«Хризантемы. Отвязанные приключения в духе Кастанеды»

Хризантемы. Отвязанные приключения в духе Кастанеды (fb2) - Хризантемы. Отвязанные приключения в духе Кастанеды 1162K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владислав Борисович Картавцев

Картавцев Владислав Хризантемы Отвязанные приключения в духе Кастанеды Роман Исключительно для лиц старше 18 лет

Глава первая. Майя

2001 г.

В то утро я, как обычно, проснулся совершенно разбитым. Наступил очередной понедельник – один из бесконечной череды себе подобных: с серым осенним дождем, унынием и жутким нежеланием идти на работу.

Впрочем, последнее было не совсем верно – на работе было хоть какое-то разнообразие, и молоденькие офисные девушки, и флирт с ними вносили здоровую струю в мой повседневный семейный быт, который в последнее время стал уже совсем невыносимым.

И это еще слабо сказано – иногда мы с женой целыми неделями друг с другом просто не разговаривали, а уж про все остальное не было смысла и говорить.

Жена несколько лет назад с легкой душой скинула на меня все заботы о хлебе насущном – при этом походя отказавшись от перспективной должности в аппарате Государственной Думы и заявив, что коль скоро она москвичка с квартирой, а я – непонятно откуда взявшийся лимитчик, то должен ее обеспечивать. А ей трудиться лень. Но она обещает, что все свободное время посвятит семье и дому.

Через некоторое время выяснилось, что ее обещания оказались лишь пустым звуком – вместо дома и семьи супруга развлекалась на стороне, и, принимая во внимание ее легкий нрав, не стоит удивляться, что количество ухажеров стремительно росло. Тем более, что она была доступна и весьма охоча до утех.

Но об этом я, конечно, не знал, а если и догадывался – то предпочитал прятать голову в песок: все-таки жена сделала меня настоящим москвичом, квартирой я был обеспечен, и вообще – статус оседлости в столице тогда ценился очень дорого.

В качестве отработки за кров я пахал не только на себя и на нее, но и содержал ее маму с папой (по крайней мере, оплачивал жилье, закупал продукты на всех, и прочее), а также в какой-то мере помогал ее старшей сестре и ее мужу, у которых было двое детей, и которые жили тоже совсем небогато. А кроме меня, в принципе, в этой семье никто толком не зарабатывал.

Так что, несмотря на все обилие любовников и испытываемое ко мне отвращение рвать со мной и выгонять из дома супруга не собиралась – но и особо близко не подпускала, напрочь игнорируя наши вроде бы узаконенные брачные узы.

В то утро я проснулся с больной головой. Встал, выкурил в туалете две сигареты, поплескался в душе и двинул на кухню пить чай. Включил телевизор.

Крутили последние известия – в мире и в стране, как всегда, было неспокойно. Взрывались дома, самолеты НАТО бомбили мирные страны, олигархи тратили свои несметные сокровища на девушек и яхты, а в Верхоянске и Хатанге стояли уже морозы за сорок, и как там люди живут – было не очень ясно.

Я открыл холодильник, сделал себе пару бутербродов с колбасой и принялся машинально жевать, запивая чаем.

Жизнь вокруг представлялась мне мрачной и неуютной. Сейчас опять нужно было греть машину и потом пробираться через бесчисленные московские пробки, чтобы сесть за стол, включить компьютер и привычно погрузиться в управленческий дурдом (УП).

УП, кроме всего прочего, предусматривал истошные вопли в телефонную трубку, беготню по этажам и решение вороха проблем, которые валились, как из рога изобилия. Плюс работу на выезде – когда, сломя голову, несешься на встречу на другой конец Москвы, чтобы заработать (или сэкономить) для компании очередную энную сумму долларов.

– А, может, сегодня поехать в метро? – мысли тяжко переваливались в голове, пытаясь вырваться на свободу и оформиться в какое-то решение.

В прошлую пятницу я простоял в пробке два с половиной часа, возвращаясь домой, и приехал совершенно измотанный – так что особого желания вновь садиться за руль пока не возникало. А добираться на метро было, хоть и немного подольше, но все же не принципиально – зато в вагоне можно было почитать книжечку, поглазеть по сторонам, подумать о своей нелегкой жизни, словом – почти не напрягаясь, убить время.

– Решено! – я схватил сумку, кинул в нее банку растворимого кофе, фантастический роман «Лунная радуга» и несколько пачек сигарет, напялил плащ и выскочил из дома.

До метро было всего пять минут, и вскоре я уже толкался в вагоне, который вез меня в центр – на пересадку, после которой будет еще одна – а там и до работы недалеко.

Она вошла на станции «Измайловский парк» – ныне «Партизанская» (а раньше – «Измайловский парк имени товарища Сталина») и, завидев меня, широко улыбнулась.

Я же смотрел на нее, как обычно молодые люди смотрят на симпатичных девушек – просто так, без всяких намеков – лишь бы посмотреть. Такое разглядывание не предполагает более близкого знакомства – в метро все глазеют друг на друга, а потом тут же забывают об этом, стоит только выйти из вагона.

– Привет! – ее лицо оказалось рядом с моим, и она явно обращалась ко мне, – как дела?

– Да ничего! – удивленно ответил я, прикидывая, что бы это могло значить. На моей памяти не было ни одного случая, чтобы девушки вели себя подобным образом – обычно первые шаги должны были совершать молодые люди. Впрочем, и это часто оказывалось безрезультатным – если не считать результатом холодный взгляд, направленный на тебя, презрительную мину и жесткий ответ: «Нет».

Как бы то ни было, но возникшая из ниоткуда девушка уже взяла быка за рога:

– Меня зовут Майя, а тебя как?

– Меня – Влад, т. е. Владислав!

– Очень приятное имя, да и ты и выглядишь, как Владислав – такой большой, сильный и уверенный в себе! Только немного грустный! – не знаю, кто ее научил вот так слету делать мужчинам комплименты, но это у нее получалось хорошо – естественно и без толики фальши.

Я был смущен. Майя стояла рядом и, совершенно не стесняясь, разглядывала меня, как некоего племенного (или тяглового) жеребца, и улыбка не сходила с ее лица. Улыбка, кстати, была просто очаровательной, и я поймал себя на мысли, что если она предназначена мне – то это джек-пот!

– Ты до какой станции едешь? Я – до Киевской! Я там работаю.

– А я – до «Динамо»! – мне не оставалось ничего иного, как включиться в предложенную игру и принять Майю, как старую знакомую. – Хочешь, пересечемся после работы, пойдем куда-нибудь в кафешку, съедим по мороженому, а, может, выпьем вина?

– Я вина не пью, и вообще – ничего не пью, а вот от мороженого не откажусь, хотя от него, говорят, толстеют, – Майя легким жестом провела по своей длинной курточке сверху вниз, прочертив контуры фигуры, которая показалась мне чертовски соблазнительной.

От такого ее непосредственного поведения мне сделалось не по себе, и я почувствовал слабое напряжение внизу живота.

А, Майя, словно уловив мои мысли (что, наверное, было совсем не трудно), подмигнула мне одним глазом, потом сразу другим и неожиданно перешла на заговорщический шепот:

– А тебе не страшно? Ведь мы с тобой знакомы всего несколько минут – а вдруг я окажусь просто подставой, и вместо меня придут несколько крепких ребят с предложением поделиться непосильно нажитым имуществом? Так как – ты все еще готов встречаться?

Честно говоря, ее вопрос застал меня врасплох. Наверное, у меня округлились глаза, потому что Майя громко засмеялась и щелкнула в воздухе пальцами, имитируя нападение на мой нос.

У меня же сложилось полное впечатление, что мной играют, как кошка с мышкой, а мой возможный ответ уже заранее известен Майе.

Впрочем, так оно и было, поскольку – разве возможно для настоящего мужчины (а я всегда считал себя настоящим мужчиной) отказаться от встречи с такой необычной девушкой только из-за страха, что вместо нее появятся какие-то мутные гопники?

Поэтому, само собой, я отрицательно мотнул головой, добавив, что: «Нет, конечно, мне не страшно! И вечером мы должны обязательно встретиться – и можно даже пораньше!»

Майя благосклонно закивала головой и продиктовала мне номер своего рабочего телефона:

– Позвонить мне сегодня до пяти вечера, чтобы определиться, куда мы пойдем, и во сколько!

Поезд как раз подъезжал к станции метро «Курская», там я обычно перехожу на кольцевую линию. Майе же нужно было прямо. И я, клятвенно пообещав, что обязательно позвоню, наскоро записал продиктованный номер на завалявшийся в заднем кармане джинсов огрызок бумажки и выскочил из вагона. Все еще не до конца понимая – как ко всему этому относиться.

– А вдруг, действительно, подстава? – как всегда, мозг задним числом начал анализировать, раскладывать по полочкам и пытаться подогнать ситуацию под себя.

– Но если это подстава, она должна быть основана на каких-то весомых аргументах. Например, можно попытаться обобрать владельца роскошного «Лексуса», поскольку «Лексус» – видимый показатель его благосостояния.

Можно выследить, когда хозяева дорогущих пятикомнатных апартаментов на Кутузовском уедут на дачу, а потом проникнуть в их квартиру и вынести оттуда все мало-мальски ценное.

Но что взять с обычного молодого человека в метро, одетого в недорогой плащ и джинсы, со спортивной сумкой через плечо и читающего фантастическую книжку? В каком месте у него написано, что с него, вообще, можно что-то взять? По крайней мере, по моему виду точно ничего такого невозможно было прочесть!

– Тогда, что? – я двигался в плотной людской толпе, которая несла меня на эскалатор, и пока не находил ответа.

– Что, что? Понравился – вот, что! – вывод мог быть только таким, и я сразу повеселел. Внезапное романтическое приключение (назло неверной жене) было очень кстати. Вечер с очаровательной незнакомкой Майей рисовался исключительно в ярких красках, а под ложечкой немного подсасывало – и что же из всего этого получится?

День на работе пролетел незаметно. Как всегда, сразу с утра навалились неотложные дела и многочисленные проблемы, которые имели обыкновение появляться буквально из воздуха и множиться с каждым часом. И требовали срочного решения.

Впрочем, все это был рутинный процесс, отработанный годами – в отличие от предстоящего свидания, которое, конечно, было чем-то особенным. По крайней мере, мне так представлялось.

Дождавшись трех часов дня, я позвонил Майе на работу.

Трубку долго никто не брал, но в итоге ее все-таки подняли, и низкий мужской голос на мою просьбу позвать к телефону Майю ответил, что она уже ушла, и ее больше сегодня не будет.

Это был облом! От неожиданности я даже не сразу повесил трубку, а долго держал ее в руке – пока настойчивые короткие гудки не вывели меня из состояния ступора.

Впрочем, чего я ожидал? Чтобы вот так легко все и произошло? Подобные ситуации в моей жизни случались уже не раз. Девушки обещали, рассказывали, что они обязательно придут, и у нас потом все будет хорошо, и в последний момент не приходили и исчезали из моей жизни насовсем.

Так что – сказать, что я был внутренне не готов к такому развитию событий, означало немного покривить против истины.

В итоге спустя две сигареты я окончательно успокоился – а там и рабочий день подошел к концу, и нужно было снова двигать домой к ненавистной жене с ее тремя кошками, тещей (больше напоминающей бабу Ягу) и тестю, который в это время как раз находился в стадии серьезного запоя.

Очередной день, с утра обещавший стать чем-то особенным, закончился как обычно – долгим обратным путешествием по метро, пешей пробежкой, невкусным ужином и вечерним просмотром новостей, в которых опять ничего хорошего не сказали.

А потом был сон – время от времени прерываемый кошмарами a-la Фредди Крюгер из «Улицы вязов» и появлением гротескного (но при этом не менее страшного) Дарта Вейдера из «Звездных войн». От которого я отбивался кулаками, ногами и дикими криками, и который всенепременно пытался пожрать мою душу и выпить ее до капли.

***

На следующее утро все повторилось вновь – настоящий день сурка! Все те же две сигареты натощак, дежурные бутерброды и бегом до метро с сумкой через плечо.

Погода стала еще хуже – противный ливень заливал улицы, и приходилось то и дело перепрыгивать через глубокие лужи. Народ вокруг сгибался под зонтиками, со стороны время от времени раздавалась грубая ругань по поводу доставшей всех погоды, а заодно и правительства, которое ничего не делает, чтобы обычным гражданам жилось полегче.

В метро была парилка – попав в тепло, многочисленные намокшие зонты, плащи и куртки на плечах пассажиров отдавали влагу в воздух, и поэтому влажность в вагоне была почти сто процентов. Настоящая баня, в которой придется находиться, как минимум, минут сорок пять – пока не выскочу на метро «Динамо», чтобы снова подставиться под все тот же нескончаемый дождь.

Смотреть на серые лица в вагоне совсем не хотелось, я вынул из сумки «Лунную радугу» и с удовольствием уткнулся в ее страницы. Роман был замечательным – я так увлекся приключениями космонавтов будущего в недружественной им злобной межпланетной среде, что от неожиданности ощутимо вздрогнул, когда кто-то сильно ткнул меня в бок кулаком и сказал: «Привет!»

Первой моей реакцией было резко развернуться и воздать агрессору по заслугам – впрочем, желание кого-то бить сразу пропало: я обнаружил стоящую рядом и улыбающуюся Майю.

– А вот и я! Скучал? – она была сама непосредственность и вела себя так, будто еще вчера мы договорились встретиться в метро – именно в это время и именно в этом вагоне. Не говоря уж о ее коварном побеге с работы и моих душевных муках!

Но о муках можно было пока забыть – и вот почему.

Кто хорошо представляет, что такое Москва, не станет спросить, что два раза случайно встретиться с одним и тем же человеком в этом городе почти невозможно. А чтобы вот так угадать и время, и вагон – это уже вообще за гранью возможного! Впрочем, нет! Коль скоро у Майи получилось – значит, есть все-таки способы!

Оторопь от ее неожиданного появления так явственно читалось на моем лице, что Майя не выдержала и засмеялась в полный голос – да так, что все вокруг начали на нас оборачиваться. Наверное, надеялись, что вдруг – станут свидетелями драки или шумной склоки, но нет – мы лишили их такого удовольствия.

– Привет! – наконец, выдавил я из себя, – и каким волшебным образом ты здесь очутилась?

– О, это мой секрет! Но я готова рассказать его тебе, если ты мне ответишь, почему ты мне вчера не позвонил. А я ведь честно ждала почти до полшестого!

– Как это не позвонил? – я по-настоящему опешил, – еще как звонил! Но мне сказали, что ты уже ушла, и тебя сегодня больше не будет!

– Да? Как интересно! – Майя, кажется, совсем не расстроилась такому повороту событий, а наоборот – ее глаза засветились лукавством. – И кто же тебе это сказал?

– Откуда я знаю, – ответил я, – мужик какой-то!

– Да, да, он мог так ответить! Это, наверное, был Виталий Иванович – он у нас такой шутник, хотя и мастер! Да! Настоящий мастер! Но пошутить страсть как любит! И ты смотри – будь с ним поосторожнее, если что!

– Да, какое мне дело до твоего Виталия Ивановича! – насупился я и подумал, что реакции у Майи совсем необычные. – Причем здесь Виталий Иванович, мне с ним что – детей крестить? Лучше скажи мне, ты и в самом деле ушла или же была на работе?

– Ушла, ушла – что правда, то правда! А насчет Виталия Ивановича – это ты зря! Тебе еще предстоит с ним встретиться – вот тогда и вспомнишь мои слова!

– Да не хочу я ни с кем встречаться! – за пять минут нашего разговора Майя уже почти довела меня до точки кипения. – Я хотел встретиться вчера с тобой, но ты поманила, а после хвостом мотнула – а теперь что? Снова предложишь мне позвонить тебе на работу – чтобы ты снова уехала, и я опять чувствовал себя идиотом?

– А ты позвони пораньше – не пожалеешь! Например, в полдень! А я буду ждать и обещаю – сегодня мы точно с тобой пойдем в кафе поесть мороженного! Так как, позвонишь? Телефон все тот же!

– Хорошо! – буркнул я в ответ, – скажи мне, во сколько тебя набрать, и, может, ты мне сообщишь свою фамилию, чтобы я, как дурак, не спрашивал Майю, а называл тебя, как и положено – по имени и фамилии.

– Ладно! – фамилия у меня, – Майя на секунду задумалась, словно подыскивая варианты, – Луначарская. Это был такой известный революционный деятель, ну ты, наверное, знаешь! Так, знаешь ты Луначарского или нет? – она вдруг вперила в меня пристальный взгляд, под которым я почувствовал себя совершенно неуютно. – Вижу, знаешь – а, следовательно, молодец! Грамотный!

Наш разговор все больше и больше напоминал мне какое-то постановочное шоу, где меня (как лабораторную мышь) изучают, выслеживают и манипулируют мной, как хотят. Впрочем, сравнивать себя с мышью я все-таки не собирался, а в ответ только усмехнулся, дескать: «Посмотрим еще, кто из нас более грамотный!»

И вправду, до этого я редко встречал девушку, которая обладала бы знаниями, большими, чем я. По некоторым дисциплинам, конечно: математике, истории и тому же русскому языку, а еще физике и финансам.

Но вот и станция «Курская», и я, подмигнув невинно глазеющей на меня Майе и снова пробурчав, что перезвоню, выкатился из вагона и побрел привычным маршрутом, пытаясь понять, не сон ли это.

Мне нужно было взбодриться. Майя выбила меня из колеи. А я знал только одно средство, которое быстро прочищает мозги.

Добравшись до работы, я первым делом достал из шкафа початую баночку растворимого кофе, вскипятил воду в чайнике и сделал себе полновесные триста миллилитров ароматного напитка – две чайные ложки кофе без сахара и сливок.

Кофе подействовал так, как надо, и в совокупности с неизменной сигаретой я вновь почувствовал в себе силы трезво мыслить и анализировать происходящее.

Одновременно с этим ко мне пришла уверенность, что Майе нужно звонить прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. На чем она была основана, я совершенно не понимал, просто точно знал, что это так.

Я опять закурил, решительно сдернул телефонную трубку и набрал номер. После двух длинных гудков последовал ответ:

– Алло! – говорила Майя.

– Привет еще раз! Это Влад!

– А, Влад, привет! Как здорово, что ты позвонил! А я уж и не чаяла! Как дела? – у нее была такая интонация, словно мы с ней в прошлом лучшие подруги, но не виделись уже годика полтора. – Что новенького, рассказывай!

– Да все, как обычно! – я еле удержался, чтобы окончательно не поехать крышей от ее выходок, – так как насчет сегодняшнего вечера, все в силе?

– Конечно, в силе! И хорошо, что ты мне позвонил! Я уже собиралась уходить – так что вряд ли бы ты меня застал! Да – давай встретимся ровно в пять тридцать на станции метро «Полянка». Там есть такой недорогой чайный магазинчик, а при нем кафе, где можно уютно посидеть, поболтать, попить чего-нибудь и поближе познакомиться.

Я буду тебя ждать внизу на станции метро в центре зала. Только приходи и не опаздывай! Ну, все – пока-пока, Виталий Иванович идет, а он у нас знаешь какой строгий – мама дорогая! Как увидит, что я по телефону треплюсь, как зыркнет – ужас! Ну, все – пока! – и на том конце провода раздались короткие гудки.

Вновь, как и вчера я был, как громом пораженный. Скорость, с которой на меня обрушивались новые впечатления, просто не лезла ни в какие ворота.

Оставалось только надеяться, что дальше все пойдет более-менее спокойно, и Майя бросит свою привычку ставить меня в идиотское положение.

– Кому расскажешь, не поверят! Вот это экземпляр! – особенно меня взбудоражило то обстоятельство, что она, якобы, уже собиралась уходить, – и что же это за работа такая: пришел к девяти, ушел в полдесятого? И как быть с ее словами перезвонить в двенадцать? Я бы, может, и перезвонил – но тогда что, опять мимо кассы?

– Впрочем, ладно! Если ты такая вся из себя непредсказуемая, то и я буду вести себя таким же образом! – вдруг ожесточившись, решил я и дал себе зарок, что прямо сегодня выкину с ней какой-нибудь фортель. Или шуточку, веселую или же не очень – как получится.

Но странно, решение-то я принял, но от него мне почему-то вдруг сделалось так тоскливо, что спустя примерное полчаса я нашел в себе силы его отменить.

– Ладно, бог с ним! – подумал я, – пускай все идет, как идет! Видал я девушек и гораздо более экстравагантных, чем эта, и обижаться на них нет никакого смысла!

«Обида – это первое, на что тебя могут поймать!» – я продекламировал афоризм какого-то забытого, но в прошлом не менее известного, чем сам афоризм, автора:

– А, может, она только и ждет, что я буду дуться? Во-первых, не дождется, а во-вторых, я к ней, что, имею какое-то отношение? Да я ее знаю от силы полчаса, и то – таких мутных, что не приведи господь! Короче – до вечера!

День, как обычно, пролетел незаметно. Но в этот раз – как-то особенно быстро. Время бежало вприпрыжку, и странное дело – мне совсем не хотелось его торопить.

Обычно ждешь, когда же кончится эта тягомотина, и ты – свободный, как ветер, помчишься по своим делам, например, на танцульки или вот, как я – к надоевшей хуже горькой редьки жене в убогую квартирку.

Ну, это шутка, если еще кто не понял. Домой мне возвращаться в последнее время совсем не хотелось, я старался прийти лишь к самому сну, а жена не очень-то и настаивала. У нее были свои дела – например, ублажать очередного любовника. Ну, или он ее ублажал – в конце концов, это неважно.

Без пятнадцати пять я вышел из офиса и отправился в сторону метро.

Станция «Полянка» в Москве какая-то несуразная. Она находится вроде бы и в центре, но между двух основных транспортных линий, и чтобы на нее попасть, нужно делать множество пересадок и бегать туда-сюда по длиннющим эскалаторам.

В итоге, тратишь уйму времени – хотя жители, которые там проживают, довольны. А что – район удобный, по выходным тишина и спокойствие, опять же – самый центр, и очень престижно. Одно плохо – по рабочим дням от машин и людей нет спасения. Но это кому как нравится.

В пять двадцать пять я стоял в центре вестибюля и высматривал Майю. Сегодня с утра на ней был приметный красный плащ, что вкупе с ее светлыми вьющимися волосами и зелеными глазами делало ее девушкой весьма заметной и привлекающей внимание. Блондинка в красном плаще – что может быть более классическим? Любой американский гангстер в шляпе позавидует!

Время шло. Сначала наступили условленные пять тридцать, потом – тридцать пять, сорок и так далее. Потом – шесть, а потом и шесть пятнадцать.

В течение всего этого времени я постепенно наливался ядом, трансформирующимся в убойную отраву.

«Ты не пришла, ла-ла, ла-ла!», – что-то подобное, как старинная заезженная пластинка, вертелось у меня в голове, щедро сдобренное различными нецензурными выражениями, направленными понятно на кого.

Я решил подождать еще пятнадцать минут – до полседьмого для верного счета. Но и эти четверть часа не принесли желаемого. Майи не было, и с этим нужно было смириться!

– Ор лайт! – пробормотал я вслух, что означало: «Типа, все хорошо» (в исковерканном английском варианте), и двинул на переход. Но не успел я сделать и пары шагов, как меня крепко схватили за локоть и насильно развернули в обратную сторону.

Майя сменила красный плащ на кургузую фирменную курточку, которая в отличие от плаща была не так заметна, зато отлично подчеркивала ее налитые бедра. Т. е. подчеркивала, конечно, не курточка, а то, что она их совсем не закрывала.

На Майе был берет, ее светлые волосы были собраны в пучок и спрятаны под беретом, а на лице были очки с огромными затемненными стеклами – словом, от ее утреннего образа не осталось и следа!

– Отличная маскировка, чтобы играть в шпионов! – вслух произнес я и, не выдержав, взорвался:

– Я так понимаю, ты специально промариновала меня здесь целый час, чтобы дождаться, пока у меня лопнет терпение? – я сознательно пошел на обострение отношений (которые, правда, еще не начались). Я ждал, что и с ее стороны последует агрессивная реакция, но она только утвердительно кивнула:

– Да, это правда! Но ты не обижайся! Мне нужно было узнать, насколько ты терпеливый! Это очень важно!

– Важно? Важно? – я переспросил два раза, – и что же в этом такого важного? – следует отдать Майе должное: она мастерски погасила вспышку моего гнева и переключила мое внимание на что-то совершенно отстраненное. Кроме того, на мгновение и у меня возникло стойкое ощущение, что да – знать об уровне моего долготерпения было ей необходимо.

– Вот блин! – я на секунду прикрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями, – знаешь, Майя, я тебе сейчас скажу один вещь, только ты не обижайся! – на ум вдруг пришел Фрунзик Мкртчян из «Мимино», который помогал Кикабидзе в Москве, и захотелось говорить именно с его акцентом, – мне кажется, ты очень странная девушка, хотя и без сомнения – очень красивая! Но странная – ей богу!

– Я не странная, я загадочная! Это так! – Майя состроила капризное лицо и, набычившись, резко дернула головой – дескать: «Нечего меня обвинять во всех грехах!», но потом успокоилась и решила пойти на мировую:

– А что ты хотел от сильной женщины, которая к тому же обладает и выдающимися способностями?

– Это какими же? – я чуть было не рассмеялся во весь голос, но потом решил, что сейчас нужно выдерживать серьезный тон разговора. Мне хотелось знать, чем еще Майя сможет меня удивить.

– Ты что не веришь? Про способности? А как я, по-твоему, тебя нашла? – она не собиралась ходить вокруг да около и сразу выложила главный козырь, который я побить не мог. Ответ на этот вопрос мне и самому очень хотелось узнать, так что пришлось согласиться, что в моем случае у нее получилось очень ловко, а самое главное – непонятно, каким образом.

– То-то же! – видя мое смущение, Майя расплылась в лучезарной улыбке, которая не оставляла ни малейшего шанса для дальнейшего выяснения отношений. – Давай пойдем уже в кафе, там и поболтаем, а то стоим посреди метро и пытаемся что-то друг другу объяснять!

– Давай! – со вздохом согласился я, понимая, что проиграл этот раунд вчистую, и что Майя провернула все именно так, как сама хотела.

Сначала она мариновала меня ожиданием, пока я совершенно не вышел из себя, а потом в два счета сломила мое сопротивление в споре, причем применив совершенно беспроигрышный аргумент.

Мне внутренне пришлось согласиться, что у нее, может быть, и есть какие-то сверхспособности, потому что иного объяснения нашей второй (да и первой тоже – что тут скрывать!) встречи быть не могло.

Чайный магазинчик оказался совсем небольшим и очень уютным. Помимо торгового прилавка здесь было несколько столиков для посетителей, а в углу на ковре были раскиданы подушки и разложен дастархан – для любителей чаепития по-восточному.

Оказалось, что Майя любит пить чай именно так – она быстро сделала заказ (не только для себя – но и для меня тоже, мотивируя это тем, что она лучше знает, что нужно мужчине в это время суток) и удобно расположилась на подушках, усевшись на ноги, выпрямив спину и приняв царственную осанку.

– Смотри, мил человек, как бы эта девушка не съела тебя с потрохами за завтраком! – сказал я самому себе, понемногу начиная думать, что воспринимать Майю, как еще одно проходное знакомство, мне вряд ли удастся. Впрочем – кто сказал, что я должен относиться к ней именно так, а вдруг мне, наоборот, хочется чего-нибудь серьезного?

Как бы то ни было, заказ был сделан, после чего я добавил к нему еще сладкий пирог для себя (поскольку Майя на мое предложение съесть чего-нибудь ответила решительным отказом, мотивируя это тем, что на ночь – вредно), и мы перешли к неторопливой беседе.

Магазинчик пользовался у местных жителей славой места, где собираются, в основном, кришнаиты, доморощенные буддисты и любители восточной экзотики. Об этом мне поведала Майя – а также и о том, что ожидать здесь появления какой-нибудь шумной пивной компании не стоит, и никто не помешает нам спокойно поболтать.

– Что ж, давай знакомиться! – Майя хитро подмигнула мне, – для начала (поскольку я первая заварила всю эту кашу) я немного расскажу о себе, а потом – немного о тебе!

– Как это обо мне? – опешил я, – и что же ты можешь обо мне рассказать?

– Ну, твою биографию я, конечно, не знаю, но самые общие вещи, как то: примерный возраст, семейное положение, профессию – спорим, угадаю на раз!

– Спорим! – меня не нужно было дважды упрашивать. Спорить я любил – а тем более сейчас – ведь мне собирались продемонстрировать нечто такое, в существовании чего я сильно сомневался. Ясновидение.

Но скорее всего просто какую-то разновидность шарлатанства.

– Надеюсь, ты не шпионка? – я откинулся на подушках и даже попытался заложить одну ногу на ногу, но потом передумал, – и я далек от мысли, что ты специально наводила справки, кто я такой! Какой в этом смысл – я ведь не Рокфеллер и не Ротшильд!

– Само собой, я ничего про тебя не знаю! Вчера я тебя увидела в первый раз – а вот почему решила с тобой познакомиться, об этом ты узнаешь немного позже. Да и то – при выполнении одного условия!

– Какого условия? – я напрягся, и вновь нехорошие мысли зашевелились у меня в голове, – вроде, мы с тобой просто болтаем без всяких условий?

– Естественно! – Майя приняла из рук подошедшего официанта чайник и принялась помогать ему раскладывать на дастархане заказ.

Чувствовалось, что она была здесь своей и поэтому чуралась любого снобизма. – Условие достаточно простое: если ты решишь, что со мной имеет смысл встречаться дальше, а я решу, что ты достоин войти в мой круг!

– Что еще за круг? – я был немного заинтригован. Разговор между нами с самого начала принял какой-то странный оборот, а уж предложение Майи самой рассказать обо мне и намеки на какой-то таинственный круг и вовсе никак не вписывались в мои первоначальные ожидания.

Впрочем, мне не оставалось ничего иного, как предоставить ей свободу делать все, что она пожелает. В конце концов – пусть рассказывает, а я послушаю!

– Ага, значит ты готов! – Майя удовлетворенно улыбнулась и приняла серьезное и одновременно смешное выражение лица. Она мне напоминала актрису, которая мастерски владеет своими эмоциями и может сделать со своей мимикой все, что захочет.

– Тогда начнем! Меня зовут Майя, ты это уже знаешь. Мне двадцать пять лет, уже не молоденькая девочка – да, но все равно – в самом соку! – и она отработанным жестом (который я уже видел) провела рукой сверху вниз.

– Не замужем, жильем и финансами обеспечена, москвичка, от поклонников отбоя нет! У меня есть машина, отдельная квартира и, вообще, я – завидное предложение, если не сказать больше! – она лукаво взглянула на меня, проверяя мою реакцию, и удовлетворенно улыбнулась. Она вообще улыбалась почти постоянно, но сейчас на ее лице было написано неподдельное самодовольство. И было отчего!

Если она хотела меня удивить, то ей это удалось на сто процентов! Честно говоря, я не совсем понимал, что же она тогда от меня хочет? Тем более, что вполне отдает себе отчет в том, что – завидная партия, или предложение, как она сказала!

– Теперь ты! Ты женат, но несчастливо. Мало того, жена и вся ее семья так тебе опротивели, что их присутствие в твоих мыслях даже не прослеживается. Детей у тебя нет, и ты уже смирился, что может и не быть. Хотя здесь явно не твоя вина.

Майя с мечтательным видом разливала чай и говорила словно мимоходом:

– Тебе двадцать восемь лет плюс-минус два года, точно сказать тяжело, ты – некоренной москвич, но живешь здесь уже давно. На работе связан с финансами и управленческими проблемами – может быть, директор некрупной компании, финдиректор иди же коммерческий директор! Ну что, я угадала?

Еще бы! Я готов был поспорить, что она читала мое персональное досье! Она была права почти во всем – но как тогда ее знания соотносятся со словами, что она увидела меня только вчера?

– У меня, наверное, на лбу все это написано, что ты так запросто говоришь! – сделав на собой определенное усилие, я постарался расслабиться и перевести наш разговор в шутку. – Или ты уже успела проштудировать мои мемуары?

Майя отвергла мой фривольный тон, но наоборот, только еще больше посерьезнела:

– Так ты не ответил на мой вопрос! Я угадала или нет?

– Ну, допустим! – нехотя согласился я, – тогда вот тебе встречный: и что же такая таинственная и завидная девушка, как ты, хочет от такого, как я? Мне кажется – или совсем нет – что ты можешь заполучить все, что захочешь, и без моего участия?

– Могу, могу! Я и вправду многое могу! – Майя не стала спорить, на мгновение закрыла глаза и так с закрытыми глазами сделала большой глоток чая. – Вернее будет сказать так: мы можем многое!

– Кто это мы? Опять ты со своими непонятными тайнами! Хотя, признаться честно, меня твои познания по-настоящему удивили! Ты что – можешь все видеть насквозь? – сейчас в моих словах не было и намека на издевку. Мало того, я почему-то начал чувствовать в ее присутствии себя очень неуютно, и моя расслабленность и снисходительность улетучились без остатка.

– Смотря что, – Майя лихо изобразила звездочета, разглядывающего звезды через огромную подзорную трубу:

– Но ты не бери в голову, поскольку сейчас это совсем неважно. Давай мы с тобой просто поболтаем о том, о сем – вот, например, о чае! Знаешь ли ты, о Владислав! – она заговорила нараспев, подражая стилю восточных сказок (ну, или сказок про Хоттабыча – кому как нравится), – что некоторые сорта чая могут стоить свыше ста тысяч долларов за килограмм?

Я машинально кивнул головой, дескать: «Какой же идиот этого не знает?», не переставая удивляться, как она легко меняет темы разговора. Ведь еще пять минут назад она был сама тайна, безапелляционно заявляя, что она – практически сверхчеловек, а потом – раз, и вот уже хочет говорить о чем-то обыденном.

– Впрочем, а почему нет? – решил я про себя, – если нужно попроще, будем болтать о простом! – и принялся рассказывать смешные истории из жизни и производственные байки.

Мне было о чем рассказать – перед тем, как приобщиться к учету финансовых потоков и пойти на повышение, я несколько лет проработал в службе логистики и был ответственным за транспорт, таможню и склад. Я и сейчас его курировал, но только как вышестоящая инстанция, и погрузкой-разгрузкой-выдачей товара не занимался.

Так вот, в логистике царил настоящий неподдельный hardcore, который не прекращался ни днем, ни ночью, ни в выходные, ни в праздничные дни!

А чтобы снять стресс от всего этого, приходилось пить чуть ли не каждый день. Короче, когда я разделался с должностью «Начальника доставки и таможенной очитки, плюс главный по складскому комплексу», я дал себе клятву: больше никогда и ни за что с искомой логистикой не связываться!

И с тех пор в моей классификации офисных профессий по степени их неблагодарности логист занимает самую почетную верхнюю строчку (кстати, на втором месте – бухгалтер, а на третьем – уборщица).

Как ни странно, Майя оказалась очень внимательным слушателем – чего я от нее, признаться честно, совсем не ожидал.

По первым минутам нашего знакомства я уже было решил, что она предпочтет говорить все время сама, но она как-то незаметно постепенно ушла в тень, предоставив мне возможность раскрываться перед ней все больше и больше.

В итоге мы проболтали почти три часа. В ее присутствии меня несло – я давно уже не говорил так много, и ко времени окончания нашего чаепития у меня форменно отваливался язык.

Кроме того, страшно хотелось курить, но Майя решительно и бескомпромиссно пресекала все мои попытки выйти на воздух и затянуться, наконец, спасительной сигаретой.

– Ничего с тобой не произойдет, если ты пару часов потерпишь без табака! Это я говорю тебе, как врач! – она с лучезарной улыбкой отбирала у меня сигареты, когда я начинал вертеть пачку в руках, и, подержав немного у себя, возвращала – чтобы потом опять отобрать.

– Ну, вот и времечко прошло незаметно! – я взглянул на часы. Было почти десять, и нужно было выбирать одно из двух: либо двигать домой (в квартиру, которую я по инерции все еще считал своим домом), либо перемещаться к Майе.

Впрочем, был еще и третий вариант: например – ночные клубы. Правда, по вторникам там ничего особенно не встретишь – только музыка и выпивка без всякой фантазии.

– Да, Владик, засиделись мы с тобой! На сегодня, пожалуй, хватит! – Майя быстро уловила смысл моих слов и тут же определила направление, в котором мне нужно двигаться. А именно – домой к жене, которая, может быть, соизволит меня чем-нибудь накормить. А может, и нет – в зависимости от ее настроения.

Не сказать, что я был сильно обрадован таким развитием событий – но как бы то ни было, а чаепитие выдалось на редкость удачным: я совершенно не устал и даже чувствовал некоторый эмоциональный подъем. Вот только язык уже не ворочался – но это ничего, за ночь обязательно восстановится.

Но это было еще не все – напоследок Майя приберегла очередной свой экстравагантный сюрприз:

– Давай мы с тобой договоримся таким образом, – она вдруг неожиданно перешла на почти деловой тон. Ее внезапные преображения могли сбить с толку любого, вот и сейчас – она говорила так, как будто между нами не было трех часов смеха и романтических переглядываний, а мы сидим где-нибудь на газовых переговорах между «Газпромом» и «Укр(ади)газом».

– Если у тебя есть желание еще раз со мной встретиться, ты должен хотя бы один день продержаться без сигарет! А потом – еще ночь! Да! – Майя посмотрела куда-то вверх, словно ища подтверждение своим словам свыше, – на первый раз суток будет достаточно! Я понимаю, что это для тебя тяжело – но таково мое желание! И можешь воспринимать его, как хочешь!

Ее условие меня немного рассмешило. Она не спрашивала меня ни о жене, ни о чем-либо подобном – нет, только сигареты! И действительно: жена – это так банально, и, в конце концов – не диван же, чтобы ее не подвинуть!

В итоге я просто кивнул и махнул рукой, что означало: «Говори, что хочешь, ставь какие угодно условия, но курить я буду, а пить не брошу!», пожелал ей спокойной ночи и двинулся к метро, которое вскоре должно было доставить меня в компактный район моего проживания – а именно на станцию метро «Первомайская».

Расставание с Майей получилось точно таким же легким и быстрым, как и знакомство – и в этом была своя прелесть.

Мало того, под конец вечера у меня возникло стойкое ощущение, что я готов принять от нее что угодно – даже если Майя вдруг объявит, что она хорошо повеселилась, нескучно провела время, и больше не желает меня видеть!

А почему нет – разве мало у меня было мимолетных свиданий, которые заканчивались буквально сразу же после старта? Ну, да ладно!

Для дальнейших отношений с ее стороны условия обозначены, а с моей – я пока не знал, хочу ли я иметь с ней дело и дальше. Все-таки она была слишком странной, как ни крути!

Глава вторая. Если ты думаешь, что все, как обычно, ты сильно ошибаешься

Прозвонил будильник. Остатки сна уплывали в небытие и уносили с собой пестрые картинки, в которых я старался во что бы то ни стало найти затерявшуюся где-то пачку сигарет, но не мог, а только терял силы в бесконечном поиске.

– Да, сигареты! Где они? – на привычном месте их не оказалось.

– Это знак! – пробасил я про себя, подражая Кашпировскому с выпученными глазами, – тебе нужно бросать курить! – на что мое эго тут же воспротивилось, – а вот и нет – было бы ради чего!

– Ради девчонки с немного переклиненными на почве мистики мозгами? Это для меня слишком! – я встал и привычно отправился подымить.

Впрочем, не было никаких сомнений: Майя серьезно запала мне в душу, и сей факт еще требовал осмысления.

Наступила среда – самый скучный день недели. Я запрыгнул в ванную и стал чистить зубы и бриться под струями воды, пытаясь мысленно прокрутить события прошедшего вечера. Ощущения от встречи с Майей были чудесными – словно напился из колодца студеной вкуснейшей воды в жаркий полдень!

– А, может, и в самом деле – повторить? – желание нового свидания возникло совершенно неожиданно, оно было таким острым, что я даже на секунду прикрыл глаза рукой, чтобы избавиться от бьющей изнутри потребности все бросить и бежать к Майе – причем немедленно и без всяких предварительных условий. Т. е. – сдаваться на милость победителю. Но (как она говорила) – нужно продержаться сутки без сигарет!

– Скажи-ка мне, Владислав Борисович, а что для тебя важнее – сигареты или же загадка Майя? Ну, можешь не отвечать, я и так знаю, что сигареты для тебя совершенно неважны, о чем ты твердишь сам себе уже двенадцать лет – ровно с тех пор, как начал курить! И что, якобы, ты можешь бросить в любую минуту! Вот и докажи это прямо сейчас!

Сказано-сделано! Впрочем, чего уж там – ведь продержаться одни сутки без сигарет легко и просто! И для этого не нужно даже ничего особенного делать – просто оставить сигареты дома, не покупать в течение дня и ни у кого не «стрелять»!

С такими мыслями я отправился на работу, но реальность оказалась намного хуже. Курить захотелось ровно через час, через два – уже гораздо сильнее, а через три и вовсе невыносимо.

Я чувствовал, что у меня пылают уши, и меня всего буквально колотит, но честно держался, а под вечер и вовсе решил для себя, что из принципа не буду курить еще день – чтобы самому себе доказать наличие силы воли.

Странно, но на следующее утро желание во что бы то ни стало затянуться сигареткой немного ослабло. Оно перешло в фоновый режим – как заноза, которая засела в мягком месте и постоянно нудит, но жить почти не мешает.

– Ура! Я сделал это! – уподобляясь голливудским героям боевиков, думал я про себя, – есть мнение, что можно позвонить Майе!

Однако звонить не пришлось – все на той же станции «Партизанская» я, как и два дня назад, услышал у себя за спиной знакомый голос. Это была Майя, которая опять появилась словно из ниоткуда. И начала разговор в свойственной ей манере.

– Ага, вижу, что ты не куришь уже больше суток! Молодец! – она несильно ткнула меня кулаком в бок и при этом громко рассмеялась, – глядишь, так и совсем бросишь! И впрямь – зачем гробить свое здоровье, когда вот она – такая счастливая жизнь кругом!

– Да уж, счастливая! – саркастически выдавил я из себя, намекая на то, что, конечно, может быть кто-то и счастлив, а я-то уж точно нет.

– Твоя проблема в том, что ты разучился радоваться! – безапелляционно заявила Майя и тут же добавила, – первый шаг на пути исправления ты уже сделал, а второй будет гораздо легче и проще!

– Кстати, хочешь быть счастливым? – она не собиралась останавливаться, – тогда, как в той рекламе гербалайфа: «Хочешь похудеть? Спроси меня – как!» Чего молчишь? Совсем язык проглотил? Так ты хочешь научиться радоваться по-настоящему? Третий раз тебя спрашиваю! – она вдруг цыкнула на меня, словно на шелудивого непослушного кота, – отвечай!

– Ну, хочу! – выдавил я из себя. Ведь в самом деле, не отказываться же мне было! Дескать: «Я всегда буду ходить с такой мрачной рожей – по крайней мере, пока не заработаю пару миллионов долларов США!»

– Это правильно! – Майя быстро перешла на менторский тон.

Все-таки она в совершенстве владела своими эмоциями. Еще секунду назад она была насупленной, как грозовая туча, а теперь сияла, как солнышко, словно мой ответ доставил ей неподдельное удовольствие.

– А если ты хочешь, то давай мы сегодня вечером опять пересечемся на «Полянке» и пойдем в наш магазинчик. Там я тебе кое-что расскажу. Кстати, если ты думаешь, что я из какой-то секты, то ты ошибаешься! Где уж этим убогим сектантам до нас! Да они бы душу дьяволу заложили, чтобы научиться тому, что умеем мы! Да вот только шиш им на постном масле! – Майя выглядела очень довольной, и я в очередной раз почувствовал себя совершенно сбитым с толку.

Честно, она могла свести с ума любого – а во мне в ее присутствии начинало брать верх нечто иррациональное.

Одна половина меня (логичная, предсказуемая и вечно сомневающаяся) советовала мне бежать от нее, как черт от ладана, но вторая (чувственная, свободолюбивая и беззаботная) приказывала не только оставаться рядом, но и постараться как можно ближе узнать ее – и то, чем, собственно, она занимается.

Я понимал, что столкнулся с чем-то сверхъестественным. Да и как можно объяснить факт ее очередного появления рядом со мной – как будто кто-то загнал невидимый радиомаячок мне под кожу, и теперь любой желающий может свободно определить мое местонахождение!

– На «Полянке», так на «Полянке»! – согласился я, и мы, определившись со временем, расстались до вечера.

В этот раз я прождал ее чуть-чуть меньше – минут пятьдесят от условленного срока. Мысленно я был уже к этому готов и даже нарвался на комплимент с ее стороны: «Надо же! Прошло всего пару дней, а ты уже стал намного терпеливее! Вот что крест животворящий делает!»

Cлова из «Ивана Васильевича», который меняет профессию, были как раз кстати, потому что, все равно, я почти кипел от гнева и чувствовал, что мне хочется ее придушить.

Так что «крест» сильно разрядил обстановку, и я даже нашел в себе силы почти искренне улыбнуться, соглашаясь, что да – с этой девушкой я вряд ли что могу поделать. А все потому, что тянет меня к ней все больше и больше – и даже не столько к ней (хотя Майя вызывала во мне отчетливое желание), а к ее потусторонним знаниям.

С самого детства я мечтал о чем-нибудь эдаком. Да и кто не хочет стать сверхчеловеком или легендарным супергероем, способным очистить мир от иноземных чудовищ или на крайний случай – вызволить прекрасную незнакомку из рук кровожадных пиратов, чтобы потом под звуки вздохов и стонов благодарности страстно развлекаться с ней в постели?

А тут – зримое проявление какой-то особой мощи и знаний! И, наверное, каждый на моем месте ухватился бы за такой шанс – а тем более, завернутый в столь экстравагантную упаковку, как Майя!

– Итак, все твои беды от тебя самого! – авторитетно заявила Майя, стоило нам только удобно расположиться на подушках и заказать пару литров травяного чая, – только никому не говори! Потому что это страшная, страшная тайна! – Майя покатилась со смеху, словно, действительно, сказала что-то очень смешное.

Я же, ожидавший от нее некоторых откровений, смотрел на нее, как баран на новые ворота, и не понимал: то ли это она так шутит, то ли я настолько тупой, что не могу с благодарностью воспринять сию истину.

– Опа! – только и смог сказать я, – ты меня, конечно, прости, но на должность гуру ты не подходишь! Вот где у тебя, позволь спросить, борода и морщины, свидетельствующие о долгом жизненном пути, проведенном в размышлениях в отдаленной заброшенной пещере на склонах Тибета?

– Да, где? – повторил я и закончил свою мысль, – а коль скоро их нет, то, наверное, не стоит вещать так серьезно – уж больно попахивает театральностью!

– Ах, какой красавчик! – Майя скорчила презрительную мину и окатила меня ледяным взглядом, – выдает на гора, словно оперный Паваротти! Осторожнее на поворотах, Паваротти! Не нужно бросаться на меня, как удав на кролика, я с тобой спорить не собираюсь, но хочу, чтобы ты понял две вещи.

Первое – не все то золото, что блестит, и чтобы знать, совсем необязательно иметь морщинистый лоб и гнилые зубы, а второе – именно в твоем собственном отношении к происходящему и заключается тайна! По крайней мере, для тебя!

– А для тебя? – я подался вперед, чувствуя в себе закипающую ярость и желание обрушить на Майю всю силу моего сарказма.

– И для меня тоже! Но сейчас речь идет о тебе, и поэтому давай говорить именно о тебе! И не забывай, это я смогла найти тебя в метро три раза – и ты даже не понимаешь, как! Так что насчет гуру – уж кому-кому, а не тебе рассусоливать!

– Но впрочем! – Майя надула губки и отвернулась от меня, – можешь идти гулять! Не очень-то ты мне и нужен! Решай – считаю до трех! Остаешься ты или нет! Раз, два…

– Ладно, ладно! Подумаешь, какая обидчивая! Нечего на меня давить массой! – я решил немного снизить накал страстей. Майя мне определенно нравилась, и так просто расставаться с ней не хотелось. Тем более, что я чувствовал – стоит мне сейчас уйти, и больше уже я не увижу ее никогда. И не узнаю, что же скрыто за туманом, который она усиленно нагоняет!

– Ну, вот и славненько! Тогда идем дальше. Ты уже знаешь, что все беды – от тебя самого. И после того, как мы пришли к выводу, что я здесь главная – я могу дать пояснения.

– Сразу оговорюсь: я не собираюсь тебя разубеждать, что все вокруг настоящие уроды и кретины, начальство, как обычно, тупое, как сапог, и упертое, словно овца, сослуживцы – чистые подонки и делать ничего не умеют, а ты сам – агнец божий и д’Артаньян в одном лице!

– Я вообще-то этого не говорил! – я сделал попытку протестовать, всем своим видом показывая, что если я и слушаю ее, то все равно не нужно мне приписывать лишнего.

– А здесь совершенно неважно, говорил ты что-либо подобное или же нет, потому что для нас важны эмоции. Язык нашего тела – это язык эмоций и чувств, и именно с помощью него мы научились эффективно взаимодействовать между собой.

– Ты посмотри, – Майя явно оседлала любимого конька и получала удовольствие от собственной лекции, – все наши разговоры пропитаны эмоциями. Эмоции намного быстрее слов – они первичнее. Человек научился говорить не так давно (по историческим меркам, конечно), кроме того, язык сам по себе – это только лишь инструмент для выражения эмоциональной окраски и передачи информации. Вот так-то! – Майя победно взглянула на меня и скривила смешную рожицу.

Честно говоря, я был ошарашен. Услышать из ее уст нечто подобное было вне пределов моего понимания.

Я еще ни разу не встречал девушку, которая вот так запросто заткнула меня с помощью научных терминов, быстро опустив мою самооценку на пару ступеней ниже исходного уровня.

А я-то, признаться, думал, что девушки – они больше говорят о тряпках, моде, кинозвездах и сериалах, а здесь – такое! И, судя по всему, Майя вовсе не собиралась останавливаться на достигнутом, она поудобнее подоткнула подушку себе под спину и продолжила:

– Так вот, среди мужского населения, да, да – ты именно к этому виду и принадлежишь – принято всячески принижать проявление эмоций, затушевывать их и скрывать. Что, конечно, совсем не говорит о том, что их нет.

Она сделала паузу и в воцарившейся тишине (ведь я не знал, что ей ответить) налила себе чаю.

– Эмоции есть всегда – вне зависимости, отражаются они у нас на лице или же не отражаются. Эмоции – наш отклик на внешнее воздействие. Представь себе – ты берешь и палкой тычешь ежика, а он моментально сворачивается в клубок, или же, напротив (хотя и нечасто) – начинает шипеть и бросается в бой. Представил? Молодец!

– Так вот эмоции – это те же самые реакции: либо спрятаться, либо атаковать, либо проигнорировать и постараться пропустить мимо ушей, ну и т. д. Только вот в чем проблема – коль скоро эмоция состоялась, то ее проявление уже свершившийся факт. И этот факт записан где-то там, и он составляет неотъемлемую часть нашего эмоционального багажа, с которым мы пойдем дальше по жизни, и который с течением времени становится все тяжелее и тяжелее. Я не слишком заумно говорю, успеваешь схватывать?

Я не успевал. Я просто не мог понять, откуда в такой красочной упаковке, как Майя, взялись способности формулировать такие довольно абстрактные вещи – и не только формулировать, но еще и довольно складно их излагать.

А поскольку мой мозг был занят войной с самим собой, пытаясь понять, как ко всему этому относиться, то многое из сказанного Майей я пропускал мимо ушей.

Она уловила мое состояние и объявила перерыв, и чтобы не усугублять эффекта, принялась, оживленно тараторя, обсуждать вчерашний сериал по ТВ, в котором Нона Мордюкова насмерть забила своего неверного любовника скалкой, выпачканной в муке. За прелюбодейство, само собой.

Я медленно приходил в себя. Но чего мне это стоило! Как и любой нормальный мальчик-мужчина, я с детства воспринимал умственные способности девочек (потом девушек, а потом уже и дам) не очень серьезно.

По правде говоря, я имел для этого веские основания – а все из-за их физиологических особенностей. Конечно, в этом их вины не было, но, как говорится, из песни слов не выкинешь, и к девушкам следовало относиться именно так – принимая во внимание их отличные от нас увлечения и другой интеллект.

Впрочем, выяснилось, что и на старуху бывает проруха – она сейчас сидела напротив меня и совершенно искренне рассуждала о том, что скалкой бить по черепу – это фи, а лучше сразу сковородкой: быстро и эффективно.

А мне пришлось довольствоваться ролью старухи, что, конечно, никак не отменяло эмоциональной бури, разыгравшейся внутри меня.

А Майя тем временем заказала себе еще чаю (она, наверное, с легкостью могла выпить пару литров за вечер) и стала выпытывать у меня, какие попсовые певцы мне нравятся. Типа: «Иванушки – это круто!», и все такое.

Комедия с ее стороны продолжалось довольно долго, и мне вяло приходилось поддерживать ее болтовню. Она же словно и не замечала, что я сильно подавлен и нахожусь в совершенно неустойчивом эмоциональном состоянии – из которого легко скатиться в депрессию, основанную на чувстве собственного уничижения.

Впрочем, показаться слабым в присутствии девушки было еще хуже, чем показаться тупым, поэтому ни о каких проявлениях слабости и чувстве жалости к себе речи и не шло.

Я через силу улыбался, делал вид, что наш вечер идет именно так, как он изначально и был задуман, и вообще – скоро уже разбегаться, а назавтра будет новый день, который принесет не только напряги, но и радости.

– Ну, что? Ты как себя чувствуешь?

Майя сменила тему и оторвалась, наконец, от своих скалок, сковородок и манекенщиков с накачанными мускулами и с не менее накачанными лицами, – давай я тебе еще кое-что расскажу – если ты не против, конечно!

– Кстати, чтобы тебе было легче воспринимать мои слова, можешь считать себя студентом, а меня – сексапильной профессоршей, на которой миниюбка, очки и громадный вырез спереди – для того, чтобы никто не ушел из аудитории несмущенным. Представь и получай удовольствие. Потому что – ну где ты еще найдешь таких профессорш, а я – вот она, вся перед тобой!

– Итак, продолжаем! Кое-кто может сказать, что эмоции не играют в нашей жизни большой роли – особенно сейчас, когда все кругом раскрепощены, все кругом свободны и даже прилюдно выражаться матом – вполне в порядке вещей.

– Так? – Майя неожиданно затребовала от меня подтверждения, и я машинально кивнул, – да, не кивай ты, как попка-дурак! Потому что они неправы – по той простой причине, что именно от качества и направленности эмоций, которые мы генерируем, и зависит наше отношение ко всему происходящему.

– Например, можно воспринимать распоряжения начальника исключительно в штыки, но при этом пытаясь делать вид, что наоборот, ты его полностью поддерживаешь. Это бесполезно! Твое отношение все равно будет чувствоваться – чтобы ты там не говорил.

Майя встала с подушек, сладко потянулась и снова села.

– А все потому, что кроме общеизвестной области коммуникаций существует и скрытая, основанная на чувствах, эмоциях и еще тем, что мы иногда называем энергией – хотя это и неправильное название. Вернее, оно не совсем соответствует истине – но пока что ограничимся этим, а то, боюсь, у тебя мозги окончательно закипят. Искомая «энергия» генерируется нашим вторым телом, и о нем – немного поподробнее.

– Так вот, – Майя неспешно продолжала, точь-в-точь, как опытный лектор у доски, – кроме собственно физического тела человек обладает еще и неким психоэмоциональным отпечатком или же телом, которое, хоть и связано непосредственно с физическим, но все же живет своей отдельной жизнью, и самое главное – в момент смерти физического тела (при должном нашем старании и подготовке) может на разрушиться, а перейти на новый уровень существования – уровень практически ничем не ограниченной свободы! Улавливаешь? Или нужно попроще?

Майя внимательно посмотрела на меня и пришла к выводу, что, действительно, попроще – это то, что мне сейчас необходимо:

– Вечная жизнь, так сказать. Правда, совсем не белковая! Впрочем, тебе об этом задумываться рано, поскольку это сложно – Майя вылепила на лице лучезарную улыбку, из которой следовало, что мои способности ей доподлинно известны, – ну, что молчишь? Кивнул бы хоть для приличия!

Я кивнул, потом кивнул еще раз, а потом поймал себя на мысли, что только лишь от одной ее, признаться честно, дурацкой просьбы киваю, как деревянный болванчик, и остановился.

Майю же мое поведение, и особенно то, как я дергал головой, ввело в состояние какой-то совершеннейшей эйфории, она смеялась буквально до слез, а я сидел напротив и чувствовал себя немного потерянным. Впрочем, немного – это не то слово.

Я словно провалился в какую-то эмоциональную дыру, из которой выбраться было не так легко. Да, я мог с Майей не соглашаться, мог с ней спорить и пытаться ей что-либо доказывать, но не имел никакого желания. Хотя и чувствовал, что должен реагировать, должен протестовать и отстаивать свою точку зрения, которая, конечно (и по поводу загробной жизни – в особенности) у меня имелась.

Вместо этого я позволил Майе увести свой разум неведомо куда и теперь смотрел оттуда холодно и отстраненно. И, может быть, ровно и это было главным событием этого вечера, который закончился минут через десять, когда Майя объявила, что все – пора разбегаться.

И ни слова о продолжении банкета с ее стороны опять не прозвучало – она только сказала, что мы, скорее всего, встретимся через неделю, поскольку мне нужно немного отдохнуть.

– Кстати, – на прощание она подмигнула мне и по своему обыкновению врезала наотмашь, – наверное, ты уже догадался, что надеяться на быстрый секс со мной с твоей стороны не стоит? Ты, конечно, настоящий мачо, но наша встреча произошла вовсе не из-за этого.

– Да, – тупо отреагировал я, – а из-за чего?

– Из-за чего? – Майя привстала на цыпочки, чтобы казаться выше ростом, – говорила мне мама, что мозги мужчины находятся в его члене, а я дура ее почти совсем не слушала! Впрочем, а может – в заднице?

Она отошла от меня на пару шагов, словно прицеливаясь, куда можно поставить клеймо: «Осел».

– Если ты еще не догадался, то встретились мы потому, что встретились, но с таким же успехом этого могло и не произойти. А вот дальнейшие наши свидания возможны только при соблюдении нескольких условий – если ты, во-первых, перестанешь считать себя исключительно умным всезнайкой (тем более, что это совсем не так), во-вторых, если тебе самому захочется продолжать отношения, а в-третьих, если ты сможешь принять (и самое главное – разделить) мой образ жизни.

– Твой образ жизни? – буркнул я, – а что в нем такого особенного?

– О, очень много! Например, я вообще не ем мяса! А ты? – Майя вдруг стала серьезной – как будто к предыдущим ее словам мне разрешалось относиться шутливо!

Впрочем, я уже понемногу начал разбираться в тонкостях ее поведения, Ее эмоции были просто масками, которыми она умело пользовалась, чтобы скрыть свои истинные намерения. Мне следовало признать: в ее лице я повстречал завидную актрису, у которой непонятно, что в голове, и которая в любой момент способна выкинуть любой фортель.

Хотя все же некоторые фиксированные образы были и у нее. Так, например, я уже понял: она становится серьезной, чтобы придать еще больший вес своим словам, сделать их отчетливыми и запоминающимися. Вроде: «Смотри и слушай! Чтоб ты там не воображал, но здесь я совсем не шучу, нравится тебе это или нет!»

Кстати, насчет мяса. Я его любил, причем искренне и всей душой, и слабо себе представлял, как можно без него обойтись хотя бы полдня. Впрочем, как и без сигарет.

Курить вновь хотелось просто с ужасающей силой, и эта тяга нарастала с каждой минутой. С момента моей последней сигареты прошло уже часов сорок, и в течении какого-то времени (правда, совсем недолго) я почти забыл о своей зависимости – но не тут-то было!

– Господи, как хочется курить! – прокричал я про себя и сглотнул слюну, пытаясь подавить желание схватиться за сигарету, – все, сейчас бежать к ближайшему ларьку, а потом выкурить сразу две подряд, чтобы немного отпустило!

– Эк тебя колбасит! – Майя с легкостью прочитала мои мысли, – и немудрено! Ладно, иди, горе луковое! Да, чуть не забыла – теперь чтобы со мной встретиться тебе нужно будет не только не курить в течение двух дней (и ночей!), но еще и не есть мясо! Таково мое условие – а уж тебе решать, принимаешь ты его или же нет! И да – передавай привет жене! Она, наверное, ждет не дождется, когда ты исчезнешь из ее жизни!

– А тебе-то какая разница, что думает мой жена? – злоба во мне вспыхнула мгновенно. Еще секунду назад ее не было, а теперь вот – она кипела и пузырилась и отражалась на моем лице не хуже цветной фотографии, приклеенной прямо на лоб. И было отчего – никто не смеет лезть в мою личную жизнь!

– Да никакой разницы! – Майя отстранилась, помахала мне ручкой и пошла куда-то в закоулок. Потом обернулась и произнесла: «И помни, что я сказала!». И через тридцать секунд ее и след простыл.

Я же стоял дурак-дураком и чувствовал себя полностью обманутым. Настоящая война между разумом и чувствами разыгралась во мне!

С одной стороны, меня еще никогда так не интеллектуально не унижали – словно я пустой и глупый глиняный горшок, в котором нет и толики знаний.

С другой – после вечера с Майей (а может, в результате него), во мне произошли какие-то изменения, о которых мой мозг пока еще совершенно не догадывался.

Зато нечто более древнее, чем даже самый совершенный мозг, вопило внутри меня, что если я сейчас пойду на поводу чувства собственной значимости, то навсегда лишу себя захватывающего приключения – о чем впоследствии буду сильно жалеть.

Ведь я не миллионер, не известный политик или же депутат, не писатель-юморист, веселящий толпу со сцены, не кинозвезда! Я – почти вообще никто, просто человек, один из миллионов и миллиардов, один из тех, кто вроде бы есть, а на поверку и дела до них никому никакого нет. Ну, кроме родных и близких, само собой.

– А вдруг это именно тот самый долгожданный случай? – я усилием воли отбросил всю эмоциональную накипь, которая трепыхалась во мне после бурного расставания с Майей, и постарался мыслить трезво.

– В конце концов, стоит потратить немного времени и немного сил, чтобы, наконец, затащить ее в постель! Подумаешь, недотрога! Ну, нет! Я тоже не лыком шит! – внутренне я уже принял решение – пойти на принцип и во что бы то ни стало в итоге когда-нибудь увидеть Майю в своих объятиях.

– Посмотрим, кто из нас окажется круче! – я ехал домой, и картинки предстоящего триумфа хороводом проносились у меня в голове.

В них я, само собой, покорял и повелевал, и никто не мог устоять против моей мощи и крутизны. И да, понятно: я выкурил пару-тройку сигарет, почти успокоился, и грядущее стало казаться мне намного более светлым и даже приятным.

Впрочем, мое радужное настроение просуществовало недолго – вплоть до появления в квартире. Жена в очередной раз меня совершенно проигнорировала – как будто это сосед объявился с работы.

Она вообще не затрудняла себя разговорами со мной – я был для нее просто неким основанием, я зарабатывал деньги для всей семьи – и поэтому мне было позволено проживать в ее квартире.

Невелик бонус, прямо стоит заметить! Впрочем, наверное, такое положение вещей и меня до поры до времени совершенно устраивало – но только не сегодня вечером!

Я поужинал, прошел к себе в комнату, взял дежурную книжку на ночь и попытался немного отстраниться, но не тут-то было.

Глядя на жену и ее неухоженный вид (причем, для встреч с многочисленными любовниками она наводила марафет по два-три часа), я отчетливо понимал, что меня ничего не держит рядом с этой женщиной. И даже квартира, которая в ее глазах (но не в моих!) была абсолютной ценностью.

Я вдруг осознал, что так продолжаться больше не может, и мне нужно срочно убегать из этого клоповника, который высасывает из меня все соки, и в котором мне буквально трудно дышать.

– Впрочем, ладно! К побегу нужно для начала подготовиться! – я закрыл книгу и представил, как я переезжаю на съемную квартиру и обретаю долгожданную свободу, и все в моей жизни становится хорошо!

Сон свалился на меня внезапно, как и всегда. В последнее время я начал жутко уставать и засыпал почти без перехода, стоило мне только коснуться подушки. И еще – меня частенько навещали кошмары.

А в этот раз со мной произошло нечто совершенно особенное. Во сне я очутился в какой-то пещере, покрытой мхом, сел на валун и долго-долго наблюдал за каменным сводом, по которому ползли и ползи какие-то надписи на незнакомом языке. Надписи приковали все мое внимание, и я смотрел на них неотрывно, чувствуя, что они придают мне сил и бодрости. А когда проснулся, почувствовал себя полностью отдохнувшим и словно заново родившимся.

Такого не было со мной уже очень давно! Я вообще не запоминал сны и даже стал думать, что с течением времени их становится все меньше и меньше.

Когда-то да, я часто летал во сне – но это, наверное, свойственно всем детям, а потом легкость пропала, затем исчезли и волшебные полеты, и даже воспоминания о них почти полностью стерлись из моей памяти.

Но в эту ночь все повторилось почти как в детстве – меня окружали покой и красота, умиротворение и настоящий забытый мною домашний уют, и сразу после пробуждения мне захотелось немедленно вернуться в мой сон и остаться там навсегда. Увы, это было невозможно!

Водные процедуры прошли в тяжких раздумьях о своей бесперспективной судьбе. Они быстро сменили отличное настроение, в котором я проснулся, и заполонили собой все вокруг.

Переход от чудесного красочного сна к действительности в убогой «хрущебе» был резким и неприятным, стены с унылыми ободранными обоями (стадо котов, проживающее в квартире, не оставляло обоям ни малейшего шанса) больше напоминали кадры из фильмов о послевоенной разрухе, а очередной рабочий день не сулил никакого веселья, а снова только одни проблемы.

И пейзаж за окном был подстать – дождь, резкие порывы ветра, и грязные пятна скудной листвы, все еще продолжавшей кое-где облетать с деревьев.

Короче, во всей этой унылой безысходности, единственно, за что стоило цепляться – так это за Майю, хотя она и была по-настоящему странной. По крайней мере, сильно не от мира сего – хотя ведь может существовать и альтернативный мир, который, в любом случае, ничем не хуже вот этого безобразия, постоянно мелькающего перед глазами.

– А условия, которые она ставит – что в них такого особенного? Подумаешь, не курить и не есть мясо! Тем более, всего-то каких-то два дня! Пустяки!

Каждый, кто хоть раз занимался аутотренингом, типа: «Мне нравится эта работа! Я могу многое, я хочу и буду зарабатывать кучу денег!», знает, что иногда подобное самовнушение (или же самоубалтывание) очень помогает.

По крайней мере, мне помогало – здесь главное было найти морковку, стимул, как принято говорить. В случае с Майей таким стимулом была загадка, которую она собой представляла – ее мгновенные преображения, интеллект гораздо выше среднего и сверхъестественные способности, с помощью которых она могла отыскать меня в метро.

Поэтому не стоит удивляться тому, что я решил завязать свою гордыню в узелок, пообещав самому себе, что как-нибудь потом отыграюсь на Майе по полной, а пока не буду курить два дня и не прикоснусь к мясному.

Не сказать, что эти дни стали для меня приятными – такой удар по привычному образу жизни не мог пройти незамеченным.

Меня всего корежило, время от времени я нервно подергивался и впадал в ярость по малейшей причине. Кто хоть раз бросал курить, тот, конечно, меня поймет. Но зато результатом моего самоистязания стало то, что к вечеру пятницы я почувствовал себя почти полностью свободным от никотина.

К сигарете тянуло все меньше и меньше – в физиологическом плане, но привычка везде и всегда устраивать перекуры не собиралась так просто сдаваться. А больше всего напрягало то, что некуда было деть руки.

Пришлось грызть семечки и чуть ли не каждые пятнадцать минут сосать леденцы, безостановочно вертя конфетные фантики в руках.

Но как бы то ни было, выходные прошли без сигарет и на диете, а после снова наступил понедельник. Вместо двух дней без мяса и перекуров я продержался уже четыре – что для меня был настоящий подвиг. И я вправе был надеяться, что Майя его оценит по достоинству.

– Вот только как бы мне ее найти? Наверное, есть смысл позвонить на работу, часиков так в десять! – я подъезжал к станции метро «Партизанская» и втайне надеялся, что сейчас Майя войдет в вагон, и звонить не придется (но заранее просчитывал альтернативные варианты).

И через три минуты с некоторой грустью констатировал, что в этот раз Майя не появилась. Впрочем, никто не отменял телефоны – так же, как и мое желание вытащить ее на разговор.

На радость мне Майя оказалась на работе.

– Привет! Это я!

– О, привет! – ну как проходит жизнь без сигарет и шашлыка? Все еще живой?

– Да – пока да! Хочу встретиться!

– Правда! А я думала, что ты уже соскочил, а слабаки нам не нужны!

– Опять ты за свое! Кому это «нам»? Давай просто пересечемся без всяких загадок и поболтаем о том, о сем!

– Хорошо, коль ты такой настойчивый! Слушай, а может, мне подружку для тебя привести? Со мной ты будешь говорить о высоком, а с ней – о низменном! Кстати, это идея! Отличная, на мой взгляд! Ее зовут Лена, она классная девчонка! Все – жди нас на «Полянке» к шести! – и она повесила трубку.

– Это нечто! – только и смог сказать я про себя, окончательно переставая понимать, в какую нелепую игру со мной играют.

– Я что, стал участником реалити-шоу, и все мои действия снимают на скрытую видеокамеру? – единственная смахивающая на правдоподобную мысль крутилась у меня в голове. – Что-то я раньше о таком не слышал, чтобы девушки сами подкладывали под мужиков конкуренток!

Необычный разговор с Майей наложился на мое добровольное воздержание, и в результате меня стало немного колотить. Я чувствовал, как нервная дрожь пробирает меня с ног до головы, руки сделались холодными и потными, а шея подергивалась.

Не сказать, что я был робкого десятка, и мало когда упускал возможность приударить за смазливой мордашкой, но чтобы вот так – да еще и с учетом моего формально женатого статуса (как ни крути, а подобные вещи немного обязывают) стать участником настоящей оргии сразу с двумя (с одной из которых я вообще пока не знаком, а вторая – совершенно чокнутая) – это было слишком!

– Хотя, кто сказал, что все именно так и будет? – спустя пару минут успокоил я сам себя, приободрился и решил дождаться вечера, чтобы все доподлинно прояснить.

Ровно в шесть я стоял все на том же месте и гадал, сколько времени мне придется дожидаться Майю.

– Когда она одна, то время ожидания варьируется от пятидесяти минут до часа, следовательно, можно предположить, что для двоих оно будет составлять от часа сорока до двух! – циничный взгляд на вещи очень сильно облегчает жизнь, и иногда грех им не воспользоваться – особенно если ввязываешься во что-то совершенно безумное.

– Интересно, она и в правду собирается привести с собой подружку или просто так шутит? – это была единственная мысль, которая сейчас завладела мною целиком и полностью. Впрочем, ответа оставалось ждать совсем недолго, и я его получил буквально через каких-то пятнадцать минут.

Они явились вдвоем: Майя и Лена. Лена оказалась очаровательной девушкой, со стройной фигурой, средних размеров грудью, довольно узкими бедрами и симпатичным личиком, которое обрамляли густые завитые волосы каштанового цвета. Ни дать, ни взять – лицо с обложки модного журнала. Увидев ее, я по-настоящему обомлел.

– Привет, меня зовут Влад! – в открытую глазея на нее, выдавил я из себя, и единственно, что только не поклонился, сняв гипотетическую шляпу с пером, и не затребовал поцеловать ей ручку.

– Привет, привет! – Майя по своему обыкновению рассмеялась, а Лена только холодно дернула кончиком губ.

Странно, но у меня возникло ощущение, что она (как и ее подруга) тоже почти рентген – все видит, все слышит и обо всем может рассказать. Другое дело, зачем им (таким умницам и, безусловно, красавицам) понадобился я – вот вопрос.

– Ну, что пойдем? – Майя по-хозяйски потянула меня за руку, – в кафе или сразу к Лене на квартиру? Ты как думаешь? – теперь она обращалась к подружке, – можем мы взять этого увальня с собой?

– Ну, разве что только свечку подержать! – Лена все так же продолжала со скучающим выражением лица изучать мою фактуру, – или ты думаешь, что он еще на что-то годится?

– Утверждает, что да! – они говорили так, словно меня и в помине не существовало. А я не мог понять, как на все это реагировать. Наконец, Майя решила обратиться ко мне:

– Скажи нам, Владик, на что ты способен в постели?

Подобный вопрос, прозвучавший из уст симпатичной девушки непринужденным тоном, мог ввести в смущение кого угодно. Однако не меня! И не сегодня! Что я и продемонстрировал всем своим видом.

– Ты посмотри, как он надулся! – Лена впервые решилась проявить хоть какие-то эмоции, – по всему видно: считает, что способен на многое! Ну, тогда пошли прямо ко мне, а чай оставим на потом!

Девчонки весело рассмеялись, и мы двинули наверх, причем я чувствовал себя дрессированным цирковым медведем, которого вот-вот по команде укротителя заставят ходить на задних лапах и выпрашивать мед.

Но все равно шел, поскольку вряд ли кто-нибудь на моем месте отказался бы от участия в таком представлении.

Идти пришлось недолго – дом Лены стоял рядом с метро. Высотой в пять этажей, он был недавно отремонтирован и явно претендовал на звание если и не элитного, то уж точно бизнес-класса.

Мы поднялись на третий этаж, причем девушки постоянно смеялись и время от времени оглядывали меня, словно подопытного кролика, оценивая, сколько мяса и шерсти с меня можно взять. Фигурально, конечно. Ведь не собирались же они меня разделывать в самом деле!

У Лены была студия – достаточно просторная, метров шестьдесят, с большой обеденной зоной и почти полным отсутствием мебели – за исключением огромной кровати и ТВ-стойки, в которой теснилась всевозможная аппаратура.

По всему полу были разбросаны цилиндрические войлочные подушки, а кое-где лежали небольшие коврики – метра полтора на два. В общем, эдакое жилище обеспеченной московской богемной девушки, явственно тяготеющей к мистике и восточным практикам. И любящей пускать пыль в глаза своим многочисленным знакомым, которых, наверняка, у нее было полно.

По поводу мистики сомневаться нисколько не приходилось, было и так понятно, что Лена с Майей – два сапога пара, и хобби у них, скорее всего, одинаковые.

Например, грузить легковерных по поводу наличия или же отсутствия бога на земле. Или еще что-то в этом роде. Но, конечно, меня это не касалось – мне хотелось лишь узнать, что за сверхестественными способностями обладает Майя, и желательно – узнать в постели. А если еще рядом будет и Лена – так вообще отлично.

– Посмотрим, посмотрим, что вы сейчас собираетесь вытворять! – думал я, осматривая жилище и внимательно изучая аппаратуру. Она была очень даже на уровне, если не сказать больше – вся HI-END и стоила больших денег, – а пока что можно сделать вывод, что деньжата в этом доме, точно, водятся.

Пока я осматривался кругом, Лена с Майей о чем-то оживленно перешептывались неподалеку. Потом они, судя по всему, пришли к какому-то решению и незамедлительно стали воплощать его в жизнь.

Майя взяла меня за руку, повела за собой, словно маленького мальчика, и усадила на подушки, предварительно собранные в кучку на полу.

Мне было непривычно такое со мной обращение, но зато очень приятно, и я безропотно позволил отвести себя на подушки.

Сидеть на них было удобно, можно было откинуться и, вообще, развалиться, как падишах в гареме. За исключением, конечно, того факта, что падишах (т. е. я) был немного скован и весьма насторожен.

Впрочем, настороженность вскоре сменилась чувством предвкушения – и особенно после того, как девчонки дружно отправились в ванную, и там сразу зажурчала вода в душе.

Меня они не позвали – я все также сидел в джинсах, рубашке и в пиджаке. Кстати, пиджак можно было снять, и я быстро отбросил его от себя подальше.

Минут через десять они выпорхнули оттуда освеженные, смеющиеся и с горящими от возбуждения глазами. У меня отчего-то возникло полное ощущение, что даром они время не теряли и немного поласкали друг друга в ванной, пока я прозябал на подушках. Впрочем, это было только предположение.

Дальше события развивались стремительно. На обеих девочках были короткие прозрачные халатики, но я не имел возможности ничего рассмотреть подробно, поскольку сразу после выхода из ванной Лена щелкнула каким-то выключателем, и свет в квартире почти погас.

Остался гореть только один потолочный светильник в самом углу, который света почти не давал, но зато способствовал гротескной игре теней.

Обе девочки были с распущенными волосами и со смытой косметикой, но, впрочем, это никак не отразилось на их привлекательности. Даже наоборот – сейчас они казались мне двумя воплощениями мифической богини эротики, и я мгновенно вспотел, вскипел и покрылся испариной.

И Майя, и Лена были само вожделение – я следил за их грациозными движениями и чувствовал, что напряжение внизу живота становится все сильнее и сильнее. Но что они задумали, мне было совершенно непонятно.

Но все быстро прояснилось. Для начала они разделились – Майя села рядом со мной в непосредственной близи, а Лена осталась стоять.

Следующим шагом было перемещение Майи мне за спину, она обхватила меня ногами – так, что ее стопы оказались у меня на коленях, и сама в свою очередь откинулась назад, шепотом предупредив меня, чтобы я не поворачивал голову.

Само собой, я повиновался и только время от времени напряженно сглатывал слюну и слегка подергивался, не в силах сдерживать позывы, исходящие снизу.

Лена тем временем нарочито медленно прошлась передо мной, демонстрируя в полумраке свои соблазнительные формы, и включила легкую джазовую музыку.

Я понятия не имел, что это за исполнитель, поскольку совершенно не интересовался джазом, и мало того, считал его весьма занудным. Вот то ли дело – рок! Но меня никто не спрашивал.

Потом Лена достала из прикроватного шкафчика восточные ароматические свечи и подожгла их. По квартире сразу распространился специфический запах – поначалу он казался мне немного резким, но быстро приелся, и вскоре я перестал его замечать.

Пока играла мелодия, Лена продемонстрировала мне свое роскошное тело – точеную фигурку, упругую грудь и бедра, от вида которых у меня буквально голова пошла кругом.

Я смотрел на нее, не отрываясь, и, кажется, на какое-то время даже перестал дышать и впал в ступор – пока джазовая композиция не закончилась, и Лена не набросила на себя халатик, который она сняла специально для меня.

Я облизал пересохшие губы и перевел дух. Но ненадолго. После джаза из колонок полилась Enigma – ее знаменитый первый концерт, который вышел в свет еще лет десять назад, и с тех пор никто так толком и не смог написать ничего лучшего в этом жанре.

– А вот и экзотика! – мимоходом успел подумать я, после чего опять сфокусировал все свое внимание на Лене.

Она же тем временем принялась извиваться, как змея, мягко и грациозно пританцовывая и перебирая ногами так, что в темноте мне казалась, что она плывет по полу в нескольких сантиметрах над поверхностью.

Одновременно Майя подала признаки жизни, а ведь, наблюдая за Леной, я почти забыл о ней! Она наклонилась ко мне и прошептала на ухо: «Расслабься, а я тебе помогу!»

Одновременно она начала прижиматься ко мне всем телом – так эротично и так страстно, что я чуть было не взорвался изнутри. И только лишь огромным усилием воли и переключением внимания на посторонние образы (в частности, на подушку перед собой) удержал в себе то, что всегда выплескивается из мужчины в момент наивысшего наслаждения.

К тому времени мое напряжение достигло пика – моя плоть вибрировала под джинсами и ходила ходуном, и я обоснованно опасался, что не выдержу и испачкаю нижнее белье, а этого мне совершенно не хотелось.

Меня преследовало неотступное желание наброситься на обеих девочек сразу и мгновенно разрядиться. Но не тут-то было!

Майя несильно покусывала меня за ухо и громко шептала, что я должен держаться, я должен просто смотреть, я должен стать выше своего плотского желания!

Честно говоря, смысл ее слов доходил до меня с трудом, но тем не менее, она каким-то образом влияла на меня, потому что я, действительно, держался. И даже ни разу не притронулся к тому месту, которое сейчас было моим настоящим центром. Конечно, я бы хотел, чтобы его касались Майя или Лена, но увы, этого не происходило!

Я уверен, что мало кто на моем месте был бы также отстранен, как и я, хотя, наверное, здесь я слишком самоуверен.

Все-таки, я не холодный железный дровосек, и заслуга в том, что я в итоге сдержался, была вовсе не моя, а девочек, которые постепенно, избегая неконтролируемого взрыва, выпили из меня всю мою энергию.

Они сыграли со мной искусную партию, сыграли втемную, и в результате добились того, чего хотели – если, конечно, их целью было мое опустошение. Потому что я опустошился – медленно и неумолимо, а моя сила перешла к девочкам – косвенно и без прямого контакта, но тем не менее перешла.

Я откинулся на подушки, не заметив, как Майя расплела свои ноги и выпустила меня на свободу.

Мне хотелось спать. Мой ретивый конек горбунок все еще подрагивал, но уже исключительно по инерции, а главное – мое белье было в целости и сохранности, пик наслаждения прошел, и сейчас мое возбуждение стремительно шло на спад.

Я испытал оргазм, не отдав ничего материального – только энергию, которой, как утверждают многие технари и физики, не существует. Впрочем, тогда я о таких высоких материях не думал.

Я отключился всего на несколько минут, а после почувствовал себя заново родившимся.

Сон на подушках был по-настоящему целительным, голова была светлой и какой-то особенно пустой. Думать не хотелось, а хотелось просто лежать и наблюдать за всем происходящим квартире.

Девушки сидели рядом со мной в полной тишине – справа Майя, а слева Лена – и не шевелились. Они напоминали каменные изваяния, я даже не мог уловить их дыхания – настолько оно было спокойным и тихим. Из динамиков все также звучала негромкая музыка, наполнявшая всю квартиру. Все так же дымили ароматические благовония, и кругом царил полумрак.

Я не мог собраться с силами, чтоб подняться. Мне не хотелось даже шевелиться, я впитывал ощущения кожей, без участия мозга и совершенно не заботясь, что не могу толком мыслить и анализировать.

Вокруг меня играли тени – я наблюдал за ними, и мне казалось, что они живут сами по себе и совершенно не связаны с нами, а представляют собой отдельные сущности, которые могут являться или исчезать по своему усмотрению.

Мир вокруг меня был наполнен гармонией и неторопливостью. Не нужно было никуда спешить, не нужно было ничего делать и ни о чем беспокоиться – все было легко и просто, и именно простота сейчас была для меня определяющей.

Я находился в состоянии всеобъемлющего понимания – все в мире было взаимосвязано, все шло своим чередом, подчинялось и переподчинялось друг другу без какого-либо видимого перехода.

Мир вокруг меня был текуч и одновременно спокоен, он озарялся сполохами осознания и наития, и нельзя было сказать, куда он движется – поскольку в его движении не существовало никакой упорядоченности.

Мир просто жил, он представлял собой вещь в себе, был самодостаточен и, каждый, кто в него вовлекался, был только маленькой темной частичкой, которая должна была принять законы этого мира и жить в нем.

Я визуализировал – по крайней мере, мне казалось, что это именно то, что применимо к моим видениям.

Но на самом деле, это было совершенно не так – я воспринимал мир напрямую без участия мозга, видел по-особенному, видел телом, минуя мысленные образы, и сам процесс созерцания настолько увлек меня, что мне хотелось броситься, нырнуть в него с головой, самому стать участником чудесного преображения, которое сейчас происходило со мной, плыть вместе с миром, ликовать и петь ему гимны, за то, что он позволил мне прикоснуться к его тайне.

Увы, скоро (чересчур скоро) я вынырнул из этого состояния и сразу ощутил, как мысли, прорвав плотину тишины, стремительным потоком хлынули в мозг и затопили его своим присутствием.

Они спешили занять весь причитающийся им объем, и с каждой секундой мое видение становилось все слабее и слабее, и мне приходилось напрягать все силы, чтобы удержать его в памяти.

– Ага, а вот и он! С возвращением! – Майя шевельнулась первой, а за ней оживилась и Лена, – нам кажется, что ты должен нам что-то рассказать!

– Что? – вяло ответил я, пытаясь сосредоточиться на угасающих картинах чудесного мира, который уходил, уходил безвозвратно, и я чувствовал, как безудержно теряю только-только обретенную связь с ним.

– Рассказать, что именно тебе открылось! – Майя была серьезна, – сейчас это очень важно, чтобы ты вспомнил, что с тобой произошло, и что ты увидел! Ведь ты же увидел что-то особенное? Или я неправа?

– Да-да! – сил спорить с ней у меня не было, но и говорить совершенно не хотелось. Я вдруг отчетливо осознал, что мир, который открылся мне так внезапно, принадлежит только мне, и рассказать о нем постороннему – все равно, что предать его, и он не замедлит отплатить мне той же самой монетой!

Я молчал. Секунд через тридцать Майя перестала давить на меня взглядом:

– Ладно, ты что-то уловил, а если не хочешь рассказывать – так это твое дело! Все, что ты узнал, останется с тобой навсегда, и ты можешь пользоваться этими знаниями, как сочтешь нужным.

Она замолчала на несколько секунд, потом в ее голосе явственно послышались нотки горечи:

– Но вряд ли тебе стоит кому-нибудь рассказывать, что с тобой произошло! Тебе никто не поверит! За исключением нас с Леной, конечно!

Майя резко поднялась с подушек, схватила за руки Лену и легко поставила ее на ноги. Девушки весело рассмеялись – казалось, их общение друг с другом доставляет им подлинное удовольствие, за которым скрывается нечто большее, чем обычная девичья дружба.

– Ленчик, давай выключай музыку – наш клиент голоден, как волк, и хотел бы отужинать прямо сейчас! Ведь ты же не хочешь, чтобы он накинулся на нас с ножом и вилкой?

Майя вдруг громко завыла, подражая волку, да так правдоподобно, что я даже вздрогнул от неожиданности. Получилось очень впечатляюще. А Лена в ответ только рассмеялась и несильно пихнула меня ногой в бок:

– Вставай, лежебока! Будешь помогать нам на кухне, поскольку в постели от тебя толку нет никакого! – она подмигнула мне и быстро отправилась в ванную, а за ней последовала и Майя.

Вскоре они вышли оттуда, и я разочарованно выругался про себя – девушки были полностью одеты. Продолжение нашего эротического вечера откладывалось на неопределенное будущее.

Я почувствовал страшный голод, от которого у меня буквально начало сводить внутренности. И ладно бы только внутренности! Каждая клеточка моего организма кричала о том, что нуждается в притоке энергии, она объявляла, что ее ограбили, и если ее прямо сейчас не накормить, то неизвестно, что она выкинет в качестве протеста.

Повинуясь приказу желудка, я быстро присоединился к девушкам, которые уже организованно шуровали на кухне.

Лена на правах хозяйки выполняла основную работу. Майя была у нее первой помощницей, а мне выдали белый поварской колпак и со смехом назначили меня подмастерьем.

И велели намазывать кетчупом и майонезом половинки булок, из которых, судя по всему, вскоре должны были получиться полновесные гамбургеры. Так и произошло.

Лена достала из холодильника упаковку замороженных котлет, мы их разогрели, добавили к ним сыр, салат, помидоры и, спустя пару минут, жадно поглощали классические американские бутерброды – с той лишь разницей, что в Москве, а не в Техасе.

Вернее, поглощал только я, а девчонки просто пили зеленый чай с шоколадкой.

Я набросился на еду, как будто не ел несколько дней. Я бы никогда не подумал, что могу так жадно есть!

Бутерброды исчезали в моем в желудке со скоростью, которой позавидовал бы любой из участников соревнований по поеданию гамбургеров на приз «Американской ассоциации толстяков».

Но никто и не возражал, поскольку, как сказала Майя: «Сегодня энергию потерял только ты, и поэтому только ты один нуждаешься в плотном ужине». А они с Леной, напротив, энергию приобрели и просто составляют мне компанию, чтобы мне не было стыдно за то, что я, подобно голодному борову, съедаю все, что вижу.

«А потеря энергии – чисто твоя недоработка, и если бы ты умел ею управлять, то не растрачивал бы попусту, но наоборот, сохранял бы ее для нужд собственного организма!»

Я чувствовал, что в ее словах есть доля истины, но все же не удержался и скептически заметил, что это именно они своими жаркими танцами и эротическими экспериментами высосали из меня все силы! На что последовал ответ: «Ты мог их и не отдавать – если бы знал, как это сделать! А пока не знаешь – то и говорить с тобой не о чем, ешь и восстанавливайся!»

Спорить мне не хотелось – мне вообще не хотелось говорить, кроме того, я чувствовал, что даже несмотря на обильный гамбургерный ужин я все еще чрезвычайно слаб, и мне нужно хорошенько отдохнуть, чтобы позволить себе расточать силы на бессмысленные пререкания. Мне еще предстояло добираться домой, а ноги у меня подкашивались.

После того, как все было съедено, Майя объявила, что дает мне еще пятнадцать минут на отдых, а затем я должен выметаться к жене и к котам.

Она совершенно проигнорировала мои возражения, в которых я пытался доказать, что: «Я почти уже ваш, и еще полчаса (час) назад вы вытворяли со мной такое, что можно смело заносить в книгу любовных достижений, и поэтому нельзя меня сразу гнать под дождь!»

– Думай, что хочешь, но на сегодня сеанс познания непознанного закончен! И, кроме того, у нас еще много дел! – Майя была категорична, как железный гвоздь, вбитый в стену.

– Кстати, рекомендую тебе как следует отдохнуть и выспаться, чтобы восстановить силы. И ранее, чем через неделю не пытайся меня искать – все равно ничего не получится!

Мне жутко хотелось разозлиться на нее (а еще в придачу и на Лену), но не хватало внутренней ярости. Поэтому я лишь молча собрался, помахал всем ручкой на прощание и хлопнул дверью. Правда, не сильно.

Глава третья. Психоделики

Дни шли своим чередом. Если отбросить необычное вечернее приключение с Майей и Леной, ничего особенного со мной не происходило.

С утра я отправлялся в офис и делал вид, что тружусь в поте лица – впрочем, частенько приходилось по-настоящему впахивать.

Помимо работы меня все также окружали однообразные житейские хлопоты – но сейчас они немного отошли на задний план. Так всегда бывает, когда вдруг с человеком происходят необычные вещи. Он старается понять, что же с ним творится, и как теперь воспользоваться полученным опытом.

Вот так же и я – яркость и четкость видений, которые посетили меня в квартире Лены, почти стерлись, но это совсем не означало, что они прошли бесследно. Наоборот, мой рациональный разум бунтовал с каждым днем все сильнее и сильнее – внутренне я никак не мог смириться с тем обстоятельством, что моей логичности и стройной картине мироздания нанесен серьезный удар.

Как человек, получивший техническое образование и воспитанный на фантастике, я имел четкое представление, что и каким образом в мире происходит.

Есть Солнце, планеты, галактики и т. д., где-то там живут зеленые человечки или же склизлые монстры-инопланетяне, которые, возможно, гораздо более развиты, чем мы, и скоро либо помогут нам обрести сверхразум, либо завоюют – в зависимости от настроения, в котором они будут пребывать после завтрака.

Впрочем, человечество – довольно крепкий орешек и очень быстро научится мастерить бластеры из подручных железа и цинка, и тогда никаким инопланетянам несдобровать!

Технарям всегда свойственен рациональный взгляд на вещи, а вот что касается духовных практик – то здесь все с точностью до наоборот.

Если взять религию, то она нисколько не прельщала меня своей убогостью и молитвами, обращенными к каким-то непонятным божествам, которых никто никогда не видел. Типа: «Бла-бла-бла, спаси и сохрани!»

Меня всегда интересовал вопрос – как этот «Бла-бла-бла» может сохранить меня где-нибудь в самолете, если у самолета вдруг откажут двигатели? Ответ – никак, поскольку в этом случае жизнь любого человека зависит исключительно от профессионализма и знаний проектировщиков, инженеров и рабочих, которые искомый самолет и построили.

Был и еще ряд вопросов, на которые почему-то никто толком не мог ответить. В итоге обычно все сводилось к одному стандартному штампу: «Для верующего человека никакие доказательства не нужны! Ему хватает просто веры!»

Кого-то, возможно, такое положение вещей и устраивало, но меня – нет. Поэтому с точки зрения одухотворенности я всегда считал себя настоящим кирпичом, к которому все рассуждения о божественном (и тому подобном) предназначении совершенно не липнут.

В первые дни знакомства с Майей я был совершенно уверен, что она в итоге начнет меня грузить «высшими откровениями», поэтому мне придется с ней распрощаться. Ничего хорошего от таких девушек ждать не приходится – единственно, бежать, и как можно быстрее.

Угодить в какую-либо секту мне совершенно не улыбалось – толку от этого ноль, а вот подсадить на наркотики и отнять имущество могут запросто.

Да, я был готов убежать – но никак не ожидал, что мне продемонстрируют такое! И как изящно, и как эффективно – так, что воспоминания о том вечере становились с каждым днем все сильнее и сильнее и тянули меня, словно магнитом!

Я не имел ни малейшего шанса избавиться от них с помощью рационального мышления – что-то внутри меня приняло увиденное мною, впитало в себя, и теперь я должен был с этим жить.

Кому-то мое состояние может показаться странным – подумаешь, какое-то видение, мало их что ли бывает, особенно, по пьяной лавочке! Но в том-то и дело, что тогда все было совершенно особенным, передо мной, действительно, открылись двери, прикрывающие тайну, и игнорировать сей факт не было возможности.

Я страдал, я не мог гармонизировать мое нынешнее состояние с реальностью и поэтому страдал. Мне нужно было срочно найти ответы, а я знал только одно место, где их можно отыскать. Это книги.

Кстати, в то время интернет был совсем никаким, и в нем мало что можно было найти. Это сейчас он почти что кладезь премудрости, хотя серьезные люди до сих пор предпочитают книжные магазины, библиотеки и читальные залы.

Первым делом я отправился в «Олимпийский» на книжную ярмарку – во-первых, можно найти хоть черта лысого, а во-вторых, гораздо дешевле, чем где бы то ни было.

Меня интересовали развалы с литературой, посвященной мистике и эзотерике. Я с удивлением узнал, что, оказывается, эта тема очень востребована, и сотни (если не тысячи) отечественных и зарубежных магов и колдунов уже давно подвязались на ниве мистического и теперь превращают свои откровения в звонкую монету.

Передо мной высились горы макулатуры, и я был сбит с толку – что же почитать. Пришлось выслушать несколько консультаций продавцов, которые все как один уверяли меня, что только у них продаются правильные книги, а все остальные – шарлатаны, и от них нужно держаться подальше.

Из всех разговоров я вынес одно: «Если хочешь подсесть на мистику, нужно начинать с Кастанеды!» Его книги были настоящим хитом – они были загадочны и непонятны, таили в себе невероятные открытия и совершеннейшую фантасмагорию, в которую рациональный мозг отказывался верить.

Впрочем, для начала веры никакой и не требовалось. Я побродил по «Олимпийскому», почитал отрывки из книжек (вскоре мне сделалось нехорошо от зубодробительных исковерканных текстов, в которых «целители» и «мистики» несли миру мудрость веков), сходил несколько раз на перекур и в итоге приобрел «Кастанеду» – все три толстых тома плюс «Магические пассы».

Вернулся домой и принялся читать. На мое удивление текст оказался очень легким – я впитывал его, почти совершенно не напрягаясь, и мне иногда казалось, что я даже кое-что понимаю. Это было восхитительное чувство: на эмоциональном уровне соглашаться с автором и думать с ним в унисон – тем более, что Кастанеда считался в то время (и до сих пор считается) величайшим мистиком современности.

Единственно, что меня сильно напрягало в его текстах, так это всевозможные грибы, порошки и выжимки из дурман-травы, которые он постоянно употреблял под руководством своего чуткого наставника.

Есть мухоморы мне совершенно не хотелось, так же как и курить анашу, и употреблять экстази и ЛСД. И если без этого нельзя обойтись, то мистика в любом случае меня потеряет. Я лучше буду пить водку и читать запоем фантастику, чем стану мутноглазым наркоманом, воображающим себя просветленным! А в остальном – да, я получал от чтения настоящее удовольствие!

Через пару дней мне захотелось снова увидеть Майю (а лучше опять вместе с Леной). Я удачно пережил выходные, стараясь как можно меньше времени уделять надоедливой жене, которая почему-то в выходные вспоминала о моем существовании и требовала от меня походов по ресторанам, и, дождавшись понедельника, с радостным чувством уехал на работу. Майя ждала моего звонка – я был в этом уверен!

Самое интересное, что я до сих пор (а прошло уже две недели с момента нашего знакомства) не знал номера ее мобильного – может быть, у нее не было?

На дворе стоял 1999 год, и сотовая связь была еще не так распространена, как сейчас. Хотя, были и сомнения – вероятно, она просто не хотела давать мне личные контакты. Это было еще одной странностью, учитывая то, что мы уже побывали с ней в постели (можно сказать и так).

По приезду в офис я, не мешкая ни минуты, набрал ее рабочий номер, но трубку никто не взял. Я попил кофе, поработал на компьютере, пытаясь разгрести текущие проблемы и ответить на все входящие письма, потом позвонил еще раз. И еще. А через час – снова.

И так с периодичностью минут в тридцать названивал ей почти до самого конца рабочего дня. Когда на часах было без пятнадцати пять, я решил на сегодня остановиться, сделав вывод, что не судьба. Будет еще завтра и послезавтра, в крайнем случае есть еще квартира Лены – она-то точно никуда не денется, и через нее Майю можно будет с легкостью разыскать.

Несмотря на все мои логичные построения, на душе скребли кошки. Настроение было окончательно испорчено.

Предчувствия по поводу ожидания Майей моего звонка оказались просто самовнушением и ни на чем не основывались. Хотя, в этом нет ничего необычного: каждый из нас постоянно в чем-то уверен, да только толку от этого ноль…

***

– Привет! – опять я был застигнут врасплох. Майя по своему обыкновению ткнула меня кулачком и смешно наморщила носик. – Ага, не ждали! А я ведь тебе сто раз говорила, что со мной не все так просто, как кажется!

– Да, уж! – я выдавил из себя сакраментальную фразу из «Двенадцати стульев», пытаясь спрятать за ней мое безмерное удивление и еще большую радость.

Отыскать меня в вагоне метро по дороге с работы было все равно, что выловить неводом золотую рыбку из Чудского озера. Хотя, конечно, какая из меня рыбка (а тем более – золотая!), так – полуженатый МЧ со слегка свернутыми мозгами и не менее свернутыми представлениями о жизни.

– У меня к тебе предложение! Сейчас, только подойду ближе! – Майя крепко прижалась ко мне всем телом – так плотно, что я неожиданно вспомнил себя подростком, для которого прокатиться в переполненном до отказа автобусе было лучшим приключением, и особенно если рядом толкались молоденькие девушки.

К слову, в вагоне была жуткая давка, и прижиматься друг к другу сам бог велел. На станциях толпа немного редела, а потом народ опять набивался, как сельди в бочку. – Давай прямо сейчас махнем к одному очень интересному человеку, он хочет на тебя взглянуть и понять, что ты за птица или же зверь лесной!

– Ну, давай! – неуверенно протянул я, силясь скрыть прозвучавшее в моем голосе разочарование. Честно говоря, увидев Майю, я моментально понастроил планов на сегодняшний вечер, которые все, как один, заканчивались мягкими перинами и джакузи вдвоем.

А ехать куда-то на какие-то смотрины мне не очень-то и хотелось. Впрочем, планы они тем и хороши, что их можно поменять или же вовсе от них отказаться. Я просветлел лицом, а Майя, уловив перемены в моем настроении, звонко чмокнула меня в щеку и игриво (на грани фола, пользуясь тем, что никто не видит), положила руку в район моей ширинки.

Я моментально возбудился и чуть ли не выпрыгнул из штанов. А она засмеялась, передвинула руку мне на поясницу и горячо зашептала в ухо:

– Милый, а ты когда-нибудь занимался этим в метро? Давай сделаем это прямо сейчас!

Я покраснел от самых кончиков волос до пяток. Никогда в жизни не думал, что меня можно вогнать в такую краску. Благо, народ кругом не обращал на нас никакого внимания (поскольку все только и делали, что пытались уберечь собственные кости от напора соседей), и у меня было время немного прийти в себя.

А самое главное, я понятия не имел – шутит Майя или же говорит на полном серьезе. По выражению ее лица ничего нельзя было сказать уверенно – она нацепила на себя томную маску, ее глаза были полуприкрыты, и я понял, что сейчас от нее можно ожидать всего, что угодно.

Но наваждение быстро прошло – поезд прибыл на очередную станцию метро, из вагона повалил народ, и Майя отлипла от меня, тем не менее продолжая цепко держаться за локоть.

– Значит, едем? – в ее голосе было больше от утверждения, чем от вопроса.

– Здесь совсем недалеко: знаешь город Щелково? Нужный нам человек живет там. Думаю, если мы сядем на автобус от Щелковского автовокзала, то где-нибудь через часик будем у него! Кстати, тебя жена не хватится? – Майя громко засмеялась, вероятно, считая, что это удачная шутка.

– Не хватится! – я немного насупился, – и перестань уже говорить о моей жене! Мне, честно говоря, неприятно!

– Ах, ах, какой глупенький влюбленный Ромео! – Майя вытянула губки и нарочито произнесла слова тоненьким писклявым голоском, – Ромео не хочет ничего говорить о своей суженой, потому что просто не хочет! А как изменять ей с чужими девками – так это он горазд!

– Ну, все, стоп! – еще немного, и она довела бы меня до белого каления.

Моя семейная жизнь была настоящей каторгой, я уже несколько лет чувствовал, что только зря трачу время и бессмысленно прозябаю в квартире жены, игнорируя массу возможностей раз и навсегда разрубить этот гордиев узел. Но сейчас обсуждать супругу у меня не было никакого желания – даже с Майей.

– Эх ты, дурачок! – Майя ласкового потрепала меня по холке, – столько лет мучиться и мучить ее – и ради чего? Ради каких-то собственных зароков и обещаний, которые ты когда-то дал, и о которых никто, кроме тебя, ничего не знает? И тратить на это время, уходящее безвозвратно? Но, как хочешь – только знай, что ты живешь, словно у тебя впереди еще с десяток жизней! А это глупо!

– И откуда ты только такая грамотная взялась? Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом! – я сделал попытку сменить тему разговора, внутренне, впрочем, осознавая, что она права. И от этого у меня неожиданно засвербило внутри, и о ужас! – даже немного защипало в глазах от жалости к самому себе.

А Майя смотрела на меня очень серьезно, и я с содроганием понял, что она легко может заставить меня разрыдаться. Манипуляции, которые Майя могла проделывать с моим настроением, были необъяснимыми – не прошло и десяти минут с момента ее появления, а она уже успела довести меня почти до оргазма и почти до слез!

Наверное, в тот момент я был жалок: меня охватила какая-то бессмысленная внутренняя обида на самого себя и свою семейную неустроенность, которая немедленно проявилась на моем лице.

Я не сомневаюсь, Майя могла еще сильнее надавить на меня, но, вероятно, она все-таки решила проявить немного такта и позволила мне собраться с силами и усмирить приступ неконтролируемой эмоциональной встряски.

Она просто отвернулась и замолчала, одновременно принимая неприступный вид, который, впрочем, показался мне наигранным и смешным. И я не удержался и прямо из состояния глубокой подавленности принялся истерически хохотать – чем немедленно привлек внимание пассажиров вагона. Пришлось сделать над собой усилие и остановиться, чтобы совсем уже не выглядеть дурачком.

Мы молчали до конечной станции, а потом легко и непринужденно (словно между нами только что рухнул какой-то барьер) снова разговорились:

– Если мы хотим успеть вовремя, то нам лучше не тормозить! Кстати, я вижу, что идея поехать на автобусе тебя не сильно привлекает. Можно взять такси! У тебя деньги есть? – в нашей паре Майя явно была лидером, и я почти без всякого внутреннего сопротивления следовал в ее фарватере.

– Деньги есть, а не проще ли было взять мою машину? Она стоит возле подъезда и только и ждет, чтобы на ней прокатиться!

– Может и проще, но обстоятельства складываются так, что ее брать не стоит!

– Это какие еще обстоятельства? – живо поинтересовался я, – опять ты что-то темнишь?

– Такие! Все тебе расскажи! Если я говорю, что нужно ехать на автобусе или на такси, то так и следует поступать! И я нисколько не сомневаюсь, что ты отличный водитель, просто так будет правильно – и это не обсуждается.

Майя зыркнула на меня, как полковник СМЕРШа на врага народа:

– Вдруг, ты захочешь выпить, и я вместе с тобой? А колеса будут тебя связывать! Короче, без разговоров – побежали быстрее, вон наш автобус уже отходит! Кстати, на нем будет даже быстрее – он идет почти без остановок и довезет нас прямо до места!

Ничего не поделаешь – пришлось бежать. Я еле успевал за Майей – она развила такую скорость, что ей мог бы позавидовать даже патентованный скороход. Я собрал волю в кулак, перешел уже почти на бег, но все равно – мне стоило гигантских усилий не отстать.

Когда мы вломились в автобус (который, действительно, уже трогался), сердце у меня колотилось, как бешеное, а дыхание напоминало свист кузнечных мехов в самый разгар трудового дня.

– Да, не бережешь ты себя совсем! – Майя с жалостью смотрела на меня, – а я ведь не зря говорю: бросай курить! Эта гадость доведет когда-нибудь тебя до инфаркта. Вот то ли дело я – посмотри, я могла бы идти в таком темпе минимум часик-полтора!

– Ага, ты скажи еще, что три! – я был возмущен. Никогда в жизни я не чувствовал себя подобным увальнем. Проиграть хрупкой девушке в таком виде спорта, как ходьба на короткие дистанции, было выше моих моральных сил. Кроме того, я видел, что она совсем не устала и даже нисколечко не вспотела, хотя темп, с которым мы передвигались, был совершенно невыносимым.

– Выкладывай, – после того, как дыхание восстановилось, потребовал я, – где ты научилась так быстро ходить? Это тоже одна из твоих «магических» штучек?

– Ну, если ты настаиваешь – то да! Если хочешь, я могу тебе объяснить, но только при одном условии. Постарайся сесть прямо, спина ровная, а руки положи перед собой. Вот так!

– Дыши медленно через рот и концентрируй все свое внимание именно на дыхании. Вообрази себя мыльным пузырем, который сначала наполняется воздухом, а потом сдувается. Только ты – осознанный пузырь: при каждом вздохе следи, как воздух заходит внутрь тебя, а при выдохе – выходит. Это очень просто! Попробуй.

Я попробовал. Не знаю, как получилось, но мне было очень неудобно, принимая во внимание, что Майя настоятельно требовала от меня сидеть с прямой спиной.

– Да не сгибайся ты, как крючок! Мышцы должны быть в тонусе, но и напрягаться особо не следует. Просто вообрази, что у тебя под поясницей подушка, на которую ты опираешься! Стоп! – Майя решительно себя оборвала, сняла курточку, скомкала и втиснула ее между моей спиной и спинкой кресла.

– Так будет лучше! – громко заявила она и, довольная результатом, немного подкорректировала мою странную позу, заставив расправить плечи и немного выпятить грудь вперед.

С подушкой под поясницей я чувствовал себя намного удобнее, о чем не замедлил сообщить Майе. В ответ на мое «спасибо» она только фыркнула и заявила, что за куртку я ей уже должен, и она обязательно возьмет с меня должок – только немного позже.

– Какая приятная, однако, из тебя собеседница! – не удержался я от сарказма. – Того и гляди – начнешь иголки вгонять под ногти!

– Не мели чушь! – Майя явно не приняла моего тона, – а лучше постарайся уловить положение, в котором твое дыхание будет свободным и тихим. И замолчи, а просто подыши, подвигай телом туда-сюда, но держи спину прямо и не сгибайся! А когда почувствуешь себя комфортно, тогда и продолжим!

Она отвернулась и уткнулась в окно. Я хотел еще что-то сказать, но понял: это бессмысленно. Майя собиралась сделать из меня либо какого-то мага, либо колдуна, либо шарлатана на почве мистики, и тут нужно было выбирать – либо смириться с ее задвигами, либо начинать брыкаться (что вряд ли могло привести к чему-нибудь хорошему).

Мне казалось, что я ее раскусил. Она была настоящей фанаткой своего дела (или своего хобби), и хотела того же от меня. В общем, слегка чокнутая – не убавить, не прибавить!

Как бы там ни было, я начал дышать. Мое состояние было странным – тело чувствовало себя очень комфортно, зато разум мгновенно перешел в атаку, накручивая одну мысль за другой.

Мысли шли бесконечной чередой, ведомые протестным лозунгом: «Ну, и к чему все эти понты?» Но я не сдавался – за сегодня я умудрился проиграть несчетное количество раз, поэтому сейчас хотел добиться хоть какого-то приемлемого результата.

Казалось бы, что в этом такого сложного? Садись ровно и дыши спокойно, и наслаждайся проносящимися мимо огнями встречных автомобилей!

Я стиснул зубы, стараясь одновременно держать спину прямо и следить за дыханием, и настолько сконцентрировался на этой невыполнимой задаче, что не заметил, как постепенно звуки вокруг меня стали терять свою интенсивность и уходить на второй план, и я все меньше и меньше обращал на них внимания.

– Вижу, ты делаешь определенные успехи! – у меня над ухом раздался вкрадчивый голос Майи, – дыши непрерывно и помни, что ты можешь находиться в таком состоянии столько, сколько захочешь! И повторяй за мной! Я буду тебе говорить, а ты мысленно со мной соглашайся! И мысленно проговаривай:

«Я – пустая сфера! Я наполняюсь, и я же могу сохранить мою наполненность столько, сколько захочу. Моя наполненность зависит только от меня – я вдыхаю мою наполненность, я ее задерживаю, и я ее отпускаю. Отпускаю, чтобы вдохнуть еще раз и насладиться ею, и почувствовать ее!»

Я начал повторять вслед за Майей – и повторял, и повторял, пока не почувствовал странное ощущение в голове.

Там как будто раскрылась форточка, через которую пришли свежесть, успокоение и умиротворенность. Внезапно меня подхватило неведомое неотвратимое течение, пришедшее из ниоткуда. Мне было так хорошо и так комфортно, что я и не заметил, как мысли стали постепенно уплывать вовне, утратив свою навязчивость и агрессивность.

А Майя все шептала мне в ухо, и я воспринимал ее шепот, как само собой разумеющееся – он не смущал меня, но напротив – вел в какую-то неведомую даль, и я плыл за ним и не сопротивлялся. Я держался за свое дыхание, я воспринимал его, как могучую спокойную реку, которая никуда не течет, но несет свои воды по кругу, возвращаясь к одному и тому же исходному началу и одновременно напитывая меня силой и жизнью.

Я уцепился за нее и переложил на нее все мое внимание, а Майин голос стал для меня ориентиром, вслед за которым я двигался. Майя шептала мне что-то еще, но это было уже неважно. Важным была только моя концентрация, и я настолько углубился в нее, что вскоре перестал слышать все посторонние звуки.

Я остался один на один с воздухом, который наполнял каждую клеточку моего тела. Он нес в себе тайну, и я намеревался созерцать ее всегда.

Тайна была бесконечно притягательной – словно чудесная вода жизни, которую можно было пить и пить, не отрываясь. Я чувствовал, что могу просидеть вот так целую вечность – лишь бы только быть рядом с неведомым источником, внезапно открывшимся мне.

Но увы – вскоре все было кончено. Наваждение прошло, и я почувствовал, как дрожит все мое тело. Мои руки ходили ходуном, а ноги ныли, словно от серьезной физической нагрузки – как если бы я только что затащил громадный бельевой шкаф на девятый этаж.

Меня разом оставили все силы, и я откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, проваливаясь в сон. Последнее, что я почувствовал, прежде чем отрубиться, была ладонь Майи, которая заботливо вытирала платком пот с моего лба.

От резкого торможения я дернулся и чуть не ударился лбом в стоящее впереди меня кресло. Все было по-прежнему: автобус замер в пробке и только иногда совершал короткие судорожные движения вперед.

– Знаешь, что? – Майя рядом со мной выглядела просто великолепно. Ее глаза сияли, а лицо было неописуемо красиво. Или, может, мне это просто показалось? Наверное, все-таки, нет!

– Я считаю, ехать в Щелково уже бессмысленно: слишком поздно. И в любом случае, кое-что ты сегодня уже понял, а эта пробка – явный знак, что нужно разворачиваться и двигать обратно!

Я не переставал удивляться, насколько быстро Майя меняет планы. Я бы на ее месте даже и не подумал остановиться и вернуться обратно.

Вероятно, мои сомнения по поводу правильности ее решения отразились у меня на лице, потому что Майя внимательно посмотрела на меня и серьезно произнесла:

– Мужчинам свойственны последовательность и особого рода упрямство, которые часто играют против них. Особенно, если подкреплены вечным принципом: «Мужик сказал, мужик сделал».

Майя на мгновение закрыла глаза, а когда открыла, я поразился, насколько ее лицо стало похоже на мужское. Метаморфоза, произошедшая с ней, была немыслима и длилась всего пару секунд, но этого хватило, чтобы я прикусил язык от внутреннего смятения.

Майя снова закрыла глаза и через мгновение стала собой – красивой молодой девушкой без всяких мужских признаков на лице. И продолжила, как ни в чем не бывало:

– Женщины же гораздо более непредсказуемы, они могут менять решения с легкостью невообразимой – в связи с чем зачастую выглядят ветреными и иногда даже глупыми (и это правда). И мужчины с жаром высмеивают именно эти качества их характера. Хотя – а судьи кто?

Она улыбнулась, я почувствовал, как она выпускает мое внимание из своих цепких коготков. Я облегченно перевел дух. Мне требовался перерыв, и желательно в уединении!

Да, кстати! Что до Майи, то она вовсе не казалась мне глупой и ветреной. Напротив, каждый ее шаг был выверен, хоть и экстравагантен. Например, я бы нисколько не удивился, если бы она просто выдумала человека, который ждет нас в Щелково, чтобы прокатиться со мной в автобусе. Впрочем, для подобных фантазий должны существовать причины – в конце концов, это уж совсем чересчур!

Майя решительно дернула меня за руку, а потом затребовала у водителя, чтобы нам открыли дверь. А через минуту мы стояли на противоположной стороне Щелковского шоссе и ловили маршрутное такси, которое должно было отвести нас в Москву.

Обратная дорога оказалась гораздо короче – пробок не было, и водитель домчал нас до Щелковского автовокзала минут за семь.

– Какие теперь у нас планы? – я закурил сигарету, с наслаждением втягивая в себя живительный никотин. Майя смотрела на меня очень неодобрительно и даже демонстративно отошла на пару метров и принялась время от времени, отмахиваясь рукой, разгонять табачный дым, который, признаться честно, до нее совсем не доходил.

– А планы, собственно, очень простые: я сейчас поеду на встречу, а ты – к жене! К борщу и котлетам, или чем она тебя кормит по вечерам? Ах, да – я совсем забыла! Тебя ведь вовсе ничем не кормят, а готовишь ты сам! Или я неправа?

– Вот сдалась тебе моя жена! – от моего спокойствия и даже некоторой благости не осталось и следа. Я рассвирепел. – Перестань каждый раз тыкать мне женой в нос! И если хочешь знать, да – она мне не готовит, а готовит теща, которую я почти люблю и почти уважаю!

– Ах, как прелестно! – Майя подбоченилась, вперила руки в боки и мгновенно стала напоминать раззадоренную базарную торговку в момент стычки с соперницей по лотку.

У нее изменился даже голос – он стал каким-то скрипучим и очень неприятным. Мало того, ее лицо сделалось почти совсем непривлекательным, и если бы не ее роскошные волосы, которые остались прежними, я был бы уверен, что передо мной стоит совсем незнакомый мне человек.

– Так, значит, теща! И ты ее любишь? Тогда проваливай к своей любимой теще, сволочь! Я отдала тебе лучшие годы своей жизни, а он, видите ли, тещу любит! Ах, скотина, какая же ты скотина – так поступить со мной! И это после всего, что я для тебя сделала! Все – решено! Жилплощадь моя, дети тоже мои, а ты убирайся, и прихвати с собой этот уродливый чемодан, с которым десять лет назад ко мне переехал!

Я чуть не подавился сигаретой. Вот это представление! Просто зажигательное шоу, достойное любого комического актера! Мастерству перевоплощения Майи можно было только позавидовать. Я не удержался и начал истерически хохотать – маскарад в ее исполнении были достойным завершением нашего вечера. Теперь можно было легко отправляться домой!

– Все, все, ухожу! И чемодан забираю! Все, уже пошел! – но я медлил. Мне показалось весьма уместным взять у Майи контактный телефон, – кстати, после всего, что мы с тобой пережили, как же тебе, дорогая, позвонить?

– Очень просто! – торговка в образе Майя насупилась: 2-12-85-06, если ты еще не забыл! А рабочий телефон: два-два-два-два-два-два-три! И пиши Ване Жукову на деревню дедушке! Все, проваливай, я сказала! Что стоишь? Раз-два! Шагом марш!

Я совершенно не понимал, отчего она так взбесилась. Ее представление было забавным, но только до тех пор, пока я воспринимал его, как шутку. Но кажется, смехом здесь и не пахло, а Майя посылала меня на полном серьезе.

– Хорошо! – через полминуты молчаливого ожидания я пришел к выводу, что коли так, то так тому и быть! – Приятно было познакомиться, истеричка!

Глава четвертая. Вечер и ночь

Ужин от тещи оказался даже еще хуже, чем прежде. Я с отвращением взглянул на подставленную мне под нос тарелку и уткнулся носом в газету. В душе было пусто и очень мерзко. Расставание с Майей произошло слишком внезапно и почти на ровном месте, так что эффект неожиданности был силен.

Странно, но меня не покидало чувство, что Майя все это подстроила специально, хотя, скорее всего, это было просто самоутешение. Наш с ней разрыв был окончательным и бесповоротным – это следовало признать.

– А потому что, если хотят с человеком остаться, то так себя не ведут! – я сидел на кухне и накручивал сам себя.

Мои старания не прошли даром – через некоторое время я вошел в раж и готов был смести с дороги любого встречного, вставшего на пути. Вот только одна беда – таковых на горизонте не наблюдалось, а воевать с домочадцами никакого желания не было.

Они давно стали для меня почти совсем чужими, а держало меня здесь только лишь мое чувство ответственности, да плюс еще добрый ворох обещаний, неосторожно данных мною несколько лет назад.

Мне требовалась душевная разрядка, и я знал только одно место, где ее можно получить. Вернее, мест было предостаточно, но именно это было проверенным. Там обитала девушка Ева, которая утешала мужчин за умеренную плату и делала это так профессионально, что к ней хотелось прийти еще и еще.

«На часах двадцать ноль-ноль, Я иду на танцы с тобой, Город мой в ярких огнях горит…»

«Московский бит» Сюткина крутился у меня в голове, когда я хлопнул дверью и, провожаемый злобным взглядом жены, буркнув ей напоследок: «Я по делам!», выскочил на улицу.

Перед подъездом стоял мой железный конь марки «SAAB» – хоть уже и старенькая, но все же вполне уважаемая на дороге машина, которая, взревев мотором, через минуту вынесла меня на стратегический простор – к Еве и разговору по душам. Уши мои горели. Жена, судя по всему, крыла меня трехэтажным матом, обоснованно подозревая, что я укатил к какой-нибудь юбке.

– Чья бы корова мычала, а твоя бы заткнулась! – что-что, а эмоции жены при всей ее разгульной жизни с мальчиками и мужчинками были для меня уже не определяющими. Конечно, игнорировать их было сложно, но можно – чем я с успехом и занимался.

– Привет, мое солнышко! – голос Евы всегда будил во мне самые хорошие чувства. Конечно, ее работа не предполагала влюбленности в конкретного клиента, но иногда мне казалось, что она меня по-настоящему любит. А это всегда чертовски приятно!

– У тебя есть для меня часик-два?

– Конечно, любимый! Подъезжай! Тебе как обычно – крепкий байховый и без сахара?

– Точно! Я на машине, поэтому сегодня обойдемся без вина!

– А ты мне что-нибудь привезешь в подарок? – голос Евы стал немного капризным. У нас с ней была такая ролевая игра. Называлась она: «Муж и жена». Неоригинально – что правда, то правда. Но с другой стороны, без батогов, цепей и хлыстов (в конце концов – я же не депутат, чтобы позволять бить себя по заднице плеткой!).

Игра начиналась прямо с момента моего звонка, и Ева отлично усвоила правила. Ей отводилась роль капризной блондинки, которая умеет здорово надувать губки, требовать себе подарки и восхитительно двигать бедрами. Не ахти какая придумка, ну а почему нет?

– Конечно, дорогая! Скажи, что – и весь мир к твоим ногам!

– Ну………… – Ева тянула паузу, – я даже и не знаю! Может, конфеток или персиков? Точно, привези мне персиков в собственном соку!

– Ты хочешь сегодня быть сладкой? Договорились! – я припарковался у «Седьмого континента» и двинулся по залам, высматривая Евин фрукт. В конце ноября персики вряд ли где возможно было купить еще, кроме, как в этом магазине. А в «Седьмом» они точно были. В итоге минут через двадцать я подрулил к дому Евы, груженый парой килограммов фруктов и конфетами.

Ева встретила меня в шелковом халатике-мини, который почти полностью открывал ее восхитительные длинные ноги. У Евы были короткие волосы, аристократическая шея и правильные черты лица. И если бы не ее профессия, она бы спокойно могла найти себе обеспеченного мужа и наслаждаться статусом добропорядочной жены и, вероятно, даже матери.

– Привет, дорогая! – я чмокнул ее в щеку, протягивая ей пакеты из магазина.

– Ты почему так долго? – Ева полностью вошла в образ, – как дела на работе? Устал сегодня? Ну, ничего! Сейчас я тебя приласкаю!

– Да, есть маленько! Давай для начала выпьем чайку!

– Что, опять тебя достала твоя грымза? – мы расположились в небольшой, но очень опрятной Евиной столовой, – и когда ты уже с ней разведешься?

– Наверное, уже скоро! А как у тебя дела? Клиенты захаживают?

– Еще как! Но ты у меня самый душевный – можешь в этом не сомневаться!

– Да, девчонка! – я притянул Еву к себе и обнял ее за бедра. Она прижалась ко мне своей упругой грудью и стала гладить меня по волосам, – и что ты нашла в своей профессии? Неужели тебе не хочется нормальных отношений?

– Нормальных? Это каких? Стирать, убирать, гладить, готовить? Рожать детей, а потом вытирать им сопли и поколачивать мужа колотушкой, чтобы этот кобель по бабам не бегал? Вот уж счастье, не приведи господи!

– Можно подумать, ублажать всяких уродов лучше?

– Да нет, не лучше! Но по крайней мере, они мне деньги дают, и после выплат бандитам и ментам хватает и на шмотки, и на круизы, и на хату эту. А там на родине у меня, ты сам знаешь, родители, которые вообще ничего не получают! Я и их обеспечиваю, и сестренку младшую! А она у меня такая умница и красавица – залюбуешься!

Наш разговор, как всегда, свернул на личное. Это повторялось из раза в раз, и, наверное, только со мной Ева могла позволить себе выговориться – я, правда, не уверен, что я был такой один. Но она хоть не рассказывала о своей тяжелой судьбе, как это любили делать ее товарки по цеху – и то хлеб!

– Ну, что – пойдем? – Ева намекала на постель, которая была уже разложена и ждала очередного гостя. – Я вся горю, не знаю, как ты! Просто пылаю, и тебе нужно срочно меня охладить!

– Подожди минуту! – я легонько оттолкнул Еву, – иди ложись, дай мне только принять душ! Мыло-то у тебя есть и тапочки?

– Обижаешь, дорогой! Для тебя – только лучшее, все чистое или одноразовое! Так же, как и я – тоже вся чистенькая, хотя и б/у! – иногда Ева позволяла себе некоторые вольности в общении.

– Все, жди меня, и я приду!

Через десять минут я вышел из душа. В Евиной «рабочей» комнате царил полумрак – свет исходил только от небольшой настольной лампы на тумбочке возле кровати.

– Иди ко мне, утешь меня, мой дикий вепрь! – в голосе Евы явно проскальзывали нотки хорошего настроения. Она лежала на китайских простынях из искусственного шелка (в драконах) и своей призывной позой могла разжечь желание даже у столетнего дуба. А я им не был.

– Что желает мой господин? – я лег на спину, а Ева взгромоздилась на меня, – эротику, массаж, жесткий секс, доминирование или же все в одном наборе? Я многое могу! Можешь не сомневаться!

– А ты угадай! – я легонько приподнял ее и усадил снова на своего быстро затвердевшего стражника – так, чтобы она убедилась – господин ждет от нее решительных действий!

– О, ты уже почти готов! Тогда слушаюсь и повинуюсь.

Хрустнула упаковка презерватива. Ева быстро и уверенно натянула его, и через секунду я почувствовал, как ее губы обхватили моего вздыбленного жеребца и начали играться с ним, как с леденцом на палочке. В этом она была мастерицей – она то выпускала его изо рта, то максимально заглатывала, то облизывала, то начинала интенсивно стимулировать рукой, а я лежал и чувствовал, как возбуждение пронизывает меня насквозь, и скоро я не выдержу и выплесну на Еву живительные соки.

Так в итоге и произошло. За секунду до финиша Ева почувствовала, что я уже полностью готов, быстро стянула презерватив, и я выстрелил ей на лицо. И она с протяжным вздохом откинулась на спину и расслабленно вытянулась рядом со мной, впитывая кожей самый лучший естественный крем, дарованный природой.

Я же ощущал себя на вершине блаженства, и в этом была своя особая, ни с чем несравнимая прелесть, которая частенько недоступна в семейных отношениях. По крайней мере, мне она точно не обламывалась!

Мои мышцы были расслаблены, а голова вяло покоилась на подушке.

– Я немного полежу просто так, а ты пока делай, что хочешь! – веки смыкались сами собой, и желание поспать с легкостью одолело меня…

– Проснулся, мой господин? – минут через пятнадцать, когда я вынырнул из короткого забытья, Ева была опять готова. Она сходила в душ и принесла из кухни на подносе кружечку с горячим чаем без сахара и три сорта печенья. – Перекусим?

– О, Ja, ja! – подражая персонажам немецких порнографических фильмов, громко воскликнул я, – «Гебен зи мир битте цвай копек ауф дем штук брот!»

– Ты это о чем? – Ева поставила передо мной поднос, а сама села рядом.

– Да, это из Ильфа с Петровым, помнишь, как Киса просил подаяние? Читала?

– Нет! А что это? Эротика?

– Какая эротика? «Двенадцать стульев»!

– А стулья! Мне это не интересно! Особенно, если без эротики!

– Все тебе страсти подавай! Не надоело еще?

– Нет!

– Отлично! – я почувствовал в себе силы вновь схлестнуться с Евой в постельной баталии, – тогда покажи мне еще что-нибудь!

– О, мой принц! Как мне удовлетворить тебя? Вид спереди прекрасен, а сзади – просто завораживающий!

Ева быстро встала на колени и локти и вывернула голову под невообразимым углом – так, что могла видеть, как я отреагирую.

Я отреагировал, как и положено.

Очень трудно в таких ситуациях думать о предохранении. Особенно, когда рядом такая душевная и искушенная женщина, как Ева. В нее хочется войти без раздумий, насладиться близостью и опустошиться взрывным образом. Но нет! Приходится заботиться о здоровье – поскольку ее специфическая профессия не предполагает контакта без презерватива.

Хотя, некоторые рискуют. По мне – так полные идиоты! Я же таковым себя не считал и поэтому всегда имел при себе целую пулеметную ленту «Durex», причем именно для безопасного секса. Это такие особо толстые бактерицидные презервативы, которые теоретически должны обезопасить тебя от нежелательных последствий.

Фирма дает сто процентов гарантии: лучше ее продукции в плане секс-защиты ничего в мире и нет. И я им верю – не потому, что такой наивный, а потому, что трахаться с женщиной в подобном презервативе – все равно, что в лунном скафандре. Не чувствуешь почти вообще ничего! Латекс плотный, крепкий и почти что пуленепробиваемый!

Но выбирать не приходится, поскольку здоровье намного дороже.

Я со вздохом облачился в искомый защитный материал, в который уже раз подумал, что будь Ева просто нормальной человеческой любовницей, то подобного предохранения и не потребовалось бы, и вошел в нее подобно «Метеору» или нет – подобно дикому волку, терзающему беззащитную самку! Условно, конечно.

Устоять перед Евой и ее потаенными местечками не было никакой возможности! А ее отточенное умение стонать, извиваться и изображать всепоглощающую страсть не оставляло мне никаких шансов продержаться на ней хоть сколько-нибудь продолжительное время – и это даже несмотря на толстый прорезиненный целлофан вокруг моего напряженного скакуна.

Все кончилось быстро. Выброс энергии с моей стороны был настолько мощным, что у меня ослабли ноги, и я сел на кровать с трясущимися конечностями и звоном в голове.

– Малышка, ты настоящая волшебница! Беги быстрей на кухню и возьми себе конфетку! – единственное, что я успел пробормотать, прежде чем умиротворенно закрыть глаза и во второй уже раз за короткий промежуток времени погрузиться в некоторое подобие сна. Когда мгновенно отключаешься, а потом просыпаешься и чувствуешь себя заново родившимся.

Я очнулся и побрел в душ. В голове прояснилось, хотя руки и ноги по-прежнему ходили ходуном. Что говорило о высококачественном сексе, после которого меня ждала еще горячая вода, толстое банное полотенце и прощальный поцелуй от Евы и пожелания себя поберечь. И обязательно заходить в гости – и можно в любое время! И приносить деньги, само собой.

Часики неумолимо тикали, и нужно было собираться домой. Вернее «домой», поскольку квартира жены вряд ли могла считаться моим настоящим домом. Так – место проживания, где мне совсем не рады, и где меня, в общем-то, никто и не ждет.

Что совсем не говорило о том, что мне удастся избежать очередного семейного скандала: сто процентов, жена примется меня обвинять в постоянных изменах, а я лишь буду смотреть мимо нее и держать «фигу» в кармане, дескать: «Лучше на себя посмотри!»

Так и случилось. Не успел я открыть дверь, как на меня тут же налетели, подобно стервятникам, с одной стороны теща, с другой жена. С криками: «Убирайся, откуда пришел» и «Сволочь, лимита поганая!»

Это было что-то новенькое. Раньше для разборок со мной жена никогда не привлекала свою мать, и та тоже старалась не вмешиваться, поскольку это было чревато. Теперь же они решили объединить усилия и наброситься на меня разом, что, впрочем, никак не повлияло на конечный результат.

Я молча разделся и, не обращая внимания на их вопли, побрел в ванную чистить зубы перед сном. Уйти-то я, конечно, уйду – здесь не было никакого сомнения, но прежде мне нужно подготовиться. И вот еще что: за все, что вокруг них, плачу – или когда-то заплатил – именно я (кроме самих стен, конечно), так что ночевать на этой территории я имею такое же право, как и они!

Скандалы в моем «доме» были нормой. Я подозревал, что есть в Москве нормальные семьи, в которых царят мир и покой, растут счастливые дети, а родители искренне любят друг друга и никогда не изменяют. Ну, может, только изредка – и так, без фанатизма.

У меня же было все по-другому, и с такими мыслями я и уснул в большом зале на диване, куда перебрался подальше от жены. Благо, тесть, который обычно на нем спал, в очередной раз ушел в запой и теперь шатался уже вторую неделю – непонятно, где. Следовательно, существовала высокая вероятность того, что и в эту ночь он в квартире не появится.

Я проснулся посреди ночи. Передо мной стоял призрак. Призрак напоминал Майю, но лицо его было смазано, оно плыло, и я никак не мог сфокусировать на нем взгляд. Я чувствовал, что у меня не хватает силы, чтобы получить четкую картинку, как на экране телевизора, и как я не старался – только еще больше выдохся.

Призрак тем временем подплыл ко мне, но мне было совсем не страшно. От него веяло теплом и еще каким-то непередаваемым чувством уюта, которое, конечно, вряд ли свойственно призракам в классическом их понимании. И мне ничего не оставалось делать, как принять тот факт, что это призрак особенный и выходит за рамки стандартной классификации призраков-полтергейстов-домовых.

Призрачная, но светящаяся изнутри мягким играющим светом фигура, молча позвала меня за собой, и я не удержался и двинулся вслед за ней. Это было чрезвычайно просто – я словно скользил по невесомой лунной дорожке, и это беззаботное скольжение привело меня в такой восторг, что мне захотелось смеяться и плакать одновременно.

Призрак повел меня в соседнюю комнату. К моему удивлению она была пуста – а ведь я ожидал обнаружить в ней спящую жену! И вообще, я обратил внимание, что мебель кругом другая, а стены при взгляде на них казались живыми и полупрозрачными!

Пристально всматриваясь на них, я вдруг осознал, что нахожусь внутри фантома, и это заставило меня похолодеть! А следом на меня накатил неописуемый животный ужас, мой рот раскрылся в истошном крике, и я проснулся. На этот раз уже окончательно.

Рядом мерно пощелкивал стрелками старенький будильник. Через задернутые шторы пробивался свет Луны, а я лежал под колючим одеялом и несвежей простыней и пытался вспомнить мой чудесный сон, окончившийся очередным кошмаром. А ведь так все хорошо начиналось! Я следовал за призраком и чувствовал, насколько он ко мне благоволит! И мне было тепло и так хорошо, но внезапно стало жутко!

И вообще – что это был за сон, и как мне теперь к нему относиться? И почему призрак был так похож на Майю, а один раз я даже почувствовал, что это именно она, и она хочет мне что-то показать.

Ответа у меня не было, так что я, промучившись добрых полчаса и пытаясь освободиться от навязчивых мыслей, под утро провалился в дурной сумрак, наполненный разборками с женой, неприятностями на работе и прочим бредом, который, конечно, никакого вдохновения не вызывал.

Наутро я проснулся со стойким иррациональным ощущением – что-то в моей жизни окончательно переменилось! И еще – мне нужно срочно знать, что! И куда-то бежать и что-то немедленно делать! А лучше всего – найти ответ на вопрос: «Что со мной творится, и имеет ли ко всему этому отношения Майя с ее мистикой?»

Конечно, лучше всего было узнать именно у нее, но поскольку Майи рядом не было (и не предвиделось), то оставался только один путь – самостоятельного поиска у классиков!

– Где моя любимая книжка Кастанеды? В ней, наверняка, должно быть все написано! – уверенность, с которой я сам себе объявил, что это именно так, была мне несвойственна. И откуда мне знать, о чем в книге, вообще, может идти речь, если я прочитал ее лишь частично?

И тем не менее. Я осторожно вошел в спальню жены, снял с полки все три тома Кастанеды и принялся методично изучать оглавление. Безрезультатно – оглавления, как такового, не существовало.

– Вечно у этих мистиков так! Напустят тумана, и потом пойди угадай, что они имеют в виду! – я разочарованно отбросил в сторону литературу и впал в задумчивость. Судя по всему, мне не оставалось ничего иного, как идти на поклон к Майе – ведь это именно с ее появлением со мной начали происходить странные вещи!

Вот только на поклон – это куда? 2-12-85-06, как у Гребенщикова? Что сказать, в оригинальности и знании классиков отечественного рока Майе не откажешь! Но мне от этого было не легче.

– А может, бросить все? Подумаешь, еще одна сумасбродная девка, у которой крышу снесло на потусторонней тематике! Мало ли их таких сейчас ходит по Москве – кто ряженый, кто лысый, кто с браслетами, а кто под факира косит! И все, как один, почти полностью с приветом! Впрочем, есть тема! – неожиданно я вспомнил о Лене и о квартире на «Полянке».

– А ведь это шанс! Ничто не мешает мне заявиться туда часиков в девять – типа: «Не подскажешь, где Майя, я же видел тебя почти совсем голой (в темноте, правда), поэтому почему бы тебе не вывести меня на нее?» Точно, так я и поступлю, а пока – на работу, как на праздник!

Однако моим радужным планам насчет сегодняшнего вечера не суждено было сбыться. По прибытии в офис я узнал, что сегодня намечается очередной трудовой подвиг – на склад придут несколько фур с товаром, и нужно проследить, чтобы их обязательно разгрузили. Так что, если закончим часикам к двум ночи – то будет хорошо!

На складе под моим началом работало четыре человека в штате и еще несколько грузчиков, которых вызывали только на погрузку-разгрузку крупнотоннажных автомобилей. Два кладовщика обеспечивали их работой, а еще две женщины служили учетчицами. К одной из них недавно прикрепили молоденькую практикантку-студентку, она частенько заглядывала на склад и собирала материал по складской логистике.

Девушку звали Алена, она была очень симпатичная и стреляла глазками сразу на поражение. Я тоже считал себя одной из ее жертв и при первой же возможности старался подкатить к ней на максимально близкое расстояние.

Между делом у меня с ней часто возникали споры по поводу ее будущей профессии:

– Вот скажи мне, Аленушка, чему тебя учат в институте? Занимаетесь какой-то бодягой, нет чтобы нормальные человеческие дисциплины изучать!

– Ты ничего не понимаешь! – Алена моментально взрывалась, и мне нравилось смотреть, как она искренне негодует. Она была так непосредственна в своих эмоциях, от нее шла такая мощная сексуальная энергия, что я еле сдерживался, чтобы не наброситься на нее прямо в моем кабинете – там мы обычно и беседовали. А заодно пили кофе и чай (но бывало, и вино).

Впрочем, «наброситься» – это чисто условное выражение, я же не какой-нибудь маньяк, в самом деле! Умею и могу держать себя в руках!

В последнее время я не мог точно сказать, зачем Алена приезжает к нам на «Динамо» – писать диплом или же лично ко мне. Хотелось бы, чтобы второе – но подобный героизм со стороны девушек возможен только в одноразовой упаковке.

Да – они могут один раз заставить себя, намекая: «Смотри, какой подвиг я совершила – приперлась к тебе через всю Москву!», но на повторение их не хватает. «Дальше должен действовать мужчина!» – и только так. В противном случае: «Идет он лесом, поскольку и других кобелей в округе полно!»

Зато если романтические переживания связаны со служебной необходимостью («Все равно, ездить нужно, а тут еще мальчики красивые рядом!») – это бинго!

В данном конкретном случае с Аленой все именно так и обстояло, чем она (и я, само собой) беззастенчиво пользовались.

– Итак, намечается просто скучная ночная пахота без перерыва и до самого конца, – я хорошо представлял, как это будет выглядеть, – а добираться до кровати придется на такси, а лучше – вообще не уезжать, а заночевать в офисе.

Я вызвал к себе начальника склада, дал ему денег из кассы и велел купить несколько бутылок водки. Ничего не поделаешь – грузчики без водки работать отказывались, да и штатные кладовщики нагло вертели носом, дескать: «Либо плати сверхурочные, либо давай выпить!»

Сверхурочные платить было очень дорого – водка была наилучшим выходом, поскольку обходилась гораздо дешевле, и работали они под нее весело и с огоньком. И, кроме того – на улице зябко, так почему бы не погреться?

Кладовщик купил пять бутылок (на семерых это норма) и радостно побежал на склад готовиться к приемке товара. Как всегда, фуры с таможни выходили только под вечер, приезжали на «Динамо» часикам к восьми – поэтому ночные вахты были уже для всех привычными (но только с водкой, а без водки – ни-ни, и не уговоришь!).

Часам к семи офис опустел. Все разошлись по домам, а я сидел у себя в кабинете и гонял «Солитер». Совершенно тупое времяпрепровождение, но чем еще заниматься в ожидании ночной смены? Пепельница рядом со мной была набита окурками, и дым вокруг стоял коромыслом!

– Ну, ты и надымил! – звонкий голос Алены от двери оторвал меня от моего увлекательного занятия, – хоть топор вешай! А то и два!

– О, Аленка, привет! – не сказать, что я был доволен ее внезапным появлением. Я просто был на седьмом небе от счастья! – Тебя как сюда занесло! И да – я чертовски рад тебя видеть!

– Да, знаю я, знаю! – Аленка бросила на меня один из своих многозначительных взглядов, от которых я буквально растекался по полу, и поправила волосы, – вот, пришла материал взять для диплома (консультант из института позвонил и велел завтра быть у него – а у меня еще толком ничего не готово!). Думала, никого уже и нет, а только дежурный по складу Сергей, который вечно торчит до девяти, а тут такое столпотворение! Работать собираетесь?

Алена прошлась по кабинету, потом деловито открыла фрамугу и села напротив меня, бросив сумочку и пакет с дипломной папкой на соседний стол.

– Как ты здесь выживаешь в такой атмосфере? Это же обалдеть можно – столько курить!

– Ничего! – мое настроение поднялось до восьмидесяти градусов по Цельсию, – концентрация вредных канцерогенов в помещении гораздо ниже половины «смрада», поэтому жизнь еще возможна!

– Выше половины чего? – Алена прыснула смешком и непонимающе уставилась на меня.

Мне пришлось нацепить на себя маску заслуженного лектора, взять в руки линейку и суровым тоном, не терпящим возражений, авторитетно заявить:

– Запомните, девушка! Я два раза не повторяю! Понятно Вам? Два раза не повторяю! Один «смрад» – единица загрязнения воздушно-кислородной смеси, при которой платиново-иридиевый слиток весом один килограмм зависает на высоте один метр в течение одной секунды. Это базовое определение, без которого – никуда! А Вам, девушка, придется прийти ко мне еще раз на пересдачу!

Аленка напротив меня поначалу вылупила на меня глаза, потом до нее дошел смысл шутки, и она принялась невероятно громко хохотать. Она явно расслабилась и теперь была не так скованна, как в момент своего появления.

– Да ты настоящий академик! Слушай, я вот что зашла! Помоги мне, пожалуйста, набросать диплом – хоть что-нибудь! Ты же в складской логистике понимаешь лучше меня, а я совсем не знаю, что писать! А к завтра мне нужен план, введение и хотя бы половина первой главы! Поможешь?

Под ее просящим взглядом я расцвел:

– Само собой – но только за поцелуй! Дружеский! Вот сюда! – и я показал, куда именно.

– Заметано, boy! – Аленка резко вскочила со стула и ринулась к пакету с бумагами, – но только позже, а сначала – дело! Как говорит моя мама: «Сделал дело, можно и в постель!»

Я поднялся с кресла, чтобы передвинуть ее стул ближе к себе. Присутствие рядом молоденькой горячей студентки разогревало меня, как паровой котел, и я опасался, что взорвусь раньше времени.

– Ты пока садись, что будешь пить? Чай или, может, пепси? У меня есть в холодильнике немного! – я намеренно отошел подальше от Алены. К тому времени она уже сбросила плащ и осталась в довольно короткой юбке, высоких сапогах и тоненькой блузке, через которую просвечивал кружевной бюстгальтер.

– И как она только ходит в таком виде? – я с трудом оторвал взгляд от ее коленок и груди и заставил себя сконцентрироваться на другом. Во-первых, напитки (их нужно приготовить и не ошпариться), во-вторых, Аленкина дипломная работа, в-третьих, фуры с товаром! И голову лучше держать холодной – особенно если рядом такая девушка, а то за последствия я не ручаюсь!

Я быстро вскипятил чайник и начал шарить по шкафам в поисках чистой кружки.

Тогда еще одноразовая посуда была не сильно распространена, что имело как свои плюсы, так и минусы. И в самом деле – чай и кофе лучше пить из фарфора, стекла или керамики, а не из этого пластикового недоразумения. Зато мыть приходится постоянно!

– Ура, вот и кружечка с котиком! Откуда у нас такая, непонятно – зато для девушек в самый раз! Алена, тебе что наливать?

– Кофе у тебя есть? – Алена по-хозяйски расположилась за моим компьютером и влипла в монитор. Мне прекрасно были видны ее почти до самого нижнего белья голые ноги, я мельком прошелся по ним взглядом и понял, что выдержки мне может и не хватить.

– Еще бы: целых три сорта! Ты какой предпочитаешь? Покрепче или помягче?

У нас действительно был кофе трех видов. Наш сослуживец, а заодно и мой однокашник по институту, перешел на работу в «Кофейню на паях» и по старой памяти снабжал нас своей продукцией (не бесплатно, конечно). Зато с доставкой прямо в офис.

– Я люблю очень крепкий! И вообще – все очень крепкое! – в словах Аленки явно была какая-то двусмысленность. Впрочем, такие намеки были мне по душе, и я решил ей подыграть:

– Тогда я себе тоже сделаю черный, а то мне стыдно будет тебе в глаза смотреть! Мужчина ведь не должен уступать девушке! Мужчина ведь всегда должен быть сверху!

– Не знаю, не знаю! – я думал, Аленка покраснеет, но нет! Напротив, она даже решила дать мне фору, – совсем не обязательно, что всегда сверху! Он может быть и сзади, и снизу!

– А также сбоку или под! – определенно, тема нашего разговора начинала нравиться мне все больше и больше, – тебе с сахаром или без?

– Конечно, с сахаром! Ты, что, еще не понял: я – сладкая женщина и люблю леденцы!

– На палочке? – я чувствовал напряжение снизу, которое становилось все сильнее и сильнее. Я отвернулся от Алены и, сделав вид, что озабочен приготовлением кофе, несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул, пытаясь заставить моего скорого на подъем часового немного остыть.

– Все, можно переходить к интеллектуальным изысканиям! – я поставил на стол две чашки кофе и дежурную вазочку с шоколадными вафлями. Мне они, конечно, были ни к чему (сигареты заменяют все!), но этикет предполагал. Впрочем, этикет – это там у них, у лордов, а у нас – так: конфетки-бараночки.

– Ну, ты готова? – вопрос повис в тишине. Алена сидела рядом с томным видом. На ее лице была написана скука и жуткое нежелание что-либо делать, – или пока еще размышляешь?

– Да нет, просто у меня что-то зубы сводит от необходимости писать диплом! Так неохота, просто тоска смертная!

– ОК! – я не удержался и вскользь погладил ее по коленке, – давай быстро пробежимся, а потом я расскажу тебе сказку!

– Хорошо! – Алена на глазах воспрянула духом, – а сказка будет интересной? А то я люблю погорячее!

– Не то слово, можешь не сомневаться! – по ее реакции я понял, что сегодня она действительно рассчитывает на что-то погорячее, – сказка будет про пронырливого молодца, который страсть как любит общение с противоположным полом! И его тоже любят и ждут!

– Ах, как интересно! – Алена пристально посмотрела на меня, а в ее глазах играли веселые чертики, – тогда давай быстрее закончим с рутиной и будем вместе слушать сказку! Но сначала – ты пока поработай за меня, а мне нужно кое-куда сходить! Я буду минут через сорок! Надеюсь, милый, ты к тому времени уже со всем разберешься!

Алена жила совсем недалеко от офиса, и я понял, что она собирается сбегать домой. И впрямь – если сказка на двоих то к ней следует подготовиться. И если для мужчины часто хватает просто умывальника с мылом, то для девушки требуется нечто гораздо большее – например, душ или ванна.

– Посмотри, вот записи, которые мне надиктовал мой консультант! Здесь, правда, не очень много, но я думаю, ты разберешься. Действуй – и жди меня, и я вернусь! – Алена чмокнула меня в щеку (как и обещала!) и выскочила за дверь.

Я сидел немного ошарашенный:

– Так, срочно требуется перекур, потом – мозговой штурм, а потом – к умывальнику! Благо, в офисе никого нет, и мне никто не помешает заняться делом! Кстати: а что у нас с резиной?

Вопрос был совсем не праздный. В офисе, конечно, всегда были презервативы – если и не для себя, то для соратников. В нашем дружном коллективе трудилась масса молодых и очень бойких девчонок и парней, и после каждой пьянки уборщицы выносили использованные резинки ведрами. Да и чего стесняться – время было шальное, и если даже директор иногда баловался с любовницами, то всем остальным сам бог велел!

– Где-то у меня здесь есть неприкосновенный запас! Если его, конечно, никто не позаимствовал! – я начал судорожно рыться в тумбочке, очень надеясь, что все на месте. Уж больно не хотелось бежать на поиски – поздний вечер, и не факт, что еще где-нибудь найдешь!

– Ага, вот и они! Отлично! – судьба мне благоволила. Сослуживцы, которые обычно не стеснялись брать чужую резину напрокат, в этот раз явно ее не нашли. А все потому, что я, вспомнив старинную мудрость, постарался запрятать презервативы как можно глубже, и моя предусмотрительность себя оправдала.

– Теперь можно заниматься и наукой! Что у нас здесь? Что за бред собачий? Этих теоретиков не переделать! Одна вода, и ничего из реальной жизни! Впрочем – раз хотят, пусть так и будет.

Сперва я быстро оформил титульный лист.

Антураж – самое главное! А коль скоро тема, название проекта и ФИО автора уже есть в наличии, то и сама работа не заставит себя долго ждать!

Следом шло «Введение». Я написал его в стиле съездов ЦК КПСС: «Нужно, актуально, необходимо, ведет к интенсификации, способствует ускорению, повышает производительность труда и т. д.»

– Теперь первая глава. Обозначим ее просто и со вкусом: «Складской комплекс углубленного промышленного назначения для хранения широкого спектра продукции с ускоренной ее обработкой». Яйцеголовые из институтов (особенно всяких «левых», в одном из которых и училась Алена) страсть как любят цветастые развернутые названия и после них никогда ничего не читают.

– Так – теперь, собственно, материал! А посему – фокус! – со мной Аленке, конечно, повезло. В соответствии со спецификой работы я частенько покупал на фирму соответствующую литературу. Она была редкой и жутко дорогой – особенно специализированные переводные издания, на которые сам бы никогда в жизни не раскошелился!

Справочники, «ценные советы», методики организации складского хозяйства – да чего у меня только не было! Из такого материала можно было спокойно слепить не один диплом, а хоть сотню – тем более для «заборостроительного» института. И я даже знал, с чего начать.

Я отыскал толстенную книгу «Склад – это судьба! И только ты можешь управлять своей судьбой!» и принялся переписывать оттуда умные фразы, переставляя их в нужном порядке и немного изменяя. И так увлекся, что не заметил, как прошло полтора часа.

– Все! Ай да я! Монстр технопоповых джунглей! – я откинулся на кресле и посмотрел на время. Прошло уже полтора часа с момента ухода Аленки, а ее все не было.

– Странно! Обещала, вроде, через сорок минут! Впрочем, где сорок – там и час сорок! В этом нет ничего удивительного!

Зазвонил телефон. Старший кладовщик, уже немного принявший на грудь, докладывал, что пришли фуры, и они уже их разгружают. Все шло по плану, а вечер только начинался, и, может быть, он станет для меня удачным!

– А вот и я! Соскучился уже? – Аленка влетела в кабинет, разгоряченная и пышущая жаром. – Я немного позже, дела, понимаешь, дела! Но ты, надеюсь, не в обиде? Кстати, как твои успехи?

– Отлично! – я и в самом деле поработал на совесть и мог с гордостью продемонстрировать это Аленке, – вот глянь, что получились!

Я вывел на принтер несколько печатных листов, и пока Аленка их изучала, решил навестить санузел по прямому назначению (и по косвенному). Ведь, как известно, чистота залог здоровья, а в интимных отношениях – особенно. Плюс можно перекурить – напитать мозг никотином.

Сигарета была как раз кстати – от накатывающего на меня вожделения у меня тряслись руки, а я не хотел, чтобы Аленка это видела. А лучшего успокоительного, чем табак, не найти!

Однако долго задерживаться было нельзя. Никогда не знаешь, что у девушек на уме. Их настроение переменчиво, как апрельская погода: вот светит солнышко, и раз – мокрый снег и даже заморозки. Поэтому: «Куй железо, не отходя от кассы», как говорил герой комедии «Бриллиантовая рука». И пока Аленка не против, нужно форсировать события.

– Ну, как у меня получилось? – я зашел в кабинет, как ни в чем не бывало, и будто минуту назад не возбуждал сам себя мысленными сценами безудержного секса.

– Слушай! – Аленка, кажется, была на самом деле удивлена, – я никогда не думала, что ты такой умный!

– А то! – я шутливо выпятил грудь и напряг бицепсы на руках, – сталевар, твоя сила в плавках!

– Дурачок ты! – прыснула Аленка, отложила листки с распечатанным текстом и потянулась всем телом. Я молча взвыл, впрочем, слабо себе представляя, что делать дальше. Меня нельзя было назвать робким в отношении с противоположным полом, но бывали такие ситуации, где мне требовался весомый пинок, чтобы начать действовать.

Ведь перешучиваться и что-то там мысленно себе планировать – это одно, а вот так просто подойти к девушке и страстно наброситься на нее – это совсем другое. Впрочем, в мире давно для решения подобной проблемы придуманы верные средства. Первое – бокал вина (можно сразу начинать с самогона), второе – массаж плеч, который легко перерастает в нечто более серьезное.

Я решил воспользоваться и тем, и другим.

– Мадемуазель не желает вина? Le vin? – я частично перешел на общепризнанный язык любви, – у меня есть французское, чилийское, немецкое. Какой сорт дама предпочитает в это время суток?

– Дама предпочитает Париж и Прованс! – Аленка не стала отнекиваться, – но можно и простецкого Бордо!

Что ж, начало положено, и дальше можно действовать по нарастающей. Я залез в холодильник за сыром, разлил вино по бокалам, мы чокнулись и немного выпили.

Вино, конечно, не водка и не лупит по голове кувалдой, но расслабляющее действо вина не менее эффективно. Просто оно совсем другое, и все зависит от качества напитка. Впрочем, в этом плане французские вина намного тяжелее, чем итальянские. Итальянские вина легкие и наполненные солнцем и югом, французские – больше океанические, более серьезные. Но все же не в пример радостней суровых и жестких чилийских или немецкой кислятины.

Кстати, кто знает – откуда в Германии виноград? Или они вино научились гнать из картошки, как и шнапс? Впрочем – какая разница?

После нескольких глотков из бокала слишком решительное выражение лица Аленки поменялось. Решительность – это не всегда хорошо, ведь за ним может скрываться как согласие, так и отказ. Поэтому уж лучше, когда девушка искренне смеется, томно водит плечиками и мягко смотрит на тебя, дескать: «Ну, чего ты ждешь, тормоз?»

– Да, денек был сегодня на уровне! – как и любой мужчина, я страдал «Болезнью канадских лесорубов». Диагноз ее был таковым: «В лесу о женщинах, при женщинах – о лесе!» И всегда и со всеми поначалу начинал говорить исключительно о работе. Впрочем, я знал за собой этот недостаток и ловко отлавливал сам себя. Главное – не стать занудным и вовремя перейти на личности. Вернее на личность сидящей рядом со мной дамы.

Как утверждал товарищ Жеглов: «Люди больше всего любят говорить о себе, и еще когда собеседник говорит о них!» Жеглов, само собой, был прав.

Разговор всегда наиболее приятен, если у человека есть возможность выговориться. Тогда он чувствует себя комфортно и очень значимо. Еще бы – им интересуются, его понимают и даже выслушивают почти без одергиваний!

– Да, денек сегодня был на уровне, да и фиг с ним! Кстати, давно хотел сказать, у тебя чудесное имя. Аленушка! Ты знаешь, что все мальчики Советского Союза были поголовно влюблены в Аленушек и Настенек? Сто процентов!

– Меня так папа назвал! – Аленка опять пригубила вина, и лицо ее расплылось в улыбке. – Наверное, он тоже был влюблен. А вот мама хотела Ольгой, но папа ее убедил, что Ольга – очень жесткое имя, а вот Алена – красивое и женственное. А ты веришь, что имена играют определенную роль в жизни человека?

– Еще как! – я не кривил душой, поскольку мне и самому пришлось испытать это на собственной шкуре, – вот взять мое имя: я все детство мучился от его экзотичности. Владислав – это скорее польское или сербское имя. В любом случае – западнославянское, и в СССР оно было достаточно редким. А ты же знаешь мальчишек: им только дай возможность за что-нибудь зацепиться, так сразу начинают докапываться!

Я замолчал, вспоминая, как страстно желал быть Игорем или Андреем и не выделяться из толпы. Вспомнил, как меня постоянно переспрашивали: «Как-как, Владислав? Это нечто среднее между Владленом и Вадимом?» В общем, неприятно.

– А мне нравится! – Аленка была категорична, – у тебя имя одновременно твердое и очень мягкое, как и ты – можешь быть и очень твердым, и жестким, и очень мягким! Я точно знаю!

– И откуда же тебе знать? – я был смущен. Не ожидал от молоденькой девушки такой глубины и проницательности. Ведь обычно им хватает «Санта-Барбары», чтобы чувствовать себя совершенно в тренде.

– Откуда? Это очень легко! Я совершенно не такая, как все! – запальчиво вскрикнула Аленка, – я просто не афиширую, чем занимаюсь, но на самом деле у меня все достаточно серьезно, и мистические науки – это для меня все!

– Здрасьте-приехали! – только и успел подумать я, – опять? Они что, совсем все с ума посъезжали? Я имел в виду и Майю. Определенно, со мной в последние две недели творилось что-то невообразимое! Такого напора потустороннего никогда не случалось! И в кого не плюнь, так все приобщенные и таинственные!

– Мистика, это здорово! А хочешь, я помассажирую тебе плечи? – словно между прочим предложил я, – а ты мне пока расскажешь, чем же таким загадочным ты занимаешься!

– Именно! – Аленка просияла, – я уже и сама хотела тебе намекнуть, что у меня жутко разболелась спина, и мне требуется помощь доктора. Кстати, она у меня реально болит, кроме шуток!

Отлично! Массаж – это моя коронка, я умею и люблю его делать. Я отношусь к нему, как скульптор, который получает наивысшее удовольствие, когда лепит из глины произведение искусства. А мои пальцы и есть пальцы скульптора, только мнут они не холодный неживой материал, но податливое и теплое женское тело.

– Расслабься и получай удовольствие! И кстати, можешь ничего не рассказывать, если нет желания! Я бы на твоем месте так и поступил!

Я знал, о чем говорю. Массаж сам по себе настолько чувственный инструмент, что может влить жизнь даже в мраморную статую. Нежные поглаживания по плечам, спине, пояснице и ниже, энергичные растирания и перекатывания кожи возбуждают не меньше, чем стимулирование эрогенных зон – только более плавно, спокойно и ненавязчиво.

Я был уверен, что мои руки не доставят Аленке никакого дискомфорта, но только настоящее эротическое блаженство. Может, это было самоуверенно с моей стороны, ну что ж – все мужчины таковы, и чувство собственной исключительности у них в крови.

Я начал с плеч. Легонько помассировав мышцы рядом с шеей, я перешел вниз по позвоночному столбу, мягко растирая кожу вокруг него, но не касаясь непосредственно позвонков. Позвоночник нельзя трогать ни в коем случае – ну, если Вы, конечно, не дипломированный мануальный терапевт. И, кроме того, этого при расслабляющем массаже и не требуется.

У меня была одна проблема. Мне хотелось промять всю спину Алены, но я слабо представлял, как это сделать. «Доступ к телу закрыт!» – такую табличку можно было вывешивать на стуле, на котором она сидела. Обитая кожей железная спинка не оставляла мне никаких шансов подобраться хотя бы к талии, не говоря уж про все остальное. Так что пришлось ограничиться верхним плечевым поясом.

В вопросах эротики ничего хуже самоограничений. Особенно, если настроен продемонстрировать нечто, но в силу обстоятельств, от тебя независящих, не можешь. Тут целый форс-мажор или даже страховой случай!

К слову сказать, все зависит от дамы. Опытная и искушенная женщина не станет сидеть столбом, но всячески будет тебя поощрять – в зависимости от темперамента. Ну, а что касается молодых и перспективных, то тут можно ожидать всего, что угодно. Например, они сочтут, что ты обязан их ублажать, и будут просто молча и пассивно участвовать в процессе – почти с каменным лицом.

Что же до меня, то я терпеть не могу, когда дама не реагирует на мои усилия, и не понятно – то ли ты двигаешься в правильном направлении, то ли нет. А Аленка вела себя именно так. Скорее всего, по неопытности, а, может, принципиально – было уже не важно.

Как итог, мое возбуждение быстро сошло на нет. А когда оно отсутствует, то и результат будет соответствующим – никаким. Вообще безрезультатным.

Так и случилось – через пару минут я оставил Аленку в покое и переместился поближе к кофейному набору – выпить крепкого горячего напитка с сахаром и под сигарету.

– Ну, что – так легче? Извини, я ведь не профессиональный массажист, сделал все, что мог!

– Да, спасибо, хорошо! – Алена выглядела слегка обескураженной. Она уловила перемены в моем настроении, но не могла понять, чем они вызваны. Хотя, наверное, и догадывалась, что имеет к ним прямое отношение.

– А мне нальешь? – она закусила губу и постаралась придать своему голосу спокойные интонации, – только чаю некрепкого! А то я не усну!

– Нет проблем! – я нарочито говорил громко, стараясь скрыть за бравурными тоном свои подлинные чувства. Безусловно, между нами уже установились новые отношения – вот только существовала очень высокая вероятность того, что их динамика будет отрицательной.

– Ты пока посиди, если хочешь, а я выйду на перекур! Не буду же я тебя травить сигаретным дымом! – я быстро схватил пачку «Kent» и выскочил из кабинета, не дожидаясь ее реакции. Если я хоть что-то понимал в женщинах, то к моему возвращению ее уже не должно быть. С большой долей вероятности она решит, что я ее кровно обидел и поэтому не достоин ее общества.

Следовательно, можно не торопиться. Я спокойно спустился на склад и посмотрел, как наполовину пьяные грузчики таскают тяжеленные итальянские холодильники и электроплиты, а еще более пьяные кладовщики принимают их по накладным. Я постоял немного рядом, позубоскалил насчет Грузина (так звали одного из грузчиков, хотя на самом деле он был родом из Абхазии) и поднялся к себе наверх.

Открыл кабинет и с удивлением обнаружил там Алену. Она вовсе не собиралась уходить, а влипла в компьютер и, кажется, рубилась в «Минера».

– Ты что так долго? Я уже заждалась! – капризно протянула она, выскочила из-за стола и прижалась ко мне всем телом. Ее губы оказались рядом с моими, и на ее вопрос: «А все остальное?», я отреагировал, как и положено, – обнял покрепче и страстно поцеловал.

Аленка пахла великолепно! Свежим ароматам, которые продавцы парфюма характеризуют, как «морской». Ее кожа была очень чистой, волосы восхитительными, а губы сочными, как изысканный плод с древа любви!

Под моим напором ее глаза закрылись, и она вся отдалась чувственному наслаждению. Наш поцелуй длился целую вечность, и, кажется, никто из нас не собирался останавливаться. Мы ласкали друг друга языками, попеременно выталкивая или же, наоборот, впуская их в себя.

Наконец, я оторвался от Аленки, чувствуя, как она обмякла в моих руках. Я понимал, что она ждет продолжения, я и сам безумно хотел его! И отпустил Алену только на мгновение – запер дверь изнутри и потушил верхний свет. Окна моего кабинета располагались на третьем этаже, и снизу было прекрасно видно все, что там происходит. А это никак не входило в мои планы.

После того, как темнота (немного разбавленная светом от монитора) вступила в свои права, я подхватил Аленку на руки и усадил на стол. Предварительно сдвинув бумаги, канцелярский развал и прочую служебную мишуру, которой всегда полно у офисного клерка.

Аленка не сопротивлялась, наоборот – она принялась судорожно расстегивать пуговицы на блузке, чтобы как можно быстрее освободиться от сковывающих объятий верхней одежды. Я помогал ей, как мог, но вскоре бросил это занятие, понимая, что с моими ручищами лучше не лезть к таким маленьким пуговицам.

Тем более, что моей помощи особо и не требовалось – через полминуты Аленина блузка была отброшена в сторону, и я стал исступленно целовать ее грудь, не обращая внимания на закрытый бюстгальтер.

– Да подожди ты, мавр! – Аленка ласково оттолкнула меня и одним движением расстегнула застежку на спине, – вот так гораздо лучше!

Я был с ней полностью согласен. Так было не просто лучше, так было восхитительно! Ведь на свете нет ничего более притягательного, чем красивая женская грудь. А она у Алены была именно такой.

Я покрыл ее поцелуями, одновременно массируя руками и издавая сладостные стоны. Говорят, что стонать – прерогатива женщин, но что они понимают? Дамы не меньше нашего возбуждаются от видимых проявлений (в данном случае – слышимых) нашей страсти, это их дико заводит, и они реагируют соответственно.

Аленка обхватила мою голову руками (она уже полностью лежала на столе – благо, большой) и стала ее гладить, время от времени постанывая в унисон.

– Дальше! Время пить «Херши»! – я принялся лихорадочно стягивать с нее юбку, предварительно приподняв Алену и расстегнув молнию. С молнией у меня получилось гораздо увереннее, чем перед этим с пуговицами на блузке – так, что даже помощь Алены не потребовалась.

Через пару мгновений юбка обрела статус временно ненужной, и единственной преградой между мной и Алениной таинственной пещеркой оставались ее трусики. С ними я разобрался еще быстрее – но аккуратно, чтобы случайно не порвать в приступе вожделения. Все-таки нижнее белье ни в чем не виновато и еще может послужить долго!

Еще пять секунд, а Алена лежала напротив меня, полностью готовая и подрагивающая. От такого зрелища я чуть было не потерял голову, но потом вспомнил о контрацепции (забота о ближнем своем – наше первостепенная задача!) и уже после с наслаждением глубоко вошел в Алену.

Она изогнулась, немного приподнялась и обхватила меня за бедра, принуждая двигаться как можно более резко и как можно более агрессивно. А мне стоило огромных усилий удержаться от мгновенного выплеска семени, но с этим я справился.

Я перевел взгляд на стену напротив, на которой висел плакат из советских времен «На работе – не пью!» и начал пялиться на него – как будто там можно было увидеть что-то особенное! Неважно – мозг сам по себе орган весьма креативный, и он быстро дополнил старый отечественный агитпроп новым контентом.

В голове возникала мысль: «И не трахаюсь!», которая в полном соответствии с моими возвратно-поступательными движениями билась о стенки черепной коробки и отвлекала внимание от почти непереносимого напряжения внизу.

Впрочем, долго такое продолжаться не могло. Алена под моим напором выгибалась всем телом, а ее стоны, наверное, могли раззадорить и глухонемого. Я был отнюдь не таким, поэтому через пару минут сладостной пытки на самой вершине оргазма отдал ей все, что имел в запасе, и отвалился, как наотмашь подрубленный железный дровосек.

Что не помешало мне через несколько секунд прильнуть к Алене и покрыть все ее тело жаркими поцелуями в знак благодарности. Она была просто чудо, и я это отчетливо понимал. И, несмотря на мою слабость и желание прислониться куда-нибудь и уснуть, я не выпускал Алену из рук, втайне надеясь, что скоро мой организм вновь восстанет из пепла, и у меня появится возможность насладиться ею еще раз.

У нее было восхитительное тело. Еще немного девичье, но уже налитое соками, как у полновесной женщины, что вкупе с Аленкиной непосредственностью и жаром давали настолько волшебные ощущения от обладания ею, что я готов был вознести молитву господу (в которого совершенно не верил) за то, что он даровал мне такое счастье.

– Не холодно? – я приподнял Алену за плечи и стал ласково покусывать ее за ушко. Звук моего голоса был хриплым, как у биндюжника, но ничего другого я от себя и не ожидал. Напряжение сказывалось.

– Нет, совсем нет! – Аленка улыбалась и гладила меня по спине. Еще минуту назад эти же руки пытались разорвать мою рубашку (вроде, не удалось!), а теперь были мягкими и очень нежными, – тебе понравилось?

Наверное, это было для нее важно! Впрочем, молодость, молодость! От взрослой и матерой самки подобного вопроса не дождешься, поскольку у каждой из них своя сформированная картина мира, и они понимают, насколько их собственное отношение может отличаться от отношения мужчины, с которым они спят. Кроме того, такие вопросы не принято задавать – дескать, если тебе не нравится, можешь идти гулять!

– Конечно, солнышко! Я просто на седьмом небе от счастья! – я нисколько не лукавил. Я чувствовал, что готов сейчас подарить ей все, что она захочет – настолько велика была моя любовь к ней. Любовь, вызванная нашей спонтанной близостью, которая приходит, как внезапный тропический шквал, и опрокидывает, срывает и рвет на части. И еще долго ее жертва не в силах понять, что же произошло, и как такое могло случиться.

Я обнял Алену, поднял на руках, а потом перенес и вместе с ней сел на стул. Алена начала зябко подрагивать. В кабинете, признаться честно, было прохладно, и пока над нами властвовала страсть, мы не чувствовали холода, но когда она поутихла, вот тут погодные условия, как раз, и вступили в свои права.

Ничего не поделаешь, пришлось мне повторить свой цирковой номер по переноске обнаженной любимой девушки еще раз – теперь уже за ее одеждой, которая была свалена в кучу на краю стола, минуту назад бывшего нашей постелью. Получилось! Я вновь возвратился на кресло вместе со своей чудесной ношей и стал помогать Аленке одевать сначала бюстгальтер, а потом и блузку.

Впрочем, вся моя помощь в итоге свелась к нежным прикосновениям, мягким поцелуям и восторженным комплиментам, которые внезапно полились из меня бурным потоком.

Признаться честно, подобного красноречия я от себя не ожидал! И вряд ли мог бы предположить, что когда-то смогу так разливаться соловьем. Вот анекдоты – другое дело! А шептать девушке, что она буквально сводит меня с ума – такое со мной произошло в первый раз!

В перерывах между поцелуями в губы я говорил Аленке какие-то несуразности, и сам не понимал, что я такое несу. Несуразности были замешаны на любви, моем обожании и страсти – Аленка же от моих слов поплыла, как от крепкого вина. Я чувствовал, как она начинает мокнуть, и одновременно с нею я тоже начал пробуждаться к жизни.

Через пятнадцать секунд (ровно столько потребовалось, чтобы натянуть презерватив) мы опять слились с ней в одно целое – только теперь она сидела сверху, а я по мере сил направлял и контролировал ее ритм.

У меня были свободны руки, и я нашел им достойное применение. Аленкина грудь тянула меня, словно магнитом, я нежно, а иногда и чуть-чуть сильнее мял и целовал ее, потом переходил к спине и шее и возвращался обратно. И да, мне все-таки удалось продемонстрировать ей искусство эротического массажа – в то время как Алена была занята совсем другим.

Так что, вероятно, она не до конца осознала, что ее чувственные наслаждения дополняются еще и умелыми движениями моих рук, но это было неважно.

Наш темп был невысоким, и я имел все шансы продемонстрировать Алене сексуальный марафон. Вскоре я понял, что у нее слабеют ноги – ее движения стали порывистыми и немного скованными, так что пришлось нам менять позицию.

По нашему обоюдному согласию Аленка повернулась ко мне спиной, я обнял ее за грудь, немного нагибая вперед, и быстро вошел в нее сзади. Мой боец моментально отреагировал на новые вводные – он стал крепким, как дубинка в руках неандертальца, и хищно ощерил свою пасть, готовый издать горловые звуки и выплюнуть все, что накопил.

Аленка принялась громко стонать и резко двигаться назад и вперед, стимулируя меня на быстрое освобождение. Я же обхватил Аленкины бедра покрепче и начал насаживать ее, как мясо на шашлык, стараясь пронзить ее внутренности и добраться до самой Марианской впадины.

Сам себе я сейчас напоминал пещерного медведя, готового разорвать свою самку от страсти, я был великаном, я чувствовал биение горячего тела под собой, и этого было достаточно, чтобы в момент наивысшего наслаждения потерять голову.

Я издал звероподобный рев и забился в пароксизмах удовольствия, упав на спину Аленки и дергаясь всем телом. Финиш! Полет в космос! Покорение вселенной!

Чрез минуту я с трудом отлепился от нее и обессилено упал на стул. Даже в темноте мне были видны ее сияющие глаза, взгляд которых наполнял меня нежностью и благодарностью.

Я поднял руку, жестами приглашая ее к себе. Мой язык отказывался мне повиноваться, впрочем, как и руки, и ноги. Аленка села мне на колени, бедрами придавив моего труженика, которого, конечно, в ближайшие несколько часов подвигнуть на новые подвиги будет вряд ли возможно.

Да этого и не требовалось! Я чувствовал, что сегодня проявил себя с лучшей стороны. Да так – что и сам от себя не ожидал! И особенно, это касалось моего внезапного красноречия. Раньше я не замечал за собой потребности во время секса говорить кому-то страстные и нежные слова!

Но с Аленой что-то во мне поменялось. Мне хотелось любить ее не только физиологически, но и ментально, я жаждал шептать ей на ухо, сыпать комплиментами и завораживать речами.

И вдруг я отчетливо понял – это было наваждение! Глядя на себя со стороны и анализируя свое поведение, я чувствовал, что, наверное, это был не я – вернее, не совсем я, или же – непривычный для себя я. Я стал поэтом, я стал художником, скульптором, человеком от искусства, я творил, и моим материалом была Алена, которой я хотел открыть все оттенки плотского наслаждения!

Я нечаянно собрал целый мир, в котором я был творцом, и этот мир, повинуясь моему желанию, наполнил меня новыми способностями, раскрепостил меня и сподвигнул на невероятные открытость и чувственность! Я парил в облаках, и оттуда на меня снисходило что-то бесконечное, светлое и одновременно таинственное.

Всему виной была Алена! Именно через нее на меня шло вдохновение, оно принадлежало ей, и Алена была конечным его получателем! Я говорил ей то, что она желала услышать, я был просто проводником, металлом наполненным движением заряженных ионов. Я чувствовал, как частицы стремительно проносятся через меня и выплескиваются на Аленку, трансформируясь в нужные слова.

Мы с ней были, как одно целое, и наше слияние позволило нам достигнуть вершины заоблачного мира и познать настоящее наслаждение.

Зазвонил телефон.

– Вовремя! – подумал я и искренне улыбнулся, Я совсем забыл, что на складе сейчас кипит работа, и меня могли сорвать с места в любой момент. Было бы обидно!

Глава пятая. Дела семейные

– Алло!

– Борисыч, мы заканчиваем! – совершенно пьяный старший кладовщик Юра еле ворочал языком. Товар принимал его заместитель Сашка, который почти никогда не злоупотреблял алкоголем, зато Юра на правах командира формально руководил процессом. Грузчики и оставшиеся кладовщики вполне могли бы обойтись и без него, но он всегда оставался на ночные работы, чтобы:

– во-первых, получить сверхурочные,

– во-вторых, пообщаться в дружном коллективе,

– в-третьих, напиться до чертей.

Последнее у него получался особенно хорошо. Я не помнил ни одной трудовой ночи, чтобы к ее середине у Юры не подкашивались ноги, и он не начинал строить из себя профсоюзного лидера, ратующего за права складских работников – а заодно и приглашенных грузчиков.

Когда я только начинал курировать склад под руководством своего директора, в прошлом бывшего кадрового военного (ему оставалось до генерала совсем чуть-чуть, но тут развалился СССР, и вся карьера пошла прахом), у меня совершенно не было опыта, как вести себя с нажравшимся гегемоном. Который, к тому же, по пьяной лавочке постоянно лезет в драку.

Я мог за себя спокойно постоять (бывший мастер спорта по плаванию, потом – десять лет восточных единоборств в жестком стиле, плюс участие в мелкой полу-банде в начале девяностых), но радости от этого мне было мало. Разобьешь вот такому морду, и что потом? C работы увольняться? Или же пытаться уладить дело миром, выплачивая ему приличные отступные?

В общем, дилемма, которую я до поры до времени не мог решить. Пока директор не подсказал правильный выход. У него был громадный опыт общения с подчиненными (все-таки, бывший военный комендант Алма-Атинского гарнизона), и так, как он умел возить их мордой по столу, я, наверное, не смог бы научиться никогда.

Обычно, если кто-то провинился (например, один из водителей служебных автомобилей), он вызывал их всех вместе и начинал капать на мозги. Причем, не имело никакого значения, все они виноваты, или же только один из них: «Ты виноват? Отлично, отвечать будет весь коллектив!»

Бедолаги выстраивались в шеренгу перед столом директора (он сидел напротив в кресле) и терпели его разнос от сорока минут до полутора часов кряду. Все зависело от настроения директора – было ли у него на них время, или же он торопился.

Сначала он долго и нудно объяснял подчиненным, что здесь они никто, и звать их никак, и что работают они за деньги, а если кому не нравится, то может увольняться. Потом переходил на личности и доставал «из-под сукна» все их накопившиеся промашки и огрехи, которыми и тыкал в лицо. И все это, само собой, перемежалось едким казарменным юмором и трехэтажным матом, от которого даже у видавшего виды боцмана уши бы свернулись в трубочку.

Зато как его уважали подчиненные! Не то, что остальных! И считали настоящим командиром-защитником, который, если нужно, встанет за них грудью, но если ты виноват – то непременно раскатает в плоский блин!

До поры до времени я работал у него замом. И набрался достаточно опыта, чтобы четко понимать, как следует вести себя в коллективе. И совершенно без разницы, кто в нем работает. Авторитет – вещь нематериальная, и если он у человека есть, то с ним считаются везде.

Так вот – как-то раз после очередной нашей стычки с пьяным кладовщиком Юрой, на которой тот размахивал кулаками и так и нарывался, чтобы получить в морду с ноги, директор вызвал меня с целью узнать, что же между нами произошло.

Выслушав меня (а ко мне он относился очень хорошо), он немного помолчал и сказал:

– Никогда не нужно затевать свару с подчиненным в присутствии других подчиненных! Когда они собираются в кучку, то чувствуют поддержку друг друга, но если их разъединить, то с ними можно делать все, что хочешь. Человек в одиночестве начинает думать только о себе, а психология толпы – это массовость, которую очень трудно преодолеть.

Конечно, он говорил другими словами, но смысл был таким. А слова – это всего лишь сотрясание воздуха, ими можно пользоваться, как душа пожелает.

Директор затянулся сигаретой и улыбнулся чему-то своему:

– Сейчас ты вызови этого Юру и урони его ниже подвала! Если ты не сделаешь этого сразу, то можешь забыть об уважении!

Директор был, конечно, прав. И мне самому стоило раньше догадаться, что соломину переломить намного легче, чем целый веник. Впрочем, жизненный опыт приходит болезненно и понемногу, так что судить сам себя я не стал.

В итоге вышло все именно так, как и говорил директор. Протрезвевший Юра быстро уяснил, что я могу его легко уволить, и его не спасет ни его пролетарская сознательность, ни пьяный гонор. С тех пор моя проблема с ним была решена.

– Борисыч, мы тебя ждем внизу, – Юра хотел, чтобы я сам убедился, что все чин по чину, товар принят, проблем никаких нет.

На часах было всего лишь полдвенадцатого. Обе фуры они разгрузили меньше, чем за два часа, и это вызвало у меня настоящую оторопь. Оказалось, там было не так много товара, как обычно, поэтому и возиться долго не пришлось.

Пока я разговаривал с Юрой по телефону (слушать его пьяный бред после разгрузки входило в мои прямые обязанности), Аленка оделась и включила свет. Вид у нее был немного помятый, но жутко довольный, и она этого не скрывала.

Ее взгляд говорил о многом – в частности, что я молодец! Мне было приятно!

Она обняла меня сзади, положила руки мне в район ширинки и стала игриво массировать через джинсы моего поникшего война. Впрочем, мало на что рассчитывая, а только так – ради ласки. Я чмокнул ее в щеку и пошел провожать.

Мы немного постояли на темной лестнице, на которой было включено только дежурное ночное освещение, поцеловались на прощание, и она упорхнула домой. Ну или куда-нибудь еще. Может быть, в ночной клуб к мальчикам! Ведь никогда нельзя точно сказать, что у этих студенток на уме.

Я потащился на склад. Товаром были забиты все проходы (которые по нормам противопожарной безопасности должны были оставаться свободными), и кладовщики с грузчиками прыгали по коробкам, как кузнечики, сверяясь с накладными и артикулами.

– Борисыч, у нас все тип-топ! – Юра стоял, раскачиваясь, рядом со складом и держал в руке поллитровку, – будешь?

Он протянул мне бутылку, в которой уже было на дне. Я не стал отнекиваться. Вечер выдался по-настоящему трудовой (у всех по разному, конечно, но, как говорится, такова судьба), и его следовало проводить добрым глоточком благословенной беленькой завода «Кристалл».

Закуску всю уже съели, так что пришлось занюхать рукавом. Я закурил. Нужно было собираться и тоже двигать к себе на Первомайскую.

– Или, может, остаться на работе? – с тоской подумал я, – что мне там делать? Впрочем, как минимум, «дома» была постель, душ и возможность отдохнуть по-человечески.

Если я планировал добраться сегодня до кровати, нужно было спешить. Пока пешком до метро, пока доедешь до нужной станции, могут и переходы закрыться. В любом случае ночевать на мягком матрасе и под одеялом лучше, чем на кресле в офисе – тем более, что потом ни помыться, ни побриться, ни почистить зубы!

В итоге желание комфорта победило, и я быстро выкатился на улицу. Я наделся, что жена будет уже спать, и никто не помешает мне просто нормально лечь – без предъявления эмоциональных, денежных и мировоззренческих претензий.

Не тут-то было! Меня уже ждали. Стоило мне только переступить порог квартиры, как я еле успел увернуться от удара длиннющим резиновым членом, который, скорее всего, был подарен моей неблаговерной супруге одним из ее многочисленных ухажеров. По крайней мере, я ей его не покупал, но, может – она сама? Чтобы утолить безмерную страсть?

Со времени моих занятий восточными единоборствами у меня все еще сохранилась неплохая реакция – я вовремя отпрянул и поэтому остался жив и без травм. Стоит отдать должное жене – орудие возмездия она выбрала самое что ни на есть убойное! И если она преследовала цель напугать меня до икоты, то у нее получилось!

– Значит, у тебя хватило совести заявиться сюда? – вопли жены напоминали скрежет выдираемых из бревен гвоздей. Я уверен, они перебудили всех соседей на три этажа вниз. Вниз – потому что наша квартира располагалась на последнем девятом этаже, и над нами никого не было. Впрочем, и так слушателей хватало.

Не прошло и пяти секунд, как первый очнувшийся сосед лупанул чем-то железным по батарее, прозрачно намекая, что время для семейных разборок выбрано не самое удачное. Я с ним был полностью согласен, но меня никто не слушал.

Жена наступала с членом наперевес, и вид у нее был настолько зловещий, что я инстинктивно выскочил обратно в подъезд и быстро захлопнул за собой дверь. Я собирался увеличить дистанцию между мной и ею до максимально возможного предела. И, наверное, в иной ситуации этого бы было достаточно, чтобы ее эмоции постепенно схлынули, и она успокоилась. Но не в этот раз.

Щелкнул замок – жена выскочила следом. Ее лицо было перекошено дикой злобой, а фаллос, занесенный над головой подобно карающему мечу Немезиды, мог навести ужас на кого угодно. В итоге нет ничего удивительного, что я принял решение бежать. Бежать без оглядки, и неважно куда – лишь бы подальше от этого страшного места.

Я пулей скатился вниз по лестнице, слыша позади истошные подвывания жены, и выбежал на улицу. Мое положение было удручающим – кругом ночь, дождь льет, не переставая, жрать охота, и плюс ко всему, кажется, меня окончательно выгнали из дома. По крайней мере, туда, где есть шанс быть поколоченным резиновым членом, я сам – ни ногой!

Я вытащил из кармана мобильник и принялся судорожно просматривать телефонную книгу. Мне нужно было собраться с мыслями и понять, где найти приют. По крайней мере, на ночь.

Варианты, конечно, были. Например – просто заселиться в гостиницу на несколько дней, пока ситуация в той или иной степени не рассосется. Или же пойти к парням в общагу Московского Государственного Технического Университета им Н.Э. Баумана, в которой я прожил шесть лет, и из которой выехал, можно сказать, совсем недавно.

Рядом еще общага Первого Медицинского – там у меня масса знакомых медичек, но вход посреди ночи в эту обитель молодых (но уже опытных) женских тел сильно затруднен.

Наконец, Ева, к которой я мог завалиться в любое время, и, конечно, офис – ведь никто еще не отнял у меня персональное кресло рядом с фикусом и компьютером с гигантским монитором.

Бауманская общага казалась мне лучшим выбором. Во-первых, совсем близко, во-вторых, бесплатно, в-третьих, там можно поесть на халяву, и в-четвертых, там весело.

Впрочем, и здесь были нюансы. Многое зависело от того, притащили ли друзья любовниц на ночь. Если так, то вожделенная уединенная койка в чертежной комнате может быть занята, и мне придется спать на раскладушке у кого-нибудь из них. Что, конечно, тоже ничего, но одному лучше. Тем более, что в комнатах всегда жутко накурено, и просыпаешься с больной головой.

Как бы то ни было, мой путь лежал на Шестую Парковую улицу – к студентам и бывшим студентам. Время – почти два, двери в общаге уже давно закрыты, но у меня были отличные отношения с консьержкой, которая сидит на входе. Я знал ее еще со времен учебы и по старой памяти иногда дарил ей небольшие презенты. А время от времени даже пил с ней чай, болтая о том, о сем.

Поэтому проблем у меня не возникло. Баба Ната (так звали консьержку) отворила двери и, ни слова не говоря, впустила меня посреди ночи. Она была женщиной понимающей и никогда не задавала лишних вопросов.

Я поднялся на седьмой этаж (лифт не работал) и облегченно вздохнул: спать еще никто не собирался – народ резался в преферанс и, судя по всему, засел за карты до самого утра.

Вся гоп-компания была в сборе. Артур, Жорка, Вован и Серега. Они только-только начали писать пулю по десять копеек за вист и даже были еще почти трезвыми. Мое появление ознаменовалось бурными выражениями радости – когда-то мы вместе учились и считали друг друга хорошими друзьями.

Единственным моим отличием был статус москвича с квартирой, в то время как они так и до сих пор и жили в общаге, теперь, правда, уже на коммерческой основе – не то, что раньше.

– Здорово, Влад! Какими судьбами? – Артур отбросил карты и деловито полез в холодильник. Наверное, по моему дикому виду он понял, что сейчас для меня самое главное – это еда. Кроме того, Артур всегда отличался хлебосольностью и считал, что: «Гость в доме – накрывай на стол!»

– Водку будешь?

– Само собой! – не выпить водки сейчас было равносильно оскорблению.

– Как жизнь? Давненько что-то ты к нам не забегал! – Серега придвинул ко мне стопку и наполнил ее из бутылки до краев, – ну, давай, твое здоровье!

Мы выпили, и я с жадностью вгрызся зубами в кусок хлеба, лежащий на столе. Артур достал из холодильника здоровенный казан (и как он, интересно, там поместился?) и пошел на кухню разогревать его содержимое. Через минуту оттуда пошел такой чудесный запах, что у меня моментально потекли слюнки, и я сделал над собой усилие, чтобы удержаться и за раз не съесть весь оставшийся у парней хлеб.

– Арик сегодня плов готовил, как чувствовал, что ты к нам нагрянешь! – Серега похрустел пальцами и закурил «Беломор». Привычка к папиросам стала его второй натурой, и хотя сейчас все курили исключительно сигареты, он все так же рыскал по Москве в поисках вожделенного «Беломора» и «Казбека».

Впрочем, «Казбек» окончательно сгинул в небытие, а почему так произошло, никто толком объяснить не мог. А ведь когда-то это были очень качественные папиросы и с легкостью брали призовые места на любых табачных выставках.

– Ну, как живут бизнесмены, квартиру еще не купил? – Серега глубоко затянулся, набрал полные легкие дыма и выпустил его кольцами. У него получалось отлично, а я вот так и не научился вытворять с дымом подобные чудеса. Кольца указывали на особый фарт курильщика – красиво и стильно. И, кроме того, девушкам почему-то нравилось.

Вообще, жизнь в общаге была особенной и не похожей на ту, что снаружи. Общага имела свой непередаваемый колорит, и с ним мало что могло сравниться. Вот даже и девушки здесь были зачастую общими, и никоим образом этого не стеснялись. Они и сами были не против, и меняли партнеров с невероятной скоростью.

Любовь, царившая здесь, была легкой, быстрой и совсем необременительной. По обоюдному согласию, и без каких бы то ни было обязательств. Впрочем, это не касалось первокурсниц – еще почти девочек, которые блюли себя в чистоте и добродетели. Их никто не трогал.

Во-первых, они, в основном, были еще несовершеннолетними – а это табу. Во-вторых: какой интерес выслушивать их мечтания о внеземной фееричной любви, которая должна предшествовать дикому сексу, и без которой немыслимо вообще ничего?

«Козерожкам» всегда давали время пожить в плену своих фантазий, возмужать (если к ним употребимо это слово), набраться опыта и поменять отношение к жизни. И вот тогда можно было общаться с ними к обоюдному удовольствию!

Обычно через два-три года студентки понимали, что время-то уходит, молодость не возвратится, а принца на белом коне как не было, так и нет. Зато кругом вдосталь молодых парней, которые (хоть и озабочены учебой и зарабатыванием денег), но все же совсем не прочь повеселиться и разделить с девушкой свою любовь.

– Нет, квартиру не купил, и, кажется, в ближайшее время не предвидится. Кстати, что у вас сегодня с чертежной комнатой? Свободна?

– Да, вроде бы! – нужно у Арика спросить, – ключи у него. А что, тебя жена опять выгнала?

– Точно!

– Знаешь, – Серега достал очередную папиросу из пачки, размял ее пальцами и закурил. Он дымил, как паровоз, и я до сих пор не понимаю, как у него от такого количества никотина и смол не отваливаются легкие, – давно хотел у тебя спросить. Конечно, это не мое дело, но что ты с ней возишься? Во-первых, страшная, как фашистка, во-вторых – ну ты и сам знаешь!

Серега смутился. Он был достаточно искренним и прямым человеком и, вроде, собрался назвать вещи своими именами (что моя жена – как бы это помягче выразиться: в общем, женщина не самого тяжелого поведения), но передумал. Все-таки мы с ним были друзьями, и он старался беречь мои чувства, дескать: «Пусть сам разбирается!»

– И в-третьих, – Серега немного помолчал, а потом довел свою мысль до логического завершения, – мне всегда казалось, что семья создается для детей и для нормальной уютной жизни. В конце концов, для совместных прогулок в парке и поездок в отпуск. А у тебя что? Ни того, ни другого, вообще ничего! Как в той песне Пугачевой с Сукачевым: «Он влюбился как-то раз!..» Хотя, конечно, это твои проблемы! Давай выпьем, что ли, по такому случаю!

Мы снова выпили, а потом еще. Вскоре с кухни возвратился Артур с разогретым в казане пловом, и я с удовольствием набросился на еду. Плов был необыкновенно вкусный – Арик настоящий мастером и всегда гордится своими поварскими талантами.

Конечно, знай я, что мне придется вот так внезапно заявиться в общагу, я бы прихватил с собой и еды, и выпивки – но в данном случае приходилось рассчитывать только на запасы друзей.

– Артур, – после того, как с трапезой было покончено, а Жорик принялся вертеть в руках колоду карт, – дай мне ключ от чертежки! Переночую я у вас сегодня, пожалуй! И кстати, ты можешь застолбить за мной комнату дня на три, пока я со своими проблемами не разберусь? Ну, и само собой, с меня ящик водки и два ящика пива! Ты меня знаешь!

– Да, ладно, Влад, кончай базар! – Арик был серьезен, – можно подумать, ты нас ни разу не выручал! Хотя, конечно, водка и пиво – это то, что нужно, и мы от такого подарка не откажемся! На тебе ключи – можешь спускаться и ночевать. Я думаю, недельку поживешь, а потом посмотрим!

– Да – насчет белья! Вот возьми! – Арик достал из тумбочки закатанный в полиэтилен комплект (у него всегда было в запасе чистое белье – если вдруг возникнет желание пообниматься с дамой) и отдал мне. – Потом вернешь!

– Спасибо, парни! – я был им благодарен. Конечно, я в них не сомневался, но все же обстоятельства могли сложиться так, что мне пришлось бы убраться не солоно хлебавши. – Надеюсь, я никого не напрягаю?

Вопрос повис в воздухе. Артур махнул рукой, дескать: «Какие проблемы?», и переключил все внимание на долгожданный преферанс, от которого я их отвлек своим внезапным появлением. Намек был более чем прозрачным: пятому здесь все равно делать было нечего, и я мог спокойно отправляться спать.

Честно говоря, я и сам мечтал добраться до кровати, у меня шумело в голове, а сил после бурного секса с Аленкой и не менее бурной семейной сцены не было вообще.

– Да, знали бы парни, чем собиралась меня поколотить моя жена! Они бы, наверное, не оценили ее шутки! Впрочем, собираться-то она собиралась, но ничего у нее не вышло – и это самое главное!

– Кстати, – а ведь это отличный повод разбежаться с ней насовсем! Типа, я терпел, пока ты била меня по голове сковородой и даже дуршлагом, но стоило тебе взять в руки громадный резиновый член – здесь уж совсем другое дело! Ты перешла черту, и теперь я не вижу никакой возможности оставаться рядом с собой. Можешь трахать им своих хахалей, если они того пожелают!

Я отворил чертежную комнату, прошел в самый дальний угол и открыл еще одну дверь, за которой располагалась небольшая уютная кондейка площадью метра три на четыре. Это была знаменитая «Комната любви», и она была самым вожделенным местом в общаге.

Ее стены повидали столько на своем веку, что если бы здесь стояла скрытая видеокамера, порно-материала хватило бы на пару тысяч фильмов. Обычно не проходило и ночи, чтобы кто-нибудь не занимал «любовницкую» на пару-тройку часов. Но мне повезло – наверное, всевышний (в которого, впрочем, я не верил) был на моей стороне, и сегодня я мог отдохнуть в долгожданном одиночестве. А потом еще недельку, как уверял Артур.

Я быстро расправил стоявшую в углу полуторную кровать и поменял на ней белье. Оно было чистым, отглаженным и даже накрахмаленным. Ничего не скажешь – Арик к каждой своей женщине подходил с уважением. Ну, или делал вид – здесь я ничего конкретного сказать не мог.

– Спать! Все – теперь спать! – я завел будильник на наручных часах на семь утра. Несмотря на мой новый разведенный статус (а это, можно сказать, было делом уже почти решенным), работу никто не отменял, деньги все так же нужно было зарабатывать, и они стали еще более необходимыми.

Я собирался снять квартиру и начать копить на собственное жилье. До развода (а я думал о нем уже в прошедшем времени – что было хорошим знаком) проблема покупки новой квартиры не стояла так остро, хотя я и завидовал предприимчивым знакомым, которые смогли достать нужную сумму.

Я же довольствовался просто откладыванием мелочи про запас. Как-никак, метры были, их можно было разменять, а потом уже действовать, исходя из новых вводных. Но своим внезапным (но, похоже, окончательным) побегом я все поставил с ног на голову, и теперь жизнь открывала передо мной новые горизонты. И самым лучшим из них, безусловно, была свобода!

Глава шестая. Опять все внезапно

Надоедливое комариное попискивание могло разбудить и мертвого. А я пока таковым себя не считал.

Пищал будильник. Не успел я прислонить голову к подушке, как уже нужно было вставать и собираться на работу. Спина затекла, голова была чугунной, зато настроение – необыкновенным! Давно я не чувствовал себя так легко и свободно!

Только сейчас, приняв решение навсегда уйти из опостылевшей мне семьи, я осознал, какой груз таскал на плечах все эти годы, и как давила на меня моя семейная жизнь. Ее и семейной-то по-настоящему назвать было нельзя – так, чистый штамп в паспорте, если не хуже.

Моя душа пела – причем исключительно бравурные марши, призванные вселять радость в сердца. Я выкатился из чертежки и рванул наверх к парням, запоздало припомнив, что у меня нет ни бритвы, ни зубной щетки, ни полотенца. Но зато я лелеял смутную надежду, что все это смогу одолжить у них.

Как я и предполагал, спать они не ложились. Комната напоминала газовую камеру, по углам и под потолком клубился сигаретный и папиросный дым, а посреди всего этого табачного царства сидели четверо с красными глазами и яростно спорили, как нужно ловить мизер.

– Приятно вас видеть, господа, свежими и бодрыми! – я втянул носом воздух и чуть не задохнулся. Давно я не видел такой концентрации дыма на один условный объем кислорода, – как вы живы-то до сих пор в такой атмосфере?

– А, Влад! Привет! – Артур обратил на меня мутный взор, – ну, как спалось?

– Да, ничего! Спасибо! Я знаю, у тебя все есть! Одолжи мне зубную щетку, бритву и полотенце! Кстати, можно еще мыло и чистые носки! Вечером верну все новое!

– Э, братан! Ну, ты и задачки ставишь! У меня-то да, все есть, вот только с зубной щеткой проблемы! Пожуешь жвачку, в конце концов! – Арик деловито принялся шарить по шкафам, и вскоре я, экипированный гигиеническими принадлежностями, отправился в душ. Душ – вот лучшее изобретение человечества, поскольку, что может быть приятнее горячей воды по утрам, а также возможности как следует освежиться?

– Да, жизнь в общаге – это кайф! – я поймал себя на мысли, что завидую парням. Прошло совсем немного лет с того времени, когда и я вот так же сидел по ночам за преферансом в клубах дыма и с дежурной бутылкой водки на столе и чувствовал себя почти счастливым. Примерное, как сейчас, но только тогда у меня все было впереди, и я был уверен, что моя жизнь сложится необыкновенно!

Впрочем, то же самое я ощущал и сегодня утром, поэтому моя зависть была не слишком сильной.

***

– Баба Ната, доброе утро! – я пробежал мимо сонной консьержки и краем глаза успел заметить, как она вдогонку помахала мне рукой, – нужно будет сегодня купить ей приличного кофе за ее ночную любезность!

Было восемь часов утра, и «козероги» давно уже умчались на лекции и семинары. «Козерогами» и «козерожками» в Бауманском университете звали первокурсников. Они вставали в полседьмого, а минут в двадцать восьмого бежали на учебу. А дальше – часов до девяти-десяти наступала мертвая тишина.

Общага не спешила просыпаться, совершенно игнорируя трудовые потуги мира снаружи. Жизнь здесь была ночной, а по утрам царили покой и умиротворение, изредка нарушаемые пьяными воплями припозднившихся студентов.

До работы я добрался без происшествий и первым делом отправился на склад посмотреть, как там обстоят дела после ночной разгрузки. Все было, как обычно. Кладовщики спали вповалку кто где, так что мне пришлось их расталкивать. Домой они не поехали, и, судя по всему, уговорили ночью все, что может литься и гореть.

Перегар от них шел жуткий, я и отправил каждого чистить зубы и пить кофе, пока они в таком виде не попались на глаза директору. Ведь одного только взгляда на их перекошенные рожи хватило бы, чтобы составить представление о прошедшей бурной ночи.

Убедившись, что склад начнет работать вовремя, я поднялся к себе наверх и решил заняться собственными неотложными проблемами. За ближайшие несколько дней мне нужно подыскать съемное жилье, и желательно – в Измайлово.

Отличный район, очень уютный и зеленый! Кроме того, я к нему привык и совершенно не хотел оттуда уезжать. Я сел за компьютер, уставился на экран и с досады хлопнул себя по лбу.

– Какой же я дурень! Ведь проходил мимо газетных лотков, так почему не купил «Из рук в руки»? – и действительно, где еще взять нужную мне информацию?

Пришлось срочно одеваться и бежать к метро. Я потерял сорок минут, но зато приобрел сразу и «Из рук в руки», и «Недвижимость и цены», и «Твоя квартира». У меня зародилась надежда прямо сегодня заключить договор на аренду жилья.

Через полчаса вернувшись в кабинет, я принялся названивать по объявлениям. Дело оказалось не таким простым, как я предполагал. Да – обычно телефонную трубку брали, и брали хозяева квартир, но выяснилось, что мало какое предложение мне подходит.

То цены были завышены, то район совершенно непригодный для жизни, то квартира убогая. В общем, дешевое никуда не годилось, а за все остальное требовали чрезмерную плату, причем сразу за два месяца плюс обеспечительный депозит.

Мне нужно было подумать. Конечно, я располагал энной суммой свободных денег, но переплачивать мне не хотелось. А между тем обстоятельства требовали от меня решительных шагов, а мне еще нужно было обустроить свой быт. Готовить, спать, мыться и стирать одежду. Не говоря уж про все остальное.

– Ладно! Еще один заход! Врагу не сдается наш гордый «Варяг!» Верю, ждет меня удача, на святое дело иду – себя из беды выручать! – исковерканная фраза Горбатого из кинофильма «Место встречи изменить нельзя» настроила меня на философский лад. Неожиданно я уверовал, что двигаюсь в правильном направлении, и у меня обязательно все будет хорошо! Да и не может быть по-другому!

– Алло! Здравствуйте! Я по объявлению насчет квартиры! Вы сдаете?

– Да! Сдаем! – на том конце ответил мужчина. Голос у него был какой-то немного вялый, но в нем чувствовалась надежда.

– А можно узнать, что за квартира?

– Отличная, сорок метров, первый этаж, лоджия застеклена плюс решетка, мебель, телефон, Южное Измайлово, пятнадцать минут от метро на автобусе или маршрутке!

– Почем?

– Сто двадцать долларов и оплата за электричество по счетчику!

– А на какой срок можно заключить договор?

– Лучше сразу на год или на два! Один месяц меня не интересует!

– Отлично! Когда можно посмотреть?

– Вечером после шести! Приезжайте – только предварительно позвоните!

– А договор мы сразу сможем подписать? Какие условия оплаты?

– Оплата за два месяца, а потом – каждый месяц до пятого числа. А последний – бесплатно!

– Хорошо, договорились! Буду у вас часов в семь! – и я повесил трубку.

Вариант меня устраивал. И, прежде всего, по цене. Конечно, это не Восточное Измайлово, но там требовали от двухсот двадцати до трехсот пятидесяти, что меня, конечно, нисколько не привлекало. А здесь – чуть-чуть на отшибе, но район все тот же, тот же парк, та же ветка метро. В общем, все знакомо. Плюс общаги рядом, и вообще – что-то подсказывало мне: за эту квартиру стоит уцепиться!

– Лиха беда начало! – я удовлетворенно откинулся на кресле, – постепенно решения ХХ съезда КПСС претворяются в жизнь, а когда у меня будет съемная квартира, то забрать свои вещи и поставить жену в известность – дело десятое. И вряд ли она расстроится!

В последнее время моя супруга вела себе особенно демонстративно, всем своим видом показывая, что я ей уже – поперек горла. Она усиленно подавала мне знак, дескать: «А не пора бы тебе, муженек, убраться из моей жизни насовсем!» Что ж! Можно сказать, что я внял ее невербальным доводам и согласился вычеркнуть себя из ее жизни раз и навсегда!

Больше ничего достойного внимания в этот день не произошло. Я выпил несколько кружек кофе, выкурил дежурные двенадцать сигарет и ровно шесть (и ни минутой позже – занят я сегодня, занят!) вышел из офиса. До предполагаемой съемной квартиры еще нужно было добраться – да так, чтобы хозяин не уснул в тщетном ожидании.

***

– Привет! А это опять я! – на Белорусской радиальной я неожиданно почувствовал спиной чье-то знакомое присутствие и обернулся, – а ты растешь! А ведь прошло-то всего ничего, а подобраться к тебе со спины уже не так просто!

– Майя, привет! Знаешь, а я рад тебя видеть, несмотря на то, что ты выгнала меня из дома! Вот сейчас как раз еду на съемную квартиру!

– Ну-ка, ну-ка, давай поподробнее! – Майя приблизилась вплотную и посмотрела мне в глаза, – а взгляд-то у тебя какой шальной, не иначе, сбежал-таки от жены! Я права?

– Именно! – на моем лице, наверное, было написано такое самодовольство, что Майя расхохоталась.

– Знаешь, на кого ты сейчас похож? На Базилио, который украл у Буратино пять золотых! Ну-ну, не обижайся, я шучу! – Майя вовремя заметила мою реакцию и немного сдала назад:

– Ты молодец! Кроме шуток! Твоя супружница тебя сильно допекала, но не это самое главное! А то, что ты рядом с ней терял море энергии, а энергия нам еще понадобится! Кстати, как ее зовут?

– Жанна!

– Жанна, Снежанна, Жоржета, Джульетта! Ты, я думаю, в курсе, что имена накладывают отпечаток на личность?

– Конечно, вот только пока никто так и не смог мне объяснить, какой!

– Никто? Эка невидаль! Кругом ведь одни мошенники и шарлатаны! Не то, что мы! – Майя смешно поморгала двумя глазами одновременно и продолжила, – а хочешь, я расскажу тебе все про Жанну?

– Ну?

– Что, ну? Баранки гну! Ты что – на зоне, что ли? Говори по человечески!

– Расскажи, – промямлил я, не совсем понимая, зачем мне это нужно.

– Ага! Ты, наверное, думаешь, зачем я тебе это рассказываю? Да все просто – чтобы самой потренироваться в видении и тебе показать, что не все так однозначно, как любят говорить «Мистики туманного образа», как я их называю!

– Первый раз слышу такое определение! – разговор начинал все больше и больше затягивать меня. Я и не заметил, как мы доехали до Тверской, на которой нужно было делать пересадку.

– Я еду с тобой! – безапелляционно заявила Майя, заметив мои нетерпеливые подергивания. Расставаться с ней мне очень не хотелось, но хозяин квартиры ждать не будет, и мне предстоял нелегкий выбор: Майя или дела.

– Ура! – я не выдержал и поцеловал ее в щеку. Сам от себя не ожидая, я вдруг преисполнился благодарности к Майе. Несмотря на ее явную дурь и сумасшедшие фортели, она уже как будто стала моей частью, а ее поступки иногда казались мне чем-то фантастическим. Особенно, когда она угадывала мои мысли и выбирала наиболее подходящий для меня вариант.

– Т. е. ты согласен? Тогда еще раз, пожалуйста, и не клюйся, а поцелуй нежно и страстно! – Майя ткнула себя в щеку пальчиком.

Дважды меня упрашивать не пришлось, я поцеловал ее в щеку поближе к губам, а потом еще ближе, а потом нацелился непосредственно на губы, но Майя отстранилась:

– Все, пока хватит! Здесь не самое лучшее место – смотри, как все глазеют!

– Так вот, мы не закончили, – Майя потянула меня за рукав, привлекая мое внимание, рассеянное поцелуями, – Жанна достаточно сильное имя, кто бы там что ни говорил!

Не очень у нас распространенное – это да, но все же и не совсем редкое. Жанны часто взбалмошны, считают себя центром вселенной и чувствуют к себе особый интерес – именно благодаря экзотичному звучанию своего имени. Наш человек всегда падок на зарубежное, а Жанна – имя французское, и от него веет чем-то заграничным.

Впрочем, это имя несет в себе множество подводных камней и проблем. В отличие от Ольги или Елены от Жанны подспудно требуют чего-то эдакого, вероятно, больше флирта, больше доступности, большей открытости для противоположного пола.

Обрати внимание, ты никогда не встретишь проституток Веру и Надю, зато Полин, Анжелик, Анжел и Эллочек хоть отбавляй! А все потому, что внимание, сосредоточенное на подобных именах, часто одного качества, и оно предполагает секс. И Жанна занимает достойное место в этом ряду. А где внимание, там и отклик.

А теперь представь, что ты девушка в полном расцвете сил, свободная и независимая! И если все мужчины, опираясь на твое имя, желают затянуть тебя в постель, и ты чувствуешь, что экзотична и эротична, разве же есть у тебя возможность отказаться? Наверное, нет! А где первый – там и второй, и третий, и так далее. Вот так-то! – Майя лукаво взглянула на меня, – а правда, что Майя тоже имя очень даже и ничего?

– Еще бы! – я шумно втянул носом воздух. От одного ее вида у меня шли мурашки по коже, и хотелось ухватить ее покрепче и впиться в нее долгим животным поцелуем, как альфа-павиан в свою любимую самку.

– Это позже! – Майя ласкового щелкнула меня по носу (опять прочитала мысли?), – что же конкретно до твоей жены, то у нее было никак не менее сорока мужчин, и ты в этой иерархии находишься явно не на первом месте, можешь поверить! Кстати, серьезно у нее было только с четырьмя (ты в их число не входишь), а остальные – так, для души!

– Для души! – я чуть было не выпал в осадок. Ничего себе, для души! И я не предполагал, что все так запущено!

– Что загрустил? – Майя резко оборвала свой диалог. Я находился в прострации. Что-то подсказывало мне, что она права. Сорок человек! А ведь это гораздо больше, чем все мои сексуальные связи с девушками, включая профессионалок!

– Да, да, ты прав! Тебе до нее еще работать и работать! Но впрочем, какая теперь разница, коли ты окончательно решил убежать? Да никакой!

– И действительно! Какая мне разница, сколько там у кого было? Я живу своей жизнью, а все услышанное мною лишь только подтверждает правильность моего выбора! – через две минуты борьбы с накатившей на меня пустотой я повеселел.

События сами толкали меня вперед, колеса поезда весело скрипели на поворотах, вагон раскачивался, и я всем своим существом чувствовал, что авантюра, в которую я ввязался пару недель назад, набирает ход. Походя ломая все, что только попадается ей на пути. Но зато маня неизвестностью.

– А что за квартира? – Майя пришла к выводу, что я справляюсь со своей меланхолией без ее помощи, и решила обсудить насущные проблемы, – кровать там есть большая? Что хозяин говорит?

– Понятия не имею! – я и в самом деле не знал, что ей ответить, – наверное! Не станет же он утверждать, что там есть мебель, если таковой не окажется!

– Смотри, – Майя говорила вполне серьезно, – большая кровать тебе понадобится! Во-первых, я буду иногда приезжать к тебе в гости, во-вторых, Лена, в-третьих, мы с Леной и еще кто-нибудь! Нас, знаешь, как много!

Я подумал, что ослышался. Ни с чем подобным я еще не стакивался и теперь не знал, как реагировать! Мне, конечно, было лестно, что вдруг ни с того, ни с сего я оказался привлекательным для таких эффектных дам – но с чего бы это? Здесь была скрыта какая-то очередная тайна, и мне очень хотелось получить разъяснения. Впрочем, тайн накопилось так много, что я даже устал их считать!

– И сколько же вас? Надеюсь, не целый полк гусар летучих? – я сильно сомневался, что в моих интонациях можно было уловить хоть толику смеха. Шутки-шутками, но подобный оборот событий был слишком неправдоподобен, чтобы воспринимать его, как реальность.

– Да не переживай ты так! – Майя, кажется, намеренно не обратила внимания на мои опасения, – всего лишь только восемь, и с каждой ты познакомишься отдельно.

– Восемь! – я не удержался и присвистнул на весь вагон. Стоящие рядом пассажиры немедленно повернули к нам головы, и на многих лицах читалось неприкрытое осуждение. И впрямь, свистеть в вагоне – это почти как курить. Общественно порицаемое преступление!

– Ну, и когда ты меня со всеми сведешь? – мне не оставалось ничего иного, как придать максимум иронии голосу, – а они все такие же красивые, как и ты?

– Именно! И некоторые даже еще красивее, можешь в этом не сомневаться!

– Знаешь, – я немного помолчал, – я не имею ни малейшего понятия, как относиться к тому, что ты сейчас сказала. Я знаю, что ты – настоящая чокнутая, но чтобы вот так! По-моему, это уже за гранью!

– Ну, что ты, дорогой! – Майя ласково обняла меня за талию и прижалась ко мне бедрами, – грань – это совсем не то, что ты думаешь! Замечу только, что мы наиболее рациональные существа из всех – и сейчас ты просто начинаешь сталкиваться с нашим рационализмом. Он пока отличается от твоего, но скоро ты поймешь, что наш образ жизни – единственно верный!

– И кстати, – Майя игриво ущипнула меня за филейную часть, – в свое время (я уже говорила это не раз) ты получишь исчерпывающие ответы на все вопросы!

– Хорошо! – пробурчал я, – но только, чур, постепенно! У меня от тебя одной крыша едет, а если мне придется общаться со всеми вами, я боюсь, что навсегда останусь шизофреником. А пока ты мне скажи, что в девушке Майе есть такого, что меня к тебе постоянно тянет?

– Как что? А ты разве еще не понял? Моя красота, мощь и магическая сила!

– Магическая сила, говоришь? – я заглянул ей глаза и чуть не утонул в их глубине. Но вовремя выплыл, – а меня ты можешь научить своим колдовским штучкам?

– Тебя – нет! – Майя тут же заметила мое разочарование и поспешила добавить, – но тебе это и не нужно! Ты предназначен совершенно для другого и можешь сыграть свою не последнюю роль в общем деле.

– Ну, хоть так! – я старался переварить услышанное. «Общее дело» меня немного пугало, но зато признание Майи, что я тоже на что-то гожусь, было словно бассейн с патокой, в которую я уже мысленно нырнул и выгребал кролем по дистанции в двести метров.

– И в чем же мое предназначение? – после того, как разум окончательно убедил меня в моей собственной исключительности, я решил выяснить все подробно.

– А, это пока для тебя сложно! И смотри, наша станция, пошли! – Майя явно не собиралась выдавать мне рыбные места и снова принялась за свою любимую игру – пудрить мозги! – Так, куда нам ехать?

– В Южное Измайлово, на улицу Челябинскую, дом двадцать один! Отсюда можно добраться на автобусе номер 645 или же на маршрутке. А можно просто поймать тачку.

– Слушай, а зачем тачку ловить? Ты же в прошлый раз говорил, что у тебя машина под подъездом стоит! Давай ее и возьмем!

– Да, правильно! Я как-то не подумал! – на самом деле, я очень даже думал насчет машины, но для того, чтобы ее забрать, нужно было миновать район и дойти до «дома». В районе меня знала каждая собака, а окна квартиры выходили прямо на место парковки моего «SAAB», и вероятность того, что меня увидят – да еще вместе с Майей – была зашкаливающее высокой.

– Вот и отлично! А заодно и проверим, хватит ли у тебя дури показаться вместе со мной перед тещей и прочим зверем! – Майя радостно засмеялась, а потом подхватила меня под локоть, – веди!

Делать нечего – пришлось мне принять независимый и неприступный вид, гордо выпятить вперед подбородок, собраться с силами и, представляя, как я одним только движением пальца разгоняю своих многочисленных «родственников», устремиться вперед.

Но стоило нам только перейти на противоположную сторону Первомайской улицы, как Майя остановилась:

– Знаешь, ты сейчас на кого похож? На индюка! Ты что, ничего не чувствуешь? Зря я тебя перехвалила!

– О чем это ты? И что я должен чувствовать? И прошу больше никогда не сравнивать меня с индюком!

– Ладно, ладно – не индюк! Павлин-мавлин! Перья распушил и бежит вперед, как слепой носорог!

– Да перестань ты! – я вышел из себя, – говори по делу, и хватит бросаться такими словами!

Майя скорчила злобненькую гримаску, а потом ткнула меня кулаком в грудь:

– Вместо того, чтобы раззадоривать свое эго, ты бы лучше посмотрел немного в сторону своего дома и сказал бы, что ты чувствуешь! Смотри! – ее приказ был, как удар хлыста.

– Как? – мое недоумение можно было понять. Я что – экстрасенс, чтобы смотреть туда, не знаю, куда.

– Одновременно во все стороны, представляя, что ты прозрачный и полый и позволяя напитать себя знаниями! Вот так!

Майя вдруг саданула мне со всего размаха между лопаток. Я взвыл и решил наброситься на нее с кулаками, но внезапно почувствовал, что раскрываюсь, становлюсь все выше и выше и начинаю воспринимать.

Странное ощущение полностью захватило меня. Я ощущал себя безразмерным, впитывал звуки окружающего пространства и не только звуки – а еще что-то, что составляло саму суть бытия, и из чего была соткана жизнь.

Я видел это нечто, как бесконечную серебристую паутину. Ее ткали и в ней копошились маленькие зеленоватые паучки, их было много, но все они представлялись мне совершенно бестолковыми. Я был полностью уверен, что вижу людей, но с необычного ракурса – я начал вглядываться в них и уловил яркие сполохи, которые были свойственны разуму.

В ответ на мое прикосновение разум проявлял озабоченность, он чувствовал чье-то внешнее воздействие, но не знал, как реагировать. Мне стало интересно, могу ли я на него как-нибудь повлиять, я выбрал себе подходящую жертву и нацелился на нее, но вдруг сила, пришедшая из ниоткуда, толкнула меня к одному из массы «паучков», и я с удивлением обнаружил, что вижу свою жену.

Во мне проснулось острое желание узнать, что же она замыслила. Я попытался настроиться на нее, но тут же отшатнулся. Ею управляли – управляли извне, и это были не люди, а некие сущности, которые плотно взяли ее в оборот, и теперь она целиком и полностью была проводником их воли.

От нее можно было ожидать всего, что угодно. Она несла в себе разрушительные энергии и знала, что может перенаправить их на любого по своему усмотрению. Вернее, по желанию ее подлинных ментальных хозяев, которые и на меня имели очень серьезные виды! Они же давали ей специфический образ мыслей – тянуть все только под себя и беспрестанно сражаться за свой личный комфорт и вседозволенность. И неважно, с кем!

Я чувствовал на себя их взгляд и не знал, как от него отгородиться. А через мгновенье они обрушились на меня всей своей мощью, и я вмиг оказался выбит из своего «магического» состояния обратно в бренное тело – единственно, что с помутневшим взглядом и звоном в голове.

– Ну, что ты увидел? – Майя нетерпеливо дергала меня за рукав, словно призывая немедленно покаяться. Ее фигура плыла у меня перед глазами, и я никак не мог сфокусироваться в одной точке. Меня шатало, жутко хотелось сесть где-нибудь, прикрыть лицо рукой и отгородиться от всего.

Резкий переход из обычного состояния в «магическое», а потом обратно ввел меня в странное состояние. Я не собирался реагировать ни на какие внешние раздражители, все вокруг казалось неважным, а моя жизнь – полностью завершенной. Наверное, это и называется депрессией или же эмоциональной пропастью – но именно таковой была реакция моего организма на погружение в альтернативное восприятие.

Я чувствовал, что Майя рядом вся пузырится. Я видел ее, как светящееся тело со странной нитевидной полупрозрачной структурой. Майя была разноцветной: верхняя половина – янтарной, нижняя – белой, и в самом низу – темной.

Я сделал над собой усилие, пытаясь вернуться к реальности. Не получилось. Шум в голове нарастал, и мне начало казаться, что кто-то или что-то тянет меня вглубь, чтобы растворить в бесконечном потоке времени и пространства и не дать мне выбраться наружу.

Внезапно мое слабеющее внимание привлекла вспышка тупой боли, исходящая откуда-то сбоку. Боль не собиралась отступать, а становилась все сильнее и сильнее. Она беспокоила и требовала от меня немедленно что-то делать для спасения собственного организма.

Я начал трепыхаться, как рыба, пойманная на крючок, пытаясь сбросить источник боли. Но она не отступала. Она не давала мне возможности окончательно погрузиться в темноту, наполненную странным замысловатым невидимым светом, и умереть. От такой вопиющей несправедливости я взревел подобно мамонту и… – пришел в себя.

Первое, что я увидел, была Майя, которая вцепилась зубами мне в ладонь и уже проделала в коже изрядную кровоточащую дыру. Следом накатила и боль, которая взрывным образом усилилась и стала на порядок резче, чем прежде.

– Ты что, совсем обалдела? – мой крик больше напоминал визг поросенка, я попытался вырвать руку, а другой оттолкнуть Майю.

Майя отреагировала мгновенно. Она выпустила меня, потом резко притянула мою голову к себе и медленно и четко проговорила:

– Смотри мне в глаза! Смотри только мне в глаза!

Я послушно вперил в нее взгляд. Ее зрачки вызвали у меня интерес, я принялся разглядывать их во всех подробностях и вскоре обнаружил, что начинаю мыслить и анализировать ситуацию. Я вновь обрел способность слышать окружающие меня звуки, чувствовать запахи и видеть четкую картинку.

– Уф! – Майя оттолкнула меня, а потом обессиленно прислонилась ко мне же.

– Ну ты меня и перепугал! Я уже было подумала, что ты не вернешься никогда!

– Куда не вернешься? Откуда? Где я был? – миллион вопросов тут же завертелся у меня в голове, – и что, вообще, со мной произошло?

– Вот и я хотела бы знать, куда тебя понесло, и кто придал тебе такое ускорение, что ты начал загибаться прямо на глазах! Рассказать сможешь?

– Постараюсь! – не знаю, кто на кого опирался, но мы с Майей образовали замечательную фигуру из двух обессиленных тел. Вокруг сновали люди, время от времени бросая на нас заинтересованные взгляды. Наверное, нам стоило уйти куда-нибудь, и я обхватил Майю на плечи и повел ее подальше – во двор и в темноту.

– В общем, так! – мое видение пока не исчезло окончательно, но с каждой секундой становилось более размытым и эфемерным, – сначала я увидел туманных паучков, наделенных разумом, а потом – жену, на которой висели какие-то живые трепыхающиеся черные гроздья, которые дули пургу ей в мозг и цепко держали за жабры. Гроздья осознали, что на них кто-то смотрит, и просто поддались под моим напором, я провалился в них, а потом мне стало хорошо и захотелось лечь и умереть!

– Господи, умереть! – смысл моих слов понемногу начал доходить до меня самого, – да они ведь реально хотели меня убить! Я только сейчас это понял!

– Вот именно! – Майя пыталась говорить спокойно и внятно, но у нее слабо получалось. Ее трясло – трясло в прямом смысле слова. Она вся ходила ходуном, и у меня возникло ощущение, что она извивается в жерновах какой-то адской мельницы, которая вытряхивает из нее душу.

– Что это с тобой? – я понимал всю незаурядность своего вопроса, но тем не менее ждал ответа.

– Да ничего! Не обращай внимания! Сейчас я приду в себя! – и действительно секунд через тридцать ее перестало колотить, она улыбнулась, расправила плечи и радостно потерла себя ладонями по щекам.

– Видишь ли, мой маленький и глупый друг, ты попал туда, куда и врагу не пожелаешь, и мне пришлось грызть тебя зубами, чтобы вытащить оттуда!

– Да? – наверное, сейчас мой интеллект мог претендовать на звание самого тупого в мире. Думать не хотелось совсем, мысли, которые пару минут назад роились в голове, снова притихли – зато на меня вдруг снизошло странное понимание без слов.

– Именно! Ты так хорошо настроился на жену, что в подробностях увидел ее подключки к альтернативному мирозданию. Кстати, мне они больше напоминают слоновьи лопухи! И они тебя атаковали!

Майя немного помолчала, блуждая взглядом по сторонам:

– Даже не так. В нашем мире они не могут иметь большой власти – без желания человека войти в их мир они бессильны. Поэтому они просто открыли перед тобой все двери, и ты с радостью вломился в них, как медведь в малину! А потом дверцы захлопнулись. А поскольку ты не знал, что уже находишься в чужой реальности, то шел все дальше и дальше. И отдалился от входа уже так далеко, что чужой мир стал диктовать тебе свои законы, и ты решил не возвращаться.

Майя прильнула ко мне и горячо стала шептать мне в ухо. Наверное, в постели это было бы эротично, но сейчас ее слова наводили на меня ужас:

– Как же! Тебе ведь было хорошо! И ты, конечно, не понимал, что, прежде всего, тебя лишили энергии, жизненной силы, чтобы ты стал легкой добычей! Питанием! Кормом! Только и всего! – как Майя не пыталась сдержаться, у нее в голосе проскальзывали истерические нотки.

– Да, ты на минуту выплыл – все-таки ты принадлежишь нашему миру, и твоя физическая оболочка не желает умирать просто так, но без моей помощи ты был бы обречен! И мне пришлось задействовать все мое умение и призвать на помощь не только силу, но и эгрегор, чтобы уберечь тебя. Ну, и призвать к тебе боль, само собой! В качестве раздражающего фактора!

– Кстати, – она мило улыбнулась и захлопала глазками, мгновенно превратившись в очаровательную глупенькую блондинку, – ранку нужно смазать либо перекисью водорода, либо йодом, а то мои зубки страсть какие ядовитые!

– Йодом! Бу-га-га! Ты прямо клоун в цирке! – ладонь невыносимо болела, – да твоими укусами можно любую кобру на тот свет отправить!

– Сам виноват! – отрезала Майя, – я хотела, чтобы ты просто посмотрел на намерение жены относительно тебя! А для этого не нужно было так глубоко нырять! Но нет – Остапа понесло, да так, что бедный комбинатор чуть не утонул! Вот бросила бы тебя здесь волкам на корм! И нет, чтобы встать на одно колено и признаться мне в вечной любви за спасение собственной жизни, так он еще и змеей называет!

– Все, все! Прошу пощады! – я миротворчески поднял руки вверх и, давясь смехом от накатившего на меня внезапного облегчения, проговорил замогильным голосом, – отныне и навсегда возлюблю тебя, как вишню в сладком соке, и буду носить на руках – и особенно в постель!

– То-то же, cher ami! – Майя игриво спустила руку вниз и попыталась нашарить моего скакуна под плащом, – тьфу ты, сто одежек, сто застежек! Так и до золотого ключика не доберешься! – переход от смертельной (по ее словам опасности) к эротическим играм был внезапным, но недолгим:

– Ну, если так, то ладно! Будет еще возможность! И впредь – чтобы сделать девушке приятное, носи такие же короткие курточки, как и я! И стринги!

– Да ты просто crazy! – у меня не было слов передать эмоции. Зато невыносимо хотелось нагнуть Майю прямо здесь и войти в нее сзади. Невыносимо!

– У нас еще дела! А времени нет! – минутка эротики была закончена, что Майя и продемонстрировала самым серьезным тоном и пошла вперед. Вот так-то!

Глава седьмая. Немного перца не помешает!

– Ты еще не забыл, что нам нужно смотреть квартиру? – вопрос глупый. Само собой, не забыл!

– Кстати, я тут подумала: тебе следует кое-что знать. Пока ты пытался покинуть наш мир, я времени тоже не теряла и смотрела на намерение твоей жены относительно тебя!

– Ну, и?

– Что, ну и? Когда ты уже научишься разговаривать, как и положено воспитанному выпускнику университета? А то привык к своим лошадиным повадкам, двух слов связать не можешь!

– Ладно, ладно! – я оставался спокойным, – уроки Майи были очень наглядными, и единственным от них спасением было не очень-то обращать на них внимания, – Ваша милость, не изволите ли Вы сообщить мне, что же Вы такого высмотрели – в Ваших путешествиях к звездам?

– Вот, совсем другое дело! Чувствуется положительное влияние культурной девушки с высоким художественным вкусом! А посему – прощаю! Теперь слушай:

– Тебе стоит хорошенько уяснить: ей на тебя плевать. Т. е. в прямом смысле слова – ты для нее никогда ничего не значил, и большую часть вашей совместной жизни она задавалась вопросом, что ты делаешь рядом с ней. За тебя она, конечно, держаться не будет. Другое дело, что с тобой ей было комфортно – статус, деньги, отпуск на море за границей, плюс почти совершенно ничем неограниченная свобода и возможность крутить хвостом направо и налево. Подтверди!

Я подтвердил – а именно покачал головой. А потом сморщился, как наморщенная греческая смоковница. Наверное, я впадаю в маразм, я беспрекословно выполняю команды, словно собачка в цирке!

Нет – все не так просто! Разум все еще не до конца мне повинуется, так что сначала я действую, а только потом – сомневаюсь!

– Отлично киваешь! Из тебя явно будет толк! – Майя ласкового потрепала меня по загривку – точь-в-точь, как любимого домашнего питомца, потом немного отстранилась и задумчиво произнесла, – конечно, пуделя из тебя не выйдет, но вот сенбернар – в самый раз!

– Сама ты пудель сенбернарский! – я наконец не выдержал – не стоит так надо мной глумиться (это подлинное безобразие с ее стороны), – говори дальше, а то как дам в лоб!

– А ведь и вправду дашь! Ты можешь! – Майя примирительно улыбнулась, дескать: «Проехали», и продолжила, – итак, на чем мы остановились? А остановились мы на том, что единственное, что интересует твою жену – это крепкие мужские объятия и, даже не побоюсь этого слова, крепкие мужские члены. И можно сразу два, и одновременно!

– Хватит, хватит! Я уже понял, давай дальше! – время шло, а мы все еще толкли воду в ступе!

– Ну, если тебе не интересно слушать, в каких позах ее имели, то и не надо! Знай же, о принц, что твоя жена падка до славы (которой у нее нет) и до денег (которых у нее не будет с твоим уходом). Поэтому даже если она не сможет помешать тебе уйти, то постарается максимально забрать у тебя все. В том числе и машину. И, кстати, она уже подумывает – не выставить ли рядом с ней круглосуточный пост. Мне так кажется!

– И это все ты увидела своим внутренним взором? – я не мог спокойно воспринимать ее нравоучительный тон. Мне ужасно хотелось с ней поспорить, и нужна была только причина, чтобы сорвать на Майе мое совершенно испортившееся настроение.

Я чувствовал, что она права. Я знал: все именно так и обстоит, только убедил себя, что ошибаюсь. Мне было удобно думать, что моя жена испытывает ко мне хоть какие-то человеческие чувства помимо заинтересованности в деньгах! А неприкрытая правда, прозвучавшая в словах Майи, резала меня, как ножом, и мне стоило большого труда молча выслушать все, что она пытается сказать.

Я был зол. Я крикнул Майе: «Стоп!», отошел от нее на несколько шагов, нанес десяток ударов ногой в пах невидимому противнику и немного успокоился.

– Все! Идем забирать машину, и ноги моей больше не будет в ее доме! – во мне бушевал огонь, я жаждал обрести долгожданную свободу. И, кроме того, я хотел найти женщину, которая будет воспринимать меня не просто как поганую «лимиту» и механическое устройство для зарабатывания денег, но и как личность!

– Да, насчет машины! Пока мы тут считали ворон, кое-что изменилось! И меняется прямо на глазах! Я чувствую, нас поджидает сюрприз! – Майя вдруг расширила зрачки и уставилась как будто в подпространство, – по всей видимости, тебе приготовили хороший качественный скандальчик! Кстати, ты давно не махал кулаками? Не ногами в человека-невидимку, а по-настоящему!

– Давно! – я напрягся, – а что, есть предчувствие, что понадобятся?

– Предчувствия – штука темная, а вот ощущения редко когда подводят! Если, конечно, развивать в себе тонкую сферу знаний!

– Ну, и что говорят тебе твои сферы?

– А то, – Майя немного помолчала, вглядываясь в никуда, – тебе лучше всего сейчас с женой не встречаться. Они тебя ждут – всей семьей. И если ее отец и мать сами не готовы биться с тобой на кулаках, то моральную поддержку они дочери обеспечат. И, похоже, рядом с ними какие-то стремные личности мужского пола!

– Давай сделаем вот что! – Майя внезапно дернула головой, потом снова вгляделась в никуда, – я возьму у тебя ключи и сама отгоню машину! А что – замечательный план!

– Как это – сама? – я опешил, – ты хочешь сказать, что вот так просто залезешь в чужой автомобиль на глазах у хозяев, и никто тебе ничего не скажет?

– Конечно, не скажут! Потому что машину ты продал мне! Разве не так? – Майя серьезно смотрела на меня, – ведь ты не обязан никому докладывать, как распоряжаешься своей собственностью!

Я смотрел на нее и понимал, что она не шутит.

– Так вот. Ты дашь мне документы и ключи, и сейчас мы с тобой напишем доверенность от руки на управление автомобилем. Филькина грамота, конечно – но для такого случая сойдет! Я уверена: на машину уже положили глаз, и без боя тебе ее не отдадут!

– Зачем так сложно? – я все еще сомневался, – мы только теряем время, а хозяин квартиры уже, наверное, решил, что я не приеду. Давай займемся этой проблемой позже, а сейчас поймаем тачку и просто поедем в Южное Измайлово!

– Нет! – Майя яростно уставилась на меня, – нужно отогнать машину сейчас! И если тебя коробит мой план, придумай что-нибудь еще! Но без машины не возвращайся! Я буду ждать тебя здесь! – она надула губки, отвернулась и принялась деловито рассматривать что-то у себя под ногами.

– Говорила мне моя первая учительница: «Не связывайся, Владислав, с безумными женщинами!», а я ее не слушал – идиот! – пробормотал я вполголоса и тут же получил гневную отповедь:

– Я все слышу! И нужно еще посмотреть, как из нас более безумен: легкая цветная зебра или приземленный безмозглый червяк!

Это было уже нечто! «Легкая цветная зебра!» Подумать только!

– Следующий мой шаг – в «Кащенко!», – я был уверен, что если еще постою рядом с Майей хотя бы минуту, то обязательно слечу с катушек.

– Все, я мигом! Жди меня здесь! – я помчался за автомобилем, – хорошенькое дельце: оказаться между молотом и наковальней! Или как там говорится: «Как кур в ощип!» Ушел от одной к другой – напрочь чокнутой!

Завернув за угол, я замедлил ход. Возле подъезда виднелась моя машина, и рядом с ней стояла парочка молодых людей. Стояли основательно, курили, о чем-то разговаривали и никуда, судя по всему, уходить не собирались.

Я остановился. Ко мне пришло ощущение опасности и одновременно показалось, что Майя совершенно права – эти перцы могут меня поджидать. Вроде, одного из них я недавно видел недалеко от «дома» – полный отморозок без примеси разума.

– Верить или не верить? – на вопрос, предназначенный моему нехорошему предчувствию, отклик пришел мгновенно. Мысли пустились в пляс, предлагая к рассмотрению различные варианты, начиная от: «Не пыли, пехота! Все будет ништяк!», и заканчивая: «В натуре, у тебя парень – серьезные проблемы!» Между этими двумя крайностями бились в конвульсиях и более интеллигентные формулировки, но на «слабаков» никто внимания не обращал.

– Есть мнение, что мне потребуется помощь. Или хотя бы совет! Пусть даже и от такой нетривиальной девушки, как Майя! – я быстро развернулся и рысью устремился обратно.

Майя увидела меня издалека:

– Ну, и где машина? – ее буквально распирало от сарказма, – десять минут назад кто-то утверждал, что дело выеденного яйца не стоит!

– Все, все, каюсь, вечный должник, обещаю загладить и искупить! – не было времени начинать с ней новую перепалку, да и не хотелось, по правде говоря, – у меня возникли определенные сомнения: там возле машины трутся какие-то подозрительные амбалы, и я думаю – а не по мою ли душу они стоят?

– Правильно думаешь! А я тебе говорила. Хорошо хоть, что ты не такой упертый баран, как остальные представители твоего пола, и вовремя почувствовал, что дело пахнет керосином! Можешь мне поверить, отлупили бы они тебя неслабо!

– Ну да ладно! – Майя решительно (совершенно мужским жестом) взъерошила волосы, – идем! План меняется на ходу! Сделаем так! Ты дашь мне ключи и документы. Машина заводится обыкновенно, без всяких там шведских штучек?

Я кивнул.

– Отлично! Механика? Впрочем, без разницы! Сначала подхожу я и сажусь в машину. Если все пройдет без проблем, ты незаметно стоишь в стороне и ждешь, пока я отъеду. Если меня начинают хватать, притеснять, ущемлять в правах и всячески покушаться на мою девичью честь, то ты выскакиваешь и начинаешь драться кулаками. Бей первым! Нужно сразу выключить одного! Потом будет легче! Сможешь?

– Наверное! – я пожал плечами. Давно мне не приходилось драться на улице, но здесь был предлог – нападение на девушку, что она впоследствии сможет подтвердить. А я буду выступать в качестве защитника и благодетеля! – согласен! Пошли?

Как всегда перед схваткой, меня охватил нервный мандраж. Обычно он сразу проходит, стоит только выйти на татами или в ринг. Там остается только адреналин, желание уничтожить соперника и никакой боязни. Но перед этим у всех ноги трясутся. В большей или меньшей степени, само собой – но у всех без исключения.

– Ты понял, встань за деревьями и не высовывайся, пока не почувствуешь, что нужно действовать! – Майя не унималась и все говорила и говорила. Я видел, что она тоже сильно нервничает и за словами пытается скрыть свой страх, – я даже могу специально для тебя немного покричать!

– Да! Именно! – я был совсем не против, – как только тебя начнут тянуть из машины, кричи, что есть мочи! Случись что, больше свидетелей будет на нашей стороне!

Через минуту я спрятался за толстым деревом и, скрытый темнотой, стал наблюдать за Майей.

Ее как будто подменили. От ее неуверенности не осталось и следа. Она подобралась, ее походка выровнялась, лицо расслабилось – словом, девушка идет вперед и не ожидает никаких неприятностей.

Амбалы были все там же. Только теперь они еще и заряжались пивом. С одной стороны, это было плохо – алкоголь резко усиливает агрессию и способствует неадекватным поступкам, с другой – у пьяного нет никакой реакции, и если не пугаться, можно одному легко уложить трех пьяных.

– А вот и соска к нам пришла! – один из них издалека грубым голосом «поприветствовал» Майю, – давай, милая, мы с другом тебя ох как полюбим!

– Нет, мальчики! – Майя говорила уверенно и спокойно, – я думаю, ваш поступок Гюрза не оценит! И как бы вам потом не ответить по понятиям за чужую девочку!

Амбалы опешили:

– Гюрза? Какой Гюрза? Не знаем никакого Гюрзу! Ты что нас – на понт берешь?

– Вовсе нет! Да – эту тачку я забираю! За долги! Надеюсь, вы не имеете ничего против? А Гюрза – измайловский он, наш. Под ним пять бригад ходит! Вы не в курсе?

– Нет! – неуверенно откликнулся один из «быков». Я понял, что он готов пойти на попятную. Зато второй повел себя примерное так, как я и предполагал. Он резко дернул Майю за руку, притянул к себе и заорал ей в лицо:

– Ты, что? Ты нас за лохов держишь! Да я сейчас тебя прямо здесь отымею, а потом размажу твоего хахаля по асфальту! Ты меня, сучка, пугать вздумала?

Майя закричала. Да так пронзительно и неожиданно, что у меня буквально засвербило в ушах от ее крика. Я уже бежал. Сумку с книжкой я бросил под деревом, точно так же как и плащ – в драке он мне будет только мешать. Зато, повинуясь внезапному наитию, намотал на лицо легкий шарф, который до этого болтался у меня на шее.

A la конкретный ваххабит, плюс перчатки на руках, а ноги обуты в «Dr. Martens», которыми можно легко убить любого, просто бросив их в голову. Настолько они тяжелые. Я ломился сквозь кусты, подобно ИС-3 на широком фронте наступления, инерция несла меня вперед, я набирал разгон для хорошего прыжка.

Прыгнул метра за два до цели и ногой зарядил амбалу прямо в рыло. Единственным моим опасением было не задеть Майю. Но бить нужно было неожиданно и сразу наверняка. И мне повезло, что отморозки были полностью заняты тем, что пытались заткнуть Майе рот и оттащить ее подальше от освещенного участка.

Удар пришелся в район челюсти. «Бык» моментально обмяк, как будто у него разом вырвали все кости и подрезали мышцы. Он мешком свалился на асфальт, и было видно, что долго не встанет.

Я приземлился очень удачно. На ноги. Отпрыгнул назад и текучим шагом из стороны в сторону «поплыл» ко второму «быку». Пока тот соображал, что же произошло (никогда не пейте пива перед знатной дракой!), я был уже рядом. Резкий удар ногой в пах, потом еще один и еще один. Последовавший за этим дикий вопль, который вырвался из глотки «быка» мог, наверное, переполошить всю округу.

Впрочем, народ и так уже гроздьями висел на окнах: женщины кричали, а мужики, вроде, собирались бежать вниз для наведения общественного порядка. Но я не уверен – может, просто сидели по углам и дрожали от страха.

После трех ударов «Доктором Мартенсом» вряд ли кто может похвастаться, что сумел сохранить мужское достоинство в целостности и уюте. По крайней мере, у «быка» не получилось. Он с ревом завалился вбок, хватаясь за низ живота и начал кататься по асфальту, издавая леденящие душу стоны.

Мне сделалось страшно. Нужно было убегать как можно быстрее! Краем глаза я видел, как Майя, словно ни в чем не бывало, садится в машину и уверенно трогает с места.

А я (все так же в импровизированной маске) резко рванул в тень, а потом – за дом, чтобы, спустя минуту, появиться с другой стороны. Я незаметно вернулся за вещами и, стараясь не выходить на свет, забрал сумку и плащ и двинулся в сторону метро, где меня уже должна была поджидать Майя.

Руки немного подрагивали, а в голове звенело.

– Вот это ты, братец, и выдал на гора! – я до сих пор не понимал, как оказался способен на такую жестокую расправу. Нет, с «техникой» у меня всегда все было в порядке, как-никак, в свое время я разбил не одну деревянную доску кулаками, отрабатывая ударное мастерство в секции жестких единоборств. Но чтобы вот так! Двух «быков» одним махом и настолько серьезно!

– Наверное, в следующий раз тебя попросят уговорить уже четырех буйволов! – мысли, как бесноватые, бегали по кругу, одновременно генерируя безудержную радость от столь молниеносной победы и стращая неминуемыми последствиями.

Ребята, которых я уложил, были не просто хулиганами, Они целенаправленно ждали именно меня. Все говорило о том, что они имеют прямое отношение к одной из банд, и я даже догадывался – к какой. У жены была сестра, у сестры был муж, у мужа были друзья-товарищи, а у друзей-товарищей были пистолеты и авторитет.

И наверняка, вот эти двое имеют к ним непосредственное отношение. Внезапная мысль скрыть лицо под шарфом теперь представлялась мне откровением свыше, которое в последний момент подсказало мне спасительную идею. Меня всего передернуло: «А что бы было, если бы я засветил свое лицо – типа, рыцарь с открытым забралом!»?

Ничего хорошего, и в этом можно не сомневаться! А так:

– Кто напал?

– Да пес его знает! Мужик с шарфом на морде!

– Он что-нибудь говорил или кричал?

– Ничего!

– А девку эту вы знаете?

– Нет!

– А она что говорила?

– Да не помним мы, что с баб-то взять? Языком метут, как метлой машут!

– Ну, и?

– Виноваты, босс! Кто ж знал, что он нападет сзади!

Я громко фыркнул. Разговор двух братков с неведомым паханом прорисовался у меня в голове в мельчайших подробностях – да так ярко, как будто я сам при нем присутствовал. И даже придумал для братков наказание: две недели шлифовать гири в спортзале наждачной бумагой, чтоб блестели, как у кота интимные места.

– Хрен вы у меня получите, а не Шарапова! Он уже давно тю-тю! – я повеселел. «Быки», конечно, вспомнят, что некий Гюрза забрал тачку за долги. И начнут выяснять, кто это такой. Если Гюрзы и в помине нет, то они придут к мысли, что их подло обманули, и начнут искать – кто же мог с ними так поступить. И все вернется на круги своя, поскольку, смотри – Шарапов уже давно тю-тю!

– Вариант второй: Гюрза есть. Имя серьезное, лохи такие не носят. Для начала на него нужно выйти, а потом задать вопрос. А для этого должны быть очень веские основания. У братков не принято беспокоить по пустякам, тем более, что вероятно – это именно люди Гюрзы отжали тачку, и тогда могут возникнуть дополнительные проблемы.

Как в таком случае поступить? Да очень просто! Нужно забыть о сем досадном эпизоде и сделать вид, что семейные проблемы – это не та поляна, на которой собирают ягоды серьезные люди, и пускай милые сами судятся между собой – что и как им делить. А машина? Что упало – то пропало!

Мысли проносились в моей голове со скоростью, явно превышающей скорость света – не успел я добраться до места нашего с Майей рандеву, как цветная картина под названием: «Какой я молодец, и мне ничего не грозит!», уже полностью сформировалась в моем сознании.

«SAAB» стоял под деревьями. Фары были выключены, в машине на водительском сидении полулежала Майя. Я открыл дверь и плюхнулся рядом с ней. Она была бледной, как меловое изваяние.

– Господи! Наконец-то! – ее била крупная дрожь, – поехали отсюда быстрее, пока нас не обнаружили! Ты слышишь крики?

– Какие крики? – я был немного удивлен. Снаружи все было спокойно, никто никуда не бежал и не преследовал.

– Как какие? Того второго, которого ты бил ниже пояса! Господи, как он пронзительно воет, я уже почти не могу терпеть, и скоро сама сойду с ума!

– Майя, Майя! Подожди, что ты такое несешь? Милая, все хорошо, все уже прекратилось! – я обнял ее за плечи, притянул к себе и стал гладить по волосам, как маленькую девочку, шепча на ухо, что все уже закончилось, больше такого не повторится, и что она молодец, и я бы на ее месте моментально обделался бы от страха!

Майя прижалась ко мне и разрыдалась. Я знаю: слезы помогают снять нервное напряжение – они очищают нас и дают возможность взглянуть на все по-новому. Я терпеливо ждал. Мне не оставалось ничего иного, как дать ей выплакаться, чтобы она вновь обрела возможность логично мыслить.

Больше всего я боялся, что нервная перегрузка нанесет ущерб ее психике. Я и так считал Майю почти ненормальной, а если ее состояние усугубится, то в этом случае и до фатальных последствий недалеко. Но пронесло!

Минут через пять всхлипы прекратились, Майя оторвала от меня заплаканное лицо с жутко красными глазами и внятно проговорила:

– Правда, я страшная уродина в таком виде?

Я молчал. А что мне было отвечать?

– Все. «Бык» покинул меня, я больше не слышу его воплей и не вижу его страдающей моськи! – Майя быстро выхватила из сумочки косметический набор и уверенно принялась восстанавливать красоту.

Получалось у нее великолепно: не успел я выкурить сигарету, как на меня вновь смотрела дивная красотка – и почти без признаков только что перенесенного стресса.

– Слушай, что ты мне раньше не сказал, что ты настоящий терминатор? Никогда в жизни не видела ничего подобного! Меня научишь?

Я кивнул. Научить? Как же! Лет через двадцать, может, что-то и начнет получаться, да и то – по-женски!

– Твоя сила в колдовстве! – прогудел я, до максимума понизив голос, – а моя – в подкованных лошадиными копытами сапогах!

Майя прыснула, потом обняла меня и прижалась губами к моим губам. Я не успел отреагировать, как ее язык уже проник в меня, и я ощутил вкус карамели, который исходил от Майи. Или, может, это был вкус помады?

Меня охватила мучительная страсть. Майя была из тех девушек, что могут заставить мужчину сбросить напряжение прямо в штаны одним лишь только своим легким прикосновением. Но я терпел, хотя и хотел впиться в нее, как скорпион, и не отпускать, пока не утолю сжигающую меня жажду.

Майя почувствовала, что я готов взорваться в любую секунду, и отстранилась.

– Милый, нам пора! После сегодняшних разборок квартира тебе необходима, как воздух – так что трогай, ямщик!

Пришлось трогать, хотя у меня было такое чувство, что я сейчас прожгу дырку в штанах, поскольку мое хозяйство чуть ли не дымилось от возбуждения.

– Ничего! У нас еще будет время! – Майя снова прочитала мои мысли (опять вошла в свое привычное состояние?), – будет, и не одни раз. И, согласись, в машине не очень удобно – никакой гигиены, мягких перин и пространства для маневра!

– Да! – я дал газу, «SAAB» вырулил на Первомайскую улицу и рванул в Южное Измайлово на встречу с хозяином, который ждал меня уже битых два часа.

***

– Здравствуйте, Борис! Лариса!

– Владислав, это Майя! Очень приятно!

– Пойдемте смотреть!

Квартира была неплохая. На первом этаже, но с зарешеченными окнами и лоджией. Грабителей, конечно, таким не остановишь, но что у меня брать?

– Проходите! Недавно сделали ремонт на кухне и в санузлах! Комната достаточно светлая, соседи нешумные, правда, иногда пьют. Вы собираетесь жить вдвоем?

– Нет, я один! Но чистоту и порядок гарантирую! Никого лишних в доме не будет! Сейчас заключим договор?

– Да! С сегодняшнего дня?

– Угу!

– Договорились!

***

– Ну, вот! Сбылась мечта идиота. Теперь я ответственный квартиросъемщик со всеми атрибутами завидного холостяка. И даже с иномаркой!

Я еще раз прошелся по квартире, пытаясь изобразить радость. Хрущеба – она хрущеба и есть. Но хозяин не врал – достаточно чистенькая, на крошечной кухне новая электропроводка, душ и сантехника не текут, жить можно!

– Время проверить наличие в кране горячей воды! – заявила Майя ровно через пять минут после того, как Борис с Ларисой ушли, а меня оставили наслаждаться своими новыми хоромами, – предоставляю тебе право выбора: первый или последний?

– Первый! – само собой, а разве может быть иначе?

– А вот и не угадал, поскольку девушкам требуется намного больше времени! – Майя закрылась в ванной и уже оттуда принялась раздавать мне инструкции:

– Пока я привожу себя в порядок, будь добр, поройся в шкафах – вдруг там завалялось чистое постельное белье! Потом глянь на кухне – будет грустно, если хозяева не оставили нам ни чая, ни кофе. И кстати, если они такие прижимистые, залезь ко мне в пакет – там коробка «Липтона» и конфеты. Я как чувствовала – могут пригодиться, поэтому специально взяла из дома.

В ванной зажурчала вода. Майя с легким сердцем сбросила на меня организацию досуга и занялась собой. Впрочем, это было лучшее, что она могла мне предложить! Мое сердце наполнилось воодушевлением:

– Уверенно заявляю, господа присяжные заседатели, что сегодня подсудимому дадут отведать нечто вкусненькое! О чем он мечтает уже целых две недели и готов подтвердить это под присягой!

Меня начало подтрясывать. Странно, но всякая новая девушка, которая оказывалась в моих объятиях, всегда пробуждала во мне одни и те же чувства. Одновременно предвкушение, неуверенность, скованность и боязнь. Говорят, все наши комплексы идут с детства – а если так, то можно утверждать, что в детстве я очень стеснялся девочек. И часто они своей непредсказуемостью и напором приводили меня в ужас.

Может быть, именно с тех пор мне чрезвычайно трудно знакомиться первым, и я вынужден прикладывать огромные усилия, чтобы просто заговорить с девушкой. Впрочем, все это мелочи! Девушек хватит на всех! Тем более, что есть и такие, как Майя, которым претит роль второго плана, и они предпочитают действовать на опережение!

Понятно, что никакого белья в шкафах обнаружено не было. Точно так же, как и чая, кофе, сахара, сладких ломтиков пастилы и прочих кондитерских изделий. Квартира была стерильно пуста.

Неожиданно у меня возник вопрос: «А где Майя взяла мыло?» Что, тоже принесла с собой? Или она использует душ по принципу душа Шарко, искусственно уменьшая пальцами диаметр вырывающихся из него водных струй, чтобы придать им большую первоначальную скорость? Чтобы откалывать с тела пласты грязи?

Я улыбнулся. Потом улыбнулся немного шире. А потом и вовсе начал давиться смехом! Хорошо, что сейчас Майя не может прочитать мои мысли. Предположение о душе Шарко ей вряд ли бы понравилось, принимая во внимание, какая она чистюля!

Я поплелся в прихожую и вынул из пакета чай и печенье. Поставил на огонь хозяйскую эмалированную кастрюлю, которая каким-то чудом все еще оставалась в квартире. А вот с кружками была беда. Я осмотрел все шкафы и ничего не нашел.

– Настало время познакомиться с соседом поближе! – я открыл входную дверь и надавил на кнопку звонка квартиры справа.

– Кто? – грубый голос из-за двери не оставлял никаких сомнений: здесь живет пролетариат.

– Сосед!

Щелкнул замок. Обладателем грубого голоса оказался молодой парень с пропитой физиономией. Я, признаться, думал, что увижу мужика лет под пятьдесят – но нет! Вот что некачественный алкоголь в неумеренно больших дозах делает!

– Привет! Меня зовут Влад! Теперь я буду жить рядом! Пара стаканов не найдется на время? Завтра верну!

– Под водочку? А мне дашь? – сосед моментально оживился и громко сглотнул слюну.

– Не! Чай будем пить! Но за беспокойство – на тебе двадцать рублей, можешь купить пару бутылок пива!

– Ай, красава! Наконец-то и у меня появился нормальный сосед! – молодой человек с пропитой рожей расцвел, как кактус в засушливый день, – подожди минуту! – и он вынес мне две чайные кружки, которые неожиданно оказались очень красивыми и дорогими.

– От бабушки наследство! Смотри не разбей! Но если разобьешь, за каждую – по две бутылки водки! Договорились?

– Без базара, братан! – конечно, с ним следовало общаться только в такой манере, дескать: «Тут правильные люди заселились, кидаловом и прочей ботвой не занимаются!»

– Какой красивый сервиз! Явно старинный! – я вертел в руках фарфор очень тонкой работы, – сейчас таких уже не встретишь! Интересно, стоят они двух бутылок водки или подешевле? Что, если договориться с ним на весь сервиз? Какую цену он запросит?

Вода в кастрюле закипела. Наливать из нее кипяток в кружку было тем еще развлечением, но я справился. Я заварил чайный пакетик, подождал секунд тридцать и с удовольствием сделал большой глоток. Затем вышел на балкон покурить, а заодно и проветриться.

На улице хлестал дождь, время – уже половина одиннадцатого, и редкие прохожие спешили домой, чтобы отогреться и прийти в себя после напряженной трудовой вахты.

– Закрой дверь! Ветром сносит! – до меня донесся звонкий голосок Майи, которая выскочила из ванной и тут же попала в свежую атмосферу улицы, – и хватит курить!

Я выбросил сигарету и закрыл балкон. Майя завернулась в короткое хлопковое кимоно черного цвета и была похожа на настоящую боевую подругу самурая. Я не смог удержаться от вопроса:

– Ну, ладно, чай, кофе! Но ты и одежду домашнюю с собой таскаешь? Всегда?

– Да нет, дурачок! – Майя несильно ухватила меня за ухо и дернула вверх, – а уши у тебя мягкие и большие! Ты это знаешь?

Я знал. Точно так же, как и то, что ее манера вести разговор сильно смахивает на дешевые театральные постановки. О чем и не преминул ей сообщить.

Майя не обиделась, только заметила, что с моей упырьской серьезностью нужно что-то срочно делать, а то не ровен час, окаменею прямо на ходу.

– А насчет кимоно, полотенца и мыла с зубной щеткой – все просто. Я сегодня ходила на тренировку по йоге и домой еще не возвращалась. Неудобно, что полотенце мокрое, но хоть есть! А вот как ты собираешься вытираться, мне не понятно!

– Обсохну! Я ведь бывший пловец и привык сидеть мокрым на лавочке возле бассейна.

– Пловец! Ух ты! Здорово! А можно я поныряю вместе с тобой? Никак не могу согреться без занудного спортсмена под боком!

Она намекала на меня. И на то, что готова принять вместе со мной ванну. Это я говорю так, на всякий случай. Для тех, кто в каске и ничего не понимает. Впрочем, кроме меня в каске здесь никого не было, а я ее быстро снял. Вместе со штанами, рубашкой и всем остальным.

В кармане джинсов лежали презервативы. Их нужно было держать под рукой, и я запрятал их за зеркало. А Майя пошла на кухню, пообещав, что сейчас – только глотнет чайку и вернется.

Я скептически осмотрел ванну. Она оставляла желать лучшего. И по покрытию, и по размеру. В ней и одному-то было тесно, и я не очень представлял себе, как здесь уместиться вдвоем.

Я всегда моюсь сидя. Удобно – в том числе и поливать себя из лейки. Не знаю, как можно наслаждаться водными процедурами, стоя на своих двоих! Здесь никакого наслаждения, а только чистая механика – залез, потерся мочалкой, вылез и пошел. Поэтому в ванной нужно именно сидеть (а лучше лежать), чтобы горячая вода расслабляла и наполняла тело спокойствием и умиротворенностью.

Я закрыл глаза. Шум льющейся из душа воды особенный. Своей монотонностью и текучестью он захватывает разум и тянет его за собой. Мысли вместе с водой утекают вдаль, голова становится пустой, а сам отдыхаешь. Я отдыхал. Я, кажется, даже на минуту уснул – но только на минуту!

– Подвинься как-нибудь! – Майя вывела меня из состояния полудремы. Я открыл глаза и мгновенно покрылся испариной. Майя уже стояла в ванной, деловито примериваясь, куда бы сесть.

Я смотрел на нее снизу вверх, с ужасом понимая, что не в силах контролировать своего быстрого на подъем пограничника, который от одного вида ее роскошного тела встрепенулся, налился соками и затвердел.

Она была божественна! Фигура – такой позавидуют даже бессмертные небожители! Ни грамма жира, длинные стройные ноги, бедра по канонам классической красоты, ярко выраженная талия и грудь третьего размера. А лицо и волосы – господи, я сейчас взорвусь на месте!

Я чувствовал, что стоит Майе только прикоснуться ко мне, и я не выдержу. Мое напряжение зашкаливало. Я уже почти не мог контролировать свое тело и с ужасом ждал мальчишеского фиаско. Как будто я зеленый девственник, который разряжается только лишь от одного вида объекта своей страсти!

А Майя улыбалась. И я не мог понять, что больше сводит меня с ума – ее обнаженное тело или улыбка, которая была чем-то похожа на улыбку Джоконды, только гораздо более зовущей и притягательной.

– Красивая? Нравлюсь? – Майя села мне на ноги, раздвинув колени и быстро обхватила моего воина рукой, – а ты крепыш! Крепыш, хочешь меня?

Крепыш никогда не отличался словоохотливостью. На раздражающие внешние факторы он реагировал молча и только одним известным ему способом. Как и сейчас. Он просто выстрелил спермой, заставляя меня выгнуться, издать утробный рык и забиться в припадке освобожденного желания.

– Ага! И ведь нравлюсь! – Майя была удовлетворена. Еще бы! Лучшего подтверждения своего совершенства ей было не найти! – Отлично, дорогой, ты прямо как семиклассник, рассматривающий порножурнал.

Потенция – на высоте! Скажи мне, это я такая красивая, или ты просто очень долго не видел женщину голой?

Я молчал. Сил и желания говорить не было. Мне не хотелось даже протестовать. А что тут скажешь? Оставалось только смириться, что все произошло именно так, и чуть попозже повторить попытку.

– Милый, милый уставший труженик! – Майя ласково погладила крепыша, который сник и нисколько не напоминал самого себя в лучшие годы, – ты пока расслабляйся и отдыхай, а я потру твоему хозяину спинку. Увы – просто мылом, потому что с мочалками в сём кефирном заведении большие проблемы!

Майины руки были нежными и мягкими. Сквозь истому я думал, что Майя – совершенное воплощение женщины. Не сказать, что я отъявленный ловелас и могу ставить рекорды по количеству сексуальных партнеров, но все же имею право судить. И мой приговор был именно таким.

Майины руки скользили по моему телу. Она меня возбуждала. И, кажется, она сама вошла в раж, ее движения стали нетерпеливыми и порывистыми. Чувствовалось, что она жаждет большего, чем просто вялую ответную реакцию от бесполезного мешка с картошкой, которым я себя сейчас чувствовал.

Меня охватила почти паника, ведь импотенция – это совсем, совсем нехорошо! Я, конечно, слышал, что у мужчин такое бывает – от избытка желания они настолько сильно опустошаются, что потом подолгу не могут прийти в себя. Но слышать, это одно дело, а испытать на себе – совсем другое!

Я затравленно улыбнулся. Накатило ощущение беспомощности и никчемности. Я был букашкой, неспособной повлиять ни на что! Вот и красавица рядом со мной думает точно так же!

Сила моего горя и самобичевания была велика, я мысленно поставил не себе крест и приготовился к худшему. А ведь раньше мне трудно было даже вообразить, что со мной когда-нибудь случится такой конфуз.

Не знаю, что больше повлияло – стыд или ужас, но вдруг на меня навалилась ватная тишина. Она была на самом деле похожа на вату. Плотная и теплая, но очень удобная и комфортная. Мысли отключились. Внезапно я вошел в странный мир – беспокоящий и раздражающий.

Он был живым и агрессивным, и я ощущал себя в нем инородным телом. Я перевел взгляд вниз. Мое тело трансформировалось – оно стало текучим и как будто вспенивалось микропротуберанцами света. Свет был неодинаковым по интенсивности. Он переливался и играл, но всегда оставался в одном и том же объеме, не выходя за его границы.

Я неслышно рассмеялся. Мое состояние в корне изменилось. Теперь я испытывал эйфорию, я испытывал искреннюю радость, во мне росло понимание, что со мной происходит что-то необыкновенное, что-то такое, к чему я прежде не мог прикоснуться.

Вдруг мне нестерпимо захотелось увидеть Майю. Я сделал над собой внутреннее усилие, пытаясь представить, как ласкаю ее тело, и в ту же секунду почувствовал рядом чье-то присутствие. Я почему-то не сомневался, что это именно Майя.

Я попытался повернуться налево, чтобы увидеть, как она выглядит, но не смог. Что-то удерживало мою голову и тело неподвижно. Зато я явственно ощущал, как Майя приближается, тяжело наваливается на меня, сгибает, а потом начинает тянуть вверх.

Я упирался. Вата вокруг меня была такой уютной и такой комфортной, что бороться с ее мягкостью мне совсем не хотелось. С другой стороны, зов Майи был намного сильнее, и я нашел в себе силы откликнуться и пойти за ним.

Первое, что я почувствовал, возвращаясь в нормальное состояние, было жуткое напряжение всех мышц. Меня как будто всего сразу свело судорогой. Ныло все – и руки, и ноги, и, казалось, даже ногти и уши.

Я вздохнул, выдохнул, потом начал дышать быстрее, и в конце – как кузнечные меха. Я ощущал, что воздух заходит в мои легкие и наполняет меня жизнью. Я почувствовал, что мышцы начинают расслабляться, и я могу шевелить конечностями.

Я все еще лежал с закрытыми глазами, но тут внятный голос извне потребовал от меня немедленно просыпаться. Он был настойчивым и нетерпеливым, и мне пришлось подчиниться.

Я сидел в ванной. Я попытался сфокусировать на чем-нибудь взгляд, и после третьей попытки у меня получилось. Как из тумана выплыло лицо Майи напротив. Мельком мне показалось, что оно колеблется и меняет форму – но нет, лицо, как лицо – единственно только, что немного напряженное.

– Кое-кто говорил мне, что я чокнутая! – ее голос был необычным: резким и неприятным. Мне он показался настолько противным, что я не удержался и инстинктивно зажал уши руками, – нет, ты слушай, слушай! – Майя навалилась на меня теперь уже по-настоящему и ухватила меня за запястья, – но теперь-то ты понимаешь, что и сам такой же, как и я?

– Нет, не понимаю! – я энергично замотал головой, пытаясь отнять у нее руки, – и хватит уже меня пытать своим визгом!

Майя немного отстранилась и резко, с оглушительным звоном залепила мне пощечину. Я дернулся назад и ударился затылком о ванну. Перед глазами все поплыло, голова налилась тяжестью, я захрипел, но вдруг неожиданно почувствовал, как что-то отпускает меня изнутри и через мой хрип выбирается наружу.

Ощущение было страшным. Я словно выхаркивал неведомого пришельца, засевшего во мне, а теперь стремящегося сбежать. Меня охватило животное отвращение к самому себе, и я с силой мысленно ударил по незримому инородному телу, толкая и толкая его наружу.

И вот наконец оно вышло! Я ощутил внутри вселенское опустошение, а дальше меня поглотила тьма. Накатило забытье, и я провалился в бездну…

***

– Горазд ты спать, однако! – Майя сидела рядом со мной на кровати и вытирала пот с моего лба. Она улыбалась. – Ну, и? Как ты себя чувствуешь?

– Отвратительно, – голос у меня был настолько слаб, что я сам его не узнавал. Я попытался придать ему большей бодрости, но на меня накатила дурнота, и я закрыл глаза.

– Ничего! Самое страшное уже позади! – слова Майи долетали до меня словно прошедшие через толстое одеяло, – я даже и подумать не могла, что в тебе живет такое! Кстати, если тебе интересно, то можешь посмотреть на себя в зеркало. У тебя лицо немного изменилось!

– Лицо? – меня отхватил нервный зуд. Мне захотелось вскочить и наброситься на Майю с кулаками, обвиняя ее во всех моих бедах, – что она сделала с моим лицом? Я, что, теперь уродлив?

– Лежи, не дергайся! Вот не знала, что красота для тебя имеет такое же значение, как и для девушки! Лежи, мой Аполлон, ты стал еще прекраснее, чем был! Вот только слаб, а так вполне даже ничего!

– Отлично! – у меня отлегло от сердца. Мой разум и так переставал верить во все происходящее, и лишний раз тревожить его сомнениями и переживаниями в данный момент было верхом глупости, – так ты расскажешь мне, что все-таки произошло? А то у меня крыша съедет окончательно!

– Конечно, милый! Конечно! Только сначала отдохни и наберись сил! А потом мы будем кушать овсянку и станем здоровыми-здоровыми! А потом поплывем на чудесном паруснике с алыми парусами и уплывем в дальние-дальние страны, и нам будет хорошо-хорошо…

***

– Доброе утро! Ну вот – совсем другое дело! Готов к труду и обороне? – я открыл глаза и увидел Майю, склонившуюся ко мне. Она игриво смотрела на меня, и я чувствовал, что ее одолевает желание. Я был укрыт одеялом в новеньком пододеяльнике и лежал в своей новой съемной кровати на чистых новых простынях.

Я был полностью голым, и, кажется, Майя тоже.

– Как самочувствие у героя невидимого фронта? – вопрос был более, чем уместен.

Я пошевелился, потянулся, пару раз глубоко вздохнул, пытаясь понять, что и где у меня болит, напряг и расслабил мышцы и не почувствовал никаких болевых ощущений.

– Отлично! Все работает, и голова светлая! – кстати, работало у меня, действительно, все! В том числе и крепыш. Который сейчас упирался в низ живота Майи и сам по себе пытался найти проход вглубь нее.

Я инстинктивно дернулся, когда Майя разжала ноги, немного подстроилась и запустила его в свою пещерку. Переход от глубоко сна к такой приятной действительности был очень резким. Настолько, что я снова потерял контроль над собой (или же просто не успел его восстановить), начал дергаться и разрядился бы в Майю, не отстранись она и не освободи меня из сладкого мокрого плена.

Я перевел дух. Первый мой спонтанный порыв был остановлен, напряжение частично вышло из меня, отдаваясь болью, и теперь можно было браться за дело основательно.

Я перевернул Майю на другой бок. Она молчала и не сопротивлялась. Она просто закрыла глаза и отдалась своему чувству.

Теперь я был сзади. Я приподнял одну ее ногу и снова вошел в нее. Она глубоко вздохнула и принялась плавно насаживаться на моего крепыша, позволяя ему проникнуть на всю глубину.

В этот раз я не собирался заканчивать быстро. Мы начали двигаться, постепенно ускоряя темп. Я обхватил Майю за грудь и прижался к ней. Майя постанывала вполголоса. Я же до поры до времени молчал, но потом не выдержал и начал дополнять ее симфонию звуков своим участием.

Через некоторое время мне пришлось ее отпустить, чтобы она выгнулась и заняла более удобное для себя положение. Ее бедра были восхитительны. Упругие и округлые, я прижимался к ним и чувствовал себя просто на вершине блаженства. Наконец-то мой блудный солдатик работал, как и полагается, и пока не собирался останавливаться.

Я перевернул Майю на спину, закинул ее ноги себе на плечи и положил ей под поясницу подушку. Она плотно свела ноги, и давление на мой самый чувствительный орган возросло. Меня охватила страсть. Желание подступило к самому горлу, и я не мог больше сдерживаться.

В самый кульминационный момент (ровно за секунду до конца) я вышел из Майи и ухватил крепыша рукой, помогая ему. Майя немедленно присоединилась ко мне и быстро перехватила подопечного. Она стимулировала его рукой, добиваясь полного опустошения, одновременно приподнявшись на локтях, насколько это возможно.

Ее поза вызвала у меня такой чувственный оргазм, что его, наверное, хватило бы на сто дочек и не менее чем на сотню сыновей, которым, увы, не суждено было сегодня зачаться. Все ушло мимо и осталось на животе Майи, а я откинулся рядом и впал в оцепенение.

Зашумел душ. Я слышал, как Майя плещется и что-то напевает себе под нос. Я с трудом разлепил глаза и попытался отыскать часы. Я совсем не помнил, куда их вчера положил, поэтому сначала осмотрел всю кухню, потом единственную комнату, а только потом догадался заглянуть в ванную.

В ванной я немедленно был поставлен под струю воды, и Майя сама решила вымыть меня с ног до головы. У меня не хватало слов, чтобы описать восторг от ее ласковых прикосновений! Такое наслаждение я желаю пережить любому мужчине, и поверьте, оно еще долго будет сниться Вам по ночам!

Кстати, часы лежали здесь же в ванной – на полочке возле зеркала. Так что зашел не зря! Они показывали половину девятого, следовательно, на работу я уже опоздал. Придется сделать вид, что задержался в поликлинике, а пока нужно бежать!

Глава восьмая. Командировка

Первое, что я обнаружил, выйдя на улицу, это то, что какой-то алчный пионер содрал эмблему SAAB с капота. Я грязно выругался. Прошло уже два года с момента покупки машины, и никто до сегодняшней ночи на нее не покушался.

– А ведь тебя предупреждали! Держи коня на охраняемой стоянке! А не под окнами дома в бывшем рабочем районе! – мое радужное настроение немного померкло. И я пришел к философской мысли, что очень легко плюнуть человеку в душу, а отмыться – трудно.

Философ из меня был никудышный, и мысль не обладала свежестью, но уж, как говорится, что имеем, тем и гордимся! Я завел двигатель и закурил. Подождал, пока обороты не станут ровными, а заодно и напустил дыма в салон.

Я думал, что лучше – ехать на работу на машине или же на метро. Но раз уж я за рулем, то нечего время терять! Я вырулил со стоянки и мгновенно уперся в жуткую пробку. Машины стояли колом, и единственное, чем отличались от мертвого железа, так это громким нервным бибиканием.

Сигналили все, но толку от этого было ровно ноль. Я быстро оценил ситуацию. Развернулся и через несколько минут снова припарковал машину на прежнем месте.

– Итак, на работу ты уже опаздываешь часа на полтора! Поэтому – рысью, рысью, хоп-хоп-хоп!

Я почти бежал. И дело было даже не в том, что мне, как штык, нужно было примчаться к девяти или десяти (некоторые вольности со служебным временем у меня имелись), а то, что на одиннадцать у директора было назначено важное совещание, на котором я должен был представить доклад. И опаздывать на него было смерти подобно.

Пришлось придать телу серьезное ускорение. Минут через десять я проскочил перекресток, из-за которого и возникла вся пробка, и поймал такси. А вскоре уже висел на поручне в вагоне метро и радовался, что успеваю.

Мое внимание привлек интересный разговор. Рядом со мной стояли две бабули и громко говорили о колдовстве. Выглядело это так: они попеременно рассказывали друг другу жуткие истории о заговорах, порчах, сглазах и приворотах и бурно сами на них же и реагировали.

Стоя рядом с бабулями, я узнал, что все богатые люди получили свои капиталы исключительно за счет черного колдовства и лихоимства, их любовницы на самом деле вовсе и не люди, а чистые демоны из преисподней, и в Москве недавно появился Верховный Архимаг, который рассказывает людям только правду, и не услышать его – все равно, что продать душу сатане.

Архимага звали Виолетт Порфирий Зад, и он был внучатым потомком архангела Гавриила. Архангел сам лично давал громогласные указания с небес, что Зада нужно слушать и повиноваться ему беспрекословно. О чем авторитетно заявила одна из бабуль и, случайно подметив скептическое выражение моего лица, форменно спустила на меня всех собак:

– Чего уставился, молодой оболтус? Всё слушают и слушают, подслушивают и подслушивают! Нет, чтобы сходить в церкву, в храм божий, и воздать молитву во имя Господа! Так нет – и как только совесть ваша не лопнет от убожества вашего повсеместного?

– Вы это мне? – поначалу я даже и не понял, что ее слова обращены в мою сторону.

– Тебе! Вот именно, тебе! Расплодилось вас тут таких бандитов со звериными рожами, нормальным людям и пройти негде!

– Бабуля, успокойтесь! – я пытался сохранить самообладание, – я же вас не трогаю, что Вы ко мне прицепились?

– Ах, не трогаешь! – на помощь товарке поспешила ее подруга, – а ты попробуй! Да я ж тебя сейчас вот этой клюкой! – и она действительно попыталась ткнуть в меня палкой.

Я инстинктивно подался назад и налетел на какую-то даму, которая от неожиданности взвизгнула тоненьким, почти детским голоском:

– Милиция! Убивают! Меня убивают насильники! – она с размаха ткнула в кнопку громкой связи с машинистом и принялась орать, что срочно нужно вызвать два спецбатальона ОМОНА, поскольку ее собираются зарезать прямо в вагоне.

Я впал в ступор. Вокруг творилась какая-то чертовщина! Весь вагон стоял на ушах, повсеместно слышался настоящий собачий лай, хотя собак нигде не было видно. Люди так самоотверженно гавкали друг на друга, что я только диву давался, как такое могло произойти всего лишь за две минуты.

Оказалось, кое-кто решил поближе посмотреть на мою свару с бабками, стал тянуть шею и виснуть на соседях, те начали в ответ возмущаться и, слово за слово, весь вагон превратился в поле брани – с едким словцом, запальчивыми клятвами, гомоном и толкотней.

Зависнуть в «обезьяннике» мне совершенно не хотелось. Этого еще не доставало! Причем, на ровном месте! Поэтому я втянул голову в плечи, немного присел и, стараясь быть ниже своих соседей, выбрался из вагона. Каким-то чудом я проскочил мимо двух крепких молодцов в форме и с дубьем, которые явно пришли по мою душу (благо, общая свара и крики отвлекли их внимание, и они не могли толком сообразить, где искать виновника, и кто он).

А пока они морщили лбы и опрашивали свидетелей, я счел нужным ретироваться со станции, решив, что так будет лучше для всех. Меня душил смех. Я выкурил сигарету, чтобы успокоиться, и подумал, что Майе будет интересно услышать об этом забавном происшествии.

Она все еще оставалась у меня в квартире, заявив, что сегодня у нее очередной отгул, и она немного похозяйничает, чтобы сделать мое новое жилище пригодным для жизни.

Прошлой ночью (после того, как я отключился) она еле-еле вытащила меня из ванной и перенесла на кровать. Потом съездила в ближайший круглосуточный магазин и купила постельное белье и продукты на завтрак. Обо всем этом она с лучезарной улыбкой сообщила мне утром.

– А теперь, милый, догадайся с двух раз, почему я – обеспеченная красавица-москвичка, с квартирой и деньгами – вожусь с таким увальнем, как ты, и даже покупаю тебе простыни и пододеяльники! Не говоря уж про всё остальное! И знаешь ли ты, что оказаться на твоем месте мечтает добрая половина мужского населения столицы?

– Догадываюсь! Но объяснить сей немыслимый факт не могу!

– И правильно! – Майя расцвела, – потому что ты тупой! Как пень от баобаба! И не спорь! – Майя громко цыкнула на меня, увидев, как я изменился в лице, – любой мало-мальски образованный человек уже бы догадался, что коли ничего материального у тебя нет, то привлечь девушку ты можешь только своей внутренней силой. Неужели это так трудно понять?

– Что ты несешь? О какой внутренней силе ты говоришь? – мое недоумение было легко объяснимо. Я, конечно, считал себя сильным человеком, но не настолько, чтобы движением пальца останавливать кобылу на скаку или выносить сундук с добром из горящей продуктовой лавки.

– О той, что содержится в плавках! Точнее, в трусах! А еще точнее – в твоем ретивом детородном органе! Твоя сила называется половой энергией, и именно она и является твоим основным богатством, только ты об этом не догадываешься и транжиришь ее направо-налево.

– Половая энергия? – я ухмыльнулся, – это та, что отвечает за потенцию? И что же в ней такого особенного, что с ее помощью можно привлечь такую бабочку, как ты?

– Я не бабочка! – резко возразила Майя, – я ночь! Я сильнее всего в темноте, и ночь – мое любимое время суток! А вот ты – день! А когда смешиваются день и ночь, происходит слияние сил, и, объединившись, мы дополняем друг друга в намерении познать бесконечность и обрести могущество!

– Да ну тебя в баню! – я понял, что Майя опять взялась за свое, – день, ночь! Объясни по-человечески, что все это значит!

– Это всего лишь значит, что ты именно глупый, как я уже тебе говорила! Попал в наш мир, привыкай – теперь тебе придется оперировать совершенно другими терминами и понятиями!

– Майя, не нужно меня в очередной раз макать мордой в навоз! – я не выдержал и заметался по маленькой кухне, сшибая углы, – да, я признаю, ты очень необычная девушка и влияешь на меня таким образом, что я часто ловлю себя на мысли, что попал в объятия удава. Или под асфальтоукладчик! Но это отнюдь не снимает с тебя ответственности мне хоть что-нибудь объяснить! Если ты, конечно, хочешь, чтобы я и дальше выносил твое присутствие!

– Выносил? Да, это тяжело! Но, – Майя обхватила меня за бедро и прижалась грудью к ноге, – правда, я ведь лучше твоего начальника на работе?

– Начальника? – я опешил, – ну у тебя и сравнения! С твоим образным мышлением только мышей ловить по подвалам, поскольку легко представить себя и кошкой, и ночным охотником одновременно!

– Да, я такая! – было видно, что Майя решила со мной немного пококетничать, – но мышей не люблю! Брр! – ее всю передернуло, – а вот мех тигра – на крайний случай, льва или рыси – вот это по мне! Кстати, дорогой, купи мне ручного тигра! Очень-очень хочется!

– Хорошо! – а что еще мне оставалось, кроме как согласиться? Я сел на стул и уставился в окно. Майя подошла ко мне сзади и запустила руки в мою шевелюру. Она знала, как найти ко мне подход. Под ее руками я был, словно квашня, и мгновенно терял волю к сопротивлению.

– Да, коли уж мы начали говорить, и у тебя есть минутка перед выходом на работу (минутки у меня не было, но я не в силах был оторваться от Майи), так уж и быть: отвечу на твой вопрос:

В нашей классификации мира мужчины и женщины разделены по сторонам света, времени суток, стихиям и фазам Луны и Солнца. Причем мужчины имеют свои отличительные особенности, а женщины свои.

Мужчины – это день и вечер, женщины – ночь и утро.

Мужчины – это огонь и ветер, женщины – это вода и земля.

Мужчины – это полнолуние и закат, женщины – затмение или новая растущая Луна, рассвет и полуденное Солнце.

Мужчины – это Восток и Запад, женщины – это Север и Юг.

Есть переходные типы мужчин и переходные типы женщин. Противоречия между ними сглажены, они часто похожи друг на друга и легко между собой уживаются. Есть противоположные типы, например, день-ночь. Им практически невозможно быть рядом друг с другом, настолько они разные, но зато если они найдут правильные точки соприкосновения и согласятся дополнять друг друга и использовать силу друг друга, чтобы совершить полет в неизвестное – то образуют безупречную пару, способную заглянуть в бесконечность!

Конечно, наша градация весьма условна. Она не отражает всего спектра человеческих существ – причем, не отражает даже и близко! Но все дело в том, что человеческие существа, как таковые, нас не интересуют. Какое нам дело до Васи Пупкина или Феклы Сундуковой, которые ходят на завод или в офис, едят баранину и смотрят тупые сериалы по телевизору? Ответ: совершенно никакого! А что касается нашего тесного сообщества, то тут все по-другому.

Человеческие существа зависимы – если они живут в городе, то время суток на них влияет больше, чем все остальное, если уединенно и на природе – то они подвержены стихиям, если они постоянно путешествуют – то сторонам света, если они заняты научной и изыскательской деятельностью, если они люди творческие и нетривиальные – то Луна и Солнце для них являются главенствующими.

Конечно, все это очень условно. Человек – не железная машина и не может действовать исключительно по программе и отбросить все ненужные составляющие. Но, однако, практически всегда существует только один ярко выраженный фактор, который и определяет его тип.

Одной из задач, стоящих перед нашей группой, является собрать полную колоду карт, а именно:

Мужчина – день, женщина – ночь,

Женщина – утро, мужчина – вечер,

Мужчина – огонь, женщина – вода,

Женщина – земля, мужчина – ветер,

Мужчина – полнолуние, женщина – лунное затмение,

Женщина – рассвет, мужчина – закат,

Мужчина – восток, женщина – юг,

Женщина – север, мужчина – запад.

– Если ты обратил внимание, ты ведь обратил внимание, милый, правда? – Майя извернулась и заглянула мне в глаза. Я моргнул, – какой ты, однако, многословный! Ржунимагу!

– Так вот, – она продолжила, – если ты меня внимательно слушал, то у тебя должно возникнуть два логичных вопроса. Уважаешь логику? Прелестно! Вопрос первый:

«Почему мы жестко противопоставляем огонь-вода, рассвет-закат, день-ночь и так далее, а в самом конце идут соприкасающиеся стороны света: восток-юг и север-запад?»

– Вопрос второй: «Я упоминала о женщине – полуденном Солнце. Где она? Как ты думаешь?»

Я не думал ничего. Думать мне просто не хотелось. Майя говорила, а я только слушал, убаюканный ее словами. Мысли в голове были рассеянны и вялы. Так что вряд ли я был способен найти ответы на ее вопросы. Впрочем, она и не настаивала:

– Картина такова. Невозможно постоянно жить на противопоставлениях, поэтому пары восток-юг и север-запад, скрепленные поддержкой Полуденного Солнца, являются некой смазкой (или связующим звеном) между нами всеми. Можно сказать – миротворцами и посредниками.

А Полуденное Солнце – это безупречная женщина, обязательно девственница, на которую возложено выполнение самой сложной задачи: в кульминационный момент перехода из этого мира в другой она должна всем нам подать пример ярости, безоглядности и безжалостного расставания с физической оболочкой. Она должна гореть желанием освободиться и даровать нам часть своего желания, чтобы облегчить задачу вечного прощания с этим чудесным миром.

– А теперь скажи! – Майя отпустила мою голову и села напротив меня. Мне показалось, что ее глаза горят нестерпимым внутренним огнем (но с чего бы это, и разве такое возможно?), – ты собираешься идти сегодня на работу или так и будешь слушать глупые слова натуральной крашеной блондинки?

– Вот так переход! – конечно, никто не сравнится с Матильдой моей! По части сюрпризов Майя могла бы дать фору любому престидижитатору в цирке. Да и что могут сделать эти жалкие фигляры по сравнению с Майей?

Я вскочил:

– Пора, пора выметаться! Слушай, так выходит, что я – именно день! И ты моя полная противоположность?

– Точно мыслишь! Молодец! Возьми лизни чупа-чупс! – Майя громко рассмеялась, – а хочешь – что-нибудь другое!

– Дурочка ты, Майя! – я чмокнул ее в щеку, – все, убегаю!

***

Я выскочил из метро и стал судорожно ловить такси. Ничего не поделаешь – придется потратить немного лишних денег, но сейчас на этой станции мне никак нельзя появляться. Осатаневшие бабки, наверняка, наплетут с три короба. И меня можно будет смело тащить в кутузку и пытать: «А ну, рассказывай, враг народа – для чего собирался взорвать поезд?»

– Не успеваю! Шеф, шеф, все пропало! – меня начал колотить кондратий, – если в ближайшие пять минут никто не согласится ехать до «Динамо», всё – моя жизнь закончена, и директор порвет меня на части!

– Куда, командир? – рядом со мной тормознула «Шестерка», и из окна высунулась женщина-водитель лет сорока. Вид у нее был, как у Жанны Д’Арк в самый разгар штурма крепостных стен – решительный и крайне суровый.

– До «Динамо»!

– Садись, пулей домчу!

«Шестерка» рванула с места, взвизгнули шины, меня вдавило в сиденье, а в глазах женщины-водителя появился маниакальный блеск.

– Не боись! Мухой долетим! И беру недорого! Ты куришь? – я утвердительно мотнул головой, – а какие?

– «Kent» единичку!

– Тьфу, мусор! Это же сигареты для педиков и баб! Давай-ка лучше покурим моего «Беломора»! Кстати, меня зовут Нара! А тебя как?

– Влад! Какое у Вас имя интересное! Первый раз такое слышу!

– Имя знаменитое, что правда, то правда! – Нара крепко покрыла трехэтажным матом подрезавший ее джип и еще сильнее втопила по газам.

– Мне его в лагере дали, когда моя мамка там чалилась беременной, а потом меня родила! Вот с тех пор и пытаюсь ужиться с миром! Кстати, на вид ты вроде нормальный пацан – бритый почти наголо, как и положено, и взгляд правильный (почти волчий), а что такие сигареты куришь?

– Да не успевал купить, опаздываю! Пришлось у девчонки своей позаимствовать, а так я чисто «Lucky Strike» шмалю! – конечно, я не мог признаться, что давно уже перешел на «единичку», чтобы хоть как-то уменьшить количество никотина в организме. Тогда я сразу в глазах Нары превратился бы в недочеловека, с которым и говорить-то не по понятиям.

– Ну, тогда ладно! Эти еще куда ни шло! Но по мне, все равно, лучше «Беломора» ничего нет. Забористые, натуральный табак, и никакой химии! На – покури! – Нара протянула мне папиросу. Ничего не поделаешь, пришлось взять и, сделав благодарный вид, глубоко затянуться.

Папиросы оказались даже еще крепче, чем я помнил по своему студенческому опыту. Я возблагодарил небеса, что не поперхнулся от дыма, хотя легкие мгновенно разболелись, и мучительно захотелось кашлять. В салоне повис густой плотный табачный угар, из-за которого стало почти не видно дороги.

А Наре было все нипочем. Она поставила музыку на полную, и из динамиков, само собой, зазвучал шансон. А именно – группа «Лесоповал»:

«Ах, если бы я знал все наперед О воровском неписанном законе, Ходил бы с пики, а не на развод, Поскольку от работы дохнут кони»

– Куда спешишь-то, малый? По делам или так – по личному? Если по личному, то бросай все, от этих малахольных нынче какой цимус? Давай возьмем штоф, посидим по-людски, покумекаем, вспомним золотые деньки молодости! Как думаешь?

«Шестерка» подъезжала к офису, и Нара явно хотела продлить наше знакомство. Может, глянулся я ей, а может просто – проверяла на слабо. Я не велся.

Когда-то давно я дал себе зарок ни в коем случае по возможности не связываться с уголовным людом, и всегда старался его соблюдать.

Представить меня рядом с Нарой было невозможно, так что пришлось подбирать вежливые слова, чтобы и человека не обидеть, и самому сохранить достоинство. Я отказался, но взамен мне пришлось рассказать ей пару свежих еврейских анекдотов, ну и, само собой, дать денег, – за работу.

– Береги себя! Эх, молодость! Эх, где мои шестнадцать лет? – и Нара рванула в переулок, высадив меня возле офиса. Было без десяти одиннадцать. Я забежал к себе, схватил папку с документами, и рысью – на совещание.

– Успел! – перед входом в кабинет я напустил на себя деловой вид: как будто я уже два часа на работе и полностью поглощен служебными обязанностями. Директор вышел, за столом сидело несколько человек – в основном, все руководители направлений и их замы.

Речь на совещании должна была идти об организации нового склада – у чёрта на куличках. Кроме того, вся фирма готовилась переезжать в новый только что купленный офис в районе метро «Пролетарская», в связи с чем возникала масса организационных вопросов, которые требовали обсуждения. Появился директор и первым делом выложил перед собой три пачки сигарет. Он курил даже и не как паровоз, а как целое паровозное депо, и я бы на его месте уже давно загнулся. А ему – хоть бы что! Здоровье – на миллион!

Сразу после прихода шефа началось бурное обсуждение предстоящих перемен. Руководители направлений (среди которых было много и акционеров) пытались выбить себе особые преференции, я же со своей стороны, как формально представитель владельца нового здания и организатор складского хозяйства, отбрехивался, как мог, скидки не обещал и поблажек не гарантировал.

Мне даже пришлось для наглядности и большей убедительности сходу придумывать виртуальные цифры возможной прибыли – если присутствующие доверят заботу об их благополучии профессионалам (т. е., в частности, мне).

Верили мне не особо, но здесь главное был сам процесс. И так бы и продолжалась эта мякина до самого вечера, если бы директор не принял волевое решение за всех, после чего все взяли под козырек и разошлись по рабочим местам.

Так было из раза в раз, и я часто думал, что подобные совещания – лишь повод дать народу думать, что он что-то решает. А на самом деле – ноль без палочки, зато ему позволено надувать щеки и изображать из себя серьезных деловых людей.

– Как это называлось у Горбачева? Прийти к консенсусу? Типа: «Сейчас мы ответственно во всем разберемся и выдерем, кого попало!»

Здоровый авторитаризм царствовал в нашей конторе, к нему уже все давно привыкли и смирились, что шеф – это не просто шеф, а царь и бог, и отец родной!

– Всё, рабочий день удался! Теперь уже ничего интересного до самого вечера не будет, и можно спать в кресле, делая вид, что очень занят. Если, конечно, склад позволит!

Внезапно я поймал себя на мысли, что слишком уж благостно настроен – а это чревато. Всегда, когда ничего не предвещало грозы, происходило что-нибудь из ряда вон – вот и теперь мне не следовало расслабляться раньше времени. Я мысленно подтянулся, выпрямился и сжал кулаки. Я приготовился и правильно сделал.

– Влад, зайди! – звонок директорского телефона отличался от всех остальных, – и быстро!

– Быстро – это плохо! Это очень, очень плохо! – я несся по коридору и готовился к худшему.

– Да, Влад, у нас проблема! – директор не стал тратить время, – машина с копирами зависла на Выборгской таможне, нужно срочно выручать. Возьми у Вадима денег, собирай документы, завтра нужно быть на границе. Оформи командировочные – и вперед!

Я мысленно взвыл. Вот этого я не любил больше всего, хотя мне частенько приходилось заниматься подобными вещами.

– Ненавижу таможню! – в полном смятении чувств и в крайней степени бешенства я вернулся в кабинет и первым делом решил позвонить на новую квартиру:

– Привет! Ты еще дома?

– Да! Вот, обустраиваю твой быт потихоньку. Сходила прикупила немного посуды и полотенец. Нужно же как-то о тебе позаботиться!

– Спасибо! – я был тронут. Проявление искренних чувств всегда приятно – и особенно от такой девушки, как она. Я считал себя очень сентиментальным и поэтому всегда радовался, если видел, что я кому-то неравнодушен.

– Слушай! Я вот что звоню! Мне нужно сегодня уезжать в командировку. Если все будет хорошо, то вернусь через пару дней!

– В командировку? – Майя явно не обрадовалась такому повороту событий, – что-то срочное?

– Вот именно – срочное! Опять проблемы с задержкой машины на границе, снова придется работать спасателем!

– Ну-ка, ну-ка – расскажи! Сдается мне, что тебе потребуется помощь!

– С чего ты взяла? – мне часто приходилось иметь дело с таможней, и до сих пор я справлялся сам, – опять твое предчувствие?

– Э, нет! Здесь дело гораздо серьезнее! Здесь даже не предчувствие, а настоящее чувство опасности, от которого меня даже в дрожь бросает!

– И в чем оно выражается, если не секрет? – я постарался скрыть внезапное волнение, охватившее меня, – что ты увидела?

– Ага! Как у той цыганки, которая: «Дай погадаю! Всю, всю правду расскажу!» Вот и я – сейчас расскажу тебе всю правду! Опасность, действительно, существует. К вашей машине уже прицеливаются какие-то силы – похоже, связанные с бандитами или местными ментами, что еще хуже. И тормознули ее, чтобы пробить, кому принадлежит, кто вы такие, и можно ли с вас что-нибудь взять!

– Откуда ты все знаешь? – в моем голосе сквозило недоверие. Я, конечно, уже стал воспринимать Майю всерьез, но поверить до конца, что можно разглядеть подобные вещи на расстоянии, так и не мог.

– Да очень просто! Для видения расстояние не имеет значения. Я просто настраиваюсь на ваш груз, и картинка возникает у меня перед глазами. Даже и не перед глазами – а прямо во мне, и я знаю все совершенно точно. Это сложно – да. Но не отменяет того факта, что я говорю правду и только правду. Поэтому делай вывод и думай, что тебе предпринять!

– Спасибо за консультацию! Ты пока дома?

– Пока – да!

– Тогда я тебе позже перезвоню! – я повесил трубку, потом быстро закурил. Меня немного потрясывало. В момент нашего разговора я почувствовал некое слияние с Майей. Оно и сейчас еще существовало, хотя и стремительно истончалось. Я словно видел ее глазами и отчетливо осознавал, что она, как минимум, недалека от истины. Нужно было срочно переговорить с директором.

– Николай Семенович, можно?

– Да, что у тебя?

– По поводу груза! Есть информация, что его взяли в оборот тамошние бандиты или менты, и у меня могут возникнуть большие проблемы на таможне!

– Это кто тебе такое сказал? – директор плюхнулся в кресло и сунул в зубы сигарету, – тебе это во сне приснилось?

– Вовсе нет! Я, конечно, могу ошибаться, но информация заслуживает доверия!

– Рассказывай подробнее!

Что мне было отвечать? Что есть знакомая ясновидящая, которая мамой клянется: так и будет, и организованный криминал, сросшийся с продажными правоохранительными органами, положил глаз на нашу копировальную технику и теперь только и ждет момента, чтобы ею завладеть?

Я начал юлить, упирая на то, что информация проверенная, и сам директор на всякий случай может пробить ее по своим каналам.

– Ладно, хватить мне мозги полоскать! – минут через десять и после двух сигарет директор был слегка взбешен: я не мог ему объяснить, откуда у меня возникли подобные предположения, и он, наверное, пришел к выводу, что я просто пытаюсь напустить тумана на довольно простое дело, – собирайся и живо в Выборг!

– Хорошо! Но что делать, если все окажется именно так, как я и говорю?

– Тогда звони мне прямо оттуда, будем решать проблемы! А пока не заставляй меня усомниться в твоей вменяемости!

Я вышел из кабинета в растрепанных чувствах. Во всем происходящем явно был кто-то виноват! Я только не мог определиться, кто: Майя или директор. Поэтому пришел к выводу, что оба. Сейчас мне больше всего хотелось наорать на них обоих, но на директора я не мог по понятной причине, а вот на Майю – запросто!

Я снова набрал домашний номер:

– Алло! Ну, как? Поговорил с директором?

– Да! – на автомате ответил я, а потом запоздало удивился, – а откуда ты знаешь?

– Еще как знаю! У тебя внутри все кипит, как под крышкой парового котла, и директор тебе, само собой, не поверил!

– Да, именно так! – мой наступательный задор пока еще не утихомирился, и я сделал попытку обрушить на Майю водопад эмоций, – из-за тебя я, между прочим, был выдран, как северный олень!

– Эх, дубинушка ты дубиноголовая! – Майя не стала отвечать на мои претензии, а сразу перешла к сути, – ты, что, не понимаешь: высказать ему свои опасения, в данной ситуации – единственный для тебя приемлемый выход? Я тебе говорю – там будут большие проблемы, а ты хорошенько подумай, что будешь делать! Иди опять к директору и капай ему на мозги. А самое главное – тебе придется сделать обозначку, что крайним ты быть не желаешь! Все – пока!

Крайним я быть, действительно, не желал – но как об этом сообщить руководству? Зная взрывной характер директора, можно было ожидать всего, чего угодно, вплоть до моментального увольнения по собственному желанию. Я сжал зубы – отступать все равно некуда, но положение можно попытаться хоть как-нибудь смягчить.

– Николай Семенович! Это опять я!

– Ну?

– Так что мне, все-таки, делать, если на меня там наедут бандиты?

– Ты все еще уверен в своей информации? – кажется, директор, стал наконец-то воспринимать мои слова всерьез, – ладно, если не хочешь выдавать источник – не надо!

Я работал в его фирме уже много лет, и он привык меня воспринимать, как достаточно организованного и адекватного человека, лишенного ненужных фантазий. В этом были свои преимущества – вот и сейчас моя настойчивость, кажется, пробила брешь в его непоколебимости.

– Ладно, давай поступим так! Вот тебе телефон, – директор написал на листочке бумаги несколько цифр, – это ребята из Питера. Мы с ними серьезно связаны, они, в основном, всегда в курсе происходящего и могут решить внезапно возникшую проблему. Если потребуется оперативное вмешательство, звони им. И постоянно держи меня в курсе – без моего указания ни шагу назад! И да – тщательно проверь все документы и подумай, за что тебя могут прихватить!

Остаток дня прошел напряженно. Я собрал все необходимые бумаги, потом сел, спокойно подумал и подложил к ним еще несколько справок, чтобы закрыть все мыслимые и немыслимые вопросы, которые могли возникнуть. Потом мне захотелось позвонить Майе и узнать, как изменилось ее видение после моего второго разговора с директором.

– Привет, это опять я!

– Ну, голос пободрее, что ты еще хочешь узнать, мой сладкий пряник?

– Майя, посмотри – как там обстоят дела?

– А что тут смотреть? И так все понятно: проблемы никуда не делись, твой шеф все также скептически относится к твоей информации и, вообще – он почему-то считает, что все вокруг должны зарабатывать для него деньги, а он – командир на белом коне, который всегда прав. Так что – готовься!

Майя ненадолго замолчала.

– У меня возникла интересная мысль. Не знаю, почему! Тебе потребуются помощники. Я дам тебе двух сопровождающих. И не бойся – они поедут за свой счет, поскольку всю жизнь мечтали прокатиться в Выборг!

– И как это понимать? – реальность вокруг меня становилась все более и более зыбкой, и каждый новый поворот только усугублял ситуацию. Вот и сейчас я чувствовал себя, словно слепой котенок, барахтающийся в воде, – как будто кто-то нарочито бросил меня туда и смотрит, смогу ли я выплыть. Я попытался отмахнуться:

– Не кажется ли тебе, что я уже вполне взрослый, чтобы отвечать за свои поступки?

– Что за глупости!? – Майя была неумолима, – речь идет не о твоем потревоженном возбужденном эго, а о серьезной опасности, которая тебя поджидает. А мне ты в некоторой степени уже дорог, чтобы вот так просто бросать тебя беззащитного на танки! Кроме того, ты зря отказываешься – тебя будут сопровождать две красивые девушки, заодно и развлечешься!

Я молчал. Я не знал, что сказать. Поэтому просто решил отдышаться и послушать.

– Записывай телефон! Ручку возьми, не стой столбом! – Майя как будто была рядом и отслеживала мои действия, – позвонишь им через пятнадцать минут! А пока я наберу их сама и скажу, что делать. И не переживай – из любой ситуации есть выход, главное – знать, куда стучать!

Я послушно, словно теленок, схватил ручку и листочек бумаги, мельком успев подумать, что еще немного – и вовсе разучусь самостоятельно принимать решения.

– Диктую. Код московский, номер 569-96-85. Записал? Тогда все!

Я схватил сигарету и заспешил на улицу. Одновременно с живительным никотином мне требовался свежий воздух, чтобы немного прояснилось в голове. Минуты текли медленно – я успел выкурить две сигареты до назначенного времени звонка.

– Алло, добрый день! Это Влад от Майи!

– Привет, Влад! – на том конце раздался звонкий девичий голосок, – мы уже в курсе! Говори, где нам встретиться!

– Т. е. мне ничего не нужно объяснять? – я дал себе слово не удивляться, поэтому говорил раскованно.

– Нет, не нужно! Мы уже все знаем! Давай так: во сколько ты собираешься ехать?

– Поезд отходит в восемь часов!

– Отлично! Тогда пересечемся на Ленинградском в центре зала ровно в семь. Ведь нам еще нужно купить билеты! Нас будет двое – ты не ошибешься! Мы будем самые красивые, а в руках у нас будет небольшой плакат с твоим именем. Договорились?

Мне, само собой, не оставалось ничего иного, кроме как утвердительно промычать в трубку.

Часы показывали четыре. У меня еще был запас времени, чтобы смотаться домой, собрать походную сумку, помыться и приехать на вокзал к семи. Я зашел в бухгалтерию, быстро оформил командировочное удостоверение, взял деньги (много денег – на всякий случай) и пулей выскочил из офиса.

Хорошо, что я не поехал на работу на машине! По всему району стояла одна сплошная пробка (еще плотнее, чем с утра) – и до метро пришлось бежать бегом. Зато в подземке было все на уровне: поезда ходили, как часы, и минут через сорок я уже открывал входную дверь.

– Привет! А вот и я! – ответом была тишина. Майя ушла, и мои надежды переговорить с ней до отъезда растаяли, как дым.

– Настоящая женщина-фантом! Или призрак! Зато хозяйственная! – благодаря Майе у меня теперь была зубная паста, щетка, мыло и шампунь. И даже домашние тапочки, которые можно было взять в поезд. И еще – новые носки (целых четыре пары!).

Но одних носков мало! Спортивный костюм и пара маек мне бы сейчас не помешали. А заодно и дезодорант! Я покидал все необходимое в сумку – и вперед! Мой путь лежал на вокзал – через рынок на станции метро «Новогиреево».

Дешево и сердито! Китайский Adidas за версту пах кустарной азиатчиной, то же самое можно было сказать и о футболках Nike и Reebok.

– Зато денег много не содрали! И в любом случае: не на званый ужин еду, может, у них там в Выборге все так ходят – примут за своего!

Глава девятая. Все происходит, только причем здесь эскорт?

Без пяти семь я был на вокзале. Встал, как и договаривались, в центре и принялся глазеть на вокзальную публику. Вокруг меня суетилась пестрая толпа отъезжающих и встречающих, мимо деловито сновали носильщики, а милиционеры время от времени проверяли документы у подозрительных личностей.

Зазевавшись, я пропустил появление моих спутниц, и когда в очередной раз оглянулся, они уже стояли неподалеку. У них, действительно, в руках был плакат с моим именем, и я быстро двинулся к ним.

– Привет! Я Влад! Вот уж не думал, что вы такие эффектные дамы! – я говорил вполне искренне, девушки были просто на загляденье! У меня даже немного закружилась голова от накатившего на меня волнения.

– Привет! Я – Ирина!

– А я – Светлана! Можно просто Лана!

Ирина была высокой брюнеткой с короткими волосами, прямым носом, огромными карими глазами и смуглой кожей. Дама настолько привлекательная, что все без исключения мальчики, мужчины и даже дедули сворачивали на нее головы, проходя мимо. Впрочем, и на Лану тоже.

Та была немного ниже ростом, миниатюрнее, с длинными светлыми волосами и зеленоватыми глазами. Не менее красивая, чем Ирина, только совершенно другого стиля – коварство которого не замечаешь ровно до тех пор, пока не осознаешь, что уже поздно, и всё – ты влип навсегда и без права на освобождение!

Девушки внимательно смотрели мне в лицо, и в их глазах мелькали искорки веселья. Ирина быстро подхватила меня за локоть, с другого бока синхронно пристроилась Лана: «Мы целиком и полностью готовы услужить тебе, о великий и всемогущий Ка! Царь удавов и питонов, самец и пресмыкающееся в одном лице!»

Ирина зашлась приступом смеха, а я немного побледнел. Неловко, знаете ли, чувствую себя в компании умалишенных, а эти двое были подстать Майе: в красочной упаковке – дикие инстинкты, и не менее дикая манера поведения!

– Ну, что встал? Так и будешь изображать из себя буку? Расслабься, buddy! – Ирина чуть ли не силком потащила меня к билетным кассам, – деньги-то у тебя есть, Владислав? Мы готовы заплатить только за себя!

Ничто так не способствует трезвости мысли, как разговоры о деньгах. По крайней мере, в моем случае. Можно сколько угодно рассказывать мне о мистике и потустороннем, но деньги – вот тот краеугольный камень, на котором держится мир. Деньги определяют, человек ты – или просто погулять вышел!

– Но о чем это я? Ага! Да, деньги у меня есть, и я могу даже за вас заплатить! – в моей запальчивости не было ничего особенного. Кто-то смеет называть меня альфонсом? Да не бывать этому во веки веков!

– Ай, умница! А мы в тебе нисколько и не сомневались! – Лана широко улыбалась, показывая отличные ровные беленькие зубки, – но все же нашу догадку следовало подтвердить. Так ты бизнесмен – всегда при деньгах? А можешь купить нам по машине? Можно не слишком дорогие – например: «BMW» и еще «BMW»!

– Шутить изволите? – одновременная атака с двух сторон вывела меня из равновесия, – и откуда вы только взялись такие прыткие?

– Да все оттуда же! Как у всех! Но хватит – у нас еще весь вечер впереди, чтобы обговорить цвет и характеристики автомобилей. Но в любом случае – только коробка-автомат! А пока прервемся!

И мы прервались и купили билеты. Девушки о чем-то пошептались между собой и пришли к выводу, что они возьмут себе СВ, а я могу ехать хоть в плацкарте. Жесткий вагон – это уж совсем чересчур, я купил себе обычное купе – верхнюю полку – и остался доволен.

Мой вагон был под номером десять, их – девять. Почти соседи, за единственным исключением, что не равны по статусу.

Посадка уже шла, я с облегчением помахал подружкам рукой (про себя удивляясь, зачем я внял убеждениям Майи) и завалился на верхнюю полку. Внизу ехал какой-то дед, сбоку – МЧ, похожий на студента, в общем, купе так себе, зато можно спокойно почитать книжечку, и никто тебя тревожить не будет. Минут через десять поезд тронулся, а еще минут через десять я вышел в тамбур перекурить.

Здесь уже стоял дым коромыслом, пепельницы были забиты окурками, и несколько человек под пивными парами строили планы на экзотический отдых на севере.

– Везет же людям! – я был искренен, – едут отдыхать, расслабленные и счастливые, не то, что я – в пасть к змее или что-то вроде того! Да еще и с сопровождением, от которого еле-еле отбрехался! Надо же – машину с коробкой-автомат! Так и хочется сказать: «А что ты сделал для хип-хопа, чтобы ездить на такой машине? Йо-мен?» Или: «Вам нужна машина? Их есть у меня!»

– Тебя как звать? – я задумался и не заметил, как на меня уже очень долго смотрит какой-то молодой парень с бутылкой пива в руке, – случайно, не Влад?

– Угу!

– А ты случайно не из Ангарска?

– Да! А ты что – меня знаешь?

– Еще как! Мы же с тобой жили на одном этаже!

– Женька! – с меня словно слетели темные очки, – Одяков Женька! Надо же! – парень оказался моим другом детства, и наши квартиры, действительно, были напротив, – ты как здесь, и где ты, вообще, теперь?

– Все там же, в Ангарске! Нефтью занимаюсь, у меня даже своя контора по торговле бензином!

– Ух ты! И как прибыль – в карманах звенит?

– Не то слово! И знаешь, – Женька отхлебнул из бутылки, – быть состоятельным намного лучше, чем бедным! А у тебя как?

– Нормально! – конечно, мне не хотелось ударить в грязь лицом, – вот еду в командировку в Выборг, там кой-какие проблемы на таможне образовались, нужно уладить!

– Таможня? Да, брат! Это тот еще геморрой! А я вот – на рыбалочку. Есть у меня друзья под Питером, серьезные люди, так вот, они меня уже давно приглашали, решил откликнуться. Обещают, что рыба будет на загляденье! Пойдем накатим за встречу!

– Пошли! – я не стал отнекиваться, понимая, что в данном случае это бесполезно – да и вредно.

Женька был еще с тремя сопровождающими: двое крепких парней смахивали на телохранителей – ничего особенного, зато последний мне живо напомнил колдунов, которые в последнее время постоянно мелькали в телевизоре.

– Фома! – представился он и впился в меня взглядом, – вижу: есть у тебя проблемы, мил человек, ведет тебя в путь дорога дальняя!

Я недоуменно уставился на Женьку, а тот лишь блаженно улыбался:

– Фома – наш специалист по кадровому резерву, специалист серьезный, плюс в людях разбирается отлично! Кроме того, маг, экстрасенс и внук шамана – видит все насквозь!

– Женька, давай я лучше пойду! – мне стало плохо. Какая-то чертовщина явно творилась вокруг меня: я купался в мистике, пил ее и ел, и никак не мог нахлебаться досыта. Не успел я распрощаться с загадочными подружками, как тут же без объявления войны попал на прием к доморощенному шаману, который сразу начал грузить меня своими познаниями!

– Да не бойся ты! Фома – хоть и странный, но наш человек! И если ты ему приглянешься, то он расскажет тебе всю правду, и как лучше поступить, и что лучше сделать!

– Спасибо! Я как-нибудь без этого! – я не горел желанием объяснять Женьке, что предсказателей вокруг меня и так пруд пруди, и мне бы просто забиться куда-нибудь и отдохнуть от потустороннего!

– Зря Вы так, молодой человек! – интонации Фомы явственно намекали на то, что без сеанса массовой психотерапии мне не обойтись, – я вижу в Вас много агрессии, скрытых гекатомб, невыстраданных желаний и никчемного беспокойства! И все это я могу снять с Вас в любой момент!

– Скрытых чего? Уж больно термин непростой! Нет, спасибо! – я был тверд. Я схватил бутылку пива с Женькиного стола и выскочил в коридор, – Жень, давай просто пивка попьем, а своего колдуна прибереги для себя лично!

– Ладно, не бузи! – Женька вышел вслед за мной, – Фома просто не может по-другому, слишком мощный и слишком могущественный маг! Поэтому и кидается на всех, поскольку не в силах удержать внутри льющуюся на него с небес благодать!

– Благодать! – я сделал над собой отчаянное усилие, чтобы не рассмеяться во весь голос, – гляди ж ты! Вот не знал, что теперь иметь при себе колдуна стало модным!

– Точно! Пойдем покурим?

– Давай!

– Вот именно, что модно! Мне-то он нафиг не нужен, но зато производит сногсшибательное впечатление на других. И особенно, если натравить, как следует. А в торговле бензином такие люди очень помогают! Можешь мне поверить на слово!

– Ладно, Женька, ну их в баню твоих колдунов! Лучше расскажи, как семья?

– Нормально! Женат, пацан, дочка и еще пацан, дом себе поставил рядом с городом. Три этажа, три гаража, три пристройки, и земли три гектара! Нравится мне это число! Вот и любовниц у меня тоже три! Гармония!

– Что, правда? – честно, я был поражен. Женька был силен, это факт. Я по сравнению с ним – чисто мышь, о которую можно вытирать ноги, а то и раздавить походя. Мне стало противно, в очередной раз мне захотелось немедленно заняться самобичеванием, и в который уже раз произнести обвинительную речь в адрес столь неблагодарной ко мне судьбы.

А Женьку понесло. Он нашел свободные уши и стал грузить меня приключениями – во всех частях света, где только успел побывать за это время. Начиная от Японии и Китая и заканчивая Мексикой.

Я молча пил пиво, понимая, что ничего иного, кроме как слушать, мне не остается. Мы стояли в тамбуре и время от времени выходили за новыми бутылками. В отличие от Женьки я старался пить понемногу. Он едет на отдых, а мне еще завтра пахать – плюс отбиваться от неведомых бандитов!

В итоге через час Женька так наклюкался, что не мог держаться на ногах. Я же по сравнению с ним был чист, как кристалл. Пришлось сдать его на руки добрым молодцам-охранникам во главе с гламурным колдуном, который снова предпринял попытку приобщить меня к магическим таинствам.

В этот раз его напор был особенно силен. Он делал ударение на необходимости внимать бесконечному и сулил успех. Я слушал его вполуха – но и этого было достаточно, чтобы через две минуты у меня страшно заломило в висках, и прослезились глаза.

Может быть, от внутреннего дискомфорта, а, может, от того, что я был слегка пьян, и картина мира перед глазами утратила резкость и присущую ей четкость, я неожиданно для самого себя вошел в очень необычное состояние.

Все-таки последние мои опыты с восприятием реальности сказывались, и я стал намного более чувствительным, чем прежде. Даже и не чувствительным, а каким-то иным: какие-то скрытые области во мне пробудились к жизни, и когда я концентрировал на них свое внимание, они затягивали меня и меняли мое отношение к действительности.

Сейчас я непроизвольно оказался в одной из этих областей. Я понял это сразу: в мгновение ока мир передо мной растаял и появился вновь, только в совершенно иной форме, чем прежде. Колдун превратился в какой-то раскачивающийся отросток с утолщением на месте головы – он был смешным и совсем нестрашным.

Я отчетливо видел, какие мотивы им движут: прежде всего – жажда властвовать и повелевать. Я понимал, что за ним нет особой силы, а та, что есть – обусловлена союзом с темными сущностями, которые втроем стояли у него за спиной. Они представлялись мне в виде полупрозрачных образований и не относились к нашему миру.

Колдун имел с ними сильную связь. Он использовал их возможности, чтобы подчинять для них человеческие существа, а они в свою очередь наполняли его ощущением черного могущества. Он был их проводником, они стали его настоящей сутью и изменили его восприятие под себя.

В нем не осталось ничего человеческого, он был холоден, как и они. И также безмолвно жесток. В нем не было и тени сомнения, стоит ли практиковать свое колдовство на обычных людях. Он точно знал: стоит – и совсем неважно, хотят ли этого его жертвы.

Сейчас же в отношении меня колдун просто развлекался: вероятно, он хотел еще раз продемонстрировать свое умение перед охранниками – ничего другого я в нем не обнаружил. Или это было первоначальной побудительной причиной, а потом он вошел в раж и уже не мог остановиться. Сути дела это не меняло.

Я ощутил внутри холодное желание оторвать его мерзкий отросток, которым он беспрестанно и назойливо кивал, пытаясь нащупать брешь в моей защите. Что-то во мне поднялось, сконцентрировалось, и я почувствовал, как становлюсь невероятно сильным, как в меня извне приходит нечто настолько могущественное, что я могу растоптать колдуна одной левой.

Я не мог сдержаться, поднял ногу и придавил его, как таракана, чувствуя, как сминается его панцирь, и из-под моей ноги слышится тонкий заунывный писк поверженного и сломленного существа. Признаться, у меня возникло желание его убить, но я не смог. Что-то, что управляло мной, просто опрокинуло и высушило колдуна, но не лишило его жизни, и я был уверен – вскоре он опять оклемается. Но этот удар будет помнить всю жизнь.

Я яростно поглядел в сторону сущностей. Они были сами по себе. Атака, обрушившаяся на колдуна, слегка задела и их, но только косвенно. Я ощутил, что не имею к сущностям никаких претензий: «внук шамана» их звал, и они пришли на зов – только и всего. Следовательно, они не виноваты.

Я не имел права навязывать им свое представление о жизни, чести или достоинстве – они существовали в другой энергетической вселенной, вселенной тонких материй и тонких зависимостей, и трогать их было просто бессмысленно, а то и чревато. Мне следовало просто знать, что они существуют, и оставить их в покое. А вот колдун – совсем другое дело! Этот червяк еще должен за все ответить!

Я с силой вдавил его в невидимую поверхность – потом еще раз. И еще – на всякий случай. Мне нужно было возвращаться – я исчерпал запас энергии, который позволил мне одолеть колдуна. Остатка только-только могло хватить, чтобы проснуться. Да – я осознавал, что нахожусь в некоем подобии сновидения, в котором все видно, и все возможно.

Я закрыл глаза. Мне показалось, что я завертелся волчком, а потом вдруг неожиданно вновь очнулся в Женькином купе. У меня кружилась голова, меня подташнивало, а все тело ломило, как после гриппа. Я чувствовал, что у меня нет сил даже стоять. Я сел рядом с колдуном, который завалился вбок, обхватив голову руками.

Он был похож на опрокинутую урну с окурками, от которой шел отвратительный запах. И одновременно на маленькую побитую собачку – по ней только что свирепо прошелся ремень хозяина. Я смотрел на него, и внезапно во мне проснулась жалость. Мне захотелось его обнять и утешить, но что-то во мне внезапно приказало: «Стоп! Это расплата! Ты не должен ему ничего говорить! Все, что ты взял у него – теперь твое по праву победителя!»

Я тяжело поднялся и вышел в коридор. Моя нижняя челюсть ходила ходуном, как ковш шагающего экскаватора.

– А теперь перед вами выступит желтый слон! – нелепая мысль вертелась у меня в голове. Слону хотелось быть не только желтым, но и курить, – все отдам за каплю никотина, я ведь не лошадь!

Я поплелся в тамбур. Достал из пачки сигарету, затянулся. Через минуту достал другую и, чувствуя, что начинаю понемногу соображать, вернулся обратно. Вот и мое купе. Попутчики чинно пьют чай, а я сейчас полезу наверх, и никакая сила не сможет сдернуть меня оттуда до самого утра!

Но что это? Мои руки почти совсем меня не слушаются, и я не могу даже подтянуться! Видно, одного никотина мало!

Я нуждался в дополнительном стимулировании, поэтому поплелся просить у проводников кофе.

У них оказался только растворимый – но это ничего. Главное, крепкий и с сахаром! Горячая жидкость сама по себе является источником энергии, а кофе так и вообще – лучший общедоступный стимулятор.

Я выпил кружечку и через некоторое время почувствовал, что мои конечности приобретают способность уверенно двигаться, мышцы начинают работать, а кровь равномерно бежит по сосудам, венам и артериями.

Тем временем поезд остановился на какой-то крупной станции. Может быть – Тверь? Я выскочил на улицу:

– Сколько стоим?

– Двадцать минут! Но от вагона далеко не отходить! Мы немного опаздываем, стоянка может быть сокращена!

– Конечно! Куда уж тут идти в такую погоду! – я подскочил к ларьку в надежде купить лимонада. Мне страшно хотелось именно его, а еще лучше – «Тархун» со вкусом анисовых капель. Ууу – обожаю!

– Глянь, Лана, какой красавчик! – насмешливый голос Ирины раздался прямо над моим ухом, – и когда ты только успел так нажраться, что на ногах не стоишь?

Признаться, я почти совсем забыл о попутчицах. Я убедил себя и очень надеялся, что они не будут ко мне приставать (по крайней мере, до завтра), но не тут-то было! Девушки, так же, как и я, вышли немного проветриться, и само собой, увидев подходящий объект для насмешек, не смогли пройти мимо.

– Э! Да он похоже не только пьяный! Поворотайся-ка, сынку, дай я на тебя посмотрю! Куда ты дел свои глаза? Они же у тебя как будто провалились внутрь!

Я тупо молчал. На самом деле тупо. У меня не было нужных слов, я не знал, что сказать, и не понимал, зачем вообще мне нужно что-то говорить. Я хотел «Тархуна» и тишины. И того, и другого – и, желательно, побольше!

– Я так понимаю, ответов мы от тебя не дождемся! – Ирина подмигнула Лане, – а, может быть, ты согласен на массаж? Расслабляющий и эротичный? Сразу от двух подружек?

Я кивнул. Я хотел «Тархуна», тишины и массаж. И того, и другого, и третьего – и, желательно, побольше!

– Тогда пойдем, чудо чудное, диво дивное! Лана, купи ему «Тархуна» пару бутылок, а если не будет – то «Ситро»! И приходи быстрее, а я пока загружу молодца в купе!

Ирина бережно взяла меня за локоть и развернула в сторону поезда.

– А ходить ты еще не разучился? Кстати, ты не хочешь рассказать, что с тобой произошло? Что-то мне подсказывает, что неспроста у тебя такой вид. Здесь явственно попахивает огромной потерей энергии, а в таких количествах потерять ее совсем непросто!

– Расскажу! – я нашел в себе силы заговорить, – но только после газировки! А еще кофе! А еще – массажа!

– А ведь зря говорят, что мужчина – более трезвое и разумное существо, чем женщина! В твоем случае реальность может опровергнуть любую стройную теорию! Лана, не задерживайся!

***

Что сказать, СВ сильно отличается от любого другого, здесь огромные широкие диваны, зеркала во всю стену, телевизор, комфорт, одноразовые тапочки и зубная щетка, покой и уважение обслуживающего персонала. И даже готовят кофе в кофеварке. В общем, все, как у людей.

И билеты ровно в два раза дороже – но ведь есть люди, которые могут себе это позволить! Вот, например, Ирина и Лана. Они и выглядят ухоженными и обеспеченными. Я по сравнению с ними – чистый неудачник. Тут даже и сравнивать не надо – так оно и есть!

Я прислонился к стене. Я бы лучше лег, но нельзя – в чужом доме так себя не ведут!

– Ну? Рассказывать будешь?

– Не-а! Только после лимонада! В горле першит, и язык не ворочается!

– Першит в горле? Действительно, очень похоже на потерю энергии! И кто ж из тебя ее высосал?

– Колдун Фома! – я поперхнулся смехом, а потом заржал, как конь, – колдун Фома! Господи, да никогда в жизни не слышал ничего более смешного! Прямо, классика жанра: как разводить доверчивых граждан на деньги!

– Очень оригинально! Сам придумал? – Ирина нахмурилась, а потом пристально посмотрела куда-то вверх, – или не придумал? Но если так, то где ты подцепил этого колдуна, и что между вами произошло?

– Где, где? В вагоне! Едет он там и пристает ко всем честным людям с навязчивым предложением подремонтировать карму!

– А на тебя он как вышел? – Ирина явно заинтересовалась, – но подожди минуту!

Она выглянула в окно, разыскала глазами Лану (которая уже отходила от ларька с бутылками в руках) и удовлетворенно кивнула:

– А вот и сладкая газировка для маленького мальчика! А для девушек – вкусный безалкогольный химический коктейль, который мы так любим пить по ночам! Для поднятия целкостности и духа!

– Целкостности? Это что-то новенькое! – конечно, мои мозги пребывали не в самом лучшем состоянии, но все же еще соображали, и я точно знал, что слышу это слово в первый раз. А что это значит?

– Да, не обращай внимания! Это наш женский жаргон! Вы же, мужчины, любите девичью целкостность? Особенно в постели! Или ты не из таких и предпочитаешь более опытных? Кстати, сможешь удовлетворить нас обоих? Но только, чур! После колдуна!

– Вряд ли! – что-то во мне подсказывало: любовник из меня сейчас никудышный. Да и как иначе: руки не поднимаются, ноги дрожат, и об одной мысли о сексе сосет под ложечкой!

Внезапно я вспомнил старинный анекдот:

«Встречаются два мужика, и один другому говорит:

– С недавних пор я на себе прочувствовал, насколько изменчив мир. Раньше, если меня касалась девушка, я весь трясся от возбуждения, а теперь – от страха!»

А, может, про мир в анекдоте не было сказано ни слова, но это без разницы. Вся суть была именно в отношении к девушкам. Я, конечно, пока не трясся, но недолго и до такого дойти!

В купе вошла Лана с четырьмя бутылками. Две из них оказались именно «Тархун».

– Ура! – я жадно припал к горлышку, одним глотком выпив почти все.

– Натуральный дикарь! – Лана смотрела на меня, и в ее глазах читалось одобрение, – и без примеси интеллекта! Вот именно от таких и рождаются самые бодливые бычки! Осталось только подобрать красивую самочку для спаривания! Правда, сейчас, увы, наш звероящер никуда не годится! Ты уже успела у него выяснить, куда он дел всю жизненную силу?

– Говорит, колдун Фома виноват! Вроде, не шутит!

– Фома? Отлично! Давно я не слышала ничего подобного! А наш пациент, кроме всего прочего, еще и фантазер!

– Сама ты такое слово! – я не выдержал разговоров в стиле: «Больной настолько болен, что ему немедленно следует ввести промидол!», и перешел в атаку, – если не веришь, сходи и убедись лично! Купе номер четыре, соседний вагон, он как раз сейчас пытается прийти в себя!

– Все! Давай рассказывай! – девушки, кажется, поняли, что я говорю серьезно, – и, пожалуйста, с подробностями! Это очень важно.

– Дело было так! – я устроился поудобнее, схватил вторую бутылку, откупорил ее и начал повествовать, – есть у меня старинный друг Женька, раньше мы с ним были, как братья…

***

– А наш теленочек-то не такой безобидный, как кажется! – Ирина сладко потянулась всем телом и отхлебнула только что сваренный проводницей кофе, – и кто бы мог подумать, что после всего лишь трех недель знакомства он уже может завалить колдуна! Ты что скажешь?

Лана согласно кивнула. На протяжении всего моего рассказа девушки хранили молчание. Я же поначалу немногословно, а потом все более и более входя в раж, живописал им, что со мной произошло. Мне было интересно: сумею я вспомнить, что видел, или память подведет меня – как уже раньше пару раз случалось.

Сумел, вспомнил. Оказалось, это не так трудно. Девушки мне помогли. Я чувствовал, как они питают меня силой – и особенно, когда настраивался на подробности схватки с Фомой: как я его чувствовал, кто стоял за ним, и что я сделал потом.

– Теперь понятно! – Лана сидела, поджав под себя ноги, ее взгляд был расфокусирован, а сама она сейчас больше напоминала Будду в женском обличье, чем ординарную деклассированную блондинку, – не зря Майя попросила нас подстраховать тебя!

– Видишь ли, теленочек, ты сейчас находишься в интересном положении: в некотором смысле между мирами – ты уже смог самостоятельно заглянуть в иное восприятие, но так до конца и не понял, что обратной дороги нет! А чтобы идти новым путем, одного только природного дара мало: нужны еще желание и дисциплина!

– Вообще-то я не собираюсь никуда идти! – что меня больше всего бесило в этих «приобщенных» и зацикленных на своей таинственности девах, так это то, что они ничего не объясняли, а сразу грузили мистикой, не спрашивая моего желания, – со мной творится что-то странное, и виноваты в этом вы и ваша чокнутая Майя!

Мое возмущение было искренним. Я и так чувствовал себя, как после центрифуги, в которой меня долго перекатывали и мяли вместе с гранитными валунами, а тут еще и непонятные создания в образе длинноногих сексуальных дев начинают мне капать на мозги своими незамутненными философскими идеями:

– Вы, случайно, Канта не изучали, или, может, Фрейда – на худой конец, Навуходоносора?

– Нет, но мы точно знаем, о чем говорим! – интонации Ирины не оставляли никакого сомнения: они знают точно!

– Значит, на все сто процентов? – я решил, что бороться и доказывать что-то бесполезно. Такой безапелляционности я не встречал давно! Мне оставалось только раскланяться и удалиться. О чем я и не преминул заявить:

– Все, спасибо за «Тархун»! И кстати: вот вам сто рублей за него! И пока! – я быстро (насколько это было возможным) вышел из купе.

Наверное, такая моя реакция оказалась для Ирины и Ланы немного неожиданной, а, может, им было плевать: за мной никто не побежал, и вскоре я уже валялся на верхней полке и пытался совладать с разбегающимися во все стороны мыслями вперемешку с эмоциями.

А они возвращали меня к одной и той же исходной точке: злополучному траку, который не сулил ничего хорошего. Я чувствовал, что засыпаю. Я хотел крикнуть, чтобы освободиться от цепких объятий сна, но не мог. Мне стало тяжело дышать. Какая-то липкая субстанция обволакивала меня целиком, и я чувствовал сквозь закрытые веки, как она, кроме всего прочего, пытается просверлить меня взглядом.

Где-то на пределе сознания я начал бороться. Я взбрыкнул всем телом, одновременно освобождая руки и нанося удары справа и слева своему тюремщику. Руки были, как будто, не мои – но на эффективность ударов это не повлияло. Я чувствовал, что в силах одолеть навалившегося на меня демона. И вдруг он (если это был демон, а не плод моего воображения) исчез, и я оказался в той самой пещере, в которой побывал несколько дней назад.

Пещера была та же самая – я нисколько не сомневался. Вот и валун, покрытый мхом, и он еще хранит мои отпечатки. А вот и надписи на потолке! Со времени моего последнего визита они не стали более понятными. Они вновь притянули к себе мое внимание. Я постарался сосредоточиться. Я начал их воспринимать – они потихоньку становились частью меня, будили во мне какие-то затаенные воспоминания и крупицы знаний.

Через некоторое время я почувствовал, что могу использовать надписи для получения нужной мне информации. Я просто брал бегущие строки и накладывал на них событие, которое хотел проанализировать. Я начал с мелочей, и все увиденное мной было правдой!

Поэкспериментировав пару разу, мне захотелось чего-то более приближенного к жизни. Вот, например, что собой представляют Ирина и Лана? Я был на них страшно зол, и, может быть, именно это обстоятельство подпитывало мой к ним интерес?

Я представил себя стоящим рядом с девушками и постарался накинуть на них бегущие письмена. Странно, но строки словно не замечали их: они не могли нащупать их тела, словно те были фантомами или пустышками. Письмена соскальзывали вниз по их фигурам и пытались уже не полу пещеры снова собраться в самостоятельный и завораживающий хоровод.

Я удивился и понял, что мне нужно задать вопрос. И тут же получил ответ. Строки – переводя на физический язык – это некий декодер, они имеют дело с человеческим опытом и человеческим представлением о себе самом, а Ирина и Лана были почти пустыми. Они были текучими и не имели за душой хоть сколько-нибудь опыта, за который бы держались, и который определял бы их сущность.

Ответ меня не удовлетворил. Я не мог понять, что значит быть «пустым». Внезапно от моего спокойствия не осталось и следа, я заволновался, но некий голос, пришедший изнутри меня, посоветовал мне расслабиться, а лучше посмотреть, что меня ждет завтра.

Совет был разумным. Я немедленно поместил мое представление о завтрашнем дне в ставшие объемными и глубокими бегущие строки и застыл от изумления. Я увидел всю картину: мою собственную бесполезную и бессмысленную беготню и две заинтересованные силы, которые выясняли отношения между собой.

Одна из них была мне знакома: я настроился на нее и вдруг осознал, что это ментальная проекция нашей фирмы (вернее, собственно, директора), а вот вторая, по всей видимости, его конкурент, который затаил на директора злобу и пытается на нем отыграться. Классическая бизнес-разборка, когда стороны готовы насолить друг другу любыми способами.

Я пошел дальше. Директор и его недруги меня не сильно интересовали – по крайней мере, не настолько, чтобы уделять им все мое внимание. Гораздо больше меня привлекал я сам. Я хотел знать: как мне выбраться из создавшейся ситуации с минимальными потерями?

Я, как и раньше, ожидал получить ответ, но его не последовало. Письмена молчали, мало того – они съежились, потускнели и стали почти незаметными. Я оглянулся, пытаясь заручиться чьей-нибудь поддержкой, но ее не последовало. Пещера плыла перед глазами, я чувствовал, что теряю ощущение реальности. И вот: она пропала, передо мной замелькали быстро сменяющие друг друга цветные картинки, и я провалился в безвременье…

***

Яростно верещал будильник в наручных часах. Шесть утра, и мне нужно вставать. Вскоре поезд прибудет на вокзал Выборга, и начнется шоу одного актера в главной роли.

Ах, да! Насчет одного – тут я неправ. Мне еще предстоит каким-то образом распрощаться с Ириной и Ланой! Впрочем, лучше с ними не встречаться и выскользнуть из вагона незаметно, предоставив их самим себе!

– Вот только таких взбаломошных соглядатаев мне не хватало! – я чистил зубы и лихорадочно размышлял, – сделаю так: перед самым прибытием я отправлюсь в первый или в последний вагон и выйду оттуда вместе со всеми. Да, придется немного побродить по тамбурам, зато меня никто не будет доставать! И разве Майя не говорила, что девушки давно хотели прокатиться в Выборг? Вот пусть и наслаждаются видами и свежим воздухом!

Мне стоило поторопиться. Я быстро собрал белье, получил у проводников билет и двинулся в сторону тамбура.

– Ну, как спалось? – за всеми событиями прошлой ночи я совсем забыл о Женьке! – ты, что, уже на выход?

Женька с помятым видом прислонился к стене. В одной руке у него была сигарета, а в другой – бутылка темного «Гиннес», к которой он время от времени прикладывался, – пивка не хочешь?

– Нет, спасибо! Знаешь, мне, в натуре, приятно было тебя увидеть! – мне хотелось остаться и еще немного поболтать с другом детства. Да что там поболтать! Мне хотелось все бросить и мотануть с ним на рыбалку, пить пиво и купаться в местной студеной воде! – Но сейчас не могу! Нужно бежать. Кстати, ты когда опять в Москву?

– Не, в Москву не поеду! У меня обратные билеты сразу до Иркутска из Питера. Ну, ладно! Будь здоров, не кашляй! Привет семье, и будешь в наших краях – позвони! Вот тебе телефон! Это конторский, спросишь меня, и все сразу будет на мази! Договорились?

– Еще бы! – я спрятал бумажку с заветным номером в папку, мы обнялись, и я устремился к шестнадцатому (последнему) вагону. Я здраво рассудил, что идти в начало поезда не с руки: меня могли перехватить по дороге, а мне это сейчас было совсем ни к чему! Все проблемы я намеревался решать только сам!

Вдруг в моей памяти всплыли мистические письмена из сна, я непроизвольно наложил их на таможенный терминал и чуть не задохнулся от удивления. Перед глазами совершенно ясно встал план действий, который должен был привести меня к успеху!

Перво-наперво я пойду к начальнику поста и постараюсь выяснить причину задержания груза. Практически всегда она обусловлена двумя факторами:

– несоответствие груза наименованиям, заявленным в таможенной декларации;

– несоответствие реальной стоимости груза цене, указанной в таможенной декларации.

Любая другая причина является чисто технической – например, недокомплект документов или же отсутствие оригиналов, или возникшие подозрения, что фирма-получатель занимается контрабандой, или же через нее растамаживают левый товар. И прочие мелочи.

Вчера я не терял времени даром и тщательно проанализировал, в чем нас могут обвинять. Я просмотрел оригинальный инвойс и таможенную накладную, сравнил цены, сделал выписку средневзвешенных цен по каждой позиции на рынке, еще раз просчитал стоимость уплаченных таможенных платежей и убедился, что они совсем не занижены. Просчитал и НДС к оплате – все верно.

После чего занялся подготовкой бумаг. Собрал два комплекта оригиналов и еще по пять копий каждого документа, сделал массу выписок из реестров и таможенных справочников и взял несколько нотариально-заверенных свидетельств о том, что фирма является субъектом ВЭД (внешнеэкономической деятельности). И еще кучу бумаг. От обилия документов у меня пестрило в глазах: здесь были справки на все случаи жизни. Если и их окажется недостаточно, то тут я бессилен.

Но, однако, продолжу. Я пойду к начальнику поста (или заменяющему его дежурному офицеру) и для начала узнаю причину задержания. Потом – исходя из полученных вводных – напишу объяснительную и приложу к ней все необходимые бумаги. Попутно постараюсь обосновать правильность нашей позиции. Главное – получить нужную информацию!

Я был уверен, истинная причина задержания груза откроется мне при очном разговоре. Почему-то я совсем не сомневался, что могу с легкостью ее угадать. Стоит мне только наложить чудесные бегущие письмена на голову таможенника, как он тут же начнет выдавать секреты – вплоть до размера груди жены и каждой из любовниц.

А там можно и подумать, что делать дальше! Ведь оставались еще мифические бандиты, которых никак нельзя было сбрасывать со счетов.

Я неторопливо шел вдоль вагонов и размышлял. Вот и последний тамбур – здесь можно перекурить. Поезд медленно подходил к перрону, и пассажиры дружными рядами построились на выход. Я попробовал поставить себя на место бандитов: эти ребята, без сомнения, не любят рано вставать. Сейчас было только семь. Таможенный терминал начинал работу с восьми.

У меня есть час, чтобы добраться до него, и еще два, чтобы уладить все проблемы. В такую рань никого из бойцов ждать не приходится – они, наверняка, будут отсыпаться после вчерашней ежевечерней попойки. И в любом случае: на территории терминала со мной ничего не случится. Все-таки, государственная структура, поднадзорная специальной службе! Вот за воротами – совсем другое дело!

Решено! Куй железо, пока горячо! Я пристроился в хвост очереди на выход и через три минуты выскочил на перрон. Вид мрачноватый – ничего не скажешь! Вокруг меня расстилался угрюмый утренний пейзаж – редкие фонари скудно освещали перрон, воздух был пропитан сыростью вперемешку с ветром, который моментально выдул из меня все тепло.

– Брр! – я съежился под курткой, согнулся в три погибели и постарался смешаться с толпой. Это было совсем нетрудно: вся моя одежда была окрашена в черно-серые тона, я сливался с местностью, как прирожденный разведчик – и без всякой демаскирующей окраски.

На мое счастье выходов с платформы было два: в начале и в конце перрона. Не как в Москве на Ленинградском, Ярославском, Казанском, Киевском и т. д. В итоге я незамеченным прошел в вокзал, быстро поймал такси и попросил отвести меня по заветному адресу. Выяснилось, нужно ехать через весь город, а потом еще километров двадцать – почти до границы. Зато, как сказал водила, у меня есть уникальный шанс совершить автомобильную экскурсию по Выборгу и окрестностям.

Город меня поразил. Он был полностью выложен в камне и больше походил на громадный средневековый замок, разросшийся от переедания. По крайней мере – центр. На окраинах, конечно, все также высились убогие «хрущебы», но старый город – это было нечто!

Я поймал себя на мысли, что жду не дождусь, когда из-за угла на полном скаку появится закованный в броню строй железных тевтонских рыцарей: с рогатыми ведрами на головах, с семиметровыми копьями и в чугунных латах, от одного вида которых хочется броситься ниц и быстро-быстро побежать сдавать металлолом.

Центр города дышал древностью, и время от времени суровые воинственные тени прошедших веков оживали в темных углах поросших мхом каменных стен и выплывали на свет бледной луны, чтобы продемонстрировать заезжему туристу свою былую мощь и славу.

Одно плохо – мешал таксист, который отчего-то решил, что обязательно должен развлекать меня анекдотами, а заодно и раскрутить меня на полпачки сигарет. Я несколько раз порывался попросить его заткнуться, но сдерживался. Приходилось мириться – ведь я здесь гость, и, кроме того, таксист запросил очень недорого по сравнению с московскими расценками.

Наконец он решил, что пришло время поговорить о личном. Мы выезжали из города – до пункта назначения оставалось полчаса езды, принимая во внимание густой туман и отвратительную дорогу, по которой можно было двигаться не быстрее сорока километров в час.

– Ты откуда, парень?

– Из Новгорода! – я подумал, что мне не стоит хвастаться своей столичной пропиской. На периферии с этим делом нужно быть всегда осторожным. Москвичей нигде не любят и считают их во всем виноватыми. Или просто неженками. Или просто дурачками. Не суть. Главное: москвич – значит, по определению, виновен. А там уж у кого на что фантазии хватит!

Впрочем, Москва платит остальной стране тем же. А жителей Подмосковья, вообще, внутренне презирает и кроме как «замкадышами» и не называет. Как говорится, краеугольный вопрос для любого москвича: «Есть ли жизнь за МКАДом?» И ответ: «Нет!»

– Ну и как там жизнь в Новгороде? Сколько люди получают?

– Да, как у всех! Не очень! Не то, что в этой поганой Москве!

– Точно! – таксист оживился, – вот бы взять этих столичных жирных паразитов и сюда, к нам! И посмотреть, как можно прожить на пятерку в месяц! Эх, была бы моя воля, так я бы эту Москву отсоединил к чертовой матери от остальной России и посмотрел, как там сдохли бы все! И побежали бы, побежали – к нам, да на юг, и в Сибирь, и на Урал!

– Не говори! – я глубоко затянулся и выпустил струю дыма в окно, – а как не приедешь туда, так кругом с такими рожами ходят, что хочется в них плюнуть, а еще лучше – сразу ногой. И бить, пока не треснут пополам!

– Правильно, все правильно, брателло! – таксист стрельнул у меня очередную сигарету и быстро прикурил от моей зажигалки, – вот и я говорю своей: сначала нужно всех олигархов под нож, потом правительство и – как там ее, ага! – Думу, а потом уже всех остальных, чтоб не размножились! А сам город сравнять с землей и насыпать курган! А на кургане поставить крест и на нем написать: «Так жить нельзя – почему и пострадали!» Как, клево я придумал?

– Еще бы! Мы, вроде, подъезжаем уже?

– Да, вот сейчас лесок объедем, и ворота покажутся. Готовь деньги!

– Нет проблем! – я расплатился с говорливым таксистом и вышел возле таможенного поста.

– Бывай здоров, брателло! Увидишь москвича, сразу бей! – пожелал мне на прощание таксист и укатил в темноту.

– Непременно! – буркнул я в ответ, – начну прямо сейчас и прямо с самого себя!

Но шутки в сторону: передо мной заветный таможенный терминал, и пришло время решать проблемы! Я отворил двери пункта пропуска и доложил дежурному о цели визита, кто я такой, и что намерен делать.

Когда с формальностями было покончено, и меня пропустили на режимный объект, я понесся к административному зданию, где трудились таможенники. Территория терминала была огромной, но сейчас на всем этом пустынном асфальтированном пространстве был только один трехмерный объект на колесах. Наша машина, которая одиноко стояла на специально выгороженной площадке.

В административном здании таможни было почти пусто. Рабочий день только-только начался, и весь персонал пил кофе с пряниками. Из посетителей в такую рань я был один. На меня посмотрели, как на инопланетянина, и велели ждать, пока закончится важное производственное совещание.

Я вышел на свежий воздух и закурил. Мелькать у таможенников перед глазами – не очень хорошая идея. Почти, как у ГАИшников. Лишнее внимание для них все равно, что красная тряпка для кровожадного андалузского быка: одни негативные эмоции и желание растоптать вредителя в квашню.

Время тянулось, как улитка. А я торопился. Чутье подсказывало мне, что нужно уматывать отсюда как можно скорее. Минут через пятнадцать я вновь заглянул внутрь и с радостью убедился, что служащие стали потихоньку разбредаться по рабочим местам.

Еще немного, и начальник будет на месте, а тут и я – прошу любить и жаловать!

– Доброе утро! – я, чуть-чуть согнувшись и постаравшись принять немного подобострастный вид, вошел в кабинет.

– Здрасьте! – начальник с сонным видом перебирал бумаги на столе и даже не потрудился взглянуть на меня, – ну?

– Я к вам насчет задержанного вчера груза со всеми необходимыми документами!

– А, это тот, что в Москву идет? Ну, давай посмотрим! – начальник настолько естественно перешел на «ты», что не приходилось сомневаться: он имеет на это право, – ты, вообще, в курсе, за что вас задержали?

– Нет! – честно ответил я, – совершенно не понимаю!

– Ага! – начальник выглядел очень довольным, – вот вы все так: сначала ничего не понимаете, а потом поете, как соловьи, стоит на вас только посильнее надавить. Можешь начинать рассказывать про контрабанду и про все остальное!

– И извиняюсь, – я не ожидал такого поворота, – но о чем идет речь? У меня при себе все документы, мы – легальная фирма, вот наши свидетельства и справки, вот квитанции об оплате налогов и таможенных пошлин, я – совершенно живой человек, стою перед Вами и готов все объяснить! Так о какой контрабанде Вы говорите?

– Значит, Ваньку валяешь? – лицо начальника поста моментально побагровело и стало напоминать толстый мясистый помидор, – а я сразу предполагал, что так и будет. На тебя пришла бумага! – он полез в стол и достал оттуда какой-то конверт, – здесь все написано: как вы обманываете родину, как таможите в черную, и как скрываетесь от следствия! И бумага эта, между прочим, от заслуживающих доверия источников!

– Все равно, я ничего не понимаю! – я опустился на кресло напротив, – что это за волшебное письмо, которому можно верить, а всем моим доводам и документам – нет?

В ответ начальник поста бросил конверт обратно в стол и вдруг неожиданно заговорщически наклонился ко мне:

– А знаешь, как мы поступим? Мы сейчас загоним твою фуру на склад временного хранения, там она постоит недельку, потом мы ее неспешно выгрузим, все прошмонаем, и если найдем что-нибудь, не соответствующее декларации, то закроем всю вашу контору. А если не найдем, то товар полежит у нас еще пару недель, потом мы отправим вам письмо почтой, которое придет недельки через три, с просьбой прибыть и забрать груз. И за все это время (месяца полтора-два) вы нам заплатите! Не догадываешься, сколько?

Я отрицательно помотал головой. Я не догадывался.

– А всего-то ничего! Две тысячи долларов за сутки хранения, плюс разгрузка-выгрузка, плюс осмотр, складская обработка, оформление бумаг и т. д. Короче – вам будет проще забыть об этом грузе, чем его вызволять! Ты как, готов к такому развитию событий?

– Нет! – я был не готов, – но что-нибудь можно сделать? Ведь бумаги-то в полном порядке!

– Можно, еще как можно! – начальник откинулся назад и пристально посмотрел мне в лицо. Он немного помолчал и медленно проговорил, – я понимаю, что у вас проблемы. А у меня – возможности. Я могу закрыть глаза на этот подметный листок, тем более, что его содержимое дурно попахивает. Но потребую услугу за услугу.

Я молчал и ждал продолжения.

– А просьба моя будет очень простой. Я выпускаю ваш груз, а вы (после его получения) оказываете мне безвозмездную спонсорскую помощь в виде двух копировальных аппаратов марки RCP – 3118. С расходниками, само собой. По рукам? И, кстати, желательно, чтобы с решением вы не тянули. На ваш груз кое-кто метит, и я боюсь, что просто так вы отсюда не уедете!

Я вскочил. Мне нужно было срочно связаться с руководством. Я попросил начальника подождать десять минут, а сам принялся названивать директору.

Само собой, первой его реакцией было полное отрицание, но я был настойчив и раз за разом пытался донести до него всю серьезность проблемы. Я отдельно остановился на возможных осложнениях с бандитами, и что мне нужно уматывать отсюда в ускоренном темпе.

Может, мой напор, а может, панические нотки в моем голосе, сделали свое дело. Директор нехотя согласился, но был явно недоволен. Поначалу он долго орал в трубку (как будто я лично виноват во всей этой ситуации), но потом принял решение, дескать: «Хорошо, пойдем на встречу!»

Моя радость была неподдельной. Я кинулся к начальнику поста и быстро от своего имени набросал «Договор о намерениях» – в завуалированной форме, конечно, но тем не менее вполне конкретный. Мы скрепили наше дружеское соглашение бокалом шампанского прямо с утра, и уже через двадцать минут я пытался растолкать сонного водителя, спавшего в кабине, и объяснить ему, что всё – пора отправляться в путь!

Я облегченно вздохнул, когда наша машина проезжала через ворота. Сейчас немного попетляем по разбитой проселочной, а потом – на широкий тракт, через Питер, и в столицу!

Встречных машин не было, единственно только, что пришлось пропустить черный «Гранд Чероки» с затонированными окнами, который спешил в сторону поста. Я напрягся. Джип показался мне очень зловещим, у меня возникло нехорошее чувство: ребята в нем едут по нашу душу. Я поделился своими опасениями с водилой.

Тот был тертый калач. Он не стал отмахиваться от моих подозрений, что-то пробурчал себе под нос и вдруг резко на какой-то почти незаметной развилке свернул в лес. Мы немного проехали и встали.

Вокруг нас стелился туман. Несмотря на рассвет, дорога была еле видна, и у нас была надежда на время затеряться.

– Если, малый, ты не ошибся, то нам нужно немного переждать! – водила вылез из кабины, пошарил под сиденьем и достал оттуда АК-47.

Насколько я мог судить, полностью боеготовый, и даже с перемотанными синей изолентой двумя магазинами: не иначе, спецназ, етит твою мать!

– Ты как, с оружием обращаться умеешь? – я кивнул. Умею, а как же! Я ведь учился в Советском Союзе, а тогда каждый школьник мог с закрытыми глазами собрать и разобрать автомат. Кроме того, в тире я стрелял неплохо – хотя только из мелкашки.

– Служил? – я опять кивнул. Признаться, что я – беспозвоночная босота, откосившая от армии посредством поступления в институт, было выше моих сил!

– Тогда на держи волыну! – водитель опять засунулся в кабину и вытащил на сей раз АКСУ. У меня глаза полезли на лоб: автомат был совсем новый – чуть ли не напрямую с завода, – а вот тебе и БК!

– Стоп! Спокойствие, только спокойствие! До бандитов еще далеко, а морду лица сохранить нужно! – я одной рукой взял автомат, второй – магазин, выбил оттуда патрон и удостоверился, что они самые настоящие – не холостые. Водила внимательно наблюдал за моими действиями, и после того, как я снарядил патрон обратно, присоединил магазин и щелкнул предохранителем, удовлетворенно кивнул головой.

– Где служил?

– В ПВО! – моя военно-учетная специальность, действительно, относилась к ПВО, так что я почти не соврал.

– Ага, значит, в кабине сидел и антенны порошком мыл!

– Почти что так!

– А стрелять хоть умеешь?

Стрелять я умел, по крайней мере, с близкого расстояния не промажу.

– Ты не жмись, – водила достал из кармана пачку «Примы» и предложил мне. Я взял сигарету и прикурил от его спички, – я думаю, что с таким арсеналом отобьемся! Вообще-то, АКСУ не мой, а напарника, но он чутка приболел, и в этот рейс я пошел один. А был бы он, так мы бы целый взвод этих отморозков могли одной левой раскидать!

– А Вы где служили, – мне стало интересно, откуда берутся такие боевые дальнобойщики.

– Служил я много где, но самое пекло было в Афгане! Я, братушка, знаешь, сколько по горам походил? Да не просто, а с двойным БК (боекомплектом – значит), и на жаре под пятьдесят. Ты бы там умер – я тебе слово даю! А я ничего – в целостности и сохранности! Но подожди!

Водила быстро затушил сигарету и метнулся к дороге, с которой мы только что съехали. Я же остался рядом с машиной, неуверенно сжимая в руках автомат и задавая самому себе вопрос – не снится ли мне все это. Железо было холодным, руки мерзли, а туман и мелкий моросящий дождь никак не вязались с цветными картинками из сна, и постепенно до меня стал доходить весь смысл происходящего.

Может так случиться, что я помимо своей воли через пару минут стану участником боевых действий!

– «Билл, где твой стозарядный «Кольт?» Прямо как вестерн на Диком Западе! – меня всего передернуло, я почувствовал, как мышцы живота сжались в тугой узел, и меня чуть не вывернуло наизнанку.

– Спокойно, Владислав Борисович, не хватало тут еще медвежьей болезни! Начал играть в игру, так и веди ее, как положено! А лучше – прочь с линии огня куда-нибудь в подлесок и спрячься за деревом. Ведь всякое может быть!

Я присел и укрылся за колесом. Передернул затвор, вгоняя патрон в ствол, и поставил автомат на предохранитель. Мои руки ходили ходуном, и я никак не мог успокоиться. Воображение уже рисовало вокруг двенадцать тысяч бандитов, вооруженных обрезами, которые поочередно выпрыгивают из кустов и бегут а атаку в общем революционном порыве.

– Свои! – раздался голос от дороги, и через пять секунд оттуда показался водила, – ты где? Выходи, не бойся! Сейчас поедем!

– Ну, что? Что ты видел? – я старался говорить спокойно, но напряжение сказывалось, и слова вырвались прерывисто и с каким-то истерическим присвистом.

Водила с жалостью посмотрел на меня, потом усмехнулся:

– Да, солдатик! Струхнул? Ничего! Я бы из тебя быстро человека сделал – будь моя воля! А те? Проехали мимо! И знаешь, я с тобой соглашусь: похоже, они искали нас! Промчались, сломя голову, окна открыты, внутри сидит четыре натуральных «быка», морды высунули и озираются по сторонам. На нашей развилке они проскочили прямо, так что теперь они, наверное, уже в Выборге.

– Давай перекурим и тронем помаленьку! – водила вновь угостил меня «Примой», одновременно осторожно отнимая автомат, – давай, давай машинку сюда! Ого! Ты уже и патрон в ствол загнал – да, уж! Дай тебе волю, ты бы здесь Берлинскую наступательную операцию устроил прямо посреди леса! Ладно, не обижайся! Кем работаешь?

– Да так, в отделе доставки подвязался! – не стоило мне распространяться, что я целый директор целой коммерческой конторы – пускай и в составе одного холдинга. Гнуть пальцы в такой компании посреди темного леса мне представлялось верхом безумия. Я – маленький человек и ни на что не претендую. Я – человек подневольный, и ветеран боевых действий рядом со мной должен это знать.

– Тебя, что, крайним назначили?

– Выходит, что так!

– Веселые дела! Знаешь, я ведь местный, знаю здесь каждую тропинку! И не только тропинку, но и людей, которые делают бизнес. Те в джипе – не наши. Скорее всего, питерские, и тачка у них приметная. А я питерских не люблю всей душой – отморозки они конченные, наверное, климат сказывается! Но у меня перед ними есть преимущество: я знаю тут все дороги, и они нас никогда не найдут! А, может, тебе интересно, почему я в данном случае на твоей стороне?

Само собой, я хотел это знать!

– Потому что у меня легальная и прилично оплачиваемая работа! А за груз до момента его доставки по адресу отвечаю я! Случись что, меня уволят – и все дела! А куда я пойду со своей-то биографией? Опять в Чечню? Или в Боснию? Надоело, хочется пожить спокойно – пусть и с приключениями, но не с такими, как в прошлой жизни! Тронулись?

Машина уже остыла, а меня колотил озноб. Натуральный – зуб на зуб не попадал! Я полез в сумку и достал оттуда дежурную фляжку с коньяком, которую всегда беру с собой в командировки. Отхлебнул изрядный глоток, закурил и расслабился.

Мне стало хорошо – водила рядом включил музыку, рев двигателя служил замечательным дополнением Андрейке Губину и его «Девушкам, как звезды», а автомат с патронами перекочевал на свое законное место под сиденьем, оставив после себя только нервные воспоминания.

Я открыл окно и подставил лицо дождю. Крупные капли должны были окончательно вернуть меня в тонус.

– Расскажу, не поверят! – я улыбался. Мне казалось, что все уже кончено: рядом со мной – матерый волчище с двумя автоматами и целым ящиком патронов, а, может, у него еще и гранаты есть? Но если и нет, то ничего страшного! Скоро я буду в Москве и лягу в теплую мягкую кровать и забудусь – и мне приснятся горы Афганистана, злые моджахеды и я сам – с КПВТ в правой и ДШК в левой! И на белом гламурном бронетранспортере, на котором написано: «Он видел смерть в лицо!»

Я выбросил окурок и прикрыл глаза. Последней моей мыслью перед тем, как уснуть, было: «Все понятно, только причем здесь Ирина и Лана?»

Глава десятая. Один плюс один, плюс еще

– Вот именно, что не причем! – Майя громко фыркнула в трубку, когда я первым делом спросил ее об этом, – но все подробности я расскажу тебе при встрече! Знаешь, я рада, что все обошлось – судя по тому, что ты мне звонишь, и даже жив и здоров! Ту уже в Москве?

Да, я был в Москве. Я приехал в двенадцать часов ночи и еще до двух ждал, пока фуру разгрузят, и она отправится в обратный путь. Водила по дружбе подвез меня до дома, хотя и пришлось сделать изрядный крюк. От радости я купил ему четыре бутылки армянского коньяка и двадцатилитровую кегу чешского пива. Для спасителя отечества ничего не жалко!

– Да, и по счастливой случайности обошлось без стрельбы! Хоть она и висела на носу!

– Висела – не считается! Главное, что все закончилось удачно! Кстати, я уезжаю в отпуск на теплое море, ты меня застал буквально перед выходом, так что буду через две недели! Но помятуя о том, что ты совершенно беспомощен, я решила перепоручить заботы о тебе Лене! Помнишь ее? Та, что с Полянки? И, может, она еще кого-нибудь приведет!

– Ты это серьезно? – мне следовало что-нибудь спросить, я и спросил. Понимая, что, конечно, Майя не шутит. От нее можно было ожидать всего, что угодно!

– Конечно, милый! Ах, да, пока не забыла! Лена в постели просто класс! Рекомендую попробовать! Ну, все – пока! Вернусь обратно – позвоню!

– «Вот тебе, бабушка! И юркнул в дверь!», – на ум мне пришел один из смешных афоризмов из сборника Кивинова. Я повесил трубку и молча побрел на балкон. Восемь утра, а тут такие новости! Я совсем по-другому представлял свое возвращение в столицу, впрочем, чему тут удивляться?

– Еще хорошо, что свой номер мобильника дала! А вот, кстати, телефончика Елены у меня нет! Вот и славненько! – я глубоко затянулся и вдруг ожесточился, – что, я – плюшевая игрушка, чтоб меня вот так передавать из рук в руки? Не спорю, много девушек – это хорошо, но не до такой же степени! Два дня назад мне навязали Ирину с Ланой, которые почти свели меня в ящик своей нудятиной, теперь подкладывают под Лену и еще кого-нибудь! Хватит! Надоело!

Я решил быть твердым, как кремень. Потом немного подумал и сдал назад. Потому что – ни к чему! Моя семейная жизнь почила в бозе, а вместе с ней – и клятва верности одной единственной и неповторимой. И сейчас у меня была отличная возможность наверстать упущенное – чтоб потом вспоминать на пенсии.

– Согласен, сто девушек лучше одной! – я выкинул окурок за балкон и решил проверить, что изменилось в квартире в мое отсутствие. Вчера ночью мне было некогда заниматься исследованиями, так что я перенес это увлекательное занятие на утро.

Майя чуть-чуть разнообразила мой быт: на кухне появился не только чайник, но и кастрюля со сковородкой, сахарница и даже хлебница! Само собой – ложки, вилки и пара ножей. А также немного еды в холодильнике. Плюс свежее белье и банные полотенца – одно с турецкими ежиками, другое – с турецкими яркими попугаями.

– Отличный вкус! – я рассмеялся и полез в ванну. Я мог не спешить.

Принимая во внимание мой подвиг по вызволению автомобиля из цепких лап северо-западных криминальных группировок, работа подождет. Если заявлюсь часикам к одиннадцати – будет и то рано!

Горячая вода по утрам желанна, как женщина. Она пробуждает и придает сил, и без нее вообще невозможно представить нормальное пробуждение. Я поплескался минут пятнадцать и освеженный побрел завтракать.

Есть в одиночестве без бубнящего последние известия телевизора было непривычно. Требовалось чем-то занять мозги с утра, и я решил под бутерброды почитать книжку. Но только я разложил перед собой толстенный том фантастики, зазвонил мобильный телефон.

– Привет! – в трубке раздался мягкий женский голос, – узнаешь?

– Нет!

– Это Лена от Майи!

– О, Лена, привет! Какими судьбами, что новенького?

– Судьба у нас у всех одинаковая! – Лена по плотности мистики на кубический дециметр живого объема явно не собиралась уступать Майе, – и она мне только что сообщила, что нам нужно встретиться!

– Отлично! – я вдруг отчетливо понял, что в этой девушке нет никакого присущего ее полу стеснения, и что она говорит именно то, что думает, – а когда и где?

– Сегодня и у меня! Адрес помнишь, или тебя где-нибудь подобрать?

– Да нет, не нужно! – я хорошо помнил и дом, и подъезд, и квартиру, – после половины седьмого я свободен!

– Приходи, буду ждать! – сказала Лена и повесила трубку.

– Голова кругом идет! – у меня не было слов, – я точно стал участником какого-то куцего карнавала! А может «Маски-шоу»? Или теле-радио игры «Мартовский кот на выданье. Акт второй – злободневный»!

Час назад я проснулся, имея в голове план на сегодня. Прошло примерное шестьдесят минут, и что осталось от моего плана? Пшик и дохлый ноль!

– А теперь, дамы и господа, перемена блюд! Вот только, как и позавчера, меня смущает гардеробчик! Мне нужны запасные носки, трусы, свежая рубашка, и, вообще, всё свежее. А этого, за небольшим исключением, в наличии нет!

Планы менялись не просто быстро, а катастрофически мгновенно. Теперь мой путь лежал в ближайший магазин приличной одежды. Я выпил кофе, закинул в себя три бутерброда с колбасой и выбежал на стоянку. SAAB был на месте, я облегченно подумал: «Хорошо, что колеса не украли!», – и завел двигатель.

– «Первомайский» универмаг – вот, что мне нужно! – автомобиль, кажется, почувствовал мое возбуждение и весело рванул с места, – кстати, а что у меня с деньгами?

Я начал шарить по карманам, громко ругаясь на проносящиеся мимо машины и их неумелых водителей, которые, все как один, чайники и слепые тетери. Было очень неудобно выуживать бумажки из задних карманов джинсов, одновременно вертя баранку, нажимая на педали и переключая скорости.

Но водитель-профессионал, он на то и профессионал, чтобы уметь справляться с различными внештатными ситуациями на дороге. Я справился и с облегчением обнаружил, что денег полно! Их оказалось даже больше, чем я рассчитывал. Я недоуменно смотрел на внушительную пачку ассигнаций и пытался сообразить, откуда у меня взялось все это добро.

Потерей памяти я не страдал, но хоть убей, не помнил, когда успел скопить все это! Но деньги были моими – точно! Рабочие (командировочные и на непредвиденные расходы) я положил в сейф еще ночью. И написал отчет – все сошлось точь-в-точь!

– Гуляй, рванина! Деньги растут прямо из воздуха! – я припарковался возле универмага и бросился по отделам, хватая, почти не глядя на цену, понравившиеся мне вещи. Через полчаса с меня можно было писать картину: «Мафиозо в районе пикника». Белый костюм, черная сорочка, белый галстук и белые туфли, а сверху – кашемировое итальянское пальто и шляпа!

– Только не попадайся в таком виде на глаза боссу! – голос подсознания вернул меня к действительности, – если он увидит, то сразу срежет зарплату раза в два!

Пришлось согласиться, я со вздохом упаковал все это счастье в огромные пакеты и решил переодеться после работы в машине. Да – неудобно, зато безопасно, и последствий никаких! Впрочем, нет – придется мне все-таки заезжать домой: сорочку нужно отгладить, да и брюки выглядят немного помятыми.

– Так я никогда до работы не доберусь! Поглажу всё на складе! – у женщин там были и утюг, и гладильная доска. Склад во все времена представлял собой государство в государстве, там можно было найти и спрятать хоть целого расфасованного слона или носорога, а уж что касается быта – то мало какая квартира могла похвастаться наличием такого количества полезных приспособлений и бытовой техники.

Решение было правильным: зачем скакать, как кузнечик с места на место, когда условия позволяют делать все неторопливо и основательно?

На работе, как обычно, все было вверх дном. Первым делом я заявился к директору и подробно рассказал о своей командировке. Правда, умолчал об отважном водителе и о себе, вцепившемся в АКСУ. Это лишнее – зато все остальное в моем изложении было подсвечено яркими цветами и выглядело весьма живенько. Особенно братва на джипе, от которой мы благополучно убежали.

Впрочем, мой рассказ не сильно впечатлил директора. У меня, вообще, возникло стойкое ощущение, что он горит желанием повесить на меня эти два копировальных аппарата, типа: «А кто за них будет платить? Это твоя вахта – ты и отвечай!» Платить я не собирался, вахту своей не считал – поскольку не входил в долю. Вот если бы я был акционером, тогда другой разговор! А так – увольте, я всего лишь наемный работник. С меня взятки гладки!

В итоге мы с директором остались друг другом недовольны. Только мне пришлось исполнить роль бессловесной твари, а ему – завидного оратора, который втаптывает в грязь бессловесную тварь. Но не привыкать! Как говорится: «Бог терпел и нам велел!» Зато я мог цепко держать фигу в кармане, представляя, что тычу ей прямо в директора. Или еще в кого – вот хотя бы в первого президента России! А почему нет?

– Поговорили! – я вышел из кабинета с желанием немедленно уволиться.

Оно возникало у меня, примерное, два раза в месяц, но в этот раз проявилось особенно сильно, – интересно, все его высокооплачиваемые менеджеры, которые задницы в офисе протирают, как бы на моем месте поступили? Да очень просто – наделали бы сразу в штаны, да и вся недолга!

– Ладно, проехали! Разнос от директора – это совсем небольшая расплата за спасенную жизнь! А вот если бы меня не предупредили, все могло оказаться намного, намного хуже! Например, валялся бы сейчас где-нибудь в выборгских лесах с дыркой в голове и не отсвечивал! И никто бы даже памятника не поставил!

Я повеселел. Действительно, чего мне печалиться, если все закончилось просто отлично? Я жив, здоров, материально не наказан, а моральные издержки – так это неотъемлемый атрибут любого подчиненного! Либо ты босс, либо навоз!

Радость моя росла. А вскоре стала сочиться из всех пор – так, что даже встреченная мною секретарша Маша игриво заметила, что я, наверное, провел ночь с длинноногой сногсшибательной блондинкой – уж больно сияю. Я не стал ее разубеждать: Маша была девушкой привлекательной, но совершенно свихнувшейся на своей красоте и озабоченной поиском богатого любовника или папика. У нее был только один изъян – чересчур объемная корма, которую она прикрывала широкими юбками и пышными платьями.

Хотя, наверное, она считала ее своим достоинством. Кто их девушек разберет?

Я подмигнул ей и предложил немедленно разделись мою радость:

– Не хочешь прогуляться со мной на склад? Я покажу тебе новые жесткие диски от IBM на целых 1 Гб и весом в семь кило! А еще там есть чудный укромный уголок, где можно придаться медитации, укрывшись от забот этого мира и от досужих навязчивых взглядов!

– Да ну тебя! – Маша громко засмеялась и, словно невзначай, провела рукой по своему выдающемуся заду, – хотя, предложение интересное! Вот если бы у тебя было больше денег, то медитации мне бы непременно подошли!

– А сколько тебе нужно, любовь моя, чтобы удовлетворить первичные потребности? – я не хотел отступать, тем более, что позади-то Москва – как ни крути!

– Долларов семьсот в месяц плюс к моим – и хватит! На булавки! – Маша кокетливо потупила глаза, но не покраснела, а потом резко и с вызовом уставилась на меня, – может, обдумаешь мое предложение?

– Само собой! Но ничего не обещаю!

– А зря! – Маша помрачнела, – куй железо, пока горячо! Ладно, я пошла! Директор жаждет кофе, и он не такой жлоб, как ты! Поэтому я его и люблю, хоть ты моложе и намного симпатичнее! Хотя – тут она внезапно остановилась, – мне частенько хочется чего-нибудь для души! И совсем недорого! Всего сто долларов и шампанское в постель! Предложение ограничено! Только для таких красавчиков, как ты! Имей в виду!

– ОК! – я буду иметь в виду! В конце концов, Маша – девушка в самом соку, и я давно мечтал подержаться за ее прелести. А если мы сойдемся в цене к обоюдному согласию, этой возможностью следует воспользоваться!

День тянулся медленно и нудно. Хотя и был, как обычно, наполнен суетой. Иногда даже суета бывает медленной и нудной – особенно, если чувствуешь, что тебя от нее тошнит! А сегодня меня, буквально, рвало на работу, как в том анекдоте Штирлица – на родину.

Я еле-еле дождался шести вечера и, заглянув перед выходом на склад, где сердобольная женщина-учетчик погладила мне сорочку и брюки, переоделся и теперь выглядел, как само совершенство!

– А еще говорят, что внутренний мир важнее! Вот уж дудки! Внешность – вот, что наиболее привлекательно, хотя, конечно, состояние души тоже играет свою роль! – я неспешно завел мотор и откинулся на сиденье.

Может быть, мыслитель из меня тот еще, но зато – строен, красив, молод и перспективен! По крайней мере, когда-то таким считался – да и до сих пор не растратил потенциала.

– Что там Майя говорила о моей сексуальной энергии? Что у меня ее вагон и маленькая тележка? «Эй, вы там наверху, не топочите, как слоны!», – я сконцентрировался на своем мужском достоинстве, и оно не замедлило откликнуться, – а вот это хорошо!

За прошедшую ночь я успел восстановиться и чувствовал, что готов показать класс. По крайней мере – на твердую четверку, точно!

– Засим, двигаем на Полянку! Меня ждут, и, может быть, накормят не только разговорами на отвлеченные темы, но и чем-нибудь более питательным. Например, корнем ископаемого папоротника под маринадом из желудей и кедровых орехов!

Лена была завзятой вегетарианкой, о чем я уже знал, но питал надежду на кусок мяса с ее стороны. Хотя – если нет, то ничего страшного! Пока у меня есть сигареты, я готов сидеть на воде и хлебе!

Как всегда, в центре была проблема с парковками. Кроме того, следовало опасаться разнузданных жильцов, которые свято охраняли свои привилегии и по ночам уродовали пришлые автомобили, покусившиеся на их законные парковочные места. Можно было выйти с утра и обнаружить, что все колеса порезаны, или лобовое стекло залито краской. А это совсем не входило в мои планы.

Я покрутился немного по району и нашел платную стоянку. Дорого – но автомобиль дороже! От стоянки до Лениного дома было пятнадцать минут пешком, и я запрыгал по лужам, стараясь сохранить в первозданной чистоте мои новые туфли и мафиозный костюм.

Странно, но мне это удалось, и вскоре я входил в подъезд, пребывая в предвкушении чего-то особенного.

Вот и заветная дверь. Я нажал на кнопку звонка, пытаясь уловить какое-то движение за дверью. Никого! Позвонил еще раз – аналогично!

– Как же меня все это достало! – я медленно вытянул из пачки сигарету и спустился вниз на пол пролета, – постоянно одно и то же! Плюнуть на них слюной, как плевались до эпохи социалистического материализма, и послать всю компанию в дальние дали!

– Привет! – занятый скорбными мыслями, я не услышал, как щелкнул замок, и дверь открылась, – бросай сигарету, хватит курить! И перестань думать! Это чрезвычайно вредное занятие – даже для такого, как ты!

– Привет! А вы, случайно, летать не умеете? Я все время пропускаю момент, когда вы появляетесь у меня за спиной! С чего бы это?

– Нет, летать мы не умеем, но двигаемся, действительно, очень тихо. Что правда, то правда! – Лена приняла у меня пальто и шляпу и восхищенно повела плечами, – смею надеяться, что ты для меня так вырядился! Круто! Может, махнем на концерт в Кремлевский дворец или, может, в консерваторию! Когда еще продефилируешь с таким шикарным мужчиной? А это мысль! Поехали?

– Сразу? – ее предложение привело меня в смятение. Хотя, будь я менее загруженным, мог бы и предусмотреть такое развитие событий, – ну, давай!

Я переминался с ноги на ногу. Я чувствовал себя очень неуверенно:

– Есть хочется! Сколько у нас времени в запасе? Может, я сбегаю в магазин за продуктами?

– Ерунда! – Лена была непреклонна, – настоящий мужчина должен уметь обходиться без еды и воды целыми неделями! Тем более, если он лев! Ты ведь лев?

– Да! А откуда ты узнала? – в очередной раз я был поражен интуитивными способностями дамы рядом со мной, – я не говорил, когда у меня день рождения!

– Легче легкого! У тебя это на лбу написано! А для того, кто владеет видением, прочитать надписи на лбу – это проще, чем перейти дорогу в неположенном месте!

– А как это – владеть видением? – я решил, что коли уж меня кормить не собираются, то я отомщу: уподобившись женщине, буду задавать вопросы, пока не выну из Лены всю душу. Я где-то читал, что нет ничего хуже, чем отбиваться от назойливого собеседника, который постоянно атакует тебя градом вопросов – и именно этот прием часто используют журналисты, чтобы пробиться сквозь психологическую защиту интервьюируемого.

Не тут-то было! Лена вдруг расширила зрачки, что-то пробурчала неожиданно и громко хлопнула в ладоши у меня перед носом:

– Держи в руках свои эмоции, а то так можно и поддых получить! – она рассмеялась и, видя мое недоумение, грозящее перейти в состояние обиды, пояснила, – в нашем мире нет ничего более ценного, чем энергетическая наполненность, и если ты задумал кого-то обворовать, то имей в виду: о твоих планах могут узнать и примерно тебя наказать! Чтоб неповадно было!

– Ладно! – меня раскусили, и мне пришлось сменить тактику на более покладистую, – я все понял, но что же такое видение?

– Видение – это получение информации из альтернативного источника восприятия! Информация везде – каждая точка мироздания (но не будем заходить так далеко, а остановимся только на пространстве непосредственно вокруг нас) наполнена информацией, и ею можно воспользоваться при необходимости. Нужно просто знать, как это делать!

– И как же? – мне хотелось конкретики. В данный момент я желал стать видящим, Мне хотелось иметь возможность читать лекции, посвященные мистике, и вещать с университетской кафедры с безупречным апломбом: «Эх, недоросли! Да что вы знаете о тонких материях? С вашими-то свиными ножками и куриными мозгами?»

– Просто! Нужно научиться снимать информацию со скрытых для обычного человека уровней восприятия – посредством видения! Я доходчиво объясняю?

– Нет! Совсем нет! Я ничего не понял!

– Само собой, ты и не поймешь! Поскольку словами это объяснить почти невозможно. Знай же, крестьянский сын, что видение – это процесс, управляемый нашим намерением видеть!

– Да-да! – я понял, что у Лены ничего узнать не получится. Она, может, и хотела что-то объяснить, но учитель из нее такой же, как из чердачного Карлсона биограф Брежнева.

– Все! – я покорно опустил руки, – веди меня, мой талисман, во Дворец Съездов – и пусть даже на Трубача с Пенкиным! Я согласен даже на это – лишь бы только не слушать твои объяснения. При желании сам как-нибудь разберусь!

Лена опустила глаза в пол. Мне показалось, что она готова расплакаться, но не прошло и десяти секунд, как она взяла себя в руки и проговорила бодрым спокойным тоном:

– Договорились! Если тебе не нравятся мои объяснения, то тогда сегодня ты у меня будешь водителем, а я выпью шампанского и поставлю тебе рожки с первым же встречным шансонье!

– Шансонье? Рожки? – я мысленно обматерил всех и каждого в подлунном мире: я присутствовал на выездной сессии дурдома, обитатели которого что есть мочи пытались выглядеть нормальными людьми! – да хоть рога, как у северного оленя, и хоть с целым взводом ударников-барабанщиков-новаторов!

Кажется, мои мысли отразились у меня на лице, потому что Лена удовлетворенно кивнула:

– А ты, похоже, не ревнивый! Прекрасно! Кстати! – она вдруг обхватила меня за талию, отбросив полы пиджака в сторону, – а зачем нам куда-то торопиться, если нам и вместе хорошо? Пойдем лучше сразу в кровать!

– Пойдем! – я был на все согласен. Я уже не пытался предугадать ее дальнейшие поступки, поэтому просто решил плыть по течению: Трубач, так Трубач, рожки, так рожки, постель, так постель! – только я, пожалуй, сначала в душ схожу!

– Это зачем? – Лена оттолкнула меня и пытливо уставилась мне в лицо, – я спать с тобой не собираюсь!

– Да? – у меня было такое чувство, что я уверенно схожу с ума, – а чем же мы будем заниматься?

– Ну, ты для начала сделаешь мне массаж, а потом мы поедем на концерт, как и задумали!

– Предложение, конечно, заманчивое, за исключением одного момента: я, вроде, пока еще не раб, чтобы выполнять приказы своей госпожи! Так что пошел-ка я домой, а ты оставайся со своими фантазиями наедине! – я мгновенно вспыхнул, как метан на открытом воздухе от искры из-под топора дровосека. Повернулся боком и двинулся к двери.

Лена не протестовала. По крайней мере, никаких действий (пока я натягивал пальто, надевал свои новые белые туфли и шляпу) с ее стороны не последовало. На прощанье я еще раз посмотрел ей в глаза – они были закрыты. Неужели все кончится именно так?

– Точно! Все, пока! – я открыл дверь и вышел в подъезд. Свидание получилось крайне неудачным, но я отчего-то чувствовал, что так будет правильно. А если бы я пошел поперек себя и принял приглашение Лены, то натуральное рабство мне было бы обеспечено!

Меня всего передернуло. Холодок пробежал по спине, и я вдруг отчетливо понял, какую страшную ошибку совершил, приехав сегодня на Полянку. Со мной что-то произошло: я увидел Лену не так, как прежде, а немного иначе: она была ловцом силы, сила – была ее единственная страсть, и, даже не отдавая самой себе отчет, она подспудно пыталась поработить каждого, кто попадался ей в сеть. Воспринимать ее, как обычную (пусть даже и очень красивую) девушку, было верхом безумия – она хищница и уважает только равного ей по силе!

Мое открытие поразило меня. Впрочем, так же, как и мое видение. Сейчас Лена вся пузырилась – она была спокойна, но старалась понять, где она совершила ошибку.

Я мог бы подсказать ей ответ: ее открытая атака не сработала, поскольку она выбрала ошибочный путь изначального доминирования, а я оказался не таким податливым, как она себе вообразила. Ей нужно было действовать тоньше – сначала увлечь меня, а потом уже постараться использовать в своих интересах.

Я увидел, что она хочет. Ее интересовал не я – но прежде всего, что во мне нашла Майя. Лена не могла обнаружить во мне никакой изюминки, и это ее натурально бесило. Поэтому она и выбрала путь конфронтации, чтобы вывести меня из равновесия и попытаться расковырять мои секреты.

Сейчас она была мне отвратительна. Мое видение обнажило ее изнанку, одновременно стерев возникшее влечение. Лечь с ней постель означало только попусту потратить силы и получить взамен не самые лучшие воспоминания. Мы были с ней слишком разными, чтобы наслаждаться обществом друг друга! И между нами не было никакого скрытого притяжения, как между мной и Майей.

– Короче, я не Печёрин, а ты не Наталья Болконская! – я весело запрыгал вниз по ступенькам, открыл подъездную дверь и!.. нос к носу столкнулся с Ланой, которую пару дней назад благополучно оставил в Выборге!

– Привет! – я остановился, как вкопанный, – какие, однако, люди!

– Привет! – Лана нисколько не смутилась, – как дела?

– Отлично! – дела у меня шли, действительно, неплохо, принимая во внимание, что я и от бабашки ушел, и от дедушки ушел.

– У Лены был? Ну, и как тебе?

– Никак! – я пожал плечами, – за пять минут трудно что-либо понять!

– Она, что, тебя выгнала? – кажется, Лана немного разволновалась, вот только причина ее возбуждения мне была неясна.

– Да нет! Сам ушел! Уж больно мне не нравится, когда меня принимают за дурачка! И, кроме того, кто мне Лена? Никто, и звать ее никак!

– Зря ты так! Она очень сильная, и если бы вы подружились, то могли бы многое узнать!

– Узнать что? – вяло поинтересовался я, – как принудительно делать массаж или слушать Пенкина вполуха?

– Нет! Я говорю совсем не об этом! Вот что, – Лана живенько ухватила меня за локоть и принялась разворачивать в обратную сторону, – а давай попробуем еще раз! Вместе! Попытка номер два – решающая, и к всеобщему удовольствию!

– Попробуем что? – мне пришлось напрячь мозги: под вечер они соображали немного туго.

– Вернемся к Лене в квартиру и сделаем вид, что только пришли!

– Думаешь, поможет? – внезапно меня охватил энтузиазм, и все мои подозрения и страхи уменьшились до размеров цветочной моли (хотя и надоедливой, но почти нестрашной).

– Уверена! Так что, ты готов?

В ответ я молча кивнул и, удивляясь своей природной доверчивости, двинулся обратно, заодно прикидывая, каким образом Лена будет меня спускать с лестницы: вверх тормашками или по-отечески ласково – за загривок и пинком под зад!

Я остановился возле двери и неуверенно протянул руку к звонку. Однако Лана рядом со мной излучала вселенское спокойствие, и мне пришлось сделать вид, что я тоже спокоен и тверд, и будущие эмоциональные разборки меня не сильно волнуют.

– Динг-дон! Динг-дон! – мелодия звонка напоминала звуки буддистских ступ, сопровождающих поход монахов за солью в особо праздничные дни.

Я отступил назад и постарался спрятаться за Лану. В ответ она весело рассмеялась и предприняла попытку вытолкнуть меня обратно, но тут дверь отворилась – на пороге стояла Лена и смотрела на нас.

– Глянь, кого я к тебе привела! – Лана указала на меня, все еще продолжая смеяться, – знатный зверюга! Мех, мясо, шкварок нажарим!

– Не! – Лена быстро подхватила ее веселый тон, – из него ничего, кроме куриной лапши, не получится! Малахольный! Но все равно: welcome!

Меня втянули в квартиру, и Лена во второй раз за последние четверть часа приняла у меня пальто и шляпу.

– Ух, ты! – в этот раз настала очередь Ланы восхищаться моим гардеробчиком, – не то, что в поезде! Ты там был похож на гопника, а сейчас посмотри – настоящий дон Педро из сицилийской семьи! Нет, стоит тебя вытянуть на Трубача или Пенкина – или в Кремлевский дворец, на худой случай!

– Вы что, сговорились? – я смотрел на них обеих и не находил слов, – вас что, по одним методичкам учат мыслить, и вы разговариваете одними и те ми же фразами?

– Да нет, милый Арлекин! – Лана стала серьезной, – просто мы немного читаем мысли, и эти образы я увидела в твоей голове! Вот и решила проверить, угадала или нет! И, судя по твоей реакции, попала в самую точку! Вот тебе и подтверждение существования высшего духа, ответственного за все!

– Подтверждение? – я, кажется, не просто туго соображал, но вообще утратил способность думать. По крайней мере, почему чтение мыслей является каким-то подтверждением, мне было не понятно. С другой стороны: у этих дамочек, похоже, своя логика, которую мне никогда не осилить!

Я не нашел ничего лучше, чем требовать еды:

– Я авторитетно заявляю: я хочу есть! И либо накормите меня немедленно, либо отпустите в магазин – либо просто на вольные хлеба! А то сдохну!

– Накормим? – Лана обратилась к Лене (Лана, Лена – здесь и ошибиться легко!) и получила утвердительный ответ, – иди, знатный зверюга, ешь свое мясо с кровью, дикарь!

– Я не дикарь! – я прошел в студию и сел за стол. Лена выложила передо мной сыр, масло, хлеб, джем, сметану, йогурт, поставила бутылку кефира, бутылку молока и залила заварочный чайник кипятком. Мяса и колбасы не наблюдалось.

– А где белок? Мне без него никак нельзя!

– Ешь, что дают, каннибал! – Лена уселась напротив меня и стала намазывать мне бутерброды. Сейчас она была совсем не такой, как двадцать минут назад, более мягкой и женственной.

Лана прошлась по квартире и с интересом осмотрела все углы:

– Что ж! Отлично! Давно я у тебя не была – с последнего раза многое изменилось. Аппаратура клевая! Давай поставим что-нибудь!

– Вон там пластинки, выбирай любую! – Лена разлила чай по кружкам и протянула мне одну из них, – пей не торопясь, это напиток особенный – он прочищает мозги и придает уравновешенности. А также повышает потенцию!

Она игриво улыбнулась и томно повела плечами:

– Ты ведь все еще хочешь меня, крокодильчик?

– А меня? – я не заметил, как Лана подошла ко мне сзади и навалилась на плечи, – я тоже девушка страстная! Проверим?

От неожиданности я чуть не поперхнулся и покраснел. Вот ведь напасть: еще три недели назад я думал, что разучился краснеть навсегда, но эти дамы (причем все – и Майя, и Ирина тоже) могли ввести в смущение кого угодно!

– Проверим! – я протер лицо ладонями и принял вызывающую позу, – прямо сейчас?

– Нет! Чуть попозже! А пока – обещанный тобою массаж! – Лена произнесла это на голубом глазу, – ты обещал! Помнишь?

– Ничего я не обещал! – я попытался выстроить оборонительную позицию, но не очень-то помогло. Я чувствовал: я хочу сделать ей массаж, да не просто – а суперэротический, чтобы от вожделения сводило зубы, и руки тряслись, как в лихорадке! – но сделаю, так уж и быть! И тебе тоже! – Лана не должна остаться в стороне!

– Спасибо! – она ткнулась мне сзади в щеку, – ждите меня, я быстро: одна нога здесь, другая там!

Лана пошла в ванную. Я хотел дождаться своей очереди помыться, но Лена быстро согнала меня со стула.

– Ну-ка! Раздевайся до трусов! – в ее голосе слышались злобные сержантские нотки, – мы не станем время терять! Делай, как я!

Она быстро скинула с себя джинсы и кофточку и предстала передо мной в трусиках и лифчике. Белье было шикарным – Lise Charmel, такое я видел только на рекламных плакатах. А Лена в нем была, как богиня! Я чувствовал, что воспламеняюсь прямо на глазах, но сделал над собой усилие, спокойно снял брюки и пиджак, распустил галстук и скинул сорочку.

Спокойно-то спокойно, но мое естество было напряжено, как никогда. Увы, при ярком свете лампы скрыть это было невозможно. Я не стал изображать из себя стриптизера на сцене, стыдливо прикрывающегося детским ведерком с песком, а просто встал. Даже два раза встал – я и еще один орган.

– O, ja, ja! – Лена уверенно захватила его рукой и немного промассажировала через трусы, – как раз то, что нужно, чтобы преодолеть барьер!

Она потянула меня вниз и усадила на пол:

– А теперь быстро – изобрази-ка лошадку!

– Что? – я не хотел ее понимать.

– Лошадь! Слона! Бегемота! Короче, вставай на колени, а руками упирайся в пол! Вот так! – Лена приняла позу кошки и даже выгнула спину.

– Это еще зачем? – само собой, мне требовались объяснения.

– Я хочу показать тебе кое-что! Но для этого ты должен мне подчиниться! Ну же, милый, не тупи! Давай быстренько изобрази лошадку!

Наверное, это было слишком с моей стороны, и многие бы меня не одобрили, но я повиновался. Мне вдруг захотелось заржать, и я не выдержал и издал ртом гортанные звуки, на которые раньше был совсем не способен. Определенно, именно так призывно и ржет конь, когда подзывает понравившуюся ему кобылку!

Я удивленно посмотрел на себя. Мне стало казаться, что сейчас у меня вырастет хвост и грива, а также копыта на всех четырех конечностях! После чего я побегу в неведомую даль за сеном и соломой для подстилки.

– Молодец, хорошо настраиваешься! Стоит только немного подтолкнуть, и ты уже готов! – голос Лены вывел меня из «лошадиного состояния», – а теперь мы с тобой поменяемся местами: я хочу, чтобы ты стал женщиной – но только на уровне сдвига осознания! И не бойся – никуда твой мужчина не убежит! Но разреши своей сущности узнать, что каждый из нас двойственен!

– Делай, как я! – она прижалась ко мне и медленно пошла вперед, одновременно переставляя левую руку и левую ногу, потом – точно также правые. Точь-в-точь, как рысак-иноходец. Я пристально смотрел на нее, мои сомнения окончательно рассеялись, что-то во мне попалось на крючок, и я начал двигаться с ней в унисон.

Рука-нога, потом снова рука-нога! Рука-нога, потом снова рука-нога! Мы размеренно шли и молчали. Посреди Лениной студии лежал громадный ковер круглой формы диаметром никак не меньше пяти метров, и мы стали перемещаться по его окружности. Ковер был длинноворсным и очень мягким, касаться коленями и ладонями его поверхности было приятно.

Я с силой прижимался к Лене, под ее защитой мне было хорошо и спокойно, и я вдруг поймал себя на мысли, что готов смириться со своей ролью ведомого и подчиняться, подчиняться, подчиняться. Я чувствовал, как с меня спадает груз ответственности, мысли становятся легкими, и странные незнакомые ощущения захватывают меня целиком.

Я стал намного более легким, чем был. Мир вокруг меня преобразился: кто-то настойчиво долдонил мне в ухо, что многого от меня не ждут, а так – найти мужа, а потом будь, что будет! Я попытался отмахнуться от прилипчивого голоса, но внезапно понял, что в его словах есть смысл!

Ведь найти достойного мужчину – это завидная участь, принимая во внимание, насколько высока конкуренция, и сколько вокруг желающих заполучить его в свои объятия! Я мысленно оглянулся – на все обозримое пространство была накинута светящаяся пелена, которую ткали миллионы и миллионы женщин. Она впитывала все их чувства, эмоции, жизненный опыт и переживания – они были ее частью и одновременно создательницами.

Они жили среди тонких нитей, почти не стремясь выйти наружу. Они пытались пробиться наверх, обойти соперниц, занять выигрышное положение – но только внутри общего кокона. Они, как участники рыцарского турнира, прежде всего, бились между собой. Внимание мужчин для них было всего лишь следствием, а вся женская энергия брала свое начало из среды себе подобных и уходила туда же – в создаваемую ими пелену.

Над женщинами, словно коршуны, вились мужчины. Они походили на хищников, которые высматривают добычу, а потом атакуют ее с той или иной степенью напористости. Мы, т. е. дамы, были для них желанной целью (не достаточной, но необходимой), мы чувствовали это и отбивались, как могли – ставя условия и покоряясь только при выполнении этих условий.

Нам приходилось реагировать на атаки мужчин, хотя, в основном, мы были заняты самими собой. Но когда мужчина становился слишком настойчив, мы захватывали его часть и быстро и резко начинали взбираться ему на голову – лишая его возможности трезво и отстраненно видеть нас со стороны.

Нет, мы – не охотницы, но мы и не жертвы! Мы просто пользуемся моментом – кто бы там что о нас не думал!

Наше светящееся пространство живет само по себе – мужчины находятся вне его, и их сообщество больше похоже на сжатый кулак, который, однако, никуда не направлен. Отдельный мужчина не может долго находиться среди нас: мы высушим его досуха – просто потому, что он инородное тело! Наше пространство все время атакует его, пытаясь вышибить наружу – там его родина, там ему самое место!

Но женщина – совсем другой разговор! Попадая в сжатый мужской кулак, она делает его мягче, кулак разжимается и становится более разреженным. Женщина быстро находит для себя приемлемые формы существования, и насколько оно будет комфортным, зависит только от нее!

А представительницы моего пола, попадая в среду обитания мужчин, первым делом обязательно займутся выяснением отношений друг с другом – это, как пить дать! При этом мало обращая внимания на мужчин!

– Моего пола!? – внезапно отчетливая мысль о каком-то громадном внутреннем диссонансе проникла в мой мозг, – но я ведь мужчина! Или нет?

– Я мужчина! – ко мне рывком вернулось ощущение реальности. Я лежал на ковре, взирая в потолок, который постепенно приобретал знакомые геометрические формы. Напряжение внизу живота было просто запредельным: мой ловкий воин мелко и быстро подрагивал, а мышцы ног нещадно ныли.

Я был весь в поту – но голова была ясной, и мысли прозрачными. Женщина, еще минуту назад жившая во мне, уходила в небытие с каждым новым вздохом. Одновременно меня покидала легкость, я отяжелел – как будто кто-то специально подбавил мне килограммов сорок живого веса.

Я нашел в себе силы и перевернулся на живот. Так я чувствовал себя более защищенным. Давление на меня уменьшилось. Возникло чувство, что я отгородился спиной от постороннего тяжелого чужеродного взгляда, который рассеялся в пространстве и более не мог досадить мне.

Вдруг на меня кто-то сел. Я повернул голову и краешком глаза увидел, что это Лена. Она была почти невесомой – и мне показалось, что она полностью голая. Говорить мне не хотелось. Я лежал, закрыв глаза, и чувствовал, как ее сильные руки растирают мне спину, разгоняя кровь и наполняя мышцы приятным теплом.

Потом Лена навалилась на меня грудью. Я застонал. Мне показалось, что громко, но она не обратила никакого внимания на мой стон. Я попробовал сформулировать хоть какую-нибудь неизбитую мысль, но вдруг понял, что сейчас с этой простенькой задачей мне не справиться.

Мне не оставалось ничего иного, кроме как наслаждаться нежными прикосновениями и молча возвращать себе осознанное мышление. Сейчас я уже почти не помнил, что такое быть женщиной, но знания о том, насколько мы от них отличаемся, засели у меня в голове намертво.

Я сделал попытку пройтись по своим воспоминаниям, как в детстве усиленно формулируя слова, а слова – в предложения. Я чувствовал, что вот-вот – и мои мозги заработают, как и прежде, и мое логическое мужское начало вернет себе власть.

Я этого хотел! Я этого жаждал! Состояние между мужчиной и женщиной было неопределенным: само по себе оно не казалось комфортным – как в лифте, который везет вас с этажа на этаж. Из этого состояния нужно было куда-нибудь прийти, и я выбрал вновь превратиться в мужчину! Хотя, ощущения новизны были настолько захватывающими, что в будущем я совсем не прочь испытать их еще!

– Как у вас здесь все интересно! – Лана вышла из душа и присоединилась к нашей теплой компании, – не расскажите, чем занимаетесь?

– Говори! – Лена укусила меня за ухо, и от неожиданности я дернул головой и ударился лбом о ковер, – обрати внимание, пациент не в состоянии говорить! А все потому, что переход от грязного самца к очаровательной девушке и обратно лишил его языка!

– А! – Лана понимающе кивнула головой, – ну, тогда понятно, почему он только мычит! Может, перенести его на кровать?

– Нет! – Лена встала на ноги, а я испытал сильное чувство неудовлетворения, – сначала в душ, и как следует потереть его мочалкой! Эй, ямщик, давай поднимайся, и вперед – бегом, бегом!

Я собрал волю в кулак и встал на карачки. Потом – на коленки. Потом ухватился руками за Лану (из-за чего она громко взвизгнула) и оказался на ногах. Я на своем собственном опыте испытал, как эволюция взрастила из амебы человека. Сначала «оно» ползало, потом скакало, потом неуверенно передвигалось, а потом пошло, побежало и, наконец, полетело.

– У меня выросли крылья! – хотел крикнуть я, но, посмотрев на смеющиеся лица Лены и Ланы, передумал. Хватит с них и так веселья! И нечего меня ямщиком называть!

– Он что-то хочет сказать! Но не может! Наверное, хочет посмотреть на это! – Лена обняла Лану за плечи и поцеловала ее в губы. Я обмер, но насладиться зрелищем мне не дали:

– Что стоишь, как пасхальный истукан? Марш мыться, горячая вода – вот твое лекарство!

Я потащился в ванную. Она оказалась громадных размеров, метров семь, и там – настоящее джакузи (два на два, черного цвета с золотистыми блестками в пластике). Подобное чудо я видел недавно в магазине, а цена на него была запредельная! Мне на такое джакузи пришлось бы работать полгода!

Я скинул себя остатки материи, запрыгнул в ванную (высота стенок была никак не меньше метра двадцати) и включил воду. С интересом стал изучать панель управления, на которой было восемь кнопок. Джакузи предусматривало четырнадцать режимов водного массажа, в ней был предусмотрен даже нагрев воды и обогащение ее кислородом (при подключении соответственного оборудования).

Мне все эти изыски были ни к чему, я с радостью поливал себя водой из душа. Постепенно ко мне вернулась способность мыслить и говорить не менее ярко, чем прежде. Может, я и не Спиноза, но зато гораздо моложе его и поэтому владею языком гораздо более прогрессивным, чем он!

Я стал вполголоса напевать песенку про старика и молодушку, которая сначала выбила из него все деньги, а потом утопила в проруби, чтоб не мучился.

– Какой, однако, у тебя занятный репертуар! – Лена вошла в ванную и немедленно присоединилась ко мне, – и кто бы мог подумать, что у нашего жиголо есть в запасе подобные скабрезные частушки! А еще прикидывается интеллигентом!

Она села рядом со мной (благо, размеры джакузи позволяли) и ухватила моего поникшего расслабленного труженика за корень.

– Но ты-то хоть умнее своего хозяина и понимаешь, в чем проявляется настоящая красота?

Он понимал! Еще как! О чем немедленно просигнализировал бодрым подъемом.

– Молодец! Вот что значит хорошие инстинкты без примеси самолюбования! Дай-ка я тебя помою, как следует!

Лена аккуратно намылила его мылом, а я откинулся на спину и что есть мочи старался сам себе внушить, что ничего особенного не происходит – я просто моюсь, я просто моюсь, я просто моюсь!

Помогло, но не сильно. А когда Лена наклонилась к нему вплотную, я не выдержал и выстрелил наружу всем, чем было. А Лена прижалась к нему щекой и не отпускала, пока я окончательно не обмяк.

– Вот ведь какой необузданный! – сразу чувствуется: сила есть, силы много, и она жаждет найти выход! Что ж, ты тут приводи себя в порядок, а мы пока займемся делом. Да, и вот еще что! Пока не будешь готов поддержать девушек своим участием, лучше не выходи!

Намек был мне понятен. Действительно, что толку с поросеночка, если он только сало дает, а во всем остальном – чистый импотент и марку не держит? Но я не таков – я боец, я глыба, гранит, и могу удовлетворить всех и каждую, и по много раз!

Я немного отдохнул. Вернее, отдохнул много. Так, что стал похож на водяного – от обилия воды и пара. Зато полностью вернулся к жизни и был способен совершить полет к звездам.

Я тщательно вытерся и торжественно вступил обратно в чертоги. Свет в студии был притушен, а со стороны кровати раздавались характерные поскрипывания и девичьи стоны.

Признаться, я ожидал чего-то подобного, поэтому нисколько не смутился. Вернее так: мое смущение перестало существовать, оно словно растворилось после того, как я пережил внутреннее преображение в женщину. Я стал воспринимать девушек рядом со мной, как нечто знакомое – что в данной ситуации мне было только на руку.

– А вот и я! Я к вам иду! – я подал голос и заспешил туда, куда вело меня мое сердце (или что-то другое, но сердце звучит гораздо романтичнее).

Я летел на крыльях вожделения, но по дороге в темноте наткнулся на кресло и со всего размаха (как сломленный в ножках платяной шкаф) грохнулся на ковер.

– Опять! – мое эго взвыло и воздало глаза к небу, – вроде, недавно я это уже проходил! Или нет? – честно, я не мог точно вспомнить.

– Вот ведь увалень! – со стороны кровати громко смеялись, – иди сюда, чудовище, мы тебя приласкаем!

Чудовище, не чудовище, а ничего не сломал – и то счастье! Впрочем, я не обижался: я твердо намеревался доказать всем, что молодец, и ничто не может сбить меня с моего воинственного настроя!

Мне освободили место посредине. Я лег на спину, справа была Лена, слева – Лана. Мне стало казаться, что я во сне. И не мудрено! Лена приникла ко мне губами, и я жарко ответил ей, а Лана занялась моим гусарчиком – да так интенсивно, что не будь он уже подготовлен к длительному заплыву, сдался бы немедленно!

Со мной произошло полное раздвоение личности: одна моя половина требовала наброситься на Лену, другая – подчиниться Лане, и будь, что будет! В итоге пассивная часть моего организма победила, я пришел к выводу, что нужно отдаться в руки девушек, и пусть они сами немного поработают направляющей и организующей!

Впрочем, окончательно расслабиться мне не дали. Рядом со мной были хищницы, настоящие дикие самки, которые скрывали свою истинную породу только до поры до времени. Я включился в работу, и вскоре обнаружил себя вплетенным в их тела – словно соломка в дамской шляпке! Мы двигались все одновременно, и трудно было понять, кто управляет процессом, а кто просто подстраивается.

Минуты шли, но я был все также бодр. Вскоре я почувствовал, что девушки рядом со мной снижают накал страстей – было понятно, что они уже получили свою норму удовольствия, и теперь им нужен отдых.

Неожиданно я впал во внутренний диалог: стоит ли мне закончить обычным способом, или пойти по пути продвинутых йогов, которые рекомендуют все сохранять в себе, а наружу выпускать только энергию. Мне стало казаться, что я знаю, о чем они говорят!

Энергии из меня выкачали будь здоров – так что имело смыл потихоньку перейти к расслабляющим процедурам! Я с силой отстранил от себя Лану и уложил ее на живот. Следует отдать ей должное: соображала она стремительно! Такая же легкая на подъем оказалась и Лена – и вот они уже лежат рядом, а я сижу меж ними и поглаживаю их по спине.

Ничто так не успокаивает, как чувство удовлетворения. Хорошо поработал – хорошо поел, выпил и расслабленно закурил. Или обнял сразу двух девушек и сильно прижал их к себе. Тоже совсем неплохой вариант! Свидетельствует о том, что можешь и способен, чему их обнаженные тела являются весомым подтверждением.

Поскольку я сохранил в себе самое ценное, сил у меня было еще предостаточно. Хватило, чтобы одновременными синхронными движениями справа и слева массировать девушкам мышцы спины, время от времени спускаясь ниже и даже заходя между. Это требовало определенной сноровки и навыков, но на меня нашло вдохновение, и краснеть мне не пришлось.

Наконец устал и я. Я заслужил полноценный отдых, и никогда у меня еще не было такого прекрасного ложе! Девушки нехотя подвинулись (сладкая дрема не способствовала резким движениям), и я рухнул между ними, погружаясь в неторопливое и знойное оцепенение.

Последняя мысль, которая всплыла у меня в голове, прежде чем я отключился, была насмешка по отношению к диким сериальным страстям (мексикано-колумбийско-отечественным), у которых не было ни одного шанса приблизиться к тому, что сейчас происходило со мной!

Глава одиннадцатая. Ирина

«Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля! Просыпается с рассветом вся Советская земля!..»

Я открыл глаза и обнаружил, что уже утро. Причем, не очень раннее – об этом свидетельствовали электронные часы на стене. Заветный диван (тахта, кровать, раскладушка) – я не мог толком вспомнить, что – оказался по-настоящему многоруким, и эта масса рук схватила меня вечером и не отпускала до самого утра.

Почему-то, болела правая нога – вроде, я никого во сне не бил, но на коленке обнаружился большой лиловый синяк, который через пару дней станет желтым, а потом совсем пропадет (по крайней мере, в теории). Наверное, я настолько тупо и долго смотрел на него, и на моем лице играли отблески суровых дум, что кто-то сзади меня весело рассмеялся – так, что я чуть не поперхнулся от неожиданности.

– Ой, кто это? – с такими делами недолго превратиться в блондинку.

Однотипные и непосредственные вопросы в течение короткого времени могут быть уже диагнозом!

– А это я! – ответ из разряда Остаповского: «Гроссмейстер сыграл Е2-Е4!» внушал оптимизм, и в зеркале напротив меня я разглядел знакомый силуэт и лицо брюнетки, – Ирина!

Я почувствовал головокружение. Мои догадки верны! Мистика! Я попал в царство безумной мистики, ведь такое могло происходить только в книгах! Впрочем, нет. Еще и в художественных альбомах с обнаженной натурой, которая оставляла большой простор для фантазии. Это ведь только художники, мастера живописи, графики и акварели, могут смотреть холодно и отстраненно – я же человек необузданных страстей и не готов себя контролировать ради искусства.

Никакой карандаш или даже кисть не заменят горячего женского тела и… Здесь пауза. Может быть, когда-нибудь я разовью эту мысль, но не сейчас – поскольку действительность зовет и манит!

«Наверное, моя мама изменила с водолазом! Точно! Ведь я красавец!» Это было единственным объяснением всего происходящего, впрочем, действие и еще раз действие – вот залог успеха, и я предпочитаю его всем остальным. Я развернулся и, постаравшись выглядеть брутально (а не так кисло, как еще пару секунд назад), воскликнул:

– Привет, посланница иных миров! Раз видеть тебя на примитивной и пыльной планете Земля! – почему-то именно эта нехитрая фраза показалась мне в тот момент самой востребованной.

– Привет, привет, чучело! Я всегда говорила, что ты – это то еще существо, хотя и пытаешься косить под порядочного и даже образованного!

– Не надо, не надо! – не устаю повторять, что из уст красивой девушки (с которой, возможно, у меня еще что-то будет) я могу воспринять многое, но самозащита не помешает.

Только сейчас я осознал, что почти полностью завернут в простыню (наружу торчала только коленка с синяком), следовательно – могу уверенно отражать удары, не ощущая себя голым перед видеокамерами.

– Перекусим? – конечно, задавать вопросы: «Какими судьбами?» и «Как ты здесь оказалась?», было не самым умным решением с моей стороны (за последние двадцать дней я много чему научился), поэтому я сразу перешел к делу, – ложись рядом, я принесу тебе кофе в постель!

– Мыслишь в правильном направлении! – Ирина быстро скинула с себя халатик, а я от неожиданности разинул рот и так и просидел, пока она не оказалась рядом со мной, стягивая с меня простынь, – но только брысь сначала в ванную, а потом – за кофе! А я пока расслаблюсь! Кстати, мне со сливками и без сахара. И средней крепости!

Она несильно лягнула меня ногой – для понятливости. Ей не хватало только сказать: «Тпру!», чтобы я вообразил себя лошадью, которую загоняют в стойло. Вернее, конем, и, вероятно, конем-производителем.

Я закусил удила. Лишенный простыни, под саркастическим взглядом Ирины я чувствовал себя очень неуютно, зато спасительная ванная была в двух шагах, и я рванул туда со скоростью пневмопочты из фантастического романа: «Фельдфебель в стране диковинных штучек» автора Чумазова Ф.Ф.

В отличие от героя (и автора) романа, я был чист и кристально свеж (мне часто говорят, что самоуверенность – большой грех), но освежиться совсем не мешало. «Еще бы найти зубную щетку!», – никогда не знаешь, когда она может понадобиться, но в самый нужный момент ее всегда нет под рукой. Я начал шарить по шкафам, пытаясь понять, что ванная комната может мне предложить и – о счастье, ты всегда так мимолетно! – обнаружил не только новую запечатанную зубную щетку, но и упаковку одноразовых бритв (правда – для дам).

Здраво рассудив, что бездушному стальному лезвию все равно, кто перед ним – дама или джентльмен – я принялся усиленно наводить лоск на свой внешний вид. Процедуры заняли минут пятнадцать, из зеркала на меня посмотрел бравый менеджер среднего звена, подтянутый, стройный, без грамма жира, привлекательный и умный – в общем, герой-любовник!

– Да, ты мечта! – я ощерил зубы наподобие Киану Ривза в фильме «Адвокат дьявола», выпятил грудь и обмотался полотенцем.

– А вот и мой соколик! Где кофе? – при моем появлении Ирина разлепила глаза, потянулась и приняла позу Данаи после соития со святым духом (или даже с самим всевышним и всепогодным Зевсом!).

Черт возьми, она была соблазнительна! Простынь подчеркивала обводы ее фигуры, а томный голос гарантированно мог соблазнить даже Троицу, включая Моисея, его сына и сына его сына, вошедшего в репродуктивный возраст. Впрочем, куда им – ветхозаветным старикам, вперед идут настоящие самцы!

Но сначала обязанности! Я запрыгал в поисках турки и кофемолки. И кофе. И сливок. Пришлось облазить все шкафы, поскольку кто ж его знает, где все это спрятано! Мне никто (в смысле, Ирина) не собирался помогать. Но я справился. Что-что, а кофе я чую за версту, а где кофе – там и все остальное. По крайней мере, поблизости.

Пришло время священнодействовать. И сервировать поднос. А это целый процесс, который требует вдумчивости, неторопливости и основательности. И нужно смотреть, чтобы кофе не убежал. А как тут быть неторопливым, когда в постели ждет такая девушка? В общем, пришлось немного внутренне заморозиться, попутно развлекая Ирину приличными анекдотами про поручика Ржевского.

Кофе получился отменным, тут же неподалеку нашелся поднос в ромашках, который удобно вместил пару кружек, и я грациозно продефилировал вместе с ним к кровати. На последнем шаге со мной случился конфуз – с меня упало обернутое вокруг бедер полотенце, что было встречено игривым смехом Ирины и ее едкими замечаниями, что я не Юлий Цезарь, и ничего серьезного мне поручать нельзя: вот даже неодушевленное полотенце и то – меня не слушается.

Впрочем, я не смутился и сохранил достойный вид. С меня можно было лепить моментальный слепок фигуры Аполлона в лучшие годы, единственно – вместо копья в руках был поднос с кофе, но сути дела это не меняло. Зато мое естественное копье вдруг взбодрилось, да так сильно, что завибрировало и налилось, как спелая клубника под знойным небом Аргентины.

– Поглядите на этого молодца! – Ирина приняла от меня кружку и скорчила недовольную физиономию, – сделал посредственный кофе, разбазарил по дороге банные принадлежности и думает, что молодая девушка его за это осчастливит! Вот уж нет! Сначала докажи, что достоин! Сколько раз ты можешь отжаться от пола?

– Отжаться? – я сел на край кровати и в свою очередь отхлебнул горячего ароматного напитка. Кофе задался на славу, поэтому насчет посредственности я мог бы поспорить. Но что докажешь упертой девице без признаков сочувствия к противоположному полу?

– Раз тридцать точно могу! – я и вправду был способен на такое. Литые мускулы, крепость связок и прекрасная атлетическая форма в одном лице! И даже курево не помеха!

– Неплохой результат для такой развалины, как ты! – Ирина весело подмигнула мне, – поэтому вот тебе мое условие. Ты сейчас начинаешь отжиматься. Сначала тридцать раз, потом двадцать девять, потом двадцать восемь, и так – до одного раза соответственно. Справишься – докажешь, что с тобой стоит иметь дело. Нет – твои проблемы! И еще одно условие – чур, голову не сжимать, как в тисках, а сделать свободное сознание и воспарить!

– Воспарить куда? – я недоуменно смотрел на Ирину, пытаясь распознать на ее лице признаки веселой шутки. Однако не находил, и, как говорится: «Ищите, да обрящите – а вот вам хрен!» Я сильно сомневался, что способен отжаться пятьсот раз подряд (или сколько там получается при сложении нисходящего арифметического ряда?). А еще и пресловутое, неоднократно упоминаемое свободное сознание, которое мне незнакомо!

– Начинай, а я прослежу, чтобы все было честь по чести! – Ирина повелительно махнула рукой и сбросила с себя кусочек простыни, чтобы вдохновить меня своим роскошным телом. Это у нее получилось – я молча поднялся с кровати и, поражаясь самому себе за свою податливость, принял упор лежа.

Внутренне я был готов проиграть, понимая, что подобная физическая нагрузка меня просто доконает, поэтому и начал за упокой. Медленно, как раб на галерах под рассеянным взором утомленного солнцем надзирателя. Однако факт оставался фактом – хоть медленно, хоть быстро, а норму выполнять надо!

Тридцать раз! Я повалился на пол и вытянул руки вдоль тела. В висках стучала кровь, мышцы заныли, я глотал воздух, как выброшенная на берег толстая худая рыба.

– Очень хорошо! – Ирина не дала мне слишком много времени на отдых, – а теперь новый заход!

Я обреченно выдохнул. Раз, два, пять, десять, пятнадцать, двадцать, двадцать девять! Мои руки подломились, а изо рта почти вырвался стон. Для меня он звучал приговором – двадцать восемь я вряд ли осилю!

– Да, вот мужики пошли! Ничего тяжелее ручки уже и не поднимают! Особенно, если лишены всяческого ума! Это тебя касается! Сколько раз тебе говорить, что сам по себе ты ничего не сможешь, но стоит тебе взять в союзники бесконечность, как у тебя все получится!

– Это как? – мой вопрос был похож на отчаянный рык, столько в нем было страдания и надежды. Секс с Ириной становился совсем уж маловероятным, но не это было самое обидное – а то, что я в своих собственных глазах утратил большую часть непогрешимости и упоения превосходной физической формой.

– Вот так! – Ирина соскочила с кровати и встала надо мной. Я хотел повернуться, но мои потуги пресекли на корню: – Лежи, пока я добрая! И переведи внимание на дыхание, и разжимай, разжимай голову! Сейчас я тебе помогу!

Я удрученно уткнулся головой в пол и стал дышать. Вернее, постарался загнать кислород поглубже в себя, чтобы не задохнуться. «Интересно, а если наполниться кислородом до бровей, взлететь можно? Ведь кислород легче воздуха?» Мысль явно не ко времени, но она была и точила меня изнутри, мешая полностью сконцентрироваться на дыхании, как того требовала Ирина.

Внезапно в голове стало легко, и оттуда словно сквозняком выдуло все сомнения. Не знаю, что это было, но я вдруг отчетливо осознал, что понимаю, что мне пытается втолковать Ирина – я увидел, что с ее помощью могу стать почти невесомым, и моего запаса сил хватит, чтобы отжаться столько, сколько потребуется.

Я не стал медлить. Воздух внутри меня как будто тянул меня к потолку, он демпфировал мой вес, а руки готовы были работать, как промышленные рычаги, проворачивающие коленвал или ротор со статором одновременно. Я отжимался, голова была пустой и звонкой, как порожняя пивная алюминиевая тара.

Я был сосредоточен. Внутри меня шел отчет отжиманий: раз-два, три-четыре! Перерывов мне не требовалось, и я так прилагал максимум усилий, чтобы оставаться на полу, а не улететь к потолку. По крайней мере, мне так казалось. Значит, так и было! Сомнения покинули меня – я чувствовал, что способен на все и могу с легкостью игнорировать физические законы, в том числе и закон всемирного тяготения.

Мои легкие раздувались, а кровь размеренно выталкивалась сердцем в нужном направлении, и так продолжалось бы еще очень долго, но вдруг при счете «четыреста одиннадцать» руки разом налились свинцом, и единственное, что меня спасло от пикирования носом в поверхность, были руки Ирины, которые подхватили меня в момент падения и аккуратно приземлили.

Вместо легкости на меня обрушилась гранитная тяжесть, мышцы не только рук, но и ног, и шеи свело судорогой, меня пронзила боль, и я уже было решил, что умираю, но боль отступила также внезапно, как и появилась, а остались гудящие, как миллион организованных диких пчел, мускулы по всему телу и цветные сполохи перед глазами, которые все никак не могли собраться в единую картину.

Вечность ничего не происходило, а, может, это мои рецепторы не считали нужным сообщить мне об изменениях вокруг. Я был настолько поглощен вселенской усталостью, которая выходила из меня судорожными подергиваниями, что напоминал неприкаянный и бестолковый обрывок парусины, что болтается между жизнью и смертью, не в силах определиться, куда же наконец улететь.

– Эй! Хватит спать, лежебока! И если ты думаешь, что можешь дремать дольше положенного, то сильно ошибаешься! – первое, что я почувствовал, возвращаясь в мир, были холодные пятки Ирины, которые отбивали медленный вальс-гавот у меня на спине. Мне было приятно – наверное, эта часть программы входила в мое вознаграждение за мой немыслимый подвиг!

– Что? Что ты там бормочешь? – интересно, никто и никогда не говорил Ирине, что ее призвание – работать надзирательницей в средневековой пыточной или в застенках Лубянки? «Если нет, то я сейчас обязательно скажу!», – я попытался перевернуться на спину и объявить ей все, что я о ней думаю.

Не вышло. С переворотом. Совсем. Руки не хотели работать, ноги были не лучше, а пресс ходил ходуном, как после хорошего удара кувалдой. И даже двух ударов. Зато теперь я точно знаю, что такое безысходность. Это когда лежишь, неспособный двигаться, а тебя топчут по спине, и, слава богу – хоть не подкованными сапогами с шипами!

Бывают, конечно, разные виды безысходности – универсального определения не существует. Но вот эта – одна из них, и особенно, принимая во внимание, что еще каких-то десять минут назад я был полон сил и собирался продемонстрировать свое умение даме сверху, снизу, с обоих боков и еще как-нибудь.

После двух попыток перевернуться я смирился с судьбой и окончательно принял положение расквашенной амебы, расплющившись по полу.

«А что? Это даже приятно! Лежать вот так и думать ни о чем!» Думать, действительно, не хотелось, и даже самые навязчивые мысли о вечной нехватке денег, собственной нелегкой судьбе и смутной жизненной перспективе куда-то исчезли. Я наконец-то воспарил, как и предполагалось в самом начале! Т. е., конечно, я лежал, как колода, но воспарил!

Парадокс, скажите Вы? А вот и нет, поскольку я вышел из тела и приклеился к потолку. Конечно, физическая моя сущность все также валялась, растоптанная и обессиленная, но зато моя «эфирная оболочка» (отличное определение – сам придумал!) парила, свободно и невидимо плавая по квартире и время от времени зависая в пространстве.

Исключительное зрелище – наблюдать за самим собой без помощи зеркала. И совсем не страшно, вообще нисколько – ни капельки! Зато очень интересно, единственно, что плохо – невозможно прикрикнуть на обнаженную девицу, которая по-хозяйски ногами ходит по моей спине! Тем более, я вижу – ходит она неумело и не там, где нужно! – Эй, девушка! Стоп! Стой, я сказал! Остановись!

– Стой! – возвращение в тело произошло внезапно, так же как и способность дышать. Нечто подобное со мной уже случалось пару дней назад (или недель – я совсем потерял навык ориентироваться во времени), так что мое состояние можно было назвать привычным, – стой, куда пошла! Слезь со спины, раздавишь!

Мне казалось, что я говорю громким командным голосом, но это была лишь видимость (или слышимость). На самом деле я издавал звуки на нижней границе диапазона восприятия – а всему виной проклятое измененное состояние, которое может еще и не такие фокусы проделывать!

В подкреплении своим вербальным требованиям я немного поворочался, чувствуя, что одних слов недостаточно, а нужны действия. Я попробовал выгнуть спину, изобразив верблюжий горб дромадера (если кто не помнит – у бактриана два горба), но, видно, был недостаточно настойчив, поскольку спихнуть Ирину мне не удалось. Она уверенно месила ногами мою спину и ей, наверное, казалось, что во мне вообще нет жизни.

Но она была! И я собирался это воспроизвести. Я начал стремительно наращивать звучание голосовых связок – моей задачей было крикнуть что-нибудь внятное. Я не нашел ничего лучше, чем принять на вооружение «АБЫРВАЛГ» любезного господина Шарикова в бытность его еще наполовину собакой. А что – выражение ничем не хуже любого другого, но зато очень запоминающееся!

Ну, и начал! «Абыр», «Абыр», «Абыр»… С каждым разом у меня получилась все лучше и лучше, кроме того, мне становилось все веселее и веселее, и я настолько развеселился, что засмеялся во весь голос. Смех вырвался из меня и на выходе смыл все преграды, которые плотно блокировали мои звуковые возможности, и я наконец-то был услышан! Да так, что Ирина чуть не грохнулась на пол задним местом! Вот была бы потеха!

– Эй, полегче! А то машину занесет! – Ирина ущипнула меня пониже спины, – что-то ты долго не мог оклематься. Я уже стала думать, что придется сдавать тебя в морг! А как нести такую тушу, я совсем не представляю!

– Как, как! – Ура! Я заговорил, – нагибаешься, поднимаешь и переносишь, и можно даже без помощи грузчиков!

Мой голос обрел прежнюю твердость и тембр, и мышцы болели не так сильно, как прежде. Хотя все еще ужасно. Но зато я снова был в своем теле, снова понимал, как двигать руками и ногами, и снова мог изъясняться на правильном человеческом языке – а не на какой-то немой азбуки Брейгеля!

Я встал. Да, да, у меня получилось! Хоть и не без помощи Ирины, которая бережно подхватила меня за талию, приподняла и кинула на кровать. На мягких матрасах было несоизмеримо приятней, чем на полу, вес тела распределился равномерно, а затем мое сознание, как и ночью, отключилось…

– Это что – уже половина первого? – я проснулся внезапно. Обрывки сновидений убегали вдаль и пропадали подобно пустынным миражам по мере изменения атмосферных условий, – кранты два, я проспал на работу!

Именно, проспал. Причем, в гордом одиночестве – никого рядом не было, и вообще, все, произошедшее со мной утром, казалось мне все тем же миражом из сна. Впрочем, этот материален: спина ныла так, что хотелось откусить ее и выбросить, чтоб не мучиться, и конечности были с ней солидарны!

– Я болен! – мой хриплый голос при этой мысли стал еще более хриплым, – и я только сейчас нашел в себе силы позвонить на работу!

Идея с болезнью была неоригинальной – но что другого я мог предложить директору, который, наверняка, с нетерпением ждет моих объяснений? Не рассказывать же ему, как я поддался на уговоры такой же безумной, как и вся их безумная компания, брюнетки и вместо того, чтобы пойти в офис, стал проделывать немыслимые эксперименты с собственным телом!

Я представил, как вытягивается лицо директора, и как он быстро подписывает приказ о моем увольнении, и решил, что такое развитие событий достойно фильма ужасов. Или рассмотрения выездным судом ГПУ. Как говорил товарищ Сталин: «С такими людьми нам не по пути!»

Поэтому я не придумал ничего лучше, чем набрать телефон офиса и с квакающим и воющим прононсом сообщить по месту работы, что потянул спину, и плюс вдобавок меня мучает головная боль и желудочные колики. В общем, сегодня я не приду!

Повезло! Оказывается, директор еще вчера вечером укатил в командировку в Мурманск, и в офисе почти никого не было. Его секретарша Маша (та, что была не прочь переспать со мной, но хотела материальной помощи) милостиво приняла мои объяснения, пожелав выздоравливать и пообещав, что если нужды не будет, то она никому не скажет о моем прогуле.

Я не хотел быть ей должным, поэтому пришлось посулить подарок. Впрочем, я тут же забыл о своем обещании – так же, как и она о своем. Дело сделано! Теперь можно немного поболеть по-настоящему!

Я растянулся во весь рост и закрыл глаза. Мне было хорошо. И я бы еще долго лежал в постели, покряхтывая и переворачиваясь сбоку на бок, если бы не страшные голодные позывы, которые стали меня терзать. Нужно было срочно набить желудок, и я собрал все силы, поднялся и на негнущихся ногах побрел к холодильнику.

Первое, на что я обратил внимание, была записка, прикрепленная магнитом к дверце холодильника:

«Если захочешь есть, то можешь себя не ограничивать! Однако помни о хозяевах и оставь хоть что-нибудь!

Если захочешь уйти, просто хлопни дверью, никто тебя не держит!

Если захочешь дождаться меня, потерпи до вечера. Я от своих обещаний не отказываюсь!

И если ты сейчас хочешь что-то сказать вслух, дважды подумай – и у стен бывают уши! А лучше просто помолчи!

Ирина»

«Тебе бы сочинения издавать на вольную тему! А лучше всего – сразу в авторы сценариев. И будешь бесстыдно писать на визитке золотой вязью: «Ирина – брюнетка и драматург!», – я хотел произнести все это вслух, но последняя фраза в записке была настолько недвусмысленной, что я воздержался.

«А если меня здесь зомбируют? Вдруг я уже превратился в зомби?», – кому-то это может показаться не очень остроумным, но я и не претендовал. И вряд ли бы кто-нибудь стал надо мной подшучивать, окажись он на моем месте. К слову сказать, я еще держался молодцом – был сравнительно здоров, весел и не лишился рассудка, хотя уже и начинал сомневаться в своей нормальности.

– Что ж! Засим приступим к завтраку-обеду! – по крайней мере, отстраненные вопросы я могу обсуждать вслух! – Что у нас здесь припасено?

В холодильнике оказался набор продуктов, который мог бы удовлетворить и олигарха. Ну, маленького, несерьезного и очень специфического олигарха – точно! Одних сыров было видов десять, причем большая половина – чисто французские и чисто итальянские.

«Однако девушки ни в чем не нуждаются!», – мне стало интересно, и я принялся метать на стол все содержимое холодильника. Вскоре передо мной высилась продуктовая горка средней высоты, и рядами стояли бутылки, бутылочки, пакетики и баночки.

«Жаль, нет фотоаппарата!», – я искренне расстроился, что не могу запечатлеть подобную роскошь и себя рядом с ней, завернутым в простыню наподобие римского патриция, – отличное было бы фото: «Влад Картавцев – богатей!», и надпись внизу: «Девчонки, налетай, это все мое!»

Я вспомнил, как пару лет назад меня послали сторожить квартиру одного из хозяев фирмы, у которого злоумышленники в очередной раз угнали SAAB (такой же, как у меня сейчас!) вместе с ключами от дома, где деньги лежат. Попутно выбросив водителя на обочину и запугав его до смерти.

Так вот, хозяин квартиры очень опасался, что те же самые злоумышленники вломятся к нему под покровом ночи или прямо посреди рабочего дня и вынесут все мало-мальски ценное. А ценного там было много, хотя квартира на мой вкус больше напоминала офис – черная кожаная мебель, стол с каменной столешницей (тоже кожаный) и т. д. А кухня выдержана в светло-серых тонах, и готовить на ней вообще не хочется. Да.

Итак, меня откомандировали охранять жилплощадь от посягательства криминальных авторитетов, с чем я отлично справился. Ни один бандит не проник в жилище, пока я находился на страже, и пока, наконец, в дверь не врезали новые замки. Зато я тогда сфотографировался на память рядом с новеньким плазменным телевизором, развалившись в кресле напротив – и с таким видом, как будто это все мое.

Жалко, что в то время не существовало социальных сетей – вот там бы я со своими фотками был бы король! И мог смело писать: «Увлекаюсь коллекционированием старинного холодного оружия и мощных спортивных автомобилей»

Впрочем, ладно! Зримое подтверждение моего тогдашнего богатства (плазмы во всю стену) размером 100 на 150 мм. на глянцевой бумаге было тщательно вклеено в альбом, так что еще не все потеряно!

Вспомнив об альбоме с фотографиями, я помрачнел. Он остался вместе с женой, и, судя по всему, мне больше никогда не придется его увидеть! А ведь там были фотки со стройотрядов, с гулянок в общаге и даже с военных сборов, на которых нас отправили после пятого курса института.

«Вот идиот! Нужно было заранее позаботиться!», – возможная потеря фотографий оказалась для меня очень болезненной и даже на некоторое время испортила мне настроение. Но я был тот еще Ванька-встанька, поэтому надолго окружить меня душевным мраком даже она не смогла.

Но чтобы закрепить внутреннюю победу над самим собой (и своим желанием впасть в уныние по поводу потери фиксированных и отпечатанных воспоминаний) я принялся классифицировать еду на столе по ранжиру.

А заодно решил составить перечень, вспомнив «Графа Монте-Кристо» и его «Прейскурант Луиджи Вампа». Курочка – пятьдесят тысяч сольдо, точно так же, как и хлеб, завернутый в лепешку. Зато вода дешевле (один литр) – всего лишь двадцать пять тысяч.

– Итак, начнем, пожалуй, с майонезов:

«Майонез легкий», «Майонез светлый», «Майонез облегченный», «Майонез перистый», «Майонез – фитнес-баланс»

– Теперь кетчупы:

«Кетчуп двойной закалки», «Кетчуп малазийский бамбуковый», «Кетчуп Мухомор», «Кетчуп «Паровозный дым», «Кетчуп «Шампанская мечта», «Любимый кетчуп Сонечки», «Кетчуп «До Владивостока довезет»

– Отлично! – я не удержался и восхищенно постучал себя кулаками в грудь – как африканский горячий бабуин. Кто бы не занимался закупкой продуктов, у него есть стиль – и никаких тебе «Курочек Ряб» и «Макеевых»! Есть что предъявить нежданному гостю вроде меня.

Далее шло четыре вида «Пепси-колы»: с лимонным вкусом, с оливками, с сыром «Пармезан» и классическая – вероятно просто чайники чистить. Я где-то читал, что «Спрайт» отлично снимает накипь, так почему бы не использовать и «Пепси» для этих целей?

После «Пепси» я взялся за сиропы. Вычурные бутылочки с надписями на английском, немецком и французском выстроились, как солдаты на плацу – повзводно. Иначе и быть не могло: бутылочек было двадцать четыре штуки, и равнялись они на середину.

Затем настала пора лимонных соков – но здесь фантазия снабженца дала сбой, а, может, особого разнообразия в ассортименте наших магазинах не существовало. Соков было всего четыре – и все, как один, в желтой и зеленой унылой пластиковой таре без фантазии.

– Как-то даже скучно! – прокомментировал я сей конфуз, но зато сыры (вот я и добрался до них!) разрядили ситуацию и вновь воскресили мою веру в нетривиальность обладателей холодильника.

Их было множество – и самое главное, все они были вскрыты, и от каждого было отъедено совсем по чуть-чуть. Я с интересом рассматривал упаковки: таких я точно еще не встречал. А запах от них шел просто сногсшибательный – причем в прямом смысле слова. Стоило мне неосторожно развернуть одну из упаковок, как по квартире распространилось такое зловоние, что мне пришлось срочно заткнуть нос и ринуться к окну – проветривать.

– Все, хватит экспериментов! – после того, как я победил неведомый пахучий сыр, загнав его обратно в стойло и наполнив свежим воздухом квартиру, я пришел к выводу, что уже достаточно постебался над рационом местных обитателей, и мне пора поискать что-нибудь более съедобное, чем соусы-горчицы и канапе на палочке.

Но единственное, что я обнаружил достойным внимания, были куриные яйца (три штуки), маленький обрезок сухой колбасы и хлеб в хлебнице – с отрубями, изюмом и пророщенный.

– Пора насытить организм полезными мегакалориями! – через несколько минут на сковородке зашипела яичница с колбасой, а я с урчанием подпрыгивал рядом с ней, сглатывая слюну и про себя матеря неспешный термический обмен, который не дает возможности приготовить пищу мгновенно.

– Все, пускай экзотика отдохнет – пришло время утолить настоящий отечественный голод! – я сервировал стол и приступил к трапезе. Увы, она оказалась очень короткой: ну, что такое три яйца – да вообще ничего! Даже с колбасой. Пришлось мне пересилить себя, отрезать изрядный кусок аутентичного сыра, достать кетчуп, который обещал нескучную поездку во Владивосток, и понаделать вредных бутербродов с хлебом с изюмом.

Сочетание получилось адским, но зато мой голод резко сдал на попятную и затаился внутри меня до лучших времен.

– Так-то оно совсем по-другому! – после обеда опять захотелось спать.

Первая заповедь солдата: «Ты спишь, служба идет», оказалась актуальной и для меня, и я вновь завалился на кровать (правда, сполоснувшись под душем – что разительно отличало меня от общевойскового ефрейтора Задрыгло, которому в казарме об этом остается только мечтать).

Я удовлетворенно закрыл глаза, но вот незадача! Сон не шел, и, промаявшись минут пятнадцать, я решил взглянуть на мир глазами телевизора. Часы показывали полтретьего, так что до вечера было еще очень далеко. Самое время немного посибаритствовать, изображая из себя Онегина, скучающего в имении дяди.

«В эфире передача: «К гадалке не ходи!», – голубой экран осветился яркими огнями и из голубого превратился в совершенно разноцветный, – и сегодня у нас в гостях потомственная ведунья, маг и чародей в восьмом поколении в прошлом Чурсия Пресветловна Зуб, а ныне Тайша Абеляр!»

– Вот это имечко, прямо как у нас на работе: Коц, Кац и Врио Афанасий Петрович! – я сделал звук погромче: мне вдруг стало интересно, что же расскажет потомственная Зуб. В свете последних событий магия влекла меня все больше и больше – и особенно если с девушками (хотя Зуб явно переросла этот замечательный возраст).

– Здравствуйте, мои дорогие! Сегодня я, как обычно, буду наставлять вас по пути достижения мистической хватки и преодоления с помощью внешней поддержки многочисленных жизненных перипетий и забот, которых, понятно, полон рот! И еще раз здравствуйте!

– Все поприветствуем Тайшу Абеляр! (бурные аплодисменты в зале).

Камера выхватила первые ряды страждущих приобщиться – лица на экране были подсвечены мерцающим мистическим светом (наверное, специально, чтобы казаться страшнее) и поэтому производили впечатление доподлинных вурдалаков в предвкушении кровавой охоты. Встретишь – обглодают, как лошадиную берцовую кость в приступе каннибализма!

– Итак, Тайша, начинаем сеанс одновременного приобщения к пути! Дружно все похлопали-похлопали! О чем будет идти речь на сегодняшнем семинаре?

– Да! Именно так! На семинаре – и никак иначе! А я-то все соображала, как назвать мой путь, обращенный вовне! А ведь слово «семинар» к нему подходит более всего! Поэтому, как я уже сказала, на сегодняшнем семинаре я буду рассказывать о пути, обращенном вовне! Именно так!

– Отлично, отлично, Тайша! Приступим? Все-все дружно поаплодировали!

– Спасибо, спасибо, мои дорогие! Итак, приступим! Что такое есть путь? Это не пыльная проселочная дорога, по которой катится телега, запряженная конем с большими чреслами, и с пятым запасным колесом! И это не асфальтовое скоростное шоссе, по которому едет Березовский (вернее, его везут, а он едет – но не сам) на своем шикарном лимузине, который бы, да и всем нам! – вот бы было счастье! Нет, путь – это совершенно другое, мало того, отличное и от дороги с пылью, и от шоссе со снятым нерадивыми строителями асфальтом!

– Превосходно, Тайша! Всем дружно радоваться и хлопать – теперь мы знаем, что такое путь! (бурные аплодисменты в зале).

– Итак, если вы уже вдоволь нахлопались, то прошу послушать меня очень внимательно. Запомните, мои дорогие, если вы хотите идти путем (т. е, конечно, по пути, но путем – в смысле, путно идти, и не путайте с распутицей!), так вот – тогда вам нужно для начала сделать первый шаг! Здесь главное знать, что первый шаг – он трудный самый, а после все пойдет, как по маслу. По импортному, с клубникой внутри вместо сливок – и будет хорошо! А теперь можно хлопать!

– Да, да! (бурные аплодисменты в зале). Теперь объясните нам, Тайша, с чего, с чего начинается этот загадочный первый шаг, который трудный самый, и которым нам всем нужно пройти путь?

– Как с чего? Ну, и вопросики вы задаете, дорогой Самсон! Как будто вы не знаете, что с мускульного усилия и осознанного (повторяю, осознанного) поднятия ноги и установки ее в новое, более выгодное положение. Шучу, шучу! Не обижайся, дорогой Самсоша! Мы ведь с тобой друзья, а друзьям можно и пошутить! Ха-ха-ха!

– Ха-ха-ха! Поддержим нашу гостью громкими бурными аплодисментами! (Бурный восторг в зале).

– А если серьезно?

– А если серьезно, дорогой Самсоша, то путь в магию открыт не для всех, а только для избранных, о чем я уже твержу битых полчаса эфирного времени, и шаги, которые они делают, диктуются им, как я уже говорила, извне, и никогда толком не знаешь, что делать, и как быть!

– Но позвольте, Тайша! Вы же только что говорили, что шаги доступны всем, а массовость – это залог нашего успеха и мера процветания – в том числе и нашей передачи!

– Именно, именно это я и говорила. Но Вы меня плохо расслышали. Шаги – да! – доступны каждому, но не каждый может их пройти! И особенно без наставника, который знает, куда, с кем и сколько нужно, чтобы все получилось! Поэтому сейчас у вас всех есть уникальный шанс присоединится ко мне и под моим руководством пойти навстречу светлому и чистому пути, чтобы очиститься и после предстать уже в новом виде пред своей мистической и приобщенной ипостастью!

– Так, значит, Вы говорите, что без учителя – никуда? И что идти без проводника – это все равно, что резко дернуть жирафа за хвост, а потом пытаться увернуться от летящего в лицо пятнистого помета?

– Да! Да! Однако какой Вы, Самсоша, органически образованный журналист – с вашими сравнениями можно смело идти в депутаты и выступить с трибуны Дворца Съездов пятого созыва! Так вот – главное, что Вы ухватили самую суть: путь предполагает поводыря, а поводырь ведет по пути стадо, т. е. я хотела сказать не стадо, а любящих и верящих в путь и в его предназначения.

– Все! Все! Наконец-то мне (и я надеюсь, и нашим телезрителям) всё понятно! Путь – это не дорога, но нечто гораздо большее, на пути выкопано множество ям и даже узких раскидистых канав с отходами, на зато и расставлены кувшины и сундуки с бриллиантами! Так?

– Точно так!

– Вот! И чтобы пройти по пути всем нам нужен реальный поводырь, который покажет, как не вляпаться, но обойти и прийти туда, куда бы нам всем хотелось! А потому что – это все мистика, которая не ищет легких путей и не строит бетонные дороги, чтобы воровать! Ха-ха-ха!

– Ха-ха-ха! (бурные аплодисменты и смех в зале). Зрители вскочили и начали дружно скандировать: «Даешь путь, даешь путь, даешь путь!»

– Спасибо, спасибо! Что ж, пришло время записываться на семинар к Тайше Абеляр, сегодня у нас действуют совсем дешевые расценки плюс со скидкой в тринадцать процентов. Кстати, число тринадцать выгодно отличает наше предложение от всех ему подобных, поскольку много больше десяти! Желающие познать путь и приобщиться, пожалуйста, выстраивайтесь вон к тому столику, берите ручки и пишитесь в ведомость. Семинар состоится ровно через восемь дней, и не забудьте прихватить с собой детей, жен и любовниц! Тайша Абеляр их всех просветит!

– Да, да, Самсоша! Все верно, все правильно. И хочу вам напомнить, что сегодня у вас в гостях была я – потомственная Зуб и Тайша Абеляр с большой буквы, и в моих знаниях и компетенции вы можете не сомневаться!

– Знаем-знаем! – (громкое скандирование из зала), – приходи-приходи! – (на сцену полетели лепестки роз), – слава-слава!..

Щелк.

Я отбросил пульт в сторону, а сам откинулся на подушки.

– Податься, что ли в отборные мистики? – идея была неплохой: кроме очевидных бонусов от оболванивания масс она сулила всенародную телевизионную известность и изменение лично моего портфолио до уровня: «Узнаваемый».

– А если я приду сразу со всеми девчонками, с которыми успел познакомиться (и заняться постельной физкультурой) за последнее время, то тогда точно – первый приз по части вторжения в область таинственного колдовства мне обеспечен! Но ладно – мечты мечтами, но нужно чем-то заняться – тем более, что выдалась такая отличная возможность откосить от работы.

Я прошелся по студии в попытке найти развлечение по душе. Осмотрел книжный шкаф и с интересом изучил наименование литературы, которая там была представлена. Почему-то я совсем не удивился, обнаружив, что львиная доля книг посвящена мистике и изотерике.

Само собой, там присутствовал и мой любимый Кастанеда – причем в девяти (почему столько?) вариантах и даже с именным автографом на английском языке. Увидев надпись, я даже немного опешил, но потом сообразил, что, наверняка, книга была куплена в какой-нибудь американской сувенирной лавчонке, которые специализируются на облапошивании доверчивых иностранных туристов.

Что, впрочем, не отменяло того факта, что книг было великое множество, авторы были на любой вкус, и каждый желающий мог с легкостью погрузиться в невидимый потусторонний мир через материальные страницы печатных изданий.

Я взял первую попавшуюся книгу – «Демиург и тождественность» автора Бо Шим Хана, повертел ее в руках: издание было очень качественным, страницы изготовлены из плотной белоснежной бумаги, печать яркая, а переплет навевал мысли об авиационном титане, который не горит и не ржавеет – не говоря уж о том, чтобы разорвать его руками. Но все это великолепие разбивалось о текст: уже через полминуты чтения мне стало казаться, что я уверенно шагаю к безумию.

– Стоп! Я еще не настолько продвинулся на пути к вечности, чтобы читать вот это. Предпочитаю что-нибудь полегче! Например, книжки про пиратов!

Найти художественную литературу оказалось не так-то легко: она была задвинута по медвежьим углам, и мне пришлось выковыривать ее из груды мистического хлама (с проблесками реальных знаний). Ассортимент тоже оставлял желать лучшего: в основном, любовные романы и поваренные книги.

– Да, да! Поваренные книги в сем кетчупово-майонезном заведении особенно актуальны! Или, может, здесь говорится о приготовлении сотни блюд из сыра с добавлением сиропа и «Пепси»? – делать нечего, пришлось взять парочку любовных романов и погрузиться в страдания заморских барышень, которые никак не могут добиться большой, но чистой любви.

– Как у них там сложно! – через полчаса мне все это надоело, и я вновь решил покопаться в шкафах. На одной из полок я обнаружил шахматную доску с фигурами и недоуменно воззрился на нее. «Неужели здесь умеют играть в шахматы?» – мысль была немного абсурдной, но стоило проверить. Я извлек доску на свет божий и водрузил ее на самое видное место – т. е. в середину кровати, которую я, наконец, решил заправить. А заодно и оделся в цивильное.

– Ничего не поделаешь, придется играть с самим собой, – я вспомнил «Укрощение строптивого» с Челентано и его огромную лохматую собаку, которой он время от времени ставил мат. – Начну с этюдов!

Я сбросил шахматы с доски, потом поставил пешки друг напротив друга в один ряд и стал резаться в «Чапаева». – Жалко, не шашки, такими тяжелыми пешками себе все пальцы отобьешь!

Мне стало весело, почему-то вспомнилось беззаботное детство, кастрюли с пирожками, которые каждую неделю пекла мама, и куча друзей вокруг. Как мы тогда бились в «Конский бой», «Казаки-разбойники», «Хозяина горы» и того же самого «Чапаева»! А потом шли на каток или играть в футбол за дом, где я обычно, как самый бесстрашный и самый длинный, стоял на воротах.

– Однако в какие интеллектуальные игры ты играешь! – я настолько сильно погрузился в действо, что не услышал, как входная дверь отворилась, и вошла Ирина, которая застала меня за азартным расстреливанием черных. – Меня научишь?

– Еще бы! – я резво вскочил с кровати и, решив проявить обычно несвойственную мне галантность, принял у Ирины плащ и тяжелый пакет с булькающими звуками, доносящимися наружу. – Водка? – а что еще могло быть там таким тяжелым и таким жидким?

– Сам ты водка, алкоголик! – Ирина замахнулась на меня кулачком, – все бы вам, мужикам, пить и жрать! Загляни и посмотри!

В пакете было молоко. Настолько тривиально, что я даже не ожидал. И еще творог со сметаной и хлеб. И сыр – по счету уже одиннадцатый или двенадцатый.

– Так что, сыграем? – Ирина лукаво взглянула на меня и пошла в ванную мыть руки, – кстати, я все жду, когда ты спросишь, где все остальные. Или тебя это совсем не волнует?

– Да нет! – честно говоря, я о них даже не вспоминал. И зачем – с утра ничего не изменилось: все так же девушки рядом со мной мелькали со скоростью несущейся с горы чугунной повозки, груженной дубовым лесом, так что гадать, кто заявится вечером, мне было просто не с руки. – Интересует! Поэтому, не соблаговолите ли Вы рассказать мне все?

– Соблаговолю! Сегодня с тобой буду только я, а все остальные уехали по делам! Или ты жаждешь другого?

– Нет! Совсем нет! – я был только за, тем более что чувствовал себя совсем отдохнувшим и полным сил, а мое утреннее опустошение уже казалось мне чем-то давно забытым. – Чем займемся?

– Для начала поиграем в шахматы! О твоих способностях уходить настолько далеко, что тебя невозможно оттуда выковырять, мы уже имеем представление, а вот о твоих мозгах пока еще нет.

– Что ты имеешь в виду, говоря о способностях уходить далеко? – я совсем не понял, что она сказала, поэтому решил уточнить, – я вообще никуда не ухожу, а все еще здесь!

– Остри, остряк! – Ирина сполоснула лицо водой и пошла на кухню прямиком к холодильнику, – эти твои прыжки глубоко в водопад вечности не доведут тебя до добра, и однажды ты можешь просто не вернуться! И вместо того, чтобы здесь юродствовать, лучше бы научился контролировать свои сдвиги!

– Сдвиги чего? – я определенно был сбит с толку. Вроде, она говорит русским языком, но толку от этого ноль. Все равно, смысл ее слов до меня не доходит. – Сдвиги по фазе или фазы Луны?

– Отстань! Спросишь у Майи – она лучше объясняет, а я привыкла действовать! Поэтому сейчас мы с тобой поужинаем, а потом пойдем сыграем пару партий. Посмотрим, на что ты годишься!

– Хорошо, хорошо! – я поднял руки в знак согласия, – на что будем играть? Просто так – неинтересно. Предлагаю на раздевание. За каждую проигранную фигуру потерпевший снимает пиджак, или в случае с тобой – юбку!

– Хорошо, только не за фигуру, а за партию, и сразу по три предмета одежды, чтобы долго волынку не тянуть! – Ирина была настолько уверена в своей победе, что я даже немного засомневался – а вдруг она скрытая латентная в прошлом чемпионка и дипломант больших и малых шахматных турниров?

– А шубу можно надеть? – пробурчал я, – а еще валенки и лыжи: вдруг придется после каждой игры раздеваться?

– Так это же хорошо! – Ирина впервые за сегодняшний вечер соизволила улыбнуться. Она, вообще, казалась мне девушкой излишне серьезной. Даром что брюнетка – ведь не все брюнетки вечно ходят с такими мрачными рожами (простите, я хотел сказать личиками) и не все предлагают играть в шахматы на раздевание, полностью уверенные в своей победе.

– Так это же хорошо! – и снова одно и то же! Я что – с коэффициентом IQ 70, чтобы мне два раза повторять? – Разденешься, покажешь мне стриптиз (ты танцевать-то умеешь?), а после я решу, что с тобой делать!

– Отлично, – я засопел, как броненосец под парами, – а если моя возьмет? Что тогда?

– Тогда? – Ирина задумчиво покрутила головой, – тогда, пожалуй, мы ляжем с тобой в постель, как я и обещала с утра – так что у тебя есть отличный стимул продемонстрировать мне свои способности!

– Договорились! Но только, чур! На каждом должно быть надето только то, что на нем сейчас! – внутреннее шестое осознание подсказывало мне, что на мне вещей больше. Это позволяло хоть немного оттянуть возможный разгромный проигрыш. Конечно, я не сильно страшился – в крайнем случае, немного поработаю стриптизером – но все-таки мне хотелось заполучить эту занудную (но красивую!) девушку в свои объятия!

– Когда приступим? – я с вожделением наблюдал за манипуляциями Ирины возле кухонной плиты. Мне страстно хотелось чего-нибудь съесть – горячего и вкусного. В противном случае я умру от голода или от несварения желудка, если она начнет меня потчевать своими смертельно-опасными сырами, соусами и напитками для чистки пластиковой утвари.

– Скоро! – Ирина была занята и сосредоточена, – надо же тебя чем-нибудь покормить, а то твой голодный лязг зубами уже порядком меня раздражает. Ты что предпочитаешь: мясо с кровью, тривиальные сосиски в томате или великолепное овощное рагу из капусты с овощами, специями и отличным запахом изо рта, а не той пропастиной, которой обычно славятся мясоеды?

Я чуть не поперхнулся! Вроде, выбор есть, но попробуй согласиться на мясо или тем более на сосиски! Само собой, пришлось выбирать овощное капустное великолепие со вкусом, плюс побольше хлеба – чтобы хоть как-то насытить свой измученный пищевой неопределенностью организм.

– Я так и знала! – скромно сказала Ирина, когда я огласил свое решение, – поскольку с мясоедами нам не по пути! Они вообще почти все звери!

– Звери? – я не ожидал от нее такой безапелляционности, – так уж и все? Много хороших людей ели мясо и ничего – шерстью не обросли!

– Вот только давай не будем! – Ирина моментально взорвалась, как некий исландский спящий (в то время спящий) вулкан с непроизносимым названием ЙОЛЙОСКАИФУРЙОСАРРИЙОАЛЛИПУКИ. Или это вулкан в Финляндии – я что-то совсем запутался! Итак, она взорвалась и даже грохнула чем-то о столешницу.

Видя такое проявление чувств, я быстро пошел на попятную, осознав, что мясо – это совершенное табу в этом доме, и говорить о нем не то что неприлично, а просто опасно для жизни. Мне немедленно захотелось броситься ниц и просить прощения – особенно под пронизывающим взглядом моей визави, которая (еще хоть одно мое слово), наверное, в грубой форме попросила бы меня на выход. А я не хотел – я хотел есть и хотел ее, и не собирался отступать.

– Все, все! – я замахал руками, как крыльями свирепой (хотя и доброй) летучей мыши, – больше никогда и ни-ни, а лучше давай ужинать, а то не терпится поиграть в шахматы!

– Ладно! Так-то лучше! – Ирина вновь возвратилась к плите, – и не вздумай больше при мне говорить о мясе! Убью!

Она не шутила – точно, убьет! А поскольку моя жизнь мне дорога, я замолчал. Кстати, а не сильно ли по-хамски будет для поддержания разговора поинтересоваться, как себя чувствуют Лена и Лана после вчерашнего? А заодно и заметить, что мне сильно не хватает ласк Майи и вообще – ее душевного тепла?

– Нет, не буду! – забывшись, я проговорил все это вслух и тут же получил отповедь, что все нормальные люди едят капусту и нисколько не жалеют! Я так и не понял, причем здесь капуста, но спорить не стал, зато порезал хлеб и красиво сервировал его аккуратными кружочками. Потом раздерибанил сыр и положил его рядом. Достал тарелки, рюмки и вилки. Словом, поработал официантом, за что и удостоился почти одобрительного взгляда.

– Время трапезничать! – господи, ну откуда у девушек такой лексикон? – Милорд, прошу обслужить даму! И не забудьте зажечь свечи!

Свечей в доме было полно. На любой вкус, цвет и аромат. Я остановился на легком запахе полевой ромашки и не прогадал. Не мускус и не запах болотного лотоса – зато спокойный и умиротворяющий. И не раздражает органы обоняния.

Наконец мы сели ужинать. Ужин проходил при свечах и почти в тишине. Мы изредка обменивались с Ириной мало что значащими фразами – но больше смотрели друг на друга и улыбались. Вернее, улыбался я, а она завораживала меня взглядом своих огромных серьезных глаз. Пару раз я ловил себя на мысли, что тону в них, и без спасательного круга мне уже, пожалуй, не выбраться.

Наваждение было велико – я, действительно, почувствовал, что меня втягивает в какой-то колдовской омут: как будто передо мной раскрывается альтернативная вселенная, наполненная совершенно другим восприятием, другими эмоциями и определениями вещей. Какое-то время я смотрел на мир глазами Ирины, и сполохи ее мыслей мелькали у меня в голове.

А потом все кончилось – одновременно с оглушительным хлопком ладонями, раздавшимся возле моего уха. – Ты точно чокнутый! И где только Майя тебя откопала? Совершенно без тормозов! – хотя слова Ирины были не очень любезными, но интонации ее голоса мне понравились.

– И с чего бы это она так ласкова? – вялая вопросительная мысль попыталась обуздать мой громоздкий и неповоротливый интеллект, но не смогла. Другие мысли ей яростно сопротивлялись и, в конце концов, победили. Поэтому я решил игнорировать мысль и ничему не удивляться. Как уже много раз решал до этого и, наверняка, буду решать после.

– Поиграем? – а Ирина уже комфортно расположилась на кровати, поджав под себя ноги и быстро расставляя фигуры, – или ты прямо сейчас готов танцевать?

– Еще чего! – смириться перед превосходством женщины? А вот фигвам! – будем биться не на жизнь, а на раздевание! – не знаю, какой из меня остряк, но сам себе я казался оригинальным, – ха-ха-ха!

– Садись, уж, чучело! И не изображай из себя Аркадия Райкина, не в коня корм! – меня быстро поставили на место, но зато дали играть за белых. Что было стратегически важно, поскольку мои шансы на окончательную победу возрастали!

Я наморщил лоб и застыл в позе скрюченного Диогена в кадке. Для полноты образа мне не хватало только очков на носу и седых косм – тогда бы я точно был похож на философа-любителя с мотором. «Ходи лошадью!», – мелькнуло у меня в голове, и я, как Крамаров в известном фильме, уверенно шагнул вперед.

Через пять минут оказалось, что Ирина не зря претендовала на победу. Она напористо теснила меня по всем фронтам. Я ушел в глухую оборону, выстроив крепкие редуты и изредка огрызаясь острыми выпадами по флангам и в лобовую штыковую. «Броня крепка, и танки наши быстры!», – еще минут через десять я внутренне ликовал. Ирина стала задумываться все чаще и чаще – и неспроста! Поскольку перед ней тоже сидел не валенок, а человек, который в своей время поиграл в шахматы, поиграл!

– Согласен на ничью! – громогласно заявил я еще через пять минут, – соперники достойны друг друга и хотят обменяться визитками в знак взаимного уважения! Предлагаю ничью ровно двенадцать раз, а потом перейду в наступление!

– Ладно! – сквозь зубы, и гневно сверкая глазами, процедила Ирина, – пока что тебе повезло! Но посмотрим, что ты запоешь в следующей партии – когда будешь играть черными!

– Черными, так черными! – я преисполнился оптимизма. Главное, как обычно, было не проиграть первую партию, а потом уверенность начинала накапливаться, и если я смогу и дальше не делать ошибок, то заветный приз будет у меня в руках (в кармане, рядом с сердцем, за обшлагом пиджака – что там большой энциклопедический словарь пишет об устойчивых выражениях?)

– Давай меняться! – Ирина нервно дернула головой и бросила на меня один из своих многочисленных и многозначительных взглядов, призванных размазать меня по поверхности кровати и лишить возможности логически думать. Не тут-то было: внезапно я впал в раж и сам себе приказал разделать Ирину, как бифштекс на блюде.

Спустя тридцать секунд она ринулась в атаку, попытавшись навязать мне маневренный напряженный бой с массовым разменом пешек и тяжелых фигур-ландскнехтов, но я не принял ее предложения и снова навязал ей тягучую игру, которая (как я видел) была Ирине совсем не по душе.

– Ты что, раньше занимался в секции? – вид у Ирины был немного обескураженный. Мне же доставляло подлинное удовольствие смотреть, как она задумчиво изучает доску, покусывает губы и неуверенно переводит взгляд то на одну фигуру, то на другую.

– Не-а! – я постарался ответить как можно более развязно и хрипло, подстраиваясь под жаргон уличной шпаны, которая всеми силами осваивает нехитрый блатной язык, – не гони, ходи!

Моим тайным желанием было вывести Ирину из себя и учинить ей разгром. Если она не справится со своими эмоциями, то шансов у нее нет: выиграть в шахматы можно только обладая трезвым умом и устойчивой нервной системой. – Ну, че смотришь? Слабо?

Я ожидал от нее взрывной реакции и даже приготовился отражать яростный эмоциональный натиск, но внезапно лицо Ирины приняло холодное выражение, взгляд стал немного с поволокой, и она пристально замолчала. Я и сам не мог понять, почему мне в голову пришло такое выражение: «Пристально замолчала», на факт – все было именно так.

Внезапно меня одолела сонливость, я чувствовал, что веки наливаются тяжестью, а мысли начинают уплывать за горизонт. – Не спи! – настойчивый и резкий приказ всплыл в подсознании. Спасаясь от внезапной ментальной атаки, я инстинктивно вошел в область взаимодействия с абстрактным «магическим» миром, и некто откликнулся на мой невербальный призыв и протянул мне руку помощи. А, может, это была сама вселенная, которая заговорила со мной на понятном языке?

Ничто так не пробуждает ото сна, как присутствие непознаваемого! Голос громко приказывал мне бороться и ощутить себя частью бесконечной и безбрежной жизни. Я впитывал его вибрации, я оседлал его и немного проехался верхом, я получил от него силу и понимание, как окрепнуть и победить.

Я вспомнил, что совсем недавно что-то подобное со мной уже было – и в аналогичных обстоятельствах. Я увидел колдовскую сущность, которая сейчас взяла меня в оборот и тянула в трясину агрессивной опустошающей энергии, чреватую полным физическим забвением.

Я ударил сущность кулаком наотмашь, потом еще раз. Она липла ко мне, но я отрывал ее от себя, подобно мифическому Самсону, который с легкостью рвет пасти домашним животным. Я чувствовал, что каждая моя атака лишает сущность силы, в то время как я, напротив, приобретаю все большую жесткость и жажду свободы.

Я скрипел зубами, мои жилы вздулись, а глаза стали выкатываться из орбит, я оторвал ее (она была словно призрачный огромный осьминог – с присосками и какими-то мерзкими отростками, цепляющимися за все, к чему могут дотянуться) и отшвырнул прочь. Я хотел догнать ее, но внезапно она шмыгнула в темноту, через которую не мог пробиться мой взгляд.

Одновременно я почувствовал, как пробуждаюсь к жизни и, услышав внятное: «Молодец!», пробкой вылетел обратно в наш мир, открыв глаза и уставившись на Ирину. Она сидела напротив меня, бледная, как промокательная бумага, пот катился с ее лица, мышцы подергивались, а лицо форменно исказила судорога.

– Хватит! – я дернул ее за руку, заваливая на кровать и одновременно сметая с доски пресловутые шахматные фигуры, – хватит!

Я навалился на Ирину всем телом, стараясь покрепче прижать её и сковать ей руки (и по возможности ноги). Она совсем не сопротивлялась – она казалась полумертвой, она надрывно дышала, и я внезапно решил защитить её от самой себя. Я знал, как это сделать – безмолвное знание накатило на меня внезапно, как ударная волна от разрыва тяжелой авиационной бомбы в огороде.

Я почувствовал себя большим, как планета. Мои физические оболочки перестали существовать, я смотрел на Землю со стороны, потом взял ее в руку, как теннисный мячик, и приказал бесконечности остановиться. И остановить любого, кто покушается сейчас на жизнь этой девушки, потому что она не знает, что творит, и она еще не готова уйти в другой мир. Все это было мне знакомо – я был тверд, я был неподражаем!

Я пребывал в совершенной уверенности, что мой приказ будет исполнен – точно так же, как и то, что я имею право отдавать приказы. Одновременно мне захотелось оглянуться вокруг, чтобы подробно рассмотреть окружающее меня пространство. Оно кипело жизнью, и очень многие в нем обратили внимание на появление исполина, который смеет говорить от имени бесконечности.

Мне было все равно. Я не чувствовал никаких сомнений и угрызений совести, мне просто нужно было воспользоваться своими знаниями и силой, и я так сделал. Наверное, мне не следовало вмешиваться в естественный ход событий и позволить Ирине принять свою судьбу, но что-то человеческое внутри меня запротестовало и отклонило призыв остаться холодным и отстраненным.

Ирина судорожно вздохнула, дернулась и стала извиваться, так что мне пришлось ее отпустить. Она открыла глаза и теперь непонимающе смотрела на меня, я же сел на кровати и, напротив, сомкнул веки. «Поднимите мне ресницы!», – видоизмененный призыв гоголевского чудища вызвал у меня приступ неконтролируемого хохота, и я начал кататься по кровати – вернее, по ее небольшой части, стараясь не сильно беспокоить Ирину.

– Что это было? – Ирина вяло попыталась привлечь мое внимание, – что со мной произошло?

– А что ты меня-то спрашиваешь? – я перестал смеяться, – вероятно, тебе лучше знать, кого ты на меня натравила!

– Я совершенно ничего не помню! – вид у Ирины был такой беспомощный, что мне даже стало ее жалко. И куда только подевалась ее уверенность и непримиримость! Сейчас она мне напоминала маленького загнанного в капкан зверька, и я не нашел ничего лучше, чем попытаться ее успокоить.

Но нужных слов не нашлось, и я просто обнял ее и стал ласково гладить по волосам, пытаясь передать ей мою теплоту и спокойствие. – Ничего, это ничего! Я уверен, самое страшное уже произошло, и я чуть попозже расскажу тебе все, что видел! А пока нам лучше выпить кофе!

Подождав, пока плечи Ирины перестанут вздрагивать, я бережно выпустил ее из своих объятий и отправился шуршать на кухню. А заодно соображал, где бы найти место для перекура. На балкон выходить не хотелось, поэтому я сходу переменил направление движения и ринулся в подъезд – хорошенько затянуться никотином и смолами, которые придают особую пикантность и нежный аромат табаку.

На лестнице было темно – тусклый плафон на потолке освещал не более одного кубического метра пространства, и зачем его вообще включать, было не очень понятно.

– Это, наверное, мистический свет для массового привлечения привидений! Поскольку всё вокруг меня в последнее время совершенно мистическое, то и лампа накаливания должна быть такой же!

У меня тряслись руки, пока я раскуривал сигарету. Жажда никотина накатила внезапно и сильно. Впрочем, я убил ее первой же длинной затяжкой – точным снайперским выстрелом – и перешел к своему любимому занятию: думать. А что – не хуже всего остального!

У меня уже вошло в привычку отсчитывать дни со времени моего первого знакомства с Майей. И поражаться, с какой скоростью разворачиваются события. Меня несло словно щепку на край великого океана, который обрушивается вниз где-то там за горизонтом и пропадает в туманной неизвестности. Однако я не унывал – напротив, мне становилось все интересней и интересней и весело до чертиков!

Сигаретный дым быстро привел меня в чувство. Вообще – универсальное средство, жаль только, что вредное! А так бы цены ему не было! Я с грустью подумал о разухабистых петровских временах – сам царь поощрял табакокурение! А супротив высшего волеизъявления разве попрешь? «Приказываю курить всем, а трубку мастерить из дуба с вереском!»

– Ты как предпочитаешь? – я не удержался и, вспомнив о многочисленных сопутствующих заболеваниях от смол и продуктов горения, сам себе задал вопрос, – жить весело, но недолго, или долго, но невесело? Предпочитаю долго и весело! – а что еще я мог ответить? Ведь это чистая правда: «Лучше быть богатым, но здоровым, и лучше водку пить, чем воевать!»

Ободренный нехитрым мотивчиком, я вернулся в квартиру. Ирина плескалась в ванной. Кровать была расправлена (т. е. до белья), а само белье было новым. Шахмат нигде не было видно.

– Однако оперативно девушка работает! – я был на лестнице минут семь, не больше, а здесь уже разительные перемены! Впрочем, такое положение вещей меня полностью устраивало, и я ощутил прилив воодушевления, мгновенно переросший в физическую крепость внизу живота.

У мужчин все просто и незатейливо. Мужчины – как примитивные прямоходящие организмы, помани на живца – клюнут! По крайней мере, в моем случае – главное, чтоб живец был под рукой, а не как за бронированной витриной: смотришь и исходишь слюной!

Я достал из холодильника «Пепси». Холодная она ничего – пить можно, но только в небольших количествах. Если выпиваешь граммов сто пятьдесят (как водку), то она отлично утоляет жажду и придает бодрости. Но если больше – то непременно начинается химическое отравление организма, которое следует нейтрализовать водой в больших количествах. Одно слово – лекарство, коим «Пепси» изначально и считалась.

– Ну, что, курилка? Как настроение? – Ирина вышла из душа, завернутая в огромное банное полотенце и с мокрыми волосами, – и не надоело еще коптить себе легкие?

Она была очень привлекательна, лицо после душа раскраснелось, глазки горели. Щечки – «ланиты», а грудь, как колесо (Пушкином и его рифмой здесь и не пахло – каюсь: мыслю все больше приземлено, зато по делу!)

И куда только подевалась ее недавняя меланхолия и потеря сил почти до полной остановки жизнедеятельности? Я поразился, как быстро она пришла в себя. «Вечный двигатель!», – я дал свое определение произошедшей с ней метаморфозе, но вида не показал.

– Уже надоедает! – для себя я решил, что лучше с ней особо не спорить. Я буду, как вода – продавливаться, если на меня давят, но не сдавливаться, а занимать альтернативный объем. Как известно, вода – почти несжимаемая жидкость, и одолеть ее не представляется возможным. Что б ты не предпринимал – самое большое, что можно с ней сделать, так это заставить перейти в другое агрегатное состояние!

– Уже надоедает! И поверь мне, я твердо, – я произнес это слово очень эмоционально и даже немного озверело, – намереваюсь бросить курить. В ближайшие недели и дни обязательно куплю себе пластырь и пастилки против табачной зависимости! И проявлю силу воли!

– То-то же! Наконец-то ты не перечишь умной женщине, а слушаешь без возражений! – мне показалось, или Ирина и впрямь испытывает радость от моего соглашательства? Может быть, изначально в отношениях с ней стоило изображать из себя простоватого податливого теленочка? И тогда бы живец созрел еще вчера (или неделю назад)?

– Иди мыться! – Ирина повелительным жестом ткнула в сторону ванной комнаты, – и возвращайся чистым!

Все, как и с утра! И даже интонации одни и те же! Попытка номер два?

Как и несколько часов назад, я не тормозил. Я метнулся, на ходу скидывая с себя пиджак и все остальное. Единственно только, остановился на полпути и поинтересовался, чем вытираться-то? Мне было выдано новое пушистое полотенце (их запас, судя по всему, в этой квартире был неисчерпаем), и я радостно устремился под душ.

Через пять минут я вышел, не забыв зажать в руке пару презервативов, которые намеревался незаметно сунуть под подушку. Предохранение – наше все, оно фундаментально, как основы бытия!

– Ты что так долго? – Ирина уже лежала, накрывшись простыней, и я принял стойку, как у гончей при виде долгожданного зайца. Заяц был большим, томно развалившимся и призывал меня воздать должное трапезе, – тебя только за смертью посылать!

– Бегу, бегу, дорогая! – когда меня зовут, я не имею морального права не прийти. И особенно, если зовут в постель!

– Ну, наконец-то! – Ирина скинула с себя простынь и раздвинула ноги. Восхитительное зрелище! Я сбросил с себя полотенце, сунул под подушку презервативы и предался любовной страсти. Я изучил тело Ирины полностью, я начал с шеи и постепенно дошел до ступней, поглаживая и лаская их. Говорят, что на ступнях находятся наиболее чувствительные точки человеческого тела, но в случае с Ириной они разместились по всей поверхности кожи.

А, может, дело во времени и пространстве? Может, их симбиоз вынудил меня прыгнуть выше головы в области чувственного наслаждения? Ответа нет – но это мелочи.

Но точно, я заставил Ирину стонать от удовольствия. Не погрешу против истины, если скажу, что я был в ударе. На полчаса я стал горячим поклонником теории, которая утверждает, что в любви главное – внимание и нежность. Да – страсть и брутальные проявления играют свою роль, и без них никуда, но лучше всего быть контрастным, быть текучим и непредсказуемым.

Я уловил желания Ирина. Она хотела комфорта, она хотела почувствовать себя повелительницей, она хотела, чтобы ее ублажали, а уже потом – когда она сполна насладится своей неподвижностью, она возьмет инициативу в свои руки. Мне было легко с ней – она позволяла мне все, она позволяла мне экспериментировать, подставляя себя согласно моим желаниям, и я ее не разочаровал.

Когда-то и где-то я слышал, что страсть передается через руки. Согласен, и через руки тоже. Не вся, но много. В руках мастера даже грубое полено может превратиться в живого Буратино, что уж тут говорить о красивой женщине – и немудрено, что я ухватил вдохновение за шкирку и следовал за ним, пока не почувствовал, что все – настала пора потрудиться Ирине: ведь негоже узурпировать всю инициативу без остатка!

Схалявить не получилось. Ирина недоуменно окатила меня взглядом с поволокой и молча невербальным образом предложила мне двигаться дальше. «Взялся за гуж, не говори, что не дюж!» Я все понял с полунамека. Но коли так – то сейчас играть мы будем по моим правилам!

Для начала следовало освоить объект в классической позе, а потом уже переходить к более экзотическим положениям. Кто-то может сказать, что это скучно, но тогда он просто ничего не понимает в любви! Лицом к лицу – что может быть эротичнее? При должном умении и старательности и партнер, и партнерша получают массу удовольствия!

Что и произошло через несколько минут – после чего мы утомленно откинулись на подушки и замерли. Нега разлилась по нашим телам, нас захватила ленивая истома.

В голове у меня был полный штиль. Если приравнять мысли к прибою, мерно бьющему о скалы, то сейчас волны были совсем крохотными, незаметными невооруженному глазу и очень ласковыми. Они блуждали где-то вдалеке, время от времени цепляясь за какую-нибудь несущественную деталь, а потом плавно перепрыгивая на другую.

«Истома!», – я продолжительно и громко зевнул, обнял Ирину и пощекотал ей за ухом. Она даже не пошевелилась, из чего следовало, что вечер (хотя он только начинался) уже удался. Я не стал ее тормошить: кощунство донимать человека в такой миг.

Мне вдруг почему-то вспомнилась моя учительница (мучительница) по русскому языку и литературе Истомина Августа Хрисанфовна. Может быть, потому, что ее фамилия была тождественна нашему с Ириной состоянию? Вероятно, да.

Истомина Августа Хрисанфовна славилась на всю школу своим суровым характером, она наводила ужас не только на трепещущих четвероклассников, но и на прожженных хулиганов из восьмого, ее боялись все окружающие, и я в том числе. Хотя, может быть, именно благодаря ее уроками я научился владеть русским языком на уровне. Так что, спасибо, Августа Хрисанфовна!..

– Не спи, толстый лежебока! – меня ткнули в бок, и я проснулся. Ирина склонилась надо мной и улыбалась. – Подумать только! – поначалу я не мог отличить явь ото сна, – оказывается, она не всегда бывает серьезной! Чудесный долгий секс явно идет ей на пользу!

Как и любой нормальный мужчина, я не сомневался, что именно я стал катализатором ее лучезарной улыбки. В противном случае мое самомнение очень пострадало бы, а это невозможно вытерпеть! Ирина быстро чмокнула меня в щеку, в ответ я сделал зверское лицо и опрокинул ее на спину. А она стала меня обнимать, недвусмысленно предлагая продолжить забаву.

У Картавцева Владислава нет силы воли! Я знаю это доподлинно! Когда рядом со мной красивая девушка, я теряю голову и готов ради нее на все. Наверное, именно так выглядит психотип подкаблучника, а, может, эта черта характера жиголо (или просто безобидного ловеласа), но то, что я совсем не кремень, не извольте сомневаться. А поскольку я мягок по натуре и очень люблю красоту, то я с энтузиазмом взялся за работу.

Жалко, что человек в обычном своем состоянии не гуттаперчевый! Если бы иметь возможность закидывать ноги за голову и выгибать их коленками назад, так бы разнообразен был наш сексуальный мир!

Представьте себе позу на голове или a la какой-нибудь раскидистый баобаб. Телевизионная картинка была бы просто сумасшедшей – особенно если снимать с четырех позиций крупным планом! Но нет, человек – создание, обладающее всего тремя ограниченными степенями свободы в пространстве, поэтому лишнюю фантазию приходится давить на корню, чтобы случайно не изувечить партнершу и не убиться самому.

С другой стороны мы вольны из сказки сделать быль! Имелось бы желание, а еще – опыт. Как ни крути, а последнее – немаловажно.

Опыта у меня хватало. Желание присутствовало, непротивление двух сторон было налицо, страсть к экспериментам рвалась наружу, следовательно – сделаем вечер незабываемым!

Я уверенно поставил Ирину перед собой. Я чувствовал, что она хочет именно так, что в такие моменты ее жесткая повелительная натура сдается, и она жаждет ощутить себя игрушкой в мужских руках, почувствовать, как сзади в нее входит разгоряченная плоть, как плоть начинает мерно двигаться и заставляет ее всю отдаться накатывающей на нее страсти.

Мы слились в одно. Я сдерживал себя, чтобы не навалиться на Ирину всем телом – я боялся, что моя туша обрушится на нее внезапно, и очарование момента будет подпорчено. Но мне хотелось, чтобы сейчас она увидела во мне дикого примата, с ожесточением овладевающего покорной самкой, и я быстро (получилось как-то само собой) ментально переместился сквозь время и ощутил себя вождем племени кроманьонцев, только что завершившего удачную охоту.

Кровь взыграла стремительно, мускулы уподобились стальным поршням, и, кажется, даже мое лицо стало все в шрамах. Перемена во мне была мгновенной, Ирина передо мной замерла, а потом начала двигаться все быстрее и быстрее, а я – триумфатор – возвышался над ней и ждал освобождения одновременно с закипающей внутри меня жестокой яростью.

Все! Я выгнулся назад и издал жуткий горловой звук – без сомнения, боевой клич диких племен, с которым воины бросались в атаку на врага. Я дал волю своей свирепости, и она вся вышла из меня и перешла к Ирине, которая обессиленно рухнула на кровать.

Я смотрел на нее сверху, мне хотелось сжать свою добычу со всей силы, я хотел рвать ее зубами и вскидывать руки вверх в победном жесте. Ирина перевернулась и обняла меня за бедра. Она впитывала энергию, которая стремилась из меня наружу, пока не поглотила ее всю. Я же вернулся к реальности и выпустил из себя доисторического зверя.

Мой взгляд прояснился. Ирина смотрела на меня и облизывала губы:

– Пить! – ее голос был хриплым, но такой он мне нравился даже больше. Чувствовалось остаточное влияние вождя.

– Сейчас! – я тоже был не прочь залиться чем-нибудь холодненьким по самые брови, быстро принес Ирине воды, а сам достал из холодильника литр молока и жадно прильнул прямо к пакету.

– Точно, теленок! – Ирина нежно погладила меня по волосам, – только нрав дикий и необузданный! Будущий бычок! Да, хочу сделать тебе комплимент, – она легла мне на колени и обхватила рукой моего труженика, который сейчас спал и не собирался просыпаться, – твой «снежный человек» – это нечто! Тебе, прямо, нужно выписать премию в квартал. За огромные заслуги перед женской общественностью (перед лучшими ее экземплярами)!

– А то! – я предпочел глубокомысленное молчание пространным монологам, восхваляющим себя самого. Тем более молоко еще не кончилось, а питье из пакета требовало внимательности и сосредоточенности.

– Знаешь! – Ирина лениво возлежала на мне и игралась все с тем же, – а ведь я поначалу относилась к тебе скептически. У меня были сомнения, что ты нам подойдешь, но ты оказался даже еще более безбашенным, чем мне описывали. А твои способности с лету проникать в альтернативные пространства – это вообще качество уникальное! Поэтому я буду тебя рекомендовать!

– Куда? В Союз Снежных Людей?

– Нет, милый, не в Союз Снежных Людей, а в тайную мистическую ложу, членами которой мы все являемся.

– Мы – это кто?

– Мы – это Лена, Майя, Лана и я. И еще некоторые особо выдающиеся девушки. И мальчики, конечно! Но с мальчиками ты познакомишься немного позже. Впрочем, мы еще должны немного тебя испытать.

– Испытать? – мне казалось, наш разговор похож на какое-то шуточное шоу, и я совсем не собирался воспринимать его серьезно, – гири тягать, что ли?

– Нет, не гири! Намного легче! Сто килограммов перьев! – Ирина приподнялась с моих колен и почти насильно уложила меня на подушки. – Рекомендую вздремнуть, завтра у тебя будет напряженный день!

Она легонько дунула мне в лицо, и мои веки налились тяжестью. Я почувствовал, что ужасно хочу спать, и закрыл глаза.

– Все верно, завтра с утра на работу! – это было последнее, что мне удалось сказать. А последнее, что я услышал перед тем, как ухнуть в глубины сновидения, было: «Работа не волк…»

Глава двенадцатая. Посвящение

– Ау! Время вставать! – кто-то настойчиво стягивал с меня одеяло, я же упирался и пытался завернуться в него поглубже, – ну, давай, не вредничай!

Я открыл глаза. Я настолько удивился такому ласковому со мной обращению, что пересилил себя (и свой сон) и резко сел на край кровати, моргая и пытаясь навести резкость. Как будто рядом стояла любящая мама или не менее любящая жена! С тех пор, как я переехал в Москву, я стал забывать, что такое ласка, а поскольку переехал я уже очень давно, то и забыл окончательно.

А последние мои приключения только добавили мне уверенности, что моя карма – вечно находиться рядом с дамами, которые всеми силами пытаются мне доказать, что женственность – это дело десятое, а вот сила – это вещь совершенно необходимая.

Наконец я перестал подергиваться спросонья и окончательно проснулся. Напротив меня стояла незнакомая мне девушка и с интересом меня разглядывала. Меня охватила паника – я ведь голый! Я инстинктивно попытался закрыть рукой мужское достоинство, но вдруг обнаружил, что на мне надеты трусы.

– И кто бы мог обо мне так позаботиться? – страшная мысль о том, что кто-то во сне проделывал со мной эксперименты по раздеванию-одеванию, вступила в ожесточенную схватку с чувством облегчения (не приходится изображать из себя застигнутого врасплох голого короля, в которого озлобленная народная масса тычет пальцами) и проиграла. А облегчение победило.

Я встал с кровати. В приличном обществе принято знакомиться, но нигде не сказано, допустимо ли это, если стоишь в одних трусах, а собеседница – в выходном парадном костюме. Поэтому с моей стороны было логичным уровнять наш статус и тоже чем-нибудь прикрыться.

Я осмотрелся.

«Что-то я не вижу своих вещей! Интересно, куда подевался мой шикарный костюм и дорогущая сорочка? Украли?»

Вероятно, мое недоумение так отчетливо было написано у меня на лице, что незнакомая девушка мигом разгадала, о чем я думаю.

– Сядь и послушай! – у нее был низкий, на грани допустимого, голос, в котором грусти было намного больше, чем веселья, – меня зовут Софья, но это имя из прошлого, а так я – Рассвет!

– Рассвет? Что ты имеешь в виду? – я сел и, чтобы хоть немного согреться, вновь обмотался одеялом.

– Как что? Разве Майя тебя ни во что не посвятила? – Софья удивленно воззрилась на меня, – а она говорила, что ты уже все знаешь!

– Ах, да! Точно! – я вспомнил. – Да, она рассказывала мне о какой-то вашей классификации! Но, честно говоря, я думал, что она только байки травит!

– Нет, не байки! – Софья-рассвет сжала и разжала кулачки, глубоко вздохнула и продолжила все также грустно, – и ты в этом уже должен был убедиться!

Я молчал. Мне вдруг стало очень не по себе. Я взглянул на большие электронные часы на стене: четыре утра! Нифига-себе! Я даже присвистнул от удивления, зачем меня было будить в такую рань? В моей голове роилась масса вопросов, и я намеревался немедленно получить на них ответ!

Но заговорить мне на дали. Софья твердо положила руку на мое плечо:

– Если ты немного потерпишь, то все узнаешь! Только послушай!

Я нехотя кивнул. В конце концов, пять минут промедления ничего не решают, кроме того у меня есть два уха, и вдруг через них я услышу что-то такое, о чем потом можно будет рассказать детям! Пока я помолчу!

– Итак! Я сейчас расскажу тебе все. Первое: тебе нужно осознать, что ты уже попал. Попал капитально, попал конкретно, и обратной дороги у тебя нет! Ты не сможешь жить обыкновенной жизнью простого смертного: тебе будет физически плохо, и в итоге ты либо умрешь молодым, либо будешь долго и нудно болеть, либо сойдешь с ума, и тебя упекут в дурдом.

Второе: мои слова не являются для тебя откровением: тебе уже об этом говорили, только ты не воспринимал все сказанное всерьез. Воины так не поступают, но пока ты не посвящен, ты не считаешься настоящим человеком, поэтому тебя прощают.

Третье. Сегодня тебе предстоит пройти посвящение. Ты загнан в угол, ты не сможешь уйти из этого дома – по той простой причине, что из него нет выхода. Все, что ты видишь перед собой – альтернативная реальность, которая не существует в привычном тебе мире. Она создана общей энергией нашего круга, она устойчива, и ты можешь находиться в ней вечность, пока не свихнешься от тоски и безысходности. Единственный выход для тебя – это согласиться на испытание!

Четвертое. Ты все равно согласишься – либо прямо сейчас, либо через день, два или три. Или через неделю – все зависит от твоего упрямства. Считай, что ты оказался в «Дне сурка», только здесь ты все время будешь один, и никто не сможет тебя утешить или развеселить!

Пятое. Да – мы жестокие, и мы всегда добиваемся своей цели. Ты нам нужен, ты нам подходишь! И мы получим тебя рано или поздно!

Шестое. Когда ты станешь одним из нас, тебе откроются все преимущества нашего круга. У тебя будут деньги, женщины, сила, но главное – у тебя появится цель, и вскоре ты осознаешь, что только проживая такую жизнь, можно чувствовать себя человеком.

Седьмое. Как ты видишь, мы тебе ничего не предлагаем. Мы требуем. Мы тебя захватили, и мы тебя не отпустим. Но вскоре ты скажешь нам за это спасибо. Как из гусеницы в итоге родится бабочка, так и из тебя получится человек, который станет одним из нас. И который спустя некоторое время может занять в нашей иерархии почетное место! И, кстати, тебе это не будет стоить совсем ничего, так как у тебя ничего нет! Повторяю это специально – на тот случай, если ты забыл!

Восьмое. Сейчас перед тобой только фантом – проекция сновидения. До момента твоего посвящения ты не увидишь больше ни одного живого физического существа – лишь проекции, поэтому обращаться к ним и уповать на их помощь бесполезно. Наша объединенная энергия крепко держит тебя в этом месте!

И последнее. Твое задание.

Для начала тебе нужно громко, раздельно и вслух проговорить, что ты подчиняешься посвящению и готов двигаться по пути силы. Это клятва. Она подводит черту под твоей прошлой жизнью, и она останется с тобой навеки, поскольку мы засвидетельствуем твои слова.

Отнесись к клятве со всей серьезностью. Она не подействует, если в тебе будет внутренний протест – только искренне и от души произнесенные слова смогут помочь тебе!

Я могу подсказать. После клятвы приоткроется маленькая лазейка, ведущая в реальный мир, через которую ты сможешь выйти. Но тебе еще нужно будет ее отыскать. Лазейку создали мы, и она подчиняется тоже нам. А мы будем пристально следить, чтобы ты не мухлевал. Мы уверены, что в процессе выполнения задания ты настолько внутренне изменишься, что наше предложение о вступлении в круг будет для тебя естественным и полностью соответствующим твоей новой сущности. Удачи!

Я моргнул. Софья пропала! Словно мгновенно растворилась в воздухе! Словно ее никогда не существовало! Я встал с кровати. Прошелся по квартире. Точно. Все именно так и обстоит!

Место, в котором я находился, не было квартирой Лены, а чем-то другим. Хотя и очень похожим. Мебель была почти такой же, освещение, аудио-видео техника, но все это казалось каким-то легковесным и невесомым, сотканным из газа, через который можно с легкостью просунуть руку.

Я ткнул пальцем в холодильник и не встретил никакого сопротивления. Мираж – я прошел сквозь него и уперся головой в стену. Стена была плотной, она не поддавалась моему давлению, и спустя десять секунд я отступил. Я направился к двери. Ее не оказалось на месте.

Пространство, в котором я находился, было ограничено плотными сгустками энергии, которые образовали стены. Все остальное, действительно, был лишь фантом. Как там говорила Софья-рассвет? Фантом сновидения? Очень может быть! Тогда и я – лишь фантом, а настоящее мое тело может находиться черт знает где!

Меня затрясло. Ладони взмокли, и испарина выступила на лбу. Пусть я только мираж, но в эту секунду я вспотел, словно скаковая лошадь на финише! Я ведь могу здесь умереть, или, действительно, сойти с ума в бесплодных попытках выбраться наружу!

У меня задрожали колени, мне захотелось взвыть во весь голос. Весь ужас моего положения обрисовался во всей красе. Я попал в лапы озверелым магическим маньякам, который ставят надо мной бесчеловечные опыты! Точнее, маньячкам, что еще хуже!

Я пребывал в шоке. Паника нарастала лавинообразно, скоро мне стало трудно дышать, на глаза что-то давило, а звон в ушах усиливался с каждой секундой. Сердце в груди било, как крупповский кузнечный пресс, и вот-вот должно было пойти на разрыв. В основании шеи что-то постоянно щелкало – как будто позвонки собирались пуститься в пляс и исполнить что-то наподобие «Лезгинки» с грохотом сапогами по асфальту.

Давление изнутри все нарастало и нарастало, я впал в безумие, предчувствуя неминуемую смерть, и точно сошел бы в итоге с ума, если бы вдруг неожиданно для себя не вспомнил одно из наставлений Майи: «Если тебе страшно, то – взгляд из себя, почувствуй пространство вокруг и медленно дыши животом!»

Мне было так страшно и одновременно так сильно хотелось пожить еще немного, что я отбросил все сомнения и пресловутую мужскую гордость и решил последовать ее совету. Чудно, но этот нехитрый способ, действительно, принес облегчение. Я перестал зацикливаться на своих переживаниях и подумал, что как-нибудь выберусь, и, вообще: девушки шутят, и скоро кто-нибудь из них придет ко мне (как Софья-рассвет) и вытащит меня отсюда.

Мысль о шутке с их стороны была, конечно, абсурдной, но она дала мне необходимую передышку и немного разрядила ситуацию. Всегда самое главное – уйти с пика беспокойства. В обычной жизни разум спасает нас от чрезмерных эмоций, он начинает сопротивляться и выстраивает логические щиты, которые служат нам замечательной защитой. Но когда остаешься один на один с непознаваемым (а я был именно в такой ситуации), то разум отказывается выполнять свои охранительные функции, и ты словно голый, и никто не может тебя утешить и уберечь.

Впрочем, мне было не до философии – я начинал приходить в себя, что, конечно, совсем не означало, что у меня все хорошо. Скорее, плохо! Я заперт в клетке, равной которой еще не описано в исторической литературе, где-то в альтернативном восприятии, и даже не в пространстве, а вообще не понятно, в чем! Альтернативное восприятие – это немыслимая абстракция, значит, и я тоже – немыслимая абстракция!

Быть таковой мне не хотелось. «Я мыслю, значит, я существую!», – как всегда нашелся спасительный афоризм, который вдохнул в меня силы, и я немного успокоился. Перво-наперво следует сесть и хорошенько подумать. Мне четко сказано: я должен принести клятву, которая откроет мне тайну.

Клятва была из разряда: «Обязуюсь служить, идти, слушать, слышать, бла-бла-бла!». Допустим, я ее произнесу, но что тогда изменится? Вероятно, что-то – поскольку тайна в итоге должна стать явью.

Я закрыл глаза и мысленно проговорил: «Я пойду туда, не знаю, куда! Буду делать то, не знаю, что!» Мне стало смешно. Хорошо, это хорошо! Где есть смех, там нет страха. Смеяться разрешается, и желательно громко и со вкусом! Громко!

Громко! Я вспомнил, что клятву нужно произносить вслух, громко и раздельно. В клятве нужно сказать, что я обязуюсь пройти посвящение и всю свою жизнь буду следовать по пути силы. Или вроде того.

Путь силы. Что-то мне это напоминало. Я снова рассмеялся.

Я вспомнил Дарта Вейдера и Йоду из болота. «Лягушка, лягушка, вода холодная? – Я женщина, а не термометр!» У них там тоже была сила, а еще – бластеры и светящиеся рубиновые и изумрудные мечи, которым они тыкала во всё подряд, и все подряд тут же умирало.

– Бред! – я отбросил мысли о силе, поскольку, что теперь – уподобиться нарисованным голливудским злодеям?

– А вот и зря! – мне показалось, что кто-то внутри моей головы зашевелился и саркастически ухмыльнулся, – речь идет вовсе не о бластерах, а о силе, которая правит миром! Она есть!

«Она есть!», – неожиданно все мое тело пронзило знание, что вот же она – сила – кругом! Все состоит из нее, а разница только в концентрации материи и энергии. А совокупность материи и энергии и образует эту силу, и все взаимосвязано, и весь мир пляшет под собственную дудку, которую сам же и породил.

«Парадокс!», – решил я, не может причина быть следствием, а следствие причиной! Во мне заговорил инженер, который привык оперировать конкретными физическими и технологическими величинами, и который чурается замкнутых бессмысленных уравнений.

«Много ты знаешь о парадоксах! – голос стал еще более насмешливым, чем прежде, – говорят тебе, сила есть, она довлеет над всеми, она и есть всё, и ты часть ее, а она есть в тебе! Но только как маленькая крупица бесконечности, которой ты, уж будь добр, подчиняйся! А Дарта Вейдера можно послать! Он тупой!»

– Есть, так есть! – если во мне живет еще кто-то, то он точно претендует на абсолют. А спорить с таким бесполезно – только силы зря потратишь.

«Сила есть, ума не надо!», – нет, это немного не к месту! Я решил прилечь.

«Сила есть, сила есть!», – вертелось у меня в голове (почти как «Сало ешь, сало ешь!»), а вот бестелесный голос умолк, позволяя мне наслаждаться новым знанием. Но если все кругом сила, то почему человек воображает себя независимым? Он ведь тогда должен во всем ей подчиняться!

«Потому что он дурак набитый! Как и твои чурбан в железном котелке! Как и ты! Человек и так подчиняется, только опосредованно и не напрямую! У него есть чуть-чуть свободы, но если он начинает много о себе думать, его быстро прижимают к ногтю! Уж, будь уверен: любого зазнайку – за жабры и в колодец!»

– Какой ты, однако, умный голос! – я вяло отреагировал на его тираду, – тебе бы философские трактаты писать, да казарму подметать по выходным, чтобы ум стал еще могучее! А коли так, то скажи, почему же сила не показывается всем и каждому, почему не приходит и не заявляет: «Вот она я – я буду тобой повелевать!»?

«Сила заявляет – посредством смерти! Смерть – вот универсальный механизм, с помощью которого сила заставляет двигаться и делать хоть что-то! Осознание смертности – лучший стимул, и сила все предусмотрела. В противном случае вы бы до сих пор сидели на пальмах и ели бананы. И никакого прогресса и быть не могло!»

– Ладно! – сознание ускользало. Давление голоса было внушительным, он словно бурил в моем теле глубокие туннели и укладывал туда знания, которые должны были навсегда стать моей частью. Мое сознание расплывалось, сознание напоминало вату, и стоило в нее ткнуть мыслью, как мысль тут же тонула под тяжелым покровами очищенной хлопковой массы.

Однако голос не давал мне уснуть, он настойчиво и настойчиво предлагал мне подискутировать на предмет наличия силы во всем. Он требовал от меня не соглашаться, а выдвигать новые аргументы, свидетельствующие об ее отсутствии, я вяло сопротивлялся, а потом и вовсе замолчал. Голос пропал. Наверное, он понял, что нет толка говорить с собеседником, который не может представить никаких доказательств своей позиции.

Я, и правда, не мог. Если еще недавно присутствие силы вокруг было не более чем эфремизмом, не имеющим особого смысла и не несущим эмоциональной нагрузки, то теперь я нисколько не сомневался, что она существует, и именно она правит миром. А я ей подчиняюсь, пусть и не напрямую посредством отдачи сержантских приказов.

Я уснул во сне, и во сне видел сон. Мой сон был наполнен силой, она казалась мне проявлением божественной красоты и гармонии, она была цветной и очень яркой, она звала и манила, и я припал к ней и пил из нее, пока не почувствовал себя полностью ей обязанным. Я понял, что отныне и навсегда буду служить ей, и что на свете нет более высокой чести, чем эта служба.

Вскоре я проснулся и снова очутился в своем странном, наполненном миражами, сне. Но я стал другим. Единственным моим желанием было повиноваться силе и следовать за ней, куда бы она меня не позвала. Странное состояние, но зато очень комфортное! И, главное, никаких сомнений – я легко и безболезненно вручил себя могучему «нечто», которое теперь будет управлять моей судьбой!

Слова клятвы сами собой сорвались у меня с языка, я пообещал пройти посвящение, чтобы стать еще ближе к силе, чтобы понять, что она от меня хочет, и чтобы найти способ выполнить ее желания. Я жаждал повиноваться, жаждал ухватиться за подол силы и не расставаться с ней уже больше никогда!

Да, я уже другой, я это чувствовал. Я чувствовал, как туман неверия во мне съежился и стал почти прозрачным, а поверх него, как яркое южное солнце, светило знание. Знание о том, что все в мире имеет свой смысл, все в мире упорядочено, и я, если хочу приобщиться к чудесам, должен искать и в итоге найти в своей повседневной жизни скрытый источник энергии, который позволит мне сохранить себя и не растратиться понапрасну в череде житейский битв, побед и поражений.

Сила источника была невероятной: она вбирала в себя надежды, поступки и пожелания всех живых существ, она оперировала понятиями и величинами столь грандиозными, что только от одного взгляда на ее мощь я застыл в немом восторге и смотрел, смотрел неотрывно, пытаясь напитать себя ее благостью, безбрежным спокойствием и умиротворением.

Я хотел раствориться в источнике, но призрачный голос, который сопровождал меня повсюду, приказал мне оставаться на месте, поскольку не пришло еще мое время распрощаться с телесной оболочкой. Я не мог прикоснуться к источнику, я мог только его созерцать и впитывать его зов – манящий и дающий надежду на бесконечное радостное путешествие, зовущий и будоражащий кровь.

Вскоре все было кончено. Сон во сне, который принес мне понимание, окончательно канул в небытие, но еще долго я оставался под впечатлением от моего видения силы, что явилась мне в образе чудесного источника и немного приоткрыла свое истинное обличие. Я был раздавлен, я пал ниц и бился головой о пол, не в силах понять, как я мог жить раньше и даже и не подозревал о наличии такой вселенской силы.

Наконец, я почувствовал, как что-то внутри отпускает меня, и я могу трезво осмыслить все, что увидел. Мой разум опять заработал на всю катушку (со скидкой на то обстоятельство, что я все еще находился в первом сне), разум, как обычно, пытался что-то мне доказывать, искал оправдания своей материалистической позиции, но я его почти не слушал.

Я велел ему заткнуться и переключил внимание на окружающее меня пространство. В нем что-то неуловимо изменилось, я попытался понять, что это, но у меня было слишком мало сил, чтобы все тщательно и аккуратно рассмотреть. Я снова лег. Я снова спал. И не было, и не могло быть ничего слаще этого сна. Я снова парил во сне. Я поднялся высоко-высоко, почти в безвоздушное пространство, я летел, как птица и с высоты рассматривал зеленеющие леса и бескрайние желтые поля.

Я чувствовал себя совершенно свободным. Невидимые несуществующие крылья несли меня с легкостью невесомого перышка, я взлетал за облака и резко пикировал вниз, понимая, что мне ничего не грозит, и в моем прекрасном сне невозможно разбиться. Наконец я устал и медленно спланировал на гигантскую кровать, которая стояла прямо посредине лесной полянки, заполненной уютным молчанием осеннего леса.

Пейзаж вокруг меня приобрел фундаментальность и кристальную четкость. По краям поляны высились могучие хвойные деревья, они замерли и создавали ощущение торжественности, они приглашали меня в гости и приветствовали мое появление. Я воздал им благодарность, я поклялся, что расскажу силе об их гостеприимстве, потом, успокоенный, лег и уснул.

Наверное, это был уже третий или четвертый слой сна, в котором я побывал, но вынырнул я уже опять в квартире Лены и опять – в наведенном магическом фантоме «Первого уровня» – нужно же мне было как-то его обозначить! Я открыл глаза и решил в очередной раз исследовать все подробно.

После произнесения клятвы верности силе что-то должно было произойти. Я явственно помнил, что перед тем, как очередной раз уснуть, я видел нечто, чувствовал нечто – какую-то тонкую грань, которая только и ждет, чтобы об нее обрезаться и воскликнуть: «Так вот в чем дело! Это ведь так просто!», посмотреть на выступившую кровь и рвануть на выход.

Я встал и прошелся по квартире. Потрогал стены – они были все такими же плотным, такими же упругими, и вряд ли я мог что-нибудь с ними поделать. Мало того, мне показалось, что в местах прикосновения они уплотняются, словно перенося энергию и концентрируя ее с целью противодействовать мне. Выходило, что стены были если и не разумными, то управлялись извне, препятствуя моим попыткам освободиться.

– А, может, стоит с ними поговорить? – внезапная мысль мелькнула у меня в голове, – в конце концов, если я разговариваю сам с собой, то почему бы не перекинуться парой слов со стенкой? Чем она не собеседник, а вдруг она – сторожевая собака, которую можно подманить косточкой (или достучаться до ее скрытых хозяев)?

Я сел напротив стены и сделал ей рожицу. Мне почудилось, что кто-то над ухом внятно хихикнул, словно я сотворил нечто настолько смешное, что безразличная энергия пространства не сдержалась и отреагировала на мой поступок. Но кто сказал, что энергия – это просто некий поток заряженных (или каких еще) частиц? Как минимум, она обладает намерением, что само по себе есть свидетельство жизни и разумности – в определенной степени, конечно.

Я попытался настроиться на энергию стен и сразу почувствовал, что стены здесь – просто для отвлечения внимания. Я не должен тратить на них силы, они призваны замылить мой взгляд, заставить меня без толку терять время. Я должен найти выход изнутри, я должен смотреть шире, я должен разметать сковывающий меня фантом на пути к свободе.

Одновременно я увидел несколько вариантов развития событий. Я могу отчаянно броситься в бой, сражаясь со стражами миража (вероятно, девушками, в чьи лапы я попал), я могу сдаться на милость победителей и призвать их, чтобы они забрали меня отсюда, обещая, что останусь с ними навсегда. Я могу, наконец, немного подождать и еще раз все тщательно взвесить.

Борьба и сдача в плен были двумя сторонами одной медали. В первом случае я должен всех одолеть, во втором – сам оказаться побежденным. Первый вариант меня не привлекал, поскольку я снова (уже было, было!) пришел к выводу, что вряд ли сумею справиться с объединенным отрядом распалившихся и настроенных на противодействие магов. Во втором же случае каждая из девушек вправе будет поступать со мной по своему усмотрению – например, заставлять каждый день мыть полы. В полах не было ничего плохого, но только не в этот раз!

– Как тебе кажется, Владислав Борисович, что лучше – умереть в борьбе или стать рабом? Никак нет, поручик, будем бить из пулемета! В рабство я не пойду! Тогда, что же делать? – я немного сник, вновь вернулся на кровать и лег. Я попробовал подключить мозги, но толку от них было ноль. Мозги оказались ни на что не способны, они только и делали, что прыгали от одной крайности к другой, предлагая на рассмотрение то мощный артиллерийский удар с последующим прорывом, то заранее от безысходности выбрасывая белый флаг.

В общем, от интеллекта не стоило ждать никакой помощи, и я, наоборот, решил снизить его напор и попытаться успокоиться. Дамы – алчущие моей смерти (или неволи) колдуньи и ведьмы – были не пальцем деланные, они действительно ставили меня перед непростым выбором. Я же собирался найти альтернативное решение, я хотел всех обмануть и оказаться на воле целым и невредимым.

И опять некоторое подобие паники накатило на меня. Сначала появился шум в ушах, потом – одышка, а следом и сердце понеслось вскачь. Я покраснел, потом позеленел, а потом, ища спасения, вцепился в мифическое одеяло (впрочем, оно было таким же реальным, как я сам) и больно укусил его. Если бы на месте одеяла был человек, он бы ойкнул, но фантомной ткани было все равно. Я укусил одеяло еще раз, потом еще, а потом стал рвать зубами, пытаясь вымести на ни в чем неповинном куске материи свое отчаяние.

Через пару минут мне стало легче. Я выпустил из рук одеяло и нервно облизал губы. Если я буду вот так же кусаться, меня не просто будет взять! Как бодливую корову! Решение созрело быстро. Вперед, и только вперед! Если я буду тормозить, паника со временем доконает меня окончательно. Поэтому мне не остается ничего, кроме как звать на помощь силу и идти на прорыв.

Я затаился, я решил ударить наотмашь, я одновременно (не знаю, почему) решил позвать на помощь всех, кто меня слышит, чтобы одолеть засевших снаружи кровопийц, которые жаждут сгноить меня в этом забытом богом пространстве. И на мой зов явилась масса существ – я и не ожидал, что могу призвать такое огромное воинство себе на подмогу!

Впрочем, поскольку я взял на себя смелость говорить от имени силы, многочисленной подмоге не стоило удивляться. Существа, пришедшие ко мне, были разными, но все они горели желанием пойти за силой, и я был ее проводником.

Я дал приказ атаковать. Я выбирал точку удара, мне показалось, что наиболее подходящая цель – это холодильник, который не на шутку ни с того ни с сего стал меня раздражать. Впрочем, нет! В последнюю секунду я отменил приказ. Я не пошел на поводу у раздражения, но вместо этого постарался объединить существ своим видением, пытаясь понять, куда следует приложить максимум усилий.

Мгновенно вещи вокруг меня приняли свой истинный облик. Наша объединенная сила не оставила камня на камне от миража, теперь меня окружала только наведенная энергия, концентрация которой в необходимой для создания фантома степени поддерживалась извне.

Она отличалась по качеству. «Стены» были фундаментальны, видно, «охотницы за головами» – я решил называть своих девушек именно так – уделили им особое внимание. Такими же крепкими казались и пол, и потолок. Зато кровать радовала глаз своей ощутимой энергетической мягкостью, и если мне стоило поискать выход, то только через нее.

– Какой же я дурак! – я хлопнул себя по лбу и даже ощутил боль, – ведь это и ежу понятно: если я во сне, то кровать и является тем клапаном, через который меня сюда затолкали. Ведь засыпал я именно на кровати, следовательно, и выйти могу только отсюда!

Не сказать, что сия мысль была равносильна озарению, как его описывают в толстых эзотерических книгах, но я не сомневался, что двигаюсь в правильном направлении.

Окруженный армией странных существ, я сел на кровать. Она была мягкой и невесомой, мало того, я с трудом балансировал на ее поверхности, чтобы не ухнуть в глубину и не улететь сквозь нее неведомо куда, подобно Алисе с ее кроличьей норой.

Кровать оказалась шлюзом сновидения, в этом у меня не было никаких сомнений. Я настроился на ее энергию и убедился, что неведомые сторожа не посчитали нужным блокировать этот выход, и мне дается полная свобода действий.

Я волен нырнуть в нее и отправиться, куда захочу, например, из своего сна – в реальность. Или удариться в странствия и путешествовать по чудесным закоулкам мироздания, пока не израсходую весь запас энергии. Я могу и это. Но что-то подсказывало мне: не стоит злоупотреблять местным гостеприимством, а нужно срочно выбираться наружу, поскольку кто их знает – эти законы сновидения? Может, оно полно злобных существ, которые только и ждут, чтобы поработить меня и лишить меня силы?

– В любом случае, скажем этой уютной призрачной квартирке: «До свидания!», – я уже собрался сделать шаг и пройти через тонкую энергетическую мембрану «кровати», но меня удержали. Мне еще нужно было поблагодарить существ, которые помогли мне увидеть, и я стал по очереди обращаться к ним и говорить, что без их помощи мое чудесное избавление (а я вдруг преисполнился уверенности, что иду правильным путем) было бы невозможно. И что сила благодарит их, и они могут отправляться по своим личным делам, их миссия закончена.

Существа исчезли, они получили все, за чем приходили, и поэтому никто из них не чувствовал себя обделенным. Я остался один и сразу начал терять ощущение безграничного осознания: еще немного, и я вновь окажусь в плену миража и снова начну воспринимать «кровать», как твердый отчетливый предмет.

Нужно было торопиться: я представил себя полым, невесомым и гулким от пустоты, ввинтился в кровать и, пройдя через входную мембрану, вдруг попал в неистовый шумный, переливающийся светом поток, который подхватил меня и, как пробку от бутылки, понес наверх, а я барахтался в нем и захлебывался от счастья. Я знал, что мое освобождение близко, еще чуть-чуть, и я вновь окажусь на твердой земле и снова смогу пить, курить и близко общаться с женщинами.

Эта крамольная мысль была последней, что я отчетливо запомнил – поток выбросил меня в уже знакомую мне пещеру с письменами, я осмотрелся, понял, что в безопасности и отключился. А письмена плыли надо мной и, кажется, пели мне колыбельную, а я вслушивался в их мудрость и доброжелательность, и засыпал, засыпал…

Глава тринадцатая. Ответы

– Ужель, Глафира, это вправду ты? – жмурясь от проникающего в квартиру солнца, я старался понять, где я, и что со мной. Мне было немного страшно открывать глаза: а вдруг мое спасение окажется только еще одной разновидностью наведенного колдовского сна, и, проснувшись, я обнаружу всё тот же пресловутый мираж, предназначенный стать моей вечной нематериальной могилой.

Я внутренне напрягся, страх уплотнился, но я задвинул его в мрачные закоулки темных фантазий (откуда он и вылез) и решил принять всё, как есть.

– Ура! – я соскочил с кровати и от радости стал приплясывать на ощипанном древнем паласе, который хозяева моей новой съемной квартиры оставили для удобства постояльца. Я был у себя – а именно, по адресу: ул. Магнитогорская, д. 21, кв. 2, что означало, что моему заключению пришел конец, и я вновь свободен, как пролетающая фанера над городом Парижем.

Я подскочил к зеркалу и уставился на свое отражение. Оттуда на меня смотрел некий тип, которого я еле-еле признал. Он был худой, как щепка, и весь зарос щетиной – словно не брился дня три-четыре. И не ел.

– Именно! – меня навестило очередное откровение, – судя по всему, этот дистрофик и есть я – только после недельного голодания и недельного же пребывания в постели, где меня оставили умирать в одиночестве!

В животе заурчало, и страшно захотелось пить. Я рванул на кухню. Жажда разгоралась во мне со скоростью ревущего таежного пожара, еще немного – и я воспламенюсь, как цистерна с бензином, и буду прожигать все вокруг. Но нет – мне на помощь пришел спасительный графин с водой, я ухватил его прямо за горло и начал заглатывать воду.

Литра мне показалось мало. Я огляделся вокруг, обнаружил большую пластиковую бутылку с водой под столом, вновь наполнил графин и опять выпил. А потом опять. Всё – я осоловело опустился на стул. «Человек-бассейн! Выпьет водочки ушат и проглотит лягушат!», – актуальная сказочная история была как раз про меня.

Вдруг неожиданно со мной случился голодный спазм. Желудок взорвался болью, как будто в него изнутри ткнули горячим железным прутом. Ну, меньше, меньше – но все равно, очень неприятно. Выходит, я очень долго ничего не ел!

– Это и так понятно, дурень! – я рванул к холодильнику. Странно, но в нем что-то было. Соки – три вида: апельсиновый, морковный и персиковый.

Я выпил немного сока. Мне сразу полегчало, но одновременно жутко захотелось опять прилечь. Я прошелся по квартире. Включил старенький хозяйский телевизор, канал новостей. Была суббота, что означало, что я проспал много – всю рабочую неделю, и мне предстоит выяснение отношений с директором. Единственно, что меня могло оправдать, так это то, что перед этим я уже звонил и прикидывался больным. Может, тот звонок послужит мне индульгенцией?

Настроение было двойственным. Я жив – уже хорошо! Я исхудал – в общем, ничего смертельного, через пару-тройку дней восстановлю форму и вновь буду, как огурчик. Я пропустил работу – это много хуже, но прежде чем бить в набат, нужно узнать, насколько все плохо, и какой длины зуб имеет на меня директор.

Я снова завалился на кровать. Белье было изжевано, как будто его мяло стадо слонов в период брачных игр. Впрочем, немудрено, принимая во внимание, что я валялся в постели дня три-четыре. Конечно, никакой крахмал подобного зверского к себе отношения не выдержит.

Мне следовало отдохнуть, а потом опять немного подкрепиться. Засыпая, я дал себе слово, что все: никаких осознанных сновидений, я собираюсь просто поспать, просто набраться сил, и более ничего.

Так и вышло. Я проснулся через два часа от голодных позывов в животе.

– Где мой сок? – я заспешил на кухню, открыл дверцу холодильника и остолбенел: кроме соков там появилось две баночки фруктового пюре. Я недоуменно уставился на них, пытаясь вспомнить, видел я их раньше или нет. Не получилось. Может быть, я их просто не заметил, а может, какой-нибудь добрый демократический американский подсыл, воспользовавшись тем, что я крепко сплю и ничего не слышу, подбросил их мне на прокорм.

Спустя полминуты я перестал таращиться на фруктовое чудо, материализованное сквозь плотно закрытые входные двери, и вновь ублажил свой организм соком. Я бы с удовольствием съел сейчас телячью ногу, но нельзя! Я собирался жить долго и счастливо, так что нужно потерпеть.

Следующим моим шагом по выходу из голодания должно стать фруктовое пюре, но его я оставлю на завтра. А только ближе к вечеру следующего дня можно думать о чем-то более существенном!

– Сок – это отлично! Сок – это то, что нужно! – конечно, слова, обращенные к самому себе, больше всего напоминали аутотренинг, но в них был глубокий (и даже глубинный) смысл. Поскольку только смыслом (что есть субстанция нематериальная, и достаточного количества энергетической ценности она не несет) мне предстояло питаться в ближайшие энное количество часов.

– И в дополнение к соку, – я по привычке покрутил шеей направо-налево, – мне необходима поддержка никотина, который даст мне силы пережить голодные годы. Вперед за сигаретами, а, может, они где-то затерялись у меня в кармане? – я кинулся обшаривать одежду (все мои вещи, в которых я несколько дней назад отправился на свидание к Лене, висели в шкафу), но понятно, ничего не нашел.

– И почему я совсем не удивлен? – действительно, принимая во внимание, какую нечеловеческую нелюбовь испытывают мои новые знакомые к сигаретам, было бы очень странно обнаружить их там. – Пойду-ка я на вылазку, заодно и ноги промну!

Я быстро собрался и выскочил на улицу. До ближайшего ларька было пять минут ходьбы. – Бр! – холодно, на мое самочувствие накладывалось вынужденное голодание, термобаланс был нарушен, в общем – промозгло и мерзко!

– Срочно домой! – я втянул голову в плечи, быстро кинул деньги продавщице, схватил заветные четыре пачки «Кента» и рванул обратно – под одеяло отсыпаться. – Всё, сегодня я больше из дома ни ногой! Поэтому имею право залезть под горячую воду и плавать в ней, пока не станет хорошо!

Я так и сделал, но сначала выкурил парочку сигарет, голова моментально поехала, в животе стало немного тяжеловато, но зато настроение поднялось, и я радостно забрался в миниатюрную ванну и стал поливать себя из душа. Я просидел в ванной с полчаса, переполнился паром и намок даже изнутри, зато вышел разгоряченный, прогретый и убил время, которого все еще оставалось слишком много до возвращения к нормальному режиму питания.

– Кстати, а где мой мобильник? – тишина и отсутствие суеты в квартире начинали действовать мне на нервы: за последний десяток лет (и даже больше) я совсем отвык от уединенности, вокруг меня постоянно кто-то был, что-то делал и мелькал перед глазами. Поэтому сейчас я чувствовал себя не в своей тарелке: вроде как никому не нужен, и умрешь – никто и не вспомнит!

Мобильник нашелся в сумке, с которой я обычно езжу на работу. Странно: я помнил, что перекладывал его в пиджак, для чего его нужно было оттуда вынимать – вот загадка. С другой стороны: кто-то же перенес меня сюда и, вообще, распорядился моей жизнью без моего участия, поэтому нет ничего удивительного, что он сделал все так, как посчитал нужным.

Само собой, телефон был отключен. Кончился заряд. Я сунул шнур в розетку и ввел пин-код. Телефон – ниточка, связывающая меня с миром, поэтому разрывать ее не следует, а то я тут совсем одичаю в тишине и одиночестве!

Мне захотелось с кем-нибудь поговорить. Позвонить что ли родителям и сообщить, что убежал от жены, зато чудом остался жив, выскользнув из лап таинственных колдунов? Боюсь, такие новости не слишком обрадуют маму и папу! Кому еще можно позвонить? Я сел и стал думать. Друзья-приятели, конечно, у меня были, но плакаться им о своей горькой судьбе (дескать, мне скучно и одиноко) я считал ниже своего достоинства.

В итоге я решил просто отсидеться до понедельника, а после начать строить совсем уже новую жизнь, например: сочетаться браком с приличной девушкой, купить собственное жилье и завести детей. Стать ответственным семьянином и отцом, а по вечерам пить пиво и смотреть футбол. Короче, все, как у людей!

Мои размышления прервал телефонный звонок.

– Ба! Вот это встреча на Фонтанке! – звонила Майя, а я смотрел на входящий вызов и внутренне начинал дрожать, – что, опять?

– Алло! – я привычно разорвал пасть телефону и низко (и подло) прогудел в трубку. У меня всегда садится голос после перенесенной нагрузки или болезни, вот и этот раз не был исключением, – говорите, только громче, я ничего не слышу!

– Ага, шутит, значит не все так плохо, как думалось еще на днях! – и в самом деле, звонила Майя. Она, кажется, была на подъеме и сочилась отличным настроением. – Есть сильное желание тебя увидеть, гостей принимаешь?

– Угу! – а я-то собирался забиться в скорлупу и начать новую жизнь! Стоит повременить, поскольку старая еще совсем не закончилась.

– Вот и славно! Скоро буду, кстати, не одна, так что приведи себя в порядок и постарайся хоть немного походить на человека, а не на щетинистого питекантропа!

Майя по своему обыкновению сразу отключилась (и как у нее так получается каждый раз вежливо заканчивать разговор?), а я побрел в ванную шкрябать физиономию. Слава богу, бритва была на месте, но вот с пеной для бритья было не очень. Кто-то ее умыкнул, так что пришлось прибегнуть к помощи тривиального мыла, и хорошо, что не хозяйственного.

– Гости, в этом нет ничего плохого! – я оглядел свое убогое жилище и пришел к выводу, что оно на самом деле убого, и его стоит хоть чуть-чуть привести в порядок. По крайней мере, вымыть пол и протереть пыль. Чем я и занялся незамедлительно. Квартирка оказалась настолько крошечной, что уже через двадцать минут я закончил и удовлетворенно оглядел плоды своего труда.

– Совсем другое дело! Есть мнение, что теперь нужно одеться подобающе случаю и приготовить праздничный чай! – я полез в шкаф и вытянул оттуда ворох вещей, из которых мне предстояло выбрать наряд. Костюм итальянского мафиозо никак не вязался с антуражем помещения, поэтому я решил им не злоупотреблять. Напялил на себя простецкие джинсы, рубаху с вышивкой (не путать с вышиванкой!) и, соответственно, чистые носки.

– Почти Ален Делон! – я вообразил себя накачанной топ-моделью мужского пола и уставился в зеркало. Если не считать, что у Алена Делона немного тряслись ноги и от голодной дурноты кружилась голова, все было отлично, – с таким-то гарным хлопцем можно прямо в загс! И сразу хоть с целым взводом взмыленных падчериц!

Все было подготовлено, оставалось только ждать. Кровать была заправлена, чай заварен, и в холодильнике охлаждались соки для хозяина.

– Вероятно, Владислав Борисович, тебе что-то хотят сказать. Интересно, что? – скучать пришлось недолго. Спустя минут пятнадцать раздался звонок в дверь. Я открыл и от удивления опешил: в подъезде толпилась целая делегация молодых девушек во главе с Майей, которые все одновременно рванули ко мне в квартиру.

Я еле успел отскочить, чтоб меня не затоптали. Гостьи чувствовали себя, как дома – они моментально заполонили все пространство, расселись на стулья и заняли кровать. Девушек было восемь, и пять из них были мне знакомы. Майя, Лена, Лана, Ирина и Софья-рассвет, которой я бы с удовольствием проломил башку, не будь она такой красивой.

Вообще, женская красота – это зазубренный крючок, на который я постоянно попадаюсь. Я это уже говорил, и буду говорить неоднократно.

Не могу не обращать внимания на эффектных дам, а уж если встречаю с их стороны признаки благосклонности, так и вообще, готов разбиться перед ними в лепешку. Наверное, я дамский угодник, но ведь это не самое плохое качество в человеке? Или нет?

Впрочем, каждый выживает, как умеет, вот и мне нравятся девушки, и всё тут!

– Вид у тебя, как у лапотного Ваньки на ярмарке в Мытищах! – я был тверд, как вагон с боеприпасами, и слова Майи меня совсем не задели, – я же тебе сказала: гости придут, прими ванну и побрейся, как и положено! А ты? Ты хоть в зеркало смотрелся?

– Не надо, не надо! – я был уверен в себе и парировал ее атаку спокойно и с замечательными саркастическими интонациями в голосе, – я чист, как пасхальный кулич перед крещением!

– Тогда ладно! – неожиданно уступчиво согласилась Майя, в то время как все остальные хранили странное молчание. Оно снизошло на девушек сразу после того, как они расселились по своим местам, – приступим!

– Первым делом, мы хотим тебя поздравить с благополучным возвращением. Никогда не знаешь, сможет пациент выбраться сам или навсегда сгинет в невообразимом и несуществующем для нашего мира пространстве. Ты справился, хоть и не быстро. Поэтому согласно нашим законам мы можем постепенно ввести в тебя в высший круг, что означает, что ты признанно стал одним из нас!

Майя посмотрела на меня, по-видимому, ожидая какой-то реакции, но я молчал. Мне совсем не хотелось говорить, спокойствие снизошло на меня, мое скрытое «Я» вдруг очнулось от сна и велело мне только созерцать. Напротив меня (и рядом) сидело восемь девушек, и я с интересом их рассматривал. Мой взгляд (или что-то отличное от взгляда, что я не мог объяснить) пронзал их устойчивые оптические образы, и я видел каждую девушку совершенно особенно – не так, как других.

Лидером была, конечно, Майя. Она представлялась мне ярко-белым сияющим овалом (или же яйцом), она была наполнена уверенностью, она являлась иглой, творящей путь.

Рядом с ней справа и слева сидели Лена с Ириной, они были похожи, но все же немного отличались друг от друга. Они тоже были яйцами, только темнее – не белыми, но темно-янтарного цвета. От них шел скепсис, направленный в мою сторону, но, похоже, они дали Майе полную свободу поступков, понимая, что не им решать мою судьбу, и не они сейчас главные в развернутом вокруг меня действии.

Справа от Ирины (мне отчего-то показалось, что у нее в ногах, хотя в действительности это было не так) сидела Лана. Она предстала мне в образе кошки, который постоянно накладывался на ее «яйцо», так что картинка получалась двойственной. Лана-яйцо светимостью больше походила на Майю, только ее переливчатая структура была мягче и одновременно вызывала ощущение скрытой жестокости. Недаром я видел ее, как кошку, – как в том детском мультфильме «Мягкие хищные лапки»: мышке-жертве несдобровать.

Далеко впереди всех (в воображаемом пространстве, которое никоим образом не являлось пространством моей квартиры, но, тем не менее, всё проходило именно в нем) стояла Софья-рассвет. В действительности же она сидела на стуле позади меня и даже отвернулась и пялилась в окно.

Все смешалось в моем восприятии. Сейчас вокруг меня не существовало направлений, девушки-яйца плыли по призрачной паутине света и одновременно странным образом оставались на месте, я же двигался по-настоящему, осматривая и изучая их со всех сторон. Таковым было мое видение, оно наиболее полно отражало целостную картину происходящего вокруг, сбрасывая щиты и приоткрывая пологи, скрывающие от меня неподдельное знание.

Софья-рассвет, может, и была рассветом, но я воспринимал ее как тяжелый железный замок, тюремщика и одновременно сурового жестокого созерцателя. Она сильно отличалась от всех. Ее «яйцо» было как будто обгрызано сзади, она когда-то потеряла себя и до сих пор не могла вернуть потерянное. Ее светимость была растрачена, одновременно ушло и сострадание, и ощущение прежней радости. Вместе с потерей светимости Софья лишилась и большинства душевных человеческих чувств (которые она заменила формальными пустыми симулякрами), и это было ее трагедией.

Долго смотреть на нее не хотелось. Она была, как холодная гробовая доска, у меня шел по коже мороз только от одной мысли, что я тоже мог бы при определенных условиях стать таким же. Я отпустил Софью из лап своего пристального внимания и в ответ ощутил некое подобие благодарности, изрядно скомпрометированной присутствием какой-то замаскированной почти неживой и чуждой нашему миру силы. Без сомнения, Софьи еще нужно было долго и долго работать над собой, чтобы вернуть себе радость жизни и стать прежней и бесшабашной.

Я перевел взгляд на задний план. Меня не успели познакомить с тремя оставшимися девушками, что, впрочем, никак не сказалось на моем желании узнать их поближе. Они представляли собой странную картину: двое из них как будто были слиты в одно светящее пространство, и я никак не мог понять, почему я их так вижу. Они не были любовницами, это точно! Они более походили на сестер, но так, что обе остро нуждались друг в друге и черпали друг из друга жизненную силу.

Мало того, для придания равновесия и устойчивости этой паре им требовался кто-то третий, и этот третий был сейчас рядом с ними – в виде светящегося шара-погонщика, который пристально смотрит на них (и за их возней), время от времени прерывает их игры и полностью довольствуется своей ролью надзирателя.

Эта троица настолько отличалась от всех присутствующих, что поначалу вызвала у меня ощущение инородного тела, но потом ко мне пришло знание, что для целостности картины здесь просто не хватает кого-то еще, кто одним своим появлением может собрать разрозненные кусочки мозаики, объединить всех и получить совершенный транспорт для проникновения в чужие недоступные миры.

Трио девушек несло в себе отголоски вселенского знания, оно являлось частью чего-то неземного, оно аккумулировало опыт предыдущих путешествий, оно было словно компасом и навигационными приборами, оно прокладывало путь и не задумывалось, куда он может привести.

Девушки были отвернуты от этого мира, мир почти не действовал на них и поэтому не держал их, что давало остальным возможность использовать их силу для перемещения в другие пространства – но сами по себе без посторонней помощи они могли только жить в своих мечтах, неспособные к длительным проникновениям в альтернативные реальности.

Глядя на них, у меня возникло двойственное чувство: чувство вечной привязанности и одновременно невозможности освободиться. Как будто они тащили вериги, которые были не в силах сбросить, но научились уменьшать их тяжесть с помощью остальных девушек. Они были обреченными, они стойко держали удар, но, увы, их судьба в данном слое мироздания была именно таковой. В отместку они отгородились от мира, они ненавидели его всей душой и мечтали он него избавиться, но у них не получалось. Кроме того, железная воля кого-то, кого здесь не было, держала их и использовала их в своих целях.

Я искренне возмутился. Мое видение сказало мне, что здесь что-то не так, в такой конструкции не существует гармонии, и я должен приложить все силы, чтобы ее разрушить.

Я почувствовал, как из меня устремляется энергия. Она выходила из груди и несла в себе мое отношение к происходящему, единственно только – я не знал, куда ее направить. Внезапно мне захотелось разбить узы, связывающие два «яйца» и прикрепляющие к ним третье, я встал между ними, оттеснил «надсмотрщика» и оторвал одно более слабое «яйцо» от другого, которое, как мне теперь казалось, питалось им. В ответ я почувствовал странное удовлетворение, исходящее от «вампира». Он издал утробный звук и отвернулся, одновременно уходя и растворяясь в пространстве.

Рядом со мной плыло освобожденное «яйцо», которое словно и не заметило моей искренней попытки его спасти. Оно было спокойно, оно было безмятежно, и казалось, даже не замечало, что я только что вырвал ее из лап паршивого паразита. Но стоило мне выпустить «яйцо» из рук, как оно тут же отправилось обратно к нему, а он снова вынырнул из небытия и слился с ним в неумолимом, но отвратительном мне экстазе.

Видение чудовищного симбиоза паразита и жертвы, а также присутствие «надсмотрщика» вызвали во мне пронзительный эмоциональный спазм, меня чуть не вырвало, и вдруг неожиданно я вернулся к своему обыкновенном зрению.

Последнее, что я увидел, это то, что жертва на самом деле являлась не только жертвой, но и изощренным хищником, который нуждался в своей «половинке» не менее, чем та в нем. Они просто время от времени менялись местами, а «надсмотрщик» был свидетелем происходящего, и в этом и заключалась его основная функция. Он постоянно передавал право хода то одному, то другому и контролировал жуткую гармонию переплетенных между собой энергетических тел.

– Чудны дела твои, Господи! – мысль, возникшая у меня в голове, слабо могла описать мое потрясение. И если бы не уже наработанные мною способности ничему не удивляться, я был бы раздавлен. Впрочем, идти на поводу эмоций было некогда: тишина вокруг взорвалась громкими разговорами, девушки как будто разморозились и начали оживленно щебетать между собой.

– Ладно, девочки! – Майя повысила голос, и все понемногу успокоились.

Но такого напряженного молчания, как до этого, уже не было. Кое-где на лицах появились улыбки, трое незнакомок (пока я не знал, как их зовут) стали перемаргиваться и стоить рожицы друг другу.

– Прямо, как пятилетние детсадовские подружки! – я пришел к выводу, что непосредственность из них так и бьет, но направлена она только друг на друга.

– Мы в очередной раз убедились, что пациент склонен быстро выпадать из реальности и уходить в одни только ему подвластные глубины. Правда, он совсем без тормозов, но при должном обучении и при должном контроле из него выйдет отличный лазутчик, а мы ищем его уже очень долго! Есть у кого-нибудь возражения? – Майя обвела всех присутствующих внимательным взглядом, пытаясь определить, что у кого на душе. А, может, сразу прочитать мысли, они ведь это умеют!

Девушки молчали. Ирина и Лена немного кривились, но тоже ничего не говорили. Я широко улыбнулся им и хотел скрутить фигуру из трех пальцев у них перед носом, но страшным усилием воли воздержался. Все-таки, сестры они мне, хоть и не совсем обычные! Кстати, крамольный вопрос: «Могу я их называть сестрами, после всего, что произошло?» Или же нужно придумать специальный термин, типа: «Сестра, завоеванная в постели», а, может, сразу: «Постельная сестра»?

Впрочем, ладно. Я удержался и не разрушил торжественность момента. Кто знает, может, мне еще много раз предстоит с ними встречаться, так зачем портить хрупкий мир, который между нами воцарился!

Отдельные девушки из трио были заняты сами собой и, казалось, на вопрос Майи не обратили почти вообще никакого внимания, Софья мрачно сидела в стороне и тоже молчала, зато Лана улыбалась и строила мне глазки. А я ей – ничего не могу с собой поделать, мягок и податлив! Майя немного подождала, удовлетворенно кивнула головой и продолжила.

– Тогда перейдем к официальной части! Но прежде нам нужно познакомиться! Нас пятерых ты уже знаешь. Но в основном, только по именам. Пришло время представить тебя согласно правилу. Итак, Владислав – мужчина-день, он же потенциальный лазутчик или исследователь иных миров. Склонен к путешествиям в сновидении и неконтролируемому и очень глубокому сдвигу точки сборки, после чего оказывается там, куда Макар телят не гонял! Самоконтроля ровно ноль, но быстро обучается и имеет все задатки через пару десятков лет стать отличным магом! Встань, чучело!

Майя дернула меня за руку, и я поднялся со стула. Поклонился и весело заржал. Они все были такими серьезными, что мне так и хотелось состроить им козью морду.

– Полюбуйтесь! – Майя не удержалась и пребольно ущипнула меня за филейную часть, – полюбуйтесь на этого красавца. Совершенно деклассированный тип, никакого уважения к таинствам и мистике! Впрочем, это все лечится! Но продолжим. Итак, мужчину я вам представила. Теперь настала пора и нам. Слушай, сядь уже не мелькай, и хватит зубы скалить. Хоть немного уважай серьезность обряда! – пришлось замолкнуть, поскольку долго выносить такие осуждающие пронзительные взгляды выше моих сил.

Одна Лана была довольна, она веселилась от души и паясничала вместе со мной. С этой девушкой я сойдусь, меня с ней уже многое связывает, а будет еще больше! А всех брюнеток – в сад! С их вдохновенной упырьской зацикленностью только начальником сенокосилки работать!

– Тихо, – рыкнула Майя, и я окончательно замолчал и успокоился, – сиди, как мышь, а то получишь! – она пригрозила мне кулаком. – Начинаем по порядку! Меня зовут Майя, я – женщина-день!

Сразу за Майей со своего места поднялась Ирина:

– Меня зовут Ирина, я – женщина Лунное затмение!

И далее в порядке живой очереди:

– Меня зовут Лена, я – женщина-земля;

– Меня зовут Лана, я – женщина-юг;

– Меня зовут Софья, я – женщина-рассвет;

– Меня зовут Юлия, я – женщина-север, – встала девушка «надсмотрщик», одна из особенного трио, невысокая рыженькая с вытянутым лицом, короткими волосами, серыми глазами (очень необычное сочетание), небольшим носом с горбинкой, чувственным ртом и очень жестким выражением глаз. Фигура у нее была хрупкая, но с великолепными формами. Несмотря на привлекательность Юлии, от нее шло ледяное ощущение власти и жестокости, и я бы ни за что на свете не хотел оказаться у нее под каблуком!

– Меня зовут Саманта, я – женщина-утро! – Меня зовут Сантина, я – женщина-вода! – оставшиеся двое девушек были похожи друг на друга, как две капли воды. Но – похожи именно изнутри. Они были одним целым, которое формально разделено, но если копнуть глубже, то увидишь немыслимую по своей прочности связь.

Внешне, конечно, они отличались: Саманта была высокой и даже немного грузной. Она, пожалуй, единственная из всех присутствующих, которую не взяли бы слету на всероссийский конкурс красоты. Все остальные – само совершенство, а то, что с четырьмя из них я уже успел побывать в постели, так подняло мою самооценку, что куда там цезарю с его Калигулой!

Итак, Саманта была грузной, волосы прямые светлые, лицо немного пухлое, взгляд лукавый и одновременно серьезный. Как такое может быть – не понятно. Но зато во всем остальном – обыкновенная женщина, в принципе, ничего особенного. Впрочем, это только с виду. Под простецкой личиной скрывался энергетический вампир, вероятно, в прошлой жизни обитатель иного слоя пространства, которого обязательно нужно было сдерживать, чтобы он не опустошал всех вокруг себя. Чем Юлия и занималась.

А вот и жертва (по крайней мере – сегодня, поскольку, вроде, я уловил, что они время от времени меняются местами)! Сантина – девушка с темной кожей, южных кровей: греческих или итальянских. Длинные черные волосы, совершенно безмятежный взгляд – потусторонний. Наполненная энергией до краев – эдакая батарейка, из которой черпать и черпать! Очень эффектная дама, и я бы даже мог в нее влюбиться, если бы не ее парадоксальная зависимость и видимое невооруженным глазом состояние «не от мира сего».

Неожиданно мне пришла в голову идея – постараться мысленно совместить Саманту и Сантину:

– Господи, вот это чудище! – они наложились друг на друга, слились и моментально заполнили собой все обозримое пространство. Или, может, это я так хорошо настроился, что подобрался к ним слишком близко. – Точно, пришельцы! Вернее, пришелец: един в двух лицах! С таким нужно держать ухо востро, или вообще – быть подальше! – я отшатнулся, отпрянул назад и перевел дух. Ни шагу вперед! Вот мой лозунг, я лучше немного постою в стороне.

В общем, троица была та еще, и вряд ли мне когда-нибудь захочется иметь с этими девушками хоть какие-то дела!

Но церемония есть церемония: что дают, на то и смотри! Выбирать не приходится. Впрочем, я был уверен: обойма из восьми человек (плюс еще один я) не полная, в ней нет завершенности, и напрочь отсутствует хоть какая-то гармония, которая, вроде, должна существовать в подобных тайных ложах.

До меня постепенно начало доходить, что я тоже скоро стану кем-то наподобие вольного каменщика, и, может, мне выдадут мантию, мастерок и мешок с цементом и отправят в район Пизы класть кирпич на местной масонской стройке. Я внутренне улыбнулся, и изменения, произошедшие в моем настроении, не остались незамеченными.

Я расслабился и ждал продолжения, но то, что последовало далее, оказалось для меня полной неожиданностью. После того, как представилась Сантина, все девушки одновременно встали и, ни слова не говоря, направились к выходу. Я ошеломленно смотрел на них, но нашел в себе силы промолчать и просто ждать, чем все это закончится.

Закончилось общим уходом, зато осталась Майя, которая деловито захлопнула дверь, взяла меня под локоть и отвела на кухню.

– Ну, что? Попьем чайку? – ничего не скажешь, переход от какого-то чудного действа к обыденности был стремительным, – кстати, как тебе наш круг?

– Отлично! – я полез в холодильник и достал оттуда дежурный пакет с соком, – а теперь, может, ты объяснишь мне, что все это значит!

– С превеликим удовольствием, мой герой! Сейчас как раз настало время для объяснений! – Майя плюхнулась мне на колени, чмокнула в щеку и взъерошила волосы, – но только ровно через пять минут! Сейчас подъедет один очень важный человек, вы познакомитесь, а потом спрашивай все, что захочешь!

– Кто такой? – я выпятил нижнюю губу и скрипучим скучающим голосом, подражая озвучке крепостников в советских фильмах, попытался прояснить личность незваного гостя.

– Отлично у тебя получается! Тебе бы в театре играть или на оперных подмостках перевоплощаться в паяцев! Я, кстати, давно заметила, что в тебе спит незаурядный актер. Он иногда просыпается – и тогда от тебя, вообще, не понятно, чего ожидать. Главное – осознавай, что это все игра, и только! В этом случае вскоре ты научишься так ловко подстраиваться под обстоятельства, что сможешь изобразить, кого угодно. А в нашем деле это очень важно!

– Интересно! – я аккуратно поднял ее с колен и пересадил на стул. – Но если ты не хочешь говорить о госте и увиливаешь от ответа на вопрос, то, может быть (пока у нас есть время), введешь меня в курс дела – как я так быстро во все это вляпался?

– Ладно! Начнем по порядку. Первое. Мы наткнулись на тебя случайно. Как-то раз один из наших мужчин увидел тебя и твой энергетический кокон: твоя энергетика совершенно особенная, она очень агрессивная и постоянно жаждет за что-нибудь зацепиться. Такие люди, как ты, встречаются нечасто, обычно всё гораздо хуже: живешь среди тусклых, ничем не интересующихся «гробов» и только диву даешься, как можно быть настолько приземленными!

Но идем дальше. Само собой, тот мужчина был в курсе, что человека, подобного тебе, мы ищем уже давно, поэтому он предпринял все меры, чтобы установить, где ты живешь. Кстати, это оказалось совсем нетрудно: он проследил за тобой до подъезда – при должных навыках это легче легкого.

Потом мы в течение нескольких дней разузнали о тебе почти все – по нашим каналам установили адрес, твое имя, где ты работаешь, какие у тебя взаимоотношения в семье и т. д. Да, да, не удивляйся: у нас очень длинные руки, мы сотрудничаем в том числе и со спецслужбами, поэтому наши возможности впечатляют.

Вскоре мы пустили за тобой «хвоста», который выяснил, как ты добираешься на работу. Мы даже сняли квартиру в доме напротив, чтобы постоянно держать тебя в поле зрения. И дежурили там поочередно. Одному из нас (вернее, одной, поскольку ты мог клюнуть только на красивую женщину, а еще лучше – на много красивых женщин) было дано задание при первой же возможности перехватить тебя по дороге и завязать знакомство.

По стечению обстоятельств это оказалась я. Что было нам всем только на руку, так как мы с тобой гармонично дополняем друг друга, хотя ты пока еще и не разобрался в основах этой гармонии. Мы отслеживали тебя постоянно, и в первый же день, когда ты решил оставить машину возле дома, я «наткнулась» на тебя в метро, просто следуя за тобой и держа в поле зрения. В метро я ехала в том же вагоне, но заходила в соседнюю дверь, а ты настолько был поглощен собственными мыслями и чтением своей забубенной фантастики, что ничего не замечал. Но, кстати, я, как заправский шпион, меняла верхнюю одежду, так что пропустить меня было немудрено.

Теперь следующее. После нашего знакомства мне в первую очередь нужно было выяснить, на что ты способен. Лучше всего это сделать двумя способами: или постоянным провоцированием тебя на скандалы, нетривиальные поступки (бросить курить, не есть мясо и т. д.) или через постель. И там, и там человек раскрывается, и можно увидеть все, что захочешь. В твоем случае любовные сцены были обязательными: нам нужно было выяснить, насколько велик запас твоей половой энергии. Она самая ценная и восстанавливается очень медленно, поэтому мы действовали таким образом, чтобы иссушить тебя максимально, а потом посмотреть, как быстро ты вновь наполнишься.

Кроме того, у нас есть свои законы. И законы эти гласят: женщина-ночь, женщина Лунное затмение, женщина-земля и женщина-юг должны обязательно попробовать кандидата в лазутчики и попытаться завладеть им и подчинить его себе. Они могут использовать любые методы, в том числе и любовную связь. И только в том случае, если кандидат (т. е. в данном случае ты) на эмоциональном уровне никому не поддастся, не станет стоять на коленях, умолять и лить слезы о вечной любви, можно пригласить его в круг.

Это связано с его дальнейшим предназначением: независимость для него – основа основ, и мы должны быть уверены, что в его путешествиях никто не сможет его поработить, и он всегда будет искать свободы. Ты можешь спросить: «Почему именно «ночь», «Лунное затмение», «земля» и «юг»?» Ответ прост: время суток, фаза небесного тела, земная стихия и время года – четыре ипостаси, которые наиболее сильны среди себе подобных.

Мы честно пытались завлечь тебя, правда, мы были ограничены по времени и по возможностям, но таковы правила. Однако будь на твоем месте обыкновенный среднестатистический мужчинка, он бы уже давно сидел в клетке и пел оттуда рулады, призывая одну из нас вернуть ему его потерянное сердце. Но ты оказался настоящим кремнем! Не говоря уж о том, что стоило нам только взять тебя в оборот, твои способности стали выпрыгивать наружу с такой скоростью, что мы только диву давались!

В итоге через довольно непродолжительное время нами было принято решение, что настала пора подвергнуть тебя страшному испытанию, которое может выдержать только полноценный лазутчик, способный проникать в другие миры. Нашей общей объединенной энергией мы сформировали твое тело сновидения и заключили его в темницу, подсказав тебе, куда обратиться за помощью и кого призывать. Создание такой ловушки дело непростое, и мы бы ни за что не справились, если бы у нас не было главнокомандующего – воина, который все умеет и знает, и ведет нас по пути к вечной жизни!

– К вечной жизни! – я моргнул, выходя из некоторого подобия транса, в который ввергли меня слова Майи, – как такое возможно?

– Возможно! Можешь не сомневаться, но только вне пределов физического тела! Кстати, – Майя хлопнула меня по коленке, – человек, о котором я тебя говорила, уже на подходе. Можешь идти открывать дверь!

Я неуверенно поднялся, пересилил себя и двинулся в прихожую. Щелкнул замком и ошалело уставился на восхитительно красивую женщину. Она была старше меня, но сказать, сколько ей лет, не представлялось возможным. Тридцать или пятьдесят. Ведь нельзя же с первого раза определить, каков возраст Солнца!

– Я войду? – голос у нее был, как весенние колокольчики: искрящийся смехом, мягкий и наполненный дивными зовущими интонациями, – я – Александра! Полуденное Солнце!

– Очень приятно! А я Влад! – иногда я настолько тупею, что ничего более умного сказать не могу.

– Привет, Влад! Давно хотела увидеть тебя воочию! – Александра переступила порог моего жилища и церемонно пожала мне руку, – поздравляю тебя с окончанием церемонии! Теперь ты один из нас, и с этого момента вся наша сила и наша мощь являются твоими, а твоя сила и твои способности будут служить для нашего общего блага! Ты готов?

Я кивнул. Я все еще не мог толком соображать. Удивительно, что на свете существуют такие небесные создания! Полуденное Солнце – по-другому и не скажешь! От Александры как будто шел яркий свет, и я подумал – со мной приключился оптический обман зрения: разве может человек светиться изнутри?

Я принял у нее пальто и еле-еле удержался, чтобы восхищенно не присвистнуть при виде ее фигуры. Она была словно выходцем из самого сладкого эротического сна – такие формы могут быть только у совершенства!

Александра с улыбкой взглянула на стоявшую рядом Майю:

– Настоящий половой гигант, лазутчик чистых кровей, энергия так и прет! Готов забраться даже на каменное изваяние, если оно ему понравится, и даже не скрывает это! Хорошо! Но знаешь, – полуденное Солнце ослепительно улыбнулось, – отныне тебе следует воздерживаться, поэтому сразу предупреждаю: секс не чаще двух раз в неделю и то – только с полным сохранением семени и энергии! Придется научиться!

– А как? – мне вдруг стало интересно. Раньше я был уверен, что опустошение – неотъемлемая часть процесса, и изменить его каким-либо образом нельзя. Но оказалось, что нет – по крайней мере, об этом было заявлено уверенно и со знанием дела.

– Да очень просто! Есть литература, ты ведь читать умеешь? А после начинаются тренировки, с помощью которых ты в любой момент сможешь удержать все необходимое в себе. Кстати, подобные упражнения существуют и для женщин – это уже тебя касается! – Александра взглянула на Майю, и та быстро кивнула головой. – Впрочем, мы немного отвлеклись, а между тем нам нужно поговорить.

Александра прошла в комнату и по-хозяйски расположилась на кровати. Конечно, она не легла, но села таким образом, что я нисколько не сомневался: она здесь самая главная.

– Немного истории. Все, с чем ты столкнулся за последний месяц, существует уже тысячи лет, и всегда были люди, которые практикуют так называемое «магическое искусство» и передают свои тайны по наследству. Мы все – потомки древних магов, потомки магов средних веков, эпохи возрождения, просвещенного абсолютизма, эпохи имперского величия и даже эпохи СССР, поскольку и в то время трансцендентные практики были востребованы.

Можешь считать меня главой круга, частью которого ты сейчас стал, я же – хранитель знаний, которые перешли ко мне от отца, к нему – от деда и т. д. Только в данном случае имеется в виду духовный отец, который, как ты понимаешь, сильно отличается от биологического. Некоторые называют меня: «Преподобная мать», но я больше предпочитаю: «Полуденное солнце». Мне кажется – так будет правильней.

Задача нашего круга – изучение нематериального, полет в абстрактное и охота за силой. С помощью силы мы способны совершить невозможное, но от нас требуется контроль, упорство и желание трудится до конца жизни. Некоторые (например, ты) приходят к нам уже готовыми, им нужно совсем чуть-чуть, чтобы познать непознаваемое, но только при условии, что они согласятся стать с нами одним целым, принять наши законы и жить, подчиняясь объединенной воле круга.

Развитием и совершенствованием круга занимается «Совет магов», в который помимо меня входят еще четыре Хранителя. Мы решаем, куда нам двигаться (в том числе и в материальном плане), и кого еще необходимо включить в наши ряды. Круг – совершенно закрытая организация, попасть в него со стороны невозможно, но иногда (снова, в твоем случае) мы загоняем человека насильно – по той простой причине, что так будет лучше и для нас, и для него. И никто еще на нас не обижался, и я надеюсь, что ты тоже не обидишься!

Александра внимательно посмотрела на меня, кивнула словно в подтверждение своих мыслей, и продолжила:

– Вот и отлично! Мы в тебе не сомневались. Твоя безбашенность всегда шла впереди тебя, а приключения были для тебя самым ценным на свете, и возможность прикоснуться к тайне ты никогда не упустишь! В общем, еще раз хочу сказать, что ты нам подходишь, и, если ты согласен (что должен сейчас повторить вслух), то я буду считать вводный экскурс законченным.

– Я согласен! – и это действительно так. Александра говорит все правильно: приключения для меня – нет ничего слаще, поэтому я почти не думал!

– Принято! – Александра лучезарно улыбнулась, а я взвыл про себя – так сильно мне захотелось запрыгнуть на нее прямо сейчас и устроить феерическое шоу любви, которое длится, длится и длится…

– Тогда оставляю вас вдвоем, вам есть, что обсудить, но знай – ты даже не представляешь, как изменится твоя жизнь! Могу с уверенность сказать только одно: ты никогда не пожалеешь, что принял мое предложение!

Эпилог

2012 г.

Я открыл глаза и посмотрел на часы. Вставать не хотелось. Новогодние каникулы – отличное время расслабиться, особенно если они длинные, и не нужно никуда торопиться.

На соседней кровати тихонько спала жена. В середине декабря мы решили отметить десятилетие нашей свадьбы поездкой по рождественской Италии, чтобы насладиться видами, покататься на лыжах и обследовать местные руины, оставшиеся после Римской империи.

Я открыл балконную дверь и выглянул наружу. Отличная погода: мягко светит солнышко, плюс десять, ни ветерка, а кругом царит спокойствие и нега. Еще вечером мы заселились в небольшую гостиницу в провинциальном городке вблизи Неаполя – специально, чтобы не вариться в постоянном городском шуме, но наполнить себя тишиной.

Наполнять себя тишиной – наше излюбленное занятие. Моя жена Оля в этом мне не уступает. Она, наверное, во многом даже более способная, чем я, единственно только, что иногда ленится и не отдает должное медитации, за что и получает строгий выговор. Но это пустяки, поскольку вместе мы можем нырнуть так далеко, что никакой телескоп (пусть даже и целый «Хаббл») не способен разглядеть столь далекие пространства. А все потому, что вечно эти линзы и зеркала смотрят не в том направлении!

Вместо того, чтобы обратить внимание себе под ноги, они устремляются к чужим звездам, пытаясь в немыслимой дали космоса найти разгадки, в то время как они у нас на кончиках пальцев! Смотрите: вот!

Я немного подышал и вернулся в номер. Красота! На тумбочке между кроватями стояли хризантемы в ажурной вазе. Хризантемы очень нравились супруге – впрочем, как и всем им.

Москва 2014

Оглавление

Глава первая. Майя

Глава вторая. Если ты думаешь, что все, как обычно, ты сильно ошибаешься

Глава третья. Психоделики

Глава четвертая. Вечер и ночь

Глава пятая. Дела семейные

Глава шестая. Опять все внезапно

Глава седьмая. Немного перца не помешает!

Глава восьмая. Командировка

Глава девятая. Все происходит, только причем здесь эскорт?

Глава десятая. Один плюс один, плюс еще

Глава одиннадцатая. Ирина

Глава двенадцатая. Посвящение

Глава тринадцатая. Ответы

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg