«Счёт»

Юрий Александрович Хвалев СЧЁТ

В пятничный вечер, перед началом уикенда, время тянется (особенно последние часы) медленно, возможно из-за того, что все мечтают отдохнуть после трудового дня, но ненужная спешка в делах всем только мешает. Даже те, кто в течение недели пальцем не шевельнули, в уикенд (и не только) нацелены лучше других, убить время. Каждый, в конце концов, входит в свой созданный им мир: благодаря тому что, случайно попал в струю звездопада, или вопреки тому что, должен был безвозвратно засохнуть, наоборот богато расцвёл. Самое главное и тем и другим не путаться друг другу под ногами: как говориться, клерки налево, нувориши с обслугой направо. И как можно дальше друг от друга жить, чтобы не раздражаться. Жить, соблюдая между собой параллельность.

На пределе, извергая последние порции холода, шипел кондиционер.

Джефф, назовём его так, хотя по специфике работы у него было множество имён, сидел в конторе известного банка, будто в змеином террариуме, и с видом заинтересованного лица изучал цифры закрытых счетов. На кончиках его губ застыла циничная, чуть уловимая улыбка.

Лучи пурпурного заката давно поглотили толщину межофисных звукоизолирующих стекол, и было видно, как волны красного моря уносят прочь последних служащих.

Одно из стёкол открылось и в помещение, где сидел Джефф, вошёл крупный мулат.

— Джо, ты еще здесь? — спросил он, истекая красными каплями.

— Евгений…

— Что ты сказал? — пряча кровавый платок, уточнил мулат.

— Я сказал: пошёл к чёрту!

— М-м-м, управляющий… — мулат немного опешил, — просил передать: ты стал медленно работать…

— Пусть прибавит денег, — вызывающе бросил Джефф. — Так и передай…

Мулат неуклюже повернулся, будто кожистая (самая большая) черепаха, пытаясь на ощупь открыть стеклянную дверь, которая оказалась блокирована.

— Поплавай немного, — бросил Джефф, исчезая вкрасном коридоре.

Джефф шёл по улице быстрым шагом, почти бежал, встречные прохожие смотрели на него с любопытством. Казалось, что все узнают в нём банковского клерка. Даже ребёнок в коляске показал на него пальцем. Чтобы затеряться он перешёл на улицу с односторонним движением.

«Пусть смотрят в спину», — думал Джефф.

Параллельно с ним ехал представительский лимузин, который тоже привлекал внимание зевак. Джефф приблизился к лимузину и, открыв заднюю дверь, на глазах у удивлённой публики, прыгнул в салон.

— Добрый вечер, господин Джордж! — воскликнул водитель.

— Привет, — обронил Джефф. — Ты видел их лица?

— Да, господин…

Тонированная перегородка плавно поделила салон. Джефф видел, как всплывает улыбка человека, при предъявлении которой любой фейсконтроль гарантировал пропуск в обеспеченный мир. С противоположной стороны, где отпечатался бритый затылок водителя, все пути были давно заказаны. Впрочем, Джеффу хотелось на это плевать.

Лимузин остановился напротив казино. В открытую водителем дверь, вышел совсем другой человек: солидный, одетый с иголочки. Джефф бросил колкий взгляд на водителя, тот сразу отвернулся, на стоящего у дверей швейцара, тот в ответ поклонился.

— Привет, Франк, — бросил Джефф.

— Добрый вечер, господин Джордж, — повторно кланяясь, ответил швейцар.

— Сегодня у нас пятница, а это значит, я… — принимая картинную позу, Джефф задумался, — я должен раскошелиться, чтобы попасть внутрь.

— Да это так, — подыграл швейцар.

— Итак, по пятницам, — продолжал Джефф, — ты клянчишь евро?

— Нет, господин.

— Тогда доллары?

— Тридцать лет я здесь служу механической пружиной. Открыл, закрыл. Туда-сюда, — швейцар фальшиво улыбнулся. — Я весь в отца, а он всегда предпочитал швейцарские франки.

— Это очень патриотично, Франк, — Джефф похлопал швейцара по плечу, — Но сегодня ты играешь так себе, на троечку. Поэтому я тебе ничего не дам.

Швейцара прошибла слеза; так обычно плачет ребёнок, у которого отняли игрушку, естественно, с жалобным всхлипом. Капля за каплей, швейцар вошёл во вкус белого клоуна, у которого слёзы бьют ручьём.

— Стоп, стоп, стоп. Теперь верю, — отходя от мокрого места, ухмыльнулся Джефф. — Вот держи свои любимые франки.

Войдя в казино, Джефф в замешательстве остановился. Куда идти? По лестнице вниз, где подпольно торговали кокаином, из-за чего ставки были прилично завышены, или же устремиться наверх, где для улучшения обслуживания прослушивался каждый столик. Сегодня Джеффу было что сказать; наверху его уже ждали.

— Внимание! — кричал крупье. — Ставок больше нет!

— Есть! — возражал Джефф. — Ставлю на ноль.

— Последняя ставка! — успокаивал крупье и мимоходом добавлял: — Добрый вечер, господин Джордж.

— Евгений, ну, сколько можно ждать, — кто-то схватил Джеффа за руку. — Договорились ведь ровно в шесть.

— Щас Макс, щас. Разочек сыграю, для поднятия духа, — отстранялся Джефф. — А ты пока выпей за мой счёт.

— Я уже пил, — у Макса блестели глаза.

— Но тогда съешь что-нибудь, — видя, что на них обращают внимания, любезно предложил Джефф.

— Я уже ел, там… бифштекс из мраморного мяса, белый трюфель, ещё что-то…

— Отлично, — похвалил Джефф, — иди, закажи мне тоже бифштекс из мраморного мяса…

Три раза Джефф ставил на ноль и три раза проигрывал. Чем больше он спускал денег, тем меньше оставалось в нём азарта, и появлялась лёгкость. Кошелёк мельчал, Джефф чувствовал себя легкоатлетом.

— Ну что, много продул? — спросил его Макс.

— Так… — присаживаясь за столик, махнул Джефф, — мелочь…

— Поговорим, — предложил Макс.

— Да, да, да, — Джефф одобрительно кивнул. — Макс, ты представляешь, я стал забывать родную речь, возможно потому, что узкая задача простого банковского клерка расширилась мною до горизонта глобального перераспределения денег.

— Прекрати! — оборвал Макс.

— Что не нравиться? — Джефф по-детски посмотрел на Макса.

— Евгений, я боюсь, эти, как ты говоришь, перераспределения плохо для нас кончатся. — Макс покрутил головой. — Ведь это деньги высших чиновников. Да, я всё понимаю: откаты, взятки, воровство бюджетных средств. Потом банковские счета в швейцарских банках. Но во мне засел страх.

— Ты правильно сказал про деньги, — Джефф дотронулся до руки Макса. — Они ворованные. Потом ты же знаешь, что я забираю только часть, так сказать, излишки. И заметь, пока не было никакой шумихи. Ну, подумай, какой чиновник с мизерным окладом будет поднимать шум, что с его счёта где-то там заграницей пропали бешеные деньги. Он что дурак подписывать себе смертный приговор. И не нужно забывать про нашу всемогущую организацию. Вот, — Джефф достал сложенный лист. — Список новых счетов, растёт как на дрожжах.

Макс осторожно, будто там была заложена бомба, разложил лист, затем проникся задумчивостью, и как школьник знающий ответ, совершил простые арифметические действия.

— Фу-ты, — выдохнул Макс, затем шло многозначительное мычание. — М-м-м…

Основная тема была исчерпана, и Джефф затронул заурядные вопросы.

— Послушай, Макс, — чтобы привлечь внимание Джефф щелкнул пальцами. — Максим, да спрячь ты этот лист, тем белее там уже нет нашего интереса.

— Что ты сказал? — словно выныривая из глубины, спросил Макс.

— Мой управляющий что-то заподозрил, — Джефф понизил голос. — Ты понимаешь?

— Ты уверен?

— Да.

— Что опять автомобильная катастрофа? — Макс изобразил гримасу.

— Нет-нет, ни в коем случае, — Джефф почесал кончик носа. — Нужно убрать как-то цивилизованней, всё-таки у него большое семейство, родственники, друзья, все придут прощаться.

— Хорошо, я подумаю, — и Макс действительно задумался.

Пока Макс думал, Джефф решил, что пришло время (на время) исчезнуть. Расплатившись по счёту и оставив хорошие чаевые, богатый Джефф исчез, правда, как-то неуклюже — задом наперёд — будто соглашаясь встретиться за углом и поговорить по душам (один на один) с родным банковским клерком.

Сегодня Джеффу, безусловно, везло, во-первых, он успел переодеться и избавился от машины, во-вторых, по дешёвке купил свежие тюльпаны, в-третьих, за углом состоялась другая случайная (совсем не случайная) встреча. Его ждала Джейн, девушка, которую он безгранично любил.

— О-о-о, Джейн, — выдохнул Джефф, — ты неотразима. Как эти цветы.

— Спасибо, Джо. Цветы так себе, — безразлично ответила Джейн. — Ты же знаешь, я ненавижу роскошь. А платье я взяла у мамы.

— Ну-у, что ж… — Джефф взял Джейн за руку. — М-м-м, хорошее платье, модное такое…

— Джо, перестань нукать, я этого не люблю, — Джейн отстранилась. — Это бабушкино платье, куплено в 1948 году, кажется, в Ницце. А ты Джо большой лгун, тебя видели на скачках. Ты соришь большими деньгами.

— Джейн, м-м-м, Джейн, это был не я. Ну-у, прости, откуда у банковского клерка большие деньги, — оправдывался Джефф. — Это ошибка, ты же знаешь, что я бедный. Очень бедный человек.

— Джо! Как я люблю тебя! — Джейн подняла глаза ввысь. — Но только бедного, без всяких излишеств. Только такому я смогу отдастся. Вся, без остатка, навсегда…

— Когда? — затрепетал Джефф.

— Завтра, после митинга против нейтралитета, за равенство и братство, когда я буду в возбуждённом состоянии, — определилась Джейн. — Только не забудь презервативы.

Что делать: любовь, как орех, пока не разгрызёшь, не попробуешь на вкус, ничего не узнаешь. Созрел ли плод, съедобен ли? А если там сидит червяк? Быр-быр-быр. Но есть спецзащита на все времена, изолирующий презерватив.

«Какой презерватив? — идя домой, размышлял Джефф. — Она же мечтает о ребёнке».

Пешеходов попадалось всё меньше; обитатели престижного района предпочитали передвигаться на машинах. Дома богачей были похожи друг на друга, как сиамские близнецы, словно архитектор специально добивался вызывающего однообразия, с вкраплением дерзких излишеств.

Джефф узнал свой дом по лаю соседского зенненхунда, который, несмотря на доброту, не переваривал конторские запахи клерков.

— Боб, — позвал Джефф. — Это же я, Джефф.

— Гав, гав, гав, — не унимался пёс.

— Ну что ж, из грязи в князи, — изрёк Джефф и пошёл в дом переодеваться.

Первым делом, не жалея душистого геля, чтоб окончательно убить запах, Джефф принял контрастный душ. Затем, пройдя в спальню, машинально включил автоответчик, который был изрядно забит взволнованными возгласами Макса. Произошло что-то из ряда вон выходящее, так как Максу было строго-настрого запрещено не только звонить, но и обозначать здесь любое своё присутствие.

«Какого чёрта он трезвонит, — размышлял Джефф. — Что-то случилось».

Макс назначил день встречи: завтра утром, причём именно на ипподроме, где Джефф всегда проигрывал.

Утром Джефф, одетый с иголочки, но в скверном расположении духа, вышел из дома. Причём раньше обычного времени и через чёрный ход. Во-первых, всю ночь его мучили нехорошие предчувствия, во-вторых, завтрак на скорую руку не добавлял оптимизма, в-третьих, было необходимо выпустить пар, то есть кого-то вышкурить.

Первый кто попался под горячую руку, был соседский зенненхунд, который, узнав соседа, радостно поскуливал и вилял хвостом.

— А-а-а, Боб, привет, — сквозь зубы процедил Джефф, сжимая в кулаке камень. — Наконец-то узнал!

Боб добродушно гавкнул и встал на задние лапы. Джефф быстро прицелился и бросил. Камень попал в цель, потому что Боб взвыл скорее от досады, чем от боли, и припустился прочь.

За спиной Джеффа кто-то засмеялся. Это был его водитель.

— Ты почему опаздываешь?! — крикнул Джефф.

— Я приехал как обычно, в восемь ноль-ноль, — оправдывался водитель.

— Я тебе вчера приказал приехать на десять минут раньше! — не унимался Джефф. — Выгоню к чёрту.

— Простите меня господин Джордж.

— Чёрт с тобой живи, — садясь в автомобиль, бросил Джефф.

Тонированная перегородка плавно поделила салон. Джефф видел, как всплывает бесцветное лицо человека, будто вылепленное из воска, скорее мёртвое, чем жизнерадостное. Живого практически не осталось. Джеффу показалось, что с противоположной стороны отпечатался довольный взгляд водителя, который видит его насквозь. Его мёртвое лицо, костюм в небесно-голубую полоску, его сущность. Глаза водителя плавно скользят по полоскам, будто считают их. Причём после каждого счёта полоски поочерёдно меняют цвет, будто выгорают, превращаясь, естественно, в белую, затем в черную. Белая полоса, черная полоса. Тюрьма. Одиночная камера.

Перед встречей Джефф решил немного поработать с новыми счетами своих соотечественников, поэтому ненадолго, естественно, переодевшись, заехал в банк.

Идя по стеклянному коридору, Джефф издалека увидел, что в террариуме, в лучах восходящего солнца, медленно плывёт обыкновенный бегемот, который при приближении, в конце концов, превращается в обыкновенного мулата.

— М-м-м, доброе утро — так и не вспомнив имя, поздоровался Джефф. — Скажи: управляющий у себя.

— Господин Джо, вы наверно ничего не знаете? — у мулата блестели глаза.

— Нет. А что случилось?

— Управляющий погиб в автокатастрофе. Сегодня ночью. Машина сорвалась в озеро. — Мулат заплакал. — Вместе с ним погибло всё его благородное семейство.

— Кретин… — посылая проклятия Максу, процедил Джефф.

— Что вы сказали?

— Я сказал: мне очень жаль…

Джефф уставился в одну точку: то ли собирался с мыслями, то ли изображал минуту скорби.

В коридоре затихал шорох его шагов, оттолкнувшись от тишины отзвук, постепенно усиливался, будто заново набирался ход. Постепенно, шаг за шагом. Затем быстрее, еще быстрее, переходя на бег. Джефф бежал сломя голову и не жалея сил, бежал на ипподром, чтобы сделать главную в жизни ставку.

На ипподроме царил обычный ажиотаж. В толпе шныряли специально подготовленные зазывалы, которые только что, на глазах у всех, не отходя от кассы, сорвали приличный куш. Попадая под гипноз бешеных сумм, праздный зевака, случайно оказавшись здесь, выворачивал карманы и делал ставки. Проигрывал и заново ставил. До тех пор пока не спускал последние деньги.

Джефф полюбопытствовал у зазывал на кого сегодня лучше ставить. Те не были оригинальны и предлагали обратить внимание на Фаворита, который, правда, последнее время валял дурака, под присмотром своего жокея. Но сейчас в тотализаторе он безусловный фаворит, да и жокей его ходит с хитрецой в глазах, впрочем, разобраться во всех хитросплетениях невозможно.

Джефф подошёл к кассе и выложил кругленькую сумму, сделав самую странную ставку в жизни, потому что поставил не на Фаворита, а на явного аутсайдера.

В толпе мелькнула знакомая фигура. Навстречу Джеффу шёл Макс.

— Привет Евгений, — поздоровался Макс. — Пойдём, я заказал столик.

— Сейчас, — отводя собеседника в сторону, сказал Джефф. — Кретин!! — хватая Макса за грудки и прижимая к стене, закричал Макс. — Ты что натворил?! Я же тебя просил придумать что-то цивилизованное!

— Откуда я знал, что он повезёт всё свое семейство, — было видно, что Макс обиделся. — Ты лучше о себе подумай. Случилось такое!

— Ну что, что случилось?! — возмущался Джефф.

— Два чиновника явились с повинной и выложили всё. Ты понимаешь всё, до копейки. — Макс отошёл в сторону. — В том числе счета в твоём банке.

— Что? — Джефф испытующе посмотрел на Макса. — Этого не может быть! Зачем?

— Не знаю, — Макс пожал плечами. — Мне сообщили. Кто-то наверху пустил утку, что всех чиновников пропустят через детектор лжи.

— Ха-ха-ха, — засмеялся Джефф. — Вот козлы…

Людской поток стремился к кассам, чтобы сделать новые ставки, Фаворит сегодня опять проиграл.

— Кто выиграл? — спросил Джефф.

— Какой-то Хинтербруг, — ответил кто-то. — Аутсайдер.

Расталкивая толпу, Джефф рванул к выходу сквозь людской напор, будто командир, который подвигом вчерашних дней пытается вдохновить отступающее войско.

Макс замер и моргает глазами, будто фотограф дилетант фокусирует любое движение Джеффа. Кадр, за кадром. Щёлк: вот он бьёт кого-то в челюсть. Щёлк: вот он отталкивает сразу троих. Щёлк: пятеро остаются в дураках, а Джефф на коне. Щёлк: Джефф улыбается, он уходит.

— Джефф, лучше иди пешком, — шепчет Макс и закрывает глаза.

Но водитель уже запустил двигатель и открыл дверь. Добро пожаловать господин Джо, простите, господин Джефф, извините, конечно же, господин Джордж.

И господин Евгений садится в машину…