– А ты слыхала про тибетское колесо Сансары? Оно постоянно вращается, и все наши чувства и ценности оказываются то внизу, то наверху. То сверкают на солнце, то утопают во тьме. И только настоящая любовь – ось этого колеса; а потому не движется с места.
– С ума сойти… – восхищенно пробормотала Аюми. – Колесо Сансары; говоришь?
И допила свой бокал до дна…
Харуки Мураками. «1Q84»
Книга 1 ЭЗОТЕРИЧЕСКИЙ МАСТЕР
«…признак усовершенствованного человека… должен быть в том; что по отношению ко всему происходящему вне его он способен… играть в совершенстве роль, соответствующую данной ситуации; но в то же время никогда не сливаться и не соглашаться с ней».
Г. И. Гурджиев
1. Две роковые родинки
И зачем она устроилась работать в офис предприятия «Ураниумспецсервис»?
Специальных знаний нет. Образование у нее – да, высшее. Причем настолько высшее, что уместно добавить: высшее мифическое. Потому что студенческая зачетка голубицей сизокрылой летала от одного препода к другому, и те с каким-то садомазохистским удовольствием собственноручно пороли себя, выводя в ароматной книжице-зачетке четким каллиграфическом почерком не иначе как «хорошо» и «отлично», получая незамедлительное смс-сообщение об адекватном пополнении счета за качественную и своевременную работу по подготовке сногсшибательного кадра для реанимируемого российского производства.
Тем, которые сомневались в действенности выбранной очно-заочной формы образования, смелая девушка помогала развеять недоразумения по поводу своего вечного отсутствия на лекциях: знания приходят разными путями, порой несколько часов близкого общения равнозначны полуобморочному семестру в душных аудиториях.
Разве не так?
А если легким поцелуем прошлифовать гранит науки совместно с ее представителем, алым язычком разгладить шероховатости понимания заумного и переродить заумное просто – в умное, что пригодится по жизни?.. Знания тогда входят в плоть и кровь. И что вообще означает «знание»? Это, между прочим, развиваемая способность добиваться поставленной цели, оперируя множеством аргументов.
Она была красива. И это был основной аргумент. Ее фигура была сплетением прихотливых изгибов, и взгляд метался, терялся, разрешая вечную загадку телесной красоты, подкрепленной недвусмысленным апломбом, который, быть может, и лежал в основе ее чрезвычайной привлекательности. Лера – так звучит ее имя – обладала в мере чуть большей всем тем, что должна иметь стильная красавица:
– длинные стройные ноги (есть! плюс шелковая, приятная для мужской ладони, нежнейшая кожа);
– тонкая лебединая шея (есть! плюс врожденное изящество движений бесподобной головки с личиком и волосами, достойными отдельных дифирамбов);
– умопомрачительная талия (есть! плюс обалденный диссонанс легкой округлости вздрагивающего животика с крепким, как две развернутые доли ядра феноменального ореха ягодичным массивом сокровенных прелестей)…
Над личиком Леры поколдовали визажисты, пожалуй, лучшего салона красоты. Здесь просвещенные тайнами своего ремесла коллеги-косметологи могли бы подискутировать, выявить, быть может, ряд практикующихся процедур, и что в конкретном случае удачно дополнило натуральную красивость.
Прическа и цвет волос менялись с какой-то странной периодичностью, укладывающейся, впрочем, в фазы месячного женского цикла – это уж потом Василий допетрил, когда красотка позволила рассмотреть свои прелести поближе…
В офисе ей определили комнату на двоих с пожилым мужчиной, счастливым супругом, отцом, дедом. Поначалу ее посадили к работникам женского пола, но тут же начались конфликты. Лера не могла даже смотреть без сожаления на нечаянных коллег. Ну, как можно именоваться женщиной и не быть таковыми на самом деле?! Ни прически, ни умело подобранной одежды, ни умение пользоваться косметикой – ничего путного, ничего не взято из аксессуара уважающей и любящей себя женщины! Так, клуши-идиотки, которые привязали к себе полудебильных мужиков развитым домашним хозяйством.
Она из чувства сострадания попробовала их мягко поучить. Разобрала по косточкам одежду, эмоционально донесла до них новые веяния из мира моды. Терпеливо разъясняла, как внести разнообразие в свой облик, не тратясь уж слишком. Демонстрировала искусство макияжа. Предлагала коллекционный набор запахов, ароматов, духов что ли, – как кому угодно именовать то, что вносит необычное в образ преподносимый окружающим, и прежде всего – мужчинам. Потому что, если Бог создал человека, то мужчину из него сделала женщина, которой в свою очередь раскрыл глаза первый оппозиционер и возомнивший о себе конкурент всему сущему… ну, не будем называть его имя: не ровен час придет и за нашей душой, которая жаждет продолжения жизни в другом измерении и шаг за шагом постигает таинство, как стать избранным для загадочной вечности из тьмы званных…– А как же любовь? – как-то раз пикнула Настя, обыкновенная молодушка, мамаша двоих детей – учеников начальных классов, и добропорядочная жена, устав слушать Леру, и когда они остались вдвоем.
– Нэ понимэ. Поконкретнее. О чем ты? – заинтересовалась Лера.
– Как! О любви. К чему все эти понты, которые ты расписываешь? Заметят тебя, выберут, пригласят, а дальше… Дальше должна быть любовь.
– Ага! Ходить лунными ночами и взращивать цветок любви… Чушь! Любви нет. Даже не надейся отыскать. Запомни: любви нет. Нельзя отыскать, чего нет!
– Я же нашла.
– Ты нашла мужа, а не любовь.
– Разве это не одно и то же!?
– Знаешь, если ты начнешь меня парить, что умрешь, если застукаешь благоверного с другой – не надейся, не поверю ни за что.
– Мой не сможет мне изменить!
– Слушай, не зарекайся, да и не заморачивайся об этом. Не знаешь, не ведаешь, куда твой муженек похаживает – и не надо! Чем меньше знаешь – тем крепче семейные узы!
– Мой ни-ког-да, ни при каких обстоятельствах мне не изменит!
– Да разве это – измена?! Ну, встряхнется твой мужичок разок с другой. Ну и что? Убудет что ли с него??
– С одной, завтра – с другой. Загуляет мужик!
– Раз так – туда ему и дорога. Зачем за такого держаться?
– Потому что мы любим друг друга.
– Заело у тебя! Давай проверим твоего? Не пройдет и недели, как он переспит со мной. Не получится – я вырву свои наращенные ресницы и выброшу в мусор все свою косметику. Я даже одеваться как следует не буду… Оденусь чушкой-простушкой, как ты. И все равно он клюнет.
– Ладно, – согласилась Настя. – Ты о себе слишком высокого мнения.Лера понимала: оденься она суперстильно – мужлан Настин почувствует свою ущербность, и будет сложнее раскручивать его на контакт. Она как-то видела их вместе. Благоверный муж поджидал свою благоверную в допотопном идиотском автомобиле. Не целуются при встрече. Гм. Да и встречает, не выходя из автомобиля. «Наш клиент, – подумала Лера и плотоядно улыбнулась. – Какие у него интересы: футбол-хоккей? (прикинусь фанаткой того же клуба) Рыбалка? (буду рыбачкой) А вообще – че раздумывать, может, он готов давно к случайной связи на стороне, благо телевидение (всевозможные ток-шоу, скандальные телеведущие) помогает нам, подготавливает народец к реальному разврату граждан по отдельности».
– Славик! – крикнула Настя мужу, выходя из магазина с огромной сумкой, набитой продуктами. – Чего расселся, как пень, иди, помоги!
Пока Славик вышагивал к Насте, невесть откуда вынырнула Лера, схватилась за ручки продуктовой сумки и с натуральным беспокойством сказала:
– Давай-давай помогу, Настюша. Смотри, сыплется из сумки. – Из сумки действительно посыпалось, когда Лера преднамеренно сильно дернула за ручку. Тут же присела и стала собирать рассыпавшиеся продукты.
Подскочил Славик и также стал собирать, а сам скосил взгляд на стройные ножки, которые тут же шевельнулись и как будто невзначай коснулись его руки.
– Привет! – улыбнулась ему Лера. – Вот так всегда! Хочу помочь – и не получается. Пакет с молоком порвался (она его проколола), творог рассыпался (с помощью Леры). Детишки голодными останутся…
– Да вы не расстраиваетесь, девушка. Купим счас снова!
– Ну, нет-нет. Как же так! Я рассыпала, я и куплю. Подождите минуточку, я сбегаю в магазин! – Она решительно направилась в магазин, из которого только что вышла Настя. Славик побежал за ней. По мере того, как он приближался, походка ее становилась все более сексапильной.
– Куда ты! – крикнула вдогонку Настя и, скривившись от тяжести, потащила сумку в автомашину, кляня себя, что сразу не взяла с собой мужа: ему, видите ли, захотелось дослушать новости с футбольного чемпионата. Вот олух!
А в магазине у витрины с молоком Лера ровно опешила перед десятком сортов молока, не зная, какой выбрать. Подскочивший Славик схватил первый попавшийся пакет.
– Ну, нет. Так нельзя, не глядя! – одернула его Лера. – Посмотрите дату выпуска, вдруг просрочено. Состав продукта также проверить необходимо. Вдруг и не молоко совсем. Нет ли генномодифицированных добавок – тоже проверить, о чем должна быть пометка. Ведь детишкам своим покупаете! Давайте прочитаем, что на упаковке. Кто производитель, из какого региона привезен. Вспомним, не было ли там техногенных аварий…
Лера подошла к нему так близко, что он мог ощутить всеми органами чувств ее нежную упругую грудь. По тому, как он сглотнул слюну, Лера про себя отметила, что первую цель она выполнила.
– По-моему, не здесь читаешь. Переверни пакет. Расправь, что там внизу, какая дата? Называй цифры по порядку, – командовала Лера, наслаждаясь властью.
– Тринадцать, точка, два нуля, восемь, точка.
– Ага! Молоко разлито такого-то дня в такой-то час. Но сохранность любого продукта гарантируется правильными условиями хранения… Что-то я не вижу температуру охлаждаемого прилавка. Не подозвать ли нам работника магазина, чтобы он ответил на наши вопросы по качеству продукта. Нельзя позволять себя дурачить!
– Да ладно, лучше тебя никто не скажет.
– Ты уверен, что лучше меня никого нет?… В выборе продуктов, как, может быть, и в другом?..
Они посмотрели друг другу в лицо. И вдруг Лера подмигнула одним глазом, потом точно так же – другим.
– Ва! Как классно у тебя получается!
– Можешь так?
Славик попробовал подмигнуть также поочередно, но у него не получилось. Они рассмеялись, как давние знакомые. Лера еще раз продемонстрировала ему свое умение, похлопав поочередно глазами, при этом длинные наращенные ресницы колебались, как шторки, показывая ровно на мгновение нечто сладостно-запретное.
У кассы Лера взяла, словно невзначай, коробочку презервативов, покрутила в руках – якобы что-то в надписях привлекло ее. Она рассмеялась и сказала на ухо Славику:
– Давай попробуем. Тут всего три. И все разного цвета и исполнения! – Славик засопел и оглянулся воровато.
– Да не здесь же, конечно! Отвези жену домой. Я вон там, на той скамеечке тебя подожду. Скажешь жене, что насадку для рыбалки надо купить. Завтра же суббота. Я знаю, что вы компанией на озера ездите. Так что она ничего не заподозрит. Или не будем брать?..
И, увидев в его глазах колебание, решительно положила в продуктовую корзину эту визитную карточку запретной любви, тут же пояснив Славику:
– Просто, ты мне нравишься. Ты настоящий мужчина. Таких сейчас редко встретишь. А я одна, у меня пока никого нет… Уже не могу терпеть, представляешь! Было у тебя такое? Мне и надо-то всего капельку. Так, легкий флирт… Значит, договорились? Я вон той скамеечке посижу. Смотри, не опаздывай. Тебе времени всего полчаса, и я просто-напросто пойду домой……В понедельник утро рабочего дня началось обычно. Лера первые пятнадцать минут рабочего времени приводила себя в порядок: корректировала макияж, подбирала в тон платью помаду, разглаживала специальной щеточкой ресницы. Настя, сидевшая напротив, зевала и протирала заспанные глаза, ровно вслепую раскладывала на столе документы, с которыми сегодня должна поработать, и что-то старалась вспомнить.
– Ну, как выходные, коллега? – как бы между прочим спросила Лера, разглядывая брови в зеркальце.
– На даче грядки полола. Трава так и прет. Надо успевать, скоро ягоды пойдут, огурчики на подходе. Заготовки делать надо начинать.
– Одна пластаешься?
– Да ты что!? При живом-то муже – одна! Славка у меня так же полет и с лейкой бегает. Дочки помогают… Славка, правда, в субботу на рыбалку с друзьями ездил… Двенадцать килограмм рыбы привез! Окуньки да лещи! Крупные, жирные, как на подбор, – с гордостью сказала Настя.
– А еще что-нибудь привез? – невозмутимо продолжала допытываться модная красавица.
– Что еще может привезти? – недоумевала Настюша, пожимая плечами.
– Трипперок, например… Для начала.
– Что!!??
– Да это я так, к слову. Ты не циклись на этом.
– Он у меня под контролем. Для меня он прозрачный, как стеклышко.
– Только у этого стеклышка есть две непрозрачные маленькие родинки.
– Чево ты опять?!
– Две маленькие родинки на хорошем пенисе у стеклышка твоего есть. В пятницу вечером ими полюбовалась. Особенно они хороши на нем, когда мальчик у твоего мальчика напряжен и готов лопнуть от желания… Что ж ты муженька на голодном пайке держишь?!
– Да врешь ты все! Никаких родинок у него там нет, – покраснела Настя и припомнила: «А ведь и вправду есть, но только одна».
– Вспомнила? Скажи честно: есть или нет?
– Ну, вроде есть… одна.
– Их две. Красивые родинки на алой головке. Одна сверху, чуть слева и едва ли не посредине, вторая, поменьше, снизу, у самой уздечки! – Лера оторвалась от своего занятия, плотоядно улыбнулась и звонко рассмеялась. – Я выполнила то, что говорила. Не зарекайся. ЛЮБВИ НЕТ! Это глупые бредни. Ты еще глянь на его коленки. Он их в кровь стер, стоя на коленках в известной позе и стараясь показать все свое мужскую упорство в известном блюзе двух голых тел.
– Ты меня разыгрываешь… – не верила такому коварству Настя.
– Вечером посмотри внимательно на своего благоверного… Надлежит быть повнимательнее, чтобы не узнавать интимные подробности от подруг. Я бы тебе еще насказала, да не буду травмировать тебя, твою простецкую психику.
– Какая ты мне подруга!? Ты – стерва, змея подколодная! – и Настя в слезах выбежала из рабочей комнаты.
А появилась только спустя полтора часа.
Она вошла с горящими ненавистью глазами, грузно направилась к обидчице твердым чеканным шагом, замахнулась и – и взвыла от боли. Предупреждая пощечину, Лера отработанным движением пнула острым носком модельной туфельки в голень, ближе к коленному суставу. Видимо, она уже бывала в подобных передрягах, и знала, что такое праведный гнев обманутой супруги.
– Вон отсюда! Вон! Я тебе говорю! – сквозь боль и хлынувшие слезы выкрикнула Настя, плюхнулась на стул и стала растирать ногу. Горячие слезы капали на эту же ногу, вскоре нога стала такая мокрая, как и лицо. Слезы жгли несмываемым позором. Впервые ей было так обидно и горько.
– Дура! Что, сбегала к ненаглядному?.. Представляю, что там у вас было! Рассмотрела писюлечку?! А коленки смазала зеленкой? – она расхохоталась и, покачивая соблазнительными бедрами, вышла из комнаты.
Выйти-то вышла, и приостановилась, аккуратно затворив дверь. Рабочий день в разгаре, из-за таких дурищ собственное производственное задание под срывом. Минуту поразмыслив, она пофланировала в секретариат, где пощебетала с двумя прикольными (для нее) секретаршами и накатала, снова как бы между прочим, докладную записку начальнику отдела: «Такая-сякая вследствие семейных неурядиц создает нервозную обстановку, нерабочую ситуацию, не дает плодотворно работать. Только что меня оскорбила… Прошу оперативно разобраться и принять соответствующие меры».
Написала, прочитала, усмехнулась и с удовольствием положила в почтовую папочку начальнику. Тут же упросила секретаря занести папку, так как дело у нее срочное и отлагательства не терпит.
Начальник вскоре вызвал обеих к себе.
Две ощетинившиеся кошки готовы были пустить в действие острые когти прямо при нем. Одна с холодным блеском насмешливых глаз, другая – с затаенной болью и нарастающим горем. Установив причину конфликта: женские склоки в рабочее время, он, представительный мужчина среднего возраста, с проблесками раннего серебра в красивой шевелюре вьющихся и аккуратно постриженных волос, усмехнулся себе в ус и, как властью оделенный, нахмурился озабоченно. После короткого раздумья твердым голосом объявил решение: обеих лишить премии за месяц (а это треть зарплаты), и пересадить Леру в другую комнату. И – никаких разборок.
При выходе из кабинета Лера еще раз продемонстрировала свою сообразительность и умение обращать все в свою пользу.
Она нарочито быстро шагнула в проем двери кабинета и прижала Настю к косяку, злорадно и презрительно сощурившись. Бедная посрамленная жена с силой оттолкнула от себя Леру, которая, тут же схватившись за якобы ушибленное колено, обратилась к грозному шефу:
– Прошу зафиксировать виновника конфликта и лишить премии только ее! Иначе прошу засвидетельствовать несчастный случай на производстве без потери трудоспособности. Или даже с потерей. Доктора мне! Докторааа!
Начальник не смог не согласиться, и оставил в силе одну – вторую – часть распоряжения относительно драчки офисной красотки и стопудовой супружницы: пересадить Леру в другую служебную комнату, а Настю лишить дополнительно и части годового вознаграждения (это еще треть зарплаты). Если доктора запросит Настя, то это никак не выльется в несчастный случай на производстве, чего как огня боятся все без исключения начальники.Так Лера стала делить свою рабочую комнату с безнадежно пожилым мужчиной, счастливым отцом, мужем, дедом. Она также предваряла рабочий день пятнадцатиминутной косметической процедурой и поглядывала вполглаза на нового коллегу, то ли прицениваясь, то ли размышляя над новым поворотом судьбы.
Что чему причина? Она записала в блокноте какого дня это произошло, в каком часу, и какой был день недели – и, словно просвещенный магистр магических наук, искала тайный знак. Искала ключ к пониманию жизненной ситуации.
Она верила в темную и светлую магию цифр, знаков, примет. Дома среди небольшого количества книг были и такие: Мэнли П. Холл «Энциклопедическое изложение масонской, герметической каббалистической и розенкрейцеровской символической философии» и двухтомник доктора Папюс «Практическая магия» (репринтное издание 1912 года). Лера, отрицая любовь к мужчинам в обычном ее понимании, страшно как любила полистать эти книги, вглядываясь в символические рисунки и штудируя тексты двухтомника.
Она находила много соответствий прочитанному в реальной жизни. Размышляя о происшедшем инциденте с Настей она, прежде всего, недоумевала: разве она хотела как-то уязвить, насолить, сделать больно? Нет! Она высказала свою точку зрения и проиллюстрировала жизненным действием. И это дурочка взбунтовалась. Против кого и чего?!
Книга, выпущенная в прошлом веке и вобравшая в творческой переработке древние магические манускрипты, являющаяся художественным переводом знаменитого сочинения доктора Энкоса, была, по существу, отличным учебником, как магически влиять на внешний мир (прежде, правда, изучив и усовершенствовав свой организм и развив волю). Сразу следует обозначить краеугольный камень учебного пособия. Магия не делает ничего сверхъестественного – она ускоряет нормальный ход явлений в природе живых существ. Магия – суть и методы применения усовершенствованной, «динамизированной» человеческой воли для ускорения развития живых сил природы. И главное: прежде, чем управлять силой, заключенной во внешнем живом существе, – будь то человек, животное, растение, необходимо научиться управлять самим собой – без этого бесполезны все молитвы, заклинания, магические формулы…
Она так же, как индийские факиры (это было одно из упражнений учебника), развила способность владеть гиперфизическими силами. Она ставила горшок с растением с тугим бутоном перед собой, сидящей голой на полу, и направляла на цветок свой взгляд вместе с указующими пальцами рук. Застывала и немела в этой позе, концентрируя себя и генерируя те самые загадочные флюиды, которые здесь мощным потоком устремлялись к цветку. По прошествии некоторого времени, измеряемого часами, бутоны распускались, рождая цветок, который, едва только расправив лепестки, тут же никнул. Лера возвращалась в свое первоначальное состояние и видела растение с осыпавшими лепестками. Это ее озадачивало: какой силы в ней больше? Темной? Светлой? Засохни цветок сразу – сомнений бы не было. А тут…Первое время на новом рабочем месте Лера сидела тихо, как мышка, которая не решается выйти из норки; но любопытство перебарывало, и ей снова хотелось переродится из серой мышки в грациозную львицу, адепта развиваемой воли.
Она пристально обращала на коллегу воистину магический взор. Она, владеющая методикой динамизации своей воли, примеривалась к пожилому мужчине, как к невольной мишени, еще не зная, что из этого поворота судьбы следует извлечь: или позабавиться, поупражняться в материализации своих желаний, или качественно обогатить себя чем-то, доселе ей неизвестным.
Как-то она подошла близко к коллеге, чтобы ощутить кожей флюиды его внутренней психической составляющей. Ее взор из рассеянного постепенно концентрировался, прояснялся и наполнялся неведомой силой. И ровно как вспышка молнии озарила их лица. Ошеломленная Лера отпрянула назад – на тонком с горбинкой носе сослуживца она увидела две маленькие роковые родинки. Точно такие же, как у Настиного супружника. Одна из них чуть больше на гребне горбинки носа, другая, поменьше – на краю его основания. Только здесь родинки разместились на носу.
– Вы испачкались, – с обаятельной улыбкой сказала она. – Посмотрите в зеркало. У вас на носу два пятнышка, наверное, от тонера ксерокса. У вас… или теперь у нас всегда так мажет ксерокс?
Владимир Владимирович взглянул в зеркало, тут же предложенное Лерой.
– Это родинки. Они почему-то темнее остальных. Странно даже… У вас острый взгляд, никто мне об этом не прежде говорил… Но что тут особенного? Есть и есть…
– Да не скажите, – мягко возразила Лера и плотоядно улыбнулась. – Не хотите попробовать настоящий чай Сяй Чжун с горы Чжэн Шань? Так сказать, в ознаменование нашего соседства в этом казенном помещении. Поговорим о китайской чайной церемонии…2. Неожиданный Сен-Санс
По прошествии недели обживания нового служебного пространства, Лера, как ни в чем не бывало, собрала чашечки и блюдечки, свои и любезно – Веэв (Владимира Владимировича), после входящих в обиход совместных краткосрочных сессий чайных церемоний и, по обыкновению наслаждаясь довольством собой с одновременной практикой «разделенного внимания», плавно поплыла в комнату приема пищи, чтобы помыть чайную посуду. Неожиданно резко распахнулась дверь точно такой же рабочей комнаты, и выскочил взъерошенный молодой человек в сером элегантном костюме, в котором бордовые полоски верно сочетались с такого же оттенка галстуком на фоне белейшей рубашки.
– Простите, я вас, кажется, напугал.
– Меня напугать невозможно, – безапелляционно и четко ответила Лера и устремила глаза на табличку, закрепленную на дверях за спиной нового знакомца: «инженер-конструктор».
– Почему? – искренне удивился молодой инженер-конструктор.
– Потому что я ничего не боюсь.
– Любопытно! Красивая девушка. Безупречный, я бы сказал, эталон женской красоты. Вдобавок и черный пояс по самбо имеете?
– Что я имею, то не скажу, – она удостоила собеседника надменным рассеянным взглядом, в котором вдруг пропала надменность.
Взор ее пленительных глаз из рассеянного постепенно концентрировался, прояснялся и наполнялся неведомой силой. И – ровно как вспышка молнии озарила их лица. Ошеломленная Лера отпрянула назад – на интеллигентном фэйсе случайного знакомца, там, где брови сходились к тонкому носу, снова увидела две маленькие роковые родинки, которые соседствовали рядом! Одна из них чуть больше была ближе к переносице, другая – поменьше – чуть выше. Родинки были точно такие же, как на пенисе дуралея Славы, как на носу у породистого Веэв. Три совпадения – роковая цепочка замкнулась! Снова найдена точка приложения сил. Лера воспрянула: теперь-то она определенно поняла, что предстоит сделать, в чем заключается новый поворот судьбы. И зачем она вообще пришла в офис ООО «Ураниумспецсервиз».
– Как тебя зовут, дружок? – спросила она весело.
– Вася. Э-э… Василий Петрович! Вот как.
– Оставим этих Петровичей лет на десять, хотя ты и постарше меня на столько же лет или, точнее, на восемь. Угадала? (Вася удивленно согласно мотнул головой)… Сначала сказал правильно: ты – Вася, так пусть и будет. Я – Лера. Ты хочешь… – Она на мгновение призадумалась, припоминая, что не далее как вчера видела такой же серый костюм в бордовую полоску у стенда, на котором размещают афиши и прочие анонсы выходного дня, и на одной из афиш она мельком коснулась крупного заголовка «филармония» и тут же скривила губы. Да-да, как раз напротив стоял такой же серый костюм в бардовую полоску! – Хочешь составить мне компанию сходить в филармонию на симфонический концерт?
– Вы слушаете классическую музыку? – с растущим удивлением произнес Вася.
– А что?! Разве по мне видно другое?… – она сделала многозначительную паузу, отступив на шаг назад и являя себя на его обозрение. Она проделала несколько пассов рукой, выгнула спину, словно потягиваясь и разминая мышцы производственной гимнастикой, и оголила прелестную легкую выпуклость живота – это длилось секунды. – Я частенько раньше бывала на концертах… разных… С подружкой мы хаживали. Теперь она мамашкой стала, и ей недосуг… Так что там анонсируют? Моцарт?
– Нет. Сен-Санс. Второй концерт для фортепиано с оркестром.
– У-ууу! Wow! Замечательно… Фортепиано!!! Оркестр в нагрузку?.. Мне нравится фортепиано – это точно! Оркестр переживу… Так идем или нет?
– Разве таким девушкам можно отказать?! Идем, если это ваше искреннее желание.
– А какое еще? Я все делаю искренне… или почти все. Но, чтобы ты что-то там склизкое и нехорошее не подумал, – как в том анекдоте про пианино, мол, за что ни возьмись – одно и то же получается, – будто бы клеюсь, тыры-пыры в этом роде… Билеты покупаешь ты, трансферт – мой. Мне просто удобнее идти в компании с интеллигентным молодым человеком и, думаю, тебе тоже. Одной надоело ходить: мужики головы сворачивают, клеются, раздражают, мешают… надоело отшивать их! Понятно объяснила?
– Безусловно! Не думал о такой спутнице и не мечтал.
– Какой – такой?! Мы можем быть только друзьями. В любовь я не верю. Любви нет. Ты давай, дуй за билетами. Комнату мою заприметил? Заходи, покалякаем о том, о сем. В телефон загрузишь мой номер. Правда, я там не одна, с Веэв… ну Владимиром Владимировичем. Да нам все равно.
– Вам повезло с напарником. Владимир Владимирович – ведущий инженер, он много сделал для функционирования электронной системы обеспечения производства. И многое другое…
– Мне всегда везет. Потому что я этого хочу.
На концерт Вася и Лера выехали сразу после работы. У Леры была красная новенькая «Мазда-6», которая так и взбрыкивала от легких прикосновений к акселератору, норовя рвануть в запредельную даль. Жили они в небольшом городке в семидесяти километров от Е-бурга (не путать и не проводить аналогии с е-мобилем; название прекрасного города сокращено в народе из-за экономии языковых средств сразу после переименования) – центрального города Среднего Урала, и не только его. Сам городок, откуда они гнали по добротному шоссе, был отнюдь не провинциальная захудалая дыра – это был некий наукоград с наукоемким производством на берегу живописного озера с протяженностью акватории в сорок километров.
Вася с опаской поглядывал на спидометр: стрелка порой клонилось вправо до критических отметок, и, наконец, урезонил:
– Ты всегда так быстро ездишь? Мы вообще-то успеваем.
– Я не смотрю на спидометр, а еду по дорожной ситуации, по ощущениям управляемости. Смотрю на стрелку, когда запищит антирадар. И успеваю сбросить скорость до встречи с сине-зелеными братьями.
– Рисковая ты!
– Нисколечко не рисковая. Все просчитано, обосновано и под контролем. Расслабься и получи удовольствие от быстрой езды. Вот сейчас мы взлетим на пригорок, а дальше достаточно резкий спуск, чтобы появилось ощущение, как будто проваливаешься в воздушную яму. Не успеет пройти это ощущение – снова подъем. Снова пологий склон, на который будем взбираться, резко ускоряясь. На вершине убираю ногу с газа и ставлю на нейтраль – машина летит, как перышко. Я иногда ору от удовольствия! Хочешь, попробуем вместе? Дорога сухая – можно разогнаться до офигенной скорости, взлететь на гору, как на трамплин, а дальше ощутить ускорение свободного падения… Чего молчишь? Что, драйв – не твоя стихия?
– Если в нем нет смысловой подоплеки, то зачем? Просто получить острое ощущение?
– Да! Я живу ощущениями. Возбуждение, полет, релаксация, сон, потом снова стряхнуть оцепенение.
– Это хорошо, когда нет глобальной цели.
– А что, у тебя таковая есть? Ну, ты ваще удивляешь!
– Она есть у каждого, однако мы понимаем это слишком поздно.
– Фу, какой ты умный! Если хочешь поумничать, расскажи что такого глобального у Сен-Санса, кто он вообще в плане музыки. Я-то на Моцарта больше западаю! – она хитро улыбнулась.
– Это с удовольствием. Значит, так. Родился Сен-Санс в Париже в начале октября 1835 года, а в конце декабря этого же года умер отец. Малютка, значит, остается на руках двадцатишестилетней матери и двоюродной бабушки. Эти две женщины, взявшись за его воспитание, вложили в него, пожалуй, всю свою нежность, нерастраченную и неутоленную жажду любви – это трансформировалось в гармоничный и стойкий характер будущего неординарного человека. Причем, обе женщины были связаны с искусством: мать – художница, бабушка – пианистка. Мальчик рос хрупким и болезненным, и был «чудо-ребенком». Вундеркиндом по-нынешнему. На третьем году жизни бабушка научила его играть на фортепиано, а в три с половиной года малютка стал сочинять собственную музыку. И сочинять – потому что был наделен абсолютным музыкальным слухом. И многое, как оно звучит ему, видимо, не нравилось или озадачивало. Например он, малыш, мог усесться у чайника и услышать во вскипании воды бездну новых звуков, полифонию музыкальных инструментов, а в симфоническом оркестре услышать фальшь – и так во всем. Самые разнообразные интонации жизни становились интонациями музыки. В возрасте пяти лет был представлен знаменитому художнику Энгру, который оказал на него, как утверждают биографы, фундаментальное эстетическое влияние (это штрих к тому, как красота может управлять миром). По мере развития дружбы стареющего художника и юного композитора, художественное кредо Энгра легло в основу музыкального кредо: в двух словах, это основополагающий стержень линии и рисунка уже в музыке в многозвучном колорите окружающего, находящегося в подчинительном отношении. В отличие от импрессиониста Делакруа. Помимо музыки, у мальчика был живой интерес к естествознанию. Он собирал насекомых, растения, сопровождая коллекцию собственными рисунками, выращивал цветы, гусениц, наблюдал в бинокль фазы луны. В возрасте восьми лет отдали в обучение фортепианной игре известному пианисту и композитору. Итогом трехгодичного обучения стад большой концерт в знаменитом парижском заде – успех был колоссальный, подхваченный и развитый прессой, и стал началом концертной карьеры, дошел до королевского двора и состоялся концерт «ребенка-виртуоза» в Тюильри, где заслужил хвалу от высшей аристократии. Кстати, предки Сен-Санса – крестьяне. Его дед был мэром, смешно сказать, деревни… Вопрос, до сих пор нерешенный: «Где корни аристократов духа?»… В возрасте тринадцати лет Сен-Санс поступил в Парижскую консерваторию в класс органа Бенуа. После пяти лет успешной учебы получает место органиста в небольшом храме на берегу Сены. В этой должности пробыл снова пять лет, отдавая все это время самообразованию и профессиональному совершенствованию… Все биографы Сен-Санса отмечают, наряду с громадным дарованием, и феноменальное трудолюбие. Его дарование признают и напутствуют на большее Аист, Берлиоз, Гуно. Затем, в связи с отставкой органиста храма св. Магдалины, Сен-Санс был приглашен на эту должность и занимал ее двадцать лет. Этот храм расположен в центре Парижа, недалеко от площади Согласия, и в то время был самым светским, роскошным и посещаемым. Соответственно, материальное положение композитора качественно улучшилось. Он купил отличную подзорную трубу и стал наблюдать за небесными телами из окна новой просторной квартиры, и это вызвало много кривотолков о «странном» увлечении композитора и органиста. Игра на органе приносила много радости. Он не вкладывал в строгие импровизации религиозной экзальтации, но увлекался и увлекал стилистическими возможностями органной музыки, делал «невозможное возможным» – это слова Листа, который также назвал его «первым органистом мира». Но, тем не менее, сочинял Сен-Санс светскую музыку. Вот тут и следует остановиться на Втором фортепианном концерте, как на одном из самых популярных сочинений. Эту музыку можно переводить на наш естественный язык так же, как переводят книги с одного языка на другой. И, если это сделать, то получится примерно так: начало концерта вводит в скорбные и суровые размышления о некоем довлеющем роке, о жажде отринуть его и вырваться, перебороть. Но что-то не получается, все больше скорби слышится как в величавых органных фугах, так и в робких наигрышах точно закомплексованного соло. Но потом, словно проблеск фантазии, идут один за другим виртуозные пассажи фортепиано, меняя тональность и выбивая нас из прежнего настроя. В противовес идут с разгоном тяжеловесные басы и аккорды первой темы. Начинается перекличка фортепиано и оркестра, как точно – борьба светлых и темных сил. Здесь потрясает грациозность отдельных фрагментов и мощь органной темы в полифонии оркестра… И совершенно неожиданно начинается стремительный и легкий взлет, идут друг за другом яркие пассажи совершеннейшей техники пианизма. Это захватывает и уносит от так же притихшего, словно изумленного оркестра, от смелого соло, потрясающего и техникой исполнения, и музыкальной эрудицией, и эдаким звоном и жужжанием серебряных звуков, складывающихся в победоносную гармонию. Однако оркестровые гаммы перебивают изящное соло. Идут тембровые переклички, перебивка литавр, смена ритмов, фактуры, выказываются оркестровые оттенки, словно перекликаются и набирают силу те самые темные силы. И соло как будто тушуется. Та роль, что отведена как драматическому персонажу, снова возвращает к трагическим нотам и стихает, – слышим одну могучую полифонию оркестра. Казалось бы соло навеки задавлено, захвачено и подчинено с отведением четкой роли в оркестровом звучании. Яркой индивидуальности больше нет, она раздавлена – вопреки всему стремительная тарантелла вырывается из сухого блеска оркестра, еще быстрее упругое соло уносится к обрисованной фантазии, которая обретает все более ощутимые черты. К солирующему фортепиано благолепно наслаиваются звуки деревянных, валторн, присоединяются струнные – теперь фортепианное соло дирижирует: все инструменты подстраиваются под него. Само фортепиано мощными ударами аккордов, подхватываемыми духовыми инструментами, воспринимается как колокольный благовест, и начинается веселый праздник, в котором нет и следа первой скорбной темы… Ну, вот, это если вкратце о Сен-Сансе и о Втором фортепианном концерте, – Вася повернулся и внимательно посмотрел на Леру.
– Ты увлек незнакомой темой, дружок! Ты говоришь интересно – проверим: так ли на самом деле… Знаешь, у тебя приятный голос: тембр, интонация, спокойствие и мягкость, но я чувствую, что у тебя есть сильная воля… хотя она чем-то скована, ты не проявляешь себя до конца. Мне это становится даже очень интересным. Скажи, откуда у тебя такие познания в музыке? Ты, случаем, сам не музыкант?
– Немного играю на гитаре. Знаю нотную грамоту. Музыку люблю, ну и, соответственно, интересуюсь творчеством тех, кто в этом гениально преуспел. Как говорится, уж если за что-то браться, так за лучшее.
– В том числе и за девушек, не так ли? – она озорно улыбнулась. – Есть у тебя девушка?
– Была…
– Что значит – была? Умерла, убили?
– Нет. Просто пропала. Разошлись дороги. Даже не знаю, где она сейчас.
– Не беда: дороги сходятся и расходятся, и даже параллельные линии пересекаются… Забыть никак не можешь?
– Не могу.
– И правильно. Ничего нельзя забывать. Но и путать прошлое с настоящим тоже нельзя.
– Это в каком смысле?
– В смысле: очнись на мгновение, ведь оно прекрасно и больше не повториться! – Лера тряхнула волосами, и ее аромат окружил Васю, проникая во все его щелочки.В фойе Филармонии было многолюдно. Лера взяла Василия под руку, и они стали неторопливо прохаживаться в сверкающем свете старинных хрустальных люстр по широким вестибюлям, устланными немыслимо антикварными на вид ковровыми дорожками. Стены в резных канделябрах, подобие колонн вносило оттенок помпезности и значимости творимого здесь действия. Художественно исполненные стенды, повествующие о музыкальной жизни с царских времен и поныне, рождали странно волнующее ощущение причастности к этой высшей духовной ипостаси – музыке, пронизывающей все времена.
– Слушай, здесь интересно, – восторженно обмолвилась Лера. – На мой взгляд, это клубное сообщество. Очень много cap и абрамов. Смотри, многие здороваются вежливым поклоном. Какие-то короткие разговоры, улыбки. Смотри, у большинства дам настоящие драгоценности! Вон та ходит с бриллиантовым колье… А какие шикарные платья! Это что, парад мод? Приехали себя показать, проветрить дорогие наряды. Что же ты раньше не сказал, я бы оделась в вечернее платье получше.
– Разве может быть еще лучше? – Вася искренне удивился и, приостановившись, окинул взглядом свою спутницу. В легком, как туника, голубом одеянии она, казалось, вышла из гримерной волшебницей-феей. Вышла поискать, на кого бы обрушить свои чары. Густые волнистые волосы пепельного цвета стекали далеко по спине, подчеркивая наготу хрупких плеч и тонкой изящной спины. Вспыхивающий огонь в ее магических глазах сопровождался трепетом наполовину обнаженной, напрягшейся в сладостном предвкушении, высокой девичьей груди. Плавная поступь стройных ног была умопомрачительно грациозна, словно шла она по раскаленным углям мужских взглядов.
– Ты – красивая… бесподобно!
– Я могу быть еще красивее! Положи руку мне на талию. Мне так приятнее, да и глазеть на нас будут поменьше. Мы будем как влюбленные… хотя я в любовь не верю!
– Почему? Я напротив – верю.
– Я допускаю любовь с первого взгляда, как исключение. Потому что в этом случае любовь приходит неожиданно, как дар свыше, и раздумывать некогда и нельзя. Разные там ухаживания, цветы, встречи-провожания говорят лишь о том, что время упущено, что идут поминки по любви, но никак не ее развитие. Или говорят о том, что люди привычкой приучают себя друг к другу. Это скучно, это не любовь…
Был дан второй звонок, и Вася препроводил Леру в зал. Под аплодисменты вышел дирижер, и началось то самое музыкально-театральное действие, о котором в стремительном автомобиле увлеченно рассказывал Вася.
Лера слушала с обостренным вниманием, с каким-то милым сосредоточением. Ей самой хотелось что-то понять и уяснить в музыке, которой полтора века. Она горячо аплодировала и несколько раз крикнула «браво». Было все так, как рассказал Вася. Классическая музыка – точно книга символов, бездна знаний и знаков высших истин.
После заключительного аккорда, когда все еще звенели фанфары праздника, полный зал в поразительном единодушии подхватил жизнерадостную концовку собственным ураганным аккордом бьющихся друг о друга ладоней, и мощная волна ликующих возгласов волнами кружилась по залу, набирая силу, и затем лавиной неслась на сцену. Лера вдруг поцеловала Васю, отстранилась, улыбнулась и сказала, как могла громко:
– Спасибо!
В машине Лера пояснила благодарный поцелуй, откинувшись на спинку сидения и умостившись в его правильную и тщательно подобранную ортопедическую форму:
– Если бы не ты, я бы не пошла на подобный концерт. У меня были другие стереотипы понимания классической музыки. Я рада, что ошибалась: это не скучно. Но здесь надо думать, что-то интуитивно соображать.
– Тебе противопоказано думать и размышлять в нерабочее время?
– Смеешься?! Считаешь, если шпильки на туфлях в десять сантиметров, значит, мозги куриные?
– Да нет же! Хотя это удивительно.
– Кстати, подержи эти туфли. В машине я одеваю другие, для удобства управления: мы же поедем быстро! Можешь засекать время: ровно через полчаса ты будешь стоять у дверей своей квартиры. В бардачке пакет – туфельки положи в него, а мои коронные кроссовочки всегда под моим сидением… Так что из стильной красавицы я сейчас превращусь… сейчас превращусь… думаешь – в кого?
– В ведьму!
– Угадал!.. Что-о-о!? Что ты сказал?!.. А вообще-то, как ты посмел такое сказануть? Я – ведьма!? Ты хочешь меня оскорбить?.. В первый же вечер оскорбить? Ты хочешь, чтобы этот вечер стал последним?
– Нет, нет-нет. Неверное слово вылетело. Прости. Ты – волшебница. От тебя исходит магическая сила.
– В самом деле?
– Я это даже кожей чувствую, с закрытыми глазами.
– Проверим сейчас, как ты покоришься моей воле, – она повернулась к нему, обратила свои глаза в его глаза и долгую минуту собирала и прессовала во взгляде свои тайные мысли, выискивая брешь в его внутренней защите, затем слегка улыбнулась и царственно протянула руку, через которую также шла ее воля.
Василий, завороженный сиянием глаз чародейки, наклонился и коснулся губами длинного среднего пальца с нанизанным, сверкающем в полутьме перстнем. Лера резким движением вонзила ноготок чуть повыше верхней губы – и капелька крови обагрила и ноготок и губу.
Боли не было. Странный привкус крови опалил горло.
Лера с той же улыбкой поднесла ноготок к своим губам и размазала капельку крови по алому рту, поверх блеска помады. Затем она снова поднесла палец к месту укола. Губы зашептали странные непонятные сочетания слов – ранка на губе мгновенно сомкнулась и алый рот, шептавший заговор, вернул прежний влажный блеск.
– Не испугался? – со смехом спросила Лера и, не дожидаясь ответа, нажала на кнопку пуска автомобиля и резко утопила педаль акселератора.
Автомобиль, как выпущенная из тугого лука стрела, понесся по темной городской дороге…3. Переписать свою судьбу
Красная «Мазда» летела по городу без остановки. Лера подбирала такой скоростной режим, чтобы не выпасть из «зеленой волны» светофоров, то притормаживая, то ускоряясь. Ночная мгла окружившая дорогу, поубавила участников дорожного движения настолько, что порой некоторые участки улиц элегантное авто проносилось в абсолютном одиночестве, словно улица, асфальт, фонари были сделаны только для них, что, впрочем, так и было в представлении модной и бескомпромиссной девушки.
Сияя косметическим шармом, имея в резерве эскадроны ретивых лошадей, четырехколесный друг словно расправлял крылья – рвался ревностно исполнить волю водителя. И это возбуждало Леру, однако громоздившиеся вдоль обочин сумеречные исполины домов, ограждение, разметка, знаки слегка охлаждали ее страсть к дикой скорости, и она упражнялась в залихватских обгонах, стараясь не причинять никому помех, и в то же время самой лететь в авангарде, лететь на близкий и далекий зеленый огонечек трехглазого регулировщика.
Выбравшись за город на трехполосное одностороннее шоссе она, не теряя ни секунды, включила форсаж своему болиду цвета свежей крови. От резкого ускорения Васю вдавило в кресло, и он словно подавился воздухом свободы и простора, ворвавшегося в приоткрытое окно.
– Закрой окно! – жестко скомандовала Лера. Эта ее воля без промедления закрыла окно руками попутчика, который не мог сопротивляться здесь, в ее управляемом снаряде. Василий, с затаенным дыханием и расширенными глазами, когда включается и боковое зрение, устремился вслед за ярким светом фар. Ему чудилось, что машина съезжает с дороги. Но нет, кругом же лес! Высокие сосны, заслоняющие звездное небо. Луна была крупнее солнца, и то и дело показывалась из-за крон деревьев. Направленный поток света фар выхватывал из какой-то пылевидной темноты очертания дороги. Там, где на придорожных столбиках были свет возвращающие полоски, две вспыхивающие линии протачивали во мраке слабые ориентиры пути и были точно сигнальные разметочные огни взлетно-посадочной полосы аэродромов.
Василию вдруг показалась, что вот так всю жизнь он будет мчаться по едва приметным ориентирам, предупреждающим преждевременный съезд за обочину с жизненного пути. Перед поворотом число указующих полосок, их яркость, зримость, очевидность увеличивалось, и Лера, порой не сбавляя скорость, мастерски проходила их, чуть подруливая, тем самым балансируя едва ощутимым креном разогнанного кусочка жизненного пространства.
А, когда они выходили на прямую, ориентиры терялись, и они летели в серебряном туннеле из собственного света фар. Одно неверное движение, помноженное на величину созданной скорости – авто протаранит вековые деревья и скалы.
Как раз на просторе Лера чуть сбрасывала ход, и Василию чудилось другое – что они растворяются во тьме, что тьма проглатывает их, и даже потяжелевший диск Луны потворствует этому. Сам фосфорический лунный свет представился светом обосновавшихся на бледном спутнике Земли полумертвых душ.
Эти души преждевременно ушедших людей, не прошедших положенный круг жизни, постоянно взывают к вниманию. Их чувствуют звери, что воют на Луну. Их чувствуют люди, выпавшие из канвы традиций реальной жизни. Потому что всем им страшно за их неприкаянность, и ужасает то, что эта полудуша снова хочет вселиться в любое живое существо, чтобы до конца пройти цикл своего развития, а им, в чье тело вживется чужая идея, придется решать, исправлять чужие ошибки, довершить то, что не сделали они.
И так будет всегда. Тьма убиенных, замученных, казненных от собственных преступлений самоубийц, не совладавших и запутавшихся в жизни, – они кружат, как ветер, что бьет по стеклам окон, что бросает пригоршни снега в лицо. Они ждут и жаждут своей минуты воплощения, ведь небеса для них закрыты… Лера, словно чувствуя мистический страх попутчика, включила радио погромче. Бодрый ритм заполнил салон. Лера улыбнулась и тряхнула волосами…
По прошествии получаса, как и обещалось, автомобиль плавно припарковался у дома.
– Я под впечатлением от дороги, – сказал Вася, прогоняя раздумья.
– А я под впечатлением концерта.
– У меня есть тот же самый концерт на виниловой пластинке. Соло на фортепиано исполняет Эмиль Гилельс. Был такой знаменитый пианист. Знаешь?
– Ну, как тебе сказать… Знаю – не то слово. Вот ты сказал, и я уже знаю, но знаю ли я как должно, в том знании, что у тебя – вот этого не знаю!
– Ты хочешь сказать, что хочешь посмотреть эту пластинку? Что-то я сказал, не пойму и что…
– А что тут говорить? Пойдем, посмотрим, оценим.
– Я живу один, квартира родителей, – сказал Вася на пороге своего дома и, предупреждая вопрос, пояснил: – Родители у меня умерли. Два года назад. Сначала мама, потом через полгода и отец ушел. Так вместе их и похоронили.
– Болели?
– Мама болела. Тяжело болела… Отец после ее смерти как-то сразу сдал… затосковал что ли.
– Запил?
– Как раз наоборот: ни капли в рот. Что-то в нем надломилось.
– Привыкли они друг к другу. Срослись, как сиамские близнецы. Раньше такое явление было распространено. Женятся и – до гробовой доски вместе! У меня родители той же породы: единственный брак, вместе сорок лет! Я у них единственная дочка. Они меня своей любовью исполоскали. До сих пор живу с ними. У меня своя комната. Квартира у нас четырехкомнатная.
Мама на пенсии. Папа вот-вот выйдет туда же, но хочет продолжать работать. Он ведущий специалист, бездна опыта, знаний – не отпускают.
– Не потеряют тебя?.. Проходи сразу в комнату.
– Нет, я предупредила, что могу задержаться. Я частенько похаживаю в ночные клубы. Развеяться и развлечься.
– Ни разу не был.
– Неудивительно! Фортепианные концерты там противопоказаны.
– Что же вы там делаете?
– Ха! Насмешил. Что там делаем? – Лера рассмеялась и, резко оборвав смех, серьезно сказала: – Во-первых, танцуем. Хочешь, покажу…
Она подошла к стереофоническому музыкальному комплексу, состоящего из первоклассного ресивера, вертушки CD-дисков, DVD-рекордера, вертушки виниловых дисков и кассетной деки. В знак восхищения ее оттопыренный большой палец взметнулся, как флаг победы над серостью. Гостья наклонилась, словно любуясь элитной аппаратурой, и нажала заветную кнопочку на ресивере.
Черные, покрытые рояльным лаком колонки с поддержкой такого же черного и блестящего богатыря-сабвуфера ожили четким нарастающем ритмом. Великолепный низкочастотный звук барабана, созвучный с ритуальным набатом сокровенного древнего таинства, всколыхнул упругой волной тишину комнаты и привел в едва ощутимые и нарастающие вибрации все, что попадалось на пути всепроникающих колебаний, становящихся сердцевиной нового феерического действия.
Низкий грудной женский голос внес череду отрывочных возгласов какого-то странно-пленительного душевного переживания. И вот ритм вышел на полную мощь, и в звуках взволнованного голоса стали слышны и различимы слоги и слова: «Син-ний синий иней лег на провода…» – так понимались эти слова, но негритянка пела немножко о другом.
Она пела о жизни с билетом в один конец, о единственности каждого мгновения, о невообразимой жажде вместить в это мгновение все самое лучшее, теплое, сердечное, о единственном человеке, без которого уходят краски дня, и серая-серая муть разливается бескрайним потоком. Поток становится аморфной массой, где уж и вовсе не найдешь ту изначальную крупинку любви, то маленькое зернышко любви, которую ей и ему дает Высшая сила – дает всего один раз, и которое никак не может произрасти в почве, пропитанной нечистотами, ядами, отходами.
А время уходит, растворяется сизой дымкой иллюзий… Ах, если бы не барабан, этот мощный набат, этот пульс времени, что не остановить никому и никогда – можно было давно выйти на тихий берег надежды, оставляя довершить этот путь кому-то другому, пусть даже вполне реальным проектом – собственным деткам… Пусть так прозаически закончится эта удивительная поездка взлета первых взрослых сил и дел после детства и юности, согретых теплом родительского дома и пронзительной мечте о синей-синей птице, которая не станет синим-синим инеем, что лег на провода высокого напряжения души…
Что же не хватает? Что свое внести в эту щемящую мелодию о синей птице и синем снеге?.. Лера чуть прикрыла глаза и неудержимую жажду движений подчинила рисунку ритма музыки, ворвавшейся в комнату сладкозвучной музыки, усложненной бас-гитарой, соло-гитарой и чудным негритянским соло.
Лера словно металась между составляющими музыки резкими, рваными, плавными движениями, показывала саму суть движения, чистую страсть, редкую жажду феерической нескончаемой жизни с билетом в один конец, чудесной жизни, где нет конечной остановки. Ее гибкое тело извивалось волной. Голубая туника одеяния летала веером вслед, рождая в глазах карнавал света. Того света, что вперемежку с Луной вливался в окно, и того света, что изливался из бронзовых светильников. Этот свет также метался вместе с красивым тонким стройным девичьим телом, поблескивая на глади оголяющихся ног, спины, живота, груди.
Это мелькание света с легким привкусом какого-то начального эротического действия словно создавало новый образ совершенной женской красоты, такой реальный и живой, находящийся в шаге от него, оцепеневшего и боящегося стронуться с места.
Тот далекий образ бесподобной пленительной девушки в синем цвете мечты, тот образ, нарисованный собственной фантазией в каком-то воображаемом мире, напрямую связанном с таинственным сверхъестественным миром, воплотился здесь в самозабвенном танце гибкой полуобнаженной красавицы. Неужели, это так?..И он не мог понять, почему такое странное совпадение той пленительной девушки мечты и той девушки, что любила его на берегу Тихого океана… и сейчас вот она, назвавшая себя Лерой… Он не мог справиться со шквалом воспоминаний, ощущений, стертых желаний, а Лера вилась вокруг волнами этого самого океана мечты, и того – настоящего Тихого океана. Она каждым стремительным движением поднимала волны выше, возбуждая вокруг цунами, лавину сладких чувств. И эти простые строки исступленно повторяющиеся как заклинание: «Синний синий иней лег на провода, в небе темно-синем синяя звезда…»…Где же ты бродишь мое милое счастье…
– Эй, очнись! – музыка вдруг стихла и Лера, запыхавшаяся, с распущенными волосами, стояла перед ним и потрепала рукой по плечу и по щеке. – Ты куда улетел, Васек? Я здесь, рядом. Очнись от прошлого. Об этом уже говорила!
– Ты меня ошарашиваешь на каждом шагу! – только и смог сказать он. – По-моему, это неспроста!
– Конечно! Ты еще не догадался, зачем я здесь?
– Ах, да!..Сейчас покажу пластинку с Гилельсом.
– Постой, не торопись… Что уж мы с тобой – совсем дурачки? В полуночный час будем слушать, как фортепиано производит рейдерский захват оркестра?!.. Нет, концерт замечательный, его я прослушаю с пластинки… к тому же аналоговый звук с шипением иглы – это что-то! Правда, у меня нет ностальгии по винилу, потому что и CD для меня прошлый день. У нас в клубе иногда бывают ретро-вечеринки под винил и портвейн «Солнцедар»… Ох, и трещит потом голова от шипучей иглы, гремучего пойла, пьяного веселья!
– Здесь, через мою аппаратуру, ты едва различишь легкий шорох. Здесь звукоснимающая головка электромагнитного типа. Одна из самых лучших. Представляешь… – с увлечением начал он рассказывать. – Игла с алмазным напылением эллипсоидной формы! В звуковой дорожке она повисает под строго подобранным углом и, едва касаясь по уступам, выпуклостям и впадинам, колеблется и с левой и с правой сторон. Сама игла помещена в тороидальный цилиндр из особого сплава…
– Оччень интересно! – оборвала Лера. – Давай-ка эти подробности в следующий раз. Я как-то в другие подробности предпочитаю вникать… Ты почему-то не показал квартиру?.. Обычно гостям показывают, куда их пригласили, вкратце знакомят с местом обитания и обитателями. Ну, ты живешь один, это мы с тобой установили, теперь – почему один. Не хватает жилплощади?
– Да нет квартира, на мой взгляд, большая. Пойдем, покажу.
Василий с Лерой вернулись на порог жилища и начали осмотр с прихожей. Стены ее были стилизованы под кирпичную кладку, с натуральным рельефом меж-рядовых пазов, так что Лера даже провела пальчиком, недоумевая: забыли штукатурку наложить? Прихожая была тесновата, как, впрочем, и остальные помещения: ванная, кухня, три комнаты с отдельными ходами. То, что кухня с блоком гигиенических помещений была в непосредственной близости с входной дверью – понравилось, и было невольно взято на заметку. И три комнаты спланированы так, что две легко превращаются в одну, с площадью метров в тридцать пять. Причем, эти комнаты выходили на лицевую сторону дома. Третья комната, поменьше, имела лоджию с видом на стену соседнего дома. Коридор, в общем-то, широкий, заставленный мебельной стенкой от пола до потолка. Ага! Вот почему в комнатах был аскетически пусто, и вместе с тем достаточно по ее назначению.
В гостиной – трансформируемый кожаный диван, напротив – стойка с медиа-аппаратурой, большой телевизор. В спальне широкая тахта, светильник и тумба с множеством ящичков – и больше ничего. В третьей комнате размером четыре на четыре метра стояло массивное кресло-кровать, напротив высокий шкаф, забитый книгами. В одном углы компьютерный стол, в другом – дверь на лоджию. Посредине комнаты, между этими предметами, лежал плотный и толстый натуральный шерстяной ковер, смотревшийся здесь центральным элементом интерьера.
– Видно, что старались в обделывании квартиры. Просматривается оригинальный подход. Твои предки очень старались украсить свое гнездышко. Правда, сейчас это устарело. Несмотря на то, что все еще смотрится чинно и аккуратно, кое-то неплохо бы и переделать.
– Я ничего этого не замечаю. Все крепко приклеено и прибито. Этого достаточно.
– Нет, этого мало! Всегда нужен шарм, особенность, оригинальность. Но ты извини: чего это я в критику ударилась? Сама не пойму… Тут у тебя однозначно хорошо! – она шагнула босыми ногами на ковер и обвела взглядом комнату. – Такое ощущение, что вчера здесь была, и позавчера тоже, и поза-позавчера. Здесь уютно и что-то еще сквозит очень и преочень знакомое. Что же?.. У тебя столько книг! Неужели все прочел?
– Читаю ежедневно.
– Зачем? Где-то учишься?
– Учусь… Университеты жизни прохожу.
– По книгам, что ли… или по жизни учишься?
– Стараюсь то и это совмещать – в симбиозе свой учебник для себя состряпать.
– Забавно! У меня у папы книжный шкаф намного меньше, и книги в основном технические, а на особом месте гравюра профилей трех деятелей с глазами, устремленными в одну точку. Один такой бородатый, усатый, нечесаный, другой – с выпуклым лысым черепом, со стилизованной бородкой, третий – с усищами и волосищами. И тут же на двух полках их книги.
– Представляю, о ком ты говоришь. Это вожди. Было такое революционное учение о преобразовании мира угнетенных и угнетателей в справедливый мир равных возможностей для всех.
– Получилось, как считаешь?
– Одно время получалось… Создали на одной шестой части Земли огромную страну, не имеющую себе равных… Потом обо что-то споткнулись и что-то, видимо, учтено не было.
– Наверное, меня, мою яркую индивидуальность!
– Не слишком ли ты самоуверенная?.. Хотя, возможно, ты права.
– Это не подлежит никакому сомнению… Еще – сама цифра шесть таит в себе опасность… Надежнее стремиться к нечетным числам: занимала бы эта страна одну седьмую или одну пятую часть суши – бед было бы меньше… Ого! Я вижу у тебя книгу, которую и я читаю в качестве своего учебника. Практическая магия! Ты что же, увлекаешься? Ведь эту книгу нельзя, невозможно читать просто так. Любой прочитавший семь страниц становится причастным к таинствам и ритуалам.
– Я любопытствую. Здесь есть интересные наблюдения.
– Да и не только! – оживилась Лера. – Вот теперь мне еще яснее, для чего мы встретились!.. Ты знаешь, что в этой книге описано, как вызвать духа и внушить ему свою волю? И дух этот – конкретный! У него есть имя. По движениям планет и по порядку знаков зодиака, с помощью специально построенных таблиц извлекаются буквы. Которые затем выстраиваешь в определенном порядке, и получается искомое слово – имя доброго или злого гения каждого человека. Я своего вычислила. Это, скажу я тебе, кропотливый труд – собрать из магических знаков имя духа, который может тебе помочь. После этого специальными заклинаниями можно приблизить твоего духа и постепенно ощущать его краткое внимания. Готовить себя к его встрече и, наконец, в особый час вызвать, чтобы твоя воля трансформировалась в часть высшей силы.
– Зачем тебе это?
– Понимаешь, с его помощью я хочу переписать свою судьбу. Все мы рождаемся с готовой судьбой, что исходит из судьбы родителей, родителей моих родителей… короче, есть наследственная судьба – это канва, в границах которой формируются варианты родовых судеб с легкими отличиями. Так вот, я не хочу судьбы своих родителей. Хотя я их также очень люблю, но повторять их судьбу не хочу. Я хочу вырваться из родовой судьбы, и для этого нужен тот самый конкретный дух, что заложил основание нашей родовой судьбы, – только он может внести коррективу в существующие помимо нас предначертания, перенести с одного уровня на другой, поменять само качество реальной жизни, чтобы та частица, что остается после смерти или, точнее, является результатом жизни, увеличила силу этого Духа, а, может быть, и встала вровень с ним. И что интересно – шанс встречи с ним только один. Все надо делать последовательно и аккуратно, шаг за шагом приближаться, проверять и пробовать: могу ли воззвать и лицо в лицо сказать, что хочу?.. И что он не может не сделать… Мы сейчас попробуем это сделать, пусть в первом приближении… Не сдрейфишь, а? Иногда, чтобы вызвать могучего духа, нужен добрый дух, который поможет и даже приведет его. Я вижу знаки частого присутствия твоего доброго духа здесь, его незримые следы и веяния. С твоей помощью и с помощью твоего доброго ангела я приближусь к своему князю тьмы.
– Ты думаешь, это реально? У тебя получится? Для большинства людей это представляется бредом.
– Ты еще спрашиваешь! Тебе недостаточно, как я заговорила ранку? Посмотри-ка – и следа нет.
– Маленький шрамик остался… – Вася потрогал пальцем кожу над верхней губой, из которой не далее как час назад выкатились капли крови.
– Это тебе моя метка на долгую память! – она рассмеялась. – Но не беспокойся: захочу, и шрамик рассосется. Мир духов существует, – сказала она строго и сурово. – Он наполняет смыслом любую жизнь. Многие люди настолько увязли в глупейших проблемах, бытовухе, что им даже не хватает времени осенить тебя крестным знамением и восславить своего Бога, который им что-то щедро преподнес (они думают, что сами!), и потому кругами и спиралью они варятся в безумной каше якобы личных достижений. Это и есть бред! Какой-то фарс, подобие настоящего. А надо хоть на мгновение остановиться и суметь различить дыхание вечности в смрадном воздухе настоящего.
– Ты веришь в Бога?
– Я верю, что он есть. Но в церковь, любую: православную, католическую, протестантскую – не могу зайти. У меня сразу поднимается температура, я как будто теряю свое тело… Наверное, еще не построили ту церковь, с той самой религией, где я упаду на колени… Когда мне было четырнадцать лет, я вдруг ни с того ни с сего заболела воспалением легких. Проснулась в непонятном ощущении легкости. Было странно, приятно и необычно. Насторожил легкий озноб. Мама померяла температуру – сорок градусов! До сих пор помню это ощущение. Это, наверное, и был тот самый сладкий кайф смерти, которого духи мне дали всего один глоток… я и в самом деле чуть не умерла тогда! А, может быть, и умерла та обычная девчонка – ходячий выдрессированный манекен, из которых делаются обычные жены и составляются обычные семьи… Дальше и говорить не хочется, тем более – так жить.
– Это относятся к твоим родителям? Они поносят свою жизнь?
– Нет. Они выросли и жили в государстве, которого теперь нет. Они, конечно, хорошие… Очень хорошие. Они пропитали меня своей любовью. Они втиснули в меня столько внимания и нежности, что больше мне и не надо. Я бы хотела навсегда остаться той четырнадцатилетней девчонкой в море родительской любви. А вот здесь, во взрослой жизни, здесь любят за что-то. За твои красивые ноги и все остальное, чтобы и самому сладенького откушать. Работа, где надо напрягаться, чтобы не уволили. Коллэктив (чтоб им всем подавиться!), где обсосут тебя и обмоют до косточек. Мужчины и их жены говорят о любви, а на самом деле от трения их тел только тление – нет искры, нет огня, нет света настоящего чувства…
Она поморщилась и заговорила жестко:
– Вот я и предъявляю свой счет. Но – уже с повышающими коэффициентами: за дурость, за пошлость… и так далее. А они зовут меня стервой?! Ха! Если бывают инженеры человеческих душ, то я – хирург, точнее – патологоанатом. Вариться всю жизнь в безобразном котле недоделанных людей как-то не климатит. Я боюсь унизить себя злостью, тупостью… Вот ты – конструктор. Тебе понятно творчество. Когда перед тобой встает проблема, ну, конкретное техническое задание сделать что-то, чего в природе нет. Ты включаешь мозги, напрягаешь их – думаешь! Раз – и это несуществующее твоя рука разрисовывает линиями, использует существующую элементную базу. Эскиз, чертеж, проработка техпроцесса на его изготовление – и то, что не существовало, готово. Готово!.. Правильно я обрисовала существо твоей работы?.. Правильно!..
Лера чуть призадумалась и продолжила:
– Вот то мгновение, когда тебе вдруг стало ясно, как должно быть, можешь уловить и расписать, как своеобразный техпроцесс? Я – хочу. Хочу влиять на это мгновение. Отчасти и для этого нужно вызвать своего, только своего Духа… Ты можешь помочь мне тем, что рядом со мной будешь вспоминать свое лучшее, что было с тобой, что является фактом поддержки свыше…
Сходи, пожалуйста, в прихожую и принеси мою сумочку. Я тебе что-то покажу. И еще принеси пять свечей, можно обычные стеариновые. Я знаю, у тебя они есть.
Вася немедленно сходил за сумкой, сделанной из кожи страуса: Лера обожала все необычное. Из кухонного шкафа извлек свечи, оставшихся от родителей, от их неприкосновенного запаса, где были упаковки спичек и несколько пачек поваренной соли.
– Давай сядем на ковер друг против друга. Очень удобно скрестить ноги под собой… ты знаешь, это – одно из исходных положений йоги… Так, поудобнее усаживайся… Начнем сразу. Вот, смотри, – она стала извлекать из сумочки предмет за предметом: записная книжка, талисманы… – Эту записную книжку сделала сама из чистейших листов бумаги, которых никто не касался, разрезала, переплела шелковой нитью, разыскала специальные разноцветные ручки. Ими вписываю сюда все то, что почерпнула из прежних ритуалов и, обязательное условие, – только то, что сама через себя пропустила. Вписываю сюда духов: сначала идет его изображение, рядом подпись и клятва духа – в ней есть его имя, его звание, место и какая у него сила. Затем определено конкретное время относительно тех звезд, влияние которых определяют силу духа с привязкой моего местоположения, порядок его вызова. Эту книгу можно назвать дневником, подобием молитвослова: здесь заговоры, заклинания. Она освящена самими духами, поэтому я не могу открыть ее в любое время и в любом месте, а уж если кто-то другой возьмет эту книгу, начнет листать и, как ты говоришь, «любопытствовать» – его постигнет беда. Это может быть страшная неизлечимая болезнь, несчастный случай, пожар, авария. Так вот, перед тем, как открыть, я смотрю оглавление и выбираю именно ту страницу, открытие которой сейчас может сразу вызвать появление духа. Потому что еще именно его дыханием освящена эта его страница. На каждом развороте может быть имя только одного духа, а в конце разворота вписано его вызывание и заклинание, через которое дух напрочь связывается с книгой. В этой книге есть один незаполненный разворот, где только одно условное изображение – того, моего самого сильного Духа, который еще не стал моим. Чтобы он стал таким, он должен появиться здесь и вписать свое имя с клятвой верности мне. Смотри, чтобы открыть эту книгу сейчас, я должна прочертить магический круг, положить перед собой три важных пентакля… ну, или талисмана, говоря проще. Нужно три условия для магического успеха (вообще, цифра три – одна из самых магических): во-первых, время – ясные светлые тихие сумерки, вплотную к полуночи, во-вторых – твое существо, подготовленное к встрече с таинственным, и в-третьих, тщательно разработанный и скрупулезно исполненный обряд… Итак, исполнение первого условия очевидно, второе – иногда, сами того не ведая, мы интуитивно подготавливаем себя к встрече с Высшим, изгоняя, удаляясь от суетности и пошлости окружающего. Так скажем, собственное неосознанное влечение к Высшему становится неосознанным постом (молчаливым сосредоточением), который присутствует всегда, когда кто-то хочет сделать что-то такое, что выше его возможностей, что есть пока в его мозгу. В тебе я вижу такого влечения избыток… Ну, а исполнение третьего условия предоставь мне.
Лера взяла четыре свечи и, взглянув на звезды через окно, поставила их точно по четырем частям света. Зажгла восточную свечу и перенесла огонь на запад, затем на север, и в последнюю очередь вспыхнул огонек на юге. Одну свечу, которой распространяла огонь, поставила перед собой. Рядом положила закрытую книгу духов, три талисмана.
В безгласном сосредоточении обратила свой внутренний взор в пучину своего внутреннего Я, выискивая ту основу, тот краешек твердыни, откуда начнется ее восхождение к таинственным высотам Высшего.
Она стала вслух читать что-то, подобное молитве. Вася услышал обращение к Богу, славословие Отцу Небесному, призыв и мольбу, чтобы Он своим могуществом принудил явиться призываемого духа. Потом она положила руки на два талисмана и торжественно, возвышая голос, огласила свою волю:
– …призываю вас силой высшего могущества, которым обладаю, заклинаю и упорно приказываю вам именем Того, Кто сказал и свершилось, которому повинуются все создания, нареченным именем Тетраграмматон, Иегова, которым заключается век, при произнесении которого стихии распадаются, воздух колеблется, море убегает, огонь потухает, земля дрожит, и все армии небесные, земные и адские содрогаются, приходят в смятение и падают… призываю вас немедленно устремиться сюда со всех стран мира, без всякой отговорки, чтобы дать разумные ответы на все мои вопросы. Придите с миром, видимые и приветливые, при доброй воле, как мы этого желаем… чтобы выполнить наше приказание и до конца исполнять наши желания, отвечая ясно, отчетливо и недвусмысленно…
Огласив волю, она возвела руки верх, в звездное небо. И тут же Вася явственно услышал дикий волчий вой. Заунывный, глухой, тоскливый. Пламя свечей заколебалось, и вой усилился, к нему, казалось, присоединились новые голоса, мрачные, ужасно растревоженные. Скрежет зубов от преисполнявшей ярости послышался совсем рядом, как ровно в двух шагах за спиной. Ровно кто-то ужасный, истекающий смрадом, встал сзади, и пока прячется, вытягивая окровавленные руки к твоей коже… Гнетущий и злобный возглас вырвался из воя и резко ударил по ушам. Так бьет ударная волна, так бьют тренированным ударам палачи и изуверы. Вслед за встряской болью наступает мгновение шока, и затем приходит невероятная тишина, складывающаяся в новую беду… Пустота. Чистое белое поле и обезумевший ветер, не знающий, на чем еще выместить свою ярость. Поднять столб ледяной крошки и хлестануть по голому телу, по обнаженной душе…
Твердым голосом, в котором только крепла сила, Лера продолжала:
– …силой имен, что сейчас назову, уничтожится ваш злой порыв. Уйдите, жуткие элементалы, снова туда, где вас бояться, пытайте их, захлебывающихся злостью. И откройте дорогу тем, кого мы призываем…Лера подула во все четыре стороны, и вой удалился с движением выдуваемого воздуха. И вслед за этим заколебалась штора на окне, рванул ветер – настежь распахнулось окно. Все четыре свечи разом потухли.
Осталась одна свеча, которая освещала бледное прекрасное лицо Леры. Ветер закружился вокруг нее, поднимая волосы, срывая одежду. Вдруг голубоватый свет Луны и жемчужная россыпь звезд заслонила огромная темная туча. В какое-то мгновение небо помертвело, почернело, и уже другой шквалистый ветер исступленно и бешено стал бить в окно, точно зарекся разбить его вдребезги. На темном челе вечности замелькали голубенькие жилки. Нарастал и крепнул раскатистый гул. Над самым окном разверзлось небо. Полыхнула молния такая яркая, такая мощная и концентрированная, что от последовавшего грома содрогнулись стены и пол. Вспышка белого света прошила насквозь видимое прежде.
Василий, мертвея от дикого ужаса, воочию увидел только три темных силуэта, которые не смог пронзить свет, рожденный из разряда высочайшей энергии. Первым силуэтом была Лера, вторым – тень его самого, не отводящего глаз от преображающейся девушки, третий – темная фигура со скрытым лицом: она реяла над ними, точно выискивая ту самую точку опоры, точку соприкосновения реального и воплощающегося из Света и Тьмы.
Лера улыбалась. Она с наслаждением ощущала это загадочное движение, это кружение вечной тайны, к которой то приближалась, то отдалялась… Кто она, оно, они? Реальная девушка с фантастической душой? Кто это фантастическое существо, ищущее реальную форму какого-то нового воплощения? Кто они, реальные Лера и Вася, ставшие немыми свидетелями столкновения двух начал, двух времен?
Васе все более становилось жутко, что так бесцеремонно они вторглись в основу основ, в ту неведомую лабораторию жизни, открыли дверь, которую нельзя открывать и собрались войти туда, где жить, как прежде они жили, невозможно. Темный призрак, словно птица, парил кругами над ними, и волосы Леры, словно наэлектризованные, двигались вслед его движениям.
В памяти Васи воскресли слова Леры: «Ты вспомни свое лучшее мгновение. Потому что оно тебе послано твоим добрым духом. И тогда вместе с воспоминанием к нам придет и он, твой мудрый сильный добрый Дух. Я заставлю его поклясться в верности мне. Велю ему привести моего темного Духа».
Но какое же воспоминание он хотел пережить снова? Он стал как четки перебирать воспоминания в безграничных просторах памяти, словно листая такую же таинственную, как у Леры, книгу, и уже впрочем, с тайным восторгом, знал заведомо, каким оно будет. Усилием мысли соскребывая наслоение краски от первозданного рисунка, эскиза бедующей жизни, в котором по странному неведению появились новые и как будто ненужные краски, он живо воскресил в себе облик своей единственной любимой. Возлюбленной. Свою несравненную девушку, которую подарили ему как волны Тихого океана, так и волны фантастической мечты. И только он явственно представил это, как темная фигура замерла, а глаза Леры сомкнулись на помощнике, переживающем по-новому чудное и прекрасное прошлое. Она напряглась и приготовилась, и та темная фигура словно подначивала ее, словно подхватывала за руки…
Василий увидел ее, как живую. Он хотел вслух назвать ее имя и мельком, кратким взглядом вперед включил незначащим фрагментом и это настоящее – загадочно улыбающуюся Леру. В ее чертах он увидел что-то знакомое. Знакомое по тому феерическому голубому светы мечты, наиболее очевидной и совокупной с той дивной мелодией про синее небо, иней и девушку, которая только одна и нужна… Танец Леры, танец той, что была дороже всего… вдруг как-то странно все перемешалось, и он немного растерянно посмотрел вперед – стремительный бросок сильного гибкого тела повадил его навзничь. Властные губы впились в его рот. Эти губы, то мягкие, то жесткие, то обволакивающие сладостью, напомнили тот первый поцелуй… Он принял его и ответил…4. Твоя энергия лидерства
Сплошь и рядом, как пирожки из печки, вылетают новомодные амбициозные доктрины, которые покушаются растолковать нам, недотепам, секретное знание успешных людей, начинающего, как правило, с очень тонкого умения что-то желать правильно. Мало желать нельзя, много – тоже, а, чтобы знать середину, надо хоть раз рвануть к высотам.
Из чего же складывается точное и четкое подчинение собственной жизненной силы руслу могучей реки жизни? Той реки, что несет к обильным и скудным берегам, что выбрасывает на остров одиночества и погружает на дно, что становится стартовой площадкой для тех, кто сумел расправить собственный парус и опередил общее движение? А ведь можно, не мудрствуя, не напрягаясь, проплыть всю жизнь пассажиром третьего класса, усыпленным, успокоенным, одурманенным, подчиненным чужой воле.
Ан, нет! Рожденным в краткую вспышку любви это смерти подобно. Хотя и непросто построить свою жизнь в безмолвной и безучастной равнине, охлаждающей любой порыв, любой напряг, если не обрести это самое редкое знание, что научит, как не обжечься от огонька желания, который, словно высоковольтная искра способен запустить механизм исполнения желаний. Появляется вдруг нечто вещественное, реальное, и что важно, что главное – позитивное и конструктивное.
Можно бесконечно сетовать на властные структуры, которым делегировано право менять жизнь к лучшему, – она же как вроде и не думает меняться: как будто одни посулы, призывы, лозунги и никакой конкретики, тщательно расписывающей, как это хорошее завтра начать делать сегодня, что на самом деле ВСЕ озабочены только одним – скорей набить карманы и свалить подальше. А чтобы не догнали, замутить правильными словесами неправильные действия, напустить обману, что не сыскать такого детектива, который бы квалифицированно отделил бы зерна от плевел.
Была когда-то и есть как будто процедура сверки содеянного с эталонами как добродетели, так и порока – детектор лжи в виде собственной совести. Да вот становится больше уверившихся в то, что все путевое и путное одолевает ржавчина и плесень, что миром правит… все, что угодно, но не мудрость, основанная на единстве каждого в каждом. Но есть и те, кто верит только себе и строит свои планы по своему разумению, сумев сориентироваться в замудренно-извращенно-навороченном раскладе реальных сил постсоветского общества.
Нашим героям – Лере, Васе и Веэв – однозначно повезло с тем, что они встретились в один из судьбоносных моментов, когда стала выстраиваться специфическая форма участия частного капитала в одном из самых уникальных активов государственной собственности. Это все сейчас опубликовано в официальной прессе и то, о чем будет сказано, известно из открытых источников печати.
Всего пару слов из истории, из чего сразу станет ясно, о чем пойдет речь.
Когда-то почивший Советский Союз был мировым лидером во многих сферах производства и направлениях. Он был самый большой, самый образованный, самый талантливый. Самые быстрые ракеты, корабли и самолеты, самые умные, душевные и преданные чистым идеалам люди. Сплоченный народ, готовый с честью отстоять, защитить Родину от любых посягательств, от любого врага. Самые блестящие научные открытия, изобретения, воплощаемые в кратчайший срок – все это было (есть очевидные и неоспоримые свидетельства) и кое-что осталось от этой феноменальной самости. Например, космическая, атомная, оборонная отрасль все еще на известной высоте, известной недругам, которые со спутников вычисляют величину оставшейся самости, и потому свободного перемещения вооруженных до зубов янки пока не ожидается.
С некоторой недавней поры очень модным в российском менеджменте стали слова-понятия: аутсорсинг, выведение непрофильных активов. По существу это означает, что прежде тщательно оберегаемые государством предприятия стали запускать к себе особую форму частного капитала, в расчете, что новые, натасканные по западным меркам управленцы снизят издержки производства, взяв свои тренированные руки вспомогательное производство.
Короче говоря, толстую поросюшку, курочку, несущую золотые яйца, и работников при ней оставляют себе, как неприкосновенное государственное достояние, а те, кто заготавливает корм, убирает помещения, чинит механику и прочие технические устройства – сдаются как услуга в аренду. За такую элитную услугу рады побороться многие и многие частные фирмы…
* * *
Лера изнывала от скуки. Второй или третий день подсовывали рутинную работу по обработке базы электронных данных по планам и мероприятиям, выполненным производственным сектором ООО, где имела несчастье работать.
Она, изнемогая от рутины, выходила в коридор глотнуть свежего воздуха и расслабиться в мягком кресле у огромного панорамного аквариума. Уголок отдыха, организованный по дизайнерскому проекту, был одновременно и местом для курения, что всегда чрезвычайно возмущало Леру – она не курила, и табачный дым был ей противен. Быть рабом привычки – это не в ее правилах, и кроме того доподлинно знала, что в едком дыме содержится более четырех тысяч вредных веществ!
Стоило ей и сегодня фланирующей походкой направиться в уголок отдыха, как уже издали с неудовольствием и брезгливостью увидела, что место занято: в сизой оболочке смога сидел вполне симпатичный молодой человек. Белобрысый, стройный, в ярко начищенных модных туфлях. Она приостановилась на мгновение и, словно вооружившись метлой – виртуальным орудием для чистки жизненного пространства, решительно двинулась в заветный уголок.
– Вы очень некстати выбираете время для отравления себя в общественном месте! – презрительно сказала Лера, сощурив глаза и в упор разглядывая новую особь мужского пола, и добавила вскользь: – Не люблю самоубийц.
– Почему?… Выбираю не я, выбирает оно и они, – он заерзал от проницательного взгляда.
– Что это: оно и они? Расшифруйте!
– Оно – это я. Они – наши начальники, которые определяют паузы для глотка свободы.
– Со вторым согласна! А вот с первым: гермафродит, что ли!
– Хотите анекдот?
– Попробуй!
– Озадачились как-то большие начальнички, как повысить производительность труда. Дали работничку самое примитивное орудие труда – косу. Привезли в поле и заключили трудовое соглашение по скашиванию травы. Уехали. Ну, взял работничек косу и давай махать. Раз-два! Раз-два! Справа налево. Справа налево… Дурень… Приезжают начальники и смотрят и видят, что справа налево – продуктивное движение, а вот слева направо – впустую! «Бляха муха, за что ему деньги платим?! Давай, – говорят, – привязывай к косе грабли: будешь, двигая модернизированным орудием, еще и собирать траву в два вала». Усовершенствовали орудие труда, уехали. Приезжают после обеда. Путево получилось! Справа налево уложил траву, слева направо подобрал в другой вал! По́том, правда, обливается, пыхтит. Но работа есть работа, – не семечки щелкать. Задача есть стратегическая: Китай-Америку догнать и перегнать… А что если взад борону еще прицепить – сразу валы в кучи сгребать будет. Доработали орудие труда, запустили работника в поле. Он, бедолага, рекордсмен хренов, справа налево махнет – и травка подкошенная ляжет, слева направо махнет – валы поднимаются, шаг сделает – и в кучу сгребет. Картинка получилось!
Ноу-хау. Глубокая модернизация производственного цикла. Повысили производительность труда на 50 %! Снять видео ролик и распространить!.. Где-то без десяти минут пять, то есть за десять минут до окончания рабочего дня, едут Модернизаторы снова в поле – взглянуть на болезного работничка. Он же, только заприметив их с издали, бросил суперкосу, подвергшуюся глубокой конструкторской доработке, и – давай деру! Ух, рванул! Как от бандюган-блатников. Они догоняют: «Ты чего, бабла не хочешь? Уволим махом: еще десять минут тебе работать. Чего побежал?» – «Так вы счас на мне еще что-нибудь привяжете. А у меня только х…й остался свободным! Его не дам!»
Лера рассмеялась и отметила:
– Матерщинник ты вдобавок! Но развеселил. Про себя рассказал? Понимаю теперь, отчего переходят в оно!
– Ну я-то тот, который убегает и хочет сохранить хоть это, на букву х.
– Почему тогда ты – оно? Ну-ка, растолкуй!
– Когда стоишь рядом с такой девушкой, и понимаешь, какая она недоступная, невольно думаешь, что ты – оно.
– Ну, ты загнул, дружок! Сначала ты должен бросить курить!
– Это с какого боку сюда относится?
– Две заразы в одном теле не уживаются! Тебе надо выбрать одну.
– Ты – зараза???
– Еще какая!!! Похлеще твоего никотина в этом дыме. Могу сделать что угодно: взбодрить, развеселить, усладить, или – размазать, рассмеять, унизить, уязвить.
– Вах! Лублу таких женщин. Они – пульс времени.
– Я уже сказала, что прежде всего тебе нужно сделать. А потом посмотрим.
– Что же это, отсекаю от себя что тебе не нравится, что тебе противно, и все равно не гожусь…
– А ты думал, одного действия достаточно? Вы, мужики, смешные. Сделал предложение, подарил поцелуй, квартиру, машину и думаешь, заполучил навеки в собственность красивый домик, куклу для своей письки?!.. Ты должен постоянно доказывать, что ты можешь меняться вслед моими… эээ… изменчивыми желаниями.
– Кстати, я – Леша, а ты, я знаю – Лера.
– Ошибаешься! Я – Валерия Александровна. Только так. Передавай привет модернизаторам производства.
– А чего передавать? Вон уже нам машет рукой один из них.
В противоположном конце коридора стоял начальник отдела и плавным движением ладони подзывал к себе. Лера моментально собралась, посерьезнела и стремительной походкой деловой женщины направилась к шефу. Леша поплелся сзади: любая встреча с начальством была мраком.
– Заходим быстрее, рассаживаемся и слушаем внимательно, – быстро и властно заговорил Эдуард Викторович.
Он только что прибыл с какого-то важного совещания, и по его приятно встревоженному виду можно было заключить, что он хочет сказать что-то сенсационное. И, должно быть, не случайно зашел сразу в рабочую комнату Веэв и Леры. Когда случалось что-то важное и чрезвычайное, всегда обращались к Веэв.
– Информация, которую сейчас будет доведена до вас, конфиденциальна и пока является коммерческой тайной. Стало известно, что одно из крупнейших предприятий стратегического государственного комплекса будет выставлять на аутсорсинг одну из своих вспомогательных услуг. Наша задача – подготовиться к тендеру и выиграть его. И тогда…
– Мы все станем миллионерами! – встряла Лера и притворно округлила глаза. – Простите, что прервала, Эдуард Викторович.
– Более того: некоторые могут стать и миллиардерами!
– Простите еще раз. Нельзя ли уточнить: миллиардерами рублевыми?
– Рублевыми, Валерия Александровна, рублевыми!.. А вот миллионерами, быть может, и долларовыми… Повторяю: некоторые из нас.
– Что для этого надо? – продолжала ерничать Лера, впрочем, зорко поглядывая, чтобы не навлечь истинного гнева. – Продать Родину? Партию? Совесть? Как будто не все продано!
– Не все! Самое лакомое всегда приберегается.
– Вы это обо мне?
– Это я о работе, которую нам предстоит сделать. Чтобы поиметь это лакомое!
– Лера, помолчи чуток, – устало с доброй улыбкой сказал Веэв, и Лера сразу примолкла, обратив внимательные очи на импозантного мужчину – начальника отдела.
– Я вам оставлю копию технического задания аутсорсера. Там типичные требования, и тот уровень, который предъявляется к претендентам. Следует тщательно проработать документ и составить собственное заключение, что нам еще надо сделать, чтобы услуга была нашей. Я назначу рабочую группу по проработке этого вопроса распоряжением, но обозначено он будет в закамуфлированном виде. Ответственным будете вы, Владимир Владимирович. В группу войдут Валерия Александровна, Алексей Петрович по электротехнической части. Еще надо одного механика…
– Инженера-конструктора Василия Петровича, – живо отозвалась Лера.
– Достойная кандидатура! – подтвердил Веэв.
– Хорошо. Времени, как всегда, в обрез, и можно сказать, что это все должно быть сделано вчера. Но кое-что у нас есть, остается дополнить и разложить по полочкам в том порядке, что требует аутсорсер. Даю вам три дня и три ночи. От силы – неделю. Действуйте!Задача и в самом деле стояла непростая: зацепиться за флагмана!
В противовес развалу промышленности в целом по стране, предприятия Росатома динамично развиваются. Выстраивается закрытый ядерный цикл от добычи сырья, подготовки к использованию, самого процесса трансформации страшной энергии атома в тепло и свет наших домов, до возращения отработанного ядерного топлива для дальнейшей переработки. Строятся атомные станции за рубежом и в России, разрабатываются принципиально новые подходы к выбору типа реактора и топлива для него. Флот атомных ледоходов, переданный в ведение Росатома, сразу получил фундаментальный импульс к развитию. Морской путь из Европы в Америку вдвое короче по Северному морскому пути. К тому же Арктика – это кладезь природных богатств.
Как в прошлом веке, только после создания мощного энергетического комплекса (острейшую необходимость как залог индустриализации в этом провидел дедушка Ленин в своем первом глобальном плане электрификации отсталой страны), последовал небывалый индустриальный взлет страны российской, так и в веке нынешнем создание мощного энергетического комплекса, преобразующего энергию не углеводородов (дрова, уголь, газ), но то, что на рывок ближе к обладанию неиссякаемого запаса энергии – таинственную энергию атома, также создает неоспоримые условия для новой эффективной экономики.Веэв порой увлеченно просвещал Леру в изложенном выше духе и ключе. Ей отчасти была пофиг вся эта позитивная глобалистика, отчасти – интересно: ну надо же, остались люди, которые верят во что-то светлое в жизни! Когда Вася зачастил в их комнату, как новый друг Леры, он сразу примкнул к Веэв в своем чистом искреннем мироощущении. Они общались на другом языке, на другом уровне. Их интересовали технические устройства, как Леру интересовала ее косметика и психологические увертки в общении с мужчинами и придумывание каверзных штучек, уязвляющих женщин-сотрудниц. Она, сидя за своим столом, разглядывала их, Вээв и Васю, как ученый разглядывает в микроскоп глупых инфузорий и амеб.
Веэв несколько тяжеловат, но еще не обрюзг. Заметно жировое кольцо там, где у женщин талия – признак ослабления мужской потенции. На лице печать не только породы – живого ума, который разглаживает многочисленные морщинки и наполняет глаза острым интеллектом. Веэв хорош и также импозантен… хорош для решения технической проблемы, для технической работы. Она, как ни крути, делая курс на сближение, сошла бы за взрослую дочь от позднего брака. Если раскрутить его на интим, будет обоим неприятно: ему, что не смог, ей – что не получила… Нет, она решительно не понимала, как возможен, реален, нужен секс с пожилыми мужчинами? Наверное, исключительно за очень большие деньги в виде очень дорогих презентов.
Когда в ее жизни появился Вася, она с какой-то радостью и облегчением отринула невольные притязания к Вээв. Он тут же стал интересовать как неординарный человек с огромным опытом технического специалиста – вот что действительно представляло огромную ценность, вот, что неплохо бы переориентировать в интеллектуальный товар и выгодно продать. Но как?…
Вася, прилепившейся к Веэв по какому-то родству душ, тормошил его вопросами, неожиданными аспектами старых проблем, и Веэв с благосклонной улыбкой отвечал.
А Лера в магическом прищуре видела, как перетекает опыт из одной сущности в другую. Перетекают ручейками и ручьем, как… она улыбалась, вспоминая недавнюю шутку Леши: «Видела, как трахаются компьютеры?.. Нет! Так смотри» – он соединили коротким широким шлейфом жесткие диски двух компов и активировал действие слияния содержимого. На мониторе обозначился красочный процесс совокупление электронных устройств. Через некоторое время одно устройство приняло содержимое другого – так пчела-матка в весеннем полете совокупляется с множеством шмелей, которым после этого предначертана быстрая гибель, а ей, принявшей в себя множество порций мужской сущности, можно спокойно вернуться и творить новую жизнь…
Без мужчин никак нельзя. Они что-то придумывают: Вэев мудрит, Вася подстраивается под него, Леша хохмит… Она должна воспринять в себя эти многогранные ощущения и сплести из них свой венок могущества.
Лидер. Вот в чем зарыта собака! Вот оно это замечательное слово: Лидер! Это очень просто – быть лидером. Сначала стать таковым по своим ощущениям – это может каждый, следующий шаг – убедить в этом других. Вот такую простую формулу вывела Лера, наблюдая за мужчинами своего служебного окружения. Каждый из них в чем-то своем был первый: бездна опыта у Веэв, вдумчивость, наивный энтузиазм и однозначная нравственная девственность Васи (последнее ее особенно возбуждало), бесподобный сарказм Леши… еще один типчик в ее воображении напрашивается, пока стучится гостем, а мысль уже кружит вокруг и готовит ему царские одежды.
Между тем, Веэв уточнял и доводил до каждого план действий по выполнению непростой задачи, поставленной начальником отдела. То предприятие N, которое предполагает выставить часть непрофильного производства на аутсорсинг, имело электронную систему управления производства. Эта система многогранна, разбита на модули, каждый из которых ответственен за определенную сферу производства. Им следовало подстроить свою работу под определенный модуль, регламентирующий порядок ремонта и обслуживания.
Казалось бы, такого высокоумного производства не может быть в российской действительности, где в большинстве своем в грязных цехах через разбитые окна гуляет шальной ветер, занося сырость для плесени, поедающей остов строительных конструкций. Пустые заводы, пустые квартиры в жилых домах, где доживают брошенное старичье, поля, зарастающее горькой полынью и мелколесьем, наркоманы и путаны вместо пионеров и октябрят – что это за чума прошла по великой стране?.. Но, как у любого организма есть точки роста, так еще остался ряд направлений, которые становятся центрами роста и обновления. Это так же очевидно, как остается возможность говорить по-русски, ругаться матом и пить дешевую, но качественную отечественную водку.
– На сайте Росатома подробная информация о предприятии N. Прибыль за прошлый год составила более полутора десятков миллиардов, – вводил в курс дела Веэв.
– Вполне реально миллиончик отхватить, – снова встряла Лера.
– Отхватить нельзя, заработать – можно… Ты, Лера, берешь исходные данные к техзаданию и тщательно зондируешь, нет ли заморочек в плане каких-либо долгов перед контролирующими и предписывающими органами. Бывает и в дружной высокоумной семье нелюбимое придурковатое дитя или что-то подобное, что следует сбагрить. Здесь очень ответственно надо подойти, узнать всю подноготную, чтобы вместо аутсорсинга не влипнуть в аутлифтинг… Аутлифтинг – это вытягивание производства не то, чтобы на качественно новый уровень, но на обычный приемлемый уровень. Сами понимаете, у нас другая задача: взять такое, чтобы жирок был, взять не старую клячу, которая тут же помрет, а что-то работоспособное, что можно еще более улучшить.
– Алексея бы мне в помощники. Вдвоем сподручнее, – попросила Лера.
– Понимаешь, Лера, вторым пунктом нам следует сопоставить собственную базу материалов запчастей, проверить их кодировку, характеристики с той, что у аутсорсера.
– Да вам с Васей это как раз плюнуть.
– Ну, не скажи… Это объемная работа. Чем больше рук, тем быстрее сделаем.
– Ваш опыт и знание заменят десяток рук, а что не хватит – восполнит Вася… А мы все-все данные принесем, от всех выбьем в кратчайшее время и в ваш мозговой центр – на блюдечке с каемочкой. Ничего лишнего, каждый свое квалифицировано исполнит.
– Ну, ладно, уговорила, но учти – могу скорректировать распределение работ.
– У матросов нет вопросов. Что скажите, то и сделаем, – поддержал Алексей приятную напарницу и уже пододвинулся к ней ближе. Авральные работы вводили его в ступор. Любой шанс увильнуть, переместиться с центра в тень, формально оставаясь в центре – было его залогом хорошего настроения, а тут еще Лера… Три дня плотной работы, плечом к плечу, лицом к лицо, рука в руку… – что еще они смогут добавить в этот ряд?5. Суррогатное мясо, вино и любовь
В шашлычной чуть слышно играла музыка. Давно не бритый уроженец Кавказа с затуманенным взором слушал заунывный восточный мотив и поглядывал на забредшую парочку. В дневное время посетителей было мало, и кормили их тем, что оставалось от вчерашнего вечера. Но для этой пришлось варганить свежие блюда. Причем, однозначно свежим будет дымок от раскаленных углей, соус из маринованного лука и порция сухого вина, размягчающего кусочки мяса, успевшего за сутки подсохнуть и вобрать посторонние запахи.
Лера и Леша не случайно выбрали местом ланча отдаленное летнее кафе. Они ждали представителя аутсорсера, чтобы вручить неофициальный запрос, предшествующий официальному. Встречу подрядился организовать Леша, однако целые пятнадцать минут они просиживали в пустом и скучном ожидании. Теперь еще придется отравить обоняние запахом горелого мяса, что уже вызывало у Леры волну тошноты.
– Не мог выбрать кафе поприличнее? – брезгливо сказала Лера.
– Клиент сам назначил. Его желания – закон. Так вроде бы учат.
– Многому чему учат, да немногому научаются.
– Первая ходка должна быть на нейтральной территории. Так сказать, ничем не обязывающая встреча. Заскочили по пути в придорожное кафе.
– Ну и что?! Заскочили в кафе и… начали друг у друга щупать яйца, образно говоря. В разведчиков решил поиграть?
Леша восхищенно ответил:
– Ты за словом в карман не лезешь.
– Так ведь и не только за словом.
– А как насчет трах-бабах? – он наклонил к ней лицо, умасленное угодливой улыбкой.
– Чего?! – Лера отпрянула от мужской физиономии. – Поконкретнее.
– Ну, сама понимаешь: двое молодых здоровых людей противоположного пола совершенно естественным образом притягиваются обаянием легкой близости. Три дня командировки. Свобода! Можно и укатить куда-нибудь в укромное местечко.
– Ну, знаешь ли, прешь ва-банк. Ты еще мое первое условие не выполнил, помнишь? Дыхание свое освежить!
– А вот, – он бросил на столик ментоловый освежитель полости рта. – Даже запах алкоголя отбивает!
– Чувствовать в поцелуе вкус ментола – гадко! Ты же весь прокопчен и пропитан соусом не одного десятка девок, не так ли?
– Отбоя в желающих нет.
– Вот-вот, от каждой ты получаешь по бацилле, по микробу, которые скапливаются во втором твоем сердечке. Знаешь, о чем я говорю?.. Где у мужчин второе сердечко?.. А у меня сейчас Вася – он чистый и вкусный, как диетическое мясо. Вот, когда накушаюсь досыта, – если это случится, тогда, может быть, тебя заценю. Но для этого ты должен известную чистку пройти: с гулянками своими завязывать. Сейчас ты у меня ассоциируешься с тем завалявшимся шашлыком, которым нас хотели накормить. Полгода как минимум даю тебе испытательный срок.
– Неужели полгода – ни с кем? Ни одного траха? Давай сразу в землю закапывай!
– Нет, зачем же так однозначно понимать… Можешь с одной пожить это время. Мне покажешь ее. Я суть ее пробью (досье, подноготную враз скажу). Или… – Лера оживилась. – Настюшку из группы плановиков знаешь? Я первое время с ней в комнате сидела.
– Ну, видел. Корова. На мать-героиню тянет. Домашнее жвачное женоподобное существо.
– Ты глаза получше протри! Высокая, грудастая, попка что надо – алмаз, который некому огранить и превратить в бриллиант. Мужчина у нее никудышный, причем злая она на него… Ха-ха-ха… Вот тебе я ее даю для разминки. Чтобы не скучал полгода. Организуйтесь в маленький приятный романчик. Чтобы все было чики-чики!
– Ладно. Принято…
– Слушай, Леша, ты мне начинаешь нравиться: первый поцелуй не за горами. У меня к тебе маленькая просьба. Дело в том, что у меня срочные и важные дела выплыли, по которым мне надо отлучиться на два дня. Самолет через три часа. Вот смотри, я подготовила запрос по строгой канцелярской форме. В нем перечень вопросов, уточняющих техзадание на Услугу. Будь добр, вручи это письмо тому, кто прибудет, и попробуйте кое-что из этого решить на месте. По рукам?
– По рукам. Принято и это, – равнодушно сказал Леша, и кейс с документами перекочевал в его руки.
– Вот и ладненько! До встречи! – Лера улыбнулась, быстро встала из-за столика и легкой походкой, где хорошенькая попка, ладные ножки, гордо выпрямленная спина и развевающиеся волосы обратились в легкий, и вместе с тем умопомрачительный, эротический танец, пошла к своему неразлучному автомобилю цвета свежей крови.
Леша и небритый работник частного общепита проводили девушку восхищенными глазами. Как только автомобиль с красавицей вырулил на автостраду, Леша вынул мобильник и открыл в нем папочку с адресами. Стрелочка полетела по списку, высвечивая координаты и крохотное фото.
На самом деле никакого представителя аутсорсера он и не приглашал, а пригласил одну только Леру – отдохнуть по известной программе двухтактового блюза двух голых тел… прокололся! Не получилось и со второго разу!
«С Настюшкой повременим. С ней пуд соли, пожалуй, придется съесть. И бревно бревном. Есть варианты доступнее, правильно ориентированные, всегда готовые умеючи гульнуть по полной… кого же, кого же??.. Брюнетка Нина, блондинка Ленка и… – Леша мысленно пересчитал выданные командировочные. – Рыжую Риту сюда для полного комплекта. Вах, как хорошо: черненькая, беленькая и рыженькая!!! Вчетвером в одной постели! Вах-вах! Трах-бабах! Жизнь снова становится интересной!»
– Дарагхой, поди суда, – Леша подозвал жилистого поваренка, бармена и вышибалу в одном лице. – Чача есть? Свежий баран есть? Комната с большой кроватью есть?.. Счас три веселых дэвчонки прыкатят, ты бы нас сопроводил, где это все есть. Прощальный мальчишник устрою! Два дня и две ночи гулять будем! Пэть будем твою чачу, кушать будэм твоего барана! Деньги мои твоими будут! По рукам!?
– Для хороших лудей всэ эсть! Всэ найдэм! Всэ зделаэм! Гуляй, брат…
6. Лешева дудка в юбке из плюша
В предрассветных сумерках неведомый голос звучал, как редкое откровение природы. Чистые ясные звуки ошеломляли богатством тонов и полутонов, оттенков и хрустальных отголосков. Казалось, что это – тщательно отобранные звуки леса и перелесья, светлых речек и колдовских болот. Резкие порывы ветра, что ломают деревья, шелест листвы и быстрый взлет испуганной птицы, отдаленный гул речного переката и дробь копыт о стылую твердь, лихой посвист сказочных разбойников, жуткий смех лесной нечисти, раскатистый гогот лешего в окружении русалок, чья легкая и печальная серебряная трель оттеняла дикий бас громилы и злодея – все это одним звонким голосом таинственного знатока природы-матушки.
На мгновение звуки стихали и слышалось чириканье и щебетание пичужек, исполненное с тем же мастерским полнозвучием, потом вдруг неведомый голос перемежал розовую пастораль диким выкриком куражившийся нечисти, а то просто – разливались в воздухе звенящие рулады, исполняющие музыкальные колена в разных тонах, привнося одно в другое и получая что-то новое, более звучное и более совершенное.
Этот чарующий голос принадлежал невидимой птице, которая поет только в синей полумгле, скрытая непролазной чащобой кустарников, разросшихся вдоль речек и речушек. Это соловей. В дикой природе его не увидишь, настолько он скрытен и неуловим. Но песнь соловьиная до сих пор рвет на части ночную тишину в исконных местах обитания соловьев, которые из года в год осваивает людское сообщество.
Офис, где закружились людские страсти, замешанные на разных человеческих натурах, в одном направлении – обогащения, был расположен именно в том месте промышленной зоны, где раньше были заповедные соловьиные места.
Соловьев поубавилась, но одна пара гнездилась здесь из года в год.
Соловей был старый, и песнь его была совершенна. Веэв, к немалому удивлению Васи, держал дома певчих птиц и был их тонким знатоком. Он беглым взглядом определял название пролетевшей птицы и мог долго и увлеченно рассказывать о каждой из них. Когда-то он даже страстно увлекался ловлей певчих птиц. Причем, из массы птиц он выбирал единственных, самых лучших, остальных – выпускал.
В наше время перемен это увлечение сошло «на нет». Остались в квартире три элитных канарейки, из лесных птиц он на зиму ловил снегирей, а весной с приходом тепла отпускал на волю. В долгую зимнюю стужу алые грудки снегирей, их мягкий добрый посвист грели и радовали сердце Веэв.
Весной, где-то в последней декаде мая, когда в полную силу звучала соловьиная песнь, он затемно уходил на работу, чтобы слушать своего старого знакомца, искусника соловья. В эту весну срочная и судьбоносная работа предоставила возможность слушать соловьиную песнь от самых первых ночных звуков до последних, когда восход солнца и пробуждение окружающего глушили порыв полночного певца добавлять очарования в таинственную полумглу.
Огромный пласт работы, что взяли на себя Веэв и Василий, на три дня пригвоздил их к рабочим местам. Семьдесят два часа непрерывного труда, в течение которых были лишь небольшие перерывы на быстрый прием пищи, короткий сон и скоротечный отдых за чашкой чая, и вот, словно в награду – фантастическое соловьиное пение.
– Таких соловьев остались единицы, – пояснял Веэв. – В его песне более двадцати колен. Колено – это однотипный музыкальный фрагмент, посвист какой-нибудь птицы, сложные и таинственные лесные звуки. Каждое колено имеет название: кукушкин перелет, раскаты, дроби, посвист, клыканье, различные дудки… и самое впечатляющее из них – лешева дудка. Ты его сам определишь. Это словно леший хорошо поставленным глухим могучим баритоном гогочет от какой-то дикой радости.
– По-хорошему, охранную грамоту выдать этому месту. Переместить его в какой-нибудь заповедник, – ответствовал Вася, которому также разогнала сон соловьиная песня.
– Не слышал, чтобы в неволе они размножались. Случись так – все равно это уже не соловей. Чтобы была такая чудная песня, ему нужно место, которое он сам выбрал, нужен ночной перелет через континенты, эта дивная ночь, что фильтрует звуки, отбрасывая, утишая все серое, обыденное, тривиальное. И что-то еще ему надо, что ни он, ни я не выразим привычными словами, звуками. В старые времена очень много гнездилось соловьев по урочищам таких вот мелких речушек, как у нас. У каждого соловья своя территория, и все они – в пределах слышимости. И так же – ночью запоет один соловей, где-то вдали слышен голос другого. Возможно, таким образом они и учатся друг у друга. Этот наш соловушка остался здесь последним, похоже… Вот слушай, слушай сейчас – он разразиться дудкой лешего. Меня аж озноб берет…
– Фью-юить вюттю вит-дел крха-кха-кха УГУ-ГУ-ГУ-ГУ-ГУ ОГО-ГО-ГО-ГО АГА-ГА-ГА-ГА… – оглашался окрест чистейшим басом пробудившейся нечистой силы.
– Это что у вас тут такое? – в отворившуюся неожиданно дверь вошла Лера, словно воплощение этих звуков. Василий вздрогнул, а Веэвэ, словно приходя в себя, уткнул удивленный взгляд в Леру. – Вы что сидите вдвоем в темноте? И кто это орет за окном? Странно…
– Соловья слушаем. Очень редкого соловья, – ответил Веэв с некоторым недовольством.
– Ну, вы даете! А как же работа?.. По-моему, тут не один соловей глотку дерет. Ему явно аккомпанирует персонаж из ужастика. Это что в самом деле такое? Мозги не закипели у вас?
– Нет, это всего одна птица. Лесной маэстро соловей. Прошу любить и жаловать.
– Фантастика! Молодец пернатый! Поймать и продать.
– Не выживет в неволе. Так петь не будет. Судя по тому, что поет в полную силу, самку себе выбрал. В пору гнездования разлучать птиц то же, что и убивать. Даже если отлов произойдет удачно, петь не будет, – хладнокровно ответил Веэв.
– Ну, тогда сделать запись. А что – идея! Записать диск с редкой, как вы говорите, соловьиной песней. Оформить, разбавить релаксом – и кое-что поиметь можно в плане гонорара.
– Лера, все ты на деньги переводишь, как будто нет другого мерила!
– Нет, конечно! Вы, мальчики, не думаю, что одних соловьев тут слушали? А как же работа? Как задание? Выполнено? Сегодня срок. Край – до полудня все представить шефу. Я пришла на работу пораньше. Думаю, может, что помочь и вам. Леша где?
– Это у него спроси. Не видели его все эти три дня, – ответил Вася.
– Ладно разберусь с ним. Давайте-ка посмотрим, что у вас получилось.
– Вот смотри, – Вася протянул пухлую папку. – Это наш вариант техзадания. У Владимира Владимировича в компе пока сравнительная оценка нашего предприятия на соответствие уровню, предъявляемому Заказчиком, в том числе, чтобы обрабатывать заказы в электронной системе Заказчика. Еще бы вклинить сюда то, что вы с Лешей сделали.
– Это мы сделаем. И мы с ним порядочно потрудились… Не беспокойтесь! Я что думаю: вам надо срочно отдохнуть, причем – капитально. За три дня и три ночи вы сделали колоссальный труд, то, что дюжине бойцов корячить неделе две. Давайте-ка я вас прямо сейчас по домам развезу. На вахте отметки есть, что дневали и ночевали на работе. Так что я сама шефу наш труд выложу. Все равно ему день-два, а то и больше нужно, чтобы только прочитать, въехать. Вы это время отдохнете. Иначе точно бзик начинается – слушать в потемках горластую птичку. Гораздо полезнее хорошенько выспаться… И не спорьте, не спорьте! – Лера внушала мягко и непреклонно и все же внушила следовать ее воле. Усадила их в автомобиль. Усадила с приятной заботой и любезностью, бережно, как бесценный интеллектуальный товар. Стремглав доставила до осиротевших диванов и кроватей, при этом сама уложила Васю и задержалась с ним на полчасика, чтобы определить – насколько он соскучился по ней…
Быстро вернулась в офис, прошла в свою комнату и попробовала хотя бы в самых общих чертах самой вникнуть в то, что сотворили Веэв и Вася. За этим занятием ее и застал шеф. Он зашел за пятнадцать минут до начала рабочего дня и нарисовался на пороге, как могучий джин, у которого проржавела волшебная лампа.
– Как? – озабоченно поинтересовался начальник.
– Все отлично! – бодро и весело ответила Лера. – Три дня работали, не смыкая глаз. В основном – Владимир Владимирович и Василий. Ну и я, понятно… Я маленько подкорректирую, подправлю… так, мелкие грамматические ошибки, опечатки… и буквально через час вам принесу. Несколько документов принесет Алексей. Через час, если не назначите другое время, мы будем готовы держать ответ. Основных исполнителей пришлось отправить на отдых, во исполнение трудового законодательства РФ. Три бессонных ночи! Кстати, по ночам тут, оказываются, соловьи буйствуют. Бедлам у пичужек какой-то. Верещат, как полоумные. Весна, наверное, влияет. Вы не чувствуете весны?
– Гм, пришел в одном костюме, как видите.
– Весной, говорят, оживают многие желания, – Лера хотела было подмигнуть, но остановилась: все-таки начальник. Хотя никакого страха, никакого раболепия она перед ним не испытывала. Ей было любопытно: за какие такие таланты назначают начальников. Они семи пядей во лбу? Нет. Веэв гораздо умнее. Конкретно этот их шеф всего лишь типчик спесивый и хитротрахнутый. Вот именно – хитротрахнутый!
– Начнем с материального оживания. Выиграем тендер и кардинально перестроим свою работу, – прервал раздумье Леры начальствующий субъект.
– Вот, – Лера протянула ему пухлую папку, подготовленную Веэв и Василием. – Вот оно, начало.
– Давайте, это я и прочту, пока вы правите электронный текст. Мне по барабану грамматика, главное – суть, – начальник выхватил из рук Леры папку и, не теряя времени, ушел в кабинет.Лера погрузилась в корректуру и форматирование текста. Офисными электронными редакторами владела в совершенстве. Такая работа ей однозначно нравилось. Править то, что сделано другими – это в ее духе!
Она читала с предвкушением важного и знаменательного начала и, вместе с тем, вносила косметический шарм в текст. И так увлеклась, что не заметила, как тихонько отворилась дверь, через которую просочилась темная фигура. В воздухе резко распространился смрад. Лера поморщилась, оторвала глаза от монитора и посмотрела на вошедшую тень. В лице ее мгновенно отобразилась гримаса отвращения.
– Ты из какой лужи выбрался, чучело? – гневно вопросила прилежная сотрудница и картинно заткнула нос пальчиками.
Пред ней стоял Леша с осовевшим взглядом, иссиня-черными кругами под глазами на сером лице, взъерошенный, нечесаный, помятый и, казалось, покачивался на ослабевших, подкашивающихся ногах.
– Ты где вообще был, чудило?
– Как ты была права, Валерия Александровна, уехав из шашлычной! Как права, – заныл он. – Спустя пять минут чурбан принес мне две порции, что мы заказали. Я, чтобы не пропадать добру, слопал… и тут началось… В животе забурлило, застонало, завыло, полезло все из всех дырок. Одним словом, отравился. Трое суток полоскало. С унитазом в обнимку сидел три дня и три ночи. Во, как бывает!
– Ффу! Нырнул бы туда, в унитаз, чтобы не мучиться… Отойди от меня подальше.
– Разреши, я тут присяду, за стол Веэв… Чайку бы мне крепкого, горячего.
– Уж не думаешь ли ты, что я сейчас буду отхаживать тебя? Включай сам чайник. Заваривай себе чай. Да делай все побыстрее. Рассказывай, как поручение выполнил.
– Счас, счас только пару глоточков сделаю. Дай пять минут, – умоляюще сказал Леша, и за эти пять минут ожидания, когда заварится чай, он откинулся в крепкий сон.
Богатырский храп резанул по ушам Леры.
Она вскочила, как ужаленная и, потрясенная наглостью (в ее присутствии и в такое-то время давать храпака!), не выходя из-за стола, положила на ладонь половину пачки бумаги формата A4, покачивая рукой, проверила увесистость, перевязала на скорую руку шпагатом и прицельно метнула в спящую образину.
Стопка плотной бумаги шмякнула по лбу и рассыпалась раскрывшимся веером. Леша замотал руками, словно спасаясь от роя невзначай потревоженных ос.
– Что это?! Что это такое!? Что тут валится со всех сторон?!
– Бумагу подбери, мурло! Хоть так тебя заставить поработать! Ты, хренов сын, пьян… Унитаз, с которым трое суток, говоришь, обнимался, не с женским ли лицом был, да еще в двух или трех вариантах?! А?… От тебя разит перегаром и похотью… Со мной, знаешь ли, в такие штучки не играют. Я тебе что сказала? Какое направление тебе было дано? Ты ухом и рылом не повел! Мы сейчас все тебя в настоящий унитаз засунем! Мы – это я, Веэв, Вася и Эдуард Викторович. Не слабо у нас получится!
– Валерия Александровна! Умоляю, не выдавай… меня же выпрут с работы! Ну, куда я пойду, тем более сейчас, когда такое наметилось… я исправлюсь, я хоть что для тебя сделаю, – он бухнулся на колени и подполз к ногам Леры. – Разреши туфельку поцеловать, уж туфельку-то можно… вот: мм-а…
– Еще чего! Ползи к выходу, – Лера встала из-за стола и пошла вслед за Лешей, послушно передвигающимся на четвереньках на выход. У двери оба приостановились. Леша с жалостным недоумением оглянулся: неужели и дальше так выползать в коридор.
– Запомни: ты – мой должник, и будешь делать так, как я хочу! Иначе будет еще больнее, чем вот это, – Лера с силой пнула туфлей прицельно в анальной отверстие, скрытое штанами. Леша тихо взвыл и выскочил в коридор. – Иди проспись, обормот. Чай свой забери.Ровно в десять часов начальник отдела вызвал Леру. Она ждала такого поворота, и уже подготовила полный и расширенный отчет по результатам проделанной работы. За пятнадцать секунд девушка подправила губы помадой, провела расческой по волосам и прыснула за уши специальными духами с биологическими ферментами. Теперь она была милая обаятельная коллега, о которой и не подумаешь, что способна тиранить, ставить людей на колени.
Шеф, улыбаясь, вышел навстречу, как только она вошла в кабинет. Лера, словно забыв, что виделись, протянула руку для делового рукопожатия и тряхнула волосами, обволакивая шефа густым женским ароматом.
– Вы сделали больше, чем я думал. Вы – это вся ваша команда. Задел хороший получился. Капитальный задел! Я думаю, без труда обойдем конкурентов. Сроки торгов всегда минимальные, и не все сумеют подготовиться с должным качеством. Мы будем лучше.
– Я уже подготовила чистовой вариант!
– Вы – находка для нашего офиса. Бриллиант! Вы очень эффективная сотрудница! У вас отличные организаторские способности. Стратегическое мышление есть. Вы коммуникабельны, умеете работать в команде. Зачислю-ка я вас в свой золотой резерв, поднатаскаю кое в чем, и – большому кораблю и простор нужен больше!
– Я вам благодарна за вдохновляющую оценку. В данной работе большая доля Владимира Владимировича и Василия. Вот их бы поощрить! Не поверите, я выиграла в гипермаркете, на их празднике, десятидневную путевку в Таиланд. Путевка на двух человек. Я предлагаю вручить эту путевку Владимиру Владимировичу. Вдвоем с женой они бы слетали, отдохнули. Классно получилось бы! Представляете, какую сильную мотивацию и на остальных сотрудников мы бы произвели!
– Сама слетала бы.
– Не с кем лететь. Я пока одна, никак не хватает времени – определится с настоящим другом. Работа, понимаете ли, самообразование, личные проекты… Времени на личную жизнь нет. Успею еще съездить… Подумаешь, Таиланд, Египет, Европа-Америка и прочее – я и здесь не скучаю, каких угодно развлечений найду… Еще предложение у меня есть. Буквально завтра исполняется пять лет нашей ООО-шке. Не забыли? По этому случаю нужен праздник. И на нем-то, в числе прочих поздравлений, вы и вручили бы Владимиру Владимировичу эту путевку от имени администрации, а?.. Вижу недоумение. Понимаете, этот умнейший человек так много мне дал в плане понимания важных ценностей, самоопределения, и так много сделал и делает нашему предприятию в целом… Не все в жизни измеряется деньгами, есть что-то такое, что не покупается и не продается.
– Гм, вы меня озадачиваете в очередной раз. Но в этот раз очень по-хорошему. Я приветствую сотрудников, которые предлагают на выбор решения проблемы или вопроса. Я соглашусь в том, что поощрить надо в первую очередь ваших двух кандидатов, и пусть будет юбилейный корпоратив!
– Ура! – захлопала в ладоши Лера. – Я напишу сценарий праздника за один час. И завтра вечером праздник состоится.
– Полное содействие с моей стороны.
«Все получается! Ах, и сукина же я дочка!» – игриво сказала себе Лера, когда начальник плел еще что-то благодарственное, и ноздри его подрагивали от бесподобных флюидов раскрепощенной женской красоты…7. Ловись, рыбка, большая и маленькая
Антонина Степановна рано вышла на пенсию. Ей бы работать да работать, но работы как таковой по ее складу, уму, образованию не было. Кончилась работа, скрючилась и съежилась. Чему учили в юности, и чему были посвящены три четверти трудовой жизни – оказалось ненужным для новых условий.
Новые условия – это капиталистический рынок, который внезапно пришел, как новая всеобъемлющая беда, как поветрие, как стратегическая инициатива правящей политической партии (или тайной масонской элиты?).
Сколько уже было поветрий-инноваций! Электрификация, коллективизация, индустриализация, социализация, стабилизация… теперь вот – капитализация. Нам, работягам, что?! Царя расстреляли, Гитлера разгромили, ядерный апокалипсис для процветающего с переменным успехом буржуазного мира подготовили. Теперь сами постигаем «скромное очарование буржуазии». Тщимся постигнуть.
Антонине Степановне еще повезло, что лишилась работы за пять лет до пенсии по сокращению штатов в связи с ликвидацией предприятия. Работала она в ателье мастером по пошиву меховых шапок. Пару годков помыкалась то на временных работах, то на бирже труда, и оформила пенсию досрочно. Пенсия не ахти какая, понятно, но хватает для оплаты коммунальных услуг и авоськи сухарей (потребительской корзины), дабы в следующий раз снова произвести оплату тех же самых услуг с коэффициентом инфляции, и просиживать днями напролет у телевизора.
Квартира есть, «хлеб» в виде потребительской корзины, разработанной политическими диетологами – тоже есть, зрелищ в телеприемнике – умотаться. «Жизнь становится лучше, жить стало веселей» – что-то вроде этого выговорил генералиссимус Иосиф Виссарионович, знакомый ей не понаслышке. Вечная оптимистическая фраза. Кратковременная отсрочка от маеты и подготовка к следующему витку.
Наслаждаться тем, что дано от природы: небо, воздух, лес, вода, кошки и собаки? Наслаждаться и тем, что сотворено лучшей частью человечества – искусством: книги, музыка, живопись? Все-таки, маловато. Дрянная мыслишка о покупке собственного дома, видимо, так и останется несбыточной мечтой. Откуда вообще взялась эта мыслишка о красивом доме в тенистом саду? Тлетворное влияние массовой культуры? Или бегство от этой самой культуры в собственный островок счастья?
В свои пятьдесят три года Антонина Степановна выглядела молодухой.
Никакой серьезной болезни.
Никаких вредных привычек отродясь не было.
Сигарета было выкурена лишь наполовину и всего одна.
Алкоголь первым дурманом отвратил от себя напрочь.
На всю жизнь хватило одного мужчины – супруга.
Психическое здоровье зиждиться на здравом смысле.
Все органы функционируют правильно.
Кожа гладкая эластичная.
Вес в норме.
Цвет лица – свежий.
В глазах – спокойное сияние доброты, просветленной опытом жизни.
Бортовые самописцы в виде компьютерных томографов, УЗИ, клинических анализов крови и прочего показывают, что параметры биологического организма великолепные – полет продолжать можно.
Только некуда: работы по душе, как уже говорилось, – нет, зарплата мизерная, начальники – сволочи.
Нда, перспектива паршивая. Нравственное здоровье также требует заботы. Хорошо, что супруг – Владимир Владимирович – продолжал работать. Ему 56 лет. И он также здоров и крепок, но от сидячей работы стал копиться жирок. А лишний вес – начало нездоровья. Это сигнал в жизни что-то срочно поменять. Напряженный труд, к тому же, ценный супруг сдабривал плотным обедом и ужином. Любил хорошо покушать.
И вот, в качестве новой точки приложения сил, Антонина Степановна основательно взялась за укрепление и без того крепкого здоровья своего добытчика-мужчины. Мочу и керосин пить не заставляла. Однако различные непонятные снадобья – биологические активные добавки – делала. Например, чеснок, протертый с лимоном и медом, настоянный на красном вине (плюс секретная добавка, которую запросто можно запатентовать). Вторые блюда готовила исключительно на пароварке на один раз. Да и остальная пища – всегда свежеприготовленная, с обилием овощей и фруктов на десерт. Была яростной противницей алкоголя: чтобы муженек усиживал вечерами бутылочку винца или пива – да ни в жизнь такого не позволит! Вечерами и выходными днями непременно вытаскивала суженого на свежий воздух: зимой покататься на коньках, лыжах; летом – на дачу.
Если у супруга ломился книжный шкаф от технических книг, то у Антонины Степановны – от пособий по народной медицине, традиционным и нетрадиционным методам лечения и оздоровления. Она с потрясающей настойчивостью выискивала все более совершенную методику поддержания, подпитки уникальных жизненных сил. Исходя как раз из уникальности себя и супруга и нужна-то своя, особенная, компилированная метода.
Так алхимик некогда искал формулу жизни и какого-то там камня, а выделил концентрированный алкоголь – горе-ученый, сукин сын.Когда-то Антонину Степановну осенило: постоянную заботу о здоровье делить на этапы. К каждому своя программка. С тех пор так и делала. Обозначала проблему и набрасывала схему решения. Допустим, следует изжить поползновение на жировые складки.
Она взяла листок бумаги, ручку и накидала супругу порядок оздоровительных процедур на подготовительном этапе. Однозначно, это будет очищение:
– желчных путей путем дренажа, растительно-кисломолочной диеты, специальной гимнастики и водных процедур;
– от микробов и паразитов с помощью настойки полыни, масла гвоздики и экстракта семян грейпфрута;
– лимфы энтеросорбцией;
– вымывание из организма ядов, токсинов, «энергетической грязи» посредством специально приготовленной «живой» воды;
– цветодиетотерапия.
«Ну, пожалуй, хватит, – подумала Антонина Степановна. – Излишние процедуры могут возыметь обратное действие: отвратить, погубить здоровый почин. А то и оздоровишь капитально муженька – он, понимаешь ли, налево начнет поглядывать. Помнится, после общеукрепляющего эликсира из чеснока, лимона, меда и красного вина (плюс секретная добавка) был очевидный подъем сил, в том числе и этих самых… ну, как сейчас говорят, сексуальных. Так еще ускачет жеребцом к молодой. Сейчас девицы предпочитают брать в мужья солидных, состоявшихся мужчин. От моего эликсира и замухрышка может стать брутальным мачо, если сильно захочет…»
«Любовь к денежным пузанам развивает чувство юмора. Это русский юмор с грустным лицом!» – сказанула как-то Валерия, новая коллега супруга. Впервые встретились на одном из корпоративных спортивно-массовых мероприятий. Это был хорошо организованный корпоративный праздник «Здоровье на халяву» – по существу легкоатлетическое соревнование между подразделениями предприятия, с вручением призов, грамот, с чаепитием за общим столом. Девушка Валерия почему-то понравилась: яркая, умная, без комплексов, четко знает, что хочет, и за себя может постоять, и другого защитить. Одевается со вкусом. Этакая элегантность и неотразимость в обрамлении изысканных одежд.
Не далее как вчера, на очередном спортивном мероприятии, снова по странному взаимному притяжению оказались вместе с Валерией. Гвоздем программы был кросс в 800 метров вокруг стадиона по беговой дорожке. Бежали втроем: Владимир Владимирович с супругой и Валерия. Бежали шеренгой, болтали, смеялись. У финишной черты, справившись о нормативе времени на короткую дистанцию, сиганули прочь. Норматива не было, цель забега – массовость, вовлечение как можно больше людей.
Валерия предложила продолжить перемещение в городском пространстве в ее автомобиле. В поддержку хлынул внезапный и обильный летний дождь. Словно воды скопилось в туче так много, что та с бешеным восторгом возвращала влагу назад. Скорее поспешив укрыться в уютном салоне, они продолжали общаться под барабанный стук капель в полупрозрачной капсуле болида цвета свежей крови. На лице Валерии блуждала загадочная улыбка. Она ощущала этот дождь всеми волокнами тела. Небесная влага несет живительную основу для зерна новой жизни и сулит удачу большим начинаниям. Это был хороший знак свыше.
– Степановна, мотануть бы пару кружков под этот дождь по стадиону? Есть такая целительная процедура? – спросил Владимир Владимирович.
– Если босиком при минимуме одежды – есть! Такой дождь также смывает «энергетические шлаки».
– Вы так бдительно и ревностно следите за здоровьем, Антонина Степановна! Видимо, не только честь следует беречь смолоду? – с уважением и улыбкой поинтересовалась Валерия.
– Честь – составляющая здоровья.
– Может быть, вы и правы. Но в наше время укрепляется интересная тенденция: техническими терминами объяснять нравственно-психологические аспекты современного человека. Теория относительности удобна в оценке по отношению к кому это удобно и хорошо.
Энтропии. Сублимация… Здесь и честь – понятие относительное. Понимаете, отпечаток времени ложится и на нас.
– Вы умничка, Валерия! Я со своим советским воспитанием осталось не у дел, и порой понимать нынешнее даже не хочется. Но, слава Богу, нужны еще технари капиталистам.
– Это безусловно. Технический специалист, умеющий разработать эффективный технологический процесс, рассчитать, обосновать, опереться на новое – всегда на вес золота. Более того – это лучший капитал. Также как и те, кто может организовать реализацию разработанного процесса, проекта. Мотивировать не понуканием, а соединением интересов.
– Вот-вот, я холю своего технического специалиста. Он в производство пусть несет эффективность, в дом – достаток. Мне, конечно, скучновато без привычной работы, но пока есть о ком заботиться – есть смысл в жизни.
– У меня папа такой же. Но почему вы думаете, почему себя программируете, что не у дел? Почему не попробовать самой добавить достаток? Наверняка есть планы, как провести счастливые годы после завершения обязательного трудового периода.
– Счастливое детство. Юность с жизненными планами. Взрослая трудовая жизнь по воплощению этих планов. Снова счастливое благостное время – время мемуаров, итогов, путешествий и подготовки к идеальной вечной жизни. Так? – спросил Владимир Владимирович скорее себя.
Лера приняла всезнающий вид и, о чем-то думая, сказала:
– Почти так. Вы как-то говорили, что хотели бы переехать к сыну, который живет в Подмосковье. Купить там коттедж с приличным участком земли. Без всяких излишеств, помпезности и прочей белиберды, свойственной разбогатевшим задарма. Построить дом в стиле «хай-тек» – «умный дом». Таким образом основать и обустроить родовое гнездо. Начать совершенно новую жизнь. Но вы – трудоголик. Без работы вам, как пьянице без бутылки, – ох и трудно будет. Получается в некотором роде дилемма (соединение противоположностей): работать хотим и можем, но как, где, кем? Антонина Степановна, подозреваю, давненько в такой прорехе… то есть в таком положении.
– Так ведь раньше, лапушка, в советское время таких вопросов и таких ситуаций ни у кого даже и не возникало. Работы – какой угодно. Знай только – работай. Чтобы закрывать предприятия, сокращать, увольнять работников – такого в помине не было. Планов в стране было громадье. Если и предлагали переехать, то такой пакет вспоможений прикладывался, что грех отказаться: квартира, должность, подъемные. Учиться? – Пожалуйста! Вузов – предостаточно! Понимаете, все условия были для нормальной жизни. Сейчас же: работы по душе нет. Выучить детей – не каждому по плечу. Такие деньжища платить за учебу! А выучишь ребенка – работу непросто найти. Наш-то вон, за тысячи верст от нас уехал, – с легкой досадой проговорила Антонина Степановна.
– Руду железную добывают у нас, а гвозди… гвозди!!.. покупаем китайские. Грибы опята-грузди, которых раньше было в наших лесах немерено – тоже стали привозить из Китая, где леса вырубили несколько тысячелетий назад. Где, на чем они выращивают грибы? – добавил с грустным сарказмом Владимир Владимирович.
– Но ведь я же выучилась и работаю именно здесь, где родилась и выросла. И вижу хорошие перспективы, – с искренним недоумением возразила Валерия.
– Ну не знаю, не знаю. Мы пока лишь из кожи лезем вон, равняясь на вас. Как сейчас в одну линию бежали.
– И неплохо бежали. Померить бы пульс после пробежки – не знаю, кого на пьедестал следовало бы поставить!
– Каков же будет вывод?
– Вывод простой. Вот, ради спортивного интереса: отчего бы не попытать судьбу. Знаете, как говорят в том же Китае: «КОГДА ЗАКРЫВАЕТСЯ ОДНА ДВЕРЬ, ВСЕГДА ОТКРЫВАЕТСЯ ДРУГАЯ». Надо увидеть эту дверь. Безвыходных положений в принципе не бывает. Когда я слышу о какой-то безысходности – меня это слегка заводит. Вы уж извините, что погорячилась, вас еще учить посмела.
– Что вы, милая! Нисколечко не обижаете. Я сама подумывала поискать работу. В 53 года остаться не у дел – это чревато. В Италии женщины в 65 лет выходят на пенсию!.. Рынок, который пришел в Россию, сейчас воспринимается буквально. То есть страна превратилась в продуктово-вещевой рынок. В большую барахолку. Баулы, контейнеры. Я сидеть на таком рынке и продавать тряпье не хочу.
– Не хотите продавать чужое – продавайте свое.
– А что? Что продавать-то?! Вышивки крестиком? Рецепты вечной молодости?
– И это бы сгодилось. Да я хожу, спотыкаюсь об идеи! Ну, к слову, смотрите: сумочка из страусиной кожи, – Валерия продемонстрировала свою сумочку. – Стоит бешеных денег. Подороже, чем даже из крокодильей. Спрос высокий. Причем, крокодилы у нас не водятся, а вот черный африканский страус уже акклиматизирован. Представляете домашнюю птичку под сотню с гаком килограмм, у которой все ценно, все с лету продается: мясо, перья, кожа… Яйцо у страуса весит целых полтора килограмма! Хотите, расскажу о черном африканском страусе? Мне на днях Вася мой поведал… Хотите! Тогда слушайте…* * *
Черного африканского страуса более 150 лет разводят в фермерских хозяйствах Южной Африки, в наше время – вплоть до Сибири. Птичка ростом под три метра, если вытянет шею. Весом до 120 кг. Бегает со скоростью 70 км/час. Ударом лапы ломает двухсантиметровую доску. Так что и постоять за себя – легко! Догнать сможет в легкую и напинать для острастки. При хорошем обращении легко приручается. Чувствует себя комфортно в диапазоне температур от минус тридцати градусов до плюса африканской жары. Съедает в день до трех килограмм растительности. Ко всему прочему повторно поедает свои какашки (пардон), чем, кстати, выкармливает птенцов. Представляете, побегали, покормились мамашки. К гнезду вернулись – кучку навалили малышам, и те с аппетитом склевали. Никаких отходов. В вольерах у страусов нет вони от экскрементов, потому что их вообще нет. Вот какая экологичная и безотходная птица! Глаза у страуса большие, как у восточной красавицы, печальные и мудрые. Один глаз весит 60 грамм, тогда как мозг – 40 грамм. Таким уникальными глазами страус может видеть до трех километров. Страусы живут семьями. Один самец и три-четыре самки. В период гнездовья самец роет большую яму, куда затем, после брачных церемоний, откладывают яйца все его страусихи. Высиживают яйца по очереди. Через полтора месяца, когда в яйцах начнут пищать птенцы, у которых не хватает сил разбить толстую скорлупу, страус ударом лапы ломает яйцо-колыбельку… Живут страусы до 75 лет, из них добрую половину занимаются воспроизводством. Самка за сезон откладывает до 80 яиц весом до полутора килограмм! Взрослая особь дает 40 кг чистого мяса, полтора килограмма жира, которое используется в косметике, до двух килограмм красивых перьев, полтора квадратных метра кожи и многое чего еще. Мясо у страуса самое диетическое, занимает первое место по низкому содержанию холестерина, по высокому проценту белков и бездне микроэлементов. Холестерина в нем в три раза меньше, чем в постной говядине. На вкус – деликатес! В рестораны и кафе идет нарасхват. На первых порах трудности лишь в специальных знаниях по страусоводству.
* * *
– Скажите, Антонина Степановна, земельный участок на даче у вас большой?
– Тридцать соток. Это же деревня. Земли там бесхозной полно: можно и гектар отхватить. Было бы зачем.
– Ставлю галочку: первое условие выполнимо. Вопрос второй. Ландшафт какой: равнина, склон?
– Равнина, милочка.
– Так, и второе условие выполнено. Вопрос третий. Мужички в деревне водятся? Не все перепились? Хотя бы парочку можно сыскать со средней тяжестью алкоголизма?
– Смотря для чего. Но бывает, что кого-то зовем помочь. Нанимаем.
– Значит, можно. Итак, страусиная ферма в априори готова. Первая в нашем в округе. Остается осуществить.
Антонина Степановна едва не поперхнулась.
– Кха! А вы не думаете, что это, быть может, самое трудное.
– Нет. Самое трудное – решиться. Дальше: осилит дорогу идущий; маленькими последовательными шагами к большой победе. Определенный риск есть. Как и в любом деле. Выходя на улицу, мы рискуем быть сбитыми автомашиной, стать жертвой грабежа, насилия, обмана, подцепить инфекцию (вирус, микроб) – заболеть и подорвать здоровье. Сидя дома, рискуем умереть со скуки, остаться без денег, без еды – превратиться в отстой, в бомжа. Выбирать середину: ни то и ни се, как делает большинство, чревато вырождением, обезличиванием. Мне всегда жалко времени, потерянного впустую на никчемные дела, на иллюзию настоящего. Потому что, как говорится, время – единственная ценность в мире. Оно уходит безвозвратно, и с ним уходит, теряется, рассеивается частица нас, если мы что-то делаем не так, что предназначено судьбой. Судьба – это миссия. У каждого она своя. Ее лишь вовремя определить, чтобы не превратиться в пустое вонючее место.
– У тебя завидная проницательность, – с невольным уважением отметил Владимир Владимирович.
– Но вы понимаете, что я не рисуюсь, не умничаю, не жду похвалы. Хочу понятнее объяснить. Объяснить то, что важно, – Валерия говорила четко, ясно, звучно, придавая значение каждому слову.
– Объясни, для чего все это спрашиваешь: размер участка, ровный ли, мужичками, понимаешь ли, интересуешься?
– У вас в наличии все условия для успешного малого бизнеса. Земля, возможность найма работников, личные нерастраченные силы, жизненный опыт. Зачем пахать на чужого дядю, когда есть возможность открыть собственное дело? Поймите, главное – успеть сделать, что не сделано другими. Под такие дела выдается льготный кредит. Есть программа помощи малому бизнесу. Хотите поподробнее…
– Ты говори прямо. Что предлагаешь?
– Прямо говорить не буду. Я навожу вас на мысль, а вы решайте сами. Кем себя видите: свободным, независимым, состоятельным или легким оттенком невзрачной серой массы? Хотя, пожалуйста, могу и конкретнее. Организовать ферму по выращиванию страусов. Попутно еще один-два продукта получать. Допустим, кроликов и перепелов. Кстати, вы можете порасспрашивать Васю. Он видел своими глазами подобную успешную ферму. Вдумайтесь, как это интересно!.. В городе открыть фирменный магазин, где представить весь страусиный ассортимент: от сапогов стоимостью в полторы тысячи евро, до страусиных перьев от тридцати рублей. Добавим свежее перепелиное яйцо, кроличье мясопродукты, очередь на страусиное мясо, мыло ручной работы со страусиным жиром… Кроличьи шапки, шубки. Литературу по здоровому образу жизни. Вообще идей, дополняющих и развивающих основной стержень (продукт) мнооого. Считайте это предложением.
– Ты подумать-то дашь нам?
– Давайте так. Сегодня пятница. Два дня: суббота и воскресение – достаточны, чтобы взвесить «за» и «против». И принять решение. Моя функция будет организационная, финансово-распорядительная, взаимодействие с городским властями и прочими силами. Бухгалтерский учет.
Разговор, как и ливень, закончился. Все замолчали, переваривая услышанное. Красная «Мазда-6» встрепенулась от нажатия пусковой кнопки, плавно и бесшумно набрала скорость и почти телепатически, в какие-то мгновения, переместила до дома счастливо озадаченных супругов. Валерия тепло и по-дружески попрощалась с супружеской четой, которые ей были по-человечески приятны.
Что ж – ждем понедельника…
* * *
Валерия принципиально ничего не делала по дому. Работать по совместительству домохозяйкой – это короткий путь к преждевременному старению, к потере привлекательности, красоты, обаяния. Женщина не менее двух часов в день должна посвящать себе. Тогда только мужчина сможет заполучить в свои объятия эксклюзивную женскую суть, изысканную и сладчайшую, когда внешняя красота перестает быть понтами, но средством, стократно усиливающим вкус, превращающим простое совокупление в магическую и потрясающую процедуру слияния воды и огня, мягкого и твердого, южного полюса и северного. А мужчина, как известно, создан, чтобы осуществлять желания женщины. Те, кто этого не понимают – дуры. Мужчин своих губят на корню.
Если мужчина не в состоянии нанять домработницу, то какое-то время всю домашнюю работу он должен делать сам в расчете, что в скором времени сумеет подняться и стряхнуть эту обязанность в руки прилежной исполнительницы, отлично обученной правилам ведения чужого домашнего хозяйства. Либо дробить суетный быт на ряд покупных услуг: ужины в рабочие будни, и питание в дни выходных – в различных кафе, в каком-то – что предпочтительнее – на постоянной основе; генеральную уборку – проверенной и хорошо зарекомендовавшей себя клиниговой фирме. Различные коммунальные и сантехнические работы – только специалисты, трезвые, грамотные, отвечающие рублем за качество своего труда.
Когда Валерия пришла после кросса в свой временный дом, обоснованный в квартире Василия, полным ходом шла уборка. Вася, как заправский поломойка с ведром и тряпкой, торопился до ее прихода навести чистоту и порядок и приготовить ужин.
– Опять не успел, – пожурила Лера. – Мне снова страусихой ходить по мокрому полу?
– Заплюхался, верно. Извини. На работе чуть задержался: исходные данные к заданию на проектирование проверял и дополнял.
– То-то, смотрю, и на кроссе не был. За тебя Антонина Степановна бежала, – Лера, не снимая обуви, прошла в комнату и плюхнулась в кресло. Вася прошел следом, по-хозяйски озабоченно оглядывая ее следы на мокром полу.
– Разреши, я туфли с тебя сниму. Грязь в квартиру затаскиваешь.
– Валяй! – Лера закинула нога за ногу и поморщилась. – Только сначала иди руки помой с мылом. Сколько раз я тебе говорила, что пол необходимо мыть в резиновых перчатках. Когда, наконец, до тебя это дойдет! Под ногтями не забудь специальной щеточкой помыть. А вообще – принял бы душ!
Вася крайне озадачено спросил:
– Это для того, чтобы снять с тебя туфли?
– Хотя бы и для этого! Но ведь ты захочешь еще что-нибудь снять… например, и трусики… а?
– Понял-понял! – Вася побросал поломоечные принадлежности и побежал вместо пола отмывать себя, предвкушая, лаская в воображении ее сладостное тело, которое всегда доставалось в награду и по прихоти странного и сильного духа, обитавшего в совершенном женском существе.
Между тем Лера пока не ощущала сильного влечения к близости, обозначенной легким намеком. Это было начало игры. Какой – она еще не знала… Пока Вася старательно отмывался, она думала совершенно о другом: о только что состоявшемся разговоре-предложении об открытии малого бизнеса как стартовой площадке и в качестве пробы сил для нее. Вскоре перед ней предстал Вася, сияющий и довольный, в одних трусах, из-под резинки которых выглядывало восставшее мужское начало.
– Мама родная! Я к тебе не прикоснулась, а ты готов меня колбасить! Как ты себе это представляешь?
– Мне хоть как!
– А мне – нет. Ты скорострельный какой-то. Мне хотя бы также принять душ. Глоток вина, чашечку кофе, музыку в стиле нью-эйдж, такую мягкую и обволакивающую, чтобы не сильно распалялась страсть. Иначе… Ты же знаешь, какая я могу быть. Зубами могу вцепиться в тело и выпить всю кровь или высосать душу. Ты этого хочешь, шалун? Неси меня в ванну и тридцать три раза потри спину… и не только.
Ванная комната была размером два на два метра, где и одному не повернуться – Вася ввалился с хохочущей Лерой, которую он забавлял снедающим его сладострастным желанием.
– Слушай, какой отстой эти малометражные квартиры. У меня ощущение, что ты хочешь искупать меня в каком-то доисторическом корыте, – сказала она, изящно сбрасывая одежду с брезгливым недоумением: зачем она это делает.
– Ты присядь. Я тебе сделаю душ Шарко.
– Куда присесть?! Запрудить собой канализационною трубу? В эту ободранную ванну присесть, со сколотой эмалью… Нет уж, я буду стоять. Моя кожа не привыкла к таким шероховатостям. Ты меня из лейки поливай. Можешь и в самом деле душ Шарко имитировать.
– Стены, пол – все будет в воде.
– Мне плевать. Мы же на первом этаже. Ну, затопим подвал, и что?
– Мокрые строительные конструкции быстро разрушаются, образуется плесень…
– Как бы у тебя кое-что не заплесневело бы! Давай лей без разговоров и напор побольше, – скомандовала красавица.
– Кстати, ты так много моешься, что кафельная плитка уже стала отходить от стен. Вот, смотри, – он постучал по плитке. – Слышишь, звук глухой: значит, под плиткой пустота.
– Ваще отстой! Моего присутствия эта квартира перенести не в силах. А ты знаешь, что я та самая штучка, что зафигачивает крэш-удар по всему. Сможешь (или сможет) выстоять – будет крепче, надежней, поставлен мной штамп на путевке в жизнь. Нет – туда и дорога: в аут, в отстой. Со мной спорить – себе дороже. Делай, что я говорю!
– Действительно, тебя не переспорить никогда и никому, – как-то обречено вздохнул Вася, собрал сброшенную на пол одежду и подал воду в душ.
Лера любила воду, и контакт с пружинистой струей доставлял изысканное удовольствие. Вася, припоминая все пассы при водном массаже, с усердием проделывал их. Чтобы скрыть контуры тела, ретушировать интимные подробности, от которых у него голова шла кругом и трещало в трусах, он раскрутил краны на полную катушку. Вода раздробленным потоком словно наотмашь била по блистательному телу, поднимая снопы брызг, которые тут же пропитали с ног до головы самого физиотерапевта, то бишь Василия, ударяли по стенам, полу, потолку, повисали в воздухе ванной комнаты мельчайшей водяной пылью. И Лера добавляла брызг, ритмично и плавно, игриво и грациозно увертываясь, вытанцовывая элементы чудного танца обнаженной красавицы под мелодию собственного голоса.
Конечно, это был не тот восточный танец живота, который она порой шикарно исполняла в комнате, на подиуме, на столе. Но именно стесненность пространства, лавина горячей воды и легкие клубы пара добавляли экзотики ровно в невесть сколько раз… Вася опять вспомнил ту мелодию про синюю птицу. И она как раз приближала свой мотив к заветной песне о синем-синем инее!
Обрывки мелодий точно так же бултыхались, плескались, выныривали и касались ушей. И особо не отзывались ни в сердце, ни в душе, пока вдруг точно из хаоса звуков стала явственно выстраиваться та давняя тема, теперь явившаяся в изящном девичьем теле, полускрытом жемчугом брызг. Прозрачная стена воды. Журчание ручья, вдруг ниспадающего с грохотом вниз. И та самая дорогая сердцу мелодия, которая тут же поднимала рой воспоминаний.«Синий синий иней лег на провода
В небе темно-синем синяя звезда
Только в небе в небе темно-синем
Синий поезд мчится ночью голубой
Не за синей птицей – еду за тобой
Это ты – моя синяя птица
Ищу я лишь тебя, мечту мою
И лишь она одна мне нужна…»
Он снова ничего не мог понять: все смешалось, параллельные миры, наслоившееся друг на друга, приоткрывали завесу, где время переставало существовать так же, как и расстояния. Многомерность мира, определяемая принятыми величинами, представилась в новом качестве и воспринималась как некая цельная данность от все-таки неведомых высших сил. А живая девушка была тем самым проводником, который уводил его в эту данность. Кто она, эта девушка. Неужели – она? О которой мечтал, которая была, и которая пропала. И вот снова возвращается его недолюбленная, выскользнувшая любовь.
Она – перед ним!? Нет, это невозможно. Никто не может разрушить границы физического мира. И этот поводырь во мраке в виде светлого чувства любви утерян, подменен пошлым трах-бабахом.
То, что даже не выплыло из глубин сознания – родилось там, соотнесясь и с миром запредельно далеким и той реально интерпретацией из чудесной мелодии и слов-символов как отправных точек, путеводных нитей в неведомые глубины подсознания.
Свое, свой единственный мир – из тщательно сотканной мечты. Чужое, но близкое и родное, что сделано в том же направлении такими же искателями, как и он, странно подпитывало свое. И живая девушка, как будто воплощение всех (его, их: поэтов и певцов) чаяний.
Она играет с водой, как маленькая девочка.
Она танцует незамысловато естественно, зная, что любое ее движение – часть танца. И жизнь – не более чем замысел ее и тайного духа, с которым-то и состоит в главной интимной связи.
Она всегда лукавит, подбирая человеческий материал для воплощения замысла.
Она… Нет, она не может быть той, чей образ рождает мелодия, слова, мечта и воспоминание.
Она – случайное совпадение. Мы живем и любим по теории вероятности.
Нет, он не силах перенести это смешение ощущений. Настал момент выбора. Он хочет просто-напросто грубо овладеть ее. Пусть бьется и кричит…
И Василий решительно выключил воду. Но получилось так, что сначала крутанул барашек крана на холодной воде – струя горячей ударила по нежной кожи Лера. Она в самом деле взвизгнула, и не оттого, что его окоченевший братан с размаха вошел в мягкое лоно. Кипяток из трубы, чуть охлажденный, готов был обварить с головы до пят, если бы она молниеносным движением руки не выбила из рук ручку душа и не отшвырнула Васю прочь от себя.
Душ, упавший на пол, забился в конвульсиях, выбрасывая фонтан жара. Василий шмякнулся об стенку. Стена дрогнула, и словно грянул гром: кафельная плитка, как скорлупа яйца, треснула, и осколки разом посыпались вниз. Вся эта декоративная облицовка, словно дождь из ледяных осколков, сыпанула на Васю. Вслед за этим съехало с кронштейнов зеркало, закрепленное над умывальником, качнулось и рухнуло, двукратно дробясь на осколки: об белоснежную фаянсовую твердыню раковины, об стены и пол. Некоторые осколки рикошетом скользнули по голому телу Васи, оставляя кровавые полосы. Пол тут же обагрился кровью.
Лера мигом закрыла второй кран на смесителе и со сладостным ужасом воззрилась на последствия забавы, так неожиданно закончившейся. Вася с искаженным от боли лицом стоял окаменевшим истуканом, по щиколотку заваленный расколовшей плиткой с ошметками штукатурки и сверкающими стразами разбитого зеркала. Он смотрел на Леру отсутствующим взглядом. Из многочисленных ссадин и порезов сочилась алая кровь, точно такого же цвета, как и ее автомобиль.
– Больно? – шепотом спросила Лера.
– Чуть-чуть, – также тихо ответил Вася.
– Бедненький! Ты становишься красным перцем! Как же тебя перевязывать? У нас и бинтов столько нет. Давай я заговорю самые большие ранки, – она осторожно выскочила из ванны и вплотную приблизилась. Пальцами тронула полоску крови и быстрым горячим шепотом огласила заговор. Слова как язычки пламени прижгли рану. Кровь и в самом деле остановилась. Лера обняла Васю. Губы встретились, и поцелуй с привкусом крови отвлек и унес от случившегося бедлама, словно ничего и не было: ни обжигающей струи, ни стеклокерамического дождя – осталось то изначальное, с чего и начали. Лера отстранилась, чтобы взглянуть в глаза.
– Теперь и ты вся в крови. В моей крови. Тебе не страшно? – подивился Вася.
– Мне также страшно, как тебе больно, – она снова прильнула к нему. Взяла в ладони его лицо и осыпала горячими прикосновениями чувствительных губ. – Я снова оказалась права! Говорила, что здесь невозможно жить. Ну как, как – подумай – здесь проживать по-настоящему и в полную силу. Здесь только прозябать, вечно чего-то опасаясь. Это – жалкое подобие жизни! Помнишь ли наш разговор, когда я предлагала переехать, снять квартиру? Тогда мне не удалось тебя убедить. Ты заладил: здесь мама и папа когда-то свили гнездышко, и птенчик Васек выкатился отсюда как свежеиспеченный колобок. Ко мне на зубок наконец-то попал. Но я тебя съесть не хочу, хотя и вкусный ты очень, особенно сейчас – кровавый биф!.. – она провела языком по груди; обмакнув в кровь, втянула побагровевшее гибкое жало в рот. – Я хочу, чтобы мы изменили судьбу: не мы должны пахать, точно каторжане, – на нас должен работать этот мир. Неужели ты не понимаешь? И надо всего ничего. С самого начала делать все правильно. Стоит один раз сделать не так, или думать об одном, делать другое – ты сходишь с дистанции, где финишем – твое счастье. Знай же, что никогда не упадет тебе в руки счастье! Госпожа Удача давно спилась. Не жди подарков и не надейся на колесо фортуны. Успех просчитывается так же, как ты делаешь расчеты на прочность сварных швов металлоконструкций. Изначально нужна жесткая решительность и умение никогда не оглядываться назад. Давай попробуй выйти из квартиры сегодня, чтобы никогда сюда не возвращаться.
– Как это так?
– Просто! Забираем самое необходимое и временно снимаем квартиру, пока не купим новую. А чтобы купить новую – придется напрячься. И ты получишь то, что просишь у дуры-удачи. Просишь мысленно, подсознательно.
– Но у меня здесь много, что имеет ценность: книги, диски, пластинки, аппаратура.
– Смешной ты какой! У меня все ценное во мне и на мне! Учись!.. Слушай, ты же весь истекаешь кровью. Пойдем-ка и в самом деле наложим бинты, заклеим пластырем… Мамочки! Ты все еще хочешь меня! Ты обалдел. Вдруг это будет твой последний раз?.. Ты хочешь заниматься любовью, когда из тебя брызжет кровь?!
– Ты не позволишь мне умереть. Ты же колдунья.
– Поднимай выше!.. Хотя ты все равно не знаешь иерархии высших сил. Умереть я тебе не дам в обычном понимании, но и не позволю делать по твоему, жить по твоему разумению. Ты прежний – умрешь. Ты сейчас совсем как кровавый монстр. Тебе не хватает одной ярости. Тебя разве не берет досада, что дом твой разрушен, и одного моего желания достаточно, чтобы ты упал без чувств. Упал на эту груду строительного мусора. Упал, как валится дерьмо из задницы. Ты – дерьмо!
– Я дерьмо!.. Ну, держись! Свои последние силы употреблю, чтобы ты на всю жизнь запомнила этот кровавый секс! – Он резко повернул ее спиной к себе, но Лера выскользнула из объятий и сама обвила его шею цепкими руками, вслед за которыми притянулось тело и сомкнулись два входа: поцелуем на губах и вхождением в ногах. Ее никогда никто не имел.
Не разжимая губ, слегка ослабив поцелуй, шикарная крэш-девушка вибрацией горла стала утверждать превосходство и победу:
– Соглашайся быстро: сюда мы больше не вернемся спать. Мы переделаем эту квартиру под модный бутик, под… я еще подумаю – подо что. Я буду хозяйкой собственного предприятия. Ты будешь донором, оставаясь на прежней работе.
– Ты будешь пить мою кровь?
– Нет. Я буду собой замещать твою бурую жидкость, которую ты называешь – кровь. Я сделаю так, чтобы зарплата твоя увеличилась вдвое. Сейчас у тебя зарплата чуть больше тысячи евро, в скором времени будет две тысячи евро, а там – и до трех дотянем… Следующий новый день пусть будет как Новый год. С новым отсчетом, целями, задачами. Скажи, согласен? Ты же знаешь, я – девушка решительная. Если что не по мне, то меняю или ухожу. Не приспосабливаюсь. Могу временно принять чужие условия, чтобы нанести чуть позже сокрушительный удар. Итак, я жду ответа из одного слова: ДА или НЕТ…8. Мы вместе, и мы зажигаем
Подготовка к корпоративу, посвященному юбилею предприятия, не заняла много времени. Первым делом Лера разослала электронные пригласительные билеты, заверенные цифровой подписью начальника отдела и своей, как исполнителя. Письма ушли в органы субъекта исполнительной власти, предполагаемым партнерам в бизнесе и партнерам уже состоявшимся. Оповещение своих сотрудников ограничилось рождением красочной афишки, выплюнутой цветным плоттером, и вывешенной теми, кто принимал эти «роды», на видном месте у главного входа в офис.
Затем был вызван Леша, который, потирая ушибленное ранее срамное место, стоял перед Лерой, как подчиненный пред начальником.
– Займешься подготовкой юбилейного вечера… ясно?! За тобой техническая сторона. Возьмешь гарантийное письмо нашей фирмы и с ним устроишь материальные дела: аренда помещения, фуршет или ужин, цветы, сувениры гостям, благодарственные письма лучшим работникам…
– Тебя, Валерия Александровна, включить в их число?
– Что за глупый вопрос! Не было бы меня – не было бы и праздника. Но список тебе все равно согласовывать с шефом… Так, ты слушай, не перебивай. Прикинешь, где дешевле распечатать эти сраные письма (для протокола мероприятия это все, дружок, а похвалить себя всегда найдем, как и чем), распечатать в типографии или у нас. Смотри, за каждую копейку отчитаешься, и за каждую минуту своего времени. Чтобы никаких девок!
– Боже упаси! Ты мне все богатство отбила. Больше ни на кого и не встанет, кроме как на тебя!
– Что!?
– Все-все, я понял, – поспешил он ретироваться. – Все помню: и про карантин на перепихонские дела, и про Настюшку помню отчетливо. Теперь еще больше желания это исполнить… ну, подрулить к ней.
– Так иди, исполни. Отчеты по поводу Настюшки будешь делать устно по нечетным дням в десять утра у банки с рыбами. Понятно выразилась?
– Очень понятно: в курилке… пардон! В уголке отдыха у аквариума ежедневно информировать с мельчайшими подробностями, как развивается романчик с неотесанной дурой. В плане сексуальном неотесанной.
– Это ты правильно поправился. Ко всем, даже к врагам, должно быть элементарное уважение. Только докладывать должен по нечетным дням. Как будто мне больше делать нечего, как твои россказни слушать ежедневно. Попробуй, обмолвись о Насте по четным дням – мало не покажется.
– Слушаюсь, моя королева.
– Не твоя королева, и даже не пока не твоя… Шлепай отсюда скорее, у меня дел по горло, да и у тебя тоже. Эти дни будем общаться эсмэсками: ты слишком многословен. Учись быть кратким, лаконичным. Все! Свободен.
Леша мигом растворился, а Лера в задумчивости тремя пальчиками потерла легкими круговыми движениями середину лба – эти пассы помогали сосредоточиться. Кто бы знал, что она задумала! Невзначай заглянул бы в ее мысли, и ужаснулся бы. Ее саму хитроумный замысел утомлял и несколько настораживал, она даже не понимала – почему. Идет все строго по плану, и никто пока ни ухом, ни рылом не въезжает. Почему же смятение порой так тревожит? Как словно чей-то дух предостерегает: не делай этого, одумайся, отступись. Ха! Но разве кто-то может сравниться с могуществом ее духа, за которого она цепко ухватилась и не отпускает. Ведь та первая ночь с Васей прошла далеко не бесследно…
Лера надменно улыбнулась. Просто, пора отдохнуть, расслабиться. Леша что и может, так организовать тривиальный пикничок-жвачник. Она же сделает вечер незабываемым. В самом деле – лучше подумать о развлекательной части предстоящего корпоративного вечера, чем распалять оставшуюся частицу странной гремучей смеси недовольства и сомнения. Как там она еще называется… совесть что ли?..
В памяти мелькнул недавний поход в кинотеатр, когда вместо премьеры знаменитого кинорежиссера, снявшего вдруг анимационный фильм в 3D, они с Васей попали на киномарафон «Выбери жизнь» – мероприятие областного масштаба, направленное в основном, чтобы предостеречь молодежь от наркотиков. Вход был бесплатный, но по пригласительным билетам. Великовозрастные школяры косяком заходили в фойе кинотеатра. У Леры от обилия молодняка запершило в горле, и она зашла с толпой смеющихся мальчиков и девушек – козликов и козочек – без всякого пригласительного билета, чтобы в баре выпить минералки. Хватила одного презрительно-недоуменного взгляда на контролера – и та поспешила пропустить.
Когда в кинозале загремела музыка, они было собрались с Васей уходить, как в бар ворвалось шумное студенчество театрального училища – они приехали повеселить, растормошить, увлечь и, одновременно, обкатать собственный музыкальный проект. Пара метких реплик, переброшенных между столиками Васи и Леры и веселой студенческой братии, оказалось достаточно для знакомства, коими (знакомствами) Лера не гнушалась: что-нибудь когда-нибудь да пригодится. Улыбка незнакомцу, вежливость и предупредительность приносила куда большие плоды, чем хамство и рвачество, хотя и тем и другим Лера обладала в равной степени, за одним лишь исключением – хамский эпатаж, дерзость и наглость были инструментами воздействия, только когда по-хорошему не получалось.
И вот точно – пригодилось: замысел праздника мгновенно нарисовался в воображении. Она за символическую плату пригласит будущих звезд шоу-бизнеса сорвать овации работников крепнущей изо дня в день фирмы. Это даже будет интересно ей самой в плане саморазвития: вклинить самодеятельность в неокрепший профессионализм – здесь будет шквал задора, столкновение артистического веселья, ошалелого довольства от успешной проделанной работы, и веселья обычного – от вкусно и хорошо сервированного стола, изобилующего горячительными напитками.
На этот раз Леша выбрал кафе, которое было на слуху у всех в городе. Элитное, дорогое, оригинальное, неординарное, успешное – кафе, разумеется – и совсем, как их предприятие. Так что не разберешь, кто кому делает честь.
Тут вообще получается удачное соединение множества интересов. Укрепляющееся предприятие добавит налоги в городскую казну и снизит процент безработицы. Рост зарплаты в производственной сфере означает перераспределение дохода в сферу обслуживания, строительство. Потому что люди, которые будут получать достойные зарплаты, начнут вкладывать денежку в новые квартиры, в более качественный отдых: туристические круизы, завтрак и ужин в ресторане, по крайней мере, в выходные дни, чтобы уйти от домашней готовки на быструю руку, когда усталость валит с ног. Уйти от отдыха в огороде с мотыгой в руках. Так что, господа хорошие, укрепление и развитие производства – единственный способ повысить благосостояние всего народа.
Кафе называлось «Кривая лошадь».
Кулинарный аспект праздника был исполнен с какой-то безумной щедростью, в кривых пропорциях. То ли это был презент хозяина кафе, то ли домашние заготовки милых сотрудниц… Невероятно и непонятно. На столах не было свободного места – одни чашки да плошки, доверху наполненные живописной снедью. Однако, приглядевшись, можно обнаружить, что все это – холодные блюда: салаты, закуски, рыба, выпечка, фрукты. Если полюбопытствовать относительно названий излишеств, то будет так. Значится: салат Калифорния, жареные креветки в лимонном соусе, клюквенно-апельсиновый хлеб и грейпфрутовый пирог из кокосовой муки… Ба! Да тут жирные утки в апельсиновом соусе спрятались в зарослях салата. Жареные ломтики лосося в румяной чешуе из сырной корочки. Крохотные тарталетки, доверху наполненные прозрачными красными зернами… Елки-палки, да тут еще гейзер готов забить из алкогольной продукции! Хотя, зачем все это? Зарубал смачный бутерброд с жирнющей ветчиной и запил кефиром прямо из пакета, или по-нынешнему: слопал наспех бургер-чиз на пару с бифроллом, хлебнул вдосталь ледяной коки – в свою топку бросил порцию калорий и пошел дальше пахать, деньгу зашибать.
Лера порой размышляла, как ненавязчиво впихнуть и внедрить как идеи успешного профессионального роста, так и качественного, разнообразного отдыха. Например, насчет увеселительного разнообразия – голосуем за блюз и джаз. Добавим сюда со смаком: обязательно в воскресные дни, избранными вечерами напряженных рабочих будней – актив реальной любви. Здесь проще Леше: девчонку из толпы оттяпал, как тугую сочную репку выдернул из грядки. С ней по-нашему, неизысканно-просто, но уверенно и долго, пока пот обоих не прошибет вперемежку с многократным… как это называется… оргазмом что ли? Слово-то какое нехорошее, охоту даже отбивает, а на самом деле все не так: мощный прибой и откат двух стихий. Он и она производят энергетическую подпитку, повышают личный потенциал, пока искры не полетят по нервным волокнам.
Сама идея корпоратива, похоже, призвана сплачивать: вместе работаем, вместе и гуляем, гудим, расслабляемся. Что делать, поветрие времени: упиться и уплясаться всем вместе, всем хором, всем сообществом трудяг, объединенным Уставом фирмы. Не хочешь быть изгоем? Тогда – прямиком на корпоратив! Вход строго обязателен. Пиджаки и галстуки долой. Вечернее платье покороче. Улыбка пошире. И расслабьтесь, господа и барышни. Ничего серьезного. Только глупость в остром винном соусе. Сановные гости за отдельным столом. Им посложнее: мундир госслужащих, как узда для ретивого коня, принуждает держаться в строгих рамках приличия, хотя на своих корпоративах, известно, не заморачиваются относительно этикета. А здесь им приходится элитный коньяк шиворот лить, дабы не потерять лицо.
Итак, праздник незаметно перешел из фазы подготовки непосредственно в праздник. Леша увивался гоголем вокруг Настюшки. Он помнил наказ своей повелительницы и твердо настроил себя заслонить ею одною свой длинный список милых подружек. Блеснуть в последний раз донжуанским мастерством, впрочем, не упомнить – сколько было таких «последний раз», но пусть этот раз будет точно последним, ведь награда обещает быть сумасшедшей.
Как все-таки мало надо женщине, у которой вроде бы и муж есть, но эмбрион любви еще не зачат. Что-то ей сказано законным супругом, но немного не то; сказано около того, что должно быть, что понимается на интуитивном уровне. Родила и воспитывает детей, а – не любила. Спят вместе, а думают каждый о своем. Супруг, понятно, на корпоратив не пошел, видите ли – футбол по ящику пропустить нельзя, – о чем тогда в компашке пивных собутыльников лясы точить?
Леша подсел к Настюшке сразу, тут же стал ревностно ухаживать: наполнит бокал, подложит в тарелку один лакомый кусок второй, предложит салатику… балычок, икорку, грудку утиную сверху… И все это с мягким шелковым взглядом, да перемежая кулинарные изыски игривым остроумием, пикантными анекдотами, всегда спотыкаясь и подыскивая аналог матюгальному слову, которое порой одно и уместно. Эти заминки вызывали смех Насти. Она махала рукой: поняла, продолжай дальше. Одними анекдотами он мог закормить досыта, притом усмеятельные словесные вирши у него – профессиональные, электротехнические. Про чукчу, который сунул вилку от радио в сеть 220 вольт и ждет, отмахиваясь от попершего из динамиков едкого дыма, когда же диктор накурится. Про электромонтера, зубами скрепившего провод высоковольтной линии…Настюшка расцветала, как милая яблонька, у которой прежде был нерадивый садовник. Леша пододвинулся ближе и уже ласкал ее взглядом, наполняющимся восхищением и предвкушением вспахать плодородную целину женского начала.
Громче зазвучала музыка. Ведущий объявил прибытие гостей: круто набирающую популярность, любимую продвинутыми пипл (людьми) рэп-команду «Рожденные Словом».
Выбежали трое придурковатых студентов в белых смирительных рубашках и начали мощно читать рэп. Первый отчитает свой куплет, второй подхватывает, третий продолжает, потом вместе что-то фундаментальное общее. Когда один торопиться выкрикнуть в микрофон что-то свое очень важное, другие пластикой тела иллюстрируют его мысли. Если попробовать вникнуть в смысл ритмичного речитатива, будет следующее:
Одинокий парень неприкаянно ищет человеческого тепла, любви поддержки – в ответ выходят мрачные санитары и вкалывают то обезболивающее, то усыпляющее, то компенсирующее. Химией лечат правдивую душу. И, устав от выездов, санитары человечков собрались забрать его в свой сумасшедший дом, на постоянную прописку. Схватили, натянули смирительные рубашки, повезли. Но за рулем оказался псих, и сами санитары одним за другим стали впадать в шизу – машина, блуждая в потемках, не знала, где сделать остановку. Куда подевался дурдом? И страшная догадка новой шизой сворачивала оставшиеся мозги набекрень. Этот дом – вокруг нас. Мы живем в этом доме. А искать-то надо маленький уютный домик, где еще вечеруют Тепло и Любовь. Как-то нужно разыскать, вернуться в этот маленький милый дом. Но где он? Проехали!?.. Если бы не мастерство исполнения в шутливом фарсе, со сдвигом в уморительную клоунаду – было бы мрачно и не в унисон с набирающем обороты весельем.
Не успели стихнуть овации, гул впечатления, как ведущий возбужденно выкрикнул, обалдевая от того, что сейчас произойдет.
– А сейчас продолжит новая рэп-команда «Рожденные Хреном». Да-да! Сначала было Слово, но потом из Тьмы выказался Хрен, и началась история человечества! Затем появилась КПРФ и ЛДПР – началась потасовка-бойня, где Справедливая Россия справедливо спряталось за справедливые лозунги, в которых блуждал Призрак Справедливости. Кому же управлять страной?.. Феноменальная группа расскажет о сложных вещах простым языком. И зажжет вас своей энергией. Аплодисменты!.. Поддержим супер-группу хлопаньем и топаньем!.. Не слышууу!! Громче…
В зале захлопали, затопали, засвистели, заорали, завопили, загремели. Когда шквал звуков стих, Настя удивлено обнаружила, что пропал и Леша. Это ее озадачило, – без приятного собеседника как-то стало сразу сиротливо, неуютно. Легкая грустинка повисла в глазах.
Аплодисменты, чуть приумолкнув, новой бешеной волной потрясли стены. Наступила кромешная тьма. Под громовые удары тамтамов [1] из вспышек света во мраке зала одна за другой материализовались три фигуры. Они стояли спиной, словно соляные столбы из библейской притчи. Зрители замерли, не понимая, что это значит. Вдруг заструился радужный свет. Сверху потекли благодатные ручейки, заполняя оставшуюся пустоту. На какое-то мгновение смешение света заполнил клубящийся туман, пары кипящего кубка, чаши Грааля – вот что это. Подсказку в творящемся чуде давала прихотливая мелодия из гитары и саксофона. Уплотнившийся воздух впитывал краски и причудливые цветные, аморфные ореолы – что-то сливалось и дробилось, создавая новое цветовое полотно, которое тут же менялось вслед за движением клубов специфического газа. Зрители, отодвинув бокалы и чашки, глазели с восхищением полупьяными глазами, – так в детстве зажмурив один глазок, другой прислоняют к трубке калейдоскопа, направленной на свет. С вращением ее вращается и свет, земля, и небо – чудеса в решете.
Вот легкий ветерок, начиная с середины, закружил разноцветный дым. Вращение усиливалось. Цвета превращались в спектр спиральных полос. В центре возникла еще одна фигура, самозабвенно танцующая рок-н-ролл, пока в тишине, словно в отдалении, откуда не слышно музыки. Резкий пикирующий звук словно ударил по приводному механизму. И за какие-то доли секунды мощный выдох вентилятора разогнал феерию света, как будто сорвал разукрашенную обертку с очередного лакомства. Вспыхнул яркий свет, ослепительно белый, и зал снова разразился овациями. Усилитель выбросил адреналин в акустические колонки. Статичные фигуры окружили ту, что разогнала цветастую мглу, и стали вместе оттанцовывать самый шальной рок-н-ролл. Звучала добрая классика жанра – «PEPPERMINT TWIST» с подачи SWEET из легендарного альбома «FANNY ADAMS». В середине была Лера, а вокруг нее Вася и Леша отстукивали каблуками заводной танец так, что их старший собрат – солидный Веэв – вмиг заразился этой мелодией и, вспоминая рок-н-рольную молодость, двигался также энергично, как его партнеры по танцу и партнеры по группе прорыва в новую нишу капиталистического рынка.
Это мелодия попала в самую точку. Сила звука плавно возрастала, и вот уже тряхнула каждую грудь, пронеслась от ушей к пяткам. Музыка носилась как ветер, и звуковые эффекты стереофонической записи усиливали это ощущение. Волна рок-н-ролла неслась со сцены, и снова и снова ударяла о неподвижные фигуры, у которых выпадали вилки и ложки и расплескивался алкоголь. Глаза прилепились к сцене – просто сдабривать пиршество зажигательной акустической темой не получалось. Ритм музыки ударял пулеметной очередью раз, другой, словно врач бил по щекам: «Эй, чувак, очнись! Скорее в круг, и дай волю ногам и рукам. А ну, кто позадиристей – выходи на средину!»
И один за другим хмельные корпоративщики выбегали на территорию танцев. И началось, закрутилось в зажигательном ритме! Кто не мог, отчаянно хлопал в ладоши, подстраиваясь под ритм. Класс! Такая групповая расслабуха пришлась по вкусу. Ведь главное – поспешить отбросить чванство и стыд, на мгновение стать детьми и упиться простодушием по самое «не хочу».
Рок-н-ролл стих и, не отпуская разогретых зрителей, выскочил разрумянившийся ведущий и огласил:
– А сейчас супер рэп-команда «Рожденные Хреном» представит вам свой новый хит. Это – история мальчика с большим пальчиком и с бедовой головушкой, который не знает, за кого голосовать на бесконечных выборах, и как вообще жить дальше. Как думаете – легко ли таким живется?… Не слышууу! Громчеее!
– Легкооо!
– По утрам фиговооо!
– Плохооо, всех девчонок перепортил!
– Укоротить!
– Харакири ему на Новый Год!
– С ледяной Снегурочкой оженить! Пусть ей будет хорошооо, хватит ей с пьяным дедом шляться.
– Трется без толку!
– Осеменителем его! Рождаемость пусть повышает!
– Ага! Уже ближе, ближе! – оживлялся и без того оживленный ведущий. – А теперь послушаем, что выплеснет нам команда рэпперов в своем хите «Твоя энергия лидерства»… А ну, давай-давайте – хлопаем в ладоши! Громчееее!!
Рэпповский наигрыш приглушил аплодисменты, предлагая приберечь их для начавшейся суперской визуально-акустической темы. Четверо начинающих рэпперов вполне сошли бы для состоявшихся таковых. Прикид один к одному: бейсболки со свернутыми назад козырьками, спортивно-джинсовая линия в одежде у мужчин и свойская девчонка в исполнении Леры в коротенькой юбчонке из плюша, эфемерной маечке, плотно обтягивающей натуральный Эверест женской груди.
Веэв начал матерым басом с приятной хрипотцой:
– Жил-бып в опорном уральском краю парень по имени А-бал-дуй.
Да – Абалдуй! Он весь крутой от макушек до пят.
Туфли начищены, пятки блестят.
Галстук повязан, рубашка бела.
Грудь волосата, попа крепка,
Как у атлета, что денно и нощно
Пики бросающего прямо и поперешно,
И, напрягая две ягодицы – два полушария новой машины,
Нового сердца и нового мозга, —
Ох-охо-хо! Девкам охота!
Он научился сжиманием попы
Хрен напрягать полицейской дубиной.
Чувства не надо. Любовь под запретом!
Пара движений – и средство готово!
К кому перемычкой, а к кому и дубиной
Вот вам на выбор – упруго, готово…
Ну, а потом ему валом и кучей шли раскрасотки
Прямо из дома, прямо от мамы и папы,
От Пети и Вовы, и из салона, где клеят ресницы,
Где фифинг и фуфенг, пирсинг и хрюндинг.
Чтобы скорее тренинг устроить щелке и дырке.
Наш Абалдуй, как разбойник, как браток, как боец
Пики бросал, пики вонзал – он отдувался за всех мужиков.
И за парней, за женихов… Все бы ниче.
Но у каждой девчонки прежде был парень не с таким наворотом
Не с таким пониманием хрупких сердечек.
А скорее с приветом.
С хамством, дебильством.
Этот привет передал Абалдую через шлюз сладкой гавани,
Гавани кайфа,
Дармового веселья, от природы пилюля от скуки, от мысли.
Нацарапал, наплел, как забор исписал,
Стены дома похабным стишком или вязью невнятных письмен.
Вход приоткрал, раскурочил, обгадил.
Не сумел и не знал, как стать садовником
Цветов многотлетних любви.
Разбирайся другой, эстафету приняв! А ему это надо?
Леша подхватил:
– Мне это надо, ребята? Прикиньте.
Я лишь хотел оторваться по-полной.
Ну, понимаете: в голове туман? В животе коньяк,
рука на сиське, медиатор где?
А ну, смелее, громчеее… верно – в киське.
Не кусается вроде, но мурчит чот не так…
Что ж вы с девчонками, братцы, творите.
Вы их бросаете, вы их терзаете, горьким фуфлом промокаете.
Где же тот первый, что вход приоткрыл.
Я бы ему точно, харю намыл.
Ткнул бы патлатую гниду в дерьмо.
Да умотал он отсюда давно.
Он как набег иноверческий сделал —
Малую родину нашу сиротиною сделал.
Утащил, и украл, растоптал, наплевал.
И прижег огоньком сигареты алую рану сердечка девчонки.
Вместо того, шоб легко веселится, ты им подай
тот недоеденный,
Мне непонятный дурман.
Алкогольный дурман и сиреневый туман.
Дым сигареты вдохни с поцелуем и чего-то шепни
ей, что другой не сказал.
Это каким же мне быть психоделиком,
Каким умником, философиком, гуманоидом.
Проще делаю отработанным способом:
с неунывающей миной
Наливаю по-полной: пей, душа, веселись.
Пей до дна! Вместе выпьем: он и она.
Потом станем точно вместе, сольемся в одно
и получится что-то вроде ОНО.
Только надо быстрей наливать, выпивать, будет меньше вопросов,
Весь ответ на бутылочном дне. Там написано ясно:
Нам на все наплевать.
Тогда гнусные вопросы разом уйдут.
И не надо отвечать,
Отчего я в прорехе, отчего все не так, и в стране
хотят и делают бардак
Красные, либеральные, правые, зеленые.
Вино мозги отмоет. Наплевать. Наплевать.
Смехом дополним – ваще, блин, станет прикольно.
Я ее щекотать. Она волосами давай гладить меня.
Вместе мы хохотать, ржать, хихикать, смеяться, снова ржать, хохотать
Я как вспомню и: ха-ха-ха-ха-ха-га-га-га-оххо —
оххохо-оххх-оххохо-ахха-ахахаха…
Выбежала Лера, успевшая сменить юбку из плюша на коротенький халатик медсестры, с красным крестом на высоком колпаке, повязанном на распущенные волосы. Всплескивая руками, стала вглядываться, всматриваться в корчившего приступом истерического смеха паренька, взволнованно комментируя:
– Что это такое?! Что за бред?!
Поскорей в психушку перебросить нашего больного.
Дебильнулся парень, башню с корнем рвет.
Подлечить придется парой сотенкой уколов.
По новейшей процедуре разом иглы повтыкаем,
Будет ежиком с иголками шприцов.
И растворы впрыскивать под кожу, в вены, в мясо, в мозг и кости…
Где же санитары? Эй, скорей сюда!
Белую рубашку с безразмерным рукавом срочно натяните.
Грозной поступью рывками подошли санитары, которые также, повернув бейсболки, явили красные кресты на лбу. Первым взял слово Веэв, хлопнул по плечу, словно приводя в чувство, крепко сжал плечо смехача.
Подожди, сестрица. Психбольница не годится.
Переполнена давно наша психбольница.
Не слабо поставить на ноги по-свойски.
По своей методе, щекинскому методу,
Деминг с линингом продакшен —
НОТ в японско-русском варианте точно пригодится.
Абалдуй пойми: ты же нужен нашей стране!
Пропадая сам – пропадает она. Без России в земном шаре будет дыра.
Нам плантацией рабов не быть. Не того мы теста.
На себя работать не хотим, на дядю Сэма подавно.
Вытряхни дурь сам, до основания тряхни, чтобы
не вытряхнул другой —
В каземате МВД, в перипетиях судьбы.
Мы поможем тебе. Слухай сюда!
В строжайшем секрете в подземном заводе
Прибор сконструирован не так уж давно:
«Интегратор ума».
Въехал?
Машина сложна, но действует просто.
Тебе некуда деваться. Ты в нашем ритме.
В нашем ритме принято думать.
Думать, как улучшить,
Думать, как поднять, развить, сделать наш продукт.
Свой продукт сделать надо!
Хватит питаться, одеваться, ездить – с лейблом
майд ин не наше.
Сделаем наше! Как будто все ясно:
Наше нам, наше!
Свобода, как блудная девка – всех развратила
и всех отравила.
Работать не хотим,
Хотим болтать и болтать.
Но ты теперь в нашем ритме,
Ты в нашем ритме, тебе некуда деваться.
Припев, все вместе:
Ты в нашем ритме. Тебе некуда деваться. Некуда деваться
И пора сдаваться. Сигарету вон и бутылку вон.
И одну девчонку полюбить должен!
Остальное время думать о работе: как бы сделать лучше.
Лучше и проворней!
Если каждый споро наведет порядок дома,
На своей работе, в голове, в берлоге —
Так и состоится середняк могучий!
Олигархов путно скинем с медведем путевым!
Василий вывез секретный аппарат «Интегратор ума», закрытый камуфляжной тканью и под общий возглас «WOW!» сдернул завесу. На тележке стоял серебристый куб размером с тумбу от письменного стола. Куб, словно искусно перфорированный, светился точками разноцветных огоньков, которые бегали по граням змейками молний. Явственно слышался трансформаторный гул, потрескивание, шипение.
Василий взял шлейф проводов и, поигрывая ими, взялся читать свою партию:
– Берем провода, цепляем за окна,
что в черепную коробку несут информаэйшн.
Это уши, глаза, нос, кожа и… Что?.. Правильно!
Этот рецептор замкнет медсестра. Чем?.. Она не…
Мы что попроще, что на виду.
Так вот и так, пережмем провода, воткнем проводочек.
Действуем быстро, смело и просто.
Красную кнопку хлопаем дружно.
Дальше электроны ударят в нейтроны, посыплются
всякие разные там бооны,
Их там синхронно уловит детектор, импульсом вдарит,
По частице бозона мистера Хиггса.
И сакральная суть станет основой.
Серую кашу мозгов
Тряхнут полюса синха-ибн-фазотрона.
Враз потечет другая река информаэйшн
Прямо в пустую черепную коробку
лоха-ибн-хренотрона.
Знания чистою формой уложатся в клеточках мозга:
Синусы-косинусы, тангенс-котангенс,
Сложная функция и производная, интегралы и дифференциалы,
Постоянная Планка, Больцмана, постоянное ПИ,
шорт побери!
В пустой голове, как в андронном коллайдере,
Сплины бозона станут спинами знаний.
Процесс умнения полным ходом пошел:
Душа знанья вселяется в парня!
Серебристый куб потрескивал, как в непогоду трещат толстые жилы высоковольтной линии электропередачи. По проводкам, более похожим на светодиодные нити. Бежали разноцветные ручейки под стать категориям знаний и подобно затейливым формулам. И вместе с этим лицо Леши становилось осмысленнее, огонек ума замерцал в вечно красных от пива глазах. Плечи его расправлялись, спина выпрямлялась. Голова чуть клонилась назад, дабы умудренный взгляд обращался цепким и просветленным око к дальним высотам, к горизонту реальности.
Василий дружески хлопнул по плечу обретенного товарища по инженерной мысли.
Веэв не замедлил продолжить, хлопнув по второму плечу:
– Вот еще тебе рука, что строила города,
Фабрики, заводы, корабли и самолеты.
Атом казахских степей переводила в ядерный продукт,
Запускала такие АЭС, что покруче любой ГЭС.
В этой руке память тех будней, тех дней и ночей,
Из которых сложились истории, легенды большого пути
огромной страны СССР – второй Атлантиды, ушедшей на дно.
Но то, что мы сделали, стоит непотопляемым атоллом.
Соединить атоллы былой славы – хочешь?
Продолжение вписать под новым ракурсом и новым знаменем – хочешь?
Знаний в башку закачали сполна – мозги вправили,
Опыт в руки вложили – поддержкой, опорой будет.
Что же еще… Перед тем, как замкнуть этих два огромных задела,
Из которых воспрянет человекус российский:
Мысли будут летать, словно птицы,
Руки творить наше российское чудо,
Нужен последний толчок…
Под потрясающее соло бас-гитары вышла со второго плана Лера. Белый халатик развивался как шлейф стремительной ракеты, а ладные ножки, выплясывающие ритмический рисунок громовой электронной музыки, приковали осмысленный взор Леши, в котором снова заблестели похотливые искры. Взгляд его метался за ножками, как игривый котик тянет лапки поиграть с красивым фантиком. Лера, чувствуя раздевающие взгляды мужчин, вносила все больше эротических красок в свой танец. Она, резко вздымая руки, выказывала нежное и розовое, чем увенчаны стройные ножки. Но мимолетность движений не позволяла впиться для начала алчущим взором в то, что оберегает врожденная стыдливость.
Танцовщица все больше становилось стриптизершей. Воображаемым шестом стал Леша. Она извивалась прихотливыми движениями вокруг него, не касаясь и с улыбкой ускользая от поползновений ухватить Жар-Птицу. Вдруг девушка выскользнула из халатика, как словно вынырнула полуобнаженная из морских пучин.
Все ахнули. Леша остолбенел. Перед ним, в пределах досягаемости руками, билась и трепыхалась серебристая фея. Правда, сугубо интимные места прикрывала тончайшая ткань с крупными золотыми звездами, разлетевшимися по телу и точно зацепившимся за высокую грудь, за плечи и бедра. Оттого блеск ее тела сливался с блеском раззолоченных звезд на легчайшей материи, облегающей пеленой и туманом превосходное тело. Впрочем, дресс-код следует держать и на хмельном корпоративе.
Братья санитары кинули растерявшей верхнюю одежду медсестричке антуражный электрод, которым предполагалась замкнуть в единое целое две половины успеха – знания и опыт. Гламурная медработница, эквилибрируя электродом, более похожим на здоровенный остро отточенный карандаш, продолжала свой сногсшибательный танец. И, точно увлажнившись от обильно выступившей слюны восхищенных мужчин, вдруг разом оборвала танец.
Быстрым шагом гейши переместилась за спину Аеши. И с размаха воткнула картонный электрод в мягкое седалищное место. Леша взвыл. В этот момент по сигналу Леры свет притушили, и серебристый куб вдруг с грохотом раскрылся – как по мановению фокусника превратился в залповый фейерверк. Снопы разноцветных искр, словно грянувший летний грозовой дождь, затопили сцену и зал. Шум восторга. Хлопки шампанского. Поздравления. Развевающееся знамя «Единой России».
Было дано ровно пять залпов – пять лет успешной работы и полноценной жизни, как ни странно.
9. Легким росчерком пера
Утро выдалось угнетающе серым и промозглым. В сравнении со вчерашним юбилейным вечером, когда гремела музыка, вспыхивал фейерверк, откупорены и большей частью опорожнены сотни бутылок с вином, водкой и шампанским, и пробужденные для радости работники, сбросив оцепенение будничных дней, дали волю ногам и рукам, шальному сердцу, истосковавшемуся по яркому веселью, – утро было подчеркнуто-безжалостным. Оно возвращало к тем самым дням, где главенствовала напряженная работа и бездна житейских проблем.
От праздника требовался такой же отдых, как и от работы. Но не для Леры. Пробудившись рано, она сидела у зеркала, пристально поглядывала в отполированное серебро, сверяя мысли и пробуя разглядеть силуэт неведомой субстанции, что наполняла смыслом ее жизнь – но видела всего лишь себя, обнаженную, с слегка утомленным лицом, из которого уходили краски пленительного сна, перебитого, впрочем, странной лихорадочной мыслью. Как предостережение: то самое, что снова и снова пыталось уберечь ее от первого шага к самоуничтожению.
Или уничтожения в себе той самости, которая абсурдна, которая ни в какую не вяжется с установленным раскладом реальности. Психологию страха Лера прекрасно знала – это был не страх, это было предчувствие чего-то нового. Чего? Она оглянулась: Вася крепко спал. Смешной простодушный взрослый мальчик. Ей показалось, что в комнате есть кто-то еще. Она прошептала молитву-заклинание своего духа, который вел ее по границе двух миров – и ощутила, как встрепенулся воздух чуть поодаль. Значит, это был не он: это не ее правитель тьмы. Он приходит не так.
В комнате было что-то другое, что навеяно сном Василия. Не та ли незнакомка, которая встает незримой преградой перед ней?.. И не дает завладеть до конца. Ведь вся интрига в том, что не хватает порой человеческого материала для больших и великих дел. Даже у такого прозрачного и управляемого Васи всплывают из глубин подсознания, из сокровенных хранилищ души какие-то неосязаемые твердыни, которыми она пока не в силах управлять.
Нечто вроде материнской любви затеплилось в ее холодном и насмешливом сердце. Он для нее – неразумный крупногабаритный малыш, которого забыли научить главному в реальной жизни. Той жизни, что сложилась, где хочется быть успешным. Она лучше знает, как это сделать. Он же может работать и работать из-за одной своей врожденной тяги к добросовестному труду и какого-то идеального представления о назначении человека. Этой-то чистотой и высотой стремлений он ей был дорог и страшно необходим для ее эксперимента жизни. Странно, но этого душевного склада она принять не могла, словно была на другом полюсе. Была частица той силы, которая, желая сделать зло, получает добрые всходы, – не наоборот, когда «благими намерениями вымощена дорога в Ад».
Правда, ее линия подтягивания к реальным высотам современной жизни очень жесткая… Сможет ли он не дрогнуть? Пойти прямо, не принимая в расчет, чем придется пожертвовать. Ну, ей-то уж точно эти размышления побоку: нет, так нет, не сможет один – сделает другой…
Лере неожиданно захотелось сегодня же, немедленно побывать дома, приласкаться к маме и папе. Она, улыбаясь, недоумевала непреодолимому желанию коснуться родительской руки, точно подобный тактильный контакт поможет разрешить все сомнения и решиться окончательно. Она погладит мягкой бархатной ручкой папу, расправит поседевшие и поредевшие вихры его волос, проведет по спине по плечам, и он замрет, довольный и благодарный. Ведь когда-то было наоборот: также он гладил разобиженную чем-то дочку, чтобы не кривила губки и не печалила маму-папу несносным характером. Неужели та любовь возвращается обратно? Какая чудесная метаморфоза!
Папа и мама прямо-таки почти один к одному похожи на Антонину Степановну и Владимира Владимировича. Это что, в былом могучем Советском Союзе шла такая нивелировка людей? Из Москвы под новогоднюю ночь могли запросто попасть в квартиру в Ленинграде, открыть тем же самым ключом и попасть в ту же самую обстановку, и суметь в течение одной ночи кардинально перестроить личные отношения… Из пьяного недоразумения, вклинившегося в размеренный быт, получить счастливую семейную ячейку. Снова чудеса в решете!
Интересные были эти советские люди! Жили, точно в санатории, где трудились во благо общества – самих себя, потомков, планеты, Космоса – и сам труд являлся обязательной лечебно-профилактической и воспитательно-образовательной процедурой. В продолжение теории Энгельса, где труд из обезьяны сделал человека. А целенаправленный труд, без напряга потогонной системы буржуев, без всеобщей кровожадной алчности сделает совершенного человека: гармоничного, познавшего суть миров и вставшего у штурвала вселенского мироздания. И чего ради все порушили? Чтобы снова, но чуть по-другому, начать то же самое?
Лера, несмотря на ранний час, быстро и бесшумно оделась. Васе оставила записку, что день проведет у родителей. Тихонечко, не скрипнув даже дверью, вышла на улицу. Солнце уже светило ярко, и роса, выступившая на траве, курилась легкой белесой дымкой. Автомобиль, созданный подчиняться воле владельца, готов был распахнуть двери на запрос брелка сигнализации, и скромно ограничился приветственным миганием четырех желтых огней со снятием блокировки замков. Усевшись в прохладное кресло, Лера вынула сотовый телефон, который легким писком известил о получении эсмэски. Сообщение было от Веэв.
На вечере в строгом соответствии со сценарием праздника шеф фирмы под одобрительно-удивленный гул корпоративщиков вручил Веэв десятидневную путевку в Таиланд – на двоих с супругой. Подарок оказался настолько неожиданным, что и раздумывать было нельзя и некогда. Самолет улетал на следующие за юбилейным корпоративом сутки. Впрочем, раздумывать было незачем: о такой поездке мечталось, а сборы в привычном понимании – излишни. Загранпаспорт, кредитка, турпутевка, фотоаппарат, мобильник, нетбук – вот и весь багаж. Супруге, как женщине спортивного склада, совершенно не требовался баул с украшениями и вечерними платьями. Лера с неназойливой любезностью предложила уладить кое-какие домашние дела и присмотреть за квартирой. Так что у Веэв и супруги получилось продолжение праздника: прямиком с «бала на корабль» – на такси они укатили в аэропорт.
В эсемэске помимо благодарности сообщалось, что приземлились в пункт назначения без происшествий. Впечатлений через край. Есть просьба: в компе на работе завершающий документ по тому заданию шефа, над которым корпели, не вылезая из кабинета, целую рабочую неделю, – переправить шефу. Сообщался пароль для входа в компьютер.
«Что ж, это и требовалось!» – с плотоядной улыбкой подумалось Лере. И вместо родительского дома она поехала на работу, чтобы в воскресный день поработать пару часов. У нее и пропуск на работу был такой, что в любое время суток она могла пройти на рабочее место.
Дело в том, что головной офис их ООО-шки размещался на охраняемой территории, – на территории основного производства, вокруг которого и выстраивались договорные взаимоотношения с вновь создаваемыми организациями из частей былого могучего комбината. Этот могучий комбинат был гордостью атомпрома, одним из мировых лидеров в сфере обогащения урана. Как было принято в советское время, комбинат объединял различные производства, начиная с основного, связанного с ядерным комплексом страны, и заканчивая аграрно-животноводческим хозяйством – совхозом, культурно-просветительными и спортивными заведениями. Своеобразное автономное градопромышленное образование. Официально ЗАТО – закрытое административно-территориальное образование, до которого наконец докатилась волна акционирования, подразумевающая частичный допуск частного капитала в святая святых – в стратегический ядерный комплекс, до сих содержащий государственную и коммерческую тайну.
Согласно четким и выверенным реформам госкорпорации «Росатом», непрофильное производство отсоединялось в дочерние предприятия, с частью вспомогательного обеспечивающего производства выстраивались в особые договорные отношения. Вот в этом-то и была вся фишка. Закрепиться в какой-нибудь услуге для основного производства. Сама уникальность производства, занимающего одно из главенствующих положений на мировом рынке ядерных технологий, также накладывала корректуру на характеры людей, так или иначе обслуживающих одновременно и высокотехнологичное, и чрезвычайно опасное, и сверхприбыльное производство. Отчасти этим и объясняется неординарность героев настоящего повествования.
Охрана промышленной территории производилась подразделением воинской части на контрактной основе. Большей частью это были молоденькие женщины, затянутые в военную форму. Было всегда любопытно проходить турникет, напичканный суперсовременными охранными устройствами, где на последней стадии идентификации работника стояли симпатичные девушки в военной форме с косметическим шармом на лице, с отшлифованными ногтями в четверть пальца. Военнослужащие дополняли техническую сторону проверки входящего визуальным контактом, где бдительность часового, вкупе с женской интуицией, вставали непреодолимым заслоном. Частенько в руках у них были металлоискатели, настроенные на обнаружения даже канцелярской скрепки, невзначай попавшей в карман. Не говоря о мобильном телефоне, флешкарте и многом другогом, пронос чего был запрещен по соображениям безопасности: физической, коммерческой, интеллектуальной.
В выходной день на проходной было пустынно, и три смазливых девчонки, затянутые в стильные одежды цвета хаки, забавлялись тем, что предназначенный для индивидуального досмотра ручной металлоискатель подводили к своей талии и двигали вниз, к интимному месту, а то и прямой наводкой ориентировали между ног – раздавался звуковой сигнал, показывающий, что металл обнаружен.
Военнослужащие заливались хохотом, пробовали то же самое определить у другой – и у нее определялась наличие железки в сугубо интимном месте, предназначенном для сексуальных утех, по крайней мере – так считали они. У третей в воинском наряде прибор предательски молчал. На вопрос: «как ты предохраняешься?» был ответ, что никак. Залетит с беременностью – сразу на аборт (раза три выскребали, хотя самой и тридцати нет).
– Ты че себя калечишь, поставь как у нас – спиральку (внутриматочную спираль)! – молвила первая девица.
– Не могу – кровотечения от нее, выпадывает. Врачиха запрещает, – отвечает ей вторая.
– А аборты делать не запрещает? – не осталась безучастной третья девица.
Лера, невольная свидетельница этой сценки, где смех и слезы пополам, сказала:
– У меня попробуй. Определится или нет? – она сразу как-то по-свойски вошла в ситуацию, сложную и животрепещущую для любой женщины: как безопасно для собственного здоровья предохраняться.
Быстрый оценивающий взгляд – своя! – и металлоискатель игриво двинулся в причинное сладкое место.
– Молчит, – с недоумением констатировала военный контролер пропускного пункта с ярким личиком модной дивы. – Может, ничего нет у тебя, так же на аборты бегаешь?..
– Ни разу не сделала аборт. И не одна капля мужского посева мимо не пролилась.
– На таблетках живешь? От них полнеют…
– Никаких таблеток. Два года спиралька стоит, но не простая – супер! Никаких последствий и ограничений. Прежние железяки – как пробки в горлышке. От них, блин, наверно, осложнения с годами будут…
В дверях пропускного пункта показался бравый капитан, видимо, начальник караула, и девчонки мигом посерьезнели: ведь уставом на посту запрещены разговоры на посторонние темы.
– Ладненько, девчонки, поговорим еще. Телефончик возьми, – она обернулась и протянула визитку трехкратной абортнице. – Адью, и до встречи.Лера быстро сходилась с людьми, когда обозначался общий интерес или проблема. Эта проблема – безопасной контрацепции – для современной российской девушки одна из самых острых. В стране ежегодно делается 5000 абортов. Пять тысяч новых жизней умерщвляется, и пять тысяч женщин получают и физическое, и психологическое увечье. Вопрос: будь в свободном доступе безопасные, надежные и недорогие средства планирования беременности, стали бы будущие жены и мамулечки так безалаберно относиться к своему женскому здоровью? Самый доступный способ – презервативы – стоят для среднестатистического подростка столько же, сколько пятикратная доза алкоголя в любимом пивном варианте. Дешевле напиться, забыться и наплевать на свое будущее. Когда еще придет беда?
Как-то Лера пробовала в тестовом порядке новейшую разработку пресловутого резинового изделия. Идея разработки состояла в снижении стоимости в пять раз за счет использования недорогих материалов при сохранении прежнего качества и надежности. Обычно презервативы производятся из латекса, полученного из млечного сока дерева, которые произрастает где-то в Малайзии. Отсюда изначальная высокая стоимость. Группой молодых начинающих ученых-химиков был разработан синтетический материал с особой структурой, которая обеспечивает полную естественность и натуральную полноту ощущений, сохраняя прочность разделяющей интимной оболочки.
Лера, помнится, испробовала тогда на себе пробную партию просто из любопытства. В интимных делах, чтобы быть докой, надо иметь комплексное знание: и до, и после, и во время.
Сейчас девчонки ее позабавили и натолкнули на мысль возобновить то опытное производство контрацептивов, сертифицировать и открыть отдел в ее будущем модном магазине. Что-то вроде – «Безопасный интим». Подумалось сразу: «Идей, чтобы обогатиться с огромной пользой для других – бездна. И чего иду в офис? Словно сама себя сажаю в одну из камер каземата».
Так, размышляя, дошла до здания офиса, отметилась у дежурного и переместилась в свою рабочую комнату. Пока загружался компьютер, она, сидя за столом Веэв, рассеяно смотрела на свое рабочее место. Пора делать перестановку в комнате: много лишних вещей, мебели, в частности – стол развернуть, шкаф для документов заменить… Компьютер наконец загрузился, тормозила антивирусная программа, автоматически пробующая обновиться с сервера, который в выходной день не работал. Лера ввела пароль и отключила антивирусник, быстро нашла нужный файл и стала знакомиться с тем, что еще сотворил Веэв в приложении к техзаданию.
По мере чтения воцарялась удовлетворенность: по крайней мере, пару оригинальных идей она уловила. Это как раз то, что надо. Сама практика аутсорсинга – не лучший вариант трудовых взаимоотношений. Тем более в изначально предложенном таком варианте. Предприятие выставляет услугу, сдает в аренду оборудование, с помощью которого эта услуга производится и, получается, работников при ней. С работниками заключаются временные трудовые соглашения. В нынешней социальной напряженности – это самый худший вариант, в целом имеющий негативные последствия, чреватые социальным взрывом.
Веэв привел ряд экономических выкладок, показывающих нецелесообразность именно предлагаемого способа отделения вспомогательного производства от основного. В конечном счете подучится, что стоимость услуги возрастет в два раза, возрастет социальная напряженность, что более вероятно – работники просто уволятся. Взамен где брать квалифицированных?.. То есть в отрицательном свете ярко и мощно выставлена идея такого сорта аутсорсинга, – попросту разнесена в пух и прах. Следом идет его предложение, как выстроить трудовые отношения аккуратно и безболезненно для всех сторон. Идея конструктивна и легко реализуема. Вопрос: почему раньше никому в голову такое не пришло, – повисает в воздухе. По существу – это не так важно.
Быть может, не так и важно, кто автор этой идеи. Времени на ожидание, когда вернется прозорливый Веэв, нет. Ей самой авторство не нужно, да и не поверят. Пусть будет автором-соавтором Василий Петрович, ее Васек. Она же, пока этот на 99 % успешный вариант будет проходить процедуру согласования, предложит новую организационную структуру, где Вася займет вновь образованную вакансию руководителя планового отдела с зарплатой, как она ему сулила тогда в ванной комнате, в две с лишним тысячи евро. Или… есть вариант еще покруче!.. «Опля! Ах, да я!» – Лера хлопнула в ладоши и отправила по электронной почте с компьютера Веэв на электронную почту Васе детально разработанный самый оптимальный вариант расширения деятельности их ООО на величину услуги, прежде выставляемой на аутсорсинг. Документ ушел на доработку.Некоторое время она продолжала раздумывать, как правильнее поступить, объяснить, внушить Васе. В ее столе лежал конспект о тридцати шести стратагем Китая собственного толкования, с вариантами решения. Для разминки ума она любила потренироваться в умозрительных ситуациях, которые корнями уходят в окружающий реал – она, как ответственный садовник, поливала это деревце таким образом, чтобы оно глубже пустило корни. Вначале каждой стратагемы обозначалось ее классическое обозначение, дальше – шла интерпретация в собственном изложении.
10. Тридцать шесть китайских стратагем в изложении амбициозной девушки
№ 1 «Обмануть императора, чтобы он переплыл море» – заставить мужчину (власть придержавшего) сделать то, что он делать не хочет.
Неосуществимая с лету цель одевается в другие одежды. Нужно скрыть настоящую цель, намерения и т. п. («переплыть море») в ситуации, когда особенно сложно что-либо скрыть. Для этого то, что необходимо скрыть, выдвигается на первый план, однако обманываемому попутно ненавязчиво внушается неверная интерпретация ситуации. Акцент смещается с важного на второстепенное. Для усыпления бдительности используется эффект естественности происходящего. Следует войти в образ, понятный клиенту, дополнить новым стереотипом, чуть видоизмененным шаблоном понимания ситуации, чтобы был интерес, и путем привычных и открытых действий завоевать доверие. После того, как он, мотивированный иным и усыпленной рутиной, сделает желаемое, явить истинную цель, чем окончательно подчинить себе. А можно и не показывать настоящее лицо– пусть вечно пребывает в неведении. Ведь мужчины (начальники) такие скоты, чего их жалеть?!
№ 2 «Осадить Вэй (царство), чтобы спасти Чжао» – избегать прямого столкновения, когда шансы победить минимальны. Не поддаваться провокациям сильного. Напротив, навязать сильному свой стиль и перехватить инициативу, деморализуя угрозой и умением увертываться – это и есть задача. Одновременно определить слабые точки, – что очень важно. Таким образом мурыжа и зля противника, готовить силы и направление для своего главного удара. Когда брешь в силах противника будет выявлена точно – обрушить в эту точку свой удар концентрированно, и ничуть не жалея его.
№ 3 «Убить чужим ножом» – решать проблемы чужими руками. Неявная передача другим решения какой-либо проблемы, заморочившей тебя, не разглашая и не афишируя собственный интерес. Продвижение собственных интересов посредством или за счет третьих лиц («убить»). Обеспечение или сохранение собственного доброго имени за счет других людей или с помощью сложившейся обстановки, которая, в свою очередь, смоделирована собственными усилиями. Здесь нужно вслепую вовлечь посредника в ситуацию решения проблемы через тонкое манипулирование естественными или созданными обстоятельствами (лучше и проще – путем распространения слухов для провокации внутренних противоречий в рабочей группе, сплоченной общими интересами, через ее же членов) – они раздирают сами себя, и главное лицо, дезориентированное подогретыми или смоделированными противоречиями, также наносит катастрофический урон самому себе. Важно хорошо знать реальную расстановку сил, симпатий, привязанностей. И не менее важно подготовить себе легенду (алиби): выгодное (позитивное) толкование собственных действий или отсутствия таковых.
№ 4 «В покое ожидать утомленного врага» – заводить соперника (-цу) моральными издевками. Перед финишной схваткой изматывать соперника (-цу), утомлять, расстраивать, бесить, изводить, нервировать, строить ехидные язвительные козни. Ориентировать и поощрять собственным поведением к бесполезной растрате энергии. Тем временем крепить собственную силу, внутренне концентрируясь, отдыхая и забавляясь негативными эмоциями соперника (-цы). Добиться в идеальном варианте, чтобы изможденный, капитально утомленный, ослабленный усталостью не мог сделать ничего более, кроме как признать поражение и подчинится. Формой применения может быть также втягивание вражеской личины в невыгодную для него ситуацию, которая сама по себе может низложить, обременение рядом обязанностей – трудных, непонятных, непривычных, рассеивание его внимания путем шквала мелких поручений, вынуждение ждать, затягивание принятия решений и т. п. Если заводить в открытую, то с маской простодушия, якобы искреннего непонимания, причем искусно скрывая основную цель. Если втягивать в острую ситуацию, то нужно суметь сохранить в тайне от него (нее) истинные причины создавшихся трудностей. Позаботиться о создании предельно точного впечатления «естественности» происходящего. Важно: прилагать все возможные усилия для сохранения в тайне от объекта истинных причин его трудностей. Создание впечатления «естественности» происходящего. Знать, что нужно время, невозмутимость, выдержка и терпение для результата.
№ 5 «Грабить во время пожара». Постоянно наблюдая за противоборствующей стороной, не брезговать ничем, чтобы низложить противника. Знать, что «когда враг повержен в хаос, пришло время восторжествовать над ним». А потому уметь извлекать пользу из бедственного положения или трудностей клиента нашего внимания (соперник (-ца), противник, вражеская личина – пусть далее будет просто – объект внимания). Надлежит быстро и решительно вмешаться в ситуацию и осуществить собственную тайную задачу. Для подстраховки своим действиям подыскать благочинный предлог или альтернативное объяснение, поскольку поведение «стервятника» чревато серьезными последствиями в случае неправильных расчетов или неверной оценки положения объекта. При неудаче велик риск общественного порицания, явного и неявного в виде сплетен и слухов. Помнить китайскую поговорку: «В случае успеха – царица, в случае неудачи – бандитка» и русский слоган: «или пан – или пропал». Здесь важно иметь: четкий план действий, решительность, скорость, отсутствие каких-либо внутренних моральных запретов, и точно знать существо и масштабы проблем объекта.
№ 6 «Поднять шум на востоке – напасть на западе». В совершенстве скрывать свою главную цель, истинные интересы, главное направление удара. В приятном общении показывать себя овечкой, прямолинейной дурой, педантичным исполнителем неисполнимых бюрократических документов. Выказывать притворную заинтересованность одним для достижения совершенно другого. Проявлять готовность к действиям при неподготовленности и наоборот. «Случайно» обнаруживать собственную (притворную) слабость, неуместные чувства. Намеренно делать ошибки. Инициировать новые трудности для отвлечения объекта от решения более насущных и реальных – создавать в сознании объекта ложную «картину мира» и представление о том, как и когда начнется его молниеносное падение. Здесь важно: хорошо знать положение дел, расстановку сил, симпатий-антипатий; психологию объекта; иметь выдержку; упражняться и развиваться в актерстве; где-то (в точке и моменте влияния) действовать быстро, напористо.
№ 7 «Извлечь нечто из ничего» – минимум усилий и максимум результата. Получать реальные результаты посредством минимальных собственных затрат путем применения типичной тактики психологической борьбы. Многообразные и, между тем, обычные техники психологического воздействия направлены на установление в сознании объекта фиктивного или наоборот – уверенности в ложности чего-либо реального. В масштабах организации используется мощная пропаганда, в индивидуальном плане – пиар, слухи. Манипулируя особенностями общественного и индивидуального сознания и получается соответствующий настрой общественный или индивидуальный, оказывающий и, порой, формирующий общественный. Умело сея слухи, создавать у объекта ложные страхи или необоснованную беспечность, соответственно, обеспечивая неумеренную активность объекта, когда ее не должно быть, и бездействие, когда напротив – промедление смерти подобно. Есть и другое более тонкое, искусное применение стратагемы № 7 , несколько пересекающейся со стратагемой № 16 . Заключается оно в использовании и усилении уже существующих неверных представлений о реальности, страхов, скоропалительных выводов, стереотипов и предубеждений объекта, когда необходимо лишь подыграть, «для виду» признать их реальность и извлечь соответствующую выгоду. Альтернативное название данной техники – «Обмануть кого-то с помощью его же образа мыслей». Здесь важно: артистизм, решительность, убедительность, последовательность, хорошее знание реального положения дел и психологии объекта.
№ 8 «Для вида чинить деревянные мостки, втайне выступить в Чэньцан» – уметь получать синергетический эффект. Даже когда наступил момент атаки на объект, действовать неожиданно и необычными методами – взаимодействие этих факторов и рождает синергетический эффект, т. е. их совместное действие превосходит эффект каждого в отдельности. Для достижения неожиданности выбрать самое логичное в данное ситуации, естественное, очевидное решение с точки зрения объекта (например, согласиться с оппонентом в одном и ударить в другом, заранее подготовив убойные аргументы). Здесь важно: тщательно, последовательно дезориентировать объект, ввязываясь в прямую стычку с ним; логично построить обманные действия; не болтать языком и не показывать вида даже полуулыбкой, блеском глаз; скрупулезное знание психологии и реального положения дел объекта.
№ 9 «Наблюдать за огнем с противоположного берега» – не втягиваться в чужие разборки. Когда объект внимания испытывает различного рода трудности, чинимые ему со стороны других лиц, следует усесться поудобнее и насладиться реалити-шоу, зорко подмечая детали, лучше узнавая психологию объекта. Объект ослабляется чужими руками. Собственные интеллектуальные ресурсы пополняются, и крепнет эмоциональный настрой, создается алиби. Знать, что недопустимо простодушное и пустое афиширование собственных агрессивных намерений. Суть стратагемы передает китайская поговорка «Когда баклан схватывается с устрицей, в выигрыше остается рыбак», и русская пословица «……………….». Альтернативное название стратагемы – «Сидя на горе, наблюдать за схваткой тигров». Здесь важно: знать, что эффективность данной тактики напрямую зависит от умения убедить объект в незаинтересованности в его трудностях; запастись терпением; помнить, что всему свое время.
№ 10 «Скрывать за улыбкой кинжал». Денно и нощно усыплять бдительность объекта для подготовки внезапного удара по нему. Не сомневаться, что прямое выказывание агрессии или недружелюбных намерений очень редко бывает целесообразным, а устрашение обычно является малоэффективной и краткосрочной тактикой, более подходящей для временного подчинения слабого. При взаимодействии с равным или более сильным объектом (начальником), для достижения максимального эффекта внезапности, его мощный административный кулак и вечная недоверчивость усыпляется точным исполнением его воли, лестью; для равных по рангу – дружелюбными действиями, подарками, уступчивостью, притворной слабостью. Когда требуемая степень достигнута, используется самый уязвимый момент для нанесения внезапного удара. Альтернативное название стратагемы – «Мед во рту, меч в животе (то есть на душе)». Здесь важно: артистизм, убедительность, ораторское искусство, отлично развитое чувство меры.
№ 11 «Сливовое дерево засыхает вместо персикового».
При неизбежности потерь отдать малое для того, чтобы сохранить большое, пожертвовать второстепенным.
Слива засыхает от жучков-короедов, которые, увлекшись ею, оставляют нетронутым персиковое дерево (правда, жучки-короеды могут расплодиться и перекинуться на персиковое дерево, поэтому не забывать о радикальном ударе). Когда события разворачиваются так, что не успеваешь увертываться или объект вдруг стал крепнуть, значит, настало время задуматься, почему судьба перестала быть благосклонной, значит, ты ее чем-то отвратила – немедленно, анализируя поступки и события, определить это «что-то» и остеречься в этом на будущее. А пока пожертвовать чем-то своим: подчиниться, прижать хвост, сдать приятеля. Как бы между прочим ударить по слабой точке объекта или продолжать ожесточенно, для виду, защищаться, зная, что победа будет в другом направлении. Таким образом, потеряв малое, со временем можно выиграть большое, постепенно истощая объект через его слабые точки, одновременно изучая его психологию, т. к. временная жертва нередко – от ее неполного знания. Иными словами, необходимо выбрать «важнейшее из двух желаемых и наименее накладное из двух последствий». Как уже отмечалось, малое, которое предстоит потерять, может выражаться не только в материальных ресурсах или иерархии, но и в принципах, взглядах и морально-этических понятиях. Иногда для общего дела и победы необходимо временно поступиться собственными убеждениями, одеть другую маску. Здесь важно: осознать, что в любом противостоянии потери неизбежны; хорошо знать реальное положение дел объекта; располагать правильной оценкой рисков.№ 12 «Увести овцу легкой рукой» – сохранять и укреплять инициативу. Инициатива, как узда для управления. Чтобы сохранять инициативу в собственных руках – использовать любую, даже самую незначительную возможность уязвить объект, встряхнуть, мотивировать. Применима, когда объект обозначен, война объявлена. Главная цель – общее ослабление объекта, создавать ему отрицательные эмоции, а не получение одномоментной выгоды. Данная тактика напоминает правило конфликта: не следует упускать ни одного удобного случая усилить себя и (или) ослабить объект. Любой недостаток, просчет или слабость объекта должны использоваться против него. Ни одна благоприятная случайность или стечение обстоятельств не должно проходить впустую. Совершенствовать психологическую установку на постоянный поиск и обнажение появляющихся возможностей для проявления инициативы и немедленное их использование «на ходу». Всегда верно определять уместность и своевременность собственной реакции на открывшуюся возможность, ведь в случае ошибки объект усилиться. Очень продуктивно использование речевых ошибок объекта, логических уловок в споре, то есть, зная психологию объекта, заведомо ошибочно выстраивать логическую цепь и подводить либо к эмоциональному взрыву, либо вводить в ступор, когда объект не в силах даже осмыслить, либо побудить на ошибочный поступок, который также использовать в своих интересах. Здесь важно: иметь хорошую реакцию, находчивость, изобретательность; и, конечно же, отлично знать реальную подноготную объекта.
№ 13 «Бить по траве, чтобы вспугнуть змею» – постижение провокацией. Делать чего-либо на первый взгляд бесполезное («бить по траве»), провоцируя ответ объекта («вспугнуть змею»). Провокация с целью вынудить объект раскрыть свои планы, стратегию и другую информацию, а также мотивация на какие-либо действия или наоборот бездействие – прощупать, своеобразная проба сил, «разведка боем». Без своевременной, верной и полной информации объект не одолеть. Поэтому для составления собственного плана действий чрезвычайно целесообразным порой будет принудить объект к действию, сделав неожиданный выпад против него. По ответной реакции увидеть весь спектр его возможностей. Иными словами, провокация («наезд») – создание конфликтной ситуации для получения какой-либо, нередко чрезмерной, а значит – неосторожной реакции. «Наездом» могут стать угрозы, претензии, необоснованные требования или обвинения, невежливость, нахальство, выказывание гнева, равнодушия или пренебрежения, недовольства, противоречивые неясные заявления, двусмысленные намеки и любые другие действия, вызывающие чувство возмущения, гордости, самолюбия, любопытства, гнева, стыда, подозрения, ревности, ненависти, неуверенности, страха, страсти и т. д. Очень эффективны странные, непривычные или неожиданные действия. Обычно правильно осуществленная провокация вызывает у объекта высказывания или действия, от которых ему следовало бы воздерживаться. Неправильная самоуверенная провокация (когда раскусили) вызовет настороженность, а то и объект начнет подыгрывать, равно дезинформировать. Альтернативное название стратагемы «раздразни генерала» (начальника, босса). Здесь важно: иметь отличное чувство меры; неосознание объектом, что происходит на самом деле; немалый артистизм и готовность к конфликту.
№ 14 «Позаимствовать труп, чтобы вернуть душу» – креатив во всем. Постоянно совершенствовать и пополнять багаж влияния. Читать, смотреть, анализировать, запоминать. Разбирать жизненные ситуации, как шахматные партии. Взять обычай, технологию, метод, идеологию, которые были забыты или отвергнуты, чтобы применить их в своих собственных целях. Воскресить нечто из прошлого, придавая ему новое значение, либо вернуть к жизни старые идеи, обычаи, традиции, интерпретируя их под свои задачи.
№ 15 «Сманить тигра с горы на равнину» – выбить из-под врага стул. Очень понятная и простая стратагема. Никогда не развязывать драчки с объектом, преимущество которого в его позиции (кабинет с ориентированными зубоскалами, совещания с возможностью публичной «порки», общий недружеский настрой и т. п.). Вместо этого выманить его с выигрышной позиции, разъединить с группой поддержкой и т. д., тем самым отделяя от источника силы, лишая опоры.
№ 16 «Если хочешь что-нибудь поймать, сначала отпусти» – сломить, убив надежду. Объекту, загнанному убийственными обстоятельствами на грань краха (карьера, положение, работа) дать лазейку, чтобы остаться или окончательно не посрамиться. В новом (пониженным, опущенном) качестве объект предпринимает последнюю отчаянную попытку реабилитации, или насыщения нового качества старым содержанием, либо какой-то собственной трансформации. Все поначалу верят в иллюзию, что у объекта еще есть шанс восстановить потерянное. Однако его лидерские качества будут ослаблены – затруднительно остаться в новом (пониженном, опущенном) качестве с прежними амбициями. Ему следовало уйти, но не оставаться. В дальнейшем он неминуемо вступит в конфликт как самим собой, так и с окружающим. Когда же, в конце концов, окажется, что восстановиться и подняться недостижимо, его боевой дух будет сломлен, амбиции его и он вместе с ними деградирует. Триумф будет полный! Так кошка играет с полузадушенной мышкой.
№ 17 «Бросить кирпич, чтобы получить яшму» – заставить высших поработать за нас. Власть имущие, высококлассные специалисты и иже с ними страсть как не любят, когда напрямую обращаются к ним, по существу ожидая подсказку. Приманить кого-либо, заставив думать, что он что-либо приобретает, делает для себя или просто заставить отреагировать на поступок («бросок кирпич») для того, чтобы получить от него взамен ценное («получить яшму»). Показательным примером применения служит следующая история. В Китае во времена династии Тан (когда реально проводилась прогрессивная политика, опережающая время, и Китай, соответственно, опередил все страны мира в развитии и могуществе) жили великий поэт Чжао Гу и просто поэт Чан Цзянь. Однажды Чан Цзянь приехал в стольный град Сучжоу и узнал, что Чжао Гу собирается посетить один из близлежащих храмов. Чан Цзянь решил на халяву поучиться у Чжао Гу, поэтому побывал в храме прежде него и написал на стене стихотворение, в котором были лишь две строки из четырех, в надежде, что Чжао Гу увидит стих и завершит. Чжао Гу поступил именно так, как предвидел Чан Цзянь.
№ 18 «Чтобы поймать разбойников, надо прежде поймать главаря» – когда нет сильной внутренней связи в группировке, то завали лидера. Если противоборствующая группировка сильна и в целом неодолима, необходимо прежде определить на чем основано единство, образующее грузную силу или неодолимую крепость. Если члены группировки верны лидеру только из-за денег или угроз, тогда следует целиться в лидера. Если его завалить (дискредитировать, низложить), то остальные разбегутся или перейдет на нашу сторону. Если группировку соединяют иные соображения (идейные, моральные), то смена лидера лишь укрепит еще и общим желанием отомстить. Здесь важно понять, с какого боку начать: ударить по главному или отщипывать по кусочкам, тем самым уменьшая противоборствующую силу.
№ 19 «Тайно вытаскивать хворост из-под котла другого» – устрани причину, а не следствия ее. Козьма Прутков сказал бы: «Зри в корень!» Уметь определять главный побудительный мотив и источник силы – за них и следует взяться, и планомерно уничтожить.
№ 20 «Ловить рыбу в мутной воде» – создавай хаос, неразбериху, шквал бумаг. Уметь создавать ощущение хаоса у объекта, замешательство и путаницу для того, чтобы незаметно двигаться к достижению своей цели. Здесь, в отличие от стратагемы № 5 , воздействию подвергается не сам объект, а его окружение; не мероприятие (проект), а механизм его действия. Создание хаоса, неразберихи, безвластия, бесконтрольности, а также замутнение перспективы самой сути мероприятия (проекта) и сеяние всякого рода раздора, сомнений, неясности, двусмысленности, туманности и неточности позволяет решать множество вопросов. Путем вышеназванного создается ситуация, когда ближайшее окружение превращается в незнакомую неуправляемую среду, становится легко достижимым и малозатратным не только прямое подчинение себе объекта, но упрощается и решение намного более неявных задач, которые желательно скрывать: навязывание собственных интересов, требований, смыслов и взглядов несговорчивому союзнику, коллеге или другу. Чаще данная тактика вуалируется – прямое и открытое вмешательство в окружение объекта несет излишнюю эмоциональную нагрузку и нежелательный контакт с неприятными людьми. Лучше скрытая работа по разрушению стабильности, стройности или ясности мира объекта, воздействуя на него психологически и эмоционально. Уместно оперировать двусмысленными фразами, многозначными визуальные ассоциациями, чем у объекта создается неверная интерпретация истинных намерений, обязательств, качеств и целей к неверным выводам из, в целом, нейтрального послания. «Покоряй, сея разлад; (если же у противника) всего в достатке – будь начеку» Сунь-цзу.
№ 21 «Цикада сбрасывает свою золотую кожицу» – иногда делай ошибки. Когда параллельно идут к одной цели, но разными путями, в конце будет дверь только для одного. Сильный враг формирует ответную собственную силу, поэтому – создавать иллюзию его силы путем намеренных собственных ошибок. Увертываться от основных схваток, имитируя свое основное, свое главное яркой пустой оболочкой. Нужно увлечь объект яркой пустой оболочкой, подобной сброшенной коже цикады, и заставить его думать, что он поймал нечто ценное, раздавил и растоптал. Бросить заметное на виду, чтобы без этого заметного остаться неузнанной. Самое простое применение: притвориться, чтобы создать иллюзию и отвлечь ею тех, кто мешает достижению цели.
№ 22 «Закрыть дверь, чтобы поймать вора» – действовать планомерно и наверняка Чтобы припереть объект к стенке, или вообще нанести ему решающий удар, следует аккуратно планировать. Не торопиться действовать. Прежде чем «войти и задать жару», отрезать пути своего противоборствующего объекта к отступлению и пути, которыми он может получить помощь извне. Копить компромат и вызвать на ковер решающей разборки при отягчающем удобном случае.
№ 23 «Объединиться с дальним врагом, чтобы побить ближнего» – не борись сразу со всеми. Ради постепенного расширения сферы влияния временно дружить с дальним гадким объектом и третировать ближний. В сообществе объединенных общей целью (добывание денег под формой функционирования коммерческой организации, собравшей сброд, который должен объединиться) неминуемо возникают противоречия и борьба за лидерские позиции – по существу многосторонняя конфронтация спонтанных союзов и столкновения интересов разных личностей. Стратагема напоминает о нецелесообразности борьбы сразу с несколькими объектами. Всегда предпочтительнее разбить врагов по одному. Противоборствовать отдаленному объекту, защищенному дружеской группировкой, непрактично и неразумно, и, в тоже время, с ним несложно заключить тактический союз, некий пакт любезности и симпатии, ввиду отдаленности интересов спорных моментов, непосредственно затрагивающих повседневные дела, – их соответственно меньше, чем с ближайшим по корыту с общей похлебкой. Объект, находящийся рядом или второй по силе по отношению к отдаленному объекту области деятельности представляет большую угрозу, чем дальний, но сильнейший в чем-либо другом. Зачастую самым опасным является именно близкий союзник, друг или партнер: он располагает самой полной информацией и, как правило, неразрешенные, «тлеющие» разногласия в прошлом. Временный союз с отдаленным объектом заключается посредством тонкой игры на внутренних и внешних противоречиях ради разделения иногда более сильных сторон и последующего объедения с одной (или несколькими) из них и изоляции других. Таким образом уничтожить (низложить) всех противостоящих (мешающих) объектов – «разбить каждого поодиночке». О такой тактической дружбе, но стратегической вражде говорит чэнъюй (китайский слоган, пословица из четырех иероглифов) – «в одной постели видеть разные сны». Здесь важно: никогда не терять выдержки; стараться иметь как можно меньше явных врагов, поддерживая видимость мира; помнить, что уничтожение всех врагов невозможно, необязательно, губительно – они стимулятор наших возможностей; хорошо знать реальное положение дел и психологию объектов.
№ 24 «Объявить, что только собираешься пройти сквозь государство Го, – и захватить его» – маскируй намерение под малое. Русская сказка о лисе и зайце. Лиса уламывала неуступчивого и негостеприимного зайца погреть в его доме свою ножку, хвостик… прилечь на лавочке у входа – пробравшись в дом, прогнала зайца вон. Одолжить или попросить малое, апеллируя к состраданию, взаимопомощи и т. п. (к общему, что соединяет) – попросить трость и этой же тростью затем огреть объект. Здесь важно: иметь чувство юмора и не заморачиваться.
№ 25 «Украсть балки и заменить их гнилыми подпорками». Суметь скрытно изменить суть происходящего, не касаясь внешней формы (оболочки). Или тайно подменить внутреннее содержание, сохраняя внешнюю форму. Или использовать внешнюю форму для протаскивания неблаговидных намерений. Уместно вспомнить китайскую поговорку «Вывесить на витрину баранью голову, а продавать собачатину». Создавать пиаром образ, иллюзию ревностного исполнителя, решая собственные шкурные проблемы. Использовать лазейки в недоработанном законодательстве (правила, принятому порядку), формально следуя «букве» закона (правилам, порядку), но не его духу. Вкладывать подходящее объекту (окружающему) в данный момент содержание в общеизвестные понятия, а также оперировать «фактами», которые трудно или невозможно перепроверить. Здесь важно отвлечь внимание объекта на форму, внешнюю оболочку.
№ 26 «Указывая на тутовое дерево, ругать акацию» – неявно выражать намерения. Следует косвенно воздействовать на одного через прямое воздействие на другого. По сути, эта информационная стратагема. Идея – передача необходимого послания косвенным образом, намеком или отвлеченным примером. Напрямую воздействовать на объект иногда невозможно: его высокое служебное положение; может принять как уязвление самолюбия; прямая критика даже самоуверенного пустозвона неэффективна. Эффективно и просто использовать стратагему для устрашения подчиненных или каким-то образом зависимых людей, когда через примерное наказание (воздействие на) одного достигается нужный настрой остальных. Однако такие действия могут стать неэффективными и даже контрпродуктивными, если большинство испытывало страх и ранее. Альтернативное название стратагемы «Убить курицу, для того чтобы предупредить обезьяну». Здесь важно: иметь развитое чувство меры и ясное осознание собственных мотивов и целей.
№ 27 «Прикидываться безумным, сохраняя рассудок» – никогда и никому не раскрывать карты. Не показывать свое лицо прежде времени, да и вообще не показывать, четко дозируя по обстоятельствам силы и возможности (потенциал). Такая тактика последовательного умаления собственных достоинств, потенциала может быть особенно действенной в положении «серой мышки», когда до поры необходимо нивелировать собственное «Я» и не привлекать внимания к сногсшибательным сильным сторонам. К данной стратагеме относится также сокрытие «формы», то есть всесторонняя дезинформация объекта о собственной силе, компетенции, а также бездействие, ложное проявление слабости, страха и растерянности. «Формой» – собственные интересы, увлечения, предпочтения, задачи и цели, которые и необходимо скрывать. Бесформенность не дает объекту возможности подготовиться к эффективному воздействию, обеспечивает минимум сплетен и пересудов и позволяет легко перехватить инициативу. Установлено, что идеальная дезинформация – замена истинных целей на ложные, так как всегда предпочтительнее не только что-либо скрыть, но и предоставить взамен другую «форму» («пищу для размышления»), таким образом отвлекая ресурсы объекта. Здесь важно: иметь отличное чувство меры и момента, артистизм; и, как всегда, хорошее знание реального положения дел и психологии объекта.
№ 28 «Заманить на крышу и убрать лестницу». В нужный и тщательно подготовленный момент заманить объект в ловушку и отсечь пути и/или средства к отступлению. Для чего воспользоваться известными слабостями объекта. Надо помнить, что эта так называемая стратагема риска или тупика, к которой следуют прибегать лишь в крайних случаях. Причем ее особенность в том, что в данном случае объектом становятся близкие люди (коллеги, партнеры). Иногда целесообразно наглядно показать, что у объекта не осталось другого выхода, кроме как начать решать проблему всеми доступными способами. Объектом уловки могут быть несговорчивые, неуверенные в себе, трусливые, ленивые, колеблющиеся люди. «Загнанная в угол собака перепрыгнет через стену». По отношению к противоборствующей стороне применение крайне ограничено, так как следует избегать того, чтобы ставить противника в отчаянное положение, когда он готов на все ради выживания. В любом случае, данная тактика требует осторожности: опасность не должна быть чрезмерной, неоправданно высокой. Наиболее применимая интерпретация: используя слабость объекта, заинтересовать чем-либо и вынудить его сделать что-либо нежелательное для себя (согласиться на невыгодные условия). Здесь важно: иметь чувство меры и момента.
№ 29 «Украсить сухие деревья искусственными цветами» – гнать картину. Следует уметь скрывать собственную слабость, недоделки, просчеты-недочеты или некомпетентность посредством приукрашивания реальности. У стратагемы много названия в крылатых выражениях: «потемкинские деревни», «подновленный фасад», «гнать картину» и т. д. Уловка строится на свойственной человеческой психологии вере в увиденное собственными глазами. На передний план выдвигается показная, приукрашенная «альтернативная» реальность. Также составной частью этой тактики может быть следующее: использование в трудном положении чужого авторитета для придания себе веса, напускной оптимизм или выгодная переименование неудачного проекта, интерпретация событий; «творческое» использование статистических данных в собственных интересах. Здесь важно: помнить, что данная уловка – лишь краткосрочная тактика для решения текущих задач; умеренная, но достаточная сила и достоверность воздействия, а также верно выбранный момент; мастерская режиссура.
№ 30 «Превратить роль гостя в роль хозяина» – перехват инициативы. Изменить ситуацию в свою пользу и занять главенствующее положение путем постепенного продвижения от положения «гостя» (слабого, нижестоящего) к положению «хозяина» (сильного, вошедшего во власть или высшее звено управления). Притворный «гость» некоторое время играет по правилам, подготавливая одновременно почву для захвата и низложения «хозяина», тайно набирая силу и неявно ослабляя объект. Роль более слабого «гостя» заключает в себе преимущество: цели по перехвату инициативы до поры остаются неизвестными, а поведение вежливого лояльного и чрезвычайно исполнительного «гостя» усыпляет бдительность и делает объект самоуверенным. Перехватывать инициативу в некоторых ситуациях следует внезапно, если подвернулся удобный момент и условия для эффекта неожиданности. Тренироваться в протаскивании замаскированных интересов можно и нужно в эксплуатировании статуса «гостя» и воспитанности «хозяина» для достижения собственных целей, когда по причине законов, правил, общественных ожиданий объект вынужден делать что-либо, что он не сделал бы будь дерьмом и в положении «ниже плинтуса». Здесь важно: сохранять в тайне от объекта свои истинные намерения; не куражиться, когда задуманное свершилось.
№ 31 «Стратагема красотки» – подмигнуть одновременно нескольким. Дать шанс реальной близости сразу нескольким объектам, что вызовет раздор в их среде и раскроет, обнажит их слабые и сильные стороны. Эта стратегия должна работать сразу на трех уровнях: во-первых, сам шеф (босс, начальник) будет так очарован, что пренебрежет своим долгом и ослабит бдительность; во-вторых, остальные коллеги (мужчины) станут агрессивнее, что обнажит противоречия, помешает им действовать сообща ради того, за что, собственно, и подучают деньги (командный дух пропадет); в-третьих, женщины, побуждаемые ревностью и завистью, начнут плести интриги, что только обострит и усложнит ситуацию.
№ 32 «Стратагема открытых городских ворот» – посеять сомнения. Когда у тебя пошли трудности, замаячила перспектива безвыходности – не дай никому это увидеть, тем более – поверить. Реальность трудностей следует поставить под сомнения, хотя бы в глазах объекта. Сыграй ва-банк ради затяжки времени. Используя психологическую уловку сеяния сомнений, неуверенности, страха перед грядущем, опасений в, казалось бы, выгодном и устойчивом положении объекта. Технику блефа применять уникальную, то есть не повторяться с одним и тем же объектом. Название стратагемы связано со следующей историей, описанной в классическом китайском романе «Троецарствие». «Находясь в безвыходном положении, оказавшись всего только с горсткой бойцов в небольшом городке, известный своим выдающимся умом стратег-генерал идет на риск: приказывает открыть ворота нараспашку, убрать всякую охрану, снять знамена и остается, в одеянии монаха и с благовониями, один на городской стене дожидаться многотысячной армии противника. Подойдя к городу, вражеский генерал не решается атаковать внешне совершенно незащищенный город и, сбитый с толку, поворачивает вспять, опасаясь коварной уловки со стороны хорошо знакомого ему стратега-генерала»… Получается, что объекту позволяют увидеть всю правду о положении дел, но подвести к неверным выводам, например, распространением слухов о нашей «скрытой силе», о могучей «крыше», о былых делах-делишках, подтверждающих нашу репутацию, как способных на многое, если не на все. Усиливает эффект показная уверенность и хладнокровие, а также демонстративное, нелогичное, нецелесообразное, двусмысленное или неожиданное поведение… Главная цель – заставить объект усомниться в исходе конфликта. Уместно помнить китайское изречение: «Там, где кажется пусто, пусть будет полно; а там, где кажется полно, пусть будет пусто»… Более простое применение данной тактики выражается во внешнем полном согласии с нежелательными требованиями или неудобными просьбами объекта и одновременном «невзначай» и «между прочим» сообщении ему о каком-либо (реальном, преувеличенном или ложном) условии, опасности, особенности или трудности в осуществлении требуемого, на которое тот заведомо не сможет пойти. Одновременно, так же «невзначай», могут быть представлены доказательства, подтверждающие «истинность» сообщения. Здесь важно: хладнокровие, выдержка, артистизм; учесть образ мыслей и «картину мира» объекта, его знания и мнение о субъекте (обо мне).
№ 33 «Стратагема сеяния раздора». Подорвать способность объекта успешно противостоять, тайно посеяв раздор между ним и его друзьями, коллегами, советниками, семьей, подчиненными. Пока он занят улаживанием внутренних разногласий и конфликтов, ему гораздо сложней противоборствовать и защищаться. Это просто и забавно!
№ 34 «Стратагема нанесения самому себе увечья» – притвориться слабой. Притворившись слабой, или несведущей, или оскорбленной, получаешь два возможных преимущества: во-первых, объект успокаивается и снижает бдительность, поскольку больше не видит в тебе серьезной угрозы; во-вторых, можно подольститься к объекту, сделав вид, что оскорбление нанесено третьим обоюдным противником.
№ 35 «Стратагема “цепи уловок”». В важных случаях следует применять несколько стратагем совместно одну за другой, как бы составляя их в цепочку. Пусть различные планы работают в одной общей схеме. Следует помнить, что провал одной из стратегий может разорвать цепь, и тогда общая схема также провалится.
№ 36 «Бегство – лучшая стратагема». Если становится очевидно, что выбранный курс ведет к поражению, следует отступить, тщательно обдумать и выработать новую тактику. Помнить, что поражение наметилось не тебя – это крах самой тактики, точнее, ее выбора, способа достижения цели. Когда проигрываешь, остается только три варианта выбора: сдаться, добиться компромисса или сбежать. Первое – это полное поражение, второе – поражение наполовину, и только бегство поражением не является. До тех пор, пока ты не поставлена на колени и никто тебя всяко-разно не поимел, у тебя еще остается шанс. Шанс доказать реалу, что ты – царица, они – твои холопы. Шанс добиться поставленной цели.
11. Коммунисты не сдаются
Когда Лера вернулась так же тихо и незаметно, Вася все еще спал. Она разделась и нырнула к нему под одеяло.
– Я тебя хватился, – пробормотал он спросонья. – Запропастилась. Звал тебя. Ты куда-то выходила?
– К родителям хотела съездить, да… – Она призадумалась: «Что же да? Сказать, что машина не завелась, но это из области невероятного: за два года эксплуатации никаких внештатных ситуаций…» Врать сегодня не хотелось, словно временно́й лимит, количественный и качественный, на дела неправедные она исчерпала тем, что только что переслала интеллектуальную разработку Васе, якобы для доработки, хотя и делать там нечего. Поэтому, скользнув по его телу руками, шепнула в ухо полуправду, первую половинку правды:
– Захотелось съездить к родителям. Давно не была и подумала… – Лера притворно зевнула, словно слова потонули в надвигающемся сне.
– Что? – не отставал Вася.
– Что-что?! Врубиться не можешь, бедняга? Поедем вместе. Пообедаем у них. Чего поодиночке. Не чужие же мы теперь…
– Ааа… Я-то подумал, опять что-то замышляешь.
– Что, например, – насторожилась Лера.
– Так же, как вы с корпоративом обделали в короткий срок. Для всех был сюрприз, особенно наше выступление. Ты нам с Владимировичем три часа дала, чтобы выучить текст песни. Репетиция всего одна.
– Ну, и чего ты переживаешь? Прошло «на бис».
– А вдруг бы что не срослось. Я люблю основательно подготавливать хоть что.
– Брось ты про «вдруг» да «если», основательный ты мой, – и губы ее прильнули к его губам…
Пока Лера нежилась и приводила себя в порядок у зеркала, смывая неуловимые следы ночной косметики и легкими мазками вносила дневную (здесь уже посложнее: учесть погоду и то, куда поедут), Вася приготовил завтрак, накормил Леру, поел сам, помыл посуду. Затем они выдвинулись на страусиную ферму.
Прошло около двух месяцев с того давнего погожего весеннего денька, запомнившемся кроссом поколений, когда Лера как бы невзначай забросила в головы супружеской четы идею об интересном малом бизнесе и затем последовательно, вкрадчиво и настойчиво, разрушила и смела все сомнения, которые могли зародиться в трезвом и уравновешенном уме Антонины Степановны, чуждой любым авантюрам. Через месяц обхаживания супругов Лера, наконец, получила желаемое согласие, как приз за свою проницательную деловую активность. И строительство фермы было начато немедленно.
На дачном участке быстренько соорудили ладный домик из досок толщиной в пятьдесят миллиметров, утеплили, покрыли сайдингом. Отгородили прочной металлической сеткой загон размером метров пять на десять метров, с калиткой, запираемой на замок. Меньшей стороной загон примкнули к домику. Итак, первая очередь фермы готова. На первом этапе строительные дела закончились. На все это было потрачено десять рабочих дней. А в одиннадцатый день они вчетвером: Вася, Лера, Веэв с Антониной Степановной съездили на успешно действующую страусиную ферму, находящуюся в трехстах километрах, и купили трех суточных страусят.
Начались забавные будни по вскармливанию птенцов-великанов. Забавные для посторонних глаз и хлопотные – для Антонины Степановны. Это вам не цыплята какие-нибудь, которых надо кормить измельченной пищей – птенчики весом и ростом с курицу жадно набрасывались на специальные комплексные корма с увеличивающейся долей сырой клетчатки: клевер, люцерна, морковь, капуста, репа, огурцы – все, что произрастало на даче, могло послужить и служило пищей. Проблем с кормежкой, как выяснилось, не было. Пернатые детки кушали, не чванились. Росли не по дням, а по часам, точно в доброй старой сказке. Ухода особого не требовали – лишь знай, подкидывай сочную травку, специальные витаминные и минеральные добавки, да подливай свежую водичку. Чистоту любили. Бегали друг за другом по загону, сотрясая округу необычными нездешними звуками.
К слову сказать, в дачном кооперативе немало было радикальных энтузиастов: кто-то держал индеек, гусей, кто-то – пчел, кто-то – ослепительно белых крупных голубей. Так что никто пальцем у виска не крутил, напротив – привечали добрым приветствием как оригинальное и перспективное направление в разнообразии мини-фермерских хозяйств.
Бразды правления кооперативом занимали люди, увлеченные тем, что делают, поэтому кооператив рос и крепнул. Между тем поначалу, когда в девяностые годы, неизвестно из каких соображений, администрация городского округа стала в немыслимых масштабах отдавать земли под садоводческие хозяйства буквально всем пожелавшим, землю брали, не думая: зачем и для чего. Просто брали, пока дают. И дают-то с правом приватизации!
Тогда это слово было как магическое заклинание, открывающее копи царя Соломона, вручающее ключ в далекую страну Эльдорадо. Был подлинный бум по освоению лесных угодий. Вой пил, рев тракторов и бульдозеров – вырубался лес, корчевали пни. Кто-то из строевого леса рубил дом, кто-то продавал дармовую древесину, на чем и ограничивалось освоение участков, которые снова быстро зарастали плотной чащобой поросли. Вскоре пришлось решать проблему брошенных участков.
У правления дачного товарищества хватило мудрости выкупить по бросовой цене в совместную собственность брошенную землю. Через некоторое время часть участков оказались востребованной второй волной собственников. Тех собственников, которые набили карманы на ниве приватизации более существенного, чем земли лесных угодий. Мигом стали выстраиваться совсем не хилые дачки – добротные кирпичные строения с замысловатой архитектурой.
С развитием сотовой связи ее крупнейший оператор посчитал выгодным взять в аренду участок земли в дачном товариществе и выстроил вышку радиосвязи. В результате казна товарищества пополнилась постоянной арендной платой, ставшей источником для инвестиций в общее хозяйство. Вдобавок выгодный клиент – сотовый оператор – от высоковольтной ЛЭП, что проходила в трехстах метрах, подвел электричество для своих нужд с учетом энергопотребления дачников.
Электрификация привнесла вкус цивилизации в добровольное поселение аграрных энтузиастов. Цены на участки именно в этом товариществе взметнулись враз. Свет есть, вода есть, кругом – заповедный лес. Добротные хоромы из кирпича, оцилиндрованных бревен стали расти один за другим. Проложили хорошую асфальтированную дорогу, – да и надо-то было всего километров пять с тракта федерального значения. Через горный перевал, в трех километрах от дачников, испокон веков стояло крепкое село, готовое завалить денежных дачников натуральными деревенскими продуктами: хлеб из местной пекарни, парное молоко, диетическое мясо, овощи, грибы и ягоды. Может быть, этого лесного рая, оазиса природы в непосредственной близости от бездушного городского варварства, и желали Веэв с Антониной Степановной. Зачем им «берег турецкий»?
Лера прикупила по соседству с Антониной Степановной три участка по пятнадцать соток каждый – одни из последних заброшенных. Здесь и предполагалось выстроить двухэтажный терем, дом для обслуги, комплекс страусиной фермы.
В полном соответствии с установленным порядком был составлен бизнес-план. Разумеется, сразу вошли в программу помощи малому бизнесу и получили беспроцентный кредит с рассрочкой на достаточное количество лет, облегчающей бремя возврата и решающего проблему первоначального капитала. Безусловно, палец о палец не ударив и не позволив сделать это и Васе, Лера живо задействовала механизм реализации задумки.
Первый этап – строительный. Тщательным образом была выбрана компактная и строительная фирма. Причем, не было нужды объясняться на пальцах о проекте сооружения – многопрофильные специалисты Веэв и Василий выпустили полный проект на строительство. В состав которого входил и генплан, и архитектурная часть, и инженерные коммуникации, и электроснабжение – все разделы установленной проектной документации. Оставалось отслеживать ход строительства, в чем и заключалась работа Леры. Вася, всегда ее сопровождавший, в таких делах был беспристрастным техническим консультантом по всем фазам строительного цикла.* * *
В половине одиннадцатого до полудня алый лимузин прибыл на строительную площадку, расположенную на краю дачного товарищества. Лера, выждав минуту-другую, посигналила клаксоном своего авто, причем сразу – настойчиво и требовательно. Затем вышла из автомобиля и своей сногсшибательной походкой переместилась к строительной площадке. Вася следовал чуть поодаль, про себя отмечая правильность выполненного строителями.
Шло устройство фундамента сборно-щитовым методом. Видно, что заливка бетона в опалубку произведена не далее, как вчера. Брошены где попало лопаты, кверху дном на месте выгрузки-погрузки бетона покоится тачка с перекошенным колесом. Безлюдье и безмолвие. Наконец, из передвижного вагончика показались двое строителей, обнаженных по пояс, загорелые и мускулистые, со славянскими физиономиями, обветренными и грубыми, нахально-сонными и словно осовевшими.
– Добрый день, ребятки! – дружелюбно поприветствовала Лера.
– Добре-добре, – в некотором замешательстве ответили они.
– Отчего это мы прохлаждаемся? Если вы закончили с заливкой фундамента, почему не сообщили? В условиях договора подряда есть пунктик, регламентирующий контроль на всех стадиях, – она полуобернулась и негромко спросила Василия: – Что после заливки следует произвести?
– Проверить геометрию: высотные отметки, выравнивание по горизонтали, – поспешил ответить Вася.
– Слышали? Приступаем!.. Давайте ценить время друг друга.
Работники, пожав плечами и переглянувшись, двинулись исполнять. Вынесли пластмассовый уровень – эдакую толстую линейку сантиметров в тридцать с пузырьком воздуха, заключенным в резервуарчик с ядовито зеленой жидкостью. Положили приборчик на основание фундамента. С серьезной миной в лице поелозили уровнем, словно притирая поверхности, и подняли кверху большой палец – все путем!
– Вы, ребятки, вопроса не слышали? Отклонение по горизонтали столько миллиметров, по вертикали столько-то. Цифры называйте.
– У нас глаз, хозяйка, как алмаз. Никаких приборов не надо. Ты приезжай, красавица, через десять дней – как конфеточка домик будет!
– Давайте по порядку. Сперва предъявите накладные или товарный чек на бетон, чтобы проверить какой марки бетон был приобретен и уложен в эту опалубку. Затем называете конкретные цифры сначала по высотным отметкам.
– Да ты шо! Это тебе не сосиски в магазине покупать. На бетонном у нас кореш. Беру трубку, звоню надо столько-то такого-то. В течение дня привозят миксером.
– Как у вас – мне неинтересно. Мне нужно – как должно быть. Значит, чтобы попусту не спорить, записываю: товарного чека на бетон нет, марка бетона не установлена. Теперь, Василий, пожалуйста – нашим инструментом проверь качество.
Василий тут же вынул из багажника профессиональный уровнемер и грамотно снял размеры. Отклонения от чертежа были вопиющие. По настоянию Леры результаты оформил письменно в двух экземплярах. Один экземпляр перекочевал в кейс Леры, другой она вручила опешившим строителям со словами:
– Исправляйте. И внимательно посмотрите документацию – там есть раздел, как исправлять дефекты. Если факт отгрузки бетона документально не подтверждаете, вам придется взять пробу этой смеси, что вы называете бетоном, в нашем присутствии и отправить на анализ, чтобы определить состав: процентное содержание компонентов.
– На хрен нам это надо! Ни дня здесь не задержимся!
– То есть вы в одностороннем порядке разрываете договор? Тогда платите неустойку. Разбивайте и разбирайте, что тут наворотили. Вы что, хижину дяди Тома собрались у меня построить? Абы как втюхать? Договор для чего заключали, и проект на строительство для чего был сделан? В сортир с ним сходить или печку разжечь?.. Мы научим вас как работать! А не хотите – придется заплатить за причиненный ущерб через суд. Это делается элементарно. Без штанов вообще останетесь у меня. Вы что думаете, денежки будут уплачены за один факт постройки? За то, что вы дружите с топором и лопатой – вас на руках носить и закрывать глаза на все ляпы?.. Я плачу только за полезную работу, а не за время, что вы тут прохлаждаетесь, и тем более – за брак. Нанялись работать? Работайте! Вы обязаны не просто сделать, и даже не просто сделать хорошо, но сделать с выполнением количественных и качественных оценок, которые вот здесь, – она хлопнула по проекту. – Обмозгуйте еще хорошенько и мне звоните. Только по делу. Либо исполняете наши требования, либо не исполняете и убираетесь отсюда, вернув наш аванс и заплатив неустойку. Новую серию «Наша Раша» здесь снимать не будем… Пошли, Василий.
Она гордо прошествовала в автомобиль под огорошенные взгляды сломленных ее напором горе-строителей.
– Круто ты их! – уже в салоне, когда послушно заурчал мотор, с восхищением сказал Василий.
– А то! В подобных случаях следует разговаривать жестко. Каждый должен делать свою работу хорошо! Согласен?.. Поехали теперь посмотрим, что у нас с квартирой творят.
* * *
Квартиру Васи также в строгом соответствии с планом переделывали в магазин-офис. Также по проекту, согласованному с заинтересованными отделами городской администрации. На фасаде дома, обращенном на оживленный бульвар, прорубили вход, укрепив капитальную стену как полагается, и теперь пристраивалось крылечко с ажурным навесом. Внутри квартиры полным ходом шла перепланировка: существующие гипсовые перегородки были снесены и возводились новые. Предполагалось сделать зал, насколько позволит высвобождаемая площадь, остальное – под служебные помещения. Строители здесь были из другой фирмы, и работа шла гораздо быстрее и результативней.
Когда Лера и Вася прибыли, работа кипела вовсю. Одного взгляда было достаточно, чтобы снять сомнения по поводу квалификации работников. Бегло ознакомились с ходом строительства – и повода для взбучки не нашлось – все чики-чики, ладно и споро. Однако и здесь без проволочек, правда, несколько иного плана, не обошлось. Бригадир вручил предписание контролирующих органов, которое якобы устанавливало факт нарушения экологических норм и правил.
– Что это за хрень, Василий? – коротко ознакомившись с казенной бумагой, спросила Лера и протянула ему предписание.
– Здесь устанавливается факт экологического правонарушения. Административный штраф могут выписать тысяч на двести, – спокойно ответил Вася.
– Сколько!? За что, интересно?
– Понимаешь, картонная упаковка, строительный мусор – все, что свалено у дверей в кучу, являются отходами пятого класса опасности по федеральному классификатору отходов, и подлежат утилизации на специальных полигонах. Причем, временное хранение допускается на специально оборудованных площадках или в герметичных контейнерах. У нас ни того, ни другого нет, хотя… Есть неточности в изложении нарушения. И очень существенные. Наши так называемые отходы не свалены на газоне у дома, но упорядоченно сложены в упаковке на асфальтированной площадке, имеющей сток верховой воды в колодец ливневых вод. То есть в грунт от нашего мусора ничего не поступает. Как они смогут доказать, что мы устроили свалку отходов? Для этого надо, по крайней мере, полгода валить мусор, а наша стройка и месяца не идет, – Вася посмотрел на Леру и заключил с улыбкой: – Можно оспорить. Процедура инспекционной проверки не соблюдена. Налицо заурядный наезд чиновников-вымогателей под видом исполнения требований федерального законодательства.
– Ты бы, хозяюшка, попросила бы их, этих деятелей-чинуш из красного чума (здание городской администрации) не мешать. Пасут ведь и подсиживают. Ну, подъехать бы надо, по свойски решить, – мялся, не зная, как объяснить, бригадир строителей, – крепкий жилистые мужик с простым открытым лицом.
– Здесь не просить, а требовать надо. Требовать, чтобы внятно объяснили свои требования, – отрезала Лера. – Завтра же составлю письменный запрос. Что это, блин, за наезды, еклмн!? Начинающим предпринимателям норовят вставить палки в колеса! Однозначно, чтобы мзду содрать… Я им покажу, что управа и на них найдется! Выпрямив спину следует разговаривать с властью придержавших.
– Бандиты еще подъедут за своей мздой, – съехидничал Василий.
– Бандиты поменяли. Чиновничья рать почище бандитов теперь может быть.
– В этом – согласен.
– Ладно, Васек, здесь я особых проблем не вижу. Поехали к моим родителям.
* * *
С родителями Лера Васю уже знакомила. Для чего едут сейчас, честно говоря, он не понимал. Не понимал, потому что решение навестить пришло как-то спонтанно, что нехарактерно для Леры, которая планировала дела очень тщательно.
Лера была единственным и поздним ребенком. Отец и мать работали на производстве, где всегда была высокая зарплата с рядом денежных компенсаций за вредные и опасные условия труда. По этой же причине они и на пенсию вышли рано. По первому списку, то есть мама – в 45 лет, папа – в 50 лет. Папа продолжал работать, и был ровесником Веэв. Работал вовсе не из-за денег – по необоримой потребности продуктивно шевелить мозгами: с завидным и неоспоримым мастерством делать сложную техническую работу.
Таким образом, жили они зажиточно в советские времена, и неплохо – в нынешнее время. Смена политического строя никоим образом не отразилась на материальном качестве жизни, точнее – существенно улучшилась. Предприятие, на котором они работали, было градообразующим, и сам город – так называемое закрытое территориальной образование, созданное сразу же после эпохальной войны прошлого века, в которой советский народ, воодушевленный идеями марксизма-ленинизма, подчистую разгромил полчища Гитлера. Вождь советской многонациональной страны Сталин вывел Красную Армию в центр Европы – и красный стяг победы засиял над Рейхстагом поверженной фашисткой империи. Наряду с победоносным духом Советский Союз вырвался вперед практически во всех направлениях науки и техники. Нужно много стали? – партия сказала «Надо!» – создан и реализован самый передовой способ выплавки стали. Нужны новые материалы – серия открытий в химии. Впечатляющие каскады гидротехнических сооружений… атомный гриб вырос над Хиросимой – значит, будет супербомба с термоядерным боезарядом «Кузькина мать»… И обязан был разросшийся город, в том числе, гениальному менеджеру своей эпохи – Лаврентию Берия.
Известно, что за 85 протоколов (по-нынешнему заседаний координационного совета) было создано советское ядерное оружие и запущен ряд атомных заводов. Вопреки расхожему мнению, что Берия кровавый сексуальный маньяк, он был непревзойденный организатор производства, где железная дисциплина сочеталась с «предельной толковостью разъяснений, как сделать невозможное».
Сверхсекретное и сверхсовременное производство атомных продуктов основали и развили в крае, где некогда Акинфий Демидов, верный холоп императора Петра Первого, превзошел хваленую Европу в горно-металлургической промышленности.
Когда Вася поднимался по лестничному маршу, он непроизвольно настраивал себя, что сейчас разговор непременно будет о производственных делах минувших, ведь тогда жили с необыкновенным сплавом личного и общего, частного и государственного – не разберешь, где начинается свое, а где общее. Люди могли положить жизнь, здоровье за идею во имя общего блага, что являлось непреложным правилом, а не наоборот – исключением из правил, как сейчас. Национальная идея была доведена и понята каждым.
Отец Леры – Николай Васильевич – чуть выше среднего роста, с выбеленными временем волосами, которые украшали благородную высоколобую голову. Серо-голубые глаза всегда смотрели внимательно и как будто чуть насмешливо, точнее, иронично с оттенком здорового скепсиса. Во всяком случае, с какой-то своей не высказываемой правдой, которая полностью выливается в дела. Телосложение Николай Васильевич имел спортивное, скорее, легкоатлетическое – сухопар, подвижен, словно на пружинках. Виолетта Анатольевна – жена и мама – напротив, с надетом артистичности, утонченности и природного обаяния. Несмотря и вопреки возрасту, выглядела прекрасно: стильная прическа, тонкое лицо и руки, грациозная походка и серебряный голос, полный мягких мелодий. Всю жизнь она была красавицей и не растеряла привлекательности до сих пор. В чем, безусловно, была немалая заслуга Николая Васильевича, относившегося к женушке трепетно-внимательно, галантно и восхищенно, что было прежде всего ему необходимо: ухаживать, снискать улыбки, принимать ответное душевное тепло.
Милые родители встретили дочь, словно не виделись вечность. Пока ее обнимали и тискали, как заблудшее сокровище, Вася смущенно перетаптывался у порога.
– Вы уж извините, Василий, – чуть оторвавшись от объятий, с виноватой улыбкой сказала Виолетта Анатольевна.
– Что вы! – он вдруг представил, что и его будут так тискать и поспешил заверить. – Я так же рад, как и вы. Передаю вам дочку в целости и сохранности.
– Вот дает! – хмыкнула Лера и рассмеялась.
– Да вы проходите. Садитесь за стол. Только Вася, будь добр, снимай туфли на одном коврике, перешагивай на другой через этот порожек и обязательно надевай тапочки, – мягко, но требовательно сказала мама Леры.
Стерильная чистота, которая царила в квартире, делала Василия несколько скованным. По приходу с улицы первым делом тщательно мыли руки и вытирали их бумажным одноразовым полотенцем. Василий понимал, что такая приверженность к чистоте – следствие длительной работы во вредных производственных условиях, если точнее – в средах с определенной радиоактивностью и чрезвычайным риском для здоровья и жизни при несоблюдении правил радиационной безопасности.
Тем не менее гордость, что трудовая жизнь прочно связалась с уникальным производством, наполняла жизнь каким-то особым смыслом. Сейчас это тем более удивительно, когда найдено как будто неубиваемое мерило – деньги, зарплата, которые как золотой ключик открывают дверь в мир роскошных ощущений. Но куда денешь то богатство души, что прежде в каждом поколении находило блистательный выход, несмотря на слухи о тлене и тщете? Несмотря на крепнущую армию отъявленных могильщиков, что торопятся навеки похоронить «души прекрасные порывы». Вот и нынешний двадцать первый век уподобляется переполненному лайнеру, которому плыть, оказывается, некуда – по крайней мере, так считал Николай Васильевич и готов был подискутировать.
Молодых сразу же усадили за стол, который был накрыт загодя. Отменно приготовленные блюда томились в ожидание гостей, источая ароматы. Здесь был салат из и свежей морской капусты, с рубиновыми включениями ягодок клюквы, тарталетки с красной икрой, сочные ломтики буженины, прикрытые и оттененные кудрявой витаминной зеленью: сельдерей, шпинат, укроп, настурция, тмин, фиолетовые листья базилика и белые стебли спаржи…
Василий, уступая настойчивым просьбам попробовать то и это, наложил себе в тарелку без разбору со всех холодных блюд по изрядной доле и в замешательстве посматривал – каким же столовым прибором воспользоваться. Столовые инструменты были из старинного серебра, красивые, увесистые. Подобное, помнится, разглядывал в музее – теперь мог взять в руки и употребить по прямому назначению, хотя сразу и не разберешь: вилочки, ножи и ложечки были разложены в определенном порядке…
– Начинай есть тем прибором, который ближе, – чуть слышно шепнула Лера и добавила: – Олух.
– Случаем, не из Эрмитажа столовое серебро позаимствовали? – невозмутимо поинтересовался Вася.
– Нет, что вы! Это наш ежедневный рабочий инструмент за столом, – мягко сказала Виолетта Анатольевна и с легкой укоризной посмотрела в смутившегося тут же Васю.
– Да уж, колбасу с бумажно-соевым наполнителем такой вилочкой есть не будешь.
– Ее никакой вилочкой есть нельзя, тем более – в промышленном городе.
– Ааа, понимаю! Бороться со всем античеловеческим – это аномально и невозможно. Когда в воздухе токсичные вещества, пусть в небольших концентрациях, в воде – своеобразный коктейль нечистот, приправленный продуктами распада хлора, на ручках дверей на кнопке лифта сидят в засаде мириады микробов и т. д. и т. п. – если это все сразу скопом наваливается, значит, пропал человечек, – Василий вдруг разговорился, словно тщась сгладить неведение в правилах хорошего тона, стараясь отделаться от ощущения своей неуклюжести.
– Ты прав, – поспешил одобрить Николай Васильевич. – Думаешь, почему здоровье, в частности, не порушено, хотя я вот этими руками держал металлический уран?
– Неужели водочка, исконное русское лекарство? Ею вымывали шлаки и токсины?
– Кто среди нас пил, тот давно в мире ином. Свободные радикалы алкоголь связывает – это да, но рискуешь пристраститься. Да и пить следует в течение получаса после работы, точнее, после контакта с радиацией. Сейчас, безусловно, выстроены кардинальные системы защиты, четкая система радиационной безопасности, а в начальном этапе риск был очень велик. Вы читали книгу «Мария Кюри», написанную ее дочерью в далеком и зловеще памятном 1937 году? Супруги Кюри, как известно, положили начало в изучении и использовании энергии атома. Эта книга – яркое отображение потрясающей жизни… Записные книжки Марии и Пьера до сих пор излучат радиацию. Они-то сами и были первыми учеными, погибшими от этой, прежде неведомой, лучевой болезни… Чтобы сохранить здоровье и здесь, то есть контактируя на работе в той или иной степени с радиоактивностью, рецепты те же, что и у долгожителей: ищем недостающие крупицы здоровья.
– А знаете, Василий, как он ищет?.. Садится на велосипед, и километров за тридцать укатит ясным погожим деньком. Попьет в том населенном пункте кваску или чаю из термоса. И обратно. До сих пор зимой – лыжи, коньки, бассейн. Летом – велосипед и пешие туристические переходы по местным достопримечательностям, а их много… – сказала Виолетта Анатольевна.
– Надо взять на заметку. Здесь у нас еще развиты сад, огород, дача.
– Ой, нет. Наши садоводы – добровольные каторжане. Занятие это нужное и полезное, но не каждому так дано с землей возиться. Мы же сюда из Москвы приехали, по комсомольской путевке – строить атомград, город и производство будущего. И родители наши москвичи, то есть мы – потомственные горожане. Здесь в городе очень любопытный конгломерат образовался. Из столиц – лучшие умы и профессиональные навыки. Из деревень – лучшие руки, несгибаемый запал. И всех нас объединяла романтика нового, гордость за свое предприятие, что мы делаем по настоящему феноменальный прорыв в использовании атомной энергии. Вот, послушайте, что я недавно откопал в своем архиве. Это статья московского журналиста Сергея Лескова, корреспондента газеты «Известия», опубликованная лет пять назад, – Николай Васильевич метнулся к книжному шкафу, откуда бережно извлек драгоценный документ времени. Надел очки и стал неторопливо, сдерживая эмоции, зачитывать:
«Новоуральск. “Замок на холме”. Так выглядит советский рай в постсоветской России.
Главная улица в этом городе носила имя Лаврентия Берии. Потом – Ленина. Вторая по значимости улица как называлась, так и называется – улицей Дзержинского. Даже небольшие руководящие должности здесь занимали офицеры НКВД, начальником транспортного отдела – тоже полковник НКВД. Строили город заключенные. Единовременно их было 30 тысяч. После того, как по улице проходила колонна зеков, в грязи оставались затоптанные письма. Никто поднимать их не решался. «Сотру в лагерную пыль» – угроза, которую руководители стройки не раз слышали от Берии. Он приезжал сюда на спецсоставе и проводил в своем вагоне персональный опрос-допрос…
Это все и сейчас работает: город, построенный зеками, центрифуги, запущенные еще при советской власти. Тут нет новых русских, нет олигархов. Практически нет новой русской политики с ее страстями. Нет казино. И даже «Макдональдса». И иномарок тоже нет. Попав внутрь, на какой-то миг думаешь: а, может, так оно и по всей стране сейчас бы работало? Корреспондент «Известий» побывал в «оазисе СССР» за колючей проволокой и нашел ответ на вопрос, почему – нет. Не работало бы. Почему ностальгическая идиллия в отдельно взятом городе обернулась бы провалившейся идиллией в масштабах всей страны.
Слова Берии лично доводилось слышать даже интеллигентнейшему научному руководителю комбината – академику Исааку Кикоину. Имя автора знаменитых учебников физики известно каждому школьнику. Узнать, что академик был создателем оружейного урана, начинки для атомной бомбы, – все равно, что узнать, что Чуковский был Циолковским.
Угроза о превращении в лагерную пыль, постепенно затухая, спускалась по служебным этажам. Но не было случая, чтобы ее привели в действие. Задания обгоняли срок – Берия выполнял любые просьбы. Страх дамокловым мечом висел над начальством; остальные, как ни странно, по нынешним временам, были увлечены работой. «Ощущение боевого окопа, – вспоминает академик Юрий Коган. – Чувство сопричастности большому делу. Своего рода целина. Только в науке». В гости к таким людям не мог приехать никто – даже родная мать. После режимных проверок разрешалось остаться в городе. Навсегда.
Верх-Нейвинск, войсковая часть № 15799, завод № 813, п/я А—7354, Свердловск—44, Новоуральск – так назывался этот город в разные времена. На карте он не значился никогда, нет его и сейчас. Хотя нельзя исключить, что в недалеком будущем российская карта будет состоять исключительно из закрытых городов. На фоне вымирающей провинции отсутствующий в географическом пространстве Новоуральск процветает. Средний заработок на комбинате – около 10 тысяч рублей, инженер получает 16–17 тысяч рублей. Зарплата поступает в срок, о массовых протестах здесь и не помышляли. Перебоев с электричеством и теплом не бывает. В хорошем состоянии стадионы, клубы и детские дома творчества, функционирует освещенная лыжная трасса и два горнолыжных спуска с подъемниками. Мясомолочный комбинат работает на новом импортном оборудовании. На больничный комплекс никто не жалуется, загруженность роддома не падает. Люди одеваются аккуратно, но безлико, словно из одного распределителя. Машины ездят медленно, московские пешеходы и то быстрее бегают. Кстати, машины только отечественные, иномарок нет и в помине. В местном Театре оперетты каждый день дают спектакли, ставят премьеры. А иногда там даже случаются аншлаги.
Одним словом, в этом городе все хорошо. Правда, жить приходится за колючей проволокой. Но к этому можно привыкнуть. «Тридцать лет назад меня привез сюда муж – я почти плакала, – вспоминает Наталья Санникова. – Теперь привыкла. Спокойно, нет страха. И я уже не завидую московским друзьям. У нас нет «Макдональдса», но у нас и машины не взрывают».
И кажется, что вернулось советское время. Если кто-то испытывает по нему ностальгию, надо срочно ехать в Новоуральск. Но ведь не проберешься – город за колючей проволокой…
Здесь находится Уральский электрохимический комбинат, где была сделана начинка для первой советской атомной бомбы, реакторное топливо для подлодок, для АЭС. Это самое большое в мире разделительное производство, где гексафторид урана, который привозят с других комбинатов атомного царства, доводят до нужной степени обогащения. По технологической сложности в длинной этой цепочке обогатительное производство считается наиболее изощренным. 24 сотрудника комбината стали лауреатами Ленинской премии, Государственных премий здесь полсотни.
На комбинате внедряли свои идеи корифеи науки – академики Курчатов, Соболев, Бочвар, Миллионщиков, Виноградов, Фрумкин, Тананаев, Фридляндер…
Иностранцев здесь не видели. Иногородних корреспондентов – тоже. Любое фотографирование за главной проходной категорически исключено. Дальше по территории – еще множество проходных, шлагбаумов, охраняемых постов. Как в сказке про Алладина, который все дальше спускался в подземный город. Но сейчас в Новоуральске находится пятеро американских инженеров. «Это – первое режимное послабление, – сказал начальник по режиму и охране, загадочно улыбаясь и не мигая. – Вот и мы поможем загранице. И она поможет нам».
Половина урана для американских АЭС производится в России, значительная часть – в Новоуральске. Россия получает каждый год почти полмиллиарда долларов. Уран можно обогащать двумя методами – газодиффузионным и центрифужным. Первый метод освоили все ядерные державы. Но второй метод выгоднее. Он требует энергии в 20–30 раз меньше. Владеет центрифужным методом только Россия. Америка дважды пыталась освоить эту технологию, слушания в сенате проводились. Закончилось тем, что раскрученная центрифуга сорвалась с креплений и разнесла половину завода. Не помогло даже, что немецкий инженер Циппе, который работал в СССР и под честное слово о неразглашении был выпущен в ГДР, убежал на Запад. Патент в Америке взял. Пустой патент – нет производства.
Кто-то из великих говорил: правильное техническое решение должно быть обязательно красивым. Не в смысле абстрактной, радующей создателя гармонией. Эстетически красивым, приковывающим взгляд и волнующим душу, как волновать может лес или море. Для описания совершенной техники вместо высоких слов больше подходят цифры.
Центрифуга, в которой находится газообразный гексафторид урана, вращается со скоростью 1500 оборотов в секунды. 90 тысяч оборотов в минуту. Ни одно техническое устройство таких скоростей не знает. И не один подшипник их не выдержит. Центрифуга, как часовой механизм, опирается внизу на тонкую корундовую иглу. Вверху равновесие поддерживается магнитным полем. Получается что-то вроде бешено вращающегося волчка. Сколько времени может без остановки и без ремонта вращаться волчок? Этот – 20 лет, может быть – 30. Пока трудно сказать, производство моложе. В цехе находится несколько сотен тысяч центрифуг. Эти каскады внешне походят на устремленный к своду церковный орган. Цех – огромный, как ГУМ. За все в ответе один инженер. По цеху он передвигается на велосипеде. Велосипед – единственное устройство, которое приводится в действие физическим усилием. Остальное – автоматика.
Цифры не укладываются в голове. Это и есть красота технического решения, перед которой застываешь, как перед поразившей воображение картиной…
Между прочим, американцы, когда впервые увидели центрифужный цех, решили, что производство остановлено. Тишина – мертвая, появилась бы муха – услышали. В США на таком заводе шум, как на стадионе. А тут-то энергии-то в три раза меньше надо.
Несколько лет назад разгорелся спор о том, создали советскую атомную бомбу наши ученые или украли наши разведчики. К единому мнению так и не пришли. Глупый спор – что делили? Общее когда-то дело, одну на всех победу. Создание атомного оружия нельзя свести к самым важным документам, которые удалось умыкнуть из сейфа. Чтобы создать атомное оружие, надо построить сложнейшую технологическую цепочку из мощных производств с множеством ноу-хау, которых хватит на библиотеку. И еще нужны специалисты высокой квалификации: только в Новоуральске живет 100 тысяч человек…
«Сегодня в разделительном производстве Россия – безусловный мировой лидер, – говорит министр по атомной энергии, академик Александр Румянцев. – Но нас мечтают догнать. Англия, Германия и Голландия объединили силы в одну компанию, заказ ей сформировали США. Наше преимущество сохранится еще 3–5 лет. Если не хотим проиграть, надо идти к сотрудничеству с ведущими странами. Закрытые города в этой ситуации должны будут становиться все более открытыми».
Мумия фараона XIX династии Рамзеса II хранилась тридцать три века. Как только ее выставили напоказ в музее, она стала быстро разрушаться. Должно быть, из-из неуважения к тайне. Не произойдет ли такого с закрытыми городами, если их приоткрыть? Вкрапления нового пока минимальны. Казино, к примеру, в Новоуральске не прижилось – уже три года стоит заброшенным. На улице Ленина обосновалась служба знакомств – это местная сексуальная революция. В прежние годы каждое ухаживание здесь обязано было закончиться браком, измена осуждалась, как работа на иностранную разведку.
«Есть ли в вашей земли новые русские?» – спросил я Наталью Санникову. «Есть, но мало. Например, Язев. Когда-то был хорошим инженером, потом стал бизнесменом и добрался до Госдумы. Изредка приезжает сюда, поит друзей и уговаривает, чтобы за него опять голосовали». – «Проголосуете?» – «Другие-то лучше?»
Когда-то этих людей перенесли через огромные пространства и поручили создать лучшее в мире производство. Они выполнили задачу. И продолжают, словно по инерции, двигаться на высоких скоростях, когда по ту сторону проволоки многие производства заторможены. Им есть, что терять. И сейчас эти люди стараются перенести свое, уже обжитое пространство, в прежнее время. Пока им удается жить, как жили раньше.
И так, как в окружающей их «стране», не живет уже никто. Полагать, что такая ситуация может длиться долго – безнадежная утопия.
Но сегодня с кем ни поговоришь в Новоуральске, опасение новшеств чувствуется везде. Новшества могут разрушить спокойную жизнь города, как это случилось с мумией фараона. Что касается науки, вряд ли она останется таким притягательным магнитом. «Нам первым и единственным в мире удалось решить сложнейшие научные задачи, – говорит академик Юрий Коган. – Жизнь здесь была довольно однообразной. А наука была самым интересным занятием». Явление «утечки мозгов» из науки, поразившее институты и КБ в больших городах, до сей поры было незнакомо городам закрытым…
Хотя прививка от «утечки умов» известна, и она проста. Платить ученым надо достойно. Вот Андрей Савчук – директор комбината с 1960 по 1987 год. 27 самых сложных лет, когда создавалось и запускалось то производство, которым Россия гордиться перед миром. Мне почему-то кажется, что директор Савчук сделал для своей страны больше, чем все депутаты и бизнесмены вместе взятые. Но что имеют прожорливые молодые волки и что имеет Андрей Савчук?? У Героя Соцтруда и Лауреата Ленинской премии – три комнаты в стареньком коттедже и маленький, на пару соток, огород. Ничего он не нажил, кроме болезней, которые не дают даже дорогу перейти…
Нет, стоп, что я говорю?! Как это – не нажил? Сегодня, когда наша страна выглядит побитой и униженной прежними конкурентами, когда мы проигрываем на всех экономических, научных и спортивных фронтах, капитал Андрея Савчука и новоуральцев – как редчайший самоцвет. Этот капитал – гордость за свою страну, для которой они создали то, что недостижимо на других континентах. Это забытое чувство. И говорить эти слова не принято, почти неприлично. Но как бы было здорово, если бы к этому чувству стремились те, кто уже нажил то, что почему-то ценится сегодня выше…
Новоуральск – советский рай в постсоветской России. Так почему же не распространить этот рай на остальную территорию? Закрыть один город можно. Закрыть всю страну – нельзя. Физически. СССР потому и развалился, что был герметизирован и отрезан от всего мира. В современном мире невозможно жить за Великой китайской стеной. Иначе рай неизбежно станет адом».
Лера ковырялась вилочкой в салате ассорти, выуживая только то, что нравится, и слушала рассеянно, вполуха. Она это уже слышала.
– В целом замечательная статья, но есть неточности, – резюмировал Василий.
– Насчет секса? – также рассеяно поинтересовалась Лера.
– И не только.
– Да есть неточности. Но не в этом суть, – ответил Николай Васильевич и убрал газету на прежнее место хранения.– Неужели держали в руках металлический уран? – простодушно поинтересовался Вася.
– Держал колбу с первыми крупицами. Учет шел по миллиграммам. Нам было интересно, что же это такое уран. Столько про него было тогда сказано. Загадочный элемент будущего. Само понятие радиоактивности пришло, словно из области научной фантастики. Сама работа была реальной научной фантастикой. Ведь то, что делали мы, не делал никто. Потому что мы здесь впереди планеты всей. Как, впрочем, и во многих других областях советского пространства времени. Сейчас намерено принижается ценность и значимость тех научно-технических свершений советского времени. А это не так.
– Ну, а что же двигало. Не простое же любопытство?
Лера вскинула глаза на Васю и ответила за отца, как точно предлагая свой вариант ответа:
– Папа был коммунистом.
– Скажу больше: был и остаюсь. Партийный билет как лежал в сейфе на работе, так и лежит. Но никому он теперь не нужен. Стал реликвией.
– Почему же? Есть партия, которая является правопреемником прежней коммунистической партии. Логично продолжать гнуть… эээ… коммунистическую линию.
– Вот именно – ту линию, которая вывела русский народ в число передовых наций, сейчас гнут и в колесо, и в спираль, – жестко сказал Николай Васильевич, как отрезал. – Нет такой партии.
– Ну ладно, нет. Неужели лишь вера в коммунистические идеалы двигала вперед?
– Именно так.
– Но откуда это взялось? Сама человеческая натура предполагает хороший труд, как основу жизни.
– Да вы что, Василий! Вы – идеалист. У нас пока не наговорятся, за работу не возьмутся. Рабочий день начинается с перекура. Движущая сила – побудительный эмоциональный заряд иного рода: очень долго работали от нужды, чтобы просто выжить. От крайней бедности. При этом барчуки, ничего не делая, купались в роскоши. Буржуазный строй формально уравнял всех в возможностях, ликвидировав привилегии знати. Но простой народ в целом оставался быдлом, тяговой силой – фактически бесправной, униженной, ущемленной, нещадно эксплуатируемой. Вместо аристократической знати появилась буржуазная – ничем не лучше. Коммунистическая партия впервые в истории человечества построила реальное социальное государство с равными возможностями для всех. В нем не надо уповать на небеса – справедливость была в фундаменте общества.
Василий отложил в сторону вилку и заговорил с плохо скрываемым негодованием:
– Поэтому большинство церквей было разрушено, священники расстреляны? Меня этот факт потрясает чудовищностью. Принять не могу. У меня такое понимание. Есть незыблемая нравственная основа, и более совершенной нравственной основы, чем Иисус Христос, нет. На религиозной основе двигаться дальше. Зачем все время создавать что-то новое. Ну, не идут дела, как требуется – это же не значит, что надо все разрушить и строить заново, придумывая новые нравственные законы, новый кодекс строителя светлого будущего. Понимаете какой подход: не нравится – сломаем, не получается – разрушим. Как это по-научному? Революционный радикализм! Мне всегда возмущает, что мы, русские, готовы сломать даже сук, на котором сидим. Ломаем и рушим без оглядки, как будто нет основы, которую из поколения в поколения нужно укреплять, насыщать новым, развивать, обогащать расширившимся пониманием.
– Времени нет сюсюкаться. Вперед и с песней. К примеру, я атеист, но не воинствующий. В потусторонние заморочки не вникаю, здесь своих реальных хватает, которые тоже реальными способом решать надлежит.
Лера улыбнулась: перепалки мужчин разных поколений забавляли. Причем, она-то знала, что потусторонний мир есть, и улыбнулась тому, что, будь отец у нее верующий и оцерковленный, она бы не смогла устанавливать свою глубоко родственную связь с ее никому неведомым князем Тьмы. Василий заметил улыбку, и дрожь пробежала по телу.
– А вот Лера может подтвердить, что духи – не пустые россказни, – сказал Василий и с опаской посмотрел на царевну-дочку.
– Это всего лишь новомодное увлечение. Развелось этих экстрасенсов, колдунов, знахарей, религиозных реформаторов. Чушь это! – резюмировал отец.
Вася продолжал смотреть на Леру, и она нехотя сказала:
– Я бы так не утверждала безоговорочно. Параллельный мир – это реальность. Миры в тесной взаимосвязи… Но пусть каждому по словам его. Истина редко рождается в споре, она приходит чуть позже, и часто – совершенно другой.
– У вас дочь прямо-таки прорицательница! – восхитился Вася.
– У нее всего лишь способности к психологии. Ей бы в институт соответствующий, на кафедру. До доктора наук доросла бы, а то и выше: научное открытие оставила потомкам.
– У меня своя кафедра: я если и психолог, то в прикладном варианте. На этой кафедре у меня отличный штат: Вася у меня ассистент, есть умудренный опытом доцент, Владимир Владимирович, есть говорун-бездельник Леша – такие обычно идут по общественной линии, профсоюз бы был, точно его возглавил бы. Есть шеф проекта, этакий хитропродвинутый сановник. И есть цель, которую мы достигаем… Скучать, папулечка, не проходится. Там я заодно и материал для диссертации набираю. Кстати, почему бы и не одолеть вторую вышку? Говоря на вашем языке, получить второе высшее образование. Современный российский менеджмент: теория и практика. Или на факультет теологии махнуть? Я интересовалась! Но нет такой концессии, теологической кафедры, ответившей полностью всем моим изыскам. Я свой путь сама пробиваю.
– Что значит – путь? – заинтересовался отец.
Лера стала цитировать Успенского П. Д.:
– Петр Демьянович говорил так: «Первый путь – путь факира. Это долгий, трудный и ненадежный путь. Факир работает над физическим телом, над преодолением физического страдания. Второй путь – это путь монаха. Этот путь короче, надежнее и яснее определен. Он требует некоторых условий, но больше всего он требует веры, ибо если нет веры, то человек не может быть истинным монахом. Третий путь – это путь йога, путь знания и сознательности… Четвертый путь – совершенно особенный путь, не являющийся комбинацией трех других… Во многих отношениях это путь оказывается более трудным, чем другие, потому что нет ничего труднее, чем изменить себя внутри без изменения внешнего». Здесь есть множество интересных моментов. И один из них – идея «скрытого знания», недоступного заурядным людям, которое пронизывает всю историю человеческой мысли. И сама-то мысль зародилась и начала развиваться благодаря этому знанию, чтобы объять и подчинить еще одну движущую силу Вселенной, то бишь сознательную биологическую жизнь. Знание это становится доступным после череды чрезвычайных испытаний, которые ломают обычное восприятие человека и обычной ход его мысли и, соответственно, адепт – равно держатель «скрытого знания» – становится способным влиять на окружающую действительность, управлять ею.
– Гм, красиво говоришь, дочь. Как относился твой Успенский к коммунистам?
– Разумеется, ненавидел, внутренне отторгал, называл государство, созданное большевиками, «диктатурой криминального элемента».
Николая Васильевич покачал головой и решительно резюмировал:
– Не наш человек. Враг. Ты, смотри-ка, его наизусть цитируешь!
– Коммунисты как раз хотели похоронить это знания, испепелить, залить кровью, выжечь кислотой, сгноить в лагерях… Но невозможно уничтожить то, на чем основан мир. Вот коренная ошибка. То знание, которое предоставили взамен, сами же и нарушали. Это вторая ошибка. Заврались!
– Скажи-ка, ты назвала эти четыре пути-дороги. А куда они все ведут?
– Ну, конечно же – в коммунизм, – сказала, улыбаясь Лера.
Волна смеха прошла по сидящим за столом, после чего Лера не преминула добавить:
– Только коммунизм не советский, и вообще, он не так называется, но смысл один: либо съедим друг друга, либо сумеем договориться, и на основе этого знания правильно координировать работу и жизнь друг друга.Это полушутливое отступление Леры порядком остудило накал дискуссии. Некоторое время молча поглощали кулинарные шедевры. Первые блюда были оприходованы. Тарелки убраны. И настал черед горячего. Был подан диетический рассольник по-ленинградски. Почему так назван? Вопрос свербел, но Вася спросил другое:
– Почему рухнул Советский Союз? В одночасье. Три славянских лидера распустили огромную страну. Начались кровавые разборки, пределы собственности в бывших республиках. Страна скатилась в аутсайдеры по валовому продукту. До перестройки по этому показателю была в десятке ведущих стран, на шестом или седьмом месте.
– Все очень просто. Нашлись предатели. Холодную войну проиграли, и начался целенаправленный развал страны. Но разве можно поработить русский народ? Можно лишь утопить его в пьянстве, отравить токсичной пищей, наркоманией. Отравить мозги распутством. Вакханалией серости. Затем – одни неумные желания роскоши. Золотые унитазы им подавай и прочую белиберду.
– Папа, ну, опять ты за свое. Сам же говорил, что после драки кулаками не машут. Аляску продала императрица Екатерина. Теперь продадут все подчистую. Что, эскимосам плохо на Аляске американской? Также и аборигенам-русским будет вполне комфортно в американизированной стране.
– Ты загнула, дочь! Как же тебе в головушку такое могло прийти? Василий, не дорабатываете: женская половина хоть и прекрасная, но и приструнивать надо.
– Да ты сам приструниваешь на словах. А дай тебе отпор, чертыхнешься и уйдешь читать свои книги, – мягко возразила Виолетта Анатольевна.
– Тебе, папочка, не лучше ли принять, что все течет, изменяется. То, что раньше было плохо, теперь – норма. Идет постоянная переоценка ценностей… Тарас Бульба не смог бы сейчас убить сына.
Василий аж отставил вилку и ложку, помотал головой и решительно сказал:
– Я не согласен. Переоценке должны подвергаться не те нравственные ценности, которые должны быть незыблемы, но способы их достижения. Не получается так, значит, иным методом их сделаем. Этот не идет, не приводит к нужному результату – другим манером добьемся. Потому что есть твердая нравственная основа, которую нельзя менять. Так или иначе, будет возврат, но через несчастья и трудности. Она также входит в составляющую так называемого «скрытого знания».
– Да ну вас, – сказала Лера. – Просто вы, мужчины, спорщики! А русский интэлэгэнт во все века готов мудрствовать и вечно плутать между двумя вопросами «Что делать?» и «Кто виноват?», и при этом палец о палец не ударить, чтобы сделать что-то путное, путевое… Что сказал ваш дедушка Ленин про интеллигенцию? Вот что: «Русская интеллигенция не мозг нации, а ее га. но», извиняюсь, да не к столу будет сказано. А вообще-то наступает эра снаффов. Не знаете? Так послушайте… Snuff – заснятые на пленку (накопитель) реальные убийства, кошмарные жестокости. Считается, что снаффы – искусство будущего. Потому что современный человек, бедный и богатый (сверхбедный и сверхбогатый), одинаково опустошенный меркантильными интересами, снимает последние табу на моральные ценности, и сама мораль становится «предрассудком», от которой надлежит скорее избавиться. Цель современного этапа нашей, серьезно подгнившей цивилизации – «совместная безболезненная деградация, называемая комфортной жизнью». Под наркотическим дурманом сладкой жизни распыляются последние человеческие ценности – чтобы не превратиться в бессознательное дерьмо, именно первобытный ужас снаффов возвращает потрясенной сознание к некоей незыблемой основе, плотно укутанной сакральной тайной, которая эзотерическим путем вправляет мозги. Меркантильная направленность интересов, умопомрачающий гедонизм (безудержные наслаждения), разрушающий баланс радости и страдания однозначно выплывают к практике снаффов, где реальные жертвы и зрители периодически меняются ролями. Насколько это серьезно – показывает растущий процент жестокости и крови с экрана, со страниц книг.Мужчины сразу заволновались, зашумели, готовя контаргументы. Лера поспешила ретироваться:
– Спорить с вами не буду. Да и не честно: двое на одну… Давайте-ка лучше с приятным трепом покушаем, а потом оставайтесь и спорьте, хоть до вечерней зари. Кстати, папа, Вася неплохой механик, секет по машинам. Может помочь тебе с ремонтом. Говорил ты, что стойка передняя постукивает?
– Правда? – папа повернулся к Васе.
– Ну да, могу кое в чем пособить. Но лишь по механике. В автомобильной электрике я пас.
– Вот и чудненько, – весело заключила Лера. – Оставайтесь и решайте сугубо мужские, а главное – практичные проблемы. Я поработаю за ком-пиком. Надо разобраться с предписанием экологической надзорной службы. Я обычно в таких случаях сразу на двух ноутбуках работаю. Открываю в интернете кучу документов, ищу зацепки в них…
– Бывает ночами сидит, – подтвердил Вася.
– Конечно, чтобы грамотно увернуться от бездны бюрократических неувязок, откровенного вымогательства под маской закона, якобы имеющего благую цель, тут приходится перелопачивать кучу информации. А вы тут же рассуждаете, что есть добро, что зло… – с ехидцей заметила дочка.
– Ладно-ладно, дочь, мы тебя отпускаем, – и Николай Васильевич обратился к Васе с вопросами, откуда у него такие познания в автомеханике.
Вася, словно очнувшись, с удовольствием переключился на автомобильную тему.
Как оказалось, четыре года назад неожиданно для себя купил старенький «БМВ». Раритетное авто 1985 года выпуска, трешка-переходка, с пробегом под две сотни тысяч, но кузов темно-синего цвета не гнилой. Купил недорого – машина предполагала ремонт: люфты, стертые тормозные диски, отсутствовал звуковой сигнал, прогорел глушитель и многое другое. Такие авто покупают либо рукастые водители, либо с возможностями тратить баснословные деньги на восстановительный ремонт. Вася запал на оригинальную форму машины, неуловимый изначально присутствующий драйв и конструкторское совершенство могучего детища немецких инженеров. Ремонт его не пугал. Больше двух лет он непрерывно что-то ремонтировал, при этом «БМВ» всегда был на ходу. Ездил Вася мало, скорее для того, чтобы сделать оздоровительную пробежку для машины, проветрить, обсушить на ходу скрытые полости кузова и прогнать смазку по механизмам движения, между тем прислушиваясь, приглядываясь и определяя место и объем следующего ремонта: что еще заменить. Для чего выискивал по интернету новые запчасти. Получал и производил замену, в чем и заключался ремонт. Так он основательно обновил автомобиль: трансмиссия, ходовая, подвеска – все новое! У движка ресурса еще на сотню тысяч, коробка передач в принципе не убиваемая, сцепление для замены подготовлено. Постепенно весь уход свелся к кузову, который не в силах был противостоять ржавчине. Тут и там начинала вылетать автоэлектрика, что было дремучим лесом. Таким образом, ретро-автомобиль требовал постоянного внимания и ухода, как балованная красавица.
Лера увлечение Васи не разделяла и грузила его тем, другим, третьим – так что авто с приходом Леры осиротело. Хотя иной раз Васе просто за счастье было позаниматься обслуживанием автомобиля: промыть, почистить, подтянуть, диагностировать, – так же, как и по-дружески подсобить сделать то же самое на чужом автомобиле, тем паче – родственнику, одновременно интересному собеседнику, думающему собрату, отстаивающему близкие, но чуть иные ценности.
Предвкушая интересное продолжение дня, Василий стал расспрашивать, уточнять – в чем затруднение с автомобилем у Николая Васильевича. Лера, как и предполагала, поехала поработать с деловыми бумагами.
* * *
Кому понедельник день тяжелый, кому – новая точка отсчета на короткий пятидневный цикл, поднимающий собственную персону, заряженную целями и задачами, на ступеньку выше, на орбиту выше и ближе к амбициозному пониманию себя. Эти короткие пятидневки есть результат многомудрой и напряженной внутренней жизни, не прекращающейся ни день, ни ночь. Внутренней жизни, где в как котле, распаляемым духовной энергией, варился эксклюзивный продукт, призванный заполнить частицу реального мира. Того мира, что дается нам в ощущениях, как некая данность, и теперь измененного посредством того самого продукта, что у кого-то вызревает как редкий дар души, у кого-то – клокочет разверзшимся вулканом. Что в нем, в этом индивидуальном человеческом продукте? Здесь и знания фундаментальные о существе окружающего мира, предощущение параллельного мира человеческих страстей и судеб, еще более многогранного и загадочного, и еще то особенное, что чувствует те, которые умирают и рождаются каждый день.
Конечно, многих ли сыщешь, которые вышагивают к пультам управления промышленной установкой, станкам, к письменным столам с таким вот настроем. Но то, что такие всегда есть в изначальной аморфно растекающейся массе рабочего люда – сомнению не подлежит. Иначе жизнь стала бы окончательно серой и скучной. Иначе всю палитру чувств – свести к инстинктам. На работе – робот, дома – оторва, что распаляет себя и оживляет крутым сексом, веселой химией: алкалоидами вплоть до тяжелой наркоты.
Когда воодушевление на реальную работу идет из простых благих намерений – проблем нет, но бывает и так, что, исходя из современного состояния социума, и намерения вытекают, требующие какого-то нового понимания.
Как раз это и озадачивало сегодня более всего Леру и слегка Васю, которого всегда настораживала такая задумчивость. На работу они приехали вместе, но разошлись по своим кабинетам. Однако по прошествии часа Валерия вызвала к себе гражданского супруга, напарника и коллегу. Вася был несколько удивлен и отчасти раздосадован, что оторвали от дел. И главное – непонятно: почему так срочно.
Валерия была в комнате одна и разговаривала по телефону.
– Да Эдуард Викторович. Хорошо. Обязательно… Понятно… Будет сделано… Ситуацию разъясню. Обо всем будет доложено, – Лера положила трубку, испытующем взглядом согнала с Василия недовольство, после чего, изменив тон, бросив на лицо тень добродушия, озабоченно заговорила: – Слушай, Вася, появились некоторые осложнения с тем, что делали по заданию шефа. Как раз с ним только что состоялся, я бы сказала, инструктивный разговор. Понимаешь, о чем?
Василий пожал плечами и сел за стол напротив девушки. Сейчас она была какая-то другая. Жесткая, твердая на что-то решившаяся.
– Техзадание, которое вы подготовили, необходимо немедленно запускать на согласование. Согласованием займусь я. Поскольку Владимир Владимирович отсутствует, и его не будет в течении недели, реквизиты его из подписного листа следует убрать. Разработчиком этого документа остаешься ты один. Так что давай, расписывайся, и сразу я поеду на согласование.
– Как, я один?! Здесь львиная доля труда Владимировича. Получается, я присваиваю то, что он сделал. Ни за что не буду!
– Так значит, будем ждать его приезда? За это время другие соискатели забросят удочку в эту кормушку и обойдут нас. Я тебе раскрою маленький секрет: есть негласное соглашение, что выиграть услугу должны мы, именно с такой целью и создавался этот документ, который, в принципе, должен был сделать сам заказчик. Но мы сделали его под себя. Обговорили многие очень щепетильные пункты. И что же? Вся работа насмарку? Ты чего впадаешь в ступор, чего-то не пойму?
– Присваивать себе результаты чужого труда? Это непорядочно.
– Ты что, не знаешь, что бы мы тут ни сделали – это является интеллектуальной собственностью нашей ООО-шки. Если, конечно, ты новый закон природы не откроешь, изобретение не родишь, на которое впору масштабный патент оформить.
– Это, в некотором роде, организационное изобретение. Не типовой организационно-распорядительный документ. Отнюдь.
– Вот поэтому-то и нельзя позволить, что работа пропала, насмарку вышел наш совместный труд! Ну, пусть один потянул остальных, выдал свежею идею – один он, хоть тресни, не смог бы потянуть до конца и сделать конкретное действие из оригинальной мысли. Мы все: ты, я, Леша-болван, шеф ясновельможный – в какой-то мере причастны и сдвинули ход дела в нашу сторону. Сейчас новый поворот. Достаточно крутой. Не хочу сказать, что кто-то может выпасть, прежде всего нам всем проскочить вперед, где простора еще больше. Неужели ты не понимаешь?! Если ты такой щепетильный и принципиальный, покупай билет до Таиланда на сверхзвуковой самолет, хотя можно и обычный – слетай за подписью. Времени тебе – двое суток.
– А что, идея! Только вот, где он там?..
– Вызовешь в аэропорт.
– Слушай, ты чего меня с панталыки сбиваешь! Свободного перемещения пока нет. Какое-то время нужно на оформление въездных документов.
– Это ты что-то мутишь. Ерепенишься. Выкорыживаешься. Что, цену себе набиваешь?.. Сделаем так. Издаем приказ о временном исполнении обязанностей ведущего инженера. Ты становишься легитимным продолжателем этого судьбоносного мероприятия. Перехватываешь, так сказать, эстафету.
– А Веэв?
– Веэв выпал в осадок… Расслабься – это шутка.
– От твоих шуток, знаешь ли, инфаркт может хватить.
– Да ну! Тебе еще рано, – плотоядно улыбнулась Лера и подумала: «Знал бы ты, дружок, что будет дальше. Вслед за приказом будет еще одно мероприятие, которое уж точно судьбоносное, по крайней мере – для меня! А инфаркт – придет. Быть может, и его черед».
Василий нервно передернулся, сжал ладонями виски и озабоченно спросил:
– Ты что-то сказала?
– Нет. Я подумала.
– Опять что-то из ряда вон. Может, задушить тебя, милая моя…
– Можешь. Могу и я… поцелуем.
Она сама взяла ладонями его лицо, оставив незащищенными губы и глаза, и с удовольствием сродни садо-мазо впилась в живое человеческое мясо…
12. ЧП – чрезвычайно потрудиться
Несмотря на отличную память, Валерия Александровна не смогла припомнить, когда раньше необходимо было сразу сделать несколько дел, да таких, что и одно не потянуть в обычном раскладе рабочих будней. Что само собой невероятно: открылись таланты, пробудились способности? Странно, но произошла феноменальная концентрация собственных сил, определена конкретная цель и способы ее достижения в промежутке времени, когда времени нет.
Этот парадокс и есть тот самый приводной механизм, открывающий шлюзы скрытых способностей, зашифрованных, быть может, в генетическом коде, который изначально одинаков для всех, но такой разный в проявлении. Какой-то нужен толчок, мощное влияние извне и побудка изнутри, чтобы разверзлась пучина невнятной серости и прежде временные хаотичные вспышки просветленного сознания вылились в энергию лидерства, потрясающие основу приевшейся обыденности.
Ты бросаешь вызов окружающему миру.
Вполне цивилизованно.
А тебя сразу наотмашь некто из этого мира бьет по щекам: очнись, пешкой не пробить оборону, не слабо ли изящный королевский гамбитус тонко и умело обстряпать, а значит – соображалка вдруг включатся на все сто.
Валерия Александровна с проектом приказа о назначении Василия исполняющим обязанности ведущего специалиста зашла в кабинет шефа. Зашла осторожно, но без тени страха, проникла во властную обитель с предельным вниманием – так вступает дрессировщик в клетку со зверем.
Эдуард Викторович был чем-то очень растревожен и не обратил на нее никакого внимания. Он пытался выполнить какое-то действие на компьютере и что-то явно не клеилось.
– Не хватает клавиш? – с напускной озабоченностью поинтересовалась Лера, будто не допуская и мысли, что не хватает чего-то другого: скорее всего, мозгов и знаний.
– Пока откроешь документ в электронном виде – с ума сойти можно.
– Да уж электронная система документооборота – это вам не шутка! – Про себя добавила: «Это вам не подчиненных гнобить».
– Главное, времени нет: открыть прочитать и выполнить задание. Пока разберешься, расползается по всему окну красный фон, точно какой-то гад сидит, и фитилек под нашими задницами поджигает. Это краснота бесит до одури. Кругом красный свет, что не выполнил одно, второе, третье… Весь монитор уже красный! Я как бык на корриде готов разорвать на клочки эти электронные заморочки!
– Да и рубашка у вас в цвет монитора. Я подумала, что это последний писк мужской моды, – на полном серьезе говорила Лера, хотя внутренне смеялась без умолку: «Какой ты бык! Ты – маленькая писька, которая описала самого себя».
– Время – девять утра, а секретаря нет! Пришло поручение, которое следует отправить Гондакову Леше – и его нет! Что вообще происходит? – Эдуард Викторович откинулся на спинку кресла, словно пытаясь взглянуть на проблему с другого ракурса.
Таким ракурсом становилась Лера.
– Прогуливают, что ли? С корпоратива по-полной где-то продолжают гулеванить.
– Да вы что! У Аньки муж – крутой мужик. А Лешка – тот еще какой балбес, без тормозов. Чего мы его держим? Давно пора уволить. Появиться – уволю! Но где Анька? Ни разу даже не опаздывала, тут – исчезла.
– В больницу не звонили? В полицию? В морг?
– Боже упаси! В полицию и морг звонить!
– В наше главное управление сообщить, на мой взгляд, необходимо: уличат в сокрытии информации – тогда кранты. В электронной сети автоматически определяется – включен компьютер или нет. Если не включен, что можно подумать? Уважительных причин отсутствия – раз два и обчелся. А вот того, за что зацепить могут – хоть отбавляй. Вам перечислить?
– Я знаю, Лера, ты – умничка! Но что делать сейчас, в данный момент? – натуральным образам заныл начальник.
– Вам нужна помощь? Высококлассная скорая помощь? Пожалуйста! С удовольствием сделаю все, что могу. А могу многое. Смотрите.
Лера, играя своим секси, переместилась к компьютеру мимо Эдуарда и прошла в пределах недопустимой близости, когда либо извиняются, либо терпят, либо ищут контакт плотнее. У Эдуарда дрогнули ноздри и перехватило дыхание.
– Вот, смотрите: открываем эту закладку, проходим по следующей, ставим здесь крыжик, на том крыжике делаем пометку, нажимаем «ввод», в открывающемся окне это поручение и соединяем ссылкой и отправляем. Что мы видим, – Лера ловко орудовала мышкой и клавишами. – Мы видим… ага! Красный свет исчез. Задание выполнено… У вас еще одно задание невыполненное висит… о! И не одно!.. Но здесь как раз секретарь должна со своего компа присвоить регистрационный номер и прикрепить файлом отсканированный документ. Так где же секретарь?..
Валерия внимательнейшим образом посмотрела на Эдуарда и глаза ее расширились, как у кобры раздувается капюшон, когда уже длинный черный язык тянется к намеченной жертве. Так генерал обходит строй солдат, проверяя выправку, твердость взгляда, абсолютное повиновение его воле. Так полицейский присматривается к странному гражданину.
Она оценила костюм, рубашку, галстук, цвет лица, запах, тщательность выбритости. И – мама мия! – увидела в нем, в грозном начальнике, хилого юношу, исступленно занимающегося самоудовлетворением: он, обхватив восставший член, борется с ним потными руками.
Бедный начальник готов был провалиться в бездонные колодцы колдовского взгляда. Он чувствовал и невольный страх, и вину, что упустил бразды правления, столкнулся с бездной электронных наворотов, что даже секретаря не способен приучить к порядку. Вкупе это весьма однозначно способно подмочить репутацию.
Откуда ему знать, да и не хочется знать, что современное промышленное производство формирует новый тип руководителя, у которого предполагается наличие определенного интеллекта, способности к быстрой обучаемости, а не разросшихся на пустом месте амбиций и наследственных клановых связей. По блату посадить на хлебное место остается возможность. Усидеть в нем – проблематично и чревато.
– В каком вы ступоре… Я понятно объяснила? Кстати, вот проект приказа о назначении Василия Петровича ведущим. Подпишите. На этот счет мы с вами говорили. И снова нам нужен секретарь, чтобы зарегистрировать документ в электронном обороте.
– Я думаю, вы с этим отлично справитесь.
– А вы?
Он поперхнулся, начальственная спесь опять же мигом слетела – остался смешной мизгирь с округлым животиком и тонкими ручонками.
– Не понимаю вас, Валерия Александровна.
– Чего тут понимать. Я девушка сурьезная. Никаких шуры-муры в рабочее время не допускаю, а вы мужчина видный… Бывает, что работаете по ночам с секретарем… Вы знаете, как говорят китайцы: «когда мужской монастырь стоит напротив женского, даже когда ничего между ними нет – все равно что-то есть».
– Мы же не китайцы: у нас есть – так есть, нет – так нет. А работаем по ночам изредка, из-за этой долбанной электронной системы – не успеваем в срок укладываться.
– Со мной уложитесь и в срок, и куда надо. Принимаю ваше предложение.Лера, как ни в чем не бывало, вышла в приемную, села за стол секретаря, как за пульт управления кораблем, и, точно мгновенно преобразившись, стала разбирать организационно-распорядительные документы – ничего сложного, и здесь она как рыба в воде: что-то просто зарегистрировать, отправить на хранение в конкретный том делопроизводства, что-то переадресовать на ознакомление… Ей много что ох как требуется сделать именно за этим секретарским столом…
Заглянул Василий и обомлел. Растерянная улыбка лишь на мгновение скользнула в лице. Он разом посуровел и спросил с опаской:
– А где секретарь?
– Она сделала харакири. Не справляется с работой.
– Если серьезно?
– Предполагают, что задушил сексуальный маньяк. Расчленил тело, освежевал и приготовил шикарный обед. Сейчас входит в обиход в интернете созывать на гадкие дела: за чужие деньги пиарить разврат в неискушенных и разозленных душах российского народа. Господин Повальнюк и иже с ними дают мастер-класс. Послушай, какое меню из человечины. Сиськи в соевом соусе. Кровавый биф из мякоти бедер. Суп-пюре из печени. Почки, обжаренные в оливковом масле. Из холодных блюд еще охлажденная колбаса из жареной крови и фаршированным желудком. На десерт – вульва под сладко кислым винным маринадом. Хочешь поучаствовать в пиршестве? Сходи на митинг. Чтобы узнать подробности. Для начала прогуляйся по электронной ссылке… сказать – какой?
– Чего-то несешь, мне аж тошно. Мутит. Фантазии странные у тебя.
– Это не фантазии – это ясновидение. Вспомни-ка, лет пяток назад на всасывающей решетке береговой насосной станции машинист насосных установок обнаружил обглоданную человеческую ногу. Видимо, посчитали отходами и выкинули в озера карасям и щукам на прокорм.
– Было такое. Но причем тут секретарь?
– То, что «было», всегда возвращается. Если это «было» было не до конца. Все свои мысли в каком-то виде должны претворяться в дела, которым тут же дается оценка: либо уничтожающая, либо поддерживающая. Нереализованные желания, равнодушие и бездействие плодят тьму призраков, которые ищут и находят реальную форму несбывшемуся, чтобы попутно прийти и разрушить, стереть этих самых равнодушных.
– А можно поближе к делу. Я понял: теперь ты у нас секретарь. Для чего меня вызвала?
– Вот приказ о твоем назначении ведущим специалистом. Твоя зарплата теперь – две с небольшим тысячи евро. То есть то, чем говорилось (помнишь, тогда, в ванной) сделалось.
– Ты прямо как былой вождь пролетариата сказала: «Революция, о которой мечтали, свершилась». В том же тоне говоришь.
– Так оно и есть. Начинаем революцию в отдельно взятом предприятии.
– Интересно, какую ты мне уготовила роль? Главного вурдалака? Кем я буду в твоей иерархии темных сил из параллельного мира?
– Это по ходу пьесы. В настоящее время ты становишься ведущим техническим специалистом нашей ООО-шки, которая должна стать ООО-чищем. Супер-пупер предприятием. Напрягай свои технические мозги и без промедления включайся в работу – об остальном позаботимся мы… – Она обвела глазами кабинет шефа и комнату секретариата. – Я думаю, ты будешь техническим директором. Звучит?
– Название сути не меняет. Техническую работу я люблю, но без ваших управленческих прибамбасов… Но где все-таки прежний секретарь?
– А фиг ее знает. Пропала. Через три дня поисками займется полиция.
– Ну, дела, – только и сказал Василий.
– Вообще-то, мог бы и поблагодарить, как принято в приличном обществе. Сразу на две ступени поднялся!
– Благодарю, – буркнул Василий, вздохнул как-то тяжело и сразу вышел из секретарской.
Эдуард Викторович имел обыкновение после десяти часов, вплоть до обеда, уезжать из офиса якобы по делам. Может быть, и на самом деле по делам. Сегодня он также не изменил своей привычке: ровно в десять бледное утомленное лицо начальника предстало пред Валерией.
– Я в городскую администрацию. Оттуда сразу на обед и вернусь в час. Вот тебе ключи от кабинета. Закроешь его, как уборку сделают. Хорошенько проветри кабинет, будь добра. Что-то душно у нас.
– Хорошо, Эдуард Викторович. Сделают у вас генеральную уборку. Я позабочусь.
– Еще: поработай за моим компьютером, проверь: правильно ли я там все ваши крыжики расставил, на все ли сообщения ответил…
– И это сделаю. Что-нибудь еще?
– Пока, вроде бы, все… Номер телефона моего знаешь. Будь всегда на связи: мало ли что. Да, вот что! У нас, конечно, есть порядок оповещения в случае внештатных ситуаций. Есть ответственные, но ты мне все равно звони, держи меня в курсе той информации, что приходит по твоим каналам – и как секретаря, и как нашей работницы. И дублирование также не будет лишним.
– Это с удовольствием. Можете не беспокоиться. Могу даже стать вашими глазами и ушами здесь. Обо всех сплетнях и слухах в нашей ООО-шке могу доложить оперативно и в полной мере.
– Вы потрясающе способная! Мы об этом еще поговорим. Мне так не хватает хороших помощников, которые бы понимали меня с полуслова.
– Я рада за вас, что вы наконец нашли, что искали.Десять минут спустя, как ушел начальник, Лера царственно неторопливо переместилась в кабинет и уселась в начальственное кресло. В прайсе оно называлось «кресло босса». И было в самом деле – троноподобное: массивное, роскошное, с высокой спинкой, увенчанное не иначе, как знаком силы. И что не менее удивительно – как раз ей впору. Изгиб спинки, гордый и величественный, один к одному копирует ее спину. Упругое седалищное место идеально соответствует форме ее потрясающей попки. Презентабельные подлокотники созданы, чтобы придерживать холеные артистичные руки. А широкая спинка, – кстати, обтянутая черной кожей, – создает великолепный контрастный фон, на котором величественно смотрится она – юная царица запредельного мира.
Пожалуй, лучшего и более подходящего фона, чем это кресло, и не сыскать. Оно явственно оттеняет ее таинственную и необычную суть: жрец Заратустры или само ожившее языческое божество. Божественный сверхчеловек. Или хотя бы пусть – просто умная красавица и успешная бизнес-вумен.
Это кресло явно жаждет лучшего седока, символизирующего властный стержень, на котором день изо дня нарастает плоть, чем существующее подобие начальствующей особи в виде зачуханного проблемами и комплексами Эдуарда, – незаконнорожденное дитя власти. Спрашивается, что мешает произвести рекогносцировку фигур? Где тот самый большой начальник, что посадил в кресло босса – ублюдочного начальничка?
Лера задумалась. Одного желания мало, следует обстоятельно прощупать обстановку вокруг Эдуарда. Что за крыша у него? Какие связи? Наступление должно идти по всем направлениям. Ничем не брезговать и ничего не отклонять из того, что может сослужить капельку пользы. Приманить его женским ароматом и выведать всю подноготную, оставаясь нетронутой похотливыми руками. Секс здесь похож будет на виртуальный, хотя, кто знает – может, попробовать его, Эдика?.. Надеюсь не педика…
Интересно, сколько способов, равно ветвей, секса? Лера не сомневалась – их шесть: три физических по числу разверзающихся входов (гендо, орал, анал) и три психических, что прямо трахают психику, минуя физические рецепторы. Телодвижения физического контакта посылают сигналы по нервным волокнам в высшую человеческую субстанцию – мозг. Аналогично психические – из них первый способ запускает кайф по каналам пяти органов чувств: зрительно, словесно, ароматами, поцелуем и тактильно. Второй способ называется любовь – та неожиданная и подлинная, что приходит как ураган и только к тем, у кого развито по иному шестое чувство восприятия, к пяти обычным (вместо чувства равновесия и расположения в пространстве – экстрасенсорное восприятие). Третьим способом владеют избранные, балансирующие на грани миров. Лера опробовала все шесть способов секса – и, верно, в тайной канцелярии Небес причислена к могущественной касте магистров.Удивительно, но она стала поджидать Эдуарда, словно они назначили друг другу свидание, а отнюдь не как хищница, выслеживающая жертву. Она допускала легкую человеческую симпатию, словно вживую разучивала новую роль. При этом не забывая о делах насущных: успела переделать и обделать бездну чисто секретарской работы. Заглянула в тома делопроизводства и нашла и любопытную, и нужную информацию. Чрезвычайно нужную информацию. Был в ее распоряжении и сейф с пометкой ДСП – для служебного пользования. Поскольку технических секретами государственного масштаба их предприятие не владело, значит, эта информация ограниченного пользования коммерческого характера, что интереснее.
На обед съездили с Василием в кафе. Лера взяла салат из белоснежной капусты, красного сладкого перца, охлажденного крабового мяса, пропитанного лимонным соком, и жареные баклажаны. Василий – то же самое, добавив в баклажаны антрекот из свинины. Времени было в обрез, поэтому разговор не затевали, – так, перебрасывались фразами, предаваясь гастрономическому удовольствию. Сочетая вкусы, пробуя, сверяя, улавливая тот или иной аромат.
Эдуард появился на полчаса позднее объявленного. Он возник в дверях франтоватым денди с запахом дорогого одеколона, с блудливым и, одновременно, растерянным выражением в лице. С немым вопросом посмотрел на секретаря Валерию. Точно примериваясь, как она смотрится в новом качестве.
– Что-то не так? – Валерия, уловив его пристальный взгляд, невольно выпрямилась, расправила плечи, тряхнула волосами и улыбнулась, скорчив личико в привычной ему гримасе любезности.
– Что вы делаете вечером? – Эдуард с серьезным видом водрузил вопрос в ее гримасу, как пригвоздил эту маску навечно или, по крайней мере, надолго.
– Ого! Сразу быка за рога. Круто! Вы учли, что я временно исполняю обязанности?..
– Как раз это и принимается во внимание.
– Ага, надо успевать?
– Мы сейчас что и делаем, так стараемся успеть исполнить новый маневр по амбициозной стратегии головной компании. Транслировать амбициозные цели каждому работнику.
– Транслировать или декомпозировать?
– Вы что, видите разницу?
– Огромную. Хочу предупредить из растущей симпатии, уважаемый Эдуард Викторович, будьте, пожалуйста, поаккуратнее с новыми словами. Не различая смысла слов, теряется смысл и, собственно, в производственной жизни. Не менее главное – уходит политическая составляющая. Это противоречит стратегии нашей компании. Тем более, вы прекрасно знаете золотое правило: «кто не с нами, тот против нас».
– Давайте продолжим за чашечкой кофе в кабинете. Обычно мне готовит кофе секретарь, который у нас тут еще и офис-менеджер. Но сегодня будет исключение: кофе готовлю я, вкус оцениваете – вы.Кофе готовилось в электрической кофеварке, работающей в двух режимах: капуччино и обычный черный – оценить можно было лишь качество кофейных зерен, как исходного сырья, что Лера и сделала:
– Бедиссимо! Точно недавно с веточки сорвали и обжарили. Когда зерно свежее и только что размолотое, вкус несравнимый! В этом весь секрет или в особой добавке? Вообще, я кофе обожаю, но употребляю не более двух чашечек до обеда. Но ради вашего, готова свои правила нарушить… Прямые поставки кофейных зерен?
– Эта штуковина сама мелет порцию и тут же заваривает. А насколько прямые поставки – не знаю. Анька где-то покупает на те деньги, что выделяю на представительские расходы.
– Хорошая была Анька.
– Что значит – была? Думаешь, навсегда пропала?
– Полиция разберется.
– Да… Лучше и не думать об этом! Хотя, и о другом думать также не хочется… В Главке дали разнарядку сократить расходы на один миллион рублей. Через десять дней сообщить о проделанной работе.
– Я бы выразилась по-другому. Обязали декомпозировать стратегию Главка до каждого работника. Транслировать каждому следует по внутренним коммуникациям. Тот запланированный небывалый рост как объема продаж, так и капитализации – кто, спрашивается, будет делать? Каждый работник. Китайцы говорят: из тысячи зайцев не сделать слона. А мы – сделаем! А для этого надлежит трансформировать производственные отношения!
– Понимаешь, все это как-то не характерно для нас. У нас у каждого своя цель. У работника – поменьше работать и побольше получать. У начальника – поменьше головняков и побольше зарплата. У главка – поменьше работников и побольше прибыли.
– Вы только что, не подозревая, подвели общий знаменатель – зарплату. Ее все хотят больше и не путем перераспределения. А просто больше. Всем большую зарплату! Что можно сделать, уменьшая издержки производства.
– Как их уменьшить?
– Элементарно! Где у нас больше расходов? На механическом участке. Сидят там четверо мастеров и в карты on-line режутся. Видела! Начальнику этого участка поставить задачу: выдать мероприятия на один миллион. За один день решить поставленную задачу. Не выдаст в срок – сократить трех мастеров. Польза для производства будет тройная: первое – экономия годового фонда зарплаты (почти до того самого миллиона дотягивает); второе – в рабочее время будут заниматься собственно работой; третье – оставшись один, уцелевший мастер невольно начнет думать, как оптимизировать работу. Запустится механизм постоянных улучшений.
– Слушай, мудро как! И красиво как сказано! Так и сделаю… Откуда ты все знаешь? И как производство оптимизировать, как корпоратив нескучный провести, как организовать авральную работу… В электронном документе секешь!
Она улыбнулась.
– Судьба у меня такая: быть во всем первой. Установка такая, ориентация что ли – главенствовать. Так же, как и у вас!
– Это какие же таланты-способности надо иметь.
– Понимаете, Эдуард, важно правильно поставить цель. А дороги к ней могут быть разные. Даже козьими тропами не возбраняется.
– Не понимаю. Ну, да ладно… Я-то спросил про вечер неспроста. Сегодня юбилейный концерт муниципального духового оркестра. Фуршет, поздравления. Мне бы хотелось появиться с тобой. На вечере мы будем лицом нашего предприятия. Нужно выглядеть презентабельно. А этого у тебя предостаточно.
– Какого оркестра, простите?
– Духового.
– Религиозно-мистического?
– Да нет. В трубы дуют, звуки выдувают. На костяшках мелодию отбивают.– На ксилофоне, – поправила Лера. – Что ж, любопытно. Похоронный марш, надеюсь, играть не будут.
У меня, почему-то, такая ассоциация, от которой не могу отделаться. Между тем, похороны – не самое худшее, что может случиться, напротив – второе рождение под звуки духового оркестра… Принимаю предложение, Эдуард! Но мне нужно время, чтобы привести себя в порядок: выбрать платье, вечерний макияж, подобрать драгоценности (колье, броши и т. д. и т. п.)
– Без проблем. Езжай домой, готовься. Я тут как-нибудь один управлюсь. Вечером заеду.
– Я сама приеду. Вы меня встретите у входа.
Для небольшого городка, в котором проживают наши герои, иметь профессиональный духовой оркестр – роскошь. Однако, как было уже отмечено, это был необычный городок – детище Минсредмаша – засекреченного ведомства, занимавшегося производством и использованием атомной энергии.
Казалось бы, пройдут мимо перестроечные реформы: ведь как-никак обращение с ядерными материалами. Стратегическая безопасность страны не отдается на откуп коммерсантам. В начале девяностых, когда приватизировались отрасли народного хозяйства, исключительно, чтобы перепродать, сколотить полулегальный капитал, оставляя разруху, разорение – об этом тысячу раз написано – тогдашний министр атомной промышленности Михайлов сумел убедить Ельцина не отдавать на заклание приватизации один из самых жирных кусков государственной собственности… Приберечь для разумного изменения статуса собственности, являющейся достоянием всего народа.
Может ли частная инициатива послужить импульсом к развитию промышленного кластера, стать движущей силой? Срубить бабло, сколотить частный капитал в миллиардном исчислении – зачем? Горстка праха миллиардера и «гномика» из его шахты равнозначны для вечности, где другие измерения.
Если вспомнить высказывания классиков коммунистического учения о проценте прибыли, то за триста процентов прибыли капиталист продаст и мать родную.
Частная собственность противоречит высоким общественным идеалам: справедливость, равенство, свобода.
Между тем, существующая мировая система менеджмента как раз и направлена, чтобы огранить частную инициативу в удобно варимый эксклюзивный продукт, годный для всех бриллиант, создать равные возможности для развития. Система качества по IS09001 устанавливает четкий процессный подход с рядом управляющих и корректирующих процедур. Система экологического менеджмента рассчитывает риски негативного воздействия производства, построенного на ядре менеджмента качества, как на окружающую природу, так и на людей. Следующая рубашка, которая качественно нивелирует изначальный звериный оскал капитализма – стандарт OSNAS – менеджмент по социалке: управление рисками в охране труда…
Таким образом, частная инициатива в тройной узде систем управления приобретает вид плюшевого заводного мишки, у которого никогда не заканчивается заряд приводного механизма. Но когда старая управляющая оболочка сползет, словно кожа со змеи? Как сказал Конфуций: «Нет ничего хуже, чем жить во время перемен».
Выстроить новую форму собственности без кровавого передела 90-х годов, по прошествии двух десятков лет – задача архиважная и архинужная. По стратегической программе госкорпарации градообразующее предприятие с почти двадцатитысячным коллективом отпускает от себя дочерние предприятия. Остается высокотехнологичное и высоко прибыльное ядро с контуром вспомогательных производств, обеспечивающих инфраструктуру. Тем самым создается питательная среда для частной инициативы, которая и даст новый импульс для движения вперед.
В идеале получается локомотив в виде суперсовременного производства, который создает гарантии непотопляемости остальным взаимосвязанным производствами, и вместе с этим тягается с мировыми лидерами, вырывается в авангард, подтягивает остальных своих, затягивает, утягивает в большой, эпохальный, кардинальный рывок вперед. Так бы прошла бы вся приватизация – не было развала и разорения страны.
Несмотря на передовую идею достижения лидерства, человеческий материал – люди! – пропитаны недостатками, усугубившимися метастазами переживающего кризис общества. Оболганные, потерявшие самоуважение, «униженные и оскорбленные», с оккупировавшими начальственные кресла амбициозными пустышками и коррумпированными денежными фельдмаршалами.
Лера, глядя на людей вокруг себя, порой сама не понимала и не видела смысла в человеческой теплоте, теряла грань между плохим и хорошим – ее энергия, как всепожирающий огонь: сжигал одну реальность и устанавливал другую. Хорошего и плохого нет: есть вкусное и невкусное, удобное и неудобное, нужное и ненужное.* * *
На вечер духового оркестра Лера и Эдуард Викторович условились прибыть на полчасика пораньше. Себя показать и на других посмотреть. Лера появилась минута в минуту. Припарковала автомобиль у самого входа, на стоянке для vip-персон, где на недоумение охранника ответила таким высокомерным взглядом, что тот зашелся в болезненном кашле. А когда вышла из автомобиля – возражение улетучились, как смог от дуновения воздуха. Она была великолепна. Вечернее платье и аксессуары из лимитированной коллекции Carolina Herrera. На двенадцатисантиметровых шпильках, придававших походке гламурную пикантность. Роскошные волосы, шелковистые и ароматные. Ощущение шика, исходившее от Леры, захватывало, покоряло и допускало лишь восторженное внимание. Подскочивший Эдуард с чрезвычайной галантностью предложил руку, которую она снисходительно приняла.
Среди гостей они, безусловно, стали самой яркой парой. Правда, Эдуард смотрелся эдаким светским хлыстом, увивающимся возле излучающей превосходство утонченной интеллектуальной секси, которая смотрела с каких-то немыслимых высот, словно не понимая, зачем ее сюда занесло. Эдуард пытался развеять ее недоумение происходящим и знакомил с присутствующими. Многих она знала, но были и те, кто известен был заочно, но понаслышке. Город в каком-то роде представлял бизнес-инкубатор, где конкретные специфические условия рождали несколько иной класс собственников.
Как уже было сказано, известная схема проглатывания госсобственности частными лицами здесь не работала: можно подавиться, сломать зубы. Здесь былой многопрофильный комбинат, основная продукция которого идет на экспорт, отпускал в свободное плавание дочерние предприятия, являясь их основным акционером, одновременно создавая подушку безопасности в виде заказа у себя. Сторонние организации (как раз частные компании) привлекались к аутсорсингу чрезвычайно прибыльных услуг. Бывшие начальники цехов становились директорами, цеха – предприятиями, заводами, конструкторские бюро – научными центрами, институтами.
Было интересно смотреть, как новый статус меняет человека. Кто-то раздувался вширь и ввысь от собственной значимости, кто-то, понимая возникшие проблемы, – тернии на пути: взаимоотношение с надзорными органами, налоговыми и т. п., пожалуй, приходил в шок от того шквала предписывающих, обязывающих документов, форм отчетности, которые надо осмыслить и выполнить в строго отведенное время. Осмыслить и дать правильные ответы в короткий срок.
Лера всматривалась в лица коротким беглым взглядом. Ей этого хватало, чтобы определить главную человеческую суть. Их души ходили перед ней голышом, и она видела, какие они неказистые и несовершенные. Этот позер хлипкий и гадкий – играет роль, которую плохо выучил. У второго мутится рассудок от собственного величия. Он надменно говорит с аморфной массой – ей надо перетечь в конкретную форму – это напоминало клокочущее варево, из которого полезут какие-то новые хищники, наделенные зубами, когтями и мыслью, как это пустить в действие. Здесь же юные дольки семицветного соцветия, серебрянные доремифасольки. Добродушный богатырь под руку с пульсирующим чистым высокоумием… Есть матерые хищники старой советской закваски, знающие современный «закон джунглей», есть подобие интеллектуалов. С виду приличная публика, фланирующая по залу. Отвешивали друг другу поклоны. Крепко жали руки и любезно улыбались. Парад любезностей. Прием у царственной особы – власть – по нынешним понятиям. Многие недоумевали, откуда Эдуард отхватил такую красотку.
– Hello, Elena. Nice to see you! [2]
– Thanks. Nice to see you too! [3]
– How are you? [4]
– I’m fine. Thanks, Valeria. And you? [5]
– Very good… Elena! Allow me to introduce you Mr. Eduard, our chief manager. [6]
– Pleased to meet you. [7]
– Гутен морген! – гаркнул Эдуард и осклабился.
– А по-английски? Say this to English [8] , – мягко и вкрадчиво попросила Лера.
– Майн башка по места for English [9] , – браво отрапортовал Эдуард Викторович.
– Жаль, не подумать ли вам о развитии памяти. Вот, послушайте, – Лера на мгновение примолкла, словно вызывая из памяти нужный фрагмент, и с неподражаемым изяществом стала цитировать когда-то выученное назубок:
– Some people have a good memory and can easily memorize quite a long poem about other people’s emotional experiences. But they often forget their almost as fast as the learned. There are other people who can remember only what repeatedly said. Charles Dickens, a famous english writer, said that with a short walk along any longest street in London, then could tell you the name of each store has visited. Many of the great people of the world had an amazing memory. In fact, a good memory is a great help in learning the language. However, much great is available to everyone, provided the correct approach. All teach their own language, remembering what have heard in infancy. And those children who live abroad with their parents, taught two languages almost as easily as one. In the school of hard to learn to perfection language: many subjects, not living a foreign-language environment. The best way for most of us, to learn new path associations: join new in our minds with something that we already know, or that we are easy to remember, because we have his picture in our mind. It is therefore better to learn to see things in the word, are known to us and attach to them a new sound. The human mind is more like a camera, but he takes pictures not only of what we see, but also what we feel, hear, feel, smell and feel. When we take a picture, we recall that is connected with it and share these memories of our friends. In the same way for us done a lot of work in ourselves, and we should just be able to take advantage of this treasure. Memory diary, secret records that we wear yourself to save yourself… [10]
– Браво! – восхищенно сказала Елена, и они обнялись легким прикосновением.
Оказывается, Лера свободно владела английским языком. Никогда этим не хвалилась и не выпячивалась. А здесь, встретив знакомую учительницу английского языка, поупражнялась в умении общаться и быть адекватно понятой. Эдуард таращил глаза, хотя сам выглядел по-европейски, но, кроме суперстильных костюма, рубашки, галстука, парфюма, туфель, хитрой натуры и снедающего желания жить сладко на некую ренту никакими талантами и способностями не блистал. Если б не Лера, да группа высокоумных специалистов, в этом зале он будет лишним. Так вот, в чем состояла рента! Рядом с англо-говорящей Лерой он смотрелся удальцом, поймавшим Жар-птицу.
Эдуард всячески пытался расположить драгоценную спутницу ближе к себе. Он купил программку, в стоимость который входил благотворительный взнос, и вслух принялся зачитывать, похохатывая.
– Хачатурян. «Вариации Вагины и вакханалия из балета «Спартак»… Мать честная! Куда попали. А еще муниципальный духовой оркестр.
Лера выхватила программку и рассмеялась:
– Эгины!.. А не вагины. Читайте правильно, Эдуард. Эгина – это героиня балета «Спартак».
– У Эгины есть вагина, значит, вместе они и устраивают вакханалию.
– Ладно, этот пункт оставляем на понимание в меру распущенности. Дальше.
– Каойто Брау. «Комический кларнет»… Ну, понятно, насмотрелся вакханалии и от смеха лопается. А потом гляди-ка «Бессаме мучо». Без самого мучается – так понимать? Нет. Что такое самое, без чего мычится муторно?.. Неужели по-русски нельзя было написать!
– Это единственная песня, которая сделалась знаменитой сама по себе и, соответственно, сделала таковой сочинительницу. В переводе – «Целуй меня крепче». Это одна из самых знаменитых и популярных песен. Ее написала шестнадцатилетняя мексиканская девушка, которая впоследствии станет популярным композитором, а в пятнадцать лет она стала учителем музыки. Эту песню исполнили все знаменитые певцы, также – менее известные, каждый человечек, мечтающий о любви, промурлыкал ее… Если следовать твоей интерпретации концерта, после фазы вакханалии и комического, не поддавшегося всеобщей оргии кларнета, наступает жажда настоящей любви, которая – в чудесной мелодии песни «Бессаме мучо». Просто в мелодии, не надо даже слов.
– Хорошо! Пусть так! Отхватили кусок чистой любви, и дальше снова хочется веселья: Кабалевский «Галоп из сюиты «Комедианты». Сюита – что за странное слово! Галоп в сюите: как это понять.
– Сюита значит последовательность чего-то законченного, но разного по содержанию, оформлению, и следующих один за другим по принципу контраста.
– Смотрю, ты разбираешься в музыке.
– А то! Хочешь, рассажу о втором концерте Сен Санса? Фортепиано с оркестром.
– С духовым оркестром? Впрочем, не говори, я и кто такой Сен Санс не знаю…
– Плохо! Читай дальше.
– Дальше Шарль Азнавур «Вечная любовь»…
– А, знаю такую песню. Из кинофильма «Тегеран 43». Папа у меня любит этот мотив… проникновенный. Все слова любви превратились в слезы, и сама любовь – в тоску и странную надежду встречи… эта история о несбывшейся любви, которая перевернула жизнь и, якобы, чтобы пережить такое, стоит жить… Это не моя тема!
– И не моя! Хорошо говоришь! А что скажешь о «Певучем блюзе» Хэ. Джемса?
– Блюза, вообще, очень много. Что ни американец, то новая вариация блюза. А тут, говоришь, блюз певучий. Интересно, может, то же самое, что и река текучая. Ладно, проехали, зачитывай следующее.
– Следующее еще круче: «Ария Христа из рок-оперы «Иисус Христос суперзвезда»… Святотатство какое-то. Как они это на духовых инструментах исполнят?
– Теперь даже Ватикан признает, что образ Христа здесь не отходит от канонического, так что это своеобразная вариация вечной темы. Действительно любопытно, как это звучит в исполнении духового оркестра.
– После будет Шэ Секунда «Старый мотив». Старый мотив? Да тут все мотивы старые!
– Неужели не знаете, послушай тогда… История песни примечательна тем, что первоначально никто не предполагал грандиозного коммерческого успеха. Ее написал еврейский музыкант, родившийся в южной губернии Российской Империи. Мальчиком переехал на по-стоянку в Америку, получил музыкальное образование и начал работать в театрах, где ставились спектакли на языке идиш. Как-то был поставлен спектакль по пьесе «Жить можно, но не дают» – посредственная пьеса, о которой забыли в следующем театрально сезоне. Лишь одна песня запомнилась, называлась песня «Ты такой у меня прекрасный». Ее пели дуэтом попеременно двое влюбленных. За бесценок песню продали музыкальному издательству. Здесь бы история песни закончилась, если бы случайно песню не услышал двадцатилетний музыкальный продюсер. Он перекупает права, переписывается текст, меняется ритм музыки на популярный свинг, разыскивает подходящих исполнителей, также неизвестных, – начинается раскрутка. За год песня попала в первую строчку рейтинга. Естественно, популярность обратилась в нарастающий коммерческий успех. За двадцать лет авторский гонорар составил три миллиона долларов! За одну песню, с обычными, казалось бы, словами!
Эдуард Викторович причмокнул языком от удивления, поинтересовался:
– Откуда такие глубокие познания?
– От верблюда… Не напрягайтесь, раскрою секрет: один из музыкантов – друг папы. Он не раз и не два бывал у нас, поэтому истории этих песен знаю наизусть. Есть песни однодневки, а есть такие, что обрастают легендами, рассказами. В свой репертуар именно такие и включают.
– Феноменально! Я-то предполагал, что кроме военных маршей и слушать не будем. Здесь же вакханалия звездных мелодий!
– О! Это в точку заметили, – она взяла из его рук программку. – Особенно вторая часть концерта: попурри из мелодий советского кино. Есть ностальгия по советскому времени?
– Я в том времени всего, может быть, мизинчиком левой ноги побывал. Но кинопродукцию советского Голливуда порой смотрю с удовольствием.
– Мизинчика достаточно. Ведь главное – найти точку соприкосновения. Зацепиться. Рыбку тоже ловят на маленький крючок… Идемте в зал.
Музыкантов было двадцать пять. В бежевых атласных концертных пиджаках с широкими, усыпанными стразами, обшлагами. Черный галстук и черные брюки. Убеленные сединами солидные мужчины. Есть и молодежь, симпатичные дамы на ксилофоне, флейте, клавишных. Основу оркестра составляли медные инструменты, сияющие отполированным золотом: корнет, альт, теноры и баритоны, разнообразные басы: трубы, валторны, тромбоны (с выдвижной кулисой, скольжением которой то увеличивается, то уменьшается выдуваемый воздух и достигается особый басовый эффект), группа деревянных духовых: кларнет, флейта, фагот, и мощные и разночастотные ударные.
Концерт прошел на бис. Каждый номер программы принимали с взрывным воодушевлением. Аплодисментам не было конца. Под занавес аплодировали стоя. Весь зал поднялся и волной аплодисментов обнимал смущенных музыкантов.
Уходили с возвышенным настроем и ностальгической ноткой по былой мощи советской державы, по времени, когда работали, прежде всего, ради высоких идеалов, затем осмеянных и растоптанных. Но взамен так ничего и не нашли, и не предложили. И лишь теперь снова реализуется понятие общих целей на уровне конгломерата промышленных предприятий.
По домам разъехались на разных автомобилях. Эдуард – на служебном микроавтобусе «Мерседес». Она – на своей неразлучной алой ласточке. В глазах Эдуарда было поползновение на продолжение вечера, но как-то не хотелось размениваться на пошлую случку, когда в памяти звучали вдохновенные мелодии, с блеском исполненные оркестром, и хотелось – простого человеческого тепла.
Лера с редкой и необычайной жаждой встречи поехала к Васе. Ведь он такой смешной и милый, открытый и чистый, и чем-то похож на плюшевого мишку, которого она в детстве укладывала спать рядом в постель.
Нет, ей явно не нужен Эдуард. С ним они будут тусоваться, ставить психологические эксперименты, а спать приятнее с Василием.* * *
Ровно через неделю появилась секретарь. Пришла, как ни в чем не бывало, и – остолбенела при виде Леры за ее секретарским столом. Лера равнодушно скользнула глазами, разговаривая по двум телефонам одновременно.
– Присядь, – небрежно бросила она впавшей в ступор предшественнице.
И та сразу вскипела.
Секретарь Анна была очень щепетильная девушка и не терпела никаких нелицеприятных выпадов в свой адрес. Она считала себя вторым человеком после начальника.
Подчинялась только ему, на остальных смотрела пренебрежительно свысока. Как, впрочем, и Лера. Теперь ее давняя соперница по неформальному лидерству брезгливо указывает с ее же, когда-то отвоеванного, места.
Анна по другую сторону секретарского парапета сразу теряла изрядную долю привлекательности и выглядела так, какой была на самом деле: располневшей от бездны удовольствий светловолосой пикантной девицей. Пикантной, по крайней мере, с виду, судя по количеству пирсинга и наколок, украсивших вечно загорелую кожу. Лера, напротив, была изысканно проста, насмешливо ядовита.
– Тебе придется объясниться, где была пять рабочих дней, Анька-пулеметчица, многостаночница-минетчица. Нае…сь в хвост и в гриву?
– Че позволяешь себе?! Кому, тебе объясниться?!
– Прокурору. Но сначала – нам. Сумеешь объясниться здесь – уйдешь с чистой бумажкой, чтобы прикрыть грязную задницу. Формально ты временно отстранена от должности за ненадлежащее исполнение обязанностей. Как-то надо было объяснить твое отсутствие.
– Че паришь? Какое отсутствие? Я была в командировке на учебных курсах. В Москве, между прочим.
– Офигеть! А кто тебя туда направил?
– Вы че тут, с тормозов съехали? Эдуард Викторович направил. Вот предписание за его подписью.
Лера брезгливо взяла служебный документ, бегло просмотрела и вернула обратно.
– Иди сама ему покажи, узнает ли свою подпись… Стой! Копытам не стучи тут – я сначала спрошу, можно ли тебе зайти.
– Ну, ваще беспредел.
Лера встала и сразу затмила собой Аньку, словно внеся правильный акцент в устанавливаемый порядок. Тут же сама ясно ощутила, как в конвульсиях забилась душонка соперницы, распластавшись на полу. И по ней, по душонке, каблуками размазывая спесь этой секретурки, оказавшуюся едкой слизью, прошлась с победоносной улыбкой прямиком в кабинет шефа.
Плотно прикрыла дверь, мягкой кошачьей походкой подошла к оживившемуся от ее вида мужчине, наклонилась, чтобы была виднее ее трепетная грудь. Именно грудь, нежная, полная волнующих изгибов, переливов, а не большие сиськи посрамленной Аньки.
– Пришла твоя бывшая. Рвется сюда, разборки учиняет.
– Кто? – не на шутку струхнул Эдуард. – Бывшая жена или бывшая любовница?.. Что я несу, ядрена лядь! Ты что, Валерия?! Меня с толку сбиваешь.
– Уж не знаю, кем приходилась вам Анна… Потом разберемся. Но сейчас в качестве секретаря, временно отстраненного, рвется. Меня с места спихивает. Намекает на что-то интимное. Ей не понять, что я вам верой и правдой просто из личной преданности обшей корпоративной цели столько дел переделала… кстати, ее недоделки.
– Пусть заходит. Я ей сейчас устрою разбор полетов. Сколько дней отсутствовала, столько наказаний получит. Зови эту дрянь. Хочешь, здесь посиди.
– Уж увольте, работы у меня невпроворот. Я дверь приоткрою, если что – зайду.
Анна с искаженным злостью лицом и опустошенной аурой влетела к шефу. В приоткрытые двери кабинета Лера слышала, как она пытается объяснить свое отсутствие тем, что по его же предписанию уехала на краткосрочные курсы по системе интегрированного менеджмента. Показала и предписание, и счет-фактуру за проведенное обучение с кругленькой суммой.
Шеф ничего не мог понять. Никаких предписаний он не подписывал, никаких планов по обучению не строил. Конечно, образование у Аньки чуть выше среднего. Ей по интеллекту чуть выше курицы и такое образование обременительно.
Шеф меланхолично внушал услышанное от Леры, что в современных условиях секретарь успешной фирмы должна иметь высшее профильное образование и быть всесторонне развитой. Как, скажем, Валерия. А то, что обучилась на целевых курсах в Москве – хорошо! За свой счет, разумеется. Отпуск заблаговременно необходимо оформлять.
Вместо того чтобы согласиться с шефом, она стала упираться и доказывать: он ее направил на учебу, чем вывела его из себя. Эдуард нервно пригласил Валерию в кабинет и спросил с раздражением:
– Что за предписание, Валерия Александровна? Ничего не пойму.
– Подтасовка, – ответила Лера после минутного разглядывания документа, предписывающего служебную командировку. – Подделка. Набрана на компьютере и распечатана на цветном принтере. Попробуем по регистрационному номеру лже-документа найти в электронной базе подлинник. Позвольте, Эдуард Викторович, злостной прогульщице попробовать доказать свою невиновность.
Анна, манипулируя компьютерной мышью и клавиатурой, после ряда огрехов сумела найти злополучный файл – напрасно: он не открывался. Причина – некорректно создан. Она и так, и сяк – не открывается файлик!
– А ну, дай я, – Лера отодвинула соперницу и ловко прошлась по электронным ссылкам. Шеф восхищенно цокнул языком.
– Так и есть – документ сфальсифицирован.
– Не может быть! Я же не одна ездила: с Алексеем.
– Ага! Сладкая парочка.
– Да ты чего гонишь. У меня муж есть! – Анька вдруг разревелась от злости и обиды. Лера упивалась, глядя на слезы вторично поверженной девки.
– Знаем, мы ваших мужей. По сторонам только и смотрят. Эдуард Викторович, отпустите ученицу – пусть попробует в бухгалтерии отчитаться. Быстренько секрет вскроют. Точнее, не секрет – гнойный нарыв.
– Послушаем сперва Алексея Гундакова. Его мы тоже потеряли. А ты иди, умойся и посиди в приемной.
– Посиди на стульчике для посетителей. На секретарское место не вздумай залазить. Вонь твою еле отмыла. И напортачишь еще, – крикнула вдогонку Лера.
Леша вошел сразу пришибленный. Отпираться не стал. Подтвердил, что он взломал комп секретаря. Послал якобы поручение от электронной системы документооборота, сам же ответил и распечатал и ознакомил секретаря, которая его даже поблагодарила. Она сама в тонкостях системы документооборота ни ухом, ни рылом. На вокзале с удивлением узнала, что и Леша едет на учебу…
– Зачем ты это сделал? – спросил ошеломленный начальник.
– Понимаете, если быть искренним до конца: сохну я по ней. Понимаете, сохну. Нравится мне она. Вот я и устроил совместную поездку на учебу. При Валерии Александровне неудобно говорить.
– Да знаем, какой ты баболюб! – со смешком сказала Лера. – Чего неудобно? Дело понятное, житейское. Ты просто не учел, что на секретарское место назначили меня, и я ваши фильки дальше через электронную систему не пропустила. Иначе при очередной аудиторской проверке это запросто могло всплыть. Кому в первую очередь по шее? Правильно – шефу, потом и вам мало не покажется, и меня бы можно было взгреть за халатность.
– Это верно: не учел, – повинился Леша.
– Что же с вами, горе-любовниками, делать? Получилось хоть… Ладно, не отвечай, – поморщился шеф.
– Вы знаете, Эдуард Викторович, – сказала Лера, перекинув ногу за ногу. – Честность, открытость, искренность – это хорошие качества. Это те кирпичики, из которых строят добротный дом. Влюбился парень в замужнюю женщину. Мучается, ищет минутку общения. Сколько по любви натворили глупостей. Сколько трагедий, сколько жизни поломано. Как ни любовь – так трагедия. Потому что не ведаем, как любить… Прошу Гундакова и Анну оставить с каким-нибудь дисциплинарным взысканием. Допустим, за не в срок выполненную работу. Анну лучше бы перевести, например, в уборщицы. В престижной фирме секретарь, как вы правильно отметили, должна иметь высшее образование и обладать еще рядом достоинств, которые у Анны разве что под микроскопом разглядеть можно. У нас есть вакансия уборщицы. Понижение в должности в таком молодом возрасте даже полезно: оно будет стимулировать желание повысить компетенцию. Поступить и закончить институт. А физическая работа со шваброй и тряпкой поможет ей сбросить лишний вес, которого килограмм пятьдесят. Так что сделаете еще и доброе дела с хорошей воспитательной подоплекой.
– Я подумаю, Валерия Александровна.
– Времени мало, прошу учесть.
Они вышли из кабинета. В приемной Аньки не было.
– А чего ты подводишь его на взыскание мне. Говорила, ничего не потеряю, – обиженно заговорил Леша.
– Не боись: сколь потеряешь, на порядок больше возьмешь. Лицо надо держать. Игру вести до конца.
– А если возьмет нас с Анькой, да уволит.
– А если у бабушке х…й на лбу вырастет, что тогда?
Леша попробовал представить такую бабушку и рассмеялся:
– Тогда будет дедушка бабушкой!
– Вот-вот. А коровы будут срать молоком и творогом. Фантазировать будем в другом месте. Ты справился с первой задачей: Аньку опустили даже ниже плинтуса. Теперь ей надо немало сил, чтобы подняться. Уволить не посмеет обоих. Вы тогда такую грязь вынесете, что престиж нашего предприятия будет основательно замазан (репутация подмочена). Так что, Леша, можешь погладить мою ногу и поцеловать в щечку…
Зазвонил прямой телефон шефа. Лера, как всегда, легкой походкой свежим ветерком ворвалась в кабинет. И вскоре таким же дуновением опустила себя в кресло с Лешей напротив, приготовившимся, было, ощутить шелковистость ее кожи.
– Ну вот, что я сказала, он и сказал мне. Поздравляю с первым успешным этапом. Дальше ты должен сделать следующее. Так как теперь я секретарь, мне будет очень любопытно, чем занимается за зарытыми дверями начальник. То есть вмонтируешь крошечную камеру с возможностью съемки и архивирования данных на накопители. Тебе самому интересно, чем занимаются начальники в кабинетах?
– Я и без этого знаю: в носу ковыряют и х…й дрочат. Секретарш склоняют, сама понимаешь – к чему.
– Вот и проверим. Запечатлим для истории. Сможешь техническую сторону обладить?.. Конечно, сможешь! Попробовал бы только не суметь. Значит, так, покупаешь систему скрытого видеонаблюдения, монтируешь. Я по совместительству буду оператором видеосъемки.
– Рискованно, но прикольно! Для чего все это?
– Поймешь потом. Знаю, в армии служил. Так будь солдатом по жизни всегда. Дан приказ задавить врага – дави. Вопросов не задавай – сомнения ослабляют силы.
– Сейчас разве война? Когда объявили?
– Задал два ненужных вопроса. За это наказание: ближе двух метров ко мне не приближайся. Пойми, ты никогда не сможешь удовлетворить меня в постели, не научившись удовлетворять в простых делах. Первое из которых – беспрекословно исполнять, что я хочу. Понимаешь, я с людьми, чужими по духу, в контакт не вступаю. А если и вступаю, то с одной целью – посрамить. Ты же не хочешь, чтобы твои яйца ушли в пятки, и никогда не вернулись на место?
– Нет. Для чего тогда жить. А что, кто-то за нами стоит? Кто-то руководит риэлтерским захватом? А-а… понял-понял. Вопросов не надо. Иду исполнять!
– Так-то лучше, – Лера наконец улыбнулась, точно осветив Леше дорогу в дремучих хитросплетениях интриги, в которую, как в воронку водоворота, втягивается все больше лиц.13. Дебют в кино и жизни
Зачастую заграничные поездки встряхивают путешественника так основательно, что тот возвращается в родные закоулки другим человеком. Тем более когда ему не чуждо творчество, когда развит интеллект и работа, за которую платят неплохие деньги, обязывает напрягать мозги и выдавать «на гора» ясные лаконичные технические документы, что в паре с оборудованием определяют, как безопасно и производительно напрягать уже живую рабочую силу и выпускать конкретную продукцию, которая возвращается денежным потоком и обеспечивает, – как провозглашали в достопамятное советское время, – неуклонный рост благосостояния.
Затем, уж точно, перемещение в другую реальность стряхивает еще бездну проблем, бездну навязанных обязанностей и открывает то истинное и настоящее, ради которого и стоит жить и работать – это ценность, собственно, себя, своей неповторимой сути.
Ты – оригинальный человеческий организм.
Ты – без придир интересная личность.
Ты – развиваешь в себе Богом данную сущность.
Тебя любят, уважают, ухаживают, обеспечивают комфортабельным жильем, отменной едой, развлечениями прогоняют печали и грусть; в созданном релаксе и глубоком девственном сне открываются новые перспективы и растут новые крылья.
Синие волны океана плещутся у ног. Нет ни ветра, ни облачка, ни чуждого звука. Необъятная гладь воды с тонкими гребешками волн словно отзывается и передает то невидимое дыхание вечности, которое тушуется в шумных людских мегаполисах, а здесь, особенно в предрассветное и предзакатное время, приоткрывает тайную мистическую дверь космической сущности. И передает через завораживающие ощущения нечто чрезвычайно важное, которое пока еще Нечто, и которому собственный ошеломленный мозг ищет слова, формы, краски… и деда, созвучные первоначальным ощущениям…
После десятидневного путешествия по экзотической стране Владимир Владимирович приехал с приветливой частицей улыбчивого тайского народа. Каждый из десяти дней не походил на другой. Бездной впечатлений натерпелось попотчевать и также приятно встряхнуть любезных коллег, с которыми успел крепко подружиться. Сами впечатления – точно доверху наполненная старым добрым вином чаша. Вино выплескивается, улыбки озаряют лицо – чаша неведомым образом полнится, улыбок становится больше: они засияли и на других лицах, вольно или невольно соприкоснувшихся с посвежевшим, загорелым, энергичным сослуживцем, уважаемым и авторитетным.
У дверей своего кабинета Владимир Владимирович остановился в недоумении. На табличке, изысканно строгой, значилось – Главный инженер: Велихов Василий Петрович. Не понимая, что бы это значило, он зашел в свой кабинет. Навстречу поднялся Вася в эффектном сером костюме, в розовой рубашке и розовом галстуке.
– Ты прямо денди! Не узнать тебя, Вася, – Веэв крепко стиснул протянутую руку загорелой ладонью.
– И вы словно из моря только что вышли! Морской солью и солнцем насквозь пропитались! – восхищенно сказал Вася. – Глядя на вас, мне сразу захотелось съездить. Первое, что приходит на ум, говоря о Таиланде – это развитая секс-индустрия. Действительно так?.. Тьфу, что я об этом…
– Тебя, видимо, Лера все на эту волну невольно настраивает, потому что дружа с ней, так или иначе, но мысли на эту тему сворачивают… у неженатых-то хлопцев. А про секс-индустрию – это один из аспектов ночной жизни тайских курортных городов. Тайские девушки очень милые с виду. В тесном контакте, разумеется, не было необходимости. Антонина моя своим видом всех отшивала. Потрясающе много другого интересного! История, природа, буддийские храмы.
Страна никогда не была колонией. Есть вариант перевода «Таиланда» как «земля свободных»…
Словно поджидая приезд Веэв, в кабинет стремительно вошла Лера. Остановилась рядышком, как дочка перед папенькой, вернувшимся из дальнего путешествия и, светясь натуральной радостью, не удержалась и чмокнула его в щечку.
– Да вы садитесь! В ногах правды нет, – сказала Лера с легкой лукавинкой.
Василий тут же вскочил, уступая место. Сам он вместе с Лерой сел по другую сторону стола. За новым массивным столом Владимир Владимирович смотрелся неплохо: благородное серебро в волосах, выражение лица, как у знатного эпикурейца, достойные неспешные манеры. Васе еще расти да расти до него.
– Если без слов, то не понимаю, почему раньше отказывал себе в подобном отдыхе. Словно в другом фантастическом мире побывал. Жарковато, правда, но терпимо, – отвечая на внимание, говорил Веэв. – … Бангкок производит впечатления хаоса: разбросанные, как будто в беспорядке, многоэтажные дома, переполненные движением улицы, каналы и река, опоясывающая город. Когда знаешь, что надо, проблем нет. Очень много буддийских храмов с чудесными поэтическими названиями. Среди них храм Утренней Зари с центральной башней высотой восемьдесят метров, откуда открывается вид на город. Самый значимый храм – Ват По. И самый старый: построен в 16 веке. В нем целый ряд маленьких золотых статуй Будды. Чуть дальше находится старый королевский дворец, где знаменитая изумрудная фигура Будды размером в 70 сантиметров, – сияние ее магическое. В Бангкоке, в невзрачном с виду храме, находится самая ценная статуя Будды из чистого золота, высотой под три метра и весом в пять с половиной тонн. Пять тонн золота! Вообще, очень много монахов. У тайцев два божества: Будда и король, которые они искренне и безгранично любят, что само по себе удивительно. Таиланд не был никем порабощен. Может, поэтому столько оригинального разнообразия…
Веэв было не переслушать. Сами детали и подробности тайских каникул не столь были и важны, как тот чудесный настрой, что исходил от него, посвежевшего, с загадочной улыбкой Будды.
– У нас есть еще десять минут. Потом Васе на доклад к шефу, – озабоченно сказала Лера, посмотрев на часы. – Тендер на услугу мы выиграли. Десять дней дается на подготовку документов и на обжалование другими участниками торгов их результата. Мы полным ходом готовимся к организации работ по предоставлению услуги. Работы также невпроворот. Вынуждены были поменять нашу организационную структуру.
– Так что это, у нас появилась должность Главного инженера?
– Дело в том, что ряд организационно-распорядительной документации, также собственной нормативной документации, должен утверждать главный технический специалист. Это может быть главный инженер или технический директор. Остановились пока на главном инженере, зарезервировав на будущее должность технического директора. Потому что мы на этом не остановимся, будем развиваться дальше. А там, глядишь, и совет директоров появится, – бойко говорила Лера, ни словом не обмолвившись, что, введя единицу главного инженера, сократили должность ведущего инженера, каковым был Веэв.
– И это рабочее место обосновали в моем кабинете?
– В нашем, – мягко поправила Лера. – Вася занял наш кабинет, потому что территориально кабинет второй по ходу к шефу. Мне пришлось перебраться на место секретаря, выполняя дополнительные обязанности инженера по управлению персоналом. В каком-то роде это понижение. Раньше была по штату инженер-технолог, теперь – секретарь. Это, как говорят стратеги, шаг назад, чтобы сделать вскоре три шага вперед.
– У вас тут настоящая революционная перестройка! Мне-то что уготовано?
– Если честно, два варианта: уйти досрочно на пенсию с выходным пособием в пятнадцать окладов или занять место инженера по охране труда.
В лице Веэв появилось недоумение, тотчас же сменившееся на тревогу и смятение.
– Как же так? Обо всех изменениях по закону сообщается за два месяца. Чисто психологически необходимо подготовиться, все взвесить. Получается, потрудился я на свою голову, взяв свои руки разработку техзадания на услугу.
– Понимаете, Владимир Владимирович, все мы – заложники своих мыслей. Этот парадокс еще никто не разрешил, – с философским спокойствием ответила Лера. Вася, между тем, молчал и, похоже, готов был сгореть от стыда.
Сделав короткую паузу, Лера с обворожительной мягкостью продолжила:
– На мой взгляд, очень целесообразна такая комбинация. Вы уходите на заслуженный отдых с очень приличным выходным пособием. Через месяца два-три снова оформляетесь, как инженер по охране труда, или по другой должности – придумаем! В итоге и капусту срубите, и непыльную работку обретете.
Веэв молчал. Мертвенная бледность обезображивала лицо. Лера поспешила ретироваться.
– Василий Петрович, тебе задание: напоить чаем отпускника и показать новый кабинет. Представьте, Михалыч, – у вас будет индивидуальный кабинет, а не рабочая комната, где из-за гомона коллег нет возможности сосредоточиться. Вы не волнуйтесь! Сами говорили, что сейчас время перемен, а, значит, многие нормы работают по другому – и времени на обычные процедуры просто нет. Разве я не права? Не сердитесь нас, поймите правильно… Ладно, я побежала.
В секретарской возился с электропроводкой Леша. Он был в рабочей спецодежде с сумкой инструментов: из инженера его на месяц перевели электромонтером – в качестве дисциплинарного взыскания. С утра Лера дала ему задание перевешать светильники верхового освещения, перемонтировать электророзетки и установить светильники местного освещения за секретарским столом и за компьютерным столиком – это два ее рабочих места, за которыми она попеременно работала в течении дня, если не учитывать кабинет шефа, который также считала своей рабочей зоной… как, впрочем, и все здание управления.
Пока она ходила проведать Веэв, пришла Анька и стала мыть пол.
– Тебя никогда не учили наводить порядок? – строго спросила Лера. – Так я тебя поучу. Во-первых, сначала необходимо убрать влажной тряпкой пыль.
Анька, фыркнув, вытащила из бокового кармана комбинезона нечто, напоминающее носовой платок, смочила его в том же ведре, где была тряпка для пола и, гадливо сморщив губки, принялась протирать стол.
Лера не унималась:
– Ты чего из щели свой прокладку вытащила, которая не чище этой воды в ведре? Ты мне что, заразу здесь растираешь по столам, сопли и слизь свою? Так, быстро сходила за специальным ведерком, налила чистой воды, взяла чистую белую тряпочку и таким вот образом протерла все столы и шкафы! И так каждый день. И в моем присутствии. Попробуй не исполнить или огрызнуться – мало не покажется, на всю жизнь не отмыться будет.
Аня выпрямилась и с дрожащими от возмущения губами в упор посмотрела на Леру, которая ухватилась за этот взгляд, как за нож, и с жесткой усмешкой продолжила куражиться, вонзая этот нож в нее же:
– Хочешь мне возразить, но не знаешь – как? Что вылупилась? Нашла время в гляделки играть!.. Или хочешь обругать – у меня это получится хлеще, с троекратным перевесом, даже без любимых твоих матерных слов размажу по стенке (Леша, невольный свидетель, закивал головой Аньке: она может, может!). Доказывать, перечить – бесполезно. Наоборот будет: сегодня здесь вымоешь два раза. Сначала до того, как Леша у меня проводку заменит, затем – после. Не хочешь – вот листок бумаги, пиши заявление об увольнении. А хочешь стабильный заработок и какую-никакую перспективу, живо принимайся за работу. Леша, кстати, не ерепенится: пашет и пашет.
У Ани брызнули слезы, которые она словно не замечала, не в силах оторвать глаза от Леры.
– Так, пять минут перекура тебе на слезы. Иди, сделай паузу в рабочем такте. Кому слезы, кому курево, – презрительно бросила Лера и занялась, как ни в чем не бывало, своими делами.
Аня выбежала из секретарской.
– Круто ты ее обделала, – с невольным уважением и заискивающей улыбкой начал было Леша.
– А ты чего осклабился. Пялишься на нас, когда мы говорим. Работы мало? Сейчас подметать у меня пойдешь.
– С удовольствием, Валерия Александровна. Что бы ни сказала – все сделаю. Как говориться, слушаюсь и повинуюсь. Разрешите, я проводочек продерну под вашим столом, – он встал на четвереньки и стал пробрасывать проводку. – Меня мучит вопрос. Можно задать?
Лера никак не отреагировала.
– Когда ты мне отдашься?
– Ты меня зае…л одним этим вопросом! Еще раз услышу, скажу – никогда. Я сама решаю: где, когда и с кем. Понял? Повтори.
– Ни слова о любви и трах-бабахе. Ты сама скажешь: где и когда.
– Почти правильно понял. Ты еще не созрел для меня. Не дорос. Я тебя все подтягиваю-подтягиваю, но результаты пока на твердую троечку. А я троечников не люблю. Пачкаться только с ними.
– Быть может, я ревную. Своими руками готовлю премьеру реалити-порно. И главное: с кем в главной роли? С тобой! С той, которую сам хочу, и никому бы не отдал.
– Хорошо сказал! Но не парься, дружок. Мы это делаем в интересах нашего будущего. И как это будет – понятно же, что хочется выйти с наименьшими потерями… Кстати, сегодня должен все смонтировать. Завтра у них совещание. Надо опробовать. Шефу я сказала, что ты заменишь проводку также к компьютеру. Обычные провода заменишь на оптико-волоконные, чтобы побыстрее у него комп информацию передавал, хотя комп у него тупит от хозяина на самом деле… У тебя провода-то есть оптико-волоконные?
– Да вроде есть. Метров пять всяко-разно найду.
– Найди и постарайся сделать хорошо – по острию ножа ходим… Мне сейчас заходить к шефу: занести почту. Задержусь у него минут на пятнадцать. Ты у меня за телефонами посиди. За Анькой проследи, чтобы уборку сделала, как положено, то есть – как я сказала. Помощником что ли тебя каким-нибудь оформить?..
Лера достала косметичку, пересела к зеркалу. Глядя в свое отображение, подправила ресницы, прошлась кисточкой по нежной коже лица, невидимыми заколками чуть изменила прическу и какими-то чрезвычайно ароматными духами осенила себя знамением нечистой, соблазняющей силы. Затем расстегнула верхний ворот платья и нижние пуговицы по линии бедер, резко повернулась к Леше. У того от запаха духов наступил точно паралич дыхания, от мелькнувших оголенных запретных участков и насмешливо-властного взгляда – онемел язык и глаза вышли из орбит.
Он бухнулся на колени и протянул к ней руки, не смея двинуться дальше. Но красавица словно его не видела вовсе, повернулась спиной, резко наклонилась, вынимая из стопки папочку, с которой обычно заходила к шефу: края юбки и короткой блузки разошлись – на узкой талии, словно цепляясь за линию позвоночника, из сладких округлостей свежей попки поднималась тонкая элегантная роза с тремя плотно закрытыми алыми бутонами – искусно сделанная татуировка. Леша на мгновение представил, как по линии этого цветка входит обалдевший член и – заскрипел зубами. Лера оглянулась на этот скрежет и чуть не прыснула со смеху. Она знала, что эта роза подчистую вышибает мозги у мужчин и слегка помотала головой: «Дескать, да, когда склонюсь, чтобы принять тебя, цветок указывает направление твоего движения, и роза оживает».
– Только ты не отдавайся ему, – взмолился он. – Из меня получится лучший садовник.
– Посмотрим, – улыбнулась Лера и пошла к шефу, точно воплощенная богиня, равно служительница храма Эроса.* * *
В течение одного рабочего дня Леша смонтировал скрытую систему видеонаблюдения за происходящим за стенкой от секретарского пункта. Крохотные веб-камеры рассредоточились так, чтобы охватить обзором весь кабинет шефа – их практически не было видно, но они всевидящим оком будущего правосудия нависли, словно дамоклов меч. Компактное приемное устройство, куда по беспроводной связи стекалась информация от первичных датчиков, внешне походило на обычный нетбук, с которым прилежный секретарь работала параллельно в нагрузку к основной работе. Информацию следовало сперва просто заархивировать, лишь потом компоновать убойный видеоролик. Тем более по ее сведениям головной офис (Центр) с четкой периодичностью запрашивал видеоматериал, подтверждающей ход воплощения стратегических (проектов), вытягивающих производство на мировой уровень: проверялось качество, соответствие, осознанность.
Лера обкатывала свой проект, дополнявший стратегические инициативы Центра. Суть его в том, чтобы создать механизм отбраковки претендентов в высший эшелон управления производством. Некоторых людей ни в коем случае нельзя допускать до кресла начальника, хотя с виду – сразу не раскусишь. Бед они натворят, карман чужим добром набьют, посеют отвращение в народных массах к харизме властной составляющей… – всего не перечислить. Здесь даже ни дресс-код нельзя нарушать, ни пресловутым имиджем прикрывать грязное и вонючее – здесь нужна кардинально другая человеческая основа…
Пускать на самотек процесс определения на соответствие, и сидеть ждать занимательный и характерный факт из жизни высокопоставленного чинуши, подобно рыбаку на бескрайней водной глади, было непростительной потерей времени. Поэтому события решено было ускорить и, одновременно, собрать практический материал для научных изысканий. Впрочем, иначе никак и быть не могло – сама Лера в любой, казалось бы, обыденной ситуации становилась катализатором событий. Да и подглядывать за шефом изо дня в день глазами веб-камеры было гадко. Та мишура внешнего лоска сползала, отлетала, как оставляемые в гардеробе пальто, костюм, рубашка, являя неказистым стриптизом пустошь человеческой натуры.
Лера с утра, по складывающейся традиции и развлечения ради, завела Аньку, выплеснув остатки недопитого кофе ей в ведро и заставив поменять воду. Пока Анька приходила в себя от очередной нахальной выходки, зачинщица зашла к шефу с деловой папкой, обмахивая себя ею, как веером.
– Вы позволите пять минут посидеть у вас, чтобы не смущать нашу новую уборщицу? Она явно комплексует на своей новой стезе. Норовит мне шваброй въехать по моим новым туфлям, которые я купила на премию, выписанную вами, многоуважаемый Эдуард. Правда, чудненькие туфли, – и она покрутилась перед ним, показывая и туфельки, и ножки.
Эдуард Викторович сразу засопел и запустил руку в карманы штанов, но вытащил оттуда носовой платок и протер увлажнившийся лоб.
– Конечно-конечно, вы можете не только посидеть, а… – он запнулся: перед Лерой приходилось выдерживать не только фэйс-контроль – контроль полный, включая мысли и желания.
– Прилечь у вас негде. Хотя бы диванчик какой-никакой поставили.
– Вы читаете мои мысли. Вы точно Шерлок Холмс!
– Скорее, Эдгар По.
– Это кто таков?
– Эдгар По – отец Конан Дойля и доктора Ватсона.
– Во дает! Многоженец? Молодчина, таких гениев настрогал!
– Эдуард, у вас хоть одна пятерка в школе была?
– Две было: по пению и рисованию!
– Блин, да вы артист! Натура, закваска у вас явно артистическая. В кино не пробовали сниматься?
Он скривил лицо чередой гримас, словно состроил рожицы, меняя одно выражение за другим: недоумение, насмешка, высокомерный отказ, легкое воздыхание по каким-то упущенным возможностям. Лера, едва не захлопав в ладоши, продолжила рассыпать похвалы:
– Вот и мимика у вас артистическая (про себя добавив: «такую в зоопарке у обезьян видела»). Может, стоит попробовать сняться в коротеньком любительском фильме? Актуальная тема, четкая гражданская позиция. Или предпочитаете клубничку?
– А что, с тобой готов сниматься в любом жанре!
– Для начала в документальном кино: просто и естественно показать, что есть на самом деле, без всякой режиссуры, художественных изысков. Первый клип на производственную тему.
– Меня это не напрягает.
– Отлично! А насчет Эдгара По – он сравним с интеллектуальным многоженцем. Первый оставил двум вторым, а также многим и многим прочим, жанр детектива, фантастики, обделанной под всамделишную реальность… Я, скорее, одна из странных героинь Эдгара По: полуреальное-полувоздушное создание, умеющее пробираться в лабиринтах времени, когда еще при жизни душа заглядывает в вечность.
– Вы точно не дочь своих родителей. Ведь обоих знаю!
– Понимаете, настоящий брак заключается на небесах. Если дети рождаются от родителей, у которых нити чувств и страстей уходят в вечность, понимай – в небеса, детям также предается частицы небесной мудрости, и совершенно иная жизнь у них складывается.
– Вы меня пугаете своим умом. Перед тобой я – как ученик.
– Мы все учимся друг у друга: одна сущность перетекает в одну, в третью. Смотрите, даже растения могут принимать в себя мое желания.
Валерия села напротив комнатного растения в большом горшке – поросль нежно-зеленых стеблей с листьями, похожими на человеческие ладони, среди которых были видны стебельки с плотными бледно-молочными бутонами.
Она скинула блузку и осталась в коротком топике. Выпрямила спину, отчего тонкая талия стола еще тоньше, и в проколотом пупке сверкнул драгоценный камушек. Легким взмахом головы отбросила назад волосы и неуловимо быстрым движением скрепила их сзади заколкой. Теперь полуобнаженная чародейка протянула руки к цветку. Глаза ее в поволоке странного воодушевления на мгновение приоткрывались, и она словно импульсами выбрасывала взявшуюся невесть откуда энергию желания, мысли, цели на замерший цветок.
Эдуард, не шелохнувшись, присел рядышком и медленно переводил глаза с цветка на Леру, с Леры на цветок. В какое-то мгновение она неожиданно перевела на Эдуарда указующий перст руки – он схватился за сердце и почувствовал спазмы в горле. И точно кролик посмотрел на обольстительного удава – гибкую, стройную чаровницу.
Она улыбнулась и раскрыла ладонь перед самым его лицом. Аромат духов ее тела, магический незримый свет, словно концентрированно исходящий из пальцев руки, подвинул ближе лицо Эдуарда и он, не осознавая, что делает, стал касаться губами кончиков ее пальцев. Он целовал и чувствовал, как растет возбуждение от необычной не то ласки, не то странной игры. И это возбуждение поднимало нечто иное, вслед за распускающимся бутоном, что составляло его мужское достоинство, которое так же из заскорузлого бледно молочного бутона наливалось силой, приходящей волнами извне.
Уже восставший не что иной, как член, подчинял, туманил мысли, стирал грани реальности…
Вдруг застучали в дверь и послышался голос Аньки. Лера молниеносным движением накинула блузку и победоносно улыбнулась. У нее все получилось: цветок распустился, и член начальника рвался из штанов, как птица из клетки. Оставить мужичка один на один с вожделением – это ли не изощренное удовольствие. Она выскользнула из кабинета, словно спохватившись.
Анька с утверждающейся маской недовольства и негодования на симпатичном личике зашла и буркнула:
– Порядок у вас можно навести?
– Какой еще порядок? Ядрена лядь, секретуркой была – сколько учил деловому такту… Уборку пришла сделать? Так и говори. Вечно ты в неурочное время ко мне пробиваешься.
– Почему? – она обиженно надула губки и наморщила лобик. И вдруг ее осенило: взгляд понуро было упал, привычно скользнув по фигуре шефа и остановился, прекратив падение, на оттопыренной ширинке с темным пятнышком на вершине, вероятно, промокнувшим влагу с члена. – О! Да у вас в штанах непорядок! Оттого и злишься. Могу сперва там порядок навести.
Анька бросилась к нему, как освободившись от пут. Не смея обнимать всего шефа – обняла ноги. И, устремив верх умоляющий взгляд, жарко и быстро заговорила:
– Эд, вспомни, как хорошо нам здесь было. Ты имел меня, как хотел, и мне всегда было хорошо, как и тебе. Прогони эту стерву, эту подлую сучку. Не доведет она тебя до добра! Прогоню ее, миленький Эдик. Твой замечательный мальчик соскучился по мне, по моим ласковым местам, по моим рукам и губкам. Дай я его поласкаю хотя бы губами. Разве ты не помнишь, как классно у меня это получается!
Она ловко расстегнула ширинку и едва ли не проглотила пенис шефа. Он тревожно заглядывался и одобрительно погладил ее по волосам.
– Ну, что ты так вдруг…
– Ты разве не видишь, как соскучилась я. Без стука к вам никто не зайдет, кроме этой курвы, этой злючки Лерки. А зайдет она – пусть обзавидуется! – облизываясь, скороговоркой выпалила Анька, крепко ухватилась за штаны, приступив к исполнению прежних обязанностей, стала выделывать такой минет, что Эдуард закатил глаза от нахлынувшего удовольствия…
Аня не зря тренировала умение ублажать мужчин – техникой интима могла оспорить первенство Леры. Добравшись до объекта воздыхания, турнувшим, между прочим, с теплого местечка, она брала реванш, изо всех сил стараясь затмить соперницу, от которой и пришло возбуждение шефа. Она вылизала девичью игрушку с ног до головы, прошлась по яичкам и дальше… а когда тугая струя ударила в небо, проглотила клейкую жидкость, как волшебную пилюлю привлекательности, до капельки приняв скопившиеся вожделения. Эдуард, словно освобожденный от тяжкого груза, плюхнулся в кресло, пребывая в сладостной нирване.
– Эд, прогони побыстрее Лерку, иначе несдобровать нам обоим. Зачем она тебе? Я делаю так же, а то и лучше… Чем я хуже? Что, образования нет? Так я уже поступила на подготовительные курсы в ту же самую академию, где Лерку наукам натаскали, вдобавок на вторые курсы хожу – за английский язык взялась. Я ее во всем перегоню!.. Ты знаешь ли, что она самая настоящая ведьма. Она колдовством изувечила тебя… Эд, а Эд, прогони ее, – она теребила его за рукав, присев рядышком на стул.
– Не знаю, пока не могу ничего сказать… – он прикрыл глаза и вздрогнул: Лера точно живая стояла перед ним, в танце обнажаясь, как тогда – на корпоративе…В приемной Леша и Лера сидели напротив раскрытого нетбука и ухохатывались, наблюдая, с каким усердием Анька наводит порядок с интимным инструментом шефа, точно двоечница, обрадовавшись удобному моменту, норовит скорее сбросить все долги. Нетбук стоял так, что входящие в секретарскую не видели изображаемого на мониторе, а лишь склоненные макушки голов подсказывали о необычайном интересе. На звук резко открывшейся двери Лера с удивлением вскинула глаза. Перед ней стоял Вася, чем-то очень растревоженный.
– Владимир Вламирович в реанимации. Инсульт. Лежит без сознания, – выпалил он.
Лера захлопнула нетбук, так же резко встала, как он ворвался. Лицо ее мгновенно посерьезнело, чуть исказилось болью, которую словно глушила растекающаяся жесткость и холодность. Она посмотрела прямо в расширенные зрачки Василия и тихо вымолвила, четко выговаривая слоги:
– Я огорчена.
– Ты огорчена!? – лицо его выказало негодование. – И всего-то!
Из уголков глаз Леры выкатились по крупной слезе.
– Повторяю тебе: я огорчена.
– А ты не думаешь, что мы в этом повинны?
– Не думаю, – слезинки мгновенно высохли, как будто их и не было.
– Если бы не было этих перетрубаций с должностями, этой неожиданной поездки за границу, ничего бы и не было.
– Опять – если бы! Что случилось, то случилось. Значит, есть к тому основания, а произошло чуть раньше… Вылечат! В течение сорока минут необходимо ввести специальный раствор, который сводит последствия инсульта до минимума. Медпомощь своевременно оказали? Как раз от этого многое зависит, а не от того, насколько эмоционально мы живем.
– Слушай, Лера, давай я сгоняю в больничку и узнаю, что, как и почем, – подал голос Леша.
– Нет. Тебе от компа отрываться нельзя. После обеда будет совещание. Тебе надо подготовить презентацию. О ней мы еще поговорили. Василий, съезди ты, подежурь у больного.
– Я только что был в больнице. В реанимационную палату никого не пускают, – отстраненно ответил Василий.
– Посиди около палаты, врачей расспроси. Езжай, Вася, мы тут поработаем. Чем тревогой себя изводить, побудь с Веэв. Нас держи на связи. Антонину Степановну проведай… В два часа совещание. Не забывай! – Лера крикнула вдогонку исчезающему в дверном проеме Васе, повернулась к Леше и уже как-то брезгливо досмотрела реалити в кабинете шефа.
Поморщилась, закрыла нетбук и брезгливо сказала:
– С головы до ног готова облизать, чушка. Такой вечной подстилкой и останется… Так, ладно, слушай. На совещании будет рассматриваться вопрос о стратегии компании, и как эту глобальную цель довести до каждого работника. Стратегию транслировать, декомпозировать и структурировать в конкретную производственную цель каждого работника. А мы запечатлим и задокументируем. Я знаю, как проводятся эти совещания: там болтовни больше, чем дела. Поэтому ход совещания пустим по нужному руслу. Сделаешь так…
Они зашептались, словно в комнате был кто-то еще. Из кабинета вышел шеф, оставляя дверь нараспашку. Лицо его было довольно, а вид несколько неопрятен: галстук съехал в сторону, одна штанина задралась выше другой.
– У вас есть замечания по новой уборщице?.. Никак она не может от старых привычек отказаться, – на полном серьезе заговорила Лера.
– Это ты о чем? – насторожился шеф.
– Работает с ленцой, огонька нет в работе.
– Ааа. Да вроде бы ничего, – замешкался шеф, мысленно оценивая минет. – Хотя, можно и лучше.
– Многие делают это гораздо лучше.
Шеф вскинул глаза на Леру. Она была серьезна и непроницаема.
– Что – это?
– Порядок во всем, разумеется. Я ее контролирую очень жестко: ни единой пылиночки-сориночки не должно быть. Не умеет руками и головой, пусть языком вместо тряпки поработает.
Шеф поперхнулся и, как бы между прочим, заметил:
– Не стоит так жестоко. Все-таки человек.
– Я смотрю, она вас разжалобила. Перефразируя древнюю мудрость, можно сказать, что нас – руководящее звено – иначе не победить, как нам повинуясь. Сейчас я ей устрой дисциплинарную трепку! Или вы против?
– Неет! Ты умеешь людей ставить на свои места. Отдаю тебе ее на перевоспитание.
– Ее-с! Леша, в армии служил? Знаешь, что такое дедовщина? У нас сию же минуту будет мордобой психологического плана. Вместо крови – слезы, – сказала она Леше, когда шеф, махнув рукой, уехал по делам…В два часа в кабинете шефа собралось руководство производственно-коммерческого сообщества с ограниченной ответственностью. Здесь были два начальника технологического производства, энергетик, механик, снабженец и Главный инженер – вся начальствующая рать. Они тут были как на подбор – точно тридцать три богатыря, вышедшие каждый из своей пучины дел. Люди важные, степенные, обстоятельные, специалисты первоклассные, созидающие собственное состояние целенаправленно и серьезно. Собственное состояние из создаваемого производства, в которое вовлечено не одна сотня людей, также строящих личные планы, в основе которых прежде всего – успешный экономический рост их предприятия, ООО «Ураниумспецсервис». По правую руку от Эдуарда Викторовича сидел Василий Петрович. Первым было его слово, и донести до собравшихся ему следовало важную идею: как общая глобальная цель доводится до каждого работника. Для пущей наглядности был приготовлен проектор. На столе перед Василием расположился стильный ультрабук, в котором была раскрыта презентация, составленная из десяти тщательно подобранных слайдов, где четко, ясно и доходчиво раскрывалась основная идея. Идея, что сплачивает работников всех уровней и рангов, и выводит их предприятие на глобальный рынок.
– Перед вами дерево целей, – увлеченно говорил Василий, —…
– Красиво сказано, но как в реальности построить такое дерево целей? – вопрос озвучил один из начальников служб, но подобный вопрос, казалось, сам собой повис в воздухе.
Василий растолковывал:
– Главное не врать и туфтить. Цель, понятно, амбициозная, расписана по датам. Проще простого начать гнать показуху. Но тогда, во-первых, мы когда-нибудь запутаемся капитально: придется как-то постоянно сводить реальное с показным, как разведчикам прятать истинное лицо. Порой допускается какое-то время в отчетности приукрашивать реальное состояние дел, но лишь с условием, что доделаем… скажем так – авансом. Таким образом у нас две основных задачи: первая – выстроить управление производством с вовлеченностью каждого в конечный результат, и вторая, собственно, сам продукт: услуга, – с низкими затратами и высоким качеством, востребованный внешним и внутренним потребителем. В априори третья задача – поиск, разработка и создание интеллектуального продукта, который станет одним их наших брендов.
– Что-то вроде Е-мобиля?
– Может, что-то и вроде этого, – не обращая на смех, непоколебимо продолжал отстаивать свою позицию Василий.
– А скорее всего, это очередная хрень! С этой вовлеченностью, деревом цели и новой системой управления. В советское время пробовали внедрять НОТ – научную организация труда. Само название тупое. Или подвешенное в воздухе. Так ведь раньше за высокие достижения давали и героя соцтруда с кучей льгот и привилегий. Спрашивается, если все правильно и по научному организовано, значится, каждому выдать полагается по ордену, – выступил механик, дородный дядька с отвисшим животом.
Эдуард Викторович отпарировал в поддержку Василия:
– Считай орденом – возможность работы в нашем предприятии.
– Ха! В стопроцентную вовлеченность вгоняем кнутом, – не остался в долгу механик.
– Чей-то сынок съездил в Японию или в Штаты. Там потусовался. И состряпал в промежутках между пьянками-гулянками с мамзелями новую систему управления производством, где все – от босса-миллиардера до кочегара в подземной штольне – должны якобы двигать корпорацию вперед, – продолжал развивать мысль механика энергетик, седовласый джентльмен с вкрадчивыми манерами.
Механик на совещаниях был заводилой противодействия. Он первым выискивал едким умом неточности и нестыковки в чем-то, покушающемся на стиль его работы, командно-административный по сути… как, впрочем, и большинства сидящих за одним столом. С издевкой вопрошал, поглядывая на соратников. Те, как стая бешеных собак, набрасывались на осмелевшего поколебать их заплесневевший устой, набрасывались с визгом, воем, лаем.
– Верно! Мы тут отдуваться должны, как эту хрень в жизнь претворить. Они там, в Москве, рапортуют по высшим инстанциям: фантастический рост производительности труда, снижение издержек производства. Бережливое производство в российском варианте. А на самом деле опухли от вранья, – подхватил начальник технологического производства.
– Поэтому еще раз акцентирую внимание: начинаем как с чистого листа, фиксируем базовое состояние, то есть, что имеем, и определяем целевое состояние. Выявляем проблемы, решение которых позволяет достичь цели, – как можно спокойнее втолковывал Василий.
– Проблемы говоришь… а знаешь, какая самая главная проблема?
– Давай обнародуй. Слушаем внимательно.
– Мы даже понять толком не можем, что от нас хотят. А ты говоришь – сделать. Пока мы не поймем, не пропустим через себя все это реально – ни на шаг не продвинемся.
– Конечно, сложнее всего себя поменять. Для этого придется изучить философию кайдзен, реально представить, что такое гемба-офис (реши проблему на месте). Изучить интегрированную систему менеджмента качества, включающую в себя…
– Тебя понесло! Ты хоть сам понимаешь, что говоришь?
– Что мы спорим, коллеги? – Эдуард Викторович словно вспомнил о самом непреложном аргументе. – Есть видеозапись нашего генерального московского менеджера как раз о том, о чем говорим. Есть презентация, как правильно понимать новую систему управления производством. Эти нововведения вообще не обсуждаются. Слайды, которые сейчас увидите, следует распечатать, вывесить на стенде и думать, как сделать соответствующим образом. Иначе пинком под зад прогонят. Дай-ка, Василий Петрович, я поуправляю проектором.
Эдуард Викторович нашел нужный файл, раскрыл и запустил. По существу, это было видеообращение ко всем работникам акционерного общества, имеющего филиалы в десятке российских городов. Видеообращение было построено в жанре диалога. Корреспондент, тщательно поработавший с результатами социологических исследований, с просьбами и пожеланиями работников, отобрал характерные, сформулировал четкие вопросы, которые и задавал высшим должностным лицам компании, отвечающим за конкретные бизнес-направления.
Вопросы в самом деле были «горячие», общие и требующие вразумительного разъяснения. Одним из таковых была новая система оплаты с рядом показателей, учитывающих вклад каждого. Импозантный мужчина говорил убедительно и просто. Рисовал на доске маркером графики и гистограммы, прекрасно дополняющие речь наглядным материалом. Отобразив очередную гистограмму, призванную иллюстрировать распределение прибыли в новом современном производстве, он полуобернулся, прямо и открыто с экрана окинул просвещенным взглядом многотысячную видеоаудиторию. Красиво жестикулируя руками, с горячей убежденностью продолжил речь.
Однако за спиной его стали происходить странные вещи. Гистограммы и графики смешались в хаотичный круговорот: цифирки, линии, столбики как будто самопроизвольно запестрели в красочном броуновском движении. Между тем оратор, точно ничего не замечая, продолжал развивать мысль. Позади его полотно маркерной доски вдруг побелело: невообразимый кавардак возник и схлынул вон. И на чистом полотнище проявился сексапильный женский силуэт. Фокус объектива мгновенно переместился на отдаленную женскую фигуру и отобразил ее во весь экран. Полуобнаженная красотка со скрытым вуалью лицом готовилась к фото-сессии.
Сидящие за столом непонимающе переглянулись и осклабились. Эдуард Викторович ошарашено выронил пульт беспроводного управления проектором, и сам воззрился, решительно ничего не понимая.
Тем временем красотка стала стремительно менять позы, словно разучивала хореографическую миниатюру. Объектив фотографа едва поспевал за ней, с характерным шумом затвора фиксировал на секунду снимки. Фотограф и натурщица явно забавлялись: фотографическое око настойчиво пыталась поймать в развернутом ракурсе женские прелести, она же – извивалась, уклонялась, а когда затвор хлопал неудачно – она на мгновение открывала то, что хотел запечатлеть нерасторопный фотограф.
Участники производственного собрания стали участниками этой забавной игры. Невольно ахая и охая, когда приоткрывались сладкие женские прелести. И выражая сочувствие пентюху с фотоаппаратом. Неожиданно фотографу удалось заснять краешек лица красотки.
– Да это же Анька! – ошеломленно произнес механик.
– Точно она! Но по фигуре – не она.
– Ты откуда знаешь, какая у нее фигура? Что у нее под платьем, откуда ведомо?
– Оттуда и знаю, откуда и ты!
– Она-она! – подтвердил другой. – Когда она к нам пришла, была такой же худенькой и стройной. Сейчас жирок появился.
– Что мы вообще смотрим?
– А что? Нормально! И там наверху тоже люди. Только – как туда Анька попала?
– Хочешь сказать, кому только не давала?
– Чего несете?! – возмутился Василий. – Необходимо немедленно выключить. Это какая-то нелепая техническая неполадка. Эдуард Викторович, где пульт?
– Что?!.. Пульт?.. Хрен знает где. Упал…
Энергетик, краем глаза заметивший пульт, незаметно подопнул его дальше под стол. Эдуард Викторович начал покрываться красными пятнами: когда ситуация выходила из-под контроля, он то паниковал, то наливался бешенством. В нем появлялась какая-то невиданная прыть; он становился лихорадочно суетлив. Про таких говорят: «Попали вожжей под хвост».
Начальник подскочил к проектору и встал – заслонил собой экран, точно телом закрыл амбразуру. Долго ли он так мог простоять? Да и мощный тепловой поток ударил в поддых, правда – со спины. Смертоносное инфракрасное излучение точно пробуравило насквозь кишки и уж точно – замутило сознание. Зашатавшись, Эдуард Викторович, схватил голой взмокшей рукой электрический провод от проектора к розетке, и – что есть силы рванул на себя. Поскольку мертвая хватка пришлась посередине провода и направление дерганья затуманено бешенством, – в первую очередь кубарем покатился проектор и силой своей массы провод из него был вырван с корнем.
Все остолбенели.
Эдуард Викторович стоял с оголенными проводами, на конце которых голубоватой змейкой поблескивал электрический разряд. С искаженным лицом он повернулся к сидящим за столом, словно намереваясь сделать кому-то экзекуцию. Узрев в глазах испуг, он для острастки потряс проводом. Голубой огонек взметнулся искрами. Не замечая этого, невольный камикадзе взмахнул, чтобы выдернуть из розетки, но провод точно прирос к источнику убийственной энергии… Рывок, еще рывок, и синее пламя взметнулось… и разом вспыхнула мягкая обшивка кресла босса, как оказалось – сделанная из обычной синтетики. Прямо на глазах кресло объяло пламя.
Столбняк длился недолго – в диспетчерской взвыла сирена пожарной сигнализации. В кабинете были установлены новейшие пожарные сигнализаторы, реагирующие на дым.
Василий выбежал в приемную за огнетушителем. Лера бросилась навстречу.
– Что такое у вас там? Вы что, очумели совсем? Сработала сигнализация и в пожарной части. Через семь минут прибудет пожарная машина. По факту пожара будет составлен протокол. Представляешь, как прогремим!
– Зачем машина! Надо самим тушить!
– Теперь уже поздно. Сам понимаешь, что сигнализация автоматическая. Иди, встречай машину, Васек. Я саму потушу! – она вырвала из его рук красный пятикилограммовый баллон огнетушителя.
В полном соответствии с инструкцией по применению подготовила к действию и резко распахнула дверь в кабинет. Начальники кто как мог тушили пожар. Едкий дым застил глаза. В эту же минуту раздался четкий голос диспетчера, также строго по инструкции отрабатывающий порядок действия при пожаре:
– Внимание! Пожар в помещении управления. Всем покинуть здание. Место сбора в двадцати метрах от главного входа в здание. Повторяю…
Лера распахнула дверь, держа огнетушитель, как убойное оружие, и скомандовала:
– А ну, пригнитесь, командиры производства! Выбираемся ползком или на корточках! Иначе пеной всех окачу! – смелая секретарша шагнула в объятый пламенем и дымом кабинет и нажала на рукоятку огнетушителя.
Тугая струя то ли пены, то ли уплотненных паров противопожарного аэрозоля ударила по столу, на котором плясали сполохи пламени, по спинам выбегающих начальников, по креслу и стала равномерно покрывать очаги огня белым пухлым одеянием, как маляр размашистыми движениями кисти покрывает стену толстым слоем краски. Начальники один за другим, с повисшими на костюмах, на раскрасневшихся лицах сталактитами жесткой и упругой пены, словно каучуковой массы, которая на глазах растет и пухнет, поспешали вон. Лера считала их, как баранов, вырывающихся из стойла на зеленый простор пастбища:
– Иванов, Петров, Сидоров… Ах, вот и Эдуард, целый и невредимый! Как будто, вы последний!
– Капитан должен покидать судно последним, – с неуместным пафосом и достоинством высказался шеф.
– Даже так! Тогда открываете окно настежь. Что-то от дыма начинает голова кружиться. Как вы тут целых четыре минуты дышали этой гадостью?
Эдуард метнулся к окну, распахнул, выбежал в приемную, опустевшую и обезлюдевшую, раскрыл также настежь и двери – мощный поток воздуха раза за разом стал выпроваживать клубы белесого дыма прочь, на улицу. В считаные секунда кабинет очистился от дыма. С шумом упал на пол опустошенный огнетушитель. Лера медленно, почувствовав усиливавшуюся дурноту, по стенке стала пробираться к выходу и, уже теряя сознание, была подхвачена шефом.
Ополоумевший начальник держал в руках то женское сокровище, что не давалась ему, всячески увиливая и отодвигая вот такой же момент, когда он ее, расслабленную от вспыхнувшего желания интимного контакта, на руках понесет на доже, где все это в итоге и произойдет.
Он топтался на месте в нерешительности. И, наконец, вместо того, чтобы вынести пострадавшую в секретарскую, занес в кабинет и уложил на стол, за которым только что они заседали и обсуждали стратегию компании. Вместо того чтобы ударить по щекам и привести в чувство – он погладил, расстегнул ворот блузки. Ту же обомлел от обнажившейся груди, которая, по-видимому, была настолько упруга, что и без лифчика сохраняла идеальную форму. У него перехватило дыхание. Он рукой обхватил грудь у основания и ощутил удары сердца. «Жива!» – пронеслось в голове, и тут он вспомнил об искусственном дыхании. Прильнул ртом к ее губам и вдохнул в ее легкие воздух из своих. У девушки в странной гримасе скривилось лицо. А у шефа щелкнул переключатель в штанах. Он скорее закрыл дверь и торопливо кинулся обратно к столу, на ходу расстегивая поясной ремень, тут же сунув руку в ширинку, чтобы поправить напрягшийся член.
Совладать с вернувшимся желанием интимного контакта не смог, и осторожно задрал юбку, не сводя глаз с Леры. На ней были ажурные трусики, как будто только что из секс-шопа. Устоять заглянуть дальше было выше сил. Он нащупал кнопочку, оказавшейся замком-липучкой, и рванул на себя – увидел это самое, потаенное и сладкое женское место. Такой изящной красоты он не лицезрел прежде никогда. Это была не какая-нибудь раздолбанная от неумеренного пользования лоханка, – нечто удивительное, тонкое, изысканное, как стройные ножки балерин, выплясывающие танец маленьких лебедей. И это сокровище он сейчас поимеет, кончит в это лоно с каким-то особым удовольствием, с мыслью: «все вы, девки, когда-нибудь окажитесь в таком положении: низложены, повержены, безропотны и податливы. И чего ломаться? Не так, так по-другому поимеем!»
Не теряя больше ни секунды на пустые фантазии и размышления, он взял безвольную Леру за талию и подтянул ближе к краю стола. Тут он вспомнил о татуировке – тот самый цветок с тремя полу распустившимися бутонами, цепляющимися за первые позвонки, подсказывая направление движений члена. «Вот бы так ее взять: перевернуть на живот и смотреть на цветок, оживающий, верно, от моего баловня». Но посчитал такую позу преждевременной и оставил на потом, когда будет сама отдаваться ему как миленькая, – также, как выдрессировал Аньку.
Эдуард мигом скинул штаны, приподнял свесившиеся ноги и, недолго думая, закинул их себе на грудь, почти вертикально. Одной рукой придерживая ноги, другой стал направлять член в пока еще сомкнутый вход.
Из груди Леры вырвался стон, такой жалостливый, как на последнем издыхании просьба не трогать. Ноги ее дрогнули – судорога пробежала по телу. Эдуард крепко обеими руками ухватился за ноги, словно унимая дрожь. И в это же самое время его член оказался охваченным железным кольцом, точно защемил его любопытный палец в западне. Глаза Леры раскрылись и уперлись взглядом в повисшего над ней Эдуарда, обездвижив его.
– Это как понимать?
– Как, как – попалась птичка! Лежи спокойно и держи ноги сама – сейчас будет то, о чем мечтают каждый мужчина и женщина. Сначала будет чуть больно, потом – приятно.
– Скорей всего, попался ты! – и она стиснула член еще крепче, при этом ноготками вонзаясь в его восставшую против нее плоть.
Эдуард вскрикнул. Следующим движением Лера резким и сильным движением ударила ногами по обоим ушам сразу.
Насильник взвыл. Тогда предполагаемая жертва еще сильнее вонзилась ноготками в его причинное место, надменно улыбаясь, сказала:
– Эдик, ты всегда спешишь. Я хочу верить, что ты не желаешь мне зла, но сейчас не время. Через минут пять приедут пожарные, и что увидят на месте пожара?
– Нам хватит и трех минут.
– Хватит тебе, но не мне.
– Неужели ты оставишь меня таким: истекающим желанием, раненным твоими ногтями? Ты думаешь о последствиях? Я не пугаю и говорю о последствиях относительно меня.
– Ну, хорошо, диалог затянулся. Ты сейчас хочешь больше собственного оргазма, чем моего. Но тебе известно, что есть много способов его достичь. Вот один из них. Мои пальчики быстро доведут тебя до высшей точки, как некоторые делают губами… замри и расслабься сам…
Лера, ловко имитируя коитус, руками делала то, что называется самоудовлетворение. Было чуть пакостно ей и обидно – ему, но, если бы шеф не был так туп, стрелой умчался бы подальше. Ему и в самом деле хватило не три минуты, – вдвое меньше: конец его конвульсивно задергался. И Лера мгновение раздумывала, куда направить выброс мутного семени. На стул? Пусть Анька оттирает. Но нет, эта дура хоть что простит ему. Она как зомби готова выполнять все, чего бы он ни пожелал. Лера разомкнула руку и направила вниз – плевок спермы пришелся на подол юбки, чего Эдик, конечно же, не заметил.
* * *
От случившегося в кабинете шефа возгорания получилось больше шума. С так называемым пожаром справилась Лера, и хватило одного огнетушителя и обычного порядка действия при возникновении очага отрытого огня. Сразу же по приезду пожарной машины с бравой командой огнеборцев был всего-то составлен акт о факте происшествия. И вынесена благодарность очаровательной секретарше, которая, как истинная русская женщина, и коня на ходу остановит, и в кабинет горящий войдет (и даже пыл мужской поумерит), которая пришла покорять не столько мужские сердца, сколько упорядочить производственный хаос и установить четкий, почти военный порядок.
В кабинете пострадало кресло да стол – это было быстро вынесено. Анька отмыла и оттерла кабинет, затащили новую мебель. От того происшествия остались воспоминания, причем, не простые воспоминания…
Лера и Леша сидели рядышком, точно два голубка, прикованные вниманием к монитору. Когда вошел Василий, они переглянулись и решили, что скрывать дальше уже нет смысла, и пригласили взглянуть на монитор. Леша открыл заново файл и с торжествующим видом поглядывал то на Василия, то на монитор, то на Леру.
На экране разворачивались события того самого злосчастного заседания, когда собрались уяснить стратегию головной компании, невольно перешли на критику этой самой стратегии, свихнулись на порно, которое в прямом смысле подожгло кресло шефа.
– Откуда это? – не веря своим глазам, вопросил потрясенный Василий.
– Ладно, что теперь таиться… Ты же знаешь, что когда важные перемены в жизни, какие-то эпохальные события, коренные, переломные – всегда такое документируют, визуализирует для потомков и для себя, чтобы разобрать по косточкам, по составным частицам составляющие успеха, прорыва, не говорю – геройства. Вот и здесь была такая цель. Ты согласен с такой трактовкой? – спросила Лера, глядя испытующе.
– Согласен, – ответил Василий.
– А получился другого плана хроника… Хроника неприятия стратегии компании… и закончилось знаешь чем?
– Пожаром, чем еще.
– А вот и нет… практически – изнасилованием… меня по существу изнасиловали!
– Да ты что! Не поверю никогда. Кого-кого, но тебя! Ты сама кого хочешь поимеешь.
– Это так. Но бывает, что девушек насилуют, когда они в бессознательном состоянии, в отключке… Леша, выйди, пожалуйста. Васек посмотрит, что наш начальничек вытворяет. Этот фильм будет называться «Один день из жизни Эдуарда, большего начальника и скотины по совместительству».
Лера поставила вторую часть с самого начала. И Вася, морщась от брезгливости, лицезрел, как Анька с упоением, с причмокиванием занимается оральным сексом в кабинете, усевшись в то кресло, которое чуть позже вспыхнет. Потом Лера прокрутила и точно попала в кадр, уже касающейся ее.
Вот она с огнетушителем вбегает в кабинет, точно по правилам тушит пожар. В дыме ее можно угадать по силуэту, по темно-бардовой юбке. Бегает суматошно Эдуард: отрывает настежь окна и двери, включает кондиционер на максимальную мощность. Дым рассеивается и видны уже лица. У Леры – мертвецки бледное лицо. Ей плохо. Подскакивает Эдуард, подхватывает на руки. Вместо того чтобы вынести на свежий воздух, он кладет ее на стол, воровато озирается и начинает гнусное дело по овладению обморочной секретаршей, словно не в силах совладать с обуявшим желанием поиметь всех и вся…
– Ну и как? – спросила Лера после просмотра. Она была спокойна и с той же самой мертвенной бледностью, которую Василий замечал не раз. Из нее как будто уходила жизнь и вселялась другая. Ему чудилось, что, если она в эти минуты откроет рот, он увидит острые клыки вместо зубов, и глаза ее мгновенно вспыхнут ярким фосфорическим светом.
– Если бы я не знал тебя, то поверил бы на все сто. То, что шеф у нас похотливый самец и хулиган, знаемо и узнаваемо. Но ты-то как оказалось в роли поверженной? Показываешь мне, как удовлетворяешь другого. Пусть руками. Вот этими руками хватала за его член. Мне противно.
– Он не хулиган, а преступник. Не сделай я этой суходрочки, он бы запросто поимел натуральным образом, – оборвала его Лера.
После продолжительной паузы, когда в гнетущем молчании обдумывали каждый о чем-то своем, Василий выдавил из себя:
– Вы все подстроили.
Лера не стала возражать и ответила утвердительно.
– Зачем? – недоумевал Василий.
– Из благих побуждений!
– Вот тебе раз. С этого места поподробнее.
– Пожалуйста. Вот ты, Василий, грамотный, высококлассный инженер, умный и порядочный. Ты сам, того не ведая, работаешь в духе стратегии компании. А вот ему, этому начальствующему отребью, никогда не стать проводником новых экономических преобразований. Мы смоделировали ситуацию, в которой каждый показал свою скрытую суть, кто есть кто. Может быть, это ноу-хау: на должности, связанные с управлением людьми, следует назначать проверенных и испытанных людей, а не амбициозных человечков. Я подтолкнула Эдуарда – всего-то! Рано или поздно он где-нибудь споткнется. А сколько времени в целом будет потрачено впустую. Эдуард обязательно начнет туфтить, то есть заниматься показухой. Кому это надо??? А в это время ты будешь у него на побегушках, в услужении. Ты будешь его интеллектуально обслуживать, как одна секретарша обслуживает орально и вагинально, другая – мануально. Головная компания будет лепить ему грамоты, награды, звания. Он, похохатывая, по сути будет эксплуатировать нас всех вот в такой изощренной форме.
– Ты говоришь вроде бы правильно. Но, понимаешь, сердце не принимает. Есть здесь что-то, с чем не могу согласиться. Почему Веэв задвинули? Ведь тогда по твоей теории он должен быть у руля.
– Послушай, ты молодой. У тебя бездна энергии. Станешь во главе, бери его себе в помощники. Видишь же, у него со здоровьем не лады…
– Так не оттого ли, что так с ним поступили. А ты знаешь ли, что и Антонина Степановна в больницу попала?
– Нет. Чего же ты молчишь… Вот беда какая. Уж точно, беда не приходит одна, – искренне огорчилась Лера. – Говори же, что молчишь.
– Седа сама за руль. Права-то на вождение хоть и есть, а вот опыта – почти никакого. Поехала на ферму твою страусиную… Кормов привезти, работников проверить, как управляются. Ну, и не справилась с управлением: на повороте съехала в обочину. Множественные переломы, сотрясение мозга.
– Когда это было?
– Вчера. Я и зашел, чтобы сообщить тебе.
– Теперь я сама буду ездить на ферму. А скорее всего, продать ее надо. В нынешнем раскладе лучше не распыляться.
– В каком это таком – нынешнем?
– Ты что, вообще ничего не понял из того, что говорили? Пока я тут сижу за секретаря, я тебя с Лешей в резерв начальника вписала. Тот мне подмахнул, подписал, и не заметил, что подписал. Ты без пяти минут начальник. Этот кабинет скоро будет твой.
Василий покрутил пальцем у виска.
– Ты в своем уме, Лера? Я тебе когда-нибудь говорил, что хочу быть начальником? На эту тему, по-моему, мы вообще никогда не говорили.
– Мы говорили, что сделаем тебе зарплату в три тысячи евро. Так вот, этот вариант – самый лучший! Или ты хочешь, чтобы денежки тебе сами приплыли? Или ты испугался перемен?
– Ничего я не испугался. Просто, не так приходят к власти, и не так происходит повышение в должности.
– Именно так! Девяносто девять процентов приходят во власть, утопив соперников в их собственном дерьме. Запомни это.
– Пусть. Но я – не хочу.
– Ты соображаешь, что говоришь? Я провела такую огромную работу! И все это насмарку. Ты чего ломаешься, как девочка перед своим первым мальчиком.
– Сравнение неуместное.
– Уместное. Скажем по-другому. Ты что, слизняк какой-то? До гробовой доски пахать будешь на чужого дядю. Если у тебя есть способности сделать гораздо большее, почему нужно ждать момента, когда тебя вытянут за уши?
– Вот не хочу я участвовать в таких пертурбациях!
– Тогда и я не хочу жить с таким слизняком! Проваливай.
– В каком смысле?
– В прямом. Берешь чемодан и топаешь от меня подальше.
– Мне некуда топать. Квартиру мою ты переделала в магазин. Ферму также оформила на себя.
– Меня это совершенно не колышет. Куда хочешь, туда и топай. Подальше от нашей, как ты считаешь, гнусной и грязной жизни. Найти тебе замену – для меня не вопрос.
– Что ж, прощай.
Они посмотрели друг на друга. На лице Леры промелькнула печаль, но она улыбнулась и сказала:
– До свидания, Васек. Ты хороший и очень способный мальчик, но непослушный.
– Прощай, Лера. Ты очень красивая, но путь твой неправильный.
– Каждому свое. Жаль, что ты мое не сделал своим.
Василий пожал плечами и вышел от Леры, вышел из офиса, сел на скамеечку, раздумывая, как объясниться с Эдуардом Викторовичем, чтобы перевел его обратно рядовым инженером. Он не может руководить и управлять, для этого слишком близко воспринимает к сердцу проблемы других. Вот уже начинает врать, ведь на самом деле ему противен сам Эдуард Викторович, противны грязные интриги, хотя… хотя, быть может, Лера и права, и зря он отказался от ее плана…
Чувствовалось приближение осени. Собирались в стаи птицы. Желтизна опоясывала сквер, город. Листья шуршали под ногами. И небо было необыкновенно-синим, как тогда – восемь лет назад.
Третий раз придется начинать жизнь заново.
Первый раз, когда на побережье Тихого океана, еще будучи студентом, построил план на всю жизнь с любимой чудесной девушкой, однако то, что еще следует до конца понять, уяснить, развело их дороги…
Второй раз – полтора года жизни с Лерой, раскрывшей ему глаза на многие и многие вещи…
Все-таки, прощай Лера! Приму твое предложение, откажусь ли – все равно прощай.
Свидание будет с прошлым.(Конец первой книги)
Примечания
1
В данном случае одна из разновидностей африканских барабанов.
2
Спасибо. И я рада тебя видеть.
3
Как ты?
4
Я в порядке. Спасибо, Валерия! А ты?
5
Очень хорошо… Елена! Позволь тебе представить мистера Эдуарда, нашего директора.
6
Приятно познакомиться.
7
Рада видеть тебя.
8
Скажи это на английском
9
… нет места для английского.
10
Некоторые люди имеют хорошую память и могут легко выучить наизусть довольно длинные поэмы о чужих душевных переживаниях. Но они зачастую забывают их почти также быстро, как выучили. Есть другие люди, которые могут помнить только то, о чем многократно сказано. Чарльз Диккенс, знаменитый английский писатель, говорил, что прогулявшись пешком по любой длинной улице в Лондоне, затем мог сказать вам название каждого магазина, в котором побывал. У многих великих людей мира была удивительная память. В самом деле, хорошая память – большая помощь в изучении языка. Однако многое великое доступно каждому, при условии правильного подхода. Все учат собственный язык, помня то, что слышали в младенчестве. А те дети, которые живут за границей с родителями, учат два языка почти также легко, как один. В школе сложно овладеть в совершенстве языком: мало времени, много предметов, нет живого иноязычного окружения. Лучший путь для большинства из нас, чтобы усвоить новое – путь ассоциаций: присоединить к новое в нашем уме с чем-то, что мы уже знаем, или которое мы легко помним, потому что у нас есть его картина в нашем уме. Именно поэтому лучше научиться видеть в слове вещи, известные нам и присоединять к ним новое звучание. Человеческий разум скорее походит на камеру, но он берет фотографии не только того, что мы видим, но и того, что мы чувствуем, слышим, чувствуем запах и испытываем. Когда мы берем реальную фотографию, мы вспоминаем, что с ней связано и передаем эти воспоминания нашим друзьям. Таким же образом за нас сделано много работы в нас самих, и надо просто уметь воспользоваться этим сокровищем. Память – дневник, сокровенные записи, которые мы носим с собой для сохранения себя…
Комментарии к книге «Русская ось колеса Сансары», Сергей Николаевич Усков
Всего 0 комментариев