«Камень и глина»

Очередь в книжном магазине огибала сектор с кулинарными книгами и стеллаж «Сделай сам», проходила мимо кассы и заканчивалась почти на улице. Дэвис, с бьющимся сердцем, стоял почти в самом конце очереди. Вокруг были дети, так непохожими на его Крисси, его тихую девочку, они бегали, ёрзали, требовали чего-то пронзительными голосами. В шесть он должен будет забрать дочь у матери. Карен была против, но он надавил, уговорил, и теперь Крисси была его на этих выходных.

Выходные перед её днем рождения, он полностью их распланировал: сначала кино, потом обед у Д’Амиши, заказ на восемь пятнадцать, и там он вручит ей подарок. Сейчас без четверти пять, чтобы добраться до Бруклина ему понадобится минут двадцать, хотя нет, тридцать, сегодня пятница и час пик. Да, получаса должно хватить. Когда он опаздывал, он слышал обличающий голос Карен: «Разве ты не мог позвонить, Джеральд?» В прошлом месяце, когда он опоздал едва ли на час, застряв в пробке, а телефон совсем разрядился, но говорить ей об этом не было смысла, для неё его объяснения были слишком сложны по сравнению с её отшлифованным обвинением: «Я не хочу видеть, как ты подводишь её».

Как он может разочаровать её, если она сама решила жить в Бруклине со своей матерью, в двухкомнатной квартире, где она спит на диване из Икеи, ходит в обычную школу и ест гамбургеры на завтрак, но она сам это выбрала, а его адвокат сказал ему, что её одежда недостаточно старая, она ей по размеру и из дорогого льна, поэтому лучше промолчать. Дэвид жил в Ньютоне, уверенный, что Крисси изменит свое мнение и захочет вернуться, вернуться в школу, к друзьям, к нему, но она все не возвращалась. Пока нет. Её мать была вполне великодушна в вопросе посещений, сказал его адвокат. Могло быть гораздо хуже.

Он посмотрел на часы. Десять минут, а очередь едва ли продвинулась. Стоявшая перед ним толстая девочка в синем свитере, боролась со своим толстым братом, хныкавшим из-за очереди, из книги, её книги, её книги, её книги, пока их отец повернулся к началу очереди, где над столом, за которым невидимый сидел, подписывая свои книги С. Р. Апллетон, глянцевый трехцветный транспарант с надписью «Дракониды: Война!»

Любимый автор Крисси, её любимые книги, во всяком случае, по словам Карен. Героические подростки, которые превращаются в драконов, спасают мир, и продолжают его регулярно спасать в серии книг, каждая из которых глупее предыдущей. Невероятно, что дети могут получать удовольствие, но он пользуется популярностью у детей до одиннадцати лет, она до этого читала и худшие книги. Большой синий медведь, каково? Медведь идет в лес, медведь возвращается, медведь ест кашу и медведь ложится спать. Но она до сих пор просит: «Почитай мне, почитай!» — своим тихим, тонким голосом, сколько ей тогда было, четыре, пять? Дэвис приходит домой с работы уже затемно, опустошенный, Карен молча пододвигает разогретую тарелку с остатками — но сперва, всегда визит наверх, посидеть на краю узкой кровати, в теплом свете ночника, любимом Крисси. «Почитай мне!» Карен могла кормить её, водить в парк, в школу, но Дэвис всегда читал Крисси перед сном, это было их традицией.

Двадцать минут. В магазине несмотря на погоду стояла жара и Дэвис начал потеть. Отец позади Дэвиса вернулся с двумя экземплярами книг Апплетона, их безвкусная обложка была ещё хуже, чем содержание.

— Это твоя Харрис, а эта для тебя, Мария. Нет, Харрис, они абсолютно одинаковые, отдай одну сестре… — Дэвис подумал: может, выхватить книгу, надо лишь податься вперед. Он уже хорошо видел стол: Апплетон, некрупный мужчина, в очках-половинках, с подтяжками, в жилете с красным галстуком-бабочкой. И рядом с ним, на соседнем столе стоял маленький рукописный указатель: «Вундеркинд: Майкл Данбар». Кучка книг, несколько открытых, вероятно, местный автор, ещё один драконописец, примазавшийся к туру маститого автора бестселлеров. Он, казалось, отдыхал: дети проходили мимо к Апплетону, не обращая на него внимания.

Все могло быть гораздо хуже, но он не понимал, как может стать хуже. Пустой дом, разорительные алименты, а разве у Карен нет работы? не говоря уже о содержании ребенка, очень щедром содержании ребенка, он работал больше, чем всегда, и он был счастлив видеть дочь дважды в месяц. Но он не мог так продолжать. Вот, например, случай с кофтой, которую она захотела, кофта из фальшивого кроличьего меха, с кожаными рукавами, такие сейчас носят все девчонки.

Искусственный мех? Почему искусственный?

Джеральд, ну ты прямо как ребенок. Она же специально выбрала такой, дуралей, ты же знаешь, как она заботится о правах животных.

Но налокотники же кожаные, они из настоящего животного…

Ну, раз ты такой жадный… Это было несправедливо, но очень похоже на Карен: Дэвис никогда ни в чем не отказывал дочери: поддержка, уроки музыки и танцев, что угодно. Он платил достаточно, чтобы Карен могла себе позволить что-то получше, чем эта хибара в Бруклине, но он не хотел в это вмешиваться, он постепенно соглашался, что раз ей так больше нравится, то пусть так и будет, его аргументы надуманы и ничего не стоят, как и его попытки на что-то повлиять. Третий размер одежды, Джеральд. В «Баллокс» он потратил даже больше, чем она думала, и аккуратный сверток всю неделю до сегодняшнего утра лежал на кровати в комнате Крисси, когда он взял его, чтобы отнести её в машину, он понял что в комнате слишком чисто. В последний свой визит Крисси сказала: «Я закину вещи в спальню», на что он вымученно улыбнулся и ответил: «Это не „спальня“ Крис, это твоя комната.» Но она была права, это больше была не её комната, точно также, как и кофта из искусственного меха не была подарком. Крисси мельком посмотрела на неё, словно это было полной ерундой. Он волновался весь день, пока за обедом, просматривая объявления в газете, он случайно не увидел, что сегодня автор С.Р. Апплетон, будет подписывать свою последнюю книгу из серии «Дракониды» в «Букмаксе» с 4 до 5:30. Великолепно. Любой может купить кофту в магазине. А это особенный подарок.

В толпу детей врезался голос из динамиков:

— С. Р. Апплетон пробудет здесь до пяти тридцати, подписывая книгу «Дракониды: Война!». Пожалуйста, не просите мистера Апплетона подписать что-либо ещё. Мистер Апплетон может написать на книге «Дракониды: Война!» только свое имя.

Очередь едва ли продвинулась. Дэвид, чувствуя, как ручейки пота стекают по его бокам, расстегнул пальто. Две девочки в начале очереди лучились наивным обожанием, Господи побыстрее и «Харрис, оставь сестру в покое.» Мальчик жаловался, девочка хныкала. Очередь ползла вперед. Наконец Дэвис оказался достаточно близко, чтобы взять книгу. Ему было не о чем волноваться, под столом оставалось ещё немало коробок. Крисси будет так счастлива, когда увидит её, увидит, что её отец стоял в очереди целых тридцать, Господи, уже больше сорока минут, почти час, чтобы получить автограф специально для неё в её день рождения.

Другой писатель Данбар, подписывал книгу мальчику, притиснувшемуся через очередь к Апплетону. Последний полет Джона.

— Кому её подписать? — спросил Данбар.

— Джону, — сказал мальчик. Он был худ, темноволос, смущен и в восхищении. — Меня тоже так зовут, Джон. — Данбар подписал книгу и мальчик ушел. Данбар сложил руки на груди и наблюдал, как другие дети проходят мимо него. Светлые волосы, следы от прыщей, ничем не примечательный синий пиджак, он мог быть продавцом из обувного магазина. Дэвису стало интересно, чем он реально зарабатывает на жизнь. Малоизвестный писатель, овеянный драконьей славой, сколько же в нем должно быть горечи?

Дэвиса сзади толкнул мальчик: «Твоя очередь, давай иди!», а Апплетон со своим землистым лицом, мешками под энергичными синими глазами, тонкими зачесанными седыми волосами смотрел сквозь него поверх своих очков-половинок. Дэвис чувствовал себя среди этих детей великаном в стране лилипутов. Апплетон, казалось, уловил частичку этого и улыбнулся словно самому себе, когда Дэвис придвинул к нему книгу. Ещё один молчаливый профессионал.

— Это для моей дочери, — сказал он. — Можете подписать её «Крисси на её день рождения»? Самой любимой дочери, можете ещё это написать? Для Крисси, К-Р-И…

— Мистер Апплетон пишет только свое имя. Вам же сказали. — Высокая тощая девушка с трясущимися руками, стоявшая за Апплетоном, наклонилась вперед. — Он тут только до половины шестого, а очередь…

— Я помню об очереди, — вежливо сказал Дэвид. — Я сам в ней стоял целый час. — Для Крисси, самой любимой дочери, в её день рождения.

— Вам же сказали.

Мальчик опять толкнул Дэвиса в спину: «Давай уже быстрее!» Дэвис полуобернулся, подавляя бьющее через край недовольство. Апплетон открыл книгу. Его ручка двигалась по титульному листу, пока за соседним столом Данбар, не разгибая рук, посмотрел на Дэвиса взглядом, в котором были одновременно очередь, назойливый пацан и его собственный статус мебели. Апплетон закрыл книгу, пододвинул её Дэвису и повернулся к брату и сестре, ожидавшим за ним.

Наконец подошла его очередь в кассу. Дэвис вынул кредитку, двадцать шесть сорок с налогами, а потом он наконец окажется в прохладе, на свежем воздухе на парковке.

— Господи, уже стемнело, у некоторых машин включены фары, — Он остановился у своей машины, и наконец прочитал нацарапанное уверенной рукой посвящение на обложке: — «С. Р. Апплетон для Крысси».

Крысси. Боже, что мне с этим делать? Никакого дня рождения, никакого автографа, даже её имя написано неверно, и за этим он простоял час в очереди? Разве он не продиктовал её имя по буквам? Разве он что-то сделал неправильно?

В его виске пульсировала боль, но назад в магазин, в жару, обильно потея, к первой от двери кассе: «Простите,» — громко, стараясь чтобы это не прозвучало как: — «Я боюсь у меня проблема. Я только что купил книгу…»

— Вам придется подождать минуту, — сказал клерк, а женщина, которую он консультировал, резко добавила:

— Подождите, здесь очередь.

— Я знаю что здесь очередь, но у меня проблема…

— Что-то не так с вашей книгой? — брезгливо спросил клерк.

— С книгой все в порядке, подпись…

Клерк показал на очередь к столу Апплетона.

— Нет-нет, — сказал Дэвис. — Я не собираюсь стоять в ней снова.

— Ну, боюсь тогда я ничем не могу вам помочь, — сказал клерк, поворачиваясь к новому посетителю.

Очередь к Апплетону не стала короче, поток детей казался бесконечным. Когда Дэвис приблизился, нервная девушка объявила, что мистер Апплетон собирается уходить, но: «Все получат книгу с автографом», — положив руку на стопке книг, — «у каждого будет возможность купить одну из книг мистера Апплетона уже с подписью. Книги можно взять рядом с кассой…» — вместе со всеми Дэвис повернул голову в указанном направлении, потом обратно, взять из кучи перед ним не подписанную копию книги Апплетона. Он вытянул из кармана своего бумажника кредитку и взял её в одну руку с книгой, демонстрируя серьезность намерений, но было слишком поздно, высокая девушка мурлыкала в ухо Апплетона, он надел колпачок на ручку, поднялся, надел пиджак, и уже не обращал внимания ни на ждущих детей, ни на Дэвиса, толпа расходилась, в это время кто-то протиснулся мимо него: «Простите». Это был другой автор, блондин с угрями, Данбар.

— Я был в очереди, — безразлично сказал Дэвис.

Данбар немного подумал.

— Конечно, здесь был просто дурдом, это правда. Мне это обычно не приносит проблем, но…

— Разве вы не согласны? — сказал Дэвис с ноткой мольбы, — разве вы не согласны, что если уж вы стояли в очереди, то вы имеете какие-то права? Разве вам не кажется, стояние целый час в очереди дает право…

— Неужели он её не подписал?

— Подписал, конечно, но он неправильно написал её имя, она Крисси, поэтому я вернулся за другой… — Он показал Данбару вторую книгу. — Но теперь…

— Давайте посмотрим, — Данбар взял книгу у Дэвиса. Улыбаясь, он взял ручку, открыл книгу и прислонил её к высокому стеллажу «СДЕЛАЙ САМ». — Папиной дочке, верно? Вы так сказали?

— Самой любимой дочери… — отбарабанил Дэвис.

— Крисси через с одним «С» или с двумя?

— С двумя, — сказал Дэвис. — Что вы…

— Иногда и глина может сойти за камень.

— Вы о чем?

— Блейк? Уильям Блейк? Песнь опыта? «Любовь прекрасна…» Ладно, забудьте. Вот, — Он протянул раскрытую книгу обратно Дэвису. — Теперь все правильно? — «Крисси, самой любимой дочери, в её самый лучший день рождения, искренне ваш С.Р. Апплетон». Его расползающийся, неряшливый почерк был абсолютно не похож на уверенную руку Апплетона.

— Это не, в смысле спасибо, я оценил ваш жест, но это…

— Не его подпись? А как она узнает? — Продолжая улыбаться, Данбар повернулся, собираясь уйти. Дэвис никак не мог решить — Данбар, он гений или просто циник. Все чего ему хотелось — выйти наконец из этого чертова магазина.

Очередь к кассе на этот раз двигалась гораздо медленнее, наверное из-за разочарованных фанатов Апплетона и их заранее подписанных книг. К тому моменту, как Дэвис вышел из магазина, было почти шесть. Он опять опоздал. Он не доставит Карен удовольствия, позвонив. Может быть, сегодня на дорогах будет посвободнее.

Его надежды не оправдались. Было уже полседьмого, когда он, полумертвый от усталости, запарковался около дома Карен. Фильм уже начался, и планы на вечер рассыпались. Но откуда он мог знать заранее? Что очередь будет такой длинной, а Апплетон будет таким… таким негибким? Недобросовестным?

Уличные свет слабо освещал две книги, одну с ошибкой, вторую с ложью. Они обе ему не нравились. Поэтому она не получит ни одной. Но тогда все его усилия становятся бессмысленны — ожидание, жара, шум, грубость и толкающиеся дети, — у него останется только меховая кофта, которая была идеей Карен, и он не мог этого вынести. Что ему оставалось делать? Он посмотрел на дом, посмотрел на часы, но было уже слишком поздно чтобы что-то увидеть.

Оригинал (английский): Clod, Pebble ()