«День, когда мы надрались пирожными»

Уильям Тревор

День, когда мы надрались пирожными

Облаченный в мятый твидовый костюм, теребя и без того обшарпанный угол старомодного галстука у себя на животе, Свен де Лайл наполнял непристойными звуками четыреста кубических футов воздуха - так приличия ради называли мой кабинет. Мы не виделись несколько лет: он был из тех людей, которые способны без всякой видимой причины на долгое время вдруг исчезнуть из поля зрения. Я предполагал, что его долгое отсутствие связано с какими-то неприятностями, и они оставили след на его лице.

Я должен был сразу понять, как только его увидел: нужно быть настороже. Зная свою уступчивость и деликатность, я мог бы сообразить, что у меня нет ни малейшей надежды устоять перед тем, во что Свен намеревался меня втянуть. Ибо, надо отдать ему должное, Свен никогда не появлялся с пустыми руками. Свен всегда брал от жизни все, что мог, и сейчас выложил передо мною тщательно проработанный план. На этот раз, объяснил он, мне предлагается приятно провести оставшуюся половину дня. Я, в свою очередь, объяснил ему, что не расположен к приятному времяпрепровождению, что слишком занят, чтобы тратить драгоценные часы так, как он рассчитывает. Но Свен окопался прочно и не сдвинуся с места до тех пор, пока меня не уболтал.

Я вставил в пишущую машинку лист с надписью: Вторник, после полудня. Я под ножом хирурга. Потом снял телефонную трубку.

- Люси?

- Привет, Майк.

- Как дела?

- Хорошо, Майк. Как ты?

- Тоже хорошо. Просто решил позвонить:

- Спасибо, Майк.

- Нам обязательно нужно встретиться.

- Да, конечно.

- Я пригласил бы тебя на ланч просто так, как старый и верный друг.

- Было бы очень приятно.

- Да, да.

- Спасибо, что позвонил, Майк.

- До свиданья, Люси.

- До свиданья, Майк.

Свен выкладывал на полированной поверхности моего стола картинку из скрепок.

- Это твоя жена? - спросил он.

- Жена? Что ты, и близко не стоит.

- Ты еще не женился?

- Нет.

- Это хорошо. Я подцепил в общежитии двух девочек. Они тебя знают. - Мы не спеша вышли под сентябрьское солнце и отправились на встречу с девочками.

Мне давно хотелось провести время в компании бойких машинисток с быстрыми пальчиками, ладными фигурками и пухлыми губками; машинисток, чьи головки резво поворачиваются в ту сторону, откуда раздается призывный звон монет; веселых девчонок, которых не интересуют предрассудки, и которые не рвутся замуж. В таком обществе приятнее всего убить остаток дня. Но получилось так, что с нами оказались Марго и Джо, славные подружки, занимавшиеся тем, что рисовали иллюстрации для глянцевых журналов.

- Когда мне было одиннадцать лет, - рассказывала мне Джо, - я сочинила детскую книжку и нарисовала к ней картинки. Ее напечатали, и конечно же, все вокруг меня невзлюбили.

- Ты, наверно, была очень умная.

- Нет, если честно. Книжка была ужасная. Просто случайность, что ее напечатали.

- Для Джо, - сказала Марго, - слова всегда значат слишком много. Она очень чувствительная.

- Она ненормальная, - сказал Свен.

- Ради Бога, Свен, - сказала Марго.

Джо и Свен повернулись друг к другу. Свену стало скучно, и он принялся рассказывать Джо какой-то анекдот. Марго сказала мне тихо, чтобы никто не слышал:

- Джо ужасно талантливая, талантливее я никого не знаю. - Я кивнул, мне было все равно. Бар заполнялся мужчинами в униформах: темно-серые пиджаки, жилеты, белые рубашки, галстуки с эмблемами клубов или школ.

- Хочешь выпить, Марго?

Марго сказала, что идея хорошая, и я, протиснувшись к мокрой стойке, отправил десятифунтовую бумажку плавать по пивному озеру. Когда я вернулся, Марго спросила:

- Скажи честно, что ты думаешь о Найджеле.

О Найджеле? Стараясь протянуть время, я глотал пиво и спрашивал себя, зачем я пью эту гадость. Потом сказал:

- Ох, мне очень нравится Найджел.

- Правда?

- Ну, он вполне: Я хочу сказать:

- Иногда мне кажется, что Найджел ужасно скучный.

Я вспомнил. Найджел был толстый и болтливый. Найджел говорил все, о чем хотелось или не хотелось слышать. Когда Найджел расходился, остановить его было решительно невозможно. Найджел был мужем Марго.

Я пил пиво. Холодное и безвкусное. И ничего не говорил.

- Мы с Найджелом вчера разругались.

- О, Господи!

Марго принялась рассказывать, как они разругались. Я уныло слушал. Потом принес еще выпить, но на этот раз себе взял виски. Кто-то когда-то говорил мне, что у Джо тоже был муж. Значит, обе семейные лодки неслись к рифам.

Вдруг Марго перестала говорить о Найджеле. Она хитро посмотрела на меня и сказала что-то, чего я не понял. После следующих фраз до меня дошло: якобы я мог бы стать хорошим мужем.

- Да, наверное, - ответил я.

- Только не подумай, что я в тебя влюбилась, - нерешительно сказала Марго.

- Нет, что ты.

После паба мы направились поесть. Всю дорогу, пока ехали в такси, я думал о Люси.

Мы приехали на Итальянскую площадь и пошли в Сохо - слишком дорогое и не особенно хорошее заведение. Свен рассказывал истории из своей жизни и ел только чипсы. Я нашел на лестнице телефон и позвонил Люси.

- Привет, Люси. Что ты сейчас делаешь?

- Что значит, что делаю? Разговариваю с тобой по телефону.

- Мы пьем с ребятами в Сохо.

- Что ж, рада за вас.

- Правда? Мне жалко, что ты не с нами.

Люси это стало надоедать.

- Я читаю "Адама Бида", - сказала она.

- Хорошая книжка.

- Да.

- Ты уже обедала?

- Не хотелось. Конфет пожевала.

- Я позвонил узнать, как у тебя дела.

- Спасибо, хорошо.

- Я хотел услышать твой голос.

- Ох, брось. Обычный голос.

- Давай, я расскажу тебе, какой он.

- Да нет, не стоит.

- Мы с тобой когда-нибудь встретимся?

- Конечно.

- Я тебе позвоню, когда протрезвею.

- Звони. Мне нужно дочитать "Адама Бида".

- До свиданья.

- До свиданья.

Я повесил трубку и некоторое время постоял, разглядывая сверху ступеньки. Потом спустился.

- Что, черт побери, мы будем делать? - спросил Свен. - Сейчас только четыре часа.

- Я хочу поговорить с Майком, - объявила Марго. - И чтобы никто не слушал.

Я подсел к ней, и она заговорила запинающимся шепотом.

- Мне нужен твой совет насчет Найджела, Майк.

- Честно говоря, я его почти не знаю.

- Это неважно. Слушай, мне кажется, с ним что-то не так.

Я попросил ее выразиться конкретнее. Вместо этого она повторила то же самое, только в вопросительной форме:

- Майк, тебе не кажется, что с Найджелом что-то не так?

- Ну:

- Только честно.

- Говорю же, я его не знаю. Могу, например, сказать, что у него искусственный желудок.

- У Найджела нормальный желудок.

- Это хорошо.

- Не знаю, почему тебе пришло это в голову. У него никогда даже не было проблем с желудком.

- Хорошо, тогда с чем у него проблемы?

- Я думаю, с психикой.

- Так ради Бога, отправь его лечиться.

- Думаешь, стоит?

- Конечно, или тебе нравится, что у него проблемы с психикой?

Марго хихикнула. Потом сказала:

- Он ведет себя очень странно. Понимаешь, я не знаю, где он остановится.

- Что значит - странно?

- Приводит старух. Приходит домой и говорит, что был с ними на каком-то заседании, а теперь они хотят выпить кофе. Это очень странно - Найджел, а сзади топчутся четыре или пять древних дам. Очень старых. Понятия не имею, где он их берет. Наверно, думает, что оказывает любезность.

- А что говорит Найджел?

- Он говорит, что они не успели закончить заседание. Они усаживаются вокруг него и начинают писать какие-то бумажки. И все молчат.

- Все это очень интересно. Наверняка, должно быть какое-то простое объяснение.

По-моему, Марго, ты не до конца расследовала это дело.

- Пошли отсюда куда-нибудь, - сказал Свен.

Мы перебрались в заведение, которое называлось "Голубой пиджак". Один из тех клубов, в которых можно выпить после обеда, и где почти нет стриптиза. Марго опять было завела про Найджела, но я твердо сказал, что не желаю больше слушать о Найджеле. Я повернулся к Джо.

- Джо, - спросил я, - Ты знаешь такую девушку, Люси Анструс?

- Маленькая, толстая и немного лысоватая?

- Нет, Люси очень красивая.

- Значит, не она.

- Высокая, стройная, с голубыми глазами. Ходит, как кошка.

- Нет, не знаю.

- Всегда говорит что-нибудь неожиданное. Кажется, она наполовину шведка.

- Майк, а ты бы догадался, что я наполовину валлийка?

- Нет, я хочу спросить тебя насчет Люси:

- Но я ее не знаю.

- Я не знаю, что мне делать с Люси.

- Ты как Марго. Марго тоже не знает, что ей делать с Найджелом. Никто ни с кем не знает, что делать. Господи! Можно мне выпить водки?

- Да. Я хочу сказать:

- Я хочу водки.

Я заказал водку. Свен и Марго сидели в молчании, занятые каждый своими мыслями; они даже не слушали, о чем мы говорили. Марго поймала мой взгляд и открыла было рот. Я отвернулся и протянул Джо рюмку.

- С мужем Марго что-то не так, - сказала Джо. - Бедняжка Марго ужасно переживает.

- Да, я знаю. Марго мне сказала.

- Знаешь, мне нравится Найджел.

- Тогда займись его воспитанием. Мы говорили про другое. Я хотел тебе сказать:

- Похоже, Найджел приводит домой женщин.

- Да, Джо, я знаю.

- Это очень некрасиво по отношению к Марго.

Марго услышала последние слова. Она воскликнула:

- Что некрасиво по отношению к Марго?

Разговор перешел на общие темы. Я пошел звонить Люси.

- Люси?

- Привет. Это Майк?

- Да.

- Привет, Майк.

- Привет, Люси.

- Как ты?

- Мне очень весело. Только знаешь, Люси?

- Что?

- У меня не получается быть веселым. Мне не смешно.

- Ты где?

- В "Голубом пиджаке".

- Это еще что такое?

- Пиджак с подкладкой из леопардовой шкуры. Здесь еще Джо, Марго и Свен.

- Кто это?

- Просто люди.

- Спасибо, что позвонил, Майк.

- У Марго есть муж Найджел, и он приводит домой женщин. Я подумал, может ты могла бы ей что-нибудь посоветовать, а я бы передал. Она переживает из-за этих женщин. Они приходят сразу по несколько.

- Ох, Майк, я ничего в этом не понимаю. Даже не знаю, что сказать. Честно.

- Извини, Люси. Я просто подумал, может, ты знаешь.

- Тут звонят в дверь. До свиданья, Майк. На твоем месте я бы поехала домой.

Свен сказал, что хочет чаю. Мы вышли из "Голубого пиджака" и под палящим солнцем двинулись в сторону Флориса.

Марго опять завела про Найджела.

Свен сказал, что у него есть знакомый, который может справиться с Найджелом. Он не помнил, какие методы тот использует, но сказал, что они точно должны помочь.

Я ушел звонить Люси.

- Люси?

Ответил мужской голос. Я спросил:

- Можно поговорить с Люси? Я туда попал?

Мужской голос ничего не сказал, потому что в этот момент подошла Люси.

- Майк, это опять ты?

- Привет, Люси, как дела?

- Прекрасно, Майк.

- Это хорошо.

- Майк, ты звонил в пятнадцать минут пятого. Ты знаешь, сколько сейчас времени?

- А сколько сейчас времени?

- Тридцать пять минут пятого.

- Я тебе надоедаю, да?

- Нет, нет. Просто я не знаю, чем тебе помочь. Может, тебе что-то нужно, и ты стесняешься сказать?

- Мне скучно. Мне скучно с этими людьми, Люси.

- Правда?

- Кто у тебя?

- Мой друг Фрэнк. Ты его не знаешь.

- Что он делает?

- Что значит, что делает?

- Ну:

- Подожди, я его спрошу. Фрэнк, что ты делаешь?

- Что он сказал?

- Он сказал, что наливает чай.

- Я тоже пью чай. Во Флорисе. Жалко, что тебя здесь нет.

- До свиданья, Майк.

- Подожди, Люси.

- До свиданья, Майк.

- До свиданья, Люси.

Когда я вернулся, все возбужденно смеялись. Свен сказал, что они надрались пирожными, которые принесли, пока меня не было.

- Понюхай, - сказал он. Пирожные пахли ромом. Я откусил кусок: вкус у них был тоже ромовый. Мы съели всю тарелку и хохотали так, словно действительно надрались пирожными. Мы заказали еще порцию и сказали официантке, что пирожные очень вкусные. Когда веселье немного утихло, Свен сказал:

- Майк, нам интересно, что ты думаешь по поводу мужа Марго.

- Я уже сказал Марго:

- Нет, Майк, серьезно. Ты разбираешься в таких вещах.

- С чего вы взяли, что я разбираюсь в таких вещах? Я ничего в них не понимаю.

- Хорошо, Майк, я тебе объясню. Муж Марго Найджел все время возится с этими старухами. Марго волнуется, вдруг дело зайдет дальше - ну, знаешь, бродяги, нищие, безногие солдаты. Как ты думаешь, что ей делать?

- Я не знаю, что ей делать. Марго, я не знаю, что тебе делать. Разве только спросить у Найджела, что происходит. А пока ешь пирожные.

- А ведь это идея, - радостно воскликнул Свен. - Марго, любовь моя, почему бы тебе не спросить у Найджела, что происходит?

Джо шлепнула меня по щеке кончиками пальцев. По тому, как она улыбалась, я догадался, что этот жест должен был означать одобрение.

- Но Найджел говорит, - сказала Марго, - что они просто не успели закончить заседание.

- Ах, да, - сказал Свен. - Но ты плохо на него надавила. Ты не спросила: какое заседание? Ты не показала, что тебя интересуют их дела. Найджел мог подумать, что тебя это устраивает, и ничего другого от семейной жизни ты не ждешь. Пока ты был в туалете, - это Свен уже мне, Марго призналась, что очень переживает.

- Она и раньше признавалась мне в том же самом. Я был не в туалете. Я разговаривал по телефону.

- Значит, надо так и сделать? Позвонить Найджелу и потребовать, чтобы он все объяснил?

Мы дружно закивали. Марго поднялась, постояла и села снова. Сказала, что не может. Сказала, что ей стыдно звонить своему мужу и задавать такие вопросы. Она повернулась ко мне.

- Майк, может, ты позвонишь?

- Я?

- Майк, давай ты позвонишь.

- Ты хочешь, чтобы я звонил твоему мужу, которого почти не знаю, и спрашивал, в каких он отношениях со старухами?

- Майк, ради меня.

- Подумай, во что ты меня втягиваешь. Подумай, что получится. Найджел решит, что я муж одной из этих старух. Найджел подумает, что я из полиции. Найджел станет выяснять, кто я такой. Подумай, ради Бога, какое я имею право что-то у него спрашивать.

Свен сказал:

- Вот все, что ты должен сказать: Это Найджел? Слушай, Найджел, что еще за старухи ходят к тебе домой днем и ночью? Прикинешься, что ты из министерства социальной защиты.

- Я не могу называть человека Найджелом и говорить, что я из министерства социальной защиты.

- Майк, мужа Марго зовут Найджел. Он не удивится, когда ты назовешь его Найджелом. Если ты будешь называть его не Найджелом, а как-нибудь по-другому, он просто пошлет тебя к черту. Скажет, что ты перепутал номер.

- Что я ему скажу? "Привет, Найджел, это министерство социальной защиты"? Он решит, что я ненормальный.

Марго сказала:

- Майк, говори, что хочешь. Не обращай внимания на Свена. Свен съел слишком много пирожных. Давай, ты же знаешь, где телефон. - Она протянула мне бумажку с номером.

- О, господи, - сказал я и, не в состоянии больше это выносить, взял у них монету и зашагал к телефону.

- Алло? - произнес голос на другом конце провода.

- Алло. Можно поговорить с Люси? Пожалуйста.

- Алло, - сказала Люси.

- Алло, Люси.

- Да, - сказала Люси.

- Это Майк.

- Я знаю, что это Майк.

- Они хотят, чтобы я позвонил этому человеку, помнишь я тебе говорил, но не могу же я звонить просто так:

- Почему бы тебе не пойти домой и не лечь спать?

- Потому что я не хочу спать. Помнишь этого человека со старухами? А сейчас они говорят, чтобы я ему позвонил и спросил, что происходит. Люси, правда, это нельзя делать?

- Да, пожалуй, не стоит.

- Они говорят, чтобы я сказал, что я из министерства социальной защиты.

- До свиданья, Майк.

- Подожди, Люси.

- Да?

- Этот человек все еще у тебя?

- Какой человек?

- Ну этот, который у тебя был.

- Фрэнк. Да, он здесь.

- Кто он, Люси?

- Его зовут Фрэнк.

- Да, но что он делает?

- Я не знаю, что он делает. Фрэнк, что ты делаешь? В жизни. Он говорит :что, Фрэнк? Он страховой агент, Майк.

- Страховой агент?

- До свиданья.

- До свиданья, Люси.

Когда я вернулся к столику, всем было очень весело. Никто не поинтересовался, что сказал Найджел. Свен заплатил по счету и сказал, что мы сейчас поедем в Юстон смотреть какой-то восточный триллер, а потом он повезет нас на вечеринку.

В такси Марго спросила:

- Что сказал Найджел?

- Его не было.

- Что, никто не ответил?

- Какая-то женщина. Она сказала, что я мешаю им проводить заседание. Я спросил, какое заседание, но она захотела сначала узнать, кто говорит. Я сказал, что я из министерства социальной защиты, тогда она сказала: о, Господи, - и повесила трубку.

Мы приехали на вечеринку раньше, чем нужно, но это никого не удивило. Я принялся помогать женщине в шароварах переливать вино из бутылок в графины. Свен, Марго и Джо возились с магнитофоном; потом появился муж этой женщины, и мы пошли есть.

Около восьми начал собираться народ. Комнаты заполнились табачным дымом, музыкой и винными парами; вечеринка весело покатилась по наезженной колее. Девушка с кудряшками очень серьезно говорила со мной о любви. Мне казалось, она чувствует все почти так же, как и я, но я не мог представить ее своей подругой, даже на время. Она говорила:

- Я думаю, у каждого человека есть какое-нибудь качество, которое становится лучше, когда он любит. Сильнее, понимаешь. Гордость, например. Или честность.

Или мораль; даже интеллектуальная, даже эмоциональная чистота. Возьми двух влюбленных людей. Только любовь может изменить их личные качества. У посторонних это не получится. Разве только кружным путем - вызвать ревность, например. Ты не согласен?

Я плохо понимал, что она говорит, но сказал, что согласен.

- Другое свойство любви, - продолжала девушка с кудряшками, - это сверхъестественная восприимчивость. Ты когда-нибудь задумывался, почему, если ты кого-то любишь, тебе очень хочется, чтобы и тебя любили тоже? Потому, конечно, что это закон природы. Я хочу сказать: было бы очень странно, если бы всегда, когда один человек любит другого, этот другой не любил бы его в ответ. Такие случаи составляют очень маленький процент.

Какой-то агрессивный молодой человек услышал ее последнюю реплику и принялся смеяться. Он смотрел то на девушку с кудряшками, то на меня, и не мог остановиться.

Я отошел налить себе вина из графина и спросил симпатичную женщину средних лет, как она поживает. Та в ответ засмущалась; я улыбнулся и пошел дальше. Марго затащила меня за угол.

- Майк, ты не позвонишь еще раз Найджелу?

- Только и мечтаю, - ответил я. - Честно говоря, не хочется.

- Ну, миленький, ты же обещал.

- Обещал? Я ничего не обещал.

- Ну, Майк.

- Ладно, но только чтобы покончить с этим делом раз и навсегда.

- Сейчас, Майк?

- Хорошо. Сейчас.

- Люси?

- Это Майк?

- А кто еще?

- Ну, мало ли. Ты где?

- На вечеринке.

- Хорошая вечеринка?

- Да, ничего. Может, ты приедешь?

- Не могу, Майк. У меня дела.

- С этим дурацким агентом, наверно.

- С каким агентом?

- Страховым. Твой друг, страховой агент. Фрэнк.

- Он не страховой агент. Он издатель.

- Зачем он тогда сказал, что он страховой агент?

Последовали длинные разъяснения. Это, оказывается, образец юмора Фрэнка -иногда называться страховым агентом. Я обдумывал это, пока шел обратно к Марго.

- Что он сказал, Майк?

- Женщина сказала, что Найджела нет дома.

- И все?

- Я сказал, что за домом ведется наблюдение. Я сказал, что местные власти недовольны.

- А что она?

- Она стала причитать, но я сказал: я предупредил, - и повесил трубку.

- Спасибо, Майк.

- Не за что. Всегда пожалуйста.

Подошел Свен, и Марго сказала:

- Майк опять звонил Найджелу. Майк сделал все, как надо.

Свен похлопал меня по спине и спросил:

- Доволен?

Марго начала рассказывать ему о разговоре. Я отошел.

Джо делала вид, что слушает двух мужчин, наперебой пересказывавших ей какую-то длинную историю. Понизив голос, она сказала мне:

- Не волнуйся за Марго. Вот увидишь, она прекрасно выкрутится сама.

Я уставился на нее, не понимая, с чего она взяла, будто я волнуюсь за Марго.

- Конечно, выкрутится, - ответил я.

- Доверяй Джо, - прошептала она.

Я сказал, что вижу в ней человека, которому определенно можно доверять. Я принялся наводить порядок в своих мыслях. Один из мужчин спросил:

- А ты что думаешь, старина?

Я пожал плечами и потащился обратно к телефону. Набрал номер три раза, но никто не ответил.

Опять начались шумные танцы. Остановившись у графина с вином, я вновь обнаружил себя в компании девушки с кудряшками. Она лениво улыбнулась, и я спросил:

- Ты не знаешь девушку по имени Люси Анструс?

Девушка с кудряшками покачала головой:

- Откуда мне ее знать?

- Не знаю, - ответил я. Девушка внимательно осмотрела меня и отошла.

Я поднялся наверх и обнаружил там тихую комнату с кроватью. Лампа на комоде отбрасывала неяркий свет. Мягкая и удобная на вид кровать почти вся скрывалась в тени. Я растянулся на ней, радуясь темноте. Через несколько минут провалился в сон. Когда я проснулся, светящийся циферблат у меня на руке показывал, что прошло два часа. У комода стояли две девушки и пудрили щеки. Потом они достали из сумочек длинные шарфы и намотали их на головы. Переговариваясь шепотом, вышли из комнаты. Я лежал, перебирая события, и вспоминал, каким представлял себе этот день утром. Для меня всегда очень важно продумать за завтраком предстоящий день.

В комнату вошел какой-то мужчина и расположился перед зеркалом. Он пригладил волосы и поправил галстук. Потом достал из кармана носовой платок и обмотал его вокруг указательного пальца. Засунул палец с платком по очереди в каждое ухо, покрутил и поелозил взад-вперед. Затем принялся внимательно изучать оставшиеся на платке результаты такой операции. Я закрыл глаза; а когда открыл их снова, мужчины не было. Я закурил и дотянулся до телефона.

- Кто это? - спросил голос. Это был издатель. Я сказал, что хочу поговорить с Люси.

- Привет, Люси.

- Ох, Майк, я:

- Люси, опять этот человек.

- Да, Майк.

- Сейчас два часа ночи.

- Два часа ночи. Прости, Майк. - Голос ее стал слишком мягким, и я сказал:

- Прекрати меня жалеть.

- Я думаю, мне лучше повесить трубку.

- Я сам повешу трубку, черт подери.

Я стоял у телефона, размышляя и чувствуя себя мерзко. Заметил, что держу что-то в руке, опустил глаза и увидел бумажку с телефоном Найджела. Я поднял трубку и набрал номер.

Пришлось ждать почти целую минуту, прежде чем отозвался женский голос:

- Да? Кто это?

Кажется, я сказал:

- Я хочу знать, что происходит.

Женщина быстро забормотала:

- Кто это говорит? Вы, наверное, не туда попали.

- Я туда попал, - резко оборвал я. - Позовите к телефону Найджела.

- Найджел сейчас очень занят. Своими требованиями вы мешаете нам проводить заседание. У нас очень важные вопросы на повестке дня. Я не могу выполнить вашу просьбу, сэр.

- Я из министерства социального обеспечения, - сказал я и услышал, как женщина на другом конце провода прерывисто задышала. Потом повесила трубку.

В поисках дверей я прошел через всю вечеринку. Я думал о том, что всё более-менее решилось. Марго нашла выход своим жалобам; ей теперь лучше, а нужно было всего-навсего позвонить Найджелу, спросить, что происходит, и не отставать, пока не добьешься удовлетворительного ответа. Что до меня, то время вылечит и время исцелит. Я это знал, и это было хуже всего. Я не хотел исцеляться. Я хотел, чтобы моя сумасшедшая любовь к Люси, как и прежде, выталкивала меня из снов; дразнилась из полупустых стаканов; накидывалась на меня в самые неподходящие минуты. Пройдет время, образ Люси сотрется у меня из памяти и распадется на отдельные точки; пройдет время, я встречу ее на улице и спокойно поздороваюсь, и мы посидим в кафе и поговорим о том, сколько воды утекло после нашего последнего свидания. Сегодняшний - нет, уже вчерашний - день уплывет, как и прочие дни. Этот день не будет отмечен красным. В этот день не рухнули мои надежды. В этот день у меня не крали самую главную мою любовь. Я открыл дверь и стал смотреть в ночь. Там было холодно и неуютно. Мне нравилось. Я ненавидел это мгновение и любил его, потому что пока еще любил Люси. Я медленно закрыл дверь и оставил снаружи темноту и холод. Вернулся к вечеринке, но мысль о том, что все забудется, по-прежнему больно жгла меня. Даже в эту минуту, думал я, время работает; время уносит Люси прочь; время разрушает ее, убивает все, что было между нами. Время на моей стороне, и я буду оглядываться на этот день без горечи и обид. Я буду вспоминать его, словно легкий блик на хрупкой поверхности пустоты, как день, когда мне было даже весело, как день, когда мы надрались пирожными. "Адам Бид" (1859) - первый полномасштабный роман Джордж Элиот (Прим.ред.)