«Дачное общество 'Ностальжи'»

Алексей Смирнов

Дачное общество "Ностальжи"

Сумерки. Веранда.

АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА. Воротников, идемте пить чай!

Молчание. Цикады, кузнечики, далекие пьяные песни.

АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА. Воротников!

Появляется   В о р о т н и к о в. Он в белом костюме, в руке - ведерко, через плечо - рыболовные снасти.

ВОРОТНИКОВ. Ох, знаете ли, Аркадия Степановна, как комары заели! Хватило, знаете ли, на пару плотвичек, а сверх того - увольте!

АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА. Все вам плотвички! Самовар уж поспел, собрались гости...

ВОРОТНИКОВ. Спешу! То-то и оно, что спешу... Иначе, кабы не ваш протеже, сидел бы, где был. В конце концов, не свет сошелся клином на этих увертливых пресноводных. Знаете ли, Аркадия Степановна, что есть еще и налимы... Они, как известно, под корягой, скользкие...

АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА (бьет зонтом об пол). Виссарион Савельевич! Избавьте нас от ваших низких эмпиреев... Причем тут налимы? Господин Калиостро испытывает жажду. А семеро, между прочим, одного не ждут!

ВОРОТНИКОВ. Так семеро же! (Смеется). А семеро - кто? Где их, семеро?

АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА (с торжеством). Так семеро и есть. И даже восемь - с вами. Господин Влажников, господа Востродовский, Кудояров, Мандарезов... Госпожа Прищепа и сам по себе господин граф. Семеро, как видите!

ВОРОТНИКОВ (ужасаясь). ...Но когда же? Ни сном, ни духом... Будучи в полном неведении о числе...

АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА (смеясь). Да, да! Вы, Виссарион Савельевич, с вашей рыбой все на свете проспите! Идемте же!

Берет   В о р о т н и к о в а   под руку, ласково шлепает кружевным зонтиком. Оживленно беседуя, оба поднимаются в дом. Сцена пустеет и остается безлюдной не менее минуты. В конце концов на веранде появляется   О л ь г а   П а в л о в н а   П р и щ е п а, невзрачная женщина лет тридцати пяти, в коричневом платье и с неуместной гвоздикой в уложенной на старушечий лад прическе.

ПРИЩЕПА (сама себе, озабоченно). Где же здесь может быть скатерть? Вот наказание! ...

Озирается по сторонам, пожимает плечами и быстро уходит в дом. Слышно, как кто-то внутри перебирает гитарные струны. На сцене - снова никого, свет постепенно меркнет, гитара начинает заглушаться новыми звуками, плывущими со всех сторон: плеском воды, пароходными гудками, звоном чайной посуды. Вскоре становится совершенно темно.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Одну минуточку, господа, сейчас я зажгу свечи.

В темноте вспыхивает огонек, за ним - второй, третий... Высвечивается уютная комната, в центре которой - массивный стол. А р к а д и я   С т е п а н о в н а   держит подсвечник в ожидании, пока   П р и щ е п а   расстелит скатерть.

ПРИЩЕПА. Вот, уже готово! Вообразите только, где я ее нашла: под навесом, прямо на поленнице...

ГОЛОС ИЗ УГЛА. Они у вас, однако, отбились от рук. Или, может быть, вы их недокармливаете.

АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА (в недоумении). Кого, господин Калиостро?

КАЛИОСТРО. Домовых. Полтергейст по-научному.

Угол освещается,    К а л и о с т р о   можно рассмотреть. Это высокий, неопределенного возраста субъект с проседью в волосах, изысканно одетый. На его длинных пальцах всеми цветами радуги переливаются дорогие перстни.    П р и щ е п а   тем временем расставляет чашки.

АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА. Не понимаю, о чем вы говорите, граф.

(Сидящие за столом - В о р о т н и к о в,    В л а ж н и к о в,    К у д о я р о в,    а также господа   М а н д а р е з о в   и   В о с т р о д о в с к и й   откладывают сигары и поворачиваются к графу).

ВОСТРОДОВСКИЙ (тучный, добродушный, похожий на гиппопотама барин в панаме, нахлобученной по самые глазки). На испуг нас берете, господин граф? Так вот, с наскоку? Не на тех напали! ( весело грозит пальцем ). Домовых приберегите для малых деток.

Все оживленно галдят, смеются.

КАЛИОСТРО (с напускным удивлением). Какие тут могут быть детки! Кто же вам, позвольте узнать, прислуживает? Я что-то не заметил никого из челяди.

ПРИЩЕПА ( в растерянности). Прислуживает? Мы как-то сами... Вот, накрываем на стол...

КАЛИОСТРО. Но, простите за нескромность, как же со стиркой, к примеру? Кто приготовил эти великолепные блюда, запах которых я уже явственно чувствую? Мелкий текущий ремонт...канализация... да мало ли дел!

Все молчат, не зная, что ответить.

КАЛИОСТРО. Ну, не будем. Прошу извинить за нескромность.

ВОРОТНИКОВ (негромко, обращаясь к сидящему рядом   В о с т р о д о в с к о м у). А в самом деле - кто прислуживает? Я, черт возьми, ни разу об этом не задумывался.

ВОСТРОДОВСКИЙ (пожимает плечами). Кто его знает! Мне, доложу вам, все равно. Сыт, обут, одет. (Смеется, похлопывает себя по обтянутому жилеткой полосатому животу). И никого, во всяком случае, не притесняю и не угнетаю.

ВОРОТНИКОВ. Так-то оно так... (задумчиво смолкает, потом встряхивает головой, отгоняя сумбурные мысли).

АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА. Граф, мы теряем терпение! Очень хочется есть.

КАЛИОСТРО (печально). Что же вам мешает? Мой нос подсказывает, что все уже готово.

АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА (глядя в пол, тихо). Это не то.

КАЛИОСТРО. Чего ж вам угодно?

АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА (в замешательстве). Чего? ... Ну, этого... (пощелкивает пальцами). Вы сами должны знать. (Хмурится). Не понимаю... Мы полагали, что вы...

КАЛИОСТРО (кивает). Разумеется. Но разве вы не помните, что не далее, как вчера? ... Я имел удовольствие в очередной раз навестил ваше очаровательное общество и...

ВЛАЖНИКОВ (классический, чахоточного вида студент). Вчера? О чем вы, граф?

КАЛИОСТРО. Не помните...

ВОСТРОДОВСКИЙ. Мы много слышали о ваших, господин Калиостро, проделках, но хотелось бы большей ясности, определенности. Что вы имели в виду, утверждая, будто посетили нас вчера?

КАЛИОСТРО (разводит руками). Только то, что вы слышали. Между прочим, не будете ли так любезны вспомнить - что вообще вчера случилось примечательного? С вашей, в частности, персоной?

ВОСТРОДОВСКИЙ (напряженно размышляет). Задача, сударь! Вероятно, проснулся, откушал... После, наверно, ходили с Ольгой Павловной на речку, купаться... Затем, сдается мне, господин Мандарезов пел романсы...

М а н д а р е з о в - франтоватый, кудрявый молодой человек, одетый в клетчатый костюм, - церемонно кланяется и потрясает гитарой с пышным алым бантом.

КАЛИОСТРО. Согласитесь, это звучит несколько странно - "вероятно", "наверно", "сдается"... А позавчера?

В о с т р о д о в с к и й   сникает, у него потерянный вид. Всем становится его жалко.

ПРИЩЕПА (капризно). Будет вам, граф. Не мучьте нас вашими парадоксами. Лучше расскажите что-нибудь о себе. Это, должно быть, чрезвычайно занимательно.

КАЛИОСТРО. Почему бы и нет? Вот, наудачу: недели полторы тому назад случилось мне побывать в Москве. Вы бывали когда-нибудь в Москве, господин Мандарезов?

МАНДАРЕЗОВ (важно). Доводилось.

КАЛИОСТРО. Как она вам глянулась? Не правда ли, огромного размера дистанции?

МАНДАРЕЗОВ. Дело говорите.

КАЛИОСТРО. Особенное впечатление у меня от Адмиралтейства. Панорамы, перспективы, пушечный залп...

МАНДАРЕЗОВ. Совершенно с вами согласен.

К а л и о с т р о   пристально смотрит на него и с грустью качает головой.

КАЛИОСТРО. Боюсь, вашему обществу эти мои воспоминания не слишком интересны. Какое нам, в сущности, дело до Москвы? В конечном счете, я прибыл не за этим.

ВСЕ (воодушевленно). Да, да! Совсем за другим!

КАЛИОСТРО (подсказывает). ...И это другое...

ВСЕ (хором доканчивают). Призраки!!

АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА. Нам очень хочется присутствовать на вашем сеансе, господин граф. Мы столько о нем слышали!

КАЛИОСТРО. Вот как? От кого?

АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА. Уже не помню. Я помню только, что страшно голодна. Я чувствую, что ваше предстоящее выступление каким-то образом поможет мне справиться с этим неприятным ощущением. Оно укрепит мои силы.

КАЛИОСТРО (негромко). Получается, какая-то память у вас наличествует. Вы правы, давеча - не без моего участия - вы совершенно насытились.

КУДОЯРОВ (молчаливый пожилой господин, до сих пор не проронивший ни слова). Вот, господин Калиостро, сказали вы, с вашего позволения, "Москва". А что за Москва такая? Я, сколько себя помню, о такой и не слыхивал.

КАЛИОСТРО. Милостивый государь, в иное время я с удовольствием вас просвещу - тет-а-тет. Сейчас же воспитание велит мне прислушаться к пожеланию восхитительной Ольги Павловны. Поменьше парадоксов! Ну-с, я готов приступить к своей основной обязанности...

Свечи мерцают. Комната то погружается в темноту, то вновь освещается. В какой-то момент обнаруживается, что стол уставлен яствами, к которым, впрочем, никто, за исключением   К а л и о с т р о, не притрагивается.

КАЛИОСТРО (подмигивает). Откуда, значит, взялся провиант, господа хорошие?

ВОСТРОДОВСКИЙ (жалобно). Начинайте, граф. Не спрашивайте. Нет мочи терпеть!

КАЛИОСТРО. Извольте. Итак, позволю себе напомнить, что сейчас мною будет проведен сеанс так называемого спиритизма. Мероприятие сугубо интимное, междусобойное. Его целью будет получение ценной информации из будущего, поскольку прошлое и без того неподалеку, стоит только нагнуться и поднять - это во-первых. А во-вторых - энергетическое насыщение за счет потусторонних сил, этакая оптимизация дереализации. Мелкие дистанционные шалости, порожденные богатым жизненным опытом. Я очень надеюсь, что по окончании наших игр к вам вернется прежний аппетит, и мы сможем перейти к обычной трапезе.

ВОРОТНИКОВ (нервно хихикает). Страшно, однако! Ольга Павловна! Может, лучше, отправимся купаться? Луна, соловьи, сирень... райское время!

ПРИЩЕПА. Вы слышали, господа? Наш рыболов, оказывается, изрядный трус!

КАЛИОСТРО. Не смущайте его, сударыня, это вполне естественная реакция. Да и время - как совершенно точно, сам того не подозревая, подметил господин Востродовский, - истинно райское! Прошлое общедоступно и безразлично, будущее ужасно, и при одном прикосновении к нему хочется отдернуть руку. Вы живете в почти настоящем раю, господа, я заявляю это совершенно серьезно. И в самом деле - не предпочесть ли вам прогулку и купание?

ПРИЩЕПА (с жаром). Нет! Увольте! Пусть он тысячу тысяч раз рай, да только все здесь какое-то... какое-то... (Подбирает слова). Сонное... непотревоженное...

Слова ей не даются, внезапно П р и щ е п а закрывает лицо руками, плачет.

КАЛИОСТРО (помолчав). Ваши слезы понятны. Я, тем не менее, знавал многих, кто готов был душу дьяволу запродать - лишь бы очутиться среди вас, поселиться здесь навеки, в вашем саду с цветущими вишнями. Таких - несметное число, они спят и видят во сне вашу реку, ваши кружевные зонты, ваши беседки, плющ, мезонин... Но в вас живет - это не я говорю, так выразился, совсем по другому поводу и невпопад, некий незнакомый вам человек - в вас живет тоска по творческому труду, по настоящей, полнокровной жизни. И этот субъект оказался прав, хотя имел в виду нечто совсем иное. Прошу вас, успокойтесь. Сейчас вам станет намного легче.

П р и щ е п а,    по виду которой ясно, что смысл слов   К а л и о с т р о   остался для нее во мраке, постепенно перестает всхлипывать. К а л и о с т р о   резко встает и вместе с креслом вдвигается в общество, окружившее стол.

КАЛИОСТРО. Ну-с, не будем откладывать. Кого бы, господа, хотелось вам пригласить в нашу компанию? Я готов.

Некоторое время висит тишина, которую нарушает   К у д о я р о в.

КУДОЯРОВ. Билла Гейтса.

КАЛИОСТРО (переигрывая с недопониманием). Прошу прощения? Это, что ли, тот самый... который... (делает вид, будто напряженно припоминает).

КУДОЯРОВ. Ну, этот.

КАЛИОСТРО. Он, насколько я помню, известен... м-м...

КУДОЯРОВ. Вот-вот. Что-то там у него такое.

КАЛИОСТРО. Отлично. Аркадия Степановна, извольте передать яблочко.

А р к а д и я   С т е п а н о в н а   вручает   К а л и о с т р о   яблочко, тот кладет его на фарфоровое блюдце и ставит на середину стола. Окружает блюдце подсвечниками, после чего только эта точка пространства остается ярко освещенной. Лиц собравшихся почти не видно, и даже далекие звуки стихают, уступая место сосредоточенному безмолвию. К а л и о с т р о   приподнимается и ладонями начинает описывать круги над свечами, пламя дрожит, яблоко неподвижно.

КАЛИОСТРО (изменившимся, низким голосом). Именем Магистров и Адептов, повелеваю тебе, Билл Гейтс, покинуть мир живых и явиться сюда, пред очи Вечно Блаженных и Безнадежно Желанных, Навсегда Ушедших и Убоявшихся Грядущего.

Слышен шепот   В л а ж н и к о в а.

ВЛАЖНИКОВ. О ком это он? Что это за мир живых?

МАНДАРЕЗОВ (толкает   В л а ж н и к о в а   ногой). Тише вы, право!

К а л и о с т р о   призывает Билла Гейтса вторично, пассы становятся более энергичными, а яблоко начинает нехотя перекатываться с боку на бок, подобно неваляшке.

ВОСТРОДОВСКИЙ (прерывистым шепотом). Получается! . . Он здесь!

КАЛИОСТРО (с шипением). Я требую абсолютной тишины! Он спит! Если он проснется, то будет потерян для контакта.

ПРИЩЕПА (не выдерживает). Разве призраки спят?

К а л и о с т р о   бросает в ее сторону гневный взгляд. Яблоко на мгновение замирает, потом вдруг начинает вращаться с возрастающей скоростью. К а л и о с т р о   в третий раз повторяет свой призыв.

Слышится ритмичное постукивание. Воздух неподвижен, но пламя пригибается, словно под воздействием сквозняка. Мерный стук становится громче, мало-помалу достигая оглушительной степени.

КАЛИОСТРО (повелительно). Я слышу, ты пришел. Ответь!

СОННЫЙ ГОЛОС. Incredible... Fuck! What's the matter?

КУДОЯРОВ (вполголоса, возбужденно). Эх, не обучен языкам! Что он говорит?

КАЛИОСТРО. Ругается. Ничего не понимает. Считает, что видит сон. Так оно, впрочем, и есть.

КУДОЯРОВ (с дрожью в голосе). Спросите его, что будет! Скорее!

КАЛИОСТРО. Будет? К вам вернулось чувство будущего?

КУДОЯРОВ. Да! Ужасное ощущение! Не медлите же!

КАЛИОСТРО (полуоборачиваясь). Мнение прочих? ...

ХОР (нестройно, вразнобой). Мы тоже чувствуем! Это просто кошмар! Довольно, граф, мы сыты по горло!

КАЛИОСТРО (прежним тоном). Ты слышал вопрос. Мы требуем ответа.

ГОЛОС. Microsoft. Technical... (неразборчиво) ... all over the world. Money... the new empire... let me stay by you...

КУДОЯРОВ. Ну? (подается вперед).

КАЛИОСТРО. Не все понятно. Что-то о всемирной технике и о деньгах. Новая империя. И... он хочет остаться здесь. Просит оставить его с нами.

АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА. Граф, но он же призрак! Объясните ему, не мучьте его! Призраки не живут среди живых.

КАЛИОСТРО. Право дело, господин Кудояров проявил большую понятливость, чем вы, Аркадия Степановна. Впрочем, разница невелика, вы все равно все забудете. Ведь ваше счастье - то, что снится людям в самых глубоких, никогда не вспоминаемых снах - состоит в незнании многого. Они нужны вам, чтобы вы жили, как живете, а вы им - чтобы они знали, чего желать после смерти...

ГОЛОС. I love you... Нow can I get there...

Доносится еле слышный, далекий, прерывистый звон. Г о л о с   умолкает.

КАЛИОСТРО. Проклятье! Его разбудил телефон.

АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА. Что такое?

КАЛИОСТРО. Телефон. Устройство для переговоров на расстоянии.

АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА. Как странно это звучит. Мне жаль его, он так к нам рвался, а сам всего лишь призрак...

КУДОЯРОВ (сидит обмякший, раздавленный). Нет, хозяюшка, он не призрак. Призраки - это...

КАЛИОСТРО. Тс-с! . . Молчите! Иначе - неизбежное раздвоение личности и умопомешательство. И сами вы - вы тоже сейчас, сию секунду все позабудете. Я прав?

КУДОЯРОВ (после короткой паузы). Да-а... что это со мной было? Честно признаться, я ровным счетом ничего не понял с этим Гейтсом. Знаю только, что не хотел бы очутиться там, где он сейчас находится. Гиблое место.

КАЛИОСТРО. Мудрый вывод. Потому вам и не предусмотрено места в будущем. Что вы так глядите на меня? Пустяки, выкиньте из головы. Скажите лучше-ка вот что: не укрепились ли ваши силы? Каков теперь ваш аппетит, ваше общее самочувствие?

КУДОЯРОВ (прислушиваясь к себе, удивленно). Словно живой водицы испил! Великолепно!

ВЛАЖНИКОВ. Действительно - мне тоже хорошо, как никогда! Даже грудь перестала болеть. И воздух вроде бы посвежел.

АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА (восторженно). А я словно на двадцать лет помолодела!

ВОРОТНИКОВ. Бог с вами, Аркадия Степановна, вам это совсем ни к чему.

АРКАДИЯ СТЕПАНОВНА. Когда же, наконец, вы станете серьезным человеком, Воротников!

КАЛИОСТРО. Достаточно? Или попросим кого-нибудь еще?

МАНДАРЕЗОВ (с сомнением). Я бы с удовольствием пообщался с действующим президентом России.

КАЛИОСТРО. Это очень необычно звучит, милостивый государь. Вы уверены, что в этом государстве будет введен президентский пост?

МАНДАРЕЗОВ (чуть раздраженно). Он же в будущем! Разумеется, уверен. Только не спрашивайте, почему.

КАЛИОСТРО. Успокойтесь, не буду спрашивать. Мне известно, что ваше представление о будущем более ясное, чем у самих проживающих в этом будущем. Они же, в свою очередь, сильнее в вопросах прошедшего, хотя и в нем, если разобраться, смыслят мало - как и вы. Различия формальны. Что здешние, что тамошние - все живут лишь сегодняшним днем.

ПРИЩЕПА (после внутренней борьбы). Я приношу вам свои извинения граф, но предпочту, пожалуй, купание. Мне больше не хочется сеансов.

ВОРОТНИКОВ (подхватывает). Правильно, Ольга Павловна, вы умница! Я с вами всей душой. Все хорошо в меру. (Встает из-за стола). Возьмем лодочку и по лунной дорожке, под музыку ночи, под плеск весел...

КАЛИОСТРО. Ваш обед простынет.

ВОРОТНИКОВ (озабоченно и туповато глядит себе в тарелки). А-а, не хочется что-то. Ольга Павловна, я жду вас на улице. (Закуривает папиросу и быстро выходит).

ВОСТРОДОВСКИЙ. Если примете в компанию - я с вами.

Грузно поднимается, тяжелыми шагами уходит следом.

КАЛИОСТРО (разводит руками). Что ж, господа... Господин Мандарезов, если вы настаиваете...

МАНДАРЕЗОВ. Да нет, с какой такой стати? (Тоже поднимается, берет гитару). Я, как все.

Сразу вместе покидают свои места В л а ж н и к о в,    К у д о я р о в   и   А р к а д и я   С т е п а н о в н а. Видно, что никто из них так же не прикоснулся к еде. Молчаливыми тенями друг за дружкой растворяются в ночи.

К а л и о с т р о   звонко бьет в ладоши, свет мгновенно гаснет. В темноте раздается еще один хлопок, и тут же зажигается яркий свет. К а л и о с т р о   стоит посреди уютной залы; ему рукоплещут кавалеры и дамы, рассевшиеся вокруг. Это совершенно другая компания.

КАЛИОСТРО (с поклоном и улыбаясь). Вот, собственно говоря, и весь фокус. Я, как обещал, исчез, и вот я снова с вами.

ВОЗБУЖДЕННАЯ ДАМА С ВЕЕРОМ. Граф, я умираю от любопытства! Где вы были?

КАЛИОСТРО. Боюсь, вы мне не поверите. Я временно переместился в мир теней, в обитель ушедших, в страну бессмертных тем и образов. Там находятся все наши недостижимые идеалы, туда со временем уйдем и мы. Между прочим, у них там идет своя жизнь, во многом похожая на нашу.

ПОЖИЛОЙ САНОВНИК (недоверчиво). Вы говорите, граф, о рае или об аде?

КАЛИОСТРО. Ни о том, ни о другом. Почитают святых, ненавидят нелюдей, остальных - извергают из уст. Вот в том-то месте, куда их извергают, я и находился.

ДАМА С ВЕЕРОМ. Так расскажите о том, что видели!

КАЛИОСТРО. Я не уверен, что мой рассказ доставит вам удовольствие... В частности, тамошние жители склонны к спиритическим сеансам наподобие того, что состоится вскорости в этих стенах. Правда, с ними все наоборот: они вызывают не тех, кто умерли, а тех, кто еще не родился.

ДАМА С ВЕЕРОМ. Но почему?

КАЛИОСТРО. Трудный вопрос, Ваше Сиятельство. Умерших там не перечесть, но интереса к ним - никакого. Зачем выискивать Александра, скажем, Македонского, когда в любой момент с ним можно побеседовать в личной беседе? Впрочем, никто не ищет с ним встречи. А будущее... им хочется жить в той же степени, что вам - приобщиться к мертвым. В редкие минуты соприкосновения они насыщаются бытием и, ужасаясь истине, отступают. Вам же хочется их бытия, о чем вы грезите ночами в тех сновидениях, что вспоминаются после как приятные. Однако о самых важных встречах память незамедлительно стирается и там, и тут.

ДАМА С ВЕЕРОМ. То, что вы говорите, граф, невыносимо.

КАЛИОСТРО. Так ли уж? Позволю себе повторить: разница не столь уж велика. Я встречал человека, который по выходе из трактира вообще утверждал, будто "живые и мертвые" - это про пельмени и пышки. В обоих мирах отрывистые, скудные представления как о былом, так и о грядущем... Если только изменчивость, подвижность суета... и вечное раннее лето - в противовес. Все вы чего-то ищете. Вам не хватает этого лета, им - сильных ощущений...

ПОЖИЛОЙ САНОВНИК. Я прошу вас остановиться. Эти сомнительные истории могут дурно сказаться на самочувствии дам.

КАЛИОСТРО. Повинуюсь и умолкаю. Но что же с сеансом?

САНОВНИК (нерешительно). Ну, сеанс... В конце концов, не вижу смысла усматривать в нем нечто большее, чем трогательную забаву. Наверно, граф, вы можете начинать.

КАЛИОСТРО. С удовольствием. Кого мы будем приглашать? Чингисхана? Софокла? Ивана Калиту?

САНОВНИК (помолчав). Я просил бы вас - если только это возможно устроить мне свидание с одной моей старой приятельницей, которая скончалась в расцвете лет.

КАЛИОСТРО. Я попытаюсь, назовите ее имя.

САНОВНИК. Ее звали Аркадией Степановной.

КАЛИОСТРО. Мне потребуется семь человек. Им придется встать и взяться за руки, образуя круг...

ноябрь 1999