«Чинабадская 26»

Ю. В. Решетов

ЧИНАБАДСКАЯ 26

- Кенджяев, зайди к главарю, - прошипел шестерка шефа Хайрулла в трубку сотового, - сегодня квартальный отчет, все уже собрались.

- Сейчас буду, - ответил Эркин.

- Быстрее давай, шевели ножками.

- Уже бегу, - Кенджяев отключил сотовый, - Быстро только у кошек получается, - добавил он брезгливо.

Главарь - это хоким района (председатель хокимията, т.е. райкома). Сам Эркин Кенджяев (по паспорту Кенжаев, т.к. в узбекском языке "ж" читается, как "дж") - начальник квартирного отдела Мирзо-Улугбекского хокимията г. Ташкента. Квартальный отчет - время сдачи пайды (неоффициального налога за занимаемое теплое кресло).

В кабинете главаря, огромном, как актовый зал собралось много народа. Это начальники и директора районных служб, предприятий, церквей, сект, воры в законе и прочие уважаемые люди и бизнесмены. У каждого из пришедших в руках увесистый кейс, размер которого зависит от занимаемой должности. Вновь заходящие в кабинет начинали здороваться с уже пришедшими короткими восточными приветствиями, типа:

- Как дела?

- Как жена?

- Как дети?

- Как бараны?

- Как дети баранов?

и т.д.

На что обычно отвечали, что все хорошо, но по выражению лица можно было догадаться, как на самом деле обстоят дела у опрашиваемого. По окончании обряда приветствия, после того, как опрошены все по кругу, можно было встать в конец этого круга и ждать приветствий тех, кто пришел позже.

После того, как все собрались и выяснили все, вплоть до ягнят, на трибуну взобрался первый заместитель главаря Файзуллаев, по прозвищу Фазан и начал собрание торжественной речью:

- Господа, сегодня мы собрались, чтобы провести собрание по работе за прошедший квартал и обсудить проблемы накопившиеся в районе. Итак, за отчетный период план по сбору пайды не был выполнен. Плохо работаем, господа, очень плохо. Ладно, перейдем от слов к делу. Вот возьмем нашу милицию, которая нас бережет.

Начальник РУВД Юлбарисов прошел поближе к трибуне и сдал свой кейс секретарше, на столе которой стоял счетчик банкнот.

- Нет, нет Юлбарисов, вы покажите пожалуйста собранию свой отчет, - просил Фазан.

Юлбарисов, взял кейс, приоткрыл его и повернувшись в полоборота, встал, понуро опустив голову.

- Нет, вы покажите так, чтобы все видели, - неивствовал с трибуны Файзуллаев.

Несчастный милиционер развернулся еще на пол-оборота и открыл кейс так, что все присутствующие смогли увидеть на его объемном дне несколько жалких долларовых пачек.

- Вот, посмотрите внимательно, как работает наша доблестная милиция. И это квартальный отчет? Юлбарисов, что вы в рот там такого набрали? Ответьте нам.

- Ничего не набрал.

- Я не про ваш рот, про отчет ответьте, чем вы занимались там в течении квартала?

- Отчет. Отчет у нас прошел очень плохо. Дело в том, что мы проводили до этого рейды по борьбе с наркоманией. Разработали плановые мероприятия, для этого ранее репрессированных прежним режимом карманников реабилитировали и привлекли к сотрудничеству. Mаши новые сотрудники высматривали в общественных местах прилично одетых молодых людей и подсовывали им в карманы вещество зеленого цвета. После чего просили молодых людей пройти куда следует. Там в присутствии понятых, производили досмотр содержимого карманов задержанных. В результате в их карманах обнаруживали анашу. Сообщали родителям пойманных таким образом наркоманов, брали с них пайду и под честное слово, что их дети более с наркотиками связываться не будут, в целях гуманизма, молодых людей отпускали.

- И что же, вы теперь решили завязать и борьбу с наркоманией прекратили, с этим злом поразившим наше демократическое общество, нашу молодежь подрастающую на наших идеалах, когда наша Республика встала на путь правового государства и независимости от всей цивилизации?

- Нет, это не мы прекратили борьбу, а злостные вахабиты, чтобы навредить нашим планам увлекли за собой молодежь и посоветовали неокрепшим душам зашивать и отпарывать карманы. Так мы лишились возможности бороться с этим злом.

- Плохо работаете, Юлбарисов, ни куда это не годиться. Не удались одни мероприятия, надо было собрать своих работников и разработать другие, более эффективные.

- Виноват, исправлюсь!

- Ваши извинения в карман не положишь и на хлеб не намажешь. А недостачу придется вернуть в следующем квартале. Идите Юлбарисов на свое место.

После Юлбарисова начали выступать и другие. У всех были свои проблемы, каждый старался увильнуть и не додать пайды. Но от Фазана не так то просто было отделаться. Дошла очередь и до Кенджяева.

- Так, квартирный отдел, что у вас? Маклеры карманы позашивали?

- Нет, еще не зашили, но скоро обещают зашить. Население бежит из республики, кому не нравится отсутствие конвертации, кому безработица, кого Джума Намангани со своими террористами перепугал. В результате много отъезжающих, цены на квартиры резко упали, их стали бросать, даже не пытаясь продать из-за того, что нужную цену получить не удается, а времени на отъезд мало. В общем, рынок жилья почти не функционирует, и мы простаиваем.

- Так, ладно, - смягчился Фазан, - это, конечно же, проблема, так называемый форс-мажор. Придется над этим поработать. Зайдите, Кенджяев, ко мне завтра с утра. Мы это дело обмозгуем.

На следующий день Кенджяев, придя на работу, сразу заглянул в кабинет к Фазану. Секретарши еще не было, а заместитель хокима уже был на месте.

- Как дела? - начал с порога Эркин.

- Давай без этих хреновин. Дела, сам знаешь, вчера слышал на собрании. Жена не сбежит, пока деньги есть. Дети оболтусы, а ягненок в желудке переваривается. Приступим сразу к делу. Итак, есть одна стратегия уже отработанная в Москве. Многие лохотронщики на ней неплохие деньги сделали, много людей без крыши над головой оставили бомжами. Слушай сюда. Итак, предположим, есть какая либо стройка. Рядышком выбирается какая-нибудь тихая улочка с одноэтажными домами, так называемый частный сектор. Приходят туда люди, прилично одетые, начинают стучаться в дома, собирать жильцов. И объявляют им, что якобы в связи с соседним строительством их дома попадают под слом. В связи с этим составляются списки всех проживающих и прописанных. Чтобы было еще убедительней, предлагают жителям прийти на "собрание" в какомнибудь "штабе строительства". Там показывают всем карту района, где их улица и стройка обведена красным цветом и загружают проблемами переселения.

- Подождите, подождите. А как же с документами на снос домов? Могут же потребовать?

- Слушай, Кенджяев, ты рассуждаешь, так будто надо прийти к начальнику квартирного отдела, такому как ты прожженному маклеру. @ эти методики разрабатывали менеджеры с расчетом на обывательскую психологию, всякие пиарщики и эти, как их, тут у меня записано, ага, нерволингвистические программисты, вот. Они думали за лохов, просчитывали каждую мелкую деталь. Вот сам ответь, что бывает, когда дом попадает под снос? Какие проблемы мешают людям быстро взять и переселиться.

- Ну, документы у людей на оформление жилья бывают часто не в порядке. Потом постоянно проблемы с продажей строительных материалов. Потом начинают кочевряжиться, когда им квартиры предлагают: район не тот, квартира не нравится, этаж не тот и т.д.

- Вот видишь! А менеджмент он что предлагает? Он предлагает часть проблем лохов взять на себя, так сказать облегчить процесс и скрыть от лоха главное, то чего менеджер предлагает. Сделать это надо незаметно и еще плюс ко всему бесповоротно. Сечешь.

- Секу. Но как?

- Слушай дальше. Основная наша задача выудить у людей подешевле строительные материалы и сбыть их через базар, но уже по другой цене. Во, где собака зарыта. Знаешь, сколько сейчас стройматериалы стоят?

- Да это же клондайк! Если учесть, что у нас в Республике перепродажа строительных материалов запрещена.

- Для кого запрещена, а у нас своя милиция, свой транспорт, свои рынки и все на территории района. Чтобы обеспечить эту цель, мы предложим жителям помочь с продажей строительных материалов, подгоним людей, которые скупят задаром и разберут дома, пристройки и прочее. Сечешь в чем менеджмент? Людям не надо беспокоиться за эту часть. Бани, заборы, сараи, кирпичи, доски им на новой квартире не нужны, бегать искать покупателей, работников, транспорт тоже не станет их головной болью. Далее, мы им предлагаем квартиры для переселения.

- Подождите, а где мы их возьмем? Снос ведь незаконный, под него нет статьи расходов и средства, на это выделяться не будут.

- А маклеры, которые с тобой работают на что? Сейчас спрос на жилье упал, у них скопилось много квартир, которые без движения висят на них. Позаимствуешь у них ключи от квартир.

- А ордера? Ордера же надо выдавать для переселения.

- Опять ты за свое, Кенджяев. Думай как обыватель. Ордер многие из них забыли как выглядит. Многие живут в этих домах с рождения и даже не знают, где у них документы на жилье находятся. Попросят ордер, скажешь, что сейчас пока нет бланков, потом будут, придете заберете. Отдашь ключи и пусть переселяются.

- Очень подозрительно.

- Ничего подозрительного. Надо опираться на обывательскую психологию. Чтобы упростить процесс, мы в первую очередь на этой улице отключим газ, электричество, воду, телефоны. Потом поможем быстренько избавиться от строительных материалов. Что будет обыватель делать в доме, у которого нет отопления, освещения, воды, телефона, забора во дворе тоже нет, крыша разобрана, двери окна проданы?

- Захочет побыстрее переселиться.

- Вот именно. А мы ему и тут с менеджментом подкатим. Поможем с транспортом и людьми, чтобы вещи перевезти на новую квартиру. Будут артачиться, так можно сказать, что и так дел много, сегодня транспорт и люди есть, а завтра не будет. Выселяйтесь пока есть такая возможность. У нас мол график и много дел. Усек?

- Теперь понятно. Непонятна еще одна деталь. А как же вернуть маклерам квартиры, которые мы у них позаимствуем?

- Зачем тебе об этом беспокоиться. У маклера документы на жилье есть. У новоселов нет. Зайдет к ним на новоселье с участковым и спросит: "А вы кто такие, что в моей квартире делаете?" и выкинет их на улицу. Вот и все. И волки сыты и овцы целы, а что будет с лохами - это их проблемы. Мы к тому времени штаб ликвидируем, и ищи свищи, кто кого и куда переселял.

- Значит получается, что жильцы сами свои дома по кирпичику распродали, сами незаконно вселились в чужие квартиры и a+%$." b%+l-. сами виноваты. Отличный план!

- Учись, Кенджяев, пока я жив.

- Только еще одна проблема. В нашем районе никакого строительства на ближайшее время не запланировано. Нет ничего.

- А может быть в городе, по соседству с нашим районом?

- В городе малая кольцевая дорога строиться.

- Ну, так что же, кольцевая и через наш район не проходит.

- Проходит, но по тем магистралям, которые в прежние годы были построены. Поэтому они не нуждаются в реконструкции и средств под них не выделено.

- Хорошо, пусть так. Обывателю ведь не известно, что средств не выделено. А кольцевая должна проходить через все районы, а через наш тем более.

- Тогда эта часть есть. Я даже помню номер решения мэри на это строительство - 297. На него сошлемся, когда лохам будем лапшу на уши вешать. А насчет строительства, тоже есть одна зацепка. Два года назад было решение мэрии на выделение восьми гектаров под зону озеленения возле площади Пушкина на треугольнике между улицами Буюк-Ипак, Паркентская и железной дорогой. Только тогда средства тоже не выделили, потому что там расположена пожарная часть и иностранное представительство, которые надо перенести в другое место. Но бумага у нас есть и лежит у меня в кабинете.

- Прекрасно! - потирал руки, улыбаясь Фазан, - а мы ничего переносить и не будем. Пригоним технику, поставим забор, эксковатором выроем яму, бульдозером сгребем кучу, людей нагоним с лопатами и создадим полную видимость строительных работ. Самое главное чтобы ямы и кучи прямо по тротуарам, где люди ходят. Протопчут в другом месте тропу, а мы им там яму, еще протопчут, а мы кучу. Чтобы на виду у всех, чтобы сомнений не возникало. Осталось только улочку рядом подобрать с доверчивыми жителями.

- Есть там возле метро улица, которая нам нужна. Чинабадская называется.

Я вышел из метро и уже было направился к своему дому, как заметил, что кончились сигареты. Пришлось идти к ларьку тети Марины. Ларек на удивление оказался закрытым, несмотря на столь выгодный час - все возвращались с работы. Внутри ларька было непревычно пусто, зияли голые полки. Пришлось идти до магазина. Тихая улица была непревычно оживлена и выглядела странно - возле некоторых домов отсутствовали заборы. Купив сигареты, я направился к своему дому. Соседские дома тоже были без заборов. На куче досок сидел сосед - Вовка.

- Привет, - приветствовал я его., - закурим? - я открыл новую пачку, протягивая ему сигаретку, - что это ты забор свой разобрал?

- Привет, - ответил Вовка, пожав руку и взяв сигарету полез за огоньком, - а ты разве не знаешь?

- Откуда мне знать местные новости? - Я у подруги неделю гостил сейчас только возвращаюсь.

- Приходили из хокимията, сказали, что нашу улицу ломать будут - здесь малая кольцевая пройдет. Всех внесли в список и к тебе тоже стучались, но тебя дома не было. Потом собрание было в хокимияте, обещали помочь переселится. Мои уже бегают по городу, квартиру выбирают. И ты сходи в хокимият , а то все хорошие квартиры разберут, тебе не достанется.

- Угу, сейчас, все дела брошу, побегу в хокимият . Хлеб за брюхом не бегает. Им надо - Пусть сами и приходят. А за меня не потей, лучше за своими дровами приглядывай - я без крыши над головой не останусь. Пойду лучше гляну, что там у меня творится не умыкнут ли кто заодно мой забор?

Забор мой стоял нетронутым. Я отворил калитку. Во дворе тоже все было по прежнему. Вошел в дом, тешил согреть чаю. Пощелкал пьезо-электрической зажигалкой, но огонь не загорался. Прислушался, принюхался газ не идет. Ладно, думаю, в холодильнике была бутылка газировки, достану - напьюсь. Из под открытой дверцы хлынула вода - холодильник оттаял, хотя был включен в розетку. Cазировки в нем не оказалось - вспомнил, что до этого выпил. Хорошо, попью водички из водопровода. Открытый кран лишь недружелюбно шипел, но вода не лилась. Бог с ним, потом что-нибудь придумаю, надо забрать электронную почту, скопилось наверное корреспонденции за мое отсутствие. Компьютер не включался. Попробовал зажечь свет - не включается. Придется звонить во все инстанции, надо же, в доме ничего не работает. В телефонной трубке тоже зловещая тишина. Кто-то постучался в калитку. Выхожу. Стоит мужик, прилично одетый, на груди бейджик. На бейджике рожица этого мужика и надпись: "Мирзо-Улугбекский районный хокимият г. Ташкента. Махкамов Махмуд Махкамович. Специалист 1 категории."

- Здравствуйте, - обращается он, - вы Решетов?

- Здравствуйте, чем обязан?

- Я из хокимията. Ваш дом попадает под снос в связи со строительством малой кольцевой дороги. Надо составить списки всех жильцов, кто здесь прописан ...

- Стоп, стоп. Если дом попадает под снос, то должно быть соответствующее постановление. Предъявите его пожалуйста.

- Такое постановление есть в хокимияте.

- Меня не волнует, что есть в хокимияте, там много чего есть. принесите его и покажите, потом будем дальше с вами разговаривать.

- Я его просто не захватил с собой.

- А Я не захватил желание болтать тут со всякими проходимцами.

- Я не проходимец, я из хокимията.

- Ну и что теперь? Может быть ты в хокимияте сортиры чистишь? С какой такой стати я должен тебе анкетные данные выдавать?

- Вы должны явится в хокимият с паспортами всех проживающих у вас, чтобы мы занесли вас в списки.

- Слушай ты, специалист 1 категории, Я тебе ничего не должен. Меня в хокимият никто не приглашал и делать мне там нечего.

- Я вас приглашаю.

- Тогда тащи повестку, явится такого-то числа в хокимият, такой-то кабинет, к такому-то бюрократу, по такому-то вопросу.

Вокруг нас стали собираться соседи и просто зеваки.

- Вот ваши соседи сходили в хокимият, - аргументировал пришелец, - сдали анкетные данные и уже некоторые выбрали себе квартиры.

- Если твои соседи в дерьмо вниз головой начнут прыгать, ты тоже будешь следовать их примеру? Ну ка, дорогие соседи, ответьте мне кому из вас довелось видеть постановление на снос ваших домов?

- Но ведь было собрание, нам сказали, что мы попали под снос, - гудели вокруг голоса.

- Мало ли кто чего вам сказал, Язык он без костей, мели Емеля, а вы уши развесили. Значить документов подтверждающих снос домов никто из вас не удосужился попросить?

- Нам на собрании показали карту района, а там наша улица обведена красным цветом.

- Ну и что? Лохотронщики и не такое показывают на своих презентациях, только рот разевай. Что то тут нечисто.

- Да ладно ты , не могут же в хокимияте нас дурить?

- Почему это не могут? Что они из особого теста сделаны? Выгляньте в окошко, вокруг рыночная экономика, никто никому ничего не обязан. Кругом одно жулики и лохотроны. А если еще и жилье свое профукаете, то куда вы потом пойдете? Кому вы будете нужны. Бомжи - уже никто, отбросы общества.

- Да брось ты! Не может быть тут подвоха. Нам в хокимияте помогают строительные материалы сбыть, дают транспорт, рабочих. А ты на них зря поклеп ведешь.

- Халявный сыр бывает только в мышиловках.

- Да прекращай народ баламутить. Не хочешь переселятся, так сиди здесь.

На меня со всех сторон стали шуметь. Специалист из хокимията уже потихоньку смылся. Я попал в немилость и также предпочел уйти домой. Было уже темно, а дома ни электричества, ни газа, ни воды и даже по телефону некуда не позвонишь. Заняться было нечем. Я вышел ". двор, взял два кирпича, наложил между ними дощечек развел костер. Поставив сверху чайник с остатками воды. пришлось попить в темноте чаю и идти спать.

Далее события на улице развивались бурно и стремительно. Сначала повесилась старуха, которую здесь мало кто знал. Она жила в доме у племянницы, сама племянница куда-то уехала, оформив на бабушку доверенность, но не прописав ее. Старушка походив в хокимият и отчаявшись получить хоть какие-то права на другое жилье, написала записку, превезала к перекладине веревку и отправилась на тот свет. Потом соседи с нечетной стороны улицы, которые были более зажиточными достали по своим каналам злополучное 297 решение мерии и не найдя в тексте своей улицы, заявили хокимияту, что выселятся не будут. В хокимияте малость поартачились, но от претензий на мятежную половину улицы отказались. Меня же угораздило проживать на четной стороне в 26 доме. Соседи мои были менее зажиточными - типичные обыватели, быстренько за бесценок распродали строительные материалы, собрали нехитрые пожитки и погрузив их в машины хокимията, выехали в квартиры без ордеров. Как только жильцы покидали свое жилище, прикатывал бульдозер и сравнивал все с землей. Лишь позже начали доходить слухи, как к незадачливым новоселам стали приходить настоящие хозяева квартир и выселять непрошеных гостей на улицу. В результате кто-то из бывших соседей подселился по родным и знакомым, кто стал снимать квартиру, кто смог пристроится в общежитие, а о некоторых вообще не было ни слуху, ни духу. На улице появилась строительная техника, все дороги и тротуары превратились в месиво грязи, а в округе стали появляться темные личности, промышляющие воровством и мародерством. Если сюда еще добавить множество бродячих собак и кошек и разукрасить осенней слякотью и непогодой, то картина получалась неприглядной.

Я продолжал жить у себя на Чинобадской 26, в гордом одиночестве посреди всей этой грязи и мерзости. Огрызок моей, некогда смежной с соседями крыши возвышался над бренной суетой, а двор был островком посреди разрухи и запустенения. Естественно, что мое жилище, столь необычное для округи привлекало к себе различных зевак, ротозеев и др. проходимцев, кои завидев меня во дворе, начинали докучать глупыми расспросами. На эту толпу я не обращал никакого внимания, чем приводил ее в неистовство, а лишь написал на калитке большими буквами: "Сносу не подлежит". Заходили ко мне друзья и знакомые, приносили с собой горячительные напитки и закуску. Кто-то подарил буржуйку. Кто-то портативную пишущую машинку "Москва", чтобы я продолжал писать, пока компьютер молчит. Я вынул из печки контромарку, приставил буржуйку и вывел жестяное колено трубы в дымоход. В доме стало тепло и уютно, а над обломком крыши взвился сизый дымок, привлекая еще больше зевак. Клавиатура пишущей машинки оказалась непревычно высокой по сравнению с компьютерной, да еще и по клавишам надо было с усилием стучать, отчего заболели и заныли пальцы. Но уже через неделю руки привыкли и уверено парили, отшлепывая на бумаге литеры. Жизнь вошла в свое русло, днем я рубил дрова и таскал воду, предаваясь философским рассуждениям, встречал и провожал гостей. А ночью при свечах излагал накопившиеся за день мысли на бумагу. Пробовал писать в разные инстанции, но скоро это дело забросил - бюрократы отделывались отписками.

Так бы наверное и провел остаток своих бренных дней, если бы мой дом не стоял на виду, в центре города возле станции метро Пушкинская, да еще и в непосредственной близости от президентской трассы. Видимо проезжавшая мимо бронерованными кортежами номенклатура разглядела сквозь тонированные стекла "Мерседеса" странное сооружение с огрызком крыши и развевающимся дымом из трубы и поинтересовались тем, что это такое. Сначала прибыл бульдозер, а вслед за ним самосвалы. Вокруг дома, вровень с крышой был возведен вал из строительного мусора. Потом явился и сам Эркин Кенджяев вместе с участковым. Участковый потребовал предъявить / a/.`b, а Кенджяев достал бумагу и выписал из паспорта анкетные данные. Доставая бумагу он выронил не заметив в траву какой-то плоский прямоугольник. Эркин, вернув паспорт, сказал, чтобы я зашел в хокимият, написал заявление на переселение и уже через неделю тут духа моего не было. Я ответил, что ждать им придется долго. Постращав меня прокуратурой, судом и милицией, душманы ушли. Я достал из травы обороненный Кенджяевым предмет. Это оказалась кредитная карточка "Виза". Дома аккуратненько списал номера. Эркин не заставил себя долго ждать. Он шел по кустам вдоль моего забора, тщательно осматривая землю под ногами и вокруг. Участкового на этот раз с ним не было.

- Братан, ты случайно не это ищешь? - спросил я его, протягивая через ограду кредитку.

Он вырвал карточку из руки, что-то злостно невнятно пробурчал и быстрым шагом ушел.

- Да, врагу не пожелаешь такую жизнь, как у этого душмана, подумал Я глядя ему в след, - наживается на чужих несчастьях, несет людям только горе. А ведь рано или поздно нарвется на когонибудь, кто оторвет ему башку. А может быть уже нарвался? Ведь сколько веревочке не виться. Тьфу, мерзость! Жрать хлеб, замешанный на людских бедах. Впрочем он сам себе такую судьбу избрал.

- К калитке подходили мои старые друзья: Руслан и Ильдар.

- Какие люди на свободе! - приветствовал я их.

- Ну как поживаешь, философ?

- Да жив пока еще. Заходите, рассказывайте, что там в мире происходит. А то я здесь как на необитаемом острове, ни радио, ни телевизора, ни электронной почты.

- В России 80% населения проголосовали за советский гимн

- Ну так это же надо обмыть!

- Все предусмотрено, - Ильдар достал из сумки бутылку беленькой.

Мы прошли в дом, накрыли стол, разлили, выпили за гимн.

- Ну, какие у тебя творческие планы поинтересовался Ильдар, а то в сети без тебя там скучно. Если есть какой готовый материал, то давай нам, опубликуем в сети.

- Готового пока еще нет. Мужики, вы случаем кого из местных сетевых хакеров не знаете?

- Что это тебя на хакерство потянуло? - спросил Руслан, - у тебя и компьютер сейчас не работает. Знаю я одного по кличке Бьюик - он достал свою записную книжку и порылся в записях. - Вот его код для аськи есть.

- Давай код.

В интернет кафе было безлюдно. Студенты - основные посетители этого заведения еще слушали лекции. Я выбрал дальний компьютер и запустил Аську. Набрал код Бьюика. Аська услужливо сообщила, что адресата в онлайне нет. Нет, так нет. Оставлю сообщение. Набрал текст письма, с просьбой выйти на чат завтра в такое же время. Сохраняю его.

- Привет, философ! - появилась надпись в окне чата.

- Привет, коли не врешь!

- Каким ветром?

- Дело есть.

- Переходи в приватное окно.

- Все мы в привате.

- Не слепой, вижу. Сам Юрий Решетов к нам пожаловал! Читал я твои вещи на сайтах. Очень даже, скажу тебе. А по количеству сайтов, на которых твои статьи и рассказы, так тебе в "Книгу рекордов Гинесса" пора. Поисковики на твое имя линками по уши засыпают. Здорово!

- Спасибо!

- Да не за что. Я твой постоянный читатель. Так что это тебе спасибо! Что решил в хакеры податься! Заходи, пристроим. Ты в /a(e.+.#(( здорово рубишь, а нам социнжиринг не помешает.

- Нет спасибо! Это не моя стезя под псевдонимом скрываться, прятаться, консперироваться. Моя деятельность у всех на виду, имя на слуху и т.д., не то что у тебя.

- Что правда, то правда, каждый кушает свой хлеб.

- Что посеешь, то и пожнешь.

- Угу! Ну, какое у тебя дело? Выкладывай!

- Есть кредитка, номер известен.

- Нужно имя хозяина и его адрес. А лучше сразу приватный код.

- Знал бы код, к тебе не обратился бы. Имя хозяина известно. Адрес сам найдешь по электронному телефонному справочнику, хозяин наш земляк из Ташкента. Карта "Виза".

- Ок! Код генератором вычислю. считай, что если на этой карте что было, то больше нету. Давай номер и имя. Ох руки мои шаловливые так и чешутся.

Эркин Кенджаев отстоял очередь и прошел контроль в представительство США. Он утер пот выступивший на лбу. Выражение лица его было задумчивым. Посольство США в Москве вернуло документы в Ташкент, а местное представительство известило вчера об этом письмом, с просьбой зайти и разобраться. Он зашел в кабинет чиновника миграционной службы:

- Здравствуйте! Вот мне вчера прислали.

- Здравствуйте! Садитесь пожалуйста, - произнес американец, забирая из рук Эркина бумагу.

Он пощелкал по клавиатуре компьютера, потом полез в сейф и достал из него толстое досье.

- Господин Кенжаев.

- Кенжаев.

- Извините, - янки ощерился искусственной улыбкой, - акцент.

- Ничего страшного.

- Ваши документы вернули из посольства сюда. Все в порядке, только на вашей кредитной карточке мало денег.

- Как мало? это мало?

- На вашем счету три цента.

- Не ... не может быть там три цента. Я столько лет копил деньги. Куда они делись?

- Извините, но мы ничем не можем помочь - миграционная служба не занимается сохранностью денег на счетах потенциальных эмигрантов и ответственности за их деньги не несем. В трех центов явно недостаточно для получения визы. Вы должны быть финансово обеспечены, чтобы въехать к нам в страну. Нищих у нас своих хватает.

- Но ведь есть же у вас визы по которым миграционная служба оплачивает проезд и выдает пособие эмигрантам?

- Для этого нужно получить статус беженца. Вы лицо коренной национальности, по спискам политических оппозиций не проходите, занимаете руководящую должность в местных органах власти. Следовательно вас дискриминации в этой стороне подвергнуть не могут. И тут извините, но мы ничем помочь не можем - вам статус беженца не полагается присваивать по инструкции.

- Ну пожалуйста помогите, - Эркин встал на колени, - умоляю вас. мне нужно срочно покинуть эту страну. У меня здесь много врагов. Меня и мою семью могут убить. Я не могу здесь оставаться.

Американский чиновник нажал на кнопку под столом. в кабинет вошли двое плечистых янки.

- Пожалуйста, пройдите с нами, - невозмутимо обратился один к Эркину, - вы должны покинуть территорию представительства.

На выходе вернули паспорт. Кенджяев открыл страницу для виз. Там стоял штамп запрещающий въезд в США.

- И куда я теперь с этим волчьим билетом?

Он вспомнил старуху, которая ходила к нему в кабинет и также стоя на коленях умоляла дать ей хоть какой-нибудь угол, чтобы была крыша над головой. Что не могут ее женщину выгнать на улицу. Он сказал ей тогда, что теперь демократия, каждый свободно может купить себе квартиру и пусть убирается из его кабинета и идет /.*c/ bl жилье. На следующий день позвонил участковый и сказал, что старуха повесилась. Когда Эркин пришел, женщину уже сняли, только кусок обрезанной веревки свисал с перекладины, а на полу лежало тело прикрытое простыней с торчащими ногами в ботинках. Участковый протянул ему записку:

"В моей смерти прошу винить Эркина Кенжаева. Чтобы ни ему, ни его детям не давали приюта, гнали отовсюду, лишали света и тепла".

Сбылось старушечье проклятие! Эркину стало плохо, ноги подкосились и он присел под забор американского представительства. К нему подошли двое военных с автоматами наперевес, одетые в камуфляж.

- Старший лейтенант Елисеев, - представился один из них, козырнув, - гражданин, пожалуйста встаньте и предъявите ваши документы.

Эркин встал и отдал лейтенанту паспорт, который все время лежал в руке.

- Так, гражданин Кенжаев ...

- Кенджяев, моя фамилия.

- Кенджяев или Кенжаев, а сидеть тут нельзя. Вы что, не знаете, что сидеть в городе можно только на остановке или в тюрьме? Может быть вы пьяны? Ну-ка дыхните.

- Хе-хе, да трезвый я, меня в Америку на пустили.

- остановка с автобусом до Америки вон там, - шутил лейтенант, - а если надо в тюрьму, могу помочь с транспортом и почетным караулом, - добавил он, возвращая паспорт, - вы не отказывайтесь сразу, подумайте хорошенько. Там будет крыша над головой, кормежка, охрана и все за казенный счет.

Эркин забрал паспорт и понуро побрел в сторону остановки. Ему было не до шуток - его жизнь теперь оценивалась в три цента по текущему курсу Центробанка.

- Ишь мается, прямо как черный дебил. В Америку ему захотелось! Кто же его пустит туда без намордника? Мы буржуям не нужны. Хорошо хоть наемниками берут в недоразвитые страны, а то бы с голоду подохли у себя на Сахалине.

В интернет кафе было много народа, но свободный компьютер нашелся. Я запустил Аську , набрал код Бьюика и он сразу вышел на приватный чат.

- Здоров живешь, Философ!

- Жив пока.

- Клиент был очень жирный, теперь совсем отощал. С меня почитается. Что будешь делать с деньгами?

- А ты все деньги в чужих карманах считаешь?

- Это мой хлеб. Ну так не дай помереть от любопытства.

- Адвоката найму.

- Юмор у тебя однако чернушный. Ладно, некогда мне и настал час расплаты. Забирай свою долю. Метро "Максима Горького" знаешь?

- Спрашиваешь, тут неподалеку, пешком дойду.

- Ну, так дуй туда.

- Я буду одет ...

- Не потей, я твой фейс знаю.

- ОК!

Выйдя из интернет кафе, я направился в указанном направлении. Не успел пройти двадцать метров, как сзади меня кто-то окликнул:

- Мужик, ты в кафе обронил, - парень, который сидел за компьютером напротив, протягивал мне кредитную карточку.

Я уже было хотел сказать ему, что он ошибся, как тот раскрыл свою ладонь с написанными на ней цифрами:

- Засекай свой номер, прошептал парнишка.

- Усек, - ответил я, пожимая ему ладонь, - спасибо!

- Будь, -он повернулся и пошел обратно.

Я тоже продолжил свой путь в сторону метро "Максима Горького", хотя мне надо было в противоположном направлении.

г. Ташкент 24 января 2000г.