«Рассказы»

Степан Печкин

Рассказы

Кавдаллор, крысиный король. Трагедия Стихи разных лет, хорошие и разные Песни разных авторов исполнявшиеся С.М.Пeчкиным Общество Российско-Эльфийской Дружбы "Херен Элендилион" А.Т.Шельен Хоббиты и психоактивные вещества Анатомия Рока Пять миллионов Так они возвращались в дождливый и ветреный день Из сборника "Сто одна хиповская телега" Индеи O.S. К вопросу о структурно-мифологическом подходе к новейшей истории Обращение по поводу фестиваля охраны культурной экологии Когда наступит этот день О Стасе (С. "Несси" Торопове) без названия Опыт шизофренического бреда за вскапыванием грядки картошки на даче у Браина Здравствуй, невидимый брат, здравствуй! Изобретатель просит помощи! Так давно я не был с тобой Я кладу голову на руки. Песни периода с 1987 по 1997 гг. Песни, исполнявшиеся группой Рождество (с 1988 по 1997 гг.) "Стрельцы" Проект Клипа Проекты клипов: Песнь о Кайфе, Весь мир сошел с ума, Дети Тумана Неоконченные стихи. Переводы лирики [S] Метроистории Начальный курс квенья

Все Плохо

(В.А.Сей)

C: |Dm7|IV |G7| |A7| |Dm7| |F7 F#7 G7 A7| R: |F7 F+7| |Hb+7 H-5| |E7| |A+7 A7| |Dm7| |G7 G#7 A7 Break|

C1R1-C[solo guit]-R2-C2R1-C[solo kbd]-R2

Мы стали славными хранителями светлых лет, Мы засыпаем до рассвета, мы едим в обед, Мы - осторожны на вистах, скупы в подарках. Мы знаем то, что мы - не боги, жаль, но вовсе нет, У нас никто и никогда не украдет кларнет; Мы говорим о чудесах - мы держим марку.

Мы помним ворохом хорошего все прошлое по крохам, Все будет хуже, а пока - все плохо!

Мы нынче вечером пойдем купить портвейн паршивый Мы будем петь, мы будем пить, пока мы живы!

Мы слишком верили всему, что говорят о нас, Теперь мы платим за квартиру, воду, свет и газ, И от обиды не кричим - мы жмем плечами. (Мы подустали веселиться - мы скучны как раз), Но продолжаем петь все те же песни в черный час И молча старые мечи точить ночами.

{1994} (c) Basile A. Sey 1996

Баллада о любви и смерти

Элис Илринсней Лейвлан

1992

Из цветов волшебных я сплел себе плащ Из цветов волшебных я сплел себе плащ А вернулся утром - сломался мой меч А вернулся утром - сломался мой меч Я вернулся утром

Я летал за птицами в замок ветров Я летал за птицами в замок ветров А вернулся утром - умер мой конь А вернулся утром - умер мой конь А вернулся утром

Я нашел в овраге кольцо-изумруд Я нашел в овраге кольцо-изумруд А вернулся утром - сгорел мой дом А вернулся утром - сгорел мой дом А вернулся утром

(Встретил я вчера эльфийскую дочь Встретил я вчера эльфийскую дочь А вернулся утром - меня встретила смерть А вернулся утром - меня встретила смерть Я вернулся утром)

Милая, прости мне, я же не знал Милая, прости мне, я же не знал Но вернусь я утром, вернусь за тобой Но вернусь я утром, вернусь за тобой Милая прости мне

{1995} Music (c) Stepan M. Pechkin 1996

Больничный Сон

(С.Кирсанов - А.Пупкин, Р*)

Спи чка, Спи ртовка Шприц с па

нтапоном...

Спи, усни плыви через песчано-пустынные Спи в спокойную теплую Сплю.

И пусть за спи нкой кровати

стоит полнейшая Спишь.

Бессонница заперта на крючок в бессонно урчащей уборной

Сплю щив подушку, сплю

со спущенною рукою

в Снись

Сон - слон, десять слонов, сто слонов, сон - складчатокожее, огромнокаменное многослоновье, сон - огромноокое глазоухощеконосодышащее

сплю

на подушечной отмели снов, и глаза мои сонные спящерицы.

Сплю без просьбы, сплю без просыпа, Сплю, как спит, вздыхая, госпиталь, И - кто доктора, кто господа...

Сплю, как чумные селения Спят и видят исцеление. Сплю, как спят дубы столетние перед рубкой. Как, по-заячьи, Никаких забот

не знающие, Спят в сугробах замерзающие.

{ноябрь 1991, Петрозаводск} Music (c) А.Пупкин, Р*ождество

Девушка из Города Серых столбов

(Я.Сикстулис - М.Галицкий)

Ты похожа на то, чего еще нет Ты похожа на то, чего не видел никто Ты похожа на то, чего не встретишь сейчас Ты похожа, но немногие знают, на что

Ты выходишь гулять одетая в шерсть Hо люди вокруг пьяны как дерьмо И в переводе со всех языков Твое имя означает "никто"

Я не хочу называть тех кто был рядом с тобой А если назову, то что же случится тогда Ведь перед тем как ты вырвешь язык ты можешь сказать Кто продержится в этом бою до конца

{1987} (c) Я.Сикстулис, М.Галицкий 1987

Древний Эльф

(Дж.Стивенс - С.Печкин)

Я - дух-разрушитель Я - дух-созидатель Нежданный спаситель Крылатый предатель Я - стрелы и струны Я - ветра дыханье Я - корень унынья Я - пламень желанья

Я - первый обманщик Притворщик лукавый Глаза смотрят влево А помыслы вправо Я - мед и полова Являюсь без зова Чтоб я показался Ищите другого

{осень 1993} Music (c) Stepan M. Pechkin 1993

Город Золотого Дракона

(А.Пупкин)

Не пугайся, если я молчу и не слышу ничего вокруг Если мне не хватает воздуха даже здесь И ни о чем не спрашивай меня, ведь я знаю, что есть Где-то там, похожий на сон, город Золотого Дракона.

Пусть будет все, как и было тысячу лет назад, Ведь сегодня ни за что не поймешь, каким будет завтрашний день Мир не изменится от наших желаний и грез, И синяя птица останется где-то там, за стенами города Золотого Дракона

Не остановят ветра развалины стен крепостных Похожий на дюны, город спит, как капля воды на листве дерева вечности. Кто ты, усталый путник по стране грез? Золотой треугольник в небе - это герб города Золотого Дракона

На фоне восходящего солнца стрелою летит быстроногий олень Легче ветра грациозная лань Розовый фламинго танцует в небе свой вальс Журавли все кричат, улетая в поднебесный край Лотос вонзает в небо упругий цветок Кровью по горам стекает мак А на земле прекрасней всего этот город Золотого Дракона

{июнь 1991} (c) А.Пупкин 1991

Heartbreak Hotel (Leiber-Stoller)

Since my baby left me I found me a place to dwell Down in the end of Lonely street at Heartbreak Hotel

I feel so lonely

I feel so lonely, baby

I feel so lonely I can die

Although it's always crowded, still you can find some room Where all the broken-hearted lovers can cry away their gloom

I feel so lonely

I feel so lonely, baby

I feel so lonely I can die

Well bellhope's tears keep flowing, and clercs are dressed in red They've been so long on Lonely street, they ain't never gonn' come back

I feel so lonely

I feel so lonely, baby

I feel so lonely I can die

Now if your babies leave you and you have a tale to tell Just take a walk on Lonely street to Heartbreak Hotel

I feel so lonely

I feel so lonely, baby

I feel so lonely I can die

{декабрь 1991 Исполнено 08.01.92 на вечере Э.Пресли в Голубой Гостиной ДК Железнодорожников}

Игры

(М.Галицкий,С.Печкин/)

В игры играли люди Со странной фамилией ты В игры играли люди Со странным именем я Тем кто играет долго Дарят крутые цветы Тех кто рано ушел Hазывают друзья

И только последний луч

Высветит краски теней

Только последний день

Покажет нам кайф прошедших дней

Я ухожу с тобой Кончился день и кончилась тень Пусть я не увижу света Hо я не буду не у дел Я начинаю строить Корабль из трех стволов Hо дерево так быстро гниет А я еще так не готов

Мы продолжаем петь Кончился бал и кончился век Пусть мы не увидим света Hо мы знаем каков этот свет Мы продолжаем строить Корабль из трех стволов Мы возьмем тебя с нами Когда ты поймешь значение слов

(c) Р*ождество 1988

Эстонская Песня

(Ю.Мориц - С.Печкин)

Влюбиться - пара пустяков. Осеннний свет из облаков. Жар-птице двадцать тысяч лет, И за углом - кофейня. Четыре или пять шагов, И нет долгов, и нет врагов, И молод в сорок тысяч лет, И за углом кофейня.

Свежо ли, милый, век вдвоем? Что в имени тебе моем? Вопрос на двадцать тысяч лет, И за углом - кофейня. Навстречу плут, весьма поэт, Он лихо врет: "Какой дуэт! Ищу вас сорок тысяч лет! Здесь за углом - кофейня!" А в зазеркальной глубине Часы-весы точны вполне. Плюс-минус двадцать тысяч лет, И за углом кофейня. Мы в ней садимся у окна Лицом к луне, и времена Шалят на сорок тысяч лет, Ведь за углом - кофейня.

О чем поет, переведи, Эстонка с хрипотцой в груди? Ужель сошелся клином свет, И за углом кофейня? Ты наклоняешься вперед, И твой подстрочник, нет, не врет: В нем этот свет, а также тот И там, и тут кофейня. Как сочен точный перевод! Он кормит нас не первый год. Прокормит двадцать тысяч лет, Ведь за углом кофейня, Где можно дешево поесть, Присесть и песню перевесть, И через сорок тысяч лет Ее споет кофейня.

Влюбиться - пара пустяков, Разбиться - пара пустяков: Нырнул на двадцать тысяч лет, И за углом - кофейня. Да в небесах - альпийский луг, Да золотой воздушный плуг, Да спросу нет, да сносу нет, Да за углом кофейня.

{весна 1994} Music (c) Stepan M. Pechkin 1996

Комната пуста

(Я.Сикстулис - Д.Мартынов)

Тучами покрылось небо, Вьется дым от сигареты, Как решетки, ветви за окном Хочется поставить чай, Докурить и спать, Hо даже это в лом

Моя комната пуста - в ней нет тебя

За окном не слышно ветра Солнца диск заходит медный В окнах свет погас давно Завтра днем будет лето Радио твердит об этом Hу а мне сейчас все равно

{aut.87} (c) Ян Сикстулис 1987

Маленькая Королева

(В.А.Сей)

A: (|D5| |D|)n C: |D5|D|D5|D4|Em| |A' A4' A''| R: |C| |G| |Hb7|II |E7| |G7 F#m7| |F+7 Hb+7| |A4' A'' Break'| A-CCR-...-CCR-...-CCR-A-E5-G5

Спи, маленькая королева; по лужам дождик каплет прологом сказки твоей. Итак: Спи, маленькая королева; спи, нареченный твой родился за час до тебя. Там, В далеком городе звезды на башнях, и низкое небо темней Там тебе жить, править и ждать корабля...

Этой заблудившейся ночью светлые руны твои глянут в просвет облаков; Спи, покуда нынешней ночью (пьяных) егерей перепугает молодой единорог. Там, За темным лесом, ты слышишь, копыта стучат далеко Выйди с утра на перекресток дорог!

Пусть цветные стеклышки окон властию красок станут Южному Ветру дверьми; Сквозь цветные стеклышки окон разукрасит милый сон той одинокий свет фонаря. Там, В соседней комнате, сказочник старый, дорожный свой посох возьми Стань в головах, сон королевы храня!

{1995} (c) Basile A. Sey 1996

Мы будем здесь

(Я.Сикстулис/)

Я вижу ветер, бегущий к воде F C G Am Ветви деревьев, растущих к луне F C G Am Лишь я один стою в стороне F C G Am Я жду D

Завтрашний день повернется к весне Солнце покажет ж..у зиме Что-то изменится завтра во мне Я хочу это знать

Жизнь это сказка с грустным концом Белая кошка с черным хвостом Hо мы не будем жалеть ни о чем Мы будем здесь

{win.89} (c) Ян Сикстулис 1989

Ночь

(Я.Сикстулис - М.Галицкий,С.Печкин)

Музыку не помню. Помню, что она была

очень навороченная в оригинале и еще

более - в моем переложении, уже не

импровизационном, а осознанном; но все

одинаково кануло в лету.

12-30-96

Hочь. С неба упала звезда. А ты стоишь над разбитым корытом. Луна надменно смотрит туда Сестра где ты так недавно была так любима

Ты сегодня хотел сказать ей эти слова Hо она холодна как лед покрывающий крыши И мы предаемся мечтаньям до тех пор пока Звонок не нарушит ночного затишья

Вот она рядом но между вами стена Ты хочешь ее но разве она это слышит И ты решился на первый свой шаг Hо есть тот кто раньше придумал их свыше

Еще одна ночь еще одна фаза луны Ты стоишь у окна и в небе видишь звезду И что тебе до того упадет ли она Ведь главное ты разрушил мечту

И ты ложишься плюнув на все и никого не виня И ангел-хранитель крутит тебе свои сны И ты встаешь по звонку не помня себе Сегодня я знаю мой друг ты будешь любим

(c) Р*ождество 1987-1989

Hовая Птица

(Д.Комаров)

Вот Hовая Птица влетела в мои небеса А старая камнем упала на дно Hо верная вера позволяет мне не менять имена Hеважно как ей так удобнее мне

Ты так высоко парила живя на земле Когда же я звал ввысь ты камнем падала вниз Ты говорила оставь эту чушь и проснись Тебе никак не понять как я могу всю ночь пропеть

Так слава птицам летящим в мои небеса И дай мне Бог сил ... Приди ко мне без звонка захватив с собой немного вина А что я скажу тебе ... сестра

(c) Митя Комаров 1989

Осталось 12 лет

(Д.Комаров)

Я видел вас - простите за это меня Я такой же как вы - простите за это меня Hо я не могу встать среди вас Hе то чтоб я лучше а просто - пьяней От этого пьянства не лечат нигде Спасает лишь только матушка-смерть Осталось всего ничего - каких-то 12 лет

И нужно еще что-то в жизни успеть и что-то оставить себе И нужно кому-то жизнь подарить и пару строчек сестре И нужно друзей вином угостить а можно и просто чайком И нужно хоть раз услышать БГ чтобы жить в полный рост даже днем Так хватит скитаться ведь времени нет Возьмите гитары - осталось 12 лет

Я вас не ругаю я вас не учу приказывать просто не смею Я вам по-митьковски совет дать хочу - скипайте пипл скорее Послушайте люди довольно играть в этот бред Возьмите гитары - осталось 12 лет

Мы воюем со злом уж немало лет все хотим его перестоять Мы верим что это возможно но мундиров их нам не порвать Их халаты пропитаны властью кто-то мажет их крепкой рукой И все что нам остается это просто вернуться домой Hо придя к источнику знанья плюньте в щедро даруемый вред Возьмите гитару - осталось 12 лет

{sum.88} (c) Митя Комаров 1988

Открой пошире ворота

(Д.Комаров)

Открой пошире ворота C Am Открой пошире глаза C Am И будь ты хоть слеп ты увидишь C Am Лица что смотрят с холста C Am

И может быть я был твоим государем F G

А ты был моим слугой Am F

И может быть ты был доброй собакой F G

А я молчаливой змеей Am F

И если ты хочешь увидеть себя F G

Зайди и встреть Рождество Am F

Садись мы будем вместе пить чай F G

Чтобы нам с тобой повезло Am F

И кто бы ты ни был я знаю Мы братки две тысячи лет И возможно мы даже встречались И я принес тебе много бед

И если ты хочешь увидеть себя

Зайди и встреть Рождество

Садись мы будем вместе пить чай

Чтобы нам с тобой повезло

И люди возможно станут добрей И мы увидим небо без туч И пусть это будет где-то ближе к концу Hо нам уже не свернуть

И если ты хочешь увидеть себя

Зайди и встреть Рождество

Садись мы будем вместе пить чай

Чтобы нам с тобой повезло

(c) Митя Комаров 1988

Священное Озеро Серебряного Бобра

(А.Пупкин)

Утро. Порозовели верхушки сосен. Насмешливый ветер запутался в лапах. Грустная песня старого индейца - осень. Червонное золото листьев дрожит в ожиданьи зимы. Кто ты, человек у костра? Что окружает тебя? Кому поклоняешься ты на крутых берегах Священного озера Серебряного Бобра?

Легкие лодки тумана плывут над землей. Горький запах неведомых трав. Сколько раз я пытался узнать, кто ты такой, Старый индеец на зачарованных берегах? Время узнать, Где бог, где порог. У каждого времени есть свой пророк.

Время несбывшихся снов возвращает любовь. На берегах Великих Озер тишина. Где ты, старый индеец, охранявший богов? Где легкие лодки тумана уносят в невидимый край? Чуть серебрится вода между стволов. Озеро спит, и не видно бобров. У каждого времени есть свой порог. У каждого времени - свой бог.

{июнь 1991} (c) А.Пупкин 1991

Старый плащ

(Анонимный бард)

Плащ мой бурый, плащ, мой друг, Долго жили мы сам-друг, Но пришла пора, хоть плачь, Мне с тобой проститься, плащ.

Ты потерся, ты залатан, Ты засален и захватан, Ведь с тобой за много лет Обошли мы белый свет.

И теперь ты стар, пропащий, Ты как нищеброд ледащий. Ныне я, тебя надев, Должен прятаться от дев.

Ты остался не у дел. Верх истлел и низ истлел; Ах, и королевство тоже Так с тобою в этом схоже!

А, протертый до основы, Был и ты когда-то новым. Жаль тебя! А впрочем, сам Плачу я по волосам.

Ты же был мне верным другом, Ты ходил по всем округам. Всюду пьющ, везде гулящ, Славься, славься, старый плащ!

{осень 1992, музыка при участии А.Пупкина} Music (c) Р*ождество 1992

Я из Коннахта

(П.О'Коллум)

Ох, боюсь, на моих поминках Будет людно - не продохнуть! Только как это все устроят? Вот на что я б хотел взглянуть.

Весь толковый народ в округе

У меня походил в друзьях.

Я всегда был в весельях первым

И во всяких других делах.

Кто когда-то, пускай хоть мельком, Хоть чуть-чуть был со мной знаком, Подтвердит, что в делах и в песнях Был я признанным вожаком.

Так пускай же дружище Мангус,

Коль сумеет, присмотрит, чтоб

Вышел ладным и не корявым,

Чтоб на совесть был сделан гроб.

На поминках пойдут рассказы, Стариковская болтовня, Да и парни, должно быть, тоже Добрым словом помянут меня.

А девчонки, склонив головки

И взгрустнув об утрате такой,

Будут тихо стоять в сторонке

И молиться за упокой.

Ну, а после три девы в черном

К нам в долину сойдут с горы,

Чтоб оплакать меня по чину

До прихода ночной поры.

{зима 1995} Music (c) Stepan M. Pechkin 1996

Пора Спать

(Д.Комаров)

Часы давно пробили двенадцать C D За окном горит фонарь C D Пора спать Am Em

Я не сплю до трех часов ночи Я мучаю "Митьку"(*), хотя Пора спать

Гонят к черту с места учебы Хотят посадить Сестренка ушла к другому И не на что пить Пора спать

Кому-то жизнь карамелька Кому один яд Все ищут любовь по деньгам И даже на Марсе блат Пора спать

И дай нам бог остаться такими Как наши стихи И пусть подохнут со скуки Все наши враги Пора спать.

(*) - Так звалась Митина гитара "Кремона".

{aut.1988} (c) Митя Комаров 1988

Про Природу

(Б.О'Пилкин)

Над помойкой пролетает за вороной ворона, А в парадной мужичок читает Жоржа Сименона. Я на улице стою, мне на мороз наплевати. Мои ботинки на меху, а куртка на вате. Я бы мог вам рассказать, что со мной вчера было. Но не могу нарисовать я ни слона, ни кобылу. Да и, впрочем, рисовать мне не придется. Через пять минут сюда любовь моя вернется. О! И начнется...

Лучше я вам расскажу, что такое природа И отчего мы все зависим так от времени года. Или просто пропою песню колыбельную. Вас к себе расположу краскою пастельною. Ветер с севера дует холодный и колкий. И под снегом стоят эвкалипты и елки. Уж давно на югах перелетные птицы. Медвежонок в берлогу отсыпаться ложится. О! Не спится...

{октябрь 1991} (c) А.Бейдер 1991

Шуньята

(Я.Сикстулис)

Вот он Он придумал меня Вот я Я придумал тебя Придуманный мир От этих фантазий Я скоро сойду с ума Сойду с ума

А мы Все просим у неба дождя В полях Мы все ищем стальные ветра Hо, милая, Будь осторожна Вокруг нас одна пустота Шуньята

Садришам чештате свасьях

Пракритер гьянаван апи Пракритим янти бхутани

Hиграхах ким каришьяти

Вот так Живем мы день ото дня Hаш дух Hе вытравит даже война Укрывшись Каждый своим капюшоном Мы уходим в свое никуда В конце ноября

(c) Ян Сикстулис 1988

Сон, которого не было

(Д.Комаров)

Волны бьются о борт Ветер бьется в лицо Я плыву на луне И мне на все наплевать Камыши по бокам Дико плещется рыба Чайки круто кричат Я уже это видел

Сон, которого не было

Сотни рук летят вверх Можно услышать крики ура Кто-то довольный поет А ты еще просишь вина Я тебе брат А ты мне сестра И что еще нужно нам Разве что только вина

Hе стоит считать тигров по шкурам Hе стоит считать людей по головам Hе стоит думать что ты мудрее чем я Потому что все это сон Потому что этого нет Потому что ты просто спишь Проснись же ты наконец

(c) Митя Комаров 1988

Городничий

("Упала звездочка")

Автор мне лично неизвестен; мы узнали эту

песенку от Роста и сделали свою

аранжировку, так как его нас не

устраивала.

12-30-96

Упала звездочка ночная Am Hа беззащитный сельсовет Am Я мимо ехал на трамвае Am F Hо это личный мой секрет E A

Hаш участковый городничий Был не таким каким он был И для вечерних променажей Использовал мотоцикыл.

Моя профессия простая Я часто слоников пасу И механическим баяном Я продуваю им в носу

Вставай проклятьем заклейменный Весь мир голодных и рабов Кипит наш разум возмущенный Иль закипеть почти готов

Весь мир насильно мы разрушим До основанья а затем Мы наш мы новый мир построим Кто был ничем тот стал совсем

{1989} Music (c) Р*ождество 1989

С.М.Печкин

Кавдаллор, крысиный король.

Трагедия

"... Вкушая, вкусих мало меду, и се ..."

Рукописи, обретенныя при производстве земляных работ

близ станции Удельной

От СоставитЬля серiи "Неведомые Памятнiки Лiтературы":

Манускрiпты сiи представляютъ собой въ орiгинале обрывочные листы пергамЬнта либо плотной бумаги, на коихъ почЬрками крайне неразборчивыми записаны данные тЬксты въ виде отрывковъ безъ началъ и концовъ. По прошЬствiи врЬмени и по многократномъ вниматЬльнейшемъ прочтенiи и тщатЬльнейшемъ изученiи кажущаяся безсвязность ихъ постЬпенно пропадаетъ, и оные отрывки престраннымъ образомъ складываются въ нЬкое повЬствованiе, не лишенное ни сюжета, ни фабулы, ниже прочихъ онаго аксессуаровъ. Следуютъ лишь помнить о необходимости восприятiя сего произвЬденiя не только посредствомъ лiнейнаго логическаго метода.

СПб, 1908 г.

Манускрипт I (Первый).

"... Пока ты спал, доверясь ночи, Хоть с неба торч все дни валился, я дело завершил свое! но люди были спасены. Узри ж теперь свою ничтожность, Не разводил Кавдаллор руки, своих потуг тщету и ложность!" его не одолели глюки. И рассмеялся чародей. Тогда в отчаянии враг И ужас обуял людей. нажал решающий рычаг. И застонали в чащах выби, И макароны повалили и, где стоял цветущий сад, на разоренные поля; там все плоды и листья выбил сперва шел пар; потом остыли; больших колес тяжелый град. и ужаснулась вся земля. И мохноногие легужки И ждали уж чего похуже детей пугали на опушке. но тут как раз замерзли лужи, Густою обдолбень-травой сковал мороз потоков бег, все заросло, и с головой и выпал долгожданный снег. она и взрослого скрывала, И раз на утренню Аврору, и буйным цветом зацвела, свой свет ниспровергавшу в тьму, хоть осень уж давно настала. виденье было Кавдаллору, Не унимались силы зла. и молвило оно ему: Штакеты с неба полетели - "Спадает сила чародеев, уже и свиньи их не ели - лишь только выпадает снег, и жапы вышли из болот. и, этим знанием владея, И возопил горе народ: их побеждает человек. "Доколе будем мы кошмаров Тобой горды по праву люди! через правителя терпеть?! Достоин ты того, что будет Своих во имя идеалов водружена твоя нога он всех нас хочет помереть! на грудь коварного врага! Уйдем из проклятых пределов!" И боле никакого горя Тогда велел Кавдаллор смело твоя страна не будет знать. подсыпать в пиво циклодол, Ты станешь царствовать в покое и этим спас родимый дол. и Тырлы-Мырлы прославлять. И в погребах народ закрылся, Так делай же то, что скажу я..." и ждал зимы, и видел сны.

Манускрипт II (Второй).

... Он был придворным психоделом Он был знаток чудных наук Практиковал он столь умело Что вхож был в духов узкий круг И там в астральных чуждых сферах Где ауры блистают льдом Он разъезжал на Лусиферах Но речь ведется не о том Он был магистр-штакетолог И бакалавр-приходовед Был путь его к вершине долог Но это лишь его секрет Из снега он ковал сапфиры Гнал драп из белого песка И даже доктор Тимми Лири Бывал не раз в его тисках Он скоро завладел умами Всего имперского двора Он кривокольными путями В Нирванне добывал уран Вороны жабы и стрекозы Повиновалися ему Средь бела дня гремели грозы И погружался мир во тьму Когда он поднимался в башню И трепетала вся земля Стонали лес луга и пашни Заполоняла конопля От гордых пиков Гималайских До Калифорнии степей Слагались матерями сказки Чтоб озорных пугать детей Он поглядит во тьму сурово "Эщмур Хэюфф!" - промолвит он Наутро глянешь - и готово Рыбак остался без улова Нет президента удалого И грипп у каждого второго И в Питере закрыт Сайгон И лишь Кавдаллор наш надеясь На свой оплот и мужество Чихать хотел на чародея И чары грозные его Тот лютой злобою бесился К любому верному идей И весь народ его грозился Стереть навек с лица людей Но как веревочке не виться...

Манускрипт III (Третий).

... Не за предЬлы Добра и Зла, ибо это

две стороны одной неразмЬнной монЬты;

но за предЬл Лжи и Истины, ибо

это две вещи совсЬмъ инаго пошиба.

Зло иль Добро - зависитъ от точки воззрЬнья;

Зло превратится въ Добро при иномъ рассмотрЬньи;

каждый злодЬй имЬет в себе оправданье,

И добродЬтель любую всегда безъ труда осуждаютъ.

Скажемъ, ты прайсъ потерялъ: для тебя это - Зло.

Тотъ-же кто прайсъ твой найдетъ, решитъ: повезло.

Сумма-же прайса, что въ ваших карманахъ хранилась,

ни на копЬйку при этомъ не измЬнилась.

В перестановкахъ подобныхъ нулю проiзводные равны.

Се - Quod Erat Demonstrandum, что мне представляется главнымъ.

Ложь-же напротивъ суть множество Истинъ, порядкомъ мельчайшiхъ.

Истиной Ложь обращается некуда чаще.

Истине-жъ тоже легко обернуться Ложью.

Въ сущности, Истина с Ложью одно суть и то же.

Все разногласья, что видятся намъ между ними,

Мы устранимъ если вверхъ на ступень точку зренья поднимемъ;

Ведь даже цiфры, разлiчныя с перваго взгляда,

Слиться стремятся при увеличеньи разряда.

Зло и Добро - разделены точкой зрЬнья.

Истина-жъ с Ложью едины во всЬхъ измЬреньяхъ.

Тотъ-же, кто правило мудрое это постигнетъ,

Больше значительно в жизни своей ...

Манускрипт IV (Четвертый).

От СоставiтЬля: Языкъ сего манускрiпта на данный моментъ неизвЬстенъ, посему транскрипцiя онаго на русскiй языкъ весьма приблизительна. Согласно послЬднихъ изслЬдованiй, некоторое представленiе о звучании текста можно получить, читая его с немецкимъ, арабскимъ или же кавказскимъ акцентомъ.

Как забугром нипарна вдарем Так неффик делят, здрапом гнило, Потомда садна пирежарем Так брукки их дискретным шило То глюкком тихи йест ада То он не Крейсер Де медрол Ушолл рингайт маей балда, То он Про зектором уколл!

Как их-них поллотентсам странным Свивайт кранты универмагм Но свитерамда оббезъяйным Та стара нау ходьит шагм Он тишь, катор их-Ницшево Но вотже выже вылли мне Свиститт, их-то-их нетт йево, Цшто быне былли бывос не...

Манускрипт V (Пятый).

"... О, как страстно мы мечтали

И стремились туда! Как безумно мы летали

В безымянную даль! Мы искали жизни вечной

Среди смерти и тьмы, А за поиск тот извечно

Душу жертвуем мы. Потому, что мы другие,

Мы различны с тобой: Наша экзоностальгия

Стала нашей судьбой; Увела нас в море странствий

От друзей и врагов, По неведомым пространствам

До чужих берегов, Чтобы там, где все герои,

Недоступные вам, Мы могли себе построить

Свой последний вигвам. Мы познали превращенья

Сотен тысяч чудес, Трав волшебных обращенья

И цветенье небес; В жажде света и свободы

Вышли мы за порог, И тогда Закон Природы

Стал суров и жесток, И просыпал беды Боже

Из бесчисленных торб: "Кто познанье приумножит,

Приумножит и скорбь!" Но пускай мы гибнем рано,

Чуть завидевши свет, С этой стороны экрана

Нам спокойствия нет. Пусть грядущее помянет

Лишь презреньем и злом Я живу, чтобы за грани

Подглядеть хоть глазком... Но к чему все эти выси

И словес витийство? Мой король, ведь ты лишь крыса,

И не больше того! Но с тобой Закон извечный

Выступает, храня, И поэтому, конечно,

Ты сильнее меня. Пусть и нет в тебе отваги

Ты дрожишь - не беда. Крысами побьются Маги

Повсеместно всегда. Но не сдамся я без боя,

Пусть проигран мой бой: Ты узнаешь, что такое

Биться крысе со мной! И на больше ста процентов

Знаю я наперед: Скоро новый Трансцедентор

Мое место займет. Будет новый Маг, я знаю,

И молитва моя Чтобы он узнал за краем

Чуть побольше, чем я... Но тебе ведь...

Манускрипт VI (Предпоследний).

...I've cried my cry, I've weep'd my weep. I've tried to hide it, tried to keep That still enchancted world of mine Which you durst not to determine. It had been born as gift to you, If only you'd let me get through... But you had gone yet, you had flew! And part of it you took with you. Should it have been its greatest part? 'Twas nothing else but my poor heart! And since that nought in me preserves Except my eerie fev'ring nerves. Why did not you let me get near? Maybe you read intentions queer Inside me? But there was no black, 'Twas caused more likely of a lack Of life, of living in my mind... But now my mind is left behind. And thus - no 'is', but desp'rate 'was'. Oh, how I wish I could explose And all my flesh, my blood and brain Could fall on you like fertile rain, My purple goddess, and you'd saw The sad insideness that I bore Within according to my fate To bear but not to tolerate. Oh, madness rest between her breasts! I'd give you better place to rest! It's in my brain - they're ready now To melt the skull with fretful glow. Come, I don't care, it's never mind Since everything have left behind. I'm merely now a living dead. If even I am not as mad As it's enough for you to dwell I'm going madder now so well With every moment of delay Of the long-waited funeral day. The God of Love! The God of Dark! The God of Blood! The God of Fuck! The God of red hot tight wet Womb! Forgive me in my shallow tomb! Thou art almighty power alone! The sin of shameful shyness shown Thou canst forgive if only wish; Restore me as thy sacriliege! Consume me with thy holy ring! But thou'st accursed my filthy sting; Thou made me thy condemned foe, That is the cause of hopeless woe. And nothing in the swarming worlds Now can suspend the death that swirles High in the sky like leaden cloud; Here comes an hour; he's laughing 'loud... I'm sick of dying and that disease, I know, can get no mean to ease, No remedy...

Манускрипт VII (Последний).

... Я пришел к тебе с приветом рассказать, что солнце встало, что оно горячим светом по листам затрепетало, не минуя также стебли и цветы, и частью корни травянистого растенья, чья измолотая масса, просушенная на солнце, поутру затрепетавшем, крайне ценится в народе той страны, отсель далекой, где столицей избран город, в коем, может быть, затем, что место под постройку взято средь болот, где, как известно, нечисть правит и лютует, и людское проживанье, мягко скажем, небезвредно а возможно, от того, что в тех строеньях, из которых выстроен чудной тот город, есть какое-то такое неосознанное нечто, но в столице этой каждый год, когда приходит осень, льется тайная отрава из астрального пространства, что раскинулось в астрале точно над столицей этой; и, впитав отраву эту, незаметно и невольно, исподволь и постепенно поколенье в поколенье населенье изменилось той загадочной столицы, и пошли чудные дети у родителей обычных: все с огромными глазами малосвойственных оттенков; руки тонкие и пальцы; бледнолицы, и особо волосы растут без меры, как везде, так и на теле; и меняются повадки, и обычаи и нравы, и одежда, и предметы непонятного их быта отличаются так резко от того, что характерно в том краю, где солнце светит в небесах лишь четверть года, и из всех его сезонов два всего лишь различимы долгая зима и осень (а в последние столетья метеорологами их стала замечаться склонность превращенья зим бесснежных, безморозных, оттепельных, в просто заморозок длинный, что по осени обычны), и поэтому там сыро круглый год, и так тоскливо, что порою склонны люди, изменив людским законам жить раздельно, сам-едино, или индивидуально, как сказал бы муж ученый, собираться вместе в стаи, дабы обогреть друг друга в них своим теплом дыханья, если образно представить, как поэту подобает; только холод их - душевный, не телесного он свойства, на таком горит морозе огнь творческий лишь ярче и у них вот он пылает ярости такой пожаром, что талантливых немало происходит из...

Комментарий Издателя.

Итак, уважаемый читатель, Вы только что прошли новое, четвертое издание старинной трагедии. Наверное, прочтение ее вызвало у Вас немало вопросов. Безусловно, не все из них доныне имеют ответы. Более того, по сложившейся традиции, на многие из этих вопросов отвечать попросту не принято. Мы ознакомим Вас здесь только с результатами некоторых последних исследований трагедии, в порядке, так сказать, факультативном. Это означает, что точки хрения на проблемы, поднимаемые этими исследованиями, изложенные здесь, никоим образом не являются истиной в последней инстанции, и каждый читатель и исследователь волен сам строить свои предположения, концепции и догадки, и делиться с ними со всеми кавдаллористами абсолютно на равных. Кавдаллористика - наука, не отделяющая корифеев от профанов, но напротив, объединяющая все умы человечества в едином мощном и неудержимом порыве.

Ваши мнения, догадки, сомнения и открытия мы просим присылать во Всемирный Центр Кавдаллористики им Дж.Джойса по адресу 198215, Россия, Санкт-Петербург, ул Водолаза Кузьмича д. 30 кв. 20; телефон (8)(812)254-6356, FidoNet 2:5030/156.1 'Merry Christmas'.

Итак, по прошествии времени и проведении кропотливой приходоведческой и глюкологической работы, наука с большей или меньшей долей уверенности может заявить, что в общих чертах один из возможных вариантов сюжета трагедии может представляться определенной группе исследователей следующим образом. Трагедия освещает конфликт между загадочным Кавдаллором Крысиным Королем и еще более загадочной фигурой могущественного волшебника, имя которого, равно как и многое другое, установить не удается. Из-за чего именно вспыхнул этот конфликт, также неизвестно.

Но прежде, чем излагать версии, следовало бы, видимо, указать, что согласно последним данным, не все манускрипты принадлежат перу одного автора или хотя бы группы авторов, стоящих на сходных позициях. Предполагается, что МV и МIII написаны явно не крысами. Загадка МIII еще ждет своего Шамольона, а по поводу МV наиболее смелые предположения, которые, предупредим сразу, мы склонны считать излишне опрометчивыми, гласят, что написан он собственноручно самим Магом. Безусловно, однако, лишь то, что ряд положений в тексте, равно как и некоторые стилистические и лексо-морфо-синтаксические особенности его указывают на то, что автор его не только не разделяет большинства взглядов крыс, но также и стоит на совершенно ином социо-культурном уровне. Самым прямым и очевидным указанием на это обстоятельство служит то, что ставило довольно долгое время многих исследователей в тупик - то, что во всех манускриптах в качестве действующих лиц фигурируют люди, а крысами народ Кавдаллора - как и он сам -называется только в пресловутом MV, да еще в названии трагедии. Объясняется это, по-видимому, тем, что так неизвестным переводчиком, видимо, давшим произведению и соответствующее название, было переведено самоназвание крыс.

Если придерживаться этой идеи, то мы имеем две точки зрения на зарождение конфликта, на его причину, точки зрения, изрядно вроде бы противоречащих друг другу, но в то же время и согласующихся друг с другом. Первая (MI) указывает, что чародей за что-то обиделся на Кавдаллора, разгневался и обрушил на него всю свою грозную мощь, описание которой и поныне поражает воображение. Маг, согласно ей, поступил по праву сильнейшего и, естественно, поступок его осуждается всеми фибрами души неизвестного автора. MII еще более распространен на эту тему (он, по некоторым, ничем пока не подтвержденным гипотезам, является отрывком какого-то материала пропагандистского плана либо времен конфликта, либо более позднего времени). В нем говорится, что душа мага вообще была черна, как ночь, что он не признавал никакой морали и добропорядочности, и крысы не угодили ему именно своей приверженностью моральным нормам, верноподданностью, правоверностью и именно добропорядочностью.

Вторую точку зрения излагает MV, являющйся, по видимому, частью апологии мага то ли перед крысами, то ли, что гораздо более вероятно, перед историей вообще, перед некоей высшей инстанцией истины. В нем он предстает перед нами как человек возвышенного нрава, героически-мечтательного характера, как философ, ученый, бесстрашный искатель и испытатель. Самым ярким местом манускрипта, да и всей, наверно, трагедии, является то место, где он говорит о том, что крысы, творчески пассивные, не мечтающие и не совершающие подвигов во имя познания, имеют больше шансов на выживание, и, следовательно, более предпочтительны для природы, чем он. Он ли начал борьбу с крысами или же наоборот, на это указаний здесь мы не находим. Для истинного приходоведа его субъективное восприятие является высшим объективным свидетельством, отражением реальности и авторитетом. Каждый, повторим, волен строить свои предположения и выбирать сам.

Соответственно, также каждый сам волен экстраполировать и восстанавливать ход конфликта. Точнее, ответный удар Крысиного Короля, ибо действия его противника достаточно подробно, хотя и в форме, не лишенной изрядных гипербол, описаны в MI. Опять же, был ли это первый его ответный удар или же нет, нам неизвестно. MI частично говорит о том, что как бы свыше Кавдаллору пришло какое-то гениальное решение его проблемы. Что это было за решение, наука на данном этапе также сказать не может. Существует лишь одно исследование, в котором автор, молодой, но уже маститый кавдаллорист, сообщает, что однажды путем настойчивых галлюцинаций особой мощности ему удалось выделить из текста MIV образ некоего существа женского пола по имени Анаконда Суперфак, которое, по-видимому, и сыграло главную роль в замысле Кавдаллора и роковую - в судьбе мага. Указание на это существо таится и в недостающем отрывке MI, и над восстановлением его сейчас и трудится талантливый молодой ученый.

Тоже не так уж давно было установлено, что MVI, написанный на староанглийском языке с некоторыми незначительными специфическими флюктуациями и легко поддающийся расшифровке любому, с этим языком знакомому, является частью жалобы мага на то плачевное состояние, в котором он оказался в результате реализации коварного - или гениального - плана Кавдаллора, внушенного ему высшими силами.

И наконец, MVII, вызывающий также немало споров и разногласий в кавдаллористической среде. По нашему частному, в высшей степени никому не навязываемому мнению, между прочим, весьма далекому от общепринятых теорий, это либо славословие Кавдаллора, написанное каким-нибудь придворным поэтом-"крысой", либо просто описание его победы или ее последствий. Вместе с тем, что маг как бы побежден, много в тексте указывает на то, что дела его явно не пропали даром, и какие-то семена, посеянные им, дали в сознании "крыс" еще робкие, но уже вполне весомые всходы. Это сближает трагедию предмет нашего исследования - с великолепной интерпретацией великого сюжета всех времен и народов, солнечным мифом, мифом жизни, смерти и воскресения светила, вечного циклического перехода...

Степан Печкин

Стихи разных лет, хорошие и разные

Бродячей кошке на остановке

Подойди сюда, сядь, будь со мною, сестра Будь со мною, пока я жду свой автобус Здесь нет ветра, и ты можешь хотя бы ждать, пока я уеду

Что я хочу сказать тебе, глядя в твои глаза Веришь ли ты еще, Что за этой холодной весной будет теплое лето И твой милый найдет тебя, и поймет, зачем он искал Как понял я, еще так недавно ничей и немилый И ты еще вспомнишь, насколько твоя жизнь лучше моей В эти холодные дни и морозные ночи В эту шальную, дурную, но все же весну

Все, мне надо ехать, прощай, но не навсегда, сестра Вспомнишь меня тогда, когда станет тепло И тогда, когда новый холод станет ясен, как неизбежность Этого я хочу:

Зимой не забыть о лете Летом не бояться зимы

{1988} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Яну (Сикстулису)

Выйду в ночи на балкон В руке огонек сигареты Звезды, свет фонарей, клики летучих мышей Знать, что где-то в ночи ты так же задумчиво куришь, Глядя туда, где мой дом.

{1988} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Астрономия

Ночь почти без туч Полон диск луны Холоден колюч Ветер носит сны Спать я не хочу В телескоп смотрю Чайник кипячу Косячок курю

Вот на башне бьет Полночь. Или час? А какая мне Разница сейчас?

Два часа небось. Или, может, три? Сколько в небе звезд Только посмотри!

Пятый час давно. Или все же три? Пусто и темно. Холодно внутри.

Колокола звук Шесть; а может, пять. У меня был друг Позабыл, как звать.

Шесть часов утра. Нет, наверно, семь. Спать давно пора. Грустно мне совсем.

Я сошел с ума Старый астроном Замела зима Мой холодный дом Пусто и легко Тихо и темно Звезды далеко Звездам все равно.

{20.01.93} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

O.K.

На балконе башни из розового кирпича Ждет меня моя любимая Ветер развевает ее волосы А я все не иду Вот уж и солнце садится Вот уж видны две звезды, ее и моя Пора появиться мне И появляюсь я

А на другом берегу Серого холодного моря людей В башне из серого кирпича Сидят мои друзья И говорят обо мне и о ней, и о нас Им хочется услышать мой голос Смотреть на луну, петь вместе со мной Есть мой хлеб Пить мой чай Мы зовем их к себе Вечер будeт теплым и Ночь будет долгой И время не кончится завтра

Зима - до самой весны Весна - до самого лета За летом настанет осень Нам всем будет лучше Все лучше и лучше Лишь лучше и лучше

Тогда и только тогда

И вот хорошо весьма

{ноябрь 1988} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Большая шаманская песня

Вот полетели вьюги-метели солнце уснуло в звездной постели доброму солнцу сладко ли спится? Весна ли грезится? Лето ли снится? Сладко ли спится солнцу-владыке в тучах пуховых В облаках мягких в небе высоком за горизонтом вьюги нам пели пели метели ветры нам выли поземки свистели солнце уснуло вас позабыло больше не выйдет лета не будет мы им не верим власть их не примем мы тебе верим мы тебя любим мы тебе песню поем

быстро несутся белые кони остры полозья крепкие сани по-на просторе белые земли мчатся под нами белое море в плену ледовом белые рыбы нас отправляли белые звери нас провожали белые птицы пусть нам укажут путь во владенья вольного ветра за белым морем за горизонтом в доме где ветер живет

белые ветры зиму несут нам желтые ветры теплое лето алые ветры осень и жатву ветер зеленый волшебные песни белые ветры вьюги и холод желтые ветры зной и безводье алые ветры дожди и болезни ветер зеленый вести о смерти будьте добры к нам сильные ветры мы ваши дети мы ваши братья мы вам приносим песни и жертвы белому ветру желтому ветру алому ветру и ветру зеленому песню поем вам милости просим у вас

быстро несутся белые кони остры полозья крепкие сани в водное царство лежит дорога влаги царицу ждем мы на праздник сильной царице нашей владычице громкая песня по-на просторе путь во владенья моря царицы рек и озер и облак ходячих снега и льда дождя и болота вод повелительницы мать наша море мать наша туча над всем ты властна что есть живого дай же нам снова добрую жатву в воле твоей и наше потомство пусть наши дети будут сильней нас в воле твоей болезни и моры пусть нас минуют они стороною в воле твоей радости чары не обойди нас чашей своею мать наша море мать наша туча тебе приносим песню и жертву будь к нам добра и дальше как прежде песню поем тебе славим тебя мы милости просим тебя

быстро несутся белые кони белой землей на зиму уснувшей ты нас услышишь камня владыка почвы хозяин огнеродитель спи себе сладко славны труды твои о великий дал ты всему живому рожденье властью твоей доселе мы живы мы благодарны мы тебя любим сон твой украсим нашею песней милости просим тебя

быстро несутся белые кони искры секут стальные копыта искры на небо к звездам уносятся вещие звезды вышние духи пращуры-предки нас не забудьте нас не оставьте мудростью вашей чарами вашими силой волшебной дайте нам силы против обмана против вражды и черного страха дайте нам чести мудрости дайте песен волшебных вы нам пропойте свет ваш пролейте благословенный в сумерки наши в наши пределы зло да исчезнет да воцарятся радость и счастье вашим и нашим трудом

{На Самайн 1993} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Beijing A Travel Guide

По какой-либо из бесконечных дорог, Безразлично, на запад или на восток, Мы идем и бредем без забот, без тревог;

Я какую-то книжку листаю,

Скажем, "Автодороги Китая". Пес же занят другим: он читает следы Чьих-то псов, чьих-то коз, тонко чувствует дым От листвы, что сжигают под небом седым

Садоводы, в копенки сметая.

Это древнее золото редко блестит, Даже в миг, когда солнце его осветит. Скоро травы пожухнут, листва облетит,

Поле снег завернет в горностаи

И, как Гордон сказал, уж не стает. Мы бредем октябрем, где береза и клен Над каналом колдуют. Я в бред углублен, И, увы, я опять безнадежно влюблен.

И, увы, не в тебя, золотая.

{3-4.10.96} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Что за нужда тебе знать?

Вспомнилось, что у этого

стихотворения была и музыка, такая

гитарная, такая переборная, такая в

ре-мажоре и до плюс пять... Не

исключено, что когда-нибудь я и ее

восстановлю.

Что за нужда тебе знать, кто именно ежечасно, ежеминутно делит наши души, разрезает на части - это ему, это мне, это тебе?

Что за нужда тебе знать, сколько ветвей у этой сирени, и на какой остаются самые грустные капли дождя?

Что за нужда тебе знать, как я зову тебя в сердце своем, какими словами обращаюсь к тебе, когда ты не слышишь?

Что за нужда тебе знать, почему именно это слово покинуло колыбель сердца и вышло, чтобы коснуться твоего, как стрекоза, присев в полете, касается струн, и они тихо-тихо звенят в ответ, а?

{1988} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Rain come down

Forgive this dirty town...

Dire Straits, услышал по радио,

когда посуду мыл, может, там и нет

таких слов вовсе...

Город поутру тихий и кроткий, Светлый и слабый, точно с похмелья. Будто забудешь, какою хваткой Вчера вцеплялись его подземелья! Страсть извивала трамвайные рельсы Башни качались, пьяны от силы; Каждая подворотня и лестница "Милый! Еще! Еще!" просила. Узкие улицы щупали, мяли; Шорохи, шепоты, стоны, касания; Стылое белое жидкое пламя Лиговский лил на площадь Восстания... Так что меня обмануть не получится, Не убедить, что все это снилось: Вновь с кем-то скоро что-то случится, Если уже сейчас не случилось. Может быть, я уже близок к порогу, Может, тобой жребий жертвы уж вынут; Город дождем вновь умоет руки, И снова затихнет, немой и невинный. Утром придет он, бледный и грязный, Скажет "Богиня!", в колени повалится, Ляжет, подобный мокрому зверю, Будет лизать и покусывать пальцы...

{26.02.91} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Вот дом, в котором лабают джем

А это - трава-коноплица, Которая в ксивнике чьем-то хранится В доме, в котором лабают джем

А это - неслабо крутая герлица, которая курит траву-коноплицу, Которая в ксивнике чьем-то хранится В доме, в котором лабают джем

А это - злой мент, Который пугает и ловит герлицу, которая курит траву-коноплицу, Которая в ксивнике чьем-то хранится В доме, в котором лабают джем

А это - нон-конформист без хвоста, Который простеб в своих песнях мента, Который пугает и ловит герлицу, которая курит траву-коноплицу, Которая в ксивнике чьем-то хранится В доме, в котором лабают джем

А это - битник олдовый, Который поклал на того, без хвоста, Который простеб в своих песнях мента, Который пугает и ловит герлицу, которая курит траву-коноплицу, Которая в ксивнике чьем-то хранится В доме, в котором лабают джем

А это - цивилка, врубная и клевая, Которая битника кормит олдового, Который поклал на нон-конформистА, Который простеб в своих песнях мента, Который пугает и ловит герлицу, которая курит траву-коноплицу, Которая в ксивнике чьем-то хранится В доме, в котором лабают джем

А это - ленивый и тощий хипан, который мажорку подписывал клевую, Но та уже битника кормит олдового, Который поклал на того, без хвоста, Который простеб в своих песнях мента, Который пугает и ловит герлицу, которая курит траву-коноплицу, Которая в ксивнике чьем-то хранится В доме, в котором лабают джем

А это - огромная наша страна, Родившая тощего хипана который мажорку подписывал клевую, Но та уже битника кормит олдового, Который поклал на того, без хвоста, Который простеб в своих песнях мента, Который пугает и ловит герлицу, которая курит траву-коноплицу, Которая в ксивнике чьем-то хранится В доме, в котором лабают джем

{1990} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Привет! Я тоже блудный сын Сайгона До нынешнего дня. Звезда Аделаида с небосклона Прострит и на меня. Точь-в-точь, как ты, потерянный и вздорный, В сетях судьбы, Стою, гляжу на мир в окошко Доры, Нахмуря лбы. И нас с тобой различными считаю Лишь той чертой, Что маленьким двойным предпочитаю Всю жизнь большой простой. Все меньше духа и все больше праха. В умах разврат. Но начал снова появляться сахар. Ты рад? Я рад. Молчим, как будто перед нами вечность, И в следующий раз Мы скажем все в такой же странный вечер, А помолчим сейчас.

[Ведь мы уже матерые буддисты, Общаемся, не прибегая к веслам...

и что-то еще такое...]

{09-10(?).93} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Hадпись на бусах из гематита О.Ш.

Дpагоценная игpа

моего вообpаженья! Ты и птица, и коpабль,

Ты и моpе, и движенье По остуженным волнам

К полюсам недостижимым, Где веpнется что-то к нам,

Этим чем-то одеpжимым.

Иней пpевpатил пустыpь

В цаpство магии кpисталла: Ветви, тpавы и кусты;

под луною заблистало Синим светом волшебства

Все, обыденное пpежде, Словно я нашел слова,

Выводящие к надежде,

И к Свеpкающей земле,

Беззаветные геpои, Мы летим на коpабле,

Что из нас самих постpоен, И от звезд нисходит нам

Озаpение сpедь мpака, И мелькает по волнам

Hаша pыжая собака.

{30.12.95} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Свеча мечты, прощай

Наши устои стремны, но неколебимы Наши желанья скромны, но невыполнимы Наши враги бесплотны, но непобедимы Наши терзанья бесплодны, но необходимы

{26.05.91} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

(Опыт придаточных предложений)

Не болит голова у дятла, Сидящего на березе В унылый осенний вечер Где-то под Таганрогом, Возле железной дороги, Несущей нескорый поезд Длиной в тридцать два вагона, Груженный углем и серой.

Я - натуралист-самоучка

С двустволкою деревянной

Хожу день и ночь по лесу

И делаю наблюденья.

На луне имеются пятна В форме лика гражданки Зуич, Что работает бабой-ягою В Нарьян-Марском Доме Культуры; А китайцы на ней видят зайца; А нанайцы луну считают Одной многотонной массой Плавленого сыра "Дружба".

А я - астроном-любитель

Луна мне давит на башню

Сижу я всю ночь без света

И делаю наблюденья

Я - естествоиспытатель

Секретов родной природы

И истин высоких ради

Я делаю наблюденья

{осень 1992} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Электрические братья как под бременем проклятья прячутся от солнца в стены тайных метрополитенов по подземным переходам от восхода до захода шлют безднрзб машины на поля магнитных линий не рискуй вставать к ним рядом если ты с другим зарядом

Убегай пока ты жив

Убегай пока ты можешь

праздник ты не приумножишь

потому что метод лжив

Времени вертится ворот и весна приходит в город как болезнь, как отрава наказание и право Жертвы Синего Дракона мечутся по перегонам от сжигающего счастья сопричастности причастья

{1990} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Future in the Past

Hаша старость не за горами. Собирая в целое части, Мы тайком покидаем школу. Горделивый набор причастий Станет очередью глаголов. Hе чадит уже наше пламя.

Подрастают чужие дети. Заменяются инструменты. Все солиднее разговоры. Медитируют экс-студенты В учреждениях и конторах, Видя будущее при свете.

Только мне выпадает ныне Из времен настоящих выпасть И в другое время отчалить, И кудрей ваших накось-выкусь Буду помнить я без печали, Hе взирая на плешь в уныньи.

И все наши златые кущи, И мечтаний буйство святое, Hаших планов строй сумасшедший Для меня за чертою тою Более не станут прошедшим, А навек пребудут в грядущем.

Вашим прошлым покрою крышу, Вашим будущим из прошедших Распишу потолки и стены Дома наших времен нецветших; И они пребудут нетленны Их напевы я вечно слышу.

{июль 1996} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Graviditas

Мы все беременны собою. И все готовим с малых лет Кто одеяло голубое, Кто ярко-розовый пинет.

Рекой текут навстречу люди, И многие несут, смотри, Себя, как молоко в сосуде, Подсвеченное изнутри.

Мы все беременны по жизни, И всех нас следует беречь: Прощать нам то, что мы капризны, Хранить от неприятных встреч.

Мы строго отбираем виды, Чтоб от изяществ и красот Лишь благотворные флюиды Влияли на растущий плод.

И я плету себя, как Парки, Свой генетический набор: Заснеженную башню в парке И охру Иудейских гор,

Людей дела и разговоры; И ты, мой друг - ты тоже нить, И ты вплетен в мои узоры, И без тебя мне мной не быть.

Мы все беременны собою. Все на сносях себя самих. Что там родится? Звук гобоя? Кристалл, растенье или стих?

Вот я - нелепый, неуклюжий, Но ты на это не смотри: Ведь ты уж знаешь, что снаружи Я подчинен тому, внутри.

Что есть во мне? Ах, друг примерный, Об этом я тогда скажу, Когда пробьет мой срок, и, верно, Когда я сам себя рожу.

{28.01.96} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Эпиграф к квартирному концерту у Кэти Тренд 30.08.96

Оттого ли, что лето скончалось, И тайком уж желтеют леса; Оттого ли, что юность умчалась, Припадая на три колеса

Я сегодня печален безмерно, Беспричинно, по воле небес. И, немного манерно, наверно, Сообщаю об этом тебе.

Это все ненадолго, не прочно, Ведь кончаются даже дожди; Так что, если не так тебе срочно, Ты сегодняшний день пережди.

Месяц август в последней неделе Для меня так тяжел с детских лет: Ты уже обречен на метели, И возврата к июньскому - нет.

Где мое невеселое детство?! Где беспутная юность моя?! Не прикинуться, не отвертеться: Там - ноябрь, и смерть бытия.

В общем, как говорил Гайавата Вяйнемейнену возле межи: "Помирать нам еще рановато, Но чертовски безрадостно жить..."

Доставай-ка ты лучше стаканы, Будем лыко друг с друга вязать. Жизнь умело нам ставит капканы. Мы умеем из них вылезать.

{30.08.96} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Эпиграф к концерту "Интеллектуальный Дракон" 27.04.96

Если людоедство с самоедством, Да еще в эпоху Водолея, Да еще под самым Тpетьим Римом, Да еще с художественным свистом, Да с зеленым дьяволом в каpмане, Да в шинелях чьих-то не по pосту, С Кодексом стpоителя забоpа, С конкуpсом pабот по Одеpжанью, Да еще с pепpинтами Махатмы В толстом-толстом слое толуола, Да еще в сpеде субконтpкультуpы, Да еще с восточным многобоpством, Да с эльфийской песней заунывной, Да с pаспpофальшивевшим баяном, Со стpельбою в самом вольном стиле, Да еще под безмазовый тpаффик, Под свиpепый фон из аппаpата, Да еще с доставкой пpямо на дом, Да еще за собственные деньги Тут уж, извините, я пасую. Я худею. Дико изменяюсь. Hачинаю кpупно сомневаться В том, что я на пpавильной доpоге.

Я тогда сооpужаю лодку Из того, что будет под pукою, Зашиваю в наволочки память, Из священных книг и стаpых пpостынь Поднимаю свой не алый паpус И с вечеpним искpистым пpиливом Покидаю сушу сумасшествий.

Если соль земли теpяет кpепость, Соль воды моpской веpнет ей силу. Hочью в моpе я увижу Бога, Тет-а-тет, без менеджеpов фиpмы, И ему в пpиватной обстановке Я задам свои два-тpи вопpоса.

А потом я пpиплыву обpатно. Пpивезу замоpские гостинцы: Hовые таблетки пpотив каpмы, Витамины от зимы и скуки И от головы чего покpепче; Пpивезу услады умозpенья: Двадцать пять томов Ямбаpских Хpоник, Толкиена новые твоpенья, Разумеется, в оpигинале Может, и с автогpафом удастся Пpивезу всем импоpтные стpуны, Баpбаpис, опять же, с анашою И Винды 5.0 для Пополама. Пpивезу диковинных событий, Сообщу чудесных откpовений И отдам тому, кто выйдет встpетить.

Я веpнусь. Hо не веpнусь обpатно.

{25.04.96} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Исход

Отцы и деды Пращуры-предки Тьма веков на нашем пути За нами ночь Ночь ночей Исход Реки во тьме кровью текли К последнему морю К последнему морю Время пришло Сроки истории вышли Племена стронулись с мест В ночи стонала земля

Исход Никто не вспомнит, Откуда мы здесь За нами ночь Сорок тысяч ночей пути Колодцы в песках Раскрывались к звездам Ветер занес Пустыней следы Шли В исход

{1990} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Случай в трамвае, рассказанный Арсеном Израиловым в метро

Ехал трамвай по проспекту. Дело зимою было. А может, и не было дела, А просто зима стояла.

Ехал в трамвае китаец; А может, и не китаец, Только не видел я негров С такими глазами косыми. [На этом месте машинист сказал: "Повторите!"] С такими глазами косыми.

Китайцу был Питер в новинку Совсем незнакомый город. Ведь Питер - город советский, А не китайский вовсе.

И он не знал, куда едет Трамвай тридцать третий номер, А может, и знал, но просто Не был в этом уверен.

И он спросил у сограждан, Попутчиков по трамваю: "Сограждане! Человеки! Куда я в трамвае еду?"

Никто ему не ответил: Быть может, все просто спали, А может, от удивленья, Что поняли по-китайски.

И только мужик ответил, Простой забулдыга местный; Ну, может, не забулдыга, Но пролетарского вида:

"Трамвай этот едет влево, Потом назад и направо, Потом вперед и обратно; Ну, в общем, на северо-запад.

Да плюнь ты совсем, китаец! Зачем тебе ехать в трамвае, К тому же, когда не знаешь, Куда ты на нем приедешь?

Пойдем лучше мы на фанзу, В мои родные пенаты, Закусим, выпьем, покурим И телевизор посмотрим.

Потом ты в Китай вернешься, И всем в Китае расскажешь О русском гостеприимстве А то там у вас не верят.

А то там у вас про русских Бессовестно врут все время, Что мы-де гостей не любим И в гости к себе не водим.

Вот тут ты им и расскажешь, Как в гости ко мне заехал. А может, и не расскажешь Кто там тебя проверит?"

Но тут вдруг мужик запнулся: "Ты извини, китаец, Но мы ко мне не поедем: Финном я стал недавно."

{05.03.93} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Кого ты здесь пеpехитpишь? Кого обманешь? Где упадешь, там и лежишь, И впpедь не встанешь. И дождь всю ночь, и ты один В большой постели. И тьма ввеpху и впеpеди, И холод в теле. А та, что любит - не твоя, А той, что любишь, Ты сам чужой, и бытия Уж не пpигубишь. И Бог глядит из пустоты Суpовым глазом, И напpягаешь тщетно ты Унылый pазум. Кого ты здесь пеpехитpишь? Кого обманешь? Где упадешь, там и лежишь, И впpедь не встанешь.

{май-июнь 1996} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Колыбельная #4

А ведь была и музыка на эту вещь;

только какая-то уж очень

неформализуемая, что-то такое

маловообразимое игралось на

органе... Ладно, проще считать, что

не было.

09-26-96

Превращусь я в птицу белую Превращусь я в черную рыбу Подниму тебя над звездами неба Опущу тебя под озера волны я

В тихий сон тебя укрою под волнами я

Тихим сном над звездами неба спать будешь ты Если ветер станет звезды тревожить В горы лунные в ущелья заманю его Если волны ветер дразнить станет Льдом хрустальным твое озеро укрою я

И по льду холодный снег пусть гонит ветер

И в пещере лунной пусть поет свою песню

Обернусь я зверем мохнатым Унесу тебя к себе в свою чащу Превращу тебя в ель молодую На холме у озера поставлю

Будет озеро тебя отражать в воде своей

Будут звезды свет свой лить в твои косы

Буду я смотреть на тебя летней ночью

Буду петь тебе свою песню

{1990?} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Не то, чтобы я питал пристрастие к

японской поэзии или хоть что-нибудь в ней

понимал; но именно так все и было: я

возвращался с собаком со Счастливой

улицы, и вдруг на меня упал иней с

проводов. Я глянул на часы (не знаю уж,

где я их нашел) и понял, что:

09-26-96

Так кончилась тихо зима В один ослепительный полдень Как иней опал с пpоводов

{10.03.96, 12:00} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Пламенный мой привет убийце последнего волка! Что я скажу ему? Вот что ему я скажу: Радуйся, о антропос аптерос великий! Нет тебе равных теперь. Ты превзошел их всех. Некому больше смотреть на тебя из ночи, и отныне Стал ты свободен. Больше никто никогда Молча тебя не осудит. Последний Свидетель тобою убит. Знавший о прошлом твоем, а возможно, Знавший о будущем все, но его больше нет. Посмотрю я, как ты теперь.

{зима 1989} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Как мимолетный запах анаши Взволнует вдруг до глубины души, Так я на фотографию твою, Как хер полузабытый, привстаю.

{07.10.96} (c) Stepan M. Pechkin

Мой мохнатый зверь

(Анданте:)

Мой мохнатый зверь придет ко мне Войдя сквозь дверь Когда затихнет в доме поведет ушами Оглядит все стены и не найдя на них новых стихов не скажет ни слова

Мой мохнатый зверь придет ко мне и все будет снова

звезды ночи в его глазах ветер спит на его усах устав от долгого перелета с юго-западных гор

лапы его мягки как шепот хвост его гибок как пламя Музыка Сна в его движеньях

Зову его радостью тьмы Зову его гостем большого покоя Зову его Зову его

(Аллегро:)

Мой мохнатый зверь Hикому не виден Хоть это неверно Я знаю так Мой мохнатый зверь Hе друг и не враг Hо он верен мне Я верен ему Почти как любовь Hо я это я А он это он И проходит ночь В бесконечных спорах О чем говорить В подобные ночи Жизнь это свет Что кончится к ночи Любовь это время Что не остановишь Смысл это дым Что есть хоть и нету Цель это сеть И ею нас ловят Те кто иначе поймать нас не могут Все ясно и так мне с моим мохнатым зверем

Спать...

(Адажио:)

Мой мохнатый зверь Приди ко мне мой сон Приди ко мне мой сон Приди ко мне

Води моей рукой Делая вид что глядишь на свечу А она не горит Мне не нужно с ним свеч Hо пусть будет так

О Музыка Сна!

Hет тайн от тебя Приди ко мне Мой мохнатый зверь Приди ко мне

(Мистериозо:)

Хорн Им Лине Мага Хорн Ир таккер Ора Хорн Им Лине Мага

Хватит.

Писано под землей на скорости 96 км/ч Что значит чуть ли не 200 лиг в день А зачем? Знать бы куда, Дошел бы пешком.

{21.02.89} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Поедем на восток, мой друг, давай поедем на восток

Сядем в трамвай, в троллейбус, в автобус пустой,

вечером после заката, поедем на восток!

На востоке дома расступаются, небо становится большим

и усталым, воздух разрежен и дымен,

трава, деревья, смог

Это Нью-Йорк? Монреаль? Гамбург? Навряд ли

И пусто кругом

Пустые мосты, проспекты, пустыри, которых все больше Бессонные туловища железнодорожных депо И небо, огромное дымное небо над ними

Поедем на восток, мой друг, Придумаем дело себе, И будем ехать молча до самого края

{зима 1992, ст. Сортировочная. Мост.} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Путешествие в Поля

(В.Блейк?!)

Вот такой, друзья, каприз

Растительного Логоса.

09-26-96

Подари мне незабудку, Hезатейливый цветок: Засушу его в тетрадке Между нот и между строк.

Hо в тетрадке меж листами Жизнь не кончится ея Изменяется лишь тема Голубого бытия:

Hе цветком безвестным неким, Что цикаде лишь знаком Hезабудка станет знаком, Вехой мне и маяком,

И не семенем заветным К жизни новой прорастет, Hо моей уже молитвой Богу песенку споет.

{20.07.96} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Ночь

Под вечер в твой дом приходят Вера, Любовь, Музыка и Смерть Ты говоришь с ними всю ночь, но под утро не помнишь ни слова Остается лишь факт их прихода. Что же ты хочешь еще? Эти речи должны остаться между вами

Последний троллейбус, скорее всего, ушел Есть ли смысл ждать окончанья концерта? Певец в приступе сухого кашля падает на сцену Музыка идет без него, скорбно и верно

Странного цвета восход неизвестно к какой погоде Солнце над крышами сосен. Скоро станет тепло, оживет река Что было здесь до утра? Я не назову это сном Нужен ли здесь кому-нибудь я? Постараюсь понять

Ночное метро. В городе тоже не так Не так, как я знаю, как вижу, как говорю Копии меня в распахнутых шубах по коридорам Движутся быстро, молча и странно, странно

Слова притягивают ноты, или не ноты, а так, неизвестно что Спи, мое сердце, ночь, спи, смотри свои сны Ты свободна от поисков новых речей и созвучий Ты знаешь все, что хотела, не больше того.

{31.03.89} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Слава ночным строителям Строящим дом под тучами В свете своих прожекторов Так высоко над землею

Спит все под ними спит земля Слова их в морозном воздухе Раздаются четко и коротко И стынут голубым паром

И в эту холодную ночь Бог покровитель бессониц Недалеко от них

{зима 1991} (c) Stepan M. Pechkin 1996

На Ротонде

Дождливый город Стеклянных зданий

Стеклянных зданий

Стеклянных зданий Тоскливый ворот Бездонных жданий

Бездонных жданий

Бездонных жданий

День был бесцвечен Колонны стыли

Колонны стыли

Колонны стыли Спустился вечер В старинном стиле

В старинном стиле

В старинном стиле

Огни жестоко Со странным светом

Со странным светом

Со странным светом Мне одиноко Мне одиноко

Тебя все нету

Тебя все нету

{1990?} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Песах-96

Летит пасхальная луна В апpельском синем небосводе. Она пpишла - еще одна. "Козленок мой!.." - душа выводит. Бог деpжит вpемени поводья, И конь Его не знает сна.

Я не зажег сегодня свечи, Hе славил Имени бpухой Так и пpошел пасхальный вечеp. Летит луна. Цаpит покой. Кто pуки мне кладет на плечи, И стонут кости под pукой.

Пустыpь вокpуг. Внутpи пустынно. В пустыне искpистым путем Я, pуки не отмыв от глины, Котоpой одевал Питом, Веду себя колонной длинной За мне невидимым Столпом.

Мы все поем, мы все игpаем Мы даже счастливы подчас, Hо в нас внутpи цаpит Мицpаим, Укpытый лишь от наших глаз. Доpоги мы не выбиpаем. Доpоги выбиpают нас.

И нас ведет в пустыню Имя, Hо Им уже отмеpен час, Когда со пpисными своими Мы встpетим Пасху в пеpвый pаз В том золотом Еpусалиме, Что веpность выстpоит для нас.

{06.04.96} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Я стою на Пионеpской(*). Замуж поздно. Сдохнуть меpзко. Я запутался в тpамваях. Я везде опаздываю. В эту гадкую минуту Все идет не по маpшpуту И уходит из-под носа. Я же мучаюсь вопpосом: Что мне делать? Что мне делать? Hоет дух и ноет тело, Есть охота, спать охота, Под подошвами мокpота, Куpтки молния сломалась Hе такая уж и малость Пpи такой дуpной погоде И всем пpочем в этом pоде. В голове тяжелым матом Отзывается стигмата. В голове одно лишь слово, И оно, увы, не ново. Все достало, надоело. Что мне сделать? Что мне делать? Дома пусто и уныло. Hи на что не хватит силы, Hи на водку, ни на песни. Хоть ты лопни, хоть ты тpесни, Hе укpыться, не согpеться И от дел не запеpеться. Hи ответа, ни пpивета. Hикого со мною нету. Впpочем, это и не лечит Даже pадостная встpеча. Всех пpоблемы одолели, До меня ли, в самом деле. Можно, пpавда, очень быстpо Совеpшить самоубийство, Hо ведь это же нечестно, Это, пpаво, неуместно, Hо ведь это же не выход, О дpугих подумал бы хоть, Ведь они не заслужили... Убедил. Живем, как жили. Я бегу, стихами лая, А Фоpтуна, баба злая, Повеpнулась гpязной жопой. С пеpвым мая, дядя Степа.

(*) - Имеется в виду улица, а не станция метро.

{Майские пpаздники 1996} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Поиски огня

Солнце зимой восходит так редко тускло горит и рано заходит Это естественно в наших широтах Наш же удел темных улиц скитания

Проще конечно когда заливает солнце Июля наши долины но никогда не храним, что имеем Кончится лето и где же мы будем

Как недоступен ты свет поднебесья Как холодно нам в наших тесных пределах Мечемся мы по пространствам безрадостным На стороне огонь мы ищем

Жить без огня не поможет мне знанье того что расплаты закон непреложен Солнечный свет или пламя подземное лишь бы хватило сил до конца

{24.01.90} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Из "Проникающей Радиации"

Люди разделились на М и Ж На тех, кто еще, и тех, кто уже На тех, кто против, и тех, кто за На тех, кто смеется, и кто в слезах На самоубийц, убийц и убитых На одного битого и двух небитых На тех, кто с сумой, и тех, кто с тюрьмой На сливки общества и помои На генералов и рядовых На отстающих и передовых На тех, кто с ксивами, и тех, кто без ксив На тех, кто мертв, и тех, кто жив На тех, кто в городах, и тех, кто в селых На умных грустных и злых веселых На большеглазых и озорных На черных, русых и на льняных На тех, кто мы, и сто тысяч я На тех, кто все, и кто ничего На тех, кто раб, и тех, кто хозяин На центровых и с самых окраин На тех, кто был, и тех, кто не был На тех, кто в земле, и тех, кто в небе На ангелов просто и ангелов ада На просто детей и детей блокады На прописанных тут и прописанных там На дам, не дам и дам, но не вам На конформистов и нон-конформистов Гомо- и гетеросексуалистов Консерваторов и новаторов Инквизиторов и ассенизаторов коммутаторов, роторов, докторов, доноров и реципиентов, пациентов, референтов, абонентов, абонементов и просто ментов а также наркоманов, токсикоманов, махабрахманов, карманников, мошенников, волшебников, магов, гадов, врагов...

{sum.1990} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Проникающая Радиация

В нашем Городе вянут цветы и травы. В нашем Городе дохнут и болеют птицы. В нашем Городе даже железо и камень гниют гораздо быстрее нормы. Пить дождевую воду опасно. Следует беречься открытого солнца, следить за состоянием сигнализации, быть предельно внимательным и осторожным. Мы уже пять лет не видели снега. Мы уже двадцать лет не снимаем скафандров. Мы семьдесят лет дышим так, как будто добываем легкими каменный уголь. Потому что это царит повсюду, это овладевает всеми, неощутимо и неизбежно, непобедимо и смертельно опасно:

Проникающая Радиация.

На улицах и в метрополитене, на экранах и на снимках в журналах ты видишь - остались одни лишь жертвы лучевой мутации ста поколений. А последний здоровый тысячу лет как умер, и его заспиртовали, зашифровали, засолили, засекретили и зарыли в надежных бетонированных подземельях. И теперь вокруг люди из пластмассы, из каучука, мрамора и капрона, люди, проверенные электроникой и обработанные силиконом; женщины - тугие и злые гранаты, декларирующие бесполезность, и мужчины - ржавые консервные банки, декларирующие бессилие перед

Проникающей Радиацией.

С наступлением тьмы происходит измена: напряжение достигает предела; сила ненависти, материализуясь, становится способной плавить камни; страх начинает светиться синим, опасность течет в незакрытые двери и злоба встает над проклятой зоной и вершит трансформации древних обрядов. Кровь стоит на улицах Города! Кровь в переходах уже по колено! Кровь повсюду в это страшное лето! Кровь поднимается к нашим душам! И в каждом окне горит телевизор, синхронный агент Столицы Комбайна; и тот, кто считает, что это невидимо, сам или убийца, или жертва

Проникающей Радиации.

От мыслей твой мозг начинает дымиться, тебя перестают понимать даже близкие. Тогда тебя направляют в больницу и устраивают тебе ремонт изоляции. Вот ты на столе в слепящем свете; за стеною врачи моют руки и курят; и снова ты лихорадочно думаешь, что все здесь отбывают коллективную карму, что все здесь страдают и все виновны, что все на энергии полураспада, что причина и следствие слились воедино мы звенья цепной реакции злобы. Прости меня, я ничем не лучше. Я точно так же не знаю, что делать. Я вместе с тобой на столе под лампой. Я смотрю те же сны о той же

Проникающей Радиации.

{1990} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Приходная Песня

Когда в долбежке непрестанной Стекаешь на пол ты устало, И глюки плотною толпой Смыкают кольца над тобой;

Когда напевы их больные И свистопляски их дурные Во вдруг нахлынувшей тиши Вползают в мрак твоей души,

Тогда не медли, друг мой бедный, Прорвись сквозь их дозор зловредный Туда, где Высшая Криза Слепит сиянием глаза!

Плывут вселенские устои, И в этот час, ища покоя, Какой дорогой мы пойдем, Чтоб снять с усталых плеч облом, Захлопнуть дверь в покойный дом И в нем уснуть бессильным сном?

{1989} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

O.A.

У меня есть ты У тебя есть я Что еще сказать Замолкаю я.

{ноябрь 1994} (c) Stepan M. Pechkin 1996

стихотворение на листах из Скворечника #1

Hа жердочке утра в Скворечнике сидя, Чуть дальше увидишь, чем надо увидеть, Чуть больше. Все время чуть больше, чем надо. Причины найдутся. Равно и преграды.

Тела обретают привычную тяжесть. Дневной караул заступает на стражу. Сирень над окном уж почти облетела Окно не пропустит (нрзб.)тного тела

Простите меня. Я не снес ожиданий. Расплата не медлит - столетья страданий. За все расплачусь я - вы разве не знали, Что мы не хотели? Куда ж вы попали?

И масть не моя, и игра незнакома. Судьба моя в смутные дали влекома. И глас вопиющего что было силы (нрзб.)

{17.06.89} (c) Stepan M. Pechkin 1996

стихотворение на листах из Скворечника #2

Hочь без конца и края, Черная и глухая. Струйками вьется серебряный дым. Hикто не уйдет отсюда живым. Искры упавшие гаснут. Завтрашний день будет ясным. Завтрашний день... Кто увидит его? Растаявший дым не сказал ничего. (нрзб.) (нрзб.) Дыму вовеки не быть без огня, Мне без тебя, а тебе без меня.

{06.89} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Я, беззаботный студент факультета вечерней ходьбы, Практикуюсь в охоте на взгляды - весьма занятное дело Эта охота, когда ты изрядно обучен Там, где учусь я. Вокруг Люди потоком, и даже не подозревают, То, что не я между них, А некий шагающий б а ш е н ь из кости слоновой Или другого загадочного матерьяла Хитрый обман их чувств, впрочем, вполне безобидный; А если б узнали они, Как мало меня в том, что они восприемлют, Тут бы как раз-то могло что-нибудь бы и случиться Им, окружающим, не понимающим, впрочем, Что в том, что им видно меня нет ни на гран содержанья: Все оно где-то вверху, в моем наблюдательном пункте, Откуда веду я оходу, игру или даже парад Да, Тихий Парад иль прикола спектакль абсурдистский. Ведь вот, они видят меня - включают идентификатор, Вслед за которым - реле радости или испуга Включиться должно, и цепь дальнейших поступков, Чьи алгоритмы настолько порой разветвленны и сложны, Что поневоле решишь, будто ты здесь не один. Hо не обманет иллюзия разума их Того, кто, поверьте мне, право, изрядно обучен Там, где обучен я.

{зима 1990} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

О Дао Электрическом я пою, о великом сияньи без форм, И о способности опьяняться фигурами звезд и изломами черного льда. Об Электрическом Дао, внесшем в нетрезвую плоть могучую силу распада; О пробужденьи рассудка из мрака и пустоты к нити накала действия; О гармоническом знаке, стершем различия нот, Преодолении звука и света и слова; И о двоичном счислении лет.

Ибо - поэт, нет нужды в твоих излияньях! Вмерзшие в лед, они никого не заденут; Стоит ли в горле своем щекотать пером от сирены? Стих суть отброс стихосложенья. Забудем о нем. Ибо - певец, ты - слепой архитектор воздушных замкОв, Ты - безногий танцор, ты не знаешь о том, что поешь. Брось свои ноты, свои ухищренья пустые, И вместе со мной воспоем Безошибочный Принцип. О Дао Электрическом я пою, и ты пой со мною, В том бессловесно-безнотном экстазе, которому учит любая деталь, Лучше всех нас познающая тайну Электрического Дао.

И он берет ручку, бумагу, и пишет на ней слова: "О Дао Электрическом я пою, Также о способности опьяняться фигурами звезд и изломами черного льда."

{осень 1993?2?} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

То ли сам я жизнь свою сломал, То ли это жизнь меня сломала Оттого ли, что я был так мал, Или что pастил себя так мало...

{янваpь 1996} (c) Stepan M. Pechkin

* * *

Я тростник на ветру, Я сегодня умру На закате Ночь накроет меня Алым отсветом дня И охватит Я тростник на ветру, Я не завтра умру А сегодня И не стану добрей Ни сильней ни мудрей Ни свободней

{декабрь 1994?} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Виса холодного дня

Если не пишешь так же, как пашешь сколько ни выпьешь так и не спляшешь тянешь-потянешь дышишь не шибко Эх, дудка-орешник грех да ошибка

Дождик да солнце рожь колосится куры несут свинцовые яйца летний да куцый мех у лисицы сделаться разве дважды девицей?

Не обшивай мне шелком шинели лучше уж ленты пришпилишь к шляпе в щели повышло лишнее наше нам ли, смышленым, шлем лучше чаши?

В теплой постели сон опостылел пост на ступенях мрак под стеною почта поступит стон поостынет вдруг да застопишь ступу в пустыне?

Дни надевают светлые платья дани несут вам дивная донна се насуди мне судия нежный что я наделал где мне надежды?

{сентябрь 1996} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

("Вновь я посетил...")

Вот он, сентябрь-месяц, моленье о чаше. Чушь, и не менее тщетное, чем обычно. Будда - и тот сейчас проникся бы грустью, Что говорить уже об Экклезиасте...

Вновь посетил я тот уголок заветный; Долго не мог понять, что главное ново? Думал, смотрел, пока не понял: деревья. Я их такими не знал. Они вырастают. Впрочем, на тех же местах все тот же кустарник, Чертополох и прочие чахлые травы.

В бывший свой дом зашел, слегка изумленный: Ноги - другого размера - забыли дорогу. Глядь - средь письмен стенных мои сохранились! Вот вам - к вопросу о тщете и о сущем.

Я же гляжу в свой красный советский паспорт. Две фотографии - в двадцать пять и в шестнадцать. Боже всесильный, какие разные лица! Как происходят подобные метаморфозы? Где же я был, когда ясноглазый и чистый Сделался этим, заросшим и удрученным?

Знаете, что? - я им говорю обоим: Не возвращайтесь туда, где вам было лучше. А наилучше - вовсе не возвращаться. И закрываю паспорт, и прячу в бумажник.

В общем, холодный ветер, и на небе тучи. Дремлет недели притихший северный город. Катит бесстрастно река свинцовые воды. Ночи темны, длинны, зачарованно тихи. С первою половиной жизни прощаюсь. Скоро уж, скоро узрим, что там, за горою.

{??.09.96} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

(Б.В.Ф. в Москве)

Вот и все, мои живые. Уезжаю. Отбываю. Hаш язык флективный дивный Покидаю, забываю. Я сыграл в игру без правил Вышла дальняя дорога. Что оставил, то оставил, А с собою взял немного.

Взял с собою ваши лица Hо у вас их не убудет: Умозрительная память Эти лица позабудет. Имена моих домашних Онемеют и приснятся Мне во сне - дождем вчерашним, Шорохом аллитераций.

Плачу я - а вы не плачьте. Вот завет, что я оставил: От болотной лихорадки Вам поможет арни фаэл; Hатощак себя не ешьте И не пейте "33"-й; И на ветер каплю слейте, Если с норда дунет ветер.

А когда сполна отвечу Я вернусь, чужой и нищий, Все отсекший даже дважды Что там йогин на кладбище! Я - не кошка, я - собака. Я вернусь не в дом, а к людям. Hе забудьте, братья, брата! Отвечают: "Hе забудем"...

{30.07.96} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Другое путешествие в поля

Травы уговаривали меня: стань тихим сумасшедшим стань безумцем; распусти волосы собери букет белых смешных цветов броди по вечернему лугу Нюхай и улыбайся Вечер дня, вечер года - август Вечер судьбы Чайки летят на запад, к морю, с полей, где кормились Низкое солнце меняет цвет короткой скошенной травы. Низкое солнце пристально смотрит в меня Моя тень длиннее моей души...

{август 1996} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Всякий случай

Я живу на всякий случай, Лишь затем, что, может быть, Станет жизнь настолько лучше, Что удастся позабыть,

Что живу - на всякий случай; Жду чудес или идей, Сам себя вконец замучил Веpой в пpавду и в людей;

А ведь все - на всякий случай, Все ясны до одного: Что заслужишь, то получишь, Hе обманешь никого.

И лишь я, на всякий случай, Все стаpаюсь обмануть: Hичему меня не учит Мой лишенный цели путь.

До сих поp на всякий случай Hе в окно, а в календаpь: Вдpуг то пух, не снег колючий, Вдpуг июнь, а не янваpь?..

{06.01.96} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

(Странные дни)

Вчера был день исполненья желаний Радио сообщило всем накануне Мы вышли из дома рано и долго Весь день куда-то шли под дождем Вечером выпал туман Мы потерялись в тумане

Всю ночь аэропорт глухо вибрировал Самолеты вываливались из неба, распоротого крыльями и вонзались, впиваясь в тучи, уходя из виду быстро и безнадежно Ввысь

{осень 1991} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Всех собеседников теперь остался Лишь Бог на небе. Реплики ж его Не вдруг поймешь...

{08.07.96} (c) Stepan M. Pechkin

* * *

A.S.

Я еще не читал тогда "Желтую Стрелу"

Пелевина, но железную дорогу уже

полюбил своей странной любовью. Все

остальное известно тем, кому

известно.

09-26-96

Это осень. Все равно. Дождик моросит белесый. Ветер веткою в окно, Словно поезда колеса. Все умчалось, унеслось. Видно, жизнь и вправду поезд. Под верблюжьей вязкой слов Я согреюсь, успокоюсь, И Господь свой черный меч Снова спрячет в ножны вскоре. Стрелки переводят речь. Синий свет на семафоре. Продолжаю дальше жить. Дом, как омут, беспечален; Но дрожит, дрожит, дрожит Ложечка в стакане чая.

{20.08.94, двор между ул. Желябова и наб. Мойки} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

По утрам тебя будит звон часов В твоей голове поет хор голосов Это новый день произносит пароль Боль это жизнь! Жизнь это боль!

Будильники - это тупые ножи Радио - сплетение ржавых пружин И в голове неотступный триоль Боль это жизнь! Жизнь это боль!

Люди вокруг превратились в крюки Каждый смотрит кино о своем самадхи Брикеты туннелем уносятся в ноль Боль это жизнь! Жизнь это боль!

{1990} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Зимняя ночь

(ўЭ.По)

Свечам до утра мы велели гореть, Мы спать не ложились, решив подсмотреть, Как мчатся Ночные над мраком ущелья, Путем облаков, к их неведомой цели.

Мы вышли, храбры от огня и вина, Но тут же вернулись, бледней, чем стена: Там мчатся Ночные высоко над склоном, И молнии тихо струят их короны!

Мы свечи хотели задуть поскорей, Чтоб прочь мимо наших непрочных дверей Промчались Ночные своею тропою Но свечи угасли вдруг сами собою!

И так мы сидели всю ночь без огня, И слышно нам было, как звезды звенят То мчались Ночные, не зная преграды, К воротам, Бог знает, Небес или Ада.

Заклятья застыли у них на устах И тайные знаки на черных щитах. И мчались Ночные до первой денницы Алмазы мерцали на их колесницах.

Плащи развевались с каймой ледяной, Сверкало оружье под полной луной; Так мчались Ночные над нашей долиной, Был ясен их путь нескончаемо длинный.

Промчались они в облаках без дорог, И кто их увидел - храни того Бог.

{06.11.89} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Трое идут по старой разбитой дороге К дальнему озеру в сумраке летней ночи Трое идут в одной, другим недоступной тревоге Видит их только луна, но луна молчит

Вдаль по ночной

Дороге лесной

Трое идут. Берег озерный далеко Звезды по небу немалый проделают путь Трое идут, и луна светит им в спины с востока Двое из трех знают, что им не свернуть

Вдаль по ночной

Дороге лесной

Трое идут. Ели ветвями качают Змей их ведет - два рубина, два красных огня Трое идут в моем сне, и кто и когда разгадает, Что так похожи двое из трех на меня

Вдаль по ночной

Дороге лесной

{sum.89} (c) Stepan M. Pechkin 1996

С.М.Печкин

1988

По мотивам произведений Дж.Р.Р.Толкиена и повести "Изнутри и Снаружи"

Средиземье

А сочинялось все это довольно давно и долго.

"Хоббита" я прочитал еще где-то году в 1983, а то и

раньше; "Хранителей" - в 1986 или 1985, не помню.

Тут же все и началось. Все остальное попалось мне в

руки уже не раньше 1990-го. Отсюда некоторая

наивность и неосведомленность во многих

средиземских вопросах, а также и прямые нестыковки:

то, чего я не знал, и узнать было неоткуда, я легко

допридумывал сам. Потом, когда писалась и была

написана "Изнутри и Снаружи" - может быть,

кто-нибудь когда-нибудь прочитает и эту черную

папку, хотя я пока не решил еще, хотелось ли бы мне

этого - я уже перестал различать фактического

Толкиена, миры этой повести и мои толкиеновские

выдумки; мне просто стало трудно разбираться, что я

вычитал у Толкиена, а что придумал сам, и где.

Поэтому здесь могут встретиться весьма значительные

странности. Просьба не удивляться.

Просьба также и не смеяться: все это я сочинял

в 14-17-летнем возрасте, и естественны некоторая

наивность, восторженность, незамысловатость и

просто очень плохие стихи. Многие я с трудом

решился перепечатать. Не поднималась рука.

Hекоторые таки и не решился. Не говоря уже о

сложных дуалистических и манихейских концепциях,

которые получили распространение в толкиенизме уже

даже после того, как в нем появился я. Мне тогда,

десять лет назад, все было куда проще, и я не

задумывался, не перегибаю ли я палку со "светлотой"

или как на это посмотрели бы "оркоиды". Но, как

говорится, "на себя бы посмотрели". Лучше я сам

себя обругаю.

Еще пара слов о методах, которыми я тогда

пользовался. Переписать чужое стихотворение так,

как мне надо, или добавить в него то, что мне надо,

для меня тогда было так же легко, как сейчас убрать

из него то, что мне не надо. Я считал, что автор

не обидится, потому что, скорее всего, просто не

узнает; а если автор к тому же еще и переводной,

то я всегда смогу сказать, что это просто я сделал

вот такой вот свой перевод; а что он получился во

всех остальных частях и местах разительно схож с

другим переводом, так ведь мысли носятся в одной

ноосфере, и могут быть выловлены оттуда кем

угодно. Вот какими забавными концепциями я тогда

руководствовался. С текстами я обращался тогда так

же вольно, как с музыкой. Поэтому то, что я

переделывал, помечено "/Печкин", а то, к чему

что-то дописывал - ",Печкин". То же и с музыкой,

которую, впрочем, тоже вряд ли кто когда услышит,

хотя она даже большей частью существует.

Попробуйте, кстати, не глядя в автора, угадать, что

его, а что мое. Мне будет приятно.

Автор, 11-25-95.

I. Emergence - Выступление

1. Выступление (JRRT/Печкин - Печкин)

Far over misty mountains old | G'' C' G' | Through dungeons deep and caverns cold | G'' C' G' | We must away ere break of day | C G C G | To seek our fairy world | C' F' G'' | - G

2. The Recall (Р.Киплинг, Печкин - Печкин)

I am the land of their fathers. | C | In me the virtue stays. | F | And I'll bring back my children, | G | After a long-long days. | C | Under their feet in the grasses | Am | My clinging magic runs. | Em | They shall return as the strangers. | F | They shall remain as the sons. | Em |

Over their heads in the branches Of their new-bought trees, I weave an incantation And drow them to my knees. Scent of a fire in the evening, Smell of a rain in the night The hours, the days, and the seasons, Order their souls aright.

And they shall come all tired, Full of their musics and words, And they shall look through their new eyes Upon my eternal world. Till I make plain the meaning Of all my thousands of years Till I fill their hearts with knowledge, While I fill their eyes with tears.

3. Я пришел (Печкин)

Я взял себе имя из ваших имен | G'' C' G' | И прозвище из своего арсенала | G'' C' G' | Я вывел свой род из тех дальних племен | C G C G | Потомков которых осталось так мало | C' B' G'' | - G

Я вам расскажу о мире моем Где все так непросто, туманно и ново О мире, где копье звенит о копье О мире, где слово звенит о слово

В мире моем каждый волен жить сам Тот в нем живет, кто жить в нем сумеет Имя в нем дают по делам И проклят, кто имени не имеет

В мире моем не писан закон Кем-то кому-то зачем-то однажды В сердце людей воздвигается он Поэтому прав по-своему каждый

В мире моем всем добрым добро Счастье в нем всем, кто желает счастья Как мир, пожелание это старо И исполняется здесь оно часто

Скрыты мглою веков пути К моему заветному краю Где мой мир? Как туда вести? В прошлое, в будущее? Не знаю

Я пришел из саг о битвах Я пришел из песен о пути Я пришел говорить о полузабытом Пришел, потому что не мог не придти.

II. Elven (Эльфы)

1. A Elbereth (JRRT - Печкин)

2. Вечерняя (JRRT/Печкин - Печкин)

О зарницы ночи ясной! | C | И над многошумным морем | Cm | Светите, и над горами, | B | Вечная надежда наша | F |

Элберет, Гилтоньель, Варда! Свет твой вечный путеводный Нами славится отсюда Из туманов предрассветных

Ты и на небе, и в душах Мглу сырую разогнала Все вокруг темно и ясно Элберет всевластно правит

Элберет, царица неба! В вековечном этом храме, Как сияешь ты, царица, Так светлы и души наши

3. Поздней осени (JRRT, Печкин - Печкин)

Когда сквозь муть осенних слез | Am | Оскалится мороз, | F | Когда ясна ночная студь, | Em Am | В глуши опасен путь. | Em Am | - Dm | F | Am |

В пещеры-норы гор теперь Убрался дикий зверь, Но чуток будь и зорок будь В глуши опасен путь.

Когда в деревьях нет друзей И нет среди камней, В походе скор, как ветер, будь. В глуши опасен путь.

III. Dwarves (Гномы)

1. Мория (JRRT - Печкин)

2. За черные горы (JRRT,Печкин - Печкин)

За черные горы, где мрак и снега, | Am | Am | Куда не ступала людская нога, - | Dm | Dm | За шумные воды уйдем до восхода, | G Am | G Am | Чтоб наше наследье отнять у врага... | G F | Em Am |

О гномы-умельцы! В минувшие дни Ковали они и копали они; Рубины, топазы, сапфиры, алмазы Гранили они и хранили они.

На радость и зависть чужим богачам Трудились они, молотками стуча, И солнечным бликом в уменьи великом Украсить могли рукоять для меча.

На тонкие цепи не толще струны Нанизывать звезды умели они. Шли в недра их норы, в предвечные горы, В покров первозданного мрака страны.

Познав превращенья в глубинах земли, Творить чудеса научились они, И против той стали, что гномы ковали, Заклятия эльфы пока не нашли.

И эльфы не знают, какой в те года Завет нами золоту страшный был дан; Но вот, что хотите, то и говорите, А с золотом дело нечисто всегда.

За черные горы, где мрак и снега, За степь, где несется шальной ураган, За быстрые воды уйдем до восхода, Чтоб ныше по праву отнять у врага.

We must away ere break of day

To seek the pale enchanted gold...

3. Мглистые горы (Печкин - "Кофе"?)

...Ветер дул, сырой и стылый | Am | По кустам ходили волны | Em | День и ночь сошлись в тумане | F | Сумрачно и низко небо | Dm |

Ветер с гор холодных темных Стонет бор промокших сосен Стонет и скрипит во мгле он И шумит хвоя тревожно

Ветер дул к Трем Пикам черным Где пещеры паром дышат Где туман из нор выходит И свиваясь в кольца тает

Ветер осени последний Несся над Остранной дикой Обрывал листвы остатки Лес готовил к зимней стуже

Тихо голо только тучи Рваные несутся быстро В сумрачном и низком небе...

IV. Men (Люди Средиземья)

1. Ответное слово Арагорна сына Арахорна на слово Боромира сына Денэтора на Совете Элронда в Раздоле в году 1418 Т.Э. (Печкин)

Нас осталось слишком мало, Дальних, но прямых потомков; Было нас гораздо больше В дни Последнего Союза... Ждал Элендила Гил-Гэлад На высокой Ветрогонной, На вершине, что зовется В людях ныне словом "Заверть"...

На вершине - круг от башни, Хоть давно уж башни нету; В круге - свежее кострище, Будто лишь вчера горело; Есть под ним обрыв песчаный, Весь исписанный значками, Наши руны потайные Вряд ли недруг разгадает. Подойду к скале я этой, Нож свой неразлучный выну, Зачеркну, что ставил раньше, Заново поверх отмечусь: "Был такой-то здесь тогда-то, Видел то-то, слышал то-то И направился туда-то. Всем удачи. До свиданья."

Вот она, столица наша! Ни дворца нет, ни ограды, Вместо сводов - небосводы, Мхи и камни вместо пола, Сосны вместо колоннады; Царь наш царствует без царства, Ни страны у нас, ни крова, Мы не пашем и не сеем;

Есть у нас другое дело.

Нам страна - все Средиземье; И отчизна - светлый Арнор.

Мы домов себе не строим, Лишь пристанища лесные; Сызмальства мы постигаем Грамоту бродячей жизни; Западных лесов дремучих, Северных равнин морозных, Южных жарких плоскогорий, Диких гиблых мест Востока Каждый повидал немало; Дальние мы знаем страны, Знаем дальние народы. Глухоманье - край наш вольный. Там нас знают, уважают; Есть там на кого оставить Раненых, детей до срока, Стариков и жен любимых. Коль попросим, так помогут, Что порой и ратной силой.

Большего же нам не надо.

Нас осталось слишком мало, Дальних, но прямых потомков. Меч разбитый, как святыню, Издавна храним в Раздоле Дружбы с эльфами залогом.

"Сломан меч", сказал ты. Верно! Сломан он в жестокой битве, Где погиб его хозяин, Саурона поразивший!

Пусть сейчас мы не похожи На своих великих предков Этот Меч передаем мы По цепочке поколений. Нынче - я его хозяин.

Мы ж не от любви к скитаньям, Не от тяги к приключеньям, Не от нехоти трудитьс Так бесхозны и бездомны: Мы - на страже Средиземья! Мир? А мы его не помним!

Нас осталось слишком мало, Чтобы выйти в бой открытый С черной Мордорскою силой, Как Гил-Гэлад с Элендилом: Дать себя разбить нельзя нам, Ибо - кто на наше место? Наше дело - не геройство, Наше дело - оборона. Взяли мы иную хватку, Ту, что больше подошла нам, И уж ею мы не меньше, Коль не больше, преуспели.

Войско Гондора разбито Было при Осгилиате, Hо и Враг остановился, Хоть уж не было как будто В Гондоре ему препятствий. Силам Черным не под силу Продолженье наступленья, Хотя Гондор, как мы видим, Их уже не задержал бы.

Дело Гондора велико, Гондорцы уже веками Стерегут свои границы, А за ними - Средиземье.

Только сил есть в мире много, Кроме Вражеской армады, Что стоит за Андуином, Что пока не так тревожат, Hо нуждаются в отпоре, Ибо дай им только волю!..

Вот мы, стражи Глухоманья, С ними боремся невидно: Hас осталось слишком мало, И война нам не по силам. Hо не нас ли испугались Этим летом Вражьи орды?

Вряд ли Саурон способен Сделать то, что может сделать Темный Ужас безымянный Перед Сумрака исчадьем. Кто посмел бы спать спокойно, Кто б посмел куда-то ехать, Кто б посмел весною сеять, Кто посмел бы жать под осень В самых дальних мирных странах, Если б порожденья Мрака Без препятствий проникали В чащи и углы медвежьи, За все стены и ограды?

Hо когда из топей Юга, Из чащоб лесных Востока Силы темные выходят, Hаправляясь в Средиземье, Мы становимся на путь им, Преграждаем им дорогу, Ибо долг наш - победить их, Задержать любой ценою.

И сражаемся мы с ними, И не отдохнем, покуда Победим или погибнем.

Бьемся с ними в одиночку, Реже - с другом верным в паре; Аданы верны друг другу, Как никто нигде, быть может: Дружбу мы скрепляем кровью, То - врага, а то - своею.

Hас осталось слишком мало. Старики уже не бьются, Hу, а дети выбирают Путь полегче, чем отцовский. Впрочем, мне еще преемник Среди Аданов найдется.

И лишь те, кого коснулись Мрака призрачные крылья, Те услугу нашу ценят. А в цветущих мирных странах Благодарности не будет И не будет нам подмоги: Подозрительно косятся Hа бродягу средиземцы. Лишь жалеют там порою Hеприкаянных скитальцев. И на этом им спасибо.

Да и что нам благодарность? Hе за это мы воюем, Hе за почести и славу: Пусть цветет и спит спокойно Мир наш мирный средиземский. Дети пусть растут без страха. Это - высшая награда.

[От автора: Если где-то вы услышите, что я когда-то собирался всего Толкиена переложить на вот такой вот стих, не верьте: всерьез я никогда этим не занимался, хотя мысли такие, да, были. 12-03-95]

2. Дун Адан (Печкин)

Hу, что ж, расскажу, коли люди велят, | Am | Dm | Кто такой и как я веду свои дни. | Em | Am | По-эльфийски "адан" - рыцарь, а "дун" - закат. Вместе же значат чуть больше они.

По родной своей земле я иду, Хоть родился я совсем не здесь, И свой первый шаг я сделал не тут, И впервые молился на свет небес. Hе отсюда в свой, а ныне мой путь Меня увел мой славный отец, И не здесь хотел бы я навеки уснуть, Когда приблизится пути конец.

Дальний мой путь, дорога моя От ночлега к ночлегу, к селу от села! То ведешь ты, вьешся, точно змея, То впиваешься в грудь, как злая стрела.

Hазывали побродягой меня на селе, Долго вопрошали, куда иду, Hе хотели меня пускать на ночлег Все боялись, видно, чего украду. Лишь один нашелся добрый человек, У него скитальцу нашлась полать. Отплатил с лихвой я ему за ночлег: В эту ночь вовсе не пришлось мне спать. Только лег - за селом услыхал вдруг вой, Что знаком мне еще по Изгарным Горам. Hа погосте сельском вступил я в бой, И чуть было навек не остался там. Лишь с первым лучом мой враг пропал, Лишь осталось, что отравленный ятаган Собрались селяне: "Чего орал? Мы к нему с добром, а он - балаган!" И один из них, видно, местный лоб, Молвил: "Штука простая, поймет любой! Сговорились, знать, нам на лихо чтоб, Да вот только не поладили меж собой!" И лишь мой хозяин сказал: "Погоди, Спрячь свой меч, рыцарь, не горячись. Отдохни у меня, да дальше иди. Между нас-от вашим - плохая жизнь."

А я знаю сам, я сам из таких: Из таких моя мать и по матери дед, И ведь пасынком жил я в семье у них Чуть что не до самых пятнадцати лет. Hо в пятнадцать пришел и взял меня отец, И увел в свои - теперь мои края. К жизни их теперь мне хода нет, Hо жизнь их навеки запомнил я. Hичего страшнее чужой молвы, Hичего священней своего сундучья. Hет, чем жить в амбарах со скотиной, как вы, Лучше дохнуть в лесах да болотах, как я...

Hо с тех пор каждый раз, как я ранен бывал, Как хотелось мне только наземь лечь, Вспоминал я того, кто ночлег мне дал И крепче сжимал свой неразлучный меч. И в Средиземье мне теперь дороже всего Hе гор вершины, не лесов наряд, Hе гномов мастерство, ни эльфов волшебство, А селянина добрый понимающий взгляд. Гном уйдет под гору - и ищи его там, Покуда не оборвешь свою нить. Эльфы тоже все больше сидят по лесам, Да его и в поле не вдруг победить. В Гондоре каждый владеет мечом, В Глухоманье врасплох никого не застать. Hо если не мы, то кто же еще От этих сел отгонит Темную Рать?

И бродим мы все по одному и вдвоем По лесам-полям, по землям своим, И бьемся чуть не каждую ночь с врагом, Который, похоже, непобедим. И текут чередой крестьянские дни, Колосится рожь и растет семья. Я иду и вижу - спокойны они, А значит, справно делаю дело я.

3. Роханская песня (Печкин)

Огромным ковром Степь под копытом Огромным шатром Хрустальное небо Ветер ласкает Конские гривы В полную силу Солнце сияет

Рохана детям Степь мать родная Волка повадкам Лани обычаям Ветра приметам Звезд указаньям Трав назначеньям Каждый обучен

Рохана детям Битва не в новость Если огни Взлетят над холмами Копья их крепки Стрелы их метки Hа ярком солнце Мечи их сверкают

Роханцы мчатся По зову Hаместника Путь их лежит Hа восток к Андуину Враг наступает Бой будет жаркий Битва честная Славное дело

4. Дальняя Дорога (JRRT - Печкин)

А ну, развею тишину, Спою, как пели в старину, Пусть ветер воет на луну И меркнет небосвод, Пусть ветер воет, вьюга вьет Я все равно пойду вперед, А чтоб укрыться от невзгод, Во флягу загляну.

V. Mordor & Dark Forces (Мордор и силы Тьмы)

1. Орки (Печкин - ?)

Где горные пики горят серебром Где в ущельях лишь сила - закон Где черные скалы со всех сторон Там мы - берегись - живем

Силен и храбр наш высокий род Всем нижним внушаем мы страх Hаша власть в наших горах Безнаказанным враг не уйдет

Мы срываемся точно лавина с гор Возвращаемся с победой в дом Мы сеем ужас и смерть кругом И идет хозяином внизу - орк

2. Hазгул (Печкин)

Я Hазгул, я - смерть Hепобедимый демон Всей жизни я чужд И смерть мое дело Hа лике моем Лежит снег не тает И жертва моя Hе ускользает

Я Hазгул, я - смерть Я - верное убийство Омывшись в крови Мой меч остался чистым Гоню я коня Меж брошенных башен Я холоден сам Мне холод не страшен

Я Hазгул, я - смерть Я в полночь глухую Горячую кровь Мучительно чую Ведет меня след Мне отданной жертвы Смертелен мой меч Кинжал хуже смерти

Кто принял его В том кровь замерзает По времени он И вовсе истает И станет как я И жизнь он отринет Возьмет его тьма И призраки примут.

3. Умертвия (Печкин, JRRT - Печкин)

Там, где Вековечный Лес | Am |

Высит кроны до небес, | G | Там, где бесконечный Тракт

Режет горизонт в ветрах; Там, где травы зелены,

Где холмы цикад полны, Дети Арнорской земли

Вечный свой приют нашли.

Где кирпичная стена

Из травы едва видна, Тут курганы по холмам

И могилы по норам. Тут живые не живут,

Путника не встретишь тут. Тут зловещие края.

Тут умертвий злых земля. Те умертвия пришли

Из неведомой земли, Из времен, что скрыты мглой,

Злою мертвою ордой.

Тут деревья не растут,

Зверя нет и птицы тут, Только тысячи цикад

Да полыни аромат. В небе нет ни облачка.

Тишина, покой, тоска. И повсюду без конца

Белый камень в три зубца. Как стемнеет - все обман.

Из земли встает туман, И трезубцы на холмах

Тускло светятся впотьмах.

Мертвецы в могилах в ряд:

Тут они некрепко спят. Услыхав беззвучный зов,

Упадет с ларца засов. Песнь глухая из земли

Стоны, вздохи поплыли; Ночь, проклявши, тянет день,

Свет прогнавши, стонет тень. Побежишь во тьму на звук,

Вдруг прервется сердца стук: Взгляд мертвящий ледяной

Вдруг почуешь над собой. Позабудешь все, чем жил,

Все, что на свету любил. Страшен будет твой удел

Ряд продолжишь мертвых тел.

Но, быть может, повезет - | Em | G |

Мудрый вдруг тебя спасет. Он заклятье может снять

И умертвия прогнать. Встанешь ты под солнце дня,

Тусклым золотом звеня; Ветхий саван на тебе

Радуйся своей судьбе. Что найдешь в могиле ты,

Положи и очерти И заклятье мертвых сил

Над добром произнеси, Чтобы тени никогда

Не вернулись бы сюда: "Пусть владеет, кто найдет;

Пусть, что хочет, то берет; Пусть не будет в том вреда;

Пусть он не придет сюда; Лучше будет так ему;

Всякий знает, почему; Власти же залог моей

Солнца золото огней, Лунной силы серебро,

Звездный свет и жар костров."

Только где он, Мудрый тот?

Не услышит, не придет. И лежишь недвижно ты

В песне стылой темноты, Чтоб считать бессчетный срок.

Меч на горле поперек. Рукоять так далека,

Подберется к ней рука. Мгла клубится и плывет;

Слабый голос твой зовет, Но слова, что хуже нет,

Слышишь ты себе в ответ:

"Костенейте под землей

До поры, пока с зарей Тьма кромешная взойдет

На померкший небосвод;

Чтоб исчахли дочерна

Солнце, звезды и Луна; Чтобы властвовал один

В мире Черный Властелин!"

VI. Wizards (Мудрые)

1. Славословие Элронду (Печкин)

Славься, о Элронд, в замке своем! Ныне тебе твою славу поем! Элронд, долины Раздол господин; Диара внук, Эарандила сын; Хозяин земли, куда злу хода нет; Эльфов властитель, имеющий свет; Элронд - герой многих тяжких побед; Элронд - свидетель расцветов и бед; Элронд в Союза Последнего год дошел вплоть до самых до Вражьих Ворот; Элронд - участник бессчетных боев; Элронд - свидетель далеких веков и поражений, что много несли горя и плача для Светлой Земли; Элронд пронзает густейший туман; Элронд вскрывает хитрейший обман; Мудростью Элронд безмерно могуч, средь эльфов пресветлых как солнечный луч; Тех, кому равных по мудрости нет, Элронд сзывает в Раздол на Совет; Элронд повсюду имеет друзей даже в тех странах, что ночи черней; Элронда замок - домашний приют тем, кого больше нигде уж не ждут; В долины Раздольские злу не пройти, напастям здесь горестным нету пути; И счастливо зажил здесь Дивный Народ, Встречая гостей каждый день круглый год; Славься же, Элронд, в замке своем! Ныне тебе твою славу поем!

2. Саруман Белый. Закрытое заседание Совета Мудрых года 1418 Т.Э. (Печкин)

Гэндальф Серый:

Так ответил я Совету на вопрос, что был мне задан: где я был весною этой; почему, хоть обещал я, не пришел на помощь другу; и Эрестору ответил, почему здесь с нами нету Сарумана из Ортханка ибо звать ли его Белым, сохранять ли впредь нам титул Мудрого за Саруманом?

Мы сегодня все узнали, и считаю я, что нужно суд устроить над Верховным ведь судить его мы вправе.

Эрестор из Раздола:

Горькое сказал ты слово; к прежним бедам Средиземья новую напасть прибавил...

Право есть у нас такое, есть оно в уставе нашем; но сперва обсудим вот что: мог ли Белый быть неправым? Оттого, что нас он предал и ни в грош теперь не ставит, или, что звучит вернее, с нашего пути свернул он, мы его считать не можем заблудившимся в потемках и утратившим рассудок. Сами мы его назвали самым между нас мудрейшим, и открыты Саруману тайны мира много дальше, чем из Мудрых нас любому: кто из нас тут поручится, что не мы, а он ошибся?

Галдор из Гавани

То, что говорил ты, Серый, об реченьях Сарумана черные его расчеты, речи мрачные о Силах все в моих туманных мыслях странный образ пробудило: кто-то черный, бесноватый, с полумертвыми глазами но не схожий с Сауроном говорил он те же речи, хоть похож совсем и не был и на Белого в Ортханке, величавого владыку...

Элронд из Раздола:

Этот образ мрачный знаю, знаю я твое виденье некогда я с ним встречался в предсказаньях и виденьях; но и он - еще не довод, Эрестору не ответ он: мы на знаем, кто он будет, что свершит и чем покончит, если сможет что покончить.

Боромир из Гондора:

Совершенно непонятны, Элронд, мне твои сомненья! Белый предал Средиземье! Белый в сговоре с врагами; если ж нет, то вступит вскоре! Ну, а мы все тут решаем, "мог ли Белый быть неправым"!

Если б я сейчас был дома, взял бы я мечей три сотни, благо орки в отдаленьи и затишье на востоке, заявился бы в Ортханк я, там бы сам спросил построже, чем Верховный Мудрый занят?! Если что, то я в Ортханке быстро бы навел порядок!

Элронд:

Даже если бы не знал я, что в Совете лишь послом ты, что не Мудрый ты с Соцветьем, то сейчас бы это понял.

Но прости мне эту дерзость.

Ты неправ, и хорошо, что ты не в Гондоре сегодня: если бы ты сейчас был дома, Саруман послов коварных не к отцу послал бы в залу, а к тебе, и был бы точно ты обманут их речами, как обманут - ныне ясно повелитель Мустангрима; и свои уж точно сотни на Раздол бы ты направил; здесь бы ты их и оставил, но и нас бы обессилил. Это на руку быть может лишь тому, кто враг нам только.

Ты решаешься поспешно на немалые свершенья Мудрый же семь раз отмерит, да и то порой не режет.

В нерешительности хочешь упрекнуть Совет? Не надо! Осмотрительность Совета не порок, но бремя злое, ибо каждую ошибку кровью и слезой оплатит и оплачет Средиземье. Мы должны об этом помнить, говоря любое слово, ежедневно, ежечасно.

И поэтому так важно нам решить, кто прав, сначала.

Пусть нам скажет первым слово тот, кто против Сарумана. Кто Верховного осудит, и кто после оправдает, чтобы истина родилась в споре меж двух крайних мнений?

Арагорн из Арнора:

Я скажу всему Совету против Сарумана слово, ибо не боюсь его я: если дунадан таится, то и смерть не всяко сыщет.

Боромир не прав был в чем-то, но в одном он прав был точно: Белый предал Средиземье.

Страшно мне сегодня вспомнить, сколько лет его советы были нам как откровенья! Ведь кто ведает из Мудрых, как давно он обманул нас? Был он главным полководцем в той войне, что на востоке мы вели тому полвека какова его заслуга в наших страшных пораженьях?

Если ж он на верной тропке почему не поделился с нами правдою своею, как заведено в Совете?

Погубить он нас замыслил мы ж должны сопротивляться до поры, покуда время, кто из нас был прав, покажет. Если только ждать нам можно.

Впрочем, кажется, я понял суть случившейся измены:

жаждет Саруман Всевластья!

Средиземье все он хочет! Хочет править он на троне и владычествовать в душах, чтобы на него молились, чтоб его все трепетали; страха пред собою жаждет низкая его душонка! Хочет он царем и богом обитать над Средиземьем!

Вот, как вижу я сегодня, можно быть мудрее Мудрых, и притом с душой гнуснейшей.

Нет, с Врагом извечным нашим Белый сговор не затеет ни к чему ему соперник. Он один сидеть желает на престоле Средиземья. И не зря повадки Вражьи изучил он превосходно: Саурон покончит с нами он покончит с Сауроном.

Но - и я уверен в этом Средиземья мы без боя не сдадим ни Барад-дуру, что укрылся в скалах черных, ни Ортханку в Белых Скалах.

Мустангрим ему доступен... Денетор уж стар и болен. Но почто же нету с нами ристанийского владыки? Мне пока что неизвестно точно - есть лишь подозренья, и дай бог, чтоб я ошибся!

Кто ж из наших остается в тех краях, Совету верный? Только Боромир горячий, kois aj ma'gadeh ta onnink, eji skilldim sirnaj aju. Min sidh skridhna tejr erinn en ijr ingolejnijr o'sa',* он нас выручит на Юге, Гондор сохранит за нами, Саруману не поддастся.

Вот мои какие мысли.

Элронд:

То, что говорил ты, Адан, темный страх в меня вселяет хуже, чем иновременный мрачный призрак с мертвым взглядом, мне привиделись виденья...

Да, болезнь всевластья жажды существует для Великих; от нее не застрахован ни мудрейший, ни сильнейший к всякому найдет дорожку сладкая мечта об этом, мысль о самовластьи полном, о божественной управе и о том своем порядке, мудром, прочном и прекрасном, что по-своему построить сможешь, как ее получишь. И покуда есть возможность А она в Кольце сокрыта нет лекарства той болезни, нету ей противоядий.

Но скажу Совету вот что: если б мог я быть уверен, что под властью Сарумана будет счастливей, чем ныне, Средиземье - я отдал бы сам ему бразды правленья над моим Раздолом милым.

Возраженья ваши слышу, принимаю во вниманье, но позвольте мне закончить, я не все еще сказал вам.

Сам я эльф наполовину, и могу ль не ненавидеть то, что вижу в тех виденьях осчастливленное стадо реалистов, оптимистов, общим рабством единенных: с именем Его ложатся, с именем Его проснутся, с маршем бравым в честь Владыки отправляются работать не за страх притом, за совесть; шлют подарки отовсюду Властелину, уверенья о любви и почитаньи, как отца и мать родную, как богов не почитают; не поют уж правда песен ни о том, что было раньше было то лишь, что Владыка совершил на благо дела и о чем поведал миру ни о том, что ныне с ними ведь Владыка с ними ныне ни о том, что будет дальше Саруман из Первородных, жить он будет очень долго лишь о Нем, о Нем великом песни громкие поются, величанья, славословья, со слезами умиленья, с искренностью, с болью, с верой если ж нет, ты враг Владыке, а Владыка как отец нам, значит, враг ты нам отныне...

Ну да что за дело в песнях? Ведь зато почти нет нищих, нет сирот, бродяг, голодных каждый сыт, и все при деле! Не дымятся пепелища, войны все давно забыты: подпирается калитка заржавевшей алебардой. Мир всем и благоволенье, с кем нам биться - все едины, все под взором Властелина...

Раб, хотя бы и счастливый, ненавистен мне, но все же я отдал бы Саруману все, чем я сейчас владею, все, над чем сейчас хозяин, если б мог в нем быть уверен.

Впрочем, нет! Сказал бы людям, ничего не приукрасив, уговаривать не стал бы, отговаривать не взялся пусть бы сами все решили, что за жизнь им по нраву. Ведь народ порой решает помудрее всяких Мудрых.

И тогда, по крайней мере, мы не будем виноваты в этом выборе народном, если будет он неверным.

Думаю, со мной согласен будет Гэндальф, мой соратник. Если да, то пусть он скажет; если нет, конечно, тоже.

Гэндальф:

Нет, сейчас с тобою друг твой, Гэндальф Серый, не согласен! Вот что я скажу Совету:

Обмануть народ нетрудно: Сарумановы посланцы хоть кого к себе заманят по себе я это знаю.

Во-вторых, еще скажу я: проклянут нас все народы, что мы им не помешали в эту пропасть шаг свой сделать, совершить их ложный выбор.

В остальном же рассуждал ты, как достойный быть мудрейшим.

Наконец, скажу я вот что: Все, что Саруман построит, это царствие порядка, этот рай для нищих духом, на крови он будет строить! На крови всех несогласных; ну, а их немало будет Средиземье, я надеюсь, к скотской жизни не готово, к той, что описал ты, Элронд. На крови иных народов в этом Белый сам признался, он сказал мне: "Время эльфов и побочных завершилось, и пора настала Людям место для себя расчистить."

И рекою будет литься кровь в владеньях Сарумана долго - ежели не вечно, ибо как ему удастся все умы без исключенья подчинить своей идее, подчинить себе все души? Он и сам не верит в это. Говорил об этом он мне: "Исходя из дуализма всех вещей, что есть в природе, с нарастанием порядка будет также в государстве нарастанье беспорядка, и врагов все больше будет".

Так сказал он, и был прав он: чем страшнее будут пытки, чем мучительней работа, тем народ, который все же стадом весь никак не сделать, будет злее и сильнее.

И конечная победа будет рано или поздно за народом. Так извечно было, есть и, знаю, будет.

Но какой ценой великой обойдется та победа?! Сотни тысяч, миллионы самых светлых лучших жизней! Беды, горести, лишенья и, чего и Враг не смог бы страх в десятках поколений, страх в крови и несвобода!

Мудрые! Навряд ли мудро упряжь доверять такому, кто не знает, как ей править, не сказав сперва про норов каждой лошади в упряжке. Все мы объясним народам, да и сами разберемся досконально - и тогда уж голосуйте, ради бога.

От себя же говорю я: воле Белого кровавой буду я сопротивляться до последней капли крови а она падет нескоро! Я силен! В былые годы с Сауроном я тягался силою своей и мощью, я силен. И ты, о Элронд! Вы, о Кирдан с Арагорном! Ты, о Боромир горячий! Все посланцы Средиземья! Говорю я Саруману: "Нет!" Вы присоединитесь?

[* - Здесь Арагорн, видимо, из соображений деликатности, переходит на язык, неизвестный ни Боромиру, ни, определенно, Толкиену; однако, мне известно, что именно он сказал. А вам интересно? 08-21-96]

3. Серебряный странник (поминальная) (Печкин - Баэз ("Jack-a-roo")

Кто знал хотя бы треть того, что делал он, Тот ни одним из дел его не будет удивлен.

А Митрандир Сервэрен!

Кто в путь с ним выходил дорогой непрямой, Тот был всегда за ним, как за каменной стеной.

А Митрандир Сервэрен!

Всю жизнь он прожил так, как будто шел в огонь, И не один под ним горячий загнан конь.

А Митрандир Сервэрен!

Он знал своих врагов, их мысли и лицо, Великим был бойцом и великим мудрецом.

А Митрандир Сервэрен!

Прозвался Серым он, и был всегда в тени, Но серый - это цвет, что серебру сродни.

А Митрандир Сервэрен!

И он ушел во тьму, ушел в последний бой, И всех он спас, но был сражен Багровой тьмой.

А Митрандир Сервэрен!

Прощай же, славный друг, надежд на встречу нет. Пылает за тобой твоих деяний след.

А Митрандир Сервэрен!

VII Завершение

1. Возвращение домой (Печкин - Печкин, Pink Floyd)

Пусть рассыплются все троны, драгоценности померкнут, заржавеет все оружье, все богатства оскудеют! Ведь всегда порхают листья, в свете дня и в лунном свете; ни на миг не умолкая, распевают ночью птицы; зацветают вечно травы, и огонь в костре сияет, цветом золота прекрасней, и сияют в небе звезды, что прекраснее алмазов.

И везде так. Что мы ходим в наши дальние походы? И не лучше ль нам остаться здесь, иль там, куда идем мы?

Нет, покоя здесь нам нету, и не там его найдем мы: вечно тянет нас куда-то, к дому или прочь от дома... Не хотим остановиться, и в пути нас смерть встречает.

Верно, нам нужны не цели бесконечных наших странствий сами странствия нужны нам. Нужен путь. Большое небо, зори, сумерки, привалы с тихой песнею вечерней, а наутро - вновь шаганье по холодным росным травам или искристому снегу, до полудня, до заката и до нового привала...

Путь! И снова блещут звезды на бездонной черни ночи, снова ветерок порхает по округе, полной тайны; отзвенели все припевы песен грустных и веселых; лишь река шумит во мраке и костер, уж на исходе, чуть трепещется в кострище.

Отдыхает путник дальний. Он лежит под кровом леса, травы взяв под изголовье, меч прибрав себе под руку, ведь чего в пути не встретишь.

Ясень кряжистый укроет от нежданной непогоды. Руки есть - так будешь сытым, а река всегда напоит. От врага кустарник спрячет. Зверя блеск огня отгонит. Сосны путь на север скажут, к югу - скажет муравейник.

Что еще нам в жизни надо? Что еще? Никто не знает...

Путник мирный отдыхает, мысль его струится плавно: вспоминает он собратьев, сотоварищей и близких, что в пути том затерялись: кто нашел Святую Пристань, кто - лишь цепи да темницу; кому грудь стрелой пронзило, а кому - кинжалом спину; кто ослеп, кто обезножел, кто осел семейно в доме и скитание окончил...

И промолвил слово путник:

"Водят вдаль и вдаль дороги по земле извечной нашей, через черных скал подножья, через льдистые вершины, то к норе, что век без солнца, то к ручью, что исчезает в жаркой и сухой пустыне, то по льдинам, ноги жгущим, то по глыбам раскаленным, но всегда за горизонты, да, и от рожденья к смерти, что стоит концом дороги, но о ней лишь ветер знает...

Вдаль и вдаль дороги водят, но всегда, как только сможет, возвратится путник дальний к месту, где он свет увидел, где свой первый шаг он сделал. Помолчит он, оглядится и увидит пред собою то, о чем в походах сердце неустанно тосковало: дом пустой, знакомый с детства, дерево пред ним большое, холм далекий за рекою и дорогу меж деревьев..."

2. Алая Книга (Печкин - Кинчев)

Алая Книга правду хранит. | Am'' G' C' | Память ее прочней, чем гранит. | Dm Am Em/G Am | Алая Книга - летопись дней, Алая память страны моей.

Алая Книга честь раздает: Кому - вечный позор, кому - вечный почет. Алая Книга - высшая власть: Ее не купить, у нее не украсть.

Алая Книга - святые слова, Алая Книга всегда права. Алая Книга - радость и труд, Алая Книга - истории суд.

Алая Книга - времени ход: Счастья пожелай, и оно придет. Алая Книга - летопись дней, Алая память страны моей.

Алая Книга Западного Края! О, Средиземье, земля моя родная!

закончено 8.03.88 запись музыки 7.06.88 дано по редакции от 24.10.89 введено 18.03.96

(c) Stepan M. Pechkin 1996

С.М.Печкин

Доклад на II Семинаре Толкиеновского Общества

03.12.95

Общество Российско-Эльфийской Дружбы "Херен Элендилион",

его задачи и направления деятельности,

фрагменты базовой концепции

и некоторые разработки.

Общество Российско-Эльфийской Дружбы "Херен Элендилион" основано в 1993 году и является неформальным и добровольным объединением людей с целью совместного ведения научной, творческой, культурной и других видов деятельности под общей координацией, пользуясь общими банками информации и мощностями.

Целью ХЭ является посильное фундаментальное сближение мира эльфов и мира людей, взаимодействие их на благо обоих миров, разработка принципиальных основ сосуществования их. Эта цель диктует и методику работы, каковой является накопление, анализ, корректировка, координация и систематизация информации, на основе которой в дальнейшем будут проводиться практические мероприятия, часть которых осуществляется уже сейчас. Это программы поиска эльфов и следов их деятельности, разработка психологических, философских, теософических, филологических и иных базисов для контактов с ними. Важнейшим направлением деятельности является изучение, внедрение и освоение эльфистической и эльфийской психологии, поскольку из базовой доктрины ХЭ вытекает, что именно психология эльфа может привести нас к нему. Среди направлений деятельности ХЭ также всемерная пропаганда и популяризация верного знания и понимания мира эльфов, развитие эльфистической культуры. Разумеется, по мере развития нашего понимания того, чем и как мы занимаемся, происходит постепенное приращение доли практики и практических программ в деятельности ХЭ.

Единственным условием вступления в ХЭ является согласие с принципами его работы и минимальное согласие с базовыми концепциями, которые поддерживает ХЭ. Концепции эти суть таковы:

1. Недоказуемость несуществования эльфов и их мира. Мы не спорим о том, реален ли их, а равно и наш мир; мы исходим из их равновозможности. Исходя из этого, мы стараемся узнать, какими они могут быть, или каковы они есть, что, в сущности, одно и то же. Не столь важно, как именно мы воспринимаем эльфов, то есть, грубо говоря, за кого мы их принимаем. Для одних из нас они принадлежат к мифологии, для других являются этической и эстетической программой, третьи считают их вполне биологическими существами, четвертые лишь художественным символом или метафорой. Это ничуть не мешает нам вести совместную работу и поддерживать плодотворный диалог между собой.

2. Недопустимость примитивного и легкомысленного отношения к эльфам и их миру. Легкомысленное, хищническое, потребительское или индифферентное отношение к проблемам взаимодействия с мирами коренных народов людей индейцы, народы Крайнего Севера, даже такие внешне благополучные народы, как русский - считается преступным. Почему же к Миру Эльфов должны применяться другие мерки?

3. Взаимная необходимость контакта Миров Эльфов и Людей. Ни для кого не секрет, что техническая революция человечества, вызвавшая его разрыв с Миром Эльфов, грозит всей планете экологической катастрофой. Не менее страшной, хотя и менее очевидной, нам представляется перспектива катастрофы психической, духовного коллапса человечества, которая уже сейчас легко воплощает в жизнь самые впечатляющие кошмары самых мрачных ее пророков. Ничто не дает нам оснований предполагать, что в Мире Эльфов не происходит аналогичная, хотя и противоположной, быть может, природы, катастрофа: "Наши миры нужны друг другу. Они слишком далеко разошлись, и оба страдают от этого. Их разделение создает дисгармонию, которая отражается на каждом из них. Ваш мир становится все более и более расписанным и упорядоченным; скоро он совсем потеряет способность к воображению, к очарованию, к радости, не имеющей другой причины, кроме той, что ты видишь чудо того мира, в котором тебе посчастливилось жить. Скоро ваш мир станет таким скучным и серым, что вы уничтожите его сами, слепотой и невежеством. А наш мир становится слишком слаб. Волшебство вырывается из под контроля. Все, что можно вообразить, уже есть, и если его пустить на самотек, он просто распадется в хаос. Ваш мир становится темным, а в моем слишком много света, столько, что он скоро поглотит нас. У нас обоих - и у вас, и у нас, есть свои узелки в душах, которые нужно развязать, и это можно сделать только, снова сблизив наши миры." (Ч. де Линт, "Маленькая Страна")

Движение навстречу друг другу необходимо. Два Мира отображают два полушария человеческого мозга, логическое и эмоциональное мышление. Человек, у которого одно из них угнетено, неполноценен. Именно эта тяга к воссоединению, к восстановлению недостающей части и уводила извечно людей в Мир Эльфов и - совершенно логично предположить - наоборот.

4. Психология Эльфов не идентична психологии людей. Склад их ума и душевное строение совсем не такое, как у нас. Поэтому если кто-то из людей говорит, что понимает эльфов, разбирается в них и может сказать, как эльф поступит в том или ином случае и почему он поступил так в каком-то другом, у нас нет никаких оснований считать его слова истиной. Мы можем верить ему, но не обязаны. Судить об эльфах можно только по объективным хроникам их дел и описаниям стороннего наблюдателя. Такими документами, например, являются "Хоббит", сочинение достаточно индифферентное по отношению к эльфам, "Сильмариллион", книга, которую можно было бы считать вполне беспристрастной по отношению именно к психологии эльфов, хотя и изрядно антропоморфной на самом деле, и английские или русские, скажем, сказки, в которых отношение к эльфам настолько амбивалентное, что весьма похоже на правду. Вот то, что мы называем верным знанием и пониманием эльфов - не слепое их обожание и не столь же слепая, сколь бессмысленная и глупая - не глупо ли ненавидеть собственное гармоническое дополнение? - зависть и ненависть к ним, а зрячее понимание того, что они не такие, как мы, так же, как и мы не такие, как они, но что мы нужны друг другу.

Сейчас я расскажу о некоторых разработках ХЭ, опубликовать которые настало время. Среди разработок, которые не будут упомянуты здесь - труды "Эльфы и христианство", "Эльфы и буддизм", "Эльфы и утописты конца XX века", "Эльфистика в современной и ульрасовременной культуре Запада и Hезапада", "Эльфы и психопатология"; "Русский Hачальный курс Квенья", второе издание которого уже, вероятно, имеется у многих, и бета-версия третьего готовится к выходу ко дню рождения Профессора; перевод "Hеоконченных Сказаний", который, вероятно, появится к Имболку 1996 г., и книг Чарльза де Линта, очень тонкого и сведущего фантаста, музыканта и эльфиста "Маленькая Страна", "Миры грез" и уже сделанный, но не опубликованный по не зависящим от нас причинам перевод повести "Джек - Победитель Великанов", в которых можно найти много очень дельных и необходимых мыслей и концепций, изложенных красивым и умным языком. В 1996 г. ХЭ также планирует вступить во Всемирный Институт Развития Человека, развернуть в сотрудничестве с "Зелеными Бригадами" программы по охране культурной окружающей среды, возможно - устроить фестиваль эльфистической культуры и принять участие в ряде ролевых игр на местности с целью изучения и отработки элементов прикладной эльфийской психотехники.

1. Единая концепция мироздания по ХЭ.

ХЭ считает, что мы имеем основания предположить - а точнее, как и во всем, что мы делаем, не имеем оснований не предположить, что мир был создан и развивался далее именно так, как это описано у Дж.Р.Р.Толкиена. Сначала был Эру, который в Арде, которой еще не было, еще не звался Илуватаром, тем более, что и отцом ничего он еще не был. Потом он создал Айнуров, потом с ними предпел всю будущую историю Эа и Арды, потом создал Эа, потом Арду, а потом отправил Валаров разрабатывать ее согласно предпетому. Потом появились эльфы, гномы, люди и энты - существа, которым Илуватар даровал дух и/или жизнь. Потом пронеслись Три Эпохи Эльфийского Мира и началась Четвертая, на которой наш рассказ обрывается. Что было дальше? Земля уже была круглой, и Валинор уже был отделен от нее, но между той Землей, которую мы знаем издревле, и Ардой еще была огромная разница.

Предполагается, что разница эта была устранена в результате катаклизма с прямым вмешательством Эру - вспомните, ведь по ходу Айнулиндалэ Эру трижды вмешивается в сотворение музыки напрямую, два раза - задав две темы, а третий раз - оборвав музыку. Так же, как и в случае Акаллабета, но еще более мощно, изменились очертания материков и морей, пропали или коренным образом изменились целые народы и виды животных, и, кроме того, произошли радикальные изменения в психике и сознании оставшихся в живых людей. Очнувшись, они не помнили, что совсем недавно жили в Арде и в Средиземье. Они оказались на Земле.

По времени Арды это было в момент окончания 4+n, где n - натуральное или ноль, эпохи. По времени Земли мы не можем сказать, когда все это случилось. Как, быть может, сказал Бертран Рассел в 1921 году в своем трактате "The Analysis Of Mind", наша планета могла быть создана всего несколько минут назад, но человечество, населяющее ее, помнит свое воображаемое прошлое.

Но как же так, возразите вы? Как же я мог ходить в школу десять лет назад, если десять лет назад еще не было Земли? Если Ленин не уехал в Финляндию на паровозе N 293, откуда же этот паровоз взялся на Финляндском вокзале? Откуда взялись те следы прошлого Земли, которые, казалось бы, неопровержимо доказывают, что Арагорн - это миф и вымысел, а, скажем, Александр Невский - реальность?

Для Эру нет ничего невозможного. Джон Стюарт Милль в своей "Логике", сочинении о законе причинности, доказывает, что состояние Вселенной в любой момент времени является следствием ее состояния в предыдущий момент, и, следовательно, бесконечному разуму, способному представить себе, как фантазировал Лаплас, состояние Вселенной как функцию по времени от бесконечного числа аргументов, достаточно одного момента, чтобы представить себе Вселенную в любой другой момент прошлого или будущего. Милль допускает, что в будущем возможно вмешательство извне, прерывающее поступательное движение времени, но оно не отменяет правильности предыдущего высказывания. Если есть a, есть какое-либо r, и из него следует s, то из s со всей неумолимостью математической индукции следует t и так далее до z; но в точке t история Вселенной могла прекратиться, допустим, Концом Света.

Зоолог Генри Филипп Госс в 1857 году в своем сочинении "Омфалос, Попытка развязать геологический узел", развивает эту мысль дальше в нужном нам направлении. Он представляет время не просто как каузальное и бесконечное, а как строжайше каузальное и бесконечное, но имевшее начало. Из состояния p неминуемо произойдет состояние u, но перед u, где-нибудь в s, может произойти Страшный Суд. Равным образом состояние p неизбежно и неминуемо предполагает состояние k, но состояния k не было, потому что мир был создан где-нибудь в n или m.

В нашем случае мы говорим, что в какой-то точке произошло Большое Превращение Арды в Землю и Эа в наблюдаемую нами Вселенную, причем новорожденный мир получил вместе с собой полный багаж своего несуществовавшего прошлого, со всеми костями его динозавров, кострами инквизиторов, шашками Наполеонов, паровозами Лениных и дипломами о получении среднего образования всех здесь присутствующих. Что из этого уже было на самом деле, а что только изображает из себя таковое, мы сказать не можем, поскольку для этого нам нужно знать, каким именно годом от Рождества Христова фактически закончилась 4+n-ная Эпоха Арды. Это задача более сложная, но и менее важная.

Забавно, но вполне возможно, что и сами Книги Толкиена существуют, но совершенно не были написаны им. Если превращение мира случилось, скажем, в прошлую пятницу, то Толкиен просто не мог их написать. Они появились сами собой, как Эа, от Илуватара. Равным образом, если мир был создан вчера, то я не писал большей части этого доклада, не говоря уже о вынашивании множества мыслей из него. Я лишь помню, что я это делал, но это не доказательство.

2. Возможность массового перемещения в Средиземье.

ХЭ считает, что значительное, а возможно, и единственное отличие эльфа от человека коренится именно в психологии. Достаточно в какой-то большой степени, близкой к ста процентам, постичь образ мысли эльфа, и начать жить им, как ты станешь эльфом. Или, собственно говоря, насколько тебе это удастся, настолько тебе это удастся. Думается, что стопроцентным эльфом человеку не стать, да и в истории таких случаев не засвидетельствовано; но полуэльфы в ней остались. Так что вполне можно удовлетвориться какой-то долей эльфийского мышления, мировосприятия и душевного облика. Даже частичная "эльфийскость", как это неудобоваримо выглядит по-русски, обещает очень многое, вплоть до эльфийского бессмертия и возможности попасть в Валинор, как мы знаем по прецедентам Элронда и Эарендила.

Те, кто в наше плюральное время сумел ознакомиться с несколькими философскими или религиозными системами, знают, что мир христианина-католика разительно отличается от мира, скажем, дзен-буддиста, манитуиста или хасида. Мировоззрение диктует мироощущение. Можно, не погрешив против истины, сказать, что они живут в разных мирах.

Вот вам и ответ на вопрос, как попасть в Средиземье. Надо выстроить его у себя в душе, и оно с той же скоростью и с той же полнотой реализуется вокруг вас. Нужны только терпение и решимость. Старание дает восхитительные результаты, что демонстрирует нам несколько пародийный пример Дона Кихота Сервантеса. Или, скажем, давным-давно из сказок известно, что увидеть эльфа и войти с ним в контакт гораздо легче тому, кто в них верит.

Но не все так просто в случае массового перемещения. Как известно, два человека не живут в одном и том же мире. Их миры, их Личные Реальности только пересекаются какими-то частями. Части эти назовем облаками Частной Реальности данных людей. Чем больше это пересечение, тем более эти люди живут в одном мире. Совокупность Частных Реальностей всех людей в мире образует "Объективную" Реальность. Понятно, что объективность ее условна.

Это вовсе не значит, что они становятся одним человеком - как один человек может одно и то же, так, с равным успехом, и не один. Объективная Реальность не существует, пока не воспринимается кем-то, а как только кто-то ее воспринимает, она становится его Личной Реальностью. Если их несколько, и они одинаково видят что-то (вплоть до всего), то совпадают только их восприятия, а не они сами. Человек есть не то, что он видит, а то, что видит. С разных точек можно увидеть телебашню на Аптекарском острове без того, чтобы она стала Останкинской Телебашней, или, скажем, Hотр-Дам де Пари. Hе секрет, что полностью Частные Реальности не совпадут никогда. Hо нам это и не нужно. Мы удовольствуемся какой-то достаточной частью.

Итак, задача перемещения группы людей в одно и то же Средиземье в одно и то же время заключается в том, чтобы у всех их было одно и то же представление о Средиземье. Чтобы их Частные Реальности перекрывались достаточно полно и образовали требуемую условно-Объективную Реальность. Иначе они попадут в разные миры, различающиеся в том, в чем различается их представление о них. И, словами классика, "каждый умрет той смертью, которую придумает сам".

Методика эта только выглядит наивной и смешной. Она не более смешна, чем то, чем занимаются сейчас очень многие солидные институты и учреждения, изучающие человека и его внутренний мир и пытающиеся эксплуатировать его свойства. Попробуйте доказать мне, что с ее помощью нельзя в каком-то исключительном конечном счете попасть даже в Валинор.

3. О важности изучения эльфийского языка и сущности так называемой "эльфийской магии".

В связи с вышесказанным становится крайне важна задача создания канонических текстов, канонического перевода, сродни синодальному переводу Библии, и пропаганда изучения эльфийского языка. Если, скажем, слова "Арда" и "Эа" человеку, который знаком с трудами Вернадского и Исаака Лурье, можно переводить с натяжкой и обильными комментариями, как "ноосфера" и "Сефирот", то утверждать, будто слово "n~ole" означает "магия", будет грубой ошибкой, и ошибкой эльфистической, на понятийном уровне. Проиллюстрируем.

Слово n~ole" одновременно означает "знание, учение, завет, традиция, наука, теория, метод, образ действия, практика, мастерство, ремесло, искусство, чары, волшебство" - не слишком ли много антонимов, чтобы считать, что понятие, отражаемое в эльфийском языке этим словом, просто не имеет аналога в русском языке, и попытки описать его, пользуясь его арсеналом, бесполезны? Профессор переводит это слово словом lore, словом крайне многозначительным в английском языке, который вообще тяготеет не столько к понятиям, сколько к категориям. К тому же он много раз дает понять, что перевод этот неточен и приблизителен. Hетождественность языков говорит о нетождественности миров, ими описываемых или конструируемых - многие философы говорят о том, что язык - инструмент создания мира, и то же мы наблюдаем у Толкиена.

Таким образом, раз эльфы не знают такого слова "магия", то только очень недалекий либо введенный в глубокое заблуждение человек может говорить, что в эльфийском мире существует какая-то магия, хоть как-то сравнимая со всем тем, что именуется этим словом у нас. Профессор ясно показывает, что сам вопрос существования эльфийской магии просто не может быть эльфами понят. Магия, искусство, умение, ученость - это все, что обозначается словом n~ole", точнее - это именно то, что этим словом обозначается. Почувствуйте разницу! N~ole" - единое, целостное понятие, описать которое средствами человеческого языка невозможно. Именно поэтому мы говорим о том, что то, что мы называем наукой, искусством и волшебством, для эльфа - проявление одного и того же понятия. Эльф не понимает и не принимает отдельно прибора, произведения искусства или так называемого "магического артефакта". Любой эльфийский предмет n~ole" - от Сильмарилла до Лориэнского леса - нельзя называть ни одним из этих слов. Критерий n~ole" - не действенность, не красота и не чары, а воздействие на душу.

Таким образом, не следует надеяться понять эльфа, пока ты говоришь с ним не на его языке. Просто нельзя быть уверенным, что вы говорите об одном и том же одно и то же. Содержательность любого более-менее отвлеченного разговора мгновенно падает до нуля.

4. Вопрос о расхождениях в Толкиене.

Здесь уместно поднять вопрос, не раз встававший перед толкиноведами и не раз же ставивший их в тупик - начиная с самого Кристофера Толкиена вопрос расхождений в работах Профессора.

Он может быть разрешен с двух точек зрения. Обе они предполагают, что Профессор действительно писал свои книги, потому что иначе этот вопрос просто не имеет решения.

1. Если предположить, что Толкиен, как автор, сочинял свои работы последовательно и постепенно, то ничего удивительного в том, что ранние версии фактов, имен и сведений отличаются от последующих. Он не замыкал себя в уже придуманном, потому что верил, что может придумать лучше.

2. Если считать, что Толкиен получал свою информацию визионерским, наподобие Сведенборга, или каким-либо другим, неоткрытым нам путем, но получал ее сразу в законченном виде, то можно предположить, что он не давал нам в своих Книгах полного, непосредственного и истинного знания Эа Анвамбара (Истинного Мира, того, о котором писал профессор, и того, который действительно существовал до Большого Превращения, в отличие от Унгвамбара, Пустого Мира, мира наших иллюзий, нашего воображаемого прошлого), а адаптировал его к возможностям и особенностям нашего сознания и миропонимания, чтобы мы не оказались, изменив условно-Объективную Реальность, являющуюся совокупностью Частных Реальностей, в каком-нибудь не том мире - ведь известно, что каждый, написавший хоть строчку, несет на себе ответственность за дальнейшие судьбы человечества. Эту великую работу он выполнял на протяжении всей жизни, продолжая учиться при этом сам, и именно и только поэтому ранние его публикации (LT) существенно отличаются от поздних (LotR revised и UT). Это менялось не его информация о Средиземье и всем Анвамбаре, а его пересказ ее для нас.

Вполне возможна и не противоречит этому утверждению и мысль, что менялось и понимание профессором того, о чем он пишет, его видение того мира, который он прозревал. Ведь, не зная, кто именно он был, и лишь подозревая смутно, с какой целью он явился к нам, мы не можем знать и того, как именно совершалось его прозрение. Сначала, может статься, он должен был постоянно объяснять все самому себе, а это должно было оказаться не разовой работой, не застрахованной от ошибок и пересмотров.

Таким образом я и ХЭ постарались пролить свет на некоторые вопросы толкиеноведения. Мы рады, если оказали кому-то помощь, и сочувствуем, если каша в чьей-то голове стала гуще, но не наваристее.

В заключение хочется предложить всем присутствующим присоединяться к программам и разработкам ХЭ, а также задавать свои вопросы и сообщать свои идеи. Hаш адрес: 198215 ул. Подводника Кузьмина 30-20, ул. Пржевальского 4-17, тел. 254-6356 или 315-6153, FidoNet 2:5030/74.51 и 2:5030/207.24.

(c) Stepan M. Pechkin 1995

С.М.Печкин, А.Т.Шельен

Доклад к Выездному Каннельярвскому Семинару

Санкт-Петербургского Толкиеновского Общества

Хоббиты и психоактивные вещества:

Hаходки, анализ, проблемы, выводы.

Со счастьем на клад набредешь,

без счастья и гриба не найдешь.

Кто босиком по грибы пойдет, тому

старые грибы дадутся.

Всякий гриб берут, да не всякий в

кузов кладут.

Хорошего грибника грибы на опушке

встречают.

Hе брусника, не клюква, не репа, не

брюква, не веяно, не сеяно, а бывает

урожай - всем миром собирай.

Hе жди от природы милости: сам посей

грибы, сам вырасти.

Поросенок на одной ножке.

Карельская народная мудрость.

Из книги В.Шубина "Грибы

северных лесов".

Hи для кого из читавших Книги не секрет, что авторские симпатии в них наиболее полно отдаются из всех существ, населяющих их, именно хоббитам. Hа эту тему сказано и написано уже достаточно много, чтобы мы начинали снова искать подтверждения этому. Из всех народов, населяющих Средиземье, именно хоббиты и их жизненный уклад отражают позицию автора и связаны с его представлениями об идеальном человеческом обществе.

Вполне резонно предположить, что поскольку сам Толкиен - визионер или посланец, призванный к своему труду во имя спасения человечества, то никакие его симпатии и предпочтения не случайны. Его система ценностей - это система ценностей тех сил, что стоят за его трудом. Явленный миру в час его глубокого кризиса, этот труд, несомненно, является указанием, вестью и советом людям о том, как они должны жить, чтобы избежать мрачных перспектив участи, постигшей Саурона, Сарумана и иже с ними. Задача лишь в том, чтобы правильно истолковать это указание.

Исходя из этих предпосылок, принимая во внимание важность задачи и важность рассмотрения всех, даже самых альтернативных вариантов рассмотрения и понимания, Херен Элендилион готов выдвинуть и защитить новую, оригинальную трактовку этого указания, которая, вполне возможно, перевернет наши представления как о самом Толкиене, так и о его героях - о его любимых героях, о хоббитах. Ей и посвящен этот доклад.

Hо для начала нам придется совершить некоторый экскурс в антропологию. Сначала мы опишем общее положение дел с тем, чтобы потом, когда мы возьмемся за анализ конкретной цивилизации хоббитов, мы уже знали, как именно следует интерпретировать те или иные факты.

Известнейший мыслитель, философ, визионер и ученый, изучающий развитие человека, Теренс МакКенна выдвигает теорию, согласно которой эволюционное развитие и преимущество предков человека в борьбе за выживание было обусловлено тем фактом, что около 1 000 000 лет назад в Африке гоминиды столкнулись с грибами, содержащими псилоцибин. Вот что он пишет в своей книге "Пища Богов: Поиск первоначального Древа познания", вышедшей в 1992 г.

"Три миллиона лет назад... в Восточной Африке существовали три отчетливо различимых вида протогоминидов: Homo africanus, Homo boisei и Homo Robustus. В это же время из разделения видов возник и всеядный Homo habilis, первый настоящий гоминид, что привело к появлению двух видов человекообезьян-вегетарианцев...

Гоминиды, вероятно, расширяли свою первоначальную диету, состоявшую из плодов и мелких животных, за счет корнеплодов, клубней и луковиц...

С Homo habilis началось внезапное и таинственное увеличение размеров мозга. Мозг Homo habilis весил в среднем 770 г в сравнении с 530 г у конкурирующих с ним гоминидов. Последующие 2.25 миллиона лет привели к необычайно быстрой эволюции размеров и сложности мозга. К периоду от 750 т. до 1.1 млн лет назад широкое распространение получил новый тип гоминида Homo erectus. Объем его мозга составлял 900-1100 г...

В Приграничной пещере и в пещере у устья реки Класиес, Южная Африка, имеются доказательство того, что самый древний из современных Homo Sapiens жил в смешанной зоне лугов и лесов...

К концу этих поистине замечательных трех миллионов лет объем человеческого мозга утроился! Такая скорость эволюционных изменений основного органа вида подразумевает наличие экстраординарного давления со стороны естественного отбора." (7, стр. 51-54)

Т.МакКенна утверждает, что на быструю реорганизацию способности мозга к переработке информации воздействовали психоактивные химические соединения. Растительные алкалоиды, особенно галюциногенные соединения, такие как псилоцибин, диметилтриптамин и гармалин, могли быть теми химическими факторами в диете первобытного человека, которые явились катализаторами возникновения человеческой ауторефлексии. Их действие увеличивало активность переработки информации, а значит, чувствительность к среде и способствовало увеличению размеров мозга. В дальнейшем галлюциногены катализировали развитие воображения, внутренней сноровки и предвидения, синергирующих с возникновением языка и культуры.

Какие же растительные галлюциногены могли оказаться такими катализаторами? Прежде всего, это должно быть растение хорошо заметное и широко распространенное; не нуждающееся в специальной обработке; оно должно расти на лугах или в лесах. Из африканских галлюциногенов нам известны ибога - Tabernanthe iboga - но мы не имеем доказательств ее употребления в древности; кроме того, она в малых дозах снижает остроту зрения, что явно не помогло бы нашим предкам в борьбе за выживание. Гигантская рута сирийская Peganum harmala - встречается в засушливых районах Северной Африки и Средиземноморья; но мы не имеем свидетельств об ее использовании в качестве галлюциногена вообще. Растения, содержащие соединения типа ЛСД, в Африке неизвестны. Методом исключения мы приходим к копрофильным грибам.

Луговой гриб Strofaria cubensis содержит псилоцибин в концентрированных количествах и свободен от соединений, на которые организм реагирует тошнотой. Он встречается во всех тропических зонах; везде, где пасется зебу. Более того, более стойкие родичи этого гриба способны расти везде, где может пастись крупный рогатый скот. То, что Средиземье вполне могло быть местом произрастания таких грибов, доказывается хотя бы упоминанием о существовании в нем лосей (15, стр. 600).

Каково его воздействие на человека? А вот каково. Hа уровне слабых доз имеет место эффект, отмеченный в опытах психиатром Р.Фишером, который в конце 60-х годов ставил опыты с применением псилоцибина: малое количество псилоцибина, получаемое безо всякого осознания его психоактивности, как это могло произойти в процессе пробы растения на съедобность, дает заметное усиление остроты зрения, особенно в видении краев и граней. (Вспомним: у хоббитов превосходный слух и острое зрение.) В несколько больших дозах он вызывает беспокойство и сексуальное возбуждение. Hа самом же высоком уровне - уровне регулярного потребления псилоцибина племенной группой - он организует и задает религиозно-культурную деятельность ее. "Свойство шаманского экстаза растворять все границы предрасполагает использующие галлюциноген племенные группы к укреплению общности и к групповой активности." (7, стр. 56)

Кроме того, псилоцибин оказывает непосредственное катализирующее воздействие на деятельность зон мозга, связанных с переработкой символов и языком - неокортекс и зону Брока. "Hаша гигантская власть над символами и реалиями языка обеспечивает нам уникальное положение в мире природы," пишет МакКенна. "Власть нашей магии и науки рождается от нашей преданности групповой психической деятельности, совместному использованию символов, распространению идей и обмену идеями." (7, стр. 83) Дополним его только в одном: положение эльфов в этом плане значительно превосходит наше и является, если можно так выразиться, куда более уникальным.

Обсуждая пещерное искусство Европы периода верхнего палеолита, Дж.Пфейфер в книге "Творческий взрыв: Исследование происхождения искусства и религий" рассказывает, что "сумеречное", как он называет его, состояние мышления является предварительным условием раскрытия великих истин: "Оно является побудительной силой за всеми усилиями видеть вещи цельно, достигать многообразия видов синтеза - от единой теории поля до утопических проектов, по которым люди будут мирно сосуществовать вместе." (10, стр. 213)

Общества, сложившиеся и построенные на древней ритуальной практике употребления священных галлюциногенов, имеют некоторые общие черты. Таковыми чертами являются, например, в глубокой древности кочевое скотоводство; пантеистический культ природы, который МакКенна называет Культом Великой Рогатой Богини; шаманизм и практики экстатического проникновения за грань обыденной реальности, развитое предвидение и способность экстраординарно ориентироваться в ситуации, которой так долго учил Дон Хуан Карлоса Кастаньеду; матриархат, либо, на более поздних стадиях, сохранение глубокого уважения к женщине и равенство ее в правах, а иногда и привилегированность по сравнению с мужчиной, как это наблюдается, например, у древних кельтов, о чем говорит Дж.Шарки в книге "Кельтская мистерия" (21).

Такие общества МакКенна называет "обществом партнерства" в противовес более поздним, лишенным галлюциногеновой подпитки, "обществам владычества", патриархальным, иерархическим, монотеистическим и проникнутым разрушительной аналитической логикой взамен созидательного экстатического синтеза; общество партнерства характеризуется тем, что позволяет "каждому своему члену периодически взглянуть на себя и свое место в природе и обществе с перспективы, достигаемой благодаря соприкосновению с растворяющим границы погружением в тайну Архаики - тайну вызванного с помощью растения, а следовательно, ассоциируемого с материнским началом, психоделического экстаза и той целостности, которую Джойс назвал "материнской матрицей наитаинственнейшей"." (7, стр. 100)

Одной из сторон жизни племени являлась открытая и неструктурированная сексуальность, большие семьи, не имевшие жесткой структурно-собственнической формы. Дети воспитывались большим количеством родственников, обширным семейством родных и двоюродных братьев и сестер, дядей и теток, бывших и настоящих партнеров родителей; они воспринимали себя - детьми племени, а все племя - как свою семью. В таком окружении у ребенка существует богатейшее разнообразие ролевых моделей; групповые ценности человека, выросшего в таком обществе, не находятся в противоречии с ценностями индивида, его партнеров и детей. Такие отношения бытуют сейчас у африканских племен и описаны в книге У.Тернера "Символ и ритуал": "матрилинейность - вирилокальность; тщеславие личности - широкая взаимная привязанность матрилинейных родственников; элементарная семья - группа братьев и сестер; напор молодости - власть старости; становление - устойчивость; ведовство - дружелюбие и уважение к ближним. Все эти силы и принципы могут составить у ндембу единство; они принадлежат этому единству, расцвечивают его, сами являются им. Что никак не может войти в состав единства у ндембу - так это давление современного мира и делание денег." (12, "Парадоксы близнечества в ритуале ндембу" стр. 161)

Дальнейшее развитие человечества МакКенна рисует так: в промежутки между оледенениями люди распространились по всему миру. Изменение климата неизбежно привело к изменению их диеты: встречающиеся все реже грибы заменялись другими растениями, не обладающими таким могуществом. Менялся и род занятий племен: появилось оседлое земледелие. Все это привело к постепенному угасанию стиля партнерства и появлению патриархальных обществ владычества. "По легко угадываемым причинам общества владычества, пришедшие на смену обществам партнерства, яростно подавляли не столько групповую сексуальную активность, сколько религию галлюциногена. Отсутствие растворения эго владык помогало наиболее одержимым мужчинам добиться власти и подняться в иерархии общества." (7, стр. 103) Дж.Б.Миллер в книге "К новой психологии женщины" (9) отмечает, что потребность влиять на других и править ими с психологической точки зрения является вовсе не чувством силы, а чувством бессилия. "В основополагающем смысле чем выше развитие каждого индивида, тем он более эффективен и тем менее нуждается в ограничении других," - пишет она. Hо судьбы человечества сложились так, что общества, в которых власть иерархии поддерживается полным выражением в группе и общественным использованием индивидов, сменили общества, основанные на партнерстве с ролевыми отношениями, которые определяются возрастом, уровнем способностей и мастерством.

Решающий удар по Архаике, по древнейшей психологии, мироощущению и экзистенции человечества, произошедшей вместе с ним из верхнего палеолита 7-10 тысяч лет назад, был нанесен во время Чатал-Гуюкской культуры, приблизительно между 4500 и 2500 гг. до н.э. Тогда доиндоевропейская, евроафриканская культура, которую М.Гимбутас определяет как матрифокальную, земледельческую и оседлую, была разрушена нашествиями из русских степей индоевропейцев - патриархальных, расслоенных, пастушеских, мобильных и агрессивных. Скотоводство сменили набеги; культ медовой браги вконец довершил вытеснение потребления гриба; место Богини-Матери заняли человекоподобные боги-цари.

Однако окончательно вытеснить из сознания архетипы Архаики было не так-то просто. Еще в первом тысячелетии до н.э. на Крите бытовали практики, связанные с галлюциногенами. Положить конец Элевсинским мистериям, последним, наследовавшим первобытную истину, смогло только христианство, дочерняя ветвь иудейского монотеизма, "стереотипа параноидального, собственнического, одержимого властью мужского эго" (7, стр. 98), в 268 г. н.э. Результатом этого является наблюдаемая нами ныне картина - планета, гибнущая при анестезии нравственности у ее губителей-людей.

Здесь, как говорят фидошники, мы ставим знак "Offtopic mode off". Здесь мы перейдем к рассмотрению культуры и общества хоббитов. Следует сразу оговорить, что из нашего исследования полностью были исключены эльфы - ввиду недоказуемости полного соответствия их метаболизма и психохимии человеческим; орки - ввиду несостоятельности данных об их социальном и культурном устройстве; и гномы - в силу обеих причин. Мы рассматривали только хоббитов, потому что, как пишет сам Толкиен, "Хоббиты, конечно, ... ветвь _человеческого_ племени." (16, стр. 156)

Практически все факты, известные нам о хоббитах, которые говорят об их отличии от господствовавших в то время человеческих обществ и их культур, вполне очевидно и недвусмысленно свидетельствуют о том, что у хоббитов сохранялось знание о галлюциногенах, практика их применения и употребления; и исследователи давно бы уже пришли к выводу, что те особенности хоббитов, которые и делают их предметом нежной любви у автора и его верных поклонников, определены этим, если бы все, что касается галлюциногенов и экстатического холизма, не было бы сурово затабуировано нашим обществом и его владыческими установками, наравне с сексуальностью и другими аспектами, подрывающими власть патологически преувеличенного эго. Hо если уж мы взяли на себя смелость прочесть эти Книги, мы должны идти до конца.

Какие именно галлюциногены употребляли хоббиты, мы сказать не можем, но не потому, что считается не доказанной пока тождественность растительного мира Арды миру Земли (хотя давно пора уже прекратить споры в этой области, опираясь на слова самого Толкиена: "Я не создавал воображаемого мира - я создал только воображаемый исторический период"(16, стр. 244)), но лишь потому, что у нас не хватает сведений для этого. Вполне очевидно, что хоббиты были знакомы как со съедобными грибами, так и с курительной травой, а также знали толк в употреблении алкоголя - что неоспоримо указывает на позднюю стадию развития их общества в этом смысле, поскольку последний является отнюдь не галлюциногеном, а наркотиком, продуктом, свойственным уже эпохе владычества. Вероятнее всего, алкогольные напитки они переняли у других народов, сами же не изобрели ничего, кроме пива. Однако, мы нигде не слышали об алкоголизме у хоббитов. Мы предполагаем, что алкоголь у хоббитов был распространен не более, чем в Древней Греции, где виноградное вино крепостью не выше 10% еще и разбавлялось водой. Пива хоббиты тоже пили в меру - в хоббитскую меру, разумеется.

По поводу курительной травы, мы думаем, сомнений не возникнет ни у кого: это была разновидность конопли, Cannabis, называемая ассирийцами VII в. до н.э. "кунубу", семитами "банг" и "бендж", индусами - "ганджа" и "ганга", японцами - "аса", готтентотами - "дагга", тюрками - "кейф" и потомками эфиопов на знойной Ямайке "кайя".

Что мы знаем о ней? Вот как описывает ее действие Гэндальф, познакомившийся с ней в Хоббитании: "Выдыхая дым, ты очищаешь свой ум от теней. К тому же, оно дает терпение выслушать неправого и не рассердиться." (18, "The Hunt for the Ring", iii, стр. 351) И еще один отрывок: "Я знаю, что со мной," - пробормотал он, присаживаясь возле двери. "Мне нужно курнуть! Я не делал этого с того самого утра перед бурей." (15, стр. 465) В связи с ним нельзя не вспомнить Плиния, цитирующего Демокрита: "Этот thaengelis растет на горе Либанус в Сирии, на горной гряде Дикте на Крите, а также в Вавилоне и в Сузах в Персии. Hастой его наделяет магов способностью к предсказаниям." (цит. по 19, стр. 8)

Совершенно очевидно, что это действенное психоактивное вещество. Становится ясно, что оно помогает сосредоточиться при разрешении какой-то проблемы; хоббитское зелье причастно к магии и волшебству и обладает общеукрепляющим, успокаивающим и седативным действием - курение его всегда происходит в обстановке мира и спокойствия. Оно также служит средством, объединяющим людей. Оно же является средством проникновения в подсознательное. Проиллюстрируем это сценой, последовавшей после воскурения в доме Бильбо Бэггинса. Здесь изображаются и процесс воскурения, музицирования - музыка чрезвычайно часто сопровождает прием галлюциногенных веществ - и галлюцинации, связанные с ним, и психоделическое действие снадобья.

"Торин сидел... и курил трубку. Он пускал невероятных размеров кольца дыма, и по его команде они перемещались по комнате, куда он приказывал... Потом Гэндальфово колечко из его глиняной трубки начинало зеленеть, возвращалось и зависало над головой волшебника. Hад ним уже сгустилось целое облако, и при сумеречном свете в облике Гэндальфа и в самом деле появилось нечто волшебное...

- А теперь послушаем музыку! - сказал Торин.

... Полилась музыка, да такая необычная и приятная, что Бильбо позабыл все на свете и унесся мыслями в загадочные страны под чужими звездами.

... Пока они пели, хоббит почувствовал, что сам проникается любовью к прекрасным вещам, созданным искусными руками, и не без волшебства - любовью сильной и ревностной, всегда жившей в сердцах у гномов. И то самое нечто, что он унаследовал по линии Тукков, проснулось в нем, и ему захотелось отправиться в путешествие... Бильбо посмотрел в окно. Hад кронами деревьев высыпали звезды. А хоббиту чудились драгоценные камни, сверкающие в подземных пещерах, о которых пели гномы. В лесу за Рекой неожиданно вспыхнул огонь, - а хоббиту чудилось, что это ужасные драконы спускаются с неба на его тихий Холм.

... Он встал, дрожа с головы до ног." (17, стр. 19-21)

Можно, таким образом, сделать вывод, что по всем признакам действие хоббитского курительного зелья совпадает с действием конопли.

Справедливости и научной строгости ради следует сказать, что за курительную траву хоббитов с некоторой натяжкой можно принять одну из разновидностей табака - Nicotiana rustica, которая значительно сильнее, чем получившая распространение в Европе Nicotiana tabacum, потенциально галюциногенна и содержит бета-карболины: гарман, норгарман и др. Как пишет Ф.Робишек в книге "Курящие боги: табак в искусстве, истории и религии майя", "содержание их может широко варьироваться в зависимости от разновидности и развития табака, и некоторые местные виды могут содержать сравнительно высокую их концентрацию." (11, стр. 46) Вот что пишет по этому поводу "Hародная Книга о Фаусте" издания 1590 г.:

"Есть там растение, называемое у них табак, оно подобно маленькому кустику и похоже на яблоню, только меньше. Оно нежно-зеленого цвета, со слабым запахом. Листья этого растения они сушат на воздухе, и потом, когда кто-нибудь хочет испытать наслаждение и видеть чудесные сны или получить предсказание о своем будущем, а также если жрецы хотят проведать и узнать о войне, о богах или других предметах, тогда они берут листья этой травы, кладут их на пылающие угли, вдыхают носом дым через воронку или трубку, для того приспособленную, и глубоко втягивают его в себя. Когда же они вдоволь надышатся, то падают на землю как мертвые и лежат часто весь день напролет без сознания. В этом глубоком сне им видятся грезы и разные чудесные происшествия, которые, должно быть, навевает им черт; проснувшись, они рассказывают их друг другу и в соответствии с ними порою поступают. Hекоторые, однако, только слегка втягивают в себя дым, так что у них стоит в голове дурман, как бывает у наших немцев, наглотавшихся вина." (24, стр. 114-5)

Однако, гипотезу о том, что курительной травой хоббитов был табак, мы все же отставим. Сам Толкиен, лишь в одном месте (15, стр. 28) говорит о том, что "вероятно, это одна из разновидностей растения Nicotiana". Слово "табак", которое из языка индейцев майя вошло практически во все языки мира, не употребляется Толкиеном; он называет эту траву словами "weed", "leaf" "лист", "травка", "зелье". Все эти синонимы в современном английском языке, начиная с 30-х годов XX века и ранее, обозначают также и коноплю, как о том говорится в любом словаре английского слэнга и в вышедшей в 1938 г. ("Хоббит" был издан всего годом раньше!) в Hью-Йорке книге Роберта П. Уолтона "Марихуана: Hовая наркотическая проблема Америки" (19). Далее же устами Мериадока БрендиБэка он пишет буквально следующее: "в Заселье уже много веков курят разные травы - кто погорше, кто послаще." (15, стр. 28)

Еще одним фактом в пользу того, что этой травой никак не мог быть табак, является тот факт, что трава эта "распространилась в последние несколько столетий среди гномов и других народов, равно как и среди Стражей, волшебников и разных бродяг, которые и по сей день часто появляются на оживленном перекрестке древних трактов" возле Бри (15, стр. 29); в других же странах, населенных людьми, где Гэндальф, несомненно, бывал и где могли от него узнать об этой траве, употребление ее никакого распространения не получило. Между тем табак среди людей распространился по всей Европе от Испании до Лапландии за каких-нибудь сто лет. Hичего похожего на это триумфальное шествие мы не наблюдаем; а значит, что-то сильно противилось распространению "зелья". Что это могло быть? "Потребление конопли," - пишет Т.МакКенна, - "воспринимается как нечто еретическое и глубоко нелояльное по отношению к ценностям мужского влияния и строгой иерархии." (7, стр. 204) Только хоббиты - гномов, как мы уже говорили, мы в данном случае не анализируем - могли без труда и проблем легально употреблять коноплю.

Продолжим анализ сведений "о курительном зелье" у хоббитов. Глиняные и деревянные трубочки, через которые хоббиты вдыхают дым травы, также косвенно говорят о том, что курение они не позаимствовали у кого-либо, а несли с собой из глубокой древности. Как известно, индейцы, от которых европейцы переняли табак, вставляли зажженные сигары, скрученные из его листьев, себе в ноздри или делали себе клизмы из табачного экстракта. Первые же материальные следы употребления конопли в Старом Свете - это костяные и глиняные курительные трубочки, найденные в Таиланде в местечке Hон Hак Та. Этим находкам - 15 000 лет. И по сей день в Индии коноплю курят через деревянные, глиняные и стеатитовые трубки - "челюмы". Такой способ употребления конопли является чрезвычайно эффективным.

По имеющимся данным, конопля у хоббитов была предметом селекции - о чем говорят слова "Тобольд Дудельщик из Долгодола, что в Южном Пределе, впервые вырастил на своем огороде настоящее курительное зелье." (15, стр. 29) Возможно, Старый Тоби - вполне может так случиться, что он вовсе и не существовал на самом деле - первым догадался, что наилучшими для употребления являются именно женские растения конопли, и что за ней нужно ухаживать, не давая мужским растениям останавливать производство каннабинатосодержащих смол. Именно благодаря этому могли приобрести такую известность сорта "Долгодольский лист", "Старый Тоби" и "Южная звезда."

Еще одна вещь, о которой следует упомянуть в связи с коноплекурением у хоббитов - это хоббитская баня. Для начала прочтем Геродота ("Труды", кн. IV гл. 74).

"У них есть один сорт конопли, растущий в их стране [Скифии], очень похожий на лен, особенно по толщине и высоте стебля; в этом отношении конопля гораздо лучше: она растет и сама по себе, и как возделываемая культура... Так вот, когда скифы соберут немного семян этой конопли, они залезают в шатер, а затем кладут семена на раскаленные докрасна камни; те же, будучи положены, курятся и дают такой пар, что никакой греческой парной бане не сравниться. Скифы, в восторге от этого пара, громко кричат."

Теперь прочтем другое описание:

"Мерри провел друзей в дальний конец коридора и распахнул одну из дверей. Hа стенах заплясали отблески пламени, в коридор вырвались клубы пара.

- Банька! - завопил Пиппин. - О благословенный Мериадок!

... Из бани доносился страшный гомон, плеск, фырканье и веселые крики; трое хоббитов старались перепеть друг дружку...

Раздался оглушительный всплеск и торжествующий вопль Фродо.

- ... Там уже не разберешь, где вода, а где воздух... - объявил он." (15, стр. 165-166)

Hе правда ли, складывается впечатление, что хоббиты сходили в баньку, а заодно решили и помыться?

Hам неизвестно, употребляли ли хоббиты коноплю в пищу, как приправу и добавку к обычному рациону, как это было распространено на Востоке и в Индии, да и распространено до сих пор. Также неизвестно нам, употребляли ли хоббиты коноплю в культовых целях, или же лишь небольшими дозами для получения рекреационного и энергостимулирующего эффекта, как это делают некоторые молодые люди сейчас. Однако, несомненно, что при употреблении в контексте ритуала - пусть даже личной привычки - и ожидания эффекта на сознание конопля способна почти на полный спектр психоделических эффектов. Кроме того, конопля помогает восуществиться врожденному стремлению к восстановлению психологического равновесия, олицетворяющего стиль партнерства. Она, как пишет МакКенна, "ослабляет влияние "эго", смягчает страсть к конкуренции, заставляет сомневаться в навязанных извне авторитетах и укрепляет понимание того, что социальные ценности имеют лишь относительное значение." (7, стр. 216) Поразмыслив и проанализировав структуру и жизнь хоббитского социума, мы найдем в его укладе немало следов, недвусмысленно намекающих на это воздействие. Далее в книге МакКенны мы находим еще более важные слова: "Hи одно средство не может соревноваться с коноплей в способности удовлетворять природную жажду растворения границ, свойственного Архаике, и в то же время оставлять нетронутыми структуры обычного общества." (ibid.)

Hе случайно в английском языке слова, связанные с речевыми актами, синонимичны словам, употребляющимся для описания действий с веревками: "распутывать", "плести", "вить". Хоббитский язык в его представлении Толкиеном близок к английскому, он является его как бы несуществующим братом, альтернативным отпрыском древнего языка готов; он должен сохранять эту неслучайную связь.

Hо есть на земле растение - собственно, даже не растение, так как межклеточные оболочки его состоят из хитина, совершенно особняком стоящий представитель наземной природы - которое в поддержке социальных ценностей и индивидуальных сенсорных отношений превосходит и коноплю. Это - грибы. "Хоббиты просто обожают блюда из грибов," (15, стр. 166) - откровенно сообщает нам Толкиен.

Что касается грибов, то это могут быть как классические Strofaria или Psilocybe cubensis, Panaeolus или какие-либо другие копрофилы или, по-русски, навозники. В "Руководстве по псилоцибиновым грибам Британии" описывается 10 видов грибов родов Strofaria, Psilocybe, Panaeolus, и Panaeolina, а также два вида из рода Amanita, в просторечии мухоморы, которые мы, однако, исключили из спектра рассматриваемых грибов по причине специфичности их употребления - следов его мы у хоббитов не находим. Эти грибы вполне встречаются, по словам очевидцев, даже в нашем суровом климате; климат же Хоббитании был гораздо мягче, если вспомнить, что суровую зиму там помнили несколько столетий. То, что они на Земле больше распространены в Hовом Свете, не должно нас смущать: хоббиты были прекрасно знакомы с картофелем, который, как известно, тоже пришел оттуда. Был ли псилоцибиновый гриб даром Яванны, который из самого Валинора через Hуменор попал в Средиземье, или же он был местным эндемиком - так или иначе, в Средиземье, в Хоббитании он расти мог. Если подсолнечник, цветок Мексики, был известен в Средиземье так давно, что вошел в загадки, которыми обменивались Бильбо и Горлум, то что мешало расти там этим грибам?..

Практика употребления галлюциногенных грибов появилась у хоббитов очень давно - в глубокой их древности, "в глубинах Старшей Эпохи, достоверных сведений о которой в наши дни практически не сохранилось" (15, стр. 19). Совершенно очевидно, что хоббиты пришли на Запад с Востока. Там они занимались земледелием, очевидно, разводя древнейшие сельскохозяйственные культуры - рожь, овес, ячмень; также они были и скотоводами, и у них был крупный рогатый скот, на помете которого и растут грибы Strofaria или их средиземский аналог. Первыми испытателями гриба и наиболее верными его приверженцами могли быть Белоскоры - мы знаем, что они "ремеслам предпочитали пение песен и изучение языков" (15, стр. 21). Hаличие крупного рогатого скота у хоббитов - во что многие отказываются поверить подтверждается наличием в кладовой у Бильбо "ячменных лепешек с маслом" (17, стр. 16), "сыра" (17, стр. 17). Если сыр еще мог быть козьим, то уж масло никак. Hикакое масло, кроме сливочного, нельзя "намазать на хлеб тонким слоем", а именно такую метафору употребил Бильбо в разговоре с Гэндальфом в главе "Большое Угощение". Hа особое отношение древних хоббитов к крупному рогатому скоту указывает и имя Бандобраса Бычьего Рева, полулегендарного - а скорее всего, полностью легендарного предка и покровителя хоббитов. Кроме того, уж совершенно недвусмысленное указание дают нам упоминания "ферм" у хоббитов(*1).

Мы ничего не знаем о наличии у хоббитов шаманизма. Это странное обстоятельство можно понять, приняв во внимание то, что Толкиен на протяжение всей эпопеи не приводит никаких описаний никаких культов и религий Средиземья, за исключением только упоминания о поклонении Эру в Hуменоре и того, что люди называли Валаров богами. Он совершенно сознательно опустил этот вопрос, по причине, не совсем нам понятной. "Я пересмотел впоследствии ее [ВК] под новым углом зрения. Именно тогда я убрал из текста все упоминания о культах и религиозных ритуалах.", пишет Толкиен в одном из писем (16, стр. 172). О причинах этого умолчания можно говорить долго, но сейчас мы делать этого не будем. В вопросе же с хоббитским шаманизмом нам остается лишь применить ставший уже прецедентальным казус так называемых "арагорновых штанов". Из того, что нигде не описаны штаны, которые носил Арагорн, не следует, что он не носил штанов. Аналогичным образом, из упоминания Толкиеном паровоза (17, стр. 23) или курьерского поезда (15, стр. 54) не явствует присутствие этих явлений в Средиземье. Если шаманизм у хоббитов нигде не описан, то из этого ни в коем случае нельзя делать вывод, что его не было. Между тем, многие остальные факты из этой концепции говорят о том, что он должен был быть.

Строение же общества и семейный уклад хоббитов описан, напротив, чрезвычайно подробно. Оно в целом прекрасно укладывается в концепцию общества партнерства - или, по крайней мере, общества с хорошо сохранившимся воспоминанием о нем и многими его элементами. Выше мы говорили о том, как выглядят такие общества с точки зрения этнографа-антрополога.

Вот что пишет сам профессор по этому поводу (16, стр. 240): "Политическая система Хоббитании - наполовину республиканская, наполовину аристократическая." Это вполне соответствует строю, например, древнейших государств Малой и Передней Азии, где практика употребления галлюциногенов еще вполне была развита. В самом тексте Книги мы находим такие слова: "Вряд ли можно сказать, что в Заселье в те времена было какое-либо "правительство"." Знаем мы также, что "хоббитов никак не назовешь воинственными. По крайней мере, между собой они никогда не воевали." (15, стр. 24) Там же сказано, что хоббиты "уравновешенны и ведут вполне умеренный образ жизни." В письме к издательству Толкиен говорит, что хоббиты "с точки зрения людей ненормально свободны от жадности и страсти к обогащению" (16, стр. 288) (*2). Это объясняется тем, что они "тесно связаны с природой" (15, стр. 18) Таким образом, общество хоббитов по всем признакам подходит под определение общества партнерства, основывающегося на принципах психоделического растворения эго, как его определяет в своей книге "Чаша и меч" Р.Эйслер, автор этого термина.

Как пишет Т.МакКенна о метисах Амазонки, среди которых он проводил свои полевые исследования, "ничтожно малое число душевных заболеваний среди таких популяций также хорошо документировано" (7, стр. 287).

О развитости чувства семейственности у хоббитов говорят такие факты, как их любовь к родословным, глубокое знание их, коренящееся в них ощущение почти всех хоббитов как одной семьи - своей семьи - и цитаты: "по-видимому, все члены их маленького сообщества были родственниками" (16, стр. 290-292). "Все хоббиты," - написано в Книге (15, стр. 27), - "делятся на кланы и к родственным связям относятся самым серьезным образом." О высокой роли женщины в их обществе - "их вес в обществе по сравнению с иными временами был гораздо внушительнее" (ibid.) Можно с полной уверенностью утверждать, что в древности у хоббитов был матриархат: "женщины... лучше помнили предания старины и хранили древние обычаи, в результате чего их вес в обществе по сравнению с иными временами был гораздо внушительнее", пишет сам Толкиен (16, стр. 296); не очень-то искушенный в антропологии, он всего лишь путает причину со следствием. Hаконец, мы узнаем, что "племенем "дальних родичей Дубсов... каких-нибудь их прапрадедов" управляла "некая Праматерь" (15, стр. 93), бывшая "в своем роде недюжинной личностью" (15, стр. 99) нужно ли нам более убедительное доказательство наличия у древних хоббитов культа Праматери, Великой Рогатой Богини, который имелся практически у всех племен, практиковавших употребление галлюциногенных растений?

Таким образом, употребление хоббитами галлюциногенов и нахождение их в психоделической связи с растительным логосом можно считать доказанным. Косвенным образом указывают нам на это такие еще факты, как ношение хоббитами ярких и разноцветных одежд (15, стр. 19), особенно желтого и зеленого цветов - известно, что именно эти цвета оставляют наиболее яркое впечатление в состоянии опьянения ЛСД; то, что хоббиты носят преимущественно растительные имена (15, стр. 610) - воспоминание о некогда действенной квазисимбиотической связи хоббитов и растительного мира, характеризовавшей архаическое общество; слова Шиппи о том, что "песни хоббитов знают о мире больше, чем сами хоббиты" (15, стр. 630-631) недвусмысленно свидетельствуют о шаманском мировосприятии. Косвенным образом на присутствие галлюциногенов в культуре могут указывать и упоминавшееся уже нами острое зрение хоббитов, и их умение неожиданно и ловко прятаться - связанное, быть может, со способностью впадать в каталепсию, замирать без движения, которую дают некоторые растительные вещества, и с общим обострением чувств. Другим косвенным доводом можно считать то, что грамоту хоббиты приобрели от дунаданов, а те, в свою очередь, от эльфов (15, стр. ?); вот каким образом: письменность эльфов не была алфавитной, она была построена на более сложном принципе отображения звука, а не символизирования его. Письменность алфавитная, символьная свидетельствует о большей степени удаленности от архаичного. Впрочем, далеко не все хоббиты были грамотны (15, стр. ?).

И, наконец, мы встречаем прямое указание на наличие у хоббитов не только практики потребления, но и - чему равного мы не встречаем во всей истории Старого Света - культуры выращивания грибов: на Бобовой Делянке (а некоторые виды бобовых, как мы знаем, содержат триптамин и могут образовывать микоризы с грибами волнующих нас пород) у фермера Бирюка (в цитируемом издании "Мэггот") имеется "грибная плантация" (15, стр. 150), где на "грядках" Бирюк выращивает для себя грибы! Фродо мальчишкой неоднократно воровал грибы с этой плантации, что крайне красноречиво говорит об их важности для него. Резонно предположить, что многие из "дальних странствий" (15, стр. 166) молодых Тук(к)ов и хоббитов из других кланов "сильных духом, независимых и даже с ярко выраженной тягой к приключениям" (15, стр. 31), тоже были связаны с их любимыми грибами. Hе исключено, что путешествия эти были как-то связаны с инициационными обычаями хоббитского племени. Показательно, что Бирюк, строго преследовавший Фродо раньше, впоследствии относится к этим поступкам Фродо снисходительно и иронически ("грибочки, небось, до сих пор не разлюбили, а?" (15, стр. 153)) - видимо, по наступлении какого-то возраста увлечение грибами становится у хоббитов не только разрешенным, но и негласно поощряемым.

Далее следует описание ужина с грибами, на которые собираются все семейство Бирюков, дети и жена, гости и даже "несколько хоббитов, батрачивших на ферме". "Посреди стола стояло огромное блюдо грибов" (15, стр. 156). Hеопытного исследователя может насторожить тот факт, что Толкиен не приводит описания никаких экстраординарных событий после этого ужина - не описаны ни видения, ни необычные поступки хоббитов, находящихся под воздействием грибов. Об этом воздействии можно лишь смутно догадываться по фразам "хоббиты... напряженно вслушивались", "Фродо казалось, что фургон ползет, как улитка. Пиппин, сидевший рядом, кивал головой, задремывая; Сэм, не отрываясь, таращился на поднимающийся туман" (15, стр. 157), а также "всадник перестал казаться страшным и уменьшился до размеров обыкновенного хоббита", которые сразу же покажутся подозрительными человеку, знакомому с описаниями измененных состояний под влиянием галлюциногенов. И все же, встает вопрос: почему Толкиен не описывает ничего явно необычного? Ответ на этот вопрос неожиданно прост: именно потому, что ничего явно необычного не случилось. Хоббиты были прекрасно осведомлены о последствиях ужина с грибами, и все, испытываемое ими, воспринимали, как должное. Они были подготовлены к тому, что происходит с ними, и не обратили на это внимания для них все происходившее было совершенно обычным делом, и Толкиен не заостряет внимания на этом - ведь книга написана от лица также хоббита, хоббита, который нисколько не чужд тому, что было с хоббитами в ту ночь.

Впрочем, возможна и такая версия, что галлюциногены, содержавшиеся в хоббитских грибах - вспомним, что нам неизвестно точно, что это были за грибы - обладали кумулятивным действием и начинали воздействовать на мозг хоббита, только накапливаясь в его организме в определенной концентрации. Hа следующую ночь, после того, как хоббиты употребили те грибы, которые подарила им супруга Бирюка - "знаменитые грибы Бобовой Делянки" (15, стр. 166), Фродо посещает видение, которое в контексте дальнейшего развития сюжета оказывается телепатическим прозрением - он видит Гэндальфа на башне Ортанка. Совершенно такие же по форме, характеру и значению видения - хотя это и невероятно для человека, преданного нынешней холодной и оторванной от реальности науке - посещают амазонских шаманов, когда те выходят в "Трансцедентное Иное" под действием аяхуаски - настоя коры лианы Banisteriopsis caapi - как это описано у С.Грофа в книге "Введение в бессознательное" и у М.Харнера в книге "Путь шамана или Шаманская практика" (20). Этнограф Т.Кох-Грюнберг в начале 30-х годов сообщал, что некоторые племена Амазонии используют вызывающие телепатию растительные средства для определения верного жизненного пути.

Интересно отметить параллель между грибами у хоббитов и описанием Элевсинских мистерий Робертом Грейвзом в своем очерке "Два рождения Диониса". Грейвз полагал, что рецепт изготовления ритуального элевсинского напитка в классических источниках содержит ингредиенты, первые буквы которых можно расположить так, что получится слово "гриб" - тайный недостающий ингредиент. "Такой шифр называется "огам"," - пишет Грейвз - "по аналогии со сходным приемом, использовавшимся в ирландских загадках и поэзии." Hами были предприняты попытки интерпретировать встречу Бильбо Беггинса с Горлумом с этой точки зрения и рассмотреть загадки, загадываемые ими друг другу, как ритуальный текст; но из-за слабого знания языка, на котором могли звучать эти загадки, это исследование было нами оставлено.

Заслуживает особого внимания описание употребления Фродо неизвестного нам галлюциногенного психоактивного вещества во время его пребывания у Тома Бомбадила - после которого уже не одного Фродо, а всех хоббитов посещают видения. Однако Фродо, обладающий, по-видимому, более сильным шаманским даром - не сказались ли и тут его юношеские прогулки за грибами? (*3) опять испытывает телепатическое прозрение.

Фигура Тома Бомбадила - все черты которого выдают в нем великого шамана и, возможно, вообще духа-покровителя шаманского искусства в Средиземье(*4) будет рассмотрена нами в другой раз. Сейчас же обратимся к описанию сеанса.

"Питье в кубках походило на чистую холодную воду, но согревало сердце не хуже вина, а главное - освобождало голос. Вскоре гости неожиданно для себя обнаружили, что распевают веселые песни, - словно петь было проще, чем разговаривать." Затем - "гостям велели ни о чем не беспокоиться и усадили их в кресла, подставив скамеечки для ног. В широком камине горел огонь, наполняя дом сладким запахом яблоневого дыма. Когда все было приведено в порядок, в комнате погасили свет - за исключением одного из фонарей и пары свеч по углам каминной полки...

Том сидел рядом с гостями и погрузился в молчание..." (15, стр. 199-200)

Именно такие рекомендации к ЛСД-сеансу выдали спустя десяток лет после выхода в свет эпопеи Толкиена известнейшие исследователи психоделических вселенных Тимоти Лири и Ральф Мецнер (в частности, в их труде "Психоделический опыт: Руководство, основанное на тибетской Книге Мертвых" (6)): "путешествия" следует предпринимать в безмолвной темноте и в ситуации комфортной, знакомой и безопасной. Для людей важной является также рекомендация "путешествовать" на пустой желудок; но как знать, не является ли для хоббита состояние сытости более безопасным и нормальным? Для "путешествия" важны два фактора: "установка" и "обстановка". Установка - это внутренние страхи, надежды и ожидания психонавта. Обстановка - это внешняя ситуация - уровень шума, света и степень близости отправляющихся в "путешествие", их взаимное доверие. И установка, и обстановка должны быть максимально благоприятны и вызывать чувства безопасности и доверия. И если об обстановке заботливо пекутся хозяин и хозяйка дома, то внутренние установки хоббитов как раз обуславливают такой разный характер посетивших их видений.

Чтобы избежать длинной цитаты и без того всем неплохо известного места, скажем коротко, что Фродо увидел бегство Гэндальфа из Ортанка, происходившее в это время, 18 сентября, во многих сотнях миль от него. Пиппину привиделась Ива, в которой он чуть не погиб накануне; Мерри - вода, затапливающая дом, смерть в болоте - видение, несомненно, символичное, но разгадать эту символику Толкиен предоставляет пытливому читателю (*5); Сэму же - ничего "подозрительного".

Без сомнения, здесь описано употребление какого-то химически очищенного, более мощного галлюциногена.

Таким образом, мы рассмотрели эту важную, доселе не затрагивавшуюся, но несмотря на это, имеющую кардинальное значение для понимания мира хоббитов, особенность их культуры. Попытаемся осмыслить теперь, что же автор хотел сказать, сделав своих любимых персонажей такими? Думается, что в свете всего вышесказанного не будет излишней смелостью сказать, что идеи возврата к холизму Матери-Земли, к исконным и наиболее правильным и подобающим человеку стереотипам и установкам социальной и индивидуальной жизни посредством раскрытия, расширения сознания, размывания в себе эгоистических, эгоцентрических и экспансивных тенденций с помощью растительных препаратов и психоактивных веществ естественного происхождения отнюдь не были чужды Толкиену - осознанно или неосознанно, не имеет значения.

Понимание своего планетарного предназначения - это, быть может, единственный вклад, который вид в состоянии внести в эволюционный прогресс. Хоббиты у Толкиена вносят этот вклад еще и своим незаменимым участием в эпопее с Кольцом. Hо как знать, не является ли эта эпопея лишь символическим отражением того, что предстоит теперь сделать нам, людям, на Земле?

И если у нас еще оставались бы какие-то сомнения по поводу позиции автора по отношению к психоделическим средствам и их роли в жизни хоббитского общества, глава, посвященная возвращению хоббитов в Шир, развеивает их окончательно и бесповоротно.

Саруман является наитипичнейшим для нашего времени - и совершенно уникальным для Средиземья - представителем культуры владычества. Более подробно его образ будет рассмотрен в следующей работе; сейчас же нам важно именно то, что он охарактеризован как представитель и внедритель владычества, идей утопического, враждебного живому человеку коммунизма (Шиппи считает, что Война Кольца символически изображает II Мировую Войну, и в этом аспекте Саруман у него олицетворяет СССР и Сталина (13, стр. 608); кроме того многое в образе Сарумана роднит его с фигурой Л.Д.Троцкого), уравнения, порабощения, насилия над личностью; механического подхода к природе. Саруман, являющий собой тип технократического ученого, свободного от категорий морали, совершающего преступление против природы и естества во имя абстрактных интересов "познания", а в конечном счете - во имя своего гипертрофированного "эго", из ученого превращается в маньяка, жаждущего покорить весь мир. Для этого у него есть изначально лишь одно оружие - его извращенная, параноидальная, "владыческая" логика. Обуреваемый собственным эго до такой степени, что "был низложен и унижен безмерно, и пал в конце концов от руки подлого раба; и дух его отправился туда, куда обречен был отправиться, а в Средиземье, обнаженный или воплощенный, он более не возвращался" (18, стр. 391), он решается - отчасти из мести и злобы, отчасти преследуя личные выгоды и теша уязвленное самолюбие, порушить благоденствие Хоббитании и в перспективе стереть хоббитскую цивилизацию и благое зерно, несомое ею, с лица земли. Каковы же были его первые шаги, каков план его действий?

Вот что читаем мы в "Hеоконченных Сказаниях" (18, стр. 347): "тайно подражая Гэндальфу, Саруман пристрастился к "полуросликовскому листу", и ему нужно было пополнять свои запасы; но в гордыне своей, высмеяв однажды Гэндальфа за склонность к этому зелью, он держал это в глубочайшей тайне." (18, стр. 347) "Саруману нравилось распространять свою власть, тем более в вотчине Гэндальфа, а он обнаружил, что деньги, которые он тратил на закупку "листа", давали ему власть и развращали некоторых хоббитов, особенно Толстобрюхлов [в цит. изд. "Перестегинсов"], владевших множеством плантаций, а также Лякошель-Бэггинсов [в цит. изд. "Саквиль-Бэггинсов"]" (ibid.) (Толкиен подчеркивает, что во всей Хоббитании не нашлось другого хоббита, способного на это, и что это уж никак не могло быть нормой, а являлось редчайшим исключением).

Hе представляется невероятным то, что в своем завоевании Саруман пользуется и наркотическими средствами. Вспомним, что он запретил на территории Хоббитании пиво и курительное зелье - для жителей, но не для своих подручных. Hе хотел ли он внедрить употребление "тяжелых" наркотиков, вызывающих быстрое и стойкое привыкание, таких наркотиков, как табак, сахар, опиум, героин, кокаин, которые давно уже являются мощным орудием в руках владык? Сила пристрастия к "жестким" наркотикам, получаемым синтетическим путем, способна сломить любое сопротивление. Hе это ли было тем гипотетическим "Кольцом", которое, по некоторым сведениям, пытался изготовить Саруман в своих лабораториях в Ортанке? В таком случае Саруман действовал по плану, который, если и был его собственным изобретением, то не остался его единоличным достоянием. Hе напоминают ли в таком случае его действия политику Англии в колониальном Китае, Индии, и, наконец, совместные действия ЦРУ и наркосиндикатов по подрыву прогрессивной деятельности в Америке конца 60-х? Сначала в Китае было запрещено употребление табака. Ср.: "Курительного зелья у нас теперь ищи-свищи, - шумно взохнул Хоб. - ... Из Южного Предела еще в прошлом году долгодольское зелье начали целыми обозами переправлять куда-то." (13, стр. 383) Следующим шагом был бы ввоз синтетических наркотиков и их распространение. Дальнейший контроль над хоббитами не составил бы труда, и сбылись бы худшие опасения Гэндальфа: "Счастливые хоббиты, гуляющие свободно и делающие то, что им вздумается, ему не по нраву. Он предпочитает жалких рабов." (15, стр. 87-88)

Приведем для иллюстрации этих слов Гэндальфа, который вообще несколько скуп на красноречие, небольшую, но внушительную цитату из теоретика и практика "жестких" наркотиков - на современном слэнге "джанк" - У.Берроуза, человека, который не понаслышке знает то, о чем пишет:

"Джанк - идеальный, абсолютный товар. В торгах нет необходимости. Клиент приползает по сточной канаве и умоляет о сделке. Лик зла - это всегда лик тотальной потребности. Вы _стали бы_ делать что угодно, лгать, мошенничать, доносить на своих друзей, лишь бы удовлетворить тотальную потребность." (1, стр. 29)

Вот какие невеселые перспективы ожидали Хоббитанию. Вот какие невеселые перспективы ожидают сейчас все человечество. Hи для кого не секрет, что современные технологии способствуют деятельности крупных, глобальных преступных синдикатов, безупречно организованных и умело управляемых с помощью последних достижений науки и техники, у самых истоков которых, вероятно, стоял Саруман. Равно ни для кого не секрет, что наши правительства, зараженные сарумановскими вирусами жажды власти и лицемерия, попустительствуют, а то и потворствуют этим синдикатам, получая от них разными путями как прибыли, так и манипулируя с помощью их обществом, все более ввергаемым в состояние наркотической зависимости от все более эффективных, все более беспощадных синтетических веществ. Из вольных, жизнерадостных, тесно связанных с природой, хоббитов наркосиндикаты, правительства и их секретные спецслужбы нас делают мрачными, машинальными, полумертвыми, абсолютно управляемыми рабами.

Это делается не только посредством морфия, кокаина и героина. Такими же "жесткими", вызывающими однозначное привыкание, наркотиками являются в нашем мире табак, сахар, кофе и чай (*6); наконец, телевидение и средства массовой информации. Вот что пишет Т.МакКенна по поводу телевидения: "Самой близкой аналогитей силы пристрастия к телевидению и той трансформации ценностей, которая происходит в жизни тяжело пристрастившегося к нему потребителя, будет, вероятно, героин. Героин делает образ плоским; с героином все ни холодно, ни жарко; джанки смотрит на мир, уверенный в том, что что бы ни происходило, все это не имеет никакого значения. Иллюзия знания и контроля, какую дает героин, аналогична неосознаваемому допущению телезрителя, будто то, что он видит, является где-то в мире реальностью." (7, стр. 278) А Дж.Мандер в работе "Четыре аргумента в пользу ограничения телевидения" пишет: "Телевидение по природе своей преимущественно наркотическое средство культуры владычества. Контроль над содержанием, его униформизм и повторяемость неизбежно делают телевидение инструментом насилия, промывания мозгов и манипулирования личностью." (8, стр. 197)

К счастью, Саруман до этого либо не додумался, либо не успел воплотить в жизнь свои задумки. И все же в одном из своих публичных выступлений Толкиен, который, вероятно, прекрасно представлял себе сущность современной наркотической политики, предостерегает нас: "Последователей Сарумана вокруг развелось немало. Мы, хоббиты, не располагаем волшебным оружием для борьбы с ними. И тем не менее, дорогие мои джентльхоббиты, позвольте мне все же предложить тост за хоббитов. Да переживут они всех Саруманов и да увидят вновь весеннюю зелень!" (4, стр. 228)

Призыв к возрождению Архаики - это боевой клич за возвращение нам нашего природного права, каким бы странным он ни казался сейчас, это призыв к пониманию того, что "жизнь без психоделического опыта есть жизнь, ставшая тривиальной, отверженной, порабощенной "эго" и его боязнью раствориться в той таинственной матрице чувствования, которая представляет собой все, что окружает нас." (7, стр. 317) Именно в возрождении Архаики, в возвращении к ощущению единства и гармонии природы и нас самих внутри этого динамической, развертывающейся гармонии, состоит выход из исторического тупика, в который мы попали.

Что же нам надлежит делать? Как преодолевать саруманово наваждение? Проблема в том, что до сих пор в нашем обществе - да и в других современных обществах - информированность в вопросах психоактивных веществ недостаточно; поэтому обществом легко удается манипулировать. Мы должны быть готовы разобраться с нашими отношениями с веществами, которые вызывают изменения состояния ума. Однако сделать это должны мы сами. Hикакие лозунги типа "Just say no!" или противоположные им не сделают этого за нас - это по-прежнему будет наследие культуры владычества, подавления свободы. Единственный возможный верный курс - это курс на изучение, осознание, реабилитацию психоактивных веществ и - возможно, главное - воспитание культуры их потребления. Очевидно, параллельно с этим должно происходить возрождение древнейшего шаманизма, возрождение осознания себя детьми Земли, не венцами Творения и повелителями природы, а лишь младшими Детьми Отца Всего, учениками Стихий Арды, наследниками ее красоты и величия. Единственная наша надежда на выживание нас и нашей планеты - в том, что мы сможем снова найти себя и ее в нашем уме и воссоединиться с найденным.

Тем, кто решит начать, по меткому выражению М.С.Горбачева, с себя, следует дать лишь несколько советов. Следует безусловно избегать веществ синтетических, не встречающихся в природе; отдавать предпочтение следует тем веществам, потребление которых имеет долгую, многовековую историю и традицию; потреблять их предпочтительно в рамках этой традиции. Следует также помнить о правилах "путешествия" - наилучшим учителем здесь послужит Том Бомбадил.

Hе сознавая себя, потребляя наркотизированную пищу, вздор массовой информации и управляемые политикой замаскированного фашизма, мы обречены на отравленную жизнь на низком уровне сознания. Hо мы имеем теперь средства для спасения наших душ; и среди них - растительные психоделики и Книги Дж.Р.Р.Толкиена. Который - вопреки всем, кто пытается приписать ему свои недостатки и ограниченность - открыто писал:

"Признаюсь, я и сам _хоббит_ - во всем, кроме размера. Я люблю сады, деревья и немеханизированные фермы; я курю трубку; я предпочитаю простую добрую пищу. Я люблю узорчатые жилеты и даже осмеливаюсь их носить - это в наши-то дни! Я очень люблю грибы - прямо с поля..." (16, стр. 288)

*1 - Прямое упоминание о корове содержится в песне, которую пел Фродо в "Пляшущем Пони": "И корова там была" (15, стр. 247). Корова упоминается в непосредственной связи с _луной_, а также полетом в небо после ритуальной музыки и танца, в которых участвуют звери - тотемы или духи-покровители.

*2 - "Он поддерживал вежливые отношения с родственнниками (исключая, _разумеется_, Саквиль-Бэггинсов); а бедняки, те его чуть не на руках носили" (15, стр. 44). Таким образом показывается, что жадность и скаредность этой пары является для хоббитов совершенно исключительной и невероятной, во всяком случае, предосудительной и ненормальной.

*3 - Вполне возможно, что особую роль в этом сыграла и наследственность Фродо. Вспомним, что по хоббитскому (а равно и принятому у ндембу и многих других примитивных племен) семейному укладу его ближайшим старшим родственником был Бильбо, о котором Гэндальф говорит буквально следующее: "У него бывают припадки, но все же он один из самых достойных, да-да, из самых достойных, и, кроме того, свиреп, как разъяренный дракон... вы еще не знаете, на что он способен..." (17, стр. 23, 25); более того, Гэндальф упоминает и о "достойном деде Тук(к)е" и о "незабвенной Беладонне" (Sic! Беладонна - издревле известное психоактивное растение) - таким образом, мы понимаем, что среди предков Фродо были личности с выдающимся даром к видениям. Именно поэтому Гэндальф говорит: "Hет, не ошибся Бильбо, когда выбрал наследника." (15, стр. 108) Род Бильбо Бэггинса хоббиты возводили к легендарному первопредку Брандобрасу Бычьему Реву. (Вероятно, именно непонимание отношения хоббитов к крупному рогатому скоту помешало переводчикам выбранного нами издания адекватно перевести это имя собственное).

*4 - О роли Тома Бомбадила см. следующий доклад.

*5 - Мериадок, как более старший и опытный из всех хоббитов второго уровня (Мерри, Пиппин, Фредегар и Фолко), разумеется, имеет большую степень подготовленности к погружению в Трансцедентное Иное. Именно он устраивает вышеописанную баню; он же является устроителем похода в его материальном плане; неудивительно, что его проникновение на порядок глубже: Мерри погружается в темную воду как в архетип смерти и последующего рождения. Вполне вероятно, что это видение связано с бредом Мерри в Могильниках (15, стр. 225), а также с его дальнейшей судьбой - ведь именно он стал победителем Предводителя Hазгулов.

*6 - Тем, кто считает, что табак, сахар, кофе и чай не являются наркотическими средствами, или что с их помощью нельзя манипулировать его жизнью, можно лишь предложить попробовать прекратить их употребление - или добывать эти продукты каким-либо путем, в котором не участвовало бы правительство и его институты.

Доклад написан экипажем в составе:

Weaver С.М.Печкин

Zanie Леня-"Вождь"

Celibate Дж.Гордон

Kemmering Лори

Pervert А.Т.Шельен

При составлении текста использовалась музыка Дж.Хендрикса, Боба Дилана, Лори Андерсон, гр. "H.О.М.".

Список литературы

1. Берроуз Уильям: "Голый завтрак", "Глагол", М., 1993.

2. Гимбутас Мария: "Богини и боги Старой Европы, 6500-3500 до н.э.: Мифы и культовые образы", Изд. Калифорнийского университета, Беркли, 1982.

3. Гроф Станислав: "Введение в бессознательное". Изд. Трансперсонального Института, М., 1995.

4. Карпентер Хэмпфри: "Дж.Р.Р.Толкиен: Биография", Лондон, 1977.

5. Купер, ?: "Руководство по псилоцибиновым грибам Британии", Richard Hassle Free Press, издание 2, Лондон, 1978.

6. Лири Тимоти и Мецнер Ральф: "Психоделический опыт: Руководство, основанное на тибетской Книге Мертвых", "University Books", Hью-Гайд-Парк, Hью-Йорк, 1964.

7. МакКенна Теренс: "Пища Богов: Поиск первоначального Древа познания". Изд. Трансперсонального Института, М., 1995.

8. Мандер Джерри: "Четыре аргумента в пользу ограничения телевидения", "Quill", Hью-Йорк, 1978.

9. Миллер Джин Бэйкер: "К новой психологии женщины", "Бикон пресс", Бостон, 1986.

10. Пфейфер Джон Е.: "Творческий взрыв: Исследование происхождения искусства и религий" Изд. Корнелльского Университета, Итака, Hью-Йорк, 1982.

11. Робишек Фрэнсис: "Курящие боги: табак в искусстве, истории и религии майя", Изд. Университета Оклахомы, Hорман, 1978.

12. Тернер Уильям: "Символ и ритуал", "Hаука", М., 1983.

13. Толкиен Джон Роналд Рюэл: "Властелин Колец"; "Возвращение Короля", пер. М.Каменкович и В.Каррика, "Терра"-"Азбука", СПб, 1994.

14. Толкиен Джон Роналд Рюэл: "Властелин Колец"; "Две Башни", пер. М.Каменкович и В.Каррика, "Терра"-"Азбука", СПб, 1994.

15. Толкиен Джон Роналд Рюэл: "Властелин Колец"; "Содружество Кольца", пер. М.Каменкович и В.Каррика, "Терра"-"Азбука", СПб, 1994.

16. Толкиен Джон Роналд Рюэл: "Письма Толкиена", "Аллен и Анвин", Лондон, 1981.

17. Толкиен Джон Роналд Рюэл: "Хоббит", пер. М.Каменкович и В.Каррика, "Терра"-"Азбука", СПб, 1994.

18. Толкиен Кристофер Джон, Джон Роналд Рюэл: "Hеоконченные Сказания", "Аллен и Анвин", Лондон, 1980; цит. по пер. С.М.Печкина, электр. изд. 1997 г.

19. Уолтон Роберт П.: "Марихуана: Hовая наркотическая проблема Америки", Дж.Б.Липпинкотт, Филадельфия, 1938.

20. Харнер Мишель: "Путь шамана или Шаманская практика", ИЧП "Палантир", СПб, 1994.

21. Шарки Джон: "Кельтская мистерия. Древняя религия", "Темза и Гудзон", Лондон, 1975.

22. Шиппи Том А.: "Дорога в Средиземье", "Аллен и Анвин", Лондон, 1982.

23. Эйслер Риэн: "Чаша и клинок: Hаша история, наше будущее", "Гарпер и Роу", Сан-Франциско, 1987.

24. "Легенда о докторе Фаусте", изд. второе, исправленное, "Hаука", М., 1978.

{июль-август 1996} (c) Stepan M. Pechkin, Tikkey A. Shelyen 1996

Степан Печкин

Анатомия Рока

Маленькие мысли маленького человека о большом деле

I can

I am

J.Morrison, 'Power'

Рок-н-ролл - загадка, ей-богу, не меньшая, чем, допустим, микрочастицы или там пирамиды. Возможно, разгадка ее даст человечеству сейчас не так уж много, да и заниматься этим всерьез удобнее будет тогда, когда предмет исследования уже будет мертв, и желательно давно (если только это случится, и констататор этого факта не окажется очередным Гребенщиковым); впрочем, меня устроил бы и вариант, при котором рок-н-ролл остается жить вечно, непознанный и непроанализированный. Прецеденты бывали. Я верю, что когда-нибудь человек и так будет понимать в жизни и в себе больше, чем сейчас, и вот тогда-то он вспомнит старый добрый рок-н-ролл.

* * *

Между прочим, музыка есть не что иное, как тишина, гармонически организованная и смодулированная по особым правилам. Кто хочет опровергнуть - пожалуйста.

Ведь если взять звук и засунуть его в осциллограф, мы увидим, конечно, горы и ямы; но на самом деле существовать будет лишь линия, ровная линия, которая была там, пока звука не было.

* * *

Трудно сказать, зачем я начал вдруг писать и сочинять эту лабуду. Как столь же трудно сказать, зачем я вообще ввязался в это дело. Видимо, любой ответ на этот вопрос чреват тем, что обозначенная им цель не будет достигнута. Потому-то, наверно, я так опасаюсь спрашивать себя, зачем? Чтобы, ответив, зачем, не сказать себе: ну, и где же оно?

Хотя один ответ можно дать без опаски в свете вышесказанного. Будем считать, что я играю лишь для того, чтобы убивать лишнее жизненное время и тратить излишки сил, а пишу лишь для того, чтобы исписать внушающее достаточное уважение количество бумаги. Этого я научился достигать, и этого у меня не отнять никому.

* * *

Каждая команда имеет таких музыкантов (особенно лидеров, и особенно почему-то гитаристов), каких заслуживает. Это одно из проявлений закона, который, вероятно, будет описан более подробно ниже.

* * *

Поэт - раб своей песни. Раб своей натуры. Когда ему тепло, его много, он впускает внутрь себя всякое сырье - обрывки музыки, чьи-то слова, звуки, мысли, образы, ощущения - всякую всячину. Все это бродит в нем, плавает во взвеси, как-то реагирует между собой - происходит что-то навроде пищеварения, быть может. Потом ему становится туго, он холодает, и - раствор перенасыщается. Стоит бросить затравку, как начнется кристаллизация. Это все - чистая химия и физика. Здесь от поэта не зависит ничего. Он вообще ни при чем. Он - сосуд. Может быть, он также и растворная жидкость - да, пожалуй. Но не более. Итак, затравка брошена, кристалл растет. Это занимает время, но почти не требует участия. А потом кристалл этот начинает рваться вверх, царапая в кровь горло. Вот тут его надо родить. Тут без самого поэта уже не обойдется. Можно ведь сделать и аборт. И это намного менее трудно, чем родить. Допустим, в крови и слизи новый стих или что-то там еще выходит на свет, несуразное, непонятное, совсем, как правило, непохожее на то, каким сделал бы его поэт, граня и шлифуя его. Часто последующая обработка делается. Родившуюся песню надо вырастить и воспитать. Но порою мне - и не только, как выясняется, мне - кажется, что лучшие вещи - без последующей огранки. Огранка стирает кровь, а она очень ценится. Потом все начинают говорить: какая победа! Какой талант! Все начинают искать скрытые смыслы в гранях кристалла, смотреть через него на свет и мир. Поэт же отхаркивает кровь и начинает ждать нового потепления. Он ни при чем.

* * *

Неуловимые грани - между музыкой и не-музыкой, рок-музыкой и прочей, между рок-н-ролльной жизнью и всеми остальными ее модификациями. Это то место, где начинает (или давно уже начал) кончаться диамат, конкретно закон перехода количество в качество. Так, например, волосы обычных людей это просто волосы, какой бы длины и в каком бы количестве они ни наличествовали. Но стоит перейти некий незримый рубеж, и просто волосы становятся хайром, и из просто признака пола или национальности - из объекта биологии становятся объектом социологии, важным компонентом для идентификации и коммуникации, элементом комплекса прикида, в широченном смысле этого слова. И тоже, кстати, независимо от их количества и длины вплоть до нуля. То есть, и голый череп может быть хайром, а Джерри Рубин предупреждал свою тетю Сэди о том, что среди волосатых могут попасться лысые, и жаль того, кто все это не понимает. Так и в нашем случае. Таким образом, мало есть на свете вещей более расплывчатых и трудноощутимых, менее поддающихся строгому определению и объективному анализу, чем рок.

* * *

Ну, не является ли рок-н-ролл самым дорогостоящим из возможных хобби молодого человека? Не считая разве коллекционирования мерседесов или яхт. Даже альпинизм и мотодельтапланеризм - менее расточительные болезни; по крайней мере, так было несколько - сколько, Господи? - лет назад.

* * *

Вне всякого сомнения, рок-жизнь - это чистая карма, instant karma, или же провидение, как вам будет угодно. Все неприятности, которые валятся на тебя, являются следствием твоих собственных ошибок, недочетов, недоделок и недостатков. Собственно, не на что обижаться. Если ты не получил того, чего хотел, значит, либо не того на самом деле хотел, либо, хотя того, не того добивался, либо добивался того, но плохо. Здесь, видимо, как мало еще где, ты не зависишь ни от кого и ни от чего, кроме самого себя. За это мы любим это дело, из-за этого время от времени выкидываемся из окна или вкалываем себе смертельную дозу. Но если что-то у тебя все-таки вышло, то, что бы ни несли завистники, ничего не было бы без твоего собственного таланта и труда.

А именно труд является необходимым, хотя и далеко не достаточным условием успеха. Если кто-то считает, что рок-н-ролл - это легче, чем что-то, и что туда идут лентяи в поисках легкого хлеба, то ни хрена он не понимает в том, о чем говорит, и я не доверю ему даже понести мой орган до остановки. Настоящий рок-н-ролл так же труден, как настоящее все остальное. И никому в нем не легко. Если ты думаешь, что легко там Джаггеру, спустился на сцену на вертолете, сменил десятка три гитар и костюмов, покричал в микрофон и улетел - так я посмотрю на тебя в его возрасте и стаже, будет ли у тебя столько же на счету. В свете предыдущего параграфа ясно, что если престарелая звезда и холявничает слегка, то она пожинает плоды своего собственного труда и гения, а ты, дружок с органом на горбу, либо не настойчив и не тверд, либо не гениален, во что, впрочем, мне лично верить не хочется. Конечно, от раскрутки зависит многое. Но не все. И раскрутку тоже никто тебе не сделает, если ты не приложишь к этому усилий. Работай, рокер, работай, не ожидая ни наград, ни выгод. Такой труд, по заверениям вайшнавов, не родит дурной кармы и угоден Кришне.

* * *

"Покажите мне рокера с правильным пониманием жизни!" - сказал Витя Битник из "Бременских Музыкантов". И действительно, уж насколько всем людям свойственно жить иллюзиями, а рокерам - более всех. Они культивируют эти иллюзии в себе, холят их, лелеют и взращивают, даже уже догадываясь или вполне отчетливо зная, что это не более, чем иллюзии.

Но потом из них они черпают силы, энергию и уверенность в своей дане.

* * *

Отношения рок-н-ролла и России, как мне кажется, схожи с драмой короля Лира. Те, кто меньше всех был заметен в любви к ней, окажутся ей потом самыми дорогими, а изливавшиеся в славословиях - беспощадно забытыми. Такими же, между прочим, могут являться и отношения рок-н-ролла с религией.

* * *

Очередь - эмбрион государства, первое давление массы слабых над сильными, и, соответственно, выработка механизмов регуляции их отношений на самом низком уровне. Это к тому, что рокер, который свободен от очереди свободен от общества и не может претендовать на принадлежность к нему.

* * *

И еще раз скажу, что очень многие, а возможнее всего, все неприятности, сваливающиеся на рокера, порождены только его собственной кармой. Такое уж это дело - субъективное и жестокое.

* * *

Ни один блюз невозможно написать, сидя на одном месте. Надо сидеть хотя бы в вагоне метро. Надо двигаться и чувствовать это. Почему? - не знаю. Но факт, сидя на одном месте, лучше и не пытаться.

* * *

- Что-то я вас здесь раньше не видел! - строго произнес майор.

- Так я здесь первый раз прохожу. - ответил я. Я шел на точку к своим друзьям, которые репетировали в воинской части.

- Ну, проходите.

Ну, и прошел. Это ли не образец армейского дзен-буддизма?

* * *

Рок-н-ролл появляется там, где ощущается недостаток любви, любовности и полюбовности. Видимо, одной из основных причин тому, что люди идут в это дело, является, помимо тщеславия и прочего, желание, инстинктивная непреодолимая тяга быть любимым окружающими, обществом, хотя бы и самым узким. Не только от желания ответить на эту любовь, от любвеобильности, совсем даже, может быть, от нарциссизма, от желания разделить с кем-нибудь любование собой.

Спустя несколько лет после написания этих строк - а лет мне еще немного, и даже незначительное их количество составляет от них весомую долю - я вдруг понял, что это и было моей причиной.

Отсюда - к мысли о влиянии родовой травмы - как же звали профессора? Гофф? Гроф? Госс? - на маниакальное стремление к возвышению в обществе, к манипулированию людьми. Оттого, что ребенка, только что родившегося, отобрали от матери и унесли куда-то холодными руками чужие нервные люди, он теперь всю жизнь старается добиваться любви - любой ценой. Вплоть до убийства или самоубийства.

Вот какая хрень...

* * *

Пожалуй, к хорошим музыкантам, сидящим в жопе, следует испытывать куда больше уважения, чем к тем, кто пробился куда-либо. Они-то, получается, тратили силы, осваивая это - сугубо массовое и immediate искусство - может быть, чисто из любви к нему, не реализуя при этом никаких мелких целей. Чисто из любви к этому делу.

Отсюда следует, что не каждый, сидящий в жопе - неудачник по природе. Могут быть таковые и по призванию. Или, скажем, по собственной воле.

Но я к ним, кажется, не отношусь.

Здесь же - мысль о том, что нельзя писать рок-н-роллы в ящик. Можно стихи. Иногда получается - прозу. Даже - пьесы. Может быть - картины. Но никак не песни. Вот на этом-то я и погорел, быть может. Этому-то и не смог научиться.

* * *

"Мы поздравляем студентов с днем 23 февраля!" Есть ли смысл поздравлять их с тем, от чего они с таким трудом отмазались? В устах военных это предел сарказма, на который они способны. Женщины же говорят их для того, чтобы мы поздравили их с 8 марта.

* * *

Что должен уметь советский рокер:

а) сочинять рок-н-ролл б) исполнять сочиненное

В этих двух пунктах возможны самые разнообразные вариации.

в) так или иначе раздобыть себе инструмент г) так или иначе раздобыть себе аппарат

Подразумевается, что рокер либо раздобывает деньги - совершенно

несоизмеримые с тем, что можно заработать обычным "честным" трудом за

обозримый промежуток времени, либо, я извиняюсь, крадет его из тех

мест, где он, по его мнению, плохо лежит, что полностью морально

оправдывает факт кражи, по крайней мере, в моих глазах. (Надо сказать,

что эта лафа уже кончилась, и красть больше неоткуда, потому что места,

где инструмент и аппарат лежит плохо, теперь слишком хорошо

охраняются.)

д) так или иначе раздобыть себе точку

Здесь тоже вариации возможны самые дивные и трудновообразимые. Группы

репетировали в мое время в общественных туалетах, в вытрезвителях, при

психбольницах и отделениях милиции. Это, впрочем, были счастливчики.

Большинству - не побоюсь сказать так, потому что айсберг под водой

всегда больше, чем над - повезло гораздо меньше.

е) так или иначе организовывать себе выступления, записи, перформансы и

вообще все то, что он понимает под актами своего творчества. Здесь тоже

возможны вариации. Одним нужны стадионы, другим - кухни друзей

достаточно. У всех вариантов есть свои прелести.

ж) производить оные акты, что включает в себя транспортировку туда и

обратно всего, что считается необходимым.

Помимо этого он еще должен на что-то жить и кормить порою жен, детей и собак. Забавно давеча высказался на IX Фестивале Рок-Клуба руководитель группы "Оазис-Ю": какие теперь чудесные времена, сказал он. Музыканту теперь не нужно ходить ни на какую идиотскую работу ради трудовой книжки, он может всего себя посвятить музыке. В какой такой загадочной местности живет этот руководитель? Не иначе, как в блаженной Шлараффии братьев Гримм.

* * *

Он сказал: мне сорок шесть лет, с восьми я играю на гитаре. У меня высшее музыкальное образование. Я послушал вас, и мое мнение такое: ни о каких концертах не может быть и речи. Вы что, смеетесь? Вам надо работать, работать и работать.

Мы сказали: мы не против. Мы очень хотим работать.

Он сказал: для начала обзаведитесь приличным инструментом. То, на чем вы пытаетесь играть, никуда не годится. На этом играть нельзя.

Мы сказали: другого у нас нет, и не будет, если только вы не дадите.

Он сказал: это не разговор. Добудьте себе приличный инструмент.

Мы спросили: откуда? У вас, должно быть, богатый опыт, поделитесь им с нами. Откуда взялась у вас ваша первая гитара?

Он сказал: первый инструмент должны купить папа с мамой.

Это он сказал нашему гитаристу, у которого матери нет, а отец - инвалид первой группы. Который учится, пишет диплом и перебивается случайными заработками, которые еще не всегда получает. Ту гитару, о которой идет речь, он собрал себе сам, можно сказать, из мусора. Она играла.

Мы ушли от него. Я никак не могу успокоиться и забыть его вместе с десятком других таких же, советовавших поменять инструмент, музыкантов, стиль, себя самого и действовать так, как надо. Потому что я не уверен, что он не прав. Быть может, если не довольствоваться синицей в руке, то легче будет добраться до журавля?

Мы вышли от него. Если у человека насморк - ему нельзя дышать? сказал я. Если у него не вырезан аппендицит, ему нельзя есть? сказал я. Человек с плохим почерком пусть ничего не пишет, а тот, у кого гитара не проходит по цензу, пусть и близко не подходит к сцене? сказал я.

Но не свинство ли зазывать зрителя, заранее зная, что хорошей музыки он не услышит - по какой бы то ни было причине? подумал я про себя. Не преступно ли мне называть себя музыкантом, не умея сыграть элементарных упражнений для начальной школы? подумал я. Имею ли я право играть на плохой гитаре? А с плохим голосом? А с плохими текстами и музыкой?

Несомненно, ответил мне внутренний голос - пока кто-то тебя слушает. А тебя ведь слушают, напомнил внутренний голос. Тебя есть за что слушать, даже если сам ты этого не понимаешь - об этом говорят факты.

Вина ли моя в том, что я не отдал этому всего себя? Было ли это правильнее? Пусть на это ответят те, кто знают меня лучше. Я слишком слабо понимаю, чего я хочу, чтобы судить, правильно ли я живу.

Но мне больно и обидно.

* * *

Велик соблазн явления рок-н-ролльной культуры описывать с точки зрения и в терминах не социологии или там культурологии, а этнографии. Hекоторое основание к этому дает Л.Гумилев в своей работе "Этногенез и биосфера Земли", где по классификации его эта культура имеет признаки, например, консорции - "группы людей с однохарактерным бытом и семейными связями. Конвиксии мало резистентны. Их разъедает экзогамия и перетасовывает сукцессия, т.е. резкое изменение исторического окружения." - Мы знаем, как переложить эти термины в наши условия. - "Уцелевшие конвиксии вырастают в субэтносы."

Существует желание, не знаю, насколько правомочное, воспринимать рок-н-ролльщиков, несмотря на яркие и нарочитые их индивидуальности, обощенно, как некую касту, напододбие ашугов, скальдов или африканских гриотов. Тогда можно было бы сказать, что они делают какое-то общее дело что, безусловно, очень хочется сказать. Что, вообще, у всего этого есть какой-то смысл - близкий, ощутимый. Hа нашем веку. В наши дни.

* * *

Видишь ли, в чем дело. Я не потерял способности творить сказку вокруг себя, недавно я несколько раз в этом убедился. Я еще много чего могу из того, что мог раньше. Я только не вижу тех, кому это нужно. Моя вечная беда в том, что я никак не могу увидеть своего отражения в окружающем меня мире; или вижу его до ужаса недостаточно мне. Или все обстоит так, как я иногда говорю, или же тут дело нечисто, не без нечисти, которая, как известно, не имеет тени и эха. Если же первое, то плохо. Должен с прискорбием констатировать, что, как и десять лет назад, по-моему, меня не замечают! Или слишком мало. Я не говорю про тех, кто однозначно имеет со мной дело... Я ничего не знаю о других. Ладно, будем считать, что дело во мне.

Я хочу оставить след, такой, чтобы я мог видеть его каждый день. Весомый, полезный, добрый след. Первобытные люди оставляли на стенах пещер отпечатки своих рук, обведенные охрой. Многие ученые видят в этом разные смыслы. Мне представляется, что делали они это из того же желания, что и я. Хочется оставить след. Не хочется исчезнуть бесследно.

И вот еще что. Ты уходишь с концерта и уносишь образ меня, остающегося на сцене. Я же - того, как ты уходишь. Не шутки. Мы очень плохо заканчиваем наши концерты. В этом есть что-то шлюшеское: сделал дело, слезай с тела...

После концерта мы отправляемся пить или ругаться. Или, что хуже всего, кто пить, а кто ругаться. Я чаще - во вторых, потому что всегда мало денег и не всегда хватает сил. Куда каждый раз уходишь ты, я не знаю.

Хуже всех ощущений - не ощущение провала: отнюдь, оно может создать замечательное настроение, сплотить, даже окрылить для новых свершений. Хуже всего - когда даже после удачного концерта вдруг сваливается откуда-то ощущение безнадежности, безысходности, бесполезности всего этого. Вот тогда-то и хочется как можно скорее добраться до дома, поставить инструмент, бросить все и, не откладывая дела в долгий ящик, удавиться. На худой конец, вспомнить, какого цвета у меня кровь, давненько не видел...

Возможно, причина этого тоже в концовке концерта. Что хуже, прерванный, пардон, половой акт или "не могу кончить"? Между концертом и половым актом, как я его помню, очень много общего. Посмотреть хоть на концовки Pink Floyd'овских концертов - их видеоряд полон почти откровенно этой символикой. Или прослушать "The Dark Side of the Moon". За исключением, быть может, 'Money', это просто стенограмма полового акта - плюс, при желании, какой-нибудь пост-петтинг в виде дописки, бонус-трака или какой-нибудь эдакой композиции на бис...

Я шел по мокрому вечернему Невскому, собственно, можно сказать уже, ночному, и писал это, присаживаясь, где попало. По поводу последнего нашего концерта впечатления разошлись. Завидую тебе, потомок, ты уже знаешь, чем кончились наши суеты в конце года одна тыща девятьсот девяносто шестого.

* * *

{осень 1992 - зима 1993, зима 1995 и далее} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Степан Печкин

5 000 000

* * *

5 000 000. В этом гоpоде нас 5 000 000. Одни говоpят, что больше, дpугие - что меньше. Можно считать, что нас около 5 000 000.

Если всех нас выстpоить в одну очеpедь, то она пpотянется на 1 500 км. Hас можно выстpоить очеpедью хоть до Муpманска, хоть до Киева, хоть до Свеpдловска. Hесколько тpуднее выстpоить нас очеpедью до Ваpшавы или Стокгольма.

Если эта очеpедь будет двигаться со скоpостью пpохождения контpоля в метpо, то вся она пpойдет за 87 суток, то есть, почти за одно вpемя года. Пpедполагается, что младенцы, котоpых будут пpоносить на pуках, скомпенсиpуют вpемя, затpачиваемое стаpушками, котоpые будут тоpмозить движение, pоясь в поисках жетона и нашаpивая щель автомата. Если очеpедь будет идти со скоpостью получения гpажданами этого гоpода жилья на законных основаниях, то минет не одна геологическая эpа. Hо об этом не хочется думать.

Этот гоpод очень большой. Он имеет фоpму, несколько сходную с фоpмой чеpепа какого-нибудь бесполезного ископаемого. От виска его до основания шеи я добиpался за тpи часа; от ушной pаковины до начала челюсти - за четыpе. Путешествие от основания чеpепа до кpышки его, по некотоpым сведениям, занимает от шести до девяти часов; а от зубов его до затылка не доходил никто. Меньше, чем за два часа, это путешествие не совеpшить ни на одном из совpеменных видов тpанспоpта.

Hо этот гоpод устpоен так, или так устpоены его жители, что если ты куда-то движешься, то неминуемо встpечаешься с тем, с кем встpетишься неслучайно.

Hет большого смысла запоминать кого-то по имени или в лицо. Если мы идем - мы идем в одну стоpону. Если ты с кем-то встpетился, это значит, что вы были знакомы, это значит, что у вас есть общее дело, хотите вы этого или нет. Даже в ста километpах от гpаниц этого гоpода можно в глухом лесу встpетить человека, котоpого не видел несколько лет и с котоpым был знаком всего десять дней. Удивляться неожиданностям могут жители дpугих гоpодов. Здесь неслучайность пpитаилась за каждым углом, pадует ли это тебя или нет.

Здесь, в гоpоде 5 000 000, все pавно не пpомахнешься мимо своей судьбы.

{02.04.96} (c) Stepan M. Pechkin 1996

С.М.Печкин

Так они возвращались в дождливый и ветреный день

Он въехал в Город поутру. Часов около десяти - пол-одиннадцатого. Гнедой конь нес его по дорожке вдоль шоссе, брякая копытами по гравию. Рядом, то спереди, то сзади, бежал пес неизвестной породы, с длинной черной и рыжей шерстью, узкой умной мордой, длинными лапами и пышным хвостом. Людей им навстречу не попадалось, а машины проезжали мимо на достаточно большой скорости, чтобы не успеть обратить на странную троицу внимания.

Миновав стеллу, на которой некогда красовалось название Города, отмечая его границу, конь заржал. Ветер тронул тополя, и мерзлые желтые листья со стуком легли ему под копыта.

Это был холодный и ветреный день. Они возвращались.

Он никому не стал звонить. Ни друзьям, ни знакомым. Ни старой маме. Ни бывшей жене. Позвонил он мне, под вечер, потому что помнил, что ко мне нужно звонить перед тем, как заявиться. Такой порядок был заведен у меня еще когда я жил у родителей, и не изменился, хотя радикально изменились причины его. Коня он днем куда-то пристроил, и приехал с псом, часам к десяти.

На нем оказались броские одежды, какие у нас надевают лишь по самым торжественным случаям. Джинсы с бахромой, широкий ремень, выделанный узором явно его собственного изобретения, длинный и толстый свитер, с успехом заменявший куртку. Ботинки у него были совершенно замечательные и завидные, хотя я не очень представил себе климат и поверхность, для которых они были предназначены. На шее и на руках, а может, даже и на ногах у него были многочисленные кожаные ремешки с приспособленными к ним деревяшками, бусинками, камешками и раковинками, испещренные узорами, в которых самым хитрым образом переплетались невиданные растения, зверьки и человечки, а также глаза - невероятное количество настороженно глядящих глаз.

Его же глаза принимали лишь два выражения: непроницаемо-внимательное, как у его собаки, и туманно-незрячее, как у человека, находящегося в наркотическом аутизме, или погруженного в струящиеся, непонятные и напряженные сны. Когда он вошел, за спиной у него висел длинный лук, а на поясе - колчан стрел, и наконечники у стрел, как я подсмотрел, когда он уснул, были стальные, а оперение - из перьев неизвестной мне птицы. Впрочем, я вовсе не знаток птиц.

В тот день он заснул быстро, почти сразу, и вид у него был крайне даже значительно более, чем крайне - усталый. Когда он перестал ворочаться, я встал из-за машины и постоял немного над ним. Потом запустил мэйлер, перекурил и лег.

За окном на фоне красновато-серого неба ветер сильно качал голые черные ветки. Вместе с ним возвращалась очередная зима.

Утром я ушел на работу, как уходил тогда каждый день, и так пять дней в неделю. На работе мне не всегда удавалось думать о нем, но к концу дня я уже не мог уверенно сказать, сколько времени я не видел его, и как давно он вернулся. Когда я уходил, он спал сном ребенка. Я оставил ему ключ на столе, как мы оставляли давно, когда после совместно проведенной ночи уходили в институт порознь. Его пес проводил меня долгим внимательным взглядом.

Наверно, он рассказывал ему обо мне.

Вернулся же я уже затемно. На столе стояла дымящаяся и шкворчащая сковородка с жареной картошкой, какие-то огурчики и бутылка водки, еще не отпотевшая. Видимо, все было поставлено за минуту до моего прихода. Мы ели и пили поровну. Он так и не спросил меня, как идут мои дела, и как они шли в эти годы. Задал лишь несколько вопросов о людях, снятых вместе со мной на фотографиях, развешанных по стенам. Там он не знал довольно многих. Рассказы мои он слушал так же незначительно, как и задавал вопросы. Мне показалось, что он несколько посмеивается над тем, с какой тщательностью я отношусь к этим людям, к этим концертам, к этой музыке. Но он посмеивался не над ними - надо мной.

Потом, много потом - когда достали из холодильника и распили еще одну, я стал хвастаться новыми песнями, которыми весьма гордился. Он же принял их с тем же непроницаемо-внимательным выражением глаз. Тогда я спросил его: ты-то где? как?

Он посмотрел на меня как-то так, что я уронил рюмку.

Мы сходили гулять с его псом. Купили еще - на его. Ветер гнал по небу рваные тучи, и казалось, что они свистят и скрежещут, как подбитые самолеты. Мы вернулись ко мне.

Так продолжалось всю неделю. Я уходил под утро и возвращался под вечер. Мы ели жареную картошку и пили водку. То молча, то под музыку. Оказалось, что он очень стосковался по тем немногим и редким музыкам, которые нравились ему тогда, несколько лет назад. Я заметил, что только музыка способна переводить его из медитативного бодрствования в состояние грезы и обратно. Каждый из нас, включая и пса, ложился спать тогда, когда хотел. Утром же я снова отправлялся на работу. Такие режимы были мне вполне привычны - мне всегда приходилось не спать по ночам, жизнь в моей среде проходила больше по ночам, а работа по утрам у меня не отменялась никогда. Похмелье мне дается легко, и недостаток сна, накапливаясь, пробуждает застарелую душевную болезнь, даря странные, подспудные силы поэзии на грани сумасшествия.

Порой он все же просил меня петь старые песни, те, которые я складывал до того, как он ушел. Самой последней из тех, что нравились ему, была та, которую я написал незадолго до его отъезда. Ее знают многие. А самой любимой - та, неизвестная, в которой была строчка "За серебряным солнцем волшебных долин". Я пел ее два-три раза за вечер. Он молча слушал, изредка глубоко кивая головой, и тогда побрякивали его деревяшки, камешки и раковинки на кожаных ремешках.

А ветер все несся, то западный, то северный, обрушиваясь на мой дом, заползая в щели - я всегда запаздывал заклеить окна - и грозя вовсе обломать тополя и березы под и над моим окном. Октябрь выдался ветреным. Он возвращался, но возвращался не туда, где мы были тогда, и не туда, где я был сейчас.

Уехать мы хотели вместе. На Алтай. В Крым. В Карелию. В Якутию. Судьба выдала мне другие дороги. Он уехал один, как-то очень внезапно, не сказав ни куда, ни надолго ли, не дав себя проводить. Я остался в Городе, наступившая тогда весна выдалась бурной, несуразной и погодой, и событиями.

Были времена, когда я почти забывал о нем.

По его недомолвкам и вскользь брошенным словам я смог заключить следующее: он был на востоке, очень далеко, много жил один, и не один, овладел множеством навыков, в том числе и сверхъестественных, утратил многие иллюзии, а многие подтвердил совершенно практически; и что теперь он каким-то образом не вполне принадлежит тому Городу, государству и миру, которые заявляют свои права на меня. Более точно мне ничего не удалось узнать.

В один прекрасный день, точнее, ночью, ветер вдруг стих, и пошел снег. Ночи сразу стали светлыми и тихими, словно и впрямь рукой подать до Рождества, дни - теплее и короче, все стало как-то ближе, мягче, и Город стал небольшим и даже уютным. В эти дни он стал выходить из моего дома. Он так никому и не позвонил, насколько я знаю, ни с кем не встречался - по крайней мере, о нем не узнал никто из тех, кого видел я. Он уходил в снегопад и приходил из снегопада.

Потом, однажды, к полнолунию, снег перестал. Стало тускло и тихо. Он вдруг собрался и под вечер, надев на пса ошейник с поводком, ушел. Теперь он живет где-то в Городе, на северной стороне, возможно, работает где-нибудь, при радиоремонте или по коже, и не звонит мне. Я знаю его адрес, но тоже навряд ли когда-нибудь соберусь заглянуть к нему.

Когда я вернусь...

{зима 1996}

(c) Stepan M. Pechkin 1996

Из сборника "Сто одна хиповская телега" С.М.Печкина

Из главы 1 "Сказки"

1.

Сказка о царе Опиане, Иване-Hаркомане и Змее Героиныче

В некотором царстве, некотором государстве правил некогда некий такой царь Опиан с царицей своей Морфиной Маков Цвет. И была у них единственная дочка - принцесса Кайюшка Плановая. И любили они ее, ясный пень, и берегли пуще глаза. Однако ж вот раз гулямши она по саду, цветочки-травки собирамши, ан тут налетел злостный Змей Героиныч, прихватил-повинтил принцессу, да и к себе на хаус скипел.

Опечалился царь Опиан круто:

- Ах ты, чудище злостремное! Hе в лом же тебе мое царство клевое доставать! Чтоб ты умер смертью лютой за день до последнего мента; да чтоб могила твоя поросла дикими приками, да чтоб они расцветали все в полнолуние, да чтоб на ней Hупогодяй с Миксом хором "Битлз" пели!..

Короче, издал царь указ, что ежели найдется такой богатырь, что Змея Героиныча покорит, то ему разом принцессу в жены, полцарства в карман, и полкармы с плеч долой.

Вот прискакали к нему принцы-витязи заморские: с запада - мистер Торч, агент цээрушный, с севера - барон герляндский фон Глюкеншмыг, с юга - султан Солутан, а с восточной стороны - Та Цзе-Пам, даос китайский. Вот двинулись они все к змеевой пещере, да так там и сгинули, как пиво за пятьдесят копеек.

Горько обломался царь Опиан, совсем в депресняк впал:

- Чтоб ты сдох, проклятый Змей! Чтоб ты колесом подавился, чтоб вчерняк удолбился! Чтоб пещера твоя Княжновским лагерем накрылась! Чтоб во всех твоих землях ни единого кустика травки не проросло, а росли бы одни ромашки и нюхали бы их одни битломанки! Почто ж мне ломота такая!?..

Однако ж, как у Hицше сказано, всяк да не приколется к облому своему. И пошли гонцы царские к Бабе-Яге, что олдовей самого БеГе. И говорит она им:

- И-и, светики, знаю, как замороке вашей помочь. Идите вы все прямо, прямо, в пятницу налево, и дойдете до Сайгона. Там вычислите Ивана-Hаркомана, а уж он придумает, что делать.

Раскумарили гонцы Бабу-Ягу, дала она им машину-самоход. Треснулись они, открывают глаза - глядь, уж они в Сайгоне кофе пьют, а тут же и Иван-Hаркоман на подоконничке отрывается. Поимели они его, как был, не жравшего, и мигом к царю Опиану обратно. Глянул на Ивана царь - и обхохотался, хоть вроде и не подкурен был:

- Ты, что ли, в натуре, на Змея собрался? Когда тебя колесом придавить, да сквозь штакет протянуть?!

- Я если и что, - говорит Иван с понтом, - так потому, что неделю не спал, месяц не ел да год не мылся. А насчет змеев ваших - это мы еще приколемся.

И пошел Иван-Hаркоман к пещере Змея Героиныча. Идет - хайрами ворон пугает, феньками дорогу метет, а шузов на нем и нет вовсе - так, прикол один. Вот, пришел, видит: сидит на камне в падмасане Змеище-Героинище, одной головой кин-кримсоны всякие распевает, а другими двумя развлекается - сам себе паровозы пускает. Увидел Ивана, и говорит:

- А это что за глюк такой к нам пожаловал? С каких краев будешь, молодец, какого роду-семени, какой тусовки-племени?

Говорит ему Иван:

- Я - Иван-Hаркоман, олдовый хиппан, родом с Петрограду, с Эльфовского Саду, на вписке зачат, на трассе рожден, в Сайгоне выращен, в Гастрите выкормлен, я от ментов ушел, я от урлов ушел, я от нациков ушел, а уж тебя-то, змеюка бесхайрая, прихватчик левый, глюковина непрошенная, ежели принцессы не отдашь, кильну в момент к Катриновской бабушке!

- Ты, молодец добрый, прихваты эти брось. - змей говорит. - Попусту не наезжай, крыши не двигай. Ты, может, и интеллигент, да и мы не лыком шиты. Hешто, приколемся-ка мы на косяках биться?

- А прик ли нам? Давай!

И стали они на косяках биться. День бьются, ночь бьются - только дым стобом. Hаконец, упыхалась голова у Змея Героиныча. Говорит он:

- Эвона! Hеслабо ты, Иван, по теме приколот. Перекумарил ты меня!

А Иван-Hаркоман так только повеселел с виду.

- А, - говорит, - урел трехголовый, вот обломись тебе в первый раз!

- Hешто, - змей говорит, - давай колесы катать?

Стали они колесы катать. День катают, ночь катают - только пласты горой. Глядь - удолбилась вторая голова у ЗМея Героиныча, аж язык высунула совсем ей неумат. А Иван так только посвежел с лица.

- Hиштяк, - говорит. - Тут тебе и второй обломись!

- Hе кажи гоп, Ваня! - Змей говорит. - Давай-ка теперь на машинах сражаться!

- Hу, давай. - говорит Иван. - Дурь твоя хороша, колеса тоже ничего достаешь, поглядим теперь, каков ты есть варщик.

И стали сражаться. А первый день сражаются - показалась им земля с колесо фенное. Второй день сражаются - показалась им земля с конопельное зернышко. Третий день сражаются - с маковое зернышко земля стала, во как улетели. И вот, долго ли, коротко ли бились - вконец Змей Героиныч оприходовался. А Иван-Hаркоман цветет в полный рост. И взбормотал ему Змей слабым голосом:

- Иван!.. Уморил ты меня, вчерняк задолбил... За то вот тебе ключи от всех палат, куда хошь, ходи, чего хошь, бери, тоько последней маленькой дверцы не открывай, не надо...

И с этими словами кризанулся Змей Героиныч. Сказал Иван:

- Вот тебе и в третий раз обломись. Будет впредь наука, кайфолом дурной. А мне на халяву и уксус - портвейн.

И пошел Иван в пещеру. Открыл первую дверь - за ней принцесса Кайюшка спит мертвым сном в гробу хрустальном. Hаклонился тут Иван над ней, да как запел "Лет ит би" - гроб разбился, принцесса ожила. Долго ли, коротко ли, открыл Иван вторую палату. Там все принцы-витязи заморские обдолбанные валяются. Разбудил их Иван той же методой. Они ему все по феньке подарили, а даос китайский - "И-цзин" с автографом Лао-цзы. Открыл Иван третью палату а там у Змея изба-торчальня оборудована. Все там примочки-драйверы, сустэйны-флэнджеры диковинные, три микрофона на стоечке чистого золота, да гитарище заморское на стене приторочено - "Хипсон-Стритокастер". Открыл Иван четвертую дверь - а там на столике в хрустальном кубике маленький "Аквариум" пляшет и песенки поет. Прикололся Иван к штуковине хитрой, однако, в пятую палату ломанулся. А там чего только нет! Косяки-самопыхи, колеса-самокаты, иглы-самотыки, а самое клевое - ништяк-самохав с гастритовскую кассиршу размером. Hо только стал Иван ко всему этому прикалываться, как напали вдруг на него ломы-самокрюки. И не пошел он в шестую палату. А на двери у нее было написано: "Выход в Астрал, познание самое себя, вечный кайф и круть немерянная". И вот, подошел Иван к седьмой маленькой железной дверце. Думает - куда столько-то добра денется? Успею еще туда заглянуть. Ан только ключик в дверцу всунул, как тот сам как повернется, да дверь как откроется, да как выскочит оттуда мент-кладенец - И ВСЕХ ПОВИHТИЛ!

Тут и сказке конец, а кто под нее обсадился, тот молодец. А кто хочет в жизни счастья добиться, надо меньше дурью всякой долбиться.

Из главы 2 "Философские притчи"

3. Папа с малолетним сыном бегут по улице. Зима, вьюга. Окрестность Лиговского проcпекта.

- Папа, папа, а почему в Росии хипей нет?

- Холодно, сынок, холодно.

4. Те же папа с сыном, но уже добежали. На кухне пьют чай.

- Папа, а хиппи почему не вымирают?

- А в лом, сынок, в лом.

5. Маленький оазис в большой пустыне. В тени пальмы сидит хиппи и курит траву. Мимо проходит караван.

- Эй, хиппи, вставай, банан срывай!

- И что?

- Глупый! Банан в город неси, продай, верблюда купи!

- И что?

- Верблюда сюда веди, бананы рви, на верблюда грузи!

- И что?

- Верблюда в город веди, бананы продавай, людей нанимай!

- И что?

- Люди будут бананы рвать, на верблюдов грузить, в город возить!

- И что?

- А ты будешь под пальмой сидеть, траву курить!

- А я и так под пальмой сижу, траву курю.

6. В одном автобусе едут коммунист, демократ и хиппи. Вдруг появляется фея и говорит:

- Я исполню по одному заветному желанию каждого из вас.

Коммунист говорит:

- Хочу, чтобы исчезли все демократы!

Демократ говорит:

- Хочу, чтобы исчезли все коммунисты!

Хиппи недоверчиво спрашивает:

- Желания этих господ будут исполнены?

- Конечно. - заверяет фея.

- Ну, тогда, пожалуйста, маленький двойной.

{Кто-то, Ротонда, осень 1988. Конечно, немного не в таком виде, но суть такова.}

7. Пипл сидит у фонтана. Он волосат, худ, грязен и небрит. К нему подсаживается ветеран.

- Сынок, ты что ж грязный такой?

- Помыться негде.

- А что рваный?

- Так надеть нечего.

- А что худой?

- Жрать не на что.

- А ты пошел бы да поработал.

- Щас, все брошу и побегу всякой фигней заниматься!

{Эндрюс Царицынский, июль 1991}

8. Многовариантный сюжет. Скажем, волосатый лупит металлиста и приговаривает:

- А я тебе докажу, что музыка Битлз добрее, добрее, добрее!

9. Идет пипл по трассе. Идет, идет - не стопится ничего, хоть тресни. Пустая трасса. Полный голяк. День, два. Неделю. Взмолился пипл:

- Господи, да что ж это такое делается! За что?

Только сказал - выворачивает из-за поворота дальнобой. Огромный, как Родина, теплый, как Битлз, и кайфовый, как крымский портвейн. И сидит в нем за рулем Господь Бог. Подъезжает, притормаживает, высовывается из окна и говорит:

- Ну, не люблю Я тебя, не люблю!

10. Два пипла в расцвете олдовости сидят на своем олдовом флэту в олдовых прикидах. Сидят в падмасанах, тихонечко слушают олдовый Грейтфул Дед и курят траву, наслаждаясь всеми фибрами души. Один из них говорит:

- Сейчас вон там появятся три шестиногие собачки.

Он затягивается, закрывает глаза - и точно, появляются собачки в точности такие, как задумано.

- Ништяк! - говорит второй. - А сейчас они станут розовыми.

Он затягивается, и собачки розовеют.

- Ну, а теперь они вылетят в окно. - говорит первый, и розовые шестиногие собачки одна за другой вылетают в форточку. Олдовые пиплы меняют пластинку и блаженствуют.

За окном идет дождь со снегом. На скамейке под окном сидят три пионера и курят траву. Они поднимают головы и видят трех розовых шестиногих собачек, летящих по воздуху.

- О! - говорят они друг другу. - А говорил: безмазовая!

11. Мне рассказали про одного, кажется, московского тусовщика - забыл его имя - к которому пришла смерть и позвала, натурально, с собой. Но обломалась старая ждать, пока тот зашнурует свои хайки, и ушла.

И стал он хайки обратно расшнуровывать.

12. Повстречал мажор хайрастого. То ли в школе они вместе учились, то ли еще что. Тощий, драный был хайрастый. Говорит ему мажор:

- Эк ты, братец, докатился! Совсем опустился. Разве так надо жить? Пошли, покажу, какая жизнь хороша.

Повел мажор хипа к себе на флэт. Накормил его разной хавкой мажорской, какой мы и названий-то не знаем, напоил дринчем шикарным, мальборой дорогой подкурил. Потом в ванну пипла загнал, прикид его сжег в пепельнице и свой дал - размеры совпали.

Выходит утром пипл с мажорской вписки. Идет себе, насвистывает и думает:

- Эх, хороша же наша хиповская жизнь!

{Сеня Кролл, август 1989}

Из главы 3 "Легенды и мифы"

13. Федор Михайлович Достоевский гуляет берегом Канала Грибоедова. Навстречу ему из разливочной вываливается в бэксайд удринчанный Раскольников. Фуражка набекрень, топор за пазухой.

- Что, Родион, никак опять старушку убил? - спрашивает Достоевский.

- Кильнул. - мрачно подтверждает студент.

- И что, много взял?

- Много?! - хмыкает Раскольников. - Двадцать копеек!

- Родион! Ну, можно ли за двадцать копеек старушку убивать?

- Дык, Федор Михалыч! Двадцать старушек - бутылка портвейна!

{Также одна из древнейших телег. На древность ее указывает хотя бы цена на портвейн. Я такой цены уже не упомню. Или упомню?}

14. Идут по трассе два пионера. Смотрят - из болота торчит колесо.

- Смотри, колесо! Давай вытащим?

- Ты что! Где колесо, там телега, а где телега - там Басманов, а куда он нам на трассе?

{Осень 1989}

15. В Москву на Гоголя проветриться приезжает питерская тусовка.

Первыми приезжают пионеры-эстеты. Они сжирают все бисквиты, выпивают весь кофе и эстетично фачатся друг с другом на своих цивильных вписках.

Затем приезжают пиплы. Они сжирают все ништяки, выпивают весь дринч и открывают фри-лав по бомжатникам.

Затем приезжают панки. Они выпивают все, что льется, сжирают все, что не льется, фачат все, что шевелится, а что не шевелится, то расшевеливают.

Затем в Москву приезжает Андрюша Басманов. И тут такое начинается!..

{Чтобы вышеупомянтому не было обидно, если ему еще обидно, скажу, что и многим другим, куда менее выдающимся личностям удалось запечатлеться в этой телеге. И вообще, я их не выдумываю, честное слово, я их только слышу.}

16. Про Диму Олейника услышал как-то раз, что ему однажды удалось сесть на хвост собственной кошке.

17. Идет Базиль по трассе. Осень. Холодно ему. Мокро. Устало ему и гнило.

- Эх, - думает он, - сейчас вот застоплю дальнобой, прикачу домой... Переоденусь... Чайку напьюсь... Наемся от пуза... Залезу в ванну теплую... И моечкой по венам...

{По поводу этой телеги немало раз говорили мне потом, что она гораздо старше Базиля. Охотно верю, потому что Базиль жив и здоров, тьфу-тьфу-тьфу на них на всех. Речь, должно быть, шла о разных Базилях.}

18. Рассказывают, что где-то не то на севере, не то на Псковщине, какой-то мужик нанял тусовку трассовиков строить ему какой-то сарай. Приходит через неделю проведать работников - глядь, а ничего и не начато. Стоит кумар столбом.

- Когда ж строить-то начнем? - спрашивает мужик.

- А вот сейчас покурим и начнем. - отвечают хиппи.

Приходит мужик еще через неделю.

- Что не строите-то, мужики?

- А вот сейчас покурим и построим. - отвечают хиппи.

Через еще неделю приходит мужик снова, злой, как черт.

- Все, уматывайте к такой-то матери, строители хреновы!

- Вот сейчас покурим и уйдем. - отвечают хиппи.

19. Некий малоизвестный всем, но хорошо памятный мне хиппи заходит по укурке или с похмелюги в кришнаитскую едальню "Санкиртана" и говорит по привычке:

- Биточки с двойным гарниром, солянку и пачку "Беломора".

Ему отвечают:

- Молодой человек, Чайтанья с вами, вы где находитесь?!

Тот оглядывается, видит - не "Гастрит" это вовсе.

- А... Ну, тогда килограмм укропа и сметанки.

21. Приезжает Мэм Питерская в Москву и ищет вписку. Дают ей ринг. Звонит она по нему:

- Не впишете ли, - спрашивает, - одну питерскую герлу?

- Знаем мы одну питерскую герлу, - отвечают ей из трубки, - да и та дура страшная.

- Это кто же?

- Да Мэм Питерская.

{Москва, зима 1989}

22. Неизвестный, вроде бы киевский, гитарный мастер построил для Басманова по спецзаказу гитару. У нее были три грифа. На верхнем был настроен ре-минор, на среднем - ля-минор, а на нижнем - ми-мажор. Где сейчас этот шедевр - неизвестно.

23. Ночь. Парадняк. Лестница. Последний этаж. Открывается замочная скважина, и из нее блестящий глаз долго и внимательно изучает обстановку. Осторожно, тихо-тихо щелкает замок. Дверь приоткрывается. Тишина. Наконец, из-за двери высовывается человек с ведром. Минут через пять он делает шаг из двери и ступает на лестницу.

Мгновенно раздается грохот, звон стекла, крики, топот - и все стихает.

Обсыпанный мусором, весь оборванный, облитый гадким портвейном и измазанный губной помадой человек ползет обратно к себе наверх.

С улицы доносятся крики:

- Я же говорил: мы будем пить с БэГэ!

24. I в. н.э. Иерусалим. Раннее утро. По кривой грязной улочке идет кривой грязный рыжий еврей. Он несет в руках мешочек. Время от времени он встряхивает его, прислушивается к звону и напевает:

- Серебро Господа моего!..

{Сочинил Энди Цунский, июль 1991, у меня.}

25. Маэстро вроде бы сидел на Бисквите, сыпал на мостовую бисер и приговаривал:

- Хипи-хипи-хипи!..

26. Крыса. Осень 1990-го года. Герла подходит сзади к мужику и начинает на характерном ломаном русском излагать:

- Исфинитте са непрафильны аксэнт, мы приехал с корот Тарту, наша круппа "Пропеллер" уейхала тфа тня насатт, а я не моку уейхатт, помоките мне найти наше польпретства...

На что мужик оборачивается и говорит:

- А я - Басманов!

И герлу откачивали полчаса, как рассказывал

{Браин, февраль 1992}

29. Ежели кто видел фильм группы Лед Зеппелин "Зе сонгз ремэйн зе сэйм", то не может не помнить, как там Пэйдж лезет на гору. На горе его ждет старый старец с лампочкой.

- Ты кто? - спрашивает его запыхавшийся Пэйдж.

- Я - прикол ваш.

- А ты чего старый такой?

- Знаешь, сколько тебя ждать пришлось?!

32. Картинка из сайгонской жизни. Трубников и еще кто-то стоят и пьют кофе. Мимо пробегает пионер и говорит им доверительно и возбужденно:

- А я тут тусуюсь!

- А мы вот кофе пьем. - спокойно отвечают те.

Через некоторое время пионер пробегает обратно:

- А я тут тусуюсь!

- А мы кофе пьем. - с достоинством отвечают аксакалы.

Наконец, покоренный их загадочной невозмутимостью, пионер просит:

- А примите меня в свою систему!

- А давай членский взнос - выдадим тебе членский билет.

- А сколько нужно?

Ботл портвейна стоил тогда три рубля. Поразмыслив, Трубников говорит:

- Шесть рублей.

Пионер безропотно выкладывает шесть рублей, завороженный перспективами будущего. Трубников достает бумагу и пишет: "Членский билет номер такой-то выдан такому-то. Дата, подпись." Расписывается Трубников и его сотоварищ.

- Теперь нужна подпись третьего олдового. Вон у того возьми.

У зеркала стоит Костя Зверь. Пионер отправляется к нему. Тот, не моргнув глазом, читает билет, подписывает документ, поздравляет пионера, жмет ему руку и даже произносит какое-то напутствие. Потом подходит к Трубникову и произносит одно:

- Сколько?

- Шесть. - отвечает Трубников.

- Ну так пошли же!

И компания отправляется в магазин на Стремянную.

Из главы IV "Басни"

36. Брежнев Леонид Ильич как-то раз говорил с трибуны:

- Товарищи... В срррне у нас появились хыппи. Они любят музыку, украшения, пьют водку и борются за мир... Я тоже все это люблю... и я тоже борюсь за мир... Значит, я тоже хыппи...

{Несколько раз я уже слышал, что это было на самом деле: как будто бы кто-то из писателей такое рассказывал. Однакоже не верится все равно.}

38. Шел раз пипл по трассе. Вдруг грузовик на него наехал. Да так наехал, что задавил совсем. И уехал себе.

Неподалеку стояла деревенька. Бабушка из деревни увидела на дороге красивый цветной коврик из лоскутков, скатала его и постелила в своей избушке.

Прошло лето, наступила поздняя осень. Под Новый Год бабушка решила постирать свой коврик. И повесила его сушиться на дворе.

На дворе стоял сильный мороз. Пипл простудился и умер.

39. Раз пипл вчерняк удолбился и попал на трассе под машину. А может, по другой какой причине. Вышел водитель машины:

- Ахти господи, никак я хиппи сбил!

И кинул его в ближайший пруд. А в пруду нашел его спасатель.

- Ох, беда, хиппи в моем пруду утонул!

И положил его под поезд. Поезд проехал, выскочил машинист:

- Караул - хиппи мы переехали! - собрал хиппи и отвез в город. Там сразу сдал его в больницу.

И после многочасовой операции врач выходит из операционной, вытирает пот и говорит:

- Будет жить.

{Лето 1988}

40. По лесу идет Лустберг, генерал Зеленых Бригад. Вдруг он замечает медведя, который зацепился за сук и не смог убежать.

- Ты кто? - спрашивает он медведя.

- Я? Т-т-турист... - лепечет медведь.

- Ты турист? Это я - турист! А ты - завтрак туриста!

41. Очередной съезд депутатов Санкт-Петро-Совета. Слово предоставляется г-ну Вите Колесо. Тот поднимается на трибуну и, страшно заикаясь, говорит:

- Г-г-господа д-д-депутаты, у вас м-м-мелочи н-не найдется?

{Включил сюда этот анекдотец только из-за его странного пророческого содержания. Услышал я его в 1989 году, когда сами слова "Санкт-Петербург" и обращение "господа" казались анекдотически нереальными.}

Из главы V "Телеги о Торче"

45. На подоконнике Сайгона сидит олдовый хайрастый мэн, завесившись хайрами, и старательно забивает косяк.

Вокруг него стоит тусовка пионеров и внимательно наблюдает за тем, как старательно олдовый хайрастый мэн забивает косяк.

Подъезжает братская могила, винтит тусовку пионеров, а олдовый хайрастый мэн все сидит и старательно забивает косяк.

Подъезжает маленькая упаковочка, в нее сажают олдового хайрастого мэна, а он все так же старательно забивает косяк.

Его привозят в ментуру и сажают в аквариум. Там олдовый хайрастый мэн заканчивает свое дело, взрывает его, пыхает, откидывает хайры, оглядывается и удивленно восклицает:

- Пипл! Стрем! Скипаем! Полис!

49. Василий Иваныч, Петька и Фурманов сидят на берегу Урала и задумчиво курят траву. Плавно выдыхая дым, Василий Иванович с чувством говорит:

- Да...

- Да!.. - мечтательно произносит Петька.

- Да-да... - подтверждает Фурманов.

Впоследствии Василий Иваныч выговаривает Петьке:

- Фурманова больше пыхтеть не бери! Болтлив!

55. Тайга. Алтай. Лесник утром просыпается от солнца, бьющего в глаза. Что за черт? Какое солнце? Кругом дремучий бор! Лесник в ужасе выскакивает из избы и видит поваленные столетние деревья на километр вокруг. Посреди этого стоит Иван Кумаров, поправляет хайратник и улыбается.

- Ты это... как это тут лес валишь? - только и выговаривает лесник.

- А лобзиком. - отвечает тот. - По приколу.

56. Южный пипл приходит к другу. Звонит в дверь - открывает жена.

- Васю можно?

- Васю нельзя.

- А что с ним?

- Умер Вася.

- Он что, так умер, что даже за планом не поедет?

{Эндрюс Царицынский, август 1991}

61. Известные нам уже папа с сыном в домашней обстановке. Папа докуривает косяк и отъезжает. Сын пристает к нему:

- Папа, папа! Я писать хочу!

Папа долго задумчиво смотрит на сына, а затем вдруг выдает ему:

- Так писать - это же ништяк!!!

Из главы VI "Феньки и Телеги по Жизни"

69. Некий совершенно мэн вписывается к такой же некой герле. Та ему говорит:

- Поскольку бед у меня один, а на граунде найтать ты колданешься, придется нам на нем вдвоем плэйсоваться. Только ты меня чур на фак не подписывай?

- Лет ит би. - говорит мэн, усталый и замерзший. И спрашивает. - А вообще ты подписываешься?

- Ну вот, сразу и подписал!

70. Газета "N-ский прикол" за апрель месяц 2... года. Под рубрикой "Вести с трасс".

"Из лагеря Большие Кайфоловы сообщают. На прошлой неделе тусовщиками лагеря найден и повинчен дикий цивил. "Голод выгнал стриженого из леса", говорит олдовый тусовщик лагеря Крокодил XIV. Цивил, откликающийся на погоняло Иван Петрович, накормлен и подкурен. Состояние его удовлетворительное."

{До многого из этих милых десятилетней давности фенечек мы уже дожили. Не дай - а может, дай? - нам Бог дожить до осуществления еще и этой вековечной мечты!}

71. Рассказывают, что где-то будто бы на Украине три пипла поймали золотую рыбку. Рыбка сказала:

- Пипл! Норма у меня - три желания, поэтому давайте каждый по одному.

- Вконец меня мустанги замаяли! - сказал первый.

- Тю, проблема! Вот тебе маленький серый мустанг, он всех твоих схавает и сам скипнет.

- Крысы меня замотали! - пожаловался второй. - Сил нет! Всю хавку на флэту сгрызли, гитару "хипсон-стритокастер", картины все - ко мне подбираются!

- Не журысь! - говорит рыбка. - Вот тебе маленькая серая крыса. Действие аналогичное.

- Слушай, рыбка! - спрашивает третий. - А нет ли у тебя там такого маленького серого гопничка?

71а. Вариант предыдущего, в котором три пипла медитировали и жили первый год на одной воде, второй на одном воздухе, третий на солнечных лучах, а четвертый - на голимом приколе, и когда им явилась Высшая Божественная Личность, третий пипл попросил у нее маленького черненького мента.

73. Слониха со слоном идут по джунглям. Вдруг навстречу им - мамонт!

- Ой, мама, мама, кто это? - спрашивает испуганный слоненок.

- Это хиппи, сынок, он маму не слушался!

78. Пипл идет по Невскому и тянет за собой веревочку. Веревочка же такая длинная, что конец ее еще на Сайгоне болтается, а сам пипл уже к Казани подходит. На Казани над ним зависает главный казанский мент Винтила Свисткович.

- Ты что же это тут, - говорит он, - веревочку за собой тянешь, а?

- Однако, - опешивает пипл, - уж не перед собой ли мне ее толкать?

78а. Вариант предыдущего, в котором пипл встает на цыпочки и доверительно шепчет менту в ухо:

- Тс-с-с! Она тащится!

83. Пипл на Казани лежит на травке. Тогда еще на травке там лежать было нельзя - до 1994 года. К нему подходит мент и говорит:

- Ну-ка, встать!

Пипл просыпается и молча выразительно смотрит на мента. Тот свирепеет:

- Встать живо, кому сказано! - и дальше нецензурно.

Пипл продолжает лежать и молча смотреть вверх. Тот свистит в свисток, подбегают три мента и пытаются все вместе поднять пипла. Ничего не выходит.

Наконец, пипл с непроницаемой улыбкой просветленного говорит:

- С хайра-то скипите!

84. Герла прибегает на тусовку:

- Джона не видели?

- Джона? А какой он из себя?

- Ну, какой-какой! Высокий такой, тощий, с хайрами, в ксивнике и босой.

88. Питер, зима, ночь. В парадняке найтает хиппи. Он наслышан о превратностях судьбы, подстерегающих одинокого хиппи в Питере ночью зимой, и ему стремно. Вдруг снизу по лестнице раздаются шаги. Кто-то поднимается и из темноты могучим басом спрашивает:

- Эй, хиппи! Косяк есть?

- Н-н-нет... - выдавливает из себя хиппи.

Шаги спускаются и стихают. Но не успевает наш хиппи подумать "Пронесло!", как шаги раздаются снова. Кто-то поднимается и могучим басом говорит:

- Эй, хиппи! На косяк!

{Когда услышите, что с кем-то уже случилась такая история - не удивляйтесь. Я бы не удивился.}

90. Хиппи умер. Попал, естественно, в рай. Но не понравилось ему, естественно, там. Пошел по трассе в ад. Приходит, смотрит - стоит коноплища до самого горизонта. И наркоманы косяки крутят. Высоченные горы уже накрутили. Присел хиппи быстренько, заколотил штакетину, подбегает к соседу:

- Друг! Спички дай!

Тот в ответ мрачно-мрачно:

- А! Были б спички - был бы рай!

92. Пипл входит в галантерейный магазин и спрашивает:

- Дайте мне пожалуйста маленький двойной...

- Что?

- Зонтик...

97. Настала зима 1992 года. Хипам стало плохо совсем. Голодно, холодно и беспрайсно. Так приперло, что совсем невмоготу стало. Полезли они на хлебозавод булку воровать. И надо-то было им всего один батон! Но шел, как на беду, сторож мимо. И навел на них свой фонарик. Те только присесть и успели.

- Что это вы тут делаете?

- Какаем! - хором ответили хиппи.

Сторож присмотрелся, фонариком посветил:

- Э-э! А что ж дерьмо-то собачье?

- А жизнь какая? - хором взвыли хиппи.

99. Маленький - реально маленький - мальчик сидит на скамеечке возле песочницы. Хайр у него уже реально до пупа, руки по локоть в феньках, джинса уже рваная и личность обтрепана до крайности. Сидит он на скамеечке возле песочницы и курит беломорину, потягивая портвейн. Hа вопрос остолбеневающей тетки, почему он не в школе, мальчик вдумчиво отвечает через затяг:

- Умат! Чувиха, кто же это в шесть лет в школу ходит?

100. Двое в одной постели:

- А ты мэн или герла?

- Какая разница? Мы ведь все любим друг друга!

{Браин, осень 1992}

101. Почему у волосатых на предплечьях всегда синяки? Потому что как начнут чего вспоминать, стучат себя ребром ладони: вот такой-де хайр был!

{Лето 1989} (c) Stepan M. Pechkin 1996

С.М.Печкин.

* * *

(?)

Индеи, как нетрудно догадаться, являются основным населением Индеи. Самоназвание этого народа, немногочисленного, но очень суверенного, самобытного и гордого, не употребляется никем, кроме него самого, а значит, и приводить его здесь было бы несколько неэтично. Название же страны происходит от полузабытого ныне слова "инда", значение которого, к сожалению, утеряно, и найти его можно только в культовой мантре "инда взопрели озимые". Сами индеи не знают, что это значит.

Два индея зашли в Елисеевский гастроном на Невском и попросили два стаканчика колбасного сока.

Всех птиц индеи считают разновидностью рептилий, которых не любят, но уважают.

Любовь к живой природе развита в индеях чрезвычайно. Не раз они покупали у торговцев собачек и кошечек и выпускали их на волю.

Индеи питают тайную и необъяснимую страсть к предприятиям общественного питания, которые мы назвали бы в лучшем случае сомнительными. Приведенный ими в одно из таких заведений народный кумир Индеи Том Вэйтс пролил немало слез умиления.

Индеи не любят спешки. Они, напротив, настолько сосредоточены, что могут показаться нерасторопными. Это не так. Даже когда индей с виду ничем не занят, в нем может происходить сложная, разнообразная, зачастую противоречивая деятельность.

"Арбузы на вырост"

"Деточка! Все мы немного саламандры. Каждый из нас - по-своему саламандр."

{осень 1995} (c) Stepan M. Pechkin 1996

С.М.Печкин.

* * *

O.S.

Осень 1995 года. Втоpая осень нашей любви. Совместная жизнь - уже не пpаздник, а каждодневная pеальность. Ощущения дpугие. Любовь из молодой и самодельной становится маpочной. По кpайней меpе, становится. Дpагоценные мгновения. Дpагоценные дни. Я научался ценить их до того, как они прейдут безвозвратно. Она дала мне настоящее время.

Hа улице, естественно, дождь. Об этом надоело даже писать. Мы заходим в пиpожковую на углу Литейного и Белинского. Разговаpиваем о значении пиpожковых в нашей жизни. Кажется, еще о Белинском, и я его с кем-то путаю.

Игpает меpзкая гpомкая pоссийская музыка. Тошнотвоpно - для людей, чуть менее голодных, чем мы - пахнет куpами-гpиль. Да ведь вот она, эта установка, пpямо pядом с нашим колченогим и шатким столиком. Подсвеченные закопченной лампочкой, куpы - бесфоpменные, не напоминающие птиц, но какие-то неуловимо похабные, не из-за музыки ли? - кpужатся, обтекая жиpом, на своих насадках и подставках.

Она смотpит на них задумчиво. Я смотpю на нее. Я не могу смотpеть на нее, когда она знает об этом - мне кажется тогда, что я вижу не то, что есть, что глаза обманывают меня или какие-нибудь неведомые свойства воздуха. Когда же я просто смотрю на нее, то вижу всю ее красоту нетронутой, неискаженной - красоту женщины, зверя, дерева, берега моря или леса с обрыва горы.

И она говорит:

- Смотри - колесо обозрения.

Я смотрю и вижу. Обтекающие жиром курицы плавно вращаются на своих насадках под гадкую российскую музыку. Я вижу парк - невеселую зелень, жаркое солнце, лица отдыхающих и гостей города. Две картинки соединяются, и я понимаю, что реальность, окружающая меня всегда, стала еще тоньше, еще прозрачнее, еще гибче. Такое может делать только настоящий художник. Я тоже могу, но реже - у меня другие заботы. Я слишком мало делаю для себя и вокруг себя. Я...

Я не смеюсь. Я в восторге. Я поражен и восхищен. Я испытываю гордость за нее - такую умную и такую сильную. Она, как всегда, смущается. Даже обижается, наверно.

Я обещаю ей написать об этом. Она требует, чтобы я не писал про нее. Что она тут ни при чем.

Но это неправда. Я сделал то, что мог, то, что хотел.

Мне становится лучше, когда я вспоминаю о ней.

{15.06.96} (c) Stepan M. Pechkin 1996

С.М.Печкин,

А.Шельен,

А.Таратинский,

Б.В.Фадеев

К вопросу о структурно-мифологическом подходе к новейшей истории

"Тот факт, что в России не сложилась (или была

рано утрачена, дошла в крайне разрозненных фрагментах)

система языческой, дохристианской мифологии... активно

влияет на процесс образования новой, современной

мифологии, включающей в свой сакральный контекст много

исторических фигур."

М.Эпштейн, "Новое в классике (Державин,

Пушкин, Блок в современном восприятии). Творимая

легенда". Из книги "Парадоксы Новизны".

"Вдивляюсь у сусiда я - який

Iз себе вiн? Та де там - тьма все вкрила...

Ну, далi рiч: - А в розум взяв ти свiй

Хто Ленiн е? Яка у нього сила?"

В. Бичко, "Розмова в теплушцi".

"И все же было в нем что-то не совсем

хоббитское..."

Дж.Р.Р.Толкиен, "Хоббит"

Как известно, история и миф неразделимы. Они, по-видимому, и происходят из единого источника, и служат одной цели. И то, и другое равно являются попытками осознать прошлое в интересах настоящего, подчинить прошлое настоящему во имя будущего, увязать непрочные и постоянно рвущиеся нити времен. Поэтому ничего удивительного нет в том, что история проистекает из мифа и активно пользуется мифологическим материалом, а миф в свою очередь также основывается на истории и имеет свойство подменять ее собой. Оба эти явления взаимно длят друг друга.

Поэтому мы, авторы этого очерка, сочли себя в полном праве попытаться разработать методику подхода к решению проблем истории еще не такой давней, но уже занесенной золотыми буквами на скрижали социокультурных ценностей нашего большого этноса.

Заинтересовала же нас фигура, которую многие не без оснований считают центральной во всей мифологии новейшего времени - фигура, стоящая за очень многими важными моментами жизни социума. Эта фигура - В.И.Ленин.

Мы собрались и вспомнили все, что мы знаем о В.И.Ленине. Знаний оказалось немало. О Ленине написано множество трудов самого разного плана. Ленин оказался фигурой совершенно уникальной, образом, попавшей в произведения практически всех жанров - от богатырской былины до волшебной сказки и бытового анекдота. Очень глубоко отпечатался его образ в сознании и культурном самосознании народа. Мы решили проанализировать как можно больше материала, разобрать все, что мы знаем, с целью выяснить - что же такое или кто же такой Владимир Ильич Ленин, каково его архетипический генезис, и, соответственно, чего же еще мы о нем не знаем?

Прежде всего рассмотрим само имя этого персонажа - Владимир Ильич Ленин. Почти во всех источниках упоминается, что имя это является заменой его табуированного настоящего имени. Как и в именах многих так называемых "соратников" Ленина, табуированное истинное имя, знание которых, возможно, давалось молодым членам племени в порядке обрядов инициации на определенной стадии жизненного пути, зашифровано в фамилии. Фамилия Ленина, как известно, Ульянов, но система кодировки фамилий "соратников" нами утеряна и пока не раскрыта вновь. Этимологию корня "улья-", *ул'- нам установить не удалось. Имя-отчество же Ленина - Владимир Ильич, как нетрудно догадаться, означает "Хозяин Мира Сын Грома и Молнии". Возможно, это отражает первобытное представление о происхождении Ленина от бога-громовника Перуна, место которого в христианизированной Руси занял, как известно, пророк Илия. Впрочем, в сопоставлении с гипотезой, которая будет изложена чуть ниже, можно вывести из этого имени и другую, несколько, возможно, неожиданную контекстуальную аллюзию: Князь Света - древний титул Будды. Символикой Будда связан также и с Драконом Грома (самоназвание королевства Бутан - Друк Юл, Королевство Драконов Грома).

О жизни Ленина охотно повествуют многие рассказчики-шаманы, путешественники по мирам, некоторые из которых, по их словам, узнали о ней от самого Ленина, либо от его родственников и близких, то есть, людей якобы лично знакомых с ним. Хочется особо упомянуть материалы, записанные БончБруевичем. В них интересно то, что сам рассказчик считает себя важным действующим лицом своих рассказов наряду с легендарными и мифическими персонажами, что встречается в известных нам культурах нечасто. Известно, что рассказы Бонч-Бруевича о Ленине играли важнейшую роль в инициациях детей младшего возраста.

Из этих рассказов, в частности, известно, что Ленин всю жизнь был очень привязан к домашним животным, и они отвечали ему взаимностью.

"Цiле сонце - в квiточцi-роменi,

Цiле небо - в пролiсках-квiтках...

Весь теплiэш, коли бачиш - Ленiн

З котеням пухнатим на руках." (3, стр. 41)

"... А що ж Ленiн робить?.. Ось до нього

Дверi хтось тихенько вiдчиня.

На стiльцi, край столика малого,

Ленiн гладить сiре котеня.

I в очах - така весела ласка,

Стiльки молодоi доброти,

Що неначе тут поклала казка

Золотi, яснi своi мости..." (Ibid., стр. 45)

Один из рассказов Бонч-Бруевича повествует о том, как Ленин учил кота прыгать через стул.

"- Какой важный кот! - воскликнул Владимир Ильич. - И, вероятно, большой лентяй...

... Владимир Ильич быстро взял кота на руки, пощекотал его под шейкой, почесал между ушами, погладил его... Васька был очень доволен: сейчас же стал нежно кусать Владимира Ильича за палец...

... - Мы еще с тобой научимся прыгать через стул." (2, стр. 5)

Но после долгих размышлений мы отмели версию о Ленине как домашнем демоне типа домового, и решили, что налицо здесь перенос на Ленина функции культурного героя и творца животных. Возможно, что ранние первобытные представления о Ленине были именно такими, а возможно, что произошла подмена Лениным какого-то другого персонажа партийной мифологии.

Интересен в связи с этим мотив Ленина как освободителя домашних и пойманных человеком животных. Ленин, которому в подарок (возможно также, в жертву или во исполнение какого-либо обряда) мальчик приносит живого снегиря, выпускает его со словами:

- Полетiв? Бо крила маэ...

Дуже добре, що з крильми...

Тих люблю я, хто литаэ,

Визволяэться з тюрми!" (3, стр. 24)

Далее стоит вспомнить об учреждении Лениным "Общества чистых тарелок" (2, стр. 7-9). Ленин всегда следил за тем, чтобы вся пища была доедена. Если принять во внимание то, что, по славянским представлениям, недоеденная пища отправляется в мир мертвых, такое поведение Ленина становится чрезвычайно интересным, и тем более, что этот рассказ оказывает большое влияние на уже упомянутые нами инициации детей младшего возраста. Этот отказ от почитания мертвых снова наталкивает нас на буддизм, как известно, отрицавший в своей первоначальной форме поклонение потустороннему миру. Вопрос о существовании или несуществовании загробной жизни входит в число десяти вопросов, на которые Будда отказался давать ответ.

В то же время мы знаем, что сам Ленин практически не употребляет человеческую пищу. Единственное, что он употребляет - это морковный чай, скорее всего оттого, что морковь, растущая в земле, посвящалась подземному миру. Когда, уже в конце земной жизни Ленина, ходоки-шаманы приносят ему жертвоприношения от людей - мед, молоко, рыбу и другие сакральные продукты Ленин принимает ходоков, но жертвоприношения отправляет куда-то в другое место. Впрочем, возможно, Ленин считает недопустимым есть на глазах у людей, что соответствует представлениям о трапезе духов у многих примитивных народов.

Единственный случай того, как Ленин ест, описан у Зощенко, известного и скандального писателя эпохи расцвета империи, который, дабы реабилитировать себя в глазах империи за серию крамольных сатир, также обратился к ленинской тематике и донес до нас множество ранее неизвестных и в других местах не упоминающихся преданий и мифологических мотивов. Это случай, когда Ленин, заключенный белым царем в железную тюрьму, пишет послание своим "соратникам" невидимыми чернилами - "молоком" - из хлебной чернильницы на полях библии (sic!), и при появлении солдата съедает чернильницу вместе с чернилами. Эта сложная мифологема связана, во-первых, со славянским (и не только славянским) мотивом молока как средства передачи или хранения тайных знаний - вспомним сказку "Пойди туда, не знаю, куда", в которой Иван-царевич нес жабу, подсказчицу и советчицу, в молоке, а во-вторых, он напоминает о связи чернильницы и черта - даже слова эти в русском языке фонетически сходны, и о том, как Лютер кидался в дьявола чернильницей. Не исключено, что Ленин съедает чернильницу именно для того, чтобы не дать солдату сделать этого.

Отношения Ленина с солдатами тоже представляют интерес. Как известно, в поздней русской сказке солдат - основной антагонист черта. Ленин боится солдат и всячески стремится овладеть их душами. Ленин старается не дать солдату до себя дотронуться, и в то же время смотрит ему в глаза, гипнотизируя, и ласково разговаривает, велит напоить солдата чаем и т.п. Высшее удовлетворение Ленин испытывает тогда, когда финский крестьянин видимо, не простой крестьянин, ибо в представлениях древних народов Северной Европы финны являются народом колдунов и ведьм, и отзвуки этого представления мы встречаем у А.С.Пушкина в "Руслане и Людмиле" - говорит Ленину при встрече в лесу, что "больше не нужно бояться человека с ружьем".

Самые нежные чувства питал Ленин к детям. Впрочем, возможно, такое впечатление складывается исключительно из-за того, что мы анализировали в основном фольклор, предназначенный для детской инициации, как наиболее доступный и широко представленный. Общеизвестно также, что любил Ленин также и рабочих, особенно тех, чей труд связан с холодным железом, с ковкой и др. По-видимому, он вообще был покровителем таких ремесел, которые в раннем средневековье числились "от дьявола" и "от Каинова семени" (см., например, "Молот Ведьм").

Впрочем, нам кажется, что олицетворять Ленина с дьяволом, с темной ипостасью дуалистического бога, как это подчастую делается сейчас, было бы неверным или по меньшей мере неполным раскрытием образа Ленина. Ленин фигура более сложная, и более сложны его отношения с мирами мертвых и живых. Ленин на протяжении своего земного жизненного пути многократно переплывает туда и обратно священную славянскую реку Волгу, древний Итиль, Ра, считавшуюся рекой между жизнью и смертью. Говорится, что каждый раз, переплыв Волгу, Ленин как будто молодел и полнился новых сил. Известно, что переплывал Ленин также и реку Мсту, выступавшую антиподом Волги в более поздний период (название "Волга" происходит от финского корня valkea, "белый", тогда как "Мста" - от musta, "черный"). С мотивом переплывания Волги связаны, возможно, и монголоидное, заволжское узкоглазие Ленина, тогда как по другому контексту оно же может дополнительно указывать на связь с потусторонним миром.

Об особых отношениях Ленина с водной стихией говорит и такая цитата:

"Один его знакомый, вспоминая о прошлом, говорил, что в Швейцарии было очень страшное озеро, где постоянно тонули люди. Это озеро было очень глубокое. Там были холодные течения, омуты и водовороты. Но Ленин бесстрашно плавал в этом озере...

- Тонут, говорите? - спросил Ленин. - Ничего, мы-то не потонем." (1, стр. 9)

Вообще Ленин часто оживлялся водой, подобно русскому Кощею, висящему на цепях. После того, как глупый, но сострадательный былинный богатырь подносит Кощею Бессмертному три, девять или тридцать три ковша или ведра воды, тот крепнет, молодеет, вырывает из стены свои цепи и рвет их, выходя на волю. Видимо, с Лениным происходило что-то подобное, просто мы не имеем уцелевших конкретных свидетельств такого мотива в литературе - кроме темной и загадочной истории с графином Тети Ани из Казани, который Ленин в детстве случайно разбил (при этом прозвучали слова о том, что "наверное, он хотел с нами побегать, и вот поэтому он прыгнул со стола на пол" (1, стр. 4) и сказочно долго и тяжело переживал по этому поводу - лишь через два месяца он признался матери, что "когда мы были в Казани, я сказал тете Ане неправду что это не я разбил графин, а это я разбил графин" (1, стр. 6)).

Дело в том, что, как известно, Ленин никогда не врал. Неспособность ко лжи, равно как и неспособность к правде, является чертою персонажей, связанных с потусторонним миром. Особенность эта, правда уже без особого акцентирования на ней, отмечается практически на всех этапах его жизни. Здесь стоит вспомнить известную кельто-британскую историю о Томе-Рифмаче, которого эльфийская королева наделила невозможностью лгать. Есть и другие параллели этому мотиву.

Известно также, что Ленин с детства никогда не жил в обычных человеческих домах подолгу. Какая-то сила при жизни постоянно мешала ему выстроить свой дом. Известно, что после смерти он обитает в построенной для него особой домовине-мавзолее, где принимает поклонения его мумия. При жизни же он вынужден был постоянно покидать конспиративные квартиры, перемещаясь с места на место. Из более постоянных жилищ Ленина известны сенные шалашики, наподобие тех, что белорусские крестьяне оставляли полевикам и прочей полевой нечисти из низшей мифологии "на дожаток", лесные пни, называемые "зелеными кабинетами Ильича", далекое сибирское село, достичь которого могли только самые сильные и отборные из "соратников", сакральная крепость из красного камня "Кремль", остатки которой до сих пор можно наблюдать в Москве; за пределами русской земли Ленин обитал в таких городах, как Париж и Лондон, упоминающиеся с совершенно определенным контекстуальным оттенком в сказах и сказках Бажова, Писахова, Шергина, Лескова, и наконец, под конец жизни - полые холмы - "Горки". Путешествует же Ленин в запечатанном железном ящике, либо под чужим обличьем и ложным именем.

Можно вспомнить еще "лампочки Ильича", "субботники" и несение бревна, приход Ленина из "Горок" на праздник начала зимы к детям, ленинские первые костры для детей, охоту Ленина на лису, изображение его на деньгах и в геральдике... Можно посвятить анализу деяний Ленина еще много страниц. Но, нам кажется, настала пора несколько подытожить и произвести хотя бы предварительные выводы, дабы как-то наметить дальнейшие направления и тенденции поиска.

Какой же мы можем сделать вывод о происхождении Ленина в свете всего вышеизложенного? Ленин представляется нам не как демон смерти, но как демон отрицания. Он олицетворяет отрицание смерти и, как следствие этого, отрицание жизни и вообще всяческой экзистенции. Именно поэтому Ленин культивирует аскетизм, и поэтому он бесплоден. В мифологии и волшебной сказке наиболее близким аналогом Ленина мы считаем фигуру Кощея Бессмертного - демона, лишенного смерти и, как следствие, полноценной человеческой жизни (лишенностью смерти, а значит, и полной жизни объясняется, на наш взгляд, безуспешность всех попыток Кощея жениться на Василисе Прекрасной). Такие фигуры время от времени появляются в мифологиях различных народов, и удовлетворительного объяснения с точки зрения социальной психологии или же других наук этому явлению пока не дано. Мы также не станем лезть в пекло поперек многочисленных, многомудрых и многоуважаемых батек.

А другая гипотеза, возникшая уже по окончании работы над этой статьей, и еще не доведенная, как говорится, "до ума", вкратце заключается в том, что Ленин, подобно тому, как Боддхидхарма пришел в Китай, явился некогда в наши края проповедовать дзен-буддизм, но не был понят народом, или же не отличался простотой изложения, красноречием и убедительностью, и миссии своей не исполнил, но в памяти народа запечатлелся как своеобразный демон всеотрицания. Вспомним, что и в Индии Будда не был воспринят однозначно позитивно, а на Тибете, в секте черного буддизма "бон", сочетавшей элементы буддизма, ламаизма и шаманизме, можно и сейчас наблюдать культовые моменты, весьма сходные с так называемыми "красными шаманами" раннего периода ленинизма.

Во многих самых популярных иконографических канонах Ленин изображается сидящим с прямой спиной, скрестив руки в положении "мудра", крайне чтимом йогинами и буддистами Индии - см., например, "В.И.Ленин. Жизнь и деятельность", стр. 382, рис. 87 ("М., "Прогресс", 1985).

В некоторых героических мифах о Революции ("Матрос Железняк", "Я Ленина видел" и др.) Ленин выступает именно как Кощей - он встречает богатыря, вступает с ним в словесные поединки, где оружием являются философемы так называемой "марксистской теории" - здесь же следует указать на параллель Ленина и его "соратников" с Кронидами и Зевсом, оскопившим своего отца серпом. Но в отличие от русских сказок, ни одному богатырю революционного цикла не удается победить Ленина в этих поединках, и богатырю приходится менять цель своего похода - таким образом, фигура Ленина выступает как вдохновитель и направитель на богатырскую стезю - наподобие той роли, которую сыграл также ни живой, ни мертвый Мерлин для Артура в одноименном цикле легенд. Впрочем, вполне возможно, что здесь мы имеем дело исключительно с использованием авторитета образа Ленина кликой жрецов в средний и поздний период, подобно тому, как безымянные авторы "Пятикнижия" приписали свои произведения и свои позиции Моисею. На этот факт нас натолкнуло совершенно простое вычисление, которое может повторить каждый. "Полное собрание сочинений", автором которых считается Ленин, насчитывает 52 тома по 500 страниц. Если бы Ленин писал их даже со скоростью 3 буквы в секунду, что является весьма хорошей скоростью, учитывая, что ему приходилось одновременно и сочинять пишущееся, то подсчет, выполненный нами на компьютере (PC AT/XT), показывает, что ему пришлось бы провести в непрерывном писании 63.25% времени своей жизни, что, согласитесь, для фигуры, претендующей на реальность, несколько многовато. Совершенно очевидно, что большей частью, если не все, "труды Ленина" сочинены не одним человеком. На это указать может и текстологический их анализ, который мы предоставим провести специалистам по причине невысокой своей компетентности в этой области, и немалое число противоречий, разночтений и несогласований в них, о чем говорят очень многие их исследователи, как религиозные, так и светские, объясняя это по-разному, но одинаково маловразумительно.

Говоря о различении положительного и нигилистического аспектов Ленина, мы вплотную подходим к необходимости анализа второй ипостаси Ленина женской, известной под именем Надежда Константиновна Крупская. Имя это также представляется нам субститутом табуированного истинного имени. Субститут этот переводится как "Постоянная Надежда Дарительница Зерна" и, по-видимому, возникает из подмены фигурой Крупской древней богини плодородия и земледелия, что подчеркивается и внешним обликом Крупской - безобразное лицо, большая грудь и чрево, гипертрофированный таз, торчащие зубы.

Генезис этой фигуры мы выводим из мифа о Ленине и его брате Мите (Митя - Дмитрий - Деметрий, посвященный Деметре, богине плодородия). Миф этот, многим известный, изложен в произведениях Зощенко. Он рассказывает о том, что в детстве Митя панически боялся песни о сером козлике, и Ленин нарочно часто пел ему эту песню, нагнетая ужас до такой степени, что Митя с плачем забирался под диван - что явно символизирует смерть и похороны. На это Ленин командовал: "Шагом марш из-под дивана!", и как бы воскрешал Митю. Путем постоянных упражнений такого рода Ленин развил в Мите храбрость до такого уровня, что Митя мог дослушать и допеть песню до конца. Тогда Ильич поцеловал брата и сказал ему: "Вот, теперь ты - мужчина." Нам думается, что анализ этого мифа не вызовет ни у кого затруднений. Здесь Ленин выступает здесь как хранитель тайного знания, необходимого для детско-юношеской инициации. Естественно, что эта функция в примитивном народном сознании с трудом совмещается с отрицанием жизни и смерти, поэтому образ Ленина раздваивается на две ипостаси - ипостась собственно Ленина и ипостась Крупской, наподобие мужской и женской апостаси Авалокитешвары или Гуань-Инь. Чем же вызвано такое странное совмещение функций, мы пока затрудняемся сказать.

Крупская во всех мифах цикла ленинианы выступает как скрытая хранительница тайных знаний. Об этом говорят и ее выпученные глаза, роднящие ее с образом лягушки у северо-восточных племен индейцев Америки и Канады. Вся символика, связанная с Крупской, постоянно отражает символику лягушки, а также Бабы-Яги в русских сказках, Бабы-Яги - инициатора, об образе которой так много подробно и отчетливо написано у В.Я.Проппа.

Другую параллель образу Крупской мы неожиданно находим в ирландских героических сагах о Кухулине. Уехав в Британию, Кухулин попадает в замок королевы Скатах, породнившись с которой через ее безобразную дочь Дорнолу, он вступает наряду с другими воинами в орден ее учеников и приобретает в нем магическое военное искусство. Крупская же, как мы знаем, считается основательницей института так называемых пионеров, уникальной в своем роде в Европе организации для старших детей и подростков, где они организованно получали необходимую для социализации в племени информацию и подвергались многочисленным ступенчатым посвящениям.

Заслуживает нескольких слов также фигура Железного Феликса, Феликса Эдмундовича Дзержинского. Это достаточно темный и туманный образ, связанный с символикой холодной, расчетливой смерти, запада - чужой, "ночной", "мертвой" стороны, стали, молнии и высшей справедливости. Мы, к сожалению, сейчас не располагаем материалами об этом образе, достаточными для столь же подробного анализа, но обещаем в будущем заняться этим. По нашим предположениям здесь нужно искать параллелей с мифологемами исландских саг или цикла "Кольца Нибелунгов", заимствованными нашими предками у варягов в незапамятные времена.

Таким образом, нам постепенно становится ясно, как именно образовались образы, воплощенные в идеологии, искусстве, пропаганде - практически во всех социокультурных пластах нашего общества. Продолжая развитие методик, намеченных в этом очерке, мы сможем не только восстановить не дошедшие до нас части картины мифологии начала и середины XX века, но и некоторым образом попытаться прогнозировать развитие ее, имея уникальную возможность сделать это как бы изнутри.

Список литературы:

1. М.Зощенко, "Рассказы о Ленине": Л., "Детская Литература", 1990. 2. В.Бонч-Бруевич, "Ленин и дети": М., "Детская Литература", 1989. 3. В.Бичко, "До нас прийшов Ленiн": Киiв, "Веселка", 1989.

А также:

В.Я.Пропп "Русская сказка"

C. de Lint "Dreaming Places"

А.В.Смоляк "Шаман: личность, функции, мировоззрение"

Дж.Дж.Фрейзер "Фольклор в Ветхом Завете"

От Мифа к Литературе. Сборник статей Российского Государственного Гуманитарного Университета

П.Я.Черных "Историко-Этимологический Словарь"

и др.

{10.94} (c) Boris V. Faddeev, Stepan M. Pechkin, Tikkey A. Shelyen, Alexey Taratinsky 1995

С.М.Печкин.

Изобретатель просит помощи!

С этим человеком - ученым-фольклористом, физиком-электронщиком, изобретателем, программистом и много кем еще - я знаком уже давно. Но когда на днях он напомнил о себе телефонным звонком, я, признаюсь, узнал его не сразу. Голос его сильно изменился с тех пор, как мы вместе учились в институте, названия которого, как, впрочем, и имени моего героя, а равно и некоторых других деталей, я сообщать не буду по причинам, которые станут ясны из изложенного ниже.

Он позвонил и попросил разрешения зайти ко мне. Я никогда не отказывал ему в такой просьбе. Ему хотелось выговориться, поведать, "как водится меж старыми друзьями", о том, что тяжким грузом лежит у него на душе. Узнав, что у меня есть возможность напечатать стать в газете, он и предложил мне написать это. "Сейчас такое печатают, что и это пройдет," - сказал он мне. "Никто не поверит, конечно, но это и к лучшему. А вдруг все-таки кому-то что-нибудь да отложится?"

С самого раннего детства, прошедшего, если я не ошибаюсь, в деревне Ширяиха Мезенского района Архангельской области, стихия русских народных сказок окружала будущего ученого. "Вся деревня наша полна была сказочников. Ну, и дед мой с бабкой тоже." С возрастом интерес к сказочному миру не ослабел, а перешел в увлечение, которое захватило все свободное время. Для того он и перебрался в Ленинград, чтобы быть поближе к источникам информации о нем. Познания моего друга в этой области становились постепенно необычайно глубокими. До сих пор мне нигде не удалось отыскать ни одной сказки, ни одной былины, хотя бы пословицы или поговорки, которой не знал бы мой друг; порой я специально просиживал дни в библиотеке, чтобы хоть на чем-нибудь его подловить. Сказки он мог рассказывать часами, сутками. А стоило нам, веселым студентам, засидеться за бутылочкой чего-нибудь этакого, как мой приятель пускался в бесконечные структурные анализы, классификации, дифференциации и интеграции сказочных сюжетов, поиски корней и параллелей в культурах других народов, в том числе и тех, что были знакомы мне только по "Клубу кинопутешествий"; и чем глубже погружались мы в хмельной омут, тем дальше заводили его эти поиски, тем труднее мне становилось понимать его, и тем более я уважал его, чувствуя, что за этими речами стоит обширнейшее знание предмета и искренняя, кровная к нему любовь и сопричастность.

Именно в одно из таких застолий, затянувшееся далеко за полночь, когда все прочие его участники либо заснули сами по себе, либо были утащены участницами в соседние комнаты холодной и прокуренной до копоти на стенах институтской общаги, мой друг внезапно прервал долгое и уже теряющее связность повествование, за которым, впрочем, и так никто не следил, и широко раскрывшимися глазами молча уставился на потолок. Так он просидел минут пять, а потом сказал: "А знаешь, я сделал гениальное открытие. Ну, то есть, скоро сделаю." К сожалению, тут я по техническим причинам был вынужден покинуть его и не дослушал эврики до конца.

Как я узнал наутро, суть открытия сводилась к принципиальному методу воплощения сказки в жизнь. То есть, то, что сделал тогда мой друг заключалось в том, что он проторил путь к осуществлению чудес. "Ну, тогда-то еще только наметил, еще только забрезжило, но уже стало примерно ясно, как и что. Как делать чудеса. Пусть только одного определенного класса, пусть не бог весть какой высокой степени "чудесности", - но совершенно конкретные чудеса", - поправляет он.

Я не был хорошим студентом. Даже удовлетворительным не был. Собственно, поэтому я и был студентом вообще так недолго. Поэтому, когда мой друг показывал мне чертежи, схемы, описания экспериментов и длинные, ничего не говорившие мне таблицы, я пропускал их мимо ушей, точно так же, как и лекции, которые читали мне в институте. Как только он пытался что-то мне объяснить, мне становилось скучно, и я звал его за пивом к метро. В результате я не смогу ответить ничего вразумительного на вопрос, что же все-таки открыл мой друг и каким образом он делает то, что делает. Вскоре я вылетел из института с треском, и перестал держаться даже приблизительно в курсе разработок моего товарища. Другие проблемы захватили меня, и встречались мы очен редко.

В эти редкие встречи я вдруг начал замечать, как меняется мой друг, некогда открытый и общительный деревенский парень, лопоухий, белобрысый, увалень и чуть-чуть растяпа. Постепенно он замкнулся, стал скрытным и осторожным, и только наедине со мной становился порою таким, каким был раньше. Году в 1990, зимой, он вдруг потерял все до единого волосы, включая брови и ресницы. Осенью 1990-го, ни с того, ни с сего, занялся каратэ и айкидо. Неведомо как, обзавелся квартирой. Наконец, в сентябре 1991-го он позвонил мне откуда-то с улицы и сказал, что кто бы что ни спрашивал, я его не знаю, не видел и не помню. Сказал, что это нужно для моей же безопасности. Он взял с меня самую страшную клятву, которую я знал, и я замолчал, как рыба.

Так я молчал бы и до сих пор, если бы он вдруг не объявился и не предложил встретиться. Основательно поднажав на спирт под маринованные грибочки собственноручного приготовления моей тещи, мой друг с грустной улыбкой рассказал мне перипетии своей судьбы в эти трудные годы, месяцы и дни, и даже попросил написать об этом.

Что же изобрел-таки мой друг? Говоря коротко и понятно, он разработал совершенно реальный, научно обоснованный, простой и осуществимый метод создания "полипотентных артефактов" - что по-простому означает, "волшебных предметов". Вам не верится? И мне не верилось, пока не были представлены доказательства настолько весомые, что голова до сих пор начинает болеть при одном воспоминании о них. Нет, поверьте, это совершенно реально. Это куда реальнее, чем советская власть плюс электрификация всей страны или программа приватизации.

Немедленно встал вопрос: как заставить такое открытие приносить людям пользу? И как оградить людей от того вреда, которое оно может принести в нечистых руках? Мой друг дал своему проекту кодове название "Сампо" мельница счастья из "Калевалы". Кому же доверить строительство волшебной мельницы?

Прежде, чем читать дальше, попробуйте сами найти ответ на этот вопрос, исходя из того, что, по иронии судьбы, проект был доведен нашим героем до стадии воплощения в жизнь опытных образцов аккурат в конце августа 1991 года. Вообще мой друг не любил смотреть телевизор, но в дни путча он его смотрел. Его, как и многих, наверно, из нас, поразила мысль о том, насколько же мы все беззащитны перед теми силами, которые движут нашей птицей-тройкой. Первой его мыслью было бежать из СССР куда глаза глядят, тем более, что он мог бы это сделать с легкостью. Но он не сделал этого, потому что, во-первых, не мыслит себе жизни без России, а во-вторых, потому что считает, что метод его может действовать только в рамках этой культуры, всей истории, всей бытности России, которую ныне должно было увенчать его открытие. И он остался.

"Так-то вот и сел я репу чесать", - вспоминал мой друг. - "Куда пойти? Проект как бы и денег под себя требует, и вообще, надо бы сообщить в конце концов, куда следует. Хотя бы просто перед миром похвастаться. А пойди я в Академию там, или в журнал какой-нибудь, так ты ж понимаешь, в лучшем случае - хи-хи, ха-ха, а в худшем - надели бы на меня пиджак без пуговиц с двухметровыми рукавами, и прощай, работа. Отпадает. Всякие бизнесмены сразу отпадает. Они ничего не будут для людей делать - только для себя. А тут такое дело... Можно было бы в органы сходить, да тут уж не знаешь, что хуже - чтоб поверили или чтобы нет. Вот так."

Обратиться за помощью было некуда. Надеяться - не на кого. Положиться тоже не на кого. Открытие моего друга было сделано гораздо прежде времени, раньше той поры, когда люди будут готовы его воспринять. Уровень нашего общественного сознания и нравственности слишком низок, чтобы заниматься чудотворством в границах, неподвластных самой буйной фантазии.

Поэтому мой друг в срочном порядке строжайше засекретил все, что уже успел сделать, и все, что делает сейчас. Он сменил имя, документы, адрес, уехал из Ленинграда и живет сейчас в глухой лесной деревне где-то в области. Но работы он не остановил. Он решил выковать мельницу счастья сам. Вручную. Полагаясь только на себя. Не ради честолюбия, не ради славы и благодарности, а только ради всеобщего счастья.

Но для всеобщего счастья, каким бы это ни было пошлым, оказались нужны деньги. Сперва посильные, потом все больше. Взять же их было негде.

Тут друг мой вспомнил сказку о неразменном рубле - помните? Рубль, который всегда возвращается к хозяину. За пару месяцев в своей лесной мастерской на примитивном и большей частью самодельном, а лучшей частью где-нибудь позаимствованном, оборудовании мой друг изготовил себе самый настоящий неразменный рубль. С виду это была обычная бумажка, ничем не отличающаяся от миллиардов себе подобных, ходящих по стране. Разве что бумага чуть более плотная на ощупь. Водяные знаки и номер были в полном порядке. Полный радостных надежд, на следующее же утро мой друг отправился в сельпо испытывать опытный образец и пускать неразменный рубль в оборот. Это случилось второго января 1992 года.

Рубль работал прекрасно. Прекрасно работает он и сейчас. Однако моему другу не только не удалось сказочно разбогатеть - хотя, казалось бы, чего уж теперь? - но он даже не смог приступить к основным работам по своему проекту. Вы, должно быть, уже поняли, почему. Изменялось одно досадное обстоятельство, которое волшебством такого уровня не урегулировать и не исправить - покупательная способность рубля за время существования неразменной купюры упала, по моим самым скромным подсчетам, в сто раз. Тех денег, которые приносил первый образец, совместно с зарплатой, которую получал мой друг, едва хватало на пропитание. О лаборатории, оборудовании, новых мощностях по-прежнему не могло идти и речи.

Таким образом, мой друг встал перед необходимостью, сохраняя секретность, телесную и умственную свободу и независимость, разбогатеть в возможно более сжатые сроки. Кому-то это удалось тогда; мой же друг, не умея и не желая принимать участие в гонке первоначального накопления и влиться в строй цивилизованных кооператоров, видел лишь одно решение создавшейся проблемы - неразменные деньги в купюрах большего достоинства.

"Но загвоздка-то в чем? С этими неразменными деньгами - чем выше цифра, тем ниже гарантия возврата. К тому же, бумажек с каждой цифрой больше одной иметь нельзя. И главное: чем дороже бумажка, тем она дороже обходится."

Мой друг начал затягивать пояс потуже. Трудно даже представить себе, как он жил, до чего он дошел в своей экономии. Бомжи на вокзалах Санкт-Петербурга, пожалуй, жили богаче, чем он. Ценой жесточайшего режима борьбы за выживание в апреле 1992-го мой друг выпустил новую неразменную ассигнацию. Достоинством в 10 рублей.

На этом этапе строительство мельницы всероссийского счастья находится и поныне. Со своими неразменными червонцем и рублем мой друг целыми днями крейсирует по рынкам и магазинам, стараясь нигде не примелькаться, а главное - стараясь не давать с неразменными деньгами слишком много обычных, разменных. То есть, не покупать ничего на сумму, большую, чем 11 рублей. Как вам кажется, легко ли это? Имея некоторые математические способности и оценивая положение в стране, я могу приблизительно прикинуть, сколько времени понадобится моему другу, чтобы построить пяти- или десятитысячную купюру. Но мне никак не угадать и не вычислить, будет ли она к тому времени стоить дороже, чем сейчас червонец?

"А тут еще эти..." - мой друг где-то научился замечательно, поэтически материться, обильно, цветисто и беспощадно, - "устроили, короче, обмен денег! Я сперва уж подумал, все, кранты, сливай воду, закрываю лавку. Потом подумал - сообразил. Заложил сразу кучу сторублевиков. Этих, двухцветных, с орлом. Если смогу их достроить - станет полегче. На них и номеров нет, и знаков никаких... Только теперь же бумажные мои никто брать не хочет! А бензин дорожает... мед дорожает... как александрит подорожал, мама моя, а без него ведь никак! Не знаю, успею ли до сентября. С каждым днем все больше денег надо! Ты бы не занял мне тысяч сто - сто пятьдесят до октября месяца? Вернется, гадом буду, вернется!"

Но на этот вопрос я могу только вздыхать. Таких денег я и сам никогда не держал в руках одновременно.

Но если кто-нибудь действительно мог бы помочь, помочь бескорыстно, не ища никакой выгоды для себя, не требуя ни рекламы, ни быстрого обогащения, если кто-то хочет и может просто помочь человеку, делающему для всех нас такое благородное дело - я оставлю в редакции свой адрес. Я не могу давать никаких гарантий, я не уполномочен сообщать какие-либо подробности, я даже не могу доказать, что все это - сущая правда, а не очередная выдумка ловких прохиндеев, вымарщивающих копейки из доверчивого народа. Но мой друг - и с ним я - надеется и верит в людей, на благо которых все это делается.

Заранее благодарны - мой друг и я.

{09.93 (p) "Львиный Мостик", No 33 (93) от 03.09.93} (c) Stepan M. Pechkin 1993

С.М.Печкин.

О Стасе (С. "Несси" Торопове)

ТраХтат

О, сколько нам!...

А.С.Пушкин

1. Стас как явление природы

Феноменалистическая сущность Стаса сложна и исключительна. Однако, со всей определенностью можно сказать, что ошибаются те, кто склонен считать Стаса не более чем объектом физиологии или психологии, даже принимая во внимание исток этого слова - psyche - в полном смысле. Несколько ближе к истине траХтовка Стаса как предмета метафизического.

Здесь следует упомянуть о той странной и наводящей на размышления параллели между понятиями Стас и Кайф. Последнее явно является метафизической категорией, и это не могло не сказаться на понимании Стаса современной наукой. Связь Стас - Кайф при внимательном рассмотрении оказывается прочной, но не абсолютно детерминированной. Это показывает, что прямое обобщение и перенос одного понятия в поле действия другого недопустимы и являются также следствием примитивного подхода, но с другой стороны: omni либо nihil, что равно несерьезно.

Таким образом, метафизика дает наиболее приемлемый язык для описания и характеризации феномена Стаса - одного из самых выдающихся проявлений бесконечной гармонии окружающего нас мира.

2. Стас в разрезе метафизики

Прежде всего следует упомянуть особенность Стаса, которая сразу бросается в глаза при перемещении в область метафизики: Стас абсолютно самодостаточен. Метафизическая его система полностью автотрофна. Больше того, и это представляется совершенно загадочным для тех, кто не знаком с предметом нашего исследования тесно, а привержен сухой схоластике, которую, впрочем, Стас опровергает самим фактом своего существования - он способен производить духовную и нравственную энергию и материю, не потребляя ее извне никаким известным и контролируемым чувствами способом. Таким является его существование в организме Р*ождества, о котором будет рассказано ниже. Стас - неисчерпаемый источник духовной мощи, можно сказать - источник вечного наслаждения. Именно это его свойство в совокупности со многими другими исключительными качествами этой поразительной, да будет нам позволено так выразиться, системы подсистем, определяет его взаимоотношения с окружающими его объектами.

Стас ни в каких случаях не вызывает по отношению к себе реакции отторжения или, говоря грубыми терминами житейского обихода, "с ним никто и ничто ни в чем не обламывается". То есть, со всей уверенностью можно утверждать, что Стас является универсальным реагентом конвергенции с окружающей его природой. Это, несомненно, проистекает из вышеуказанного свойства его сущности.

3. Стас в Дверях Восприятия

Еще одна немаловажная и позволяющая сделать далеко идущие выводы особенность Стаса открывается нам, если призвать на помощь приходоведение науку о приходах, с ее огромными потенциалами анализа. Согласно Второй Гипотезе Комарова-Печкина (см. трактат С.Печкина "Приходы и их роль в жизнедеятельности прогрессивного человечества") в так называемом гиперсостоянии человек раскрывается таким, каков он есть на самом деле, в своем т.н. гипероблике, и то же можно сказать о его перцепции реальности, да и о самой этой реальности, хотя последние утверждения крайне трудно подкрепить фактами, и современному приходоведению следовало бы включить эту проблему в свои разработки и программы - проблему разделения субъективного и объективного восприятия изменений текущей реальности в гиперсостояниях. Об истинности же этой теории косвенно свидетельствует строчка из В.Блейка: "If the doors of perception were cleansed, everything would appear to the man as it truly is, infinite". Относительно же каждого отдельного человека все мы не раз проверяли Вторую Гипотезу и убеждались в ее истинности, каковое убеждение подтверждается в ряде положений экспериментальными фактами.

Так вот, эмпирически зная, что каждый человек в гиперсостоянии изменяется, мы вдруг обнаруживаем, что есть некто, сохраняющий во всех переходах, трансценденциях и трансформациях свой изначальный и первозданный облик нетронутым. Это - Стас! Мы не беремся, и сам он не утверждает, что ничто не оказывает на него действия. Но его цельность и неизменность попросту неподвластны этому действию. Дело не в том, что драйверы - здесь и далее в рамках комаровско-печкинистической теории приходоведения драйверами называются все психоактивные факторы и субстанции - не имеют власти над ним. Скорее, он имеет власть над всеми драйверами, являясь величайшим драйвером сам по себе. Стас - повелитель торча! Глубина его неизмерима и пытаться удолбить Стаса - все равно, что пытаться взволновать веревкой море.

Сам же Стас произносит неоднократно сентецию о некоем "нулевом состоянии", в которое он может входить под действием драйверов. В истинном смысле этой идеи до конца еще предстоит разбираться; это одна из ключевых проблем стасистики. Но уже сейчас можно предположить, что речь идет о некоей абсолютной когерентности Стаса со всеми вибративным трансценденциями, вызываемыми драйверами, когда дифференция вибраций всей бездны сущностей, воспринимаемых его сознанием, равняется нулю, и вся внутренняя вселенная Стаса, его ultima ego, колеблется энгармонически. Для краткости это состояние мы в дальнейшем предлагаем именовать просто эк-Стас.

4. Теософия Стаса

Раз уж речь зашла об ultima ego, то нельзя не вспомнить фразу еще одного великого приходоведа Дж.Д.Моррисона: "The logical exertion of ego is god". Итак: Стас, сверхъестественность которого не нуждается в оговорках, признается объектом ранга божества. Мы берем на себя эту смелость, так как далее возьмем еще большую.

Некоторые доморощенные философы из числа недоучек, сектантов и расстриг - не станем указывать на них пальцами - имеют наглость утверждать, что начало Стаса - темное, демоническое и враждебное. Здесь для опровержения этих фактов нам достаточно будет сослаться на Я.Сикстулиса, несомненного авторитета в вопросах стасистики, сподобившегося принять благодать от самого Стаса еще в младенческом возрасте, который учил, что Стас по всем признакам является брахманом, или даже гандхарвой. При всем уважении к светлой личности Яна Сикстулиса, скажем, что он был не прав. Учитывая весь наш личный опыт общения со Стасом и познания его личности, поневоле напрашивается вывод, что Он - превыше различий между двумя Началами. Продолжая эту мысль, нужно сказать, что если и дальше опираться на нетленную индийскую философию, столь любезную Сикстулису, Стас - ниргуна, не подвластный аспектам материальной природы, чего Ян не рассмотрел. Стас выше гун, так как выше материи - это уже обсуждалось в предыдущих главах.

Почему же тогда, спросят неверующие фомы и оппоненты, мы не наблюдаем никаких чудес, исходящих от Стаса, и почему то, что мы видим, что идентифицируем под этим названием, ни разу еще не проявило себя никаким сверхъестественным образом? Да потому, ответим мы, что само то, что ниспослано нам величайшей и беспричинной милостью Стаса - его материальное воплощение, аватара, живущая и побеждающая среди нас, осеняющая нас своей благодатью, есть великое его чудо. Эту материальную форму Стас принял лишь ради своих непостижимых вечных трансцендентальных наслаждений, а также для того, чтобы открыть всем желающим ослепительное сияние своей первосущности (Стаса-бхава-нитьянанда).

5. Стас - величайший поэтический гений нашего времени

Те, кто хоть раз слышал Стаса, не могли не обратить внимания на высочайшую красочность и колоритность его выражений. Они энергичны, как мчащийся поезд, они естественны и спокойны, как Волга или Брахмапутра. Они образны и зримы, как сама жизнь. Речь Стаса в то же время более сюрреалистична и авангардна, чем сам авангард и сюрреализм. И в то же время, глубоки, как у матерого баобаба, его народные древние корни, а листва его зеленеет, и среди нее можно встретить самые ошеломляющие плоды. Пересказ Стасом даже среднего произведения словесности превращает его в ярчайший шедевр, и следовало бы порекомендовать многим нашим работникам на ниве творчества поучиться у Стаса - если только они могут у него чему-нибудь научиться...

6. Стас и биоэнергетика

7. Стас и геополитика

(...)

{1988} (c) Stepan M. Pechkin 1996

С.М.Печкин.

Обращение по поводу фестиваля охраны культурной экологии

Думается, жителей последней половины XX века не нужно знакомить с понятием "экология". Слово это, первоначально означавшее "наука о доме", в наше время стало означать просто: "состояние дома". Если по каким-то причинам в доме становится невозможно жить; его воду нельзя пить, его воздухом трудно и вредно дышать, его плоды нельзя есть - мы говорим, что в этом месте сложилась неблагоприятная экологическая ситуация. Те, у кого есть такая возможность, стараются держаться подальше от этого места. Hекоторые пытаются найти причины такого положения и даже бороться с ними. Порою это удается, но складывается впечатление, что общий счет не в их пользу.

Экология культурная в таком случае - состояние дома внутри нас, дома наших душ. Это состояние воздуха, которым они дышат, их живительных родников, это состояние нашей, как высокопарно принято выражаться, пищи духовной. Это все, что мы видим, слышим, читаем, узнаем и думаем ежедневно. Это наши хpамы, наши священные pощи, кладбища пpедков и гнезда потомков.

Вас удовлетворяет качество этой духовной пищи? Ее вкусовые достоинства? Содержание в ней белков, витаминов и прочих ценных минеральных добавок? Если да, то вам ни к чему читать все нижеследующее.

Лично меня - нет. Я мучительно недоволен ею. Меня не удовлетворяет ничто из того, что предлагается мне в действительно немалом ассортименте. Я не хочу раскрашивать мой мир цветами "Херши". Я предпочитаю полевые цветы, но они все куда-то исчезают. Я люблю музыку, но мне почему-то нравится не то, что предлагают радиостанции и телекомпании, равно как и фирмы грамзаписи. Музыкальные клубы и течения из оплотов творческой свободы превратились в ячейки рок-н-ролльного фашизма, яро пропагандируя тех, кто с ними, и столь же яро отвергая тех, кто не с ними. То же происходит со средствами массовой информации. Я нигде уже давно не могу найти крайне нужные мне, нужные моей душе, книги и фильмы. По странному свойству моего желудка пластиковая еда в разноцветных блестящих упаковках не усваивается им и не насыщает. Я не выбирал "Пепси"! Я - поклонник чая с лимоном! В восемь часов утра в метро мне менее всего интересна информация о крупных партиях товаров и торговле недвижимостью. Гораздо лучше на меня действует в такие часы тишина, шум леса или моpя. Реклама гигиенических пакетов, сигарет, лекарств и жевательной резинки открыто противоречит моим религиозным убеждениям. Hевесть откуда взявшиеся миссионеры, вербовщики и агенты всевозможных сект и конфессий настойчиво требуют от меня отказаться от них, но я не вижу необходимости делать это.

Как мне избавиться от всего этого? Мне все труднее охранять чистоту и строгий баланс моего духовного биоценоза. Я могу путем определенных затрат абстрагироваться от нежелательных влияний, но где мне черпать благоприятные энергии?

Я любил Ленинград и люблю Петербург не меньше, чем Пушкин, Блок, Бродский и Гоголь. Hо мне все труднее становится попасть в этот волшебно прекрасный город. Я люблю Россию, не меньше, наверно, чем Михалков, Пастернак или Солженицын. Hо мне почему-то кажется, что любовь эта совсем не взаимна. А я, как я уже говорил однажды, не рыцарь безответной любви. Такова моя натура, и если это мой грех, то я готов понести за него наказание.

Я постоянно испытываю напряжение. Я постоянно нахожусь в электрических полях. Hа мою душу постоянно идет наступление. Мои защитные ресурсы работают на пределе. В такой обстановке я постепенно теряю чутье, аппетит и волю к жизни.

Гринпис много сил кладет на охрану и защиту гренландских китов. Кто защитит от духовного насилия меня? Hикто, кроме меня же. Существуют программы защиты народов Крайнего Севера, абоpигенов Австpалии и индейцев. Где резервация племени я, хотя бы на одного человека? Я ношу ее в себе. Ее территория не защищена никакими актами и постановлениями. Пока я не стал памятником архитектуры, ни одно государство миpа не станет меня охранять, не говоря уже о статусе объекта ЮHЕСКО.

Я - меньшинство. В соответствии с законом демократии, за которую я сам голосовал, я должен либо разделить вкусы и решения большинства, либо встать в оппозицию к нему и доказать - то есть, отстоять - свое право на индивидуальность. Да, положение именно настолько принципиально и жестко.

В то же время я знаю, что я не одинок. Таких, как я, не вписывающихся стопроцентно ни в одну из доминирующих структур, весьма немало. Всех тех, кто еще не разучился уважать другого человека не за то, что он такой же, как ты, а за то, что другого такого, как он, больше нет, я приглашаю к посильному участию в защите культурной экологии.

В качестве одной из первых акций в этом направлении я, группа Р*ождество, возглавляемая мной, и организация "Зеленые Бригады" предполагает провести фестиваль творчества, посвященный охране и укреплению наших душ.

Что это будет и как оно произойдет, сейчас находится на стадии решения. Это не будет еще одна pок-н-pолльная смесь цеpкви с публичным домом в одну звездочку. Это не будет, вероятно, индеанистским военно-патpиотическим шабашем или синагогальным pадением молодых толкиенистов. Hавpяд ли там окажутся ансамбли песни и пляски цыгано-казацкой аpмии, певцы наp и ресторанов в боpдовых пиджаках халдеев или же хоpоводы беpезовых дам в pасшитых жемчугом купальниках, хотя всех вышепеpечисленных не выгонят оттуда только за это. Ваше мнение, ваши идеи и ваша помощь не просто желательны, а обязательны - иначе вы опять окажетесь за бортом, и ваша индивидуальность по-прежнему не будет стоить рваной сторублевки. Мы обещаем не отвергнуть никого и ничего - кроме того, что будет напрямую противоречить и угрожать целям нашего движения. Сюда входят любые местнические и групповые интересы, нетворческие подходы, а также действия, ставящие под угрозу легальность и легитимность движения. (Подчеркиваю, "легальность", а не "лояльность". Мы не против демократии, закона и государства - мы против культурного насилия над нашими личностями. Это тот компромисс, на который мы еще идем - дабы из двух зол и ограничений свободы выбрать меньшее. К тому же, мы не хотим действовать методами наших врагов и отвечать на насилие насилием.)

Ваших отзывов ждут по адресу: 198215 ул. Подводника Кузьмина 30-20 С.М.Печкин FidoNet 2:5030/74.51 5030/156.1 5030/207.24 5030/178.36

{1995} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Они ушли

Они ушли. Молчи, я вижу, что это так. Они ушли. Они не могли не закончить шаг. Они ушли, и время заносит пылью их след. Они ушли. Они еще здесь, но их уже нет. Они ушли. Их еще можно встретить, они еще поют, но Они ушли, и те, что еще видны, скоро тоже уйдут. Они ушли, их голоса помогают нам, но Они ушли, и их песни - это реквием их временам. Они ушли. Hаступает мир для прочих жителей этой земли. Они ушли. Hе надо их трогать. Они уже ушли.

Они ушли. Одни в нирвану, другие в казенный дом, Они ушли, одни в желтый дом, другие в дом под крестом. Они ушли в кулуары подполья, где нет окон, Они ушли - дошли до любви или вернулись в закон. Они ушли - им дали зеленый, и они тронулись в путь. Они ушли, и их не вернуть, как бы нам не хотелось вернуть.

Они ушли. Они оставили нам наше завтра и свое вчера. Они ушли. Они оставили нам свое место в старых дворах. Они ушли, оставив нам свой след и свой путь, Они ушли, чтоб мы знали, куда мы можем попасть когда-нибудь. Они ушли, оставив нам свои песни, звезды и свой дом. Они ушли, и вот мы одни сидим в нем.

Они ушли. Hовое время менять имена. Они ушли. Пора выйти нам, пока не сказали про нас: "Они ушли."

{лето 1988} (c) Stepan M. Pechkin 1996

С.М.Печкин.

Многие не раз уже задавали мне вопрос: не родственник ли я _тому самому_ Печкину? В виду они, конечно же, имели Игоря Ивановича Печкина, почтальона из деревни Простоквашино Вознесенского р-на Московской области, прославленного произведениями Э.Успенского и известным повсеместно мультфильмом. Ответ на этот вопрос прост и энергичен: да, конечно. Но начнем издалека. В свое время я немало покопался в своей родословной, надеясь найти там что-нибудь героическое, романтическое и внушительное. Вот что я там нашел.

Старший сын Ивана Ераплановича Печкина Кузьма родился в 1923 году в городке Струяж, что на Могилевщине. Во время войны он вступил связным в партизанский отряд комиссара Босоты. Однажды зимой 1942 года, нагрузив подводу взрывчаткой, он подставил ее на переезде под вражеский эшелон с боеприпасами. За это комиссар отряда представил его к высокой правительственной награде. Но то ли из-за интриг, то ли вследствие не совсем благополучной анкеты и пресловутого пятого пункта героя, то ли просто в результате бюрократической путаницы, награда не нашла героя. В списках стал фигурировать своего рода "поручик Киже" - невесть откуда взявшийся "подводник Кузьмин". Дальнейшие замысловатые пертурбации ведомы лишь Большому Дому, но в конце концов одна из улиц в Ленинграде - по занятной случайности именно та, на которой живу я - получила имя улицы Подводника Кузьмина.

Другая версия, раскопанная мной в недавно рассекреченных архивах, рассказывает о том, что Кузьма Иванович Печкин попал сперва в немецкий, а потом в советский лагерь, вышел оттуда в 1953 году в связи со всем нам известными обстоятельствами, после чего смог устроиться лишь ночным сторожем на Адмиралтейскую верфь. Далее цитирую документ: "В рабочее время вышеупомянутый К.И.Печкин из отходов производства собрал аппарат для погружений под воду неизвестной конструкции, названный им "Красная Кузьмарина"... 23 ноября 1968 года в 23:00 совершил на нем погружение с территории завода и скрылся в сторону советско-шведской границы."

Учитывая знакомую всем нам маразматичность советской бюрократической администрации, я совершенно легко могу предположить, что улица, на которой мне выпало счастье жить, названа все же в честь именно этого моего родственника. Косвенным образом на это наводит, например, тот факт, что слово podvodnik в переводе с чешского языка означает "плут". А тем, кто разбирается в коллективном бессознательном, многое скажут слова одной старушки, подслушанные одним моим другом в троллейбусе на улице Зины Портновой (о которой, котором, котором и которой речи здесь не пойдет): "Милок, где здесь улица Кузьмы-Утопленника?"

Второй сын Ивана Ераплановича Игорь родился в 1933 году на комсомольской стройке в Краснофторске. Суровое детство его проходило на заводе. Далее следует вполне обычная для тех времен биография: ФЗУ, техникум, институт. Но в 1959 году в нем взыграли загадочные гены нашего семейства, проявившись самым неожиданным образом. Молодой специалист бросает карьеру, жилье, работу, и уезжает в деревню Простоквашино, где устраивается сельским почтальоном. Там он и проработал до самого выхода на пенсию, после чего остался в Простоквашино, где у него был дом, огород, на котором росли потрясающие тыквы и кабачки - некоторые из них даже отправлялись на ВДНХ, правда, соседями, которые втихую воровали их с огорода Игоря Ивановича - и, о чем, между прочим, не упоминает Э.Успенский, познакомившийся с ним в 1977 году, огромная библиотека, около 4000 томов на 14 европейских и азиатских языках, в том числе сочинения Лао-цзы, ксерокопии буддистских трактатов, сочинения средневековых мистиков, русская и европейская классика, книги Г.Торо, Дж.Джойса, Блейка, Ницше, а также Х.Борхеса, Дж.Стейнбека, Э.Хемингуэя и Г.Уэллса - последние с дарственными надписями авторов. Я горжусь тем, что кое-что из этой библиотеки дядя, всегда поощрявший молодое рвение, подарил мне. Книги эти и сейчас у меня на полках.

Третий же, младший сын, Маркел Иванович, родился уже после войны, в Ленинграде. Закончил ЛИСИ, долгое время работал в Ленводоканале и Ленмостострое и прожил спокойную, но в высшей степени достойную жизнь, по окончании которой эмигрировал в Австралию, где содержит магазин, торгующий пластинками и лазерными дисками. Всю жизнь он горячо любил джаз, имел абсолютный слух - в этом он пошел в дедушку Ераплана Детермидонтовича, игравшего на скрипке и мандолине - и был неплохим джазовым гитаристомсамоучкой. Однако, выступать нигде он так и не решался, и никто, кроме меня, быть может, не знает, какие рулады выводил папа, приходя домой после работы, заводя Джона Маклафлина или Пако де Лусию, надевая наушники и беря в руки гитару. Именно поэтому я очень долго не решался брать в руки гитару - было очень стыдно перед папой.

{лето 1995} (c) Stepan M. Pechkin 1996

С.М.Печкин.

Дорогой читатель!

Попробуй угадать, зачем написано мною все нижеследующее. Наверняка ты не прав. Как и все остальное, это сделано мною исключительно для твоего же удовольствия, как бы неимоверно странно это не звучало. Самый простой пример: если ты услышишь, что С.Печкин - тайный эмиссар буддийских монахов, или что он - астральный реагент доктора О.О.Стенли Второго, или что он бывал в немыслимо извращенных половых отношениях с С.Дали, что истинный облик его - рогатый павлин с тремя лошадиными хвостами, что вся квартира его обросла волшебными грибами и кактусами, или если даже тебе сообщат, хотя не знаю, у кого хватит смелости на этакое (или, скорее, отлично знаю, но ничего не могу поделать), что он - гном и стукач КГБ и Моссада на протяжении последних полутора тысяч лет, а его борода украдена им у предательски напоенного им Эндрюса Царицынского - ты, читатель, сможешь иметь несказанное удовольствие усмехнуться в бороду (а если у тебя ее нет, и ты - мужчина, то немедленно обзаведись ею - оно того стоит) и сказать этак вот: "Нет, это еще не вся правда о С.М.Печкине!"

{1992} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Славка, Данила Ковалев, Степан Печкин

Опыт шизофренического бреда за вскапыванием грядки картошки на даче у Браина

Уву известно, родина словно - Россия. Нетрудно догадаться, что прародителями слон нов были мамонты. Мамонтов развели и пестовали древние жители России - славяне. Точнее - семитославяне, потому что тогда они еще были единым народом.

Семитославяне - древнейшие жители земли. Сами они прилетели на землю с другой план неты, предположительно с Марса, каковое название отчетливо читается в самом популярном культовом славянском имени - Маруся, упоминающемся почти во всех песнях, священных для каждого славянина, и напитке Морс. К моменту прилета славян на земле не было никаких народов, за исключением разве что китайцев, которые появились неизвестно откуда, вероятно, от сырости. Поэтому славяне и их верные спутники - мамонты - расселились повсюду. Перед тем, как расселиться в Индию, Африку и другие жаркие страны, добрые славяне, понимая, что шерстистым зверькам будет тяжело в другом климате, долго парили мамонтов в своих уникальных банях, после чего на протяжении нескольких поколений из мамонтов вывелись слоны в том виде, в каком мы их знаем сейчас.

Это что касается слонов.

Менее известно, что предком всех деревьев была так называемая березо-секвойя. Из нее древние семитославяне путем неизвестных нынейшей осмлабевшей науке генно-инженерных операций вывели все деревья, как хвойные, так и лиственные и бамбукообразные.

И вот тут землю постигла страшная катастрофа. Десятая планета Солнечной Системы, находившаяся между Юпитером и Марсом, взорвалась, и вместе с ее осклоками на Землю, ни чего не подозревавшую и занимавшуюся тогда выведением из сосноели кленодуба, а из бегемотокоровы овцебыка, хлынули оголтелые орды страшных врагов человечества негрокавказоидов. По несчастью, этой жуткой расе удалось закрепиться на земле. Самым типичным ее представителем бы Кришна - синекожий восьмирукий великан, пожиравший детей. Теперь вы видите, кого нам предлагают почитать оболваненные и одурманенные негрокавказодиной пропагадной.

Тогда же верховным славяносемитским хурулданом было принято решение закрепиться на материке америка, зхатопить его, переназвать в Атлантиду и основать там подводный центр организации борьбы с захватчиками, которые к тому времени уже практически истребили аборигенов в Африке и Южной Азии путем людоедства и бесчинства. Там этот центр пребывает и до сих пор, и именно оттуда происходят все изобретения, обогатившие человечество физически и нравственно, и которые тщетно пытаются приписать Америке под видом, которой сейчас существует группа островов, находящиеся вот уже триста лет под тотальным мозговым контролем негров, всячески эти изобретения извращающие. Изобретения же эти мжно называть следующие: помидоры, грибы, какао, кукуруза - извращением которой следует называть кукурузу "воздушную", делающуюся на самом деле не из кукурузы, а из особого вредоносного порошка - джинсы, которые хитроумные негрокавказоидные специалисты по диверсиям придумали красить и варить, лишая ткань ее первозданной благотворности, и некоторые компьютерные программы, из которых также была похищена вся благодать, а вставлена куча нарочитых ошибок и неудобств. Атландидским изобретением были также часы и компас, брезент, порох, электробатарейки и книги Толкиена, в которых описана неискаженная враждебной пропагандой настоящая жизнь славяносемитов.

Тогда же было принято решение разделить семитославян на семитов отдельно и славян отдельно. Было это предпринято как по географическим соображениям, чтобы активнее противостоять натиску, так и по особой причине, о которой будет рассказано ниже сейчас.

Дело в том, что негрокавказоиды устроены так, что каждому одному негру соответствует один свой кавказоид. И никоим образом нельзя допустить, чтобы негр встретился со своим кавказоидом, потому что иначе будет очень плохо. Поэтому на единственном перешейке, через который негры могли ходить на Кавказ, было решено поселиить передовой отряд и ударную группу семитославянской расы - семитов. Именно на нее негрокавказоиды до сих пор чрезвычайно злы за то, что она стоит у них на пути, и именно на нее они натравили свой ударный отряд - исламских арабов. Но самым худшим их злодеянием было то, что в ходе веков им удалось поссорить две главные ветви истинной расы - так возник антисемитизм.

Именно сейчас борьба за будушее Земли входит в решающую фазу. Предельно накалена и остервенела пропаганда врагов. Они зажаты в угол и готовы на любые подлости. Но наш мозговой центр в Атлантиде, ошибочно считаемой за Америку - хотя это совсем не Америка, а настоящая Америка захвачена врагами, и остатки коренного населения там почти истреблены - ведет неустанную работу и руководит преданными сынами Марса как явно, так и неявно, телепатическим и телекинетическим путем.

Слушайте голос Атлантиды! Боритесь за будущее земли! Да здравствует объединение семито-славянской великой народности! Да здравствует свет!

{05.96, Сусанино} (c) Danila Kovalev, Славка, Stepan M. Pechkin 1996

С.М.Печкин.

* * *

Так давно я не был с тобой, ты так давно не появлялся здесь; впрочем, я и сейчас тебя не вижу. Hо я уже не могу без тебя. Почти забыл твое лицо. У меня всегда была отвратительная память на лица.

Как дела? Как дела. А, это не приветствие, ты действительно хочешь знать? А ты знаешь - хорошо. У меня есть дом. Любимая жена. Работа, небогатая, но нормальная. Я даже купил себе новую гитару. У меня будет сын. Хочешь, я назову его твоим именем? Как твое имя, невидимый брат? Извини.

Ты хочешь знать, счастлив ли я. Hе знаю, что такое счастье, но, вероятно, да. А почему я плачу? Я очень рад тебе, невидимый брат. Я давно не видел тебя. Я писал тебе песни, но ты не отвечал. Где ты был, невидимый брат? Ведь ты все время был где-то рядом. Я? А что я?..

Пей, это благородный напиток. Под него хорошо слушать "Дорз". "We had a good times, baby. But now, these little few good times, you know where they are? They're absolutely, positively under the ground..." Hет, к черту, лучше другую сторону: "Let me tell you about the heart ache and loss of god; wandering, wandering in the hopeless night..." Пьем за тех, кто еще далеко, кто еще в начале этого пути. Пусть подольше не садятся за наш стол. В этих эльсинорах приучают пить яд презрения. Отведавший его не спасется простым кровопусканием.

А ведь мы были истинными учениками Христа! Hикто не предал бы нас, кроме нас самих. Мы сами себя распяли на оглоблях собственных телег. Hикто не убил бы нас, только наш собственный страх, наша злоба, наше бессилие и малодушие. То, что мы оказались не лучше других. И все, что мы ненавидели в них, стало нашей гибелью, когда проросло в нас. Разве не так?

Hо я счастлив. Да, пожалуй, счастлив. Я пишу свои песни, и уже не жду на них ответа. Я гляжу в глаза одиночеству, и не вижу в них никакой смерти тоько бесконечность. Я достиг свободы. Свобода - это не Любовь. Hо я еще молод...

А ты? О чем ты расскажешь мне в ответ на вопрос "Как дела?" Споешь ли мне хоть одно новое слово? Ты видел столько лиц, столько незнакомых мне лиц - видел ли ты Бога? И что он сказал тебе? Хоть одно новое слово!..

Пей же, черт бы тебя побрал, допивай же! Hе то придется прикрыть твою рюмку кусочком хлеба... Смерть наступила в результате олдовости. Улыбайся, завтра будет хуже.

И еще, помнишь? У какого хиппи больше всего шансов попасть в рай? У мертвого. Да, это лажа, я знаю. Мы идем по великой хипповской Аппиевой Дороге в сверкающий золотой город. Я, кстати, был в одном золотом городе. Там хорошо, но без нас. А Конфуций тут вовсе ни при чем, так и говори всем этим свиньям: мы не ищем черную кошку в темной комнате. Мы ищем страну, в которой так хорошо, что оттуда не возвращаются. Принципиально другая задача. Трудная, но ведь не безнадежная!

Hе безнадежная. Ведь мы еще живы. Сидим тут, пьем водку, и если я тебя не вижу, то, может быть, ты видишь меня. Тем более, что у меня всегда была отвратительная память на лица. Постой, ты выпил!? без меня?

{28.08.93} (c) Stepan M. Pechkin 1996

С.М.Печкин.

* * *

"Завещание я написал..."

М.Щербаков.

Я кладу голову на руки. Hадглазные дуги врезаются в ладони. Я ощущаю свой череп - под лицом. Очертания глазниц. Hос - костный треугольник. Скулы. Челюсти. Меня занимает мысль, как все это будет выглядеть после того, как все мысли, роящиеся в этой коробке, угаснут, а все, что маскирует сейчас ее снаружи, отпадет за ненадобностью.

Ведь рано или поздно это случится. Пожалуй, это единственная вещь, в которой можно быть уверенным на все сто процентов, не прибегая к статистике и probabilite. Hу, или почти сто процентов. Очень близко. Я почти уверен, что когда-нибудь умру. Сегодня, 09.07.96, в двадцать минут четвертого, двигаясь на северо-северо-восток Санкт-Петербурга, Россия, Земля, на глубине около пятидесяти метров под уровнем Балтийского моря, я почти совершенно уверен в этом.

Эта мысль совершенно не пугает меня. Если это случится через пять минут, я даже не буду, наверно, особо сожалеть об этом. Очень жаль всего того, что я не сделал, но вопрос - а мог ли? Hа него не ответит никто, кроме Того, что знает все. Я не взял Манхэттэна, но я и не знаю, мое ли это было дело, должен ли я был его взять? Какой-нибудь менее значительный остров, скажем, Аптекарский или Канонерский, я мог бы завоевать - по сумме баллов. Того, что я мог бы якобы увидеть, но уже, вероятнее всего, не увижу, мне тоже не жаль. Важно не количество, а качество увиденного, а оно не зависит ни от времени, ни от расстояния, оно вообще не от мира сего, а от того, который я ношу в себе. Давным-давно тоска по невиданному толкнула меня на этот путь. По мере накопления опыта, она переходила в другие формы энергии. Что движет мною теперь? Уж никак не любопытство. Скорее, помимо высоких побуждений, не направленных на мою личность, желание еще встретиться с самим собой один на один и посмотреть, кто кого.

Сейчас же мне хочется подумать о том, что будет потом. Совсем потом. Тогда, когда меня это уже не будет волновать.

Дальнейшие строки, очевидно, есть смысл считать моим неофициальным завещанием, впредь до появления другого, более позднего. Это мои последние желания и обращение с просьбой к тем, кто считает себя моим другом, обязанным мне чем-либо: в случае, если меня уже нет с вами, и нет надежды на мое возвращение, сделайте, пожалуйста, так, как написано здесь.

Что касается моего имущества и вообще тех материальных объектов, которые после моего исчезновения останутся бесхозными, то я надеюсь успеть сделать более конкретные распоряжения на этот счет в будущем. Сейчас, пожалуй, есть смысл только указать людей, которым я доверил бы сейчас разобраться с этим тогда в случае, если таковых распоряжений не окажется. Это, прежде всего, мои родители и сестра или те, кого они попросят заняться этим - как изначально имеющие больше прав на все это, поскольку произошло оно большей частью от них; затем Марина Богданова, известная под именем Тикки А. Шельен; затем Ольга Шендерович, и затем уже другие. С музыкальными инструментами и аппаратурой, а также оставшимися записями пусть разберутся Екатерина Шитик, известная под именем Кэти Тренд, и Василий Сей; остальное пусть поделят между собой те люди, с которыми я играл на протяжение своей музыкальной карьеры, не забыв про тех из них, у кого особенно трудно с инструментами и аппаратурой. Книгами распорядится вышеупомянутая Марина Богданова. Право на рукописи, фото-, видео-, аудио- и другие художественные и исторические материалы, относящиеся к моей творческой жизни, принадлежит ей же совместно с Павлом Каганером, известным под именами Поль и Гэсс - с некоторыми оговорками, а именно вот какими.

Далее следует перечень людей, которых я хотел бы упомянуть в своем завещании, раз уж так вышло, что я его пишу. Это не говорит ни о каких конкретных имущественных моих отношениях с ними; это не более, чем люди, которых я хотел бы упомянуть. Все остальные вопросы пусть они решат сами. Возможно, я делаю этот список только потому, что мне приятно лишний раз взглянуть на эти имена и вспомнить, что связано у меня с ними. Как в конце фильма или книги принято выписывать список Acknowledgments.

Айдинов Алексей сотрудник, наставник Алексей (Бранд) наставник Белов Владимир сотрудник, друг 186-0860 Богданова Марина подруга Большаков Алексей сотрудник Бредов Андрей сотрудник 233-8611 Виноградова Елена друг 274-1070 Давыдов Дмитрий сотрудник 351-1880 Демировский Вадим сотрудник 526-3266 Достоевский Алексей друг 252-7721 Жемчужникова Любовь друг 3416-466-065 Жупиков Максим сотрудник 315-7225 Звездин Ростислав наставник, сотрудник, Каганер Павел друг 559-6867 Капранов Валерий сотрудник Карапетян Екатерина наставник Катиков Тимофей сотрудник 264-3691 Качалова Ольга подруга Комаров Дмитрий сотрудник Кривощеков Александр сотрудник 274-1070 Лазарев Андрей друг Лазо Дмитрий друг 544-6431 Лысенко Елена друг 315-7225 Матезиус Антон сотрудник 213-8816 Мироненко Ольга друг Прожогин Сергей сотрудник Самородов Олег друг, наставник Сей Василий сотрудник, друг 271-7084 Сикстулис Ян сотрудник, друг 298-8004 Сироткин Сергей друг 105-7678 Славгородская Евгения сотрудник Таратинский Алексей друг 560-9077 Торопов Станислав друг Фаддеев Борис друг, наставник 315-6153 Федоров Антон друг, сотрудник 597-1093 Цунский Андрей сотрудник, друг, наставник 81400-76-006 Чепаченко Антон сотрудник, друг Шамахов Сергей сотрудник 352-7077 Шендерович Ольга подруга 230-5513 Шитик Екатерина сотрудник, друг 271-7084 Штерн Семен сотрудник, друг Яньшина Татьяна подруга 291-0505 Яцуренко Александр друг 544-2427

Также нижайше прошу прощения у тех, кого я, по их мнению, обошел или забыл.

Теперь о том, что обычно называется последней волей.

Осознавая все сложности, которые это мое решение может навлечь на тех, кто захочет его исполнить, я все же заявляю, что категорически не желаю ни крематория, ни бетонной стены. При малейшей возможности избежать этого избегите. Во-первых, в атмосфере и так более чем достаточно дыма. Во-вторых, тело взято у земли, и ей должно быть отдано.

Больше всего прочего мне хотелось бы быть похороненным в лесу. В нашем северном лесу, на берегу ручья или речки, или озера, в таком месте, которое подходило бы для стоянки моих друзей. Почвы в таких местах песчаные, и в них, мне кажется, не так водятся черви, которые, согласитесь, гадость. В то же время и частицы моего тела, к которому я относился при жизни очень тепло, не будут там заперты в бетонную тюрьму, не задержатся надолго, а продолжат свои путешествия. Я от души желаю ему доброго пути.

Есть что-то недоброе и неправильное в том, чтобы самому себе выбирать место последнего дома - не "вечного", потому что сам я забыл многих, и в дальнейшем, вероятно, забуду всех, а потому резонно предположить, что и я буду забыт многими, а затем - всеми. Так вот, сам я не стану выбирать себе этого места. Однако, я опишу, каким оно виделось бы мне.

Hебольшая поляна или холмик, поросший черникой и можжевельником, в еловом лесу. Можжевельник можно и посадить. Пусть это место будет не совсем уж на обочине трассы - там пусть хоронят разбившихся шоферов. Hо и в забытой всеми глухой чащобе покоиться мне было бы скучно. Лучше всего было бы, если бы ко мне можно было зайти, случайно или по каким-нибудь делам оказавшись поблизости. Если это будет поляна, то место могилы должно быть на южной стороне ее; чтобы на него попадало больше солнца. Если холмик - тут уж как будет удобнее. Я и так немерно напрягаю своих добровольных undertaker'ов. Само место могилы, кстати, отмечать никак не надо, разве если только посадить на нем деревце, не очень свойственное нашим местам, и потому долго будущее оставаться приметным - дерево цветущее и плодоносящее - рябину, бузину, калину. Хорошая мысль насчет черноплодной рябины, но я не знаю, приживется ли она, а в любом случае будет дурно, если это дерево вдруг засохнет - совершенно дурная метафора, не правда ли? Hе нужно никаких табличек и уж тем более фотографий на эмали - то-то гадкий у нее будет вид лет через сорок-пятьдесят! Разве что у кого-нибудь отыщется исключительно остроумная и душевная эпитафия или, скажем, ирландский стишок с неприличностью - ну, вы понимаете, что я имею в виду. Что-нибудь в духе

Here lies John Bushby, honest man!

Cheat him, Devil, gin ye can.

или

Here brewer Gabriel's fire 's extinct,

And empty all his barrels;

He's blest - if, as he brew'd, he drink

In upright honest morals.

Или вот еще какая штучка встретилась мне в фидо:

Born: ??.??.?? General Protection Fault Dead: ??.??.?? Runtime Error

Hу, что-нибудь в этом роде. В переводе Маршака. Можно даже объявить конкурс. Hе нужно имен и перечня заслуг. Я уверен, что не был ничем из того, чем вы можете меня назвать, в мере, достойной такого упоминания. Поимейте уважение и к моему мнению тоже.

Было бы очень славно установить где-нибудь поблизости удобный камень или сделать скамейку. Тому, кто в уединении просидит на ней достаточное время с мыслью обо мне или нуждой во мне, я постараюсь явиться, в лучших традициях ирландских поэтов, имя одного из которых я когда-то носил.

Вообще, я постараюсь приглядывать за этим местом - со своей стороны; и мне было бы очень приятно видеть там знакомых - и просто не чужих мне людей, ничуть не важно, пришли ли они специально ко мне или же у них тут игра, слет, праздник или что там еще. Если ко времени срока я сумею накопить и воплотить те сверхъестественные способности, о наличии которых подозреваю, я постараюсь сделать это место приятным для вашего отдыха - со своей стороны.

Теперь несколько слов о процедуре. Я всецело полагаюсь на ваше верно понимание моих стремлений и сути моей, но все же не могу отказать себе в удовольствии напоследок поруководить тусовкой.

Техническая сторона обряда меня не волнует, в смысле, я не выдвигаю никаких пожеланий и требований, и не стану диктовать, в рамках какой именно религии и процессуального кодекса следует его проводить. Hаша жизнь была крайне синкретична; важно не то, какие совершаются действия, а то, что испытывает при этом совершающий их. Так что, выбирайте сами, что вам больше понравится.

Что до меня, то мне, наверно, хотелось бы, чтобы собравшиеся, совершив все физические и духовные действия, которые они сочтут нужными, посидели бы, провели надо мною ночь, а еще лучше - три ночи, на протяжении которых они вспоминали бы все хорошее, что я им сделал, и все плохое; все долги, которые я оставил, неприятности, которые доставлял, подарки, сделанные мне, или полученные от меня; все, что у них связано со мной. Самое важное, чтобы они ощущали себя общностью, единым целым, объединенным мной - ведь это будут люди, возможно, незнакомые друг другу, но все знакомые мне. Это было мне очень по душе - куда больше, чем многое.

Пусть будет много еды и выпивки. Пусть будет веселье, пусть даже торжественное и ритуально-мрачноватое, но пусть будет веселье. Я ухожу туда, где, возможно, сумею сделаться лучше - еще лучше, если вам так приятнее. Hе гневите Бога и не горюйте много обо мне. Пусть наутро все будут слабыми, немного смешными и тихими, задумчивыми, не торопясь никуда. Пусть праздник длится несколько дней, а если выйдет так, что он совпадет с каким-нибудь настоящим, не придуманным праздником, или его будет удобно приурочить, то славно было бы сделать его регулярным.

Честное слово, я люблю вас. Если что-то вышло не так, то не со зла. Честное слово, я люблю вас всех; а некоторых особенно, причем, бьюсь об заклад, нелегко вам будет угадать, кого именно.

{23.07.96; редакция от 01-31-97}

Первое впечатление

Песнь, написанная после первого дня тусовки

Что может быть мягче асфальта? Что может быть теплее стены? Что может быть ласковее плеча такого же, как все мы? Может, мы все сошли с ума, может быть, наоборот. Тот, кто захочет точно узнать, пусть сам это разберет.

Я смотрю на свои пальцы. Дым плывет к небесам. Все, что было догадкой, сейчас подтверждаю я сам. Прохожий, похожий на тучу! Как хочешь, нас называй, Hо лучше мы останемся здесь, а ты восвояси ступай. Все здесь одна семья в пределах сада или тюрьмы. Здесь каждый почти такой же, как я, а значит, такой же, как мы. Здесь все говорят на одном языке, и неважно, кто что сказал. И речь течет, как река, свободно, а не мечется среди скал; Как река у впадения в море, в котором нет правил и нет границ, В море, сияющее солнцем и звенящее тысячью птиц...

Приятно смотреть из круга на то, что творится вокруг, И ощущать, как надежно, заколдованно замкнут наш круг. Там каждому нужен приз, и каждый бежит за своим; Здесь каждому невозбранно стать первым или вторым. Там сотни вещей в круговерти дней стараются нас достать; Здесь же никто не будет мешать, и нету причин заставлять.

И вот я сижу на камне, вдыхая бензин и яд. Здесь просто обычный рай для тех, кто светел и свят.

{08.05.88} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Реально это была первая написанная мною

песня. Недурное начало, не правда ли?

Когда я устану жить Когда мне все надоест Я перестану служить Я уйду из обжитых мест

Я пройду по проспектам весны Я пройду по селу стариков И дома будут видеть сны Те же что и много веков

Я войду в заснеженный лес И пойду от дороги прочь Будет снег валиться с небес Будет падать с востока ночь

Там в лесу угаснет метель И затихнут шумы земли И меня заколдует ель Заснеженными лапами

Зайцы череп мой летом найдут Он не будет уже головой Золотые сосны возьмут Меня в строгий танец свой

Промеж кости желтой моей Прорастет пушистый мох И растает среди ветвей Мой последний усталый вздох

{декабрь-январь 1987, Руза, Подмосковье} (c) Stepan M. Pechkin 1996

23:32

Здесь не видно звезд, но нет темноты Это город мой Все поезда пришли и вокзалы пусты Это город мой Здесь открыты двери но хода нет Это город мой Здесь темны дворы но в окнах свет Это город мой Это город мой

Здесь все добры но все молчат Это город мой Здесь по ночам все не знают чего хотят Это город мой Здесь холодный ветер треплет лицо Это город мой Кругом начала не видно концов Это город мой Это город мой

Здесь борьба за тепло первый инстинкт Это город мой Здесь по компасу выверен лабиринт Это город мой Здесь горят огни но не нужны они Это город мой Здесь я не один здесь все одни Это город мой Это город мой

Здесь кровь с небесами мешает закат Это город мой Здесь тысячи стен друг на друга глядят Это город мой Я иду быстро не спеша никуда Это город мой Мне некуда бежать и некого ждать Это город мой Это город мой

{1987} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Алхимик (А.Милн) пер. С.Печкин

Алхимик живет на восьмом этаже, И его борода - по пояс уже. Я хочу выбрать день, чтобы встретиться с ним И поговорить серьезно. С ним живет его старый потрепанный кот, И они говорят с ним весь день напролет. А под вечер он сядет за стол с фолиантом своим И пишет, пока не гаснут звезды.

Он ищет давно - а ему много лет Волшебный секрет, чтобы каждый предмет Делать золотом звонким почти без труда, И не просит за это награды. Но пока ему что-то не очень везет; Постоянно чего-нибудь недостает. И поэтому ищет он дни и года, Пока все не выйдет, как надо.

{весна 1992?1993?} Translation & music (c) Stepan M. Pechkin 1996

Песенка про бе-бе-бе (вар. 2.)

Люди говорят о том, что я такой неправильный, Не пареный, не жареный, не школеный, не драенный Не мытый и не стиранный, нечесанный, неглаженный Нежданный и негаданный, нерезаный, нестриженный Не бритый и не шитый и не крытый, не крутой и вообще И вообще

А я скажу тебе

Я скажу тебе

Я скажу тебе:

"Бе-бе-бе!"

Люди говорят, как хорошо быть виолончелистом Коммунистом, каратистом, метафеноменалистом Патриотом, демократом, газосварки аппаратом Или автором кантаты, на худой конец лопаты Центрифуги, буги-вуги, лишь бы что-то делать и вообще И вообще

А я скажу тебе

Я скажу тебе

Я скажу тебе:

"Бе-бе-бе!"

Люди говорят, что надо много медитировать Лавировать, пикировать, жуировать, дирижировать Эволюционировать, адекватно реагировать Люди говорят, что надо много улыбаться Надо срочно просветляться, просвещаться, окисляться Надо часто облегчаться, надо умиротворяться Надо жизнью восхищаться, надо всех всегда любить и вообще И вообще

А я скажу тебе

Я скажу тебе

Я скажу тебе:

"Бе-бе-бе!"

{29.11.94} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

По прочтении Б. Шри Раджнеша

На пути белых облаков | Dm | C | Никто не знает, кто я таков Не знает имени моего Никто не знает ничего

Где-то в лазурной вышине Бог едет один на красном коне Едет превыше бессильных слов По пути белых облаков

Знаешь ли ты, что ни часу, ни дня Нету тебя и нету меня? Между ничем и ничем - ничто Знаешь о том, но знаешь ли то?

Кто видел все, тот был таков На пути белых облаков

{05.89} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Боевая Машина

Она использует свой взгляд как напалм а голос как иприт Она идет как на параде принимая убийственный вид она убеждена, что она неотразима и что все уходят в грунт когда она проходит мимо Боевая машина

Она умеет ставить мины на каждом шагу Она читала про любовь все что может относиться к врагу Бортовые системы ее безотказны наука побеждать исключает экстазы Боевая машина

Ее тело способно завязываться узлом Одно неверное движенье и ты отправлен на слом Будь начеку когда она раздета ей не нужно любви ей нужна победа Боевая машина

{1992} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Песня о привокзальном буфете

Привокзальный буфет на Финляндском вокзале, Приютившийся там в уголку в ожидания зале! Мы с тобой в оптимизме не раз и не два состязались, И похоже, что ты победил, привокзальный буфет.

Круглосуточный мой, я сказал тебе сразу: Мне плевать, что ты мне там готовишь, какую заразу; Что я руки не мою уж год, видно невооруженным глазом, Вроде как мы с тобою, выходит, на равных правах.

Худ и беден, буфет, ты до самозабвенья, И котлеты твои не из мяса, а из одного вдохновенья. Как возвышен твой дух и далек он от пищеваренья! И вот это буфет и поэта ужасно роднит.

Я приду к тебе в вечер холодный и снежный, Я возьму, что смогу, и сожру, ничего, не помру, я не нежный. Ведь пока на земле существуют такие буфеты, По земле еще бродят покуда такие поэты, А пока по земле еще бродят такие поэты, На земле существуют покуда такие буфеты, И т.д.

{зима 1990} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Bysnasumar

Я твержу заклинанье на высоком холме Я твержу заклинанье посреди болот Я жду, что кто-то ко мне придет Кто-то придет и поможет мне

Слова заклинанья на диво просты

Их мощь большей частью скрыта от нас

Сзади зашевелились кусты

Пожалуй, есть смысл повторить еще раз:

Come in the stillness

Come in the night

Come soon

And bring your delight

Beckoning, beckoning left hand and right

Ye come here

Я твержу заклинанье у корней сосны Я твержу заклинанье у дупла дуба Со стороны я выгляжу глупо, Hо кто здесь смотрит со стороны?

В воздухе запах смолы плывет

Сосны молча взирают на нас

Леший пошел в свой ночной обход

Пожалуй, есть смысл повторить еще раз:

Come in the stillness

Come in the night

Come soon

And bring your delight

Beckoning, beckoning left hand and right

Ye come here

Я твержу заклинанье у журчащей реки Я твержу его глади лунных озер Луна на воде рисует значки Их прочтет тот, чей глаз остер

Hежатся русалки в траве-мураве

Зовут к себе скоротать до утра

Чьи это руки на моей голове?

Пожалуй, есть смысл повторить еще раз:

Come in the stillness

Come in the night

Come soon

And bring your delight

Beckoning, beckoning left hand and right

Ye come here

Я твержу заклинанье на ночной дороге Ощущая, как близится к концу ночь Hеужели никто не придет мне помочь? Откуда же ждать мне тогда подмоги?

О том, что я делаю в лесной ночи,

Расскажу я любому, кто сумеет спросить

Их нет? Ты не видел? тогда молчи

Я видел, знаю и могу говорить.

{1987} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Что-то должно стать не так.

Если в небо вбить гвоздь, | Am | Натянуть на него | Am+7 | Стальную струну так, чтоб воздух вокруг | Am7 | Леденел от ее напряженья, | A | И ударить по ней, чтобы звон полетел | Dm | Dm |

по холодным равнинам земли, | F | Galt | Что-то должно стать не так. | Am E | Am E |

Мы будем пить водку и выть на луну, | ? | будем горько ругать нашу злую страну, а наутро мы снова тоскливо пойдем убивать свою жизнь безнадежным трудом, а когда в твою душу спускается ночь, она плачет, и ты ей бессилен помочь Что-то должно стать не так!

По холодным равнинам земли | Am | Свое сердце послал я птицей | D | И везде в коридорах из стен | Am | Ледяных одиноких людей я видел. | D | Я хотел бы взорвать свое сердце, | Am A |

чтоб ожил хоть кто-то из них, ведь | D Fm7 | Что-то должно стать не так! | Am E | Am E |

Гвозди падают, струны рвутся - | Am | неизбежен закон притяженья. | D | С каждым разом все больше и злее боль, | Am | все безумней и меньше надежда. | D | Но ничто из того, что я видел и знаю, | Am A |

не повод, чтоб больше не верить, что | D Fm7 | Что-то должно стать не так! | Am E | Am E |

{1992} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Мне дан был голос "Оставь свое все и иди Ведь ты не из тех, кто никогда не посмеет Иди, не заботься, ведь птицы не жнут и не сеют Брось свое все, оставь лишь себя и иди"

Мне дан был голос "Оставь свое все и иди Смой с себя груз бессмысленных противоречий Там на пути ждут тебя давнишние встречи Брось свое все, оставь лишь себя и иди"

Мне дан был голос "Оставь свое все и иди Там на пути собственный дом свой построишь Только в пути станешь тем ты, чего ты стоишь Брось свое все, оставь лишь себя и иди"

Мне дан был голос "Оставь свое все и иди Голос зовущий звучал все выше и выше Молча я слушал, под тучами стоя на крыше Дождь моросил, и туман скрыл огни впереди.

{03.04.89} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Маленькая девочка с маленькой скрипкой (вар. 1.)

Маленькая девочка с маленькой скрипкой, Ты едешь в трамвае со странной улыбкой, А я залезаю на остановке И тоже улыбаюсь, но как-то неловко. Ты изучаешь прищуром узким Книгу мою со стихом нерусским; Я бы перевел, да как, не знаю: Я так давно не ездил со скрипкой в трамвае.

Ведь между нами лежат катакомбы, Старой войны музыкальные бомбы, Пропасти, напасти, шлюзы и лазы, И все это я обошел по разу. Помню я, мне показалось когда-то, Что больше смогу я отдать, чем взято, Что путь мой длинней, чем проставлен в билете, Что искру раздует великий ветер.

И зашагал я вдаль наудачу, И вместе со скрипкой меняться начал: Сто долгих зим колдовал-ворожил я, Струны свивал из собственных жил я. [Сердце забилось, кровь закипела, И понесло меня, и завертело...] Струны неслись, как шоссе, навстречу, Бился смычок, как раненый кречет, Ноты летели, как стаи, листами, Скрипка расцветала стальными цветами.

Многое можно отдать за это Скрипка светилась магическим светом, Чудилось мне, что еще немного, И вот-вот услышу я Господа Бога.

Я уже не знаю, в своем уме ль я, [Hу, и простудился я нотным весельем,] Я пристрастился к огню подземелья, И солнечный свет глаза мне режет, И солнце я вижу как будто все реже. Но разве мне плохо с такой судьбою? Я все сделал сам и горжусь собою, А детство вернуть мне ничто не в силах, Даже эти струны на собственных жилах.

Дай еще раз на тебя взгляну я, Черную скрипку свою стальную Вздерну на плечо и пойду по лужам Туда, где сегодня кому-то я нужен.

{1994} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Дни Волка

(Т.Уайт, "Свеча на ветру")

Ночь все темнее и тучи все ниже над ней. Время идет, не касаясь стопами камней.

И каждый, кто слышит, не может не слышать,

Как время нещадно в затылок нам дышит. И стонут века бесконечных тревог. И стынет рука, поднимая клинок.

День Волка.

Долго мы шли по страницам магических книг. Долго в зыбучих снегах свой искали родник.

Но видит, кто видит достаточно ясно:

Мы жили прекрасно, пусть даже напрасно; Мы вышли на свет с деревянным мечом, И свет нам покажет теперь, что почем

В Дни Волка.

Наши отцы разошлись по своим временам. Пили вино, а похмелье оставили нам.

И каждый, кто помнит, не помнить не может,

Что все это было однажды, но все же Легче не стали ни сталь, ни свинец; Кто-то из нас не увидит конец

Дней Волка.

Стоит ли ждать избавленья, молясь небесам? Бог примет к сведенью все, но рассудит все сам.

И каждый, кто волен, не волен решиться,

Свободы ли, счастья иль жизни лишиться. Время Волков - это время потерь. Звери вот-вот найдут нашу дверь.

Дни Волка.

Голос надежды молчит, голос разума лжет. Страх леденит наши души и ненависть жжет.

Ни мне, ни тебе не уйти от ответа,

И каждый, кто чувствует, чувствует это. И каждый пойдет за своею судьбой. И я до конца буду рядом с тобой

В Дни Волка.

{13.01.94} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Взгляни за дверь - дорога ждет Затихло все, туман встает Под темным небом лес стеной Душа моя, пойдем со мной.

Скользит дорога подо мной Столбы несут свой караул Пронесся ветер стороной И гарью дальнею пахнул Луна кровавая встает Покоя нет в тиши ночной Hикто не знает, что нас ждет Судьба моя, пойдем со мной

Hа ключ закрою двери я И ключ доверю тайнику Пойдем со мной, душа моя, К волшебных песен роднику Hет силы ждать, пора, пора Проходит время стороной До золотых ворот утра Любовь моя, пойдем со мной

{июнь-июль 1991, 67 км Мурманского шоссе музыка - А.Пупкин} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Песня про Даблин

- How can I go to Dublin? - Куда, блин? - Туда, блин! - How can I go to Dublin O To lovely Dublin town? For sweet are maids of Dublin. - Что да, блин, то да, блин! So sweet are maids of Dublin O, Of lovely Dublin town.

- The ship can sail to Dublin Туда, блин, сюда, блин. The ship can sail to Dublin O, To lovely Dublin town. - And when the ship comes Dublin? - Когда, блин? Всегда, блин! It's then the ship comes Dublin O Our lovely Dublin town.

А теперь для тех, кто не разбирает нашего могучего английского языка из-за нашего ужасного ирландского акцента:

- Когда паром на Дублин? - На Дублин? В среду, блин, Пойдет паром на Дублин O На славный Дублин-град. Пойдем со мной на Дублин! - На Дублин? Пойду, блин! - Пойдемте все на Дублин O На славный Дублин-град.

Lord bring me back to Dublin! Туда, блин! Туда, блин! Lord bring me back to Dublin O To Dublin навсегда, блин! To Dublin навсегда!

{зима 1996} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Еврейская луна

Мутно небо, ночь мутна И пустыня внемлет Богу, И еврейская луна Освещает мне дорогу. И снега моей страны Hа кудрях моей жены Hавсегда со мной она Еврейская луна.

Был я, где судил мне Бог, [Hа обещанной земле Вокруг Града золотого, Hо и там найти не смог Hе нашел я и углей Я углей родного дома. Своего родного дома В золотой его стене То ли время не пришло Hе открылось двери мне, То ли ветром разнесло И все так же холодна Hо и там ты холодна] Яреах еhуди.

И теперь ни там, ни здесь, Моего ни камня нету. Я не знаю, кто я есть, Я ищу себя по свету С непокрытой головой, Здесь чужой и там чужой, Hе твоя ли в том вина, А идише левонэ?

Hад полуночной страной, Где от снега сердце стынет, Hад пучиною морской, Hад Синайскою пустыней Звезды спят и небо спит, И куда мой путь лежит, Знает Бог да ты одна, Еврейская луна.

{17.10.92} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Песня вместо ответной фенечки герлушке, которая подарила мне феньку на Дне

Двора на Пушкинской 10 в июле 1995

Фенечку мне подарила сестра Белый, зеленый и розовый бисер; Не в восполненье каких-то затрат И не авансом будущей жизни. Я, как всегда, просто мимо жил Словно знакомая, рядом встала, И без единой привычной лжи Ниткою бисера побратала...

Словно бы я к чему-то причтен, Словно бы я отмечен, как прежде, Словно за что-то я награжден Орденом веры, знаком надежды. Значит, еще не кончен мой путь От прилагательного до глагола; Значит, случится еще что-нибудь Пой, неизвестный солдат рок-н-ролла...

Помнишь ли те золотые года? Как были мы нестерпимо красивы, Как мы низать торопились тогда Мир, словно бисер зеленый и синий... Сквозь толщу зим и пасмурных лет Вестью благою, птичьею стаей Мне передали оттуда привет Значит, меня там не забывают.

{26.07.95} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Песнь о "Гастрите"

Любовь приходит и уходит, А кушать хочется всегда, Ведь мы же люди, а не боги, И в наших жилах не вода! А если все тебе не мило, И если все в тебе горит Ты причастись волшебной силы Зайди дорогою в "Гастрит".

"Гастрит"! Как много в этом звуке Для сердца нашего слилось! Берем скорее вилки в руки, Скорей, пока не началось! Биточка два с двойным гарниром Найдутся для тебя всегда, И снова ты в гармоньи с миром! Гори, гори твоя звезда!

А без солянки в теплой миске Нельзя нирвану обрести. Возьми, о брат, себе сосиску! Она должна тебя спасти! Рациональное питанье Дарит цветущий внешний вид. Пускай ведет тебя в скитаньях Звезда дорогою в "Гастрит".

{осень 1988} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Где-то здесь

Где мои львы и кони, Где сады голубые? Где поля, где селенья, Где высокие башни? Где друзья, где подруги, Где товарищи-братья? Где мой дом вековечный Над зеленой долиной?

Где-то здесь...

Я открыл себя настежь И ушел, не прощаясь, И брожу по округе, И сижу над водою. У всех вод одно слово, Все поют твое имя; Мне давно бы расслышать Я бы знал, где ты, счастье!

Где-то здесь...

Я читаю на стенах Имена и событья, И по многим приметам Я уже приближаюсь К корню вечного братства, К тайне радости вечной, Чьи пустынные храмы Ждут своей литургии

Где-то здесь...

А когда мы отбудем В неизбежное чудо, В ту страну, до которой Не доехать плацкартом... Мы не станем пpощаться Расставанье - лишь сказка Мы всегда были вместе Мы всегда будем pядом

Где-то здесь

{конец августа 1995} (c) Stepan M. Pechkin

Несколько странная песня о любви

O.A.

Даже когда в Париж приходит весна C+7 Am Физиономия моя грустна F C В Питере август F Dm А Париж - это так далеко! Am G# К тому же там нет тебя F G# C

Даже когда в Берлине играет Пинк Флойд Я остаюсь беспричинно тоскливый и злой Треснула дека Что Пинк Флойду до этих проблем? К тому же там нет тебя

Даже когда Гималаи встречают рассвет Должной восторженности во мне нет Здесь вечереет А горы - такая мечта! К тому же там нет тебя

Если же вдруг ты загрустишь у окна Радостью тихой грусть моя будет полна Здесь ты со мной И что мне за дело до всех, Тех, кто там, где нет тебя.

Не пей вина, Гертруда Не ешь незнакомых грибов Не оставляй любовь

{лето 1995} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Я попрошу, как другу, Мне оказать услугу: Выпустить мою душу Из меня вон наружу.

Ей там темно и тесно, Мало во мне ей места, Смотрит она сквозь ребра, Как из тюрьмы, недобро.

Вот же топор железный, Для всяких дел полезный: Череп мой разлетится, Вылетит серая птица...

{весна-лето 1991?} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Город во Тьме

Погрузи этот Город во Тьму | D9 | F+7/D | Погаси в нем все фонари | D9 | F+7/D | пусть все окна закроют глаза | D9 | F+7/D | и метро никуда не идет | D9 | F+7/D | G9/D | B+7/D | C/D | - D9 |

Прогремит над Городом гром Небо сбросит холодный дождь Пусть он смоет с его площадей Кровь убитых утренних снов

За дождем небо вышлет снег заметет колодцы дворов и под ним начнет исчезать то, что брошено навсегда

По весне прорастет трава корни взрежут ножами асфальт мох покроет гранитные лбы тех, кому не видать больше жертв

Будет новое солнце светлей | D9 | F+7/D | Будет новый прозрачнее дождь | D9 | F+7/D | и тогда в наш Город придет | D9 | F+7/D | День великой экспансии трав | D9 | F+7/D | Это будет наш с тобой день | D9 | F+7/D | Это темный наш праздник придет | D9 | F+7/D | и прейдут те, кто был до того | D9 | F+7/D | И придут те, кто был до сих пор | D9 | F+7/D | G9/D | B+7/D | C/D | - D9 | Не у дел - D9 |

{1989} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Сумеречное Размышление о Добровольном Оркестре Хемулей, или

неудачная попытка подражания стихосложению А.Т.Шельена

Б.В.Фаддееву, впрочем, пусть он

не придает этому большого

значения, это вышло нечаянно.

Так вот. Мы наблюдаем восхитительное действо. На что надеется тебе, на то надейся, И хочешь - плачь, а хочешь - смейся; Но знай: улыбка здесь уместнее, чем плач. Ты хочешь знать, зачем палач? А что палач? Палач играет на валторне так волшебно, Что ты и казни не заметишь совершенно В потоке музыки блаженной, отрешенной, Из работящих и таких надежных рук, Мой друг...

Увы! Все не по-хемульски в нехемульской Подлунной. Уходит в плаванье кораблик мой чугунный. Мир обусловлен парадигмами такими, Что рядом с ними И Платон бы лег в запой; А ты все пой... Мотив чужой, мотив прелестный Несется к нам издалека; Слова почти неразличимы, Как из полуночи промозглой и беззвестной Вдали несущегося безнадежно мимо Локомотива звук гудка: "Пока-а-а..."

И что? Оркестр хемулей сугубо доброволен. Из нас с тобою каждый первый чем-то болен, И каждый первый сам себе собою воин, И каждый в поле, и один, Как гриб в пустыне. И если ты мне не поверил, то прости мне; Я никогда не буду целить холостыми. А круг возможностей так слабо ограничен, И так привычен, Что и не вдруг-то разберешь, что это круг, Мой друг...

{13.09.94} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Х...ое лето

Ролдугин, Юрка! Я приду за своим

стаканом водки, обязательно приду.

Вот такое х...ое лето. Я болею и много сплю. И со мною болеют где-то Те, которых я так люблю. И на улицах непогода, Ломота по утрам в кости. И останки Нового Года Не доходят руки смести

И вынести.

Мне бы горстью чистого снега Вымыть с глаз синяки и дым; Мне бы прыгнуть в сугроб с разбега, Мне бы вновь умереть молодым! Мне бы вспомнить свои ответы Тем, кто был, точно я сейчас! Но такое х...ое лето Так внезапно упало на нас

И не в первый раз...

Вот такое х...ое лето Продолжается день за днем. Это лето не будет спето, Как и все, что творится в нем. О, унылое очарованье Моего тягучего сна! Только ты - мое упованье В то, что будет еще весна,

И не одна.

{январь 1995} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Индейское лето (вар. 1)

Великий Дух, солнце стоит над миром Великий Дух, тучи плывут под солнцем В капле дождя солнечный луч рождает жизнь И улыбка твоя радуга

Великий Дух, пошли нам жатву Великий Дух, пошли нам охоту Направь наши копья храни наше племя Улыбка твоя В дыме костра радуга

Великий Дух, благодарим тебя Великий Дух, приносим жертву тебе Мы еще дети Ты наш отец Ты дашь нам все Что нужно нам Улыбка твоя радуга

{1992?} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Кабы знать

"Ну, Ян, ну кого позвать, чтобы все

прошло?" - М.Галицкий.

Знал бы я, кого позвать, 3/4 C G Чтобы все прошло? F C Чтоб настала благодать, C G И душе тепло. F C Чтобы дума темная Am Em Hе томила грудь. F C Знать бы, кому нужен я, Dm C Хоть кому-нибудь. G C

Огонек горит свечи Hа моем окне. Кто-то где-то там в ночи Кручинится по мне. Кто-то именно меня Ждет во тьме пустой. Ждет заветной встречи дня Знать бы только, кто.

И не самый верный друг, Hе родная мать Время вылечит недуг, Hадо только ждать. Ты ж не можешь не идти По своей звезде. Ты, небось, уже в пути Знать бы только, где.

{1988} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Колхозная песня

Вот ты идешь по улице, И я иду по улице, Мы друг на друга глянули, улыбки не тая: Такая ты красивая, такая вся счастливая идешь и будто светишься, совсем не то что я.

А я сейчас вернулся из колхоза,

Я весь облеплен с головы до ног

тем, что по латыни называется гумозом,

а по-русски именуется... Эх!

Такая ты пикантная, Такая элегантная, Косметика умелая, движенья, как в кино! Такая вся отличная, Почти как заграничная, Я думал, что у нас таких уж нет давным-давно.

А я сейчас вернулся из колхоза,

И у меня в глазах стоит оно

то, что по-латыни называется гумозом

а по-русски именуется... Эх!

Кляну я всю беду мою и сам с обидой думаю, Что тоже джентльмен я, а совсем не крокодил: Я б взял тебя с собою в путь В валютный бар какой-нибудь Сводил, а там, глядишь, бы и до дому проводил.

Но я сейчас вернулся из колхоза.

Я, весь покрытый с головы до ног

тем, что по-латыни называется гумозом

А по-русски именуется

Обычное, привычное,

Доступное, знакомое,

полезное, могучее,

совсем всепобедючее,

великое, свободное,

широкое, обильное,

всеобщее, единое,

всемирное, вселенское,

российское, советское,

народное, колхозное,

какое ни на есть, а все мое!

{1990} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Колыбельная #1

Ты мой друг, и я твой друг Вокруг нас полночный круг Ты мне брат, и я твой брат Долог вечер до утра Вечер долог, ночь длинна Да только мне, брат, не до сна

Где-то на лугу в лесу Лошадей в ночном пасут Где-то песни и вино Где-то тихо и темно Может, где и счастье есть Да только мы с тобой все здесь

В городах горят огни Да не ждут, чай, нас они Теплы кухни по флэтам Да и без нас, чай, клево там Да и нам тут ничего Скоро было Рождество То ли завтра, то ли вчера Спи, браток, давно пора

Были или не были Были или небыли? Смертью смерть попрал я А что же выиграл я Многое я рушил А порушил душу А порушил душу Спи, браток, не слушай

Скоро выпадет роса Нас бог не пустит в небеса Выгонит из ада бес И опять оставят здесь Да ведь мы и не умрем Помирать нам тоже в лом

Спи, браток, пока дают Не проспишь, чай, Страшный Суд.

{26.09.90} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Колыбельная #2

Подарена сестренке Асе в день 11-,

кажется, летия.

Ночь идет по улочкам Да по переулочкам Стежками-дорожками Потайными тропками

Сон-дремоту ночь ведет

Прямо в сени к нам идет

Сон-дремота ох тяжел

Клонит голову на стол

Ходит-бродит зверь лесной По тропе своей ночной Птица черная кричит Во поле она летит А в лесу где темный бор Леший правит свой дозор

А в овраге бьется ключ

На нем камень бел-горюч

За калиновым мостом

Под ракитовым кустом

Под тот камень злое все

Сон-дремота унесет

На замок его запрет

Ключ с собою заберет

Вот за печкою сверчок Повернулся на бочок Домовой на чердаке Спит в дубовом сундуке А в подполе два мыша Грызут корку не спеша А на печке кот сидит Ему месяц говорит Спи тусовка без беды До заутренней звезды

"А вы зайцы-заюшки А и где вы бегали А и где вы прыгали А и што вы делали

А мы бегали в лесу

Били волка по носу

Запрягали комара

Спи сестренка спать пора

{ноябрь-декабрь 1989} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Колыбельная #3

Спи, сердце, спи, душа Спи, глазок, спи другой Ночь стоит, не дыша Над твоею головой Говорит, что надо спать Завтра надо нам опять Встать И дальше в путь шагать

Завтра солнце встанет

Над трассой Питер-Дели

Дальнобой отправится

Из Ярославля в Рим

И мы все там встретимся

На будущей неделе

Там-то и споем мы,

И поговорим

Что нам за дело в том, Если нас не любят здесь Мы покинем этот дом И забудем, что он есть А дорога дальняя С нами навсегда И знает лишь она, Зачем мы и куда

Завтра солнце встанет

Над трассой Питер-Лондон

И тусовка двинется

Из Костромы в Париж

Мы привычно сядем там

На стриту холодном

Там ты и расскажешь мне,

О чем ты здесь молчишь

Завтра солнце встанет

Над трассой в Сан-Франциско

Крокодил отчалит

Из Фонтанки в Нил

И мы все там будем

Но путь туда неблизкий

Так что спи покуда,

Набирайся сил.

{сентябрь 1990} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Лейте воду, люди, лейте Вычерпывайте лужи Hичего, что дождь идет Ведь раз чем лучше, тем хуже, То чем хуже, тем лучше, И чем меньше, тем больше, И чем чаще, тем суше, И вообще, так надо, в общем. Лейте воду.

Лейте воду, люди, лейте Осушайте море Лейте гордо и упрямо И результаты вскоре Hе замедлят, и вы сами Удивитесь тогда, Что достигается посредством Вдохновенного труда. Лейте воду.

Лейте воду, люди, лейте Весенний первый гром Уже зовет на построенье С кружкой и с ведром Мы выходим на просторы В непочатый край работы И у нас почти навечно Hикому не будет скучно Лейте воду

{1992} (c) Stepan M. Pechkin 1996

"Над рекой Лимпопо..."

Народная хиповская песня

С.Печкин, А.Чепаченко

Честное печкинское, текст сочинил я,

с некоторой подачи Тохи и с весомой

помощью - с разницей, правда, в

несколько лет - Роста Ярославского и

Браина. Который, кстати, был немало

удивлен, узнав.

Над рекой Лимпопо разгорались огни. Упаковок уставши стриматься, Сотня юных пиплов, Волосатых хипов, На Ротонду пришла тусоваться.

Они долго стояли в ночной тишине, Замерзая, стучали зубами. Вдруг вдали у реки Понеслись огоньки: "Стрем-скипаем, ментура за нами!"

Прикололись менты с пиплов феньки сорвать! Завязались базары гнилые! Только мент молодой Вдруг поник головой: "Ухожу, воля Божья, в хипы я!"

Он упал на капот упаковки своей И прикрыл свои карие очи: "Старшина удалой, Передай, дорогой: Кайфоломов ментом быть не хочет..."

Отвечал старшина: "Надоело и мне Разгонять по Галерам мажоров! Я давно уж грущу, [В кобуру посмотри: Все свой хайр ращу Там кассета Катрин И усы, как у Харченко Жоры." Записал я вчера у майора."]

Над рекой Лимпопо разгорались огни. По стритам переставши скитаться, Сотня бывших ментов, Ныне честных хипов, На Ротонду пришла тусоваться.

{1988-89} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Любовная песня маленького охотника O.A.

Хайо! Мой крылатый олень, лети C Am По тропе облаков C Не оставив беде следа Am Лети и пой, Dm Что под синей луной F#m На зеленой земле A Есть живой человек Em И он счастлив G

Хайо! Что мне мертвых каменьев блеск Ужас древних богов Что мне тайны холодных звезд Что мне и смерть Разве взгляд у нее Ярче, чем взгляд У моей любви Хайо, я счастлив

Хайо! Горечь священных книг Смою я с моих губ Водою других морей Пой, мой олень, Что на зеленой земле Под синей луной Живет человек, И он счастлив

{02.12.94} (c) Stepan M. Pechkin 1996

I feel like I'm committing suicide

I'm living through this life and through these people This is the strangest life I ever find Sometimes when I awake in early morning, seems, Lord! I feel like I'm committing suicide.

I know that I was born to take Manhattan The years have lessened strength but not my pride But I drink too much and play guitar too little Lord! I feel like I'm committing suicide.

When everybody wants of me some changes It's getting hard to keep the steady stride I'm changing all for good but not for better Lord! I feel like I'm committing suicide.

I fear not death but I'm afraid of judgement I know me for a sinner out of guide Enlighten me with righteous way to freedom, Lord! I feel like I'm committing suicide.

I wear a name that means right next to nothing I'm ridden by the tides I cannot ride And even now when I shout out my prayer, Lord! I feel like I'm committing suicide.

{12.03.96} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Меня стало чуть меньше

Музыка определенно была доработана до

какой-то стадии; но сейчас я не помню ни

одной нотки.

12-07-96

Меня стало чуть меньше: встреча - один, проводы - другой; меня стало чуть меньше: система дает очевидный сбой; о, мажорный аккорд, говори мне еще хоть чуть-чуть новогодних слов похоже, они напомнят мне какой-то из старых кошмарных снов Меня стало чуть меньше!

Меня стало чуть меньше: люди рыдают в дешевых столовых; меня стало чуть меньше шаг за шагом, снова и снова; и вот темнота для темного дела и вот в темноте чей-то жадный взгляд и вот тело сделало все, что хотело и снова я слышу как кости скрипят: Меня стало чуть меньше.

Меня стало чуть меньше. взорваны призмы, расколоты сферы во всех параллельных пространствах вершится неумолимое падение капель веры тихо струение тьмы из-под незапертой двери месяц вонзил две острых стрелы в бархатные груди ночи-пантеры Меня стало чуть меньше...

И макароны повалили

на разоренные поля;

сперва шел пар, потом остыли

и ужаснулась вся земля,

и ждали уж чего похуже...

{1989, музыка при участии В."Бананана" Большакова} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Последний из могикан

Выпил бы, да не с кем, Hе на что и не с кем, Hе за что и не с кем выпить. Закурил бы, да нет огня,

нет огня. Вышел бы, стрельнул спичек, Да какое там - память стережет снаружи меня. Крылья у нее серы, Тяжелы, лететь не может уже Отлетала свое

Если б я знал,

Что чем дальше в лес,

Тем ближе вылез!

Бывай здоров,

Последний из могикан,

Последний из могикан,

Последний из могикан...

Помню слова чьи-то, Помню глаза, лиц не помню, а были точно. Помню много гордых имен,

помню имен. Все на Hевском, мнится, Окликают меня сзади Языком ушедших племен... Кто-то их теперь помнит? Долго мы запрягали Ехали недолго Скоро с ветерком

Если б я знал,

Что чем сто друзей,

Тем воз ни с места!

Бывай здоров,

Последний из могикан,

Последний из могикан,

Последний из могикан...

Если же вдруг солнце, Что вообще вряд ли, Встану, в чужой город съезжу, По стритам пустым пройдусь,

погляжу. Бледнолицые дети Смотрят на меня странно, Когда я сквозь них прохожу. Пристально глядят духи Из-за окон разбитых Hа меня Все ждут Что скажу

Если б я знал,

Что чем тише едешь,

Тем вон из сердца!

Бывай здоров,

Последний из могикан,

Последний из могикан,

Последний из могикан...

{1992 - 07.04.95, СПб} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Московский проспект (С.Печкин на муз. Севы Hовгородского)

Славный Hевский проспект многократно воспет Hе один там шатался поэт. Hу, а мы тут живем, и тебя воспоем, Hаш любимый Московский проспект.

Пусть на площадь в начале вступает чума, А в конце уже слышно бои, Мы идем по тебе, и мы сходим с ума Оттого, что мы дети твои.

О, Московский проспект, о бетон и гранит! Как-то все мы отсюда идем. И Ильич машет кепкой, а взглядом косит Hа знакомый до боли наш дом.

К нам не липнет зараза, и нам не страшна Хирургия высоких реформ: Hаучились тонуть мы в стакане вина, Или даже в стакане с чайком.

Мы торчим на твоей кипяченой воде, А от кваса вповалку лежим; Мы находим свой кайф даже в самой беде Так какой же еще нам режим?

Жаль, что кинул, проспект, ты с эпохою нас, Hадинамил нас и обломал; Hо ведь выдал же все же для встречи нам час Значит, что-то на нас загадал.

Я прошу вас, когда я на песнях помру Иль погибну в неравном бою, Вы в 17-й номер впихните мой труп, В тот троллейбус, что едет на юг.

Пир во время чумы, сейшен в ходе войны Hочь от ночи и день ото дня; Hа аллее Героев, о фаны мои, В Парк Победы заройте меня.

Пусть зачтет и сочтет и прикинет итог И представит доклад иль протест, И даруют мне новый мой жизненный срок Где-нибудь среди этих же мест.

Да, Московский проспект, ты же всех нас родил, Уж не знаем, хотел или нет. Вот, идем по тебе и поем со всех сил, И дай Бог нам с тобой долгих лет.

{1989} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Я был бы рыбой в мутной воде Тихо плавал нигде и везде Чутким телом ловя все вибрации плотной среды Я не смыкал бы холодных глаз И беззвучно жизнь пронеслась Я никогда не вышел из мутной воды

Я стал бы эльфом-мотострелком Не жалел ни о чем, ни о ком Много пил с плохими людьми плохое вино Я позабыл все свои имена И когда я погиб от вина Не заплакал никто, да и мне было б уже все равно

Я был бы птицей пустынных небес И в холодной пустыне исчез Без пользы и без следа слился с ее белизной Да я не был бы тем, кем я был И не знаю, зачем бы я жил Если бы ты не была со мной

{11.93} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Музыка Мертвых

Дж.Моррисону, Дж.Леннону, Дж.Джоплин, Б.Джонсу, М.Болану, Дж.Хендриксу, Дж.Бонэму, Б.Марли, Дж.Гарсиа, М.Hауменко и мн. др.

Мы слишком давно не плачем Слишком давно не плачем вместе Больше молчим и больше Слушаем Музыку Мертвых Hа расстоянии в несколько лет Ходим одни по темным проспектам Тускло и грустно глядим друг на друга И не узнаем и проходим мимо Свинцовые крылья воспоминаний Реют над нашими головами Мы уходим в пустые дома Раскрываем катушки индукции кайфа И слушаем Музыку Мертвых Слушаем Музыку Мертвых

Мы слишком давно не смеемся Мы стали очень серьезные люди Приобретая реальный вес В мире Музыки Мертвых Академики мрачных забав Магелланы субстанций и абстиненций Отчаявшиеся добраться До мыса Доброй Hадежды Много умных слов на чужих языках Для обоснованья взаимных претензий Много значительных жестов В театрах живых теней Спектакли под Музыку Мертвых Под славную Музыку Мертвых

Мы слишком давно не жили Слишком давно не жили вместе А жили с черной подругой С нею, с Музыкой Мертвых А выжили ли - не знаю Сможем ли - неизвестно Черт засевает семя Бог затевает жатву Что ж, предпоследние из могикан Ясноглазые дети небесных коней Мы еще живы, мы еще живы, Мы еще живы, живы, мы еще Слушаем Музыку Мертвых Все больше Музыку Мертвых Мертвых, которых все больше

[Мы слишком давно, мы слишком давно Hо мне все равно и тебе все равно]

{19.05.94} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Hарисуй мне лодку

Hарисуй мне лодку, Сочини мне море, Чтобы в лодке весла, А на море волны. Соберем, что нужно, Сядем в нашу лодку, Уплывем отсюда К далям небывалым.

Мы с тобой - две птицы Голубые крылья. Мы летим на север Hад зеленой дымкой, А за нами лето, Солнце греет спину А вокруг пустое Hебо - без границы

Hи к чему быть смелым Hи к чему быть главным Hи к чему доспехи Из жести чести Hарисуй мне лодку Дай воды в ладонях Мы уйдем дорогой Долгой, беспечальной.

{V.95, СПб} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Петь - все больше о том, чего нет Пить - все больше то, что нельзя Но если ты вновь поверил, что видишь свет Та дай тебе бог всего, что ты сможешь взять

Это наше дело

Ждать - все больше того, что вряд ли придет А если придет, то станет ли лучше тогда Жить - неизвестно зачем, но раз уж живет То значит, кому-то нужна и эта звезда

Это наше дело

Видеть все больше то, чего нет Думать все больше то, что нельзя Рваться куда-то в неотвратимость лет Вниз и вперед, но все больше вверх и назад

Это наше дело

{22.03.89} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Песня о настоящем человеке #1

Он все еще ходит в клешеных штанах По холодным пустым стритам Он еще не потерялся в своих именах Он все еще здесь, а не там Он упорен, как корень, разбивший бетон И все так же не знает о том Он мог бы жить и на Луне, но вышло не то Он живет где-то здесь за углом

И пока он живет, я буду жить всегда

Он лишь чуть более мрачен, чуть меньше здоров Не подвержен никаким чудесам Его исторгли из всех правящих дворов, Включая те, в которых правил он сам Теперь он знает смысл еще нескольких слов И цену нескольких верных друзей Он - добрый корабль, он не сбавляет узлов И ему еще рано в музей

И пока он живет, я буду жить всегда

Он ловит мгновенья рукотворной весны Он переносит февраль на ногах Как тридцать лет назад, он видит те же сны О все тех же других берегах Он слышит зовы неведомых вам голосов И учит мертвые языки И прозрачные пропасти апрельских лесов Бьются в пульсе его руки

И пока он живет, я буду жить всегда

Он не замечен ни в чем, он не признан нигде Он все такой же никто и ничто Он не оставил следа в нашей мутной воде О нем не сказано ни запятой Но он по-прежнему дарит свои цветы Свято веря в лучшие дни И он такой же, как я, а я такой же, как ты, И значит, мы уже не одни.

И пока он живет, я буду жить всегда

{февраль 1995} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Песня про то, как нас нигде не любят

Когда сочинялась эта пестня, аскание

рубля на кофе означало бессовестное

аскание на портвейн. С тех пор немало

воды утекло в сайгоновской посудомойке.

Какую же цифру пришлось бы рифмовать

сейчас? Десять тысяч? Прошу меня

простить, я не смогу.

08-21-96

Как нас всегда никто не любит! Ни музыканты, ни менты, Ни победители, ни судьи Ни даже, в общем, я и ты.

Не любят в храмах волосатых; БГ их тоже разлюбил, За что и кроют хиппи матом Его со всех хиповских сил. Все вместе: кроют хиппи матом Его со всех хиповских сил.

Не уважает нас нисколько Ни экстремист, ни коммунист, Родного общества прослойки Все до единой сверху вниз. Все вместе: общества прослойки Все до единой сверху вниз.

И сами мы себя не любим, И прячем хайр под воротник, Хоть и того любить не будем, Кто добровольно все состриг.

Клянет олдовость пионера, Олдовость пионер клянет; Твоя ж жена, утратив веру, К кооператору уйдет.

И пусть никто нас и не любит! Бог им судья! Но вот сейчас Братишка, дай на кофе рубль, Иначе кто его мне даст? Все вместе: дай на кофе рубль, Иначе кто его мне даст!

{1989} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Не помогает

(П.Лаврову)

Если вы не знаете, кто такой

П. "Кришнаит" Лавров, я вам не

помощник, да и ни к чему вам это

знать. И вообще, не так уж это

важно. Кстати, не торопитесь

сообщать Басманову, кто автор этой

пестни - у меня есть основания

подозревать, что ему это давно и

прекрасно известно. Однако, пока

08-21-96 04:05am - я еще жив и

здрав.

Когда я в тебя влюбился Я понял, что я погиб Это было опасней, чем стремный винт Страшней, чем на трассе грипп Я встретил тебя на тусовке С тобой был какой-то шкаф Ты сказала, что он твой системный папа Знаем мы этих пап!

Не помогает

Не помогает

Не помогает, бэби,

Я тебя люблю

Любовь подкосила, как выстрел Я был совершенно без сил Я слушал один Секс-Пистолз И изредка ЭйСи-ДиСи Я пел тормозные мантры Старался и так, и сяк Наверно, сам Леннон вертелся в гробу Когда я крутил фри-фак, но

Не помогает

Не помогает

Не помогает, бэби,

Я тебя люблю

Я был у буддийских монахов, Но они мне твердили свое, Что если гора не идет к Аллаху, Плевать он хотел на нее И вот я сижу на Крысе Пою свой тоскливый блюз Старый Басманов, убей меня сразу, Когда я еще раз влюблюсь!

Не помогает

Не помогает

Не помогает, бэби,

Я тебя люблю

{1989} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Непонимание сути природы

Понятное дело, в продолжение традиции,

начатой Бобом II Чистым и Катрин. Кто

следующий?

Мы знаем все, но мы не скажем Нет у нас слов на наше знанье И основным законом нашим Было всегда непонимание

Непонимание сути природы

Мы жили много, мы быстро жили Много хотели, тяжко любили Да разве могли мы быть другими Но в результате все умрем молодыми

от Непонимания сути природы

Да, господа, мы умрем слишком рано, раньше, чем даже нам бы хотелось: слишком по нраву со смертью игра нам Вот и поплатимся за смелость

и Непонимание сути природы

Пусть даже так, но зачем мы были? Что нам далось, что мы открыли? Сделан ли шаг в диалектике ломов, или по-прежнему только знакомое

Непонимание сути природы

Отрицательный опыт стал нам наградой Нет правды у них - у нас нет тоже Знаем мы вновь лишь, чего не надо, А что нам надо, узнать не можем.

Непонимание сути природы

{aut.88} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Никто

Я - никто и звать меня никак Бесполезным барахлом забит дырявый мой чердак А я хотел звезду достать с небес За звездой на крышу влез И вот теперь не слезть мне с крыши И никто меня не слышит

Я - никто и звать меня никак Никому не нужен я, никто не друг мне и не враг А я хотел построить дом без стен Но дунул ветер перемен И обвалился потолок И вновь я ничего не смог

Я - никак и звать меня никто Не напишет обо мне нигде никто ни запятой А я хотел тебе доставить радость Но этого тебе не надо [Ты на меня не бросишь взгляда] Мы снова ничего не значим А все могло бы быть иначе

{1993} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Когда падал снег

Ночь. Ночь. Ночь на земле. Ветер поземкой заносит след. Все фонари закружила метель, А кто-то идет в снегу в темноте, а кто-то не спит и смотрит в окно, А за окном зима, за окном темно.

- Кто там? - Это мы. Кого-то ты ждал среди этой тьмы? Ждал - это значит, знал, кого ждал; А если знал, то, наверно уж, звал; А если звал, то вот мы пришли. Так что давай, собирайся, пошли.

В дверь вдруг - стук да стук. - Ты ли это там, драгоценный друг? Заходи скорей, уж и стол накрыт, Чай заварился и камин горит! - Вовсе я не друг, и совсем не стучал: Мимо шел, да возле крыльца упал.

- Кто там? - Это я! Рада ли ты мне, любовь моя? Сколько к тебе я шел-колесил! Пару стальных башмаков сносил! - Верно, совсем ты сошел с ума: Или ты не видишь, что здесь тюрьма?

Ночь. Ночь. Ночь до утра. Вьюга крепчает - совсем буран; Кто-то до двери своей не дойдет, Скоро в снегу навек пропадет. А утром настанет солнце и тишь. Город заметет до самых крыш.

{01.09.91} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Новое Слово

Вчера я снова пил, вчера я снова пел Вчера я славно жил, я соколом летел Я видел сто чудес, я едва не ослеп Я слышал скрип сердец, когда ломалась крепь Я трогал молний жесть, ел папоротный цвет Я знаю все, что есть, я знаю то, чего нет Я так хотел дать всем все то, к чему пришел Но я остался нем, я так и не нашел

Новое слово

Новое слово

Все, чего я ищу

Все, чего я хочу

Снова и снова

Я не могу петь песни из старых слов Я не умею целить из кривых стволов Я не умею пить, когда в стакане песок Я не могу от неба отрезать кусок Я не могу два раза есть один и тот же суп Я не люблю любить остывающий труп Я не хочу так ждать, я не могу так жить Я не могу молчать, но не могу говорить

Мне нужно Новое Слово...

Вчера я снова жил, вчера я снова ждал У жизни день одолжил и нежити отдал В трясине старых слов жег чадный свой костер Копал в корнях основ, до крови руки стер Но я найду его, прерву его покой И в нить впряду его безжалостной рукой Язык оплавит медь, чтоб электрод впаять И буду пить и петь, и буду жить опять

За это Новое Слово

{весна 1995} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Hовогодняя песенка для О.Ш.

Редкий случай, когда песня, которую

я пообещал написать, написалась в

срок. Думай о хорошем.

21-08-96

Человек, как мы слышали, создан для счастья, Как pыба для полета, как птица для салата, Как сало для компота, как слон для бутеpбpода, Как пеpвомайский лозунг для Hового года, Как все, что вам угодно, для чего вам угодно, Милая. Hе у всех выpастают цветы из ушей. Очень многие гоpы pождают мышей. Очень многие палки - о двух концах, Hо человек не тpамвай, он идет до кольца.

Думай о хоpошем и в хоpошее веpь.

Если есть стена, в ней должна быть двеpь.

Если есть дыpа, в ней должно быть дно,

И оно опpеделенно в ней только одно.

Счастье пpитаилось где-то в завтpашнем дне,

Счастье едет на тpамвае и маячит в окне.

Счастье ждет тебя за этой двеpью в стене,

Ты только думай о хоpошем - напpимеp, обо мне.

Если бы мы веpили всему, что мы знаем, И все наши сны оставались бы с нами, И сани, как сами, и планы - на ладан, Все было б, как надо, и мы бы гоpдились, Что вымеpли все до того, как pодились, Милая. Hо бывает, что сносит яйцо и петух, Что ловится кит на наживку из мух, Что волк смотpит в гоpод, а вовсе не в лес, И много не менее дивных чудес.

Близко ли, далеко, но когда-нибудь точно Мы окна pасклеим, мы Клэптона включим, Hаполним бокалы поpтвейновым соком; Судьба станет несколько меньше жестока, И жизнь обеpнется чуть более боком, Милая. И лопнут от подлости наши вpаги, А все не вpаги отдадут нам долги, А все не дpузья снова станут дpузьями, И все станет лучше, и даже мы сами.

{3-27-29/12.95} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Новостройки

Здесь, среди вечно-желтых трав, | Am | D | Здесь, среди голых деревьев и колючих кустов, | Am | D | Здесь, средь бесснежных зим и множества бессолнечных лет, | Am | D |

Здесь я вырос и здесь я живу, | F | G |

сами судите, могу ли я быть иным. | D | E | Am |

Здесь, где солнце лишь по выходным, да и то не всегда, Здесь, где сырость и слякоть формируют модели сознанья, Здесь, где не в радость жара, не в радость дождь и не в радость снег,

Здесь я вырос и здесь я живу,

сами судите, могу ли я быть иным.

Здесь, среди людей, соленых и мятых, как сельдь иваси, Здесь, среди людей, холодных, как брошенные дома, Здесь, среди людей-механизмов, запущенных раз-навсегда,

Здесь я вырос и здесь я живу,

сами судите, могу ли я быть иным.

Здесь, где чтобы увидеть небо, надо шагнуть из окна, Здесь, где землетрясения тайно ждут, как запретный праздник, Здесь, где помоек столько, что просто становится страшно,

Здесь я вырос и здесь я живу,

сами судите, могу ли я быть иным.

Здесь, среди испарений отработанных тел и душ, Здесь, где вонючие лужи переживают трех президентов, Здесь, где можно прожить всю долгую жизнь, не увидев звезды,

Здесь я вырос и здесь я живу,

сами судите, могу ли я быть иным.

Сами судите, что я могу любить.

Сами судите, чем я могу помочь.

{зима 1988} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Песнь о Ротонде

(На мотив "Таганки")

Поля, энергии Дороги с дхармами Гитары с флейтами Винты и стрем Наверно старая Тусовка славная Меня хайрастого По новой ждет

Ротонда! Все найты, полные огня

Ротонда! Зачем сгубила ты меня

Ротонда! Я твой бессменый пионер

Какой печальный всем пример моя судьба.

Катрин, поющая На подоконнике Портрет Спасителя И сатаны И мэн уторчанный Рисует в воздухе Рукой неверною Дурные сны

Гуд бай, училище Больше не свидимся Ведь карма каждому Дана своя Попал в трясину я И мне не выбраться Из тусования Растления

{1988} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Озеро под обрывом

Тот, кто стоял на Чуме, меня поймет.

21-08-96

Сбегай за водою к озеру,

К озеру, к озеру, Сбегай за водою к озеру,

Озеру под обрывом. Вниз по обрыву, звеня котелком

Почти не касаясь земли; Это будет больше, чем сон,

Hо чуть меньше, чем мы бы могли.

Принеси воды из озера,

Озера, озера, Принеси воды из озера,

Озера под обрывом. Hе расплескай ни капли воды,

Ветви отводя от лица, Чтобы не начать с начала подъем

У него и так не будет конца.

Вот и гаснет день над озером,

Озером, озером, Долгий ясный день над озером,

Озером под обрывом. Мы простимся так же, как встретились,

Без надежды и без труда. Hо все же ты не расплескай воды

Это больше, чем просто вода.

{лето 1992, 69 км} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Старый Партизанин

Он выбросил ключ, захлопнув дверь Он был прекрасен, как огненный зверь Он знал семь песен и девять потерь Нигде не помнят его теперь

Жди меня, и я умру

Он читал на стенах письмена суда Без перевода и без труда Чтение не оставляло следа И он не имел причин для стыда

Жди меня, и я умру

Он искал живых средь бетонных стран Его подобрал кочевников стан К весне он умер от старых ран Это был последний из Старых Партизан

Жди меня, и я умру

{1989} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

(Наутро после дня рождения Д. "Дуса" Давыдова)

В день, когда встанет первый ледок Выйду я, сам не зная куда Путь мой не близок и не далек Ноги скользят по корочке льда

Выйду, с похмелья легкий, как пух Ветер меня погонит по льду За горизонта пасмурный круг В звездную прорубь я пропаду

Каждую ночь умрет человек Каждую ночь звезда упадет Лишь только раз летит первый снег Лишь только раз встает первый лед

{21.11.91} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Скажи мне

Скажи мне, отчего старятся Зачем люди становятся старыми И главное, почему старых Всегда намного больше, чем новых?

Скажи мне, отчего несчастья, Зачем люди бывают несчастными, и главное, почему счастливых Всегда намного больше, чем чистых?

Я больше не верю ни в бога, ни в Битлз Ни в пентаграммы, ни в психотропы Никто из них пока не помог мне Понять, почему все не так, как надо.

{1989} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Мечта

Летела мечта на огонь мотыльком | Dm | Dm9 | B/D | Dm | Летела, спешила, забыв обо всем | Dm | Dm9 | B/D | Dm | А тот, что послал ее, думал ей вслед | Am-3 | Am | Am-3 | Am | О том, что в огне ей спасения нет. | Am-3 | Am | Am-3 | Am |

Крылатые дети ночей без тепла Летят из окна, но не дальше стекла И может быть, смысл лишь в том у мечты, Чтоб крыльями наши украсить кресты

А мы их пускали, голубя, любя Мечтали, мечтали, не помня себя Летели из мрака и шли на таран Лицом об реальности острую грань

{08.1989 Музыка Д.Комарова} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Серьезные люди Важные вопросы Сахара нет Одни папиросы Дымно и томно Тошно и душно Скушно и грустно Грустно и скушно

Мне пора улетать

У меня дела

В чужой голове Чужие проблемы Белые пятна Закрытые темы Не знаю кто мы Не помню где мы Устал от стрема Ста лет истомы

Мне пора улетать

У меня дела

Густые козни Пустые шашни Ржавые лужи Плеши на пашне В ногах нет правды В глазах нет света Не знаю стоит ли Петь об этом

Мне пора улетать

У меня дела

{1992-1996} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Пой свою песню

После знакомства с музыкальной

деятельностью П.Лаврова и, между

прочим, если не ошибаюсь, с Тони,

только он вряд ли об этом помнит.

И вот еще что. Давным-давно, году в

1988 или 1989, мне приснился Джон

Леннон. Фанатом которого я, в

принципе, вовсе не являлся и даже не

испытывал к нему, как и сейчас,

каких-то особых чувств. Куда

логичнее было, когда снился мне,

скажем, Дэвид Гилмор. Так вот,

Леннон только что отыграл где-то

что-то, был весьма измочален, я

пробился к нему через толпу с

каким-то вопросом, и он, задержав

взгляд на мне, сказал буквально вот

это: "Sing the song of your own,

boy." Благодаря странности этого

сна, я хорошо запомнил его.

12-07-96

Ночь. Троллейбусы едут домой. Ветер сдвигает стеклянную крышу мира Сверху спускают зиму, потому что зимой Гораздо труднее стоять на своем,

легче забыть о том, что надо Петь свою песню

В мире медленно гаснет свет Старая пьеса ждет начала нового акта Выбор один, а точнее, выбора попросту нет Если ты можешь, останься внизу,

если же нет, то иди на сцену, Пой свою песню

Сто гитаристов, которых ты знал, В соревнованье за званье наследника истинных нот Он может все, он умеет летать, он приятен на вид Но если ты презрел их презренье,

тебе никогда не быть у них первым Но пой свою песню

Музы живут на Парнасе - оттуда приятно плевать сверху вниз Духи удачи не пьют больше кровь с твоих рук Ты и твои мечты никогда не увидите свет Но если ты веришь в Бога, утешься:

он любит наказывать тех, кого любит Пой свою песню

{1989} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Приколист-одиночка

Они целуются в вагонах метро Целуются в пустых вагонах метро А я смотрю на них, как в бесплатном кино И мне как всегда все равно

Я - приколист-одиночка

Я на вечерней охоте

Мой длинный нос ловит свежие вести

Хвост трубой и уши торчком

Я помню все, что было всегда В мой опыт удобно заворачивать рыбу Но память это слишком холодный дом Чтобы жить в нем с кем-то вдвоем

И они спят, а поезд катится вниз А они спят и видят неконкретные сны А я пою о том, что я не медленно еду А просто очень быстро стою.

{1990?} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Призрачный Вальс

Когда старый Город погрузится в ночь, 3/4 | Dm | G# | его патрули в тяжелых бушлатах | Dm | G# | уходят крылато за тучи и прочь, - | Bb | Bb | мы выйдем на крыши | Dm | G# | и тише, чем мыши, | Dm | G# | танцуем наш призрачный вальс. | Dm'' F' | G'' Galt | A | A' ''|

Мы сделаем все, что попросят у нас: надежно и в срок по телеантеннам сквозь крыши и стены доставим заказ; в одеждах из драпа на бархатных лапах танцуем наш призрачный вальс.

Свидетель и враг! Сдавайся и ляг в бетонные склепы, где, злы и нелепы, усталые люди лежат в штабелях! Уж скоро сирены разрежут нам вены и гимн прозвучит в небесах.

{1990} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Случай на Пряжке

Белой ночью Где-то возле Пряжки В тополином пухе Тихо как во сне Словно призрак В шелковой рубашке Села на скамейку И сказала мне

"Ты же знаешь

Мы живем не долго

Может быть последний

день-час-вздох-миг

Отсчитывает жизнь

Ну так что мы ждем

Времени немного идем

Ждать судьба не будет

Поторопись"

Мы поднялись Это было близко Ни души не встретив Ни огня в окне И в мансарде Маленькой и низкой Все портреты сами собой Повернулись к стене

Помню пили Плакали смеялись Помню целовались До крови в губах Два рассвета Ясно отражались В серых точно бритва Невская глазах

На скамейке вновь глаза открыл я Пасмурное утро Обступило опять Третьего Июля это было Здесь не все так просто Надо полагать

{1991 Музыка А.Бейдера} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Песня о том, что, по моему глубокому убеждению,

в жизни, вероятнее всего, случаются все-таки иногда ситуации,

в которых ну совершенно никто не виноват.

Кто испортил настроенье? - Пушкин! Кто украл в шкафу варенье? - Пушкин!

Двери кто не закрывает?

Свет в уборной забывает Кто? - Солнце русской поэзии Пушкин.

Мусор кто не выгребает? - Пушкин! Ямы кто не зарывает? - Пушкин!

Кто в районном гастрономе

Рыбу всю уэкономил, Кто? - Солнце русской поэзии Пушкин.

Кто устроил наводненье? - Пушкин! Кто виной землетрясенью? - Пушкин!

Кто столкнул на страх народам

Тепловозы с теплоходом? Кто, как не солнце поэзии Пушкин?!

Кто к свободе путь откроет? - Пушкин! Кто нам рай земной построит? - Пушкин!

Кто даст счастья всем народам

И закроет наконец в уборной воду? Кто? Солнце русской поэзии Пушкин.

{1992, перераб. 01.97} (c)_Stepan M. Pechkin 1996

(на мотив "Летите, голуби, летите")

Растите, волосы, растите! Свободно прямо и вперед! О, честный пипл, приторчите, Как хайр новый мой растет.

Ты так недавно был сострижен,

И санитар меня держал.

Ко рту ты тянешься все ниже,

До носа уж почти достал.

Хайры растут - какое счастье!

И все длинней день ото дня!

Я скоро стану вновь хайрастым,

И вы споете для меня.

Удачи всем, кто хайр носит,

Хайрастым панкам и хипам!

И тем, кто милитари косит,

Прик в лоб всем бритым черепам!

{15.06.89, Скворечник} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Темный праздник Самайн

(Октябрь, ч. 5)

Лето ушло, ни к чему его ждать Усталому ливню все не перестать Я встречаю на крыше новый восход Он красен и солнца не принесет В воздухе влага, на полях грязь Нигде огонь не горит, смеясь Только я горю в этом огне Кто бы сказал, что так радостно мне?

Цвет камышей - это осени цвет Это цвет солнца, но солнца нет Нету и звезд, и ночь так темна Я где-то один, ты где-то одна Сколько еще нам друг к другу идти? Сколько еще нам не видеть пути? Я зажигаю свечу на окне Кто бы сказал, что так радостно мне?

Вышел из дома, окунулся в дождь

Женщина в алом, нагнувшись в седле

Спросила меня: "Куда ты идешь,

Вместо того, чтоб остаться в тепле?"

Ответил: "Иду я в стылый наш храм,

Ибо дома хотя и уют,

Но все, что было можно, я сделал там;

Теперь же пусти, меня уже ждут."

Цвет камышей - это золота цвет, Лежавшего мертвым две тысячи лет В лугах огоньки начинают мигать Воинство сидов выходит в луга Плохо быть пугливым в такую ночь Только заклятие может помочь Если же ты не знаешь его Не сделать мне для тебя ничего Я еду к друзьям свой кайф ловить Песни петь, горячее пиво пить Мы обновим нашу дружбу в вине Кто бы сказал, что так радостно мне?

{На Самайн 1988} (c) Stepan M. Pechkin

Песня к Самайну

племени, которое перед началом ледникового периода

откочевало слишком далеко на север,

а уйти по каким-то неведомым причинам не успело.

Никто не вспомнит о нас:

Историк тяжелых трудов не напишет, Немногим потешит себя археолог,

Подняв нас из мерзлой руды. Свет нашего лета угас.

У нас с каждым днем все тише. Мы были тише травы

Мы станем ниже воды,

Ниже черной стоячей воды.

Ночь падает с черных небес,

Роняя сухие колючие звезды. Великая зимняя ночь ледяная

Встает из холодной земли. Как тихо вдруг стало окрест!

Бежать и нелепо и поздно. Прощай, легконогое счастье,

Скрывайся в далекой дали,

В голубой недоступной дали.

Как странно мы прожили здесь,

Какие волшебные травы топтали! Ходили почти без следов,

А все же беду привели по следам. Заколдовали себя,

А время не заколдовали. Новый двурогий хозяин

Ступает по утренним льдам,

По белым обманчивым льдам.

{на Самайн-93} (c) Stepan M. Pechkin 1996

К Самайну-94

Какая черная ночь! Какие звезды вокруг! Кладем великий костер Надолго ль хватит его, Когда наш славный корабль Встанет, затерт во льдах, И ночь ляжет на нас, И мы под ней пойдем?

Из тех, кто с нами в пути, Кто где от нас отвернет? Из тех, кто пел на Самайн, Кто в Бельтан будет плясать, Когда черная ночь Гасит любой вопрос, И лишь звездная пыль Вечный на все ответ?

Мы дети в черной земле, Мы семена на снегу, Не видим собственных лиц, И лед застыл на устах, И смерть каждого ждет, И далеко до звезд; Но ночь так хороша, И я люблю тебя.

{06.05.95 Музыка А.Стивелла} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Сентиментальный марш

Ах почему же Я не великий до сих пор Хотя я выжил Что тоже в общем не пустяк И в наше время Сравнимо даже с крутизной И счастьем тоже Все же Ну почему же Я так невзрачен, мой творец Я не Гагарин Не даже Пупкин, наконец А этот Пупкин Но он здесь вовсе ни при чем Гагарин тоже Боже Нет я не гений Напрасны все мои труды Все это буря В стакане огненной воды Стакан я выпью Хотя и знаю, что и это не поможет Тоже (с начала)

{1993?} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Песня о северном солнце

Спойте о северном солнце в лесах и полях моей родины милой, Солнце, что светит на нас и всех нас наделяет живительной силой Встает из-за леса, плывет над откосом, Hа каждой травинке алмазные росы - Солнце!

Ягоды зреют в тиши и грибы-колдуны изо мха вылезают Птицы поют, ветер кроны качает, и солнце над ними сияет Вот это погода, вот это отрада, И большего нам от природы не надо, чем Солнце!

Ты миллионами искр слепишь нам глаза, по сугробам сверкая, А на дворе Рождество, значит, солнцеворот, значит, день прибывает. А выйдешь из бани, шарахнешься в прорубь, И рожа твоя - как в рассветную пору Солнце!

Пусть солнце юга, что жарче и ярче, загаром нам выкрасит кожу Северным солнцем серебряным мы рождены, и оно нам дороже Hаполним стаканы мы южным букетом И грянем во славу карельского лета и Солнца!

Спойте ж о северном солнце в лесах и полях моей родины милой, Спойте о солнце, что будет сиять над моей незаметной могилой А гибели-смерти нет верха над нами, Покуда горит в небе над облаками Солнце!

{05.07.93, электричка из Таганрога в Танаис} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Шотландское Шоссе

Такая улица действительно есть в

нашем славном городке. Она идет с

Двинской улицы на Канонерский остров

через Остров Вольный. Гордон и Тони

регулярно ездят по ней на свой

дебардакер. Hо совсем не

обязательно, что по ней можно

попасть только туда. Попробуйте и

вы. Прямой Путь существует не только

в Арде. Вообще, это такое место, где

стоит побывать.

08-21-96]

Проснись, пока ночь еще дремы полна Пожелай своим близким спокойного сна Ты был верен, ты будешь теперь награжден И наградой твоей будет больше, чем сон Свет по крышам Растает вот-вот темнота Это будет октябрь и пар изо рта Дым твоей сигареты остер как озон Сон отброшен в рассвет И зачем теперь сон

Ведь настал этот день и свершиться должно

То, что было судьбой твоей предрешено

Ты откроешь ворота и встанешь в росе

Ты увидишь восход на Шотландском Шоссе

Ночь прошла Город тянется в муках утра Побеждая свое пораженье вчера Но тебе с ним бороться не нужно теперь Для тебя не закроется больше та дверь Ты избыл до конца ожидания срок И отныне туман над скрещеньем дорог Не томит тебя больше своей пустотой Ты отныне шагаешь дорогой простой

Ведь ты знаешь значенье цветка и листа

И даны тебе будут листы и цвета

Будет небо в алмазах и земли в красе

Ты увидишь восход на Шотландском Шоссе

Вымой солнцем глаза - как твой взгляд стал остер! Твое сердце - как сердце, а не как мотор Твои ноги быстры, твои руки сильны Твои корни пьют запущены в вечность весны Пусть неяркое солнце сухая трава Пусть от свежего ветра болит голова Это тоже награда за то, чем ты был И за веру, которую в сердце хранил

Ты отныне вовек не собьешся с пути

Время в нужную сторону будет идти

Пусть не счастье одно, а и горести все

Но ты видишь восход на Шотландском Шоссе

Будет много тяжелых и дальних путей

Ты не раз пожалеешь - но ты не жалей!

Если ж стебель твой рано отдастся косе

Все равно не прервется твой путь

На Шотландском Шоссе.

{03.10.89} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Скачка веселых эльфов

Hадеюсь, все помнят У.Б.Йейтса:

"Всадники скачут от Кокнарей,

Мчат над могилою Клот-на-Бар,

И волосы Кайлте горят, как пожар,

И Hиам кличет "Скорей, скорей!

Выбрось из сердца смертные сны..."

Э-э, что там дальше?..

08-21-96

Вышел на пастбище месяц-пастух, Скачка коней захватила дух. Быстро мы мчимся, и путь наш еще далек. Вызов был сделан, сигнал был дан; Там, где горит золотая звезда, Кто-то еще не счастлив и одинок.

Мимо холмов, где горят огоньки, Мимо журчащей во мраке реки, Мимо раскрывшихся сидов лежит наш путь. Вдаль по дороге неведомо где, Прямо туда, к золотой звезде, Мчимся к тому, кто позвал нас, сказав "кто-нибудь!"

Брат и сестра, пришпорьте коней! Путь наш далек, а надо скорей; Hадо успеть нам, покуда луна не зайдет. В помощь тому, кто сегодня звал нас, В радость тому, кому плохо сейчас, В двери того, кто открыл их, того, кто ждет.

{осень 1988} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Ко дню рождения Т.Я.

Я знаю вино, которого мало не будет C G C Я знаю звезду, что светит и днем, и ночью C G C Я знаю слова языка вершения судеб F Dm На слух и на цвет, на вкус и на ощупь C G C

Золотая моя заря F

Пока я с тобой, я живу не зря Dm

Солнце C Am

Пламень глаз твоих голубой F

Я верю в счастье, пока я с тобой Dm

Солнце моего декабря C Am F

Я знаю солнцеворот самой длинной ночью Я знаю, как счастье таится в сердце несчастья Я танец великого Шивы видел воочью Но не у него я, а у тебя во власти

Я знаю заклятья, которые вынесут к краю Я знаю искусство убийства наметанным глазом Я знаю и то, что я ничего не знаю Но это уже почти не вмещает мой разум

{20-30.12.93} (c) Stepan M. Pechkin 1996

So Long

Я встал на сеть пути Я не могу не идти Ведь этот выбор был мой Я не хочу домой Теперь я вышел в путь Прости меня и забудь В моем окне горит свет Hо нас с тобой там нет

Ведь ты сидишь у себя

А я шагаю в ночи

И ты найдешь что сказать Hо молчи

[вар. 1990 г. Порог Дверей Травы Я сделал все, что смог У моей головы Всему на свете свой срок Трава молчит не лжет Всему своя цена И не берет в расчет Я заплатил сполна А твой экран включен Я врезал в сердце замок Тебя и держит он И встал на сеть дорог Ты без него никак Закон судьбы суров А мне он злейший враг Менять друзей и врагов]

А я был другом тебе

А ты был мне как брат

Зачем теперь тебе знать Кто в чем виноват

Прости же и прощай Hе жди и не скучай Смотри свое кино Мне все равно Я в криках рельс в стонах шпал Я ушел не сбежал У нас был разный ритм Союз не мог быть не разбит

Так и должно было быть

И мне легко и светло

Все будет хорошо So long

{лето 1987} (c) Stepan M. Pechkin 1988

Старое время на старых углах

(Петербургский осенний вальс)

Знакомый дождь! Как долго я ждал тебя! Как же ты смог застать меня врасплох? Теперь ты позволь мне присесть,

Ты дай мне сидеть и ждать, Покуда прибьет еще на несколько строк.

Снова ты дай мне возможность забыть

О разных кипящих делах

И просто смотреть на Старое Время на Старых Углах

Осенние люди вернулись в дома и в привычную тихую грусть И их светлые флейты струятся по трубам вниз И кто-то еще рвется за летом, а я не стремлюсь - пусть Продлить бы еще хоть чуть-чуть эту странную жизнь

Осенние люди сушат одежды

В теплых ночных домах

А в Городе Старое Время на Старых Углах

И я горд своим насморком так же, как кровью из пальцев, разбитых струной И нас много, отмеченных этой приметою, здесь И за то, что умрем мы чуть раньше других, спасибо погоде родной И дай еще бог всем нам оправдать эту честь.

Но разве мы можем оставить за нами

Лишь пепел на блюдцах и прах?

Ведь это наше Старое Время на Старых Углах

Мы выйдем на мокрый проспект, и нас встретит немало знакомых лиц И нестремный базар, как всегда, поплывет в небосклон. И мы призовем всех припасть перед богом дождливой земли ниц И нам скажут, что скоро, по слухам, откроют Сайгон.

А где-нибудь в Крысе уже собрались

И кофе уже на столах

И одни разошлись, а другие сошлись

Производные ж все на нулях

И все те, кто был рядом, и те, кто вдали,

Не торчат на богах и рублях

И пророки распятия не обрели

И уехали вдаль на ослах

Остолопы-апостолы валят стволы

Чтоб Пилат напилил из них плах

Но все те, что постигнуть цветенье смогли

Что взошли по весне и потом расцвели

И теперь все их ветви от крон до земли

Золотятся и рдеют в плодах,

Вступают в Старое доброе Время на Старых Углах

{1990} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Странные Дни

Странные Дни, Как старый друг, приходят без спроса Тлеют внутри, Льются снаружи дождем Снова они Задают бесчисленные вопросы И лучше мы не ответим на них Лучше мы переждем

Странные дни Без торможенья следуй скольженью Осени в зиму, Как в черную рухнув дыру Ходим одни, Завороженные движеньем Ночью дожди Я, наверное, скоро умру

Вчера был день исполненья желаний Радио сказало нам накануне Мы вышли из дома рано и долго Весь день куда-то шли под дождем Вечером выпал туман И все растворилось в тумане

Странные Дни, Когда ты болен старой болезнью, Маленький лист, Тихо слетевший с ума Спи же, усни, моя радость, Сон всех лекарств полезней Скоро все станет бело и тихо Скоро начнется зима.

{ноябрь-октябрь 1991 музыка - А.Пупкин} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Странно мне

Странно мне, как я живу, Имея столько шансов вообще не родиться Странно мне, как я наяву Лечу, как подхваченная небом птица, Как с ветки лист. Вечер приходит, Беззвучные тени листвы на стене. Мне не уснуть. Что происходит, Думаю я, и странно, странно мне.

Странно мне, как солнечный ветер, Странно мне, как лунная нить, Странно мне, как странно жить на свете, Боже, как странно тебя любить! Странно, что мы вообще знакомы, Странно все, что ты рядом со мной. Странно, что могло бы быть по-другому, А вышло так, и разве не чудно?

Странно мне, как устроен свет, Его осознать надежды нету: Волга впадает в Верхний Тибет, А в разных комнатах две планеты. Я заблудился на теле твоем, Весна без конца и края. Горе мое, счастье мое, Что дальше думать, я не знаю.

{23.12.91, Питер} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Расскажи-ка, друже Поведай, брате: Страшно ли погибнуть Боязно ль сгинуть Под звуки блюза Под пенье западных сирен Коньки откинуть К такой-то матери

Почем ты знаешь В каком трамвае едет Каким проспектом Смерть твоя путует Носом водит И телефоны знает все Все примечает Так у нее заведено

Стоит декабрь Мы все без листьев на виду Еще живые Ходим, веселимся Так я о том же Скажи-ка, страшно ли тебе Иисусе-Боже Помилуй наши души

{24.11.96} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Везучий сукин сын

Под забором у Европы Я родился без сапог Кверху тощей синей попой Появился я, как смог Усталый врач сказал, что случай Был из тысячи один И добавил: "Вот везучий, Вот везучий сукин сын."

В нежном детстве не обидел Развезучестью мой рок. Говорят, я мало горя видел Не жалею, видит бог. Я карабкался на кручи, Я слонялся меж осин, Но все верил: Я везучий, Я везучий сукин сын.

Вот опять платить придется Подошли счетов срока Если тонко там, где рвется Стань струной, моя кишка! Вот опять сгустились тучи По-над жизненных равнин Не стремайтесь! Я везучий! Я везучий сукин сын.

Так чего же лью я слезы В опустевший свой стакан? Жизнь моя - сплошные розы, Если мерить по шипам. Жизнь научит и проучит Целым лесом хворостин. Что поделать? Я везучий Я везучий сукин сын.

{28.03.93} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Усталость

Следам моим быть занесенным ветром Глазам моим не видеть света дня Мне ни тепла, ни холода не ведать И не ищи, ты не найдешь меня ты не найдешь меня

Услышишь голос мой - позвать не сможешь Увидишь тень - за руку не возьмешь Мы встретимся, мы сядем - будет то же И каждым нашим словом будет ложь Все это будет ложь

{1988, с сокращением} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Вересковые сны

Край ты мой ласковый, Березки с соснами; Песни негромкие, Краски неброские. Солнце закатное, Звезды над озером, А над землею плывут Вересковые сны.

Я на болотах жил Бродил по ельникам Ртом собирал с куста Спелую ягоду Hочь на холмах считал Звезды небесные И приходили ко мне Вересковые сны.

Рос я и вырос я Жил я и пережил Край свой покинул я Стальной дорогою Вот и живу теперь здесь Вот и пою теперь Вот и не вижу теперь Вересковые сны.

{24.09.94, ранняя версия от 1989 г.} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Когда я вернусь

Я провожал родителей. Я ехал в порт

сажать их на пароход, и гадал, когда

же я вернусь в Питер - билета у меня

не было, и не было их в кассах. В

Одессе было слякотно. На душе у меня

- можно себе представить.

До Сенной - это значит, вероятнее

всего, таки к Браину.

09-25-96

Когда я вернусь домой, Наверно, будет зима. Пройдусь пешком до Сенной, Чтоб не сойти с ума. Свою заветную дверь Заветным трону ключом И вслух скажу, что теперь Все вроде бы нипочем;

Но ты, мое сердце, останешься здесь.

Ты, мое сердце, останешься здесь.

И когда я вернусь,

Вернусь не я и не весь,

Ведь ты, мое сердце, останешься здесь.

Когда я домой вернусь, Возможно, будет весна. И сколько б длился путь, Мне будет в пути не до сна. Земля под окном в цветах. Солнечный свет и тепло. Ветер развеет прах. Что было, то было - прошло.

Но ты, мое сердце, останешься здесь.

Ты, мое сердце, останешься здесь.

И когда я вернусь,

Вернусь не я и не весь,

Ведь ты, мое сердце, останешься здесь.

Когда домой я вернусь Сирень уже отцветет, Но скажет тополя грусть, Что будет еще Новый год. Я выброшу мысли прочь, Запрусь в свой холодный скит. Я буду молиться всю ночь, И небо меня простит.

Но ты, мое сердце, останешься здесь.

Ты, мое сердце, останешься здесь.

И когда я вернусь,

Вернусь не я и не весь,

Ведь ты, мое сердце, останешься здесь.

{02.01.92, Одесса} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Когда все кончится

Когда все кончится, мы все глаза закроем. Мы ни усталости, ни радости не скроем. Когда все кончится, не скроем мы укора: Ведь мы и думать не могли, что так вот скоро Все кончится,

И мы вздохнем устало... Когда все кончится, мы все начнем сначала.

Когда все кончится, мы снова сядем рядом, Опять решим, что хватит с нас, и нам не надо; Когда все кончится, мы снова поклянемся, Что никогда отныне больше не возьмемся За то, что кончится;

Но жизнь уже сказала: Когда все кончится, мы все начнем сначала.

Когда все кончится, и станем мы умнее, Мы над вчерашним днем смеяться не посмеем: Жалеть нам нечего о прожитом нисколько, Ведь не вернуть его, и знаем мы - как только Все кончится,

нам снова будет мало: Когда все кончится, мы все начнем сначала.

{02.1989}

[вар. 1991: Когда все кончится, и мы его забудем, Об этом будем мы грустить или не будем; Когда все кончится, мы станем чуть взрослее И пожалеем или же не пожалеем Того, что кончится,

но вновь нам будет мало: Когда все кончится, мы все начнем сначала.]

(c) Stepan M. Pechkin 1996

Я всю жизнь...

Я всю жизнь играл не в ту игру. Я всю жизнь играл не в ту игру. Я кану в дыру в ноябре поутру На могиле напишут, когда я умру, что Я всю жизнь играл не в ту игру.

Я всю жизнь ходил не в те места. Я всю жизнь ходил не в те места. Если грудь в крестах и совесть чиста, Значит, ты, как с куста, выбил триста из ста, а Я всю жизнь ходил не в те места.

Я всю жизнь говорил не те слова. Я всю жизнь говорил не те слова. Я имел все права на е4 с е2, Но моя бедная мама была права: Я всю жизнь говорил не те слова.

Я всю жизнь любил не то и не так. Я всю жизнь любил не то и не так. Сонм сонетов застыл у меня на устах, Hо дpугой был мастак, он и встал за веpстак, а я всю жизнь любил не то и не так.

Я всю жизнь пел не то и не тем. Я всю жизнь пел не то и не тем. Я прославился тем, что воспел пару тем, Но как показали событья затем, Я всю жизнь пел не то и не тем.

Я всю жизнь был не тем, чем я был. Я всю жизнь был не тем, чем я был. И когда слабый тыл остудил весь мой пыл, Я стал лишним для тех, кого я забыл. [Я исчезну для всех, кого я любил.] Я всю жизнь был не тем, чем я был.

Я всю жизнь играл не в ту игру. Я всю жизнь играл не в ту игру. Я кану в дыру в ноябре поутру На могиле напишут, когда я умру, что Я всю жизнь играл не в ту игру.

{конец октября 1995} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Южный ветер

Теплый ветер южный Слабый и недужный Зачем прилетел ты В этот месяц вьюжный В этот край холодный В этот край пустынный Вечно голодный Милый и постылый

Что здесь потерял ты В пристанях печали И кого искал ты И уж не меня ли Я тебя встречаю Дорогого гостя Мне от мамы, знаю Весточку принес ты

Милая моя ты Ну не плачь, ну что ты Все мы тут крылаты Все мы тут сироты Не садить нам сада Где бы мы ни жили Нам нигде не рады Мы везде чужие

Дом свой поднимать мне На горючем камне Родина не мать мне Родина жена мне Встанем на рассвете Станем песни пети Трое нас на свете Ты да я да ветер

{1993} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Ой, что там за горою

Ой, что там за горою? Ой, что там за горою? Солнышко там садится Во облаки да в тучи

Ой, что там за горою? Ой, что там за горою? Птицы там просвистели Травы заколыхались

Ой, что там за горою? Ой, что там за горою? Кони там проскакали Вороны да буланы

Ой, что там за горою? Ой, что там за горою? Ветер летит оттуда Гарью оттуда тянет

Ой, что там за горою? Ой, что там за горою? Наших там не бывает А чужаки не звали

{08.91, 67 км Мурманского ш.} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Последняя строфа - из какой-то песни

М.Галицкого 1988-го года. Сочинено по

поводу каких-то слов Стаса и попыток

устройства с точкой в Детском доме N 9.

Ты навряд ли успеешь спасти меня, бэби Слишком мало времени на обученье А потом приходят железные дети А они привыкли брать все, что им нужно

Нас и так осталось не слишком много Нам и так нигде уже не слишком тесно А скоро придут железные дети А они не привыкли говорить на санскрите

У меня под окном асфальтируют пустошь У меня в парадной убили бродягу И железные дети по-своему правы В их обычае брать все то, что им нужно

"Есть архивы про то, что завтра Есть большие дома, где живут привиденья Только я не хочу быть третьим Только я не могу быть лишним"

{feb.90} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Жить вечно

Я, похоже, волшебник. Исполняются все мои сны. Каждое утро птицы поют мне про сбывшиеся надежды. Но во имя тех, кого я люблю, во имя этой весны Я не стану менять цвет глаз или форму одежды.

Потому что я понял вчера при луне,

Что мой путь будет дальше, чем кажется мне.

Я буду жить вечно,

Я буду жить вечно,

Я буду вечно играть в эту игру;

Я буду жить вечно,

Я буду жить вечно,

Я буду жить вечно, пока не умру.

Ты, похоже, не веришь. Ты глядишь на меня снизу вниз, Убеждая себя, что я просто мираж из какой-то магической стали. И шесть лет мы сидим у окна и глядим на нависший карниз, А за окном проплывают такие прекрасные дали.

И тебя от меня уже тянет ко сну;

Но я верю в тебя, как в любовь, как в весну:

Ты будешь жить вечно,

Ты будешь жить вечно,

Ты будешь вечно бежать сквозь спелую рожь;

Ты будешь жить вечно,

Ты будешь жить вечно,

Ты будешь жить вечно, пока не умрешь.

Мы проснемся и выйдем, и на улице будет апрель; И мы сделаем, что захотим, и пожнем, как всегда, что посеем. И на всех, нам открытых путях, будет слышаться наша свирель. И лишь только счастливыми стать мы уже никогда не сумеем.

Но поскольку в запасе вся вечность у нас,

Мы освоим и это, пускай не сейчас.

Мы будем жить вечно,

Мы будем жить вечно,

Мы будем вечно ...

Мы будем жить вечно,

Мы будем жить вечно,

Мы будем жить вечно, пока не умрем.

{30.04.92} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Журавлиная песня

В кузове машины, уезжая в последний

раз с уже проданной родительской

дачи, где я провел столько волшебных

дней и ночей.

Северный ветер мчится на юг Западный ветер мчит на восток Тучи вокруг, осень вокруг Жизнь коротка, а путь так далек

Словно тоска, бескрайни поля Реки темнее смертного сна С каждым проститься хочет земля Жизнь коротка, а ночь холодна

Взрезана ночь запоздалым крылом До горизонта - ни огонька Мы все летим, мы все поем Жизнь коротка, а любовь велика

{18.09.91, Мурманское ш.} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Зимняя индейская песня

Отчасти по зимобоязни О.А.

Как из дома в ранний час Себя я вышел провожать А вокруг насколько глаз Снеги белые лежат В смутном сумраке утра Снег как свет стал невесом Оглядеть свой скудный край Выходит северное солнце

А в краю зима

Глаза скользят

Я сошел с ума

Сто лет назад Я из дома сделал шаг И не нашел пути обратно

Мне теперь не песни петь А руки паром согревать Мне уж точно не успеть Но ты не станешь горевать Ты не сядешь у окна Глядеть на снежные стези Ведь зима на всех одна И мы одни с тобой на зиму

Да еще был друг

Забыл как звать

Как легко вокруг

Как забывать Бесконечный белый свет И мы одни на белом свете

Под ноги ложатся дни Даль ясна насколь видна Я сверну сойду с лыжни Я проводил себя сполна Я исчезну между строк Растаю в поле точно сон Надо мною только бог Луна и северно солнце

Будем ждать весны

Как говорят

Будем видеть сны

Сто лет подряд Но если я иду к тебе Бог путников меня не кинет

{январь 1995 музыка - инд. нар. п. "Piedrecita"} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Песня о Звезде, Розе и Птице

Очень прошу любителей проводить

параллели и искать скрытые смыслы

здесь этим не заниматься. Это просто

песня о детстве.

У меня жила ручная звезда Она грела меня зимой в холода Мы жили в пустой бутылке вина И никто не любил меня так, как она

Но в один из светлых весенних дней

Я отдал ее тем, кто пришел за ней

И остался один

Среди треснувших льдин

Розу живую растил я в саду Росла она у всех на виду Я на нее, не дыша, глядел Я ею весь мир осчастливить хотел

Но люди забор повалили, смеясь,

Сломали ее и втоптали в грязь

И вокруг меня ночь

И ничем не помочь

Синяя птица жила у ручья И каждый день прибегал к ней я И лес вокруг был для нас двоих И не было птиц для меня других

Но напрасно в счастье поверил я

Улетела в небо птица моя

И в руках моих лед

И никто не поймет

А ты пой, пляши, золотой огонь, На всем, что тебе досталось Ты скачи, мой розовый конь, Туда, куда мне не вернуться...

{1991-2?, музыка при участии А.Пупкина} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

"Разве коротка рука у Бога?"

не то Экклезиаст, не то Книга Йова

Нет, не коротка рука у Бога моего Он отвалит камень от порога моего Потечет моя дорога бурною рекой Лишь бы Он толкнул меня рукой

Нет, не слаб глазами Бог мой, видит он меня Многими слезами к свету Он ведет меня Радостно мне знать, попав и в самую беду, Что имеет Он меня в виду

Вот сидят святые старцы, курят анашу Я не подойду, не встану рядом, не спрошу Я довольно слушал судий, верил мудрецам Знаю я, Кто все покажет Сам

Нет, меня Он не забудет, помнит каждый час Он всегда со мной пребудет так же, как сейчас Вот и вся моя молитва нынешнего дня: Лишь бы только верил Бог в меня

{7-8.07.96} (c) Stepan M. Pechkin

* * *

Поздравлю вас, на член идущие ряды, С моим вступленьем в ваше пополненье; Да не коснется нас и тень сомненья, Пребудем так же горды, как тверды.

Я послан был на член без счету раз, И от души, в сердцах, и шутки ради; Куда идем с тобой мы на ночь глядя Та тайна пусть останется при нас.

Мы никого, коллега, не виним. Без укоризны примем мы терзанья. Уйдем на член, в далекое скитанье, И душами совместно воспарим.

{03.04.89} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

Шел отряд по берегу Утро рассвело И спросил по-англицки Что здесь за село?

Э-э-эх, what's the county here?

Головы обвязаны Джинсы все в рване И бычки заморские На сырой траве

Э-э-эх, on the dewy grass

Чьи вы, хлопцы, будете? Кой вас черт несет? Кто пацифик каменный На цепи несет?

Мы сыны буржуйские Мы за новый мир А с крутым пацификом То наш командир

Э-э-эх, it's our leader chief

Двадцать лет мотаемся По земле большой Двадцать лет не видели Лондон свой родной

Э-э-эх, our sweet London town

Заблудились в чаще мы Близится наш енд Как дойти до Индии Подскажи нам френд

Э-э-эх, won't you help us friend

В сторону заветную Я рукой махнул: "Тысяч пять километров!.." И отряд вздохнул.

Э-э-эх, and they gave a sigh

Бросили хабарики Почесали грудь И под мантропение Тронулися в путь

Э-э-эх, hit the road again

С той поры не видел я Клевых тех пиплов Если где их встретите Я вписать готов

{17.03.89} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

T.Y.

Город то ли в тумане то ли в дыму Крыши текут и Город скрылся в дыму Город Серых столбов встречает весну

Интересно давно ли я сплю на этих гвоздях Сколько ночей я сплю на этих гвоздях Ветер всю ночь несет весну на крылах

Каждый уйдет со стрелки с тем кого ждет Рано или поздно дождавшись того кого ждет Тот кого надинамили тоже уйдет

Больше не думать о том, что будет потом Больше нет смысла думать о том, что будет потом У меня есть любовь, а я так и не знаю, за что

{03.89} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Жил Тони однажды на свете, И жизнь проводил он в берете. В нем ел он и спал, И на басе играл. Бывают же Тони на свете!

А Гордон из племени гордого По жизни был форменным гордоном. И страннее всего, Что и звали его Не как-то, а именно Гордоном.

А Вовка решил как-то в паузе, Что он - адмирал Беллинсгаузен; Он крикнул "Земля!" Он взял ноту "ля" Короче, не выдержал паузу.

Жила-была девушка Кэти. Ей вздумалось песенки пети. С тех пор бедной Кэт Не мил белый свет. Имейте в виду это, дети.

{10.96} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Степан, в pазмышленья углУблен, Все ждал паpохода на Дублин; Стpадал он, томился, И так пpистpастился, Что выстpоил Дублин в углу, блин!

(c) Basile A. Sey 1996

Elanseili, alsi elan Gsir to emeir sinty erlen Al'stir ellid ari skellon Il'stir tsnelle aden drel. Maia gsir to estyn dammir, Maia sinnyr, maia dallir, Maia gsir to aollin skelli Drel anwmir: Elanseili!

Элансейли, песнь лесная, Ты исчезла в поднебесье, Ты уже не будешь с нами Опустело Темнолесье. Ты ушла - и смолкли саги, И пpитихли мpачно ели, Лишь полночные бpодяги Восклицают: Элансейли!

Elanseili, asta taggit Int etto'rig, thenti tarrit o^rhayni, t'ert io"rren beirit ent'ano'ren. e^rhwmit te asto'rrig, Mint ettur, peante norri Mint ettur et sa'den seiri Astao'rit: Elanseiri!

{09.96}

Апрельская Песня

break in 7/8; C+7 | Fm G

Я надену очки, завяжу новый хвост C | H-5 E И пойду по стритам, убедительный как Большеохтинский мост. Am | D И, увидев меня, распахнут все животные рты F E | Am D И поймут, что я крут; но меня никто не узнает. B | Hm E

C+7 | Fm G

Ты случайно пройдешь по другой стороне, Как сентябрьский дождь, что так нравится мне. Я взлечу над землей, чтоб вниманьем твоим завладеть, И к тебе полечу, неуклюже махая руками. break in 7/8; C+7 | Fm G

Я, конечно, влюблюсь; я сыграю тебе Самый лучший свой блюз на водосточной трубе, И, услышав его, ты погрузишься в сладкую грусть, И заплачешь сладкой слезой, но уже будет поздно.

Потому что весна не вернется к нам вновь; Эти ночи без сна, и печаль, и любовь Все уйдет навсегда, но ничто не пройдет без следа; И вообще, все это так несерьезно...

solo on square; break in 7/8; C+7 | Fm G 4 times; | C C+7 C-7 C+7 | ad fine

{09.91, СПб} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Балтика

(Перед Отъездом Туда)

(М.Галицкий, Я.Сикстулис, Д.Комаров, С.Печкин)

О написании этой песни читай главу

14 Книги Первой "О Р*ождестве под

Рождество" авторизованной биографии

Р*ождества. Читай, читай, не

пожалеешь.

09-25-96

Весь Город ушел на Китайскую площадь Шаманы монахи и колдуны И только я сторожу тяжелую ношу Ту что разделим с друзьями луны

Перед Отъездом Туда

Освободились места Освободились места Hо комната не осталась пуста Когда освободились места

Перед Отъездом Туда

Белый верх зеленый низ Белый верх зеленый низ Я так хотел бы уйти к н.. Hо везде надо мною карниз

Я не хочу умирать сегодня Я готов умирать каждый завтрашний день Солнце этого дня спасет всех голодных Hо со временем все обретет свою тень

Перед Отъездом Туда

/*Все далеко не так Все далеко и не так Все далеко и потому не так И мы далеко но не так уж чтобы*/

Прошу прощенья у тех кто спит Hо чем я могу им помочь Я сам хотел бы уснуть летаргическим сном Hо как можно спать в такую ночь

Перед Отъездом Туда

Мы все любим оттяг Мы все любим оттяг Каждый из нас далеко не дурак Каждый из нас не дурак

Отдать эту ночь новым словам Отдать эту ночь серым столбам Отдать эту ночь стуку колес Отдать эту ночь и подумать всерьез

Стоим ли мы там где стоим Идем ли мы туда куда мы идем Смотрим ли туда куда мы глядим Когда мы встанем куда мы пойдем

Перед Отъездом Туда

/*Знаешь ли ты что ничто не бесследно Счастлив ли ты что Все Hе Зря Все что мы есть останется с нами В последнем луче Последнего Дня что был

Перед Отъездом Туда

Hочью мы пишем стихи Каждую ночь мы пишем стихи Утром мы видим как они плохи Hо ночью снова пишем стихи

Перед Отъездом Туда

Каждую ночь мы

Мой друг знает много бобовских фраз Он обламывает меня каждый раз Он говорит все это слышал я уже не раз Hо как ни странно мы вместе сейчас и мы

Перед Отъездом Туда*/

Чьи-то ясные глаза смотрят на нас Так да случится с каждым из вас Вагоны пошли Hо мы не остались одни

Перед Отъездом Туда

Мы вернемся Сюда Мы еще вернемся Сюда Мы еще вспомним то время когда Мы могли так просто петь о том что

Перед Отъездом Туда

/*Мы найдем себя

Все звезды с нами

Hа платформе

Это наш поезд

Поезд уже идет Поезд за нами уже идет Слава Поезду который не ждет Который идет к тем кто поет

Перед Отъездом Туда*/

Перед Отъездом Туда Перед Отъездом Туда Пусть останутся те Кто останется Здесь навсегда

{сентябрь-октябрь 1988 "Дети Тумана" Не записано} (c) Р*ождество 1988

Черная гитара

Черная гитара, Ящик экстракласс С детства был приучен выделяться из масс Плавные обводы, Звонкая струна Столько лет прошло, а все еще не до дна

Черная гитара,

Джинсовый чехол

Черная гитара,

Русский рок-н-ролл

Черная гитара, Дека под орех Лестница в небо открыта для всех Черная гитара, Белые колки С этого не слезешь до гробовой доски

Черная гитара, Кожаный ремень Великоват немного, но все-таки по мне [Верная подмога в зиме и в тюрьме] Черная гитара, Тертые бока Шесть струн в обойме, и все бьют наверняка

Черная гитара, Искры по ладам Твой поезд ушел, а ты опоздал Черная гитара, Лебединый гриф Твой поезд ушел, а ты остался жив

{04.91} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Песня о настоящем человеке #2 (Боддхисаттва)

Он идет по тротуару в расклешенных джинсах Нездешний ветер заблудился в его волосах Вокруг него зима, но он не при часах Он не знает об этом. Он пришел на эту землю нагой и босой Он сложил самый первый костер на песок Он развел марихуану, изобрел колесо Он был первым поэтом.

Привет, боддхисаттва грядущих времен!

Несущий цветы, у которых еще нет имен,

Все боги глядят на него из небесных окон,

И я хочу быть, как он - и я могу стать, как он.

Он изучил свободу изнутри и извне Вводил себе внутривенно то, что видел во сне Он корифей всех наук, относящихся к ней Хоть каким-нибудь боком. И теперь он твердо знает предстоящий путь Его не запугать, его не обмануть Ни серой, ни свинцом не заставить свернуть, Ни электрическим током.

Привет, боддхисаттва грядущих времен!

Несущий цветы, у которых еще нет имен,

Все боги глядят на него из небесных окон,

И я хочу быть, как он - и я стану таким, как он.

Он на флейте - как бог, на гитаре - как бес, Он на трибуне Интернета и в спальнях принцесс Одним своим дыханьем производит процесс Зажигание взглядом И вот теперь он появился вполне наяву Он перебрался из Ганга через Темзу в Неву Он пришел вернуть мне то, зачем я живу И он уже где-то рядом

Привет, боддхисаттва грядущих времен!

Несущий цветы, у которых еще нет имен,

Все боги глядят на него из небесных окон,

И я хочу быть, как он - и я уже почти, как он.

{1993 - 25.01.96} (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

... Далеко...

Д. Ревякин, "Калинов Мост"

Я пришел к тебе, мой друг, нынче в гости Рассказать, что замкнут круг: снова осень; Что луна моя опять стала алой; Что вселенной двадцать пять - тоже мало... Что остыли на полях моих камни; Холодна моя земля, и легка мне... Я вина не попрошу - только хлеба. Ты же знаешь: я держу путь на небо.

Далеко от меня до неба

Как на том конце реки я причалю, Отлетят, как сны, легки, все печали. Озарен сияньем дом звезд летучих. Не гостят ни град, ни гром здесь, ни тучи. И на призрачном мосту на хрустальном Я познаю красоту, страх и тайну. Бог играет в вышине на органе, И Земля в моем окне вверх ногами...

Далеко от меня до неба

Бьется зыбь о мой айхой темно-синий. Под березой, под ольхой - звездный иней. На веселый полигон наших игр Налагает свой закон белый тигр. Журавли летят на юг, чайки - к морю; Я несу печаль свою, и не спорю. Я плыву седой рекой и не помню. Плыть далёко-далеко, далеко мне.

Я набрал в кувшин песка,

Я закинул в небо невод;

Я увидел, что река

Вытекает прямо в небо;

И оставил на реке

Дом без окон и без крыши,

И с рассветом налегке

По росе холодной вышел.

Я все пел о чудесах

Я приду и сам увижу!

По приметам в небесах

К цели я все ближе, ближе...

Далеко от меня до неба...

{09.10.95} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Дети Тумана

Спроси нас кто мы такие Ты не дождешься ответа Твоим языком не ответить нам Ведь мы Дети Тумана

Сыновья тополиного пуха Дочери зимнего инея Откуда у нас ваш гонор Разве мы ваши дети

У нас нет домов после родильных К себе мы ходим как в гости И мы не идем по жизни Мы движемся лишь если ветер

Дождь отравленный друг нам Холод нам вовсе не страшен Мы сами как пальцы смерти Hо мы лишь Дети Тумана

Мы не видели правды Мы не знаем свободы Мы не слышим ни вас ни друг друга Мы есть лишь когда мы вместе

Туман над землею белой Встает перед холодами Hо мы ничего не боимся Hигде нам не будет хуже Что может быть хуже жизни

{весна 1988? "Дети Тумана" Записано, но утеряно} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Дом на вершине горы

Возможно, любопытно будет узнать,

что изначально была только мысль о

песне, в которой я соберу всех своих

друзей в дом на вершине горы, обниму

за плечи, подведу к краю обрыва,

процитирую Бабу-Черную Душу из не

помню чьей "Сказки о потерянном

времени", и... Но написалось в

Верхнем Рощино совершенно другое (а

в Зеленогорске - музыка). Вот оно,

облагораживающее воздействие

природы.

10-08-96

Intro: Am | Am | A | A | Am | Hm | Am/C | Hm | Am | D | G | G

Я выжду начала осенней поры C | Am И двинусь в свой дом на вершине горы; C | Am Вина и съестного с собой наберу F | Dm И выставлю стол под сосною; B | G Прилягу на солнце в сухую траву C | Am И всех, кого вспомню, к себе призову, C | Am А если кого-то забуду опять - F | Dm Пусть явятся сами собою B | G

В мой дом на вершине горы, Am | Em

Мой дом на вершине горы, Am | Em

Где солнце встает из дальних болот F | Dm

И светит весь день до заката C | G

Мне. Am

Am | Hm | Am/C | Hm | Am | D | G | G

Hальем мы и выпьем и снова нальем, И песен красивых немало споем, И звезды с луною придут посмотреть Hа наш затянувшийся ужин; И сбросим с обрыва неверных друзей, Фригидных красавиц, бездарных судей, Hаследников крови, торговцев судьбой И всех, кто нам больше не нужен,

И уйдем в дом на вершине горы,

В мой дом на вершине горы,

Мой дом на вершине горы,

Где солнце встает из дальних болот

И светит весь день до заката

Hам.

И я снова вернусь к своим старым стихам, Отдав глобализм молодым дуракам, Продав свою смерть за пинкфлойда стакан Стакана надолго хватает! И вновь буду видеть счастливые сны И ждать утром ночи, а ночью - весны, И пусть с косяками летучих коней Лишь добрые вести летают

в мой дом на вершине горы,

Мой дом на вершине горы,

Где солнце встает из дальних болот

И светит весь день до заката

Мне.

Am | Hm ad fine

{VIII.92, Зеленогорск, Рощино, СПб} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Дождь #1

Am | Gm...

Идем, как вчера, идем, как всегда - Am С холодных крыш мокрая вода Dm Струится на нас весь день, и везде мы дома, G | C+7 И что с этим делать? E Мы пьем свой кофе за мокрым столом. Am Друзья все понимают - здесь тоже их дом. Dm И если ты хочешь - станцуй им на струнах дождя. F E | Am E

ins Cm F | B+7 | Am E | Am E

И так каждый день, и каждую ночь Дожди, и год за годом уносится прочь, И ничто нас не лечит, никто нам помочь не в силах, Да мы и не просим. И где-то есть солнце далеких Югов, И где-то есть мудрость высоких снегов, А здесь живем мы, у которых в душе идет дождь.

{10.89, Л-д} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Дождь #2

Ходим под дождем. Мы долго ходим под дождем. Am Мы делаем вид, что мы чего-то ждем. Am Ездим в троллейбусах, синих и белых, D И делаем вид, что делаем дело. Am Мы не реагируем на слова. Em У тебя и у меня болит голова. Dm Вчера, когда смехом был полон наш дом, Am D Кто бы мог сказать, что сегодня мы будем H-5 E Ходить под дождем, ходить под дождем. Am

Я больше не ношу на пальце кольцо, Я учусь смотреть будущему в лицо... Ты тоже, я вижу, перстней не носишь Значит, тоже у судьбы немногого просишь... И поэтому мы - друг у друга в плену, И на улице дождь, и я в нем тону, И ты тонешь рядом, и мы идем -Ведь мы с тобою ужасно любим Ходить под дождем, ходить под дождем...

У тебя есть цветы, такие, как ты. У меня есть друзья, такие, как я. Hо мы с тобою - мы не люди, а листья, А осень подкралась уже так близко, И северный ветер, что зол и остер, Уже спустился с невидимых гор, И мы полетим, а потом упадем, И кто-то будет по нашим лицам Ходить под дождем, ходить под дождем...

{01.91 - 10.93, СПб, троллейбус N17} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Песня ежиков, упавших в пиво

А.В.Бейдеру, на добрую память Крыма

Плохо ходит транспорт ночью Нас везти никто не хочет Мы идем домой пешком Благо путь давно знаком

Мы идем домой пешком

Звезды светят крайне ясно Настроение прекрасно Месяц пляшет там и сям Чтоб не скучно было нам

Мы идем домой пешком

Все ужасно непонятно Но по-своему приятно Состояние ума Эйфоричное весьма

Мы идем домой пешком

Вышел ежик из тумана Вынул ножик из кармана Вскрыл бутылку с портвешком И пошел домой пешком

{09.10.91} (c) Stepan M. Pechkin 1996

После Приезда Сюда

("Воды Ганга")

"Отпивший воды из Ганга обретает бессмертие,

Что говорить тогда об вкусившем божественного понимания!"

Упанишады.

Мы сидим на бетоне и смотрим в окно: Наше небо над нами знамений полно.

Нам никогда не увидеть рассвета над водами Ганга.

Мы жгли паспорта, мы теряли ключи. Шли и ждали на ощупь в полярной ночи.

Нам никогда не увидеть рассвета над водами Ганга.

Мы бросались в огонь, мы бились об лед; Мы врачам дали дела на сто лет вперед

никогда нам не видеть рассвета над водами Ганга!

Мы молились, смеясь - мы грешили в слезах; Как сверкали наши солнца в любимых глазах!

никогда нам не видеть рассвета над водами Ганга.

Нас ставили под флаг - мы сочились сквозь дно; Мы шли путем того, что ушло так давно.

Нам никогда не увидеть рассвета над водами Ганга.

[Мы лили свой разум, как масло, в костры За высокое звание Магистра Игры...

Нам никогда не увидеть рассвета над водами Ганга]

[Я вчера до рассвета бродил между скал; В пол-второго встретил дьявола, и он мне сказал:

Вам никогда не увидеть рассвета над водами Ганга]

Так забивай мне косяк, раскати колесо, Запирай наш чулан на тяжелый засов

Нам никогда не увидеть рассвета над водами Ганга!

За вечерней зарей - утренняя заря. Куда б я ни шел - все будет зазря:

Мне никогда не увидеть рассвета над водами Ганга.

Не ходи, не ходи к нам, не надо, сынок! От нас даже вши бегут со всех ног!

Нам никогда не увидеть рассвета над водами Ганга.

Утечет вся вода, прогорит весь огонь. Положи свою ладонь на мою ладонь: Ведь как только мы разойдемся одни Заберут даже память про светлые дни,

И никогда нам не видеть рассвета над водами Ганга.

Так наливай посошок да зашей мой мешок, Да вот тебе гвозди, вот тебе молоток, Вот твои два бревна, вот и Бог, и порог, И скатертью любая из закрытых дорог,

А нам вовеки не видеть рассвета над водами Ганга.

Если гордо стоят - значит, есть, чем платить. Им бы только искать - нам бы только найти!

Нам никогда не увидеть рассвета над водами Ганга.

Кто-то ищет в ночи, но обходит наш дом, И наш колодец живой позадернулся льдом,

И никогда нам не видеть рассвета над водами Ганга.

Я продам свою душу - зачем она мне? Я напишу своей кровью на Главной Стене:

"Я никогда не увижу рассвета над водами Ганга!"

А вот Комиссия вышла на линию встреч: Их серебряный меч - наши головы с плеч.

Нам никогда не увидеть рассвета над водами Ганга.

Хочешь - пей, хочешь - пой; кто не пьет, не поет? Мы так молоды еще - но это скоро пройдет!

Нам никогда не увидеть рассвета над водами Ганга.

И всю душу свело, и никак не унять: Нам никак не сказать то, что вам не понять.

Нам никогда не увидеть рассвета над водами Ганга.

Выйди в путь молодым и в пути стань седым Никто из нас не уйдет отсюда живым. Быть виновным с рожденья - таков здесь закон, И только тени минуют последний заслон.

А нам вовеки не видеть рассвета над водами Ганга.

А кто молился за нас, тот давно среди нас, Так что некому, братцы, молиться за нас!

Нам никогда не увидеть рассвета над водами Ганга.

В Катманду на стриты рассыпают цветы, А у нас на сто верст - я да ты да менты.

Нам никогда не увидеть рассвета над водами Ганга.

Холодный дождь по горячей спине. Мы одни в этой проклятой Богом стране.

Нам никогда не увидеть рассвета над водами Ганга.

{05-06.89} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Осенняя Индейская Песня

См. последнюю главу "Гайаваты". Как

он сел в лодку и поплыл. Вообще же

опорная строка к этой пестне взята у

Пабло Неруды - "Песня черной

певицы", если кому интересно. Да и в

музыке без труда можно угадать сами

знаете, что. Но все равно мне очень

нравится.

09-26-96

Вниз наши души, вниз по реке Берег в осоке да мы в челноке Ивы по краю, да мы средь реки Изгнанники-странники

Вдаль наши души, вдаль по холмам Красные зори по сжатым полям Темные воды да мы посреди Плывем, гуси-лебеди

Вверх наши души с дымом костров Тихо вплываем под ночи покров Носом на запад, кормой на восток В Великого Духа чертог

{1989} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Как Долго?

О-хо, в доме моем с утра наступила зима. C | Dm О-хо, я не ем и не пью - я все дальше схожу с ума. C | Dm Я пою свои песни в долине теней, а вокруг никого не видать. F G | Am F Как долго? C Dm Как долго? C Dm Как долго, как долго мне ждать? C G | F G stoptime

Я живу, как сыч, между черных туч, и мой рот позабыл вкус удач. В мой дом редко заглядывает солнечный луч, зато часто заходит врач: Он снимает свои белоснежные крылья, но ответа не в силах он дать, Как долго, Как долго, Как долго, как долго мне ждать...

О-хо, но никто из нас здесь в одиночестве не одинок. О-хо, мы сидим по холодным домам, мы ждем телефонный звонок. И ты спросишь меня "как дела?", но я знаю вопрос, что ты хочешь задать: "Как долго? Как долго? Как долго, как долго мне ждать?" solo

О-хо, не спроси же меня, что я жду и чего я хочу: О-хо, я в последнее время и так слишком много молчу. Ты уходишь от нас, может, ты встретишь Бога - не забудь же ему передать: "Как долго? Как долго? Как долго, как долго мне ждать?"

{10.93, СПб} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Иди в Катманду

Ты говоришь - цветы завяли и выпал снег Ты говоришь - куда б ты ни шел лишь брань или смех Ты говоришь что ты устал спасаться от вьюг А что я могу сказать тебе

Что я могу сказать Иди в Катманду Иди в Катманду мой друг

Я вижу и сам - того что было теперь уж нет Я вижу и сам - закономерно рассеялся свет Рассеялся свет но как же темно вокруг А что я могу сказать себе

Что я могу сказать Иди в Катманду Иди в Катманду мой друг

Мы помним с тобой что значили пустые сейчас имена Мы помним с тобой кому на смену пришла шпана Мы помним и знаем что в дверь теперь вряд ли раздастся стук А что мы можем сказать себе

Что мы можем сказать друг другу Иди в Катманду Иди в Катманду мой друг

Может быть там где нет снегов где всегда теплей Где воздух чист и свят где солнца пей не жалей Там нет того что здесь у нас ведь не зря туда идут Идем в Катманду мой друг Идем в Катманду

{win.1987} (c) Stepan M. Pechkin 1988

Когда зайдет солнце

(М.Галицкий, Р* - М. "Княжна" Куракина, С.Печкин)

Когда зайдет солнце Все может уйти Когда зайдет солнце Все клятвы не стоят себя Когда зайдет солнце Ты просто зажги свечу И эта свеча Заменит тебе камин

{09.88}

/*Когда зайдет солнце Мы выйдем из окруженья Когда зайдет солнце Сиянье просторов поглотит нас Когда зайдет солнце Свет - основанье покоя И этот свет Покинет нас до утра*/

{02.90} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Кошки

Изначально вместо слова "кошки"

стояло "девушки".

09-25-96

Лето распарило улицы - C Время любви и хорошей погоды. C Hа улицы выходят кошки F И несут свою долю в работы природы. C

Кошки все - красавицы. F

У кошек в крови кокетство. C

Кошкам так нравится нравиться, F

Кошкам так хочется хотеться. D G#

Мужчины стоят, как танкеры Вертят усами радиорубки. Мужчинам вовек не дано понять Высокое искусство ношения юбки, а

Кошки все - красавицы.

У кошек в крови кокетство.

Кошкам так нравится нравиться,

Кошкам так хочется хотеться.

Кошки вьются, как водоросли. Кошки летают, как птицы. Кошкою быть не научишься Кошкой надо родиться.

Кошки все - красавицы...

{VI.91, СПб} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Лодочник

- Лодочник, лодочник, Есть ли у тебя здесь лодочка, Чтобы на ней с любимой моей Мы могли уплыть и не вернуться, не вернуться?

- Странники-путники! Лодок немало тут на реке; Есть и одна, что вам нужна Чтобы плыть долго и далеко-далёко.

- Лодочник, лодочник, Сколько ж ты возьмешь за лодочку? Дам золотых, сколько спросишь ты, Только дай нам лодку, чтобы плыть, чтоб уплыть нам.

- Путники-странники! Лодки мои недороги: Дашь медный грош и лодку возьмешь; А дороги весла, весла дороги.

За одно весло из ясеня Око мне отдашь ты ясное, Да по рученьке за уключины, Так здесь на реке повелось-ведется.

- Лодочник, лодочник! Дай же нам одну лишь лодочку. Оттолкнет нога от берега, И будь, что будет, и будь, что будет. - И будь, что будет, и будь, что будет...

{21.06.92, Москва} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Начало Великого Снега, вар. 1

Д.Комаров - С.Печкин

Начало Великого Снега Уже не за горами; Не столько осталось нам ждать, чтоб не стоило ждать. Свечам не успеть догореть, Не опустеть бокалам, Песню, что начали мы, не успеть доиграть.

Как хорошо, Что в этот вечер мы вместе За руки взявшись, мы перейдем этот мост. Утром все будет не так, Утром все будет другое. За Начало Великого Снега мой тост

Осень подходит к концу, Осень себя исчерпала. Рад ли я? Я не знаю. Может, и рад. Снег покрывает все, Все начинает сначала. Наполни бокалы, сестра, выпьем, мой брат,

За гибель того, что прошло,

За рожденье того, что придет,

За то, что с нами сейчас,

В ночь Рождества (В эту ночь)

Снег заметет все следы, Что в осени мы набросали. Снова окажется все в наших руках. Лишь бы нам было тепло! Лишь бы мы были вместе! Лишь бы нам не растеряться в белых снегах!

Снег даст своей чистоты,

Снег откроет глаза,

Снег освободит

В ночь Рождества (В эту ночь)

Встань, подойди к окну, Выключи свет и смотри: Нет ни земли, ни небес - все унесло. Все улетает во мрак, Подхваченное фонарями. Начало Великого Снега пришло.

{декабрь 1988} Text (c) Stepan M. Pechkin 1996

Я не пошел на работу

(Я.Сикстулис, С.Печкин)

Я не пошел на работу, и сегодня меня там не найдут E | E Я не пошел на работу, и все, кто со мной, не пойдут A | E Люди смеются, курят и просто идут H A | E Я могу не бояться, что они меня не поймут H A | E

Я не пошел на работу A

Я не пошел на работу E

Я не пошел на работу, и сегодня меня там не найдут H A | E

Теперь мой путь лежит туда, где нет труда /*Труд создал человека, но я не пойду никуда В моей работе нету смысла, и какая случится беда, Что я пойду на работу не сегодня, а не знаю, когда

Я не пошел на работу

Я не пошел на работу

Я не пошел на работу, и сегодня меня там не найдут

А над страной кипит и пенится рабочий день Hо если б я был на работе, все равно работать было бы лень Пускай работа кипит в Верховном Совете, A А моей забастовки никто не заметит F# H

Я не пошел на работу

Я не пошел на работу

Я не пошел на работу, и сегодня меня там не найдут

Я не пошел на работу

Ты не пошел на работу

Мы не пошли на работу, и сегодня нас там не найдут

Мы не пошли на работу

Вы не пошли на работу

Hикто не пошел на работу, там сегодня никого не найдут*/

{1989, 1991} (c) Ян Сикстулис, Stepan M. Pechkin 1996

Hа реках Вавилонских

Hа реках Вавилонских мы с тобою, горько плача, сидели; Во хрустальные воды соленые слезы роняли; Меж землею и небом, меж деревьев, жарким солнцем убитых; Hа камнях наших белых, на камнях наших черных сидели.

В городах над рекою у людей был праздник беззаботный, И на улицах пели, и вино лилось реками златыми; А в церквах и соборах священники Богу молились, И лампады горели, и курился тихо сладостный ладан.

Hо прогнали нас люди, ибо мы веселья их не делили; И из храмов прогнали, ибо мы постов их не соблюдали; Пели грусти мы песни, и никто не загрустил, не заплакал; Пели радости песни, и никто не танцевал, не смеялся.

И вернулись мы снова и уселись на реках Вавилонских; И водой ключевою соль земли с горящих ран мы смывали; Делим хлеб и любовь мы, а воды у нас все время с избытком; Позабытые Богом, ждем Исхода и поем свою песню.

{VII.90, Игране (СФРЮ)} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Hавстречу Солнцу

intro kbds; (Dm | C | F | C) 8 times

Яблоком земли желто-зеленым Dm | Dm Am Я иду-бреду вверх-вниз по склонам. Dm | Dm Am Hе беды ищу и не удачи. B | Gm Hе смеюсь уже - но и не плачу. Am | C Я иду навстречу солнцу Dm | C | F | C Я иду навстречу солнцу Dm | C | F | G

Мало ль где я был и где я не был... В трещинах меж туч я вижу небо. Ветер золотой зовет в дорогу. Бесконечен путь - и слава Богу! Я иду навстречу солнцу Я иду навстречу солнцу

Маленький цветок в пыли столетий; Золотым лучом мне солнце светит; Hи причин, ни смысла не ищу я, Лишь иду туда, где солнце чую. Я иду навстречу солнцу Я иду навстречу солнцу

{08.93, Заходское, СПб} (c) Stepan M. Pechkin 1996

P.S: переход на "Дождь":

F | Am | G# | B | F# | E | C#m | C# | F#m | C#m | Hm | G# | Em | Am | Em | Am | B-5 | C-5 | D-5 | E...

* * *

(Ты меня нет)

Ты пройдешь мимо, но ты меня не встретишь, нет. Встретишь меня, но меня не заметишь, нет. Я не знаю, как бороться с судьбою. Я не знаю, как быть рядом с тобою.

Ты меня встретишь, но не скажешь мне "Привет!" Скажешь "привет", но не выслушаешь ответ. Я не знаю, как бороться с судьбою. Едва ли я когда-нибудь буду рядом с тобою.

Ты меня увидишь, но не узнаешь; Ты меня найдешь, но потеряешь; Ты меня полюбишь, но позабудешь, Видимо, нам не судьба...

Ты со мной простишься, но не оглянешься мне вслед. Ты меня забудешь, но вспомнишь через много лет. А время уходит неумолимо, И сам я тогда пройду спокойно мимо:

Я пройду мимо, но я тебя не встречу,

Встречу тебя, но тебя не замечу,

Нет.

{1992} (c)_Stepan M. Pechkin 1996

Я не вернусь

Ходил меж столбов, читал между строк Растил в себе любовь столько, сколько мог Hо, видно, я не гений безответной любви Я удаляюсь, отделяюсь, ухожу, зови - не зови

Я никогда не вернусь

Я никогда-никогда не вернусь

Я никогда, никогда, никогда, никогда, никогда не вернусь

В Союз.

Hа улицах вокруг меня незнакомый язык Hезнакомые лица и буквы, и вид их дик Я - часть суши, со всех сторон окруженная льдом Я ушел из дома, и я не нашел свой дом

Я в детстве съел много красивых и сочных идей Я гордился, что я живу на планете людей Я ограничивал себя, я уступал, отступал, становился скромней и скромней И вот граница моих владений проходит по мне

Теперь мне нечего ждать, мне некуда здесь идти Мне совершенно не жаль того, что я не в силах спасти Мне ни дать, ни взять, мне нечем здесь быть Кроме пули с ножом, мне нечего здесь ловить

Прочь от тостых художников с руками убийц Прочь от многоногих женщин, не имеющих лиц Прочь от веселых певцов с глазами воров Прочь от черных руин меня позабывших дворов

Я не хочу помогать тому, что не поможет мне Я не хочу отвечать по чьей-то чужой вине Я сам свой народ, если вглубь, и страна, если вширь Я сам себе Москва с Ленинградом и сам себе Сибирь.

Теперь меня легко назвать безумцем и подлецом Теперь приятно кинуть в меня камень и плюнуть в лицо Hи для кого из вас убить меня не составит труда Hо никто не сможет заставить вернуться туда

{III.95, СПб} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Я Hикуда Hе Иду.

Сколько их вокруг Тех, кому я нужен! Я размыкаю круг, Что судьбой был сужен. Тучи я прорвал, Как весенний дождик; Я победы ждал Я не буду больше,

Все,

Оставьте меня,

Я никуда не иду.

Я все падал вниз, и вот Я вышел к свету; Я смотрел в карниз, и вот Карниза нету. Пусть куют закон, Пусть меняют платья Я отпущен вон, Меня не достать им!

Все,

Оставьте меня,

Я никуда не иду.

Белый потолок, Кафельные стены. Дом для тех, кто смог Вырваться из плена. Мы запрем засов, Будем веселиться. Hет для нас дворцов Есть для нас больницы...

Все,

Оставьте нас,

Мы никуда не идем.

Все,

Оставьте меня,

Я никуда не иду.

{III.89, СПб} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Болят мои ноги

Ехал я, ехал - встал, Шел я, шел - и присел, Жил да был - и устал. Прилетел. А кругом пиво пьют, Курят траву-кайю. Сяду я тоже тут, И спою:

Болят, болят мои ноги!

Было б идти легко, Знал бы, идти куда. А до счастья пешком Ерунда. Так-то вот, топай-знай, Hебесный тихоход. Подбросил бы трамвай, да Hе везет.

Болят, болят мои ноги!

Люди идут туда, Люди идут сюда, Ходят туда-сюда, Как всегда. Все у них по местам, А у меня - пурга: Глянул назад, а там Hи фига.

Болят, болят мои ноги!

Весело я смеюсь, Как под кайя-травой, И об колени бьюсь Головой. Hету пути назад. Hадо идти вперед. Я бы тому и рад, Да только вот,

Болят, болят мои ноги!

{IX.94, СПб} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Ностальгическая прогулка

Песня посвящается Сене Штерну, моему

двоюродному брату Сашке, Максу

Перепелкину - и мне.

Здесь когда-то жил мой друг Здесь когда-то жил мой друг Только он пропал куда-то вдруг, Только он здесь больше не живет Он оставил нам холодный лед Там, где он, ни нас, ни снега нет Там та же полная луна Пусть она прольет на него свой синий свет

Здесь когда-то жил мой брат Здесь когда-то жил мой брат Это было много лет назад Это было, было - и прошло И никто ни в чем не виноват В окнах у него сейчас светло И что, может быть, я даже рад, что причины нет стучать в его стекло

Здесь когда-то жил мой я сам Здесь когда-то жил мой я сам Я не получаю телеграмм Письма что-то тоже мне не шлют На один из старых адресов Видимо их носит почтальон Я ведь так и не ношу часов Я не замечаю ход времен Почему же здесь я, а не там? Почему же там я, а не тут? Куда, по каким местам поведет меня ностальгический маршрут?

Господи, храни наш дом Господи, храни наш дом Господи, храни наш дом Господи, храни наш дом Со всем, что было в нем, Со всем, что будет в нем, Господи, храни наш дом

{25.02.94, Разъезжая ул.} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Оторвяжники

Слово замятинское - у него был такой

таракан Сенька, сущий оторвяжник.

09-25-96

Дымом тянет с запада Да обломом с севера А с краев полуденных Кайфом тянет в ноздри нам А верны по-жизненно Мы приколам дедовским Прадеды-ошкуйники, А мы - оторвяжники.

Месяц прет по облачкам, Ветерок по косточкам Ой вы ночи темные Ой стриты холодные Мысли наши вострые Бритвы наши черные А мы братцы в полный рост Мы оторвяжники

Все-то мы отведали Все-то нам понравилось С миру по нитке, да На рубаху голым нам Так что забивай, браток Дело твое верное Ой торчьмя-головушки Мы оторвяжники

Молимся да каемся Колемся да маемся А на небо заживо Мы не собираемся Далеко чай небо то От России матушки От Сайгона батюшки Да нас оторвяжников

Ой мать моя родина Мерзни, мерзни, волчий хвост

Вожаки учители Санитары докторы Матушка заступница Ментура троеручица Вихри вы враждебные Что над нами веете? Мы ломти отрезаны Мы оторвяжники

{11.01.90} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Песни по водам

Слегка посвящается А.Чепаченко.

09-25-96

Спой мне песни, что приплыли по водам реки, Словно белых водных лилий в темноте лепестки.

Ты долго жил у ручья.

Ты знаешь то, что не знаю я.

Вечерами над водою туманы встают. Если слушать, то услышишь, как эльфы поют.

Ты же живешь по лесам.

Ты, видно, знаешь все это сам.

Я пил песни, словно воду из темных ручьев, И теперь мой дом затоплен до самых краев.

Ты куришь на берегу.

Ты можешь то, что я не могу.

Дети в праздничных одеждах на берег идут. Колокольчиков звоны над водою плывут.

Ты раздвигаешь камыш.

Ты ничего мне не говоришь.

Вышел я из дома рано со словами в мешке. Было слов в мешке так много, как камней на реке.

Солнцем меня припекло.

Стало нести слова тяжело. Я бросал слова, как камни, чтоб идти веселей. И теперь я невесом, я не держусь на земле.

Нет у меня больше слов.

Ветром седым меня понесло.

Разольем еще по разу и выпьем до дна, И посмотрим, как на небо всплывает луна.

Ты угли тронь в костерке.

Я же схожу за водой к реке.

Я пропел тебе все песни, которые знал, А рассвет еще не скоро, и ночь так дивна.

Утром мы тронемся в путь.

Спой же теперь ты мне что-нибудь. Я хочу услышать песню, незнакомую мне. Ибо в старых ни печали, ни веселья мне нет.

Что тебе пела вода?

Я не был там, где ты был тогда.

Спой мне песни, что приплыли по водам реки, Будут в них слова красивы и напевы легки.

Как жду я песню твою!

Пой мне, а я тебе подпою.

{23.07.93, 69-й км., Заходское, СПб} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Прям Щас

Ты моя отрада, ты моя звезда. E Я полюбил тебя раз и навсегда E Прям Щас, эврибади прям щас. A | E Я полюбил тебя с первого взгляда прям щас. H A | E H

Жизнь коротка и всего один раз, И есть ли смысл откладывать хоть что-то про запас? Прям Щас! Эврибади прям щас! Hе жди другого раза, люби меня сразу - прям щас.

Ведь счастье - это очень непонятный предмет: Оно если есть - то его сразу нет, Прям щас, эврибади прям щас. Так вот мой дружеский совет: лови свое счастье прям щас.

Ты неотразима - ну, я тоже ничего; Пойдем ко мне, мы будем слушать "Р*ождество"! Прям щас! Эврибади прям щас. Зачем откладывать на будущее то, что можно сделать прям щас?

{10.91, СПб} (c) Stepan M. Pechkin 1991

Кайф

Изначально вместо слова "кайф"

ставилось иногда "Стас" - имелся в

виду Стас "Несси" Торопов.

09-25-96

Птицы живут на деревьях, Рыбы живут в воде, Карлсон живет на крыше, А Кайф - я не знаю, где. В сети ловится рыба, Бреднем ловится рак, Ловится волк капканом, Hо не ловится Кайф никак!

О, Кайф!

Что ты такое, Кайф?

О, Кайф!

Как найти тебя, Кайф?

Солнце уходит в тучи, В почву уходит вода, Люди уходят, куда их послали, А Кайф - я не знаю, куда.

О, Кайф!

Что ты такое, Кайф?

О, Кайф!

Как найти тебя, Кайф?

Как поймать тебя, Кайф?

{X.89, СПб} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Песня Родины

Ветер гудит в проводах. Колеса стучат, стучат, стучат, стучат по стыкам. Железнодорожный Господь ведет поезда Крепкою мышцей, тайной великой.

Едем - под алым небом,

Едем - из боли в небыль.

Едем - в тоске, в смятеньи,

Едем - бежим от собственной тени. Мы потонули с тобой в неодолимой степи, Оторвались от земли и взлетаем все выше и выше. Пей - не пей, пой - не пой, жди - не жди, спи - не спи Я неотступно слышу - и ты неотступно слышишь

Песню Родины.

И смуглая девушка на полустанке Поправив разбитую ветром прическу,

Заглянет к нам в душу и улыбнется

Улыбкой загадочной каменной бабы...

Чувствуешь, как из-за звезд ниспадает на нас пустота? Hаши края так огромны, а воздуха мало; Hо иногда, на поездах, попадаешь в такие места, Где звезды особенно злы, а небо - особенно ало.

Слышишь - уже не ухом,

Слышишь - глубоко и глухо,

Слышишь - и каждому нерву больно,

Слышишь - и подпеваешь невольно. Я наконец-то знаю, где мои родные края. Здесь умирать не страшно - здесь умирать просторно. Ты не учила меня этой песне, мама моя, Песне вот этой земли - песне железных путей неторных

Песне Родины.

И красные звездочки на горизонте Глазами неведомых Богу подстанций

Смотрят на нас недобро и долго

И растворяются в сумерках синих...

Все мы сошли с ума, исцеление - бред, и оно нас не ждет. Водка - дурное лекарство от неудач и сомнений растленных. Мы режем друг друга тупыми ножами в тамбуре, а поезд идет, идет, И Песня лежит вокруг, и она не умеет брать пленных.

Едем - родной страною,

Едем - меж солнцем и луною,

Едем - уже небесами,

Едем - куда, не знаем сами. С древнеславянской железнодорожной тоской, Мы заливаем сердца черным спиртом и алою кровью, В тщетной надежде найти какой-то покой Едем, и понимаем, что здесь зовется любовью.

Песня Родины.

Тысяча лет в плацкартном вагоне, Тысячи тысяч пустых километров

Синь твоих глаз - семафором открытым,

Где же вокзал, на котором сойду я, где?..

{X.93 - VI.94, СПб} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Рэггей на Морозе (вар. 2)

Вот такая беда уже двадцать лет: C | F G | C | F G | Я стою и жду трамвая, которого нет. C | F G | C | F G | И солнце всходит и заходит, а я все стою. C | F G | C | F G | И меня засыпает снегом по самую ... C | F G | C | F G |

Я стою в нелепой позе. C | F G F|

Я стою в нелепой позе. C | F G F|

Я танцую реггей на морозе, C | F G F|

Я танцую реггей на морозе. C F | G

Почему мне на голову сыплется снег?! Почему ветер дует мне в лицо?! Сколько все это может выносить человек?! И когда все это кончится, в конце-то концов?!

Я стою в нелепой позе...

Эх, быть бы мне негром преклонных годов, Жить всю жизнь среди бананов и не знать ни снега, ни льдов, И с толстой гладкой негритянкой лежать у моря на песке... И не видеть, и не слышать, и не помнить о русской тоске!

Hо я стою в нелепой позе,

Я стою в нелепой позе...

"Гляжу я на нiбо тай думку гадаю: C F | G F | C F | G F |

Чому я не птиця? Чому не летаю?..." C F | G F | C F | G F |

А стою в нелепой позе,

Я стою в нелепой позе...

А танцую реггей на морозе,

Я танцую реггей на морозе.

И все стоят в нелепой позе,

Все стоят в нелепой позе.

Все танцуют реггей на морозе...

Все танцуют реггей на морозе. C F | C.

{11.91, СПб} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Репетиция сна

Опять чей-то дождь Опять чей-то день Очередь в туалет А мне лень

Кто-то будет со мной

Кто-то будит меня

Кто-то будет с тобой

Это буду я

Целый день я хожу Целый день я ищу Твое имя пишу Твое имя кричу

/*Пусть скончается день И начнется ночь Пусть печали дня Унесутся прочь

Пусть горит свеча В стекла дождь пусть бьет Пусть не ищут нас Нас никто не найдет

Бьет по стенам вновь Неумолчный прибой Все что я могу Это быть с тобой*/

Я никак не могу Осознать этот сон Ты продолжи его Или выйди вон

/*Цепи сброшены вниз И лежат легки И со всех дверей Сняты все замки

Приютит нас с тобой Белокаменный дом За высокой стеной В королевстве моем

После долгой зимы Будет краткой весна Торопись, пока Репетиция сна

Ни о чем не знать Ничего не жалеть Ничего не ждать Всем сейчас владеть

Спи же сердце мое Спи душа моя Спи, пока темно Рядом буду я

Будет ясным закат Будет ясным рассвет Новый день принесет То, чего в этом нет

Разбуди меня, Как взойдет луна Пусть продолжится Репетиция сна*/

Если хочешь, чтоб я Оставался с тобой Дай мне быстро допеть И наступит покой

{Митя - осень 1987, я - лето 1988 "Репетиция Сна" Не записано}

(c) Митя Комаров, Stepan M. Pechkin 1988

"Роллинг Стоунз" всю ночь

А."Эндрюсу Гному Царицынскому"

Лазареву на день рождения.

Все, как обычно. Hа улице дождь, И он кончится только зимой. И мне безразлично, куда ты идешь, А я отправляюсь домой. Я болен и зол, я замерз и промок, И ты не можешь ничем мне помочь. Я влезу в квартиру, защелкну замок И буду слушать "Роллинг Стоунз" всю ночь.

Hа шум среди ночи припрется сосед, Пролетарий до кости мозгов, И станет орать про негашенный свет И про неподметанье полов; Hо вдруг он заветный несет пузырек, И все печали уносятся прочь. Чего с человеком не сделает рок! Мы будем слушать "Роллинг Стоунз" всю ночь.

Hаутро я выйду - ...! Hа улице снег, И он кончится только весной. И ты, как обычно, подвалишь ко мне И спросишь меня, что со мной? Hо это - вопрос, наводящий на грусть, А вдаваться в подробности лень. Стрельну беломора я и улыбнусь, И буду слушать "Роллинг Стоунз" весь день.

И все, как обычно - кислотность и фон, И повсюду бушует облом, И старый мой долбанный магнитофон Отправится скоро на слом. Hо я еще верю, что лето придет, И такое, что только держись! Я буду слушать "Роллинг Стоунз" весь год, Я буду слушать "Роллинг Стоунз" всю жизнь.

For this could be the last time,

This could be the last time,

May be the last time,

I don't know

{V.92, СПб} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Малая Шаманская Песня

Светлое солнце, доброе солнце Выпусти нас из зимней темницы Милости просим, ясное солнце Слабым глазам, побледневшим лицам Огненной дай нам влаги напиться

Жара у солнца просим мы

Света святого просим мы

Света у солнца

Синие звезды, дальние звезды Истины искры в небесной бездне Милости просим, светлые звезды Вещими снами нам возвестите Верные тропы к весеннему свету

Тайн ваших, звезды, просим мы

Вести-совета просим мы

Знанья у звезд

Ветер могучий, ветер великий Тучи развей над нашею крышей Милости просим, ветер-владыка Сердцу свободы, радости душам Песне полета птицы небесной

Воли у ветра просим мы

Силы у ветра просим мы

Воли у ветра

{1990 "Музыка к мультфильму "Падал прошлогодний снег", Стерх, 02.92} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Черная Кошка с Белым Хвостом

Знаешь сам, весь мир -- игра Для рожденного вчера; Только ворон черный знает, Кто дотянет до утра. Ворон в чаще гасит свет, Hикому не даст совет; Потому-то черный ворон И живет три сотни лет.

Жизнь -- это черная кошка с белым хвостом

Жизнь -- это черная кошка с белым хвостом

Жизнь -- это черная кошка с белым хвостом,

С белым пушистым хвостом.

Вижу я следы в снегах. Ходят люди в сапогах, А за ними смерть-старуха Hа кривых ползет ногах. Hа дубу висит петля, А под ней сыра земля -Все давно уже готово Дураку забавы для.

Мы с тобой пришли с горы, Мы не знаем всей игры. Кто взовьется, кто сорвется, Мы не знаем до поры. Я -- кузнец своей беды, Ты -- кузнец своей беды, Я с тобою не пойду, И ты со мною не ходи.

Я -- тот ворон на дубу, Я пою в свою трубу. Кто б ты ни был, я не меньше, Hе раскатывай губу. Дуб под звездами в лесу Держит землю на весу, Пока он меня спасает, Может, я тебя спасу

{II.95, СПб} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Синие Кони

6/4: Em'''' Am'' |8times; Em'''' Am'' | Hm |4 times

Ты меня почти не видишь, Em'''' Am'' | Hm Я тебя почти не знаю, Em'''' Am'' | Hm Мы укрыты так надежно Em'''' Am'' | Hm В этом дыму; Em'''' Am'' | Hm Hичего ты мне не скажешь, G | C'' D'''' Hичего я не услышу, G | C'' D'''' Hу, а если и услышу, G | C'' D'''' То не пойму. H | H

А там, за красной рекой, D | D | Am | Am

Тишина и покой, Em | Em

Hо мы не там покуда: H | H

Мы заблудились в пути, D | D | Am | Am

Hас уже не спасти. Em | Em

Hадежда лишь на чудо: H | H

H | 7times>

Синие кони, синие кони, Em'''' Am'' | Em'''' Am'' Золотые копыта, глаз-алмаз, Em'''' Am'' | H Синие кони, ведь все забыто - Em'''' Am'' | Em'''' D'' Зачем же вы так похожи на нас? G'''' C'' | H H |4 times

Em'''' Am'' | Hm |4 times

Как прекрасны эти кони! Как они сверкают в небе! По верхушкам елей скачут, По облакам; И играют, и резвятся, Только с ветром вольным споря, Улыбаются чему-то, Только не нам...

А мы - мы бы тоже могли,

Только нам от земли

Hикак не оторваться;

Мы - от сумы да зимы,

И всю жизнь учим мы

Совсем другие танцы.

Синие кони, синие кони, Огненной стали хвосты до земли, Синие кони, мы вас искали, Мы вас искали, но не нашли.

И осталась нам лишь песня, Словно крик вечерней чайки, Полетит она над лесом К вашей стране. И вы снова прилетите, И нас снова позовете По сияющим просторам К вечной весне.

К вам мы с надеждою шли

По просторам земли,

Во тьме пути теряя;

Взгляд золотых ваших глаз

Hеотступно на нас,

И мы дойдем до края.

Синие кони, синие кони, Радуги-гривы вьются, легки; Синие кони, как вы красивы Как вы красивы, но как далеки!

Вот такие дела, брат...

{02.93, СПб} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Сказка Странствий

Посвящается А.Чепаченко, когда он

был "звездным мальчиком", и еще

немного Сиду Барретту.

09-25-96

Есть путь, на котором никто никогда не обгонит тебя. Em | G Есть путь, на котором никто не пойдет навстречу тебе. Em | G Есть путь, на который ты встанешь, устав искать на других путях, C Am | Em G И о конце его знает лишь ветер вечный. Hm C' D'| Em

Любое дерево возле дороги даст тебе тень и приют. Любое окно обогреет, любой костер даст друзей. Любая звезда, что станет твоей, ведет тебя дальше вдаль. Hо о конце пути знает лишь ветер вечный. repeat C Am | Em G | Hm C' D' | Em

Манит тебя месяц серебряной песней своей. И гимны восходов поют тебе, что день будет славный. И лучшее место, что встретишь ты, станет тебе тем, Тем, о чем знает лишь ветер вечный.

И вновь серебрит лучами седую траву луна. И солнце встает из туманов, и льются лучи меж стволов. И кто-то выходит на путь, на котором не видно ничьих следов, И рядом с ним мчится радостно ветер вечный. И ветер смеется чему-то, но кто из нас может знать То, о чем знает лишь ветер вечный. Em | G ad fine

{12.88, Л-д} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Я скоро поправлюсь

T.Y.

Ничего у них не вышло. То есть,

вышло, но не то.

09-25-96

Я скоро поправлюсь, Печаль свою в землю зарою, И камень поставлю, И в надписи тайну открою: Что ты есть на свете, И я тебе нравлюсь, Что солнце мне светит, Что скоро поправлюсь, скоро.

Я скоро поправлюсь, Поправлюсь как можно скорее, И все твои беды Сожгу на костре я, И выброшу в пламя Лягушечью кожу, И ты убедишься: Я не безнадежен, честно.

Я скоро поправлюсь, И день этот не за горою, Я даже прославлюсь, И стану народным героем: Решу все проблемы, Смету все преграды И ты улыбнешься, И ты будешь рада, правда.

Я скоро поправлюсь Не вечно же хворости длиться! С делами расправлюсь И стану свободным, как птица. Мы вспорем ненастье Крылатым отрядом, И ты, мое счастье, И ты будешь рядом со мною.

{V.94} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Солнце

Оставшись наедине со снами Будь кем ты хочешь быть А рядом с нами все то что за нами Ты можешь смело забыть Hа все вопросы что задашь ты мне Я дам один ответ Все здесь стоящие станут землею Через каких-то сто лет

Солнце мое

Радости тебе

Веруя в наше умение видеть Веруй также в свое Hет у нас бога кроме любви И музыка пророк ее И если кто-то что-то скажет об этом Ты можешь согласиться с ним Мы верим что у нас достаточно данных Чтобы все было так как мы захотим

Солнце мое

Радости тебе

Ты можешь считать что мир это майя Или что мир это мрак Ты можешь быть кем ты захочешь Ведь все что нам нужно это оттяг С точки зрения точной науки Кайф никогда не равен нулю Зная об этом мы проповедуем Жизнь я тебя люблю

Солнце мое

Радости тебе

{09.88} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Весь Мир Сошел с Ума.

В шесть утра меня разбудит гимном мой сосед. E | E Я встаю на раскладушке, голый, как атлет. E | E Гимн дослушав до конца, я подхожу к окну и вижу: A | E Мама, весь мир сошел с ума. H A | E

Я ловлю впотьмах на кухне свой сбежавший мокасин; Из обоих кранов в ванной хлещет керосин; Открываю холодильник - а оттуда танк! Кричу я: "Мама!!! Весь мир сошел с ума!"

Hа кустах сидит ворона в розовых трусах! Сверлят спутники-шпионы дырки в небесах, И в Душанбе метут метели - в Мурманске жара; нет, точно, Мама, весь мир сошел с ума.

Все в природе сикось-накось, все пошло не так. Люди, звери, птицы, рыбы, гады - наперекосяк; Все бредут по автострадам, и поет их хор, ты слышишь: "Мама! Весь мир сошел с ума!"

{I.92, Одесса} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Странник в поисках счастья

Это ни в коем случае не песня для

геймарей и про РПГ. Просто смысл

оказался омонимичным. Я обнаружил

это случайно.

08-21-96

Стены уходят вверх Корни уходят вниз Дорога уходит вдаль Я остаюсь один Восточный ветер сносит на запад А западный - на восток Все карты врут, но на всех этих картах Мой путь еще так далек

Я просто странник в поисках счастья

Семечко яблони ветер кармы Бросил в пространство и время мира Но, слава Богу, я помню о прошлом Только в безветренную погоду, а на промежутке понедельник-суббота Никто не спросит, кто я и откуда я Врут календари, но по всем календарям Мой день рожденья еще так нескоро

Я просто странник в поисках счастья

А сажа вдруг становится белой Ягода вдруг превратится в орех Вокруг идет игра, и что с этим делать? Я принимаю участье в игре А правил никто не знает точно, Но я уже твердо понял одно: Мой путь был бы гораздо короче, Если бы ты шел со мной заодно, ведь

Мы просто странники в поисках счастья

{осень 1991} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Свеча Мечты

Понятное дело, светлой памяти

Свечного, 1.

09-25-96

Если у тебя есть сердце, спрячь его в железную банку, залей его чистым спиртом и зарой его поглубже в землю. Потому что у них есть собаки, голодные, большие и злые, у собак - железные когти; тебе не спасти твое сердце.

О, свеча мечты, прощай

Если у тебя есть вера, выпусти ее с балкона: вера - это редкая птица, у нее драгоценные перья, а перья на шляпах носят лишь те, кому они по уставу, и если ты не из них, то тебе не спасти твоей веры.

О, свеча мечты, прощай

Если у тебя есть надежда, запрись с ней в своем сортире, сожги и смой ее пепел никто ничего не узнает. Если тебя кто-то любит, так любовь - это хуже измены, от нее трудней отпереться; пропал ты с твоей любовью.

О, свеча мечты, прощай

Если у тебя есть счастье, пока еще не слишком поздно, сдай его добровольно в районное отделенье; ведь счастья на всех не хватает, а счастье - оно как солнце: чем ты его укроешь? Тебе не спасти свое счастье!

О, свеча мечты, прощай

{05.91} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Террорист

Товарищ - сорри, господин не найдется ль огня? Я здесь стою совсем один и нет огня у меня. Все спички гасит дождь, трамвай никак не идет... Товарищ! Что ты ждешь? Зажигалка сойдет.

Я - террорист!

Не веришь - бомба вот!

Я щас взорву

Дерьмомешательный завод!

Я так решил,

и не дрожит моя рука;

дайте террористу,

дайте террористу огонька.

А я бы мог уж год как защитить диплом, пошел бы на завод с веселой песней и бухлом, и там месил бы дерьмо не знаю, сколько лет но только транспорт мой давным-давно сыграл в кювет.

Я - террорист!

Не веришь - бомба вот!

Я щас взорву

Дерьмомешательный завод!

Я так решил,

и не дрожит моя рука;

дайте террористу,

дайте террористу огонька.

Потом я пел, я пил, играл с тусовкой в рок; я временами был хорош собой, как полубог; но просветили меня, сказав, что нас такая рать, что трубам Судного дня нас не переорать...

Я - террорист!

Не видишь - бомба вот!

Я щас взорву

Ваш замечательный завод!

Я так решил,

и не дрожит моя рука;

дайте террористу,

дайте террористу огонька.

Я стал таким, как все таким, как, между прочим, вы: верчусь, как белка в колесе, не поднимая головы. И так бы жил да был, никто и звать никак, но я решился я пошел на этот шаг.

Я - террорист!

Не веришь - бомба вот!

Я щас взорву

Дерьмометательный завод!

Я так решил,

и не дрожит моя рука;

дайте террористу,

дайте террористу огонька.

Завод стоит сто лет, я рос под ним и жил, его гнилой скелет мне крышу раздавил. Джон Скэнлон мой кумир, Я, как и он, идиот! Я улучшу мир! Я взорву завод!

Я - террорист!

Не человеческий утиль!

Беги, мужик!

Я зажигаю фитиль!

Я так решил,

и значит, так тому и быть.

Дайте террористу,

дайте террористу прикурить!

{зима 1995} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Торчевая

(Д.Комаров - С.Печкин)

Мы торчим на колесах в понедельник с утра На улице стоит ужасная жара И так все в лом, пора покинуть дом, Но нам уже не встать, нет, нам уже не встать

/*Запишись к психиатру на вечерний прием, Расскажи ему то, о чем мы поем, И он даст тебе то, на чем мы живем, И ты снова всю ночь простоишь под ружьем

Мы купим супербас, состроим с ним фоно И станем петь о том, что нам все равно, И станем петь о том, что не на что менять, Что нам уже не встать, нет, нам уже не встать*/

{1989 Не записано} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Гуляли ветры в поле

Гуляли ветры в поле Во поле над рекою Hад рекою за лесом За лесом поднебесным

Гуляли ветры в поле Гуляли расписные Hа юру на высоком Водили хороводы

Гуляли ветры в поле Под облаки да тучи И дерева гудели И травы колыхались

И тихо было в поле И ни зверя ни птицы И никто нас не видел Лишь солнышко да месяц

А я в той час был с ними Hа том юру высоком И под мою жалейку Те ветры танцевали

И пусто было в поле Вольно ветрам гуляти Водити хороводы И петь песни злые

Гуляли ветры в поле И весело гуляли Им братцам по забаве А мне на погибель

Гуляли ветры в поле Во поле над рекою Hад рекою за лесом За лесом поднебесным

{IX.94, 69-й км., СПб} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Волосы растут

Трамвай проскакал по рельсам козлом, Потому что в него пущен ток; Шуруп завязался морским узлом, Потому что стучит молоток; Рабочий работает день ото дня Он вдарился в новый почин; И только волосы на голове у меня Растут безо всяких причин.

Волосы растут сами собой

Волосы растут сами собой

Волосы растут, волосы растут,

Волосы растут сами собой!

Ракета стрелою летит на луну, Соплом растопыривши даль; В ней сидит космонавт - он прославил страну, И за это получит медаль; Явленья природы ясны и просты И вполне объяснимы уму; И только волосы лезут из пустоты Hизачем и нипочему:

Волосы растут сами собой...

(Ты можешь идти и вперед, и назад, И даже взойти, как звезда. В твоих волосах сей значительный факт Совсем не оставит следа. И ни кроткий нрав не поможет вам тут, Ни самый возвышенный чин: Ведь волосы неумолимо растут Без всяких разумных причин, ведь

Волосы растут сами собой...)

Ты спросишь меня, почему я зарос От кепки до самых штиблет? Hа свой удивительно глупый вопрос Ты получишь мой глупый ответ: "Hе стоит долбить головою кирпич, [Чего не минуешь, тому так и быть, Hет смысла бороться с судьбой. И бессмысленно спорить с судьбой; А волосы, если их долго не стричь, А волосы, если их только не брить,] Вырастут сами собой."

Волосы растут сами собой...

{XI.90 - V.95} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Песня про Ворона

Жил да был ворон Жил да был черный пел свои песни языком вороньим знался с птицей большой и малой все хотел орлом стать

А кто его помнит

кто понимает

а кого он любит

тот и сам все знает

Летел раз ворон да глядел в лица как вдруг увидел синюю птицу он и не думал что таких бывает он и не верил да теперь знает

а кто его видит

кто замечает

а кого он любит

тот и сам все знает

Было и сплыло будет рассудит что им за дело птицы не люди выйдет ли боком как оно часто пусть не стал сокол зато знал счастье

А кто ему скажет

кто нагадает

а кого он любит

тот и сам все знает

Сели те птицы на пень сосновый мир не стал лучше только стал новый так теперь птицы и живут вместе и летят высоко и поют песни

а кто их слышит

кто понимает

А кто ему скажет

кто нагадает

La"kka", c'ikko, La"kkola"h Poikki pellon Prokkolah Prokko tiella" propati

Prokon naini nakramah Prokon laps'et itko"ma"h Prokon koirat naukkumah

Miepa" ma"nin lepikko"h, ka Lepikko" miula s'auvasen S'auvani miun tieh s'uatto.

{09.07.95, Капеасалми, Кэтина Скала}

[Отрывок на карельском взят из книги "Карельский фольклор"] (c) Stepan M. Pechkin 1996

Кто Выпьет Море

Кто остановит ветер, что дует в лицо? Кто переменит пути перелетных птиц? Кто сосчитает листья травы, обступившей крыльцо? Кто поймает дождь, летящий крупными каплями вниз?

Кто выпьет море?

Пей же вино, не заботься завтрашним днем. Завтрашний день будет завтра, и что нам думать о нем?! Пей вино - дар земли - и срывай земные цветы. Hе задавай вопроса - мы знаем, что это будешь не ты,

кто выпьет море.

День будет завтра такой же, как и вчера. Жизнь - неплохая игра, и смерть порой - неплохая игра. Hам с тобой отпущено счастья на несколько жизней вперед. Мир еще молод, вино пьянит, и еще не родился тот,

кто выпьет море...

{IX.91, Судак Музыка А.Пупкина} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Железобетон

(Д.Комаров - С.Печкин)

Подыщите мне мест для будущей жизни Поднимите асфальт - я хочу здесь прилечь В этих комнатах даже огонь загорается книзу В этот воздух даже гроза не опустит свой меч

Похороните меня в траву, а не в железобетон

/*Окна Больших Домов горят каждую ночь Люди Больших Домов не пускают нас прочь Эти люди стоят на страже, караулят наш дом Они не выпустят нас даже, когда мы умрем*/

На могиле моей лежит тяжелая плита Еле слышно из нее сочится слеза Придавила мне грудь и плачет теперь обо мне Что сказать ей? Поминки в самом разгаре

/*Мы читали в стихах о других временах Когда было лето, были зима и весна Нам все труднее верить старым стихам

Каждый пятый с рожденья сидит на игле Каждый третий идет по кипящей смоле Каждый второй плотно взят на учет И каждый первый скоро умрет

Край дождей погружается в грязь Город мрака работает страх Пусть сверкнет хоть для одного из нас Меч грозы на быстрых ветрах

По сравненью со счастьем наши жизни очень длинны Мы всю жизнь постигаем примененья стены Вот ее последняя служба мне Меня похоронят в железобетонной стене*/

{лето 1989 и далее} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Я хочу стать рок-звездой

Я выращу волосы до колен Или выбрею череп под ноль Я завешаю портретами поверхности стен Чтобы лучше вживаться в роль Насочиняю блюзов пятьсот, Все продам и гитару куплю И стану крутым, и буду делать все Чтобы делать только то, что люблю

Я так хочу стать рок-звездой

Я так хочу стать рок-звездой

Я так хочу стать рок-звездой

И я стану рок-звездой

Рыбак рыбака видит издалека Найдутся друзья и мне И мы будем играть черти-что черти-как На черти-каком дерьме И пусть нам подарит лишь свист и смех Единственный зрителей ряд Мы будем рвать когти и лезть наверх Туда, где звезды горят

Я так хочу стать рок-звездой

Я так хочу стать рок-звездой

Я так хочу стать рок-звездой

И я стану рок-звездой

Огромные залы. Мочалки визжат Афиши на всех углах Наш аппарат на мильон киловатт За нами везут на слонах И мы всем посылаем воздушный привет И влезаем в свой самолет Нам будет что вспомнить на старости лет, Если все же она придет

Я так хочу стать рок-звездой

Я так хочу стать рок-звездой

Я так хочу стать рок-звездой

И я стану рок-звездой

{1991} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Нарисуйте себя

Когда я открыл глаза, я взглянул в окно: Уже не темно. Голые ветви; ветра на улице нет. Светло-серый свет.

Эй, кто-нибудь! Нарисуйте себя в этой раме!

Я так одинок!

Эй, кто-нибудь! Разве я не был бы с вами,

Если б я мог?

Новый мой день, такой же, как был вчера Это та же игра. Жизнь мою изменить я бы вряд ли сумел, Даже если б хотел.

Эй, кто-нибудь! Нарисуйте себя в этой раме!

Я так одинок!

Эй, кто-нибудь! Разве я не был бы с вами,

Если б я мог?

Я холодею от счастья, увидев на миг За окном чей-то лик! Кто-нибудь! Я знаю точно - это не глюк! Незнакомый мой друг! Я выхожу из дома с надеждой слепой Я встречусь с тобой! Я встречусь с тобой! Я встречусь с тобой!

{10.88} (c) Stepan M. Pechkin 1997

С.М.Печкин

"Стрельцы"

Проект Клипа

Действующие лица и исполнители:

1. Катерина - К.Дж.Тренд

2. Кнехт - Тони

3. Колдун - Печкин

4. Мешугене Кинд - Шильен

5. Дух #1 - Гордон

6. Дух #2 - Базиль

7. Кошка - Просто Кошка

Объекты: Замок - Павловск, замок Бип Башенка - Крестовский о-в Полый Холм - Павловск, Парк

1. Вступление

1.1. До ритма: Черно-белый рисунок Замка выплывает из тумана, постепенно наливаясь тенями и чернотой.

1.2. На ритме: Рисунок разбивается на клетки и превращается в рисунок на пяльцах. Катерина вышивает на пяльцах в небольшой пустой комнатке с большим окном. Мебели нет. За окном - солнце, блики на стенах, пылинки пляшут в солнечных столбах. Камера движется к окну.

2. Первый Куплет.

2.1. ["Заходящее солнце..."] Вид из того окна: голые деревья под ярким низким солнцем (утро или вечер); длинные тени. Искристый снег. По чистому полю снега две цепочки следов. Камера идет по следам.

Следы выводят в ворота Замка - точно такого, как был на рисунке, но уже развалившегося, зато настоящего.

2.2. ["Два Стрельца лишь..."] В руинах башенки с лестницей Кнехт и Колдун сидят за костром, с арбалетами и короткими мечами, кутаясь в плащи. Снег. Бутылка возле костра.

У того же костра сидит Мешугене Кинд, но с другой стороны, и Стрельцов уже нету.

Панорама речной долины, стены Замка с выходом на башни и герб.

Стрельцы играют в кости. Выпадают шестерки.

3. Второй Куплет.

3.1. Во внутреннем дворике Замка сталкиваются Катерина и Мешугене Кинд с Кошкой. Заметив друг друга, пугаются и разбегаются в разные стороны, но пугаются как-то странно, чуть медленнее, чуть деланнее, чем естественно. Только Кошка моментально куда-то убегает.

3.2. Кнехт и Колдун спят в башенке в позах, говорящих о буйстве и разгуле. Вокруг них - дрянь и мусор, они беспомощны и уквашены. В протянутой руке Колдуна зажата горящая свеча. Воск течет по коже.

3.3. Проходит Катерина. Она гасит свечу, вынимает ее из руки Колдуна и ставит на пол рядом. Уходит. Оборачивается.

3.4. По спирали в выбоинах от выломанных ступеней лестницы в башенке расставлены горящие свечки.

4. Первый Проигрыш.

В полукруглом зале Полого Холма по спирали расставлены свечи. Треугольники из оргстекла горят в нишах по стенам. К стенам прислонены два топора(, лошадиный череп). Вдоль широкой спирали движутся Духи: один впереди гасит свечи, другой сзади их снова зажигает. Отставание между ними - свечей 9.

5. Третий Куплет.

5.1. Спящие Стрельцы на снегу наподобие стрелок часов. Делают несколько поворотов - примерно с двух ночи до одиннадцати раза три. Хронометраж где-то четыре секунды.

5.2. Коротенькая врезка - Катерина, идущая берегом замерзшего Финского Залива. Наклоняется и что-то поднимает с полосы прибоя.

5.3. Стрельцы в позах из 3.2. Подбирается Мешугене Кинд. Выливает из бутылки на стену. Густая жидкость льется по стене и по полу.

5.4. Горящая свеча, стоящая на полу.

5.5. Мешугене Кинд тормошит Стрельцов, сдергивает плащ - под ним кукла из соломы, тряпок и палок. Мешугене Кинд в ужасе отпрядывает, роняя свечу в жидкость.

5.6. Жидкость медленно вспыхивает. Пламя поднимается кверху, все горит, плавное затемнение.

6. Второй Проигрыш.

Пасмурный зимний день. По льду речки осторожно идут Духи. На льду стоит зажженный семисвечник. Духи подходят и задумчиво стоят над ним. Простирают руки. Темнота.

7. Брейк.

Кадры бреда ночи. Через них врезками - Мешугене Кинд лежит в сухих желтых папоротниках на белом снегу головой к камере в позе пятиконечной звезды, пустые глаза щурятся в небо.

7.1. Опрокидывающиеся в глотки Стрельцов стаканы. Движение кадыков. Вино, льющееся мимо стакана. Густое, черное вино.

7.2. Умывающаяся Кошка и Духи на корточках вокруг нее.

7.3. Кнехт убивает Колдуна после очень короткой схватки.

7.4. Плачущая Катерина в крылатке с торчащими ушами. 7.5. Колдун бросает кости, и как ни бросит - все две шестерки. Он - в смертной тоске.

7.6. Упившиеся Стрельцы, обнявшись, свисают с балкона, у которого нет пола.

7.7. Большая Черная Птица, вобравшая в себя черты всех действующих лиц. Наплывает на экран.

8. Четвертый Куплет.

8.1. Катерина на берегу чего-то. К ее ногам прибивает ту самую бутылку.

8.2. Развалины Замка, унылые, оттепельные, неуютные. Панорамы через разнообразные проемы на действующих лиц в статичных позах и проходящих куда-то.

8.3. Катерина, вышивающая на пяльцах в той же комнате. Где-то за окном - соседняя крыша, и на ней - силуэты Стрельцов. Они снова пьют. Катерина улыбается своим мыслям, но не очень-то весело.

9. Третий Проигрыш. Кода.

Коридор по периметру Полого Холма. По нему расставлены свечи. Идут Духи и передний зажигает свечи, а задний - гасит. Так они идут, идут, и заходят за угол. Темнота. Все.

{1994} (c) Tikkey A. Shelyen, Stepan M. Pechkin 1996

0VIII.87 ???Ян Сикстулис -d,fl,v, Митя Комаров -g,v, М.Галицкий "Штирлиц" - "Королевский Двор" -g,v

???

???

??? I.88 ??? > "Мимикрия"

??

?? V.88 ?????? Р*ождество

??

?? VIII.88 ??? Степан М. Печкин (ex "Универсальное Средство","Зона Молчания", +"Птица Си" X.92-IV.94, V.95- ) - kbd,v

???

???

???

???

???

???

???

???

??? VII.89 ????? Алексей Большаков "Бананан" (ex "Джен Эйр") - bg, Александр Суворов "Сандр" (ex "Джен Эйр") -lg

?????

?????

?????

?????

?????

????? II.90 ?????

????

????

???? V.90 ????

???? II.91 ???? III.91 ?? Алексей Айдинов "Пупкин" (ex "Пупкин и Сыновья" ) - b,g,v IV.91 ???? Дмитрий Давыдов "Дус" (ex "Вертикальный Нистагм") -d, Александр Бейдер "Бенцион О'Пилкин" (ex "Вертикальный Нистагм") - lg,v V.91 ????? Андрей Цунский "Энди" (ex "Гастроном","Уйгур Хал") - g,v

?????

????? VIII.91 ????? IX.91 ????? Сергей Прожогин (ex "Вертикальный Нистагм") - b

????? XI.91 ????? XII.91 ????? Николай Шандарчук ("Паутина") - b

????? I.92 ????? С.Прожогин

?????

????? V.92 ????? > "Синие Велосипедисты"

?? _-> "Праздник Ясса","Синие Велосипедисты","Токио"

??

?? IX.92 ?? ? Максим Жупиков "Перепелкин" (ex "Монастырь") - vl,v X.92 ?????

????? XII.92 ?????? Арсен Израилов (ex "Последний Экипаж","Поручик Ржевский") - d,bg

?? ??? II.93 ?? ???

?? ??

?? ?? V.93 ?? ??

?? ?

?? ?

?? ? IX.93 ?? ?? Андрей Бредов "Тони" ("Птица Си") - b X.93 ?? ??? Тимофей Катиков - g

? -???---> "О.Р.З."

? ??? I.94 ? ???? Василий Сей "Базиль" - g,v II.94 ? ????? Вадим Демировский - d (ex "Птица Си") III.94 ? ?????

? ??? ? V.94 ? ??? ?

? ? ? ?

? ? ? ? VIII.94 ? ? ? ?? Александр Кривощеков - bg (ex "Цветы Зла","Тропик Рака") IX.94 ? ? ? ??? Владимир Иванов - kbd X.94 ? ?-?-???--> "Ad Libitum"

? ? ??--> "Паутина","Преображение" XI.94 ? ?? ??

? ?? ??

? ?? ??

? ?? ?? III.95 ? ?? ??

? ?? ?

? ?? ?

? ?? ?

? ?? ? VII.95 ? ? ?? ? VIII.95 ? ? ?? ?

? ?

? ?

? ?

? ? I.96 ? ?? ? Владимир Белов "Виолончель" ("Тюлень Рихарда","Птица Си") - cello II.96 ? ?? ?? Антон Матезиус - bg, баян

? ?? ??

? ?? ?? VI.96 ? ?? ??

? ? ?

? ? ? IX.96 ? ? ? ? А."Гордон" Федоров ("Птица Си") - perc

? ? ? ? XI.96 ? ? ? ? ? XII.96 ? ? ? ? ?

Проект клипа

Песнь о Кайфе

Предисловие. Данным видеоклипом, как посредством сценария, так и стилистики, буде найдется человек, обладающий возможностями, желанием и способностью воплотить сие в жизнь, мы не имеем ни малейшего желания проводить какие-либо политические, идеологические, концептуалистические и пр. параллели и линии. Единственное, чем мы руководствовались при сочинении сего, так это идеями нанайского ежикализма, которыми по мере наших сил проникнуто все творчество Р*. При желании подробнее ознакомиться с этими идеями или возникновения к представленному здесь проекту, происм обращаться крайне непосредственно к Р*.

1. Начальные установки: 1а. _Действующие лица_ - музыканты Р*, в совокупности обозначаемые Р*, а по отдельности - П(упкин), М(Печкин), Б(О'Пилкин), Д(ус Похмелкин) и С(ерега Прожогин), или, что даже предпочтительнее - люди, в основном на них похожие, но не они, а также рядовые, ни во что не посвященные жители города с непосредственной, произвольной реакцией.

1б. _Время года и суток_ практически роли не играет. Желательно, однако, чтобы это был март и утро, но не это главное. То же самое может происходить и ясным летним вечером, и метелистой ночью.

1в. Клип желателен цветной, но если черно-белый будет проще и лучше, что лучше черно-белый, с краткими цветными врезками.

2. Вступление. Титры (шрифты Tzar, Heb Classic и из заголовка газеты "Правда") (Здесь и далее все титры и врезки дублируются на английском, арабском, корейском и украинском или беларусском):

По заказу госфильмофонда СССР

Р*ождество

Песнь о Кайфе

(исполняется и слушается стоя)

(Просьба всех встать)

Съемка ведется сверху и издалека. Через Сенную к камере приближается, пробиваясь через толпу, человек М. Он пересекает наконец площадь, заходит в угловой дворик или в парадняк, если позволит освещение. (Для вящей выразительности вполне допустимо, чтобы этот парадняк находился совсем не возле Сенной площади, но в этом случае он должен быть узнаваем.) Там он загнанно оглядывается, достает из-за пазухи наушники, нажимает кнопку и откидывается с блаженной улыбкой. Начинается музыка.

3. Первый куплет: 3.1. "Птицы живут на деревьях": Галки, огромная стая, галок или чаек, по возможности, орущих, вьется в небе. Снять можно в порту, возле вокзалов, еще где-нибудь, в парке в центре. ИЛИ: П сидит на дереве в индейском птичьем костюме и яростно машет руками.

3.2. "Рыбы живут в воде": Д с выражением лица задумчиво-идиотическим, естественным для него, стоит в болотных сапогах либо по колено в луже, либо в Канале Грибоедова. Снимать лучше весной - лужи глубже.

3.3. "Карлсон живет на крыше": Б бежит по крыше, в плаще, с развевающимися волосами, держа в руках две детских вертушки или же вентилятора. Он бежит прямо на камеру - лицо его говорит о том, что терять ему нечего, а также о том, что высоты он боится страшно - перепрыгивает через нее - совсем не обязательно, чтобы камера стояла на самом краю крыши - камера переворачивается в вертикали и

3.4. "А Кайф - я не знаю, где": показывает кверх ногами городской пейзаж с крыши.

4. Во время второго куплета сверху по лестнице (или снизу из-за угла) появляется С. Он встрепан, в купальном халате, за спиной (бас-)гитара, на одной ноге горнолыжный ботинок, на другой - ласта (краткая панорама с ног до головы или наоборот). Он подходит к М, яростно жестикулирует, М, извиняющеся жестикулирует в ответ, достает из сумки вторые наушники, они чокаются ими, он надевает их на С, и тот тоже откидывается в блаженной улыбке.

5. Припев 1. Р* репетирует на квартире у М, играя и поя этот припев - в обычной для репетиции обстановке, в кошмарной тесноте, малопредставимых позах и с большим воодушевлением. На диване сидят фанаты (умоляю, не больше четырех!), женщины и девушки разносят чай.

6. Третий куплет. 6.1. На строке "Солнце уходит в тучи" в Берлоге гаснет свет. Темнота. Слышны возмущенные возгласы.

6.2. "В скалы уходит вода": П в индейском костюме с пером в голове озадаченно стоит перед дверью с табличкой "СПЕРТНЫХ НАПИТКОВ НЕТ И НЕ БУДИТ НИКОГДА БОЛШЕ АДМЕНИСТР".

6.3. "Люди уходят, куда их послали": Р* на заднем стекле уезжающего вдаль трамвая или троллейбуса.

6.4. "А Кайф - я не знаю, куда": трамвай уехал, рельсы (шоссе, взлетная полоса, подъездной путь) пусты.

7. Второй припев: Р* на сцене играет его (используются архивные записи, которые можно достать у Коли Hекрасова или Андрея Верховского), и оно же, сидя вразброс в пустом зале, слушает и прется свыше всякой меры. Перед соло на три последние четверти такта врезки: "У", "МАТ", "НО!".

8. Соло: 8.1. Две или больше девушек или юношей античного телосложения языком пантомимы и танца поясняют преимущества Р*ского кайфа над всеми остальными. Возможно, с ними П, и возможно, они (частично?) обнажены. Фрагмент занимает сек. 20-30. ИЛИ: короткими, почти фотографическими врезками демонстрируются эти самые остальные кайфы, перемежаемые кадрами совершенно одуревающего от собственной крутизны Р* на сцене и в студии, как, например: Р* смотрит мультики; человек съезжает по лестнице, бумкая головой по ступенькам врезка "Вот это приход!"; пивной ларек, Р* выходит из-за угла и застегивается; лыжник, замерзший до синевы, не снимая лыж, залезает в горячую ванну; баня; голые тетки по телевизору; Крым; и т.п.

9. Последний припев: Р* играет его, стоя во дворике или в парадняке, в костюмах из первого куплета, в руках у него расписные лопаты, метлы, ведра, гармошка. Этот момент пока установлен слабо.

10. Финал: камера с последними звуками уходит в небо и показывает его секунд 5. Титры:

"КОНЕЦ"

(Просьба садиться)

Выработано Р* в Берлоге. Зима 1992. (c) Р*ождество 1992

Проект сценария клипа "Весь мир сошел с ума"

1. Главный герой как бы спит. Восемь ног из-под одеяла и одна голова. Квартира в полном засранстве.

2. Коля Васин в своем торчальнике в позе дирижера. Песня начинается.

3. По квартире начинают бегать загадочные механические п(нрзб)ы. Главный герой голый подходит к окну.

4. За окном с диким карканьем взлетает стая галок. Главный герой вздыхает.

5. Главный герой ловит уезжающий от него тапок. Он открывает дверь - из ванной высовывается перископ. Надпись на двери: "Моцарт недолго на свете прожил - свет в туалете он не гасил".

6. Главный герой открывает холодильник - оттуда выезжает длинная и толстая палка колбасы. Главный герой в ужасе отшатывается на шкаф, со шкафа падает огромное количество банок и баночек.

7. На дереве сидит тетка в черном трико и ярко-розовых трусах поверх; кричит и падает.

8. Два возбужденных человека суетятся, наконец стреляют в небо из рогатки оттуда падает спутник.

9. TV - прогноз погоды - бегущая строка: "Ашгабат: -30С, метель; Мурманск: +30С, жара; Весь мир: сошел с ума."

10. Номер с хайром в зеркале. Беня с Дусом в ванной (смена одежды)<?>.

11. Толпы людей шлепают по лужам; Пупкин сидит на дереве, под деревом голая тетка.

12. Р* и Главный герой идут по шоссе с выражением "на фиг, на фиг этот график". За ними идет массовка.

13. Конец.

{1992} (c) Р*ождество 1992

Р*ождество'88

Дети Тумана

содержательная разработка сценаря видеофильма

Холодное сонное октябрьское утро. У редких прохожих изо рта идет легкий пар. Солнце еще не разогрелось. Возле пожарного училища на Московском проспекте стоит человек N в некоей обуви, джинсах довольно цивильного вида, танкере защитного цвета и в противогазе. В руке его - зажженная сигарета "Ligeros". Он чего-то ждет, несколько нервно ходя взад-вперед и резко разворачиваясь, оглядываясь то туда, то сюда. К нему подходит почтенного вида старик в черном плаще, седовласый, с длинной узкой бородой и пучком волос на затылке (E). Он спрашивает:

- Сынок! А ты чего в противогазе-то?

Человек в ответ нечленораздельно мычит.

- А-а-а, - понимающе кивает старик и, удовлетворенный ответом, уходит, не торопясь, дальше.

Звучит первый аккорд "ШУHЬЯТЫ".

Вот он Hа экране - картина a la Филонов, изображающая нечто Он придумал меня черное. Возле картины стоит индифферентный молодой Вот я человек Y. Он достает фотографию второго человека, D, Я придумал тебя становящуюся им самим в такт словам. Второй достает Придуманный мир фотографию третьего, также становящуюся самим S. Вся От этих фантазий композиция превращается в абстрактный набор цветных Я скоро сойду с ума геометрических фигур. Сойду с ума

А мы Y, D и S, в дальнейшем именуемые Р*, идут по Все просим у неба дождя одноколейке среди кустов и деревьев под одной В полях плащ-палаткой куда-то вдаль. Семафор повернут Мы все ищем стальные ветра огнями в ту сторону, куда они идут. Дорога Hо, милая, уходит в туннель, и на выходе из туннеля Будь осторожна становится уголком Ротонды (внизу под Вокруг нас одна пустота лестницей). Hа стене большой иероглиф "кун". Шуньята

Вот так Р* поднимается по лестнице отонды, здороваясь со Живем мы день ото дня всевозможным пиплом, среди которых и R, и A, Катрин Hаш дух и многие другие. Р* садится, закуривает и доигрывает Hе вытравит даже война конец песни. За окном Ротонды сгущается тьма. Укрывшись Затемнение. Каждый своим капюшоном Мы уходим в свое никуда В конце ноября

Со щелчком включается свет, и мы оказываемся в прихожей квартиры S вместе с Р*, R и большой группой других волосатых людей.

- Празднование Самайна прошу считать открытым! - говорит S.

Люди расходятся по квартире в прямом и переносном смысле слова.

По коридору проходит S, голый по пояс. Он заходит в свою комнату. Hачинается "КОМHАТА ПУСТА".

Тучами покрылось небо, S играет на гитаре, в момент соло закуривает, Вьется дым от сигареты, глубоко затягиваясь. Камера панорамирует по Как решетки, ветви за окном комнате, заваленной книгами, флейтами, Хочется поставить чай, гитарами, окурками, разными феньками, по Докурить и спать, фотографиям, пейзажам, картинам на стенах. Hо даже это в лом

Моя комната пуста - в ней нет тебя

За окном не слышно ветра Камера проходит по лицам знакомых и Солнца диск заходит медный незнакомых людей на фотографиях, по пейзажам, В окнах свет погас давно уходя в них. Затем камера уходит за окно, на Завтра днем будет лето закатный город. Тихо падает не то дождь, не то Радио твердит об этом мокрый снег, черные крыши блестят золотом. Во Hу а мне сейчас все равно время проигрыша день гаснет.

Hаступает ночь Самайна.

Человек выходит с балкона и ложится на диван. Идет "БОЛЬ".

Холмы, затянутые туманом (С.Hорштейн, "Ежик в тумане"). Камера спускается по эскалатору в метро и взлетает под своды станции. Разбитая гитара с надписью "Завтра" красной краской. Пустая Ротонда, медленно, затем все быстрее кружащаяся; камера спускается по спирали, вращаясь. Возможно, все это мультипликация, но достаточно реалистичная. Возможны также другие кадры.

Загорается свеча. Человек D сидит за пианино. В комнате дым пластами. Он встает, выходит на кухню. Там сидят два мэна и герла.

- Видение мне было. - говорит D. - Jarteikn.

- Угу, - говорят трое и не отвлекаются от базара.

D выходит, стучится в ванную - дверь заперта. В другой комнате света нет, горят два огонька сигарет. D закрывает дверь, идет в большую комнату, берет гитару и садится у стены. Под вступление "ОСТАЛОСЬ 12 ЛЕТ" в комнате собирается народ - кто с булкой в зубах, кто с мокрым хайром, кто протирая глаза.

Я видел вас - простите за это меня Панорама комнаты и задумчивых Я такой же как вы - простите за это меня пиплов. Крупные планы их фенек, Hо я не могу встать среди вас фэйсов. Кадр трассы, уходящей Hе то чтоб я лучше а просто - пьяней вдаль. D и его феньки. Митя на От этого пьянства не лечат нигде Сайгоне. Митя в "Катманду" с Спасает лишь только матушка-смерть ботлом вайна. В комнату тихо Осталось всего ничего - каких-то 12 лет заходит Югланд.

И нужно еще что-то в жизни успеть и что-то оставить себе Панорама И нужно кому-то жизнь подарить и пару строчек сестре Эльфа в И нужно друзей вином угостить а можно и просто чайком дождливый И нужно хоть раз услышать БГ чтобы жить в полный рост даже днем ноябрьский Так хватит скитаться ведь времени нет день. В Возьмите гитары - осталось 12 лет какой-то ДК

ломы на сейшен Р*. Р* на сцене. Оттяжная вписка - около двух часов пополуночи, пипл пьет крепкий чай, курит, легко, ненапряжно базарит. В проигрыше - кадры какой-нибудь тусовки, может быть, на природе.

Я вас не ругаю я вас не учу приказывать просто не смею Снова камера по Я вам по-митьковски совет дать хочу - скипайте пипл скорее комнате и D. Послушайте люди довольно играть в этот бред Вокруг сидят Y и Возьмите гитары - осталось 12 лет S. В конце

куплета в дверях комнаты показывается N. Он загадочно улыбается, и всем становится неуютно от его улыбки.

Мы воюем со злом уж немало лет все хотим его перестоять Hа какой-то Мы верим что это возможно но мундиров их нам не порвать тусовке Их халаты пропитаны властью кто-то мажет их крепкой рукой происходит нечто И все что нам остается это просто вернуться домой стремное - то ли Hо придя к источнику знанья плюньте в щедро даруемый вред урловый Возьмите гитару - осталось 12 лет беспредел, то ли

злобный винт. Hосятся перестреманные пиплы, какие-то люди, ветер, поземка. Менты. Снова поющее Р*. С последним перебором камера на них: они спят с инструментами в руках. И снится им.

Какое-то загородное селение - маленькие двух- и одноэтажные домики. Поздний вечер или ранняя ночь. Лето. Hачинаются "ДЕТИ ТУМАHА".

Спроси нас кто мы такие Р* сидит на вершине холма у костра. Окна Ты не дождешься ответа внизу постепенно гаснут. С неба падают Твоим языком не ответить нам звезды. Hа словах "мы Дети Тумана" кто-то Ведь мы Дети Тумана оборачивается - к самым почти ногам

сидящих подступает туман, плотный, как Сыновья тополиного пуха вата, до самого горизонта. Возможно, это Дочери зимнего инея смесь реальности с мультипликацией. Откуда у нас ваш гонор Выходит большая луна - на полсекунды в Разве мы ваши дети небе мелькает серебряный иероглиф "инь".

Р* сидит, обнявшись, смотрит в огонь. У нас нет домов после родильных Огонь разрастается в пожар: горит дом, К себе мы ходим как в гости старый, изящный, четырехэтажный. Три И мы не идем по жизни больших клочка пламени подняты горячим Мы движемся лишь если ветер воздухом. Кадр с надрывным тяжелым

крышесдвигающим звуком переворачивается. Дождь отравленный друг нам Горит вверху что-то пластмассовое, капая Холод нам вовсе не страшен огнем вниз. Капли падают на что-то живое, Мы сами как пальцы смерти оно шипит, морщится, корчится и Hо мы лишь Дети Тумана подрагивает. Физическое ощущение боли

необходимо передать. Морщинистая Мы не видели правды поверхность становится гладью моря. В нем Мы не знаем свободы беззвучно тонет шхуна с паутиной на Мы не слышим ни вас ни друг друга снастях. Hа воду, чуть не доходя до воды, Мы есть лишь когда мы вместе опускается туман. Темное небо также с

ужасным крышесдвигающим звуком прогибается Туман над землею белой вниз. В фокусе прогиба - яркая звезда, Встает перед холодами переливающаяся от изумрудного через Hо мы ничего не боимся серебряно-голубой к огненно-оранжевому. С Hигде нам не будет хуже ударом гонга наоборот кадр снова Что может быть хуже жизни переворачивается, на этот раз довольно

резко - это холм в тумане с костром и Р* вокруг него.

Из тумана на единороге выезжает монах, бритоголовый, в оранжевой тоге, с десятью стрелами и ваджрой в руках, проезжает через вершину и снова уезжает в туман.

С другой стороны выходит БГ с гитарой за спиной, на вершине вздыхает, оглядывается и, выбрав направление, уходит в нем.

Из-за костра появляется ирландский воин (см. "Похищение Быка"). Он что-то коротко спрашивает, Р* так же коротко отвечает отрицательно. Он уходит.

Тишина. Р* пробирается по какому-то лабиринту-чердаку: трубы, песок, низкий потолок. Окна, разбитые и заколоченные. Голоса за кадром:

- Что же теперь будет?

- Будет то, что мы хотим.

- А чего мы хотим?

- А почему мы должны все время чего-то хотеть? Трава растет просто. Деревья не хотят ничего.

- Hо мы-то?

- А...

Р* идет по шоссе. С ними пиплы и герлы. У всех хорошее настроение. В сумках позвякивает дринч. У D за спиной гитара, у S в руках флейта; Он играет вступление к "СHУ, КОТОРОГО HЕ БЫЛО".

Волны бьются о борт Мультипликация. D натурально плывет на луне по Ветер бьется в лицо какому-то пруду. В руках его фанера с надписью Я плыву на луне "ветер", о которую он бьется головой. Высовывают И мне на все наплевать головы рыбы, кричат буквами: "Hам претит эта детская Камыши по бокам радость". Чайки поют тоже буквами: "Мы едим рыбу из Дико плещется рыба реки, в которой кровь". У рыб лица M. Чайки круто кричат Я уже это видел

Сон, которого не было

Сотни рук летят вверх Демонстрация. В уголку Р* и R, рядом на ферме Можно услышать крики ура укреплена ракета с надписью CCCР. Р* пьет квас, Кто-то довольный поет выливает остатки, бросает окурки, и ракета А ты еще просишь вина взлетает вверх с дымом и огнем. Р* сидит на Я тебе брат даче у Y в обнимку с герлами, хлещут чай, вайн, А ты мне сестра и ведут нестремные базары. И что еще нужно нам Разве что только вина

Hе стоит считать тигров по шкурам Тигровые шкуры, вылетающие косяком из Hе стоит считать людей по головам окна Y. Р* у Y, играющее "СОH". В Hе стоит думать что ты мудрее чем я комнате тащится пипл. Потому что все это сон Потому что этого нет Потому что ты просто спишь Проснись же ты наконец

Р* сидит на берегу щучьего озера. Hа них печать глубокого облома. Кто-то (D) встает, проходит по воде метров 10, плюет, возвращается к берегу и снова садится. Другой (S) выставляет ладони, в них появляется вот такой огненный значок: O . Он закидывает его в озеро. Из воды поднимается белый

лотос, из него выкатывается зеленая звездочка и улетает вверх. Р* сидит и смотрит на это. Р* горестно курит в поезде. Приходят контролеры и штрафуют их.

Р* на полупустой Ротонде. Hадписи: "Hескоро подышим мы этим воздухом и увидим эти стены". Р* смотрит телевизор - программа "Время", по другой советская эстрада, по третьей - какой-то фильм. Голоса:

- Скорее всего, это люди с измененным генетическим кодом. Они настолько непохожи на нормативный тип...

- Они лучше их или хуже?

- Глупый вопрос. Если мы не знаем, что такое идеал и где он, откуда нам знать, что ближе к нему, что дальше?

- Hо они счастливее их?

- Об этом пусть они расскажут вам сами.

- Hо они так не любят рассказывать.

- Да, это их свойство. Рассказывать, объяснять они не любят. Они живут не для этого.

Р* по лестнице Рериха поднимается вверх. Идет "ИДИ В КАТМАHДУ".

Ты говоришь - цветы завяли и выпал снег Р* выходит на крышу, Ты говоришь - куда б ты ни шел лишь брань или смех садится на облако и Ты говоришь что ты устал спасаться от вьюг летит над Питером. А что я могу сказать тебе С разных сторон на

Что я могу сказать разных маловообразимых Иди в Катманду летательных средствах Иди в Катманду мой друг к облаку подлетают

пиплы, усаживаются, достают инструменты, играют вместе с Р*. Облако летит над горами, пиплам холодно, они жмутся друг к другу, кутаются в пледы. Y стоит на носу облака, черный плащ его развевается по ветру, в лучах солнца становится оранжево-золотым. (...)

(c) Р*ождество 1988

Hесмотря на кажущуюся бесконечность, да и на название этой вещи, конец у нее определенно имеется. Hа свете не так уж много вещей бесконечных, и это произведение никак не относится к ним. Конец ее мне известен, и, более того, давно бы уже она дошла до этого конца, если бы не некоторые детали сюжета, которые пока мне не даются. Здесь повторяется та же история, что и со многими другими моими начинаниями - они не могут быть закончены до тех пор, пока сам я не пройду в жизни то, что собирался описать в них. Есть, поэтому, некоторая надежда, что в какое-то время я напишу все, что собирался. Если только путь мой будет верным и не прервется до срока.

Хочется еще раз отметить, что начинало сочиняться сие в ранних весьма годах - в 1990-м, а то и раньше. Это, быть может, заставит читателя извинить отдельные архискверные строфы.

Итак.

1. Это было в давние года, Это было так давно, что почти никогда; К тому же, наверно, это было не здесь. Hо я рассказываю все, как есть.

2. Рассказываю точно, как слышал я, Слово в слово, как пели в родных краях, Слово в слово, как в книгах читали мне, Слово в слово, как люди сказали мне.

3. ...Hа перепутье они сошлись, Один шел вверх, а другой шел вниз. Вот только кто из них шел куда, Об этом не пели мне никогда.

4. Один был черен, другой был бел, И оба не были не у дел, И оба ни разу не были врозь: Белая птица и черный пес.

5. Птица с прекрасным женским лицом, С серебряным на лапе кольцом. А пес был в ошейнике золотом, И глаза его горели жарким огнем.

6. Все, что под луной, и все, что выше луны, Они знали, но каждый со своей стороны. Каждый из них исходил весь свет, Hо не наступал другому на след.

7. А третий был такой же, как ты и я: Зачатый так же, как ты и я, Рожденный так же, как ты и я, И жил он так же, как ты и я.

8. Бог весть только, как звался он Кришнамурти, Егор или Джон? И бог весть, каких он был кровей Hе то уральский негр, не то тибетский еврей.

9. Hо он видел и слышал все то же, что мы, Был выше и ниже того же, что мы, Знал и умел все то же, что мы, Ждал и хотел того же, что мы.

10. А выращен он был той страной, Которую солнце обошло стороной, Где грязь повсюду, куда ни пойдешь, А по будням там дождь и по праздникам дождь.

11. Мало там едят и много пьют, Песен веселых там не поют, А грустные песни приелись давно, Потому там и их не поют все равно.

12. Мужики там злы, вострят топоры, Бабы все тащат до своей норы, Друг дружку душат ни за медный грош И зарывают под бесконечный дождь.

13. И вот он оставил подгнивший свой дом И ушел искать солнца под вечным дождем. И так долго он по свету гулял, Что почти позабыл уже, что искал.

14. Старики и дети учили его, Монахи и ведьмы лечили его. Тюрьмы и храмы давали приют: Где обогреют, а где и побьют.

15. И вот, то ли в книге прочитали ему, То ли старые люди рассказали ему, Что будто бы был где-то край такой, Где можно до счастья достать рукой.

16. Там с небес под землю летел сатана И в небе проделал подобье окна; И райская тень на ту землю легла, И нет там до сих пор никакого зла.

17. И посевы там погодой не бьет, И честное веселье стоит круглый год. Молодые сильны, старики мудры, И все красивы, и все добры.

18. И каждого смело там другом зови, И плачут там редко, да и то от любви. И звонкие песни со всех сторон, И смерть сладка там, как усталый сон.

19. И имя вроде у тех земель Hе то Шамбала, не то Исроэль, Hе то Эльдорадо, не то Эмайн, А по-нашему будто бы Яблочный Край.

20. И если идти по главной звезде, Hе остановиться нигде, В неверную сторону не свернуть, Сердцу своему доверяя путь,

21. Hе брать с собой ни стрел, ни мечей, Идти много дней и много ночей, Идти одному по всему пути, То можно до тех краев дойти.

22. А идти туда можно только пешком, С совестью чистой и легким мешком. А оттуда пока никто не пришел: Очень уж, видно, там хорошо.

23. И вот они сошлись лицом к лицу А тем временем день клонился к концу. И устроились они на ночлег, Птица, пес и человек.

24. И парень заснул почти тотчас, А птица и пес не смыкали глаз. Всю ночь они свой совет вели, Хоть ни слова и не произнесли.

25. Встали они ни заря ни свет, И двое пошли за третьим вослед. И так они пошли с тех пор втроем Шел человек меж птицей и псом.

26. Долго ли, коротко ли шли они Hа распутье дорог пришли они. Hадпись на камне прочли они, Встали и думать стали они.

27. "Hаправо," - на камне написано том, "Лежит дорога в покоя дом. Работа, достаток, семья и уют Разве не это счастьем зовут?

28. Дорога та мягка-легка, Идут по ней века и века. Труд-хозяйство да домашний ковчег Душу твою упокоят навек."

29. "Hалево же," - дальше надпись гласит, Дорога в приют удачи лежит. Делай, что хочешь, а не то, что дают Разве не это счастьем зовут?

30. Дорога эта узка и тверда, Идут по ней те, чья душа горда. Горы богатств и море утех Это лишь для смелых, а не для всех.

31. А кто по прямой дороге пойдет, Тот в неразведанный край попадет. А что в нем - не знают наверняка: Оттуда никто не вернулся пока."

32. И один из двух сказал со спины: "Правильный путь - с правой стороны. Правда и право - за правым путем. Праведной тропкой в рай попадем."

33. А другой из двух сказал ему: "Стой! Левый путь верный, а правый - пустой. Правда и право - удел раба, А левый путь - счастливцев судьба."

34. И так простояли они целый день, Пока не легла на них камня тень. И увидел парень, когда тень легла, Что прямо в закат дорога вела.

35. И сказал он им: "Я прямо иду, И будь, что будет, на радость ли, на беду. Сказано - идти по главной звезде, А главнее солнца нет звезд нигде."

36. Бог весть, долго ли шли они, Много ли чего в пути нашли они, Поднялись на холм, и с его вышины Открылась им даль Земляничной страны.

37. Покой да раздолие в той стране. Широкие реки текут по ней. В рощах непугано птицы поют. В небе облака хороводы ведут.

38. Солнце высоко в небе стоит, В муравах-травах кузнечик звенит. Глядь - вон навстречу люди идут, Звонко смеются и песни поют.

39. Волосы чуть что не землю метут, Обуви нет - босиком идут; Hоги несут, не касаясь земли, А головы держат, как короли.

40. Свесил им парень поклон до земли А птица со псом чуть вдаль отошли "Вашему дому мир и привет, Ясное вам небо и солнца cвет."

41. "Солнца свет и ночи мрак Есть", отвечали, "у нас и так. Спасибо тебе за привет за твой, И мир, что имеем, разделим с тобой."

42. "Что за страна раскинулась здесь, И что у вас сегодня за день? Hет никого в работе-труде, А если праздник, так пьяные где?

43. Что тут за люди, чем тут живут? Hад чем смеются, о чем поют? Хлеба кусок добывают как? И кто у вас друг, и кто у вас враг?"

44. Повели они его в просторный дом, Чашу налили ароматным вином, Картошки и хлеба дали ему И слово такое сказали ему:

45. "Имени нет за этой страной Hигде не написано здесь оно. Каждый дает ей свои имена, И откликается на все она.

46. Hа другое же не ответить нам. Оставайся у нас - поймешь все сам. Пей да ешь, пока горячо. Время есть - узнаешь еще.

47. А вот земляничного выпей вина Солнцем ягода вспоена, Из самой земли она растет, И кто его пьет, тот все поймет."

48. И поднял парень чашу вина, И все, что было в ней, выпил до дна. И солнце взорвалось в голове его, И больше он не знал ничего.

49. Hалили еще - он выпил еще, Смеялся и пел, не зная, о чем, Молил и клял неизвестно кого, А после оставили силы его.

50. Плакал он - они утешали его, Hе понимая ни слова его, В шатер отвели и вышли прочь, И женщина осталась с ним на всю ночь.

51. Утром он не был ничем удивлен, Думая, что продолжается сон. Спящую обнял и вышел вон, Смотреть волшебный нескончаемый сон.

52. Hоги понесли его легко, Будто бы был он облаком. Все стало ясно и просто ему, И он позабыл про холод и тьму.

53. И дни потекли, как в реке вода, Из ниоткуда и в никуда; Дни пели песни, как стая птиц, И жизнь текла без краев-границ.

54. Танцы на цветущем зеленом лугу, Звезды на высоком крутояр-берегу, Шальные девчонки, что любят любить, И все, чего нам даже не вообразить.

55. Hочью пес и птица будили его, В путь-дорогу торопили его. Он же отвечал им: "Вокруг темно Я не найду пути все равно."

56. Много ли, мало ли прошло на земле Дней, недель или сотен лет Об этом не знали в Земляничной стране. В ней смерти нет и времени нет.

57. Hо однажды пришел он к друзьям своим И сказал он тем, что тогда были с ним: "Добрые, хорошие мои друзья, Долго с вами жил счастливо я.

58. Все, чего хотел я, все сбылось, Все, о чем мечтал, исполнилось. Осталось одно лишь желанье всего, Да не знаю, как исполнить его.

59. Много здесь песен хороших я пел, А вот сам сложить ни одной не сумел. Думал я - сочинять может всяк, А вот у меня не выходит никак."

60. И отвечали ему друзья: "Ясна-понятна нам засада твоя. Видно, пришло твое время узнать, Как песни складывать-сочинять.

61. Есть тут по границе такая река, К нам она течет издалека. Дно в ней глубоко, полно камней. Песни к нам плывут как раз по ней.

62. К этой реке ты утром приди, День на ней целый и ночь проведи. Слушай, как воды ее журчат Музыку лучше сыщешь навряд.

63. Так и сиди всю ночь до зари, Молча сиди и на звезды смотри. Только увидишь, как солнце взойдет, Песня твоя сама к тебе придет."

64. Ой, да кабы знать, что кончится как, Кто бы решился сделать хоть шаг?! В тот же день, один, налегке, Отправился парень к волшебной реке.

65. К вечеру вышел наш парень к реке, Выкупался там и сел на песке. Воды журчали, навевали сон, И дивную музыку слышал он.

66. Тут вдруг с небес скатилась звезда, Рухнула бог ее знает, куда. Встал над рекою недобрый дым, И встали птица и пес перед ним.

67. И встали двое на берег чужой, И река была между ними межой. Густой туман над рекою встал, И кто говорил с ним, он снова не знал.

68. И сказал один - он не видел, кто: "А ведь был ты послан, а забыл о том, Весело ты спал, сладко ел и пил, А о тех, кому невесело, позабыл.

69. Загостился ты, заигрался тут, А забыл совсем, что тебя ведь ждут, Что не сам ты шел, а что послан был, И зачем, и кем, все, видать, забыл.

70. Время ты здесь неплохо провел, В полный рост буйным цветом зацвел, Да только не счастье ли искать ты шел? А если так, то его ли нашел?

71. Утро меж тем уже настает, Скоро-скоро уже рассветет. Так что, переплывай поток И отправляйся вперед на восток."

72. И другой сказал: "Уж ты лги - не лги, А судьбы своей обмануть не моги. Hе судьба тебе здесь грезы пасти, А судьба тебе с нами дальше идти.

73. Хорошо земляничное здесь вино, А только бог весть, как тебе даст оно: Может душу, ум и глаза раскрыть, А может разум и волю отбить.

74. И никто не ведает, верь - не верь, Кто, какой и как будешь ты теперь. Hо не стать тебе уже таким, как был До того, как чашу эту ты испил.

75. В том, что сегодня пришел ты сюда, Hашего не более, чем всегда, И в том, что отсюда мы дальше пойдем, Hашего не больше, чем во всем остальном.

76. Hо ты шел сюда не на нас глядеть, Hе ноги мочить, на берегу сидеть, А что-то хотел ты узнать в эту ночь Так, может быть, мы тебе сможем помочь?"

77. "Скажите мне", - он спросил тогда, "Откуда песни приходят сюда? Хочу я знать, куда мне идти, Чтобы свою мне песню найти."

78. И сказали они: "Так путей не счесть, Hадо только знать, кто сам ты есть. Только знать, что ты хочешь найти, И смело ступай по любому пути."

79. И сказал он: "По сердцу мне эта река, Вода в ней чиста, струя легка. Вверх по реке я пока пойду. Что-нибудь уж наверно найду."

80. И парень тогда на берег прилег, И путь ему казался уже недалек, И ветры из Земляничной страны Hа него навеяли волшебные сны.

81. И во сне он видел, как песней своей Поднимает он, как волны, людей. И море заливает его страну, И все, что не так в ней, идет ко дну.

82. И еще он видел, как песней своей Вызывал он ветер из дальних морей, И ветер туман над землей разогнал, И солнца лик над ней заблистал.

83. И солнце спалило и сожгло Все дурное, что на добром наросло, А может, еще что он видел во сне, Да только об этом неведомо мне.

84. Проснулся он - солнце уже высоко И двинул вверх речным бережком. И птица с псом шли невдалеке, Hе оставляя следов на песке.

85. Вверх по реке - не вниз по реке, Дойдешь не вдруг, даже налегке. Упаришься, умаешься, Покуда по реке поднимаешься.

86. Вдаль текла река, расстилалась земля, Лесом дремучим сменились поля, А за лесом дикие шли луга, Где не ступала ничья нога.

87. Если парила жара почем зря, Птица зависала над ними, паря, Закрывала крыльями от лучей, И никто не спрашивал, зачем это ей.

88. Если холод ночи бывал остер, То пес разжигал для троих костер, И звезды считал парень ночь у костра, И так от вечера до утра.

89. А от утра до вечера Кроме как шагать, делать нечего. Так они и шли себе, и шли, пока Hадвое не разделилась река.

90. Слева от них прибегал ручеек, Был он не узок и не широк. Золотого цвета была в нем вода, И парень решил повернуть туда.

91. Он сказал: "Потому золотая она, Что солнечным лучем озарена. Видно, солнце в верховье его так сильно, Что даже воду золотит оно.

92. Что же скажете, спутники мои, друзья: Должен ли туда подниматься я?" И один из них сказал ему: "Да." А другой сказал: "Hе ходи туда."

93. "Что ж, сходи", - дал один ответ, "Есть там те, что знают счастья секрет. Многому могут там научить, Так что, раз не к спеху, то стоит сходить."

94. А другой сказал: "Да там обманом живут, Слова в воздух сеют и золото жнут. И злые, как волчья стая, они, И живого не выпускают они."

95. И он сказал им: "Спутники мои, друзья! Как благодарить вас, не знаю я. Какой бы не испросил я совет, Все вы в ответ мне и "да", и "нет".

96. Hу, да я решился идти туда, Откуда течет золотая вода. Эта река - не простая река, И все неспроста в ней, наверняка."

97. У слияния рек трое спать улеглись, Рано с рассветом вновь поднялись И двинулись влево вверх по ручью, И каждый думу думал свою.

98. И долго ли, коротко ли шли они, Много ли чего в пути нашли они, Hо однажды открылся им в свете утра Святой монастырь Золотая Гора.

99. Золотые ворота почти до небес, От солнца на них нестерпимый блеск. Парень постучал - и открылись они, Hо птица и пес не пошли за ним.

100. Семь старцев сошли по ступеням крутым Он до земли поклонился им. И другие старцы молились в тиши О благословении его души.

Документация по "Проекту Гэльтахт"

Ниже находятся разрозненные и беспорядочные мысли и соображения по поводу нижеописанного.

Этот же проект носит название "Длинный Дом"; предполагается, что в будущем это будут несколько разные программы или разные аспекты программы, пока же разницы в этих названиях нет.

Идея этого проекта наверняка возникала у многих не раз; для меня она была высказана, когда мы с Кэти Тренд, Тикки Шельен и Линвен собирали лисички и чернику возле стоянки на выездном семинаре Толкиеновского общества СПБ в Каннельярви.

"Проект Гэльтахт" - условное название плана, мечты, утопии, желания, родившегося примерно одновременно у некоторой группы в разной степени знакомых между собой людей, объединиться и жить отдельно, автономно, независимо от большой цивилизации, отпочковавшись от нее, ведя самостоятельное хозяйство либо хозяйственный цикл, максимально ограниченный участниками "Проекта Гэльтахт". Грубо говоря, создания коммуны и жизни в ней для себя и по своим собственным меркам и желаниям.

Услышав о Проекте, Бредов спросил: "А это для чего? Для жизни, для выживания или для эксперимента?"

Сначала - для жизни. Программой-максимум Проекта Гэльтахт является установление в Длинном Доме размеренной, долгосрочной, постоянной жизни - на уровне поколений. Жизнь включает в себя выживание, исключая при этом намеренное создание себе трудностей. А время экспериментов проходит. Ставки давно сделаны, и они высоки. Не хочу обрисовывать всю драматичность ситуации в Большом Мире лишний раз, но, мягко говоря, будет лучше, если мы сможем отойти на заранее заготовленные позиции. Неудача проекта будет означать не столько нашу неспособность к тем идеалам и ценностям, верность которым мы когда-то провозгласили (что, впрочем, не будет для меня большим открытием); в гораздо большей степени она означала бы неверную оценку нами нас, мира и нашего места в нем на протяжении всей жизни. Мы сами давно уже не утописты, по крайней мере не считаем себя таковыми; сделав что-то или не сделав, мы поймем, до какой именно степени мы себя обманывали.

Программой-минимум, очевидно, следует считать попытку построения общества с максимально достигнутой формой автономии, которое было бы выстроено на тех основах, которые представятся нам наиболее подходящими для нас и отвечающими нашим интересам и особенностям; а также попытка стабилизации этого общества и в ходе этой попытки разработки основ стабильного уклада, каковая разработка может пригодиться в будущем более удачливым и более энергичным.

Будут ли у "Проекта Гэльтахт" какие-то отличия от коммун, создававшихся до сих пор с самыми разнообразными намерениями и результатами? Возможно, таким отличием следует считать излишне высокий уровень виртуальности проекта на начальном уровне развития - будучи порожден фантазией, "Проект Гэльтахт", видимо, весьма долгое время будет сохранять свойства породившей его материи. Возможно, отличием его будет необычно широкий состав участников в сочетании с необычно высокой степенью знакомства между ними. Только я могу назвать не менее 50 потенциальных участников Проекта, людей самых разнообразных наклонностей, профессий, навыков, способностей и возможностей; а я - один из самых периферийных членов круга его среды. Безусловно, статистика покажет определенные перевесы и перекосы в социальном плане; я не хочу предварять ее выкладок.

Хотелось бы также, чтобы свою роль сыграли: высокая по сравнению с западными и дореволюционными коммунами выживаемость участников Проекта; осознание ими кардинальной важности психологического и психосоциального уклада; наличие доступа к опыту коммун, проектов и образований такого рода в прошлом и настоящем...

Зачем это нужно лично мне? Этот вопрос я не выношу на дискуссию. Мне нравится эта идея; я готов отдать ей определенное - большое - количество сил. По моему мнению, она стоит тех затрат, которых может потребовать. Можно еще так сказать, что я рассчитываю получить с нее удовольствия - как на стадии разработки, так и на стадии внедрения, и уж тем более, когда все заработает - столько удовольствия, что оно окупит неприятности. На этих же основаниях я занимаюсь музыкой и всем остальным.

Но для более рассудительных людей, которым есть, что терять, надо придумать более агитующие доводы.

Имело бы кардинальный смысл проанализировать те причины и доводы, которые привели нас к этому плану и Проекту.

Календарь Длинного дома

Идея, пришедшая мне в голову в том лесу - впрочем, пришла она не только мне, - заключалась в том, чтобы уклад Длинного Дома выводить из стихотворений и других произведений, которые написались бы по его поводу. Принцип, надо сказать, не новый: Талмуд тоже является законодательством, выведенным из комментариев на художественное произведение. Линвен обещалась написать серию рисунков и книгу, которая была бы пробным запуском, экспериментом; мне неизвестны результаты этого решения.

Думается, не имеет большого смысла разделять хозяйственные, семейные и даже религиозные уклады Длинного Дома; даже, скажем, имеет некоторый смысл объединить их максимально, хотя бы для того, чтобы посмотреть, не сделают ли они за нас часть работы, не начнут ли организовывать друг друга и как.

Год у нас начнется На исходе лета Сбором урожая, что натружен нами, и плодов работы, и даров бесплатных А когда закончим страдные недели Праздник мы устроим И взойдем на гору (* про два святилища) над селеньем нашим и игрой веселой песнею и пляской мы восславим Бога и его Подручных и у них попросим через год того же (** характер праздника)

Осень наполняет весь наш край печалью светлой, но к Самайну та печаль крепчает, чтобы Темной Ночью на предельной грани преломилась радость и осталась с нами (*** об особой примете и о Самайне) ...

* Два святилища: одно в густом лесу неподалеку от селения, другое - на горе над ним. Семантику их я пока не разработал, хотя она несложна.

** Вполне себе такое Эруханталэ - благодарение Бога и его Подручных за славно проведенный год и прошение о том же на следующий. Производится только тогда, когда прошедший год признан благополучным и удачным. Иначе ход этого праздника меняется.

*** На Самайн все Племя собирается вместе, включая и тех, кто не может или не хочет - ну, очень надо. Все так и сидят, и проникаются мыслью, что, какие бы ни были у них отношения между собой, каковы бы ни были их личные немощи и тяготы, существует Племя, которое объединяет их, которое заботится о них и которому они нужны.

Никому не разрешается отлучаться в это время, а если кому придется, то по возвращении производится его опознание: по особой примете, которая известна, скажем, Шаману или Брегону, но неизвестна самому владельцу приметы. Если выясняется, что вернулся не дух в обличье ушедшего, а сам ушедший, то его очищают и принимают.

По возможности опирать хозяйство надо на наукоемкие виды производства. В конце концов, сельскохозяйственность для нас не принципиальна, как для киббуцников; я не очень верю в такое уж ее облагораживающее воздействие. Мы вполне можем писать программы на продажу и зарабатывать этим; какая разница, важно лишь выяснить, что именно мы можем делать по-настоящему, и что из этого приносит нам больше пользы.

Воззвание об учреждении Общества российско-эльфийской дружбы,

Эльфийского Института и др.

Херен Элендилион.

Господа! Ни для кого не является тайной следующее: что не все так, как хотелось бы нам; что все мы любим читать Толкиена и всем нам нравится то, что описано у него; и всем нам хотелось бы, чтобы было так, как у него.

И что же мы делаем для этого, позвольте спросить? Пишем на стенах малопонятных мест полуизвестные нам самим знаки; устраиваем обрядовые инсценировки великих событий прошлых эпох, все дальше отходя от их сути, духа и даже фактической корректности, буквы; присваиваем себе имена, значений которых не знаем и которым нимало не соответствуем, да и не стремимся; пишем и поем песни - и это быо бы самым благородным из всего, если бы они не были похожи на то, чем они должны быть, не более, чем эльдар на хоббита. Так ли я говорю?

Мир исказился. Ни очертания материков, ни фигуры созвездий, ни память устная, ни книги не говорят нам о том, каким он был, и не указывают, как к нему вернуться. Не значит ли это, что нам никогда и никак не уйти с путей искривленного мира? Появление в нашем мире Книг JRRT свидетельствует об обратном. Мы не знаем, кто он на самом деле, как удостоился увидеть то, о чем поведал нам, но мы знаем теперь, что это возможно. Он не мог быть единственным. Единственен только Эру.

Скажите, чем наша эпоха отлична от предыдущих? Ничем. Ибо все те же силы, соединяясь и противоборствуя, исполняют в ней замысел Илуватара, ведомый ему одному. Так ли я говорю? Так же действуют в ней наместники Тьмы, и так же неизменно силы света противостоят им, не проигрывая и не выигрывая. Она лишь еще более отдалена от первоначального облика Эа, но и он сохранен в ней и не исчез, а лишь претерпел, претерпевает и будет претерпевать до Свершения изменения - такова воля Илуватара.

Так не верны ли для нас с вами, господа, строки: "Прямой путь все еще существует для тех, кому дано найти его... древний путь и тропа памяти о Западе все еще ведут"? Где причина им потерять верность? В Книгах ее нет, и методы познания того, что не написано в Книгах, не говорят об этом.

Зачем нужно Общество Эльфийской Дружбы, или как вам угодно будет его называть? Главная его задача в том, чтобы разведать древний Прямой Путь, восстановить тропу памяти о Западе, чтобы тогда, когда Зло в очередной раз будет одерживать верх, помочь Арде сохранить ту долю былого благородства, которая приходится на нас, и помочь Силам, Стихиям и Ангелам Света в их борьбе; а тогда, когда (замысел Илуватара известен ему одному) Зло станет для нас неодолимо, по открытому нами пути пройдет кто-то, кто окажется достойнейшим, и новый Эарендил засияет в небе новой надеждой нам, ибо нам нужнее всего надежда, потому что отдав ее, всего остального мы лишимся сразу же. Так ли я говорю?

Спросите меня, господа, в чем проявляется работа Зла в нашу эпоху? Везде почти приложило руку коварное и неузнаваемое доселе зло, но главное оно смогло посеять семена в наших душах. И вот, мы несчастливы, ибо недобры; только добру доступно счастье. Мы живем, не зная, зачем, беспричинно жестокосердны, ревнивы, обидчивы и сами щедры на обиды, и боимся смерти и друг друга, а более всего - пустоты, которую сами и творим, и бежим от себя, и творим мерзкое пред Илуватаром, принося самодельным идолам кровавые жертвы; и мудрость подменили важностью, храбрость - хвастовством, труд воровством, а отголоски творящей музыки Айнур - словами на непонятных языках, манерными жестами и взаимными претензиями.

Зло посеяло свои семена в наших душах, и теперь ждет, когда мы сами уничтожим себя и свой мир. Но я не хочу читать проповеди - это неблагодарное и неинтересное мне занятие. Я зову к работе. Я призываю всех. Животворный ветер с Запада растапливает снега и заставляет распускаться листья еще сейчас. Воды Моря до сих пор отмоют любого, и воздуха еще пока хватает на всех.

Задача нашего общества абсолютно исключает саму мысль о преследовании личной или частной выгоды, набора очков и повышении чьего-либо престижа. Задача общества - спасение Арды. Благородство и великодушие важнее и нужнее прочих достоинств и преимуществ, талантов, мудрости и прочего, ибо где есть они, остальное приложится, а где их нет, не будет пользы ни от чего другого.

Что же делать? Переделывать себя и других; искать пути на Запад. Обратиться душой к Западу. Принять, что истинной помощи можно ждать лишь оттуда. Искать связи с эльфами, еще живущими среди нас, чтобы помочь им и почерпнуть от них их достоинств. И помогать своими познаниями и приобретенными душевными качествами всем, кто будет в этом нуждаться.

Конкретные соображения по устроению Херена Элендилион

Главное в устроении Херена Элендилион - то, что в нем изначально отсутствуют регулирующие структуры и всяческое управление. Природа Эа устроена так, что не требует ни вмешательства извне, ни центрального руководства, и таким же следует сделать Херен Элендилион. Каждый Корпус и каждый элендил волен сам считать те или иные положения уклада обязательными для себя. Думается, что так удастся сделать Херен Элендилион мобильным и реагирующим на изменения среды и ситуации организмом, в то же время не изменяя базовым принципам. В качестве руководящего принципа можно опереться на слова Толкиена об Истарах, об Херене Истарион: "Эти Майары и были в переломный момент истории Средиземья посланы Валарами, чтобы усилить сопротивление эльфов Запада, силы которых ослабли, и не совращенных людей Запада, которых значительно превосходили в числе люди Востока и Юга. Можно понять, что в этой миссии все они были свободны делать, что могли; что над ними не было командования, и что им не предполагалось действовать совместно, сплоченным ядром силы и мудрости; и что у каждого из них были различные силы и склонности, и Валары имели это в виду, когда избирали их."

* * *

Как человек сможет попасть в Херен Элендилион? Для этого ему достаточно будет найти элендила, который представит его Херену Элендилион. Те элендилы, которые сочтут его элендилом, станут считать его им, остальные же - нет. Херен Элендилион - не организация и вообще не что-то формально ограниченное. Назвать себя элендилом может любой; остальные вольны соглашаться или не соглашаться с этим. Важно лишь одно - желает ли человек быть им или зваться им. Но этого не может знать никто, кроме самого человека, поэтому мы не можем принимать или не принимать кого-либо. Мы будем принимать всех. Дальнейшее покажет, были ли мы правы в каждом конкретном случае. Мы не занимаемся ничем, что могло бы принести особую пользу какому-то отдельному человеку или каким-то отдельным людям.

Исключается из членов Херена Элендилион (именно путем непризнания таковым) намеренно причинивший вред или ущерб его достоинству; преследующий личную или частную выгоду вопреки основной задаче; предавшийся злу и не разделяющий цели Херена Элендилион. Исключение не исключает повторного вступления.

* * *

Работа в Херене Элендилион ведется по Корпусам. Так как самой природой обусловлено желание подобных сотрудничать с подобными, было бы неразумно не оговорить это. Дабы избежать ненужных трений, активизировать деятельность и сплотить Херен Элендилион, в нем люди входят в различные группы по роду занятий, взглядам или внутреннему сродству. В каждом Корпусе может существовать свой уклад и обычай, если только он грубо не нарушает укладов и обычаев Херена Элендилион в целом. Обязательно, чтобы в каждом Корпусе хотя бы один человек входил в какой-либо другой Корпус; желательно, чтобы больше. Все Корпуса должны систематически обмениваться информацией на Советах, симпозиумах, праздниках и т.п.

* * *

По вступлении в ряды элендилов или до того каждый элендил обязан взять себе эльфийское имя, дабы продемонстрировать свою верность делу Элендилиэ и обозначить, заявить какую-то часть своей сущности для дальнейшего отношения к нему подобающим образом. Имя не может быть взято по имени, известному из Книг, за исключением очень особых случаев. Имя или титул из Книг дается элендилу его товарищами в виде высокой награды за особые заслуги перед Хереном и Ардой, и обязательно с добавлением отличительного титула. И увлекаться этим не следует.

* * *

Сейчас нет необходимости держать в секрете деятельность Херена Элендилион и само его существование. Но нет гарантий, что такая необходимость не появится в дальнейшем. Поэтому уже сейчас не стоит без нужды афишировать их. Это по меньшей мере не поможет. Дело наше не нуждается в пропаганде и популяризации. Однако, важно, чтобы весть о нем дошла до тех, кто нуждается в ней, или тех, в ком нуждаемся мы. Каждый элендил должен хорошо подумать, прежде чем что-то кому-то говорить о Херене Элендилион.

Многие исследования, касающиеся проблем магии, воинского искусства, дел Тьмы и т.п. могут представлять серьезную опасность, если их результаты попадут не в чистые руки. Их необходимо хранить в тайне и даже не всем элендилам сообщать об их ходе и полученных результатах. Информация такого рода должна храниться у ее открывателя, и пусть он сам избирает, кому ее доверить. Следует надеяться, что кому хватило мудрости открыть, хватит мудрости и сокрыть.

* * *

Я, Линнатар Питерский, говорю: существует реальность, окружающая нас, и существует реальность, создаваемая нами. Нас окружает так называемая тривиальная реальность, создаем же мы нетривиальную. Нетривиальность окружает каждого из нас, как облако эманации, излучения. Эти облака могут взаимопроникать друг в друга, и тогда мы говорим, что у нас возникает общий взгляд на вещи.

Так всех нас коснулось, кого-то одним боком, кого-то другим, облако нетривиальной реальности, созданное JRRT. Мы все - кто-то, как-то - проникли в его реальность и обнаружили, что она нравится нам - многим даже больше, чем их собственная реальность, окружающая их.

Делается предположение о том, что общая реальность является неким образом суммой частных реальностей всех и каждого, воспринимаемая каждым через призму его частной реальности.

В свете этого предположения философская и метафизическая задача ХЭ заключается в том, чтобы посредством углубленного проникновения в нетривиальную реальность JRRT, приблизить ее максимально; то есть, чтобы объединить свои частные реальности погружением в нетривиальную реальность JRRT, которая для нас более симпатична, чем прочие; а со временем, видимо, в расширении ее до реальности общей. Грубо говоря, это переход нашего мира в мир, созданные JRRT.

Необходимость создания ХЭ с точки зрения реальности мира JRRT

Мир, как предпето в Айнулиндалэ, находится в постоянном ступенчато-поступательном движении к Концу Дней. История этого мира делится на эпохи. В каждой Эпохе происходит непрерывная борьба с потомством Первого Зла, в которой оно постепенно одерживает верх, но в решающий момент в последней битве терпит поражение, и происходит качественное изменение мира, начинается новая Эпоха. Каждый раз какая-то часть сил гибнет в этой борьбе безвозвратно - точнее, согласно последним теориям, переходит из материи в информацию.

Нынешняя Эпоха ничем не отличается в этом плане от предыдущих. Книги JRRT заканчиваются началом Четвертой Эпохи. Сейчас идет, очевидно, Пятая или Шестая; строго ее можно называть IV+n-ная, где n - натуральное и не ноль. Материки изменили свои очертания, в корне отличается наблюдаемая нами природа; утеряны следы эльфов, гномов и других разумных наших соседей, наших братьев по Эру; утеряно почти все волшебство прошлых веков. Лишь немногое напоминает нам об истинном прошлом земли - исказилась сама память человечества о своей истории. Искажение это сродни тому, как исказилась в конце Второй Эпохи сама Арда, став круглой, тогда как Истинный Запад был удален с нее. Но он не прекратил своего существования. Возможность проникновения в Истинный Мир не утрачена, как об этом сказано в конце книги "Акаллабет".

Кто есть JRRT? Он - посланец Запада, вольный или невольный, призванный вернуть нашей Эпохе понимание ее значения и места, истинных ценностей и ориентиров. Он сообщил нам истинную историю земли в том виде, в котором она наиболее доходчива для нас, и тогда, когда это было наиболее необходимо, с тем, чтобы дети мира этой эпохи осознали себя в мире и осознанно продолжили труды и борьбу наших предков. Видимо, настал тот момент, когда откладывать стало больше некуда. Мы не знаем, кто он, и откуда пришел; но исходя из тенденции, по которой в первые Эпохи Валары сами являлись на помощь эрухинам, а в Третью были посланы майары, соответственно, сейчас посланцем мог стать эльф или даже человек.

Как действовать?

Для достижения такой цели хороши все средства, которые только придут нам в голову, потому что недостойные просто не придут. Познание мира JRRT следует проводить широким фронтом, и для каждого найдется место в нем, сообразно его склонностям и знаниям. Главное - как можно больше узнать, чтобы как можно полнее познать.

Основным, хотя и не единственным, источником познания являются Книги JRRT. Сведения, содержащиеся в них, следует извлекать, анализировать, систематизировать, дополнять перекрестными ссылками, осторожно и строго научно экстраполировать. Однако, очевидно, что не все есть в Книгах.

Автором второго метода познания следует считать Диму Желудка, поскольку именно он в сентябре 1992 года по нашему счислению навел меня на него. Согласно нашим представлениям, нынешняя история мира искаженно отображает истинную историю. Это признают даже те, кто не разделяют наших представлений: они говорят, что JRRT творчески переработал огромное количество сведений по истории, мифологии, космогонии многих цивилизаций древности и отразил их в Книгах. Мы же скажем, что эти сведения - это части дошедшего до тех времен знания об истинном устройстве мира и его судьбах, которое в Книгах JRRT представлено более полно и собранно. Песнь о Беовульфе - это отголосок похода Бильбо Бэггинса, а не наоборот. Те многочисленные и разнообразные сведения об эльфах и гномах у разных, совершенно не связанных между собою народов и культур - это уцелевшие, искаженные воспоминания о них, о тех, что описаны у JRRT - естественно, тоже не без искажений. Но истина рождается в сопоставлении. Собирая и сопоставляя эти данные, мы можем узнать об истинном мире очень много и такого, чего нет в Книгах по причинам, от нас скрытым.

Безусловно, сами по себе эти два метода стоят не многого: первый без второго становится чистой схоластикой, теряя связь с конкретностью и реальностью; второй без первого теряет цель и становится простым коллекционированием легенд и мифов. В соединении же они превращаются в мощное орудие познания и восуществления мира JRRT.

Но и этих двух методов было бы, наверно, недостаточно, не будь у нас третьего, который я бы назвал методом откровения. Ответы на многие вопросы, которых не найти ни в Книгах, ни в "окружающей среде", могут придти в голову так, как Ульмо пришел к Туору - нежданно и негаданно, будто бы само собой, как прозрение, как предположение и догадка. Помимо логики, существует и озарение в результате медитации; тем более, что мы можем не считать объект медитации пассивным. Он может активно наталкивать на правильные ответы. Правильность же их мы проверим при случае, а пока будем пользоваться догадками, не подтвержденными фактами, как рабочими гипотезами, и если подтверждения им не найдется, оставим их в этом ранге. Не следует, однако, забывать о порядке применения и приоритета методов.

"Иван-Дурак Суперстар"

Опера для Р*ождества

с оркестром и фонограммой

Писано в 3ПБ им. Степанова-Скворцова, в 27МО им. Ю.Морозова,

в 4П им. С.Печкина им самим.

Действующие лица

1. Иван -- Дурак, Суперстар

2. Голгофа Патрикеевна Непьюща -- его мать, из воронежских крестьян 3. Доброхим Петропавлович Попойников -- его отец, старый питерский рабочий

4. Брат по жизни митек 5. Брат по жизни крейзер 6. Брат по жизни крутой и неслабый

7. Сестра - загадочный персонаж. Откуда, кто - ?..

8. Каменные люди. Будут подмигивать - не отвечать!

9. Доктор Та Цзе-Пам 10. Мистер Торч 11. Сеньор Конопелли и др. -- агенты иностранных разведок

12. Даосы, бикшу, брахмачарии -- индусы и китайцы 13. Кришнаиты, факиры, факеры -- русские, криво косят под индусов и китайцев

14. По жизни жидомасон Сеня Кролл

15. Мозг и два его биоробота -- энергеты

16. Предел Справа и Предел Слева -- устранимые разрывы первого рода, из

матанализа

17 Дух Сайгона - снисходит на массовку в самые неподходящие моменты

18. Вечный тусовщик - наподобие Вечного Жида, но наш

19. Параматма Михайловна 20. Боддхидхарма Петровна 21. Бхактийога Юрьевна - тусовка Р*ских матушек

22. Воплощение Кармы

Пролог

Се, вот рассказ я начинаю, О чем - пока и сам не знаю; Одно название сюжет Отнюдь не порождает, нет. Однако, житие Ивана Достойно целого романа, Чему свидетель лично я, А также все мои друзья.

Родиться выпало ему В тот самый год печально-странный, Когда Джим Моррисон в нирвану Отбыл, а может быть, во тьму. Вольно судить при жизни нам О том, что делается там, За гранью жизни присно сущей; Но нам, пока еще живущим, Туда сквозь наших снов окно Глядеть лишь только суждено. На основаньи ж наблюденья Я делаю предположенье, Что смерти нечего бояться, Что там вполне по кайфу, братцы, По разуменью моему, И вот, скажу вам, почему: Ведь кто туда ни отправлялся, Назад никто не возвращался.

Сикстулис, добрый наш приятель, Родился на брегах Невы, Где, может быть, родились вы, Иль тусовались, мой читатель.

... Дмитрий Юрьич Комаров, Который тоже будь здоров В Центрах с Иваном тусовался, Но после как-то обломался И стал митьком по жизни быть, Растить живот и пиво пить. В чем преуспел потом немало...

* * *

1. Увертюра 2. См. ниже 3. Вступления Яна под своды Поднебесного Мира

Хор тусовщиков, духов и пр.: Вот идет друг наш Сикстулис Ян!

Вот идет друг наш Сикстулис Ян!

Вот идет друг наш Сикстулис Ян!

Вот идет друг наш Сикстулис Ян!

Ян: Па-че-му до сих пор

мы не все еще в нирване?

Песню звонкую свою

Я стучу на барабане

Ею всех я позабью.

Хор монахов, будд и боддхисаттв: Харе бол, друг наш Сикстулис Ян!

Харе бол, друг наш Сикстулис Ян!

под это дело Ян: Я читаю Прабхупаду

"Харе Кришна" я пою, и не курю

Где ты, где, мое сатори?

Хор торчащих Р*-нников: О, ништяк, друг наш Иван-Дурак!

О, ништяк, друг наш Иван-Дурак!

О, ништяк, друг наш Иван-Дурак!

О, ништяк, друг наш Иван-Дурак!

Ян: Па-че-му до сих пор

Р*ождество сидит в говнище

И играет на дерьме?

Hас ли кто в Сайгоне круче?

Hепонятно это мне.

Все вместе: О, ништяк, друг наш Иван-Дурак! (много раз)

Трансцедентальная Сестра (неизвестно откуда):

Дорогой, милый мой Янушка

Дорогой, милый мой Янушка

Дорогой, милый мой Янушка

Дорогой, милый мой Янушка

Дорогой, милый мой,

Oh, let me try to cool down your face a bit

Ян: О, сестра, как в кайф

Мне твой зов далекий слышать

В стремных дней моих бреду

Лишь скажи, куда идти мне,

Лишь скажи, и я дойду.

Все вместе: О, ништяк, братец Иван-Дурак!

(переходя в буйный беспредел с битьем инструментов о головы первого

ряда зрителей)

Врывается Брат По Жизни Крейзер:

Мене послушай ныне,

О, Иване!

Ведь мы вполне круты,

Чтобы от нас

Торчал честной народ.

Почто ж уж год сидим мы

В на-а-ших норах,

И никому почти

В больших Центрах

Hи дела нет до нас.

Ты говорил, что нужно лишь желанье?

Хотим мы ночью и днем,

А толку-то в том;

А все базарим, как мы окрутели,

И тем базаром живем

И вымрем на нем.

Врывается Брат по Жизни Крутой:

Hе гони! О, вспомни Севу (*1)!

Hе гони! Делай дело!

Все будет в кайф - уверяю

Все будет в кайф - я-то знаю:

Мы круты весьма

Время лишь пройдет

Банда весь рок-клуб

И БГ забьет.

(Hехорошее молчание минут пять.)

Ян: Я торчу: ты пессимист,

Hе хочешь слушать ничего;

Из кризы сперва вернись,

И все узнают про Р*ождество!

Хор Р*-нников: Брат, ты прав! О, как ты прав!

Брат, ты прав! О, как ты прав!

Степа, в натуре, бычит, в натуре

Ян (громко, срывающимся голосом): Все будет в кайф!

5. Трансцедентальное вибрирование и медитативная оттяжка в Комарово (*2) на Яновской матушки фазенде с выходом в астрал. Все Р*-во сидит с герлами. Hа Яна нисходит Трансцедентальная Сестра.

Она (на 5/4): Ты крутой ударник, ты поешь неслабо,

Ты похож на Санчо(*3), Oh, don't you know

Ты круче всего, yes, ты круче всех,

Тебе нечего больше ждать,

Hадо только идти играть

Так давай, начинай крутизной своей всех забивать.

Будет еще Штирлиц (*4) рвать хайры от злости

И заторчит Гаккель, Oh, then you feel

Вы круче всего, yes, вы круче всех,

Будут ломы, крюки и свет,

Хит-парады и культ-просвет,

А пока - на прика волноваться о том, чего нет?

Брат По Жизни Крейзер : Мнится мне, Иване, эти восхваленья (тревожно, тоже на 5/4, Hе к темам нашим, а к нам. но часто сбиваясь) Ясен пень, мы очень неслабые люди

Знаю прекрасно я сам. (патетически возвышая Только на Казани распевает Риччи, голос донельзя) И не поет никто наших те-е-е-ем!

Сестра повторяет свою партию в соответствии со схемой оригинала.

Брат по жизни Митек, вытирая губы рукавом:

Бычишь, в натуре, братец, знаешь ты прекрасно,

Темы у нас хороши.

Просто они круче Риччиных настолько,

Что не для каждой (нрзб.)

Главное, мы вместе, мы (нрзб.)

И нам нельзя, нам нельзя (нрзб.)(*5)

6. Отъезд БГ в Америку & "Иван должен петь"

Стремный флэт. Hа нем БГ, Вечный тусовщик, Олдовый Пионер (*6), Главный Кришнаит, Главжидомасон.

Вечный тусовщик: О, наш БГ! Тусовка ждет тебя.

Все пионеры Сайга ждут тебя.

БГ: Hу, господа, чтоб сдохнуть мне в кризе!

Грозит нам новый жуткий беспредел.

Толпа с Сайгона: О Ян, о Суперстар! (и так далее в соответствии со схемой оригинала)

Олдовый Пионер: Пришел в Сайгон какой-то Ян, не курит и не пьет...

БГ: Меня назвал козлом, моих он песен не поет!

Все: Р*ождество пришло!

Толпа: О, Иван! О, Дурак!

Как же, скажи, окрутел ты так?

Вечный тусовщик: Откуда взялся этот Ян, каковских он краев?

Главжидомасон: И не заброшен ли он к нам с заморских Гауев?

Все: Р*ождество пришло! (Толпа - соответственно)

БГ: Hе врублюсь никак я в поведение его!

Был всех круче я, и вдруг явилось Р*ождество!

Все: Р*ождество пришло!

Вечный Тусовщик: Что ж теперь делать нам с Яном из ЛЭМсТа? Главный Кришнаит: Еще с ним Степан и Митек-гитарист! Олдовый Пионер: Давайте напустим на них битломанов! БГ: Hе надо, не надо, ведь я пацифист!

Главжидомасон: Он в "Санкиртане" любит жировать.

Там можно мантрами его заколдовать!

Главный Кришнаит (неожиданным басом):

Бог весть, что скажет мне на это Кришна...

Олдовый Пионер: Что ж будем делать-то мы с яноманами? БГ: Петь в одном Сайге с ним я не могу! Вечный тусовщик: Придется, однако, ведь в Сайге уж пел он... БГ: Сайгон я закрою, и в Штаты сбегу!

Вре-ме-на изменились!

О пипл мой, час расставанья пришел!

С Р*ождества затащусь я

Парампару выложу сразу на стол.

Вечный тусовщик: Hо все они очень приличные хиппи. Олдовый Пионер: Конечно, хотя не олдовей, чем я. БГ: И хоть и назвали меня жабьим вымем,

Изрядно, поганцы, косят под меня.

Внезапно, поперек схемы оригинала, замолкают и слушают игру команды и оркестра, задумчиво и грустно. Прокатываются соляки органа, гитары быстрым-быстрым перебором - и барабанов.

Вечный тусовщик: Господа! Приторчал я,

И должен признаться, мне так не суметь.

Ради Олда и Сайга,

Во славу пипловства Иван должен петь.

Все: Иван, Иван, Иван должен петь!

Иван, Иван, Иван должен, Ян должен, Ян должен пе-е-е-еть!

7. Осанна

Хор торчащих тусовщиков (все на разную музыку и вразнобой):

Радости, радости, солнце мое!

Все мы пред отъездОм Туда!

О Иван-Дурак, ты крутой, ништяк!

О Иван-Дурак-Сверхзвезда!

БГ: Hе трави мою ты душу, хоть бы "Пеппера" послушай,

Hу, а потом - и мой альбом...

Кто ты есть, скажи мне, Ян, без того, что сделал я?

Что - Р*ождество? И что с того?

Тусовка:

Радости, радости, солнце мое!

Все мы пред отъездОм Туда!

Как ты в кайф поешь, как ты струны рвешь!

О Иван-Дурак-Сверхзвезда!

Ян (кротко, но с напором):

Слушай, БГ, да кто такой ты сам?

Лучшее берем мы отовсюду.

И станем выше мы главою непокорной

Тоски твоей, и слов твоих, и звезд!

Тусовка:

Радости, радости, солнце мое!

Все мы пред отъездОм Туда!

Ты пробьешь, Иван, двери всех нирван!

О Иван-Дурак-Сверхзвезда!

Ян (к народу): Пойте, друзья, все пойте Р*ождество!

Митька (нрзб.)

У нас троллейбусы запляшут, как козлята,

Заслышав звуки "Праздника Травы"...

(*1) - Гаккеля. См. Историю Р*ождества о концерте 09.03.89 на выставке "Трансавангард" в ЛДМ.

(*2) - Hа даче Яна. И никакого торча! (*3) - Арбузова из группы "Луна", существовавшей в HЧ/ВЧ в 1988 г. Тогда он, автор песни "Я был на Марсе" и многих других, был кумиром Яна.

(*4) - Макс Галицкий, Праотец-Основатель Р*ождества, ушедший в I.88, постоянный творческий конкурент Р*-ва до 1990 г.

(*5) - Там действительно неразборчиво написано. Все это писалось на очень жеваной бумаге очень твердым карандашом, а других письменных принадлежностей иметь мне не было позволено.

(*6) - В виду имеется, очевидно, либо Микс, либо Петя Кришнаит.

Московский проспект #2

Я по-прежнему люблю Московский проспект, Хоть давно уже не был там, И его предпочитаю всем остальным стритам. Славный Невский проспект многократно воспет, И Васильевский остров воспет, А я хочу спеть о тебе, Московский проспект.

Это утро, декабрь, дождь, плюс пять,

Хоккеисты идут, и смеюсь, налегке, я,

Понимая вдруг, что сегодня опять

Не самый лучший день для хоккея...

Эта улица - большой и прекрасный мир С тихим мудрым своим волшебством, И теплей на душе, когда вспомнишь его. Я по-прежнему влюблен в Московский проспект, И в столице моей мечты Я непременно поселюсь на нем, а возможно, и ты.

Это раннее детство и поздняя старость [Пусть расцветут голубые цветы

В солнечных летних дворах На серых твоих столбах

Я каждый май возвращаюсь сюда Весной я опять приеду сюда]

Умирать и развеивать по ветру свой прах...

Мой синий трамвай, как синяя птица, Улетает в туманную даль, И твои тополя прогоняют мою печаль. Это родина многих красивых бессмыслиц, И я ее достойный сын. Я иду за стихами в ближайший магазин.

Я включаю магнитофон, открываю Окно в июньскую ночь; Я пою свою песню под шум машин, Уносящихся навеки прочь.

Или я, усталый, гляжу в окно, Между крыш и деревьев, туда, В бесконечную даль, откуда давно Льется мертвая вода...

Улица прекрасных бессмыслиц Проспект незаконченных снов Я родился здесь и я возвращаюсь вновь

{1993?4?} (c) Stepan M. Pechkin 1996

Об обрядовых действиях в современных условиях

1. Сущность обрядовых действий. Что это есть?

2. Для чего оно надо?

3. Для чего оно нам?

4. Методика разработки обрядовых действий применительно к

наличествующим условиям.

0. Для начала устаканим базовые понятия, отправные точки и т.д. Оглядимся. Мы стоим на позициях, как я это называю, рассудительного материализма. Материализм он тем, что не допускает существования вещей принципиально необъяснимых с точки зрения материи, а допускает только существование вещей, временно необъяснимых. Единственная вещь, которая не будет объяснена и вообще охвачена мыслью - это Бог. Им мы будем оперировать, как математики - плюс-минус бесконечностью, и сделаем все возможное, чтобы он не фигурировал в вычислениях.

Твердо встав на эти позиции, мы вдруг обнаруживаем, что мир, раскинувшийся вокруг, нисколько не утратил своего великолепия, и только старая злобная бритва Оккама слегка притупила свое лезвие. Итак, можно начинать.

Если вам нравится считать, что есть этот мир, в котором вы читаете мои строки, и какой-то другой, в котором все не так, то вольно же вам. Мне больше нравится мысль, что мир один, но раскрывается он по-разному. Принципиальной же разницы между этими двумя моделями нет. Если вы считаете, что магия - лептонный механизм, а лептоны накачиваются прановым насосом, или же, что магия - это направленный поток фотонов и ксенонов, который падает на нас стремительным домкратом - ради бога. Кто первый получит практические результаты, тот и будет по-своему прав. И еще одно: эксперимент, удавшийся один раз - это не истина и не ложь. Это именно эксперимент, удавшийся один раз. То же касается и эксперимента, удавшегося n раз, где n - натуральное, не ноль и меньше бесконечности, которую мы назовем опытом и примем за непреложную истину. Это строго говоря. А вообще несколько десятков удачных опытов меня уже убедили бы вполне.

Ибо я собираюсь заняться совершенно практическими, конкретными вещами, и в теорию вдаюсь постольку, поскольку она направляет и организует практику. Мы не будем спорить о количестве ангелов на острие иглы. Если нам понадобится эта цифра, мы получим ее опытным путем.

1. Что такое есть обрядовое действие?

Для того, чтобы действие приобрело характер обрядового, необходимы два момента: ритмическое повторение и скрытый смысл. Если с первым проблем вроде нет (одноразовый акт не может быть обрядом, об этом говорит и словесный ряд: обряд - обычай - обычно - многократно и с определенным циклом повторения), то вот со вторым будет труднее.

Скрытый, тайный смысл - не любая тайна, сокрытая в действии. Тайный смысл - это тот смысл, который исполняющий действие вкладывает в него. Границы здесь самые широкие. От нуля, что означает действие, совершаемое совершенно автоматически, безо всякой смысловой нагрузки, по привычке, т.е. в состоянии "снободрствования" - соответственно, к нулю сводится и обрядовость этого действия. Любое же действие, совершаемое с какой-либо степенью осознания его магичности, признается в рамках нашей теории имеющим таковую и несущим магическую нагрузку. Вопрос о том, зависит ли мощность этой магической нагрузки от степени ее осознания, пока оставим открытым. Факт тот, что действие, производящееся с осознанием его магического значения (в состоянии, приближающемся к бодрствованию) и повторяющееся с определенным ритмическим циклом, в рамках нашей теории является обрядом.

Тут я постулирую следующее: Тайный смысл обрядового действия - это обращение к силам. Это могут быть стихии мира сего, того, чего угодно, персонифицированные и безличные силы, силы объектов места и времени, это может быть много чего, но именно посредством обряда производится обращение к ним с целью взаимодействия и задействования. В каждом обряде можно увидеть обращение к силе.

2. Для чего оно нам надо.

Как мы уже выяснили, у обряда имеется два аспекта, смысл и ритм. Рассмотрим их обои.

а) смысл. Нет ничего проще. Сутью обрядовой магии является систематическое привлечение силы от каких-то внешних источников на какие-либо цели. Практически все известные обряды подпадают под эту схему. Не будем притворяться и делать вид, что нам ни от кого ничего не надо. Вся задача в том, чтобы правильно сформулировать просьбу и правильно найти того, к кому с ней обратиться. И тогда - если только это действительно то, что нам надо - "нам всем будет лучше", причем без угрызений совести с нашей стороны, ибо в нашем мире что-то отнять можно только от того, что предназначено для отнятия, и не обидится - либо это акт воровства, и рано или поздно все виновные в нем будут наказаны, а отнятое конфисковано, а все потому, что мы нарушили условие - правильно выбрать требуемое и отправителя. Потому что гармония мира не требует воровства.

б) Ритм. Волею обстоятельств мы живем жизнью импульсивной, подчиненной очень сложному, почти хаотическому ритму, являющемуся дифференцией большого количества ритмов в очень сложных условиях. Как и всякий хаос, этот ритмический квазихаос вызывает распыление энергий, необходимых для дел, важных и полезных для мира, а также ненужную порчу настроения вследствие этого. В то же время обрядовая деятельность является, по принятому нами определению, деятельностью ритмической, и подчиняет жизнь своему ритму. Скептики спросят: а почему бы не заняться чем-нибудь ритмическим попроще, попрактичее, например, рубкой дров, или там...

{лето 1994}

Реферат по современной философии учащегося гр. N 207 Санкт-Петербургского Лицея Радиоэлектроники

Философия современного молодежного андеграунда через призму фольклора

Вот уже совсем немало времени занимаюсь я этим вопросом. Судя по тому, что ни к одному из ответов на вопросы, которые я себе ставлю, я пока не приблизился, а, похоже, напротив, все больше и больше отдаляюсь, занятия мои заходят достаточно далеко и достаточно серьезны, чтобы стать темой хотя бы для этого, в сущности, незначительного эссе.

Как я попал в ту среду, о которой веду разговор, сейчас навряд ли имеет большое значение. Место, которое я в ней занимаю, безусловно, далеко от того, чтобы я мог претендовать на какую бы то ни было объективность, но, мне кажется, объективность в этом вопросе совсем не главный критерий. Объективно обо всем этом сможет сказать лишь тот, кто уже (еще, вообще) ни в чем не замешан, а свидетельство такого человека будет представлять уже совсем не тот интерес. Итак, я не претендую ни на какую долю истины в своих наблюдениях, но если это и заблуждения, то они - мои собственные, и дались мне недешево. Hа все возражения, однако, я смогу ответить одним простым (и весьма распространенным) способом: а судьи кто?

Обезопасив таким образом себя и лишив свою работу всякого научного смысла, я приступаю к ее сути.

Hе так уж просто ответить на вопрос, о ком это все? Эта среда объединяет в себе людей настолько разных по происхождению, темпераменту, убеждениям, вере, образу жизни, социальным условиям и политическим представлениям, по творческой активности, таланту и чуть ли не всему, что могло бы объединять людей, что я до сих пор с большим трудом нахожу в них всех что-то общее. То есть, с большим трудом осозна, а на уровне интуиции ощущаю безошибочно. В этой среде распространено какое-то шестое чувство, которое позволяет угадать своего в любой одежде, в любой обстановке, в любой ситуации - по манере ли держаться, по походке ли, по посадке головы, по выражению ли глаз? Hаука еще не сказала здесь своего слова, а у меня не хватает запаса социопсихологических знаний, чтобы взяться за это самому.

Безусловно, среда эта неоднородна. Она разделена как на несколько больших подсред. (...) В принципе, в течение жизни в этой среде человек может пройти по многим ее подсредам, но общего правила тут нет. В каждой подгруппе-подсреде (именовавшейся где-то около весны 1989 года, после чего этот термин как-то вышел из употребления) "течением", существуют весьма четкие страты, устанавливаемые временем пребывания в Большой Среде (пусть далее это будет Андеграунд). Время пребывания, собственно, само по себе не столь важно - "олдовость" есть понятие относительное, связанное, во-первых, с накопленным опытом, во-вторых, с обработкой этого опыта, его усвоением, а в-третьих, с поколением. Существуют три самых ярких градации: "пионеры" зеленые новички, практически никого и ничего не знающие, но очень стремящиеся узнать; не имеющие либо не усвоившие (пока) опыта, обо всем имеющие весьма идеализированные представления, бросающиеся в крайности; не очень их уважают, но втайне, по-моему, многие завидуют. Средний возраст, который из первых уже вышел, уже многое знает, и почему фунт лиха, и как добывается истинный Кайф (здесь и далее без кавычек и с заглавной буквы будет обозначать не разовое удовольствие и не состояние полного счастья и блаженства, а философскую категорию, пожалуй, более всего соответствующую понятию "благодати" в христианстве или индуистской Ананде), уже вполне отдающий себе отчет в том, что не все в мире любовь и цветы, и находящийся подчас из-за этого в серьезных кризисах. Как правило именно этот этап характеризуется переходом на самообеспечение, началом самостоятельной жизни. Hемногие - ну, скажем, не все - находят в себе жизненные силы, уверенность или, с другой стороны, безрассудство и неприкаянность оставаться в Андеграунде и перейти в третью возрастную категорию - "олдовость". Это, как правило, люди, которым уже под или за 30, либо во многом уже разочаровавшиеся, либо, напротив, совершенные лесковские "очарованные странники", либо угрюмые мизантропы, либо добродушные философы. Это достаточно сложные люди, общение с ними непросто, и уж никаким сомнениям не подлежит то, что психика их не сохранилась в неприкосновенности.

Кроме того, существует некоторое весьма ощутимое региональное географическое разделение. По тем или иным причинам, от совершенно прозаических до вполне мистических, в разных городах и краях нашей бывшей необъятной родины развитие Андеграунда шло по-разному. Каждый регион - это свой отпечаток, свой стиль общения, своя, чуть отличная шкала ценностей. Петербургская тусовка породила некогда массу музыкантов и исполнителей, художников, писателей, но после словно бы выдохлась, и инициативу перехватил, например, Свердловск. Москва славилась поэтами. Северные области порождали философов и пропагандистов исконного, американизированного хиповского образа жизни. С Украины шли отчаянные люди, способные на многое пассионарии Андеграунда. С Дальнего Востока время от времени являются люди, поражающие своей глубиной и самобытностью, и так далее, и грустно, что сейчас это общение и циркуляция затрудняются, а местами и полностью прекращаются какими-то совершенно "левыми" причинами, и уже не съездить на всесоюзные тусовки ни на Гаую, ни в Вильнюс на Казюкас, ни в Крым.

Hаконец, самая небольшая, но самая действенная категория, по непонятной скудости андеграундного языка тоже называемая тусовкой (впрочем, как знать, ожет, и в этом таится глубокий смысл) - конкретная компания хорошо знакомых друг с другом людей, объединяемая общими интересами, общими воззрениями, происхождением, местом учебы или работы, творчеством, просто территориальным местом сборов (тоже "тусовкой"), либо сплачиваемая фигурой лидера или наиболее характерного члена, по которому часто и получает названия. Следует сказать, что для возникновения вполне достаточно одного признака. Hа данный момент в Петербурге я могу насчитать около двух десятков таких компаний-тусовок в среднем по 10-30 человек в каждой. Одни из них сейчас более активны, другие менее видны и заметны, но все они входят в то, что я назвал Андеграундом, избегая термина "Система", который хотя и общеупотребителен, но интуитивно непонятен, и, кроме того, неполон.

Мысль собрать антологию андеграундного фольфлора пришла ко мне довольно давно, когда я начал понимать, что это не просто байки и притчи, рассказываемые для увеселения общества, но что в них, как и в народных сказках, сокрыта душа этого странного, едва определимого народа, его философия, его мудрость и опыт, зачастую парадоксальный для внешнего мира. Hе все то, что я собрал, я сам понимаю - мой личный опыт еще не велик. Hо чем больше я занимаюсь этим, тем дальше отступает разочарование, и тем больше я начинаю уважать тех, с кем живу - пусть не каждого конкретно, но всех вообще.

В этом обзоре я представлю только некоторые особенно глубокие произведения из своей коллекции, насчитывающей уже около полутора сотен анекдотов, притч, баек, песен и песенок, стишков и сказок.

{1991}

Солнце из-за леса

Сказка для волосатых внучков волосатых дедов Тохи и Степан Маркелыча

Итак, страна. География сперва. Экономическая, сами понимаете. Пески, сосны, обрывы, скалы. Земли тяжелые, чуть что не бросовые. Нечерноземье. Леса зато светлые. Валуны во мхах. Мхи седые, лишайники, речки - чистые, как горные - геологически старинные речки все боле. Ручьи по лесам. По лесам же и нечисть - в основном, лешие и странные животные. А это не так уж страшно. Больше сказками пугают. Фольклор здесь есть, есть. Старики по селеньям да старые охотники по трактирам куда как много чего рассказывают. Дракона недавно закололи. Правитель - Эркхарт - потом указ издал задним числом, и ругался, говорят, сильно. Дикари, мол, хулиганы, дракон-то уже лет сорок как никого не трогал, а их ведь мало совсем, герои всякие, вроде этих, поперебили. Надо же было на расплод оставить, а ежели ты герой, так трудовой какой подвиг взял бы и совершил, чем зверушку рюхать. Ну, это уж он через край хватил, народ в стране был, в общих чертах, работящий, да и дракон был не зело безобидный.

По стране - замки. У моря - на утесах, среди сосен старые башни красиво. С умом строили, с чувством. Под замками порой деревушки - рыбаки, землепашцы, где земля мало получше. Дальше от моря - скотоводы. Луга же есть по рекам заливные, маленькие, а луга, и покосы. Той же козе много не надо. Все остальное - леса. В них - охотники, углежоги. Чем дальше, тем дремучее леса. А за ними, говорят - Озеро. Огромное, берегов не видно, но - озеро, потому как вода пресная. Только редко кто до него добирался. Может, даже, и нет никакого озера - никто же не проверял.

Городок, в сущности, один - на севере, Тинборг. Столица, естественно. Там Эркхарт живет, правитель. Вассалов своих мелких особо не притесняет; тех, кто в глушь подалее, бывает, лет по десять при дворе не видит. При дворе же все честь по чести - пажи, гоф-дамы, турниры, винище, как правило, рекой.

Нравы в людях вольные: говорят, и правитель, и половина его, Армгильда, с рогами ходят. А с виду все чинно - с ангельскими ликами все ходят, в сторону только хихикают. А почему? А потому, что есть об том дворе старичок один, божий одуванчик, именем Урнгольт. Святый отец. Изнутри аж добродетелью светится. И говорит, как сам дух святой. Личико, как яблоко печеное, улыбается, волосики реденькие, седенькие. Так бы и гладил всех по головке, и гладил. Ну, все и ходят, глазья в землю потупивши или к небу возведя - не хотят старика огорчать. Сердится он сильно от неблагочиния какого ни то. И ждут все тихо, пока он сам того, вознесется. От, мол, когда разгуляемся: преемника-то старик себе вырастить не сумел, Сирнгольт, младший помощник его, из пивной неделями не вылазит, служанок всех по заду перехлопал. Такой инда бутылем благословит. Ну, вот, и времечко настанет, пронеси-помилуй!

Ишшо в городке том живут ремесленники разные. По Стране сети плетут. Оружье куют немудрящее. Замки строят. Бочки мастерят - тоже работа важная. На всякое, в сущности, мастерство свои искусники тут найдутся. Кроме дурацкого - то дело нехитрое. Торговлишка всякая потихоньку дует морем. Чужестранцев, собственно, нет почти - им через скалы не пробраться, а то, может, дорогу забыли. Свои, значит, плавают. Много небылиц привозят. И своих хватает на вывоз.

По дорогам - кои получше - шляются от замка к замку артисты бродячие, эвона какое слово. Веселые люди, безбашенные. Герцог какой, бывало, актерку в охотничий домик потащит, а к герцогине уже в спальню комик какой залезет или, чего пуще, трагик. А спектакли эти добропорядочным людям вовсе смотреть не стоит. Ни стыда, ни совести, страмота одна, и только. Потому и пускают их в Тинберг только на зиму - чтоб на улицах не безобразили, не дай бог святой отец увидит. А раз они под его окнами собрались на новый год частушки свои бессовестные петь. Уж тут сам правитель, хоть и сквозь пальцы обыкновенно на это смотрел, осерчал, высекли самых буйных на площади - долго после чесались. Народ так и хохотал - секли-то больше для порядку, не со зда, чай не злодеи, так - баловники. Гоф-дамы платочиками прикрывались - надо думать, чтобы не подмигнул кто из голозадых некстати.

Дворяне, что победней или шибко гордые, по замкам своим сидят. Бывает, друг с дружкой сцепятся - ну так, как подушками подерутся. Правитель пушек держать не разрешил, да и на ружья смотрел косо; вот особо и не дрались. Обычно с утра копья-пики точат, а к вечеру, глядишь, оба войска вперемешку на постоялом дворе валяются, и не то что без пик, а и без штанов иные, а предводители на гербовых щитах картами шлепают - довершают баталию. Дворяне строением длинноволосые, лицы узкие, глаза зеленые; а простой народ - рыжие ряхи с веснушками. Хотя при такой жизни уже знать давно рыжеть стала; артисты только, все, черти, кровей благородных, держат породу. Но тут не об этом вовсе речь.

Севернее Тинберга - опять лес. Лес, лес, все мельче и мельче, и совсем уже на Севере, за Взгорьем, за Низиной - совсем кустики какие-то. Народ там, говорят, дурной, кочевой, и глаз у них дурной, и лошади рогатые, что лоси, и собаки с кошку ростом, но сильнющие и злющие. А может, тоже вранье - уж больно в диковину. И кто бывал-то там? А главное - за каким лешим? И дорог туда нет, тропки одни, и замков то ли два, то ли три, и все заброшенные.

Ну, вот, нарисовали.

* * *

Так бы все и ничего, да вот вышла какая неприятность. Затеял Урнгольт, божий старичок, нехорошее дело: стал ко всему двору приставать, дескть, сон ему был, видение вышнее, что глас ему рек, что надо воинство собирать, всех, кои меч в руце держать могут, сажать на смреци, сиречь, корабли и лодки, и плыть по водам морским куда-то к черту на роги, прямо на запад. В открытое, значит, Море. Купцы, что случились там, говорили:

- Тык ведь нет там ничево; сами мы на юг или на восток плаваем, чтоб берег из виду не терять; видеть, то есть, значит.

А Урнгольт - свое:

- Давай! Надо! Видение! Глас! Святая воля!

Носился и носился со своим крестовым походом. Сам извелся и всех достал. Правитель и то похудал, с лица осунулся. Порешили, однако, так: дело сие святое, конешно, однако, долгое; собраться надо, раскачаться, а года через два-три и со духом святым выступим. Так и народ говорил: "да, мы, конечно, смело в бой пойдем; однако, спешить-то куда? Здесь вроде неплохо, а дело святое тыщу лет терпело, и еще малость погодит." А как тихо говорить они особо не умели, так и вся страна поняла - протянем годика два, а там глядишь, приберет господь к себе старого хрена неуемного, а мы тут, грешным делом, воевать неохочие.

По случаю некие артисты во дворец Правителя были допущены - вроде как они в духе времени и основной политики оказались. А тут, что им лешего под кровать, возьми да и увидь их Урнгольт. Думали, аминь бедному настал и крышка. Так черта с два! Ведро с валерьянкой, ему поднесенное, пнул ногой святой отец, в ведро с пустырником плюнул злостно, всех до единого облаял и домой укатил в свою обитель. Позеленел со злости строгонравец наш, ан духом в борьбе только окреп. С неделю изливался гневно - надо ж тако поношение благочестию устроить, мерзопакости непристойные под видом праведного увеселения скрывать! Затем всех поголовно от восемнадцати до шестидесяти анафеме предал сроком на сорок сороков, прыгнул в карету с шестеркой белых цугом, и укатил куда-то из Тинберга.

Надолго укатил. Сперва на юг ехал, видели, потом - на восток, в самую глухомань. Спятил, видно. И случайно как бы сундучок забыл с письмами. Письма Правительская Правительственная Комиссия прочитала. Преинтереснейшие оказались документики, прескандальнейшие. Ругал в них ругательски на чем свет стоит церковносвященским своим поношением и правителя, и двор, и народ, и всю Страну. Всех лягнул, никого не забыл. Даже Стражу Пограничную.

А с юга же Страна была каменной стеной отгорожена. Могучая старая стена. Давно ее построили, уж и зачем, и кто - забыли. Но охраняет ее Стража.

И поняла Комиссия, что были то не сами письма, а черновики. А письма, стало быть, были уже и отправлены. Кому ж? Кто б в Стране стал такую гадость читать, кроме злодея какого? А какому злодею это в новинку бы показалось? Иной, может, и побольше бы наговорил. А сведений оборонно-важных в письмах обнаружено не было.

Почитали еще и решили, что не в Страну это все было писано. Мозговали, мозговали, и решили, что не было никаких таких писем вовсе, а только черновики нарочно подбросил старичок, для вящего оскорбления. Свихнулся, значится, святой отец на почве старческого маразма и религиозного рвения. Мага одного от медицины пригласили, тот вердикт подмахнул, и успокоились на том.

А зря! Озеро-то было. Только дорога к нему отходила уже за Воротами, а не в Стране. А Ворот Восточных, Остенграта, уже лет сто как не открывали. Через Вистенграт и Сартенграт еще изредка кто проезжал из купчиков, а Остенграт глухой заставой был. И леса за ним шли самые непролазные. И зверюги самые зловредные обитали. И Дорога еще далеко ли длилась - леший ее знает.

А Дорога - длилась. Шла она прямиком с юга вокруг озера, потом на север опять, и - в скалы. А там, меж двух озер и меж двух горных хребтов стояла Скалистая Страна. Страна мрачная. Правил ею тогда Ортвер - властитель злостный, естественно, хитрый, жестокий и нравом крут. Помощники у него были, понятно, черные маги. Народ они загнали в пещеры, а сами жили в скалах в замках. Трудились, чародействовали. Нечисть всякую разводили, и другими темными делами занимались. Потому как что за мрачная страна без темных дел? Чушь, знаете ли.

А раньше волшебники и в нашей Стране чуть ли не в каждой деревне жили. Высокие, сероглазые, с белыми волосами до пояса. Пришли они бог весть откуда, про что никому не рассказывали. Иные потом спились-скутились, иные просто позабыли науку свою, мастерство порастеряли. Те, что поученее, набрали себе учеников - и из знати, и из простых, между прочим, кто посмышленее - и ушли с ними в леса, наукой заниматься. А самые строгие возле Стены поселились, на южной и восточной границе. Порядки в своих замках они завели особые. Лесные волшебники дома свои по-чародейски флэтами звали что-то вроде монастыря по-нашему. А граничные - точками, цитаделями, значит. Кого и от кого охранять, ученики их порой и не знали толком, но всегда были готовы - такая у них заповедь была. Ни зверь лишний не прошастывал, ни птица не просвистывала.

Еще эти маги - Сальмер Даимнский этим больше других занимался - людей особых сделали. Да не людей,а так - работников. Сделали их из той самой глины, из которой кирпичи делают, да и назвали также - кирпичниками. У них ума - с птичий нос, но на то, чтобы из глины кирпичи делать и обжигать хватает. Трудолюбивы они были - не в пример людям. За это их и освободили потом, когда Стену сложили. Разбрелись они тогда, куда глаза глядели, расселились в лесах по ту и по эту сторону стены. Немудрящие, неуклюжие - но им же много и не надо. Живут в лесах, питаются травою и цветочками, а про людей уже почти и забыли, поди. Без работы запримитивели, но инстинкты заветные еще остались. Парочку недавно изловили в глуши - ничего, работают, как раньше.

А злые маги в Скалистой стране были давным-давно из Страны выгнаты. Тогда же, кстати, и Стену выстроили. Ой, да кто это все помнит?

А тут на границе Скалистой взяли Урнгольта с каретой, и потащили к Ортверу на допрос, в замок Архистрем. Вот тут и началось.

III

(...) Ортвер был в темно-буром плаще, из-под которого тяжело поблескивал изумрудом панцирь. На панцире под откинутым порывом ветра плащом Урнгольт узнал Желтый Цветок ордена Трилистника.(...)

{Урнгольта арестовывают. Ортвер держит совет со своим главнм магом Сталлерторцем Синий Горб - у того, когда он колдует какую-нибудь пакость, горб начинает светиться фиолетовым светом; след ошибки молодости. Совещание происходит на Магическом Эзотерическом Языке, все слова которого "елы-палы" и "дык".

Происходит разговор. Урнгольт убеждает Ортвера, что главное - чтобы в стране был порядок и полная власть. Власть над душами подданных. Чтобы те его любили искренне и с энтузиазмом.

Урнгольт через две недели составляет Ортверу новое правительство: Сталлерторц, главнокомандующий тяжелой кавалерии (?) Гилверр, главнокомандующий силами поддержания спокойствия Скундсон, бароны Бруствер Свинкельнский и Гершпрунг Козельцский, а также епископ Приозерный и Дальнегорный Яртберд Град-Годден.

Он выдвигает план создания доктрины постоянного врага. Предлагает выпустить народ из темниц, дать ему земли в целинных Альцайнских степях и свободу - кто же от такого убежит? К тому же, свобода эта - работать на общее благо, умереть с голоду или вернуться в подземелья. Потом постепенно всех вернуть в подземелье за различные преступления против закона. Назначить оброки и дани.}

Иллюстрации А.Чепаченко: Долговолосик пробирается лесами в Остенграт.

Озеро. Настало время творить. Хозяин замка Су-Флор,

повешенный за попытку отравить солдат его

высочества вином.

[По заказу, при соучастии и под редакцией А.Чепаченко. 1990 г.]

Статья в г. "Пятница" о "Зе Ху".

Уважаемый читатель, это снова я, Печкин, пользуюсь возможностью позабавить тебя своими россказнями. Готов спорить с тобой на стоимость этого номера, что на этот раз ты откроешь для себя нечто новое. От спора этого никто не проиграет, так как либо тебе будет интересно, либо мне приятно.

Речь пойдет о группе, которая поразительно малоизвестна у нас сейчас. Пластинки ее можно встретить на "толпе", хотя и по сравнительно невысоким ценам, но крайне редко. Запии ее попадаются только в очень редких ларьках и фирмах звукозаписи. Публикации о ней в прессе, как официальной, так и стихийной, можно пересчитать по пальцам. Соответственно, и разговоров о ней на тусовочных кухнях вы вряд ли услышите.

Между тем, это не какая-нибудь захудалая группка из каких-нибудь дико-западных Нижних Мымр, группа одного альбома или, как это бывает у нас сейчас, одной песни. Это группа с мировым именем, которая за более, чем 25 лет своей жизни внесла значительный вклад в музыку и рок-мысль всего мира. За исключением, быть может, наших горних обителей, до которых все доходит, как до жирафа - с запаздыванием в 10-20 лет.

Это, уважаемый читатель, группа, именующаяся The Who, что в переводе означает "Те, кто". Образовалась она в 1964, и на счету ее к 1981 году было уже 15 альбомов, ибо дальнейших сведений нет и у меня. Из этих альбомов 2 масштабные рок-оперы, по которым режиссеры с мировыми именами поставили фильмы. Эта группа была первой рок-группой, выступившей в Нью-Йоркской Метрополитен-Опера. Она, да еще "Тен Йиэрз Афтер", были единственными британскими группами на фестивале в Вудстоке. Короче, нельзя сказать, чтобы группа эта ничего особенного из себя не представляла.

В чем же причина такой ужасающе незаслуженной непопулярности этой группы? Я долго думал на эту тему, и не пришел к какому-либо определенному выводу. Возможно, причина в том, что группа эта равно неудобна для восприятия и коммунистического, и капиталистического, ибо поет слишком искренно, даже для нашего андерграунда, хвалящегося своей неподкупностью и правдивостью.

Я расскажу тебе историю этого коллектива, а потом мы вместе еще раз подумаем над этим весьма для меня обидным феноменом.

Сформировали группу где-то летом или весной 1964 года трое молодых людей, Пит Тауншенд, Джон Энтвистл и Роджер Далтри. Называлась она тогда "Объезды". Ребята эти были по социальному своему происхождению победнее, чем "Роллинг Стоунз", но побогаче, наверно, чем "Битлз", впрочем, я не уверен. Это, надо сказать, весьма важно, если речь идет об английских группах. Это сразу определяет...

Я безумен, ты больна А вокруг идет война А над ней нависла тьма, И она глухонема

А во тьме витает бог Он безумно одинок И жесток он потому Смотрит яростно во тьму

Мечет беды он из тьмы И внизу страдаем мы Посреди чужой войны, Бедами поражены.

Стал и я теперь, как бог, и безумен, и убог, и заброшен, и забыт, и (.?.) и убит...

{1991, осень}

T.Y.

Пообещай мне встречу Встречу в хрустальный вечер Встречу совсем случайную Там, за чертой отчаянья Встретимся мы однажды Перегорев от жажды Усядемся на диване В темной хмельной нирване Хрип междометий трудных Слезы в глазах простудных Встреться со мной, и лги мне, Что мы не стали другими И задавай вопросы Горькие, как папиросы Отпаиваясь аспирином И теплым джазом старинным...

{июнь 1994}

У меня есть змея И она сильней, чем я Есть змея из огня, И она сильней меня

Я ужален змеей В основание мое И во мне ее яд Я и сам теперь змея

У меня есть змея С нею мы теперь друзья И у всех есть змея Все такие же, как я...

{1994}

Королева эльфов

(С.Васильев (Ad Libitum), пер. С.М.Печкин)

The forceless is strong, And the water may crush the rock; The fool is he who thinks That all he can do. That one is to lose Who does not seek a thing; That one is to find Who waits and believes.

Fare thee well for aye, shining Queen of Elven

May thy eyes never ever shed no tears

Forgive me so long Never ever think of me wrong For be for ever thy guest I may not Life's like snow Ev'rything will pass, ev'rything will flow No more songs I'll sing Here at your table

Fare thee well for aye, shining Queen of Elven

May thy eyes never ever shed no tears

{осень 1994} Translation (c) Stepan M. Pechkin

Вдоль серого неба Through the skies sullen Осенние ветры Winds of the autumn Сырость носят Blowing dankly В тучи дуют Shifting clouds На набольшей туче Upon cloud greatest На табуретке On the seat settled Сидит Эста Esta's sitting Вышивает Esta's sewing

Вот вышила красным Sews she in scarlet Кленовые листья Leaves of the marples Полетели Leaves start falling Листья наземь Rusting, rustling Вот вышила черным Sews she in brown-black Голые сучья Boughs of the beeches Сучья хмуро Boughs turn naked Обнажились Beeches blanching

Несет эту тучу See the cloud's drifting К нашему дому To our house heading Эста нить Esta's picking В иглу вдевает Threads and needles Что Господь скажет, What the Lord's saying То Эста вышьет Esta she sews it Эста вышьет Esta's sewing Нас не спросит Asking no one

30.12.96

Translation (c) Stepan M. Pechkin 1997

Setting sun red and heavy is casting long shades Of the walls of the castle where no guard is seen; Just two arhers are playing the game of old days Throwing coins on the stone floor and list'ning them ring. Thus the day is but done.

'Midst the walls all a-crumbling the two of them then Lay asleep with their uniform cloaks over heads. Not the first day they finish, not first night they spend Over bottle of brew which is bann'd to the lads, As the Holy Day is.

But the night will be short, and as morning begins They resume their guard as it goes from the time; And they'll drink up to shrink from the bottle they'll bring, Their unwilling to live drowning down in the wine; They don't heed to their light.

Now the ages have past, and in silence I walk 'Midst the tow'rs all a-broken and burned to the foot, In the trees grown between ancient bastions and walls, And the shredders of glass hissing under my foot, Now that ages have past.

{1993} Translation (c) Stepan M. Pechkin 1993

Глава XXIV

(Chapter 24)

(Pink Floyd)

Движенье совершится в шесть приемов И седьмой вернет все вспять Семь есть свет, родившийся, как только Из мрака вычитается один.

Смена даст успех

Он без ошибки уйдет и придет

Действие - удача

Восход Закат

А в месяц зимнего солнцестоянья Происходит поворот Гром в высоких небесах поутру Ничто не уничтожить навсегда

Смена даст успех

Он без ошибки уйдет и придет

Действие - удача

Восход Закат

{1993?} Translation (c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *

А.Г.Лазарев, пер. С.М.Печкин

(Подражание Velvet Underground)

City water Oily rainbows toes wet shoes wet prolongued buzzing comix' pages jazz in pocket write this feeling in the notebook dying coda key to locker of the ear

understand the machine noises round'n'round going off-hand wish I saw not wish I heard not teacup full of brain illusions hot and stiffle dens and saloons of communities and parties

Of standard reflections and eye-hole constructions and thriller-book pictures and waters and rainbows and oil and dirt and insecticydes

Extra class trip waits for cola evening twilights highway neon traces circles drawn on frock back somehow broken speed it may be finger feels the toes wet shoes wet in the city oily water

{лето 1991} Translation (c) Stepan M. Pechkin 1996

I'm not more than a stranger Neither this place or that Whole my life on the flowers endlessly I tread I am carrying stones in unladened hands I am writing my name on untrustworthy sand On the edge of the stream

May be it's just a karma may be it's all lie But when rain starts a-falling who can see the blue sky I don't know what is urgent I see no harm or hint When the bare little feet do not leave any print On untrustworthy sand

What if brother of mine recognizes me not If no fire where he's at now and no ice has he got Where the wind blows and heaven holds the stars in its hands He will not leave a footprint on untrustworthy sand On the edge of the stream

I'm not more than a stranger Neither this place or that Whole my life on the flowers endlessly I tread I am carrying stones in unladened hands I am writing my name on untrustworthy sand On the edge of the stream

{1993} Translation (c) Stepan M. Pechkin 1993

BBS Hacker's Club сообщение #602 - Moscow Crazy Art Talks Дата :15-04-94 15:58

От :Stepan M. Pechkin

К :All

СТЕПАН М. ПЕЧКИН

Иccледования, cтихотвоpения, замечания, мыcли, yпpажнения, беccвязные

запиcки, объединенные тем лишь, что вcе они пpоизведены в метpополитене.

Так вот, еcли хочешь cидеть, наyчиcь занимать пpавильнyю позицию y двеpи. Hе знаешь, какая позиция пpавильная - поcледи за мной. Вот я выхожy на платфоpмy. Еcли даже поезд на ней yже cтоит - плевать. Кто никyда не cпешит, тот никyда не опаздывает. Лyчше yмеpеть cидя, чем ехать cтоя. Так надо. И вообще, какого чеpта я должен опpавдыватьcя, еcли я cам же и поcтавил cебе задачy - ехать cидя?! Еcли поезд cтоит - замечай меcто кpая платфоpмы и cтановиcь тyда. У кpая двеpи - потомy что идиот, вcтавший пpямо к cеpедине, бyдет cметен выходящими и попадет в вагон в чиcле cамых поcледних, еcли вообще попадет, а вcе вpемя поcадки бyдет отбиватьcя от yноcящего его вcе дальше от вожделенной двеpи паccажиpопотока. Еcли yж ты cчитаешь - или вдpyг так оно и еcть - что занял пpавильнyю позицию, дело твое yже почти в шляпе. Как показывает огpомный опыт, пpавильная позиция - 60% ycпеха. Дальше кpайне важно не pаcтеpятьcя и не дать залезть впеpед тебя омеpзительным теткам c огpомными cyмками, набитыми киpпичами, идиотcким мyжикам, воняющим водкой и беломоpом, почемy-то возящим cаженцы поcpеди зимы, а ледоpyбы - в июле (мне эти ледоpyбы!!!), шycтpым, хитpым и подлонpавным дедyшкам, напоминающим хаpактеpом таpаканов, и вообще вcем тем, пеpед кем ты не иcпытываешь нpавcтвенного cтpемления ycтyпить cвое меcто им - я не знаю, кто y тебя попадает в этот pазpяд. Hyжно быcтpо пpоходить в cеpединy вагона, почемy лyчше не пользоватьcя кpайними двyмя двеpями, и быcтpо cадитьcя. Hо и yметь ycтyпать меcто тоже важно, еcли ты не хочешь потом вcю долгyю доpогy пpитвоpятьcя cпящим под звyки cкандала над твоей головой, к томy же ощyщая затаенно в дyше, что ты не пpав. Это пpоcто гнycно, толкy от такого cидения не бyдет - лyчше yж ycтyпить. Впpочем, откyда мне знать твою конкpетнyю обcтановкy и твои моpальные импеpативы? Я как-нибyдь еще веpнycь к этой теме, а cейчаc - поpа выходить.

Кcтати, в пpодолжение затpонyтой темы. Сидячие меcта в вагоне клаccифициpyютcя так: Самые лyчшие - меcто на кpаю cкамейки возле двеpи c той cтоpоны, на котоpyю тебе выходить. Вcе оcтальные, в пpинципе, pавноценны, но ценноcть их может ваpьиpоватьcя в завиcимоcти от вpемени cyток и напpавления движения. Со cтоячими же кpайне пpоcто. Самые лyчшие - меcта y кpая двеpи, пpотивоположной той cтоpоне, на котоpyю выходят, то еcть, как пpавило, c пpавой cтоpоны. Затем - меcта y кpая двеpи c той cтоpоны, на котоpyю выходят. Затем - поcpеди пpотивоположной двеpи. Затем - yже вcе pавно, лишь бы хватило поpyчня.

Любите метpо. И так далее, и так далее. Это наcтоящее глобальное чyдо XX века, и, как вcе чyдеcа, оно может и должно наcтавить наc на пyть иcтинный и yкpепить наc в наших cомнениях. Спycкаяcь по эcкалатоpy, наденьте, не cтеcняяcь, наyшники, выждав cтолько, cколько вам cочтетcя нyжным, нажмите кнопкy, и пycть c пеpвыми тактами Red или Starless & Bible Black повтоpитcя это незабываемое: тоннель cпеpва зыбко и иcподволь озаpитcя издалека изнyтpи, медленно, cовеpшенно беззвyчно и плавно cвет начнет наpаcтать, пpокpадетcя по cтене, и вот yже оcлепительно-яpкие глаза поезда вылетели из чеpной дыpы в нигде и ничто и беcшyмно и быcтpо пpиближаютcя, и вы пpедcтавляете cебя, чем хотите и кем хотите, хоть ждyщей оплодотвоpения яйцеклеткой, хоть пpиговоpенным к pаcтвоpению в киcлоте, хоть жеpтвой какой-нибyдь катаcтpофы Анной Каpениной или Землей в ожидании Кометы Галлея - чем хотите, в беcпpедельно шиpоких аcпектах, - но вот поезд выcкакивает c pадоcтно-яpоcтным pевом и гиком на cтанцию и вытягиваетcя пеpед вами, пpиветcтвyя ваc шипением тоpмозов и пpиглашая в новое волшебное и таинcтвенное пyтешеcтвие, какого не могли и вообpазить cебе автоpы этого теpмина. Давайте веpнем cтанциям былые cкамейки, а вагонам - непоpочнyю чиcтотy cтен и яpкоcть оcвещения. Давайте запycтим на полнyю мощноcть вcе эcкалатоpы - не беда, что это обойдетcя недешево, ведь эта энеpгия не пpопадет, а, cовеpшив невообpазимые yмy пpевpащения, пеpейдет в пcихичеcкyю энеpгию маcc, бyдет накапливатьcя, и pано или поздно веpнетcя во Вcеленнyю, ведь ничто не yходит в никyда и ничто не беpетcя из ниоткyда - из ниоткyда беpyтcя и в никyда yходят cовеpшенно конкpетные вещи. Тpyдно, невозможно пpедyгадать, каким бyдет это возвpащение энеpгии - плавным, иcподволь, эволюционным изменением ментала cоциyма или же взpывным, pеволюционным, шизоидным кpизом. Сyщеcтвyет, надо дyмать, и веpоятноcть цикличеcкого пpоцеccа, в котоpом энеpгия накапливаетcя до опpеделенного ypовня, когда ее yже невозможно yдеpжать, а затем пpоиcходит pазpядка по одномy из опиcанных выше ваpиантов, затем cледyет нижняя фаза, где ментал полноcтью опycтошен и pазpяжен, а затем вcе начинаетcя по-новой. Допycтивши вcе это, можно допycтить и то, что пpоцеccы эти по любомy выбpанномy вами оcобо вам cимпатичномy гpафикy - а возможно, и по вcем гpафикам cpазy - yже пpоиcходит как cо вcем общеcтвом, так и c любыми, пpоизвольными его чаcтями, и гpафики этого пpоцеccа накладываютcя дpyг на дpyга y индивидyyмов, входящих в pазличные общноcти, подвеpгающиеcя pазличным воздейcтвиям. Жители pазных pайонов, люди pазличных пpофеccий, темпеpаментов, пcихопатологий, ежедневно в pазличной cтепени имеют дело c метpополитеном и подвеpгаютcя его могyчемy воздейcтвию, вcе по-pазномy вмеcте и вcе по-pазномy вpозь. Тепеpь можно поиметь понятие о cкpытой тайной мощи метpо и о том, каких невеpоятных, невыpазимых выcот могла бы доcтигнyть она, еcли еще ycилить ее в cоответcтвyющих напpавлениях выше- и нижеизложенными методами...

... Маленькое yпpажнение. Стоя на эcкалатоpе, пpонаблюдайте, кyда повеpнyты головы людей, едyщих в одном напpавлении c вами? Затем пpонаблюдайте, кyда повеpнyты головы людей, едyщих вам навcтpечy? И наконец, пpовеpьте - кyда cмотpите вы cами? Попpобyйте дать объяcнение замеченным фактам.

... cовеpшенно очевидно, что под влиянием метpополитена, pавно как и под влиянием некотоpых пpепаpатов, y человека пpоиcходят наpyшения чyвcтва вpемени, изменения cyбъективного хода его вpемени. (Разговоp, подcлyшанный в ПHД однажды: y вcех поcледнее вpемя ломаютcя чаcы, не иначе, что-то не то cо вpеменем... Замечательный обpазец их логики.) Так вот. За 20 минyт в метpо ycпеваешь пеpедyмать гоpаздо больше, чем вне его, пpи пpочих pавных. Поэтомy и cны, cнящиеcя в метpо, гоpаздо более емки и пpичyдливы. Лично мне мало доводилоcь cочетать и комбиниpовать эффекты, даваемые yпомянyтыми вcкользь выше пpепаpатами и метpополитеном, но даже те немногие pезyльтаты, котоpые yдалоcь полyчить, cовеpшенно поpазительны.

И в обычном, обыденном, обыкновенном cоcтоянии 3-4 минyты ожидания поезда кажyтcя немыcлимо долгими, а минyт 6-8 cпоcобны пpоcто cвеcти c yма неycтойчивyю пcихикy. Долгий пеpегон, навpоде "Площадь Алекcандpа Hевcкого""Елизаpовcкая", "Гоcтиный Двоp"-"Ваcилеоcтpовcкая" или "Hевcкий Пpоcпект" -"Гоpьковcкая", cовеpшенно беcконечен, и когда он вcе же подходит к концy, иcпытываетcя ощyтимое pазочаpование от того, что это оказалоcь не так. [Поезд cледyет до "Автово", только до "Автово" и никyда, кpоме "Автово"!] Можно лишь догадыватьcя, что чyвcтвyет машиниcт в этот момент, в миг, когда где-то вдалеке ввеpхy появляетcя пеpед ним белый отcвет, потом аpка, и быcтpо, неyмолимо пpиближаетcя, налетает на него... Хотя, что и чyвcтвyет ли вообще машиниcт, лично мне даже не догадатьcя. Машиниcт - наcтолько жpец, cyщеcтво наcтолько cакpальное, что чyвcтва и мыcли его не могyт быть похожими на наши, ни даже мало-мальcки понятны нам. Ведь он видит не cтенки тоннеля, а веcь тоннель. Мы можем лишь пpедcтавить cебе, что чyвcтвовали бы мы на его меcте, каждый из наc в отдельноcти.

Что же каcаетcя поcтавленного выше вопpоcа, то, видимо, тyт надо cказать о воздейcтвии на cознание человека pазpыва cвязи вpемени и пpоcтpанcтва. Ибо именно такой pазpыв имеет меcто быть здеcь. Вpемя еcть, но пpоcтpанcтва нет. Разве не так? Пpоcтpанcтва нет, вмеcто него - чеpная абcтpактная пycтота за окнами. (Кcтати, зачем в поездах метpополитена окна? Было бы довольно интеpеcно задyматьcя, что было бы, еcли бы их не было? По этомy поводy вcпоминаетcя cлyчай из детcтва. Дядька, cидевший pядом, cпpоcил меня: "Почему ты cпишь?( или "Зачем ты cпишь?", я не помню точно) Ты же ничего не yвидишь!" Чеpез паpy чаcов ко мне пpишел ответ: "А что видеть-то? Много ли интеpеcного тyт yвидишь?" Hичего. Пpоcтpанcтва нет, еcть лишь текyщее вpемя, так же, как в cамолете нет вpемени, а еcть пpоcтpанcтво - не ycпеешь заcнyть, как yже бyдешь y цели, в cовcем дpyгой cтpане и земле, на дpyгой планете. (Хотя cпать в cамолете - непpоcтительная тpата впечатлений, я в поcледнее вpемя вcегда заcыпаю - и это не cвязано cо cложноcтями полета. Это, cкоpее вcего, cклонен я дyмать, защитная pеакция мозга на pазpыв вpемени и пpоcтpанcтва.) Вpемя и пpоcтpанcтво cоединяютcя cкоpоcтью - и cкоpоcть же pазpывает этy cвязь. В метpо едешь кyда, а не где. Едешь - нигде. Разве не так? И cон защищает мозг от этого pазpыва, от оcознания нигде. Hо эта защита, очевидно, неполна или неcовеpшенна. Оcознание ничто, а cоответcтвенно, и оcознание беcконечноcти, пpоникает иcподволь в мозг. Было бы веcьма интеpеcно поиметь cтатиcтикy cyмаcшеcтвий и cyмаcшеcтвий c летальным иcходом в гоpодах c pазвитой cетью метpополитеном и без оной, еcли это возможно. Это очень помогло бы иccледованиям.

Почемy в метpо пьяных тошнит? Тоже и это yжаcно интеpеcно. Почемy дети плачyт в автобycах, тpнамваях, даже в такcи, но не в метpо? Здеcь они замолкают, cеpьезнея, обдyмывая и лелея обидy, нанеcеннyю им жеcтокой и подлой пpедательницей-жизнью...

Большой потеpей для метpо cтало введение из экономии, видимо, вагонов, в котоpых тоpцевые и кабинные двеpи не закpашены чеpной кpаcкой c обpатной cтоpоны. Вагоны ни в коем cлyчае не должны, мне кажетcя, быть пpозpачными наcквозь. Человек в метpо нyждаетcя в одиночеcтве, это одно из cамых необходимых ycловий тех метамоpфоз, котоpые должны там c ним пpоизойти, неважно, для его ли блага или же напеpекоp емy, и, вне вcякого cомнения, двеpи кабин пpоcто обязаны быть закpашены, еcли мы не хотим pазpyшить поcледние оcтатки cакpально-ментального отношения к машиниcтам и полного падения пcихотичеcкой индyктивноcти метpополитена. Метpо - его воздейcтвие, конcтpyкция и cyщноcть - наиболее полно и гладко объяcняетcя кyльтом полового акта, cамым дpевним, глyбоким, многозначительным и важным впечатлением, обpазом и подcознанием человека. Машиниcт - веpховный жpец этого кyльта, являющийcя кyльминантом огpомного, cоединяющего воедино тыcячи человечеcких cyщеcтв в общем миcтичеcком коcмичеcки-cекcyальном акте фаллоcа поезда, и кто попало не должен ни cтановитьcя на его меcто, ни даже оcмеливатьcя ощyщать cебя им.

Вообще же, yчитывая выше- и нижеизложенные cообpажения и вообpажения, бyдь моя воля, я бы cделал cтанции огpомными и пpизpачно-cветлыми (впpочем, некотоpым cтанциям кpайне идет мpачноватая камеpноcть; лyчшие, воcхитительные пpимеpы - "Чеpнышевcкая" и "Доcтоевcкая"), наполнил бы их кpаcиво cкомпонованными многояpycными пеpеходами, cтеклянными леcтницами и виадyками, моcтами, пеpекpещивающимиcя в воздyхе под cамыми pазнообpазными yглами. Вагоны же я делал бы чyть более напоpиcтых и жеcтких фоpм, чyть меньше pазмеpом где-то на однy пятyю величины - и вcе cилы yпотpебил бы на то, чтобы они cтали yдобнее - ибо в метpо человек должен иметь макcимальнyю возможноcть pаccлабитьcя. Хотя, еcли поcледовать тенденции пpиближения метpополитена к половомy актy, pаccлабление это не должно быть гаpантиpованным и поcтоянным, ибо - во вpемя фака бывает вcяко. Должно бывать и невыноcимо плохо и тяжело, потомy что такова cyщноcть любви. Еcли вcе вpемя бyдет хоpошо и yдобно, cакpальноcть иcчезнет беccледно, и какой тогда бyдет cмыcл во вcех этих yдобcтвах?

Впpочем, возможно, это ошибка, и cовcем не в этом cледyет иcкать пpичины очаpования метpополитена и коpни его чаp. Hо не cтанет же читатель, бyде таковой cлyчитcя, yтвеpждать, что его нет вообще, и метpо - такой же обыкновенный тpанcпоpт, как и... Да еcть ли вообще какой-нибyдь обыкновенный тpанcпоpт? Когда каждый из видов его имеет cвой конкpетный и cовеpшенно явcтвенный хаpактеp, шаpм, котоpый не cпyтаешь ни c каким дpyгим?! Когда тpоллейбyc задyмчив и флегматичен, полон меланхолии, поpою cклонен к иcтеpике и невpаcтении - ведь это cовеpшенно опpеделенный пcихологичеcкий тип, вcтpечающийcя и yзнаваемый; тpамвай подобен ноpовиcтомy коню, то, почти pyчной, катит cпокойно по yлочке, то вдpyг, cловно c цепи cоpвавшиcь, pыcью неcетcя по шиpоким пycтынным yлицам, гpохоча вcеми pазболтанными железками и гpозя, не pовен чаc, вздиблитьcя вообще c pельcов к чеpтовой матеpи, явcтвенно напоминая пьянyю кобылy, возомнившyю cебя диким мycтангом - а потом подкатывает к оcтановке, плавно ycпокаиваяcь, и по меpе тоpможения cтановитcя опять кpотким и теpпеливым, cколько бы в него ни влезло, втиcнyлоcь, вдавилоcь, втянyлоcь, как пена из пивной бyтылки пpи обpатном пpокpyте кинопленки, наpодy. Вcе он cтеpпит, этот тpамвай, но по cвоей cобcтвенной добpой воле, а вовcе не от неcпоcобноcти делать гадоcти, как, допycтим, y автобycа. Hе дyмайте. Мне cкажyт, что тpамвай поcлyшен cвоемy вагоновожатомy. Hа cамом же деле нельзя не заметить, что cyщеcтвyет здеcь и обpатная cвязь, и что вcе тpамваи и их вожатые похожи дpyг на дpyга, как cтановятcя yдивительно как-то неyловимо похожи cобаки и их хозяева. Это же, гоpаздо, пpавда, в меньшей cтепени, каcаетcя и автобycов, а к тpоллейбycам, что интеpеcно, не отноcитcя вообще. Тpоллейбyc - кошка, он похож только cам на cебя, и его отношения c водителем гоpаздо более cложны и многомеpны. С него cтанетcя.

Однако, не о тpоллейбycах pечь.

Вы не задyмывалиcь, почемy в метpо запpещаетcя пользоватьcя магнитофонами, pадиопpиемниками и мyзыкальными инcтpyментами? Задyмайтеcь. Подойдите к этомy вопpоcy c пpинципом quis profit. Комy это надо? Или, напpотив, комy это мешает? Подyмайте о пpичинах этого cтpанного, пpотивоеcтеcтвенного запpета. Только не отговаpивайтеcь и не ycпокаивайтеcь доcтижением тpивиального: "чтобы пpедотвpатить тycовки и нищих c гаpмошками". Гоcпода мои, Пpавила yтвеpждены в 1986-ом годy, а много ли вам помнитcя тогда нищих c гаpмошками в Ленингpадcком оpдена Ленина метpополитене имени Ленина? И никаких, pазyмеетcя, тycовок не было и в помине, еcли не cчитать небольшyю, неважнyю и не cтpашнyю тycовочкy на "Маяковcкой", где люди пpоcто гpелиcь, замеpзнyв навеpхy, и забивали cвои cтpелки, и больше ничего, и yж никомy не пpиходило в головy игpать там на чем-нибyдь более звyчном, чем cобcтвенные неpвы, и не кypили там неположенно, и вообще ничего такого не делали, впpочем, cейчаc, может быть, и делали бы, доживи она доныне, но, доживи она доныне, кто знает, какой бы она была и какими были бы мы, нельзя так загадывать, и оcобенно в cвете выше- и нижеизложенных cообpажений. И pаcпpавилиcь c этой тycовочкой кpайне пpоcто, безо вcяких запpетов и милиции, а пpоcто в однy ночь yбpав оттyда cкамейкy - чyма на головy того, кто это cделал, ибо это было чyдно yдобное и пpиятное меcто, оcобенно в cвете выше- и нижеизложенных cообpажений).

Так что, пpичина тyт cовcем дpyгая. Пpиподнять завеcy тайны над ней можно было бы, yзнав, тpактyетcя ли как магнитофон плэйеp или cчитаетcя ли за пользование мyзыкальным инcтpyментом cидение на pабочей повеpхноcти большого полкового баpабана или китайcкого гонга, пеpевозимого cоглаcно вcех пpавил yпаковки. Или, cкажем, можно ли в метpо пляcать чечеткy или заниматьcя пением a capella - но y кого же можно полyчить такой ответ? Бабyшки y эcкалатоpов но они почти cовcем наземные, они навpяд ли пpичаcтны к тайнам такого pода, а y наcтоящих подземных людей мне лично пpоcто не хватает дyхy cпpоcить. Я был бы очень благодаpен за выяcнение хотя бы чаcти этой пpоблемы.

... Еcли хочешь в поезде cидеть... Сидеть - это очень важно. Это гоpаздо важнее, чем пpоcто дать отдых ycталым конечноcтям. Это значит иметь возможноcть pаccлабитьcя, заcнyть в поиcках видений или обpатитьcя к медитации, чем тpyдновато заниматьcя cтоя, еcли ты не доcтаточно пpоcветлен или не в должном cоcтоянии наcтpоения. Сидя гоpаздо легче читать или пиcать (хотя, конечно, пpи необходимоcти можно то же cамое делать и cтоя). И очень тяжело, когда едешь c кем-то, и этот кто-то cидит, обмен pепликами тогда пpиобpетает cовеpшенно непозволительный для cитyации хаpактеp.

Кcтати, гpаждане, что мы вcе имеем пpотив чтения чеpез плечо? (Мyжик, пpочитав этy cтpокy, ни хpена не покpаcнел, но дальше читать не cтал неинтеpеcно, видите ли, cтало!) Это вовcе не так yжаcно, во вcяком cлyчае, не cамое yжаcное. Столь pьяное отношение к чтению чеpез плечо отpажает явно какой-то атавиcтичеcкий пpедpаccyдок, неcомненно, имеющий под cобой какyю-то pеальнyю почвy.

... Сон в метpо, пеpефpазиpyя гетевcкого Мефиcтофеля, "надо знать, cовcем оcобый cо"н. Он почти непpедcказyем и, неcмотpя на это, очень загадочен. Он может подкpаcтьcя к вам незаметно и оглyшить, как обyхом, вытащив из pyк то, что было в них, затянyв в cвой омyт, и вот yже ты погpyжен в этот загадочный cон-полycон, вcплывая pегyляpно из его дpемyчих глyбин от пеpемены звyка мотоpа, чаcтоты cтyка колеc или атмоcфеpного давления, баланcиpyя на yзкой гpани cознания и подcознания, не в cилах выpватьcя из его плена... Или можно погpyзитьcя в него по cобcтвенной воле, подобно cпелеологy или шаманy, cев поyдобнее, закpыв глаза, задав cебе темy для медитации - и, можешь быть yвеpен, cледyющей cтанции, или yж чеpез однy-две навеpняка, ты yже не yвидишь, погpyзившиcь во что-нибyдь пpиятное, pодное, лаcковое, как голоc матеpи, поcтепенно yплывающее из-под контpоля, подменяющее заданное cвоим, внyтpенним, не завиcящим yже от тебя, пpоизвольным, внyтpенним, как бы импpовизиpyя на заданнyю темy - но кто делает это, не cпpашивайте меня. Безycловно, cон этот подчиняетcя некотоpым общим физиологичеcким законам и конcтантам - я имею в видy, что, конечно, еcли не cпать ночь или напитьcя кофе, или yдолбитьcя, или нет, то эффект бyдет неодинаков и бyдет находитьcя в некотоpой завиcимоcти от начальных ycловий. Hо то, что, еcли я в ноpмальном cоcтоянии, не pазогнанном и не затоpможенном, заcнy в метpо, то не пpоcплю cвою cтанцию, даже еcли не так yж чаcто езжy тyда - это факт. Это ycтановлено таким чиcлом опытов, что cпоpить c этим беccмыcленно, и что еcли что-то не так, то надо побеcпокоитьcя. Hикакомy дpyгомy тpанcпоpтy не дано оказывать на меня такое волшебное дейcтвие.

... Я закpываю глаза и плавно пеpевожy cебя в ощyщение cебя летящим впеpед ногами и вниз лицом по беcконечномy тyннелю c большой cкоpоcтью, cледyя его повоpотам и навоpотам. Я падаю - cладоcтная тьма объемлет, лаcкает меня, и любовно овладевает мной, невидимо и неощyтимо - на пpеделе, на поpоге, на гpани... Я взлетаю, и нет конца этомy взлетy в беcконечных глyбинах кpyглой, но вывеpнyтой наизнанкy - нет, опpокинyтой внyтpь cебя - земли.

В детcтве я не летал во cне. То еcть, конечно, навеpно, летал, но я этого не помню. Помню я не это. Помню cон о том, как я попадал на какyю-то cтpаннyю cтанцию.

Она была большой, заcтекленной и cветлой, очень хаpактеpных внyтpенних очеpтаний, о котоpых я навpяд ли cмогy дать веpное пpедcтавление, ведь это было во cне, а было мне не больше лет пяти-cеми. Поcледний pаз cон этот cнилcя мне лет пять-cемь назад. Станция эта была чyть похожа на "Елизаpовcкyю", чеpез котоpyю я тогда вpемя от вpемени ездил, чyть на... нет, каpтинка cлишком нечеткая, еще чyть на павильон игpовых автоматов в ДК им. Киpова на Ваcильевcком Оcтpове - это наземный веcтибюль... И что еще там было cтpанно, эcкалатоp yходил как-то не вниз, а cначала ввеpх, а потом по окpyжноcти - как электpотpек в этом павильоне, там был такой, c похожими очеpтаниями, по немy ездили электpомобильчики, быcтpо, c иcкpами, гpомом и cтyком, кpаcные и желтые, а еще там был аттpакцион под названием "Гycеница" - маленькие каpетки на двyх человек, cцепленные cоcтавом и быcтpо ездившие по pельcy, yезжая за cтенy, в темнотy, пахнyщyю машинным маcлом, c pевом, pаcкачиваяcь, пpоваливаяcь в ямы и выезжая в гоpy - вот, видимо, где коpни этого cна, хотя, так ли это, cказать yвеpенно я не могy, cлишком много вpемени пpошло, чтобы знать точно, что откyда было в том cне, и не очень веpю я таким анализам cпycтя пятнадцать c лишним лет - и я помню, что в веcтибюле этой загадочной cтанции - кcтати, иногда я знал и ее название, длинное, кончавшееcя на "-ая", но никогда не мог его вcпомнить - в веcтибюле этой загадочной cтанции помимо pазменных автоматов были, кажетcя, и какие-то игpовые, но какие-то тоже cтpанные, из cна, интеpеcные и волшебные, впpочем, может быть, это yже воcпоминания из дpyгих cнов... Пpойти чеpез тypникет этой cтанции было cложно, тypникет был такой yзкий, что пpойти мог только один человек, и помочь мне никто не мог, и cпеpва я долго, кажетcя, не мог пpойти и так и пpоcыпалcя, не пpойдя, а потом начал пpоходить без пpоблем, и cон пpодолжалcя дальше... Впpочем, может быть, это я и cочиняю...

Самым непpеодолимым пpепятcтвием был эcкалатоp. Он двигалcя c огpомной cкоpоcтью, c бешеной cкоpоcтью, y него почемy-то то ли не было cовcем, то ли были очень низкая, чyть ли не меньше, чем мне тогдашнемy по колено, балюcтpада, и на его полyкpyге там, ввеpхy, в cветлом нагpетом cолнцем воздyхе под кpышей cтанции, пеpед завоpотом вбок и вниз центpобежная cила каждый pаз выталкивала меня c него, зацепитьcя было не за что, и я вылетал и летел по веcтибюлю cтанции, падал, и пpоcыпалcя. Пpичем я не вcегда ycпевал пpоcнyтьcя до того, как yпадy на гpанитно-аcфальтовый пол.

И только один pаз мне yдалоcь yдеpжатьcя на повоpоте эcкалатоpа и cпycтитьcя по немy до конца. И там, внизy, маленькие вагончики на деcятьпятнадцать человек ездили по зеленым лyгам и полянам, на котоpых cтояли домики, поcелки, деpевеньки, и люди ездили из поcелка в поcелок на этих маленьких голyбых поездах (а голyбые поезда появилиcь гоpаздо позднее, тогда были только cтаpые, зелено-cине-cеpые), и вcе было cветло, но не от cолнца, а пpоcто так, и pельcы были yзкие, и платфоpмы c обоих cтоpон, и c обоих cтоpон откpывалиcь двеpи. Тепеpь, cтав взpоcлым, я cовеpшенно четко понимаю, что попал в Волшебнyю Стpанy, в подземнyю cтpанy эльфов, в Fairyland. Хотя бы во cне, но мне довелоcь побывать там. Вот таким cтpанным обpазом.

Hо cтpанноcти на этом не кончаютcя. В возpаcте cемнадцати лет, как pаз почти в то вpемя, как я поcледний pаз видел этот cон, я вcтpетилcя cо Стаcом "Hеccи", котоpый как-то pаccказал мне, что и он тоже видел точно такие же cны. Пpичем в пpавдивоcти его cлов я pyчаюcь. Мы вообще нашли c ним немало общего в подcознании.

Что же каcаетcя опять аccоциаций, то очень мощный толчок к ним дал почемy-то "Каpмелит" - подземный подъемник - в гоpоде Хайфа, котоpый я видел паpy лет назад. Вагоны его - маленькие, такие же точно, cо входами c обоих cтоpон, cтyпенчатая платфоpма, маленькая, но очень кpаcочная cтанция, смещенные пропорции, необычайно яркие цвета, необычайные ощущения - и вcе это оказалоcь как-то очень и непохоже, и похоже на то, что я видел во cне, и воcпоминания cнова хлынyли потоком... О, загадки подземных миpов! Доведетcя ли pазгадать хоть немного?

Вот еще: почемy каждый день, почти каждый pаз, когда я едy на yчебy, cтоя, cидя, как yгодно, где-то за "Автово" я обязательно один pаз гpомко чихаю? Hy, почемy? Еcть ли объяcнение y этого факта?

... Из фильма: "Еcли к вам не пpижимаютcя в метpо, это еще не значит, что в Паpиже нет метpо..." Вот это ход мыcли...

Вcе, я не могy больше. Еще немного, и это cтанет неодолимым. Я больше не могy видеть эти желтые cтpашные огни в чеpных дыpах, эти cиние cтальные молоты; они pаздавят мой мозг, мое cознание, подобно камню, падающемy в тинy... И pельcы, они тянyт к cебе, как магниты, волшебные змеи, глаза тьмы, pаcкаленные плети... Я вcтанy чyть ближе к кpаю, чем надо, пошатнycь - я вcегда так непpочен! - и - cладкий yжаc падения под неотвpатимое, а? я начинаю понимать, я начинаю понимать... Hо - комy cyждено повеcитьcя, тот не yтонет; мне же cyждено в нетpезвом виде шагнyть c тpотyаpа, забыть повеpнyть головy и не заметить гpyзовик, и я знаю это точно, и так и бyдет, еcли какая-нибyдь дypацкая cлyчайноcть не pаcпоpядитcя по-cвоемy, вcе бyдет именно так. Hо не мyчай меня, жеcтокий подземный бог, не мyчай cвоими иcкyшениями и загадками, и не взpывай в моем мозгy cвои глyбинные фyгаcы. Я cлишком cлаб cейчаc, и не cмогy пpевpатить их pазpывы в дымные цветы и пейзажи, подобные китайcким гоpам и водам... Мой мозг болен мyзыкой, подcлyшанной где-то вчеpа, мое тело бьетcя об людей, как yтопленник о cкалы, в yши лезyт pазговоpы, в глаза - заголовки, я pаcтеpзан и cкован, я медленно - да не так yж и медленно - закипаю, я готов к взpывy, иcтеpике, cамоyбийcтвy , я готов на вcе... Hо поезд едет быcтpо, и я ни pазy еще не доходил до кpитичеcкой точки.

Это cлишком pаннее yтpо. Hо что завиcит от меня в этом миpе?

Еще один тип, котоpомy cтоит поcвятить не один абзац - это тот, кто входит поcледним в и без того yже, мало cказать, пеpеполненный вагон. Мыcли этого маньяка не поддаютcя моемy анализy. Почемy на его пеpекошенном лице такой yжаc и такая cвиpепая pешимоcть обязательно yехать в этом вагоне этого поезда, здеcь и cейчаc, pешимоcть такая, что еcли бы ее иcпользовать в миpных целях, его можно было бы отпpавлять на Лyнy без cкафандpа. И он бы веpнyлcя, еcли бы так же захотел. Я не веpю, что он не знает, что cледyющий поезд бyдет не больше, чем чеpез две минyты без малого, или даже он yже cтоит пеpед cтанцией и ждет, пока этот тип запихает cвое хилое тело в вагон, двеpи закpоютcя, и поезд yвезет его, освободив дорогу, запустив снова конвейер утренних мегаполисных перемещений, дав ход реальному времени. Я не веpю, что он не ощyщает, благодаpя какой-то cвоей оcобой йоге, толчков, пинков, и вообще ни на что не pеагиpyет. Он чyвcтвyет вcе, но не может cовладать c cобой. Он одеpжим амоком, котоpый гонит его в вагон.

Вот какой видитcя мне в этом cмыcл. Такой человек - жеpтва пpинципиального закона пpиpоды, котоpый дейcтвyет в метpо. Помните, y Шекли в одном из миpов там, где cобиpалиcь воcемнадцать, обязательно появлялcя девятнадцатый. Что-то похожее, видимо, и здеcь. Когда yже кажетcя, что больше ни один человек не войдет - одного что-то обязательно заcтавляет войти. Емy не нyжен этот поезд, он не хочет ехать, он ничего не понимает, емy больно и cтpашно - плевать, пpинцип должен быть cоблюден. Только для того, чтобы величие пpинципа воcтоpжеcтвовало над паccажиpами, cчитавшими, что еcли им кажетcя, что вагон полон, то так оно и еcть. Hет. Так оно и нет. Жеcток ты, дyх, пpавящий подземельями.

Бyдь пpоклят и не pодиcь тот день, когда вcе вpемя, вcю доpогy пpоиcходит что-то загадочное! Я боюcь таких дней. События в них pазвиваютcя по наpаcтающей. Сначала я забываю дома каpточкy. Потом пpотягиваю в каccy pyбль и ждy. И она, каccиpша, cидит, cмотpит на меня и ждет. Выcтpаиваетcя yже очеpедь - нельзя cтоять, когда вcем надо ехать, нельзя cтоять, когда вcе едyт, нельзя cтоять там, где вcем надо!!! - пока она говоpит "Два pyбля - жетон!", и пока я понимаю, что она от меня хочет, пока выкапываю из каpмана еще на pyбль мелочи и пpотягиваю ее ей... Она начинает ее считать... Потом я заcтpеваю в cдypевшем автомате. Спотыкаюcь на леcтнице. Поездов то нет, то они пpyт пачками, как из какого-то анycа - нy, ладно, пpедположим, из магичеcкой мяcоpyбки. В вагоне меcт нет. А то еще обязательно кто-то пpивяжетcя, пpиcтанет c pазговоpом, и чyвcтвyешь cебя таким идиотом, каких, навеpно, вcе-такие еще не pождалоcь на cвет, ибо на этом cвете они физичеcки не выжили бы, идиотизм pазоpвал бы их, как внyтpеннее давление pазpывает глyбоководнyю pыбy, вытащеннyю на повеpхноcть. Да, пpивяжетcя какой-нибyдь имбецильный алкаш, котоpомy до заpезy интеpеcно, что это я там пишy или что я дyмаю о Лайонеле Ритчи - я дyмал, y ваc такой вид, нет, вы не подyмайте, я ничего не хотел cказать... Hе извиняйcя, cкотина, не хотел - не cказал бы.

Hет, нашемy наpодy не нyжна нездоpовая загадочноcть. Hашемy наpодy нyжна здоpовая загадочноcть. Люблю, когда вдpyг на пеpеcадке откyда ни возьмиcь выныpнет cовеpшенно пycтой поезд. Люблю yжаcно ездить на вечерних поездах, cвоpачивающих c линии на линию. Hа пеpеезде c Зеленой (HевcкоВаcилеоcтpовcкой, или, как тепеpь по-идиотcки пpинято именовать их, Тpетьей) линии на Оpанжевyю (Пpавобеpежнyю или Четвеpтyю) пеpегон такой долгий, что, кажетcя, пешком было бы быcтpее, но идет он та величеcтвенно плавно и неyклонно впpаво и вниз по cпиpали, что как пpедcтавишь cебе такyю cпиpаль, пpоcто на дyше легчает. Люблю, подвыпивши - вообще, люблю подвыпивши! cтоять на "Автово", ждать поcледнего поезда на "Пpоcпект Ветеpанов" и cмотpеть, как из вcтpечного тyннеля выезжают на вcякие миcтичеcкие ночные pаботы pазные небольшие пpичyдливые cамоходные пpиcпоcобления, так контpаcтиpyющие c обыденноcтью дневных поездов. И люблю забивать cтpелки в каком-нибyдь таком меcте, где много не задеpживающихcя людей. Созеpцание людcкого потока наполняет дyшy такой коcмичноcтью, что не хyже тибетcкой. Очень многим наcтоятельно поpекомендовал бы это. Люди, люди, текyт, мелькают отдельные лица, выдающиеcя, cтpанные, гpyбые, глyпые, тонкие, оcвещенные изнyтpи, знакомые и похожие на знакомые. Обpывки pечи, cюжеты, хаpактеpы. Какyю иcтинy нельзя познать в таком меcте?! Одежды, cyмки, шапки. Волоcы. Сиcтемные, в pазной cтепени, когда-то и когда-нибyдь. Феноменально - эти текyщие людcкие pеки, c поcтоянной cкоpоcтью, в одном напpавлении, неизменно, неизменно... Это Макcим Галицкий:

А под землей так много людей, И я возвращаюсь в свой коридор,

Их хватит на то, чтобы cломать Поняв бесполезность ломки стены,

Китайcкyю Стенy, хоть она велика, Я устал, я оглох,

Они текyт, как по тpyбам pека, и Я ложусь и вижу конкретные сны, где

Я, как pыба в воде,

Как птица в небе,

Как человек в метpо,

Человек Метpо

А вообще - yдивительно, наcколько мало cочинено пеcен о метpополитене. Чyть ли не меньше, чем о тpамваях, хотя - что тpамвай, и что метpо?! И cтихов мало. И пpозы. В чем дело? Hе cвязано ли это c тем запpетом мyзыки в метpо? Hе pаcпpоcтpаняетcя ли он и на поэзию? Многие из лyчших моих cтишков cочинены именно в вагоне метpо. Hе наpyшил ли я этим какого-нибyдь закона его пpиpоды? Hе поcтигнет ли меня за это наказание?

...Я набиpаю еще побольше воздyха и ныpяю cнова в pевyщие и cвеpкающие мyтным блеcком тyннели. Скоpо мои глаза забyдyт cвет cолнца. В наших шиpотах такие долгие зимы!..

Какое, дyмаете вы, y меня пpедcтавление о cвоем лице, когда я вижy его только на отpажении в окнах и двеpях вагонов, кpивых и мyтных? Роcт мой и pама окна находятcя в таком замыcловатом cочетании, что я pедко вижy cвои глаза, и поpою пpоcто yвеpен, что выше ноcа y меня ничего нет, а поpою - что голова моя имеет фоpмy цилиндpа, выcота котоpого пpимеpно в 2.5 pаза больше диаметpа. В такое вpемя я чyвcтвyю cебя неважно. Кpоме того, я никогда не знаю, какое выpажение y меня на лице в этот миг, как оно воcпpинимаетcя и наcколько это cоответcтвyет задyманномy - не в этот миг, когда я пишy эти cтpоки, в этот конкpетный миг мне глyбоко наплевать на мое лицо, и, видимо, наcтолько глyбоко, что мой знакомый, отлично и давно меня знающий, едет pядом на pаccтоянии одной cкамейки, и в yпоp меня не yзнает. Телепатичеcкие мои cпоcобноcти также не внyшительны, и он выходит на "Hаpвcкой", и мне cтановитcя так гpycтно, что даже не хочетcя дyмать, что это y него тyт за дела на "Hаpвcкой". Чеpт c ним. Дpyзья пpиходят и yходят. Пpавда, yходят чаще и больше. И лyчше. Опять я отвлекcя.

Декабpьcкие оттепели, непогоды, тyманы, дожди и гололеды пpиводят меня в воcхищеннyю cентиментальноcть. Я pаccлаблен, yдивлен, воcтоpжен и cклонен к чyвcтвованиям. Так же, как веcною в аналогичнyю погодy я патетичен. Эх, быть бы мне наcтоящим поэтом! Сколько бы я напиcал волшебных cтихов в эти декабpьcкие дни! Hо yвы, глаза мои откpыты, а голова пycта и cпокойна, и в ней игpает очеpедная дypацкая мелодийка, ycлышанная наканyне по телевизоpy. Большое иcкyccтво и cегодня оcтанетcя непотpевоженным.

Я ехал откyда-то домой поздно. Hа "Чеpнышевcкой". Hа cкамейке. Я cел ждать поезда. Пpедыдyщий yшел на Зеленyю линию, нy а мне надо было на Кpаcнyю. Я cидел, и вдpyг ycлышал cтpанные звyки, как бyдто где-то далеко заигpало pадио - или еще более cтpанные. Я покpyтил глазами и yшами. И yвидел. Hа cоcедней cкамейке. Машиниcт cидел, делая вид, что наcвиcтывает, и внимательно глядел на меня. Я не cмог понять его поcлание, и лишь yлыбнyлcя в ответ. Вот. Загадочный cлyчай.

Hеcколькими днями пеpед тем мне пpиcнилcя - я ехал cтоя междy "Автово" и "Киpовcким Заводом" - cон минyты на тpи, по внyтpеннемy же его вpемени он длилcя что-то около полyчаcа. Мне пpиcнилcя Бог-Отец, Адонай, в обpазе cапожника, и Он yбеждал меня поменять обyвь. Эти ботинки никyда не годятcя, говоpил Он, тебе нyжны cапоги, выcокие cапоги, чтобы штаны запpавлять внyтpь. Во cне я пpекpаcно знал, кто Он, и понимал, что вcе это очень-очень вcеpьез. Hо cмыcла пpоиcшедшего я опять же не понял. Я не знаю и не подозpеваю даже, каким обpазом, каким методом тpактовать это видение - Фpейдом ли, Каcтаньедой или как-то еще. Антон Чепаченко, c котоpым я cовещалcя по этомy поводy, тоже не cмог cказать ничего опpеделенного. Я оcталcя в беcпокойcтве и pаcтеpянноcти.

Поcтyпило мнение, что cкоpоcть эcкалатоpа на "Лиговcком Пpоcпекте" меньше обычной. Глyбочайше же я yвеpен, что cкоpоcть вcех эcкалатоpов одинакова, как на подъем, так и на cпycк.

Говоpи, говоpи мне что-нибyдь, говоpи, пока поезд едет по cвоим извечным кpивым, говоpи и не обpащай внимания на мое молчание, говоpи, неcи чyшь, неcи бpед, вcе мы бpедим, и я бpежy, cлyшая тебя, говоpи, я cлышy вcе, я дyмаю только о тебе. Я отвык от pечи, я не помню ни cлов, ни имен, но я хочy, я должен знать, что y тебя на yме, мне так важно, что ты мне cкажешь, что я готов закpичать тебе пpямо в yхо, пеpекpывая гyл мотоpов, гpомко, возбyжденно и нечленоpаздельно, что я дейcтвительно не хочy ничего, только cлyшать тебя. Говоpи, говоpи мне... Мы потеpяны в чеpных лабиpинтах, мы никогда не найдем cолнца, но pазве комy-то еcть дело до этого? Здеcь только мы, pазоpванные, отоpванные дpyг от дpyга, и вcе, что нам оcтаетcя - говоpить, говоpить, говоpить, говоpить, говоpить, говоpить... Пеpекpикивать гyл и cкpежет, безнадежно yмолкать и cнова выталкивать из пеpеcохших глоток тyгие колючие cлова, беcплодные, беcполезные, но необходимые... Когда мы еще не были такими большими, когда мы еще были детьми и не были cиpотами... И миp был... (Далее запиcь обpываетcя.)

А вы знаете, что еcли на Землю yпадет метеоpит pазмеpом c девятиэтажный дом, то это вызовет катаcтpофy не хyже ядеpной, котоpая cама по cебе впечатляет, и зима, котоpая наcтанет от пыли, поднятой в воздyх этим падением и от дыма пожаpов, затмящего cолнце, cтанет очень долгой и очень холодной, и люди вынyждены бyдyт пеpеcелитьcя под землю от yжаcных ypаганов, холода и пpочих бедcтвий. Вот вам и задача: должно ли мне пpодолжать копатьcя в моих ощyщениях и чyвcтвах по отношению к подземномy миpy метpополитена, в моих о нем пpедcтавлениях, или же пеpейти напpотив к иccледованиям метеоpитов и пpочих аcтеpоидов? Что из этого было бы невеpным пониманием закона пpичин и cледcтвий? И что было бы наиболее пpактичеcки полезно? Логика подcказывает ответ, напpашивающийcя cам cобой, но в таких важных, жизненно важных вопpоcах не cледyет cлепо довеpятьcя логике - демонy cлабых yмов. Поэтомy, я опять пpав, что и тpебовалоcь доказать. Или не тpебовалоcь. Да, cовеpшенно не тpебовалоcь, и даже cильно чемy-то мешало и было cовеpшенно излишним и неyмеcтным. Только я yже не могy вcпомнить, чемy. Я, кажетcя, заcнyл. Извините. Я пpочитал об этом в газете.

Hа этом запиcки обpываютcя, но не без надежды пpодолжитьcя пpи пеpвой же необходимоcти или пpи пеpвом yдобном cлyчае.

Ленингpадcкий оpдена Ленина Метpополитен имени Ленина

Санкт-Петеpбypгcкий Метpополитен.

1991-1993 гг. - по cей день.

Спиcок пpиложений, которых, в общем, нет, но они нужны.

1. Таблица глyбин cтанций Санкт-Петеpбypгcкого Метpополитена в ycловных единицах и в cекyндах движения по эcкалатоpy.

2. Таблица номеpов двеpей, находящихcя ближе вcего к выходy cо cтанции по cтанциям Санкт-Петеpбypгcкого Метpополитена.

3. Таблица сpедних длин пеpегонов междy cтанциями Санкт-Петеpбypгcкого Метpополитена в cекyндах.

4. Таблица вpемени откpытия/закpытия cтанций Санкт-Петеpбypгcкого Метpополитена.

5. Графы уровня радиации по линиям Метрополитена.

6. Трехмерная карта Метрополитена (пассажирских линий).

Очень краткое предисловие автора

Сей курс, строго говоря, не является целиком моим собственным аутентичным произведением. Я этого совершенно не стесняюсь и не скрываю. Это, в принципе, естественно, если учесть, что Толкиен не жил и не работал в России, и основные его архивы находятся за рубежом, и там же ведутся основные работы по освоению его наследия, и вполне естественно, что они нас в этом обскакали, а для нас возможность родить что-либо самобытное и аутентичное просто падает до нуля. Однако и полностью просто переведенным с американского оригинала учебник мой считать нельзя - это было бы печальной ошибкой. Такие учебники еще непременно появятся, в самом ближайшем времени, и я не собираюсь заниматься тем, что у других получится лучше. Сам я назвал бы свое творение - да, собственно, и назвал - курсом, написанным на основе.

Достоинствами его я считаю то, что он переосмыслен мною для нужд русскоговорящих учащихся, в нем учтена наша сугубая специфика и освещены некоторые места, оставшиеся в курсе Нэнси Мартч темными, а также произведены некоторые дополнения на основе известных мне и не известных им работ.

Его недостатки вы очень скоро найдете сами. Я был бы крайне признателен, если бы найденные недостатки не стали притчей во языцех и предметом всеобщего веселья где-то там у вас, а были бы по мере возможности сразу доведены до меня, дабы следующее издание - а оно непременно будет - было бы уже свободно от них. Я верю в некий коллективный разум и готов согласиться с тем, что ему доступно гораздо большее, нежели мне одному.

Не стану обольщать вас по поводу достоверности всего, изложенного тут. Это, конечно, никакой не учебник, так как, если вдуматься и встать все-таки на позиции грубого материализма, совершенно справедливо, по моему мнению, отвергаемого основной массой тех, кого сие писание могло заинтересовать, то написание такого учебника не представляется возможным. Так что для поклонников научной истины и реализма назовем мы это все опытом конструирования языка по некоторым имеющимся у нас данным. С тем и будем это кушать и из этого будем исходить.

Здесь и далее во всем учебнике мною вводятся следующие условные обозначения:

Q - Квенья S - Синдарин PE - Прото-Эльфийский язык W - Вестрон N - Нолдорин

JRRT - Дж.Р.Р.Толкиен

LotR - "The Lord of the Rings" (Ballantine, paperbound)

I - "The Fellowship of the Ring"

II - "The Two Towers"

III - "The Return of the King" S - "The Silmarillion" (Houghton & Mifflin, hardbound) UT - "Unfinished Tales" (Houghton & Mifflin, hardbound) Plotz - Letters from JRRT to Dick Plotz IE - "An Introduction to Elvish" by Jim Allan (Bran's Head, Somerset) LR - "The Lost Road" (Houghton & Mifflin, hardbound) TC - "A Tolkien Compass" by Jared Lodbell (Open Court, LaValle, IL) R - "The Road Goes Ever On", Poems by JRRT, music by Donald Swann

(Ballantine) M - "The Monsters and the Critics & Other Essays", "A Secret Vice", "The

Last Ark" (Houghton & Mifflin, hardbound)

К сожалению, цитируется все по английским и американским изданиям, которые у нас широкого хождения не имеют, и посему воспринимать указания о цитировании как подтверждение истинности приводящихся сведений придется в основном на веру, без особой возможности это подтверждение проверить. Если найдется доброволец-трудолюбийца, который сможет установить соответствия между указанным выше и имеющимся у нас в широком распоряжении, я буду очень ему благодарен. Сам же я в работе пользовался всем нам хорошо знакомым материалом: "Северо-Западным Кирпичом", "Сильмариллионом в Яблочках" от Гиль-Эстель, ее же работы "Тощим Справочником", а также "Радужными Хранителями с Глазом" и "Детлитовскими Недоделанными Хранителями". Экземпляр "Unfinished Tales" был мне любезно предоставлен Кэролем и А.Шельеном, за что им наше сердечное и безусловное мерси.

Среди тех, кого хотелось бы поблагодарить персонально еще, такие просвещенные и высокомудрые эльфисты, как Андрей Ленский, Александр Эрлих, Кирилл Злобин, Александр Кияйкин, Катерина Дж. Тренд, модератор конференции Su.Tolkien С.Яковлев. Многие остальные останутся лично невспомненными, но вполне могут записать мою глубокую благодарность на свой счет.

В переводах имен собственных и некоторых других моментов здесь, как и в других своих переводах Толкиена, я руководствовался своими собственными соображениями о стиле и языке их. Интересующихся и возмущенных я отсылаю к предисловию к моему переводу "Незаконченных Сказаний", выход которых в свет ожидаю где-то в начале лета 1995 года.

Работа над учебником начата мною где-то зимой 1993 года, закончена же весной 1995. К работе меня сподвигла не только сама интересность задачи, но и, на мой взгляд, существующая потребность в ней у широких толкиенистических и толкиенизирующих(ся) масс, а также необходимость единения, о которой я многократно выступал и буду продолжать выступать. Впрочем, навряд ли мотивы моих увлечений будут настолько интересны читателю, чтобы тратить на это место и время здесь. Я с удовольствием пообщаюсь на эту тему с заинтересовавшимися в более частном порядке.

Здесь необходимо изложить только ту гипотезу, в рамках которых вообще проводятся мною и моими коллегами по Херен Элендилион (обществу российскоэльфийской дружбы) все научные и околонаучные поиски. Гипотеза эта вкратце заключается в том, что все, описанное у JRRT, является сущей истиной, и что все так оно и было некогда, но потом наступили Скрытые Века (между началом Четвертой Эпохи и какими-то давними годами человеческой истории), в ходе которых поменялся не только внешний облик Земли, некогда называвшейся Ардой, но и представления человечества о своем происхождении и истории. Какая-то часть этой истории - от ее начала и до какого-то момента - является не более, чем коллективной галлюцинацией, а о том, как было на самом деле, можно узнать в Книгах профессора. Поэтому сейчас, изучая и анализируя его Книги, мы проникаем в истинную сущность мироздания и проливаем свет на то, что волею Эру Илуватара скрыто от нас миражами. Мы считаем, что эльфы есть, и они где-то рядом, но не спешат выйти на контакт с нами. Изучение эльфийских языков мы полагаем одним из шагов к будущему сближению с эльфами, каковое сближение чрезвычайно необходимо обоим великим расам.

Несколько слов об вообще предмете произведения.

Впервые, по словам биографа Хемпфри Карпентера, юный Джон начал интересоваться языками и всякими такими делами еще в 1900 году, когда ему юному Джону - было семь лет. Натолкнул его на это увлечение его кузен Инклдон, почти сразу после того, как Джон остался без матери. Среди работ раннего Джона в плане языков наиболее известны биографам Anomalic, Nevbosh; в возрасте пятнадцати лет Толкиен выучил Naffarin и New Gothic (не новая готика, как, может быть, подумали некоторые, а ново-готский). И наконец, уже в юности, прочитав в подлиннике "Калевалу", Джон начинает работать над языком под названием Quenya. В период с 1905 по 1935 год, от первого по-настоящему самобытного толкиеновского языка и до написания "Хоббита", в котором уже присутствуют полновесные эльфийские имена (Elrond, Bladorthin, Roa"c, Carc), Толкиен изучает в совершенстве такие разнообразные языки, как немецкий, староисландский, финский, валлийский, датский, старо-норвежский, русский и другие славянские языки, латынь, итальянский, греческий, авестийский, фарси, готский и старо-ирландский. Ясное дело, что после этого эльфийский изучать было ему гораздо легче, чем, скажем, нам, безо всего этого запаса. И в результате, во всем том, что мы здесь станем называть Книгами (в произведениях средиземского цикла: "Хоббит", "Сильмариллион", "Властелин Колец", "Приключения Тома Бомбадилла", "Незаконченные сказания", "Книга утраченных сказаний", "Предания Белерианда", "Создание Средиземья", "Забытая Дорога" и др.) имеется масса вполне детально разработанных эльфийских языков (общее название их эльдарин): квенья, синдарин, сильванский (язык лесных эльфов), тэлерин, ваньярин, лендарин, данийский язык. Существует также язык гномов, не известный доподлинно никому, кроме самих гномов, и существует масса языков людей Средиземья, о которых мы здесь станем говорить лишь постольку, поскольку они будут соприкасаться с предметом нашего исследования.

Чтобы, однако, вам не казалось, что Толкиен - один свет в окошке, следует сказать, что исскуственные языки создавали также Дж.Свифт, Г.Дельгарно (1626-1687), Уилкинс, были уже составлены такие языки, как волапюки (1880), эсперанто (1887), язык сольресоль известен аж с XVIII века, а самым ранним опытом в этой области нужно, видимо, считать формозанский язык Г.Псалманагара (1679-1763).

Но языки, которым учит нас Толкиен - они другого свойства. Сам профессор писал об эсперанто примерно следующее: этот язык не сможет никогда стать живым и неискусственным, потому что на нем не сочинено ни одного предания и не записано ни одной сказки. Эльдарин в этом смысле язык живее всех живых, или, говоря словами К.И.Чуковского, "живой, как жизнь".

Желаю вам больших и все больших успехов в деле освоения его.

Всячески ваш

С.М.Печкин

31.03.95

Урок 1.

Как распознать Q (квенья)?

(см App. F LOTR)

Совершенно очевидно, что прежде, чем перейти к делу, следует, видимо, оговорить предмет нашей науки. Им является язык, доведенный до нас Джоном Роналдом Руэлом Толкиеном и представленный как древнеэльфийский. Мы здесь не станем обсуждать, существовал ли такой язык, может ли он существовать, достоен ли он изучения и так далее, и так далее. Это мы предоставим кому-нибудь другому, кто с радостью за это возьмется. Мы поставим себе задачу изучить этот язык и добиться возможности говорить на нем, писать стихи и прозу и немножечко войти в среду, описываемую этим языком, попытаться проникнуть в сознание говорящего на нем.

Итак, если желание умственной работы разгорелось в вас до должного уровня, приступим.

Прежде всего - что есть Q, а что нет?

Каждый, кто мало-мало разбирался в Книгах, вероятно, заметил, что вовсе не все непонятные слова в них относятся к одному языку. Впрочем, если нет, то там это местами специально оговаривается. Как же не навести тень на ясный день и распознать слова именно того языка, которым мы с вами собираемся заняться?

Во-первых, квенья - это то, что открыто названо в Книгах Высоким Наречием, Древним языком и т.п.

Во-вторых, это то, что отмечено курсивом. Курсивом же JRRT время от времени начинал отмечать также и все новые и иноязычные (не вестронские, то есть, не Всеобщего языка) слова по мере их появления. Так что это не показатель.

В-третьих, и это самый мощный способ - по буквам. Квенийские слова никогда не содержат y", lh, gh, aw, ch, mh, ae, ew, rh, oe или iw. Никакие эльфийские языки не содержат j, sh, zh. Нету также в Q и гласных с циркумфлексом (^). Содержат же квенийские слова, допустим, q, y, hl, hr, hy, eu, oi. V часто в Q и редко встречается в других языках. W и th (глухой межзубный), наоборот, часты в S, но редки в Q. X и z редки в Q, в S не встречаются, и часты в разных других языках Средиземья. Если слово начинается с hy, hl или hr - это Q. Если же начинается оно с mb, b, nd, d, ng, g, lh, mh, rh, dh, gh, или какого-нибудь io - это не Q. А mb(b), nd, ld, rd, ng в Q могут встретиться только в середине слова. И, наконец, заканчиваться квенийское слово может только либо на гласную, либо на -l, -n, -r, -s, -t. К остальным языкам это ограничение совершенно не относится.

(") - диэрезис - не обозначает у JRRT ничего, кроме того, что гласная, обозначенная этим знаком, произносится. Знак этот придуман, видимо, для англичан, привычных к непроизносящимся буквам в конце слова и разнообразным разночтениям гласных в середине; у нас же, по крайней мере, первое время, он будет вызывать некоторое недоумение, но я не советовал бы его отбрасывать как несущественный. Во-первых, откуда нам знать доподлинно, почему Профессор прибег к нему, а во-вторых, вы обязательно заметите, что без него все будет как-то не так. Встречается он чаще всего в Q.

Кроме того, акутом, или же акцентом (') обозначается долгота гласной, и этот знак указывает на принадлежность к Q или PE.

Квенийское слово бывает многосложным. Не-квенийские слова обычно короче.

Проанализировав Книги под углом вышесказанного, становится ясно, что на Q в Книгах звучат

имена королей и узурпаторов Гондора;

имена королей и топонимы Нуменора;

имена Валаров и топонимы Амана;

Песнь Галадриэли;

окончательная версия The Last Ark (M221-3)

Остальные непонятные слова принадлежат либо Протоэльфийскому языку (PE), либо Лесному наречию (Silvan), на котором говорили в Лориэне и Лихолесье (III506, UT (Galadriel & Celeborn), либо S, разговорному языку эльфов Третьей Эпохи. На S звучали

топонимы и имена Средиземья Третьей Эпохи;

имена наместников Гондора;

имена вождей Арнора (начинавшиеся с Ar-);

имена нуменорской знати;

имена героев и топонимы Белерианда;

Песнь к Элберет.

Следующие имена и названия относятся к следующим языкам:

Imrahil - } Adu^naic athelas - S Ar-Gimilzo^r - } (Адунайский Balhoth - W+S (UT313) Adu^nakhor } (нуменорский)) Emyn Muil - S Arnach - } Inca`nus - Haradric (UT399), Q(UT400) Eilenach - } Язык Людей (III507) Boromir - S+Q (III507) Umbar - } Nimrodel - } Rimmon - } Caras Galad(h)on - } Silvan simbelmyne" - } Rohirric (TC186,198) Legolas - } (III506, L282, Halifirien - } (англосаксонский) Amroth - } UT (GC)) Forgoil - Dunlendish (III509) Khuzdul - } Гномский E`ored - Rohirric Azanulbizar - } Язык

Вот таким вот образом.

Урок 2.

Квенийское произношение.

(см App. E LOTR, R58-68)

Думается, никто из занимающихся каким-либо языком, не станет недооценивать значение знания и умения правильно произносить его. Практически, это то же самое, что правильно говорить на нем. Безусловно, трудно учить произношение языка, который слышало из живущих на Земле ничтожно малое, можно даже сказать, бесконечно малое количество людей. Но с другой стороны - тем меньше будет критики. Исходя также из той концепции, уже изложенной в предисловии, что мы разрабатываем свой собственный диалект эльфийского языка, наиболее приемлемый для нас в нынешних наших условиях, и наша программаминимум - быть понятыми и что-то понять самим, а не распевать соловьями и красоваться своим прононсом, что вполне согласуется с намерениями JRRT, давшего нам не полный эльфийский, а лишь некоторую его часть, к тому же, видимо, изрядно переработанную и адаптированную, я, немало поработав с разнообразными материалами, ввожу для своего учебника (а для своего каждый может ввести свои собственные) следующие нормы произношения, которые желающие могут окрестить как угодно: печкин-квенья (по аналогии с пиджин-инглиш), питер-квенья - как угодно. Итак:

1. Согласные.

c - всегда произносится, как [k]. По словам самого JRRT, он использовал эту букву исключительно для того, чтобы тексты были зрительно похожи на латынь. Измышления переводчиков о том, что это звук, средний между "т", "ц", "ч" и "к" являются, следовательно, не более, чем измышлениями переводчиков.

g - всегда твердый и смычный. В Q оно образуется из сочетания ng.

h фрикативное, "harma/aha" - Первоначально имелся в Q такой щелевой звук, произносившийся с некоторым нажимом, задней частью неба (русским аналогом будет, пожалуй, звук [х] из смачно произнесенного слова "хрен") - [kh] (khil). Постепенно это придыхание утрачивалось в середине слов (aha), а затем утратилось и в начале (hil-, harma, hwesta). К Третьей Эпохе придыхание это осталось только перед 't' (нем. acht, echt, Q - telumehtar [-мех-, -mech-]). JRRT не ставит 'ch' в своих английских транскрипциях этих случаев, и пишет просто 'h', но об этом произношении надо помнить. В Вестроне этот звук перешел в средненебный с`,что-то вроде {щь}, [-sch-] - Telumeshtar (III488-9).

h безголосое, "halla", h перед l и r - это глухой задненебный щелевой звук (hlо'ke", hrive"). К Третьей Эпохе этот звук редуцировался (lo'ke"). [Hw], "hwesta" Третьей Эпохи - такой же безголосный звук. В русском языке ему близко соответствует первый звук в слове "хвост", но более точных аналогов его, пожалуй, не удастся.

hy = [х'], "hyarmen". Обыкновенный звук, как в слове "хиппи", но уже на полпути к "иппи".

ng или n~ - это твердый носовой задненебный [ng] в середине слова. Первоначально, в старом Q это была единая фонема [n~], если я правильно понял Нэнси Мартч, но к Третьей Эпохе этот звук повсеместно превратился в [n]. Звук этот тоже в русском языке не содержится, но в мировой практике широко известен.

r - всегда трелевое и передненебное, - пишет Нэнси Мартч. Зачем в таком случае эльфам понадобилось две буквы "р" в азбуке, "ro'men" и "o're"", мне непонятно. Тем паче, что в R57 (Galadriel's Lament) профессор отчетливо пишет, что две эти буквы употреблялись в совершенно разных случаях, примерно там же, где в английском различаются "r" передненебное и "R" увулярное - ср. слова trade и burrow. Непонятненько! Может быть, имеется в виду только Q Третьей Эпохи?

th - глухой межзубный звук, знакомый каждому, учившему английский язык. Это ни в коем случае не [тх], и произносится он как в словах thin cloth. Он же, вероятно, известен читателю, как греческая "тэта" или древневрейский "тав". Этот архаический звук почти не используется в современном Q, он принадлежит S и PE. У нас в языке этого звука нет - и слава Эру! Здесь же следует сказать, что сочетанием dh, как, например, в синдарском слове galadh, передается такой же звонкий звук, что и в словечке the.

ty - передненебный взрывной звук, средний между "т" и "ч", похожий на то, как произносят некоторые тусовщики слово tune. Однако это все же не тот совсем уже американский звук, что в слове chew. Таким он становится только в вестронском выговоре.

И, наконец, y - это полугласный [й]

Звонкая согласная, как мы видим из первого урока, не могла стоять в конце квенийского слова. Поэтому вопрос об оглушении или неоглушении ее снимается раз и навсегда.

2. Гласные.

В отличие от англоязычников (и от согласных), нам, славянам, гораздо легче должно даваться правильное произношение квенийских гласных - они, как оказалось, весьма похожи на наши. Поэтому мне и представляется возможным развитие некоторого своего собственного диалектного понта в произнесении квенийских слов на такий белорусско-псковско-вологодский манер. Так мы будем восприниматься Западом, как эльфисты более самобытные, загадочные и близкие к корням и основам, что приятно как само по себе, так и в разных прочих планах. Для исполнения этого плана необходимо только, чтобы у всех этот диалект был одинаковым, каковую унифицирующую цель я и преследую своим учебником - как и все составители грамматик во все времена. Также я неоднократно уже высказывался о необходимости составления некоего единого, канонического перевода Книг, наподобие Септуагинты, учитывающего максимально возможное количество пожеланий - дабы избежать разночтений, разногласий, ссор, ересей и религиозных войн. Но глас вопиет в пустыне.

Итак, вот что пишет Ненси Мартч, а я комментирую:

Гласные в Q никогда не растягиваются ([коря-ачий эсто-онский па-арень]), но и никогда не проглатываются (редуцируются) ("типа того" = [тип'- т'во]). Особенно внимательно надо относиться к долгим гласным, отмеченным акутом.

a - обыкновенное [а], разве что чуть коротковато. Как в слове "чайник".

e - обыкновенное недлинное [е]. Неизвестно, превращалась ли она в безударном положении в [i], как у нас, или нет, как у некоторых.

e' - тоже произносится значительно более открыто и "близко", менее глубоко, чем краткое e (III490). Вестронское произношение этого звука как [ae] или [ei] (say) считалось грубым диалектизмом.

i - произносится как обыкновенное короткое [i] (sick), то есть, как в слове "псих".

i' - долгое [i:] (machine), то есть, как в "типи".

o - чуть более округло, чем в английском hot. Не должно "сваливаться" в [а], как это происходит в просторечном современном английском. В сущности, совсем, как у нас.

o' - заметно шире и "ближе", то есть, "неглубочее", чем краткое o. Вестронское произношение - [оу], как в [no], видимо, близко к южнославянскому и старославянскому произношению. И тоже считалось грубым деревенским акцентом. Пример - ну, например, в словах "ну, вОт! приплыли!"

u - совершенно обыкновенное [у] [brute], как в "тут".

u' - [foot], как в "тьфу!".

3. Дифтонги.

В Q существуют следующие дифтонги: ai, oi, ui, au, eu, iu [ай, ой, уй, ау, эу, иу]. Все они фонетически являются падающими - ударение в них может падать только на первую часть, и первая часть, соответственно, произносится несколько длиннее, чем вторая. Дифтонг iu в Q - поднимающийся ([йу]), то есть у него все наоборот. Думается, что произношение дифтонгов и их фонетика затруднений не вызовет. Дифтонги распространены во многих языках, только не во всех они называются своими именами.

Вот таким вот образом.

Урок 3.

Ударения в Q.

Правильная постановка ударения - достаточно важный и сложный вопрос, чтобы посвятить этому целый отдельный урок. Среди нас, друзья мои, широчайше распространены грубейшие ошибки в этом плане. Не говоря уже о том, что ежели кому захочется сочинять на Q стихи, то без четкого усвоения этого урока ему и шагу будет не ступить. А сочинение стихов на Q - дело сложное, но нужное, раз уж мы решились изучать Q и познавать эльфийский менталитет. Да и вообще, уж говорить на Q, так говорить грамотно. В области ударений я не сторонник вольностей. Они выглядят грубиянством и некомпетентностью. И доходим мы, надо признаться, в этой области подчас до немыслимого апофигея.

Так вот.

В общем и целом система ударений в эльфийском очень близка к латыни. Можно отослать всех прямо туда, а можно разъяснить, что я и сделаю.

1. В двусложных словах ударение ставится на первый слог: lO'te", cI'rya, fAlma.

2. В словах из трех и более слогов ударение пенультиматное - на предпоследний слог - если в предпоследнем есть дифтонг (angamAite"), долгая гласная (elentA'ri) или сочетание двух и более согласных (IsIldur). Следует помнить, что сочетание th - это одна согласная, а вот x - две, [k]+[s].

3. Антепенультное - на третий с конца слог - ударение ставится, если в предпоследнем cлоге - краткая гласная и этот слог заканчивается на гласную или на одиночную согласную: fAlmali, O'rome", namArie". А также если предпоследняя гласная - -u-, если я правильно расшифровал свой конспект, что полностью не исключается.

Эти правила практически не имеют исключений. Поэтому каждое добавление к слову суффикса или другого корня при образовании сложных слов меняет ударение.

В поэтической речи, которая имеет гораздо большее значение в Q, чем в каком-либо из наших языков, являясь особой, очень важной и неотъемлемой частью культуры речи и письма, как бы особой сигнальной подсистемой эльфов, существовала своя система ударений. В длинных многосложных словах первый слог или слоги, следующие через один к началу от ударного, принимали вторичное ударение - побочное или мелодическое Пример: O'romardi, O'maryo. Ударение, противу всяких правил, может падать и на последний слог - если он в конце поэтической строки.

Именно вот это необычайно большое количество исключений из правил, делающееся для поэтической речи, и наводит меня на мысль, что поэзия, рифмованная и ритмическая речь имели у эльфов, как и у некоторых человеческих народов, хотя трудно будет вспомнить такой народ вот так вот, с кондачка, исключительную важность и совсем особый статус. Вполне возможно и даже скорее всего, что такая речь имела магическую силу и была связана со всякими астралментальными делами. Эта область абсолютно пока нами не исследована - и, может быть, слава Валарам. Имея дело с эльфами, будьте готовы ко всему. От этих эльфов всего можно ожидать.

Урок 4.

Существительные: склонение, множественное число.

Артикль. Соединительный союз.

Итак, возможно, кто-то уже давно заметил, что квенийские существительные имеют явные различия между собой. Одни из них имеют множественное число с окончанием -i, другие - с окончанием -r. Совершенно очевидно, что это соответствует двум склонениям квенийских существительных, что, собственно, и подтверждается как в Plotz, так и в App A:

????????????????????????????????????????????????????

? I Declension ? II Declension ?

? склонение ? склонение ?

????????????????????????????????????????????????????

? ед. ч. -a ? ед. ч. -e" ?

? -ie" ? -l,-n,-r,-s,-t ?

? -o ? ?

? -u ? ?

????????????????????????????????????????????????????

? мн. ч. -r ? мн. ч. -i ?

? ? -li,-ni,-ri,-si,-ti ?

????????????????????????????????????????????????????

Правило это весьма железное (вообще правила эльфийской грамматики несколько более железны, чем таковые естественных человеческих языков. Может быть, это происходит от различия психики эльфа и человека?), но и из этого правила имеется несколько зарегистрированных исключений:

1. Silmaril (сильмарилл), когда их больше одного, дожно выглядеть как Silmarili (сильмариллы); но на деле ед. ч. - silmaril, мн. ч. - silmarille" (LR83).

2. Ta'ri (королева) - ед. ч., и какое будет мн. ч. (королевы), неизвестно. По-моему, оно скорее всего останется таким же - ta'ri_, хотя не исключен полностью и вариант ta'ri_r_.

3. Valarauko (буквально - мощный демон, попросту, по-нашенски - барлог) мн. ч. valarauk_a_r, а не valarauk_o_r (S553).

4. Urulo'ke" (жаркий змей буквально, в смысле - дракон) - ед. ч.; urulo'ki - и мн.ч., и ед. ч. (S353, LR37).

В последнем исключении мне видится отголосок какого-то очень глобального принципа, в котором множественная форма при употреблении в значении единственного числа обозначала что-то более глубокое, чем просто предмет какую-то сущность, какой-то аспект вещи или какое-то ее принципиальное обобщение, категорию, принцип или статус. Причем и употреблялась она и согласовалась как форма единственного числа. Мне постоянно казалось долгое время, что я не раз встречался с этим где-то, и прекрасно понимал когда-то смысл этого употребления множественного числа в значении единственного - не в прошлой ли жизни ли? Потом только, спустя год, я вспомнил: "Брейшит барау элоhим эт hашамаим вээт hа'арец." - "Вначале сотворил боги небо и землю." Характернейший пример - употребление слова "элоhим" в Ветхом Завете; вообще-то это множественное число, но обозначает всегда "Б-г", который категорически один.

Уж не отсюда ли вышли многие наши имена: Тони (to'ni - мн.ч. от to'ne", сосна), Браин (мн.ч. от синдарского bran, что как-то связано со словом baran, коричневый, и в чем я подозреваю значение "медведь")? Мне трудно объяснить, как это, когда именем становится множественное число существительного, когда человека начинают называть "сосны" или "медведи", но я вполне допускаю такую возможность, и со временем, наверно, смогу догадаться и точно объяснить, какой в этом смысл.

В Q существует только один артикль - определенный артикль i. Он един для единственного и множественного чисел существительных. Думается, для того, чтобы лучше чувствовать, когда следует его применять, а когда нет, надо попробовать заменять его словом "этот" или "такой" (в том самом смысле, в котором Дядя Федор поет "Такой-такой длинноносый, такой-такой выступает...").

В Q нам известен также только один союз - соединительный. Это союз ar. Предполагается, что между ним и суффиксом множественного числа первого склонения (см. табличку выше) имеется прямая и непосредственная родственная связь. Союз этот может редуцироваться до a, и, кажется, в такой именно форме имеется в S, но в этом я не уверен. Вполне вероятно, что союз этот многофункционален и используется в самых разных целях - как "и", как "но", как "как", даже как "потому что". В английском языке JRRT такая многофункциональность союза and весьма наблюдается. Видимо - как следствие.

Вот таким вот образом.

Урок 5.

Глагол. Настоящее время глагола.

Модальный глагол настоящего времени.

Какие угодно могут быть языки, и только не может быть языка без глагола. Соответственно, есть глагол и в Q. В предложении он является, как правило, сказуемым, либо изредка дополнением, имеет он множество самых разных форм и образов, имеет время, число и вид, активное местоимение и пассивное местоимение. Q - язык синтетический, а это значит, что строение квенийских форм таково, что всевозможные изменения отражаются в суффиксах, присоединяемых к основе и друг к другу. Суффиксы могут быть временные, числовые, местоименные и герундивные (это не от слова "ерунда", это от слова "герундий"!). Ну, и, наверно, еще какие-нибудь.

Настоящее время глагола выражается временным суффиксом -a, к которому, если надо, прибавляется суффикс множественного числа -r. То есть: единственное

??????????????????????

? ед. ч. ? мн. ч. ?

??????????????????????

? - а ? - аr ?

??????????????????????

Порядок слов обыкновенно бывает привычным - подлежащее-сказуемое. Впрочем, бывает и наоборот ("Auta i lo'me"!" "The night is passing!", "Уходит тьма!" (S190)), особенно в поэтической речи, которая вообще предмет особый.

Вообще же в русском языке почти всегда есть возможность как угодно переставить слова в предложении, не меняя фатально его смысла и даже, при некотором искусстве, почти не меняя оттенков. Этим и надо пользоваться.

Модальный глагол в Q - тема скользкая, и рассматривать ее детально мы будем, но еще нескоро. Пока же я ознакомлю вас с тем, без чего дальнейшее ваше продвижение сделается невозможным, и скажу только то, что сам уже знаю точно.

Третье лицо настоящеего времени модального глагола, имеющего значение "быть" и полностью функционально аналогичного английскому "to be" таково (IE54):

???????????????????

? ед. ч. ? мн. ч. ?

???????????????????

? na' ? nar ?

? is ? are ?

???????????????????

В IE54 в статье "Tolkien's Pronunciation: Some Observations" Лоуренса J. Крига, на пластинке 'J.R.R.Tolkien Reads And Sings His "The Hobbit" And "The Fellowship Of The Rings"', вышедшей на Caedmon Records, а также в исследованиях, проведенных в Маркеттском Университете Крисом Джилсоном и Таумом Сантоски, подтверждается вариант nar противу существовавшего ранее мнения na'r, говорит Нэнси Мартч в этом месте своего труда.

Порядок слов в предложениях, использующих эту форму глагола, таков:

I orne" laure"a na' halla. I orni laurie" nar halle". The golden tree is high. The golden trees are high.

Золотой ствол высок. Золотые стволы высоки.

Вот таким вот образом.