«Миражи»

Игорь Наталик

Миражи

Вместо предисловия

О книге "Миражи" хочется говорить шепотом. Чуть громче - и мираж

растает. Книга эта обречена на успех в узком кругу. Читаешь ее и ясно

чувствуешь: сколько людей - столько граней видения нашего мира. Насколько

же интересен момент узнавания мнения и сокровенных мыслей различных людей,

узнавания человека во всех его проявлениях и в стремлении к познанию

Истины.

Существует некая невидимая связь людей через Время и Пространство.

Каждая личность в течение жизни переживает одни и те же сомнения и

тревоги. Это касается и Любви, и Вечности, и религии, и творчества, и

свободы. Но как по-разному люди все это переживают, и какие разные выводы

делают они для себя из пережитого.

Один находит успокоение в иллюзии обретения свободы, другой - в

творческом подъеме, третий - в любви, останавливаясь на чем-то одном и

отвергая все остальное. Зачастую человек принимает миражи за что-то

истинное, стремится к ним, но приходит к одиночеству. Чувствуя себя при

этом, как стертый пятак.

А надо быть проще.

Е.К.

Миражи Вечности

Нетленка

Из книги "Бездна"

Вибрации космоса

Подвиг любви

Самогонный аппарат

Инопланетяне

Круговорот жизни

Вальс весеннего ветра

Миражи Детства

Наивная проза

Таежные были

Холодно, тесно, темно

Тверская палитра

Симфония природы

Глобальный диалог

Река Раменка

Витражи и виражи души

Миражи Былого

Зов

Холода

Ссадины и рубцы

Капель души

Нетленка (венок сонетов)История не терпит купюр.

НЕТЛЕНКА

Хочу представить Вам, уважаемый читатель, замечательного человека. То, что

эти стихи и разрозненные листочки дневников разных лет попали ко мне

чистая случайность. Его творчество может почудиться вспышкой или звуком

дальне-близкой, до срока угасшей звезды. Но он успел послать свой свет

людям. Поразительно, что человек способен ВОТ ТАК ощущать свою душу (и

даже ее трепет - любовь) как бы со стороны: несколько отстраненно. И все

же он един со своей любовью. Органичен и неразрывен. Как два крыла

Жар-птицы. Как две руки, растущие из одного, общего сердца. Как два глаза,

предельно напряженные внутренним взором.

1

Мы - ветви две единого ствола

Как две руки измученной дубравы

Протаврены мы знаком горькой славы

И медленно как кровь течет смола

Назло зиме весна нас родила

Зеленые сомкнув навечно главы

Мы счастливы могучи величавы

И отступают холод гнев и мгла

Нам птицы пели в утренней лазури

Ничто не предвещало близкой бури

И вдруг меж нами трещина легла

Как будто недругов нас отдалила ссора

Но вырвать с корнем буря не смогла

Два кедра подрастающего бора.

2

Два кедра подрастающего бора - стоим одни

Кругом загублен лес

Наш гимн скончался и опять воскрес

Мы - запевалы вымершего хора

Мы для потомков прочная опора

Руками подпираем свод небес

Но кто поставил лазерный навес

Над алтарем последнего собора

Какой волшебник нас заговорит

Чтоб свет от нас, последних, стал укором

Кто нас с тобою в пламя обратит

Дом в головешки превратится скоро

Мы - взмах последний утомленных крыл

Мы - волны от удара метеора.

3

Мы - волны от удара метеора

Затменье солнц над ужасом племен

Мы - кисти неразвернутых знамен

Рожки призывные начавшегося сбора

И нам чужда гнилая нить позора

Пусть медь раззвонит сдвоенность имен

Средь тех кто страшных избежит времен

Спасенный ясновиденьем дозора

Для нас набат призывно прозвучал

Мы ринулись к истоку всех начал

Два обещания несбывшегося чуда

Не затеряемся хотя вокруг нас мгла

Никто не даст ответа нам - откуда

Ярмо крепчайшее на шее у вола.

4

Ярмо крепчайшее на шее у вола

Тяжелая судьба его сломила

Стал грузен шаг в груди иссякла сила

Как сок ушел из дряблого ствола

Но ничего земля не родила

Степь и леса без влаги истомились

И камни словно хлебы преломились

И ветры закусили удила

Чья власть надежду светлую разбила

И злобу эту в душах разлила

Наш прочный сплав какая гнула сила

И воля чья - неистова и зла

Магическим квадратом окаймила

Горяч твой конь но сдержат удила.

5

Горяч твой конь но сдержит удила

Моя рука - и станет он спокоен

На нем уж пена взгляд его стал черен

И страшен словно мертвые тела

Два в поднебесье скрывшихся орла

Два звука умирающего горна

Под бульканье разорванного горла

Мы вдаль несемся словно два посла

Никто при споре чести не уронит

И лишь земля под скачущими стонет

И пыль да грохот до небес стоит

Но бег летящий - в продолженье спора

Чудесного коня не утомит

Рука осадит не изранит шпора.

6

Рука осадит не изранит шпора

Но нас вперед познанья гонит дух

И глух к стенаниям твой прежде тонкий слух

И не отводит нежная рука от сердца

исполненье приговора

И через грань воздушного простора

Увлек нас в космос ненасытный дух

Одно желанье разделил на двух

Но этим не избавил от позора

Который суждено испить до дна

Но если власть Судьбы для нас одна

Пусть режут ноги в скачке стремена

И стянут в точку сектор кругозора

А в Вечности исчезнет и она

Два ока мы пронзительного взора.

7

Два ока мы пронзительного взора

Но наши души пожирает тьма

В пространстве шарят скорбных два бельма

Как будто ищут ширму от позора

И саван накрывает пышный стол

Нас вместо храма путь привел в тюрьму

В ее дворе ромашки - ни к чему

Там палачи громадный тешут кол

Ты в храм любви вошла

А я жду приговора

Стою во тьме но нет в душе укора

И к небесам возносится хвала

С одной молитвой ввысь летят два хора

Любви одной два трепетных крыла.

8

Любви одной два трепетных крыла

Цветы вдоль всей дороги - полевые

Нас чувства поразили огневые

Спасем Любовь из-под ударов Зла

В одной упряжке чутких два вола

Мы вздыбили земли пласты живые

Но между нами - межи роковые

Тебя Судьба внезапно отпрягла

И сразу опостылела работа

И в вышине поблекла Красота

И пчел тянуть не стало больше к сотам

И мне уже не миновать моста

Но сердце жжет предощущенье взлета

Мы - нежно сохраненная мечта.

9

Мы - нежно сохраненная мечта

Средь стужи мглы среди равнины сонной

Вдруг снится мне как в жертве беззаконной

Кровь проливают чистого Христа

Шумит народ близь черного креста

И просит пить тихонько пригвожденный

Он через сотни лет - самосожженный

Покинет снова пыльные места

Но почему печалимся мы оба

Ведь путь окончен после стольких мук

Да не коснется сердца больше злоба

И не приложит к горлу цепких рук

Жестокость одолеть не сможет круг

Надежно спрятана она под крышкой гроба.

10

Надежно спрятана она под крышкой гроба

Клянет негромко вечный свой ночлег

А рядом юный вздыбился побег

Пронзив перину толстую сугроба

И удивленно мы смеемся оба

Твои ресницы разноцветил снег

Он скрыл бровей пленительных разбег

И заморозил льдинки нам на пробу

Пускай земля озябшая пуста

Побегов новых ждем мы с новой силой

Как ждет душа Весны прозрачнокрылой

Чтоб стала розоветь гробница та

Заволновались травы над могилой

Там в тишине уснула Красота.

11

Там в тишине уснула Красота

Прикрыта дерном выжженным чужбины

Искромсана она наполовину

И от родных истоков отнята

Два желтых опечаленных листа

Обнявшись с края бросились в стремнину

Лишь дождались дыхания долины

И в этом их святая правота

У странников - покой. И мысль чиста

Когда они проходят по округе

Как двух комет полуночных чета

Но скорлупа без семени пуста

Благословенны во Вселенском Круге

Великих тайн сомкнутые уста.

12

Великих тайн сомкнутые уста

Не разомкнет наследственное семя

И терпеливое не отворит их Время

Оно хранит те тайны до поры

Все снесено к подножию горы

На душу давит новой тайны бремя

И мысли гвоздь в мое вонзился темя

Не узнаю знакомые места

Вот голова склоняется устало

Учеников давно вокруг не стало

Они ушли по тропке по одной

Остался гроб и камень возле гроба

На камне - жертвенная горсть земли родной

Себе самим мы заклинанье оба.

13

Себе самим мы заклинанье оба

Последний делим хлеб обряд свершая свой

Вино и хлеб. Твой лед и пламень мой

Но сердце вымерзает из сугроба

И высочайшая на этом сердце проба

И тавр на диком сердце огневой

Придет весна - оденется листвой

И спелой почкой выглянет из гроба

Твоя душа. К ней руки я простер

И к ней ведет тропинка пуповины

Я с крышки черной горький иней стер

Отныне - неразлучны и едины

И души - ясны и мечта - чиста

Мы - гвозди - вечнострастного креста.

14

Мы - гвозди вечнострастного креста

Мы жертвы мудрого но злого Змия

Нас увлекли дороги огневые

Коснулись тайны вещие уста

Высокая тропа была чиста

Взрывная ненасытная стихия

И линия судьбы у нас проста

А солнце лед в предсердиях расплавит

Душа раскроется

Уста надежду славят

Твоя душа приникнет как смола

Нас не разлучит даже ветер рваный

И в наши жилы сок войдет медвяный

Мы - ветви две единого ствола.

15

А теперь взглянем, что получится,

если взять первые строчки всех песен

и сплести их в венок.

Мы - ветви две единого ствола

Два кедра подрастающего бора

Мы - волны от удара метеора

Ярмо крепчайшее на шее у вола

Горяч твой конь но сдержат удила

Рука осадит не изранит шпора

Два ока мы пронзительного взора

Любви одной два трепетных крыла

Мы - нежно сохраненная мечта

Надежно спрятана она под крышкой гроба

Там в тишине уснула Красота

Великих тайн сомкнутые уста

Себе самим мы заклинанье оба

Мы - гвозди вечнострастного креста...

Миражи Вечности ВИБРАЦИИ КОСМОСАВИБРАЦИИ КОСМОСА

Этот жгуче-холодный,

вибрирующий горизонт...

ЧУДНОЕ ВИДЕНИЕ

Хочу поделиться с моим терпеливым читателем тем, как понимаю

таинство возникновения Прекрасного.

Особенно остры наши ощущения при восприятии образа опасности. Здесь

- обильная "пища для предсердий и мозжечка". Но непосредственно нам

опасность не угрожает - иначе был бы животный, кровавый ужас.

Все страшное там, внутри образа: на полотне, в музыкальном

фрагменте, в описаниях битв, космических катастроф или личных трагедий.

Мимолетный, мгновенный, проникающий укол страха, затем - волна радости,

что чаша сия тебя миновала, порождает ни с чем ни сравнимое чувство,

душевный комфорт.

Возбуждение, приподнятое настроение при повторном прикосновении к

шедевру позволяет уже более уверенно владеть предлагаемой ситуацией,

пропуская ее сквозь себя. Первая робость прошла. Душа раскована. Можешь

насладиться образом более полно. Ты - его властелин.

Ощущение собственного могущества мимолетно - и это ясно осознается.

Но предчувствие скорой потери такого чудесного состояния чувств придает

новую силу, остроту, аромат и краски этому целительному ощущению

Прекрасного. Восхитительно. Чудесно. Ибо завтра станешь совсем другим, а

то, что так волнует сегодня завтра может и не повториться. Озноба души

скорее всего повторно уже не будет, но останется память о впитанном чудном

видении.

КАПЛЯ-СОЛНЦЕ

Думаю, что позвоночный столб каждого человека было бы точнее назвать

столбом информационным. Наш мозг способен не только извлекать необходимую

информацию из окружающей среды, но и обмениваться ею практически со всеми

точками пространства.

Синергетические "пляски радости" возможны только при свете созданной

в перспективе общей теории устойчивости и на ее равновесной платформе.

Стабильность организма человека - семьи - трудовых ассоциаций

жизнестойкости нашей планеты - жизни во Вселенной.

Представляется целесообразным более пристальное изучение

возможностей образования устойчивых структур, их самоорганизации в сложных

системах, начиная от "капли" жидкого кристалла и кончая "каплями"

звездного дождя. Солнцем-каплей. Саморазвивающиеся системы наиболее

долговечны, а живые системы, учитывая присущую им душу, принципиально не

компактны.

В чем же самое существо жизни? Вечная загадка.

ЗЕМЛЯ И ВОЛЯ

Очередная странность мышления довольно ярко высвечивается в

почтенной формуле: свобода - это осознанная необходимость, то есть свобода

- это осознанная несвобода?

Но НЕСВОБОДА - НЕ свобода и есть, осознанная она или нет.

Заключенному в темном подземелье все равно - осознал он то, что его

заковали и лишили солнца- или нет. Хрен редьки не слаще. И только вольная

воля есть для него подлинная свобода. "Свобода - это рай". Так гласит

известная каторжная формула.

Человеческая душа жаждет солнца, земли и воли.

Возрождение любви и знания, попрание незнания, которое "властвует"

над космосом, влечет за собою неизбежное осуждение самой природы власти,

как противной духовной сущности человека.

И каждый творческий акт, по-моему, есть предчувствие наступления

конца этого и начала нового мира.

БЫТЬ ЧУТКИМ

Пока человек не отделил сам себя от бесконечного, он был бессмертен.

"От всех дерев ешь, а от этого - дерева познания Добра и Зла - не вкушай".

Что это было - персик, слива, гранат или общеевропейское яблоко? Поэтому

идея первородного греха кроется в самом факте отделения человека от потока

космической жизни. В выпадении из гармонического единства мира.

Вступая крайне редко и мимолетно в диалог с духом бесконечного мира,

мы обретаем в первую очередь гармонию в себе. В нас входит жизненный поток

космоса, а погружение в его беспредельность и есть прикосновение к

Гармонии.

Быть возрожденным духовно - это в том числе жить в мире и гармонии с

собственным сердцем и с иными сердцами, со всей окружающей жизнью. Быть

чутким к малейшим проявлениям космоса.

* * *

Миражи Вечности ПОДВИГ ЛЮБВИПОДВИГ ЛЮБВИ

Высокая болезнь...

ВОЗРОЖДЕНИЕ ДУШИ

Возрождение души совершается во имя утверждения счастья на нашей

многострадальной земле. Оно необходимо для поколений ушедших, настоящих и

особенно - будущих, для каждого колоска российского поля.

Дело возрождения и восхождения есть дело отечественное и

космическое, а путь этот - от возрождения души к возрождению духа.

Возрождение есть торжество и победа над трясиной мировой ущербности,

гнилости, омутом разрушения и бесплодной борьбы.

Национальное возрождение - это в первую очередь уничтожение сорняков

зла и ядовитых миазмов ненависти.

Возрождение есть творческое преобразование Отечества, всего мирового

содружества, всего человеческого бытия.

Возрождение - это деятельное обновление, любовь, процветание новой

жизни и ожидание новых взлетов национального духа.

Возрождение души, укрепляющее жизнестойкость каждого народа позволит

реализовать триединый смысл бытия: в духовном подвиге любви, в

деятельности во благо Отечества и в праведности.

ДВЕ ПОТРЕБНОСТИ

Давно замечено, что нравственность отвечает на запросы и биение

сердец - отсюда ее жизненная сила, а наука - на вопросы разума - отсюда ее

неодолимая мощь.

Коренной вопрос философии жизни, по моему убеждению, состоит в том,

чтобы неразрывно связать науку и нравственность. Окрыленности науки дать

силу веры и направить полет к постижению Любви.

В противном случае наука без надежды на кардинальное улучшение жизни

людей и религия без доказательств будут стоять друг против друга,

бессильные добиться перевеса. Ведь ясно, что всякая борьба, всякое

противостояние по сути бесплодны.

Отсюда - глубокая раздвоенность и скрытая вражда - и не только между

государством и церковью, но и в глубинах совести каждого мыслящего

человека.

И люди продолжают нести сквозь болото и тернии жизни эти два пока

еще враждебные мира, хотя они и возникли из одинаково присущих всем нам,

никогда не умирающих потребностей: жажды разума и голода истосковавшегося

по взаимной любви сердца.

Но, другая крайность - попытки "догнать и перегнать", реализуемые в

виде утопии создания скопидомского общества потребления, извращенного

запаздывающим временным аргументом. Нельзя допустить прогрессирующего

разрушения духовной структуры человека.

ИСТОЧНИК

Не зря сказано: "Сыне, поверни ко мне сердце твое".

Очевидно, важны не только и не столько свечи, пожертвования или

магические действия. Обрести духовность можно лишь в любви - отдав сердце,

всего себя без остатка.

Совершив восхождение и духовный подвиг любви.

Тогда и только тогда не будет утрачено единое тело церкви - не

организации, но организма.

А сейчас поруганы и в запустении храмы.

Опрокинуты престолы.

Люди становятся удивительно плоскими, как бы двумерными. К

сожалению, в человеческих отношениях преобладает черно-белая краска.

Основополагающие истины скрыты от людей в эти смутные времена.

Должно восстать в полный рост учение о конце мира.

Возвращаются полузабытые, вечные концепции святости, взаимоборства

добра и зла.

Наше утешение - в существовании в настоящее время безымянных

подвижников.

Центр тяготения многих сердец - Сергий Радонежский - великий

собиратель Отечества, животворный источник духа.

ОРГАН ЖИЗНИ

Подумаем вместе, не является ли в первую очередь органом жизни и

чувства наша кровь. Что она: важнейшая информационная составляющая или

собственно орган чувства?

Человек в каком-то глубинном смысле мыслит всем телом, но ощущает

посредством крови. Интуитивный канал самосознания дает возможность связи с

космическим сознанием.

В народе провидчески говорят: "Сердцем чую!", то есть чувствую, еще

задолго до осознания события мозгом.

Сердце - приемник информационной сверхмерности.

Уверен, что в живописных и поэтических шедеврах есть нечто

интегральное, воздействующее на нас целиком, на все наше существо. Именно

вокруг икон Андрея Рублева, Феофана Грека и других старинных икон

пространство-время особенно искривлено, обладает особо высокой плотностью.

ПУПОВИНА ЛЮБВИ

Хорошо знакомо наблюдение: любишь то, что знаешь и по-настоящему

знаешь только то, что любишь.

Каждая из любящих "половинок" открыта навстречу другой - она щедро

получает жизненную энергию извне.

Стихийная самоорганизация жизни наиболее сильно проявляется в виде

совместного, кооперативного эффекта. Поэтому возрастает общая устойчивость

и резко увеличивается перелив потока информации по известному каналу.

Мать мгновенно знает все о своем ребенке, попавшем где-то вдалеке в

жизненную передрягу.

Влюбленные соединены пуповиной всезнанья друг о друге, о малейших

взаимных душевных флюидах, о физическом состоянии, о сердцебиении, даже о

мыслях.

Разлюбившие слепы и глухи друг к другу.

ПОЭЗИЯ БУДУЩЕГО

Хотелось бы подвигнуть читателей на подвиг путешествия в запущенное

поэтическое зазеркалье. Пусть вначале перехватывает дух и кожу пронзят

меленькие иголки. Так бывает от касания босиком речной безответной

поверхности поздно вечером.

Не надо бояться первого, неизведанного и щекотного шага. Двумерную

поэзию легче всего воспринимает двумерный разум, холодное изображение его

"хранилища" мы часто видим в собственном зеркале. Поэтому невыразимо

трудно преодолеть довольно высокий, коварно и больно бьющий по коленкам

стереотипный барьер.

На пути в многомерность поэтических текстов - неисчислимые рифы,

капканы и мели. Достаточно оглянуться на внутренний окрик - и все: перед

нами - вновь озерная гладь невинного и столь же неприступного зеркала.

Внезапно на краткое, неуловимое время исчезла душа, испарилась

тайна.

Попробуем собрать редкие, воистину бесценные самоцветы в

намагниченных "горах" осуществленной поэтической практики. Будущее

доверчиво глядит в наши глаза сквозь многоточье агатовых зрачков...

* * *

Миражи Вечности САМОГОННЫЙ АППАРАТСАМОГОННЫЙ АППАРАТ

В иерархии каждый стремится

достичь своего уровня

некомпетентности.

1

Смуглая Ночь, утрачивая таинственность темноты, неторопливо уходит с

подрагивающей земли. Неуверенно топчется у подъезда родного

железобетонного муравейника затемно озябший и ошалелый ото сна День.

Медленно созревающее своим краем небо уступает дальние звездные места

приподнимающемуся солнцу. Сырой городской асфальт с ненавистью готовится

принять на свои сизые бока шлепки автомобильных шин и шарканье

человеческих подошв, состарившихся от постоянной гонки.

Постепенно стало приходить в себя и машинально прихорашиваться

разнокалиберное местное птичье. Сквозь заплеванные дождем стекла

проступила еще нечеткая пульсация заспанной, ленивой жизни. Взревели

машины и мусорщики. Но это была не древняя, растаявшая и безнадежно

ожидаемая песнь радости бытия, а каждодневный гул человеческого океана и

рокот городского "прибоя", прерываемый лишь на миг то мольбой о пощаде и

помощи, то выдохом испуга, то предсмертным вскриком задавленной мотором

жизни.

Стальной автомобильный прибой, откатываясь каждое утро, как бы

обозначает Утес Доброй Надежды. Но напоминание это вскоре неумолимо и

бесследно растворится во мраке грохочущих тоннелей метро, несущих

трепещущие в ожидании ЧЕГО-ТО сердца в безысходность подневольного труда.

Мелькнет ошпаренный День. В преддверии быстро слепнущих сумерек

приевшийся путь по перегонам подземных железных рек раз за разом

повторится безотчетно. Утомленное многоглазье, насытясь дневной

усталостью, постепенно замкнется слипающимися растворами век.

И щедрая Ночь "выколи глаз" примирит и усмирит всех.

2

Целый год сотрудники центрального экономического органа и контор

рангом пониже пребывали в неопределенном состоянии. Их структуру

невыносимо долго мусолили полудирективные органы, но похоже, никак не

могли договориться, сколько служащих "резануть" беспощадным серпом: треть

или целую половину. Наконец телевизионные волны слета народных избранников

утихли, и за подслеповатыми чиновНИЧЬИМИ окнами установился мертвый штиль

чуткого ожидания грозы и спасительного (щемящая неизвестность) ливня.

Разумеется, все эти напряженные дни здесь никто путем не трудился.

Власти предпочитали заниматься постатейной разработкой миражевых бюджетов

и бесконечным уточнением концепций собственного развития. А также

отдаленными прогнозами туманной перспективы: на пятнадцать, тридцать и

даже сто лет с соответствующим периодом полураспада - чем дальше, тем

лучше. Людей грызла злая мука неопределенности.

Это было словно нарыв на измученной чиновной душе.

Многие бредили несбыточными садоводческими товариществами, дачными

участками, греющими душу мечтами дожить свой трудовой век в своих

загородных фазендах.

3

А тем временем, и даже раньше описываемых времен, скромной, но

неразрывной цепочкой потянулись к жирным столичным синекурам

провинциальные бонзы. Словно сельские держиморды в отставке - на жилье в

соседний район. Новая энергичная метла стала вычищать ржавчину

натужно-огромного аппарата. Этим веселым ребятам первым (нос по ветру)

стало яснее ясного, что они оказались "уполномоченными".

Пересидев на царско-сельских дачах зыбкое время утверждения на самом

верху своих новых должностей, они выезжали в стольный град на белом коне,

жадно хватали квартиры и начинали сколачивать свои команды-землячества из

окраинных районов страны.

Бывшие региональные генералы становились в центре заштатными

клерками, несли с подвертывающихся дуриком трибун нечто несусветное, по

въевшейся привычке отчаянно трясли портками перед начальством и

благоговейно распахивали перед ним же дубовые туалетные двери. Что,

впрочем, оценивалось в качестве демонстрации личной преданности весьма

благосклонно.

4

Торившие жизненный путь (буераки и шишки) собственным горбом - без

выгодных женитьб, волосатых лап и прочего крутого блата - вскоре ощутили

всю горечь своей нелегкой доли.

Они стали изгоями в родном доме - намечалось очередное сокращение

сладко гниющей управленческой головы.

Вначале прошелестел слух о том, что "по-живому резать не будут".

Отправят на давно заслуженный отдых ветеранов и

сверхсрочников-одуванчиков. Передовые женщины в знак протеста тут же с

головой ушли в беременность. По всенародному радио ошибочно объявили, что

в связи с непогодой вылет из аппарата откладывается до очередного

антициклона.

Затем все слухи как бы замерли перед грозой, и были образованы

тройки в каждом из подразделений чинуш. К подъезду подогнали все наличные

"скорые помощи" и... началось.

Экзекуция здесь велась "по-отдельно" и по управлениям. Пощады не

было никому: "Подпишитесь вот здесь и освободите, пожалуйста, рабочее

место. Не хотите? Все равно мы вас месяца через три вычистим".

5

В новых условиях расцветающего хозяйствования, как на войне, первыми

полною мерой страдали старики - женщины - дети, а наиболее защищенным

оказалось хорошо вооруженное начальство. Его немного "подраздевали", чуть

понижали, но оставляли при аппарате. Вылетали в трубу главным образом

низшие, крайние должности - самые слабые пескари и молодежь без подпорок.

В результате эти "рыжие" оказались в первую очередь не у дел. Многие

задушевные старикашечки, выкрикнув: "Раз - два - три!" не прыгнули, а

задержались у самого края обрыва - поджидать следующую волну сокращений.

Всем уцелевшим, изрядно потрепанным служащим (у них появился особый,

затравленный взгляд на вещи) эта встряска явно пошла вперекосяк. Стали

безропотны, внешне лояльны, кто смог - поборол душевную смуту. В

предчувствии нового аппаратного отлива обострилась безумная война за

бумажный авторитет.

Инакомыслящим надолго и прочно заткнули рты - ведь прежних говорунов

не осталось и в помине. А за окованными медью воротами сформировался

коллектив лишенцев. Бюрократическая столица стенала и выла.

6

Отставные чинуши спешно выталкивали из своих засиженных гнезд

перезрелых невест. Не отставные чины еще плотнее обступили резко

оскудевшие кормушки и, кротко опустив бесцветные глаза, решили биться за

обладание желанным корытом насмерть.

Самая осмотрительная номенклатура мгновенно попряталась, дабы

пересидеть эти гибельные времена в дальних странах с подходящим климатом.

Пролетариат точил зубы на чудом выживших перебросчиков сточных вод и

закуклившихся бюрократов.

Мало что опасно для государства в такой же степени, как уволенные со

службы или просто обиженные чиновники.

В их число попадают главным образом те, которых друзья не сумели на

смутный период вовремя припрятать в посольских особнячках. Месть

госаппаратчиков профессионально точна. Ведь они знают болевые точки страны

и предусмотрели все буквально до мелочей. Скрупулезно созданная система

человеческого "подкожного страха" отработана ОТ и ДО. И она их же

попыталась отторгнуть.

Наталкивают на размышления факты, когда бывшие ответработники,

прихватив с собою лично им преданных рядовых аппаратчиков, устремляются в

коммерцию. Жирно купленные клевреты сразу не предадут. Да и старые связи

остались. И они благоденствуют на этой сытной ниве. Выдать их может только

сверх меры поспешное устремление "отмыть" неприметно нажитый капитал.

Державу перед очередными перевыборами снова стали ожесточенно кусать

в голову заскучавшие было блохи. Чиновничья стая ворон, вспугнутая щелчком

кнута, покружившись и возмущенно покаркав, в общем-то села почти на свои

же места.

А единственная белая ворона была заклевана соратницами...

* * *

Миражи Вечности ИНОПЛАНЕТЯНЕИНОПЛАНЕТЯНЕ

Ты не хочешь слиться со мной

в общем поступке как советовал

доктор поэтому я расскажу тебе

о том как и что делали другие

молодые и немолодые люди с твоей

Ветой у себя на квартирах и в

гостиничных номерах

("Школа для дураков")

ТАЙНЫЙ СРОК

Просыпаясь уже знаешь что делать ведь ночью тебе явился ангел и

оброненное перо из его крыла стало живой черточкой того урока что

выполняешь перед всевидящим оком Вечности и по ходу которого нужно дать

описание детской тетради черных мгновений дневника своих путешествий всех

мыслей посетивших тебя на лоне безответной смиренной природы и чувств во

время и после встреч со своими недругами и друзьями да еще некий голос

вторит окружающим шорохам жизни и ты едва различаешь тихие слова

сзади-сверху объясни куда идет дождь сформулируй смысл жизни докажи всем

что юность это падающая сгорающая звезда опиши завиток у ракушки и воронку

убегающей из ванны воды перепляс детского волчка вблизи книги с волшебными

сказками опиши все немыслимые коленца пения соловья и капли Вечности

которые как бы осели из бездны в виде маковок православных церквей свой

первый поцелуй и последнюю измену встречу с изначальным учителем и своей

первой женщиной с самой первой смертью и могильщиком объясни т айну

образования костей в чреве беременной и океанских трещин засасывающих

самолеты и корабли потайные сверхзвуки океана сбивающие людей и предметы с

палуб лодок и яхт вибрации ближнего и дальнего космоса источник душевного

тепла да последний рисунок на обложке Книги жизни которая закрывается в

свой тайный срок.

ГРЕХ

Парадоксы безвременья порождают бессонницу в нашем греховном мире

что-то нарушено что-то не так с ходиками или с кукушкой не только мы но и

наши потомки будут долго-долго с этим со всем разбираться пытаясь понять

проживается ли каждая жизнь многократно или же следует веселиться юношам в

юности своей и ходить по путям сердца своего и поступать по велению очей

своих но только помнить что за все за это Бог призовет всех нас на суд и

все же не надо праведникам пугаться пред ликом времени ведь подвиг их

жизни зачтется им и всем их близким ушедшим и будущим всегда нужно помнить

что Вечность и есть наш самый верный неподкупный справедливый адвокат и

недреманный свидетель хотя все связанное с нею недостаточно ясно ощутимо и

неопределенно а причина может резонансом отозваться после события которое

вызвалось ею и она может стать собственным следствием или уничтожить себя

загнав в эмоциональную беспричинность и поэтому нельзя выделывать

произвольные штуки ни с настоянной на веках кириллицей ни с календарем и

христианскими праздниками иначе можно целенаправленно все настолько

запутать что в краю будут подрастать одни лишь Иваны и Джоны не помнящие

собственного родства и истоков что будет предсмертным грехом.

ЛИЦА КАРТИН

Спят уснувшие и ушедшие очень надолго им смутно чудится плеск

проплывающих яхт шелест слабеющих парусов и они запахнув полы ушедших из

моды накидок выходят из легких убежищ и шагают по безвершинным разводам

песков цвета слоновой кости по распадкам да редким колючкам и чахнущим под

солнцем травам их колеблющиеся зыбкие тени ложатся змеями на влажный песок

играют на ряби воды и огонек сигареты подобно звезде красному карлику или

принявшему портвешка безобидному светляку а водная гладь мед-лен-но

остывает и парус яхты беспомощно полощется на ветру засыпает окрестность

спи моя тихая моя хорошая а утром радостно встрепенись отряхнув капли воды

и росы снова устремись сквозь дымку в неведомое Никуда отдавайся загорелым

и проветренным невесть как оказавшимся здесь рыбачкам а потом тихо плачь

от невыносимой тоски неизбежного расставания от легкой подступающей

тошноты бессонницы и чувства касания покрова новой таинственной жизни

которая начинает шевелиться внутри властно требоват ь внимания всей твоей

будущей тревожной жизни да последующего отцветания - осыпания лепестковыми

поцелуями взглядами с поволокой ласковыми словами которые даже лживые

торопливые никогда не приедаются словно тонкая сетка невидимых мазков на

картинах души великих художников порождающая вибрации сердца и сладостное

ощущение прикосновения к сути бешено проносящейся жизни но люди проплывают

мимо этих картин увлекаемые порывистым ветерком суеты поскрипывания

уключинами ключиц шелестя юбками если парусность велика и в лучшем случае

оставляя на лицах картин поцелуи прощальных улыбок.

ЛИНИЯ СУДЬБЫ

В сокровенном кармане неуловимой души человека легко помещаются

разные прекрасные кораблики готовые к плаваньям по весенним ручьям за

пределы Земли обгрызенное отроком гусиное перо и сам гусь пострадавший во

имя будущего русской литературы обломок гранитной набережной и замковый

камень Петропавловки от стен которой в самом начале Конца пальнули в белый

свет как в копеечку размокшая "беломорина" плывущая по каналу кленовый

листочек присохший к слегка обколупанной крышке Вечности и солнечный

протуберанец что рванулся навстречу последняя вибрация уснувшей звезды

отриконенные ботинки молодая утопленница нежный стебель целебной травы

компьютер с развитой периферией и столичные биксы Библия с иллюстрациями

Доре издания Маркс девяносто пятого года полный набор слесарных

инструментов и еще маленькие тисочки полная ложка рассыпчатой каши пулька

от рогатки которая чуть не выбила дружеский глаз ранние с дьявольскими

интонациями стихи Маркса но уже другого доныне превозносимого под робная

карта местности и план штурма Парижа аборигенами в союзе с местными

лимитчиками пара гнедых запряженных зарею полированный обломок рукояти

изящной трости дуэльный пистолет прочная капроновая веревка и камень

"чемодан" книги из альпинистского рюкзака дирижабль и детский воздушный

шарик окно настежь открытое в ветреный космос мотылек устремленный к

ближайшей неядовитой планете крот бурящий спасительный ход к клокочущему

сердцу Земли эдельвейс стоящий на страже покойного сна древних гор гвозди

которыми распинали голубое небо над головой и кусок ливерной колбасы

обрывок мировой линии судьбы не продолженной дальше детской ладони и

космические корабли что недавно пошли под незатейливый обывательский нож.

ПАМЯТЬ-РЕКА

Ясно что теперь ей ни до кого нет никакого дела она отдыхает после

завтрака спешит на кипящую летнюю речку покупаться не подозревая что

речонка вскоре пообмелеет и поостынет даже название сократится а она

вернется оттуда совсем взрослой повстречав одного из местных бухих

шалопаев и отчетливо сказав будто стекло столичной витрины после встречи с

полицейской дубинкой "зиг-заг" жизнь ее сделает поворот она нерасчетливо

по однобокой любви выйдет замуж будет ухаживать за прической и за ногтями

читать захлестывающую разум борзописную периодику от вершка до вершка

толкаться в метро пока не прикупит собственный выезд с шофером упакованным

ею же под завязку а кроме этого назначать и отменять свидания ежедневно

стирать - починять - гладить - принимать нужных мужу гостей ненавидеть

цирк и зоопарк во время весеннего "гона" прилежно слушать ежедневные вопли

о наших невиданных никем успехах и вранье о погоде поддакивать мужу

повторяющему что политика это опиум для народа встречать дв ажды в месяц

его у дверей зычным возгласом милый где деньги кокетничать на работе и

рваться в командировки протекать словно ртуть сквозь сердечные щели

начальства осваивать разные новые позы ждать ребенка и грозить мужу вторым

втайне мечтая чтобы опять рассосалось и неистово вытачивать и беречь

остатки фигуры красить и перекрашивать волосы лицемерно сочувствовать

обманутым подругам знакомиться с молодыми и сильными бросаться с головой в

новый сладостный омут уметь прощать мужчинам свои увлечения мастерски

говорить по телефону без взаимных упреков и подозрений повторять что семья

это святое посещать сауну разные курсы Василис по обмену премудростями

ездить в больницы к родственникам или переломанным милым авто-дурочкам

ревновать свою дочь к собственным кавалерам и неусыпно следить чтобы она

не спешила с романтичным безоглядным купанием в ТОЙ САМОЙ речке.

СЛЕД КИЛЯ

Слышу как море нашептывает вопрос все ли самое главное успело

случиться с тобой до того как ты превратишься в лодку ответить толком уже

не успел что-то будто перегорело в сердце и в голове только печально

заскрипели уключины морское путешествие лучше начинать с небольшого отдыха

почему бы и нет первым делом выбрал место на берегу где было особенно

много мелких ракушек знаешь тех из которых лучше всего делать ожерелье и

браслеты для возлюбленной растянулся на жарком песочке и чуть было не

заснул но за дело стряхнул легкое оцепенение сна потом напрягся

оттолкнулся в последний раз ногой от податливого влажного песка и вот уже

закачался где-то между солнцем и морем опустив руки с плотно сомкнутыми

пальцами в воду ощутил ее поглощаемую прохладу разъедающую силу соли и

нежные прикосновения пугливых рыбешек и ненадежных медуз итак я поплыл от

ударов волн в мой правый бок берег плавно покачивался вдали словно

поверхность в полуполном стакане воды окрыляло ощущение дикой свободы и

счастья тогда у меня было все и рубах а-парус и конечно же увесистый руль

про маленькое приключение которое случилось с тем кто волей судьбы

оказался во мне во время этого недолгого путешествия расскажу в другой раз

а в тот день обошлось без потерь наконец-то волны и ветер прибили меня к

пустынному берегу выходя из воды мы оба оглянулись и увидели не две как

должно быть цепочки следов на соленом песке а взрезавший его след киля.

ТРИНИТИ

Тринити. Тук-тук-тук это пришли к вашей двери три усталых измученных

путника попросили еды и питья потом они стали рассматривать книги и вещи

спрашивая где что было куплено а вот эти картины наверное на только-только

умершем Арбате а эта чеканка у такого-то мастера но вон те карандашницы и

ножи вы ведь сделали своими руками как интересно что это за породы

деревьев а посмотрите на лица тех животных вдруг они и взаправду все

оживут да ну ладно а вот это вы что недавно были в иконной лавке

Свято-Даниловского монастыря или нет а дорога туда довольно проста станция

Тульская и метров триста направо от даниловского рынка любая хозяйка

подскажет особенно обратите внимание на захоронения в основании храма на

чудный колокольный концерт в воскресенье и на мозаичный портрет на среднем

нефе нашего храма под негасимой лампадкой и еще на беседку-часовню с

животворной водою обязательно там побывайте мы не раз еще встретимся вот

тогда и расскажите как и что вам в сердце запало да совсем упустили а

рукопись-то где ваша рукопись на нее ведь было испрошено благословение и

отлично как зачем затем что нам нужно еще поставить в ней последнюю точку

* * *

Миражи Вечности КРУГОВОРОТ ЖИЗНИКРУГОВОРОТ ЖИЗНИ

Вслушайтесь в материнский

голос природы.

СЖИГАЯ СЕРДЦЕ

Согласитесь ли вы, мой читатель, с тем, что если правильно поступать

человека учит совесть, то мыслить его может научить лишь подлинная любовь.

Избирательность влюбленного в женщину или в главное дело жизни не

знает предела. Здесь воистину святое творчество, высекающее из сердец

ослепительные искры, которые, даст Бог, отольются в драгоценные слитки. Но

даже, если окончится эта "горячка", и человек выздоровеет - он станет

совсем иным.

Отблеск прошлого чувства будет долго его согревать и светить в

пустыне одинокой жизни. Обретать истину можно, только сжигая сердце в

ядерной топке груди.

ЦАРАПИНКИ

Отсутствие взаимопомощи и согласия между людьми порождает ежедневные

ливни попреков и тумаков. И грустно, что свидетели этому - дети. Когда

взрослые когтят души друг друга - срамно, но страшно смотреть на царапинки

детского сердца.

Потом, по прошествии времени, все это волной насилия выплескивается

на кривоколенные улицы. И вот уже утром, днем и вечером каждый ощущает

локоть друга. Женский взгляд исподлобья. Люди в драке волос не жалеют.

Нахального человека узнают не по "когтям", а по локтям, по глотке, по

кулакам. Борьба за пресловутое место на кладбище.

Большинству постоянно чего-то не хватает, но зачем же толкаться?

Через головы рвутся иные к призрачным благам, кормушкам, все теряя на этой

дороге.

ЖАЖДА

День за днем изнуренный путник идет по пескам в поисках продолжения

жизни - ускользаемой влаги.

То мелькнувшая в колючках змея покажется ему переливами струйки. То

повеет чуть влажный, идущий от воды ветерок.

Однако дует он из самых сухих уголков, и нужно его опасаться - ведь

вихрем пронесся от моря сквозь зыбкое тело пустыни.

То уколет обнаженную ногу неизвестный ползук - и уже уносится прочь,

будто знает, где скрыта вода и зовет за собою.

Но когда набредет он на оживший колодец, то сам поразится, что

радости нет и в помине. А есть безразличие к наслаждению влагой - ведь

жажда была намного острее. Она иссушила не только губы и кожу. Но,

кажется, даже - и душу.

Нас дорога к желанной воде (пусть глоток - другой: впрок) снова

уводит, пьяня. И запасов не хватит.

А вернутся к тем глоткам уже будет нельзя.

ПИСЬМО МАМЕ

18 января. Здравствуй, всегда неожиданная мама.

Извини, что пишу издалека. Ведь ты хочешь постоянно быть рядом. И

просьб у тебя, заботливой, как всегда - никаких. Впрочем, нет, неизменно

такая: "я хочу, чтобы у сынки было все хорошо". Большего тебе (все

понимающей) почему-то не нужно.

В сердце моем занозой чувство вины за не отправленные в срок

черепашьей скорости письма. Гложет ощущение недоданной сыновьей ласки.

Только заболеешь, непостижимо-мгновенно обостряется страх непоправимо и

навсегда опоздать. Умоляю - береги себя, родная, хоть и знаю, что этого

никогда не умела.

Пусть ни волоска не упадет с родной белоснежной головы. Пусть будет

глубоким и ровным дыханье. Теплое солнышко светит внутри и над челом, а

руки не теряют свою целительную силу. Ведь никто другой не может сделать

того, что играючи делаешь ты.

ЗАВОЕВАНИЕ

Мне кажется, что по-настоящему затронуть душу женщины милой, но пока

бесконечно чужой и далекой можно так.

Необходимо не только быть рядом - вытеснить других мужчин из

окружающего ее пространства. Гораздо труднее прорваться сквозь ткань

внутрь плотного покрывала времени и заполнить его.

Целиком занять будущее - проникнуть и постоянно присутствовать в ее

ожиданиях и желаниях, даже мельчайших.

Не раздражать, но все время быть источником разнообразных

наслаждений - постепенно -подчинить все настоящее.

Дать щедрую пищу воспоминаниям о совместных счастливых минутах, днях

и годах - связать путами памяти ваше общее прошлое.

И если на тебе сосредоточатся все ожидания, наслаждения и

воспоминания безответно любимой тобою женщины, то станешь ей жизненно

необходим - как рука или голова. Кто же захочет отрезать нужный орган

(стать калекой душою и телом) и отбросить его прочь от себя?

Думаю, здесь секрет и загадка успешного завоевания.

ПУШКИНУ

Пушкин умел слушать материнский голос природы, прислушиваться к

вскрикам и всплескам жизни, как никто другой полно ощущал ее вихревое,

космическое течение. Волею судьбы мы катастрофически разминулись во

времени с Александром Сергеичем. Нет случайного у великих: поэт сделал то,

что считал нужным. Сказал ровно столько, сколько счел необходимым сказать.

А потом произнес слово человека в предчувствии ухода: "Мне надо

привести все в порядок". И дом окружающий - бумаги, и дом внутренний

душу.

Во мне с давних времен звучит камертоном чувство виновности перед

Пушкиным - человеком с высоким челом, взлетом легкой души, с максимальной

бескорыстностью и открытостью всему миру. Думаю, что его хватит на всех

нас и наших отдаленных потомков. Но все же в истинном чуде разобраться

очень трудно. Позднейшие поэты пошли лишь вслед - никто не пытается, да и

не хочет опережать. Это - долг не стираемой памяти.

Слушаешь трепетные те строки, и светлеет чело. Воспарение души

Пушкина - постоянное движение вверх по ступеням духа. У Никитских ворот

церковь его Вознесения. Возвратимся еще раз к мысли о том, что у гениев не

бывает бездумных поступков. Вся жизнь и даже смерть были выстроены им

безупречно.

Возможно, в последнее лето было так: веще кукует кукушка. Серость от

желчи не спит. Гасит огарок старушка, вяжет петлю из тоски. А зимою...

Мы с тобою уже знаем, что стало ТОЙ страшной зимою. Выстрел кричит

бестолково. Снег на морозе скрипит. В синюю Вечность багровый, тихий

возочек скользит. Наступает новое лето, но уже щемяще-пустое. Без него.

Отзвуком грома ночного - гулко кукушка молчит. Тихо поэтово слово миру под

сердце стучит.

ХОРОШО ЗНАКОМОЕ

Что означает, когда человек проявляет концентрированный интерес и

пристрастие только к тому, что выходит из ряда вон? Будь это какая-либо

сенсация, неожиданные явления в природе или в людях. Сюда можно отнести

также все течения и подводные рифы в одежде, в обстановке, в развлечениях

и так далее.

Возникает ощущение, что ему в жизни постоянно нужен допинг, сильный

раздражитель - зрительный, звуковой или иной. Как корове - колокольчик на

шею, соска - ребенку или сигарета во рту. Это - словно сигнал среди

вязкого, монотонного потока обыденности о том, что человек еще не уснул,

что он жив - не одеревенел.

Однако, мне больше по душе личности иного склада и восприятия

окружающего. Те, которые относятся с особым вниманием ко всему хорошо

знакомому, внешне рядовому - ведь они первыми видят намечающиеся

изменения, структурные сдвиги в жизни, в природе, в человеке - другие

равнодушно проходят мимо всего этого. Их занимает отыскание

закономерностей и формулировка законов, поиск контрпримеров, исключений из

правил, и выход на новое понимание мира.

Но подобный путь труден, тернист, не всем по плечу.

МОЛОДЫЕ ЧУДАКИ

Как представляю себе современных молодых людей? Одних: в уличном

потоке - по колено, головой упершихся в небосвод. У других на ногах

обычные ботинки, что крылышками легкими скрипят. Это - расторопные, с

торговой жилкой в глубине. Третьи бросили опостылевшие родные стены и,

вырвавшись в гущу огромного города, начинают потреблять его, но ведь и

город тоже незримо потребляет их самих.

Массовость порождает многомиллионные типовые точные отливки,

неразличимые в мельчайших деталях. Иные, не выдерживая конвейера, с

заусенцами на сердце возвращаются в родные места. Многие сгоряча уходят из

жизни. Иногда дают прощальный гудок - будто поезд в старину. Нещадно раня

в самую душу своих родных и близких .

ЗАБВЕНИЕ

Чувствую, что мое сердце, выпав из восходящих воздушных струй,

безнадежно запуталось среди рвущих покровы веток безлистных кустарников.

Разбивается в кровь о встречные каменюги непонимания. И вдруг является

непостижимое чудо.

Раздвигаешь нависшие горы плечом. Ввинчиваешься в накачанный

туманом, холодеющий от ужаса ночи воздух. Устремляешься вслед за знобящим

ветром - на помощь томительному ожиданию. За спиной вместо крыл

фиолетовая, змеистая дымка. Ты прохладна и уже безнадежно близка. И хотя

все глубже и глубже погружаюсь в потаенный колодец - спрятаться до конца

не успею. Слышны наглые и жестяно скребущие слух и самую душу, колкие

голоса наверху.

Почему они рядом с нами (потеряны для всех) в эту минуту? Разве

безраздельные хозяева этих голосов тебя знали? Любила ты их или

ненавидела, почему неотступно тащатся вслед? Касалась ли их? Вот они

смазались: черно блеснули под солнцем и стали слизью безликой на

колодезных бревнах. Но приходится протискиваться навстречу тебе между их

скользких тел. Омерзительно, гадко. Теперь зато знаю - почему бежала от

них прежде, чем были залиты слезами уголья жгучей надежды. Ведь она

основа нашей веры друг в друга, ее главный несгибаемый символ.

Бога ради, не губи свой таинственный лес. Хочу понять трепет листьев

и настойчивость сучьев, и глубинные животворные корни, ведь все это - ты.

Осиновый кол забвенья, мертвый штиль души слишком знаком и почти

ненавистен, потому что годами бередил в моем сердце воспоминания

взъерошенного детства и, словно пугало, отгонял дальше прочь от него таких

же бездомных людей. Но главного - вытравить и погубить корневую

систему-забвению все-таки не удалось.

ВРЕМЯ РАЗМЫШЛЕНИЙ

Когда в тихой заводи или в безумном водопаде жизни скрываются и

тонут наши красота, дерзость и многие дарования, не родившись порою, то

нам остаются только жалкие крохи здоровья, да порядочно изношенная одежда

привязанностей и причуд. Хорошо было бы не утрачивать ничего из былого. Но

после высоты и камней водопада можно выловить лишь жалкие обломки и

окровавленные куски.

Утраченное вряд ли могут заменить доброе имя, богатство и власть.

Первое панически боится клеветы. Власть не властна над смертью.

Смешон и старик, крадущий при помощи богатства девушку у прекрасного

юноши, покупая ее. Верная лань всегда вернется к хозяину ее сердца, а

величавый олень-ветеран останется один на безмолвной опушке. Давно уже

сказано: каждой вещи под солнцем - свое быстротечное время.

Ты подмечаешь протяжную и очень опасную нотку, все сильнее звучащую

в мире? Нотку разрыва.

Опыт, не отлитый в слово, пропадает для будущего поколения почти

бесследно, стирается вместе с разрушением памятников старины. Тщетность

опустошенной жизни или суетливая погоня за сиюминутной выгодой жадно

пожирает наше богатство - Время Размышлений.

Дает увянуть памяти о прошлом. Испепеляет душу.

СТАРОСТЬ ДУШИ

Посмотрим, как изменяются в течение жизни человеческие отношения.

Робость молодости не всегда позволяет смело шагнуть навстречу людям,

познающим друг другу. На первых порах у них во владении огромное

богатство: юность, здоровье и целая жизнь впереди. И как же все это

транжирят? Щедро и безоглядно. По отношению к тем, кто на закате, они

большей частью снисходительны, редко - непримиримы.

А эти опытные, особенно старцы, агрессивны - ведь богатство

промотано, жизнь на излете, терять нечего.

И тогда вечно брюзжащий, но хваткий старик, используя свое

положение, возможности и деньги, то есть мертвую часть своей души,

пытается предпринять штурм юности.

Если союз двух шаток, то опыт, расчет и корысть на корню подрывает

неокрепшее чувство. Возможно, потом будет отрезвление, ужас перед

содеянным, но время заячьей лапкой безвозвратно смахнет со стола немногие

"золоченые крошки счастья".

Разбитые сердца невосстановимы. А старость души у самих искромсанных

молодых уже не так далеко.

БЕЗДНА

Даже самый закоренелый неудачник или безответный калека надеются,

что произойдет чудо, и они выберутся из властно поглощающей и высасывающей

их жизненную силу бездны.

Вот снова мелькнул болотный огонек удачи, и человек устремляется к

нему сквозь бурелом и внезапную топь под ногами. На мгновение разошлись

сдавливавшие воздух тучи, и путник просветленно подставил лицо неверному

бархатному лучу, закрывая глаза, чтобы не видеть трясины вокруг.

И хотя он - на мушке прицела, уже звякнул затвор, но есть

возможность сделать еще две-три затяжки, а там глядишь - и осечка.

Озлобленный на все вокруг человек становится бесконечно терпеливым в

предчувствии мимолетной удачи, если только научится великой науке жизни

оберегать и питать надежду всем существом. Тончайшей тканью души. Своим

теплом. Вскипающей кровью.

ОРГАНЧИК

Не кажется ли тебе, что каждый из нас - это живой орган. На боль и

горе дальних и близких людей отзывается трубочками-костями, продувает

тревожный воздух через мехи легких. Напряженно стучит в известняковые

ребра его сердце. А во время болезни из горла вырываются лязги и хрипы. У

него дребезжат и поскрипывают все косточки, с неимоверным усилием

сокращаются ослабевшие мышцы.

Все здание, вмещающее орган, напрягается, требует внимания и ухода.

Иначе оно может уйти от нас само.

В системе "Человек" каждый элемент (орган) издает свои звуки,

слышные только чуткому уху. А весь организм - гармоническое соединение и

функционирование нескольких (многих) частей: рук - ног, сердца и головы, и

всего остального.

Как я рад, что иногда удается вести с тобою беседы. Ведь ты

генератор новых идей. Разбрасываешь их щедрой рукой с легкомысленностью

юности, и иные крохи оказываются на моем скудном столе. Отшлифовав ночами

эти камушки, наутро возвращаю их. Радуешься, как ребенок, даже не

подозревая, что эти мысли - твои.

И, сталкивая самые разные, порою фантастические идеи между собой или

- со здравым смыслом, удается высечь искры, поджигающие совсем

обленившееся воображение. Однако, уже увлеченный другим, ты улетаешь все

дальше и дальше. Призывно-лукаво машешь из этой космической выси. Что буду

делать я без тебя?

ОСТАВАЯСЬ , УЙТИ

Заметил, что если любишь до обожания, то хочется, "оставаясь, уйти"

- тогда можно было бы всласть помечтать.

Удалиться от сердца далеко-дальше, чтобы мечтать еще и еще - без

конца.

И все же разбегание Галактики Душ нестерпимо.

Наверное, я чудовищно слаб. Каждый день без всякой надежды

устремляюсь вслед тебе. Спасибо судьбе за то, что явила чудо: ты есть на

свете и в жизни моей.

ОГОНЬ

Приветствую тебя, резвый Огонь. Мы на равных боролись, проклиная я

тебя, а ты - воду. Все закончилось злобным шипением углей. А ведь

зачиналось искрой среди ничего не подозревающей земли. Но потом началось

неуклонное пожирание этого, казалось бы, несгораемого мира. Не стесняясь,

ты пускал дым всем в глаза. Дочерний огонь нестерпимо сияющей сварки не

только резал, но и соединял то железо, которое издавна ограничивало размах

первородного пламени цепями и решетками.

И только в костре среди гор оно оставалось первобытно свободным.

Брызги рубиновых искр в воздушных потоках становились похожи на звезды

рукой дотянуться.

Самой талантливой и своенравной из твоих дочерей была и осталась

Плазма. Она ведь едина на Земле, на Солнце, на звездах. Среди извечных

стихий (земли, воды, воздуха, дерева и огня) ты один воистину космический

нам посланец. Когда из пульсирующих сердец высекаются искры любви, всякая

жертва естественна - словно молния.

Жертвование разлюбившего человека надрывно и тяжело, как дыхание

загнанного животного.

ХРИП ДУШИ

Достижение ускользающей цели напоминает потерю потаенной таежной

тропинки или лунной дорожки, погружение в темноту у подножия маяка. Не

говорю о мерцающих целях-обманках, стремление к которым и недолгое

обладание не приносит ничего в сердце, кроме горечи и недоумения.

Думаю, что искусство Достижения - это двойственная способность

постоянно приближаться к гармонии, к лучшему, к более светлому. И

одновременно - в последний момент - уметь отказаться от подчинения цели

себе, что грозит ее удалением к дымящемуся горизонту. Другими словами

это какая-то неутолимая жажда улучшения жизни, окружающего мира, наконец,

жажда самосовершенствования.

Ты улыбнулся моему сорванному голосу, но здесь не ложная патетика,

скорее - хрип полузадавленной души. Выстраданные убеждения, мысли, идеи.

ВАРЯГИ

Знаешь, в большом городе бездетная семья - это часто тюремная камера

на двоих.

Чувства коверкаются. Нерастраченная привязанность (при отсутствии

детей) направляется на животных, птиц, рыб - на все живое. Но "дыхание

рядом" не спасает от ощущения смрадного холода смерти.

Усиливается предчувствие обрыва нити жизни. И нет сил вырваться из

трясины.

Существует, правда выпад налево - внебрачные дети. Наверное, поэтому

каждый из этих несчастных супругов (одиноких вдвоем) ждет тайно варягов

пусть они "вызволяют". Даже ценою разрушенных стен и гаснущего очага.

* * *

Миражи Вечности ВАЛЬС ВЕСЕННЕГО ВЕТРАВАЛЬС ВЕСЕННЕГО ВЕТРА

Ветер сквозь лес пробирался,

Волосами за ветки цепляясь.

(Ф. Г. Лорка)

ОБМАН ЗРЕНИЯ

Подумаем вместе: почему во многих неистребимо стремление к власти?

Их опасный девиз: хватай, пока хватается.

Обманом зрения всегда было то, что вель-можа "многое может сделать",

словно он - хозяин жизни. На самом же деле не может практически ничего

из-за жестких ограничений и затхлых условностей.

А если учесть, что зачастую имеет трухлявое нутрецо, тронутое

разложением его самого и всех близких, то куда уж взлетать на высоты.

Крылышки подрезаны, трудовое пузцо тянет к низу, руки трясутся от страха

потерять заветную кормушку.

Вельможи - бельма в народных глазах.

ЦВЕТАМ

Испокон вросших в землю веков смотрели в тревожные лица людей черные

оружейные дула, удивлявшие и поражавшие своей внезапно возникающей

жестокостью и зияющей пустотой.

Люди шли против них с впаянными в души молитвами и согретыми

поцелуями иконами. Иконы разлетались в щепки, а молитвы забывались в

веках. Шли с раскаленными револьверами и охлажденными ножами - и

семафорами виселиц покрывалась скорбная, сиротливая земля.

Люди устремлялись против занозящего сердце оружия со словом и

здравым смыслом - этих людей высылали малою скоростью прочь в одном вагоне

с убийцами.

Цветы вытаптывались на планете кованными сапогами. Взрывы вырывали

их с корнем. Облучение выжигало их семена.

И тогда цветы стали вырастать в глубине Будущего - в детских

сердцах.

Вздрогнем и остановимся хотя бы над пастью пропасти.

ПЫТЛИВОЕ ДЕТСТВО

Мечтаю о том, чтобы за ночь каждый раз очищалось зрение от опыта

предыдущего дня, а утром видел жизнь совсем новой. Состояние удивления

человеку необходимо.

Воображение и мечта раздвигают горизонты нежным плечом. В душу

проникает особенно-красочный мир. И сама душа тогда принадлежит целой

вселенной, гармонична с ней и прекрасна.

Что может удивить сердце, постоянно находящееся в удивлении? Хочу,

чтобы мне было присуще ежечасно, ежесекундно состояние пытливого детства,

когда вокруг множество обыденных мелочей кажутся трепетными тайнами, до

которых, кажется, можно дотянуться рукой.

ПОЛЕ

Сегодня мне навстречу неожиданно раскрыло руки "Русское поле".

Выйдя из переплетения веток и тропок леса на этот роскошный простор,

словно рыба глотал свежий воздух, освобожденный от каждодневной тяготы

снежных навалов.

Всем существом отдался его белоснежному и бескрайнему телу. Сошел с

проторенной тропы. И сразу ноги стали чуть ватными, и румянец обозначил на

коже полузабытый детский узор.

А сердце, не внимая клапанным перебоям, хочет и будет горланить на

всю не потревоженную с утра окрестность. Снова весна в душе.

СМЕЯТЬСЯ НАД СОБОЙ

Задумывался ли ты по поводу того, что истинная культура человека

измеряется не количеством потребленных ценностей и идей, а в первую

очередь - его отношением к другим? Овеществляет ли он окружающих,

безразличен к ним или же любит их. Хотя возможны и другие оттенки

отношений.

Умение смеяться в первую очередь над собой - не это ли важное

свойство является залогом духовного здоровья? Ведь дерущиеся не смеются.

А смех людей, задумавших дурное, звучит как-то особенно.

ИНТУИЦИЯ

Каждая серьезная научная теория считает своими родителями верную

посылку и логическое рассуждение.

И казалось бы, что трепетной интуиции здесь места нет. Но при этом

именно она, переодеваясь в безукоризненно чистые и строгие логические

одежды, обманывает ненасытного исследователя словно влюбчивого мальчишку.

Одновременно и ослепительно вознаграждает, как бы нехотя являя ему

блуждающий болотный огонек или привораживающий свет далекой звезды.

Результат интуитивного всплеска в момент высечения нежаркой искорки

открытия можно назвать верной гипотезой, необходимым допущением, или

удачною аналогией. Эта личина не так уж важна. Но здесь царит именно

интуиция, а не логический холод.

Конечно, мы с тобой восхищаемся неукротимым процессом познания

Вселенной, однако более очаровывают и сердечнее греют накопленные

предыдущими веками мудрость и опыт людской. Перед Интуицией преклоняю

колена.

ПЕЧАЛЬ ДУШИ

Мне кажется, что неудержимо стареющее человечество совсем не умеет

радоваться и быть счастливым. Это даже стало казаться чем-то

противоестественным - вот до чего добрела наша многовековая история

ужасов, инцестов и убийств, масштаб которых все возрастает.

Иное дело - страдание, горе. "Во многие печали многия мудрости

есть". Упорно воспевали это чувство художники. Ему, распятому на кресте,

цивилизованное общество молилось бездну лет. Изучены почти все тончайшие

оттенки, ажурные нюансы, причудливые коралловые наросты.

Стремление к счастью было и остается болезненной разновидностью

страдания, тоскующей жаждой взаимопонимания и солнечного ветерка. Печаль

души неиссякаема - как родник среди бурелома страстей.

Радость всегда притягивала. Волновала мгновенностью и

таинственностью исчезновения. Но и всегда будет отталкивать

неустойчивостью, испепеляющей горечью близкой потери.

Как слепой, продолжаю осторожно скользить по булыжным мостовым

недель, месяцев и лет, плутать среди заголенных корней леса желаний. А

замутится сердце, отнимутся руки - буду вышептывать сокровенное губами,

заклиная недоверчивых богов и желая счастья слабейшим. Пусть закат будет

алым. Клянусь выпить жизнь до самого дна, а потом научить тому, что успел

узнать сам, всех других.

ВЕТРУ

Приветствую тебя, очищающий ветер. Вот и отнято большинство

лепестков из простывшего на дороге жизни букета. А они так обрадовались

этой встрече, не ведая, что их ждет.

Ветер юности, ты силен и порывист. Пытаешься много взвалить на свои

сутулые плечи, но ведь главная ноша - в душе. Не дай бог, одолеют

внутренние сквозняки.

Со временем прочувствуешь цену и ураганным ударам, и штилю. Не

забуду, как управлялся на яхте со спинчем, сердясь, что порыв запоздал.

Рябь на воде обошла подготовленную "сеть", и улов был за пазухой у другой

яхты.

Помню и то, как звенел в парусах чистый твой голос, заставляя

матроса парить на трапеции за нашим бортом - словно птицу. Но это была не

борьба, а игра.

Что мне с тобою делить.

Прошу, сыграй совсем несложную шутку - подари моей милой одну из

лучших причесок юности: Ветерок.

МАСТЕР

Мне кажется, что сейчас наступило необыкновенное, какое-то

беременное время. Растерявшееся было общество наэлектризовано.

У людей появляются зияющие возможности проявить себя: каждый не

засвеченный кадр своей жизни и совести - ежедневно и многогранно. Особенно

ярки примеры подвижников. Они пробуждают и побуждают других к творчеству,

намагничивают, заставляют думать и страдать сердцем.

Но освоение нами все новых и новых рутинных ролей (муж - работник

покупатель - пассажир - читатель - ...) - еще не готовность воспринять душою

ренессансную всесторонность. Не означает устремленности к гармонии.

Есть вырубленные за тысячи лет ступени другого пути - приобщение к

культуре. Шаткая "ступень потребителя" позволяет через книги, театр,

кинофильмы присвоить переживания, жизненный опыт других - багаж многих

поколений. Ступень творца, мастера более высока - она позволяет человеку

вобрать в себя мир-вселенную полностью, сотворив его. В этом космосе автор

и вседержитель, и участник диалога с другим человеком, с иным сознанием

одновременно.

ПОНИМАНИЕ

Еще раз позволю себе вернуться вместе с тобою к фундаментальной

мысли: знаешь то, что любишь и любишь то, что знаешь.

Поверхностная влюбленность, не имеющая глубоких корней в сердце, не

позволяет развить способность глубоко чувствовать, и обрекает на засуху

едва пробившийся на поверхность росток.

Здесь велика опасность стать травой "перекати-поле" в голодной степи

души. Причем не оросят, не спасут ни слезы сожаления, ни попытки рыть

расчетливые арыки вслед убегающему чувству, ни холод ревности. Все

бессмысленно, если сердце человека замкнулось, а душа так и осталась

чужой.

А может шагнуть самому и найти силы пройти двойной путь навстречу

пусть милое сердце узнает тебя и поймет.

РУИНЫ ДУШИ

Душа человека, как всякое стихийное бедствие, действует

неподотчетно, взрывно и подсознательно, словно талантливый полководец.

Супостату на первом вздохе боя, в начальный момент он

противопоставляет крайне слабые, незащищенные позиции - теряется с борзым

ответом, как бы шарит по карманам, подбирая фразы посолонее.

И вот уже кажется, что его жизненный нерв поврежден бритвенным

словом, зубодробительным напором, чихом в сторону авторитетов.

Да и как обидишь дорогого гостенька - тем паче, если сам почти что в

гостях.

Победитель потеет и отдувается на лаврах. Он многозначительно

спокоен, готов даже скупо пожалеть и, томясь душою, возлюбить этого

представителя человечества, скормить крохи с праздничного стола. Но сбитые

в кучу брови и бегающие глаза (по инерции злобы) настороже - а вдруг

пепелище души еще не безлюдно.

Он опасливо косится на жмущегося напротив него и повергнутого

человека. Хоть один в поле и не воин, но все же... И внутри триумфатора

(надолго) гадко и срамно.

Кажется - бал окончен. Шутовские колпаки розданы и надеты, ржавый

меч вынут из узкой темноты и опять возвращен в утробно клацнувшие ножны... И

бредет неприкаянный среди всеобщего, внешнего и чужого изобилия человек в

запрещенно-убогую мансарду, изредка останавливаясь, чтобы стряхнуть то ли

пепел горечи, то ли жирные брызги из луж от проносящихся мимо шумливых

экипажей безрадостного успеха.

Но обязательно будет слегка заспанное Завтра.

Человек думает о перспективе открывшейся новой жизни. Впереди

пульсирует и скрежещет железом бессонная ночь, подтаивает свечной огарок.

Что в ней, в этой ночи? Разложение по косточкам и анализ давешней

ретирады? Ничуть ни бывало.

До подушки (под ушко!) - в сон без тревожных сновидений. Вчерашний

неприятель ошибочно спокоен, и это - половина победы. Спи спокойно,

дорогой наш коллега.

СКОРБЯЩАЯ ИСТИНА

Выстраданная истина, которую как зеницу ока каждый человек жадно

хранит внутри себя, для всех других всегда была и будет в не облегчающей

душу тени. Ведь добыча подобных горьких зерен - нелегкий личный крест.

Думаю, что со временем многие отвернутся от поиска универсальных истин

(инвариантов духа), душевно-лениво смежив веки над глазами. Что ж, меньше

случайных добрых сограждан прикоснутся к целебным травам над животворным

источником.

Но время придет, и они исцелятся от сердечной слепоты. Наверное,

стать подвижником настоящего Дела - "большое несчастье" личной жизни. Это

чревато добровольной потерей интереса и любопытства к угрожающим,

расслабляющим благам, увлечениям и развлечениям.

Монотеизм: у подобных людей на всю жизнь остается один Бог

скорбящая истина. Действительно счастье, если бытие такого человека не

омрачено изнуряющей добычей куска насущного хлеба.

УТЕСЫ ВЛАСТИ

Всегда ли совпадает в одном человеке правитель и мыслитель?

Обезоруживающе улыбнешься, а ведь в этом - слава или горе, но в любом

случае - судьба народа.

Волны истории выносили на утесы власти людей самых разных. Одни

навсегда заслужили благодарность потомков - это были великие

преобразователи Отечества.

Другие, притесняя истинных мыслителей, светили изнемогающему народу

отраженным негреющим светом. Но куда они вели - не в пропасть ли? И где

для рвущихся в правители мера всех мер?

Моей стране предстоит исполинское на изломе двух десятков веков

нам дано на многое дерзнуть. И поэтому отчему краю нужен правитель-мудрец.

БЕЗ ИЛЛЮЗИЙ

Предлагаю вместе подумать о различиях в восприятии мира художником и

ученым. Скорбный взгляд - без иллюзий исходит из знания людей и природы

вещей. Но если художнику характерно стремление к катарсису и восторг перед

взлетами души, то ученый, устремленный вглубь таинственной "пропасти

познания природы", видит, спускаясь все ниже и ниже, как стены расходятся

и бездна - перед глазами.

Ничтожность живущего человека усиливает скорбь ученого, но придает

ему новые силы, а величие того же человека вдохновляет художника, но

опаляет крылья взлетевшему к Солнцу. Ученые идут фалангой в бой за истину,

гений не имеет учеников - он обречен на одиночество в поисках гармонии.

ЧУЖИЕ НЕ ПРЕДАЮТ

Давняя мысль: самые лучшие друзья не зря называются "преданными".

Они были преданы кем-то когда-то, так что предательство табулировано

для них - сами уже не предадут.

Озлобление же разъединяет людей, поэтому вокруг потенциальных

предателей возникает довольно сильное поле.

Конечно, трудно жить всепрощающему, но все же-не Богу. Наверное

потому, что прощать - значит выбрасывать в окно "потные деньги". К тому же

ножом к горлу - непонимание других. Чем выше наше место по табели природы,

тем более мы одиноки.

Какое-то общество "преданных".

УЛОВ

По-видимому, каждое мало-мальское произведение нужно строить как

силок или даже капкан. Попавшая в него добыча - потрясение обогащенной

тобою души. Боль или улыбка. Но не равнодушие взрослого зрителя в

зоопарке.

Если материал книги - слова и рисунки, то уловом возможно будет

душевная тревога невольно возникающая в человеке от ощущения того, что он

куда-то непоправимо опаздывает. Упускает нечто важное в своем сердце

ведро, сорвавшееся в колодец.

Отсюда и этот желтоватый оттенок у закоулков души, где гнездится

тоска с перебитым крылом...

* * *

Миражи Детства НАИВНАЯ ПРОЗАНАИВНАЯ ПРОЗА

Синица - воробью:

- Ты кто?

- Орел.

- А почему такой маленький?

- В детстве много болел.

ЧТО ТАМ, ЗА УГЛОМ?

Пойду тем же путем, что и вчера.

Так. Вылез из кроватки на диван. Слез на пол.

Как-то сильно меня сегодня качает.

Надо пробраться по дивану - до стенки. Здесь уже полегче - она не

подведет. Только шкаф может противно заскрипеть. У-у-у, предатель.

Что-то ноги отстают. Руки бегут по стене быстрее.

Надо отдохнуть.

Вот и тяжелая дверь. Она приоткрыта. Там тихо, но свет горит.

Интересно, что за углом?

Почти никого нет. Только ноги и газета в пальцах. Да это - папа!

Ладно, пусть сидит. Сиди-сиди. Только очень тихо. Не шурши.

Пойду дальше. Пну эту тапу, чтобы не мешалась у человека под ногами.

Не отлетела, а закрутилась, вредная.

Что за этим углом?

Телевизор и мягкий ковер. Нет, ковер мне надоел - на нем папа больше

любит ползать или играть в кубики. Ну и пусть. А мультики? Опять обманули,

или мульти там все кончились?

А вот и цветы. Жаль, высоко. А как пахнут. Мама зовет их "бутоны". В

мультиках играет веселая музыка, быстрая беготня, и все вообще случается

очень быстро. Как у меня.

Снова обогнала кошка. Вот я ей. Как дам больно! Она поточила когти и

тоже полезла за мой угол. Ха, опять встала на четвереньки. А я уже на

двуньках!

Ладно, ее теперь не догнать. "Дома поговорим" - сказала бы моя

сестренка Наташка. Кстати, куда она делась? Идем дальше.

А что за этим углом?

Так, сюда нам не надо. Тут одна мокрота и щиплющее мыло. Где-то

здесь близко - самая вкусная дверь. Там такие запахи и шипения! Ага, вот

она. :)

Да за ней - мама. Улыбается. А вот он и я. Не нужен пока? Ну, я

пошел обратно. Нет, сяду, чуть-чуть посижу.

На руки не пойду. Что я - маленький?

Буду путешествовать сам.

ПРОТИВНАЯ КАША

Начались крики из кухни.

Все, играть они мне больше не дадут.

Надо топать туда.

Но не тут-то было. Сами все собрались, а меня "завернули".

Опять надо идти мыть руки. Я ведь их уже вчера мыл.

Кто бы свет зажег.

Ага, сам щелкнул и загорелся.

Папа подталкивает к раковине, открывает холодную воду, вставляет мне

в руки мыло.

Пусть включит теплую воду погромче.

Ладно, так и быть, полотенце поделим по-братски.

Вот и прыгнул на стул.

Так, посмотрим. Что там сегодня?

Снова одно и то же. Попробовали бы поесть эту кашу вместе со мной.

Она не вкусная, совсем как простыня. Навалили целую гору. Что я - слон или

лошадь? И не осел вовсе. Да не мычу, а говорю.

Как же мне не давиться?

Сами-то колбаску лопают. А ребенок - что?

Ну и паршива же эта ложка. :))

В руках вертится. Лезет, гадина, в ухо и в нос. Ай, и в глаз.

Но, с размаху, чаще всего - в щеку. А, знаю! Во моем рту - зубы, и

она оч-чень боится этих двух. Аж звенит во рту от страха.

Жую, жую, жую.

Наконец заслужил вкусный компот. Спасиба!

Сразу спать почему-то захотелось.

Всем - приветик.

А ведь вырасту - будут заставлять мыть посуду. Слышал, что "она

бьется к счастью". Но за это счастье может крепко влететь.

НОЧНЫЕ СКРИПЫ

Стемнело.

По телевизору закончили показывать детскую "чаку-чаку".

Только мой папа подошел к двери, как через щель тут же вполз первый,

самый толстый Скрип.

А потом этот Скрип исчез. Видно его напугала противная и щекотливая

муха. Она, как будто у себя дома, топая ногами, пробежала по руке и влезла

на палец. Потом перепрыгнула на кровать и стала радостно потирать лапки

я ведь не успел до нее дотянуться. Шустрая!

Тогда я раскрыл пошире рот и выдохнул до-о-о-лго, зашевелив животом.

Сразу попритих за стеной телевизор.

Потом появилась мама. Да много-много маленьких Скрипиков побежали в

разные стороны от маминых ног. Они смеялись при каждом движении, а шаги

были бесшумными. Это, наверное, особенно веселило каждую досточку. Они

заиграли в свои деревянные дудочки все громче и громче.

Один Скрип залез маме подмышку, когда она наклонилась над моею

кроваткой.

Я замер, закрыл глаза.

Ее рука пошла по моим волосам. И ходила там долго-долго.

Какие-то далекие девочки-скрипочки болтали все тише и глуше, пока

все не слилось в жужжание мухи высоко над головой.

Утром проснулся - мамы в комнате нет. ;)

По стенке крадется солнечный зайчик. Наверное, он теплый и добрый.

Как мама.

УКРОЩЕНИЕ ШНУРКОВ

Чтобы пойти на прогулку, мне нужно поймать двух вертких змей, что

живут каждая в своем ботинке.

Они, как улитки, наполовину высунулись из домиков, но прыгать сквозь

ушко наотрез отказались. Какие упрямые эти шнурки!

А один к тому же - лохматый.

И тут на выручку пришли знаменитые укротители - Мамины пальцы.

И шнуркам некуда деться - стали весело прыгать из ушка в ушко.

Вдруг зазвонил телефон.

А осталось всего-то: шнурки завязать.

Не до бантиков - хоть бы узлом!

Извиваются в пальцах, червяки косолапые.

Алешке-то хорошо. На его ботинках "липучки".

Уф! Вроде связались. Но, кажется, слабо. Все-таки Ноги вышли из

дома.

Шаг шагнул - и шнурки расцепились.

Скользнули в траву.

Я упал.

Земля бросилась прямо в лицо.

Трава лезет в глаза, в рот и в нос.

И коленка саднит.

Какие противные вы, шнурки.

Но завтра я все же добьюсь своего.

НАКАЗАНИЕ ТЫ МОЕ!

Так любит говорить моя мама.

Вчера мы с ребятами размазывали ботинками лужи у подъезда. Сашка

начал топать и окатывать всех до головы. Немного промокли ноги. И я тоже

виноват. Мои носки можно было выжимать . Выжимал их сам.

А ночью я уже плавал и подавал гудки в красноватом, душном тумане.

Куда-то звонили, тихо шумели, кто-то приезжал.

Сейчас весь в соплях. Нет, что бы не говорил Алешка, своя сопля

всегда слаще.

У неба тоже насморк: оттуда течет и течет.

Немного приподнимусь на локтях, а то противно так лежать да лежать.

Там, за окном, интересней.

Шелестят дождинки, и лениво кивают мокрые ветки.

Ой, мама зашла. Нет, это папа. Потоптался, погладил мне лоб. Ушел.

Ма-а-ма! Не слышит. Чем-то звенит на кухне.

Ма-а-ма! Да нет, ничего. Так, соскучился. :))

Ма, смотри-смотри, собачка делает "ласточку". Ну чего ты так быстро

уходишь?

Нет, на дождь (если он не кончится за болезнь) я и выздоровею

больше не вылезу. Не уговаривайте, что гулять нужно для моего здоровья.

Для моего насморка - это да.

Заболеть бы покрепче. Правда, немного больно - уколы. Но зато все

равно хорошо - все носятся со мной и приносят прямо в кровать много

вкусностей.

Вот поправлюсь из постельного режима - и папа отнесет меня на руках

на кухню. Будем обедать. А кто такой Аппетит?

Знаю, Знаю. Но его пока нет.

Обязательно столкну со стола на пол чашку.

Интересно, как меня тогда накажут? Пусть только попробуют. Заболею

еще сильнее. Ну вот. Становится темно. Опять надо спать.

Надоело.

КОМАРИХА

Однажды папа мне рассказал, что из всех комарей кусаются только

комарихи.

Это было оч-ч-чень странно. Ведь у нас дерутся и кусаются-то

мальчишки! Но потом все стало ясно: им нужно кормить моей детской кровью

своих комаренышей.

И вот сразу после завтрака я отправился в самое комариное, хлюпающее

место на даче, выставив руку вперед.

Садись комариха!

А никого нет и нет.

Они видно долго меня рассматривали или спорили: кому со мной под

силу справиться, потому что прилетела самая сильная.

Огромная как вертолет и с носом как у слона.

Долго топталась у меня на локте, тыкала своим тупым хоботом.

Он даже гнулся.

А потом все же куснула.

Моя капелька крови быстро наполнила ее бензобак.

Понимаю, что комарихи не говорят.

Но ведь я же терпел.

Не пугал ее свободной рукою. Хоть и мог.

Не то что никакого "спасиба" - даже головой не повела в мою сторону.

А, улетая, даже лягнула меня.

А ПАПА ЗНАЕТ

Папа, смотри, какой приземистый домик. Как великан под землей. Вот

сюда-то нам с тобою и надо. Такая сложная служба идет. Только давай

тихо-тихо. Не мешай. Я сам хочу найти тут храмовую икону. Ура. Она - вот

она. Нашлась, голубушка. Она - самая золотая. Давай проберемся потихоньку

через бабушек поближе. Смотри, какой Спасик прямо на потолке. Ой, и над

дверьми он тоже есть.

Зачем у тети Гаврииловны крылья, ведь она же не птица? А вот и

неправда, она тетя, а не дядя. Видишь, и руки под носом сложила в ладони.

:)

Жалко, что до сих пор ни одной молитвы не знаю. Тогда ты расскажи.

Нет-нет, "Отче Ваш" я слышал, давай что-нибудь новое. Ладно, думай, но

побыстрее.

Смотри, дяде успели голову мечом разломить, а тетю красивую

пожалели.

Хочу вот этот свой обдуванчик древним воинам на могилку положить

они устали воевать. Этот дядя рядом с тетей уснул, как ты рядом с мамой,

да?

А здесь, видно, кто-то Малыша зарыл. И я так хочу.

Наконец-то пробрались к батюшке. Он красивый. И одет как икона.

Только шапка тяжелая. И что же это за город, куда Иисусик на осленке

въехал? А куда дальше Христос поехал? На распятие, да?

Ему там было больно, да? Я его жалею. Пап, ну послушай, как же вот

эта тетя говорит, что Христоса не было, когда его распнули, видишь?

А вот этот Спасик не очень красивый - у него глаза вместе. У меня

тоже было внутри счастье. Тоже гармоника, только чуть поменьше. А почему

на выходе у людей лица такие радостные и тихие? Смотри, здесь купол как

небо - со звездами. А внутри там, значит, ракеты летают, да? Знаю, под

самым большим кумполом живет Бог. А кто под этими колокольчиками лежит?

Пап, правда, нельзя разрушать церкви? И с палкой гоняться за Богом тоже

нельзя.

... Мам, что такое Бог? А папа знает.

ОТОМКНУЛИ СТАРУЮ МОСКВУ

Папочка, давай Арбат ножным пешком весь истопчем.

Знаю-знаю, отсюда Маргарита на метелке голышом вылетала.

Пойдем дальше. Но рассказывать, чур, буду я.

Видишь, Гоголь сидит вниз носом. Он, наверное, замерз и поэтому

очень грустный. А ТОТ Гоголь, второй, был словно генерал. Он жил вон в том

доме, а потом раз - и сразу умер.

Ну, пап, куда ты смотришь? Смотри только вперед и немного - под

ноги.

Если в арке есть замковый камень, то должен быть и ключный.

А эту розу я возьму, и очень-очень понюхаю. Пожалуй нет - можно

насмерть нос уколоть.

Давай выпустим всех червяков из Москвы в лес. Да оставь ты меня хоть

на чуть-чуть в покое, и сам останься в покое.

Машины такие грязные, что даже не видно, какого цвета они на самом

деле. А вот эту машину так по голове трахнули, что окна высыпались.

Это - памятник незнакомому солдату. Смотри, вон всамделишная

свадьба. А под нами речка Неглинная хлюпает. Слышишь? Хочу стоять в этом

гроте как памятник.

Пап, ты знаешь, где самые давние в мире дубы? Они там еще в цепи

закованы. Ну вот то-то. И я знаю.

Нагулялись мы с тобою.

Идем-ка домой.

Маме расскажем, как мы дружно отомкнули старую Москву.

ДИВАНЧИК НАБИТЫЙ СКАЗКАМИ

Этот диванчик - мое самое любимое место в нашей квартире. Слаще

всего забираться на него с ногами, в толстенных носках. Так бы слушать и

слушать. Жаль, что сказки быстро кончаются. Тогда надену свои тапки и

пойду по белу свету счастья искать.

Папа, если ты сядешь на мою кроватку - она сломается, как мишуткина.

Знаешь, мне уже давно хочется быть во взрослой сказке. И вообще пора

волшебной палочкой превратить меня в октябренка.

Расскажу тебе вот что. Однажды в деревне козлиха: хвать в магазине

молока - и попоила своего козленочка. Ну, козлик, куда же ты идешь в ЭТОМУ

волку? Это не наш волк. Мама-коза тебя зовет, а ты уже...съетый.

И ты, папа, не пей из бутылки - бутыленочком станешь.

Никаких волков и Баб-Ег в моем сказочном лесу нет.

Да, я все-таки смелый. Но от Бабы-Яги, когда она прилетит, лучше

отодвинусь.

Куда это запропастилась Качель Бессмертная?

Смотри, а то он и Яга съедят наших косоглазиков по-настоящему.

Пап, посмотри вот здесь на мою руку. Это Змей Горыныч прошлой ночью

меня зубом ка-ак клюнул.

Знаю-знаю: наш умный котишко так умеет на даче рыбачить, что ни за

что не дает щуке долго плясать на свободе.

А вообще-то Баба-Яга - моя подружка. ;o))

Пап, а почему все же не дедка Черномор, а дядька?

Балда ведь был на самом деле хороший, ты осознаешь?

Не хочешь быть, дорогая старуха, крестьянкой. Хочешь, наверное, быть

во дворце служанкой?

Ты представляешь, неужели и самой разволшебной сказке будет конец?

Пап, тогда тебе задание на дом: надо сделать ребенку еще одну

сказку. Про Золотого петушка и его Золотую рыбку. А мне, чур, насовсем

останется этот диванчик, набитый сказками.

КРАСНЫЙ СОН

Ну вот. Разбудили. А еще совсем темно. Какое жаркое одеяло. Тяжелое,

как большой удав. Сильно его пинаю, освобождаю ноги, ворочаюсь с боку на

бок. Никак не могу снова уснуть. Во мне шевелится неясное чувство. Словно

меня кто-то окликнул. Только вот не пойму - кто.

И что это за сон приснился? Даже не сон, а картина во всю стену как

раз над головой. Не могу воздух вздохнуть до конца. Чуть прикрою глаза и

снова все вижу. Какая-то темно-красная стена. И большая тень бородатого

солдата в папахе и с винтовкой на ремне. Солдат смотрит на меня неотрывно.

Открываю глаза - все пропадает.

За дверью - чуть слышные голоса. Давно уже пора им угомониться.

Двигают стулья. Шаги такие, будто носят тяжелое. Звуки отрывистые.

Плоховато слышно.

И опять тишина. Вроде бы где-то за стенкою плач. Странно. Среди

ночи-то. Хорошо, хоть сюда никто не входит. Но полоска света под дверью

никак не исчезает.

Вот и ленивое утро. Почему у всех глаза красные? В доме вдруг

тихо-тихо. А где папа?

Да не пойду на улицу. Хочу быть дома. Нет, все же одели и вытолкали.

Прямо как маленького.

Ой, Сашка, напугал, чертяка.. Че это у тебя такое красивое? Велик,

да? Ну и что. Подумаешь! А у меня зато вчера папа умер.

ВОРОБЕЙКО

Пусть большие все коровы

Ты будь маленьким...

Отгрохотало и обожгло лето. Не успел и недели походить в школу, как

зарядили дожди. Что-то не спится. Папа умер в такой же вот дождь, и образ

его почти стерся. Стою у окна и сквозь зигзаги струек смотрю на хмурое

утро. На подоконнике поскользнулся и смешно взмахнул крыльями мой брат

воробей. Лужи пузырятся и морщатся. Ногам противно ступать в эту слякоть.

Ботинки и носки сразу же промокают, а идти в школу надо. Рядом с нашим

домом - стройка. Ревущие машины беспрерывно утюжат грязь. Огромные ее

ошметки "украшают" и без того разбитую, совсем истерзанную дорогу.

- Ма, ты уже ушла?

Не слышит.

Я особенно боюсь, когда она надолго застывает у окна, опустив руки.

А сегодня ее что-то совсем не слышно. Родная мама, встает ни свет, ни

заря: за ради чего? Ради этой своей ежедневной каторги. Суетливой и к тому

же почти бесплатной. Всегда считает копейки. А на автобусной остановке

злой ветер, и сердитые невыспанные люди. Тряска долгого пути выматывает

нервы и силы. Все еле дотаскиваются туда и обратно. Знаю, что на работе у

нее очень шумно. Это здорово слышно по телефону. Наверное, поэтому мне

страшно вырастать. И в школу идти не хочу. Ага, вот и мама уже звонит

будит меня. Значит, добралась на свою работу. Надо скинуть остатки дремы

с глаз, сделать зарядку, почистить зубы, встряхнуться. А то как-то

оцепенел. Тогда подогретые завтрак и чай не будут такими противными. Как

хочется хоть чуть-чуть вкусненького! Опять по радио вести с полей. Сказали

бы, когда можно будет вдоволь пожрать, да не гнить в этих вязких и

бесконечных очередях буквально за всем. Противно и безысходно. Тепе рь вот

начали диктовать ненужные справочные телефоны. Цифры лезут в уши. Они

длинны, назойливы и просто мерзки. Но радио выключать нельзя. Скажут

прогноз. А впрочем - какого черта! Ведь с дождями и ветром все уже ясно и

так. Пропади все пропадом.

Нужно топать "в родную школу". Уроки вроде выучил, так ведь снова не

спросят. А опять не выучу - попадусь. После занятий снова будет

подкарауливать петровская шобла и квасить мне сопатку. Злобно и методично.

Все по очереди. Каждый день. И все находят, сучки, за что ко мне

прицепиться. Он, ухмыляясь, говорит, что это - "его работа, и будет бить,

пока меня не убьет". Брат не вступится - даже слышать об этом не хочет.

Интересно, бывает ли иная жизнь? Хочу ЕЕ, а не этот каждодневный одуряющий

сон. Хорошо бы остаться в детстве навсегда. После школы - тягомотина

подготовки домашних заданий. А за окном - все те же дождь и грязь.

Противно и мокро. Будто дождь стучится где-то внутри, во мне. Ругань и не

больные подзатыльники усталой, измотанной мамы. Шипение и оплеухи от

брата. Темнота, слезы в подушку и полусон-полубред до утра. А назавтра

весь этот калейдоскоп сначала.

Снова стою у окна, и сыплет бесконечный липкий дождина. Ты смотри.

Мой-то воробышек лежит кверху клювом, подвернув неловко крыло. И вдруг

ускользнула сквозь лапки вся его беззаботная птичья желторотость.

Сегодня я решился. Набрал в школе побольше старых газет. Пришел

раньше всех. У последней, у петровской парты насовал газеты в ведро и - за

батарею. Закупорил все форточки. Запер дверь ножкой стула. А когда дали

звонок, и класс начал долбить в дверь каблуками, поджег газеты сразу в

трех местах. Потянули к завучу. Долго и нудно кричали. Маме после работы

надо будет явиться со мной в школу.

А я домой не пойду. Вот залез на чердак, потом - через слуховое - на

крышу. И как же здесь высоко! Вон там, по самому краю привычно попрыгивал

воробьишко. А сегодня, смирный и мокрый, валяется далеко внизу, под окном,

вывернув мокрую руку-крыло. Теперь наплевать ему на привычную серую

ежедневность. И я не хочу и не буду привыкать ко всей этой скуке, к дождю,

и к побоям! Прикрыл глаза. Просмотрел калейдоскоп самых сладких мгновений.

Иду, воробейко...

* * *

Миражи Детства ТАЁЖНЫЕ БЫЛИТАЁЖНЫЕ БЫЛИ

(бабушкины рассказы)

Детям.

Внукам.

Правнукам.

УТЯТА

В бескрайней тайге есть такие уголки первозданной природы, которыми

невозможно не любоваться. Вот сверху по сопке бежит-журчит ручей. Потом

вдруг - тишина, и вниз как зеркало - водная заводь. Задумчивая вода не

колыхнется.

Грациозно плавает дикая уточка с выводком беспокойных и шумных утят.

Они плещутся, кувыркаются, а мать плавает кругами и зорко их охраняет.

Вдруг кто-то нарушил тишину - и вмиг утята наперегонки устремились

не вниз, а вверх по ручью. Да так быстро, словно дети бегут на чердак по

ступенькам.

И вот уже вся семья в колючих кустах. Опять все тихо и сонно.

*

ТЕЛЕНОЧЕК

Витька был молодым пареньком - рабочим строительной бригады нашей

геологической партии. Работал он недавно, может быть именно поэтому и не

знал, когда и на какое зверье можно охотиться, а когда это творить

запрещено. Пошел однажды в сумрачную и притихшую тайгу с ружьем, да убил

оленя-матку. Наши мужики хотели за это как следует проучить Витьку, но

потом все же пожалели. Только мясо этой великолепной до выстрела оленихи

никто в геологической партии есть не стал.

А на следующий день, по еще не остывшим материнским следам пришел к

нам совсем маленький олень-теленочек. Он чуть пошатывался на тоненьких,

голенастых ножках и дрожал всем своим тельцем от испуга, а скорее всего

от усталости безнадежных поисков и подтачивающего его силенки голода. В

глазах - крупных вишенках - была у него смертная, почти человеческая

тоска. Тотчас же был безвыходно окружен множеством собак и щенков, которые

вопреки своей привычке - не лаяли, а смотрели не него с явным недоумением

- уж очень был мал, напуган всеобщим вниманием и жалок. Когда подошли люди

- испугался, еще сильнее сжался в комочек. Я осторожно взяла его на руки и

хотела было унести домой, но якут-пастух Иван сказал, что олененку нужно

стадо, иначе - умрет.

И по счастью оказалась здесь одна матка, у которой не так давно

родился мертвый теленок. Вот этого-нашего пастух к ней потихоньку и

подложил. Вообще-то олень-матка чужого к своим сосцам не подпускает, но

неожиданно для нас, а может быть - и для себя, она безропотно и с какой-то

особой заботливостью стала кормить. Повезло нашему бедолаге хоть в этом. А

Витя все это глубоко пережил вместе с потрясенными - нами. Понял, что

гордиться здесь нечем, весь как-то собрался, сосредоточился, стал взрослее

и молчаливее.

*

ТАЙМЕНИ

Работники нашей геологической партии летним утром просыпались очень

рано - с восходом улыбающегося всем солнца, и у каждого было свое дело.

Кто спешил на рыбалку, или наоборот - с рыбалки, кто шел по воду, кто в

столовую - помочь на кухне, и много других неотложных и малых дел. И вот,

когда я опустила ведро в речку, чтобы зачерпнуть воды, то удивилась

почему это в небольшой заводи, где всегда было очень тихо, и вода почти

без движения, не дне плавают множество поленьев.

Услышав плеск воды, эти "поленья" вдруг оживились и моментально

исчезли - ведь это были большие таймени, преспокойно спавшие у дна.

Воистину, живя в тайге, все время невольно удивляешься. А в это самое

время в поселке мужчины изловили и разделывали на самодельном столе

громадного тайменя (длиной около полутора метров). Наваристой ухи и

жареного тайменя с лихвой хватило на весь наш небольшой поселок.

Идя утром с рыбалки, наши мужчины то и дело подбрасывали в столовую

связки рыбы (хариусов, тайменей и всякой другой). А женщины помогали

повару ее чистить, чтобы успеть всех уходящих на работу накормить сочной

жареной рыбой и потрясающе вкусной ухой. В окружающей нас природе была

наша Жизнь.

*

БЫВАЛО И ТАКОЕ

Однажды весной два рабочих: дядя Коля и паренек Петька рыли шурф.

Когда добрались до коренных пород, то решили отдохнуть. Присели на чуток,

но не успели выкурить по папиросе, как вдруг оба почти одновременно

глянули наверх и обомлели: на них сверху вниз неотрывно глядели

внимательные глаза медведя. Проснувшийся весной зверь всегда очень злой и

голодный. За зимнюю спячку отощал, а нового жира еще не успел нагулять.

Потом медведь незаметно (бесшумно!) ушел, а дядя Коля быстренько вылез из

злосчастного шурфа по шаткой лестнице, сбегал в теплушку, схватил ружье и,

не мешкая, стал выслеживать этого незваного медведя. А Петька продолжал

оцепенело сидеть на дне шурфа и дрожать от страха.

Но вышло так, что не дядя Коля высмотрел медведя, а этот здоровущий

медведь - его. Внезапно набросился, стянул ему волосы вместе с кожей с

затылка на глаза - "содрал скальп", навалился всей свинцовой тушею и

быстренько придушил, а потом завалил валежником и так оставил беднягу.

Петька, когда осознал, что дядю Колю ждать уже нечего, вылез из

проклятого шурфа и со всех ног прибежал на базу. Геологи быстро

организовали поиски и к утру нашли то место, где разбойно погиб дядя Коля.

Шок был настолько силен, что с того случая Петька работать на шурфах

категорически отказался. Перешел в бригаду - поближе к людям.

*

ГРИБЫ

Горожане могут и не поверить - сколько может быть в нехоженой тайге

грибов. И воистину преступление, если кто ходит за грибами без перочинного

ножичка. Не надо далеко искать - их и так полно под ногами. Ну а если

заглянешь под еловую ветку, то там их целая "родословная" - сплошные

шляпки. И побольше, и поменьше, и друг друга закрывают, и по цвету разные.

Пока обойдешь вокруг этой елки и срежешь шляпки - вот и полведра. И

оставлять эти красавцы-грибы не хочется - так и кажется, что они обидятся:

"А мы чем хуже?"

Если пойти в тайгу уже глубокой осенью, то везде увидишь: грибы на

веточках наколоты. Это белочки сделали запасы на случай, если не хватит

орехов, припасенных загодя на голодную зиму.

*

БУЯН

Наша геологическая партия купила в поселке у одного домовладельца

дом, так как хозяин этот уходил на пенсию и уезжал. Четыре комнаты отдали

главному геологу с большой семьей, а одну, маленькую, выделили мне. При

доме этом осталась очень злая собака по кличке Буян. Меня она еще терпела

потому, что мне досталась ее кормить.

И вот однажды Буян заскучал, притих, и даже главного геолога стал

пускать проходить за дровами в дровяник. Почему-то молча лежал возле своей

будки и плохо ел. Но когда я присмотрелась повнимательнее, заметила, что

одно ухо у него сильно распухло и покраснело.

Оказалось, что в это ухо впились шесть клещей. Недолго думая, я

намочила керосином большой ком ваты и приложила к собачьему уху.

Буян не сопротивлялся и только поскуливал, а минут через пятнадцать

на ватке лежали все эти голубчики-клещи. Вылезли они почти добровольно.

После этого приложила вату с одеколоном: жар утих, опухоль постепенно

опала. Буян тут же облизал мне с благодарностью руки и заметно повеселел.

После этого мы подружились.

*

ГОРНОСТАИ

"Геологические избушки" обычно сделаны наспех. Они маленькие,

продувные и жить в них можно, если топить "пляшущую" железную печурку

круглосуточно. Но на эту печку мы никогда не надеялись - ведь всю ночь

топить все равно не будешь - накладно, да и сон одолеет. Больше уповали на

спальные мешки и на все то, что у нас было теплого.

Но для двух окрестных горностаев и такая "домашняя" жизнь в свирепую

зиму казалась сущим раем. В результате они поселились у нас на чердаке. А

питались эти зверьки печенью оленя, которая имелась в избытке в коробке,

стоявшей на столе в сенях. Оголодавшие, грызли ее, мороженную, с одного

угла неистово и без остановки. Как только услышат, что хозяева заходят в

коридор - юрк на чердак. Но к теплу их очень тянуло.

Когда они убедились, что люди ничего плохого не сделают, и на их

жизнь никто не покушается - расхорохорились и осмелели. Я тогда жила в

этой самой избушке с девушкой-геологом. Мы с учетом новых "постояльцев" с

вечера старались особенно жарко натопить свою уютную хатку. Даже дверь в

сени приходилось иногда открывать.

Откроем - а тут оба горностайчика (как часовые) уже сидят на пороге

по углам друг против друга, самозабвенно умываются и греются. Так и жили у

нас до самого февраля. Как только заспанное зимнее солнце стало светить

ярче, они ушли - юркнули в родную тайгу и больше не появлялись.

А мы к ним привыкли и очень скучали по их мохнатеньким образам.

Какие все-таки были доверчивые, беленькие, чистенькие, с черной кисточкой

на кончике хвостика и попискивали - словно мыши. Сбились где-то в горную

стаю.

*

СОБОЛЬ

Зимой мне никак не удавалось увидеть живую пушистую молнию - соболя

- такой осторожный зверь. Хотя соболиных следов к выцарапанному во льду

водопою - сколько хочешь.

Но вот мелькнувшим летом я его все-таки увидела и не поверила, что

это - тот воспеваемый всеми зимний красавец. Такой был страшный, с

облезшей шкуркой, рыжий, совсем не похож на себя, соболя, и не такой

осторожный как зимой. Спокойно переходил опасную человеческую дорогу

видно прекрасно знает, что в это время совершенно никому не нужен. Но

накроет весь белый свет следующая соболиная зима - будет и на его улице

праздник.

Только бы человека с железом наперевес не встретил.

*

ЗАЯЦ

Однажды пришлось ехать ночью по сердитой и колкой тайге. Долго

шлепали шинами по болоту - по плавучей слани: два бревна скреплены для

одного колеса и два бревна - для другого. А кругом вода - не видно края.

Шоферы - настоящие виртуозы. Надо иметь большую сноровку, чтобы не

сойти с этой слани, иначе - нырнешь под воду. Наконец выехали на

более-менее твердую землю. Сразу на душе стало легче.

Вдруг смотрим: впереди машины жизнерадостно чешет заяц, попав в

полосу света. Так по этой полосе и скачет - не может свернуть в сторону.

Мчался долго, видно уже и силы заячьи на исходе. Шофер сжалился - выключил

на миг фары и лопоухий тут же исчез.

Значит свернул в родной лес - этим спас себе и без того недлинную

жизнь.

*

ОХОТА ТАК ОХОТА

Один наш сосед имел непреодолимую страсть к охоте на медведей.

Закончив нелегкую суточную смену на электростанции, не ложился, чтобы

отдохнуть и выспаться, а брал ружье, двух надежных собак - северных лаек и

уходил на охоту. Знал все близлежащие медвежьи берлоги и ожесточенно шел

на очередную встречу со смертью. И действительно, у них на заборе через

несколько дней висела новая медвежья шкура. Охота была удачной каждый раз,

хотя он был только с одной рукой. Еще в молодые годы медведь откусил левую

руку выше кисти. Безобразный обрубок был как-то раздвоен вдоль предплечья

и на эту култышку он хладнокровно клал ружье, когда прицеливался.

Но вот однажды ему сильно не повезло. Уйдя на очередную охоту, не

вернулся к ночи домой. Поздно вечером домой прибежали без своего хозяина

взъерошенные и скулящие собаки. Подбежали к хозяйке и стали за подол юбки

неистово тянуть на улицу. Жена сразу сообразила, что тут что-то неладно.

Сходила к своему брату, жившему недалеко. Тот быстро запряг лошадь,

трясясь по корням, поехали в тайгу по направлению, которое им показывали

бежавшие впереди собаки.

И вот вдали показалась довольно большая копошащаяся черная куча. Это

был несчастный охотник, а сверху на него навалился всей тушей огромный

медведь. Зверюга оказался уже мертвым, а сам хозяин едва показывал

признаки жизни. Медведя оставили в вечереющем лесу, а человека как смогли

быстро доставили в больницу. У него был как бы "снят скальп" и поломаны

ребра. Пролежав в больнице месяц, все-таки вышел на прежнюю работу. Все

как один - соседи были уверены, что после такого тяжелого случая, еще не

совсем окрепший, хотя бы на время оставит эту злосчастную охоту. Но, увы,

охотничья страсть и на этот раз взяла свое без остатка.

И снова - как прежде - отдежурив первую же смену после болезни он со

своими собаками ушел в коварно притихшую тайгу на медведя. Вот человек...

*

ХОЛМИКИ

В таежном поселке Многовершинном каждый год выпадает много снега

до трех-четырех метров. Поэтому двери в сени открываются вовнутрь, хотя

это опасно - медведь может выломать. Откроешь дверь, а перед тобой стена

подмерзшего снега. Сначала начинаем отбрасывать его в сени, потом - делаем

дырку вверх - наружу, чтобы можно было пролезть, а потом начинаем делать

дорожку на улицу, что в общем-то почти бесполезно, так как к обеду всю ее

занесет. Жители поселка дорожки от домов утаптывают. Тогда ветер сметет с

них лишнее - такие вот маленькие хитрости.

Геологи, отработав свои трудовые договора, уезжают. Отбывают в

длительный северный отпуск, а кое-кто переселяется в другие северные

районы. Собак с собой не берут - безжалостно бросают. Собачки эти как

могут приспосабливаются к жестоким таежным условиям.

Если вы пройдете рано утром по поселку, то увидите множество снежных

холмиков-бугорков, особенно - возле столовой. Это под толстенным снегом

спят собаки. Они вечером роют ямку и укладываются туда теплым мохнатым

калачиком. Сверху их за ночь заносит снегом. А утром, стряхнув с себя

снежинки, стаями бегут к столовой, где их подкармливают остатками пищи.

Очень жаль тех собак разных пород, которых привезли с южных мест и зло

оставили на произвол судьбы. Ведь шерсти на них мало, и поэтому очень

мерзнут. Из жалости таких собак люди берут к себе. И все же многие зимой

погибают.

* * *

Миражи Вечности ХОЛОДНО, ТЕСНО, ТЕМНО

ХОЛОДНО, ТЕСНО, ТЕМНО

Сегодня просыпаюсь рано-рано и чувствую, что лежу на чем-то довольно

твердом. Услышал совсем рядом чужие, приглушенные голоса и решил тихонько

полежать и послушать, в чем дело, что случилось. Правда, почему-то

невозможно поднять веки: придавлены какими-то железками. Не могу даже

разъять слипшихся, тяжеленных ресниц. Перед глазами прыгают радужные

кольца и круги, снопы искр - вдалеке. Совершенно явственна желто-красная

сетка кровеносных сосудов. Горячо пульсируют все более звонкие звуки.

Отчетливо слышу шарканье ног. Женские и детские неостановимые всхлипы.

Тело мое совсем затекло.

Вот суета усилилась, и вдруг весь короб резко подбросили и, неловко

перехватив, с рывками и тряской вынесли на улицу. Тягуче взвыли и

осеклись, а потом медленно вздохнули трубы лабухов. Запахло изломанной и

раздавленной хвоей. Жалко ее - жить бы ей да жить. Земля подо мной поплыла

куда-то назад. Музыка, словно зубная боль, выла и выла, казалось, целую

вечность. Потом движение замедлилось. Сняли с колес. Грохнули на что-то

твердое, но не на землю.

Чувствую, как небо внезапно скрылось. Грохот молотков, и

проникновение ржавых гвоздей. Один согнулся - и тут же зачастила дробь

поспешных и легких ударов. Началась качка: бортовая и килевая. И вот я уже

брошен всеми - как якорь на долгой стоянке. Зашуршала и посыпалась земля.

Комья глины шлепаются все чаще и чаще. Вот среди них прозвучала малая

горстка - словно какнула птичка. И вдруг обрушился "землепад". Благостные

звуки пропали. Щели закрыты для света и воздуха. На последнем полном

вздохе: "Ма-а-а-ма!" Сорвал ногти и голос. Разбил в кровь висок.

Бес-по-лез-но. Все. Холодно, тесно, темно...

*

Заживо похоронен в своей маленькой, но уютной квартире. Ногти

довольно быстро вновь отросли. И голос возник и окреп. На лице появился

вполне добродушный оскал.

Первое время была ветошкой забинтована голова, но это даже помогало

занимать сидячее место в автобусе и в метро. В общем, началась вполне

сносная жизнь среди вас.

Оказывается, что нас здесь довольно много. Я легко узнаю "своих" по

особой, шарнирной грации и еще - по локтям, торчащим из карманов курток и

подталкивающих людей в нужном нам направлении. Поберегись, мы идем - сила.

Мы энергичны и всегда агрессивны. Нам не страшен ни голод, не

дефицит. Мы везде проникаем. Особенно чутки к кратким радостям бытия.

Градус Вечности помогает нам острее и безогляднее наслаждаться

похмельною жидкою кашкой вседневности в предчувствии опаляющей ваши

бессмертные души пустоты - нашей стихии.

И все же на этой дичающей, грязной планете нам холодно, тесно,

темно...

* * *

Миражи Детства ТВЕРСКАЯ ПАЛИТРАТВЕРСКАЯ ПАЛИТРА

Как дева русская свежа

в пыли снегов!

(А. Пушкин)

ПРИЕХАЛИ

Наш поезд, выкатясь бочком из смертельно перепуганной предчувствием

гражданской войны столицы, начал заглатывать пару своих бесконечных

макаронин, изредка останавливаясь, чтобы передохнуть.

Облопавшись, он ненадолго засыпал у самых больших станций, а потом,

косолапо переваливаясь и змеясь, продолжал предписанный ему

железнодорожной судьбою бег.

В Кашине поезд икнул и, чуть подрагивая и недоумевая, отрыгнул некую

группу пассажиров, которых тут же принял в свое просторное чрево

санаторный автобус. Он засучил колесиками и заскользил по укатанному

снежному тракту вдоль заспанных, мерцающих как звезды морозного неба

окошек российских деревень.

Чу, приехали.

Осмотрелись: настоящий пахучий, живописный, таинственный бор.

Последний прощальный чай ТОЙ жизни - сутолочной, дерганной и

по-городскому свирепой.

В темноте незаметно подкралась и накрыла пушистым крылом тишина

тверской земли.

А потом нас оглушил повальный и сладкий сон.

*

ПЕРВАЯ ВЕСТОЧКА

Здравствуй, дорогая мама. Теперь я недосягаемо вдали от тебя, но

одновременно и рядом - всегда под сердцем.

Оказался здесь, в глубине тверского простора, наверное затем, чтобы

не спеша поразмыслить и поговорить со всеми вами, близкими мне людьми

отсюда - издалека.

Ну вот, тут же мысли разбежались, как тараканы под светом моего

бессонного ночника. Стыдно, конечно, но не смертельно.

Обидно так вот сразу заканчивать это письмо, даже не успев прилично

начать. Что ж, прогуляюсь, проветрюсь, глотну этого пьяно-чистого воздуха.

И тараканы, вернувшись назад, снова затопают лапками по моему

полированному столу.

Здесь - единственная, не по названию смирная речка, и мирно

дремлющая, седая тверская земля.

Теперь я вдали от бесконечно суетливой, прогазованной и гремящей

пустыми емкостями столицы.

В моей комнате оказался забытый (словно нарочно для меня) детский

волчок. Смешно, но запускаю его прямо на письменном столе по десятку раз в

день. Философская штукенция.

*

ПОСТ-СКРИПТУМ

Сегодня днем повстречалась береза-вдова. Другая березовая половина,

с которой она буквально срослась у комля, давно погибла, превратившись в

огромный, замшелый пень. А эта, двужильная, все живет.

Жаль, что ты, мама, не видишь этой первозданной природной красоты,

ее ошеломляющих красок.

Нежно и крепко тебя обнимаю.

А теперь спать, спать и спать.

*

МЕДВЕДИЦА

Открываю глаза. Где я? Что я?

За промытым, незамерзающим (как южное море) окном лениво развалилась

и спит под богатым пуховиком речка Медведица. Иногда она огрызается

утробными звуками на проезжающих через мост автоизвозчиков. Нехотя

ворочается с боку на бок, но не встанет, не станет голодным и злым

шатуном.

Она позволяет нам, лилипутам, подкрасться поближе, потрогать снежную

простыню (белизны - до боли в глазах) или даже ковырнуть рыбацким

буравчиком свою толстенную шкуру. Медведица эта российская добродушна,

спокойна и величава. До времени сосредоточенно спит.

*

ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ

Посмотрел старую видеозапись и будто снова встретился с повелителем

расстроенной и донельзя обшарпанной гитары.

И еще - с его "полочной" песней об апокалиптических всадниках и

пулях, выпущенных в людей Судьбою. Это - предельно современная баллада о

нас. И еще - об ответственности и сопричастности ко всему происходящему

вокруг - тому, что безжалостно терзает нашу роскошную, бедную землю.

Новое откровение и постижение бессмертной души.

Близко видел беспокойные глаза Высоцкого. Подергивание жилки у

левого (как бы незрячего) глаза. Бесконечно усталые руки, держащие гитару,

словно родничковую воду в горсти.

Действительно, он вошел в наши дома и в наши сердца словно близкий и

давний незнакомый-знакомец.

Как будто все предчувствовал и предвидел.

*

ДОМ НА СЛЕЗАХ

Шикарный санаторный корпус, построенный за счет средств, недоданных

детям и старикам, стоит вот уже семнадцатый год, а все новенький - словно

только-только с иголки. Говорят, что весь секрет - в "нестареющем"

кирпиче. Дом на слезах.

Правда, строители пока строили и отделывали под орех это компактное

чудо, сгноили, довели до гниения и преждевременной смерти соседнюю дачурку

- уникальный образчик местного зодчества. Снимем деревянные шляпы с таких

же голов и почтим ее память молчанием. Крушить - не строить.

*

ЗИМА В ЗЕНИТЕ

Зима недавно перевалила в зенит и теперь, суетясь и причитая,

сокрушаясь о близком собственном увядании, несмотря на сочные и румяные

щечки "кровь с молоком", нехотя двинулась на встречу с конкуренткой

молодкой Весною.

Быстро мерзнущие облачка дыхания - словно колечки курильщиков

(конструкции "вешай топор") - зависают над тропкой и с легким звуком

опадают за спиной, разбиваясь о встречный нежный ледок тщательно

протромбованных дорожек.

Тело предельно устало от наручников и цепей тяжкой зимней одежды и

ждет-не-дождется, когда же оно вырвется из рукавов навстречу весеннему

солнцу, простудам и хитрому, обманчивому теплу.

В это, еще пронизываемое холодом время, хочется хоть немного

почувствовать себя вольным стрелком, убегающим зверем и вообще

безлошадным. Так, впрочем, и есть.

*

БЕЛАЯ ЛОШАДЬ

На обратном пути из леса у меня за спиной кто-то зафыркал, забил

копытами о леденеющий дорожный снег.

Противно заскрипели полозья.

Догадался сразу и не поленился оглянуться - поприветствовать.

Действительно, Белая лошадь.

Но почему же ты, голуба, без легоньких крыльев, а совсем наоборот

в хомуте, понурая, да еще и с гружеными - правда, довольно изящными

санками позади?

Сани юзят.

Пар рвется из всех четырех ноздрей.

Возница сегодня веселый, он подмигивает твоему крупу - наверное, под

шофе.

Я залюбовался грациозностью лета: и твоего и саней.

Вдруг все звуки пропали и ты начала взлетать. Даром, что дорога

все в гору. А ведь так действительно взлетишь до звезды.

Постой, опять не попросил у пьяного возчика взять меня с собою в

этот размерный, бедовый и постоянно восходящий путь.

Вот уже и скрылась.

Постепенно все стихло.

А вдруг тебя больше не встречу?

*

СТАРОСТИН ДОМ

Сегодня мы хотели посетить необычный музей, но увидели лишь

обгоревший его остов. Старожилы Верхних Троиц рассказывают, что будущий

староста в четырнадцать лет покинул родные места, и вместе с семьей

помещика в качестве "мальчика для домашних услуг" переехал в столицу.

Прослужил он у этого помещика около четырех лет. Рано начал ходить с

тростью, ссылаясь на то, что однажды был жестоко избит в тюрьме. Но тогда

остался жив, так как его камера была последней и истязатели притомились.

Много стерпел в этой бурной жизни староста и наверно за это долго

сидел добродушного вида твердокаменный старичок в центре Первопрестольной

в самом начале проспекта с одноименной этикеткой. Но в родные места

последние десять лет его жизни приезжала только жена. А в майскую ночь

восемьдесят девятого заполыхал в Верхних Троицах подожженный крестьянами

бывший старостин дом...

*

ТЕРЕМОК

"Пятая" дача горела впервые еще до войны. Но и сегодня она

по-прежнему воздушна и элегантна.

Есть в ней задумчивая комната - для гостей. В углу поблескивает

сигнализация - неусыпно, словно вечный огонь. Вторая комнатка

старостина.

Проходной коридор к ней - обширная столовая. Сияют кобальт и

подлинный севрский фарфор, тесно окружают стол и жмутся вдоль стены

инкрустированные, трофейные стулья из дуба. Огромный серебряный подсвечник

"на копытах" придавил коренастый комод.

Вольготно и гордо стоящие вазы - также трофейные. Одинокая старая

чаша на столе: кобальт с тусклым золотом. А на втором этаже поражает

роскошный туркменский ковер ювелирной ручной работы на сто двадцать клейм.

Цвета там, правда, немного сбиты - он кроваво-красный, будто всю Туркмению

засыпал кровавый песок Кзыл-Кума.

Общая архитектура нашей дачки замечательна. Все комнаты, как тогда

было принято, интимно затемнены. Белый свет застят могучие сосны и туя.

Везде радуют глаз теплые и живые, неоштукатуренные стены. Согревает душу

мастерство старых и современных тверских плотников-самородков.

Пряничная, с искусной деревянной резьбой беседка хоть и при

телефоне, но закрыта. А вот уже и спуск к Медведице. Все предельно

непритязательно: перильца, струганные лавки, пляшущий "горькую" столик.

Под светелкой - резная веранда с расписными, боярскими, витыми

балясинками. На фасаде здесь нет двух похожих окон. Многообразны и скаты

крыши - они воистину словно теремные опята. Ответь, роскошная избушка, где

твоя бессмертная душа?

*

ДАЧКА

В памяти саднящей занозой другая, гораздо более страшная дачка

бывший объект номер двести.

Единственная асфальтовая дорожка к ней "с черным толком" обсажена

живой изгородью с иглами в палец величиной. И была сделана ровно на ширину

капота автомобиля - ни больше, ни меньше: попадешься на пути - уже не

спрячешься.

И все-таки добрался живым и проскользнул под невидимым прицелом мимо

дачи аж до беседки на самой вершине холма - можно передохнуть.

А здесь - свои прелести: с волшебной скамейки все просматривалось и

прослушивалось на расстоянии до километра. И если лыжники шли внизу

вдоль-по-речке, то были слышны скрипы их лыж, перестук палок и отчетливо

голоса.

Сколько же их по моей широкой стране - этих уютных, тайных дачек,

построенных на костях заключенных.

*

ЁЛОЧКИ

Утром то мелкою дробью, то орудийными залпами будит радостный дятел,

который день за днем, а по моим наблюдениям - вообще непрестанно, долбит

что-то рядом с бывшей старостиной дачей.

Спелые корабельные сосны прекрасно уживаются здесь рядом с пушистыми

еловыми товарками, разряженными в балетные пачки.

Подхожу ближе: да ведь эти юные красавицы прикрывают своими нарядами

целое кладбище большущих приземистых пней.

Душа "заныла и зачесалась" от этого наглядного круговорота

бесхитростной лесной жизни.

За ночь упало много еловых шишек - то-то птицам и белкам раздолье.

А для меня была приготовлена, чуть не угодившая по голове,

здоровенная сосулька с крыши.

*

КАБАНЧИК

Вчера дикий кабанчик аккуратно прошел по накату лыжни. Следы были

легки, отчетливы и неглубоки.

Потом последовал резкий бросок (полоса нетронутого снега) в сторону

молодого кустарника. Глубочайшие раны нанесены белоснежной пелене.

Оставленные следы - будто четки, брошенные кем-то огромным в лесу.

Сошел с лыжни и продвигаюсь вдоль свежесваленного дерева - по

кабаньим следам. Вижу место лесной трапезы. Кора вспорота, ободрана и

бедро дерева буквально отполировано - небольшими влажнеющими островками.

Наконец подхожу к кустарнику - здесь словно укромный подземный

гараж. Плавный сход до земли, до уснувшей травы, корешков.

А вдали, на лыжне кто-то, громко смеясь, настойчиво звал: "Вась.

Вась".

*

НА ЛЫЖНЕ

Вбегаю рано утром на лыжах в не ожидавший от человека такой наглости

лес и чувствую, что делаю что-то не то.

Ночью на окрестность рухнул снег, но лыжню словно приготовили для

меня - с иголочки. Или снова кто-нибудь более ранний опередил?

Ветерок не дохнет, ветка не шелохнется. Все, как капкан, затаилось.

Для пущей храбрости (или для нашего знакомого секача Васи) сильно, со всей

дурацкой мочи свистнул и пару раз стукнул палкой о палку. Но - без такого

же успеха.

Ладно, идем дальше. Бежать, закусив удила, мимо такой красоты вовсе

не хочется, словно у меня не лыжи, а два тяжеленных альбатросовых крыла за

спиной. А сверху, из-за сосен, покачивает бородой и зорко глядит сквозь

заиндевевшие брови Господь.

Каждым движением, каждым бережным шагом строго взвешенно отвечаю на

его молчаливые вопросы. Совесть поработала так, что даже вспотел.

Зато теперь понял, зачем был поднят неведомой силой ни свет, ни заря

и вброшен на эту лыжню, ведущую вглубь роскошной природы.

*

КАБАНЬЯ СТОЛОВАЯ

Вышел на пьяно-звенящий воздух, а дорожка - это каток с бассейном.

Снова лыжи принесли меня к кабаньим владениям. Оказывается, вокруг этих

кустиков настоящая столовая, причем работает ежедневно. Воронки в снегу и

объедки, а в нескольких метрах отсюда - четкий отпечаток тела на

"скатерти", пересыпанный лесным мусором - словно свито гнездо.

Своеобразная спальня длиною более метра. Ну и здоров же ты, парень.

Кора двух соседних огромных сосен будто ободрана рашпилем по пояс.

Ошметки коры разлетелись веером метра на полтора вокруг.

Пора возвращаться домой...

*

"ЛЕСНОЙ КАРМАН"

Сегодня у меня очень удачно прошла охота на шишки. Нашишковался

вдоволь: лесной улов в два десятка отборных красавиц. Упругих, пахнущих,

ядреных.

Извлекаю из "лесного кармана" не только колючие шишки, но и

моментальные снимки, которые запали в меня среди этой текучей, загадочной

тишины.

* * *

Миражи Детства СИМФОНИЯ ПРИРОДЫСИМФОНИЯ ПРИРОДЫ

Как быстро в поле, вдруг открытом,

Подкован вновь, мой конь бежит!

Как звонко под его копытом

Земля промерзшая звучит!

ПРОБУЖДЕНИЕ

Растрепанное солнце неспешно пробралось сквозь густые заснеженные

ветви деревьев, и заспанный лес моментально ожил.

Сильнее и отчетливее стали запахи и цвета, звонче - звуки. Снег

приобрел толстую, ноздреватую, сахаристую корочку и стал не просто

выдерживать ногу, но как бы отталкивать ее, говоря: "Ну же, милый, взлети

- ты ведь такой огромный и сильный, я верю в тебя".

А что - думаю, и невольно подтягиваюсь на каждом шагу. Вот добегу

вслед Пегасу через это просторное поле до крутого речного бережка - и

воспарю.

Но с разгона можно только радостно съехать с откоса.

Лишь успеешь подумать: почему же на бегу солнце так неистово пляшет

перед глазами?

А внизу, под коркою наста, тебя уже гостеприимно встречает

темнеющая, обморочная вода.

*

ЧУВСТВО ПОКИНУТОГО ГНЕЗДА

Радостно гомонят птицы.

Они что-то чуют.

Что именно - не сказали, а язык их мною пока не освоен.

На прогулке пытался подсвистеть - улетели обиженно и беззвучно. Нет,

одна из них презрительно чирикнула и тоже исчезла.

Остался я посреди тропинки с раскрошенным, но не розданным куском

хлеба в руках.

Высыпал все на пенек - словно пограничный знак между воздухом и

землей.

И вдруг НЕЧТО подступило к горлу и отпустило, но осталось щемящее

чувство птицы, вылетающей из меня навсегда.

Чувство покинутого гнезда.

*

ЗВЕРИНАЯ АЗБУКА

Погода словно сдурела - буквально через ночь: то - ноль, то - минус

двадцать.

Снова после обильного снегопада подкралась мимолетная оттепель.

Смазались акварельные краски.

Тоненькие сосенки потемнели, закручинились и как-то сразу заскучали.

Зато толстые, дородные сосны к полудню засеребрели, медленно-неостановимо

оттаивая заиндевевшими за ночь сердцами.

Смотрю: многие деревца обглоданы буквально до пупка.

Где же им взять новой коры, когда снова ударит мороз?

Горьки иголки старых елок. И сладковатые на вкус, но колючие - у

молодых.

На свежем, чистом снегу невольно любуешься азбукой звериных следов.

Вот белкины - с отчетливыми коготками и "усиками". Цепочка лисьих следов,

звенья которой похожи на пунктирный контур следа лесного великана. Были

там и такие, с обладателем которых я не хотел бы повстречаться на

скользкой тропе.

Еще увидел "островки наоборот" - следы заячьих неспешных прыжков.

Видно, на свидание он не очень спешил. Обычно заметны лишь два огромных

живых локатора его ушей - пушистые, с розовыми прожилками. Остальное

резвый комок страха, напряженное предчувствие нападения из-за любого

куста.

*

ЛЕСНОЙ КОСМОС

Густеющий туман заполнил долину реки, походя привалил тяжким,

грязно-белесым камнем жалкие прибрежные кустики и скрыл от постороннего

взгляда всю плененную округу.

Это вязкое напоминание о космическом "смоге" заставило пролетающие

(словно пролетарий - в трудных финансовых делах) звездолеты включать

боковые огни или хотя бы изредка подавать звуковые сигналы.

Космос слепых - это вначале может показаться забавным. Но когда из

коварной тени на тебя вдруг наплывает безмолвная громада корпуса

"звездолета", то становиться жутковато. Ведь остановиться непросто. И

тогда понимаешь, что тормозной путь - это фатальный, предсмертный рывок

всей предшествующей жизни.

Стой, брат, отдышись. Не спеши.

В подвал бытия ты успеешь всегда.

А может быть и этот риф обойдем и , уходя из галактики по гнутой

касательной, не заденем ни цепких сосновых сучков, ни колючих метеоритов?

*

МАТУШКА-МЕТЕЛЬ

На ближайшую окрестность неожиданно для нее самой, изнемогающей под

тяжелой, подмокшей за оттепель шубой, навзничь пал новый снег.

Все запушилось еще больше: пообтрясенные шалопаем-ветром ветки

дерев, дорожки, богато облицованные нежным богемским стеклом, посахаренные

пудрой макушки и плечи рискованно-торопливых, но по необходимости

медленных прохожих и, конечно же, скисшие облака.

Ближе к ночи отчетливее зашуршала легкая крупа, а в полночь

матушка-метель уже во всю свою вальяжную силу со сладостным звоном

завертела-закружила смерчами по углам, добавляя перца в морозную кутерьму.

И все это - с пугающими детей всхлипами, каким-то мяуканьем и загадочными,

скрипящими, быстро гаснущими причитаниями.

А утром все стихло под тяжкими снежно-ледовыми веригами.

*

ШАЛЬНАЯ ВЕСНА

Приветствую тебя, последняя и шальная Весна. Знаю, что неповторима

ТАКОЙ ЖЕ больше не будет. Придут, возможно, другие, - ног они обласкают не

так. За шиворот лезет капель. Солнце словно сошло с ума. Осинки - по

колена в синьке.

Моей любимой присказкой среди долгой зимы была: весна начинается в

носу. А вдруг она раздумает - и в природе не начнется? Но ведь таянья не

удержать. Богатырские силы проснулись и поднялись, похрустывая и

распахивая горизонт, промытый безумной водою. И мы, вылетая из шуб и тепла

через настежь раскрытые окна, расселись под солнцем на корявых и черных

ветвях.

Гомоним и сверкаем глазами.

*

МОРОЗЕЦ НА СВАДЬБУ

Еще вчера все расслабилось, по-весеннему раскисло и захлюпало. А

сегодня ночью у природы случился припадок мороза.

Утром деревянные аборигены леса оказались схваченными каждый за

горло острыми, с заусенцами ногтями. Морозными, элементарными следами

оказались расписаны (как фотопластинки) не только понурые ветви,

ноздреватые нежно-песцовые "шапки", подрагивающая земля, но, казалось, сам

воздух полуподвижно клубился и щетинился мелкими кактусовыми иголочками.

Больше всего, естественно, радовался таким переменам резко окрепший

лед на тропинках и тропах, которые, то разбегаясь, то сплетаясь в тугие

ледовые косы и с дрожью звеня под ногами, неудержимо стремились в сторону

промерзлого и прикрытого свадебной скатертью русла нашей реки.

Свадьба русской природы широка, безоглядна и щедра своей красотой.

*

НАШ КОВЧЕГ

Огромные беспокойные волны деревьев захлестывают наш, брошенный в

темноте и пустоте ковчег. Ветер крепчает. Луна скрылась, кажется

навсегда.

Холмы под ногами ходят ходуном - словно могучие океанские валы.

В лицо хлестко бьет неистовый, взбешенный своим бессилием потопить

наше утлое пристанище, но злопамятный ветер.

Из всего обилья зверья осталось лишь по паре.

Чета белок. По парочке ленивых бесхозных волков, гордых лосей,

роскошных лисиц "от торговли", настырных, как танк, кабанов.

Двое трясущихся аппаратных зайцев.

Пара невзрачных местных синиц.

Голубь с голубкой.

И мы с тобою. Последние.

Сжавшиеся - без надежды, без проблеска света.

Видно только лишь облачко пара от слаженного, напряженного бурей,

лесного дыханья.

Все зверье дружно смотрит на нас.

Мол, вы - венцы творенья. Давайте, выгребайте на сушу.

А что мы можем в этом полупустом, полуограбленном, некогда

гостеприимном лесу?

Но вот прошло гомеопатическое, почти мгновенное время - и буря

смирилась.

Выходим - вокруг снежные (совсем тверские) поля горы Арарат.

И мы - словно беженцы от смрада и ужаса ТОЙ жизни.

* * *

Миражи Детства ГЛОБАЛЬНЫЙ ДИАЛОГГЛОБАЛЬНЫЙ ДИАЛОГ

Привлечь к себе

любовь пространства...

ПАУТИНКА

Тонкие психические процессы, протекающие в живых телах, дают

позывные в виде излучающих вибраций.

Наша планета при взгляде со стороны, по-видимому, похожа на огромное

сердце, на объемную кардиоиду (так в детстве мы изображали сердечком дух,

идею Любви) или на крону тутового дерева.

Нити от светящихся точек-коконов тянутся через пространство,

переплетаясь и расходясь бесконечно далеко. И нам нельзя допускать разрыва

этих жизненных связей.

По-видимому, наиболее эффективный и быстрый перелив знаний

происходит по интуитивному каналу мирового сознания. Именно поэтому надо

избегать калечащих косных тромбов.

Пульсация космоса напрягает тончайшую паутинку, дает знаки в те

уголки, куда уходят магистральные, "стержневые нити".

КОНУСЫ ВРЕМЕНИ

Мне представляется, что Время не только событийно, но и двумерно, а

возможно, что объемно или многомерно.

Если вернуться к нашему давнему разговору о причинно-следственных

конусах событий, то реальное физическое пространство - лишь сечение этого

конуса некой гиперплоскостью. Но всякое сечение - всего-навсего "тень" или

контур более обширного мира.

Что нам мешает шагнуть туда?

Шагнуть, сняв жесткие шоры стереотипов, за вибрирующую границу пока

непознанного. Наладить глобальный диалог.

Прикоснуться к таинственной сущности мира дыханьем, отчетливой

мыслью и всевидящим сердцем.

Структура времени - вопрос такой же глобальной значимости, как и

структура души. Вседневное изучение этого феномена, и не всегда удачные

попытки описать его в общепринятых терминах, понятиях и категориях

подталкивают к необходимости привлечения для получения требуемого Знания

новых каналов.

Это - идея.

К деталям вернемся попозже.

БЕЗ ПРИЧИНЫ

Хочу предложить свободно поразмышлять о том, что будет, если у

знакомых вам событийных конусов соединить, замкнуть основания конусов

Прошлого и Будущего. Думаю, именно в этом случае каждое следствие может

стать причиной себя самого и наоборот. То есть причины-следствия

существенно зависят от ориентации пространства.

Таким образом, причинные связи (цепочка: прошлое - настоящее

будущее) в чистом виде действуют лишь в достаточно малой окрестности

каждого события, а по мере удаления от него - в зависимости от степени

скрученности области замыкания.

А если точка момента истины (само событие) будет выколота? Не здесь

ли кроется тайна беспричинности, порою лишь кажущейся? Когда нечто

происходит вроде бы без причины. Но как тогда быть с известным законом

достаточного основания: Ничто в мире не происходит без достаточного

основания для своего бытия?

Окружающий мир - лишь относительно устойчивое фазовое состояние

материи. Кажущаяся "пустота", вакуум являет нам довольно сложную

материальную структуру, образованную семействами частиц и полей. В этой

связи можно считать, что вещество представляет собою существенно

искривленную пустоту, а каждое событие - это "встреча" в космосе причин со

следствиями.

МАТРЕШКА

Верна ли гипотеза о том, что любой элементарный объем пространства

содержит информацию о всей Вселенной? Если да, то считывание этих данных

позволит получать сведения достаточной полноты о характере каждого

происшедшего события, получившего энергетический импульс из некой точки

пространства.

Для считывания информации в этом случае, по-видимому, используется

наиболее эффективный - интуитивный канал человеческого мышления.

Мгновенное получение новых знаний о Вселенной обусловлено

моментальным установлением связи данной точки со всем пространством. При

этом возможно получение ответной реакции на это взаимодействие. Причем,

как нами уже отмечалось, реакция бездны будет быстрой и, возможно, весьма

неожиданной.

Известно, что информационное поле нашей планеты слоисто и структурно

напоминает "матрешку". Но устойчива ли его связь с регулятивным началом в

судьбах человечества и отдельных людей?

Я уверен, что линии судьбы с ладони каждого из нас незримыми линиями

связаны с мировыми потоками жизни.

Вселенная словно держит каждого из нас на своей шершавой ладони. Как

и мы на ладонях - птенцов.

* * *

Миражи Вечности РЕКА РАМЕНКАРека - душа земли.

РЕКА РАМЕНКА

Когда-то на подступах к Москве многоголосо звенели хрустальные

родники. Они вначале робко хоронились на дне оврагов, а затем сплетались в

тугую косу, и это называлось ласково: реченька Раменка. Потом она впадала

в Сетунь, а та уж - в Москва-реку.

И не было на Москве воды чище и слаще той. Разве только Мытищинские

источники передразнивали своим звоном и утоляли сравнимо: "Пей, Москва!"

А сколько живности было на укромных берегах Раменки. Всем хватало и

корма, и места.

Теперь же здесь чахнут плакучие ивы. Ствол реки зачехлен в тесную

"трубу", где сгинуло безвестно (словно разбилось) чистейшее зеркало

чистейшей вольной воды.

Прощальная стая уток сиротливо жмется к озеру кефирного цвета,

набегающему по каплям из жерла трубы.

Жалобно кричат птицы, совершая облет заросшего жесткой травой ложа

бывшей реки.

Так и не родившийся террасный парк понемногу теснят мастодонты-дома

да террасы самоуправных огородов и огородиков. Это - наиболее безземельные

и оборотистые раменчане "помогают земле рожать".

Великая московская река Раменка заизвесткована и остро ароматна. В

дождь она - словно молочная речка с раскисшими берегами.

*

ЗАЙЧИК

Как оказалось, автобусный маршрут No 715 в Раменках очень опасен для

"зайцев". Спросишь - почему? Отвечу.

У ДК "Высотник" однажды прошлой весной с ноги на ногу переминалась

предельно упакованная девица. Ей, видимо, хотелось чего-то возвышенного.

Может быть, принца ждала.

Но вот подкатил "лупоглазый" и, после сумятицы и толкотни (мужчины

вперед!), набил свою утробу под завязку. Проехали остановку "Улица

Коштоянца", и тут три здоровенных жлоба начали легонько потрошить

безбилетников.

После "Звездного" они насытились кровью, а ту - упакованную - с

шутками да прибаутками переместили в загончик рядом с кабиной водилы.

Видно, денег у нее вовсе не было или чирика пожалела. В общем, отпускать

ее на свободу "за так" парни не собирались.

Никто из выходящих на конечной и глазом не моргнул - никто не

подумал вступиться. А у девчонки в глазах была смертельная тоска загнанной

кошки.

Те ребятки повезли ее в свое общежитие - ведь живут они где-то около

или прямо по семьсот пятнадцатому маршруту.

Наверное, показали ей там пятый угол - дружно помяли прическу.

Почему так считаю? Да после этого случая трижды с нашего зайчика на

этом маршруте не брали штрафа.

А потом с нею все началось снова-здорово.

Думаю, и понимать-то здесь особенно нечего.

* * *

Миражи Детства ВИТРАЖИ И ВИРАЖИ ДУШИВИТРАЖИ И ВИРАЖИ ДУШИ

1

Поразительно, до какой степени эффективно глобальное,

систематическое "промывание мозгов". Выворачивается наизнанку здравый

смысл, пирамиду ставят на острие, глухую, беспросветную ночь называют днем

и "светлым будущим", а люди верят, верят и верят. Разговоры по душам с

глазу на глаз - это одно.

Но когда культивируется роевое начало, чувство непобедимой стаи

здесь близки корешки экстремизма. Народной душе подобное чуждо,

неприемлемо, дико. Раздолье среднерусских рек - это совсем иная стихия,

чем бурные горные потоки или морской прибой.

Это сродни творческому чувству мастерового, умельца и мастака

наилучшим образом обустроить для нормальной жизни каждую достижимую точку

земли, которая "для веселья мало оборудована". Для русича органично

чувство тяги к родному гнезду, уважения к старикам - и к каждой

появившейся на свет Божьей душе, которая дается родителям не в

собственность, но на сохранение.

2

Любовью зачастую невозможно насладиться без полного слияния тел, душ

и умов (не будем забывать бессмертный индийский трактат "Ветви персика").

Или такая любовь неприемлема, трудна, непосильна для западного,

цивилизованного человека? Соприкосновение, касание может быть у билиардных

шаров, а у душ - именно слияние, всепоглощение, взаимопроникновение. Вся

сила страсти - в звонком, проникновенном (или в таинственном, задушевном)

голосе, в порыве к любимому человеку - через тернии...

Наперекор обществу, судьбе и природе, обдирая кожу и сердце, срывая

голос и ногти - к недостижимой вершине или к призрачному МИРАЖУ.

3

Бывает острое одиночество и в многодетной семье. Тяжко переносится

"одиночество вдвоем". Сплошь и рядом встречается толпа одиноких. Общество

одиноких - это страшно.

Одиночество человека-творца естественно. И дай Бог, если к

одиночеству интеллектуальному добавится одиночество физическое. Голодная

душа излучает сильнее всего.

4

Наиболее острыми углами, немилосердно рвущими паутинку

взаимопонимания, являются фразы, которые начинаются словом "нет".

Например, дипломаты и врачи, даже если они не согласны с собеседником

коренным образом, стараются говорить: да, об этом стоит подумать, или:

резон в этом, конечно, есть, НО предлагаю нам вместе подумать и посмотреть

вот такой вариант решения этой проблемы...

И - новая итерация, новый виток разговоров. Но при этом нет разрыва

взаимопонимания. Дорога к согласию не перекрыта и не перерыта.

5

Миры расширяются, сходятся, умирают - человеческая вселенная

пульсирует. И кажется, что люди иных стран находятся от нас на расстоянии

звезды.

Лишь прочные венецианские мостики слов проникают из одного языка в

другой, связывают их в единую языковую ткань, не дают безжалостному

наводнению уничтожить таинственный город Понимания и Любви.

Естественное смысловое проникновение, своеобразная языковая

экспансия не всегда понимается и принимается другой стороной. Но живой

язык, развиваясь и обогащаясь, принимает в свое многомерное лоно всю

палитру оттенков и звуков, интонаций, намеков и смыслов.

6

Смышленый ребенок понимает, что лучшей жизни и лучшего состояния

безмятежности у него больше НИКОГДА не будет и нужно наслаждаться каждым

днем, каждой минутой, каждым мигом беззаботного босого детства. Много

позже понимается, что самое счастливое время человека - это девять месяцев

космического путешествия в утробе матери, когда пронизывается гигантская

БЕЗДНА времени, ощущается развитие собственной вселенной, а окружающий мир

надежно огражден и лишь изредка о себе напоминает звуками и легкими

прикосновениями. Но разрушен нежный скафандр - и вот "микрокосмос" вышел

во вне, еще не осознанно предчувствуя ужас жизни и свою грядущую смерть.

Счастье всегда - за плечами.

Жизнь в ситуации остроконфликтной среды - это подлинное искусство.

Если хотите - грация ума. Самодостаточная и самосохраняющая, позволяющая

выжить, проверить каждого на жизненную прочность и надежность.

7

Если наша страна выживает в невыносимых, трагических условиях - это

означает Всевышнее благоволение к ней и ко всем нам, ныне живущим. Но

современная эпоха требует такого сердца и нерва от каждого, такого

напряжения сил, что жилы звенят и в глазах - темно. Но руки не опускаются.

Нельзя. Ведь пред нами - наши собственные дети. А у каждого из них - ясны

очи, и светло чело.

8

Эсхатологическое ощущение мира, чувство его завершенности и

законченности - переход к возможным новым, иным мирам - подтверждает

утопичность концепции кардинального улучшения человеческой природы в

будущем. Поэтому нужно не тужиться над изменением неизменяемого, но

улучшать все то, что непосредственно окружает человека - улучшать и

облегчать ему жизнь, делая ее более радостной и комфортной. И общественный

прогресс (а не МИРАЖИ, обещаемые народу политиками, мол - потерпите еще

немного) можно измерить в любой стране одним способом: стало ли в

результате здесь (в селе, городе, крае, стране) и сейчас больше счастливых

людей. Или же нет? Или - больше горя, несчастья, голода и смертей?

9

Для каждого христианина естественно стремление дополнить себя до

совершенной личности, до идеального человека, прообразом которого был

Христос. Как уже было однажды замечено: Христос - это идеальная личность,

отчужденная от земного человека и вознесенная на небо. Эффективным

механизмом дополнения каждого из нас до личности является творчество,

когда мы создаем целые новые миры, при этом немного чувствуя себя

демиургами, и полностью осваиваем их - свои творения.

10

Время есть величайшая метафизическая тайна и сплошной парадокс.

Вернемся к мысли о том, что пустыня опустошает входящего. Его

гаснущее воображение может порождать миражи, но и они угаснут или будут

уничтожены пылевыми бурями, занесены прахом.

Гений зла простирает над содрогнувшимся миром свое скорбно-зловещее

покрывало. Он неустанно рекрутирует новобранцев в свои легионы.

Парадоксальность и повторяемость человеческой истории воистину

неиссякаемы. Уже в который раз человечество чает конца света

переставления источников света. Окончательной, решающей битвы сил света с

силами тьмы.

Но никто не знает, чем может закончиться подобная битва.

Не ввергнемся ли мы в бездну вместо осуществления Царства Божия?

Человеческую душу тяготит безвестность грядущего и принципиально возможная

безысходность. И не дано предугадать...

11

Вырваться из этих липких пут тленности можно, самому попытавшись

коснуться "нетленки" - Прекрасного, явленного в любой из мыслимых форм.

Материал при этом не играет существенной роли. Хотя, чем он эфемернее и

невесомей, тем легче и надежней он транслируется в Вечности, настаиваясь

ароматом веков, словно прилежно выдержанное вино.

Так, исполняя каждый раз то же самое музыкальное произведение,

человек проживает совсем иную, новую свою жизнь в этой музыке.

Нет, музыкальные образы остались теми же.

Просто их "произносит" уже совсем иной человек. Силу его изменений

за сутки-месяц-год могут оценить лишь те же самые слушатели, которые могут

быть потрясены принципиально новым "музыкальным прибоем". Но открытия

может и не произойти, если в душе автора-исполнителя не успела произойти

необходимая работа, если душа не изменилась, не вырвалась в космос, не

обрела нового импульса, качества, широты.

Если душа в это время съежилась, скукожилась, полузачахла, то все

обнаружат перед собой морального урода, а не человека-творца.

12

Он был фанатик великой культуры и

ее творцов: к нашей катастрофической

эпохе совсем не был приспособлен.

Он мучился в поисках разгадки собственной души.

Мастера "театра теней" настолько изысканны и виртуозны, а

разыгрываемая драма настолько остра, что становится порою интереснее самой

жизни. "Искусство" это обретает самодовлеющее значение.

Изложение мысли парадоксально и утонченно.

Будто оживают духовные миражи: мифы Древней Греции из детства, когда

ребенок бывает погружен в переживания за богов и героев настолько, что не

хочет возвращаться оттуда назад - в непривычную, холодную и "чужую" ему

реальность.

13

Свежесть восприятия и ощущение загадочности мира - это также одна из

замечательных черточек детства. И гениальность живет в русском человеке

пропорционально тому, насколько он сохраняет в себе в течение жизни свой

"гений детства" - всю свежесть и непосредственность мира, незашлакованную,

молодую Вселенную. Насколько свеж его глаз, остер язык и крепка рука

настолько удачно разрешение новых и новых проблем, загадок мироздания,

получение ответов на "вопросы из детства": удача в "путешествиях" по

грядущей взрослой жизни.

14

Простейшие, естественные порывы души, обнажают незамутненное

цивилизацией народное сердце. Токи души пронизывают гигантскую толщу

Времени. Их импульсы передаются из поколения в поколение и порою вызывают

резонанс в душах прежде совершенно незнакомых землян...

Размах, удаль, кураж - столь свойственные русичу, - западному

человеку кажутся сродни пылающему костру, у которого разумный греется в

отдалении, а неразумный, прикоснувшись, жалуется, что получил ожог на теле

или в душе.

15

Ведь подмечено "что такое человек есть" - каждый из нас постигает

наедине с собою: ничтожный ощущает свое ничтожество, а великий ум - всю

свою глубину.

И тщетно в конце своей жизни ссылаться на помехи ввиду

неблагоприятных внешних обстоятельств - каждый должен сам снимать урожай с

собственного поля, приберегая и на семена, и на прикорм тела, и на прокорм

души. Как говорится, из сосуда может вытечь только то, что было в нем...

16

Мне пришлось в моей жизни видеть

крушение целых миров и нарождение

новых миров. Видел необычайные

трансформации людей, первые

делались последними,

последние делались первыми...

Условия жизни в суровой северной России всегда задавали наилучший

режим выживания - в сплочении, в общине, под руководством духовных

водителей. И все же началось все с того, что всегда жили большими семьями,

по три-четыре поколения вместе: деды-родители-внуки. Изгнанный из дома

(вне его) практически сразу опускался на дно жизни или попросту не

выживал. Общинный демократизм до сих пор не оценен нами, не понят и

поэтому - недостижим.

Когда рушатся целые (цельные, казалось бы, монолитные) миры, то

долгое время поверхность бытия остается пустынной, прежде, чем появятся

первые, робкие и хилые росточки нового. Но проходит неспешное Время, а

уроки из прошлого не извлекаются. И снова ликом - в назем?

17

Французы верят, что именно во Франции - абсолютные вершины для всех

времен и народов. Вера эта достойна известного уважения.

Ну, а как же Эль-Греко, музыкальные гении, Сервантес, Шекспир,

Достоевский? Гиганты человеческого духа распределены фортуной во времени и

в пространстве. Ни у одной из наций в этом не может быть монополии.

Не ослабевающее с течением времени чувство отечественного космизма

передается всему человечеству. Вибрации космоса интуитивно чувствовались

всегда, но главным образом здесь наиболее последовательно и полно удалось

выразить космическое чувство и зафиксировать его в культурном наследии

человечества.

Мировой вклад мыслителей России (писателей и философов) уже по

достоинству оценен на Западе, а в веках видится триумфальное шествие и

безусловно-доброе восприятие новых идей.

18

Исконное фиксируется и слышится, чувствуется всем миром в

неповторимом аромате народных песен.

Испокон веков служилые люди ненароком "подставляли" верховную

власть: то ли в лице царствующих монархов, то ли в лице генсеков. Свежи в

памяти, например, кукурузная и антиалкогольная эпопеи. Причем здравые в

общем-то идеи настолько топорно и вывернуто реализуются, что народ только

диву дается. А ему лучше на зуб не попадаться...

Государственная власть в нашей стране всегда символизировала апофеоз

неволи и принуждения: крестьянина ли, рабочего ли, или интеллигента. Для

всего этого нашлось меткое и едкое слово: казенщина. Шипящее слово. А если

в звучании слова нет песни и музыки, то нет и души.

19

Наиболее интересной представляется работа с пограничными областями

сознания, в прикосновении к грани здоровья и нездоровья. Когда пришпорена

фантазия, расторможена мысль, тело пружиняще-легко, то велик риск для души

- риск разлуки с телом.

Сны сменяются видениями и возможно - кошмарами. Возникает мощный и

пророческий момент - заработал "подсознательный потенциал". Ирреальность

порою захватывает - словно чтение в детстве волшебных сказок. Уехать, уйти

от близких, из города, из страны - значит умереть, исчезнуть (навсегда или

очень надолго). Но требуются определенные силы, чтобы разорвать цепь

жизни, нарушить устоявшиеся жизненные связи. А надо ли?

20

Путешествие по России - это всегда волнующее открытие новой

вселенной, новых людей, себя самого-нового. Это радует и настораживает

мобилизует. Кожа как бы сдернута: все нервы оголены, восприимчивы, словно

чуткий радар.

Не стоит класть на одни весы чувства к конкретному (любимому или

просто знакомому) человеку и чувства по отношению к Системе - к той

"галактике", откуда все мы, современники, произошли.

* * *

Миражи былого З О ВМИРАЖИ БЫЛОГО

Счастье всегда - за плечами.

З О В

Целью моей устремленности однажды стал таинственный мираж - что-то

непонятное, невероятное и неведомое.

Это видение словно обладало исполинской силой - оно влекло меня

вперед против течения, навстречу какому-то далекому мерцанию огонька,

который то и дело терялся в тумане и на поворотах. И когда его не было

видно, то я шел на неясный зов, на зов биения сердца.

НЕ ИДТИ - было выше моих сил.

Более того, постепенно стал чувствовать в себе какую-то необъятную

мощь, огромный подъем чувств, желаний и воображения: все могу, я этого

хочу, не могу действовать иначе. Так и только так.

По-видимому, каждому из нас наиболее трудно дается преодоление

сознания "собственной никому ненужности". В народной сказке эта мысль

выражена выпукло и просто: нужно время посидеть-подумать, нужен "пенек в

глухом лесу". И тут же голос - внутренний, но из-за спины: не садись на

пенек, не ешь пирожок. Неси бабушке, неси дедушке...

*

ДВУЕДИНАЯ ЗВЕЗДА

Никому не узнать, как в полдень в горном озере льдинка растает.

Впрочем нет. Зоркое сердце способно увидеть все - потому что видит

землю и воду насквозь. А эта льдинка - ледок непонимания друг друга,

который лукаво посверкивает в нашей, уже смешавшейся крови.

Когда над головами встанет двуединая звезда, будь то полдень или

полночь, - кровь раскалится, душа свернется как свиток, и буквы сольются в

слова. Единственно верные, отзывчивые, бесконечно нежные.

Рядом с тобой чувствую себя будто в Крыму - у моря.

Верю, что скоро окажемся там наяву.

Окунаюсь в пшеничный ворох волос, растворяюсь в волнах, погружаюсь в

неведомые доныне глубины.

Еще никогда на суше через тысячи километров не ощущал так остро

близости моря.

Только руку к нему протянуть.

Лед тронулся: наконец-то мы нашли друг друга - чаемых и желанных.

И семья наша - тихая бухта, где можно укрыться от нескончаемых

жизненных штормов.

*

Миражи былого Х О Л О Д АМИРАЖИ БЫЛОГО

Х О Л О Д А

На холоде любовь моя болит.

И жмется под крыло мое.

И шепчет о лете мне. О каплях пота на упрямом лбу, и о моих губах на

золоте рассыпчатых волос.

Трепещут лепестки как лепет детский.

Любовь моя - ребенок беззащитный.

Она - летящие по ветру лепестки, большие удивленные глаза, в которых

отразился и взвился пресветлый мир.

Не отогрев любовь, рискую я навек лишиться чуда: безумства и

бесчинства красоты, и доброты, и нежности, и чести - всего того, что есть

моя любовь.

*

С Н Ы

Отправимся вдоль памяти вдвоем и только месяц позовем с собою.

Увяжутся за нами чувства-дети.

Мы будем прятаться от них в цветах и в сене - то в лепестки

одевшись, то взлетев.

Они же на своих коротких ножках за нами несуразно топать будут,

настойчиво ловя мизинцы наши и прижимаясь, словно на дороге - под

светофора красною иглой.

Возьмем с собой корзинку сладких снов.

Ведь скоро утро, и они растают.

Но посмотри - она почти пуста.

И солнечные зайцы как морковку, как сочную морковку догрызают

последний, самый вкусный сладкий сон.

*

ДОЛГОЖДАННЫЙ ЗВОНОК

Сейчас звонок окликнет телефонный, и милая к щеке моей прижмется.

И ласково зашепчет:

- Как дела, скучаешь сильно, любишь ли, здоров ли? Ну подожди, еще

поговорим... Вот так. Еще чуть-чуть. Скорее возвращайся к нам, домой.

Какими дальними представились мне "Дали". Скучаем по тебе. Целуем крепко.

- Прости, меня торопят. До завтра, крепко спи.

- И я с тобой прощаюсь - до завтра, милый.

Вспугнули птицу - и далеким эхом короткие, упрямые гудки.

*

З А П А Л

На пути искания смысла порой зарождается новая мысль, будто оконце,

словно прорыв через облака и туман - к новому небу. Она может стать

импульсом к последовательности единственно верных действий.

Человек из века в век возвращается к тем же вопросам : материальна

ли мысль? Есть ли в холодном и жестком мире любовь, или она - только

дразнящий мираж, выдуманный бродягами и поэтами вроде Христа ?

Только живое рождает живое.

А любовь - нежный запал к другим сильным чувствам, которые иногда

поднимаются до силы стихийного бедствия.

*

В О П Р О С Ы

Предельно выразителен жест Христа на гениальной картине Николая Ге

"Что есть Истина?", явственно говорящий: "Я и только Я знаю ответ, а для

всех - до времени - сокрыто".

С тех пор в каждом слове человека, задающего любой вопрос, силюсь

угадать соль, оселок, истинный глубинный риф.

Отвечаю не на сам вопрос, а найдя - на сокровенный смысл этого

вопроса. Длящееся искание Смысла.

*

Миражи былого ССАДИНЫ И РУБЦЫМИРАЖИ БЫЛОГО

ССАДИНЫ И РУБЦЫ

У человека, заглянувшего за перегиб, побывавшего на том свете или у

его дверей, душа как бы вывернута наизнанку.

Сердце стало совершенней.

Оно особенно чутко и восприимчиво к потенциальным несчастьям.

К чужой боли и беде.

Такой человек встает заслоном у "черной калитки" и бьется за то,

чтобы живое не погибало от стихии, от незнания чего-то принципиально

важного, жизненно необходимого, или от случайности.

Пусть юным не избежать ошибок, пусть будут шишки, ушибы, ссадины и

рубцы - живое должно жить. Это он знает твердо. И становится убежденным

жизнепоклонником, утвердителем жизни во всех ее проявлениях.

*

ЮНОСТЬ - ПАДАЮЩАЯ ЗВЕЗДА

Юность - это падающая в назем жизни звезда.

Природа, отчаянно защищаясь, отталкивает человека от себя, и он

постепенно дичает у края пропасти одиночества.

Уменьшается возможность (ухватившись за космическую паутинку)

размотать клубок жизни.

А над головою вседневно подвешен тяжелый меч.

Чем меньше человек получил от рождения природных способностей

сохранять и поддерживать жизнь, тем сильнее ощущает он временность

пребывания на Земле.

Как плодотворно развить издревле сложившиеся устои, не поломав себе

хребта, не вывихнув души ?

Нет простого ответа.

На циклопические пирамиды (окаменелый нижний конус часов) дряхлое

время сыплет "песок" в виде дождя-звездопада.

Юность нашей Земля - это падающая с неба звезда.

Успеем ли желание загадать ?

*

УГОЛЕК НАДЕЖДЫ

Недовольный всем вокруг человек вдруг становится бесконечно

терпеливым в предчувствии мимолетной удачи.

Но он должен уметь лелеять и оберегать уголек надежды всем

существом, тончайшей тканью души, своим теплом.

Если хотите - своей кровью, жизнью, любовью.

*

У Д А Р

От работы никогда не бегал, да и собственные проблемы решал сам и

только сам. На этот счет будем покойны. При спокойной душе работается

прекрасно и зло. Нахожу каждый день больше, чем некогда катастрофически

потерял и ежеминутно теряю.

Чаще смотрю в небо.

Вдруг замираю - и все деревья вокруг будто цепенеют. А потом ни с

того, ни с сего начинаю метаться, царапать землю и людей. Но ведь никто,

кроме меня, ни в чем не виноват. Все это потом проходит, только в горле

горько. Наверное, хлебнул (вместе с горем) немного ангины. Полощу горло

содой и солью.

Губы вывернуты надтреснутые. Соль и йод раздирают рот. Чувства

распяты - как воскреснуть им ? Тонет мой, трубя, пароход.

*

Н Е Л Ю Б О В Ь

Если человек хронически болен или более того, умер не от дряхлости

значит его недостаточно любили родные, близкие и все общество.

Не уберегли от инфекции, не нашли нужного лекарства, не созвали

консилиум лучших врачей. Не сделали вовремя операцию - пусть даже за

валюту, на Родине или за рубежом.

Не дали вовремя отдохнуть - надорвался живот.

Или просто в суете жизни как-то позабыли о нем.

И он отошел на несколько шагов, постепенно отдалился ото всех и

уснул.

*

БУДЬ ЗРЯЧИМ

Нескончаемо важно, чтобы пульс человека и окружающей жизни

совпадали.

Здесь нельзя опоздать - можно попасть в безвременье.

От этого уберегут две внешние особенности жизни : четкость и

неустанность работы мысли и воли, а также осмотрительность.

Когда работает прихотливый, пухлый солнечный зайчик воображения,

обок стоит осмотрительность. Не холодный совет мудрецов "не удивляйся

ничему", но призыв : будь зрячим.

Такая внутренняя напряженность - не натянутый канат, готовый

лопнуть, но радуга предусмотрения.

Внешне ничего не тревожит тех, кто постоянно тревожим изнутри.

Это позволяет предвидеть рождение новых возможностей.

Тому, кто уже готов ко всему, по силам испытание в горниле

сверхперегрузок. Ведь не зря в экстремальных условиях жизни не потерявших

надежду спасает высокая концентрация сил и души.

*

П Л А З М А

Иногда (к сожалению, потрясающе редко) нагие доселе страницы как бы

оживают, озаряясь подрагивающим, трепетным светом.

Его отблеск сродни плазменному огню электросварки.

Вокруг - никого.

Никто не видит этого чуда.

За окном - глухая густая ночь и звенящая тишина.

Наверное, похожим будет наше сиянье в космосе, если люди,

ослепленные враждой, зажгут у себя над головами (вместо нового неба)

яркие, испепеляющие факелы и змеи. И грядущее тысячелетие не сможет

разбить смерзшейся скорлупы подземелий. Оно просто не найдет в себе сил

вылупиться из каменеющего яйца.

*

Л И С Т Ь Я

Устремленность человека к вечности, к будущему необычайно важна.

И этот, до поры неясный зов бывает настолько силен, что помогает

преодолевать все трудности, окружающие Идущего Сквозь Время.

Сродни ему и таинственный зов пространства, увлекающий наше

воображение и мысль к далеким мирам.

В перекрестии этих двух зовов - источник радости.

И немного жалко тех, кто беспокоится не за детей, а просто

катастрофически страшится собственного будущего. Сорванные и разметанные,

как осенние листья, они поднимают пыль с чужих базаров. И не стихающие

ветры перемен им не в радость. Ведь кучи листьев не смогут вырасти даже до

уровня средних ветвей, питаемых животворными корнями из глубин земли.

Как научить их взлетать высоко ?

*

Е Л К А

В последние дни каждого года над Землей словно приоткрывается

космическая форточка, и человеческие души освежаются холодящей струей

чего-то Неведомого, Запредельного.

Новогодняя ночь - ожидание чуда. Эту зимнюю сказку мы читаем вдвоем.

Ожидая, что вербу дыханьем разбудим, в эту вьюжную ночь мы грустим и

поем...

Даже в самых скрипучих душах морозной, таинственной ночью туго

натягиваются тончайшие струны. Стены каждого дома и оболочка души начинают

вибрировать, прислушиваться к окружающему. Предчувствие перемен к лучшему,

ожидание нового цепко захватывает душу. И это не пропадает ни наутро, ни

на следующий день, ни позднее. Значит это - не мираж, не иллюзия.

Потом все замирает, замерзает, и вдруг на головы нам обрушивается

молодая, пьянящая, еще не смелая ростепель. Возможно, новая Земля

зарождается где-то именно в эту волшебную ночь, темный коврик которой

становится зримо короче и скатывается все быстрей и быстрей.

Пузырящееся, всеми любимое легкое вино невесомости - словно будущие

весенние ручьи и пузырчатые лужи. Самыми немыслимыми плодами увешиваются

елки в дома, прямо в лесу или в парке. К этим спокойным красавицам особое

внимание и любовь детей - ведь зелень среди зимы! На челе ее сияет звезда,

освещая весь праздник. Словно напоминая, что есть в мире живые звезды, и

они совсем близки - можно рукой коснуться.

На таком расстоянии находится в новогоднюю ночь страстно желаемое

чудо. И последующие, колющие уши морозы людям всласть.

*

ВЕРШИНЫ ДУХА

Как хочется, чтобы те, кто рядом, становились немного счастливее.

Если сотрудничать радостно, то мнимые трудности станут ступенями

преодоления себя. Незаметная помощь без докучливости, сочувствие и участие

без назойливости, умение молчать без тягостности украшают жизнь, находя

отклик даже в свирепой толпе внутренне одиноких.

Надо только суметь настроиться на волну другой души, попытаться

понять ее и согреть.

Человеческие взлеты, запечатленные в шедеврах искусства и в истории

подвигов, это - вершины духа.

И мы сквозь холод и мрак, обрывая паруса, сбивая сердца и ноги,

устремляемся к маякам, с ними - вперед и вверх.

*

Миражи былого КАПЕЛЬ ДУШИМИРАЖИ БЫЛОГО

КАПЕЛЬ ДУШИ

Есть на Земле люди, которые живут как бы в нескольких измерениях,

торопясь навстречу оставшимся годам.

Им хочется прожить несколько жизней сразу.

В обыденной жизни-реке плывут они на работу, прогнозируют возможное

развитие бытия и обеспечивают его. Едят, спят, читают, ковыряют в носу,

ковыляют в театр и работают, работают, работают беспросветно.

Творческая жизнь-родник имеет более тонкий, лесной голос. Она минует

людей настолько стремительно, что не оставляет времени для сна. И хлеб

застревает в горле: боятся задохнуться от крошек.

Жизнь-капля редчайших истинных озарений заставляет гениев бежать от

всех и всего, прятаться от больших городов, от скоплений людей.

Хорониться в тиши.

Слушать капель вселенской души.

А потом эти "капли" (вместе с прозрачной слезою берез) щедро вбирают

память, ИНТЕРНЕТ и весенние реки.

* * *