«Две столицы »

Сокольников Лев Валентинович Две столицы

"…видел женщину, коя поднесла

печенье ко рту и только потом

открыла его…"

"…ещё видел, как двое здоровых

людей ставили на ноги третьего,

но "больного"…

Из учебника Лапердосова И.С.

"Упражнения в литературе"

Уведомление и разъяснение.

Дорогой читатель! Не ищи в написанном какой-либо порядок и "строй", нет его. Автор забавляется рассказами о событиях, кои когда-то представляли интерес. И не более того…

Гимн Самиздату.

"Порядок" и "Дисциплина" — брат и сестра, "двойняшки".

Брат-близнец без сестры не живёт, и сестра без брата не мыслит жизнь. Об этом известно с древнейших времён всем народам.

Но знать — это одно, а использовать знания с пользой — совсем другое. Сколько подобных несоответствий в нашей жизни — такими подсчётами, по слухам, вроде бы никто не занимался.

Много говорим и плачемся о том, что двойняшки с именами "Порядок и Дисциплина" никак не хотят жить в отечестве! Рождаться — да, бывает, рождаются, но после рождения через малое время хиреют, чахнут и умирают. Большинство причину смерти двойняшек усматривают в "плохом климате", а иные, грубые и нехорошие, прямо заявляют:

— "Неча на зеркало пенять, коли рожа кривая"! — ну, это вежливая форма выражения, грубая звучит так:

— Говно мы…

Автору неизвестно число граждан, мечтающих о "крепкой руке в государстве", но хорошо понимает другое:

"Кто ты, если не можешь быть человеком без плети"? — напрашивается ответ в одно слово:

— Скотина!

Но особая: она знает нужное для неё количество ударов по своей шкуре, а когда получает "лишки" — "страждет и плачет":

— Сука и тварь, жестокая и беспощадная!

Но "желать — это одно, а получать желаемое — совсем другое". Если выразиться яснее, то будет так: "наши желания не всегда исполняются" Чаще — совсем не исполняются.

Появление наших желаний необъяснимо и всегда в них заложены болезненные минусы: одно не исполнившееся желание приносит вреда здоровью больше, чем пользы десять исполнившихся. Много сходства с потерей рубля от миллиона.

С чего начинать устройство желаемого порядка? Где написаны правила, руководствуясь которыми, в итоге я бы мог обрести желаемый порядок? Оказывается, всё просто: основа в достижении порядка — это желание его придерживаться.

Но что делать, когда желание отсутствует? Зачем мне тогда какие-то "правила"? нужны они? Какой толк в работе от левой руки, когда и "десница" моя под "хер заточена"? Какая польза от рук, если они "пришиты к жопе"? Второй вариант, культурный: "пришиты ни к тому месту"? Если способности рук моих ограничены держанием стаканА ложки и снятием штанов для понятного действия? Нет, не для "великого дела умножения рода людского, после стаканА хочется спать…, Пишущие, а тако и читающие "братИя и сЕстры" Самиздата! Ибо к вам, а ни к кому-то другому, обращаюсь:

в удивительной библиотеке, с коротким, без претензий, названием "СамИздат", много настоящих интеллектуалов, но почему они шпарят под "митьков" — объяснений не нахожу. Не дано.

"Митьков" немного, они заметны на фоне остальной пишущей публики, и составить из них "реестр" особого труда не представляет. Пустяковая работа. Труднее составить реестр из настоящих "митьков", кои, вроде меня, пытаются поразить публику "интеллектом".

Звание "митёк-интелектуал" обязывает: все, кто не интеллектуал, могут задавать им безответные вопросы, но никак наоборот! Много сходства с поведением элемента электронной схемы: диодом. Тот пропускает ток в одном направлении: от "избытка" — к "недостатку".

— "Интеллектуалы-Митьки"! Присутствует в СИ что-то такое, от чего ваши рты способны раскрыться в удивлении удивления, а сознание ваше — "поразиться, удивиться и впасть в шок после чтения"? И если есть, то, как долго такие произведения держат в очаровании? Или хотя бы "под впечатлением"? Какими повествованиями вас, пресыщенных отборной литературой, можно порадовать, или "глубоко огорчить"? Ведь для понимания упомянутых "плюса" и "минуса" нужно иметь немалые соображения!

Со мной — проще: если встречаю в СИ произведение, кое породить не по силам по причине "слабости мыслительной", то такое произведение немедленно становится меня "шедевром"! Для поражения хватает чья-то привычная переброска словами ни о чём и на пустом месте. Восторг! Прихожу в восторг от "беседы" неординарных людей, способных письменно выражать мнение о собеседнике: их беседа — уже произведение! Видеть их баталию — уже удовольствие! Стычки на любые темы, кои могут родиться только в их многодумных головах! И это литература. Замечательным языком говорить о чепухе, и делать её прекрасной — особый дар!

И всё же "митьков", под страхом "отлучения от Самиздата", прошу суть нормальным языком: если "пЕдЕраст" "решением суда" таковым является, то почему "митьки" "пИдОрастом" его величают? Разве на сегодня "пИдОрасты" худшее, и ничего иного нет?

Оно, конечно, от перемены названия суть "пидора" не меняется, но давайте, хотя бы и "пидоров", правильно называть! Это единственная милость от тех, кто сам не "пидор"!

Только с разрешения пишущих в СИ, всех бы поделил на "регулярную армию", "контрактников" и "партизан".

"Контрактники" — это талантливые, признанные, а, стало быть, и часто "утверждаемые" бумагой авторы. "Надёжа и опора" издательств и "цвЭт современной литературы". Все остальные, кого не публикуют серьёзные, преуспевающие издательства — "партизаны", коим для выражения "душевного сумбура" знакомыми словами вполне хватает Самиздата. Это я о себе.

Самиздат! Не перестану восторгаться тобой и уважать всех, кто, как и я, доверился тебе мыслями и словами! Опечатки нет: мысли и слова — разные позиции.

По твёрдому убеждению моему СамИздат наполнен произведениями, кои не грех хранить и библиотеке Ватикана!

На основании только моей уверенности, СамИздату, без лишних и ненужных "опросов общественного мнения", следует присудить первое место среди всех мировых хранилищ печатного слова.

И ещё по одной причине пою хвалу изобретению с названием "Самиздат": многих он спас от сумасшествия. Что было бы со мной, если бы Самиздат не существовал в природе? Кто бы меня выслушал и утешил? Кто другой смог бы приютить мои волнующиеся измышления?

В очередь на приобретение шедевров из хранилищ Самиздата, в спину библиотеки Ватикана, я бы поставил "миссис библиотеку Конгресса Соединённых Штатов". Сведущим людям доподлинно известно, что упомянутая библиотека не брезгует ничем и берёт на хранение всё, что появляется рукописного во всём мире. По слухам "миссис" не брезгует и трудами "графов".

На основании этого, непроверенного слуха, Самиздат без промедления следует поставить рядом с упомянутой библиотекой и это необходимо сделать потому, что всемирно известные хранилища шедевров не станут хранить мои рукописи, а Самиздат — пожалуйста, заходите! Милости просим! Пиши и входи всякий, кто пожелает! Читайте и пишите сами! Самиздат быстро определит кто ты: "граф", или всего лишь невинный любитель.

Но основная ценность изобретения с названием "Самиздат" такая: в Самиздате нет редакторов. То есть, таких людей, кто на тысячу страниц вперёд знает, какое произведение "будут читать", а которое "не будет иметь сбыта". В Самиздате есть только "модераторы", иначе — "глушители" слишком бравурных выступлений "невоздержанных на язык граждан". А при чём язык? Самиздатовская публика — "стукачи" по клавиатуре. Насколько известно, самиздатовские "глушители" ещё никого насмерть не "приглушили".

Покажите, хотя бы одного работника из библиотеки Ватикана, или "конгрессовской мисс", который взял бы в "хранилище вселенского разума" на вечное хранение мои записи? Нет такого, и никогда не будет по причине: записи никакого интереса для упомянутых библиотек не представляют. Кому они нужны, какая в них ценность, чтобы хранить там? Показывать студентам литературных институтов на занятиях "как не следует писать"?

А в Самиздате моих "детей" никто не обидит, их примут, дадут место, как самым желанным гостям и будут хранить очень долго! Не теряю надежды, что и меня кто-то и когда-то прочтёт, и, возможно, отзовётся понятными словами. Не в этом ли основное преимущество СИ!? А вот это, кое невозможно оценить словами: написанное могу переделывать бесконечное число раз и пускать его "поверх старого" и такая простая процедура позволяет моим писаниям быть "вечно молодыми"! Читай: "бессмертными". Всякий раз, после "бани", что устраиваю тексту, перед новой редакцией высвечивается алым светом "NEW!". "Новый", значит! Где, в каком издательстве позволят подобную роскошь? Какое издательство позволит открыть рот автору текстом такого содержания:

— Ах, простите, забыл добавить в повесть интересный момент из жизни героя! Совсем не хилую мысль, что свалилась на меня после похмелюги в прошлый понедельник! Ага, во второй половине дня за рюмкой хорошей водки с приятелем на меня "снизошло"… нельзя ли каким-то манером втиснуть "озарение"?

"Посох графомана"… Много различных "посохов" существует и первый на сегодня — "пасторский", возвратившийся из ссылки. Главный. Основной. Не оговариваемый, без сомнений и возражений, посох. Но речь не о нём.

Если "посох графомана" крепкий, надёжный и прочный, то с опорой на него можешь увидеть себя изданным. Приятно! Слава! Пусть и малая! После славы и "посох" уже не нужен, "на ногах стою"…

Но это конец: если вчерашний графоман по чьему-то недосмотру "застыл в бронзе", то в опубликованный бред войти не сможет, и не засветится алым цветом прежнее и ободряющее "NEW" перед старым, много раз полированным, произведением! Ни единого нового слова не примет изданная книга и "посох графомана" будет бессильным…

Если только "переиздание"?

* * *

Верю в приход того дня, когда Библиотека Ватикана первая признается в любви Самиздату словами:

— Я — первая по возрасту и величию Библиотека Мира! Мудрая и много знающая библиотека, но ты на сегодня — молодой и неохватный! Я прекратила свой рост давно по причине: всё редкое рукописное мною собрано, и заняться на сегодня мне абсолютно нечем!

Кризис! Раритеты не бесконечны, иссякли они, а собирать то, что собираешь ты — не могу: гордость не позволяет. Зависть — есть, но проклятая гордость не позволяет хранить то, что пишут графоманы в СИ!

Да и не всё понимаю из того, что написано у тебя. Только через века я стала тем, что есть ныне, а ты совсем за короткое время так разросся, что временами наваливается страх:

— А ведь мальчишка может и обойти меня!! Как "пить дать" обойдёт!

О, милый юноша! Люблю тебя и преклоняю перед тобой седую голову свою! — если Библиотека Ватикана и "конгрессовская миссис" вступят в яростную борьбу за внимание от Самиздата — не удивлюсь и выступлю "миротворцем".

Глава 1.

Бесконечная песнь во славу СМИ.

Как-то неожиданно и без причины свалилось пустяшное прозрение: оказывается, СМИ когда-то были порождены людьми, чтобы получать от "детища" неприятности. Испуги и волнения по различным житейским позициям. Временами — и панику.

Ничего не знаю о том, что думают другие люди о СМИ, но мне хватает своих дум: "СМИ — это наши дети, что родились по неосторожности. От несоблюдения "техники безопасности при тесном общении разнополых индивидов человеческой породы".

Сегодня наши "дети" говорят:

— "Мы и существуем для того, чтобы информировать и приносить удовольствие!" — ни мало не заботясь о том, как это делают: порядок — это

"президент Соединённых Штатов смотрел по телевиденью футбольный матч и в волнении за любимую команду, жевал подсоленные бублики. Поперхнулся крошкой, закашлялся, у него подскочило давление, и он, потеряв сознание, упал. Поранил левую щеку и губу. В настоящее время президент обследуется в одной из клиник и его здоровью ничего не угрожает".

Из сообщения следует вывод: для моей жизни и жизни президента Соединённых Штатов, существуют одинаковые опасности в виде подсоленных бубликов.

Вывод второй: "не жуйте подсоленные бублики во время просмотра игры любимой футбольной команды"! Особенно это касается президентов!

Что же произошло с президентом заокеанской державы? Ничего особенного: президент всего лишь вошёл в "резонанс".

Физики явление резонанса объясняют так: "момент, когда колебания двух тел под воздействием внешних причин становятся синхронными и синфазными, называется резонансом, и общая амплитуда, то есть абсолютные величины двух колебаний, удваиваются".

Проще: в момент "резонанса" два немощных тела, "удвоившись", могут наделать такое, что потом время с названием "вся жизнь", не могут ответить себе:

— Что мы наделали!? — рота солдат, однажды развалившая мост резонансом — мелочь перед моим одноразовым "резонансом"… "Синфазностью и синхронностью"…Только в состоянии "резонанса" колеблющиеся тела могут проявить себя должным образом. "Резонанс — он и есть резонанс".

Тогда у президента Штатов случилось явление "резонанса чувств футбольного болельщика". О таком "резонансе" многие из любителей футбола не подозревают, но незнание не мешает им быть в состоянии "постоянного резонанса" до дикого состояния. До убийств тех, кто не хочет вместе с ними "резонировать" за любимую футбольную команду. Толчком к началу совершения "резонансных колебаний тел" во всех случаях всегда была порция соединении воды и спирта, влитая в организм.

И у работников СМИ есть свой "резонанс общественного мнения". Не все из них, но очень талантливые, могут управлять таким "резонансом" по своему усмотрению, в чём лично я сильно сомневаюсь. Редкое заболевание: сомнения — есть, а доказательств сомнениям — нет. Утешаюсь: времена, когда СМИ устраивали "резонансы" в головах своих "почитателей", "канули в Лету".

Насколько нынешние СМИ честнее и правдивее прошлых "рупоров общественности" — установят в будущем.

— Господин президент Соединённых Штатов! Не делайте подданных "сиротами", не рискуйте, делайте что-нибудь одно: или жуйте бублики и никакого футбола, или футбол с участием любимой команды, но без бубликов! Жена категорически не разрешает принимать пищу перед телевизором с убедительным доводом:

— Ты — не президент! Надоело за тобой ковёр чистить! — в самом деле, чтобы жевать подсоленные бублики, то для этого, как минимум, нужно быть хотя бы президентом какой-нибудь компании. Любой.

Но если во всех наши тревогах обвинять только СМИ, если причину расстройств и волнений наших объяснять только причинами извне — значит, признавать себя полными идиотами, кои не могут придумать волнения сами, без вмешательства СМИ!

Но СМИ далее того, что видят, а затем сообщают нам, не идут. Выводов из проходящих в мире событий СМИ не делают, нет у них такой задачи:

"…над областным городом N пронеслась буря. Вырванное бурей с корнем дерево на Цветочном бульваре пришибло козу и пенсионера "республиканского значения".

Порода козы установлена: "ангорская", но породу дерева, прибившего пенсионера "республиканского значения" нашему собкору

установить не удалось… Вертолёт, летевший из А в Б разбился в горах… из двух пилотов и трёх пассажиров в живых остался один пилот. Прокуратура края возбудила уголовное дело по факту незаконного использования авиационной техники в личных, не служебных целях" — доки корреспонденты знают, по какой причине разбился вертолёт, но без команды рот не откроют.

Почему штормяга местного значения зацепил областной город, а не прошёл стороной — этого ни один, даже самый талантливый репортёр, объяснить не сможет. Почему валятся вертолёты — работники СМИ знают об этом лучше всех, но нам объяснять не хотят с оговоркой: "это не для средних умов".

Вертолёты и впредь будут "цеплять винтами верхушки деревьев", а штормы приносить до жути большие убытки рядовым гражданам отечества. Пролить ли мне слезу по поводу гибели козы и "пенсионера республиканского значения" придавленного деревом, или "погодить" — не знаю, не решил.

СМИ принято считать "четвёртой властью", но согласиться с таким утверждением не могу: "первая" власть, как правило, на "выпады печати в их сторону" не отзывается. Пользуется восточной поговоркой: "собака лает, а караван — идёт…"

В прошлом много раз случалось, что "первый властный номер", никак не имел права быть "первым" по простой причине: он был "не совсем того", а чаще — "совсем не того". Если власть бывает некачественной, а местами совсем "ни к чёрту", то в СМИ такое не наблюдается. Дуракам в СМИ делать нечего, дураки там не выживают. Поэтому СМИ всегда были, и впредь будут "первым номером" при любой власти. Как только власть позволяет СМИ выйти впереди себя — тут власти и приходит каюк! Власть гибнет! Встречаются исключения с дураками и в СМИ, и о них — ниже.

* * *

Есть понятие "корпоративности", у неё простое объяснение: если, к примеру, медик сделал "пенку" и по "преступной халатности" на его личное кладбище отнесли очередного бедолагу, то товарищи по "цеху" приложат все силы на доказательство, что коллега заслужил "условное осуждение без лишения права заниматься лечебной практикой" три года! В таких случаях о защитниках говорят:

— Они защищали "честь халата!" — это о "халатоносных" работниках.

— Они защищают "честь мундира" — те, у кого вместо халата — мундир с погонами со знаками успехов на "служебной лестнице". Оно и понятно: кто во что обмундирован — то и защищает. Тем, кто голый — защищать нечего.

А как быть с работниками СМИ? Кто рискнёт с ними "связаться", если у кого-то вдруг появится глупое желание судить их? если вдруг читатели, уверовавшие в "силу печатного слова", вдруг вздумают кому-то из них "сесть на перо" с претензиями?

Что значит "сесть на перо"? Вот это: на работника СМИ можно подать в суд за "оскорбление чести и достоинства", если позволит дурно о ком-то отозваться. Но на того же работника СМИ не подашь в суд, если он, не совсем правильными словами на кого-то "возводит хулу". Нет статьи в Законе, чтобы журналюгу можно было привлечь по статье: "неграмотное изложение компромата". Не за "клевету и ложь", а за "неграмотное освещение"…

Неудержимо тянет собрать сотню "злодеев пера" и задать им один вопрос:

— Господа, "просветите светом истины", не допустите "смерти от любопытства" и скажите: что означает слово "наркобарон" и откуда оно взялось? До "барона" мои скромные познания позволяют добраться, на такое хватает, "барона" помню со школы, когда под партой "Три мушкетёра" читал. Барон — понятие из старых времён, что-то солидное, внушительное, уважаемое и заграничное, барон прежней, старой Европы — это богатый землевладелец живущий в приличном замке… Всё, далее мои познания о баронах заканчиваются…

"Властители дум наших, "инженеры душ" по совместительству, в каком кабаке ваша память гуляла, когда профессор, большой знаток французской поэзии, читал вот это:

"Из сторонки дальней,

в замок феодальный

едет: трюх-трюх-трюх

на кобылке сивой,

наш барон спесивый,

наш "отец и друг…"

Вопрос: "что, цыгане владели замками"?

Разрешаю врать обо мне всё, что сочтёте нужным, но с одним условием: не "томите душу", скажите: по "правильной дороге иду к замку барона"? В замке настоящий барон проживает, или всего лишь "нарко"? По недосмотру какого-то распиздяя, или "по халатной преступности", древние европейские бароны спрятали шпаги, коней поменяли на дорогие машины и опустились до торговли наркотой, превратившись в "наркобаронов"? От плохой жизни поменяли занятия? Можно думать, что и у баронов жизнь на сегодня не сладкая? Или слабоумие пишущей братии приличных людей сделало преступниками? Не кажется ли вам, что потомки настоящих баронов и баронетов Европы в праве подать в суд на любое СМИ, где "наркобарон" будет мозолить глаза читателя? Статья привлечения к суду: "оскорбление титула "барон"?

Признаюсь: особо не волнуют занятия потомков баронов, но по причине врождённого любопытства хочется знать пустяк: кто первым из пишущей споткнулся на "наркобаронах"? С каким глупым жадюгой, то есть "владетелей дум наших", случилось несчастье? Кто тот первый "колумб", что поведал остальным о "наркобАронах"? Не просто выделяю "А". Какая полуграмотная "шельма с претензиями" смешала промежуточный продукт деления урана 238 "радиЙ" с "радиО"?

Курс физики за десятый класс общеобразовательной школы отечества о не позволит соврать: на заре общения с "невидимой смертью", первым был открыт продукт распада Урана 238: "радиЙ". Не "радиО", но "радиЙ"! Кто тот умник, что, не разобравшись, поменял "радиЙ" на "радиО"? Или напрасно цепляюсь к "занятому" человеку? В самом деле, какая ему разница между "радиО" и "радиЕм"!? И то, и другое что-то там излучает и этого вполне достаточно для объединения двух в одно! Как теперь найти грамотея, кто по неизвестной причине учинил насилие над словом "радиЙактивный"! В беспамятстве сотворил? Или по "злому умыслу"? С "бодуна"? "РадиоАктивные" — это мальчики и девочки, кои словоблудием хлеб насущный на радио зарабатывают, всё остальное — радиЙактивно!

С другой стороны, такого "подтасовщика фактов" можно понять и простить: радиЙнуклид опасен, он убивает живое, о нём без должного уважения и говорить страшно: а вдруг осердится и какую-нибудь пустяковую онкологию в мошонке заведёт!? А "радиОнуклид" — совсем другое дело, он придуман, его нет, он "свой парень", и ничего худого, в отличие от "радиЙнуклида", не причинит.

Кто те "великие" из вас, кои в погоне за гонораром, направо и налево раздают вульгарным торговцам наркотой титулы "баронов"? С олигархами до конца не разобрались, а тут по причине слабого знания языка "бароны", как тараканы, плодиться начали! Чего ждать от вас читающему народу?

Оказывается, всё и всегда случается от незнания: "боро" с цыганского языка переводится как "удачливый". Если так, то почему ты, дядя "сучий хвост с претензиями", в серьёзное, приличное, уважаемое и достойное внимания издание тащишь "наркобАронов"? С тобой такое случилось по нашей русской привычке о корове отзываться, как о "кАрове"? "Столичный говор" у тебя, говоришь? Или это всего лишь "заболевание" с названием "дурак не поймёт, а умный скажет: "так и надо"? Есть такая болезнь, редкая, но о ней ничего не сказано в "Медицинском справочнике", поэтому никто и ничего не знает о ней. Исключение: тот, кто торговцев наркотой сделал "баронами" — знал.

И куда смотрел редактор, кто первым пропустил "цыганского барона" на страницы доверившегося ему издания? Почему много знающий человек "если разве от сырости у кочевого и вороватого цыганского племени заведутся поместья, чтобы им величаться "баронами"?

На сегодня удача цыганскому племени нужна только при торговле наркотой, а всё прочее сходит с рук объяснением: "малая экзотическая народность"! "Барон" и "боро" рядом стоят, разница всего в одну литеру, но, сколько позора и бесчестья от такой подмены пало на головы настоящих баронов! Эх, где прежние шпаги истинных баронов!?

За "подтасовку фактов" с "радиЙактивными" материалами жадных и глупых "владетелей дум наших" следовало бы…

Нет, ничего не выйдет: СМИ недоступны. Единственное, что могу сделать — это произнести что-то похожее на заклинание:

"Пусть вспомнит настоящий "радиЙнуклид", что он когда-то был смертельно опасным! А вспомнив — не оставит без отмщенья обидчика своего! Пусть отныне будут поражаться правые (любимые) яйца всякого писаки, кто вместо настоящих названий радиЙактивных материалов будет писать, не боясь последствий: "радиОактивный".

Даже текстовый редактор, эта, пусть и сложная программа в железке с названием "компьютер", всего лишь заменитель гусиного пера, требует исправить "радиЙактивный" на "радиОактивный"! Бездушная железка — а туда же! Какая тебе разница, железяка ты ху…дая, как я пишу!? Где ты была, когда цыганам титулы "баронов" "просто так" раздавали!?

"Молчит Русь…" то есть, "компьютерное железо", "…и нет ответа".

Поздно "махать руками и шлёпать себя по "причинным" местам"! Никто не наберётся смелости и не откроет "уголовного дела по факту переделки "барона" Европы в "наркобарона" в России! Не найдётся и следователя, который безвозмездно взялся бы установить личность, коя с дипломом "факультета журналистики" на руках, и когда первой, поменяла местами цыганское "боро" с европейским "бароном", а "радиЙактивный материал" переделала в "радиО"! Трудно, очень трудно устанавливать "исторические справедливости", а посему "упорствование в грехе" будут продолжаться".

— Не будь наивным до глупости: кто сегодня примет твои "изыски" как повод для принесения покаяния? От страшных и ужасных деяний не покаялись, так стОит ли вспоминать о каких-то "баронах"!?

Глава 1. "Цыгане"

(сведения взяты из трудов А.С. Пушкина)

Уж коли цыганское "боро" надёжно и прочно окопалось в наших СМИ, то хотелось бы особенно помянуть это "магическое" племя.

Все талантливые цыгане сегодня работают в столичном театре "Ромэн" актёрами. Те, которые актёрским талантом "не взяли" — поют и пляшут в "пристыженных" столичных кабаках. "Ресторанные" цыгане включены в стоимость блюд и пития для посетителей: "накрутка" существенная. Они необходимы: без них ни обожраться деликатесами, и ни упиться до чёртиков не получается! Без цыган в ресторане процесс набивания утробы не происходит! Цыгане в ресторанах — всё равно, как катализаторы в химических реакциях.

Остальные "дети вольного племени" добывают хлеб насущный у "размякшей чувствами" публики другими способами, далёкими от благочестия и морали.

Писать о цыганах, живущих в России и не быть осуждённым ни в одном абзаце по статье "Призыв к разжиганию межнациональной вражды" — трудное дело, а местами — невозможное.

Если заявлю, что "цыганское племя поголовно "паразитическое" — меня тут же осудят, хотя осуждающие и будут "в душе полностью согласны".

Такое согласие не спасает от статьи "разжигание межплеменной розни" и в итоге остаётся самая большая, необъяснимая загадка нашего времени: "в душе" быть согласными, "петь в один голос", но "активно протестовать горлом". "Выражать гражданскую позицию". Врать себе и окружающим, то есть. С какого времени в нас поселилась инфекция с названием "лицемерие" — этого никто не знает.

Две цыганки зашли в один из домов нашей улицы. Такие "заходы", если их успевают взять "правоохранительные органы наши", они объясняют понятно: "воды попросить". "Органы" не обязаны брать в пояснение факт, что совсем недалеко от дома стоит водоразборная колонка: цыгане претендуют на звание "людей" и хотят пить воду из посуды.

В доме проживала старая, и немощная, до предела, чета. Она страдала от птоза и почти ничего не видела, а старик был недвижимый. Как две представительницы вороньего племени управлялись в домике стариков — можно пояснить языком работников "правоохранительных органов": "это установить не представляется возможным". Результат сноровки представительниц "вольного племени" был таков: старики лишились накопленных с нищей пенсии "смЁртных" денег. СМИ губернского уровня об этом факте сказали совсем немного:

— Граждане, будьте бдительны при общении с лицами цыганской нации! — ни слова не сказав о том, каким манером и в чём граждане должны проявлять "бдительность". "Бдите!" — и всё. Чем "бдеть"? Ружьём и патронами с картечью? Спущенными на представительниц "вольного племени" собаками? Много для "бдения"? Мало? Или в самый раз?

— Явное "превышение предела допустимой обороны" — к этому добавится масса других порций словоблудия из нашего "Закона о неприкосновенности жилища".

Англия на свои острова цыган не пускает. Нет, она их пустит, но только с визой, а чтобы цыгану получить визу в Англию, то для этого нужно иметь много причин. Одна из них — его кто-то должен пригласить. Где тот слабоумный в Англии, или в Германии, что надумал бы пригласить, хотя бы одного представителя цыганского племени гостем? Зачем? Что цыганам делать в Европе? У них научные командировки? "Обмен опытом" в воровстве и прочие взаимные нужности?

Англии мало тех шишек, что она к настоящему времени набила на свою демократию, пусть они и далее разлагаются от заразы с названием "права человека".

Волнует Германия. О прошлом немецком нацизме известно всё, на сегодня о чужом нацизме нами сказано больше, чем о своём. Страшнее прошлого немецкого нацизма на сегодня ничего у других народов не обнаружено, немецкий нацизм пока что остаётся в "лидерах". "Страна победившего социализма" в известные исторические времена пыталась обойти немецкий нацизм и вырваться вперёд, но очень талантливые адвокаты к настоящему времени доказали, что "советский нацизм" в сравнении с немецким нацизмом — ребёнок! Советская авиация не сжигала Дрезден с наслаждением и не разрушала Гамбург так, как это сделали "союзники по коалиции".

Советская авиация, например, никогда и ни с кем не устраивала того, что делали асы "Люфтваффе": получив полётное задание, "летун-расист" поднимался в небо и летел туда, куда командиры послали совершать злодеяние.

Ordnung — uber ales! — но если он видел цыганские шатры где-нибудь под Минском, то полётное задание летело к чертям собачьим, пилот-садист немедленно разворачивал машину и приступал к любимому занятию: "утюжил" обнаруженный табор всеми имеющимися у него под рукой средствами". Первое и основное тогдашнее "доступное средство" — бомбы. Израсходовав бомбовой груз, изверг пускал в работу пулемёты до полного израсходования боекомплекта; пустели магазины пулемётов — авиационная скотина снижалась до предельной высоты и пыталась самолётными шасси сбить шатры "вольных детей". Так рассказывали очевидцы и "сердца их при этом сжимались".

У любого из "унтерменшей" в те ужасные времена оставалась надежда избежать встречи с порцией свинца в тело и выжить, но цыгану такого шанса враги не оставляли и всё цыганское уничтожалось на месте. Возраст и пол убиваемых не останавливали убийц. Так было.

Какой интерес могут представлять на сегодня жития самых ужасных злодеев двадцатого века? Нулевой интерес, полное его отсутствие, если закрыть глаза на тот факт, что о прошлых злодеях и до сего дня пишут все СМИ! Но их и понять можно: на чём ином, помимо вечного народного интереса к тиранам, сегодня заработать можно?

СМИ в подробностях поведали нам, что фюрер ненавидел евреев потому, что его родитель был еврей и оставил семью. Фюрер мстил им. Это и было причиной уничтожения евреев. Возможно, что и так.

А что ему сделали цыгане? "Талантливое, музыкальное племя, в женской половине своей поголовно награждённое даром предвидеть судьбу" любого легковера. Что они плохого сделали Гитлеру? когда-то жестоко обманули его "гадательным" способом на крупную сумму в марках? поэтому он их и уничтожал без пощады?

Существует единственное объяснение причин прошлых злодейств нацистов: "уничтожение неполноценных рас и народов".

Но как определялась в то жестокое время ценность и нужность той, или иной расы — об этом, разумеется, СМИ не упоминают. Сегодня никто из них не примется рассказывать о признаках, по которым одному двуногому разрешено "жить и плодиться", а другому — нет. Кто на те времена был "лучшим" людоедом из всех худших людоедов — об этом СМИ не говорят. Не делают "сравнительных анализов".

На сегодня о прошлой жесткости нацистов к уничтожаемым народам сказано всё, нет "тёмных пятен". Кроме одного: почему у цыгана не было и единого шанса остаться в живых при встрече с немецким солдатом? В массе своей немцы того времени были верующие люди, знавшие заповедь "Не убий!", а когда дело касалось цыган — заповедь абсолютно и полностью забывалась! А ведь об этом где-то написано! Кто-то доподлинно знает причину патологической ненависти немцев к цыганам, но молчит о ней. Чего-то боится?

Прошлое — оно бы так и осталось прошлым, если бы из этого прошлого не тянулся длинный хвост в настоящее. Если в прошлом кто-то из нацистов заработал злодеяниями наказание, то он его и получил по "тарифу" сполна. Кто хотел из "наших", из не нацистов, отвертеться от равноценных с нацистами злодеяний — отвертелся. Не получилось отвертеться только одному, да и тот был "Лаврентий", коего шлёпнули в большой спешке… Возможно и потому, что был на видном месте и многое знал лишнего.

Живём дальше: когда обиженные в прошлом цыгане предъявили Германии счёт за своих убитых "боро", то получили в ответ вежливый, типично европейский вопрос:

— А вы, собственно, какое государство представляете? Где документы о том, что лётчики "Люфтваффе" в тот налёт под Минском вашего дедушку-"боро" работой авиационных моторов на форсаже довели до инфаркта с летальным исходом? Да, когда в районе Минска смешали ваш табор с землёй? На основании, каких документов выплачивать вам "репарации\контрибуции" за прошлое? Гражданами, какого государства вы являетесь? Учёт нам подавайте, без учёта у нас нельзя! "Орднунг юубер алес!"

А вот у нас отношение к экзотическому племени цыган совсем другое, Мы их так любим, что фильмы о них делаем. Правда, совсем мало, но с "душой"! У нас всего два фильма о цыганах сделали: первый — до предела фантастический, наивный, примитивный, древний комедийный фильм: "Последний табор". Фантастическая поделка о том, как из цыган у советской власти получилось сделать колхоз.

Фильмов о цыганах потому мало сделано, что кинодеятели прошлого с "Последним табором" обделались: никто и никогда не видел ни одного колхоза из цыган. Чтобы в дальнейшем вообще не делать о цыганах фильмы, их решили отправить подальше и сделали фильм "Табор уходит в небо". "С глаз — долой, из сердца — вон!" Ушли — и ладно, разговаривать не о чем!

Упомянутым кинематографическим соплям много лет, но те цыгане, что там показаны, и до сего времени такие, если не брать во внимание мобильные телефоны "БУ". Они ими торгуют на рынках. На сегодня есть отличия от цыганского прошлого: если в "уходящем в небо таборе" цыган-конокрадов трансильванские фермеры протыкали вилами для навоза, то сегодня всё поменялось до "наоборот": хорошо известный "органам правопорядка", вполне легальный торговец наркотой "бАрон"

может сам проткнуть штырём из арматурной стали всякого, кто посмеет проявить "нездоровый интерес" к его занятиям.

Опять эти ужасные СМИ: как-то показали репортаж из Екатеринбурга и хоромы тамошних цыган. Репортёр начал с того, что крупным планом показал лицо до предела измученной женщины:

— Мой сын — наркоман! Все эти хоромы построены на деньги от продажи наркотиков! Эти дома стоят на костях наших детей! — не успела излить гнев и горе, как из ворот особняка вылетел пьяный "ромалы" с железным прутом и кинулся на оператора. Оператор оказался не из робких и продолжал давать пояснения:

— Строения возведены без разрешений, самовольно! — что вы хотели? За любовь к цыганам нужно платить! Это в какой-нибудь Германии пьяного "ромалы" немедленно упрятали в кутузку со статьёй "нападение на работника СМИ", но только не в России! Не мы ли дёргаемся в конвульсиях при звуках "цыганских народных песен"!?

Вологодская область. Оператор на приличном расстоянии (опасается, поди!) снимает цыганский "самострой" в стороне от села. Территория, занятая цыганским строительством впечатляет. Дома деревянные и напоминают ангары для летательных аппаратов среднего размера. Если учитывать стоимость пиломатериалов на сегодня, то "ромалы" в стройку вложили немалые деньги. Откуда деньги у цыган? Какими особыми талантами их заработали? Тут же даётся пояснение: оператор делает редкие кадры, где явно и открыто, показан процесс продажи цыганками "чеков" с наркотой. Потом идёт выступление представителя власти:

— Мы добились решения суда о сносе незаконного строения. Дома — деревянные, поставлены без соблюдения "правил пожарной безопасности".

Стоп! Что же получается? Стоит "иметь место быть" одному факту "неосторожного обращения с огнём" — и цыганская "воронья слободка" прикажет "долго жить"? Что за намёки!? Опять редактор проглядел? Затем следуют кадры, где устрашенные российскими законами "ромалы" разбирают построенный без разрешения дом-ангар. И опять "по соображениям "техники безопасности" съёмка ведётся на приличном расстоянии. Кадры разбора цыганского строения сопровождались фонограммой с тоскливым голосом должностного лица:

— Они построят новый дом в другом месте — и такая безнадёга слышалась в голосе "народного избранника", что хотелось погладить по голове "родимого" и вконец несчастного руководителя.

Затем оператор переключает камеру на пожилого аборигена:

— Их дети наглые, ничего не боятся, кроме собак! Нахально, без малейшего страха, очищают наши огороды! Я на проволоку ограды ток подвёл — дядя, нельзя на ограду СВОЕЙ усадьбы ток подводить! Цыганским детям очищать огороды от плодов труда твоего — можно, но ток — нельзя! Посадят тебя по статье: "Варварский способ защиты частной собственности"! Если какой из цыганских отпрысков поражённый электротоком, уляжется навсегда у твоей ограды, или всего лишь обделается от удара — сидеть тебе, мужик, в "узилище Иродовом" до конца дней твоих. Может быть и так: цыгане заплатят за твою грешную душу "работникам исправительной системы" и освободят твоё тело от тюремных мук и страданий. Перестанешь "коптить небо"… то есть, перестанешь существовать в этом "самом прекрасном из миров". Разумеется, видимый мир прекрасен для кого-то ещё, но не для тебя. Вот оно, великое право: "я делаю, что хочу, а ты — не вздумай!"

Отдадимся полностью на волю СМИ и не будем "резонировать" от той "пищи", кою они нам "скармливают"! Цыгане никогда не будут другими, "планида" не позволяет им быть другими. Их "профиль": просить, обманывать, а когда не дают — воровать и "предсказывать судьбу" глупым. Самое безобидное занятие у цыган — торговать наркотой.

Чего больше от "вольных детей"? вреда, или пользы? В то же время: неужели народы Земли неспособны прокормить столь малое экзотическое племя!?

Глава 1. "Войны за веру"

Все войны — религиозные. После того, как людям стало ясно, что над ними есть бог и не один — с той поры между ними и началась война за места в первом ряду перед ними. Заблуждение, что люди "воюют за нефть", воюют только за места в первом ряду перед богом. Первый ряд "на месте вечного упокоения" — всего один, и в этот ряд дано пролезть не всякому. "Первый ряд" на "больших увеселительных мероприятиях" также один, но не два. Большего огорчения от сознания сего факта в природе не существует. Нет у меня данных о количестве граждан, желающих быть в первых рядах, как при жизни, так и после неё. Неизвестно и количество людей, кои понимают, что "первый ряд" перед Богом всего только один, и что не может быть два первых ряда. В этом и сокрыто огорчение богатых людей. Богатых волнует первый ряд перед богом, у нищеты совсем другие заботы. Не стремится нищета в первые ряды. Драка за первый ряд была всегда только среди богатых, и она никогда не окончится.

У Первого Ряда есть одно свойство: если у меня нет ни даров, ни способностей пробраться в Первый Ряд, то я могу удовлетвориться мечтами о нём. Такое делается заявлением:

— "Я — лучший, чистый и угодный…" — и следует название бога.

Мне могут возразить "братья по вере" с применением автоматического оружия. Пока что меж собой они говорят "ординарным" оружием, простыми и надёжными АКэМами и чего-то иного, более солидного, в своих арсеналах на сегодня не имеют.

Но сегодняшнее отсутствие подходящего вооружения — дело времени и финансовых возможностей противоборствующих сторон, всё впереди. Была бы вражда, она главный двигатель всего и вся, а "инструменты" для достижения победы — дело наживное. Можем применить и "оружие массового поражения", вы его нам на нефть поменяйте! Дать самое современное оружие мусульманскому миру стоило хотя бы из чистого любопытства: кого они начнут в первую очередь истреблять? Основных противников веры, то есть "гяуров и кяфиров", или начнут "очищение веры" с единоверцев? Лично я думаю, что "репетиции" и "тренировки" они начнут меж собой.

Вот что сказано о мусульманстве сотню лет назад:

"…так, например, сравнительный исторический и генетический анализ магометанства показывает, что всё содержание сего вероучения состоит из элементов иудейства, христианства и остатка арабского язычества, что сам основатель его был близко знаком с этими тремя религиозными воззрениями, мог делать и делал заимствования из них". И далее:

"…ясно увидим, что магометанский идеал — идеал чувственной сладострастной жизни с бесконечными удовлетворениями половых страстей в объятиях бесчисленных вечно юных и прекрасных дев. Отсюда ясно видна нравственная ценность учения, его подлинная языческая сущность…".

Достаточно посмотреть рекламу напитка "Миринда" и станет понятно, что её делал мусульманин: громадный негр, играющий джина, пьёт пойло оранжевой окраски в компании молодых полуобнажённых дев. По лицам дев видно, что ни для чего иного, как только демонстрировать свои "прелести", они не предназначены, но джина прелести дев абсолютно не волнуют. Главное для джина — это заливание во внутрь пойла ядовито оранжевого цвету с названием "Миринда". Но, похоже, что и "Мириндой" он налился так, что она вот-вот из ушей у него польётся.

Девы из рекламы напитка "Миринда" — эталон "мусульманского рая" Но такой рай обещан им позже, после всего, а при жизни будьте любезны довольствоваться своими многочисленными, и совсем не райскими, жёнами. Райские девы — совсем другое дело, райские гурии только дарят удовольствия и ничего не требуют взамен в отличие от земных жён. Разница есть?

Если мне надоест жена с её вечными невыполнимыми пожеланиями — я заведу любовницу. Разница между женой и любовницей небольшая: жена предъявляет претензии постоянно, а любовница только тогда, когда видит, что "мышонок" капитально попался в её "мышеловку".

Мусульманам, "несанкционированное прелюбодеяние", а проще — любовницы, запрещено верой и преследуется. Жён — сколько влезет, хоть четырёх, но любовниц — нельзя! При таком раскладе один правоверный обязательно произведёт не менее четверых наследников. А если постараться — то и восьмерых. "Расплод" внушительный. Статистика не в пользу иных вер. И всё "тихо, мирно, без войн…"

У меня много преимуществ перед мусульманином: если вдруг заболею "непереносимостью" женского пола, что очень часто случается с мужчинами-европейцами всех возрастов, то избавиться от раздражения

с названием "женщина" есть много способов. Первый и действенный — беспробудное пьянство, но способ дорогой, вредный для здоровья и затратный.

Второй — это прелюбодеяние. Женщины часто терпят мужское безделье и "пьянство в глухую" на границе с паразитизмом, но прелюбодеяние — никогда!

Мусульманину его учение строго-настрого запрещает пить и изменять жёнам, поэтому остаётся только терпеть и продолжать тиражировать себе подобных в компании любимых, и не совсем таких, жён. Мусульманина стоит и пожалеть. Остаётся ему только будущий рай, но и рай не всякому из них уготован, его заслужить нужно. Как? На сегодня существует единственный способ получения места в раю: "отдать жизнь за пророка", а для этого нужно всего только обложиться взрывчаткой — и вперёд, в толпу неверных! Всех — в кровавые ошмётки, и только одного меня, как исключение — к райским девам! "Быстро, дёшево и сердито"!

Устраивать рай на земле сегодня — хлопотное и дорогое дело, да и в раи на земле уже никто не верит. Не получается рай на Земле хоть ты лопни! Дураки-устроители "раёв" на Земле давно перевелись. Дорогое занятие эти "раи". Проще и дешевле — тротил на живот, или меж ног для маскировки, детонатор в зад — и ты в раю! Как всё просто!

— "Ты готов отдать, сын мой, жизнь во имя Аллаха? Ты готов стать его воином?" — вопрошает несмышлёнышей старая бородатая баба в платочке. Ещё ни один из сосунков и ни разу не посмел ответить "боссу":

— Только вместе с тобой, о мудрейший из мудрейших! — но так "воинам за веру" не только отвечать старшим, но и думать нельзя! Старших уважать нужно! Одно из многих человеческих заблуждений: "старость уважать нужно" без уточнений того, как у этой старости молодость проходила? Старость — всегда "мудрая", а пословица "с лысиной родился — с лысиной помрёшь" в нужный момент забывается. Старые и "мудрейшие", те, что толкают молодых в "райские сады" к гуриям, сами этих гурий уже не желают. Того дедушку в платочке, которого СМИ иногда показывают, и палкой не загонишь в "сады" потому, что ему там нечего делать, не хочет он гурий, да и не верит он в них. А ты, глупый мальчик, иди и взрывайся во "имя счастливого будущего" тех, кто после тебя останется! Останутся не совсем "угодные" но лучшие и чуть умнее вас.

Помни об одной малости: если при взрыве заряда пластида тебя разносит в клочья, то чем ты собираешься любить гурий потом? Пластид имеет коварное свойство отрывать в первую очередь "мужское естество", а всё остальное может и не тронуть. Этот феномен пластида ещё никто не объяснил. О, юноша! Разве тебе не жаль своего "достоинства"? Но никто ему об этом никогда не скажет, а чтобы самому придти к таким выводам, то для этого необходимо что-то иметь в голове.

Совсем недавно строгая европейская, умного вида баба, пыталась "от имени передовой мировой общественности" пришпандорить президенту родственной нам страны обвинение "в массовых убиениях албанских мусульман". Без СМИ такие процессы не обходятся, и тогдашние рассказы "разбойников пера" о ходе судилища полностью подпадали под евангельское "имеющий уши — да слышит".

Попутно СМИ показывали всему миру, как албанцы убивают сербов и разрушают христианские святыни, и без промедления сообщали зрителям о том, что трафик наркоты в Европу держит албанская мафия. Следом эти же СМИ говорили, что "давать сдачи" албанцам по полной программе сербы не имеют права, ибо это — " геноцид"!

Сербов тогда спасало незнание русского вопроса "Что делать". У русских есть одно очень ценное свойство: они всегда знают ответ на вопрос собственного изготовления "что делать", но не дают на него разъяснений в письменной форме. Устно — пожалуйста, не жалко, поделимся, даже показать можем, но письменно — нельзя! От тех времён и осталось у нас "слово к делу не подшивается". Якорь спасения. Правда, было время, когда нас "сорвало с якоря" и много лет "носило по бурным волнам истории".

Судимый президент не захотел быть осуждённым до конца и умер в тюрьме. Баба, что руководила представлением с названием "гаагский суд", тогда не обмолвилась ни единым словом об ужасах, кои устраивали албанские мусульмане над сербами: берегла "материал" для книги. Простые, абсолютно неграмотные люди говорили о ней:

— Дура баба! — а совсем невоспитанные зрители программы добавляли:

— Старая свинья!

Как происходит взаимное убиение тел в других конфессиях мира — об этом очень много говорится всё в тех же СМИ. И тогда появляется вопрос: "может не стОит вообще исповедовать ни одну религию? Может, хватит одной веры в единого Бога, чтобы быть ЧЕЛОВЕКОМ без всяких театральных "закидонов" и "прибамбасов", коими сегодня сопровождаются многие "религиозные отправления"? Разве от многих тысяч поклонов я лучше делаюсь?

Поэтому очень смущают строгие ряды верующих известной конфессии, пребывающих в такой молитвенной позиции, когда зад впереди склонённого "брата по вере" упирается в мой нос! В такие моменты у меня не появляются "молитвенные" мысли, хоть убейте!

И следом идёт кощунственная мысль: "а можно ли быть хорошим человеком без Бога? Или только присутствие в нас Абсолюта делает нас людьми"? Да и есть ли таковой абсолют?

Глава 3.

О бессмертии души.

К настоящему времени в отечестве нашем замечается прогресс: "верха" наконец-то признали наличие Души в каждом из нас. Пусть сортом и ниже, но обзаводиться душами ныне разрешено всем. "Бездуховным" предлагается "уверовать и обрести покой".

Это "радует", "обнадёживает", "вселяет оптимизм"… что ещё? Для всякого, кто "внизу" — достаточно.

Разговоры о душе бесконечны, и они то вспыхивают, то угасают. Наш интерес к душе не исчезает полностью, а только из-за житейских забот временами отходит в сторону:

— Слышь, душа моя, отойди в сторонку, тут для плоти дело появилось!

Вспышками интереса к собственным нашим душам управляют всё те же СМИ. Постоянных разговоров о душах они не ведут, а делают такое только по случаю. Стенания в СМИ обостряются после ухода из видимого мира кого-нибудь из "великих". Как-то: глав государств, больших артистов и прочих деятелей с именами. "Мелкие" души СМИ не упоминают. "Умер? Так что с того? Все умрём! Какая может быть скорбь"!? — утешают нас и на этом разговоры прекращаются. Всё, "отработан материал", говорить больше нечего, "умолкли звуки чудных песен…" как сказал однажды поэт.

Все мы делимся на таких, кто, проживая в этом мире, в своих деяниях уповает на Высшую Силу и труд считает вторичным. И на таких, кто верит, что "бог, бог, но будь и сам не плох!" — для второй категории граждан бог только помощник. Кто богу из указанных категорий более угоден — об этом спорим долго, но так ни к чему до настоящего времени не пришли.

Все мы постоянно чего-то для себя просим у высших сил, но не имеем ни малейшего представления о том, какими могут быть эти самые силы. Главное — это высказать просьбу о получении желаемых благ, а ТАМ разберутся кому, и в каком объёме их отпускать. В основной своей массе мои соотечественники считают, что получаемые ими блага, как и наказания, исходят от бога, ни на секунду не задумываясь о простом:

— А чей у меня бог!? Откуда он появился? — здешние объекты поклонения ТАМ могут оказаться несуществующими.

В самом деле, если всё решает бог, то зачем какой-то посредник между мною и богом? Зачем мне неумелый ходатай второго сорта, если всё в итоге зависит от бога? В молитвах далее просьб о благах для своей персоны я не ухожу, и ни разу не задал богу вопрос:

— Я не надоел тебе своими просьбами?

"Дай бог здоровья!" — но даденные мне богом запасы здоровья я трачу на обильное питие, чревоугодие, курение и наивно ожидаю от бога просимого здоровья. Кто находится в такие моменты между богом и мной?

Изначально никого между мною и богом не было, но однажды умные люди к этому внимательно присмотрелись и устранили оплошность: появились "ходатаи перед богом". Занять место "ходатая" при соответствующей подготовке — весьма доходное и почётное дело. Евреи пошли дальше и заявили, что только "избранные" в их среде могут возносить молитвы к богу за других. Такие "таланты" у них называются "цадиками".

Представление о спиритах примитивное: "А! Это которые блюдца гоняют, столы вертят или с покойниками разговаривают!" — напрочь забывая в момент "прозрения" о том, что и они когда-то обязательно в разряд покойников перейдут. Но вот захочет кто-то из живых с ними тогда беседовать — зачем об этом при жизни думать? Если при жизни я был балбесом, то, что смогу интересного сообщить "с того света"? Ничего. Нет нужды вызывать мою душу, ничего она не знает, да и не всякому даётся дар общения с душами. Официальная вера "резко отрицательно" настроена против спиритизма потому, что в спиритизме видит своих конкурентов, пусть и не таких "театрализованных", как сами. Бедных "реквизитом", но, тем не менее, сильных конкурентов. Все религии построены на желании живых заглянуть "за кулисы жизни" и умные прохиндеи делают на этом состояния и славу.

Чем занимаюсь, когда прихожу в церковь и подаю служителю список на поминание усопших родичей и друзей? Правильно, поминаю души, что когда-то пребывали в телах. Стало быть, души существую помимо тел? И церковь это признаёт? Если не так, то для чего нужно всё это культовое великолепие? Если душ не существует, то к чему весь это церковный театр? Могу ли я поминать золотую и великую душу друга вне церковного строения?

— Можно, но не желательно: в храме общение с предками проходит со стопроцентной гарантией! — и такое явление наилучшим образом происходит в храмах, кои совсем недавно складами служили. Или плавательными бассейнами. Сегодня мы их очистили, отремонтировали и освятили, но стали они от таких наших действий "святыми" — знают только "избранные". Или "посвящённые", что без разницы. Почему нельзя поминать чью-то великую и светлую душу вне храма? Какая бесплотной душе разница, где и кто её вспомнит хорошим словом?

Как выяснили к настоящему времени — всё кроется в моём "душевном настрое". Связь с Высшей силой из храма происходит надёжнее и быстрее, с "гарантией". Связь с "верхами" из "хрущёвки" может и не состояться.

Есть и огорчительное "но": никак не получается в момент отправки "прошения" на небеса отключить мысль о том, что совсем недавно в этом храме размещался сельский клуб, и как в этом "очаге культуры" случались пьяные драки в сопровождении страшных богохульств!

— Отче, не допускает ли церковь двойной стандарт, когда строго-настрого запрещает простым смертным общаться с душами родичей напрямую? Без посредников? Почему разрешено только избранным, "обличённым саном"? Не потому ли, что служители культа лучше рядовых граждан знают "технику безопасности" при общении с душами умерших? И как быть, если душа друга не хочет признавать тебя посредником между собою и мной? Что мне делать в таком случае? Тебе об этом доложить? И только ты будешь решать: отвечать ли мне душе друга, или думать о "греховность" такого занятия? хорошо ли это, или плохо? Когда вы читаете наши поминальные бумажки с именами родственников, то не чистейшим ли спиритизмом вы занимаетесь? Если я мысленно обращусь к отцу, или матери и попрошу их помочь мне в каком-либо вопросе — грех ли это? Что ты сказал? Только через вас? Что-то это всё очень сильно смахивает на "партейную" организацию при колхозе! Или на евреев-хасидов: у них к Богу может обращаться не всякий, а только избранный, "цодиками" их зовут. Всё и у всех одинаково, у каждого своё — лучше!

В храме прихода, на стене у входа, висит длиннющая статья какого-то "ревностного" прихожанина, где явно "больной на голову" человек страшными словами поносит компьютер. Такие страхи нагоняет на всех владельцев умных машин — слов нет! "Всем, кто сидит у дьявольского изобретения с именем "компьютер" — уготован ад! Черти по приказу выдуманного сатаны, или дьявола, что без разницы, обязательно утащат в "преисподнею" всякого владельца безбожной машины! Будущие присвоения электронного номера людям — и это происки сатаны. Мрак и ужас! Бегите! Спасайтесь! Бойтесь! Протестуйте"! — тема "настенного" бреда ясна и понятна: "протестуйте"! Против кого и каким манером "протестовать" — указаний не было, а думать самому — запрещено! Не "моги"! Но если ты "свихнулся" от компьютера, то почему думаешь, что и другой свихнётся? Жалеешь меня? Предупреждаешь? Спасаешь?

"Служители божьи" говорят:

— "во всём спрашивай служителей божьих, и кайся — только им"! — кто тебя уполномочил? Учебное заведение с названием "семинария". Спору нет, трудное обучение в таких заведениях, они и называются потому "духовными", что в них ДУХ должен верховенствовать над телом. Обученные в таких заведениях люди обязаны руководствоваться только ДУХОМ.

Вот он, чистый спиритизм просматривается, опять ДУХ! Кругом только Дух, Душа, но теперь кем-то "приватизированная" с моего согласия. Или по моему недоразумению.

Когда надо мной совершается обряд крещения, то меня призывают к главной сути обряда: "отречься от сатаны и всех его деяний". Попутно предлагают дать слово впредь принимать на веру всё, что исходит от служителя, стоящего на ступеньку выше, чем я. Существует сатана, или его придумал кто-то для моего устрашения — первая "греховная" мысль. "Греховная мысль номер два" выглядит так: может ли сам "сатана" внушить мысль о том, что он не существует?

За что большой писатель земли русской Лев Толстой был отлучён от церкви? За пустяк: написал "Моя вера", что-то похожее на "Евангелие от Льва Толстого". Могла церковь стерпеть?

— На сегодня никто из клириков не написал нового "Евангелия"?

— Вроде бы нет, но пишут что-то похожее и в преогромном количестве. Пишут не "к вящей славе божьей", а для монеты в карман.

— Много пишущих?

— Хватает!

— Для кого стараются больше? Для мирян, или для себя?

— Наивный вопрос! Естественно, для мирян: "дабы наставить их на путь добродетели и освятить светом веры". Кто признается, что для себя?

— И как? Получается? Наставили? Преуспели?

— Не совсем…

— Почему их никто не "отлучает"?

— В унисон поют.

Канонизация — возведение в "святые", "исправление прошлых людских недосмотров". Похоже на то, как сегодня награждают фронтовиков наградами, кои не были получены ими в нужное время. Та же "канонизация" с забыванием своих пословиц: "хороша ложка к обеду".

Церковь канонизирует мёртвых за явное чудо, что совершает душа усопшего. "Чудом" считается такое событие, когда чья-то свободная душа избавляет живые плоти от телесных страданий. Чтобы кого-то канонизировать, то для этого требуется серия "чудесных исцелений". Но ещё не было ни одного объявления о том, что "душа такого-то причислена к лику святых за избавления группы граждан от мерзостей душевного свойства" с упоминанием поимённого списка "душевно исцелённых граждан"

— Отче — имя рекл — великое тебе благодарение, спасибо тебе, исцелил ты мою душу, сделал её зрячей и здоровой, доброй и чуткой к немощам ближнего моего! Плевать мне на моё тело, оно не вечное! Что мне в его прочности? А вот за исцеление души — великая тебе похвала! — не молятся такими молитвами в наших храмах, в них просят в основном "здравия и многая лета!"

Когда-то мы убили своего государя-императора, а сегодня возводим в ранг "святых". "Святой" — это, прежде всего "великая душа". Мы убили императора — его и святым сделаем, воля наша, нам несложно такое сделать. Но никогда не узнаем сущего пустяка: а достаточно ли одних х желаний, чтобы убиенного императора ТАМ внесли в реестр "святых"? Кто об этом нас оповестит? Как проявится "святость" убиенного императора, какими знаками нам об этом доложат "сверху"? Кого спросит? Кто знает?

Если появляются вопросы — обязательно будут и "ответчики". Они уже есть: "высшая духовная рать" отечества во главе с патриархом. Им точно известно, к кому после убиения приходит святость.

Глава 4. Сомнения, сомнения…

Все люди нам приятны и симпатичны? Со всяким мы можем общаться в удовольствие? И как часто себя насилуем, общаясь с неприятными людьми?

На беседу может явиться дух-шутник, и ответит на вопросы в своей манере. Если он при жизни был весёлым, то с чего бы ему ТАМ меняться? Поэтому и ответы его будут точно такими же, какие он давал при жизни.

Очевидцы говорят, что великий поэт А.С. Пушкин, вызванный медиумом, общался с присутствующими прекрасным русским матом. Среда живых мало, чем отличается от ТОГО мира, если отодвинуть всё то, что нужно нашему телу. В самом деле, зачем мне думать ТАМ о пропитании, если лакомый кусок положить не во что? Нет желудка, этого вечно пустующего и ненасытного мешка? И как "промочить горло", если оно отсутствует? На что напялю немыслимой цены костюм? Где моя плоть? И что мне квартира в центре столицы, для чего она мне? Дух-шутник может наплести такое, что если совсем дурак, то поверю в его предсказания о том, что быть мне в конце жизни первым богачом мира!

Могу до изнеможения призывать духов, но ни один из них не явится. Совсем другая картина, когда желание вступить со мной в общение исходит от духа, и в такие ужасные моменты защитником "от происков врага рода человеческого" выступает лицо духовного звания. Но и он не способен защитить меня от контакта. В итоге обитатели ТОГО мира стоят НАД нами, им плевать на служителей всех культов, но не наоборот. Если это не так, то какое дать объяснение "страшным" рассказам:

— …понимаешь, не знаю, что тогда удержало сделать ЭТО!

— …только отошёл в сторону, как вдруг на это место… — да, на это место упал громадной тяжести козырёк из бетона, что прикрывал вход в метро на одной из станций в Санкт-Петербурге. Никто из уцелевших людей в последствии ни разу не задумывается о том, почему бы ещё не постоять под тем козырьком ещё пять секунд? Кто берётся объяснить, почему ушёл тогда из-под бетонного козырька на остановке метро? Церковь берётся объяснить, но без подробностей и без устранения сомнений:

— Тебя сохранил бог!

— Как он это сделал? И для чего? Какой от меня богу прок?

— Спрашивать об этом бога — грех!

Спириты берутся такое сделать:

— Это твоя Душа и Ангел-Хранитель позаботились о теле. И только.

Первая, "руководящая" инстанция, устами своих служителей говорит нам:

— Веруй! Всякие сомнения — "от лукавого"! — и хотя бы один из "служивых" дал разъяснение: на кой ляд "лукавому" моя душа низкого сорта? сомневающаяся душа? Слабая и нестойкая? Что ему в ней? Она имеет точно такую же цену, как тот "партЕйный" деятель, что меняет партии не реже одного раза в год. Если я засомневался в одной вере, то почему не могу такое сделать и в другой? Почему "лукавый", совращая меня и затягивая в свою "организацию" уверен, что и его не предам ещё при жизни? Разве "лукавый" этого не понимает? Он, что, слабоумный?

— Исследуй! — говорят спириты — Думай над явлением, не бери всё на веру! — как не враждовать церкви после таких заявлений от спиритов? Спириты и опасны для официальной церкви: они отметают много ненужного, лишнего, что есть на сегодня в церкви. Спириты веруют в Спасителя не слабее высших иерархов официальной церкви, но их единственное упущение: они не воздействуют "облачением" на психику прихожан так, как это делают "служители церкви". Спиритизм хорош тем, что в него можно верить без контактов с духами и без задавания духам глупых вопросов, если они "явятся на связь"…

5.

О колдовстве.

Вот слабые доводы, которые могут поколебать веру в "наговоры, сглазы, порчу" и во все остальное из вредного "набора": верующие убеждены, что для охраны плоти от земных бедствий нам приставлены "сверху" Ангелы-Хранители. Те самые, что ни на минуту нас не оставляют без внимания, а если такое и случается по необъяснимым причинам, то на время своей отлучки они передают нас на "охрану" своим коллегам. Изображение Ангела-Хранителя я видел только однажды в книге духовного содержания в допереворотном издании: Ангел-Хранитель удерживает малого ребёнка от падения в яму. Единственная иллюстрация работы Ангела, да и то для детей. Как защищают Ангелы-Хранители старых чертей, вроде меня — такой картины не написал ни один художник.

В итоге каждый из нас имеет двух сущностей, кои заботятся о нас: Душа следит за тем, что бы я всегда оставался человеком, но не "овощью", Ангел-Хранитель бережёт моё тело в опасных ситуациях. Ангел-Хранитель приставлен к любой нашей душе, какой бы подлой она не была, и это самое притягательное утверждение спиритизма.

Непонятно одно: если наш, видимый мир, столь "прекрасен", то зачем нам дополнительная охрана требуется? От кого нас нужно охранять, если всё вокруг так прекрасно? Похоже на разговоры:

— Койко-местами мы запаслись, непонятный "центр" по "последнему слову медицинской техники" построили, но вопроса на простой ответ "а для чего здоровой нации увеличивать количество койко-мест" — ответа нет. Если нация дохлая, то разве больницы спасут её от вымирания? помогут ли ей "койко-места" и страшно дорогие медицинские центры? можно всю страну сплошь "койко-местами" уставить, а пользы в них?

Создадим ситуацию: моя подлая, низкая и несовершенная душонка, надумала сделать мерзость "телу ближнего моего" Только телу, чьей-то душе моя душа ничего подлого причинить не может, слаба она для подлостей "душевного" свойства. Что должен говорить мой Ангел в такой момент? Только хорошее: он же "хранитель", он охраняет не только моё тело от посторонних плохих воздействий, он заботится и о моей душе:

— Не сметь! Задуманное твоими прокисшими, пропойными мозгами деяние отвратительно! Оно испоганит твою душу!

— Если не дозволяешь причинить кому-то маленькую пакость, то позволь

хотя бы выпить пива?

— Перебьёшься! Вон, уже брюки на пупке не сходятся! Да и на твоём сердце за этот год от любимого пива сала наросло на палец! Да ведомо ли тебе, что пиво "бьёт" по печени крепче водки!? Пей и далее! Зачем я нужен, если ты меня не слушаешься? И не смей вред чужому телу делать! Мерзость это! О своём теле думай! — и я подчиняюсь его голосу, если не совсем болван. А что должен делать в то же время твой Ангел-Хранитель, когда моя подлая душонка замышляет диверсию против твоего тела? Правильно, он на то и "хранитель", чтобы охранять тебя от "происков врага", то есть от меня, а если он "прозевает" и позволит осуществиться моему подлому замыслу — какой он тогда "хранитель"? Что делать с телохранителем, не уберегшим шефа? Чего он достоин?

Да, но как всё же быть с теми людьми, коих прикрыло бетонным козырьком на остановке метро в Петербурге? Что думают спириты о таких случаях? Почему ангелы-хранители оставляют "рабочие места" и отдают своих подопечных на гибель в "несчастных случаях"? Чем объяснить такое?

— Всё просто: я твой ангел-хранитель до момента, пока ты следуешь моим советам и рекомендациям: сколько раз было сказано в СМИ, что ваша гражданская авиация уж слишком часто бьётся? Опасная она? Много раз! Тогда почему ты, зная о ненадёжности авиации, всё же садишься в самолёт? В мозгу у тебя, хотя бы однажды, появлялась мысль: "опасно летать стало…"? Появлялась! почему ей не следовал? Сколько раз было сказано:

— Не смей пить алкоголь: ты за рулём! — а ты напиваешься? Зачем я нужен? Что, разве без меня нажраться не можешь? Вполне! Вот и ухожу от тебя без подачи заявления "по собственному желанию".

Наши авиационные неприятности, да и не только авиационные, церковь сваливает на "волю Божью". Всякие попытки понять катастрофы, а тем паче вмешаться в их прохождение — "грех страшный"!

СМИ ничего не боятся и говорят нам, что не только авиационные, но и другие катастрофы — всего лишь результат человеческого "авось". Головотяпства на все сто процентов, а "промысел божий" абсолютно ни при чём во всех случаях. Давая нам простые и понятные объяснения, СМИ, как и спириты, оставляют далеко позади себя любых служителей культов.

Глава 6.

О неведомом.

Когда в отечестве нашем заговорили в полный голос о "космической энергетике" и о том, что она очень "пользительна" для нас — на сегодня такое установить трудно.

"Стокгольмский синдром" появился недавно, он молод и свеж, а "синдром голого короля" на сегодня выглядит стариком.

Синдромы разные: "стокгольмский" — это когда захваченные в заложники граждане начинают сочувствовать похитителям, а второй — это когда мы говорим и пользуемся невидимой, неосязаемой, но очень "нужной и полезной энергией".

Моё, и только моё, объяснение "синдрома голого короля" такое: если кто-то знает о "энергии космоса" и даже её во всю пользуется, то каким мне нужно быть тупицей и бездарью, чтобы точно так же не воспользоваться упомянутой энергией? Не последовать за "передовиками"? Нормальные люди невидимую и неизмеренную "энергетику" видят, а я что, ущербный!? Слабоумный и бесталанный!? "Лысый", наконец!? Не вижу её!? Особенно, если она со знаком "положительная?" Если есть "положительная энергия космоса", то для баланса должна быть и "отрицательная"? Вот "отрицательную энергетику" я и стану осваивать! В пику всем! За неё дороже платят: она труднее в освоении. Управляться с "отрицательной энергетикой" даже как-то солиднее выглядит: опасная потому что!. Что это за "энергетика" такая, в каких единицах она измеряется — никто не знает, но во всю ею пользуются. К настоящему времени "низводителей" упомянутой "космической энергии" существует превеликое множество и все они "работают" с оговоркой:

— Работаем, но не бескорыстно! — на сегодня конкуренция в среде торговцев неизвестной "энергетикой" страшная! Оно и понятно: отремонтировать утюг, изготовленный фирмой Siemens — одно, а "зарядить космической энергией" скучающего богатого дурака для длительного и "щасливого" проживания" — совсем другое! Уровни разные. Для такой работы иная "квалификация" требуется. И опять разговор только о теле! Хотя бы один аферист взялся "низвести энергию космоса" в душу!

Веселье начинается с момента, когда самая примитивная, вульгарная болячка сваливается на такого "покорителя энергий". Он не бежит к такому же "целителю", как и сам, но тратится на традиционных аллопатов:

— А-а-я-я-й! Караул! Помогите!

— Уважаемый, вы про Космос забыли! Да, коим простаков когда-то исцеляли. Или припасы, только вам одному видимой "энергии" в Космосе закончились!?

Я — "белый" маг! Многие люди, заслышав "маг", начинают трепетать. Трепет граждан зависит от окраски мага: "чёрные" маги, разумеется, производят трепет на порядок сильнее, чем "белые", а посему дороже и обходится. Работа "белых" — ниже качеством и слабее в оплате. Да и вообще "белые" маги вроде бы ребята не плохие. От талантов особо одарённых "белых" магов, случалось, что и трупы руками шевелили! То, что трупы у них шевелились — мелочь, главное — в необыкновенные способности "магов" верят не маги. На этом всё и построено.

Так живут миллионы граждан в незнании и без малейшего желания избавиться от "темноты". Если всё знать — скучно будет жить. Некогда и задуматься: "а для чего я пришёл в этот мир? Зачем было приходить, если всё едино уходить? Не просто уйти и оставить о себе хорошие воспоминания у живых, а очень часто совсем наоборот? Где смысл?" А спириты, в отличие от церкви, знают для чего они приходят в видимый мир: "чтобы чья-то, ныне бесплотная душа, обретя новое тело и вновь пребывая в видимом мире, стремилась к совершенству". Сколько "властителей дум наших" знают об этом? До слёз становится жаль очередного "ведущего", что начинает говорить нам с экрана о "живых и мёртвых" не имея ни малейшего представления, ни о живых, ни о мёртвых. Живые продолжают ходить вокруг волнительной темы о мёртвых, без малейшей надежды войти в "центр" по причине запрета свыше: "богом запрещено такое!" — запрещал бог общаться с душами близких, или запрет придумали "служители божьи" — как проверить? Сказано "нельзя" — и вот будь любезен выполнять запрет, а всякие требования разъяснений — "грех и гордыня"!

Все мы делимся на "живых" и "мёртвых", притом живые мечтают о том, как можно дольше пребывать в первой, видимой и привычной позиции. Мысли о "перемене места" приходят к нам не без причины.

А тут островное Би-Би-Си удумало настроение испортить фильмом об "искусственном" интеллекте! Сотрудники коварной конторы из трёх букв убедительно рассказали, что интеллект, неотличимый от человеческого, не сегодня, так завтра, будет создан! Необходимость в машинном "интеллекте" появилась потому, что человечество свой интеллект пустило не по тому пути! Такие заявления позволяют думать, что народу — пропасть, а дураков — ещё больше! Так, и, понятное дело, абсолютно неправильно принял фильм английского производства. Глупеем мы, и наше спасение в будущем — "искусственный интеллект"! Осталась единственная "надёжа" на него!

Во время просмотра продукции БиБиСи мелькнула неправильная, но собственная мысль: "мои естественные, то есть, природные зубы — это зубы, а всё другое, что потом закрепляю во рту после естественных, даденных Природой зубов — протезы. И когда, в какие времена зубы-протезы были лучше натуральных зубов"?

Нет у меня телефонной связи с БиБиСи, поэтому и мысль о вставной челюсти не "вышла в эфир". Как и челюсть осталась на месте.

Затем "плавно и ненавязчиво" известная компания перешла на обсуждение темы о клонах и закончила вещание заявлением: "клон человеческий всё же будет сделан"!

И опять, по причине отсутствия прямой связи и незнания английского языка, не мог задать вопрос умным англичанам:

— Господа, как вам думается: кто будет снабжать изготовленные вами клоны душами? "Заселять" тела, выпущенные с вашего "конвейера"? На сегодня зародившийся плод человеческий немедленно получает, "по вере вашей" бестелесную душу с разрешения Бога. Очень хотелось бы знать: Бог согласится поставлять в ваш "инкубатор" нужное количество душ? Они пока что в его введенье находятся? Или нет? Без душ ваши клоны будут только потреблять пищевые калории с известным результатом, без души они жить не будут! Это Вы пятью минутами назад удивили и потрясли меня сообщением:

"все, пребывающие в коме люди, могут выходить из неё по собственному желанию!" — как нужно понимать такие ваши заявления? Захотела душа вернуться в тело — тело живёт, не хочет душа уходить из иных миров — я лежу "овощью"?

Глава 6.

"Двоедушие"

Кому незнакомы "нервные срывы"? Кто из нас, хотя бы один раз в жизни, нахамив такому же, как и сам, наворочав массу других ужасов, по прошествии времени, всё же задумался:

— Боже Милостивый, ну зачем я это делал (а)!?

Объяснения есть у медработников, и объяснения разные, но все одинаково сходятся в одну точку с названием "нарушение работы нервной системы" Всё понятно и ясно: нервную систему срочно нужно ремонтировать!

Спириты объясняют подобные "срывы" проще: "в нашем теле может присутствовать ещё одна, нахально вселившаяся, душа. Без "ордера" вселившаяся и худшая, чем "законная" Нехорошая душа!"

Незнакомые со спиритизмом люди, естественно, не допускают вселения обычной души, что когда-то обитала в гнусном человеке и называют её "бесом" Люди с двумя душами и есть "кликуши" С кликушами в храмах творится нехорошее как-то: они бьются в припадках и громким голосом исполняют только те непристойности, кои им известны. Вопрос: почему сущность, что вселяется в жертву, толкает её на совершение безобразий в храме? Неужели сущности непонятно, что таким своим поведением она симпатий к себе не вызывает? И продолжает хамить?

Служители культа объясняют кликушество так: храм, будучи святым местом, на вселившегося "беса" действует возбуждающе. Почему? Если храм — святое место, то нехорошая сущность не должна туда входить, ей там будет плохо, а она туда всё же прётся! Вот этого служители культа объяснить не могу. Зачем ей лишние волнения? Сидишь во мне — ну и сиди себе тихо! Что тебе в храме? Если тебе в храме плохо становится, и ты вынуждаешь меня срамиться перед народом, то не лучше ли будет там вообще не появляться?

Очень забавно выглядит в некоторых своих местах сеанс "изгнания беса" Изгонятель приказывает нахально вселившейся сущности "покинуть тело" и при этом страшно орёт на "бесноватого". В такие моменты отличить экзорциста от исцеляемого можно только по тому, что больной валяется на полу в позе побеждённого в борьбе, а "лекарь" находится над больным:

— Изыди, а не то Михаила-Архангела позову! — орёт экзорцист. Понятное дело, для вселившейся сущности единственный авторитет и устрашение — это Михаил-Архангел. Вредная сущность боится только одного Михаила, а на всех остальных она помочиться хотела! Или плюнуть, это на выбор.

К настоящему времени служители культа заявляют, и это можно объявить большим достижением, такое:

— Бес — оно, конечно, может и так, но в массе своей "кликуши" — это люди с больной психикой — сколько потребовалось веков, чтобы церковь, собрание грамотных людей смогла понять такое?

О месте пребывания души в теле спорят давно: мозг, сердце или кровь? У древних существовал запрет на употребление в пищу крови животных с объяснением запрета: "если потреблять кровь убитого животного, то его душа непременно перейдёт в человека, и тогда можно превратиться в скотину" Похоже, что древние не особенно заблуждались. Сегодня мы и без употребления крови животных очень часто претендуем на их место. Древние заблуждались на тему о том, что и животным дана душа. Спириты допускают наличие души только у человека и размер таковой к настоящему времени установлен с относительной точностью. Настоящие экстрасенсы, или "видящие медиумы" видят её в форме лёгкого, полупрозрачного облачка сероватого цвета размером с куриное яйцо.

Приступаю к повторению чужих рассказов о нашей душе, а ты, дорогой читатель, уличай меня во вранье. Враньё только тогда таковое, когда твои познания позволяют из общего потока информации выделить его… А если знаний нет?

Есть и такое, как "вера в повторяющееся враньё". Удивительное свойство! Я знаю, что вновь создаваемая партия — это сборище прохвостов в погоне за славой и богатством, не более, но всё же им верю! Знаю, что становлюсь жертвой проходимцев, но как тот кролик всё же лезу в пасть удава!

Если ты знаком с учением спиритов, то тебя обмануть будет трудно. У спиритов есть "защитный экран":

— Думай! Ничего не принимай на веру! — но ты можешь абсолютно ничего не знать о спиритизме потому, что на тебя нагнали страхов умные прохиндеи: "они грешники, они знаются с дьяволом!" Что может знать выдуманный нами "дьявол" такое, чего не знает бог? У тебя два пути: или не нарушать запрет "служителей бога" и оставаться уверенным в греховность неизвестного тебе спиритизма, или узнать о содержании "пугающих" тем. Но прогресс всё же виден: сами "запретители" к настоящему времени поняли, что душа наша вечна и бессмертна. Чтобы окончательно победить соперников-конкурентов, то для этого официальной "вере" надо исподволь оттеснить спиритов с их позиций.

Любопытные люди из числа учёных, не совсем научными методами выяснили следующее: ни облучение быстрыми нейтронами, коими на сегодня мы научились управлять на свою погибель и без помощи "дьявола", ни "адская" температура в миллионы градусов, ни различные препятствия не могут остановить, удержать, или каким-либо иным способом причинить вред субстанции с названием "душа". Душе не страшен абсолютный минус в 273 градуса по шкале Цельсия. В открытых учёными "чёрных дырах" царит страшная сила притяжения, настолько сильная, что из "дыры" не может вырваться и единая частица света: фотон. "Дыра" — она и есть дыра, всяких "дыр" очень много. Отличие "дыры" от всего прочего такое: если из "дыра" иногда что-то вываливается, то таковой называться она не может. Истинная, настоящая "дыра" только "глотает"…

И космическим "дырам" души неподвластны. Очень свободно могут входить в "дыры", путешествовать в "вывернутом" пространстве и покидать его в любой миг со скоростью, коя не снилась ни одному физику. Об этом спириты знали давно, но церковь им не давали рта открыть для изложения знаний о душе, приводя убедительный довод: "греховно сие занятие"! Когда довод не помогал — ставили столб и решали вопрос с "заблудшимися" с помощью нужного количеств хвороста и факела. Поразительное явление: и до сего времени против спиритов учёные, в паре с церковью, "дуэтом", выступают "единым фронтом".

Мудрец Эйнштейн установил, что выше скорости электрона в вакууме ничего иного во Вселенной нет. Спириты не согласны с ним. Чем хороши эйнштейны?

Мои предки тысячелетиями создавали какую-то веру и жили с ней в мире и согласии долгое время. Но вот появляется "эйнштейн" с книгой и говорит, что моя древняя "вера неправильная, ложная, да и вообще она у меня "такая-сякая и разэтакая"! Все мои древнейшие верования — "дикая ошибка язычника и сплошные заблуждения". Обман! Глупость, наконец!" — эйнштейн играет без проигрыша потому, что предварительно меня изучил и знает мою беду: я не хочу проходить за слабоумного, в действительности оставаясь таковым. Яркий пример несовпадения желаемого с действительным.

Получив информацию от эйнштейна, тотчас начинаю сомневаться в себе, и такие мои сомнения, как правило, заканчиваются верой эйнштейну, а затем — следованию его указаниям и рекомендациям. Мне неизвестно, какое количество людей не поверили Эйнштейну в том, что скорость света равна 300000 километров за секунду и остались при своём мнении о том, что душа может перемещаться в космосе гораздо быстрее Эйнштейна.

У любого эйнштейна всегда были деньги, будут и впредь, но он извечно страдал от недостатка внимания к себе. Почёта, любви и уважения. Признания его "гениальности и первенства". Власти над не энштейнами. Когда "пытка невниманием" становилась невыносимой — наимудрейшие из них создавали партии. Не из эйнштейнов потому, что получить власть над такими, как он сам в среде "эйнштейнов" почти невозможно.

Как сегодня сколотить партию? Трудное это дело, граждане отечества очень поумнели и на сегодня никаким партиям уже не верят. Ни старым, кои с маразмом, ни молодым:

— И эти до маразма докатятся!

Но эйнштейн умный и он говорит:

— Программу моей партии может понять только умный человек, она и создаётся только для умных людей — кто согласится признать себя дураком?

И всё же наши души уязвимы: если они не подчиняются самым строгим и ужасным физическим законам, кои были упомянуты выше, если они иногда всё же и ускользают из лап эйнштейнов, то они прекрасно портятся куда менее значительными "квадратными метрами жилой площади"

Задумывался Эйнштейн о душе, или занимался только одной "материей" — неизвестно: брошюра "Эйнштейн в метафизике" на глаза не попадалась. О Душе не задумывался, поэтому себе может оставить "скорость электрона в вакууме равной 300 000 километров за единицу времени", а я буду пользоваться, и до сего времени не измеренной скоростью души при перемещении во Вселенной.

Но! Если спириты в своих опытах руководствовались чувствованиями и бездоказательными заявлениями, то учёный Эйнштейн — математикой. Опыт, проверенный математикой, будет иметь больший вес, чем рассуждения неграмотных людей вроде меня. От Эйнштейна остались формулы, а от тёмных людей уверенность:

— Нельзя грубо будить спящего человека, а иначе его душа может не успеть вернуться в тело и он умрёт!

За прожитые годы много раз прерывали мой сон различными способами, но всегда моя душа успевала вернуться в тело, в какой бы "дыре" она не была на тот момент. Чем можно объяснить фантастические "картинки", что иногда нам грезятся? Спириты говорят, что наши души видят их в иных мирах и показывают нам, а учёные объясняют наши видения сбоями в мозгу. Что выбрать? И опять на сцену выходит "синдром голого короля": если ты слабоумный — останешься со своими отсталыми, не проверенными математикой верованиями. Если тебе хочется обмануться и стать "передовым человеком" — ты поверишь в "истину от эйнштейна" и немедленно вступишь в его партию! Способность видеть то, чего нет — это и есть "синдром голого короля" Он древний, его открыл великий сказочник Ханс Андерсен, а я только упоминаю о нём.

Если всю жизнь вижу изумительные сны, то это значит, что мой мозг не совсем нормальный? Со "сбоями"? Как иначе? Могу ли я возражать науке и спорить с ней?

Глава 7.

Восторженная.

Мои любительские рассуждения о спиритах преследуют цель не оправдать их занятия, но внести хотя бы немного ясности о них. Спириты не нуждаются в моей защите, они выше любых рассуждений о них. Церковь и спириты когда-нибудь всё же объединятся на одной "платформе" с названием "ДУША", или "ДУХ", что одинаково. Но такое может не произойти потому, что наши бесплотные души всё же чего-то стоят. Ну, как же! Церковь взимает плату за совершение обрядов, поминая души? Ещё как взимает! Настоящим спиритам брать мзду за поминание душ нельзя: духи могут обидеться за такое их лихоимство и отвернуться от контактёров-мздоимцев. Церковь не испытывает страха при взятии платы за общение со свободными душами. Что представляет собой медиум, лишенный внимания чистых и высоких духов? Нуль. Служители культа без страхов и сомнений взимают плату за поминание "душ усопших" и попутно призывают не верить спиритам:

— Они — грешники!

Всё просто: служитель культа — "профессиональный контактёр работающий по лицензии" и "обличённый властью свыше". Ему жить нужно, поэтому его труд в поминовении усопших требует награды. Церкви нужны деньги для содержания её в надлежащем виде. Но всё портит сравнение: хороший и много могущий спирит не облачается в шитые золотом облачения так, как это делают служители культа. Когда я вижу перед собой иерархов церкви в фантастически расшитых одеяниях, то каким мне нужно быть особым человеком, чтобы внутренне, "всей душой", не затрепетать перед видимым величием и не преклониться перед их великолепием? Могу ли я в момент созерцания церковных иерархов думать о чём-то ином? Нет и нет, поэтому во всём церковном великолепии много сходства с блестящим предметом, что держит гипнотизёр перед глазами пациента. Но это старое определение, на сегодня появилось другое, короткое и не совсем понятное: "зомбирование".

Глава 8.

"Планетарная"

До необъяснимого душевного восторга нравится разговоры в общественном транспорте о прежних временах. Такие разговоры не постоянны и происходят между гражданами моих лет. Начинаются они с тихого скулежа о прошлой жизни:

— А, вот раньше как мы жили! Всего хватало, всё было! И на югА ездили, чуть ли ни каждый год! — когда такое слышу, то всегда вспоминаю древний анекдот:

Старый дед жалуется:

— Нет, что бы не говорили, а земля на два вершка просела!

— Как это "просела"?

— Да вот так! Бывало-ча за овином нужду справлял, так "конец" до земли доставал! А сейчас што? Два вершка не дотягивает! Просела земля — и всё тут!

Глава 9.

"Борьба за жизнь"

Губернии, что находятся "в сфере влияния" столицы, во все времена производили жратву для стольного града. Уморить стольный град голодом во времена "торжества идей социализма" приравнивалось к преступлению с названием "сдача врагам" в прошлые годы. Лозунг для всей страны всегда был один: "защитим столицу от чего бы то не было"! — вот почему в упоминаемые времена провинциальные производители материальных благ видели "плоды своего творчества" только на витринах магазинов стольного града.

Физики ошибаются, когда заявляют, что такая величина, как "время" "постоянно и неизменно". Если "время", хотя бы в чём-то одном меняется, то заявлять, что оно "постоянно" — ошибка!

Было время, когда провинциалы говорили:

— Еду в Москву за песнями! — но время изменило течение своё и провинциалы

двинулись в столицу за колбасой с названием: "Докторская вареная". О колбасе тех времён говорили, что она "наполовину состоит из туалетной бумаги", но от покупок почему-то не отказывались, совершая яростные и беспощадные набеги на торговые точки столицы. Наивысший "пик" набегов, только по моему мнению, пришёлся на 1966 год "от рождества Христова, или на "5700 год от сотворения Мира" по иудейскому летоисчислению. Дедушка за овином, где "земля просела", ты что-нибудь помнишь из тех времён?

Губернский город, в коем имею удовольствие проживать и до сего дня, отстоит от стольного града в шести часах езды пассажирским поездом. В упоминаемом губернском городе работали три мясокомбината, но за их продукцией жители губернии почему-то ездили в столицу. В годы "процветания и благоденствия народа" по станции города в сторону столицы в сутки проходило четырнадцать поездов различной скорости продвижения. Были "скорые" и не очень, и скорость их разнилась в час, полтора. В упомянутых средствах передвижения граждане "необъятной державы" катили в столицу "за дефицитом", а дефицитом было всё. Тогда и анекдот родился:

— Скажи, дарагой — обращается житель Кавказа к обитателю столицы — где магазин "Принсипи"?

— Нет такого магазина в столице.

— Как "нэт!?" Мне сказаль: "в Маскве ничего нет, но в "принсипе" всё достать можна"!

Жители моего города проблему бескормицы и нехваток решали древним, проверенным способом, что родился в "стране советов" на "заре её рождения": вскакивали в проходящий на столицу поезд вечером с таким расчётом, чтобы прибыть в столицу утром. В самый раз к открытию метро на одних из "ворот города", будь то Казанский, Ярославский, Павелецкий, или Курский вокзалы. Когда на проходящих поездах не было законных, "обилеченных" мест, то проводники сажали их и без билетов, но с условием:

— Всё терпеть! — какие могут быть возражения в столь трудные времена!? Я еду "нелегально", "зайцем" с меня за провоз в столицу взяли ниже государственных расценок! Проникся! Цени! Это были времена "всеобщей любви и альтруизма". Все сто процентов проводников ничего не знали об альтруизме и были склонны считать "альтруизм" новым ругательным словом. Оскорбительным!.

День в столице проходил в беготне по торгующим точкам, в радостях и огорчениях формата "достал — не достал". В торговых точках столицы нахальные и неутомляемые провинциалы получали от столичных жителей в свой адрес незначительные огорчения:

— Чёртовы приезжие, всё расхватали! — на что провинциалы возражали:

— Простите, мадам, а говядина со свининой в столице на асфальте произрастают? И колбаса с булками?

— Нет, каков нахал! — провинциалу от столицы чего-то иного не следовало ожидать. Возмущённые глаза — пожалуйста, сколько влезет, но дальше столичные жители не шли.

Ах, эти жители больших городов! "Мегаполисов", то есть. Что я знаю о паразитах? Первый паразит — это охотник с ружьём, или с луком и стрелами. Он ничего не выращивает, ни о чём не заботится, у него всё просто: убил живность — съел её.

И я, житель большого города, ровня охотнику: ничего не выращиваю руками, но голодной смертью не умираю. Меня кто-то кормит? Кто!?

И вот оно, счастье: загруженный "столичными" благами до предела, провинциал-мешочник влезает в вагон поезда! Предела в добывании столичных благ и удовольствий он не знает, нет для него границы! Закончилось время томления в бесконечных очередях у билетных касс с непреходящим вопросом в сознании: "достанется билет на желаемый поезд!?" Уезжали в свои провинции все: проводники уходящих поездов проявляли доброту, и она была ниже государственной.

Но вот оно, исполнение последней радости в стольном граде: меня пускают в вагон! В сознании всё же есть маленький страх "я — безбилетный, а вдруг ревизоры!?" и стыд от предстоящей проверки несуществующего билета на малое время затмевает радость от приобретённых товаров. А, в самом деле, почему я езжу в столицу за продуктами? Теряю время, нервы, деньги? Почему столица так меня унижает? Почему она требует себе достойное пропитание, а я обхожусь крохами с её стола? Почему в нашем городе иногда "выбрасывают" в торговые точки колбасу?

— Колбасу столица не приняла, качество колбасы не соответствует желудкам столичных обитателей. Столица не может кормить своих жителей таким продуктом — мысли о разнице жизни в провинции и в столицах начинали появляться после ста километров пути домой. Вот оно что! Мотаюсь я по столичным магазинам в поисках товаров — думать о разнице жития столичного обитателя и провинциала времени у меня нет. Нехорошие, крамольные мысли у меня появляются при вынужденном простое. Вывод: чтобы не появлялись нехорошие мысли, то для этого нужно всеми способами не давать мне ни минуты безделья. Так всё просто в этом мире!

До следующего набега, столица! До встречи с тобой, и тогда я исполню частицу хвалебного музыкального произведения в твою честь:

"… в городах и больших станицах

О тебе не умолкнет молва!

дорогая моя столица,

золотая моя Москва!" —

и мало кто из провинциалов, нагруженный "столичными гостинцами", продвигаясь в поезде к месту "постоянного жительства", думал о столице хорошо. И совсем ничего о "экологической чистоте продуктов", что вёз из столицы.

И каждая такая "тряпично-пищевая" поездка в "основную и главную" столицу делала провинциала "стойким и неутомимым, мужественным и выносливым". Носили, носили…

Глава 9. Железные дороги в сторону столицы и обратные.

В сторону официальной, признанной столицы по станции нашего города когда-то проходило четырнадцать поездов в сутки. Из столицы — столько же. Итого: двадцать восемь. В какую сторону "головки" рельсов от перевозимых грузов были изношены больше: от столицы — в провинции, или из провинций в столицу — такими исследованиями в годы "всеобщего дефицита" никто не занимался.

Решение вопроса о добывании "дефицита" провинциалами только в одной столице не заканчивалось. Все знали, что есть и другая столица, "северная", Ленинград, а в скобках — Санкт-Петербург. Но для меня "город на Неве" отстоял на тройном расстоянии, и лишние километры в зародыше убивали мысли о "грабительских походах".

"Северная столица" была не менее, а может и более прекрасным городом, чем официальная столица, но она была далека, как "несбыточная мечта". Всё прекрасное всегда отстоит от нас далеко.

А в Ленинграде, то есть в Петербурге, проживали друзья жены, и, доведённая до необъяснимого состояния не прекращающимися "командировками" в стольный град за дефицитом, жена с каким-то отрешённым видом сказала:

— Возможности столицы в дефиците известны. Не прокатиться ли тебе в Ленинград?

— Можно. Но это будет дороже для семейного бюджета. Дальше что потому — от волнения я так тогда и сказал:

— Дальше что потому.

— Чёрт с этим бюджетом! У нас денег не было и не будет, а в Ленинграде ты без спешки и изматывания сил сделаешь больше. Езды туда всего одна ночь, и от нас до города "имени вождя пролетарской революции" к проходящему поезду цепляли вагон. Нет тебе пересадок и вокзального томления. Удобно.

— Обувь мне посмотришь. Сгущёнки привези, ребёнка кормить нечем — ребёнок на те времена имел три года от рождения, был упитан, и от истощения умирать, вроде бы, не собирался.

— Когда прикажете отбыть?

— Чего тянуть? В пятницу и отправляйся.

На производстве выпросил три дня "в счёт отпуска", плюс два выходных — итого "пять суток счастья". Минус две ночи в дороге — всё равно получалось три дня. Три дня для поисков дефицита во второй столице отечества — это много. Если я имел богатый опыт добычи "дефицита" в основной столице за день, то что я смогу "наворотить" за три в Ленинграде!? Радовало и обнадёживало, но ни разу не появилось мысли: а всё купленное я смогу на себе унести?

— Там тебе помогут с посадкой, а тут — дом родной, тут и "стены помогут" — и после такого напутствия я тронулся в путь. Это была моя первая экспедиция в Северную Пальмиру, "культурную столицу" страны, её ДУШУ. Удивительное толкование: если Ленинград был "культурной столицей", то чем была признанная "столица нашей родины"? Её телом? С названием "бескультурная"? Так может быть? Вполне: две столицы не могут быть одинаковы!

Что может испытывать молодой мужчина от мысли, что через какие-то часы будет впервые прогуливаться по второй столице отечества? Его не убивали мысли о том, что поездка всё же имеет не "культурно-познавательное", а "шкурное" основание.

Я — человек и мне даден талант оправдать себя: "почему бы не увязать полезное с приятным? Оно, конечно, одно другому не мешает, но было бы несравненно лучше появиться в прекрасном городе не как "экспедитор-заготовитель", а в ином качестве".

Тогда то от предвкушения чего-то хорошего, интересного, нового я вошёл в необыкновенное состояние. Знающие люди назвали бы его "эйфорией", "экстазом", или "трансом" — такое моё состояние можно было назвать как угодно, но оно на меня снизошло и не хотело покидать ни на минуту! Объяснять себе состояния собственной души было некогда — это одно, а другое, важное — я не мог объяснить своё состояние по причине малых познаний. Радуешься? Ну, и радуйся! Чтобы не радоваться от первой поездки во вторую "культурную" столицу отечества, то каким нужно быть человеком? Старым и очень уставшим от жизни? Таким, которого уже ничего не радует? "Живой труп"? Что сегодня меня способно ввести в состояние той радости, коя пришла ко мне сорок лет назад, когда я в первый раз собрался с пользой прокатиться в Санкт-Петербург? Ничего! А тогда мне было тридцать лет, мною было прожито всего только половина жизни. Не преувеличиваю: Статистика говорит, что средняя длительность жизни у мужчин отечества равняется пятидесяти семи годам. К своим тридцати прожитым годам я и без статистики знал, что люди с камнями в почках и с хроническим воспалением простаты никогда не войдут в состояние восторга от поездки в Ленинград. Знал и причину: "у таких людей тело стоит на первом месте" Эх, знать бы ещё и такое: каков процент граждан отечества испытывает непреодолимую зависимость от требований тела? Сколько нас бегает по жизни в поисках удовольствий для тела? Точно до таких же граждан, но иностранного изготовления, мне нет дела.

Глава 10. "Медицинская"

Государь "Петра Лексеич", основательно "спортившись" пребыванием в Европе, удумал заложить град в устье Невы. Построить собственную "малую Европу".

Ныне трудно, почти невозможно установить истинные желания и намерения государя: то ли он закладывал град, как "форпост обороны серно-западных границ Руси от свеев", или город строил для того, чтобы быть ближе к полюбившейся Европе.

После столь короткого и спорного "экскурса" в "древнюю историю государства Российского", перехожу к новым времена:

если упомянул людей, кои настолько крепкие, "душой и разумом", что не испытывают восторгов при одной мысли о предстоящей поездке в Санкт-Петербург, то нужно сказать о тех, кто заряжается детским восторгом от предстоящей поездки в Ленинград, в эту "колыбель революции" и "город имени "вождя пролетарской революции" — по совместительству.

На каком из упомянутых определений города следует остановиться — на то время девяноста девяти процентам обитателей Ленинграда было абсолютно безразлично.

Отойду на время от "Петра творенья". От него можно отходить только на время, но совсем забыть его — не получается…

* * *

Непонятная сила тянет на высказывания о медицине! Такое с нами происходит потому, что в каждом из нас сидит несостоявшийся доктор. Эта сила очень часто не позволяет нашим телам радоваться в полную силу "подаркам" с названием "хронические заболевания". Оказывается, болезней для наших тел больше, чем органов в теле, и таким образом один наш орган может страдать от многих болячек.

За семь десятков лет в мои внутренности медицина заглядывала всего два раза: первый и пустяковый — вульгарный аппендицит, случившийся в двадцать восемь лет. Операция прошла отлично, и лечебное учреждение было оставлено мною на третий день.

Второй вход специалистов по удалению ненужных вещей был тяжелее потому, что пришёлся на время начала старости и заключался в удалении камней в желчном пузыре. Вместе с пузырём, разумеется. Чего там раздумывать и выбирать!?

"Вход" был затяжным и весёлым: как-то после посещения любимого пивного заведения, насладившись напитком, вышел из заведения и, сделав с десяток шагов, вдруг ощутил дикую боль в левом подреберье! Или ниже? Точное место боли тогда никто бы не взялся установить: боль была первая и незнакомая и "всеохватывающая": болела вся "абдоминальная область", как сказал бы медик… Она походила на удар ножом, но меня никто и никогда не бил ножом в живот, поэтому сравнивать было не с чем. Скрючило — и всё! И какие мысли могли быть у меня, когда я скрюченный стоял в обнимку с фонарным столбом? Правильно, "аналитические":

— "Мать твою, что может так нестерпимо болеть в той части тела!? Аппендикс? Нет его у меня, удалили давно, вот уже тридцать лет с гаком… Да и с правой стороны аппендикс бывает у всех нормальных людей…" — и пока размышлял таким манером о подлом внутреннем органе, что ни к месту так крепко и очень больно ударил, полностью нейтрализовав удовольствие от выпитого пива, боль медленно удалилась. Отошла. "Ещё поживу! Вроде в ближайшее время никому кончиной своей хлопот не причиню. Радует!" — но вопрос никуда не девался: "ну, что там может так злобно болеть"!?

Сегодня поражает полная потеря памяти на тот момент: ведь знал, что в том месте, куда двадцать минут назад боль "ударила ножом", находится желчный пузырь. Его лишилась старшая сестра два года назад, так почему я должен с ним жить? Ай, мы не родственники!? Что, я лучше сестры? Поразительная тупость и полная потеря соображения!

Люди мы! Оптимисты в такие мгновения думают:

— Обойдётся! — а пессимисты и паникёры, вроде меня, начинают думать о плохом:

— Всё, пи….ц, отбегался "буланый"! Лопнул желчный пузырь, и жить осталось мне какие-то часы! Желчь, поди, уже приступила к разложению тканей внутренних органов и перитонит мне обеспечен! — всё же не следует простым людям много знать из медицины. Вредно! — но минуты шли, а ухудшений в здоровье не прибавлялось.

В итоге в хижину пришёл здоровым человеком, если не считать мысли, коя временами "хмурила чело": "вроде бы "отпустило", но может быть и "второй удар"! И что тогда? Чем закончится?" Хорошо я устроен: память о боли улетучилась, а любовь к пиву — осталась.

Потом и другие приступы приходили, но менее болезненные. Может потому не очень злые, что они были вторыми и третьими? Знакомые, ожидаемые, а потому не такие страшные? Всегда пугает только первое плохое событие, второе — уже меньше, а третье… на третье можно вообще не обращать внимания: "если не согнулся после первого и сильного удара, то чего мне теперь будет?" Мысль о том. что мне не избежать операции, не миновать встречи с инструментами медиков, не мешала мне спать и пить любимый напиток с небольшой оговоркой: если ранее я пил пиво и ничего не ожидал, то после того "звонка" стал прислушиваться к событиям, что происходили в утробе после посещения питейного заведения:

— Хорошо, хорошо, попозже обращусь, пока терпимо, отстаньте!

Знал из рассказов младшей сестры о технике удаления камней: японским зондом через пупок. У старшей сестры желчный пузырь удалили старым способом: вскрыли брюшную полость. По всем прогнозам и "родственным показателям" и мне предстояло испытать указанное удовольствие. Только когда?

— Это почему же и я должен попасть под нож хирурга, скажите на милость!? Я всё же мужчина!

— Нет, это ж надо быть таким болваном! Будто у мужчин камни не растут! — это был голос "моей совести": жены. В ожидании неизвестно чего прошли ещё пять месяцев…

…и за эти пять месяцев, кои превратил в "зону риска", вспомнил старое время, когда жена работала в онкологическом отделении областной больницы в роли "операционной сестры". Вроде бы почётное место "операционная сестра": готовить инструменты на очередную операцию, подавать их хирургу в нужный момент…

Нет "статистических данных" о том, сколько насчитывается семей в отечестве нашем, где супруги проявляют интерес к работе своих "половин".

Что может быть интересного в работе слесаря-сборщика завода "Торгового оборудования" для жены? Ничего, а вот её каждый рассказ о пациентах онкологического отделения — это повести о страхе перед таинственным, непонятным и непобедимым врагом с коротким названием: "рак".

И каким нужно быть "дубовым" человеком, чтобы ни одна из печальных "онкологических" историй, хотя бы самую малость, не зацепила душу и сердце работавших в "смертельном" отделении?

Что может сказать слесарь-сборщик завода "Торгового оборудования" об "Общей хирургии"? Ничего. Честный и порядочный слесарь вообще постесняется рот раскрыть на столь высокую тему… если разве повторит рассказы профессионала? Профессионал-хирург, прочитав рассуждения слесаря о его работе, улыбнётся, а может и не сделает этого.

— Жена! Как собирать отечественное торговое оборудование — знаю. Но очень хотелось бы, помимо твоих рассказов о работе в онкологии, посмотреть на одну операцию… на её проведение… "Вдохнуть воздух операционного блока"…

— Хорошо. Спрошу у… — и назвала имя заведующей ужасным, траурным, отделением из которого на дальнейшее житие уходят на короткое время:

— Рак не любит нож!

Хирург разрешила. Почему "нет"? И наш мастер дозволил бы смотреть на процесс изготовления торгового оборудования "со знаком качества", случись кому-то из медработников заболеть любопытством к торговому оборудованию советского производства.

Назначили день:

— Завтра лимфоузлы на биопсию брать будем. Простая операция.

— Во что обрядиться? — стояли жаркие дни средины июля.

— В китайские брюки из синтетики. Или хлопчатобумажные. От них минимальное количество пыли. В операционной только в такой одежде разрешено находиться — на том и решили.

И вот я в "предбаннике": так "средний медицинский персонал" (сёстры) называл помещение перед операционной. Небольшое, на тридцать квадратных метров сумрачное помещение. Волнуюсь. Причина? Не тебя резать собираются!?

А сестрички перемещаются в понятном только им направлении. Вот одна из сестричек прошла с какими-то круглым, никелированным устройством, очень похожим на большую кастрюлю, но с круглыми отверстиями в стенках:

— Что это? — показываю жене глазами на предмет.

— Бикс. Стерильные материалы.

Сестра привела из палаты оперируемую. Женщина малого роста, лет под сорок. Палатная сестра помогла ей улечься на операционный стол. Хирург мыла руки. Закончила с руками, высушила их, и операционная сестра, моя жена, надела главному лицу в этом действе новые резиновые перчатки. Из них тальк сыпался. Да, специальный порошок, чтобы перчатки без помех ложились на руки хирурга.

А потом… потом ассистентка, её "ординатором" звали, сделала укол в кожу на груди оперируемой… или я что-то путаю, забыл, но…ассистентка ПРИШИЛА в некоторых местах мрачного цвета, всю в пятнах, простынь к коже оперируемой! Изолировав таким манером голову оперируемой женщины от остального тела. Затем сделала уколы в кожу подбородка оперируемой.

Хирург делала нужную работу и разговаривала с объектом о какой-то ерунде:

— Как тебя звать-то?

— Маша… — тихим голосом отвечала оперируемая.

Секунд двадцать проходит и новый вопрос:

— Где живёшь? — Маша медленным, каким-то сонным голосом, рассказывала о своей деревеньке…

— Скальпель… — жена подала скальпель…

….и не теряя времени, одним безостановочным движением, хирург располосовала по линии челюсти кожу оперируемой от уха до уха!

Из под разреза появилась кровь… Ассистентка взяла тампон и в месте, где максимально истекала кровь, промокала её и бросала тампон в посудину под операционным столом. Хирург отслаивала разрезанную на подбородке кожу, цепляла её зажимами и отводила в сторону…

Смотри, смотри! Запоминай! Каждый из вас может лечь на операционный стол! Просился на операцию в качестве наблюдателя? Просился, была такая фантазия в голове твоей! Теперь нечего "рыло в сторону воротить" и давить "рвотные рефлексы"! Ожидал, что это не более, чем просмотр комедийного фильма на тему о медицине!? Нет, дорогой, это повседневность хирургов-онкологов! "РАБОТА"! — а хирург продолжала манипуляции уже в глубине под челюстью оперируемой женщины… Стоял у неё за спиной и думал одном:

— "Не мешаю работать"!? — похоже, что не мешал…

… но вот она что-то достала из кровавого "поля", положила в посудину и сказала ассистентке:

— Шейте… — и отошла от стола, снимая на ходу перчатки…

Ушёл и я. Напрасно! Жалею: нужно было посмотреть, как ассистентка-ординатор "восстанавливала разрушенное войной хозяйство".

Были потом вопросы к жене:

— Всё ничего, не тронула меня "работа" хирурга… В смысле — не испугала. Ощущение, будто сам бы смог сделать такую операцию. Дело за малым: знать анатомию и владеть способностью рассекать кожные покровы… Но скажи, жена: почему под конец операции меня "мутить" стало?

— От запаха человеческой крови. От этого запаха и старых хирургов мутит. Вот почему после долгих операций они измотанными выходят из операционной…

… и с такими познаниями через пять, или три, месяцев, однажды, ближе к ночи, у меня начался второй приступ. Различные и множественные химикаты, что немедленно скормила супруга, ничего не давали. Рвота отвратительной зеленью выворачивала наизнанку. Довольно-таки быстро прикатила "скорая", доктор только глянула на мою зелёную рожу и сказала:

— В Первую городскую.

Что я думал на тот момент? Ничего. Не к месту в мозгах шли слова из оперетты:

"Плыви мой чёлн,

по воле волн,

куда влечёт теб-я-а-а судь-б-а-а-а"…

В медицинское учреждение сопровождала дочь. На тот весёлый вечер она оставалась ночевать у нас. В приёмном покое долго не держали и отвезли в палату, где и уложили на койку. Через совсем короткое время сестричка что-то быстренько вколола в "седалище", но дело с "драгоценностями" в желчном пузыре так повернулось, что введённый препарат мало чего дал: периодически накатывала боль в подреберье, но терпимая. Под утро всё же уснул.

На утро лечение продолжилось: меня стали готовить к операции. В медицине такие крайне легкомысленно относящиеся к своему здоровью граждане, вроде меня, называются "срочными" То есть такие, кто идёт "под нож" без лишней проверки:

"сердце — отличное, препараты для наркоза переносит нормально, ни на какой из них аллергической реакции нет. Показания к срочной операции положительные".

Было помещение, где предложили для успешного проведения операции вычистить собственные кишки от ненужного содержимого. Никому из персонала не позволил совершить над собой столь унижающую мужчину процедуру: как можно допустить, чтобы кто-то и что-то вставлял тебе в зад! Мы всегда не любили упомянутых действий, но их нам учиняли с завидным постоянством наши "отцы-командиры". И всегда — "для нашей пользы".

Но и очистительная клизма не имеет никакого отношения к моей первой поездки в Ленинград.

А тогда во что-то приодели и повели в операционную. Сестричка предлагала до операционного блока прокатиться на каталке, но я отверг такой способ доставки:

— За кого вы меня принимаете? Сколько идти до операционного бокса? Тридцать метров? На каталку взгромождаться дольше и больнее — на том и остановились.

В операционной с помощью сестры уложился на операционный стол в стандартной позиции: на спину. Вроде бы удобно. Главное в операции — это не сама операция и всё, что в ней бывает, главное — это удобно уложиться для операции. Быть довольным от удобного лежания на а операционном столе — это половину успеха!

… без промедления получил порцию лекарства в руку, и доктор завела какую-то неинтересную беседу:

— Вы когда на пенсию вышли? — какое это имеет отношение к камням в моём желчном пузыре? Какая связь может быть между временем начала моего "пенсионерства" и "холицистоэктомией"?

Побывавшие под скальпелем хирурга при общем наркозе помнят, как анестезиологи просят оперируемых вести счёт голосом. Оперируемый в такие минуты — обычный индикатор: говорит — наркоз не достиг цели, ещё не работает, замолчал —

— Начали!

Оперируемые пенсионеры, если они в прошлой, до общего наркоза, жизни "вели трезвый образ", засыпали, как правило, на счёте "пять", а пьющие держались дольше. Делать операцию собиралась женщина, и мысленно я назвал её "хирургиня". Всё верно! Если бывают хирурги", то почему бы не быть и "хирургиням"?

Сколько длились такие разговоры с числами, и на каком счёте провалился в наркотический сон — не помню. Если трудно уловить момент ухода в обычный сон, а что говорить о наркотическом, медикаментозном сне на операционном столе? Тайна за многими печатями.

А вот способ вывода из наркоза не изменился до сего дня: похлопыванием по щеке анестезиолог предлагает прооперированному вернуться в реальность, коя всегда бывает весьма болезненная. Если больной замычал и открыл глаза — это хорошо, если обложил матом "будильник" — ещё лучше!

Если больной был до операции много пьющим и у него начался алкогольный психоз — совсем хорошо:

— Чего привязалась!? — опроса хирургов по такому вопросу не проводил и заявить, что такой вопрос кому-то из них посчастливилось услышать — не могу.

После того, как тебя вывели из "операционного", наркотического сна, разрешается спать обычным, стандартным сном сколь угодно. Мне было угодно спать двадцать часов, и если бы не моя ёмкость в нижней части тела, коя от своей полноты была у меня почти у самого горла, то я бы проспал ещё часов десять.

Потом был обход. Рассматривать "хирургиню" на операционном столе — это одни впечатления, а когда она приходит проверить результат операции — это совсем другие: высокая, стройная, не крашеная блондинка с правильными чертами лица. Лет сорок. Красивая? Не знаю. Пожалуй, что в её жизни были моменты, когда она "сваливалась" в красоту. Талант хирурга не позволяет таким женщинам всегда быть красивыми.

— Как самочувствие? — врачи всем задают такие вопросы. Это "индикатор": если больной приступает к нытью — излечение будет долгим и нудным, если больной отвечает:

— Ничего — с таким хлопот будет меньше. Или вообще не будет.

— Как температура? — вопрос был адресован палатной сестре, а сама рукой в перчатке края шва слегка сдавливает. Гноя ждёт. Ха! Милая профессионалка:

— Доктор, работа вами выполнена на высоком уровне, чисто и прекрасно всё было сделано! Не проверяйте, нагноения у меня не будет — доктор удивлённо посмотрела на больного и спросила

— Откуда вам знать?

— Да знаю. Нет, не так: я не "знаю" и знать не могу, нет у меня медицинского образования. Просто я в себе это чувствую — милая хирургиня, она проделала тысячи операций по удалению камней желчного пузыря (вместе с пузырём), но такого нахального и самоуверенного пациента видит в первый раз! Приятно сознавать, что хотя бы в таком сомнительном "соревновании" я — первый!

Основная опасность для оперированных больных — в неподвижности. В страхе "рассыпаться". Если лежать бревно-бревном, то можно долежаться до неприятности в виде воспаления лёгких от застоя крови. Это главный враг всех "резаных" граждан и он бывает опаснее заболевания, из-за которого "резанули". Если тётя Судьба ударила вас ножом хирурга по жопе, или ещё по какому-то месту и обездвижила вас — пытайтесь хотя бы как-то шевелиться. Ругайтесь матом, признавайтесь в любви медицинскому персоналу без учёта положения каждой подвергшейся вашему любовному нападению "единице" — но шевелитесь! Не торопитесь в "четвёртое измерение", помните, что неподвижны только мумии! А над вами да пребудет вечное желание шевелиться!

На третий день боль от лёгкого кашля прекратилась. Да и сам кашель исчез. Ха! Не так всё и плохо! Даже прекрасно!

С соседней койки выписался такой же оперированный, как и я. Пожелал всем остающимся скорейшего выздоровления, идеально очистил тумбочку потому, что есть примета: "если что-то оставить в больнице — обязательно в неё ещё попадёшь", откланялся и ушёл. Без промедления койку перестелили чистым бельём, и на неё взгромоздился молодой и суетливый мужик лет за тридцать. Трусивший и оттого много говоривший:

— Как операция!? Тяжёлая? Опасная?

— Ничего особенного: располосуют тебя от горла до пупка, выложат на стол твои "тонкие и толстые" кишки, определят их пригодность для дальнейшей выработки дерьма, затем отрежут желчный пузырь с камнями, кое-как уложат кишки на место и зашьют вход. И все дела! — мужик с испуганными глазами срывается с койки и бежит в туалет курить. Возвращается в палату быстро, видно сжигаемая сигарета была не в удовольствие и продолжает:

— А тебе когда операцию сделали?

— Третьеводни.

— И как?

— Как видишь. Жив пока, это главное. Да, вот ещё что: ты бы отвыкал курить? Некурящим после операции легче бывает.

— Чем?

— Кашля не будет. Сама операция нынешними техническими возможностями — пустяк, но потом при кашле мышцы брюшного пресса к напрягаются, а им, резаным, малейшее напряжение — мне боль! Боль страшная бывает, всё нутро болью скручивает. Наши организмы — машины умные, они сами знают, когда им кашлять и таким способом лёгкие вентилировать.

— У меня друг, хирургом в областной больнице работает. У них японский зонд есть, они не режут животы. Через пупок вводят шланг — и достают камни.

— Понятно! Уровень больницы какой? Областная! Класс выше! Но и камни удаляют вместе с желчным пузырём.

— Как так!?

— Да вот так! Ты думаешь, что японский зонд одни камни удаляет, а мешок под желчь оставит тебе служить и далее? Нет, дорогой! Всё — и подчистую! — совсем сник мужик — А я думал…

— …думай и дальше. Лучший вариант — это когда тебя старым и проверенным способом вскроют. Если пузырь и лопнет, то разлившуюся желчь вычистить можно, а вот если при работе зондом пузырь всё же лопнет, то всё равно тогда тебя вскрывать придётся. В спешке. Так уж лучше по старинке делать, без риска. По старинке — оно надёжно.

— Ты меня уговорил — и на другой день его оперировали. Когда мужик полностью проснулся после наркоза, говорю ему:

— Ну, вот! Теперь время каждой своей минутой работает на тебя. Теперь и ты можешь кого-то пугать предстоящей операцией. Правда, здорово? И боль твоя от кашля пройдёт через три дня, ты только жди наступления этого срока. И не кури. Превеликая отрава этот табак.

На девятый день, а это была суббота, я упросил медицину снять швы. Медицина согласилась с настойчивым желанием уже не больного человека. Если "больной" настойчиво просит его выписать из лечебного учреждения — он здоров. В общественном транспорте и без постороннего сопровождения добрался до своей хижины. По прибытии на место, долго не раздумывая, взял два ведра и отправился по воду к водоразборной колонке "искать приключений на свою задницу" по выражению "домашнего" доктора — моей жены. Она хотела напугать меня "непрочностью операционных швов", на что супруг, эта крайне упрямая и скандальная личность, сказал:

— Что, празднования столетнего юбилея от меня ждёте? "Не дождётесь!"

К чему я всё это рассказал? Удивительно, как мы устроены: почему с разрезанной утробой кашлянуть без причины тянет? Оказывается, всё просто: природная "автоматика" во мне, таким образом, вентилирует лёгкие помимо моих желаний. Мне больно от собственного кашля, хоть плачь! А плакать нам нельзя, мы же герои! мужчины! Да и слёзы у нас бывают только от водки… а боль такая восхитительная, что слов нет! Хотя нет, слова на такие моменты находятся, но совсем другие… И я ругался не полным своим "репертуаром", а только "избранными произведениями":

— Ох, ё….! — и далее, по тексту. В произносимом тексте почему-то поминалась родительница.

Если утром, при подъёме, вам покажется, что органы и члены служат не совсем так, как вам хотелось бы — загните в адрес своих членов голосом средней громкости какое-либо выражение из инвективной лексики. Открытие: люди ругаются матом не потому, что им хочется ругаться, а ругаются для того, чтобы прогнать болезни. Помогает! Возмущённые матом в их адрес болячки тут же нас и покидают: они очень не любят неприличных выражений. Испробовано.

Желчные пузыри с камнями — наследственное для членов нашей семьи. Все мои сёстры перенесли операции прекрасно, и только у младшей была кратковременная остановка сердца. Интересно, почему такое с ней произошло? Перед операцией её проверили, противопоказаний к операции не было… А если бы и были? Что, нельзя делать операцию потому, что сердце плохое? Какая разница от чего умирать? От остановки сердца во время операции, или оттого, что желчный пузырь лопнет и зальёт нутро желчью? Финал всё тот же — APS! Так лучше всё же меня вскрыть, а там — видно будет!

Ах, эти наши болезни! Взять хотя бы тот же инсульт: он бывает с названием "микроинсульт", средний, и "наповал" Когда нас навещает инсульт с названием "наповал" — это счастье для "получателя": умер — и все хлопоты. Даже маленький, несерьёзный микроинсульт, но и тот способен скрючить половину нашего тела; инсульт средней тяжести может уложить "счастливчика" на годы в постель, и если у него на тот момент было сносное сердце, то он становится тихим проклятьем для окружающих его родственников.

"Вождя" всего советского народа тов. Сталина, долбанул в темя инсульт "тяжелого калибра". Из серии "наповальных" инсультов. От таких инсультов ударенные обязательно падают на пол и более никогда не становятся на ноги. Меньший инсульт для "вождя" не годился: для них всё должно быть великим! По всем божьим правилам ему нужно было бы послать инсульт "среднего калибра" с лежанием колодой лет пяток…. хотя нет, нельзя ему было посылать инсульт средний тяжести, он бы тогда лежал "овощем", не мог бы шевелить языком и только "в гневе сверкал бы глазами"…

Хорош и инфаркт. Он, как и кровоизлияние в мозг, имеет "три степени подлости": микро, средний и "наповал". Или "напольный".

Но "лучше всех" работает онкология! Эта подлая, сучья баба не убивает сразу, а даёт какое-то время "на осмысление пройденного пути и на покаяние в грехах" заболевшему. Как отпущенное онкологией время тратит каждый из обречённых. — это зависит от самого обречённого, но девяносто процентов приговорённых вступают в борьбу с болезнью. Любой ценой — но сражаться! Борьба с болезнями "до последнего патрона", то есть рубля, нами приветствуется, "получает сочувствие и поддержку"

Глава 12. "Поехали!"

Выше написанные главы о душах и болезнях тела — лишние, и к моему предстоящему путешествию в Ленинград не имеют никакого отношения. Болячки и мысли о них "имели место быть" у меня после выхода на "социальную защиту", а первый вояж в "город на Неве" состоялся в тридцать лет. Таким образом, промежуток между удалением желчного пузыря и деловой поездкой в Ленинград, равен тридцати пяти годам. Тогда был здоров, жизнерадостен и о предстоящей операции, что могла бы у меня случиться в будущем, не думал. До выхода на "социальную защиту я навещал "культурную столицу" не мене двух-трёх раз в год.

Возвращаюсь на то место в повествовании, когда домашнее "правительство" вынесло постановление о моей командировке в Ленинград… Петербург, то есть. До сего времени обожаю самый короткий анекдот о "культурной столице России":

"Петербург ленинградской области".

Когда-то ходил другой короткий анекдот, "антисемитский": "рабочий-еврей". Интересно бы узнать, какому количеству нынешних граждан, что приезжают в Петербург, режет слух и сознание сочетание слов "Петербург ленинградской области"? И тогда я знал, что собираюсь в Петербург, но меня просят его упоминать, как "Ленинград"

Ко времени моей первой поездки в Санкт- Петербург, мог гордиться количеством географических точек, в коих имел удовольствие побывать за прожитые тридцать лет, но такого места, как "Ленинград" на моей "географической карте" не было.

Я волновался и радовался одновременно, и этим "коктейлем" был наполнен до ноздрей, как школьник седьмого класса пивом.

… и вот он, момент, когда с пустыми "сумарями" и с восторженной физиономией вываливаюсь на перрон Московского вокзала из скорого поезда "Ленинград-Адлер"! Свершилось! Все приезжающие всегда выискивают встречающих, если таковые им известны и обещались "придти к поезду" Я, вывалившись из вагона, стал рассматривать навес над перроном и здание Московского вокзала. Мои любования зданием вокзала прервала полная, симпатичная и милая женщина с азиатскими чёрными глазами: она назвала моё имя и попросила смотреть на неё, но не на вокзал! Хорошее начало! Ничего себе! Вот это разведка! Ни разу не видеть человека и абсолютно точно вычислить человека в толпе пассажиров с первого захода! Такое, как всегда думал, дано только "гениям от разведки", но не простой жительнице, пусть и столичного", города. Оно, конечно, когда я был в пути, жена могла дать мой "словесный портрет" по телефону, но, думаю, меня в тот раз "вычислили по моей провинциальной физиономии

Каковы были первые наши слова? Каков был тот "пароль"? Могу придумать диалог, но это будет не то, а мне хочется как можно ближе быть рядом с истиной. Первый вопрос был от неё и стандартный, почти "английский":

— Не правда ли, сэр, что погода сегодня…" — погода стояла отличная, тихая, петербургское солнце светило нежно и ласково…

— Как доехал? — странный вопрос! Как я мог доехать? Если поезд прибыл по расписанию и я стою на перроне — стало быть, ничего в пути интересного не произошло.

— Нормально. Какие события могли случиться в вагоне? — я провоцировал её на разговор.

— Идём по Старо-Невскому проспекту. Город посмотришь. Можно и дворами, так короче, но по Невскому лучше. Привыкай.

— А мы не заблудимся во дворах?

— Нет. У нас все дворы проходные. На какое время приехал?

— Выполню "правительственное задание" — и назад! Трёх дней хватит. Дома меня ждут.

— Подождут! Трёх дней мало. Ну да ладно, авось не в последний раз.

— В столицу мы мотаемся всего на день, и нам этого хватает по горло! А тут — полных три дня счастья! Как мне всё это закупить? — я огласил список заказанных и ожидаемых дома товаров.

— Пустяки. Завтра всё и купим — на том и решили. Потом был обед. Пили водку с супругом Томки, после водки нас потянуло на пиво. Как так? Быть в Питере и не насладиться лучшим в отечестве пивом!? — и он, как настоящий радушный хозяин, повёл показывать достоинства второй столицы отечества. "Экскурс" был "с дальним прицелом": шли мы всё-таки пиво пить, а не рассматривать исторические здания города.

В тот вечер первым историческим местом, которое я посетил, если не считать Московского вокзала с гранитным "вождём всего мирового пролетариата", была Александро-Невская Лавра. Это после посещения пивной, где мы наслаждались пивом завода имени русского разбойника — Степана Разина. Мы стояли у Охтинского моста, и томкин супруг объяснял, почему часть города за Невой называется "Охта":

— Это батюшка царь Петр Алексеевич так назвал: "Ох, та сторона…"

А вечер длился и длился, был каким-то "затяжным" и не собирался переходить в нормальную ночь. Но мы всё же улеглись, но странное дело: алкоголь не "брал", хотя выпито было прилично. Такое всех касается: в состоянии восторга алкоголь нас не "берёт". Не "валит с ног": водка — сама по себе, она может навредить телу, но не душе.

Спать не хотелось, и моё состояние полностью соответствовало определению: "хоть глаз коли". Разговоры цеплялись, как зубья шестерёнок одно за другое и конца им не было видно. Николай спросил:

— А ты знаешь, который час?

— Нет.

— Три.

— Как "три!?" А почему так светло?!

— Так это "белые ночи" пришли… — и я замолчал потому, что мне стало стыдно за провал в памяти: ведь знал о "белых ночах Ленинграда", но что они вот так просто, без объявления, придут и будут представлены — такое допустить не мог.

На утро Томик говорит:

— Так, быстренько встаём и завтракаем. Ты не спать сюда приехал и пивом наливаться. Сходим на Суворовский проспект, там есть хороший магазин обуви. Подберём Валюше туфельки — Томка трудилась на швейной фабрике города. Фабрика славилась изделиями верхней мжской одежды на половину союза, и у меня появился момент гордости от мысли, что я так запросто контактирую с одной из тружениц столь известного предприятия. Своими руками она одевала полстраны, а вторая половина страны приезжала в первую столицу за "одягом". Была она закройщицей, мастером, и помимо этого — большим профсоюзным деятелем на родном предприятии.

Кто таков профсоюзный деятель советских времён? Это, прежде всего, для него ежегодные путёвки в лучшие курорты отечества, да и не только туда: она бывала и в "странах социалистического лагеря". Получить день, или два дня отпуска и потратить их для приобщения молодого провинциала "к культурным и материальным ценностям второй столицы страны" было для неё пустяком: "Вам — хоть неделю, дорогая Тамара Алексеевна! Как пожелаете!"

Ещё немного медицинских отступлений: болячки не считаются с "общественным положением" того, на кого наваливаются. По причине подлой природы своей, им плевать на твои счета в банке и славу и они приходят к нам всегда, как правило, вместе с достатком и по своему усмотрению. Главное и основное свойство наших болячек.

Так было и с Томкой: замучил её цистит. Она, будучи рабочим человеком, о своём цистите выражалась открыто и прямо: —

— Подлее цистита ничего другого и быть не может: хоть не выходи из туалета! — по месту работы она, как профсоюзная величина, была окружена вниманием медперсонала фабричной поликлиники.

Удивительное явление: медицина не уделила должного внимания "мелкой сошке" — плохо стало "сошке", медицина "очень внимательно подошла к здоровью высокого товарища" — ещё хуже!

Томик попала на "второй вариант" и внимательные "фабричные" медики установили диагноз:

— Цистит! Хроническое воспаление мочевого пузыря! — Томик была закройщицей, поэтому временами её брали сомнения:

— Как и где могла "приобрести" цистит!? Эта болячка, скорее всего, ближе и роднее шоферам, он так и называется "шоферской цистит", но я не пью по утрам ни водку, ни пиво! Только кофе! Откуда ему взяться!? — но вопросы повисали в воздухе а лечение от цистита продолжалось с "переменным успехом". От "ремиссии" до "обострения" — и назад.

Томка о лечащей врачихе-урологе говорила прямо и с подобающей экспрессией:

— Какой она уролог! Старая и горбатая, она толком "туда" и заглянуть не может! Ей самой пора лечиться, а не нас лечить! — на что жена ответила:

— Понятное дело, ты на фабрике — величина, и подход к тебе такой. А тебе настоящее обследование нужно, беспристрастное. Правильный диагноз тебе нужен, а не "справки о нетрудоспособности". Приезжай к нам, ляжешь в нашу провинциальную урологию не как профсоюзный босс, а как простая колхозница. Наши доктора не горбатые, всё ТАМ и разглядят.

Томка согласилась и приехала. Положили в урологию и без всяких подношений, как самую бедную крестьянку, стали изучать выявленный в столице цистит. К чести провинциальных медиков очень быстро разобрались и сказали:

— Нет у вас цистита. У вас воспаление "сетчатого нерва" в мозгу. Результат осложнения после гриппа. "Арахноидитом" называется. Ваши медики хорошие, но они не то лечили — вот он, результат повышенного внимания! "Лечили" Томку бюллетенями и не то место в её теле, которому нужно было уделять внимание. Бывает!

Эпизод с Томкиным ложным циститом к покупке обуви жене и к поискам "сгущёнки без сахара" для дочери трёх лет, тоже не имеет никакого отношения.

Всё же прекрасные были времена в медицине! Медики не гнушались дарами исцелённых, а тогдашний диагноз обошёлся Томке всего лишь в букет цветов, двух плиток шоколада "Алёнка" сестричке и бутылки коньяку средней паршивости доктору:

— Да пустяк, о чём речь! Всегда пожалуйста! Не первый такой случай в практике! — вот она, провинция!

Глава 12. "Душевный" выход, или афёра?

И Томка повела на Суворовский проспект. Начинался он совсем близко, не далее двухсот метров от её дома проходными дворами великого города. Если бы она повела по Невскому проспекту, то для меня, провинциала, впервые оказавшегося в Питере, такая пробежка было просто прекрасной: я бы увидел город. Но она руководствовалась своей, въевшейся с голами привычкой сокращать путь к цели проходными дворами. В больших городах заложено ценное свойство: улицы принадлежат их обитателям. Улицы больших городов не имеют длины, и если это не так, то почему тогда говорят "пробежаться по Невскому"?

У Томки был "тяжёлый ход" и тому были причины: большой вес тела на больных и слабых ногах. Я был молод и подвижен, но сбежать от неё было бы верхом неприличия. Кто так поступает!? Ты приехал получать информацию о городе — и сбежал! Да такому поступку оправдания не найти! Если бы я сам взялся решать вопрос поиска заказанных женой дефицитов, то, не зная места нахождения нужных торговых точек города, я бы потратил больше времени и сил на добычу заказанных товаров и в одиночку пробежал бы большее расстояние, чем под её руководством. Она сдерживала прыть, но от этого моё восторженное состояние не уменьшалось.

В обувной магазин на Суворовском проспекте мы пришли в самый раз: к открытию. Покупателей — никого: ещё рано. Десять часов прекрасного, нежного, чистого июньского утра. Женской обуви выставлено море, одни туфли лучше других и без хорошего "штурмана" купить "не то" я бы очень даже мог! Не всякий из нас имеет дар выбрать жене туфли, способность понимать красоту женской обуви у меня полностью отсутствует:

— Возьми вот эти, тёмно вишнёвые, за двадцать пять — дав первое "ценное указание" Томка отправилась гулять по торговому залу… Так, из любопытства. Какая женщина, придя в обувной магазин, не прогуляется по нему "просто так"? Без денег?

Достаю деньги, пятьдесят рублей, подхожу к кассе, называю кассирше сумму и протягиваю банкноту. Кассирша, молодая девчонка, пробивает чек и начинает отсчитывать сдачу как со ста рублей. Отсчитала, положила деньги на тарелочку и собралась отрывать чек:

— Девушка, а чего это вы мне так много сдачи насчитали?

— Как "чего"? — очень милая, но какая-то бледная кассирша глазами северной красавицы посмотрела на меня — Вы, мадмуазель, отсчитали сдачу как с сотни, а я вам дал ровно половину. Посмотрите, есть у вас в кассовом аппарате сотенные бумажки? Нет? Ну, вот, эдак вы, милая сударыня, без зарплаты останетесь, если будете раздавать деньги неизвестно кому — бедная девчонка! Её бледное лицо нашло в организме кровь, чтобы покраснеть! Она стала цветом, как те туфли! Вру, чуть бледнее. Тут и Томка подплыла:

— О чём это вы так мило беседуете?

— Да так… Сказал, что её город красивый… да и она сама очень милая! — Томка мне не поверила и ответила двумя своими любимыми словами:

— Хватит трепаться! — и когда мы вышли из магазина она приступила к допросу без промедления:

— Чем кассиршу в краску вогнал!? Отвечай! — я прочитал её мысли: "ничего себе, провинция! Не успел появиться, а уже кассирш смущает!" — Всё Валюшке расскажу!

— Да обсчиталась девчонка в мою пользу!

— Ты зубы не заговаривай! Кассирши нашего города не ошибаются в пользу приезжих и очень шустрых провинциалов! Нет у них привычки обсчитывать покупателей в их пользу! Не успел оглядеться, а уже кассирш в краску вгоняешь! — сделала Томка "повтор" в "воспитательной беседе". Правда, слова были немного другие.

Что оставалось делать? Томка была подругой жены, а какая подруга не проследит за поведением мужа подруги в чужом и большом городе? В городе, полном соблазнов? Такого ещё не было и впредь не ожидается.

— Тамара Алексеевна, иногда, непонятно почему, на окружающих меня людей находит какая-то "марь" и они начинают ошибаться в мою пользу. Иногда — крупно.

Выслушав "все обстоятельства дела" сказала:

— Если бы у меня был такой дар — я бы работать бросила.

— А если ты, хотя бы единый раз, воспользовалась таким даром, то он у тебя в тот же час и пропал.

— Тогда непонятно для чего он тебе даден? — правда, Томка нужна была рядом для того, чтобы озадачить этим вопросом: "в самом деле, для чего он мне дан, если я им не пользуюсь!?"

Прошло много лет после случая в обувном магазине на Суворовском проспекте, но и до сего дня себя спрашиваю: "а, может, это я тогда ошибся? Пребывал в восторженном состоянии и правильно отсчитанную сдачу принял за ошибку милой девочки? Возможно! Да, но отчего она так покраснела? От того, что я вроде как бы подарил ей энную сумму? Северной красавице, что зарабатывала на жизнь сидением у кассового аппарата, я бы тогда подарил целый мир потому, что мой восторг не поддавался оценки рублями и копейками! Моей эйфории не было цены!"

Это были интересные времена хотя бы тем, что мы не знали слова "шопингтур" Пользовались им во всю, но не знали, чем пользуемся. С нами такое часто происходит, мы привыкли.

А путешествие по "колыбели революции" продолжалось. Томка теряла "энергию движения" настолько, что сама не могла определить, какой район города показать в качестве "эталона красоты". Я заметил, что на втором часу нашей "шопэкспедиции" её восторги собственным городом стали блекнуть, и она, рассказывая о той, или иной достопримечательности города, еле шевелила языком. Потом она решила, видно от жары и усталости, что я люблю макароны, и в одном продуктовом магазине купила килограмм этого продукта "высшего" сорта. Товар упаковали в кулёк из бумаги, и упакованные макаронные изделия были положены ею в сетку с крупной ячейкой. Она шла с этой сеткой, и то ли от болтания сеткой, то ли от плохой упаковки, но бумага развернулась и макароны удивительно быстро, и без задержки улеглись на асфальт. Всё произошло удивительно точно у подножия двух каменных львов, что лежали по обе стороны подъезда одного из домов. Вместо рассказа об этом доме Томка громко сказала.

— Ах, ё….. твою мать! — она была всё же рабочим человеком, поэтому никак иначе не могла выразить досаду о рассыпавшихся макаронах. И враз исчезла между нами маленькая натянутость, коя бывает между только что познакомившимися людьми. Я "разогнулся" и наши разговоры стали прямыми и понятными. Без "воздержаний" в языке:

— Ну, да, килограмм рассыпанных макарон — это причина для расстройства. Соберу — и продолжим экскурсию.

— Ага! Он собрался макароны собирать! На виду у всех!

— А что тут такого!? Чего им сделалось? Соберу их, сдую пыль, могу каждую и продуть. Макароны, насколько я знаю, сырыми никто не ест, их варить нужно. У вас разве не так? — и я очень тщательно собрал рассыпанную продукцию.

— Вот бы кто-то из знакомых увидел меня рядом с тобой за сбором макарон!

— Ну, и что? Твоё "реноме" от этого сильно упало бы?

— А что такое "реноме"?

— Не знаю. Что-то французское. Вроде бы "вес" и "авторитет" в одной упаковке.

Томик, повторяю, была тяжеловатая в ходу женщина и после "пароля" "о маме" я предложил ей руку:

— Грузись. Надёжно грузись. И давай макароны мне, ты и макароны — несовместимы. Тебя они не слушаются.

Мы шли по городу с остановками для её отдыха. Томка всё заметнее "теряла ход", а я, как механизм с хорошей пружиной в нужном месте, "поглощал пространства" без всякой усталости. Если бы я был спортсменом-"марафонцем", то на тот момент обо мне можно было бы сказать:

— "У него открылось "второе дыхание" — состояние радости не покидало меня. Прекрасный город! Бывал не единожды в прославленной, хорошо оплаченными "мастерами слова" "первой" столице, но до такой любви, какую вызвала в миг единый Северная Пальмира, "законной и общепринятой" столице было далеко. Почему? Ни потому ли, что Петербург когда-то строился с исключением пороков, кои имелись в признанной столице? Или потому, что жители стольного града не в пример нахальнее жителей северной столицы?

* * *

Мне, как "мешочнику" везло: у Кировского завода, в маленьком магазинчике встретился "с подругой моей мечты": сгущёнкой! И без сахара! Такое бывало только в фильмах "с хорошим концом".

Мы уже были загружены покупками "выше ватерлинии", но не купить сгущёнки было равнозначно подписанию "смертного приговора"!

— Бери! — сказала Томка — Тебе везёт! Считай, что за пол дня ты выполнил трёхдневное задание.

— Без тебя у меня бы ничего не получилось. Целую руки! Но, может, завтра?

— Ты, что!? Совсем "того", или немного!? Какие могут быть "завтра"!? Завтра молока может и не быть! — признаюсь, что вопрос снабжения пропитанием на то время был "священным" у девяноста процентов жителей "страны советов" и резона ослушаться Томку у меня не было. Я направился к кассе выбивать чек на "пятнадцать банок сгущенного молока без сахара". Кассирша не удивилась названному количеству потому, что на моей физиономии было написано большими "печатными" буквами: "мужик из провинции".

Подхожу к прилавку, подаю чек продавцу и говорю только одно слово:

— Сгущёнка.

Больше ничего не сказал, всего одно слово — и продавец приступила к процессу выдачи оплаченного товара. Процесс "отоваривания" происходил спокойно потому, что кроме меня у прилавка никого не было. Отсутствие очереди, что было большой редкостью в то время, плюс мой душевный восторг не поддавался никакому измерению.

Работнице прилавка было лет пятьдесят, а может менее того. Это был "типаж", как сказал бы любой работник кино, настоящий "работник прилавка". Её возраст к отпуску товаров покупателям никакого отношения не имел. Это говорю к тому, что мои "чары", как мужчины, не оказали бы на неё никакого действия, вздумай я применить их в корыстных целях. На те времена цели у всех были схожие: если положено отпускать "десять банок в одни руки", то никто тебе не даст пятнадцать, какие бы ты чары не пускал в действие. Списать тот случай на то, что пожилой женщине я "строил глазки" — нет и нет! Не было этого, господа судьи! Это я буду утверждать вплоть до угрозы смертной казнью! На тот момент у меня сидела только одна радостная мысль: "есть сгущёнка! Задание жены выполнено!"

Продавец приступила к выкладыванию оплаченного товара. Стоял и смотрел, как труженица прилавка сгибается над коробкой с банками, достаёт их и выставляет предо мной: пять, десять, пятнадцать… количество банок перевалило за два десятка, потом за четыре десятка, а продавец всё продолжает выставлять товар. Подумал: "это она готовит для других покупателей. Сгущёнка — дефицит. Сейчас она мне пятнадцать банок отсчитает — и мы с Томиком "поплывём в порт приписки". Всё! На сегодня — хватит! Программа одного дня выполнена успешно"! Я сиял, "как медный грош"!

Во время выгрузки сгущёнки на прилавок Томки рядом не было. Она ходила по магазину и лечилась от женского заболевания с названием "шопингмания". А, возможно, искала что-то необыкновенно вкусное для гостя. Столичные города в вопросе "угостить провинциала" да так, чтобы он "проглотил язык". В это время я стоял перед выстроенными банками и думал, как упаковать оплаченные пятнадцать банок.

— Ты столько берёшь!? — удивилась Томка, увидев на прилавке выставленное количество банок.

— Нет. С чего милая женщина решила — я посмотрел на продавца — что могу унести пятьдесят банок сгущёнки? Пусть и без сахара? Мои только пятнадцать. Как ходить с ними по вашему прекрасному городу в первый визит? Пусть никогда впредь не увижу ни одной банки сгущённого молока без сахара, но не откажусь от любования вашим городом! О таком я мечтал всю жизнь. Мой аппетит не выше пятнадцати банок! — пока я "выступал" перед Томкой, продавец сняла с подставки чек, посмотрела и низким, мужественным голосом сказала одно слово:

— Спасибо.

По выходе из торговой точки Томкино "зудение", начатое в обувном магазине на Суворовском проспекте, продолжилось. Действовала прямо и без лишних женских хитростей требовала "разоблачения фокуса":

— Что у вас произошло? За что тебя кассирша благодарила? — Томка оставалась женщиной, и я не мог допустить её смерти от любопытства. На то время садистские наклонности у меня отсутствовали полностью.

— Оплатил пятнадцать банок, а она выставила пятьдесят. Только и всего. Не знаю, как такое происходит у меня, но этому ни у кого не учился.

Как мог утаить какие-то пустяковые секреты от такой милой женщины, как Томик! Тем паче, что секреты-то мои! Чужие секреты я бы не стал выдавать, а свои — пожалуйста!

Мы возвращались домой, и мне приходилось делить внимание между Томкой и городом. Честно признаюсь, сегодня это можно сделать: Томка получала остатки моего внимания, на первом месте всё же оставалась красота города.

Для набора большего впечатления от красот, Томка предложила проехать на трамвае. На самом длинном маршруте. Решено — делаем. Сели. Едем.

Момент, когда вспыхнула ссора между Томкой и другой женщинойавшему, был безнадёжно упущен. Текст скандала двух прекрасных жительниц столицы на фоне не менее прекрасного города, мало чем отличался от скандала между представительницами прекрасной половины рода, но из провинции. Всё было одинаковым, ничего нового, если не считать слова "скобариха": им в состоянии гнева Томик наградила "" женщину. Понятно: устала, устала милая Тамара Алексеевна!

Какие ей любования городом, если она в нём выросла и прожила сорок лет? Томик, милая Томик! Провинциалу, что приехал к вам, было всего тридцать три года, он был заряжен до предела восторгом от пребывания в твоём городе, а посему и неутомим. Много значили и наши "весовые категории": он был лёгкий и подвижный, а ты… Ты дивилась его подвижности и как-то на одной из улиц спросила:

— У тебя, случаем, мотора в заднице нет? Ты можешь идти тише?

— Есть мотор в заднице. Как догадалась? Перед поездкой в столицы я всегда "туда" вставляю новый двигатель…

— А старый куда деваешь? — Томка приняла "игру".

— Что крутил мои ноги до поездки — отдал в капитальный ремонт — она не могла подумать, что этот шустрый провинциал был тренированным человеком в бегах по торговым точкам "первой" столицы. А она что? Ей не было нужды в торговых точка родного города приобретать варёную колбасу килограммами: зачем!? Она могла сей вожделенный для меня, провинциала, продукт покупать по сто граммов каждый день. Какие ей красоты города, если она в нём тянула житейскую лямку? Оно, конечно, приятно, когда молодой провинциал восторженными глазами глядит на проплывающие за трамвайным окном картины города, но не более того. И как можно радоваться пятнадцати банкам сгущёнки без сахара?

— И почему ты всё же не взял пятьдесят банок вместо пятнадцати? — зудела Томик.

— Не могу. Если бы опустился до взятия тридцати пяти лишних банок, то я бы тогда потерял "восторг души"! До последней капли! Приходилось когда-нибудь терять "восторг души"? — мудрая женщина ничего не ответила на простой и понятный вопрос… — Да и представь, как бы я сейчас выглядел с теми банками? Или их на тебя нагрузить нужно было? Неужели "восторг души" равен стоимости тридцати пяти, пусть и дефицитных, банок "сгущёнки без сахара"? И как бы потом та женщина отчитывалась за недостачу?

— А вот переживания за ту женщину лишние: стаж у неё приличный, за время работы, думаю, она многих обманула… Ты был бы возмездием за её прошлые грехи. И как ЭТО делаешь?

— Сколько тебе можно говорить, упрямая ты женщина! Ничего я не делаю. Радуюсь — и только, а вот почему окружающие так отзываются на мою радость — не знаю. Могу поделиться рецептом. Да и "возмездие" в размере тридцати пяти банок сгущёнки, пусть и без сахара — не масштаб! Вот что сделай: когда отбуду и у тебя появится свободное время — возьми точную сумму денег и отправляйся за покупками по незнакомым магазинам. Для начала зарядись мыслью о том, что в родных отечественных торговых точках тебя обязательно обманут, но пусть эта мысль будет не главной, а второстепенной и весёлой:

— Плевать, я готова к обману! Веселье заключается в том, чтобы видеть такой обман и как такое со мной проделывать будут — и по прибытии домой займись тщательными подсчётами: если у тебя после похода окажутся лишними хотя бы копейки, то ровно на эту сумму у тебя и произошёл "выход души". Если "дебет-кредит" не в твою пользу — ты не была заряжена радостью, а делала всё по великой нужде. Для таких случаев, свидетелем которых ты была, повторяю, нужно войти в состояние непрекращающейся радости. Но ты можешь вернуться домой вообще без кошелька, и тогда никакие восторги тебе не помогут.

— С чего радоваться?

— Не знаю. Но всё же поищи причину, хотя бы одна должна быть… Всё! Больше ты и шагу не сделаешь! Экспедиция окончена — я поцеловал её в щёчку самым нежным поцелуем, какие только имелись в моём "подхалимском арсенале", как говорила жена. Томка "обмякла" и заулыбалась. Так мало надо женщине!

Мы шли от трамвайной остановки к дому, и я спросил:

— Что значит "скобариха"? Слово понятное: "скоба". Но при чём тут женщина? — и она рассказала, что "скобарями" у них называют всех иногородних. Глубокая история и она уходит корнями во времена основания Петербурга: для скрепления брёвен в строительстве и до сего времени применяются скобы. Всяких размеров, но всё едино — металлическая скоба. Скобы производили жители окрестных деревень, и прозвание своё изготовители получили по имени изготовляемой продукции: "скобари". Просто и понятно. Если, например, в нашей местности простого сельского жителя, человека малограмотного, оскорбляют одним словом "деревня", то жители Санкт-Питербурга, пользуются "скобарями". Это потому, что культура жителей столиц выше культуры провинциалов. Да и во всём остальном житель столицы выше провинциала: если набор из "ё….. твою мать!" и до сего времени является основным "объявлением" в провинции, то в столицах пользуются иными выражениями. Когда при первом посещении "второй" столицы увидел в магазине ценник с надписью кура, то несказанно удивился:

— Томик, почему написано "кура", а не "курица"?

— Потому, что туша могла принадлежать и петуху. Это раз. Второе: "курица" — это совсем другое… — но что именно называется "курицей" в славном городе Ленинграде — жительница прекрасного города уточнять не стала.

Глава 13. "Аптекарская"

Тогда в трамвае пришла уверенность: обитатели второй столицы — сплошь милые и культурные люди! Вежливые и предупредительные. Классом выше, чем жители "первой" столицы, но причину их "взрыва" от какой-нибудь мелочи получил позже:

— Это у нас от лекарств. Много мы употребляем разных таблеток. Лечимся непонятно от каких болезней! — призналась Томка.

— Если понимаешь, то зачем глотаешь всякую гадость?

— Привычка. Отставать от других не хочется.

— Понятно. Стремление "не дать себя обойти!"

— По количеству поедаемых медицинских препаратов северная столица стоит на первом месте среди городов отечества.

— Повод для гордости?

— Да нет, чем гордиться?

— Как думаешь, вы своё такое "первое" место когда-нибудь уступите другим городам?

— Вряд ли.

"Торговые" эпизоды, что приключились со мной в первый день визита, более не повторялись: моя неиссякаемая "энергия обольщения" закончилась. Совсем, как бензин в баке автомобиля. Но Томка объяснила всё с "научных позиций":

— Совпадение. Случай — но и она ошибалась: "восторг души", как и пламя, был залит славным ленинградским пивом! И не только:

— Мужчины, может, отдохнёте от походов "рюмочную"? Сходили бы в "гробы", соседка говорила, что там мясо хорошее привезли — как это "мясо в гробах"!? Что за тайны!? Да укажите на это место — я и сам сбегаю! Ради такого чуда — хоть на край света!

Выйдешь на Старый Невский — и на правой стороне ходом к Лавре увидишь магазинчик. Надпись: "Мясо".

— Но почему "гробы"!?

— В старину в нём гробы продавали. Так и осталось название — это ж надо такому быть! Сколько лет прошло с тех времён, а мясо в "гробах" — неизменно!

Томик была профсоюзным работником на знаменитой швейной фабрике — это раз, старше меня на десять лет — два, проживала в столичном городе — три. Если город когда-то был столицей державы, то таковым он и останется навсегда, и она в нём проживала! У меня, провинциала, не было ни малейшей возможности, хотя бы на толщину волоса, подняться над ней в культуре и поэтому возражать я не рискнул. "Совпадения?" Пусть они будут. Проще и удобнее жить, если во всём с ней соглашаться. Ну, если разве иногда, как бы невзначай, "забывшись", "мягко и ненавязчиво" "тактично", слегка "показать ей зубы" и дать понять, что и мы в нашей провинции не все поголовно "пальцем изготовлены". Она же умница, она поймёт сразу! Ах, как приятен тот миг, с которого столичная женщина начинает медленно, но верно смотреть в рот провинциалу!

К настоящему времени прежние и глубокие "зависания" у торговых работников при общении со мной происходят редко. Моя прежняя сила усохла на девяносто процентов, в "мумию" превратилась. И всё — от лени, от вопроса самому себе:

— А нужно мне ЭТО?

Да, я могу заставить ошибиться продавца любого возраста и дать сдачу с несуществующей купюры, но для этого требуется пустяк: я должен войти, как и прежде, в необъяснимое состояние радости! Эйфории, такое моё состояние можно назвать как угодно, но без душевного восторга продавец не даст мне лишнего в сдаче и копейку! И объяснение знаю: нет у меня на сегодня причин на то, чтобы душа моя, как прежде, вошла в состояние восторга! Мир стал настолько скучен, что согласен с тем, чтобы теперь меня любым способом вынудили купить плохой и ненужный товар. И чтобы при этом слегка обсчитали. За прежние мои восторги. Какой, к чёрту, может быть в душе восторг, когда я иду на рынок, а мои тазобедренные суставы скрипят? И своим ходом я напоминаю перемещение старой утки? Откуда в душе найдётся место для радости, если я завидую бывшему премьеру, коему заменили точно такой же, как и мой природный, но износившийся тазобедренный сустав, титановым? Какая, к чёрту, может быть эйфория!? А всё эти ужасные СМИ! Это они на наши экраны выпустили вынутый из тела бывшего премьера отработавший природный тазобедренный сустав с указанием стоимости операции! Опять эти СМИ, без них и шагу ступит невозможно!

А тогда, в трамвае после моей "лекции" о наших беспричинных "душевных" восторгах Томка сказала только одно слово:

— Трепач! — но всё, о чём я тогда трепался, она слушала, не перебивая.

Третий день пребывания Томка посоветовала "уделить внимание святому": побывать в Александро-Невской лавре. Лавра в посещении вышла на первое место потому, что находилась всего в метрах восьмистах от дома. Да и то дворами, а это, пожалуй, минус ещё пару сотен метров. И мы отправились в Лавру. Пришли.

— С чего начнём?

— С некрополя — ей лучше знать объекты, что были достойны внимания от провинциала. Прошлись по некрополю. Старина. Благородство и даже какая-то красота в захоронениях. Пришли к Никольскому храму. Вошли. Шла служба:

— Томик, в православный храм заходить женщине с непокрытой головой нельзя!

— Это почему же!?

— Правила такие. Закрытая голова у женщины — знак того, что она признаёт над собой власть мужчины — не нужно мне было говорить такое Томке. Тем более — мастеру на большой фабрике города. Члену профсоюзного комитета всё той же фабрики. К тому же я и сам точно не знал, почему у женщины должна быть покрыта голова? Но продолжал:

— Обрати внимание, хотя бы на одной иконе, или росписи, изображена женщина с непокрытой головой?

— А, вон, та, с поднятыми к небу глазами и с распущенными волосами!

— Знаешь, кем она была?

— Нет. Просвети?

— Блудница. Мария из города Магдалы — врал напропалую. Томка ничего не говорила в ответ. "Э-э! Не знает Томик Писание! Да и я не особо силён в нём…". Потом она купила три свечи и долго думала, перед какой иконой их зажечь?

— А ты не собираешься свечи покупать?

— Нет. Это не свечи. Свеча Богу должна быть из чистого воска, как на заре христианства на Руси, а эти свечечки сделаны из отходов мыльного производства. Мне думается, что лучше перед Богом вообще ничего не зажигать, чем воскурять непонятно что. Это раз. Второе: скажи, для чего вообще свечи зажигают? Неужели люди думают, что, зажегши свечу из неизвестного жира, они перед Богом лучше делаются? Как тебе кажется? — и Томка в очередной раз внимательно посмотрела на провинциала.

Глава 14. Советы и рекомендации.

Прошло сорок лет со дня первого моего путешествия в… как его теперь называть? "Град Петров"? Сегодня он вернул себе имя, данное ему при "крещении", а тогда он прозывался именем человека, который опоганил его пребыванием своим на многие годы, если не навсегда.

Очень долго считал, что любой житель стольного града абсолютно во всех позициях, стоит выше меня, провинциала. Откуда у нас, провинциалов такое раболепие перед "столичными штучками"? От зависти? Не от нашей ли собственной уверенности, что в провинции "дома — пониже и асфальт — пожиже"? И почему никто из провинциалов ни разу не пожалел столичного жителя, хотя бы вот так: "он же, бедняга, в своём "полисе" совсем очумел от столичных благ! Мне в провинции ни в чём, могу у себя быть каким угодно, а ему "стольному" бедолаге, таким манером жить нельзя! Он всякую секунду от стольного жития в напряжении пребывает, и сколько такое напряжение выдержать можно? Шесть десятков лет? Больше? Меньше? С лекарствами, или без оных"?

Глава 15. Северо-запад.

Нужно ли говорить о том, что я полюбил "Северную Пальмиру"? И появлялся в ней, как в собственном доме? Нужно ли говорить, что, появляясь в очередной раз в городе, думал:

"Ты — сон, ты — Великий Город, Прекрасный Город, Сказка-город! Но сказку не все мы понимаем и любим, а если так, то и не всякому в этой сказке проживать следует. Я пригоден для жития в этой сказке?" — и отвечал:

— Нет! Любовь прекрасна и бессмертна на расстоянии, но "плотная", "контактная" любовь очень скоро умирает. И сны о прекрасном городе долго не живут. Этот город — сон для меня, но не для Томки и для миллионов других его жителей. Погуляю, понаслаждаюсь твоей жизнью — и назад в провинцию!"

Временами приходили тайные мысли вообще перебраться в Петербург, но удерживала реальность по имени "жильё". "Жилищный вопрос" портит существование жителей столиц, только жильём сдерживаются размеры "мегаполисов".

Любовь к Северной Пальмире передалась и дочери. Она с детства умеет сдерживать эмоции, не такая восторженная, как её папа, но и у неё случаются "выходы души". По каким поводам — этого не знаю. Вообще-то у каждого из нас может произойти такой "выход", какой дважды случился со мной в первый день пребывания в Петербурге. Всё дело в причинах и последствиях "выходов" "Выход" может быть без последствий, но можно и "перебрать" до головной боли на утро следующего дня.

Шло время, дочь окончила школу, и встал извечный родительский вопрос:

"Чем заниматься и как жить дальше ребёнку" — не знаю, каков процент чад любимых наших отвечает нам:

— Не тревожьтесь обо мне особенно, я сам о себе позабочусь!

После десятилетки дочь поступила в профессиональное училище города. Окончить обучение в школе, получить аттестат с приличными оценками и поступить в профучилище — такое её поведение из всех наших знакомых никто понять не мог: во все времена в профучилища шли явные недоумки.

Училище она окончила успешно, и, проработав совсем малое время, отправилась в любимый Ленинград поступать в институт. Выбрала "Техноложку" потому, что институт был продолжением той науки, с которой она познакомилась в профтехучилище. Снимала комнату у Томки, что было очень важно. Совсем коротко: окончила институт, получила диплом и устроилась в одном из ателье города Ленинграда. Получила комнату в общежитие, да и вообще у неё всё шло как-то удачно. Многие мечтали "зацепиться за город на Неве", но это было сопряжено с большими трудностями, а ей всё давалось легко.

Пока дочь училась — жена пребывала в волнении:

— Как она там? "Куска не доедает, минут не досыпает!" — страдала жена и собирала очередную сумку с домашними гостинцами. Гостинцы передавались проводникам прицепного вагона с объяснениями того, кто придёт к вагону получать груз. Потом звонили словами Томке: "передай, чтобы встречала прицепной!" Так продолжалось шесть лет.

Отцом идеи "может, хватит нам проводников обременять просьбами о наших посылках!? Не проще ли будет мне сменить работу? Уйти работать на железную дорогу? Хотя бы тем же поездным электриком?" был я. Ровно десять дней идея лишала меня сна и покоя, и закончилась она тем, что я рассчитался с заводом, где проработал два с половиной десятка лет и отправился в столицу искать работу поездного электрика.

— Может, хватит? Скажи, где ты ещё не работал? Чем не занимался? — только один раз вопросила жена кротким голосом, когда узнала, что замыслил супруг.

— Да, права, всё делал, всем добывал "хлеб насущный", но в мундире поездного электромеханика по "стальным магистралям страны" меня ещё не носило! Пробел явный! Пойми, жена, я смогу навещать дочь, смогу бывать в Ленинграде без потерь в деньгах! Чем заниматься три дня после поездки? У меня такой проездной билет будет, с каким я могу раскатывать в купированном вагоне любого поезда! Мне даже позволят перемещаться в локомотивах! — что передвигаться в локомотивах у меня не буде нужды — об этом я ничего не сказал жене.

К тому времени моё общение с электричеством всех сортов и напряжений насчитывало что-то около тридцати лет, так что ни каких экзаменов на профессиональную пригодность поездного электрика я не боялся.

Столица приняла меня без разговоров, чему я вначале очень удивился: как это так!? Приезжает человек из провинции, заявляет о себе, что он способен в одиночку блюсти исправность электрического оборудования поезда, ему верят и принимают на работу?

Меня приняли в качестве поездного электрика. Проверили знания и остались довольны. Подержали неделю на парке в качестве… кого? Группа из трёх-пяти человек отправлялась по стоявшим в "отстойнике" пассажирским составам и проверяла оборудование вагонов. "Липой" была такая наша "работа", ничего мы не делали. Зачем и для чего что-то нужно делать, когда такое не обязательно? В каждом поезде есть свой электрик, вот он и пусть заботится об электрике вверенного ему состава! Если что-то серьёзное случается в вагоне с электрооборудованием, то его в вагонное депо на настоящий ремонт поставят, я что мы можем?

— Оставляешь меня одну? — был вопрос жены, когда я отправился в первое "автономное плавание" на Мурманск.

— У тебя родители старые, вот себя им и посвятишь!

Поездной электрик — самостоятельное лицо, "технический начальник" вполне самостоятельный и независимый. Могу не подчиняться бригадиру, если он любитель "выжрать" Настоящий поездной электромеханик — "правая рука бригадира по сбору податей с проводников". Проводники "дерут шерсть" с "зайцев", бригадир — с проводников, ревизоры — с бригадиров. В итоге царил "мир и согласие на стальных магистралях страны" Поездной электромеханик является к проводнику и объявляет сумму "налога" Иногда и этого не нужно было делать, каждый знал свои "обязанности" без напоминаний. Мы — прирождённые рэкет и лихоимство заложено в нас на генетическом уровне!

Так было в те времена, когда я "встал на рельсы". Как обстоят дела с обиранием проводников сейчас — не знаю, но думается, что положение изменилось: процент риска лишиться работы за одномоментную взятку очень возрос. Да и не берут проводники сегодня безбилетников: кто станет рисковать по многим параметрам и со многими последствиями? Что творится на дорогах, что сегодня принадлежат бывшим "республикам" — о том ничего не знаю. Давно никуда не ездил, и что удивительно — не тянет в "экспедиции". По отзывам тех, кто не потерял любви мотаться поездами, самые неряшливые и грязные на сегодня — это пассажирские поезда южного направления. Ага, те самые, "незалежные"…

Глава 16.

ПОНАБ, или "Пункт обнаружения нагрева букс"

В роли поездного электромеханика я был безупречен и работал без замечаний. "Без брака". Это означало, что остановок поезда на перегонах и нарушений графика движения по моей вине не случалось. Чего ещё желать от механика? В какой-нибудь европейской стране этого вполне бы хватало, но не в России: как "собиратель налогов" с проводниц я был абсолютным нулём, никчемным, "совестливым".

"Бунт неподчинение власти" в лице бригадира поезда я начал с первой поездки, когда мой номинальный начальник, бригадир, без единой капли совести в глазах, выразил желание опохмелиться:

— При чём тут я? — был мой невинный ответ и на этом диалог окончился. Бригадир был не старше меня, да и моё "техническое" положение позволяло игнорировать некоторые распоряжения начальства. Руководство дороги было уверено, что электромеханику мало было забот и хлопот с полудохлым оборудованием вагонов и в "нагрузку", в "экстремальных" случаях, что нередко происходили с бригадирами, поручало брать "командование на себя" и управлять работой проводников.

За три, или четыре, остановки до Мурманска я уже был твёрдо убеждён, что бригадир в поезде абсолютно не нужен. Вторая, не мене твёрдая уверенность была такая: "если зарплату бригадира в равных долях поделить между проводниками — положение в поезде абсолютно не изменится!" Следом шла и "гуманная" мысль о бригадире: "да, но если его избавить от бригадирства, то, как и чем он будет добывать "хлеб насущный"? Что он умеет делать? Он же пропадёт!" — чем и была прекрасна советская власть: явный паразит мог существовать "сытым, пьяным и с носом в табаке"

Проводниками не нужно было управлять, проводники и без бригадира знали своё дело: набрать безбилетников и "отстегнуть" процент мзды ревизорам за провоз "зайцев", дать "на лапу" развозчикам угля для вагонных котлов отопления в Мурманске, а иначе они тебе одной угольной пыли дадут… И тогда весь путь до столицы будет адом потому, что угольная пыль в котлах отопления отказывается гореть и давать нужное пассажирам тепло.

Мне не повезло с бригадиром в первую поездку: он "вышел из игры" сразу, как только поезд миновал выходные стрелки станции "Рижская" Я его вообще тогда не видел и в страхе думал о том, как бы мне одному не досталась "вся полнота власти" в поезде. Моему удивлению не было предела, когда проводницы стали адресоваться ко мне, но всё разъяснилось быстро: мой "начальник" был в "стельку" пьян. Первая поездка, море забот и страшных мыслей о составе из восемнадцати вагонов "не первой технической свежести", а тут ещё пьяный бригадир косвенно отдал "всю полноту власти" новому электромеханику. Сегодня признаюсь, можно это сделать: сей факт распирал меня гордостью, и я думал:

— Ну, что ж! Если всё так получается, то нужно быть на высоте! — но чем я должен был заниматься, очутившись на такой "высоте" — этого не представлял.

Очнулся бригадир где-то перед Петрозаводском, вызвал меня через проводницу вагона, где находилось его "командное" купе и дал задание на "сбор податей" с проводниц. Были у проводниц "сверхплановые прибыли", не было их — такой вопрос бригадира не волновал:

— Как я могу требовать с проводниц деньги!? - "взвился" я и ушёл во избежание "обострения отношений".

Весть о том, что новый электромеханик открыто и без страха отказался собирать "дани" на промывание "широкого горла" начальника мигом разлетелась по составу и от столь малого деяния я перешёл в разряд "героев"!. Но, странное дело: мой "бунт, бессмысленный и жестоки", кончился не всеобщим "восстанием" проводников против "тирании и засилья", как мне мечталось, а тем, что проводники, хорошо зная своё дело, собрали "отцу-командиру" на опохмел и помимо меня вручили "страдальцу" собранные средства. Только сегодня понял проводников: бригадир в состоянии "анабиоза" был для них лучше, чем, если бы он пребывал "в ясном уме и твёрдой памяти". Трезвое начальство иногда бывает ненужным.

Скажите, уважаемые господа судьи, по какой статье судить рассказанный случай моего неповиновения начальству? Да ни по какой! Руки у бригадира были коротки, не имел он абсолютной власти над единственным в поезде технарём! К тому же "электрическим" технарём, таинственным! Я мог заменить бригадира, что и бывало, а он мою работу не смог бы сделать и под пыткой.

Я "злоупотреблял" нашей разницей только в сборе податей с проводниц, но в иных вопросах я выражал полную покорность: что трудного в том, чтобы побывать у диспетчера в Мурманске и отметить "Маршрутный лист"? Если на то время мой командир начальник "по техническим причинам" не может сам "нанести визит" диспетчеру? Поезд — это техника сплошь, и в этой, катящей "по рельсам чугунным" технике — люди. Символ железной дороги — колесо с крылышками. Крылатое, то есть.

Закон механики гласит: "изнашивается всё то, что трётся"

В пассажирском вагоне — две "тележки", в каждой тележке — две колёсные пары, на каждой паре — по два могучих большегрузных подшипника, а в итоге — восемь, чуть ли не герметично, закрытых коробок с подшипниками и со смазкой внутри.

И упаси Бог, если по какой-то причине такой подшипник начнёт греться! Если подшипник колёсной пары начал греться — это не к добру, это плохо, это чей-то брак в работе, это тревога! Такой "заболевший" вагон немедленно оцепляется от состава, и помещается на ремонт в депо.

В самом вагоне есть "система контроля нагрева букс": СКНБ. Работает она просто и понятно: в зону подшипника ввёрнут датчик, а в датчике из металла, что плавится при температуре 40 градусов по Цельсию, два проводка. Если происходит неприятность с нагревом подшипника, металл датчика от нагрева буксы расплавляется, электрическая цепь рвётся, срабатывает реле и включает сигнал громкого боя в купе проводника. Решай проводник, к кому первому тебе бежать со своей паникой: к электромеханику, или к бригадиру? Или самой "стоп-краном" останавливать поезд на перегоне и проверять температуру подшипниковых букс?

Вопрос об остановке решает электромеханик: остановить состав — минутное дело, ещё пять минут — это обежать тревожный вагон по снегу выше колена и ладонью определить температуру всех восьми крутящихся узлов вагона:

— Тревога ложная! Бригадир, снимай "красный" и давай движенцам сигнал на отправление!

— Сам и давай! СКНБ — это по твоей части, ты за неё отвечаешь! — я и даю сигнал движенцам:

— Ребята, всё нормально, поехали далее!

Должен сказать, что железные дороги по безопасности для пассажиров стояли, и будут стоять впредь на первом месте. Я это заявляю не потому, что люблю "железку", а потому, что так и есть. Мало вагонной "системы контроля нагрева букс", есть ещё на железных дорогах существует и ПОНАБ: "пункт обнаружения нагрева букс". Просто работает установка: на уровне подшипниковых букс устанавливают датчики приёма инфракрасного излучения, и когда перегревшаяся сверх нормы букса на ходу проплывает перед таким приёмником тепла — срабатывает электроника и зажигает красный сигнал светофора: на следующий перегон вам, уважаемые, хода нет! Остановка! Срыв графика движения! Брак в работе! И виновник — вот он, электромеханик!

Но помимо восьми подшипников в вагоне есть ещё и девятая вращающаяся позиция: шкив генератора. Его конструктивная беда в том, что он расположен на уровне подшипников и нагревались они прилично. Особенно тогда, когда один вагон с целыми, выдержавшими мороз и обледенение ремнями, питал своим генератором два других, что рядом. Как шкиву было не греться? Ведь перегруз — трёхкратный!

И датчику ПОНАБа абсолютно безразлично, какая деталь вагона плюнула в его "глаз" горячим импульсом выше "порога срабатывания":

он включил красный сигнал светофора! Стоп! Дальнейшее движение состава — подсудно!

… и лежал я в личном купе вверенного поезда на Мурманск зимней ночью, и любовался северным сиянием, и душа моя замирала от вселенской красоты! А кругом — тундра, или что-то похожее на неё — не помню: зачем смотреть на землю, когда небо полыхает неземной красотой!?

… и зашипели тормоза экстренного торможения, и вылетел я раздетый в тамбур раньше проводницы, и почему-то открыл дверь той стороны, которая и была нужна на тот момент. Чутьё? "Инстинкт военного времени"? Всё делал на подсознании: в чистом поле, внизу, в полярных сполохах, на чистом снегу стояли две чёрные фигуры одинакового размера, и одна из них изрекла:

— Ну, что, мать твою у…..б, ремни тебе порезать!? — знал гневливы осмотрщик, хорошо знал, не впервой такое было в его работе, что автоматика ошиблась и сработала не по делу: сигнал перегрева дал шкив генератора. Никакой опасности движущемуся поезду нет, но он был бы не "он" без показа власти! И я "признал" власть.

У меня были два варианта продолжения беседы:

— "Режь, мать твою…..! Можешь порезать оставшиеся ремни на всех вагонах! Приступай! Сколько тебе потребуется времени на такой "подвиг"!? Да, не забудь бригадира предупредить о предстоящих действиях! Чтобы он потом в столице по начальству доложил, как два придурка приводные ремни резали!" — но ничего такого я не сказал, струсил, а вместо гневной речи взмолился:

— Ребята, не надо резать ремни! У меня и так на одном генераторе три вагона тащатся! Разве вы не знаете, какие тут составы ходят? Что я потом буду делать? В полном мраке двигаться? Аккумуляторы заряд не держат… — продолжал льстить я. Тогда за собой заметил: думаю — одно, а говорю — совсем другое!

Не знаю, что подействовало на две чёрные фигуры в чистом поле, но только через какие-то минуты загорелся зелёный сигнал светофора, локомотивщики проверили действие тормозов, и состав отправился далее.

Глава без номера потому, что о любви.

А потом на меня, убогого, "положила глаз" одна из проводниц. Только этого мне не хватало! Какая любовь!? Какие могут быть "сердечные увлечения"? Милые "труженицы стальных магистралей страны", делаю

разъяснение: не водку пить и "брать в плен любовный" ваши тела и души я пришёл, нет! У меня были иные замыслы, пусть и не менее коварные, чем питие алкоголя и телесные забавы!

Норма — это когда мужчина желает овладеть женщиной. Да и тогда "норма", когда у него случается "облом". Страдания мужчины в случае облома не столь жестоки, как страдания отвергнутой женщины. Причина в женском заблуждении: мужчина должен, просто обязан! во всякое время желать её, а её право — решать: ответить на его желание, или воздержаться от занятий любовью на производстве. За такие деяния в нашем отечестве всегда страдала в первую очередь женщина, а мужчина отделывался укоризной:

— Нашёл место!

Вторая непроизнесённая речь:

— Милая и хорошая женщина! Между нами должна быть любовь, а всё остальное — это следствия любви. Нет у меня в поездке любви, я её оставляю дома "на ответственное хранение" жене. Порцию любви, что беру с собой в поездку, всю, до капли, отдаю вверенной мёртвой технике. Хотя, что я сказал? Техника не "мёртвая", техника не хуже любого живого существа может из человека жилы вытянуть! Скажи, радость моя, ты можешь со мной заниматься любовью и не думать о том, что "туалет вагонный, да, второй по ходу поезда, вот уже сутки, как "прихвачен" морозом"? И ледяной щит из мочи в горле унитаза периодически нужно пробивать раскалённой в топке вагонного кола, кочергой? А пассажиры не собираются терпеть до конечного пункта и мочатся, когда "приспичит"… Какая любовь? Могу ли я "любить" тебя по аналогичной причине? У меня профиль немного другой, а так всё те же заботы! Поехать к тебе в гости? А что я скажу потом жене, когда после положенного времени не явлюсь домой? Совру, что мой вагон свалился с рельс перед Кондопогой, и я его поднимал четверо суток? Жена не поверит, она за двадцать пять лет совместной жизни изучила меня лучше, чем я её. Ей в мои глаза и глядеть не нужно будет, она мои мысли слышит! Да и не нужен я тебе, милая женщина! Всё временное, зыбкое… И не гневайся! Понимаю, что тебе природой дано право регулировать мужские желания по своему усмотрению. Не на пустом месте появились слова "моя госпожа!" Есть и "мой господин", но когда женщина говорит такое мужчине в глаза, то очень часто бывает, что она в этом не совсем уверена:

— Не заблуждайся о своём "господстве"! Это я буду управлять тобой, радость моя, во все моменты МОЕЙ жизни! Всё, я сказала! Так было, так и будет впредь! Вы заблуждаетесь, когда думаете, что для нас достаточно одной вашей слабенькой, пустяковой "атаки" — и я пала! Всё не так, ваши атаки — фигня! Вот когда я начинаю наступление — держись! Перечислите ваше "вооружение"? "Раз-два" — и счёт окончен? Так? При таком слабом "вооружении" вы мечтаете о "завоевании жизненного пространства"? Мы, женщины, вооружены лучше вас, и если в нашем "генштабе" выработан и принят "план по захвату "крепости" с названием "мужчина" — будьте уверены, она падёт!

Отвратительны те мужчины, кои всё сказанное выше только понимают, но вдвойне отвратны такие, кто всё это видит, понимает и во время принимает "защитные действия" против атак "противника" Но и эти две категории "умников" не ужаснее тех, кто в письменной форме об этом рассказывают. Я прошёл все эти три стадии и теперь пребываю в последней: рассказываю о том, о чём можно было бы и умолчать.

Чуть не пропустил "нулевую" категорию мужчин: это те, кто ко времени своего полного мужского угасания, напрочь забывают счёт своим победам на "фронтах любви" Склероз наш — счастье наше: он позволяет нам одинаково забыть как хорошие моменты жизни нашей, так и ужасные. Позорные. Второе наше "счастье" проще: мы просто не доживаем до момента, когда уже не нужно что-то помнить. А тогда я сказал атаковавшей меня женщине:

— Непригоден я для "вагонной" любви. Она меня унижает настолько, что я боюсь в итоге стать импотентом.

Почему бы не признаться мне в импотенции? Не отступить? Если в основе своей все мужчины убеждают женщин, что они ещё "о-го-го!", то почему бы не признаться в обратном? А-а-а! Есть опасность: вдруг от тебя тут же потребуют доказательств непригодности в мужском качестве!? Женщины всегда требуют от мужчин доказательств по всем позициям и при любых заявках. Если ты ещё "о-го-го" — докажи это, если ты импотент — и это нужно проверить!

Слава "пожирателя женских сердец" — дым. Как заявить женщине, что я её не желаю? Как может быть такое? Мы, похотливые мужики, которым "что коза, что баба — всё едино" — и вдруг такие эмоции! Вот если бы ты с ней переспал — тогда бы она решила: настоящий я импотент, или притворялся по непонятной причине. Наговаривал на себя с непонятной целью? Ей решать, на что я пригоден, и как меня использовать. Это как профессия бракера на чулочной фабрике. Ну, да, "ОТК" Ан нет, мужик скользкий оказался, да и вообще все мужики козлы! Если ты переспал с ней, и она тебя "подоила" по полной программе — ты КОЗЁЛ, если ты не обратил на неё внимания — тогда ты "КОЗЁЛ В КВАДРАТЕ!". Вопрос к женщинам:

— Если мужчина хочет женщину, но не "может"?

— Жаль мужика!

— А если может, но не хочет?

— Сволочь он!

Продолжение главы без номера…

До своего превращения в ПЭМа работал на одном из заводов города. Выполнял необходимую производству электрическую работу. Не последним был и в "автоматизации производственных процессов". Как-то приходит из главной заводской лаборатории в нашу мастерскую молодая женщина с каким-то делом, а на тот момент в мастерской было пять, или шесть нестарых мужиков. Дело, с каким пришла женщина, было неспешным, его можно было отложить и на следующий день, но бригадир был человек деловой и поддерживал свою репутацию нашими руками. Обычная практика прошлого времени. У нас так устроено с древнейших времён: каждый стремится заработать славу чужими руками. Тогда такие руки оказались моими.

Кто-то из присутствующих чем-то "зацепил" пришедшую женщину, кто-то и что-то "добавил", как у нас заведено… В таком нашем занятии кроется что-то от собачьей стаи.

Не знаю, как сейчас разговаривают заводские рабочие, но в моё время "тормоза на языки" у нас были плохие, а временами и совсем отсутствовали. Ну, не совсем чтобы "без тормозов" мы были, но случалось, что и "катили" мы в извечную сторону. И тогда так было, но поскольку работу, что она принесла, предстояло выполнять мне, то и последнее слово оставалось за мной. Поэтому и у меня были причины сделать свои замечания в адрес лаборатории, где в основе работали женщины. Время подходило к концу рабочего дня, и выполнять полученную работу с задержкой в мастерской меня не радовало. Моё "заключительное" слово имело понятный смысл: "где вас, дурочек из лаборатории, носило весь день!? Почему бы не принести прибор раньше!?" — хорошо помню, что в моей речи не было ни одного грубого слова, всё говорилось "в меру испорченности слушателей". Обычно это такие речи, когда воспитанный человек повторить их не просит, даже если ничего не понял с первого раза.

Не знаю с чего, но нашему бригадиру тогда пригрезилось, что в разговоре с пришедшей женщиной я допустил "вольность сексуального характера", очень похожую на "приглашение в постель". Тут же мне было сделано и замечание: бригадиру было мало "держать верх" в работе, так хотелось ещё и "морального превосходства". Типичный случай с названием "кто хочет много — тот теряет последнее!" — не я придумал, но полностью согласен:

— Ребята! — "сказал, обращаясь к отряду, матрос партизан…" — как вы считаете, было проявление хамства с моей стороны?

— Нет, всё было в рамках! — допускаю, что "рамочки" могли быть хилыми, узкими. В "здоровых советских коллективах" почему-то всегда недолюбливали своих мастеров и бригадиров, поэтому и реакция коллектива в мою сторону была положительной.

Говорю бригадиру:

— Отвечай, если сможешь: подхожу к незнакомой женщине, и без предисловий, без обычных, избитых двусмысленных игривостей, но красивым слогом, предложу женщине заняться любовными играми? Что она ответит?

— Если бы ты такое позволил с моей женой, то она бы тебе по морде дала!

— Понятно, жена такого положительного человека, как ты, иной быть не может. И правильно бы сделала, между прочим! Нахалов, вроде меня, только так и нужно лечить!

Вариант два: я твоей жене, исключительно "высоким слогом", в милой и волнующей беседе дам понять, что пусть ей с тобой не повезло, но ни за какие блага в мире не опущусь не только до интима с ней, но посчитал бы за великий грех о таком и подумать! Быстро отвечай, не думая: какой вариант хуже?

— Ну… — мужичий гогот прокатился по мастерской!

Давно это было. С тем бригадиром я не виделся много лет, и на сегодня очень хотелось бы узнать: к какому "берегу" в общении с женщинами он приплыл? Что он сейчас думает о "вольностях" при общениях с женщинами? А тем более — с незнакомыми женщинами?

Глава 17. Причины конца путешествиям.

Все заговоры большие заговоры рождались в головах женщин. Мужчины их осуществляли, но рождались они у женщин. Жена не была исключением:

— Как хочешь, но разъездная работа не для тебя. Что это такое? Уже не мальчик, чтобы мотаться на поезде за Полярный круг — и откуда она узнала, что Мурманск лежит за Полярным кругом!? Права жена: сколько ей быть одной? Прошло семь месяцев с начала "работы на колёсах" в качестве поездного электромеханика и у меня появилось "пресыщение":

— Пожалуй, ты права. "Опускаю флаг". Делаю последнюю поездку и рассчитываюсь.

Руководство моё увольнение не приветствовало:

— Вы — положительный, добросовестный и грамотный специалист! — чтобы такое узнать о себе, то для этого нужно было семь месяцев совершать поездки на Мурманск и обратно — Мы думаем направить вас на курсы бригадиров поездов… — но я твёрдо стоял на своём:

— Рассчитайте!

Много чего необъяснимого было для этого "положительного и грамотного": он не понимал, как это можно пить в дороге!? Железнодорожный транспорт — это такая организация, которая приравнивается к армии! Пьющая армия мыслима? Мать вашу железнодорожную, у вас на погонах звёзды точно такие, как и армейские! Какой-то занюханный ПЭМ, вроде меня, имел право носить на лацканах кителя звезды! Звёзды такой величины носили на своих плечах армейские подполковники! Представил себя в стельку пьяным и проходящим по вагонам в кителе со звёздами!? Да вы что, совсем рехнулись!? Что-то одно должно присутствовать в нас: или золотые звёзды на погонах, или "омрачённое пьянство"!

Рейс до Мурманска и обратно ровнялся четырём суткам. Как всякому живому человеку мне нужен был сон, но он у меня был чутким. С "младых ногтей" я знал, что такое "чуткий сон" откуда, и как он появляется. Стук вагонных колёс, да и всякие другие звуки, испускаемые вагоном при движении когда ты возвращаешься из столицы с мешками продуктов — это одни звуки, а когда ты в поезде главный в ответе за его электротехническое состояние — это совсем другое. Очень быстро привык к звукам, что исходили от движущегося поезда. Что тут особенного? Стук колёс на рельсовых стыках — что метроном: длинные паузы между стуками — тихо идём, внимание! стали чаще слышны "тук-тук — тук-тук" — ход добавился. Всё хорошо, но почему состав менял ход? И почему остановился? Меня это как-то касается?

— Не касается! Это бригадирская забота, это не твоё дело. Пусть он и переживает! У тебя всё нормально, спи себе!

— Да, но если я назвался ПЭМом, то нужно быть им, мать моя!

И каким нужно быть дураком, чтобы, имея отдельное купе с тремя свободными местами не воспользоваться ими во благо себе! Ты Твоё купе неподвластно проверкам любых ревизоров, ты можешь брать "зайцев" за половину стоимости билета! Каким нужно быть дураком, чтобы "позорить звание ПЭМа" в ресторане? ПЭМ в поездном ресторане, где холодильники на электричестве — уважаемый человек и любое блюдо, на какое упадёт его ненасытный взор, тут же ему и приносят. А этот? Тихим голосом мямлит третьему, или пятому в ресторанной иерархии, работнику:

— Дайте что-нибудь пожевать… — позор! Столичные нищие так себя не ведут, а тут классный специалист, второе лицо в поезде стоит полусогнутый и просит жалкую подачку! Или у него "не все дома"!? Или он блаженный? "дайте что-нибудь пожевать…" Вот такие работники и портят "стальные магистрали страны!" Из-за таких дураков и остальные не в почёте! И только один проводник, бывший моряк, когда-то много пивший, но одумавшийся под воздействием супруги, что в паре с ним работала в нашем поезде, спросил меня:

— Ты, что, колёса пришёл сюда обсерать?! — этот вопрос был задан в первую свою поездку на Мурманск — Сколько водки взял?

— Как? Зачем водки? — я опешил.

— Ты чего? Полный дурак, или немного не хватает? — и "флотский" проводник покрутил пальцем у своего виска. Прелесть такого нашего жеста в том, пальцем в случаях определения умственных способностей крутят у виска не у того, в ком сомневаются, а такое делает сам сомневающийся. И то хорошо: я ожидал, что с таким жестом он полезет к моей голове.

Перед тем, как доверить рейс на Мурманск, я две недели проходил что-то вроде стажировки на Николаевке. Да, в столице, есть такой парк. "Отстойник" И там обратил внимание, что очень много вагонных ремонтников, или почти все, работают в морской форме. Ну и что? Мало ли чего! Возможно, что они в прошлом на флоте служили, вот теперь и донашивают форменки, флотские брюки и всё остальное.

Я удачно попал на свой первый рейс: началась демобилизация "служивых" Северного флота. То, что я увидел, когда в Мурманске состав подали под посадку, ещё ни в одном фильме и никому не удавалось поставить: уже полупьяная орда молодой и отслужившей свой срок матросни, садилась в вагоны без обычного и принятого в таких случаях предъявления проездных документов. Опытные проводницы и не пытались с них требовать "проездных документов", они по прошлым "дембелям" знали, что все они с билетами и всякие для них "ваш билет!" — лишнее.

После загрузки в вагоны и "отчаливания", возлияния продолжались, и затем плавно переходили в оргии. Возможно, что те пьянки "служивых", что творились в вагонах, "оргиями" называть нельзя, не "тянут" они на "оргии", не могут они так называться без участия женщин! Молодые проводницы бросали свои вагоны и прятались в других, где "защитники морских рубежей" не было:

"…ах, море, море волна под облака!"

Для умных проводников наступал момент обогащения: освободившиеся от службы "защитники отечества" платили в вагоне пятикратную стоимость бутылки водки. Наступало время "рвать ноздри" пьяному советскому военмору! Обогащайся! Пьяный соотечественник — дурак: он будет пить до полного израсходования "боекомплекта":

— "Вра-а-а-гу не сда-а-а-ётся наш го-о-о-рдый Ва-а-ря-а-а-аг…" — с "Варягом" он дела не имел, но это не существенный момент.

Тогда поразился такому: старые, "предпенсионные" проводницы не боялись пьяной матросни, и довольно-таки жестко ими руководили, а молодые проводницы убегали прятаться. Возникает интересный вопрос: как, с помощью каких "устройств и приборов" молодые проводницы, с точностью до секунды знали, когда нужно было покидать вверенный им "корабль"-вагон!? Пожалуй, ни один из тех, кого они перевозили, не мог бы сказать, когда нужно было покидать родной корабль, буде случится с ним какое бедствие, а вот проводницы — знали! Вывод: пора на службу во флоте брать женщин! Нюх на бедствия у них лучше!

Проходить иным гражданам через "боевые единицы" с названием "вагон" было рискованно. Нет, служивые не проявляли агрессии к проходящему, мордобоев и прочих "шумов" не было, "военморы" были дружелюбны, но их дружелюбие далее желания напоить проходящего пассажира до такого же состояния, как и сами, не распространялось.

По долгу службы мне нужно было следить за вверенными вагонами, будь они оккупированы кем угодно. Формы у меня ещё не было, но чтобы как-то показать свою принадлежность к обслуживающему персоналу поезда, я напяливал фуражку того проводника, что интересовался количество взятых мною в рейс емкостей с алкоголем. Каждая "кают-компания" приглашает:

— Командир, выпей с нами!

— Ребята, спасибо, но не могу! У меня "торпеда" — и показывал пальцем на место в правой ягодице, где не было никакой "торпеды" Спасибо всё тому же флотскому проводнику, что никак не мог выяснить, для чего я всё же пришёл работать на транспорт. Это он подарил знание о "торпеде":

— А-а, понятно! — когда я отказался от выпивки с ним — "Торпеда" — святое, её уважать нужно.

"Торпеда" — это "ультиматум в заднице" В те времена алкаши, кои решались под страшным нажимом со стороны родичей избавиться от порока, соглашались на вшивание в ягодичную мышцу некоего устройства в виде спирали. Спираль, растворяясь в мышце, выделяла в организм химикат, от которого у вчерашнего "захлебухи" вырабатывалось в организме, по заблуждениям медиков и родни, стойкое отвращение к спиртному. Если такой "лечащий" решался на "несанкционированный приём алкоголя", то у него были все сто процентов "отбросить копыта". Поэтому с родственников брали подписку о том, что если вдруг "лечащийся" нарушит запрет, "приложится к чаше" и в итоге "отбросит коньки" — претензий к медицине они предъявлять не будут. Разумно: подписку брали не с самого пациента, а с его родичей. Гражданские алкаши вшиваемый в зад препарат называли "спиралью", но "морфлоты" никак не хотели становиться на "одну доску" с цивильными и поэтому лечащему устройству в ягодицах дали название соответствующее их роду занятия: "торпеда". Таких "торпедированных" "на плаву" удерживал только страх смерти. Какое название у спирали было в других родах войск — этого я не выяснил.

Итак, перечислю пункты, за которые ваш покорный слуга иногда трусливо прятался от доброты всех видов:

а) импотенция,

б) "торпеда"

в) и запасное определение из той же серии: "недержание мочи после второго стакана".

Сегодня мучает вопрос: а если бы не был трусом и не придумывал себе ограничения в моменты излияния на меня чужой доброты? Где бы и от чего сегодня лечился? Как хорошо, что сегодня нет нужды прятаться за перечисленные пункты!

Наполненные "посталкогольной" дурью, доблестные "военморы" вываливаясь в столице из вагона, за "опохмелку" снимали с себя всё! А кто им мог помочь в столь трагические минуты? Только работники вагонного парка. Как всё оказалось просто! Когда всё стало ясным, то на меня с чего-то навалилась такая грусть, что "ни в сказке сказать, ни пером описать"! Не мог всё столичное принять, не мог жить так, как столичные жители. Оно, конечно, если бы с юности своей оказался на проживании в столице, то к своим сорока пяти годам успел бы опаскудиться капитально. Но поскольку вырос в губернском городе, то соотношения "гнусного" и "хорошего" в сознании были иные. Не смог бы я снять с одуревшего матроса его форменку за бутылку водки: ведь на улице холодно! Как он будет добираться домой!? Полуголый!?

В сознании вертелись нехорошие, антипатриотические мысли о своих командирах, кои держали молодых и глупых людей на посудинах, именуемых "советским флотом" по три года, да так, что те, вырвавшись "на волю", творили дикости. Россия перестанет называться "Россией" в тот день, когда вопрос "кто из нас за рюмку водки не закладывал штаны!?" умрёт.

* * *

А как выкидывали мой поезд в рейс! Сказка:

— Нужны ремни на генераторы, у меня на один вагон по два "пинча" бывают!

— Нет ремней! — и тут же дают понять, что нужные и хорошие ремни на генераторы стоят денег. Вижу, висят в кладовой ремни нужного размера моим генераторам, но их почему-то мне никто и не думает выписывать.

— Аккумуляторы ни к чёрту, заряд не держат! Пока в движении — свет есть, встали — и за минуты они разряжаются!

— Нет аккумуляторов — на фирменном поезде "Лев Толстой", что ходил к финнам, аккумуляторы не разряжались за минуты.

— Нельзя аккумуляторы заливать водопроводной водой, это смерть для них! Из четырнадцати вагонов на моём поезде только у пяти вагонов аккумуляторы "нормальными" назвать можно, а остальные — трупы!

— Знаем. Примем меры.

— Только дисцилят нужно заливать в аккумуляторы! — чего это я? Тем аккумуляторам уже никто и ничто не поможет, так зачем тебе "сердце рвать"? зачем выступать в роли "грамотного дурака"? Ты первый такой в этой стране? Ты разве не знаешь, где живёшь? Э, столица, ты, я вижу, меня потихоньку в своё "лоно" заталкиваешь!? Если я ёщё какое-то время пообщаюсь с тобой, "дорогая моя столица", то не уверую ли я в бессмертную нашу поговорку "с волками жить — по-волчьи выть!?" "Швах" дело, как говорили когда-то наши враги. Пора "рвать когти" от тебя, как говорит всё тот же проводник из седьмого вагона. Но с другой стороны: "чего я так быстро сдался"? А где "борьба"?

— Нет, вы видели!? Смотрите, какой грамотный у нас появился! А где брать твой "дисцилят", умник! Сколько его нужно, ты об этом подумал!?

И нужные мне ремни к генераторам на складе есть, но чтобы их выписать, то кладовщику нужно уплатить за эти ремни. Тогда они и для тебя найдутся! Любые. Для "фирменного" "Лев Толстой", что ходит в Финляндию, всё есть! Заявки электромеханика "фирменного" выполняются без всякой мзды! Электромеханик фирменного "Льва Толстого" на генераторы своего поезда ремни не ставит, у него приводы на генераторы карданные, последнее слово в электрооборудовании вагонов! Он только даёт заявку на устранение выявленных после рейса неисправностей, а вы его заявку будьте любезны выполнить в "полном объёме и качественно" И аккумуляторы на вверенном ему поезде новые, и никто в них на парке воду из-под крана не заливает, а исключительно дистиллированную. Да и вообще "фирменный" лижут на зависть всем поездам! Как-то послали меня в бригаду слесарей подготовить чудо пассажирского транспорта в рейс. Не вагоны — сказка! В таком вагоне можно вокруг света отправиться безвылазно — и не надоест! Технический контроль на том поезде — максимальный. Проверяю шплинтовку болтов крепления генератора под вагоном, и вижу краем глаза, как очень чистый "товарищ" в штатском заглядывает под вагон:

— Что вы делаете?

— Проверяю крепление генератора — а так хотелось с "улыбкой на устах" и вполне невинно ответить интересующемуся "товарищу":

— Магнитную мину ставлю, мудила ты грешный!

Попутный вопрос к зрителям: что удержало от этих слов? Извечный, "советский" страх за последствия от такой дерзости? Да вроде нет, особого страха не было. Мой язык всегда был ядовитым, но почему всё и всегда мне "сходило с рук" — об этом знать моему Ангелу-Хранителю. Мать всегда говорила:

— Тебя когда-нибудь посадят за язык! — кто, куда, и за какие провинности могли бы меня посадить — этого и мать не знала. Если тогда под вагоном фирменного поезда "Лев Толстой" Ангел был со мной, то, что мог бы сделать тот неприятный "соглядатай" в штатском? Выгнать с работы? К тому времени я столько переменил рабочих мест, что в трудовой книжке вкладыш был толще самой книжки. Чем меня проймёшь? И всё же: что меня удержало от дерзости? Возможно, что две мысли. Первая:

— "Что с него взять? Бедолага на побегушках. Свою работу делает — и только. Чего дразнить?"

Вторая:

— "Ну, ладно, мы внутри отечества своего можем ещё лет сто в сраных вагонах кататься, нам это как-то привычно. Но "Лёву" нужно показать во всей красе! Глядишь, финны и поверят, что и внутри мы на таких поездах разъезжаем!

Иногда появляется вопрос к Ангелу-Хранителю:

— Ну, почему ты меня тогда удержал от высказываний? Ты прекрасно знаешь, каким у меня бывает самочувствие, если я не скажу всё, что думаю!? Помнишь, сколько времени я тогда пребывал в болезненном состоянии от невысказанной мысли любопытному "товарищу"!?

Ах, как отправляли в рейс "Лёву ТОлстого"! А как бы столица, к примеру, отправляла поезд в Париж? Или в Рим? Поезд на Мурманск, где я выполнял электротехнический надзор, выталкивали в таком состоянии, что поездка на этом "экспрессе" походила на испытания профессиональной пригодности всех работников состава.

И ремни, эти ужасные ремни привода от колёсной пары на генератор!

Если натяжку сделать большей — непременно после Петрозаводска ремень лопнет, если "прослабить" — ремень будет проскальзывать по шкиву генератора и в вагоне будет темень…

И молился я, "раб божий", но просил не бога, а души предков "дать разумение без измерительных приборов определить степень натяжки ремня"! И души предков помогали за минуту выполнять часовую работу…

А бригадира ничего не трогало! Бригадир был "священной коровой" с обратным действием: это он всех "доил", но его — никто. Он был "вне критики и досягаемости".

Зимой поездка за Полярный круг превращалась в наказание. Почему пассажирские вагоны, кои пригодны в эксплуатации до окружающей температуры минус пять градусов по Цельсию, отправляли за Полярный круг, где было минус сорок — на такой понятный вопрос никто мне ответить не мог. Почему за Полярный круг — и в одних трусах? Вот и ответ на далёкую "финскую военную компанию" 39 года! "Броня крепка, и танки наши бы-ы-ы-стры"!

Благодарен судьбе: она дала мне увидеть бесплатно то, чего не увидишь и за деньги.

Глава 22.

Memor.

Счастливый я человек! Видел полярные сияния, и говорю о севере Норвегии не понаслышке. Чем может Норвегия в пейзажах отличаться от Мурманска? Мало чем: камни, камни, камни…И вечный снег!

Я был на пороге зоны, в кою пропускали только "доверенных товарищей". Готовили документы для спецпропуска для въезда в пограничную зону, что расположена севернее Мурманска. Знал, что с моей "родословной" такой пропуск я не получу и очень спокойно сказал себе:

— Ты — вечный "эндемик", тебя никто и никогда не выпустит далее пределов отечества! Приготовься закончить трудовую деятельность по обслуживанию "северного экспресса"!

Не выдержал! Слабак! Почему бы не посмотреть в глаза начальства, когда оно бы отказало в разрешении на въезд в пограничную зону? Причины побега были не профессиональные, своё дело знал и исполнял на совесть. Алкоголь в пути не употреблял, а это для ПЭМА — основной "козырь:

— Какой, к дьяволу, алкоголь, когда у тебя половина вагонов по электрооборудованию на капитальный ремонт ставить нужно! Ай, забыл, как сам аккумуляторы вагонные водопроводной водой заливал!? Губил их? Доползти бы туда и обратно — вот оно "настоящее счастье поездного электромеханика"! Да и то нужно сказать: если бы меня стали "копать" соответствующие органы, то, разумеется, никакого разрешения на въезд в пограничную зону я бы не получил: моё оккупационное, а затем и лагерное прошлое капитально делало меня "невыездным".

Плохо, или хорошо тогда со мной обошелся Ангел-Хранитель? Может оно было и к лучшему: тогда не был уверен, что не дам дёру из отечества своего, окажись хотя бы в той же Норвегии. А так хотелось! Моя космополитическая душа всю жизнь рассматривала "сонные картинки", в которых очень чётко, в деталях, я переходил государственную границу "страны советов". Граница в снах всегда была почему-то польская, и такое объясняю тем, что один год и три месяца пребывал в Польше в военное время, очень крепко и навсегда "приклеило" мою память к ней. Никакой другой границы, кроме польской, представить себе не мог и пересекал её всегда в одном месте. Улицу в неизвестном приграничном городке из сна помню в деталях вот уже сорок лет, но не уверен в том, что такой городок вообще существует в природе. Граница в городке моего сна делит улицу на две равные половины, из которых одна половина — советская, другая — польская. В своих снах я настолько отработал технику перехода советско-польской границы, что переходить её в другом месте было свыше моих сил. Переходить норвежскую границу, даже в мечтах и снах, я себе не позволял: непривычно и холодно там. К тому же мне казалось, что норвежцы могут и выдать перебежчика советским властям. Страшно было и за дочь: она училась в городе-"колыбели революции" и портить ей жизнь своими желаниями покинуть отечество я не имел права. Когда я почувствовал, что могу наделать глупостей с переходом норвежской границы, то решил оставить работу поездного электрика. Как я буду прощаться с работой на отечественном железнодорожном транспорте — я себе не представлял, но что это буде для меня облегчением — знал точно.

Глава 23.

"Муха цеце"

Не помню даты, когда у меня была последняя поездка на Мурманск, но хорошо помню, как за двадцать минут до отправления из Мурманска к вагону, где у меня было отдельное купе, подошёл бригадир и сказал:

— У тебя места много, возьми товарища майора к себе — я посмотрел по привычке на погоны офицера, что стоял в отдалении от нас, и увидел, что они чёрные. Если бы не значок с изображением танка на них, то я бы решил, что майор общевойсковой, или хуже того: стройбатовец. Ага, родной, свой, я сам в стройбате… служил. Тут и мысль родилась: "Странно! Обычно в Мурманске флотские служащие на поезд садятся, а тут — танкист! Может, заблудился? Или по каким-то своим делам офицер Мурманск навещал? Его дело, меня они не касаются ни с какого боку! Просят подвезти до столицы — пожалуйста!"

— О чём речь? Можно ещё двух человек взять — почему майору нужно было ехать таким способом — мало интересовало. Не люблю "дознавателей" в таких ситуациях и сам никогда не проявляю "интерес". Может, нет денег на билет, может, билетов не было, а возможно и так, что человек просто не успевал дойти до кассы и вернуться с билетом. У кого не было таких ситуаций? У меня были и много раз! Сколько было "пищевых" поездок в столицу? Всегда ли я платил государству полной мерой за проезд в принадлежащем ему железнодорожном транспорте? Нет и нет! Брать мне с майора "хабар"? Нет! С тебя проводники всегда брали, но ты этого делать не смей! Пусть на тебе умрёт наше гнусное правило "с голого рубашку снимать"!

Отправились. Как "хозяин" купе сказал майору:

— Занимайте верхнюю полку. Там теплее. К Москве вообще "холодрыга" в вагоне будет. Предупреждаю.

— Знаю. Пришлось поездить — и разговор завязался.

Обращаться к майору "товарищ" у меня язык не поворачивался, а называть "господином" было рано: о том, что в Природе существует дама с именем "Перестройка" — знали, но особой привычки к ней у граждан "страны советов" ещё не выработалось. Да и вообще "товарищей" максимально старался избегать даже во время службы в стройбате. Стройбат хорош тем, что там люди ценятся за руки и головы. Твой непосредственный командир будет обращаться к тебе, как к равному, если у тебя "голова не чугунная и руки не под х….. заточены" Моему ротному, например, было за сорок, а он всё ещё пребывал в капитанах, но хорошо знал автомобили. Он был "технарь от Бога". Мне было девятнадцать, я сносно знал электротехнику, и за мои знания ротный не называл меня "рядовой такой-то", а обращался на "ты".

Эх, сожаления! В нашем стройбате о чине майора отзывались так:

— Дослужил до "майора" — считай, пятьдесят процентов ума потеряно! — но мой пассажир никак не подпадал под оценку о майорах. У человека, что сидел напротив меня, ума бы хватило на двух полных генералов.

Я никогда не узнаю, что думал тогда майор обо мне, но я тогда о нём подумал так: "Странно! С таким умным лицом ступеньку "майор" в военной лестнице ты должен был пройти лет десять тому назад. Почему задержался"? — и собственный голос дал пояснение: "потому и задержался, что умный". Наша армия умных не любит, единственное, что она может себе позволить с умными людьми — терпеть их"

Никогда, ни о чём и никого не расспрашивайте! Ждите, что вам скажут сами, ибо только слова, сказанные с желанием, имеют цену. А так хотелось спросить, что делает пехотный офицер на границе с Норвегией? Я плохо разбираюсь в цвете погон отечественного офицерства, но погоны майора были "танковые"

— Простите, можете не отвечать, если это военная тайна: вы танкист?

— А какая тут тайна? На погонах танк виден.

— И ещё извиняюсь: насколько я знаю географию, то Норвегия — это скалы, снега и холод. Какого хрена танкам на границе с Норвегией караулить?

— Согласен полностью, но этот вопрос следовало бы адресовать Генеральному штабу "страны советов" и иже с ним" — недавняя мечта о переходе норвежской границы толкнула на следующий вопрос:

— А как охраняется граница норвежцами?

— Никак.

— Как так?

— У них нет пограничной службы в нашем понимании. У них раз в неделю егерь на лыжах вдоль границы пройдёт — и достаточно. Мы их спрашиваем: "почему вы контрольно-следовых полос и скрытых точек наблюдения не устраиваете? Почему заграждений колючих нет? Почему у вас вообще нет всего, что есть на любой, приличной, границе? А они отвечают: "зачем нам собственная граница? Вполне достаточно и того, что вы границу охраняете. Дорогое это удовольствие — охранять границу" — умные люди эти норвежцы!

Выдавал майор "военную" тайну, когда всё это рассказывал? Не был ли я слишком любопытен и не принуждал офицера выдавать "государственную тайну?" Ведь как у нас водится: если ты мне чем-то обязан, так я за твою обязанность с тебя хотя бы щетинку, но сорву! Но о чём вести беседу в долгие часы езды до столицы?

Ну почему, почему этот человек оставался майором!? Вежливый, культурный, умнейший, интересный рассказчик! Появилась мысль: "как ты в армии заблудился? Чего тебе в ней делать, что ты в ней забыл? Не для тебя эта организация, не пригоден ты для служения Марсу! Ты по природе своей скорее дипломат, чем военный" — и представился большой воинский начальник на то время бывший министром обороны отечества, лик которого походил на морду забойщика скота на мясокомбинате. Физиономисты не ошибаются, когда заявляют: "если в физиономии присутствует что-либо неприятное, то можно быть уверенным, что и характер будет мерзким". Верно, всё подтвердилось в своё время: "министр оборонный", пребывая возрастом в стадии "старого пердуна", вкупе с другими маразматиками, надумал вернуть "заблудщуюся" Россию в "прекрасное прошлое". Явно ненормальные: склероз не позволил им понять, что в прошлом-то не другие вместо них были, а они сами! Очень им хотелось уйти в Историю по статье "спасители отечества", но ушли с другой… На "высоко взлетевших" пердунов такое иногда накатывает. Но в тот раз граждане бывшей "страны советов" почему-то не захотели возвращаться в старое стойло, и путч провалился. Когда стали "копать", согласно извечной нашей привычке, то ему повезло: власти "учли его прошлые заслуги" и не предложили воспользоваться пистолетом с одним патроном. Не нашлось тогда ни одного из "верхов", кто бы попросил старичка "выполнить долг советского офицера". Его попугали совсем коротким временем пребывания в комфортабельной гауптвахтой в центре столицы с лирическим названием "матросская тишина" и отпустили с миром. Ничего материального тот доблестный вой не потерял от своего опрометчивого поступка, всё за ним сохранилось: привелегии-регалии-звания-дачи-пенсии. Оказывается, в России позволительны государственные перевороты при одном условии: они должны быть редкими. Не более одного раза в столетие. Но для того, чтобы потом "всё сошло с рук" смутьянам, нужно быть хотя бы полным генералом!

Изготовить верёвку из солдатских портянок недельной носки одного взвода и предложить её в качестве "высшей мера социальной защиты"? Нельзя! Он бывший герой!

Продолжение главы "Муха цеце"

Путь до столицы мы проговорили "взахлёб". Оказывается, что и мужчины могут говорить не меньше, чем женщины. У нас только темы и качество разговоров разные, а объём — такой же, как и у женщин.

Господин Офицер! Мой попутчик! Я благодарен тебе за рассказы, что ты подарил тогда. Сегодня о тебе думаю так: "это не я должен писать о том, что ты рассказал тогда. Ты сам должен написать о пережитом! Ты прекрасный и редкий рассказчик, не будь "уголовником", не убивай интереснейшие истории молчанием! "Колись"! — и миллионы читателей испытают настоящее удовольствие от твоих историй.

Сколько мы тогда говорили? Часов десять? Я благодарен тебе за рассказы, кои ты мне подарил. Это я должен был заплатить тебе за твои истории потому, что они во много раз дороже, чем стоимость проезда в купе "полярного экспресса" с названием "Мурманск-Москва".

Набирая текст сегодня, испытываю неловкость: истории ты мне рассказывал одному, а я твои рассказы выставляю на всеобщее обозрение. Плохо это? Меня утешает только одно: вся литература — это всегда истории, случившиеся не с самими авторами, а с кем-то другим.

Наша беседа происходила в форме "вопрос-ответ": ответы майора, по сути, были новеллами, майор знал больше меня. Его информация была не отечественного производства, а иностранная. Как понимать?

— Представь африканский континент, а в центре — маленькое государство с названием "Анчурия". Размером с твою, или с мою, губернии. Но никак не больше. Проживало в Анчурии два племени: "анчурки" и "анчутки". Отличие маленькое, они и сами путались: кто "анчурка", а кто наоборот… Всё у них было терпимо, как и во всей Африке до момента, пока мы не влезли к ним с намерениями "принести свободу народам чёрного континента". Нашим извечным заокеанским противникам показалось, что та свобода, кою мы пытались подарить "чёрным народам", нужна им, как собаке "пятая нога". Было бы удивительно, если бы и они следом не влезли в Анчурию исправлять наши древние заблуждения. Как водится, началась свара, и через совсем малое время "дети чёрного континента" под управлением неизвестного количества "инструкторов" с разных сторон, приступили к древнему занятию: стали с удовольствием убивать друг друга. Официально борьба происходила между "двумя идеологиями", а поскольку воюющие племена не знали, что такое "идеология", то предпочитали взаимно изводить себя, как и в древние времена, понятным образом: племя на племя. Понятно и без ошибок. В какие времена у них случилась ссора, и по какому поводу — теперь ни один историк выяснить не возьмется. Наблюдалось существенное отличие от древности: если тогда они убивали взаимно пиками и стрелами, но к настоящему времени осознали, что таким способом много народу не перебьёшь. Осознав — заменили древние, примитивные орудия убийства на современные "автоматически-огнестрельное".

— Великий был поэт Вовка! Пока мы существуем — он будет самым правдивым поэтом! Его забудут тогда, когда мы сами и основательно изменимся. Но нам такое не грозит, поэтому слова его сочинения ещё долго будут в силе:

"…он как где чево — так сразу шасть туда

Он по-своему несчастный был дурак…" —

Вовка во всём виноват, это он надоумил нас своей песней влезть в Анчурию и не только туда.

И семейную склоку в Анчурии мы пропустить никак не могли! "Да не в жисть"! Кто бы, окромя нас, и лучше нас, мог бы научить "анчурок" с помощью нашего оружия изводить "анчуток"? Или наоборот? На то время других и лучших специалистов по взаимному изводу лучше нас на всей планете никого не было. И начали мы помогать одной из враждующей сторон, а какой — это нам было без разницы. Главное — это "оказать интернациональную помощь"! "Долги" у нас тогда перед многими были и назывались они "интернациональным". Те, кто оплачивал этот "долг", в массе своей на то время перебивались "с хлеба на квас".

.

Глава в главе 19. "Левши" из Ростова.

Герой Лескова Левша проживал в Туле. Но не один Левша принёс этому городу славу. Славу мастеров оружейного дела. Славу всеми признанную, известную, почётную, многолетнюю, древнюю. Но "слава" тогда таковая, когда она не криминальная.

Имеется в отечестве другой город и тоже весьма прославленный, но теперь уже бандитской славой: Ростов. В уголовном мире он называется "ПАПОЙ". Есть и другой южный город с не меньшей уголовной репутацией — Одесса. "Имя существительное женского рода", а если бы этот город был "именем существительным мужского рода", как Ростов, то он бы поспорил за звание "папа". Поэтому Одесса, стиснув зубы, согласилась именоваться "мамой". В те времена об операциях "по перемене пола" и не подозревали.

— Очень долго живёт телевизионная игра "как выиграть миллион". Нужно предложить ведущему такие вопросы:

— Назовите, какой из указанных городов носит звание "папа":

а) Киев

б) Смоленск,

в) Ростов

г) Саратов?

И "какой город имеет прозвание "мама"?

А) Москва,

Б) Калуга,

В) Вологда,

Г) Одесса?

Вопрос о "папе" предлагаю поместить в номер вопроса с выигрышем в сто шестьдесят тысяч рублей, а "маму" хотелось бы оценить дороже. При этом никакие "50 на пятьдесят", "звонки к друзьям" и "подсказки зала" недопустимы!

Проживали у "папаши" два брата. Талантливые мастера по металлу. Талант — он всегда талант, но у него есть одно необъяснимое свойство: он может пойти в любую сторону. У братьев он проявился в оружии: в домашних условиях они сконструировали и выполнили в металле вполне боеспособные автоматы под мелкокалиберные патроны калибра 5,6 мм. Тогда это было, как сейчас принято говорить матом, "ноу-хау" Государственные КБ оружия того времени и не подозревали о том, что такая мелочь, как мелкокалиберный патрон, может воевать.

— Несерьёзно всё это, товарищи! Забава! Шутки! Детский лепет! — а два кустаря, не зная мнения оружейных светил, сделали автоматы и даже испытали их в действии.

Если бы где-то в другом городе, а не в Ростове, другие два брата изобрели автоматическое оружие под мелкокалиберные патроны, то всё могло бы пойти в другом направлении. В Ростове братья надумали обогатиться с помощью изобретённых стволов, и вышли на "дорогу разбоя" Они не знали ужасного свойства любого оружия: его всегда хочется испытать в деле. Стрельба по консервным банкам очень скоро приедается и стрелка неудержимо тянет всадить пулю во что-то живое! И братьев не миновало такое заболевание, но у них всё было хуже: они решили обогатиться, используя свои изобретения.

Как меняются наши правоохранительные органы по годам — этого я не знаю, но тогда они были настолько расторопными, что очень быстро вычислили тех братьев-разбойников, и "пресекли их противоправные деяния" Посадили. Согласно сведениям в печати — в лагерь, но "тряпичное радио" сообщало, что наше государство "талантам из народа" никогда не давало возможности отлынивать от службы ему: братьев разбойников поместили в какое-то закрытое "КБ вооружения" с единственным и вечным наказом для оступившихся:

— Работайте! "Искупайте вину перед родиной" достойным трудом — "шарашки" в отечестве нашем были полезными заведениями.

Результатом раскаянья братьев-разбойников был автомат-пулемёт РПГ-400 и точно такой же РПГ, но уже с коробкой мелкокалиберных патронов на 600 "мест".

Эффективность РПГ проверяли в Анчурии. Казалось бы, ну что такое пулька в теле от "мелкашки"? Мелочь! Мелочь, но если такую "мелочь", хотя бы в количестве трёх штук, вогнать в мягкие части тела — они превращаются в "величину"! В теле моём они не меньше будут значить, чем пуля калибром в 7.62мм. Всё верно: десять пулек калибра 5,6 мм. в разных местах одного африканского тела будут так же вредны, как и одна в 7,62!

— А как быть с "интеллектуальной собственностью"? Что "братаны" уголовники — спору нет, что они понесли заслуженное наказание — и в этом нет сомнения. Никто не усомнится в том, что государство присвоило себе идею их автомата, а посему в разбое они не далеко отошли от государства. По меркам "прогнившего Запада" такие разработки стоили больших денег и братья после "отсидки" должны были выйти на свободу "с чистой совестью" и большими деньгами Хотя, что я говорю?

В одной области отечества нашего некий сельский "Кулибин" из отходов авиационного лома собрал… самолёт! Мало того: поднялся на нём в воздух и пролетел над домом тёщи!

Если бы такой факт остался незамеченным — мы бы не назывались "Россией".

Делу "о полётах без разрешения" дали "ход", по которому на умельца вышла областная организация ДОСААФ с лицом председателя планерного клуба. По профилю:

— Слышь, мужик, сделай заявление о том, что в изготовлении "летательного аппарата тяжелее воздуха" самое активное участие принимал председатель областного планерного клуба! А потом можешь подниматься в воздух! — врали, суки! Но нам таким заниматься не впервой.

Умелец ничего не ответил "товарищам" и разобрал детище на мелкие части. Да так, чтобы ни один из "активных создателей летательного аппарата" не смог собрать. Наивный человек: никто и не собирался повторять его конструкцию!

Глава 24.

"Дети чёрного континента".

— Какие африканцы вояки, чего стоят?

— Ничего. Дети. Говоришь такому:

— "Смотри: это — пулемёт, а во-о-н там, в просвете вашей "тайги" — "тропа войны". Лежи тихо и смирно потому, что это засада. Как увидишь первых своих братьев-противников на тропе — не торопись на этот крючок нажимать, жди! Пусть все покажутся, вот тогда и нажимай на спуск. Понял?

— Паняля, паняля! — инструктируемый смотрит в джунгли, я — на инструктируемого и вроде бы мы понимаем друг друга. Но стОит кустам в показанном месте пошевелиться — всё: "боец" тут же закрывает глаза, отводит в сторону физиономию, давит на спуск в пулемёте со всей мочи и не выходит из "транса" до момента, пока пулемёт не выплюнет через ствол весь магазин! Ясное дело, прицельность — нулевая и вся агентурная работа по устройству засады летела псу под хвост!

— Погибали наши инструкторы?

— Было. Гибли не столько в боевых действиях, сколько от мухи "цеце". Гадость эта муха страшная — слов нет! Казалось бы, всего только муха, ну чего в ней страшного?! А выходило, что она была страшнее пули. Если такая дрянь кусала, то совсем через малое время на месте укуса появлялось белое пятно размером с пятак, а потом ещё через какое-то время наваливалась слабость — и всё!! Отжил человек. Медик сказал бы в таком случае: "началась геморрагическая лихорадка", а далёкому от медицины человеку наступала пора давать последние устные распоряжения на случай своего ухода насовсем. Ещё через какое-то время страдалец благополучно превращался в "груз 200". Такой груз паковали соответствующим образом и с большими предосторожностями отправляют на родину. Траурная работа по доставке "грузов 200" родственникам была возложена командованием на меня, и доложу, что эта работа была не из приятных. В армии не возражают, в армии выполняют приказы. Мне эти авиационные путешествия в печёнках сидят! Я на самолёты спокойно смотреть не могу! Лучше аборигенов учить стрелять из пулемётов, чем доставлять по назначению "груз 200"

На время, когда попутчик рассказывал о мухе "цеце", я ничего не знал о "вирусе Эбола". Не знаю о нём ничего и сейчас: муха ли "цеце" является переносчиком "геморрагической лихорадки Эбола", или этим занимается кто-то другой из африканской фауны?" Лихорадки, от которой и до сего времени нет спасения? Или подлая муха убивает белых людей чем-то ещё?

— Так бы и погибать в африканских джунглях доблестным советским инструкторам от укусов подлой мухи, если бы не русское, вечное и великое спасение и лекарство: водка! Родная и сорокаградусная! Какому великому целителю из народа пришла мысль пить водку во спасение от мухи цеце — трудно установить, но было замечено, что если в крови укушенного мухой имелось определённое количество "промилле" алкоголя, то укус паскудной твари ничем не грозил укушенному: в полном составе африканский вирус погибал от водки розлива московского завода! Поэтому водка для советсвких инструкторов входила на законном основании в дневной рацион. Можно сказать, что водка была главным продуктом, спасительным продуктом рациона. Только подумать: если во всех организациях нашего отечества на те времена главным лозунгом был "Пьянству — Бой!", то в Анчурии для наших военных инструкторов всё было наоборот: "Выпей — в бой!" Благословенная страна, прекрасные времена! Сплошное nostalgi!

Глава 21.

Победа над мухой цеце.

— Понимаю, что "вирус Эбола" и алкоголь московского розлива не дружат. Не сосуществуют. Враги они. Но каким должен был быть нижний предел содержания алкоголя в крови советского военного инструктора для нейтрализации укуса мухи цеце?

— Кто знал? Как нам говорил наш врач "это зависит от конституции самого потребляющего" Да если бы и знал, то не будешь же каждую минуту измерять процент алкоголя в своей крови? Поддерживали хмельное состояние — и только.

— "Переборы" случались"?

— Бывало, упивались. Мы же русские люди, сам знаешь, что у нас с "удержем" дело плохо обстоит. Было, было. Основная работа моя всё же инструкторской была, а "груз 200" был для меня как нагрузка. Доставлять гробы родичам с останками — занятие не из приятных.

Как-то встретились со своими, да на радостях и перебрали "норму цеце". Говорили обо всём, и когда, изрядно выпив, стали совсем "хорошими", да такими, что и тучи мух цеце ничего не смогли бы нам сделать, то зашёл у меня спор с командиром части "кто из нас лучший стрелок из личного оружия"? Если в старину гусары спорили на "дюжину шампанского", то советские инструкторы — на ящик водки. На 20 бутылок по 0,5 литра каждая и в "40 процентов алкоголя". Условия соревнования такие: три патрона к пистолету ТТ, расстояние — 25 шагов, мишень — наручные часы командира принимающей стороны. Командир сам их выставил на мишень, будучи уверенным, что ничем не рискует. Часы хорошие, и название у них было: "командирские". Выходило, что дважды "командирские", и расшлёпать такие — высшее удовольствие!

И приступили: выбрали "баньян", повесили мишень и местная публика, коя всегда крутилась рядом, не заставила себя ждать и собралась в приличном количестве. Какие ещё развлечения в джунглях? Как пропустить такое? Это вам не сегодняшний футбол, это гораздо интереснее! Задирой был я, сознаюсь, это я в самом начале "соревнований" заявил, что "тремя патронами разнесу в металлолом" командирские часы. Трезвый я — стрелок хороший, а как стрелять, основательно набравшись лекарства против мухи "цеце" — не представлял.

Это была самая большая моя ошибка за всё время пребывания в инструкторах: из чужого, не пристрелянного пистолета, обещал тремя патронами разнести в прах командирские часы!

Но отступать было некуда, пари заключено, советские офицеры не отступают! И соревнования начались!

Я уже был "хороший", "мишень" висела на дереве и плясала в глазах так, что в неё и с меньшего расстояния не попал бы! Но проигрывать ящик водки очень не хотелось, и не потому, что эту водку было жаль, Чего её жалеть, всё едино вместе пить будем, но что-то другое и необъяснимое сидело внутри, и это необъяснимое приказало стряхнуть хмель со зрения и приободриться. Да и зрители из местных граждан, увидев командирские часы на дереве и пистолет в моей руке, вмиг сообразили, какого свойства предстоят соревнования. Пьян я был, но восторг на их лицах всё же разглядел: нет, не "ударю лицом в грязь!" — и странное дело! — стал ещё трезвее!

Жгу первый патрон — мимо! Зрители подвинулись к мишени — ну, как же, им необходимо видеть, как от пули из пистолета советского офицера разлетится такое чудо техники, как часы другого советского офицера! Что крепко выпивший советский инструктор может ненароком кого-то зацепить в соревновании — об этом зрители не думали: "зрители — они и в Африке зрители!"

И второй патрон ничего не дал! Но мишень покачнулась: "ага, теперь знаю, как бьёт командирский ТТ"! Стрелял-то я из его оружия, без пристрелки! И надо ж так было напиться, что, не зная, как бьёт чужой пистолет, согласиться на спор! Стыдно будет, товарищ советский офицер, если ты не разобьёшь часы своего командира! Напрягись, разбей и выиграй ящик водки! Представь, как ты будешь угощать расстроенного командира выигранной у него же водкой! Ящик водки — ерунда, слава лучшего стрелка соединения куда дороже! Когда ещё представится случай доказать всем, что ты не хвастун и не "мазила"!? Долой остатки опьянения, собери себя в кулак талантливый советский офицер — и огонь!!! — и командирские часы всё же разлетелись на десятки составных частей! Зрители испустили восторженный крик и кинулись собирать то, что осталось от часов. Нанизывали найденные детали на ниточки и украшали себя. Чему они радовались? Моей меткости? Или деталям от "командирских" часов производства "второго московского часового завода"?

… не оказался хвастуном, выиграл ящик водки и доставил аборигенам радость деталями командирских часов.

На другой день в соединение прикатил посол и устроил "участникам соревнования" "допрос с пристрастием":

— По какому поводу проводили соревнования? — и мы без утайки во всём повинились:

— Так и так, "перебрали" малость, повеселились, как смогли…

— И как "соревнования" прошли?

— Успешно — послами во все времена и в дальние страны слабых разумом "товарищей" не посылали, а в Африку того времени — тем более. Это сегодня где-нибудь в "братском" государстве сомнительный посол — куда ни шло, а вот в Африке — ни-ни! Всё знал посол, но почему спрашивал?

— Если бы — говорит посол — "промазал", то я бы тебя в двадцать четыре часа в "союз" отправил без права когда-либо попасть за границу! Но поскольку ты не посрамил чести нашей, показал африканским братьям, что может сделать оружием советский инструктор даже в состоянии "поросячьего визга"- получай выигрыш согласно договору с командиром. А тебе, командир — компенсация за часы — посол снял с руки собственные японские "Сейко"- и, пожалуйста, больше не проводить таких соревнований.

Заморские инструкторы, что до этого безраздельно правили в Анчурии, будучи вытесненными, оставили на покидаемой территории полезного добра. Как рассуждают заокеанские вои? "Раз тропики, стало быть — жара! А раз так — нам нужны холодильники для хранения продуктов. "Заморцы" не представляли своё пребывание в тропиках без холодильников. Крайне избалованный народ! Их холодильники на то время были чудом криогенной техники весьма внушительных размеров. Громадные холодильные камеры, по размерам не меньше наших железнодорожных вагонов, соединялись меж собою массой электрических кабелей, и вся эта сложность управлялась электроникой, не меньшей сложности, чем космическая. Камеры питались от отдельной электростанции.

И что произошло, когда избалованные комфортом заокеанские вои сказали себе;

— Оставайся лавка с товаром, а нам собственное здоровье важнее! — и организованно удалились. Правильно сделали!

А вся, немыслимой сложности заокеанская холодильная техника осталось во власти "анчуток"! А раз повезло, то вашу ненужную, непонятную и чуждую нам технику пустим в дело по своему усмотрению: в кабелях, что соединяли электростанцию очень много проводов всех расцветок! Больше, чем лиан в родных джунглях! Зачем нам камеры? Что в них хранить? Мы и без них проживём, а вот ожерелья — это красота! — и тут же кабели были пущены на украшение анчуткиных тел. Наши инструкторы успели перехватить проворные руки аборигенов, и выставили охрану трофейному добру, сопроводив отборными русскими выражениями:

— Ах, мать вашу, дураков!

Очень жалею, что тогда путь от Мурманска до столицы был коротким. Уверен, что если бы я работал поездным электромехаником на поезде Москва-Владивосток, то мой попутчик рассказал бы историй на хорошую книгу.

Настоящий офицер! Где ты сейчас? Ты в отставке, пора тебе быть в отставке. "Подполковника" тебе присвоили, или ты "майором" вышел "на заслуженный отдых"? Ошибка: пенсии у нас дают за "звёзды", а следует давать за ум. "Звёзды" как бы в стороне находятся и ни о чём не говорят. Даже ничего не говорят.

Если бы ты дослужил до звания "генерал-майор", то ничего, кроме пенсии, звание тебе не прибавило: ты в простых майорах мог дать "сто очков форы" любому "маршалу"! Умный ты человек, а такое вместе со звёздами не приходит.

Глава 25.

О расизме и "свободе личности"

Что значит "свобода личности"? Что это за понятие — "личность"? До какого предела я остаюсь "личностью"? И кто мне позволяет ею оставаться? Если я теряю личность, то кем становлюсь после пропажи? И как далеко могу уйти со "свободой"?

Матом ругаться нельзя потому, что я "оскорбляю чей-то слух" С матом у нас с некоторого времени появились строгости. Пора!

Жить грязно мы можем потому, что статья "оскорбление зрения" в нашем законе отсутствует. Вместо такой статьи у нас есть "санитарные нормы и правила", а поскольку в этих правилах нет слов "оскорбление зрения", то с нашими "санитарными нормами" мы благополучно проживём ещё очень много лет. "Санитарные нормы" у нас во все времена имели стоимость, и каждый платил за них столько, сколько он стоил: директор рынка — одна цена, директор супермаркета — другая и все были довольны.

Глава 26.

"Ложь во спасение", или

"последний выход души".

По возращению из поездки я должен был являться к своему начальнику и докладывать о неисправностях в электрооборудовании вагонов, если таковые появлялись за время поездки. Был расспрос о том, как прошла поездка, какие у меня замечания… Начальник лучше меня знал об электрике вагонов вверенного мне поезда, но всё же спрашивал. Обычное производственное лицемерие советских времён. Но ничего пугающего, что могло бы сильно огорчить моё руководство, я не привозил. Всё у меня было терпимо настолько, насколько и позволяло доверенное мне оборудование. Не было у меня "ЧП", везунчиком я был.

А тогда начальник мне сказал:

— На Новгород послать некого. Нужно одну поездку сделать. Понимаю, что четверо суток отработал, у тебя законный отдых должен быть, но понимаешь…

— Надо — так надо. Ничего мне не сделается. Новгород — это рядом, сутки работы. Когда отправляться?

— В… — и мне были даны координаты "отстойника", где я должен был появиться перед бригадиром поезда через три. Время у меня было достаточно, деньги на пропитание имелись, и проработать ещё одни сутки было пустяковым делом. Да к тому же и маршрут новый. Мелочь. Дадут отгул после, никто мне позволит иметь больше рабочих часов, чем у других ПЭМов. Отдыхать — купе на одного, с пропитанием ещё проще: ещё ни один из проводников и никогда не отказал в куске хлеба родному ПЭМу. В поездке я вообще мог обходиться без питания. Или пил только один сок. Дело доходило до того, что я из дома брал бутерброды и на этом жил. И до сего дня ничем не могу объяснить свою такую потерю аппетита. По прибытии в Мурманск оформлять "путевой лист" должен был бригадир, но он посылал всегда меня. Я не был в претензии: оформив "Путевой лист", отправлялся в фирменный магазин Мурманска "Дары моря", покупал там сто граммов палтусятины и наслаждался ею. Выпивал стакан сока и отправлялся на прогулку по городу. Дышал настоящим северным воздухом, а потом шёл в вагон отсыпаться. Мой бригадир вообще не просыпался.

И всё же я благодарен Судьбе за идею поработать поездным электромехаником.

Основная работа проводников, как мне кажется — это снабдить пассажиров постельными принадлежностями и напоить чаем. Не менее трёх раз в сутки. Заварку чая в пакетиках проводники моего времени получали от начальства, и за этот чай после поездки отчитывались рублями. Что такое чай в пакетике? разовое пользование, что ещё? Но это для человека с прямым мышлением, но не для истинных, настоящих проводников: если в стакан с "отработанным" пакетиком добавить самую малость питьевой соды, то такой "отработанный" пакетик способен ещё раз окрасить стакан с кипятком в не менее густой цвет, чем и пакет-"девственник". Мне неизвестен процент проводников, кои занимались "спаивание" пассажиров "отработанным" чаем, но было и такое. Повторно заваренный чай имел название "ханка".

Выше изложенное замечание о чае в пакетиках никакого отношения к моей единственной поездке в Великий Новгород не имеет.

А тогда я позвонил жене и сказал, что в "силу производственной необходимости я задержусь в столице ещё на сутки" Жена, человек большого юмора, спросила меня:

— А чего так мало?

— Больше без тебя не выдержу, помру! — за три десятка прожитых лет мы только так и разговаривали.

Ближе к отправке в рейс, отправился в "отстойник", нашёл доверенный на время поезд и представился бригадиру. Даме приблизительно моих лет, а может, и моложе. Нет, она была старше меня, женщина-начальник всегда должна быть старше подчинённого ей мужчине.

"Суточная" начальница была обстоятельная и деловая. Серьёзная: — Надолго к нам?

— На поездку.

— Ну, это ещё неизвестно — ответила она, а я подумал: "Это тебе неизвестно, а я знаю, что только на один рейс" — Как с алкоголем?

— Не грешу.

— Посмотрим — "тётя, чего тебе волноваться за мой алкоголь? Ясно сказал, что прикомандирован к тебе на одну поездку! Всего на двадцать четыре часа! Что тебе-то с того: пью в дороге, или нет"!? и удалился в своё, "техническое" купе.

Пришёл вечер, поезд подали на посадку, и "суточная" начальница тренированным голосом объявила по громкоговорящей связи в вагонах:

— Девочки, начинаем посадку! — громкоговорящую связь у нас принято называть "матюгальником".

Поездка до Новгорода для электромехаников была неудобна тем, что путь до Новгорода в моё время был не полностью был электрифицирован и поэтому локомотивы менялись с электровоза на дизель — туда, и точно так же — обратно, до столицы. Питание вагонов поезда электроэнергией осуществлялось от локомотива через кабель, и обязанность присоединить его к составу лежала на электромеханиках. Движенцы в мой первый рейс попались нервные, но я их понимал: прибыл состав, произошла полная остановка — электрик будь любезен за секунды, отсоединить кабель. Помощник машиниста рассоединяет сцепку локомотива с составом и измученный дорогой локомотив убегает в своё стойло. Время, время! "График — основной закон движенцев".

Тогда подумал: "в чём дело? Вроде бы поезд хороший, "гуляет" по центру, таких заморочек, как на моём родном поезде до Мурманска, нет… Работай себе в удовольствие! А электромеханика всё же нет! В чём дело? Не иначе, как чёртова баба гоняет их за вольности в "потреблении зелёного змия".

И мы отправились. Первый мой рейс на Великий Новгород. Было собрался по привычке обойти состав и выяснить все "замечания и предложения", но что-то меня держало в купе: "чего выпячиваться? Сами позовут, если нужен буду!" — и "как в воду глядел": включился "матюгальник" и командирша приказала явиться в вагон номер N….

Я отправился. Иду по составу, представляюсь проводницам, вхожу в указанный номер, меня встречает молодая проводница с наседающей на неё, не менее дюжины, гражданок иностранного происхождения. Гражданки что-то пытаются донести до её сознания:

— Tropiko, tropiko! — ага, понятно, "латиняне", итальянцы! В основном — итальянки. "Итальяно туристо" Как вас много! Почти полный вагон! Не гордые граждане эти итальянки, не в купе едут, а в обычном плацкартном вагоне советского изготовления. Тем и милы! Но что от меня-то нужно?

— Туристы?

— Они! Замучили! Я не понимаю, что им нужно!?

— Их желания скромные: они хотят прохлады. Слышишь, что они говорят по очереди? "Тропико", а это, если мне не изменяет память, на языке жителей Аппенинского полуострова, означает: "жарко". А где переводчик?

— Она от них сбежала, а я вот тут отбрёхивайся! Они и её "достали"! Хоть вы помогите! — это ж надо: "вы помогите!" Будто тонет! Чем я могу помочь? — за вагоном проплывала ночь середины октября, добросовестная, молодая, неопытная проводница натопила вагон "от души" и устроила маленький Милан с Палермо июля месяца на родине итальянок в советском вагоне. Вот и платила нервным расстройством за доброту.

И всё же помогать родной проводнице надо! Кто ещё ей поможет? Всеми брошенная милая и молодая девочка! Когда тебя просит очень милая и добрая соотечественница — помогать нужно! О чём речь! Любыми способами, но спасать! В самом-то деле, не отдавать же на растерзание иностранкам!?

А как спасать? Итальянского не знаю, из всего языка запомнил только четыре слова: "буэно виста, сера джорно", но что они означали — этого не знал. Кроме tropiko. Самое понятное слово.

"Листопад, листопад, если женщина про-о-о-сит…" — в атаку! "Промедление смерти подобно" — больше ничего не вспомнил — ну, посмотрим "кто кого"! Выясним, кто из нас сильнее! Вас — "чёртова дюжина" и все вы — итальянки, а нас всего двое! Да, но почему рядом с нами нет командирши!? Почему отсиживается в своём купе-"окопе"!? Это её "фронт", это она должна улаживать "международный конфликт о перегреве иностранных подданных", а не бросать подчинённых на съедение!

— Ну, держитесь гражданки "вечного города" — пожалуй, не все туристки были из Рима, но это ничего не меняло в их положении!

И я "выпустил душу", а если точнее — она у меня сама выскочила без ведома. Не могла она усидеть на месте потому, что там были итальянские женщины. Я был обязан "лечь костьми", но не посрамить…". Кого, или чего я не мог тогда посрамить — этого и до сего дня понять не могу. Может, это было вдохновение? От кого тогда больше вдохновился? От одной русской и милой проводницы, или от чёртовой дюжины распарившихся иностранок?

Глава 27.

"Врите всегда, но враньё ваше

должно быть интересным!"

Итальянцев я всегда представлял себе почему-то жгучими брюнетами. Все жители юга поголовно в моём представлении — смуглые. От обилия солнца в их жизни. Если южные мужчины представлялись смуглыми, то их женщины не должны далеко в сторону отходить в окраске от мужчин. Как иначе?

А тогда в вагоне по окраске были точно такие женщины, как и наши славянки и это открытие меня вдохновило. Если я вру своим женщинам, то почему бы не заняться враньём в адрес иностранок? Я в этом поезде пробуду всего двадцать четыре часа, кого и чего мне стесняться!? Какой стыд!? — не раздумывая и секунду, полностью отдавшись управлению со стороны непонятной силы, я бесцеремонно взял одну из обступивших меня женщин за руку, чем очень её удивил, подтащил к слабо светившему фонарю в проходе между секциями и стал с умной физиономией разглядывать её ладонь. Жертва не делала и слабой попытки к сопротивлению. Все остальные забыли про жару и уставились на русского мужика с бородой и набором непонятных действий:

— Слушай, милая, ты была замужем, но неудачно, разошлась… — понесло меня, — но смешное кроется в том, что в скором времени ты ещё раз повторишь попытку устроить личную жизнь — эх! Если бы ты, жертва непрошенных предсказаний, ещё бы и понимала, что я говорю!! — трудно описать удовольствие, кое испытывал на тот момент: говорю женщине то, что с ней непременно случится в скором времени, а она этого не понимает! Зачем тогда говорить!? — но и сами предсказатели не всегда знают, на что они могут иногда напороться: среди обступивших меня итальянок нашлась одна, коя настолько знала русский, что в целом поняла смысл моих "пророчеств" и тут же перевела их "атакованной". Как иначе? Ехать в сердце России и не знать ни единого слова из тех, это сердце себя до сего времени спасает от смерти?

Далее всё пошло просто прекрасно! Итальянки все и враз заговорили! О чём? Обратного перевода я не получил. Удивлялись тому, что русский мужик делает точные, на все сто процентов, предсказания будущего без всякой оплаты? Теперь это были мои сложности, но всё та же переводчица сказала:

— Вы всё сказали абсолютно верно! — и я тот час понял, что мне нужно срочно, под любым предлогом, бежать от милых итальянок потому, что такие "попадания в десятку" добром для "оракулов" никогда не кончаются: "почему он сказал одной всё, что её ожидает в будущем, а мне не хочет сказать!? Я могу и заплатить!"

Каюсь: не было у меня корысти и "целей обогащения", было всего лишь одно желание: как-то отвлечь горячих южанок от нападения на русскую хозяйку вагона! Избавить одну проводницу от требований большого числа иностранных граждан немедленно и любым способом понизить температуру в вагоне! Задачу по отвлечения внимания от тропической жары в вагоне вроде бы я выполнил… Пусть и на время:

— Вы просили устранить "тропико", а вам была короткая лекция о хиромантии. Что дороже? Получив одно, как можно требовать другое!?

Финал "гадательства" был таким: завиральные упражнения проходили в центре плацкартного вагона. Какой "уголовник" позволил итальянцам ехать в плацкартном вагоне!? Почему не прицепили, как заведено у нас в таких случаях, купейный и очень комфортный, по нашим меркам, советский вагон? Тогда бы ничего не произошло и мне не пришлось бы мистифицировать иностранных граждан.

А тогда был поздний вечер, и основное освещение вагона было выключено согласно инструкции: "спите, граждане п-сжиры! Приятных вам снов о счастье"! — и тут к жаждущим знать своё будущее аппенинкам из уст русского мужика, да к тому же и безвозмездно, из вагонного мрака вышло светловолосое существо мужска пола с глазами лемур и в полтора раза большими, чем у обычных людей.

Вмиг сообразил, что создание "мужска пола" входило в группу путешествующих иностранцев. Женщина, так неосторожно попавшаяся под град моих непрошенных предсказаний, что-то ему сказала, и он робко улыбнулся. Они все заулыбались, и причина была во мне: я сказал женщине, что по прибытии домой у неё будет радостное событие с названием "замужество". Что её избранник находится рядом — этого не знал, но всё же "пророчествовал". Кто управлял мною, когда я делал "заявления"? Непонятно.

Сколько времени в минутах меня "несло" — не могу сказать, но хорошо помню, что познания в хиромантии и "физиономистике" истощались, а "предсказывать" по "второму кругу" было не в моих правилах…

Переводчица помогла мне удалиться без "потери лица" объяснением, что я — главное "электрическое" лицо поезда" и мне нужно исполнять свою работу. Насколько огорчились те, кто хотел бы узнать своё будущее — об этом перевода не было.

Последние мои слова к иностранкам были такие:

— Девочки, милые, а насчёт "тропико" я вам так скажу: к утру и по очереди, или все скопом, что без разницы, вы побежите к проводнице требовать второе одеяло, чтобы спасти свои прекрасные южные тела от русского холода. Верхняя полка, что сейчас для вас подобна "дантову аду", к утру выровняется до рая! Ja, meine Damen und Here, возможно, что в силу своего южного темперамента вы и поскандалите между собой при дележе одеял, но ничего! Ариведерчи! — и откланялся.

Мне не известно, перевела мои прощальные слова "самодельная" переводчица, или не переводила. За окном движущегося поезда проплывала ночь середины октября русского северо-запада.

Ах, как хорошо, что мою речь никто полностью тогда не перевёл на итальянский язык! Сегодня об этом не жалею потому, что тогда мог сгореть от стыда!

Поезд прибыл в Новгород без опозданий. К итальянцам больше не ходил: во мне, как в специалисте в электрике, нужды не был, а самому было стыдно за вечернюю выходку.

Сегодня две мои верные подруги, Совесть и Память, иногда устраивают короткие "вечера воспоминаний" и занимаются "разбором полётов" полностью не обращая на меня внимание:

— На кой ляд тебе нужно было влезать между проводницей и оравой запарившихся итальянок!? Ты кто? "факир на час", маршрут не твой, ты — прикомандированный на двадцать четыре часа электрик! И не более того!

— Да, но не забывай, что из всей поездной бригады только он один был мужчина! Кого ещё было выпускать на славных дочерей Аппенинского полуострова?

— И всё же я не могу понять отношения начальницы поезда: почему она так не "вышла на сцену"?

— Её "выход на сцену" мог бы окончиться требованием к электрику "включить вентиляцию!", что имеется в потолках всех вагонов. Была вентиляция в том вагоне исправна — она и сама не знала. Приказом о включении вентиляции она могла пошатнуть "профисьён де фуа" прикомандированного электрика. Сегодня ты можешь сказать, что тогда могло быть хуже? Да и чего ему стесняться? Разве он совершил что-то неприличное?

— Да, совершил: полез к иностранкам со своими фокусами, хотя они его об этом не просили!

— Повторяю: они скопом атаковали одну нашу проводницу! Как он мог допустить такое? В праве он был оставлять молодую, милую и неопытную проводницу одну с кучей перегревшихся итальянок? Итальянки-то в прохладном состоянии представляет опасность, а в запаренном каковы? Что ему было делать!? Время на раздумье у него не было! "Неподсуден!"

Утешил и отвлёк от приступов самокритики Господин Великий Новгород. Отвлёк от неприятных воспоминаний. Великий ты, Новгород, но почему у нас всё великие продолжают оставаться нищими? Дальше некуда! Единственное твоё богатство — это памятник "Тысячелетия России". Анекдот! Такая красота — и в нищем городе! Чудо литейного искусства, единое на всю Россию, прекрасное творение! И тут краем глаза вижу группу граждан, отличных от соотечественников: и одеты не так, и фотокамера у каждого, и глаз с экскурсовода не спускают. А-а-а, они, вчерашние граждане с Аппенинского полуострова! Те, что прошлой ночью парились в советском вагоне — но сейчас они выглядели по-другому! Были милее и лучше. Проще. Настолько проще, что если бы я знал итальянский язык, то абсолютно безвозмездно каждому из них предсказал будущее на ближайшие пять лет. Если за монету — то на больший срок. Бесплатно — только на пять лет.

Нет, не хочу с ними встречаться, стыдно! Хиромантию я знаю на тройку с минусом, до "пятёрки" в науке о предсказании судьбы по линиям руки добираю одним нахальством, и тем, что называется "наитием", да и то не во всех случаях, так что нужно уходить! Смешивать гадания по руке и тысячелетнюю историю России — негоже! — и удалился, согласно русской поговорке: "хвост — трубой и улицей — другой".

Памятник "Тысячелетие России" осмотрел наполовину и всё лишь потому, что из-за итальянок не смог обойти его вкруговую. Пробел в моих познаниях. Доведётся ещё раз побывать в Великом Новгороде? Не знаю.

Назад, в столицу, граждане "вечного" города нашим поездом не возвращались. Видно, для полного знакомства с примечательностями Господина Великого Новгорода одного дня им было мало.

Весть о том, что новый ПЭМ по линиям руки и бесплатно предсказывает будущее, растеклась от проводницы "перегретого" вагона с итальянками удивительно быстро! В момент кратковременного "общения" с гражданами Италии иных русскоговорящих рядом не было, поэтому допустить, что кто-то из "перегревшихся" итальянцев рассказал проводницам о моих способностях врать по линиям руки — я не мог.

Проводницы как-то странно смотрели на меня, когда навещал их с целью выяснить "недостатки в работе оборудования":

— У нас всё в порядке… — и не мало было таких, кто продолжал:

— … вы бы не могли сказать… — нет, нет, милые женщины! То, что со мной иногда происходит — это не работа генератора под вагоном, такое состояние по приказу не включается и не приходит "по заявкам трудящихся". На такое требуется "вдохновение свыше".

Во второй раз на Новгород начальство меня не послало, и я вернулся на свой, "родной" маршрут "Москва — Мурманск". Привычный. "Выстраданный" и уже почти любимый…

Глава 27. "Закрутки"

За две недели до конца года на граждан столиц в те времена наваливалось не описанное ещё ни одним светилом медицины заболевание: их непреодолимо тянуло разъезжать между городами. Мне ничего неизвестно о том, как с таким дополнительным потоком пассажиров управлялись другие отделения дорог, но Октябрьская поступала так: она не давала поезду "Москва — Ленинград" застаиваться в парке. Прибыл состав в Москву — его быстренько экипируют по минимуму — и, марш на Ленинград! Прибыл в "Пальмиру" — и через часы отправляйся на столицу! Туда и обратно — раз, отсюда — туда и обратно — два — и можешь отдыхать, товарищ поездной электромеханик.

Такие "пробежки" между двумя великими городами, назывались в моё время "закрутками".

Ничего не знаю о том, умерли такие "закрутки" к настоящему времени, или продолжают здравствовать. Такие поездки были сплошным отдыхом хотя бы потому, что у меня не было страха за ремни привода к генератору, кои на моём "родном" поезде "Москва-Мурманск" почему-то начинали лопаться после Петрозаводска. В первой своей поездке понял причину гибели ремней: она заключалась в натяжке. Слабо натянуть — ремень проскальзывает, стирается и гибнет и работы от него — нуль. Натяжение увеличишь — они сжимаются от мороза и рвутся. А тут ещё и снег почему-то превращается в лёд и тоже укорачивает жизнь ремня.

Ах, эти ремни! Хочется о них написать поэму с названием понятным только поездным электромеханикам: "текстропы, слеза моя"!

На "закрутках" можно было работать неопределённое время, но от них я путался. Терял "ориентировку": "в какую сторону едем!? И какой раз?"

Был и ещё один "технический" мистицизм: в поездке все мысли были о вагонной технике, но они не хотели оставлять меня в покое и тогда, когда приезжал домой на отдых. Слова "домой на отдых" считал не настоящими, не уставал физически в поездке, в таком режиме мог кататься от одной столицы до другой неделю. Но мысль о вагонном электрооборудовании и дома не хотела оставлять меня в покое! Плохо дело, "врос" я в "романтику железных дорого". И всего-то за семь месяцев! Так быстро!?

ПЭМы, ПЭМы! Как сильно они очумевали от "закруток" — не знаю, но были среди них отчаянные головы, кои на пути в Ленинград, бросали вверенный им состав в Бологом. Тот следовал далее, а "жаждущие" отправлялись на поиски выпивки. Находили желаемое, и к возвращению своего поезда из Ленинграда, были уже на месте.

Такую смелость коллег я причислял к "героизму" потому, что по природной трусости своей никогда бы на такой "подвиг" не решился!

За семь месяцев работы ни разу не выпил в дороге: боялся! Но завидовал коллегам:

— Это ж надо обладать таким бесстрашием и бросать вверенный тебе состав! Такой риск! Во имя чего?

Глава 28. "О трёпе"

Что в трёпе кто-то и кого-то должен сдерживать — в этом не полностью уверен. Право такого сдерживания весьма сомнительно. В трёпе как дело обстоит? Нравится тебе чей-либо трёп — ты его слушаешь и даже отзываешься в меру своих способностей его поддерживать, нет желания — отключаешься. Просто и понятно.

Если когда-то останусь совсем один, то без промедления дам в газету "Моя реклама" объявление: "Ищу женщину, способную удержать меня от трёпа".

Эх, Томка! Ныне ты в иных сферах, но я бы хотел потревожить твою душу ради единственного вопроса: "если бы ты оказалась тогда в вагоне с итальянками, то чтобы ты стала делать? Ты — бывший "профсоюзный деятель", у тебя опыт общения с людьми не в пример больше моего? Как бы ты повела "беседу"? Какие действия предприняла? Догадываюсь: первым делом попросила бы "заканчивать трёп". Или подыграла и вдохновила?

Томик, подожди меня, не воплощайся в новом теле! Не спеши в наш мир, смею тебя заверить, что он лучше не стал ни на… Кстати, в каких единицах мерить качество нашего мира? Дождись меня ТАМ и мы обязательно встретимся! И обязательно куда-нибудь с "познавательными целями". Вселенная бесконечна и наше новое "турне" не будет "шкурным", как прежние "походы" по "культурной" столице" отечества. Возьмём за компанию и жену… правда, есть риск, что вы и ТАМ, как прежде ЗДЕСЬ объединитесь с единственным желанием:

— Перевоспитать! — ни чуть не думая о пустяке: "а подается он "перевоспитанию"?

И ещё удивительное за вами: по одиночке вы меня не воспитывали, но стоило нам оказать вместе — и начиналась "полировка"!

Зачем вам нужно было меня "перевоспитывать"? Не потому ли, что такое занятие вам казалось хотя и лёгким, но очень благородным? Понимаю вас, это и в самом деле необыкновенное наслаждение: знать, что твоя "работа" над кем-то даёт желаемый результат:

— Он у меня шёлковый будет!

От двоих будет трудно отмахиваться. Одна из вас однажды заявила:

— Ты подобен не огранённому алмазу. Чтобы ты сверкал надлежащим образом, то для этого тебя нужно "огранить"…

— Лапочки, так вы собираетесь "стереть меня в порошок"!?

— Как получится — заявляли вы без лести — И чтобы этот "бриллиант" принадлежал только мне, а остальным оставалось любоваться и завидовать:

— "Счастливая!"

Но ни одна и ни разу не спросила у "алмаза":

— Хочешь сверкать? — в таких вопросах женщины не интересуются мнением "алмазов". Никто из вас двоих, как при жизни, так и после неё, так и не даёт ответа…

* * *

С не своим делом расставаться легко. Возврат "к осёдлому образу жизни" был каким-то радостным потому, что избавился от лопающихся ремней привода генератора…Они как-то легко и свободно очистили память. Да, те ремни, что имели привычку лопаться после Петрозаводска. На сегодня много сказано о "аномальных зонах", поэтому ремни могли "погибать" не от обледенения и морозов, а от дурного влияния неизвестной энергии.

Был прежний завод. Начальство взяло на старое место не потому, что было набожным и уважало "притчу о блудном сыне" из "писания", а потому, что знало меня четверть века работы на заводе и то, что умею, как электрик.

До выхода на "социальную защиту" оставались месяцы. Смею уверить, что последние три месяца перед признанием тебя "пенсионером" — особенные. "Единственные и неповторимые". Тяжёлые мыслями:

— Как вы все надоели! Наконец-то свободен! — и следом появляется вечный "пенсионный" вопрос:

— Чем заняться на пенсии? Знатоки говорят, что если ничего не делать — через год "сделаешь ручкой"… Откуда об этом живые знают!?

Последние три месяца работы не дают избавиться от приятной мысли "вроде бы, дотянул"!? и немного расхолаживают. Но не сильно, не до отказа от выполнения тяжёлой и грязной работы "напоследок", Почему наши "командиры производства" не щадят "вот-вот ухожу"? Наверное, по одной причине:

— Нечего расхолаживаться! После пенсии всё равно работать останется! — пренебрежения работой не происходит, всё делается, как и прежде, но прежняя "душа" отсутствует: "скоро всё кончится. Перестану работать. Буду жить тем, что заработал".

Вот оно, "золотое время", к коему стремился всю жизнь! Вынули из меня "стержень" и всё изменилось: ныне нет нужды отправляться в поездку в "город на Неве" за обувью для жены и за "сгущёнкой без сахара" для трёхлетней дочери. И негде "употребить во зло" пивом, изготовленном на заводе имени русского разбойника Степана Разина" — для меня.

И никто, как прежде, не скажет:

— Ну, что? Может в "разбой" ударимся? По паре пива… — пивнушка на Старом Невском цела?

Оглавление

Сокольников Лев Валентинович . Две столицы

Реклама на сайте