«Рисковая игра в марихуану»

Рисковая игра в марихуану

Чарльз Буковски

недавно я попал на многолюдную вечеринку — случай для меня, как правило, неприятный. по правде говоря, я нелюдим, старый пропойца, и пить предпочитаю в одиночку, надеясь разве что на Малера или Стравинского по радио. и всё–таки я оказался там, среди сводящей с ума толпы. причину объяснять не буду, поскольку это совсем другая история, быть может, более длинная, быть может, более запутанная, но стоя в одиночестве, отхлёбывая вино и слушая «Дорз», «Битлз» или «Аэроплан» вперемешку со всеми тамошними голосами, я понял, что нуждаюсь в сигарете. мои кончились. у меня, как правило, кончаются. и тут я увидел неподалёку двоих парней — безвольно болтающиеся руки, дурацкие нескладные тела, изогнутые шеи, рыхлые пальцы рук — в общем они напоминали резину, резиновые обрезки, они дёргались, растягивались, разваливались на куски.

я подошёл к ним:

— эй, сигареты у кого–нибудь из вас не найдётся?

тут резина и вовсе принялась трястись и подпрыгивать. я стоял и смотрел, а они резвились, с прихлопами и притопами.

— мы не курим, старина! СТАРИНА, мы не… смолим. сигареты.

— нет, старина, мы не курим, вот оно, значит, как, нет, старина.

хлоп–шлёп. топ–хлоп. резина. — мы едем в Ма–ли–бу–у–у, старина! ага, мы едем в Маллли–бУУУ! старина, мы едем в Ма–ли–бууууу!

— ага, старина!

— ага, старина!

— ага!

топ–хлоп. или шлёп–шлёп.

они не могли просто–напросто сказать мне, что у них нет сигарет. они должны были раскрыть мне свою точку зрения, свою религию: сигареты курят только твердолобые лохи. они собирались в Малибу, в какую–нибудь якобы уютную, спокойную хибару в Малибу — курнуть немного травки. чем–то они напоминали мне старых дам, продающих на углу «Уотчтауэр». вся толпа приверженцев ЛСД, СТП, марихуаны, героина, гашиша, отпускаемых по рецепту лекарств от кашля страдает «Уотчтауэровским» зудом: ты должен быть с ними, старина, иначе ты пропал, иначе ты мертвец. для тех, кто употребляет наркотики, такая похвальба превратилась в неотступную и ложную ПОТРЕБНОСТЬ. неудивительно, что их то и дело вяжут — употреблять наркоту потихоньку, для собственного удовольствия, они не умеют, им обязательно надо ВО ВСЕУСЛЫШАНИЕ объявить о том, к чему они приобщились. мало того, они склонны связывать всё это с Искусством, Сексом, Отказом от жизни в обществе. Их Кислотный Бог, Лири, велит: «бросайте общество. следуйте за мной.» потом он арендует в городе зал и берёт по пять долларов с носа за то, чтобы они послушали, как он толкает речи. потом рядом с Лири появляется Гинзберг провозглашает Боба Дилана великим поэтом. самореклама знаменитостей, так и не слезших с детского горшка. Америка.

ну да Бог с ними, ведь это тоже совсем другая история; в ней замешано множество рук и слишком мало голов — судя по моему рассказу, да и по тому, что есть на самом деле. однако вернёмся к нашим «посвящённым», любителям марихуаны. их язык. клёвый, старина. сечёшь. чувачьё. класс. нашенский. ненашенский. отпад. торчок. лох. пистон. крошка. папаша. и так далее и тому подобное. те же самые слова — или как их лучше назвать? — я слышал ещё в 1932 году, когда мне было двенадцать лет. то, что они на каждом шагу слышны четверть века спустя, не внушает особого уважения к любителю наркоты, особенно когда он считает их признаком высшего класса. происхождением большей части этого словесного пласта мы обязаны людям, пристрастным к серьёзным наркотикам, людям с ложкой и шприцем, а также старым негритянским джазовым музыкантам. терминология, употребляемая истинными «посвящёнными», нынче уже изменилась, однако так называемые парни с понятием, вроде дуэта, у которого я попросил закурить, до сих пор говорят на жаргоне 1932 года. а то, что марихуана рождает искусство, м–да, это сомнительно, и весьма. Деквинси сочинил несколько неплохих вещей, а «Пожиратель опиума» написан изысканным слогом, хотя местами и скучноват. к тому же большинству художников свойственно пробовать практически всё. они склонны к экспериментам, безрассудству, самоубийству. но марихуана появилась ПОСЛЕ того, как возникло Искусство, после того, как появился художник. травка Искусства не создаёт. однако для художника с именем она зачастую становится способом отдохновения, неким праздником жизни в виде сборищ курильщиков, а также чертовски полезным материалом, позволяющим заставать врасплох людей с душой нараспашку, а если и не нараспашку, то хотя бы не слишком строго охраняемой.

в 1830–х годах весь Париж говорил о курении гашиша и сексуальных оргиях у Готье. известно было и то, что Готье вдобавок пишет стихи. нынче в памяти людей сохранились в основном его сборища.

коснёмся другой стороны проблемы: я бы очень не хотел, чтобы меня арестовали за употребление и (или) хранение травки. это походило бы на обвинение в изнасиловании, когда вы только понюхали вывешенные на просушку трусики. травка попросту не настолько хороша. действие её большей частью основано на заранее внушённой самому себе вере человека в то, что он будет торчать. подмените её искусной ненаркотической подделкой, имеющей тот же запах, и большинство курильщиков почувствует такой же эффект: «эй, крошка, какая ХОРОШАЯ трава, просто класс!»

что до меня, то я куда больше получаю от парочки больших банок пива. я не курю не потому, что соблюдаю закон, а потому что трава мне надоедает и производит слабый эффект. однако я признаю, что действие марихуаны отличается от действия алкоголя. под травкой можно тащиться, едва ли отдавая себе отчёт; выпив, вы, как правило, прекрасно знаете, что в стельку пьяны. я же принадлежу к старой школе: я люблю знать, что меня пробрало. но если кому–то хочется курнуть, глотнуть кислоты или уколоться, я не возражаю. это его личное дело, и то, к чему его тянет, то ему и годится. только и всего.

нынче развелось множество общественных комментаторов с низким уровнем умственного развития. так зачем же мне вносить ещё и своё высокоинтеллектуальное брюзжание? все мы вдоволь наслушались старух, которые говорят: «ах, какой УЖАС, до чего доводит себя молодёжь — все эти наркотики и прочая дрянь! по–моему, это просто кошмар!» — а потом вы смотрите на старую каргу: ни глаз, ни зубов, ни мозгов, ни души, ни жопы, ни рта, ни юмора, ни движения — ничего, сплошное бревно, и вы удивляетесь, до чего довели ЕЁ чай с домашним печеньем, церковь и дом на углу. да и старики иногда приходят в безудержную ярость из–за того, чем занимается молодёжь: «чёрт возьми, я всю жизнь УПОРНО трудился!» (по их мнению, это достоинство, но на самом деле доказывает, что человек — круглый дурак.) «эти люди хотят всё заполучить ПРОСТО ТАК! сидят, губят себя наркотиками и надеются на роскошную жизнь!»

потом вы смотрите на НЕГО:

аминь.

он просто завидует. его наебали. отняли лучшие годы. на самом–то деле ему тоже хочется праздника. если бы он только мог начать всё сначала. но он не может. вот он и желает, чтобы все страдали так же, как он.

вот, собственно, и всё. курильщики поднимают слишком много шума вокруг курения этой треклятой травы. и полиция при деле, курильщиков вяжут и требуют их распять, а спиртное разрешено законом, пока не выпьешь его слишком много и не попадаешься на улице, после чего тебя волокут в тюрьму. что ни дай роду людскому, всё он исцарапает, искромсает и обосрёт. если официально разрешат курить травку, жить в США станет уютнее, но не намного. пока существуют суды, тюрьмы, законники и законы, их будут использовать.

просить официального разрешения марихуаны — примерно то же самое, что просить смазать маслом наручники, прежде чем на вас их защёлкнут, ведь боль вам причиняет нечто иное — вот почему вы нуждаетесь в траве или в виски, в плётках и резиновых костюмах или в орущей музыке, включенной на такую громкость, что пропадают все мысли. или в сумасшедших домах, или в механических пиздах, или в ста шестидесяти двух бейсбольных матчах в сезоне. или во Вьетнаме, или в Израиле, или в страхе перед пауками. в любимой, перед еблей промывающей в раковине свои жёлтые вставные зубы.

бывают прямые ответы, а бывают подсказки. мы до сих пор валяем дурака с подсказками, поскольку не возмужали ещё или не набрались смелости настолько, чтобы прямо сказать, что нам нужно. несколько веков мы думали, что это может быть христианство. бросив христиан на съедение львам, мы позволили им бросить нас в собачье дерьмо. мы обнаружили, что коммунизм может принести какую–то пользу желудку среднего человека, но почти ничего не даёт душе. ныне мы играем с наркотиками, решив, что они откроют нам двери. восток подсел на наркоту, раньше, чем выдумал порох. они обнаружили, что стали меньше страдать и чаще умирать. курить или не курить. «мы едем в Ма–ли–буу, старина! ага, мы едем в Маллллли–БУУУУУ!»

пардон, я сверну себе самокрутку с табачком «Булл Дарэм». хотите?