«Одна минута счастья»

Татьяна Ведененва Одна минута счастья

— Танюша, я хотел бы тебя кое-кому представить, — Влад говорил на ухо и очень тихо. — Только я тебя умоляю, будь умницей, улыбайся.

— А можно не сегодня и не здесь? — устало попросила женщина. — Ты же знаешь, я ненавижу все эти приемы и презентации.

— Это очень богатый и влиятельный человек, он мне нужен позарез. Ну что тебе стоит пообщаться с ним минут десять. Ну, я тебя прошу.

— Владик, ты меня используешь, — Таня отошла от него на несколько шагов.

— Солнце мое, это же ради нашего будущего, — Влад приблизился к ней и взял за локоть.

— Ты думаешь, у нас есть будущее?

— Танюш, не говори слишком громко, ты привлекаешь внимание.

— Боже мой, сколько условностей! — Таня вздохнула. — Ладно, знакомь, но пообещай, что после этого отвезешь меня домой. Я устала.

— Спасибо, моя прелестница, — Влад поцеловал женщине руку. — Конечно, отвезу хоть на край света. Я сейчас, — и он скрылся в толпе.

Таня никак не могла понять, почему всегда так легко ему уступает. Она знала Влада уже лет пять. Без сомнения, он был видным, даже красивым. Многие из присутствующих сегодня дам с завистью и неподдельным интересом рассматривали его. А она уже не замечала, какой он. Просто обходительный, умеющий красиво ухаживать мужчина. Бурная страсть, которая когда-то захватила их, давно улеглась, уступив место привычке, и Таню это начинало тяготить. Опять не то. Опять не он.

Влад показался минут через пять, ведя под руку пожилого мужчину. Он что-то говорил, а тот в ответ сдержанно кивал. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: перед тобой "сильный мира сего". Чего стоил один бриллиант, поблескивающий на мизинце! Таня внутренне собралась.

— А вот и Танюша, — представил её Владик.

"Сильный мира" в знак приветствия сделал кивок головой.

— А это всеми уважаемый Ян Олегович.

— Очень, очень рад с вами познакомиться. Я, признаться, давно за вами наблюдаю. Вы просто очаровательны. Давненько не встречал таких, — взял инициативу в свои руки знатный дедушка.

— Ян Олегович, я, с вашего позволения, ненадолго оставлю вас, мне нужно кое с кем переговорить, — а потом, глядя на Таню, добавил: — Не скучайте, я скоро.

Женщина проводила его презрительным взглядом. Ян Олегович сделал вид, что ничего не заметил. Он легко, почти не касаясь, приобнял Таню за талию и пригласил выпить с ним шампанского.

— Как вам здесь нравится? — учтиво спросил он.

— Никак. Я не люблю такие мероприятия. Лживое, лицемерное общество. Показуха и кураж, — Таня забыла, что обещала быть умницей.

— Пожалуй, вы правы, — немного подумав, согласился Ян Олегович. — А знаете, мне очень импонирует, что вы так откровенны в определениях.

— Рада, что угодила вам.

— Ну что вы, Танюша. Надеюсь, вы не против, если я буду так вас величать? Вы угодили гораздо раньше, удостоив мой дом своим присутствием, — он слегка улыбнулся.

— Так это вы — хозяин? Ой, как неудобно получилось. Простите, вы, наверное, обиделись?

— Напротив, чрезмерно польщен вашей правдивостью. А впрочем, Бог с ним, с этим приемом. Хотите, я покажу вам свою оранжерею?

— Покажите, — Тане хотелось сгладить свою неловкость.

Оранжерея была впечатляющих размеров, со скульптурами и фонтаном в центре. Множество птиц, свободно летающих под сводами, и диковинные растения создавали впечатление каких-то джунглей. Среди вечнозеленых зарослей стояли две мраморные скамейки, на одну из которых и увлек Таню хозяин этого чудесного уголка.

— Позвольте вам задать один некорректный вопрос… — Ян Олегович сел вполоборота к Тане, достал сигару, аккуратно отрезал кончик и закурил.

— Задайте, — Таня насторожилась.

— Что такая умная и красивая женщина, как вы, имеет общего с таким скользким и сомнительным типом, как Владислав?

Таня пристально посмотрела на Яна Олеговича.

— С чего вы взяли, что я умная?

— О-о! Я слишком долго живу и умение разбираться в людях — моя вторая профессия, — он выпустил целое облачко голубого дыма.

— А какая первая?

Старичок усмехнулся.

— Давайте, Танюша, поговорим лучше о вас. У меня отчего-то такое чувство, что вы глубоко несчастный человек, — он по-отечески положил ей руку на плечо.

— Извините, а что вам до меня?

— Предположим, вы мне очень симпатичны, а я не выношу, когда симпатичные мне люди несчастны.

— И что вы предлагаете? — Таня поняла, что спорить с ним о своем счастье-несчастье бесполезно.

— Для начала можете не называть меня по отчеству. Доставьте старику удовольствие, зовите по имени, я так себя моложе ощущаю.

— Пожалуйста, Ян. И что же вы мне предлагаете?

— Я был бы несказанно рад, если бы вы хоть изредка навещали меня.

— Вы полагаете, что этим осчастливите меня?

— Этим? — Ян Олегович засмеялся. — Наоборот, это вы, Танюша, осчастливите меня этим! А для вас у меня кое-что есть. Уверен, что вас это очень заинтересует.

— И что же?

— Пока секрет. Но вы непременно его узнаете.

— Когда?

— Да не бойтесь вы так. Что вы вся дрожите? С вами свяжутся и все объяснят, — он поднялся, давая понять, что разговор окончен. Женщина последовала его примеру.

Ян Олегович довел её до того места, где их друг другу представили, и откланялся. Таня осталась одна, очень подавленная и смущенная, Влада поблизости не было.

Долго искать его не пришлось. Он, по обыкновению, стоял возле молоденьких девушек и что-то им рассказывал.

— Влад, ты обещал отвезти меня домой, — не церемонясь, прервала его Таня.

— А, дорогая, ты уже освободилась? И как все прошло?

— Я в машине расскажу.

— Мадам, я уже бегу. Через секунду машина будет у крыльца.

Было часа два ночи. У крыльца стояло больше десятка автомобилей. Гости потихоньку разъезжались. Таня поискала глазами машину Влада. Двор был освещен, но ночью, в искусственном свете все, машины одного цвета. Влад поменял машину неделю назад, и Таня, небольшой знаток иномарок, растерялась, да и номера она не знала.

Тут одна из машин сдвинулась с места и лихо подрулила под самые ступеньки.

"Наконец-то догадался". Какой-то миг раздумывала, куда сесть, а потом резко открыла заднюю дверь и, не глядя на Влада, сказала:

— Ну, и долго мы будем стоять?

Машина тронулась с места.

— Передай мне сигареты, — Влад, не поворачиваясь, подал пачку "Парламента" и зажигалку.

— Зачем ты купил эти сигареты, ты же знаешь, что я их не курю! Что притих, стыдно?

Таня жадно затянулась и отвернулась к окну. Докурив, с вызовом спросила:

— Владик, скажи мне, с каких это пор ты стал сутенером, а я — проституткой? — Влад не ответил. — Объясни, по каким соображениям ты решил пристроить меня к этому умудренному жизнью старцу? Это во-первых. Во-вторых, почему ты не предупредил меня, что он хозяин дома? Кстати, он собрался сделать меня счастливой. Не интересует, как? Что ты молчишь?

— Дело в том, что я не Владик.

— Что? Кто вы? — Таня не на шутку испугалась. — Остановите машину! Я выйду!

— Выйдете куда? В степь? До города еще километров десять.

— Я доберусь.

— В два часа ночи?

— Что вы делаете в машине Владика?

— Это моя машина.

— Но если это ваша машина, почему вы позволили мне в нее сесть?

— Простите, но вы сели сами. Вы были так встревожены, так нервничали… — начал оправдываться хозяин машины.

— Ну и что? Вы же могли сказать мне, что я ошиблась. Почему не сказали?

— Никогда не был извозчиком, захотелось попробовать. Если хотите, я отвезу вас назад.

— Да нет, спасибо, если вы все равно едете в город, подвезите и меня, я заплачу, — Таня сникла. Она настроилась высказать все, что накипело, и такой конфуз.

— А вы тоже были на приеме? — она устала за вечер сглаживать ситуации.

— Да.

— Один?

— Да.

— Не очень-то вы разговорчивы. Вам что, папа запрещает общаться с чужими тетечками?

— При чем тут папа!

— Простите, я кажется сказала ерунду…

"О Господи, что за ночка! Что ни слово — все невпопад".

— Скажите лучше, как вас зовут? — спросил незнакомец.

Таня посмотрела в зеркало и встретилась глазами с мужчиной. В салоне было темно, только небольшое освещение от приборной панели, трасса освещалась лишь фарами. Лицо разглядеть не удалось.

— Таня. Татьяна, — тихо ответила она.

— А я Алик. То есть Олег. В честь деда назвали. Но друзья называют Аликом, мне это больше нравится.

— Очень приятно.

И все. Больше не говорили до самого дома.

Когда машина остановилась, Таня начала искать в сумочке кошелек.

— Включите, пожалуйста, свет, я хочу расплатиться.

— Не надо, Татьяна. Рад, что оказал вам услугу.

— Очень мило с вашей стороны. Спасибо. Ну что ж, прощайте, Алик, то есть Олег, — и она вышла из машины.

"До свидания, Таня", — трогаясь, подумал Алик.

* * *

"Неужели всю жизнь нужно терпеть лишения, сносить удары судьбы, прощать обиды, безропотно принимать болезни и бедность, разочарования в любви и людях ради того, чтобы после смерти обрести покой на небесах?"

Таня сидела на подоконнике и с высоты девятого этажа созерцала открывающийся перед ней вид. Она уже почти неделю не выходила из дому.

"Но ведь Он нас любит, так, по крайней мере, утверждают все религии, зачем тогда все так усложнять? Разве эта прекрасная планета задумывалась как место для изгнания? Разве для того, чтобы любить свои творенья, обязательно подвергать их испытаниям? Это что, проверка на выносливость? Оригинально! Бог создает людей по своему образу и подобию, называет венцом всего сущего, а потом сам же сомневается в их совершенстве? Нет, это просто не укладывается в голове. Ведь чего проще, если бы все души находились всегда рядом с ним. Никаких забот. Никаких искушений и грехов. Никаких переживаний — вдруг попадут в ад? Все довольны и пребывают в вечном блаженстве. А как же все, что на земле? А как же любовь, та, настоящая, как же рождение новой жизни и все такое? Нет, чепуха какая-то получается".

После того приема у Тани была жуткая депрессия. Влад не объявлялся, и она ему не звонила. Жизнь зашла в какой-то тупик. Все казалось бессмысленным и безнадежным. Самое время подумать о вечном…

Времени у нее было предостаточно. По настоянию Влада она оставила работу. Работа, правда, была не ахти, но как-никак среди людей, да и деньги какие-то платили. Хотя при чем тут деньги, все, что ей нужно было, она имела.

Только все это было не тем. А ей так давно хотелось чего-то совсем другого? Чего? Если бы она знала.

Однажды она прочла статью в газете, где говорилось о том, как можно силой мысли заставить исполниться любое свое желание. Тогда она поверила, что это пара пустяков. Методика была простой. Для исполнения желания нужно было всего ничего — думать о конечной цели. Думать так, как будто бы не существует никаких препятствий. А еще нужно в деталях представлять то, о чем мечтаешь. В конце, автор статьи утверждал, что если овладеть этим приёмом, то все окажется простым и выполнимым.

Тане так понравилась статья, что она тут же принялась осваивать методику. Для начала решила придумать желание, но, как выяснилось, у нее все было. Ей даже показалось, что и желать-то нечего. А сейчас она подумала, что, возможно, речь шла не только о материальных ценностях? Придя к такому выводу, она спросила у себя: "Быть счастливым — это желание? Наверное, да", — мысленно согласилась со своим вопросом.

Вот тут-то и выяснилось: она не знает, что значит быть счастливой. То есть не представляет, как это выглядит в деталях. В каком количестве платьев или съеденных сосисок это исчисляется? Хотя счастье — это абстракция, и в сосисках его не измеришь. Тогда в чем? Неужели счастье только там, на небе? Но она же сейчас на земле. И счастливой хочет быть здесь, а не где-то, возможно, там.

Раздался звонок в дверь — пришла соседка.

— Ну что сидишь кукуешь?

— Не приставай, я думаю… — не глядя на соседку, сказала Таня.

— Да ладно тебе. Небось, опять в облаках витаешь? Приземлись. А еще лучше, иди работать.

— Яна, отстань! Зачем ты пришла? — раздраженно спросила Таня.

— Тебя, дуру, на шашлыки пригласить, — Яна снисходительно улыбнулась.

— Не пойду, у меня нет лишних денег.

— Я у тебя денег не прошу. Ты мясо замочи, у тебя классно выходит.

— Не хочу никого видеть. Ты, наверное, толпу наприглашала?

— Ничего не толпу. Так, маленький девичник, человек семь, — Яна встряхнула ее за плечи. — Пошли, горе-соседка, хоть проветришься, а то моль скоро заведется.

— Не заведется… Мне и так неплохо… — сказала таким тоном, словно собиралась тут же расплакаться.

— Пошли! А то ты уже совсем одичала. Ну, тебе разве трудно? Посидим на природе, выпьем "водовки", ты нам расскажешь что-нибудь забавное, у тебя здорово получается.

— Ага, нашли клоуна, — Таня освободилась от Яниных рук.

— Короче, я сейчас тебе мясо притащу, и завтра в девять чтоб была готова.

Яна направилась к входной двери.

Таня осталась одна. Сделала себе бутерброд и включила телевизор. Шла программа "Окна". Ведущий Дмитрий виртуозно обламывал публику и лихо подводил итоги после каждой показанной истории.

"Интересная у него работа"…

А ведь она когда-то мечтала быть актрисой, и вполне вероятно, из нее бы что-нибудь получилось. Но чем старше она становилась, тем несбыточней казалась эта затея. Нет, дело не в том, что она боялась не поступить. Сейчас у нее было достаточно оснований относиться к вступительным экзаменам как к пустяку. Она просто не решилась никуда поступать. Таня не выговаривала звук "р", как говорил, герой одного фильма, у нее был "фифект фикции". Хотя к этому быстро привыкали, друзья, подшучивая, называли ее мадам, имея в виду француженку. Ясное дело, ничего смертельного, но вряд ли бы кого-то заинтересовала картавящая актриса. А больше ей по настоящему ничего не нравилось.

Сейчас, глядя на ведущего, Таня подумала, что смогла бы быть такой же оригинальной, как и он. Почему она не пошла в актрисы! Сдалась ей эта бухгалтерия! Эти бесконечные счета, проводки, отчеты и цифры, цифры, эти чертовы цифры…

Была бы себе знаменитой, богатой…. Улыбалась всем с телеэкрана, а не сидела бы на подоконнике и не размышляла над островской фразой: "Почему люди не летают?"

"Может, попробовать? Раз. И больше никаких проблем".

Но все же прыгать с девятого этажа не хотелось.

" Вдруг завтра все изменится, а меня не будет. Нет, так неинтересно, ни для этого я родилась".

А для чего? Чтобы ждать звонка от Яна Олеговича?

Пришла подруга, притащила целый пакет мяса.

— Это шейка. Тань, только лука побольше положи, — попросила она.

— Если не доверяешь, зачем просишь?

— Танюш, не обижайся, это я так. Просто хочу кое-что еще попросить, но не знаю как.

— Проси уже, страдалица! Чего тебе еще? — Таня улыбнулась.

— Тань, вообще-то у нас завтра не просто девичник. У Люськи день рождения.

— А-а, — протянула Таня. — Ода хвалебная понадобилась. Дожилась, Танечка. Скоморошничаешь за три куска мяса.

— При чем тут мясо, — обиделась Яна. — Просто ты же умеешь, и человеку будет приятно.

— Ладно, извини, на меня сегодня нашло что-то. Спасибо, что пригласила. Я с удовольствием пойду.

— Вот и хорошо, — обрадовалась подруга. — Тогда до завтра.

* * *

Таня включила компьютер, и, пока он загружался, пошла мариновать мясо.

Закончив с мясом, взялась за стихи. Но то ли день был не ее, то ли мысли слишком мрачные, но в голову ничего не приходило. Она сделала себе кофе, вынула из пачки сигарету. Она очень много курила последнее время. Знала, что нельзя — сердечко пошаливало, но никак не могла отказать себе в этом удовольствии.

Вот и сейчас, просидев несколько часов перед пустым монитором, незаметно для себя выкурила почти полпачки. Вдруг почувствовала себя плохо. Она узнала эти признаки, которые проявлялись перед потерей сознания. Когда-то в детстве у нее такое было. В больнице ее матери сказали, что это спазмы коронарных сосудов. Раньше у нее в сумочке всегда была с собой ампула нашатырного спирта, на всякий случай. Как у разведчика. Потом как-то отступило. Или она просто научилась предугадывать наступление обморока.

У нее зазвенело в ушах, желудок как-то приподнялся, в глазах потемнело. Таня резко поднялась со стула. Нужно срочно лечь. "Докурилась, идиотка!" — это последнее, что она помнила.

* * *

У Янки были гости. Отмечали праздник Ивана Купалы. А чем, скажите, не праздник? Чудный праздник. Ничем не хуже седьмого ноября, наоборот, очень даже веселый. Главное, никто толком не знал, чему он посвящен. Знали только одно: кто в лесу найдет цветок папоротника, тому будет… А что будет? Да какая разница. Главное — компания хорошая, шумная, выпивки море. А что касательно леса, так в посадку можно сходить папоротник поискать. Благо, посадка ниже микрорайона, там же и ставок. Так что весь ритуал можно выполнить. И цветок поискать, и венки сплести, и искупаться.

Поэтому, посидев пару часов в четырех стенах, гости во главе с хозяевами шумным табором отбыли на природу. Мужчины занялись очагом — святое дело. Но готовить ничего не собирались — наелись уже, да и "сухим пайком" набрали две неподъемные сумки. Огонь нужен был, чтобы через него прыгать. Кто-то это по телевизору видел, вот и решили попробовать. А что такого? Веселиться, так веселиться! Дамы, раздевшись до купальников, бросились собирать цветы, пока светло. Купаться решили ночью — романтика.

После того, как венки были водружены на головы всех участников пирушки, решили продолжить поглощение принесенных припасов.

* * *

Таня стояла в трех метрах от костра. Она даже не пряталась за деревьями, просто стояла рядом и наблюдала за происходящим. Но на нее почему-то никто не обращал внимания. Она не привыкла к этому. Ее это вначале очень удивило. Хотя, конечно, больше поразило другое: что она тут делает? И как здесь оказалась? Но эти вопросы возникли как-то между прочим, и не задержались в сознании.

Ее беспокоило иное. Почему же ее никто не замечает? Вроде все знакомые. Вон Диана с Максимом с третьего этажа, Юрка с Линой с пятого и Яна со своим мужем Костей.

"Что происходит?"

Таня решила подойти еще ближе. Но вместо того, чтобы сделать несколько шагов, просто переместилась в воздухе. Она в страхе посмотрела на свои ноги. Они едва касались травы.

"Интересно, это мне снится? А почему же я чувствую запах еды? Странно, но какое-то объяснение должно быть. Может, я умерла, и я это не я, а моя душа? Как же это могло случиться? Неужели выпрыгнула из окна? Странно, не помню".

Таня вдруг подумала: " А по воде тоже смогу ходить "аки посуху"?" — тут же оказалась в центре ставка, паря над водой сантиметрах в пяти.

" Точно умерла! Ну надо же, как прискорбно!"

Ей стало себя жаль. А потом осенило. Раз так все вышло, значит, она сейчас узнает, что бывает на "том свете". Занятно. Вспомнила о шашлыках. Янка придет завтра за мясом, а ее уже нет… Вот переполох будет.

Представила, как ее разбившееся тело лежит внизу, распластавшись на асфальте. Подумала: "Сгонять посмотреть? Фу! Зрелище, наверное, не для слабонервных". Решила, что лучше вернется к костру и попытается подать какой-то знак Янке.

Через какое-то мгновение Таня уже оказалась в тесном кругу изрядно выпивших соседей. Они, перебивая друг друга, о чем-то горячо спорили. Каково же было ее удивление, когда она поняла, что обсуждали ее.

— Вы как хотите, но мне ее жалко, — говорил Костя.

— Ой, вам, мужикам, всегда жалко одиноких баб, — Диана скривилась.

— А с чего вы решили, что она одинокая? — возмутилась Янка. — Хотела бы я быть такой одинокой. Вон к ней какие мужчины на каких машинах заезжают.

— А тебе мужчин не хватает? — огрызнулся Костя.

— Да ну тебя! — стала оправдываться Яна. — Я про то, что все у нее в порядке. Нашли кого жалеть! Она вон уже сколько не работает и, между прочим, не собирается. Я у нее сегодня спрашивала, так она меня чуть ли не послала.

Таня с удивлением взглянула на Яну и покачала головой.

— Какие вы, тетки, все же жестокие! — поддержал Костю Максим. — Женщина совершенно одинокая, а ведь совсем недурна собой. Сколько ей уже? Тридцать с гаком, а мужа нет, детей нет. Случись что, воды некому будет подать.

— Да она здоровее всех вас вместе взятых! — к женской обороне присоединилась Лина. — Вон выглядит как! Молодуха!

— А кто тебе мешает так выглядеть? — спросил у Лины ее муж Юра. — И вообще, жрать надо меньше, и все будет в порядке.

Лина насупилась и отвернулась.

— Да она вообще ненормальная! Вы хоть послушайте, о чем она говорит! — Яна разошлась не на шутку. — Начиталась всякой белиберды и ходит, под ногами земли не чуя. Великий знаток жизни! Какой мужик с ней выдержит?

— Чего же ты ее всегда приглашаешь? Лебезишь перед ней? — Костя в упор посмотрел на жену. — Вот и завтра собралась с ней на шашлыки.

— Она же у нас самостоятельная, все умеющая и все такое. Вот и будет завтра за повара. Да, еще Танька обещала какую-нибудь фигню сочинить для Люськи. Заодно и повеселимся.

— Какая же ты стерва, Яночка, — Костя покачал головой. — И вообще, вы, бабы — редкостно-пакостный народ.

* * *

Тане надоело слушать "лестные отзывы" о себе. Она была ошеломлена.

"Надо же, завидуют. Сами говорят, как у меня все плохо, и тут же завидуют… Как так можно?"

Тут вспомнила, что она умерла… Таня улыбнулась и представила, что о ней будут говорить на похоронах, та же Янка. Каким славным и добрым человеком она была. Каким чутким и отзывчивым товарищем. Какие стихи писала. Как она рассуждала и мыслила.

"Ха-ха".

Царство ей небесное.

"Кстати, о царстве. Так где же оно?"

Таня решила "побродить" между деревьев, чтобы запомнить, как они выглядят. Вдруг "там" их нет. Она медленно парила между стволами, глядя себе под ноги. Впереди, метрах в пяти, что-то засветилось в траве. Таня наклонилась. Перед ней был куст папоротника. Вообще-то она понятия не имела, как он выглядел. Но то, что это был он, сомнений не вызывало.

"Странно. Откуда он здесь взялся? И что это там светится?"

А светился на этом кусте, не поверите, цветок!

"Святые угодники! Я нашла цветок папоротника в ночь на Ивана Купала".

Таня наклонилась и понюхала его. Запаха не было. Но от ее прикосновения цветок начал раскрываться и засветился с новой силой. Таня начала вспоминать, что там, по преданиям, сулит человеку находка такого цветка. Кажется, богатство? Ну и зачем оно ей в нынешнем состоянии?

"Может, желание загадать? Вдруг исполнится! Прямо мистика… Что же загадать? А, знаю. Я же умерла, так может, воскреснуть? А зачем мне это? Чтоб завтра пойти на шашлыки и веселить фигней лживых подруг? Или стать "девушкой" по вызову для старой развалины? Мне и так хорошо".

Таня задумалась. Ей вспомнилась статья, свои безрезультатные попытки освоить методику исполнения желаний…

"А загадаю-ка я что-нибудь заведомо невыполнимое!" — от такой мысли у нее поднялось настроение. "Только я буду думать, что все исполнится. У меня же цветок, значит преград не будет — все случится".

Она решительно сорвала цветок и, восхищаясь его сиянием, тихо сказала: "Я хочу знать, что такое счастье. Я желаю почувствовать его. Ну пожалуйста, хотя бы одну минуту счастья, и чтобы она, эта минута, длилась целую вечность".

Таня осталась довольной тем, как здорово обхитрила цветок про минуту и вечность. А еще решила, что будет думать о том, как выглядит счастье в деталях…

"Если, конечно, придется думать…"

Цветок в Таниных руках начал полыхать синим огнем. Огонь не обжигал, просто глазам было больно смотреть. Она закрыла их и стала ждать, что произойдет дальше. Сияние стало затухать, но не до конца. Таня открыла глаза.

* * *

Она лежала на полу своей квартиры. Сверху, упираясь ей в грудь, лежал стол. Монитор компьютера находился в сантиметрах двадцати от ее лица, именно от него исходил свет. По какой-то случайности он не свалился на нее. Видимо, его удерживал кабель, пропущенный под столом. Таня тяжело дышала. Через несколько секунд она сообразила, что произошло. Вспомнила, как поднялась со стула и в этот момент потеряла сознание. Падая, увлекла за собой стол — наверное, она ухватилась за него в момент падения.

"И как теперь выбраться?".

Свободными от всей конструкции, которая накрыла Таню, были только ноги. Она пошевелила ими — вроде целы. Правая рука лежала вдоль тела, зато левая была придавлена, а вместе с ней и вся грудь, которая приняла на себя удар. Таня попыталась пошевелиться. Затея оказалась неудачной. Сразу заболела вся грудная клетка и вдобавок до сих пор удерживаемая непонятно чем маленькая колонка сорвалась и с грохотом упала возле уха — в последний момент Таня успела отвернуть голову, а то пришлось бы по лицу.

"Нет, шевелиться больше нельзя: сорвется монитор, а от него не увернешься".

Тут пришло в голову, что, возможно, повреждена проводка и может что-то закоротить. Она не разбиралась в электричестве, но очень боялась его.

Она закрыла глаза. Начали приходить какие-то видения.

Она парит над землей, она сидит возле костра, где болтают соседи, она над водой.

"Господи, что же это?"

Такое с ней было впервые и очень напугало.

"Сон во время обморока? Но такой реальный… Невероятно. Боже правый!"

Она вспомнила, что думала, будто бы мертва! Хотя, кажется, последнее вполне может осуществиться.

"А может, все уже предрешено? И что теперь, смириться и ждать? Да сейчас же! Я еще жива? Жива. Значит, надо выкарабкиваться, помощи ждать неоткуда. Пусть уж лучше компьютер разобьется. Надо попробовать приподнять стол и откатиться".

Сказать — не сделать. Таня посмотрела на розетку. Там, едва держась, висела переноска.

"Дотянуться бы!"

Таня сделала пару попыток. Тщетно.

"Ну, что ж, придется рисковать".

Она уперлась ногами в один край стола, правой рукой взялась за другой. Сосчитав мысленно до трех и сильно зажмурившись, Таня что есть силы оттолкнула все это от себя и быстро перевернулась. До вилки дотянуться так и не успела, монитор рухнул в миллиметре от неё и тут же начал трещать.

В это время отрылась входная дверь.

"Кто это? Глупый вопрос. Ключи есть только у Влада".

Еще никогда в жизни она так не радовалась его внезапному приходу, как сейчас.

— Танюша, Боже мой, что случилось? — закричал Влад и бросился к Тане.

— Выключи компьютер, — учащенно дыша, прохрипела она.

Влад вытащил переноску.

— Что произошло? Сейчас я подыму тебя, — он наклонился, пытаясь обхватить Таню руками.

— Больно! Не трогай! Мне больно! И у меня, кажется, поломаны ребра. Лучше дай мне руку, — Таня постаралась подняться.

— Может, тебя в больницу?

— Не надо. Владик, не сейчас. Я прилягу.

— Как знаешь. Не маленькая, — он помолчал и как ни в чем не бывало продолжил: — Я зачем, собственно, заехал… — Влад прошелся по комнате, остановился возле стола, поправил цветы в вазе, им же подаренные, и развернулся к Тане.

— А что случилось — уже не интересно? — спросила она.

— Танюша, прекрати. Что я, тебя не знаю. Раз не говоришь — значит, не хочешь.

— Так чего ж ты заехал, кстати, очень кстати?

— Я через два дня в Вену улетаю, по делам, и хотел бы, чтобы ты летела со мной. Как ты понимаешь, это полностью твоя заслуга. Уж не знаю, о чем вы там договорились с Яном, но очень серьезный контракт заключили именно с моей фирмой, — Влад улыбнулся. — Как думаешь, за два дня поправишься?

— Ты — скот! — выдавила из себя Таня. — Никуда я с тобой не полечу. Я тебе ненавижу.

Влад сымитировал удивление.

— Не понимаю…

— Не понимаешь? Ты даже не поинтересовался, куда я делась тогда, на приеме!

— Поинтересовался… — Влад отвел от нее взгляд. — Мне сказали, что ты уехала с другим…

— И ты так спокойно об этом говоришь? — Таня расстроилась.

— А что прикажешь делать?

— Ну не знаю…

Она хотела спросить: "Неужели тебе все равно?" — Влад опередил ее, и то, что он сказал, не радовало.

— Я тебя на привязи не держу…

Она так и знала. Влад — закоренелый холостяк. За время их знакомства он ни разу не заговорил о том, что будет с ними дальше. У нее сложилось впечатление, что ему все было безразлично. Правда, тогда на приеме он намекнул ей что-то об их будущем…. Впервые. Она не поверила. Его последние слова были тому хорошим подтверждением.

— Положи ключ и убирайся вон.

— Танюша, драгоценная ты моя, как я могу тебя бросить? — нотка лжи промелькнула в его голосе. — Ты мой счастливый билет.

— Сволочь и лицемер. Оставь меня в покое. Я сейчас себя очень плохо чувствую, — Таня и впрямь была очень бледной.

— Ну хорошо, хорошо, я понял, сейчас уезжаю. Но врача все равно пришлю, и ребят заодно, пусть посмотрят компьютер, все ли в порядке. Жди.

Таня даже не посмотрела в его сторону.

"И все же, как он вовремя появился. Никогда не приезжал без звонка, а сегодня пожаловал, да так к месту. Чудеса".

Поехать в больницу пришлось все равно. Врач настоял. Правда, все было быстро и оперативно, через полтора часа Таня была дома. Ничего страшного не оказалось. Действительно, на одном ребре был накол и два — с трещинами. Недели через три будет все в порядке. В принципе, отделалась легким испугом.

* * *

Утром зашла Янка, еле живая. То есть в том состоянии, о котором говорят: "Поднять подняли, а разбудить не разбудили".

Таня осторожно встала с постели и открыла дверь.

— Яна, что с тобой?

— Да, представляешь, вчера с соседями, ну, с Линкой и Дианкой и с их мужиками, ходили в посадку отмечать праздник Ивана Купала, так пришли только под утро.

— Разве вы куда-то собирались? И когда вы успели, ты же у меня была часов в пять?

"Какое странное совпадение", — подумала Таня.

— Часов в семь пошли. А почему ты спросила?

Таня не ответила, задала новый вопрос:

— Скажи, вы в венках были? Костер распалили, да?

— Ну да. А ты откуда знаешь?

— А тот купальник, что на тебе был, новый? Я что-то не помню, чтоб ты хвасталась?

— Нет, не новый, я с сестрой поменялась, — Яна была в недоумении. — А ты что приходила к нам? Что-то я ничего не пойму.

— Вы обо мне говорили?

— В смысле? — Яна насторожилась.

— Ну, что я там…

Таня задумалась, как спросить. Ей было интересно узнать, неужели ее видение — правда? Получалось, что — да. Она решила выяснить детали.

— Костя твой сказал, что ему меня жаль, а ты… Ты сказала, что я ненормальная, земли под ногами не чую… — Таня остановилась. Большего ей не хотелось повторять.

Яна остолбенела. "Неужели, Лина уже заходила к Тане и все рассказала. Коза!"

— С чего ты взяла? — Яна боялась смотреть на соседку.

— Просто знаю, — уверенно пояснила Таня. — Значит, так. Никуда я с тобой не пойду, Яночка. Забирай свое мясо и уходи.

— Танюш, да перестань, чего с пьяных глаз не скажешь! — Яна готова была провалиться сквозь землю.

— Действительно, очень весомый аргумент. Счастливо погулять, подруга. Всякой фигней будете веселить себя сами, — и захлопнула за Яной дверь.

* * *

Таня вернулась в постель, легла, раскинув руки в стороны, и закрыла глаза.

"И что это вчера было?"

Получается, когда у нее случился обморок, она переместилась в реальном пространстве.

"Чертовщина какая-то!"

Но без сознания она была не больше минуты, а "там" — не меньше тридцати. Таня усмехнулась.

"Янка-то как испугалась. А что там еще было? Цветок! Я нашла цветок".

Таня очень ясно вспомнила, как это произошло.

"Точно, я загадала желание, и после этого пришла в себя. Я загадала одну минуту счастья. Минуту, которая будет длиться вечность".

Таня улыбнулась.

"Вот теперь счастья привалит вагон и маленькая тележка, нужно лишь подождать. Неужели я, наконец-то, перестану быть рабыней обстоятельств?"

Она начала представлять, как будет выглядеть ее счастье (платья и сосиски), и уснула.

* * *

Стюардесса приветливо улыбнулась, предлагая напитки. Таня покачала головой, Влад протянул руку и взял одноразовый стаканчик с минералкой.

— Если честно, то я уже хочу есть, — громко сказал он.

Таня отвернулась и стала смотреть в иллюминатор.

" И зачем я согласилась лететь?"

Таня мельком окинула взглядом некогда обожаемого ею мужчину.

"Как она его ненавидит! Ну и сидела бы дома, не силком же тянули".

Влад допил воду.

— Ох, и оторвемся же в Вене! Там такая культурная программа для нас подготовлена — пальчики оближешь, — он от удовольствия даже зажмурился.

Таня поднялась со своего места и направилась в туалет — захотелось покурить. Навстречу ей шла стюардесса. Если бы Таня не отступила, то она непременно бы сбила ее с ног.

"Ослепла, что ли?"

В туалете, закурив сигарету, она внимательно посмотрела в зеркало. То, что она увидела, ей не понравилось. Надо было захватить сумочку и подкрасить губы, поправить волосы. А впрочем, для кого? Докурив, Таня отправилась на свое место. Сейчас она будет наблюдать за облаками. Это так красиво, особенно теперь, когда солнце садится и его лучи, пронизывая воздушную "вату", натыкаясь на капельки влаги, заставляют их переливаться всеми цветами радуги.

"Вот бы походить по облакам".

Но она не успела сесть. В правом двигателе что-то взорвалось. Самолет вначале тряхнуло, потом он как будто бы выровнялся, но через секунду резко стал терять высоту. В салоне все закричали. Таня стояла не держась, но совершенно не ощущая ни вибрации, ни силы притяжения, которая вдавила пассажиров в кресла…

* * *

Через мгновенье, она не заметила, как это произошло, Таня была на облаке. Просто стояла, утопая в нем по колено. Словно взгромоздилась на огромную перину. Кто бы мог подумать, что это так? Она попробовала подпрыгнуть, облако спружинило.

" Да что происходит, в конце концов?"

И тут услышала рев моторов пролетающего мимо самолета. Вернее, он не летел, а падал. Причем так быстро, что уже через несколько минут она увидела, как он разбился. Грохота не было. Во всяком случае, она не слышала. Только маленькая вспышка и огонь.

"Все. Нет ее Владика".

Вздрогнув, Таня проснулась. Резкое движение отдалось острой болью в районе груди. Она полежала минут пять, пока все утихло, а потом взялась за телефон.

— Влад, это Таня.

— Сокровище мое, ты как? — по тону было слышно, что он нервничает.

— Я не вовремя?

— Говори, в чем дело?

— Владик, не лети в Вену.

— Танюша, ты что там, головой сильно стукнулась, пардон, когда упала?

— Ты не понимаешь. Мне кажется, что-то должно случится.

— Послушай, звезда ты моя утренняя, я понимаю твою нервозность и злость, поэтому прощаю тебе эту дурацкую выходку. Все. Пока. Вечером заеду.

— Самолет же разобьется! — закричала Таня, но ее уже никто не слушал.

"А может, не разобьется? Может, ничего не случиться? И с чего это я вдруг решила?"

Тане стало грустно. Что же это такое с ней происходит? Впрочем, ей уже было все равно. Подумаешь, сон.

"Тоже еще — Ванга нашлась".

Надо было сходить за хлебом и сигаретами. Таня поднялась, умылась, подкрасилась и собралась выходить, но раздался звонок. Она открыла дверь. На пороге стоял незнакомый мужчина. Высокий, со вкусом одетый, но рыжий до безобразия и весь в веснушках. Ресницы и брови были соломенного цвета.

— Вы кто? — от неожиданности замерла на пороге.

— Здравствуйте, Таня.

— Наше вам с кисточкой! — отчего-то вульгарно сказала она.

— А я вас совершенно другой представлял.

— А я вообще никак не представляла. Так, что простите, мне пора уходить, — Таня вышла из квартиры и захлопнула дверь. Не обращая внимания на визитера, она направилась к лифту.

— Да, кстати, откуда вам известно мое имя? — повернувшись к нему, спросила Таня.

— Вы его мне сами назвали, — мужчина сделал несколько шагов навстречу.

— Наверное, была сильно пьяной…

В это время подошел лифт. Она зашла, мужчина за ней.

— Нет, вы были вовсе не пьяной, но очень расстроенной. Я Алик, Олег. Я вас домой подвозил…

"Ну, Таня, что дальше? Точно одичала, на людей кидаешься".

— Простите, Алик, я не хотела вас обидеть. Было темно, мне не удалось вас рассмотреть. — Таня смутилась.

— Я рад, что вы меня вспомнили, — Алик улыбнулся, и на его щеках совершенно неожиданно появились ямочки.

— А как же вы нашли меня?

— Да есть добрые люди, подсказали, — неопределенно ответил Алик.

— А что вы хотели от меня, Алик?

— Просто увидеть. Даже не знаю, — он замялся. — Вы вечером свободны?

Таня внимательно посмотрела на Алика. Кто он такой, что ему нужно?

— К сожалению, я неважно себя чувствую.

Алик так сильно вздохнул, что Тане стало жаль его.

— А вы что, хотели меня куда-то пригласить?

Ну не умирает же она, в конце концов, да и Влад обещал вечером заехать, а встречаться с ним не хотелось.

— Да. Только вы, наверное, удивитесь — в театр на балет. Сегодня танцуют Писарев и Дорофеева.

— Ух ты! Сто лет не была. Туда же билеты не достать… Хочу.

Лифт остановился на первом этаже.

— А вы куда сейчас? Может, подвести? — осмелел Олег.

— Да нет, спасибо. Я тут рядышком.

— Ну, тогда до вечера, я заеду в пять.

— Алик, постойте! — Таня решила задать вопрос, который внезапно пришел в голову. — Тогда к крыльцу вы нарочно подъехали?

— Нет. Я вообще-то подъехал, чтобы выйти. Вернее, пойти туда, откуда вы уходили. То есть я хотел попрощаться.

— Ладно, не важно, — Таня засмеялась. — В пять я буду готова.

* * *

Ян Олегович стоял у входа в склеп. Да, у его семьи был настоящий фамильный склеп. Он взял цветы, которые ему передал сопровождающий, и начал спускаться по ступенькам вниз. Там были похоронены его жена и сын. Овдовел он восемь лет назад. Жена умерла от рака желудка. Сын погиб в автомобильной катастрофе еще раньше.

Спустившись, он положил цветы на плиту и сел на гранитный приступок. Как-то сразу из могучего, уверенного в себя человека превратился в поникшего, несчастного старика. Минут двадцать он сидел молча, потом, глядя куда-то вверх, произнес:

— Как мне тяжело, Мария. Я не знаю, что мне делать.

Голос эхом несколько раз отозвался где-то в высоте.

— Смешно — всем даю советы, решаю чужие судьбы, вмешиваюсь в ход событий… А что делать самому, не знаю. И спросить не у кого, все равно солгут, — он замолчал. Медленно дрожащей рукой достал носовой платок и промокнул слезящиеся глаза.

— Я тут кое-что придумал. Надеюсь, что это поможет. Посмотрим, — он медленно поднялся и, тяжело вздохнув, произнес: — Упокой Господь ваши души.

* * *

Машина стрелой мчалась к особняку, где жил Ян Олегович. Вся площадь занимала чуть более двух гектаров земли. Огромный парк, сад, пруд, множество построек, включающих конюшню и двухъярусный гараж… Все это он уже давно ненавидел. Этот дом в стиле барокко, некогда радовавший его взор, был пустым и мертвым. Людей в нем, правда, всегда было полно, но это были не его люди. Ян Олегович был одиноким и уставшим жить человеком.

Зачем ему все это? Для чего? Он, не задумываясь, в один миг все это сменил бы… На что? На здоровье, которого не купишь, на друзей, которые не предают, на любовь, которая согревает, а не денег требует, на детей, на внуков. И, конечно, на уважение, а не раболепство. А еще, наверное, на возможность быть самим собой. Как ему все опостыло.

Но было одно дело. Одна обязанность, один долг. Он должен успеть его выполнить. Последних несколько месяцев он только об этом и думал.

Дело в том, что у Яна Олеговича был внебрачный сын, который никогда его не видел и, возможно, не догадывался о его существовании. Все это время отец незримо опекал его. Жена Мария знала о нем, но относилась к этому нормально и порой даже что-то подсказывала. Ян Олегович изредка встречался с матерью мальчика и всегда живо интересовался его жизнью.

Лет десять назад он так увлекся помощью, что допустил непоправимую ошибку, которую сейчас хотел исправить.

Когда сын надумал жениться, Ян Олегович навел справки о семье девушки и по причине, известной только ему, решил, что этот брак не состоится. Матери молодого человека он ничего об этом не сказал. В результате девушка исчезла накануне свадьбы. Он вовсе не хотел, чтобы она погибла, но произошел несчастный случай: охрана не уследила, девушка сбежала. Была ночь, сильный дождь, она добралась до трассы и начала останавливать машины. Водитель КАМАЗа не успел вовремя затормозить…

У сына был нервный срыв. Целый год он пролежал в психиатрической больнице. Конечно, потом все стало приходить в норму, но парень так и не женился.

* * *

Уже полчаса Таня перебирала свой гардероб и никак не могла решить, что ей надеть. Все вечерние наряды были на тонких бретельках с глубоким вырезом на спине. В общем-то, для такого случая подходил любой. Но когда она принимала душ, выяснилось, что синяки от падения еще не прошли, а значит, придется одевать костюм.

Таня была в хорошем настроении. И хотя Алик был, мягко говоря, не в ее вкусе, в театр собиралась с удовольствием. Без десяти пять она, одетая и причесанная, уже ждала Алика. Он опоздал на десять минут.

— Таня, простите, час пик, застрял в пробке, — виновато объяснил он.

Она не любила, когда опаздывают, но читать незнакомому человеку нотации не стала.

— Ладно, идемте, не люблю приходить к третьему звонку.

В фойе театра Таня подошла к большому зеркалу и легким движением руки поправила прическу. Закончив с волосами, она подошла к Алику, который терпеливо ожидал ее у входа в партер.

— Я готова. Где там наша галерка?

— У нас седьмой ряд, партер, — усмехнулся Алик.

— Да?

Они еще не успели пройти в зрительный зал, как Таню окликнули. Причем до неприличия громко. Таня сделала вид, что не слышит. Хотя голос узнала.

— Танюша, я с ног сбился, разыскивая тебя.

Таня повернулась, потом, обращаясь к Алику, сказала:

— Извините, я отойду на минуту, — Алик пожал плечами. — Я сейчас.

Ничего не говоря, она вышла в фойе. Окликнувший ее мужчина шел рядом. Людей почти не было: вот-вот должен был быть третий звонок. Таня остановилась.

— Павел, что ты здесь делаешь?

— Танечка, ты не представляешь, как я рад тебя видеть. Я в вашем городе уже два дня и еще даже не напал на твой след.

— Ты не ответил на вопрос.

— Не будь занудой! Человек весь извелся, а ей интересно, что он тут делает. Балет смотрю, — Павел вытер ладонью вспотевший лоб. — У нас рабочий выезд в регионы, такая формулировка тебя устраивает?

— Ладно, рада тебя видеть, — довольно прохладным тоном сказала она. — Говоришь, искал?

— Влад тебе кто?

— А говоришь, что на след даже не напал. Влад интересует?

— Ну что ты как бука, — Павел начал раздражаться.

Прозвенел третий звонок.

— Мне пора, — Таня сделала несколько шагов, но Павел удержал ее за руку.

— Подожди. Что это за тип с тобой?

— Тебе какая разница? Извини, но, если мне не изменяет память, два года назад мы все касательно наших отношений выяснили. И не нужно притворятся, что ты не знаешь, кто такой Владик. Я вас даже знакомила, забыл? — Таня сделала шаг, мужчина сильней сжал руку.

— А давай я тебя украду.

— Спасибо. Таким сюрпризом порадуй кого-нибудь другого.

— Боже мой, я совсем забыл! У меня же в машине для тебя подарок, — Павел заулыбался. — Ты должна его принять. Ты не можешь отказать мне в таком пустяке.

— Еще как могу!

— Клянусь, что если ты согласишься его принять, то я отпущу тебя.

Таня несколько секунд поразмышляла.

— Хорошо, неси.

— И тебе не интересно, что это?

— Нет.

— А давай мы сейчас выйдем, сядем в машину, и ты примеришь, а я посмотрю… И имей в виду, на меньшее я не соглашусь.

— Ладно, пошли, — Таня хорошо знала Павла и решила уступить.

Машина стояла на стоянке за театром. Водитель читал газету. Завидев хозяина, вышел из машины и открыл двери, сначала ему, потом Тане. Она села, не закрывая двери. Павел наклонился к водителю и что-то сказал ему на ухо.

— Показывай.

— Танюш, ты дверь прикрой, мы кондиционер включим, а то духота на улице, — любезно попросил Павел.

Таня вздохнула, но дверь закрыла. Включился кондиционер, а потом водитель заблокировал Танину дверь.

— Открой дверь! — она еле сдерживалась, чтобы не нагрубить. — Что ты хочешь?

— Я тебя краду, — засмеялся Павел, и машина рванула с места.

Таня недовольно отвернулась.

— Ты очень хорошо выглядишь, — десять минут спустя, сказал Павел.

— Куда ты меня везешь?

— Так, катаемся. Не рада? Злишься? А мне нравится, когда ты злишься. Ух, какая ты заводная!

— Павлик, я прошу, отвези меня назад, — Таня от досады готова была разрыдаться. — Ты же видел, я была не одна. Там меня человек ждет. Что он обо мне подумает?

— Да плевать я хотел на него.

— За что ты со мной так? Чего ты хочешь?

— Тебя. Непонятно? Мне быть здесь еще два дня, и ты будешь со мной, — отчеканил Павел.

* * *

Машина выехала на окружную трассу. Вскоре они остановили у кафе, которое славилось тем, что его завсегдатаями были вовсе не проезжающие мимо дальнобойщики и не случайные посетители, а конкретный, очень изысканный, контингент. Вот и сейчас почти все места уже были заняты.

Духота пошла на убыль, и посидеть в тени деревьев, за уютным столиком, на свежем воздухе было бы очень здорово. И в любое другое время Таня с удовольствием посетила бы это место. Но то, что произошло, оставило очень неприятный осадок.

Павел что-то заказывал официанту, долго объясняя ему детали. Таня ничего этого не слышала. Она осматривалась по сторонам в надежде как-нибудь сбежать. Расслабиться и получать удовольствие она не собиралась. Уже на стол были водружены напитки, когда она увидела, что к зданию кафе подъехала фура с "кока-колой".

— Мне нужно выйти. Припудрить носик, — Таня поднялась из-за столика. Главное, чтобы Павел не заметил, что она волнуется. — Надеюсь, за десять минут ты не соскучишься?

Павел сидел лицом к зданию и не мог видеть подъехавшей машины.

— Ну, наконец-то подала голос. Только не задерживайся, сейчас подадут мясо.

— Хорошо, — она мило улыбнулась.

Зайдя в помещение, Таня бросилась к стойке бара.

— Молодой человек, пожалуйста, мне нужно видеть экспедитора, который привез вам колу, — и протянула бармену десять долларов.

Бармен лихо смел их и исчез. Таня стояла как на иголках, поминутно поглядывая в окно, через которое был виден их столик. Ей показалось, что прошла целая вечность с того момента, как ушел бармен.

— Это вы меня искали? — обратился к ней молоденький экспедитор.

— Скажите, вы сейчас едете в город?

— Нет, у меня еще одна точка по трассе, кафе у заправки, а что? — удивился молодой человек.

— Я вам дам двадцать долларов, позвольте мне поехать с вами. Умоляю вас.

— У меня не "мерс", если вы заметили.

— Не имеет значения, только побыстрей.

— Хорошо, идемте.

Таня прошла за ним через подсобные помещения.

Забраться в эту громадину было не так-то просто, во всяком случае, на шпильках. Усевшись в кабине, Таня закрыла глаза — болели ребра. Водитель завел машину.

* * *

Пока Таня добиралась домой, она не хотела думать ни о Павле, ни об Алике. С тем вообще вышло некрасиво. Она думала, что ей предстоит пережить еще. За неделю она почти забыла о разговоре с Яном Олеговичем, но сейчас он всплыл в памяти. От этого дядечки просто так не сбежишь.

"Что ему нужно? Зачем я ему? Вокруг полно тех, кто моложе и красивей!"

Ей захотелось оказаться где-нибудь на Северном полюсе, подальше от всего этого.

* * *

Домой она добралась около десяти вечера. Войдя в квартиру, удивилась: в дальней комнате горел свет.

"Забыла, что ли, выключить, когда уходила?"

А разве она включала? Было же светло. Не разуваясь, она пошла на свет.

Владик, развалившись на софе, пил ром и смотрел фотоальбом. Таня зашла в комнату.

— И где ты, интересно знать, была? — не отрываясь от фотографий, спросил Влад.

— В театре. А что, я уже обязана отчитываюсь перед тобой? Я же не на привязи.

"Ненормальный просто вечер какой-то".

— Да нет. Просто спросил. Ты позвонила, намолола какой-то чепухи, — Влад захлопнул альбом. — Свари кофеек.

— Не буду, — Таня пошла в спальню переодеться.

— Танюша, я хочу с тобой поговорить, вернись, — громко позвал Владик.

Таня вернулась, переодевшись в шорты и футболку.

— В девочку все рядишься?

— Тебе дело?

— Знаешь, у Экзюпери, в "Маленьком принце", есть знаменитая фраза: "Мы в ответе за тех, кого приручили".

— Я не кошечка, — у Тани не было сил ругаться, она коротко огрызалась.

— Конечно, ты у меня тигрица, — Влад говорил без злобы но, судя по всему, разговор ему не нравился.

— Я тебя ненавижу.

— Есть такая мудрость: если женщина говорит мужчине, что ненавидит его, значит, она его или любит, или любила, или будет любить, — он засмеялся. — А ты меня вообще любила когда-нибудь?

Она не стала ничего отвечать, взяла сигарету и пошла в кухню. Влад подошел минут через двадцать. Он остановился в дверном проеме:

— Таня, я сейчас уйду. Но я хочу кое-что тебе сказать.

Он сделал паузу, ожидая реакции, но Таня молчала.

— Я думаю, нам лучше расстаться. Не знаю, на время или навсегда. Ты должна понять, что я тебя по прежнему люблю, но чувствую, что ничего большего не могу тебе дать. Ты очень отдалилась от меня, я же вижу. Я знаю, чего ты хочешь, но я не тот, кого ты заслуживаешь. Ты обиделась на меня за Яна? Не нужно. У тебя все будет в порядке. Я обещаю.

Таня совершенно не ожидала такого поворота. Она-то думала, что придется долго выяснять отношения, говорить колкости, прогонять Влада. А он все сделал за нее сам.

— Ты меня бросаешь?

— Я тебя отпускаю. Ты мучаешься и страдаешь, я же вижу. О деньгах не думай, извини, что напоминаю, но будет все по-прежнему, как и было. Мы просто не будем видеться. Вот и все. Если хочешь, вернись на работу, я помогу. Только, думаю, тебе это не понадобится. Очень скоро в твоей жизни произойдут изменения.

— Что мне предложит Ян Олегович? — Таня внутренне сжалась.

— Не знаю. Но, думаю, в этом не будет ничего плохого, — Влад тяжело вздохнул. — Иди хоть обниму напоследок.

— Не выйдет, у меня болят ребра, — Таня подошла к Владу. — Я любила тебя, конечно, любила. Но, видимо, для любви, одной постели мало. Прощай, Владик, — и прикоснулась губами к его щеке.

* * *

Перед отъездом в аэропорт Влад очень нервничал. Он невпопад отдавал последние распоряжения секретарю и своему заместителю. Контракт был очень серьезным и выгодным, он переживал, чтобы все прошло гладко. Конечно, его заверили, что повода для беспокойства нет, и все же внутреннее волнение нарастало. В аэропорту, уже зарегистрировавшись, он не удержался и набрал номер Татьяны. Ему хотелось услышать, что у нее все в порядке. Она не ответила, видимо, куда-то вышла. Решил позвонить, когда прилетит. Ему было плохо без нее, вернее, ему было плохо от того, что все закончилось так. Разве он этого хотел? Впрочем, сам виноват. Он решил, что когда вернется, все равно к ней поедет и попробует все изменить.

Он осознал, что она нужна ему не раз в пять дней. Он уже понял — она нужна ему всегда. Сколько ошибок, одна за другой?

"А вдруг она не захочет меня видеть? А я ее буду умолять… Что там задумал Ян? Ну не в любовницы же он ее позовет…"

Влад совсем сник и, уже сидя в кресле самолета, решил, что вернувшись, предложит Татьяне выйти за него замуж. От этой мысли ему стало спокойней, он закрыл глаза и заснул.

* * *

Таня вернулась из магазина с полным пакетом продуктов. У нее был праздник: она начинала новую жизнь. Правда, Таня понятия не имела, какова будет эта жизнь, но любые перемены всегда к лучшему. Готовить сама себе она не собиралась, да и не любила, поэтому накупила в отделе кулинарии всяких деликатесов, а еще бутылку сухого белого вина. К слову, в одиночестве она еще никогда ничего не отмечала, но всегда что-нибудь бывает впервые. Насытившись, Таня решила понежиться в постели, но тут позвонили в дверь.

"Неужели Алик? Господи, пусть бы это был он".

Ей было ужасно стыдно за то, что тогда все так вышло. Очень хотелось извиниться, но она ничего не знала ни его адреса, ни телефона, ни места работы.

Но пришел Петр Леонидович, заместитель Владика, и с ним еще несколько мужчин.

— Татьяна, вы только не волнуйтесь сильно…

— Что-то случилось? — Таня побледнела. — С Владиком? С ним что-то случилось? Самолет?

— Татьяна, мне очень жаль, но Владислав Александрович погиб. Самолет разбился на двадцатой минуте полета. Выживших нет. Нам только что сообщили, — Петр Леонидович был очень взволнован и напуган, голос его дрожал. — Это ужас, мы не знаем, за что хвататься.

У Тани подкосились ноги, она потеряла сознание.

* * *

Таня стояла одна, поодаль от участников траурного мероприятия. Окруженные толпой, там стояли мать и сестры Владика, какие-то тетушки, дядюшки. Она не была с ними знакома, поэтому и не стала подходить. Людей было очень много. Кого-то она знала, кого-то видела впервые. Таня была в черном строгом платье, волосы окутывала легкая черная шаль. Глаза припухли от слез, но это было скрыто под очками. Шел траурный митинг. Она не слышала, о чем говорили. Мысли были заняты совсем другим. Она вдруг поняла, что потеряла единственного близкого ей человека. Пять лет жизни просто так не вычеркнешь из памяти. Не считая последние полгода, у них все было хорошо.

Таня покачала головой. Боже мой, сколько боли и страданий она ему принесла! Один её характер чего стоил! Бесконечные претензии, капризы, причуды. Как он все это выносил? А их последний разговор: "Я тебя отпускаю". А ведь он любил ее, точно, любил. Теперь одна. Собственно, этого и добивалась.

Случай на приеме ушел куда-то на задний план. А что такого необычного там произошло? Подумаешь, поговорила с Яном. Потом сама же и раздула из мухи слона. А разве трудно было помочь Владику?

Теперь вряд ли ей доведется еще свидеться с этим Яном.

К ней подошел Петр Леонидович.

— Татьяна, извините, что решил потревожить вас сейчас, но вдруг больше не будет случая. Я знаю, что вы значили для Владислава, поэтому хочу сказать вам, что можете обращаться ко мне по любым вопросам. Конечно, какое-то время в фирме будет неразбериха, но скоро все утрясется. Владислав умел все хорошо организовать.

— Спасибо.

— А может, вы решите вернуться на работу? Я буду очень рад предложить вам место бухгалтера. Я помню, вы — опытный работник.

— Я еще ничего не знаю. Но все равно спасибо.

* * *

Когда все уже разошлись, к Тане подошел водитель Влада.

— Мне сказали быть сегодня с вами.

Таня отрешенно кивнула ему головой.

Но уходить она еще не собиралась. Оставшись одна, Таня подошла к свежей могиле. Теперь можно было не стесняться, и она заплакала.

"Спасибо за все, что сделал… Спасибо за мужество, с которым ты терпел все мои выходки. Спасибо за то, что простил и понял… Я никогда тебя не забуду. И прости меня за то, что разлюбила тебя".

Она наклонилась, поправила цветы, а затем быстрым шагом направилась к выходу.

Она шла, не поднимая глаз, глядя себе под ноги, поэтому совершенно неожиданно натолкнулась на идущего ей навстречу мужчину.

— Алик? Вы здесь? — и тут же вспомнила, как оставила его в театре. Ну почему это должно было случиться сейчас?

— Конечно, я был хорошо знаком с Владом. Здравствуйте, Таня, и примите мои соболезнования.

— Спасибо.

— Можно вас проводить?

— Меня ждет машина, — но вдруг совершенно отчаянно попросила: — Алик, пожалуйста, увезите меня куда-нибудь, прошу вас, если, конечно, это возможно.

— Хорошо. Только куда же? Вы очень расстроены.

— Как странно, вы меня другой и не видели.

— Ничего, я уже привык. Идемте, — и он подал ей руку.

Отпустив служебную машину, Таня села рядом с Аликом.

— Алик, я должна перед вами извиниться.

Она не ожидала его сегодня увидеть, поэтому не знала, что сказать в свое оправдание.

— Не нужно. А то выходит, что вы только и извиняетесь передо мной.

— Да, действительно. Так и получается, — Таня не удержалась и улыбнулась.

— Вам черное очень идет, — Алик восторженно смотрел на сидящую рядом женщину.

— Алик, можно вас попросить побыть на сегодня моей "жилеткой"? Мне так нужно поговорить хоть с кем-то.

— "Жилеткой"? Ну что ж, тогда позвольте хотя бы под кофе.

— Кофе? Да, конечно.

* * *

Кафе, в котором они обосновались, было маленькое, но уютное. В зале было прохладно от работающего кондиционера. Тане стало зябко. Она сняла шаль с головы и укутала ею голые плечи.

— Скажите, а откуда вы знали Владика? — спросила Таня, медленно размешивая сахар в чашечке.

— Нас познакомили несколько месяцев назад. Я, видите ли, как бы это проще назвать, ботаник.

— Кто?

— Я учился в московской сельскохозяйственной академии. Правда, по специальности я ветврач, но на последних курсах очень увлекся ботаникой, поэтому после окончания поступил на соответствующий факультет в МГУ.

— Вы — ботаник? С ума сойти, — таких знакомых у нее еще не было. — А что же вас объединяло с Владом?

— Последние лет пять-шесть я занимаюсь дизайном садов, газонов, парков, оранжерей у состоятельных людей. Видели, наверное, передачу на НТВ "Растительная жизнь"? Вот я, как и ведущий той передачи, облагораживаю живые уголки.

— И это пользуется спросом?

— Вы удивитесь, но на меня очередь, — Алик даже смутился.

— И что же хотел Владик? У него же не было ни сада, ни парка?

— Он хотел… — Алик помолчал, размышляя, говорить или нет, — он попросил меня сделать для вас комнатный сад из декоративных растений. Это должен был быть сюрприз.

У Тани сжалось сердце. Она низко опустила голову, опять подступили слезы. Алик заметил это и замолчал.

— И красиво у вас получается? — Таня задала вопрос, чтобы отвлечься от мрачных мыслей.

— Думаю одну из работ вы наверняка видели. Это оранжерея у Яна Олеговича. Собственно, с него все и началось. Уж не знаю, как он там меня вычислил, но рука у него легкая. Если честно, то никогда не предполагал, что это будет приносить мне неплохие деньги.

— А как же вы хотели сделать у меня "сад", не зная моей квартиры, да еще сюрпризом?

— Очень просто. План комнаты и фотографии квартиры мне дал Влад. А чтобы понять, какие растения вам подойдут, я стал за вами, разумеется, с разрешения Влада, наблюдать. Простите.

— Ничего себе! — воскликнула Таня. — И долго наблюдали?

— Около месяца, — смущенно ответил он. — Это было несложно. И чем больше я вас узнавал, тем больше приходил от вас в восторг. И еще, — Алик тяжело вздохнул. — Вы были правы, тогда, на приеме, я сознательно подъехал к вам.

Таня усмехнулась:

— Ну, и какие растения мне подходят? Выяснили?

— Я, если позволите, покажу вам, но позже, ладно? "Жилетка", как видите, из меня получилась не очень. Вы почти не говорите. Зато я разоткровенничался.

— А знаете, мне нравится все, что вы рассказали. Скажите, а сейчас нельзя посмотреть на эти растения? — Таня оживилась.

— Лучше это сделать часов в восемь вечера.

— Почему в восемь?

— Потому что я хочу, чтобы вы увидели это на закате.

— Мне, наверное, лучше переодеться?

— Пожалуй, да. Можно что-нибудь попроще.

— Тогда отвезите меня домой, а вечером заедете.

— А вы не исчезнете опять?

У нее поднялось настроение. Надо же, за ней столько времени следили, а она даже не заметила. Это с его-то такой яркой внешностью…

* * *

Было семь вечера, когда в дверь позвонили. Таня удивилась: Алик? Наверное, побоялся снова опоздать и приехал раньше. Улыбаясь, она подошла к двери.

— Здравствуйте, Татьяна, вас хочет видеть Ян Олегович, — говоривший был детиной метра с два, этакий двустворчатый шкаф с застывшим выражением лица.

— Когда? — у нее бешено заколотилось сердце.

— Сейчас.

— А если я не поеду? — Таня начала пятиться назад в глубину квартиры.

— Поедете.

— Но я не могу! — от возмущения она потеряла на какое-то время дар речи. — Ко мне должны сейчас прийти. Поймите! Не силой же вы меня потащите.

— Надеюсь, до этого не дойдет, — невозмутимо ответил мужчина.

— Вы не имеете права, я буду кричать.

Мужчина улыбнулся.

— Я последний раз по-хорошему прошу вас пройти со мной. Иначе я приму меры.

— Господи, да что же это такое! Позвольтетн7 мне хотя бы написать записку, я в двери ее оставлю.

— Пишите.

Управившись, Таня в сопровождении "конвоя" спустилась на улицу. Знакомой дорогой машина уносила ее за город.

* * *

Алик третий раз пробегал глазами записку.

"Смешно, но у меня никак не получается выйти из амплуа вечнопросящей прощения. Мне очень жаль, но я вынуждена уехать. Прошу вас, Алик, найдите возможность увидеть меня в другой раз".

Он очень расстроился.

"Что ж так не везет? Прямо из рук ускользает, что за женщина? Может, за ней приехали друзья Влада? Ну так бы и написала. Нет, все загадками. Спасибо и на том, что хоть оставила надежду".

* * *

Ян Олегович сидел в кресле возле камина в своей библиотеке. Вся мебель в комнате была из красного дерева под семнадцатый век. На стенах висело несколько раритетных полотен. На полу лежал немыслимых размеров ковер ручной работы. Тяжелые бархатные шторы темно-бордового цвета были тесно сомкнуты и не пропускали солнечного света. В комнате было прохладно.

Перед ним на маленьком столике лежали старинные золотые монеты. Он осторожно брал одну из них и внимательно рассматривал через увеличительное стекло.

В комнату зашел мужчина и тихо отрапортовал, что Татьяна доставлена. Ян Олегович молча кивнул головой.

— Танюша, здравствуйте, — он оторвался от монет и поднял глаза на свою гостью. — Очень рад, что вы нашли время навестить старика. Проходите, присаживайтесь. Через час будет ужин, надеюсь, вы составите мне компанию.

Таня ничего не ответила. Она была вне себя от возмущения и страха одновременно.

— Слышал о трагедии, которая вас постигла. Очень печальная история. Вот так, живет человек, и раз — его нет.

— Вы пригласили меня, чтобы высказать свои соболезнования? — Таня еле сдерживалась.

— Отнюдь нет, — Ян Олегович отложил в сторону лупу. — Зачем же я стану лицемерить, когда вы знаете мое мнение о Владе. Я намерен с вами, Танечка, поговорить и кое-что предложить вам.

— Например? — с вызовом сказала она

— Но я не могу позволить вам разговаривать со мной в таком тоне. Вы отчего-то злитесь на меня?

— Я не люблю, когда надо мной совершают насилие.

— Ах, какая жалость, — он пожал плечами. — Мне нужно было с вами поговорить.

— Пожалуйста, говорите, Ян.

— Мы будем говорить за ужином. А пока я попросил бы вас переодеться в более подходящий к такому случаю наряд, вы его найдете в комнате, куда вас проводят, — он улыбнулся.

— Именно таким образом вы пытаетесь сделать меня счастливой? — не дожидаясь разъяснений, Таня продолжила: — Я не пойду ни в какую комнату, я не буду ни во что переодеваться, потакая вашей прихоти, и, тем более, не стану ужинать с человеком, который насильно заставляет меня все это делать.

К её удивлению, Ян Олегович воспринял ультиматум очень спокойно. Он все выслушал, не перебивая, и когда Таня закончила, сказал:

— Что ж, ответ вполне в вашем духе, другого я и не ожидал.

Таня с облегчением вздохнула.

— Вот странно, вы так рассуждаете, как будто знаете обо мне все. А если мне не изменяет память, мы виделись только один раз.

— Все не все, но многое, — заметил Ян.

— Что вам от меня нужно? Не мучайте, пожалуйста меня. Я уже вся извелась, предполагая Бог знает что, — только невероятная злость позволяла ей сдерживать слезы. — Имейте в виду, что вашей любовницей я не буду.

Ян Олегович засмеялся.

— А вы дерзкая и очень отчаянная. Впрочем, вы мне определенно нравитесь. Не переживайте, лично мне вы не нужны ни в качестве любовницы, ни в каком другом качестве.

— Тогда я ничего не понимаю. — Таня пожалела, что высказалась насчет любовницы.

— Хорошо, раз вы так нетерпеливы, я не буду откладывать дело в долгий ящик. Я расскажу вам, зачем вы мне понадобились. Но прежде, если вы отказываетесь со мной поужинать, возможно, выпьете хотя бы бокал вина, так, для релаксации?

— Ладно.

Ян нажал спрятанную под столом кнопку, и через несколько секунд вошел мужчина.

— Вино, фрукты и два бокала, — кратко приказал Ян.

Таня понемногу стала успокаиваться.

Когда бутылка опустела наполовину, Ян заговорил:

— То, что я вам расскажу, никто, кроме меня, сейчас не знает. Знала моя жена, но она давно умерла, — он поставил пустой бокал на стол и пододвинул к себе коробку с сигарами. — Я очень состоятельный человек, но это, как вы понимаете, не секрет. Я могу позволить себе все, что только захочу. Но после того, как я лишился своей семьи, я перестал чего-либо хотеть. Так получилось, что у меня есть внебрачный сын. И это сейчас единственное, что для меня имеет какой-то смысл.

Таня с удивлением посмотрела на Яна Олеговича.

— Вся сложность в том, что он понятия не имеет, что я его отец, — он с наслаждением закурил. — Я же, как вы понимаете, в курсе всех его жизненных событий. Все это время я заботился о нем и оберегал. Но однажды переусердствовал, и произошла ужасная трагедия, — и он подробно рассказал историю с погибшей невестой. Закончив рассказ, замолчал.

Пауза слишком затянулась, и Таня, набравшись смелости, спросила:

— Простите, я не очень улавливаю, каким образом могу быть вам полезной?

— Хороший вопрос. Не возражаете, если я подолью еще вина? — Таня утвердительно кивнула. — Дело в том, что я хочу вам предложить стать женой моего сына.

— Шутите?

— Конечно, нет, — ответил Ян Олегович. — Я думаю, что вы именно та женщина, которая способна сделать его счастливым.

— По-вашему, это такое предложение, которое, само собой разумеется, осчастливит и меня? Стать женой богатого наследника? Я правильно понимаю?

— Совершенно верно.

— А вам не приходило в голову, что я, к примеру, могу не понравиться вашему сыну, или его мнение вас также не интересует?

— Уверен, что он не будет против, — тихо ответил заботливый отец.

— А как насчет моих чувств? Мне не семнадцать, и я давно уже имею свои представления, за кого я хотела бы выйти замуж, если это, конечно, случится.

Ян молча слушал, давая возможность Тане высказаться. Видя, что ее не перебивают, она продолжила:

— Так вот вам мой ответ. Я отклоняю ваше предложение, оно мне не интересно. Можете смеяться, но я еще верю в такой пустяк, как любовь.

— Я учел возможность такого ответа, Танюша, и вот что я вам скажу. Я дам вам неделю на размышление. Взвесьте все, вы умный человек. Это ваш шанс стать кем-то. У вас будет все плюс полная свобода. Не торопитесь говорить "нет".

— Иначе что?

— Я не советую, вам выбирать второй вариант. Итак, вы станете женой моего сына, — тоном властелина мира Ян Олегович подвел черту. — А сейчас можете быть свободной, я от вас устал. Вас отвезут домой, а через неделю мы встретимся. Не вздумайте делать глупости. До свидания.

Таня была шокирована. Она лихорадочно соображала, что можно предпринять в таком случае, но в голову ничего подходящего не приходило.

Ее привезли домой в половине десятого. Таня вышла из машины и, не оборачиваясь, направилась к подъезду.

* * *

На лестничной площадке ее поджидал Алик.

— Боже мой, что вы тут делаете?

— Я искал возможность увидеть вас "в другой раз". Вы, кажется, так написали? — он поднялся со ступенек. — Завтра я уезжаю на две недели. Поэтому решил дождаться вас сегодня.

— А если бы я не приехала? — Таня открыла дверь.

— Значит, не судьба.

— Проходите, пожалуйста, — и она жестом предложила войти.

— Вы еще не передумали?

— Вы о чем?

— О том, что я должен был вам кое-что показать.

— Ах, да, — такое впечатление, что это было неделю назад. — Вы хотите сказать, что еще не поздно?

— Самое время, — Алик с надеждой посмотрел на Татьяну.

— Я только переоденусь, уже прохладно.

— Хорошо, я подожду вас внизу.

* * *

Ночной город, очень красивый, загадочный, мерцающий и манящий, остался позади. Пока ехали, Алик пытался выяснить, где была Таня. Но она только покачала головой.

— Что-то случилось? Я же вижу. На вас лица нет.

— Просто день тяжелый, — Таня ненавидела свое лицо за то, что на нем всегда можно было читать, как в открытой книге. — А куда мы едем? Вы так и не сказали.

— Разве? В ботанический сад. Давно там были? — Алик не знал, как она отнесется к его этой затее, поэтому слегка волновался.

— Ни разу не была, — с удивлением констатировала Таня. — А разве он не закрыт? Ведь уже поздно.

— Закрыт. Но это не страшно. Я там работаю и пишу диссертацию. Так что нам можно.

— Ничего себе, вы еще и ученый? Вот уж точно, никогда не общалась с такими людьми. Вы меня изумляете на каждом шагу. А я, признаться, вас вначале за бандита приняла.

— Потому что рыжий и коротко стриженный? — Алик усмехнулся.

— Нет, потому что упрямый и настырный, а еще — следили за мной.

— Я должен был понять, какой у вас характер. Я же рассказал, для чего мне это было нужно, — пояснил он.

— Разве это можно понять, просто наблюдая и не общаясь?

— А, что мы, по-вашему, сейчас делаем?

— А вы, однако, хитрец, Алик, — потом немного подумала и добавила: — Но мне нравится, как-то все необычно.

— Вы мне льстите. На самом деле я очень замкнутый и застенчивый человек.

— Заметно, — Таня начала потихоньку отходить от вечерних переживаний и наконец-то улыбнулась.

* * *

Вся территория сада была окутана кромешной тьмой. Пара фонарей горели только у центрального входа. Алик заехал на стоянку. Вышел из машины, открыл дверь с Таниной стороны и протянул руку. Она с опаской посмотрела на темный сад, потом по сторонам, потом на стоящего напротив Алика:

— Вы уверены, что мы не заблудимся? Мне, если честно, как-то боязно туда идти, — и она кивнула в сторону сада.

— Не бойтесь, я же с вами. Вы непременно должны это увидеть, — и он взял ее за руку. — Идемте.

— Хорошо, я пойду. В конце концов, что мне грозит? В худшем случае — изнасилование, в совсем худшем — убийство.

— Нет, все же у вас что-то произошло сегодня. И это не из-за похорон. Нечто такое, что сильно напугало вас, — Алик остановился и посмотрел на Таню. — А мне так хочется увидеть вас веселой. Я столько наблюдал за вами, и вы все время печальная, расстроенная, подавленная. Но, как выяснилось, не так-то просто вас развеселить, когда вы все время исчезаете. А я так мечтаю подарить вам хотя бы минуту счастья.

— Как вы сказали? — у нее даже сердце сжалось. — Что-то про минуту?

— Я сказал, что мечтаю подарить вам хотя бы минуту счастья, — повторил Алик. — А больше ведь, наверное, и не бывает. Знаете, как-то Чехов спросил у Толстого, что такое счастье. И тот ответил, что счастье — это зарницы, просто мгновенья.

— Невероятно. Вы необыкновенный романтик, Алик. Я давно не встречала, вернее, совсем не встречала таких.

Таня пришла в восторг. Она подумала, что если Алик произнесет еще что-нибудь в том же духе, то она отправится за ним хоть на край света.

— Ну, что мы стоим, ведите, показывайте обещанное "что-то".

Сторож открыл ворота. Было похоже, что он не удивился позднему визиту Алика. Шли вначале по асфальтированной аллее, а затем Алик увлек Таню куда-то в сторону, через кустарники и какие-то плантации.

— Так короче, — пояснил он. — Посмотрите, вот там, вдали, стоит здание, в котором размещается зимний сад, а сбоку лаборатория. Там я и обитаю. Но нам не туда. Вы еще не устали?

— Напротив. Тут такой воздух, такой аромат, что можно просто опьянеть. Жаль, что темно.

— Не переживайте, там, куда мы направляемся, будет освещение.

— А что это так пахнет?

— Здесь высажен флокс, немного дальше — дельфиниум, маленькие кустики, которые цепляются нам за ноги — это настурция и львиный зев, — объяснил Алик. — Это что! Если бы вы попали сюда в конце мая, уверен, что пришли бы в восторг от плантаций пионов, нарциссов и тюльпанов, а в тени деревьев — ландышей. А сколько здесь видов сирени! И множество фруктовых деревьев. И когда это все зацветает, запах такой, что кажется, будто ты в Эдеме.

— Значит, я опоздала в Эдем?

— Конечно, нет. Туда никогда нельзя опоздать. Кстати, мы пришли. Вот там скамеечка, давайте присядем. Я прежде хочу еще кое-что вам сказать.

— Хорошо.

— Вы, наверное, не знаете, но почти о каждом растении, цветке, существуют легенды. И эти легенды могут быть печальными, смешными, трогательными или сентиментальными. Но самое интересное, многие из них так или иначе связаны с человеческим характером, с его пороками или достоинствами. Именно это я пытался рассмотреть в вас, чтобы понять, с каким растением вы ассоциируетесь. Это понятно?

— Да, — Таня с любопытством посмотрела на него.

Алик поднялся со скамейки.

— Я сейчас отлучусь на минутку, а вы зажмурьте глаза. Договорились? — Таня кивнула и послушно закрыла глаза.

Несколько мгновений спустя она поняла, что начал загораться свет. Никогда в своей жизни она не видела такого великолепия, которое предстало сейчас перед глазами. У ее ног начиналась плантация белых лилий, по периметру и внутри которой горели маленькие прожектора. Они были разного цвета: желтого, розового, белого, синего, лилового. Свет переплетался между собой и окрашивал белоснежные цветы в замысловатые тона. От внезапного света, тут же поднялось облако ночных мотыльков и бабочек, и вся картина пришла в движение. Подошел Алик.

— Ну как?

— Алик, вы — волшебник, — восхищенно произнесла Таня.

— Нет, только учусь.

— Как вы догадались, что это мой самый любимый цветок? Подождите, не отвечайте пока, я хочу потрогать. Можно?

— И потрогать, и понюхать, и сорвать, хоть все. Это мой экспериментальный участок.

— Ой, ну прямо как в песне про миллион алых роз. Вон и вы, по сути, садовник, то есть — художник, жаль только, что я не актриса, — с грустинкой в голосе сказала Таня.

— Это вы-то не актриса? Еще какая.

— Не пойму, это комплимент или упрек? — Таня просияла от счастья.

— Это факт. Уж мне поверьте.

— Нет, я не могу их рвать, мне жалко. Давайте просто побродим, заодно и про цветок расскажете.

— Хорошо. Я догадался, что лилия ваш любимый цветок, потому что вы на него похожи.

— Как это?

— Это удивительное и очень противоречивое растение. Я не буду углубляться в дебри и рассказывать вам, сколько видов цветка существует и как давно он известен. Скажу только, что его изображение раньше украшало многие фамильные гербы, среди них были и королевские. И в то же время лилия была на клейме, которым метили определенную категорию людей… Другими словами — порочный цветок.

— Как в "Трех мушкетерах"? — Таня улыбнулась, вспомнив миледи.

— Да, верно, как у Дюма. Вы не представляете, какое это капризное растение, особенно белая лилия. Она не терпит соседства других цветов, она трудно приживается в грунте. Она цветет один раз в год, чуть больше недели. Но своим ароматом притягивает всех насекомых в округе. А у многих людей этот аромат вызывает головную боль.

— Кажется, я догадалась, что у нас общего, — Таня внимательно посмотрела на Алика.

— Позвольте сказать мне. Вы величественны, как королева, и в тоже время порочны. Вы не любите шумного общества, большого скопления людей. Но и в одиночестве вам невмоготу. Вам нужно сиять и благоухать. Но на благоухание слетаются полчища мужчин, а вот нектар попробует не каждый, потому что цветете вы очень избирательно, если можно применить сюда это слово. А вот головной боли добавляете многим.

— И это все вы заметили, наблюдая за мной на каких-то вечеринках? Вот такая я ужасная?

— Почему ужасная? — Алик забеспокоился. — Вы лучше всех. Восхитительней всех. Вы самое прекрасное, что я видел за последние десять лет.

— Почему десять лет?

— Так, к слову пришлось, — Алик замолчал. — Вы не устали, может, хотите домой или куда нибудь еще?

— Я что-то не то сказала? Вы как-то сникли.

— Нет, ничего, все в порядке. Так что, куда-то поедем? Я имею в виду цивилизацию?

— Давайте побудем еще немного здесь. Когда я снова сюда попаду? — печально заметила Таня.

— Через две недели. Я вернусь, и мы съездим.

— Не знаю, не уверена, — Таня вспомнила вечерний разговор с Яном. — Я понятия не имею, что будет со мной через неделю.

— А что такого будет происходить с вами на этой неделе? — с тревогой спросил Алик

— Я думаю, борьба величия с пороком.

— Объясните.

— Не могу. Да вам и незачем знать.

— Зря вы так. Я буду очень переживать, думая о вас.

— А вы не думайте.

— Извините, но это уже выше моих сил, — Алик хотел сказать еще, но Таня перебила его:

— Я тоже начинаю жалеть, что ближе узнала вас. Лучше бы раньше, чем никогда.

— Да что с вами? — мужчина развернул ее к себе лицом. — У вас такое выражение лица, как будто завтра вам идти на костер!

— Может, и на костер. Может быть, я и ведьма, — Таня отступила от Алика. — Все, я хочу домой.

— Да, сейчас, — Алик ничего не понимал и был расстроен не меньше Тани.

Он проводил ее до двери квартиры.

— Зайдете на кофе? — отрешенно спросила она.

— Нет, не зайду. Так слишком просто. Я не для этого с вами знакомился.

— Тогда уходите.

Синий щит. На нем лев и лилия. И поверженный меч в крови.

Не смогли защитить вы рыцаря на турнире во имя любви.

Он упал на траву зеленую, окропил ее алой росой.

И с другим, молодая, красивая, видно встретит рассвет золотой.

Что ж так радуешься, коварная, или позабыла, как в ночи

Ты варила зелье отравное, под грозу и под стон печи.

А потом, не боясь расплаты, пробираясь сквозь мрак и тьму,

Заклинанья читала над латами, чтоб не видеть победы ему.

Тот, другой, это знал и от радости в свете факелов пил вино.

Он победу возьмет и женится. Только дева не знала одно,

Что ему не нужна нисколечко ни ее красота, ни дар.

Он хотел покорить непокорную, и что делать — давно уже знал.

Он научит ее покорности, он заставит ее трепетать,

По-другому не будет. Он хочет видеть, как она будет страдать.

Как же так, в чем она провинилася, тут нетрудно понять: тот, другой,

Испугался, что с нею не справится, со своею женой молодой.

Своенравна она, вольна в выборе, покорились ей тьма и свет.

Он убьет ее после венчания — у него просто выбора нет.

А что ждали вы от события, что замешано на крови?

Ничего не бывает хорошего там, где быть не могло Любви.

Таня выронила из рук карандаш. Взяла исписанный лист в руки и прочла то, что получилось. Странные у нее какие-то ассоциации.

"Черт знает что в голову лезет. К чему бы это. А, так не понятно? Влюбилась ты, матушка. Поздравляю. И в кого? В садовника. За один вечер? Личный рекорд".

Таня ходила взад и вперед по квартире, думая, что предпринять. У нее не так много времени, всего лишь неделя.

"Хорошо, что Алика не будет, она сама постарается разобраться. Не дай Бог, он узнает о предложение Яна. Может, объяснить Яну, что случилось непредвиденное обстоятельство… Но она и так ему отказала. А он, кажется, пригрозил ей в ответ. Надо бежать. Куда? Как? А что это даст?"

Таня подошла к холодильнику, достала начатую бутылку с коньяком, налила себе рюмку и залпом выпила. Легче не стало. Но зато возникла совершенно неожиданная мысль.

"Что это она так размечталась? Разве ей сделали какое-то признание? Разве ей что-то предложили? Ей ничего не обещали! Они даже не договорились о новой встрече! Ее ни разу не попытались поцеловать! Они обращались друг к другу на "вы"! А она куда-то бежать собралась"…

Таня сразу сникла и почувствовала такую усталость, будто не спала пять суток.

* * *

Владик тормошил ее за плечо. Таня спросонья не сразу поняла, что это он.

— Влад, отстань! — она отмахнулась от него и повернулась на другой бок.

— Танюш, — он продолжал ее будить, — я должен тебе кое-что сказать.

— Ничего ты мне не должен. Ты меня бросил.

— Это касается Алика. Чтобы не навредить, ты должна принять предложение Яна.

— Откуда ты знаешь про Алика? — Таня подскочила на постели. Владика не было. Ей стало жутко. Дрожащей рукой она включила торшер. — Да что это за наваждения бесконечные! Так и с ума недолго сойти.

Она встала и пошла на кухню за сигаретами. Голова была пустой и тяжелой. Ложиться спать она боялась — вдруг опять приснится что-то подобное. Решила дождаться рассвета и лечь только тогда.

* * *

Алик должен был лететь в Англию на выставку цветов, которая размещалась на территории королевских угодий. Это очень серьезное и в то же время красивое мероприятие привлекало к себе внимание огромного количества туристов. Но он туда ехал как профессионал. Он готовился к этой поездке месяцев семь. Там у него были запланированы встречи с рядом специалистов в этой области, на которые он возлагал большие надежды. И хотя его страна не была официально заявлена как участница, он ехал не с пустыми руками. В Киеве к его группе должны были присоединиться коллеги, и оттуда уже все вместе они вылетали в Лондон. Поезд на Киев отправлялся вечером, и у него был целый день, чтобы собраться и еще раз проверить, ничего ли он не забыл.

Вместо этого он отправился в ботанический сад, подошел к тому месту, где он был ночью с Татьяной, уселся на скамейку и стал смотреть на лилии. В солнечном свете все выглядело обыденно и ничего не напоминало о тех волшебных минутах, которые он испытал ночью, когда рядом была она. Поездка, которую он так ждал, которая будоражила его воображение, сулила новые перспективы, открывала невиданные горизонты, вдруг показалась неинтересной и бесполезной.

Он прекрасно понимал, что у Татьяны что-то произошло, и это единственное, что его сейчас заботило. Ему так захотелось защитить ее от всех напастей, но она не доверилась ему. Они так мало знакомы. А вдруг это что-то очень серьезное? Нет, он не может никуда ехать, иначе потеряет ее навсегда.

"А как же вся работа, диссертация, карьера? А гори оно все синим пламенем!"

Он и так столько времени и личной жизни потратил на это. В конце концов, никуда оно от него не денется.

Алик решительно встал. Сейчас он созвонится с кем нужно, потом встретится с коллегами, передаст им документы, научные работы, результаты лабораторных исследований, что нибудь соврет напоследок, потом извинится и уедет к ней. Надо спешить.

* * *

К дому Тани Алик подъехал часов в шесть вечера. Ее не было.

"Господи, ну куда она вечно исчезает!"

Он решил не уезжать и остался ждать ее прихода в машине. Он просидел в ней до утра, но Таня не появилась. Алик был в отчаянии. Что-то случилось. Не было ее и в последующие дни. Соседи пожимали плечами: Таня вела замкнутый образ жизни. За четыре дня он обзвонил, объехал, обошел почти всех, с кем она могла иметь хотя бы малейшее знакомство. Никто ничего не знал. Последний раз ее видели на похоронах Влада, и то она даже поминать не приехала.

"Куда идти? Не в милицию же".

Остался последний способ. Алик меньше всего хотел к нему прибегать, но, видимо, другого выхода не оставалось.

* * *

Ян Олегович отдыхал в оранжерее, когда ему сообщили о посетителе. Он распорядился, чтобы его проводили сюда.

— Ян Олегович, извините, что нарушаю ваш покой, — Алик был бледный, взлохмаченный и небритый.

— Здравствуй, Олег. Рад тебя видеть, — Ян Олегович поднялся навстречу гостю. — Ты неважно выглядишь, друг мой, у тебя что-то случилось? — поинтересовался он.

— Да, случилось. Мне нужна ваша помощь.

— Присядь и отдышись, успокойся, а я пока скажу, чтобы сделали кофе, или, может, что покрепче? — он внимательно посмотрел на Алика, тот кивнул.

Вкатили маленький столик. На нем были легкие закуски и графин с водкой. Ян Олегович присел напротив в плетеное кресло и закурил сигару.

— Рассказывай быстрей, а то мне на тебя смотреть больно, — обратился он к Алику.

— Знаете, вы, по непонятной мне причине, всегда были очень добры ко мне. Во многом помогли, познакомили с нужными людьми, научили, как можно зарабатывать деньги, и очень способствовали этому. Я разное о вас слышал, и это не всегда совпадало с тем, как вы вели себя по отношению ко мне. А когда мы виделись с вами в последний раз в тот день, когда вы устраивали у себя прием, вы мне кое-что сказали, помните? — Алик поднял глаза на Яна Олеговича.

— Я пообещал, что если тебе понадобится, то помогу даже в самом неразрешимом вопросе. Я сказал, что обижусь, если ты не обратишься ко мне за помощью. Так что же произошло за две недели? И почему ты не в Лондоне? Ты же должен был улететь туда еще дня четыре назад, если мне не изменяет память?

— Я полюбил одну женщину, — отрешенно произнес Алик.

— Четыре дня назад?

— Нет, раньше. Четыре дня назад я это понял. Я отложил поездку из-за нее, а она исчезла, — Алик вздохнул. — Вроде бы ничего трагичного в этом нет. Множество женщин бросают мужчин. Но, тут другое. С ней что-то случилось.

— Почему ты так думаешь?

— Я объявил, что уезжаю на две недели и что буду очень рад увидеть ее, когда вернусь. А она сказала что-то вроде того, что не знает, что произойдет с ней за неделю. У нее сразу испортилось настроение. Еще она сказала, что лучше бы мы встретились раньше или никогда.

Ян Олегович разлил водку и потянул Алику рюмку. Алик выпил, зацепил вилкой маринованный грибок.

— Скажи, Олег, а когда по времени у тебя произошел этот разговор? — Ян Олегович сосредоточенно посмотрел на Алика.

— Пять дней назад. Как раз в день похорон одного бизнесмена, он на самолете разбился, — Алик закрыл глаза, чтобы лучше вспомнить. — Мы договорились вечером встретиться, но когда я приехал за ней, ее не было. Вы не поверите, но она постоянно ускользала от меня. Я решил ее дождаться, я пообещал ей кое-что показать, на следующий день я должен был уехать. Когда она вернулась, то была очень расстроенной и взволнованной. В себя она стала приходить часа полтора спустя. И уже в самом конце нашей встречи возник разговор о каком-то недельном сроке, что-то в этом духе.

— Олег, женщину, которая была с тобой, зовут Татьяна? — тихо спросил Ян.

Алик весь встрепенулся.

— Вы что-то знаете?

— Ты не ответил.

— Да, вы должны знать ее, она была у вас с Владом.

— Я знаю ее, — и он усмехнулся.

— Постойте — Алика осенило. — Вы не просто ее знаете? Тогда, в машине, она думала, что я Влад, и что-то сказала о вас. Что же она сказала? Кажется, она упрекнула Владика в том, что он решил сделать из нее…

Алик вспомнил тот разговор до последнего слова и, ошарашенный невероятной догадкой, замолчал.

— Олег, ты должен меня выслушать. Пожалуйста, только без истерик, — Ян Олегович потянулся за новой сигарой.

— Это вы? Это все из-за вас? Так? Где она?

— Я понятия не имею, где она. Успокойся. Сядь, я прошу тебя. Ты все сейчас узнаешь.

Ян Олегович прикрыл ладонью глаза и несколько минут, раскачиваясь в кресле, молчал. Алик подошел к столику и налил себе еще рюмку.

— Ну, я жду, — бесцеремонно обратился он к поникшему в одно мгновенье старику.

— В тот вечер, когда ты должен был с ней встретится, а ее не оказалось на месте… — Ян Олегович говорил очень медленно, с остановкой на каждом слове, — она была у меня.

— Об этом я уже догадался. Что вам от нее нужно? О чем вы говорили?

— Я попросил ее стать женой… — при последнем слове Алика даже передернуло, — стать женой моего сына.

— Что?

— Она отказалась, и тогда я дал ей неделю на размышление, сказав, что все равно будет по-моему.

— Какого еще сына? — закричал Алик.

— Тебя. Ты — мой сын, — он убрал ладонь, которой все это время прикрывал глаза. Они были влажными он набежавших слез.

* * *

Таня стояла по колено в воде. Маленькая горная речушка Тиса даже в самый сильный зной была прохладной. Здесь, на берегу этой живописной реки, в окружении Карпат разместился уютный городок Хуст. Вернее сказать, что в бассейне реки Тисы — не совсем горы, а Закарпатская низменность. Но горы действительно есть, невысокие и пологие, сплошь покрытые дубовыми и черноольховыми лесами. Она не была здесь уже лет пятнадцать. Тут у нее жила двоюродная тетка по маминой линии, и будучи еще школьницей, она часто гостила у этой радушной женщины. Решение поехать именно сюда Таня приняла утром, так и не сумев заснуть после странного сна. Она подумала, что сможет погостить здесь две недели, пока вернется Алик. А потом она нашла бы способ сообщить ему, что у нее все в порядке. О Яне Олеговиче она старалась не думать. В конце концов, он не Интерпол, хотя в его могуществе она не сомневалась.

Выйдя из воды, она уселась на берегу и стала наблюдать за быстрым течением речки. Года три подряд, когда ей было лет семнадцать и больше, она приезжала сюда по туристическим путевкам, а когда они заканчивались, оставалась еще на недельку у тетки Гани. С туристической группой она исходила всю Западную Украину вдоль и поперек. Были тут и восхождения на горы, и плаванье на байдарках, и посещение старинных полуразвалившихся замков в Мукачеве и где-то еще, она уже не помнила. Как это было здорово и весело. Сколько у нее всегда было новых впечатлений и поклонников! Вечерами они пели у костра под гитару и ночевали в палатке. Какая-то у них песня забавная была на мотив "В нашем доме поселился замечательный сосед". Таня зажмурилась от солнечных бликов на воде, сейчас она вспомнит, как-то так:

Я стою у ресторана На подъемах и на спусках,

Замуж поздно, Вытирая пот с ушей,

Сдохнуть рано, От такой большой нагрузки

Не пойти ли в турпоход, Не споешь, как соловей…

Может, кто и подберет.

Больше не помнила. Таня засмеялась, подумав, какая актуальная для нее песенка. Полжизни прожила, и никакого толка. Если через неделю ничего не изменится, значит… Что? Ну что она сделает? Таня задумалась. Или вернется и примет предложение Яна, чего она делать не хочет, или спрыгнет с моста в Тису. К слову, о Тисе. Она, как подобает всем горным речкам, узкая, быстрая и мелководная, в некоторых местах можно перейти вброд. Но если выдалось дождливое лето — все менялось, собственно, как и по весне, когда в горах таял снег. Посередине река достаточно глубокая, со множеством водоворотов. Когда вода высокая, то не такая уж безобидная эта Тиса, особенно для таких пловцов, как Таня.

Она поднялась и пошла в сторону города, скоро вернется тетка, нужно ей помочь с ужином.

* * *

После всех известий, которые свалились на Алика, он был в не себе. Мужчина сел на скамейку и закрыл глаза. Ян Олегович молчал, боясь нарушить тишину.

Не так он представлял себе этот момент. Ой, не так. Но что случилось, то случилось.

Минут через десять Алик открыл глаза и спросил:

— Значит, я не Олег Яковлевич, а Янович? — почему-то зло посмотрел на новоявленного отца.

— Да, Янович, — кратко ответил тот.

— Теперь многое понятно. И откуда у матери были деньги на учебу, и мое продвижение по службе, и ваша благосклонность, — Алик нервно засмеялся. — Скажите, папа, отчего же вы ждали, пока мне исполнится тридцать три? Почему не открылись раньше?

— Пока ты был маленьким, у меня была семья. Я не мог всем заявить о твоем существовании. А когда ты стал постарше, а потом и вовсе взрослым, я боялся, что ты будешь презирать меня.

— А как это все вышло?

— Спроси у матери.

— Ладно, с этим я позже разберусь, — Алик потер виски. — Я другого не пойму: как вам пришло в голову, опережая события, просить Таню выйти за меня замуж? Кстати, она знает, что я ваш сын?

— Нет. Поэтому, наверное, так яростно отказалась. А ведь я ей предложил очень выгодные условия.

— Зачем? Объясните мне, бестолковому! Зачем? Ведь она даже не знает о том, что я ее люблю! — Алик опять пришел в бешенство.

— Все это время я знал о каждом твоем шаге. Я знал, что Владик попросил тебя о сюрпризе для своей женщины, и ты взялся наблюдать за ней, чтобы понять характер. Ты же такой педант. Это мне Влад рассказал. А я наблюдал за тобой, и когда понял, что ты влюблен, решил тебе поспособствовать, вот и все.

— Ага, вы еще скажите, что подорвали самолет, на котором летел Влад. Не вижу логики.

— Самолет разбился сам.

— А-я-яй, как же вам повезло! Нет, но это какой-то ужас. Это немыслимо! Я — взрослый мужчина, и со своими женщинами разберусь сам. В конце концов, я могу просто получить от нее отказ. И что тогда?

— Вот на этот случай я и предложил ей сделку. Ты — единственное, что у меня осталось на этом свете. Я хотел, чтобы ты был счастлив.

— Это невероятно! Я просто не могу объяснить ваши поступки. Насильно сделать человека счастливым невозможно. Поэтому, я спрашиваю — зачем?

— Затем, сын мой, что однажды я уже допустил одну оплошность.

— То есть?

— Дело в том, что я, хоть и косвенно, виновен в смерти твоей невесты Лены. Прости.

Алик побледнел.

— Я ухожу…

Ян Олегович посмотрел на него с тревогой и грустью… Он не знал, что ему сказать.

Алик сделал несколько шагов, остановился и развернувшись, тихо произнес:

— Если к завтрашнему вечеру вы не скажете мне, где моя Таня, пеняйте на себя…

* * *

После ухода Алика Ян Олегович позвал к себе людей. Распоряжения были краткими и четкими. Нужно было убедиться, что Тани действительно нет в городе, и если это так, то выяснить, куда она могла уехать. После трех часов кропотливой работы в квартире Татьяны без труда отыскали письма от ее мамы, которая проживала в Черновцах. Это уже что-то. Туда отправились незамедлительно.

На следующий день ровно в семь вечера Алик перешагнул порог отцовского дома.

— Слушаю, владыка, — вместо приветствия сказал Алик.

— Не надо со мной так, Олег. Лучше присядь.

Ян Олегович был невозмутим, по внешнему виду даже не скажешь, что к нему сегодня ночью дважды приезжал врач.

— Ладно, извините.

— Все в порядке с твоей Татьяной, она в Хусте у тетки. Сбежать от меня решила. Сам поедешь или привезти?

— Вы ее нашли? Не может быть! Хуст, это где? Западная Украина? Туда тысячи две километров, если не больше! — Алик смотрел на отца широко открытыми глазами. — Я сам поеду.

— Хорошо, только поедешь на моей машине и с двумя водителями, — повелительным тоном сказал Ян Олегович.

— Хм. А мне это уже начинает нравиться, — усмехнувшись, ответил Алик. — Спасибо.

* * *

Таня поднималась все выше и выше к вершине горы. Это было не трудно. Склон, по которому она шла, был давно приспособлен под тропу для туристов. На вершине горы находилась турбаза, туда она и направлялась. Соседка тетки Гани, работала там в администрации. Она и пригласила гостью на день открытия нового заезда. Вначале Таня не хотела идти. Что она там будет делать? Но тетка уломала Таню сходить. Побыв часа два, Таня ужасно заскучала и решила вернуться домой, пока не совсем стемнело. За ней увязались два подвыпивших молодых человека. Она было подумала: "Да, пусть себе идут, путь не близкий, мало ли что". Молодые люди тут же начали рассказывать курьезные истории, которые они пережили на турбазе в первые дни. Говорили громко, сами же и смеялись, а Таня просто шла рядом. Пока сошли вниз, стало темно, хоть глаза выколи. Фонарей в горах еще не устанавливают. Таня ускорила шаг, оставив позади болтающих кавалеров. Метров через сто уже начинался асфальт, и там горел свет. Неожиданно она зацепилась не то за корень, не то за корягу и со всего маху плашмя упала на землю. Даже крикнуть не успела. Молодые люди, которые ее провожали, благополучно прошли мимо. Таня посмотрела им вслед и подумала: "Отряд не заметил потери бойца". А потом не удержалась и начала хохотать. Хорошо, что была в джинсах. А вот локтям досталось, и ребра дали о себе знать. "Ну что? Отдохнула? Пора подниматься?" Рядом на корточки присел какой-то мужчина:

— Помочь? — шепотом спросил он.

— Да нет, спасибо, сама управлюсь, — Таня начала вставать. Но мужчина все равно поддержал ее. — Я же сказала, что управлюсь и без вас, — она нервно оттолкнула его руку и побежала к свету. Мужчина пошел за ней.

До первого фонаря оставалось десять метров, там уже и машины стояли, а значит — были люди.

— Таня! Остановись! Не убегай. Что же ты все время исчезаешь?

Таня замерла на месте.

— Алик? — бросилась ему навстречу, потом остановилась. Нет, стоять на месте не было сил. — Алик! — и задохнулась в объятиях.

Он гладил ее по спине и целовал волосы и лоб, и глаза, и губы.

— Алик, откуда ты? — она не верила своим глазам. — Как ты узнал, что я здесь?

— Я потом все расскажу. Сейчас не это главное. Я столько пережил за эти дни. Я думал, что тебя уже нет в живых.

— Алик, может, пойдем посидим где-нибудь, в городе полно ночных кафе и баров, или к тетке моей.

— Я на машине, поехали, куда скажешь. Господи, я до сих пор не верю, что нашел тебя.

Они сели за самый дальний столик, заказали сухого вина и кофе. Алик зачарованно смотрел на свою спутницу и не мог оторваться.

— Я не верю, что это случилось и ты со мной. Мы не очень хорошо расстались, и я не сказал тебе самого главного…

— Подожди, я должна кое-что рассказать о себе. Ты должен знать…

— Танечка, мне не интересно, что было до сегодняшнего дня.

— Я должна объяснить, почему уехала, я не могу этого не сказать, потому что еще не все кончилось, — у Тани подступили слезы.

— Что еще не кончилось? — Алик внимательно посмотрел на Таню.

— Если я вернусь назад, то меня насильно выдадут замуж. В случае отказа я не знаю, что со мной будет. Хотя я отказалась сразу.

— Кто тебя выдаст замуж и за кого? — довольно-таки спокойно спросил Алик.

— Ян Олегович. Он почему-то выбрал меня в жены своему какому-то внебрачному сыну. Представляешь? — Таня по-прежнему была ошеломлена происходящими с нею событиями. — Ты мне не веришь?

— И ты давно знакома с его сыном?

— Я с ним не знакома. Я даже не знала, что у него он есть, — Таня замолчала.

— Хорошая партия для женщины, — прокомментировал Алик, — и почему же ты отказалась?

— Алик, я тебя не узнаю, откуда такой прагматизм, что с тобой? Ты расстроился?

— Я просто внимательно слушаю. Так что же за причина?

— Когда я отказалась, я не знала еще причину. Просто не люблю, когда мне что-то навязывают насильно. А потом кое-что произошло…

— Что?

— Я встретила человека, который подарил мне минуту счастья, — Таня посмотрела ему в глаза. — Ты не поверишь, Алик, но этой минуты оказалось достаточно, что бы я в тебя влюбилась. Я, величественная и порочная "лилия".

— Я невероятно счастливый мужчина, — Алик довольно улыбался. — Уверен, что не многие слышали от тебя такое.

— Такое? Ты ошибаешься, Алик, такого не слышал никто.

— Королева ты моя! Мне тоже нужно кое в чем тебе признаться. Но прежде ты должна узнать одну вещь… — настала очередь Алика удивлять. — В это невозможно поверить. Я сам в это до сих пор не верю. Дело в том, что три дня назад я узнал, кто приходится сыном Яну Олеговичу.

— Кто? — у Тани все оборвалось внутри.

— Только спокойно, не волнуйся, — он взял Таню за руки, они были холодными. Это я.

— Что ты? — не поняла Таня.

— Я — сын Яна Олеговича. Это он помог разыскать тебя.

— Быть этого не может! — она замерла, глядя на Алика. — Это что же, все игра? Ты меня разыгрываешь?

— Вот уж не думал, что ты так расстроишься. Танюша, я и в мыслях не держал тебя разыгрывать или обидеть. Прошу тебя, поверь.

— Да? — Таня с иронией посмотрела на Алика. — Зачем же ты пять минут назад выяснял, знаю ли я сына Яна Олеговича? Чтобы надо мной поиздеваться? — Таня прикусила нижнюю губу. — А я- то дура, уши развесила. Ну что, весело получилось? Садовник!

— Танюша, я же объяснил, что ничего об этом не знал. Я был поражен не меньше твоего. Что мне сделать, чтобы ты поверила?

— А ты сходи в садочек, наешься червячков, — зло бросила Таня.

— Каких червячков? Зачем? — Алик растерялся.

— Песенка такая есть.

— Не издевайся, пожалуйста.

— Это я-то издеваюсь?

— Ты даже не выслушала меня до конца.

"Ну как после такого можно еще что-то говорить?" — Алик сидел с поникшей головой.

— Представляю, что ты еще припас… — Таню захлестывали эмоции, но она не собиралась их укрощать. Разве она заслужила такое потрясение, такое предательство?

Она внимательно посмотрела на Алика. Он не подходил на обманщика. А может, она просто разучилась разбираться в людях? Сколько у нее было таких, что с виду — сама доброта и искренность, а ближе — сплошное лицемерие и ханжество.

— Ну, что молчишь?

— А что говорить? Ты же мне все равно не веришь.

— Хотела бы, но у меня богатый жизненный опыт, — Таня поднялась из-за стола. — Уезжай.

Алик остался сидеть, но только Таня скрылась за дверью, он бросился ее догонять.

Таня шла к Тисе. Шла не по дороге, а через луг, поминутно спотыкаясь. Через какое-то время, она уже привыкла к темноте и видела, как там, вдали, черной лентой поблескивает река.

"Ну и пожалуйста, и никто мне не нужен. Продам свою квартиру и вернусь к маме. Или пойду сейчас и спрыгну с моста".

Нет, топиться не хотелось. Из-за чего? Краха своей иллюзии? Вот и не верь после этого, что счастье призрачно. Что же получается? Реальность всегда только несчастье? А как верилось, что все будет хорошо.

"Не судьба значит".

Она вышла на берег. Было холодно. Вода громко шумела, добавляя новые звуки в ночную симфонию: порывы ветра, шелест листьев, в потрескивание сухих сучков, в одинокие выкрики какой-то ночной птицы. Мимо, почти над головой, пролетело что-то черное и мерзкое, не то птица, не то большой мотылек. Летучая мышь! Таня вскрикнула, отшатнулась. Нашла какую-то кочку, присела. Достала сигареты. Зажигалка осталась на столике в кафе, сумочка тоже. Ну и пусть. Зло разломала сигарету, пачку бросила в реку. Несколько минут пачка выделялась мутным серым пятном на гребнях быстрой реки, и вскоре скрылась. Вот так и ее жизнь. Совершенно серая и мутная, в один прекрасный момент она канет в Лету, не оставив ни следа, ни воспоминаний.

"Так значит, все-таки рай только на небе? А что я сделала, чтобы туда попасть? Ничего. И, наверное, уже ничего не сделаю. Как жить дальше? Как вернуть веру в себя, в завтрашний день? Неужели я так многого хочу? Неужели нет никого, кому бы нужна была моя большая и до сих пор невостребованная любовь?"

— Таня, ты забыла свою сумочку.

Алик подошел и присел рядом.

— Мог бы не утруждаться.

— Ты не замерзла? От реки веет свежестью, а ты легко одета.

— Мне не нужна твоя забота, — Таня повернулась к нему. — Ты такой же, как и все, даже хуже.

— Ты меня совсем не знаешь. Я понятия не имею, что ты там себе обо мне насочиняла, но позволь мне кое-что сказать.

— Какое трогательное начало! — и все же в голосе заметно поубавилось агрессии. Таня не умела долго злиться.

— Трогательное, говоришь. Да, вся моя жизнь — для кого-то печальная, а для кого-то трогательная история. Только какая разница, что у кого было? Ведь ты тоже упоминала о своем большом и, судя по всему, не сладком жизненном опыте.

— Ты хотел рассказать о себе… — Таня замерзла, обхватила ладонями руки. Алик, не спрашивая, обнял ее. Таня грустно усмехнулась, но ничего не сказала.

— В прошлом году я купил себе большой участок земли далеко за городом. Там я решил создать свой Эдем. Это нетрудно, тем более мне. Там много места и для сада, и для дома. Этой весной я посадил много саженцев, а еще сделал липовую аллею. Лет через пять там будет лучше, чем в ботаническом саду. Но это не главное. Представляешь, меня уже не будет, а липы только станут набирать силу и еще лет двести будут радовать моих потомков своей тенью и благоуханием. Есть там и дубы, и сосны, и несколько кедров, я их выращивал из семян, они еще маленькие, и я тоже не увижу их величие, но мои дети уже увидят. И они будут знать, что их отец вырастил все это для того, чтобы у них был свой Эдем. И я не сомневаюсь, что всё случится именно так. Когда я об этом мечтаю, я по-настоящему счастлив. Но ты же знаешь, что счастье так мимолетно. Минута для него — это много. Но для меня минуты счастья мало. Я бы хотел чтобы эта минута длилась целую вечность, а это возможно только с тобой. Я не просто тебя люблю. Я очень хочу, чтобы ты была тем человеком, который сможет продлить это блаженство.

— Это правда? — Таня ожидала чего угодно, только не такого.

— Конечно, правда.

— А как же Ян Олегович?

— А что Ян Олегович? Я же не виноват, что все так вышло. Не думаю, что он будет нам мешать, — Алик замолчал. Прижался щекой к ее волосам. — Так что ты ответишь, лилия моя?

— Папоротник. Минута счастья, длящаяся вечность, — Таня кивнула головой. — Я пойду с тобой в вечность, Алик. Я стану хозяйкой Эдема.

15.07.2003. Татьяна Веденеева.

Оглавление

Татьяна Ведененва Одна минута счастья

Реклама на сайте