«Encounter: ночной экстрим»

Иван Маслюков Encounter: ночной экстрим

От автора

Да, это именно я; который придумал эту игру. Я просто ехал в троллейбусе и мне в голову пришла такая идея. Я ухватился за нее как за шанс принести некое движение в свою жизнь, отряхнуть усталость и однообразие серых будней. Автомобили, Интернет и мобильная связь появились уже давно. Оставалось лишь приготовить из этих ингридиентов острый и экстремальный коктейль — именно такой и является игра «Encounter». Не факт при этом, что такая же идея не приходила в голову кому то еще, просто тогда, в далеком 2001 году я не дал ей уйти.

Автор этой книги Иван Маслюков изобрёл экстремальную игру «Схватка», которая всего за шесть лет покорила свыше 250 городов по всему свету — от Москвы ло Нью-Йорка. Каждые выходные более 100 000 человек в разных странах заходят на сайт игры, получают задания и выполняют их в реальном мире.

Пустынные улицы, подвалы, вышки, трассы. ГИБДД, миссии, коды, соперники, азарт, адреналин — всё это ждёт героев романа, и вы тоже почувствуете себя участником игры, когда откроете эту книгу…

Синопсис

Дима, один из капитанов команды игры «Схватка», проходящей в одном из крупных городов, перед самым началом финальной игры, случайно встречает загадочную современную девушку Наталью. Она принимает приглашение Дмитрия и ее мощный БМВ оказался как раз кстати для участия в игре. И вот — начинается полная динамизма и загадок игра. Команда Дмитрия передвигается по городу на машине Натальи, и она показывает себя лихим водителем. Постепенно они проникаются симпатией друг к другу. Однако череда нелепых случайностей настораживает Дмитрия и он начинает сомневаться в искренности Натальи. Ведь это финальная игра, и ставки достаточно высоки. А вдруг она — подстава от конкурирующей команды? В самый ответственный момент Дмитрий принимает решение — он выбирает игру. Наталья остается за пределами интересов Дмитрия. Она не подозревала что люди так глубоко могут увлечься современными играми.

Encounter: ночной экстрим

Припарковаться вечером во дворе дома номер тридцать четыре по улице Могилевской было не проще, чем решить шахматную задачу «мат в три хода». Занимающий чуть не полквартала, квадратной формы дом образовывал внутренний двор с единственным въездом через арку. Каждый вечер здесь скапливалось не менее двухсот автомобилей, приткнувшихся всюду, где только позволяла фантазия. Жильцам верхних этажей, смотревших вниз на некогда детскую игровую площадку, казалось, что под окнами распростерся авторынок. Вездеходные джипы уже давно захватили всю зеленую зону, не паркуясь разве что в песочнице и на скамейках. Дворовые старушки оставили надежду повлиять на сложившийся автомобильный беспредел: куда бы они ни обращались, везде их охи встречали сочувствием, но должностных лиц, способных решить проблему, не находилось.

Был полдень. Солнечный свет пробивался сквозь облака, но уже не согревал — заканчивался сентябрь. Молодой человек в черном длинном пальто вышел из подъезда и направился к мусорным контейнерам, которые стояли в окружении трех бетонных плит, аккурат против арки. Многие в этом дворе знали, что этого подтянутого и весьма привлекательного во всех отношениях холостяка зовут Дмитрий, что занимает он не последнею должность в городском ГАИ, и по возможности старались не занимать почетное и удобное место возле мусорных контейнеров, где, как правило, парковался капитан милиции. На асфальте, там, где Дима ставил своего боевого коня, какой-то грамотей вывел черным баллончиком «ЙА ГАИШНЕГ!».

К своему автомобилю Дмитрий относился очень просто и практично. Это был рабочий инструмент, призванный максимально упростить и ускорить перемещение из одного места в другое, замена общественному транспорту. Вовремя делая диагностику и бережно притормаживая перед «спящими полицейскими», он сохранял свой Опель в безупречном состоянии, несмотря на то, что автомобилю перевалило за двенадцать лет.

Еще на подходе Дима увидел, что с правой стороны от него втиснулась черная пятерка БМВ. Не самая последняя модель, но по рестайлинговой оптике Дима сразу определил: «бумеру» от силы года три-четыре.

Место, куда стала машина, нельзя было назвать удачным: здесь бордюр захватывал часть парковочного пространства, потому что окаймлял канализационный люк, находящийся на зеленой зоне. Капоты других автомобилей выстроились по одной линии, и водителю БМВ пришлось наехать бампером как можно дальше на бордюр, чтобы и его, как остальных в ряду, сзади могли объезжать машины. Дима отлично знал, насколько коварен здесь бордюр: он работал как защелка — наехать на него было очень просто, а вот съехать… Ему бросилось в глаза, что очередная жертва носит регистрационный номер Гомельской области.

Подойдя ближе, Дима услышал монотонный рокот двигателя, но из-за того, что машина затонирована, разглядеть кого-либо в салоне не смог. Он обошел автомобиль и стал напротив лобового стекла. Как раз в этот момент девушка, сидевшая за рулем, включила заднюю передачу. Дима понял это по еле заметному качку машины назад и сразу определил тип трансмиссии — автомат. Она отпустила педаль тормоза, и машина, плавно качнувшись, тронулась задним ходом. Дима, улыбаясь, покачал головой. Только услышав хруст зацепившегося за бордюр переднего бампера, девушка резко вдавила тормоз: теперь она поняла жест стоящего перед машиной мужчины и тоже ему улыбнулась. В этом Дима угадал признание «Какая же я дура!», и это вызвало у него мимолетное умиление.

Девушка тем временем открыла дверь и вышла из машины. Теперь он смог ее разглядеть: брюнетка с длинными, немного волнистыми волосами, карими глазами, ровными и красивыми зубками. Он оценил ее стройную осанку и четко вырисовывающуюся под свитерком грудь. Будь она чуть повыше, Дима сходу поставил бы штамп: «модель». Впрочем, ее по-своему яркое и милое лицо не отличалось той классической красотой, которую признало бы большинство. Должно быть, подружка какого-нибудь воротилы, который покупает ей абонементы в солярий и спортзал, определил статус-кво дамы Дима.

— И что мне теперь делать? — спросила девушка, подойдя и повернувшись лицом к машине.

— Ну как что, — ухмыльнулся Дима, — оставляйте бампер здесь и езжайте себе дальше. Иначе придется выполнять сложный акробатически трюк в две ноги и две руки.

— Я, пожалуй, выполню трюк, — отозвалась девушка.

— У вас автомат?

— Типтроник.

— Значит так. Сначала дайте вперед, чтобы колеса уперлись в бордюр. Затем выйдите из машины: дверь оставьте открытой, переключитесь на заднюю передачу, одной ногой стойте на земле, а второй держите педаль тормоза. Нужно, чтобы машина поднялась как можно выше, поэтому вы сами должны быть снаружи. Понимаете?

— Да.

— Плавно отпустите педаль тормоза. Важно, чтобы край бампера перескочил через бордюр. А я спереди руками его буду загибать вверх. Мне скоро мастера спорта дадут по прыжкам бамперов через этот бордюр.

С Диминой помощью бампер легко перескочил. Девушка заботливо протянула спасителю салфетку, сохранившуюся от посещения «МакДональдса», чтобы он вытер перепачканные руки. Дима поблагодарил.

— Здесь часто оставляют бамперы, — решил он в некотором смысле утешить девушку. — Задние — если не наехать достаточно передним бампером на бордюр, то их цепляют проезжающие сзади машины. Или передние — если слишком заехать бампером на бордюр. Это ваш случай.

Дима откровенно рассматривал незнакомку. И она тоже пристально на него смотрела, не пряча изучающего взгляда. Наступила тишина, которая продлилась всего несколько секунд, но ему показалась очень напряженной: как будто Дима сказал все, и ждал чего-то от девушки теперь.

— Вы меня спасли от деньгоизлияния в бампер. Я вас за это приглашаю на кофе… хоть прямо сейчас!

«Деньгоизлияние в бампер» — ее фраза означала, что платила бы сама… неужели у нее нет хахаля-спонсора? Или просто решила пофлиртовать? Так или иначе, провести чашечку кофе в обществе весьма и весьма привлекательной девушки было заманчиво.

— С удовольствием, нужно только выяснить, что у меня с дежурством, — кивком Дима указал на Опель белого цвета, стоящий бок о бок с ее черной пятеркой.

— Ваш автомобиль знает, когда вы дежурите, а вы не знаете? — шутливо удивилась девушка.

— Мне нужно позвонить на службу и уточнить, а телефон я в машине оставил, — пояснил Дима.

Он звонил с водительского сиденья. Она присела на корточки, чтобы рассмотреть пострадавший бампер. Встала, подошла к машине Димы. Помедлив около пассажирской двери и выждав, пока он закончит разговор, открыла дверь и села рядом.

Ему сейчас захотелось, назвав ее по имени, сказать что-нибудь. Если бы он был при исполнении, то мог бы попросить предъявить документы и там посмотрел бы ее имя. Обычно, требуя документы, он всегда держал в голове: страховка должна действовать; номер талона к водительскому удостоверению должен совпадать с номером самого удостоверения; цвет машины, указанный в техпаспорте, должен совпадать с фактическим цветом… Однажды ему попался водитель на золотистой Хонде Легенд, в техпаспорте которой было указано, что она бордовая. На что водитель пояснил, что на прошлой неделе ездил в Одессу, и, поскольку там очень солнечно, машина быстро загорела. Водитель, таким образом, вовсе не виноват, что фактический цвет не совпадает с указанным, но обязуется переоформить «как только так сразу».

— А вообще я Наташа, — словно угадав его мысли, сообщила девушка. — Наташа Глазурьева, — уточнила она, протягивая ему правую руку.

— Дмитрий, — ответил он и по-мужски пожал ее руку. — Хорошо… вы можете оставить мне номер своего телефона, сегодня я свободен… и я вам позвоню… где-нибудь буквально через часика два, если вы не против.

— Даже вовсе нет, — сказала она, привстав на сиденье, чтобы засунуть руку в передний карман джинсов. Вытащила оттуда кучу каких-то листиков, записок, счетов. — Вот, пожалуйста, — протянула она бумажку, на которой небрежным почерком был написан номер ее мобильника, имя с фамилией и число 1000.

— Это у вас типа визитной карточки? — удивился Дима.

— Нет… это я была на офисе «Велкома» …хотела за телефон заплатить. Но у меня с собой денег столько не оказалось.

У Димы мелькнуло: странно, однако, что на бензин у нее хватает, а тысячи рублей нет, но через секунду сообразил — речь шла о валюте:

— А что, меньше чем на тысячу долларов они счет не пополняют?

— Пополняют, конечно, но было бы не красиво. А в жизни все должно быть красивенько. Особенно в этом году. Вы знаете, мне на Новый год пожелали, чтобы у меня все было красивенько. Поэтому как бы так…

Дмитрий пытался представить, что в проплате оптом за мобилу могло быть «красивенького», и во взгляде его, видимо, легко читалось недоумение.

— Не смотрите вы на меня так! Я деньги на телефон раз в год кладу.

— Ясно, — все еще пытаясь понять, заключил Дмитрий.

— Счастливо и до звонка, — сказала она, поворачиваясь к двери.

Она пересела в свою машину и дала задний ход. Потом умело, по-спортивному вывернув колеса вправо, сиганула вдоль ряда машин. Еще мгновение — и задние огни БМВ исчезли в арке.

«Шустрая какая!» — подумал Дима. Ему хотелось и еще как-нибудь определить новую знакомую, но с налету охарактеризовать девушку не получалось. Ясно только, что она достойна его внимания… и желания увидеться с ней еще.

* * *

В ближайшие выходные Дима собирался на финальную игру чемпионата ночных игр «Схватка», которые проходили в рамках проекта «Encounter». Его команда — «Максимусы» — по текущим результатам занимала первое место, но им наступали на пятки «Отморозки» (или, как все их называли, «Отморы»), так что итог всего сезона определялся именно этой, заключительной игрой. Капитаном команды «Максимусы» был его лучший друг Максим. Они сошлись еще в школе, и до сих пор, в некотором смысле, оставались «за одной партой», несмотря на то, что давно уже выросли, обзавелись профессиями и различными жизненными целями.

У друзей оставалось много общего, они, в частности, до сих пор холостяковали, хотя до круглого «тридцатника» обоим рукой подать. Поэтому тема знакомства с девушками и отношений с ними одинаково занимала их.

Дима, высоко ценивший логику, во всем и всегда искал наиболее оптимальные пути, как он выражался, «решения поставленной задачи». По большей части это касалось его работы, но и в личной жизни он тоже смог реализовать некоторые свои принципы «эффективного поведения». Например, в поисках второй половины он активно использовал Интернет и неоднократно находил там претенденток. Они встречались где-нибудь в городе, парке, каком-нибудь кафе. Но каждое свидание сводилось к разговору: обмену словами, фразами, предложениями — в общем, набору сухой информации. Возникало ощущение, будто один хочет другого взять к себе на работу. Однажды его осенило: эффективное знакомство — это когда девушка демонстрирует себя поступками, а не словами.

Можно годами работать с коллегой за соседним столом в офисе, и до конца так и не узнать, что за человек рядом с тобой. Тогда как в критических, экстремальных обстоятельствах практический любой поневоле раскроется — с него спадут всяческие маски и явится окружающим подлинный лик. Каждая ночная «Схватка», в которой Дима участвовал время от времени, была насыщена до предела этими непредсказуемыми, острыми ситуациями. Именно поэтому он старался вовлечь девушек в игру.

«Вот мы и посмотрим, что ты за конфетка!» — думал Дима, решив таким образом испытать Наташу. Единственное «но»… предстоящая на выходных игра была решающей — подводила итог всего чемпионата. Дима сомневался, захочет ли капитан принять в состав команды новичка. С другой стороны, новичок поставлялся в комплекте с хорошим автомобилем. Дима набрал номер Максима:

— Слушай, нам нужен запасной автомобиль на игру?

— А то! — живо среагировал Максим. — Ты читал, что в анонсе орги написали? Триста километров пробега в пределах республики. У нас даже с основным транспортом напряг, уж не говоря про запасной…

— А я на днях как раз с девушкой одной познакомился, она такая, активная очень. И на машине. Давай ее возьмем?

Где-то Максим это уже слышал, про интересную девушку.

— Опять телку приволочь хочешь? Как будто ты не знаешь, что от твоих телочек смысла на игре — ноль.

— Но в этот раз нечто совершенно особенное, — Дима пытался заинтриговать капитана, — она не «девочка-ноль», это я тебе гарантирую!

— Послушать нечего. Мне на диктофон записывать? Всегда одна и та же песня. Хоть раз бы сказал, что нашел дурочку Глашу и хочешь потешиться ее глупостью на игре.

— Макс, ты не горячись, — не отступался Дима, — при деле будет, а не в нагрузку.

— Ты лучше у нее машину попроси, а ее саму в штаб посадим. Там она никому мешать не будет, — защищался капитан.

— У нее БМВ пятерка, в тридцать девятом кузове, свежая совсем. Так она нам и отдаст ее на растерзание… Знаешь что, давай так сформулируем: я тебя прошу, чтобы она с нами поиграла. Мне сначала твое согласие получить нужно, а потом я ей предложу. Если она не захочет, вопрос отпадет сам собой.

— Хрен с тобой, но если телка окажется тормозом, то поедешь со мной на следующей неделе на дачу забор перекрашивать, согласен?

На том и порешили. Дима набрал Наташу и пригласил ее на ночную «Схватку». Она живо заинтересовалась, сказав, что слышала об игре краем уха, но думала, что это такая компьютерная стрелялка-бродилка.

* * *

Назавтра, в пятницу, когда все подтянулись на квартиру Максима, капитан представил Наташу членам команды. Существовало ограничение: не более пяти человек в одном экипаже, то есть в одной машине. Выходило так: Наташа, Дима, Максим — и еще два человека. Максим определил, что это будут Олег и Анюта. Олег — его младший брат, студент третьего курса переводческого факультета Иняза. Аня — девочка, без которой братишка не может жить. Они не расстаются вот уже несколько лет, а последний год вместе снимают квартиру.

Все расположились в зале, и капитан выступил с речью, которая по большей части была обращена к Наташе как новобранцу.

— Вот уже три года кряду не прекращаются споры о превосходстве «Отморозков» над нашей командой. Этой игрой мы можем поставить точку и доказать всем, что мы — лучшие. Мы знаем сильные стороны противника: наглость, хитрость, коварство. За все свои бесчинства на играх «Отморозки» ни разу не были наказаны организаторами, потому что всегда умудрялись действовать, не нарушая правил игры. Их девиз — «что не запрещено, то разрешено». Но и у нашей команды есть сильные качества: честность, сплоченность, целеустремленность. Наша победа будет означать торжество наших принципов, вот почему, как никогда раньше, мы должны выложиться по максимуму, показать все, на что способны.

— Просто по совести играть нужно, — добавила Аня свое простое и исчерпывающее соображение.

— Ну да, надо… — согласилась Наташа с Анютой.

Перешли к деталям. Сначала прикинули: машина Наташи будет запасной, а Димин Опель — основным, то есть, на нем начнут играть. А в случае чего экипаж пересядет в Наташину «бэмку». Но потом передумали, решили сделать наоборот. И это устроило всех. Наташа обрадовалась, что будет за рулем во время игры. Дима остался доволен тем, что его старушке дают отдохнуть, что ей необходимо, хотя бы из-за подвески. Максиму льстило, что его команда на сей раз будет представлена большим, черным автомобилем с ксеноновыми фарами.

Стационарный штаб (место, где собираются аналитики команды для решения головоломок и задач) располагался здесь же, дома. Главным координатором команды выступал Валерий Сергеевич — отец Максима и Олега, который болел этой игрой ничуть не меньше сыновей, но всегда выступал только в роли штабного игрока.

Максим попросил Диму сегодня же лично и максимально подробно проинструктировать Наташу.

* * *

Множество необходимых и полезных в игре вещей Дима хранил в служебной машине. В этот час на этой патрульной машине дежурила другая смена, возле станции метро «Автозаводская». Туда они с Наташей и отправились, чтобы все перегрузить в его Опель, и подоспели удачно, как раз на перекур. Дима пошел к сослуживцам, чтобы перебросится с ними парой слов. Наташа увязалась за ним.

Из глубины багажника патрульной машины ГАИ Дима извлек катушку веревочной лестницы, большой фонарь-прожектор и две пары кожаных перчаток. Фонарики обычные и ультрафиолетовые обнаружились в резиновых сапогах. Все эти сокровища Наташа относила в Опель. Улучив момент, она с любопытством заглянула внутрь багажника. Там были наклейки, призывающие пешеходов обозначить себя светоотражающими лентами на темной дороге, две замечательной полосатости палочки и в дальнем углу — синяя мигалка на массивном магните и со шнуром в прикуриватель.

— Слушай, — прошептала Наташа Диме, указывая на синий маячок, — он же так и просится, чтобы мы взяли его с собой. Давай?

— Я не думаю, что это хорошая идея, — строго начал Дима. Но улыбнулся, представив, как Наташа с включенной мигалкой рассекает проспекты города. И спохватился:

— То есть, я думаю, это очень фиговая идея.

Он уже опускал крышку багажника, когда Наташа потянулась к мигалке. Дима поневоле придержал крышку, чтобы не отдавить девичьи руки. Она же мигом выхватила маячок, обмотала шнур вокруг него и быстренько потащила добычу к их машине. Дима, уже как соучастник содеянного, спешно огляделся и убедился, что выноса служебного оборудования никто не заметил. Ему подумалось, что все же это естественно для красавиц — иметь некие капризы, которые окружающие должны терпеть. Его только поразила та легкость, с которой он пошел на поводу у капризницы.

Он сел в машину. Наташа держала обеими руками мигалку, и лицо ее сияло, как у ребенка, которому купили вожделенное мороженное. С тем же блаженным выражением она задала ему не по-детски серьезный, отчасти даже провокационный вопрос:

— Ты как-то пользуешься своим служебным положением на игре?

— Ну, как сказать, пользуюсь ли, — начал он, заводя машину и трогаясь с места. — Вот за «Котов», например, играет мальчик по имени Мурат. Так вот он цирковой акробат. Задание было, когда нужно было залезть на самый верх осветительного столба на кольцевой дороге. И пока прибывшие команды чесали затылки, кумекая, как туда можно забраться, Мурат на него залез, вот так сходу — как шел к столбу, так и полез на него. Все так и обомлели. Он руками и ногами его в обхват, как обезьяна, знаешь, раз-раз-раз, и вот — код уже с лампочки снимает. Вот это да — воспользовался служебным положением… А я-то что? Разве что если нарушу чего на дороге, проще договориться. Я бы, пожалуй, мог устраивать пакости другим командам, но это, к слову, как раз по части «Отморозков»… А мы и честно выиграем, — закруглил Дима и многозначительно посмотрел на Наташу, пытаясь определить, понимает ли она вообще, какую честь ей оказали, взяв в команду лидеров, да еще на финальную игру чемпионата.

— Ну-у понятно, — протянула она, отвернулась к окну и прислонилась лбом к стеклу.

«Сомневаюсь, что понятно», — подумал Дима. Но она сыграет и тогда действительно кое-что поймет.

Добравшись до улицы Румянцева, на которой Наташа снимала квартиру, они оставили машину во дворе и отправились в парк. Целый час Дима насколько мог подробно объяснял, как вести себя на игре, что нужно делать и чего делать нельзя ни при каких обстоятельствах. Наташа по большей части слушала молча, периодически согласно кивая головой, и вопросов задавала мало.

Ему нравилось, что Наташа умела слушать, — редкое качество для красивой девушки. Но, с другой стороны, сейчас Дима был не прочь и сам ее послушать.

— Вот мы с тобой уже почти четыре часа вместе, поздний вечер, а у тебя телефон ни разу не зазвонил. Подругам или родителям твоим не интересно, где ты есть и что с тобой происходит?

Наташа ответила не сразу.

— С подругами как-то туго совсем… Так получается, что они готовы мне простить все, кроме успеха. У них вечные проблемы то на работе, то с их мужиками… Они начинают мне плакаться: мол, все плохо, шеф козел, муж скотина… Я тогда говорю: сама дура, поменяй работу и разведись. Они обижаются. Не знаю, наверное, ждут сочувствия: ты, дескать, умница, красавица — а все вокруг, конечно, сволочи. Но я-то не так считаю. Я думаю, каждый сам себе конструктор, и если что вкривь и вкось пошло, ошибки в своих чертежах искать нужно. Ну вот, от этого моего «думаю» подруги, видимо, и разбежались от меня. А мама… Она живет в Гомеле, езжу к ней изредка. Чаще не хочется, с Гомелем связано много плохих воспоминаний. А отец спился.

— Не очень-то отрадную картину ты нарисовала, — вставил реплику Дима.

Он ощутил, как сблизила их сейчас доверительная интонация ее рассуждений. Поймал себя на желании взять ее за руку, или даже… Но нет, вряд ли ей понравится столь шаблонный поступок. Точно нет — она пока не подала знака, что его прикосновение было бы ей приятно.

— Я имею в виду, ты не слишком-то общительная для своей внешности, — постарался более точно сформулировать свою мысль Дима. Вышло у него, кажется, нескладно и уж точно не оригинально.

— А внешность тут при чем? — Наташа искренне улыбнулась. — Хотя насчет необщительности ты, пожалуй, прав. Мне редко когда бывает что кому сказать. То есть я пробую, даже более того, я целенаправленно знакомлюсь с какими-то людьми, пытаясь найти с ними общий язык. Вот, с тобой, например.

— Что со мной, например?

— Целенаправленно познакомилась.

— Ну, знаешь… Если бы после того, как я спас твой бампер, ты не позвала меня на кофе, я бы вообще потерял веру в человечество, — пошутил Дима, и они вместе рассмеялись.

Случалось, и не раз, что девушки сами знакомились с ним, при этом сразу давая понять, что нуждаются в его сильном мужском плече. Да, считал Дима, он в самом деле многое мог предложить девушке. Но нуждается ли Наташа в опоре, поддержке, защите? Пока он не уловил, что смог ее заинтересовать. Ну что ж, предстоящая игра — отличный шанс проявить себя… Там-то он и себя покажет, и на нее посмотрит.

— Знаешь, мне кажется, девушка без любви… ну не знаю, ну как подсолнух без солнца…

— А я люблю! Вот, — Наташа указала рукой под ноги, на устилавшие дорожку золотистые листья клена. — Осень люблю, весну, зиму, лето. Солнце, небо. Свою машину люблю. Очень. Она тоже меня любит, всегда рада меня видеть. В ней не так жарко летом, не холодно зимой. Она всегда ждет меня там, где я ее оставлю… я понимаю, звучит, может быть, глупо, что я машину люблю… просто я люблю то, от чего мне становится хорошо, что доставляет мне радость… то, чем я не перестаю восхищаться, о чем хочется заботиться… Ну и как бы вот так.

Как это — любить машину?.. Людей надо любить, а не машины! Наташины монологи сбивали Дмитрия с толку. Он знал, что в общении доминирует тот, кто спрашивает. Он и сейчас действовал правильно, вел «допрос» по всей форме, а доминировать тем не менее не получалось. Не получалось поразить ее воображение сколько-нибудь глубоким, остроумным вопросом.

— А в Минске ты давно уже?

— Пять лет с хвостиком. Раньше я в Гомеле работала, в студии программистом. Делали сайты под заказ. Работая над одним из заказов, познакомилась с финансистом из Минска. Он предложил мне сделать совместный проект по предоставлению финансовых услуг населению, для Запада. Платежный Интернет-терминал по обмену виртуальных денег… это когда ты меняешь одни деньги на другие и берешь за это процент… ну да не важно. Я согласилась: написать движок для обменника было мне по силам. За полгода мы довели проект до полностью автоматических выплат и меняли все существующие тогда виртуальные деньги. Работали так, что на сон времени не оставалось. Наш сервис здорово раскрутился, и деньги повалили, как снег на голову. Кирилл — это мой партнер, с которым я этот сервис делала, — объяснил мне, как переводить мою прибыль на банковские счета и снимать потом через кредитные карты. Окрыленные общим успехом, мы, пусть и виртуально, стали очень близки. Решили встретиться. Я приехала в Минск, он поджидал меня на вокзале, и пока мы шли пешком к центру, минут пятнадцать, наверное, не больше, мы как-то обо всем поговорили. Когда дошли до ближайшей гостиницы, выяснилось, что сказать нам друг другу больше нечего. Он даже меня не захотел…

Наташа запнулась, а Дима насторожился… Поверить ли в то, что мужчина добровольно отказался от такой девушки… хотя бы на одну ночь? Она угадала ход его мысли:

— Я тогда весила на двадцать килограмм больше. Ну и вид у меня в общем, как это помягче выразиться, не товарный был. Я сняла номер в гостинице, и мы договорились, что созвонимся на следующий день… Утром я гуляла по городу… ждала. Он не позвонил. А на следующий день уже было как-то глупо звонить друг другу, а потом и подавно. Больше мы с ним не встречались, а деловые вопросы решали через Интернет. Наверно, он до сих пор не знает, что я осталась в Минске. Сняла квартиру, купила машину. Решила заняться собой — отправила себя в спортзал, взялась учить французский зачем-то… от нечего делать, наверное. У меня вообще такое ощущение, что все, что я делаю, я делаю исключительно от нечего делать.

— Так, а где ты училась? И что сейчас делаешь?

— Бывшая моя подруга в Штаты замуж уехала восемь лет назад. Оставила мне компьютер. Я не знала, что с ним делать, вот и занялась программированием, так и научилась. А что ходить учиться, если сама можешь освоить? Сейчас… ну сейчас поддержкой проектов занимаюсь. Много свободного времени… и я большей частью ничего не делаю. То есть делаю, но намного меньше, чем раньше. А сейчас я гуляю и думаю.

— О чем?

— Обо всем. И что дальше буду делать, тоже думаю. За меня же никто не решит, что мне делать.

Хм… Ходить и думать, что дальше делать? Отличное оправдание для безделья придумала, ничего не скажешь! У Димы-то была четко выстроенная жизненная программа, которая не оставляла ему времени на пустопорожние размышления а-ля «чем бы мне заняться?». Всегда были задачи, требовавшие его внимания, совершенно конкретных действий. Может быть, у нее просто нет цели в жизни… или она уже и так счастлива, с тем, что имеет?

— А быть просто счастливой тебе мало? — решил он проверить вторую версию.

— Что значит быть счастливой?

— Ну, вот у тебя все есть. Деньги там… ты красивая, здоровая… не глупая, в конце концов!

Наташа рассмеялась.

— Напрасно ты смеешься, ты очень логично рассуждаешь…

— Да я не над тем смеюсь. Видишь ли, я о материальном благополучии никогда и не мечтала. Деньги… как-то сами собой из работы вылились. Первое время даже не знала, что с ними делать. Я и теперь толком не знаю.

— Так бывает разве?

— В смысле?

— Что не знаешь, куда деньги девать?

— У меня все как-то просто очень. Есть деньги — ну хорошо. Не было бы, ну и фиг с ними. Какой-то прожиточный минимум я бы себе всегда обеспечила. Просто я никогда не стремилась заработать как можно больше. Я понимаю, что я все равно не буду есть чаще, чем два-три раза в день, не смогу ездить больше чем на одной машине… Купить где-нибудь дом? Я пока только ищу тот уголок земли, где буду рыть себе норку.

— Норку? — не понял Дима.

— Я пока не определилась, где хочу жить. Мне нравится в Минске, очень чистый и местами красивый город. Мне это важно, чтобы было чисто. И чтобы красиво. Меня вот в Москву переманивает один знакомый. Говорит, чего ты в своем болоте сидишь, переезжай, тут энергия хлещет через край, тут все дела настоящие делаются. Мне-то что, мое дело в Интернете делается, а где мое тело находится, моему делу в общем-то все равно. Не знаю… есть что-то притягательное в мегаполисах, но в Москву точно не поеду.

Дима проводил ее до подъезда и отбыл домой. Долго не мог заснуть. Пытался представить Наташу толстой… или сидящей за компьютером и набирающей программный код. Разве программисты бывают девушками? Дима пользовался электронной почтой, мог зайти на нужный ему сайт, но все еще считал себя «чайником» в этой области информационных технологий. Тем не менее, он почему-то был глубоко убежден, что девушек-программистов не бывает в принципе. Высшая математика — удел логического гения, но никак не короткой юбки…

Среди полной сумятицы, образовавшейся у Димы в голове, четко и ясно вырисовывалась лишь одна мысль: «Что-то тут не так…» С этой мыслью он и уснул.

* * *

На первенство в игре претендовали: «Коты», «Отморозки», «Максимусы» и «Р&Б». Остальные шесть команд играли потому, что играли всегда: «Дырявые носочки», «Первонахи», «Икс», «Honda’c», «RedBullteam», «Квазимода». У каждой — своя фишка. «Первонахи» редко доходили до финиша, а если и доходили, то непременно последними. «Коты» славились не только мальчиком-акробатом, но и капитаном команды, который умел мурлыкать совершенно по-настоящему. «Дырявые носочки» — ватага самых креативных ребят во главе с арт-директором рекламного агентства «Акула». «Икс» — одна из старейших команд. «Honda’c» — под этим названием выступал Хонда-клуб. «RedBullteam» гоняла на автомобилях Фольцваген-Жук, раскрашенных в фирменные цвета напитка. «Квазимоды» редко завершали состязание трезвыми, несмотря на то, что употреблять алкоголь во время игры категорически запрещалось. Золотой молодежи из «Р&Б» доставляло удовольствие порисоваться своими реальными тачками, впрочем, и играли они неплохо.

Сбор команд перед игрой был назначен на половину десятого вечера, на площадке автобусной станции, что недалеко от площади Банголор.

Как и договаривались, «Максимусы» собрались к девяти у Максима дома. Все облачились в армейский камуфляж. Даже Наташа — она специально с утра смоталась на рынок и подобрала себе униформу. Темно-зеленого цвета штаны с множеством кармашков и светло-зеленый китель сидели очень хорошо и подчеркивали изящную фигурку девушки. Под китель она надела бежевую маечку фирмы «MEXX» с надписью на груди «Out of limits». Черные кроссовки «Адидас» тоже смотрелись в тему.

Жестом фокусника, достающего кролика из шляпы, Максим предъявил команде свое новое изобретение — налобный фонарик из светодиодной ленты. До сих пор пользовались покупными, громоздкими и постоянно сваливающимися. Если перетянуть резинку потуже, то вскоре голову сжимало как тисками. Максим же прикрепил светодиодную ленту к двухмиллиметровому резиновому обручу и запитал светодиоды от батареи, которая пристегивалась к поясу. Легкие и удобные нимбы расхватали с восторгом: примеряли, подключали, прикидывали, какую зависть вызовет это простое и изящное устройство у других команд.

Еще раз перепроверили все игровое оборудование. Через ноутбук подключились к Интернету, убедились, что есть соединение. Рации настроили на одинаковую частоту.

Наташа села за руль — поехали! С перекрестка машина срывалась с места, словно ошпаренная, только что не сжигая резину. Дима при первых же проявлениях лихачества вежливо заметил, что они пока никуда не спешат. На что Наташа ответила, что, мол, она никуда и не спешит. Максим заценил манеру вождения и был приятно удивлен навыками Наташи. У Анюты дух захватывало, а Олег деловито пересчитал количество подушек безопасности. Диму коробило от такой езды, но он, призвав все свое мужество, не стал пристегиваться, чтобы не выдать тревоги. Вцепился в ручку двери и упирался правой ногой в несуществующую педаль тормоза. Дима помалкивал до последнего, до тех пор, пока Наташа не обогнала со свистом чинно движущуюся по соседней полосе машину с министерским номером, которая ему была хорошо знакома.

— Вот эта синяя Шкода, мимо которой ты только что пролетела, везет заместителя начальника городского ГАИ. Я семь лет за рулем и то себе такого не позволяю!

— А ты попробуй, тебе понравится, — возразила Наташа, не отрывая сосредоточенного взгляда от дороги.

Дима смутился. Если он и дальше так будет «проявлять» себя, то она очень не скоро сможет оценить его по достоинству.

— Я всегда так езжу. Когда есть деньги на штрафы и нет записи о превышении в талоне. А еще бензин заканчивается быстро, — добавила Наташа извиняющимся тоном.

К автобусной станции подтянулись все экипажи полевых игроков. Организаторы сверяли номера заявленных автомобилей, даже фотографировали их: если кто будет замечен на другой машине, то команде светит как минимум три часа штрафного времени и как максимум — дисквалификация.

Затем Волкодав (главный организатор этой игры и автор сценария) собрал всех в круг. Он раздал капитанам командные карточки, которые по ходу игры они будут предъявлять агентам. Провел обязательный краткий инструктаж: вас ждут экстремальные и опасные уровни, просьба не ломать себе руки-ноги, не нарушать правил дорожного движения без крайней необходимости. В каком случае наступает «крайняя необходимость» не уточнялось.

До старта оставалось пятнадцать минут. «Максимусы» продвинулись в центр Минска, на площадь Победы. Наташа медленно кружила вокруг обелиска, готовая сорваться на любую из четырех дорог, разбегающихся от круговой развязки. Ждали в предельном напряжении. 22:00 — игра начинается! Страница на сайте автоматически обновилась — и осталась пустой. На ней должен был быть, обязан был появиться текст задания.

— Что за хрень? — крякнул себе под нос Максим.

— Звони Волкодаву, — волновался и Дима.

— Он никогда на игре трубу не снимает. У него всегда все под контролем.

— И сейчас тоже?

Капитан пожал плечами.

Выяснилось, что у Наташи есть встроенный телефон с громкой связью. Это было отличное подспорье: теперь разговоры со штабом мог слышать весь экипаж сразу. За городом, в пути, нередко исчезал мобильный Интернет, и тогда оперативную информацию можно было передавать и получать только через штаб.

Набрали номер Волкодава, и в ответ в салоне БМВ раздалось: «Абонент, которому вы звоните, просил передать вам, чтобы вы ему больше не звонили». И все. Голос был женский, дикторский, точь-в-точь как если бы сообщалось, например, что «абонент, которому вы звоните, временно недоступен».

— «Больше не звонили», — может, какая-нибудь заброшенная телефонная станция? — высказал догадку Олег. В игре всегда было очень важно различать, где тебя окружают настоящие явления и обстоятельства, а где происходящее с тобой подстроено организаторами. Вполне возможно, что прозвучавший на автоответчике голос никакого отношения к игре не имел. Но, с другой стороны, эта же запись могла быть текстом задания.

Дима отверг догадку Олега:

— Станция или телефонная будка, с которой нельзя позвонить… Их сотни по городу, так что… версия отпадает.

Наташа остановила машину: ее готовность сорваться с круга на нужную улицу оказалась не востребованной. Было не понятно, ни куда ехать, ни что вообще делать.

Максим позвонил капитану «Котов», Олегу, и тот признался, что задания на странице у них тоже нет. Тем не менее, они уже догадались, куда нужно ехать, — и едут. Озадаченный этим сообщением Максим сказал «Спасибо!» и разорвал связь. Этика игры запрещала подсказывать друг другу, хотя не исключала взаимопомощи в совершенно безвыходных или форс-мажорных ситуациях.

Позвонил штаб, то бишь Валерий Сергеевич:

— Максим, команда «Водозаправочные Орлы» прошла уровень.

— Что?.. — ошарашено переспросил сын, хотя совершенно четко расслышал, что сказал отец.

— «Водозаправочные Орлы», — невозмутимо повторил штаб.

Максим точно знал: никакие «Орлы» на игру не заявлялись, он вообще никогда о таких не слышал. Разве что эти диковинные птицы подключились в последний момент, уже после брифинга. Это можно допустить, но невозможно другое — так молниеносно пройти уровень.

— Когда… когда они прошли?

— В двадцать два часа три секунды. Они прошли уровень за три секунды.

Максим переглянулся с Димой: оба понимали, что такое немыслимо.

— Наташа, жми на Орловку! — неожиданно для всех воскликнул Дима.

Его осенило: нет никаких «Орлов», зато есть улица Орловская, на которой заправляются водой автоцистерны.

Наташа сорвалась с площади, перепугав водителей, которые въезжали на круг со второстепенной дороги, и выскочила на проспект.

Понеслась!

— Наташа, знаешь куда ехать? — не без дальнего умысла спросил Дима. Он помнил назубок все улицы города, и вообще, считалось, что он знает столицу лучше, чем свои пять пальцев. Пора набирать баллы в свою пользу! Сейчас она скажет, что не знает, и тогда он ей объяснит.

— Знаю, это рядом с «Дримлендом».

— Откуда ты знаешь?

— Там речка, и там красивенько.

— А что за водозаправка там? — спросила Аня. Вот кто, оказывается, не представлял, куда мчится их экипаж.

— Там заправляют машины, которые моют дороги струей воды под сильным напором. Знаешь, такие большие оранжевые цистерны на колесах, — снисходительно растолковал Олег своей девушке.

— Не забудьте включить рации! Когда будем на месте, рассыпаемся в разные стороны в поисках чего-нибудь, что могло бы иметь отношение к игре, — отдал распоряжение Максим.

Когда Наташа не свернула с проспекта в западную часть города первый раз, Максим промолчал, подумав, что ничего страшного, можно будет свернуть на следующем перекрестке. Но и на следующем, в тютельку на мигающий желтый, Наташа проскочила прямо. Значит, теперь им придется делать большой круг.

— Наташа, куда ты летишь? — спросил Максим.

— Прямо… потом мы свернем около ДК Дзержинского направо…

— Обалдеть… Раньше сворачивать нужно было! Мы сейчас лишних десять километров наматывать будем, — ворчал жутко недовольный Максим.

— Прости, пожалуйста, у меня в самом деле плохо с маршрутизацией… я когда с кем-то еду, мне нужно, чтобы мне говорили где, куда сворачивать… — попыталась объясниться Наташа.

— Ты же сказала, что знаешь, куда ехать?

— Да, я знаю, куда нужно попасть, но не как туда доехать!

— Что же ты не спросила, где сворачивать? — не унимался Максим.

Наташа растерялась, и пока она собиралась с мыслями, Дима продолжил «допрос»:

— А как ты одна ездишь, если не знаешь маршруты к тем местам, куда тебе нужно попасть?

— Когда одна — нормально. Я тогда машинально как-то еду, даже не задумываясь, еду и еду… А когда кто-то рядом есть в машине, я выключаюсь и совсем не могу думать о маршруте. Я думаю о том, как войти в поворот, чтобы машину не вынесло с дороги, но не о том, в какую именно сторону нужно поворачивать… мне нужно, чтобы мне все время подсказывали дорогу. То есть, понимаешь… я не могу ехать и думать, куда именно нужно ехать, одновременно, — закончила объяснение Наташа.

Максим тотчас обязал Диму постоянно показывать Наташе нужные повороты. Новоиспеченный штурман думал: вот же чудная! Блестяще рассуждает теоретически, а на практике даже поворота правильного выбрать не в состоянии! Дима остался доволен обнаружившейся слабостью Наташи. Он заблаговременно указывал ей повороты и даже называл поименно каждую улицу, на которую они сворачивали. Диме хотелось, чтобы она по достоинству оценила его доскональное знание города.

* * *

Вот и цель: обширная площадка, автоцистерны, растущие из асфальта огромные заправочные краны. На обочине площадки стоял тонированный зеленый Мерседес организатора игры. Метрах в пятидесяти протекала река Свислочь.

Еще на подъезде «Максимусы» заметили письменный стол, который стоял прямо на земле и освещался фарами Мерседеса. На кожаном офисном кресле, лицом к площадке, восседал человек. Он изображал из себя ковбоя: на нем был грязно-рыжий кожаный плащ, на голове ковбойская шляпа и в зубах сигара.

Когда экипаж приблизился к агенту, тот заговорил первым:

— Ну вот и вы. А кто вы, собственно? Покажите вашу командную карточку!

Дима предъявил. Выпустив изо рта огромное облако дыма, ковбой нагнулся под стол. Достал оттуда пластиковую полупрозрачную пятилитровую канистру, в каких обычно продают жидкость для омывателя стекол.

— Там течет река, — сказал агент организатора игры, указывая большим пальцем за спину, — она священна. В ней зашифрована информация о жизни после смерти.

— Надо же! — словно не подвергая чудесное утверждение сомнению, восхитилась Аня.

Он протянул канистру ближе всех стоящему Олегу:

— Пойдите, наберите воду из реки, но не заполняйте доверху. Принесите ее и поставьте обратно на стол.

Через минуту Олег вернулся и водрузил емкость с водой на стол. Агент помедлил, раскурил притухшую сигару, запрокинув голову в небо. Только потом соизволил обратить внимание на выполненное задание — бросил хмурый взгляд на канистру:

— Крышечку закрутите.

Олег спохватился, пошарил по карманам, извлек крышку и закрыл горлышко.

— Запомните одно. Ни при каких обстоятельствах не выливайте эту воду. Если вы сделаете это, то не сможете получить нужную вам информацию. Теперь вы можете идти: код на дне канистры.

В машине ребята быстро обнаружили нацарапанные иголкой символы: «enlauxm87». Анюта, пристроив ноутбук на колени, ввела на сайте код, он оказался верным, и команда получила следующее задание.

* * *

«Только святой сможет расшифровать священную воду. Нужно освятить себя в чистых водах земли и неба. Земля от неба расположена в ста пятидесяти метрах. Ратомка».

«Вода неба» ассоциировалась либо с дождем, либо с водонапорной башней, которая однозначно должна быть в деревне. Что до «вод земли», то это мог быть просто колодец, а может… может, все что угодно. Гадать бесполезно, нужно разбираться на месте.

На выезде из города Наташу тормознул патруль ГАИ. Ей предъявили «нарушение скоростного режима на восемнадцать километров в час». Как назло, пришлось дожидаться очереди на уплату штрафа: Наташа оказалась третьим подряд нарушителем.

Когда она вернулась, Максим полюбопытствовал, не думает ли Наташа, что команда после игры будет скидываться и оплачивать ей штрафы. Ее никто не просит ехать быстрее, чем позволяют правила. В их команде принято, что участники платят водителю только за израсходованный во время игры бензин. Наташа ответила, что Максиму не о чем беспокоиться: она все делает исключительно под свою ответственность и все штрафы оплатит сама.

Дима промолчал. Как профессионал именно в этой сфере он считал, что незначительное превышение скорости не смертельно: ведь правила составлялись без учета водительского опыта и технических характеристик современных автомобилей. Кроме того, водители на игре всегда были предельно сконцентрированы и собраны, а, как известно, рассеянный водитель со стажем скорее попадет в ДТП, чем неопытный, но внимательный новичок.

С другой стороны, проводя воспитательные беседы с нарушителями, он сам неоднократно повторял: «ДТП случается оттого, что водитель думает, будто от незначительного нарушения правил ничего страшного не случится. Но вот на перекрестке он встречается с водителем, который тоже так думал. Потом они оба лежат на больничной койке и думают: как же могло так случиться?».

Опустились сумерки, но на фоне гаснущего неба еще можно было различить контуры ландшафта. Они издали заметили венчающую холм водонапорную башню, которая царила над верхушками окружавших её сосен. Свернув с трассы на проселок, увидели серебристый джип команды «Р&Б», стоящий около тропинки, которая и вела к башне.

Припарковались рядом. Аню оставили с ноутбуком: вот-вот подоспеет первая подсказка. Одним махом вбежав на горку, обнаружили, что цистерна с водой стоит на выложенном кирпичами круглом постаменте высотой метров двадцать. Там, внутри опоры, наверняка есть лестница для подъема наверх. Вход в башню защищала толстая металлическая дверь с врезным кодовым замком. В ее верхнем левом углу красовались две маленькие буковки «EN», начертанные темно-зеленым маркером. Значит, не ошиблись, объект найден.

— Какая высоченная! — примерился к башне Олег, запрокинув голову, — наверх, если не по лестнице, то только с вертолета можно спрыгнуть.

Молча обошли кирпичное основание вокруг, думая об одном: как же попасть внутрь?

— Подобрать код? — спросила Наташа у Димы, который внимательно рассматривал доступные обзору детали дверного замка.

— Это исключено, — ответил он, — здесь десять цифр, даже если код из трех цифр, это тысяча вариантов. Тут язычок замка виден через щель — давайте ножом его попробуем отодвинуть?

Попробовали. Сломали кончик охотничьего ножа Максима.

— А почему внизу стоит машина наших конкурентов, а их самих нету? Где они? — спросила Наташа.

— На уровне два кода, — рассудил Максим, — один здесь, на башне, а второй где-то еще. Может, здешний код они уже взяли и ищут второй. Если «воды земли» — это действительно колодец, значит, они где-то в деревне.

Максим достал рацию из кармана кителя и связался с Анютой:

— Прошел кто-нибудь этот уровень? Прием…

— Сейчас посмотрю… — ответила Аня и через минуту вышла на связь:

— «Отморозки» первыми, «Р&Б» и «Иксы» последними… Прием…

— Скверно, — нахмурился Максим, затем бросил Диме: — Объясни Наташе на досуге значение поговорки «Тише едешь — дальше будешь».

Капитан команды еще злился: из-за Наташи они потеряли двадцать минут — вот противники и вырвались вперед. Не «девочка-ноль», думал Максим, — «девочка-минус». Предыдущие Димкины пассии, по крайней мере, не ездили кругами по городу и не влипали в оформление штрафов на пустом месте. Так что Диме предстоит, очевидно, не только перекраска забора на даче.

Поймав сердитый взгляд Максима, Дима состроил просительную мину: ну дай ты девушке шанс проявить себя.

Максим опять вызвал Аню:

— Машина «Р&Б» еще стоит? Прием.

— Да, стоит, к ней никто не подходил. Прием.

Максим анализировал. Карабкаться на башню — нет. Взломать дверь — нет. Подобрать код к замку — нет. Но что-то же должно быть, если соперники попали внутрь!

— Значит, у них был код от замка, — сказал вслух Максим. — Давайте разделимся. Олег, Наташа, оставайтесь здесь. Внимательно обследуйте стены башни и прилегающую территорию. Возможно, код где-то выцарапан на кирпичах или висит табличкой на сосне. Мы с Димой, чтобы не терять времени, пойдем в деревню искать колодец.

Олег с Наташей осматривали кирпич за кирпичом. Потом на связь по рации вышел Максим и сообщил, что сруб нашли, и около него уже несколько команд. Надо спускаться в колодец, нужна веревочная лестница. Пусть Олег срочно тащит ее из машины сюда, к ним — они ждут, в первом же от башни дворе деревенского дома.

Олег сбегал за лестницей, а когда через пятнадцать минут примчался на холм уже из деревни, то Наташи около башни не обнаружил. Слева от входа, на траве, прислонившись спиной к постаменту башни, вольготно расселись Олег, капитан «Котов», и его боевой товарищ Артем.

Олег оббежал основание — нет Наташи. Безмятежность на физиономиях «Котов» показалась ему подозрительной:

— А что вы тут сидите? Вы же не прошли еще уровень.

— Проходим! — предельно кратко, но с многозначительной интонацией обронил капитан конкурентов, и ребята лукаво переглянулись.

— А девушку вы тут не видели?

— Не-а, не было здесь никого.

Напрасно Олег пытался связаться с Наташей: ее рация не отвечала, и телефон тоже. Тогда он доложил о ситуации Максиму. Тот сообщение брата об исчезновении девушки воспринял в пол-уха, раздосадованный бесполезностью только что полученной подсказки. Вот, блин, обрадовали: один код под водой водонапорной цистерны, а второй — под водой ближайшего колодца. Это им уже и так ясно! И ни полслова про то, как проникнуть в башню. Олегу было велено торчать у водонапорки: может, удастся увидеть, как другие команды попадают в башню. Ну и заодно пусть по связи пытается достать Наташу — где там она…

Через несколько минут холм уже попирали верзилы из команды «Квазимода». Один из них держал увесистый металлический лом. Загодя вооружились, еще не зная, что здесь и как.

«Вот варвары», — думал Олег, обходя еще раз башню кругом и бросая враждебные взгляды на непреступно ровные кирпичные стены. Опять оказавшись у входа, изумился: трое здоровых ребят ломом отгибали левый верхний край двери — у них это получалось! Металл медленно, но неуклонно поддавался натиску, издавая «ушераздирающий» скрежет. Полотно двери отогнули от верхних петель до замка, ровно настолько, чтобы сквозь щель мог пролезть кто-то не слишком упитанный, но среди «Квазимод» таких не было. Артем из рода «Котов» мог бы прошмыгнуть, но он со своим капитаном лишь уважительно смотрел на проделанную «Квазимодами» титаническую работу, не выказывая намерения попасть внутрь.

«Квазимоды» светили фонариками в дыру: виднелась толстая труба, ее обвивала металлическая лестница.

— Можно мне туда? — предпринял попытку Олег, заискивающе похлопав капитана «Квазимод» Громолома по могучему плечу.

— Почему это ты полезешь в нашу дырку?

— Дырка может быть и ваша, а дверь у башни общая, — нашелся Олег.

— Пускай, может, — обратился один из верзил к своему капитану, — пускай лезет. Снимет код и тогда нам даст.

Пока они определялись, выгоден ли такой симбиоз, внутри башни вдруг вспыхнул яркий фонарь, послышался искаженный эхом женский голос:

— Можно выйти?

Громолом от неожиданности отпрянул от двери. Наташа — а это была она — через щель бросала наружу свое имущество: телефон, рацию, китель, маечку и штаны. Затем, ухватившись за край дверной коробки, вся мокрая, в белом нижнем кружевном белье, густо перепачканным ржавчиной, она высунулась по пояс наружу. Олег подскочил помочь, но Наташа отмахнулась:

— Я сама.

Пока девушка ловко и грациозно выбиралась, мужской контингент в единодушном остолбенении уставился на ее обнаженную попку. Не обращая внимания на зрителей, она быстро начала собирать вещи. Олег ей помог.

— Ты видела там нашу девочку? — спросил Артем.

— Да, она еще ныряет, — ответила Наташа, потом обратилась к Олегу, — пойдем греться.

Опрометью сбежав с горки и юркнув в машину, Наташа продиктовала Ане код, который так лихо добыла, ныряя в цистерне. Она вытерлась своей маечкой и оделась. Потом села за руль, завела машину, включила печку и подогрев водительского сиденья. Олег тоже занял свое место.

— Как же ты попала внутрь? — не терпелось узнать Олегу.

— А ты догадайся с трех раз, — просияв, ответила довольная Наташа.

— Да ну тебя, это ты Диме глазки строй и загадками его мучай.

— Ну вообще-то, — поддержала Аня своего мужчину, — если бы мы могли догадаться, мы бы наверное не стали спрашивать, правда?

— Это я от радости! — тряхнула еще мокрой головой Наташа. — Там подкоп был, под самой дверью. Я туда пролезла, поднялась по лестнице наверх. Пока ныряла в цистерне, ко мне присоединилась какая-то девушка. И мы там с ней вместе бултыхались. Потрясающее ощущение — плавать под водой высоко над землей!

— А почему я подкоп не видел? — поразился Олег.

— Его засыпали потом. Когда я начала спускаться, услышала грохот. Спустилась еще ниже… я сначала не поняла, что же они, дурни-то, дверь ломают, когда под ней пролезть можно. А когда к двери подошла — смотрю, подкоп засыпали.

— Ясненько, — резюмировал Олег. — Это паршивцы «Коты» засыпали. Сами залезли, а другим чтоб хода не было.

БМВ направилась к деревне.

— Слушайте, а почему мы «Максимусами» называемся? — спросила Наташа у парочки.

— Это Дима предложил, — ответила Аня. — Мы искали название… не пустое, а со смыслом, а то знаешь, есть у нас команда одна: «А как же без нас?». А Димка, он очень любит фильм «Гладиатор».

— Да, я тоже люблю! — отозвалась Наташа.

— Ну, так вот, помнишь, там главный герой — Максимус? Вот в честь него и назвали команду. А то, что Максима Максимом зовут, так это просто совпадение.

Олег воззрился на свою Аню — будто в первый раз увидел:

— Что, в самом деле, так и было?

Наташа с Анютой хихикнули.

— Ну, ты даешь! — вытаращилась Аня. — Сколько ты уже, четыре года играешь? И не знал? Спросил бы у меня.

— А чего спрашивать про очевидное? — защищался Олег. — Максим — «Максимусы», понятно же почему, а не там, не знаю, «Димусы» или «Олегусы».

— Не все очевидное однозначно, — заметила Наташа, улыбнувшись.

Олег не пропустил мимо ушей сказанное. Задумался.

— Наташа, сколько тебе лет, а?

— Двадцать семь.

— Ну ладно, тогда простительно. То-то смотрю, ты какая-то умная слишком. Но если на шесть лет меня старше, это я еще смогу пережить, может, к этому возрасту я тоже поумнею.

Девчонки засмеялись. Выехали к деревне.

Во дворе крайнего дома образовалось столпотворение. Вокруг колодца скопились пять или шесть экипажей разных команд.

Мимо проезжала запряженная сивой кобылой телега, правил ею пожилой мужчина с уже изрядной сединой. Видя переполох, он окликнул стоящего рядом с забором крепкого парня в камуфляже:

— Что вы там ищите, потерялся кто?

— Вроде того, — ответил тот, — метеорит в колодец упал.

— Да брешешь! — сомнительно заулыбался щербатым ртом водитель телеги.

— Брешешь? — парень развернулся к нему плечом и указал на пришитый шеврон, — вот видишь, написано: «Уфологический комитет РБ».

Приглядевшись и прочитав, местный житель уважительно кивнул головой, прикрикнул на лошадь, чтобы трогалась, и уже в пол-оборота добавил:

— Найдете, позовите посмотреть!

— Непременно, — ответил уфолог и пошел к колодцу.

Когда гордый за свою деревню, избранную метеоритом, мужик отъехал от забора, на это место зарулила Наташа. Около дома, выстроившись цепочкой, стояли пять иномарок: на заднем стекле у каждой — светоотражающая наклейка с надписью «ENCOUNTER».

Наташа осталась в машине, чтобы высушить волосы. Аня с Олегом нашли около колодца Максима. Димы рядом не было, значит, код под водой добывал именно он.

Когда посиневший от холода, весь в мурашках Дима поднимался по веревочной лестнице, он мечтал об одном — чтобы Наташа сейчас была здесь и наблюдала его триумфальное восхождение на поверхность. Максим подал руку и помог выбраться.

— А Наташа где? — вырвалось у Димы.

— Ты код скажи сначала! — перебил Максим, словно предлагая Наташу в обмен на ценную информацию.

— Она в машине, — успокоила Аня героя, с которого стекала вода.

Дима взял два кода. Основной обнаружился у самой поверхности воды. За вторым — бонусным кодом — ему пришлось нырять на глубину трех метров. Обтираясь-одеваясь в машине, он узнал, что и Наташа приняла «крещение водами». Его мокрые взлохмаченные волосы рассмешили ее. А он приметил: после купанья на ее лице никаких разводов — на ней не было ни грамма косметики.

— Аня, задание есть? — поинтересовался Максим.

— Щас-щас! — она уткнулась в ноутбук. — Здесь еще музыкальный файл, я уже скачиваю.

— Ну, как тебе там? — спросил Наташу Дима.

— Сначала холодно было очень, потом страшно и тоже очень.

— А страшно-то чего?

— Мне все казалось… где-то у пульта управления кто-нибудь нажмет большую красную кнопку, и вся вода из цистерны в трубу уйдет, и меня туда засосет.

Дима одобрительно улыбался.

— А я думал, застряну в колодце. Я сначала нырнул глубоко, а потом испугался: как же я всплывать-то буду ногами кверху. Начал переворачиваться, в общем, еле выкрутился.

— Так, Аня, давай задание, — прервал обмен впечатлениями Максим.

* * *

«Четыре комнаты. Одна аномальная — час бонусного времени».

— Что за бред? — спросила, ни к кому конкретно не обращаясь, Наташа. Казалось, она уже начала осваиваться, но эта загадка звучала как-то уж совсем абстрактно.

— Судя по всему, — принялся расшифровывать Максим, — надо понимать так: есть четыре комнаты. В каждой код. Но одна из комнат, по мнению организаторов, аномальная. Чтобы пройти этот уровень, можно ввести любой из этих кодов, но только за код из «аномальной комнаты» получим час бонусного времени. Этот бонус может сильно повлиять на итог игры.

— А ехать куда? — спросила Наташа.

Максим передернул плечами: дескать, черт его знает.

Аня загрузила музыкальный файл и выкрутила на максимум громкость в ноутбуке. Зазвучала мелодия.

— Э-э-э, — рыпнулся Олег, — это ж классика!

— Тс! — прошипел Максим, чтобы не мешал вслушиваться. Все затихли и не шелохнулись вплоть до последних аккордов.

— Вариантов никаких? — Максим окинул вопросительным взглядом каждого члена команды.

— А какие могут быть вообще варианты? — отозвалась Наташа.

— А ты как думаешь? — чуть раздражено переспросил Максим.

— Я никак не думаю, — ответила Наташа, — поэтому и спрашиваю.

— Максим имеет в виду, — пояснил Дима, — что нужно догадаться, что это за композиция. Возможно, когда мы узнаем, то поймем, как соотнести ее с заданием: что делать или куда ехать.

— Это же полонез Огинского «Прощание с Родиной» — разве можно с чем-нибудь спутать? — искренне удивилась Наташа.

— Ну, понимаешь, красавица, не все из нас закончили консерваторию и на пианинах умеют играть, — ответил Максим.

— Я вообще ничего не заканчивала… просто, — но не успела Наташа договорить, Максим ее оборвал:

— Ладно, не важно… ты уверена, что это Огинский?

— Абсолютно.

Но Максим хотел перепроверить — ведь если Наташа ошибается, они пойдут по ложному следу, потеряют драгоценное время. Хорошо, когда в игре два экипажа: первый проверят одну версию, второй — другую. А когда единственный — нужно выбрать стопроцентный верняк. Он позвонил в штаб отцу, который тоже уже загрузил файл. Сергей Валерьевич посетовал: мелодия до боли знакома, а вспомнить название он не может. Максим попросил его позвонить кому-нибудь из знакомых, дать послушать, может быть, подскажут.

— Можно еще в справку позвонить, — предложил Олег.

— И что мы у них спросим? — поинтересовалась Аня.

— Зачем спросим? — отозвался Дима. — Дадим послушать, может помогут.

Наташа набрала по громкой связи встроенного телефона номер справки 1-2-3. Раздался голос:

— Информационная услуга платная, здравствуйте, слушаю вас!

— Девушка, послушайте, пожалуйста, музыку, нам кровь из носа нужно узнать, что это, — попросила Наташа.

Прошла долгая минута ожидания, оператор справки все не решалась с ответом.

— Нет, к сожалению, я ничем вам помочь не смогу.

— Сами не знаете, так скажите хотя бы, кто знает! — упрашивал Олег.

— Подождите, — ответил голос, и через полминуты послышался тоже женский, но явно другой голос:

— Это вы в «Схватку» играете?

— Да, да! — отозвалась Аня. — Помогите нам, пожалуйста!

— Еще раз прокрутите.

Аня включила, и машина опять наполнилась печально-проникновенными звуками полонеза Огинского.

— Это полонез. Огинского.

— Спасибо, — с особой теплотой поблагодарила Наташа.

— Пожалуйста, — хором ответили динамики.

— Огинский так Огинский, — смирился Максим, — Аня, набери штаб, пусть думают, что бы это значило.

Аня немедленно выполнила.

— В Минске есть улица Огинского? — спросил Максим у Димы.

— Нет, — ни на миг не задумавшись, ответил он, и никто не подверг сомнению точность его справки. Потом добавил на всякий случай: — Есть, правда, Музыкальный переулок.

— Может быть, он у нас в Беларуси родился? — предложила Аня.

Тут как раз позвонил штаб:

— Есть родовое поместье Огинских. Километров тридцать на северо-запад от Молодечно, поселок Залесье. Исторический памятник. Поместье большое, думаю, комнат там будет предостаточно. Вам туда.

— Ну, давай, наша ласточка, — ласково обратился к Наташе сразу повелевший Максим. И пошутил: — До Молодечно все время прямо. Не заблудишься, пока прямо надо ехать?

Наташа улыбнулась, но ничего не ответила. Предельно сосредоточившись, она как бы слилась в единое целое с полосами дорожной разметки… От нечего делать Аня записала полонез на чистую матрицу и передала диск Наташе:

— Включи, будем слушать. Может, еще чего-нибудь уловим, мало ли.

Наташа машинально вставила диск.

Два усилителя и шесть высококачественных разделенных динамиков вкупе с сабвуфером перенесли экипаж в самое лоно симфонического оркестра. Провода, проложенные по днищу салона, соединяли магнитолу с усилителями — и они давали слабый высокочастотный фон, громкость которого таинственным образом зависела от оборотов двигателя. Вместе с гулом ветра, проносящимся за окнами со скоростью сто шестьдесят километров в час, этот фон создавал иллюзию полета в самолете. Иллюзию усиливали мягкая подвеска, превращающая дорожные ямы в воздушные, и множество тлеющих красных огоньков по всему салону: на руле, дверях, приборной панели.

Казалось, все кроме Наташи, если не задремали, то расслабились. Каждый думал о своем.

Максим вдруг спохватился, что так и не выяснил, как Наташа попала в водонапорную башню. Легко ее спросить, но это значило бы признаться в том, что сам не допер… А признаваться не хотелось. Затем капитан переключился на задание: комната — аномальная, ненормальная, не как все… Где-то это уже было!

— Точно! — закончил он неожиданно свою мысль вслух. — Мне рассказывали, был в Витебске похожий уровень. Какое-то тоже огромное заброшенное здание, нашпигованное множеством кодов, но только один из них верный. В задании оговаривалось … что-то вроде того, что правильный код вы найдете без труда, — возле него наблюдаются аномалии. А в анонсе игры предупреждали, что каждой команде понадобится компас… — капитан сделал паузу, давая команде шанс разгадать, тренируя сообразительность ребят.

— И что? — первым сдался Дима.

Максим, довольный, что никто не догадался, продолжил:

— Так вот, на том уровне, чтобы определить аномалию, нужно было подносить компас к стенкам. В одну из них организаторы замуровали магнит, его, разумеется, просто так не видно, но стрелка указывала на него, а не на север. Вот тебе пожалуйста — рукотворная магнитная аномалия!

— Красава! — оценил Олег изобретательность оргов.

Через минут двадцать в машине зазвонил телефон:

— Есть новости. «Отморы» только что прошли этот уровень. Но хитрую комнату они не раскусили — часа бонусного времени не получили.

— Спасибо, папа, — сказал Максим. — А «Коты» что?

— От «Котов» у вас отрыв небольшой. Они в дороге, может быть, нагоните их.

— Хорошо, давай тогда до связи.

То, что «Отморы» сейчас их обошли, еще не трагедия. Стоит «Максимусам» взять бонусный код, и преимущество во времени главного соперника сойдет на нет.

— А давно был этот фокус с магнитом? — поинтересовался Дима.

— Давно, года два назад или того больше. Волкодав мог повторить его у нас… Только на сей раз насчет компасов умолчал. Может именно затем, чтобы некоторые особо одаренные хорошей памятью не додумались провести аналогию с тем витебским заданием. Да и потом, компасы такой же само собой разумеющийся девайс в игре, как фонарики или рации. Они и так есть у каждой команды, и не по одному. У нас, например, сколько их?

Зависла пауза.

— Макс, у нас нет компаса, — сказал Дима. — Тот, что был у Олега, мы на прошлой игре отдали «Квазимодам», а это значит, что его уже не существует в природе. Я свой, который на брелке болтался, потерял. А твой компас, который у тебя в GPS-навигаторе, в таком случае не пригодится, потому что он определяет стороны света по положению спутников, а не по магнитному полю земли.

— Вот засада… — вздохнул Максим, но с мысли его уже было не сбить. — Да неважно! Важно, что мы знаем, как проходить уровень! Берем железяки и елозим ими по стенкам. И где они будут прилипать, там, значит, и есть аномалия.

— А с какого расстояния компас чует вмурованный магнит? — спросил Олег.

— Да хрен знает… сантиметров десять, я думаю, не больше. А железо придется вплотную к стенкам прислонять.

Дальше ехали в отличном настроении — легкий успех на этом уровне, им казалось, гарантирован. К тому же на трассе они обогнали экипаж «Котов», который, издалека заметив стремительно приближающийся ксенон, уступил им дорогу, прижавшись к обочине. Максим не упустил случая прокомментировать:

— А вот если бы это были «Отморозки», они тебе не то что дороги не уступили бы, они бы свою машину поперек поставили, а сами бы пешком пошли.

У деревенских выяснили, что рядом с родовым поместьем Огинских — заброшенный пансионат. Впрочем, как сказали местные, само шляхетское поместье, хотя и считается культурным достоянием, запущено ничуть не меньше. Но поскольку организаторы стараются не использовать для игры исторические памятники, сразу решили ехать к пансионату. В натуре это оказалась обширная заброшенная стройка. Капитан «Максимусов» скомандовал:

— Включаем рации. Сначала найдем все четыре комнаты с кодами, потом будем вычислять аномалию.

Дорога, ведущая к недостроенному зданию, заканчивалась непосредственно у предполагаемого парадного входа. Асфальт засыпан строительным мусором и битым стеклом. Около входа припаркован потертый непогодой и временем темно-зеленый лупатый Мерседес Волкодава.

— Орги! — воскликнула Аня.

— Все в здание, — распорядился Максим. — А я потреплюсь с организаторами, может, что полезное выужу.

Сидя в машине, автор сценария игры о чем-то негромко разговаривал с девушкой, незнакомой Максиму. В салоне горел тусклый свет, водительское стекло опущено, и Максим улыбнулся Волкодаву через окно:

— Ну здорово… Дав, ты мне ничего не хочешь сказать? — Максим уже сообразил, как можно проверить свою версию с магнитом.

— Нет, — тоже улыбаясь, ответил Дав, — этот уровень «Отморозки» прошли первыми. Так что мы решили проконтролировать, чтобы после них все осталось, как и до них.

— Понимаю, понимаю, — ответил Максим, — слушай, а компаса у тебя нет?

— Есть, а зачем тебе? — с неподдельным интересом спросил Дав, одновременно вынимая компас из кармана кителя. Он явно готов был отдать прибор.

Максим понял, что прокололся с магнитом: организатор не стал бы облегчать «Максимусам» прохождение уровня. Не помогать игрокам — это у него железное правило. Дав сам его установил и соблюдал неукоснительно, и это знали все опытные схватчики.

— Да так… тут лес вокруг, — неловко выкручивался Максим, отодвигаясь от окна и кивая на обступившие пансионат деревья. — Не заблудиться бы. Хотя ладно… — и он поспешно ретировался.

Максим бежал к центральному входу, когда из рации раздался голос Димы:

— Мы нашли три комнаты с кодами. Две на первом этаже в левом крыле, одна — на втором этаже, в правом крыле. Прием.

— В подвале тоже есть комната с кодом, — следом отозвалась по рации Наташа.

— Прием! — напомнил ей Максим, как нужно завершать сеанс связи по рации.

— Что прием? Прием, — не понял его Дима.

— Ай, ну вас! — прохрипел Максим в рацию. Он забежал в холл пансионата и сразу же натолкнулся на Диму и Олега, которые только что спустились со второго этажа. Дима кратко отчитался:

— Наверху одна комната, в ней, на первый взгляд, просто код написан и все, там Аня ее исследует. На первом этаже в комнате с кодом запах стоит, сильный такой… знаешь, напоминает бальзам «Звездочка». Вторая комната выкрашена в черный цвет, код написан белым баллончиком.

— А что с подвалом? — спросил Максим.

— А там Наташа — ответил Дима.

— Про Наташу понятно, но что там за комната? — допытывался капитан.

Но Дима знал не более того, что она сообщила по рации.

Максим взял рацию в руки и нажал на кнопку передачи:

— Так есть там у тебя что-нибудь аномальное?

Через пару секунд она сформулировала:

— Не знаю, но если тут посвистеть, то тут начинает что-то пищать. Прием.

— Где вход в подвал, прием?

— От входа направо, до конца, там лестница, спускайтесь по ней, — отрапортовала девушка.

Максим переглянулся с Димой и Олегом. Аномалия нашлась?

— В подвал, — заторопился Максим и на ходу признался. — Я попросил компас у Дава, он готов был дать. Так что версия с магнитом отпадает.

В одной из комнат нашли Наташу, свет ее ручного фонарика выхватывал из темноты код, написанный на противоположной от входа стене.

— Вот код, — прокомментировала она очевидное.

— Вижу, — усмехнулся капитан.

— Тут был какой-то парень… — начала Наташа, но Максим сразу понял, о чем она:

— С длинными волосами такой?

— Да.

— Это Денис, помощник Волкодава. Они всегда по уровням вместе ездят.

— А, ясно.

Максим громко свистнул. Откуда-то послышался прерывистый технический писк. Максим свистнул еще раз, писк отозвался эхом.

— Что это? — спросил Олег.

Дима с Максимом принялись обследовать стены. Кладка практически идеальная, зазоры между кирпичами узкие…

— Какие-то датчики, должно быть. И их несколько. Они выдолбили цемент в нескольких местах, вмонтировали датчики и потом замазали их раствором, — пояснял Максим. — Вот здесь, например.

Он указал на место, где цвет цемента несколько отличался, а также имелись дырочки, проделанные чем-то тонким, вроде спички, — чтобы звук проходил.

— Дима, звони в штаб, диктуй этот код. Мы сходим еще наверх, посмотрим те три комнаты, но, думаю, вводить будем этот. Дима отзвонился по мобиле.

Пошарили фонариками по стенам комнаты, обнаружили еще несколько тайников с датчиками, реагирующими на свист.

— И что это за штуки такие? — полюбопытствовала Наташа.

— Я думаю, это такие брелки, — предположил Дима, — к ключам, например. Забыл, куда положил, посвистел — они запищали.

Из подвала они поднялись на первый этаж — в «черную комнату»: стены выкрашены в траур, в том же цвете пол, засыпанный углями и пеплом. Максим присел на корточки и как опытный следопыт взял пригоршню пепла в руки.

— Это, должно быть, пепел от углей кальяна. Дав кальян курит, как мы воздухом дышим. У него дома кальянов пять или шесть. Вот он отходов насобирал целый мешок или два… И здесь высыпал.

— Зачем же он столько курит-то? — выразила сожаление Наташа. — Это же вредно, ничуть не лучше, чем сигареты!

Максим встал, пристально посмотрел девушке в глаза и выдержал паузу, давая понять, что сейчас будет сказано нечто весьма значительное, что ей непременно нужно запомнить на всю оставшуюся жизнь:

— Ездить, как ты, тоже вредно. От этого разбиваются.

Изрекши поучение, капитан отвернулся, в задумчивости прошелся вдоль стены с кодом из угла в угол.

— А если под пеплом что-нибудь есть? — подал мысль Олег, кроссовкой разгребая табачный прах.

— Исключено, — отверг предположение уже направлявшийся к выходу Максим, — первая команда расчищает пол, а все остальные сразу обнаруживают надпись? Неравные условия.

— Ну, так засыпали бы за собой, — держался своей версии Олег.

— Зачем на это время тратить?

Максим уже был в дверном проеме.

— «Отморы» могли бы и потратить, — заметил Дима, направляясь за капитаном.

Максим притормозил. Да, действительно, «Отморозки» могли бы…

— Ладно, Олег. Оставайся, будешь пол драить. Мы пойдем другие комнаты смотреть.

— Я останусь и помогу, — предложила Наташа. Работа предстояла не малая, а веника или щетки ни у кого не было.

— Спасибо, — поблагодарил Олег, как будто это нужно было ему одному.

Максим дал добро, и они с Димой вышли. В одной комнате действительно пахло вьетнамским бальзамом «Звездочка». Его размазали в нескольких местах, между кирпичами. Максим отмахнулся: ерунда, какая же это аномалия? В Анютиной комнате никакой аномалией даже не пахло. Код был откровенно выведен черным баллончиком на одной из стен.

— Черт его знает, — заключила Аня, изучавшая комнату все это время. — Может быть, аномальность заключается в том, что она совершенно нормальная? Здесь ничего нет.

Молча еще раз вместе обшарили стены комнаты. Посвистели, похлопали в ладоши, попрыгали. Максим даже потрогал кирпичи языком. Таки да — ничего. Даже окон не было, возможно, по проекту это санузел или кладовка.

Максим протяжно вздохнул:

— Надо вводить код из подвала…

— Да, — согласился с другом Дима. — Здорово придумали со свистом.

Максим гадал: а как Наташа додумалась посвистеть в той комнате, в подвале? Как вообще можно было «додуматься посвистеть»? Почему именно посвистеть? Почему не спеть песню? Почему не произнести заклинание «Сезам, откройся!»? Она не «додумывалась» до этого, она просто тупо посвистела.

Время поджимало, с минуту на минуту заявятся «Коты». Капитан взял рацию, обратился к Олегу:

— Ну что вы там, нашли что-нибудь на полу? Прием.

— Нет, ничего, чисто, — ответил Олег. — Прием.

— Собираемся возле машины, — по рации созвал капитан команду. Ане велел передать в штаб, чтобы вводили код из писклявой подвальной комнаты.

Аня взяла телефон в руки — ни одна из шести палочек приема связи на экране не отобразилась.

— У меня здесь не ловит, — пожаловалась она.

— Фтопку твою «Нокию», — посочувствовал Максим и дал Ане свою «Моторолу».

Все втроем покинули комнату. Пока спускались по лестнице, Аня с телефона Максима созвонилась со штабом. Вышли на улицу.

Машина организаторов испарилась, зато на площадку заезжал серебристый Мерседес ML-класса — символ команды «Р&Б». Экипаж «Максимусов» собрался у БМВ: ждали подтверждения из штаба, предвкушая, что правильный код принес команде час бонусного времени и следующее задание. Наконец прорезался Валерий Сергеевич: уровень пройден, бонусное время не начислено…

— Как же так? — огорчился Олег.

— Боюсь, что мы узнаем это только на финише, — ответил, понурив голову, Максим. — Видно, у Дава свое представление об аномальности. Если уж пищащая на свист комната не покатила… Ладно… Наташа, набери на громкой связи штаб, пусть прочитает следующее задание.

* * *

«Лесопилка».

— Это все? — спросил Максим у отца, который сейчас сидел дома за компьютером, осуждающе уставившись на страницу с заданием, на которой светилось одно-единственное слово.

— Все.

Помозговали, решили, что лесопилку нужно искать ближайшую. Срочно требовались «аборигены» — где тут у них лесопилка? Но все три улицы деревни были девственно пустынны. Может, все спят, а может, тут вообще никто не живет… Решили податься к здешней автобусной остановке. Но не успели они доехать до столбика с расписанием рейсов, как послышалось характерное шлепанье резины об асфальт — считай на ровном месте сдохло колесо. Где-то они напоролись на какой-нибудь гвоздь или осколок стекла… Все вышли из машины. Судя по тому, что шина спустила моментально, порез был существенным, и, скорее всего, боковым.

— Запаска есть? — спросил Дима.

— Конечно, — ответила Наташа. Открыла багажник, показала запаску. Открыла чехол с инструментами, который крепился к крышке багажника. Однако, когда Дима принялся откручивать колесо, выяснилось, что один из болтов с «секреткой», то есть к нему требовался специальный ключ-переходник. Такого ключа у Наташи не оказалось.

— Его можно и так выкрутить, но на это потребуется время, — резюмировал Дима.

— Значит так, — начал выстраивать стратегию Максим. — Наташа, Аня и я расходимся в разные стороны и ведем диалоги с местным населением на предмет лесопилки. Стучимся в окна, просим прощения, спрашиваем. Олег с Димой остаются и пытаются выкрутить секретку. Держим связь по рациям.

До развилки Максим, Наташа и Аня шли вместе.

— Слушай, когда мы к пансионату приехали, там машина организаторов стояла, я правильно поняла? — спросила Наташа.

— Да, это Волкодав был, — ответил Максим.

— А что он там делал?

— Ну откуда ж я знаю… проверял, наверное, чтобы на уровне после «Отморозков» полюса земли не поменялись местами… От них чего хочешь можно ожидать.

Некоторое время шли молча, высматривая огоньки в окнах. Ни один фонарь вдоль дороги не горел, Максим освещал асфальт своим налобным светодиодным фонариком.

— Значит, «Отморозки» в самом деле, настоящие отморозки, да? — вернулась к теме Наташа.

— Понимаешь ли, в определенном смысле так и есть, — Максим всегда был готов потрепаться на тему «Отмор». Кроме всего прочего, он имел зуб на Тимофея, капитана команды, после того, как у них три года назад случился конфликт из-за одной дамы.

— «Отморозки» не играют как все: они всегда играют против всех. Именно из-за них постоянно приходится вносить поправки в правила игры — добавлять новые пункты о том, чего делать нельзя. Взять хотя бы, до чего они додумались на прошлой игре. Уровень был в Минской области, в деревне, которая не на всех картах есть. Указатель стоял перед развилкой, практически на въезде в деревню. «Коты» прошли этот уровень первыми. За ними шли «Отморозки». А за ними — мы. «Отморозки» с «Котами» прошли этот уровень часа за пол. Когда наш экипаж подтянулся к деревне, мы, естественно, поехали по указателю. И сделали петлю километров так в двадцать по размытой дождем гравийке. Мы потеряли больше часа, прежде чем нашли деревню: эти отморозки развернули указатель в обратную сторону! Но это выяснилось только после игры. А все команды, проходившие уровень за «Отморозками», как и мы, зря мытарились по часу или полтора.

Наташа заулыбалась:

— Прикольно! А правила игры разве не запрещали разворачивать дорожные знаки?

— Нет. После этого случая в правилах появился новый пункт: «Запрещено модифицировать и изменять игровую местность (то есть территорию, которая так или иначе связана с текущей игрой), каким бы то ни было способом, в том числе, но не ограничиваясь: разворачивать дорожные указатели, создавать фиктивные указатели, сносить существующие указатели, перекрывать дороги под видом ремонтных работ…» и что-то там еще в этом же духе.

Знаешь, есть такое понятие: «fair play». В первом значении в переводе с английского это — «игра по правилам». И действительно, «Отморозки» всегда играют по правилам. Но второе значение этого выражения — «честная игра», «честное поведение» — уже не укладывается в их отмороженные мозги. Для них честно все, что формально не запрещено текстом правил. Понимаешь, в чем разница? Мы играем в игру, в которой нужно бороться за первенство, выполняя задания, полученные от организаторов. А они играют в игру: как надурить организаторов и всех других участников в рамках правил игры. Это их право, но в конечном итоге они должны проиграть, потому что их позиция деструктивна.

— А «деструктивна» это как? — попросила уточнить Наташа.

— Это разрушительно, — пояснил Максим. — Говорят, что добро всегда побеждает зло, потому что сила зла направлена на разрушение, в то время как добро — на созидание, развитие. Поэтому зло в конечном итоге разрушает само себя, изнутри. Я, конечно, не надеюсь, что сегодня же ночью наши заклятые соперники как-нибудь самоликвидируются… Но мы докажем «Отморозкам», что «честная игра» — это нечто большее, чем «игра по правилам».

— Но… Если добро есть развитие, а правила развиваются именно благодаря «Отморозкам», не сказать ли им спасибо за это?

— Ну, ты загнула загогулину, — выдохнул, собираясь с мыслями, командир «Максимусов». Логика в ее вопросе была, но какая-та странная… женская, что ли? — А что бы ты сказала, окажись ты на нашем месте, тогда хотя бы, когда они указатель повернули?

— Вы же сами говорили: правил они не нарушают. Это кто правила писал, тот и отвечать должен, — не унималась Наташа.

— Ай, ладно, — прервал дискуссию Максим, — я тебе о высоком, а ты мне о правилах. Тебе этого не понять пока.

Дальше дорога разветвлялась, и они разделились. Наташа пошла одна, а Максим с Аней.

Дойдя до знака «Конец населенного пункта», она повернула обратно. Но услышала нарастающий шелест резины за спиной — по направлению к деревне катился старый бежевый жигуленок.

Худенький, налысо выбритый пацан лет восемнадцати сидел за рулем. Заметив на дороге размахивающую руками девушку, он ударил по тормозам. Колеса заблокировалась, машина чуть заметно вошла в задний юз, но тут же остановилась: скорость была небольшой. Парень высунул голову в окно и ругнулся на подбегающую навстречу Наташу:

— Ты шо, очумела, балда ты!?

Наташа преодолела последние метры и нагнулась к водительскому окну:

— Тебя как зовут?

— Васей! — с достоинством ответил парень.

— Слушай, Вася, где тут у вас лесопилка?

— Есть у нас лесопилка, есть, только это под Сморгонью почти. Километра четыре отсюда, — Вася махнул за спину на дорогу, по которой он только что приехал.

— Можешь меня туда отвезти?

— Очумела, шо ли, я ж со Сморгони еду! Мне ж не по пути!

— Так я тебе денежку дам, и будет тебе даже очень по пути — соблазняла Наташа, запуская руку в карман. Тем временем из глубины деревни засветился белый ксенон — Наташа сразу распознала свет фар вражеского «мерса» команды «Р&Б». Сунув Васе в руки купюру в двадцать тысяч белорусских рублей и усевшись справа от него, она уверенно скомандовала:

— Давай на лесопилку!

Паренек похлопал ресницами, помял купюру в руках и начал с усилием выкручивать руль, чтобы развернуть машину. Слово «гидроусилитель» рулю не было знакомо. Джип конкурентов тем временем подкатил, и из пассажирского открытого окна раздался крик:

— Стой!

Вася растерялся, не зная, как поступить. Пока он выкручивал руль, из джипа десантировался коротко стриженый атлет в темно-зеленом камуфляже, почти таком же, как на Наташе. Атлет подскочил к Жигулям и, просунув руку в водительское окно, уцепился мертвой хваткой в руль:

— Лесопилка где?! — гаркнул он водителю почти в самое ухо.

— Очумели, че ли? — возмутился парень. Правда, больше для проформы. Даже слегка оглушенный, он тут же сообразил, как извлечь выгоду из складывающейся ситуации. — Могу показать, если сейчас за мной поедите. Сколько заплатишь?

— Пять тысяч! — пожадничал атлет и собрался уже лезть за деньгами. Но Васю было не провести.

— Э не, браток, вот деваха мне уже двадцать дала. Плати тоже двадцать, тогда и тебе покажу, где лесопилка. Она в лесу, сами вы ее не найдете.

Атлет наклонился ниже, рассмотрел «деваху» и наградил ее презрительным взглядом. Наташа же улыбнулась ему доброжелательно: может, дескать, по-хорошему поладим… Он не знал, за какую команду она играет, но ему было достаточно того, что не за них.

— Вот тебе двадцать баксов, и мы за тобой едем на лесопилку, а деваху — высаживаем!

— Очумел, че ли? Она ж деньги заплатила! — попытался встать на защиту Наташи парень.

— Пятьдесят баксов, и вези меня к лесопилке — вступила в необъявленные торги она и полезла за деньгами в задний карман. Но не тут-то было.

— Шестьдесят! — повысил ставку атлет.

— Семьдесят!

— Ёптель… — пробурчал Василий, едва успевая поворачивать голову то к девчонке, то к пацану. Про себя он уже твердо решил показывать лесопилку тому, кто предложит больше.

— Сто! — врезал вражина. Наташа быстро выгребла все купюры и лихорадочно их пересчитала на глазах у водителя, который убедительно прикидывался вконец замороченным. Последнюю ставку она перебить не могла — прочие деньги остались в машине. Вася понял, что лесопилку будет показывать пацану.

— Ну, видать, не судьба, — решил он хотя бы пожалеть девчонку, — тут дорога железная, — подсказал он, тыча пальцем в окно, — она прямо к лесопилке идет, по правой стороне будет, не пропустишь.

— Послушай, ну как же так получается, я же уже заплатила тебе двадцать тысяч! — взмолилась Наташа.

— Ищи дурака! — осклабившись, ответил Вася. — Думаешь, курса не знаю? Двадцать тысяч — это десять бариков, а он сто дает!

— А ты ему натуру в нагрузку предложи, может, возьмет — схамил девушке атлет. — А?

Наташа покраснела.

— Суки вы, а не мужики, — негромко, но внушительно сказала она. — Далеко по этим рельсам топать?

— Да фигня совсем, километра четыре, не больше, — утешил Василий. Наташа выскочила из машины, специально не оставив обормоту возможности вернуть ей уплаченные деньги. Она побежала к железнодорожному полотну, а атлет подсел к водителю, и они начали что-то бурно обсуждать. Видно, ушлый Вася требовал деньги вперед.

Далеко-далеко над лесом, впереди бегущей девушки светилась луна. Поверхность рельсов блестела отраженным светом, но казалось, что рельсы светятся сами по себе. Наташа, пытаясь приноровиться к шпалам, каждым шагом перескакивала через две. На бегу опомнилась, достала рацию:

— Лесопилка под Сморгонью, километра четыре от деревни, справа от железной дороги, я туда бегу, прием.

— Наташа, где ты? Прием, — послышался голос Димы из рации.

— Бегу по железке, лесопилка должна быть с нее видна. Что с колесом? Прием.

— Болт открутили, сейчас менять будем. Минут пять, и мы у тебя, возвращайся на дорогу. Прием.

— Хорошо, — закончила сеанс связи Наташа. Она остановилась, чтобы перевести дух. Тут из-за изгиба пути показался прожектор поезда. Наташа стояла, согнувшись в спине и упершись руками в колени, стараясь дышать глубоко и ритмично. Через пару минут поезд приблизился к ней. Дизельный тепловоз тащил две платформы, груженые углем. Состав полз так медленно, что на него можно было заскочить. Наташа так и поступила, запрыгнув на выступ задней платформы. Забралась на горку угля ближе к центру платформы и достала рацию:

— Я не буду возвращаться к дороге, езжайте сразу на лесопилку, я буду вас там ждать. Прием.

Ей ответили не сразу.

— Ты хотела сказать, мы тебя там будем ждать? Мы уже выехали, а тебе полчаса бежать… Вернись на дорогу! Прием, — раздался бодрый голос Максима.

— Жду вас на лесопилке, — ответила Наташа и, довольная своей выходкой, выключила рацию и засунула ее в карман кителя. Она развернулась лицом к дизелю и закрыла глаза. Свежий ночной воздух развевал волосы, ее опьяняло ощущение движения и скорости. Ветер крепчал… Она открыла глаза и поняла: это состав набирает скорость.

— О фак! — сдавленно вырвалось у нее. На четвереньках по рассыпающемуся углю она перебралась к краю платформы. Посмотрела вниз. Бетонные шпалы стремительно мелькали, сливаясь в сплошную серую полосу. Она свесила ноги с края платформы, готовясь к прыжку. Помедлила немного. Скорость увеличивалась. Помедлила еще немного. Перенесла ноги обратно на платформу. Повернула голову, крикнула в сторону тепловоза:

— Куда ж ты так попер?

Состав набрал под шестьдесят километров в час и больше не разгонялся, но спрыгивать на этой скорости было просто убийственно. Просидев на краю платформы минуты три, Наташа достала фонарик и попробовала «вымигивать» им SOS: тремя короткими и тремя длинными сигналами по очереди. Она видела тыльное оконце кабины машинистов и пыталась донести свой SOS лучиком точно туда. Так прошло еще минуты две, палец онемел нажимать на кнопку включения-выключения. Между тем справа показались строения, очень похожие на лесопилку. Да, то самое — ей были видны люди, бегающие по территории с фонариками. Наташа закричала в сторону машиниста что было мочи:

— Остановите! Я здесь выхожу!

Машинист не слышал. Тогда она отважилась на героический для нее поступок и переползла со второй платформы на первую. Дальше пути не было: перелезть на сам тепловоз не представлялось возможным. Она опять посветила фонариком в окно кабины машиниста. Прошло минут пять: она и мигала, и размахивала фонариком — но все напрасно. Поезд достиг Сморгони. Проезжая железнодорожную станцию, где маячили несколько пассажиров, Наташа помахала им руками. Один из них ее заметил и замер с открытым ртом… Состав пересек Сморгонь и покатил дальше.

Когда Олег закрутил последний болт колеса, Максим как раз закончил общение с Наташей и с нескрываемым раздражением обратился к другу:

— Дим, ну что за произвол? Рацию выключила. Набери ее мобильник.

Дима набрал, и Наташин телефон зазвонил в машине. Его извлекли из-под сиденья и положили в кармашек водительской двери.

— Что за дура, телефон забыла, рацию выключила, — не унимался Максим.

— Успокойся, Макс. Неизвестно, сколько мы еще проторчим на лесопилке. Уверен, она нас не задержит.

Дима сел за руль, выкрутил его в сторону дороги и притопил газ. На выезде из деревни на их экипаж наскочил невесть откуда взявшийся — разве что с луны свалился — патруль ГАИ. Дима неохотно остановил машину и опустил стекло.

Старший прапорщик автомобильной инспекции отдал честь и попросил документы. Дима выудил свои водительские права из кармана кителя и вручил патрульному.

— И все, что ли? А на машину документы где?

С заднего сиденья раздался ерничающий голос Максима:

— Бегут по рельсам к лесопилке.

Старший прапорщик частично не расслышал, а то, что расслышал, не понял:

— Что он говорит? — спросил он у Димы.

Дима достал свое удостоверение капитана милиции и протянул прапорщику со словами:

— Он сказал, что когда вне населенного пункта в темное время суток останавливаете транспортное средство, проблесковые маячки нужно включать, а не жезлом махать.

Прапорщик помедлил, потом молча вернул документы и отошел к своей патрульной девятке. Когда БМВ скрылась из вида, он, состроив презрительную мину, сказал напарнику:

— Столичные засранцы… нажрались и ездят без документов…

До лесопилки доехали за три минуты — указатель на нее был прямо на трассе. Никого не удивило, что Наташи еще нет. Огорчило другое: здесь уже были и Фольцваген «Котов», и черный Опель Монтерей «Отморозков», и джип команды «Р&Б». По лесопилке и прилегающим к ней двум складам, мельтешили, словно светлячки, участники с фонариками самых разных принципов свечения. Ребята вышли из машины.

— «Отморозки» тут уже давно… — прикинул Олег.

— Да, но код до сих пор не нашли. Аня, свяжись со штабом, узнай, когда первая подсказка.

— Мы ее получим только через час, — вскоре проинформировала Аня.

— Да-а… — протянул Максим. — Я вот что думаю. Территория большая, так что код, скорее всего, надо искать в совершенно неожиданном месте. Дав не любит создавать уровни на «тупо поиск»…

— Ну да, а на заводе в Жодино? Помнишь, мы там три часа прокопошились… — напомнила Аня.

— Там интересно было, «риал индастриал». Я бы тоже забацал там такой уровень, чтобы народ побегал подольше. А здесь чего? Если даже тупо осматривать и саму лесопилку, и ангары, на это уйдет несколько часов.

— Так, а что тогда делать, если не искать код? — выразил недоумение Олег.

— Искать мы будем, просто я предлагаю проверять самые невероятные версии. Например, вернуться к указателю на лесопилку, поискать код на нем. Кодом может быть название организации, которая пилит тут доски. Со сторожем нужно потрепаться, видно же, что уровень согласован с владельцами, — Максим кивнул на сторожа, который молча стоял около своей будки и внимательно наблюдал за происходящим.

— Макс, а с Наташей как? — спросил Дима.

— А никак, — Максим пренебрежительно хмыкнул, — вон рельсы отсюда видны, значит, лесопилку она не пропустит. Надеюсь, хватит мозгов включить рацию и сказать, что нашлась. Никуда не денется. Или что ты предлагаешь?

— Давай я пойду ей навстречу, — неуверенно предложил Дима.

— На какую встречу, Дим? А играть ты собираешься?

— Собираюсь, разумеется, просто я волнуюсь за нее.

— Я про это и говорю: за что ты больше волнуешься — за наш результат или за свою девчонку?

Дима сдался. Сознаться, что девочка волнует его сейчас больше, чем игра, значило бы сильно обидеть Максима. А обижать друга было совершенно не за что.

Максим направился к сторожу, остальные разбежались по территории. «Отморозки» вскоре отчалили, уровень они прошли по так называемому «сливу». Это когда код автоматически выдается на сайте, если команде не удается выполнить задание за отведенное на него время.

У сторожа ничего толком выяснить не удалось. Его предупредили, что среди ночи на лесопилке будет проходить некое действо, а какое именно — не его ума дело. Лишь бы не сломали и не унесли ничего, подлежащего охране. Шарить разрешалось везде, хоть по крышам, но ангары были закрыты, и сторож следил за тем, чтобы туда никто не совался.

Олег бродил по слабо освещенному цеху лесопилки. Вот кругляк под распил: бревна аккуратно сложены… Олег присмотрелся: в торцы некоторых бревен вбиты гвозди. Зачем, интересно? Он чуть отошел… и замер: если визуально соединить бревна с вбитыми гвоздями прямыми линиями, то они образовывали буквы. Поняв закономерность, Олег разлыбился, как дурачок, которому показали палец. По-шпионски осмотрелся по сторонам, убедился, что рядом никого, кто мог бы покуситься на его открытие. Достал блокнот с ручкой и начал выписывать символы, которые образовывали «гвозданутые» бревна. В итоге у него получилось: «ENl314». Олег вразвалочку, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, подошел к машине и только там взял рацию в руки:

— Собираемся около машины. Прием.

Через две минуты все были в сборе.

— Где код был? — поинтересовался Дима.

— В бревнах, — гордо ответил Олег, — они там лежали, и в некоторые были вбиты гвозди. Вот, — он показал листик с начертанной схемой.

Сайт принял код как правильный. Скоренько подсчитали: теперь они отстают от «Отморозков» всего на пятнадцать минут. Сейчас бы рвануть на следующий уровень, но… Наташи все еще не было.

— Твою мать, где ее черти носят? — выругался Максим.

— Да, уже должна была быть здесь, — согласился Дима с виноватой интонации. — Давай я все-таки пойду ей навстречу по рельсам?

— И что толку? Вам потом все равно вместе к машине возвращаться, — резонно заметил Максим.

— Может, что-то случилось, может, помощь нужна. Даже если бы пешком шла, уже успела бы. А она бежала.

— Бежала бы, уже бы три раза прибежала. Ладно, топай. Мы здесь вас ждем. Аня, давай посмотрим следующее задание.

Но не успели разойтись, как у Димы зазвонил телефон:

— Дима, это я! — раздался голос Наташи. — Я за Сморгонью, километров тридцать дальше по железной дороге, я буду ждать вас здесь в будке на переезде!

— Каком переезде? Как ты там оказалась? — в полной растерянности расспрашивал Дима.

— Не могу говорить долго, я взяла чужой телефон! Это железнодорожный переезд перед поселком… каким? Солы! Это как ехать из Сморгони в Солы, будет красная будка на переезде, я тебя здесь жду.

Наташа оборвала связь. Все вопросительно уставились на Диму.

— Она… — Дима мямлил, отлично понимая, что новость паршивая и что Максим сейчас будет чертовски зол. Ему хотелось придумать для Наташи какое-нибудь оправдание, но факт оставался фактом…

— Она где-то за Сморгонью. Говорит, километров на тридцать дальше…

— Давай за руль, — процедил сквозь зубы капитан, и все быстро расселись по местам. Дима повернул на трассу, ведущую в Сморгонь.

Тишина в машине давала ему надежду, что Максим отнесется к случившемуся с юмором…

— Какого хрена она там делает? Как она там оказалась? Дима, ты понимаешь, что теперь из-за этих твоих сисек мы потеряем все преимущество? Чтобы туда доехать и вернуться, угробим минут сорок, — разъяренный капитан вроде выдохся. Только добавил: — Вот уж подстава так подстава…

Дима тоже озлился: чес-слово, если б не на игре — не спустил бы Максу эту грубость. Но по сути друг был прав, а ему крыть нечем. И он промолчал.

Когда Наташа убедилась, что световые «вопли» фонарика машинист не замечает, она вспомнила о рации. Но поезд уже вышел из зоны действия — рации брали только километра на три-четыре. Пошарила по карманам: мобилы нет, опять оставила в салоне. Это случалось каждый второй раз, когда она выходила из машины. Значит, связи с командной никакой. Вариант только один — как-то остановить поезд. Она еще раз наклонилась к зияющей пропасти между первой платформой и тепловозом — нет, точно не преодолеть. Там даже не видно, куда ногу можно поставить… а если утянет под платформу? Бррр! Она поорала во всю глотку, но шум работающего дизеля заглушал все звуки без остатка.

Она села на корточки, склонив голову к коленям. О чем-то думала. Вдруг со злости швырнула кусок угля в лес. Еще посидела какое-то время. Потом приподняла голову — ее лицо озаряла улыбка. Она выбрала подходящий кусок и изо всех сил швырнула в окно тепловоза. Четвертый бросок оказался результативным: уголь разбился о стекло и этот треск услышал машинист. За мутным оконцем, в скудном свете кабины показалось его физиономия. Он изумленно щурился в темноту, пытаясь понять, что происходит. Наташа скорчила рожу и посветила себе фонариком в лицо. Наконец-то состав начал тормозить.

Когда скорость снизилась, она спрыгнула. Кажется, подвернула правую ногу, но подхватилась и, даже не почувствовав боли, пустилась бегом по рельсам назад. Отмахав без оглядки минут пять, совсем запыхалась и перешла на шаг. Болела ступня. Девушка обернулась — никто за ней не гнался. Тогда она, прихрамывая, тихонько пошла вперед. Рация по-прежнему не находила себе пары. Вскоре на пути показался свет — это фонарь освещал железнодорожный переезд, на котором стояла будка.

Подойдя к желтой облезлой двери, она постучала три раза. Выглянула добродушного вида старушка в ярко-оранжевой униформе. Осмотрела Наташу с макушки до пят: вся перемазанная угольной пылью, взлохмаченная, она представляла собой довольно жалкое зрелище.

— Дитя мое, господи, а с тобой-то что стряслось? — молвила старуха, открывая шире дверь и пятясь внутрь, приглашая этим гостью зайти.

— Я прошу прощения, у вас есть телефон? — спросила Наташа.

— Испорченный он… в селе вон телефон только у начальника переезда работает. Хорошо хоть электричество пока не отключили… да ты заходи, лицо тебе вытрем. Мне тут о телефоне мечтать только. Просто, девонька, возраст, уж если что случится, даже позвонить не могу, позвать кого на помощь… В село идти надобно.

Наташа зашла. Кирпичная снаружи, внутри будка была обшита вагонкой. В углу масляный обогреватель, который старательно поддерживал духоту в помещении. Около окна, выходящего на железнодорожное полотно, висели связки репчатого лука. Стол покрыт клеенкой в клеточку, и в каждой клеточке изображена уточка.

Бабушка пригласила Наташу сесть на лежак, который служил ей и рабочим местом, и для сна.

— У нас тут дела такие… машинист тепловоза, нехристь эдакий, привидение ему примерещилось, состав целый остановил…Черти что такое… Я уж сообщу куда следует, от этих алкоголиков спасу нет… да ты чего ж, вот тебе полотенце, вытри лицо, а то сама как привидение сидишь.

Наташа улыбалась, стыдливо опустив глаза. Вытерла лицо, поблагодарила.

— А что до телефона, так вот что. Тебе позвонить нужно?

— Ну, было бы замечательски…

— Так это мы вот как обустроим. Я шлагбаум опущу, машина какая подъедет, ты подойди, проси телефон позвонить. Ты откуда будешь-то?

— Живу в Минске, родилась в Гомеле. А вы что же, обо всех гостях так заботитесь?

— В Гомеле? Родная моя, я же тоже тамошняя. Я жила в деревеньке под Хойниками… ее уж и на картах-то нету. Попали мы в зону отчуждения, и выселили нас пятого марта… двадцать лет назад, а как сейчас помню. Посадили в автобусы и вывезли. И не было меня больше на земле родной… — старушка уселась за стол, подперев кулаками голову. — Самое печальное, девонька, с дочкой получилось. Когда она решила замуж идти за бандита гомельского, я ей так сказала: если ты замужем за этим негодяем окажешься, то матери не будет у тебя больше… хотела собой ее шантажировать, чтобы послушалось мать родную… Подлый он человек был, сел потом. Вышла все-таки за него. А когда дочку родила да подрастила, так сказала ей, что бабка у нее прокаженная, из зоны отчуждения. Сказала, чтобы никогда со мной внучка не роднилась. Больно, девонька, ой как больно-то. Так и нет у меня теперь никого близких, каждому человеку рада, кто ко мне заглянет. В дом мой в селе, или сюда вот. Редко кто заходит.

Женщина склонила голову к столу. Наташа не видела ее лица, но чувствовала — если бы она могла еще плакать, сейчас бы плакала.

Наташа встала с лежака, приблизилась к ней и бережно обняла ее за плечи.

— А я была там, — сказала Наташа, — и в зоне отчуждения, и в Припяти самой тоже была. Не знаю, что меня потянуло туда…

— Так зона закрытая, как же тебя пустили? — хозяйка подняла голову и посмотрела на гостью. — Там же заражено все, и земля и вода…

— Может быть, не знаю, сейчас пускают. Сейчас туда туры организовывают. Платишь шестьдесят долларов и едешь. Мне важно было туда попасть… посмотреть на все это. Днем, при ярком свете солнца, там страшно. Реально страшно, ведь это сделал все человек. Взрыв, я имею в виду. Страшно, потому что ходишь по пустынному, заросшему городу и представляешь свой город таким. Даже не мертвым нет, но… такого слова подходящего в русском языке просто нет. Да и в других языках, я думаю, тоже нет. Это как анти-чудо света какое-то. Неописуемое. Вот вы боитесь чего-нибудь по-настоящему?

— Да мне-то что… мне знаешь сколько? Семьдесят шесть. Мне-то чего бояться, я уж на своем веку всего навидалась. Я ж тоже молода была, и страшно было, и всяко было… А теперь-то… я уж давно ничему не удивляюсь, да и не боюсь ничего. А на работу хожу, так не сложно мне, все же лучше, чем дома сидеть, там делать нечего, а тут хоть что-то. Мне полпенсии на жизнь хватает, я больше натуральным хозяйством обхожусь. А то, что остается, доченьке своей перевожу, у нее сейчас, знаю, не лучшие времена.

— Так что же она, деньги берет, а с вами знаться не хочет и внучке вашей не разрешает?

Собеседница опустила глаза:

— Так а как же не помочь, если возможность-то есть?

От всего услышанного Наташу пробрал легкий озноб: холодок по коже, по всему телу… что-то было жуткое в этом рассказе.

— Себе бы лучше помогли, телефон купили.

Хойникская переселенка лишь махнула рукой: мол, зачем мне.

Помолчали. Потом Наташа вернулась к тому, с чего начала.

— А мне вот бывает страшно. Глупости человеческой. От нее все беды на земле, мне так кажется. Войны все, конфликты, катастрофы. И ведь правду говорят, что история учит нас, что история нас ничему не учит. Каждому поколению хочется своих глупостей наделать. На чужих не учатся. На ошибках, в смысле, чужих, не учатся, на своих только. Да и то, как-то так…

Бабушка про историю и человечество судить не стала, только тяжело вздыхала. Минут через десять в окне загорелись огоньки приближающейся машины.

— Вот смотри, машина идет, давай быстренько — смотрительница переезда нажала на рычаг, и шлагбаум опустился вниз, а красные огоньки на светофоре взялись энергично перемигиваться. Наташа выскочила на улицу. Попросила телефон, позвонила Диме, объяснила, где она. Отдала трубку водителю и вернулась в будку. Старушка нажала на рычаг, шлагбаум взмыл вверх, но машина с места не тронулась. Тогда она вышла на улицу, к водителю:

— Ну, чего стоишь-то? Трогай!

— Дык, а поезд где? — спросил тот.

— Поезд прошел уже, двигай, тебе говорят!

Проезжий человек растерянно и недоверчиво посмотрел по сторонам и нерешительно дал газа.

Потом женщины пили чай в будке, который заварили при помощи кипятильника, каким Наташа пользовалась лет десять назад у себя в Гомеле… Неспешно беседовали о том, о сем. Только минут через двадцать за Наташей приехали. Она успела записать, как зовут хозяйку, где она живет. На прощание поблагодарила за гостеприимство и поцеловала ее морщинистую щеку.

Дима вышел из машины, уступая водительское место Наташе. Она села за руль. Дима сказал:

— Теперь мы разворачиваемся и обратно в Сморгонь.

Наташа с первого раза вписалась в разворот и без превышения поехала по трассе. Некоторое время в машине стояла обманчивая тишина.

— Ты нам ничего рассказать не хочешь? — как бы между прочим спросил Максим.

— Я на поезд села, — Наташа смущенно заулыбалась, — а он около лесопилки не остановился. Что еще ты хочешь узнать?

— Вот чудо ты какое! Какого хрена ему там останавливаться, там станции нет. Почему в Сморгони не сошла? И как ты вообще на него села? Зачем рацию выключила? Почему телефон в машине забыла? Мы из-за тебя битый час потеряли. Будешь теперь как Карлсон летать, чтобы время выиграть. А если права у тебя заберут, так правильно сделают, нехрен носиться как угорелая!

— Макс, — буркнул Дима, — успокойся! Наташа, как же ты на поезд села?

— Ну, как села, ехал он мимо, я и села. Он товарный был. Сначала медленно ехал. Я думала, заскочу, проеду немного, потом спрыгну. А он разгоняться начал…

— Клево, прямо боевик, жаль я с тобой не пошел, — вставил Олег.

— А дальше что? — спросил Дима.

— Дальше вышла, когда он остановился, — закончила свой рассказ Наташа.

«А если бы он вообще гнал себе до Гродно без остановок, что бы ты тогда делала?» — подумал Дима. Удивительно было то, что ее проступок скорее обрадовал его, чем огорчил: какой-то уж слишком примерной выглядела она до этого …безумства. Иначе такой поступок не назовешь!

Максим продолжил:

— Так, красавица, давай договоримся. Рацию не выключать, пока все в поле. Понимаешь? Это первое. На поезда без спроса не садиться, это второе. Раз уж подписалась играть с нами, будь добра быть членом команды, нам тут Жанны д'Арк нахер не сдались. На поезд она села! А то давайте: я сейчас на самолет сяду и в Катманду улечу, ты на поезд в Сморгонь, а Дима пешком в Шарм-Эль-Шейх — играть-то кто будет?

Жуткая картина полного разброда команды всех насмешила, напряжение разрядилось.

Дима с огромным облегчением вздохнул: казалось, конфликт неизбежен, но все благополучно разрешилось. Все как в жизни, хотя они всего лишь играют…

«Схватка» — такая же жизнь, даже более насыщенная событиями и эмоциями, чем рабочие будни. Ладно, Димины будни, где по плану «Перехват» случается погоняться за нетрезвыми водителями и мелкими уголовниками, а каково тем же офисным клеркам или студентам? Если бы не эта игра, разве рассекали бы они пространство ночи в поисках таинственных, заброшенных человеком мест? В «Схватке» можно приставать к прохожим с идиотскими вопросами, безудержно самовыражаться, дурачиться, словно малые дети, потому что игра все оправдывает — ведь это только игра.

Но как ни назови то, что происходит с участниками, ведь это происходит на самом деле, — так какая же это игра? А эти сборы, после ночных приключений: когда соперничество обостряется, страсти кипят, эмоции хлещут через край? Он-то не раз видел, насколько все это настоящее. И в чем тогда разница, где грань между жизнью и игрой? Ведь жизнь — та же игра: лидирует тот, кто лучше понимает правила, по которым ведется эта игра, тот, кто смелее, умнее, напористее. Тот, кто умеет обнаруживать, признавать и исправлять свои ошибки. Странно только, что если на финише в «Схватке» ты занимаешь определенное место, то в жизни — как не играй! — «приз» в финале уготован всем один и тот же…

* * *

«Дом прорицательницы. Внутрь не входить, стекла не бить. Сморгонь».

В Сморгони расспросили всех, кого только удалось, о прорицательнице. О ней никто здесь не слышал. Нет ни магазинов, ни парикмахерских с таким названием. Нет даже бабки-гадалки с таким прозвищем! Тыкались наугад, и все впустую, пока не пришла подсказка: «По пути из Залесья в Сморгонь обратите внимание на ночной магазин в деревне Бабкино».

— Твою мать! — выругался Максим.

Они бы заметили, без сомнения, этот «ночник», если бы въехали в Сморгонь, как другие команды, со стороны Залесья. Но из-за Наташи они подкатили с другой стороны.

Пятнадцать драгоценных минут потратили, чтобы добраться до деревни. На ободранной стене магазине висела розовая светящаяся вывеска «24h». Тусклый свет внутри. На окнах серые от пыли шторы. Они вошли и вдохнули ни с чем не сравнимый запах сельпо. «Мини-маркет» площадью в пятьдесят-шестьдесят квадратных метров торговал всем: от батона и молока до цветного телевизора. В углу за прилавком сидел «натуральный» деревенский мужик — агент организаторов.

— Карточка? — спросил он, безошибочно угадав участников игры.

Проверив документ, мужик сделал себе пометку, что команда «Максимусы» свое получила. Протянул им лощеный лист формата А4 со словами:

— То, что усложнит вам задачу в начале, упростит ее в конце.

Никто, разумеется, ничего не понял, но когда говорит агент, нужно внимательно слушать и запоминать, а разгадывать его иносказания можно и потом.

В центре листа была напечатан какой-то план — несколько улиц, дома. Одно здание отмечено крестиком и подписано снизу «Дом Прорицательницы». Некоторые улицы обозначены мелким рукописным шрифтом. Здешней топографии минчане не знали, у них не было карты Сморгони, чтобы сравнить и сопоставить ее с тем, что им вручил агент. Разве кто-то из местных, посмотрев загадочную схему, что-то подскажет.

Максим решил дать Наташе возможность реабилитироваться и протянул ей выданную распечатку:

— На, будешь хранительницей. Хоть какая-то польза от тебя будет.

Наташа еще раз всмотрелась в схему и молча сунула ее в задний карман штанов. Со стороны Залесья к магазину подъехали сразу два экипажа: «Квазимоды» и «Иксы».

«Максимусы» же направились в Сморгонь. Спидометр показывал девяносто километров в час.

— Слушай, а побыстрее нельзя? — спросил с заднего сиденья Максим. — Давайте нас еще «Квазимоды» обгонят для полного счастья.

Наташа втопила педаль газа… Когда стрелка уклонилась вправо на отметку сто восемьдесят, в салоне послышалось единогласное шуршание: начали вытягивать ремни безопасности. Дима пристегнулся быстро, только руку вправо протянул и слева от себя клацнул защелкой. Аня с Олегом извлекли ремни из щелей между сиденьями. Максим, который располагался на заднем сиденье по центру, между братом и его девушкой, тоже пошарил вокруг, но понял, что для него защита не предусмотрена. Дима обернулся к другу и с извиняющейся улыбкой произнес:

— Ремни спасают при ударах от двадцати до примерно ста двадцати километров в час. Если скорость выше, единственный способ остаться в живых — вылететь через лобовое стекло.

— Спасибо, успокоил, — с иронией парировал Максим. — Может быть, меня когда-нибудь и соскребут с асфальта, или там еще чего, но, клянусь, не раньше, чем мы выиграем эту игру.

Машина подскакивала на неровностях, но исправная подвеска не давала колесам оторваться от дороги. Включенные лампы дальнего света вместе с ближним ксеноном очень хорошо освещали пустынную дорогу. Наташа была уверена в себе: ее зоркий взгляд был устремлен далеко вперед, угол зрения сужен до предела. Она крепко держала руль обеими руками, твердо уперев локти в подлокотники.

Когда дорога начала вилять, Наташа сбросила до ста шестидесяти, затем до ста. Это самые опасные места на большой скорости: когда дорога словно обрывается на горке, а ты несешься болидом и не знаешь, куда асфальт уклонится после подъема. Это видно лишь с верхней точки, которую пролетаешь за секунды, и нет и доли мгновения, чтобы осознанно вписаться в неожиданный изгиб пути.

В Сморгони, около ночного клуба, увидели несколько такси — и сразу к ним. Наташа достала из заднего кармана пачку всяких счетов, каких-то записочек, мятых купюр. Из этой макулатуры она вычленила сложенный лист, который получила от Максима и протянула его Диме. Он, разворачивая схему, обратился к таксисту:

— Вы не подска… — и вдруг запнулся. На развернутом листе ничего не было, не считая каких-то серых разводов непонятного происхождения. Он перевернул его другой стороной — там лист был совершенно чист.

— Извините… — Дима отошел от водительского окна. Он показал лист Максиму и всем остальным.

— Это точно та бумажка? — уточнил у Наташи Олег.

— Та, — уверено за нее ответил Максим. Он не мог ошибаться: это тот самый плотный лощеный лист бумаги, на котором была схема. Капитан поворачивал лист и так, и эдак… Поелозил пальцем по серым пятнам на бумаге.

— Если бы это были чернила от струйного принтера, — начал рассуждать вслух Дима, — они бы размазались совсем по-другому, и скорее от влаги. А это, похоже, порошок от принтера лазерного.

— Ну, допустим, — пробубнил недовольный Максим. — Объясни тогда, почему он рассыпался на пылинки, этот твой порошок?

— А я знаю! — возбужденно воскликнула Аня. — У меня однажды было такое! Я печатала дома у себя курсовую, и раз — один лист застрял в принтере. Я позвала брата, он снял кожух и еле вытащил застрявший под барабаном лист. На нем было напечатано только полторы строчки. А когда я дотронулась до этих буковок, то чернила остались у меня на пальце, а с листа исчезли!

— Порошок, ты хотела сказать, — поправил Дима. — Я понял, в чем дело. Сначала барабан наносит порошок на лист, потом бумага нагревается. Так вот: нагреватель выключили, и порошок не запекся. Стоило дунуть на нашу схему, и она развеялась бы без следа. А Наташа его в карман засунула.

— Звучит логично, — согласился Максим. — Кто-нибудь запомнил названия улиц?

— Макс, ты же его рассматривал, а потом Наташе отдал, — напомнил Олег.

— Я не стал вчитываться, думал, мы на месте разберемся. А ты, Наташа?

— Я только одну разобрала. Там было что-то вроде «саксофонная», только не саксофон там был… на «фонная» точно помню заканчивалась. Но какая-то другая фигня была, с музыкой связанная, инструмент вроде такой…

Все притихли, давая возможность Наташе сконцентрироваться и вспомнить.

— Си… сифон!!! — от радости, что ее озарило, вскрикнула Наташа. Ее восторг, однако, никто не разделил:

— Ты уверена, что сифон — это музыкальный инструмент? — спросил Максим.

— А что же это, по-твоему? — совершенно невозмутимо ответила она вопросом на вопрос.

— Я думал, это такая изогнутая трубка… для слива воды…

— Правильно, а если это трубка, то что с ней можно делать? В нее можно дудеть!

Максим пытался понять: то ли Наташа издевалась над ним, то ли шутила, то ли была такой невежей, что искренне верила — в сифон можно дудеть.

— Ты что, издеваешься, что ли? Кто ж в сифон дудит-то?

— Послушай, ну откуда я должна все знать? — уже не так самоуверенно и даже с грустью ответила Наташа.

— А в школу ходить не пробовала? — съехидничал Максим.

— Пробовала, — серьезно ответила Наташа, — мне там совсем не понравилось, я оттуда быстро сбежала.

— Оно и видно…

По пути на Сифонную улицу Дима в который уже раз за последние сутки задумался о Наташе. Казалось, чем больше он ее узнавал, тем меньше понимал. Сам он был уверен: жизнь складывается хорошо, если идет по порядку, по системе. А у нее, похоже, все шиворот-навыворот. Да, она что-то там сделала в своем Интернете, и да, у нее получилось. Но сейчас ведь откровенно бездельничает. А нормальный человек всегда должен знать, чего он хочет, и добиваться своей цели. У всех же так происходит: сначала школа — чтобы попасть в институт. Потом ВУЗ — за профессией, за дипломом. Потом, естественно, работа, каждодневная, рутинная, да, порой нудная — но именно она и кормит, и развивает, и обеспечивает карьерный рост.

Неужели Наташа даже среднюю школу не закончила? Программист-самоучка… И куда ее может занести, если она напрочь выбилась из общепринятой колеи? И ее, судя по всему, ничуть не тревожит этот вывих. А ведь это куда серьезнее, чем минутное сумасбродство типа прогулки на товарном поезде. Нет, надо навести порядок в жизни девушки… И кому, как не ему, заняться этим?

Одноэтажный домик из силикатного кирпича на Сифонной нашли сразу: около него стоял автомобиль «Котов». Конкуренты неспешно рассаживались, собираясь отчалить. Главный «кот», Олег, подразнил Максима:

— Уровень мегазачетный, удачи вам!

За домом присматривали двое парней от организаторов, один из них был тот самый, который изображал ковбоя на первом уровне. Видимо, чтобы участники вопреки условиям задания не били стекла.

Жилье явно обитаемое, с окнами на все четыре стороны. Олег, Дима и Максим, встав на выступающий парапет, взялись светить в окна. Но лучи фонариков упирались в непроницаемые черные портьеры. В одном, впритык к оконному стеклу, экраном на улицу стоял жидкокристаллический монитор. Синий индикатор показывал, что монитор включен в сеть, но экран оставался черным. В противоположном окне, рядом с входной дверью, изнутри к стеклу нижней поверхностью была прикреплена компьютерная мышка. Она тоже была подключена и светилась синим светом.

— Почему синим? — спросил Олег, когда они рассматривали приклеенную двухсторонним скотчем мышку. — Обычно же лазерные красным светятся.

— Обычно да, а у этой синий лазер, вот и все, — дал исчерпывающее объяснение Дима.

— Как-как ты сказал? — насторожился Максим. — Синий лазер? Помнишь, что нам мужик сказал в магазине? Что вам сначала навредит, то вам потом поможет!

— И что же нам поможет? — нахмурив брови, спросил Дима.

— Лазер! — торжественно ответил Максим.

— И как это?

— Молча! Мы им посветим в эту замечательную мышку, мышка подумает, что ею начали елозить по столу, комп выйдет из спячки, и — да будет свет! — повысил интонацию Максим. — Экран загорится!

— Слушай, это просто гениально! — восхитился Олег.

— Осталось только синий лазер найти, — опустила всех на землю топтавшаяся тут же Аня.

— Да любой покатит, — в нетерпении потирал руки Максим.

— У меня, кажется, есть, — подключилась Наташа и пошла к машине. И действительно, принесла дешевый китайский лазер в виде брелка.

Дима направил лучик в святящуюся мышку. У противоположного окна за экраном монитора следил Максим. Почувствовав лазерное возбуждение, мышка в самом деле вывела компьютер из эргономичного режима, и на экране высветился небольшой фрагмент с несколькими символами. Дима изменял угол наклона лазерного брелка, и на экране начали частично проявляться другие символы, но как только курсор съезжал в сторону, проявленные символы тут же затухали. Процедура требовала жесткой синхронизации между игроками, находившимися по разные стороны дома. Чтобы снять все шестьдесят четыре символа с экрана, угрохали пятнадцать минут.

* * *

«Два основных кода: мачта и катакомбы. Бонусный код — 30 минут. В/ч 1488, Линки».

В деревне Линки никаких указателей на воинскую часть, естественно, не было. Но команде повезло: им встретился мужик на велосипеде. Навели справки. Долгое время воинская часть была засекречена и обеспечивала связь ПВО. Лет пять назад ее расформировали. Местные, тут же почуяв добычу, с энтузиазмом занялись мародерством. Тащили все, что поддавалось выносу, а главной ценностью были цветные металлы, которыми оборонная промышленность щедро нашпиговывала военную технику. Участковый милиционер распорядился заварить вход в подземную часть центра. Через неделю люки автогеном срезали, и «приватизация» продолжилась в том же темпе. Теперь вход под землю свободен, ибо красть больше нечего. Ребята поблагодарили мужчину за подробное повествование и по его указке свернули в лес.

Раздался звонок из штаба:

— Есть новость. На форуме опубликовали сообщение — на объекте милиция.

— Что, уже? — воскликнул Максим, — так что, уровень снимается?

— Нет, игра продолжается. Там уже почти полтора часа «Коты». А еще «Иксы» и «Дырявые носочки», «Р&Б» на подходе.

— Это ж как надо было мяукать, чтоб патруль приперся!

— Я думаю, «Коты» ни при чем. Говорят, что патруль там постоянно ошивается. На каком-то форуме нашел фотографии этого места, могу описать.

Самое приметное сооружение — мачту — увидели издалека. После военных ее использовали для нужд сотовой связи.

Верхний красный фонарь мачты, казалось, висел вообще в космосе. Предстояло метров тридцать отвесного подъема по металлической лестнице. Максим спросил, есть ли добровольцы. То есть, вполне возможно, что код будет ниже красного маячка, но точно так же не исключено, что придется карабкаться и на самый верх. Олег сказал, что этот подвиг ему по плечу, и вышел из машины вместе с Аней. Прежде, чем штурмовать небо, им предстояло покорить двухметровый забор с колючей проволокой, окружающий основание мачты.

Наташа, стараясь щадить подвеску, покатилась по колдобинам дальше, в чащу леса. Свернула в открытые ворота части, оставив справа забитый досками контрольно-пропускной пункт. Чуть поодаль сквозь гущу деревьев светились красным габариты какой-то машины. Подъехали, и здрасьте вам — милицейский «козлик». Трое патрульных возникли из темноты и решительно направились к БМВ, склонив головы, чтобы глаза не слепили фары.

По правилам игроки сами — как могут — разбираются с сотрудниками ГАИ и милиции. Максим быстро изложил стратегию: Наташа сразу, как все выйдут, как-нибудь проскочит в единственное строение, которое возвышалось над землей, — искать вход в подземные этажи. Они с Димой ее прикроют, попробуют заговорить зубы стражам правопорядка.

Наташа, выбравшись из машины, в полный голос заявила, что «идет какать». Милиционеры молча проводили ее взглядами. Тем временем Дима и Макс подошли к ним, и последний невинно поинтересовался, не здесь ли случайно заброшенная военная часть…

— Воинская. На въезде табличка висит, — ответил один из милиционеров. — Что вы здесь делаете?

— Ну, мы тут это… — начал чесать затылок Максим.

— Итак, граждане, — решил все расставить по местам старший патруля. — Территория бывшей воинской части отошла сельсовету. Пока не решили, что с ней делать, нам поручили ее охранять. По правде сказать, непонятно от чего, но это нас уже не касается. Долг есть долг. Вот граждане перед вами были, которые в люк спустились, — офицер указал пальцем куда-то в сторону КПП, — объяснили, что в игру играют.

Максим с Димой переглянулись. Макс сказал:

— Ну, вообще-то мы тоже играем. Только, знаете, сложно бывает объяснять, что это за игра такая. Вот и приходится иногда сочинять разное…

— Что же сложного-то? Нам за две минуты все понятно объяснили, — милиционер сделал громкое «пу-уф», означающее, видимо, вздох облегчения. — Мы напишем в рапорте, что на вверенной нам территории проводились молодежно-спортивные соревнования, что-то вроде ориентирования на местности, так?

— Можно и так сказать, — обрадованный рассудительностью местного патруля, ответил Дима. Максим, закусив нижнюю губу, утвердительно кивал. Патруль собрался уходить, но Максим их остановил:

— Простите, вы сказали, что кто-то спускался под землю там? — он махнул рукой в сторону ворот.

— Да, там вход в подземные коммуникации. Вы их проехали.

— Макс, — напомнил Дима, — Наташа же туда пошла, — он указал на неопознанное сооружение метрах в пятидесяти от них.

— Это бывшая санчасть, — ответил милиционер. — Там только подвал. Вернетесь сейчас к выезду и справа от КПП увидите несколько красных люков — они ведут под землю.

Максим собрался бежать к люкам, но Дима схватил его за руку:

— Надо Наташе сказать, зачем ей ползать, где не надо?

— Раз там входа нет, значит, скоро сама вернется к машине. Пусть отдохнет. Да и потом, там может оказаться бонусный код.

Дима включил рацию, вызвал Наташу на связь, но она не откликалась. «В подвал залезла», — подумал Максим. Пока Дима колебался, как поступить, на связь вышел Олег. Заглушая его голос, эфир кряхтел, шипел и присвистывал.

— Я на вершине мачты, прием!

— Поздравляю, прием! — ответил Максим.

— Тут дьявольский ветер, прием.

— Код взял? Прием.

— Пока нет! Прием.

— Ну так ищи давай!

— Я еле держусь, меня сейчас сдует к чертям собачьим, прием!

— Когда будешь пикировать, постарайся код не прозевать, окей? Конец связи.

Максим прикрепил рацию к кителю и перевел взгляд на Диму. Потом мотнул головой в сторону люков, мол, пойдем. Но тот замялся:

— Что-то мне неспокойно. Я найду ее, а ты спускайся. Через двадцать минут, если связи не будет, встретимся около машины.

— Дим, давай ты не будешь путать личное с общественным. Будь Аня сейчас на месте Наташи, стал бы ты дергаться? Здесь поезда не ходят, деться ей некуда, поэтому перестань раздувать из мухи слона. Там, — Максим указал на люки, — три подземных этажа и, я уверен, огромная территория для поиска. Ты хочешь, чтобы я один блуждал, обследуя квадратный километр, в то время как вы с ней будете мило «общаться» в подвальчике?

— Макс, какой подвальчик? Я же сказал, я просто заберу ее, и мы вместе к тебе присоединимся.

— Уверяю тебя, дорогу к машине Наташа найдет сама. Тебе просто невтерпеж подкатить к ней свои яйца, да? Ведь дело только в этом! Не делай из меня идиота, я вижу, как всю игру тебя на ней клинит.

Дима покраснел.

— Хорошо, влюбился! Молодец — поздравляю. Да, здорово-великолепно, ничего против не имею. Я в самом деле по уши рад за тебя, дружище! Но только какого хрена ты норовишь разводить муси-пуси именно на игре? Пожалуйста, я прошу тебя, давай выиграем эту игру, а потом трахайтесь с ней хоть до посинения!

— Максим! — гаркнул Дима.

— Ладно, извини, я хотел сказать «любите друг друга», — Максим таки усовестился. Однако попытался измыслить новые доводы. Дима же был поражен, как легко Максим его раскусил! Но неужели его влечение к Наташе так сильно бросается в глаза? Да и вообще… это ее должно тянуть к нему, ведь это именно она в нем нуждается! Ему-то что? У него все в порядке, все по полочкам в жизни разложено…

Максим гнул свое:

— Послушай сюда внимательно. Если захочешь, сделаешь ей предложение хоть в понедельник с утра, я даже готов записаться к тебе в свидетели на свадьбу. А сейчас возьми себя в руки! Давай залезем в эти хреновы люки, найдем этот хренов код, займем хреново первое место в этой хреновой игре и надерем хреновые задницы гребаным «Отморам»!

Дима улыбнулся, похлопал друга по спине, по видимости взял себя руки и бегом устремился за ним к люкам. Прохладный и свежий, напоенный хвойным ароматом воздух проникал в каждую клеточку легких, передавая чистый кислород в кровь. Это заставляло сердце стучать так, что пульс отдавался в висках. Подвешенная в небе луна сияла солнечным светом.

По ржавой металлической лестнице они спустились в подземный этаж. Здесь уже промышляли «Иксы» и «Коты». Какой-то мальчик, увидев на капитане «Максимусов» сияющий светодиодный обруч, похожий на божественный нимб, пришел в полный восторг:

— Фигасе… аццкая мессия!

Максим горделиво заметил:

— Мое изобретение!

Эх! Если бы только кто-нибудь смог по достоинству оценить все его придумки! Серое вещество его мозга постоянно генерировало идеи каких-то невероятных конструкций: компактная «бензо-лопата»; пневматический «снегомет» для детишек; автоматическая система ухода за домашними растениями в горшочках, включающая в себя увлажнение и полив земли.

Однако государственные заводы, технологически способные изготовить такие «чудеса», не хотели даже рассматривать его новации, отговариваясь тем, что все эти «умные вещи» никому не нужны. Изобретатель уверял, что спрос появится сразу же, как только появится предложение. Чиновные же твердо стояли на том, что сначала должен появиться спрос. Максим, кляня про себя неповоротливую бюрократическую машину, старался одолеть логикой: ну откуда же может взяться спрос на инновационные товары, если об их существовании никто не знает?

На самом деле, понятно, никто не хотел брать на себя ответственность и рисковать, поддерживая молодого конструктора. Это непреодолимое сопротивление, с которым он сталкивался повсюду, куда бы ни ткнулся, и породило в Максиме мечту — открыть собственное конструкторское бюро и производственное предприятие.

…Масштабность и сложность подземных коммуникаций поражали. Складывалось общее впечатление, словно ты в подводной лодке. По стенам коридоров вздувшимися жилами тянулись жгуты проводов. Овальные двери с огромными круглыми винтами перегораживали отсеки. Разнокалиберные трубы опутывали потолок. Но «субмарина» явно потерпела катастрофу: помещения завалены останками оборудования и каких-то хитрых устройств, обрывками кабелей.

Дима и Макс разошлись в разные стороны. На самом нижнем, третьем подземном этаже Дима обнаружил вентиляционную шахту, горизонтально уходящую куда-то вдаль. Запорная решетка валялась рядом, выломанная какой-то чудовищной силой. Рядом, на стене, красовались две буквы «EN» и стрелочка, указывающая как раз туда, в тесный до жути короб. По рации Дима сообщил Максиму о меченой шахте и объяснил, как ее найти. Затем ловко просунул себя в вентиляционное отверстие и исчез в его утробе.

Максим, изрядно плутая, пробирался к метке. И случайно наткнулся на класс по обучению азбуке Морзе. У него аж дух захватило от такого сюрприза. Будто столкнулся нос к носу с собственным прошлым… В армии, в таком же помещении, он провел полтора года своей юности, зубря морзянку. В углу нашел относительно целый стул. Сел за учебную парту. Максим дембельнулся десять с лишком лет назад. Пожалуй, он уже и не вспомнил бы все буквы морзянки, но цифры в памяти отложились. Начал выстукивать от 1 до 9, вслух произнося напевки, где каждый протяжный слог соответствовал тире, а короткий — точке: «од-наа-даа-ваа-лаа», «два-на-гоо-ркуу-шлаа», «три-те-бе-маа-лоо», «чет-ве-ри-ти-каа», «пя-ти-ле-ти-е», «поо-ше-сти-бе-ри», «даай-даай-за-ку-рить» «моо-лоо-коо-ки-пит», «паа-паа-маа-муу-тык». Безукоризненно послав девять цифр в никуда, он вышел в коридор.

Дверь в конце коридора напоминала как минимум врата к ядерному реактору. Он высветил фонариком массивные петли, покрытые слоем влажной ржавчины. Попробовал покрутить запорное колесо. Колесо над ним посмеялось. Максим вспомнил амбалов из команды «Квазимоды». Видимо, пока они не нагрянут, за эту дверь никто не попадет. Вскоре он таки нашел вентиляционную шахту. Из нее только что вылез и отряхивался Олег — капитан «Котов».

— О, какие люди! — приветствовал он Максима, на мгновение осветив его лицо фонариком. — Бонус уже взяли?

— Да нет, пока ищем, — ответил Максим.

— Он на самом видном месте, сразу как входишь, только… — Олега, счастливого оттого, что его команда уже обнаружила бонусный код, так и подмывало поделиться секретом, но этика игры это запрещала: «умышленно не мешай и не помогай соперникам».

— Только? — попытался облегчить конкуренту признание Максим.

Олег устоял:

— Ну, в общем, сами найдете.

Максим дружески пнул Олега ногой под зад:

— Вали отсюда, интриган хренов!

— Макс! — шутовски завопил Олег, заливаясь хохотом, — я помочь хотел!

— Я тебе тоже так помочь могу. Ну, ты понимаешь, — подурачился и Максим, — код от уровня, такой красивый, коротенький, написан на стенке и переливается всеми цветами радуги. Его только найти осталось.

Олег, махнув рукой, скрылся в подземном коридоре.

Из длиннющей квадратной трубы послышался шум. Максим выждал.

Из шахты вылезла коротко стриженная рыжеволосая девочка, совсем тинейджер, вряд ли ей много больше пятнадцати лет. Максим помог ей выбраться наружу. Она тут же взяла рацию и ликующим голосом звонко надиктовала найденный в недрах вентиляционных коммуникаций код. Пока она отряхивалась, Максим одобрительно за ней наблюдал и снисходительно улыбался:

— Ну что ж ты при мне-то код диктовала, я ж теперь его тоже знаю.

— А разве ты не из нашей команды? — удивилась рыженькая.

— А как твоя команда называется?

— Да фиг его знает… я первый раз играю, — девочка засунула руку в карман штанов, извлекла оттуда листик:

— О! «Дырявые носочки»!

— Нет, у меня носочки целые, — пошутил Максим, — хотя, если честно, дырки на его носках имелись.

— А че тогда руку мне подавал?

— Ну, ты же девочка…

— Ишь какой, чужых девок лапать!

— Я ж только… — не успел он договорить, как девчонка метнулась в коридор и скрылась, — помочь хотел, — Максим от души похохотал.

Шахта опять озвучилась, в ее утробе завиднелся свет фонарика.

— Ты? — спросил Максим, засовывая голову в дыру.

— Я, — ответил гулкий металлический голос.

— Ты Дима?

— Я Дима, — назвался голос.

Максим высунул голову из разговорчивого отверстия и сказал сам себе:

— Это хорошо, что ты Дима.

Спустя полминуты боевой товарищ выбрался наружу. Лицо в саже, на лбу легкая ссадина — зацепился где-то. В руке добытчик зажимал бумажку с заветным кодом.

Друзья поднялись наверх. Возле БМВ стояла Аня, она рассказала, что свой код с мачты они сняли: он оказался в самом низу — на опоре. (Что, с точки зрения Анюты, вовсе не снижало величия подвига ее любимого, который целым и невредимым вернулся в ней из поднебесья…) Теперь Олег пошел осматривать санчасть, а она дежурила около машины. Максим передал брату по рации, чтобы он нашел Наташу и они возвращались. Аня также сообщила, что бонусный код был рассчитан только на три команды, и третьей его только что ввела команда «Р&Б». Значит, «Максимусы» бонус прозевали. Через минуту Олег вернулся вместе с Наташей.

— Ну что ты там? — спросил ее Дима, когда она подошла к машине.

— Как-то мне не по себе немного, — сказала Наташа, приложив ладонь правой руки ко лбу.

— Ты там ничего не нашла? — спросил Максим.

— Нет, я снаружи стены осмотрела, прошла первый этаж …потом …потом, мне кажется, у меня закружилась голова, у меня такое бывает, и я пошла на выход, чтобы воздухом подышать…

— А в подвал ты не спускалась?

— Нет.

— Ладно… Поехали, что ли. Набери на громкой связи штаб, пусть продиктует следующее задание.

* * *

«Вес в граммах воды без канистры с точностью до двадцати пяти грамм. Округлить к большему. Каждая неправильная попытка ввода кода — час штрафного времени».

Забирая канистру с водой из багажника, Максим заметил там синий проблесковый маячок. Странно, подумал он, зачем это Дима его взял? Сел в машину, поставил емкость на колени. Наташа включила свет в салоне.

— И как будем взвешивать? — спросила она.

Но Максим предложил более интересный вопрос для обсуждения:

— Слушайте, а как организаторы нашу воду взвешивали? Откуда они могут знать, сколько ее у нас? Разные команды разный объем набрали, выходит, для каждой они должны составить личный код.

— Может, весы под столом? — предположила Аня.

— Стол стоял на четырех ножках, прямо на траве, — начал Дима, — это однозначно. Давайте вспомним все подробности… Олег сходил к речке, набрал воду. Принес канистру и поставил ее на стол. Потом агент сказал, чтобы мы ее закупорили и впредь не открывали. Положили в багажник.

— Наташа, а как у тебя багажник закрывается? — спросил Олег.

— Только если машина открыта, то и багажник тоже можно открыть, там сзади такая выемка с кнопкой — нажимаешь и открываешь замок.

— Может, они на каком-то этапе успели вытащить ее у нас и взвесить, пока мы где-нибудь бегали… хотя нет, не думаю, — тут же отверг свою версию Олег, — можно исхитриться взвесить одну нашу канистру, но десять? Другие, может, ее сразу в штаб отвезли, а у кого-то она все время в салоне машины болтается.

— В ночном супермаркете, «Престоне», есть весы, там, где фрукты продают. Но понадобится в Минск возвращаться, а это час езды минимум, — сказал Дима.

— Может как-то по-другому, без весов? — гадала Аня.

— У нас воды где-то больше половины канистры, — анализировал Олег, — то есть, где-то два с половиной — три литра. Можно было бы разлить в две литровые бутылки от колы или еще чего, но там, правда, не понятно, где точно литр. Остаток, скажем, в двухсотграммовый стакан, и остаточек… нет, так не взвесим…

— Слушайте, а что если… — Максим помедлил, выжидая, пока мысль окончательно прояснится. — Если это все для лохов развод такой: сидите, думайте, езжайте, весы ищите? Бу-га-га — классно придумали?! — интриговал он всех. — А теперь внимание, правильный ответ: вода весит пять тысяч грамм.

— То есть? — не понял Дима.

— А то и есть! С чего мы взяли, что нужно взвешивать ту воду, которую мы набрали из речки? Сказано в задании: вес воды без канистры, верно? Какой воды? Которая была в ней до этого! А было здесь ровно пять литров, на крышке гравировка есть. Потому что хрен они знают, сколько у каждой команды воды! — торжественно закончил Максим.

Для вящей убедительности Максим открутил крышку и предъявил Диме: «5 л.».

— Очень даже может быть, — задумчиво протянул Дима.

— Не слишком ли просто? — усомнилась Наташа.

— Я же говорю — для лохов! — нервничал Максим, видя, что его открытие не получило должной оценки. — Я тебе говорю, мы введем число «пять тысяч» и перейдем на следующий уровень, который, может быть, в ста метрах от нас, — вместо того, чтобы колбасить в Минск и потом обратно!

«Максимусы» спорили горячо, и это понятно. Ведь за каждую ошибочную попытку — большой штраф.

Дима, не выпуская из поля зрения Наташу, опять «раздваивался». Он находил версию Максима логичной, но видел, что она так не считает. Он хотел показать ей, что ее мнение имеет значение, что к ней прислушиваются:

— Наташа, что тебя смущает? И в самом деле, сколько именно у нас воды организаторы знать не могут, они-то ее не взвешивали.

— То, что мы не знаем, как они узнали, сколько у нас воды, еще не значит, что они этого не знают.

— Слушай, женщина, — обратился к Наташе Максим, — я уже четыре года играю, тут всегда так: задание сначала кажется сложным, а иногда и вообще невыполнимым. Пока не начнешь думать! А когда начнешь, тогда все сразу ясно становится. Орги на каждом собрании повторяют: не придумывайте себе сами лишних задач и проблем. Все просто. Видела рекламу МТС? С яйцами? Там написано: все гениальное — просто. Понимаешь? Яйца есть у всех: у тебя, у меня, у нее. У меня даже в холодильнике яйца. Проще даже уже некуда: нас мутят, чтобы мы перлись в Минск взвешивать.

— Максим, а при чем тут яйца? — недоумевала Аня, но Максим ждал, что ему ответит Наташа.

Диме казалось: Наташа понимает, что Максим прав, но не хотела признавать этого. Кому приятно сознаваться в своей неправоте? Она пристально посмотрела Диме в глаза и сказала:

— Делайте, что хотите. Я выйду покурить.

— Ты куришь? — повернулся к ней всем корпусом шокированный Дима, ни разу не видевший Наташу с сигаретой.

— Нет, — ответила девушка, — но я писаю. Она остановила машину, открыла дверь и вышла.

Дима улыбнулся, а Максиму шутка не понравилась.

— Аня, посмотри статистику, прошел ли кто-нибудь этот уровень? — попросил Максим.

Здесь к Интернету подключиться не удалось, и она набрала штаб. Им сообщили: пока никто.

— И знаете почему? — давил Максим. — Да потому, что все в Минск поперлись. Все, звоним в штаб, чтобы вводили «5000».

Аня передала распоряжение. Капитан, однако, не угадал — и «Маскимусам» начислили час штрафного времени.

— Полтергейст какой-то… — понуро себе под нос проворчал Максим. Затем обратился за поддержкой к Диме:

— Ведь хорошая версия была?

— Хорошая, — согласился друг и, выдержав небольшую пазу, мягко добавил, — но не правильная.

— Давайте-ка все прогуляемся: девочки — налево, мальчики — направо, — подхватилась Аня.

Когда все собрались, Дима сказал Наташе: бери, мол, на Минск, едем в супермаркет. О том что, Максим настоял на своей версии, но ошибся, никто не заикнулся. Вроде как и говорить было не о чем.

Наташа держала среднюю скорость примерно сто тридцать километров в час. Дима не сводил с нее глаз, и каждый раз, когда она поворачивалась к нему — ну что ты на меня так смотришь? — он оправдывался, что больше ему смотреть некуда. Прямо — так на дороге он ничего нового не увидит. Если направо, то за окном темнотища непроглядная. Назад — так можно и шею свернуть. Остается смотреть налево, а тут — по случайному стечению обстоятельств — нет никого, кроме нее, Наташи.

«Все-таки она умница, и насчет воды права оказалась», — думал он. Но как ей удается мыслить столь логично, а поступать, и вообще жить, по наитию?

Она предельно сосредоточилась на дороге: физически возле него, а чувствами в другом измерении. Себя же он ловил на том, что ему уже мало просто любоваться ею и постоянно думать о ней. Она притягивала его все сильнее. Ему хотелось прижать ее головку к своему плечу, нашептать ей на ушко все, что он о ней думает. Именно на ушко, потому что кроме них двоих это никого не касается. Сказать бы ей: «Ты удивительная, ни на что не похожая, и этим манишь меня к себе. Ты озадачиваешь меня, ставишь в тупик, и — черт возьми! — мне это нравится». Они, конечно, будут встречаться, им столько нужно сказать друг другу! Ему очень хочется слушать ее, как тогда, в парке, он хочет понять: как она думает, о чем она думает, почему живет именно так, а не иначе.

Шел второй час ночи. Примерно на полпути, когда все, не исключая Диму, задремали, Наташа вдруг втопила тормоз и увела машину вправо, к песчаной обочине. Правые колеса, оказавшись на песке, вогнали машину в задний занос. Наташа молниеносно выкрутила руль до упора влево и одновременно подняла ручник: задние колеса заблокировались, и машина выписала полноценный полицейский разворот. Послышался треск упавшего ноутбука, испуганный вопль Ани, которая налетела на Максима. Олег, сидевший справа, сильно ударился головой о стекло, но ничего не разбил: ни окно, ни голову.

— Ё. твою!.. — все же на всякий случай выругался он.

Машина стояла в облаке паленой резины и пыли.

— Все целы? — спросил с переднего сиденья Дима.

Капитан огляделся: пострадавших нет.

— Господи, какая муха тебя укусила? — заорал Максим. Тут его взгляд упал на треснувшую крышку ноутбука, который валялся в ногах:

— Бл…, ноутбук разбили, — в сердцах выругался он. Взял в руки, но оказалось, что трещина крышки не вывела ноутбук из строя.

Наташа сидела неподвижно. Затем включала аварийку.

— Видите, — она указала вперед на дорогу, — там, на середине, трубы поперек валяются. Если бы я на скорости на них напоролась, нас бы потом с деревьев снимали.

Она вышла. Трубы (сантиметров пятнадцать в диаметре, полметра в длину) она принялась скатывать ногой в кювет.

— Что она там делает? — раздался с заднего сиденья Анин голос.

— Все правильно она делает, — ответил Дима.

Наташа вернулась и заявила:

— Нужно догнать грузовик.

— Какой грузовик? — уставился на нее Максим.

— С трубами. Он разминулся с нами минут десять назад. Мне показалось тогда, что у него открыт задний борт, но я мельком только видела в зеркале. Потом видела одну трубу на встречной полосе, но она почти сливалась с асфальтом, я подумала, мне померещилось. Теперь я уверена — у него из незакрытого кузова вываливаются трубы.

— Наташа, ты что, сбрендила? Десять минут назад — это значит, что нам придется полчаса его догонять. «Отморозкам» только того и надо, мы у них на хвосте сейчас висим!

— Я думаю, что человеческая жизнь того стоит. Нужно нагнать грузовик, потому что если он и дальше будет ронять трубы, то случится беда.

— Сестра милосердия, а тебя не волнует, что прошлой ночью Рабочая партия Курдистана понесла серьезные потери в перестрелке с турецкими регулярными войсками? Давайте прямо сейчас вооружимся до зубов и грудью станем за повстанцев — что ж мы тут херней-то маемся, а?! — горячился Максим.

— Не волнует, — твердо ответила Наташа. — Война идет где-то там, а трубы вываливаются прямо у нас на глазах.

Закончив фразу, Наташа вышла из машины.

— Куда это она намылилась? — спросил Максим.

Послышался глухой стук о крышу. Наташа села за руль, засунула черный штекер в прикуриватель. На крыше БМВ закрутился синий проблесковый маячок.

— Эй, ты что делаешь? — возмутился Дима. — Ты знаешь, что за это будет? Или ты думаешь, что если нас остановят, я достану свое удостоверение, и нас тут же отпустят, как ни в чем не бывало?

— В жопу засунь свое удостоверение, — сказала Наташа, впервые за все время знакомства употребив грубое слово. — Если уж на то пошло, кто-то же должен заботиться о безопасности дорожного движения.

Наташа втопила газ и автомобиль помчался в сторону Молодечно, догонять грузовик.

— Реально чокнутая, — обалдело произнес Максим. — Так я еще никогда не играл.

Диму обожгла ее фраза о безопасности движения. Когда он был еще мальчишкой, его отец погиб в нелепой автокатастрофе. Вероятно, именно поэтому, повзрослев, он выбрал для себя службу в ГАИ. Опыт убедил его, что вопросы безопасного движения эффективно можно решать на тех уровнях, где формируются законы и правила. Поэтому он стремился попасть в управление, у него были наработанные практикой соображения о более надежной защите человеческой жизни. Ради этой цели он и делал карьеру, но пока не выслужился до той должности, которая давала бы полномочия менять, определять, решать. Пока он накапливал наблюдения, выводы, аргументы — до той поры, когда сможет реализовать свои замыслы.

И это его-то в нерадении и равнодушии упрекает водитель, на маечке которого красуется надпись «Out of limits». «Беспредел», — так ведь, если по самой сути, следует это переводить… А ведь именно из-за превышения лимита скорости гибнут тысячи людей!

— Знаешь, если тебя в Минске поймают на скорость, то я поспособствую, чтобы тебя лишили прав.

Наташа держала стрелку спидометра на ста шестидесяти и не отрывала взгляда от дороги. Она ничего не ответила. Дима продолжил:

— От твоей манеры все водители шарахаются. Конечно, ты этого не замечаешь. Тебе плевать на тех, кого ты обгоняешь. А у них накапливается злость на таких лихачей как ты, эту злость они потом срывают на других водителях, на своих женах и детях. Конечно, это слишком запутанная причинно-следственная связь, чтобы ты поняла, о чем я тебе говорю, но поверь мне, это действительно так. Ты подрезаешь, скачешь из ряда в ряд, срываешься с перекрестков, как будто тебе в попу шило вставили.

Наташа внимательно слушала, он это чувствовал, но ничего не отвечала. Максим не встревал, и, кажется, даже получал удовольствие от того, что лес вокруг машины подсвечивается синим цветом мигалки. Дима не мог успокоиться:

— Знаешь, как это называется? Все, кто едет медленнее меня, — трусы; все, кто быстрее, — придурки; одна я — хорошая… Хочешь, давай я тебе устрою экскурсию в девятую клиническую больницу, посмотришь, что бывает с такими, как ты.

Наташа молчала. Ее упорная немота породила в нем странное ощущение: как будто ему бросили вызов, который он не может принять, потому что не понимает, в чем именно он заключается. Он злился, отчитывал ее, но при этом как будто оправдывался перед ней за то, что сразу не поддержал ее идею догнать грузовик. Теперь, когда он в запальчивости нагородил столько обвинений в ее адрес, взять и ляпнуть, что он, по большому-то счету, целиком на ее стороне, было бы просто нелепо. Это выглядело бы крайне нелогично. От этого он чувствовал себя еще хуже, еще больше злился. Какая же она все-таки… потрясающая! Ему хотелось кричать ей, что она умница, что так поступила, но и что он тоже… что он тоже чего-то стоит и что он достоин ее! Но эта сумятица чувств, этот вихрь эмоций напрочь лишали его способности подобрать те слова, которые объяснили бы ей его состояние.

Через двадцать пять минут Наташа догнала грузовик. Когда БМВ пристроилась слева от него, то есть выехала на встречную полосу, Дима открыл правое окно. Наташа сказала:

— Свистни ему.

— А ты что же? — спросил у нее Дима.

— А я не умею, — ответила она.

— Я имею в виду, посигналь ему.

— У меня бибикалка не работает.

Дима попытался рукой из окна дать отмашку трубовозу: стой, мол, стой… Водитель не реагировал. Тогда Наташа, перестроившись и оказавшись перед грузовиком, начала медленно сбавлять скорость. Он попробовал объехать ее слева, но она тут же перестроилась в левый ряд. Тогда он вернулся в правый, она тоже вильнула туда и резко нажала тормоз. Послышался скрежещущий визг тормозов грузовика, в это же мгновение Наташа чуть отпустила тормоз и подала немного вперед, чтобы дурень не отпечатался у нее в заднем бампере.

Когда обе машины остановились, Наташа вышла. Водила, завидев девушку, пришел в недоумение:

— Ну, чего тебе?

— У вас это… трубы из кузова вываливаются, — сказала она и развернулась к своей машине.

Водитель выскочил и пошел смотреть, что там у него сзади. Наташа сняла мигалку, положила ее в багажник.

Держа чуть больше ста, экипаж двигался в Минск.

* * *

Когда команда добралась до круглосуточного супермаркета и ввалилась внутрь, охрана уже была предупреждена: в торговый зал людей с канистрами не пускать. Вполне возможно, что именно здесь до них побывали «Отморозки». Сделали какой-нибудь финт ушами, после которого администрация заняла оборону. В этом был уверен чертовски злой Максим. Двое дюжих парней в черных пиджаках с рациями на поясе их просьбу «…Нам только воду взвесить!» не находили ни смешной, ни глупой, вообще никакой. Физиономии стражей выражали только одно: пущать не велено — и точка.

После пустых пререканий с охраной Дима предложил: покупаем целлофановые пакеты, в них порционно разливаем всю воду, рассовываем по карманам, проносим мимо церберов, собираемся возле весов.

Так и поступили. Охрана молча пропустила вереницу «покупателей» с раздувшимися от воды карманами. В овощном отделе перед ними чернокожий парень с серьгой в правом ухе положил на весы гроздь бананов. Продавщица выбила цену за килограмм, и из под весов вылез чек. Она ловко присобачила его клеящейся стороной на банан. Негр удалился. Вся пятеро — Максим, Олег, Аня, Дима и Наташа — начали извлекать из карманов черные, туго завязанные пакеты с водой. Продавщица невозмутимо наблюдала. Когда последний пакет был водружен на ложе весов, она спокойно просила:

— Это что?

— Вода, — так же невозмутимо объяснил Максим. Продавщица пожмякала один пакет, пытаясь сообразить, какое отношение этот товар имеет к ее отделу.

— И где вы ее взяли?

— В реке набрали, — ответила за всех Аня, — взвесьте, пожалуйста.

Продавщица окинула компанию недоуменным взглядом. С виду вроде нормальные. Нажала на кнопку, и на циферблате высветилось «2760».

— А с какой точностью у вас весы? — спросил Олег.

— Плюс-минус десять грамм, — ответила продавщица.

Ребята быстрым шагом направились к выходу.

— Округляя до двадцати пяти в большую сторону… вводить надо две тысячи семьсот семьдесят пять, — вслух подсчитал Максим.

— А пакеты? — забеспокоился Олег. — Они же тоже весят!

— Ага, каждый по килограмму, — хохотнул Максим, — ни хрена они не весят.

На выходе из супермаркета связались со штабом, продиктовали код, получили следующее задание.

* * *

«7.55.57.5* сказать «Здравствуйте, я ваша тетя» женским голосом. 1234 — код».

— Это может быть и не телефон, — первым начал мозговой штурм капитан.

— А что ты думаешь про «один, два, три, четыре»? — спросил Дима.

— Это слова, я думаю. С первого по четвертое — это и будет код. Надо записывать, что нам будут отвечать.

— Это скорее всего IP адрес, — высказался Олег, — он всегда разделяется точками и состоит из четырех частей.

— Айпи адрес? — выдал вопросом свое невежество Дима.

— Вполне возможно, — поспешно перебил его Максим: другу не следовало показывать такую неосведомленность при Наташе. — Аня, Олег, прозванивайте номера на 755575. В конце может быть любая цифра. Итого у нас двадцать номеров.

— Макс тоже плохо в школе учился, — вставил Олег, — десять, а не двадцать.

— Двадцать, а не десять, — возразил Максим, — на семерку с прошлой недели начинаются и телефоны «Велкома». Итого: одна емкость у «МТС», вторая — у «Велкома».

— Это не может быть IP адресом, — сказала Наташа, — потому что массив на семерку — это Агентство по оборонным информационным системам США. Сомневаюсь, что организаторы могли задействовать это агентство в игре.

— Откуда ты это знаешь? — воззрился на Наташу Максим.

— Что не могли задействовать?

— Нет, про агентство?

— Да не знаю я, откуда я знаю! Ну какая разница?! — с неожиданным раздражением повысила голос Наташа. Совершенный невинный, казалось, вопрос вывел ее из равновесия.

— Ладно, успокойся ты, я просто так спросил… — утихомирил Наташу Максим и бросил недоуменный взгляд на Диму, мол, что это с ней? Тот был озадачен ничуть не меньше.

— Значит так, — распоряжался Максим, — Наташа прозванивает номера «МТС». Дословно записывайте все, что ответят. Мы остаемся в машине и трезвоним абонентам «Велкома». Олег, ты садись за ноутбук… я подумал, стоит проверить номера «Скайпа» или ICQ…

— А «Скайп» это что? — спросил Дима.

— Инстант мессенджер! — раздраженно ответил Максим и мысленно добавил: «Ну что ж ты палишься, олень тупой!». — Все, идите на улицу, не мешайте нам!

Наташа с Димой вышли и принялись трезвонить. Аня тоже звонила. Братья сидели, уткнувшись в ноутбук.

— В «Скайпе» номера именные, там нет цифр как в ICQ, — сказал Олег.

— Ну, стучись, значит, сразу по «асям». Шли им сообщения «Здравствуйте, я ваша тетя». Первые четыре слова из ответа вводи как код на сайте.

Начали перестукивать номера ICQ. Первые четыре номера были в офлайне. Когда Олег отправил сообщение «Здравствуйте, я ваша тетя» на номер 7555755, к его полному изумлению, ему тут же пришел ответ «и дальше что?». Хм… всего три слова, а им надо четыре. Он отправил вдогонку «Скажите, пожалуйста, еще одно слово», ему сбросили «зачем?». Он ввел на сайте абракадабру: «и дальше что зачем». Сайт отверг ее. Номер, заканчивавшийся на шестерку, был в сети, но сообщение игнорировал. Седьмой номер заинтересовался тетей: «вы собираетесь у меня жить?». Олег опять ввел фразу как код — сайт опять не принял. На восьмом номере Олега коротко послали. Так коротко, что кодом этот ответ быть не мог. Девятый и десятый — вне сети. Когда он уже собиралась закрыть ICQ, от седьмого номера пришло сообщение «эй, тетя, а ты красивенькая?». Олег ответил «да» и закрыл программу.

Наташа с Димой прозвонили сотовые номера. Кто-то был недоступен, кто-то не снимал трубку, какие-то номера вовсе не существовали. Диме отозвался только абонент, чей номер заканчивался на восьмерку. Услышав «Алло» на том конце, он передал трубку Наташе: нужно было произносить фразу женским голосом.

— Здравствуйте, я ваша тетя, — сказала она в трубку.

— Какая тетя? — послышался агрессивный, заспанный мужской голос.

— Ваша, — по инерции повторила Наташа.

— Вы не туда попали, — и разбуженный ими среди ночи отключился.

Дима записал как вариант кода «какая тетя вы не» и передал листик Олегу, чтобы он попробовал. Опять не то.

Аня заканчивала велкомовский ряд. В девяти случаях из десяти автоответчик предлагал ей проверить номер, который она набрала. Один номер, с пятеркой на конце, таки был подключен, но на вызов не отвечал.

Прошло пятнадцать минут, никаких мыслей, что делать дальше.

— Знаешь что, Олег, — предложил Максим, — попробуй поискать эти номера в Интернете.

Олег зашел на «Яндекс». Поисковик обещал, что в нем найдется все, и если не сразу, то со временем.

Оказалось, что по номерам 755-57-51 и 755-57-52 можно связаться с владельцами двухкомнатной квартиры в Астане. Жилье сдавалось в аренду за семьсот пятьдесят долларов в месяц, объявление соблазняло евроремонтом, арками, двухуровневыми потолками, ламинатом, «теплыми полами», мебелью, бытовой техникой, кабельным ТВ. На звонки никто не отвечал.

Пастор Павел, абонент номера 755-57-51, взывал к юзерам: «Помогите построить забор для Церкви Христиан Адвентистов Седьмого Дня. П.г.т. Козелец. Купим недорого или примем в подарок штакетник или металл для забора длиной 35 метров. Благословений». Позвонили в Украину. Видимо, забор уже построили — трубку никто не снял.

В Москве, по номеру 755-57-52 можно было купить партию кондитерских изделий у фирмы «Сладкая Планета». Автоответчик предлагал позвонить в рабочее время либо оставить сообщение. Привет от тети на всякий случай отправили.

Хмелева Яна Валентиновна, 755-57-53, имеющая хорошие аналитические и коммуникативные способности, высокую работоспособность, ответственность, нацеленность на результат, готовность трудиться интенсивно, искала должность помощника бухгалтера в Москве за семьсот — девятьсот долларов в месяц. Наташа связалась с обладательницей столь отменных качеств и на ее «Алло» выдала уже навязшее в зубах:

— Здравствуйте, я ваша тетя!

— У меня тети нет, — сразу «подвела сальдо» соискательница бухгалтерской должности.

— А как же я? — спросила Наташа.

— Я не знаю, чья вы тетя, — ответила Яна Валентиновна и повесила трубку.

Ввели на сайте «у меня тети нет». Код не прошел. Продолжали поиск.

Марк Анатольевич из Киева с номером телефона 755-57-53 предлагал по договорной цене корень хрена, коего имелось в наличии 40 тонн. Но глухой ночью хрен тоже не продавался.

Сделали запрос «7555755». На первой же странице поисковик дал обрывок с какого-то форума: «Спасибо «Эхо Москвы» за такой сервис — звоните на телефон 7555755 и слушайте новости за день, включая погоду!»

— Вот оно! — озарило Максима. — Идиоты, идиоты, что ж мы сразу не догадались пятерку в конец поставить?

Наташа набрала московский городской номер с приборной панели машины «81074957555755». Послышалась музыка, и затем слова: «Четыре часа ночи в Москве…»

Аня ввела на сайте «четыре часа ночи в». Сайт принял. Ура! Максим просто сиял от удовольствия — их команда первой прошла этот уровень.

Все расселись в БМВ, Наташа сказала, что ей нужно на секунду отлучиться. На улице зашла за ближайший куст.

Получили следующее задание.

* * *

«Коровник. Северные Новинки».

Поселок располагался сразу за Минской кольцевой дорогой.

Максим изучал статистику. «Отморозки» минуту назад получили предыдущее задание. На него у них уйдет минимум полчаса… это — чистый отрыв! «Отморы» по ходу игры заработали те же бонусы и штрафы, что и «Максимусы». «Коты» шли третьими, сейчас они преодолевали уровень со взвешиванием воды. Зато котяры нашли бонусный код в подземных катакомбах. Даже если они пройдут всю игру на двадцать девять минут позже, чем «Максимусы», с учетом тридцати минут премиального времени победа будет за ними. Проиграть «Котам», конечно, не стыдно, но все-таки хотелось выиграть. Максим глянул на спидометр. Девяносто километров.

— Наташ, сейчас самое время поднажать. «Отморы» и «Коты» нам в затылок дышат. Гони, я штрафы на себя беру.

Наташа ответила не сразу:

— Дело не в штрафах. Я устала очень. Когда устаю, я не могу быстро ездить. Когда я свежая и выспавшаяся — пожалуйста, а сейчас я не поеду быстрее.

— Ну, блин! То ты сто шестьдесят за грузовиком несешься по двухполосной дороге, то ты по кольцевой девяносто ползешь. Дима, давай ты за руль?

Наташа, молча согласившись, перестроилась в первый ряд и остановилась на обочине. Они с Димой поменялись местами. Он набрал сто пятнадцать километров в час и больше не разгонялся.

Аня, пристроив голову на плечо Олега, уснула. Наташа откинулась на спинку сиденья. Капитан, тоже в расслабленной позе, воображал, как «Максимусов» будут чествовать сегодня вечером, после игры. Да, странная конечно, получалась игра, благодаря этой сумасшедшей, что сидела сейчас справа от Димы. Но теперь-то они оторвались ото всех, и только конец света помешает ему взять первое место.

Дима, с удовольствием взявшийся за руль, через время почему-то нахмурился… Перед тем, как сменить Наташу, он думал о чем-то неприятном. Ощущение беспокойства осталось, а причина забылась… Ах да! Он гадал, зачем отлучалась Наташа в последний раз — когда они стояли около ночного магазина. Зашла за кусты… нет, не по естественной нужде, потому что с обратной стороны кустов освещенная стоянка. Что она могла там делать, чего не могла бы сделать при нем? Созванивалась со своим парнем? Набирала ему СМС? Его подмывало спросить ее. Но что именно спрашивать? Что ты делала целую минуту в кустах? Глупо… Она может обидеться, что он то ли следит за ней, то ли ревнует, то ли… не доверяет? Подозревает?

Позвонил штаб, огорошил: «Отморозки» только что прошли уровень с номером телефона.

— Как-то быстро они… — встрепенулся Максим. Все его предварительные расчеты полетели в тартарары.

Дима заметно побледнел. Не потому ли отходила… Он повернулся к ней. Боковым зрением заметив его движение, встретив его взгляд, она ласково улыбнулась ему. Он отвернулся. Свою догадку он ощущал в себе как бомбу замедленного действия… Если только это окажется правдой… Сдерживаясь усилием воли, он приказал себе: прибудем на уровень, проанализирую статистику, тогда все выясню.

Коровники просматривались с дороги. Сложно было определить, используются они или заброшены. В первых трех ворота закрыты, в четвертом — настежь. Дима аккуратно подъехал к открытому и, убедившись, что он пустует, закатился внутрь.

Максим распорядился: кто что сейчас будет делать. Дима взял ноутбук и остался в машине. Загрузил страницу со статистикой. «Отморозки» прошли предыдущий уровень за сорок семь секунд. И он знал, как им это удалось. Впрочем, был вопрос, который следовало выяснить прежде, чем делать окончательные выводы. Он оставил ноутбук на сиденье и, выйдя из машины, направился к капитану.

— Макс, а где был бонус на шестом уровне, где я в шахту ползал?

Максим, сосредоточенный на осмотре стен коровника, не задумался о мотивах вопроса. Он просто достал телефон, выбрал из списка контакт «Олег, Коты» и нажал кнопку вызова:

— Это Макс. Можешь говорить?

— Да, конечно.

— Помнишь уровень с катакомбами?

— Это где мачта еще была?

— Да… помнишь, ты мне сказал, что «бонусный код на самом видном месте, только…».

— Вы же этот уровень прошли давно!

— Да, я знаю. Что ты хотел мне сказать тогда?

— Что бонус на самом видном месте, как входишь — только не здесь. Бонус был в подвале санчасти. Артем его взял за три минуты и говорил, он там на всю стенку был.

— Спасибо за информацию… — ответил Макс.

— Что-то не так?

— Нет, все в порядке. Давай, до связи.

Максим посмотрел на Диму:

— Бонус был в санчасти…

Дима продолжал смотреть на него. Максим не понимал, чего от него ждут.

— И? — спросил Максим.

— В санчасти была Наташа.

— И что?

— Она пробыла там час, и при этом сказала, что в подвал не спускалась.

Тут Максима проняло. В самом деле, как же можно было за целый час не найти вход в подвал?

Они зашли в коровник. Макс, собираясь с духом, медленно подошел к Наташе:

— …Скажи пожалуйста, что ты так долго делала в санчасти?

— Какой санчасти? — она спрыгнула с деревянной балки, на которую забралась, чтобы проверить, нет ли кода сверху ворот.

— В деревне Линки, когда мы приехали к подземным катакомбам, ты сразу отправилась в санчасть. Что ты там делала?

Аня и Олег уловили не характерную для Максима вкрадчивую интонацию и почуяли что-то неладное. Они перестали шарить фонариками по деревянным перегородкам и молча навострили уши.

— К-какой час?.. — Наташа наморщила лоб. — Я была там минут десять, не больше.

— Нет, ты была там почти целый час. Что ты все это время там делала?

— Я же говорила, что я там делала… я пробежалась по первому этажу. Потом… я, должно быть, села к стенке, около выхода, потому что у меня закружилась голова, мне стало дурно. Мне даже кажется, что я там отключилась совсем ненадолго… был еще какой-то парень, он меня растормошил. А потом я собралась к машине, и на выходе меня встретил Олег. Вы будете смеяться, но я была уверена, что пробыла там… ну от силы минут десять.

Самые худшие Димины догадки подтвердились. Множество, казалось бы, никак не связанных между собой случайностей выстроились, обрели форму четкой и целенаправленной закономерности. Убийственной закономерности, которая, с одной стороны, была немыслима, а с другой — теперь стала очевидна. Дима пристально посмотрел на Максима, и по выражению его лица понял, что тот пока озабочен лишь одним фрагментом той ужасающий картины, которая целиком стояла у Димы перед глазами.

— Нет, солнце ты мое, смеяться я не буду. Учитывая то обстоятельство, что в этой санчасти был код, который давал полчаса бонусного времени. Первые три команды без особого труда его нашли. Так вот, первыми код взяли «Коты», «Иксы» вторыми. Третьими — «Р&Б». Но «Р&Б» приехали на уровень через сорок минут после нас. Говорят, код там на самом видном месте был и размером на всю стену. А ты провела там час и даже не нашла входа в подвал. Это не смешно.

— Я понятия не имела, что там бонусный код…

— Конечно, не имела, ты же в подвал не спускалась! Тогда я вообще не понимаю… ты что, спала там все это время, что ли? — оторопел Максим.

— Я не знаю, может быть…

— Почему ты нам ничего об этом не сказала?

— Почему не сказала? Вы меня спросили, я и говорю.

— Сейчас говоришь! — повысил голос Максим. — А тогда, на уровне, ты не находишь, что провал в памяти это не хрен собачий?

— Максим, не кричи на меня! — глаза Наташи наполнились слезами. — Я сама была не своя и не помню, что со мной было.

— Замечательно! Здорово! Великолепно! — выпалил Максим речитативом и круто повернулся к Диме. — Когда в следующий раз будешь на улице цеплять тупых телок, прежде чем тащить их на игру, поинтересуйся, нет ли у них амнезии, с этой болезнью хорошо дома сидеть и смотреть каждый день один и тот же выпуск КВН, потому что каждый раз будет смешно до колик в животике. — Максим, похоже, забыл, что это именно Дима затеял разборку полетов.

— Макс, успокойся! — пытался он образумить друга. Он защищал даже не Наташу, а девушку, которой у него на глазах причиняли боль. — Стыдно должно быть!

— О! Ромео нашелся! Дим, это мне-то должно быть стыдно? Какого хрена, я тебя спрашиваю, мне должно быть стыдно, а? Это я, что ли, на поезде в тьмутаракань слинял? Это я с мигалкой гонялся за трубовозкой? Это я бонус провалил и хрен кому что сказал? — Максим кипел от негодования и энергично жестикулировал.

Наташа молча отошла к машине, открыла водительскую дверь и села за руль. Несколько секунд все хранили молчание. Олег, подойдя к брату, спросил:

— Что происходит?

Его никто не удостоил ответом. Дима, не реагируя на гневные обличения Максима в свой адрес, сказал:

— Это еще не все… пойдем, отойдем… надо поговорить.

Они вышли из коровника, за ними последовали Аня с Олегом, но Дима попросил их пойти погулять. Мало что понимающая в этой ситуации парочка, взявшись за руки, удалилась к поляне, которую топтали копытами несколько буренок. То ли их там забыли, то ли совсем бездомные…

В коровнике стояла черная БМВ, в ней за рулем сидела девушка и, склонив голову на руль, плакала.

Максим думал, что он знает, что ему хочет сказать Дима, и поэтому поспешил его опередить:

— Дим, я понимаю, любовь-морковь и все дела, извини меня за грубость, я был немного взбешен, мягко скажем, но хоть убей, не понимаю, какого хера она нам так игру поганит.

— А я, кажется, понял.

— Да? В самом деле? Может, поделишься своими соображениями, потому что у меня периодически… — Максим не договорил, Дима оборвал его на полуслове:

— Она играет за «Отморозков».

У Максима отвалилась челюсть, а Дима торопливо продолжил:

— Уровень с телефоном. Когда мы его прошли, она выходила из машины. За нами «Отморозки» прошли этот уровень… очень быстро. А ведь нужно было обзвонить десятки телефонных номеров… Они прошли его за сорок семь секунд!!! Но… это было последней каплей. А вообще подозрений у меня накопилось много. Если с самого начала, например, то когда мы с ней только встретились, она случайно обронила фразу: «Я с тобой специально познакомилась»…

Выпалив главное и переведя дух, Дима принялся последовательно, по пунктам, излагать теперь уже подтвердившиеся факты Наташиного предательства. У него не осталось сомнений: ее мастерски внедрили в их команду «Отморозки».

— Вот это да!.. — коварство негодяев привело Максима в восхищение. Всю игру он ждал какого-нибудь подвоха от «Отморозков»… Но чтобы такое! Это ж надо было додуматься, внедрить своего человека в чужую команду! Вот уж отморозки так отморозки! То-то, он думал, чего это они себя прилежно ведут на этой игре… ага, сейчас же ж!

— О-бал-деть… — переваривая открытие, протянул Максим. Что же, теперь, когда инфекция в организме команды обнаружена, дела пойдут на поправку. Но прежде всего нужно избавиться от самой инфекции.

Если Максим был доволен разоблачением, то Диму им же самим сделанное открытие сразило наповал.

— Старина, да не парься, — друг потрепал его по плечу. — Это мы еще посмотрим, кто кого. Знаешь, как говорится, хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Максим уже знал, что делать. Он набрал номер службы вызова такси. Ему сказали, что через семь минут будет белое Пежо с номером на борту «107».

Олег с Аней возвратились с поляны. Оказывается, там они совершенно случайно нашли код …на вымени коровы. Они хотели рассказать о своей удаче, но Максим кратко ввел их в курс дела касательно Наташи. Пообещал, что подробнее объяснит потом, а сейчас они должны провести экзекуцию.

Вокруг коровника валялись сожженные покрышки, то ли от тракторов, то ли от самосвалов, Максим надергал из них кордовой проволоки, мастерски свил из нее толстый металлический трос и положил его рядом с воротами. Затем зашел внутрь.

Наташа все так же сидела за рулем, обхватив его двумя руками и уткнувшись в него лбом.

Максим открыл водительскую дверь, в салоне автоматически зажегся свет. Наташа подняла голову и припухшими, покрасневшими глазами посмотрела на капитана.

— Послушай, — медленно произнес он, пытаясь угадать, не догадалась ли она, что ее уже раскусили, — я хотел извиниться. По поводу тупой телки и всего такого. Я понял, что телка ты совершенно не тупая… — Максим осекся, но Наташа смотрела доверчиво и искренне улыбнулась ему.

— Ну, то есть, я хотел сказать… я очень переживаю за эту игру. Знаешь, у каждого свои бзики, кто на чем помешан, а я на этой игре. Утереть нос «Отморозкам» — это как бы даже не цель… то есть, цель, но не игры, а на сегодняшний момент это цель моей жизни. Знаешь, у меня есть идея о том, что добро побеждает зло…

— Это идея общественная, — улыбаясь смелее, заметила Наташа. — Твоя — это такая, которую ты собственной головой придумал.

Максим запнулся на секунду, но тут же продолжил:

— Ну, я же не виноват в том, что общественная идея совпадает с моей. Не важно. Ну так вот, моя ближайшая цель, в рамках этой игры, показать всем — он многозначительно и пристально смотрел прямо в ее карие глаза — что такое хорошо и что такое плохо.

Наташа приходила в себя, приветливый голос Максима действовал на нее ободряюще.

— Всегда хотела посмотреть на настоящий Апокалипсис, — уже совсем оклемавшись, в привычной для себя манере заметила она. Максим понял, что у нее нет и тени подозрения, что афера «Отморозков» раскрыта. Очаровательной, открытой и щедрой улыбкой она показывала, что все забыто и товарищеские отношения восстановлены.

— Тогда за дело. Мы с Димой начнем со входа, а ты обследуй дальние углы коровника, Аня с Олегом прогуляются к коровам — рогатые там, на поляне, может какая из них с кодом на боку ходит. Бери фонарик и вперед, только рацию оставь, нужно батарейки поменять.

Наташа достала рацию из кителя, посмотрела на экран:

— У меня показывает, что заряд полный, — сказала она.

— Они всегда так себя ведут. Сначала показывают, а потом сразу отрубаются без предупреждения, — соврал Максим.

Наташа послушалась его и, рассекая темноту ярким лучом фонарика, направилась в недра коровника.

Максим вышел на улицу, подозвал Аню с Олегом. Мол, начинаем… Они втроем зашли внутрь, и, дождавшись, когда Наташа в дальнем конце строения сосредоточится на поиске, забрали свои вещи из машины, в том числе синюю мигалку из багажника. Вынесли все наружу.

Дима стоял около ворот и молча наблюдал за происходящим. Он не понимал, правильно ли они сейчас поступают, так грубо бросая ее, и даже не дав ей возможности оправдаться. Потрясшее его открытие легло на душу таким тяжким грузом, что он онемел, отупел — погрузился в прострацию. Никаких чувств, никаких мыслей, вообще ничего. Пустота.

Стоя в оцепенении, Дима видел, как Максим с младшим братом плотно закрыли ворота. На воротах, снизу и сверху, были замочные петли. Продев в верхние петли самодельный трос, он как можно плотнее обмотал его вокруг петель. Так же поступили с нижними петлями. Теперь изнутри ворота не открыть.

* * *

Подъехало вызванное такси. Олег напомнил брату, что по правилам менять машину во время игры можно только по одной причине — если она поломалась. Максим заявил, что у них есть не менее весомое основание, и, это, он убежден, признают организаторы, если им все объяснить.

По пути к городу Максим все рассказал Ане с Олегом. У Димы зазвонил телефон, он выудил его из кармана и посмотрел на экран. Это была Наташа, звонившая из встроенного в машину телефона. Он молча передал трубку Максиму.

— Алло, — сказал Максим.

— Ребята, это шутка такая? — спросила она.

— Шутка, тебе там смешно?

— Нет, — послышался сдавленный голос девушки.

— Понимаю… может быть, хочешь что-нибудь сказать в свое оправдание?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Конечно, не понимаешь, так ты и сознаешься во всем, — Максим, злорадно улыбаясь, подмигнул Диме. Но тот отнюдь не разделял его ликования по поводу возмездия, так и сидел со скорбной миной.

— Я в последний раз спрашиваю, не хочешь ли ты что-нибудь сказать в свое оправдание?

— Мне не в чем оправдываться, — убежденно ответила Наташа.

— Странно, не поверишь, но я почему-то так и думал. Потерпи немного, за тобой приедут.

Максим сбросил вызов. Посмотрел на Диму: пожалуй, таким прибитым он не видел его никогда в жизни.

— Да перестань ты! Заметь, ведь не тебя одного развели, мы все под раздачу попали.

Дима не отвечал. Он смотрел сквозь стекло прямо перед собой, в одну точку — и ничего не видел.

— Депрясняк, — поставил диагноз Олег.

Дима, как бы очнувшись, глубоко вздохнул и посмотрел на Максима.

— Противно, Макс. Пусть все так, ну да, надули нас. Но то, как мы ее там заперли, это тоже свинство. Мне казалось, каждый за себя отвечать должен, за свои поступки. Пустились «Отморозки» на такую подлость — ладно, это их дело. Почему мы-то опустились до их уровня?

Максим, видя, как терзается друг, пытался ему, а отчасти и себе, доказать, что они правы:

— Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь. Типа ударили тебя по левой щеке — подставь правую. Но я с этим не согласен, так тебя до смерти запинать могут, пощечинами-то. А мы вообще мудро очень поступили: взяли зеркало и отразили ту подлянку, которую «Отморозки» нам устроили. Пусть посмотрят со стороны, как это выглядит. На себя же, но со стороны.

Дима ничего не отвечал. Максим решил, что нужно подкрепить свою мысль парочкой авторитетных афоризмов:

— Знаешь, кто-то сказал, что для преступника наилучшее вознаграждение — безнаказанность. А еще говорят: кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет! Продолжить?

— Возможно, все так, — допустил Дима, отворачиваясь к окну и безучастно глядя на проносящиеся мимо деревья и строения, — что ж так на душе паршиво?..

Машина несла их к стадиону «Заря», что за кольцевой дорогой Минска, — к последнему десятому уровню. На территории стадиона, сообщалось в задании, есть код площадью шесть квадратных метров.

Таксист неспешно катил по трассе, строго держа девяносто километров в час. Максима раздражала такая езда.

— Ну хотя бы девяносто девять-то можно, за это еще не штрафуют!

Седовласый мужчина, прокуренный дешевыми сигаретами, бросил насмешливый взгляд на Максима, который сидел справа от него. Чуть добавил газа и стрелка спидометра замерла на отметке девяносто пять.

Аня, сидевшая слева от Димы, пару раз порывалась что-то сказать, но не решалась. Потом, преодолев колебания, разразилась:

— Странный ты какой-то, Дима. Вот ты говоришь, за свои поступки отвечать нужно. Что же ты за свой поступок не отвечаешь? Когда Максим коровник этот закрывал, это его поступок был, он и будет за него отвечать. А ты в сторонке стоял и смотрел молча — это твой поступок. И дурацкий, Дима, поступок. Потому что дурак ты, круглый притом. Наташа офигенная девочка, была бы я парнем, я бы в нее вцепилась всем, чем только можно, и никуда бы больше не отпускала. Не верится мне никак во все то, что вы тут напридумывали про нее. Не верю, и все тут. А даже если и правда, так тем более!

— Что тем более? — равнодушно обронил Дима.

— Тогда тем более офигенная! Столько времени нас за нос водить! А как она нас катала? У меня от ее езды душа в пяточки уходила каждый раз, до сих пор отойти не могу! И сколько раз она нам помогала? Как с водой догадалась?

— Как с водой догадалась?

— Мне очень понравилось, как она тогда сказала: «Если мы не знаем, как организаторы взвешивали воду, это еще не значит, что они ее не взвешивали».

— Слушай, ну ты же тоже руки приложила! Вещи выносила, — чуть оживился Дима.

— Мне как-то фиолетово, если честно. Мне с ней детей не рожать. А вот тебе… Одна реальная девчонка ему встретилась, так и ту в коровнике запер. Нет, ну нормальный, разве?

Некоторое время в салоне слышался только монотонный гул. Дима, с одной стороны, был согласен с Аней, и именно об этом он и говорил Максиму — Наташа не заслуживала такого обращения. С другой же стороны…

— Это обман, понимаешь? Она обманула нас, но в первую очередь меня. Мне сложно объяснить, в чем тут дело. Но обман, тем более, если осознанный, а хуже того злонамеренный, — это такая вещь, которую просто так не прощают. Если с этого все начинается, что будет дальше? Дальше хуже только будет. Поэтому нужно, чтобы уже сейчас вообще не было никакого «дальше». И не будет.

— Странный ты какой-то, — повторилась Аня. — Ты же сам говорил, что это всего лишь игра.

— Обман есть обман, — отозвался с переднего сиденья Максим, — где бы он ни был, хоть в Африке, хоть на Северном полюсе. Аня, ты думаешь, я не переживаю о том, что она там одна сейчас заперта со своей машиной… — водитель такси неодобрительно посмотрел на Максима. Несмотря на то, что о пленнице в коровнике толковали уже минут пятнадцать, таксист только сейчас уловил смысл. Поймав его суровый взгляд, Максим успокоил водителя:

— Не волнуйтесь вы, это игра такая.

— Хорошенькие у вас игры, — заметил тот осуждающим тоном.

Максим вернулся к прерванному рассуждению:

— Но я тебе, Аня, так скажу. Нас за идиотов держали все это время, может, кому-то и нравится быть идиотом — а мне нет. Кроме всего прочего, есть, в конце концов, и чувство собственного достоинства. И это мое чувство, достоинства то есть, сейчас полностью удовлетворено. А что до Наташи… «Отморозки» буквально за нами, так что скоро за ней приедут. Может быть, уже приехали. Ничего с ней не сделается.

Максим помолчал немного, затем известил команду о принятом решении:

— На брифинге после игры я собираюсь всем все рассказать.

Он повернулся назад — посмотреть на реакцию Димы.

— Разве в этом есть необходимость? — вяло возразил тот.

— Ну, разумеется! Если «Отморы» останутся без наказания, в следующий раз они вставят «жучок» тебе в телефон, подсунут слабительное нашему водителю, подошлют проститутку к организатору, чтобы она его соблазнила и сценарий стащила… — Максим запнулся: последнее предположение слишком уж перекликалось с тем, что реально произошло на этой игре с Димой.

— Делай, как считаешь нужным, мне все равно, — отмахнулся Дима, опять погружаясь в сумрак своих мучительных сомнений.

— Ну вот и чудненько, — подвел итог Максим.

* * *

Договорившись с таксистом, чтобы он их подождал, вчетвером отправились обследовать прилегающую к стадиону территорию. Кроме «Максимусов» вокруг не было ни души.

Дима отошел в сторону и вызвал еще одно такси. Максим, видевший это, сразу догадался зачем — хочет вызволить затворницу.

Ребята медлили, топтались перед стадионом на небольшой, залитой цементом площадке. Настроения доигрывать не было ни у кого… Дима сел на землю.

— Я побуду здесь.

— Встань с бетона, зад отморозишь. Пятнадцать градусов на улице, — строгим тоном старшего сказал Максим.

Олег с Аней без особой охоты отправились обходить стадион: код огромных размеров, такой небось не пропустишь…

Максим оставался возле Димы. Ему-то, Максиму, казалось, что другу требовалось лишь одно — просто забыть ее, как будто бы ее никогда и не существовало. Но для этого необходимо время.

— Дим, да не морочь себе голову! Что ты паришься, ну?

Дима поднял глаза, в упор посмотрел на Максима.

— Я хочу вернуться в коровник, открыть Наташе ворота, — и Дима низко опустил голову, этим жестом как бы заслоняясь от каких бы то ни было возражений.

— Ее там уже давно нет.

Хмурое молчание в ответ.

— Ну, как знаешь. И встань с бетона, наконец, простудиться в два счета можно!

— Он теплый.

— Ну какого хрена ему быть теплым? Встань немедленно!

Дима протянул руку правее и дотронулся до бетона.

— И здесь тоже теплый.

Максим присел на корточки и приложил руку к бетону возле своих кроссовок. Холодный. Тогда он на согнутых коленях, «гусиным шагом» поковылял по площадке, лапая поверхность.

Дима встал, отряхнул штаны и направился к дороге — туда подъедет такси.

— Стой, дурень! — крикнул Максим, но Дима даже не обернулся. Он шел замедленно (как аквалангист по дну, когда вода сопротивляется и ноги свинцовые) — будто насильственно сам себя волок к проезжей части.

Оставив исследование площадки, встав во весь рост, Максим провожал взглядом удаляющегося Диму, горестно качая головой. Он уже не раз вот так терял друзей — когда они женились. Максим полагал так: для многих, кто не смог найти себя в жизни и не рискнул реализовывать свои мечты, семья становилась спасательным кругом. Она как бы оправдывала дальнейшее существование: теперь у тебя есть жена, дети, и ты обязан заботиться о них. Ведь чтобы бороться за свою мечту, нужна смелость и толика безумия… куда проще жениться или выйти замуж. Он допускал, что можно совмещать: и семью содержать, и мечту осуществить… Можно, но, как это ни прискорбно, для большинства из тех, кого он знал, семья становилась «вместо» мечты.

Когда Дима скрылся за деревьями, Максим достал рацию:

— Возвращайтесь к площадке, я нашел код. Прием.

Аня с Олегом подбежали, капитан объяснил им: на площадке есть участки теплые и холодные. Но вряд ли это тепло-магистраль, потому что тепло не пролегает вдоль одной линии. Втроем они просканировали ладошками всю площадку и срисовали схему, которую образовывали теплые пятна. На листке получилось: «EN1FTE».

— Так, а как они это сделали? — заинтересовался Олег.

Максим, которого не радовали ни удача, ни собственная сообразительность, коротко растолковал:

— Как теплые полы. Вон, — указал он пальцем на осветительный столб, — отвели два провода и смонтировали подогрев, где надо, а сверху цементом залили.

Штаб ввел код, сайт выдал сообщение, что игра пройдена.

По предварительным итогам команда «Максимусы» заняла первое место. Им здорово повезло на двух последних уровнях. Будто фортуна, испытав их выдержку и упорство, под финал расщедрилась.

По бонусам и штрафам с «Отморозками» они были на равных. «Коты» до сих пор висели на предыдущем уровне. Итоги игры и чемпионата в целом можно было считать окончательными. Брифинг после игры был назначен на семь утра, то есть, в запасе оставалось целых два часа.

Аня поинтересовалась, куда делся Дима, Максим лишь обронил, что «у него съехала крыша».

Прибыли в штаб, к Максиму домой. Там, пока другие команды еще корячатся, можно вздремнуть, а потом неспешно отправиться в парк Горького, на общий сбор. Утром, сразу после ночной «Схватки» проходит разбор полетов и подводятся окончательные итоги игры. Днем все отсыпаются, а вечером предстоит громкое чествование победителей сезонного чемпионата.

Дима позвонил в домофон в шесть утра. Зашел в квартиру, уселся на табуретку в прихожей и, не разуваясь, начал рассказывать:

— Когда я приехал, там были уже «Квазимоды». Но они сказали, что в том коровнике, где мы заперли Наташу, они никого не видели.

— До них там были «Отморозки» и «Коты», — уточнил Максим, он уже посмотрел статистику прохождения уровней и знал, в какой последовательности шли команды.

— Ворота были открыты, проволока, которую ты наматывал на петли, разорвана и валялась на земле…

— Ну, что я тебе говорил? Я думаю, она провела там минут десять, не больше, а ты так переживал. Ты на себя посмотри, дружок. Тебе самому помощь нужна. Скорая медицинская.

— Я хочу ей позвонить.

— И что ты ей скажешь? — спросил Максим.

— Я хочу ей позвонить, — повторил Дима.

— Ну так позвони.

— Я не знаю, что ей сказать.

Максим усмехнулся.

— Тогда не звони. Или нет, позвони, скажи ей, что жить без нее не можешь, что любишь каждую волосинку у нее на голове, и вообще было бы замечательно, если бы она вышла за тебя замуж и нарожала тебе упаковку маленьких засранцев. Я думаю, она будет тронута.

— Макс …я серьезно, а ты стебешься.

— Ну что ты ко мне прицепился?! Хочешь — звони, не хочешь — не звони! Достал уже! — Максим демонстративно отбыл на кухню, оттуда донеслось: — Чай или кофе?

Дима неприкаянно бродил по квартире. Заглянул в спальню. Отец братьев, отдежурив ночь в штабе, крепко спал. В зале компьютер остался включенным, на экране висела статистика прохождения уровней.

На диване, сняв только обувь и верхнюю одежду, спали в обнимку Олег и Аня. Дима ориентировался здесь, как у себя дома. Он достал из шкафа плед и укрыл парочку. Потом прошел на кухню и сел за стол.

— Если тебе вправду мой совет нужен, — начал Максим, — то я тебе так скажу. Если уж хочешь дальше с ней общаться, общайся на здоровье, флаг в руки и барабан на шею. Только потерпи неделю хотя бы, прояви выдержку, девочки это ценят. Она же чувствует и понимает, что понравилась тебе, значит, тоже будет думать о тебе. Думать-гадать: позвонит — не позвонит…

Максим нарезал ломтики лимона, положил в две чашки. Засыпал дольки сахаром, растолок ложечкой и только после этого сунул пакетики с заваркой и налил кипяток. Подал чай на стол и сам сел напротив Димы.

— Если хочешь, чтобы она тебя ценила и за мужика держала, так и будь мужиком. Через неделю, уже почти потеряв надежду тебя услышать, она обрадуется твоему звонку. А если ты ей сейчас позвонишь, испортишь только все. Раз мы ее наказали, ну как наказали, просто высказали ей свое «фе», то марку держать нужно. А не бросаться туда — сюда. Она, конечно, может в свой Гомель уехать, но я думаю, триста километров для тебя не проблема.

Макс посоображал и добавил:

— Знаешь, что еще? Может, она в Гомеле и играет постоянно, а с кем-то из «Отмор» у нее… хорошие отношения.

Дима жадно глотал чай с лимоном. Между тем внутренне разрывался надвое: хотелось броситься к Наташе очертя голову, крепко прижать к себе, расцеловать, просить прощения, но в тоже время хотелось оттолкнуть ее от себя, вычеркнуть из памяти, поставить на ней крест. И того и другого хотелось очень сильно, и хотелось одновременно. Вопиющая противоречивость словно сорвавшихся с цепи чувств бесила его: невозможно же прижимать Наташу к себе и отталкивать от себя одновременно. Когда полкружки чая было выпито и полкружки осталось, Дима заговорил:

— Ты советуешь, раз решили, то так и действовать. А если ошиблись? Все равно до конца идти? Даже клятву нужно нарушить, когда понял, что не к добру она. Нелепо упорствовать в глупости.

— То, что ты сейчас с ума сходишь, это и есть та глупость, в который ты упорствуешь. Ты как будто вчера родился, не знаешь, что с девочками делать нужно? Пользоваться обходными путями, задерживаться, время от времени вообще удаляться от нее, делая вид, что ты вдруг передумал и больше не хочешь ее… Это называется игра, и в отношениях никуда без этого.

Такую игру в отношения Дима знал, как и Максим, как многие: ее правила общеизвестны и общеприняты. Но с Наташей….

— С ней все по-другому. Она не играет, она настоящая. Играть «в отношения» можно и нужно с теми, кому эта забава доставляет удовольствие.

— Это она-то настоящая? Она очень хорошо изображала из себя саму невинность. Ох как хорошо!

— Да, но… — поскольку не было ясности в мыслях, Дима и другу не мог вразумительно растолковать… Следовало бы вроде сказать: в игре она всего лишь выполняла миссию, и она отлично сыграла роль. Но ведь это была именно роль — а не она сама. Никто же не считает реальным злодеем актера, сыгравшего убийцу…

Но и тут Дима ловил себя на противоречии… Не он ли сам столько раз утверждал, что все происходящее с ними на игре — тоже жизнь… и на этом отрезке жизни Наташа мастерски притворялась… Так где же гарантия, что в дальнейших их реальных отношениях она не будет так же водить его за нос?

— Но она не такая, она на пять рублей дороже, ты это хотел сказать? — спросил Максим.

В ту же секунду Дима почувствовал, что не хочет, вернее, даже боится говорить о Наташе.… Между ними зарождалось нечто настолько хрупкое, что ему казалось: даже вибрация воздуха от прозвучавших слов может разрушить это. Что будет, если посреди тишины произнести слово «тишина»?..

Дима был убежден, что Наташа и есть тот редкий человек, которому важно, что происходит на самом деле, а не то, как называется то, что происходит. Зачем пытаться объяснять? Максиму, самому себе… Ведь достаточно чувствовать!

Подошло время отправляться в парк. Максим заглянул в зал, где Олег с Аней занимались совместным изготовлением качественных сплюшек.

— Поехали на брифинг, — тормошил он брата за плечо.

Олег открыл один глаз:

— Ну тебя нафиг с твоим брифингом, мы спать хотим.

— Отлично, — сказал Максим. — Презервативы в тумбочке под телевизором, если что.

— Проваливай! — проворчала Аня и, поскольку Максим был у нее за спиной, дрыгнула ногой на голос.

— Эх ты! — охнул Максим, еле увернувшись от удара, и весело покачал головой. — Ладно, отдыхайте, вечером будем отрываться на проставе.

На выходе и Дима упирался — тоже, мол, не хочу никакого брифинга. Макс буквально выпихнул его на улицу: это где же видано, чтобы победителей представлял жалкий и одинокий, покинутый своей командой капитан?

Максим сел за руль Диминой машины, и вместе они не спеша поехали на запад, к парку Горького.

* * *

В зале, где спали Олег с Аней, завибрировал телефон. Он требовал внимания так настырно, что Олегу пришлось таки встать. Он подошел к столу, заваленному кучей вещей и шмоток, и выудил из груды телефон «Сони-Эриксон». Олег сразу догадался, что это Наташин, они по ошибке забрали его из машины. На экране светилось напоминание «витаминки!». Он нажал кнопку «ОК» и положил трубу. Шагнул к дивану и остановился. Опять взял мобильник в руки, зашел в меню и проверил полученные сообщения. Во входящих только СМС-ки от сотового оператора, приглашающие за небольшую плату узнать в гороскопах свое будущее, скачать «прикольные» картинки и загрузить «модную» мелодию. Отправленных СМС-ок не было. Тогда он посмотрел входящие и исходящие звонки. За время игры Наташа звонила только по номерам, начинающимся с 755575… Был входящий звонок от Димы. И в предыдущие дни она созванивалась только ним. Как же тогда… Хотя, она могла стереть записи о звонках и СМС-ки… или у нее вообще был третий телефон. Ну, законспирировалась девка!

Олег вернулся к дивану, крепко обнял родную и уютную Аню и тут же уснул.

Традиционно брифинг после игры начинается с выступления организатора, но Максим сразу предупредил, что хочет публично сделать важное заявление. Волкодав дал добро, зная, что Максим слов на ветер не бросает: если важно, значит важно. Дима отошел от тусовки, но так, чтобы слышать оратора, и уселся на груду листьев около дерева. Финишировавшие участники схватки сгрудились вокруг Волкодава и Максима. Наконец Максим начал:

— По предварительным итогам мы заняли первое место, «Отморозки» — второе и «Коты» — третье. По предварительным, потому что не видать «Отморозкам» второго места как своих ушей. Более того, они нам специально уступили первенство, когда поняли, что их афера провалилась. Они, видимо, очень надеялись, что, удовлетворившись победой, мы замнем эту тему и ничего не скажем. Так вот, хрена-с два не скажем!

Послышались возгласы, смешки, шум.

— Макс, я не знаю, что ты собираешься сказать, но клянусь тебе, что ты пожалеешь об этом, — предостерег Максима самоуверенно улыбающийся Тимофей, главарь «Отморозков».

— Ой, только не надо меня запугивать, да? Видал я всю вашу банду с твоими клятвами в одном месте, — натужно улыбаясь, отразил выпад Максим. Поглубже вздохнул, намереваясь обратиться уже ко всем.

— Все мы знаем повадки «Отморозков». Все мы знаем, на какие подлости они идут, чтобы победить. И все мы знаем, что они всегда выходили сухими из воды. Но то, до чего они додумались в этот раз, уже ни в какие ворота не лезет!

— Короче, Склифосовский! — шутливо выкрикнул кто-то.

— Они внедрили в нашу команду своего человека, — выпалил Максим.

На мгновение все затихли, но тут же Тимофей разразился раскатистым хохотом, и его соратники засмеялись. Остальные заинтригованно ждали продолжения: никто не помнил подобного скандала за всю пятилетнюю историю игры.

— Сейчас я буду говорить долго, — обратился скорее к Волкодаву, чем к игрокам, Максим. — Прошу выслушать меня до конца и не перебивать.

Организатор кивнул.

— Три дня назад с Димой, как бы совершенно случайно, познакомилась девушка, которая представилась Наташей. Очень такая привлекательная девушка.

— Так мы ее видели! Она… — начал кто-то из слушателей, но Волкодав поднял руку:

— Пусть говорит Максим!

Все умолкли.

— Мы взяли ее на игру… Она сказала, что никогда раньше не играла, но с самого начала вела себя как опытный участник и не раз нас ошарашивала. Были моменты, когда она очень помогала команде, но были и моменты, когда она просто сводила на нет все наше преимущество. Буквально до последнего уровня мы не находили этому объяснения.

— Зачем ей было помогать вам? — спросила девушка из какой-то команды.

— Хороший вопрос! Именно ее содействие и сбивало нас с толку. А потом до нас дошло: за этим также стоит злой умысел. У Наташи было две цели: помогать «Отморозкам» и мешать нам. Так вот, в случае, если бы «Отморозки» застряли на каком-либо уровне, помочь им она могла, только если бы наша команда уже прошла его, или, по крайней мере, находилась на том же самом уровне. Как это и случилось на восьмом задании, когда она слила им «Эхо». Они все продумали. Мы не должны были сильно отставать от «Отморозков», иначе она не смогла бы им помогать; но, в то же время мы не должны были сильно вырываться вперед, чтобы не иметь шанса на победу. Посмотрите статистику — если мы нагоняли «Отморозков», то затем сразу теряли позицию. Как только мы обгоняли их, она тут же засовывала нас в такую жопу, из которой потом было чертовски трудно выбраться.

— Макс, если ты выступаешь в роли обвинителя, то где же обвиняемый? Где сейчас Наташа? — задал Тимофей резонный вопрос.

— Я полагаю, тебе лучше знать, — съязвил Максим.

— Допустим, — без тени смущения ответил соперник, — но как ты собираешься доказывать ту чушь, которую только что снес?

— Сейчас я расскажу, как мы проходили уровни, и всем все станет ясно. Мы решили, что будем играть на ее машине и она за рулем. На первый уровень она поехала объездными путями. Потеряли минут двадцать. На уровне с водонапорной башней мы уже существенно отставали от «Отмор», потому что она превышала скорость, когда ее никто не просил, и мы потеряли время на оформлении штрафа. Поэтому, как только мы оказались около водонапорки, она созвонилась с «Отморами». Чтобы мы не слишком отставали, они помогли пройти уровень нашей команде — сообщили ей код от двери водонапорной башни.

— Максим, ты заблуждаешься, — вмешался Волкодав. — Кода от замка на башне не знаю даже я, и никто из участников его не знал.

— А как же игроки попадали в башню? — в растерянности спросил Максим.

— Ну, превед Медвед! — Олег, капитан «Котов», изумился, что оказывается, Максим сам не знал, как его команда прошла уровень. — Ваша девушка перед нами в подкоп влезла. Когда к нам ваш Олег подошел и спросил, не видели ли мы Наташу, мы сказали что нет, потому что сами не знали, что она уже в башне. Когда мы только подбежали к водонапорке, сразу увидели подкоп под дверью. Наша Алеся нырнула туда, а мы закидали землю и сели сверху, чтобы никто не догадался, как попасть внутрь. Когда приехали «Квазимоды» и сломали дверь…

— Они выломали дверь? — в ужасе оборвал Олега Волкодав. — Там же три миллиметра металла?

— Они только край отогнули. Так вот, когда «Квазимоды» сделали щель, оттуда вылезла Наташа. Мы удивились не меньше, чем твой брат. Он же там тоже был, когда она появилась. Разве он не рассказал тебе об этом? (Максим отрицательно покачал головой). Мы-то были уверены, что в башне только наша девочка.

— Все равно, — упорствовал Максим, — это ничего не меняет. Значит, она созвонилась с «Отморами», и они сказали ей, что нужно лезть через подкоп. Потом был уровень с аномальной комнатой. И там все было просчитано точно. Не прошло и трех минут, как Наташа «вычислила» аномальную комнату. Я полагаю, она связалась с «Отморами» сразу, как только осталась одна. Они сказали ей, что купились на свист, ввели код из этой комнаты и получили штраф. И чтобы наша команда тоже получила штраф, она сразу показала эту комнату. Она так и сказала: «Я посвистела, и здесь что-то запищало». Я долго ломал голову, с чего это она вдруг решила посвистеть… А позже она проговорилась, что вообще свистеть не умеет!

Участники игры поглядывали на Тимофея, но тот по-прежнему пребывал в отличном расположении духа и стоял, скрестив руки на груди. Максим продолжил:

— Таким вот образом мы благополучно заработали штраф и двинулись дальше. Уровень с лесопилкой мы взяли, наверное, быстрее всех. Наше отставание от «Отмор» было минимальным. Тогда, чтобы нас задержать, знаете, какой номер она выкинула? Она села на товарный поезд и укатила.

В толпе послышались смех и выкрики:

— Браво, браво!

Тимофей и остальные «отморозки» хохотали громче всех.

— Ага, обхохотаться можно! — зло крикнул Максим. — Мы потратили добрый час, чтобы забрать ее с тех, извините, ебеней, где она соизволила сойти с поезда. Потом нам пришлось возвращаться обратно в деревню, в «ночное» сельпо, чтобы получить схему расположения дома прорицательницы. Но это только цветочки. Целый час она шарилась по санчасти и не нашла входа в подвал… в то время как другие команды брали там бонусный код за пять минут!

— Макс, ты… — раздался чей-то голос из толпы, но Волкодав опять пресек вмешательство, обеспечивая Максиму возможность высказаться до конца.

— Слушайте дальше. Когда мы ехали в Минск взвешивать воду, она ни с того ни с сего развернулась и помчалась догонять грузовик — из него, видите ли, трубы вываливались. И это в тот самый момент, когда мы уже сидели у «Отмор» на хвосте. Но апогеем стал восьмой уровень.

Тут вся толпа насторожилась. Команды знали, что «Отморозки» прошли восьмой уровень за сорок семь секунд. Время совершенно нереальное, если только кто-нибудь из них сам не работал в Москве на этом радио… Вопрос витал в воздухе, и все знали, что он будет задан, просто до Максима еще никто не успел этого сделать. Убедившись, что все внимание сконцентрировано на нем, Максим продолжил:

— Мы прошли этот уровень за двадцать три минуты. Когда мы наконец позвонили на радио и ввели код, Наташа вышла из машины. Она отлучилась буквально на минуту, за кустики, и не по нужде, потому что там было негде. Угадайте, кому она позвонила?

— Ах, вот оно что! — раздались реплики в толпе. Это объясняло, почему «Отморозки» так быстро прошли восьмой уровень. Но неужели они не понимали, что наглый «слив» обязательно всплывет? Выждали бы минут пять-шесть для приличия, тогда, может, им и поверили бы, что они сами прошли уровень… Но сорок семь секунд!

Волкодав еще раз поднял руку:

— Давайте разбираться по порядку. Во-первых, Максим, где сейчас эта ваша Наташа?

— Она не наша. Она — «Отморозков». У них и спрашивай, где она.

Волкодав перевел вопросительный взгляд на Тимофея. Он понял намек:

— Конкретные претензии к нашей команде были высказаны только в конце, по поводу восьмого уровня. Ты сказал, что будем разбираться по порядку, поэтому я и выскажусь в конце. Что до Наташи, я ответственно заявляю, что ни разу в жизни не видел этой девушки, и тем более понятия не имею, где она сейчас.

— Хорошо, — сказал Волкодав. — Сначала я скажу об уровне с аномалией. Там бонус получили только «Дырявые носочки» и «Иксы». Вы догадались, почему та комната, наверху, была аномальной?

— Мы решили, что ее аномальность заключается в том, что там не было никаких аномалий, — сказал капитан команды «Иксы».

— Не совсем так… — Волкодав улыбался, предвкушая, какой эффект сейчас произведет его сценарная находка. — Аномальность была, и заключалась она в том, что в этой комнате действительно ничего не было… даже связи.

— Была! — дружно, хотя и в разнобой, опровергли организатора игроки. — Мы же пользовались там рациями!

— Да, рации в ней работали. А сотовые телефоны — нет. Во всем здании, даже в подвале, работали сотовые телефоны. А на втором этаже, в этой комнате — нет. Мы вмонтировали в стены глушители сотовой связи.

Эффект был произведен. Участники бурно обсуждали хитроумную придумку, общий шум продолжался, пока не выплеснулись эмоции. Затем Волкодав продолжил:

— По поводу комнаты в подвале, с пищащими брелками. Максим, ты утверждаешь, что девушка посвистела в этой комнате, а потом выяснилось, что свистеть она не умеет. Очень может быть, что не умеет. В тот момент, когда она подходила к комнате, в ней свистел Денис. Когда вы застали нас на этом уровне, мы как раз проверяли, чтобы там все работало, все было как надо. Денис проверял ту комнату в подвале. Только когда он выходил, он наткнулся на вашу девушку.

— Так, а почему он свистел при ней? — раздались недовольные возгласы, обращенные к Волкодаву.

— Я не заметил ее, так тихонько она подошла… — оправдался помощник организатора, — да и что толку, если в конечном счете «Максимусы» из-за этого получили штраф.

Денис был прав. Если бы аномальной считалось пищавшая комната, организаторов следовало бы упрекнуть в том, что они облегчили одной из команд прохождение уровня. Но поскольку тайна подвальной комнаты только сбивала с толку, другие игроки успокоились — ну, бывает, так вышло.

— Она не сказала вам что слышала, как свистел Денис? — спросил Волкодав.

— Нет, — опять в смущении отвечал Максим, — она сказала, что видела там Дениса, но не говорила, что слышала, как он свистел.

— А вот это странно… — задумчиво резюмировал Волкодав. — Потом, ты говорил, чтобы задержать вашу команду, она укатила на поезде… это к игре отношения не имеет. Теперь бонусный код в санчасти. Я в курсе, что там случилось, но пусть лучше расскажет Денис, за эту часть уровня отвечал он.

— Макс, вы в самом деле ничего не знаете? — уточнил Денис.

— Не знаем… чего? — насторожился Максим.

— Она потеряла сознание. В подвале санчасти было отгорожено несколько помещений, и мы туда напустили дыма от селитры, ну дымовых шашек наделали. Я сидел на входе и выдавал всем противогазы. Но она сказала, что в жизнь не натянет этот «гандон» себе на голову. Я тогда сказал, что без противогаза ее внутрь не пущу. А она взяла и сиганула мимо меня, я и рта раскрыть не успел. Я подумал, ну фиг с ней, минуту подышит и вернется. Дым от селитры не ядовитый, но дышать им мало приятного. Прошло минут десять. Что там было код искать — пройти две комнаты… Конечно, дым стеной стоял, пальцев вытянутой руки не видно. Но все равно, десять минут там делать нечего. Тогда я напялил противогаз и пошел посмотреть, чего она там застряла. Там было всего две комнаты и коридор. Я все обошел — нету. Вышел оттуда. Думаю: что за чертовщина? Ну не могла она мимо меня проскочить… Опять надел противогаз и внутрь… Короче, я там чуть сам не окочурился, когда споткнулся о тело… она лежала под стенкой, где код был написан. Я в панике подумал: «Может, задохнулась?». Наклонился к ней, ну вроде дышит. Я вытащил ее оттуда, к лестнице. Она чуток пришла в себя. Мы поднялись к входу, она села около стенки. Сказала, что ей стало лучше. Что посидит немного тут и будет в порядке. Ну и все, я спустился вниз.

— Мы ее там и нашли, — подхватил рассказ Гриша, капитан команды «Р&Б». — Мы, прежде чем люки обнаружили, сразу в санчасть пошли. Вбежали только: смотрим, девушка какая-то волшебная сидит, прислонившись к стенке. И спит! Я ее растормошил, спрашиваю, у тебя все хорошо? Она очухалась, сказала что-то… типа «да, хорошо, по мне не видно?». Мы поржали и пошли вниз по лестнице снимать бонусный код.

— Выходит, — констатировал Волкодав, — когда Денис ее оставил, она просидела так минут сорок, пока Григорий ее окончательно не растормошил. Не думаю, что она, исключительно чтобы вам насолить, решила сознание потерять. Потом ты говорил про какой-то грузовик с трубами, за которым она увязалась. Здесь без комментариев, этого юмора я не понял. Теперь насчет восьмого уровня…

Тима, капитан «Отморозков», подхватил:

— Макс, ты будешь смеяться… — начал он, но Максим его перебил:

— Не буду. Когда мне говорят «ты будешь смеяться», я уже знаю, что смешно не будет…

— Да… так вот. У моей сестры номер телефона «МТС» семь-пять-пять-пять-семь-пять-пять. Ей несколько раз звонили и спрашивали: «Ой, это разве не «Эхо Москвы»?». Потом мы выяснили, что точно такой же номер у этого радио в Москве… Те, кто звонят туда из Минска, иногда ошибаются, набирают неправильно и попадают на ее мобильник. Когда мы получили задание, я сразу не въехал: думал, откуда Дав знает телефон моей сестры? Хотел сразу набрать ее, но тут же опомнился — конечно же, звонить нужно на радио. Если ты мне не веришь, можешь ей позвонить, ее Катя зовут.

— Нет, не нужно я тебе верю, — мрачно проговорил Максим.

— Где Наташа? Наташу в студию! — с энтузиазмом требовали зрители…

— Я не знаю где она, мы… мы расстались с ней на уровне с коровниками, — у Максима не хватило смелости признаться, что они ее там заперли. Потом — честь по чести — заявил:

— Официально прошу начислить нашей команде, в соответствии с правилами игры, три часа штрафного времени. На девятом уровне, не имея никаких на то оснований и не предупредив организаторов, наша команда поменяла автомобиль.

Такой штраф кардинально менял расстановку. Первое место и в этой игре, и в зачетном рейтинге чемпионата доставалось «Отморозкам».

Волкодав сказал, что, конечно, начислит. Тусовка распалась на группки. Делились впечатлениями, живописали острые моменты, смеялись, переругивались. Сочинитель уровней давал пояснения. Только от него игроки и могли узнать: когда канистру с набранной в реке водой очередная команда ставила на стол, из машины организаторов он зеркальной камерой с трехсотмиллиметровым объективом фотографировал ее. Так как емкости полупрозрачные, по уровню воды они потом высчитывали вес для каждой из команд и добавляли несколько правильных кодов, на случай небольшой погрешности в расчетах.

Когда Максим выслушал все объяснения, он отошел в сторону, к Диме, который по-прежнему сидел на ворохе листвы, прислонившись спиной к стволу дерева. И по физиономии его было видно, что он на седьмом небе от счастья… И он, действительно, думал о том, что вот теперь все встало на свои места, он будет с ней. Это лишь вопрос времени: он добьется прощения любой ценой.

— М-д-а… — промычал Максим, подсаживаясь к другу.

— Я звонил ей только что… — сказал Дима, — трубку снял Олег.

— Олег?

— Да, когда вы забирали вещи из машины, вы прихватили и ее телефон. Он сказал, что смотрел звонки в ее телефоне, Наташа никому не звонила.

— Блин… что же он нам об этом не сказал?

— Он решил, что у нее был третий телефон.

«Да, мог быть», — по инерции подумал Максим.

— А телефон у нее в машине? Ты звонил туда?

— Да, недоступен.

Максим обхватил склоненную голову руками, сцепив ладони на затылке, и сидел скрючившись, уставившись молча в землю.

К ним подошел Артем из команды «Коты» — очевидец сцены с обнаженной Наташей, когда она выбиралась через отогнутую дверь водонапорной башни.

— Слушайте, раз уж Наташа в вашей команде не прижилась, дайте мне ее телефон?

Дима кивнул на капитана:

— Ее телефон лежит у Макса дома на столе.

Артем помедлил какое-то время, взвешивая, стоит ли еще просить. Но решил, что у ребят имеются виды на девушку, и отошел восвояси.

Максим выпрямился, широко развел руки, энергично крутанул головой, словно стряхивая наваждение:

— Как же такое могло получиться-то, а?..

— Говорят, кто ищет, тот найдет. Мы всю игру ждали пакостей от «Отморозков», искали подвохи. Не удивительно, что нашли. Нам ведь очень хотелось, правда?

— Правда, — уныло признал Максим. — Хоть сквозь землю провались… Когда я увижу ее, не знаю даже, как смотреть ей в глаза…

Максим, хотя и признал тяжелое поражение (победу потеряли, девушку обидели, дураками выглядели), перебирал в памяти события прошедшей ночи, — опять и опять, по кругу. Конечно, если бы они только знали, то, что знают сейчас…

— Я вот чего понять до сих пор не могу… — сказал Максим. — Почему она нам сказала, что сама посвистела в той комнате, в подвале? И зачем позже созналась, что свистеть не умеет?

— Да не так она сказала. Она сказала «здесь нужно посвистеть, и тогда тут что-то пищит». Мы поняли смысл фразы, а формулировку забыли. Потому что формулировки редко имеют значение, но, видишь, иногда — имеют… Не знаю, Макс, не знаю… может быть, не нужно было накапливать подозрения. Они достигли критической массы и в итоге… Когда возникали вопросы, нужно было их сразу ей и задавать.

— А мы что, по-твоему, делали? Но она же так странно объясняет, что сам черт ногу сломит. Взять ту же санчасть: «Я плохо помню»! Ну сам посуди, что нам оставалось думать? Как мы могли догадаться, что она там дымом обфигачилась?

— Мы могли ей просто поверить… — Дима задумался, потом продолжил. — Но ведь, с другой стороны, именно потому, что я ей доверял, я не стал спрашивать, как же она посвистела, не стал спрашивать, зачем выходила из машины…

— Да уж… — согласился Максим. — Некрасиво получилось. Меня больше всего убивает, что я ей там, в коровнике, наговорил… Когда я пришел у нее прощения просить, она ведь мне поверила. Я тогда подумал: «Я ведь тоже актер неплохой!». Она так обрадовалась, что играем дальше и что все хорошо, схватила фонарик, побежала код искать.

— Так ты что, у нее уже просил прощения?

— Ну да… то есть, я ей хотел лапши на уши навешать, чтобы она не поняла, что мы ее вычислили… — Максим сделал такой глубокий выдох, что несколько опавших листьев оторвались от земли и разлетелись. — Я теперь вообще не представляю, как у нее после того прощения еще одно просить. Просто попрошайка какой-то…

Димы сейчас заботило, с какой стороны подступиться к Наташе. Раз она была честна с ними на игре, можно твердо надеяться, что она действительно живет в Минске, и все остальное, что она о себе рассказывала, тоже правда. Обо всем этом он думал с восторгом. Она просто восхитительна, ведь она обладает самым ценным, пожалуй, качеством — естественностью. Без стремления казаться лучше, чем есть, без желания специально «произвести впечатление» на кого бы то ни было. Ведь она производила впечатление именно тем, какая она на самом деле! Он перебирал в уме самые яркие моменты промелькнувшей ночи. Представлял, как она, добравшись в задымлённом подвале до стенки с кодом, упала без чувств. Она ведь нашла-таки этот бонусный код! Просто не запомнила… Да, ее нужно оберегать от самой себя!

Видя, как Дима разулыбался своим мыслям, Макс отозвался:

— Было бы смешно, когда бы не было так грустно…

— Да не так все страшно. Нужно радоваться, что мы нашли такого человечка, как Наташа. Что она будет рядом с нами.

— Рядом с тобой, ты хотел сказать, — уточнил Максим.

— Ты ведь тоже будешь с ней общаться.

— А спать я тоже с ней буду?

Максим получил увесистый подзатыльник, и друзья рассмеялись. Все было хорошо. Однажды Дима, заполняя анкету на сайте знакомств, наткнулся на вопрос: «Какие ошибки вы не прощаете другим людям?». Перебрав множество вариантов, написал: «Непоправимые». Да, они ошиблись — но это поправимо.

Он знает номера ее телефонов. Он знает улицу, на которой она живет в Минске. Он знает, где она прописана в Гомеле, потому что знает номер ее машины. Ему нужно вернуть ей ее «Сони-Эриксон». Да, она обижена и сердится, но он придумает, как ее смягчить, он ей все объяснит, он попросит прощения. Он сделает все, чтобы она оттаяла, вновь открылась. Он скажет ей, что хочет с ней быть. А дальше… кто знает?

Девять часов утра. Он прямо сейчас пойдет пешком на ее улицу — это же здесь, совсем рядом с парком. Настолько близко, что на мгновение ему почудилось, что он уже ощущает ее аромат, ее тепло…

* * *

Добравшись до конца коровника, Наташа услышала, как ребята открыли двери БМВ. В салоне загорелся свет, и она увидела, что они копошатся в машине. Она не придала этому значения. Но когда ворота с грохотом захлопнулись, она поняла, что все ушли. Их оставалось только двое: она и ее БМВ. Присутствие машины избавляло от чувства полного одиночества. Еще минут пять она осматривала поверхности деревянных перегородок стойла. Однако тишина (о такой, наверно, и говорят «мертвая») все больше беспокоила ее и угнетала. Она бросила искать и пошла к машине. Обнаружила, что в ней не осталось ничего, кроме сиротливо валяющегося в багажнике рюкзака, который она повсюду таскала с собой. Подошла к воротам, толкнула их рукой. Они не поддались. Тогда она навалилась всем телом, ворота выгнулись немного наружу, но дальше дело не пошло, казалась, что с внешний стороны кто-то повесил большой замок.

Она села за руль. Поискала свой мобильник, но в кармашке водительской двери его не было — почему-то тоже забрали. Тогда она набрала Диму со стационарного телефона в машине — но ответил ей не он…

Закончив короткий разговор с Максимом, она некоторое время неподвижно сидела за рулем. С поляны доносилось мычание коров.

Она не хотела понимать «почему» с ней так поступили. Достаточно было осознавать «что» произошло. Нет, ее не обидели. Ее просто не поняли… разве могли быть ребята виноваты в том, что они ее не поняли?

Она припоминала, как жила-была до этого вот момента. Там, на родине, в Гомеле. Здесь, в Минске. Ей с избытком хватало хорошего, удивительного, радостного. Но слишком часто она сталкивалась с непониманием. Слишком часто компании, в которых она оказывалась, встречали ее в штыки. Она пыталась объясняться… Но она говорила так, как мыслила, и от этого непонимание лишь усиливалось. А когда она еще и поступала так, как говорила, то зона отчуждения между нею и другими ширилась еще быстрее.

Общество позволяло быть стройной, красивой, ездить на дорогой машине, до бесконечности включительно обмениваться мнениями о том, о сем. О чем судачат все и о чем талдычит телевизор. Но она никогда не знала, о чем там говорят по телевизору. Она не смотрела новости, не слушала радио и не читала газет — чувствовала, как все это давит на нее, и поэтому сознательно избегала пресса массовой информации.

Когда ей говорили: «Если ты отвергаешь «ящик» и газеты, то как же ты будешь в курсе того, что происходит в мире?». Она отвечала, что ничего принципиально нового на белом свете не происходит: все уже было и только повторяется. Какое ей дело до бесконечных встреч политиков, далеких войн на Ближнем Востоке и тайфуна на побережье Индийского океана? Ей важно то, что происходит в ее собственной жизни. То, что происходит вблизи нее. То, на что она может повлиять.

Ей говорили: «Ну хотя бы «Дискавери» или «Энимал Плэнет» можно же посмотреть — жуть как интересно!». Она отвечала, что не хочет наблюдать за тем, как путешествуют другие, — она хочет путешествовать сама. Если она захочет увидеть пустыню — пойдет по песку своими ногами. Если она захочет окунуться в подводный мир — она наденет акваланг и сама погрузится к рыбкам. Если она захочет покорить гору — совершит восхождение.

Ей говорили, что жизнь коротка, ты не успеешь побывать везде, где хочешь, а видеокамера легко переместит тебя в любой уголок планеты. Она отвечала, что не хочет смотреть на мир чужими глазами. Да и не нужно ей все-все-все подряд и без разбору. Но то, пусть и немногое, с чем она соприкоснется, должно быть настоящим, живым: мокрым, кричащим, сухим, острым, рычащим, ползущим, кусающимся, пушистым, зеленым, быстрым, ревущим, ядовитым, бегущим, пахнущим, длинным, горячим, воющим, коротким, влажным, летящим, цветущим, прыгающим, красным, мягким, сидящим, спящим, колючим, желтым, падающим, вьющимся, необъятным, синим… Каким угодно, но… настоящим! Ни на какие «жизнезаменители» она не согласна. Она хочет, и она будет жить сама — и никто не будет вместо нее.

Ей говорили, а что мешает тебе совмещать одно с другим? Смотреть телевизор, читать книжки и самой путешествовать? Дескать, зная больше, ты лучше поймешь то, что увидишь, с чем столкнешься. Она отвечала, что не знает, что такое «понимать». Если ты не можешь понять самого главного, — зачем ты живешь? — то какой смысл понимать второстепенное? Да и не понимать вовсе предлагалось ей — а знать. И знать как можно больше обо всем на свете, и даже помнить, откуда ты узнала то, что знаешь. Но ведь весь мир уже был частью ее: в библиотеках, энциклопедиях, бесчисленных сайтах в Интернете она хранила йоттабайты своих знаний и обращалась туда за ними по мере надобности. В то же время она сама была частью мира: умела слиться с шумом ветра, струями ливня, впитывать энергию лучей солнца или распыляться в утреннем тумане.

Она приняла решение.

Наташа села в машину, включила заднюю передачу. Парктроник обеспокоено запищал: бампер уперся в ворота. Она вдавила газ в пол. Колеса буксовали, поднимая грязную землю в воздух, но ворота не поддались. Она отъехала метра два вперед, остановилась. Опять включила заднюю передачу, нажала на педаль газа. Машина разогналась, послышался хруст бампера, ударившегося о ворота. Они распахнулись, машина выскочила наружу, проволока, обмотанная вокруг петель, разлетелась.

Прорыв БМВ из коровника увидел незнамо откуда появившийся мужчина, по виду скотник или пастух. Когда Наташа его заметила, с каким испугом он таращится на ее машину, она опустила водительское стекло и прокричала ему:

— Все в порядке, меня тут забыли!

Она развернулась и выскочила на дорогу. Доехала до кольцевой. Вышла из машины. Обошла ее сзади. Бампер треснул от удара, но держался крепко. Она внезапно почувствовала боль где-то на макушке, пощупала руками. Там обнаружилась огромная шишка. Где она умудрилась так стукнуться головой? Она не помнила.

Она достала из багажника лежавший там рюкзак и перекинула его на соседнее с водительским сиденье. Села в машину. Расстегнула верхний кармашек рюкзака, порылась там и среди кредитных карточек и завалявшихся бумажек нашла паспорт. Перелистала его, нашла страницу с шенгенской визой. Посмотрела срок действия — аж до следующего лета. Положила обратно в рюкзак, застегнула кармашек. Прижалась губами к рулю и нежно поцеловала его. Жадно вдыхала ставший родным запах кожаного салона. Затем по встроенному в машину телефону набрала номер справочной:

— Здравствуйте… сегодня есть рейс в Париж?.. да?.. в шесть сорок пять? Боже мой, просто замечательски… а места на рейс есть? А в аэропорту купить можно? Регистрация начинается через пол часа? Спасибо огромное, я не опоздаю!

Закрыла глаза. Несколько минут просто сидела, откинувшись на спинку и подголовник. Оставалось сделать еще один звонок:

— Алло… здравствуйте, простите меня, пожалуйста, за ранний звонок, это Наташа. Я уезжаю, и уезжаю прямо сейчас. Да, прямо сейчас.

Нет, она бы не стала беспокоить по пустякам в четыре часа ночи, но дело в том, что она уезжает навсегда и больше не вернется в эту квартиру. Она звонит сказать об этом. Теперь хозяйка может сдать ее новому жильцу. Там остаются все ее вещи — это ее не волнует, пусть хозяйка делает с ними, что ей угодно. Да, хозяйка поняла все правильно, она может хоть выкинуть все Наташины вещи и даже компьютер. Нет, она не несет чушь сивой кобылы и даже не представляет, какого цвета эта сивая кобыла. Наташа сказала все, что хотела, долгов у нее никаких нет, ей больше нечего добавить, с этого момента квартира в полном распоряжении хозяйки.

Она нажала кнопку сброса, высунула твин-карту из-под телефона — она не хотела, чтобы кто-нибудь ей звонил. Выудила из заднего кармана клочок бумаги и написала что-то на нем. Положила около рычага переключения передач.

Вышла из машины, закатала правую штанину. Странно, когда она прыгала с поезда, то подвернула ступню, почему же вся голень расцарапана до крови? И откуда все-таки взялась шишка на голове?

Наташа зажмурилась и улыбнулась, даже засмеялась какой-то своей мысли. Затем развела руки в стороны и потянулась. Села за руль.

От вдавленного в пол газа перед машины на мгновение приподнялся и она, словно ласточка, устремилась вперед, в сторону аэропорта. Нажала круглую кнопку проигрывателя, заиграл полонез Огинского. Она включила повтор одного и того же трека.

Половина пятого утра. До вылета оставалось два часа пятнадцать минут.

* * *

Через три дня безрезультатных поисков Дима отчаялся… На свой страх и риск он объявил Наташину машину в розыск, придумав нелепую историю, будто соседи видели, как эта машина своротила зеркало с его личного Опеля и скрылась с места происшествия. И он, дескать, не планирует заводить официальный протокол, но считает необходимым провести личную воспитательную беседу с водителем.

На следующий же день выяснилось, что машина находится в национальном аэропорту, в сорока километрах от Минска. На БМВ уже начали обращать внимание патрульные автоинспекции, потому что она припаркована на бесплатной стоянке с прошлого воскресенья — да и разбитый задний бампер тоже наводил на подозрения.

Дима сорвался с дежурства, соврав, что в подъезде его дома пожар, и опрометью помчался в аэропорт.

Пока ехал в такси, терзался догадками. Сердце щемило. Если машина там, значит, Наташа улетела. Куда? Когда вернется? Когда же он сможет просить прощения? За что же она так мучает его и так жестоко поступает с ним? Неужели она не понимает, как ему необходимо все ей объяснить? Почему ни разу не позвонила, хотя бы для того, чтобы забрать телефон… кто же так мобильниками разбрасывается? Ну что за женщина! Почему до сих пор не дала возможности ему извиниться, оправдаться? Почему?! Он всего лишь хочет элементарно попросить прощения! Провинился — попросил прощения! Ведь так просто, так правильно, так логично! Конечно, она может не прощать его, хотя по большому-то счету Дима ни в чем не виноват. Но дать ему шанс искупить свою вину — она просто должна!

Ощущение беспомощности, неопределенности, неизвестности сводило Диму с ума.

Когда он увидел ее машину, у него закружилась голова. Где она сейчас? А вдруг сидит в салоне и ждет его?

Он подошел к БМВ, но не знал, что делать дальше. За тонированными стеклами ничего не видно. Он попробовал открыть водительскую дверь, и, к его удивлению, она поддалась.

В машине пусто. Он помедлил. Сел за руль. Обнаружил ключ, торчавший в замке зажигания. Справа лежал сложенный листик бумаги и документы на автомобиль.

Он растерянно взял документы в руки: техпаспорт, страховка, талон о прохождении техосмотра… Развернул листик. Он был исписан мелким неразборчивым почерком, как будто писал ребенок.

«Я знала, что ты ее найдешь. Она тебе нравится? Я знаю, что да. Люби ее. Это мой тебе подарок — ты не сможешь никогда продать ее, потому что у тебя нет на нее доверенности, но сможешь ездить на ней, пока она совсем не развалится. Теперь это большее из того, что я могу тебе дать, прости.

Еще хотела сказать спасибо за игру. Спасибо! Мне правда понравилось. Целую, Наташа»

Потрясенный, он произнес вслух:

— Дурочка, как же я поеду на ней на работу, если я объявил ее в розыск?

С влажными от подступивших слез глазами Дима рассмеялся. Завел двигатель. Он послушно, тихонько заурчал. Сама собой включилась музыка. Фортепиано. Дима захлопнул водительскую дверь, смежил веки и, запрокинув голову, слушал музыку. Зазвучали слова песни: …какая красота... дождь идет, я одна, на тротуарах пузыри. Я считаю их, я не знаю вас… Больше...

* * *

В желтую дверь красной кирпичной будки постучали. Ирина Валерьевна медленно приподнялась с лежака. Она только что проводила скорый поезд и теперь хотела почитать книгу. До конца смены оставалось еще два часа, кто бы это мог быть?

- День добрый, Валерьевна! Вам посылка, ценная, из Марселя… - на пороге стоял почтальон, закутанный в полушубок. На дворе лежал первый снег. Он протянул небольшую посылку прямоугольной формы. Она была обвязана бечевкой и вся облеплена какими-то штампами и надписями.

- Матвеичь, шутки, что ли, шутить вздумал со старухой! Совесть-то поимей, а? - пробурчала бабушка, не выразив ни малейшего желания взять по недоразумению чужое.

- Да что же вы такое говорите! - возмутился Матвей.- Вот же написано: Маковской Ирине Валерьевне. Обратного адреса нет, но отправлено из Марселя, это по штемпелю видно. Я к вам в хату заходил, но мне в селе сказали, что вы тут, так я вон специально пришел. Не каждый день посылки из Франции разношу.

- Ну-ка дай-ка... - Ирина Валерьевна приняла сверток в дрожащие от волнения руки. Неужели кто-то во Франции может догадываться о существовании старой, никчемной Ирины Валерьевны? Она повернулась, сделала два шага к столу, села на лежак. Почтальон, даже не подумав спросить разрешения, зашел и плотно закрыл за собой дверь. Она положила посылку на стол и медлила, не решалась ее развернуть.

- Ну же! - нетерпеливо кивнул на сверток гость.

Она одела очки, достала из стеклянной литровой банки, стоявшей на столе, ржавые ножницы и разрезала обертку. В посылке оказалась черная коробка, на которой красовалась серебристая блестящая надпись «NOKIA 8600 Luna».

- Господи помилуй, это еще что такое?

Оглавление

От автора

Синопсис

Encounter: ночной экстрим

Реклама на сайте