«Одноклассники»

одноклассники

- ты, конечно, много интересного проебал. митя приложился к лонгайленду. - вишня застрял головой в писсуаре, толстый наблевал в сумку ане тимощук, а бонч-бруевич отпиздил таубкина за то, что он ему в пятом классе учебник литературы хуями изрисовал. бонч-бруевич теперь писатель, а таубкин - художник. костя вздрогнул. митя рассказывал о пьянке с одноклассниками по случаю двадцатилетия выпуска, на которую костя не попал. за день до мероприятия начальство отправило его на переговоры в чебаркуль. - ну надо же. а что бонч-бруевич написал? - роман о своем отце. посмотри на "озоне". "ради красного словца" называется. - а верещагин был? - верещагин в прошлом году в багдадском диснейленде на "американских горках" подорвался. - господи. - помнишь, он любил песню "life is a roller coaster"? - бля. - пальчикова тоже больше нет. - а с ним что? - подавился кошачьими консервами. официантка принесла чистую пепельницу. - вам лонгайленд повторить? - да. и еще принесите нам две водки, пожалуйста. пока митя выбирал водку, костя вспомнил, как в одиннадцатом классе пальчиков предлагал ему минет ("пойми, егорушкин, я в отличие от баб, знаю, как это нужно делать"). несмотря на железную аргументацию, костя от минета отказался. в отличие от бонча-бруевича, который потом на каждом углу говорил: "я не пидарас, просто мне было одиноко". - ой, а машка чередниченко это вообще пиздец! я слышал, что она теперь всем дает, но и представить не мог, насколько всем. ее сначала токарев выебал, потом марсуладзе, потом охранник, а потом и григорьева еще. - что, прямо там?! - ну да. в туалете кафе "уздечка". маша чередниченко была костиной школьной любовью. он ухаживал за ней несколько лет, но взаимности не добился. - а ты? - я - нет. я дашке мишкиной из параллельного класса пристроил. - погоди, эта которая на барсука была похожа? - она с годами лучше стала. теперь она похожа на красивого барсука. официантка вернулась с водкой. - спасибо. - пожалуйста. официантка улыбнулась мите и расправила грудь. митя был хорош собой. проблем с бабами у него не было с начальной школы. - да, весело. а я вот, чувак, уже два года не трахался. митя вытаращил глаза. - два года?! ты серьезно?! - ага. - блядь, ну ты даешь! я бы и двух месяцев не продержался! сбрендил бы, наверное, и собаку свою выебал! - хорошо, что у меня нет собаки. митя запрокинул голову и расхохотался. костя поднял рюмку. - ладно, давай. не чокаясь. за пальчикова с верещагиным. костя бросил в стакан две таблетки аспирина. на канале "культура" малоизвестный писатель балалайкин спорил с малоизвестным литературным критиком подзоровой. - у меня в отличие от вас, максим, со вкусом все в порядке! - почему бы вам тогда не стать писателем? - потому что я, опять же в отличие от вас, читала пришвина и паустовского! - бог ты мой! - нет, максим. "бог ты мой" это то, что вы пишете. вот например... сейчас... секунду... вот! "сколько сперматозоидов в одном кубическом сантиметре спермы? пять, десять миллионов? вне всякого сомнения, женщина - самый страшный монстр на земле, рядом с которым, дорогие инопланетяне, годзилла покажется вам правозащитником. ибо за всего один сеанс орального секса она может проглотить мегаполис". спасибо хотя бы за то, что вы написали "женщина", а не "баба". - да ну не читайте вы этого, господи! ну есть же донцова для быдла и гришковец для быдла с претензией! - вы считаете меня быдлом, максим?! - я считаю вас дурой, марина! - меня зовут наталья! - простите великодушно! я считаю вас дурой, наталья! костя выключил телевизор, принял душ, оделся и пошел за сигаретами. - экстра-лайтс нету. есть экстра-экстра-экстра-лайтс. - давайте экстра-экстра-лайтс. - экстра-экстра-лайтс тоже нету. я же говорю, есть экстра-экстра-экстра-лайтс. - окей. - что? - хорошо. продавщица полезла под прилавок. проходящий мимо грузчик не удержался и ущипнул ее за жопу. - ой, ну анзор, ну опять! хи-хи-хи-хи-хи! костя вышел на улицу и закурил. на газоне перед магазином трахались воробьи. костя выбросил сигарету, достал телефон и набрал номер. - алло! - маша? - да. - привет. это костя егорушкин. мы учились с тобой в одном классе. он хорошо помнил этот двор. и этот подъезд. и эту вечнозеленую скамейку. сколько раз он провожал машу чередниченко до дома, сколько раз стоял у ее дверей, не решаясь зайти, сколько раз его пиздили местные гопники за томик бодлера в руках! теперь на скамейке сидел восторженный юный дрищ с книжкой мураками. за последние два десятилетия литературные пристрастия влюбленных малолеток поменялись. у пришвина с паустовским снова появился шанс. костя взял цветы подмышку и набрал на домофоне "012". - да. - маш, это костя. - ага, выхожу. через сорок минут она вышла. - привет! а ты совсем не изменился! - привет. ты тоже. то, что в шестнадцать называется взаимной ложью, к сорока становится правилом хорошего тона. маша вставила ключ в квартирную дверь. - ну что ж, кость, рада была повидаться. не пропадай. костя уперся рукой в стену. за три часа, проведенных с машей в баре "саддам и ева", он успел порядком наебениться. семь маргарит лишили его устойчивости, но взамен придали экстра-уверенности. экстра-экстра-уверенности. - это все? маша изобразила замешательство. - ну да. - и ты не пригласишь меня на кофе или что там у тебя есть? - кость, мне завтра на работу. - завтра воскресенье. - я работаю по воскресеньям. костя задумался. будь он трезв, он пожелал бы маше спокойной ночи и пошел домой. но он был пьян, и ему было нечего терять. - слушай, я снова чувствую себя школьником. в самом плохом смысле этого слова. ты отшиваешь меня так же, как двадцать лет назад, но ведь за это время многое изменилось. подростки теперь читают мураками, а ты даешь всем подряд. охранникам, дворникам, футболистам, педерастам, марсуладзе - всем! - костя... - всем кроме меня! чем я хуже?! я что, такой страшный?! в чем проблема, маш?! объясни мне, сорокалетнему мудаку! маша опустила глаза. - или мне нужно всю жизнь за тобой бегать?! у меня ж скоро хуй стоять перестанет! маша резко выдохнула и распахнула дверь. - заходи. они встали в прихожей. маша бросила цветы на галошницу. - когда я оглядываюсь на свою жизнь, костя, мне хочется, чтобы она поскорее закончилась. в двадцать лет я вышла замуж, а в двадцать один развелась, потому что узнала, что он спит с моей матерью. я потеряла и мужа, и мать. в двадцать два меня выгнали из института, в двадцать три я начала пить, в двадцать четыре оказалась на улице, с двадцати пяти до двадцати восьми работала проституткой, а с двадцати восьми до тридцати работала проституткой в череповце. в тридцать я снова вышла замуж, потому что мне снова было негде жить. он бил меня и убил бы, если б не повесился. сейчас я работаю в прачечной и каждый вечер, приходя домой, закидываюсь снотворным и ложусь спать, чтобы не иметь возможности думать об этом всем. единственное мое светлое воспоминание, костя, это ты. те времена, когда ты провожал меня до дома, читал мне бодлера и пел элвиса. я никогда тебе не дам, егорушкин. никогда. потому что тогда у меня вообще ничего не останется. мне будет не за что ухватиться, и я утону. костя открыл подъездную дверь и вышел во двор. дрищ на зеленой скамейке тискал хохочущую ровесницу. мураками валялся в луже среди окурков и конфетных фантиков. костя опустил голову и, пошатываясь, побрел в направлении варшавского шоссе. у помойки за ним увязалась бездомная собака.