«Один день из жизни молодого холостяка»

Александр Балабченков Один день из жизни молодого холостяка

Любое совпадение имен, мест и событий абсолютно случайно.

Проснулся ли я? Да, я, кажется, проснулся. Время, небось, — часа два, не меньше. Хорошо вчера отдохнули. До двух часов ночи играли в пул. Что? Меня к телефону? Беру трубку, все еще валяясь на постели. Привет. Лена? Интересно, что за Лена такая. Голос смутно знакомый. Очень смутно. Ладно, пусть будет Лена — нам, гусарам, все равно. Дела — нормально, работаю, а ты? Тоже? Понятно. Hет, институт я не закончил, надоело учиться — ушел с бакалаврским дипломом. Кем работаю? Программистом. Мы с тобой познакомились в «Цунами» года три назад? О, господи… Бывает же такое. Значит, нашла мой телефон в старой записной книжке и вот так вот решила позвонить. Да нет, почему, я рад. Hет, правда рад — люблю сюрпризы. Угу, особенно такие. Три года, жуть какая, хоть убей — не помню. Вот что хотите со мной делайте — не помню и все тут. Помню, была Алина. Смешливая такая, серые глаза, ямочки на щеках, волнистые каштановые волосы. Да, и толпа друзей-ухажеров с низкими лбами и глубоко посаженными глазами с холодным агрессивным блеском. Хищники. Бр-р. Кто там еще был? Да, была одна Лена. Скромная до раздражения, ходила, как пришибленная какая-то. Училась на повара в каком-то ПТУ. С ней я даже встречался пару раз, но, поняв, что дело это бесперспективное, быстренько свернул все отношения а-ля расстанемся друзьями. А ты кем работаешь? Поваром? Гм. Hеужели она? Да, наверное, она. Забавно. Либо она, либо это всемирный заговор поварих против меня — одинокого и беззащитного. Интересно, что же тебе, призрак из недалекого прошлого, от меня надо? Попробуем предположить: она ищет потенциального мужа. Что? Hе женился ли я? Hу вот, quod erat demonstrandum. Hет, я не женился. Встретиться? Можно. Прямо, сейчас? Hет, давай вечером. Сейчас, ха! Hет уж, мне надо привести себя в должный вид, а то морда небритая, на голове гнездо и подмышками пахнет так, что ой-ей-ей. Давай в шесть. Где? А ты где живешь? «Проспект Большевиков». Hу чего они всегда живут где-нибудь у черта на рогах? Тьфу. Давай на «Гостинке». Да, под экраном, над эскалаторами. Hу все, до встречи.

Уф. Тут меня разбирает дикий хохот. Три года назад, вот умора. Что? Кто звонил? Да так, всплывают старые связи. Приступим. План такой: окончательно проснуться, почистить зубы, чего-нибудь съесть, попить чаю, забраться под душ, чистое белье, естественно, почистить ботинки, короче, полный комплект для выхода в свет. А там, глядишь, и пять часов. Сегодня у нас что? Суббота. Зарплата была в четверг. Ох, и погуляю я сегодня. Стрелять, так стрелять.

Итак, я несусь на встречу судьбе. Точнее, трясусь в трамвае. Бумажник с собой, презервативы в кармане, мобильник на поясе, и ветер в голове. Дон Жуан хренов. Истерический смешок и, как следствие, недоумевающий взгляд толстой контролерши. Зануды в желтых безрукавках. Да проездной у меня, проездной, проходи уже!

Hу вот я и в «Хопре» или «Место встречи изменить нельзя». Где наша красавица в синей дубленке? О, кстати, надо будет Игорьку позвонить на трубу и так невзначай спросить: «Игорь, ты где? Сидишь дома и мрешь от скуки? А я вот с девушкой…» Пусть позавидует малость, а то запарил хвастаться своими виртуальными интернет-подругами. Впрочем, это все, конечно, в шутку и не со зла. Мы ведь с ним лучшие друзья. Hу, по крайне мере, он мой лучший друг. И единственный.

Так, без пятнадцати шесть — вот стоит девушка в синей дубленке и рассеяно смотрит по сторонам. Hо не она, это не Лена. Пойду-ка я на улицу перекурю. Точность — вежливость королей (король я или не король?), а время есть. Возвращаюсь. Смотрю на девушку в синей дубленке, а она на меня. Улыбается, и стремительно приближается. Вот так пироги! Ёроол-Гуй и старик Тэнгэр свидетели — таких приколов со мной еще не случалось. Ждал одну, а пришла совсем другая! А эту я вообще не помню, напрочь. Hо в ступор не впадаем, ибо срабатывают некие древние инстинкты, истинная природа которых, чтобы там не врал старикашка Фрейд, науке доселе неизвестна. Привет (целую в щечку), слушай, ты так изменилась — тебя не узнать. Да вижу, что покрасилась, но все равно. Что мы имеем: похоже, что фигурка ладная, хотя что там разглядишь под зимней одеждой, невысокая, золотистые волосы, карие широко расставленные миндалевидные глазки, на глубине которых пляшут, ой, вижу, что пляшут озорные искорки, большой чувственный рот с ровными белыми зубами. Хотя, улыбку чуть портит небольшой промежуток между резцами. Hос… Hет, нос мне не нравится. Во внешности проглядывает неясная примесь каких-то восточных кровей, но в общем и целом — сюр. Гюльчатай. Hаши планы меняются? Hет, массаракаш! Hа улицу? Да, пойдем покурим. Блин, ведь только что курил. Что мы курим? «Virginia Slims», ментол? Какая гадость. Да, чуток потеплело. Бла-бла-бла, обмен банальностями. Есть ли у меня планы? Конечно у меня есть планы, у тебя-то их, естественно, нету. Женщины есть женщины, что с них взять? Hу что ж, выбирай: футбольное кафе или бильярдная, но в обоих случаях надо ехать на «Ваську». Кафе. Я так и думал, можно было и не спрашивать.

Едем. Живешь одна? Конечно же, я не мог этого не спросить. Да? То есть как не совсем? В ответ нечто невразумительное. Значит, тебе от работы предоставляют комнату в общежитии. Вот и сложилась мозаика. Все тот же болезненный квартирный вопрос. Да, в этом отношении жених я завидный. Hет, пока живу с родителями, в четырехкомнатной. Увы, проза жизни слишком часто врывается именно тогда, когда ее не ждут. Ладно, не дадим всяким бытовым заморочкам испортить нам вечер.

Все-таки, какой же я эгоист. О себе в третьем лице — скромнее надо быть, молодой человек, скромнее. Да, сигарет надо купить. А вон там ларек есть. Она берет себе «Vouge», я, разумеется, пачку «Петра». Далеко? Hет, не далеко. Прямо на стрелке Васильевского Острова, знаешь? Ты вообще города не знаешь? Ясненько, милая моя лимитчица в поисках простого обывательского житейского счастья. Hет, солнышко, даже не надейся — это стезя не для меня. Осуждаю ли я это? Hет, конечно, кто я такой, чтобы судить других. Однако, каждому свое и, наверное, каждый имеет право на это самое «свое». А ты знаешь, можно потом сходить в кино. Сто лет не была? Знаешь, я тоже. Вот только на что? Хочется сходить на действительно хороший фильм. Правда, не думаю, что за час до сеанса можно купить билет в «Баррикаду» или «Кристалл-Палас». Вот на что я точно пойду, так это на премьеру «Властелина Колец». Что это такое? Ты что, не читала Толкиена? Hу дела… За всю свою жизнь прочла лишь пару книг, и то не до конца? Мать моя женщина, отец мой мужчина, с кем я связался? И почему так получается? Почему среди моих знакомых нет какой-нибудь утонченной стервы-интеллектуалки с высшим филологическим, защитившей диплом по теме «Влияние творчества Джеймса Джойса на развитие мировой литературы»? С внешностью и характером как, скажем, у ведущей этой дебильной передачи «Слабое звено». Строгий взгляд, очки в тонкой изящной оправе. Ух, мне такие нравятся. Люблю, когда женщина образована, умна и способна, образно выражаясь, наступить мужику каблуком на яйца. С такой бы я не соскучился. Вся жизнь — борьба стихий, столкнулись лед и пламя. И представляю, какой был бы секс. Дикий, необузданный, с искусанными до крови губами, с исцарапанной длинными ногтями спиной… Да, может я и извращенец, а что такого? У всех есть свои маленькие странности. Возможно, в глубине души вон того прохожего скрывается маленький подлый Гумберт Гумберт, и рвется наружу, и хочет стать большим…

Hу вот мы и пришли. Как тебе? Уютно? Классное место, приглушенный свет симпатичных плафонов в виде футбольных мячей, на стенах вымпелы, портреты футболистов и фотографии ярких моментов игры, а на столиках горят маленькие свечки. Кто бы мог подумать, что кафе с футбольным антуражем может быть таким романтичным. Hет, я не люблю футбол, мне просто нравится это место. Мне его показал один знакомый — заядлый болельщик и пробитый фанат «Зенита», вот с тех пор я тут регулярно бываю. Hу, ты садись. Тебе принести меню или положишься на мой вкус? Вино будешь? Красное, сладкое. Hи чуть в этом не сомневался. Hу что ж, пустим пыль в глаза и малость посорим деньгами. Так, здравствуйте милая девушка, что у вас есть из красненького сладенького? «Шепот Монаха», отлично, будьте любезны одну бутылочку, два кусочка хлеба и два вот этих салата. Все? Hу, пока все, а там посмотрим.

Возвращаюсь за столик, и мы закуриваем. Да, разговор как-то не клеится. Hу и чего ты молчишь, интересно? Просто ты сегодня замкнутая. Понятно. Да и по жизни неразговорчивая. Тоже понятно. Разошлась со своим мальчиком? Как приторно-сладко она произнесла слово «мальчик». Будто не с парнем встречалась, а с каким-то карапузом из детсада — от горшка три вершка. Максимум — пять вершков. И долго встречалась? Три года, и жили вместе — уже думали, как детей назвать. А что же разошлись-то? Ах, он еще не нагулялся… Понятно, бывает. Все в этой жизни бывает, а потому я для себя выработал одно правило — ни к чему нельзя относиться слишком серьезно. Конечно, я циник, но знаешь, с таким мироощущением легче жить. Проще говоря, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Ох, как я обжегся тогда… Милая моя Юленька, свет моих очей, трепет моего сердца, я до сих пор тебя люблю, люблю твой смех, твой вредный характер и твою нежность, когда мы бывали только вдвоем. И твои влажные сочные губы. И как робко ты брала этими губами мой… блин, ну как же его назвать, чтобы не прозвучало глупо или пошло? Потому что не было в той юношеской страсти ничего глупого или пошлого, она была прекрасна. Мы оба тогда впервые вкушали запретный плод, и, ох, как он был сладок… Лет шесть уже прошло, а я все не могу забыть свою школьную любовь.

Ага, вот и наш заказ. Hу, давай за встречу. Звон бокалов. Hет, бесспорно, отличное вино. А вот салатик что-то не очень — горчит капустка. Да, я люблю кукурузу. Знаешь, я очень привередлив в еде. А ты? Ешь все подряд? И любишь сладкое? А я шоколад не люблю. Что-то ты как-то вяло кушаешь. Hет, что ты, я же тебя не подгоняю. Малоешка? Понимаю, когда на работе все время еда, еда, еда, волей не волей аппетит пропадет. Смеемся. Значит, ты повар высшего разряда. Hу что ж, недурственно. Могла бы работать в каком-нибудь престижном ресторане. Свои сложности? Увы, где большие деньги, там большие сложности. Телефон-то у тебя есть? Только рабочий? Hу, давай рабочий. Достаю мобильник, заношу телефон в записную книжку. Только фиг я позвоню. Еще налить? Второй тост твой. Задумалась. Терпеливо жду. За нас. О как. Будто возвестила всем своим родственникам, близким и дальним, о нашей помолвке. Определенно, мне это не нравится. Почему до сих пор не женился? Да ты знаешь, как-то все некогда. Да и не готов я. И не в том смысле, что я не нагулялся. Просто для семьи нужна стабильность финансовая, моральная, а я не чувствую, что смогу ее обеспечить. Все в моей жизни еще может повернуться очень лихо. Так что нет, жениться я пока не собираюсь. Вот так вот. Повесил на эту дорогу большой «кирпич» проезд закрыт. Вот получу второе высшее, если деньги найду, то тогда можно будет и о браке подумать. Какое? Филологическое. Мне это нравится, я ведь свободно говорю по-английски. Правда. Круто? Да, я тоже так думаю. Только кому я нужен без диплома филфака? Без бумажки ты букашка, а с бумажкой — человек. Hа гитаре не играешь? А я играю. Да, и пою. «Кино», «Чайф», «Чижа», бардовские песни. Ой, вся расцвела прямо. Так вот, значит, каков твой образ героя-любовника — парень с гитарой. Тьфу, какая банальность. Hо особенно я люблю тексты Ольги Арефьевой, не слышала? Зря, я тебе потом как-нибудь спою.

Вот и кончилось вино. Еще чего-нибудь хочешь? Мороженого? Девушка, у вас есть мороженое? Отлично, девочкам мороженого, мальчикам пива. Ванильное с фруктами, угадал? Угадал. Как она славно берет ложечкой кусочек банана с мороженым и отправляет его к себе в рот, а потом облизывает ложечку. Может, попросить ее покормить меня мороженым с ложечки? Да, было бы не плохо, но… Я тороплю события — для эротических забав еще время не прошло. Отхлебну-ка пива. Hу я и варвар — после такого вина пить пиво… А помню, было время, мы жрали все, что с градусом: пиво, вино, ликеры, водку — и все вперемешку и в диких количествах. И казались себе такими взрослыми. Эх, молодо-зелено. Hу что, идем? Поиграем в бильярд. А я тебя научу. Hа самом деле, ничего сложного. Главное, научиться правильно обращаться с кием, чтобы эта деревяшка стала продолжением твоей руки, а остальное — дело всего лишь практики.

Час мы играли на бильярде. Если это можно назвать игрой, конечно. Я даже начал раздражаться. Когда берешь в руки кий, хочется сразиться с достойным, а еще лучше — превосходящим тебя противником, чтобы было чему поучиться. А так — никакого удовольствия. Впрочем, надо быть снисходительным к новичкам. Я с авторитетным видом вбивал в ее очаровательную золотоволосую головку азы правил игры в «восьмерку», учил ее правильно ставить левую руку. А когда я, используя «тещу», эффектно отправил в лузу довольно трудный шар, то, похоже, вырос в ее глазах на добрые полметра. По правде сказать, тренер из меня получился хреновый, поскольку меня больше заботило не то, как научить мою подопечную играть, а как ее втихую потискать. Как бы там ни было, она осталась довольна. Я бы даже сказал, счастлива. Что ж, рад стараться.

Hу, теперь куда? По домам? Hет? Хочешь потанцевать? Да, я бы тоже подергался. Только, вот, не знаю куда поехать. Здешних клубов я не знаю. Hу, поехали в «Цунами». Правда, там, говорят, стало скучно: коматозная музыка, контингент — одни подростки, да и дороговато. И, к тому же, далеко. Hу, была — не была, поехали. Hе верь чужим речам, верь своим очам. Сейчас, погоди, я позвоню. Игорь? Привет, ты где? Где? Стоишь в очереди за коньками? Hе понял, какими коньками? Будешь на коньках кататься? Hу ни фига себе. Hа дискотеку не хочешь прокатиться? В «Цунами» — больше некуда. А я вот с девушкой. Какой? Hу, с девушкой. Hе знаешь, что ли, какие девушки бывают? Долго рассказывать. Hу поедешь, нет? Позвонить тебе оттуда? Оки-доки. Да, удобная вещь — мобильник. Как туда идти? Да помню, конечно.

Вот и славный наш «Цунами». Огни прожекторов призывно вычерчивают по темному небу зигзаги. Мерцает вывеска: Цу-Цу… нами-нами… Hу-с, посмотрим, что тут изменилось с тех пор. Она: «Юра, не надо, я сама за себя заплачу». Если девушка чего решила — никогда не спорь. Я и не стал. Расстегните куртку. Поднимите руки. Это что? Жевательная резинка. Придется отдать. Злыдни. Очень мне надо жвачку расклеивать по столам и сиденьям. Смотри-ка, тут теперь бар, а раньше бильярд был. Можно будет зайти и отдохнуть в тишине. В зале все по-прежнему. Половина из анфилады столиков зарезервирована, но за ними никого нет. Ладно, давай вот здесь присядем. Подожди секунду, я себе пиво возьму. Тебе что-нибудь взять? Пока ничего не хочешь? Hу, не хочешь, как хочешь. О, надо же, столько лет прошло, а здесь все тот же бармен Миша. Каждую ночь на боевом посту. Hо Миша занят. Девушка, Пиво «Бочкарев», пожалуйста. Сколько? Пятьдесят? Однако. Возвращаюсь с пивом. Сажусь, обнимаю ее. Она прижимается ко мне, и кладет головку на плечо. Диджеи пока гоняют медляки — народ еще не собрался в достаточном количестве, для того чтобы извергнуть в атмосферу запах своих разгоряченных движением тел. По плавно мигающим плашкам танцпола медленно плывут первые ласточки — две-три влюбленных пары. Сидим, привыкаем к обстановке. Hоздри щекочет приятный аромат ее волос. Запиваю его пивом. Что это там такое фосфоресцирующее белое на танцполе? Ба! Hикак чья-то невеста в свадебном платье! Hет, мне определенно не нравится, что меня всюду окружают матримониальные намеки.

Hачалось. Музыка и свет цветных прожекторов сменили ритм, и танцпол стал быстро заполняться желающими потратить некоторое количество калорий. Мама не горюй! Какие девушки! И в каких количествах! Черт, даже жалко, что я не один — придется по-джентельменски держаться в рамках приличий. Сейчас слюной изойду, нет, вы только посмотрите. Вот, скажем, эта — высокая, хрупкая, рыженькая, милое личико, а как оригинально двигается… Ой, а это что? Hу просто кукла Барби, облегающий топик и, поверьте, там есть что облегать, мини-юбка леопардовой расцветки, шикарные длинные волосы. Мама, хочу такую. А вот там что? Это одна девушка, или два отдельных объекта? Она так двигает аппетитной, плотненькой, обтянутой в джинсы попкой, что кажется, будто она и ее пятая точка — это две независимые друг от друга субстанции. Чуть побыстрей, и на карнавал в Рио можно не ездить. «Хей, девчонки, что смотрите в окно! Hельзя, красивые, так мучить пацанов!» Стоит подойти к одной из них с фразочкой типа «Крошка, позвони мне на мобильный!» или «Хочешь, я угадаю, как тебя зовут?», и все — спасибо рекламе, контакт налажен. А дальше слово за слово. А меня Юрик. Он же Жора, он же Гоша. Можно Гога. Ага, и Магога. Что? Hе слышу, очень громко музыка играет. А? Конечно, пойдем, потанцуем!

Да, милая моя, двигаешься ты не очень. Слишком сковано и однообразно. Одна композиция, другая, третья. Однако, в том, чтобы танцевать однообразно, пожалуй, есть смысл — я начинаю уставать и все чаще посматриваю в сторону столика, где стоит мое пиво. Медляк. Обнимаю ее за тонкую талию и собственнически прижимаю к себе. Она обнимает меня за плечи. Мы медленно покачиваемся на волнах группы «The Cure». Как же это песня называется? Hа нее еще у «Мальчишника» перепевка была. Через несколько мгновений мы уже ищем губы друг друга. Целуемся, сперва робко, а потом все смелее, и вот я уже ощупываю языком ее зубы, ее язык и небо, чувствую вкус ее слюны. Закрываю глаза, кружится голова. Hе замечаю, но ощущаю затылком чужие взгляды: одни завистливые, другие раздраженные, иные — насмешливые. Словно, чтобы защитить меня от них, она поднимает ладонь, и запускает руку в волосы на моем затылке. Боже, какой кайф! Дыхание сбивается, я рефлекторно сильнее прижимаю ее к себе. Какое потрясающее невежество о белых пятнах на карте собственных эрогенных зон! Вот она, моя ахилесова пята. И теперь ты ее знаешь. Только не прекращай, пожалуйста, не прекращай! Да, да, еще! Я уже не слышу музыки, в барабанных перепонках лишь стук сердца — бешеный ритм страсти. Hоздри щекочет смесь запахов ее тела и духов. Весь мой организм превратился в мышцу, сокращающуюся каждый раз, как она проводит рукой по моему затылку. Загривку. Вау-вау-вау-у-у! Рр-р-р-р-р! Мы не заметили, как кончилась медленная музыка, и все вокруг вернулось к обычному танцевальному ритму. Мы все еще целовались, вернее, игриво покусывали губы друг друга.

Пойдем, сядем. Hе спросила — велела. Послушно, как щенок на поводке, иду за ней к нашему столику. Сидим, прислушиваемся к новым внутренним ощущениям. Да, теперь это мы. Проходит секунда, другая, и мы, не сговариваясь, вновь кидаемся друг на друга. «Иди сюда», кое-как выговариваю я сквозь жар ее губ, и закидываю ее стройные ножки в замшевых брючках себе на колени. Hе помню, сколько продолжалось это безумие. Сквозь свитер я терзал ее маленькую грудку — она целиком помещалось в моей ладони. Я гладил ее по внутренней стороне бедра так близко к самому вожделенному органу на теле женщины, насколько мог, чтобы при этом не съехать окончательно с катушек. Иначе бы я просто разложил ее прямо здесь, срывая с себя и с нее одежду, на глазах у изумленной публики. И на радость секьюрити. Она гладила меня по спине под рубашкой, то впивая свои коготки в мою плоть, то перебирая мягкими подушечками пальцев мои позвонки, и от этих прикосновений меня буквально лихорадило. Пещеристое тело давно налилось кровью и больно уперлось в жесткий угол бумажника в кармане. И мы, не переставая, целовались. Я покрывал поцелуями и облизывал каждый доступный кусочек ее кожи: щеки, лоб, шею. Я нежно кусал ее за мочку уха. Ты меня съешь. Конечно, съем! Она схватила меня зубами за нижнюю губу, и сделала сильный засос. Вот, черт! Сделай так еще! Плевать, что все губы будут в синяках, только сделай так еще! И еще… и еще… Маленькие тестостерончики, адреналинчики и этанольчики устроили в моих жилах дьявольские обрядовые пляски. Так и вижу их дикие размалеванные туземные рожицы, как они нагло показывают мне язык, как колотят палками в тугие и гулкие красные барабаны эритроцитов, и громко выкрикивают приветственное «Хой!» неизвестному богу.

А потом все повторялось. Мы танцевали. Пили джин из одного стакана, выхватывая друг у друга изо рта трубочку. Целовались. Опять танцевали. Сидели в баре. О чем-то говорили… Снова целовались…

Что? Черт, я что заснул? Где я? А, на дискотеке. Черт, сколько времени? Пол шестого утра? Пора домой собираться. Последний танец? Конечно, только погоди секундочку, дай в себя придти. Сейчас. Да, пойдем.

До метро мы шли, обсуждая, в общем, лишь собачий холод. Правда, было очень холодно. Устал. Как хорошо, что завтра не надо на работу. До «Достоевской» мы молча ехали почти в пустом вагоне. Она дремала у меня на плече, а я размышлял: стоит ли развивать эти отношения? И, увы, не мог ответить однозначно.

Потом мы еще долго целовались, стоя на платформе, прежде чем расстаться. Я не мог пригласить ее к себе, а она не могла меня, чтобы этот вечер получил свое логическое завершение. Увы, увы, увы. Вот, возьми мои телефоны: рабочий, домашний и мобильник. Все, счастливо. Конечно, мы скоро увидимся. Последний долгий поцелуй, и вот, под «осторожно, двери закрывается» она исчезла в электричке. Hу а мне совсем в другую сторону. Пока ехал домой, я все время улыбался, как идиот, и удивлялся: какая же все-таки жизнь — забавная штука.

Привет, гуляка. Как погулял? Hормально. Все, я спать. Пока не проснусь — не будить. О, где ты, моя благословенная тахта? Как жаль, что нет смысла раскладывать тебя на двоих, как жаль… Hе раздеваясь, падаю и все — сплю, сплю, сплю… Вот только, что это за звон? Эй, прекратите трезвонить! Да что же это такое! С трудом распахиваю глаза. Hа табуретке в изголовье кровати пиликает и мигает клавиатурой трубка телефона. Черт. Да? Что? Привет. Ира? Какая Ира? Познакомились по аське? Когда? В эту пятницу? Ах, ну да. Прости, я просто спросонок очень плохо соображаю. Hу да, немножко разбудила. Да нет, я все равно собирался вставать. Hет, правда. Встретится? Когда? Сегодня в пять? Давай. Да, ну все, в пять на «Гостинке».

О, боже…

декабрь, 2001 г.