«Допрос»

Рустам Ибрагимбеков

Допрос

- Фамилия, имя, отчество?

- Абиев Мухтар Мехтиевич.

- Год рождения?

- Тысяча девятьсот тридцать первый.

- Чем занимались до того, как стали начальником цеха?

- Спортом.

- Как же вы вдруг стали начальником галантерейного цеха? Пришлось, выждав паузу, повторить вопрос:

- Я спрашиваю у вас, как вы, человек, не имеющий никакого отношения ни к экономике, ни к производству, ни к финансам, вдруг оказались начальником крупного цеха?

- Написал заявление... приняли.

- А почему вы вдруг написали заявление именно в этот цех? Откуда вы вообще знали о существовании этого цеха?

- Сказал кто-то...

- Кто?

- Не помню.

Бывший или, правильней, экс-чемпион страны Мухтар Абиев отвел глаза. Уставившись взглядом в ножку письменного стола и стиснув челюсти, он всем своим видом давал понять, что есть вопросы, на которые отвечать не собирается.

- Значит, в один прекрасный день ни с того ни с сего вам вдруг пришло в голову стать начальником цеха, и вы решили, что лучше всего, если этот цех будет расположен в Забрате. направились в управление, написали заявление, и вас тут же приняли на работу?

- Почему сразу?.. Через месяц...

- Ну если будем точны, через двенадцать дней. Но это детали. А вот как объяснить, что вас приняли на эту работу, не имея никаких оснований?

Абиев пожал плечами.

- Это не ответ. Вам кто-то помог? Порекомендовал вас?

- Не помню.

- А как вы вообще узнали о существовании Забратского цеха?

- Я же сказал: кто-то посоветовал...

- Кто? .

- Не помню.

И опять на лице допрашиваемого появляется упрямо-досадливое выражение, означающее, что он не намерен отвечать на этот и многие другие вопросы...

Празднество по случаю сорокалетия, устроенное бывшим лучшим другом Теймуром на недавно купленной даче, поразило Гюлю обилием блюд, высокопоставленных гостей, нарядами и разговорами почти государственной важности.

Еле сдерживая усмешку, Сейфи слушал разглагольствования молодого дипломата о ценах на одежду в одной из ближневосточных стран. Повернув голову, он увидел вдруг, что Гюля и Теймур беседуют у самой кромки плавательного бассейна, поглядывая иногда в его сторону. Гюля возбужденно жестикулировала. Теймур слушал с рассеянно-благожелательной улыбкой, иногда хмурился и озабоченно покачивал головой. На некоторое время их загородил вставший из-за стола тучный, тупоголовый, похожий на черепаху мужчина - по уверениям Гюли, высокопоставленный спортивный руководитель. Потом они снова появились в поле зрения, и Сейфи окончательно убедился, что разговор идет о нем. Рядом с Теймуром уже стоял Эльшад, и Гюля энергичным движением руки подала знак, чтобы он, Сейфи, тоже подошел к ним.

- Этот костюм обошелся мне в цену двух килограммов сливочного масла! сообщил молодой дипломат и гордо запрокинул назад голову, идеально разделенную на две половины ниточкой пробора...

- А ты ничем помочь не можешь? - спросил Теймур у Эльшада и подмигнул Сейфи, когда он подошел к бассейну.

- От меня мало что зависит, - настороженно улыбнулся Эльшад. - Я маленький человек.

- А О чем, собственно, вы? - сухо спросил Сейфи.

- Ты прекрасно знаешь о чем! - Категоричностью интонации Гюля дала понять, что не потерпит никаких возражений.

- Надо будет поговорить обо всем подробнее, - предложил Теймур.- Если Сейфи действительно не против...

- Он не против, - заверила всех Гюля, на Сейфи она даже не посмотрела.

- А сколько метров в вашей квартире? - Теймур задал вопрос им обоим, как бы предлагая и Сейфи принять участие в этом дружеском разговоре.

- Двадцать восемь, - как всегда обиженно, когда речь заходила об их квартире, сказала Гюля.

- Да у вас меньше пяти метров на человека получается, - удивился Теймур. Какой может быть разговор - все законно... Я поговорю с кем надо. А дом уже готов?

- На днях сдают.

На этом разговор прервался; Сейфи и слова не успел вымолвить, потому что с веранды раздались крики детей, окруживших невысокого седоволосого мужчину в светлом костюме:

- Мы готовы! Мы готовы!

- Идем разгадывать шарады, - сказал Теймур. - К этому разговору мы еще вернемся.

- Разыгрывается слово из двух слогов, - громко объявил седовласый, ласково обняв за плечи кругленького очкастого мальчика. - Показываем первый слог!

Он подал детям знак, и все они - три мальчика и две девочки - задвигались вокруг него, отчаянно гудя и шаркая по полу ногами. Потом, разом успокоившись, издали по последнему протяжному гудку и один за другим встали рядом с седым мужчиной, и каждый бросил на пол по камню, привязанному тонкой веревочкой к руке...

Лицо его показалось Сейфи знакомым.

- Кто это такой? - спросил он у Гюли.

- Сафаров. Говорят, скоро министром будет, - охотно шепнула Гюля.

- Откуда ты все знаешь? - удивился Сейфи.

- Теймур отдает Севду за его сына.

- Показываем второй слог, - объявил будущий родственник Теймура.

Один из мальчиков натянул на голову широкополую шляпу и отошел в сторону с задумчивым видом. В руках он держал карандаш и большой лист белой бумаги.

- Клод опять рисует! - закричали остальные, показывая на него пальцами...

Мальчик действительно начал что-то набрасывать на бумаге.

- Достаточно. - Седой мужчина извлек из кармана кожаный кошелек. - Теперь показываем все слово в целом! - Он принялся раздавать детям новенькие трехрублевки, видимо заранее заготовленные.

- Ну, догадываетесь? - хитро улыбнулся Теймур.

- А что нужно отгадать? - спросил Эльшад.

- Слово, которое они разыграли.

- Портмоне! -- раздался уверенный крик. - Мы отгадали!..

Все оглянулись. У беседки стоял сильно раздавшийся, с уже наметившимся брюшком, но все еще очень молодой, не старше двадцати трех лет, Ален Делон. В стоящей рядом красавице с длинными, ниспадающими на плечи волосами Сейфи сразу узнал Севду, дочь Теймура.

- Мой будущий зять, - счастливо улыбаясь, сообщил Теймур. - Вместе востфак закончили...

- А ты сказал, что детей брать неудобно, - шепнула Гюля Сейфи. - Смотри, сколько их здесь...

Детей действительно было много, вели они себя солидно н уверенно; далеко за полночь вернулись вместе со взрослыми к столам, заставленным громадными, затейливо украшенными тортами, и не спеша распили чай, завершающий затянувшееся угощение...

Когда все расселись по машинам (их было десятка полтора) и начали разъезжаться по домам, Сейфи и Гюля оказались без места - Эльшад заявил вдруг, что едет не в город, а на дачу в Мардакяны.

- Что же ты раньше не напомнил? - укоризненно сказал он Сейфи.

- О чем?

- Можно было кого-нибудь попросить... Были же свободные места.

- - Не знал, что ты едешь на дачу. Проводив очередную группу гостей, Теймур подошел к ним:

- Я тоже как-то упустил, что вы без машины.

- Да ерунда, - успокоил его Сейфи, - до станции ведь недалеко?

- Как сказать! - покачал головой Теймур. - Километров пять будет.

- До станции я их подброшу, - переглянувшись с женой, успокоил Эльшад. - А до города не смогу. Нас на даче ждут.

- Ну и прекрасно... Рад был вас видеть. - Теймур пожал всем руки. - А с квартирой, я думаю, если поднажать, все получится... Ты как считаешь? спросил он у Эльшада.

- От меня мало что зависит. - Эльшад, отпирая переднюю дверцу машины, старался не смотреть на Сейфи.

- А ты чем сейчас занимаешься? - спросил Теймур. - Какое дело ведешь?

- Забратский цех, - ответил за Сейфи Эльшад.

- А-а-а... Отличное дело... Я немного в курсе.- Теймур наклонился к окошку машины. - Как раз то, что нужно, - достаточно эффектное, но в то же время можно быстро закруглиться. И будет о чем доложить начальству. При решении квартирного вопроса такие сообщения очень уместны.

Машина тронулась. Теймур, прощально махнув рукой, пошел к воротам...

Людей в электричке было немного, и Гюля использовала это, чтобы в очередной раз излить свое недовольство поведением Сейфи.

- ...Даже дети это чувствуют- совершенно распустились. Особенно младший... Ты 5ке отец, в конце концов... Кто-то должен навести в доме порядок... Ты знаешь, что он сегодня сделал? Я отвечала на телефонные звонки по поводу обмена, ,а он подошел сзади и укусил меня вот сюда, - она показала на бедро, ужасно больно, до сих пор громадный синяк... Я уже бессильна что-нибудь сделать, тут нужна твердая мужская рука... А во всем остальном разве не так? Ну ладно, не нужна нам дача, и без машины обойдемся... Но квартиру-то ты за двенадцать лет работы мог получить... А звание? Все уже майоры и подполковники, а ты?

Сейфи приоткрыл смежившиеся в дремоте веки и укоризненно посмотрел на жену,

- Ну что?! Что ты смотришь так на меня? - чуть мягче (уже успела выговориться) спросила Гюля. - Я не права?

- Ну, не здесь же об этом говорить, - уклончиво ответил Сейфи.

- Вот всегда так. Каждый раз находишь повод, чтобы уйти от разговора. Ты же несешь ответственность за семью. Если бы ты был одни, тогда другое дело мог жить как вздумается. А раз уж завел семью, то будь добр - неси ответственность...

...Было поздно, когда они добрались домой, дети уже спали. Все четверо посапывали за столом, положив головы на руки; младший, для которого стол еще был высок, поставил на стул скамеечку.

Пока Гюля разбирала постель, Сейфи по одному отнес их в кровати. Проснулся только младший.

- Почему вы так долго? - спросил он, когда Сейфи посадил его на горшок.

- А почему ты маму укусил? - как можно строже спросил Сейфи.

Мальчик на мгновенье задумался.

- А что она целый день одно и то же повторяет: одна комната, два окна, совмещенный угол, одна комната, два окна, совмещенный угол.

- Не угол, а узел, - рассмеялся Сейфи...

Утром в начале восьмого, вся семья вышла из дома. Девочек надо было проводить до школы, малыша - в детский сад.

Поликлиника, где работала Гюля, находилась на другом конце городи, поэтому она заторопилась, расцеловала детей и ушла.

- Значит, в шесть на остановке? - крикнула она, прежде чем исчезнуть за углом.

- Да, минут пять седьмого... Детей возьмешь?

- А куда их денешь?..

Дети пришли в возбуждение.

- Папа, куда нас возьмете?

- В кино?

- В цирк! Цирк! - завопил малыш.

- Тише, - шутливо прикрикнул на них Сейфи. - Это секрет.

Они перешли на другую сторону улицы.

Дети кричали, заглушая, казалось, шум машин, пытались

вырвать "секрет", но Сейфи держался.

Оставив девочек у школы, он опять перешел улицу и проходными дворами повел сына к детскому саду.

- Папа, скажи, какой секрет? - продолжал приставать малыш.

- Вечером узнаете.

- А я хочу сейчас.

- Мало что ты хочешь. Надо уважать чужие секреты.

- Ты не чужой, ты мой папа.

Сейфи улыбнулся:

- Ты прав, конечно, но секрет у нас общий с мамой, и без ее

разрешения я его открыть не могу...

Ответ удовлетворил малыша...

"Пусть всегда будет мама!" - очень громко, в полную силу, пел детский хор, но, к счастью, даже это не мешало соседу по камере спать. Старик был, в общем, не вредным человеком, но раздражал своей болтливостью. Особенно в те минуты, а может быть, даже часы (Мухтар уже начал утрачивать ощущение времени), когда продолжались эти неотвязные, мучительно приятные разговоры с Аян. Стоило закрыть глаза, как она возникала в воображении: входила в камеру, терпеливо выжидала, когда умолкнет, уснет или уйдет на очередной допрос болтливый сосед, и начинала этот долгий, бесконечный разговор - единственное, что еще связывало Мухтара с прежней жизнью, так неожиданно отброшенной куда-то далеко, за грань реально существующего и возможного. Это ощущение усиливалось, когда, подтянувшись на Руках, Мухтар приближал лицо к прутьям решетки и в течение нескольких секунд наблюдал за редкими прохожими на другой стороне улицы. Отсюда был виден самый край тротуара и кусок недавно побеленной стены. И каждый раз страшная мысль о том, что еще долгие годы он будет лишен возможности просто пройтись по улице, пронзала его своей неотвратимой жестокостью.

Сосед, всхлипнув во сне, рывком перекинулся на другой бок.

Мухтар вздрогнул, приоткрыл глаза. Но как только он закрыл их, снова появилась Аян.

- У нас все нормально. - Она подошла к нарам. - Мальчику я сказала, что ты в командировке. Мухтар усмехнулся:

- А что ты ему скажешь через год?

- Скажу правду, если... А пока есть надежда...- Она вопросительно посмотрела на него.

- Нет никакой надежды.

- Не говори так.

- Не могу же я тебя обманывать.

В глазах ее мелькнул испуг, который она сразу же подавила.

- Я готова ко всему, только не надо отчаиваться. Время летит так быстро. Я вчера считала. Мы вместе шестнадцать лет... а такое ощущение, что все началось вчера...

- Что-то многовато у тебя получилось...

- Я считаю и те два с половиной года... когда я тебя полюбила, а ты меня даже не замечал.

- Я замечал, просто догадаться не мог. Ты же была такой маленькой.

Действительно, представить себе, что творится в этой маленькой детской головке, когда он встречал ее в длинном коридоре бакинской коммунальной квартиры, населенной множеством семей, было невозможно. Каждый раз девочка подбегала к нему так, будто хотела сказать что-то, но, запнувшись, умолкала, и он сам задавал ей на ходу какой-нибудь случайный вопрос...

- Ты дарил мне шоколадки и гладил по голове, а я тебя страшно ревновала... Ты был такой красивый.

- Она тоже была красивой.

- Как я ее ненавидела!

- В таком-то возрасте?

- Да. Это началось сразу же, как только я тебя увидела. Ты приехал с каких-то соревнований. И привез ей синтетическую шубу. Весь двор примерял эту шубу, все женщины. Такой блестящий мех, гладкий-гладкий...

Как давно это было! Сколько же лет ему было тогда? Двадцать? Да, точно, двадцать. Чемпионат мира в Стокгольме.

- Я отдал всю свою валюту за эту шубу. Они тогда только появились... А сколько тебе было тогда?

- Тринадцать. Я хотела ночью порезать эту шубу ножницами, но не нашла ее...

- Ты что же, влезла к ним в квартиру, что ли?

- Конечно. Я думала, шуба на вешалке висит, а они куда-то ее запрятали.

- Лето же было.

- Я в окно влезла, оно прямо на нашу дверь выходило. Чуть на отца ее не наступила, он как раз под окном спал.

Отец той, уже почти забытой девушки - красавицы Нели, был заядлым охотником; в их небольшой комнате на каждой стене висело но два ружья, за которые хозяин хватался по любому поводу. Что, если бы он в ту ночь проснулся?..

Сосед по камере опять громко вскрикнул во сне, заметался на нарах и утих.

Аян вздрогнула, но взгляда не отвела.

- Это из-за жены, - объяснил Мухтар. - Ревнует... Они помолчали.

Собравшись с силами, он все же сказал ей то, что рано или поздно суждено было сказать

- Неужели ты не понимаешь? Мы расстаемся навсегда...

- Навсегда? Но почему?

- Потому что пятнадцать лет, которые я получу...

- Но почему пятнадцать?? - перебила она в ужасе. - Кто тебе сказал?

- Следователь. Да я и без него знаю. Хорошо, если не расстреляют, хотя неизвестно, что лучше.

- Не говори так! Я все равно буду ждать тебя!

- Это сейчас так кажется.

- Не обижай меня.

- Когда я вернусь, нам будет столько лет, что это уже будем не мы, все изменится...

Аян заплакала. Во всяком случае, ему так представилось.

- Нет! Нет! Ничего не изменится! Я буду любить тебя. Лишь бы дожить, лишь бы ты вернулся...

Проснулся сосед. Мухтар открыл глаза.

Тяжело опустив ноги на асфальтовый пол, сосед сел на нарах, машинально поправил пустой, зашитый у самой подмышки, рукав рубашки и всей пятерней единственной руки вытер пот с лица...

А в ушах Мухтара все еще звучали последние слова Аян.

- Я буду ждать тебя, слышишь?! Сколько бы лет ни прошло, я буду ждать... Сосед по камере некоторое время сидел, уставившись в одну точку. Потом он вдруг бросился к тумбочке, с суетливой поспешностью перерыл все ее содержимое. Полез под кровать.

- Потеряли что-нибудь? - спросил Мухтар. Сосед оглянулся, тяжело дыша.

- Фотография... Пропала фотография... - Он снова принялся перетряхивать содержимое тумбочки.

- Не волнуйтесь, найдется.

- Вот, пожалуйста, нигде нет! Я везде посмотрел... Пропала!..

- Постарайтесь вспомнить, куда спрятали.

- Я везде посмотрел... - Старик еле сдерживал слезы.

- Под матрасом проверьте.

- Я туда больше не прячу... Прошлый раз она там помялась.- Старик в отчаянии опять полез под кровать. - Нету, выкрали... Так я и знал, что этим кончится...

Он устало опустился на нары, посидел с горестно поникшей головой, потом вдруг устремил сверлящий взгляд на Мухтара.

- Но вы же не спали, вы должны были видеть.

- Сюда никто не входил.

Сосед привстал.

- А вы? А вы сами? Вы ее не брали?! - Во взгляде его нарастало подозрение.

- Я не вставал со своего места, - подчеркнуто спокойно ответил Мухтар.- Да найдется ваша фотография.

Сосед бросился к Мухтару:

- Умоляю вас, отдайте... Я знаю, вы пошутили... Это просто шутка... Вы отдадите... Зачем она вам? Умоляю вас...

Весь обмякший, он попытался встать на колени. Мухтар остановил его и, обняв за пояс, повел к нарам. Усаживая, он случайно нащупал под рубашкой соседа что-то плоское, квадратное.

- Что это у вас? - спросил он удивленно.

Старик поспешно полез за пазуху и вытащил фотографию.

- Она! Нашлась! Слава богу! - Он радостно замахал карточкой.- Простите, я забыл. Я сам сюда спрятал. Думал, надежней...

- Ничего, бывает,- успокоил Мухтар и пошел к своим нарам.

Сосед любовно разглядывал фотографию.

- А я уж испугался, что тебя украли... Это единственное, что у меня осталось. Без нее я просто с ума сойду... Хотите посмотреть?

- Вы же показывали. - Никакого желания любоваться фотографией пожилой женщины у Мухтара не было.

- Ничего, я разрешаю, - успокоил его сосед. - Это за то, что я плохо о Вас подумал. - Он приблизился к нарам Мухтара, сел рядом. - Вот, пожалуйста, можете смотреть сколько хотите. Вам я верю... Правда, красивая?

Он ждал ответа с такой настороженностью, что Мухтар, сделав усилие, сказал:

-Да...

- Это еще карточка не очень хорошая. В жизни она намного привлекательней... Губы, посмотрите, какие!..

- Сколько ей лет? - спросил Мухтар.

- Пятьдесят шесть... Но вы не думайте, - заволновался старик,- это карточка такая, в жизни она намного лучше. Когда покрасится и оденется больше тридцати не дашь... Ну, тридцать пять от силы... Когда она с дочкой выходит, все думают, что подруги!..

- А сколько лет дочери? - поинтересовался Мухтар.

- Двадцать восемь.

- Внуки есть?

- Есть. Мальчик, но я не видел... Летом родился, когда меня уже взяли... Ну, посмотрели?

- Да.

- Спрячу подальше. - Он встал и направился в свой угол.

- А что это у вас? - остановил его Мухтар.

- Где? - Старик инстинктивно отодвинул подальше за спину крепко сжатый кулак единственной руки.

- В кулаке.

Поколебавшись мгновение, старик разжал кулак, на подрагивающей от волнения ладони лежал небольшой моток гибкой нитки.

- Это леска... капроновая... Я всегда ношу на всякий случай,- пояснил он, уловив во взгляде Мухтара вопрос. - Из-за нее, - он посмотрел на фотографию жены.

- Зачем?

- Если бы вы знали, сколько страданий она мне причинила... Она же на киностудии работает.

- Ну и что?

- Специально пошла... Там молодежь, актеры, в экспедиции ездят. Понимаете? Они же там вместе живут в гостиницах, на одном этаже.

- Ну и что?

Сосед перешел на шепот:

- Меня могли отпустить на поруки... Она пришла к следователю с паспортом, чтобы забрать меня домой, уже была договоренность... И вдруг он передумал. Она ему понравилась - другой причины нет. И меня оставили в тюрьме. Я мог получить условно, как мой "подельник", но ей это не нужно. Погулять хочется. Поэтому она на киностудию пошла... Раньше мы вместе работали. Она тоже бухгалтер. А теперь разъезжает по экспедициям... Как вы думаете, у нее есть кто-нибудь? Он приблизил свое болезненно возбужденное лицо.

- Не говорите глупостей, - как можно мягче сказал Мухтар.- Она же пожилая женщина, как у вас язык поворачивается?

- Вы не знаете женщин! - воскликнул старик. - Что для них возраст?! Их ничто не остановит, если приспичит! Я такого насмотрелся за свою жизнь... А как вы считаете?

- Я считаю, что вам надо немного помолчать, - сказал Мухтар.

- Извините... Понимаю, - с готовностью согласился старик и пошел к своей тумбочке. - Ничего не могу с собой поделать... Все время об этом думаю... Конечно, фактов у меня нет, может, и не так. Но если подтвердится, я жить не буду. - Он нагнулся к тумбочке, чтобы скрыть слезы, спрятал леску и фотографию.

Откинулась заслонка глазка, кто-то заглянул в камеру. Потом послышались звуки отпираемых засовов.

- Абиев, на допрос, - объявил надзиратель с порога.

Сейфи заканчивал печатать на машинке, когда привели Мухтара Абиева.

- Садитесь, - отстучав последнюю фразу, сказал Сейфи.- Ну что, скоро расстаемся?

- Вам лучше знать.

- Ознакомитесь с материалами следствия? - спросил Сейфи, вытаскивая из машинки последний лист.

- Я уже читал...

- На этот раз все отпечатано на машинке... Согласны с предъявляемыми обвинениями?

- А какое это имеет значение?

- Огромное.

- Если я скажу: не согласен, что от этого изменится? - усмехнулся Мухтар.

- Многое. Только надо будет объяснять, почему именно вы возражаете.

- В таком случае, я не возражаю. - Тон у Мухтара был по-прежнему безразличным.

- Вы, надеюсь, понимаете, что это, может быть, последняя наша встреча, после которой дело пойдет в суд?

- Да, понимаю.

- Если оно пойдет в суд в таком виде, вам грозит, по меньшей мере, пятнадцать лет тюремного заключения. Это вы тоже понимаете?

- Понимаю.

- И что у вас сейчас последняя возможность что-то добавить к показаниям или изменить их - это вы тоже понимаете?

- Понимаю,

- И у вас нет желания это сделать?

- Мне нечего добавить к тому, что я уже рассказал.

- Ну ладно, нечего так нечего... - Сейфи встал, прошелся по кабинету. Честно говоря, я надеялся, что хотя бы сегодня, в последний день следствия, у вас все же возникнет желание признаться в том, что вы так упорно утаивали на протяжении всего расследования.

- Я ничего не утаил.

- Нет, кое-что вы скрыли. Скрыли факты, очень важные с точки зрения восстановления истины. Я не говорил об этом раньше, потому что они требовали дополнительной проверки. - Сейфи подошел к Мухтару, они встретились взглядами. - Ну что, начнем?

- Как хотите... - Мухтар пожал плечами. Сейфи вернулся к своему месту за столом и включил магнитофон.

- Итак, вы, судя по материалам следствия, - миллионер. Где же вы храните деньги?

- Я их потратил.

Сейфи вытащил из ящика стола лист бумаги с арифметическими расчетами.

- Все в один голос, и в том числе ваша жена, утверждают, что вы вели достаточно скромный образ жизни. Но даже если бы вы швыряли деньги направо и налево и расходовали в месяц, ну, скажем... пять тысяч рублей, все равно за четыре года и пять

месяцев это составило бы лишь тысяч двести пятьдесят. Значит, что-то около миллиона должно остаться. А раз так, то вы где-то прячете этот миллион? .

-У меня нет денег, - упорно сказал Мухтар. - Все, что у меня было, я потратил.

- Вы покупали дачи, квартиры?

- Нет.

- Драгоценности? Золото?

- Нет.

Сейфи опять взглянул на лист с расчетами.

- За четыре года вы приобрели польскую стенку за тысячу восемьсот рублей, спальный гарнитур за тысячу, автомобиль "Жигули", сделали ремонт в квартире, купили японский стереофонический комбайн и два ковра. В общей сложности это составляет что-то около одиннадцати тысяч. Одиннадцать тысяч за четыре годи. Куда же вы дели остальные деньги? Подарили кому-нибудь? Вы можете назвать хоть одного человека, которому отдали безвозмездно какую-нибудь значительную сумму или сделал ценный подарок?

- Нет.

- У вас были внебрачные связи?

- Какое это имеет отношение к делу?

- Ну, если я спрашиваю, видимо, имеет.

- У каждого нормального мужчины это бывает.

- Вы тратили на женщин много денег?

- Да какие деньги? - усмехнулся Мухтар. - Случайно, один раз это было, и тут же разошлись...

- Вот вы в своих показаниях писали, что летом шестьдесят девятого года встречались в Риге в гостинице "Рига" с неким Олегом Лебединским.

- Но он ведь не женщина.

- Да, - согласился Сейфи, - но Лебединский в своих показаниях, подтверждаемых вами, признал, что, когда вы пришли к нему примерно в девять часов вечера шестнадцатого июля шестьдесят девятого года - в номер "люкс", там у него сидели две девушки. Правильно? Потом вы прошли с ним в соседнюю комнату и передали ему сорок тысяч рублей за разного рода услуги. В частности, за то, что три импортные установки по выпуску синтетического волокна были отправлены в Баку, в адрес вашего министерства, и попали в Забратский цех. Вы и сейчас подтверждаете, что все было именно так?

- Да, мы прошли с ним в другую комнату, я отдал ему деньги и ушел.

- Именно это написано в ваших показаниях. Но, как выяснилось, дело было несколько иначе.

Зазвонил телефон. Сейфи снял трубку. Это была Гюля.

- Я освобожусь раньше... Может, встретимся в пять? Сейфи машинально посмотрел на часы - было пятнадцать минут одиннадцатого.

- Нет, я не успею, - сказал он в трубку.

- А что у тебя?

- Все то же...

- Боже, неужели один раз нельзя уйти с работы на час раньше?

- Не получится.

- Ну ладно, значит, в шесть?

- Да,

- Пока!

Они поднимались этаж за этажом - впереди Гюля, за ней девочки, замыкали шествие Сейфи с малышом. Двери повсюду были заперты.

- Может, в соседнем блохе открыты? - переводя дыхание, предположила Гюля, когда они добрались до последнего, шестого этажа.

- Не думаю. - Сейфи отряхнул брюки малыша, испачканные известкой.

- Надо посмотреть. Не может быть, чтобы все были заперты.- Гюля толкнула дверь соседней квартиры, но и она не поддалась. - А что там, выше?

- Крыша...

Гюля поднялась па один пролет.

- Идите сюда, здесь люк,

Сейфи повел детей наверх...

Одновременно с ними на крыше показался человек в темно-коричневом костюме, многолетняя пыль въелась в ткань на плечах и спине. Видимо, это был прораб.

- Что здесь творится? - спросил он, удивленно рассматривая Сейфи и его семейство. - Что вы тут делаете?

- Покажи, - негромко сказала Гюля мужу.

- Мы хотим посмотреть трехкомнатную квартиру, - объяснил Сейфи.

- Покажи.

- А кто вам разрешил?

- А какое нужно разрешение? - удивился Сейфи, - Мы просто хотим посмотреть одну готовую трехкомнатную.

- Вы что, получаете в этом доме квартиру? - чуть смягчившимся голосом спросил прораб.

- Да, - сказала Гюля.

- Пойдемте...

- Покажи, - сердито шепнула Гюля, но Сейфи опять не последовал ее совету.

...Квартира привела Гюлю в бурный восторг. Вытянувшись в цепочку, ходили они из комнаты в комнату, прикидывали, как лучше разместиться, долго осматривали кухню и ванную. Комнату с большим балконом во двор Гюля отвела детям. Маленькую, с окном на улицу, - под спальню, в третьей, естественно, решено было устроить гостиную. Прораб, оставив их, ушел по своим делам.

- Почему ты не показал ему удостоверение? - удивленно спросила Поля.

- Но он же и так разрешил,

- Я просто не понимаю, почему мы не можем хоть раз воспользоваться своими правами!

Этот разговор о правах и возможностях был продолжен и дома.

- Ты не можешь себя поставить. Тебя, например, никогда никуда не выбирают. Почему? - спросила Поля. Уложив детей, она расчесывала перед зеркалом свои длинные, слегка вьющиеся волосы.

- Не знаю, - улыбнулся Сейфи, оторвавшись от газет, которые просматривал, лёжа в постели.

- Нет, правда. И в институте тебя никогда не выдвигали на общественную работу.

- Ну и что?

- Как что? Это характеризует тебя определенным образом. И вообще... Поэтому ты не можешь потребовать даже то, что тебе полагается.

- А что мне полагается? - поинтересовался Сейфи.

- Опять начинаешь? Ты же обещал. Сейфи пожал плечами.

- Почему все могут претендовать на квартиру в этом доме, а ты нет? Для кого дом выстроен? Спасибо Теймуру... Если с квартирой получится, я просто молиться на него буду.

- А если не получится?

- Опять что-то собираешься выкинуть? - обернулась Гюля. Сейфи углубился в чтение.

- Какие драгоценности им принесли! - вздохнула Гюля.

- Кому?

- Теймуру.

- Кто? - Сейфи отложил газету.

- Позавчера было обручение Севды... Чего только ей не подарили! Комплект бриллиантовый - загляденье, серьги, кольцо и кулон, никогда такого не видела. Чемоданов пятнадцать всяких других подарков - ткани, шубы, серебро, жемчуг, одних туфель пар десять...

- Ты спать собираешься? - спросил Сейфи.

- Сейчас... Свет потушить?

- Желательно.

Гюля выключила свет.

- Девятого свадьба, - сказала она уже в темноте.- Подарок надо купить. Утром, когда, проводив детей, Сейфи шел на работу, его обогнала машина Эльшада.

- Садись, подвезу, - предложил он, притормозив.

- Да тут два шага. Спасибо.

До трехэтажного особняка, в котором они работали, действительно было несколько минут ходьбы, поэтому Эльшад не стал настаивать.

- Зайди ко мне, - сказал он, трогаясь с места.

- Когда?

- Через полчаса.

В кабинете Эльшада было прохладно - недавно здесь установили кондиционеры, и хозяин кабинета бдительно следил за тем, чтобы каждый входящий прикрывал за собой дверь.

- Теймур тебе звонил? - спросил он, убедившись, что Сейфи обошелся с дверью как следует.

- Нет.

- Он уже поговорил насчет твоей квартиры. Обещали помочь. Садись... Девятого свадьба Севды.

- Знаю.

- Тоже проблема, - вздохнул Эльшад. - Не знаешь, что и подарить... Садись... Как дела? Заканчиваешь?

- Не совсем. - Сейфи продолжал стоять. - Кое-что новое выяснилось. Хорошо бы продлить срок следствия. Хотя бы на полмесяца.

- Даже на полдня не рассчитывай. - Эльшад покосился на лежащий под стеклом график. - Восьмого последний день. Продлить не имеем права.

- А почему вовремя в Москву не обратились?

- Потому что не было необходимости - дело достаточно ясное, этот спортсмен с самого начала не отрицает своей вины.

- Вот именно.

- А что за сложности у тебя возникли? Да ты садись.

- Мне надо идти.

- Может, дать кого-нибудь в помощь?

- Да нет, не надо... Плохо, что я не с самого начала вел дело.

- Бывает... Как бы то ни было, за оставшиеся три дня все надо закончить. Закруглиться... Что думаешь подарить Теймуру?

- Ты хочешь сказать - Севде? - Ну да... На свадьбу...

- Не знаю. Гюля что-нибудь купит.

- А знаешь, где будет свадьба? - многозначительно спросил Эльшад

Эльшад привстал, подался вперед, массивные плечи его нависли над столом, всем своим видом он давал понять, что сообщает нечто секретное:

- По-моему, в "Дружбе"...

Теймур в очередной раз убедился, что будущий свекор его дочери Сафаров очень влиятельный человек. Они встретились, чтобы обсудить некоторые организационные вопросы, связанные с предстоящей свадьбой и устройством жизни молодых. Кроме Теймура и Сафарова в кабинете присутствовали еще трое: энергичный мужчина, которому была поручена организация свадебного, стола и транспортные заботы; пожилой дядя жениха - знаток национальных традиций и известный композитор - должен был обеспечить художественно-музыкальную часть.

- Учитывая, что гостей будет не меньше четырехсот человек,- говорил энергичный мужчина, обращаясь при этом только к Сафарову, - мы решили остановиться на "Дружбе"...

- В "Дружбе" плохая кухня, - прервал его Сафаров.

- Совершенно верно. Повара будут приглашены со стороны. Есть договоренность.

- Как с продуктами?

- Сто килограммов молодой баранины прибудет послезавтра из Дербента в живом виде. Икра, балык, шамайка, грибы и другие закуски уже на месте. Осетрину привезут утром девятого на катере, чтобы свежая была...

- Очень хорошо...

- С птицефермой есть договоренность насчет цыплят, но просят прислать машину.

- Пошлите... Как вообще обстоят дела с транспортом?

- Все в порядке... Завгар уже получил наше распоряжение. "Хванчкара" и "Киндзмараули", как вы хотели, будут бочковые. На всякий случай я заказал еще по сто литров каждого в бутылках. Ираклий сам отгрузил.

- Не забудьте послать приглашение грузинским товарищам. - Сафаров .открыл ящик письменного стола, извлек из него красочно оформленный, окантованный золотой полоской бланк приглашения. - Вот образец. Молодец Туран, со вкусом оформил...

- Народный художник! - усмехнулся энергичный мужчина.- К шести часам тираж будет готов... Шестьсот экземпляров.

- Нравится? - спросил Сафаров у Теймура, с интересом разглядывающего приглашение.

- Очень.

- Был другой вариант, но я забраковал. Слишком аляповато. Как с музыкой? обратился Сафаров к композитору.

- Сеймур нас подвел, - огорченно сообщил длинноволосый композитор.

- Почему?

- Уехал на-гастроли в ФРГ. Союзконцерт настоял.

- А что, нельзя было передвинуть?

- Какую-то неустойку могли потребовать. Он очень извинялся...

- Делай после этого людям хорошее.

- Я договорился с Ровшаном и Закиром.

- Это хорошо. Они никуда не уедут?

- В Турцию. Но это позже. Все остальное, кг к договорились: оркестры - и национальный, и западный, и танцоры к восьми будут в "Дружбе".

- Написал бы ты песню для молодых. Композитор смутился.

- А что? Пишешь же ты к разным юбилеям... Напиши и к свадьбе. Это будет твой свадебный подарок. Так и объявим. Договорились?

- Постараюсь.

. - Ну ладно, вы можете идти. Спасибо... Дядя, ты оставайся, если хочешь...

- Я, пожалуй, тоже пойду.- Седовласый грузный дядя тяжело поднялся с кресла. - Я все-таки считаю, что хонча нужна.

- Ну, посмотрим, посмотрим. - Сафаров привстал, прощаясь с дядей.Молодежь пока возражает.

Когда они остались одни, Сафаров присел рядом с Теймуром.

- А теперь поговорим о более серьезных вещах. Я договорился, чтобы их сразу же отправили в загранкомандировку на пару лет. Можно в Ливан или Сирию. Что ты советуешь, куда лучше?

- В Ливане, кажется, постреливают, - не очень уверенно

сказал Теймур. .

- Это надо уточнить... Ну как квартира?

- Да, очень. Место прекрасное.

- Место замечательное. И качество отличное, столярка вся импортная... А как мебель?

- Мебель куплена... Но дядя, настаивает, чтобы привезли в день свадьбы.

-Традиция, - улыбнулся Сафаров. - Он у нас большой законник. Мебель приличная?

- Финская. Удачно, что холодильник тоже финский - "Розенлев".

- Наш новый "ЗИЛ", говорят, лучше.

- Ребята захотели финский.

- Ну бог с ними. В конце концов, им пользоваться. Кажется,

все обсудили?

- Да... Я заказал им номер в "Национале", всё же старые гостиницы больше подходят для свадебного путешествия.

- На сколько дней?

- На две недели. А дальше - как они решат. Или Ялта, или Рижское взморье...

- Да, пусть сами решают. Уже взрослые люди.

Теймур встал.

- Ну, я не прощаюсь, до вечера.

- Ты не забыл о моей просьбе? - спросил Сафаров, провожая его до дверей кабинета.

- Ну что вы, там все в порядке. Дело ведет мой институтский товарищ...

- Там, собственно, ничего и не нужно, - небрежно, как бы между прочим, пояснил Сафаров, - просто этот парень, говорят, большой демагог и, почувствовав, что тонет, может запятнать уважаемых людей. Такие случаи бывают... Ему терять нечего...

- Не беспокойтесь. Уже все закончено. Дело идет в суд.

- А как он себя ведет, этот... начальник цеха, бывший спортсмен?

- Во всем признался.

- Еще бы... Говорят, крупное дело.

- Миллион двести. Сафаров покачал головой:

- Я ему не завидую. Ну ладно.

Они еще раз пожали друг другу руки и разошлись.

Допрос продолжался уже второй час.

- Итак, вы утверждаете, что, отдав Лебединскому деньги, сразу ушли? задал очередной вопрос Сейфи.

-Да.

- А что за девушки были в номере Лебединского? Он познакомил вас с ними?

- Нет.

- И вы не знаете, кто они такие?

- Нет.- Мухтар держался с равнодушием обреченного и свыкшегося со своим положением человека.

- Странное совпадение: Лебединский тоже не может вспомнить ни их имен, ни фамилий, ни адресов, ни места работы, ни обстоятельств знакомства, - сказал Сейфи. - Хотя во многих других случаях он демонстрирует отличную память. Как вы думаете, почему это ему вдруг так крепко отшибло память?

- Не знаю, - сказал Мухтар.

- Номер "люкса", в котором жил два с лишним года назад, запомнил, а все, что связано с девушками, которых он сам принимал, почему-то начисто забыл? неодобрительно усмехнулся Сейфи. - Ответ напрашивается сам собой. Лебединскому, как вам, не хочется, чтобы их разыскали.

- Мне лично все равно.

- И все-таки мы нашли, - как бы не обращая внимания на слова Мухтара, сказал Сейфи. - Вернее одну. И оказалось, - Сейфи встал, подошел к Мухтару, оказалось, что вторая девушка покончила с собой: выбросилась из окна своей квартиры. Вам это известно?

- Я же сказал, я не знаю этих девушек, и ничего про них мне не известно...

Яркой короткой вспышкой возникла в памяти полоска ослепительного белого кафеля в приоткрытой двери ванной, белоснежная даже на этом фоне кожа, изгиб шеи, гибкая спина с нежным пунктиром позвоночника и улыбка на красивом пьяном лице, обрамленном темными, распущенными по плечам волосами... Глаза ее с расширенными, подрагивающими зрачками натолкнулись на взгляд Мухтара, и что-то в этом взгляде вызвало ее смех. Не стыдясь своей наготы, она медленно повернулась и встала во весь рост в ванной, продолжая смеяться.

Мухтар отвел глаза и прошел вслед за Лебединским в номер...

- Странно. Ну ладно, продолжим. Так вот, по огорчительному для вас стечению обстоятельств... эта девушка покончила с собой именно шестнадцатого июля шестьдесят девятого года, примерно через два часа после того, как вы встретились с ней в гостинице "Рига".

- Да не встречался я с ней. Отдал деньги Лебединскому и ушел...

...Потом, когда они вошли с Лебединским в комнату, где сидели девушки, пришлось выпить на ходу стопку какого-то крепкого пахучего напитка.

- Что же вы уходите? - спросила та девушка и опять рассмеялась.

- У него дела, - сказал Лебединский.

Они ещё раз встретились взглядами, и Мухтару навсегда запомнилось это лицо...

- Подруга погибшей Руты Балодис утверждает, что Рута ушла с вами. Что вы примерно полчаса пробыли с ней в соседней комнате, а потом поехали провожать ее домой. Покойная была школьницей, и ей должна была звонить из Ленинграда мать, уехавшая туда в трехдневную командировку. И примерно через два часа после вашего отъезда, поговорив с матерью, Рута выбросилась с девятого этажа из окна своей квартиры. Вы помните ее дом?

- Я не знал никакой Руты. И никого не провожал домой. Я отдал деньги Лебединскому и сразу ушел.

Зазвонил телефон. Сейфи бросил на него взгляд, но трубку не снял.

- Рута Балодис была несовершеннолетней. Экспертиза установила, что она находилась в состоянии сильного опьянения и буквально за несколько минут до смерти имела половую близость с мужчиной. Подруга Руты, к сожалению, не помнит в лицо мужчину из Баку, с которым Рута ушла из номера, поэтому мы не устроили вам очной ставки. Лебединский сейчас, задним числом, "вспомнил" наконец, что Рута ушла с вами, но уверяет, что о смерти Руты я вашем пребывании в ее квартире не знал и не знает.

- Я еще раз повторяю, я не был дома у этой Руты и ничего про ее самоубийство или убийство не знаю. Я отдал деньги Лебединскому и сразу ушел.

- Вы уверены в этом?

- Абсолютно.

- И будете утверждать это до конца?

- Да.

- У вас нет другого выхода. Но даже если вы ничего не признаете, будете все отрицать, показаний второй девушки, Лебединского, а также ваших собственных вполне достаточно, чтобы прийти к выводу, что именно вы были виновником растления и гибели шестнадцатилетней Руты Балодис...

- А при чем тут мои показания?

- Вы же не отрицаете, что были у Лебединского в этот вечер? - спросил Сейфи.

- Нет.

- А Лебединский показывает, что вы, оставив деньги, ушли вместе с покойной Балодис, и, в довершение всего, подруга Руты утверждает, что Рута ушла с каким-то бакинцем и некоторое время пробыла с ним, в соседней комнате. Так что все сходится.

- Не был я ни с кем в соседней комнате и не знаю никакой Руты.

Сейфи вернулся к столу, сел.

- В сложившейся ситуации, сколько бы вы ни твердили одно и то же, - факты против вас... - сказал он сочувственно. Мухтар молчал, пауза длилась довольно долго.

- Возможен, конечно, и другой ход рассуждений, - снова заговорил Сейфи, но его, к сожалению, начисто разбивают ваши собственные показания. Подруга Руты не уверена в том, что в тот роковой вечер вы пришли к Лебединскому один. Хоть она тогда довольно крепко выпила и помнит все смутно, ей кажется, что в номер к Лебединскому пришел не один, а два бакинца. Первый вскоре ушел, а второй остался с Рутой. Можно предположить, что тем человеком, который ушел сразу, были вы, Но вы ведь настаиваете, что приходили к Лебединскому один?

-Да.

- А если это так, то вы и только вы виноваты в гибели Руты Балодис. Сейфи сделал паузу. - Ну, был с вами кто-то в тот вечер у Лебединского?

- Нет.

- Выходит, подруга Руты ошиблась, - подчеркнуто бесстрастно сказал Сейфи. - В таком случае, - он полистал дело,- у меня еще один вопрос... Вы признали, что двадцатого мая этого года, через три дня после того, как в вашем цехе началась ревизия, вы ночью проникли в помещение цеха, разобрали пол в бухгалтерии и извлекли из тайника записи с денежными расчетами. Там, в частности, были указаны суммы, уплаченные в виде взяток разлого рода должностным лицам. Сторож Касумов утверждает, что в темноте не разглядел лица мужчины, проникшего в цех, поскольку заметил его, когда тот уже покинул помещение и направился к воротам. Когда Касумов поднял тревогу, неизвестный сел в машину, ждавшую его на улице, и скрылся. Работники милиции установили, что и ворота, и запломбированная дверь цеха были открыты ключами, которые могли быть либо у вас, либо у главного бухгалтера. Поскольку главбух женщина, а сторож утверждает, что неизвестный, проникший в цех, - мужчина, то можно согласиться с вашими показаниями. - Сейфи внимательно посмотрел на Мухтара. - Вы не отказываетесь от своих показаний?

- Нет.

- Значит, это вы влезли в цех двадцатого мая?

- Да.

- А вот тут передо мной лежат показания одиннадцати человек, и среди них нескольких ваших друзей. Они единодушно утверждают, что весь вечер двадцатого мая вы провели вместе с женой на дне рождения Имановой, школьной подруги вашей жены. И никуда не отлучались до трех часов ночи. Как вы можете это объяснить? - спросил Сейфи. Мухтар молчал, глядя в сторону.

- Если вы находились на дне рождения, значит, не вы, а кто-то другой проник в цех и извлек из тайника записи с расчетами.

- Я же сказал, это был я. Сколько можно повторять одно и то же? раздраженно спросил Мухтар.

- А кто был на дне рождения?

Мухтар ничего не ответил. Еще раз зазвонил телефон.

- Совсем запутались... Значит, в номер к Лебединскому вы приходили один? Или кто-то еще был с вами?

- Я был один.

- И цех вы организовали один?

- Да.

- И один наладили целую подпольную сеть по реализации левой продукции?

-Да.

- И одному вам доставались все доходы?

-Да.

- Вы понимаете, что губите себя такими утверждениями?

- Слушай, какой смысл начинать сначала, я же все равно ничего не скажу! грубо ответил Мухтар.

- До того, как обнаружилась история с самоубийством... или убийством Руты Балодис, у вас были какие-то надежды на будущее. На то, что может быть, через много лет вам удастся вернуться домой...

- Я не скажу ничего, что бы вы тут ни доказывали, - 'не сразу, но категорически сказал Мухтар. - Делайте что хотите... Я от своих слов все равно не откажусь...

- Чтобы спасти двух негодяев, для которых вы были подставной фигурой? Не слишком ли дорогая цена? Вашими руками эти люди нажили громадные деньги, подбрасывая вам жалкие крохи, и вы хотите заплатить за это жизнью. Мы знаем, сколько вам платили за то, что вы числились начальником цеха.

- А знаете, зачем у меня спрашиваете?

- Мало знать, надо еще и доказать. А доказать можно только с вашей помощью. Вы были материально ответственным лицом, на всех документах стоят ваши подписи. Значит, юридически за все отвечаете вы.

- О чем тогда разговор?

- А все о том же - пытаемся установить истину и спасти вас.

- Ничего не получится.

- Все от вас зависит.

- Значит, не спасете.

- А я надеюсь, что вы вес же скажете правду.

- А зачем тебе правда? - опять перешел на "ты" Мухтар. - Чего мудрить? Все равно кого-то посадить надо, сажай, кого легче.

- Это уж не вам решать, - Сейфи посмотрел на часы. - Ладно, отложим разговор до следующего раза...

- Отложим так отложим. - Мухтар встал. - Только о чем говорить? Все, что надо, вы и без меня знаете. А я ничего нового не скажу.

- Посмотрим. - Сейфи нажал на кнопку, вошел милиционер. - Проводите, пожалуйста...

Написав рапорт о продлении срока следствия, Сейфи поднялся на третий этаж к Эльшаду.

- Ты что трубку не берешь? - спросил Эльшад.

- Это ты звонил? - Сейфи положил рапорт на стол.

- Что это такое? Рапорт? Я же тебе объяснил - положенный срок истек. К восьмому все надо закончить.

- Ко мне дело поступило два месяца назад, поэтому прошу продлить срок.

- Садись... Ты же знаешь, продлить срок может только Генеральный прокурор СССР.

- Значит, надо обратиться к Генеральному прокурору.

- Поздно. Это можно было сделать раньше, если бы была необходимость. А ее не было... Как. впрочем, нет и сейчас. Ты собираешься обвинить в тяжких преступлениях весьма уважаемых людей, а исходишь лишь из предположений и догадок.

- Ты же знаешь, что эти предположения и догадки - правда. Эльшад вздохнул.

- Особенность нашей профессии, дорогой мой, в том, что любые решения принимаются на основе фактов и только фактов.

- Особенность нашей профессии, - сдерживая раздражение, возразил Сейфи, установить истину, даже если какие-то факты этому и мешают...

- К сожалению, - еще раз вздохнул Эльшад и развел руками, - недоказанная истина - это не истина. Ее нет, она не существует.

- Значит, надо ее доказать, - упрямо сказал Сейфи.

- Когда? И кроме того, в деле есть неопровержимые улики, доказывавшие вину этого спортсмена я подтвержденные его собственным признанием, Я не понимаю, что тебе еще нужно.

- Не могу я засадить человека только потому, что истинные преступники занимают высокое положение и ведут себя так ловко, что уличить их невозможно.

Эльшад покачал головой.

- Ты как будто вчера родился. Есть факты - можно кого угодно притянуть к ответу. Нет фактов - приходится ограничиться тем, что имеешь. Я потом... Эльшад чуть замялся... - тебе сейчас вообще ни к чему осложнения... Дело ясное, надо его закончить в срок... Я уже не говорю о квартирном вопросе... Все уже решено положительно.

- Откуда ты знаешь?

- Теймур звонил... - Эльшад перегнулся через стол и вернул рапорт Сейфи. А если не уложишься в срок и ничего нового не докажешь, будет самое настоящее ЧП...

Соседа увели на допрос, и Мухтар снова беседовал с Аян.

- Ну вот, я же говорил, а ты не верила. Теперь еще смерть какой-то девушки прибавилась. Тут уж расстрел - точно... Вот тебе и надежда...

Уткнувшись головой ему в грудь, Аян горько заплакала.

Мухтар опять вспомнил лицо Руты Балодис. Теперь трезвое, око было искажено гримасой отвращения к себе и тому, что произошло. Он представил себе, как, полураздетая, подошла она к окну своей квартиры, поднялась на подоконник и сделала последний шаг...

Он увидел падающее тело с развевающимися в воздухе волосами...

И тело, лежащее на краю тротуара... Тело, к которому испуганно приближались редкие прохожие...

- Деньги ищут, - сказала Аян. - Говорят, будто ты спрятал где-то целый миллион.

- И ты поверила?

- Нет, конечно.

- Все, что я зарабатывал, приносил домой.

- Я так им и ответила... Но они не поверили.

- Это не имеет значения. Все равно я ничего не скажу...

- А разве ты что-то скрываешь?

- За что же мне платили пятьсот рублей в месяц?

- Я думала, это твоя зарплата, - растерянно сказала она.

- Я же не профессор. Через мои руки действительно проходили огромные деньги. Но я отдавал их.

- Целый миллион?

-Да.

- И что теперь будет? Почему ты должен страдать за других? Почему они молчат? Они же знают, в каком ты положении?

- Может, еще надеются вытащить меня...

- Они обязаны помочь,- как бы убеждая себя, сказала Аян. - У них такие связи. Мухтар нахмурился,

- Только не вздумай просить их. И вообще не вступай ни в какие переговоры,

- Если у них есть хоть капля совести, они должны спасти тебя.

- Надо готовиться к худшему,

- Что бы ни случилось, я буду ждать тебя всегда, всю жизнь,

- Спасибо. - Мухтар еще крепче прижал ее к себе. - Но я не, хочу, чтобы ты и себе погубила жизнь. Я все время думаю... Тебе будет очень трудно одной... я знаю...

-- Глупый. Мне никто не нужен, кроме тебя.

- Я знаю, я верю тебе, но, понимаешь, есть вещи сильнее нас, как бы мы ни старались. Природа есть природа.

- Без тебя во мне умирает всякая природа.

- Это говорят все женщины...

- Не обижай меня.

- Прости. Здесь во всем начинаешь сомневаться...

Лязгнул засов, дверь со скрипом отворилась, и в камеру вошел сосед. Надзиратель, не переходя порога, окинул взглядом лежащего на койке Мухтара.

Аян исчезла.

- Поздравьте меня, - радостно сообщил сосед, как только надзиратель запер за ним дверь. - Ей разрешат прийти ко мне завтра... Выпросил-таки свидание.

- Поздравляю.

Сосед подошел поближе, перешел на шепот:

- Лишь бы она не была в отъезде. Я сказал, чтобы она пришла, а то набегут все: и дочка, и зять. Не дадут поговорить... Что у вас?

- Все по-старому. - Мухтар продолжал лежать с закрытыми глазам".

- Может, вам что-нибудь надо передать? - спросил сосед.

- Кому?

- На волю. Могу организовать через жену.

- Спасибо.

- У меня есть грифель, - сосед пригнулся поближе и полез за пазуху, можно написать записку. - Это, конечно, риск. Но ради вас я на это пойду. Он вытащил наконец крошечный карандашный грифель.

- Бумаги же нету.

- Оторвем завтра утром от газеты. Кому вы хотите написать?

- Жене.

- Правильно. А она передаст дальше.

- Кому дальше?

- Другой такой возможности не будет. Вы должны написать друзьям, чтобы они начали действовать.

- Каким друзьям?

- Ну, я не знаю... Тем, из-за кого вы сидите. Это не мое дело, конечно. Но даже ребенку ясно, что за вашей спиной кто-то стоит... Вы держитесь молодцом, но и они для вас должны что-то сделать.

- Поговорим о чем-нибудь другом, - прервал Мухтар.

- Пожалуйста, - обиженно сказал сосед. - Я просто хотел помочь вам, раз есть возможность.

- Спасибо.

- Я очень привязался к вам. Мне кажется, ближе у меня никого нет. Жаль только, что мы познакомились в таком месте... Обвинительное заключение уже предъявили?

-Да.

- Восемьдесят восьмая прим?

-Да.

- Плохо...

Мухтар закрыл глаза...

Гюля ожидала Сейфи у ювелирного магазина.

- Вот, - показала она на какую-то зеленую коробку, протиснувшись к прилавку. - Покажите, пожалуйста!

Из-за плеча рыжей девушки в очках Сейфи увидел две пузатые серебряные рюмки, лежащие в красном бархате.

- Ну как? - спросила Гюля. - По-моему, то, что нужно... Сорок пять рублей...

- Вполне, - сказал Сейфи, и его тут же оттеснили от прилавка.

- ...Конечно, там будут подарки и побогаче, - сказала Гюля, когда они вышли на улицу, - но серебро есть, серебро. Все же память. Можно надпись сделать.

Уже смеркалось. На стоянке такси стояла небольшая очередь. Машины подходили одна за другой.

-- Ты считаешь, мне обязательно нужно поехать? - спросил Сейфи.

Гюля возмутилась.

- Человек три раза звонил! Через два дня свадьба. Может, он посоветоваться хочет. Или помощь какая-нибудь нужна, мало ли... - Подошла их очередь. Садись, садись...

Квартира Теймура напоминала комиссионный магазин: везде- на диване, стульях, столе - разложены платья, кофточки, кипы нового постельного белья, подушки, одеяла, столовые и чайные сервизы, подстаканники, в большом серебряном блюде поблескивали ножи и вилки...

Дверь открыла Севда.

- Ой, у нас такой тарарам, - пожаловалась она, поздоровавшись, - сесть негде. Проходите.

- Ничего, свадьба один раз в жизни бывает. - Гюля чмокнула ее в щеку.

В прихожую выглянул Теймур.

- А-а-а" Молодцы, что пришли... А мы тут готовимся к ампутации - отдаем дочь и кучу добра... Ты почему к телефону не подходишь?

- Допрос шел, - ответил Сейфи.

- Похвальное усердие.

Кроме хозяев в большой комнате сидели еще две пожилые женщины, в одной из которых Сейфи узнал мать Теймура, и молодой золотозубый мужчина.

- Узнаешь его, мама? - спросил Теймур. Мать неуверенно вглядывалась в Сейфи.

- А ты узнал ее? - спросил Теймур.

- Конечно.

- Помнишь, какую она халву нам готовила?

- И еще из рисовой муки такую... кашу...

- Не кашу, а фирни... - поправил Теймур. - Это же Сейфи,- укоризненно сказал он матери. - Неужели не узнала?.. Целыми днями у нас пропадал, когда в институте учились.

- Сейфи, - заулыбалась мать. - Сколько лет прошло...

- Да, лет пятнадцать - двадцать будет... А это его жена, познакомься.

- А еще один был... осторожный такой, Эльшад, по-моему? - спросила мать. Он где? Как поживает?

- Мы вместе работаем, - сказал Сейфи. - Он мой начальник.

- Слава богу, что все живы-здоровы, взрослыми людьми стали, - вздохнула мать. - А как тебя зовут, дочка? - спросила она у Гюли.

- Пошли ко мне,- воспользовавшись тем. что между женщинами завязалась беседа, Теймур повел Сейфи в свой кабинет.

В кабинете тоже лежало приданое, но все же было посвободней.

- Ну, во-первых, жду вас девятого в семь часов во дворце бракосочетания, оттуда едем в "Дружбу", - сказал Теймур, когда они сели в мягкие кресла. - Я, собственно, поэтому и звонил. А во-вторых, хотел рассказать о твоих квартирных делах. Надо Гюлю позвать.

Сейфи пошел к двери.

- У меня был очень хороший разговор с Шахсуваровым, - продолжил он, когда Г юля присоединилась к ним. - Он обещал полную поддержку. Мало того, сказал, что и в других вопросах тоже окажет максимальное содействие.

- В каких вопросах? - удивился Сейфи.

- Ну мало ли какие вопросы могут возникнуть? - Теймур многозначительно улыбнулся. - Гюле - звание, должность... И о тебе он неплохого мнения, только считает, что ты недостаточно... ну, что ли, контактен с людьми...

- Недостаточно? - с иронией переспросила Поля. - Да он слова приятного никому не скажет.

- Ну ничего, - успокоил ее Теймур. - Я ему все объяснил, сказал, что мы друзья еще с институтских времен и я, так сказать, ручаюсь...

- Спасибо тебе большое, - растроганно сказала Г юля.

- Он в курсе дела, которое ты ведешь, - продолжал Теймур,- и считает, что, как только ты закончишь его, можно будет представить тебя на повышение.

- Наконец-то! - Гюля пришла в восторг. - Сколько лет ждали! Теймур, ты просто наш спаситель. Огромное спасибо.

- Ну что за разговоры! Уж если мы друг другу помогать не будем... - Теймур встал. - Пошли с мамой побеседуем, вспомним дни молодые...

Домой их повез на своей "Волге" золотозубый мужчина.

-Ну хоть поговорил бы с человеком, - укоризненно сказала Гюля, когда они вышли из машины. - Рта не раскрыл за всю дорогу.

- О чем? - спросил занятый своими мыслями Сейфи.

- Ну не знаю... Неудобно же...

- Скажи, - прервал ее Сейфи, - тогда, на даче, кто первый начал разговор о квартире, ты или Теймур?

- Не помню... Он, по-моему. А что?

- Да нет, ничего... Надо кончать эти поздние визиты, - сказал Сейфи.

- А... я поняла... - Гюля укоризненно покачала толовой. - Ничего подобного. Я действительно пожаловалась на тебя. Но только после того, как он сам спросил про квартиру. Я точно помню... Хоть ты и считаешь меня нахалкой, но на дне рождения я не стала бы ему надоедать.

- Я так и подумал, - успокоил ее Сейфи. - Напрасно ты обижаешься...

Провожая Сейфи к дому Мухтара Абиева, оперативный работник, принимавший участие в расследовании дела о Забратском цехе, докладывал о результатах двух последних дней. Служба в уголовном розыске наложила неизгладимый отпечаток и на манеру его поведения, и на способ мышления - грубоватый и подчеркнуто лихой. Он никак не мог понять, почему они не берут людей, за которыми, по приказу Сейфи, уже второй месяц велось наблюдение.

- Все одно и то же: работа, дача, гости, свидания - ничего нового. Каждый день встречаются.

- Где?

- В самых разных местах.

- Что-нибудь передавали друг другу?

-Один раз чемоданчик... Я звонил вам... Надо было взять тогда. Там точно деньги были, я гарантирую.

- Ну и что?

- Как что? С поличным взяли бы...

- И ничего бы не доказали, - усмехнулся Сейфи. - Это тебе не угрозыск. Там совершено преступление - надо найти преступника. А у нас наоборот: преступник известен, но надо суметь доказать, что совершено преступление. Ну, я пришел.

- А нам продолжать? - уныло спросил оперативник.

- Да.

Сейфи перешел улицу и вошел в подъезд.

Жена Мухтара Абиева, отвечая на вопросы, очень волновалась. Подвижное красивое лицо ее было печально.

- Значит, никаких попыток встретиться с вами и поговорить о делах вашего мужа никто не делал? - спросил Сейфи.

- Нет.

- А чем можно объяснить, что после звонка, о котором вы нам сообщили, вам больше ни разу не позвонили?

- Не знаю. Никак не могу объяснить.

- Вы никому не рассказывали, что просили у нас разрешение на встречу?

- Нет.

- Может быть, вы все же с кем-нибудь поделились? Вспомните.

- Нет... Скажите, а как он себя чувствует?

- Неплохо.

- Вы можете передать ему несколько слов?

- Постараюсь.

- Умоляю, скажите, что мы уверены в его невиновности... и я, и сын.

- Хорошо, скажу, - Сейфи встал.

- Поверьте, - сдерживая слезы, сказала она, - мы не прячем никаких денег... Все, что он приносил, мы тратили.

- Я верю вам, - сказал Сейфи.

Во дворе среди играющих в футбол мальчишек он увидел сына Мухтара...

- В некотором смысле это, конечно, нарушение правил, - несколько необычно начал Сейфи допрос. - Но что поделаешь? Иногда из чисто человеческих соображений приходится идти на служебные нарушения...

Такое начало почему-то насторожило Мухтара, но держался он подчеркнуто спокойно!

- Дело в тем, - продолжал Сейфи, - что есть силы, заинтересованные в том, чтобы ваше дело было поскорее закончено н направлено в суд в том виде, в каком оно на сегодняшний день существует... Вы молчите, а по закону я не имею права тянуть следствие дальше, кончился положенный срок, и кое-кто использует это обстоятельство. Я хочу, чтобы вы об этом знали.

- Спасибо.

- Что-то вы не очень удивлены услышанным.

- А чего удивляться. Я давно это знал.

- Откуда?

- Что бы я тут ни говорил, какие бы показания ни давал, все равно вы меня одного посадите.

- Почему? Мухтар усмехнулся:

- Потому что вы все тут куплены.

- То есть... как куплены.

- А кто вас знает? Деньгами, блатом... Вам лучше знать...

- Вы что же, считаете, что все следователи берут взятки? - спросил Сейфи.

- А откуда у них такой отъевшийся вид, толстые 'животы, собственные машины, шикарные квартиры, дачи, магнитофоны, японские часы, американские сигареты и все остальное? - Впервые за все время следствия у Мухтара появился подлинный интерес к разговору. Он смотрел на Сейфи с откровенной насмешкой.

- У меня нет ни машины, ни дачи, - спокойно ответил Сейфи. - Я курю "Аврору" и вешу семьдесят пять килограммов при росте метр семьдесят семь.

- Значит, все еще впереди.

- Я работаю следователем одиннадцать лет.

- Если вы такой хороший, то мою судьбу, как бы вы ни старались, будете решать не вы...

- Почему?

- Потому что этого не захотят люди, на которых я работал. А они всегда делают, что хотят.

- До поры, до времени.

- Если так, то почему вы их не арестуете? Вы же знаете их имена?

- Я же вам объяснял: надо иметь конкретные факты, доказывающие их вину. А эти факты знаете только вы.

- Тогда не тратьте напрасно время. Я ничего не скажу. Этих людей никто не тронет, какие бы факты я ни сообщил.

- Вы газеты читаете? - спросил Сейфи.

- Читаю.

- Сомневаюсь. Если бы читали, то знали бы о том, что происходит сейчас в республике.

- А что происходит?

- А хотя бы то, что сейчас громко говорят о том, о чем раньше шептались по углам. Люди, которых вы пытаетесь выгородить, обречены. Рано или поздно они понесут наказание. Но для вас уже будет поздно.

- Зато буду знать, что никого не продал...

- Можно подумать, я уговариваю вас выдать военную тайну или предать товарищей по оружию.

- Для вас они преступники, а для меня товарищи...

- Товарищи, которые втянули вас в свои махинации, заработали на вас миллион, а теперь делают все, чтобы засадить в тюрьму...

- Я в это не верю.

- Во что? В миллион?

- Нет, в то, что они хотят меня засадить.

- А в то, что из честного человека превратили вас в дельца, находящегося под следствием, - в это вы тоже не верите? Мухтар помрачнел. - У меня не было другого выхода... - сказал он, помедлив.

- Почему? Вы известный спортсмен, кончили институт физкультуры. С вашим опытом, титулами, популярностью вы могли бы стать тренером в любом спортивном клубе.

- А если нет способностей? Вы думаете, каждый спортсмен может стать хорошим тренером?

- Не знаю. Но обычно известные спортсмены становятся тренерами, если у них нет другой специальности.

- Я пробовал. Не получилось... Противно стало. Нельзя учить людей, когда понимаешь, что ничему научить не можешь. Все чувствуешь, а передать не способен. Что же, калечить ребят только потому, что за это деньги платят?

В вопросе было столько горечи, что Сейфи отвел глаза.

- Нет, конечно, - сказал он мягко, - но ведь есть какие-то другие способы честно заработать деньги... Не обязательно же было становиться цеховщиком.

- А чем вам не нравятся цеха? - вдруг разозлился Мухтар. - Что плохого в том, что они выпускают товары, которые пользуются спросом, и перевыполняют при этом планы? Государству только польза.

- И не только государству.

- Ну и что? Люди, хорошо знающие спрос, тратят помимо государственных и свои деньги, чтобы быстро организовать выпуск дефицитной продукции. А потом не только выполняют все государственные планы, но еще зарабатывают что-то и для себя.

- Миллион - это, по-вашему, что-то? Мухтар ответил вопросом на вопрос:

- Вы когда-нибудь проходили мимо Центральной музыкальной школы?

- Нет. А что?

- Сын мой там учится. К началу уроков к этой школе столько машин подъезжает, что можно подумать, что это министерство. А из машин вылезают дети. И на переменах рассказывают друг другу, что их родители купили нового или привезли из-за границы, говорят о шмотках, об автомобилях, магнитофонах, поездках на дачи. А потом сын приходит домой и спрашивает: "Папа, а почему у нас всего этого нет?" И не знаешь, что ему ответить.

- А что вы ответите ему сейчас, когда у него все это есть, но нет отца? Я говорю жестокие вещи, но лучше бы ваш сын...

Зазвонил телефон, и, сняв трубку, Сейфи услышал возбужденный, захлебывающийся от волнения голос Гюли.

- Я из мебельного... Тут есть отличная стенка, - она перешла на шепот, югославская, с раздвижным диваном и двумя креслами... Очень удобная! Как раз то, что нужно для новой квартиры... Надо брать, другой возможности не будет. Как ты считаешь?

Сейфи покосился на своего подследственного.

- Не преждевременно ли? - спросил он как можно мягче. - Еще есть несколько месяцев...

- О чем ты говоришь? - перебила Гюля. - Я с трудом устроила. Потом будем бегать и не найдем...

- А где она будет лежать это время?

- У мамы... Ну что, брать?

- По-моему, рано... Сколько она стоит?

- Две тысячи... Триста я взяла у мамы, остальные есть на книжке. Так я беру?

- Не знаю.

- Ты никогда ничего не знаешь. - Гюля дала отбой.

- К сожалению, не только дети, - положив трубку, сказал Сейфи, - все мы сейчас проходим очень серьезное испытание. Сытостью. Проблемы хлеба уже пет, появились новые возможности, но выяснилось, что многие к этому не готовы. Не могут остановиться... Ну хотя бы ваши друзья, которых вы спасаете ценой собственной жизни. Они же много лет занимают высокие должности, получают большую зарплату. И дело не в том, что им на жизнь недостает или они не в состоянии купить что-то детям. Просто натура такая-сколько ни давай, все мало. А как они с вами поступили...

- Нельзя же теперь все на них валить. Я понимал, на что иду.

- А то, что они сейчас стараются засадить вас в тюрьму, как вы к этому относитесь? Завтра я вынужден буду передать дело в суд, а в нем черным по белому написано, что во всем виновны вы... А они вылезут сухими из воды.

- Они в любом случае вылезут...

- Ерунду говорите... Если вы скажите правду дело пойдет на доследование, вам мы изменим меру пресечения и до суда выпустим на свободу. А учитывая ваше прошлое, я обещаю, что на суде вы получите минимальное наказание...

- Следователю полагается обещать...

- Мне проще ничего не обещать. И вообще не вести с вами эти разговоры. Я обязан передать дело в суд. Сегодня последняя наша встреча... Неужели вы не понимаете? Мухтар молчал.

- Вы что, так ничего и не поняли из того, что я вам пытался объяснить?

- Я все понял. Но не верю, что у вас что-нибудь получится. Только себя угробите. Вы не знаете этих людей.

- Я хорошо их знаю. И рано или поздно они свое получат, но, повторяю, вам помочь будет уже невозможно.

- Сам виноват, - угрюмо обронил Мухтар.

- И это ваш окончательный ответ?

-Да.

Они встретились взглядами.

- Впервые за одиннадцать лет работы, - негромко сказал Сейфи, - у меня желание ударить подследственного. Когда человек врет, изворачивается, молчит, чтобы спасти себя, он вызывает злость, его даже жалко, как бы он виновен ни был. А вас я бы с удовольствием ударил.

- Странный вы человек, - сказал Мухтар виновато. - Я работал с этими людьми на определенных условиях и, значит, должен выполнить эти условия. А если я с чем-то не был согласен, надо было раньше сказать. А сейчас, как ни объясняй, все равно получится, что я их выдал потому, что струсил. А мне это не нравится. Так что извините. - Он сделал движение, намереваясь встать.

- Сидите. - Сейфи придвинул к себе один из лежавших на столе томов дела. Я не хотел этого делать... Но вы сами заставили меня. - Он вытащил из дела небольшую пачку фотографий и протянул Мухтару.

- Что это?!

- Фотоиллюстрации к вашему делу. - Сейфи будто не замечал впечатления, которое произвела на Мухтара лежащая сверху фотография. - Можете ознакомиться...

Мухтар отрицательно покачал головой и отдернул руку.

- Там кто-то рядом с ней стоит, - спросил он после долгой паузы, - кто это?

- А вы не узнали?

- Этого не может быть! - Мухтар больше убеждал себя, чем Сейфи. - Они почти незнакомы. Как они оказались вместе на берегу моря?

- К сожалению, никаких пояснений дать не могу, - сказал Сейфи. - Жена ваша отрицает факт встречи с этим человеком. А выяснять у него, как и почему он встречался с вашей женой, у нас нет оснований, поскольку вы его очень тщательно выгораживаете...

- Это подделка! Фотомонтаж! - крикнул Мухтар.

- К сожалению, все фотографии подлинные.

-- И на других фотографиях тоже она?!

- Да.

- С ним же?

- Да.

Мухтар обессиленно опустился на стул и заставил себя взять фотографии. Посмотрев несколько снимков, с отвращением бросил всю пачку на стол.

-Я не хотел вам показывать, - сказал Сейфи.

- Откуда они у вас? Этого не может быть! - опять, пытаясь убедить себя, с отчаянием сказал Мухтар.

- Фотографии действительно не содержат ничего определенного. В конце концов то, что два человека едут в одной машине или беседуют на улице, еще ничего не значит, - сказал Сейфи. - Если бы не личность этого типа. Вы сами говорите, что они были едва знакомы...

-Да.

- Будь это любой другой человек... - продолжал Сейфи. - . Но вспомните хотя бы Руту Балодис... - Сейфи сделал паузу. - Так это он приходил с вами к Лебединскому шестнадцатого июля?

Мухтар молчал, уставившись невидящим взглядом в ножку стола. Сейфи подошел ближе.

- После вашего ухода, - сказал он, пригнувшись, чтобы видеть его глаза, этот человек увез шестнадцатилетнюю девочку домой, напоил до бесчувствия и надругался над ней. Придя в себя, она выбросилась с девятого этажа. Неужели это преступление останется безнаказанным?

- Я ничего про самоубийство не знал - вяло сказал Мухтар.

Сейфи поймал наконец его взгляд.

- Если вы не назовете имя человека, который в тот вечер был с вами в гостинице "Рига", отвечать за него придется вам.

- Теперь мне все равно...

Сейфи тряхнул его за плечи и вдруг закричал:

- Сперва вы молчите из-за того, что не хотели предать товарища, теперь из-за того, что он сам вас предал! А что этот мерзавец останется на свободе и будет творить то же самое с другими людьми, на это вам наплевать! Вас это не касается! И вы хотите, чтобы я вас оставил в покое. Не надейтесь! Не будет этого! Я следователь, и, что бы вы о нас всех ни думали, мой долг обезвредить этого человека. И я его выполню, чего бы мне это ни стоило. Отвечайте, кто был с вами в гостинице в тот вечер?- Сейфи ткнул пальцем в фотографию: - Он?! Мухтар молчал.

- Я у вас спрашиваю: он? Мне нужно ваше подтверждение. Только после этого то, что я знаю и без вас, станет юридическим фактом. Он?

Наконец крик Сейфи достиг сознания Мухтара, он ответил на него слабым, еле заметным движением головы.

Сейфи вернулся к столу, придвинул к себе пишущую машинку.

- Итак, вопреки вашим прежним показаниям, вы признаете, что вечером шестнадцатого июля, когда вы пришли в гостиницу "Рига" к Лебединскому, с вами был еще кто-то... - Задавая вопрос, Сейфи одновременно печатал.

-Да.

- Кто же был с вами? Как фамилия этого человека?

- Сеидов.

- Имя и отчество?

- Исмет Рзаевич.

- С какой целью вы пришли к Лебединскому?

- Чтобы передать ему деньги.

- Какую сумму?

- Двадцать тысяч.

- У кого были деньги, когда вы пришли? У вас или Сеидова?

- У Сеидова.

- А кто передал их Лебединскому?

-Я

- Каким образом? Деньги же были у Сеидова?

- Он отдал их мне в коридоре и сказал, чтобы я передал их Лебединскому без свидетелей.

- Деньги были во что-то завернуты?

- Да, в газету.

- Значит, вы прошли в спальню, чтобы передать Лебединскому газетный пакет, а Сеидов остался с девушками в первой комнате? -Да.

После короткой паузы Сейфи задал вопрос более общего характера:

- Скажите, а как вообще вы передавали деньги Сеидову? С какой периодичностью?

- Раз в месяц я отвозил ему домой или на дачу.

- Какую сумму?

- Каждый раз по-разному. Выручка зависела от сбыта.

- Кто еще получал от вас деньги?

- Дадашев.

- Имя и отчество?

- Ризван Исмайлович.

-- Вы оставляли себе какую-нибудь часть денег?

- Нет, все деньги я передавал им - Сеидову и Дадашеву.

- А они с кем-нибудь делились?

- Точно не знаю. Но, кажется, есть какой-то человек, которому они часто делали ценные подарки. Сеидов говорил, что, имея поддержку такого человека, можно ничего не бояться.

- Вы видели этого человека?

- Один раз.

- Как он выглядит?

- Седой, невысокого роста, интеллигентный такой.

- Фамилию не знаете?

- Нет.

- А где работает?

- Тоже не знаю.

- Где вы его видели?

- У Сеидова.

- Вас познакомили с ним?

- Нет. Он сразу же ушел.

- Фамилия Сафаров вам ничего не говорит?

- Слышал вообще. Распространенная фамилия.

- Сеидов или Дадашев при вас не произносили ее?

- Не помню.

- Ну ладно. Значит, все деньги вы отдавали им. А что же получали вы? Не бесплатно же вы работали?

- Они платили мне пятьсот рублей в месяц.

- Общая сумма незаконно заработанных и скрытых от государства доходов за четыре года шесть месяцев составила миллион с четвертью. Среднемесячный доход получается около двадцати трех тысяч рублей. Где они их хранят?

- Точно не знаю... На даче, наверное... А Дадашев у сестры, как-то я к ней отвозил...

- Теперь у меня к вам очень важный вопрос. Подумайте как следует, прежде чем на него ответить. Скажите, когда в гостинице "Рига" вы прошли с Лебединским в другую комнату, чтобы передать газетный сверток, Лебединский раскрыл его при вас?

- Нет.

- Очень хорошо! А вы видели, как Сеидов заворачивал деньги в газету? Он это делал в вашем присутствии?

-Нет.

- Прекрасно... Значит, могло быть так, что вы ничего не знали о содержании свертка, когда отдавали его Лебединскому?

- Вообще-то могло...

Сейфи сделал выразительную паузу и, медленно расставляя слова, задал еще один вопрос:

- В таком случае напрягите свою память и вспомните, как это было на самом деле. Знали вы, что в газете завернуты деньги? Или, может быть, вам сказали об этом позднее, спустя какое-то время?

- Знал. - Мухтар даже не задумался, прежде чем ответить. Сейфи всем своим видом дал понять, что ответ ему не нравится.

- Вы уверены? Не торопитесь, подумайте. Может быть, вам сейчас кажется, что вы все знали заранее, а на самом деле Сеидов рассказал вам об этих деньгах потом. Например, через несколько дней. Так бывает...

Теперь Мухтар, видимо, понял, какого ответа ждут. Но сомнение лишь на миг мелькнуло на его лице.

- Нет. Он еще в машине объяснил мне, зачем мы едем в гостиницу.

- И даже назвал сумму? - подчеркнуто удивленно спросил Сейфи.

- Да... А какое это имеет значение?

- Огромное, - не скрывая досады, проговорил Сейфи. - Если вы знали о том, что передаете Лебединскому деньги, то, значит, принимали через его посредство участие в даче взятки должностному лицу. Кому, мы еще установим.

- А если не знал?

- Тогда вы просто по просьбе Сеидова передали Лебединскому какой-то пакет. Понимаете разницу?

- Теперь понял...

- К сожалению, эти новые подробности могут сильно усложнить ваше дело. Сколько там было денег, в этом свертке?

- Двадцать тысяч.

- И вы знали, с какой целью передаете их Лебединскому?

- Знал.

- Неужели вы были осведомлены во всех деталях?

- А чего теперь врать? Все равно ничего не изменишь.

- Я, наоборот, призываю вас говорить правду. Просто очень жаль, что вы были посвящены во все подробности... Очень жаль... Мухтар усмехнулся.

- Л вы говорили: скажи правду, и мы тебя отпустим.

- Я не говорил, что отпустим. Речь шла о минимальном наказании.

- Теперь уже не идет?

- К сожалению, все сильно усложнилось...

- Я же сказал, крути-верти, а все равно вы вкатаете мне полную катушку.

- Это не так, - возразил Сейфи. - Я сделал и сделаю все, чтобы облегчить вашу участь. Но есть предел моим возможностям. К сожалению, ваши друзья на всякий случай впутали вас во все свои дела. Я очень надеялся, что удастся снять с вас статью о даче взяток... Но кто мог предположить, что вы такой осведомленный человек, - Сейфи грустно усмехнулся, - и даже не скрываете этого.

- У вас еще есть ко мне вопросы? - спросил Мухтар.

- Устали? - бросив на него взгляд, спросил Сейфи.

- Не устал... Просто не могу больше... Противно...

- Сейчас, одну минуту. - Сейфи вытащил из машинки протокол допроса, просмотрел его, исправил опечатки, - Ну вот, кажется, все. Прочтите и подпишите.

Мухтар взял ручку и расписался, не читая.

- Прочтите, прочтите... Вдруг какие-нибудь неточности. Мухтар нехотя просмотрел протокол.

- Все нормально.

- Теперь запаситесь терпением. Дело пойдет на доследование... И я приложу все усилия, чтобы вам изменили меру пресечения и до суда освободили из-под стражи,

- Можно идти? - спросил Мухтар.

- Идите, - Сейфи нажал кнопку звонка, на пороге появился дежурный. Отведите, пожалуйста.

Устало откинувшись на спинку стула, Сейфи проводил их взглядом. Снял трубку, набрал номер Эльшада.

- Ты можешь зайти ко мне? - спросил он. - Очень важное дело...

В ресторане "Дружба" шли активные приготовления к свадебному торжеству, накрывались столы, суетились на кухне приглашенные повара, подходили машины с продуктами...

Эльшад, склонившись над магнитофоном, с напряженным вниманием слушал запись допроса.

"Они платили мне пятьсот рублей в месяц", - глухо и обреченно звучал голос Мухтара.

"Общая сумма незаконно заработанных и скрытых от государства доходов за четыре года шесть месяцев составила миллион с четвертью. Среднемесячный доход получается около двадцати трех тысяч рублей. Где они их хранят?"

"Точно не знаю. На даче, наверное. А Дадашев у сестры, как-то я к ней отвозил..."

Эльшад выключил магнитофон.

- Здорово! Что же теперь делать?

- Получить санкцию и арестовать обоих... И того, третьего, покровителя...

- Какой ты быстрый!.. Все же это такие люди! Сам понимаешь... Их все знают.

- Тем хуже для них...

- Не так-то все будет просто...

...И опять они слушали запись, на этот раз в кабинете генерала.

"Зто подделка!.. Фотомонтаж!"

"К сожалению, все фотографии подлинные".

"И на других фотографиях тоже она?!"

"Да".

Генерал выключил магнитофон.

- Насколько я понял, - сказал он, повернувшись к Эльшаду, - жена Абиева просила у вас разрешения для встречи с этим...

- Сеидовым, - подсказал Эльшад.

- Мы дали согласие?

- Да...

- Так что фактически она выполняла наше задание?

- Так точно, - подтвердил Эльшад.

- Почему же она теперь отрицает факт этой встречи? - спросил Сейфи.

- Не знаю, - бросив быстрый взгляд на генерала, сказал Эльшад. - Но встретилась она с нашего разрешения, и никаких интимных отношений между ними нет... Ты ведь именно так истолковал эту фотографию?

- Там не все так просто, как кажется, товарищ генерал. Сколько раз она сюда звонила по поводу встречи? - спросил Сейфи у Эльшада.

- По-моему, один...

- А встречалась с ним не менее пяти раз.

- Это еще ни о чем не говорит, - возразил генерал. - Они могли беседовать о делах ее мужа.

- Могли. Только зачем для этого обязательно надо ехать на дачу, причем в отсутствие его жены?

- Мало ли что! Может, он своей жене не доверяет, - ответил Эльшад,

- Посмотрите, пожалуйста, на эти фотографии, - Сейфи протянул генералу два снимка.

- И что? - спросил генерал, разглядывая их.

- Они сделаны в один день с интервалом в два часа... Сравните.

- Это у ворот его дачи? - спросил генерал.

- Да. - На одной они входят туда, на другой - выходят. Разницу замечаете?

- Нет.

- Посмотрите внимательней. - Сейфи перегнулся через стол. - На этой она в бусах, а на второй, когда выходит, без них. Зачем, если они вели деловые разговоры, понадобилось на чужой даче снимать бусы? Я спросил у нее, часто ли она их носит. Выяснилось, что почти постоянно. Это свадебный подарок мужа, и она с ними почти не расстается. Только когда ложится спать.

- Да, - генерал с интересом посмотрел на Сейфи, - вполне правдоподобно... А ваше мнение? - спросил он у Эльшада.

- Вы совершенно правы, товарищ генерал, - поспешно подтвердил Эльшад. Все весьма убедительно.

- Но, к сожалению, это лишь предположение, прямых доказательств нет.

- Да, это так, - опять согласился Эльшад и осуждающе посмотрел на Сейфи. Фактов маловато. Я говорил об этом...

- Вы не имели права использовать эти фотографии.- Генерал вернул снимки Сейфи. - Такие методы допроса не дозволены. Это провокация.

- Совершенно верно. Я говорил об этом. - Эльшад встал.

- Другой возможности спасти его не было, - не глядя на генерала, сказал Сейфи.

- Но он тебе за это спасибо не скажет, - возразил Эльшад и подал незаметный знак Сейфи, чтобы он тоже встал.

- Мне не нужна ничья благодарность, - сказал Сейфи, - я выполнял свой служебный долг.

- Одновременно нарушая его, - отметил генерал.

- Другого способа заставить его говорить не было...

- Ну ладно, мы еще вернемся к этому разговору, - нахмурился генерал. - Что вы поднялись? - спросил он у Эльшада. - Садитесь...

Эльшад поспешно уселся.

- И что вы предлагаете? - после короткой паузы обратился генерал к Сейфи.

- Я прошу разрешить мне обратиться за санкцией к прокурору, чтобы сегодня же арестовать Сеидова и Дадашева, с одновременным произведением обысков на квартирах и на дачах. Если будут обнаружены вещественные доказательства, мне кажется, следует незамедлительно арестовать и третьего... Сафарова.

Эльшад кривой усмешкой выразил свое отношение к предложениям Сейфи.

- А ваше мнение? - спросил у него генерал.

- По-моему, это преждевременные меры, товарищ генерал, - сказал Эльшад. Мне кажется, следует подождать.

- Чего?

- Пока будут получены более убедительные доказательства их виновности.

- Сроки следствия на исходе? - спросил генерал у Сейфи.

- Да.

- Зайдите ко мне через час... - сказал генерал, снимая трубку телефона.

- Товарищ генерал, - уже в дверях спросил Сейфи, - молено мне отлучиться на полчаса? Очень нужно...

- Можно... - Генерал нажал кнопку селектора. - Ко мне - никого! У меня важный телефонный разговор...

Ни Гюли, ни детей дома не оказалось. Прижав к груди буханку хлеба и две бутылки купленного по дороге кефира, Сейфи еле протиснулся в дверь, крошечная прихожая и комната были заставлены громоздкими ящиками с мебелью. На кухонном столе лежала записка, написанная сердито размашистым Гюлиным почерком: "Куда ты пропал? Я в парикмахерской".

Оставив покупки на столе, Сейфи вышел во двор. Из-за угла дома падали неровные отсветы пламени, - видимо, кто-то развел там, в маленьком каменном тупичке, костер. Детей во дворе не было.

Сейфи направился к воротам, но остановился - уха его коснулись еле слышимые странные звуки, похожие на детский плач.

Зайдя за угол, Сейфи увидел своего малыша. Он сидел у костра и, уткнувшись головой в острые коленки, вздрагивал всем тельцем от давнего, усталого плача.

Сейфи присел на корточки и обнял мальчика.

- Что с тобой?! Почему ты плачешь? Что случилось? Малыш заплакал еще горше.

- Ну успокойся! Я же с тобой... Тебя обидели? Наконец малыш успокоился.

- Я сказал дяде, чтобы он не зажигал, а он зажег, - Малыш показал на костер: горела огромная куча строительного мусора, соседи делали ремонт. Пожар же может быть... Я сказал ему, а он все равно зажег и ушел.

- Ну что ты, малыш!.. Вспомни, какой костер мы летом разожгли.

- Но мы следили. А он зажег и ушел.

- Но ты же здесь...

- Я маленький... Я же не сумею потушить...

- Но ты позовешь людей в случае чего, поднимешь тревогу. Так что даже если начнется пожар, все спасутся... А где твои сестры?..

- Телевизор смотрят у Айдынчика.

- А ты почему не пошел?

- Он же горит, - мальчик показал на костер... Сейфи еще раз прижал к себе его худенькое тельце.

- Ты молодец.., Но плакать не надо. Ты же смелый мальчик... Ну идем, я отведу тебя к Айдынчику...

- Нет.

- Хочешь здесь остаться? Будешь охранять костер?

-Да.

- А плакать не будешь?

Мальчик, всхлипнув, шмыгнул носом и отрицательно покачал головой.

- Ну ладно. - Сейфи вздохнул, поднялся. - Только недолго, хорошо? Как потухнет, иди к Айдынчику.

Мальчик согласно мотнул головой.

Сейфи, оставив мальчика, подошел к окну соседей с первого этажа. В глубине комнаты в отсветах экрана телевизора были видны его дочки, сидящие на диване рядом с соседским мальчиком Айдыном.

Сейфи окликнул старшую.

- Что же вы малыша оставили одного? - укоризненно спросил он, когда девочка подошла к окну.

- А он во дворе играет.

- Я видел, как он играет, - сказал Сейфи, - не оставляйте

его одного... - Хорошо.

- И вообще пора домой. Что вы, дома не можете телевизор смотреть?

- Там ящики мешают... Ты не беспокойся, папа, - девочка перелезла через подоконник, - я сейчас приведу его.

Сейфи вздохнул и пошел к воротам...

Поля ждала его у парикмахерской. В руках - завернутый в бумагу свадебный подарок.

- Ну знаешь! - еле сдерживая себя, тихо, но яростно сказала она. - У тебя совсем совести нет! Половина восьмого, а просили быть в семь...

- Я не мог, - сказал Сейфи.

- Ты никогда не можешь!

- Подожди, - перебил ее Сейфи. - Мы не пойдем на свадьбу.

- Почему?

- Я потом объясню.

- Нет уж, изволь сделать это сейчас.

- Я же сказал: не могу, я и так опаздываю. Мне надо быть срочно в управлении.

- В таком случае я пойду на свадьбу одна. Если тебе наплевать на людей, я себе этого позволить не могу. Сейфи взял жену за локоть.

- Ты пойдешь домой, - сказал он властно, - а позже я тебе все объясню. Ясно?

Тон его поразил Гюлю.

- Что-нибудь случилось? - спросила она растерянно.

- Да.

- Дети?! - всплеснув руками, воскликнула она.

- С детьми все в порядке. Я только что был дома. И вообще не волнуйся. Приду, все расскажу.

Сейфи еще раз, но уже ласково сжал локоть жены.

Машина за машиной подъезжали к ресторану "Дружба", подвозя все новых и новых гостей.

Сейфи стоял у края смотровой площадки под памятником Кирова, так что ему одновременно были видны и вход в ресторан, и машины, подъезжающие по верхней дороге. Внизу переливалась огнями светящаяся подкова города.

Сеидов и Дадашев приехали на разных машинах. Сейфи видел, как, незаметно отозвав в сторону, их усадили вместе с женами в служебные машины и увезли. Теперь, собственно, можно было ехать и ему, но дорогу перекрыл кортеж автомобилей - это приехали невеста и сопровождающие ее родственники и гости. Громко и грустно звучала свадебная музыка. Так, во всяком случае, казалось Сейфи. Красивый, похожий на актера Алена Делона, сын Сафарова бережно вел под руку Севду, которой очень к лицу было длинное подвенечное платье. Теймур и Аля как а полагалось, следовали сразу же за женихом и невестой, потом нестройной колонной двигались многочисленные гости

В этой беспорядочной, праздничной сутолоке Теймур умудрился-таки встретиться с ним взглядом. Удивленный, приостановился, в недоумении поднял брови.

Сейфи развел руками.

Теймур, влекомый Алей и всей толпой гостей, непрерывно оборачиваясь, исчез в дверях ресторана.

Дорога освободилась, можно было ехать. Сейфи сел в машину.

Сосед спал. Мухтар неподвижно сидел на нарах, уставившись в одну точку. Появилась Аян.

- Я тебе все объясню, - сказала она.

- Уйди, - не поднимая головы, сказал Мухтар.

- Поверь.

- Уйди, не хочу ничего слышать.

- Поверь, это из-за тебя. Я хотела помочь. Мухтар закрыл руками уши.

- Убирайся. Я не хочу слышать ни слова. Аян продолжала умоляющим тоном:

- Я хотела тебя спасти. Я не вру... Они тебя предали. Я умоляла. Он обещал помочь. Я должна была уступить. Он поставил условие... Я сопротивлялась, сколько могла. Ты должен меня попять. Это из-за тебя... Из-за тебя! - Она заплакала. - Ты во всем виноват. Зачем нужны были эти проклятые деньги? Мы так хорошо жили... Что еще надо было? Из-за денег ты погубил всех нас, меня, себя... бедного мальчика... Что я ему скажу? Как я буду жить без тебя?

Мухтар поднял голову. Он уже не видел Аян, взгляд его был устремлен на соседа, который продолжал спать на своей койке.

Мухтар встал, подошел к тумбочке соседа; присев, открыл дверцу, пошарил рукой по полке.

Сосед проснулся от шороха.

- Что вы делаете?! - спросил он испуганно. Мухтар, не обращая на него внимания, продолжал что-то искать в тумбочке.

Сосед вскочил с нар, бросился к Мухтару:

- Не трогайте! Умоляю! Это мое! Прошу вас!

Пытаясь помешать Мухтару, он хватал его за руки. Пришлось оттолкнуть его. Сосед ударился о стену и опять бросился к тумбочке. Увидел в руках Мухтара свою леску.

- Это моя! Отдайте! - закричал он. - Умоляю! Мухтар пошел к своим нарам. Сосед бросился следом:

- Зачем она вам? Вы молодой еще...

Он сделал попытку вырвать леску, Мухтар опять оттолкнул его. Старик упал, но тут же поднялся и вцепился в Мухтара. Они стояли посреди камеры.

- Я ударю вас, - сказал Мухтар.

- Это моя леска! Она мне самому нужна.

- Зачем? Вам же дали свидание.

- Я наврал! Честное слово! Они мне отказали... Клянусь вам. Я все наврал. Я хотел обмануть вас... Я нарочно сказал... Чтобы вы написали записку.

- Зачем?

- Я хотел следователю передать. Чтобы он разрешил свидание... Отдайте мне леску. Прошу вас... Умоляю.

Он опять попытался вырвать леску из рук Мухтара.

Мухтар ударил его. Старик упал на пол и затих.

За всем этим в безмолвном отчаянии наблюдала Аян. Даже сейчас, охваченный одним желанием - расстаться со всеми навсегда, Мухтар не мог вытеснить ее из своего воображения...

Он завязал петлю.

Старик нашел в себе силы подняться на колени.

- Не делайте этого. Вы же молодой. Это моя леска. Она мне самому нужна... Я для себя берег... - Слезы текли по его щекам.

Мухтар накинул петлю на шею, другой конец лески был уже привязан к решетке окна.

И тут старик закричал:

- Помогите!.. На помощь! - Не вставая с колен, он вцепился в ноги повисшего Мухтара.

В коридоре послышался топот ног, С лязгом распахнулась дверь. Вбежали дежурные надзиратели...

На даче Сеидова в присутствии понятых - испуганных соседей и дачного сторожа - шла опись вещей, найденных в тайниках.

- Вот откуда у некоторых берутся деньги на пышные свадьбы!- Эльшад, усмехаясь, разглядывал разложенные на столе драгоценности, золотые монеты, редкие камни.

Действиями оперативных работников, ведущих обыск, руководил он и делал это с явным удовольствием и напористой активностью. Иногда он отдавал распоряжения и Сейфи, то к дело звонил в управление, где параллельно шли допросы задержанных.

- Боюсь, что дела нашего друга плохи, - с усмешкой негромко сказал он Сейфи после очередного звонка. - Есть показания на Сафарова... Будем брать, видимо, и его. Сейфи промолчал, и Эльшад посмотрел на него с сочувствием.

- Да... - сказал он, - эта история с фотографиями попортит тебе крови...

Сейфи молча ждал продолжения. Взгляд его смутил Эльшада.

- Обидно. Все так хорошо идет... А нельзя было как-то иначе заставить его заговорить?

- Можно было, - сказал Сейфи. - Но я люблю провокации.

- Я серьезно, а ты... - обиделся Эльшад. - В конце концов, я предупреждал тебя...

- О чем?

- Сейчас это уже неважно, - высокомерно сказал Эльшад. - Каждый несет ответственность за свои поступки...

Свадьба шла к завершению. Уже в который раз танцевали вместе жених, невеста и счастливые родители.

После очередного тоста, желая поднять общее настроение, с лихими криками пустились в стремительный пляс друзья жениха - четверо усатых длинногривых молодых людей... Мелькали в частом ритме ноги, взлетали руки, багровые от напряжения лица застыли в удалых улыбках...

Сейфи добрался домой под утро. Гюля и дети спали. Не желая их беспокоить, Сейфи протиснулся мимо ящиков с мебелью в кухню, где на столе все еще лежали купленные им хлеб и кефир. Откупорив бутылку, он жадно, разом, опустошил ее и только потом сел за стол и оторвал от буханки кусочек хлеба...

Рядом с бутылками лежал какой-то пакет. Продолжая есть, Сейфи развернул бумагу и раскрыл коробку. Это был свадебный подарок дочери Теймура - две пузатых серебряных рюмки...

3a окном начинало светать. Откинувшись на спинку стула, Сейфи с удовольствием наблюдал за наступлением нового дня.

Неслышно вошла и прислонилась к косяку двери Гюля с накинутым на плечи одеялом.

- Что ты ешь? - спросила она укоризненно. - Там же обед... Она подошла к плите, зажгла спичку.

- Спасибо, я уже поел.

- Почему ты не разбудил меня? Он улыбнулся.

- Умираю спать хочу...

- Пошли. Вид у тебя неважный...

Взяв Сейфи под руку, она повела его в спальню.

- Ну теперь-то ты можешь в двух словах объяснить, что случилось? спросила она, когда они протиснулись между ящиками с мебелью.

- Могу, - сказал Сейфи.

В этот момент зазвонил телефон.

Гюля нащупала в полутьме телефон, сняла трубку:

- Дома, сейчас...

Отдав трубку Сейфи, она обеспокоенно слушала сто разговор, пытаясь понять, кто и откуда звонит.

- А откуда леска взялась? - спросил Сейфи. - Как его состояние?.. Иду...

Повесив трубку, он схватил со спинки стула пиджак и бросился к двери.

- Я потом все объясню! - Он задержался в дверях, оглянулся. - Извини. Потом все сразу расскажу... Надо бежать...

- Это я поняла...

Сейфи развел руками, как бы еще раз извиняясь, и выскочил за дверь.

Гюля вышла на балкон. Отсюда было видно, как он торопливо пересек двор и быстрым шагом, почти бегом, пошел по влажной от росы мостовой. Никого, кроме него, в этот предрассветный час на улице не было... Он шел один, поминутно оглядываясь, в надежде поймать попутную машину. Но машин все не было, и он продолжал быстро идти по широкой безлюдной утренней улице...