Лев Николаевич Толстой Начало фантастического рассказа (1856 г.)
Государственное издательство
«Художественная литература»
Москва – 1935
Электронное издание осуществлено в рамках краудсорсингового проекта «Весь Толстой в один клик»
Организаторы: Государственный музей Л. Н. Толстого
Музей-усадьба «Ясная Поляна»
Компания ABBYY
Подготовлено на основе электронной копии 5-го тома Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого, предоставленной Российской государственной библиотекой
Предисловие и редакционные пояснения к 5-му тому Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого можно прочитать в настоящем издании
Электронное издание 90-томного собрания сочинений Л. Н. Толстого доступно на портале
Если Вы нашли ошибку, пожалуйста, напишите нам report@tolstoy.ru
Предисловие к электронному изданию
Настоящее издание представляет собой электронную версию 90-томного собрания сочинений Льва Николаевича Толстого, вышедшего в свет в 1928—1958 гг. Это уникальное академическое издание, самое полное собрание наследия Л. Н. Толстого, давно стало библиографической редкостью. В 2006 году музей-усадьба «Ясная Поляна» в сотрудничестве с Российской государственной библиотекой и при поддержке фонда Э. Меллона и координации Британского совета осуществили сканирование всех 90 томов издания. Однако для того чтобы пользоваться всеми преимуществами электронной версии (чтение на современных устройствах, возможность работы с текстом), предстояло еще распознать более 46 000 страниц. Для этого Государственный музей Л. Н. Толстого, музей-усадьба «Ясная Поляна» вместе с партнером – компанией ABBYY, открыли проект «Весь Толстой в один клик». На сайте readingtolstoy.ru к проекту присоединились более трех тысяч волонтеров, которые с помощью программы ABBYY FineReader распознавали текст и исправляли ошибки. Буквально за десять дней прошел первый этап сверки, еще за два месяца – второй. После третьего этапа корректуры тома и отдельные произведения публикуются в электронном виде на сайте tolstoy.ru.
В издании сохраняется орфография и пунктуация печатной версии 90-томного собрания сочинений Л. Н. Толстого.
Руководитель проекта «Весь Толстой в один клик»
Фекла Толстая
Перепечатка разрешается безвозмездно.
–
Reproduction libre pour tous les pays.
Л. Н. ТОЛСТОЙ
1860 г.
Размер подлинника
НЕОПУБЛИКОВАННОЕ, НЕОТДЕЛАННОЕ И НЕОКОНЧЕННОЕ
* [НАЧАЛО ФАНТАСТИЧЕСКОГО РАССКАЗА.]
Въ Iюлѣ мѣсяцѣ 1855 года, въ самое жаркое время Крымской кампаніи,1 Маіоръ Вереинъ ѣхалъ ночью одинъ верхомъ по дорогѣ, ведущей отъ Белбекской мельницы къ Инкерманской позиціи. – Онъ ѣздилъ на полковой праздникъ къ командиру гусарскаго полка и теперь возвращался къ себѣ въ лагерь. Часовъ съ двухъ въ этотъ день пошелъ рѣденькой дождикъ изъ желтоватой прозрачной тучи, составлявшей край большой черной грозовой тучи, и казалось долженъ былъ пройти скоро, но вмѣсто того дождикъ все усиливался и продолжалъ итти теперь во второмъ часу ночи, то мелкій, какъ сквозь сито, то какъ будто съ какихъ то невидимыхъ деревьевъ сыпались сверху съ вѣтромъ крупныя тяжелыя косыя капли. На сѣверо-востокѣ однако туча уже рѣзкой черной чертой поднялась надъ свѣтло-прозрачнымъ горизонтомъ,2 на которомъ поднимался вывернутый въ другую сторону, убывающій золотистый мѣсяцъ. На югѣ, – впереди по дорогѣ, по которой ѣхалъ Маіоръ, часто загорались на черномъ небѣ красноватыя молніи и слышался гулъ выстрѣловъ въ Севастополѣ.3
Завернувшись въ отежелѣвшую и провонявшую мыломъ отъ мокроты солдатскую шинель, маіоръ сгорбившись сидѣлъ на тепло-сыромъ сѣдлѣ и безпрестанно поталкивалъ мокрыми склизкими каблуками въ животъ уставшей большой гнѣдой кавалерійской лошади. Старая лошадь, подкидывая задней ногой, въ которой у нее былъ шпатъ, пошлепывала по лужамъ дороги, болтала отвислой губой,4 изрѣдка при видѣ куста или рытвины поднимала одно ухо и сторонилась и безпрестанно кряхтѣла какъ то съ визгомъ, какъ будто натуживаясь изо всѣхъ силъ. – Маіоръ5 много выпилъ на праздникѣ, голова у него не кружилась, но отяжелѣла и глаза слипались. Изрѣдка только онъ открывалъ ихъ, взглядывалъ на вытянутую шею и мокрую гриву лошади, на бѣлую полосу дороги, блестящую рябыми лужами, которая однообразно измѣняясь въ одинаковомъ разстояніи бѣлѣла передъ нимъ, и повторялъ фразу: хорошо у бабушки на свѣтѣ жить, – которая Богъ знаетъ почему уже давно пришла ему въ голову, и которую онъ безъ всякой мысли умственно повторилъ уже разъ триста, и снова закрывалъ глаза и задремывалъ.6
Маіоръ Вереинъ былъ человѣкъ лѣтъ 35-ти, очень высокой ростомъ, съ длинными ногами, широкимъ тазомъ и сутуловатой и угловатой спиной. Круглые каріе глаза, выгнутой широкой носъ средь худаго желтоватаго лица и очень длинные чернѣющія къ скуламъ бакенбарды зачесанные внизъ, давали ему выраженіе изнуренія, доброты7 и общаго всѣмъ старымъ военнымъ спокойно-мужественнаго равнодушія. Вглядѣвшись ближе въ его совсѣмъ круглые глаза, зрачки которыхъ далеко не доходили до краевъ векъ, въ нихъ замѣтно было кромѣ того выраженіе сильной мечтательности или постояннаго увлеченія одной идеей. – Вереинъ уже лѣтъ 17 служилъ въ военной службѣ и все въ томъ же драгунскомъ полку. Товарищи и начальники говорили про него: «офицеръ примѣрный, службу знаетъ, какъ самъ уставъ, хозяинъ отличный, эскадронъ у него въ порядкѣ какъ ни у кого, съ людьми строгъ, правда, но иначе нельзя. Строгъ, но справедливъ, за то и любятъ его. Кромѣ того человѣкъ образованный, говоритъ по французски, по немѣцки, кажется, и по итальянски. Живетъ прилично. Какъ слѣдуетъ быть эскадронному командиру». – Вереинъ дѣйствительно былъ таковъ, какъ описывали его товарищи и главное то, что это знаніе службы и служебныхъ отношеній какъ то само собой, безъ труда съ его стороны, далось ему.8 – Онъ сначала страстно любилъ службу, [но] охота мало по мало пропадала, осталась одна привычка, и теперь уже давно ему все казалось, что напрасно онъ на нее посвятилъ лучшіе годы и силы молодости, которые бы онъ могъ употребить лучше. Несмотря на то, ежели бы у него спросили, какъ бы онъ желалъ устроить свою жизнь, онъ бы не умѣлъ отвѣтить. Уже 17 лѣтъ весь міръ, исключая своего военнаго круга, былъ закрытъ для него. Всѣ интересы, нетолько общечеловѣческіе, но личные людей невоенныхъ были непонятны для него. Развѣ изрѣдка, читая газеты или слушая разговоры, онъ любилъ заставить себя подумать о какомъ нибудь случайно представившемся ему вопросѣ: то о устройствѣ свеклосахарныхъ заводовъ, то о китайскихъ инсургентахъ, то о новооткрытомъ минералѣ. – Всѣ воспоминанія его были только военныя, набравшіяся за эти 17 лѣтъ службы. Воспоминанія эти были: время юнкерства, дежурство на конюшнѣ, ссоры фелдвебелей, лихіе успѣхи въ верховой ѣздѣ, кутежи съ товарищами,9 потомъ счастливая эпоха производства, поѣздки къ помѣщикамъ и снова кутежи и манежъ; потомъ отличіе и усердіе въ службѣ и надежда на эскадронъ и наконецъ осуществленіе этой надежды. Воспоминанія предшествовавшiя службѣ, его жизнь въ богатой деревнѣ отца, ласки матери, игры съ братомъ, какъ то непріятно дѣйствовали на него, и онъ безсознательно отгонялъ ихъ. Перебирать эти полковыя воспоминанія, которыя какъ ни кажутся ничтожными, для него были полны значенія и жизни, составляло главное занятіе Вереина.10 Онъ часто по цѣлымъ днямъ просиживалъ съ трубкой въ зубахъ на одномъ мѣстѣ, перебиралъ свои воспоминанія,11 внутренно тоскуя и досадуя на кого-то за то, что воспоминанія эти были такъ пошлы и пусты.12
Въ эти времена хандры онъ бывалъ особенно холодно строгъ съ людьми, ежели случались какіе нибудь дѣла по эскадрону. – Походъ въ Крымъ расшевелилъ его. Ему представились тотчасъ же двѣ стороны этаго обстоятельства. 1) Въ походѣ содержаніе значительно больше; 2) могутъ убить или искалѣчить. И вслѣдствіи 2-го разсужденія ему пришла мысль выйти въ отставку и жениться. Долго и много онъ размышлялъ объ этомъ дѣлѣ и рѣшилъ, что прежде надо сдѣлать кампанію, а потомъ выйти въ отставку [и] жениться.13 Съ этаго времени къ воспоминаніямъ его присоединилась мечта о семейномъ счастіи, которую онъ ласкалъ и лелѣялъ съ необычайною нѣжностью. Все время свободное отъ службы въ Крыму, онъ сидѣлъ одинъ у себя въ палаткѣ, съ мрачнѣйшей физіономіей курилъ трубку, смотрѣлъ въ одно мѣсто и рисовалъ себѣ одну зa другою картины семейнаго счастья: – жена въ бѣломъ капотѣ, дѣти прыгаютъ передъ балкономъ и рвутъ цвѣточки для папаши; и онъ вставалъ изрѣдка,14 улыбался и въ волненіи выходилъ изъ палатки на коновязь, – и бѣда была солдату, у котораго на лошади находились подсѣды или плоть, или бока впалые.15 Полкъ, въ которомъ онъ служилъ, не принималъ участія въ военныхъ дѣйствіяхъ, во все время кампаніи, слухи доходившіе изъ Севастополя были часто ложны, да и по правдѣ сказать, онъ вовсе не интересовался ими. – Что наша возьметъ, онъ твердо былъ увѣренъ въ этомъ, а война выражалась для него тѣмъ, что стояли дивизiи лагеремъ, кормились по справкамъ и получали раціоны. – Сегодня утромъ онъ поѣхалъ къ полковому командиру только потому, что его затащили товарищи, но пріѣхавъ туда, онъ не раскаивался. Праздникъ былъ блестящій. Гостей почетныхъ и изъ Главнаго Штаба много, обѣдъ и вина отличныя.
Хозяинъ былъ Генералъ, гусаръ стараго времени, и давно знакомъ съ Вереинымъ.16 Онъ принялъ его хорошо, посадилъ17 на верхнемъ концѣ стола между адъютантомъ Главнок[омандующаго] и Ф. А. Во все время обѣда пѣли пѣсенники, на другомъ концѣ стола корнеты и поручики, сначала робко смотрѣвшіе на верхній конецъ – оживились и говорили громко. Крымское вино и портеръ замѣнились шампанскимъ. Адъютантъ спорилъ, что онъ выпьетъ больше всѣхъ. В[ереинъ] сталъ пить съ нимъ и выпилъ пропасть. За бланманже закурили сигарки, и разговоръ о Севастополѣ и ошибкахъ начальства замѣнился разговоромъ о женщинахъ, лошадяхъ, не потому, чтобъ находили его веселѣй, но такъ, по привычкѣ, будто такъ надобно.18 Притворялись, что интересны дѣла военныя и справки, хотя всякой зналъ, сколько получаетъ дохода К. И.; теперь притворялись, что весело пить и говорить объ лошадяхъ.
Вереинъ никогда не думалъ, что притворяются, но онъ ужъ такъ привыкъ къ этому, что зналъ впередъ все, что будетъ: какъ сниметъ сюртукъ одинъ, потомъ другой, какъ пойдутъ къ пѣсенникамъ, какъ будутъ пѣть гусарскія пѣсни, какъ Р. Вал. будетъ махать руками, какъ будутъ пить за здоровье полка, за здоровье гостей почетныхъ, за защитниковъ Севастополя, а потомъ такъ будутъ пить за шуточныя здоровья, какъ подойдутъ къ пѣсенникамъ, какъ гусары будутъ комедію ломать. И пить ему не хотѣлось, но ужъ такъ вино на столѣ, будто весело, и другимъ бы было непріятно. Другіе думали то же самое. Особенно такъ думалъ адъютантъ, но надо mettre другихъ en traіn,19 и пошелъ плясать. Генералъ притворился, что радъ и смѣется, несмотря на то, что съ секунду въ глазахъ его при этомъ выразился испугъ, что это неприлично и не удержать ли его. Потомъ адъютантъ сказалъ Маіору, что онъ перепилъ его. Маіоръ сдѣлалъ, какъ будто, это ему непріятно, и выпилъ цѣлый стаканъ. Стаканъ этотъ былъ лишній. Голова у него закружилась, а тутъ адъютантъ потащилъ его плясать. Генералъ истинно устыдился; но онъ, злобно стиснувъ зубы на свою глупость, прошелъ таки казачка. Длинныя ноги зацепились одна за другую, и онъ упалъ. Онъ сдѣлалъ ужасную гримасу, будто смѣется, бакенбарды мокрыя какъ то жалобно отвисли, онъ всталъ и пошелъ прочь отъ палатокъ въ садъ. Въ саду надъ канавкой онъ остановился, уперся головой объ дубъ и долго силой воли не могъ остановить круженья головы. Вода текла, камары по ней, трава, на которую онъ вдругъ открылъ глаза. Вдругъ ему вспомнилось дѣтство, семейство отца и старуха бабка. Онъ легъ головой на траву и мгновенно заснулъ.20 Проснувшись, онъ нашелъ въ палаткахъ игру. Пропонтировалъ 100 р. и, притворяясь, что ему все равно, съ мрачнымъ лицомъ пошелъ ужинать. Опять невольно всѣ притворились, что празднуютъ что-то: Полкъ кавалеріи, духъ, и онъ выпилъ много, но нестолько. Почетных гостей не было, ужинъ былъ проще.21 Онъ пропонтировалъ еще 150, которыхъ у него не было, и поѣхалъ домой.22 Дорогой опять привычная грусть начала сосать его. Какой то непонятный вопросъ – зачѣмъ? безпрестанно представлялся ему, и ему было все грустнѣе и грустнѣе, и вмѣстѣ съ тѣмъ онъ вспоминалъ, что говорилъ про справки и говоритъ: хорошо [у] бабушки, и дремля твердилъ это теперь. Шинель становилась сырѣй и сырѣй, лужи больше и больше. Но вотъ кусты, кажется эти.23 Да, надо завтра взять деньги изъ ящика, отдать, этаго каналью фуражира выпороть, что сѣно купилъ по 80, а у Генерала по 60. Пріѣду домой – небось палатка насквозь промокла, и постель мокра, а Николаевъ пьянъ навѣрно, – и онъ снова закрылъ глаза. Сказано, что если вѣруешь, то горы подвигнешь. Господи, подумалъ онъ, дай мнѣ семейную тихую жизнь, выведи меня отсюда.
24Онъ посмотрѣлъ кругомъ, мѣсяцъ совсѣмъ уже выплылъ, но его перерѣзала тонкая черная тучка. Темная полоса тучи такъ же25 рѣзко отдѣлялась отъ горизонта. Мелкій дождь сыпалъ сверху изъ сплошнаго сѣраго неба. Направо ровная даль, налѣво огни Севастополя. Дорога бѣлѣла рѣзче, извиваясь между чернымъ кустарникомъ, изрѣдка узкими тропинками огибая его. Такъ вотъ, за этими кустами, полверсты небольше будетъ, подумалъ онъ, снова закрывая глаза. Онъ совершенно забылся минуты на двѣ. Когда онъ открылъ глаза, дождикъ переставалъ, едва сыпался, когда приносило его вѣтромъ изъ дальней тучи; было свѣтлѣй, тѣже кусты виднѣлись съ обѣихъ сторонъ дороги, но кусты эти были выше и чаще, точно аллея. Чѣмъ больше онъ вглядывался, тѣмъ болѣе измѣнялись они; онъ поглядѣлъ на право: кусты мѣшались съ высокими деревьями, которыхъ, онъ твердо зналъ, небыло въ этомъ мѣстѣ. За деревьями между ними блестѣла вода, двигаясь между корней, которые сами бѣжали, одинъ застилая другой. Онъ сталъ вглядываться: это похоже было на садъ. – Онъ оглянулся на лѣво, гдѣ не смотря чувствовалъ свѣтъ и принималъ его за огни выстрѣловъ Севастополя. Эти дальніе огоньки не мелькали, а стояли на мѣстѣ ровнымъ четвероугольникомъ. Не было сомнѣнья, это домъ съ освѣщенными окнами. Куда я заѣхалъ? Однако онъ толкнулъ впередъ лошадь. Вотъ и въѣздъ въ аллею, по которой лошадь пошла сама какъ домой веселой иноходью. Онъ посмотрѣлъ на лошадь, – и лошадь была другая, вороная, съ толстой шеей и острыми ушами и длинной гривой. Въ ней чувствительна была сила и игривость, она бойко раскачива[ясь] потопывала по лужамъ и подкидывала спиной и подергивала поводья, поварачивая голову, то направо, то налѣво.26
Едва она подъѣхала къ крыльцу, какъ въ темное окно высунулась сзади освѣщенная женская фигура и по лѣстницѣ послышался топотъ. Вышелъ старикъ дядька его и взялъ лошадь.
– [1 неразобр.] промокнуть П. Н. – сказалъ онъ. Какая то собачонка съ визгомъ стала вертѣться вокругъ лошади.
– Нехорошо, Петръ Николаичь, – сказала женская фигура, – не слушаться жену: я говорила, что будетъ дождикъ. – Вереинъ тотчас узналъ голосъ М. Н., онъ понялъ, что она жена его, но странно, удивился очень мало. Онъ почувствовалъ себя дома и уже давно. Что-то прилило къ сердцу – счастіе. Онъ вошелъ на лъстницу. Все это было ему ново, но знакомо, ужасно знакомо и мило. Этотъ ларь, ручка двери и т. д. Онъ даже вспомнилъ, что уѣзжая изъ дома почти поссорился съ женой за то, что она не хотѣла отнять отъ груди младшаго ребенка, дѣвочку, которой былъ ужъ 2-й годъ. – Она упрекнула его въ своеволіи, а онъ посмѣялся довольно зло надъ нѣжностью, которую будто она афектировала. – Онъ вошелъ на лѣстницу. – Все было какъ слѣдуетъ.27 Жена встрѣтила его. Она много похудѣла, лицо было прозрачно, руки ужасно худы, но та же милая добродушно веселая улыбка, волосы ея были зачесаны назадъ, на ней было пестрое голубаго цвѣта платье. – Я тебя послушала, мой другъ, – сказала она, цѣлуя его въ щеку, – я отняла Машу. – Ахъ напрасно, – сказалъ онъ недовольно, – а я хотѣлъ сказать, что я вралъ утромъ, виноватъ. – Она улыбнулась. – Хочешь чаю, мы пили, но самоваръ ждетъ тебя. – Они вошли въ гостиную, на диванѣ за картами сидела старушка мать Вереина, которая умерла тому назадъ лѣтъ 8 и теперь постарѣла очень. У окна сидѣлъ старшій братъ. Онъ читалъ вслухъ, подлѣ него стоялъ кудрявый мальчишка,
Комментарии В. Ф. Саводника
[НАЧАЛО ФАНТАСТИЧЕСКОГО РАССКАЗА.]
Время написания этого отрывка определяется записями Дневника. 16 июля 1856 г.: «Придумал фантастический рассказ», – 18 и 19 июля: «писал немного фантастический рассказ». Рукопись, автограф Толстого, занимает 2 листа писчей бумаги обыкновенного формата (всего 8 страниц); хранится в Толстовском кабинете Всесоюзной библиотеки им. В. И. Ленина. (Папка XX, 10.) Сама рукопись не имеет никакого заглавия, но она вложена в обложку из полулиста писчей бумаги, на которой неизвестной рукой писарским почерком 50—60 гг. написано: «Начало фантастического рассказа». На некоторых страницах сверх текста набросаны отдельные фразы, представляющие собой как бы программу будущего развития рассказа, намеки, служащие для характеристики главного лица и т. п. Замысел фантастического рассказа был оставлен Толстым в самом начале его и не получил дальнейшего развития. Сохранившийся отрывок впервые печатается в настоящем издании.
–
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЯТОМУ ТОМУ.
В настоящий том входят произведения 1856—1859 годов.
Кроме известных произведений: «Из записок князя Д. Нехлюдова» («Люцерн»), «Альберт», «Три смерти» и «Семейное счастие», печатаемых по журнальным текстам, как единственным авторизованным, в этот том включены варианты к трем последним вещам, извлеченные из черновых рукописей Толстого, а также четыре произведения, опубликованные уже после его смерти: «Сказка о том, как другая девочка Варинька скоро выросла большая», «Как умирают Русские солдаты» («Тревога»), «Лето в деревне» и «Речь в Обществе Любителей Российской словесности».
Впервые печатаются в настоящем томе неоконченные и неотделанные произведения и наброски художественного содержания: «Начало фантастического рассказа», «Отъезжее поле», «Записки мужа», «Отрывок без заглавия», «Светлое Христово воскресенье»; писания, относящиеся к проекту освобождения яснополянских крестьян, в количестве семи номеров; один набросок публицистического содержания: «Записка о дворянстве»; заметка юридического содержания: «О русском военно-уголовном законодательстве» и, наконец, «Отрывок дневника 1857 года» (Путевые записки по Швейцарии) и «Проект по лесному хозяйству».
Произведения, появившиеся в печати при жизни Толстого, размещены в порядке их опубликования, остальные – в порядке их написания, поскольку они могут быть хронологически приурочены к определенному моменту.
Н. М. Мендельсон.
В. Ф. Саводник.
РЕДАКЦИОННЫЕ ПОЯСНЕНИЯ К ПЯТОМУ ТОМУ.
Тексты произведений, печатавшихся при жизни Л. Толстого, печатаются по новой орфографии, но с воспроизведением больших букв и начертаний до-Гротовской орфографии в тех случаях, когда эти начертания отражают произношение Л. Толстого и лиц его круга (брычка, пожалуста).
При воспроизведении текстов, не печатавшихся при жизни Л. Толстого (произведения, окончательно не отделанные, неоконченные, только начатые, а также и черновые тексты), соблюдаются следующие правила:
Текст воспроизводится с соблюдением всех особенностей правописания, которое не унифицируется, т. е. в случаях различного написания одного и того же слова все эти различия воспроизводятся («этаго» и «этого»).
Слова, не написанные явно по рассеянности, дополняются в прямых скобках, без всякой оговорки.
В местоимении «что» над «о» ставится знак ударения в тех случаях, когда без этого было бы затруднено понимание. Это «ударение» не оговаривается в сноске.
Ударения (в «что» и других словах), поставленные самим Толстым, воспроизводятся и это оговаривается в сноске.
На месте слов, неудобных в печати, ставится в двойных прямых скобках цифра, обозначающая число пропущенных редактором слов: [[1]].
Неполно написанные конечные буквы (как напр., крючок вниз, вместо конечного «ъ» или конечных букв «ся» в глагольных формах) воспроизводятся полностью без каких-либо обозначений и оговорок.
Условные сокращения (т. н. «аббревиатуры») типа «к-ый», вместо который, и слова, написанные неполностью, воспроизводятся полностью, причем дополняемые буквы ставятся в прямых скобках: «к[отор]ый, «т[акъ] к[акъ]» и т. п. лишь в тех случаях, когда редактор сомневается в чтении.
Слитное написание слов, объясняемое лишь тем, что слова, в процессе беглого письма, для экономии времени и сил писались без отрыва пера от бумаги, не воспроизводится.
Описки (пропуски букв, перестановки букв, замены одной буквы другой) не воспроизводятся и не оговариваются в сносках, кроме тех случаев, когда редактор сомневается, является ли данное написание опиской.
Слова, написанные явно по рассеянности дважды, воспроизводятся один раз, но это оговаривается в сноске.
После слов, в чтении которых редактор сомневается, ставится знак вопроса в прямых скобках: [?].
На месте не поддающихся прочтению слов ставится: [1 неразобр.] или: [2 неразобр.], где цыфры обозначают количество неразобранных слов.
Из зачеркнутого в рукописи воспроизводится (в сноске) лишь то, что редактор признает важным в том или другом отношении.
Незачеркнутое явно по рассеянности (или зачеркнутое сухим пером) рассматривается как зачеркнутое и не оговаривается.
Более или менее значительные по размерам места (абзац или несколько абзацев, глава или главы), перечеркнутые одной чертой или двумя чертами крест-накрест и т. п., воспроизводятся не в сноске, а в самом тексте, и ставятся в ломаных < > скобках; но в отдельных случаях допускается воспроизведение зачеркнутых слов в ломаных < > скобках в тексте, а не в сноске.
Написанное Толстым в скобках воспроизводится в круглых скобках. Подчеркнутое печатается курсивом. Дважды подчеркнутое – курсивом с оговоркой в сноске.
В отношении пунктуации: 1) воспроизводятся все точки, знаки восклицательные и вопросительные, тире, двоеточия и многоточия (кроме случаев явно ошибочного употребления); 2) из запятых воспроизводятся лишь поставленные согласно с общепринятой пунктуацией; 3) ставятся все знаки в тех местах, где они отсутствуют с точки зрения общепринятой пунктуации, причем отсутствующие тире, двоеточия, кавычки и точки ставятся в самых редких случаях.
При воспроизведении «многоточий» Толстого ставится столько же точек, сколько стоит у Толстого.
Воспроизводятся все абзацы. Делаются отсутствующие в диалогах абзацы без оговорки в сноске, а в других, самых редких случаях – с оговоркой в сноске: Абзац редактора.
Примечания и переводы иностранных слов и выражений, принадлежащие Толстому и печатаемые в сносках (внизу страницы), печатаются (петитом) без скобок.
Переводы иностранных слов и выражений, принадлежащие редактору, печатаются в прямых [ ] скобках.
Обозначения: *, **, ***, ****, в оглавлении томов, на шмуцтитулах и в тексте, как при названиях произведений, так и при номерах вариантов, означают: * – что печатается впервые, ** – что напечатано после смерти Л. Толстого, *** – что не вошло ни в одно из собраний сочинений Толстого и **** – что печаталось со значительными сокращениями и искажениями текста.
Иллюстрации
Фототипия с фотографического портрета Толстого, снятого в Брюсселе в 1861 г. (размер подлинника) между X и 1 стр.
Примечания
1
Зачеркнуто: Поручикъ
(обратно)2
В подлиннике: прозрачномъ горизонтѣ
(обратно)3
По тексту рукописи наискось написано (карандашом): Изъ Севас храбр честол
(обратно)4
Зачеркнуто: притворялась, что закусы[ваетъ] покусывала удила
(обратно)5
Зачеркнуто: дремалъ
(обратно)6
По тексту рукописи наискось написано: Адъютантъ хорошъ собой. Шубинъ отличился. Ну что же
(обратно)7
Зачеркнуто: и мечтательности
(обратно)8
По тексту рукописи наискось написано: Что то грызло его, какой то червь. Воспоминанія Московскія; рѣдко одна дѣвушка, которую онъ любилъ, потому что случайно сошелся [?] Имѣнье продалъ. Талантъ музыкальн[ый]
(обратно)9
Зачеркнуто: въ жидовской корчмѣ
(обратно)10
Зачеркнуто: Товарищи говорили, что онъ хандрилъ
(обратно)11
Зачеркнуто: и злился.
(обратно)12
По тексту рукописи наискось написано: Общество надоѣло, все знаешь
(обратно)13
Слово: жениться зачеркнуто и восстановлено.
(обратно)14
Зачеркнуто: сладк[о]
(обратно)15
По тексту рукописи наискось написано: Онъ былъ набоженъ и суевѣренъ
(обратно)16
В подлиннике: Вереиномъ
(обратно)17
Зачеркнуто: рядомъ съ собой
(обратно)18
По тексту рукописи наискось написано: Онъ георгіевской Кавалеръ храбръ и скоро пошелъ, но тутъ былъ еще храбрѣй
(обратно)19
[расшевелить, пустить в ход,]
(обратно)20
По тексту рукописи наискось написано: Воспоминаніе о свиданіи, когда она замужемъ. Несколько ниже: Убьютъ опять, вотъ и всё
(обратно)21
Зачеркнуто: Въ 12 часовъ онъ
(обратно)22
Зачеркнуто: Покуда я разсказывалъ его характеръ и проведенный день, онъ уже подъѣз[жалъ]
(обратно)23
По тексту рукописи наискось написано: Картина Крымска[я]
(обратно)24
Зачеркнуто: Черезъ минуты 2 онъ открылъ глаза. Картина
(обратно)25
В подлиннике: также
(обратно)26
По тексту рукописи наискось написано: Мокрые листы [1 неразобр.] облипали его. Несколько ниже: Узнаетъ продан. имѣнье
(обратно)27
Зачеркнуто: Пахло
(обратно)
Комментарии к книге «Начало фантастического рассказа», Лев Николаевич Толстой
Всего 0 комментариев