«Питерские одноклассники»

В этой группе произведений представлены эпизоды из документальной повести «Советский русский». Тексты частично преобразованы в случае объединения нескольких эпизодов из разных частей.

*

*

Питерские одноклассники

Ленинград, послевоенная мужская школа

*

Комсомольскую жизнь десятого класса оживил комсорг Рэд. Однажды он попросил всех остаться после уроков.

- Я, то есть комсомольская организация нашего класса и староста, решили собрать класс по вопросу о поведении на физике и на немецком языке. На физике, особенно сегодня, вели себя безобразно, - Рэд говорил мягко, не столько осуждая, сколько сожалея о случившемся, - пользуются тем, что учитель только посмотрит так, улыбнется и не скажет ничего, отвернется. Вот Гускин, где он? Нет его сейчас, хуже всех себя ведет, да и другие отличаются. Вот почему это так получается, что на уроках тех учителей, которых мы не любим, всегда тихо. Попробовали бы устроить такой шум на химии, так Анна Сергеевна и к директору пошла бы, и все что хотите… А физик просто хорошо к нам относится, может, некоторые недовольны тем, как он нам отметки ставит, у меня у самого там тройки, но дисциплину нужно установить такую, как, например, на математике. Не нужно, конечно, чтобы было слышно, как муха летит, но просто нормальный урок должен быть…

Он помолчал, переступая с ноги на ногу. Рядом молча, с нахмуренным лицом стоял староста, «академик» Володя.

- Ну, кто хочет сказать что-нибудь по этому вопросу? – спросил Рэд.

После небольшой паузы заговорили, поддержали комсорга. Шпринг, который на уроке шумел больше всех, деловито вносил предложения.

Рэд предложил проголосовать за то, чтобы исправить дисциплину.

Шпринг: Пусть каждый скажет, что он думает.

Выступили подряд по партам, повторялись, лишь Зиновий сказал:

- Присоединяюсь к группе предыдущих товарищей.

На следующем уроке дисциплина была неплохая. Сами удивились: «А ведь подействовало, черт возьми!» Но дальше опять стали нарушать.

*

В комсомольской жизни случались интересные события. Гускин – безалаберный и шумливый балбес, недалекий и нагловатый – захотел вступить в комсомол. На переменке завязался разговор. «Биолог» Юра, откинувшись на спинку парты, серьезно и негромко говорил комсоргу Рэду:

- Я против принятия в комсомол таких как Гускин, Гришан…

Рэд, «геолог» Лева и другие были за Гускина. Перед собранием «академик» спросил «инженера» Валю:

- Как насчет Гускина - он хочет в комсомол?

- Ну да, нужна строчка в анкете для поступления в вуз. Конечно, комсомол не бог весть что, но принимать в него всяких обалдуев…

- Давай выступим против.

- Давай.

На комсомольском собрании класса они поддержали «биолога». Приводили уклончивые доводы: «не дорос он пока - ни по учебе, ни по жизни». Народ засомневался и раскололся. Было бурное обсуждение. Большинство – за своего парня Гускина. На школьном собрании обсуждения не было, голосовавших «против» не заметили. В райкоме благодаря стараниям директора Вани и путанице в рекомендациях Гускина не приняли.

Бруно Гришан, также отмеченный «биологом», сам пренебрег комсомолом. Поэт, человек широких взглядов, готовый уверенно идти по жизни. Популярную чешскую песню «Десять лет мужа нет, а Марина родит сына» он дополнил своим стихом: «А я сам, а я сам, член имею с волосам», затем старается плюнуть вверх так, чтобы попасть себе на нос.

*

Фишман, Вильнер и Шпринг вытащили свои тетради из учительской и исправили контрольные. На перемене «парторг» Рэд, «биолог» Юра и «геолог» Лева поговорили с нарушителями. Фишман оправдывался: все так делают. После уроков Рэд объявил о проведении комсомольского собрания совместно с некомсомольцами.

- Ну, что, е…. мать, пошел он на х.., - сердито, но вполголоса ругался Фишман.

Рэд предложил каждому из нарушивших выступить и дать слово, что этого больше не повторится. Гускин, обращаясь к Рэду, попросил:

- Нужно отнестись по человечески к тому, кто получил уже две двойки.

Рэд: Повторяю еще раз, что я только комсорг, я считаю, что таких вещей не должно быть, это нужно прекратить, но решение выносит ячейка.

Фишман выступил первым, говорил с трудом. Вильнер нагловато оправдывался:

- Я хотел только проверить решение, иначе записать ответ, вот смотрите, моя бумажка с решением.

- Этого не повторится больше? – коротко спросил Рэд.

Вильнер сразу остыл, сказал, опустив глаза:

- Конечно, даю слово, больше этого не будет.

Шпринг что-то долго мямлил себе под нос, потом, отставив в сторону руку, сказал, что, в сущности, он мало что знал о предыдущих комсомольских постановлениях…

Рэд обратился к классу: Ну, теперь все слышали?

Встал Равдель, невозмутимый джентльмен из популярного фокстрота «С утра побрился, и галстук новый», строгий блюститель своих прав. Ровным, бесстрастным голосом он заявил:

- А если я плевать хотел на все ваши постановления, если я не захочу их признавать, то что же тогда вы сможете сделать?

- Мы побьем тебя, Равдель, - полетели шутки с мест.

«Геолог» Лева: Он же не от себя, а вообще…

Рэд стал объяснять тоже очень спокойно:

- Видишь ли, Равдель, нас много, мы – коллектив, а коллектив не позволит на себя плевать кому бы то ни было. Все равно, коллектив найдет в себе силы бороться с теми, кто ему не подчиняется, а нас, комсомольцев, в классе большинство, так неужели мы не сумеем справиться с какими-то семью некомсомольцами…

На очередном комсомольском собрании обсудили успеваемость, поговорили с двоечниками. Не выполняются принятые решения: на физике опять плохая дисциплина. Приняли решение сдать по одному чертежу в честь 70-летия Сталина.

Рэд: Если бы у нас был сплоченный коллектив, многое можно было бы сделать: у меня есть много предложений.

«Биолог» Юра: Да, у нас есть только отдельные компании, между которыми нет сплоченности. Вот доказательство того, что у нас нет коллектива: когда к нам приходил Боря Никольский с предложением организовать клуб старшеклассников совместно с женской школой, все были «за», никто не возражал, однако вступили в клуб пока только четыре человека. И сам комсорг не хочет вступать в этот клуб и даже относится к нему пренебрежительно.

- А как ты, Юра, агитировал ребят идти в этот клуб, говоря, что там хорошие девочки? Клуб – дело желания каждого, и меня не тянет к этому.

- Но ведь ты же увлекаешься литературой.

- Да, но меня не тянет обсуждать, спорить…

*

Рэд на год-два старше других. «Инженер» Валя уважал и даже был по мальчишески влюблен в него: Рэд – человек превосходный во всех отношениях: умный, талантливый, начитанный, скромный.

На праздничной демонстрации «инженер» оказался вместе с «академиком» и комсоргом. У Рэда папироса в углу рта.

- Под Маяковского работаешь?.

Рэд развеселился:

- Не трогайте моего любимого поэта! Договорился с отцом, что я не буду курить, а он прекратит «забегаловки» после работы, - огорченно добавил, - как жаль, что Ленин не дожил до лучших произведений Маяковского, он бы изменил свое отношение к нему.

- Да разве он плохо к нему относился? А «Прозаседавшиеся»?

- Ты вспомни, что он тогда сказал: я не принадлежу к почитателям его поэтического таланта…

На Аничковом мосту сидел нищий, около него разбитая бутылка.

- Не могу спокойно смотреть на нищих, - сказал Рэд, - вот там сзади какие-то иностранцы идут, увидят, нехорошо. Так хочется, чтобы у нас все хорошо жили…

*

На совместном собрании родителей и учеников выступила мать Рэда, взволнованно, немного сбиваясь. Она страстно, напористо стыдила учеников:

- Как вы можете так поступать, где ваша комсомольская совесть?!

Стало понятно, отчего ее сын стал такой, какой он есть. Наконец-то он услышал речь настоящей коммунистки, то, чего было много в кино и книгах, но чего он не видел в жизни. Правда, немного смутился: из-за чего сыр-бор? Вроде бы они, ученики, ничего страшного не натворили.

*

Комментарий.

Ученики названы своими будущими профессиями.

«Парторг» Рэд – руководитель отдела науки Ленинградского горкома партии.

«Академик» Володя – действительный член Академии наук, директор биологического института.

«Геолог» Лева – кандидат геологических наук.

«Инженер» Валя – кандидат технических наук.

«Биолог» Юра – доктор биологических наук, сын писательницы Веры Пановой.

Его старший брат Борис Вахтин, писатель, учился классом старше. Там же учился Борис Никольский, известный писатель, редактор журнала «Нева».

В классе было 22 человека, в том числе 8 евреев.