«Горошки и граф Трюфель»

521

Описание

Сказка для детей старшего дошкольного и младшего школьного возраста.



Настроики
A

Фон текста:

  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Аа

    Roboto

  • Аа

    Garamond

  • Аа

    Fira Sans

  • Аа

    Times

Горошки и граф Трюфель (fb2) - Горошки и граф Трюфель 103K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Эфраим Ицхокович Баух - Наум Медовой

Ефрем Баух и Наум Медовой Горошки и граф Трюфель

Глава первая

Пахнет снегом. Горошки испугались. Кот в туфле. А что за дверью.

Вчера снега не было, свистел ветер и было грустно. Снег выпал ночью. Сейчас был вечер, ветер улетел далеко-далеко, и на улице поселилась тишина.

Зимняя улица. Мохнатые деревья, румяные от мороза лица прохожих, разноцветные глазки светофора. Падают снежинки, и пахнет снегом.

Серёжа с папой шли по улице. В руках у Серёжи был кулёк с конфетами. Конфеты смотрели сквозь прозрачные стенки кулька с любопытством. Им нечего было вспоминать. Для них всё было впервые, в диковинку. Конфеты «Театральные», привыкшие к теплу, испугались холода.

— Это те Сахара! — проскрипел старый брюзга Кара-Кум и погрузился в сахарный песок на дно кулька.

Зато леденцы леденели от восторга, а Мишка Косолапый принимал всех прохожих в шубах за своих братьев.

Но особенно расшалились Горошки. Напрасно тётушка Барбарис пыталась их унять. Они окружили её, приплясывая:

Мы веселы и сладки, Мы шарики и крошки, Хоть не росли на грядке, Зовут нас все — Горошки. Эгей-эге-гей! Мы в ладошки и карманы К малышам спешим хорошим, А драчливых мальчуганов Вмиг мы градом огорошим.

Потом они стали прыгать, падать друг на друга и распевать во всё горло:

Мы юные конфеты. Веселые Горошки, И любят нас за это И взрослые и крошки. Эгей-эге-гей!. Мы в ладошки и карманы К малышам спешим хорошим, А драчливых мальчуганов Вмиг мы градом огорошим.

Они так прыгали и толкались, что уголок кулька лопнул, Горошки попадали на дорогу и бросились врассыпную. Песня оборвалась.

— Я так и знал! — каркнул Кара-Кум в наступившей тишине и шлёпнулся в сугроб.

— Баловство не приводит к добру, — сказала тётушка Барбарис, когда Горошки снова очутились в кульке. Горошки же продолжали прыгать. На самом деле они испугались, но не подавали вида.

Серёжа и папа вошли в подъезд, поднялись по лестнице, нажали кнопку звонка. Дверь открыла Серёжина сестрёнка. Звали, её Иринка. Серёжа и папа раздевались в прихожей, а конфеты лежали на тумбочке и с любопытством поглядывали сквозь прозрачные стенки кулька.

Первыми бросились им в глаза Галоши. Черные, блестящие, с красной подкладкой, они стояли рядышком у дверей: большие, поменьше и совсем маленькие. Одноногая Вешалка в меховой шапке, одетой лихо набекрень, весело поглядывала из угла. Раскинув руки, она крепко держала за шивороты, как провинившихся мальчишек, Пальто и шубы. Они смирненько опустили рукава. Под Вешалкой стояли туфли, они задумчиво уткнули носы в коврик. Но вдруг одна Туфля дернулась и перевернулась набок.

Конфеты с удивлением следили за нею. Какая интересная и смешная Туфля. Что с нею творится?

Но вот из Туфли показалась лохматая голова с острыми ушками. Голова повела усами и мяукнула.

— Смешной наш Мартик, — сказал папа, — всегда спит в Туфле. — Папа помог Мартику выбраться из Туфли и одел Туфлю на ногу. Мартик обиделся. Он мяукнул, царапнул лапой по папиной ноге и, махнув хвостом, ушел в дверь.

Только теперь конфеты заметили, сколько дверей в прихожей. Одна дверь была без стекол. За стеклами другой двери блестели кастрюли и пахло чем-то вкусным. В эту дверь и ушел Мартик. А третья дверь была совсем открыта. В глубине виднелось окно, за которым светился синий снег.

Вдруг конфеты увидели, что эта дверь приближается и к ним подплыл стол. На столе стояла большая Ваза. Не успели они её разглядеть, как почувствовали, что теряют под ногами почву, и все дружно посыпались в Вазу.

Глава вторая

Непонятные слова. Молодой Кис-Кис. Жизнь графа в опасности. Страшные удары.

В магазине они не знали друг друга, потому что лежали в разных коробках. Редко их называли по именам.

Они слышали непонятные слова: двести грамм… заплатите в кассу… дайте вот этих, в тридцать пять копеек…

Теперь они очутились в одной Вазе.

За короткое время, с тех пор как конфеты покинули магазин, они успели многое увидеть. И оттого, что всё в этот день было необычно, они были возбуждены, размахивали руками, громко говорили, перебивая друг друга.

— О, моё почтение, дорогие друзья! — Молодой Кис-Кис с лицом, расплывшимся в сладкой улыбке, продирался сквозь толпу карамелек к своим знакомым. То была мадам Грильяж со своим другом графом Трюфелем.

— Как вы себя чувствуете?

— Благодарю Вас, — ответила мадам, жеманно шелестя серебряной обёрткой.

Граф Трюфель, переполненный шоколадной начинкой и важностью, хранил молчание.

Но тут неожиданно его окружили Горошки и стали громко распевать.

Граф Трюфель — рваный туфель, Граф Трюфель — рваный туфель…

— Брысь! — крикнул Кис-Кис.

«Как смеют эти наглецы! Ведь на них нет даже одежды. В магазине их держали в большей мешке и доставали оттуда жестяным совком, в то время как даже там я лежал в просторной разукрашенной коробке, и я всегда ношу золочёную одёжку… — Эти мысли мгновенно пронеслись в голове графа. Он бросился вдогонку за убегающими Горошками.

Шмяк!

Граф запутался в своих обёртках и растянулся.

Рваный туфель, Рваный туфель!..

Граф рассвирепел. Он сорвал с ноги туфлю и запустил ею в сорванцов.

Горошки бросились врассыпную, и туфля попала в Мишку Косолапого. Косолапый не любил тратить слов попусту. Он закатал рукава и медленно пошёл на графа. Дело принимало серьёзный оборот. Жизнь графа была в опасности.

И вдруг оглушительно…

Бом!

Бом!

Бом!

Все замерли в испуге.

— Я так и знал, — проскрипел Кара-Кум.

Глава третья

Что же произошло? Шаги за дверью. Комната загадок. Елочные игрушки. Ночью.

Бом!

Бом!

Нет, это был не грохот пушек и не раскаты грома. Это были старые добродушные Часы.

Просто им пришло время бить.

В то мгновенье, когда Часы отстукивали удары, а конфеты замерли в испуге, за дверью послышались шаги, что-то щёлкнуло, и в комнате стало светло-светло. Вместе с темнотой рассеялся страх.

Из-за стенок Вазы, как из-за промытого стекла, на них глядели точно такие же конфеты, как и они.

Горошки кинулись к своим товарищам, те, за стеклом,  бросились к ним.

— Дзи-и-и-инь! — пропела Ваза.

Горошки стукнулись лбами о её стенку. Мадам Грильяж хотела обнять свою подругу, но руки её скользнули по Вазе и сомкнулись в пустоте.

И тогда всем стало ясно: Ваза зеркальная.

Но что же там, за стенками Вазы?

Горошки и здесь оказались впереди. Взбираясь друг на друга, они поднялись до самого верха и высунули свои круглые головки из Вазы. Всех одолевало любопытство.

Даже важный граф Трюфель, несмотря на свою грузность и многочисленные обертки, становился на носки и выглядывал за край Вазы.

Горошки сразу увидели Лампочку. Лампочка была такая яркая! Она заливалась смехом и сияла.

На полу комнаты лежали клочья ваты и разноцветные полоски бумаги.

Серёжа и Иринка сидели возле блестящего ящика, покрытого лаком. Ящик подмигивал зелёным глазом, беспрерывно говорил, и это, видимо, доставляло ему большое удовольствие. Серёжа и Иринка внимательно слушали.

«…Чтобы самому сделать ёлочный фонарик, нужно взять лист красной бумаги и разрезать его на две части…»

— Так-так!

Так-так! — добродушно говорили Часы. Они всегда со всем соглашались

На стене висела книжная полка. Книги, как и конфеты, были в пёстрых обложках, но вели себя сдержанно. Они стояли друг возле друга, молчаливые и загадочные.

Наверно, они рассказывали друг другу свои бесконечные истории, беззвучно шелестя страницами.

Открылась дверь, и папа внёс Ёлку.

Она пришла прямо с улицы, с холода, молоденькая, вздрагивающая, вся в блестящих ледяных капельках.

В комнате запахло смолистой хвоей, лесом.

За синим окном блестел снег.

Ёлку поставили посреди комнаты, все засуетились, но эта суета была весёлой и приятной. Все чувствовали: скоро праздник.

А Ёлку надо украсить сегодня.

Вот появилась большая картонная коробка. Её достали из тёмной глубины дивана и осторожно внесли в комнату.

Конфеты, затаив дыхание, следили за ней. Что это за коробка?.. С виду ничего особенного.

Но вот сняли крышку… и коробка издала лёгкий звон. В коробке лежали ёлочные игрушки. Они блестели из-под ваты, и казалось, что там, в глубине, скрыты несметные сокровища.

Ребята одну за другой брали игрушки из коробки и вешали их на Ёлку. Серебряные шары охотно цеплялись своими ножками за ёлочные иголки. Целый год они пролежали в темноте и почти забыли прошлогодний праздник. Но сейчас на Ёлке они весело раскачивались и улыбались.

Рядом с шарами висели золотые шишки.

Шишки когда-то жили в лесу, они даже выросли на ёлке. Но это было очень давно. Теперь их покрасили золотой краской, и они стали ёлочными игрушками.

Разноцветные электрические лампочки незаметно прятались среди веток. Зато зазнайка Наконечник взобрался выше всех на верхушку Ёлки и надменно поглядывал вниз.

Это очень понравилось графу Трюфелю. Трюфель расправил свои обёртки и с достоинством поклонился Наконечнику. Но Наконечник не ответил. Он очень важничал.

Последний шар, последняя серебряная нить… и Ёлка засверкала. Она стояла радостная и светлая, как нарядная девочка.

Ребята устали. Сейчас они лягут спать, потому что уже поздно. А завтра проснутся — и будет праздник.

Ребята ушли.

Лампочка мгновенно исчезла, и в комнате стало темно.

Глава четвертая

Луна в окне. Большая чашка. Горошки испугались. Зеленые точки в темноте.

Несколько мгновений было совсем темно. Потом глаза привыкли к темноте. С улицы в комнату вливался снежный свет. Сейчас была ночь.

Папа, мама, Серёжа, Иринка спали. Ёлка исчезла в темноте, потому что она была тёмно-зелёная, и казалось, что блестящие игрушки висят в воздухе. Серебряные шарики чуть слышно перезванивались на своём стеклянном языке. Конфеты не знали этого языка и не понимали, о чём говорят шарики. Но им нравился этот разговор, похожий на звон серебряных колокольчиков.

Сухо потрескивали шишки. От Ёлки шел знакомый запах смолы. Так пахло в лесу, где они выросли.

Книги молча стояли на своей полке. Но они не спали. Они никогда не спят и всегда готовы рассказывать истории, которые хранятся на их страницах. В комнате стало светлей.

— Тётушка Барбарис, почему стало так светло? — спросили неугомонные Горошки.

— Это Луна заглянула в окно. Сейчас она похожа на дольку апельсина. Но бывают дни, когда она совсем круглая, как целый апельсин или как вы, Горошки.

Тётушка только успела это сказать, как на неё посыпались вопросы.

— А почему мы круглые? И почему — разноцветные?

— А почему все так похожи друг на друга?

— А почему на нас нет одёжки?

— Такими вы родились на кондитерской фабрике, — начала свой рассказ тётушка Барбарис.

Она старалась припомнить всё, что когда-то видела.

Вот растирают большие сверкающие куски сахара, и они превращаются в множество маленьких звёздочек, острых и блестящих, а потом — в пыль, белую и чистую. И эта пыль течёт белым ручейком. Течёт-течёт и стекает в большую чашку, такую большую, что в неё можно было бы поместить пять мальчиков и пять девочек. Им было бы там весело, потому что эта чашка вертится, как карусель.

Но это ещё не всё. Сахар не только растирают в пыль. Его греют, и он тает, как снег. Сладкая водичка течёт разноцветными ручейками: красными, оранжевыми, зелёными. Это потому, что каждый ручеёк окрашивают в другой цвет. Но сладкие ручейки бегут недолго. Встретят на дороге дырочку — и в неё: кап, кап, кап.

Так все ручейки превращаются в цветные капли. Капли летят одна за другой в чашку, оранжевые, красные, зелёные, круглые, горячие, и с головой — в белую пыль.

Кап! кап! кап!

А чашка крутится-вертится, крутится-вертится, капли катятся, и пыль налипает на них, как снежинки на снежный ком.

Ну и весело же становится в чашке! Дух захватывает! Капли застывают. Это уже не капли, а шарики, крепкие, звонкие, как камешки. Шарики катятся, прыгают, поют…

И тётушка Барбарис тихо запела:

Мы веселы, мы сладки, Мы шарики, мы крошки. Хоть не росли на грядке, Зовут нас все — Горошки.

Между тем с графом Трюфелем творилось что-то невообразимое. Он размахивал руками и кричал:

Рваный туфель, Рваный туфель!

Графу Трюфелю снилось, что он Горошек. Он проснулся, открыл глаза и увидел Горошков. Они столпились вокруг тётушки Барбарис и удивленно смотрели на Трюфеля.

— Кха-кха, — кашлянул важно граф Трюфель, повернулся на другой бок и захрапел.

— Тётушка Барбара, — смеясь, сказали Горошки, — вы очень интересно всё рассказали, но всё-таки почему мы без одёжки, а граф Трюфель, даже когда спать ложится, не раздевается.

— Вы, Горошки, крепкие, закалённые, а у графа очень нежная шоколадная кожа, тронь её — сразу начнёт таять. Потому-то на нем так много одёжек, и он их никогда не снимает.

— Тётушка Барбара… — начали Горошки и снова испуганно замолкли.

В углу комнаты неожиданно вспыхнула зелёная точка. Рядом вспыхнула вторая зелёная точка. Точки ярко горели. Потом неожиданно прыгнули вверх.

Кто-ко мягко ступал по столу, приближаясь и Вазе.

Притаившиеся конфеты почувствовали тёплое дыхание и прямо над собой увидели усатую морду в острыми ушами.

Да ведь это кот Мартик! Ну конечно, это кот Мартик, с которым они познакомились в прохожей.

Мартик тихо урчал: — Ур-р, ур-р! — Он обнюхал Вазу, потом мягко впрыгнул на пол и ушёл и темноту.

И ещё долго где-ко рядом раздавалось урчание, но конфеты его не слышали. Оно уснули.

Так-так! Так-так!

Только Часы не спали.

Так-так! Так-так!

Оглавление

  • Глава первая
  • Глава вторая
  • Глава третья
  • Глава четвертая Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg

    Комментарии к книге «Горошки и граф Трюфель», Эфраим Ицхокович Баух

    Всего 0 комментариев

    Комментариев к этой книге пока нет, будьте первым!