«Бабушкины кактусы»

И. Мельников Бабушкины кактусы

рассказы

Важный сигнал

В первый раз я вышел в море на рыболовном траулере. Меня записали в команду младшим матросом, и начал я учиться матросскому ремеслу: чинил сети, вязал морские узлы, драил палубу.

Как-то послали меня работать на камбуз, помогать повару дяде Жоре. Вначале я тесто месил, а потом стал лук резать. Режу, а у самого слёзы из глаз. Видит дядя Жора, как я слезами обливаюсь, и говорит:

— Ладно уж, давай я порежу. А ты возьми корзину да за картошкой сбегай. Проветрись.

Я вытер глаза и пошёл за корзиной. Пришёл в кладовую, а корзины нет. Спустился на корму к рыбакам.

Спрашиваю у них:

— Корзину мою не видели?

Но рыбакам не до меня: у них самая работа — трал в море спускают. Лов начинается.

Хотел я дальше бежать, но тут случайно посмотрел вверх, на мачту, и глазам не поверил. Там, на мачте, на самом верху, увидел я корзину. Висит, на ветру покачивается.

Моя или не моя? Моя. Из прутьев плетённая, с двумя ручками. «Ах, — думаю, — кто же это шутки такие шутит? Нашли куда спрятать!» Мигом поднялся я на верхнюю палубу к мачте. Отвязал верёвку и опустил корзину.

Когда я принёс картошку, дядя Жора спросил сердито:

— Где ты пропадал? Я уж и лук успел поджарить.

— Я, дядя Жора, корзину искал. Еле нашёл.

— Где же ты её нашёл?

— На мачте.

— На мачте? — переспросил дядя Жора и вытаращил глаза.

— Ну да. Ищу кругом… — собрался я рассказывать дальше, но не успел.

Дядю Жору как пружиной вскинуло. Схватил он корзину, вытряхнул картошку и пулей выскочил из камбуза. Я опомнился — и вслед за ним. Дядя Жора был уже возле мачты. Он быстро привязал корзину к верёвке и поднял её туда, где она висела.

Я стоял рядом и ничего не понимал. Дядя Жора вытер фартуком потное лицо и сказал:

— Ну и натворил ты дел. Скажи спасибо, капитан не увидел, что ты сигнал снял.

Я совсем растерялся и говорю:

— Так я… я ведь корзину снял, а не сигнал.

— В том-то и дело, что сигнал, — сказал дядя Жора. — Увидят с другого парохода корзину на мачте и сразу поймут — рыбацкое судно идёт! Да не просто идёт, а тащит за собой трал или сети. Значит, близко не подходи, иначе сети на винт намотаются, порвутся. И рыба уйдёт.

Вот какой это важный сигнал — корзина на мачте.

Бабушкины кактусы

Отправляясь в далёкое плавание, я обещал бабушке привезти кактусы. Те самые, у которых вместо листьев колючки растут.

Моя бабушка очень любит всякие комнатные растения, особенно кактусы. Их она собирает, как ребята собирают марки или спичечные коробки. У неё этих кактусов целая коллекция. Одни похожи на колючие шарики, другие ёршиком растут, третьи как грибы. Очень забавные!

Но я обещал бабушке привезти такие кактусы, каких ни у кого нет — африканские.

И вот после долгого плавания в океане мы пришли в африканский порт Такоради. Только наш пароход причалил, я сразу побежал в город кактусы искать. Первым делом спросил их в цветочном магазине. Но в магазине кактусов не оказалось. Продавец, африканец, лишь руками развёл, улыбнулся виновато: извините, мол, таких цветов не продаём. Тогда я пошёл на базар. Чего только не продавали на базаре: и бананы, и апельсины, рыбу жареную продавали, а кактусами… кактусами никто не торговал.

И тут я вдруг догадался: ну кто же в Африке будет торговать кактусами! Ведь в Африке кактусы должны расти прямо на пустырях, как у нас репейник. Приходи и рви сколько хочешь.

Так и есть. Только я за город выбрался, как в овражке, возле дороги, увидел кактусы. Ух, сколько их! Я даже растерялся: какие собирать? Все необыкновенные. И тогда я решил собирать кактусы, похожие на каких-нибудь животных. Вот вроде этого колючего жирафчика. Или вон того, на осьминога похожего, с зелёными щупальцами. А вот ещё один — с длинными, длинными иголками. Ну, вылитый дикобраз! Ах, как здорово я придумал! Теперь у бабушки будет настоящий кактусиный зверинец.

Ножиком, осторожно, чтобы не повредить корни, я выкопал колючих зверюшек, положил их в панаму и принёс на пароход.

На пароходе я нашёл пустые консервные банки. Насыпал в них земли и в каждую посадил по кактусу. Принёс кактусы к себе в каюту и поставил их к окну, ближе к свету.

Утром наш пароход был уже далеко в океане. Я встал с постели и сразу к кактусам: как там колючие зверята поживают? Подошёл, да так и обомлел. От зверят моих остались рожки да ножки. Глаза протираю: уж не сон ли это? Нет. И на остатках кактусов висят клочья рыжей шерсти. Вмиг я всё понял. Кот! Наш судовой кот Рыжик! Я выскочил из каюты. Я кипел от злости. Я готов был выбросить кота за борт, попадись он мне. На палубе кто-то поймал меня за руку:

— Что случилось?

Меня обступили товарищи. Чуть не плача от досады, я рассказал, что бабушкины кактусы съел кот. Пробрался ночью в каюту и съел. Все засмеялись. А один матрос сказал:

— Враки это, братцы. Разве кошки едят траву?

— Ах, не верите! — рассердился я и привёл всех к себе в каюту. Я показал обглоданные кактусы и клочья шерсти на колючках. Тогда все поверили.

Все решили наказать Рыжика. Проучить кота. А тот матрос сказал:

— Выходит, братцы, и кошки травку пощипывают.

— А вы как думаете! — раздался чей-то голос сзади.

Мы повернулись и увидели повара дядю Жору. Он протиснулся вперёд и говорит:

— Пощипывает, обязательно пощипывает. Только на пароходе лужайки нет. Железо да вода вокруг. А травки ой как хочется! В ней же витамины разные. Вот он и нашёл кактусы.

Дядя Жора смолк на минуту, оглядел всех и добавил:

— Сами-то лучок зелёный едите да огурчики.

Тут все зашумели, заговорили разом:

— Прав дядя Жора.

— Факт. Помирать коту, что ли?

Слушаю я и чувствую — злость моя совсем пропала. Мне даже стало жаль кота. Когда все разошлись, я нашёл Рыжика на верхней палубе. Он лежал на тёплом брезенте и дремал. Я присел на корточки и погладил Рыжика. Кот замурлыкал и ласково лизнул мне руку. И подумал я тогда: жаль, конечно, кактусов, но бабушка не обидится на меня, если я расскажу ей эту историю.

Мурена

Когда я плавал на траулере, я любил смотреть, как поднимают из океана трал с рыбой. Всегда интересно посмотреть, сколько рыбы поймали. А ещё интересней увидеть, не принёс ли трал со дна океана какую-нибудь диковину: рыбину необыкновенную или, может быть, даже какое-нибудь чудище неизвестное. Но чудища я так и не дождался. А вот с диковинной рыбой встретился. Да так, что встречу эту на всю жизнь запомнил.

Рыбачили мы в тот раз в Атлантическом океане, вдоль африканских берегов. Сардину промышляли. Однажды подняли трал, а в нём ни одной рыбёшки. Лишь тина да водоросли. Целую кучу на палубу вытряхнули. Ворчат рыбаки, ругаются — только трал засорили зря. Рыбаки ворчат, а мне всё равно интересно. А что, если в тине спрятался кто-нибудь? Притаился. А ну, попробую палкой поковырять. Только я об этом подумал, как вдруг вижу — из кучи водорослей выползает что-то. Змея не змея, рыба не рыба. Длинная, метра два будет. Без чешуи, голая. Кожа жёлтая, а на коже — коричневые пятна. Выползла. Лежит на палубе, как кишка пожарная, хвостом шевелит. Голова страшная. Рот зубами усыпан. А один зуб посередине рта торчит. Большой, острый, как пика. Я такой рыбы никогда не видел.

Сбежалась вся команда. Окружили рыбу, шумят, гадают, что это за диковина такая?

— Да это змея морская!

— Не змея это — рыба.

— Надо капитана спросить, он знает.

Кто-то побежал за капитаном, а я решил в это время пугнуть рыбу: интересно, что она будет делать? Вышел я вперёд и давай перед её глазами сапогом двигать. Рыба лежит, не шелохнётся. Испугалась, видно. Осмелел я тогда, ещё ближе подошёл к ней.

Вдруг слышу, капитан кричит:

— Стой! Не подходи! Это мурена!

Но я не успел отбежать. Мурена взметнулась как молния. Встала на хвост и в одно мгновение вцепилась зубами мне в ногу. Все шарахнулись в сторону. А я от страха двинуться не могу. Один капитан не растерялся. Схватил палку, стукнул мурену по голове, тут она и отвалилась замертво.

— Доктора! Скорее! — крикнул капитан.

Прибежал доктор. Сдёрнул с ноги сапог. Ощупал мою ногу, осмотрел и сказал:

— Цела нога. Только сапог прокусила.

Доктор поднял сапог, и я увидел в голенище дырку, будто кто шилом проткнул. А капитан посмотрел на меня сердито и говорит:

— Не будь сапога, лежать бы тебе, приятель, в лазарете.

И тут рассказал нам капитан, что мурена вовсе не змея, а рыба. Только ядовитая, как змея. Укусит — и умереть можно. А яд у неё в том зубе, что посередине рта торчит, как пика.

Услышав такое, все в один голос закричали:

— Выбросить её скорее!

— За борт её!

Тогда капитан поднял руку — тише, мол, — и говорит:

— Зачем — за борт? Мы из мурены уху сварим. А ну, дядя Жора, — крикнул он повару, — тащи её на камбуз!

Дядя Жора перекинул мурену через плечо и унёс рыбу. А капитан ещё рассказал нам, что очень-очень давно богатые люди в Древнем Риме разводили мурен в прудах. Как мы теперь разводим карпов или карасей. У мурены ведь только зуб ядовитый, а мясо у неё вкусное.

И верно.

На ужин капитан угостил всех ухой из мурены. До чего же хороша была уха! Просто объедение!

Оглавление