«Лучший день!..»

Аня Бутенко Лучший день!

— Ну мама, — разочарованно протянула малютка-аликорн, легонько топнув копытцем по полу. — Я не хочу идти в этот детский садик, пожалуйста! Там скучно и плохие пони.

Мама малютки — белоснежная крылатая единорог с роскошной голубой гривой — сидела за столом, полностью заваленным ценными бумагами, пакетиками из-под растворимого кофе и испорченными шариковыми ручками. Чашка с кофе летала в розоватом магическом облачке, то и дело проливаясь на документы. Вид у кобылицы был усталый и нервный. Было заметно, что ей некогда спать, нормально питаться и общаться со своей дочерью.

— Ага, конечно, доченька, сейчас тётя Санрайз тебя проводит, — пробормотала старшая аликорн, отхлёбывая горячий напиток из кружки. — Смотри там, веди себя хорошо…

— Ма-а-а-ма! — всхлипнула кобылка, утирая выступившие слёзы. — Я туда больше ни за что, ни за что не пойду! Я не хочу в садик, ходи туда сама!

— Обязательно, чудо моё, всенепременно… Санрайз, ты где там? — гаркнула мать поняшки, нечаянно зацепив копытом пенал с карандашами, который, естественно, опрокинулся. Нагнувшись, кобылица начала подбирать рассыпанные канцтовары, как вдруг зашипела от боли — кофе, до сих пор спокойно висевший в магической хватке, тонкой струйкой начал проливаться прямо на шею аликорн, отчего она выпустила все карандаши и схватилась за обожжённое место. — САНРАЙЗ!!!

Санрайз пришла через две секунды, неся за собой по воздуху аптечку и тёплое шерстяное пальто. Тётя Санрайз была огромнейшей единорожкой, настолько толстой, что даже почти не пролезала в двери. Вручив кобылке пальто и достав из аптечки бинт и мазь от ожогов, тётя с величайшим трудом протиснулась сквозь узкий дверной проём, поспешив к пострадавшей. Закончив мазать шею взрослой аликорн целительной мазью и наложив бинт, пони-единорог без слов подхватила маленькую принцессу и начала закутывать её в свитера, пальто и шарфы, несмотря на то, что поняша отчаянно сопротивлялась.

— Тётечка, ну сейчас же лето, — молила кобылка, стараясь вырваться из стальной хватки Санрайз, но молчаливая тётя уже закончила «паковать» племянницу и уже вела её к роскошной королевской карете, достаточно большой, чтобы дородная единорожица могла в ней уместиться.

* * *

— Пожалуйста, ну посидите хоть пять минут спокойно! Никакого воспитания! — белая аликорн с красной гривой и голубыми глазами обречённо махнула копытом в сторону кучки жеребят, что стояли перед ней, скромно опустив глаза. — Вот почему Селестия никогда не шумит и не капризничает?

Все малыши повернулись в сторону кобылки, что сидела чуть поодаль от всех, робко ковыряясь в песочнице, возводя песчаный замок.

— Вот именно поэтому у неё нет друзей, — прошептал тёмно-серый единорожек своей подруге, чёрной пони-оборотню. Та хихикнула, согласно кивнув головой: её грязно-белая грива была похожа на паутину, которую заплели в множество косичек и украсили ярко-голубыми заколками.

Поняв, что жеребята её уже не слушают, воспитательница обречённо вздохнула и прикрыла копытом лицо. Малыши уже вовсю шумели, кто-то даже успел споткнуться и поцарапать коленку. Маленькая Тия не принимала в этом веселье никакого участия — у её дворца появлялся второй этаж. Единорожек и его подруга-чейнджлинг пошли к юной строительнице с явным намерением разломать хрупкую постройку.

— Привет, Тия, — начал серый жеребчик, залезая в песочницу и присматриваясь к замку, ища место, ударив куда он точно разрушит дворец. — Что это ты такое лепишь?

— Похоже на помойку, — поддакнула чейнджлинг, усаживаясь рядом с белой кобылкой. — Здесь не будут жить даже муравьи.

— Муравьи не живут в песочных замках, — сказала Селестия. Она уже привыкла к постоянным нападкам в свою сторону, кроме того, такое незнание устройства жизни муравьёв порядком её бесило. — Они строят муравейники, которые нужно оберегать, так как муравьи — это незаменимое звено в цепи экосистемы.

— Да неужели? — язвительно протянула чёрная пони, поднимая переднюю ногу. — Тогда ты не будешь против, если мы немного подправим твой особнячок? — украшенное сетью мелких дырочек копыто опустилось прямо на самую высокую башню дворца, сминая и уничтожая её. — Смотри, так же гораздо интереснее!

— Ага, — согласился единорожек, поднимаясь на задние ноги и обрушивая передние на постройку. Песок брызнул в разные стороны, а первый этаж чудом уцелел. — Ты все равно ничего не умеешь, только портишь. У тебя, Селленька, копыта из крупа растут, — на этих словах задиры весело рассмеялись. Белая пони уже едва сдерживала слёзы, но разреветься по-настоящему ей мешало присутствие этих двоих — всю жизнь потом будут плаксой дразнить.

— Эй!

Забияки резко прекратили смеяться и начали оглядываться, ища крикуна. Сморгнув слезинку, маленькая аликорн поглядела по сторонам, но никого заинтересованного в её судьбе пони не заметила. Тем временем жеребята опять повернулись к своей жертве и открыли рот, чтобы заново нагрубить, как вдруг их опять прервал этот бойкий мальчишеский голосок:

— Эй, а ну перестаньте!

К песочнице подходил решительно настроенный малыш… и он даже не был пони! Селестия ещё ни разу не видела таких жеребят, и, что было страшнее всего, /даже не читала о них в книгах/! Возможно, они вымирали и это последний представитель их рода. Возможно, это была магическая иллюзия, созданная кем-то ради забавы. Возможно, это была волшебная мутация, которая вырвалась из закрытых лабораторий.

Ну, или это просто был детёныш другой расы, который ходил в другую группу и они ещё не успели познакомиться друг с другом. А странный мальчуган уже забрался в песочницу и столкнулся нос к носу с единорожком. Первые три минуты они всего лишь недружелюбно смотрели друг на друга, каждый медлил начать драку первым. Наконец, серый жеребчик дерзко произнёс:

— А ты что, защитник что ли?

— Это не твоё дело. Зачем ты разрушил её замок? Извинись!

— Не буду! — а маленькая кобылка-оборотень встревает в разговор (предварительно вылезая из песочницы — в случае чего будет удобнее дать дёру):

— А ты ещё кто? Ты не в нашей группе, так что убирайся! А не то мы позовём мисс Лорен!

— Уйду, когда захочу! — парирует заступник. Селестия просто не верит своим ушам. — И вообще, зовите свою воспитательницу! Они первые начали, так ведь? — обращается он к белой кобылке, а растерянная аликорн даже не знает, что и сказать. — Вот-вот! Идите лучше книжку почитайте.

— Сами знаем, что делать, — фыркает единорожек и поворачивается к своей подружке. — Пошли отсюда, здесь скучно. Вот ещё, в песочке ковыряться; маленькие мы, что ли?

— Хе, младенчики, — усмехается чейнджлинг.

— Вы извиниться забыли, взрослыши, — напоминает «защитник» и усаживается рядом с Тией.

— Обойдётесь, — забияки показывают языки и уходят, гордо задрав голову, а малыш переключает внимание на юную принцессу. — Почему ты на них не пожаловалась? Они к тебе лезут, а ты молчишь. Может, достроим твой замок?

— Э-э-э, да… давай, — соглашается кобылка и добавляет. — Спасибо.

Слово за слово, карапузы разговорились.

— Я тебя раньше не видела, — замечает Тия и украшает Западную Башенку зелёным листочком. — Кто ты?

— Я из старинного рода Дракониусов. — немногословно поясняет юный дракониус и пытается слепить звёздочку. — Хожу в ваш садик второй день, а вчера прогуливал.

— Прогуливать плохо.

— Прогуливать весело, — возражает малыш и начинает лепить пристройку к дворцу. — Хочешь попробовать?

— Меня будет тётя искать, — уныло говорит поняша. — А тебя что, никто сюда не привозит? Ты приходишь сам?

— Конечно, а почему бы и нет?

Селестия поражена.

— А вот меня привозят, — доверительно сообщает она. Теперь её собеседник удивлён не меньше. — Каждый день кутают в тёплые вещи и привозят в карете. Я даже не знаю дорогу отсюда домой, — к счастью, маленький дракониус сразу же загорается новой идеей.

— Тогда пошли, устроим тебе экскурсию! — с энтузиазмом вскрикивает он и отрывается от лепки. — Мы же на немножко уйдём, честное слово. Тут в ограде есть лазейка, осторожненько вылезем и убежим.

Маленькая Тия соглашается не сразу, но стоило ей только вспомнить равнодушие матери и тёти Санрайз, мгновенно соглашается.

* * *

Это был самый лучший день в жизни Селли! Сначала они вдоволь наелись мороженого, которым её любезно угостил новый друг, после чего они покрошили вафельные стаканчики на пруду уточкам, затем покатались на качелях (а белая понечка чуть не свалилась), залезли на дуб и покидались в прохожих желудями и кусочками коры, искупались в небольшой речушке, что для белой аликорн было самой лучшей частью дня, а после этого они залезли в чей-то заброшенный яблочный сад, что был неподалёку, удобно уселись на раскидистых ветвях старенькой яблоньки и начали срывать небольшие, ещё кислые плоды. Было весело и немного страшно — вряд ли бы падение с дерева стало достойным завершением всех этих приключений.

Наевшись, детишки слезли на твёрдую землю и пошли через небольшую рощицу, прилегавшую к саду, к дому Тии. Солнце уже клонилось к горизонтуу, его лучи пробивались сквозь тёмно-зелёную кружевную листву. Юная кобылка чувствовала необычайную лёгкость и радость в теле, и вместе с тем — страшную усталость. Хотелось лечь прямо здесь и заснуть денька на три, однако маленькой пони гораздо, гораздо сильнее хотелось, чтобы этот день продолжался вечно.

От размышлений её отвлёк голос дракониуса, обещавшего, что «будет скоро». Шорох кустов — и растерянная кобылка осталась совершенно одна на пустой дороге. Но новый друг действительно пришёл очень скоро, неся в лапах золотисто-оранжевое яйцо. Казалось, оно излучает тепло, силу, и свет.

— Это яйцо феникса, — объяснил карапуз, вручая подруге драгоценную ношу. Оно было лёгким, шершавым, и тёплым. — Через две недели отсюда вылупится маленькая птичка. Маленькая, бессмертная, огненная птичка, которая любит кушать печенье. За сим вручаю его тебе.

Селестия хотела было обнять своего друга, но некуда было положить яйцо (даже дорога была опасным местом для хрупкого подарка), поэтому она просто заулыбалась так широко, как только могла и сказала: «Спасибо!» Солнце уже спряталось за верхушками гор, однако приют фениксёнка сиял много ярче его. Друзья шли, окутанные мягким золотым сиянием, в этом свете они и вышли прямо к дому аликорн.

И только тут маленькая принцесса вспомнила про свою мать: пускай и вечно занятую, пускай и невнимательную, но всё-таки её маму! Крылатая единорожка в панике завертела головой, но голос друга вновь вывел её из размышлений.

— Я пойду, ладно? — пони утвердительно кивнула и сделала шажок, оказавшись на крылечке. — Завтра в садике встретимся. Было очень весело, с тобой классно. Никогда ещё не прогуливал с таким удовольствием. Спасибо.

— «Дружба — это магия!» — улыбнулась Селестия, а затем по-детски чмокнула малыша в щёку. Дракониус смущённо улыбнулся. — Тогда до завтра, пока!

— Пока! — махнул лапой её друг, отбегая в ту сторону откуда они пришли. — Спокойной ночи!

Тия подождала, когда он скроется в лесу, а затем осторожно толкнула дверь. Тут же она оказалась в крепких объятиях заплаканной матери. Тётя Санрайз, как дородная гигантская тень, проследовала за старшей принцессой, но кидаться с обнимашками не стала. Впрочем, поняша была этому только рада.

— Селли, доченька моя… — без конца повторяла взрослая аликорн, со всей силы прижимая Тию к себе и проливая слёзы прямо на розовую, с прожилками голубого и зелёного, гриву. — Ты где же была, доченька моя, ты где же была…

Тогда кобылка поняла две вещи: первая — никогда не уходить так надолго и без разрешения, вторая — завтра ей надо будет поблагодарить дракониуса не только за яблоки, речку и яйцо феникса. Кстати, она же до сих пор не знает его имени! Но это было не так важно.

По крайней мере, сейчас…