«Бабочки зимнего утра»

Бабочки зимнего утра (fb2) - Бабочки зимнего утра 366K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анна Евгеньевна Антонова

Анна Антонова Бабочки зимнего утра

Глава 1. Вселенная желтых карликов

— Ну и чего ты ждешь? — нетерпеливым шепотом поинтересовалась Наташка.

— Не знаю… — меланхолично отозвалась я. — Что он сам предложит…

— Сам предложит! — фыркнула она. — Хотел бы — давно уже предложил! Сегодня тридцатое декабря!

— Знаю, — совсем уныло ответила я.

— Вот и звони!

— У нас звонить не принято…

— Почему?

— Не знаю, как-то сразу не сложилось.

— Ну тогда пиши, — и она выжидающе уставилась на телефон в моих руках.

— Последняя парта! — раздался зычный голос нашей классной Ольги Петровны по прозвищу Петруша. — Каникулы еще не начались!

Что правда, то правда. Уроки уже кончились, а каникулы еще не начались. Только у нас такое бывает! И сегодня перед праздничной дискотекой обязательно надо было устроить классный час и нудно подводить итоги полугодия. Хорошо, мы с Наташкой в начале года предусмотрительно устроились подальше от учительского стола.

Мы послушно уткнулись глазами в парту, а когда Петруша продолжила что-то вещать об успеваемости, Наташка снова сказала:

— Пиши!

Я вздохнула — нечего было и надеяться, что она от меня отстанет — и нехотя начала набирать эсэмэску.

«Привет, какие планы на Новый год?» — отстучала я и, чтобы не передумать, быстро нажала на кнопку «отправить». Звякнул отчет о доставке, и почти сразу же пришел ответ:

«Привет! На бал иду». В конце сообщения стоял жизнерадостный смайлик.

Я растерянно смотрела на экран, пока он не погас, не в силах осознать свалившуюся на меня оглушительную новость.

— Ну что? — теребила меня Наташка.

— Он идет на бал, — растерянно проговорила я.

— На бал? Без тебя?

— Как видишь… Меня никто не пригласил… В черном и белом не ходите, «да» и «нет» не говорите, вы поедете на бал? — растерянно пробормотала я детскую игру-считалочку.

— Сейчас же спроси, почему, — распорядилась подруга, не обращая внимания на мой жалкий лепет.

Я воспротивилась:

— Не хочу! Да я после этого вообще…

Не придумав, что я после этого, я снова оживила экран телефона, прокрутила злосчастную эсэмэску и увидела ее окончание, сразу не влезшее на экран.

«А ты?» — как ни в чем не бывало спрашивал он.

И я уже без всяких советов торопливо набрала:

«А я думала, мы вместе будем Новый год встречать!»

За следующие полчаса я узнала, что если я хотела встречать Новый год вместе, то должна была высказать свое желание заблаговременно. Ему же самому что-то устраивать не хотелось, вот он и ждал предложений от других, но на всякий случай подстраховался и заказал себе билет на бал. А в том, что я дождалась до последнего, он не виноват и виноватым себя чувствовать не собирается.

Чем дальше продолжалось наше безмолвное, но от этого не менее эмоциональное общение, тем сильнее меня охватывало отчаяние. Как же так? Он пошел и, ничего не сказав, прикупил себе билет на бал, словно меня вовсе не существует в природе?

Я безжалостно назвала все своими именами, но почему-то сей факт отказывался укладываться у меня в голове. Этого не может быть! Я бы так никогда не поступила…

— А при чем тут ты? — откликнулась Наташка, внимательно следившая за ходом нашей увлекательной эсэмэс-беседы. — Он парень, а у них в голове все по-другому устроено.

— Как же? — в отчаянии вопросила я.

— Гораздо проще, — отрезала она. — Бесполезно ждать, когда парень догадается, что тебе нужно. Обо всех своих желаниях надо говорить прямо, открытым текстом, без намеков и недомолвок. Читала мужской манифест?

— Какой еще мужской манифест?

— Да бродит по Интернету такая фишка. Очень, знаешь ли, познавательно. Как раз про это много говорится.

— Про что?

— Про то, что я тебе только что сказала! — потеряла терпение от моей тупости Наташка, немедленно заслужила очередное замечание от классной и, понизив голос, продолжила: — Они простые, как инфузории-туфельки, и требуют к себе соответственного отношения — обо всем им надо говорить напрямую, не дожидаясь сеансов ясновидения и телепатии.

— Но когда все говоришь напрямую, становится неинтересно! — возмутилась я. — Где романтика и все такое прочее?

— Когда он сделает то, что тебе нужно, и начнется романтика, — наставительно заметила подруга. — Ты же, вместо того чтобы сказать прямо, все чего-то ждала. Вот и дождалась! Много у тебя теперь романтики?

Я удрученно молчала. Не верилось — просто не хотелось верить! — что это происходит со мной наяву. Я словно попала в какую-то черную дыру, о которой нам рассказывали на экскурсии в музее космонавтики. Конечно, я и раньше имела о ней представление — штука в космосе, где все бесследно пропадает, — но настолько привыкла слышать это словосочетание в переносном бытовом значении, что о его космическом происхождении как-то забыла. И только тогда, в музее, смотря на стенды с фотографиями и схемами и читая описания черных дыр, галактик и туманностей, мне стало жутко — ведь все это существует на самом деле, там, где мы даже не можем себе представить, несмотря на всю силу воображения!

Мы копошимся на поверхности своей планеты, обитаемый слой которой в масштабе не толще кожуры на яблоке, погрязли в мелочных проблемах и заботах и не заглядываем в небо неделями, а там… Бесконечное пространство, живущее по своим законам, и всем этим гигантским звездам, некоторые из которых почему-то называются карликами (оказывается, наше Солнце — желтый карлик!), нет никакого дела до странной формы жизни на одной из планет…

Тогда я заставила себя перестать думать об этом — стало слишком страшно. Но сейчас снова чувствовала, как то забытое ощущение ничтожности в масштабах Вселенной возвращается — только уже не всего человечества, а персонально меня. Как будто это я — важная и ценная для себя и своей семьи — сейчас далека от него, того единственного, кто мне нужен, как небесное тело из другой галактики.

— Вернись к нам! — затормошила меня Наташка.

Я очнулась, огляделась. Классный час наконец кончился, все с шумом и радостными возгласами вываливались из класса — пора было готовиться к дискотеке.

— Нам такая свинья не нужна! — постановила она. — Новый год надо встречать с любимой девушкой, и точка.

Я судорожно вздохнула, чувствуя, что мне не хватает воздуха. Если бы все проблемы в отношениях решались так просто! Захотел — полюбил, захотел — разлюбил, к сердцу прижал, к черту послал…

— Я, пожалуй, не пойду никуда, — попробовала улизнуть я, но не тут-то было.

— Куда это? — схватила меня за рукав подруга. — Быстро переодеваться и на дискотеку!

Нарядные шмотки мы прихватили с собой — не одеваться же на классный час как на праздник — и теперь девчонки активно выставляли из класса парней, чтобы переодеться.

— Нет, я правда пойду, — попробовала настоять я, уже понимая, что это бесполезно. — Никакого настроения нет…

— И что ты будешь делать дома? — резонно возразила Наташка. — Лить слезы и перечитывать эсэмэски?

Это было жестоко, но справедливо — чем-то в этом роде я и планировала заняться, хотя и знала, что дома мне будет только хуже. Поэтому я осталась.

Лучше мне тоже не стало. Телефон я повесила на шею, как не отговаривала меня Наташка, и поминутно хваталась за него, боясь не услышать сигнал о сообщении в грохоте дискотечной музыки.

Телефон как будто умер. Нет, он исправно принимал сигнал, в знак чего дружелюбно подмигивал мне зеленым огонечком, но выполнять свое прямое назначение — соединять людей — упорно отказывался. Наверно, обиделся, что ему пришлось стать средством передачи всех тех неприятных слов, которыми мы обменялись…

На танцы я почти не обращала внимания — участвовать в быстрых не хотелось, а на медленные меня никто не приглашал. Ничего удивительного — достаточно было взглянуть в мое убитое лицо, чтобы подобное желание быстро пропало. Впрочем, и не завелось у меня в родной школе никакой симпатии, от которой бы я, затаив дыхание, ждала приглашения на медляк. Симпатия у меня имелась всего одна, но как раз она-то не хотела со мной танцевать, встречать Новый год и теперь даже просто разговаривать…

— Можно? — церемонно спросил незаметно нарисовавшийся возле меня смутно знакомый молодой человек.

Я неохотно вынырнула из омута своих горестных размышлений и отрицательно качнула головой. Кажется, парни скоро перестанут интересовать меня как класс!

Глава 2. Чисто мужской институт

Год назад

Мы познакомились на балу. Нет, это не был светский раут или заседание дворянского собрания. Балами назывались те же дискотеки, только музыку там ставили не обычную дискотечную, а бальную, и народ собирался не весь подряд, а занимающийся бальными танцами. Наряжались на них как попало: кто являлся в костюмах, сшитых для конкурсов, — с блестками, перьями и прочей мишурой, кто в нарядных платьях, а кто и вовсе по-простому — в майке и джинсах. Это, конечно, касалось девчонок. Парни в основном одевались классически — в брюки и рубашки. В отличие от девчонок, у них считалось моветоном явиться на бал в затрапезной футболке и рядовых штанах.

Заканчивались зимние каникулы. Мы с Наташкой без фанатизма занимались бальными танцами в пришкольной студии: главным образом, чтобы щегольнуть в случае чего перед физруком — недаром перед сочетанием «бальные танцы» стоит приставка «спортивные». Ни на какие балы мы раньше не ходили, вот и решили организовать себе культурный досуг. Объявление о бале я увидела на одном из танцевальных форумов и немедленно поделилась находкой с подругой.

— О, студия при МИФИ, — присвистнула она. — Ну, там мы с тобой точно стенку подпирать не будем!

— Почему? — удивилась я.

— МИФИ — инженерно-физический институт, — для непонятливых растолковала Наташка. — Мужской вуз.

— А что первая буква обозначает? — съехидничала я. — Мужской инженерно-физический институт?

— Да ну тебя, — обиделась она. — Не мужской, а московский. Но там парней учится больше, чем девчонок, соответственно, в партнерах недостатка нет.

— Да ладно! — не поверила я. — В природе все стремится к равновесию. Если где-то партнеров было бы больше, туда немедленно устремились бы партнерши, и справедливость восторжествовала. Закон сообщающихся сосудов.

— Вот и поступай в МИФИ, раз в физике так круто шаришь, — фыркнула Наташка.

— Еще чего, — фыркнула я. — Терпеть ее не могу!

— Тогда не умничай и собирайся на бал, — подытожила она.

На бал я собралась, хотя идти первый раз в незнакомое место было страшновато. Только обещание изобилия партнеров оправдывало мой подвиг. Во всех студиях бальных танцев с ними традиционная напряженка, и хотелось своими глазами взглянуть на богатое месторождение.

Ходить куда-то с Наташкой — сущее наказание: ждать ее приходится в среднем по полчаса. В школу она еще умудрялась не опаздывать так масштабно, хотя влетала в класс обычно со звонком. Во всех остальных случаях она ни в чем себе не отказывала и спешкой себя не утруждала. Ругать ее было бесполезно — она искренне раскаивалась, потупив глазки, и всякое желание пилить подружку сразу пропадало. Но в следующий раз повторялось то же самое.

Вот и сейчас я устроилась на лавочке у выхода со станции метро «Каширская» и приготовилась к терпеливому ожиданию. Двадцать минут я отсидела спокойно, но минуло полчаса, и я задергалась. Наташка предложила прийти попозже, когда все соберутся, и мы договорились встретиться полшестого, хотя бал начинался в пять. Сейчас было уже начало седьмого, и мы имели все шансы успеть как раз к разъезду карет.

Прошло сорок минут, и я занервничала по-настоящему. Телефон, как назло, не ловил сеть, несмотря на обещанную устойчивую связь на всех станциях, и я решила: если Наташка не придет, я тоже никуда не пойду. Не хватало еще явиться в разгар бала в незнакомую студию в одиночестве! Я нахохлилась на своей лавочке, решив подождать до ровного счета час, и тут заметила фигурку в знакомом пальто.

— Извини, пожалуйста! — не успев подойти ко мне, торопливо заговорила Наташка. — Я в следующий раз постараюсь не опаздывать.

— Следующего раза не будет! — возмутилась я. — Я не парень на свидании, чтобы тебя по часу ждать! Вообще больше никуда с тобой не пойду! Подбила идти на бал, а сама…

— Хорошо-хорошо, больше не пойдешь, но сегодня давай все-таки сходим? — виновато проговорила она, прекрасно зная, что до следующего раза я все забуду.

Когда мы подошли к Дому культуры, я вежливо пропустила Наташку вперед:

— Только после вас!

— Почему это я первая? — внезапно воспротивилась моя совсем не робкая подруга.

Похоже, страх незнакомого места добрался и до нее.

— Потому что ты опоздала, — с удовольствием пояснила я, и она, молча признав мою правоту, потянула на себя тяжелую дверь.

Внутри не обнаружилось ничего страшного — обычное фойе. Купив билеты у сидевшего за столиком парня, мы поднялись на второй этаж в раздевалку. Там нас тоже никто не съел — народ, болтавшийся из зала и обратно, занимался своими делами и не обратил на наше феерическое появление никакого внимания.

Мы сняли верхнюю одежду и приготовились раздеваться дальше, когда я вдруг заметила:

— Слушай, а тут что, деления по половому признаку нет?

Раздевалка, судя по всему, являлась общей — было уже почти семь, и никто, кроме нас, не переодевался, но и парни, и девчонки шатались по ней совершенно свободно.

— Конечно, — фыркнула Наташка. — Как на конкурсах. Там всегда раздевалка общая.

— Ну извини, еще не довелось побывать на конкурсах.

— Да мне, в общем-то, тоже, — неожиданно смутилась она. — Пойдем в туалет?

И мы пошли переодеваться в туалетный предбанник.

С нарядом я не сильно заморочилась: надела простую черную юбку, хоть и короткую, и ярко-голубую приталенную блузку с рукавами-фонариками. Наташка вообще осталась в джинсах, только сапоги сменила на туфли, так что переодеваться она, видимо, потащилась исключительно из-за меня. Правильно, в следующий раз будет знать, как опаздывать.

Наконец добравшись до танцевального зала, мы нерешительно замерли у входа.

— Давай, — подтолкнула я Наташку.

— Почему я первая? — воспротивилась она.

— Забыла почему? — язвительно напомнила я, и она, вздохнув, решительно шагнула внутрь.

В зале было темно, словно в ночном клубе. Играла медленная мелодия, в которой я методом исключения опознала румбу — у этого танца самый сложный ритм, и новички, к которым я, собственно, и относилась, не сразу в него попадали. Мы скромно встали у стеночки и даже не успели оглянуться, как к нам практически одновременно подошли два парня: к Наташке длинный и тощий, как кишка, а ко мне, наоборот, невысокий и плотненький. Довольно переглянувшись — не обманули насчет партнеров! — мы отправились танцевать.

В принципе, простенькую вариацию румбы я знала неплохо, но сразу поняла, что одно дело — танцевать ее в родной студии, и совсем другое — в темноте чужого зала с незнакомым парнем. Я сбивалась, путала ноги и только к концу мелодии сумела более-менее подстроиться к партнеру. Он все это мужественно терпел и, когда танец кончился, галантно поклонился и отвел меня на прежнее место.

Мы с Наташкой обменялись многозначительными взглядами, но обсудить ничего не успели — к нам снова подошли, на этот раз другие парни. И уже до самого конца бала общались мы исключительно на расстоянии, случайно сталкиваясь в танце или украдкой переглядываясь из-за плеча партнера. Пока мужской вуз наши ожидания оправдывал!

Темнота стояла не всегда — свет по странной прихоти выключали только на латиноамериканских танцах. Ближе к концу мероприятия диджей и вовсе сбился с темы и поставил один за другим несколько смешных детских плясок: летку-енку, макарену, танец маленьких утят. Все смеялись, но активно принимали в них участие, и мы с Наташкой не отставали от остальных. Это оказалось так здорово — вспомнить себя совсем маленькой, классе эдак в третьем, и беззаботно попрыгать под веселенькую музыку…

А потом началось и вовсе безобразие: объявили загадочный танец под названием «Вереница». Заключался он в следующем: все ходили по кругу хороводом, взявшись за руки, а в середине оказывались несколько человек с платками, которые заранее раздал ведущий. Танцор с платком должен был выбрать себе из хоровода личность противоположного пола, вывести ее на середину и расстелить на полу платочек. После этого оба опускались на колени и троекратно расцеловывались в щеки. То есть это мне сначала показалось, что в щеки — на самом деле народ не смущался и активно целовался гораздо более откровенно.

Все это я наблюдала со стороны — сначала не рискнула участвовать в неизвестном аттракционе, а потом, разобравшись что к чему, похвалила себя за предусмотрительность. Ни с того ни с сего целоваться с незнакомыми парнями в мои планы не входило.

Длился замечательный танец так долго, что я успела заскучать — простенькая мелодия была закольцована много-много раз. Но минут через пятнадцать все желающие наконец перецеловались, и диджей врубил совсем уж неуставный медляк, не имеющий никакого отношения к бальным танцам.

Народ, разомкнувший хоровод и поднявшийся с коленок, активно складывался в пары. И только я, стоявшая в отдалении у зеркала, оказалась в стороне от всеобщего единения. Я оглянулась и заметила в непосредственной близости от себя паренька, одетого в белую рубашку и черные брюки. Его классически строгий облик разрушали только непослушные русые волосы, художественно собранные в хвост. Он тоже переминался с ноги на ногу в одиночестве, и у меня даже мелькнула крамольная мысль пригласить его самой — я заметила, что здесь это в порядке вещей без всякого объявления белых танцев — когда он наконец решился, подошел и предложил мне руку.

Вот сейчас я никакой неловкости не испытала: и танец был не бальный, и паренек на вид совсем простой.

— Привет! — немедленно завел он светскую беседу. — Тебя как зовут?

— Тая, — назвалась я и, наученная горьким опытом, собралась привычно уточнить, что я ни в коем случае не Таня, а полное имя у меня…

— Таисия, — опередил он. — Редкое имя. Очень красивое!

— Спасибо, — смутилась я. — А тебя как зовут?

— Артем, — церемонно представился он.

Впрочем, не Темой же ему себя называть перед незнакомыми девушками.

— А ты в МИФИ учишься? — задал следующий вопрос он.

— Нет, — усмехнулась я. — Еще в школе, в десятом классе. А ты?

— И я в десятом, — обрадовался он. — Правда, в физматклассе, так что, не исключено, потом буду поступать в МИФИ.

— А я нет, — покачала головой я. — Меня точные науки совсем не привлекают. Я все-таки больше к гуманитарным склоняюсь: литература, история…

— Слышала прикол: не бывает гуманитарного склада ума, бывает отсутствие математического?

Я с удивлением взглянула на нового знакомого — к тому времени песня давно кончилась, и мы продолжали беседу возле того же зеркала. Краем глаза я отметила, что неподалеку нарисовалась Наташка и с интересом поглядывает в нашу сторону.

— Не слышала, — с достоинством ответила я. — Знание физики и математики не входит в обязательный культурный уровень человека, а вот писать без ошибок должен уметь каждый.

— Ну не скажи… — Артем тут же нашел что мне возразить, и беседа плавно потекла дальше.

Он явно дразнил меня, но у него это получалось так обаятельно смешно, что я не думала обижаться.

Зазвучал следующий медленный танец, и он, как будто это само собой разумелось, подал мне руку и повел в середину зала, где было потемнее. То есть это я отметила краем сознания, неожиданно обнаружив, что новый знакомый довольно сильно прижимает меня к себе. Однако желания отстраниться и даже банального смущения я отчего-то не испытала…

— Ты почему на «Вереницу» не пошла? — неожиданно поинтересовался он почти шепотом.

— А… — от неожиданности я с трудом нашлась что ответить. — Ну… не захотела. Ерунда какая-то…

— Вовсе не ерунда, — горячо возразил он, и только тут до меня дошло: он уже тогда за мной наблюдал! А я и не догадывалась, что стала объектом чьего-то пристального внимания…

Как оказалось, необязательная программа означала близкое окончание бала: вскоре ведущий объявил прощальный венский вальс. Этот танец я терпеть не могла, хотя несведущими людьми он по неизвестным причинам считался чуть ли не самым простым. Фигура из трех шагов действительно не баловала разнообразием, но в этом заключалась и главная проблема: из-за поворотов очень быстро начинала кружиться голова, а от скорости моментально сбивалось дыхание, и последующее кружение проистекало на автопилоте, пока не вырубался и он.

Я надеялась, что меня минует сие испытание, но Артем, заслышав первые аккорды Штрауса, протянул мне руку:

— Сделаем кружок?

И мы сделали. Быстро выяснилось, что он блещет в танцах не больше моего: наша пара постоянно разваливалась, сбивая и без того неровный ритм, моя рука постоянно сползала с плеча Артема, которое, впрочем, и само вовсе не держалось прямо, а все время норовило уехать куда-то вниз. В очередной раз я убедилась: творениями великого австрийского композитора лучше наслаждаться посредством их прослушивания.

Мы сделали кружок, как и собирались, и направились к выходу из зала. Больше я бы и не смогла — сильно кружилась голова. Оглянувшись, я увидела, что Наташка следует за нами, и успокоилась — совесть уже начинала потихоньку грызть меня из-за того, что я бросила подругу.

На этот раз мы переодевались как все, наплевав на условности. Тем более особенного стриптиза не потребовалось: натянуть джинсы и потом стащить юбку оказалось проще простого. Правда, я все же не рискнула проделывать это на глазах у Артема и забилась в самый дальний угол. Наташка, надо отдать ей должное, никак не прокомментировала мои эскапады. Да и я сама не придавала всему этому слишком много значения: подумаешь, бальный флирт!

Поэтому я очень удивилась, увидев, что новый знакомый дожидается меня у выхода из раздевалки. Я не сразу его узнала: вместо милого мальчика в брюках и рубашечке мы узрели рокера в кожаных штанах, куртке-косухе и бандане. Перемена была столь разительной, что я на миг остолбенела, но нашла в себе силы мило улыбнуться, и на улицу мы вывалились втроем, как будто пришли сюда в таком же составе.

И тут случился еще один сюрприз.

— Я, пожалуй, на троллейбусе домой поеду, — вдруг заявила Наташка.

— На каком троллейбусе… — не поняла я, но она, не дослушав, отрезала:

— Мне так удобнее. Ладно, пока, давайте! — и, развернувшись, потопала к остановке.

А мы, оставшись вдвоем, перешли дорогу по подземному переходу, спустились в метро и остановились посередине станции. Было непривычно тихо — вечером поезда ходили редко.

Артем вытащил мобильник и нерешительно произнес:

— Можно телефон?

Я без раздумий продиктовала номер, а потом сделала то, чего никак от себя не ожидала — достала трубку и в свою очередь спросила:

— А твой?

На этом мы распрощались — как раз послышался шум поезда — и уже в вагоне я старательно приписала к занесенному в адресную книжку номеру: Артем.

Глава 3. Под бой настоящих курантов

К концу дня я так вымоталась — не физически, а душевно, — что сил на переживания не осталось. Придя домой с дискотеки, я поведала маме о приключившейся со мной душераздирающей истории, и она, к моему величайшему удивлению, поддержала Артема:

— А я тебе что говорила? С начала декабря твердила — спроси, как будете встречать Новый год! А ты отнекивалась: неудобно да неудобно… Вот теперь тебе удобно?

Отношения с мамой у меня очень близкие, и она знала все подробности моего удивительного романа. Она и правда, как Наташка, давно советовала мне поднять тему Нового года, но я с упрямством, достойным самого опытного осла, не слушала умных людей. И в итоге получила… Винить было некого, но легче от этого не становилось. На меня накатило отчаяние: я уже устала удивляться, что в жизни любая сказка заканчивается вовсе не хеппи-эндом, а таким вот горьким разочарованием.

Следующим утром — тридцать первого декабря! — я по непонятной причине воспряла духом. Еще не поздно все изменить! Сама я, конечно, больше ничего предпринимать не собиралась, но надеялась, что Артем чудесным образом поменяет свои планы и мы все-таки будем встречать Новый год вместе. Достанет второй билет на бал или не пойдет на него вовсе, и мы отправимся к кому-нибудь в гости или просто гулять по городу — на Красную площадь, например…

Однако время шло, а ничего не происходило. Телефоны — и домашний, и мобильный — молчали, в аську Артем не выходил, а почта радовала лишь поздравлениями от разных сайтов и социальных сетей. Впрочем, телефон вовсе не молчал — поздравительные эсэмэски от знакомых приходили регулярно — но одной-единственной, долгожданной, не было и не было.

Я бесцельно слонялась по квартире, с непонятным раздражением поглядывая на давно наряженную елку — обычно я доставала игрушки в самом начале декабря — заставляя себя не проверять телефон и аську каждую минуту. Потом я сунулась на кухню предложить маме свои услуги, но оказалось, что она провела всю подготовительную работу вчера и вполне справлялась без моей помощи.

Делать нечего, я снова открыла почту. Какое-то письмо пришло с незнакомого адреса с нечитаемой темой. Я без интереса открыла его — никакого спасения от спамеров даже в Новый год! — и застыла на стуле. Письмо оказалось открыткой, отправленной с одного из поздравительных сайтов. «Зайчик! — гласила подпись. — Поздравляю тебя с наступающим Новым годом! Пусть все плохое останется в старом году! Тор».

Имя скандинавского бога грома и молнии было ником Темки в Интернете. Зачем он подписался им сейчас? Словно мы совсем чужие друг другу… Или ему все-таки неловко за то, что он хочет сделать, и он пытается отстраниться? Значит, менять свои планы не собирается…

К глазам подступили слезы, но я сдержалась. Не хватало еще плакать в Новый год! В пожелании оставить все плохое в старом году мне почудился намек, я даже почувствовала себя виноватой — как будто это я все испортила. Это, разумеется, было не так, но я понимала, что доказать обратное невозможно.

Я нашла в Интернете объявление о бале и внимательно его изучила, словно хотела сделать себе больнее. «Сбор гостей в 22.00, наличие карнавального костюма желательно. В программе фуршет, игры, конкурсы, показательные выступления и, конечно, танцы».

Я судорожно глотнула — на меня лавиной обрушилось одиночество, ведь мне нет места на этом празднике жизни…

— А если тебе отбросить наконец гордыню и пойти на этот бал? — спросила вошедшая в комнату мама.

Ее руки были в муке, и я ощутила укол совести — бросила ее наедине с кухней, легко поверив, что моя помощь не требуется.

— Какая гордыня, — с досадой возразила я. — Все билеты в середине декабря распродали.

— Но уже сил нет смотреть на твои мучения!

— Ну а что, я приду и буду проситься без билета? «Тетя-тетя кошка, выгляни в окошко?» — откуда-то всплыл в памяти детский стишок про несчастных бездомных котят.

Умом я понимала, что уж мама-то точно ни в чем не виновата, но не могла сдержаться. Однако она не обиделась, просто покачала головой и вернулась к кексу. Или тортику. Или что там она пекла на сладкое в гордом одиночестве…

Часам к девяти вечера я довела себя окончательно — валялась на кровати, глядя в потолок, даже почту больше не проверяла. Пискнула эсэмэска, и я не глядя нажала на появившийся конвертик.

«Еще раз поздравляю тебя с наступающим Новым годом!» — жизнерадостно гласила она.

Я отшвырнула телефон подальше — отвечать я не собиралась. Значит, перед тем, как выходить из дома, он для очистки совести надумал осчастливить меня еще одним поздравлением …

Я решила для себя: все. Если этот Новый год мы встретим не вместе, то расстанемся. Раз он в самом деле такой, значит, я его совершенно не знала. И лучше бы не узнавала совсем…

Зазвонил городской телефон. Наверняка маму поздравляет кто-то из знакомых.

— Тая, тебя! — крикнула она.

Сердце радостно трепыхнулось, я пулей слетела с кровати, схватила трубку и с надеждой выпалила:

— Алло!

— Привет, с наступающим! — завопила мне в ухо Наташка.

Ну конечно, а я на что надеялась.

— Едем на Красную площадь! — категорически заявила она. — Собирайся, сейчас за тобой зайдем.

— Не хочу я ни на какую… — начала было я, но подруга не слушала.

— Собирайся! — еще раз велела она и отключилась.

Я повесила трубку и едва не застонала: собираться и куда-то идти категорически не хотелось. Я уже успела погрузиться в зыбкое состояние тоскливого равновесия, а его пытались грубо нарушить. В праздничной толпе на улице мне наверняка станет только хуже! К тому же в своих безумных мечтах я представляла, что мы с Артемом пойдем на Красную площадь вместо этого его дурацкого бала…

— Кто звонил? — заглянула ко мне мама.

— Наташа, зовет на Красную площадь, — с надеждой доложила я.

Сейчас мама меня не отпустит, и я со спокойной душой останусь дома.

— Конечно, иди, — неожиданно отреагировала она. — Погуляешь, развеешься. Нельзя же так убиваться!

Видимо, мама всерьез за меня переживала, раз сама отправляла гулять в новогоднюю ночь. Делать было нечего, я поплелась одеваться. Особо наряжаться не имело смысла, и я достала теплые вещи. Мороз стоял небольшой, но если долго гулять, тем более ночью, и он слабым не покажется. Все приготовив, я не стала заранее одеваться, чтобы не спариться в квартире, и пошла краситься. Вот тут можно было оторваться и изменить привычному «школьному» макияжу.

Подводя глаза, я с удивлением поймала себя на том, что не думаю об Артеме. Неужели все-таки отвлеклась? Впрочем, о чем я — как же не думаю, если прямо сейчас именно думаю…

От полного отчаяния меня спас звонок в дверь.

— Еще не одета! — всплеснула руками Наташка.

— Зато накрашена, — хмуро отозвалась я.

— Давай быстрее, там ребята ждут!

Не став спрашивать, что за ребята нас ждут, я пошла в комнату одеваться.

— Мам, пока! С наступающим! — крикнула я из прихожей.

— И тебя с наступающим! — отозвалась она. — Давай не грусти там, повеселись как следует!

Я вяло кивнула и вышла за дверь. Обещать этого я при всем желании не могла.

— Что за ребята? — спросила я Наташку в лифте.

— Увидишь, — загадочно улыбнулась она.

— Мне уже страшно, — вздохнула я.

У подъезда нас никто не ждал. Я повернулась к Наташке и хотела спросить, где же обещанные «ребята», но она уже направлялась к припаркованной неподалеку грязно-серой машине. Так. Все интереснее и интереснее.

Она распахнула дверцу и с радостным криком:

— А вот и мы! — полезла внутрь.

А я осталась на улице, как дура, пока она не окликнула меня:

— Залезай, что застыла!

— Подруга у тебя Снегурочка? — заржал сидевший за рулем незнакомый парень.

— Почти, — ответила Наташка. — Ее и зовут Тая.

— Таня? — переспросил он.

Я вздохнула — как же меня это достало! — и привычно пояснила:

— Тая. Полное имя — Таисия.

— Круто, — отозвался водитель. — Я Сергей. Это моя девушка Соня. Прикольно, да, на одну букву начинается: Сергей и Соня? А остальных ты вроде должна знать.

Я оглянулась: Наташку, и верно, я знала отлично. Второй парень, темноволосый и смазливый, тоже при ближайшем рассмотрении оказался знакомым. Звали его Кирилл, он занимался вместе с нами в студии, но был не ближе, чем звезда на небе. Он сразу пришел со своей партнершей, надменной Светкой, которая только и делала, что зорко следила за второй половинкой своей пары — как бы не увели конкурентки.

— Ну, погнали, — заявил Сергей, решив, что все формальности наконец соблюдены.

И мы погнали. Чувствовала я себя на редкость неловко — впрочем, как всегда в малознакомой компании. Есть же счастливые люди, которые запросто вливаются в любое общество и сразу становятся там своими! К сожалению, я к их числу не принадлежала и в таких случаях больше всего желала, чтобы на меня обращали как можно меньше внимания. Особенно сильно хотелось этого сейчас — забиться в уголок, спрятаться ото всех и предаться своей печали…

Стоп, а зачем я тогда вообще вылезала из дома? Надо по мере сил принять участие во всеобщем веселье, тем более Кирилл извлек из стоящего в ногах пакета бутылку шампанского и принялся срывать обертку:

— Ну что, проводим старый год? А то там везде рамки, со стеклянными бутылками не пускают, а в пластиковых шампусик еще не додумались выпускать. Хотя было бы удобно!

Я смотрела на всю эту суету равнодушно, хотя пила шампанское всего один раз — дома на прошлый Новый год. Распечатав бутылку и чудом никого при этом не облив, Кирилл сунул ее Наташке, а сам снова полез в пакет — за пластиковыми стаканчиками.

— Везет вам, — завистливо протянул Сергей. — Сонь, выпей там за меня.

Хорошо хоть ему хватило ума не пить за рулем!

Я глотнула из поданного мне стаканчика обжигающе холодного шампанского и ничего не почувствовала. Мелкими глотками я допила стаканчик до конца, но все равно не ощутила бодрящего и веселящего эффекта. Видимо, сегодня меня ничто не способно отвлечь от мрачных мыслей.

Мы довольно быстро дорулили до улицы Пятницкой — Сергей авторитетно заявил, что здесь и припарковаться будет проще, и дойти ближе. Кирилл разлил по стаканчикам остатки из бутылки, раз уж брать ее с собой было нельзя. Приняв заключительную порцию праздничного напитка, мы вылезли из машины и пошли пешком.

Нас сопровождали толпы развеселого народа, увешанного дождиком и серпантином, разлеталось конфетти из хлопушек, изредка в небо взмывали фейерверки, но меня все равно ничто не радовало. В очередной раз я пожалела, что поехала — буду только портить людям настроение своей угрюмой физиономией.

Наташка без слов угадала, что со мной творится.

— Тай, бросай это дело, — убежденно проговорила она. — Ни один парень не стоит таких переживаний.

— Я знаю, — уныло откликнулась я. — Не понимаю только — как он мог?

— О, снова-здорово! — закатила глаза она. — Ну не начинай ты опять! Смотри: Новый год, веселятся все, а ты…

— Не надо было меня звать, — ворчливо заметила я. — Все равно я веселиться не смогу.

— Не веселись, — вдруг согласилась Наташка. — Лучше присмотрись к Киру.

— У него же Светка есть, — напомнила я.

— А кто тебе сказал, что она его девушка?

— Ну я не знаю, она его всегда пасет, как любимого гуся.

— Как партнера, — отрезала она. — Сама знаешь, с парнями на танцах туго. Они вовсе не встречаются.

— Не знала, — равнодушно заметила я.

Все равно ни к какому Киру я присматриваться не собиралась. Хватит с меня одного персонажа мужского манифеста! Надо будет, кстати, ознакомиться с этим программным произведением. Может, и узнаю что-то полезное об этих загадочных зверушках, один из которых так жестоко меня бросил в самый Новый год…

Глава 4. В день святого Валентина

11 месяцев назад

После того как я записала номер в адресную книгу, телефон у меня благополучно разрядился. Вспомнила я об этом только следующим утром и воткнула в розетку зарядник. Не успела я оживить телефон, как он пискнул эсэмэской. Уверенная, что это Наташка спешит поделиться впечатлениями о вчерашнем бале, я машинально нажала на кнопочку и не поверила своим глазам, прочитав имя автора послания. Сообщение было от Артема, а датой отправки значился вчерашний вечер.

«Лежу в поезде, еду в Питер». Ну да, он вчера упоминал, что собирается, почти как Чацкий, с бала на корабль, то есть на поезд, и едет на оставшуюся часть каникул к бабушке в Петербург.

Признаться, я не связывала с новым знакомым никаких надежд. Даже когда он попросил телефон, ничто во мне не шевельнулось — я подумала, он собирается всего лишь как-нибудь позвонить и сообщить о следующем бале. Такой быстрый отклик меня смутил и ошарашил. Я долго думала, что же ему ответить, пока наконец не отстучала ответ. Не придумав ничего лучше, я спросила, какая в Питере погода.

В тот день с телефоном я не расставалась. Мы обсудили, кто в какой школе учится, какие предметы любит, а какие терпеть не может, сколько занимается танцами и еще массу тем, важных и не очень. Так, в режиме активной переписки, я не заметила, как пролетели каникулы.

Началась третья четверть, а я по-прежнему сидела с телефоном в обнимку на всех уроках.

Наташка, подозрительно косившаяся на меня, наконец не выдержала:

— Ты что в телефон уткнулась? С кем такая оживленная переписка?

— Да вот с парнем тогда на балу познакомилась, — небрежно отозвалась я.

Я ожидала смешков и комментариев, но она лишь спокойно одобрила:

— Прикольный.

Я испытывала странные чувства: роман по переписке был необычайно увлекательным и волнующим, но иногда накатывала тревога — а дальше-то что? Черты лица парня постепенно стерлись из памяти — слишком мало мы виделись в реале — и я опасалась новой встречи. Вдруг все окажется не столь волшебно и интригующе, и обыденность жизни разрушит поселившееся между нами таинственное очарование?

Наверно, он чувствовал то же самое, раз не торопился назначать свидание. Незаметно подошел к концу январь, начался февраль, а мы все продолжали наш телефонный роман.

Иногда Артем ставил меня в тупик.

«Ты куришь?» — неожиданно спросил он.

Вопрос отчего-то чрезвычайно меня развеселил, и я ответила встречным:

«А ты?»

«Я нет, — незамедлительно отозвался он. — Так ты не ответила. Давно куришь?»

Я развеселилась еще больше:

«Я не курю и никогда не пробовала. А ты?»

«Пробовал, не понравилось. А ты молодец! Терпеть не могу курящих девушек».

И мы лишний раз порадовались сходству наших жизненных позиций. Обсудили мы и его оригинальный внешний вид — оказалось, Артем увлекается роком, вот и одевается столь экстравагантно. Чувствовалось, что он весьма гордится своим неформальным прикидом.

Впрочем, мы оба, кажется, понимали: до бесконечности так продолжаться не может, и в один прекрасный — то есть хмурый февральский — день я получила сообщение о бале в честь Дня святого Валентина. Это казалось до ужаса символичным, поэтому не могло не вызывать опасений.

Отношение к этому празднику у меня было двойственное. С одной стороны, я вполне разделяла точку зрения, что заимствованный праздник словно специально придуман, чтобы раскручивать граждан на покупку всякой ерунды в виде сердечек. С другой — что-то такое он затрагивал в душе, вызывая безотчетное желание дарить и получать эту ерунду в виде сердечек…

— Следующий бал будет в День святого Валентина, — доложила я Наташке. — Пойдем?

— Получила приглашение? — прищурилась она.

— Ага, — не смутилась я.

— Знаешь, я, пожалуй, не пойду, — подумав, сообщила она. — Тебя кавалер пригласил, а я что там буду делать?

Я хотела возразить, что на прошлый бал нас никто не приглашал, а все вышло просто отлично, но она завершила свою мысль:

— И вообще у меня на этот день другие планы.

Сказала, как отрезала, а я не стала расспрашивать, нисколько не обидевшись. Я уже успела заметить, что у некоторых людей нет потребности делиться всем с окружающими, даже если это близкие друзья. И только такие болтушки, как я, готовы выкладывать все каждому встречному-поперечному. Из-за этого в компании более сдержанных персон я периодически чувствовала себя весьма неловко, но удержаться все равно не могла, как себя ни ругала. Правда, и ругать-то особенно не за что — я же не про других сплетни собираю, а про себя любимую рассказываю.

К счастью, мы с Наташкой слишком хорошо друг друга знали, чтобы я из-за этого смущалась, и я заныла:

— Я боюсь… Как же я одна-то? Вдруг я его не узнаю?

— Что? — вскинула брови подруга.

— Ну я его видела всего один раз… — забубнила я. — И довольно давно… Вдруг не узнаю?

— Да, Тая, — ласково пропела Наташка. — Ты уникальный человек. Хочешь, чтобы я помогла тебе опознать возлюбленного по переписке?

— Никакой он не… — начала было я, но подруга так насмешливо посмотрела на меня, что я умолкла на полуслове.

Ну и ладно! Не хочет, и не надо. Пойду одна. Пора, в конце концов, избавляться от дурацких комплексов.

К тому времени мы с Артемом успели обменяться мнениями буквально обо всем и, конечно, не могли обойти тему познакомивших нас танцев. На вопрос о любимых я ответила, что из латины предпочитаю самбу, а из стандарта — танго.

«А у меня ни то, ни другое толком не получается», — признался Артем и в свою очередь сообщил, что любит социальные танцы: сальсу, меренге, «сударушку» и еще бог знает какие неизвестные мне пляски народов мира. Социальные танцы отличались от классических бальных более простыми движениями и вариациями, а также тем, что их танцевали просто так, для собственного удовольствия, а не для того, чтобы занять какое-то место на конкурсе. Конечно, все бальные танцы тоже произошли от народных, но о своем плебейском происхождении давно забыли, обзаведясь кучей строгих правил и страстно желая официально стать видом спорта.

Это известие повергло меня в ступор. А как же мы с ним будем танцевать, если наши вкусы и умения катастрофически не совпадают? В прошлый раз мы выступили только по медлякам в конце бала, но теперь-то явимся к началу, и этот номер явно не пройдет!

Наши преподы все внимание уделяли классической программе спортивных бальных танцев, мы буквально одно занятие посвятили польке и фигурному вальсу, чтобы не чувствовать себя на балах совсем уж некомфортно. А вот у них в студии, похоже, все было устроено по-другому.

Я знала, что наша преподавательница Настя дает желающим индивидуальные занятия, подошла к ней, робко поинтересовалась, не может ли она обучить меня хотя бы основам указанных танцев, и продемонстрировала эсэмэску, где они были перечислены.

— А, советская программа, — усмехнулась Настя.

— Какая-какая? — не поняла я.

— Раньше у нас в стране была не только латиноамериканская и европейская, но и так называемая советская программа, — пояснила она. — Ее составляли народные и другие парные танцы, не вошедшие в основную программу.

— Никогда не слышала, — озадачилась я.

— Да, конечно, я их знаю, — ответила она, пробежав взглядом список. — А зачем тебе?

И я выложила свою историю. Настя — недаром взрослая девушка — ничем своего удивления не выразила, сказала только, куда и во сколько приходить.

Незанятое время у нее нашлось только в день бала, чему я даже обрадовалась — не придется ждать и изводить себя переживаниями с самого утра.

Я приехала в спорткомплекс — основное место Настиной работы — и едва узнала ее в лосинах, простой футболке и с хвостиком: к нам на занятия она всегда одевалась очень нарядно, любо-дорого посмотреть.

— Пойдем, — кивнула она и привела меня в балетный класс, где проводились другие индивидуалки, а также занимались самоподготовкой танцевальные пары. Мы встали напротив зеркала, и она первым делом сказала:

— Главное — расслабиться. Это же народные танцы, в них основное не техника, а характер. Итак, для разминки подвигаем бедрами…

Понятно, что за одно занятие десять танцев не выучишь, но основные шаги Настя успела мне показать.

— И не зажимайся ты так, — напутствовала она меня на прощание. — Иначе ни от каких занятий толку не будет! Когда у тебя мероприятие?

— Сегодня, — вздохнула я.

Она взглянула на часы:

— А ты не опаздываешь?

Времени действительно оставалось в обрез — только забежать домой и переодеться — но я беспечно ответила:

— Подождет!

— Вот это правильно, — одобрила мой настрой Настя.

Я, смущаясь, подала ей деньги, но она постучала по столу:

— Сюда положи.

— Зачем? — не поняла я.

— Примета такая. Нельзя деньги из рук в руки передавать.

— Почему?

Настю кто-то отвлек, и я сделала, как она просила, удивляясь про себя: какой только ерундой не страдают даже продвинутые члены общества!

Когда я возвращалась домой, пришла эсэмэска от Артема — он поздравлял меня с Днем святого Валентина. Сердце радостно трепыхнулось, но как-то осторожно — я словно знала, что главное на сегодня еще впереди. Я снова порадовалась, что пошла на занятие, иначе ждала и изводилась бы с самого утра… И хорошо, что я немного опоздаю — не придется ждать начала бала, особенно если он сам придет позже.

Дома я пообедала, покидала в сумку заранее приготовленные вещички, причесалась-накрасилась и выдвинулась в сторону знакомого ДК. Было не страшно — умом я понимала, что никто там меня не съест и вообще никому нет до меня большого дела, все заняты собой, своей внешностью, проблемами, друзьями, симпатиями… Скорее неуютно от того, что там все между собой знакомы, а я никого не знаю. Встреча с Артемом тоже тревожила — вдруг окажется, что я создала себе какой-то идеальный виртуальный образ, мало совпадающий с оригиналом?

Наташка, конечно, здорово меня подвела! В ее компании я бы чувствовала себя несколько увереннее. Всего лишь несколько — потому что с Артемом она все равно вместо меня не встретилась бы…

Искать и узнавать никого не пришлось — едва войдя в раздевалку, я его увидела. Артем болтал с какими-то парнями, но, почувствовав мой взгляд, сразу бросил их и подошел ко мне.

— Привет! — просиял он.

Я смотрела на него, одновременно узнавая и не узнавая. Все-таки наша память оригинально устроена — сохраняет образ в общих чертах, а дальше, не имея подпитки в качестве реальных впечатлений, додумывает и дорисовывает его в соответствии с собственными представлениями.

— Переодевайся, — кивнул он, и я наконец отмерла.

Оставив в общей раздевалке верхнюю одежду, я привычной дорогой направилась в туалет. Хорошо, что есть небольшая передышка — можно собраться с мыслями.

Итак, благодаря долгой и подробной переписке я знала, какие у Артема любимые танцы, игры и фильмы, что он слушает тяжелый рок и одевается соответствующе, что у него серьезные проблемы с папой, который во всем его подавляет и контролирует… Но по-прежнему совершенно не представляла, что он за человек. Оказывается, виртуальных бесед для того, чтобы по-настоящему узнать друг друга, явно недостаточно!

Поняв, что зависла перед зеркалом, я бросила на себя последний критический взгляд, конечно, осталась недовольна увиденным, но не придумала, что еще улучшить, и наконец отправилась в зал.

Уже снизу я услышала доносящуюся оттуда жизнерадостную «Финскую польку», и непроизвольно прибавила шаг. Как прогрессивно здесь подходят к выбору музыки! Это был один из немногих социальных танцев, которые мы учили. Впрочем, на что я надеюсь, неужели Артем будет стоять и ждать меня…

Он поймал меня у входа в раздевалку, схватил за руку:

— Ну где ты бродишь! — потащил на паркет.

Я много раз замечала: вроде и танец нравится, и вариацию знаешь хорошо, а если встаешь в пару с незнакомым партнером, что-нибудь обязательно получается не так — нет, что называется, «станцованности» пары. Дело это поправимое, достаточно пары кругов, чтобы друг к другу приноровиться, но неприятных моментов за это время успеваешь испытать немало — ведь кажется, что все делаешь неправильно именно ты!

В этот раз ничего подобного не произошло. Мы взялись за руки, я отсчитала про себя ритм — Артем, видимо, сделал то же самое, потому что первые шаги мы сделали удивительно синхронно, да и продолжили в том же духе. Обычно во время танца я только и делала, что следила, как бы не сбиться и не подвести партнера. Сейчас эти мысли меня не посетили — я просто весело прыгала под незамысловатую, но при этом странно притягательную, никогда не надоедающую мелодию.

Музыка кончилась. Мы остановились, выдохнули, взглянули друг другу в глаза и рассмеялись. Эта синхронность и вдохновляла, и пугала одновременно. Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Заиграл следующий социальный танец — я даже не поняла, какой, вальс-гавот вроде, — и кивнула Артему:

— Иди, я на тебя посмотрю.

Без тени ревности наблюдая, как он выделывает замысловатые фигуры в паре с какой-то девчонкой, я думала о том, до чего же странное существо человек. Логично переживать, когда что-то получается неудачно и плохо. Но волноваться из-за того, что все слишком хорошо? Наверное, только я на такое способна!

Впрочем, ругая себя, в глубине души я знала причину этих самокопаний — кажется, в каком-то журнале я прочитала: если все хорошо, значит, от тебя что-то скрывают. Конечно, глупо следовать народной мудрости и дуть на воду, обжегшись на молоке, но я на всякий случай решила пока не терять головы и бдительности. А там видно будет!

Близился конец бала, и заиграла смутно знакомая мелодия. Замечательный танец «Вереница»! Не дав мне опомниться, Артем схватил меня за руку и потащил в круг. Убедившись, что с двух сторон меня крепко держат за руки — это оказались непонятно ухмыляющиеся парни! — он куда-то убежал. Не делая попытки вырваться, я наблюдала, как разрастается хоровод, и старалась не просто тупо брести по кругу, как большинство, а соблюдать перекрестный шаг, поэтому пропустила момент, когда Артем нарисовался передо мной с платочком в руках. Он взмахнул им, и в тот же миг я почувствовала, как разжались державшие меня руки.

Я оглянулась, но ничьих взглядов не поймала, и только тогда сделала неуверенный шаг в середину круга. В сомнамбулическом состоянии я проследовала за Артемом, который расстелил платок, опустился на колени и жестом пригласил меня присоединяться. Я секунду помедлила, но отступать было некуда, и я последовала его примеру. Мы оказались совсем рядом, он нежно взял меня за плечи, чмокнул по очереди в обе щеки, а потом поцеловал в губы.

Я закрыла глаза, чувствуя, что теряю сознание. Полутемный зал, плавная усыпляющая музыка, люди вокруг — все перестало для меня существовать. Сердце колотилось так быстро, что я начала задыхаться.

Артем потянул меня за руку, и я открыла глаза. Он помог мне подняться, и мы вернулись в хоровод. Я шла машинально, уже не обращая внимания на шаги, и никак не могла прийти в себя. Первый поцелуй на первом же свидании! В День святого Валентина! На второй встрече! Вот это да! Не ожидала такого от себя… Впрочем, а что я могла сделать?

«Вежливо отстраниться», — ехидно предложил внутренний голос.

«Могла бы», — согласилась я.

Но… не смогла. Стормозила, как это со мной часто случается. Нет, я не жалела о том, что случилось. Смущало только, что моя теория бдительности слишком быстро потерпела крах… Если все так начинается, то что же будет дальше?

Напрасно я боялась — когда «Вереница» кончилась, Артем вел себя как ни в чем не бывало, и я немного успокоилась. Мы станцевали еще несколько медленных танцев, а потом объявили заключительный венский вальс. Он протянул мне руку:

— Пойдем?

Похоже, венский вальс был единственным танцем классической программы, к которому он благоволил, но я отрицательно покачала головой: экстремальных ощущений на сегодня было уже многовато.

Мы оказались не одиноки — прощальный венский вальс решили проигнорировать многие. Переодевшись в общей раздевалке — после поцелуя комплексов на этот счет у меня совсем не осталось, — мы вышли на улицу. Было не то что бы холодно, а, скорее, как-то неприятно.

— Февраль — самый противный месяц, — пожаловалась я.

— Зато нежарко, — отозвался Артем, и я усмехнулась:

— Что правда, то правда.

— Люди странно устроены, — продолжал рассуждать он. — Зимой все жалуются на холод и ждут лета. Зато летом все начинают страдать от жары…

— И ждать зимы, — подхватила я со смешком.

— В том-то и дело — зимы при этом никто не ждет. Просто народ никак не может определиться, чего ему надо.

— Нежаркого лета, — предположила я.

— И нехолодной зимы, — подхватил он.

— Нехолодная зима — вот это как раз противно, — не согласилась я. — Мороз все-таки лучше дождя и оттепели!

В таких увлекательных разговорах мы спустились в метро и нерешительно замерли на платформе.

— Я тебя провожу, — полувопросительно сказал Артем, и я только кивнула.

Около моего подъезда мы остановились. Не говоря ни слова, он неуклюже обхватил меня перчатками и снова поцеловал. Мороз обжигал кожу, ощущения фантастическим образом смешивались — тепло и холод, нежность и стужа, любовь и неизвестность… Теплая одежда не давала нам сблизиться, и в этом было нечто особенно волнующее.

— Пока, — шепнул он, и я, все еще ошеломленно улыбаясь, шагнула к своей двери.

Глава 5. Тридцать второе декабря

Мы влились в поток, ручейками стягивавшийся к Красной площади. То есть это Сергей утверждал, что мы движемся к Красной площади — сама я местность категорически не узнавала: то ли за пестрой толпой было сложно что-то разглядеть, то ли шампанское наконец подействовало. Вскоре впереди показались обещанные рамки, через которые мы беспрепятственно прошли и оказались на Большом Москворецком мосту. И тут нас ожидал неприятный сюрприз: никакого прохода на Красную площадь не было. На фоне собора Василия Блаженного возвышалась сцена, на которой шло праздничное представление, а по бокам располагались огромные экраны. Вся эта конструкция наглухо перегораживала проход на главную площадь страны.

— Так что же, бой курантов мы не услышим? — заволновалась Соня, и я поняла, что это ее первые слова за все время — девушка Сергея удивительно напоминала одноименного персонажа «Алисы в Стране чудес».

— Почему, услышим, — уверенно заявил Сергей. — Здесь же не очень далеко.

— Надо было с другой стороны идти, — подхватила Наташка. — Тогда бы точно на Красную площадь попали.

— Уже поздно куда-то бежать, — резонно заметил Кирилл. — Пришли, так будем смотреть отсюда.

Я посмотрела на него с уважением — люблю здравомыслящих людей. Действительно — зачем дергаться и переживать, если ничего изменить нельзя? Но как часто это происходит, причем по любым поводам — от серьезных до самых ничтожных! И избавиться от этой дурной манеры нет никакой возможности…

— С Новым годом! — заорал кто-то прямо у меня над ухом.

Я вздрогнула и очнулась — нашла место и время философствовать! Вокруг скакал народ с заячьими ушами и клоунскими носами, в блестящих шуршащих париках, обмотанный серпантином и дождиком… На сцене шла какая-то увеселительная программа, ведущий поминутно поздравлял всех с наступающим Новым годом, но видно и слышно было плохо, и особого внимания на площадку никто не обращал — все веселили себя сами как могли. Впрочем, главное развлечение было впереди.

— Ты что такая грустная? — наклонился ко мне Кирилл.

Я сжала губы, чтобы не ляпнуть лишнего, — эта фраза в моем персональном рейтинге дурацких вопросов занимала почетное первое место. Какой, скажите, смысл об этом спрашивать? Человек грустит и молчит — значит, есть причина, которую ему не хочется озвучивать. А если нет — вам просто показалось, и вы поставите его в неловкое положение. Стану я сейчас рассказывать практически незнакомому парню, почему я грустная!

— Потанцуем? — внезапно предложил он, не дождавшись моего ответа. И неожиданно добавил: — Может, хоть сейчас не откажешься?

— А когда я отказалась? — страшно удивилась я.

— На дискотеке новогодней, — пояснил он.

— Не помню, — смущенно пробормотала я.

На самом деле я, конечно, помнила — и правда, кто-то подходил. Но я тогда так глубоко погрузилась в свои переживания, что не обратила на личность приглашавшего никакого внимания. А это, оказывается, вот кто был!

— Ну и ладно, — легко согласился Кирилл. — А сейчас?

— Давай, — кивнула я и прислушалась.

Из мощных колонок доносилось нечто в ритме вальса. Танцевать зимой на улице мне еще не доводилось, но я не жалела, что согласилась. Может, хоть так отвлекусь от печальных мыслей? Я положила руки в перчатках Кириллу на плечи, и мы закружились на свободном пятачке.

Народ вокруг нас почтительно расступился. Чем полезно хотя бы немного заниматься танцами — в некоторых обстоятельствах ты никогда не ударишь в грязь лицом. Ибо даже самые скудные умения в глазах профанов выглядят как высший пилотаж, неизменно вызывают восторг, и твой рейтинг немедленно взлетает до заоблачных высот. Вот и сейчас я чувствовала восхищенные взгляды, словно мы показывали нижний брейк-данс, а не простенькую фигуру из трех повторяющихся шагов. Танцевать в зимнем облачении на асфальте, покрытом лужами растаявшего от реагентов снега, оказалось не очень комфортно, но мы честно дотянули до конца мелодии и сорвали заслуженные аплодисменты.

Больше заняться было нечем — все дожидались главного события праздника. Куранты коротко отметили, что до Нового года осталась четверть часа, и стрелки двинулись дальше.

Без десяти минут народ заволновался.

— Где президент? — заорал кто-то.

Но на экран продолжал транслироваться концерт на сцене, демонстрируя необъятную тетю в русском народном костюме, вероятно, натянутом поверх шубы. Стрелки безучастно приближались к двенадцати, волнение усиливалось. Мне же было все равно. Какая разница, если мы с Артемом не вместе? Я отмахивалась от тяжелых мыслей, но в голове сами собой рисовались блистательные картины новогоднего бала.

Народ взревел — на экранах наконец появилась знакомая картинка: президент в черном пальто на фоне Спасской башни, но слов главы государства было не слышно за гулом толпы.

— Смотрите, уже двенадцать! — громко удивился Сергей. — Что ж так несинхронно-то?

Стрелки курантов и правда сомкнулись в верхней точке. Все вокруг весело возмущались, доставая невесть как пронесенные бутылки шампанского и пластиковые стаканчики. Когда речь закончилась и на экранах появились куранты, настоящие отсчитали уже пять минут первого.

— Вот лажа! — не мог успокоиться Сергей.

Я почти не удивилась. Какое настроение, такой и праздник… Мелькнула бредовая мысль: может, это я все испортила своим негативом? Желаний я не загадывала, Новый год для меня вообще как будто и не наступал, а продолжался прошлый — тридцать второе декабря…

Разве можно ждать чудес, если удивительная сказка, начавшаяся в моей жизни год назад, превратилась в настоящий кошмар? Со мной чудо уже произошло, но я не сумела его сохранить… Похоже, ангел-хранитель, или кто там наблюдает за мной сверху, отвлекся на свои дела и вряд ли меня слышит, так какой смысл беспокоить его лишними просьбами.

Каждый год все беспрестанно желают друг другу счастья, загадывают желания и что? Где это все? Сбывалось бы хотя бы процентов тридцать загаданного — насколько вокруг стало бы больше счастливых людей! Если, конечно, это не объяснялось бы банальными совпадениями.

В моей сумке разрывался телефон. Мама беспокоится? Я сорвала перчатку, вытянула аппарат, взглянула на экран, убедилась, что это не мама, и аккуратно убрала его обратно — очередные поздравления Артема мне были не нужны.

Телефон замолкал и звонил вновь. Сумка противно вибрировала, но я стойко не обращала на нее внимания. Хорошо, что во всеобщем шуме и гаме звонков никто не слышал. Когда звонки наконец прекратились, я все-таки посмотрела — Артем звонил мне восемь раз, но это уже не имело никакого значения. Решение я приняла еще днем. Нет, еще вчера…

— Тая, — вдруг протянул Кирилл.

Я недоуменно обернулась.

— Какое у тебя имя красивое, — продолжал он.

— Спасибо, — сдержанно отозвалась я.

Такой поворот событий переставал мне нравиться, и предчувствия меня не обманули.

— Пойдем завтра в кино?

— Первого января? — хмыкнула я.

— Ну да, почему нет.

— А на что? — За дополнительными вопросами я прятала смущение и растерянность.

— Не знаю, посмотрим, что сейчас идет.

— Надо подумать, — коротко откликнулась я и на всякий случай отодвинулась от него подальше.

Никакие свидания мне сейчас были не нужны. Спасибо, находилась!

Утро первого января бывает приятным — когда просыпаешься и вспоминаешь, как здорово повеселился в новогоднюю ночь. Бывает обычным — когда праздник получился ничем не примечательным. Бывает грустным — когда жалко, что все закончилось и Новый год наступил…

Такого утра, как сегодня, я припомнить не могла. Нет, мне уже не было грустно или больно. Меня переполняла мрачная решимость сделать то, что я задумала — расстаться с Артемом.

Около часа дня от него пришла жизнерадостная эсэмэска:

«Привет, как дела?»

И тут моя решимость поколебалась. Я же не хотела больше иметь с ним ничего общего! Но, помедлив несколько минут, я все же отстраненно-вежливо ответила:

«Спасибо, хорошо».

«Все еще дуешься?»

«Нет, на что?»

«Так, — потерял терпение он. — Мы зашли в тупик. Давай встретимся и поговорим».

«Расскажешь, как весело встретил Новый год?» — не выдержала я.

Переписка затянулась до вечера, но ничего нового мы друг о друге не узнали, без конца и без начала пережевывая то, что осталось в прошлом. Это было абсолютно бессмысленно, ни ничего поделать я не могла, хотя ужасно ругала себя за то, что все-таки ответила ему. Теперь, по прошествии целого дня бесполезных разбирательств, получалось, что это я скандалистка, истеричка и придаю слишком много значения мелочам — именно по этому разряду у Артема, видимо, проходил банальный и ничем не примечательный праздник Новый год.

Ни о какой встрече, естественно, речи больше не шло. Чувствовала я себя ужасно — хуже, чем вчера, если это вообще было возможно. Я уже кляла себя за то, что отказалась встретиться — возможно, мое великодушие произвело бы на него впечатление, и он бы осознал, он бы понял…

Ничего бы не осознал и не понял. Мы просто продолжили бы общаться дальше, как ни в чем не бывало. Но я бы все время подсознательно ждала подвоха и получила бы подножку в самый неожиданный момент…

— Предавший раз — предаст опять, — в тему процитировала какое-то стихотворение вошедшая в комнату мама.

Я угрюмо молчала — она была права. Доверять ему я больше не могла.

Я бездумно слонялась по квартире, когда зазвонил мой телефон. Забыв обо всех твердых решениях, я бросилась к нему со всех ног и посмотрела на экран — номер не определился. Артем звонит не со своего! Дрожащими руками я нажала на кнопочку приема:

— Алло.

— Привет, Тай!

— Привет! — обрадовалась я, услышав мальчишеский голос и не успев понять, что это не Артем.

Зато когда поняла, недоуменно умолкла. Всегда теряюсь в подобных случаях. Спрашивать: «Кто это?» — глупо, делать вид, что узнала, — еще глупее. Так и приходится опознавать собеседника по ходу разговора, отделываясь ничего не значащими общими фразами. Сами виноваты — представляться надо!

— Это Кирилл, — против ожиданий, быстро разрешил мои сомнения незнакомец.

Я растерялась и не нашла ничего лучшего, чем спросить:

— Откуда у тебя мой телефон?

— Наташа дала, — запросто пояснил он.

«Ну, Наташа, ну, погоди!» — пригрозила я про себя.

Подруга зашла слишком далеко в стремлении устроить мою личную жизнь!

— Встречаемся сегодня? — деловито осведомился он, как будто мы уже обо всем договорились и осталось лишь уточнить детали.

«Нет, извини», — хотела ответить я, но в последний момент что-то меня остановило. Что меня ждет — тоскливый одинокий вечер как минимум и такие же зимние каникулы как максимум? И я ответила:

— Ладно, давай.

Я думала, Кирилл пригласит меня в кино — кажется, вчера он упоминал именно об этом времяпрепровождении, — но он вдруг удивил:

— Пойдем в парк Царицыно.

— Вроде не сезон сейчас по парку гулять? — усмехнулась я.

— Не так и холодно, — возразил он. — Только оденься потеплее. Ты же вчера не замерзла?

Я была вынуждена подтвердить, что нет.

— Тогда давай через полтора часа в центре зала одноименной станции, — витиевато выразился он, и мне захотелось отсалютовать в ответ. Но мой собеседник все равно бы этого не увидел, так что я просто ответила:

— Давай.

Выползать из дома категорически не хотелось, но я сделала над собой усилие. Снарядилась, как на Северный полюс, накрасилась поярче — в честь праздника и в качестве своеобразной маски — и двинулась в путь.

Первого января на улицах было странно. Вроде все обыкновенно — люди ходят, машины ездят — но как будто в замедленной съемке, словно город еще не проснулся после праздника. Я почему-то абсолютно не волновалась, словно не на первое свидание шла, а в школу на уроки. Похоже, ничего из этой затеи не выйдет, отвлечься от мыслей об Артеме не удастся даже таким радикальным способом, как встреча с другим парнем…

В вагоне я незаметно задремала — сказывались бессонные блуждания по городу предыдущей ночью. Разбудили меня пронзительно резкие голоса, раздававшиеся, казалось, прямо у меня в голове.

— Позвонил он мне через две недели, — на весь вагон рассказывала подружкам какая-то девчонка. — А я ему такая говорю: все, поезд ушел, я уже встречаюсь с другим…

Я только хмыкнула, не открывая глаз. Мне бы так!

Перед тем как выходить, я все-таки разлепила глаза, мимоходом подумав, не размазалась ли косметика. Любопытно было поглядеть, кто же ведет столь занимательные разговоры.

Девчонок оказалось трое, но выделялась одна — в высоких черных сапогах с тупыми носами и шнуровкой, колготках в сеточку — это зимой-то! — и короткой розовой курточке. На шее небрежно болтался шарф той же пронзительно поросячьей расцветки, а в руках девчонка держала раскрытый томик Паоло Коэльо.

Не зря я никогда не доверяла этой звезде современной зарубежной литературы и не бросалась на его книги, следуя всеобщей моде. Теперь я убедилась в своей правоте: неужели я буду читать то же, что и вот эта? Я хмыкнула про себя, поднялась и направилась к выходу.

Я прошла в центр зала и в некотором раздражении огляделась: ну и где он? Я же не могла явиться раньше назначенного времени?

— Привет! — отделился от колонны Кирилл. — С Новым годом! Это тебе!

И он протянул мне красную розу. Я криво улыбнулась — глупее подарка зимой не придумаешь. Если это не особый сорт «Антимороз», цветочку скоро придут кранты! О чем он вообще думал — удобно мне будет гулять с розой? А как на меня люди станут смотреть?..

Напрасно я опасалась этого — кроме нас желающих гулять по парку в такую шальную погоду не нашлось. Было даже жутковато: пустые занесенные снегом дорожки, покрытые льдом пруды, черные силуэты деревьев, а за ними — призрачно освещенные очертания недавно отстроенного дворца Екатерины Великой.

— Царице дворец не понравился, — решил провести экскурсию мой спутник. — И его разрушили. Потом Екатерина умерла, а ее сыну Павлу было настолько противно все связанное с матерью, что он не стал его отстраивать. Так дворец и простоял в руинах, а в наши дни его заново построили по старинным чертежам. К юбилею Москвы вроде. Пойдем посмотрим?

Я кивнула — к новоделу я относилась равнодушно, но надо же посмотреть на это чудо-юдо, раз пришли.

Возможно, сработало предубеждение — я ведь уже знала, что это подделка — но дворец произвел на меня впечатление аляповатого торта, украшенного пышными розанами.

— Ну как? — поинтересовался Кирилл, будто сам его построил по своим же чертежам.

Я пожала плечами:

— Прикольно.

Странное дело — мне совсем не хотелось узнать, что он за человек, что любит, а что нет, чем увлекается… Возможно, потому, что об Артеме я узнала слишком много, но это все равно не помогло. Значит, дело не в наборе фактов, а в чем-то другом? Как же научиться видеть больше, чем тебе показывают, — да просто чуть дальше собственного носа?

— О чем ты думаешь? — спросил Кирилл.

Это был второй вопрос из рейтинга самых дурацких, и я отреагировала на него стандартно:

— Ни о чем.

Некоторые мысли лучше держать при себе.

Осмотрев дворец, мы вновь вышли к пруду и медленно побрели вдоль берега по узкой тропинке.

— Здесь по крайней мере вода замерзает, — заметил Кирилл. — Не то что в реках — и на зиму-то не похоже.

— Угу, — промычала я.

Я видела, что парень старается произвести впечатление, но не понимала, зачем — особой симпатии, не говоря о чем-то более серьезном, он ко мне явно не испытывает, иначе я бы это почувствовала. Может, он банальный пикапер — коллекционер девчонок? Роза кололась даже сквозь перчатку, и я переложила ее из руки в руку.

— Давай подержу, — заботливо предложил заметивший мои манипуляции Кирилл.

Он взял меня за руку, но вместо того, чтобы забрать цветок, вдруг развернул к себе. Его лицо оказалось в опасной близости от моего, но я среагировала быстрее — отстранилась и шагнула в сторону. Точно, пикапер!

Я не оглядываясь дошла до ближайшего фонаря и только там повернулась к растерянно следовавшему за мной парню.

— Проводи-ка меня до метро, — холодно сказала я.

Глава 6. Слоны в интерьере

Десять месяцев назад

После бала я, как назло, слегка приболела и не пошла в школу, о чем пожаловалась Артему в эсэмэске.

«Позвони мне», — последовал немедленный ответ, сопровождающийся номером домашнего телефона.

«Лучше ты мне», — непонятно почему воспротивилась я и в свою очередь написала номер.

То есть вполне понятно почему — мне хотелось, чтобы он сам мне позвонил. А он, выходит, наоборот — хотел, чтобы я?.. Странное какое-то поведение для парня, успела отметить я, но додумать эту мысль не успела — раздался звонок, и я услышала совершенно незнакомый мальчишеский голос:

— Привет. Предки трубку куда-то задевали, еле нашел.

Я пораженно слушала его и не верила своим ушам — я не узнавала Артема и не могла отделаться от ощущения, что разговариваю с незнакомым человеком! Его голос оказался торопливым и смешливым, а мне отчего-то запомнился серьезным и значительным…

Это странное раздвоение личности так сильно на меня подействовало, что все начало разговора я нервничала, заикалась и запиналась, и только потом, более-менее привыкнув, стала общаться нормально.

Обсудив все жизненно важные текущие вопросы, мы ударились в воспоминания.

— Когда я училась в пятом классе…

— А вот у нас в школе…

— Как-то во время каникул…

В комнату вошла мама, услышала обрывки разговора и прокомментировала:

— Вы еще детский садик обсудите!

Я хихикнула и послушно сказала:

— А когда я ходила в детский садик, то дружила там с одним мальчиком. Как сейчас помню — его звали Максим Твердохлебов.

— Мягкохлебов, — немедленно откликнулся Артем, и мы дружно рассмеялись.

— Мы ставили спектакль «Кошкин дом», и я там играла, не поверишь, пожар, — продолжала я.

— Отчего же, охотно верю, — с намеком откликнулся он.

Я смутилась, но сделала вид, что ничего не заметила:

— Мне сшили широкую красную кофту и колпачок в виде пламени, а вниз надо было надеть красные колготки. Мама специально купила, а я, представляешь, после первой же репетиции потеряла их в раздевалке!

— Ты Маша-растеряша? — дурашливо переспросил Артем, но это прозвучало так, что у меня подпрыгнуло сердце.

— До сих пор свои слова помню, — справившись с собой, продолжала я. — «Тили-бом, тили-бом, загорелся кошкин дом».

— Очень сложные слова, — хмыкнул он. — Так что там про мальчика, ты не договорила?

— За мальчиком я гонялась в костюме пожара и кричала: «Я огонь, я тебя сожгу», — отчего-то совсем смутившись, пробормотала я.

— А потом что?

— А потом ничего — сыграли спектакль и все.

— А с мальчиком-то что? — не отставал Артем.

Неужели ревнует к детсадовскому роману?

— И с мальчиком ничего, — с усилием ответила я.

— Не встречались потом?

— Встретились как-то случайно девятого мая возле вечного огня, — вспомнила я. — И все!

— Тогда ладно, — успокоился он.

Судя по голосу, Артем сдерживал смешки, и я поняла: не ревнует, дурачится просто. Но меня сей факт почему-то не задел — так забавно это прозвучало. Скучать с Артемом не приходилось: только я расслаблялась, как следовал новый неожиданный прикол.

— Давай как-нибудь в кино сходим, — предложил на прощание он.

Сердце сжалось от радости — я и не знала, что с ним такое бывает! — и я, конечно же, согласилась.

— Только поправлюсь сначала, — предупредила я на прощание.

Когда я положила трубку, у меня слегка кружилась голова. Все было слишком волшебно, но, кажется, и правда происходило на самом деле.

Наше первое настоящее свидание случилось в следующие выходные, через две недели после бала в честь Дня святого Валентина. После того знаменательного разговора я беспокоилась, что Артем перестанет мне писать, но этого, к счастью, не произошло — мы продолжили интенсивное эсэмэс-общение.

Я с трепетом ждала, когда Артем наконец вспомнит о своем приглашении — сама я, естественно, напоминать о нем не собиралась. Мне ужасно нравилось, что он все время пишет и звонит первым, и ничего менять я не хотела — такое внимание необычайно грело мне душу. В субботу я наконец дождалась.

«Как насчет кино?» — деловито спросил Артем.

«Пойдем», — обрадовалась я.

«На что хочешь?» — вежливо поинтересовался он.

Мне было абсолютно все равно — хоть на документальный фильм о проблемах американской экономики! — но озвучивать свои мысли я, естественно, не стала, вместо этого деловито уточнила:

«А что сейчас идет интересненького?»

Артем назвал продолжение популярного мультфильма в формате 3D.

«Как маленькие пойдем на мультик?» — удивилась я.

«А что ты имеешь против мультиков?» — в свою очередь удивился он.

На мультики я не ходила уже давненько, но сейчас подумала — правда, какая разница? И заверила, что против мультиков абсолютно ничего не имею.

Мульт болтался в прокате где-то месяц, поэтому мало где шел, и мы потратили немало времени на поиск кинотеатра не в Щербинке или Красногорске. Наконец подходящий сеанс обнаружился в одном из малых залов Киноцентра на Красной Пресне.

Мне было тревожно и радостно одновременно, я хотела и боялась этой встречи. Первый раз мы собирались встретиться только вдвоем, без шума и суматохи бала, и кто знает, как все обернется… Не окажется ли, что мы по-прежнему совсем друг друга не знаем, не всплывут ли вдруг неприятные раздражающие черты, которые невозможно заметить ни при мимолетных встречах, ни тем более при виртуальном эсэмэс — и даже телефонном общении?

В любом случае радость все равно перевешивала тревогу. Я не шла, а летела по станции метро «Краснопресненская», в середине зала которой была назначена встреча. Артема я заметила издалека и приближалась, смущенно улыбаясь. Слишком уж сильным казался контраст: аккуратная девочка в шубке и шапочке и отвязный рокер в черной коже. Впрочем, я уже успела заметить: несмотря на свой альтернативный прикид, выглядит Артем очень аккуратно, так что его наряд можно было расценивать как своего рода камуфляж. Кому и что он хочет доказать, я пока так и не поняла — не спрашивать же об этом в эсэмэсках.

— Привет! — просиял он при виде меня и, когда я приблизилась, поцеловал в щеку.

Это вышло так мило и естественно, что я даже забыла смутиться.

Мои опасения не оправдались — мульт оказался увлекательным, смешным и абсолютно недетским. Родители, неосмотрительно пришедшие с совсем крошечными детишками лет четырех-пяти, вынуждены были весь сеанс шепотом отвечать на их вопросы и пояснять, что, собственно, происходит на экране. А в качестве рекламы перед началом нам продемонстрировали трейлер забористого боевика, что лишний раз подтверждало недетскость фильма.

Выйдя из кинотеатра, мы нерешительно двинулись по улице. Я чувствовала, что Артему не хочется расставаться так же, как мне, и ждала дальнейших предложений. Мы приближались к метро, но их все не поступало, и тогда я решилась — пересилила себя и неуверенно спросила:

— Может, в зоопарк?

— Давай, — обрадовался он.

Я сразу успокоилась — кажется, ему понравилось, когда я первая что-то предложила! Хотя начало марта, конечно, не самое подходящее время для посещения зоопарка, к тому же я выпендрилась — надела юбку и сапоги на каблуках вместо привычных джинсов и удобных ботиночек. Может, звериный дом зимой вообще не работает?

Зоопарк работал. Мы купили билеты, которые никто не проверил, и прошли на полупустую территорию. Выглядела она довольно уныло, впрочем, как и все вокруг — грязно-серый снег, лужи на посыпанных гранитной крошкой дорожках, голые ветки черных деревьев… На этом фоне терялись даже звери.

— Во всем мире, — заметил Артем, — зоопарки давно устроены по-другому. Животные живут не в клетках, а в просторных вольерах, в максимально приближенных к природе условиях. И только у нас…

— Да уж, — отозвалась я, наблюдая за тощим серым волком, бродящим по клетке из угла в угол. — В наш зоопарк ходить — одно расстройство.

Сказала и тут же испугалась — вдруг Артем решит, что я хочу уйти? Но он увлеченно смотрел вдаль, на рыжее пушистое существо в следующей клетке, к которому как раз направлялась семья с ребенком.

— Смотрите, лиса! — тянул малыш папу с мамой.

— Пойдем тоже на лису посмотрим, — позвал меня Артем, и мы двинулись следом.

Мы уже почти подошли к клетке, когда мальчик прочитал надпись на табличке и разочарованно протянул:

— Красный волк…

Мы переглянулись и рассмеялись.

— Красный волк, — с непередаваемой интонацией повторил Артем, и у меня знакомо зашлось сердце.

Этот парень привлекал чем-то необъяснимым, не поддающимся описанию словами — вроде бы не говорил и не делал ничего сверхъестественного, но все у него получалось невероятно легко и обаятельно, так что меня тянуло к нему все сильнее и сильнее.

К счастью, работники зоопарка позаботились о зимних посетителях — работало множество закрытых залов. Мы полюбовались на мышей, землероек и кротов, живших в темном павильоне, перебрались в террариум, потом в обезьянник, а из него — в «попугайник». Огромный белый какаду увлеченно грыз толстенную ветку, аккуратно придерживая ее лапой.

— Неужели он надеется ее разгрызть? — удивилась я.

— Конечно, — вдруг со знанием дела заявил Артем. — Разгрызет только так.

— А ты откуда знаешь?

— У меня дома попугай живет, — пояснил он.

— Да ты что, — обрадовалась я. — Волнистый?

— Нет, чуть-чуть покрупнее. Сейчас название породы точно не вспомню. Он хоть и мельче какаду, такие палки разгрызает с полпинка. Им это нужно, чтобы клюв точить.

Ветка с шумом треснула и полетела на пол вольера.

— Ну вот, что я говорил! — авторитетно заявил Артем и вдруг обернулся ко мне: — Приходи как-нибудь мою птичку посмотреть.

Я глотнула — показалось, что внезапно пропал голос — и глухо пообещала:

— Приду.

Артем кивнул, словно мое согласие само собой разумелось, и мне на секунду стало не по себе — не считает ли он меня слишком легкой добычей? Но я отогнала эту мысль, и промелькнувшее между нами облачко быстро исчезло.

Мы перебрались в слоновник, и я попросила:

— Давай посидим.

Ноги устали от долгой прогулки на каблуках, и я сразу заметила, что вокруг вольера предусмотрительно расставлены лавочки. Артем кивнул, и мы устроились на сиденье. Перед нами маячили спины прильнувших к ограждению посетителей, но слоны тоже прекрасно просматривались.

В слоновнике наш зоопарк почти приблизился к мировым нормам — это был огромный павильон с бассейном, где резвились несколько взрослых слонов и один слоненок. Он, как и следовало ожидать, вызывал у зрителей — особенно детей — наибольший восторг. Слоны, несмотря на свои размеры, именно резвились. Конечно, они не прыгали, как обезьяны, но развлекались по-своему: толкались боками и окатывали себя и собратьев водой из бассейна. В качестве корма им приносили сено с редкими вкраплениями морковки, и слоны в первую очередь выбирали именно ее.

— Что же так мало слонам морковочки дают, — посетовала я.

— Может, им неполезно, — отозвался Артем.

— А сено, значит, полезно?

— Сено полезно, — подтвердил он и обнял меня за плечи.

Я нервно оглянулась — не показывают ли на нас пальцами? — но все вокруг были заняты исключительно слонами. Поэтому когда Артем украдкой коснулся губами моего виска, я почти не смутилась. Захотелось, чтобы мгновение остановилось, как в стихотворении Пушкина: я согласна была так и сидеть в обнимку с Артемом и до бесконечности смотреть на слонов…

— Артем, — позвала я.

Он чуть отстранился и вопросительно посмотрел на меня.

— А ты почему так одеваешься? — наконец задала я давно волнующий меня вопрос.

— Нравится, — пожал плечами он. — Не похоже на всех. Ну и прикольно побесить некоторых…

Он не договорил, но я сама догадалась:

— Папу?

— Смотри, — не ответив, махнул рукой он.

Маленький слоненок залез в бассейн и повалился на спину, вызвав бурный восторг зрителей.

— Пошли поближе! — потянул он, и я послушно встала.

Расскажет в другой раз, если захочет.

Взглянув на часы, я с удивлением обнаружила, что мы провели возле слонов полтора часа. Воистину счастливые часов не наблюдают…

Артем проводил меня до дома. Едва я вошла в квартиру, звякнула эсэмэска. «Солнышко, я провел замечательный день», — писал он. В конце стоял «поцелуйный» смайлик. Я прислонилась к двери, забыв, что давно мечтала снять сапоги на каблуках. Стало даже немного страшно — разве можно быть такой счастливой?

Глава 7. Прогулка с инопланетянином

Второго января я просидела дома, отвечая отказом на все предложения Наташки. Советы «забыть этого придурка» и «не портить себе каникулы» выглядели здравыми, но абсолютно невыполнимыми. Забыть «этого придурка» я при всем желании не могла — это попросту было не в моих силах. Как будто можно повернуть в голове рычажок и переключиться на что-нибудь другое! Или кого-нибудь другого… Но думать о Кирилле мне категорически не хотелось, поэтому перевести мысли было решительно не на что и тем более не на кого. Ни с кем знакомиться в обозримом будущем я не планировала. Ну их всех!

Вспомнив про мужской манифест, о котором рассказывала Наташка, я полезла в Интернет и сразу нашла это программное произведение. Основной его тезис звучал так: «Мы просты». Далее следовало развитие этой мысли под разными углами. Наташка права: значился там и пункт о том, что им все надо говорить открытым текстом. Похоже, Артем внимательно изучил сей документ и следует ему до буквы!

Вот ведь хитрость какая: они настойчиво проповедуют, что просты, но по поведению того же Артема этого вовсе не скажешь. Разве простой парень замутил бы интригу с новогодним балом, скрывая его от меня? Нет, простой парень как раз запросто предложил бы мне пойти на него вместе… Очень удобно говорить одно, а поступать совершенно по-другому!

Так. Опять я себя мучаю и опять совершенно напрасно. Надо, надо как-то отвлечься…

Не выдержала я только под вечер третьего января: закончился оплаченный период действия Интернета. Вовремя я успела посмотреть манифест! Покидать свою норку мучительно не хотелось, но я все же решила выйти за новой карточкой — только блуждания по сети помогали мне хоть как-то отвлечься от гнетущих мыслей.

В близлежащем ларьке, где я обычно ими отоваривалась, карточек не оказалось — видимо, все решили с пользой провести праздники и активно приобщиться ко Всемирной паутине. Пришлось отправиться в офис интернет-компании. Туда ходил наземный транспорт, но я решила проехаться на метро — очень уж на улице было холодно, что совсем не располагало к ожиданию на автобусной остановке.

В вагоне я оказалась рядом с оживленно щебетавшей парочкой. Вернее, щебетала, конечно, девчонка, а парень молча внимал. Их счастливый вид резал меня по живому, но я против воли прислушивалась к разговору.

— Так вот, — тараторила девчонка. — Героиню — не помню, как ее звали — обвинили в колдовстве и посадили в тюрьму, но она и там продолжала плести рубашки из крапивы, чтобы вернуть своим братьям, которых превратили в лебедей, человеческий облик. Кончилось все плохо — ее сожгли на костре, и братья, прилетевшие на помощь, тоже погибли, ведь рубашки она не доплела. В общем, все умерли.

«Да что же ты несешь!» — чуть не воскликнула я, удержавшись в последний момент. Это же надо было так извратить финал любимой сказки моего детства — «Дикие лебеди» Андерсена! Никто там не умер, все кончилось хорошо — и рубашки Элиза доплела, и братьев своих спасла, и на костре ее не сожгли… Я все порывалась сообщить парочке, как они заблуждаются, но что-то меня останавливало. Так я и дождалась, пока они вышли. А на следующей станции мне самой надо было выходить.

Я ехала на эскалаторе, поглощенная своими невеселыми мыслями. Вот у девчонки в личной жизни, судя по всему, все просто отлично, но хеппи-энд сказки трансформировался в ее голове в натуральный ужастик. А я все помню правильно, но при этом у меня как раз «кончилось все плохо»…

Ко мне вдруг обернулся стоящий ступенькой ниже парень.

— Девушка, вы почему такая грустная?

Я поморщилась — только приставалы сейчас не хватало! — и только собралась съязвить, как это он заметил нюансы моего настроения спиной, но парень неожиданно серьезно сказал:

— Я чувствую людей и вижу, что вам плохо. С молодым человеком поссорились?

Я машинально кивнула, но тут же опомнилась — надо же, изобрел оригинальный способ знакомства! Не так уж сложно предположить причину плохого настроения девушки. Как говорится: угадай с трех раз.

Подумать только, очередной пикапер, практикующий пресловутый «разрыв шаблона». И, надо отметить, он выбрал не самый банальный вариант! У них там на курсах новый выпуск, что ли?

А парень резко перешел на «ты»:

— Предпочитаешь гуманитарные науки? Литература, история, обществознание?

— Литература… — ошарашенно протянула я.

— Занимаешься каким-то видом искусства, — продолжал тем временем мой чудной попутчик. — Музыка, вокал, танцы?

— Танцы, — подтвердила я, удивляясь все сильнее.

Ничего экстраординарного он пока не угадал, но от его уверенного и одновременно завораживающего голоса мне становилось не по себе. Хорошо их там на курсах учат. Или этот просто оказался способнее Кирилла?

Мы наконец сошли с эскалатора — мне показалось, что ехали целую вечность — и остановились на станции. Умом я понимала — надо вежливо попрощаться и отправляться по своим делам — но почему-то не двигалась с места. Видимо, я настолько устала от переживаний и ожидания, что теперь рада была хоть немного отвлечься от тягостных мыслей. Похоже, неудачная попытка с Кириллом ничему меня не научила…

«Может, это Темка подговорил кого-то из своих знакомых разыграть меня и таким хитрым способом помириться?» — подумала я и тут же оборвала себя. Как же, станет он заморачиваться! Для него это слишком сложно…

— У тебя одна подруга, — тем временем сообщил этот ясновидящий, — и она часто доставляет тебе мелкие неудобства.

Он выжидательно уставился на меня, и я вынуждена была согласиться. Уже кое-что поинтереснее! Больше шанс попасть пальцем в небо…

— С парнем вы познакомились благодаря танцам, — продолжал удивлять он. — Встречаетесь довольно долго. Вначале ты думала, что попала в сказку, но потом…

Я с горечью кивнула — скорее сама себе.

— А недавно твоего внимания добивался другой человек, — говорил он. — Но он тебя не стоит, правильно сделала, что не стала с ним встречаться.

Я смущенно потупилась. Неужели все это написано у меня на лбу?

— Почему ты на меня не смотришь? — вдруг спросил странный тип.

Я поймала себя на том, что действительно вдумчиво изучаю узор на полу, подняла глаза и наконец рассмотрела своего странного спутника. Ростом чуть выше меня, вихрастые светлые волосы, тонкие черты лица, внимательные серые глаза… Я вгляделась в них пристальнее и почувствовала, что у меня начинает кружиться голова: взгляд цеплял и не отпускал. Сейчас он меня загипнотизирует, и я безропотно отдам ему кошелек и мобильник…

Так, если я успела об этом подумать, значит, уже не отдам. И если у меня еще остались силы шутить над собой, значит, не все потеряно.

— Тебя как зовут? — тем временем спросил парень.

— Тая, — пробормотала я.

— Тайна… — протянул он. — Значит, не ошибся.

Я хотела спросить, в чем это «ясновидящий» не ошибся, но он почти перебил:

— Меня можешь называть Алексеем.

— Почему только называть? — удивилась я. — Это оперативный псевдоним? На самом деле тебя по-другому зовут?

Не показалось — чувство юмора определенно проснулось, значит, способность здраво рассуждать я не утратила, несмотря на обстоятельства. Гипнозу, кажется, я тоже пока не подверглась, значит, бежать и спасаться необходимости нет. К тому же я поймала себя на мысли, что впервые за последние дни думаю не об Артеме, и это меня очень порадовало. Значит, стоит продолжить психотерапию.

— Пойдем погуляем, — тем временем предложил новый знакомый, и я согласно кивнула. Почему бы не погулять.

Мы проехали несколько остановок и вышли на «Тверской». Выйдя на улицу, я прищурила глаза — было светло, как днем, от мерцающей иллюминации, ярко горящей рекламы и вспыхивающих фар проносящихся по свободной дороге машин. Центр был украшен так нарядно, что даже мороз, казалось, отступал перед блеском праздничных огней.

— Как здесь красиво! — не удержалась я.

Стало мучительно обидно, что я почти два дня сиднем просидела дома в тоске и печали вместо того, чтобы наслаждаться всем этим великолепием. Ведь каникул осталось так мало…

«Еще целая неделя», — утешилась я и оглянулась на своего спутника:

— Куда пойдем?

То, что мы приехали в самый центр, а не в какой-нибудь заброшенный парк, успокаивало — опасаться нечего, меня не собираются привлекать к участию в черной мессе или чем-то подобном. Впрочем, Кирилл приглашал меня туда для другого…

— Просто пройдемся, — предложил Алексей и неопределенно махнул рукой вдоль улицы.

Называть его Лешей или тем более Лехой я почему-то не могла даже про себя.

От дрожащих и переливающихся в ледяном воздухе огней, непривычного облика знакомых улиц и — главное — от близости странного парня у меня снова начала кружиться голова, но было не страшно. Наоборот, ощущение казалось скорее приятным, как будто впереди меня ждало что-то радостное и неизведанное.

Мы почти не разговаривали, лишь изредка обменивались короткими репликами, но большего и не требовалось. Я не испытывала неловкости, как часто бывает в обществе малознакомого человека, и мне впервые за последние дни было спокойно и уютно.

— Тайна… — позвал он, и внутри что-то трепыхнулось — еще никто не называл меня так. — Расскажи о своем друге.

— Ну… — я смутилась, будто меня спросили о чем-то неприличном.

Казалось совершенно невозможным разговаривать об одном парне с другим.

— Пойдем кофе выпьем, — словно прочитав мои мысли, сменил тему Алексей.

И мы завернули в одну из встречных сетевых кофеен. Нам доводилось бывать тут с Артемом, и сердце, все вспомнив, вдруг болезненно дернулось.

— Здесь тебе будет легче рассказывать, — как-то буднично пояснил новый знакомый.

В первый момент я удивилась, откуда он знает, но потом все вспомнила и сжалась от дурного предчувствия. Какой «ясновидящий», что вообще происходит?

Тридцать первого по телику, как обычно, показывали «Иронию судьбы», и я, пытаясь отвлечься, приобщилась к новогодней классике — фильм, как ни странно, не надоедал. Я начала смотреть с момента, когда жених выговаривает главной героине: «Ты безалаберная! Только у тебя в квартире мог появиться посторонний мужчина!»

Наверное, это и про меня тоже. Только со мной такое могло случиться…

Мы устроились за столиком. Я с некоторым волнением следила, как мой спутник снимает куртку, и облегченно вздохнула, увидев, что на нем обычный серый свитер, а не какой-нибудь балахон с рунами или мантия со звездами. Цвет необыкновенно шел к его глазам, и я против воли засмотрелась в них, чувствуя, что куда-то бесконечно лечу, как Алиса в кроличью нору, но это не пугает, а, наоборот, все глубже затягивает.

Опомнилась я, только когда подошла официантка — девчонка чуть-чуть постарше нас — и положила на стол две кожаные папки. Алексей раскрыл меню, а я неожиданно для самой себя спросила:

— Сколько тебе лет?

Он поднял глаза от страницы с коктейлями и улыбнулся краешками губ:

— Какая разница?

Я кивнула, поняв всю неуместность вопроса, и углубилась в изучение ассортимента пирожных.

Он заказал только кофе, а я, как всегда, не смогла удержаться от торта. Когда официантка отошла, Алексей облокотился на стол и внимательно уставился на меня:

— Ну так что?

— Что? — смутилась я.

— Рассказывай!

И я поняла — отвертеться не удастся.

Глава 8. Кто кого приглашает

Восемь месяцев назад

Отношения начали портиться незаметно — я даже не поняла, в какой момент это произошло. Просто вдруг обнаружила, что утро больше не начинается с жизнерадостной эсэмэски Артема, и вообще они приходят все реже и реже.

Однажды вечером я вышла в раздевалку после занятия танцами, первым делом с надеждой схватилась за телефон и в недоумении уставилась на него: экран не сигнализировал о поступлении каких-либо сообщений. Как же так? За целый день он не написал мне ничего?

— Напиши ему сама, — не мудрствуя предложила Наташка, с которой я поделилась своими переживаниями.

— Сама? — удивилась я.

Такая простая мысль меня почему-то не посещала.

— А что? — не поняла она. — Думаешь, парням не нравится, когда им пишут и звонят?

— Но они же парни, — гениально возразила я. — Они должны проявлять инициативу!

— Ой! — отмахнулась Наташка. — Ничего они не должны. Знаешь, парни сейчас сами как девчонки. Инициативу надо брать в свои руки.

Я насупленно переодевалась и молчала — брать инициативу в свои руки категорически не хотелось. Артем избаловал меня своим постоянным вниманием, я привыкла и наивно думала, что теперь так будет всегда… Ошибочка вышла!

— Кстати, а почему вы с ним не танцуете вместе? — поинтересовалась Наташка, когда мы вышли на улицу.

И она, и я по-прежнему занимались без партнеров. Периодически возникало большое желание бросить это дело — парней в нашей студии как не было, так и не предвиделось.

— Какой смысл так заниматься? — жаловались мы нашей преподавательнице Насте. — Толку же никакого!

— Вовсе нет, — возражала она. — Конечно, толку от занятий без партнера меньше, чем от занятий в паре, но больше, чем от отсутствия занятий вообще!

Сраженные этим хитроумным доводом, мы не находили что возразить и продолжали исправно посещать занятия.

— Почему? — уныло переспросила я. — Не знаю. Я вообще-то тоже надеялась, что наконец обрету пару, но увы — предложений на этот счет не поступало.

— Опять ты ждешь каких-то предложений! — всплеснула руками Наташка. — Давно пора уже предложить самой.

Я уныло кивнула, но согласия не выразила.

— Ну подумай — что ты теряешь? — втолковывала мне подруга. — В худшем случае тебе откажут, и ровным счетом ничего не изменится.

— Зачем же пробовать, если ничего не изменится?

— Но ты по крайней мере будешь знать, что попыталась! Как говорится, лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть!

— Но если мне откажут, то я буду чувствовать себя неловко.

— А ты не чувствуй, — запросто решила мою проблему Наташка. — Ты же не банк предлагаешь ограбить. Притом разве тебе не приходило в голову, что он там вовсю зажигает с какой-то другой девицей?

Я совсем приуныла. Естественно, такая мысль приходила мне в голову, и неоднократно, но она мелькала где-то на горизонте сознания — дальше ее не пускало всепоглощающее ощущение счастья. И только теперь, когда оно слегка померкло, подлая мыслишка смогла пробраться дальше и сделать свое черное дело — поселить во мне сомнения и неуверенность.

— Так что не теряй время и спрашивай, — подытожила Наташка.

Я кивнула, внутренне соглашаясь с ее доводами, но заранее зная — решиться на подобный разговор будет весьма непросто. Особенно в свете последних событий, когда в наши отношения закралась пауза и непонимание.

Ясное дело, такой разговор надо было вести лично, а не по переписке, и я ждала подходящего момента. Он представился, когда мы ехали в метро из кино — ближе к концу недели Артем все-таки появился и предложил встретиться. Я уже вся извелась и на каждый писк, возвещающий об эсэмэске, кидалась к телефону, но это оказывалась или глупая реклама, или сообщения от знакомых, которые меня в данный момент совершенно не интересовали.

Я вообще заметила, что стала довольно нелюдимым персонажем — знакомство с Артемом поглотило меня целиком, не оставив времени и, самое главное, желания общаться с кем-то еще. Если меня звали куда-то, я отказывалась, боясь, что в это же время мне предложит встретиться Артем. Вот только в последнее время он не спешил назначать свидания, и я все чаще сидела дома одна, карауля молчащий телефон. Вскоре меня и приглашать перестали, зная, что я все равно откажусь. Лишь с Наташкой я продолжала дружить по-прежнему, но нас с ней слишком многое связывало, чтобы между нами встал парень.

Мы стояли у дверей вагона, я — спиной к стеклу с надписью «Не прислоняться», беззаботно нарушая эту заповедь, Артем — почти вплотную ко мне. Я млела от его взглядов и как будто случайных прикосновений, когда он поддерживал меня при рывках и толчках вагона. Этот-то момент я и сочла подходящим — шум поезда заглушал слова и, казалось, стирал их смысл, что было мне весьма на руку.

— Артем! — позвала я, так и не приучившись называть его «Темой» или «Артемкой». — Давай с тобой ходить на танцы!

— Куда? — не расслышал он.

Ну вот, я знала, что из этой затеи ничего не выйдет. Однако отступать было некуда, и я громко повторила:

— На танцы!

— А-а, — протянул Артем.

Я не поняла: то ли снова не расслышал, то ли раздумывает над моим сногсшибательным предложением, но тут он ответил:

— Но мы же и так ходим с тобой на танцы.

Интересно, он действительно не догадался об истинном смысле вопроса или искусно прикидывается?

— Нет, не на балы, — решив идти до конца, пояснила я. — На занятия!

— На занятия? — снова протянул он и умолк.

Меня здорово бесила эта его манера не отвечать сразу, если вопрос ему не нравился — а то, что мой вопрос ему не понравился, я заметила сразу. Почему бы просто не ответить «нет», ясно и понятно? Неужели он не осознает, что только делает мне больнее?

— Не думаю, что это хорошая идея, — наконец выдал он. — Я считаю, что личные отношения нельзя смешивать с работой — не выйдет ничего путного ни там, ни там.

Так, конечно, считал вовсе не он — мысль была далеко не нова, об этом много раз говорили артисты, спортсмены и прочие медийные личности. Впрочем, в противовес этому я могла бы привести в пример массу других медийных личностей, чьи семейные пары смешивали личную жизнь с работой с удивительно прекрасным результатом. Однако я поняла, что буду лишь заново распылять свое красноречие, поэтому лишь робко предложила:

— Давай хотя бы попробуем.

— Но мы уже пробовали, — возразил он. — На балах.

— И что, разве плохо получалось?

— Так то на балу, — противореча самому себе, заявил он. — На занятиях же все по-другому.

Я решила зайти с другого бока:

— Смотрел «Мэри Поппинс»? Наш старый фильм?

Артем кивнул и выжидательно уставился на меня, удивленный резкой сменой темы.

— Там главная героиня говорит: «Бальные танцы танцуют в паре, то есть вдвоем. Одиночество в танцах дурно влияет на мировоззрение».

— И? — вопросительно посмотрел на меня он.

Я попыталась свести все к шутке:

— Неужели тебя не беспокоит дурное влияние одиночества на мое мировоззрение?

— Найди себе партнера, — пожал плечами он.

— А у тебя есть партнерша? — сделала еще одну попытку я.

— Сейчас нет, — ответил он. — Она бросила недавно. С начинающими это часто случается.

— Начинающими? — удивилась я. — А я думала, ты уже не первый год занимаешься.

— Занимаюсь я третий год, — пояснил он. — Но каждый год иду в начальную группу — там проще, напрягаться не надо, я ведь уже все знаю. И много социальных танцев, которые я больше всего люблю. А если переходить в группу продолжающих, там париться надо, новые вариации учить. На конкурсы опять же заставляют ездить, а ну его на фиг…

Я пораженно умолкла. Мелькнула предательская мысль — а нужен ли мне партнер с такой позицией? Смогу ли я постоянно ходить в группу начинающих, разучивая по пятому разу одни и те же социальные танцы? Разве я не хочу учить новые вариации и ездить на конкурсы?

В ответе я не колебалась: нужен, смогу и не хочу! Поэтому я ухватилась за новую мысль:

— Вот видишь, какое совпадение — у тебя тоже партнерши нет! Давай все же попробуем?

Он поморщился и отрицательно качнул головой.

«Сколько можно унижаться?» — с тоской подумала я, но ничем не выдала своего настроения — как ни в чем не бывало улыбнулась в ответ.

Следующий бал планировался в нашей с Наташкой школе. Случалось у нас это чудо редко, но метко — как сейчас, например. Сначала я обрадовалась: наконец-то появлюсь в родной студии с партнером! Но то, что казалось таким простым в теории, получилось сложным на практике — после того разговора Артем опять пропал на несколько дней, и я погрузилась в печаль и сомнения. Сначала я решила быть гордой и пойти на наш бал одной, познакомиться там с кем-нибудь и тем самым утереть ему нос. Прекрасный план, все путает только один вопрос — с кем познакомиться? Парней у нас и так негусто, все давно расхватаны. Конечно, оставался призрачный шанс, что прекрасный принц явится из другой студии… Но мы же знаем, что этот остров необитаем.

— Ну сейчас-то что тебе мешает его пригласить? — втолковывала мне Наташка. — Это даже не свидание! Скажешь про бал, вполне по-дружески. Поверь, твое высочество от этого никак не пострадает. Сделай милость, снизойди до простого смертного!

Я хмыкнула, в глубине души все еще продолжая сомневаться.

— Ладно, если он сам мне что-нибудь предложит, скажу про бал, — наконец решила я.

Но настала пятница, а ни звонков, ни сообщений по-прежнему не было. Я видела: Артем сидит в аське, но и туда он ничего не написал. К вечеру субботы я так извелась, и мне стало все равно — я готова была на что угодно, лишь бы прекратить эту пытку неизвестностью. Я вдруг словно прозрела: это же мой Артемка, милый, ласковый, внимательный, что же я его боюсь? И написала бодрую эсэмэску с приглашением на бал. Он буквально через минуту не менее жизнерадостно ответил согласием.

Вот и все, ничего страшного. Теперь я удивлялась, что меня пугало и казалось таким сложным: на самом деле все просто! Но червоточинка в глубине души все же осталась — оттого, что это не он первым написал и предложил встретиться, а я. Бред, конечно, но это слегка подтачивало мою радость. Я никак не могла понять, что изменилось в наших отношениях. Это меня сильно измучило, и на этом балу я собралась решительно выяснить, что же между нами происходит.

Глава 9. Не думай о зеленой обезьяне

— Все ясно, — сказал Алексей.

Я не поняла, что ему ясно, но переспрашивать не стала.

— Знаешь, не думай о нем какое-то время. Попробуй на что-нибудь переключиться. И все само устроится.

— Легко сказать, — буркнула я. — Это как в анекдоте — «Не думай о зеленой обезьяне». А о чем думать?

— Обо мне, — запросто предложил новый знакомый.

Я сделала слишком большой глоток кофе и закашлялась. Ужас, сейчас глаза заслезятся, косметика потечет, начнутся зверские хлопки по спине…

— Подними руки, — спокойно посоветовал он.

Я последовала его совету — и кашель сразу прошел.

— Спасибо, — выговорила я.

— Самый надежный способ помочь в таких случаях — потрясти человека за ноги, — пояснил Алексей. — Но подходит он только для маленьких детей, а взрослым рекомендуется хотя бы поднять руки над головой.

Откуда он все знает, удивилась я про себя, а вслух сказала:

— Сейчас приду.

Я подхватила сумку и отправилась на поиски туалета.

Напрасно я беспокоилась — косметика осталась на месте. Я приложила к щекам салфетку, смоченную ледяной водой, потом сухую, заново припудрилась и пристально посмотрела на себя в зеркало. Что происходит? Кто этот парень? Почему я его слушаю и рассказываю о себе то, чего не знает даже Наташка? Ясновидящий? Гипнотизер? Но я никогда не верила ни в какую магию…

Ну да, что-то необычное в жизни иногда происходит, но с точки зрения науки все это легко оправдать теорией вероятности. Конечно, так считать скучно, вот мы и придумываем самые фантастические доводы в пользу магии и прочих чудесных явлений. Выходит, мы ничем не отличаемся от первобытных людей, которые не знали, чем объяснить явления природы, и решали, что это бог проезжает по небу на огненной колеснице?

Что-то я расфилософствовалась не к месту. Может, мне все показалось от переживаний? Сейчас вернусь, а за столиком никого нет…

И так мне стало страшно при мысли, что я опять останусь один на один со своими проблемами, что я в панике ринулась в зал и перевела дух: нет, не показалось! Все глубокомысленные рассуждения мигом вылетели из моей головы, и я с радостью уселась обратно за столик.

— Все в порядке? — буднично спросил Алексей, и это мигом успокоило все мои подозрения.

Мои — но не его, потому что он вдруг зашарил по карманам.

— Ты не бойся, я не псих какой-нибудь и не маньяк! Вот мой паспорт, ученический билет, мой мэйл, телефон, аська…

Мне стало стыдно, и я торопливо пробормотала:

— Перестань, ты что! Я же не милиция — паспорт проверять…

Но все же не удержалась — любопытный взгляд в документы бросила. Вроде все похоже на правду, только фамилию толком не рассмотрела, поняла только, что смешная какая-то — не то Полушкин, не то Покрышкин…

А вот бумажку с наспех нацарапанными координатами взяла, успев заметить, что почтовый адрес у Алексея необычный — angel@mail.ru. Должно быть, давненько он его зарегистрировал, успев первым занять оригинальный ник! Интересно, а мой телефон он не попросит?

— Набери меня, чтобы твой номер определился, — попросил он, и мне опять стало не по себе: он что, мысли мои читает?

— Но это на крайний случай, — сказал Алексей, когда его трубка отозвалась странной мелодичной какофонией. — Давай завтра встретимся, — продолжил он. — На «Третьяковской» в центре зала.

Я еще не успела ничего ответить, а он деловито уточнил:

— Только оденься потеплее.

— В поход пойдем? — пошутила я, но он серьезно кивнул:

— Вроде того.

На следующий день я собиралась со смутным чувством, что вчерашняя встреча мне привиделась. Чего только не бывает на Новый год! Да, я уже рассуждала об этом на полном серьезе, забыв, что совсем недавно была убежденной материалисткой. Не очень-то веря в прогулку, я тем не менее надела самый теплый свитер, замоталась в шарф и натянула вязаные шерстяные варежки вместо кожаных перчаток.

В метро пришлось расстегнуться — было ужасно жарко. Я утешала себя: если встреча не состоится, выйду и просто пройдусь. Надо же в каникулы гулять, а не только сидеть дома за компьютером.

Все мысли вылетели из головы, когда я увидела посреди станции нового знакомого. «Не померещилось!» — обрадовалась я, устремляясь ему навстречу. К своему удивлению, я не испытывала неловкости, хотя у меня и не было ощущения, будто мы знакомы сто лет. Чем-то он располагал к себе, заставляя забыть о глупых комплексах, в какой-то мере присущих каждому. Наверно, у него много друзей — к таким люди всегда неосознанно тянутся…

«Вот и я потянулась», — с неожиданной досадой на себя подумала я, но развить эту мысль не успела.

— Привет! — устремился ко мне парень с солнечной улыбкой и как ни в чем не бывало чмокнул в щеку.

— Привет, — все-таки смутилась я — не ожидала столь бурного проявления чувств.

Мы поднялись на улицу, и я зажмурилась от яркого света — с утра было пасмурно, но, пока я ехала, небо очистилось и выглянуло уже основательно подзабытое солнце. Как по заказу!

Мы прошли по переулку и остановились возле церкви: штукатурка облупилась, фасад закрывали строительные леса, но от этого здание выглядело не менее величественно.

— Здравствуйте, — неожиданно сказал Алексей.

Я непонимающе уставилась на него, а он невозмутимо продолжал:

— Меня зовут Алексей.

Мне стало не по себе — все-таки что-то с ним не то! Вечно я вляпываюсь в непонятные истории…

— Сегодня я буду вашим экскурсоводом, — важно сказал он, но не выдержал и расплылся в довольной улыбке.

Я облегченно выдохнула — не псих, просто прикалывается!

— Церковь носит имя Климента, папы римского, — с важным видом вещал он.

— Почему папы римского? — переспросила я. — Она католическая, что ли?

— Да нет, церковь православная, — пояснил он и вернулся к прежнему тону: — Не перебивайте, пожалуйста. Папа Климент жил в I веке нашей эры, то есть до разделения церквей, которое произошло, как известно…

Он сделал паузу, но я не спешила выкапывать из горы громоздящихся в голове знаний нужную дату, и закончил:

— В 1054 году. Он многое сделал для укрепления христианства. Церковь имеет традиционную архитектуру в стиле барокко…

Алексей описывал колонны, портики и пилястры, а я, задрав голову и щурясь от солнца, любовалась на местами поблекшее великолепие. Я искала и не могла подобрать описания охватывающим меня ощущениям: полной нереальности происходящего и оглушительной легкости. Я почти физически чувствовала, как стремительно и безжалостно избавляюсь от целой кучи комплексов и проблем, не дававших мне наслаждаться жизнью все последнее время. Может, за архитектурными терминами прятались волшебные заклинания?

После церкви мы перебрались к особнячку XIX века, где сейчас располагалась библиотека.

— Извините, дальше наизусть не помню, — виновато проговорил Алексей и вытянул из кармана сложенную в несколько раз распечатку.

— Не выучил? — не удержалась от подколки я.

— Основной интерес представляют ворота оригинальной ковки XVIII века, — заглядывая в шпаргалку, продолжал он. — Они были изготовлены в Сибири на заводе Демидова…

Я смотрела на самые обыкновенные с первого взгляда чугунные ворота и поражалась — была тут множество раз и даже не догадывалась, какой это раритет. Вот ведь парадокс — мы стремимся поехать в далекие города и страны, не замечая того, что у нас под носом, и равнодушно проходим мимо, торопясь по своим делам. Посещать музеи и прочие достопримечательности своего города считается чуть ли не глупостью… А здесь, оказывается, столько удивительных мест, о которых мы даже не подозреваем!

— Ну а мы с вами следуем дальше, — увлекшись своими мыслями, я не заметила, как Алексей закончил рассказ про ворота и потянул меня вперед.

— Далее мы с вами посетим храм Святого Николая в Толмачах, где теперь хранится знаменитая икона Владимирской Божьей матери, в 2000 году перенесенная сюда из Третьяковской галереи, — официально продолжал Алексей.

Я поежилась, и он, заметив это, спросил:

— Замерзла?

Я покачала головой — не зря тепло оделась, да и гулять на солнышке не холодно даже зимой.

— Просто вспомнила, как мы с классом на экскурсию в Третьяковку ходили. И как в зале древнерусской живописи, где иконы старинные, мне здорово поплохело! Такое впечатление, что там очень тяжелая энергетика…

Я думала, Алексей сейчас посмеется над моими фантазиями, но он серьезно кивнул:

— Ничего странного. Представляешь, сколько им веков и чего они за это время навидались? Неудивительно, что отрицательная энергетика накопилась, и ты, как тонкий и чуткий человек, это почувствовала.

Я, кажется, покраснела от этого простого комплимента. От Артема я слышала подобное только в начале знакомства! Потом началось то, что совсем не хочется вспоминать… Не хочется, а вспоминается почему-то! Как будто мне неловко за то, что я слишком хорошо провожу время, и хочу сама себе испортить настроение — вернуться к своему привычному состоянию. Я ведь уже забыла, когда последний раз чувствовала себя так легко и беззаботно…

— Мы в Третьяковку не пойдем, — успокоил Алексей.

— Пойдем в церковь? — уточнила я и порадовалась: — Хорошо, что сейчас зима и я в шапке! А то летом обязательно бы кто-нибудь примотался из-за платка…

— Между прочим, платок в церкви полагается надевать только замужним женщинам и то во время службы, — заметил Алексей.

— Ты тоже знаешь? — обрадовалась я. — А вот бабки всякие почему-то нет…

— Притом мы едем в туристическое место, там полно иностранцев, которым вообще плевать на платки.

— И попробовали бы бабки что-нибудь им сказать, — хихикнула я.

Церковь действительно походила скорее на туристический объект — входить в нее надо было через отдельную пристройку с гардеробом и сувенирными киосками, а знаменитая икона и вовсе не помещалась в иконостасе, а располагалась отдельно, за толстым пуленепробиваемым стеклом.

— Куда дальше? — поинтересовалась я, когда мы вышли на улицу и с наслаждением вдохнули свежий холодный воздух после чада церковных свечей.

Алексей заглянул в свою распечатку:

— Сейчас расскажу.

Мы прошли мимо Третьяковки, у входа в которую что-то вдохновенно вещал толпе туристов настоящий экскурсовод, свернули во дворы, и нас словно отрезало от шумного туристического места. Я заозиралась, вертя головой, а Алексей довольно заметил:

— Подожди, мы еще даже не пришли.

Пройдя по абсолютно пустой и пугающе тихой улочке, мы свернули к кованой церковной ограде, за которой виднелись золотые купола.

— Кадашевская слобода, — говорил по дороге Алексей. — Появилась в шестнадцатом веке. Позднее здесь ткали полотно для российского флота. На средства жителей слободы была построена церковь Воскресения в Кадашах.

— А туда вообще можно? — засомневалась я.

Вид у строения был совершенно заброшенный, во дворе стояла строительная техника.

— Сейчас узнаем, — бодро заявил он, и мы вошли в гостеприимно раскрытые ворота.

— Вообще-то вокруг нее сейчас настоящие бои идут, — сказал Алексей. — Тут все вокруг хотят снести и офисами застроить, а церковь будет среди них торчать как пень.

Я посмеялась над оригинальным сравнением, но тут же возмутилась:

— Такое замечательное место разрушить?

— Мало ли, что уже было разрушено, — философски заметил Алексей. — Ты знаешь, например, почему Колизей в Риме весь обгрызенный?

— От времени разрушился, — пожала плечами я.

— А вот и нет, его разобрали в Средние века — считали, что строение языческих времен не имеет ценности. Часть каменюк, между прочим, пошла на строительство собора Святого Петра!

— Сколько ты всего знаешь! — искренне восхитилась я.

— Да ладно, — смутился Алексей. — Пойдем лучше внутрь, пока там хоть что-то цело.

Двор был завален снегом, лишь узенькая тропинка вела ко входу в церковь. Мы гуськом прошли по ней и стали подниматься по полуразрушенным осыпающимся ступенькам.

— Осторожно, — предупредил Алексей и подал мне руку.

Хорошо, что он был в перчатках, а я в варежках — это смягчило силу вдруг проскочившего тока. Но тепло его ладони я почувствовала даже сквозь двойной слой одежды и поторопилась отпустить руку, едва мы поднялись на крыльцо. Я была против платков, но минимум приличий при посещении храма все же следовало соблюдать.

Внутри помещение оказалось мало похоже на церковь: голые оштукатуренные стены, лестница без перил, ведущая на второй этаж… Она и привела нас в небольшую комнату, где, по всей видимости, иногда проводились службы. Там сидели две тетеньки в платочках, с которыми мы вежливо поздоровались, сделали для приличия кружок по периметру и так же оперативно удалились. Находиться там было почему-то неловко.

— Уф, — выдохнула я, когда мы вышли на крыльцо. — Я думала, там вообще никого нет.

— И все стоит нараспашку, да? — поддразнил меня Алексей.

— А что тут брать-то?

Я лукавила. Несмотря на заброшенный полуразрушенный вид, было в этом месте свое очарование — старины, не тронутой цивилизацией и реставрацией, неведомым образом сохранившийся дух прошлого. Впечатление усиливалось оттого, что слишком силен был контраст между этим уединенным местом и соседним исхоженным вдоль и поперек Лаврушинским переулком.

— Да, — только и смогла выговорить я на обратном пути. — Кто бы мог подумать, что такое чудо сохранилось. В центре, рядом с попсовой туристической тропой!

Алексей довольно улыбался — мое искреннее восхищение явно грело ему душу.

Тем временем мы вышли на длинную извилистую улицу. Время как будто остановилось, и мы перенеслись на век или два назад. Сейчас, в праздники, когда не было видно припаркованных машин и спешащих на обед офисных работников, это ощущение становилось особенно сильным. Снег здесь не посыпали какой-то дрянью, от которой он превращается в грязные лужи, и он скрывал многие приметы современности. Подумать только — стоит свернуть с привычного маршрута, просто поднять глаза, и оказываешься в прошлом!

— Большая Ордынка — единственная улица столицы, сохранившая все свои пять храмов, — словно прочитав мои мысли, рассказывал Алексей. — Несмотря на то что она находится в самом центре, на ней можно в полной мере ощутить очарование и почувствовать атмосферу старой Москвы. Улица появилась в XV веке и получила свое название потому, что здесь начиналась дорога от Кремля в сторону Золотой Орды…

Я с любопытством вглядывалась в ряд старинных особнячков, мелькающих среди них куполов и жмурилась от счастья. Никогда еще это чувство не казалось таким полным именно в настоящий момент: обычно ведь, лишь вспоминая какие-то приятные события, осознаешь — вот тогда-то я была счастлива! Так я чувствовала себя только во время первых встреч с Артемом. Куда же все это подевалось потом?

Глава 10. Бал со своим самоваром

Восемь месяцев назад

На бал я собиралась… как на бал. Перерыла весь гардероб и наконец приняла простое решение — выбрала то, в чем была, когда мы познакомились: голубая блузка с рукавами-фонариками и черная мини-юбка. Во мне жила наивная надежда, что это пробудит в Артеме ностальгические воспоминания.

Чтобы не полностью копировать внешний вид, я накрасила ногти голубым лаком — несмотря на экзотичный цвет, смотрелся он очень красиво, притом идеально подходил под цвет блузки. Такую яркую деталь просто невозможно не заметить!

Артем заметил. Когда мы шли к нашей школе, он взял меня за руку, полюбовался нейл-дизайном, но почему-то никак его не прокомментировал, что всколыхнуло во мне прежние сомнения. Обязательно поговорю с ним сегодня о наших отношениях, вдруг ставших такими сложными!

В нашей студии балы протекали несколько по-другому — социальной музыки было меньше, больше собственно бальной. Каждую мелодию торжественно объявлял ведущий Влад, он же руководитель студии — вероятно, чтобы никто не перепутал и не сплясал вместо вальса фокстрот! Замечательного танца «Вереница» не практиковалось, зато было много всякой дополнительной развлекухи — показательные выступления лучших танцоров студии, конкурсы и лотерея, для участия в которой нам при входе выдали билетик с номером.

Когда мы переоделись — к счастью, раздевалки у нас были вполне традиционными, раздельными — и присели на диванчик в фойе, я вдруг увидела направляющуюся прямо к нам знакомую фигуру. Это был Кирилл, один из немногих парней в нашей студии. У него имелась постоянная партнерша, и мы за все время занятий едва перекинулись с ним парой слов. Тем более странным казалось то, что, завидев меня, он просиял широкой улыбкой:

— Привет!

Неужели так проникся, увидев меня с парнем?

— Привет! — я изобразила не менее радостный вид.

Пусть Темочка поревнует.

— Как дела? — продолжил он светский разговор. — Тоже на бал собралась?

— Ага, — подтвердила я очевидный факт.

Артема Кирилл демонстративно не замечал, но я буквально локтем почувствовала, как он напрягся. То-то же!

— Не началось еще? — продолжал беседу Кир.

Я не успела ответить — из зала как по заказу донеслись задорные звуки финской польки. Артем, до сих пор молча, но очень внимательно слушавший нашу беседу, вдруг вскочил и дернул меня за руку:

— Полька! Пойдем!

Я послушно последовала за Артемом, на прощание послав Кириллу извиняющийся взгляд через его плечо и коварно усмехаясь про себя. Подействовало!

Польку, похоже, поставили в качестве разминки. За ней последовал венский вальс — у нас он был приветственным, а не прощальным. А потом началась лотерея — видимо, чтобы сразу заинтересовать публику.

— Триста двадцать шесть, — громко объявил Владик, вытащив шарик с номером из мешка.

Я не сразу сообразила, что он назвал мой номер! Я судорожно зашарила по карманам, которых у меня не было, а Владик тем временем повторил цифру и спросил:

— Нет такого номера?

— Есть! — срывающимся голосом крикнула я и унеслась в раздевалку: вспомнила, что сунула билет в пакет, даже не надеясь на выигрыш.

Мне никогда не везло ни в каких лотереях, и я сочла это добрым знаком — значит, у нас с Артемом все будет хорошо! Везет в игре, повезет и в любви…

Я вернулась в зал, сжимая в руке помятый билетик, и подбежала к ведущему.

— Представьтесь, пожалуйста, — попросил он и сунул мне микрофон.

Я дрожащим голосом назвалась и немедленно получила в подарок диск с танцевальной музыкой. Отнеся его в раздевалку, я вернулась к Артему, но не успела ничего сказать — ведущий громко объявил в микрофон:

— А теперь разучим новую вариацию — фигурный вальс со сменой партнера.

— Ничего себе — разучим! — возмутился Артем. — У вас даже на балах что-то учить надо?

Я потянула его за руку:

— Не ворчи! — И мы влились в общий круг.

Вариация оказалась несложной и практически не отличалась от обычного вальса, только после каждой фигуры надо было меняться партнерами. В этом, собственно, и состояла главная сложность — хоть нам все вполне доступно показали, народ тупил и путался, так что танец больше заключался в бессмысленной суете и попытках развернуть партнера в нужную сторону.

— До чего же парни тормозные, — пожаловалась я, когда танец закончился и мы с Артемом подошли друг к другу, — ни один поворот правильно не сделал!

— Девчонки не лучше, — парировал он. — Тоже все время путались.

Продолжить увлекательную дискуссию нам не удалось — объявили конкурс на короля и королеву бала.

Я схватила Артема за локоть:

— Пойдем!

— Нет, ну его, — сморщился он. — Я для этого недостаточно хорошо танцую.

— Ну и что! Все недостаточно хорошо!

— Не, на фиг, — решительно отказался он.

Я надулась, но настаивать не стала. В конкурсе и правда пришлось танцевать — венский вальс с зажатым между партнерами воздушным шариком, который надо было не уронить и не лопнуть. В общем, я не сильно жалела, что избежала этого позорища, но категорический отказ Артема меня здорово расстроил. В конце концов, главное в конкурсе — повеселиться самим и развлечь других, а не завоевать приз!

После конкурса прозвучала одна мелодия, вторая, третья… Мы с Артемом молча подпирали стенку. Я занервничала — неужели его так задело мое предложение поучаствовать в конкурсе? Танцы следовали один за другим, но он по-прежнему меня не приглашал, а проявлять инициативу самой, как советовала Наташка, решительно не хотелось.

Никто другой, видя, что я со своим самоваром, ко мне тоже подойти не решался. Ну вот, теперь еще и выставлю себя дурой в родной студии — привела на бал парня, но не танцую с ним и даже не разговариваю…

— Артем, почему мы стали редко встречаться? — неожиданно для себя вдруг выпалила я, перекрикивая музыку.

Он с удивлением повернулся ко мне:

— Разве мы стали редко встречаться?

— Ну да! — отпустила тормоза я. — Раньше ты мне писал все время, встретиться предлагал каждую неделю, а теперь…

Он ничего не отвечал, и мне вдруг стало страшно. Зачем я затеяла этот дурацкий разговор, да еще и на балу? Опять хотела, как в тот раз в метро, чем-то замаскировать неприятные впечатления? Похоже, номер не удался ни тогда, ни сейчас…

— А ты сама почему не пишешь, не предлагаешь встретиться? — наконец поинтересовался он.

— Я? — ошарашенно пролепетала я.

— Ну да, — кивнул он. — Почему я все время сам предлагаю? Девушка тоже должна проявлять инициативу!

Я озадаченно умолкла. Выходит, Наташка права: парням тоже нравится, когда девчонки звонят им, куда-то зовут и вообще всячески берут на себя главную роль в отношениях?

— Но ты же раньше… — начала я, но не договорила — слишком тягостно было продолжать этот разговор.

— Раньше меня прикалывало, — пожал плечами он.

«А теперь, выходит, нет?» — чуть не вырвалось у меня, но я вовремя сдержалась. Как говорится, не задавай вопросов, ответы на которые могут тебе не понравиться.

— Но я ведь переживаю, — вместо этого сказала я. — Жду-жду целыми днями…

— А ты вместо того, чтобы ждать, взяла бы да сама написала, — заявил он.

— Да, но я боюсь попасть не вовремя… — совсем смешалась я.

Он повернулся и укоризненно посмотрел на меня:

— Тай, подумай сама — чем я могу быть так занят, чтобы не ответить на эсэмэску? В крайнем случае отвечу попозже.

— Ты ответишь попозже, а я буду с ума сходить от беспокойства!

— Так не сходи, — непринужденно посоветовал он, и на это мне нечего было ответить.

Я смотрела на Артема и не узнавала его — рядом со мной как будто стоял совершенно чужой парень. Я честно пыталась, но не могла понять — какая кошка между нами пробежала? Все же было хорошо, казалось, что идеально… Не зря мне с самого начала в этой идиллии мерещился подвох.

Мы угрюмо молчали, когда заиграла одна из любимых социальных мелодий Артема — латиноамериканская сальса. Он огляделся по сторонам и вдруг отправился на другой конец зала, пригласив там какую-то девчонку. Я осталась на месте, словно стукнутая пыльным мешком.

Ну все, полный привет. Конечно, я вовсе не возражала и ни капельки не ревновала, если он приглашал девчонок в своей студии, тем более больше половины их танцев я не знала. Но сейчас-то я привела его к себе! Это вовсе не значит, что он стал моей собственностью, но… Теперь я точно стану посмешищем! Хорошо хоть Наташка снова не смогла пойти и не видит всего этого позора. Ее сочувственных взоров я бы точно не перенесла.

После танца Артем как ни в чем не бывало подошел ко мне и молча встал рядом. Я тоже не собиралась ничего говорить, но тут Влад громко сказал в микрофон:

— А сейчас объявляется конкурс по социальным танцам! Все желающие, подходим регистрируемся!

— Пойдем! — не успев подумать, оживилась я, и Артем, секунду поколебавшись, кивнул:

— Пойдем.

Мы подошли к диджейскому пульту и записались на участие в конкурсах по польке и фигурному вальсу: в этих танцах я чувствовала себя более-менее уверенно. К тому же в нашей школе они практически не изучались, что сводило количество соперников к минимуму. Нечестно, конечно, так побеждать, но кто же виноват, что конкурс именно по ним!

— Готовьтесь пока, — сказали нам. — Через несколько танцев объявим начало.

И мы пошли в фойе — готовиться.

— Я боюсь, — повторив обе вариации по паре раз, пожаловалась я.

— Давай откажемся, — пожал плечами Артем.

Я ждала совсем других слов, поэтому лишь обиженно надулась:

— Нет уж! Давай еще разок повторим.

Вместо этого он вдруг привлек меня к себе и поцеловал, благо в фойе никого не было. Я задохнулась от радостного удивления и уперлась ладонью ему в грудь:

— Увидят!

Он, не слушая, лишь крепче прижал меня к себе, но тут хлопнула дверь — кто-то вышел из зала — и мы испуганно отскочили друг от друга.

— Давай еще раз повторим, — как ни в чем не бывало согласился он.

Я кивнула, не в состоянии отвечать.

— Тай, если я делаю шаг вперед, ты должна отойти и дать мне дорогу, — наставительно сказал он, когда мы снова прошлись в фигурном вальсе. — Иначе я на тебя наталкиваюсь.

— Впервые слышу, — удивилась я.

— Нас так учили.

— А нас нет.

— И этот человек предлагал мне заниматься вместе! — закатил глаза Артем. — Да мы же просто поубиваем друг друга!

Я закусила губу от досады — ну надо же проколоться! Обязательно надо было настаивать на своем, не могла согласиться для вида… Впрочем, тогда бы пришлось всегда соглашаться, даже когда — вот как сейчас — я абсолютно уверена, что права… А выходит, прав он, и нам действительно не стоит танцевать в паре?

— Я не хочу все время ссориться из-за танцев, — заметив мой растерянный вид, пояснил Артем.

— Все можно решить, — пробормотала я. — Было бы желание.

Видимо, такого желания не наблюдалось, потому что он ничего не ответил, сказал только:

— Давай еще раз польку.

В зал мы вернулись, только убедившись — лучше у нас все равно уже не получится. Ведущий объявил, что после следующей румбы состоится конкурс, и мы подтянулись поближе к его столу.

— О, привет! — вдруг подлетели к Артему какие-то смутно знакомые девчонки. — И ты тут? Какими судьбами?

— Привет! — обрадовался он. — В гости пришел. А вы?

— А мы решили посмотреть, что за бал, отличается ли от нашего, — затараторила одна.

— И в конкурсе поучаствовать, — хихикнула другая.

До меня дошло, где я их видела — на балах в МИФИ! Называется, утерла нос Артему, перебросившись парой слов с Кириллом… И эти пигалицы, конечно, как назло, прекрасно знают все эти социальные танцы… Стоп, а с кем они решили участвовать в конкурсе — неужели друг с другом? Вот это будет смех на палочке!

Танцевать девочке с девочкой считалось позорным и никогда не практиковалось даже на занятиях, как ни убеждала нас преподавательница, что ничего особенного тут нет. А эти решили выступить сладкой парочкой на балу? Девицы явно без башни!

Пока я размышляла, румба закончилась и Влад объявил о начале конкурса. Он представил участников, и я убедилась, что не ошиблась в своих подозрениях — девчонки собирались танцевать друг с другом. Больше того: кроме нас и них желающих участвовать не нашлось!

Публика встретила их пару смехом и бурными рукоплесканиями, но это не смутило девиц — они раскланялись с довольным видом и улыбочками. Влад тем временем назвал членов жюри, и мы приготовились к танцу. Мне, честно говоря, было здорово не по себе и из-за всеобщего повышенного внимания, и из-за странного соперничества. Поэтому я чувствовала, что танцую кое-как, без задора и вдохновения, и вовсе не передаю характер танца, чему меня учила в свое время Настя. Как это было давно и как тогда все было замечательно…

Я сердито одернула себя. Нашла время предаваться воспоминаниям! Сосредоточившись, я все же довела танец до конца и стала с трепетом ждать подведения итогов.

Надеялась я только на то, что смехотворную пару наших конкурентов никто всерьез не примет, но напрасно: жюри единодушно присудило им первое место! Нам же досталась красивая почетная грамота за второе. Смотрелась она весьма неплохо, но это только если не знать, что в нашем случае второе место является последним.

Я расстроилась до слез.

— Артем, но как же так? — ныла я, когда мы вернулись на наше место у стеночки. — Неужели танцевали хуже них?

Он пожал плечами:

— В нашей студии больше социальными танцами занимаются.

— Хочешь сказать, это из-за меня? — вспыхнула я.

— Ну ты же хотела поучаствовать, — без всяких эмоций отозвался он.

— Как ты так можешь? — чуть не заплакала я. — Разве ты не видишь — мне плохо? Мог бы утешить, подбодрить…

— Терпеть не могу кого-то утешать, — отрезал он, и я пораженно умолкла.

Глава 11. Дельфины с бергамотом

Алексей выслушал очередную главу моего горестного повествования и спросил:

— Будешь еще кофе?

— Кофе? — не сразу вернулась в сегодняшний день я. — Можно…

Он обернулся, ища глазами официантку, а меня в первый момент обожгла обида — кофе и все? Ноль реакции?

— Два кофе, пожалуйста, — вежливо сказал он подошедшей девушке, а я вдруг закапризничала:

— Мне лучше чаю.

— Черный, зеленый? — спросила девушка.

— Зеленый, — с достоинством ответила я.

— Есть с мятой, лотосом, розой, лимоном, бергамотом… — принялась перечислять она.

Я, пожалев, что решила выпендриться, скороговоркой пробормотала:

— Обычный.

Девушка кивнула и отошла. Алексей, наблюдавший за мизансценой с насмешливой улыбкой, невозмутимо поинтересовался:

— И что это было?

Я сделала непонимающий вид:

— Ты о чем?

— Слишком предсказуемо себя ведешь, — пояснил он. — Как малыш, который выступил, а его не похвалили и не дали конфетку.

— Не понимаю, о чем ты, — сухо заметила я, но он не поддался:

— О твоем плаче в жилетку. Думаешь, приятно мне выслушивать истории о твоем бывшем?

— Но ты… ты же спрашивал!.. — задохнулась от возмущения я. — Сам просил рассказать!.. И вообще он мне не бывший, понятно? Мы помиримся, и все у нас будет хорошо! Я, может, его уже простила!

— Ну и молодец, — пряча усмешку, отозвался Алексей. — Это все, что я хотел услышать.

Я вдохнула и забыла выдохнуть. Весьма кстати принесли обычный зеленый чай, я сразу сделала большой глоток и закашлялась.

— Надо поднять руки, — знакомо посоветовал Алексей.

— Я не поперхнулась, — сердито отозвалась я. — Очень горячий просто.

— Прямо как ты, — серьезно заметил он и посмотрел на меня так, что у меня перехватило дыхание посильнее, чем от чая.

Но я ведь не рассказывала ему про костюм пожара?

— Встретимся завтра, — как ни в чем не бывало сказал он. — Возьми полотенце, купальник и шлепки.

— В бассейн пойдем? — усмехнулась я.

Он серьезно кивнул:

— Вроде того.

Встречу Алексей назначил на станции «Семеновская», и я, полазав по Интернету, без труда установила, что там находится дельфинарий. Прикольно, конечно, но я не знала, что при нем есть бассейн… Тем не менее я послушно собрала пакетик с купальным барахлом, даже шапочку нашла, хотя ее в обязательной программе не значилось.

С последнего нашего выяснения отношений Артем так и не проявился, но это больше не причиняло мне боли. Я думала об этом отстраненно, как о ситуации из фильма или книги, не относя ее к себе. Это было странное, но приятное ощущение, и я не хотела его потерять. Поэтому бестрепетно отправилась на новую встречу с Алексеем.

Этот странный парень тоже вызывал у меня противоречивые эмоции. Я пыталась его понять, но он словно ускользал: вроде бы полностью раскрывался, но в то же время ставил между нами невидимый барьер, не пуская меня дальше определенной черты. Я чувствовала его интерес, но не могла сказать, что нравлюсь ему. Это двойственное ощущение вызывало легкое головокружение, стоило мне поглубже задуматься над этим. Ощущение было захватывающим, и я уже не могла отказаться от новой встречи, ожидая от нее какого-то волшебства.

Здравый смысл подсказывал: не лишним будет осторожно поинтересоваться, что же такое между нами происходит и почему он со мной возится. Но я отмахивалась от этой мысли, словно боясь спугнуть ощущение чуда.

Алексей ждал меня на «Семеновской». Когда я подошла, он озабоченно посмотрел на часы:

— Идем, а то опоздаем.

Я не поняла, куда мы опаздываем, но вприпрыжку понеслась следом. Все-таки ему удалось здорово меня заинтриговать!

Выйдя из метро, мы вдруг застопорились.

— Так, — задумался Алексей. — Куда же идти?

Я тем более не знала и скромно помалкивала.

— Туда, — наконец сориентировался он, и мы двинулись вдоль торговых палаток к троллейбусной остановке.

— Да, вот сюда, — удовлетворенно остановился он.

Я попробовала закинуть удочку:

— Может, скажешь, куда мы все-таки идем?

Но тут подошел троллейбус, мы резво в него запрыгнули, и ответа я так и не дождалась. Проехав три остановки — все это время Алексей напряженно всматривался в окно — мы прибыли к метро «Электрозаводская».

— Блин! — впервые за время нашего знакомства выругался он и буквально выдернул меня из троллейбуса.

Мы перебежали по подземному переходу на другую сторону дороги, и там он остановился на обочине и поднял руку. Около нас притормозила машина, в которую мы оперативно залезли, и Алексей сказал водителю:

— В дельфинарий, пожалуйста.

Ага, значит, с местом я не ошиблась. Осталось определиться, что мы будем там делать в купальных костюмах с полотенцем.

Мы взбежали на крыльцо заведения, внешне и правда напоминавшего бассейн, остановились возле входа, и только тогда Алексей облегченно выдохнул:

— Успели!

— Куда успели-то? — нетерпеливо спросила я, но меня опять не удостоили ответом.

— Сколько у вас билеты стоят? — услышала я, обернулась и увидела семью с ребенком.

— Две пятьсот, — с готовностью отозвался какой-то парень.

— Ну ни фига себе! — возмутился мужчина. — А почему у нас семь?

— Вы, наверное, у перекупщиков брали, — вступила в беседу девушка.

— Да, на сайте заказывали, — угрюмо подтвердил мужчина.

— Небось еще и с доставкой?

Тот кивнул.

— А мы прямо здесь покупали, — объяснила девушка. — Причем за месяц — сейчас же каникулы, заранее надо было озаботиться.

У меня голова пошла кругом. Билеты на дельфинье представление не могут стоить ни семь тысяч, ни даже две с половиной. Так куда мы пришли? Спрашивать у Алексея не имело смысла, оставалось только ждать и гадать.

Наконец возле турникетов нарисовался невысокий лысоватый мужичок в спортивном костюме со свистком на шее, до боли напоминавший нашего школьного физрука. Он и громко объявил:

— Кто с билетами, следуйте за мной.

Мы резвой гурьбой проскакали за ним по коридорам с кафельными стенами и остановились у двух небольших раздевалок.

— Девочки направо, мальчики налево, — махнул он. — И побыстрее, а то на инструктаж опоздаете!

Инструктаж? Не иначе мы в космос запускаться собираемся!

Я в компании девушек и тетенек забежала в раздевалку и принялась оперативно скидывать с себя теплые зимние шмотки. Все переодевались с такой же спринтерской скоростью, поэтому задавать вопросы было некогда, да и глупо — пришла, не знаю куда? В голове успела мелькнуть лишь смешная мысль — хорошо, что хоть тут раздевалки не как на балу в МИФИ! Я смущенно хихикнула, набросила на плечи полотенце — в помещении было весьма прохладно — сунула ноги в шлепки и вышла в коридор.

— Быстро в душ, — скомандовал мужичок.

Пока все как в бассейне, что же дальше? Наспех ополоснувшись, мы наконец зашли в зал с бассейном, в котором плавали… настоящие дельфины! Я нашла взглядом Алексея и залепетала, показывая на них рукой:

— Это… это…

— Да, — улыбнулся он.

Я задохнулась от счастья. Мы будем купаться с дельфинами? О таком подарке я даже мечтать не могла!

— Слушаем меня внимательно, — распорядился мужичок. — Все сняли украшения? Молодцы! Плавать умеем? Еще лучше.

«А если бы я не умела?» — запоздало испугалась я.

Хорошо, что я исправно посещала физру в бассейне и не висела там на бортике, как некоторые девчонки, а иногда слушала препода и выполняла, что он говорит!

— Дельфинов нельзя хватать за плавники, а также совать пальцы в отверстия на спине — не поверите, но это нос, они им дышат. Наверно, тоже не понравилось бы, если бы вам кто-то пальцы в нос засунул?

Я фыркнула — видимо, прецеденты случались, раз он так подробно об этом говорит. Я невольно покосилась в сторону бассейна — вода бурлила, рассекаемая мощными серыми телами. Впрочем, один дельфин был белым и гораздо более крупным, нежели остальные, — в первый момент я его даже слегка испугалась. Я, не в силах поверить, что сейчас окажусь в воде вместе с этими чудесными существами, недоверчиво посмотрела на Алексея, и он ответил мне ободряющей улыбкой. Значит, все это правда, мне не мерещится!

— Ну, вперед! — скомандовал мужичок, и все как подорванные бросились к лесенке. Время пошло.

Компанию нам составляли пухлый мальчик и его не менее толстая бабушка. Оба они немедленно кинулись догонять дельфинов. Мы с Алексеем, не сговариваясь, никуда не рванули, остались ждать, пока они сами к нам подплывут. Я с удовлетворением убедилась, что оба мы можем стоять в бассейне, хоть и только на цыпочках, в отличие от наших малорослых спутников, которым приходилось все время работать руками и ногами. Несмотря на бассейновскую подготовку, так долго плавать я бы не смогла.

Мальчик, явно пропустивший мимо ушей особое предупреждение, попытался схватить проплывавшего мимо него дельфина за плавник, но тот ловко вывернулся. Не иначе, парень хотел его оседлать, как герой мультика!

Тренер — я вспомнила, что дельфины очень умные, и людей, работающих с ними, называют именно тренерами, а вовсе не дрессировщиками — с бортика бросал рыбу из ведерка, и огромные животные радостно устремлялись к нему. Тогда мы гладили шершавые серые спины и даже обнимали их за шеи.

Восторг захлестывал меня с головой, хотя я старалась не намочить высоко подобранные волосы — шапочку я так и не надела. Когда рядом оказывался белый дельфин, становилось даже немного страшновато: длиной он был метров пять, не меньше.

— Его зовут Каспер, — объявил с бортика тренер. — Это белуха.

— Белуга? — переспросила тетя.

— Нет, белуга — это рыба, — терпеливо растолковывал он. — А дельфин — белуха. Их еще называют белыми китами.

Я нашла плавающий по воде мячик, бросила его дельфину, и он радостно поддел его носом. Я засмеялась от счастья и взглянула на Алексея почти с любовью. Он ответил мне не менее глубоким взглядом, и тут дельфин подплыл и ткнулся носом мне в ладонь.

— Вытяните руки вперед, — скомандовал тренер. — Вам рост позволяет стоять, значит, можете подержать его на ручках.

— Как это? — удивилась я. — Он же, наверно, килограмм триста весит?

Тренер хотел ответить, но его опередил Алексей.

— В воде вес не чувствуется, — пояснил он.

— Да, точно, что это я, — смущенно пробормотала я.

Совсем пресловутая физика из головы вылетела!

Я, как и советовал тренер, вытянула вперед руки ладонями вверх. На них немедленно заплыл дельфин и перевернулся на бок, подставив мне светлое брюшко.

— Погладьте его по животику, — сказал тренер. — Они это любят.

Я сделала, как он сказал, и на секунду представила, что у меня на руках громадная, гладкая и почему-то мокрая кошка. Дельфин почти замурлыкал, а потом, махнув хвостом и обдав меня каскадом брызг, ушел на глубину. Я посмотрела на Алексея — он тоже гладил дельфина по пузу — и направилась к нему.

Когда я добралась до другой стороны бассейна, дельфин уже уплыл, а я не успела сбавить скорость и со всего размаху врезалась в парня. Он поймал меня, почти как дельфина, схватив за руку повыше плеча. Вода была весьма прохладной, но мне внезапно стало жарко. Вдруг некстати вспомнилось из той же физики — вода проводит электрический ток. Ток, который сейчас пробежал между нами, вода провела на ура — меня буквально заколотило. Алексей не отпускал мою руку, внимательно глядя мне прямо в глаза. В его взгляде плескалось нечто неописуемое, отчего у меня закружилась голова.

«Я чувствую людей», — вспомнились мне его первые слова, и, когда я почти ушла под воду из-за подогнувшихся коленок, между нами вплыл дельфин. Мы разом опустили ладони на гладкую серую кожу, и дельфин с готовностью перевернулся на спину. Наши руки снова соприкоснулись, но в этом уже не было бешеного пожара, лишь приятное неяркое тепло, согревающее душу.

— А дельфины добрые, — вслух пропела я. — А дельфины мокрые, На тебя глядят…

— Добрыми глазами, — подхватил Алексей, и мы радостно рассмеялись от того, что оба помним мультик и песню.

— Все, пора прощаться, — вскоре объявил тренер, посмотрев на часы.

— Как все? — хором расстроились мы. — Правда, уже все?

— Да, полчаса прошло, — развел руками он.

В это не хотелось верить — казалось, пролетело всего несколько минут. Прощаться с удивительными животными ужасно не хотелось, но делать было нечего, и мы по очереди полезли из бассейна.

В коридоре дожидалась своей очереди следующая группа, поэтому мы оперативно ополоснулись в душе, переоделись, наспех посушили волосы, которые все-таки намокли у кончиков, и вышли на улицу.

Стоял морозный январь, небо застилали тяжелые серые тучи, из которых то и дело принимался сыпать колючий снег, и не верилось, что совсем недавно мы плескались в бассейне с южными дельфинами. Конечно, там тоже не стояла тропическая жара, но контраст оказался слишком велик. Впрочем, переполнявшая меня эйфория была сильнее любой непогоды. Кто бы мог подумать, что в родном городе — казалось, скучном, исхоженном вдоль и поперек, — притаились такие удивительные места? Как просто можно оказаться в другом мире, особенно если он совсем рядом с тобой — и для этого достаточно лишь внимательнее посмотреть по сторонам!

— Спасибо тебе большое, — с глубоким чувством начала я, но вспомнила разговор в фойе и испугалась: — Только это, наверно, дорого очень?

— Не думай об этом, — отмахнулся Алексей. — Это мой подарок.

— Я не могу принимать такие дорогие подарки, — пробормотала я, но он перебил:

— Ладно, сделаешь мне такой же.

— Я не смогу, — уныло заметила я, но он опять не дал мне договорить:

— Помиришься со своим бывшим.

— Он не бывший, — снова машинально возразила я, но вдруг опомнилась.

При чем тут Артем?

Глава 12. Демоверсия любви

Полгода назад

Наступили летние каникулы, и, наверное, впервые я была им не рада. Как же мы теперь будем встречаться с Артемом? Вдруг он куда-нибудь уедет?

Я не знала, что мне делать — проводить каникулы в одиночестве не хотелось, а Артем ничего не предлагал. Родители уезжали на дачу, и я, конечно, могла составить им компанию, но это было равнозначно ссылке в Сибирь. Погоду в июне обещали отличную — по-летнему теплую, и сидеть дома одной категорически не хотелось. Проявить, что ли, пресловутую инициативу, если он ждет от меня именно этого?

Однажды вечером я все-таки не выдержала и написала:

«Привет! Пойдем завтра гулять?»

Телефон пискнул отчетом о доставке и умолк. Я таскала его за собой весь вечер и медленно закипала — вот, первая проявила инициативу, а он даже не отвечает! Ответ пришел только в двенадцатом часу:

«Завтра я не могу, занят».

Телефон выпал из моих рук — хорошо, что всего лишь на диван.

Он занят! И сообщил мне об этом в такой форме, словно он босс, а я его секретарша. Мог бы на худой конец извиниться, предложить встретиться в другой день… Вначале я решила в ответ гордо промолчать, но хватило меня ненадолго — выяснять отношения в эсэмэсках у меня уже не было ни сил, ни терпения, и я набрала его городской номер.

— Привет, — весело откликнулся Артем.

— Привет, — сдержанно проговорила я и с места в карьер спросила: — Скажи, пожалуйста, что происходит?

Он прикинулся непонимающим:

— А что происходит?

— Ты больше не хочешь со мной встречаться?

— С чего ты взяла?

Этот пинг-понг встречных вопросов начал меня утомлять, и я выдала все открытым текстом:

— Ты говорил, тебе нравится, когда девушка проявляет инициативу! Вот я проявила — а ты, оказывается, занят!

— Тай, а что такого? — наконец начал заводиться он. — Если ты проявляешь инициативу, то должна быть готова к тому, что тебе могут и отказать!

От этого заявления я просто онемела. Артем даже подумал, что связь оборвалась, и позвал:

— Алло, Тай?

— Да, я здесь, — глухо отозвалась я.

— Тогда не зависай, — весело посоветовал он.

— Я просто не понимаю… Ты почему на эсэмэску так долго не отвечал? — вдруг спросила я.

— Телефон в кармане куртки оставил и не слышал звонка.

Я снова впала в ступор — я не расстаюсь с телефоном, все время жду звонка или эсэмэски, а он легко забывает его в кармане куртки и даже не проверяет, не написала ли ему что-нибудь любимая девушка! Впрочем, в последнем я уже сильно сомневалась.

— Раньше ты был совсем другим, — тоскливо протянула я.

— Раньше — это когда? — деловито осведомился он.

— Когда мы только познакомились…

— А это была демоверсия, — легкомысленно сообщил он.

— Что-что? — переспросила я, подумав, что ослышалась.

— Демоверсия меня, — повторил Артем. — Для всех новых знакомых.

— Но это же обман! — возмутилась я.

— Вовсе нет, — лениво возразил он. — Просто мне так удобнее.

Я опять замолчала — услышанное отказывалось укладываться у меня в голове.

— Тай, не зависай, — слегка раздраженно позвал он.

— Да, все нормально, — невпопад откликнулась я. — Один вопрос: почему ты везде ходишь без меня? Ты что, меня стесняешься?

— Тай, пойми: у меня много друзей, — наконец снизошел до объяснений Артем. — И я хочу встречаться не только с тобой.

— Я тебе, выходит, друг? — усмехнулась я. — Один из?

— Да, я считаю, что девушка должна в первую очередь быть другом, — отчеканил он. — А на каком, собственно, основании ты претендуешь на особое положение?

— Ни на каком. Спасибо за разъяснения. Пока, — выговорила я, когда отмерла, и аккуратно повесила трубку.

Потянулись тоскливые дни ожидания. Я справедливо полагала, что Артем должен первым позвонить и извиниться: это же он наговорил мне гадостей! Но время шло, ни звонков, ни сообщений не было, и я все сильнее нервничала. Похоже, он вовсе не считает, что в чем-то виноват, и вообще не переживает по поводу нашей размолвки. Ему все равно…

Эта мысль обдала меня таким ужасом, что примириться с ней было абсолютно невозможно, и я от отчаяния решила посмотреть на проблему с другой стороны. Вдруг я действительно в чем-то не права? Как я прочитала в одной умной статье про отношения: надо питать свою любовь, а не питаться ею, люди не должны замыкаться друг на друге, а то их чувство быстро иссякнет…

Это были хорошие и правильные слова, но легче от них почему-то не становилось. Я уже поняла, что неправой во всех отношениях Артем считает меня и, видимо, решил это продемонстрировать своим молчанием.

От расстройства я даже уехала на дачу, но там, как и следовало ожидать, мне не стало легче. В один из тихих летний вечеров я наконец решилась забыть про гордость и самой сделать первый шаг. Отойдя на край участка и выбрав место, где ловится сеть и никто меня не услышит, я дрожащими пальцами набрала номер.

В трубке раздавались длинные гудки, и меня посетила паническая мысль, что он увидел мой номер и не берет трубку, когда он наконец ответил.

— Алло, привет, — глухим от волнения голосом проговорила я.

— Привет, — как ни в чем не бывало откликнулся Артем.

Я не нашла ничего лучшего, чем задать банальный вопрос:

— Как дела?

— Хорошо, а у тебя?

— Нормально, — устав от светских любезностей, проговорила я. — Я сейчас на даче.

— Успокоилась? — невозмутимо осведомился он. — А то если ты опять собираешься бросать трубки, давай лучше сразу закончим беседу.

Я опешила — оказывается, он ничего не забыл, и мы вместо того, чтобы попробовать с чистого листа, вернулись к тому, на чем остановились.

— Артем, как ты можешь, — жалобно пробормотала я.

— А ты как можешь?

— Что?

— А я что?

Разговор стремительно заходил в тупик, и я решила прояснить все до конца:

— Артем, объясни, пожалуйста, что происходит? Что изменилось в наших отношениях?

— Я не знаю, что изменилось у тебя, если ты решила везде со мной ходить. Раньше ты вроде не требовала, чтобы я тебя всегда с собой брал!

— Раньше ты всегда первый назначал встречи…

— Раньше назначал, а теперь надоело, — отрезал он. — А ты почему сама не можешь ничего предложить? Такое впечатление, что тебе нравится сидеть одной, жалеть себя и страдать!

— Не нравится! — возмутилась я, в глубине души с ужасом осознавая, что он прав.

Мне действительно проще было сидеть дома одной и ждать звонка в тоске и печали, а если я его так и не дожидалась, от души страдать и жалеть себя, чем взять да и позвонить самой.

— А мне кажется, что нравится, — не поверил Артем.

Я удрученно замолчала. Когда он успел так хорошо меня изучить?

— Встреча, которую я организовала, не доставит мне радости, — глухо проговорила я.

— А мне, думаешь, доставляет радость все время самому предлагать?

— Раньше доставляло… — снова проговорила я, одновременно понимая — как раньше, уже не будет никогда, неужели до меня до сих пор не дошло?

Я попыталась разжалобить его:

— Разве тебе трудно предложить самому, если ты знаешь, как это для меня сложно?

— Мне не трудно, — согласился он. — Но я хочу, чтобы ты научилась себя преодолевать.

Я умолкла — поняла, что мне его не переспорить. На каждый мой довод у него найдется пять своих, один убедительнее другого.

— Тай, ты разоришься столько по мобильнику из области говорить, — наконец сказал он.

— Ладно, давай встретимся, — покорно сказала я.

— Так ты же на даче?

— Скоро приеду.

— Ну как приедешь — звони, — миролюбиво предложил он.

На этом хрупком равновесии мы и попрощались.

Конечно же, я не задержалась на даче и при первой же возможности прикатила в город. Дальше я опять оказалась в затруднении. Я думала, что приеду, и все чудесным образом решится само собой: Артем телепатически об этом узнает и предложит встретиться. Но я очень быстро поняла, что надеяться на это глупо, и вылезла в аську — свою палочку-выручалочку.

Сначала я обрадовалась: он оказался в сети. Но с каждой минутой, проведенной за компьютером, становилась все мрачнее и мрачнее — Артем ничего мне не писал. Надо же было попасть в такую ловушку!

«— Хорошо, что я не пропускаю балы, — сказал Артем в одну из наших первых встреч.

Когда я удивленно посмотрела на него, он пояснил:

— Ведь иначе мы могли бы не встретиться.

И добавил, глядя мне прямо в глаза:

— Это судьба».

Тогда я радостно подвердила — судьба! — но теперь сильно сомневалась в этом. Считать своей судьбой страдания и переживания я была категорически не согласна.

Наконец он обратил внимание на мое появление:

«Приехала с дачи?»

«Угу», — подтвердила я.

«Желание встретиться еще не прошло?»

Сначала я хотела как-нибудь отшутиться, но потом бесхитростно ответила:

«Нет».

«Поехали завтра в магазин, хочу себе кое-что для компа посмотреть».

«Поехали», — обрадовалась я.

С ним я готова была смотреть хоть детали для компа, хоть удочки, хоть лазерные пистолеты, если бы они вдруг поступили в продажу.

Я никак не могла поверить — неужели подействовало? Значит, это он только на словах хорохорился, а на деле все-таки внял моим словам? Было трудно поверить, но, похоже, случилось именно так!

После покупки нового жесткого диска Артем сказал:

— Поехали смотреть мою птичку? Родители на даче.

Я кивнула — у него дома я ни разу не была, как, впрочем, и он у меня. Не сговариваясь, мы предпочитали встречаться на нейтральной территории — словно для того, чтобы не разрушить раньше времени очарование неизвестности скучными бытовыми деталями.

Птичка оказалась довольно крупным попугаем, который послушно сидел у меня на пальце, забавно посматривая искоса круглым глазом.

— Он говорящий? — задала я стандартный вопрос.

— Нет, он поющий, — ответил Артем, помахал рукой, и птичка голосисто исполнила замысловатую песенку.

— Здорово, — восхитилась я. — Я даже не знала, что попугаи петь умеют.

Потом мы целовались до умопомрачения, наконец-то не боясь, что кто-то нас увидит. А потом Артем сказал, не выпуская мою руку из своей:

— Тай, я терпеть не могу разборки и прочие выяснения отношений. Они меня просто до трясучки бесят, понимаешь? Меня папа все время задалбывает, а тут еще и ты…

Он не договорил, и меня обдало жгучим стыдом от того, что меня сравнили с задолбавшим папой. Я все поняла. После этого наши отношения более-менее устаканились — если меня что-то не устраивало, я помалкивала в тряпочку, устало удивляясь про себя, как же здорово он меня выдрессировал. Впрочем, как заметила Наташка, которой я пожаловалась на сложившееся положение вещей: «Дрессировка — процесс взаимный». Жаль только, следы моего влияния, даже если они имелись, прятались так далеко, что ускользали от моего внимания.

Иногда я с тоской вспоминала, как же волшебно все начиналось, и понимала, что предчувствия меня все-таки не обманули. «Сперва все было хорошо, а потом все стало плохо», как писали Ильф и Петров в «Двенадцати стульях» — хоть и по другому поводу, но поразительно точно. Но отказаться от этих отношений я тоже не могла — сама того не заметив, я влюбилась в Артема до потери сознания и уже не представляла себе жизни без него.

Его тоже что-то держало со мной — уж не знаю, любовь ли, сила привычки или тщеславное желание видеть рядом столь самозабвенно преданного человека. Несмотря на все закидоны и заморочки, рано или поздно он звонил, мы встречались, шли в кино, в парк или даже в музей, если на нас нападал такой бзик.

А потом наступил Новый год, и я со всей очевидностью поняла: все проблемы и непонимание, которые случались между нами раньше, — детский лепет на лужайке, и сейчас наши отношения может спасти только чудо. Впрочем, как однажды заявил Артем: «Зачем такие отношения, которые нужно спасать?»

Глава 13. Бабочки зимнего утра

В приметы я не верила, но шестого января — в рождественский сочельник — решила развлечь себя гаданиями. Чем бы дитя ни тешилось!

Кстати, о приметах: я так и не узнала у Насти, почему нельзя передавать деньги из рук в руки, и решила ознакомиться с историей вопроса. Интернет давал противоречивые сведения на этот счет: часть сайтов коротко и ясно информировала, что в случае подобной передачи денег не будет ни у дающего, ни у берущего. По второй теории, деньги переносят на себе негативную информацию, и если взять их из рук в руки, она перекинется на того, кто берет.

На одном магическом сайте я наткнулась на длиннющую статью о правилах обращения с деньгами и внимательно прочитала ее, сдерживая смешки. Сначала я подумала, что это прикол, но вскоре убедилась в ошибочности своей версии — на первоапрельскую направленность сведений ничто не указывало. В статье на полном серьезе утверждалось, что и давать в долг, и возвращать деньги надо утром, так как вечером они спят, часть накоплений стоит хранить в холодильнике — чтобы не голодать — а расплачиваясь, надо подавать купюры сложенными, чтобы они на растеряли свою энергию.

Дочитавшись до денежной энергии, я закрыла ссылку и задумалась. А чем, собственно, все эти рождественские гадания отличаются от советов продавцу обмахнуть купюрой из первой выручки остальной товар — чтобы торговля шла бойчее? Смысла никакого, человек просто тешит свое самолюбие и обретает уверенность — то есть польза, конечно, имеется, но несколько иного свойства. Хотя какую уверенность можно обрести после гадания? Приснится мне, скажем, Кирилл, и я послушно сочту его своим суженым, начну благосклонно принимать ухаживания? Впрочем, какие ухаживания после того, как я его откровенно отшила…

Ладно, не будем о грустном, вернемся к нашим баранам. Какие там самые распространенные виды гаданий?

Положить под подушку расческу со словами: «Суженый-ряженый, приходи наряженный, расчеши мне волосы» — тот, кого увидишь во сне, и есть суженый. Непонятно, почему суженый должен расчесывать девушке волосы, к тому же способ вообще некорректный. По известной версии, сон — обратная связь с самим собой, значит, увидишь того, кого тебе хочется.

Метод зажечь свечку и налить расплавленного воска в блюдечко с водой, и потом истолковывать получившуюся кракозябру я тоже забраковала за малоинформативность — ну и что с того, если фигура получится в форме сапога или лампочки? Как, скажите на милость, это истолковывать — что ты встретишь свою любовь в обувном магазине? Или суженым окажется вызванный мамой электрик — да не небритый мужичок непонятного возраста, а симпатичный студент, в свободное от учебы время подрабатывающий в ЖЭКе?

И, наконец, хит — поставить одно зеркало напротив другого, зажечь свечи и вглядываться в зеркальный коридор, пока не узреешь суженого. Этот способ казался самым привлекательным из-за отсутствия в реквизите банальных рачесок и свечек и общего мистического антуража. Но и в нем я нашла минус! Скорее всего, дело происходит так: ты гасишь свет, зажигаешь свечи и при их неровном свете до рези в глазах всматриваешься в множащиеся зеркальные грани. Тут не то что суженого — черта лысого можно увидеть!

Экстремальные варианты типа бросания валенка за порог я сразу отмела из-за утраты актуальности — сейчас маловероятно, что носок обуви укажет, в какой деревне живет потенциальный жених.

Подивившись на себя — какая я стала циничная! — и ничего не выбрав, я бросила все это дело и легла спать просто так. Авось и без гаданий приснится тот, кто надо!

Утром я проснулась и долго пыталась вспомнить, что же мне снилось. В памяти мелькали обрывочные образы, но женихов я припомнить не могла, как ни старалась. Но я не сильно заморочилась на этом — меня смутно беспокоило что-то другое, и я не могла уловить причину.

Наконец до меня дошло — Алексей вчера не назначил новую встречу! Я так глубоко погрузилась в свои переживания и воспоминания, что не обратила на это внимания, но сегодня меня вдруг запоздало осенило. Что же это — все? Загадочная личность исчезла с наших горизонтов? Но какие цели она, эта личность, преследовала? К чему был весь этот балаган? Об этом я у него так и не спросила, хотя честно собиралась…

Внезапно я сообразила — у меня же есть его координаты: телефон, аська… Звонить я, конечно, не решилась, а вот в аську постучалась. Его ником оказался… Тор! Я даже глаза протерла — может, путаю его с Артемом? Но нет, номер совсем другой. Для очистки совести я проверила: Торов в программе оказалось зарегистрировано немерено, но это все равно меня не убедило. Вот это совпадение!

Алексей оказался в сети и немедленно написал мне:

«Привет! Как дела, как спалось?»

Он что, мысли мои читает? — привычно удивилась я, но ответила просто:

«Спасибо, хорошо. Как ты?»

«Отлично, — отозвался он. — С праздником тебя!»

«И тебя! — спохватилась я. — С Рождеством!»

«Какие планы на сегодня?»

«Никаких», — с надеждой ответила я.

«А зря, — неожиданно ответил он. — В такой день нельзя не иметь планов».

Я озадаченно перечитала последнее сообщение Алексея — что он хочет этим сказать? Однако никакого предложения, даже завуалированного, я за его словами не увидела и задумалась.

«Ау, ты тут?» — позвал он.

«Ага», — откликнулась я.

«Я думаю, ты знаешь, что нужно делать», — непонятно написал он.

Я осталась у монитора в полном недоумении. Что же, интересно, я должна делать, да еще и знаю об этом?

Я немного подождала, но больше Алексей ничего мне не написал, и я решилась, сама отстучала ему сообщение:

«У меня появились планы на сегодня. Давай встретимся?»

«Ты уверена?» — почему-то переспросил он.

«Конечно», — подтвердила я.

«Тогда давай, — отозвался он и поставил в конце радостный смайлик. — Куда пойдем?»

«Сегодня моя очередь делать подарки и сюрпризы», — совсем осмелела я.

«Мне уже страшно!»

«О да! — подыграла я. — Трепещи!»

Почему-то по аське он не производил на меня никакого гипнотического действия, я общалась с ним запросто, как с любым из друзей.

«Оденься потеплее, — скомандовала я. — Встречаемся на „Третьяковской“».

«Ок», — коротко отозвался он и отключился.

А я побежала собираться.

К месту встречи я шла в приподнятом настроении, сама не зная почему. Бывает так — вроде ничего особенного не происходит, а тебе хочется прыгать, петь и летать. Меня не отпускало предчувствие, что сегодня случится нечто необыкновенное, и я всеми силами старалась не растерять это ощущение сказки.

На станцию «Третьяковская» я приехала с тщательно рассчитанным пятиминутным опозданием — если бы я пришла раньше и ждала его, это разрушило бы все волшебство. Выйдя в центр зала, я огляделась и обомлела, увидев… Артема!

Я юркнула за угол и прислонилась к стене. Ничего себе совпадение — он назначил кому-то встречу в то же время в том же месте, где я Алексею! Так просто не бывает… Вот тебе и сказка, вот тебе и что-то необыкновенное. Что же мне теперь делать — как ни в чем не бывало пройти мимо? Или прятаться за колонной и высматривать оттуда Алексея, чтобы остаться незамеченной?

Время шло, а я никак не могла придумать ничего путного. Алексей не появлялся, к Артему тоже никто не подходил, и он уже начал нервно посматривать на часы.

Пискнула эсэмэска. Я вытащила трубку, нажала на конвертик и поразилась еще больше, хотя больше, кажется, было некуда.

«Ты где?» — писал мне… Артем.

Меня вдруг как будто что-то стукнуло по голове. Из-за похожего ника я перепутала окошки в аське и назначила встречу именно ему!

Я вспомнила о том, как подло Артем меня предал, но эта мысль показалась мне настолько неуместной, что она сама собой куда-то испарилась. Кажется, я поняла, что он имел в виду — в отношениях участвуют двое, значит, и ответственность за них несут двое. И усилия для этого должны прилагать оба: неправильно, когда один старается, а другой лишь благосклонно принимает все как должное. И почему до меня раньше не доходило, что интерес и внимание приятны парню так же, как и девушке?

Я вытащила зеркало, убедилась, что с моей красотой все в порядке, закинула сумку на плечо, выпрямилась, выдохнула и шагнула из-за колонны.

— Извини, — сказала я, подойдя к Артему. — Я опоздала.

— Ничего.

Он с улыбкой смотрел на меня, и в его взгляде читалось нечто неописуемое. Я чувствовала, что он по-настоящему рад меня видеть — и рад, что именно я назначила эту встречу! Значит, я не ошиблась в своих выводах.

— Куда пойдем? — спросил он, и я опомнилась:

— На ВДНХ.

— Вроде не сезон сейчас? — удивился Артем.

Я загадочно улыбнулась:

— Увидишь.

На территории ВДНХ гуляли сквозняки и царило запустение: ни клумб, ни фонтанов, все завалено снегом, лишь редкие посетители пробегали в торговые павильоны, закрываясь от ветра. Колесо обозрения сюрреалистично медленно вращалось в снежной пелене.

— Пойдем кататься? — предположил Артем.

Этот пункт не значился в моей программе, но я согласилась внести в нее изменения:

— Пойдем, почему бы и нет.

Около колеса было пусто, и мне сначала показалось, что оно закрыто и вовсе не крутится, нам померещилось из-за снегопада. Когда мы подошли к кассе, Артем спросил:

— Пойдем в открытую кабинку?

Я не знала, что это такое, и спросила:

— А чем они отличаются?

— Там нет стенок, — пояснил он. — Ты пристегиваешься к креслу и болтаешь ногами в воздухе.

— Может, в другой раз? — вздрогнула я. — Сегодня погода не располагает к экстриму.

Я ожидала, что Артем начнет, как обычно, спорить, но он послушно согласился:

— Ладно, в закрытую так в закрытую.

Тут уж дух противоречия проснулся у меня:

— А вообще-то давай в открытую!

Купив билеты, мы предъявили их откуда-то вынырнувшему смотрителю, и он пристегнул нас к креслам подъехавшей открытой кабинки, которую пришлось подождать — их на колесе было не слишком много.

Вообще-то чертово колесо не принадлежало в числу моих любимых аттракционов. Особенно я не любила вторую половину подъема — земли уже не видно, а до поворота на спуск еще далеко. Но сегодня был необычный день, и я не просто согласилась прокатиться на колесе, но даже отважилась забраться в открытую кабинку!

Мы толком еще не начали подниматься, а у меня уже захватило дух. Катание в «домике» и близко не могло сравниться со свободным полетом в кресле! Чем выше мы поднимались, тем сильнее свистел ветер и вихрился снег. Я ждала, когда же на меня накатит привычная паника, но так и не дождалась, потому что ведь Артем крепко держал меня за руку.

Когда мы наконец вернулись на твердую землю, меня слегка пошатывало.

— Ты как? — забеспокоился Артем.

— Нормально, — через силу улыбнулась я.

Я едва не забыла, зачем мы сюда пришли, спохватилась, только когда он машинально повлек меня к выходу.

— Подожди, как же мой сюрприз?

— Разве это еще не все? — дурашливо улыбнулся он.

— Конечно, нет!

— Ну веди нас, Сусанин.

Мы подошли к одному из павильонов и нырнули внутрь. Из-за обилия рекламы у входа и все заметающей снежной пелены Артем не успел заметить вывеску, и я обрадовалась: эффект получится более неожиданным!

— «Живые бабочки садятся на посетителей»? — недоверчиво прочитал он, когда мы прошли в конец павильона.

— Ага, — довольно подтвердила я.

— Круто! — обрадовался он.

Купив билеты и оставив одежду в раздевалке, мы миновали небольшой предбанник и шагнули в тропическое лето. Журчала вода фонтанчиков, цвели южные растения, в воздухе стояла влажная жара, и посреди этого великолепия летали бабочки. Огромные и прекрасные, они парили в воздухе, сидели на цветах и декоративных деревцах.

— Вот это да! — остановился на пороге Артем.

— Нравится? — робко поинтересовалась я.

— Не то слово, — подтвердил он. — Ты чудо! — И он чмокнул меня в нос.

Мы задерживались у каждого кустика, разглядывая обитательниц павильона, наблюдали, как бабочки пьют сладкий сироп из порезанных апельсинов на блюдечках, надолго зависли возле инкубатора, где висели лохматые куколки, и наконец опустились на одну из маленьких скамеечек в углу павильона. Бабочки не спешили на нас садиться, но нам было хорошо и без этого.

Артем вдруг засуетился, зашарил по карманам.

— Тай, с Рождеством! — наконец сказал он и протянул мне перевязанную лентой коробочку.

Я развязала бант, открыла крышку и ахнула — на бархатной подкладке лежал миниатюрный серебряный ангел на тонкой цепочке.

— Банк ограбил? — растерянно пробормотала я.

— Нет, летом подрабатывал, — усмехнулся он.

— Спасибо! — Я чмокнула его в щеку и собиралась отстраниться, но он не отпустил меня — прижал к себе и поцеловал уже в губы.

Сердце зашлось от счастья, словно это был наш первый поцелуй. Мой добрый ангел все-таки помог мне! И я, кажется, поняла, какой облик он принял на этот раз…

— Я сейчас, — сказала я.

Вылетев в предбанник, я стала торопливо нажимать кнопочки, пролистывая адресную книгу в поисках номера Алексея.

«Набранный вами номер не существует», — сообщил мне механический голос.

Я почему-то совсем не удивилась, хотя совсем недавно набирала его, и номер прекрасно существовал. Наверняка мне никто не ответит и по мэйлу, а номер аськи окажется зарегистрирован на кого-нибудь в Китае… Но меня это не огорчало — я словно знала, что так и должно быть.

— Спасибо, — шепнула я в трубку, и механический голос умолк.

И я сама не заметила, как сильно Алексей меня изменил — я поверила в чудеса и даже научилась делать их сама!

Вернувшись в павильон и снова усевшись рядом, я весело сказала Артему:

— А у меня ведь тоже есть для тебя подарок. На Новый год приготовила, да так и не вручила. Конечно, не такой шикарный… — смутилась я, вспомнив заказанную в фотостудии кружку с фотографией, где мы счастливо обнимались на одном из балов — я даже не могла сейчас вспомнить, кто нас тогда щелкнул.

При упоминании Нового года лицо Артема помрачнело, но быстро разгладилось.

— Какой еще подарок! Разве все это, — он неопределенно помахал рукой в пространстве, — не подарок?

— Нет, тот я давно приготовила, а сегодня не взяла… — растерянно пробормотала я, совсем забыв, что собиралась на другую встречу.

— Еще подаришь, — сказал он. — У нас впереди много времени.

И я согласно кивнула.

Оглавление

Глава 1. Вселенная желтых карликов

Глава 2. Чисто мужской институт

Глава 3. Под бой настоящих курантов

Глава 4. В день святого Валентина

Глава 5. Тридцать второе декабря

Глава 6. Слоны в интерьере

Глава 7. Прогулка с инопланетянином

Глава 8. Кто кого приглашает

Глава 9. Не думай о зеленой обезьяне

Глава 10. Бал со своим самоваром

Глава 11. Дельфины с бергамотом

Глава 12. Демоверсия любви

Глава 13. Бабочки зимнего утра Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg