«Данка и Янка»

Мы знакомимся с Данкой и Янкой

Хотите знать, какие они? Совсем одинаковые. У Данки глаза, как у Янки: карие, веселые. А у Янки волосы точь-в-точь как у Данки: светлые и с челочкой на лбу.

И одевает их мама всегда одинаково. У Данки такое же платье, как у Янки, а у Янки такой же передник, как у Данки.

Но главное не в этом! Главное, что и родились-то они в один и тот же день. Они — сестры-близнецы.

Вообще, когда они рядом, никто не может сказать, которая из них Данка, а которая Янка. Никто — кроме мамы, папы и брата Ми́шко. Мама их различает всегда, папа — иногда, а братик Мишко — очень редко.

В прошлом году Данка и Янка были ещё маленькими, а теперь они выросли и уже учатся в первом классе „Б“. На тетрадках у них написано: „Дана Боткова“ и „Яна Боткова“.

Когда они пришли в класс, учительница им сказала:

— Янка, ты будешь сидеть около окна. А ты, Данка, ближе к двери. Так мы вас и будем различать.

Но прошло некоторое время, и ребята поняли, что они вовсе уж не такие одинаковые, эти сёстры-близнецы — Янка и Данка.

Одинаковые, да не совсем!

Вчера весь первый „Б“ занимался гимнастикой на школьном дворе.

Все было очень хорошо, но вдруг один мальчик — его зовут Па́лько — шлёпнулся и ушиб себе колено.

— Это он загляделся на больших мальчиков, которые тренировались во дворе, — сказал Иван Све́тлик, когда они вернулись в класс.

— Большие мальчики готовятся к школьной спартакиаде, — объяснила учительница.

— И наша мама готовится к спаркатиаде, — весело сказала Данка.

Учительница поправила Данку:

— Говори правильно: спартакиада…

А Данка своё:

— Нет, наша мама готовится к спаркатиаде!

Тут все ребята как засмеются:

— Ха-ха-ха!

Данка обиделась. Так обиделась, что взяла да и залезла под парту.

— Данка, вылезай из-под парты! — строго велела учительница.

Но Данка не шевельнулась.

— Вылезай, — дёрнула её за передник Янка. — Уже никто не смеётся.

Но Данка всё равно не вылезла.

И все ребята запомнили: хоть Данка и Янка одинаковые, да не совсем! Данка очень упрямая девочка.

Данке и Янке надоело быть одинаковыми

— Почему ты такая, как я? — сердито спросила Янка у Данки. — Вот я вырасту и буду другой.

— И я вырасту и буду другой! — сказала Данка.

— У меня будут черные волосы и голубые глаза.

— А у меня зато будут голубые волосы и черные глаза.

— А меня будут звать Зла́тицей, как тетю Златицу.

— А меня — Ру́женой, как нашу учительницу!

— А я буду старше тебя и не стану сидеть с тобой на одной парте.

— А я стану еще старше! Ты будешь сидеть дома с Мишко, а я пойду в кино с папой и мамой… Вот!

— Нет, ты будешь сидеть дома, а я пойду в кино.

Слово за слово, и девочки так разбранились, что Данка не стерпела, повернулась к Янке и показала ей язык:

— Бее-ее!..

Два мальчика из их класса, увидев такое, спросили друг друга:

— Это кто же? Данка или Янка?

Данке стало очень-очень стыдно, и она скорее побежала домой.

Она первая прибежала к дверям квартиры и первая позвонила. Отворил ей Мишко.

— Янка, а у меня что есть! — похвалился он и показал Данке новый самолётик.

— Папа приехал! — сразу догадалась Данка. Она так обрадовалась, что даже не заметила, что Мишко назвал её Янкой.

Данка вбежала в комнату и кинулась к папе.

— А вот и наша Янка! — сказал папа и крепко обнял девочку.

— Ведь это Данка, — засмеялась мама. — А Янка — вот она!

— Ну, всё равно, всё равно! — сказал папа и, схватив в охапку обеих девочек — и Янку и Данку, — закружился с ними по комнате.

Кто же высовывал язык?

А на другой день — это было в школе — учительница сказала:

— Очень неприятная история… Одна ученица из нашего класса показывала язык. Кто бы это мог быть?

Обе девочки, Янка и Данка, опустили голову.

А учительница спросила снова:

— Кто же это был?

Но обе девочки словно воды в рот набрали.

Тогда Палько со своей парты крикнул:

— Хотите, я угадаю?

— И я! И я! И я могу угадать! — раздалось по всему классу.

— Нет, — сказала учительница. — Мы не будем угадывать. Тот, кто виноват, сам скажет.

Данка и Янка по-прежнему молчали. Тогда глаза учительницы стали строгими, чужими; до конца урока она уже ни разу не улыбнулась.

Когда девочки вернулись из школы домой, они увидели, что мама шьёт им передники. Два совершенно одинаковых передника.

— Мама! — хмуро сказала Янка. — Пожалуйста, сделай нам передники совсем-совсем разными. Я не хочу быть похожей на Данку.

— Почему? — удивилась мама.

— Данка показывает на улице язык, а все думают на меня.

Мама пристально посмотрела на Данку.

— Но как же могут подумать на тебя? Ведь Данка, конечно, призналась?

Данка покраснела:

— Я ещё не успела признаться…

— Тогда завтра постарайся успеть, ладно? И смотри не забудь, сказала мама.

— Я ни за что не забуду! — воскликнула Данка. — Я скажу, что это была я, а не Яна.

— Тогда пусть у нас будут одинаковые передники, — сказала Янка.

В тот же день мама купила дочкам и новые тёплые шапки. Приближалась зима, и на улице становилось всё холоднее и холоднее.

Янке она купила голубую шапку с белым помпоном, а Данке… Вот так история! Данке она купила тоже голубую шапку, и тоже с белым помпоном.

А зачем им быть разными Данке и Янке? Данка теперь знает: если она сделает плохо, то сразу признается, чтобы никто не подумал на Янку.

Сосулька

Однажды Данка и Янка шли в школу.

— Ой, сосулька! — сказала Данка и показала на водосточную трубу.

Янка подняла голову. Правда, с водосточной трубы свисала сосулька. Прозрачная, блестящая, ну совсем как леденец!

Янке стало досадно: почему не она, а Данка первая увидела такую замечательную сосульку?

А Данка подпрыгивает рядом. Скачет и приговаривает:

— Я первая увидела! Я первая увидела!..

— Ну и пусть, — сердито отвечает Янка. — Ну и пусть…

А сама толкает и толкает языком верхний зуб, тот, который шатается. Очень мешает ей этот зуб. Еле держится, а всё не может выпасть.

А рядом с тротуаром забор. А на заборе ещё одна сосулька.

— Ты только взгляни, какая! — кричит Янка.

Сосулька висит совсем близко. Почти рядом. На высоте Янкиного лица. И тоже такая прозрачная, такая блестящая.

— Сейчас я её отломлю, — говорит Данка и делает шаг к забору.

— Только посмей… Кто её увидел? Кто?.. Лучше я её отгрызу. — Янка прикоснулась к сосульке зубами. Во рту у неё сразу стало холодно-прехолодно. Даже зубы заныли.

Но тут Данка толкнула Янку в спину. Янка ударилась лбом о забор, а кончик ледяной сосульки остался у неё во рту.

„Противная Данка!“ — хотела было крикнуть Янка и поскорее выплюнула на снег кончик сосульки. Но что такое? Изо рта у неё тянется красная слюнка, похожая на длинную красную нитку. А вместо зуба — пустое место.

— Ай! — испугалась Янка. — Где мой зуб?

— Ай! — тоже испуганно вскрикнула Данка. — Кровь!

— У меня больше нет зуба, — тихо сказала Янка. Она приложила к губам носовой платок и увидела на платке пятнышко. Маленькое, но очень красное.

И вот они идут в школу. Впереди Янка. Она шагает молча. Только иногда вытирает губы носовым платком.

За ней плетётся Данка. Вид у Данки очень виноватый. Она глядит на Янку и то и дело спрашивает:

— Больно?.. Очень больно? — и гладит то Янкину шапку, то рукав её пальто, то портфель с книгами.

Но Янка ей не отвечает, лишь вытирает да вытирает губы носовым платком.

— Я ведь не хотела, — говорит Данка.

Янка молчит.

И вот они уже поднимаются по школьной лестнице и входят в класс.

— Почему вы опоздали? — спросила у девочек учительница.

— У меня выпал зуб, — сказала Янка и широко открыла рот. Все увидели пустое место там, где ещё вчера был зуб. — Это потому, что я хотела откусить сосульку, — прибавила она, чуть покосившись на Данку.

— Хи-хи-хи! — захихикали девочки.

— Ха-ха-ха! — захохотали мальчики.

Тут Данка встала и сказала:

— И нечего вам всем смеяться. Зуб у Янки выпал, потому что я толкнула её в спину.

Сказка о Звёздочке

Почти каждое воскресенье папа, мама, обе девочки и братик Мишко садятся или в поезд, или в автобус и едут полчаса. А через полчаса они выхолят: приехали! Приехали в большую деревню, которая называется Зво́ленска Сла́тина. Тут живёт их старая бабушка.

Но постойте, постойте, ведь это должна быть сказка? Тогда нужно и начать по-другому.

Слушайте!

За тремя холмами, за двумя долинами и за одной рекой стоит поселок — весь из новых домиков.

В одних домиках живут спокойные и важные коровы, в других — розовые поросята, а в третьих — говоруньи-куры. А один дом, очень-очень длинный, называется амбар: в нем хранится зерно.

Еще там есть совсем маленькие домики. Каждый с одним окошком. В этих домиках живут телята.

В одном из таких домиков и жила Звёздочка. Она жила одна, и иногда ей бывало очень скучно.

Но каждое воскресенье к ней приходили две девочки с кошкой. У девочек были на лбу совершенно одинаковые светлые челки. Вы уже догадались: одну звали Дана, другую — Яна.

Кошка же была серая, с розовым бантом. Звали ее Му́ца, а бант у нее был завязан… Где бы вы думали? Да на хвосте!

— Здравствуй, Звёздочка, — говорят девочки, подходя к маленькому домику с одним окошком. — Как ты живёшь?

— Спасибо, — отвечает Звёздочка. — Расту и толстею. А Муца-то какая красивая, — прибавляет она. — И с розовым бантом.

— А как же, — мурлыкает Муца, — ведь сегодня всё-таки воскресенье…

Она сидит у Данки на руках, ей очень хорошо, и от удовольствия она даже жмурится.

— Мы всегда привязываем ей бант, когда идём к тебе, — говорит Янка.

— Ах, спасибо, — радуется Звёздочка. — Большое спасибо, если только ради меня вы завязываете Муце такой красивый розовый бант.

Потом из коровника приходит бабушка. Она приносит Звёздочке молока.

— Бабушка, — спрашивает Янка, — а почему Звёздочку зовут Звёздочкой?

— А ты сама догадайся, — отвечает бабушка.

— Я уже догадалась, — говорит Данка. — Тра-ля-ля! У нее на лбу пятнышко, совсем как звёздочка… — И Данка от радости начинает приплясывать.

Муца с удивлением смотрит на Данку: что это Данка так распрыгалась? Фу…

Вдруг Муца услыхала запах молока, свежего и теплого. Это бабушка налила его в Звёздочкино ведро. Тогда, забыв, что она в гостях, Муца вырывается у Данки из рук — и прямо к ведру.

— Как тебе не стыдно! — кричит Янка, замахав на Муцу руками.

— Иди отсюда, бесстыдница! — кричит Данка. Она даже ногами затопала.

— Мяу! — сердито мяукнула Муца, махнула хвостом — и бежать. Только ее и видели!

А розовый бант, когда она перескочила через лужу, упал прямо в грязь.

С тех пор Муца перестала ходить к Звёздочке в гости. Но Данка и Янка по-прежнему навещали Звёздочку и по-прежнему с ней дружили.

И в это воскресенье они тоже побежали к маленькому домику с одним оконцем. Ещё издали они закричали:

— Здравствуй, Звёздочка! Как живёшь, Звёздочка?

Но что такое? Из домика выглянула не Звёздочка, а какой-то незнакомый телёнок. А на лбу у этого телёнка была не звёздочка, а самое обыкновенное белое пятнышко.

Девочки бросились к бабушке.

— А Звёздочка? Где наша Звёздочка?

Бабушка как раз доила рыжую Ро́гану. Подойник у неё был полон молока. Бабушка сказала:

— Звёздочка теперь такая большая, что ей стало тесно в прежнем домике. Теперь она живёт с остальными взрослыми телятами.

От огорчения Данка чуть не заплакала. А бабушка сказала:

— Сейчас я подою Рогану, и мы вместе сходим к Звёздочке. Поглядим, как ей живётся на новом месте.

И правда. Звёздочку они нашли в том доме, где жили взрослые телята. Здесь ей было очень хорошо. Она стояла такая спокойная и такая красивая, а звезда у неб на лбу светилась ну прямо как у настоящей принцессы!

Янка и Данка гладили её и по голове, и по спине. А Звёздочка смотрела на них своими голубыми глазами, и им казалось, будто она улыбается.

— Будь счастлива, Звёздочка! — сказала ей на прощанье Данка.

— Мы тебя никогда не забудем, — прибавила Янка.

„Му-у-у“, — промычала в ответ Звёздочка. Она словно говорила им: „И вы будьте счастливы, Данка и Янка! И я вас всегда буду помнить!“

Когда девочки вместе с бабушкой вышли из телятника, Данка сказала:

— Мне грустно, что Звёздочка стала такая большая.

— А мне весело, — сказала Янка. — Что же, по-твоему, Звёздочка всё время должна быть маленькой и сидеть в будке? А расти как же? Каждый ведь хочет вырасти, правда, бабушка?

Бабушка обняла Янку.

— Ты моя умница, — сказала она. — Растите и вы скорее! И пусть из вас выйдут хорошие и умные люди.

Воздушный шарик

Первого мая у всех первоклассников были в руках воздушные шарики. У Данки — розовый. У Янки — синий. У кого — жёлтый, у кого — красный, у кого — зелёный.

На каждом шарике было написано:

МИР ВСЕМ ДЕТЯМ НА СВЕТЕ!

— Когда подойдём к трибуне, — сказала учительница, — выпустим шарики в воздух. Пусть летят к детям всей нашей земли!

Всем было весело. Всем, кроме Данки. Данка шла молча, лишь хмуро поглядывая на свой розовый шарик. Ей было жаль отпускать его. Ей хотелось взять шарик домой. Разве у них дома нет детей? А братик Мишко? А Янка? А она сама — Данка?

Когда дети подошли к трибуне, они разом отпустили нитки. Шарики взлетели ввысь, как стая разноцветных птиц.

Вот они уже над крышами домов. И кружатся, и вертятся, как бы кивая на прощанье, — красные и зелёные, голубые и жёлтые… Потом они все исчезли в вышине.

Только все ли?

Нет. Один, розовый, так и не взлетел. Он остался у Данки.

— Скорее отпусти его! — зашептала Янка. — Он ещё догонит остальных…

Но Данка в ответ — ни слова.

— Да отпусти же его! — крикнула Катка Лагитова и стукнула Данку по спине.

— Отстань! — сердито сказала Данка и ещё крепче сжала в руке ниточку от розового шарика.

А учительница ничего не сказала Данке. Она даже не взглянула на неё.

После демонстрации дети пошли домой.

— Я знаю, — сказал мальчик Петё, — мой шарик долетит до самой Братиславы!

— А мой — до Праги! — воскликнул Иван Светлик. — А в Праге у меня есть друг…

— А мой — до самой до Москвы, — зазвенел чей-то голос.

Только одна Данка шла молча. А розовый шарик она старалась спрятать за спину.

Она думала: почему все дети веселы, хотя у них больше нет воздушных шариков, а ей совсем не весело, хотя розовый шарик по-прежнему у неё? И вот она подняла вверх руку, которая держала нитку, разжала пальцы и… Ветерок подхватил розовый шарик и, закружив его, унёс в голубое небо.

— Вот и мой шарик улетел! — повеселев, сказала Данка.

Всем было весело — и учительнице, и детям, а Данке веселее всех.

Красный сандалик

Весной вместе с учительницей все пошли на прогулку. На лужайке у ручья было очень хорошо: зелёная трава, одуванчики, незабудки, бабочки, муравьи и даже одна стрекозка. Стрекоза эта была большая, зелёная и с прозрачными крыльями.

— Давайте её поймаем! — крикнула Данка.

Девочки побежали за стрекозой, но стрекоза — шмыг из-под Данкиных рук! — и вот она уже на камне среди ручья.

— Всё равно поймаем! — крикнула Янка и — раз-два — скинула с ног оба красных сандалика.

— Обязательно поймаем, — сказала Данка и тоже сбросила с ног свои сандалии.

Вода в ручье холодная, камни скользкие. А стрекоза то на один берег, то на другой, то на вербу, то на камень… Такая проворная, ужас!

— Девочки! — строго крикнула им учительница. — Вылезайте из воды, простудитесь!

Янка и Данка вылезли на берег и скорее к своим сандаликам. Вот они. Два и ещё один. Всего три. А где же четвёртый?

Где ещё один сандалик? Ещё один красный сандалик?

Всем классом искали. И на лугу. И у ручья. И в кустах. Заглядывали под каждый листик.

Нет и нет.

Куда же девался красный сандалик?

— Это твой пропал, — сказала Данка.

— Нет, твой, — сказала Янка. — Мой был вон там.

Пока Янка говорила, Данка взяла да и обула оба сандалика — один на правую ногу, другой на левую ногу.

Янке остался только один левый.

Когда они возвращались домой, одна Янкина нога была обута, а другая — разута. Одна нога шла и стучала — хлоп-хлоп. Это обутая. А другая нога делала — тяп-тяп. Это та, которая шла босиком. И получалось очень смешно: хлоп-тяп, хлоп-тяп…

Хлоп-тяп — шагала Янка и думала: мама будет сердиться, и папа будет сердиться.

Хлоп-тяп, хлоп-тяп — печально шагала Янка. Куда же девался красный сандалик?

— Ну чего ты? — утешала её Катка Лагитова. — Ведь пропал только один. Вот если бы оба…

А дети потихоньку смеялись. Уж очень смешно получалось у Янки: хлоп-тяп, хлоп-тяп…

Тогда Янка отошла в сторону и сняла другой сандалик, тот, который ещё не пропал.

Но и это было плохо. Все прохожие с удивлением озирались на босую девочку.

Янка совсем расстроилась. Теперь она шла, низко опустив голову.

Тогда Данка тоже скинула с ног оба сандалика и тоже пошла босиком.

И вот по тротуару идут две босых девчонки.

Одна говорит:

— Дома скажем — у нас потерялся сандалик!

— Хорошо, — говорит другая. — Так и скажем.

— Пусть мама сердится на нас двоих: половину на тебя, а половину на меня.

— Или пусть на тебя сердится мама, а на меня папа, ладно?

— Ладно. Или пусть папа сердится на тебя, а мама на меня.

— Ладно…

В шкафу вот уже целую неделю лежит красный сандалик. Он ждёт своей пары. Может, и дождётся. Всякое ведь бывает.

Но если вы где-нибудь увидите красный сандалик с правой ноги и со стоптанной подмёткой, то знайте — это он!

Летний дождь

Вот и лето! Мама и папа, Данка и Янка и, конечно, братик Мишко поехали на пруд купаться. Раскинули на берегу палатку. Разделись — и в пруд. Плавать в пруду — одно удовольствие! Данка плавала на жёлтой утке, Янка — на красной рыбе, а Мишко — на зелёной лягушке. Он кричал во весь голос:

— Ква-ква! Посмотрите.

И за мною поплывите!

Мишко так шлёпал ногами, что даже вода вокруг него замутилась.

Янка была рыбой, и говорить ей не полагалось. Она только весело поглядывала на маму и папу, которые сидели возле палатки на большой надувной подушке.

Зато Данка лопотала как настоящая утка. У неё даже получился стишок:

— А я утка, а я утка. Обгоню всех за минутку!

На пруду плавали ещё и всякие другие звери и птицы: лебеди, черепаха, даже змея в два метра длиною. И главное — настоящий крокодил! Большой, зелёный, с тёмной полосой на спине. На крокодиле сидел незнакомый мальчик и гордо глядел на всех. Хотя он ни слова не говорил, но дети угадывали, что он думал. А думал он так:

„Я зубастый крокодил!

Как бы вас не проглотил!“

И когда Мишко подплыл к этому важному крокодилу совсем близко, тот проворчал:

— Куда ты лезешь со своей лягушкой! — и так разогнался, что лягушка перевернулась и чуть было не ушла под воду. Но ей на помощь тотчас кинулись и желтая утка, и красная рыба. Обе ни слова не сказали важному крокодилу, а просто на него посмотрели: как не стыдно обижать маленького!

— Эх вы, букашки-первоклашки! — проворчал в ответ крокодил, махнул хвостом и поплыл на глубокое место: охота была связываться с этими малышами!

Тут солнце закрыла туча. На вид такая небольшая и такая неопасная. Казалось, она ничего плохого не замышляет, а на самом-то деле…

Вдруг сверху как посыпались большие дождевые капли. На поверхности пруда словно бы забили маленькие водяные фонтанчики.

Все всполошились. Шлюпки, лодки, моторки заспешили к пристани.

Лягушки, утки, лебеди и змеи побежали прятаться в палатку Ботковых.

Дождь громко барабанил по брезенту палатки, но никто на него не сердился: всем было весело и все смеялись.

Вдруг Янка увидела: возле ближних кустов сидит мальчик на крокодиле. Он был один-одинёшенек. Такой печальный и уже совсем не такой важный.

— Дождь идёт, а нам тут хорошо, — сказал лебедь.

— Лодкам мокро, но это им не вредно, — сказала утка.

— А воде всегда мокро, и ей от дождя тоже не вредно, — сказал лягушонок Мишко.

„А крокодилу?“ — подумала Янка и, высунувшись из палатки, крикнула мальчику:

— Иди к нам, крокодил!

Но мальчик лишь посмотрел на Янку, а с места не двинулся.

Тогда и Данка высунулась из палатки и тоже закричала:

— Крокодил, иди в палатку!

— Иди, иди! — закричали и остальные дети.

Он пришёл со свёртком мокрой одежды и с мокрым крокодилом. Дети потеснились и дали ему место. А Мишко втащил в палатку длинный хвост крокодила, чтобы и крокодил не был под дождём.

А потом дождь перестал. И все снова побежали к воде. Мишко теперь плавал на крокодиле и при этом кричал на весь пруд:

— Я зубастый крокодил!

Как бы вас не проглотил!

Мальчик подплыл к Данке с Янкой и сказал:

— Зря я вас назвал букашками. Вы хоть и первоклашки, а хорошие.

— А мы уже и не первоклашки, — весело сказала Данка. — Мы теперь во втором классе.

— К тому же мы и октябрята! — гордо прибавила Янка.

Оглавление