«Goldstream: правдивый роман о мире очень больших денег»

Goldstream: правдивый роман о мире очень больших денег (fb2) - Goldstream: правдивый роман о мире очень больших денег 1146K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Евгения Вестенра

ЕВГЕНИЯ ВЕСТЕНРА Goldstream правдивый роман о мире очень больших денег

Евгения Вестенра — девушка, поступающая вопреки. Она ролевая модель для тех, кто не хочет играть в игры, придуманные мужчинами сотни лет назад. Мужчины довели этот мир до банкротства и потеряли моральное право диктовать женщинам свою волю.

Клая — героиня ее первого романа с джеймсбондовским названием GOLDSTREAM — ведет с этим миром собственную игру, интуитивно нащупывая верные ответы и обходя расставленные ловушки. Она сама распоряжается своей жизнью, распределяя время между удовольствием и бизнесом. Деньги — это мистическая субстанция, наделенная тяжелым характером и коварным разумом. И подчинить их себе можно, только играя по собственным правилам.

GOLDSTREAM — история о том, как побеждать с удовольствием.

Азамат Цебоев, главный редактор журнала «Меню удовольствий»

Частный банковский бизнес — это секретный мир, требующий осторожности и тишины. Евгения Вестенра говорит об этом так легко и смешно, что это позволяет взглянуть на него с новой стороны. Путешествуя с Евгенией по Private Banking, можно хорошо заработать и весело отдохнуть.

Андрей Дегтярев, руководитель Private Banking ОАО «УралСиб»

Большое спасибо моим друзьям, которые поддерживали меня в моих начинаниях, а также всем, кто принимал участие в создании этой книги.

И, конечно же, отдельная благодарность Валерию Ярославскому и компании «Sanz» в лице Мануэля Каррера, произведение которого украшает обложку моей книги.

ЕВГЕНИЯ ВЕСТЕНРА Goldstream роман ПРАВДИВЫЙ РОМАН О МИРЕ ОЧЕНЬ БОЛЬШИХ ДЕНЕГ

Все начинается с Лондона

Меня зовут Клая. Это вымышленное имя. Необычное имя — неординарная судьба. Яркая. И волосы у меня тоже яркие. Рыжие. Мужчины часто спрашивают, это мой настоящий цвет? Странный вопрос. Какая разница, родилась я рыжей или нет? Являются ли натуральные рыжие более непредсказуемыми, капризными, страстными, чем крашеные? А настоящие блондинки — более стервозными и развратными, чем мелированные? Не факт. Я же не спрашиваю у мужчин, это у них унаследованные деньги, заработанные или украденные? Хотя это как раз более показательно для определения характера. А не спрашиваю я это не потому, что вопрос вызывающий. А потому, что видно и так. Во всяком случае, мне. Это моя прямая специальность, определять такие вещи. А про себя лишь добавлю, что я непредсказуемая, но не капризная; своенравная, но не стерва; противоречивая, но рассудительная; свободолюбивая, хотя и могу пойти на компромисс.

Благодаря маминым талантам и стараниям в 10 лет, в разгаре 80-х, я была увезена из родного Ленинграда в Новую Зеландию. Получила там местное подданство, облетела первый раз вокруг света. В Океании было хорошо, но далеко. От всего — от России, которую мама намеревалась навещать хотя бы два раза в год, и от цивилизации. По этому случаю мама бросила мужа-островитянина и потащила все наше дружное семейство, состоящее из меня с бабушкой, в Европу. В Париж. И взрослеть мне пришлось по-западному: получать диплом и слезать с родительской шеи. Получила, слезла и уехала строить карьеру в столицу финансов — Лондон.

Я туда переехала в день похорон принцессы Дианы. Траурная процессия печально и молчаливо продвигалась мимо Хэрродса и перегородила мне дорогу как раз в тот момент, когда я направлялась к своей новой квартире. Несмотря на трагичность ситуации, я подумала, что в соответствии со старой русской приметой — это счастливый знак. Диану, конечно, было жалко. Но ее грустный опыт говорит о том, что не нужно до такой степени испытывать судьбу. Ставить эксперименты типа, «а что будет, если родить наследному принцу славного мусульманского братика». Хеппи-энд не гарантирован. Это понятно любому ежу из Букингемского парка. И я мысленно себе пообещала учесть эту мудрость.

Пользы не принесло. Опыт не пригодился. В Лондоне меня ожидали не наследные принцы, а русские олигархи. Аристократические манеры в общении с ними нужны не очень сильно. А в особых случаях могут и навредить. Хотя некоторую аналогию между нашей элитой и коронованными особами провести можно. Все они не слишком любят, когда их жены — неважно, бывшие, гражданские или даже потенциальные — пускаются в экзотические авантюры. Но и эта мудрость лично мне в обозримом будущем не понадобится. Потому что меня угораздило познать их не по отдельности, путем проникновения в их семейные узы. А скопом, путем проникновения в другую, тоже довольно интимную для них сферу. Сферу их личных финансов. На этом я и специализируюсь. Это моя профессия.

Мой офис расположился в современном просторном здании в самом сердце Mayfair, в окружении многовековых частных клубов. Днем обладатели членства степенно отдыхают в них у камина, привычно шелестя Financial Times. Вечером и вплоть до поздней ночи пышно ужинают с гостями. Любители азартных игр это делают за счет клуба, в награду за прошлые и будущие проигрыши, если при клубе есть казино.

Из-за такого удачного расположения работы и дома я ощущала Лондон не как огромный мегаполис, а как небольшую деревню. Почти до всех посещаемых мною мест можно дойти пешком: на работу, на шопинг, парки, рестораны, клубы и театры. Лондон и образовался из множества соседних деревушек, со временем соединившихся одна с другой. Поэтому улицы там не параллельные, а замысловатые. Они стихийно пересекаются друг с другом, и с непривычки легко заблудиться. В отличие от Парижа, где центральные улицы и бульвары были изначально задуманы и расчерчены архитектором Хаусманном и следуют его благородной логике.

Основное преимущество моей лондонской квартиры — огромная терраса, выходящая во внутренний сад. И первая моя купленная мебель — садовая, для балкона. Терраса одна на две квартиры. Вскоре после моего переезда жильцы со второй квартиры удачно съехали, и там поселилась Кира.

Наступало лето, и у нас с Кирой началась райская жизнь в центре Лондона на нашем уже общем, нераздельном балконе. С террасы видны деревья и изнанки квартир с противоположенной стороны. Все их ванны и кухни выходят в наш общий сад. В окнах напротив постоянно торчит одна бритая мужская голова. Голова либо моет посуду в левом окне, либо моется сама под душем в правом. Оказалась очень чистоплотной. Моется и наблюдает, как мы с Кирой беспрерывно распиваем чаи на балконе. К концу лета я, видимо, прозрела и поняла, что это была не одна голова, а две. Обе бритые. Они, оказывается, по очереди мылись в душе и мыли посуду. А может, их было еще больше? Общежитие бритых голов?

Пришла осень, и на Лондон нагрянул шторм. Всю ночь во всех окнах свистит ветер и настойчиво чем-то колотит. Я слышу сквозь сон, но не поднимаюсь. Встала рано утром с не очень хорошим чувством. Потому что ветер продолжает свистеть, а стучать перестал. Ничего не поделаешь, втянула плечи и пошла проверять балкон. Готовила себя к худшему — к перевернутым, а то и поломанным стульям. Но к такому я себя не готовила. Все стулья стояли на месте целые, зато стола не было вообще. Нигде. Я внимательно осмотрела все окрестности своего балкона. И все соседские балконы. Нет ни стола, ни даже его обломков. Я представила себе величественную картину, как парит мой стол, накрытый скатертью, над лондонскими крышами. Дальше представлять было страшно. Я подумала, что мне осталось лишь открыть зонт и, подобно Мэри Поппинс, полететь в сторону Вестминстерского аббатства. Вслед за столом.

Тайна стола раскрылась через пару недель, когда с деревьев спала вся листва. Где-то в самом дальнем углу сада лежал, «свернувшись», мой израненный стол. Я не пошла его выручать, так как не знала, как туда пробраться. Может, так он там до сих пор и лежит.

Поймать удачу

Мы ужинали вчетвером, с моей подругой Кирой, Антоном и Виктором, в закрытом лондонском клубе 50 St James, расположенном возле Picadilly.

Кира, работающая в ювелирной компании, с обычным для нее воодушевлением описывала Антону часы из последней коллекции.

— Я человек скромный, мне ничего не надо, — отмахивался Антон. Такие рестораны, как этот — я не люблю, — продолжал он, проворно расправляясь с третьим по счету блюдом. — Могу жить в самых скромных условиях. Вот, ездили недавно с друзьями по джунглям Амазонки на мотоциклах, жили в палатках — вот это настоящая жизнь.

— А что, в джунглях есть мотоциклы? — поинтересовалась я.

— Мотоциклы мы покупали в Москве.

Мы вопросительно посмотрели на Антона.

— Да, а вы как думали? Мы к таким поездкам готовимся основательно, заранее. Палатки, мотоциклы, вся экипировка с собой.

— И повар? — пошутила Кира.

— А как же, и повар, и охрана, — продолжил Антон, не замечая иронии.

— А что делала охрана? Прорубала перед мотоциклами дорогу? — поинтересовалась я, пытаясь вообразить себе эту картину.

— Как ты не понимаешь, охрана охраняла от тропических комаров, — ответила за Антона Кира.

— А на чем вы летели? — решила я прощупать почву.

— Я сейчас временно без самолета, летели на самолете Виктора. Мой будет доставлен через две недели. Наконец опять заживу, как нормальный человек. А то предыдущий продал, новый пока не получил — и как без рук.

— Наверное, скорее без ног? — посочувствовала Кира.

— Как без крыльев, ангел ты наш небесный, — подмигнул нам Виктор.

— А наш банк своим клиентам помогает находить новые самолеты без очереди. У нас договоренность напрямую с компаниями по продаже самолетов, без посредников — попыталась я сыграть на чувствительной струне.

У Антона загорелись глаза. Это единственное, что выдало его заинтересованность.

На следующее утро ничего не предвещало удачного дня. Погода выдалась хмурая, на работу я опаздывала, но, не заходя в офис, прямиком отправилась в любимое кафе «Тутти-Фрутти» на завтрак. Ярко зеленый плакат над моим столиком призывал выпить для тонуса свежевыжатую биотраву. Пить бурую кисло-горькую гадость, ради того чтобы после месячного курса почувствовать, наконец, прилив бодрости, я не стала. Предпочла черпать силы традиционным путем — при помощи кофе с круассаном. Пока я ее черпала, видимо, все еще зевала, и когда я потянулась за деньгами, то обнаружилось, что сумки-то нет. Украли. В сумке, естественно, находились все жизненно важные принадлежности — документы, деньги, Vertu, еженедельник, новая косметика и ключи от квартиры. Я стала думать, куда звонить, чтобы заблокировать кредитные карты. Хотя кому как не мне, сотруднику банка, следовало бы это знать? Но сапожник, как водится, без сапог — я не представляла, что следует предпринимать в такой ситуации, тем более что у меня больше не было ни мобильника, ни номеров телефонов.

В этот момент за окном кафе промелькнули те же знакомые лица — Антон и Виктор. Я вспомнила, что у меня с ними назначена встреча в банке, на которую они, по всей видимости, и спешат. Мое настроение слегка улучшилось при перспективе приобретения клиентов с таким потенциалом. Я устремилась вслед за ними в офис.

Дав распоряжение своему секретарю заблокировать мои кредитные карты и принести нам еще кофе, мы прошли в комнату для переговоров. Я с ходу пустилась в развернутые объяснения про безграничные возможности нашего банка, но Виктор меня тут же прервал:

— Вот что. Мы с Антоном уже все решили: открываем счет, кладем туда минимальную сумму, смотрим, как идет. Если нравится — пополняем счет. Кстати, какая у вас тут минимальная сумма?

— Пять миллионов, — ответила я не моргнув. По опыту я уже знала, что тут главное — не продешевить. Не говорить же им, что у нас некоторые начинают и со ста тысяч?

— Чего, долларов или фунтов?

— Вообще, конечно, фунтов, но для вас я сделаю исключение. Долларов. Но каждый.

— Не вопрос. Начнем с этой суммы, дальше посмотрим.

— Договорились. Подпишите здесь. И здесь. И еще тут. Я вам в конце недели пришлю реквизиты.

— Но, надеюсь, наше приятное общение на этом не заканчивается? Мы с Виктором хотели бы опять пойти в тот клуб, где были вчера, сыграть в казино. Так что зови Киру. Посмотрим, принесете ли вы нам сегодня, девчонки, удачу? Это важный показатель для наших дел.

— После того, как у меня сегодня украли сумку, я бы не рисковала с казино.

— Наоборот. Вся фишка — уметь ловить удачу даже тогда, когда она, казалось бы, отворачивается.

Несмотря на пропажу сумки, после нашего общения у меня уже не было такого ощущения, что удача от меня отворачивается. И я согласилась.

Я оказалась права. После встречи я отправилась в ближайший полицейский участок, заявить о краже. Там меня ожидал приятный сюрприз:

— Вот, это ваша сумка? Нам один пожилой джентльмен ее только что принес, нашел брошенной на соседней парковке.

Это была моя сумка. В ней были документы, ключи и еженедельник. Были похищены кошелек и мобильник. Истинно английская порядочность.

Вечером, после ужина, Виктор, Антон и Кира играли в блэк-джэк, а я наблюдала. Мне пока играть не хотелось. Начинали с дюжины фишек каждый. У Киры количество фишек почти не менялось, а у ребят они все таяли, таяли. Когда осталась лишь пара штук, я неожиданно взяла их и, поставила перед собой. Крупье раздал, улыбнулся, и на месте двух фишек передо мной оказалась целая гора. Все посмотрели на меня с уважением. Я взяла две фишки и повторила. Опять попала — крупье придвинул, но уже не гору, а горсточку. Я решила, что пора с этим делом заканчивать.

— Молодец, — одобрил Антон. — Надо следовать своей интуиции.

Виктор поменял фишки на деньги и поделил сумму на четверых. Выручка меня порадовала — на эти деньги можно будет и сумку новую купить, и Vertu, и кошелек, и еще останется.

— Я думаю, вас, девочки, не надо учить, как ловить удачу, — продолжил бизнесмен. — А про себя я расскажу один любопытный случай. Тебе, Кира, будет особенно интересно послушать. Иду я как-то по Мадриду, 98-й год, настроение прескверное, я на грани разорения, как дальше жить — себе не представляю. Остановился у роскошной витрины, и мой взгляд приковала потрясающей красоты скульптура: прекрасная женщина стоит у подножия дерева, у ее ног — рог изобилия. Зашел в бутик, мне рассказали, что это «Богиня Удачи», произведение Мануэля Каррера. Я пригляделся к скульптуре и уже не мог от нее оторвать глаз. Богиня оказалась почти копией моей жены. И я в порыве, практически на последние деньги, ее купил. И она действительно принесла мне удачу. Впоследствии мы с Мануэлем стали близкими друзьями. Именно он помог мне наладить ключевые деловые связи с Испанией. И уже через пару лет мой новый бизнес превзошел по своим масштабам все то, что у меня было в лучшие времена до кризиса.

Работа — не отдых

Моя работа в Лондоне шла успешно. Несмотря на обладание двумя высшими образованиями, я смутно представляла себе свое восхождение по иерархической лестнице. Не люблю ни руководить, ни подчиняться. Руководить — лень, подчиняться — ломает. Но для размышления над подобными противоречиями у меня не было ни возможностей, ни, главное, средств.

Работник из меня вышел еще тот. Мой корпоративный дух просыпался разве что у шкафа с любимыми мной с детства канцелярскими принадлежностями. После проворного выуживания оттуда всех улыбающихся мне разноцветных ручек и тетрадочек он там же и засыпал, не отходя от шкафа. Еще была болтовня с подружками по телефону, кофейня и Интернет. Но и эти явления худо-бедно мирили меня с офисными буднями только в самом начале трудового пути. Избыток канцелярских товаров быстро приелся. Также наскучил дежурный ассортимент кофейни. Подружки днем работали, а от длительного сидения в Интернете трещала голова. И энтузиазм в рабочие часы перестал меня посещать вообще.

Я отнюдь не утверждаю, что в этом плане я уникальна. Наоборот, полагаю, что являюсь самым что ни на есть среднестатистическим примером офисного труженика. Уникально то, что по счастливой случайности мне довольно рано удалось избежать их дальнейшей тоскливой рутинной участи, угодив в одну из самых плодотворных ниш, которую можно себе представить внутри крупнейшего мирового банка: отдел private banking по работе с клиентами «high net worth individuals» из стран СНГ. Теми, кто может положить в банк миллион долларов и имеет потенциал многократно увеличить эту сумму. В этом цветнике капитализма работников, сидящих на золотой жиле, уже никто не душит корпоративными условностями и стараются им особо не перечить. Можно терять совесть, наглеть, откровенно плевать на офисные часы и на корпоративную и прочую культуру со всех подряд небоскребов Сити — никто слова не скажет, лишь бы шла прибыль.

Попала ли я на эту работу по случайности или по закономерности — вопрос философский. И истоки этого события тянутся аж из Питера. Судьба в обличье русских олигархов меня нашла не сразу. Сразу она нашла мою питерскую одноклассницу Нику. Точнее, ее швейцарского мужа Андреаса. Нике, к ее счастью, русского олигарха не досталось. Зато заодно с любимым мужем ей досталась доля их денег и безоблачное семейное счастье.

Андреас парень смекалистый. Еще на заре перестройки ему стало ясно, что гораздо безопаснее, да и не так запарно, ловить первые русские капиталы там, где они все равно так или иначе рано или поздно оседают, — в швейцарских банках. И отправился прямо туда — принимать эти самые капиталы и их новоиспеченных, неискушенных в банковских делах владельцев с распростертыми руками. Рук у него оказалось только две, а количество желающих быть принятыми, в отличие от числа рук, неизменно росло.

В те времена, успешно завершив высококачественное финансовое образование в Брюсселе и Лондоне, я шла, как мне тогда по молодости казалось, по правильному пути. И гордо пахала в инвестиционном банке в Париже. Моя работа мне приносила больше головной боли, нежели денег. Очень быстро мысль, что это престижно и перспективно, перестала меня греть и компенсировать все связанные с такой работой неудобства. И тут Андреас сыграл решающую роль в моей судьбе. И приобщил меня к своему, как впоследствии оказалось, весьма перспективному ремеслу по случаю открытия отдела по работе с русскими клиентами в лондонском филиале швейцарского банка, где он работал.

Западная практика показывает, что существуют для девушки иные способы найти применение своим силам и возможностям, кроме прожигания лучших лет в замужестве с немилым или невидимым олигархом. Например, освоить какую-нибудь сферу деятельности, востребованную в элитных кругах. Я не имею в виду самую древнюю профессию. Благодаря моей работе я с раннего возраста постигла основополагающую истину: муж-олигарх, может быть, и не сильно нужен, если получить доступ к его деньгам. Или просто к деньгам. Только у олигархов их, по определению, больше, чем у других. Если иметь дело именно с ними — то можно сразу много заработать.

Большие деньги — интересная штука. Это не труд. Чем тяжелее и скучнее труд — тем меньше денег. Их хватит на выживание, или как максимум — на скудное проживание. Большие деньги — это удовольствие. Они водятся там, где красиво и интересно. Они сами не придут, если только с ними не родиться. Зато к ним можно прийти. Если ходить по правильным местам. В таких местах знакомства, встречи, разговоры, общение, если постараться, превращаются в большие деньги. Такие, которых хватит на то, чтобы и дальше жить в красивых местах, общаться с интересными людьми и в процессе получать еще больше денег.

Колечко-колечко, разбилось сердечко

Для веселого проникновения в интересные и полезные общества я искала достойную компанию. На открытии очередной художественной выставки я познакомилась с яркой, общительной, неунывающей и целеустремленной девушкой Кирой. Тоже изначально из Питера и тоже недавно приехавшей в Лондон.

На момент нашего знакомства Кира как раз начинала работать на одного армяно-швейцарского ювелира. И от нее тоже требовалось привлечение русских клиентов.

С приходом новой сотрудницы у владельца до этого никому не известной и ничем не примечательной ювелирной компании дело неожиданно сдвинулось с мертвой точки и пустилось вскачь. Потому что обворожительная и легкая в общении Кира без труда разводила любого «нового русского», который появлялся в радиусе 500 м от нее, на покупку украшений на десятки и сотни тысяч, причем фунтов.

Ювелирно-светский салон, где работала Кира, был расположен на Слоан-стрит — улице самых дорогих бутиков. Так что можно без преувеличения сказать, что от ее заботливого внимания не ускользал ни один приезжий или уже перебравшийся в Лондон соотечественник, накопивший достаточно средств на шопинг в этом месте.

А еще дальновидная Кира с ходу находила общий язык со всеми их женами, любовницами и подругами. И они уже сплоченно, преследуя единую цель, раскручивали мужей и любовников на драгоценные подарки.

— Привет, дорогая, — звонит Кира одной из своих клиенток. — Я тебя поздравляю. Мне позвонил твой муж, у нас с ним состоялся конфиденциальный разговор. Он со мной советовался, что тебе лучше подарить на день рождения. Мы с ним встречаемся по этому поводу в пятницу. Так что приезжай срочно выбирать.

Следующим этапом программы, не давая им успеть опомниться, выступала я. И нашим уже изрядно обалдевшим от такого женского напора жертвам ничего не оставалось, как в завершение открыть своим возлюбленным, а заодно и себе, счета в швейцарском банке. Припрятать уцелевшие капиталы.

После этого все единодушно сходились на мысли, что день удался и настало время отметить и обмыть. Вечером удовлетворенные столь плодотворно проведенным днем клиенты нас знакомили с остальными своими друзьями. И на следующий день весь наш отлаженный спектакль разыгрывался по новой.

У сценария был один альтернативный вариант. Если клиент появлялся сначала у меня — то покупка у Киры совершалась уже после открытия счета. Финал оставался одинаковым всегда.

Только никому

Моя работа шла своим чередом. Стала понемногу улавливать местный колорит.

Распространенная реакция, когда я говорю, чем занимаюсь:

— Кому вообще нужны швейцарские банки? Мне не нужен никакой счет. Есть русские банки.

И это почему-то происходит еще до того, как я им что-либо предложу. Так, заранее, на всякий случай.

Тут главное — не начинать рассуждать, что любой самый мелкий швейцарский банк принимает каждый год миллиарды долларов из России. А не наоборот. В смысле, швейцарцы не несут каждый год миллиарды в русские банки. Лучше об этом молчать. Обычно вызывает обратную реакцию. Я поняла, что единственно возможное поведение — вообще ничего не доказывать, а побольше кивать и соглашаться. Как ни странно — действует безотказно. Незаметно разговор переходит к выяснению условий по открытию счета, и, как само собой разумеющееся, оговаривается встреча уже непосредственно в банке.

Для открытия счета в банке существует процедура. Называется идентификация клиента. Для начала полагается с клиентом ознакомиться. Выяснить, зачем он хочет открыть счет в этом банке. Сама знаю, что вопрос дурацкий. Я клиента и не гружу, если только не испытываю к нему по какой-то причине изначально глубокую антипатию. Пишу: складывать накопления. Потому что сам клиент обычно себе представляет довольно смутно, зачем ему здесь нужен счет.

Перехожу к следующему пункту: происхождение денег. Откуда у него взялись деньги, клиент вообще спрашивает у меня:

— А что надо говорить? Ты скажи, что мне надо говорить, и я скажу.

Я начинаю задавать наводящие вопросы:

— Может, вы просто расскажете мне, чем вы занимаетесь?

— У меня все честно, наркотиками не торгую, оружием тоже.

— Это замечательно. Но для открытия счета, к сожалению, этой информации мне будет недостаточно. Может, вы расскажете о себе что-нибудь еще?

— А можно я скажу, что все деньги принадлежат жене?

— Хорошо, а она их откуда взяла?

— Подарили. В смысле, я и подарил. Как бы.

— Все равно придется указывать, как они появились у того, кто подарил.

— А тогда можно сказать, что я продал квартиру?

— Можно. Вы занимаетесь торговлей недвижимости?

— Да. То есть нет. То есть да, иногда.

— А сколько денег вы намереваетесь нам перевести?

— Ну, для начала где-то пятерочку. А потом, раз в полгода, думаю, по «лимону». Это не много?

— Нет, в самый раз. Нам вообще можно и пятьдесят, главное, чтобы было понятно, как вы их заработали. Если я напишу, что все пять миллионов вы получили с продажи одной квартиры, может получиться не очень убедительно. Могут возникнуть дополнительные вопросы.

— Вообще-то у меня своя транспортная компания, и еще мы с партнером несколько лет назад вошли в винно-водочный бизнес. Но это все, естественно, оформлено не на меня, поэтому не знаю, стоит ли об этом говорить.

— Это как раз нормально. Говорить стоит, про это и напишем. На кого оформлено — не так важно. Такая ситуация для нас привычна. Вы мне сможете предоставить больше информации о вашей компании и заводе: название, оборот, годовая прибыль, количество сотрудников, ваша доля, если есть веб-сайт, брошюры, годовая отчетность? У вас есть там офис и какая-нибудь должность?

— Есть, я консультант генерального директора.

— Вы мне можете дать вашу визитку?

— Я вам все это могу предоставить, только это дальше никуда не пойдет? А то я слышал, вы сливаете информацию нашей налоговой инспекции.

— Нет, не сливаем. В Швейцарии существует банковская тайна. Если позвонит ваша налоговая инспекция, с ней никто не имеет права разговаривать. Швейцария — единственная страна, где за разглашение клиентской информации болтливый работник может угодить за решетку.

— А можно оформить счет на компанию? Чтобы не было указано мое имя?

— На компанию можно, только в любом банке все равно требуется указать сведения о конечном бенефициаре. У компании может быть номинальный директор, номинальный владелец, и даже подписываться на счете может ваша бабушка, но экономический бенефициар, то есть, по сути дела, человек, который является реальным владельцем средств, должен быть обозначен.

— А как обстоит с банковской тайной в других странах?

— В Англии банки точно так же обязаны предоставлять информацию британским органам финансового надзора. Просто касательно русских клиентов громких прецедентов не было. Во всяком случае, публично такая информация не разглашалась.

— Но вы же прекрасно понимаете, что в России сфабриковать уголовное дело — вопрос цены. Как же можно себя защитить?

— Существуют более сложные схемы. У каждой из них — свои тонкости и преимущества.

— Вы мне расскажете про схемы?

— Я вам все расскажу.

Клиент во все подробности схем въехал быстро. Неудивительно, что он загребает свои «лимоны», мозги работают нормально. По моему опыту, такой клиент будет переводить в год не по два «лимона», а по десять. Это видно и по скорости принятия решений, и по росту бизнеса, и, главное, по рекомендации того человека, который мне его прислал.

— Я к вам отправлю своего партнера, только вы его, естественно, не вводите в курс наших с вами дел. И еще одна просьба: звоните мне только на мобильный. И по телефону — никакой информации. Я сам к вам буду приезжать и забирать отчеты.

— Спасибо за клиента, рассказывать, разумеется, ничего не буду.

С телефоном — это правильно. Если российские органы себе поставили задачу получить информацию о чьих-то заграничных счетах, то первое, что они будут изучать, это список телефонных звонков. Куда человек звонил и откуда ему звонили. Если звонят из банка, то обычно номер банка засекречен и не выявляется. А если клиент звонит в банк сам, то все сразу становится ясно. Лучше для таких звонков использовать мобильный с заграничной сим-картой. Если человек ведет разговоры с такого телефона, даже находясь в России, то получить список звонков и ставить номер на прослушивание уже сложнее.

Вообще клиенты, как правило, хотят максимальной конфиденциальности, а сами расслабляются и теряют бдительность довольно быстро. Меня всегда умиляет картина в лобби московских отелей: каждый второй столик занят приезжим швейцарским банкиром, к которому вереницей приходят клиенты, и они сидят на виду у всех и сосредоточенно обсуждают выписки со счетов. Понаблюдаешь денек за этой картиной, и сразу становится ясно, кто с кем работает.

И информацию партнерам клиент тоже, как правило, разбалтывает сам. Звонит через час после того, как я встретилась с его партнером:

— Але, Клая? Мы тут с Юрой не поняли, почему вы ему посоветовали хранить деньги в фунтах, а мне в евро?

— Вы же собрались покупать во Франции недвижимость?

— А, ну да. А может, лучше в Англии?

— Вы хотите жить в Англии?

— А там реально получить подданство?

— Пока — да. Только для того, чтобы получить вид на жительство, надо жить шесть месяцев в году, а чтобы через пять лет подавать на паспорт — то девять. И вложить миллион фунтов в английские ценные бумаги минимум на пять лет. Но ходят слухи, что этот закон будет меняться.

— Нет, жить в Англии я не могу.

— Тогда будет сложнее. Если вы любите Францию, то можно получить резиденцию в Монако. Тогда, как физическое лицо, вы не будете облагаться налогами. Только паспорт там получить намного дольше и сложнее.

— А вот это мне больше нравится. А как это сделать?

— Я вам скажу, к кому обратиться.

Число моих клиентов стремительно росло. В отличие от общепринятого мнения, которое также разделяло все мое швейцарское и английское руководство, искать русских клиентов в те беспечные времена не надо было. Они находились сами. Объявлялись в буквальном смысле безо всякого предупреждения прямо у нас в приемной. И практически без посторонней, в данном случае без моей, помощи, что называется, складывались в штабеля. Вернее, складывали свои деньги.

Делиться этой простой и удобной истиной со своим руководством я не торопилась. Иначе, не дай бог, им придет в голову экономить на моих путешествиях, ресторанах, балах и прочих увеселительных мероприятиях, посещаемых мною в поте лица якобы исключительно в целях повышения благосостояния акционеров моего банка-работодателя и длинной и нудной цепочки начальства надо мной.

На мое счастье, глава нашего отдела швейцарец Кнут в подробности не вдавался. И у нас был, что называется, пакт о взаимном ненападении. Ему было приятно осознавать, что у него есть такая активная сотрудница. Он свято верил, что все русские клиенты приходили и крепко и надежно оседали в нашем банке только благодаря моим величайшим способностям их привлекать через все тусовки мира. И я в нем поддерживала эту веру, как могла. И еще делала вид, что без его чуткого руководства я, а заодно и все клиенты, скрылись бы сразу и навсегда. В неизвестном направлении. Это на начальство всегда действует успокаивающе.

Меня все устраивало, благо излишними амбициями я не страдала. Не столько из-за своей чрезмерной скромности, сколько из-за своей природной и неискоренимой лени. Зачем тратить свое драгоценное время и силы на всевозможные отчеты о деятельности, совещания, набор персонала и разборки с подчиненными и всяческие прочие неотъемлемые составляющие любой начальственной должности в крупной корпорации, когда можно спокойно и беспрерывно наслаждаться жизнью и всеми ее прелестями. И оставлять исполнение неблагодарного труда старательному Кнуту. Он же его проделывал безропотно и даже с некоторым чувством собственного достоинства, взамен на громкий, бесполезный и длинный титул начальника отдела private banking по работе с клиентами из России и Восточной Европы.

Потому что единственное, что имеет ценность, — это размер клиентского портфеля и способность его перемещать за собой из банка в банк. Соответственно, главное — выстраивать отношения с клиентами. И не портить отношения с руководством и коллегами, чтобы не перекрывали кислород.

Одна моя лондонская подруга, Таня, видя меня, каждый раз всплескивает руками:

— Клаечка, милая, я не понимаю, как ты можешь! Как ты это терпишь? Ведь ты же такая не такая! Как это тебя еще хватает? И ты все еще продолжаешь с ними работать? Ты просто героиня!

И тут бесполезно объяснять, что никакая я не героиня и меня все устраивает. Потому что с кем нравится, с теми и работаю. Мои клиенты мне симпатичны. Остальные, так получается, отпадают сами собой. Или я их кому-то перепоручаю, или они сами куда-то уходят. Остаются те, с кем общение взаимно приятно.

И существует второй закон. Казалось бы, кому, как не мне, следовало бы любить своих клиентов за деньги. Но это не так. По трем причинам.

Работающие в этой сфере менеджеры любят жаловаться:

— Опять ездил в Москву. Каждый день приходилось по нескольку раз завтракать, обедать и ужинать с клиентами. Заработал гастрит, поправился на пять кило и устал.

Мне их не жалко, потому что я знаю, что выгуливают они в основном сами себя. Тут кроется первая истина: чем больше у клиентов денег, тем меньше у них времени на обеды и ужины. По моему опыту, таких клиентов нет особой необходимости выгуливать и развлекать. Они сами кого хочешь и развлекут и выгуляют, если им это будет надо. Если у них находится раз в пару месяцев полчаса на встречу со мной у себя в офисе — считай, мне повезло. Но и эти полчаса они находят, потому что есть взаимная симпатия. Такие дела, как ведение личных счетов, за олигархов обычно выполняют их доверенные лица. Открыть счет в швейцарском банке не такая большая проблема. Только свистни, прибегут двадцать банкиров и будут денно и нощно дежурить под окнами.

Хотя обед предпочтительнее, чем сухая встреча в офисе. За обедом у меня будет возможность его попросить порекомендовать меня кому-нибудь еще из своего круга. Ведь надо же мне приводить в банк новых клиентов.

На больших клиентах и делаются самые большие деньги. Тут действует закон больших чисел. Работать с ними крайне эффективно. Это средние и мелкие клиенты требуют больше всего внимания. И в этом кроется еще одна прекрасная истина: тех, с кем проводишь больше времени, можно выбирать. Особой роли для дела это не сыграет.

Третья истина — это то, что с каждым годом клиенты сильно растут. Те, которые были большими, — стали очень большими. И большинство тех, кто были средними, — стали большими. И у них тоже стало меньше времени. Загребают изо всех сил, пока есть эти силы. И пока есть возможности. Вот кончатся или силы, или возможности, или просто желание — бывает и такое, — и будут проводить больше времени со своими швейцарскими банкирами на Лазурном Берегу. Хотя, скорее всего, уже не со швейцарскими банкирами, а с управляющими их Family Office. Потому что растут не только клиенты, но и их банкиры.

Вспомним подвиг Суворова

Наступил декабрь — самое время подумать о праздниках. И в нашем с Кирой затуманенном и отсыревшем лондонском сознании живо нарисовались заснеженные хрустящие елочки. И отчетливо захотелось в горы. Поразмыслив над вопросом, решили отметить Новый год в Итальянских Альпах, а оттуда отправиться на Рождество и остальные сезонные мероприятия в Куршевель. В те годы этот курорт был еще только на пути к пику своей популярности.

И мы очутились в уютной горной деревушке Корвара. Там у компании уважаемых украинских олигархов установилась традиция отмечать новогодние праздники. Мы любим наших украинских друзей, уважаем их традиции и с готовностью отозвались на их гостеприимное приглашение. И приехали осваивать целину. Потому что, как выяснилось, наши друзья выбирали место отдыха по одному-единственному принципу: чтобы ни одному здравомыслящему человеку никогда и ни за что не пришло в голову их там искать. Они оказались-таки правы. Никому и не пришло. Ни единой цивилизованной души, кроме нас с олигархами, там больше не обнаружилось.

Но чужие души оказались ни к чему, мы и так развлеклись по полной программе. Украинские ребята были веселые и весьма колоритные. Один из них особо к нам с Кирой расположился и стал настойчиво приглашать прокатиться на своем поезде по Украине. Он, оказывается, с детства мечтал стать кочегаром. А стал олигархом. И первым делом осуществил свою мечту: купил паровоз и раз в неделю катается по маршруту Киев — Одесса. Кочегарит. Очень ему захотелось нас приобщить к своему ремеслу, типа такой кайф, лопату в руки — и вперед.

В общем, приезд наших собратьев деревушку разом оживил. Такого представления цветомузыки, какое устроили наши друзья, вряд ли доведется увидеть местным жителям когда-либо еще. Наши друзья тщательно и основательно подготовились к празднику. Так, чтобы все вообразимые и невообразимые составляющие были на месте. Любят, чтобы все было как следует, ничего не скажешь.

Поразвлекались мы с ними пару дней и собрались ехать дальше. Подошли вечером на ресепшн отеля и попросили расписать нам к следующему дню железнодорожный маршрут до Куршевеля. Думаем — сядем спокойно на поезд, насладимся альпийскими красотами и как раз прибудем к вечерней тусовке.

Первые полночи ресепционисты выясняли, что такое Куршевель. Вторые полночи, вооружившись компьютером и скачав оттуда расписания всех европейских поездов, прокладывали нам маршрут. К утру план поездки был составлен и аккуратно изложен на трех листах. Легко позавтракав, мы забрали с ресепшн все листы, спросонья не поинтересовавшись их содержанием. Если бы удосужились поинтересоваться, то позавтракали бы, я думаю, плотнее. А так разобрали худо-бедно первую строчку, тепло распрощались с украинскими друзьями, а также со всеми работниками отеля, ставшими за эти дни как родные, и курочному времени владелец отеля лично отвез нас на местный вокзал.

Сев на поезд и приступив после трех чашек кофе к разборке врученной нам летописи, мы удивились. На бумажке обозначалось шесть пересадок, успешно преодолев которые мы должны были прибыть в пункт назначения уже к ночи. «А чего так долго-то? — переглянулись мы с Кирой. — Ведь тут всего-то через гору переехать? Ведь там же Альпы. И тут тоже Альпы».

Ответа у нас не было. Поскольку у нас не было с собой атласа. И никто из нас заранее туда заглянуть не догадался. А то бы мы, наверное, увидели, что Альпы, оказывается, раскинулись ни много ни мало на пол-Европы. Не зря, значит, Суворов их с таким трудом преодолевал. А следовало бы помнить свою историю. Недаром ведь в школе учат. Ну что, придется ехать, раз уж сели, — смирились мы и приготовились долго смотреть в окно.

Но на этом географические сюрпризы сего познавательного и плодотворного дня себя не исчерпали. Победоносно осилив больше половины пересадок и в очередной раз прилежно сверяясь с намеченной программой, я вдруг заподозрила что-то неладное. Наша конечная остановка была Мутие, в этом я была уверена. Вот только при чем тут поезд по направлению в Базель? Франция ведь вроде как в другой стороне. И я поспешила разыскать какую-нибудь живую душу, сведущую в местных окрестностях. Нам попался кондуктор, который терпеливо, хотя и не очень отчетливо, нам разъяснил, что мы успешно продвигаемся по направлению к станции Мутие, которая находится в центре Швейцарии и к Французским Альпам никакого отношения вообще не имеет. А если мы хотим в Куршевель, то самым правильным будет на следующей остановке сойти с этого поезда и пересесть на поезд в Женеву, там переночевать и выдвигаться во Францию уже на следующее утро. Там, возможно, тоже существует Мутие, но уже другой.

Нас такая ситуация не устраивала. Ночевать в Женеве и пропускать вечеринку никак не входило в наши планы. Пришлось добираться на такси. К полуночи, уставшие, разоренные, но счастливые и помудревшие, мы наконец добрались до долгожданного курорта.

Куршевель мне понравился сразу. Всем. Было с чем сравнивать — полная противоположность Корваре. Потрясающие склоны, уютные рестораны, красивые люди, веселые вечеринки. Кругом друзья и много знаменитостей.

Меня поразили не столько тусовки, сколько сами горы. Я уже умела кататься на лыжах, но не очень хорошо. Взяла личного инструктора, и в моем мастерстве сразу произошел заметный сдвиг. Не знаю, по какой причине: то ли он мне все так внятно объяснил, то ли я наконец все правильно усвоила. То ли просто так увлеклась красотой вокруг, что забыла думать о поворотах, палках и ногах и осмелела. Скользила по горам на несвойственной мне скорости вслед за инструктором, огибая на автопилоте летящие на меня елки, палки и сноубордистов. С пустотой в голове: когда ветер так свистит в ушах, то даже своих мыслей уже не слышно. Не ощущался не только мороз, но и собственное тело. Почти как у маститого йога. Солнце вдруг оказалось уже за горой, а мы очутились перед избушкой. Зашли внутрь: уют, камин, грог и тапочки. И тут я вдруг ощутила: сначала кончики пальцев, руки ноги, а потом и туловище. Все возвратилось, даже мысли. И я поняла, что немудрено, что я ничего не чувствовала: было минус восемнадцать, и у меня просто отмерзли все части тела. Слава богу, живой огонь и жгучий напиток вернули меня к жизни. И я отправилась готовиться к очередным праздникам.

Хваленая предрождественская вечеринка — как вечеринка. Играют русские хиты. На входе злятся французы, их в клуб не пускают. Внутри душно, много парней и девушек. В ВИП-зоне сидят олигархи, красавицы и звезды кино и эстрады. В общем, все как всегда. Об этом уже много всего писали, и мне добавить, пожалуй, нечего. Могу только рассказать, что в ВИП-зоне танцевал Абрамович, один, в красной футболке. В те годы его имя еще не получило такой широкой огласки. Вел он себя скромно, и на его шее вообще никто не висел. Думаю, он вспоминает те времена с ностальгией. То ли еще будет.

Организатор события сидел с отрешенным видом в окружении множества девиц. Взгляд — в никуда. Ему, похоже, нравится просто сам факт их присутствия. И никто из них, в частности, ему, наверное, не нужен. Кажется, он и не знает, кто там сидит справа от него, а кто слева. Разве это принципиально? Главное, чтобы сами девушки твердо помнили, кто он такой и кто они такие. А то может случиться облом. Не у него, у девушек.

Детская недетская болезнь

Любовь — такой недуг, которым лучше перемучиться пораньше, чтобы в более зрелые годы, не отвлекаясь, заниматься другими проблемами. Со мной это произошло в возрасте Джульетты. Тогда любовь была кристально чистая, не отягощенная разными житейскими помехами вроде: «Она его любила. И он ей платил тем же. И не только тем же. И за это тоже она его любила».

Моя любовь была платонической. Сначала были неуклюжие признания и робкие поцелуи в автобусе. А на следующий день мой избранник провел всю переменку с другой девочкой. Я заревновала, вспыхнула ссора, и мы перестали дружить. Я переживала. Ждала, когда он мне позвонит. А он не звонил. Оставалось писать самой себе:

Тебя нет со мной, и ты везде, меня нет с тобой и нет нигде. Ты живешь во мне — я не живу, и только во сне ты наяву. Ты был далеко, звал за собой, прорваться не мог, не знал покой. Настало утро, в душе темно, все бледно, мутно и все равно.

И мне все хотелось, чтобы он позвонил. А он все не звонил. Значит, не хотел. Так я думала. И мы не общались. Я его долго не могла забыть, но время взяло свое, и чувства постепенно стали терять свою остроту. Я стала писать уже по-другому:

Все сводится на нет, обиды отпускаю, не требую ответ, минуты не считаю, тебя я не ищу в толпе, за поворотом и с грустью не смотрю, как дождь скользит по окнам. Goldstream По капельке прощаю мои пустые муки, бессильно не глотаю соленый вкус разлуки, не чувствую любовь — в душе одна усталость, сравнялись день и ночь, а утра не осталось.

Потом я окончила школу, университет. Уехала в Лондон. Я перестала ждать его звонка. Уже совсем ни капельки не ждала. И тут он объявился. Через 20 лет, как в плохом романе. Отыскал меня в Интернете, искал 3 месяца. Он, оказывается, живет в Париже, архитектор, 10 лет брака, детей нет. Мы стали переписываться.

А через месяц судьба меня забросила в Париж, по тяжелым обстоятельствам: заболела мама и долго находилась там в больнице. И его присутствие оказалось спасительным для моего равновесия на тот момент. Мудрость гласит, что в одну реку дважды не входят. В одну реку зайти можно, но будет другая вода. Тот же человек, другие отношения. Не хуже и не лучше.

Потом мама выздоровела, и повод находиться в Париже отпал. А желание осталось. И у него тоже было желание, чтобы я осталась. Мое появление спровоцировало кризис в его семье, и для всех настал момент принимать решение. Решение за всех приняла я. Уехала обратно в Лондон. И после моего отъезда у них родился долгожданный мальчик.

Верина вера в себя

Существует множество пособий по выгодному замужеству. Про то, как завести, развести, обуть и разуть олигарха. Веселое, увлекательное чтение. Изворотливости ума составителей — нет границ. После подробных и настойчивых советов, как женить на себе олигарха, обычно следует длинное и изощренное описание всех бед, которые постигнут супругу вследствие такого брака. И в заключение идут советы, как жене удачно и выгодно избавиться от богатого мужа, прежде чем он сам отделается от нее. Потому что всем известно, что, если вы вышли замуж за олигарха и оба при этом счастливы, не торопитесь с выводами. Это временно. Надо просто проявить терпение. Немного подождать. Самые захватывающие события вас ждут впереди. Тут разумно вставить вопрос: кому, спрашивается, надо такое замужество? А вот надо. И не надо тут ничего понимать. Женская логика.

Вера по натуре боец. Она во всем нацелена на победу, и только на победу. Ее боевого духа хватило бы на завоевание нескольких континентов. Родись она во времена Александра Македонского или Наполеона, им бы посчастливилось гораздо меньше и карта современного мира наверняка выглядела бы иначе.

Но в наши дни наша героиня сражается на иных фронтах. По приезде в Лондон Вера как раз закончила заниматься бизнесом, обеспечив себя и всю свою многочисленную родню на много поколений вперед. И родила дочку от одного женатого олигарха, который за ненадобностью выпал из ее поля зрения.

Мы с Верочкой познакомились, как только я переехала в Лондон. Она тоже как раз туда перебралась. И с тех пор наши судьбы петляют слаломом рядышком: куда она, туда и я. Куда я — туда и она. Лондон, Лондон; Москва, Москва; Монако, Монако.

Вера поставила себе новую жизненную задачу: официально выйти замуж по любви за олигарха. Пора позаботиться о душевном покое и о стабильном семейном очаге рядом с родственной душой. А заодно и подкрепить социальный статус. Какой же статус без мужа-олигарха? Даже если деньги уже не проблема. Или тем более если деньги уже не проблема. Матери-одиночки не в почете. То, что Верочка живет уже не в Москве, роли не играет. Потому что круг общения от места нахождения не меняется. Рублевка — она и в Белгравии Рублевка. Социальные устои никуда не деваются.

Как выяснится позже, с душевным покоем — это она погорячилась. Покой рядом с олигархом нам только снится. Но об этом после.

Я не придерживаюсь широко распространенного мнения, что мужчины боятся умных женщин, Все обстоит с точностью до наоборот. Это умные женщины боятся мужчин. Их можно понять. Женщины умные, которые мужчин не боятся, — их имеют. В любом количестве и качестве. Женщины неумные, которые мужчин не боятся, их тоже имеют. Ровно как и мужчины. Их имеют. В большей степени, чем умных. Просто мужчины не любят, когда женщины сильно умничают. Но кто же любит?

Никаким писаным инструкциям Верочка следовать не стала. Она сама могла бы написать трилогию на 900 страниц, как встретить и женить на себе мужчину своей мечты. Чем очень бы порадовала все женское население не только в пределах нашей родины, но и далеко за ее границами. Вместо этого Вера составила подробный список желаемых достоинств будущего мужа и приступила к осуществлению плана по собственной стратегии.

— Красавец, блондин, умный, два высших образования, с незапятнанной биографией и репутацией, не старше 35, не младше 35, рост метр 90 — тут допускается «маржа» в полтора сантиметра вниз и вверх, из профессорской семьи, размер состояния ххх «лимонов», а лучше хххх или вообще ххххх, оценка перспектив на будущее… Хотя последний пункт не так важен: когда он женится на Вере, за перспективы уже можно не беспокоиться. Уж она направит его действия в нужное русло.

Собрали военный совет из четырех сообщниц в любимом баре гостиницы Four Seasons. Все пришли подготовленные, с конкретными предложениями. Случайных лиц там не было. Каждая выступила по очереди с подробным, документально подкрепленным и научно обоснованным докладом.

Моя презентация получила высокую оценку, но все же была отклонена. Хотя подошла я к задаче весьма основательно. Досье составлены — хоть куда. Тут вам и знак Зодиака, и семейное положение (официальное и не очень), и список объектов недвижимости. Ясное дело, без имен и фамилий. Банковских тайн не нарушаю ни под каким предлогом. Это уже заложено на уровне подсознания: повис глухой замок с черепом и костями. Но красочно описать потенциального мужа и устроить случайное знакомство — почему нет? Не пригодилось. Не нашлось среди клиентов швейцарского банка достойной кандидатуры.

Вериным вниманием всецело завладел другой объект. Бегло рассмотрев фотки друзей мужей подруг, она постановила:

— Вот этот. Подойдет.

— Верусь, ты чего, я тебе тут вообще про другого толкую. Про этого и не мечтай. Давно и безнадежно женат, дети. Боготворит свою жену — не то слово. Ставит на пьедестал небесный. Их семья — всем пример. У него — крепкие семейные устои. Он не из таких.

— Устои устоями, а ты меня все-таки познакомь.

Знакомство себя ждать не заставило. И чашечка кофе в обществе подруги плавно перешла в обед наедине, по истечении которого Верочка сразила товарища с устоями наповал. За бокальчиком на брудершафт примерный семьянин был схвачен за галстук и одарен многообещающим поцелуем. После чего роковая женщина встала и многозначительно удалилась. С этой минуты инициатива перешла уже в руки заинтригованной жертвы. А в Верочкиной программе всего-то лишь прибавился один маленький дополнительный пункт — организация спешного развода жениха.

Первое время Вера была — сама кротость.

— Пашенька, солнышко, да, конечно, да о чем речь, мой ангел, моя жизнь. Я приду. Я все сделаю. Ты, главное, ни о чем не думай.

За каких-то пару месяцев мужчина Вериной мечты впал в тотальную и неизлечимую зависимость от ее неподражаемой персоны. Без какого-либо сопротивления. Впрочем, любое сопротивление ничего бы не изменило. Было бы подавлено Вериной железной рукой в бархатной перчатке, так что объект бы даже и не понял, что в нем что-то там подавили.

На этой стадии Верочка вспомнила классику отечественного кинематографа: «Куй железо, не отходя от кассы» — и прикинула, что момент настал. По Вериной стратегии, наступил этап «атака по невидимому противнику поочередно с отлучением избранника от тела».

Тактика заключалась в следующем. Вера досконально изучила персону жены Павла и их семейные отношения, по крупинке собирая информацию из всех доступных источников: рассказов Паши, его друзей, коллег и водителей. И, наконец, лично ее подкараулила, когда та приезжала на пару дней в Лондон, и подробно исследовала все изъяны в ее внешности и вкусе.

Собрав все интересующие ее сведения, Вера составила свой портрет соперницы, кардинально отличавшийся от образа примерной хранительницы семейного очага и ангела небесного, который Павел хранил в душе. И стала методично преподносить ему свое видение, подкрепляя свои доводы фактами из их биографии.

Оказалось, что эта женщина — сущая ведьма. О Паше она ни капельки не заботится, за все годы совместной жизни не купила ему даже пары носков — не то что Верочка, успевшая одеть будущего мужа с ног до головы.

Его дети скверно воспитаны: грубят друзьям родителей, плохо учатся, не занимаются спортом и не говорят ни на одном иностранном языке. Немудрено, ведь ими же вообще никто не занимается. Не то что Верина дочь: в свои семь лет играет на рояле, занимается танцами, бегло говорит по-английски и по-французски и умеет себя вести в любом обществе.

Вообще эта женщина не может позаботиться не только о своем семействе, но и о себе самой: в свои тридцать пять выглядит на сорок пять, о диетах и косметологах, похоже, ничего не слышала, из всех марок знает только Эскада и Макс Мара, которые, как известно, не молодят. И как только молодому красавцу и умнице Пашеньке не стыдно появляться рядом с ней в приличном обществе? Он просто еще не знает, что все друзья над ней посмеиваются и тайно ему сочувствуют. Видно за версту — эта женщина страдает глубокой многолетней депрессией и в таком состоянии ни мужу, ни детям ничего путного дать уже не способна.

А еще Верочка подружилась с сестрой и родителями мужа. Они, оказывается, открыто ненавидят свою невестку: при всех Пашиных миллионах она не только категорически препятствует Паше в том, чтобы он хоть копейку давал своим родственникам, но и в дом их ни разу не пустила. Они живут в нищете и даже с внуками не общаются. Верочка быстренько перевоспитала жениха, его родителям был куплен уютный домик недалеко от Рублевки, и дед получил «Вольво» своей мечты, а сестра — долгожданную квартирку в Юго-Западном районе. И Пашины родственники наконец «зажили» и встали за Верочку горой.

Сам Паша тоже был уже близок к принятию Вериного видения свой жены, но иногда его одолевали сомнения, и он робко их высказывал. Тогда Верочка грустным голосом произносила:

— Милый, мне очень жаль, но я не в силах продолжать с тобой общение, пока ты связан семейными узами. Ты обещал, что в эти выходные ты все скажешь своей жене и мы начнем жить вместе. Если у тебя возникли задние мысли, то я не готова к отношениям с тобой при такой ситуации. Это выше моих сил. Прости и сделай одолжение, не звони мне больше.

И все телефоны наглухо отключались. Связь при этом поддерживалась со всеми Пашиными водителями и охранниками, которые исправно, час за часом, докладывали Верочке обстановку. Паша бледный, не ест, не спит, места себе не находит. Когда через тройку дней, по Вериным меркам, клиент был уже готов, она врубала телефон, и готовый на все Паша приползал на коленях. Такими темпами через год счастливая пара уже зажила в законном браке в уютном семейном гнездышке на Рублевке. И закладывала строительство своего собственного дома, вернее дворца, на четырехгектарном сосновом участке недалеко от путинской дачи по проекту знаменитого итальянского архитектора.

Но у этой истории со счастливым концом следует продолжение.

С бала на корабль

В школе, где я училась, часть предметов преподавалась на английском коренными англичанами. Благодаря этому в детстве я говорила на языке Байрона без акцента. Переехав в Лондон, я за короткий срок заговорила с отчетливым русским акцентом. С кем поведешься, от того и наберешься. А слух у меня музыкальный — подхватила быстро.

Вообще встретить англичан в Лондоне сложно. Мало кому это удается. Проще познакомиться с аристократическими белками, испокон веков проживающими в Гайд-парке. Судя по их самоуверенному виду — на абсолютно законных основаниях. Достаточно для этого купить им орешки из «Хэрродса». Другие бесполезно — не едят. Сами англичане предпочитают жить за городом и дышать там свежим воздухом. А в Лондон ездят на работу и для выхода в свет.

В Англии существует славная традиция балов. Повод поблистать в вечернем платье и драгоценностях, а для мужа — повод надеть смокинг и бабочку. Не надо гадать, белую или черную — все указано в приглашении. Особенно популярны русские балы. Все любят цыган и водку. Вот и я нарядилась в платье до пола, на волосы прицепила нечто наподобие диадемы, на шею и пальцы надела лучшие украшения, предоставленные мне на вечер ювелирной компанией, где работала Кира, и отправилась на бал.

Специальный аттракцион — рубить шампанское саблей. Надо держать бутылку с наклоном 45 градусов швом вверх и рубить ее горизонтально от себя, по шву, прямо под горлышком. Оказывается, просто — я овладела техникой с первого раза. И сразу почувствовала себя гусаром. Мне тут же выдали персональный диплом с золотой печатью и пригласили в клуб любителей рубить шампанское — порубить еще.

Англичане собираются в клубы по самым неожиданным поводам. На днях заскочила на работу и в дверях чуть не была сбита с ног четырьмя английскими коллегами из соседнего отдела. У них неотложное дело — спешили в индийский ресторан на ежемесячное заседание клуба любителей карри. Наверное, обсуждают там, как им тяжко жилось без карри целый месяц. Может, и мне здесь организовать какой-нибудь клуб? Клуб поклонниц крокодиловых сумок Биркин? Хотя в один ресторан все не поместятся. Придется арендовать Букенгемский дворец.

А члены клуба любителей водки собираются на русских балах. Водка действует заведомо предсказуемо. Сначала, как водится, все идет ровно и чинно. Потом вдруг время пускается вскачь. Как раз когда цыгане пускаются в пляс. С часу ночи перепрыгивает на три, потом сразу на пять. Заодно сохраняется анонимность — подробности никто не помнит, зато все абсолютно убеждены, что повеселились на славу.

А некоторым иностранцам в водке нравится сам процесс ее питья. Пока был трезвый, местный импортер русского национального напитка мне настойчиво объяснял, что водку нельзя морозить ниже четырех градусов. Иначе не ощущается вкус. Гурман. Я ему объясняла, что русские вкус ощущать не хотят. А хотят напиться и забыться. Вот и пьют ледяную, и закусывают, и морщатся, потому что все равно противно. Потом и он напился своей теплой водкой, смирился и перестал ее греть. Пошло и так.

Утро после водочного бала тоже проходит весьма предсказуемо. А мне надо не только вставать, но еще и выходить из дома, ехать в аэропорт и лететь. В Москву. Чтобы не испортить себе настроение, приходится наводить красоту наугад, не попадаясь зеркалу на глаза. Только на выходе оно само попалось мне на глаза. Пришлось вернуться за головным убором. Признать, что сегодня к лицу только то, что покрывает челка, шляпа, очки. Лучше всего подошла бы паранджа, но для беспрепятственного прохождения секьюрити в аэропорту — не факт, что это самый правильный наряд.

Удалось не только выбраться из дому, но и добраться до самолета. Стюардесса уместно подлила шампанского — и у меня поднялось настроение, от напитка и оттого, что наконец уселась и вот-вот можно будет поспать. Но радоваться оказалось рано. Не тут-то было. Рядом расположился какой-то не в меру воодушевленный американский инвестиционный банкир. Его очень некстати распирало от того, что он летит в Москву, от какой-то сделки, от самого себя и от соседства со мной. Голос у него приторный, а сам он — пресный. Я, конечно, не стала признаваться, что имею какое-то отношение к банкам, но вышло только хуже. Он почему-то возомнил, что я всю жизнь только и летала ради того, чтобы наконец оказаться по соседству с ним и услышать его рассказы про банковскую деятельность, его успех, его безупречную репутацию в деловых кругах и как это важно. От его политкорректности, в паре с моей вчерашней водкой, меня чуть не стошнило.

Я подумала: раз уж он свалился тут на мою голову, может, станет моим клиентом? Я могу и с американцами работать, почему нет, мне национальность безразлична. Я говорю: сколько денег? Он сначала не понял. Чего тут непонятного? В банковской сфере успех измеряется одним показателем — денежными единицами. Он согласился. Два миллиона бонуса получил в прошлом году, говорит. Я поморщилась. Представила, как он будет за эту пару «лимонов» из меня всю душу вынимать. Нет, терпеть его мерзкий голос и нудные байки ради таких денег я не буду. Вот десять, я бы еще подумала. Двадцать, может, даже бы и улыбнулась. А два — ни за что. Чтобы сохранять свою независимость в банке, мне в год надо приводить клиентов минимум на сто «лимонов». Если работать с такими финансовыми нудилами, придется их набирать пятьдесят штук. Моего терпения на всех не хватит. Я предпочитаю работать, например, с двумя по полтиннику. И желательно не с такими занудами. И для дела польза, и мне приятнее. Я перестала вникать, рассказ стал звучать убаюкивающе, все слилось в одно, и я заснула, невзирая на неумолкающего соседа.

Проснулась уже на полосе, от аплодисментов. Мне неясно, чему тут хлопать? Концерта на борту, слава богу, никто не устраивал. Тому, что долетели? А как еще-то? Раз взлетели, то куда теперь деваться? Если бы не долетели, то погрозили бы пальчиком? Или посвистели и пошвырялись помидорами?

Получила быстренько багаж и нырнула в длиннющий «Мерседес» S-класса, отправленный за мной моей подругой Даней. Москва началась сразу, не отъезжая от Шереметьева. Не теряя времени, влипли в пробку. Я развалилась поудобнее на заднем сиденье, вытянула ноги. Сижу с комфортом, смотрю снизу вверх на стоящий рядом автобус. В нем стоят люди и смотрят на меня сверху вниз. Причем они меня не видят — стекла тонированные, и они могут меня только представлять. Я не стала углубляться в мысли о том, что нехорошо сидеть, когда рядом стоят, и о собственной черствости, потому что бороться с этим положением у меня не было ни малейшего желания, и попросила водителя врубить радио. К тому же он тоже уже успел меня достать своими рассказами про то, кого успели грохнуть в мое отсутствие, и своей развернутой оценкой политической обстановки. Как говорится, как жаль, что все те, кто знает, как руководить страной, уже работают водителями.

Радио оказалось не намного оптимистичнее. На всех радиостанциях вперемешку с музыкой призывают подумать, не больны ли вы, и предлагают средство полечиться. Если есть сомнения, подумать еще и снова полечиться. Если после этого вы все еще не заболели, тогда просто лечиться и ни о чем не думать. Подействовало. Я решила заехать в аптеку, мало ли что обнаружу там необходимое. Приступила к изучению целебных трав. Нашла — общеукрепляющий и тонизирующий чай «Еще не вечер». Самое оно. С завтрашнего дня и начну укрепляться и тонизироваться. Куплю лучше несколько пакетов. Можно будет кому-нибудь подарить на день рождения. Интересно, а успокоительно-расслабляющего чая «Уже не утро» тут нет? После общения с радио и с водителем очень бы пригодилось.

Наконец добралась до отеля, но и тут меня ждал сюрприз. Чемодан на код никак не открывается. Код помню — 987, а толку никакого. И так пробую, и этак. Вспоминаю, что мама вроде куда-то летала с чемоданом, звоню выяснять:

— Ты код в чемодане меняла?

— Не меняла.

— Как не меняла, когда меняла!

— Не меняла. А что, не открывается?

— Нет, не открывается. А кто менял?

Пока я выясняю у мамы, кто орудовал моим чемоданом, пытаюсь выставить 000 — вдруг магическая цифра сработает. Сработало. Чемодан вдруг открылся, только на другой суперсекретной цифре, 007. Смотрю на вещи… Что-то с ними не то. Не узнаю. Это вообще не мои вещи. И, выходит, не мой чемодан. Здорово. Умудрилась не только схватить чужой чемодан, но еще его и открыть. Осмотрела, обнаружила чужое имя и чужой телефон. Это кстати. Стала звонить:

— Здравствуйте, у меня ваш чемодан.

— Ой, как хорошо-то, везите его сюда.

— Да, хорошо, а скажите, пожалуйста, мой чемодан у вас?

— Какой ваш чемодан? А когда вы мне можете мой привезти?

— Мой чемодан выглядит так же, как и ваш, не могли бы вы проверить, у вас ли он?

— Ой, не знаю, а как мы можем договориться насчет моего чемодана?

— Вы посмотрите, пожалуйста, мой чемодан, и мы сразу договоримся.

— Да, ой, и правда, а что это за чемодан?

— Думаю, мой. Посмотрите, пожалуйста, какое там имя написано?

— Ой, Веня, посмотри-ка, чей это мы прихватили чемодан?

— Давайте, может, наши водители где-нибудь встретятся? Где вы находитесь?

— Да, давайте, посылайте сюда вашего водителя.

Еще минут через 15 удалось нам все обсудить и выяснить, и помчались наши водители в ночь, навстречу друг другу, с одинаковыми чемоданами. А я пока аккуратно разложила перед собой все расслабляющие и тонизирующие чаи: чувствую, без них будет не обойтись. Не зря я все-таки начала свое пребывание в Москве с аптеки.

Темная наука

В Москве, кроме посещений нескончаемых открытий бутиков и последних ресторанов, у меня назначены встречи с клиентами. Все хотят знать, как сохранить и приумножить свои деньги. Спрашивают: «Куда идет рынок? Что с долларом-евро?» И ожидают точный ответ, в числах и датах. Как будто курс доллара ежеминутно назначает один засекреченный мудрец. И если ты хоть что-нибудь смыслишь в банковской деятельности, у тебя с ним, ясное дело, должна быть налажена прямая связь. По которой он тебе лично исправно скидывает точную информацию.

В настоящей жизни движение рынка формируется коллективными ожиданиями его участников, а, увы, не одним уполномоченным лицом. Соответственно, бывают только прогнозы, основанные на чем угодно — анализе всевозможных очевидных и невероятных факторов, прошлых тенденций, интуиции и воображении.

Как погода: ни один синоптик не даст точный расклад по датам и градусам на три месяца вперед. Но иногда и он угадывает: если на горизонте появилось облако, вероятно, что через некоторое время пойдет дождь. А может, и не пойдет, если вдруг объявится ветер и отправит его обратно, откуда пришло. И не надо быть особо одаренным синоптиком, чтобы предсказать, что зимой будет скорее холодно, а летом — скорее тепло.

Так и экономика — разделяет первенство самой неточной науки в мире вместе с метеорологией. Единственная область, в которой эксперты могут так часто ошибаться и оставаться признанными экспертами. Главное — красиво объяснить, почему прогноз — опять мимо. Причем не обязательно доходчиво. Например, почему упал бразильский индекс. Как, вы не знаете? Ведь на тайскую валюту неожиданно налетел ураган. При чем тут латиноамериканский рынок? А просто — эффект домино.

Хотя даже и недоходчиво объяснить не всегда получается. Иногда вообще никак не получается объяснить. Тогда допускается любая импровизация. Пару лет назад я с любопытством читала статью в почетном журнале The Economist, пытаясь выяснить, почему же в мае все рынки вдруг дружно покатились вниз. Специалисты перебрали все возможные, но не слишком убедительные объяснения. И в заключение пришли к выводу, что большинство трейдеров просто решили скинуть свои позиции перед майскими праздниками, потому что и так порядочно заработали и самое время спокойно отдохнуть. А что? Тоже вариант. Вполне правдоподобно. Для такого явления придуман специальный термин — коррекция. При чем тут вообще, например, рост ВВП?

Вплоть до банкротства Lehman Brothers, несмотря на замедление темпа роста экономики, экономисты не могли еще однозначно сказать, будет ли в Америке рецессия или нет. Мнения ведущих специалистов по этому вопросу разделялись пятьдесят на пятьдесят. Потому что экономических показателей очень много, и если часть из них ухудшилась, а другая часть показывает, что все нормально, то как такая комбинация повлияет на будущее, остается только гадать. Каждый кризис провоцируется совокупностью факторов, и каждый раз эти факторы разные. В 70-х годах экономический кризис произошел в результате внезапного роста цен на нефть и последующей инфляции. С тех пор западные центральные банки боятся инфляции как огня и не допускают ее даже отдаленно. Но эту политику тоже надо вести аккуратно, а то такая борьба может сама по себе спровоцировать рецессию. А цены на нефть растут уже с 2000 года, но ни инфляции, ни кризиса не вызывают. Потому что глобальная картина поменялась. И вывести одну формулу на все времена еще никому не удалось.

Неофициальным, но надежным индикатором рецессии считаются отнюдь не экономические показатели страны, а «R-word». Высчитывается, сколько раз за последнее время в прессе в экономических статьях встречалось слово «рецессия». В спадах 1981-го, 1990-го и 2001 года это единственный показатель, который работал безошибочно: если это слово начинает попадаться в газетах и журналах с нарастающей частотой, значит, кризис неминуем. Уже летом этот показатель вырос, но тогда еще не достиг уровня частоты употребления «R-word» начала предыдущих кризисов. Поэтому оптимисты еще лелеяли надежду, что пронесет; а пессимисты уже настроились на худшее.

После осенних потрясений «R-word» уже никто не считает. Рынки затянул водоворот: наступил тот случай, когда опасение худшего как раз и порождает это самое худшее. После банкротства Lehman Brothers рынок испугался грядущих разорений по цепочке, все бросились продавать ценные бумаги, и они стали падать. К потерям от банкротства Lehman у банков прибавились новые потери от падения котировок и от невозвращенных кредитов, обеспеченных обесцененными акциями. Банки испугались и перестали друг друга кредитовать, компании испугались и в предверии кризиса стали сокращать свою деятельность, инвесторы испугались, что у компаний упадет прибыль, и рынки стали падать еще скорее. И это всего лишь маленькая доля всеобщих испугов, порождающих всеобщую парализующую панику. Когда правительства всех стран тоже запаниковали и стали объявлять неслыханные меры для спасения финансовой системы, инвесторы запаниковали с новой силой. Раз такие меры, значит, совсем худо, — решили они, и рынки покатились дальше вниз.

Даже те, кто еще не разорился и разоряться не собирается, притормозили все проекты — ждут дна. Где оно, никто точно не знает. Также трудно сказать, когда оно будет достигнуто. И здесь — вся надежда на оптимистов. Когда критическая масса смельчаков начнет, наконец, покупать подешевевшие активы — тогда, скорее всего, и настанет дно. Окончательное это дно или промежуточное, покажет только время.

Даже когда рынки наконец приостановили свой спад и даже начали робко подниматься, грядущая рецессия ни у кого уже сомнения не вызывает. Раз банки, пусть даже временно, перестали кредитовать друг друга и предприятия, у последних, пусть временно, но возникли проблемы. Масштаб потерь от этих проблем станет понятен не сразу — это может занять год. Эффект этих потерь на курс акций будет зависеть от того, насколько эти новости окажутся хуже или лучше коллективных ожиданий. Так что теперь экономисты спорят: сколько продлится рецессия, как из нее выбраться и что делать, чтобы такого больше не повторилось.

В области предсказаний будущего роста, вернее спада, у экономистов туго. Иногда они угадывают, а иногда нет. Есть такие, которые угадывают чуть чаще остальных, но таких, которые бы совсем не ошибались, — нет. В конечном счете всех спасает то, что, по статистике, экономика скорее развивается, нежели регрессирует. И рынки чаще растут, нежели падают. Так что участие в деятельности рынков рано или поздно приносит выгоду. Даже если тупо и упорно в них сидеть и никого не слушать вообще. Они могут падать год, два, а то и пять, но все равно в последующие год, два или пять они нагонят все потери и выйдут в прибыль. Главное — не унывать и не отчаиваться.

И так поступают не последние люди на этой планете. В разгар кризиса 2002 года по английскому радио передавали, что портфель английской королевы за время спада потерпел убытки больше чем на 40 %, что составило почти миллиард. Думаю, она расстроилась. Но сохранила самообладание. А может, и сон терять не стала. Скорее всего, за 50-летний срок ее пребывания на престоле это не первый ее опыт экономического спада. Если и она потеряет веру в рынки, то тут и рынки могут потерять последнюю веру в себя. Вот тогда точно всем каюк. Так что королева переживает стойко и главное — молча. Во всяком случае, про вооруженный захват банка Куттс, в котором традиционно хранятся королевские капиталы, и публичный расстрел всех задействованных сотрудников слышно не было.

Подобные душераздирающие истории происходили исключительно, когда западные банкиры имели неопытность связываться с нашими удалыми вкладчиками и предлагать им, как это у них называется, доверительное управление под названием «рост». Это такой портфель, который при малейшем сбое на рынках акций реагирует однозначно — падает первым. И что характерно, когда рынки снова начинают идти вверх, этот портфель растет уже в последнюю очередь. Это объясняется тем, что у банковских аналитиков гораздо удачнее получается обсуждать прошлое, нежели предсказывать будущее.

Когда рынки растут, они верят, что рынки растут и будут расти дальше. Когда рынки начинают падать, они на всякий случай сначала этому не верят. А раз они не верят, значит, у управляющих портфелем нет инструкции скидывать акции. А без инструкции им не положено. И портфели за это время, соответственно, катятся бодренько вниз, наперегонки с рынками. Через какое-то время, когда падение становится уже окончательно совершившимся фактом, который игнорировать дальше никак нельзя, аналитики неожиданно объявляют, что рынки будут падать. И дают долгожданную команду сокращать позиции по акциям в клиентских портфелях. И тут, если это только не крупномасштабный кризис, который случается, в общем, не так часто, рынки обычно отряхиваются и начинают резко идти наверх. Клиентским портфелям прыгать ввысь вслед за рынком уже сложней, так как из них успели вытрясти большую часть акций, которые могли бы подтянуть за собой весь портфель. А так, в них уже впихнули побольше облигаций, которые являются консервативным инструментом и туда-сюда так просто не двигаются. Теперь в нашем многострадальном портфеле можно ожидать прибавления акций, только когда аналитики наконец поверят, что спад закончился, прозевав, как правило, самый стремительный рост после коррекции. И угодив обычно в тот момент, когда рынки уже подустали и лениво ползут в сторону в ожидании каких-нибудь свежих событий и новостей, о которых аналитики, всецело поглощенные какими-нибудь другими заботами, как правило, даже и не мечтают.

Бурная реакция наших на подобные перебои с ростом их капиталов спровоцировала в какой-то момент резкий спад энтузиазма у лондонского банковского сообщества по отношению к русским клиентам. Стали нежеланны. Банкиры прикинули, что своя шкура — дороже. Правда, временно. Наши бизнесмены не стали проявлять такое же ангельское терпение, как королева. Они с треском забрали свои «бабки» и вложили уже в свои, местные, подконтрольные проекты. И пока европейские монархи ползком, процент за процентом, выравнивали свое финансовое положение, воротилам отечественного бизнеса выстреливало в среднем по 100 % годовых. И европейским банкирам пришлось забить на свою шкуру и полюбить русских клиентов пуще не только своей королевы, но и мамы родной.

На ралли не спеша

На майские праздники наши с Кирой друзья, металлурги, ежегодно устраивают увеселительное ралли «Пушечное ядро». В тот год: Москва — Монте-Карло. С экзотическими вечеринками на каждом промежуточном этапе, и в финале — весенний бал в легендарном «Отель де Пари» в Монако. Мы тут же в красках себя представили отчаянными гонщицами, рассекающими Европу в ярких летних платьях на розовом кабриолете. И рванули в Москву на старт.

С самолета — сразу на предстартовую вечеринку, устроенную на теплоходе. Чтобы не пришлось потом догонять на шлюпке. У водоплавающей посудины с громким и многообещающим названием «Титаник» нас с энтузиазмом встретил слон. Настоящий, с развесистыми ушами и надписью: «Добро пожаловать на «Пушечное ядро»!» Он полез было обниматься, но нас голым хоботом не возьмешь.

На таком слоне предлагалось прокатиться по набережной Москвы-реки. Присмотревшись внимательнее к выражению его морды, лично я передумала. Мне показалось, это он не в духе. Видимо, кто-то из особо удалых участников ралли то ли уже успел его изрядно угостить спонсорской водкой, то ли заставил его бежать галопом. В общем, дружелюбным расположением слона уже явно умудрились злоупотребить.

Мне вспомнилась недавно просмотренная мною документальная передача про акул. В ней увлекшийся статистикой обозреватель пытался развеять общепринятое мнение, что акулы представляют собой немалую опасность для человека. Оказывается, от слонов ежегодно погибает в 100 раз больше людей, чем от акул, а от ос — в 100 раз больше, чем от слонов. Выходит — слон страшнее акулы, а оса — страшнее слона. А может, акулу просто еще надо поискать, впрочем, как и слона, если только ты не индиец, а оса тебя сама найдет? Так или иначе, слон стоял передо мной, и я поспешила спасаться на корабль.

Вечеринка оправдала и даже превзошла все наши ожидания. На ралли собралось много талантливой молодежи, большая часть которой уже успела прославиться на различных творческих поприщах: актеры, музыканты, телеведущие. И всем хотелось безудержного веселья.

Так что по части развлекательной программы у нас никаких сомнений не было. А вот по части самих гонок мы что-то призадумались. Сама я за рулем не сидела уже этак лет пять, а у Киры вообще не было прав. Шансы на завоевание нами почетных первых призов почему-то вдруг представились не слишком великими, и наше желание трястись с утра до вечера целую неделю по автобанам встало под вопрос.

Тем более что нам весь вечер названивали два олигарха, занимающихся коммуникациями и высокими технологиями, один из которых жаждал общения с Кирой, а другому не терпелось повидаться со мной. По случаю совпадения нашего приезда с наступлением весны наши магнаты переквалифицировали свои неотложные дела в отложенные. И предоставили в наше полное распоряжение яхту, речку, теплую погоду и себя. По такому случаю и мы решили слегка отложить наше путешествие. Ведь любое ралли можно непринужденно догнать на самолете. Как раз отдохнем в свое удовольствие. И свежие и цветущие присоединимся к нашим экстремалам на парочке последних этапов. Чтобы поставить галочку в графе «ралли» в своей биографии, а главное — чтобы успеть на бал.

К середине следующего дня нас доставили окольными тропами на засекреченный причал на Москве-реке, где рядом красовались не просто две яхты, а два крупнокалиберных военных корабля, реконструированных под дворцы на плаву. Судна находились в полной боевой готовности, под присмотром впечатляющей спецохраны. Нас сопроводили на корабль размером чуть поменьше. Пояснили, что на другую яхту — только по приглашению наивысшего лица нашей страны.

У всех было весеннее, легкое и расслабленное настроение. Нам вручили красивую спортивную одежду и обувь и проводили в гостевые хоромы. Мы поднялись на палубу уже в более удобном для плавания виде, чем летние платья со шпильками, и капитан торжественно дал команду отчаливать. Подали обед. Изысканный. Наверное, примерно также обслуживали Настеньку в сказке «Аленький цветочек»: непросто бесшумно, а невидимо. Сами ухажеры были умными, воспитанными и интересными собеседниками. Так что наш обед прошел веселей, чем в сказке.

А после этого мы с Кирой спустились в отведенные нам гостевые. Там обнаружились уютные кроватки. При их виде затянувшееся веселье на «Титанике» вдруг дало о себе знать, и, теперь уже подражая Машеньке из «Трех медведей», мы растянулись и невзначай заснули. Сюжет «Спящей красавицы» задействован не был. Хозяева яхты оказались не только интересными собеседниками, но еще и отличились редкой в наши дни деликатностью. Мешать нам никто не стал, и мы, убаюкиваемые легким покачиванием волн, проспали до самого вечера.

Хотя, конечно, плавали мы не по молочным рекам с кисельными берегами, а по Москве-реке. И организаторы досуга никак не планировали проводить благотворительный круиз в пользу бедных швейцарских банков и несчастных швейцарских ювелиров. Терпеливо дождавшись нашего пробуждения, они совершили решительную попытку нагнать упущенное. Пригласили нас в салон и врубили видик про тантра-йогу. Но тут получился прокол. Пытаясь себя возвысить до неузнаваемости, они явно перемудрили. Два инструктора занимались тантра-йогой в одежде и на расстоянии. Вникать в суть их действий было непросто, и эффект от этого мог быть только один — обратный от виагры и от задуманного. Кирин поклонник опомнился первым: оторвался от телевизора и попытался было припустить за ней с тантрическим поцелуем. Это было не в тему. Моя подруга от него увернулась с проворностью Дюймовочки, и неловкий инцидент был исчерпан. Мой ухажер ничем таким рисковать уже не стал, и, полюбовавшись напоследок с борта корабля закатом, мы причалили к исходному пункту.

В целом наши поклонники не остались на нас в обиде за такое нестандартное поведение в гостях. И даже оценили неожиданно им представившуюся редкую возможность отоспаться во время нашего с Кирой тихого часа. Наш круиз прошел, может, и не совсем так, как они себе его изначально представляли, но всем понравился.

Вечером наших бизнесменов ожидали такие дела, которые они уже не могли отложить ни под каким предлогом. Мы и не настаивали. Наши ухажеры были, конечно, весьма достойные, но безнадежно женатые. Абсолютно стандартная ситуация для подавляющего большинства олигархов.

И мы с легким сердцем полетели в Венецию поджидать там наших героев. На последнем этапе гонок мы подсели в машину к новым знакомым и так душевно проболтали с ними всю дорогу Венеция — Монако, наслаждаясь при этом местными пейзажами, что торжественно прибыли… последними. Но этот удручающий результат никого из нас не огорчил, и мы отправились праздновать выигрыш победителей.

Гоша Куценко играл нам весь вечер на рояле и читал стихи, и его друг, солист какой-то популярной группы с кричащим названием что-то вроде «Караул», исполнял нам свой репертуар. Концерт продолжили на следующий день у бассейна. И как это часто происходит с заранее запланированными и долгожданными мероприятиями, мы увлеклись альтернативной программой и на бал опоздали. Хотя, по моим расчетам, прибыли как раз вовремя: пропустили нудный сидячий ужин и подоспели к музыкальной программе. В руке моментально материализовался бокал шампанского, и мы закружились в вальсе с нашими кавалерами, которых смокинг превратил из русских парней в Джеймсов Бондов. Желающих пригласить нас на танец было больше, нежели хотелось бы нашим спутникам, и они нас в скором порядке похитили в клуб «Джиммиз» на открытом воздухе. Более подходящего места для продолжения этого волшебного вечера не существует на всей планете. Радостное, беззаботное настроение пронизывало атмосферу и вовлекало всех в танцы до самого утра.

А на следующий день, удовлетворенные своим открытием летнего сезона, мы улетели в Лондон и уже в самолете приступили к планированию грядущих развлекательных мероприятий.

Все на спорт

Весна — пора спортивно-светских мероприятий. Регата Хенли, Аскот, Уимблдон, а летом — поло Кап Картье.

Регата Хенли, как и указывает ее название, проходит в городке Хенли, посередине которого протекает Темза. Кроме Темзы и проходящей на ней раз в год регате, в Хенли ничего примечательного нет. Есть пара улиц и паб. Сомнительный. Зато в городе много свободного места, на котором по случаю регаты вдоль реки располагаются многочисленные шатры. Их разбивают банки и корпорации для того, чтобы привлекать и развлекать своих клиентов.

Главный день — пятница, и все гости съезжаются к 11 утра. Пятница, а не суббота, чтобы у сотрудников компаний, спонсирующих это мероприятие, был повод не идти в офис. И потому что провести день с клиентами на регате — это тоже работа, а работать в выходные никто не хочет. В шатрах гостей встречают с национальным напитком «Пиммс» и легкими закусками. «Пиммс» пьется с огурцами и с лимонадом, причем огурцы плавают прямо в лимонаде с «Пиммсом» в одном стакане. Не знаю, при чем тут огурец, думаю, для того, чтобы усыпить чью-то бдительность, типа мы тут собрались с утра пораньше на спортивное мероприятие попить коктейль «здоровье». Чтобы хорошенько распробовать вкус овоща, обычно выпивается по три стаканчика — и уже к полудню клиент, считай, готов. Ко всему. Кроме, пожалуй, спорта. Но на этом никто и не настаивает. Форма одежды — блейзер для мужчин и шляпа для дам. В рейтузах с кедами наслаждаться регатой не принято.

В первый год моего участия в этом событии к концу дня я поняла, что саму регату я что-то так и не приметила. И решила во что бы то ни стало в следующий раз отнестись к сути мероприятия посерьезнее. Поэтому на второй год я заранее включила бдительность и заметила, что в углу шатра с утра лежат стопки с расписанием заплывов. Решила не пускать это дело на самотек и самолично запаслась драгоценным экземпляром. Единственное, что я поняла из просмотра этой загадочной книжечки, это то, что старт будет только днем. Это вселило в меня надежду, что к тому времени я найду какого-нибудь знатока, который мне даст какую-нибудь вразумительную и, может, даже полезную информацию по соревнованиям.

После аперитива по программе идет обед, уже в другом шатре, расположенном на территории какого-то загородного клуба. Интересы членов этого клуба, похоже, и совпадают именно в том, что они раз в год собираются на регату, а остальное время ждут этого знаменательного события и готовятся. Думаю, вся подготовка заключается в совместной регулярной дегустации «Пиммса». Гости нашего банка смогли воспользоваться территорией и гостеприимством клуба только потому, что один из директоров банка — его член. На обед: шампанское, рыба, белое вино, мясо, красное вино, мороженое, айриш-кофе, пирожные, бейлиз. Полный традиционный набор, после которого не только немыслимо встать, но даже страшно об этом подумать. Вообще думать сложно, потому что и голова отключается напрочь, вместе с ногами. Из всех органов тела явно ощущается исключительно живот. Но я продолжаю сосредоточенно держать в руке расписание регаты, хотя никаких знатоков правил ее проведения я не нашла, и надежды на это остается уже мало.

После еще одного кофе все же удается встать и преодолеть три метра, отделяющие обеденную террасу от причала, где гостей по очереди, за ручку бережно сопровождают на борт теплохода. Каждому банкиру поручается пересчитывать своих приглашенных. И следить, чтобы никому не пришло в голову освежиться в весенних водах. Выуживание утопающих программой не предусмотрено.

Наш теплоход отнюдь не единственный выплыл на прогулку в этом довольно узком промежутке речки. Суть мероприятия, оказывается, заключается именно в том, что все выходят на воду кто на чем может. Компании арендуют теплоходы, а частные лица отмечают событие на яхточках, катерочках и даже шлюпках. Тут в почете не размер судна, а оригинальность его оформления: на каких-то разукрашенных плотиках с веслами в руках перемещаются аристократы и звезды местного телевидения в соломенных шляпах с цветочками. Их приветствует восторженная публика с теплоходов и встречных лодок, отовсюду раздаются гудки и хлопки.

А соревнования, если присмотреться, проходят на разграниченном веревочкой участке реки, занимающем примерно одну пятую часть ее ширины. Здесь-то и гребут забытые всеми спортсмены на каноэ. Проследить за ходом их действий практически невозможно ни с берега, ни с воды. Непонятно, где старт, где финиш и чем отличаются заплывы один от другого. Соответственно никто вникать и не пытается. Все занимаются своим делом — гости плывут и развлекаются, а участники соревнования гребут себе тихонечко в сторонке.

На корабле гости непринужденно болтают между собой, в то время как банкиры пытаются перехватить их внимание и сосредоточить беседу на своей прямой деятельности. В конце двухчасовой речной прогулки гости возвращаются в шатры, где им вновь предлагают взбодриться шампанским и пополнить силы при помощи афтернун ти. После чего, довольные и насквозь проникшиеся неоспоримыми достоинствами пригласившей их компании, они загружаются в автобусы и отвозятся обратно в Лондон.

На Аскот я не пошла, так как решила, что хрен редьки не слаще. Все равно в скачках я пойму не намного больше, чем в регате. Я отдала свой билет на Ледис Дей любимому ассистенту и поручила ему от моего имени развлекать гостей. А сама решила истратить сэкономленные на шляпе деньги с прямой пользой для себя и посвятила весь день спа-процедурам в отеле «Дорчестер». Вечером мы с Кирой отправились в Трэмп — традиционное место встречи посетителей скачек. Я недавно с большим трудом получила туда клубную карту. По моей настоятельной просьбе двое моих знакомых, членов этого клуба, долго и тщательно обрабатывали хозяина заведения, и он наконец сдался и соблаговолил включить меня в его звездный состав. Без карты в Трэмп не проникнуть никому ни за что и никогда, и ее долгожданное приобретение мы с Кирой там с тех пор еженедельно праздновали, беззаботно предаваясь танцам под дубовыми узорчатыми сводами в такт музыке нестареющих хитов.

Там мы всех и обнаружили — протанцевали бок о бок с принцем Эндрю, Гвиннет Пэлтроу и с каким-то знаменитым греческим предпринимателем, владельцем морского флота и авиакомпании. Знаменательных знакомств не состоялось. Принц Эндрю на танцплощадке не знакомится, а с греком мы и сами знакомиться не захотели. Не приглянулся.

Мне все же довелось побывать на скачках, правда, на зимних — Уайт Терф в Сент-Морице. Не разочаровалась — забеги происходят вокруг овального замерзшего озера на живописном фоне Альпийских гор. Вдоль него расположены трибуны, с которых все видно и понятно. Скачки зрелищны: сначала соревнуются верхом, потом на двухколесных телегах, из-под которых сверкающим веером рассыпается снег. А самый невероятный забег — в конце: всадники, вернее лыжники, вцепившись в вожжи, скользят за конями на лыжах. Между гонками можно погреться в шатрах или пройтись по улице вдоль многочисленных прилавков с глинтвейном, блинами, хот-догами и прочими изысками.

Следующий этап спортивной весенней программы — Уимблдон. Среди моих крупных клиентов был один почитатель тенниса, и я его пригласила от имени банка на полуфинал. Сам клиент в последний момент пойти не смог, и мы отправились туда с его женой. Мне доводилось и раньше смотреть теннисные турниры по телевидению, и я даже знала имена двух участвующих игроков — Агасси и Сампрас. Это предвещало увлекательный день.

Выйдя из дому, я почувствовала, что на улице свежо, и забежала на Бонд-стрит купить шаль пашмину, популярную в том сезоне. Это было моим первым самым правильным решением того дня. В тот год, я помню, каждый день ждала лета. Когда наступил октябрь, я ждать перестала. Подумала, что в Лондоне — это неблагодарное занятие, и, чтобы не терпеть подобных разочарований, следует вообще исключить этот сезон из своего календаря. Правда, в следующем году лето наступило весьма неожиданно уже в марте. Я все ждала, когда же это недоразумение закончится. Прождала долго: осень настала только в конце октября. Опять все вышло невпопад, но такой поворот событий я восприняла уже без разочарования.

Мы прибыли на трибуну и уселись. Видно было неплохо, и игра была достаточно интересная. Но мы не являлись настолько одержимыми поклонницами этого спорта, чтобы всецело им поглотиться и забыть про все на свете. Забыть про то — что холодно. Шаль меня спасала какое-то время, но сидеть с полным комфортом можно было только при наличии меховой, а не кашемировой шали. Размером с одеяло — было бы в самый раз. Я размечталась, что за стоимость наших билетов — порядка 5000 фунтов — можно было бы как раз такую приобрести. Но ничего не поделаешь — пришлось терпеть, не покидать же такие драгоценные места?

Еще через час солнце перестало попадать на нас, а у нас перестал попадать зуб на зуб. И мы окончательно потеряли интерес к игре. Мы поняли, что терять уже больше нечего, и приняли волевое решение пойти в бар, пропустить по стаканчику чего-нибудь. Это оказалось вторым самым правильным решением этого дня. Мы плотно засели в VIP-зоне с бокалом коньяка и просмотрели все матчи на гигантском экране. Кроме тепла, комфортабельных диванов и напитков, в этом было еще три весомых преимущества — видно было все же лучше, чем на стадионе; следить за ходом игры значительно помогали комментарии спортивного телеведущего; и можно было беспрепятственно болтать — в баре на нас никто не шипел. Больше я Уимблдон не посещала.

Летний сезон завершало поло Кап Картье, в котором лично принимает участие принц Чарлз. Суть — та же, что в Хенли. С той разницей, что я туда прибыла по приглашению знаменитого ночного клуба «Чайнауайт», который организовал свой мини-«Чайнауайт» на территории королевского поло-клуба. Со своими диджеями, так что там сразу и начались танцы. Этот клуб прославился тем, что вскоре после своего открытия отказал во входе Мадонне. Об этом написали все газеты, и народ туда устремился.

Поло проходило где-то вдалеке, на огромном поле. По нему табуном скакали всадники с клюшками и били по невидимому мячу. То есть сами всадники, наверное, мяч видели, а те зрители, которые пришли без подзорной трубы, — нет. Мне довелось бывать на Сноу поло в Москве, и я отметила, что наблюдать за поло на снегу интереснее — большой оранжевый мяч хорошо виден на белом фоне, и само поле намного меньше, так что еще видно и самих игроков.

День был солнечный, на трибунах — жара, и только родственники игроков и друзья принца, повязанные моральным обязательством болеть за своих, остались, прищурившись, наблюдать за соревнованием. Остальные без зазрения совести присоединились к чайнауайтовской вечеринке, которая затянулась до самого утра.

Данин ранний дебют

Даня — из тех девушек, которых ничему учить не надо. Стройный белокурый ангелочек с завораживающей улыбкой «солнышко», она сама кому угодно поставит мозги на место. По возрасту — на 10 лет младше меня, зато жизненной мудростью — на целую голову вперед. Я в ее годы только-только завершала изучение точных наук. С тех пор все точные науки из головы улетучились и остались одни неточные.

Удача улыбнулась впервые Дане еще в родном Питере, когда нашей героине было всего шестнадцать. Как-то в шумной компании на нее обратил внимание один небезызвестный московский предприниматель. Гриша, недолго думая, предложил ей последовать за ним в более интимную обстановку. На что Даня тут же парировала, что она не из таких.

Предприниматель не стал дальше настаивать на своем предложении, но беседа все же завязалась. И после двухчасового общения столичный бизнесмен настолько поразил Данино неискушенное воображение, что она уже была готова идти, ехать или лететь за ним куда угодно. Но Гриша не торопился. Под 50, закоренелый холостяк, крупный владелец коммерческой недвижимости, он не баловал Дану своим вниманием. Он приглашал девушку на ужин раз в неделю, а то и в две, а то и в три. Потом всё-таки — в две, потом в одну, а иногда и чаще. И они общались — в основном о Гришиной девушке. Гриша жаловался, а Даня слушала. Что она скандальная — и Даня тут же изображала саму кротость. Она брюнетка с длинными волосами — и Даня тут же становилась платиновой, коротко стриженной блондинкой. Она одевается чересчур вульгарно — и Даня являлась исключительно в строгой, но женственной классике.

Наконец, после года такого общения и после очередной ссоры со своей девушкой Гриша пригласил Даню отпраздновать с ним Новый год на Сан-Барт. Даня принялась суетиться по поводу визы, и когда документы были уже почти готовы, Гриша вдруг таинственно пропал. Не звонил и не брал трубку. Прошла неделя, две, наступил уже день отлета — а от Гриши все ни слуху ни духу. Даня расстраивалась, все представляла, какой она будет холодной и недоступной, когда он, наконец, позвонит. А потом стала его потихоньку забывать. По истечении трех месяцев Гриша позвонил. Как ни в чем не бывало. Так как Даня закончила переживать на его счет, у нее уже не осталось горечи и обиды. Она тоже с ним поболтала как ни в чем не бывало. И они возобновили свои встречи с прежней периодичностью.

Как-то за очередным ужином, когда они были уже изрядно навеселе, Гриша внезапно сказал, что если он когда-нибудь на ком-нибудь женится, то это будет Даня. Только лишь на следующее утро Гриша осознал, что сказал. И опять пропал на три месяца. После чего они стали жить вместе. Гриша Даню очень любил, заботился и одаривал всем, что только можно пожелать. И она была счастлива.

Прошло несколько лет. За эти годы Даня интенсивно занималась самообразованием: выучила два языка и закончила курсы по финансовым рынкам. По окончании курсов Гриша решил сделать акцию. Выделил Дане крупную сумму на вложение в ценные бумаги. Неожиданное обретение твердой почвы под ногами придало ей уверенности. В этот момент я с Даней и познакомилась: она пришла ко мне открывать свой первый счет в швейцарском банке. Размещать полученный от Гриши капитал.

Глядя на это, как мне казалось, неприспособленное к жизни существо, я подумала, что имею дело с очередной папиной любимицей. Ей тогда едва стукнуло двадцать, и, несмотря на то, что ее уши и пальцы украшали весьма нескромные драгоценности, казалось, что она все еще изумленно и даже чуть отрешенно смотрит на мир своими широко распахнутыми голубыми глазами. Но выяснилось, что папа тут ни при чем.

Даня мне понравилась: оказалась забавной и трезвомыслящей девушкой. И мы стали общаться.

В какой-то момент Даня подняла с Гришей в очередной раз вопрос о замужестве. Никакой реакции, как обычно, не последовало.

За очередным нашим обедом Даня принялась меня убеждать:

— Нет, я решила: больше я с Гришей жить не буду. Он уже не тот, отношения уже не те. Вот раньше он был готов ради меня на любые подвиги. А теперь вся его любовь проявляется исключительно в совместном обсуждении финансовых рынков. А так никакой романтики, ни просто человеческого тепла. Ни жениться он не хочет, ни детей рожать. Я хочу побыть самостоятельной. Собрав мужество, Даня ему честно объявила о своем намерении пожить одной. И переехала в Балчук.

Классический ход. Подействовало мгновенно. Звоню Дане за новостями:

— Ну как, ушла?

— А, дорогая, ты первая, кому я сообщаю эту радостную весть. Мы с Гришенькой только что обвенчались!

— Поздравляю, — вымолвила я без особого удивления. — А как это могло произойти?

— А вот так, вчера вечером он вдруг позвонил и спросил, хочу ли я за него замуж. И я согласилась.

— Оперативно.

— Ну ладно, не могу сейчас разговаривать, мы улетаем на Багамы.

И счастливые возобновленными отношениями молодожены отправились на медовый месяц.

Каннский звездный небосвод

Полетели мы с Кирой на Каннский фестиваль. Как же можно пропустить такое событие? К тому же мы уже успели соскучиться по Лазурному Берегу. Зачем именно мы туда полетели, мы не знали. Тот факт, что мы не режиссеры, не продюсеры и вряд ли уже хотим стать актрисами, нас не смутил.

Как оказалось, это мероприятие предназначено прежде всего именно для трудящихся в киноиндустрии. Остальные — зеваки, от которых профессиональные участники отгораживаются всеми доступными им способами: все интересное наглухо оцеплено полицейскими кордонами и железными ограждениями. Колючей проволоки, по-моему, не было, хотя точно уже не помню. Максимум, что могут сделать обыватели, — стать частью толпы, простаивающей часами перед отелями и красной дорожкой в надежде увидеть любимых звезд. Стоят не напрасно: звезд там навалом. А еще они могут купить билет на кинопросмотры.

Стоять мы нигде не хотели, идти в кино — тоже. Мы вышли прогуляться по набережной и завернули на причал с яхтами. Зевак там было намного меньше — а зря. Как раз на этих яхтах, похоже, происходило немало интересного. С одной из них доносились звуки музыки, и на ней явно с утра пораньше царило веселье. Мы подошли поближе, услышали знакомую речь — и увидели знакомые лица. Лица заядлых тусовщиков и звезд эстрады, с которыми мы как раз недавно расстались по окончании ралли. Они нам тоже обрадовались, и мы присоединились к общему празднику.

Одновременно с нами на яхту как раз поднимались трое парней с соседней яхты, которых гостеприимный хозяин пригласил жестами. При знакомстве выяснилось, что это гонщик «Формулы-1» Эдди со своим менеджером Энрико и другом-финансистом. Монакский этап «Формулы» не за горами, и они приехали совмещать приятное с полезным.

Самой неординарной личностью из трех оказался Энрико. Итальянец, он в ранние годы уехал в Австралию и стал там то ли пастухом, то ли дровосеком, я уже не помню. Наверное, выращивал баранов и эвкалиптовые деревья. Что там еще можно делать? Кенгуру и коалы вроде как растут сами. Женился, жена родила пятерых детей. Потом у него случился кризис среднего возраста, он все бросил и уехал на родину. Там какое-то время промытарствовал, пока однажды не познакомился с одним лыжником. Лыжник хотел быть не просто лыжником, а чемпионом. И Энрико вызвался ему помочь. И вместе у них получилось. Лыжник стал успешным профессионалом, и Энрико стал преуспевающим спортивным менеджером. Потом он взял под свою опеку еще и гонщиков, и они тоже прорвались на первые места. И Энрико стал преуспевать еще больше. Чтобы примерно себе представить уровень его достатка, достаточно вспомнить Флавио Биатторе, самого известного менеджера «Формулы-1», сколотившего на этом поприще огромное состояние. Сразу все становится ясно. Мы немедленно подружились и договорились вечером вместе пойти на какую-то вечеринку.

Вечеринка происходила на вилле одного, почему-то белорусского, владельца нескольких модных ресторанов в Париже. Как потом выяснилось, все самые желанные и закрытые вечеринки с самыми недоступными актерами происходили каждый день именно у него. В тот день, например, там были одновременно Джек Николсон, Мик Джаггер, Наоми Кэмпбелл, Леонардо Ди Каприо и не только. Вилла находилась в уединенном засекреченном месте: с дороги ее не видно, и доступ к ней возможен только через ветхий мостик, повисший над железной дорогой, или с крутой каменистой лестницы, к подножию которой можно подплыть на катере. Думаю, за это ее и ценили.

Вечеринка была, безусловно, необычная, хотя бы по самому факту присутствия на ней гостей такого масштаба. Но это было не простое веселье. Для большинства — это была работа. Там кто-то пытался с кем-то переговорить, заводились полезные знакомства, обсуждались проекты, заключались сделки, обговаривалось финансирование. Каждый добивался чего-то конкретного. Никакой разгульной атмосферы, в нашем русском понимании этого слова, там не было. Но любопытного общения было предостаточно, и вечер пролетел незаметно. Николсон нам признался, что его любимый цвет — желтый, и на Средиземноморском побережье его можно узнать издалека по канареечным плавкам.

— И по толпам осаждающих поклонниц, — добавил его продюсер.

После вечеринки наши гонщики вызвались проводить нас домой на катере. За рулем был, разумеется, Эдди. Это было феерично: катер мчался на сумасшедшей скорости по волнам в абсолютной мгле. Чтобы разнообразить маршрут, мы описали круги вокруг двух островов, расположенных напротив Канн. Там ютилось еще множество яхт, видимо не нашедших пристанища в каннских портах.

Впоследствии мне рассказали, что на одном из этих островов расположен древний и действующий монастырь, где живут монахи, давшие обет молчания. Может, когда-то давно это место и было уединенным. И подходило для отшельнического существования вдали от житейской суеты. Теперь же все круто изменилось, и монахи угодили в самый эпицентр международной джет сет. Кто знает, может, они и хотели бы куда-нибудь переместиться, только как же им теперь договориться? Кто первый отважится нарушить обет?

На следующий день в Канны приехала одна наша знакомая по Лондону американская актриса русского происхождения. И пригласила на прием, организованный какой-то крупной американской киностудией. Там мы познакомились с Марком, тоже русским по происхождению, артдилером. Он оказался как раз тем незаменимым человеком, без которого нечего и мыслить о том, чтобы разобраться в этом суматошном событии, которым оказался Каннский фестиваль. Этот человек уже туда ездит 20 лет и знает всех и все самое важное и интересное. И больше мы его уже от себя не отпустили до самого отъезда. Марк был не только самым подробным справочником по «где, когда, кто, с кем и зачем», но заодно и стал нашим «единым пропуском». Только с той разницей, что не он висел у нас на шее, а скорее наоборот. «Я — билет», — говорил он на входе, и все ему верили. Как только мы его предъявляли, перед нами открывались все самые секретные и недоступные двери. Причем его потрясающими услугами пользовались не только мы, но и сами звезды. Потому что в этом водовороте проследить за тем, что и где происходит, фактически нереально. Подробное расписание никто не рассылает: каждая компания или съемочная группа знает только про то, что устраивает сама. И таких там много.

В этом звездном режиме мы провели еще несколько дней и, натусовавшись и назнакомившись до отвала, вернулись к своей прямой трудовой деятельности.

Мои «дорогие» клиенты!

Русский бизнесмен жалуется потомственному миллиардеру:

— Первая проблема — деньги заработать. Вторая — их потратить.

Тот возразил:

— Вторая — их не потратить.

К счастью для мирового рынка потребления, большинство русских застряли на первом варианте. На нашей славной родине если уж деньги зарабатываются — так зарабатываются. У их владельцев — своя правда. Потратить их не так легко. Приходится куда-то складывать, откладывать, и у некоторых периодически возникает желание это делать с толком.

В Лондонской школе экономики нам приводили случай из жизни. Валютный трейдер — суперзвезда одного инвестиционного банка — приходит на предбонусное собеседование к своему шефу. Тот его поздравляет с выдающимися достижениями и спрашивает: в чем секрет таких фантастических результатов?

— Просто, — отвечает трейдер. — Видите напротив подъемный кран? Когда стрелка его поворачивала направо — я покупал доллары. Когда налево — то продавал.

Такая правда ни одного русского клиента не устраивает. Он вас больше зауважает, если вы сделаете умное лицо, изобразив оракула, и, ткнув указательным пальцем в небо, озвучите ему подробный расклад. И чем больше уверенности в голосе — тем быстрее он в вас учует профессионала и проникнется.

А вообще я люблю, когда клиент уже кого-то наслушался и чего-то начитался и у него свои собственные прогнозы. Тогда ему совсем неважно, что будет происходить дальше. Он с уверенностью говорит: евро будет расти. И евро начинает падать. Оно падает месяц, два, шесть — клиент молчит. Но рано или поздно, евро опять поднимается. Не успело оно достигнуть первоначального уровня, клиент уже звонит хвастаться: «Вот видишь, я же говорил, что оно будет расти». Он рад. Понесенные за это время убытки никого не волнуют.

Или еще случай из жизни. Один клиент — из золотой сотки, как полагается, — пригнал кучу денег. Мы долго думали, что с ними делать. Прокрутили все варианты, посетили дюжину хедж-фондов, после чего клиент изрек: а зачем я буду платить этим знатокам проценты, чтобы они крутили моими деньгами? Чем мои ребята хуже? Пусть крутят сами, я лучше им буду платить — сделаю свой фонд.

И сделал. И крутят его ребята не хуже. А может, и лучше. Мне — так точно лучше. Потому что — та же картина. Когда его фонд в плюсе — радостно звонит. Когда в минусе — его не слышно. Короче, мне достается одна его радость. Если бы деньгами управляли мы, все было бы наоборот. Если в плюсе — клиент молчит. Или жалуется, что плюс слишком мал. Слышал, что где-то у кого-то больше. Если, не дай бог, минус — вот тогда от него точно услышишь все. И все в округе — тоже услышат. Потому что будет громко.

Хотя как именно работает его фонд, первое время никто не знал и знать не мог. Потому что у него не оказалось системы учета. Было все: капитал, офис, мониторы, аналитики, экономисты, секретари. А программы, способной вычислять, во что конкретно суммарно выливаются все его хитроумные позиции, — не было. И где ее взять, было не очень понятно. Поэтому первое время, пока программисты ваяли спецзаказ, пришлось работать наугад. Оно, быть может, и лучше. Пока проходит период притирки аналитиков, экономистов, их инновационных стратегий и вкладчика — работать в темноте некоторым из них, может, даже и на руку.

Все это отнюдь не значит, что на рынках невозможно делать деньги. Еще как возможно. Тут, как говорил Рокфеллер, главный враг богатства — жадность. И в этом профессионал отличается от любителя.

Вот яркий и грустный пример того, как поступает любитель. Конец 1999-го, интернетовский бум идет на полную катушку. Клиент загребает 50 % годовых, вкладывая практически в любую наздаковскую бумагу и мнит себя гениальным трейдером.

Мы встречаемся, он говорит: я консервативный инвестор, не люблю рисковать своими деньгами. Я говорю: тогда продавайте свои хайтековские акции и покупайте облигации. А то, к бабке не ходи, рано или поздно ваш интернетовский рынок навернется.

Клиент испугался слова «навернется» и на всякий случай продал все акции. А они продолжают расти. А клиент ждет, когда же они наконец грохнутся? Обидно получается. Он продал, а они, сволочи, растут. И он вроде как ни у дел. Помучился пару месяцев и к концу февраля, уже по собственной инициативе, закупился обратно интернетовскими акциями под завязку. Как выяснилось, на самом пике. Потому что как раз с марта они стали стремительно падать. А продавать теперь уже обидно. Покупал — когда они были выше. Хочется хотя бы выйти в ноль. Но акции не поднимаются. Они падают дальше. И потери с каждым днем растут. И продавать хочется все меньше, кому же приятно фиксировать убытки? А поезд — ушел. Интернетовский бум перерос в интернетовский кризис. Через пару лет портфель скатился ниже того уровня, с которым он изначально пришел в банк. И тут, окончательно потеряв веру и надежду, клиент продал. Правда, с тех пор рынок опять успел вырасти, и сейчас он выше не только того уровня, на котором он продал, но и того, на котором он скупил акции перед кризисом. Только этого клиента уже не загонишь ни в какие рынки и под дулом пистолета.

А вот другой пример. Есть у меня один клиент — профессиональный трейдер с многолетним стажем. Своим портфелем управляет, естественно, сам. Его основная черта — хладнокровие. Он покупает ценные бумаги, когда считает, что они недооценены и будут расти. И заранее намечает себе уровень, который его устроит. Ждет, когда они достигнут этого уровня, и, дождавшись, — тут же продает. Если же по каким-то причинам ситуация поменялась, и его прогноз поменялся — не задумываясь, скидывает и приобретает более перспективную, на его взгляд, бумагу. И его портфель за долгие годы нашего общения вырос в очень много раз. И растет дальше. И ничего ему не страшно — ни клиенту, ни его портфелю.

Управлять деньгами — это отдельная профессия. Для того чтобы успешно работать на рынках, нужен длительный опыт, азарт и особое чутье. Двух последних факторов без первого недостаточно. Рынки не понять, пока не испытаешь на собственной шкуре несколько крупномасштабных кризисов и потерь. В такие моменты рассеивается масса иллюзий. Особенно по поводу собственной исключительности. Для того чтобы это помнить, одной теории недостаточно. Только стресс попадания на свои деньги и на деньги клиентов, что в некоторых случаях даже хуже, держит в должном напряжении. Для того чтобы рынки любить, нужна потребность в этом адреналине. У тех, кто успешно вкладывает в рынки, — особый склад характера и ума. Редкий талант.

Если клиент потерпел убытки в результате спада рыночных котировок, ни один нормальный банк не будет возмещать эти потери. Иначе все банки бы уже давно обанкротились. Если клиент хочет, чтобы все было предсказуемо, пусть кладет деньги на депозит. Или вкладывает в структурированные инструменты с защищенным капиталом. Таких инструментов много, но и они не беспроигрышные. Они зарабатывают деньги только при определенном стечении обстоятельств на рынках. А обстоятельства — они или стекаются, или не стекаются.

Последние почти 30 лет процветают альтернативные инвестиции: хедж-фонды. Какие реально существуют риски у таких вложений? Самые разные. И хедж-фонды тоже существуют самые разные: больше двух десятков основных разновидностей.

Считается, что эти фонды меньше зарабатывают и меньше теряют, чем традиционные, потому что они используют «хеджирование» — инструменты, позволяющие снизить риск вкладов и ограничить потери. Хотя это средний показатель. Некоторые из них, зарабатывают неизмеримо больше традиционных фондов, потому что они используют эти же самые инструменты не для «хеджирования», то есть защиты от риска, а, наоборот, в спекулятивных целях. В таких случаях риск не снижается, а повышается, по сравнению с прямыми вложениями в акции.

И иногда они могут просто лопнуть. Это происходит, когда на рынке складывается непрогнозируемая ситуация, которая, по всей вероятности, случиться не может. Но случается. Как в лото — вероятность выиграть миллион ничтожная, но кто-то выигрывает. Только тут наоборот — кто-то проигрывает, и этот «кто-то» — инвестор.

Чтобы все же делать на рынках деньги, существуют два основных правила: диверсифицировать вложения и выбирать очень грамотных советников. С диверсификацией понятно: не класть все яйца в одну корзину. Если разорится один или даже парочка хедж-фондов, то остальные останутся целыми. А некоторые из них даже могут и подняться. И если грохнутся тайваньские акции, то цена на золото и Brent вполне может и вырасти. На рынках есть явления, не связанные между собой или имеющие обратную связь.

И — консультанты. Насколько удачно клиент вложит деньги, обычно зависит не от банка, а от банкира. Любой банк предлагает великое множество разнообразных вложений. Описывать клиенту все варианты — нереально. У рядового инвестора от слишком обширного выбора замелькает в глазах, засвистит в ушах, наступит ступор, и он поспешно ретируется в другой банк, где ему скажут: «Дружище, мой тебе совет, вкладывай сюда». И со всей вероятностью, так он и поступит. Все любят простоту и ясность.

Некоторые клиенты стремятся платить банкиру сверху, процент от прибыли, чтобы он лучше с ними работал. Это рискованно в первую очередь для клиента. Потому что у банкира будет не только стимул клиенту больше заработать, но и стимул больше рисковать клиентскими деньгами. Заработают вместе, а попадет один клиент. И для банкира сидеть на двух стульях и зависеть от клиента — опасная игра. А клиенту предпочтительнее работать с независимыми управляющими компаниями, Asset Managers или Family Office, и платить им фиксированную комиссию за управление. Для клиента больше гарантий, что деньги будут вложены с осторожностью. Для независимой компании каждый клиент и собственная репутация имеют неизмеримо больше значения, чем для огромного банка. Жизненно важно выбирать лучшие фонды и лучших специалистов и бережно относиться к каждому клиенту.

Белые ночи

Есть такая категория мужчин, которые умеют дружить, в том числе и с женщинами. Общение с ними всегда захватывающе интересно и разнообразно и неизменно влечет за собой множество интересных событий и знакомств. Геннадий — один из таких людей. Он вращается на стыке бизнеса и искусства. Он всегда в курсе самых значительных культурных и деловых событий. Он ценит женское общество и глубоко уважает прекрасный пол, но не является отъявленным сердцеедом. Он верен одной женщине: своей очаровательной жене. И дружба с ним может беспрепятственно протекать и набирать силу долгие годы.

По приглашению Геннадия мы с Кирой полетели в июне на бал «Звезды белых ночей» в Екатерининском дворце Санкт-Петербурга. На этом балу я познакомилась с театральным деятелем и постановщиком Эдвином. Весь вечер мы с ним фантазировали по поводу того, каким был этот бал. И я уже не знаю, каким он был на самом деле. В памяти действительность перемешалась с плодом нашего совместного воображения. Отчетливо и красочно, до малейших подробностей. Вот что получилось.

Гости съезжаются ко дворцу на каретах. На входе и вдоль дорожек парка выстроились лакеи в белых париках и с факелами в руках. Звучит музыка. На фоне фонтанов силуэт балерины летит в объятия партнера. Кавалеры кружат дам при мерцании свечей. Некоторые пары уединились в беседках. Один находчивый кавалер заманил свою избранницу в лабиринт из живой изгороди. Там ее и потерял. С серебристо-сиреневых небес бесшумно слетают звезды и тают в листве.

Хотя мне кажется, что так все и было. Порой сцены из жизни прекрасны сами по себе, и не надо ничего придумывать. Один раз я встречала Новый год в Венеции. Над площадью Сан-Марко возвышается елка. Одновременно радостная и задумчивая. С балконов вихрями летят серпантин и вальс вперемешку с мелким дождем. Из каналов выбивается туман: садится на скамейки, перелезает через ограды, напрашивается в окна на чужой праздник. Пары танцуют вокруг елки. Кто-то кружится поодиночке, под зонтом, над дымкой, между гондолами, которые тоже выплыли на улицы вслед за туманом. Ладно, увлеклась, но почти так.

Воспоминания о Венеции вдохновили на прогулку по питерским каналам. Плывем, романтика. Сумерки богов, рассвет ангелов. Эдвин рассказал, как он бросил бизнес и занялся театром. Я восхитилась. Он рассказал про медитацию. Я пробовала раньше пару раз медитировать, и ничего у меня не выходило.

— И у тебя это реально получается? — поинтересовалась я с сомнением в голосе. Мое недоверие почему-то обидело духовного искателя и разом рассеяло всю романтику.

Обижать я никого не планировала и про медитацию мало чего знаю. Кроме малой части теории. После этой несостоявшейся беседы летом я возобновила свои старания.

В моей непосвященной интерпретации это выглядит примерно так. Занимаешься не тем, что не думаешь, а тем, что сидишь на страже и отлавливаешь мысли, зарождающиеся в разных уголках головы. Как назойливых комаров или мух. И стреляешь по ним, желательно до того, как они успевают оформиться. Тоже — занятие. Стрелять по мухам сложно. Шансов на попадание ничтожно мало. Требуется сноровка. Примерно месяц я стреляла мимо. Потом мыслям, похоже, надоело от меня увертываться, и они сами стали себя вести скромнее. Не лезть. А потом вообще перестали выскакивать откуда попало и невпопад летать по голове. И голова стала чище. И правда — даже если не думать, то глупее от этого не становишься. Парадокс. Но это еще ладно. А если ламы правы и наоборот — тоже правда? Думаешь, думаешь и не умнеешь?

Отважная Кристина

Кристина — прирожденный командир десантных войск, в хрупком женском обличии. Тоже, по какой-то неизведанной закономерности, изначально из Питера. В 17 лет неуемная тяга к приключениям забросила Кристину в Лондон. Там, обучившись всему, что вообще можно изучить, и по молодости разбив сердца не одной дюжине местных и приезжих миллиардеров, Кристина заскучала по дому. Связывать судьбу с миллиардерами она не торопилась. И, не задумываясь, махнула в Москву.

На родине, буквально не успев отойти от трапа самолета, Кристина вышла замуж. Избранником стал шустрый, щедрый, бесшабашный и перспективный красавец-контрабандист Сережа. Они прожили душа в душу и родили очаровательную дочь, пока в один не столь прекрасный день счастье не оборвалось — мужа настигло темное прошлое.

Спокойно побыть в роли безутешной вдовы Кристине не пришлось. Темное прошлое мужа стало охотиться теперь уже за ней. Первым, кто к ней пришел, был правая рука Сережи — Алексей. Он же был братом его первой жены. Дальний родственник проявлял не родственный интерес к Кристине еще при жизни мужа. И даже в шутку намекал, что ее муж и в этом треугольнике, и в своем бизнесе — лишний. После исчезновения мужа у Кристины закралась мысль, что неоднозначные намеки могли быть вовсе и не шуткой.

Алексей объявился с предложением руки и сердца прямо в день похорон. Кристина в ужасе его прогнала. Но назойливый ухажер не собирался отставать от девушки своей мечты. Он решил добиваться своей возлюбленной иным способом, раз она не понимает по-хорошему. Следующий его визит не заставил себя долго ждать. Пришли несколько очень крепких парней и объявили, что компания мужа, которая была еще изначально оформлена на Кристину, должна им весьма крупную сумму. И что эта сумма должна быть предоставлена к концу недели, если она не хочет повторить участь супруга.

Денег у Кристины не было. Более того, она не имела ни малейшего понятия, на каких счетах и в каких банках хранились деньги мужа и были ли они вообще. За бурные годы жизни с Сережей она привыкла к кочевой и засекреченной жизни и к тому, что все квартиры — съемные.

Алексей пытался ей объяснить, что стоит ей захотеть — и все ее проблемы тут же исчезнут. Но получил лишь еще более решительный отпор. Кристина стала быстренько вникать в суть бизнеса. От всех активов транспортной фирмы оставались лишь 20 фур, которые отъездили свое еще до перестройки и представляли собой явную угрозу для водителя, груза и окружающей среды. Из них требуемого капитала было явно не выжать. Но из разговоров мужа Кристина знала, что основным капиталом фирмы являлись налаженные связи с несколькими таможенными пунктами. Кристина позвонила посетившим ее ребятам и договорилась с ними о встрече. Она предложила выполнять для них ту работу, которую выполнял муж, и таким образом рассчитаться с долгами. Ребята, на самом деле, оказались нормальные. Способная Кристина нашла с ними общий язык. Они ей объяснили, чего следует остерегаться, чтобы ее не постигла та же участь, что и мужа. И испытывая симпатию к молодой вдове, дали ей первых клиентов.

Первым грузом Кристины оказалась внушительная партия вибраторов для развивающейся сети секс-шопов. В те времена не все на таможне еще разбирались, что это такое, и соответствующего обозначения в таможенных пошлинах не было. Кристина предложила задекларировать груз как медицинские принадлежности. Вопросы ни у кого не возникли, и товар был успешно ввезен вообще без пошлины — как оборудование первой необходимости.

Но всеобщее уважение партнеров, клиентов и таможенников Кристина завоевала позже, когда на таможне застряли две фуры с электронным оборудованием на два миллиона, декларированным хозяевами как зеленый горошек. После двух ящиков водки, совместно выпитой Кристиной с таможенниками, все признали, что в фурах — действительно зеленый горошек.

Кристина почувствовала себя в своей стихии. Поняла, что она создана не для того, чтобы быть домохозяйкой, а чтобы покорять вершины бизнеса. В скором времени, расплатившись с долгами и отсеяв досаждающих партнеров, Кристина стала законной и полноправной владелицей транспортной компании. Под ее железным руководством компания тут же стала процветать со скоростью света.

Бархатный сезон

В конце лета мы возвратились в Канны на Неделю русской культуры по приглашению Татьяны Михалковой, с которой мы познакомились еще в Лондоне на экономическом форуме. Был конец сезона, и основная часть отдыхающих уже схлынула. Осталась мягкая теплая погода и спокойная атмосфера. На приеме по поводу открытия ничего никому уже было не надо, кроме приятного отдыха. Никита Михалков периодически подходил к нам с Кирой и своим характерным тембром озорным тоном приговаривал:

— Ой, девчонки, доиграетесь, о-ой, доиграетесь!

Причем это звучало скорее как призыв, нежели как предостережение. Похоже, ему тоже не терпелось доиграться. Потом пришли музыканты, он вспомнил, что он казак, подвернул усы и отправился исполнять удалые песни, пускаясь в пляс и не забывая нам подмигивать.

Потом вдруг погас свет. Все находились в саду и стали продвигаться на ощупь и пытаться узнавать собеседников по голосу. У всех обострились чувства осязания и слуха, и стал даже отчетливо слышен плеск волн.

Бродя вслепую между кустов, я приткнулась к уютно беседующей компании в углу сада. Мой знакомый Андрей меня представил самому Андрею Вознесенскому и двум девушкам Женям. Потом вдруг оказалось, что наша группа не просто состоит из двух Андреев и двух Жень, но еще и у троих — у меня и двух Андреев — совпали дни рождения. Все принялись загадывать желания, а я на всякий случай загадала побольше — впрок. Андрей Вознесенский, чтобы отметить встречу, снял со своей шеи связку баранок и торжественно наградил ею меня. Я помню, как эта связка еще долго висела у нас с Кирой на вилле почему-то на люстре. Все гости подпрыгивали и по очереди ритуально поедали баранки.

На этом же вечере мы познакомились с девушкой Анной, которая сразу же органично вписалась в наш с Кирой коллектив.

Было уже поздно, и мы решили, что будет уместно прогуляться до дома пешком. Это был первый день нашего пребывания, и нам с Кирой удалось запомнить, что мы живем где-то в середине знаменитого полуострова Кап дʼАнтиб. По нашим расчетам, вечеринка проходила как раз где-то поблизости. И по дороге мы стали увлеченно рассказывать Ане, на какой прекрасной вилле мы остановились и какой у нас замечательный лондонский друг, который нам предоставил целый отдельный гостевой домик на огромной территории его владений. Сам друг приедет как раз завтра. И Аня тоже начала нам рассказывать, что и у нее есть замечательный лондонский друг, который тоже ей предоставил свою чудесную виллу в ее полное распоряжение, а сам обещал скоро приехать. Аня сказала, что он наверняка будет счастлив познакомиться с такими девушками, как мы с Кирой, и она завтра же начнет его уговаривать устроить по приезде барбекю в нашу честь.

Увлеченные болтовней, шли мы долго. И мы, и Аня были уверены, что и ее, и наша вилла находятся здесь, где-то совсем рядом. Обойдя несколько раз полуостров, мы наконец увидели смутно знакомые очертания, нежно освещенные первыми лучами рассвета.

— Ну наконец! — обрадовались мы с Кирой.

— Точно, — вот она! — добавила Аня как ни в чем не бывало.

Мы на нее удивленно посмотрели. У нас оказался один замечательный друг на всех, предоставивший Ане гостевой этаж в основной вилле, а нам — все этажи гостевой виллы.

На следующий день мы решили, что хватит с нас походов кругами пешком, пора найти более продвинутое средство передвижения. Это оказалось непросто. Обзвонив дюжину рент каров, единственное, что нам удалось заполучить, — «Фиат Панда» не первой свежести, зато белый. Для тех, кто не в курсе, это такой квадратный итальянский «Запорожец». Но мы все равно обрадовались. Нам как раз позвонил один мой знакомый Ося и пригласил к себе на яхту.

Мы подрулили к назначенному причалу и гордо припарковали свой автомобиль рядом с Осиным автопарком. Почему-то сразу бросилось в глаза, что наша легкомысленная коробочка ровно в два раза короче даже самого маленького его «Порше».

Ося с радужной улыбкой вышел нас встречать из своей 60-метровой яхты, собравшей в себе все последние новинки дизайна и техники, и застыл.

— А что это? — удивленно произнес он.

Пришлось признаться, что мы не только на ней добрались из Антибов до Канн, но вечером еще и собираемся дальше, в Монако.

Ося подошел к автомобилю и осмотрел его со всех сторон. По высоте «Фиат» как раз еле достигал уровня Осиного бедра.

— Ну, вечером — это вы, конечно, смело. Думаю, на такой таратайке сможете прибыть к концу следующей недели.

Мы не стали комментировать и прошли на яхту под звуки «I like London, London, London… in the rain…», которые непонятно почему звучали вполне уместно под южным солнышком. Пока Ося давал последние распоряжения персоналу, мы прошли на палубу и растянулись на удобных гермесовских подушках. Линия горизонта медленно поднималась, затем плавно опускалась.

— Чувствуешь, как нас дорого покачивает? Миллионы долларов направо, миллионы налево, — констатировала Кира.

Вышел Ося и стал нас развлекать приятной беседой. Наверное, так расслабленно можно себя почувствовать только в таком антураже на таком судне. И я про себя отметила контраст: предельно собранный и всегда необыкновенно элегантно одетый городской Ося кардинально отличался от пляжного умиротворенного Оси в небрежно повязанной хипповой бандане и развеселенькой маечке. Умудрившись свесить куда-то чуть ли не за борт свои нескончаемые ноги, он без остановки сыпал шутками.

Потом разговор перескочил на какого-то губернатора, на котором заработал один его друг. Регион был должен кому-то денег, а платить не собирался. Друг выкупил долг у кредитора региона с крупным дисконтом. Потом договорился с центральными властями, те поставили губернатору ультиматум: он получает бюджетные деньги при условии, что полностью возвращает из этих средств выкупленный другом долг. И заработал полтинник. Разумеется, «лимонов». И разумеется, не он один. Подобным образом зарабатываются и сотни миллионов, и не только в России. В основном на межгосударственных долгах. Причем это легальные транзакции, и промежуточное финансирование осуществляется крупными банками. Вот так все просто. Если уметь договариваться на соответствующем уровне.

Беззаботная неделя на Лазурном Берегу пролетела быстро. Но возвращение оказалось не менее насыщенным событиями, чем отдых. По прилете в Лондон меня ждало четыре приглашения на один день: на свадьбу одного моего сотрудника, на 50-летие Энрико в Италии, на мюзикл с польским аристократом и на концерт Сечилии Бартоли в Париже от одного московского знакомого, который с ней дружит. Ужас. Вот так всегда. То густо, то пусто. Решила совместить свадьбу и Италию. От мюзикла и оперы пришлось со скрипом отказаться.

С утра лил дождь, но решительно ничего не портил. Дождь, наверное, и сам понял, что он тут ни при чем, и к полудню идти перестал. Решил пойти в другом месте. И свадебный прием состоялся в саду уютного лондонского сквера напротив дизайнерского бутика отеля «Хемпель», где было запланировано вечернее торжество. Все утопало в воздушных конструкциях из нежно-розовых и белых роз. У невесты — абсолютно ошалелый вид. Наверное, единственно уместный вид, когда в молодости выходишь замуж по любви. Мне пришлось покинуть прием на восторженно-выдержанной фазе, пока все восхищались молодоженами и декором и еще не успели приступить к свадебному разгулу. И ехать в аэропорт.

Куда летел самолет — не помню. Помню, что оттуда надо было ехать на курорт Милано Маритимо, где и отмечался сам юбилей. Там длинные улицы и длинный пляж: то ли Адриатического, то ли Средиземного моря. Эту подробность, загорая на берегу, нам с Кирой выяснить не удалось. Мы уже и не пытались. Смирились с мыслью, что географический кретинизм — это надолго.

Этот городок примечателен тем, что в нем отдыхают сами итальянцы. Во всяком случае, в сентябре. И отдыхает все: ровные безразличные улицы, в меру заброшенные дачи, уместно потертые заборы, и сосны, которым лень даже качаться. Наверное, этим и отличаются курорты с местными жителями от туристических. Когда случается наплыв туристов, тут уже не до отдыха — идет голый заработок.

После пляжа итальянцы стекаются к центральному перекрестку. Болтают по телефону, едят мороженое, воспитывают детей, рассматривают витрины и держат за руку спутниц, успевая в обязательном порядке провожать глазами всех встречных девушек. Все это делается одновременно и выглядит предельно стильно. Стильно мелькают очки, лысины, собаки, коляски.

В этом городе Энрико владеет самыми злачными местами — огромным рестораном и ночным клубом. Там и происходит торжество. На вечеринке 200 гостей. Из них Энрико — старше всех, если не считать бывшего гонщика Ники Лауда. Среди подарков юбиляру — грудастая блондинка из Эстонии. А может, и не одна. Просто я запомнила только эту.

Танцы начались уже в ресторане и постепенно переместились в клуб. Помню, что там был какой-то ошеломляющий хоровод из красавцев-мужчин. Вполне настоящих, с весьма живыми глазами. И тут я даже в каком-то, пусть и отдаленном, смысле поняла русских олигархов: когда так много представителей противоположного пола и так мало реальной конкуренции — выбор утомляет. Все сливается в одну большую пеструю карусель, и рассматривать никого в отдельности уже не хочется. Потанцевав с полдюжиной претендентов, на этой философской ноте я отправилась пешком в отель, отбиваясь по пути от каких-то особо настойчивых желающих меня сопровождать.

Криминальная хроника

После такого активного летнего отдыха хотелось посидеть спокойно дома и расслабиться. Но тут начались иного рода приключения. Они нагрянули с абсолютно неожиданной стороны. Поводом послужила мамина тяга к борьбе за правду. Моя мама очень любит бежать впереди паровоза. Даже если паровоз стоит, она все равно побежит впереди и потянет его за собой.

У мамы есть одна питерская знакомая, причем отнюдь не близкая, а даже весьма отдаленная. И не случайная знакомая, а владелица туристической компании, напрямую конкурирующей с маминой. Однажды на бизнес этой дамы произвели наезд самые что ни на есть обыкновенные бандиты. И стали требовать долю. Моя мама пришла в негодование от такой вопиющей несправедливости и решила, что это ее святой долг — спасать подругу. Никаких сомнений по поводу того, что именно ей следует срочно предпринять какие-то действия, у нее не было.

Мама подумала и нашла самый что ни на есть, с ее точки зрения, подходящий вариант. Живя в Бельгии, она каким-то образом умудрилась там познакомиться с одной супружеской парой, Ахмедом и Алей, проживающей в Португалии. Как-то за непринужденной беседой Ахмед, приняв гордый вид, заявил маме:

— Э! Мы теперь друзья навек, а я своих друзей в беде не бросаю! Если что, буду как волк биться за тебя, всю твою семью и семьи твоих друзей! Э!

И мама решила, что настало самое время звать таких друзей на помощь. Надо сказать, что этот вариант был у нее единственным: никаких других знакомых, которые бы могли хоть отдаленно иметь какое-либо отношение к бандитским разборкам, у мамы больше не было.

Самоотверженный защитник слабых и обездоленных, Ахмед неслыханно обрадовался такой неожиданной возможности проявить себя и поспешил спасать бедную женщину. Были у него свои люди в Питере, и он оперативно справился со сложившейся ситуацией. А долг, как известно, платежом красен. Причем должна оказалась не только вырученная подруга, но и сама мама. Ахмед потребовал отдать ему вызволенную долю бизнеса маминой приятельницы, а заодно и долю маминого.

В мамин питерский офис ворвались бандиты, распугали всех сотрудников, забрали два компьютера не первой свежести и зачем-то еще три стула. И объяснили, сколько им на данном этапе надо заплатить и что будет, если этого не произойдет.

Мама как раз в это время находилась в своей питерской квартире, и надо было срочно ее оттуда вызволять. Я первым делом позвонила Верочке, как подруге, имеющей наиболее обширный опыт ведения бизнеса в России.

— Разберемся, — заявила Вера без доли сомнения в голосе. — Главное — этой мрази не бояться. Есть у меня в Питере один верный друг. Большой авторитет. Номер один. Добрейшей души человек! Мы с ним еще в начале 90-х плотно общались. Он во мне души не чает. Он как раз тогда только вышел с зоны, я ему подарок сделала, куртку Версаче. Он так это оценил. Он за меня всегда горой. У него, знаешь как, все четко, по понятиям. Давай срочно ему звонить!

Верин друг обрадовался звонку своей старой боевой подруги, сразу засобирался ее навестить в Лондоне и заодно пообещал помочь моей маме. Верочкина просьба — для него святое. По щучьему велению, по моему хотению уже через час перед маминым подъездом стояла вооруженная до зубов охрана. Маму посадили в бронированный джип и доставили в аэропорт с двумя машинами сопровождения. Соседи остались под сильным впечатлением от проведенной операции, и мамин рейтинг в подъезде зашкалил. Крепкие ребята в черном проводили маму прямо в самолет, и уже вечером она сидела в моей лондонской квартире, мерила давление, пила чай с ликером и потихоньку отходила от переживаний.

И с бандитами в скором времени разобрались. Самого Ахмеда в Порто не достали, зато его питерскую шайку обезвредили раз и навсегда. И закрыли португальскому Робин Гуду доступ к этому городу и его окрестностям.

Могут случиться дети

Зимой мама занималась восстановлением своего бизнеса, а я занималась своей неизменно процветающей работой. Весной мы обе почувствовали, что неплохо бы на острова. И полетели на семейный отдых на Маврикий. Лежим на пляже, я стала размышлять о своем будущем. И остро почувствовала, что настало время в жизни что-то менять. Глядя на безмятежную океанскую даль, я ощутила, что закрутилась, заработалась и первым делом мне нужен длительный отдых у моря.

Существует отличный способ получить длительный отдых, работая в швейцарском банке: перейти работать в другой банк. В этом случае покинутое место работы выплачивает бывшему сотруднику зарплату 3–6 месяцев только за то, чтобы он сидел где угодно подальше от работы и никуда не высовывался. В надежде на то, что за это время клиенты успеют его позабыть и полюбить вместо него замещающего его сотрудника.

Я стала развивать свою мысль. Если менять банк, то стоит это делать кардинально. А не так, чтобы шило на мыло. Например, поехать поработать в Москву, в представительство. Такой ход дает одни сплошные преимущества: оплаченное высококлассное жилье и прочие денежные компенсации, полагающиеся западным сотрудникам. Иначе кто бы согласился покинуть свой налаженный европейский жизненный уклад ради ежедневных сражений с суровой московской действительностью? Никто. А вообще Москва — город огромных возможностей, бешеных денег и бурного веселья. Как раз для меня.

Разобравшись с теорией вопроса, касающегося моего трудоустройства, я перешла к основной теме для размышлений. Пора всерьез задуматься над созданием семьи. Биологические часы уже вовсю размахивают красными и желтыми флажками, пытаясь завладеть моим вниманием и донести до моего чересчур беззаботного сознания, что медлить с произведением на свет потомства дальше не стоит. Только они не указывают, от кого мне производить потомство? На этот основополагающий вопрос и у меня ответа не было. И мне подумалось, что раз пока не получается решать оба вопроса одновременно, то буду их решать по отдельности. Никто с меня не брал подписку, что я обязуюсь соблюдать традиционную очередность. Раз сроки подпирают, то можно сначала родить ребенка, а потом уже спокойно, не торопясь, искать спутника жизни. Ведь спешка в этом вопросе неуместна — можно дров наломать. А я девушка самостоятельная, ребенка потяну, и мама поможет. Справимся. Поразмыслив еще секундочку, я подумала, что лучше не откладывать это дело до переезда в Москву. Зачем мне Москва, беременной? Вот самое то — родить и переехать в Москву. Там и с нянями будет проще, и вообще.

Помечтала-помечтала, хорошо отдохнула отведенную недельку и возвратилась в свои лондонские пенаты. Меня опять затянули будничные вихри, и больше я к этим мыслям не обращалась.

Но маврикийские мечты не канули в пустоту. Видимо, в тот день вселенское информационное поле пролетало вплотную с пляжем нашего маврикийского отеля, и я попала прямо в рубрику «мыслеформы», почти не целясь. Сбылось абсолютно все уже через год.

К Новому году за мной стал настойчиво охотиться один хэдхантер и «сватать» меня ближайшему конкуренту нашего банка. Они как раз надумали открывать представительство в Москве. Так что к Международному дню влюбленных передо мной уже красовался новый контракт со всеми мыслимыми и немыслимыми компенсациями и преимуществами.

Но на этом радостные перемены не исчерпались. В день получения контракта я проснулась посреди ночи с мыслью: уж больно гладко все складывается — что-то тут неладно. И заснула обратно. А на следующий день побежала в обед в аптеку за тестом на беременность. При первой же возможности приступила к проверке. Плюс — вы беременны, минус — нет. И перед моими изумленными глазами мгновенно нарисовалась жирная вертикальная черта. Такая, при которой минуса уже быть никак не может.

Я просидела какое-то время в замешательстве с тестом в руках. Позвонила маме. Позвонила ближайшим подругам. Звонок будущему папаше решила отложить на потом. И стала звонить своему новому начальнику, Рено, объявлять счастливую новость. Со старой работы я еще уволиться не успела, думаю — если он передумает, то ничего страшного — буду растить ребенка в Лондоне. Не самая плохая перспектива.

Но начальник и не подумал отрекаться от своих обещаний. У него у самого только что родился третий ребенок, и детей он любит. Так что если я готова, то и он готов. «Мы в тебя верим», — торжественно заявил Рено. И мы порешили, что я рожаю — и еду в Москву.

Так что мой вам совет: если будете на Маврикии, поаккуратнее там с мыслеформами. Мой опыт красноречиво доказывает, что шутки с ними чреваты самыми невероятными, хотя и предсказуемыми последствиями.

Дело вкуса

Я не блондинка. Я не сладкая, не кислая, не горькая. И не соленая. Хотя самой мне вкус соли по вкусу больше всего. Не потому что я перманентно беременная. Беременной я была всего один раз и тогда внезапно обнаружила в себе неудержимую любовь к мороженому. Попала под диктатуру своего дитяти. И под влияние внешних обстоятельств: это было летом в Швейцарии, где царила жара, рекордная по градусам и продолжительности. В то лето все спасались мороженым, опустошили все запасы, и оно даже стало местами дефицитным продуктом. Говорят, некоторые младенцы начинают икать от мороженого прямо в животе. Мой живот не икал и не высказывал никакого недовольства по поводу мороженой диеты. Возмутился он только один раз, по поводу трех кистей недозрелого винограда. Ночью я была разбужена крепким и внятным пинком изнутри. Сигнал был принят к сведению. Мы договорились. Виноград был исключен из рациона. Вернулись всецело к мороженому и не меняли больше привычек до самых родов.

А в нормальной жизни я люблю соленые огурцы, селедку и икру. И чем дольше я нахожусь вдали от России, тем сильнее я все это люблю. В последний мой приезд на родину меня так достала эта моя любовь, что я приняла решение с ней бороться. Начала с селедки. Она попала под удар, потому что как-то за завтраком, прямо в Лондоне, меня угораздило посмотреть длиннющий репортаж из какого-то очередного выпуска нашей отечественной программы то ли «С добрым утром», то ли «Мы вас вылечим», в котором рассказывалось, как надо и не надо выбирать селедку. Объяснения были такими детальными, что я спросонья так и не разобралась, как именно следует подходить к такой ответственной покупке. Помню только, что надо нажимать куда-то под голову и должно что-то течь или не течь, красноватое или наоборот. И если чего перепутать, то придется долго от чего-то лечиться. Как лечиться, я тоже с перепугу не запомнила.

Прилетев в очередной раз в Москву, я первым делом пошла в супермаркет и купила там семь упаковок сельди каких-то особо соленых северных морей. Сработало. После съеденных на ночь двух упаковок и выпитых за два последующих дня и две ночи десяти литров всевозможных жидкостей — любовь как рукой сняло. Остальные пять пакетов пролежали две недели в холодильнике на самом видном месте невостребованные, а начатый пакет, потеряв за пару дней всю свежесть и надежду, перекочевал в мусор. После такого успеха свою любовь к огурцам и икре я решила таким испытаниям не подвергать. Тем более что с икрой уже борются и без меня. А на одних огурцах можно и отощать. Придется тогда опять беременеть и возвращаться к мороженому.

Еще я неизменно люблю Лондон и Петербург, временно разлюбила Москву и Париж и вновь полюбила Монако, Цюрих и Брюссель. Во всех этих городах мне в результате довелось пожить. И я пришла к выводу, что любовь к городам, как и к селедке, можно убить чрезмерным их потреблением. Поэтому отныне я стараюсь ее поддерживать, разбавляя один город другим. Чередую. Некоторые мужчины используют эту мудрость в ином ракурсе. Оживляют любовь к одной женщине при помощи других. Говорят, наличие любовниц сильно укрепляет брак. Правда, этот аргумент, скорее всего, не будет ими принят с должным пониманием, если жена его позаимствует для оправдания своих похождений на стороне.

А еще я гуттаперчевая. Это такое же редкое явление, как настоящие рыжие. Просто в глаза не бросается. Если только вы не всемирно известный питерский профессор Юрий Иванович Строев. Это он мне все про меня объяснил. Сказал, что я отношусь к категории людей с синдромом Марфана и плохо связана изнутри. Состою из пузырьков, как пористый шоколад. Поставил диагноз — «воздушная». Поэтому хрупкая и с готовностью гнусь во все стороны. И даже ум у меня тоже гибкий. Мозгам, оказывается, отсутствие связывающих преград идет на пользу. А всему остальному организму — не очень. Так что надо есть побольше заливной рыбы и всяких прочих желейных веществ, чтобы окончательно не развалиться. И пить таблетки. Чтобы не загнуться и вовремя разогнуться. Профессор обещал, что тогда я стану больше похожа на нормальных людей. Таблетки подействовали. Только не уверена, что стала похожа на нормальных людей. Но это, может, и не так важно.

Для меня было более важно, чтобы ребенок не унаследовал те гены, от которых придется спасаться таблетками. И судьба мне в этом сопутствовала: Тасин папа — моя полная противоположность. Невероятно спортивный, абсолютно здоровый, неунывающий и решительный. Не то чтобы я была сильно унывающая. Но в молодости была склонна к излишней задумчивости. К счастью, с годами это прошло. Не знаю, значит ли это, что я поглупела или поумнела, но жить стало проще. И это уже радует.

Даже если противоположности и могут произвести на свет удачное потомство, это не значит, что они созданы для совместной жизни. Так и из нас получилась взрывчатая смесь. То есть взрывалась преимущественно я, а смесью, выходит, был он. Пару лет поупорствовали, расходились и сходились, пока не пришли к совместному неизбежному выводу, что лучше жить врозь.

Пути-дороги

Ожидание ребенка было насыщенным и красочным периодом в моей жизни. В тот день, когда я узнала, что в положении, я вечером собиралась на гала-концерт Гергиева в Виндзорский дворец в присутствии принца Чарлза. Концерт проводился в семейной часовне. А ужин проходил в зале, недавно восстановленном после пожара. По количеству и сиянию золота этот зал не уступал петербургским аналогам. Это меня удивило — я представляла более строгую, пуританскую обстановку, соответствующую моим понятиям о замках. Но это оказался именно дворец, в пышном стиле, с навязчивыми элементами барокко.

И сам ужин меня тоже удивил. Я ожидала нечто скромное. А он, наоборот, соответствовал залу. Гости были рассажены друг напротив друга за тремя длинными столами. На них — скатерти из бордового бархата, подсвечники с горящими свечами, розы, инкрустированные гербами хрустальные бокалы, серебро и фарфор с позолотой. И кухня была лучше, чем это принято думать об английской. Видимо, современные кулинарные веяния, впитавшие в себя самый разнообразный международный опыт, коснулись не только лондонских ресторанов, но и шеф-поваров королевской загородной резиденции. Принц Чарлз присоединился к ужину последним. И вышел из-за стола первым, сразу после кофе. Таков этикет.

Почвой для моих прогнозов насчет аскетичности дворца послужила обстановка, которую я обнаружила при моем недавнем посещении королевской яхты «Британия». Королевская семья была вынуждена отказаться от своего корабля и превратить его в музей, и я там побывала в качестве туриста. К такой жертве королеву вынудили неблагодарные подданные: налогоплательщики возмущенно сокрушались по поводу расточительности своих монархов и во всех средствах массовой информации жаловались, что обнищавшей Великобритании уже не потянуть такую роскошь. Королева смирилась с общественным мнением, проявила демократичность и пожертвовала родовую яхту городу Эдинбургу. Получилось — ни себе, ни людям. Яхта поражает скудностью помещений. Ни одного заслуживающего внимания экспоната, на мой взгляд, там нет. Единственное чувство при ее посещении — это жалость к Диане, которой пришлось на ней проводить свой медовый месяц. Немудрено, что она там и впала в булимию и депрессию. И стоило ради этого становиться принцессой? Думаю, найденные ею там фотографии Камиллы лишь ненамного усугубили и без того удручающую обстановку. Ни одна нормальная невеста не простила бы такой захолустный отдых своему жениху.

Также мне однажды довелось побывать в резиденции принца Майкла Кентского во дворце Сент-Джеймс. Там живут многочисленные королевские родственники. Угощали, как водится, чаем с печеньем и молоком. В Англии не спрашивают, хотите ли вы чай или нет. Его просто подают. Также не интересуются, любите ли вы чай с молоком или нет. Его сразу наливают. И в обязательном порядке преподносят печенье.

Интерьеры ничем не отличаются от обычных традиционных английских гостиных, которые можно найти в каждом втором доме Лондона. И, наверное, всей Англии. Мягкие диваны и кресла с узорами из роз, столы и стулья из красного дерева, обои из ткани с ненавязчивым цветочным рисунком, на них акварели с птицами и сценами охоты. Охота в Англии — святое. Там даже используются разные слова для разной охоты: «shooting» — стрелять дичь, «hunting» — охотиться на зверей.

В резиденции узкие комнаты и низкие потолки. Ну очень низкие потолки. Дворец совсем древний. Тогда понятно — люди были меньше ростом, и такие потолки им, наверное, низкими не казались. Но во время нашего визита личный секретарь принца рассказал, что в соседних помещениях в свое время гостил Петр Первый. Он якобы по ночам будил всех окружающих грохотом шагов по всем этажам. Не знаю, как он там вообще мог ходить: наверное, он гремел не только сапогами, но и головой, задевая потолок. Думаю, русский царь себя чувствовал Гулливером в стране лилипутов. Секретарь добавил, что их горничная жалуется, что не может спать, потому что призрак Петра Первого над ней топает и по сей день. Вот он, оказывается, где обитает. Отнюдь не в Петропавловской крепости и не в Домике Петра. А может, и там тоже. Вдруг у одного человека бывает несколько привидений. Почему нет? Обратное наукой не доказано.

В общем, хорошо, что концерт прошел в Виндзорском дворце. Этот визит мне оставил напоследок благоприятное впечатление о Британской империи. Вскоре я покинула Лондон в направлении Швейцарии и потом Москвы.

Последние дни перед отъездом из Лондона я провела с фотоаппаратом наперевес. Беременность во мне пробудила какую-то неудержимую тягу ко всему красочному. Стоял апрель, и во всех лондонских парках развернулись необъятные россыпи тюльпанов. Самых невероятных форм, размеров, цветов и сочетаний. Я от них просто не могла оторвать свой объектив. Теперь, когда моей дочке уже четыре года, я узнаю эти мотивы в ее рисунках. Она при каждом удобном и не очень удобном случае рисует принцесс в необыкновенно красочных узорчатых платьях на лугах с разноцветными цветами. На эти картинки уходит вся обширная палитра фломастеров. Вот и пойми, кто или что на кого повлияло?

Свою деятельность в новом банке я начала в головном офисе в Цюрихе. После Лондона мне не очень хотелось туда ехать. Я предсказывала скуку и ждала роды и Москву. Хотя даже не могу сказать, что очень ждала. Я старалась избегать этого занятия: весь процесс мне представлялся настолько нескончаемым, что ждать его завершения изо дня в день не видела смысла. От этого время только удлиняется, а пользы никакой. И книжки про младенцев и про беременность старалась тоже обходить стороной. Ведь в них говорится исключительно про какие-то нескончаемые сложности, тонкости и премудрости, и я решила не забивать себе заранее голову. Будет день, будет и пища. Все справляются, и я справлюсь.

Никакой скуки в Цюрихе не обнаружилось. Меня опекали моя одноклассница Ника с мужем, и в офисе с ходу появились подруги: из Белоруссии, Казахстана, Украины и Прибалтики. Мы с ними зависали все рабочее и нерабочее время. Работа в Русском отделе имеет весомые преимущества, которые скрашивают сам труд. Все свои. Общения — предостаточно.

Помню, как в 90-х швейцарские банки отказывались брать коренных русских в Русский отдел. Считали, что клиенты опасаются работать со своими. И это даже было правдой. В каком-то смысле. Попытка оградить швейцарские банки от наших соотечественников оказалась тщетной. На сегодняшний день там работает масса уроженцев СССР и напрочь обрусевших за эти годы иностранцев. Таких, что непонятно, у кого сильней русский менталитет: у ошвейцаренных русских или у обрусевших швейцарцев. У меня не было такого опыта, чтобы кто-то заранее отказывался со мной работать, услышав мою безупречную русскую речь. Хотя нет, был один случай. Но потом все равно этот человек стал работать со мной и впоследствии даже привел ко мне своего партнера, ставшего одним из самых крупных моих клиентов. В основном все только рады, когда их понимают, и понимают правильно.

После работы шли с подругами на озеро. На его берегу всегда прохлада. Вода по-швейцарски чистая. Прямо-таки дистиллированная. И видно, как огромные рыбины присоединяются к общему заплыву. Их там не едят, а охраняют. И они привыкли себя чувствовать в безопасности. И берег тоже под стать воде — ухоженный, травинка к травинке. К каждому отдыхающему приставляют индивидуальное помойное ведро. Тоже санитарно чистое. И люди вокруг не то чтобы красивые, но какие-то прилизанные.

Мы всегда ходили на один и тот же пляж. Но я была, как любая нормальная будущая мама, сосредоточена на себе, и меня никто вокруг не интересовал. Настолько, что только через пару недель я обратила внимание на то, что с этим пляжем что-то странное. Сплошные мужчины. Но даже когда я это заметила, то не придала этому особого значения. В каких-то странах дефицит мужчин, а в других — мало женщин, чего тут особенного. Меня осенило только тогда, когда прямо перед моим носом уселась в кучу целая группа итальянцев и приступила к совместному поглаживанию друг друга. Такого спектакля мне раньше видеть не приходилось. Я была в шоке и подумала, что нельзя допускать, чтобы ребенок так рано познакомился с жизненными реалиями. И оказывается, только я одна и пребывала в неведении насчет особенности этого места. Все остальные были в курсе, но давно привыкли. Как назло, это был самый лучший и удачно расположенный пляж. Поэтому через какое-то время я настроилась больше не смотреть по сторонам и туда вернулась. К моему счастью, никто там больше не предавался публичным нежностям.

Также ко мне приехала составлять компанию мама, и все выходные мы проводили в поездках по окрестным красотам. Горы, луга, бабочки, замшевые коровы с колокольчиками. И множество озер, одновременно абсолютно, до мельчайших подробностей, прозрачных и изумрудно-бирюзовых. Особенно мне запомнилось, как по одному такому озеру, затерявшемуся среди гор, гордо несся маленький кораблик под огромными алыми парусами, в полном одиночестве. Паруса перекликались с большим швейцарским флагом, инкрустированным в скале над озером.

Один раз мы поехали в деревушку, или городок, Штайн-ом-де-Рейн. Красочное место — стены домов расписаны разнообразными картинами. Каменный город Штайн, судя по названию, обосновался на Рейне. Только вместо величавой реки там обнаружилась почти иссохшая и иссякшая речушка. Практически уже ручеек. Посередине стоял мужчина, и вода ему была, может, и не по колено, но по пояс. В том году уровень воды упал на два метра. Не знаю, глобальное ли это было потепление или местное, но оно глобально ударило по местной живности. Вся поверхность реки была усеяна большими и средними дохлыми угрями. Их даже птицы не клевали, потому что птиц не было. Все чайки улетели в более прохладные края. Стали перелетными. А аисты не прилетели. Наверное, наоборот, стали недолетными или полуперелетными. А жаль.

При таком изобилии общения и красот незаметно наступила пора уезжать. Рожать я собиралась дома, в Брюсселе. Там все-таки свои, с детства знакомые врачи и своя квартира. В Швейцарии, наверное, тоже есть хорошие врачи, но мне они не попались. Пошла я на седьмом месяце беременности по рекомендации подруги к доктору. Он меня долго расспрашивал, что да как, да когда я была в последний раз у гинеколога. Я говорю, полтора месяца назад. Он посмотрел на меня как на ненормальную, говорит: чего так часто-то? Неужели так сильно нравится? В общем, не заметил он моего положения. Пришлось его ввести в курс дела. Пошли на осмотр. Он меня щупает, так нехило, как корову. Говорит, что голова наверху, а должна быть внизу, и с этими словами вцепляется мне в живот, хватает ребенка прямо за голову, и начинает толкать ее вниз. Я пулей вылетела из его кабинета и долго отходила от потрясения. Хорошо, обошлось без травм и синяков.

Про лондонских врачей я тоже была наслышана, и никакого восторга они у меня заочно не вызывали. Моя питерская подруга Света там забеременела. Врачи всей больницей в течение двух недель не могли определить, настоящая у нее беременность или внематочная. Брали по литру крови каждый день, в результате без предупреждения надели маску с наркозом и проделали дырку в животе. Только таким путем им удалось выяснить, что все у нее хорошо. Когда ей сообщили результат, она, понятное дело, была готова их убить. Но ей вовремя указали на вывеску на стене, которая гласила: «В случае употребления резких слов или применения силы по отношению к персоналу больницы угодите прямо в полицию по соответствующей статье». Понятно, почему там висит такая вывеска. Такому продвинутому персоналу иначе не уцелеть. Думаю, каждый пациент по истечении консультации с удовольствием бы их всех грохнул.

Вообще Свете как-то особенно не везло с лондонской медициной. Незадолго до беременности, в ходе обследования ее расшалившегося желудка, гастроэнтеролог ей сообщил, что она умудрилась подцепить от своей собаки глисты. На вопрос, как их лечить, врач сказал, что это вопрос не к нему. Он может вылечить человеческие глисты, а с собачьими посоветовал обратиться к ветеринару. Ничего не поделаешь, пошла Света к ветеринару. Он посмотрел анализы и сказал, что вылечить такие глисты у любой собаки для него сущий пустяк. А вот людей он не лечит, и ей, к сожалению, ничем помочь не может. Предложил возвратиться с псом и обещал выписать ему лекарства. В результате Света успешно вылечила глисты в Питере, а после истории с беременностью и вовсе туда возвратилась. Вспоминает Лондон как страшный сон.

В общем, собрались мы с мамой возвращаться в Брюссель. Мама с подругами погрузили все нажитое нами за несколько месяцев имущество в нехилый «Фольксваген Шаран». Откуда только берется столько вещей за такой короткий срок? И в чудесный осенний солнечный день мы пустились в путешествие. Добросовестно посетив по пути компактный город-страну Люксембург, добрались до будущей родины ребенка. Там побегали недельку по детским, мебельным и антикварным магазинам, и в назначенный срок наконец свершилось счастливое событие. Традиционно отсидели положенный декрет и в самом разгаре зимы прибыли в Москву.

Столица нас встретила гигантской лужей, вставшей на пути между машиной и подъездом. Размером как раз с пруды, в которых в покинутом нами Брюсселе круглый год плещутся утки. Зима была суровая, но собиралась заканчиваться. Цвет лица ребенка за короткое время приобрел какой-то нерумяный оттенок, и вообще все стали ощущать непривычную после Европы нехватку деревьев и просто воздуха. И мама принялась искать дачу. Когда мама пускается на поиски чего-нибудь, не важно чего, то все находится мгновенно. Стоит ей захотеть, как варианты берутся откуда-то прямо из воздуха. Мамин выбор мне понравился, да и Тася вроде пока не очень возражала, и к марту мы въехали в домик с садиком и задышали весенним чистым ветерком.

Домик находился по дмитровскому направлению, и мы туда переехали в выходные. А в понедельник я отправилась на работу. Ехала два часа. Шоссе частично, но надолго перегородили: нагнали видимо-невидимо рабочих и что-то из разряда техники и взялись за починку моста. С работы я тоже добиралась два часа. И это стало нормой: если повезет — то два, чаще три, а то и четыре часа наслаждения Дмитровским шоссе каждый будний день. За это время я успевала так надышаться ароматом впереди идущих грузовиков, познавших еще брежневские времена, что никакой загородный воздух меня уже не спасал. Плюс по обочине, на деревьях и столбах сплошь висят кресты и венки. Едешь, как по кладбищу. Жутковато.

Потом закончилось лето, а у меня закончилось терпение. И мы переехали обратно в Центр и присоединились к сообществу экспатов, живущих вокруг Патриарших прудов. Ребенок опять позеленел, зато к работе стало ближе.

Особого веселья я в Москве не обнаружила. Не учла, что когда у меня родится дочка, то жить в таком праздном ритме, как я это делала в Лондоне, мне самой уже не захочется. Приятнее побыть с ребенком, чем пробиваться через пробки и сугробы на очередное мероприятие. Так прошел год. Половина срока моего контракта. Первый год я отсчитывала месяцы своего пребывания по нарастающей. Второй год стала считать вспять: оставалось десять, девять, восемь месяцев до истечения срока моего экспатовского контракта. Контракт, конечно, продлить можно. Но хочу ли я это сделать? Этого я пока не знала. Только иногда про себя отмечала, что скучаю по Старому Свету.

Мы за ценой не постоим

После рождения ребенка пришлось срочно задуматься о приведении себя в форму. Известно, что какой бы вы ни были умницей, для успеха лучше быть еще и красавицей. Особенно в Москве. К счастью, в наше время практически любой внешний вид можно привести в «рабочее» состояние. Было бы желание, средства и время. Все это можно найти.

Первое — придать телу и лицу стройность. И это уже 75 % пути к цели. Это может сделать каждая, если нет тяжелой наследственности или проблем со здоровьем. Любовь к сладкому тяжелой наследственностью не является. Сидеть на диетах трудно. Я пробовала. Главная проблема — думать о еде и следить за тем, что, сколько и когда ешь. Это утомляет. Обычно, если путем таких усилий мне удавалось похудеть, я на радостях тут же съедала что-нибудь вкусное и вредное. Потом, распробовав, съедала еще. А потом, уже набрав обратно все сброшенное, съедала еще. Только уже не на радостях, а от досады.

Пора было посмотреть правде в глаза и признать, что сидение на диете между едой — не работает. Такой путь — в никуда. В результате этот замкнутый круг мне надоел вместе с едой. И стало неинтересно вообще о ней думать. С меня тут же слетел десяток килограмм незаметно для меня самой. Заодно отпала проблема с выбором одежды — идти стало практически все.

Моя дочка Тая тоже не хочет заморачиваться диетами.

— Мама, дай конфету.

— Тася, а тебе не пора на диету?

— Что это — диета?

— Это когда нельзя есть сладкое.

— Бедная диета, — пожалела Тая. — Нет, не пора. Дай конфету.

— Ты забыла сказать «пожалуйста».

— Пожалуйста. А ты забыла дать конфету.

Дала пирожное. Тая съела, сколько смогла. Сидит, ковыряет остаток.

— Тася, ты все? Можно я доем?

— Нет, нельзя. Я же не доедаю! — сориентировалась она.

Доела, показала пустую тарелку.

— Ты мне лучше вечером после ужина покажешь свою пустую тарелочку.

— Вечером я тебе лучше покажу пустую баночку. И пустую коробочку.

А еще, насмотревшись Фешн ТВ, Тая твердо знает, что и любую прическу можно исправить.

— Тася, детка, выпей молочка. Чтобы у тебя росли красивые длинные косы, — уговаривает няня.

— А зачем мне растить длинные косы? Мне мама купит.

Вот оно — безмятежное детство.

Со спортом у меня исторически что-то не складывается. На этом поприще, увы, похвастаться нечем. Недавно я в очередной раз попробовала им заняться. Начинается это у меня, как правило, с покупки самого дорогостоящего и долгосрочного абонемента в спортклуб. Такого, чтобы каждый вечер каждого пропущенного дня в течение всего года мучила совесть и постфактум душила жаба.

Я понимаю, что всем людям нужен спорт, не только для тела, но и для души. У меня все наоборот. Мою душу обычно тянет в иные места, которые ей в избытке попадаются по пути в спортклуб. Такие, где можно попить кофе с булочкой и с подружкой. Так что моему телу пришлось схватить мою обленившуюся душу и за уши тащить на занятия. Решающим доводом потужило отражение этого самого тела в купальнике в раздевалке с неоновым освещением. В этом страшном месте в душу вселился священный ужас.

После первого посещения я убедилась, что моей душе спортклуб нравится больше, чем телу. Душа была удовлетворена проделанной работой, а тело ныло. А еще ей понравилось отражение моего тела в раздевалке спортклуба уже с бархатным золотистым освещением. Ужас рассеялся вместе со стимулом, и от этой затеи, как и всегда, остался один невостребованный абонемент.

Особо досаждающие природные недостатки, как известно, исправляют пластические хирурги. Тут желательно предварительно удостовериться, что врач не превратит вас в клон своих предыдущих пациенток. И помнить, что губы не должны напоминать воздушный шарик или диван Сальвадора Дали. А грудь — два унитазных бачка, рядом торчащих из стены.

И не вкалывать себе в лицо все подряд по поводу каждого выхода в свет. А то и кожа лица тоже сделается похожа на шарик. Только уже на антикварный, изрядно сдувшийся. А потом, по сценарию ужастика, она превратится… в тот шарик, который Пятачок подарил на день рождения Иа-Иа. Лопнувший от избытка добрых чувств поздравляющего. Кааааашмаааар!

В противном случае будете похожи… в общем, понятно на кого. Примеров много: поют по субботним вечерам на Первом канале. Но, кстати, неплохо справляются. Главное, как известно, — нравиться себе.

И еще — омоложение. Если в спальне повесить часы, которые ходят в обратную сторону, — помолодеешь? Нет, не помолодеешь. Для этого придется заняться йогой и стоять вниз головой, пока гравитация не оттянет обратно все морщины.

Или сходить к одному уникальному деду — травнику из Алтая. В свои 71 он выглядит на 40. Растит своего 27-го ребенка, которому стукнуло 6 лет. Женам счет давно потерял, но все при нем. Старшей — 69, а младшая — молодая.

Дед всех гостеприимно встречает на пороге в модных трусах в любой мороз. Первым делом угощает чаем. При этом демонстрирует свои мышцы, которым мог бы позавидовать не один юный атлет, и исполняет акробатическую гимнастику на полене.

Потом ведет парить в баню и виртуозно колет вам дырку в носу. После этой предельно точной процедуры все лицо мгновенно магическим образом подтягивается. Полюбовавшись эффектом, дед выдает целый мешок трав и несколько драгоценных масел в баночках. Объясняет, что все знания ему достались от предков. И травяные настойки готовил еще отец. Они созревают 60 лет под землей. Отец его недавно ушел из жизни, в 117 лет, по собственному желанию. Ушел под дуб — как выразился лекарь.

На прощанье дед спел романс на гитаре, подмигнул и пригласил приходить еще попариться. А через некоторое время после визита, вслед за лицом, от этой процедуры также подтянулись грудь и попа. У настоящей молодости — свои секреты.

Хотя если и это не поможет, подробное изучение секретов чудесного перевоплощения самых капризных столичных модниц показывает, что существует несколько хирургов, которым можно довериться. Кстати, они тоже используют вполне натуральные средства. Можно даже сказать, народные: например, ножницы, нитки. Но не только. Также используются новейшие разработки и технологии, привезенные из Голливуда. И уже через пару недель, побывав в их волшебных руках, можно и самой ехать в Голливуд. Возьмут сразу, причем со всей вероятностью прямо на главную роль в романтической комедии с Брэдом Питтом.

Правда, это для тех, кто сумеет преодолеть страх анестезиолога. Они, как правило, и сами почему-то обычно похожи на народное средство: при их виде в большинстве случаев создается впечатление, что введение в наркоз будет происходить путем удара молотком по голове. Но это только первое, обманчивое, впечатление. Потом все просыпаются юными красавицами.

Я недавно встретилась с одной подружкой, прошедшей такую процедуру.

— Какая ты красивая! Как помолодела, — удивилась я.

— Да, ничего не скажешь, сама чувствую, помолодела. Теперь все ко мне обращаются исключительно со словом «девушка». Только вот я слегка оглохла и ослепла. Что мне говорят и кто это говорит, не разберу. Но душа поет.

— Ничего, потерпи, через год пройдут отеки, глядишь, прозреешь, а может, и слух прорежется.

Мне снится Путин

Мне приснился Путин. Проснулась — к чему бы это? Интересно, всем русским женщинам он снится? Символ мужского начала. Олицетворение сильного ума и умной силы. Отношение к реальной жизни? Никакого. Вот и снится. Параллельные миры — решила я и успокоилась.

Собралась за булочками, выруливаю на Рублево-Успенское шоссе. Непривычно тихо — дорога пустая. В неурочном месте стоит гаишник и вроде как машет мне рукой — вежливый попался. Ну, я ему тоже помахала. Еду дальше, одна-одинешенька, слушаю «…а ты ушла в своем оранжевом плаще… как ты могла ваще…». Замечаю, какое-то зарево сзади полыхает. Инстинктивно метнулась на обочину — и вовремя. А то отправили бы меня, наверное, президентские сопровождающие в параллельные миры со всеми потрохами.

Вечером решила выйти в свет. Отправилась на вручение очередных наград «Людям Года» от РБК в Кремле. Там собрались представители бизнес- и политической элиты. Всем, кому надо, вручили. Все, кто надо, кого надо, как сумели, отблагодарили и энергично ринулись протискиваться на торжественный коктейль. Великим протискиваться было легче, нежели простым смертным. Им прокладывала дорогу ручисто-плечисто-ногастая охрана. И не в порядке живой очереди, а одновременно. Так что оказалась я незащищенной, окруженной, а вскоре намертво прищемленной между двумя охранами. Хорошо, подвернулся один сильный мужчина и выцарапал меня оттуда. Спас. Оказался композитором-продюсером. Стал за мной ухаживать.

Повстречались мы, повстречались, а потом он вдруг исчез.

Звоню Вере жаловаться.

— Иди срочно к профессору Ренскому! Ге-ниа-альный, — говорит, — психолог. Я с мужем теперь только через него и общаюсь. И — чудеса! Уже неделю как не ругаемся.

Прихожу на прием к знаменитости. Пожаловалась на сложную личную жизнь.

— Это все — ерунда. Вам просто не подходят астеники. Вам нужен гипертим, — безапелляционно заявил гениальный психолог. — Это такой прирожденный лидер — как я, — добавил он, отнюдь не потупив глаза от скромности.

Посидел, подумал.

— И еще вам нужна осанка! Оса-а-нка! Что это вы тут развалились у меня в кресле?

Я выпрямилась. Зачем тогда ставить кресла, в которых так удобно разваливаться?

— И лицо! Почему у вас такой скучающий вид? Кому вы такая нужна? Ведь вам же страшно интересно, что я вам тут говорю. А ну, взгляд — поживей! Позадорней! И — блеска! Побольше блеска!

Когда на меня обрушивается столько беспощадной критики, мне становится тоскливо, а не захватывающе интересно. Я что, одна такая? Я попыталась что-то возразить в свою защиту.

— А вот спорить — не надо. Запомните. С мужчинами вообще не надо спорить. Лучше помолчать. Если захотите открыть рот, то делайте это только для того, чтобы мужчину похвалить. Похвалы много не бывает. А так — просто кивайте.

Я усвоила и кивнула.

— А где мне их взять, ваших, этих ау…

— Да нет же, не астеников. Ги-пер-ти-мов! Будьте же наконец повнимательнее! Как — где? В караоке. Только туда и ходят настоящие мужчины. Такие, которые способны встать — и спеть. Такие — они вообще способны на все. Хотите, пойдем вместе, в эту же субботу.

Я почувствовала, как ему не терпится для меня спеть. На этом время сеанса истекло.

— А какой он, ваш музыкант? — поинтересовался Ренский уже на выходе.

— Симпатичный. Похож на Ланового в молодости, — сымпровизировала я.

— А знаете, и мне все говорят, что я похож на Ланового в молодости! — радостно обнадежился великий психолог и учтиво подал мне пальто. Я неопределенно кивнула, и мы распрощались.

А потом объявился мой продюсер. Оказывается, он простудился. И дико обиделся, что я ему сама не позвонила, его вовремя не пожалела и не приголубила. А я — такая бесчувственная тварь, взяла и не учла, какая ранимая душа у творческих личностей. И наши отношения уже не сложились. Дали трещину, не подлежащую склеиванию.

Соприкосновение с прекрасным

Вот уже скоро год, как я живу в Москве, недалеко от Дани. Мы постоянно созваниваемся, но встретиться, как это водится в больших городах, никак не можем.

— Поезжай уже обратно в свой Лондон, — издевается по телефону Даня. — Хотя бы опять будем видиться.

Это правда. Живя в разных городах, мы виделись чаще. И тут подвернулся повод.

Любознательная Даня закончила курсы современного искусства и, как новоиспеченный эксперт, получила приглашение на очередное громкое открытие галереи. Договорились пойти.

— Я такая высокая блондинка, — решила освежить мою память Даня.

— Ага, а я повешу табличку «Клая», — пообещала я, затрудняясь себя описать.

Вошли. Нашлись. Осмотрелись. И я с новой силой убедилась, что не люблю изобразительное искусство со смыслом. Люблю, чтобы просто радовало глаз. Чтобы где-нибудь в подсознании возникали приятные ассоциации. И по душе и телу разливалось чувство гармонии.

В центре экспозиции стоит чучело обезьяны с воткнутыми в нее кинжалами. Кому-то, наверное, приятно пофилософствовать, что бы это значило. Или просто поспорить, искусство это или нет. А может, у кого-то возникают приятные ассоциации при виде такой обезьяны? Мало ли извращенцев. Или защитников обезьян. Не знаю. Лично я предпочитаю, когда предметы искусства заставляют чувствовать, а не думать. Или надо заставлять думать тех, кого жизнь не заставила? Заставить почувствовать себя такой обезьяной и задуматься.

Или писсуар — признанный шедевр. Это подтвердит любой путеводитель по современному искусству. Выходит, можно посещать магазин сантехники как музей. Хотя про унитазы книги умалчивают. Видимо, такое искусство — for men only. Интересно, это тоже — чтобы учиться думать? Или это все же из разряда — вызывает приятные ассоциации? Но ведь не все же, что вызывает приятные ассоциации, — искусство?

Хм, да. Похоже, я запуталась. Поделом. Нечего углубляться в чуждые сферы. Для этого существуют специально подготовленные искусствоведы, вооруженные соответствующим набором слов и выражений. Как сомелье: «Предпочитаете вино с тонким, нежным, твердым или мощным ароматом?» Вот и выбирайте. Так и сделали. Пошли дегустировать вино. Так обычно все искусство и заканчивается. Тут с приятными ощущениями не ошибешься. Независимо от набора слов.

Всем сто-о-ять!

Я познакомилась с Кристиной в Москве, когда ее бизнес уже твердо стоял на рельсах и она была готова к новому романтическому этапу в жизни. Очередной избранник оказался очередным авторитетом. Видимо, что-то еще оставалось недосказанным в Кристинином общении с этим контингентом.

— Тяжелый пассажир, — была моя первая реакция при знакомстве с ним.

— Да просто неподъемный, — согласилась Кристина. — Мы, как известно, не ищем легких путей.

Со временем слабость к авторитету прошла, но авторитет остался. Со своей, уже не востребованной, любовью. Никак не соглашался уходить. И нашей укротительнице криминальных лиц потребовалось еще столько же времени и сил, чтобы избавиться от ежеминутного надзора своего назойливого поклонника. И наконец вернуть себе свободу действий.

Кристина решила укрепить свой вновь обретенный покой еще и изнутри и ударилась в йогу. По два часа в день, без дураков. Душевное равновесие Кристине пригодилось довольно скоро. Йога, она, конечно, очень помогает, но не во всем. У бизнеса по-русски существует своя специфика, и управлять им дистанционно, даже из астрала, получается далеко не всегда. Пока Кристина увлекалась растяжкой на коврике, рабочий коллектив почувствовал волю и тоже стал расслабляться. Причем без всяких восточных практик. Расслабился не на шутку и распался. На две враждующие половины.

Приходит как-то Кристина после очередной сессии с гуру на работу, а ее не пускает охрана. Одна половина персонала во главе с Кристининым директором по ряду фирм, она же ее бывшая няня Лена с мужем Валерой, — решили, что это вообще их фирма, и пока там некоторые прохлаждаются в спортзалах, остальные тут вкалывают и содержать спортсменов больше не хотят. Хорошо, что при этом историческом эпизоде присутствовала охрана, а то Кристина не преминула бы использовать все изученные восточные практики прямо по назначению и врезать наемным работникам так, что работать им было бы больше нечем.

Тут следует пояснить, что все произошло из серии — чем лучше, тем хуже. Кристина своих сотрудников опекала по-матерински: приобрела им новенький японский автомобиль, оплачивала лечение детям. И слепо им доверяла, так как работали они у нее уже 10 лет. И еще один маленький факт: фирму, на которой работали «отколовшиеся» сотрудники, Кристина держала исключительно для того, чтобы сохранить им работу. Фирма себя худо-бедно окупала, но свой бизнес Кристина уже давно диверсифицировала и основные бабки делала совсем на другом, о чем доблестные труженики не имели ни малейшего представления.

Пришлось Кристине и второй преданной ей половине коллектива какое-то время работать у нее на дому, пока ее давний друг Леша, сотрудник милицейских органов, разбирался с ситуацией. Лена имела право подписывать часть банковских счетов и вообще слишком много знала, и Леше было над чем поработать.

Приняли все меры предосторожности, выделили Кристине дополнительную охрану, посоветовали пользоваться другими телефонами до прояснения ситуации. Мало-помалу все стало стабилизироваться, вернули офис, а Лена с мужем исчезли с крупной суммой денег. Крупной для них, а для Кристины не очень. Но тревожное состояние оставалось — было до конца непонятно, что им еще взбредет в голову.

Как-то вечером едет Кристина домой из супермаркета и получает от Леши эсэмэску: «Уходи из дома». Кристинины нервы на пределе, звонит Леше, у него отключен телефон. Кристина едет домой, складывает вещи, звонит нашей общей подруге Вере, готовит свой побег к ней на Рублевку, забирает ребенка из школы в разгар детского праздника:

— Солнышко, ты же понимаешь, наша с тобой безопасность — превыше всего.

Домработница выносит ей еще какие-то забытые вещи за угол: диоровские лакированные сапоги, чтобы гулять по рублевским лесам, и любимую сумку «Биркин» — мало ли, тоже пригодится. Едут. Свернули с Кутузовского. Звонит телефон. Слышен Лешин развеселый, весьма нетрезвый голос:

— Кристиночка, как ты там, ну мы, это, через полчаса у тебя будем, я тут с другом, встречай.

— С каким другом, какой встречай, ты чего, одурел? Ты же мне велел уходить из дома?

— Зачем уходить из дома?

— Это я у тебя хочу спросить, зачем? Ты мне эсэмэску присылал?

— Ничего я не присылал.

— А кто присылал? С твоего номера?

— Не знаю, кто присылал.

— А кто знает?

— Сейчас, погоди, проверю. Ой, надо же! Присылал! Но не тебе! Кристиночка, милая, прости, это я Стасику присылал. Я ему сегодня ключи от квартиры давал, моя жена уехала, а он там с подружкой, ну сама понимаешь. А тут вдруг теща позвонила, сказала, что едет к нам, ну я ему и послал эту эсэмэску. Только номер я, похоже, перепутал. Ой, надо ж ему срочно звонить! А то теща! Она же знает жену Стаса!

В результате все закончили вечер у Кристины, и Леша с другом, и даже Стас с подружкой. Звонили мне потом полночи, рассказывали по очереди в красках, кто от кого в какой очередности скрывался.

Добыча в Сетях

Как современная свободная девушка, проводящая большое количество времени дома с ребенком, я решила разведать: кто там, интересно, водится на сайте знакомств? Произошло это с подачи Кристины, как более продвинутой из нас двоих в плане последних веяний нашей современности. Разгрузившись от своего обожателя, она тут же загрузилась на сайт. И на нее сразу посыпалась масса заманчивых предложений. Правда, опять почему-то преимущественно из того же коллектива, что и отвергнутый жених, но не только.

Знаем мы, слышали, что те, с кем мы, вероятнее всего, хотели бы познакомиться, висят скорее на ЖЖ или на Одноклассники.ру. Как одна моя давняя, и в прошлом довольно близкая, подруга. Она туда ушла с головой. Во всяком случае, лично мне уже удается ее видеть намного реже, нежели в те застойные времена, когда этого развлечения еще не придумали. Зато теперь надобность звонить ей за новостями тоже отпала: все подробности — на сайте. Мы с Кристиной, как начинающие на этом коварном поприще, решили сперва попробовать себя там, где попроще.

Собралась я подключить ради такого дела дома Интернет. Никак не работает. Потащила все оборудование в сервисный центр. При входе вместо приветствия висит плакат:

«Теория — это когда ничего не работает, но знаешь почему.

Практика — это когда все работает, но не знаешь почему.

Прикладная теория — это когда ничего не работает и никто не знает почему.

А. Эйнштейн».

Так оно и получилось. Сначала ничего ни у кого не работало, и никто не знал почему. Потом вдруг случайно заработало, и никто так и не понял почему. Главное — правильно подобрать лозунг.

Для начала я старательно загрузила на сайт свою самую выигрышную фотографию. Первой клюнула нецензурная часть мужского тела, занимающая собой все пространство предельно упрощенной, но по смыслу весьма доходчивой анкеты его владельца. А может, и не его владельца. Я тут же возмущенно ответила, чтобы он и не думал мне больше мигать ни одной из своих или чужих частей тела, даже если у него и отсутствует тот орган, которым принято думать. И отправила весь этот мусор в соответствующее ведро.

Потом изъявил желание познакомиться какой-то неопознанный обладатель крупнокалиберного средства передвижения желтого цвета.

— Это у вас автобус?

— Нет, это «Хаммер».

— А, жаль, что не автобус.

— Почему жаль?

— Давненько я не каталась на желтом автобусе.

Водителя «Хаммера» тоже решила удалить — не мое. Переплавила Кристине. У нас с ней разные вкусы на мужчин. Но и ей он не подошел. Не увидела она себя в таком автомобиле.

Приступила к заполнению странички. Комплекция, цвет глаз, нуждаетесь ли вы в спонсоре. Интересный вопрос. То есть я, конечно, понимаю, что именно здесь имеется в виду. Но, по сути дела, тут есть поле для воображения. Во-первых, сам термин «спонсор». Как человеку, выросшему на Западе, мне известно, что спонсор — это компания или человек, который дает деньги на отдельное мероприятие или серию мероприятий, культурных или спортивных, для продвижения имиджа своего бренда. Если провести аналогию, выходит, что девушки себя позиционируют как культурное, а может, и спортивное мероприятие, при помощи которого мужчина продвигает свой мужской бренд. Действительно, зачем продвигать задаром? Да, неплохо придумано. Голая правда.

И решила ответить положительно. Хотя заметила, что многие мужчины отмечают, что не готовы быть спонсорами. И даже сами в них не нуждаются. Вот оно как. А я нуждаюсь. Кому еще вредили подарки? Подарок — не как цена моей любви, а как знак его любви. Та же вещь — иной окрас. Есть нюанс.

А еще точнее — как цена его любви. Это при коммунизме девушки любили остроумных романтиков, которые умели им складно вешать лапшу на уши про любовь, иногда под гитару. Сейчас желанные женихи — это люди дела, а не просто слова. Время уходит на деньги. И деньги заняли место красноречивых фраз. Дает деньги — значит, заботится, значит, ему небезразлично. Любит. Не дает — значит, ни во что не ставит. Неоднократно проверено, и даже подтверждено самими мужчинами — чем больше вложил, тем больше ценит.

Попадаются, конечно, оригиналы, которые берегут свои кошельки от девушек, потому что боятся, что их будут любить только за деньги. Считают, что их достаточно любить за то, что они их зарабатывают. Влюбленная без памяти девушка будет сидеть и любоваться, как он красиво и самозабвенно тратит на себя. Пытаюсь вспомнить, запечатлен ли такой захватывающий воображение сюжет кем-нибудь из классиков. В Русском музее или, может, в Третьяковке. Что-то не припомню.

Словами любви такие идеалисты, как правило, не владеют. Девушка должна сама понимать, какое он к ней испытывает светлое и бескорыстное чувство, парящее высоко над материальными ценностями. Не путать с его нежной любовью к самому себе, которая стоит двумя ногами на земле, не жалея никаких расходов. А ее он будет любить — небесной любовью. И она пусть его любит такой же. А себя ей можно не любить вообще. Достаточно любить его. По иронии судьбы, такие озабоченные самцы обычно и попадают в сети самых изощренных охотниц за золотом. Лично была свидетельницей неоднократно. За что боролись — на то и напоролись.

Так или иначе, это неприятно, когда мужчина на тебе экономит. Неважно, под каким предлогом. Под предлогом собственной жадности или под предлогом того, что ты приличная девушка. Или — самый убийственный довод — под предлогом того, что ты — самодостаточная. Графу про спонсора, получается, можно толковать как хочешь. Ведь в анкете же не спрашивается, готовы ли вы терпеть мужчину только ради того, чтобы получать от него подарки? Это уже совсем иная постановка вопроса. Терпеть я вообще мало что готова от мужчины, если в нем или в его поведении меня что-то не устраивает. Тут, да — подарками не отделаешься. Куплю себе сама.

После плотненькой фильтрации анкет желающих познакомиться у меня установилась оживленная переписка с несколькими участниками сайта, не обделенными мыслями и способностью письменно их излагать. Кто-то отпадал, кто-то прибавлялся, и на какое то время и я подсела на переписку. Рискнула пару раз встретиться в реале, да и бросила эту затею. Зачем разбивать складно придуманный образ о серую действительность? Для общения в реале у меня достаточно возможностей, чтобы там и знакомиться. Через какое-то время мой интерес к переписке сошел на нет, на первый план вышли другие увлечения и заботы, и я удалилась с сайта. Но иногда, примерно раз в пару лет, я туда заглядываю, и меня обычно тут же находят уже знакомые завсегдатаи. Вот, зашла недавно на досуге.

— Привет. Рад, что ты снова тут. Ты как?

— Привет, хорошо. Сижу в Монако. Ты как?

— Плохо без тебя и без куренья.

— Я тут. Осталось закурить.

— Хочу бросить курить.

— Бросай.

— Да, но хочу курить.

— Тогда кури на здоровье.

— Спасибо, что бы я делал без твоих советов.

— Сидел бы годами на этом сайте.

— Это лучше, чем лежать с кем попало.

— Одно другому не мешает.

— Тебе из Монако виднее.

— Насколько я помню, два года назад мы переписывались на те же темы.

— Да, но ты бросила сайт, и я не бросил курить.

— Если ты куришь и тебе плохо — то лучше бросай; если хорошо — то лучше кури.

— А как лучше тебе?

— Я не курю.

Хотя. Я тут недавно прочитала в кабинке на медосмотре, что в каждой сигарете, оказывается, найдено более 20 известных ядов. И мне вдруг захотелось. Выкурить одну сигарету. Бросить крохотный вызов здоровью. Устроить микробунт. Но делиться своими искушениями я не стала.

— Если тебе — лучше, мне — лучше. Если хуже — то хуже.

— Как секс.

— Типа того. Чего тебе хочется больше, секса, или курить?

— Курить после секса.

— Тогда бросай секс.

— Куда бросать?

— Ты прав, такими вещами не разбрасываются.

— Как у вас погода?

— Солнце.

— Кусают комары?

— Нет, жужжат мухи.

— А у нас холодно.

— Погрейся в ванне. Ванна заодно и расслабит.

— Да, как и ты.

— Если я делаю все то, что делает ванна, то лучше иметь дело с ванной.

— А что ты делаешь еще?

— Грею душу. Не знаю, подумай сам, чем я еще могу отличаться от ванны.

— Греешь душу.

— Я сожалею, что твоя ванна греет твою душу меньше, чем я.

— Да, зато она доступнее.

— Приятного тебе с ней общения.

Да, можно смело удаляться, ничего тут не изменилось.

Денежные процедуры

Приходит клиент и спрашивает:

— Можно у вас перевести деньги в Швейцарию?

И ставит на стол коробку. Такая обычная коробка из-под упаковок бумаги А4 ксерокс: в нее помещается аккурат «лимон» баксов. Как раз остается немного места, чтобы сверху прикрыть какой-нибудь папочкой и закрыть крышкой. Нормальный такой вопрос, по существу.

В Москве, в представительстве моего нового банка-работодателя, в плане работы для меня мало что меняется: продолжаю привлекать клиентов для открытия счетов в Швейцарии, Лондоне, Сингапуре и Монако и предоставлять им финансовые и отчасти юридические консультации.

В теории, можно перевести деньги в Швейцарию. Ни российским, ни швейцарским законом это не запрещено. Но при определенных условиях. Российское законодательство обязывает граждан задекларировать эти деньги и предоставить российским властям информацию по загрансчету. А швейцарское законодательство требует предоставить швейцарскому банку все необходимые объяснения и документальные подтверждения по происхождению этих денег. И рассказать, почему они в виде налички. И тут возникает два «но». Во-первых, клиенту будет трудно объяснить западному банку, почему белые деньги приносятся наличными в коробке. Сомнительно, что у него вообще получится это объяснить. Во-вторых, вероятнее всего, что объяснять ничего и не придется, так как на этих условиях клиент и сам передумает переводить деньги таким путем.

Западные банки громко и нудно борются с отмыванием денег. Громко, потому что они об этом много кричат; нудно, потому что внутри банка существует много процедур, внедренных для предотвращения попадания грязных денег на банковские счета.

Какие деньги считаются грязными? Деньги, добытые в результате преступной деятельности: торговли наркотиками или оружием, сутенерства, организованной преступности, мошенничества, коррупции чиновников или злоупотребления государственной должностью.

Теперь попробуем применить эти правила к российским деньгам. Есть ли в России деньги, заработанные без малейшего мошенничества, коррупции чиновников или злоупотребления государственной должностью?

Если не использовать схемы, хоть в чем-то несогласные с запутанными и местами противоречащими самим себе российскими законами, не факт, что вообще удастся накопить на счет в швейцарском банке. И не так важно, достиг ли обладатель крупного капитала своего успеха в результате удачной приватизации или начинал свой бизнес с нуля, как это сделали владельцы многочисленных торговых сетей и сервисных компаний, основавшие свое дело 10–15 лет назад. В России развивать свою компанию без тех или иных погрешностей по отношению к законам нереально ни тем ни другим: задушат власти совместно с конкурентами. Стать честным — не дадут.

Так же вряд ли удастся продвинуть свой бизнес без взяток государственным служащим: ни для кого не секрет, что взносы взымаются на каждом уровне. Честные госслужащие есть, но их мало. Так же, как и честных гаишников. Каждому гражданину иногда приходится давать денег сотрудникам ГАИ, а то и до работы не доедешь. Те, кто пересел на мигалки, конечно, ГАИ больше не платят. Они уже проплатили вперед за мигалку, чтобы на работу больше никогда не опаздывать. Или просто купили депутатское кресло. Пусть и недешево, но проблему решили.

Также всем известно, насколько весомо государственная должность может поспособствовать процветанию собственного бизнеса. Не зря среди депутатов и сенаторов так много бизнесменов или их родственников. И любой министр, мэр или губернатор отнюдь не является самым обездоленным человеком в своей сфере или в своем округе.

Выявить истинное происхождение российских денег для швейцарского банкира довольно сложно. А как клиент заработал первоначально, и подавно. Известно, что многие лица, тесно связанные в начале 90-х с организованной преступностью, сегодня в нашей стране в большом почете. Они могут очень подробно и красочно описать, как они теперь добывают нефть, уголь, металлы или строят небоскребы. И они не занимаются ни оружием, ни наркотиками. Не потому, что им мешают высокие моральные принципы. А потому, что и на природных ресурсах и строительстве можно тоже очень неплохо заработать. Зачем зря пачкаться?

Получается, если дословно применять западные банковские процедуры к русским деньгам, то они туда не попадут вообще.

В западных банках считается, не без оснований, что грязные деньги изначально — наличные. И их отмывание как раз и заключается в том, чтобы их превратить в безналичные. Когда они уже находятся в швейцарском или в любом другом западном банке, то подразумевается, что банк уже проверил их происхождение, и раз они там лежат — значит, чистые.

Поэтому западные банки не принимают крупные суммы наличными деньгами, а принимают только переводы. И требуют объяснить, откуда и на каком основании производился перевод, и документально подтвердить.

Как переводятся деньги на Запад? И тут у российских денег своя специфика. Потому что чистые и грязные деньги зачастую переводятся абсолютно одинаково. В большинстве случаев это происходит следующим образом: прибыль, полученная даже в результате совершенно безобидной и законной деятельности, обналичивается, чтобы прервать прослеживаемую цепь. Замести следы. Потом сдается обратно в банк или специалистам, предоставляющим услуги перевода денег за границу. Иногда у клиентов отработаны свои схемы. Например, если клиент связан с таможенными услугами. Но в основном это выходит за рамки их основной деятельности и компетенции. За превращение денег из безналичных в наличные клиент платит проценты, соответствующие расценкам на данный момент.

В России наличка стоит денег, поэтому, когда клиент потом ее сдает для перевода за границу, то по идее он сам должен получать за это проценты. Если, конечно, его специалисты не дурят, что происходит достаточно часто. Получив от клиента наличные, банки или работники финансовых сфер загоняют их обратно в банковскую систему. И через свои офшорные компании-однодневки переводят на заграничный счет клиента. Банку-получателю нужен контракт? Не проблема, их юристы составят вам любой контракт. Какую вам лучше обозначить сферу деятельности? Оплата за поставку стройматериалов или индустриального оборудования подойдет? Не вопрос.

Хотя вот уже несколько лет, как в России открылась официальная возможность переводить деньги на Запад стопроцентно по-белому: задекларировать доходы, заплатить 13 % налога для физических лиц, поставить в известность налоговую инспекцию о своем банковском счете за границей и официально сделать перевод со своего личного счета в России на западный. Никаких ограничений по сумме уже нет. Некоторые так и делают. Но не все. И дело не в том, что жалко заплатить 13 %. А в том, что не хочется раскрывать властям или кому-либо вообще, где хранятся капиталы, припасенные на черный день. Мало ли что. Так что даже когда задекларированные деньги переводятся на Запад официальным образом, то часто потом используются схемы, чтобы превратить их из белых в черные. Затерять их след и владельца для российских властей. Получается отмывание наоборот. Загрязнение денег, можно сказать.

Причем часто эти деньги потом возвращаются обратно в Россию. Но уже под видом западных капиталов: как кредит от западного банка или организации или как инвестиции от иностранной компании. Таким образом, обеспечивается конфиденциальность истинного инвестора и решается вопрос будущего легального вывода этих денег и прибыли с инвестиции обратно за границу. Плюс в случае конфликта вопрос решают международные суды. Поэтому считается, что такая инвестиция в большей безопасности: меньше шансов на откровенное мошенничество со стороны партнеров и властей.

А еще западные банки любят, когда клиент получил деньги вследствие продажи своей компании. Редко банк вдается в подробности, каким способом клиент стал изначально владельцем пакета акций. Важно то, что происхождение денег четко обозначено — от продажи компании. Клиент предоставляет договор купли-продажи и становится для банка очень желанной персоной. Так как почти все крупные российские бизнесмены регулярно покупают и продают компании, им легко таким образом сразу оправдывать перевод крупных сумм перед западным банком.

Как я уже говорила, деньги, которые попали на счет клиента в западном банке, считаются чистыми. Пока банку не будет предъявлено доказательство в обратном. А это плохо и для клиента, и для банка. Ответственность перед банком за проверку клиента полностью лежит на его банкире. Он сам решает, представляет ли этот клиент для него риск или нет. Это довольно сложная часть работы. Если клиент впоследствии судебного разбирательства будет обвинен в уголовной деятельности и выяснится, что деньги, полученные в результате этой деятельности, лежат в швейцарском банке, то уголовное дело может быть заведено и на банкира. За способствование отмыванию денег или его прикрытие ему грозит не только потеря работы, но и крупный штраф и даже тюрьма. И банк его защищать не будет, так как в такой ситуации банку будет нужен козел отпущения.

Как может себя защитить банкир от таких случайностей? Тем, что он соблюдал все банковские процедуры и не мог знать, что клиент занимается незаконной деятельностью и отмывает деньги. От банкира требуется по возможности удостовериться, что клиент говорит правду. Например, если, по его словам, переведенные деньги являются прибылью от его цементного завода, банкир попробует навести справки в Интернете, существует ли вообще такой завод, и попросит у клиента его отчетность. Посмотрит, сопоставим ли оборот завода с суммой, которая поступит на счет. По идее, полагается, чтобы банкир когда-нибудь лично съездил и «навестил» предприятие. И если все сходится, на заводе знают клиента и оказывают там ему должный прием и уважение — можно считать, что банкир добросовестно выполнил свою работу. Требовать от него большего — нереально.

И чтобы привлечь русских клиентов, которые за последние годы в основном и обеспечивают рост активов под управлением швейцарских банков и их прибыли, приходится на многое закрывать глаза. На то, что получить прямые документальные доказательства, что клиент является владельцем завода, — нереально, так как акции напрямую на клиента не оформлены. И на то, что переводы на счет клиента приходят с офшоров, с которых проследить, что именно на них оседает прибыль с завода клиента, — тоже весьма проблематично. А те банки, которые вовремя это не поняли и проявили излишнюю чопорность по отношению к российским деньгам, теперь кусают себе локти, считая прибыль, осевшую в менее щепетильных конкурирующих банках. И стараются нагнать упущенное. Переманить к себе на работу втридорога банкиров с готовой русской клиентурой или даже целые отделы по работе с Восточной Европой.

Но ошибочно думать, что швейцарские банки проявляют такую толерантность только по отношению к российским деньгам. Еще им приходится закрывать глаза на некоторые национальные особенности при работе с латиноамериканскими, арабскими, африканскими и азиатскими клиентами. А если разобраться, то и некоторые европейские предприниматели, которым удалось собственноручно сколотить крупнейшие состояния, весьма проворно и умело при этом орудовали государственными и кредитными деньгами, законами о банкротстве и прочими схемами, находящимися на грани законности. Изначально на Западе деньги не чище. Просто их дольше отмывали.

Швейцарскому банкиру сложно предугадать, у какого русского клиента могут возникнуть проблемы. Теоретически они могут возникнуть у любого. Если не угодить властям или приобрести мстительного недоброжелателя, то российские органы найдут в чем обвинить, чем обосновать и по какой статье завести уголовное дело. И даже не одно. Вся система на этом и построена: предпринимателям не дают возможности быть честными, соответственно, на кого угодно возможно найти массу улик и завести дело. Если бы все были честные и все бы делалось по закону, на что бы тогда жили чиновники? Угроза: «Шоб ты жил на одну зарплату!» — актуальна, как никогда, и остается страшным проклятием для любого госслужащего. Если в России дело заводят за уклонение от налогов, то это не является преступлением в Швейцарии, в отличие от других развитых стран. И, соответственно, не является поводом для сотрудничества с российскими властями. Но если на клиента еще вешается мошенничество в особо крупных размерах, как это было в деле «Юкоса», тогда швейцарские власти вынуждены разбираться и кооперироваться.

Но и многим предпринимателям такая ситуация тоже на руку. В какой еще стране можно так запросто обойти практически любой закон, так много заработать и так много получить за свои деньги? Даже бороться с врагами сподручнее незаконными путями. Бизнесменов это даже устраивает, пока они сами не становятся объектом нападения.

Даня, нам нужен Листерман?

Как-то раз, сидя со мной в Шатуше и глядя на свой 20-каратник, Даня печально произнесла:

— Знаешь, когда отношения с мужем заходят в такой тупик, даже бриллианты уже не радуют.

Вообще бриллианты — удивительно рациональная находка. Сильнейший концентрат богатства, если не считать разве что радиоактивные металлы. Красиво, привлекает внимание и даже безвредно для здоровья. В китайском регионе Майо драгоценные камни в дефиците. Чтобы обозначить статус семьи, женщинам сооружают огромные прически. Свои волосы, вперемешку с конскими, наматывают на бивни и водружают на бедные девичьи головы. Чем объемистее прическа — тем могущественнее семья. Да здравствуют бриллианты! С ними — сподручнее.

На сегодняшний день Даня пересмотрела свои взгляды на отношения с мужем и на 20-каратники. Победили… Правильно, 20-каратники. Они беспрепятственно греют Дашину душу, а тело ласкает монакское солнышко. В его лучах она излечивает свои воспоминания о неудачном браке. И об удачном разводе. И строит планы на очередной брак. Циники бы съязвили — на развод. Но мы не циники.

— Мне нужен муж, чтобы обо мне заботился три дня в неделю, — говорит Даня. — Больше я не выдержу. И еще на три дня мне нужен водитель.

— И я не вынесу семейного счастья больше трех дней подряд, — согласилась я. — Водитель у меня есть. А мужа можно искать одного на двоих. Оставшийся день пусть от нас отдыхает и работает. Только ищи сама. Ты молодая, а мне лень.

— И мне лень, — говорит Даня. — Неохота ходить неизвестно куда, искать судьбу наобум. Хочется, чтобы она сама меня нашла. И, поразмыслив, добавляет: — Может, обратимся к Листерману?

Откуда такие мысли? Можно ведь иначе взять судьбу в свои руки? Например, основать собственное матримониальное агентство в Монако. Филиал — в Москве. Арендуем яхту, откроем в ней офис. Я понимаю, что с яхтой вылетим в трубу сразу. Зато звучит. И в принципе следует сочетать приятное с полезным. К нам в очередь встанут олигархи. Лучших — отберем себе. Остальных будем знакомить с воспитанными, образованными девушками из серьезных учебных учреждений. Социально полезный проект. Цель — повышение качества олигархического потомства.

Одна предприимчивая лондонская девушка после очередного расставания с любимым открыла с подружками агентство знакомств. Организуют романтические встречи во время обеда. Отличная концепция для современных тружениц. И тружеников. Необременительно и приятно. Кандидатуры на ланч агентство подбирает само. Без фоток. Чтобы без помех и иллюзий. Дали рекламу в бортовом журнале бизнес-класса British Airways. И прямиком попали в целевую аудиторию.

И правильно. Надо действовать. Засесть в шкафу английского ресторана Nobu и ждать там очередной звезды большого спорта — вряд ли принесет такие же плоды, как одной нашей яркой и находчивой соотечественнице.

Листермана лично я не знаю. Пока наше общение не сложилось. Вернее, когда мне представился случай, я отвлеклась от основного сюжета. Все из-за детского горшка.

Лечу я как-то на апрельский экономический форум в Лондон. В самолете бизнесмены, журналисты, политические деятели и Листерман. Лично я этот форум посещаю всегда, с удовольствием и с неизменной пользой для дела: старые друзья, новые знакомства, тусовки. И ценю организаторские способности и дружбу его основателя Сергея, с которым познакомилась еще на первом экономическом форуме, много лет назад. И вообще, зачем пропускать повод побывать в Лондоне? Я специально выбрала отель с красивым бассейном и спа. Чтобы поплавать и позагорать — достойно подготовиться к майским праздникам.

Звонит мне моя подруга Кира, родившая трех дочерей в рекордно короткий срок, и жалуется:

— Привези мне детский горшок с крышкой. Обыкновенный. Облазила весь Лондон — не могу найти.

Пошла я, соответственно, в «Детский мир» и приобрела роскошный горшок. Красный пластиковый с желтой крышкой, за 120 рублей. Упаковала в отдельную сумку и с чувством выполненного долга отправилась в аэропорт.

У стойки British Airways мне объявляют:

— Девушка, у вас три сумки в багаж. А у нас новые правила. За одну придется платить 70 фунтов.

У меня и правда три крохотные сумочки. В двух — мои вещи. В последний момент купальник в одну не влез. В третьей — горшок. Я возмутилась:

— Не буду я столько платить за 120-рублевый горшок весом в полкило. Сделайте исключение. Ради несчастных лондонских детей, лишенных элементарных удобств в виде горшков с крышками. Пойдите мне навстречу.

Позвали ответственное лицо:

— Мы пойдем вам навстречу. Можете взять свой горшок в салон.

— Что я буду делать в салоне бизнес-класса с детским горшком? Поставлю под соседа?

Лицо мои доводы не убедили. Пришлось вызывать самое высокое начальство. В результате, когда я уже окончательно отчаялась, чей-то разум восторжествовал, и горшок отправили в багаж бесплатно.

По выходе из самолета Листерман учтиво справился, не забыла ли я что на борту. Видимо, я еще хранила отпечаток общения с работниками британских авиалиний на лице. И я, вместо того чтобы воспользоваться знакомством и сразу приступить к определению моей и Даниной судьбы, стала сетовать на все произошедшее. Во всех подробностях. Так и просетовала до самого выхода. Там я спохватилась, что что-то я не про то, смутилась и запрыгнула в такси. И все. Больше возможности воспользоваться его легендарными услугами мне не представилось.

Обратно я летела через Брюссель, решила проведать там свою квартиру. Запаковала в чемодан приготовленную курицу из рум-сервиса лондонского отеля и сдала все в багаж. Думаю, прилечу, поем по-человечески. В салон брать рискованно — вдруг еще подумают, что хочу при помощи вареной курицы захватить самолет или мало ли что еще. Прилетаю — а чемодана с ужином нет. И над чемоданной лентой красуется вывеска «Мы гордимся, что в этом году перевыполнили план и доставили до пункта назначения 90 % багажа». Тоже, перфекционисты, нашли чем хвастаться. Меня не порадовало быть в 10 % избранных и еще без еды. И некому пожаловаться — даже отзывчивого уха Листермана не оказалось рядом.

Багаж отыскали, когда я уже ехала обратно в аэропорт улетать в Москву. Я его получила и тут же зарегистрировала дальше. Прилетаю — и история повторяется. Нет багажа. Судя по всему, их переклинило от собственного успеха, они поспешили почить на лаврах и тут же скатились до 0 % доставляемости. Когда наконец через пару дней чемодан привезли и я его открыла, пришлось себе клятвенно пообещать никогда больше не сдавать вареную курицу в багаж.

Утро. Москва. Приходим мы с Даней в кафе. Со стены лениво улыбается Клуни. Рекламирует кофе. А кофе рекламирует Клуни. Взаимовыгодно.

— Я сегодня не выспалась, — предупреждает меня Даня. — Проснулась посреди ночи, потому что вспомнила, что забыла принять снотворное. Встала его выпить, и сон совсем улетучился.

— И у меня — та же история, — откликнулась я понимающе. — Если засыпаю без таблетки, то потом просыпаюсь оттого, что мне снится, что я так и не смогла заснуть.

Даня сочувственно кивнула и небрежно кинула ключи от «Бентли» на стол.

— С каких пор это ты сама за рулем?

— Достал меня мой водитель, я взяла от него выходной. Хочешь, подкину тебя потом до ЦУМа? — благодушно предложила Даня.

Я оценила, учитывая, что мы находились аккурат напротив.

— Ладно, хочешь посмеяться? У Вериного мужа через пару месяцев родится седьмой ребенок от новой любовницы.

— Да? — оживилась Даня.

— Ну ладно, не седьмой, а пятый. Это я так, парочку накинула для верности.

— А может, мне тоже от него родить? Он такой плодовитый! — быстренько стала прикидывать практичная Даня.

— Ага, а Вера на радостях родит от твоего бывшего мужа. Она тоже плодовитая. Веселая будет семейка. Я буду у всех крестной.

— Ну, денег у него хватит на всех, и на тебя тоже. А с Верой мы точно договоримся, — мечтательно рассудила Даня.

— Ладно, пошли лучше в ЦУМ.

На том и порешили.

Самолеты, самолеты

Лечу я куда-то в очередной раз, а мы все кружимся, кружимся. В правом окне — сплошное небо, а в левом — сплошная земля. Я забилась в кресло.

— Не люблю, когда самолеты поворачивают, — пожаловалась я соседу.

— Ты предпочитаешь, чтобы они летали только прямо? — со всей мужской логикой ответил он.

В то время я вообще предпочитала, чтобы они никак и никуда не летали, по крайней мере со мной на борту. Но стойко летала — не сидеть же на одном месте!

Собралась я как-то летом из Москвы в Санкт-Петербург на концерт Элтона Джона. И весь бизнес-класс, судя по нарядам, — туда же. Жара. Кондиционеры в салоне не работают. Просидели час на полосе, после чего пилот заявил бодрым голосом: «Никуда не летим. Техническая неполадка».

Нас высадили, все разбежались по аэропорту. Спустя какое-то время неожиданно стали всех собирать обратно. «Неполадку устранили. Летим», — безрадостно сообщила стюардесса.

— А что там было? — спрашиваю я у нее, заходя в самолет.

— Да так, мотор что-то барахлил.

Лететь резко расхотелось.

— А можно я сойду? — аккуратно поинтересовалась я.

— Куда это ты сойдешь? — строго обратился ко мне дядя в форме и улыбнулся. — Заходи, заходи, хочешь, я тебе кабину пилота покажу? — Это был бортовой инженер.

— Хочу, — согласилась я. — Только лететь я все равно никуда не хочу.

Он быстренько протолкнул меня в кабину и проворно закрыл дверь.

— Садись, я тебе сейчас все расскажу.

Я послушно села.

— Это правда, что мотор не заводился? — робко задаю я единственный интересующий меня вопрос.

— Самолет, как машина. Когда заводится, а когда не заводится. Вот видишь, завелся! — успокоил меня инженер.

Я заторопилась выходить, но было уже поздно: покатились на взлет. Летим. Вроде ровно. Слышу бортовой инженер докладывает диспетчеру:

— 200. 250. Ну что поделаешь, ну не поднимается он быстрее.

— Жарко ему, — пояснил мне инженер, поймав мой вопросительный взгляд.

Ладно, думаю. Не поднимается так не поднимается. Мне бы еще меньше понравилось, если бы он не опускался. А так, ближе к земле, как-то уютнее.

Худо-бедно поднялись. Оборачивается красавец-пилот и дарит мне ослепительную улыбку:

— Видишь, там облака грозовые?

— Вижу.

— Запомни — в них лучше не попадать!

— Запомнила, — согласилась я безучастно. Облака были далеко.

Не знаю, кто кого догнал, мы — облака или облака — нас, только вдруг самолет затрясло с такой силой, что я сразу вспомнила всех своих родственников. Пилотам было не до родственников. Они, выпутавшись из очередной тучи, оживленно спорили, озираясь по сторонам:

— Налево! — кричал один.

— Нет, нет, направо! — подхватывал второй.

И тут следующая туча налетала на нас с новой силой.

Лучше бы я летела в салоне и слепо верила, что все идет по плану. Что у пилотов автопилот и полный контроль. Мне захотелось куда-нибудь спрятаться. Подвернулся шкаф. Он как раз был расположен рядом с моей головой. Я засунула в него голову и закрыла глаза. Когда я их открыла через какое-то время, оказывается, уже все затихло. Зазвонил мобильник. Пилот взял трубку:

— Через 15 минут будем.

И правда, через 15 минут прибыли.

— Детка (!!) — оборачивается пилот. — Вам орден храбрости! Вы даже не кричали!

— А что, надо было кричать?

Кричать мне почему-то в голову не пришло.

Больше я самолетов не боюсь. Клин клином. Теперь — хоть на истребителе. Хотя для начала можно покататься на карусели в Монако. Спец-приспособление для любителей адреналина. Кабинки с сиденьями вращаются вокруг своей оси, посажены на палку, которая тоже вращается вокруг своей оси. После них можно смело в космос. Пошли мы на аттракционы с дочкой. Тая предложила покататься.

— Не могу. У меня голова кружится.

— А моя голова стоит на месте.

Поплывем под парусами и домой вернемся к маме

Я давно работаю с олигархическим сословием и успела за эти годы подробно изучить этот контингент. Но совсем вплотную я к ним, так получается, приближаюсь редко. Выдерживаю дистанцию.

И сама я, как следует уже признать, не всегда вполне соответствую их представлениям об идеальном товаре. Я больше вдохновляю иностранцев, врачей, музыкантов и прочих творческих личностей. А с нашей бизнес-элитой — туго. Как разъяснил мне один мой знакомый телеведущий, который входит в состав моих поклонников и любуется изгибом моего локтя:

— Тебе там ничего не светит. У них ведь, знаешь, если с правой стороны лба не написано крупными буквами «блядь», а с левой — «стерва», им же неинтересно.

Я, конечно, не ангел небесный, ничего такого я не утверждаю. Но в моем облике зачем-то угадывается скромность. И ничего тут не поделаешь. Даже если я встану на метровые шпильки и буду в неглиже, что-то неуловимое в моем виде выдаст диссонанс. Сидящие во мне предки наглухо заслоняют собой мой путь к олигархам.

Но вдруг вопреки общему правилу откуда ни возьмись на моем горизонте засветилась яркая олигархическая звезда. Звали эту звезду Олег. Могу сказать, что побывать любимой девушкой олигарха — это очень приятно. Тем более такого, на все сто процентов примерно-показательного: молодого, холостого, красивого, умного, с чувством юмора и с утонченным вкусом. Мужским — дарит исключительно орхидеи и Графф. И я, недолго думая, влюбилась.

Но не следует вживаться в роль. Важно запастись парашютом и не забывать почаще бегать в холодный душ, остужать голову. Потому что даже если он свободный и шлет вам цветы — это еще не значит, что именно вас он всегда и ждал. Вероятно, что он вообще никого и не думает ждать. У него и так все — супер. Приходится, конечно, периодически решать вопросы, но он знает, как и ради чего.

В моем случае первое приземление случилось быстрее, чем можно было предположить в самом пессимистичном сценарии. Буквально в первый день нашего романа звонит мне девушка Маша, с которой я случайно познакомилась за пару недель до того, и предлагает вместе поужинать. Олег освобождался не раньше десяти, и с расчетом на это я договорилась с ней повидаться.

Встречаемся, и Маша начинает мне рассказывать про свою неудавшуюся жизнь, на которую фатально повлиял славный мальчик Олег, впоследствии ставший олигархом. Какой он был трогательный, дарил сотни орхидей и плюшевых мишек в дорогих ожерельях, и что случилось потом. И перед моими глазами нарисовался многоэтажный семейный торт наполеон из его жен, детей, жен, детей, жен… И время приближалось к десяти, и передо мной содрогался телефон, мигая словом «Олег», а я зачем-то ее слушала как завороженная и не брала трубку. Это можно расценивать как такое своевременное предупреждение сверху, потому что про мои отношения и даже про знакомство с Олегом вообще не знал никто и знать не мог. И больше я с этой девушкой не виделась.

Я вернулась домой в смешанных чувствах: казалось, будто все букеты и мягкие игрушки, заполнявшие мою комнату, предназначались уже не мне. Решила, что утро вечера мудренее, и легла спать.

Утро и правда оказалось мудренее: с утра получила эсэмэску.

— Доброе утро, сонное царство. Полетели загорать?

— Доброе утро. Полетели.

И мы полетели, а потом поплыли в романтическое путешествие, в безоблачную даль, наедине, если не считать пятнадцати человек персонала и шести разрывающихся мобильников.

Отдых на яхте имеет свои неоспоримые преимущества, особенно для олигархов. Для Олега это место, где он может побыть один или с кем он хочет. И где его не могут достать те, кого он не хочет. Потому что даже на виллу могут нагрянуть незваные гости, а сюда — не могут.

Пока яхта в движении, лучше всего находиться внутри. На верхней палубе ветер, а на задней ветра нет, но ощущается запах горючего и со всех сторон палят мощные соленые брызги. Мы быстренько приплыли к островам напротив Канн, куда уже сплылись другие подобные судна, чтобы с них могли понырять те, кому тесно отдыхать на пляже. Но и там уединение весьма условно — всем хорошо видно и слышно, что происходит у соседей. Нанырявшись и избороздив все каннское побережье на водных мотоциклах, которые у Олега припасены прямо на яхте, мы прибыли в Сан-Тропе к концу дня.

Пока мы стояли и ждали своей очереди для входа в порт, над нами настойчиво кружили два вертолета. Оказывается, прямо на его борту трудятся фотографы, снимают отдыхающих на яхтах. Потом можно выкупить эти снимки в фотоателье около порта. А если вам посчастливилось быть узнаваемой личностью, то вскоре сможете полюбоваться своим видом сверху на страницах желтой прессы. А еще над нами пыхтели пузатые красно-желтые самолеты, которые периодически плюхались прямо в волны. Это орудовали пожарные: черпали воду прямо из моря, чтобы было чем тушить тут и там горящий лес.

Яхта припарковалась к причалу сбоку, где меньше прохожих. На центральном причале постоянно стоит толпа и с любопытством разглядывает всех находящихся на лодках. Следит за тем, кто, что и с кем там делает. Некоторым плавающим кажется, что настал их звездный час: они картинно позируют на задней палубе и умудряются даже ужинать у всех на виду. Как это они не боятся подавиться? Боковой причал в этом плане спокойней.

Из Сан-Тропе мы вернулись на следующий день. Олег улетал куда-то в Сибирь. Чтобы процесс переговоров изначально шел по нужному ему курсу, в его самолет в это время загружались гостинцы — 20 пакетов Гермес и столько же Луи Виттон. А еще туда поместили какую-то антикварную мебель, приобретенную здесь его партнером. Частный самолет — необходимая составляющая бизнеса такого масштаба. На рейсовом столько всего не привезешь.

Вот так начиналась наша идиллия. Рецепт долголетия семейных отношений Олег мне раскрыл сам какое-то время спустя. Я сказала:

— Представляешь, четыре мои подруги этой осенью разводятся. А Лера развелась с мужем еще весной и собралась замуж за другого, а теперь ушла и от него. Узнала, что он ей успевает изменять со своей бывшей девушкой.

— И что тут удивительного? Все мужчины изменяют. И что это меняет? Ведь жен просто так никто не бросает, если только они сами не начинают компостировать мозги.

— А что такое компостировать мозги?

— Задавать вопросы, на которые рискуют услышать нежелательный ответ.

Я подумала, что, учитывая мою врожденную склонность к компостированию мозгов, вряд ли из меня когда-нибудь получится удачная жена для олигарха. Но связывать себя семейными обстоятельствами Олег и так и не торопился. И наши отношения протекали приятно, беззаботно и необременительно.

Развод по-русски

Верочка прожила в браке семь лет. Счастливо. Сначала даже очень. Родила еще двоих детей. Муж Павел вскоре после свадьбы сменил сферу деятельности и далее продвинулся по олигархической лестнице. Его партнером стал человек, широко известный своей любовью к праздникам и веселью. Паша ездил везде с любимой женой. Жене поначалу все эти встречи были по душе. Потом мало-помалу стали приедаться. Все одно и то же. Она уже не особо стремилась его сопровождать. Маленькие дети, проект нового дома, стройка, спорт, туда-сюда. Короче, муж стал иногда ездить один. Сначала на пару дней. Потом на четыре, на пять.

Вера была всем довольна. По-прежнему рулила семейством. Держала руку на пульсе. Чуть что, малейший намек на шаг влево, — разыгрывалась бурная сцена. Вера грозилась уйти, и муж опять становился шелковым. До поры до времени. Но с годами, постепенно, стали проявляться две новые тенденции. С одной стороны, поездки мужа участились. С другой, Верочка начала замечать, что ее бури перестали производить прежний эффект на мужа. А стали иметь скорее обратный. Раньше любая ссора только пуще разжигала их страстную идиллию. Теперь на место страсти пришло отчуждение. Супруги могут неделю не разговаривать, и в это время муж старается не появляться дома вообще.

А Пашины миллионы тем временем растут. И строительство дома, поглотив их немалую часть, постепенно приближается к концу. Стройка уже отчетливо принимает очертания огромной старинной усадьбы, при этом соединившей в себе все новейшие технологии. И ее рыночная стоимость приближается к состоянию средней руки олигарха. И Паша это прекрасно понимает. И отчетливо помнит, что земля, на которой ведется грандиозная стройка, была им куплена до брака и оформлена на имя будущей жены. Также от его внимания не ускользает, что вокруг сплошь и рядом распадаются семейные пары. В прессе и книгах описываются громкие разводы, и, по слухам, алименты достигают все новых вершин. И досадная оплошность с землей не дает ему покоя, постоянно его сверлит и портит настроение.

Приходит как-то Павел с работы вечерком и кладет на стол пару бумаг. Под названием брачный контракт. И просит, так, между прочим, чтобы Вера, когда у нее будет свободная минутка, ознакомилась и подписала в двух экземплярах. Вера тут же выделила минутку и углубилась в чтение врученной ей грамоты. Несмотря на далеко не прямолинейную формулировку, ей стало сразу ясно, что если она подпишет эту бумагу, то одномоментно, собственноручно подпишет себе приговор.

Суть документа, в Вериной интерпретации, сводилась приблизительно к следующему. Все, что принадлежит Паше, — его; все, что принадлежит Вере, — общее; пока они в браке — она имеет право всем пользоваться, но молча; если вдруг супруги разводятся — то каждый уходит с тем, с чем пришел. Кроме дома. Дом переоформляется на супругов пополам, и в случае развода продается только с согласия мужа.

Верочка живо представила себе такой вариант своего будущего: Паша разводится или просто расходится с Верой, вселяется в дом с новой пассией, поселяет туда своих детей от прежнего брака, которых Вера терпит с большим трудом — она всегда прикладывала массу усилий, чтобы они не пересекались с ее детьми, — и они там все живут, в любви и согласии. Ага. Верочка, конечно, может съехать. Но без согласия мужа продать дом не может. В договоре указано, что если она в нем жить не захочет, то супруг ей возместит половину исходной стоимости земли плюс половину затрат на стройку. Учитывая, что за эти годы земля многократно выросла в цене и стоимость готового дома в несколько раз превышает затраты на стройку, Вера прикинула, что возмещенных супругом денег, по нынешним ценам, не хватит не только на нормальный дом, но и на человеческую квартиру. И поняла, что в скором будущем останется она без мужа, с тремя детьми у разбитого корыта.

Верочка перевела глаза от документа на Пашу. Он натужно улыбнулся и изрек:

— Ну как, тебе там все понятно? Только я, это, забыл добавить еще один пункт. Вот здесь приписал от руки: «Супруг имеет право четыре раза в год ездить на отдых без жены и детей и два дня в неделю ночевать не дома».

Тут Вера не удержалась:

— Ты только посмотри, домой возвращаться ему, видите ли, не хочется! А чайником по голове тебе хочется, козел несчастный? Чтоб мозги не мешали с моделями кувыркаться? А ну пошел вон!

Паша не стал углубляться в конфликт и благоразумно покинул помещение, хлопнув дверью. И вовремя. Через секунду эта самая дверь заметно пострадала от со всего размаху влетевшей в нее пепельницы из чистого горного хрусталя.

Встречаемся мы через пару дней в Палаццо Дукале: Вера и я, пьем Сассикаю.

С легким опозданием к нам присоединяется Даня.

— Привет, девчонки. Ничего себе, некоторые тут с утра вино хлещут, — удивилась Даня, косясь на практически опустошенную бутылку.

— Просто для некоторых пять часов дня — уже не утро, — пояснила Вера, сделав знак официанту возобновить заказ.

Заметно взбодрившись после нескольких глотков, напомнивших Дане солнечную Сарданию, девушка со знанием дела приступила к изучению Вериного брачного контракта.

— Такой контракт не смей подписывать ни при каких обстоятельствах, — рассудила Даня своими трезвыми мозгами. — Дам тебе своего адвоката, сделает он тебе свою версию контракта. Единственное, этот пункт, когда он дома не ночует, я бы оставила. А что, отличный пункт. Пусть платит по двадцатке за каждую такую ночь и гребет себе хоть на Эверест.

Но великий стратег Вера решила, что она вообще не будет подписывать никаких бумаг. После такого предательства с мужем она уже больше жить не сможет. Все равно, раз отношения дошли до такого, рано или поздно развод неминуем. Зачем ей ждать, когда он инициирует его сам? Нет, она его опередит и будет иметь преимущество первого нападающего. Соберет сейчас консилиум из всех самых продвинутых адвокатов под руководством Павла Астахова, подробно изучит юриспруденцию, поймет расстановку сил и приступит к действиям.

После длительных консультаций с русскими и западными правовыми светилами Вера составила список недостатков и преимуществ ее ситуации:

1. Земля оформлена на Веру еще до брака. Это хорошо.

2. Сам дом строился уже в браке и по закону является нажитой в браке собственностью и принадлежит обоим супругам. Это плохо.

3. У Паши официальная зарплата — 8000 евро в месяц. Из них 2000 у него уже отсудила первая жена. Это очень плохо.

4. Вера знает, где лежат Пашины деньги за границей. Следовательно, можно заморозить его счета. Для этого ей надо официально подать на развод в России, и пока нет решения суда по разделу имущества, по международным законам деньги должны лежать в неприкосновенности. Так сказал ее швейцарский адвокат. Вот это радует. Особенно эта новость порадует Пашу, если Верин адвокат намерится предоставить информацию по этим счетам на русском суде.

Общая картина получилась не такой плохой. Перспективы есть. И Вера приступила к действиям. Препирательства продолжались год. Сначала Паша не поверил, что Вера способна сама подать на развод. Пришлось поверить. Потом не верил, что она способна заморозить его счета. Пришлось поверить. Потом собрался мириться. Понял, что любит. Но было поздно.

За этот год Верочка приобрела весьма полезные знакомства и узнала для себя много нового.

В какой-то момент ей вызвался помочь один человек в погонах. То есть с Верой он общался в гражданском. Но его погоны до такой степени на нем угадывались, что для тех посвященных, кто видит невидимое, они светились над его плечами, как ореол над святыми. Представить его без погон было просто невозможно.

Как-то раз, после очередной беседы с мужем, встречаемся мы с Верой в кафе «Пушкинъ». Я заказала сбитень, а Вера начала сразу с виски. Я пошла домой пешком, а Вера, несмотря на мои настойчивые предостережения, села за руль своего «Рейндж Ровера» и рванула на Рублевку. На очередном повороте снесла две встречные машины. Дела выглядели неважно. Позвонила своему новому знакомому. Через три минуты подъехали две машины ГАИ и составили Вере почетный эскорт до самого дома. Вот какой влиятельный попался ей дяденька.

Из общения с ним Вера поняла, что есть масса способов для жены олигарха не остаться обездоленной после развода. Пределов возможному практически нет. Генерал был рьяным борцом за справедливость и никак не мог допустить, чтобы мать троих детей осталась после развода без средств к достойному существованию. Такая благородная цель оправдывает любые средства. Но его услуги не были использованы по прямому назначению. Было достаточно их упомянуть устно, при очередных переговорах с мужем. В качестве профилактики. Дальновидный супруг больше не сомневался в Вериных намерениях идти напролом и до победного конца. И в скором времени был достигнут мирный договор, подписаны все документы и осуществлены все переводы.

Результат длительных разбирательств с мужем превзошел все ожидания. Ожидания Паши, всех адвокатов, Вериных друзей и сообщников. Вера получила ровно то, на что претендовала. Копейка в копейку. А на малое Вера не претендует никогда.

Зачем Монако и почему

Когда в Москве носить демисезонный гардероб? У меня почти вся одежда рассчитана на сухую чистую осень, сухую теплую зиму и чистую весну. Можно и не сухую, главное — чистую.

Лето — отдельная тема. Летние вещи тонкие, много места не занимают, они — не в счет. Если я их достаю, то только чтобы сразу упаковать и ехать с ними куда-нибудь подальше. Когда я возвращаюсь из этого подальше, то их уже можно убирать обратно, подальше, до следующего лета.

Лето в Москве — лучшая пора. Можно беспрепятственно гулять по столичным переулочкам, сидеть в открытых кафе. Но какая неудача — именно летом есть и другие места, где можно и гулять, и сидеть в открытых кафе, а еще и купаться, и дышать морским воздухом. Поэтому летом я в Москве не бываю.

А в Москве, если не лето, значит — зима. Переходящие сезоны куда-то проваливаются. Во всяком случае, у меня. Даже в прошлом году, когда осень, казалось бы, затянулась до неприличия, ничего такого демисезонного я надеть не успела. Потому что декабрь — разве это осень? Даже если нет снега и зеленеет трава: это неважно. Я уже давно там — в зиме. Я к ней морально готовлюсь заранее.

Как к своему 30-летию. Когда в 27 я вдруг поняла, что мне уже почти 30, я тут же стала себя готовить. Чтоб не застал меня четвертый десяток врасплох. И уже через год, когда меня спрашивали, сколько мне лет, я суверенностью отвечала: 30. Так и застряла на этой цифре лет на пять. Круглая дата — удобно.

В общем, в Москве у меня одна сплошная зима. Пешком нигде особо не пройдешь. Жалко — и себя, и одежду. Все на машине. Машина грязная. Добираюсь до мойки. Машину моют. Домывают до ручки. Ручка перестает открывать дверь. И заодно перестают работать дворники. Я расстраиваюсь. Через три дня мороз спал, снег растаял и все заработало. Я радуюсь. Только вот машина — опять грязная. И стоит неразрешенный вопрос: мыть заново машину или не мыть?

И вспоминается мне, как иду я по Лондону в январе. Идет дождь, даже ливень. Я в туфлях, в сухих. Чистые струи скатываются сразу вбок, не успев достигнуть мостовой и намочить мою обувь.

Ловлю такси. Поворачиваем на крохотную улочку, где на повороте скопилось три машины. Водитель начинает ныть, жаловаться на пробки и на погоду.

— Вы думаете это — пробки? Это не пробки. Вот в Москве — там пробки! — реагирую я, подражая Майку из «Крокодила Данди», когда ему нью-йоркские хулиганы угрожают ножом. «Это разве нож? Вот это — нож», — улыбнулся он, доставая свой, размером больше раз в пять.

Я подумала, неплохо бы отправить этого таксиста на пару недель в Москву на стажировку. После этого лондонскую депрессию как рукой снимет.

И поняла, что сама я уже в Москве достаточно настажировалась. Если гора не идет к Магомеду, то Магомед сам идет к горе, — вспомнила я древнюю мудрость и приготовилась действовать.

Потом наступил июнь, и я отправилась в Монако. Там все лето вокруг меня порхал заботливый француз Франсуа. Звал в Монако работать — навсегда. Я немного помялась для приличия и объявила ему, что — созрела. Зачем сопротивляться судьбе? Тем более что накопилось столько веских причин.

Теперь я и зимой живу в деревне Монте-Карло. Хожу по ней пешком в валенках. От Гальяно, купленных в Москве за деньги, которые ни одному валенку отродясь не снились. Но эта мысль греет только меня. Всем остальным здесь наплевать на мои валенки, а мне приятно, что они себя отрабатывают. И еще греет мысль, что ноги — в тепле. И я к ним по очереди надеваю все мои заждавшиеся осенние и весенние вещи. А когда мне начинает хотеться, чтобы, кроме меня, мой гардероб оценил кто-нибудь еще, то еду в Москву.

Тася одобрила наш переезд. Особенно ее воодушевило то, что Монако правит настоящий принц. У нее тут же созрел далеко идущий план.

Тая тут же потребовала пойти с ней в магазин и выбрала себе корону. Пришли домой. Няня говорит:

— Тася, какая красивая корона. Дашь мне ее поносить?

— Нет, не дам, — ответила добрая Тая.

— А если я буду за принца замуж выходить?

— Я лучше сама буду за принца замуж выходить, — невозмутимо рассудил ребенок.

Правда, какое-то время спустя ее чуть не постигло разочарование. По телевизору объявили, что принц намерен скоро жениться. Тася было призадумалась. Но на следующий день, от принца поступило официальное заявление, что в прессу просочилась ложная информация и что жениться он пока не собирается. Тая невозмутимо прокомментировала эту новость:

— И правильно. Он же ждет меня.

— Тася, а ты не боишься, что он будет для тебя староват?

— Да, пожалуй. Но других-то тут нет?

Резонно.

Мой милый, хороший

Вспомнила я как-то, что давно не общалась с Петром, своим давним клиентом. Решила поделиться своими планами по переезду в Монако. Будем соседями, не то что в Москве.

— И правильно, — одобрил он. — А то в России все мужчины такие избалованные. Сама знаешь, — вздохнул он сочувственно.

— Откуда мне знать? Я же не мужчина. Но мне интересно. Расскажи, — изобразила я саму невинность.

— Такое разнообразие женщин. Куда ни придешь — все на все готовы. И нам от этого не легче.

— Понимаю, тяжело. Только не вижу, в чем тут разнообразие.

— Ну вот — ты все правильно понимаешь. Лучше расскажи, это подарок? — перевел он взгляд на мои часы, размера в принципе несовместимого с объемом моей хрупкой кисти, из которых наперебой торчат бриллианты.

— А какая разница?

— Просто пытаюсь понять, ты из тех, кому можно дарить такие подарки?

Можно подумать, есть женщины, которые прожили в России хотя бы месяц и которые станут протестовать насмерть против таких подарков.

Хотя не в России такие бывают. Приходит ко мне недавно наша новая юная лондонская сотрудница, Кейт. Родилась в Лондоне, родители русского происхождения.

— Представляешь, — говорит она в ужасе, — один клиент мне предложил сто тысяч фунтов, чтобы я с ним ночь провела.

— Ну и что? Ты его послала?

— Послала.

— Ну и что ты так переживаешь?

— Жалко. Он такой симпатичный мужчина.

— Понятно. Если бы бесплатно, то бы дала.

— Ну да. Это же совсем другое дело.

— Да, тяжелый случай. Только ты никому больше это не рассказывай. Циники подумают, что ты врешь, а завистники — что ты дура. Петр, получается, такую и ищет, неподкупную. Зачем ему?

Получается: сначала мужчины зарабатывают сумасшедшие бабки, чтобы заполучить любых женщин. А заработав, ищут такую, которая якобы не будет заинтересована в его деньгах. Хотят знать, нужен ли он еще кому-нибудь такой, какой был в оригинале: бедный. Теперь не узнают, пока не обеднеют. Только потом может выясниться, что лучше иметь, чем знать.

Есть у меня один знакомый, сделал кучу денег, а теперь делает вид, что хочет стать бомжом. Говорит, жизнь острее ощущается, когда ночуешь под мостом. Надоел ему мир денег, не нравится капитализм. Хотя по коммунизму он тоже не сильно скучает. Спать под мостом, конечно, можно. Никто мешать не будет, если место еще не занято другим маргиналом. Только жить на улице — это еще не то же самое, что быть бомжом. Они, кажется, живут на подаяния. А быть независимым от материального мира и просить милостыню — понятия, на мой взгляд, несовместимые. Как сказал Бальзак, деньги нужны даже для того, чтобы без них обходиться.

На некоторых, правда, нищета наводит просветление. С другой стороны, просветление можно найти в любом месте, если очень этого хотеть и упорно искать. А под мостом, насколько мне известно, чаще спиваются, нежели озаряются, даже философы. Так что можно не усложнять, а поехать прямо в Тибет и подняться на гору. Потом спуститься со свежими силами и новой жизненной энергией. После разреженного горного воздуха и лишений в пути такая невиданная любовь к жизни, говорят, просыпается, как у заново рожденного. Даже если и не откроется третий глаз, все равно будет польза.

Я не знаю ни одной женщины, которая хотела бы стать бомжихой ради просветления. Или испортить свою красоту, чтобы узнать, будут ли ее еще любить мужчины исключительно за светлую душу. Они, как правило, такой ерундой не озабочены.

К сидящему напротив меня олигарху это не относится. Он рассекает по Лазурному Берегу на «Бугатти», и девушки его любят. И он смотрит на прекрасный пол с видом такого тонкого знатока женских душ, что у него они будут при любом раскладе. Бриллианты и редкие автомобили — лишь приятное дополнение. Но вслух я этого не сказала — олигархи все такие подозрительные, сразу подумает, что подлизываюсь.

— Ну что, не сознаешься, откуда часы?

— Наверное, любая сильно эмансипированная девушка принялась бы с гордостью защищаться, что это все на кровные, заработанные непосильным трудом, — попыталась я отвертеться.

— И я бы повесил ее портрет на Доску почета, — подхватил он.

— Ладно, я в следующий раз надену другие часы, и ты задашь мне вопрос.

— А я не задам, — завредничал он.

— Тогда не узнаешь.

Тут к нам подсели его иностранные друзья, приехавшие на пару дней в нашу столицу.

— Идите прямо в Night Flight, — со знанием дела посоветовал он. — Там такие же девицы, что и в Vogue Cafe, зато цены фиксированные, — завершил он свою мысль и посмотрел на меня невинными глазами.

— Ну да, я так и поняла, ты просто всех своих иностранных друзей туда отправляешь, — успокоила я его и про себя вздохнула.

Люби Соседа своего

Почему я предпочитаю жить на Лазурном Берегу? Люблю, когда вокруг красиво. Красота и солнце изначально поднимают настроение. Безусловно, можно, и даже нужно, его поднимать и в мрачном, уродливом месте. Но поднимать приходится выше.

Гуляют по Монако симпатичные мужчины без сопровождения и улыбаются нам с Даней прямо в кабриолет.

— Action! — констатировали мы.

В Москве, action — это когда приходим в кафе, а там уже сидят 20 разодетых одиноких красавиц, все прямиком из салона. И все нацелены на одного — максимум двух свободных мужчин. Причем, скорее всего, не аполлонов, и не геркулесов. И отнюдь не Биллов Гейтсов — ни по мозгам, ни по деньгам. В этом смысле Лазурный Берег — приятное разнообразие.

А напротив моей дачи как раз живет… нет, не Билл Гейтс, а один из его партнеров, сооснователей «Майкрософта». Холостой, без детей. Последние годы встречается с американской актрисой. Логично.

Подруги затаив дыхание спрашивают:

— Ну как, познакомилась?

Нет, не познакомилась. Все разминаемся. Заколдованный попался сосед. Его охранники, сдружившиеся с нашими нянями, заговорщицким тоном докладывают: на вертолете, на яхте, под водой, над водой. Иногда на велосипеде. Весьма и весьма многогранная личность.

Окна его спальни выходят как раз на мою террасу. Из нее каждый вечер и до глубокой ночи, как из тинейджерского подвала, доносятся звуки ударных инструментов. Иногда в сопровождении рок-группы, доставленной сюда по этому случаю прямо из Америки. Пришлось приобрести беруши. Как это его киноактриса выдерживает? Хотя ладно, будем выяснять по ходу действия…

Но лето подходит к концу, а действия никакого не происходит. Я понимаю, что надеяться на случай больше смысла нет. Надо действовать более решительно. Пора разрабатывать стратегию.

Даня укоризненно напутствует:

— Любая другая отдала бы за твою террасу полцарства! И устраивала бы каждый вечер под его окнами стриптиз.

Да, особенно бы оценила его спутница. Сразу бы установились добрые соседские отношения. И охранники. Тоже, думаю, оценили бы. Сразу принялись бы усиленно меня охранять. От соседа. А соседа — от меня.

Не уверена, что стриптиз — самая сильная моя сторона. Может, лучше купить на террасу белый рояль и исполнять перед сном «Лунную сонату»? Под луной? Хотя психологически более правильно купить белый барабан. Пусть сразу почувствует родственную душу. Один бережливый знакомый посоветовал начать с треугольника. Постукивать ему в такт. Не согласна. В данном случае экономия неуместна.

А вот моя домработница видит нашего миллиардера каждый вечер. Когда выносит помойное ведро. Он в это время играет в баскетбол, как это ни удивительно, на нашей общей аллее. Может, это он специально ее подкарауливает? Хотя на американскую и вообще ни на какую актрису она не похожа. Она похожа… на домработницу.

Я уже практически созрела, чтобы надеть вечернее платье и вынести наконец ведро самостоятельно, как он… внезапно уехал! И до сих пор не возвращался. За долгую монакскую зиму есть у меня теперь время и на треугольнике поупражняться, и на барабане. И даже на досуге попробовать стриптиз. Раньше следующего лета он уже не появится.

Работе — время

Возвращается мой будущий начальник Франсуа из своей первой командировки в Киев. Разочарованно делится впечатлениями о поездке:

— Я ничего не понимаю в женщинах! Спускаюсь я вечером в бар отеля. Вижу, сидит красавица и мне улыбается. Думаю, наконец мне встретилась умная женщина! С первого взгляда распознала во мне мужчину своей мечты. Подхожу, а она мне так сразу: «1000 евро». Неужели я уже никому не нравлюсь?

— Да нет, просто даже тебя деньги украшают, — попыталась я его утешить невпопад.

— Ну неужели в наше время все зациклено исключительно на деньгах? А как же любовь? — продолжал он строить из себя романтика, с надеждой заглядывая мне в глаза и не обращая внимания на мою неуместную реплику.

— Да нет, вспомни, всегда так было, — сосредоточилась я. — Ведь даже в сказках героини выходили замуж за принцев, а не за бомжей. Одно другому не мешает.

Он задумался о своем. Затрудняюсь сказать, смирили ли его мои слова с действительностью.

— Расскажи лучше, ты уже выполнил намеченный план по клиентам на этот год? — попыталась я переключить разговор в деловое русло. Тут он сам меня огорошил:

— Я должен тебе сообщить, что ухожу с работы. Открываю собственную компанию.

Мне тут же пришло в голову, что это для меня отличный шанс.

— А я? — попыталась я изобразить растерянность. — Ведь мне же тогда придется сразу выйти на работу? А то мало ли что там надумает новое начальство.

«Например — закрыть наш монакский офис и выплатить всем сотрудникам компенсацию размером в две годовые зарплаты, как это здесь принято», — подумала я уже про себя, с надеждой.

— Но я тебя предупреждаю, выхожу я на работу исключительно из-за тебя, — продолжила я вслух. — Еще не сентябрь, и я еще не закончила отдыхать. Вот на следующей неделе мы с подругой летим на парочку увеселительных мероприятий в Сан-Тропе — как раз подходящее событие для начала работы. Будет моя первая деловая поездка. Кстати, мы летим на вертолете. Пусть твой секретарь закажет нам трансфер. 1700 евро туда-обратно.

Франсуа облегченно, хотя и немного обиженно, согласился. Судя по его напряженному виду, он готовился к километровой нотации с упреками и жалобами, что мне без него будет плохо и страшно. Довольный, что так легко отделался, он с готовностью пошел мне навстречу.

Решение Франсуа — логичное продолжение его успешной карьеры. Все лучшие люди уходят в свой бизнес. В private banking как правило больше семи лет задерживаться смысла нет. Это тот срок, за который приобретаешь и закрепляешь за собой свою клиентуру и полностью осваиваешь все тонкости профессии. И тогда уже можно начинать делать деньги. Некоторые продвигаются на руководящие посты, но это на любителя. При таком шаге обычно приходится расставаться с самым ценным — с клиентами, так как управлять банком и вести клиентов одновременно не реально. Кто-то уходит работать на одного крупного клиента. В этом тоже плюс и минус. Плюс — деньги; минус — зависишь от одного человека. И если что, вернуться к прежней деятельности намного сложнее. Теряешь остальную клиентуру, и отделаться от ассоциации с определенным бизнес-кругом непросто.

Или, если есть смелость и предпринимательская жилка, создаешь свою компанию по управлению капиталами, или предоставляющую более широкий спектр услуг для крупных клиентов — Family Office. К этому решению рано или поздно приходят и банкиры, и сами клиенты.

Летайте вертолетами

В Сан-Тропе мы собрались с Кристиной. Мне безумно хотелось туда лететь на вертолете: красиво и быстро. 25 минут захватывающего дух полета от Монако вместо нескольких часов на машине по жаре и пробкам. К тому же через день мы планировали успеть обратно, чтобы попасть на бал цветов на вилле Ротшильда в Кап Ферра. Поэтому вертолет мне представился прямой необходимостью. У Кристины, правда, были некоторые опасения по поводу этого вида транспорта. Но, вооружившись неоспоримым аргументом, что мы должны идти тусоваться не измученные длинной дорогой, а свежие и ухоженные, и не можем себе позволить не успеть в салон, мне удалось ее уговорить.

За день до отлета встречаю на пляже знакомую девушку Соню.

— Привет, дорогая, что-то я давно тебя не видела!

— Привет! Немудрено, я и сама себя последнее время почти не видела, со мной такое приключилась, вот видишь, еле хожу.

— А чего?

— Отлежала только что два месяца в больнице. Упали на вертолете в Саратове прямо в Волгу. Еле выжила. Только ты никому не говори. А то стыдно рассказать: разбилась на вертолете, и даже не в Монако. Не звучит.

— Да ты что, кошмар! Но, думаю, в Монако ты бы не разбилась, они тут вроде не бьются.

— Еще как бьются. Вертолет у нас был новенький, французский. И все равно техническая неполадка.

— Ничего себе!

— Нас летело четверо, выжили чудом. И то только потому, что были очень пьяные. Лететь никто не хотел, все напились для храбрости. А пилот, трезвый, погиб.

Я ужаснулась, но решила, что это еще не повод, чтобы отказываться от воздушного путешествия. С такой регулярностью вертолеты не валятся с небес. К тому же погода устойчиво хорошая, солнце. Но Кристине я на всякий случай про катастрофу упоминать не стала.

Долетели мы нормально. Можно так сказать. Хотя даже я что-то перенервничала. Вылетали — была отличная погода, а на полпути поднялся сильный ветер. Вот уже виден Порт Гримо, надо снижаться. Нас не швыряет, как в самолете, а просто трясет. И пилот такой напряженный, вцепился в штурвал. Зависли мы в воздухе и стали медленно, медленно, медленно опускаться. Слава богу, благополучно сели. А на выходе из вертолета ветер, разбушевавшийся ни на шутку на посадочной площадке, чуть не сбил нас с ног.

В Сан-Тропе нам бросилась в глаза разница в пейзаже и в атмосфере. В Монако чопорная публика теснится на крохотной территории княжества, ютящегося между суровыми скалами и узким каменистым берегом. В Сан-Тропе холмистые равнины и длинные песчаные пляжи, наоборот, способствуют всеобщей расслабленности.

В августе русские вечеринки устраиваются по нескольку штук в день, буквально наступая одна другой на пятки. На берегу, в садах и на террасах ресторанов и клубов. Все танцуют под живую музыку и аранжировки диджеев с мировыми именами, знакомятся, встречают друзей, пьют и веселятся. Нам так понравилось, что мы решили в следующем году погостить там более основательно.

Из Сан-Тропе мы тоже прилетели на вертолете. С Дусей — любимой коровой любимой собаки любимца отечественной светской хроники Степана Михалкова, которую нам подарил его друг. После длительного общения с псом, корову пришлось постирать в машине. Дуся слегка похудела, особенно вымя. Зато стала чище. Стиральной машине общение с рогатокопытной игрушкой, размером с оригинал, понравилось меньше: вышла из строя.

Теперь с Дусей дружит Тая. Сводила ее в зоопарк. Вернулась домой и объявила:

— Мама, ты знаешь, у коровы скоро родится слоненок.

— Откуда ты знаешь?

— Откуда — от верблюда. А ты думала, от жирафа?

Жизнь на берегу

Стояло лето. Я вышла на работу и первым делом поспешила увильнуть в длительную и, бесспорно, очень срочную командировку в Москву. Бесспорно, потому что спорить со мной о ее срочности и целесообразности в разгар всеобщих отпусков было некому. Франсуа, как и обещал, тут же уволился. И в ожидании моего возвращения в нашем офисе куковали ассистентка Надя, доставшаяся мне по наследству после ухода шефа, и бухгалтер Сэм.

Получив извещение об увольнении Франсуа, я была экстренно вызвана прямо из Москвы высшим начальством в Цюрих. Я сочла уместным бросить все свои неотложные московские дела, заключающиеся преимущественно в дачных посиделках и в посещении ресторана «Причал» с подружками, и явиться в главный офис собственной персоной. Меня встретил начальник Роже вечером в баре с траурным лицом.

— Дорогая, я понимаю, каким шоком для тебя является эта новость и как тебе должно быть тяжело. Но я должен тебя успокоить — мы не намерены отказываться от намеченной стратегии. Нет, мы всецело нацелены на дальнейшее развитие нашего монакского офиса. Мы очень полагаемся на тебя, и я уверен, что ты нас не подведешь. И могу тебя уверить, что ты, в свою очередь, можешь рассчитывать на мою полную поддержку.

В первой части произнесенной речи, видимо, имелось в виду, что начальство понимало, какую серьезную психологическую травму я понесла, оказавшись на новом месте без обещанного руководителя. Я постаралась самоуглубиться и испытать глубокую жалость к самой себе, попутно изобразив максимально серьезное, почти скорбное лицо, подобающее ситуации. Это было нелегко. При мысли, что в моем распоряжении целый офис в Монако, что я там буду полностью предоставлена сама себе и буду получать за такое раздолье немаленькую зарплату плюс бюджет на маркетинг — то есть на развлечения, — улыбка предательски проступала на моем лице. Я постаралась отогнать от себя столь радостные мысли и сосредоточиться на чем-нибудь печальном. Например, на мысли, что он не объявил мне о закрытии офиса и что, соответственно, моя двухгодовая компенсация рассеялась в воздухе.

Вторая часть послания означала, что начальство надеялось, что я проявлю благоразумие и под влиянием чрезвычайных обстоятельств не устрою чего-нибудь сгоряча. Точнее — не надумаю бросить монакский офис и устремиться сломя голову вслед за Франсуа. Оказывается, Франсуа успел уже поставить Роже в известность, что предлагает мне должность в своей новой компании (а заодно и Наде с Сэмом — ведь кадры решают все, а искать новых долго и дорого). И попутно осведомлялся, не будет ли он против нашего ухода. Сама учтивость. Роже был против. Против того, чтобы монакский офис остался вовсе без сотрудников. И всецело полагался на мою лояльность.

Переходить к Франсуа в толком еще не сформировавшуюся компанию я пока не собиралась. Я обнадежила Роже, что не брошу их в столь трудный час, чем с ходу завоевала его глубочайшее расположение и обрела в его лице крепкого союзника.

Я пообещала окунуться с головой в привлечение клиентов и попутно отказалась от должности главы офиса. Сидеть перебирать бумажки и отчитываться за деятельность ушедшего Франсуа в мои планы не входило ни при каких обстоятельствах. Даже временно.

Так что пока они подыскивали кандидата на должность главного администратора монакского офиса, я осваивалась на новом месте в душевной Надиной компании за чашкой чая. Сэм уволился и ринулся вслед за Франсуа в частные предприниматели. А Надя пускаться в подобные авантюры не решилась.

Надя — высокая брюнетка с короткой стрижкой и фиолетовыми глазами с ажурными ресницами а-ля Элизабет Тейлор. На работе она предавалась двум основным увлечениям: чтению Юмор.ру и гороскопов. Вне работы Надя посвящала основную часть своего времени и немалую долю зарплаты походам по гадалкам. Ее интересовало неизменно два вопроса: работа и личная жизнь. Причем ответить на оба эти вопроса было весьма нетрудно любому простому смертному, не обделенному обыкновенным чувством логики и самой заурядной наблюдательностью, пообщавшись с Надей даже недолго и весьма поверхностно.

На работе Надя жаждала ответственных поручений и доверия со стороны начальства и перспектив роста. В личной жизни Надя хотела любви и благополучия. Как и все. Ничего сверхъестественного.

А в действительности все обстояло следующим образом. В скором времени кандидат на должность главного администратора — Самир — был найден и выписан в экстренном порядке в Монако прямо из Швейцарии. Самир был крайне недоверчивой и подозрительной личностью и к тому же отличался максимальной медлительностью. Убийственный коктейль — одно сплошное непрерывное занудство. К моей удаче, меня его личность не затрагивала, так как взамен на свою лояльность я у Роже выторговала право подчиняться ему напрямую, в обход Самира. Так что весь его руководительский талант и рвение всецело обрушились на единственного подчиненного — Надю. Он ей доверял исключительно самую незатейливую и нудную работу и неустанно ее проверял. Например, с утра требовал составить список всех приходящих писем. А вечером приглашал Надю в свой офис для проверки и оценки проделанной работы. Сверял письма и список. Не торопясь, с глубоким чувством собственного достоинства и проникнутый важностью стоящей перед ним задачи. А Надя стояла и ждала замечаний и напутствий, которые неизменно, после долгой паузы, сыпались на нее в изобилии.

Было ясно, что на этой работе никакого карьерного роста или просто просвета Наде не видать. Но в Монако находится множество других банков, и многие из них ищут русскоговорящих сотрудников. Про парочку из них мы знали лично, и они были весьма заинтересованы в знакомстве с Надей и с воодушевлением ждали ее резюме. Так что на вопрос по поводу ее трудоустройства ответить было весьма несложно. Если Надя наконец выделит минутку и разошлет свои резюме, то, скорее всего, в ближайшем будущем перейдет на более перспективную работу. Но составлять и рассылать резюме Наде было некогда. Вечера были заняты посещением гадалок.

В личной жизни Надины дела обстояли не намного лучше. Она собиралась разводиться с мужем. У мужа было одно основное преимущество — французское подданство. Но по истечении пяти лет замужества это преимущество распространилось и на Надю: она получила французский паспорт. Как только это случилось, европейское гражданство мужа, соответственно, тут же перестало играть в его пользу. И обнаружилось, что фундамент, на котором держался их брак, дал серьезную трещину.

Примерно в это же время еще один оплот семейной жизни дал сбой: окончательно развалился, вернее ввалился, единственный диван супругов. Беда не приходит одна — буквально в тот же день сломался телевизор. В нем что-то вспыхнуло, лопнуло и раздался треск, за которым последовала непривычная тишина. Видимо, эти предметы обихода были на Надиной стороне и из сострадания принесли себя в жертву, пытаясь склонить нерешительную девушку к неизбежному шагу. С поломкой дивана исполнять супружеский долг оказалось больше негде, и в отсутствие телевизора занять себя дома стало нечем. Перспектив на улучшение ситуации не намечалось: муж заявил, что в ближайший год денег на новые покупки ему лично накопить не удастся. Даже факт тотального коллапса дивана не смог сподвигнуть мужа на то, чтобы с него наконец встать.

После визита очередной прорицательницы Надя гадала, что бы могли значить новые предсказания:

— Она мне сказала, что у меня будут отношения с человеком с достатком и что я буду жить с комфортом. Как ты думаешь, что это значит?

— Это значит, что когда ты наконец разведешься с мужем, то сможешь себе найти жениха с целым диваном и работающим телевизором. А может, даже и с двумя.

— Да, я думаю, ты права. А она еще сказала, что этот человек будет пользоваться авторитетом в обществе. Это как?

— Не знаю. Полагаю, что его круг общения будет несколько шире, чем у твоего мужа. Скорее всего, он не будет ограничиваться обществом брата, соседа и одноклассника.

Но Надина тяга к эзотерике завела ее значительно дальше, чем кто-либо мог предположить. В один прекрасный момент в ее, а заодно и в мою, жизнь ворвался волшебник Эрик. А вместе с ним масса новых перспектив и надежд. Эрик — предсказатель, шаман, целитель и маг в одном лице.

Первым делом Эрик предрек Наде карьеру кинозвезды.

— Я вижу, уже через год твой портрет будет красоваться по всему миру на киноафишах.

Эрик не стал сухо ограничиваться предсказаниями. Он сам лично взялся за их осуществление. Карьера кинозвезды начинается с правильных знакомств. А у Эрика правильных знакомств предостаточно — на все случаи жизни. Он тут же вызвонил своего друга продюсера и договорился о скорой встрече. Как раз начался Каннский кинофестиваль, и мы поехали в отель «Эден Рок», где во время фестиваля останавливается много звезд и знаменитостей, на ужин с французским продюсером-постановщиком Филиппом.

— И так, кто из вас хочет стать кинозвездой? — устало произнес киношник, оглядывая нас с Надей с ног до головы. Этот вопрос сумел поставить в тупик не только меня, но и Надю.

— Я не говорила, что хочу стать кинозвездой, — стала защищаться Надя, не готовая к такому повороту. После обещаний Эрика она ожидала, что при ее виде пораженный продюсер как минимум упадет на колени и бросит сценарий на главную роль в фильме с Джонни Деппом к ее ногам. То, что этого не произошло, вызвало у девушки некоторое замешательство.

— Надя, не смущайся, хотя бы поболтай с ним. А то зачем мы, собственно говоря, сюда приехали? Я-то уж точно становиться кинозвездой не собираюсь. Я собираюсь стать твоим агентом, — пыталась я подбодрить подругу.

— Вот сама с ним и разговаривай.

Мне терять было нечего, и я принялась обсуждать с Филиппом Надину карьеру. Как выяснилось, Надя ему очень понравилась, и он был вполне готов пригласить ее в Париж на кинопробы и вверить ее в руки актерского тренера, как он выразился. Единственно, его ставила в тупик ее нерешительность.

— Актерство — это тяжелая работа, и этого надо очень хотеть, — изрек продюсер, вглядываясь в Надю и пытаясь разглядеть под ее смущением рвение к актерской профессии.

Надя считала, что это он должен очень захотеть ее сделать актрисой. И в этом случае она готова попробовать.

— Почему он так на меня смотрит? Что ты ему сказала? — возмущалась Надя таким тоном, что я уже чувствовала, что в том, что ее карьера пока не складывается так, как ей бы этого хотелось, виновата уже исключительно я.

Несмотря на то, что главные заинтересованные лица — Филипп и Надя — готовности к совместному сотрудничеству пока особо не высказывали, я и Эрик были очень сильно воодушевлены этой идеей. И нам пришлось проявить бездну дипломатии, чтобы убедить Надю, что этого хочет и Филипп, и убедить Филиппа, что этого хочет и Надя. Общими усилиями поездка Нади в Париж на кинопробы была согласована. Когда же, наконец, Надя прибыла в Париж на пробы, то ее вдруг охватил такой энтузиазм, что никакими силами ее уже было не остановить. В ее решимости уже никому не пришлось сомневаться. И хотя и не с первого раза, а с десятого, ее утвердили на ее первую роль в новом французском телесериале про деловых женщин.

И Париж, и музыка

Снова осень. Пора культурных мероприятий. Мы полетели с Кристиной в Париж на концерт классической музыки в Версале. Прилетели. Только сели в такси, звонит Даня. Тоже собирается в Париж.

— Девочки, никак не могу решить — брать мне с собой соболиную шубу? Посмотрите в окно, ходит там кто-нибудь в шубах?

Я посмотрела в окно — там автотрасса, и по ней вообще никто не ходит. Кроме трех верблюдов и двух пони, которые прохаживаются вдоль какого-то гипермаркета и лениво жуют траву. По их равнодушному виду сложно сказать, пригодилась бы им соболиная шуба или им тепло в своих.

Я поделилась своими наблюдениями с Даней. А она почему-то засомневалась, что мы вообще в Париже. И мы с Кристиной было призадумались. Действительно, по национальным признакам той части населения, которая нам попалась на глаза со времени прилета, сложно сделать однозначные выводы. И еще эти верблюды. Может, мы и вправду уже в Африке? Просто там сегодня облачно. А стюардессы нас так сильно полюбили за те 200 евро, за которые они нас пересадили в бизнес-салон, что на радостях забыли сверить наш пункт назначения с курсом самолета.

Нет, порядок, Сакре-Кер стоит на месте, пустыня Сахара не за нашими окнами, и наш таксист хоть и не успел расстаться со своими южными навыками вождения, но все же умудрился нас доставить до отеля «Ритц». Даже не завернув, например, в город Лиль, чтобы дать нам возможность полюбоваться французскими пейзажами до тех пор, пока счетчик не заклинит от чрезмерного количества нулей. Добросовестный попался.

Опять запиликал телефон — звонит Даня, советуется, не лучше ли ей лететь в шиншилловой накидке. Мы отправились выяснять обстановку уже пешком. Вообще Париж — столица мировой моды. Одна из столиц. Но вопреки ожиданиям, разглядывать, как одеты и выглядят местные девушки и дамы, — занятие довольно тоскливое. Большинство женщин одеты довольно грустно. Сложно почерпнуть что-либо полезное для себя. Зато приятно наблюдать, как не самые ухоженные, зато самоуверенные женщины щеголяют с симпатичными мужьями и любовниками.

Правда, долго посвящать себя этому утешительному занятию не следует, а то можно расслабиться и потерять бдительность. Так как русские и восточноевропейские девушки, как известно, не дремлют. Они, получив доступ к глянцу, восприняли все буквально. И быстренько стали воплощаться в сказочных див с ретушированных картинок. Повергнув этим в смятение всех мужчин мира. И в недоумение — всех остальных женщин.

Поход по парижским бутикам — неизменно продуктивен. В своем большинстве ассортимент консервативный. Такие вещи в гардеробе необходимы. И цены рассчитаны пока еще на европейцев, а не на нефтяников. Хотя тоже набегает.

Во избежание чрезмерного разорения рекомендуется разбавлять шопинг культурной программой. Благо она того заслуживает. Не обязательно стоять в очереди в Лувр. Можно сходить в музей Пикассо, Родена или Бобура. Или просто прогуляться по садам Тюильри или Люксембург, полюбоваться фонтанами. А потом отдохнуть на скамейках в скверах Пляс де Вож или Пляс Руаяль. И получить бездну эстетического удовольствия.

В парк можно купить журнал и бутерброд. Только не зевать, а то в прошлый раз бутерброд вместо меня достался голубю. Он подлетел и без спросу его клюнул. Пришлось отдать. Слава богу, журналом он не заинтересовался. Остался цел.

А еще можно сходить в кино. В Париже масса маленьких уютных кинотеатров, где постоянно показывают сотни кинофильмов разных стран.

Собрались мы на версальский концерт, по своему обыкновению, спонтанно. Без колебаний. Почетным гостем был обещан Саркози. Любопытно вдвойне. За неделю до концерта его объявили первым президентом в разводе. Его супруга заслуживает восхищения. Свой долг она выполнила — поддерживала мужа вплоть до его победы на выборах. Теперь настало самое время подумать о женском счастье. Если упустить момент, личную жизнь придется отложить на пять, а то и на все десять лет. Срок, за который молодость безвозвратно распрощается с ней, а запретная любовь, со всей вероятностью, — безнадежно потухнет. Достойнее подать на развод, нежели впутываться в неминуемый скандал с любовником. Кстати, относится не исключительно к первой леди.

Саркози на концерт не пришел. Говорят — заболел. Возможно, перетрудился. Местная пресса пишет, что он, заняв наконец пост президента, серьезно принялся за страну. И стал на всякий случай работать за всех — за премьера, за всех министров, попытался даже за Меркель. Следуя, по всей видимости, мудрому напутствию Зорга из «Пятого Элемента»: «Если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, — сделай это сам». Работы у него — непочатый край. Немудрено, что ему пока не до классической музыки.

Но и без него концерт прошел на ура. Хотя и в полумраке — там, похоже, в преддверии мирового энергетического кризиса полным ходом уже идет экономия электроэнергии. Так что резиденцию «короля-солнца» подробно рассмотреть не удалось.

Вечер завершил торжественный ужин — в великолепном зале и в приятной компании. Рядом сидела симпатичная молодая пара — владелица крупной медиакомпании с мужем-банкиром из Питера. Они излучали счастье, и даже бриллианты на ее утонченных пальцах тоже излучали счастье.

— Вот, бывает, — сказала Кристина.

— Да, бывает, — сказала я. Добавить было нечего.

На следующий день Даня спрашивает:

— Ну как там Версаль? Я его еще не видела.

— Версаль — хорошо. Нормальный дворец, — отвечаю я привычным тоном, как любой выросший в Питере человек.

Нам пора улетать, а во Франции, как обычно, — забастовка. Самолеты практически не летают, и в поездах мест нет. И так на четыре дня вперед.

Я уже и раньше подозревала, что в Париже наступил коммунизм. Большинство людей, молодых и пожилых, предпочитают бастовать и выкручивать из властей по потребностям. А работать — предпочтительно по желанию, нежели по возможностям. В отличие от стойкого Саркози — не перетруждаться.

— Может, останемся еще в Париже? Погуляем? — предложила Кристина, намекая на то, что к осмотру архитектурных достопримечательностей мы так и не приступали.

Окинули взглядом наше нескромное пристанище. Свободное от канделябров место заполнили нарядные пакеты.

— Больше сюда уже ничего не поместится. Если остаемся, придется брать дополнительный номер для грядущих приобретений, — трезво оценила я ситуацию.

Как это ни прискорбно признать, знаем мы, чем у нас заканчивается культурная программа. Не спасет.

— Да, дешевле встанет арендовать частный самолет, — прикинула Кристина без ложного оптимизма.

Общими усилиями угомонились — на самолете решили сэкономить. Отыскали автомобиль и припустили по французским трассам в южном направлении. Промахали все тысячу км и несколько климатических поясов со всеми передышками за восемь часов. Благо Кристина — девушка энергичная и не любит ездить медленнее чем 170 км в час. Если бы не скопище местных «Рено» цвета бурого асфальта, невозмутимо ползущих по левой полосе, доехали бы, наверное, за все шесть. В Москве мы бы за это время, в удачный день, как раз добрались бы до ближнего Подмосковья.

Замуж невтерпеж?

Раньше я думала, как и все, что хочу замуж за олигарха. В России это такой женский национальный спорт. Очень заразный. Трудно сопротивляться этому явлению. Все мужчины хотят быть олигархами, а все женщины хотят замуж за тех, кто ими стал.

Замуж за олигарха я не вышла. Как выяснилось по истечении времени, я хотела замуж не просто за олигарха, но еще и по любви и чтобы брак был долгий и счастливый. Идти к алтарю, только удостоверившись, что глаза будут сиять неподдельным счастьем не только во время свадьбы, но и в обозримом будущем после нее. Отказаться от мечты трудно. Проще мечту усложнить.

Существуют два основных типа женщин. Одни боятся свободы больше, чем мужчин, другие — мужчин больше, чем свободы. Тут еще имеет значение, что у женщины есть на данный момент — муж или свобода. Страшно терять то, что уже есть. И приобретать то, чего нет. Чем дальше — тем страшнее.

Раньше я принадлежала к той категории, которая питает к мужчинам недоверие. С возрастом страх от мужского пола рассеялся. Не потому что я встретила мужчину, который бы меня излечил от этого страха. Вернее, мужчину я встретила, даже нескольких, и они повлияли на мое мироощущение. И хорошие были мужчины, не в этом дело. Но эффект вышел противоположный ожидаемому — желание выйти замуж сменилось устойчивым нежеланием расставаться с незамужним статусом.

Я по натуре — кошка. Люблю приходить, уходить, когда заблагорассудится. Даже темноту — люблю. И лампам предпочитаю фонарики. Чтобы темноту сильно не нарушать. Оставляю их в комнатах, сумках, машинах. Помогают мне разглядывать темноту. А мужьям обычно не нравится ни темнота, ни фонарики, ни непредсказуемые приходы-уходы. Если только это не их приходы, уходы и не приходы. Требуют выбирать — или оставаться кошкой, или становиться женой. Подразумевается, что это понятия — взаимоисключающие.

Я стала закоренелой холостячкой. Это третья, довольно редкая, категория. Но встречается. В это трудно поверить. Считается, что это — привилегия мужчин. Но это неправда. Как и мужчины, женщины способны быть эгоистками и жить в свое удовольствие. Ведь холостого мужчину никому не придет в голову упрекать в одиночестве. Вот и для женщин брак не является единственной панацеей от одиночества. Если иметь детей, родителей, деньги, любовников, друзей и еще увлекаться работой или хобби — получится вполне полноценная жизнь. В списке не хватает любви. Но любовь — дар божий. Она может одинаково нагрянуть и к незамужней, и к замужней женщине. Или не нагрянуть. Тут все равны. И я, как любой человек, хочу любви. И не хочу выбирать, что мне важнее — любить или быть любимой. В этом плане хочется быть максималисткой.

Эпилог. Все в твоих руках!

Как это ни удивительно, так получилось, что большинство моих близких подруг по жизни пришли к выводам, схожим с моими и к схожей с моей ситуации.

Кристина, Даня, Вера и Кира живут частично на Лазурном Берегу. Кристина и Даня уже обрели там постоянное жилье. Вера выбирает себе дом, а Кира регулярно прилетает на отдых из Лондона. Из них в счастливом браке живет одна Кира. Кристина и Вера замуж пока не хотят. Даня хочет ребенка. Неважно, от мужа или нет. Кристина тоже хочет еще детей, но предпочтительно вне брака.

В скором времени наш шаман Эрик стал незаменимым другом, без которого ни мне, ни любой из моих подруг стало не обойтись. Он всегда всех настраивает на лучшее и дарит надежду и бодрость духа. Он всем предсказывает только положительный исход событий и заставляет в это верить. И его предсказания всегда — пусть не сразу, — но сбываются. Потому что самая важная составляющая любой цели — это максимально четко себе ее представить и поверить в успех. И потом, постепенно или внезапно, но обязательно все так и складывается. И даже если на пути возникают преграды — Эрик помогает видеть в них положительную сторону и верить в то, что трудности — это временно. И всегда старается всеми доступными ему способами помочь.

Мне Эрик помог поверить в себя — и осуществить давнюю мечту. Набраться храбрости и уйти с работы в банке в частные консультанты. Я осмелела и поехала к Роже увольняться. После нашего последнего разговора про мою лояльность уходить в отставку мне было неловко. Но Эрик меня убедил, что все пройдет весьма гладко. Я ему, конечно, верила, но не подозревала, насколько он окажется прав.

Роже меня встретил с радужной улыбкой и провел в свой кабинет.

— Рад тебя видеть. Хотя и знаю, что это наша с тобой последняя встреча в этом месте.

«Надо же, какая проницательность», — подумала я и, ободренная таким пониманием, пустилась в длинный монолог на тему того, как мне было приятно с ним работать, но так сложились мои личные обстоятельства, что работать в этом банке я больше не хочу, так как вообще не хочу больше работать ни в каком банке. Но что я очень озабочена его реакцией на мой уход, так как очень ценю его поддержку в прошлом и хотела бы остаться с ним в хороших отношениях.

Роже слушал весьма безучастно, даже отрешенно. И я замолчала.

— В любой другой ситуации я был бы очень недоволен твоим уходом и попытался бы тебя уговорить изменить твое решение. Но в данный момент я этого делать не буду, так как сегодня утром я сам подал заявление об отставке, и это мой последний день на работе, — изрек Роже.

Я вздохнула с облегчением. О лучшем варианте трудно было и мечтать. Никто препятствовать моему увольнению не собирался, мы с Роже согласовали все подробности моего ухода, и уже через неделю я была абсолютно свободна.

Я присоединилась к давним друзьям и деловым партнерам, которые пять лет назад основали собственную компанию по управлению крупными частными капиталами. Моя задача — как и прежде — привлечение клиентов и их консультирование в финансовых и юридических вопросах. Наше сотрудничество очень быстро стало успешным, и я наконец вдохнула свободу после долгих лет работы в крупных финансовых учреждениях.

Кристина, после своих приключений, тоже стала постепенно перестраивать и переориентировать свой бизнес так, чтобы вести его уже из Монако. Нет худа без добра: бунт сотрудников послужил к этому решающим толчком. В результате Кристина открыла для себя новые, более перспективные и на порядок более рентабельные сферы деятельности и, как и я, задышала более свободно, свежим морским воздухом.

Кристина живет в доме напротив моего. Можно по утрам перемахиваться с балкона. Даня обосновалась в другом конце Монте-Карло, на набережной, в десяти минутах ходьбы от нас. Всем нам подыскала жилье наша подруга Ксеня, работающая в местном агентстве недвижимости. Банковским оформлением платежей занимается Алена из монакского банка. Маникюр и педикюр всем делает на дому Таня, перебравшаяся сюда недавно из Парижа. Ювелирными изделиями и часами ведущих брендов нас обеспечивает Кира, регулярно посещающая наши края. А к Эрику мы обращаемся по любому другому вопросу. Он знает всех — от монакских монархов до их охранников.

Приятного общения предостаточно. Для того чтобы пересечься с любой из подруг для кофе, достаточно созвониться за десять минут. Но даже если не созваниваться, все равно потерять из виду друг друга непросто — все постоянно пересекаются в местном торговом центре «Метрополь».

Решили мы недавно встретиться с Даней и Кристиной в Москве, на недальнем Востоке, по поводу нашего совместного туда приезда. Был промозглый дождливый день. День чекиста. Я уже успела намаяться в пробках и решила прогуляться от «Белорусской» пешком. Кристина и Даня стойко ехали. Шла я медленно, прилежно посещая по дороге все интересующие меня магазины. Все равно за час дошла. За это время Кристина продвинулась на один километр и встала намертво перед Каменным мостом. Защитники народа, по всей видимости, решили, что, пока они сами справляют свой профессиональный праздник в Кремле, простым гражданам тоже будет приятно его отметить в непосредственной близости от них. Засвидетельствовать свое почтение. В это время Даня праздновала этот день как могла, продираясь сквозь Садовое кольцо.

Ну и я изо всех сил поддерживала общее веселье в одиночестве в нашем намеченном месте встречи. Сначала веселилась с чашкой зеленого чая. Потом со стопкой саке. Через час такого празднества решила приступить к суши, терпеливо ожидающим на столе моих подруг вместе со мной. Еще через час, когда я уже заметно продвинулась по части опустошения общего блюда, доехала Кристина. Позеленевшая от проведенного на мосту дня. Я тоже уже успела приобрести болотный оттенок, видимо, от перебора с васааби. И еще через час, когда Кристина заканчивала справляться со своим блюдом суши, прибыла наша третья долгожданная подруга.

Бегло обменявшись свежими новостями по поводу Вериного развода, приступили к главному интересующему нас вопросу. О чем могут увлеченно болтать три незамужние женщины? Нет, не о мужчинах. Увы, мужчины пока отошли на второй план. Может, это и печально, но факт. Обустройство наших квартир в Монако — вот, что реально задевает нас за живое и питает наше воображение. Особо исчерпывающе мы обсудили тему покупки мебели для балкона. И только потом дошла очередь до мужчин. Общались мы долго. Интересное дело — чем плотнее мы общаемся, тем больше накапливается пищи для обсуждения при каждой встрече.

Придя к общему консенсусу по поводу мужчин, но не по поводу лежаков, договорились в Москве больше не встречаться, а продолжить дискуссию на следующей неделе в ресторане «Пиацца», сразу по возвращении в Монако. Уже точно. Там, даже если принц Альберт, принцесса Шарлотта и принцесса Стефани надумают сыграть свадьбу в один и тот же день, это никак не сможет нарушить наши планы. К чему и стремились. К свободе разума и действий. Как говорит наш друг Азамат Цебоев: «Человек сильнее обстоятельств». И мы полностью подписались под этим лозунгом.

Евгения — прекрасный специалист в банковском деле. Ежедневно общаясь с богатейшими людьми России, она знает все их финансовые тайны. Многие мои друзья обращаются к ней за консультациями. Эта очаровательная девушка — «свой человек» в мире больших денег.

Павел Астахов,

адвокат, писатель

В этой книге много забавного, много невероятного. И хотя она, преимущественно, о деньгах — в ней нет цифр, схем, расчетов. В ней только наблюдения за нравами и повадками, как в книге натуралиста. Это правдивые заметки о зоопарке русских денег, о собранных в нем доисторических видах и переходных типах, об их гнездах и норах, о самочках и ловцах. Только мы и можем прочесть эту книгу честно, наши дети ее уже не поймут. Я на это надеюсь, по крайней мере.

Демьян Кудрявцев,

генеральный директор ИД «Коммерсант»

ЕВГЕНИЯ ВЕСТЕНРА

дипломированный специалист Брюссельского университета и Лондонской школы экономики. Работала на руководящих должностях в швейцарском банке в Лондоне, отделе Private Banking, затем директором в представительстве Швейцарского банка в Москве и Монако.

Успешная в бизнесе, она не ищет покровительства олигархов, а общается с ними на равных. Куршевель, Каннский фестиваль, Регата Хенли, Уимблдон, Поло Кап Картие — это далеко не полный перечень мест и мероприятий, где она частый гость.

Евгения Вестенра — девушка, поступающая вопреки. Она ролевая модель для тех, кто не хочет играть в игры, придуманные мужчинами сотни лет назад.

Азамат Цебоев,

главный редактор журнала «Меню удовольствий»

Клая, главная героиня книги, — девушка образованная, эрудированная, с отличным чувством стиля и с большим чувством юмора. Знает толк в интересных людях, больших деньгах, хороших вещах, культовых местах и событиях. С ней вы проникнете в тайный мир русских «дорогих» клиентов.

Клая одинаково легко и непринужденно рассказывает, как проходят самые громкие тусовки на Куршевеле и в Монте-Карло, как протекают «тяжелые» будни олигархов, и о том, почему меняется курс доллара, не забывает о любви и простых человеческих радостях. Легкая ирония, с которой Клая повествует о перипетиях своих подруг, только оттеняет реальный юмор жизненных ситуаций.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Оглавление

Все начинается с Лондона

Поймать удачу

Работа — не отдых

Колечко-колечко, разбилось сердечко

Только никому

Вспомним подвиг Суворова

Детская недетская болезнь

Верина вера в себя

С бала на корабль

Темная наука

На ралли не спеша

Все на спорт

Данин ранний дебют

Каннский звездный небосвод

Мои «дорогие» клиенты!

Белые ночи

Отважная Кристина

Бархатный сезон

Криминальная хроника

Могут случиться дети

Дело вкуса

Пути-дороги

Мы за ценой не постоим

Мне снится Путин

Соприкосновение с прекрасным

Всем сто-о-ять!

Добыча в Сетях

Денежные процедуры

Даня, нам нужен Листерман?

Самолеты, самолеты

Поплывем под парусами и домой вернемся к маме

Развод по-русски

Зачем Монако и почему

Мой милый, хороший

Люби Соседа своего

Работе — время

Летайте вертолетами

Жизнь на берегу

И Париж, и музыка

Замуж невтерпеж?

Эпилог. Все в твоих руках! Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg