«Подвешенный кофе»

Подвешенный кофе (fb2) - Подвешенный кофе [сборник] (Горюнов, Юрий. Сборники) 559K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Юрий Горюнов

Юрий Горюнов Подвешенный кофе (сборник)

Шаги за спиной

1

– Ой, Юлька, как подумаю о своем возрасте, то становиться грустно. Как минимум половина жизни позади, а как максимум даже и думать не хочется.

– А ты поменьше думай, а больше наслаждайся текущим моментом. Нам, конечно, есть о чем подумать, что вспомнить, но все-таки; впереди еще немало сюрпризов нас ждет.

– Знать бы каких?

– Не все ли равно!

В комнате за столом сидели две женщины. Сама комната была достаточно большой, метров тридцать и свободной. Посередине размещался прямоугольный стол со стульями вокруг него. Вдоль стены, напротив входа, стоял сервант, рядом с дверью у стен– комоды, возле окна – телевизор, а напротив маленький журнальный столик и два кресла. Судя по обстановке это была комната человека, который живет один и гости в этой комнате не ночуют. Не было в ней ни диванов, ни кресел. На столе стояла открытая бутылка шампанского, которое частично было разлито в фужеры, в центре – ваза с фруктами, пара салатниц и тарелки.

Женщинам на вид было от тридцати пяти до сорока. Одна – высокая, с черными волосами, глубоко посаженными темными глазами. Красивый изгиб губ, прямой нос. Ее макияж подчеркивал привлекательное лицо. Одета она была в черное платье, в мелкий цветочек, которое было ей к лицу и подчеркивало стройную фигуру. Волосы были собраны сзади в пучок. Другая женщина была тоже смуглой, но ростом пониже, чуть скуластое лицо, небольшой нос. Красивые синие глаза под ровными дугами бровей излучали радость. Одета в черную юбку, что обтягивала стройные бедра и голубую блузку, которая шла, к ее большим синим глазам. Волосы спадали на плечи. Обе женщины были в том возрасте, когда юность уже ушла, а шарм остался.

Высокая, видимо хозяйка квартиры, встала и подошла к окну. Вечер уже опустился на город, и огни рекламы играли на фасадах домов.

– Как тут, Юля, не думать, – продолжила она свою мысль. – Мне уже сорок, а я смотрю за окна своей квартиры, в которой кроме меня никто не живет. Тишиной можно наслаждаться, но от нее также можно сойти с ума…Хотя в чем-то ты права. Я материально не нуждаюсь, пока еще не совсем стара, а вот с душою не все так удачно, – и она повернулась спиной к окну.

– Пока мы не старые это верно, но вот лицо уже не то, морщинок стало больше. Все-таки стареем, – вздохнув, заметила подруга.

– А я люблю свои морщинки и не пытаюсь молодиться, а старею красиво.

– Да ладно тебе, Ольга, прибедняться. Для твоего возраста ты еще многим молодым дашь фору, – ответила Юля.

– Я не собираюсь никому ничего давать. Это в молодости мы могли негласно устраивать соревнования, конкурировать между собой девчонками, кто больше привлечет внимание парней. Тогда это можно было позволить, а сейчас это уже глупость. Извини, но с низкого старта рвануть в свое будущее уже не смогу, не поднимусь, – засмеялась она, – в аптечке все больше появляется лекарств.

– Это верно и все больше сердечных или от головной боли. Раньше сердечная недостаточность была другого рода, – смеясь, подержала ее Юля.

– Да и род у нее был мужской, – Ольга подошла к столу и, не садясь, взяла фужер с недопитым шампанским. – Давай за сердечную недостаточность, но мужского рода, и чтобы она была приятной, а давление повышалось от учащенного дыхания.

– И не только у нас, – воодушевленно заявила Юля, – но и у мужского рода тоже. Давай! И пусть мужики пускают слюни и, оборачиваясь нам вслед, завидуют, что такие женщины, как мы с тобой, проходят мимо, и со вздохом замечают, что, увы, не их.

– Откуда ты знаешь, какие у них женщины? – смеясь, спросила Ольга.

– Да не все ли равно. Мы с тобой все равно яркие индивидуальности.

– Возможно, потому и одни.

– Нет, я верю, что все потеряно.

– Согласна. Не потерянной остается надежда на призрачное счастье.

– Счастье не бывает призрачным. Если это счастье, то его можно потрогать.

– Это как?

– Руками, Оля, руками. А еще лучше прижаться.

Они чокнулись, и хрустальный звон разлетелся по комнате, проникая во все ее уголки.

Они чуть пригубили, и под еще не затихший звук бокалов, раздался звонок в дверь.

– Кто бы это мог быть? Я никого не приглашала, – удивленно произнесла Ольга и, поставив фужер, отправилась открывать дверь. Открыв ее, она увидела в первую очередь громадный букет алых роз и лишь, затем обратила внимание на того, кто держал его. Это был молодой человек, лет двадцати. На ее удивленный взгляд он спросил: – Ольга Сергеевна?

– Да, это я.

– Это вам, – и он протянул ей букет.

– От кого?

– Я не знаю, мне поручено доставить букет в восемь часов.

– Если утра, то вы припозднились.

– В восемь вечера, – смущенно произнес он, не уловив ее иронии.

– Почему именно в восемь? – изумилась Ольга.

Он пожал плечами: – Я действительно не знаю.

Он все еще держал букет на вытянутой руке, и чтобы не задерживать его, Ольга взяла букет.

– Спасибо.

– До свидания, – произнес посыльный и направился к лифту.

Ольга закрыла дверь и, пройдя по большой прихожей мимо двери в ванную и кухню, свернула в комнату, где осталась в ожидании Юля. Увидев Ольгу с громадным букетом, восхищенно произнесла:

– Красота какая. Они подобраны одна к одной. Я же тебе сказала, наслаждайся и меньше думай о возрасте. Часто ли тебе дарят такие букеты? Мне вот такой букет не дарят.

– Впервые, – поделилась с ней Ольга. – Была одна попытка, но это в прошлом.

– Сколько их здесь?

– Думаю можно не считать, уверена, их сорок. Кто-то хорошо знает мой возраст и помнит о нем. Странно, что никакой записки.

– Может быть с работы? – высказала предположение подруга.

– Нет. Маловероятно, да в понедельник думаю, будут поздравлять, а сегодня суббота.

– Кто бы это мог быть? – задала вопрос в никуда Юля. – Сорок. Число четное, не хорошо.

– Да не все ли равно. Это предрассудки. Четное, нечетное. Когда число цветов в букете больше десяти, это уже не играет роли. Пора бы знать это. А так букет и букет.

– Это не просто букет, это букетище. Это знак признания.

– Признание моего возраста или признание в отношении.

– Не глупи, кому надо тратить деньги, чтобы напомнить о твоем возрасте. Это была бы глупая шутка.

– Это верно, глупостей в жизни хватает.

– Нет, это все-таки знак внимания.

– Странно другое, – задумчиво произнесла Ольга, – посыльный сказал, что ему велено доставить букет в восемь.

– В восемь чего?

– Ну, не утра же! Тоже самое, я сказала посыльному. Надо поставить букет в вазу, а у меня такой нет.

– Давай положим в ванную.

– И что? Я буду туда на него ходить смотреть? А мыться к тебе?

Ольга положила букет на стул, открыла сервант и достала вазу. Затем прошла в другую комнату и принесла еще одну.

– Пошли, нальем воды.

Женщины наполнили вазы водой и разделили букет.

– Ровно сорок, – подвела итог Юля, когда подсчитала розы в обоих букетах – ты была права. Куда поставим?

Ольга поставила одну вазу на стол, другую на подоконник, и осталась стоять возле окна: – Будем считать, что мне два раза по двадцать.

Розы были изумительные. Ваза на столе придавала торжественность обстановке, а букет на окне на фоне темного вечернего неба, выглядел вообще впечатляюще, тем более, что отблески рекламы, пробиваясь сквозь стекло, придавали цветам некую очаровательность в игре света и тени. Ольга, поставив вазу на подоконник, задержалась у окна, всматриваясь в темноту вечера. Комната наполнилась ароматом роз.

– Смотришь, не идет ли он, неведомый вздыхатель?

– Кого увидишь в этой темноте внизу, так кто-то ходит, но головы не задирают, да и вряд ли это вздыхатель. Какие у меня могут быть вздыхатели? Они уже все давно при юбках сидят, и чтобы позволить себе вздох, им нужно мужество.

– Не скажи. Сидя рядом с юбкой тоже можно вздыхать, – поделилась мнением Юля.

– Но только тихо-тихо, чтобы никто его вздохов не услышал, – игриво ответила Ольга.

Обе засмеялись, представив ситуацию.

– Но, как ты сама думаешь, кто бы это мог быть?

– Раньше бы знала от кого, а теперь моей фантазии не хватает.

– С возрастом фантазия должна быть более буйной, опыт жизни позволяет.

– Опыт позволяет, а фантазия меркнет.

– Это ты о чем?

– О том же, о чем и ты, – смеясь, ответила Ольга.

– А кто раньше мог подарить?

– Любимый мужчина.

– И где он теперь, этот любимый мужчина? Тоже возле юбки?

– Не знаю, – Ольга подошла к телевизору и включила его, для фона. Передавали эстрадный концерт. – Я не знаю, где он и что с ним. Возле юбки, или так, сам по себе.

– Сильно любила?

– Почему любила! Я его и сейчас люблю.

– Ты это серьезно? – удивилась Юля. – Я думала, так не бывает.

– Как видишь, бывает.

– Теперь понятно, почему ты так и не вышла замуж, и твой единственный собеседник – телевизор.

– Ну, не всегда.

– Да почти всегда. Странно, – продолжила Юля, – я тебя давно знаю, а ты мне ничего о нем не говорила.

– А должна? Зачем? Это мое прошлое, я не хочу его ворошить.

– Иногда прошлое надо ворошить, чтобы пролежней в памяти не было. Завидую тебе. Мне бы такую любовь, – мечтательно произнесла Юля.

– Глупая, ты Юлька! Такая любовь не приносит радости.

– Это ты глупая, такая любовь позволяет жить, а не существовать. Она живет в тебе, поддерживает тебя. Ты все еще надеешься?

– На что? – удивленно спросила Ольга.

– На то, что он придет.

– Не надеюсь. За столько лет не пришел, вряд ли придет теперь и что-то измениться в будущем.

– А может быть, это все-таки он?

Ольга задумчиво смотрела на розы.

– Может быть… Может быть этот букет из прошлого. Он тогда подарил мне такой же, только роз было меньше.

– А когда это было?

– Мне тогда было двадцать, как раз столько, сколько роз в этом букете, – она показала на стол. – Где он умудрился, их тогда купить я не знаю, но помню все.

– Вы что, расстались двадцать лет назад? – ошарашенно спросила Юля.

– Двадцать лет назад, – как эхо повторила за ней Ольга, – действительно давно уже. Она смотрела за окно, на этот город, в котором жила все свои сорок лет, и возможно, что где-то в этом же городе живет ее любимый человек, которого она не видела так давно. У нее было тоски, а только легкая грусть о прошлом. Она и сама не знала, хотела бы видеть его или нет, да и что говорить после стольких лет, есть ли у них теперь что-то общее. Может быть, он счастлив и у него есть семья. Она не плакалась на свою жизнь никому, да и не считала, что она не удалась. Все относительно.

– Вот это я понимаю любовь! Двадцать лет жить любовью без любимого человека рядом. Тебе надо медаль вручить.

– За что?

– За то, что столько лет несешь ее в себе. Это надо же! Я бы так не смогла. Так, остались бы общие очертания в памяти. А у тебя его фотография есть?

– Нет. Я все порвала, да и не было, где он один. Мы в ту пору не дарили друг другу фотографии на память. Были общие: на праздниках, на улице, но я их потом все порвала. Ни одной нет.

– Глупо, надо было хоть одну оставить на память.

– Эта не та память, которую хочется хранить.

– Так хранишь же! Двадцать лет хранить память о человеке и не просто хранить, а любить его.

– Это другое. Если хранишь фотографию любимого человека, который остался в прошлом, то занимаешься самоедством. Я его люблю и помню, мне этого достаточно. Это же не значит, что я о нем постоянно думаю. Любовь должна жить тихо, не мешая самой жизни.

– Не, для меня любовь это взрыв эмоций, накал страстей, когда думаешь только о нем.

– Это по молодости, но не сейчас же!

– Это верно, но и сейчас иногда прям сгораю.

– Эх, ты, пламя не потушенное, не обожги кого-либо.

– Да ты что! Хоть опалить бы кого, чтобы потом за ним больным, опаленным моей любовью ухаживать и получать знаки внимания, как благодарность.

– Благодарность за любовь? Ну, уж нет, это все равно, что спасибо услышать за услугу. В таких отношениях услуг не бывает.

Обе замолчали, каждая думала о своем. Из телевизора неслась веселая мелодия.

– А из-за чего расстались? – нарушила молчание подруга.

– Из-за чего все расстаются? Из-за глупости.

– И в чем она проявилась?

– Он опоздал и неудачно пошутил.

– Да, серьезный повод для проявления глупости, – делано серьезным выражением лица произнесла Юля. – Но это, же не повод, вот так расстаться.

– Для меня это оказалось поводом, хоть и не стремилась к расставанию, да и шутка мне его не понравилась. Было не смешно, и я обиделась.

– Обиделась, что опоздал, обиделась, что пошутил, и все это вылилось в потерю любимого человека. Не думаю, что ты этого хотела. А помириться, потом не пробовали?

– Он гордый был, как и я.

– Кому нужна такая гордость! – вздохнула Юля. – Но это мы сейчас понимаем, сколько глупостей делали, и на что можно было не обращать внимания тогда. Ты его так и не простила?

– Кого прощать? Я его больше не видела.

– А сама не пыталась встретиться?

– Нет. Сначала ходила обиженная, а когда закончила учебу, все изменилось. Мы учились в разных институтах, где тут было увидеть. Общие знакомые потерялись и пути разошлись.

– Наверное, это все-таки глупо.

– Наверное, но прошлого не вернешь. В памяти осталась только осень. Я хорошо помню тот вечер. Он был такой же, как и сегодня – тихий, безветренный. За окном мерцали звезды вместо рекламы. Отличие было в том, что у меня тогда собрались друзья, а сегодня ты и я. Я его очень ждала, нервничала, что его нет, а он все не шел… А пришел, и с порога ушел.

– Ты что, его выгнала?

– Почти. Сказала, что если он не знает, что делать, то зачем приходить. Это я по поводу его поздравления.

– А он что сказал?

– Не хочу повторять эту глупость, но он обиделся и ушел.

– Оба хороши. Одна шуток не понимает, другой глупости говорит. Я бы так не смогла. Ответила бы что-то, но не прогнала, любила же.

– Вот любовь и сказала свое слово. Когда любишь, сердце оголено и все воспринимается больнее.

Они снова замолчали. Из задумчивости их вывел снова звонок в дверь.

– Очередной букет от незнакомца, – заявила Юля.

– Кого это в столь поздний час принесло, – сказала Ольга, посмотрев на часы, которые показывали половину девятого, – открой, – попросила она подругу.

Юля поднялась и направилась к двери. Открыв ее, она увидела мужчину лет сорока. Он был среднего роста, одет в темный плащ, не застегнутые полы которого, позволяли увидеть темный костюм, белую рубашку, темный галстук. Лицо смуглое. Темно-карие глаза внимательно с надеждой смотрели на Юлю. Некогда темные волосы его, теперь были больше седыми. В руках он держал большой букет белых роз.

– О, как! – воскликнула Юля, – похожий букет, но другого цвета, я уже видела сегодня, а вас вижу впервые. Вы тоже посланник?

– Посланник чего? – удивленно спросил мужчина.

– Счастья.

– Не знаю, но хотелось бы. А пока вот только я.

– Не званный гость он не так приятен, особенно вечером, но выбирать не из кого. Вы к кому? – хотя понимала, что не к ней.

– Оля, дома? – спросил он вместо ответа.

– Дома, – ответила Юля, – а вы приглашены?

Он замялся: – Нет.

– Тоже не страшно. В нашем возрасте уже не приходится сильно привередничать при виде мужчины с букетом на пороге. Это лучше, чем никто.

Она посторонилась. Он вошел и положил букет на столик в прихожей, снял плащ и вопросительно посмотрел на нее.

– Вон туда, – указала она ему на комнату, где в ожидании осталась Ольга. Юля с интересом разглядывала незнакомца, пытаясь понять, кто он такой для Ольги.

Мужчина, взяв букет, пошел по направлению к комнате, Юля за ним. Войдя, он увидел Ольгу, стоящую спиной к окну в ожидании гостя, которого не ждала, а Юля, остановилась за спиной мужчины и внимательно смотрела на подругу.

2

– Я немного опоздал, но можно мне поздравить?

– Ну, почему же нельзя, – ответила Ольга чуть взволнованным голосом, впрочем, пытаясь его скрыть. – Опоздание – это видимо привычка некоторого типа мужчин, которая с годами не меняется. Всю жизнь опаздывать нельзя.

– Всего один раз!

– Неужели!?

– Да, и могу заверить, что это опоздание перевернуло всю мою жизнь.

– С трудом вериться в эти слова, но раз уж здесь, то поздравление принимаю, не выставлять, же за дверь.

– Не хотелось бы, – он подошел к Ольге и протянул букет, который она взяла, и, внимательно вглядываясь в ее глаза, сказал: – Пусть прошлое останется в прошлом, а настоящее позволит взглянуть на будущее по-новому.

– Скудновато. А стишок прочитать слабо?

– Ну почему же! Когда заглянешь прошлому в глаза. Увидишь то, что потерять не хочешь. И вдруг поймешь, что столько лет не зря, хранишь любовь, в которую ты веришь.

– Ну, уже лучше, – сказала Ольга.

– Я в молодости как-то неудачно пошутил, так вот теперь расплачиваюсь, – пояснил он подруге.

– Если бы только один расплачивался, то еще ничего, – заметила Ольга, так ведь пришлось расплачиваться и другим.

– Да, меня зовут Виктор, – представился он, Юле.

– Юля, – представилась она. – Оль, доставай вино. А букет так и будешь держать?

Ольга вышла, положив букет на стол, и вскоре вернулась, неся бутылку красного сухого вина и штопор. Затем сходила, налила в банку воды и, взяв букет, поставила его в банку, которую водрузила на подоконник, рядом с букетом алых роз.

– Открывай, что стоим? – обратилась она к Виктору.

Виктор открыл бутылку, налил в фужеры: – За праздник, – предложил он.

– Чей? – спросила Ольга.

– Хочется верить, что и мой тоже.

– А ты Виктор ничего не перепутал? – удивилась Юля. – Сегодня день рождения у Ольги, хотя мне даже завидно, что ты не ошибся дверью. Да и имена близки: Юля, Оля. Не ошибся? – и, видя, что он молчит, сама ответила, – нет, значит. Я так и знала, все Ольга сегодня тебе: и поздравления, и мужчины. Кстати, а ты Виктор откуда? И кто такой? А то нас здесь две женщины, мы сумеем оказать сопротивление, хотя вряд ли я буду сопротивляться, разве для вида.

– Да успокойся Юля, мы с Виктором давно знакомы, – засмеялась Ольга. – Так давно, что на нападение не рассчитывай.

– Ну вот, всю фантазию разрушила. А вы оба хороши, даже вида сразу не подали, что знакомы. Я тут сижу, мечтаю, что зашел мужчина, думаю случайный знакомый, поговорить зашел, а я тут рядом живу. Кстати, Виктор, я живу в соседней квартире, так что заходите в гости, можно и без букета и без повода, – шутила подруга, – а вы, значит, старые знакомые. Зачем пытались разыграть? Неужели подумали, что я поверю в случайность. По вашим лицам можно все прочитать было.

– Так давно не виделись, что даже не знали, как обращаться уже надо, – ответила ей Ольга.

– Ты думаешь, я поверю этой сказке? Спектакль вы перед друг другом играли. Что его играть, если актеров двое, а зритель один. Но, Виктор, скажите еще тост.

– За тебя, – обратился он к Ольге. – Ты выглядишь прекрасно, и пусть все дальше будет тоже прекрасным.

Они отпили, и Ольга сказала: – Спасибо за комплимент, ты всегда льстил грубо. Но почему ты решил, что мне нужно прекрасное будущее, мне нравиться мое прекрасное настоящее. Ты уже упомянул ранее, что по-новому. А зачем мне жить по-новому?

Виктор посмотрел на нее грустными глазами: – Мне показалось, что это не так уж и плохо, и хочется порой новизны.

– Вот именно порой.

– Это я, наверное, не подумал, но говорил от души.

– Не удивляюсь. Острота ума не твой конек. Ты и раньше, не подумав, мог сказать, не задумываясь о последствиях.

– Ну, я же не был, да и сейчас не глуп надеюсь.

– Не глуп, – согласилась Ольга, – но за поступками и словами надо следить.

– Найдутся другие, кто будет следить, а я устал следить за ними. Я стараюсь говорить, но не обижать.

– Это у тебя как получиться.

– Виктор, а ты женат? – спросила Юля.

Он повернулся к ней, так как сидел напротив Ольги, а Юля с боку: – Нет. Сейчас нет. Был, но развелся уже давно.

– А дети есть?

– Взрослый сын.

– А чем занимаетесь?

– Да отстань ты от человека, – прервала ее Ольга, – что ты как отдел кадров?

– Так может быть я кадры и присматриваю.

– Юлька, я его так давно знаю, что знаю все его взгляды и вкусы.

– Взгляды и вкусы со временем меняются. И давно знакомы?

– Более двадцати лет.

Виктор до этого сидел и слушал женщин: – А ничего что я здесь? Не мешаю?

– Сиди, сиди, не мешаешь, – ответила Юля, он кивнул головой, а она снова продолжила разговор. – Ты мне ничего не говорила о том, что у тебя есть такие симпатичные мужчины.

– Как я тебе могла сказать, если мы не виделись столько лет. С момента последней нашей встречи прошло ровно двадцать лет.

Юля, чуть приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но увидев взгляд подруги, промолчала.

– Да сегодня ровно двадцать лет с тех пор, как мы не виделись, – подтвердил Виктор.

– И что послужило причиной столь долгого перерыва?

– Глупый стишок и опоздание, которое я не люблю, – напомнила она Юле.

– Так что за стишок?

– Глупый, я не хочу его слушать.

– Но я решил наверстать опоздание.

– Поэтому решил прийти снова так поздно? – иронично спросила Ольга.

– Нет. Я решил восстановить разорванный период. В прошлый раз я ушел в половине девятого, а сегодня пришел в половине девятого.

– С разрывом двадцать лет, – заметила Ольга.

– Это так… Но я решил исправиться, как будто этих лет не было, и начать все сначала.

– А не поздно?

Он пожал плечами: – Я надеюсь, что нет.

– И зачем ты ждал столько лет?

– Я боялся, – ответил он откровенно.

– Чего? – Засмеялась Ольга.

– Того, что ты мне не откроешь дверь или не пустишь на порог. Не захочешь видеть.

– Могло такое быть. А сейчас что? Осмелел?

Виктор посмотрел на Ольгу, перевел взгляд на Юлю, потом снова на Ольгу: – Да, я долго не мог решиться прийти, но все-таки понял, что нужно это сделать.

– Что сделать?

– Сделать предложение. Я пришел жениться.

– Что? – удивилась Ольга.

– Я пришел жениться, – повторил Виктор.

– Учитывая, что из нас двоих ты знаешь меня одну, то надо полагать на мне?

– Да.

– Эх, опять мимо. Подумай Виктор, может лучше на мне? – предложила Юля, улыбаясь. – Мы не знакомы, ничего общего, значит и обижаться нам не на что.

– Я пришел к Ольге, хотя если она откажет, то… нет, останусь один.

– А почему ты решил, что я соглашусь?

– Я надеялся.

– Напрасно. Я же сказала, что мне нравиться моя жизнь, и я не хочу ничего менять. Ты снова опоздал, как и двадцать лет назад.

Виктор смотрел на Ольгу. В его глазах была грусть, которую он скопил за столько лет. Грусть человека, в котором лучик надежды угасал с каждым словом Ольги. Что было в его душе, знал только он. Двадцать лет он жил ожиданием встречи и вот в одно мгновение все рушилось. Не все, а главное – его вера. Любовь не могла быть разрушена, но она снова была обречена на одиночество. Сможет ли он с этим жить дальше? Сможет, раз столько лет жил, но будет тяжелее, чем раньше.

– Наверное, тебе лучше уйти, как и в прошлый раз.

– А может…

– Не может, – покачала головой Ольга.

– Ты что, Оля? – вступилась за Виктора Юля.

– Не вмешивайся, – резко ответила Ольга, – уходи Виктор. Спасибо за поздравление, за цветы, за то, что помнишь, когда у меня день рождения.

– Я никогда не забывал.

– Уходи, мне не нужно нового будущего.

Он, посмотрел на Ольгу, поднялся и направился к выходу. Обе женщины остались в комнате. Было слышно, как открылась и закрылась входная дверь.

– Ну и зачем все это? – спросила Юля. Она положила голову на ладони и внимательно посмотрела на подругу.

– Не хочу начинать все сначала. Зачем повторять прошлое, его нельзя повторить.

– В том же виде да, но, в общем, повторить можно. Ты сумашедшая, – тихо заметила Юля. Она подняла голову и взглянула за окно, где мелькали отблески рекламы. – Ты же сама не хочешь того, чтобы все осталось как прежде.

– Оставь меня в покое.

– Да я-то оставлю, а сама себя сумеешь оставить? Пришел любимый человек, пусть через столько лет, но пришел. Он же всю жизнь не мог решиться прийти, а когда решился, когда понял, что это необходимо, что он не может оставлять все в прошлом и жить им, при том для вас обоих, ты его выгоняешь. Зачем?

– Да не знаю, я! А что он приперся опять с этим дурацким букетом, опять пришел в тоже время. Он что не мог прийти в другое время? Как обычно приходят! Зачем все эти театральные постановки? Он, видите ли, пришел в то время, когда ушел двадцать лет назад. Да это было так давно, что мы уже изменились. Мы стали другими. Надо было тогда возвращаться.

В голосе Ольги не было истерики, не было обиды, было отчаяние.

– Ему возвращаться, а тебе бежать за ним, – философски заметила Юлька. – Да все мы стали другими за двадцать лет, но не изменилась любовь. Мы можем влюбляться в любом возрасте. Любовь не спрашивает, сколько нам лет. Тебе повезло, что он любит, ты любишь. Так что, ничего не изменилось. Мне бы так.

Ольга встала и снова подошла к окну. Она смотрела на ночной город; внизу по улице сновали машины, уличные фонари освещали пятнами света асфальт, по которому прогуливались люди, наслаждаясь последними теплыми вечерами, за которыми придут холодные и скучные дожди. Она столько раз смотрела на дождь из этого окна, наблюдая за его потоками, что уже привыкла. Но сейчас она боялась этой серости, так как дождь принесет с собой тоску, потому что она уже переступила точку не возврата, и надежда уйдет из ее сердца, из ее дома. Вот тогда в доме будет полная тишина, которая из ее слез, из сумерек, из ее прошлого будет сплетать паутину одиночества, с рисунком его лица. Лица не того молодого Виктора, а того, которого она видела сегодня снова. За двадцать лет его черты потускнели, но сегодня снова проявились, и беда была в том, что уже не отпустит.

– Я просто испугалась, – поведала она от окна, – испугалась не его прихода, а себя. Я уже привыкла жить так, как живу и любое изменение в жизни воспринимаю, как катастрофу.

– К такой жизни нельзя привыкнуть, с ней только можно смириться.

– Да! Да! Да! – повторяя, Ольга повернулась. – Смирилась, но это моя жизнь: тихая и спокойная. Мне в ней уютно.

– Тебе в ней погано.

– Это верно. Налей.

Юля наполнила фужеры шампанским, которое еще было в бутылке. Встряхнула фужер и, подняв, посмотрела сквозь него. Пузырьки поднимались и лопались.

– Вот так и мы, что-то пытаемся себе доказать, создавая вокруг себя видимость брожения идей, поступков, а когда добиваемся их претворения, они вдруг исчезают, лопаются, как эти пузырьки, словно их и не было. Иногда думаешь. А зачем все это было надо: суетиться, что-то изображать. Для кого? Для себя, чтобы потом понять что суета, не приносит радости.

– Это дает нам вкус жизни. Не дает превратиться в уксус.

– Если так, то ты в уксусе уже давно. В уксус можно превратиться раньше, чем бы того хотелось. И главное, что вкус будет ужасный не только внутри, но и проявиться на лице кислой миной, от которой всех воротит, и как следствие мы, понимая это, создаем видимость, что все замечательно, обманывая в первую очередь себя.

– Ну, тебе-то что! У тебя есть сын.

– Это правда, – голос Юльки потеплел. – Это позволяет мне не киснуть. А может быть и тебе?

– Что мне?

– Родить, – предложила Юлька.

– Нет уж. Дети должны рождаться по любви, а не для утешения старческого маразма.

– Согласна. Я когда рожала – любила отца моего сына. То, что было потом сейчас уже не важно, пережила, зато теперь, он у меня есть. А может быть его вернуть? Позвонить ему.

– Я не знаю его номера.

– Узнаем по справочному. Найдем.

– Нет. И не это главное. Что я ему скажу? Виктор возвращайся, я была глупа и передумала.

– Дважды глупа.

– Дважды глупа, – согласилась Ольга. – Но его стишок был тоже глуп, особенно на фоне опоздания. Нет. Никого я возвращать не буду. Что сделано, то сделано.

– Это уже твоя вторая глупость за сегодняшний день и третья в жизни.

– Ты думаешь, у меня не было других глупостей в жизни? – усмехнулась Ольга.

– Не знаю. Я говорила по отношению к Виктору.

Ольга подошла к столу и села. Взяла фужер, сделала глоток: – Что теперь рассуждать.

– А что тебе еще остается делать, как не рассуждать.

– Забыть.

– Не получится. Двадцать лет помнила, а за один вечер хочешь забыть.

– За один не получится, – снова согласилась Ольга, – но у меня теперь будет время, чтобы точно забыть, ну если не забыть, то хотя бы, не вспоминать.

– Ты сама-то в это веришь?

– Нет, конечно, – засмеялась Ольга, – но надо же себя в этом попытаться убедить, но хватит об этом. Моя глупость и мне с ней жить дальше, коротать вечера.

– Да, вы с ней подруги.

– Ты себя имеешь ввиду?

– В отличие от тебя, я не настолько глупа.

– Сейчас пойдешь за ним.

– Так я не он, я вернусь.

– Я действительно испугалась, когда его увидела, не знала что сказать.

– Держалась ты молодцом.

– Это от страха.

– Вот от страха и выгнала. Ладно, не буду травить тебя, ты и так вся напугана.

Обе замолчали. В доме повисла тишина, нарушаемая мелодией, доносившейся из телевизора. Раздался телефонный звонок.

– Послушай, кто там? – попросила Ольга подругу, – а то я могу и сорваться.

Юля поднялась и прошла к телефону, что стоял в прихожей.

– Слушаю, – произнесла она размеренным, уставшим голосом.

– Это Юля?

– Да, – удивилась она, что ее узнали по голосу, и по чужому телефону.

– Это Виктор. А что Оля все еще такая же злая?

– Нет уже. Это же был всплеск. А ты где? – спросила она тихо, чтобы не услышала Ольга.

– В подъезде.

– Так ты не ушел! Подходи к двери, я тебе открою.

Все это время Виктор стоял в подъезде между этажами у окна. Он смотрел на ту же улицу, что и Ольга. Он понимал, во всяком случае, убеждал себя в том, что Ольга обиделась на него за то, что он двадцать лет не приходил. Но она не знала, что все эти двадцать лет он только и жил надеждой на встречу, случайную встречу, но ее все не было, и вот тогда он и решился. Он не хотел уходить, так как не был уверен, что сможет прийти сюда снова через двадцать лет, еще за одной попыткой. Что будет за эти следующие двадцать лет. Виктор решил позвонить, и очень обрадовался, когда трубку сняла Юля, так как не знал, что скажет, если трубку снимет Ольга. После разговора с Юлей, он поднялся к дверям квартиры, и та открыла дверь: – Проходи.

Он вошел, бросил плащ на столик и прошел в комнату. Увидев его, Ольга лишь вымолвила: – Ты.

– Я. Снова я.

– Да ты проходи, что стоишь в дверях, – подтолкнула его сзади Юля, оставшись на месте – я думаю, вам есть о чем поговорить. Главное не наделайте еще глупостей, а я пошла, – и, повернувшись, она сдала пару шагов, но обернулась и спросила: – А что за стишок:

Виктор взглянул на Ольгу, а затем снова к Юле:

– Мне букет из алых роз, исколол все пальцы в кровь. Что с ним делать я не знал, потому и опоздал.

– И это все?

– Все, – ответил он.

– Вам обоим надо лечиться от глупости, и лекарство у вас одно.

Юля повернулась и вышла из квартиры, тихо закрыв за собой дверь.

3

Они стояли напротив друг друга и смотрели, вглядываясь в знакомые милые черты, которые хранили в своей памяти. Ольга села за стол.

– Что стоишь? Садись, раз вернулся.

– Можно, да? – и Виктор сел напротив нее.

– Есть хочешь?

– Даже очень. Ты всегда вкусно готовила.

– Что, еще помнишь? Ешь, нечего на меня пялиться глазами.

– Я тебя так давно не видел.

– Сам виноват.

Виктор промолчал, взял тарелку и положил на нее салат. Ольга смотрела, как он ест, и удивлялась себе. Ей доставляло удовольствие смотреть на него, на то, как он ест. Видимо это немало для женщины, накормить любимого мужчину, – подумала она.

– И где ты столько времени пропадал?

Виктор поднял голову: – Страна большая, мест много, где можно спрятаться.

– От кого прятался?

– От себя.

– И кто нашел?

– Память, – и снова приступил к еде.

Доев, он взял фужер с вином, которое так и осталось стоять на столе, и отпил.

– Ты даже не представляешь, как мне было страшно к тебе идти.

– Тогда как дошел?

– Набрался смелости.

– Долго ты ее набирался.

– Конечно, долго, если ты была замужем.

– Замужем! – удивление ее было искренним, и она тихо засмеялась. – И кто сказал?

– Твоя однокурсница, давно уже. Мы с ней случайно встретились, вот она и сообщила.

– Вспомнила. Действительно я собиралась замуж, но так и не вышла, а она уже решила, что все окончательно. А что же ты тогда пришел, если у меня муж, дети?

– Я об этом старался не думать. Решил, приду, а там видно будет.

– Думать надо. В какую бы ты меня ситуацию поставил, если бы пришел с громадным букетом, а за столом муж, дети. Чтобы я сказала мужу? Это мой давний друг, настолько давний, что мы виделись двадцать лет назад. А тут вот вспомнил обо мне и пришел.

– Я не вспомнил, я помнил. Вспомнил элемент случайности, помнил – постоянная величина.

– Ну да, нам только сейчас о постоянстве и говорить. А цветы ты прислал?

– Я.

– Почему сорок? По количеству лет? Не красиво женщине напоминать о ее возрасте.

– А выгонять с дня рождения красиво? Причем, дважды.

– Поговори, а то два без трех не бывает.

– А цветы не по годам, – оправдывался Виктор, – двадцать – это цветы с того дня рождения, а еще двадцать – количество лет что мы не виделись.

– А что сам принес? Их надо полагать тоже двадцать?

– Тоже. Это аванс, на следующие двадцать, если выгонишь.

– Ты думаешь, я больше не проживу?

– Я так не считаю, просто не знаю смог бы прийти через двадцать лет.

– Почему?

Он пожал плечами: – Да мало ли что. Возраст будет уже не тот.

– Это точно, какими мы будем через столько лет, неизвестно.

– Известно. Такими же, только седыми и чуть сморщенными, – уверено парировал Виктор.

– Это ты про себя так говори. Вон уже весь седой, а со своим лицом я сама разберусь.

Он улыбнулся: – Ты такая же колючая, как и раньше.

– В колючках яд появился. А может тебе, и не надо было приходить? Купил бы кактус и ухаживал за ним. Он такой же колючий, но у него есть преимущество передо мной – он молчит.

– Я купил.

– И назвал его Ольга! – засмеялась она.

Виктор вместо ответа промолчал, лишь застенчиво улыбнулся.

– Что действительно! – догадалась она. – Назвал его моим именем?

– Да. Я его купил на следующий день, после того дня рождения.

– И он до сих пор жив?

– Жив, я с ним разговариваю. Ну, может уже не тот, так его детки.

– Ты сумашедший! Разговаривать с кактусом.

– Зато он никогда не возражает.

Ольга слегка качала головой и в ее глазах сверкали искорки лукавства, а на губах играла улыбка.

– Ты не подражаем!

– Я знаю. Не понимаю до сих пор, почему ты меня выгнала тогда?

– А почему сейчас понимаешь?

– Догадываюсь. Ты побоялась, что сейчас не будет так, как в прошлом, а будет искаженная копия прошлого.

– В целом верно, – подтвердила она, – а в прошлый раз за то, что опоздал и в оправдание прочитал эти глупые стишки.

– Почему глупые? Они отражали реальность. Розы шипами кололи мне руки, я их постоянно перекладывал, останавливался, и боялся не поломать, и большую часть пути шел пешком. Тогда же не было мобильных телефонов, да и сюрприз хотел сделать.

– Ты его сделал, и он тянется уже много лет. А объяснить не мог?

– А ты хотела слушать? Ты сразу меня выгнала.

– Не выгоняла, но намекнула. Кстати, а куда ты их потом дел?

– А ты не знаешь? Положил у твоей двери.

– Так вот откуда появился букет, что мне потом принесли.

– Украли наше счастье.

– Счастье нельзя украсть, его можно разрушить. А почему ты развелся? Плохая жена?

– Хорошая. Кандидат наук, хозяйственная и внешне хорошо выглядит.

– Тогда не понятно почему.

– Просто я ее не любил. Она это поняла, а я не хотел портить ей жизнь.

– А разводом не испортил. Дал женщине надежду на семейное счастье и разрушил, – ехидно сказала Ольга.

– Ничего я не рушил и надежды не давал. Она снова вышла замуж и насколько знаю, у нее все в порядке. А ты почему не вышла?

– Он не был кандидатом наук, но причина та же, я не хотела портить ему жизнь, только поняла это раньше, чем ты.

– У меня тоже есть недостатки.

– Кто бы сомневался. Твой приход уже один большой недостаток.

– Почему?

– Потому что отсутствие ума – недостаток. Я не знаю, что у тебя там за каша в голове, под названием мозги, но думал ты ими долго.

– Процесс варки не быстрый процесс.

– Когда есть чем варить.

– Но другим я уже вряд ли стану.

– И не надо. Это будешь уже не ты. Ты же только в отношении меня так долго соображаешь. Кто тебе мешал вернуться тогда или чуть позже.

– Коварная дама под именем гордость.

– И где она сейчас?

– Я ее утопил.

– Надеюсь в слезах?

Виктор отрицательно покачал головой: – В омуте печали. В общем, она сопротивлялась, конечно, но за двадцать лет она все-таки утонула. Я пошел на это преступление.

– А ты меня действительно ни разу не видел?

– Один раз. После окончания тобой института. Я стоял на углу и видел, как ты вышла с однокурсниками. Ты была такая радостная.

– Почему не подошел?

– Я не знал, захочешь ли ты меня видеть, а омрачать праздник не хотел.

– А я тебя не видела.

Ольга встала, подошла и выключила телевизор: – Мне иногда казалось, что я тебя вижу в толпе людей на улице, но ошибалась. Иногда мне казалось, что я слышу твои шаги за спиной, я оборачивалась, но тебя не было, а мне очень хотелось, что бы ты шел и, обернувшись, я увидела бы твою смущенную улыбку. Вот так и жила, прислушиваясь к шагам за спиной.

Виктор стал, подошел к ней и взял ее за плечи. Ольга повернулась к нему.

– Я люблю тебя, – произнес он.

– Как ни странно, я тоже и уже столько лет. Надеюсь, что не буду больше оглядываться и прислушиваться, не идешь ли сзади, произнесла она, глядя в его глаза.

– Когда перестаешь слышать шаги за спиной, это значит, что прошлое уже отстало, а мы слишком торопимся. Прошлое не успевает, и ты уже не живешь, а существуешь в настоящем, – сказал Виктор.

– Хорошо, что я их слышала. Наше прошлое напоминало о себе и давало мне жизнь. А ты их слышал?

– Да. Иначе мы не были бы здесь сейчас вместе.

Подвешенный кофе

1

– Еще вчера я был так счастлив, а сегодня счастье исчезло – я влюбился.

– Да брось, ты! Что вот так жизнь изменилась за один день?

– Именно, – вздохнул Денис. – Вчера я радовался жизни, своей свободе, знакомился с девчонками, делал, что взбредет в голову, а сегодня все мысли только о ней.

– Ты должен быть счастлив тем, что влюбился, – старался поддержать своего друга на позитиве Евгений, но Денис промолчал.

Сегодня днем, Денис позвонил Женьке и предложил встретится, на что тот согласился сразу, поняв по голосу, что в этом есть потребность у друга. Они были знакомы давно и часто проводили свободное время вместе. И вот сейчас они сидели в кафе, что не далеко от работы Дениса, заняв столик у окна не далеко от входа, и расположившись на диванчиках, напротив друг друга, пили кофе. Денис поведал свою историю, а что в таких случаях говорить Евгений не знал, но пытался по-мужски поддержать друга.

– Должен, – нарушил молчание Денис, – но не получается. Безответная любовь очень давит. Мне хочется взаимности, тогда это, наверное, было бы счастье, – и снова замолчав, стал смотреть за окно на улицу, где моросил осенний дождь, поздней осени. Прохожих было мало, все старались укрыться от не погоды, и улица была пуста и уныла.

– У меня сейчас настроение такое же, как эта погода, – продолжил он, – также сыро и скверно.

– А ты давно ее знаешь? Кто она такая?

– Она недавно пришла к нам. Работает в экономическом отделе, а я пришел к ним по вопросу обсуждения программы по экономическому анализу, и, увидев ее, понял, что пропал.

– Ну, еще не пропал, а только собираешься, – пытался шутить Евгений, – а ты с ней разговаривал?

– Мимоходом и по делам.

– А не пробовал мимоходом дать ей понять, что она тебе нравиться?

– К несчастью у нее есть мозги.

– Откуда знаешь? Проводил трепанацию?

– Очень смешно, трепанация это по твоей части. Я общался с ней по рабочим вопросам. Вопрос намеков отпадает. И вообще она очень общительна, весела, всегда улыбается и просто замечательная.

– А пригласить ее куда-либо?

– Я боюсь.

– Чего?

– У меня язык немеет, когда я ее вижу. Да если и скажу, то боюсь получить отказ. В лучшем случае улыбнется, а если засмеется?

– Я тебя не узнаю. У тебя нет слов для девушки? Вспомни, как мы просто знакомимся.

– Это совсем другое. Если она откажется, либо у нее кто-то есть, то мне будет вообще паршиво, и как я буду чувствовать себя, видя ее? Нет, я так не смогу.

– А как лучше? Или ждешь, что появится другой? Надо выяснять сразу.

– Ага, а если она не свободна, то сразу писать заявление об уходе; я не смогу работать вместе, видя ее ежедневно.

– Денис, но нельзя все время жить надеждой, как-то надо решать вопрос. Он сам не решиться.

– Надо, но пока подожду. Это тебе со стороны кажется, что все так просто. В реальности, поверь, все сложнее. Каждый чувствует это по-своему и все трудно описать словами. Мне достаточно того, чтобы она была рядом. У меня сменились понятия счастья, что было раньше, мы оба знаем, что теперь знаю я один.

– Это ты мне объясняешь?

Но Денис промолчал, словно подбирая слова своим мыслям, но не все мысли можно облачить в слова. Евгений старался понять друга, но помочь ему мог только своим присутствием, которое тому было необходимо. Он догадывался, что сегодняшний звонок Дениса о встрече – это попытка убежать от одиночества своих мыслей, мыслей которыми он теперь жил, но также и высказаться.

– Странно, – продолжил Денис, – вот мысли крутятся и вроде бы все понятно, но стоит начать говорить, то слышишь, что несешь ерунду, все не то, потому лучше порой промолчать.

– Ты не обижайся, но я не понимаю тебя, надо все-таки что-то делать. Так можно и сгореть.

– Сгореть от любви! Интересно это как!

– Посмотри в зеркало, и ты увидишь, что уже тлеешь. Как ее зовут?

– Даша, красивое имя.

– Кто бы сомневался, как бы ее не звали, ее имя будет самым лучшим. Посмотреть бы на нее, что она… – Евгений не закончил фразы, прервав сам себя, увидев, как изменилось выражение лица друга. Его взгляд был устремлен за спину Евгения, и грусть в его глазах сменилась радостью.

– Да вот и она. Не оборачивайся, прошу тебя, а то она сразу поймет, что мы говорим о ней. Вдруг у нее свидание с кем-либо.

– Я могу только догадаться, что не с тобой. Подними руку и пригласи ее к нашему столику.

– Поздно махать руками, изображая мельницу, она уже заметила меня и идет к нам.

– А это шанс, – заметил Евгений.

К их столику подошла девушка лет двадцати трех – пяти, одета в темно-синее пальто, перетянутое поясом. Симпатичное смуглое лицо, прямой открытый взгляд, слегка растрепанные густые волосы были покрыты мелкой сыпью дождя.

– Привет, Денис, – обратилась она, – я вам не помешаю?

– Привет. Что ты! Познакомься – мой друг, Евгений.

– Даша.

Наступила неловкая пауза, которая возникает, когда люди не знают, как продолжить разговор. Это бывает либо при случайном разговоре, либо при отсутствии общих тем. Понимая, что у друга онемел язык, Евгений вступил:

– Очень приятно, что наш столик будет нарушен женским вниманием. Что стоим? Присаживайся, давай пальто, здесь тепло.

– Спасибо, – Даша расстегнула пальто и сняла его, передав Евгению. На ней была юбка длиной до колен, но реально подчеркивала ее фигуру, блузка с расстегнутыми двумя пуговками, которые позволяли чуть увидеть верх груди. Евгений повесил пальто на вешалку рядом.

– Присаживайся рядом с Денисом, напротив меня.

Даша села на диванчик: – Почему напротив тебя?

– Так мне лучше видно тебя, твои глаза.

– И что ты в них хочешь увидеть?

– Пока не знаю, но глаза хранят секреты души.

– Ты хочешь знать мои секреты? Зачем?

– Пригодиться. Буду знать, что ты представляешь из себя, влюблена в кого или нет.

– А зачем тебе знать люблю ли я кого?

– Если ты свободна, то например, у Дениса есть шанс понравиться.

– А у тебя?

– А я ленив для таких дел.

– В любви ленивых не бывает. Но я умолчу о своих симпатиях. Что еще хочешь знать?

– Например, твой образ. Вот пока стояла, а потом села я успел рассмотреть две составляющие: грудь и ноги. Если открыто одно, другое должно быть закрыто, иначе это не пристойно.

– Даже так! И как у меня в этом плане?

– Все достойно. Чуть расстегнутые пуговки блузки позволяют видеть в пределах допустимого, но ноги более закрыты.

– Ты всегда так смотришь на женщин?

– Почти.

– Радует, что я выдержала экзамен.

– Я все быстро замечаю, но что это я. Кофе будешь?

– Не откажусь, и посижу, может быть еще, что-то про себя возможно узнаю, как меня видят глаза мужчин.

Евгений не ответил, а поднявшись, направился к стойке бара, давая возможность другу сделать попытку к сближению.

– Я договорилась встретиться здесь с подругой, пришла, а ее нет, – словно оправдывала свое появление Даша. – На улице дождь и лучше подождать здесь. А вы просто так здесь или что-то обсуждаете? – обратилась она к Денису.

– Так просто коротаем вечер, – коротко ответил он, понимая, что надо что-то говорить и молчание не в его пользу. – Ты не обижайся на Женьку.

– Нисколько, он все сказал открыто и без тени меня задеть.

– Он такой.

– Денис, если я помешала, ты скажи, я не обижусь.

Она не успел ей ответить, так как из ее сумочки раздался звонок телефона. Даша достала его:

– Ты где?… Я так и знала, вечно у тебя проблемы…Ладно потом увидимся… Я не обижаюсь, у меня есть с кем поговорить… Нет, не один, а два…Поздно матушка, не надо было опаздывать, – смеясь сказала она в трубку, – позвони мне завтра, – и отключила телефон. – Подруга не сможет прийти. Я посижу с вами, не возражаешь?

– Конечно, нет, что ты спрашиваешь.

Подошел Евгений и поставил перед Дашей чашку с кофе: – Прошу. В этом кафе можно оставить подвешенный кофе, что я и сделал.

– Это как? – спросила Даша.

– Это когда оплачиваешь кофе, но не берешь его, а бармен на доске делает пометку, что есть подвешенный кофе, значит для кого-то бесплатный. Кто попросит.

– Здорово, я не знала, что так бывает.

– Это в Италии зародилось. Что вы тут обсуждали? – попытался Евгений сменить тему и узнать, как у друга продвигаются дела.

– Да вот подруга позвонила, сказала, что прийти не сможет, и я извиняюсь, если помешала вам.

– Повтори еще раз, – попросил Евгений.

– Что повторить? – не поняла она.

– Про извинение. Женщины так редко просят извинения, что когда я слышу все это, то мне слово ласкает слух. Обычно он хотят, чтобы даже за их ошибки, извинения приносили мужчины.

– Вот ты о чем, – засмеялась она. Смех ее был легкий, а глаза светились радостью, которая была искренней. – Извините ребята, за то, что вклинилась в вашу компанию. Устраивает или еще раз?

– Век бы слушал, но хватит. Так на чем мы остановились, когда я ушел за кофе?

– О том, что ты все быстро замечаешь в женщине. Получается, что мы пытаемся сделать из себя тайну, а ты видишь.

– Тайна вещь относительная. Что для одного тайна, для другого предмет шуток.

– То есть женщины для тебя объект шуток?

– Нет, конечно, как ты могла такое подумать. Но общаться надо легко, пытаясь не перейти грань между шуткой и пошлостью.

– Удается?

– Не всегда, – признался Евгений, – не всегда знаешь реакцию, и говоришь по ситуации. Бывают и проколы.

– А со мной не побоялся?

– Надеялся, что у тебя есть мозги, – вспомнил он фразу друга.

– И туда хочешь заглянуть?

– Чур, меня! Я и так их вижу часто.

– А ты кто?

– Врач. Как раз по мозгам, но давай не будем о работе. Есть профессии, такие как врач и юрист, то с ними почему-то все хотят поговорить о работе.

– Убедил, я не буду.

– Денис, а ты что молчишь? – спросила Даша, поворачиваясь к нему.

– Слушаю вас, наслаждаюсь беседой.

– Да ее и нет, так сбор информации.

Денис действительно сидел и с отсутствующим видом, переводя взгляд с одного на другого. Но в его взгляде проскальзывало что-то, что знал только он, а делиться не собирался.

– Я тут слушал вас, – заметил он, – и мне пришла в голову мысль, что подвешенный кофе может быть и адресным.

– А ты друг, прав. Хорошая мысль. Но знаете Даша, я слишком много говорю, а мне хочется уступить место для слов Денису. А то, что он обо мне подумает.

– Не говори ерунды. Это он нарочно, – пояснил Денис, – я его давно знаю, чтобы думать о нем плохо. Он не всегда такой.

Это была правда. Евгений старался общаться с девушками открыто, с юмором, и обижаться на него Денис не собирался. Напротив, сейчас друг спасал ситуацию от молчания. Это была попытка, чтобы за их столом не повисла гнетущая тишина; пусть на грани фола, но Евгений занимал время.

– Откровенный у тебя друг.

– Вот потому и холост, не все его шутки воспринимаются, но он может быть и другим.

– Каким?

– Обычным: честным, надежным, рассудительным.

– Продолжай, – сказал Евгений, когда увидел, что Денис замолчал.

Все засмеялись.

– Про Дашу я говорил, про меня ты сказал, теперь очередь говорить про тебя.

– Давайте в другой раз, – запротестовал Денис.

– Ты думаешь, что он будет? – внимательно посмотрев на друга, спросил Евгений.

– Возможно, – с долей сомнения, ответит тот.

– Ребята, спасибо за кофе, но я, пожалуй, пойду. Дождь еще неизвестно когда закончиться, а до метро близко.

– Денис тебя проводит. Мы не можем отпустить даму одну, а я тороплюсь, – пояснил Евгений, увидев его взгляд. – У меня дежурство. Было приятно познакомиться и пусть подруга в следующий раз снова опаздывает. Нам было приятно, мы здесь бываем, ищите нас по старым местам.

Он встал, надел куртку под общее молчание и, помахав им рукой, вышел под мелкий дождь. Задержавшись на крыльце, поежился и свернул направо.

Когда Евгений ушел, то Даша поднялась. Денис помог ей с пальто, и они вышли, свернув от входа налево к ближайшей станции метро. Некоторое время они шли молча.

– Хороший у тебя друг, – произнесла Даша.

– Хороший, – согласился Денис, – мы давно знаем друг друга. Ты не думай, он порядочный парень. На него иногда находит и он куражиться.

– Я поняла. Защитная реакция.

– Я уже говорил, что сегодня у него просто развеселое настроение…А если точнее, то пытался нас расшевелить, точнее меня.

– Я это тоже поняла.

– Ты всегда так быстро понимаешь?

– Не всегда, но часто, особенно в отношении мужчин. Я думаю, что у него и дежурства никакого нет.

Денис оставил ее предположение без ответа. Он точно знал, что Евгений ушел, чтобы дать ему возможность проводить Дашу. Он мельком взглянул на нее; мелкий дождь, покрывал своей сыпью ее волосы, и они блестели в свете уличных фонарей, для него она была в сказочной ауре дождя.

– Ты извини, что я не могу вот так как Евгений вести разговор.

– Не думай. Он это он, ты это ты. А почему он не женат? Он должен нравиться девушкам.

– Я не могу говорить о личном своего друга, это его. Скажу только, что была у него девушка, но с тех пор прошло года два, как они расстались, а больше я не обсуждаю.

– Правильно делаешь, – поддержала она, – но ты меня дальше не провожай.

Они подошли к станции метро:– Дальше я сама. Спасибо за вечер. Мне было с вами легко. Вы классные ребята. Если будет возможность, то я обязательно с вами еще посижу.

– Даша, – решился Денис, – а если я приглашу тебя завтра в кино или погулять, согласишься?

Она улыбнулась: – Как понимать твое «если»?

– Я приглашаю тебя.

– Я подумаю. Хорошо? Позвони мне завтра.

– По внутреннему не хотелось бы.

– Запиши мой мобильный, – и она продиктовала номер, который он записал сразу в телефон.

Денис кивнул головой в знак прощания, можно подумать у него был выбор, а она повернулась и направилась к входу. Когда ее фигура скрылась за дверями, Денис еще некоторое время стоял и смотрел ей вслед, а затем повернулся и направился в обратную сторону.

Подойдя к кафе, где они только что сидели, он вошел внутрь и окинув взглядом зал, улыбнулся доброй улыбкой, увидев, что за тем же столиком сидит Евгений и направился к нему.

– Что дежурство уже закончилось? – ехидно спросил он.

– Ты знаешь, в последний момент вспомнил, что перепутал график, а идти домой не хотелось, вот и вернулся.

– Ну, да, ну да, – сказал Денис, – Ты сам-то, как думаешь, я поверю?

– Даже и мысли не было, что поверишь. А как иначе я мог уйти? Я видел из далека как вы вышли и, выждав, вернулся, не стоять же под дождем. А ты почему вернулся? Глаза вон как блестят.

– Проводил. А где тебя искать я знал. Что касается Даши, то пригласил ее в кино, сказала, что подумает.

– Это уже результат. Ты сегодня был в ударе своим молчанием.

– Говорил же тебе, что немею рядом с ней.

– Что так и шли молча?

– Говорили о тебе.

– Неужели у тебя не нашлось другой темы? – вздохнул Евгений.

– Она сама спросила, почему ты один.

– И что ты ей поведал?

– Сказал, что не обсуждаю личную жизнь, друга – Денис не стал говорить, что упомянул о том, что Евгений расстался с девушкой. Зачем вдаваться в подробности, да и видел он больше, чем думалось со стороны.

– Странная у вас беседа была для первого свидания.

– Это не свидание… Я думаю, ты ей понравился.

– Э, друг! Мало ли кому я нравлюсь. Пока возраст позволяет нравиться. Она твоя девушка…

– Она не моя девушка, – перебил его Денис.

– Ну, хорошо не твоя, но ты, же знаешь…

– Знаю, – спокойным голосом перебил его снова Денис, – мы давно знакомы и хорошо знаем друг друга.

– Давай сменим тему.

– Давай, – согласился Денис и, встав, направился к барной стойке. Вскоре он вернулся, неся две порции коньяка. Остаток вечера они провели, обсуждая все, что придет в голову: футбол, кино, женщин, политику, а через пару часов они вышли и, попрощавшись, разошлись по домам.

2

На другой день, Денис, придя на работу, решил взять паузу и не звонить Даше, а чуть выждать и позвонить после обеда. Он не хотел показывать ей, свое внимание в полной мере. Время тянулось мучительно долго, и чем чаще он смотрел на часы, тем больше замечал с горечью, что стрелки двигаются слишком медленно. Обедать он не пошел, чтобы там случайно не встретить ее, потому тогда пришлось бы что-то говорить, а что он не знал, а сделать вид что просто знакомы не мог, он же пригласил ее на свидание.

Дождавшись отмерянного им самим времени, а именно двух часов, он вышел в коридор, подальше от чужих ушей и с волнением набрал номер Даши, а услышав ее бодрый голос, своим осипшим произнес:

– Это я, Денис. Ты сказала, что подумаешь над моим предложением встретиться.

– Да, я помню. Я подумала, что это возможно. Давай сегодня часов в семь возле станции метро, куда ты меня провожал. Помнишь?

– Конечно.

– Тогда, жди. Пока, – и она отключила телефон.

Что он чувствовал? Он и сам не смог бы сказать себе. Это был не восторг, это было некое состояние эйфории, когда ему хотелось бросить работу и уже сейчас бежать на место свидания и ждать, ждать, когда она придет. Он тут же набрал номер Евгения.

– Что случилось, дружище?

– Я сейчас позвонил и она согласилась. Мы встречаемся сегодня в семь.

– Надеюсь, что моя помощь не потребуется, и прошу тебя, не молчи. Развлеки ее: говори всякие глупости, в пределах разумного, но не надо о работе и о других девушках, это не прилично.

– Я не знаю о чем говорить.

– Время у тебя еще есть, вот и подумай, составь план, постарайся узнать, что ей интересно.

– А как я узнаю?

– По разговору друг мой. Если увидишь, что тема ей не интересна, переходи на другую. Да что я тебя учу, ты вспомни, как ты знакомился, общался. Вот и будь таким же.

– Я ней я так не смогу.

– Захочешь, сможешь, – отрезал Женька. – Все мне пора, я сегодня на сутках.

– Пока, – и Денис остался наедине со своими мыслями. – Женька был прав, надо было настраиваться, и что-то придумать. Раньше, с другими все было легко и просто. Раньше ему было, в общем, все равно, что о нем подумает девушка, не совсем все равно, конечно, но он не собирался выстраивать серьезные отношения, а от этого и встречи проходили проще, легче как-то. Сейчас другая ситуация, сейчас он не мог нести всякую околесицу, лишь бы она не заскучала рядом с ним, в тоже время вести разговор на серьезные темы – это не годиться. Свидание это познание другого, но не через обсуждение вопросов бытия. Надо как-то попытаться узнать, как она ко мне относиться, а от этого и вести себя соответствующе, а то вдруг ей просто сегодня скучно, хотя вряд ли, – думал Денис.

Он вернулся к своему рабочему месту. Глядя на экран монитора, он пытался сосредоточиться, но ничего не получалось, мысли кружились о встрече. Покупать цветы или нет? – думал он. С одной стороны ей, возможно, будет приятно – цветы всегда получать приятно, а с другой, я не знаю, какие она любит. Слишком роскошный букет не годиться, не предложение делаю, хотя я не прочь, а совсем мелкий тоже плохо, как-то бедненько. Там рядом продают цветы, и по ходу решу, – размышлял он, делая вид, что работает. Время, как и до обеда, тянулось. Что делать, это участь всех влюбленных: время от встречи до встречи тянется медленно, а время встречи пролетает, как одно мгновение.

После звонка Дениса Даше позвонила подруга, что не пришла вчера. Она звонила еще с утра, но Даша попросила ее перезвонить после обеда. Чтобы не вдаваться в подробности при коллегах, она также вышла в коридор.

– Я понимаю, что тебя распирает любопытство до такой степени, что я даже не представляю, как ты еще не лопнула, – сказала она ей. – Но давай, чтобы не по телефону и не урывками встретимся завтра в семь, в кафе, где отмечали твой День Рождения…Сегодня не могу, у меня свидание…Нет, не с обоими сразу, а только с одним, он сейчас мне звонил…Давай завтра, и постарайся не умереть от ожидания, завтра и поболтаем. Все, не спрашивай ничего, до завтра. Пока, пока.

Она постояла в задумчивости, по ее губам пробежала улыбка и она пошла в отдел.

Денису повезло, вечер в это день был значительно лучше: немного теплее тучи ушли, и холодный осенний дождь не загонял под крыши, но все-таки было прохладно, как, никак, а приближалась зима. Уже стемнело, когда Денис пришел к станции метро и, он подойдя к киоску с цветами, задумался, какие выбрать.

– Что задумались, молодой человек? – спросила его продавец. – Для какой цели цветы?

– Свидание, – выдавил он.

– Не покупайте розы, слишком торжественно, гвоздики слишком просто…Купите хризантемы: и красиво и скромно. Не цена цветов определяет отношение, а их привлекательность, а главное внимание. Цветы никогда не перестают нас радовать.

Денис купил три белых хризантемы и, отойдя, стал ждать появления Даши. Цветы он держал бутонами вниз, чтобы они, когда он будет их отдавать, подняв бутонами вверх, были ровными и смотрелись красиво. Он стоял чуть в стороне от потока входящих и выходящих из метро, и смотрел в сторону, откуда могла прийти Даша. Она могла прийти со стороны офиса, задержавшись на работе, избегая лишнего внимания сослуживцев. Он и сам не хотел пока, чтобы их видели вместе, да еще с цветами; он не боялся, просто не хотел преждевременных разговоров, это было всего-навсего первое свидание, да и как отнеслась бы к этому Даша не известно.

Он увидел ее, когда она подходила к станции, попав в свет от фонарей. На ней было тоже пальто, что и вчера, и волосы развевались от легкого ветерка. Улыбаясь, она, подойдя, взглянула ему в глаза, и Денис протянул ей букет:

– Это тебе.

– Спасибо, – она взяла букет и поднесла к лицу. – Пахнут. Приятный сюрприз. Что предлагаешь?

– Если тебе не холодно, то давай прогуляемся, а дальше по ситуации.

– Пошли, – и она направилась вдоль улицы.

Учитывая, что дождя не было, то народ на улице был, пользуясь перерывом в непогоде, чтобы позволить себе немного насладиться последними осенними днями, перед долгой зимой. Они не спеша шли вдоль витрин магазинов, кафе, ресторанов. Понимая, что молчание золото не в его случае, он, как бы, между прочим, произнес:

– Ты знаешь, я не ожидал, что ты согласишься.

– Почему тебя это удивило?

– Мне показалось, что я не герой твоего романа.

– А романа еще никакого нет, – улыбнулась она, – у меня во всяком случае. Не в отношении тебя, а вообще. Я свободна, если тебя это интересует.

– Я не это имел ввиду. Если бы ты была не свободна, то вряд ли согласилась бы встретиться.

– Откуда такая уверенность? – засмеялась она. – Не надо так хорошо обо мне думать.

– Лучше хорошо, чем плохо.

– Тоже верно, но в данном случае ты прав, я бы не согласилась. Что касается романа, то мы их в жизни пишем сами, и сами выбираем себе героев и героинь. Своей фантазией. У тебя как с фантазией?

– Не знаю, раньше была, но иногда вдруг исчезает, и сколько не думай, фантаста не получается.

– Понятно, значит, иногда можешь девушкам рассказывать сказки, изображая героя?

– Всякое бывало.

– А для того чтобы узнать именно своего героя, надо его почувствовать, а для этого надо пообщаться, понять чем он живет.

– А разве не бывает, что почувствуешь это сразу?

– Бывает, – она о чем-то задумалась и, помолчав, повторила, – бывает, но это уже не герой романа, это уже любовь, или хотя бы влюбленность.

– И чем они отличаются?

– Влюбленность более легка и в ней нет той глубины, как в чувстве любви.

– Ты так рассуждаешь, как будто испытала все это.

– Не надо спрашивать того, на что не получишь ответ.

– А сегодня ты решила узнать меня получше?

– Тебя это обижает?

– Нет. Я все понимаю, а про героя сказал потому, что ты более эмоциональна, чем я. Я подразумеваю, что более общительна.

– А ты значит другой?

– Сейчас другой.

Даша промолчала, никак не комментируя его ответ.

– Я бываю разный, и не всегда, такой как сейчас, молчаливый, – оправдывался он, – но порой теряюсь, не зная чем тебя заинтересовать.

– А не надо ничего делать специально. Будь таким, какой ты есть, каким себя чувствуешь сейчас. Если начнешь пытаться быть другим, то это будет видно.

– Тогда это уже не свидание, если я не могу найти тему разговора?

– Если будешь нести чепуху, лишь бы занять меня, думаешь, будет интересно? Это будет глупо, а ты не глупый человек, так зачем пытаться делать то, что не в состоянии сейчас.

– Даже если я промолчу?

– Даже если ты будешь молчать. Иногда можно идти рядом с человеком молча, и не значит, что от него хочется уйти быстрее. Молчание это тоже форма общения, это разговор с собой, чтобы понять и себя и идущего рядом.

– Понял, но все-таки буду пытаться.

– Так я не возражаю, – улыбнулась она, повернувшись к нему. Ее лукавые глаза смотрели на него с задором.

– Давай выпьем кофе, – предложил он, чтобы скрыть свое смущение от ее взгляда. Они как раз проходили мимо кафе.

Она кивнула головой, и они вошли в помещение. На их удачу, один из столиков только что освободился. Оставив Дашу за столом, Денис принес кофе, а когда сел, она спросила:

– А здесь есть услуга подвешенного кофе?

– Увы, нет.

– Жаль. Иногда хочется сделать доброе дело, – и, помолчав, добавила, – даже знакомому. Я вспомнила твою идею адресного кофе.

– Это как благодарность и напоминание?

– Это как приглашение на встречу, – заметила она.

Денис мельком взглянул на нее. Что он в этот момент подумал, он решил не говорить, так как мог ошибаться, хотя начал догадываться о ее мыслях.

– Это как преподнести, – заметил он после непродолжительного молчания, – человек может и не догадаться о смысле.

– Если умный, догадается.

– Наверное, я не такой умный, как хотелось бы.

– А ты хочешь, чтобы я оставила тебе подвешенный кофе?

– Все зависит от желания, твоего желания. Если оставишь, то приду.

Понимая, что он может сейчас уйти в тему из которой трудно выбраться спросил: – А как твоя подруга?

– Сожалеет бедняжка, что вчера я была одна с двумя парнями, – весело ответила Даша. Смена темы немного преобразила ее лицо. Она не хотела поднимать вопрос об отношениях, во всяком случае, пока.

– Так можно повторить, чтобы и она пришла.

– Вчера была случайность, и в этом вся прелесть. Запланированной случайности не бывает. Ты с кем ее собираешься знакомить? С Евгением?

– И с ним, и собой.

– А меня с кем? Ей это будет интересно – вы для новые, а я вас уже знаю. Нет, для встречи хорош элемент случайности.

– Тогда я не могу помочь.

– Вот и я о том же. Пошли?

Они вышли на улицу. Число гуляющих людей убавилось, и они продолжили свою прогулку почти в тишине, которую нарушали не разговоры проходящих мимо, а шум машин. Денис, помня их разговор, не счел нужным придумывать темы, чтобы показать себя иным. Он и не хотел быть сейчас другим, ему было приятно, что она идет рядом, но он уже чувствовал и понимал, что эта девушка для него чужая.

– А что, Евгений, хороший врач? – вдруг спросила Даша. – Я не, потому что болею, а они все такие разные по уровню. Квалификация влияет на характер человека.

– Хороший. У него много пациентов. Как он их терпит, даже не представляю. Они же такие разные, бывают капризные, и ему приходится быть выдержанным или жестким. Я иногда видел, как он с ними общается, я бы так не смог.

– Вот поэтому он и выплескивает из себя то, что накапливается. Он не может быть все время в напряжении.

– Я не думаю, что он напрягается, он просто устает от людей, озабоченных проблемами и его выхлоп реакция на них. Я и говорил, что он разный. Он не может быть бесчувственным, как иногда хочет показаться.

– Это видно по нему.

Денис взглянул на нее и, не останавливаясь, тихо произнес:

– Он тебе нравиться?

– Да, – просто ответила она.

– И ты не скрываешь этого?

– Зачем? Это ничего не меняет, даже если ты ему скажешь об этом, ничего не измениться.

– Это меняет многое, – задумчиво произнес Денис.

– Ты о герое моего романа?

– О нем. Ты ему тоже понравилась.

– Он сказал?

– Нет, мы не обсуждали тебя, просто я его давно знаю и уже научился читать по глазам.

– И ты туда же? – В ее голосе звучала ирония.

– Нет, но знаю его хорошо.

– А где он работает?

Денис, не спрашивая к чему это ей, назвал место работы Евгения.

Оба замолчали и в такой вот задумчивости подошли к какой-то станции метро.

– Я поеду домой, – остановившись, сказала Даша, встав перед ним.

Он смотрел на нее, и в его глазах она увидела грусть, глубокую бездонную грусть, отверженного человека. Оба понимали итог их первого и последнего свидания.

– Ты обиделся?

– На это нельзя обижаться. Даже на себя обижаться глупо. У нас с тобой разные романы и герои в жизни. Я правильно понимаю?

Она не отводила своего взгляда от его лица: – Правильно.

– Это лучше, чем домыслы. Наша встреча помогла тебе разобраться в себе?

– Мне да, а тебе?

– И мне тоже, но не в себе, а в целом. С трудом представляю, как мы будем видеться.

– А разве сложно остаться в хороших отношениях?

– Не сложно, наверное, но не сейчас и не для меня. Ты обо всем догадываешься?

– Догадываюсь. И что тогда?

– Мне трудно будет с тобой видеться. Я знаю, что я сделаю.

– Ты о чем? – испуганно спросила она.

– Не бойся, ни о чем плохом я не думаю.

– Хочется верить. Спасибо, что ничего не сказал о своем отношении ко мне.

– Почему?

– Мне было бы тяжело с этим жить, я это не приняла, не поняла. Догадываться одно, а знать другое.

– Тогда прощаемся? – предложил Денис, понимая, что пора заканчивать встречу.

Она кивнула головой: – Не прощаемся, а говорим до свидания. Нам все равно придется видеться, как бы ни было. Прости, но я не смогу ответить тебе тем же.

– Не извиняйся, ты здесь, не причем. Не надо было приглашать тебя.

– Ты правильно сделал, ты решил для себя и помог мне.

– В чем?

– Понять себя. Пока. До встречи.

Она поцеловала его в щеку: – Ты ни в чем не виноват, но такова жизнь и мы ей указывать не можем.

Она повернулась и направилась к входу. В руке она несла букет белых хризантем.

Денис не стал смотреть ей вслед, а повернулся и пошел вдоль улицы. Внутри у него было пустота, которая постепенно заполнялась эмоциями, мыслями. Он не обижался на Дашу, потому как она не играла с ним, а была откровенна. Ему было безумно тяжело и одиноко, но он уже не был тем юным парнем, чтобы не уметь вовремя остановиться, чтобы принять решение. Он не собирался бросаться в крайности, о чем подумала Даша. Он уже знал, что ему может помочь в дальнейшем, и если не забыть, то постепенно запрятать свои чувства в дальние уголки памяти. Она для него теперь была чужая, знакомая, любимая, но чужая. Что он мог дать ей теперь? Чувства? Они ей не нужны, да и будут тяготить ее. Ему оставалось свести к минимуму их даже случайнее встречи. Во всяком случае, иного выхода он не видел, или вообще не видеться, и переболеть это болезнью, под названием любовь, от которой нет лекарств, а потом попытаться убедить себя, что это была влюбленность, хотя может быть, это так и было, но ответ знало только время.

Он принял решение, которое пришло к нему, но не собирался делиться им, ни с кем, даже с Евгением. Он хотел, чтобы ему не мешали. Ну что же неудачная попытка, но жизнь продолжается и кто знает, может быть, судьба предоставит ему еще случай.

3

Утром Денис был на работе как обычно. По его виду нельзя было сказать, что у него на душе, он был для окружающих прежним, во всяком случае, старался.

Позвонил Евгений, поинтересовался как дела, на что получил ответ, что все нормально.

– Я сутки отдежурил и слово «нормально» плохо воспринимаю. Давай вечером встретимся?

– Где? – равнодушно спросил Денис.

– Где обычно.

– Хорошо, я после работы подойду.

Денис решил, что Евгений вправе знать все, его это тоже касалось. После работы он пришел в кафе и увидел ожидающего Евгения, а когда подошел к столику, то друг спросил:

– Можно ли назвать вечер добрым?

– Можно, это смотря с какой стороны смотреть.

– Подожди, – Женька поднялся и вернулся с коньяком и кофе и, расположившись напротив, предложил:

– Вот теперь начинай с любой стороны.

– Делаю отчет. Я вчера встречался с Дашей, мы гуляли, пили кофе. В общем, вечер прошел в теплой доверительной обстановке.

– Слушай, Денис, я не интересуюсь деталями, это ваше личное дело, оно меня не касается. Что в итоге?

– В итоге сухой остаток без слез, а точнее ничего. Это было первое и последнее наше свидание. Я не ее герой. Она ко мне хорошо относится, но не до такой степени, чтобы продолжать отношения.

– Жаль, – искренне произнес Евгений, – я хотел верить, что пусть потихоньку, но дело будет сдвигаться.

– Нет никакого дела Женька, есть чувства, мои чувства к ней, но не ее ко мне.

– Так может еще не все потеряно? Бывает же так, что говоря нет, потом они передумают, эти женщины. Она не сказала, нет?

– Не сказала, – подтвердил Денис, – но и не скрывала, что между нами ничего не получиться.

– Может быть, ты не то говорил?

– Успокойся ты за мою судьбу, – усмехнулся Денис. – Был нормальный вечер. Мы говорили достаточно откровенно, иногда молчали. Кстати, она к молчанию нормально относиться, и не просила, чтобы я щебетал, как птичка.

– Ты это к чему?

– К тому, что тебя это тоже касается. Делюсь опытом.

– Не темни, что там еще?

– Она интересовалась тобой, где работаешь, хороший ли ты врач.

– Она что больная?

– Сам ты больной, если не понимаешь, о чем идет речь. Она и не скрывала, что ты ей нравишься.

– Что так вот и сказала?

– Так вот и сказала, и добавила, что я могу тебе об этом сказать.

– Зачем?

– Не знаю.

– Ну и дела! – промолвил Евгений и, отпив коньяк, посмотрел в темноту ночи за окном. – И что мне теперь с этим делать?

Денис пожал плечами: – Ты что Жень? Маленький? Надо выстраивать отношения.

Евгений посмотрел на друга, пытаясь понять, к чему он клонит. Они понимали друг друга без слов, но порой для прояснения ситуации нужно было проговорить вслух. Сейчас была именно такая ситуация.

– Денис, говори все, что думаешь.

– Женька, неужели ты думаешь, что я не видел, как вы смотрели друг на друга в тот вечер. Ты ей сразу понравился.

– Мы уже говорили об этом.

– Но и она тебе, – продолжил Денис свои наблюдения. – Не надо замалчивать, это же так. Нам ли с тобой прятать свои мысли друг от друга.

– Ты прав, она мне понравилась, но это не меняет дела. Не перебивай меня, – предупредил он, видя попытку Дениса возразить, – неужели ты думаешь, что я из-за женщины порву отношения с другом? Ты в это веришь?

– Нет, Женька не верю.

– И что ты хочешь от меня?

– Хочу, чтобы ты был счастлив.

– Но не ценой дружбы.

– У настоящей дружбы цены не бывает, и как твой друг я не собираюсь вставать у тебя на пути.

– Нет никакого пути. Что ты несешь?

– Доброе, вечное в твою жизнь. Глупо, если два человека нравятся друг другу не помочь им.

– Я на это не пойду. Там неизвестно что, а здесь ты. Я реальность на мираж не меняю.

Денис отпил коньяк и кивнул головой: – Вот и она о том же. Когда она сказала, что могу тебе передать, то добавила, что это ничего не меняет.

– Почему?

– Потому что она поняла нас лучше, чем мы хотели бы, что нам трудно пойти против дружбы.

– Я против тебя идти не собираюсь.

– Да я не о том. Мы же не враги, я отступаю, если хочешь, посторонился, уступая тебе дорогу навстречу к ней…

– Так, – Евгений приподнял руку, ладонью к Денису, призывая его замолчать. – Давай пофантазируем. Предположим, что я тебя услышал и начал встречаться с Дашей. Мы остаемся друзьями. Так? – и получив в знак согласия кивок друга, продолжил. – Значит мы где-то, когда-то будем встречаться и не всегда одни, я буду иногда и с Дашей. Интересно, как я себя буду чувствовать, когда мы окажемся все вместе. Представил, возможность такой ситуации? – и, не дожидаясь ответа, спросил: – А теперь поставь себя на мое место. Вот с этого момента и начинай думать, куда кому отходить.

Денис задумался: – Да, действительно пикантная ситуация. Я бы не знал, как себя вести.

– Вот, а мне предлагаешь. Пойми, Денис, когда между друзьями встает женщина, даже самая замечательная, дружба заканчивается, и не по обиде, а по судьбе. Вот если влюбиться в жену друга, то с этим еще можно жить, потому, как это не мешает ни кому, а свои чувства можно и не показывать. В нашей ситуации все достаточно прозрачно с самого начала. Я не хочу, чтобы от чьей-то судьбы откусили кусок счастья, и она превратилась в огрызок. Может быть, она еще даст нам шанс, чтобы самой остаться полноценной.

– Наверное, ты прав.

– Давай не будем ничего менять.

– Жаль, что так получилось, но просто так ждать подарка судьбы не стоит. Время покажет, что делать.

– Это не женщина – это отрава. Она нас отравила, и мы с тобой больны.

– Любовью, но даже я, не будучи доктором, правильно поставил диагноз и могу сказать, что лекарства нет.

– Я предлагаю прекратить разговор на эту тему. Пусть судьба, если хочет сама решит, как дальше, я лично ничего предпринимать не буду.

– Иного я и не ожидал, но судьбе иногда надо помочь.

– Ты о чем?

– Да так о своем, личном.

– Вот и договорились. Давай лучше выпьем.

Они чокнулись и опустошили свои бокалы. В этот вечер они еще не раз пили коньяк, и когда пришло время расходиться, то оба понимали, что лучший вариант добраться до дома – такси, что они сделали, вызвав машину через бармена.

В этот же вечер в другом кафе, Даша встретилась с подругой, которую звали Яна. Когда Даша вошла, то Яна помахала ей рукой, обозначая себя. Подойдя к столику, Даша увидела две чашки кофе и пирожные.

– Уже взяла?

– Конечно, а то придешь, пока возьмем, время уйдет. Ты что не видишь, что я, как ты говорила, сейчас лопну от любопытства. Глаза уже на выкате, язык вываливается, учащенное дыхание. Давай срочно лечи мое любопытство.

– Тебе доктор нужен, у меня есть знакомый.

– Если симпатичный, то оставь на потом.

– Нет, я его себе приберегу.

– Так и думала, все лучшее для себя, но не томи.

– Вчера, – начала Даша, – когда я пришла в кафе, где мы договорились встретиться, я увидела парня с работы. Стоять среди зала в ожидании тебя глупо, а если сесть за столик, то предложений скрасить одиночество девушке будет не мало, вот я и решила, что подожду тебя вместе с ними. Меня угостили кофе. Моего коллегу по работе зовут Денис, он программист, а его друга – Евгений, он врач.

– Теперь понятно, кого ты приберегла для себя, – перебила Яна.

– Правильно думаешь, но все хуже, чем бывало раньше. Он мне понравился сразу, даже очень. Не спрашивай почему, сама не знаю, но вот встретились глазами и все.

– Ты влюбилась подруга, вот что я скажу.

– Наверное, – вздохнула Даша, – только мне от этого не легче. Он сослался на дежурство и ушел, предоставив Денису право проводить меня. Я думаю, и дежурства никакого не было. Денис хороший парень, но для меня и только. Хороший парень – этого мало для большего. Я уже давно поняла, что нравлюсь ему. Он проводил меня и пригласил на свидание, а я согласилась.

– Зачем это? – не поняла Яна.

– Себя хотела проверить, вдруг я ошибаюсь в своем к нему отношении, да и узнать о друге.

– И?

– Ничего нового не узнала, но убедилась, что Денис мне хоть и симпатичен, но не более. Я ему это и дала понять.

– Зачем?

– Не хочу обманывать, он мне ничего плохого не сделал. Кому от этого легче. Я даже не скрывала, что мне понравился его друг.

– А вот это зря, – заметила Яна, – он же ему все расскажет.

– Я знаю, что расскажет, но это не меняет сути. В этом и вся сложность. Понимаешь, я своей женской интуицией поняла, что они настоящие друзья, такими, какими должны быть мужчины. Тут получается, что я нравлюсь Денису, даже больше чем нравлюсь, Евгений это знает, я уверена, иначе он не ушел бы в тот вечер, и как друг не будет встречаться со мной. Не пойдет он против чувств друга.

– Разве так бывает?

– Бывает видимо, Янка.

– Откуда знаешь?

– Чувствую.

– А вдруг ошибаешься?

– К сожалению не ошибаюсь.

– Я думала, так только в кино бывает.

– А ты бы отбила у меня парня? – спросила Даша.

Яна посмотрела на подругу: – Мы много лет знакомы, но с уверенностью сказать не могу, но думаю, что все-таки нет.

– Вот и представь себе, как мне теперь и каково ему.

– А ему то что?

– Я ему понравилась, ясно же.

– Да, Дашка, попала ты в ситуацию. Два человека не могут встретиться, чтобы не обидеть другого, которому ты тоже нравишься, и оба они друзья.

– Если бы только нравилась. Если бы я познакомилась с Евгением раньше, все было бы проще. А все ты виновата.

– Я-то здесь причем?

– Если бы пришла, то может быть я не сидела бы с ними.

– Нашла крайнюю.

– Да шучу я, не обижайся.

– И что теперь будет?

– Ничего. Сегодня я Дениса не видела, а спрашивать его о Евгении и потом не буду, если что он сам мне скажет. Посмотрим, как время распорядиться.

Яна не стала донимать подругу дальнейшими вопросами. Они провели вечер в боле спокойной обстановке, чем мужчины.

Прошло несколько недель. Наступила зима, покрыв снегом унылую черную землю осени. Приближался Новый Год и предпраздничные хлопоты отодвигали житейские ситуации на второй план. Изменений в жизни друзей и Даши не было. Она очень редко видела Дениса на работе, а если и встречались, то расходились, перебросившись несколькими словами. Она отдавала ему должное, за то, что он не делал новых попыток встретиться, и не смотрел на нее влюбленными глазами. Он вообще изменился. Его глаза оставались такими же добрыми, когда он смотрел на нее. Но появилось в них нечто иное, какое-то спокойствие, уверенность, чего она раньше не замечала.

В отношениях друзей изменений не произошло, они также порой встречались, но все реже; Денис часто бывал занят.

В один из морозных дней в предпраздничной суете, Евгений вышел из магазина и направился к остановке. Шел он по-мужски быстро и вскоре догнал женщину, которая, когда он почти с ней поравнялся, вдруг поскользнулась, и он успел подхватить ее под руку.

– Спасибо, – поблагодарила она, поворачиваясь к нему. – Ты?

– Я, – удивленно ответил он, увидев Дашу.

Они смотрели друг на друга, поражаясь случайной встрече, не понимая того, что все случайности предписаны свыше. Он смотрел в ее глаза, которые помнил с той их первой и единственной встречи, и с тех пор, когда общался с другими женщинами, сравнивал их с ней, и Даша всегда выигрывала этот негласный поединок, к его сожалению. Он пытался ее забыть, но не получалось. Он никогда раньше даже не задумывался, что так с ним может быть, но приходилось признаваться самому себе, что это было так.

Она с той их встречи, пыталась жить по-прежнему, как жила до знакомства с ним, но, увы, не получалось. Она иногда принимала приглашения на свидания, но все они заканчивались одинаково, она отклоняла продолжение отношений в дальнейшем.

Оба понимали, что вот жизнь, и виделись они всего один раз, а вот изменила та встреча их отношение к другим. Сегодняшняя встреча была напоминанием их памяти, которую они хотели стереть, и только все стало покрываться туманом времени, как случайность не дала им этого сделать.

– Ты какими судьбами здесь? – поинтересовалась она.

– Из магазина, а ты?

– И я тоже, но видимо из другого. Очень странно, что встретились. Я здесь чисто случайно.

– Как и я. Но не будем огорчать случайность кратковременностью. Предлагаю выпить кофе? – произнес он с надеждой в голосе.

Она согласилась, и они зашли в ближайшее кафе. Когда Даша сняла шубу, то можно было заметить, как белоснежный свитер облегал ее фигуру.

– Все рассмотрел? Не изменилась? – улыбалась она, видя, как Евгений мельком бросил взгляд на нее.

– Нисколько. Ничего не убавилось, не прибавилось.

К ним подошла официантка и приняла заказ на кофе, который быстро принесла. Все это время они сидели, рассматривая друг друга.

– Что у тебя нового? – спросила она, когда они остались одни.

– Все по-прежнему, что может измениться.

– Где Новый Год встречаешь?

– Я дежурю.

– Вот не повезло.

– Я так не считаю. Мне никуда не хочется идти, а так я занят. А ты?

– Я дома, на даче с родителями.

– Что так? Или у вас семейный праздник? А мужчина, претендент на твою руку и сердце будет?

– Если ты хочешь узнать есть ли у меня кто, то нет никого.

– Почему? Ты хорошо выглядишь, должны быть ухажеры.

– Он есть, но мне не интересны, – и, не дожидаясь его вопроса, пояснила, – тебя жду.

Евгений не ожидал такой откровенности и замер.

– Испугался?

– Не ожидал.

– А что скрывать, мы все поняли в ту встречу. Разве не так?

– Так. Но все не так, как нам хотелось бы.

– Жень, ты сам понимаешь, что говоришь?

– Пытаюсь. Я не смогу смотреть ему в глаза. Мне легче наступить на горло собственным чувствам.

– Ну и дурак, – тихо сказала Даша.

– Наверное.

– Послушать меня, так я пытаюсь увлечь тебя, а ты сопротивляешься.

– Меня не надо увлекать, я уже увлечен, даже более чем.

– Тогда почему? Если он настоящий друг, то должен понять. Пройдет время и нам уже не повторить того, что сейчас возможно. Я же потом буду тебя ненавидеть всю жизнь.

– От любви до ненависти один шаг.

– Ты хочешь, чтобы я его сделала?

– Нет, но и предать дружбу не могу.

– Ты предаешь любовь.

Даша встала и, видя попытку Евгения подняться, попросила: – Не провожай меня, я сегодня на машине, доберусь без провожатых, а ты постарайся не быть трусом в любви, она этого не прощает.

Она ушла, оставив его разбираться со своими мыслями. Евгений понимал, что делает больно любимой женщине. «Надо поговорить с Денисом, он поймет, думал Евгений, – тогда он сам предлагал, чтобы я с Дашей встречался, и что отойдет в сторону, но это были эмоции. Я знаю друга, и дружбе пришел бы конец, но сейчас прошло время, меняется восприятие, и можно начать жить иначе. Любовь не прощает равнодушия и невнимания к ней. Надо жить любовью, а не мыслями о ней». И он решил встретиться с Денисом, чтобы поговорить о себе и о Даше.

Но события развиваются не всегда так, как мы хотим, у них свои правила, чего не знали влюбенные.

4

За несколько дней до Нового Года, Евгения позвали на работе к телефону.

– Слушаю, – произнес он раздраженно, злясь в последнее время на себя. С Денисом встречи не получилось, он, как и прежде, был часто занят. Обижаться на него он не мог, значит, так оно и было. Но и поговорить, как он хотел, не получалось.

– Здравствуй, это я Даша, – услышал он.

– Здравствуй, – постарался он придать голосу спокойную интонацию. – Откуда узнала мой номер?

– Денис давно уже сказал, где ты работаешь. Ты знаешь, что он сегодня уволился?

– Нет, – удивления своего он не скрывал.

– Сама узнала случайно. Ставлю тебя в известность. Поговори с ним. Это все, что я хотела сказать, – и повесила трубку.

Евгений постоял в недоумении и тут же набрал номер Дениса. Стараясь не выдавать то, что ему известно, он спросил, когда тот ответил:

– Ты куда все пропадаешь? Может быть, посидим вечером?

– Давай, – согласился на этот раз Денис, – сам хотел тебе предложить. Тогда в шесть в нашем кафе?

– Договорились.

В шесть часов Денис уже ждал его в кафе. Они поздоровались, пожав руки. Сев напротив друга, Евгений заметил перемену в его лице: оно стало более волевым, взгляд уверенным, спокойным, как бывает, когда человек принял для себя решение.

– Как дела? – начал он.

– Даже лучше, чем я мог предположить. Я уволился с работы.

– Зачем?

– А ты смотрю, не удивлен?

– Даша звонила.

– Молодец, оперативно. Я ей в то свидание сказал, где ты работаешь. А уволился потому, что уезжаю, – простым будничным голосом сказал Денис, словно они говорили о погоде.

– Далеко? – также без эмоций спросил Евгений.

– Далеко, – был ответ, – даже очень далеко. В Америку. Мне уже давно предлагали там работу. Знакомый уехал и звал к себе. Я уже и билет купил.

Он достал из кармана билет и положил на стол: – Билет в один конец. Я не собирался раньше уезжать, но когда все понял, то решил, что это лучший вариант.

– Когда?

– Завтра. А ты вечером работаешь?

– Ты хочешь, чтобы я проводил тебя?

– Не надо, не люблю сантиментов. Позвоню. Помнишь, я говорил, что не бывает лекарства от любви? Так вот доктор, я его для себя нашел. Но это лекарство очень индивидуально, каждый его себе прописывает сам. Мне пора, извини за краткость встречи, но я не хотел уезжать, не увидев тебя. Надеюсь, еще когда-нибудь увидимся.

Он встал и, пожав руку на прощание, ушел.

Вот так просто, без всяких замысловатостей, уходил друг, словно вышел на несколько минут и скоро вернется. Восприятие было такое, но разум понимал, что он уходил надолго, если не навсегда, во что верить не хотелось.

Евгений не ожидал такого поворота событий. Денис решился на поступок, чтобы будущее не напоминало о его жизни, прошлой жизни. Там все новое, а это действительно лекарство. Посидев в одиночестве, он вышел на улицу, с горькими мыслями о расставании с другом.

На другой день позвонил Денис:

– Я уже в аэропорту. Скоро вылет. Хочу еще раз попрощаться. У меня к тебе просьба. Я для тебя оставил подвешенный кофе в нашем кафе. Вчера выпить не удалось. Приходи туда часов в шесть, как мы обычно встречались. Выпей его за меня, как прощальный подарок, как возможность увидеть, что не все так плохо. Сможешь?

– Смогу.

– Тогда все. Всех благ и счастья, – и отключил телефон.

Евгений вспоминал черты друга, которого неизвестно, когда увидит, да и увидит ли. В шесть он был в кафе. Сказав бармену, что для него есть подвешенный кофе, он, получил его и не отходя от стойки, расположился на высоком стуле, спиной к залу. Едва он сделал несколько глотков, как услышал.

– Мне оставили подвешенный кофе. Меня зовут Даша.

Он повернулся и увидел ее, кого не ждал. Они смотрели друг на друга, как могут смотреть любящие и любимые люди, не скрывая своих чувств, понимая, что эту случайность создал им их друг, подарив возможность.

– Теперь все зависит только от нас, – произнес Евгений.

Призрак на час

1

Он внезапно, как-то резко проснулся. Осмотрелся. Тишину нарушало только тикание будильника, стоящего на тумбочке рядом с кроватью. Закрытые шторы не пропускали в комнату лунный свет, да и откуда ему было взяться, если вечером шел дождь, и тучи не собирались развеиваться. Глаза привыкли к темноте, все вокруг было, как и прежде, но внутри сидело беспокойство. Дома он был один, почти как всегда, так как холостяцкая жизнь не предусматривала, что рядом каждую ночь будет женщина. Он повернулся на бок в надежде уснуть и закрыл глаза. Сон не шел. Включив лампу, что стояла рядом с будильником, он посмотрел который час. Была половина второго.

«И что? Так и лежать до утра, – обиделся он на себя, – если сон не идет ко мне, сбежал, прямо скажем, то значит, я иду пить чай в одиночестве».

Решив свою проблему бессонницы, и чем себя занять, он решительно откинул одеяло, сунул ноги в шлепанцы, и направился к выходу из спальной комнаты. Дверь была открыта, не от кого было прятаться, потому вышел в одних трусах.

Едва ступив за порог, и свернув направо в большую комнату, он замер. Это был шок. Волосы на его голове дыбом не встали, но что-то вдруг упало из груди в пятку. «Должно быть, сердце прячется» – мелькнула мысль.

На диване сидело приведение. Такое, каким он его себе и представлял. Было видно, что это женщина, молодая, приятная, даже красивая насколько мог он судить по сгустку белого цвета, но имеющего конкретные формы и контуры. «Почему женщина? – подумал он, – и почему привидение?» Привидение не мерцало, не колыхалось, а просто сидело на диване. Он протер глаза, пытаясь отогнать видение, но женщина не исчезла, а смотрела на него. Что делать он не знал, и как был в трусах, так и стоял замерев.

– Вас смущает мое появление? – услышал он.

– Если это можно назвать так, то да, – и он услышал свой вдруг осипший голос, – а вы кто? Привидение?

– Да. И не от слова привиделось. Вы меня реально видите. Вы испугались?

– А как вы думаете? Вдруг проснулся, бессонницей не страдаю, но вот сон ушел куда-то, оставив меня одного в ночи. Просто так лежать я не захотел, и пошел попить чаю, – почему-то пустился он в объяснения.

– Извините, это я вас разбудила, иначе как бы вы смогли выйти ко мне.

– Знаете, я вас в гости не приглашал. Вы гость не званный. Не хорошо это.

– Действительно не хорошо, выходить к гостям в нижнем белье. Или теперь так принято? – словно не услышав его недовольства, сказала она.

Как ни странно, он не боялся. Было некое чувство непонятности, ошеломления, но не страха не было, а вот почему он и сам не знал.

– Тогда подождите, пойду, надену костюм и галстук, – решил он съязвить, и вышел в спальную. Там он прошел к окну, выглянул на улицу. Все было, как и прежде: дома, деревья, тучи. Он ущипнул себя. Нет, он не спал. Надел джинсы, футболку и снова вышел, и снова замер. Женщины в комнате не было.

«Так, пора прийти в норму, иначе надо идти к врачу. Или я видел ее в реальности, или я схожу с ума», – посетила его мысль.

– Я на кухне, – раздался голос.

Пройдя через комнату, он вошел на кухню и увидел ее сидящей на диванчике за кухонным столом.

– Вы хотите чаю? – спросил он не найдя лучшего вопроса, уже своим обычным голосом.

– Если бы даже и хотела, то не смогла бы удержать чашку.

– Ну, да. Я читал.

Он прошел к плите, и, включив газ, поставил чайник. Свет он не включил, и от пламени газа на плите, на кухне чуть посветлело, и силуэт стал более расплывчатым, а не как в темноте.

– Вас в темноте видно лучше.

– Можно и днем видеть, но не все это могут. Только избранные.

– Что настраиваете резкость?

– Почти.

– А я что, избранный, раз могу вас видеть, – спросил он с усмешкой.

– Вы оказались случайно выбранным. Вас как зовут?

– Евгений.

– А меня Елена. Наша встреча не совсем случайна, конечно, но меня радует, что вы не боитесь меня. Я очень хотела, чтобы вы не испугались.

– Это шок, когда он пройдет, то испуг займет свое место, – поделился Евгений своими мыслями.

– Я не хочу вас пугать, – заверила она.

– Я не знаю, что вы хотите. И не надо «выкать». Раз пришла без приглашения, то зачем эти церемонии.

– А ты пригласи.

– Зачем? – спросил он с большой долей удивления. Ему еще ни разу не приходилось приглашать в гости женщину-привидение, да и просто привидение.

– Просто так.

– Знаешь, – перешел он на «ты», – я ночью не свидания еще никого не приглашал. Ночью я предпочитаю спать.

– Никогда не поздно сделать попытку.

– А если войдет в привычку? Что делать тогда? Ты можешь себе представить, что я приглашаю женщину на свидание в половине второго ночи. У меня бывают бредовые идеи, но не до такой же степени. Но пусть так и будет. Елена, приглашаю тебя на свидание. Извини, но свободное время в моем плотном графике только с половины второго ночи. Дела, понимаешь ли.

В это время вода в чайнике закипела. Евгений выключил газ, налил себе чаю и сел на табурет напротив нее.

– И что теперь делать?

– Давай, поговорим, – предложила она.

– Давай, все равно не сплю. А о чем? Как понимаю у нас разные взгляды на жизнь, да и не понятно мне живая ты или нет. С моей точки зрения – нет.

– Ну и что? Представь себе разговор с призраком. Кстати, сердце вернулось на место?

– Так ты еще и мысли читать умеешь?

– Догадалась. Это нормальная реакция живого человека на привидение.

– Вернулось, даже перебоев нет. Зачем ты пришла?

– Захотелось поговорить с живым человеком.

– А если бы в квартире были дети, или женщина?

– Я выбирала.

– Вот оно что! Ты оказывается, еще и не ко всем приходишь! И выбрала именно меня?

– Я присматривалась к тебе, смотрела, как ты живешь, как общаешься с женщинами.

– И много увидела? – Евгений представил, как его встречи смотрятся со стороны и чуть покраснел, но в сумерках этого не было видно.

– Все что смогла.

– И?

– Романтично, – ответила она вежливо, – потому и решила спросить разрешения.

– Разрешения? У кого?

– У главного. Не всегда мы можем входить в контакт с живым человеком, у нас тоже есть правила.

– А как же бывает, что рассказывают всякие страсти?

– Хулиганы есть и у вас.

– Понял, значит, разрешение получила. И на долго ко мне в гости?

– У меня времени всего час.

– Призрак на час, – изрек он.

– Получается, что так.

– И ко мне в каком статусе пришла? Как женщина или так, в общем?

– Так, в общем. Как женщина я тебе не подойду.

– Раз ты здесь, расскажи мне себе. Как стала призраком?

Ее взгляд стал грустным, насколько он может быть грустным у призрака.

– Мне бы не хотелось об этом сейчас говорить, да и вспоминать тоже. Потом.

– Потом?

– Я надеюсь, ты пригласишь меня еще. Скажу только, что я на промежуточном этапе.

– Сочувствую. Но давай хотя бы расскажи, зачем я тебе? Для чего пришла?

– Я бы хотела побродить по городу.

– А без меня никак?

– Одной скучно. Вот и пришла к тебе с просьбой составить мне компанию.

– Ну, да глубокой ночью, – он отпил чай, посмотрел на нее, пытаясь понять ситуацию. Считать все это реальностью не хотелось, но приходилось. Вот она сидит за столом, смотрит на него и ждет, что он будет говорить. Не было у него опыта общения с женщиной-призраком. С реальной женщиной можно было бы поговорить. А с ней? У нее же нет земных привычек, хотя взгляды могут быть.

– А ты давно в таком состоянии?

– Месяца три.

– И как долго еще будешь?

– Не знаю.

– Если честно, я не знаю о чем с тобой разговаривать. У нас нет ничего общего.

– А ты представь, что я женщина.

– Я не жалуюсь на свою фантазию, но сделать это могу с трудом. Я не могу сесть с тобой рядом и обнять тебя, почувствовать тебя.

– А ты попробуй.

Евгений вздохнул, пересел к ней на диван, закинул руку ей на плечо, изображая, что она лежит.

– Не очень удобно. Рука устает. А ты что чувствуешь?

– Легкое покалывание, такое теплое и приятное.

Он опустил руку себе на колено и посмотрел на нее. Она повернулась к нему лицом.

– А ты красивая, – сделал он ей комплимент.

– Спасибо, что не сказал, была.

– Говорю, что вижу. В реальной жизни ты была, наверное, еще красивее.

– Это так, – ответила она с грустью.

Оба замолчали. Говорить было не о чем.

– Ты хочешь спать? – нарушила она молчание.

– Не помешало бы, не знаю, усну ли.

– Иди.

– А ты?

– Я пойду с тобой, посижу рядом, если ты не против.

– Не против, пошли.

Он направился в спальную, разделся и лег под одеяло. Она присела на краешек кровати.

– Закрывай глаза.

– Будешь рассказывать мне сказку?

– Нет. Я посижу и исчезну. Можно я приду завтра?

В ее голосе звучала надежда.

– Первый раз слышу, чтобы привидение спрашивало разрешения, хотя я и привидение вижу впервые.

– А я впервые и прошу. Так как?

– Приходи. Завтра пятница и я могу долго не спать.

– У меня всего час. Давай завтра погуляем?

Он вздохнул: – Хорошо. Приходи, а там посмотрим, что делать, а пока надо спать, – и он закрыл глаза. Сон словно ждал, что он вернется и мгновенно, едва закрыв глаза, Евгений уснул.

2

Утром, выйдя на кухню, Евгений увидел на столе чашку с недопитым чаем. «Значит, чай я ночью все-таки пил, и вероятнее всего призрак мне не приснился, хотя гарантий дать не могу. Мы договорились, что она сегодня придет, а если придет, тогда и увидим, приснилось или нет» – размышлял он, глядя на чашку.

На работе он никому, ничего не рассказывал, считая, что услышь он от кого-либо что-то подобное, в лучшем случае улыбнулся бы. Не хотелось, чтобы за спиной смеялись, и таким образом стать объектом насмешек. Внимания ему и так хватало. Ему было двадцать семь лет, холост, карьера шла в рост. Звезд он с неба не хватал, но женихом был не плохим: не глуп, приятен, с собственной квартирой. Но пока он избегал выходить на финишную прямую, ведущую в ЗАГС.

По окончании рабочего дня, ему предложили пойти в ночной клуб, отметить окончание рабочей недели, но он отказался, сославшись на дела.

– Какие у тебя могут быть дела? – спросил его Санька, – у тебя же сейчас никого нет. Или есть?

– Свободен.

– Тогда в чем дело? Пошли.

– Я подумаю, может быть и подъеду. Вы будете там же где и всегда?

– Там и только там.

На этом они расстались. Дома Евгений поужинал в одиночестве, и в ожидании чудес сел смотреть телевизор. Его занимало любопытство. За окном стало уже смеркаться, а ее все не было. Когда он устал от ожидания, то посмотрел на часы. Времени было половина одиннадцатого.

– Когда она придет, – произнес он вслух, – время мы не обговаривали, но сидеть просто так скучно, лучше бы пошел в клуб.

– Евгений, я пришла, – услышал он голос Елены, и она появилась из дверей спальной комнаты.

– Ты что слушала, пока я позову вслух?

– Нет, так совпало, но я слышала, что ты сказал.

«Тут, из Женькиной, из спальни. Холостяцкой и пустой. Появилось привидение, молвив: «Ждешь, мой дорогой!» – Сказал он возникшие в голове строки.

Она засмеялась: тихо и нежно. Ее смех завораживал. Улыбка добрая и открытая, манила.

– А ты оказывается поэт?

– Рифмоплет, не более. А как тебе по поводу дорогой. Не слишком?

– Все нормально. Мне очень хотелось тебя увидеть, и я пришла раньше, чем вчера.

– Снова на час?

– Увы. Вчера не знала, как ты воспримешь мое появление, но пришлось принять меры, чтобы ты проснулся, а сегодня свидание назначено было.

– А если бы не проснулся вчера?

– Тогда я бы ушла. Ты что-то говорил про клуб?

Ему пришла идея:

– А пошли вместе в ночной клуб. Там меня друзья ждут, только вот не знаю, как это будет выглядеть. Тебя другие не увидят?

– Не увидят, только ты, – заверила Елена.

– Тогда если ты не против, вперед.

Он накинул куртку и направился к выходу. Елена медленно двигалась, если можно так выразиться, за ним. Выйдя из дома, он подошел к машине:

– Садись, – и открыл дверь со стороны пассажира. Она скользнула на сидение, а он, повернувшись, вдруг увидел изумленное лицо мужчины, который в это время проходил мимо.

– Это не вам, это я сам себя приглашаю, – пояснил ему Евгений.

Мужчина, косясь на него, прошел мимо, а затем ускорил шаг. Из машины раздался смех.

– Ты так людей напугаешь.

– Ничего, мне это не страшно, а им полезно взбодриться, – ответил он, садясь за руль, – жаль, что ты не можешь вести, а то было бы здорово. Представляешь, я сижу на сиденье пассажира, а машина едет и за рулем никого.

– Я могу.

– Ты это серьезно? – воззрился он на нее, – ты же вчера чашку не могла держать.

– Это было вчера, но вообще надо много сил, а расходовать их не хочется.

– Как скажешь.

Он завел двигатель, и они направились на встречу.

Музыка в клубе гремела так, что разговаривать спокойно было не возможно, либо повышать голос, либо наклоняться к уху собеседника.

– Пошли искать, – произнес он, напрягая голос, не зная, что она и так все услышит, – они где-то здесь, – и направился поперек зала, сквозь танцующих. Елена двигалась за ним, с любопытством смотря по сторонам. Евгений, чуть присматривал за ней, не замечает ли кто ее, кроме него, но понял, что нет, и успокоился.

– Женька! Иди сюда! – прорвался сквозь музыку голос Саньки, который стоял возле столика и поднял руку, чтобы его заметили. Когда они подошли, то увидели, что за столом сидит еще один мужчина – Степан.

– Хорошо, что пришел. Сейчас принесу, – и Санька намерился пойти к стойке.

– Подожди, – задержал его Евгений, – вот это Санька, а это Степан, – показал он рукой на своих друзей.

– Это кому нас представляешь? – удивился Степан.

– Репетирую, вдруг, кто окажется рядом не знакомый с вами, – вывернулся Евгений.

– Репетируешь? – подозрительно спросил Санька, – значит надо готовиться к встрече. Ты готов Степан?

– Всегда готов, но когда увижу.

– Я все-таки пойду, – и Санька удалился.

Евгений сел на свободный стул, Елена села на стул рядом. В это время он почувствовал на плечах упругую женскую грудь и поцелуй в затылок.

– Женька, привет, – услышал он голос Анжелки. Та подошла и плюхнулась на стул, где сидела Елена. Какое-то мгновение, Евгений видел на стуле двух женщин, как бы слитых единое целое, и улыбнулся. Елена поднялась и встала за стол, напортив него, рядом со Степаном.

– Ты чего улыбаешься? Рад меня видеть, – сделала вывод Анжела.

– Я всегда рад тебя видеть.

– Любуйся, пока свободна.

Анжела была миловидной девушкой, лет двадцати трех. Они познакомились здесь же, но их отношения не переходили грани, и были просто дружескими. Знакомых здесь у Евгения было не мало, они часто сюда захаживали.

– А что есть вероятность? – подал голос Степан.

– Вероятность есть всегда. Кто знает, что будет завтра. Вдруг кто пригласит замуж.

– Я бы тебя пригласил, но ты не пойдешь?

– За тебя Степа, нет. Не в моем ты вкусе.

– А Евгений?

– Я бы подумала, но пока он не зовет, значит, и думать нечего.

– Я не готов к таким подвигам, ты уж извини.

– Ну, что же, – притворно вздохнула Анжела, – придется ждать или выйти за Степу.

Здесь все понимали друг друга, и никто не придавал значения, данной теме, принимая простой разговор в шутку.

– Ты на машине? – спросила Анжела Евгения.

– Да, пить нельзя. Я сопровождаю даму. Показываю ей клуб, – решился он на провокацию.

– И где она? Уже сбежала, не выдержав конкуренции со мной?

– Рядом. Ты ее не видишь. Она привидение, – сказал Евгений стараясь придать голосу интонацию таинственности.

Елена опустилась на диванчик рядом со Степаном. Все это время она с ироничной улыбкой смотрела за ними. В это время подошел Санька, неся коктейль и апельсиновый сок.

– Санька, Женьке сок, у него глюки, хотя не мешало бы что и покрепче. Он видит привидение, и не только видит, он его сопровождает. Если выпьет, их может стать больше, – поведала подошедшему Саньке Анжела.

– Не рассчитывайте, вы в их число не попадете, – ответил Евгений.

– В число кого? – полюбопытствовал Степа.

– В число сопровождаемых мной, конечно, а ты подумал в привидения? Это брат, заслужить надо.

– Не, я не хочу заслуживать такую почесть.

«Продолжай. Интересно, как ты будешь выкручиваться из ситуации» – произнесла Елена, но ее слышал только он, так как она мгновенно сместилась к нему и прошептала ему это в ухо.

– Женька, а какое оно, извини она? – не улыбаясь, поинтересовалась Анжела.

– Прекрасная, милая, очень красивая, добрая.

– Ты влюбился! Вот только в кого, жаль, не видим. А я читала, что привидения всегда страшные и злые.

– К тебе точно такое придет, если будешь так думать.

– А к тебе, почему пришло иное?

– Заслужил.

– Праведник? – засмеялась Анжела.

– Трезвенник и бабник, – подключился Санька, вы же женщины таких больше замечаете. Если на него другие смотрят, то и вам он интересен. А вот сделай так, чтобы он был интересен тебе, тогда и увидишь, что он сразу станет интересен и другим.

– Вот то-то и оно, что сделай. Степан вон предложил, что не будет возражать, если я выйду за него замуж, значит надо начинать с него?

– А ты все хочешь получить готовенькое? А если постараться, то ценить будешь больше.

– Ну, да, как в песне. «Я его слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила».

– Истину глаголешь.

– А сделай так, чтобы оно как-то себя показало?

– Не страшно? Смотрите.

Евгений поднялся, подставил руки с обеих сторон стакана, рассчитывая, что Елена его поймет, и она поняла. Вдруг стакан на глазах у всех, чуть сдвинулся, но Евгений к нему не прикасался. Это Елена сконцентрировалась и чуть двинула стакан, взяв его в руку.

Все молчали. Эффект был.

– Красиво. В тебе погибает экстрасенс, – заметил Степан.

– Ладно, пойду я к своим, а вы уж тут без меня ублажайте свое привидение, – сделала вывод Анжела, – может, кто и мной заинтересуется так же, – и ушла, несколько огорченная.

На ее стул опустилась Елена, как будто ничего не произошло.

– Как ты это сделал? – спросил Санька.

– Не забивай голову, я вас обманул, а как, это дело техники.

– Я так и думал.

– Анжелка обиделась, – сделал вывод Степан.

– Что ты предлагаешь?

– Ничего, жаль, хорошая девчонка и одна.

Елена с интересом смотрела на танцующих.

– Хочешь потанцевать? – обратился к ней Евгений.

– Ты меня приглашаешь? – среагировал на его вопрос Санька, – или Степана?

– У меня правильная природная ориентация.

– Тогда с кем общаешься?

Решив, что пора заканчивать, Евгений сказал погромче: – С собой, любимым, с кем же еще.

– Я скоро уйду, ты не ищи меня, отдыхай, а завтра я приду, если ты не возражаешь. Не надо, не провожай меня, не надо их провоцировать дальше, они не поймут, а тебе будет неприятно, – заметила Елена, наклоняясь к нему, – а потанцуем потом и не здесь.

– Я уже думаю, что Анжела права, и у тебя глюки, – продолжал Санька.

– Да разыграл я вас. Пошли на танцпол, – и Евгений поднялся из-за стола. Друзья поднялись за ним.

Во время танца, Евгений иногда бросал взгляды за столик, где видел Елену, но однажды его взгляд увидел свободный стул. Он посмотрел на часы и понял, что ее время истекло.

Странно, он вдруг ощутил, некую пустоту. И знал то он ее всего два дня, а точнее два часа, но было в ней то, чего ему порой не хватало: нежность и спокойствие. Стало грустно, и он вернулся за столик. Выпил сок и стал ждать друзей. Вскоре подошли и они.

– Слушай, там, у барной стойки, такие девчонки стоят, – заметил Санька.

– Ты их что, первый раз видишь? Тебе даже ценник у них спрашивать не надо.

– Вижу не первый, – согласился друг, – но всегда восхищаюсь формами.

– А умом?

– А зачем мне их ум? Не книжки же сними читать и обсуждать?

– Это верно, в библиотеку с ними не пойдешь.

– Это почему?

– Не уверен, что там есть «Кама Сутра». Ладно, парни, я поеду домой.

– Что так рано?

– Не интересно что-то. Пока.

– Привидение позвало в домой, – подвел итог Степан.

– Не совсем, но оно ушло, а без него скучно.

– Иди, Женька, иди, – поддержал его Санька, – а то странный ты сегодня. Лучше поспи.

Евгений встал и направился к выходу, кивнув Анжеле по дороге, лихо отплясывающей с каким-то мужчиной. «Все равно домой пойдет одна» – подумал Евгений, зная ее, и что мужику ничего не светит. А вот почему, он не знал.

Вернувшись домой, он с тенью грусти лег спать. Закрыв глаза, Евгений увидел лицо Елены, которое за столь короткое время стало ближе и желаннее. Он попытался представить, какой она могла быть в реальной жизни. Его фантазия буйствовала, но потихоньку успокоилась и он уснул.

3

Суббота прошла в ожидании. Не то чтобы он очень ждал, но какое-то непонятное, не осознанное чувство, поселилось в нем. Что она ему? Женщина из ниоткуда, да и можно ли назвать ее женщиной в той мере, в какой он привык их воспринимать. И все же, он, скрывая от себя, обманывая себя, ждал вечера, ждал встречи. Он старался заполнить пустоту своего ожидания, делами, на которые раньше и не считал нужным тратить время. С утра долго стоял под душем, затем умышленно медленно колдовал над приготовлением кофе. Помолол зерна в пыль, добавил чуть соли, чуть корицы, а потом залив кипятком поставил на газ, ловя момент, когда пена поднимется в турке и не успеет схлопнуться, уйдя на дно. Ложечкой положил пену в чашку и наполнил ее напитком. Пить сразу не стал, а некоторое время вдыхал аромат кофе. Все в этот день он делал не торопясь, пытаясь сжать время, а оно как специально тянулось очень медленно.

Когда стемнело, он включил музыку. Смотреть телевизор не хотел. Он даже немного волновался, словно это было его первое свидание.

Елена появилась около одиннадцати. Он еще не увидел ее, но почувствовал, что она рядом.

– Лена?

– Да, я здесь, – подала она голос, который он ждал, и она вышла из прихожей.

– Ты появляешься который раз из разных мест.

– Я хотела сделать вид, что пришла, как обычно приходят в гости, через дверь. Ты ждал меня? – спросила она игриво.

– Как видишь, ждал. Сижу, слушаю музыку.

– Пригласи меня танцевать.

– Давай попробуем, но я не знаю, как это сделать.

Он встал, она подошла к нему и положила руки ему на плечи. Держать руки вдоль тела было глупо и смешно. Он попытался изобразить, что держит ее за талию. Они медленно двигались в такт музыки.

– Наверное, смешно я выгляжу со стороны, танцуя с растопыренными руками.

Она улыбнулась: – Это важно сейчас?

– В сущности, нет.

На удивление их движения были плавными. Она была примерно его роста. Он смотрел в ее глаза, пытаясь угадать, какие они.

– Мне кажется, что у тебя были очень красивые глаза изумрудного цвета.

– Как ты угадал? Нет, честно, именно такие они у меня, – и чуть замешкавшись, добавила, – были.

– А сейчас?

– И сейчас, но не здесь.

– А где?

– Там, где тебя нет.

– А какие волосы?

– Каштановые. Я вообще смуглая.

– Жаль не могу увидеть.

– Мне тоже.

Музыка закончилась, и началась другая, но уже быстрая.

– Пойдем, погуляем? – предложила она.

Он кивнул головой: – Пойдем. На машине?

– Нет. Просто так.

– Хорошо.

Они вышли на улицу. Со стороны казалось, что мужчина в одиночестве совершает ночную прогулку. Он шел не торопясь. Вечер был теплый. Полная луна приветливо освещала землю, а свет фонарей играл с тенью, которая была только одна. Звезды мерцали и подмигивали им.

Они вышли на улицу, которая в дневное время была достаточно многолюдной, но в это позднее время пустынна, и лишь поток машин свидетельствовал, что город продолжал жить своей жизнью. Прохожие попадались редко, и те спешили. Таких, как он праздно идущих, больше не было.

– А ты чувствуешь ветерок, что касается лица, – спросил Евгений.

– Увы. Он меня не трогает, что безумно жаль. Я смотрю ночная жизнь в полном разгаре.

– А ты разве этого не знала?

– Я из другого места. Из небольшого городка. У нас не было такой иллюминации, разве только по праздникам. А почему ты живешь один?

– Это временно.

– У тебя есть женщина?

– Сейчас нет. Я стараюсь не связывать себя длительными отношениями.

– Почему.

Ему хотелось говорить с ней откровенно: – Считаю рано. Учился, делаю карьеру.

– Зачем?

– Не знаю. Наверное, чтобы стать более обеспеченным, более независимым.

– Все мы зависимы, но каждый по-своему. Кто-то от людей, кто-то от обстоятельств.

– А я пытаюсь быть не зависимым финансово.

– Все равно не получится.

– Я знаю, но хотя бы помечтать.

Они замолчали. Проходящие мимо парень с девушкой, внимательно посмотрели на него, и было от чего. Не часто встретишь ночью человека, ведущего разговор, когда рядом никого нет. Такие люди вызывают опасение, поэтому они обошли его стороной. Заметив это, Евгений и Елена засмеялись. Смех Евгения еще больше вселил уверенность в молодую пару, что мужчина не в себе, и они ускорили шаг.

– И долго собираешься жить один? – продолжила Елена прерванный разговор.

– Как получится, но я не жалею. Вот если бы я был женат или жил не один, ты бы пришла?

– Нет.

– Вот видишь. А я не жалею, что познакомился с тобой.

– А в начале напугался.

– Вот уж нет. Это был не испуг, а оторопь.

– Вижу, что она прошла. Нельзя быть одному.

– А я и не один. Жить одному, не значит быть одиноким. Все временно. Это квартира бабушки. Она переехала жить к родителям, здесь не далеко. Оставляя мне квартиру, велела, чтобы долго в ней не жил один.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать семь.

– Знаешь, уже пора. Время летит значительно быстрее, чем нам кажется и может случится, когда будет жаль, что оно прошло, а ты так много хотел сделать. Даже просто, чтобы после тебя кто-то остался.

– По себе судишь?

В ответ было молчание, и только когда они повернули обратно, она произнесла: – По себе. Не знаю, к радости или к сожалению. Наверное, и то, и другое.

– Может быть, расскажешь о себе?

Она снова молчала, а он, понимая, что ей нужно время, чтобы собраться с мыслями и дать ему ответ не настаивал.

– Я была счастлива, как бывает, счастлива женщина. У меня было все необходимое для простого человеческого счастья: ребенок, муж, которых я любила. Был дом, в котором все было так, как мы хотели.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать пять… Было, – закончила она грустно.

– Что случилось?

Она глубоко вздохнула, и если бы была реальной женщиной, то на ее глазах навернулись бы слезы.

– Мы попали в аварию.

– Все?

– Только я и муж.

– Ты погибла?

– Не только я, но и муж. Мы поехали в гости, и на одном из поворотов вылетели в кювет.

– А ребенок?

– Он остался дома, с подругой.

– И где он теперь?

– В детском доме. Ему три года. Детский дом в вашем городе.

– Поэтому ты здесь.

Она кивнула головой.

– А родственники?

– У меня нет близких, а со стороны мужа тоже. Дальние только. Подруга не может его оставить, она еще молода, не замужем, и ей надо устраивать свою жизнь.

– Ты жила недалеко отсюда?

– В ста километрах.

– Кажется, я начинаю догадываться, почему ты ко мне пришла.

– Я на это надеялась. Как видишь радость в том, что я хоть и молодая, но после меня остался самый дорогой мне человек, а сожаление в том, что я не могу ему ничем помочь.

– Ты хочешь, чтобы это сделал я? Странно.

– Я не знаю, как поступить. Я изучала тебя. Присматривалась. Я могу обратиться к тебе только с одной просьбой – присмотри за ним. Я не прошу ничего больше. Он будет расти, ему нужен присмотр. Я знаю, что ты сможешь. Не хочется, чтобы он сбился с пути. Присмотри издалека, а если сможешь, поправь его путь.

– А почему ты не обратилась к семейным или бездетным семьям?

– Я не прошу его взять к себе, а только присмотреть. А бездетные могут посчитать мое появление, как указ свыше. Мне этого не надо, они будут относиться по-другому, а хочется, чтобы он рос просто человеком. Семейные имеют своих детей, зачем им еще присматривать, хотя всякое могло быть. Времени у меня мало. А у тебя устойчивая психика, ты знаешь, что хочешь. Ты даже не напугался, когда я появилась, а это не мало.

– Я в растерянности. Согласись, что просьба очень необычна, – он замолчал, – но я попробую. Не знаю, как это у меня получится, но попробую, на сколько это может холостой.

– Спасибо. А почему ты решился?

– Мы с тобой видимся всего третий раз, но я уже к тебе привык. Если бы ты была реальной женщиной, то я был бы вынужден признаться себе, что влюбился.

– Только себе?

– Но ты же была замужем, была счастлива, а так как я тебя знаю, то в том состоянии что ты сейчас, считать любовью я не могу, но ни сколько не жалею, что ты появилась. Наверное, я теперь буду иначе смотреть на свою жизнь и, особенно, на себя со стороны. Я не могу вот так отмахнуться от ребенка женщины, в которую как бы влюблен, потому как это ее частичка.

– Я поняла. Мне легче от того, что я буду знать, что не все так плохо.

– А что будет с тобой потом?

– Я не знаю.

– Ты выпросила это время, чтобы найти человека и попытаться защитить своего ребенка?

– Не выпросила, умоляла.

– Считай, что не зря. Я попытаюсь сделать все, что смогу. Мне даже самому странно, что три коротких встречи, так могут изменить жизнь. Если бы не со мной, не поверил бы.

– Такова жизнь. Она состоит из встреч и расставаний. Иногда даже одна встреча меняет людей. Что касается расставаний, то мне пора, – в ее голосе звучала неприкрытая грусть.

– Уже? – он взглянул на часы. Время приближалось к полуночи: – ты придешь завтра?

Она остановилась и повернулась к нему. По ее взгляду он все понял.

– Я бы хотела, но нет. У меня очень ограниченное время.

– А если бы не успела?

– Значит, не смогла помочь сыну, не смогла упросить, убедить.

– Ты меня не убеждала. Ты была собой, ты же только сейчас мне все рассказала, а не в первую встречу, давя на жалость.

– Мне жалость для моего ребенка не нужна. Жалость унижает. Я хотела узнать тебя поближе, и чтобы ты привык ко мне, а потом уже решить.

– Я и привык, причем быстро.

– Ты обиделся?

– Нет. Я пытаюсь быть разумным. Я же мог и отказаться, но не хочу это делать, и не жалею о своей привычке к тебе и своем решении.

– Спасибо, но мне пора. Прощай.

Елена назвала адрес детского дома, как зовут сына и его фамилию. Затем вдруг наклонилась к нему и прикоснулась своими губами к его губам. Он почувствовал ее поцелуй. Он не был холодным, он был нежным.

– Если бы я была реальной женщиной, я бы тебя полюбила. Поверь.

Ее силуэт стал тихо таять, как рассеивается туман. Через несколько секунд она исчезла.

Евгений стоял посередине тротуара, опустошенный, и с памятью прикосновения губ.

4

Ночью он почти не спал, но утро встретил на удивление бодрым. В нем появилась некая дополнительная энергия, сила, которая толкала его к действиям и сдерживать ее он не собирался. Наскоро позавтракав, отправился в детский дом. Ему повезло, несмотря на воскресенье, заведующая была на работе. Это была женщина лет пятидесяти, с добрыми и грустными глазами.

– Я бы хотел посмотреть на мальчика, – и он назвал кого.

– Зачем?

– Это сын женщины, которую я любил. Я не видел ее несколько лет, и только недавно узнал, что она погибла, – поведал Евгений, считая, что небольшая ложь в данном случае не во вред.

– Я знаю, что она погибла, но он вам зачем?

– Хочу увидеть, и может быть помочь, мне его судьба не безразлична.

– Хотите усыновить?

– Если возможно, да.

– Одиноким мужчинам это обычно не разрешается. Сами понимаете, есть опасения разного рода.

– Я понимаю.

Не уверена, что понимаете, и в том, что это получится. Вы же работаете, а ему нужен уход.

– Я попытаюсь. И у меня есть родители, бабушка.

– Пойдемте, – согласилась она.

Они прошли по коридору и остановились у дверей комнаты, за которой раздавались детские голоса. Верхняя часть двери была прозрачной. Она показала на мальчика, но могла этого и не делать, он узнал его сразу. Они постояли и пошли назад.

– И все-таки я попробую, – сказал он при прощании.

– Это ваше право, – и помолчав, добавила, – если вы ее любили, может быть это и к лучшему. Удачи вам.

Все последующее время он занимался тем, что собирал разные справки. Рассказал родителям и бабушке о своем решении, умолчав о том, что это был призрак. Они знали своего сына, и приняли его решение.

Месяца через два, он, подключив всех знакомых, дошел до верхов и получил разрешение на усыновление.

В ближайшие дни, он собирался забрать мальчика, а пока готовил для него комнату. В клуб он больше не ходил, он был занят другим – пытался создать семью из двух мужчин, приобретая игрушки меняя мебель.

В один из дней он возвращался домой и встретил Анжелу.

– Ты куда пропал? Не видно, не слышно.

– Вырос и клубные посиделки стали не интересны.

– Может быть тебе, покажется странным, но мне тоже.

Евгений посмотрел на нее. Он знал, что Анжела хорошая женщина. И внешне: стройна, мила. Ему даже рассказывали, что она из хорошей семьи и обеспечена. Его это никогда не привлекало, ему интересна была женщина, а не положение ее родителей и их социальный статус. Все, кто пытался ухаживать за ней, терпели фиаско.

– Я здесь живу рядом. Пойдем чаю выпьем, – предложил он, – а то все в клубе, а просто поговорить и не получалось, – и она согласилась.

Осматривая его квартиру, Анжела обратила внимание на детские игрушки, детскую мебель.

– А это все, откуда? – поинтересовалась она, – у тебя есть ребенок?

– Теперь уже есть, – радостно сообщил Евгений.

– Что значит теперь? Ты этого не знал?

– Не знал, но это не то, что ты подумала.

– Ты не знаешь, что я подумала. Может быть, расскажешь?

– Садись, – предложил он ей сесть на диван, а сам сел рядом. В конце концов, надо рассказать, чтобы потом не додумывали. Он рассказал ей многое, умолчав о том, что просьба не от реальной женщины, да и преподнес так, что она уже, будучи в тяжелом состоянии, попросила присмотреть за ее сыном, а он увидев его, решил усыновить.

– Ты ее любил?

– Я бы не назвал это любовью. Между нами ничего не было.

– Для любви это не всегда главное.

– Нет, но отношения были очень хорошие.

– Очень не ординарный поступок для мужчины. Это серьезный шаг, хотя я понимаю, что ты не шалопай из клуба, но все равно не ожидала.

– И как ты к этому, и ко мне относишься?

Она смотрела ему в глаза. Он скорее прочитал по ее губам, чем услышал:

– Как и прежде. Я люблю тебя.

– Ты серьезно?

– Такими вещами не шутят. Я и в клуб ходила, чтобы встретить тебя, а сейчас мне там делать нечего. Там нет тебя.

– И что теперь?

Она пожала плечами, мол, я сказала, и мне стало легче. А ты поступай, как думаешь.

– Выходи за меня замуж, если тебе не страшно сразу получить двух мужчин в семью, – решился он на второй значимый шаг за последнее время. Он вдруг понял, что все это время воспринимал ее как хорошую знакомую, и лишь сейчас, когда она смотрела ему в глаза, почувствовал, что она та, что ему нужна. Куда смотрел раньше? А может быть, так было надо. Любил ли он ее? А что такое любовь? То, что он чувствовал сейчас, и была, возможно, любовь. Ему не нужна была просто женщина для воспитания мальчика, ему нужна была она, Анжела. Это он понял и не хотел ее терять.

– Ты же меня не любишь.

– Полюблю. Поверь. Я тебя знаю и себя тоже. И к тебе отношусь, как к никакой другой женщине среди живущих.

– Так предложение мне еще никто не делал.

– Ты хочешь подумать? Поговорить с родителями?

– Родители примут мое решение. Нет, мне не надо думать. Я согласна, но с одним условием.

– Каким? – удивленно спросил он.

– Не пугайся. Я хочу поехать забирать нашего сына вместе.

– Согласен.

Спасибо за нелюбовь

1

– Почему ты меня не любишь?

Она смотрела на него. В ее глазах не было укора, в них был вопрос. В кресле сидела миловидная женщина, лет тридцати, и ее вопрос был адресован мужчине, который сидел слева от нее. На вид ему было около сорока. Смуглое лицо. В волосах уже начинала пробиваться седина, что совсем не портила его. Он смотрел не на нее, а чуть склонив голову к груди, сосредоточил взгляд в одной точке перед собой.

– Я не знаю. Честно. Ты хорошая женщина, но вот любовь? Это все равно, что спросить, а почему ты любишь меня.

– Я знаю почему?

Он повернул голову, и посмотрел на нее, ожидая ответа.

– Потому, что ты, это ты. Потому что я хочу быть с тобою рядом, потому что мне нравиться смотреть на тебя, слушать тебя.

– Не совсем понятно, но я догадываюсь, что ты хотела сказать. Я не самый лучший мужчина в этом мире для тебя, уж поверь. Ты достойна лучшего. Хотеть быть рядом – это привычка, когда уже знаешь характер человека и не ждешь от него неожиданностей, а это вселяет уверенность и дарует спокойствие. Смотреть? Я думаю, что в мире есть более приятые для глаз вещи, а уж слушать, это вообще не меня. Ты же знаешь, что я не многословен. Слушать надо музыку.

Он знал, о чем говорил. Его собеседница была пианисткой, а сам он художником. Оба творческие люди.

– Нельзя так говорить, – произнесла она уставшим голосом.

– Извини, я не хотел тебя обидеть. Если мои слова циничны, то это просто грубая попытка оправдать себя за бездушие, переведя душевные мысли в практичность.

– Я все поняла. Я сама виновата, но, увы, приказать себе не обращать на свои мысли не могу. Чувствам нельзя приказать. Да, я тебе это уже говорила.

– Но чувства можно излечить.

– Как?

– Временем.

– Возможно. Вот и посмотрим. У меня скоро гастроли и я не буду тебя видеть.

– Постарайся занять себя. Я тебя знаю, будешь вечерами себя накручивать, – попытался он пошутить.

– Как накручу, так и раскручу. Кофе будешь?

– Давай, хоть займу свой рот.

– Тебе так тяжело со мной? Я понимаю, что мои признания, тебя утомили. Но я ведь не надоедаю тебе?

– Нет. Конечно, нет. Мне интересно с тобой, но я не могу также назвать это дружбой. Грубо звучит и смешно. Дружба между мужчиной и женщиной. Я в это не верю. И нет никакой надоедливости. Ты и сказала-то пару раз. Мне неловко, что я не могу ответить тебе тем же, и боюсь причинить тебе боль встречами.

– Я уже смирилась и не терзаю себя. А что же тогда?

Он скривил губы, наподобие усмешки, чуть прищурил глаза и лукаво посмотрел на нее:

– Творческие отношения. Ты меня вдохновляешь. Встречи по интересам.

– Может быть, скажешь какие?

– А может быть, ты приготовишь кофе, а я пока попробую найти ответ.

– Ты уж постарайся, интересно, что нас может связывать, столь долгое время? – она поднялась с кресла и пошла на кухню.

Он не знал, как определить их отношения, но точно знал, что не дружба. Творческого тоже мало, так как работали они в разных видах искусства. Вероятнее всего их отношения строились на взаимной симпатии, какая может возникнуть у собеседников, когда у них общие взгляды, когда есть что сказать друг другу, и знать, что будешь понят правильно, когда просто легко от общения. Его размышления были прерваны появлением хозяйки. Она внесла поднос, на котором стоял кофейник и две чашки. Поставив поднос на стол, она налила кофе и одну из чашек подала ему.

– Ну, что, надумал?

– Ничего кроме банальностей.

– Поделись ими.

– Мне кажется, что наши отношения построены на доверии, на понимании друг друга, когда есть точки соприкосновения интересов, которые интересуют обоих и их можно обсуждать.

– Витиевато, скажем. Может быть все проще. Простое общение, легкое и непринужденное. Хотя мне, как женщине, хочется простых отношений полов, не только в смысле близости.

– Все у тебя будет, но вот только без меня. А я буду для общения.

– Поживем, увидим. Но я действительно рада, что уезжаю. А как твои планы?

– Возможно, что поеду к брату на озера. Хочу отойти от суеты.

– Вот и разъедемся, каждый в свою сторону. Сколько мы уже знакомы? Лет пять?

– Да? Оказывается уже давно.

– В чувствах времени не бывает.

– Согласен, – и сделав паузу, добавил, – я пойду. Ты когда уезжаешь?

– Через неделю.

– Скоро. Наверное, до отъезда не видимся. Удачи тебе. Береги себя.

Он поцеловал ее в щеку и ушел. Спускаясь по лестнице, он думал, что как несправедлива судьба по отношению к этой женщине. Почему она влюбилась в него, в человека, который не может ответить ей взаимностью. «Мы знаем друг друга уже пять, лет, а это не мало. Уже привыкли друг к другу. Мне с ней интересно, я с удовольствием встречаюсь с ней. Вот и сегодня позвонил узнать как у нее дела, а она пригласила в гости. А зачем позвонил? Ей же больно. Надо прекращать встречи. Ну, не знаю, почему я не могу ответить ей взаимностью. Милая, добрая женщина. Многие мужчины мечтали бы быть рядом с ней».

Его размышления прервало препятствие в виде двери подъезда. Он вышел и направился через двор на улицу, где оставил автомобиль. Он знал, что она смотрит в окно, но не стал оборачиваться, и вскоре свернул за угол дома. Сев в машину, он вернулся к своим мыслям.

«Я не знаю, почему я не люблю ее. Мое к ней отношение не любовь. Прости меня, Ира, – он впервые произнес ее имя, – не могу я себя заставить. Ты мне очень дорога, но именно в таких отношениях, что сложились». Он завел двигатель и тронулся.

После его ухода, она подошла к окну. Вот он показался из подъезда. Она знала, что он не обернется, но продолжала смотреть, пока его фигура не скрылась за углом дома. Затем собрала чашки и отнесла их на кухню, и там села за стол.

«Пять лет мы знакомы. Помню, что познакомились на каком-то приеме по поводу его выставки. Сказать, что я в него сразу влюбилась, будет не верно. Понравился, да, но не более. Есть в нем что-то такое, что цепляет взгляд. Смысл в глазах, что ли? Мы были оба свободны. Потом несколько раз встречались, но так и не перешли грань, которая мешает перейти к близости. Ее между нами так и не было. Как-то все это было не осознанно, не было страсти и стремления, а потом видимо уже было поздно, так как он побоялся, что это скажется на наших дальнейших отношениях. И в этом он прав. Перейдя к близости нельзя остаться на том же уровне, и доверительность, какая была прежде уходит. Доверие остается, но смысл его другой. А чаще всего такие отношения должны заканчиваться переходом к совместному проживанию, либо произойти разрыв. Я и сама не заметила, что полюбила его. Любовь вошла тихо. Он стал мне необходим. Конечно, я не бегаю за ним, не досаждаю ему своими чувствами, но и не скрываю, даже не рассчитываю на взаимность. И я благодарна ему, что он не пользуется моим отношением к нему. Он даже бережно относится, боясь сделать мне больно. То, что он сегодня говорил – простая защитная реакция. Конечно, мне больно, но я эту боль уже научилась терпеть, хотя можно ли к этому привыкнуть. Говорят, что за любовь надо бороться. Глупости. Зачем? Если любовь однобока, то она так ей и останется. Любовь искусственной не бывает. Внушить человеку, что он тебя любит, все равно, что гипнотизировать, а потом все может в мгновение рухнуть. Поэтому, чтобы не было краха в жизни, пусть любовь живет в одиночестве. Хотя бы вреда другим не приносит. В моем случае, точно знаю, что ответной любви не будет, а жить вместе и знать, что ее нет, это унижение. Знать, что с тобой живут из жалости к чувствам. Нет, Андрей, – она мысленно обратилась к нему, – не быть нам вместе. Я не буду бороться за твою любовь ко мне, не хочу. Пусть будет так, как есть. У каждого своя любовь в жизни. Кто-то считает, что она может быть одна и на всю жизнь, кто-то, что она может и прийти и уйти. Я научилась жить с тем, что у меня есть. Времени у меня было достаточно и я не буду тебе обузой в жизни. Как там, в песне «Я тобой переболею, ненаглядный мой».

Она вышла из кузни и подошла к роялю. Открыв крышку, пробежала пальцами по клавишам, и сев на табурет, стала что-то наигрывать.

2

Гастрольный график был достаточно плотным. Приходилось часто переезжать из города в город, из страны в страну. Она выступала как сольно, так и в составе оркестров. Свободного времени было мало. Вечерами репетиции или переезды. Иногда удавалось на несколько дней заехать домой. Занятость позволила отступить мыслям об Андрее в дальние уголки памяти. Ирина жила размеренной жизнью и старалась не думать о нем.

В один из таких краткосрочных отдыхов, когда она была дома, раздался телефонный звонок.

– Ирина, хорошо, что я тебя застала, – услышала она голос своей хорошей знакомой Светланы, – у меня к тебе просьба, но если можно не по телефону. Мы можем встретиться?

– Приезжай, а то завтра снова уеду.

Что ей было надо, Ирина не стала гадать, приедет и все расскажет. Светлана приехала часа через два.

– Как хорошо, что я тебя застала, – повторила она с порога, и, пройдя в комнату, продолжила, – организуется благотворительный концерт одного из фондов помощи детям. Я в числе организаторов. Как понимаешь, концерт будет проходить не для детей, а для спонсоров.

– У меня гастрольный график расписан на полгода вперед. Я с удовольствием приняла бы участие, но изменить график не могу.

Ирина не отказывала в помощи, когда к ней обращались. Семьи у нее не было, детей тоже, да и в ее понимании перспектива в этом плане была безрадостной, поэтому в таких акциях она участвовала, когда могла.

– Жаль, очень хотелось, чтобы ты приняла участие.

– Все это ты могла узнать у меня и по телефону, чтобы не ехать по городу.

– А может быть у тебя будет перерыв, как сейчас? – оставила Светлана ее последнюю фразу без ответа. Цель ее была ясна – уговорить.

– Когда концерт? – спросила Ирина.

Светлана назвала ей дату. Ирина достала блокнот и посмотрела график:

– Увы, накануне у меня концерт, потом переезд в другой город.

– Ира, а может быть, сразу после концерта приедешь? А затем сразу после концерта уедешь. Твое участие, твое имя много значат. Я понимаю, что у тебя не остается времени на отдых, но все-таки. Может быть удастся?

– Не знаю. К выступлению надо готовиться.

Ей нравилось, что она востребована, что есть гастрольный график, но и такие приглашения тоже помогали в жизни, давали возможность почувствовать свою причастность к доброму. Не известно, кому это было нужно больше: фонду или ей.

– Хорошо, я подумаю, а вечером позвоню.

Когда Светлана ушла, Ирина обдумывала предложение. «Почему бы и нет, – размышляла она, – немного напряженно, времени мало, но кроме благого дела это еще возможность не быть одной, а провести время среди людей».

Она позвонила администратору и попросила забронировать билет в связи с изменением ее графика для участия в благотворительном концерте. Он уговаривал ее, что она устанет и это может сказаться на игре, но Ирина могла быть настойчивой, когда считала это необходимым, и в итоге он сдался. А куда ему было деваться? Если она достигла определенных успехов, была востребована, то могла быть и жесткой, чтобы с ней считались. Хотя эта черта характера вырабатывается у любой женщины после тридцати, если она не замужем. Женщине приходится решать все свои вопросы самой, а значит, появляется уверенность в своих поступках, мыслях, когда не на кого переложить решение вопросов. А жаль. Порой хочется, чтобы кто-то решил их за тебя, а самой остаться слабой женщиной. Она позвонила Светлане и дала согласие на участие в концерте.

Прошло около месяца. В назначенное время она самолетом прибыла в свой город и вышла в зал прилета, в расчете, что ее встретят, так как предварительно позвонила Светлане и та обещала, что ее встретят.

К ней подошел мужчина, лет тридцати пяти. Высокий, плечистый.

– Ирина?

– Да.

– Я вас встречаю, пойдемте, – и, не дожидаясь какого-либо ответа или реакции, взял ее вещи и направился к выходу. Она пошла следом за ним. «Не многословный водитель, и очень уверенный, скорее даже самоуверенный. Ну да выбирать не приходится, хорошо, что встретили» – подумала она, глядя в его широкую спину. Положив чемодан в багажник, он помог ей сесть, открыв дверь, машины, и только когда отъехали от здания аэропорта, представился?

– Виктор.

– А мы знакомы? Я ожидала увидеть кого-либо с табличкой.

– Нет, не знакомы. У них там запарка, вот я и предложил свои услуги. Ваше фото на афише, поэтому мне не нужно было вас искать среди прибывающих.

– Так вы не водитель? – догадалась Ирина.

– Нет. Я один из зрителей и надо признаться, далек от мира музыки, но захотелось поучаствовать и посмотреть чем живут в мире люди искусства.

Она повернула к нему голову и взглянула на него. Он разговаривал, не отрывая взгляда от дороги. Лицо спокойное, уверенное. Его речь не была заискивающей, как иногда бывает при знакомстве с известными людьми, к которым Ирина относилась, так и снисходительной, какая бывает у сильных мира сего, а точнее богатых. То, что он был обеспеченным, свидетельствовала его машина, да и билет на благотворительный концерт не дешев.

– Живем, пока востребованы, – решила она поддержать беседу, – стараемся везде успеть. Гастроли по жесткому графику. Как только востребованность падает, переходим в разряд существования, когда делаются попытки напоминать окружающим о себе, что мы еще живы. А чем живем? Чаще своим внутренним миром, воспоминаниями. Кому повезло, тот занимается семьей.

– Как понимаю, вы еще на первой стадии и семьи у вас нет.

– Верно, а почему вы решили, что семьи нет?

– Тогда вас встретил бы муж.

– А вдруг он занят?

– Вдруг не проходит. Я узнал, что вы не замужем, – раскрыл он свою осведомленность о ней.

– Это плохо?

– Это ни хорошо, ни плохо. Это просто факт биографии. Я не ставил целью выяснить причины.

– И на том спасибо. А вы сами на что живете?

– У меня сеть магазинов, поэтому я тоже живу в жестком графике, и тоже не имею семьи.

– Теперь понятно, почему вы спокойно рассуждаете о семейном положении, – у нее сначала появилась мысль, что ему нужно знакомство для продолжения иных отношений, интимных, но по его словам, решила, что маловероятно. Свободный и состоятельный мог это себе позволить, с другой. Поэтому вероятность простой помощи в ее встречи в аэропорту была реальна.

– Здесь мы похожи. Но я был женат, давно.

– Не сложилось?

– Трудно ответить однозначно. Я не всегда имел то, что имею. Были сложные времена, Жена встретила другого, как сказала, полюбила. Я не осуждаю ее. В то время я не мог ей дать того, что она хотела.

– Может быть, не любила?

– Может быть. Если и был у нее расчет, который не оправдался, то она сумела изменить свою цель. Это ее право. Я ей даже благодарен за это.

– Это как?

– Я на злости поднялся. Решил доказать, что я могу быть успешным. Много работал, рисковал, но в итоге добился своего.

– Она не жалеет? Или вы?

– Я не жалею, а как она не знаю. Мне это не интересно. Детей у нас нет, поэтому нет необходимости видеться.

– А почему вы решили выступить спонсором концерта?

– Я уже сказал, что захотелось пообщаться с людьми другого круга. И не маловажно, что детей нет, так почему не помочь другим.

– А по жизни вы откровенны?

Он повернулся к ней, оторвав взгляд от дороги:

– В бизнесе нельзя быть откровенным, пропадешь, но с вами могу себе это позволить, исключение из правил.

– Почему со мной?

– Вы мне понравились.

– Действительно откровенны. Что вот так и сразу?

– А разве бывает иначе? Но я умею различать понятия «понравилась» и «любовь». Понравиться человек может сразу, хотя бывает, что эта симпатия приходит со временем, или наоборот первое мнение окажется ошибочным. Но это редко.

– А любовь с первого взгляда?

– Наверное, бывает, но не со мной. А вы думаете иначе?

– Я вообще стараюсь об этом не думать.

– Ясно.

– Что вам ясно? – немного обиделась Ирина.

– Если женщина не думает о любви, значит, либо она у нее есть, либо нет объекта.

– А если у нее нет для этого времени?

– На то, чтобы думать, время есть всегда.

Ирина оставила последнюю фразу без ответа. Он в чем-то прав. Если есть любовь, то не думать о ней не получится, но бывает же период, когда действительно нет человека, которого полюбишь.

– О чем задумались? – вывел ее из размышлений голос Виктора.

– О том, что не согласна. Бывает же, что человек нравится, но это не любовь.

– Согласен, но любить хочется.

– А бизнесу это не мешает?

– Помогает. Все делается легче. Хочется утвердиться перед человеком.

– Давайте оставим эту тему, – предложила Ирина.

– Не возражаю.

Ей не хотелось рассуждать о любви, так как сразу вспомнился Андрей. Она не хотела никаких воспоминаний, и остаток пути они проделали молча. У дверей концертного зала ее встретила Светлана, и Ирина попрощалась с Виктором. Концерт прошел успешно. Кроме нее были и другие артисты, а после концерта был банкет, где она снова встретила с Виктора.

– Понравился концерт?

– Понравился.

– Приобщились к миру искусства?

– Вот только сейчас. Смотрю на вас вне зала. Я вообще здесь почти инкогнито. Моя компания не упоминается нигде. Благие дела надо делать тихо, спокойно, без афиш.

– Интересный вы человек.

– Я знаю.

– И самоуверенный.

– И это верно.

Ирина взглянула на часы и обвела взглядом зал, в поисках Светланы. Ей уже пора было на самолет. Виктор заметил ее взгляд:

– Вы уже уходите?

– Мне пора на самолет, график гастролей надо выполнять. Я прилетала на один концерт.

– Если вы не возражаете, то я могу вас отвезти назад. Дорогу я знаю.

– Не возражаю. Ждите меня у выхода.

Ей было все равно, кто ее отвезет, а так не надо искать водителя. Она нашла Светлану, и сообщила ей о своем уходе, и что Виктор отвезет ее в аэропорт. Светлана поблагодарила ее за участие, и добавила:

– Что касается Виктора, то он порядочный мужик, без глупостей в голове.

– Ты это к чему?

– Так, для сведения.

По дороге в аэропорт, разговор не складывался, и только когда подошли к стойке регистрации, Виктор попросил:

– Можно я вас встречу, когда вы приедете?

– Зачем?

– Мне будет приятно это сделать. Если не хотите, то может быть, потом встретимся, если дадите свой номер телефона.

Она не испытывала к нему неприязни и назвала свой телефон.

– Как вы понимаете, я не буду звонить, чтобы вы меня встретили. А так звоните, может быть, и встретимся, – заметила она.

– Надеюсь.

Они попрощались, и он ушел. Ирина, посмотрев ему вслед, повернулась к стойке регистрации билетов.

3

Прошло около двух месяцев. Ирина за это время появилась дома пару раз. Все было в ее жизни обычно, никаких изменений. Андрей не звонил, она ему тоже. Время отодвигало ее прошлое, связанное с ним, все дальше. Она помнила его, но уже не могла сказать себе, что ждет встречи с ним. Тихо становилось на душе, но если бы он позвонил, то обязательно встретилась бы. Мысли о нем, когда они появлялись, она гасила, но делать это было нелегко. Странно все это было даже для нее самой. Между ними не было близости, она не знала его ласк, а вот притягивал он. Любовь? Никто не знает, что это такое. Она жила своими чувствами, когда не могла их задвинуть в уголки памяти. Порой она себе говорила, что может это и не любовь, а потребность любить, и она считает, что любит Андрея.

Время шло, и оно не приносило изменений. Она и не рассчитывала, что они будут, но расставаться с надеждой на перемены не хотелось.

Когда гастроли закончились, она с радостью возвращалась домой в предвкушении спокойствия и тишины.

В аэропорту ее должны были встретить. Каково же было ее удивление, когда среди встречающих она увидела Виктора. Тот, заметив ее, пошел навстречу.

– Здравствуйте, – обратился он.

– Здравствуйте. А как вы узнали, что я прилетаю сегодня?

– Все не так сложно, как кажется. Узнал в вашей организации.

– Действительно просто. А почему не встречали, когда я приезжала в перерывах?

– Не хотел нарушать покой.

– А сейчас значит можно?

– Сейчас покой более длительный.

– Ну что же, берите вещи, раз встречаете.

Виктор подхватил ее вещи и направился к выходу. На этот раз Ирина не смотрела ему вслед, а шла рядом. Когда они отъехали от здания вокзала, она спросила:

– Куда ехать знаете?

– Не делайте из меня шпиона. Я не старался это узнать.

Она назвала ему адрес, и когда они подъехали к ее дому, уверенно заявила:

– Домой не приглашаю. За то, что встретили и подвезли спасибо.

– Я и не рассчитывал, что пригласите. Вам надо отдохнуть. Можно я позвоню завтра, и предложу вместе поужинать.

– Звоните, завтра и решим.

Они попрощались и она уехал. Дома разобрав вещи и приняв ванную, Ирина, закутавшись в халат, забралась в кресло с ногами, и, держа в руках чашку с чаем, задумалась.

«Не навязчивый мужчина. Во всяком случае, пока. А может он и есть моя вторая половина? Интересно, какие у него мысли в отношении меня? Это можно узнать только в процессе общения. Внешне он неплохо выглядит. Стоп. А как ты сама думаешь, что дальше? Вот Андрей, он честно признался, что не любит. Даже если бы я сумела его женить на себе, была бы я счастлива? Не знаю, а вот он не факт. Знать, что живешь с человеком, который к тебе хорошо относится не мало, но хочется чувств. А они нужны? Иногда люди счастливы живя вместе, когда уважают друг друга. Любовь может и пройти. Она вещь хрупкая. Сколько раз я влюблялась в жизни. А по отношению к Виктору? Ты сама не хочешь, чтобы к тебе относились из уважения, из жалости к чувствам, а сама по отношению к другому мужчине, ничего? А кто сказал, что он меня любит? Я его точно нет. Симпатичен, приятен, но любви к нему нет. А если подождать? Вдруг придет? Куда? Еще прежняя не ушла, а ты хочешь вторую? Что, обе будут толкаться в душе? Да, любвеобильная я женщина. Ладно, это уже маразм, посмотрим, что будет дальше, нечего пытаться заглянуть в будущее».

Она прервала свои размышления, посчитав их глупыми, и занялась уборкой квартиры, которая имела не очень жилой вид, по причине длительного отсутствия хозяйки.

На другой день, позвонил Виктор, и она согласилась встретиться. Ужин был их первым свиданием. Она отметила, что он не глуп, обладает чувством юмора, приятный собеседник.

После той первой встречи были и другие. Так прошло полгода. Они встречались достаточно часто, за исключением дней, когда он уезжал по делам. У Ирины гастролей в других городах не было, и почти всегда он встречал ее после концерта и провожал, либо они ехали ужинать. Она все больше привыкала к нему, он ей начал нравиться все больше, но назвать это любовью она не рисковала даже в глубине себя, так как боялась говорить об этом себе, а уж ему тем более. Опыт такого откровения был, но однажды она ему сказала:

– За все время наших встреч я смотрю на тебя и удивляюсь. У тебя столько достоинств, что возникает жуткий вопрос. Почему один?

Он улыбнулся: – Недостатков тоже хватает, я их прячу. А что касается один, то держал оборону.

– Зачем.

– Ждал тебя.

– Хотел приобщиться к искусству?

– Хотел прикоснуться к прекрасному.

– Что до меня все было так плохо?

– Не совсем. Но с возрастом появляется чувство необходимости семьи. Начинаешь понимать, что значит семья, что можешь многое простить выбранной женщине, смириться с ее недостатками.

– У меня так много недостатков?

– Я заметил всего один. Ты не замужем, и я хочу помочь исправить этот недостаток.

– Это напоминает скрытое признание в любви.

– Согласен, на отрытое боюсь, не хватит мужества, – он сделал паузу. – Ирина, выходи за меня замуж. Я не знаю, как это называется по-другому, но кажется, я люблю тебя.

– Кажется?

Он пожал плечами: – Не кажется, конечно. Это я оставлю дверь открытой.

– Чтобы сбежать?

– Чтобы уйти, если что не сложилось, но я люблю тебя.

Она внимательно посмотрела ему в глаза.

– Ты мне нравишься, Виктор, но я еще не перешла грань между «нравиться» и «любить». Дело в том, что я много лет до тебя любила одного человека, думаю, что любила. Мы иногда встречались. Между нами ничего не было и не могло быть. Он честно сказал, что не может меня полюбить, и не старался использовать мое отношение к нему в своих целях. Мы иногда встречались, разговаривали. Это не была дружба. Мы так и не смогли сформулировать наши отношения, и как их назвать. Я это к тому говорю, что мне надо время, чтобы подумать. Не обижайся. Ладно? Я позвоню тебе в любом случае и тогда скажу тебе либо «да» либо «нет». Я не хочу тебе делать больно, и соглашаться, унижая тебя. Подождешь?

– Подожду.

– Не провожай меня сегодня.

Уже дома она мысленно вернулась к их разговору. Она должна была понять, где та грань в ее чувствах. Она вспомнила, что за все время, пока она встречается с Виктором, Андрей ни разу не позвонил. Неужели он все еще на озерах? Она приняла решение позвонить ему. Только встретившись, можно понять себя. Набрав номер и после нескольких длинных гудков, услышала голос Андрея.

– Слушаю.

– Здравствуй, Андрей.

– Здравствуй. Рад тебя слышать.

– Ты сильно занят?

– Для тебя нет.

– Мы можем завтра встретиться?

– Говори где и когда?

– Завтра, часов в шесть приезжай ко мне.

– Будет выполнено.

Положив трубку она вдруг осознала, что не испытывает того трепета, что был раньше.

На другой день к шести Андрей был у нее. Ирина заварила чай, и они сидели на кухне за столом, напротив друг друга. Она внимательно вглядывалась в его лицо.

– Сильно изменился?

– Нет, но какое-то изменение есть.

– В какую сторону?

– Не в худшую. Ты стал взрослее.

– Может быть старее?

– Не говори глупости. Именно взрослее. Возмужал еще больше.

– Истинного мужчину возраст не портит.

– Наглец. А истинную женщину значит портит?

– Истинная женщина становится не просто женщиной, она становится дамой. А это уже другой статус.

– Вам мужчинам виднее. Как твои дела? Как работа, – перевела она разговор.

– Хорошо. Написал несколько новых картин. Думаю, буду скоро устраивать выставку.

– Пригласишь?

– Конечно. Но что-то мне подсказывает, что не за этим ты звонила, чтобы спрашивать о работе.

Она, молча, смотрела на него и, сделав глоток чая, чтобы смочить горло, сказал:

– Не для этого. Андрей, я полюбила другого мужчину. Я не была в этом уверена и хотела убедиться, что это так, а не просто симпатия. Мне нужно было увидеть тебя, чтобы понять, нет, не понять, а почувствовать.

– Теперь ты уверена в своих чувствах? – спросил он даже как-то облегченно.

– Теперь да.

– Вот потому я и не звонил. Мне передали, что ты встречаешься с каким-то мужчиной. Я порадовался за тебя и боялся спугнуть твою удачу. Не хотел мешать.

– Так ты все знал?

– Надеялся. А он тебя любит?

– Он любит и ждет моего ответа.

– Теперь ты для себя все прояснила? – в его глазах была радость, какая может быть у человека, искренне радующегося за другого.

– Теперь прояснила. Я выйду за него замуж.

– На свадьбу пригласишь?

– После твоей выставки. Кстати, я ему сказала о тебе.

– Зачем? Напрасно, мало ли, что он подумает?

– Зато честно. Не маленькие же. Он не будет ревновать, я уверена. Тем более между нами ничего не было.

– Зря ты, конечно, так сделала, – вздохнул Андрей, – чужая душа потемки, но успокаивает то, что ты сказала правду. Надеюсь, он поверит.

– Поверит. В это нельзя не поверить. Иначе я не стала бы говорить о тебе. Это и есть подтверждение моей правоты.

– Что могу сказать. Совет да любовь.

– И на том, спасибо.

Ирина снова замолчала, не отводя взгляда от Андрея, а он молчал, чувствуя, что она хочет еще что-то сказать.

– Главное, что я хочу поблагодарить тебя, о чем еще не сказала. Спасибо за нелюбовь.

Он понимающе кивнул головой.

– Я благодарна тебе. Неизвестно, как бы сложились наши отношения, наша жизнь, если бы мы жили вместе. Теперь я понимаю, что все было не зря. И годы нашего знакомства, помогли мне встретить взаимную любовь.

Он положил свою руку на ее.

– Все хорошо, Ира. Я рад за тебя.

– Спасибо за нелюбовь, – снова произнесла она.

Он не стал больше ничего говорить, поднялся, подошел к ней, поцеловал в щеку. – Удачи тебе, – и ушел.

Она не стала его провожать, он этого и не хотел. Ей было легко. И не только ей. Теперь всем легко: и ей, и Андрею, который нес ношу ее любви столько лет, и Виктору, который еще ничего не знает. Теперь она может сказать ему «да». Тогда зачем ждать? Ирина поднялась, и пошла к телефону, чтобы сказать то, что от нее хочет услышать любимый человек, и что она хочет сказать сама.

Осень для Насти

1

– Все, я тут узнала, есть одна женщина, она тебе поможет, – заявила подруга, едва войдя в квартиру.

– Ой, Вика, в чем она мне поможет! Опять твои бредовые идеи выдать меня замуж.

– В чем, в чем! Бабе тридцать лет, а она все, как курица, в сору выбирает. Тот не такой, этот не такой. Ты, Настя, должна подумать о будущем. Что, так и будешь до конца дней жизни в девках сидеть! Надо думать о продолжении рода.

– Больше думать мне не о чем. В девках сидеть уж точно не буду. Поздно уже.

Вика ошарашенно посмотрела на подругу, и тут до нее дошел смысл сказанного, и она засмеялась: – Ну хоть это правда. Ну что ты отказываешься! Присмотрим мужичка тебе и приворожим.

– А зачем мне мужичок. Их вон, сколько по улицам ходит этих мужичков, по-другому и не скажешь. Мне нужен мужчина.

– Это ты верно заметила. Как написал классик «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Это про нас. Мужики, как особи мельчают.

– Вот и хочется знать, что кони больше не скачут и избы уже не горят. Не надо никого привораживать. Не настоящее это.

– Ну, где тебе найти настоящего. В интернете объявление давать, так там дебилы или альфонсы пишут. Тебе нужен Ангел?

– Не смеши. Для создания семьи и рождения ребенка Ангел не подойдет, он же бесполый. А для рождения нужен все-таки мужчина.

Вика молчала, а потом задумчиво произнесла: – Не знаю. А может просто родить для себя. Мужика благородных кровей, чтобы наследственность была нормальная, и послать его потом. Пусть дальше идет.

– Да ну тебя.

– А на самом деле есть кто на примете?

Настя помолчала: – Для души никого.

– Зачем тебе его душа? Тебе нужно тело.

– Одним телом для рождения не обойдешься, здесь надо нечто иное, – смеясь, ответила Настя. – Отстань, Вика. Что ты меня в старухи записываешь. Мне кажется, я еще, неплохо выгляжу.

Вика оценивающим взглядом окинула подругу и вздохнула: – Неплохо это мягко сказано.

Настя действительно выглядела для своего возраста очень хорошо. Высокая, стройная. Черные волосы, темные глаза и чувственный рот. Рядом с ней подруга проигрывала. Но Вика была замужем, и у нее рос сын, так что внешность не показатель удачи в личной жизни. Кому-то она удалась, кому-то нет.

– Значит, не пойдешь?

– Нет.

– А как твои отношения с Аркадием?

– Все также. Да я и сама не хотела бы иначе. Тяготит встреча с женатым мужчиной. Все по расписанию, а вечерами снова одна.

– Ладно, еще встретишь своего Ангела.

– Знать бы на какой дороге.

– Слушай, Настя, а давай просто ради интереса сходим к той женщине. Не будем никого привораживать. Считай это посещение к психологу.

– Ну что ты пристала. Не верю я в это.

– И не верь, просто выслушай.

Настя задумалась. Вика не стала продолжать и тоже замолчала. Настя не верила во все эти мистические вещи. Она была реалисткой. Конечно, доля удачи должна быть в жизни, иначе совсем скучно. Но верить в то, что кто-то сможет устроить ее личную жизнь путем заклинаний – абсурд. Надо добиваться всего самой, а не рассчитывать, что придут и дадут. Удача приходит к идущим, а не стоящим. Хотя если взять Вику, она никуда не спешила, а вот встретила своего мужа. Случайность, но из таких случайностей и состоит жизнь. Может быть она и права, не нужно помощи, нужен толчок к действию, толчок веры в себя, иначе скоро перестану верить в чудеса, в которые и так не верю, а хочется. Попробую.

– Ладно, давай посмотрим, – ответила она после размышлений, – сходим к твоей женщине.

– Вот, давно бы так. Хуже не будет. Когда сможешь?

– Давай в субботу.

– Я узнаю и тебе позвоню. Все мне пора, а то мои мужики начнут меня искать.

– Бояться пропадешь?

– Бояться голодными остаться. А знаешь, я вот на них ворчу порой, а потом подумаю, ну чтобы я без них делала? Я даже не представляю себе уже другой жизни. Вроде бы готовишь, время тратишь, а они в раз все съели, а когда едят – радуюсь. Чему и сама не могу себе объяснить, но как-то приятно становиться. Пойду я.

Вика ушла. Оставшись одна, Настя, прошла на кухню, приготовить себе ужин, но посмотрев на пустоту, ничего делать не стала, а налила чай. Готовить было не для кого.

Вика права, – задумалась она, – если делаешь для любимого человека, то неизвестно, кто получает больше радости. Мне вот готовить ничего не хочется. Себе скучно. Еда в одиночестве теряет вкус. Видимо для ее вкуса надо добавлять намного любви и нежности.

На глаза навернулись слезы. Она не стала их смахивать. Слезинки не стекали по ее щекам, а задерживались в уголках глаз, от чего свет стал тусклым и искаженным, словно преломлялся сквозь грани обид за одиночество и грусти.

Зазвонил телефон. Настя смахнула слезинки и прошла в комнату.

– Слушаю.

– Здравствуй, дорогая, – услышала она голос Аркадия.

– Привет. Что это ты звонишь вне расписания? Из графика выбился. Или жены дома нет?

– Ты что такая агрессивная? Я сегодня задержался на работе и у меня есть предложение встретиться.

– Пообедать где-то? – ехидно спросила Настя.

– Тело обедом не насытишь. Я хотел приехать к тебе.

– Зачем? Я обед не готовила.

– Ты что! Как это зачем? Я соскучился по тебе, по твоим поцелуям, ласкам. Так я выезжаю? – спросил он робко.

– Не надо.

– Почему? Или тебе нельзя из-за свойства женского организма?

– С моим организмом все в порядке. Я не хочу.

– Меня или вообще? – попытался он шутить.

– Не будем вдаваться в подробности.

– Ты что такая агрессивная сегодня? Случилось что?

– Случилось. Я не хочу встречаться по расписанию. Мне надоело внимание по графику, тем более, по-твоему. Мне надоело подстраиваться под твое время. Я хочу жить иначе, по-душевному. Устала я. Думаю нам вообще надо перестать встречаться.

– У тебя кто-то есть?

– Есть. Одиночество и тоска. Мне тридцать и я хочу любить и быть любимой.

– Я люблю тебя и надеюсь, ты меня тоже.

– Не говори того, чего нет. Любовь, если не считать ее за плотское проявление, не может быть по расписанию. Так что езжай домой, где тебя ждут.

– А ты?

– А я тебя не жду.

– Понял. Попал не под то настроение. Давай потом встретимся и поговорим.

– О чем? Все и так ясно. Не хочу я ни о чем говорить. Все, – и она повесила трубку.

Ну, вот и отшила. Давно надо было это сделать, – думала Настя, сев в кресло, – что цепляться за женатого. Развод его мне не нужен, а перспектив – ноль. Как это я решилась? Может быть под влиянием разговора с Викой? В ожидании чуда? Не знаю, почему так. Если и есть у меня Ангел-хранитель, то не слишком ли меня опекает? Для себя беречь бесполезно, а для кого тогда? Или он эгоист, как большинство мужчин. Надеюсь, что он у меня добрый и хранит от напастей и ненужных встреч не просто так. Ну, вот и начала верить в то, во что не верила. А что еще остается. Возраст еще позволяет надеяться.

Позже вечером позвонила Вика:

– Я позвонила и договорилась о встрече.

– У тебя, что прямая связь?

– Да у меня телефон с собой был, но я не стала от тебя звонить. Так что путь открыт.

– А я свой прошлой жизни закрыла.

– Ты о чем?

– Аркадий звонил, и я ему сказала, что между нами все закончилось.

– Ну и правильно. Зачем тебе этот бегунок.

– Почему бегунок?

– Да потому что бегает от одной бабы к другой и ни как остановиться не может. Вот нить порвалась и сразу остановиться. Как ткацкий станок. Плел узор. Тебе наплетет одно, жене другое. Точно бегунок.

– Нить свяжет и снова забегает.

– Так не с тобой. Ему бы лучше узелок в другом месте завязать.

– Что ты к нему прицепилась. Мужик, каких не мало.

– Вот именно, а тебе надо своего единственного.

– Оставим эту тему. У тебя как дома?

– Да что у меня. Оба сытые сидят и мне спокойно. Все передо мной. До субботы. Поедем к двум.

Они попрощались, и в квартире снова наступила тишина, к которой Настя уже привыкла, но которую хотела нарушить, и не только своим голосом.

2

В субботу Настя проснулась рано. Не то чтобы ее тревожило предстоящее посещение, а какое-то легкое ощущение чуда, в которое она не верила, но верить хотелось. Что делать? Человек так устроен, что всегда хочет верить в лучшее, что правильно.

Она нежилась в постели и вспоминала вчерашний вечер. Когда вышла после работы, то с удивлением увидела, что ее ожидает Аркадий. Увидев ее, он поспешил навстречу.

– Добрый вечер, Настя. Я после нашего телефонного разговора не нахожу себе места.

– Добрый. Перестань Аркадий. Свое место рядом с юбкой ты всегда найдешь.

Аркадий не был красавцем, но он умел находить подход к женщинам. Сейчас Настя смотрела на него и удивлялась себе, что она в нем нашла. Обычный бабник.

– Ты ко мне не справедлива.

– Конечно. Надо было давно все решить.

– На нас оглядываются, давай поедем куда-нибудь?

– Я не боюсь, что нас увидят вместе, и куда-нибудь не хочу. Я хочу домой.

– Как скажешь.

Она не стала отказываться, и они прошли к его машине. Дорогой он продолжил начатый разговор.

– Так почему ты решила, что мы должны расстаться. Разве нам было плохо?

– Нет. Но продолжать не хочу. Я тебе все сказала по телефону, и продолжать разговор на эту тему не хочу.

Аркадий насупился. Настя понимала, что раньше он сам уходил, а тут ему указали на дверь, вот его и задело. Через какое – то время он сам стал бы ее избегать, и в итоге она осталась бы одна, но не по собственному желанию. Около ее дома, остановив машину, Аркадий спросил:

– Ты уверена в своем решении?

В это время зазвонил его телефон.

– Слушаю дорогая… Конечно, заеду… Конечно, не забыл. Все. Пока.

Настя улыбалась, глядя на него: – Ну, вот тебе и ответ. Не звони мне. Я попробую жить сначала.

– Получиться?

– Хотя бы попытаюсь.

Он грустно вздохнул, а потом повернулся к ней.

– А знаешь, я должен обидеться, наверное, что я и делаю, но мне жаль, что мы расстаемся. А тебе, Настя, пожелаю хорошего мужика, – и, помолчав, заметил. – Наверное, даже больше домоседа, любящего уют домашнего очага, цветы на окнах. С таким спокойнее.

– Спасибо. Может быть ты и прав. Как понимаешь, к себе не приглашаю, да и тебе уже пора.

– Даже если бы и не надо, ты все равно не пригласила бы. Я тебя немного знаю. Если ты что-то решила, то значит, так тому и быть. Удачи тебе, Солнышко.

Она не стала отвечать и вышла из машины.

И вот сегодня утром она вспомнила встречу. Она не ожидала, что реакция Аркадия будет такой, и была удивлена.

Настя потянулась, взглянула за окно, где уже на голубом небосводе сияло солнышко. Окна она не закрывала ночными шторами, так как жила на восьмом этаже и заглядывать к ней никто не будет, а дом напротив, был далеко. Она проснулась окончательно, прошла в ванную, позавтракала и начала приводить в порядок лицо, при помощи косметики. Вика иногда говорила ей, что Насте и без косметики можно появляться на улице, на что та замечала, что она делает окантовку лица.

Зазвонил телефон. Звонил отец. Родители жили в другом городе, поинтересовался, как у нее дела и, получив, на все положительный ответ в конце заметил:

– Ты, Настя, засиделась. Если у вас там женихов нет, то мы с матерью здесь найдем.

– Ясное дело найдете, того кто вам будет нравиться, а жить с ним мне. Не огорчайтесь, все будет хорошо. Привет маме.

Квартиру, в которой она жила купили родители. Отец все время имел хорошие должности, и помог ей, а сейчас был на пенсии.

Около часа в дверь позвонили. Чуда она не ждала. Это должно быть Вика. Настя открыла дверь и замерла, даже чуть испугалась. Она была уверена, что это Вика и не посмотрела в дверной глазок. В коридоре стоял мужчина, чуть старше ее, светловолосый, но с темными глазами. Широкоплечий. Одет он был в джинсы и рубашку, но на ногах домашние тапочки, что несколько удивило ее. Увидев лицо Насти, он поспешил успокоить:

– Не бойтесь. Я ваш сосед напротив. Я недавно переехал. Моя просьба несколько необычна. Я срочно должен уехать, вернусь не известно когда, а у меня дома цветы. Не могли бы вы их поливать?

Отойдя от испуга, Настя вымолвила:

– А почему я? Вы меня не знаете, я вас тоже.

– Я просил других, но они отказались.

– Почему вы уверены, что я соглашусь?

– Это еще одна попытка. Я понимаю, что глупо выглядит, но у меня нет иного выхода, иначе цветы погибнут.

– А друзья, родственники?

– Далеко.

– Не боитесь, пускать чужого человека в квартиру?

– Не боюсь, – ответил он. В его голосе была уверенность, словно он уже решил для себя этот вопрос.

– Даже не знаю. А вдруг что пропадет?

– Хотите, я напишу расписку, что не буду иметь претензий, даже если в квартире останутся голые стены и цветы.

– Действительно вы уверены или наивны.

– Не последнее точно. К тому же мне сказали, что вы сможете.

– Кто сказал?

– Жильцы подъезда.

– Вы их хорошо знаете, чтобы доверять словам?

– Никого не знаю, но из разговора.

– Хорошо. Давайте ключ, я сейчас должна уйти. Вернусь вечером. Вы еще будете дома?

– Я уезжаю сейчас, – но увидев взгляд Насти на его ноги, пояснил, – осталось только обуться.

– Как вас хоть зовут, сосед?

– Тимофей.

– Редкое имя, а меня Настя.

– Я уже знаю.

– Что вы еще обо мне знаете?

Он пожал плечами: – Да, кроме того, что живете одна, ничего.

– Это радует. Ладно, помогу. Когда вернетесь?

– Этого я не знаю. Могу через неделю, а могу через месяц.

– Это что же за работа такая?

– Государева служба.

Он достал из кармана ключи и протянул ей: – У меня есть еще экземпляр, – пояснил он.

Тимофей немного замялся, а потом смущенно сказал:

– В мое отсутствие может прийти женщина. Зовут Ольга. Светловолосая. Ей можете отдать ключи.

– Странный вы, незнакомой женщине отдаете ключи, а ей сразу нет.

– Она в отъезде, а я уезжаю срочно.

Настя улыбнулась: – Ну, Ольга, так Ольга. Вам виднее.

– Спасибо.

Настя взяла ключи: – Удачи вам. Постараюсь, чтобы к вашему приезду все осталось на своих местах.

– Спасибо, – еще раз повторил он и, повернувшись, пошел к своей двери.

Настя посмотрела ему в спину и закрыла дверь. Она положила ключи на столик в прихожей, скорчила гримасу зеркалу, и оно ответило ей тем же.

Не успела она отойти от двери, как снова позвонили. Открыв ее, она увидела Вику.

– Ты что у порога живешь? Открываешь, когда звонок еще не закончил звонить, – спросила она, входя.

– Нет, я живу на пороге новой жизни.

– Ты уже готова? Поехали. К новой жизни.

Настя решила не говорить о просьбе соседа, а то начнутся вопросы, а ответ мог быть только один «не знаю».

Они вышли и спустились на лифте. Около подъезда стоял большой внедорожник, в который садился сосед, на пассажирское сиденье.

– Смотри-ка, – обратила ее внимание Вика, – кто это у вас такой богатый. Я его раньше не видела. Машина с водителем.

– Приходи почаще, будешь всех знать. Я и сама никого не знаю.

– Жаль, что не от тебя. Не то, что Аркадий. Нас с тобой тоже ждет не общественный транспорт. Не такой, как эта машина, но все же. Я у мужа машину забрала.

– Сопротивлялся?

– Не то слово. Но со мной спорить бесполезно. Я его перешагну, если бы он поперек порога лег. Но когда узнал что с тобой, то сразу согласился, даже не стал спорить. Твое имя магически действует на моего мужа.

– Жаль, что только на него.

– А как Аркадий, звонил еще? – поинтересовалась Вика.

– Не звонил, а приезжал. Хотел выяснить, что и как.

– Выяснил?

– Конечно, но знаешь, он даже не обиделся, или совсем немного и на прощание пожелал мне удачи.

– Да ты что! – воскликнула Вика. – Есть в нем что-то еще от мужика, хотя вероятнее уже наметил себе новую жертву.

– Да ну его, не хочу даже думать. Все в прошлом.

Вика не стала продолжать тему и замолчала, а Настя вернулась мыслями к соседу, которого ни разу не видела. Сама она жила в этом доме уже два года и лица, в общем, примелькались. Она слышала случайно от соседки, что в пустую квартиру въехали, но ей это было не интересно, кто.

– Ты что молчишь? – вывела ее из размышления Вика.

– А что говорить?

– Не робей подруга.

Вскоре они подъехали к старому дому, постройки пятидесятых годов. Дом был в хорошем состоянии.

– Все прибыли, выходи.

Настя ожидала, что в квартире будет полумрак, будут гореть свечи и будут всякие принадлежности, которыми наполнена квартира подобных вещателей судеб. Во всяком случае, так она видела по телевизору. Но все было иначе, что даже несколько разочаровало ее. Квартира была обычная, светлая без всяких амулетов. Их встретила женщина лет шестидесяти. Седые волосы были аккуратно зачесаны назад. Никакой косметики, никаких атрибутов.

И вдруг Настя, поняла, что ей здесь делать нечего.

– Извините, за то, что отнимаю у вас время, но я пойду. Извините меня, – сказала она прямо с порога. Вика смотрела на нее, недоумевая.

– Иди, дочка, иди, – сказала женщина, – я не в обиде. Еще не холодная зима в твоей жизни, а только красочная осень на пороге. Все у тебя будет хорошо, только не торопись.

Настя вышла из квартиры, Вика за ней.

– Ты что! Что случилось?

– Извини, Вика, но не хочу я. Извини, что выдернула тебя из дома.

– Да ладно, – отмахнулась подруга, – я не в обиде тоже. Хотя бы попыталась. Я хотела вселить в тебя надежду.

– Вселила. То, что я вообще поехала, это был некий приступ отчаяния, но затем поняла, что зря. Не хочу.

– Поехали, попьем кофе? – предложила Вика.

– Поедем домой. Надо цветы посмотреть и полить.

– Какие цветы? – удивилась Вика, – у тебя же всего пара цветков.

– Не мои. Вот тот мужчина, что садился в машину, когда мы вышли – мой сосед, оказывается. Он сказал, что недавно переехал. Ему срочно уезжать, а поливать цветы некому и он попросил меня.

– Так. Это уже интересно. Понятно, почему ты не пошла дальше. Вот так взял и попросил?

– Вот так.

– А что больше некому?

– Видимо.

– Это хороший вариант.

– Отстань, Вик. Я его не знаю. Знаю, что зовут Тимофей. И все.

– Редкое имя. Ладно, отвезу тебя к цветам, может быть через них к тебе все и придет.

Больше они не касались этой темы, лишь, когда подъехали к дому Насти, Вика сказала:

– Если что звони. Будет приставать, оцени, стоит ли сопротивляться. Чтобы потом не жалеть.

– Езжай, – засмеялась Настя, – квартира пустая.

– Это пока, – глубокомысленно изрекла Вика и уехала, а Настя поднялась домой.

3

Дома, положив сумку на столик в прихожей, Настя взяла ключи от квартиры соседа, подержала их в руках и вышла. Войдя в чужую квартиру, остановилась, прислушалась, осматриваясь. Ее встретила тишина. Квартира была зеркальным отражением ее квартиры. Настя не спеша прошла. Везде было чисто, не было разбросанных вещей. Вся посуда на кухне вымыта и стояла в шкафчике. Мебель была стильной. В большой комнате она открыла шкаф и увидела женские вещи и тапочки, поняв, что видимо эти вещи, принадлежат незнакомой Ольге. Порядок ее удивил, она не представляла, что так могут жить холостые мужчины.

Цветов было не так уж и много, но они были на всех подоконниках. Настя набрала в меленькую лейку, стоящую на кухне, воды и стала поливать цветы, разговаривая с ними.

– И кто же ваш хозяин? Чем он занимается? Но могу сообщить, что он к вам привязан и любит, если просил ухаживать за вами, уезжая.

Ответа, разумеется, она не ждала. После того, как полила цветы, она еще раз обошла квартиру, и, убедившись, что все в порядке, вышла, стараясь не забыть запереть дверь. В дальнейшем выходные прошли, как обычно. Она убиралась, готовила, стирала. Занималась делами, на что у нее в будни не хватало времени или было лень. Вечером в воскресенье еще раз зашла в квартиру напротив, проверила цветы, посидела на кухне. Странно, но она уже не чувствовала себя чужой в этой квартире.

Потянулись серые будни, но сосед не появлялся. Вечера ее разнообразило ухаживание за цветами. Иногда звонила Вика, интересуясь соседом.

– Что так и не приехал?

– Нет, еще, – был обычный ответ.

– И где он ходит? – задавала Вика очередной вопрос, и сама же отвечала, – там, где нет телефона. Никто им не интересуется, похоже. Давай проверим его по адресу? Кто он такой?

– Вика, отстань. Мне не сложно ухаживать за цветами, да и разнообразие в жизни. Приедет.

Наступила осень. Деревья преобразились. Листья, падая на землю, покрывали ее разноцветными красками, иногда защищая от моросящего дождя. Даже если проглядывало солнышко, то не становилось теплее. В начале сентября, в один из выходных, Настя сидела и грустно смотрела в окно. Она уже привыкла выходные проводить одна, хотя понимала, что это плохая привычка. По небу тянулись тяжелые темные тучи, которые постоянно меняли свои формы. Из этого созерцания ее вывел звонок в дверь. Она подошла и посмотрела в дверной глазок. Перед дверью стояла незнакомая женщина.

– Вы, Настя, – спросила незнакомка, когда она открыла дверь, и получив утвердительный ответ, сообщила, – я Ольга, знакомая Тимофея.

Настя вспомнила, что он упоминал о ней. Ольга была высокой, красивой женщиной. Светлые волосы локонами падали на плечи. На лице выделялись большие темные глаза под длинными ресницами. Кожа была смуглой, но не от посещения солярия. Темный плащ, перехваченный по талии поясом, подчеркивал фигуру. Несмотря на то, что на улице моросил дождь, плащ и волосы были сухие, а в руках не было зонта.

Значит на машине, – подумала Настя, а вслух сказала: – Да он упоминал, что вы можете прийти.

– Он мне звонил перед отъездом и сказал, что оставил ключи у вас, могу я их получить?

– Конечно, – Настя не приглашала ее войти, а повернувшись, взяла со столика ключи и протянула Ольге.

– Спасибо, – Ольга повернулась и направилась к квартире Тимофея. Настя не стала смотреть вслед, а закрыла дверь и вернулась к окну.

«Не плохой у него вкус, – подумала она, – да и сам он вроде бы не плох. Почему она не приходила раньше? Неужели столько дел? Он уехал уже месяц назад. Их дело».

Она повернулась и, взглянув на часы, решила, что пора готовить ужин. Ухаживать за цветами ей, похоже, уже не придется, новая хозяйка позаботиться. Когда она пила чай, в дверь снова позвонили. «Кто еще» – подумала она и открыла дверь. На пороге стояла Ольга, в той же одежде. У ее ног стояла дорожная сумка. Она протянула ключи Насте:

– Возьмите, я уезжаю.

– Я думала, вы останетесь.

– Не могу. Я забрала свои вещи, – указала она на сумку. – Там только мое, – словно оправдывалась.

– Я вам верю. Если он разрешил дать вам ключи, то значит доверяет. К тому же я не знаю, что ваше, что его, я просто поливаю цветы. А вы что, совсем уходите?

– Да, я больше не приду.

– А Тимофей знает?

Ольга несколько секунд помолчала: – Нет. Не знает.

– А по телефону не можете сказать?

– Не могу. Он не может говорить, да и я не хочу. Потом все узнает. Надеюсь, поймет. Я не считаю себя героиней в этой жизни.

Ничего не понимая из ее слов, Настя спросила:

– Причем здесь героиня?

– Вы ничего не знаете?

– А что я должна знать? Я же вам сказала, что не знаю его. Да и видела всего пять минут.

– Он в больнице. В реанимации. Уже давно. Мне об этом сказали его друзья. Я много думала, и решила, что не смогу с ним быть. Моя работа не терпит самоотречения.

Говорила Ольга, резко, отрывисто. Ее слова звучали попыткой оправдать себя, за принятое решение.

– А что с ним?

– Не будем об этом. Я не знаю даже, когда он сможет вернуться в эту квартиру. Извините, мне пора, – и Ольга, подняв сумку, направилась к лифту.

– А в какой больнице он лежит? – вслед ей спросила Настя.

– В первой городской.

– А как его фамилия?

– А вы героиня! Звягинцев, – ответила Ольга и вошла в подошедший лифт.

Настя закрыла дверь. Она понимала, что с соседом случилась беда, и эта его знакомая не захотела его ждать, тем, более не известно в каком он состоянии вернется, да и вернется ли. Осуждать ее она не собиралась, это их отношения, но ясно, что Ольга сбежала. Видимо не все так просто у Тимофея. Настя набрала номер Вики.

– Что сосед вернулся? – задала вопрос Вика, услышав голос Насти.

– Уже с неделю.

– Как давно? И ты молчишь? Ты что от меня скрывала, что он приехал, и ходила к нему в гости? Теперь это называется поливать цветы? Значит, у вас все давно, – уверено подвела итог подруга. – Правильно, а то скоро зима, наденем шапки, пальто и кто увидит во всем этом нашу истинную красоту.

– Да подожди ты, – прервала ее Настя, – дай сказать. Что ты там фантазируешь. С твоими фантазиями тебе любовные романы писать надо. Все не так.

– А как?

– Он в больнице. Приходила женщина, его знакомая, забрала свои вещи и уехала. Вот она и сказала, что он в больнице.

– Он что теперь инвалид?

– Не знаю, но в больнице здоровых не держат.

– Ну, с этой фифой все ясно. Он болеет, а кому хочется ухаживать за больным, тем более не муж. Где он?

– В первой городской. В реанимации.

– Ого! И давно?

– Видимо да.

– Что собираешься делать?

– Вот думаю, надо бы навестить.

– Тебе это зачем? Поливаешь цветы и поливай. Или хочешь отчитаться перед ним? Пусть родственники заботятся.

– Это ясно, но все же.

– Не сходи с ума.

– Я и не схожу, но может, ему помощь нужна.

– От тебя точно… Но зная тебя, переубеждать не буду. Когда пойдешь?

– В понедельник, после работы и схожу.

– Мне потом позвони, а то я в ночь на вторник не усну.

– Ладно.

И они, попрощавшись, положили трубки телефона.

Почему она так решила, Настя сама не смогла бы, точно ответить. Вероятнее всего это было желание помочь человеку, который попал в беду, и остался один. У нее не было жалости к нему, простое человеческое сострадание.

4

В понедельник, Настя ушла с работы на два часа раньше. В регистратуре больницы ей сказали, в каком отделении лежит Тимофей, и она направилась туда.

Дежурная медсестра сообщила, что посещение запрещено, а на вопрос, где можно увидеть лечащего врача, указала на одну из дверей в коридоре.

Настя постучала и, получив разрешение войти, открыла дверь. За столом сидел пожилой мужчина, около шестидесяти лет, почти лысый, с усталыми глазами. Он предложил ей сесть.

– Слушаю вас.

– У вас лежит Тимофей Звягинцев.

– Есть такой.

– Как его состояние?

– А вы ему кто будете?

– Соседка.

– И все?

– А что еще надо?

– Обычно такие вопросы задают родственники и друзья, а тут просто соседка. Несколько странно.

– Он попросил меня ухаживать за цветами, когда уезжал в командировку, а недавно я узнала, что он у вас.

– Откуда узнали?

– Его знакомая приходила, – Настя не считала нужным посвящать врача в детали.

– С тех пор, как он был к нам доставлен, вы первая женщина, что пришла справиться о его здоровье. До этого были только коллеги по работе – мужчины.

– Я даже не знаю, кем он работает, есть ли у него родственники.

– По моей информации нет у него родственников. Детдомовский он. А работает военврачом. А в командировку ездил по линии медицины катастроф.

– А что это такое?

– Это высокий профессионализм в первую очередь. Это когда едут спасать жизни, когда случилась беда, когда работа в полевых условиях. Это постоянное напряжение.

– Так что с ним?

– Множественные ушибы, переломы, сотрясение мозга. Я не знаю, что там было, но, по словам коллег, он полез кого-то спасать, хотя это было не его дело, случилось повторное землетрясение и его завалило.

– И давно он у вас?

– Уже неделю.

– И что ожидаете?

– Чуда. Только его здоровый организм способен справиться. Мы можем только поддерживать его жизнеспособность.

– То есть вы не знаете, какой будет результат?

– Думаю положительный, но точно сказать не могу.

– А можно мне к нему?

– Зачем?

– К нему никто не ходит. Пусть буду я.

Врач посмотрел на нее, встал из-за стола и подошел к вешалке. Сняв халат, протянул ей: – Надевайте.

В палате, куда они пришли, была всего одна кровать. На ней лежал Тимофей. Тихо работал прибор подачи воздуха.

– Можно мне посидеть?

– Пять минут.

Врач вышел, а Настя, взяв стул, поставила его рядом с кроватью. Накрыла его ладонь своей. Ладонь Тимофея была чуть теплая. Она смотрела на его лицо, ни один мускул не дрогнул на нем. Настя понимала, что ее приход сюда, к незнакомому человеку нелеп, но ей хотелось помочь ему, просто своим присутствием, потому, что больше было некому. А так все-таки живой человек навещает. Не было рядом с ним ни одной женщины, так почему бы ей не побыть рядом, вдруг поможет. Внимание нужно всем.

– Ты поправишься, – тихо сказала она, – если разрешат, я буду навещать тебя. К больному должны приходить, иначе его брошенность не даст возможности выздороветь. Пусть это буду я. Давай, Тимофей, выкарабкивайся. Ты уже давно здесь лежишь, пора домой. Цветы соскучились. Они все живы, так что не переживай.

Она сидела и смотрела на него. Надо же еще не так давно они не были даже и знакомы, и вот она здесь.

Дверь в палату открылась, и вошел врач. Настя поняла, что пора уходить и поднялась.

– До свидания, – произнесла она и уже в коридоре она спросила:

– Можно мне его навещать? Ему нужно внимание, а мне не сложно.

Врач задумался, а потом ответил:

– Посторонним не разрешается, как правило, посещение таких больных, только близкими людьми. Мы не знаем реакции больных, если он придет в себя и увидит вас.

– Вы сказали, как правило. Разве не могут близкие вызывать отрицательные эмоции?

– Вот потому и сказал «как правило». Но я не понимаю, вам это зачем?

– Мне особо нечем заняться, – призналась Настя, – у меня нет семьи, а так я буду чувствовать свою причастность к доброму делу. Тем более он мне доверил ключи от своей квартиры, значит отрицательных эмоций я у него не вызову.

Врач внимательно смотрел на Настю, решая вопрос, который ему приходится решать часто: кого пускать, а кого нет.

– Хорошо, я дам вам такое разрешение, но при условии: посещение кратковременные и если я скажу, то вы их прекращаете.

– Конечно.

– Вам выпишут пропуск. Приходить можете с завтрашнего дня.

– Спасибо, – Настя повернулась и направилась к выходу.

– Да, и никаких продуктов, – услышала она за спиной и согласно кивнула. Придя домой, она позвонила Вике.

– Ну и как он, – торопилась Вика, – в сознании?

– Нет, но я получила разрешение его навещать.

– Настя! Тебе это зачем? Или хочешь его приручить?

– Я обижусь!

– Извини. Я тебя не понимаю. Вокруг столько мужиков, а тебе понадобился инвалид.

– Он не инвалид. И не факт, что он мне нужен.

– Пусть так, но он, же без сознания. А вообще мне трудно судить, – задумчиво прозвучал ее голос, – может быть ты и права. Тебе надо возможно это больше чем ему. Тебе нужно ухаживать за кем-то.

– Может быть ты и права, мне нужно сосредоточить свое внимание.

Уже лежа в постели, Настя рассуждала о причинах своего поступка, но даже себе никакого логического объяснения не могла дать. Она чувствовала, что это ей надо самой. Она не ждала благодарности, не испытывала к Тимофею женских чувств, скорее просто человеческие, как к одинокому, брошенному человеку. Это было милосердие.

– Сентябрь в этом году теплый, не как в прошлом. Бабье лето уже наступило. Солнце, конечно, не такое, как летом, но еще приятно подставлять ему лицо. Я после работы стараюсь больше ходить, ловить моменты теплых дней. Вот поправишься и увидишь. Поправишься, поправишься, – голос Насти звучал убедительно. Она посещала Тимофея не каждый день, но в свои посещения старалась говорить о погоде, о том, как она ухаживает за цветами. Она вела с ним диалоги и задавала вопросы себе от его имени.

Как-то она спросила у врача, а слышит ли он, что она говорит. Тот пожал плечами:

– Не исключено, но это можно узнать только тогда, когда придет в сознание, да и то, если запомнил.

Через несколько дней после начала ее посещений, когда она сидела у кровати, дверь приоткрылась, и в палату вошло двое мужчин: одному лет тридцать, другому за пятьдесят. Они не удивились, увидев Настю.

– Вот теперь мы видим, кто посещает Тимофея, – сказал старший, – а то знаем, что кто-то приходит, а кто не знаем. Меня зовут Егор, а моего коллегу – Антон. А вас как величать?

– Настя. Я пойду, пожалуй, – сказала она вставая.

Они не стали возражать, и она прошла мимо них, но уже в коридоре ее догнал Егор.

– Подождите, Настя.

Она остановилась и повернулась.

– Спасибо, что зашли. Мы не всегда имеем такую возможность. Он вас вообще знает?

– Раз вы знаете, что я к нему захожу, то у вас должна быть информация обо мне.

– Это, верно, нам врач сказал, что вы его соседка.

– Да, но виделись мы всего несколько минут. Он перед отъездом попросил ухаживать за его цветами.

– Цветы он любит.

– Как понимаю, близких у него нет?

– Верно. Была подруга Ольга, но пропала.

– Она не пропала. Она заходила и забрала свои вещи. Это она мне сказала, что он в больнице.

– Вот оно что, – задумчиво сказал Егор, – мы сначала думали, что это она приходит, а уж потом врач разъяснил. Мы ей сообщили, а она собралась и уехала. Точнее сбежала, боясь, что придется ухаживать.

– Не надо ее обвинять, она не жена и ничем не обязана ему, я думаю.

– Это так. Я не обвиняю. Жаль только, что она такая.

– Какая?

– Эгоистичная. Он для нее все, а как стало ему трудно, она и смоталась.

– Это ее право.

– Да я и не отнимаю у нее прав. Вы случайно не говорили об этом Тимофею?

– Я этой темы не касалась. Это их дело. Придет в себя разберется.

– Вот это я и хотел узнать. Спасибо вам, не буду задерживать.

Настя повернулась и пошла дальше.

Примерно через неделю, когда она вошла в отделение и направилась к палате, ее окликнула медсестра.

– Подождите. Вас просил зайти врач.

Настя прошла к кабинету и постучала. Врач сидел, как и в прошлый раз за столом, и, увидев Настю, улыбнулся и предложил сесть.

– Я ждал вас, – произнес он вместо приветствия, – он пришел в себя и думаю, вы к этому причастны, но посещать его пока не надо.

– Это хорошая новость, – ответила она. – Как он себя чувствует? Что говорит?

– Чувствует себя ясное дело лучше. Я думаю ему надо прийти в норму. Давайте повременим с посещениями. Он, правда, упомянул, что слышал женский голос, но не понял кто, а я говорить не стал.

– Я могу узнавать о его состоянии, и когда выпишут?

Он написал ей свой телефон: – Вот номер, звоните, а выпишут не скоро. Я не знаю, что способствовало его выздоровлению, но оно, надеюсь было не без вашего участия.

Настя попрощалась и вышла. В последующие дни она испытывала некий дискомфорт. Она привыкла к тому, что вечерами она была занята, а тут сразу свободное время. Неизвестно, кому эти посещения были важнее. Она привыкла к нему. Странно называть это привычкой, но на самом деле это было так. Вике она сообщила, что больше не ходит в больницу, и та согласилась:

– Так лучше. Если, что должно случиться, то случиться. Не вешай носа, Настя, ты у нас еще все получишь.

– Все это что?

– Как что! Мужа и детей. Я тут присмотрела одного. Мужчина за сорок, но порядочный, как говорят.

– А что если за сорок, уже должен быть не порядочным?

– Я не в этом смысле. Если мужику перевалило за сорок и он не женат – ищи комплексы. У них психика уже другая, нарушена. Эгоисты они.

– А этот значит, нет? Как проверяла? Сама?

– Мне своих мужиков хватает, но женскую интуицию не обманешь.

– Вика, отстань. Не буду я ни с кем знакомиться.

– Значит так, не говори, нет. Я еще узнаю о нем, а потом тебе сообщу.

– А оно мне надо?

– Оно может, и нет! Зачем тебе бесполое существо, а мужик в хозяйстве пригодиться. Но мне будет спокойнее за тебя.

– Ладно, разведчик в юбке, узнавай. Интересно, где ты их находишь. Я соглашаюсь только потому, чтобы твоя энергия не ушла внутрь, иначе сгоришь вся.

Наступил октябрь. Настя с протеже Вики не встречалась, да и Вика не настаивала. Он оказался эгоистом до мозга и костей. Его психика была явно нарушена тем, что он слушал только свое мнение.

Настя продолжала периодически приходить в квартиру Тимофея, поливать цветы. Иногда протирала пыль. В этот вечер, она, привычно открыв дверь, вошла в комнату, чтобы взять лейку и замерла; в комнате лицом к окну стоял Тимофей. Он слышал, что она вошла, и повернулся улыбаясь:

– Здравствуй, Настя.

Здравствуй, – несколько удивленно ответила она, – а ты как здесь?

Она даже не заметила, что они перешли на «ты».

– Вот вернулся домой, точнее, сбежал из больницы.

– Как сбежал?

– Настоял, чтобы выписывали. Хватит уже. Дома спокойнее. Ты проходи, садись.

Настя прошла и села в кресло, а Тимофей сел на диван: – Удивлена?

– Удивлена, не то слово, особенно, что так быстро оказался дома.

– Не так уж и быстро, как хотелось бы. Тебе спасибо.

– Мне было не трудно поливать.

– И за это тоже, но я о, другом. Мне рассказали, что ты приходила. Ты уже знаешь, что близких у меня нет, и ты оказалась тем звеном, что связывало меня с внешним миром.

Настя молчала. Она разговаривала с ним всего второй раз. Она не знала, как себя вести, что говорить. До этого она вела диалог от них обоих.

– Я вижу, что Ольга приходила и забрала свои вещи, – заметил Тимофей.

– Она приходила, – подтвердила Настя.

– Наверное, так даже лучше.

– Жалеешь?

Он задумался, склонил голову:

– Жалости нет, скорее разочарование. У меня было время на размышления. Она ни разу не пришла, а это о многом говорит.

– Это ни о чем не говорит. Она могла быть занята.

– Могла, – согласился он, – но не все это время.

– Значит, все-таки жалеешь.

– Нет. Поверь на слово. Она в прошлом. Мне не интересно об этом говорить. Да и не красиво с одной женщиной, говорить о другой.

– Что в будущем? – сменила Настя тему.

– Надеюсь более интересная жизнь, а в ближайших планах пойти погулять и сходить в магазин. У меня же пусто в холодильнике.

– Я могу дать продуктов.

– Нет, я сам. Я смотрел за окно, еще не так холодно, и есть повод выйти на улицу. Я надеюсь, что эта осень будет для меня удачливой.

– В каком смысле?

– Во всех, – ответил он неопределенностью, – предлагаю выйти на улицу и сходить в магазин, купить всяких вкусностей и отметить мое возвращение. Пойдешь со мной?

– Пошли, – не стала она возражать. Вечер был действительно хороший, а сидеть дома не хотелось, хотелось найти повод не проводить этот вечер одной. Этого она сегодня не планировала. Она встала с кресла, оставив ключи от его квартиры на столе: – Пойду, оденусь.

– Я за тобой зайду, – заверил ее Тимофей.

Минут через пятнадцать он позвонил в дверь. Настя открыла, давая ему возможность не стоять в коридоре, а пройти в квартиру. Она была уже одета. Тимофей достал из кармана куртки ключи от своей квартиры и положил на столик, а на ее вопросительный взгляд, пояснил:

– Пусть они будут у тебя.

– Рассчитываешь, что скоро уедешь, и я снова буду поливать цветы?

– Все может быть, но я рассчитываю на то, что есть женщина, которой я оказался не безразличен, как человек, а сам понял, что и она мне. Я не знаю, что будет дальше, но пусть это будет повод на будущее. Пошли?

Он открыл дверь, чтобы они вышли, оставив ключи на столике, как надежду и веру в будущее.

Любовь живет рядом

1

– Я даже не знаю, что тебе сказать, – произнесла подруга.

– Скажи, что-нибудь.

– Дура, ты, Танька! – тихо сказала она.

– Может быть и так, но ты, Рита, пойми, что у меня такого никогда не было.

– У тебя уже никогда не будет того, что есть.

Татьяна сидела в гостях у своей подруги Риты. Муж Риты смотрел в комнате телевизор, сын в другой комнате делал уроки. Обе женщины были знакомы еще со школы. Даже поступив в разные институты, они поддерживали отношения. Потом обе вышли замуж. У Риты был один сын, у Татьяны двое детей: сын – Андрей, дочка – Катя. Сейчас подруги сидели на кухне, излюбленном месте для откровенных разговоров. Никто никогда не задумывался, почему на кухне обстановка располагает к разговору? Может быть близость к пище, которая является основой жизни и ее наличие расслабляет мозги? Пусть философы об этом думают, но кухня остается местом секретов.

Татьяна пришла к Рите поведать ей свои мысли, она решила уйти от мужа – Федора.

– Чего тебе не хватает? У тебя прекрасные дети, прекрасный муж. Чего не хватает? Любви?

– Любви, – повторила Татьяна, – я даже теперь не знаю, была ли она, когда выходила замуж. Мне трудно это объяснить, но сейчас все иначе.

– Что иначе? Мужики только с виду разные, а так очень похожи. Им важно чтобы был дом, чтобы приготовлен обед и чтобы их меньше тревожили. Так, твой Федор, за детьми ходит больше, чем ты.

– Это верно, но у меня нет любви. Я только стала понимать, что это нечто иное, чем думала раньше.

– Это ты сейчас не думаешь, но я тебе не судья. Это твоя жизнь, тебе и решать. Он хоть кто?

– Я с ним познакомилась, когда он приезжал к нам на работу. Потом стали переписываться по интернету. Он живет один, никогда не был женат.

– Извращенец!

– Ну, зачем ты так! Он добрый. Живет в другом городе правда.

– У тебя с ним что было?

– Нет. Мы и виделись всего один раз. С тех пор вот уже почти год переписываемся.

– Роман в письмах, любовь через экран, – философски заметила Рита, – а Федор знает?

– Нет еще. Я ему скажу. Мы разведемся.

– Конечно, зачем ему такая жена. А дети?

Татьяна задумалась. На ее глазах навернулись слезы.

– Я не могу их взять с собой. Не то, что не хочу, а не могу их взять от Федора. Они у меня крепкие, сильные, они смогут прожить без меня. Я это точно знаю.

– А ты без них?

– Не знаю. Что будет трудно – ясно. А вот ему без меня плохо.

– Кому ему?

– Николаю. Я уеду к нему.

Рита вздохнула: – Подумай, прежде чем принимать решение. Любовь! Любовь это прекрасно, но каждый понимает ее по-своему. Да что я, понимает, любовь нельзя понять, ее можно только почувствовать. Вот у меня. Сколько проблем. Бывает и ссоримся, но как представлю, что я живу без них, все мне плохо. Тоска, боль сжимают сердце так, что не вздохнуть. Если они уезжают к маме, то я еще пару дней занимаясь делами, живу, а потом существую. Жду когда вернуться. Хотя никаких нежностей, сюсюканий у нас нет. Все этих рыбок, зайчиков и прочих обитателей зоопарка. Но без моих мужчин мне плохо. Что это? Любовь? Наверное. А если нет, то другого чувства мне и не надо. Это моя любовь. А у тебя, извиним, не любовь, а страсть кипит, при том даже не телесная, а в мозгах. Слушай, а может быть у тебя просто еще не растраченная нежность? И тебе надо за кем-то ухаживать, как за малым дитем? Так роди и ухаживай.

– Нет, это не то.

– Глупая ты все-таки. А как детям скажешь?

– Как есть, да не знаю еще. Может быть, Федор сам скажет.

– А это не выглядит как бегство?

– Я не думала об этом. Возможно, но они вырастут, и надеюсь, поймут, а если будет обида в них жить – простят.

– Если поймут и если простят, – грустно ухмыльнулась Рита.

– Пойду, я засиделась.

– Когда уезжаешь?

– Как разведусь.

– Позвони перед отъездом.

– Хорошо.

Рита проводила подругу и вернулась на кухню. Вымыла чашки и села за стол, глядя перед собой. В таком состоянии ее застал муж, когда вошел.

– Что приуныла? Закончились ваши посиделки. Чайку хочется. Напоишь?

– Конечно, – Рита встала, подогрела чайник и налив чаю в бокал, поставила его перед мужем. Пододвинула вазочку с конфетами. Он пил чай, а Рита подошла к мужу сзади, обняла его, прижав голову к себе.

– Ты что Рит? – тихо и взволнованно спросил он, – случилось что?

– К счастью, у нас ничего. На фоне других я поняла, что счастлива и люблю вас обоих.

– Сядь-ка, – муж взял ее за руку и заставил ее сесть за стол, – рассказывай.

– Татьяна познакомилась с мужчиной из другого города и собирается развестись и уехать.

– Она дура?

– Я ей также сказала.

– А Федор? А дети?

Он знал семью Татьяны. Иногда они встречались, отмечали праздники, ходили друг к другу на дни рождения.

– Федор еще не знает, но ты, же его знаешь, он не будет возражать. Детей она оставляет ему.

– Кукушка эта Татьяна.

– Нет, она их оставляет не потому, что они ей не нужны. Она считает, что они и Федор – сильные и смогут прожить без нее.

– А тот значит, не может?

– Не спрашивай, я не знаю.

– Думаю, Федор и сам бы не отдал ей детей.

– А если бы я так? Чтобы ты сделал?

Муж внимательно посмотрел на нее: – Прибил бы. А если серьезно, то не стал бы удерживать, но и сына не отдал бы.

– Ты извини за мой вопрос.

– Я понимаю.

– Вы у меня самые лучшие.

– А ты у нас вообще одна, – весело заявил он, – мы тебя менять не собираемся.

– Только попробуй. Я не знаю, что я с тобой сделаю.

– Могу догадываться.

– Не пытайся, фантазии не хватит. У вас мужиков фантазия беднее.

– Зато логика лучше.

– Вот, вот. Логикой живете, а мы чувствами.

– Должны же мы чем-то отличаться.

– Знаешь, я всегда думала, что у нас есть и другие отличия…

Она не успела закончить, как вошел сын.

– Какие отличия? – спросил он, услышав последнюю фразу матери.

– А ты не подслушивай.

– Очень надо! Я же не прятался, а открыто вошел.

– Да вот обсуждали, в чем отличие между мужчинами и женщинами, – сказал отец.

– Не поздновато начали разбираться в этом вопросе? И как нашли? – ехидно спросил он.

– Вроде бы как есть.

– Значит не все еще потеряно, – он прошел к столу и сел, – мама, а отличия не противоречат тому, чтобы ты налила мне чай?

Рита потрепала его по волосам: – Не противоречат.

Она налила чаю сыну, поставила перед ним бокал и снова села, глядя на своих мужчин, на то, как они пьют чай и, переводя взгляд с одного на другого, мысленно убедилась, что все, что говорила Татьяне – правда. И если это не любовь, тогда тот, кто думает иначе, не знает, что такое любовь.

– Ты что на нас так смотришь? – спросил сын.

– Любуюсь. Радуюсь, что вы у меня есть.

– Что-то тебя на нежности потянуло. Раньше меньше высказывалась.

– Исправляюсь.

2

Татьяна пришла домой около семи. Федор встретил ее в прихожей и доложил: – Все сыты, Андрей делает уроки, Катя играет. Ужинать будешь?

– Нет, спасибо.

Она смотрела на Федора и думала, как сказать ему о своем решении. Говорить при детях не хотела и решила дождаться, когда они лягут спать. Было около одиннадцати, когда она попросила Федора уделить ей время, чтобы поговорить. Он сел на диван и посмотрел на жену.

– Федор, я очень много думала и долго не решалась, что делать, но поняла, что наступило время принять решение, и я его приняла. Я решила уйти к другому мужчине. Я с ним познакомилась случайно, мы и виделись всего один раз у нас на работе, а потом переписывались по Интернету. Он живет в другом городе, и я переду к нему.

Она выпалила это все на одном дыхании, боясь, что сама себя прервет. Федор молчал. Он опустил голову и смотрел на свои руки.

– Ты почему молчишь?

– А что хочешь услышать?

Татьяна пожала плечами: – Твое мнение.

Он поднял голову: – А зачем оно тебе? Ты же все решила. Я догадывался, что что-то должно произойти. Слишком часто ты стала вечерами сидеть за компьютером.

– Федя, там нет ничего предосудительного. Хочешь, я покажу тебе переписку? Это очень проникновенные письма, в них страдания и боль одиночества. Почитай.

Федор отрицательно покачал головой: – Я не любитель заглядывать через плечо и читать чужие письма. Она его за муки полюбила, а он ее за состраданье к ним, – ухмыльнулся он.

– Ты прости меня, Федь, – тихо сказала Татьяна.

– За любовь не прощают. А дети? Я их не отдам.

– Я это знаю. Вы сильные, я знаю, что вы сможете без меня.

– А ты без нас?

– Не знаю. Но сейчас я ему нужнее.

– Что ты хочешь от меня?

– Нам надо развестись.

– Раз тебе надо, тогда разведемся. Детям я сам скажу, когда ты уедешь.

– Прости.

– Оставь слова. Время покажет, что будет дальше.

С этого вечера они мало разговаривали, да и о чем, у каждого теперь была своя цель в жизни. Федор больше думал о том, как сказать детям и как перестраивать их общую жизнь, а Татьяна, как она будет жить в другом месте. В один из дней Татьяна подала на развод. Когда их разводили, Федор, идя рядом с ней, не произнес ни слова. В суде на Татьяну посмотрели так, что она поняла, все, что думала женщина-судья. После развода Татьяна стала готовиться к отъезду. На вопрос дочки, куда она собирается, Федор ответил за нее, что к тете, она заболела и за ней надо присмотреть.

– А разве у нас есть тетя?

– Оказывается, есть, – ухмыльнулся Федор.

Когда наступил день отъезда, то Федор, уходя на работу, сказал, что провожать не будет, а потом, помолчав, добавил: – У тебя здесь семья. Будет плохо, звони, приезжай. Детям скажу все потом. Удачи и любви не желаю, – и вышел, тихо закрыв дверь.

Татьяна сидела, и на глазах ее были слезы, но можно ли считать это слезами горести и разлуки она и сама не могла бы ответить. Она подумала о детях. Сейчас они были в школе и неизвестно, как бы она покинула этот дом, на их глазах. К назначенному сроку подъехало такси, и вскоре поезд уносил ее от родного дома. Татьяна стояла в коридоре вагона и смотрела на мелькающие пейзажи. Она понимала, что без детей ей будет плохо, но что сделано, то сделано. Через сутки она приехала в небольшой южный город, где на перроне ее встретил Николай. Он широко улыбался и был по-детски суетлив. На такси они доехали до его дома. Открывая квартиру, он дал ей возможность войти первой:

– Вот. Теперь это и твой дом. – Татьяна прошла по квартире, осмотрела холостяцкое жилье. – Делай в ней, что хочешь, все на твое усмотрение, – продолжил он.

– Посмотрим, не будем торопиться, – ответила она.

Квартира была двухкомнатная. Для одного более чем достаточно, да и для двоих хватит, подумала Татьяна. За время пути, сердце тихонько отпустило, и она настраивалась на новую жизнь. Мысли о детях не покидали ее. Это были самые грустные ее мысли, но она очень надеялась, что они ее поймут, вырастут и поймут. Она рассчитывала приехать к ним, когда пройдет время, чтобы не бередить рану ни им, ни себе. Она понимала, что ее поступок можно рассматривать, как предательство, но она иначе не могла. Так началась ее новая жизнь с человеком вдалеке от прежней жизни.

3

Прошло более полугода. Каких-либо изменений в жизни Федора не произошло. Когда Татьяна уехала, он, вечером придя после работы, разогрел ужин и, накормив детей, сел перед телевизором, не слыша, что там говорят. Как жить дальше он знал, он не имел права расслабиться, не мог показать детям, что ему тяжело. Случилось так, как случилось. Он не осуждал, ему было обидно, что вот так можно разрушить то, что создавалось годами. При этом не ясно было, как сложиться у нее жизнь дальше. Это в молодости можно решать быстро, а с возрастом понимаешь, что отношения быстрее порвать, чем выстроить. Она вернется, он знал, а скорее свою надежду прятал, убеждая самого себя. Он ее любил. Ну, блажь у нее. И не к другому мужскому телу, а просто к человеку. Наверняка его сочтут за ненормального, если примет ее обратно. А как иначе, если любишь, да и детям нужна мать. Как рассказать детям, но в тоже время не оттолкнуть их от матери он не представлял. Примерно через неделю, дочь спросила:

– Папа, а когда мама приедет?

Федор не хотел ее обманывать: – Я не знаю. Надеюсь, что приедет, она уехала жить в другой город. Понимаешь, она полюбила другого мужчину.

Услышав последнюю фразу, сын, который сидел перед телевизором, повернулся:

– Что значит полюбила?

– Я говорю то, что знаю.

– Она нас предала, оставила и сбежала!

– Замолчи. Она не сбегала, она мне все рассказала. И никого она не предавала. Не думайте, она вас также любит, как и прежде, а я думаю еще сильнее.

– Хорошо, скажу по-другому. Она нас променяла.

– Тоже не верно. Когда происходит обмен, то отдавая, что-то получаешь взамен. Она вас не отдавала, она временно покинула. Я бы хотел, что бы вы, когда она вернется, не напоминали ей о ее отъезде. Если вы совершаете ошибку, то я даю вам возможность ее исправить, так и ей надо дать такую возможность.

– Ты думаешь, она вернется? – усмехнулся сын.

– Думаю, да, – заявил Федор, стараясь придать своему голосу убежденность.

Во время их разговора, дочь смотрела то на одного, то на другого. Она своим детским чутьем понимала происходящее, но в ее голове не укладывалось, что мама уехала и может не вернуться. Последние слова отца, прозвучавшие убедительно заставили ее спросить:

– Это правда?

– Я в это верю, – Федор не мог сказать, что это правда. Он учил детей говорить правду и лгать дочери не хотел, а сам он не был уверен, но верить хотел.

– Если она вернется, ты ее пустишь? – спросил сын.

– А ты предпочтешь оставить на лестнице? У человека должен быть дом. Нам с вами надо не маму обсуждать, а жить дружно. Жить, так как жили раньше, доверяя друг другу, помогая друг другу.

– Ты доверял и каков результат?

– У каждого в жизни есть ошибки. Давай не будем ее судить, время все расставит по местам, и прошу, давайте не будем больше об этом.

Дети ничего не ответили, но Федор понял, что был услышан. Он продолжал жить в своем ритме, но дочь стала больше помогать ему по дому.

– Вас теперь двое мужчин в доме, за вами надо присматривать, – заявила она однажды. Сначала они после того разговора были замкнуты, но молодость не может долго грустить. Время шло, на их лицах появились улыбки. Ради этих улыбок Федор был готов на все. Они ходили вместе в кино, цирк, на прогулки. Он старался все больше быть с детьми, пока они в нем нуждались, хотя заменить им мать не мог. На его день рождения пришли Ольга с мужем. Он не ждал никого и был приятно удивлен и рад их приходу. Он уже тоже научился улыбаться, даже когда чувствовал сочувствующие взгляды за спиной.

– Не ждал? – с порога заявила Рита, – а мы вот решили.

– Не ждал, – признался Федор, – проходите, я сейчас что-то придумаю к столу.

– Не суетись, притормози, – сказал муж Риты, – у нас все с собой. Куда идти?

– В комнату, конечно, как всегда.

Стол накрыли быстро. Федор достал вина, а гости принесли торт и закуски. Дети ушли есть торт в другую комнату, давая возможность взрослым поговорить. Когда они вышли, и они выпили, Рита спросила: – Ты, Федь, извини, за прямоту. Ты как живешь?

– Как не покажется странным, не плохо. Не буду жаловаться.

– Ты никогда не жалуешься.

Я честно говорю. В материальном плане не страдаем, в моральном тоже. Все наладилось.

– А если она вернется?

– Она вернется.

– Ждешь?

– Специально не жду, жить этим не хочу. Жить надо тем, что у меня сейчас есть – детьми.

– Странный ты мужик, Федор, – заявил муж, – но крепкий. Не сломила тебя ситуация.

– А иначе и быть не могло. У меня дети, и я им благодарен. Им не надо видеть отца унывающим. Им надо верить в хорошее, а не жить прошлым. Их прошлое еще так мало, перед их будущим.

– Это верно.

Они посидели около часа, а потом ушли. Оставшись один, Федор снова задумался. А прав ли он в том, что верит в ее возвращение. Раздался телефонный звонок, он, сняв трубку, услышал голос Татьяны.

– Поздравляю тебя с днем рождения.

Это был первый звонок с того дня, когда она уехала.

– Спасибо.

– Как себя чувствуешь? Как дети?

– Хорошо и дети в порядке.

– Ты меня прости!

– А я и не обижался. Дел много, чтобы думать об обидах. Да, если разобраться, то ты не меня обидела, и не детей, а себя.

Татьяна в ответ промолчала, а потом тихо положила трубку. Федор, посмотрел на свою трубку, что держал в руке, удовлетворенно хмыкнул и положил. Ее молчание было достаточно красноречивым ответом на его реплику. Он ее хорошо знал.

Так прошел год. В один из вечеров, когда он вместе с детьми ужинал, в дверь позвонили. Федор пошел открывать и застыл: на пороге стояла Татьяна. У ее ног лежали вещи. Он, молча, взял их, и перенес за порог, давая ей войти, лишь вымолвив: – Проходи.

Татьяна вошла, закрыла за собой дверь и остановилась, осматриваясь. Ничего за время ее отсутствия не изменилось. Видя, что отец не возвращается к ужину, дети вышли из кухни и остановились в дверях, и, увидев мать, не знали, как себя вести. Татьяна подошла к ним, опустилась на колени и обхватив обоих руками, уткнулась в них. Она не произносила покаянных слов, они были не нужны. Да и где найти такие слова, которые позволили бы достучаться до их сердец, чтобы они простили ее. Слова были лишними, они звучали бы искусственно. Теперь она могла замаливать свой грех всю оставшуюся жизнь своими поступками, своим отношением к ним, отдавая им все свое внимание, заботу, которую недодала, за время своего отсутствия. Она чувствовала, что они рады, но понимала, что уже научились жить без нее, а значит, будут присматриваться к ней, словно чужому человеку в доме. Федор стоял рядом и тоже молчал. Когда она поднялась, предложил:

– Давайте ужинать. Раздевайся.

Они, как и прежде ужинали вместе. Сначала разговор был несколько натянутым, а потом разговорились. Все, не договариваясь, не касались только одной темы – как она там жила.

Прошло несколько дней. Татьяна позвонила Рите, а потом навестила ее. Подруга обрадовалась, а муж лишь буркнул что-то вместо приветствия и ушел в комнату. Рита налила чай:

– Рассказывай. Ты насовсем или навестить?

– Совсем.

– Как Федор, как дети?

– Все хорошо, они приняли меня, как будто я вернулась после лечения.

– А там что?

– Не могу сказать ничего плохого, но со временем он стал настаивать, чтобы я забрала детей к себе, забрала их от Федора.

– Это уже слишком. Что ему Федор плохого сделал? Жена ушла, так он еще и детей хочет забрать.

– Вот и я ему так заявила. Я это я, а детей не трогай, как и Федора. Он иногда молчал, а потом снова поднимал эту тему. В итоге мы разошлись.

– Я тебе тогда говорила, что у тебя никогда не будет того, что уже есть.

– Ты была права, но я была другой.

– Сейчас поумнела?

– Надеюсь, что да.

– И в чем это проявляется?

– Когда я выходила замуж за Федора я его любила, как и сейчас. Потом родился сын, потом дочь, и личные чувства отступили, притупились что ли, а мне казалось, что их нет. Я тогда не понимала, что они не исчезли, а просто стали другими, по-другому проявляются, но я не поняла. Теперь понимаю, что ты была права, рассказывая мне о чувствах к своим мужчинам.

– Запомнила.

– Запомнила. Но главное, что я поняла, так это то, что я слишком долго бежала по жизни в поисках любви, не смотря вокруг, а только вперед. А любовь, оказывается, все это время была рядом, жила рядом в верном мужском сердце. Жила и ждала, когда я ее увижу.

Оглавление

Шаги за спиной

  1

  2

  3

Подвешенный кофе

  1

  2

  3

  4

Призрак на час

  1

  2

  3

  4

Спасибо за нелюбовь

  1

  2

  3

Осень для Насти

  1

  2

  3

  4

Любовь живет рядом

  1

  2

  3 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg