Ритм и настроение
«Таким образом, открытие нижней чакры может серьезно сказаться на желании продолжать
практики, как это ни парадоксально». Стив вздохнул, поворачивая документ в нормальное
положение. У брата была привычка записывать сумбурные мысли на полях, наискось через лист, на другой стороне – и нередко эти мысли никак не соотносились с содержанием самого
документа.
На подоконник, заскрежетав когтями, приземлился голубь, заклекотал, то ли жалуясь, то ли
насмехаясь. Туча, с утра нависшая над городом, медленно разрасталась. Стив включил лампу, отложив бумаги, задернул штору, прошелся по комнате.
На стенах висели мандалы и портреты каких-то очередных Учителей, увитых гирляндами цветов.
Их глаза следили за ним, взгляды липли к спине и плечам.
Стив знал эту комнату, хоть и не был в ней вот уже почти шесть лет. Росс был его сводным братом, первым сыном отца. Они росли вместе до колледжа, да и потом поддерживали контакт по
переписке, иногда вместе проводили Рождество и некоторые другие праздники. Головной офис
«маленькой, но гордой» компании Стива располагался в другом штате, хотя авиасообщение
налажено, можно было бы видеться и чаще, но….
Он остановился напротив очередного снимка, бездумно всмотрелся в лучащиеся сытой благостью
глаза какого-то там наставника. Если бы видеться чаще... Возможно, он узнал бы о проблемах с
сердцем у сводного брата раньше, чем постфактум.
Похороны послезавтра. До этого Стиву предстоит уладить дела Росса и понять, как лучше
распорядиться его имуществом. По завещанию брат оставлял ему квартиру и кое-какие
сбережения в ценных бумагах, а также ряд сумм другим лицам – кажется, тем самым Учителям и
Наставникам. Еще имелись «духовные реликвии» - привезенные с разных сторон света вещи,
ценность которых на неискушенный взгляд определению не поддавалась. Здесь были барабаны,
бубны, диджериду, поющие чаши и прочие музыкальные инструменты, хотя слуха у Росса не было
от слова «совсем», возможно, для экстатических пений его и не требуется. Были старые книги, вещающие об ангелах, демонах, дэвах и ракшасах, множество спутанных амулетов, фигурок,
статуэток и прочего весьма сомнительного добра.
Вернувшись к столу и бумагам, Стив отбарабанил пальцами дробь по деревянной поверхности.
Росс увлекся эзотерикой давно, еще в институте, но это не мешало ему нормально жить и
зарабатывать. Когда в автокатастрофе погибла его жена, брат потратил практически все
сбережения на пожертвования в фонды «духовно просветительского» направления и зажил
одним днем. Тем не менее, учителя и наставники помогли, убиваться и горевать Росс перестал, только впал в какую-то бесконечную прострацию. Потеряв работу за время депрессии, он
устроился на новую – помощником музейного реставратора, регулярно посещал мероприятия
эзотерической направленности, и, как показалось Стиву, вроде вполне примирился с
реальностью.
Теперь Стива грызло чувство вины. Болезни сердца не лечатся родственным участием, но почему
Росс никому о них не сказал? Он умер, по словам врачей, быстро и едва ли не незаметно для себя
самого, прямо на очередном мероприятии. Должно быть, у общества «Осененных» был плохой
день – кроме Росса, на этом же вечере скончались еще двое сердечников.
Именно это насторожило Стива. Вся эта история странно выглядела.
Потянувшись к ноутбуку, он вновь развернул файл со своими заметками. Эзотериков было больше
ста человек, праздновалась ночь Дивали – индийский фестиваль огней, символизирующий победу
Добра над Злом (с больших букв, конечно же). Праздник проходил в саду особняка Джо Мируи –
местного почти-миллионера, сына отца, некогда очень удачно вложившего деньги в акции
ведущих строительных компаний. Сам Джо тоже подсуетился в свое время, за несколько лет
сколотив неплохое состояние, и, видимо решив, что с него достаточно работать, увлекся
эзотерикой и юными манекенщицами. На вкладке гугла Стив еще раз пролистал фото особняка и
сада, где проводилось мероприятие, - в общем-то, на такой территории вполне можно было еще и
выкопать пруд, для пары-тройки резиновых утят и личной яхты.
Стив потер пальцами переносицу. Сто двадцать шесть человек, экстатические состояния,
возможно, наркотики, три сердечных приступа, все летальные. Статистически вероятно?
Не очень.
И что же? Квалификация врача сомнению не подлежала – его характеристики были однозначны.
Видимо, «так звезды сошлись», и это именно тот случай, когда пасует статистика. Сегодня он
потерял половину дня, сначала выясняя, какие наркотики могут спровоцировать сердечный
приступ, а потом тряся судмедэкспертов на наличие следов в крови Росса.
Кровь брата была чиста. Но Стив чувствовал, что сделал не все. В этой смерти была тайна, ехидно
скалящаяся из-за невозмутимых букв казенных бюрократических оборотов. Он видел ее, но не
понимал, за какой хвост надо тянуть ее на свет.
Суммы взяток полицейским в этом штате мало изменились, и Стив быстро получил контактные
данные двадцати участников мероприятия. Люди, задерганные полицией и журналистами, не
слишком желали общаться. Но на очередном собеседнике ему наконец повезло – тот согласился
на встречу за «умеренное пожертвование на храм».
Стив провел рукой по коротко остриженным светлым волосам. Мысль, что именно этот человек
вполне может оказаться «лицом для разрешения вопросов» - так деликатно именовались стресс-
менеджеры подобных организаций, свербела в затылке. Тогда он потратит время на говорливого
менеджера в рясе, или в чем там они ходят в миру.
Что ж, он узнает это уже через два с половиной часа – приехать раньше Стив никак не успевал, назначив встречи с двумя людьми, которым брат не успел вернуть долги (должники уже самого
Росса ждали своей очереди на следующий день), и передача пожертвования должна состояться в
кафе «Под парусом» в трех кварталах отсюда. Не забыть узнать, на какой конкретно храм пойдут
его деньги, хотя это далеко не самый важный вопрос.
Время пролетело быстро, за встречами, переговорами с нотариальной конторой и изучением
ноутбука брата, вернее, такой попыткой. Росс не имел привычки систематизировать файлы, и на
папку с фото Стив наткнулся уже практически перед выходом. Отложив просмотр, он накинул
пиджак, взглянул в зеркало – подтянутый блондин где-то на пути к определению «средних лет», серые глаза, аккуратный дорогой костюм, ничего, чрезмерно бросавшегося в глаза.
Как водится, из-за спешки все пошло не так. Такси застряло на первом же перекрестке, и Стив
пожалел, что не спустился в метро.
«Под парусом» оказалось довольно уютным и аккуратным кафе, сюрприз – с тремя залами. Играть
в интуицию настроения не было, так что Стив сразу остановил официанта в моряцкой форме.
- …Стив Кейнелл? Да, вас ожидают, я провожу.
Предполагаемый кризис-менеджер Осененных выбрал столик в одном из полутемных углов, что
было вполне ожидаемо. Хорошо хоть не рядом с кухней, над головой не будут проплывать
подносы. Спиной к стене, лицом к залу, в окружении кадок с папоротником и чем-то еще
кудрявым и зеленым, Стива ждал неожиданно молодой человек. Он поднялся ему навстречу.
- Рад знакомству с вами, мистер Кейнелл.
- Можно просто Стив.
- Тогда я просто Грегори.
Грегори Райс, человек со странно короткой фамилией, видимо, с северными корнями, улыбнулся
очень по-менеджерски. И рукопожатие соответствующее – твердое, сухая теплая ладонь, только
вот продолжалось оно секунды на две больше, чем следовало. Когда Грегори отпустил его руку, Стив с трудом сдержался, чтобы не потереть ладонь о брюки – он физически почувствовал, словно
его новый знакомый держал тугой пульсирующий шар, и после этой пульсации кожу покалывало.
Стив намеренно замешкался, быстро пересматривая план действий на эту встречу. Можно было
догадаться, что на переговоры будет делегирован не просто шарлатан, но что-то действительно
понимающий человек. Впрочем, делегирован ли? Вся эта возня с попытками найти что-то за
смертью от сердечной недостаточности со стороны наверняка выглядела жалко.
Грегори не спешил начинать разговор, что тоже о многом говорило. Он был среднего
телосложения, одет в джинсы, рубашку и пиджак, все не самое дорогое и не самое дешевое. В
вырезе рубашки виднелись резные бусины четок, кажется, деревянные. А еще от него исходило
спокойствие. Стив вдруг обмяк на стуле, почувствовал себя отделенным некой пеленой от
последних дней и эмоций. Сейчас ему было очевидно, что он мечется в тумане, без особых
шансов на успех, что вся эта суета продиктована всколыхнувшимся чувством вины… и что ситуация
со смертью его брата продолжает выглядеть странно и пахнуть дурно.
Почему я не подумал, что мой визави может оказаться, например, гипнотизером? – с досадой
спросил у себя Стив. Нужно быть внимательнее.
- Красное вино. Восстанавливает нервные клетки, - Грегори мягко улыбнулся. Когда им принесли
вино, Стив не заметил, и это было недопустимо. Он заставил себя собраться, поднять голову, посмотреть на собеседника. Тот сидел расслабленно, откинувшись на спинку стула.
- Сочувствую вашей потере.
- Благодарю. – Стив не знал, что ему говорить и что делать дальше. Как общаться с эзотериками?
Наверное, это было плохой идеей. Все это, с самого начала, было плохой идеей.
Но Росс…
- Я понимаю ваши сомнения, и мотивы тоже, - Грегори, видимо, понял, что, не начав разговор, рискует просидеть в тишине. – Действительно, многие из посещающих фестивали употребляют
наркотики, но это в основном молодежь, у них много здоровья и мало страха.
- Страха? – Стив наконец ожил, мучительно вынырнув из болота тоскливой усталости. – Если я
правильно понимаю, празднование направлено на получение божественной милости…
- А значит, должно приносить только радость и уверенность в завтрашнем дне, - снова
улыбнувшись, кивнул Грегори. – Только, знаете, когда человек играет в поклонение богам, это
одно. Вся эта… - он покрутил рукой, и менеджерская улыбка стала слегка насмешливой, -
атрибутика, она привлекает к себе все внимание, и вот представьте, кто-то, скажем, Джон, после
скучной работы, домашних дел, под грузом понимания, что ему никогда не выбиться из серости
своих будней – попадает буквально в другую реальность. Повсюду цветы, огни, яркие одежды, красивые люди и лики красивых богов. И песни, и чудн ые слова, и новое знание – ты дома, тут
тебя любят братья по вере, мудрые Учителя и всемогущие Боги, и жизнь твоя теперь полна
красками и светом. И это так радостно и весело, правда?
Стив молчал, рассматривая собеседника. Возможно, более пристально, чем диктовал этикет, но
какое-то явное несоответствие в его внешности мучило почти физически.
- Но здесь есть проблема. Пока вера – просто костюмированная игра, вроде, знаете, как молодежь
играет в эльфов, все идет хорошо. Но однажды, рано или поздно, люди вдруг чувствуют… По-
настоящему чувствуют внимание Богов. И в один момент карточные домики их реальности
рушатся, потому что принять наличие высших сил на словах и почувствовать Их дыхание на своем
лице – очень разные вещи. Тогда приходит страх.
- Вы хотите сказать, что Росс умер от страха перед богами? – Стив начинал злиться. Этого монаха
что, давно не били?...
- О, конечно же нет. Простите меня, я неверно сформулировал мысль. Росс принимал Богов как
данность, и уже довольно давно. Я хотел сказать, что вы приняли всех нас за сборище паяцев на
костюмированной вечеринке, и в отношении трети присутствующих вы безусловно правы.
- А в отношении остальных? – Стив понимал, что от него ждут этого вопроса, но почему бы и нет.
Если неясно, куда идти в выяснении обстоятельств смерти брата, не все ли равно, где и как искать
зацепки.
- А в отношении остальных – нет. – Грегори подался вперед. – Но вы, конечно же, мне не
поверите. Поэтому я покажу, и заранее прошу прощения за доставленные неудобства.
Дальнейшее произошло быстро. Собеседник Стива выудил из-за ворота четки, на нижнем конце
которых помимо бусин висело что-то еще, темное, каплевидное, возможно, камень, легший в
центр ладони менеджера-монаха. Плавный жест – раскрытой ладонью Грегори чуть толкнул
воздух перед собой. Амулет держался, не соскальзывая с его руки. Наверное, это авантюрин, потому что в его центре вдруг вспыхнула искра, и еще одна, и еще – и одновременно с пляской
искр в камне на Стива надвинулся воздух. Он стал плотным, как вода, и ощутимо давил на грудь.
Заложило уши, закружилась голова, и Стив, зависнув на границе чужого и чуждого пространства, просвечивающего сейчас сквозь привычную реальность, с неопровержимой ясностью
почувствовал там кого-то другого. Действительно Другого, - теперь он остро осознал правильность
явно слышимых заглавных букв в словах Грегори о Богах.
Из живота поднялся иррациональный ужас, страх перед неведомым. И все схлынуло – Грегори так
же плавно сделал возвратное движение кистью, потянув на себя воздух, и стряхнул амулет назад
за ворот рубашки.
Стив сидел в уютном кафе в центре большого города, и как никогда ясно чувствовал огромность
вселенной вокруг себя.
- Простите меня за это, мистер Кейнелл, - голос Грегори был учтив, но глаза смотрели холодно и
жестко. – Мне было необходимо донести до вас мысль, что Осененные – не шайка балаганных
клоунов, а наши Боги – не коллективная наркотическая галлюцинация. Хотя вы, наверное,
скажете, что это был гипноз?
Стив проигнорировал едкую насмешку его последних слов. Возможно, мнение, что этого монаха
давно не били, было ошибочным. А вот кто тогда победил – тот еще вопрос. Мистер Кейнелл
достал из кармана платок – привычка с колледжа, вот и пригодилась, и отер пот со лба и висков.
Руки слегка дрожали. После этого он открыл бумажник и вынул обещанные банкноты –
пожертвование на храм.
- Послушайте, Грегори. Я понимаю вашу обиду. Но ваши силы и боги, и даже Боги – это все ваше.
Пусть будет так. Меня это все не касается. Что меня действительно интересует – так это смерть
моего брата.
Грегори кивнул. Не спеша взял деньги, положенные на стол, и убрал в портмоне.
- Нас тоже опечалил этот случай. Видите ли, такого происходить не должно. Это привлекает к нам
ненужное негативное внимание. Но, мистер Кейнелл, кровь вашего брата была исследована, в
ней не найден допинг. И вам, безусловно, это известно.
В голове зашевелилась глухая боль, пока что деликатно постукивая в виски.
- Жест отчаяния, – он устало пожал плечами. – У Росса никогда не было проблем с сердцем.
- Насколько мне известно, - Грегори по-прежнему не улыбался, смотрел прямо в глаза
неприятным, буравящим взглядом, - вы не виделись с братом много лет. Вполне логично, что при
редком общении он не стремился говорить об этом. Людям свойственно недооценивать
серьезность проблем со здоровьем и надеяться, что все как-то решится само собой.
Выйдя из кафе, Стив бодрым шагом прошел квартал, не особо понимая, куда именно он идет. Это
не имело значения. Наконец, завернув в узкий проулок, он остановился у дверей какого-то
магазинчика и обессиленно прислонился к стене, не заботясь о чистоте пиджака. В небе бурлили
темные тучи, угрожающе ворчал гром. Голова просто раскалывалась.
Грегори, кризис-менеджер Осененных, оказался крепким орешком. Не стоило с ним связываться.
Стив давно был большим мальчиком, переросшим как веру в мистику, так и излишний скепсис. От
узколобых отрицаний происшедшего он был далек. Никакого гипноза не было, была
демонстрация силы. Секта Осененных ясно показала: они недовольны подозрением в
наркомании и фиглярстве.
И что толку от этого в его деле? Что толку от этого Россу – умер он среди кайфующих клоунов или
настоящих адептов неведомых грозных богов?
Более того, после устроенного Грегори акта устрашения Стив понимал, что, вполне вероятно, отдельные серьезные люди из Осененных способны остановить сердце в груди человека.
Возможно это? Вполне. Даже при показательном выступлении Грегори физическое воздействие
было ощутимо, значит, возможен и крайний его уровень. Причина? По распространенному
мнению, достигшие духовной силы такого уровня, что могут воздействовать на физическую
реальность, должны быть далеки от мирской суеты и злых помыслов. Но кто, собственно, вообще
это сказал и с чего взял? Может быть, самосовершенствование отдельных адептов – да прямо
скажем, магов, - состоит вовсе не в «очищении сердца и сознания», а в кровавом ритуале в какой-
то отдельной пещере на краю мира. И выходит оттуда тот же злобный ублюдок, который заходил, только наделенный теперь еще и сверхъестественной силой.
В небе бесшумно сверкнуло, ярко осветив пустую улицу, и стеной хлынул ливень. Струи ударили
по голове и плечам, Стив переместился под карниз над дверью магазина, уже закрытого по
вечернему времени, но уходить не спешил. Да и куда идти, ни одной машины не видно, до метро
он успеет вымокнуть насквозь. Стоит переждать. Тем более что от свежести дождя дурнотная
головная боль отступала.
Итак, о злых магах. Было бы забавно, если не с ним и в другой ситуации. Осененные не гнушаются
показательным актом устрашения, значит, жесткость – и жестокость? – среди эзотерической
братии вполне даже факт.
Что ему теперь делать? Выяснять, мог ли кто-то из них убить Росса энергетическим воздействием?
Перерывать заново все заметки, искать врагов, недоброжелателей среди Осененных? Среди ста
двадцати трех человек – за вычетом погибших сердечников.
Вопрос, как быть, если он действительно найдет таких недоброжелателей брата, Стив постарался
отложить на потом. Если подумать здраво, конечно, он таких найдет. Невозможно нравиться всем, будь ты суперзвездой или простым человеком, хиппи или монахом – найдется тот, кого ты будешь
раздражать. Манерой общения, или образом жизни, или формой ноздрей, не так важно.
Невозможно нравиться всем.
Стива замутило. Он застрял, увяз, он тонул – и не видел возможности приблизиться к разгадке. И
есть ли она? Может, недобрый монах Грегори говорил правду, и брат просто скрывал проблемы с
сердцем, могло так быть?
Запросто.
В небе продолжался хаос, дождь лил стеной, поднялся сильный ветер. Каким чудом рядом вдруг
оказалось такси, Кейнелл так и не понял. Машина остановилась, водитель – пожилой чернокожий
– распахнул дверь.
- Эй, мистер, залезайте скорее! Тут вас смоет.
Солнечные лучи пробивались сквозь жалюзи. Стив лежал в постели, рассматривая какую-то
мандалу на потолке. Теперь, с утра, вечернее происшествие оказалось одним из тех эпизодов, которые хочется поскорее забыть.
Как там говорил этот боевой монах? Люди любят играть в веру, наряжаться в костюмы, но когда
чувствуют дыхание Бога на своем лице, приходит страх.
Господи, если ты есть, в каком бы образе ты ни был – как Стиву, простому человеку, никогда особо
не интересовавшемуся ни богами, ни сектантами, - разобраться в этой каше?
По силам ли?
Он встал, стараясь не думать об этом больше. В воздухе пахло поражением. Видимо, так он и
уедет – разберет бумаги, завершит дела брата, сдаст или продаст его квартиру, и вернется к себе, с этим вкусом пепла во рту.
Ноутбук звякнул. Почему бы и нет? Нужно отвлечься. С чашкой кофе и сэндвичем Стив сел за стол, просмотрел почту. Среди рассылок и пары деловых писем нашлось неожиданное – письмо от
Дэна, с которым они умудрились сохранить дружбу со времен колледжа, хотя и были довольно
разными. Дэн выбрал журналистику, наплевав на полученный диплом экономиста и затраченное
на него время, и отдался работе с невиданной страстью. Он мотался по городам и странам,
работая в основном на освещении характерных для местности мероприятий, и периодически слал
с разных концов света колоритные снимки, неформально описывая происходящее. Стив любил
его письма. Отложив это на сладкое, он ответил на деловые сообщения, рассортировал
пришедшие рассылки, написал своему бухгалтеру, и наконец открыл послание Дэна.
В свойственной ему ехидно-восторженной манере друг описывал отгремевший в Шотландии
Хэллоуин – праздник бурный, веселый и очень зрелищный. Бесконечные вариации тыкв и
карнавальных костюмов нечисти потрясали и запоминались надолго.
Стив с улыбкой прокручивал просмотр фото, приложенных к письму и сопровождавшихся
веселыми комментариями Дэна, и вдруг за буйством праздничных красок – тревожный кадр: у
дверей дома, прямо на земле – два тела, накрытых белой тканью, машины полиции и скорой.
Отодвинув кофе занемевшей рукой, Стив вчитался в текст:
«Не обошлось и без ложки дегтя в бочке праздничного меда: на одном из мероприятий у двух
участников остановилось сердце. Возможно, бедняги перебрали с алкоголем, отмечали с
размахом, не знаю подробностей - гуляло какое-то очередное магическое сообщество, такие мало
интересуют моих редакторов. Горькая ирония случая, ведь День всех святых звался у кельтов
Самайном, днем, когда повелитель мертвых отпускает души на землю, навестить своих, а в этот
раз они решили прихватить кого-то с собой. Думаю обыграть эту мысль в будущей статье, если не
вырежут, конечно, как ты считаешь?».
Стив резко встал, взгляд в очередной раз скользнул по портретам Учителей на стенах.
Совпадение?
Не бывает таких совпадений.
Кейнелл схватил смартфон, спешно пролистывая список контактов – быстрее, чтобы опередить
глас разума с его извечными сомнениями. Дэн отозвался почти сразу.
- Стив, дружище, это ты? У тебя все в порядке? – в голосе друга слышалась тревога, и Стива в
очередной раз кольнуло чувство вины – они так давно общались по переписке и изредка по
скайпу, что неожиданный звонок Дэн воспринял как нечто из ряда вон выходящее. И, в общем-то, не ошибся.
- Дэн, твое письмо о двух смертях на Хэллоуине, в каком конкретно городе это случилось?
- В Эдинбурге, Стив, и я тут еще на несколько дней, а в чем дело?
- Ты еще там? Прекрасно! Дэн, я прилечу ближайшим рейсом. Мне нужна твоя помощь, в…
небольшом частном расследовании.
Вылететь удалось только вечером. Меньше всего времени заняло перекладывание дел Росса на
служащего нотариальной конторы. Но затем пришла неожиданная мысль, столь же внезапная, как
письмо Дэна и решение лететь – ловить за хвост странное поветрие умирать на эзотерических
праздниках. Оставшуюся часть дня Стив вместе с собственным юристом, вызванным на связь по
скайпу, пересматривал и дополнял завещание.
В аэропорту суета отпустила, он прошел регистрацию, сел в зале ожидания, положил на соседнее
кресло сумку с ноутбуком. Куда он летит, зачем? Есть ли логика в этой безумной попытке на месте
узнать что-то новое?
Перелет прошел практически незамеченным, Стив осознанно задремал, и проспал все время
вплоть до приземления. Эдинбургский аэропорт был почти таким же, как и все аэропорты мира, за исключением неизбежного национального колорита. Дэн, все еще ожидающий решения
редакторов и потому свободный распоряжаться своим временем, встречал его.
- Стив, старик! Отлично выглядишь, - друг энергично облапил, похлопал по спине.
- Тебе идет бродячая жизнь, - засмеялся Стив, изучая Дэна. Тот, казалось, еще больше вытянулся, оставшись худощавым, на коже – неведомо откуда привезенный загар, легкая щетина и некая
бредовая лихость в темных пиратских глазах.
- Втянулся, - охотно откликнулся тот, - поехали, нас ждет такси. Я снимаю квартиру неподалеку от
центра, а ты раньше был в Эдинбурге? Очень колоритное местечко, особенно бары…
Всю дорогу Дэн непринужденно болтал, рассказывая о достопримечательностях Эдинбурга,
отличиях Шотландии от всего прочего мира, колорите местных жриц любви и градусе напитков в
барах. Колорита и отличий Стив пока не наблюдал, впрочем, из салона такси, пробиравшегося по
скоростным трассам, это было непросто. Они миновали несколько гостиниц, и наконец
остановились в одном из типичных городских районов. Уже стемнело, и вывески магазинов и
баров бросали яркие отсветы на мощеные камнем мостовые.
Друзья поднялись на третий этаж, не дожидаясь лифта. Дэн открыл дверь, впустил Стива в
квартиру, щелкнул замком. Свет был включен, в одной комнате с хорошим ремонтом, но
довольно спартанской, хоть и современной обстановкой негромко играл чиллаут.
- А теперь рассказывай, - бросил приятель, прерывая очередной каламбур на середине
предложения. Прошел к встроенному шкафу и зазвенел бокалами.
Стив пристроил сумку на низкий кожаный диван, сам опустился рядом. Потер виски.
- Две недели назад погиб Росс, - слова тяжело ворочались во рту, впрочем, дальше дело пошло
легче. Дэн, внимательный и собранный, подал ему стакан со скотчем, - естественно, что еще пить
в Шотландии, и устроился, по давней привычке, на подлокотнике дивана. После того, как Стив
замолчал, он еще какое-то время смотрел перед собой, потом повернулся к другу.
- Да, с расспросами о наркотиках глупо вышло. Но тебя можно понять. Ты прав, что прилетел. От
всей этой истории действительно дурно пахнет. Посмотрим, что есть у меня сейчас на
хэллоуинских жмуриков.
Достав откуда-то из-за дивана свой ультрабук, Дэн откинул крышку. Свет монитора причудливо
заострил его черты.
- То, что ты написал про Хэллоуин – Самайн, правда?
- А как же. Я специально изучил вопрос, так, по верхам, конечно. Просто два трупа в итоге
вечеринки – маловато для новости, понимаешь. А вот мистический подтекст, доля трагедии и
черного юмора – это может сработать. Такое время, Стив, люди глотают некрологи пачками, не
поморщившись, – казалось, Дэн может говорить, не останавливаясь, с любым собеседником и на
любую тему. Так, скорее всего, оно и было.
- Да, старик, это действительно новые кельты, праздновавшие Самайн. Только вот эзотерикой тут
особо не пахнет – ребята скорее представляют собой литклуб, вроде выросших, но не совсем, толкиенистов. С мечами бегать уже неприлично, а просто так жить скучно. Они собираются раз в
неделю, читают тексты кельтской мифологии, пытаются что-то воссоздать в своем уютно-унылом
кружке. В этот раз реконструировали празднование Самайна друидской общиной, заказывали
изготовление атрибутики, украсили зал, пригласили музыкантов… нет, старик, какие из них маги, просто скучающие горожане, сам посмотри.
Стив передвинулся к Дэну, листавшему на местном новостном портале фото с места трагедии. Все
ожидаемо – потрясенные лица слегка припитых празднующих – все в возрасте, нормально одеты, за исключением стилизованных украшений, машины полиции и скорой, представительный
коронер… что же, опять – не вызывающий подозрений случай двойной смерти эмоционально
перебравших сердечников?
- С утра можно будет поспрашивать родственников, - подытожил Дэн, положив руку ему на плечо,
- не переживай, если тут есть хоть малейшая странность, мы ее раскопаем! А сейчас – показать
тебе лучшие бары столицы Шотландии?
- Давай в другой раз, - вздохнул Стив, - хотелось бы утром соображать, что спрашивать.
- Не вопрос! Я тогда тоже не пойду, все равно уже все видел, - усмехнулся приятель. – Ложись на
диване.
Сам Дэн устроился под окном, расстелив себе какой-то чудо-спальник, в свернутом виде совсем
миниатюрный, с юмором рассказывая, в каких разных обстоятельствах ему приходилось в этом
спальнике ночевать. Потом они говорили о колледже, вспоминали эпизоды ученичества и
взросления, перемывали кости сокурсникам. О Россе не говорили.
И хотя уснули довольно поздно, утром Стив чувствовал себя свежим и бодрым. Дэн проснулся
раньше и прозванивал телефонный справочник в поисках родственников погибших «новых
кельтов» - к полиции он обращаться не спешил.
- Рановато демонстрировать интерес, - кратко объяснил он Стиву, - местные легавые не слишком
охотно идут на сотрудничество, зато к работе своей относятся трепетно. Пока подозрение в
неестественности этих смертей не подтверждено, не стоит ставить их на уши, они с нас потом не
слезут до Нового года, я тебя уверяю, - и снова уткнулся в трубку городского телефона.
Решив, что поиск нужной информации и контактов лучше доверить профессионалу, Стив ушел на
кухню варить кофе в старенькой, но рабочей кофеварке. По улице уже вовсю двигались люди –
хоть и не самый оживленный проспект, но и не спальный район. Стив прижался лбом к холодному
стеклу, как часто делал в детстве, наблюдая за привычной ежедневной суетой за окном.
Кто-то спешил на работу – в офисы или на заводы, открывшиеся магазины ждали покупателей,
газетчик на углу уткнулся в яркий журнал. Нормальная, размеренная жизнь, где все дни похожи
один на другой – что так ругают всевозможные творческие и богемные, и так ценят нормальные
обыватели. О жажде чуда и перемен хорошо рассуждать даже не с кофе – с какао в руке и под
пледом, а лучше в обнимку с теплой женщиной, которая поддакивает твоим словам, прекрасно
зная, что грош им цена, и ничего другого пустобреху не нужно так, как уверенность, что
завтрашнее утро будет похоже на сегодняшнее. И незыблемая реальность останется таковой. И
никто не умрет на Дивали, как и на традиционном для этой страны Хэллоуине…
- Нам повезло, - бодрый голос Дэна за плечом вернул его в неоднозначное настоящее, - один из
вчера скончавшихся был женат, вдова согласна поговорить с нами. Со вторым сложнее,
малообщительный геймер-холостяк, посетил мероприятие клуба всего в третий раз, но я нашел их
организатора, он контактен. В холодильнике колбаса, давай по-быстрому перекусим и поедем, чего тянуть?
Первый адрес был в пределах пешей досягаемости – то ли удобное совпадение, то ли
журналистская удача Дэна. Они прошли пешком несколько кварталов, и Стив наконец получил
возможность понаблюдать за шотландцами в их естественной среде.
Между прочим, он впервые в Эдинбурге.
Но экскурсии по городским достопримечательностям, как и покупку магнитиков, решили
отложить.
Вдова Алана МакДауэлла жила на двенадцатом этаже в доме с неработающим лифтом – в
подъезде уже суетились ремонтники, но судя по полностью нецензурной речи, быстрого решения
проблемы не ожидалось. Когда они наконец добрались, Дэн, время от времени командируемый в
совсем уж лишенные удобств места планеты, был все еще бодрым, хотя уже и менее позитивным, а Стив так вовсе едва не сдох. Открывшая им дверь женщина была такой рыжей, что глаза
слепило. Траурное черное платье бледной и осунувшейся миссис Айлин не шло, скомканный в
ладони платок был явно несвежим. В небольшой двухкомнатной квартире что-то бубнил
телевизор, безумно раздражая одолевших подъем мужчин. Айлин провела их на кухню, жестом
указала на стулья, а сама облокотилась о холодильник – места для троих было маловато.
- Еще раз простите за беспокойство, - голос Дэна наполнился новыми, драматично-бархатными
нотками. – Мы составляем очерк о трагических происшествиях для еженедельника «Эдинбург и
его тень», и хотели бы получить от вас пару комментариев по поводу трагической кончины
вашего…
- Да какой там трагической! – неожиданно пронзительно перебила его вдова. – Старая пьянь! Я
говорила ему, что с его больным сердцем нельзя прикасаться к этому проклятому пойлу…
Они выбрались только спустя сорок минут, и лифт все еще не работал.
- Да, похоже, на этот раз мы вытащили пустышку, - буркнул Дэн, кажется, и у него в ушах звенело
от потока нескончаемых визгливых жалоб рыжей вдовы. Стив передернул плечами, ему очень
хотелось умыться, прямо сейчас – то ли от героического преодоления лестницы, то ли от легкой
брезгливости, когда женщина принялась поносить мужа и неумело флиртовать с Дэном,
невозмутимо сохранявшим маску профессионального сочувствия. Только на площадке, когда за
ними закрылась дверь, у друга дернулся угол рта. Работа журналиста, устало думал Стив, пока они
тащились на двенадцать этажей вниз, вынуждает держать лицо в любой ситуации.
На улице оба выдохнули, и, не сговариваясь, прошли пешком до следующего перекрестка. Здесь
Дэн купил маковый рогалик, и, задумчиво прожевав, констатировал:
- В квартиру геймера нам не попасть. Скоро туда слетятся дальние родственники, а пока шансов
особо нет. Остается пощупать председателя этого кельтского клуба, энтузиаста-затейника. Едем
сейчас?
- Давай, - согласился Стив, которому хотелось разбавить чем-то впечатления от встречи с миссис
Айлин.
Добраться до «энтузиаста-затейника» оказалось сложнее – тот жил не близко, неподалеку от
огромного городского парка. В преодолении пробок Эдинбурга прошел целый час, и в дороге
друзья почти не разговаривали – Дэну позвонил редактор, звонок всерьез затянулся, видимо, корпоративная мобильная связь оплачивалась компанией.
Мистер Глейн, судя по фамилии, не коренной шотландец, проживал в довольно старом доме, с
высоченными потолками и королевской парадной.
- Проходите, господа, проходите, - суетился вокруг них невысокий полненький человечек, из-за
одной двери слышался женский голос, из-за другой выглядывал любопытный мальчик лет
четырех, но мистер провел их в гостиную, по случаю приема гостей свободную от других жильцов.
На стенах висели фотографии в рамках – юный, отчетливо узнаваемый мистер Глейн с длинными
волосами, собранными в хвост, и мечом в руке, мистер Глейн в компании таких же мечников, он
же и девица в длинном платье и с заостренными накладками на ушах, и прочее, прочее. Удаляясь
от входа, снимки «взрослели», и гости могли видеть свадьбу, кадры со встречи жены в роддоме, семейные пикники…. Стива неожиданно кольнула острая зависть – мистер Глейн жил радостной и
насыщенной жизнью, и наверняка за кадром осталось еще много ценных моментов, не
выставляемых напоказ.
Тем временем хозяин дома озадаченно осмотрел хлам, горой сваленный на диване – здесь были
диванные подушки и незаконченные вышивки, несколько журналов, шотландский килт, книги,
детские игрушки и какие-то другие, не поддающиеся быстрому опознанию вещи. Глейн
решительно сгреб все в охапку, освобождая диван для гостей, и переложил на одно из двух
кресел, уютно устроившись во втором.
Заставив себя перестать коситься на фото, Стив сел, а Дэн повел себя прямо наоборот.
- Я вижу, вы состояли в историческом обществе Шотландии? – поинтересовался друг, остановившись у одного из снимков.
- И сейчас состою, - охотно откликнулся кругленький мистер. – Собственно, «Древо друида» - одна
из ячеек этого общества, люди, которым были интересны не только обсуждения и доклады, но и, знаете, более атмосферные мероприятия.
Он сложил руки на животе и выжидающе посмотрел на них, перебегая взглядом со Стива на Дэна.
- Отлично, мистер Глейн, - Дэн угнездился на подлокотнике дивана. – Собственно, мы здесь по
поводу двойной смерти на праздновании Хэллоуина.
- Ну конечно! – Глейн несколько театрально всплеснул руками. – Такая трагедия, кто бы мог
подумать! И вы знаете, - он подался вперед, добавив в голос доверительных интонаций, - если в
случае с Аланом, который не так чтобы очень интересовался прошлым нашей славной страны, а
скорее искал, где скрыться от сложностей своего брака, нам было известно о его слабом сердце, то Стенли! Кто бы мог подумать, какое горе.
- Значит, за мистером Стенли не было замечено проблем со здоровьем? Видимо, он скрывал их от
вас?
- Видимо, так, - согласился Глейн, хитро сверкнув глазами, - да, Стенли весьма огорчил нас тем
вечером, даже подставил, так сказать, не в обиду ему будет сказано, конечно, да. Но ушел он, скажите, красиво! В ночь Самайна, при свечах и барабанах, знаете, мы ведь старались как можно
правдоподобнее передать обстановку, ну за исключением того, что празднование должно было
состояться в лесу, но две из наших дам так простыли, что община приняла решение провести
праздник в помещении, и вот какая незадача, какая трагедия! Кто бы мог подумать, кто мог
предполагать…
Стив с трудом удержался, чтобы не коситься на Дэна и его новую маску профессионального
участия и горячего интереса – на такой диспозиции говорливый хозяин дома не мог этого не
заметить. А тот продолжал, похоже являясь одним из тех людей, кто просто наслаждается звуком
своего голоса.
- ….он ведь был крепкий, выглядел здоровым как бык! Выходит, большие тополя раньше падают, хаха, не в обиду ему будет сказано, но если бы мы знали, возможно мы смогли бы как-то
ограничить его в спиртном, например, хотя вы не подумайте, мы пьем только пунш и то не по
многу, потому что сами понимаете, если выпить много, то участвующим становится все равно, что
кельты, что друиды, хаха, а такого все же допускать нельзя, поэтому Стэн выпил только две
кружки пунша, значит, и это не причина, видимо, принц мертвых решил забрать его именно тогда, такая трагедия, вы посмотрите, он же был крепкий такой… - мистер Глейн выскочил из кресла, перебежал к компьютерному столу, заваленному кучей всевозможных вещей, и защелкал
мышью.
Стив и Дэн подтянулись ближе, стараясь не толкаться – пространство вокруг стола, как и полки над
ним, было забито все так же книгами, журналами, килтами и тогами, а сбоку, кажется, выглядывал
натуральный шлем. Разве шотландцы носили шлемы? – задался праздным вопросом Стив.
Впрочем, интересы мистера Глейна могли касаться не только Шотландии.
На мониторе сменяли друг друга фото из жизни клуба «новых кельтов» - пикники, сборы в кафе, у
кого-то дома, костюмированное шествие по улицам Эдинбурга и прочее. Клуб насчитывал около
тридцати членов разных возрастов, совсем юнцов не было – возможно, молодежи было просто не
интересно с великовозрастными кельтами. Наконец – кадры с вечеринки, закончившейся столь
драматически.
- …а это, видите, мисс Кендалл читает нам сагу об одном из героев древности, а Стенли этого
героя изображает в лицах, - комментировал каждое фото мистер Глейн. Скоропостижно
скончавшийся Стенли действительно не походил на обреченного – здоровенный мужик с косой
саженью в плечах и шапкой золотистых кудрей производил впечатление того, кто всех переживет.
Но не удалось.
Стив нахмурился. Что-то промелькнуло среди снимков, что-то шевельнулось в памяти… Что?
Ухватить скользнувшую мысль за хвост оказалось непосильной задачей. Да и было ли что-то?
Может, расположение участников напомнило ему одну из вечеринок времен колледжа, только и
всего.
Может быть. А может и нет.
- Мистер Глейн, не затруднит ли вас переслать нам фото с вашего Хэллоуина, пожалуйста? –
спросил он, заслужив быстрый внимательный взгляд Дэна.
Глейн ничуть не обиделся, что его прервали в середине реплики, и многословно выразил свое
согласие и готовность сотрудничать. Архив фото с вечеринки отправился на почту Стива, а хозяин
дома принялся демонстрировать им снимки со времени основания общества, подпихивать под
руку журналы и даже что-то вещать про расцветки килтов разных племен. Когда друзья наконец
покинули дом Глейна, в голове слегка гудело.
Дэн, впрочем, улыбался.
- Профессионально, - пояснил он Стиву. – Мистер Глейн отлично путает мысли и заговаривает
зубы, производя впечатление этакого живчика с недержанием речи. Он опытный оратор и привык
манипулировать. Интересно, сколько времени беседа с ним заняла у полицейских.
- Надо думать, опытный, со всем этим меченосным прошлым и друидским настоящим, - хмыкнул
Стив. И подумал, что смерть брата привела его к общению с людьми, с которыми он раньше
никогда не сталкивался – сначала эзотерики и монах Грегори, теперь вот «новые кельты».
- Ты что-то увидел на фото? – как бы вскользь поинтересовался Дэн, высматривая такси.
- Не знаю. Что-то такое, вроде, а может и показалось. – А еще смерть брата вынудила его доверять
любым порывам и шевелениям интуиции – потому что логика и рациональность в ситуации были
не помощниками.
По дороге домой Дэн развлекал его рассказом о том, как делал репортаж с игры крупнейшего в
Германии клуба исторической реконструкции, и суровых немцах, юных и не очень, всерьез
бьющихся в латах и на мечах. И пока такси пробиралось по улицам Эдинбурга, Стив думал, какой
разной может быть жизнь внешне похожих друг на друга людей. Монах Грегори ясно показал ему, что бывает и другая сила, кроме физической. Кругленький мистер Глейн – что будни могут быть
полны не только домом-работой. Дэн – что работа может быть настоящим изучением мира в его
многообразии, остающегося бесконечной загадкой.
Стив поймал себя на старательном избегании мыслей о Богах, чье присутствие
продемонстрировал Грегори. Он подумает об этом позже, решил Стив, старательно пряча это
воспоминание в дальний угол памяти. И втайне надеясь, что там оно без следа и сгинет.
Он в Эдинбурге, в обществе Дэна, которого видит впервые со времен колледжа, и повод для
встречи не праздничный и не будничный. Мертв его брат, и еще двое Осененных, и двое
шотландцев. Не время для Богов.
На квартире Дэн, извинившись, засел за редакторское задание – что-то надо было подправить, а
что-то другое подсобрать фрагментами в отдельную статью.
Стив приготовил себе кофе и распаковал архив. В этот раз он внимательно листал все снимки, всматриваясь в лица, обстановку, одежду и символику на одежде – потому что просто не знал, что
ищет. И наконец добрался до снимка, встревожившего его еще у Глейна. Фото, сделанное на
смартфон, показывало край сцены, ноги выступающего, и часть пространства перед сценой.
Столики отодвинули, чтобы освободить место декору и приглашенным музыкантам – волынщику
и барабанщику. Странная компания, впрочем, судя по снимку, они играли по очереди – на фото
барабанщик запечатлен с занесенными ладонями, а волынщик просто стоит со своим
инструментом. На других снимках виднелась еще пара девиц с маррокасами, но они Стива не
интересовали.
Барабанщик.
Дрогнувшей рукой он открыл в соседней вкладке облачный архив других снимков – с Дивали, на
котором умер его брат, и пролистывал яркие, полные жизни, счастья и огней кадры, пока не
нашел нужный.
На фото, увитый гирляндами цветов, прямо в камеру улыбался тот же барабанщик. Здесь его
можно было рассмотреть во всех деталях.
Человек неопределенного возраста, не слишком юный и еще не старый, с резкими чертами
худощавого, удлиненного лица, потемневшего от загара – не однократно-курортного, а
постоянного, въевшегося в обветренную кожу. Сильные кисти с длинными пальцами, линии
старой татуировки от плеча до запястья правой руки, рассмотреть рисунок с такого ракурса не
получалось. Длинные темные волосы, собранные в хвост.
И глаза. Даже по фото, вглядываясь в светло-серые глаза барабанщика, неожиданно
пронзительные для такого оттенка, Стив понял: это глаза существа одной породы с Грегори.
Ну хорошо, подумал он, откинувшись на спинку кресла и всматриваясь снова и снова в светло-
серый, волчий, взгляд барабанщика. Что мы имеем? Некого эзотерика-музыканта, игравшего и на
Дивали, и на Хэллоуине. То есть особой эзотерической разборчивостью упомянутый не
отличается, но о какой разборчивости речь в случае с музыкантом? С другой стороны, человек не
настолько юн, чтобы зарабатывать одной только игрой. Может, он просто падок на экзотику,
поэтому обеспечивает звуковое сопровождение именно таких мероприятий.
Он играл на Дивали, где умерли три человека. Он играл на Хэллоуине, ставшем последним еще
для двоих.
Совпадение?...
Барабанщика надо найти и расспросить. Но, рассматривая резкие черты волевого лица, Стив
совсем не был уверен, что этот фигурант пойдет на контакт с охотой мистера Глейна.
- Нашел что-то? – возник за его плечом Дэн, оторвавшийся от работы.
Стив молча кивнул на фото, переключился на соседнюю вкладку – тот же барабанщик, но уже в
обстановке шотландского Хэллоуина. Дэн присвистнул.
- Колоритный тип. Попробую связаться с Глейном, у него как организатора вечеринки должны
быть контакты музыкантов.
Он пошел звонить, а Стив задумался о его словах. На обоих снимках барабанщика окружали куда
более «колоритные типы» - на Дивали в кадре виднелись женщины в сари, с разрисованными
хной руками и стопами, с охапками цветов в руках, на снимке с Хэллоуина маячил волынщик в
килте и тога выступающего на сцене. Казалось бы, среди костюмированного буйства барабанщик
в обычной темной майке выделяться не должен – длинные волосы и татуировки уже много лет
как не были чем-то из ряда вон выходящим или даже особенно редким. Но эти сильные кисти,
волевое лицо, волчий взгляд… Барабанщик не бросался в глаза, подобно ряженым в сари и килты, но раз обратив внимание, сразу оторвать от него взгляд было сложно.
Стив смотрел на снимок и чувствовал, как без причины портится настроение. Не то что он вообще
сильно лучился счастьем с момента получения известия о смерти брата, но сейчас…
- Мистер Глейн? – раздался позади голос Дэна, дозвонившегося до организатора кельтского
клуба.
Стив продолжал изучать фотографию, переключившись с человека на его инструмент. Вроде как
этот барабан – высокий, цилиндрический, - африканский, как связать его с индуистским Дивали и
шотландским Хэллоуином? Впрочем, на краю кадра виднелось еще несколько разнокалиберных
барабанов. Тем не менее… Но что вообще он знает о том, как организовывают свои праздники
эзотерические общества? Кельты мистера Глейна – вовсе неповзрослевшие энтузиасты, а задавать
новые вопросы Грегори у него вряд ли будет возможность.
Стив написал в файле Word «спроси у него, почему позвали именно этого» и, подергав Дэна за
рукав, ткнул в экран. Дэн кивнул, внимая потоку речи в трубке, и Стив снова приник к монитору, сосредоточившись на барабане. Что-то в нем было не так, еще бы он что-то понимал в
африканских барабанах. Цилиндрический инструмент высотой примерно по пояс, обтянутый
светлой кожей… Нет, это безнадежный поиск черной кошки в комнате, где кошек, возможно,
никогда и не держали.
- Барабанщика Глейну посоветовали знакомые, - сообщил Дэн, закончив разговор. – Его зовут
Джек Айрон, и он известен в узких кругах именно тем, что играет на, как это сформулировал
Глейн, «неформатных» мероприятиях – попросту говоря, всяких эзотерических праздниках,
причем без привязки к традиции или религии. Его превозносят и очень ценят в этих самых узких
кругах за способность «задавать ритм и настроение», атмосферные событию. Вообще Глейн
сомневался, что Айрон согласится играть у них, так как никакого шаманства на их сборище не
ожидалось, а у этого клиентура особенная. Но Джек согласился, то ли по деньгам прижало его, то
ли у него просто нет особых предпочтений. Я записал его контакты. Что, возьмем интервью у
барабанщика?
- Спасибо, Дэн. Что бы я без тебя делал?
- Глупости, конечно, - усмехнулся приятель, набирая номер.
- Мистер Айрон? Здравствуйте! – несколько запоздало Стив понял, что барабанщик может быть не
заинтересован в общении с репортером, с другой стороны – музыкант отказывается лишний раз
рассказать о себе прессе? Тогда он будет вдвойне подозрителен.
- …Вас беспокоит Дэн Аклеран, я работаю по заказу мисс Эсмеральды из парижского общества
медиумов, вы знаете, у них имеется корпоративное издание и меня попросили подготовить
юбилейный выпуск. Насколько мне известно, вы дважды принимали участие в мероприятиях
общества в прошлом году, согласитесь ли дать мне небольшой комментарий?
- Дэн? – изумленно спросил Стив, когда друг закончил разговор. – Что за история с обществом
медиумов?
- Я его вспомнил, - задумчиво ответил друг, бросив взгляд на монитор. – Очень вовремя, - лучше
так, чем просить у него прокомментировать случай двойной смерти, ты не считаешь?
- Гм, да. Даже не двойной, на его глазах умерли пятеро… И что он?
- Согласен, конечно, для музыканта, зарабатывающего игрой на праздниках, это логично. Но вот
незадача – он сейчас в аэропорту, вылетает в Нью-Йорк – его заказали на мероприятие там, на
послезавтра, и он сможет с нами встретиться только после. В общем, пакуй свою зубную щетку!
- То есть?
- Стив, не тупи, - Дэн по своему обыкновению пристроился на подлокотнике дивана. – Мое
свободное время ограничено, пока про меня забыли только из-за статьи Алисы о землетрясении
во Вьетнаме. Я не знаю, когда мне дадут команду сняться с места, но когда это произойдет –
помочь тебе уже не смогу. А без меня ты опять сунешься к очередному Грегори.
- Понял, - со вздохом согласился Стив, - ты во всем прав. Извини, что-то я совсем не в форме.
- На тебя многовато всего навалилось, - сочувствующе улыбнулся Дэн. – Ничего – Нью-Йорк
большой и яркий город, у него найдется, чем тебя встряхнуть!
Если бы они знали, как именно воплотятся эти слова, предпочли бы вовсе не встречаться в
Эдинбурге.
Вылетали ночным рейсом, на более ранние все билеты уже были разобраны. Места удалось взять
только в разных концах салона, и Стив весь полет листал журнал под похрапывание соседа, тогда
как Дэн развлекал беседой симпатичную мулатку в годах.
Нью-Йорк встречал их дождем. Дождевые струи умывали окна такси, смывая с города застарелую
грязь. Дэн привез его на квартиру, отведенную сотрудникам издательства, и на этот раз они были
там не одни – в большой студии уже квартировали двое корреспондентов.
Давно ему не приходилось делить жилплощадь с такой большой компанией, но мысль съехать в
гостиницу быстро пропала – с журналистской братией было весело и легко. Даже слишком легко, если помнить об их профессии и свойственных пороках. После многолетней переписки с Дэном
Стив знал: глядя на человека, они автоматически составляют в уме «ориентировку», подмечают
стиль общения, акцент и лейблы на одежде. В теории, ему должно было быть некомфортно в их
обществе, но на практике, как часто бывает, выходило иначе.
На следующий день Дэн с самого утра отправился добывать им приглашения на мероприятие,
посоветовав Стиву прогуляться по Нью-Йорку и попробовать хоть немного развеяться. Только
после того, как за ним закрылась дверь, Стив понял, что даже не узнал, что за мероприятие и где
оно будет.
Дэн прав – без него он делал бы сплошные глупости, и нужно срочно собраться. Стив последовал
совету и позволил себе целый день просто гулять по большому, шумному и довольно грязному
городу. Он был здесь не впервые, и достопримечательности уже не интересовали, но сам по себе
мегаполис – что-то вроде прививки от зацикленности на себе и своих неприятностях. В
апокалиптичной суете огромного города все проблемы перемалывались и терялись в ворохе лиц, витрин, реклам, а бесконечный поток автомобилей можно было наблюдать, как течение горной
реки, с той же отрешенностью – если бы не запахи, конечно.
Стив позавтракал в небольшой пиццерии, пообедал в китайском ресторане, исходил пешком
невероятное количество улиц, столько он не ходил с самого колледжа.
Нью-Йорк действительно вылечил его меланхолию. Если, как советуют все те же «мастера
позитивного мышления», доморощенные эзотерики, он оказался бы сейчас в лесу или в горах –
вряд ли до мозга костей городской человек смог бы там расслабиться хоть на миг. Нырнуть в
чрево большого города, ежечасно перемалывающего своими челюстями сотни тысяч
человеческих побед и трагедий, и выйти из него обновленным – это по-настоящему работает.
Дэн вернулся на час позже него, уставший и какой-то помятый. Стива, игравшего в покер с его
коллегами, злобно куснула совесть. Но для друга все это было скорее увлекательной игрой,
напомнил он себе, и журналист знал ее правила.
- Я забронировал нам стол в одном суши-баре, - сообщил Дэн, скрываясь в ванной. – Соберись, ты
мне нужен! Не в одиночестве же мне строить глазки официанткам.
Суши-бар оказался заведением, достойным назваться рестораном. Японцы знали толк в ведении
переговоров – столы были хорошо изолированы друг от друга, хотя и кадки с растениями, и
узорчатые перегородки не казались серьезной преградой, скорее зонируя зал, но уловить, о чем
говорят за соседним столом, было непросто.
- Могли бы пойти в местечко попроще, - задумчиво сообщил Стив, изучив цены в меню.
Дэн рассмеялся.
- Не жмоться, старик, мне настоятельно требуется награда после сегодняшнего дня!
- Раз так, то я угощаю. Рассказывай, что столь утомило тебя сегодня, о славный рыцарь?
Дэн фыркнул в стакан имбирного лимонада, который они заказали на аперитив.
- Славный рыцарь сегодня полдня выбивал возможность посетить одного из нью-йоркских
колдунов. Твой барабанщик завтра играет на дне рождении главы одной из общин вудуистов,
знаешь такое направление?
- Ну так, немного… - Стив попытался собрать из недр памяти все, что когда-то слышал о вуду.
– Это вроде темного шаманства, где духи-покровители запросто заходят в гости и вообще свои
парни – при условии, что ты их правильно уважаешь. Вудуистов здесь много. Очень. И иерархия у
них тоже есть. Крейг Собри – один из сильнейших и уважаемых колдунов города, и на выяснение
этого замечательного факта я потратил все свое утро. А днем узнал: еще он из местных мафиозных
царьков. Стив, я пару раз реально думал, что оттуда уже не выйду.
Дэн покачал головой, заново переваривая впечатления, и допил лимонад.
- Но, тем не менее, славный рыцарь победил дракона своих страхов! – умение быстро менять
выражение лица и тон голоса – тоже привычное дело для опытного журналиста. – Пришлось
выставить себя карьеристом, желающим выслужиться перед редактором и заодно подлизаться к
могущественному бигбоссу. Завтра мы идем на его день рождения, Стив, и тебе придется нести
камеру – иначе мне будет трудно объяснить твое присутствие.
- Да хоть твою обувь, Дэн! Спасибо. Но…
- Понаблюдаем за барабанщиком в естественной среде, - Дэн снова посерьезнел. – Фотографии
мало. Мимика и жестикуляция человека – вот что нужно, чтобы понять, с какой стороны к нему
подойти. Если он убийца, отравитель – ведь причиной смертей вполне мог быть яд, какая-нибудь
свежесинтезированная новинка, – стоит быть очень осторожными, приятель.
Разговор прервался появлением официантки с их заказом. Дэн прав. Стив впервые заставил себя
признать очевидную истину – если он упорно не верит в естественность смерти Росса, значит, считает это убийством. А убийство – уголовно наказуемое деяние, но с интуицией в полицию не
пойдешь.
- Нам нужны улики, хоть какие-то, - кивнул Дэн, не нуждавшийся в озвучивании его мыслей. –
Возможно, барабанщик что-то подкинет, но возможно и то, что он и есть убийца. А может быть
все это – просто невероятное и очень несчастливое стечение обстоятельств, игра случая. Эту
вероятность тебе тоже не стоит упускать из вида.
В самом деле. Вполне может оказаться, что Стив тратит свое – и Дэна – время зря. Но если это не
так…
- Сколько там весит камера, которую нужно нести? – со вздохом поинтересовался он.
- Тебе повезло, старик, ты вообще везучий, - рассмеялся Дэн, меняющий эмоциональные
состояния, как перчатки. – Сейчас уже никого не удивит, если мы придем с единственным
Кэноном – эти чертовы машинки умнее людей, с ними можно сделать все, будь то фильм или
селфи.
Тем не менее остаток вечера они провели за инструктажем по обращению с Кэноном, а также как
следует держаться, чтобы походить на оператора.
- В крайнем случае скажем, что ты новенький, - подытожил Дэн свои выводы о его таланте
перевоплощения.
Его коллеги унеслись на какое-то чрезвычайное происшествие, и ночь прошла тихо и спокойно.
А разбудил его Дэн в несусветную рань.
- Что, колдуны так рано встают? – простонал Стив, отрывая тяжелую голову от подушки. Дэн, уже
бодрый и свежий, осуждающе поцокал языком.
- То колдуны, а то обычные служивые люди, Стив! Подготовка к празднику начнется уже через час, через два нам лучше быть там – нужно соответствовать роли, взять несколько интервью, выяснить
диспозицию и план мероприятия, а ты как думал? Да и может быть репортаж одобрят редакторы, вудуисты не менее интересны, чем Хэллоуин в Эдинбурге. И уж точно колоритнее, ты подготовься
морально.
Готовиться морально Стив не умел. За кофе с круассаном он лишь прогуглил общедоступные
сведения о вуду, чтобы знать, чего ожидать.
Религия рабов, скрываемая ими от своих господ, успешно пересекшая океан и не только
выжившая, но и давшая щедрые плоды на «белом континенте». Впрочем, скорее даже культура,
чем религия – отличий хватало. Духи, в том числе верховные, упорно не назывались богами,
иерархии служения тоже не было, только упомянутый «темный шаманизм». Пока белые люди
считали себя вершиной мира, вуду проросло в изнанку их реальности. Наверное, время, когда оно
укоренялось здесь, было сложным и кровавым – Нью-Йорк ведь имел и своих исконных колдунов, вряд ли они приняли чужаков с распростертыми объятиями.
Мир неизмеримо больше и богаче, чем казалось ему раньше из кресла директора фирмы.
Подобно тому, как экономические расчеты управляли бизнес-взаимодействием людей, давали и
отнимали, возвышали и низводили – в других слоях общества происходили события совсем иного
характера. Духи и их заклинатели, Боги и их служители, ищущие и преданные, предающие и
наказанные. Материя и энергия, вера, подоплека и плоды ее, вряд ли тождественные.
- У тебя такой философский вид с недосыпа, - рассмеялся Дэн, подкравшись к нему
незамеченным. Стив вздрогнул и едва не пролил кофе на полированную столешницу.
- Запомни: в диалоги старайся не вступать, - негромко инструктировал его друг. – При этом
можешь маячить у всех на глазах и проникать в любой угол, это свойственно человеку с камерой.
Делай по три кадра каждый раз, чтобы хотя бы один вышел четким. Захочешь есть – иди следом
за официантом на кухню, с подносов и тем более стола не хватай. Барабанщика отслеживай, но не
приклеивайся к нему – будет выглядеть странно. Я договорюсь с ним об интервью, но ближе к
концу мероприятия.
Стив кивал, игнорируя желание возмутиться на самых очевидных моментах. Дэн был прав,
акцентируя внимание на мелочах, им нужно слиться со средой.
Но по прибытии на место он понял, что это в принципе невозможно.
Отпустив такси, в ворота особняка они вошли пешком, и тут же рядом словно из воздуха
образовались две пары крепких неулыбчивых ребят в темных костюмах. Неподалеку, у гаражей, болталась еще одна такая парочка, наверняка этим число охранников не ограничивалось. В
центре двора возвышался фонтан, у которого подъездной путь разделялся надвое. В чаше
фонтана красовалась позолоченная фигурка, но подробно рассмотреть ее было сложно. Снимать
обстановку, пока торжество еще не началось, нельзя, о чем Дэн предупредил его отдельно.
По ступеням сновали служащие с гирляндами цветов, подносами, рациями в руках. Друзьям
пришлось трижды предъявлять имеющийся у Дэна пропуск, прежде чем они добрались до самих
этих ступеней. Там их встретил распорядитель, внимательно проверил пропуск и журналистское
удостоверение Дэна, ощупал взглядом Стива и отступил в сторону.
Изнутри особняк выглядел гораздо более претенциозно, нежели снаружи – огромный холл,
мраморные колонны и кипящая среди них людская волна. Подготовка к торжеству шла полным
ходом.
Банкетная зала организована странно – длинный стол, видимо, предназначенный имениннику с
семьей, и группы столов поменьше.
- Они делятся на кланы, - прошептал ему Дэн, явно чувствовавший себя как рыба в воде во всем
этом хаосе.
Они изучили зал – с каких точек лучше снимать, не заслоняя обзор сидящим, как быстрее и проще
лавировать между столов, не толкаясь при этом с официантами, облаченными, кстати, в белые
фраки и кроваво-красные шейные платки – то ли это были клановые цвета, то ли некое
зашифрованное послание гостям, Стив так и не понял.
Место для барабанщика уже было подготовлено, один из служащих изображал там табличку
«занято», энергично отгоняя всех пытающихся занять пространство – то тележкой со съестным, то
еще какой-то аппаратурой. Разнокалиберные барабаны уже были там, накрытые сверху тканью,
напоминающей тент от палатки. Сам барабанщик отсутствовал.
- Здравствуйте, сэр, - прицепился Дэн к служащему, - я репортер, это мой помощник, у нас вопрос
по организации мероприятия – ожидается какой-то концерт, возможно, звезды местной эстрады?
Служащий покосился на него с легким опасением, с каким люди обычно относятся к излишне
энергичным журналистам, но все же ответил.
- Никаких концертов, мистер Собри не любитель современной музыки. Будет этнический
барабанный бой, – он кивнул на инструменты, - и затем просто фоновая музыка.
Стив зашарил взглядом по стене в поисках динамиков.
- О, спасибо! – соловьем разливался Дэн, - а то в зале с концертным звуком сложнее работать. То
есть мой коллега, - он пихнул плечом Стива, - конечно при деле, а вот вести разговор сложно… А
кто будет играть, у него достаточно опыта?
- Мы бы не пригласили кого попало на юбилей мистера Собри! – возмутился служащий, но тут же
продолжил уже спокойным тоном. - Играет мистер Айрон, Джек Айрон, и он очень хорош в своем
деле.
- Могу ли я сделать несколько предварительных снимков? – счел допустимым влезть Стив, сжимая
фотоаппарат.
Служащий пожал плечами.
- Может быть, если успеете. Мистер Айрон медитирует, для лучшего настроя на событие, и не
велел ему мешать.
- О!
«Не велел». «Медитирует». Видимо, у нестандартных музыкантов и подход соответствующий.
- Господа, господа, - высокий мужчина с примесью мексиканской крови не постеснялся взять их
обоих за локти и отбуксировать в сторону. – Меня зовут мистер Хок, и я распорядитель этого
торжества. Вы, журналисты, присутствуете здесь исключительно по прихоти господина Собри, но
знайте, – он пристально посмотрел каждому в глаза, - одна оплошность с вашей стороны, и вы
серьезно об этом пожалеете.
Мистер Хок, больше напоминающий действующего гангстера, чем распорядителя, подождал
замечаний, не дождался и продолжил:
- Под ногами у официантов не путаться, еду и тем более спиртное не трогать, вам накроют
отдельный стол на кухне. Если напьетесь – об этом обязательно узнает ваше руководство, и я
гарантирую, это будет последней ошибкой в вашей карьере, друзья мои. Мы понимаем друг
друга?
Стив и Дэн молча покивали.
- Хорошо. – Распорядитель, на голову выше их обоих, по-дружески положил им руки на плечи.
Пальцы с каменной твердостью слегка сжались – еще немного, и кость затрещит. – Я не люблю
вашу братию, но мистер Собри согласился на ваше присутствие. Старайтесь со своими интервью
никого не выделять отдельно, не подходите дважды к одной и той же семье. Просить об
интервью стоит сидящего по левую руку от главы семьи, и никого другого. Этот человек сам
укажет, с кем вам можно разговаривать. Теперь по поводу съемки. По завершению праздника я
проверю сделанные вами снимки, и не вздумайте скрыться, найду. Снимать внутренние
помещения, кроме этого, запрещено. Хотя можете снимать кухню тоже, и ванные комнаты левого
крыла. Нигде более вам ходить не разрешено, это понятно? Охрану снимать запрещено. Я
надеюсь, моя речь была для вас не слишком длинной, вы все усвоили?
- Да, мистер Хок, - синхронно ответили друзья.
- Вот и отлично, - распорядитель официально улыбнулся, но улыбка не дошла до глаз – холодных, чуть сощуренных, покрасневших то ли от недосыпа, то ли от алкоголя. Хотя запаха спиртного не
чувствовалось. – Надеюсь, мы поняли друг друга, и вы не создадите никаких проблем. Хорошего
вечера, господа!
Он отошел от них и нырнул в толпу, направившись куда-то в сторону кухни.
- Ну и ну, - нарушил молчание Стив.
- А я тебе говорил, чтобы ты подготовился морально, - откликнулся друг.
- Что же делать? Он увидит, что я непрофессионал, если посмотрит снимки…
Дэн фыркнул и усмехнулся, превращаясь в себя прежнего.
- Я тебя умоляю, старик! Эти нюансы его не заинтересуют. Ему нужно, чтобы на снимки не попало
ничего лишнего.
- Типа чего? – нервно поинтересовался Стив. Лучше сразу знать, чем может быть недоволен этот
цербер. Но Дэн только пожал плечами.
- Чего угодно. Оружие. Наркотики. Церемониальные черепа. Кто знает, как они тут развлекаются.
Давай-ка лучше пока отойдем.
В зал начали прибывать гости, и друзья отошли подальше от столов. Публика была поразительно
разношерстной – бизнесмены и бизнес-леди всех возрастов и комплекций, обязательно в
сопровождении пары-тройки телохранителей бандитского вида – специально под один типаж их
подбирали, что ли? Виднелись также звезды шоу-бизнеса, действительно большой величины, все
с телохранителями – наверное, приходить на день рождения мистера Собри без охраны считалось
дурным тоном. И даже кое-кто из светской тусовки мелькал в толпе. Стив, часто бывавший в Нью-
Йорке по делам фирмы, многих узнавал – конечно, не по личному знакомству, по фото в газетах. А
вот Дэн смотрел вокруг с явным удивлением. Появление очередного гостя, кинодивы в
сверкающем платье, хоть сейчас на красную дорожку, он встретил тихим свистом.
- Ну и ну, Стив! – повторил он слова друга, улыбаясь. – Теперь мне яснее, почему мистер Собри
пустил нас сюда.
Стив, которому как раз в этот момент померещился в толпе распорядитель, оглядывающийся на
них, вопросительно хмыкнул, и Дэн придвинулся ближе, понижая голос.
- Все здесь присутствующие связаны с ним делами, понимаешь? Его небольшая фирма,
занимающаяся озеленением, только прикрытие, это ясно. То есть фирма действительно работает
и озеленяет, я узнавал, но их истинную деятельность ты уже можешь себе представить по
распорядителю, он такой характерный, хоть комикс по нему рисуй.
Стив передернулся – эта характерность ему была не совсем по нраву, и оглядел зал новым
взглядом. Все здесь – так или иначе связаны с криминалом, вот, значит, как. Не то что бы сильно
удивительно… В толпе промелькнул сын мэра Нью-Йорка, а затем известный писатель-драматург.
Нет, все же удивительно. Он-то как с ними связан? Ищет сюжеты?
- И зачем же мистеру Собри светить нам это общество?
Дэн улыбнулся с некоторой даже жалостью.
- Это демонстрация возможной угрозы, обнародования их связей. В некоторых щекотливых
ситуациях журналистского снимка кого-то в неправильном обществе достаточно для сложных
последствий…. Хотя у них у всех и без того друг на друга наверняка груды компромата. В общем, мы с тобой, старик, тут средство устрашения – легкое, конечно, вроде явно бутафорского
пистолета, от которого слегка, с намеком, попахивает порохом.
Стив вздохнул. Ему пришло в голову, что эти люди, которые конечно же разгадают смысл,
озвученный Дэном (когда ходишь по краю, взаимодействуя с криминалом, думать учишься
быстро), запомнят его лицо. Дэну это только на пользу, тем больше он будет известен как
репортер. А Стиву? Впрочем, его деловые связи и интересы никогда не заходили в области этих
людей.
Когда зал заполнился и охранники ненавязчиво устроились у входа, появился сам виновник
торжества. Мистер Собри был невысоким полноватым человеком, с лицом индейского вождя,
изрезанным морщинами. Небольшие глазки столь светлого карего цвета, что казались желтыми, смотрели на мир с прищуром. Все встали при его появлении, и по залу зашелестели
аплодисменты.
Дэн с непроницаемым лицом стоял рядом, а Стив, устав удивляться гротескности происходящего, шарил взглядом по толпе в поисках барабанщика. Можно не сомневаться: он появится в точном
соответствии с замыслом организаторов торжества. Мистер Собри двигался по жизни подобно
ледоколу на Антарктике, и человеческий фактор вряд ли уже мог стать для него проблемой.
Тем временем в центре зала появился еще один персонаж – человек с лицом кинозвезды,
облаченный так же в белый фрак и красный шейной платок, приветствовал собравшихся
поднятием рук, и возникший рядом распорядитель вложил в его ладонь микрофон.
Дэн наступил Стиву на ногу, и тот, вздрогнув, включил камеру.
- Дорогие друзья! Мы бесконечны рады приветствовать друг друга в этот солнечный день,
славный тем, что… - усиленный аппаратурой голос ведущего разнесся по залу. Обращенные к
нему лица преисполнились положенного выражения – радость пополам с некоторым даже
благоговением. Интересно, многие из них репетировали это перед зеркалом?...
Плавно вплетшееся в речь ведущего музыкальное сопровождение – негромкий рокот барабана и
шепот маррокаса - стало для Стива настоящим сюрпризом.
Незамеченным пробравшись в зал, пока все внимали ведущему, барабанщик уже был на своем
месте. Под ладонью левой руки рокотал небольшой барабан, правой Джек Айрон встряхивал
маррокас, вплетающий свой шепчуще-шуршащий голос в общий ритм.
Звуки ненавязчиво обняли голос ведущего, сопровождая его и акцентируя моменты выступления
– более громкий и быстрый ритм на пассажах о достижениях мистера Собри, монотонное
шуршание маррокаса на «проходных» эпизодах. Очень профессиональное сопровождение.
«Задавать ритм и настроение», как сказал мистер Глейн, Джек Айрон умел отлично.
Дэн слегка кивнул, и они сдвинулись с места. Перемещаясь ближе к барабанщику, друзья
поминутно останавливались – Дэн подбородком указывал направление, и Стив поднимал камеру, делая снимки, останавливая время – ведущего, легко играющего мимикой, трепетно внимавших
гостей, почтительных официантов, тенями скользивших в толпе. Кэнон сухо щелкал, словно
оружейный затвор, и Стив больше не чувствовал притворства в своих действиях.
Время стало вязким, где-то на грани слышимости поднимался белый шум. Момент воронкой
затягивал в себя. Камера тяжелела с каждым кадром, и вроде бы в зале стало темнее?...
Капля пота скатилась по носу, он вздрогнул и понял, что они стоят на одном месте уже несколько
минут. В чем дело, что происходит?
Стив с трудом повернул голову, взглянув на застывшего рядом Дэна – друг был неестественно
бледен, удлиненное лицо осунулось, резко выделялись незаметные прежде морщины, под
глазами залегли глубокие тени. Дэн выглядел больным, но еще утром с ним все было в порядке, что же это? Стив потянулся к его локтю, и простое движение далось неожиданно тяжело.
Собственное тело подводило его – кожа ощущалась сухой, тяжелой и очень холодной, казалось, при движении она просто разорвется, неспособная больше к эластичности. Стив выдохнул, и
воздух с трудом протолкнулся через тяжелые губы. По лицу поползло что-то мокрое, это
ненадолго вырвало его из оцепенения, свободной рукой он неловко мазнул по коже, опустил
взгляд. Кровь. У него из носа идет кровь.
Всколыхнувшийся внутри иррациональный, почти детский ужас – господи, кровь из носа на таком
мероприятии, в таком обществе, да он же запорет им с Дэном весь план, какой позор, – подъемом
адреналина придал ему немного сил, и Стив осознал, что находится уже на грани забытья. В
висках пульсировала кровь, тяжелая, вязкая… пульсировала в ритм. Ритм барабана.
Он вскинул глаза и зашарил взглядом вокруг, понимая, что отяжелевшее, становившееся чужим с
каждой секундой тело не способно сдвинуться с места – даже чтобы прикоснуться к Дэну. Дэн…
Друг стоял рядом, с безукоризненно прямой спиной, его глаза были полностью белыми,
закатившись под веки. Под носом пролегли кровавые дорожки.
Взгляд Стива судорожно метнулся в сторону – что же это, нужно привлечь внимание, пусть им
помогут…
Им никто уже не поможет. Ведущий безвольно уронил микрофон, широко раскрыв глаза, с его
лица быстро уходила вся краска, оставляя желтоватую бледность. И то же происходило со всеми
вокруг. Зал напоминал музей восковых фигур, если бы не кровь. У большинства присутствующих, замерших на своих местах, кровь шла носом, только некоторые лица оставались чистыми. Люди, сидящие и стоящие, по-прежнему улыбались – улыбки становились все страшнее, контрастно
выделяясь на окровавленных бледных лицах с безумными, стеклянно блестящими глазами. Никто
не двигался, только у стоявшего неподалеку официанта, которого Стив едва-едва фиксировал
боковым зрением, ползла струйка крови из уха, сливаясь с кроваво-красным шейным платком.
Нет, движение в зале все же было – распорядитель мучительно медленно полз к мистеру Собри, которому не суждено войти в следующий год своей жизни. Стив завороженно наблюдал – было
очевидно, что каждое физическое усилие дается Хоку с бесповоротным саморазрушением – кровь
шла из носа и ушей, все мышцы мелко подергивались, напоминая начинающийся приступ
апоплексии, но он упрямо полз, с каждым движением теряя жизнь. Его цель, мистер Собри,
застыл на своем стуле, больше напоминающем трон, с широко открытым ртом – отвисшая
челюсть больше не держалась на месте, и только глаза еще жили на его лице, яростные желтые
глаза умирающего зверя. В них было все – бешенство перед таким концом, разочарование,
неукротимая жажда поквитаться, и этот взгляд, казалось, способный воспламенить воздух,
устремлялся куда-то в сторону от Стива.
На барабанщика. На Джека Айрона, под чьими ладонями властно рокотал уже другой барабан,
грохочущий звук которого плыл над всем залом обреченных, управляя, как вдруг отчетливо понял
Стив, ритмом пульсации крови в его голове. И в телах всех остальных.
С невероятным, поразившим его самого усилием Стив развернул тело по направлению взгляда
мистера Собри, чувствуя, как внутри рвутся связки, с едва слышным в грохоте барабана хрустом
ломаются кости, разрываются слабые жилы. Рот быстро наполнялся кровью, на ногах его
удерживало только одно, то же, что держало других – безжалостная воля существа, забиравшего
их жизни. Половину обзора заслонял Дэн, и развернувшись, Стив увидел, как друга покинула
жизнь – словно внутренний свет, тянувшийся наружу, ушел из его тела, и хотя цветовая гамма
оставалась прежней, поблек, выцвел силуэт в застывшем кадре. Дэна тут больше не было, только
его тело.
Обретенным предсмертно взглядом, улавливающим движение энергии жизни, Стив видел, как
она уходит из тел людей – где-то быстрее, где-то медленнее, и отчетливо чувствовал, как
неостановимо, неудержимо жизнь хлещет из него самого.
И куда тянется этот свет, без которого все они только груды плоти и костей. Зрение менялось с
каждой миллисекундой, впрочем, и время в процессе умирания было совсем другим. Теперь Стив
видел сияющие потоки энергии, оставляющие тела, многие из которых уже начали грузно оседать, не поддерживаемые больше волей барабанщика – безжизненные куклы из мяса ему не нужны.
Ему нужна энергия их жизней. Сияющие потоки живого вливались в ладони барабанщика –
эпицентр движения в застывшем зале, танцующее торнадо в остановленном кадре.
Он улыбался, играя, улыбка не была ни злорадной, ни просто злой. Понятие зла вообще было не
применимо здесь – сейчас, на последних секундах жизни, утратив шоры человеческого
восприятия, Стив видел – Джек Айрон, как он пожелал себя назвать, был выше добра или зла, критериев, необходимых людям для моральных столпов. А барабанщик человеком не был.
Их взгляды встретились – умирающего человека и того, кто брал его жизнь. Не в наказание брал, и
не в наступлении Судного дня для грешившего человечества, - просто время, когда людям дали
жить как придется, закончилось. Может, все это время те, кто сильнее, были заняты, либо они
просто уходили, так или иначе – теперь он был здесь. Сейчас, когда разум угасал, Стиву стало
доступно видение вещей такими, какие они есть. И последним усилием мозг выдал цепочку
выводов, подобно умирающему самураю, стремящемуся во что бы то ни стало исполнить свой
долг.
Барабан, зажатый между коленями Джека Айрона, управляющий ритм, с которым он пришел на
Землю, не так важно, откуда, не так важно, в который уже раз (откуда-то же у древних возникли
образы бога смерти?). Он подстраивал ритм игры в ритм энергии жизни, сливался с нею и
подчинял эту энергию звукам барабана. Наращивал силу постепенно, - сначала смог забрать три
жизни, потом еще, возможно, были другие случаи, неизвестные им, и вот наконец он стал
достаточно силен, чтобы разом отнять несколько сотен жизней у собравшихся отпраздновать день
рождения мистера Собри.
Тот, кого они опрометчиво определяли как Джека Айрона, человека, улыбнулся шире, глядя на
Стива, видимо, его умозаключения были легко прочитаны. И напоследок барабанщик подарил
умирающему человеку знание – о том, что будет дальше.
Конечно, все они умрут. Надежда, до последнего бьющаяся в крови любого мыслящего существа, не оправдается, и нет ни тени шанса. Они умрут, и ставший еще сильнее Джек Айрон выйдет в
город, он уже может управлять людьми одним взглядом, никто не помешает ему подняться на
Эмпайр-стейт-билдинг, и там, возвышаясь над городом, он сядет на крыше, зажмет между колен
свой барабан и начнет играть.
Потому что Джек голоден. Он пришел взять свою пищу.
1.2016
Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Ритм и настроение», Автор Неизвестен
Всего 0 комментариев