«Коктейль «Торпедный сок»»

Тим Дорси Коктейль “Торпедный сок” (Torpedo Juice)

ПРОЛОГ

Труп распяли на башне вверх тормашками.

– Стоп! Стоп! – закричал человек на режиссерском стульчике.

– В чем дело? – спросил другой, со сценарием.

– Дождь начинается! Накройте аппаратуру!

Здравствуйте, я ваш рассказчик.

На литературных семинарах меня называют всезнающим. Хотя на всезнающего я вряд ли тяну. Ну, выпил маленько… Все потому, что книгу должны были начать пару часов назад, только погодка подкачала. Звезд распихали по трейлерам, покушать принесли. А рассказчику трейлер не полагается? Да?

Сижу в Безымянном баре, пережидаю. Это на острове Биг-Пайн-Ки, в двух часах к югу от Майами. Вообще-то не все звезды выпендриваются. Вот Коулмэн тоже в пивнухе. Ой, проговорился… А, ладно! Скоро сами узнаете. Да, Коулмэн снова с нами. Помните, была такая вторая роль несколько книг назад? Так вот он возомнил себя великим актером, которого ждут в кино, и ушел. Сделал всем ручкой. Ну, Голливуд мигом развеял его иллюзии, и наш блудный сын запросился обратно. А героя-то уже кокнули! Что делать? Тогда начальство взяло и выдумало совершенно нелепую уловку. Идиотскую, если хотите знать мое мнение. Только никто не хочет. Я привык. Как пчелка тружусь уже семь томов и лишь иногда так вежливенько намекаю: дайте читателям показаться. Я не жадный, мне бы всего пару реплик! Где там! У меня «слишком ценная» роль.

А когда возвращается этот недопырок, они из кожи вон лезут, чтобы как-то его пристроить… Нет, против самого Коулмэна я ничего не имею. Он тут ни при чем. Все эти начальнички… Короче, сидим мы с Коулмэном. А он так устроен, что слегка оттянуться с ним не выйдет. Или сразу уноси ноги, или долго разгребай последствия. Вот как сейчас. Сует мне какие-то пилюли. Сам не знает, для чего они, а выпил пять штук. На нас уже, между прочим, давно косятся. Сначала он разбил пивные кружки. Потом свалился на стойку для киев. Те, конечно, покатились под стол, Коулмэн полез за ними и причитает, ой, как жаль, ой, сейчас соберу… Наконец его оттуда вытащили и сказали: иди-ка ты пей в сторонке. Что-что? А, пива? Да ладно, наливай, все равно погода хреновая и съемок не будет… Ну, что еще, Коулмэн? Бли-ин! Ну все, все! Заглочу одну – с условием, что ты от меня отстанешь. Нет, не три – одну!.. Хорошо пошла! Сейчас пивка вдогонку и…

…Эй, сколько времени? И почему я прижался щекой к стойке? Надо выпрямиться. Напрячь волю. Ну же, давай, ты все можешь! Вот. Миссия выполнена… Кто это на входе машет?.. Ты что, совсем? Опять снимать? Сейчас?!. Я же никакой! Я не смогу! Дайте «Тик-так»! Свинский Коулмэн! Его выход через пару страниц. Опять машут. Ну, иду, иду! Минутку! Черт, что делать?.. Что ты сказал, Коулмэн? Точно знаешь? То есть я приму вот эту пилюлю, и как будто не пил первую? И даже пиво? Черт, ну я попал… Ладно, давай сюда. Иду!

Кхм-кхм! Пока вроде жив. Никто не заметил, что я упился. Скорее бы эта вторая пилюля сработала. Наверно, теперь я «ненадежный рассказчик». Так профессора называют всяких шизофреников, которые говорят за кадром голосом доброго детектива, а потом – р-р-раз! – и это уже маньяк-убийца в женской одежде, у которого стресс вызвал временную амнезию.

Ешкин кот, ну я и упился! Что я вам нагородил? Ну вот, вторая наконец заработала. Я даже понял, где я. Ненадежный рассказчик? Да что вы! Я вас в беде не брошу. Вам и так-то придется несладко. Сюжет – полный бред. Зато место действия – острова Флорида-Кис. Значит, все чистая правда. А на украшательства наплюйте. Вспорем этот гнусный мешок экивоков, обиняков и прочего вздора! Общий смысл такой… Конечно, если вы не бывали на Кис, поверьте мне на слово. Если же вы едете туда прямо сейчас, вам не кажется, что вокруг одни придурки? Все едут по автодороге номер один, имея на то тысячи своих причин, да только причины эти с душком. Если кто-то выглядит нормальным – это еще хуже. Так уж на Кис заведено: все не те, кем кажутся. Зато там можно затаиться. Или даже найти себя. Вот, как говорится, и все, что было. Усекли?

Что-что?.. Ах да, сюжет… Короче, среди всех этих машин с придурками есть одна сюжетообразующая. Белый «мерс» с тонированными стеклами. Следите за ним, он тут самый главный. Вы в детстве мальков чем кормили, артемиями? С нашей книгой это никак не связано, но у меня совсем крыша поехала. И киношники как-то нехорошо посматривают… Надо закругляться. В общем, в прологе я должен был рассказать вам, куда смотреть. Что я и сделал. Этот пункт вычеркнули. Вообще на этой дороге полно всяких машин, автобусов, яхт, самолетов, и все чешут на юг. Флоридские острова, чего вы хотите! Каждый день наши Кис превращаются в ралли для идиотов. Привыкайте! Только не упускайте из виду белый «мерс», и все будет пучком.

А началось все с большой пробки на автодороге номер один. Стоп, нет! Сначала нашли труп. Пробка была уже потом. Ну, вы догадались – опять Коулмэн. Он не специально. Просто неприятности ходят за ним по пятам, будто он такая штука для них, ну, вроде магнита. Ой, огонечки! Вокруг меня летают красивенные светлячки. Ну-ка поймаю одного, полюбуюсь на биолюминесцентный экзоскелет… Хо! А?.. Блаббрсг. Шнбеб? Гфхлджлсм. Лиджлоиэджлкме…

Бах!

– Стоп! Стоп! Что с рассказчиком, черт его дери?! В обмороке… Коулмэн!

– Я ничего не делал! Он минуту назад был нормальный!

– Прекрасно… Где запасной рассказчик?

– Тут! – К говорящим подбежал молодой человек в нарядной накрахмаленной рубашке.

– Вы в кадре!

– Ой, правда?! – Молодой человек, нервно шурша страницами, забормотал: – Наконец-то! Соберись! Ты в нужном месте в нужное время… Рассказчик, рассказчик, рассказчик…

– Что вы все тянете?! Время – доллары!

– Да-да!..

Труп распяли на башне вверх тормашками.

Вызов приняли два помощника шерифа округа Монро, Гас и Уолтер. Бело-зеленая полицейская машина долго тряслась по фунтовой дороге через Шугарлоуф-Ки. Наконец за поворотом из мангровой рощи выступила старая деревянная башня.

В 1929 году некий застройщик по имени Рихтер Перки решил озолотиться на острове Шугарлоуф-Ки, что милях в пятнадцати от острова Ки-Уэст. Путь к богатству, однако, преграждали комары. Миллионы комаров.

Впрочем, Перки оказался не джутом шит. Он построил гигантскую готическую башню и обшил кедровой щепой. Перки предназначил пустое строение для летучих мышей, которые, как известно, охотятся по ночам и жадно поедают насекомых. В башне наделали оконец и вымазали все мышиным гуано: Перки слышал, будто летучим мышам это очень нравится.

В назначенный день прибыли клетки с тысячами тварей. У подножия башни они обрели свободу. И улетели навсегда.

Три четверти века спустя башня все также стоит на безлюдной части острова и не имеет названия. На этой загадочной постройке, напоминающей ветряную мельницу без крыльев, нет ни мемориальных досок, ни других опознавательных знаков. Зато сейчас на ней висел прибитый гвоздями труп.

Гас остановил машину перед самой башней. Помощники шерифа вышли и подняли головы.

– Меня сейчас вырвет, – проговорил Уолтер.

– Я его знаю, – отозвался Гас.

– Правда? Гас кивнул.

– Наркоторговец Хендри. Вчера ему предъявили официальное обвинение. В газетах писали.

– Кто же это натворил?

– А как по-твоему? Его босс. Потому его до сих пор и не приперли к стенке. Свидетелей не оставляет.

– Ты про… – Уолтер осекся.

– Только не говори, что боишься его назвать.

– Я-то нет, а некоторые еще как опасаются.

– Да сказки все это!

– Говорят, он совсем с катушек съехал, особенно когда взял себе эту кличку… ну, ты знаешь…

– Какую?

– Ладно, я тоже боюсь.

– Ну и глупо.

На пожарной машине – поскольку там была лестница – прибыл судмедэксперт.

– Я тебе другое скажу, – заявил Гас. -Что?

– Скоро будет много трупов. В обвинительном акте стояла еще куча фамилий.

Уолтер посмотрел на труп.

– Никто не знает, как он выглядит. Он засел за высоким забором на Ноу-Нейм-Ки. Говорят, если его увидишь – умрешь.

– Опять сказки, – вздохнул Гас, помогая пожарным приставить лестницу. – У нас на островах сотни таких отшельников.

– Да, только этот заправляет наркоимперией. Может, он призрак! Как он туда-сюда ездит и никто его не видит?

– В большом белом «мерсе» с тонированными стеклами.

Глава 1

На Флорида-Кис наступило очередное прекрасное утро. Кто-то упился в дым, кто-то орал благим матом.

Заслышав шум, посетители придорожных баров вышли на улицу прямо с бокалами. На автодороге номер один возле порта Ки-Уэст, что в двух тысячах двухстах девяти милях от канадской границы, имело место очередное чрезвычайное происшествие.

Движение остановилось в обоих направлениях до самого горизонта. События развивались как обычно: сначала пробка, потом множество наездов по невнимательности. Теперь машины сбились в кучу, как кильки в банке.

Водители посигналили, грязно ругнулись, заглушили двигатели и открыли пиво. Какой-то «меркьюри» перегрелся; хозяин поднял капот. Девяносто девять градусов по Фаренгейту.

На острове Каджоу-Ки в кондиционируемом полицейском отделении у окна стояли два помощника шерифа. Бывалые копы Гас де Лэнд и Уолтер Сент-Клауд. Пили кофе. Было начало смены – время, специально отведенное для просмотра служебных бюллетеней о всяких серийных убийцах и маньяках, которые направляются в их сторону.

Гас, уперев руки в боки, выглянул в окно.

– Пора что-то делать с этой дорогой!

– Первый раз видел настоящее распятие, – вздохнул Уолтер. В руках он крутил керамическую кружку с изображением фотомоделей в бикини. – Смотри, какая кружечка! В Вегасе купил. Если налить в нее что-нибудь горячее, например, кофе, купальники исчезнут. Ума не приложу, как эта штука работает!

Включился факс. Гас подошел к нему и вернулся с бюллетенем.

– Коричневый «плимут-дастер», коричневый «плимут-дастер», коричневый «плимут»…

– Ты чего? – спросил Уолтер, поднимая кружку до уровня глаз.

– Это мнемотехника. К нам едет серийный убийца… Коричневый «плимут-дастер», коричневый…

Факс снова зажужжал.

Гас достал оттуда новый листок.

– «Транс-ам» цвета зеленый металлик, «транс-ам» зеленый…

– Я и тебе такую привез.

– …металлик… Что?

– Кружку. – Уолтер поставил ее на стол напарника. – Подумал, тебе пригодится после развода.

Гас засунул кружку в нижний ящик стола.

– Разве ты не будешь из нее пить?

– Не думаю, что это уместно на работе. Хотя спасибо за внимание. – Гас поднял второй бюллетень. – Запойный убийца в Форт-Пирсе. Уже шесть жертв. Свидетель назвал часть номера машины.

Гас начал повторять номер.

Уолтер поставил кружку на первый бюллетень. Образовалось круглое коричневое пятно.

– Даже утром не продохнуть! Распятие, пробка, а теперь еще серийные убийцы в гости к нам.

– Один – серийный, второй – запойный. – Гас вручил факс Уолтеру.

– Какая разница?

– Запойный больше спешит.

– Вечно они к нам съезжаются.

– И потом фиг найдешь.

– Это почему?

– Да ты посмотри на этих туристов, – вздохнул Гас. – Скорей на Ки-Уэст, оторваться – у них же прям крышу сносит. Психопаты по сравнению с ними – тихони.

– Бред какой-то, – пробормотал Уолтер. – Они же в бегах, а Флорида-Кис – тупик. Чем они думают?

– А с чего ты взял, что они вообще думают?

Пробка возникла на острове Рэмрод-Ки и росла целый час. На Ки-Уэст стремились новоприбывшие легковушки, мотоциклы и пикапы с лодками в прицепах – и влетали в пробку на совершенно неадекватной скорости.

Машины быстро заполнили Семимильный мост. В «Морском баре» стояли люди со стаканчиками теплого напитка и смотрели, как какой-то «шевроле-аваланш» врезался в «катлес», от чего еще шесть автомобилей столкнулись со стуком, как бильярдные шары. Громко хлопнули шесть воздушных подушек. Еще через три минуты зрители у бара «Медная мартышка» наблюдали, как пикап поцеловал «мазду», от чего двадцатидвухфутовая лодка из пикапа катапультировалась прямо на дорогу.

Вопли сирен достигли «Песчаного бара», свайной постройки в рустикальном стиле, которая пряталась за манграми на острове Литтл-Торч-Ки. Посетители кинулись к окнам, откуда открывался вид на Саут-Пайнский пролив. Перед мостом скопились «скорые». Зеваки из бара «Дебри» услышали: «уоп-уоп-уоп-уоп», подняли головы и увидели полицейский вертолет, прилетевший спасать службу спасения.

«Меркьюри» с поднятым капотом уже загорелся. Когда огонь добрался до топливного бака, зрелищем насладился весь тики-бар на острове Луи-Ки. Рыбацкий гид с потрескавшимся от солнца лицом поставил свое пиво на стойку.

– Давно такого не было! А мне после обеда нужно в Бока-Чика.

– Позвонить Фоули? – спросил бармен. – Узнаете, можно ли туда добраться.

В баре на Шугарлоуф-Ки зазвонил сотовый.

– Фоули слушает. Стойте, сейчас выгляну… Нет, дорога свободна. Движение нормальное… – Грохот. – Ничего себе! Разбили лодку с наркотой!.. Ага, на дороге валяется… Да, все хватают и убегают…

Опять «уоп-уоп-уоп-уоп». С крыши Безымянного бара, наследия тысяча девятьсот тридцать пятого года, укрывшегося в банановых зарослях на проливе Боуги, снялся еще один вертолет.

Посетители вышли из бара на дорогу. Через громкоговорители разогнали рыбаков, и вертолет сел, разбрасывая ведра с наживкой.

Лопасти замерли. Из кабины вылез пилот в зеленом комбинезоне, снял шлем и оказался девушкой.

К пилоту подошел один из посетителей бара.

– Что случилось?

– На Саммерленде загорелась машина, огонь перекинулся на кусты. Мы охлаждаем двигатели.

Еще трое зевак подпирали мост. Старший из них – довольно культурный байкер с севера Флориды Соп Чоппи. Переехал на Кис по невыясненным причинам. Средний – Боб – возглавляет на острове бухгалтерскую фирму. Работает сугубо вне сезона, а летом, чтобы платить меньше налогов, переходит на туробслуживание несуществующих клиентов. Младший – тоже Боб – вечно голый до пояса строитель, который днем приколачивает стропила, а в остальное время мечтает о карьере гоночного механика. Называть обоих завсегдатаев бара одним именем было неудобно, поэтому младшего прозвали Голым Бобом. Правда, в баре он прикрывал торс какой-нибудь футболкой.

У троицы не было друг с другом ровным счетом ничего общего, но засилье туристов каждый день сплачивало их у барной стойки. Они смотрели через залив на виадук Испанской гавани, где по всему шоссе тянулась застывшая череда автомобилей. Крошечный водитель забрался на крышу машины и обозревал окрестности.

Вдруг возле Рэмрод-Ки вспух огненный шар. Потягивая виски, Соп и два Боба долго смотрели, как рассеивается гриб черного дыма.

– Видели «Гараж монстров» по «Дискавери»? – спросил Голый Боб. – На прошлой неделе из «крайслера» сделали дереводробилку. Суешь поленья в заднее окно, и из двух люков на крыше сыплются щепки.

– Зачем?

– Потому что это «Гараж монстров»!

Вдали еле слышно прогремело: бах! бах! Потом послышалось «поп-поп-поп-поп», словно из маленького пулемета, какие контрабандисты прячут под мышками.

– Пора что-то делать с этой дорогой, – сказал Боб-бухгалтер. – Уж больно она нежная. Чуть что – сразу заторы.

Соп Чоппи поглядел в пустую кружку и поднял глаза на шоссе.

– Интересно, с чего все началось на этот раз?

С чего все началось: до рассвета

Мир предстал перед Коулмэном в искаженном виде. Вид открывался из глазка номера 133 в «Роял Глейдс». В капле дождя на круглом стеклышке кривились уличные фонари. Мотель находился на материке, южнее Майами, за сельскохозяйственными угодьями в душном облаке пестицидов и водяных паров от гигантских разбрызгивателей, которые в этот ранний час не работали. Коулмэн отошел и, не спуская глаз с двери, затянулся еще раз – сигарета с марихуаной уже обжигала пальцы. Центр Хомстеда. Ни души.

Дынеобразная голова Коулмэна была великовата для тела. Ему стукнуло сорок с хвостиком, однако от злоупотребления марихуаной умственное развитие затормозилось где-то на уровне начальных классов средней школы.

В это время суток Коулмэн обычно спал, но сегодня ему предстоял Великий Побег. Коулмэн был на мели и вчера, вместо того чтобы заплатить и выписаться из мотеля, весь вечер проспал – точнее, провалялся в полной отключке. Администратор обрывал телефон. «Через минутку спущусь!», «Сейчас буду!»т «Я кушаю, потом сразу подойду!»… Администратор постучал в дверь. «Я голый! Секундочку!» Ночной администратор не выдержал и открыл номер своим ключом. Коулмэн храпел на кровати в одних трусах. По комнате хаотично, словно оболочки артиллерийских снарядов вокруг гаубицы, были разбросаны банки из-под пива. Администратор вспомнил, что за оказание социальной помощи ему не доплачивают, закрыл дверь и оставил записку утреннему сменщику.

До недавнего времени Коулмэн проживал на диване в квартире некоего случайного знакомого в Порт-Шарлотт. К несчастью, дружбу подкосили различия в мировоззрении. Знакомый, как ни странно, ходил на работу, и бессмысленные ночные запои очень скоро показались ему… бессмысленными. Коулмэна попросили. И даже дали травы на дорожку: хозяин рассудил, что это крайне выгодное капиталовложение.

Мотель «Роял Глейдс» находился на полпути к острову Рэмрод-Ки и предыдущему жилищу Коулмэна: ржавому трейлеру с прогнившим полом. Коулмэн двигался на юг по автодороге номер семьдесят пять и вскоре достиг окраины Эверглейдс.

Водители, которые согласны заплатить пару долларов на въезде, пересекают болото по Эверглейдсскому скоростному шоссе – безопасной четырехрядке, отгороженной от местной фауны. Те, кому эта сумма не по карману, вынуждены двигаться дальше на юг по так называемой Тамайамской тропе, удручающе двухрядной и без всяких заграждений. Канавы по обе стороны от нее очень глубокие. Увы, с пространственным зрением у многих путешественников проблемы. И со здравым смыслом тоже. Нет-нет, да кто-то пойдет на обгон, что вызывает массу зрелищных лобовых столкновений.

Ночью еще хуже.

Правда, в четыре утра, когда в Глейдс въехал Коулмэн, дорога оказалась почти пуста. Вокруг ни света, ни звука – лишь звезды да прохладный воздух, бьющий в окна. Пятнадцать миль кряду Коулмэн любовался черным болотом. Потом показалась крытая пальмовыми ветвями семинольская хижина, а рядом с ней – облупленный рекламный щит с фальшиво улыбающимся индейцем, катающим каких-то евроцентристов на моторной лодке. Еще полчаса болота. Наконец на горизонте в стороне Майами возник рыжеватый полумесяц. Фары высветили знак «Осторожно, дорогу переходят пантеры!». На юге, на гравийной дороге к заброшенному карьеру, что-то горело.

Коулмэн сидел за рулем золотистого «бьюика-ривьера» семьдесят первого года выпуска. Из автомобиля капало масло. Все лишние деньги Коулмэн потратил на меховой чехол для руля и плейбойский набалдашник на рычаг переключения передач. Так Коулмэн понимал экономию.

«Бьюик» проехал мимо закрытого ресторана, где предлагали лягушачьи лапки; мимо шлюзов плотины, благодаря которой когда-то построили эту дорогу.

Коулмэн пытался закурить косяк, одновременно настраивая радио, как вдруг его отвлек свет чужих фар.

– Что этот чувак делает на моей полосе? Стоп, а я что тут делаю?

Прямо перед ним встал «датсун»; в свете коулмэновских дальних фар зазиял разинутый рот водителя. Взвизгнули тормоза. В последний момент Коулмэну удалось вывернуть руль и объехать «датсун». Коулмэн оглянулся и посмотрел назад. А когда опять повернулся к дороге, то увидел двенадцатифутового крокодила. Коулмэн вцепился крепче в руль и снова ударил по тормозам. Бум! Сцепление шин с асфальтом резко ухудшилось. «Бьюик», медленно вращаясь, выехал на встречную. Описал полный круг и вернулся на свою полосу – на полной скорости.

– Ужас, ну и дорога! Надо пивка!

Коулмэн засунул руку под сиденье. Предоставленное само себе радио словило-таки слабый сигнал. «Стили Дэн». Что-то о сумасшедшем уик-энде в колледже. Коулмэн вообразил, что где-то на островке посреди болота стоит одинокая радиовышка с мигающим красным фонариком и вещает музыку лично для него. Он устроился за рулем поудобнее… Судьба! Все так, как должно быть. Бог за ним явно присматривает, а то не дожить бы Коулмэну до этих лет.

И ведь правда!

Полицейский бюллетень № 1: коричневый «плимут-дастер» с номером из Огайо

Огонь, который Коулмэн заметил с Тамайамской тропы, разгорался все ярче и ярче. Горел «олдсмобиль» с трупом внутри.

Рядом стоял коричневый «плимут-дастер» с номером из Огайо. Поднялась крышка багажника. Руки в кожаных перчатках положили туда металлическую канистру и захлопнули капот.

«Плимут» тронулся с места. Ветки царапали ветровое стекло. Гравий постепенно переходил в асфальт. Машина выехала на Тамайамскую тропу, оставив позади горящий «олдсмобиль» с зарядом динамита. Вскоре в небо взлетели дым, пламя и все улики.

Водитель «плимута» ехал на восток. На фоне луны уже просматривались тонкие линии электропередач. Значит, до Майами недалеко. Вдали замигал крошечный светофор. До него «плимут» добирался десять минут. Перекресток. Автомобиль лениво свернул направо и еще полчаса катился меж помидорных полей и пальмовых ферм.

На подъезде к мотелю «Роял Глейдс» «плимут» повернул еще раз.

Глава 2

Уэст-Палм-Бич, возле аэропорта. Пять часов утра

В этот ранний час возле небольшой кирпичной поликлиники, больше похожей на универсам, наблюдатель увидел бы дюжину полицейских машин с мигалками, ленту, какой огораживают место преступления, а также прикрытый простыней труп. На тротуаре, там, где нашли пули, стояли флажки с номерами. Щелкали служебные фотоаппараты. Главный следователь звонил начальнику полиции на домашний номер.

– Удалось раскрыть ограбление туристов в мотеле… Нет, не арестовали, нашли тело… Да, жертвы только что опознали… – Он покосился на пожилую пару из Мичигана. Пенсионеры в ужасе вцепились друг в друга. У старика были перебинтованы нос и подбородок. – Нет, сейчас пресс-конференцию устраивать не стоит… Я знаю, что на вас нажимает мэрия из-за туристов… Но мы еще не во всем разобрались. Что-то здесь нечисто… Пять пулевых ранений… Да, но все отверстия выходные… Нет, дуло никуда не совали. Судмедэксперт подтвердил траекторию. Все раны навылет, три в живот и три в спину, как будто кто-то стрелял изнутри. Первый раз в моей практике…

Увидев, что к нему подходит полицейский, следователь прикрыл трубку.

– Что?

Полицейский что-то сказал.

– Спасибо. – Следователь убрал руку с трубки. – Сэр, нашли еще одно место преступления. Кто-то проник в клинику… Да, имеет отношение. Мы, кажется, знаем, откуда взялись выходные отверстия. Вы ни за что не поверите… Нет, с пресс-конференцией определенно нужно повременить…

Вечером предыдущего дня

Худощавый мужчина в балахонистой рубашке с тропическим узором несся по Южному бульвару на десятискоростном сверхлегком алюминиевом гоночном велосипеде. Аэропорт, стейк-хаус, поликлиника, автозаправка, еще одна, дешевый мотель, еще мотель… Вдруг велосипедист насторожился: что-то не так – и нажал на рычаги ручных тормозов.

В мотеле «Золотой ибис» у номера сто двенадцать стоял распахнутый «гранд-ам». Хэнк и Беатрис Данн из города Гранд-Рапидс занесли в номер багаж. Беатрис поставила чемодан на огромную просевшую кровать и принялась доставать вещи. Хэнк закрыл машину, повесил на ручку знак «Не беспокоить» и закрыл дверь.

Дверь тут же распахнулась, сбив Хэнка с ног. В номер влетел покрытый язвами верзила и вытаращил безумные наркоманские глаза.

– Где деньги?!

Беатрис завизжала. Верзила ударил ее кулаком. Хэнк схватил его за руку.

– Не бейте нас! Мы все отдадим!

Грабитель развернулся и ударил Хэнка. Тут его отвлекли бумажник и украшения на тумбочке, а потом сумочка на кровати. Забрав все, он повернулся к Беатрис:

– Гони кольцо!

Она прижала руку к груди:

– Нет!

Хэнк пытался встать. Из носа фонтаном хлестала кровь.

– Милая, отдай кольцо!

– Заткнись, твою мать! – Верзила схватил Беатрис за руку и дернул за палец. Кольцо не поддалось. Грабитель потянул сильнее. Тщетно.

– Застряло, – сказала Беатрис. – Я никогда его не снимаю! Прошу вас!

Верзила расстегнул кожаные ножны на поясе и щелкнул складным ножом.

– Сейчас снимем!

– Нет! – взревел Хэнк и вцепился в рубашку головореза сзади. После очередного удара в лицо он свалился на пол. Грабитель повернулся к Беатрис и рывком положил ее руку на умывальник, чтобы удобнее рубить.

Сзади раздался щелчок. К затылку верзилы прижалось что-то холодное и металлическое. Незнакомый голос произнес:

– А может, оставим колечко даме?

От такого поворота событий пенсионеры совсем оторопели. Сначала их пытаются ограбить прямо в номере, а теперь какой-то таинственный незнакомец повалил грабителя на кровать и вяжет ему руки шнуром от штор.

Закончив, Серж стащил верзилу с матраса и обратился к жертвам:

– Вы только не думайте, что у нас так всегда. Приношу глубочайшие извинения за доставленное неудобство. Добро пожаловать во Флориду!

Серж повел пленника к двери.

– Э-э… а вы кто? – крикнул вслед Хэнк. – Полицейский под прикрытием?

– Нет, историк!

Серж тащил за собой грабителя уже три квартала. Одной рукой он держал пистолет, другой катил рядом с собой велосипед.

– Ну вот, добрались, – сказал Серж.

Они остановились за поликлиникой. Серж достал набор отмычек.

– Ты что, совсем спятил? Раньше у преступников был кодекс чести. Не обижать детей, стариков и калек. А у вас, придурков, все наоборот!

Дверь черного хода в поликлинику открылась. Серж включил свет и помахал пистолетом, приказывая пленнику войти.

Верзила недоуменно огляделся. Серж достал из кармана горсть пуль и поднес к его рту.

– Глотай.

– Пошел ты!

Серж вытянул руки наподобие весов: пули – в левой чаше, пистолет – в правой.

– Выбирай. Проглотишь пули или так, или так. Грабитель промолчал. Серж засунул дуло ему в рот. Пленник взревел и закивал головой.

Серж убрал пистолет.

– Правильный выбор!

Серж скормил грабителю все пули одну за другой, а когда после третьей стало трудно глотать, принес воды в бумажном стаканчике.

– Ну вот, видишь, как хорошо?

Грабитель вообще перестал что-либо понимать.

– А теперь иди сюда. Ложись на этот стол. Верзила не шевельнулся.

– Ты ведь уже начал слушаться! – возмутился Серж, ткнув его пистолетом в ребра. – Не дури!

Мужчина неохотно прилег на стол. Серж вытащил из кармана предусмотрительно захваченный шнур от штор и связал пленнику щиколотки. Стол был узкий и двигался по рельсам. Серж закатил пленника головой вперед в какую-то трубу внутри гигантского аппарата.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Серж. – Ломаешь голову: что это за хреновина? Удовлетворю твое любопытство. Перед тобой удивительное изобретение. Это прибор для МРТ, магнитно-резонансной томографии. Большой шаг вперед в медицинской диагностике! Поскольку во Флориде много пенсионеров, такие аппараты стоят везде. Что и требовалось доказать.

В трубе эхом отдался ужасный вопль.

– Потише! Ты мешаешь мне думать. – Серж подошел к панели управления и нажал пару кнопок. – Как же эта штука включается?.. В этих аппаратах с помощью сильного магнитного поля создаются снимки типа рентгеновских, только объемные. «Сильное» – это не преувеличение. Расскажу тебе правдивую историю о том, как в одной больнице на собственном горьком опыте убедились, что в кабинете МРТ нельзя вешать огнетушители. Они сканировали пациента, и вдруг огнетушитель выскочил из ниши, пролетел через всю комнату и прилип к аппарату. Вот почему этот метод нельзя применять к пациентам, в теле которых есть металлические скобы или пластины: вырвет с мясом… Ага, вот и кнопка включения… Готов? Лично я – да! Тебе понравится!..

Уэст-Палм-Бич. Центр. После полуночи

По направлению к берегу медленно двигался полицейский автомобиль, высвечивая прожектором фасады магазинов и переулки. Поступило много сообщений о подозрительном субъекте в районе Клематиса. По описаниям это был тот же человек, что защитил пожилую пару из Мичигана.

Патрульный устал, но на всякий случай свернул в конце квартала и проехал по улице еще раз.

Да сколько можно тратить время! Он выключил прожектор. Вдруг в конце улицы что-то мелькнуло. Или показалось? Патрульный снова включил свет.

Ничего.

Полицейский нажал на газ и резко завернул за угол. Прожектор осветил всю улицу. Пусто, если не считать худющего кота, юркнувшего под микроавтобус без шин.

В пяти кварталах оттуда по шоссе Дикси пронесся темный силуэт. Мелькнул под фонарем. Худощавый мужчина в рубашке с тропическим узором на сверхлегком гоночном велосипеде. Пригнулся к рулю для обтекаемости, ноги как поршни, ни одного лишнего движения.

Велосипедист изящно завернул за угол и зигзагом проехал по улицам вдоль железной дороги. На юг, по Тамаринд-авеню, где любимое развлечение местных – поножовщина. Распахнулись двери какой-то забегаловки, выплескивая на улицу синий свет и возмущенные крики. За следующим углом притаились два бандита. Один заметил велосипед и вытащил пистолет:

– Гони велик!

– Купи слона!..

Голос велосипедиста растаял за перекрестком. Бандит не стал стрелять и вернулся к обсуждению доктрины Монро. Велосипедист выпрямился и без рук проехал по средней полосе. Глянул на план, приклеенный к запястью скотчем: маяк на острове Джупитер, мост Голубой цапли, театр Царского делоникса, парк Флэглера, дом в Хайполаксо, где снимали «Жар тела»… Все вычеркнуто. Он включил подсветку на часах, проверил время. В трех кварталах от него показался красно-синий знак. Тютелька в тютельку.

Перед автовокзалом велосипедист остановился, прислонил велосипед к стене и зашел внутрь. На велосипед тут же кто-то вскочил и уехал.

В зале ожидания одна половина путешественников боролась с дремотой, другая – пыталась заснуть. Мужчина деловым шагом прошел к камерам хранения. Из самой большой он достал потрепанный рюкзак и гитарный чехол, потом выбежал через заднюю дверь на посадку. Дверь одного из автобусов уже закрывалась.

– Стойте! – замахал мужчина билетом. – Еще пассажир!

Дверь открылась. Серж А. Стормс запрыгнул в автобус.

Пробираясь по проходу, Серж осматривал полупустой салон и размышлял: где сесть? С кем поговорить? Дело первостепенной важности. В долгих поездках необходим партнер для увлекательных бесед, в глубоких резервуарах культурного опыта которого смогут обрести твердую почву мои метафоры…

Эту мысль Серж произнес вслух, почти прокричал. Попутчики начали либо прижимать к себе пожитки, либо класть их на соседнее сиденье.

Говоря, Серж клал руку на спинку каждого сиденья.

– …Нет, не эта мадам с прической в стиле «я упала с сеновала, тормозила головой». Такое в моде среди тех, кто навещает заключенных… Не этот бизнесмен со зловонным дыханием, который за свою жизнь принял рекордное количество глупых решений… Не эта женщина, которая, судя по виду, сбежала из неудачного двухнедельного брака, состоявшего из ночных ссор, долгов по кредитным карточкам и венерических заболеваний…

Варианты заканчивались. Серж глянул на заднее сиденье и просветлел лицом.

– А-а, вот кто примет меня с распростертыми объятиями!

Он протрусил в задний конец автобуса и сел напротив жителя острова Лоуэр-Матекумбе-Ки, страдающего жестокой почечной недостаточностью и алкоголизмом в последней стадии. Пьяница спал на двух сиденьях, неловко вывернув шею, о чем впоследствии наверняка пожалеет.

Серж засунул рюкзак на багажную полку, достал из чехла гитару и немного побренчал. Поерзал, откашлялся и бросил взгляд на пьяницу. Тот не шевелился.

Серж привстал и потряс попутчика за плечо.

– Эй!

Затем быстро сел и побренчал еще. Пьяница поднял голову и окинул автобус туманным взором.

– Ах, простите! – воскликнул Серж. – Я вас разбудил? Пьяница снова лег.

– Ну, раз вы все равно проснулись… – Серж прыжком перескочил через проход и заставил пьяницу потесниться. – Для путешественника главное – новые знакомства. Вот в чем суть, в чем самая соль: попасть в какое-нибудь экзотическое место, перезнакомиться с жителями, погрузиться в их культуру и понять, почему они такие козлы. Если не готов вывернуть душу наизнанку перед абсолютно чужим человеком, зачем вообще куда-то ехать? С таким же успехом можно сидеть дома и насиловать резиновую куклу, пока не случится что-нибудь страшное и за тобой, на потеху соседям, не приедут спасатели. У меня с общением все в порядке, потому что я умею слушать. Особенно когда мне говорят о себе. Каждый человек – уникум! Всем есть что порассказать. Вам тоже. Спорим, у вас историй – вагон и маленькая тележка! Вот сколько вам лет? Шестьдесят?

– Сорок три.

– Главное – уметь слушать. Вот почему мир катится в тартарары! Люди разучились слушать!

– Я… э-э…

– Ш-ш-ш! – оборвал Серж. – У меня важная новость. Я женюсь! Еще не знаю, на ком. Я веду поиски по всему штату, и если у вас есть неплохо сохранившиеся родственницы на примете…

Пьяница обмяк и начал закрывать глаза. Серж вздернул его за шиворот.

– Я выхожу на новый уровень! Брак будет стимулировать мой личностный рост. А пока я пробую другие методы. Вот, например…

Серже видом крайнего напряжения вперился в передние ряды. Морщинки под глазами завибрировали. Вдруг…

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Пьяница подскочил. Водитель покосился в зеркало заднего вида.

– Извините, – сказал Серж. – Я приучаю мозг видеть обнаженную суть жизни. Вы понимаете, что мы сами обманываем себя больше, чем все остальные? Несколько раз вдень я замираю и смотрю в лицо истине, ни разу не сморгнув…

Пьяница попытался встать.

– Можно я пересяду?

Серж рывком вернул его на место.

– Обычно бывает или одно, или другое. Или ужас, или блаженство. Я сейчас вспомнил о Черной смерти, ужасавшей Европу в тысяча триста сорок восьмом. Ну-ка еще раз…

Серж напряженно сощурился. -У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у! Серж опять повернулся к пьянице.

– Здорово! Я понял, как мне повезло! Я ведь мог родиться цистобластом! Что это такое – не важно. Достаточно знать, что это одно из многих, многих, многих существ, быть которыми совершенно не стоит. Это даже не организм, а всего лишь кучка клеток. То есть у них нет глаз, и они не способны воспринимать яркие цвета сотворенной Богом Вселенной. Цвета природы: голубое небо, зеленые деревья, нежно-розовые весенние крокусы, медовые облака на закате. Цвета продуктов: баклажан, авокадо, мандарин, клюква. Цвета химических веществ: хром, хлор, фтор. Цвета из женских журналов: меланж, экрю, фуксия. А еще цвет, который мне нравится просто за название: гуммигут, гуммигут, гуммигут. Или слова, которые не обозначают цвет, хотя могли бы: Камерун или Димаджио. Если ты цистобласт – можешь на все это положить…

Серж не заметил, что автобус остановился и водитель встал прямо над ним.

– Если будете кричать, мне придется вас высадить.

– Извините, – сказал Серж. – А играть на гитаре можно?

– Вы кричите, когда играете?

– Обычно нет.

Водитель, уходя, бросил через плечо:

– Чтоб без ора!

Серж нежно обнял гитару и забренчал:

– «Мата, don’t take ту Kodachrome awaaaaaaaaayyyyyeeee-yay!»*

* «Мама, не забирай мой «Кодахром!» – строка из песни Пола Саймона «Кодахром» («Кодахром» – марка цветной фотопленки).

В мотеле «Роял Глейдс» в дверном глазке номера сто тридцать три вращался гигантский зрачок.

Коулмэн взял углом рта косяк и затянулся. Снаружи было темно. Светился только рекламный щиток сэндвич-бара: «99-центовые бутерброды». Ночью местные подростки сдвинули средние буквы в крайне неприличное сочетание.

Обстановка в номере могла послужить прекрасной иллюстрацией к образу жизни а-ля Коулмэн. Окурки, горелые спички, фастфудовские пакеты, перевернутые мусорки, мокрые носки на абажурах, раскрошенные чипсы на ковре, куриные кости в постели, кусочек пепперони на зеркале, кровавый след ноги на шкафу, мелочь в унитазе, засоренная рвотной массой раковина, мультфильмы по телевизору.

Коулмэн не отходил от глазка. Паранойя! Как только он решался убежать, возникали сомнения. А если кто-то выйдет из офиса? Он смотрел минуту, еще одну… Коулмэн хотел, чтобы побег прошел без сучка без задоринки, чтобы ни волосок нигде не шелохнулся. Зрачок в который раз оглядел улицу.

Решение помогли принять наркотики. Косяк догорел, дольше тянуть нельзя. Коулмэн отошел от глазка и схватил за лямку спортивную сумку. Глубоко вдохнул… Вперед!

Коулмэн распахнул дверь так, что она ударилась о стену, и бросился бежать. Прямиком в металлическую мусорку. Бак со звоном покатился по стоянке. Коулмэн упал, затем ухватился за ручку автомобильной дверцы и поднялся. Завыла сигнализация: пуп-пуп-пуп! – Черт!

В мотеле начал включаться свет, на балконы высыпали сонные постояльцы. Из офиса выбежал администратор. Коулмэн залез в «бьюик». Уронил ключи. Задел сигнал. Наконец машина завелась, и с визгом шин Коулмэн вывернул со стоянки, зацепив мусорный бак. Тот застрял под бампером и сыпал искрами. На выезде «бьюик» царапнул днищем об асфальт. Зрители на балконах поморщились. Коулмэн крутанул руль налево, от чего мусорка отправилась в свободный полет и разбила неоновую вывеску сэндвич-бара. Зрители скривились.

Коулмэн пропал из виду, и наступила благословенная тишина. Постояльцы разошлись по номерам. Те, кому происшествие перебило сон, понесли вещи в машины, чтобы выехать пораньше. Два синих чемодана легли в багажник коричневого «плимута-дастера» с номером из Огайо.

Глава 3

Полицейский бюллетень N9 2: «транс-ам» цвета зеленый металлик

На Флоридской платной автостраде было пустынно и темно. Самое неопределенное время суток: вроде уже не вчерашняя ночь, но еще не сегодняшнее утро. А для тех, кто с вечера за рулем, все еще неопределеннее.

«Транс-ам» цвета зеленый металлик обогнул Майамский международный аэропорт. Участки черноты на автостраде чередовались с залитыми светом перекрестками. Фонари, светившие резким оранжевым светом, напоминали о заведениях с колючей проволокой и камерами видеонаблюдения. Они словно говорили: «Выхода нет!»

Было почти пять утра, хотя женщина за рулем этого не знала: ремешок порвался, и часы потерялись. Женщина поглядывала в зеркало заднего вида.

Миниатюрная фигурка почти тонула в огромном «понтиаке». Ей было двадцать восемь, но из-за свежего цвета лица, ямочек на щеках и мелких черт ее постоянно тормозила дорожная полиция.

«Транс-ам» проехал мимо знака, просившего приготовить семьдесят пять центов на платную автостраду. Женщина дрожащей рукой втерла тональный крем в синяки на ногах, опустила стекло, бросила мелочь в лоток и сильнее нажала на газ. Одновременно она сунула тюбик с тональником в объемистую сумку на пассажирском сиденье. Потом резко плюхнула ее себе на колени и начала в ней рыться. Система, по которой были разложены вещи, полетела к черту – этой ночью женщина уже дважды вытряхивала из сумки все содержимое и запихивала обратно. Наконец женщина нашла сигарету, прикурила от автомобильной зажигалки и закашлялась. Она опять начала курить – а пачку купила еще в Делрее. Никотин притормаживал разыгравшееся воображение, но не мог убрать застрявшие в памяти картинки – то, что она увидела, открыв дверь ванной. И что было потом. Ее потряс не только вид крови. Откуда они вообще узнали о том месте? Значит, ей негде спрятаться! Женщина снова посмотрела в зеркало заднего вида – белого «мерседеса» с тонированными стеклами не было.

Она миновала съезд на Кендал и синий указатель. Потом притормозила, пропуская цистерну, и перестроилась.

Зона сервиса под названием «Окуневая гавань» находилась на девятнадцатой миле. Это значит – еще девятнадцать миль до конца платной автострады, а потом по простой двухрядке через мангровые рощи до того места, где материк на карте переходит в точечки болот. А там и разводной мост на остров Ки-Ларго.

На стоянке оказалось всего несколько машин. «Ниссан» без водителя и номерного знака. Машина охранной службы со спящим за рулем охранником, на двери эмблема: орел (с виду весьма раздраженный) и молнии. Тягач с прицепом, в кабине которого было темно, хотя двигатель продолжал работать. По всему периметру прицепа горели сотни желтых лампочек – несомненное доказательство, что у кого-то их переизбыток.

Женщина поставила «транс-ам» поближе к зданию, с трудом вытащила ноги из машины и подковыляла к таксофону. Вставила монеты в щель, набрала номер.

– Ну же!

Последние три раза трубку не брали. Десять гудков, дальше. Время вне спасительного «транс-ама» казалось вечностью.

Где-то открылась дверца автомобиля. Женщина резко повернулась на звук. Ночной охранник маниакально ухмыльнулся в ответ.

Тринадцать гудков. Она уже хотела положить трубку, как вдруг сонный голос сказал «алло». Женщина подскочила:

– Не вешай трубку! Это я!

За Майами ты один-одинешенек. Шоссе Дикси по косой пересекает жаркий и пыльный пустырь, населенный кошмарными созданиями из «Безумного Макса». Знаменитый Коралловый замок окружен колючей проволокой, а прямо перед банковским филиалом спариваются собаки. И над всем этим, словно в другом мире, гудит Флоридская платная автострада.

«Транс-ам» цвета зеленый металлик несся на юг до самого рассвета, пока шоссе не закончилось, не слилось с автодорогой номер один. Добро пожаловать в город Флорида-Сити, где данные счетчиков движения и спутниковой фотографии вызвали целый инвестиционный бум. Вездесущие вывески фирменных бензоколонок, дешевых ресторанов и огромное количество мотелей демонстрировали, что краеугольные камни цивилизации белого человека – бесплатный завтрак и скидки для пенсионеров.

Прошла горничная, толкая перед собой тележку со швабрами и напевая веселую песенку по-испански. Открылись двери номеров, американцы погнали детей в машины. Люди заполнили вестибюли и стали набирать сладости в дорогу и совать бумажные стаканчики под краны.

– Апельсиновый сок кончился!

Небо посветлело. Горничная постучала в дверь:

– Уборка!

Выросли очереди на заправках.

– Пятый насос уже включен! (Идиот!)

Какие-то студенты с ящиками пива загрузились в джип «гранд-чероки» и рванули на выезд.

Промчались два седана, за ними «транс-ам» цвета зеленый металлик. Путь свободен! Студенческий джип выехал на шоссе. На крыше валялся забытый бумажник. На заднем стекле было написано кремом для бритья: «Ки-Уэст зе бест!»

Коулмэн посмотрел в зеркало заднего вида. Свидетелей Великого Побега не обнаружилось. Он поехал дальше, мимо скромных свежих построек. После урагана Эндрю в Хомстеде оказалось столько свободной земли, что ее не успевали заполнять.

На пересечении с автодорогой номер один Коулмэн остановился. В открытые окна залетали утренние звуки: щебетание какой-то пташки, далекий всхлип дизельного мотора. Коулмэн открыл пакетик орешков и подождал, пока проедут последние машины: «транс-ам» цвета зеленый металлик и «гранд-чероки», набитый студентами. Коулмэн повернул направо.

Первые три мили прошли без приключений. Небо из темного стало голубым; мир потихоньку просыпался. Коулмэн почувствовал запах соли. Наконец явилось солнце – огненно-оранжевые кляксы в просветах между мангровыми деревьями. Коулмэн засыпал в рот горсть орешков. Над плотиной пролетело несколько стай болотных птиц. Показались стервятники, которые переминались вокруг животных, попавших этой ночью под автомобили, с видом подростков, что слоняются под видеомагазином «для взрослых». Каждые две мили: дохлый енот, дохлая змея, дохлый опоссум, дохлый броненосец. В зеркале заднего вида появились машины; вскоре автомобили всех видов и мастей пошли сплошным потоком. Коулмэна постоянно обгоняли, потому что на скорости больше полусотни миль в час «бьюик» трясся, как вибростенд. Некоторые водители сигналили, но Коулмэн не обращал на них внимания. Беззаботность этого человека была настолько вопиюща, что представляла угрозу для общества.

Коулмэн доел орешки и бросил опустевший пакетик на приборную панель. Там уже образовалась стихийная свалка: мятые обертки от буррито, раздавленные стаканчики из-под газировки, салфетки, сувенирные спички, лотерейные билеты, палочки для перемешивания кофе, использованные пальчиковые батарейки, дорожная карта Арканзаса от компании «Галф Ойл», запечатанный Презерватив Неисправимого Оптимиста, так и не открытый мешок для мусора. По мере добавления новых слоев хлама старые скапливались между приборной панелью и ветровым стеклом, и по ним, как в музейном разрезе раскопок индейского кургана, можно было проследить историю падения Коулмэна. На полу с пассажирской стороны валялись: изжеванный карандаш, ручка от зонтика и найденный средь чиста поля автоответчик, который не подключался к электросети.

«Бьюик» миновал сто восьмую милю и замедлил ход, с трудом поднимаясь к мосту через реку Джуфиш Крик, официальную границу между материковой Флоридой и островами Кис. По левой полосе Коулмэна обогнал рейсовый автобус, на задних сиденьях которого происходила какая-то потасовка.

– Проснись! Проснись! – кричал Серж и тряс пьянчугу-попутчика. – Ты сейчас такое увидишь!

Алкоголик уже видел. Фантастический пьяный сон. Наверное, о том, как Джорджия О’Киф* лепит коников из органических отходов.

* Джорджия О’Киф (1887-1986) – известная американская художница, уделявшая в своем творчестве особое внимание неодушевленным предметам: растениям, камням, скелетам животных.

– А? Чего?

Серж вздернул пьяницу за воротник и указал на окно.

– Мост! Мы въезжаем на Кис! Этим чудом нельзя не наслаждаться. Так наслаждайся, твою мать!

Дребезжащий автобус прополз по решетчатому настилу моста. Серж задрал руки вверх, чувствуя себя как на американских горках, но вспомнил, что кричать нельзя.

И вдруг все кончилось. Серж улыбнулся пьянице.

– Другого такого места не найдешь! Отличная природа, исключительная свобода, чудные аборигены. Один приятель рассказал мне еще кое-что о Кис. Я запомнил его слова навсегда. Здесь все не те, кем кажутся. Когда жители других штатов хотят найти себя, они едут во Флориду. А флоридцы в таком случае отправляются на Кис. Так и я…

Автобус проехал «Зарубежную страховку», татуировочный салон «Рай» и автофургон с намалеванным от руки объявлением: «Требуется: рояль или услуги адвоката».

Серж снова принялся перебирать струны. Потом резко заглушил звук ладонью.

– У меня к тебе крайне выгодное предложение. – Он оглянулся: не подслушивает ли кто, и наклонился ближе. – Я буду следующим Джимми Баффетом! – Серж подмигнул. – Только лучше… – Он опять начал играть. – «…О, я ленивый пират, который мешает коктейли!..» Это моя песня. Незаконченная. Рабочее название «Сделай меня богачом». Правда, я еще не научился играть и сочинять текст, но это не важно. Все дело в маркетинге. Кузен Джимми Баффета – финансист Уоррен Баффет… – Серж вытащил из заднего кармана компьютерную распечатку, развернул и положил на гитару. – Главное – цифры. Я магистр делового администрирования. – Лист оказался пустым. Серж убрал его обратно. – Ладно, я не магистр. Признаюсь, потому что тебе, похоже, все равно. То есть в хорошем смысле. А будущим партнерам необходима откровенность друг с другом…

Автобус притормозил у какого-то навеса. Пьяница попытался встать.

– Это моя остановка. Серж заставил его сесть.

– Твоя остановка – так остановись! Подумай о моем предложении! В мире все больше стрессов. Мама с папой работают, снимают с себя последнюю рубашку, чтобы выплатить проценты, бегают на родительские собрания, а по выходным пытаются сделать ремонт, который по телевизору казался таким простым! Вот она, взрослая жизнь. «Черт возьми! Ответственности все больше и больше! Может, если работать усерднее, станет легче… Нет, теперь еще хуже и… О боже! У меня инфаркт!» – Серж схватился за грудь и упал в проход, где застыл в полной неподвижности. Алкоголик наклонился над ним.

– Живой?

Серж вскочил, как неваляшка.

– Мертвый, блин! Что это за жизнь? – Серж многозначительно кивнул. – Тут являюсь я. И даю им возможность на миг вернуться в детство – за определенную плату. Рынок созрел: взрослая жизнь стала навязчивым желанием…

Мимо остановившегося автобуса пронесся золотистый «бьюик-ривьера» тысяча девятьсот семьдесят первого года выпуска. Коулмэн докуривал косяк, напевая фальцетом: «Hmmm, hmm-hmm, hmm-hmm, fruit juicy. How’d you like a nice Hawaiian punch?..»*

* «Хм-м, хм-м-м, хм-м-м, фруктовый и сочный. Не хочешь ли классного гавайского пунша?..» Песенка из старой рекламы.

Коулмэн засунул руку под сиденье, нащупал банку пива и пустую кружку из универсама – с рекламой Гарри Потте-ра. Затем налил пиво в кружку, чтобы незаметно употреблять алкоголь за рулем. Тот, кто нагибается и прихлебывает из банки тайком, опасен на дорогах.

«Бьюик» выехал на Ки-Ларго по средней полосе. Мимо пламенеющих делониксов, бесчисленных красно-белых дайверских флагов, стен, расписанных под коралловые рифы, декоративных цементных скалярий, бетонных акульих челюстей, в которых могут фотографироваться туристы, рыбного ресторана с каменными столиками, знаменитого «Карибского клуба», не менее знаменитой яхты из фильма «Африканская королева», дюжины тики-баров, лавки сувенирных раковин, магазина спиртных напитков, офиса страховой компании и стоматологической поликлиники. На стоянке у заколоченного досками торгового центра собиралось третьесортное карнавальное шествие. Далее по курсу – ржавое колесо обозрения, палатка для игры «Забрось шарик в аквариум», игровые автоматы-краны, хитро настроенные так, чтобы никто не вытащил приз.

По дороге вяло брели апатичные клоуны. За пагубную страсть к алкоголю и прочим дурманящим веществам их исключили из престижного циркового колледжа братьев Ринг-линг в Сарасоте. На коврике перед несостоявшимися артистами сидели зрители: три дошкольника. Мистер Тыква начал жонглировать двумя мячами. Дети встали и ушли. Мистер Тыква сунул мячи в карман. Подошел еще один клоун, и оба печально проследили взглядами, как дети заходят в салон компьютерных игр.

– Пошли надеремся, – сказал мистер Тыква.

– Охренительная мысль! – ответил дядя Шаловливые Ручки.

Клоуны спрятались за цистерны с пропаном. Мимо них проехал рейсовый автобус. Заднее окно было открыто, и кто-то бренчал на гитаре.

Серж перестал играть и уставился на алкоголика.

– Все началось в ресторане «Маргаритавилль». Я заказал на обед «райский чизбургер». Думал, раз о нем пел Баффет, это самый лучший чизбургер в мире. И знаешь что? Он был несъедобным. Как подошва от кедов! Более того, там не оказалось маринованного огурца. А у Баффета он в каждом припеве. Я слышал тысячу раз! А в моем долбаном чизбургере? Думают, мы не заметим. Зря надеются!..

Алкаш опять попытался встать.

– Мне бы выйти…

Серж силком усадил его обратно.

– …подходит официантка. Я заглядываю под тарелку. Она спрашивает, все ли в порядке. Я говорю, мол, огурца нет. Ставлю чизбургер на ребро и заглядываю внутрь, как в бумажник. Она мне говорит, что их делают без огурцов. Я говорю – с. Она говорит, в меню этого нет. Я говорю, видел я ваше меню, но из песни слов не выкинешь. И мы начали орать. Точнее, я начал. Стол почему-то перевернулся. И угадай, кто остался виноват? И вот четверо громил размером со шкаф тащат меня к двери, а я кричу другим посетителям: «Позовите Джимми! Пусть кто-нибудь позовет Джимми!» Я лечу спиной на тротуар, начинка от чизбургера падает на грудь, а потом в меня швыряют булочки и все остальное – омерзительная сцена… Увы, «Маргаритавилль» совсем прогнил…

Мимо окна Сержа проносились автомобили. Джип «гранд-чероки», «транс-ам» цвета зеленый металлик, коричневый «плимут-дастер». Они ехали на Исламораду, любимое место рыбаков, где на пристанях сушатся десятки прокатных лодок и повсюду висят чучела марлиней, морских окуней и акул-молотов.

«Бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска с пыхтением проехал ломбард «Рай», мотель с декоративным маяком, очередную остановку с тем же самым рейсовым автобусом. Коулмэн уже миль тридцать играл с ним в чехарду.

Он постепенно начал проникаться красотой пейзажей. Особенно его тронул вид с моста Лонг-Ки со стороны Гольфстрима. Коулмэн включил поворотник и выехал на левую полосу, чтобы ближе взглянуть на мост, шедший параллельно. Да, сэры, вот это жизнь! Коулмэн улыбнулся и закурил косяк.

Странно, сколько на том мосту пеликанов… А вон палатка для кемпинга. Еще одна. Рыбаки. Палатки. Опять рыбаки. Стоп машина! Это же не мост! Это самый настоящий рыбацкий пирс. Хм-м, интересно… Значит, на моем мосту движение двустороннее. Коулмэн отвернулся от пирса и чуть не столкнулся лоб в лоб с «камаро».

Водитель автобуса ударил по тормозам. Серж с попутчиком врезались в спинки передних сидений. Гитарные струны взвизгнули.

– Эй! – закричал Серж. – Что там такое? Водитель переключил передачу.

– Какому-то козлу жить надоело!

Автобус въехал в город Маратон, который находится в самой середине Флоридских островов. Аэропорт остался справа, и Серж не увидел крошечный зал ожидания, огромный топливный бак, частные аэропланы, туристские бипланы, корпоративные самолеты и белый лимузин в конце посадочной полосы.

На Ки-Уэсте реактивные самолеты из-за шума были запрещены. Так что большие шишки садились в Маратоне и еще полсотни миль ехали в лимузине. Совсем как мужчина в рубашке с тропическим узором и шлепанцах, который в настоящий момент спускался по трапу. Гаскин Фасселс из Манси.

Навстречу ему выбежал шофер.

– Мистер Фасселс, позвольте, я заберу сумки… Фасселс был низеньким, плотненьким и лысеньким. От него пахло, нет, просто несло деньгами, а значит, он был очень сексуальным.

Лимузин выехал из аэропорта и направился на запад по автодороге номер один. Затормозив машину всего через милю, Фасселс побежал в спиртной магазин и быстро вернулся с самым дорогим ромом. Шофер призадумался: даст ли этот тип больше чаевых, если покупать ему выпивку заранее? Он уже прогнулся раз перед другим клиентом, но тот ничего не доплатил. Только зря свои деньги за ром отдал!

Богачи всегда удивляли видавшего виды шофера. Взять того же Фасселса. Известный юрист из Индианы, купил еще один дом на Кис. Работает четыре дня в неделю, а каждый уик-энд летает чартерным рейсом в Маратон. Откуда такие средства? Неужели вокруг валяется столько денег? Шофер решил, что под этим миром скрывается другой, тайный, о котором ему не хотят говорить.

– По-другому и не выходит, – заявил Фасселс, сортируя бутылки в баре. – У вас вся экономика основана на услугах. Я бы столько никогда не заработал. А жить тут самое то. И, кстати, эти перелеты вполне окупаются. Весь уик-энд мои конкуренты на севере дрожат от холода, а я утром в понедельник возвращаюсь в суд загорелый, отдохнувший, сбросив груз с плеч, – и вышибаю им мозги!

Лимузин начал путь по Семимильному мосту. Что за день! Ни облачка. Гольфстрим расцвечен солнечными лучами. Фасселс устроился сзади в обнимку с бутылкой и вытянул ноги.

– Слушай анекдот… Шофер глянул в зеркало.

– Какой?

– Откуда слепой знает, что вытер стол?

– Не знаю, мистер Фасселс. Откуда?

– Тут уже смеяться, понял?

– А… Ха, ха, ха.

Разбери этих богатых! Фасселс взялся за бутылку.

– Нуты дебил…

Некоторое время оба молчали. Фасселс старательно напивался.

Они доехали до Рэмрод-Ки.

– Стой! Хочу отлить. Шофер посмотрел на дорогу.

– Через квартал будет автозаправка.

– К черту! Я тут хочу. Опять причуды богачей…

Лимузин съехал на обочину. Фасселс вышел, спустился по небольшому склону и упал на колени.

– Ух, классный ром!

Встал, расстегнул ширинку на виду у всей дороги. Дети в проезжающих машинах затыкали пальцами. Мистер Фасселс почувствовал на голых щиколотках брызги.

– Что за хрень? – Он вытянул шею, заглядывая за струю. – Куда я нассал?

В кустах что-то шевельнулось. Броненосец поднял голову. Кто меня будит? И что это льется мне на панцирь? Зверь решил сменить дислокацию и потрусил к дороге.

Фасселс вернулся в лимузин.

Шофер выжидал просвета в потоке машин, чтобы встроиться. Вот, сейчас проедет автобус, а за ним «транс-ам» цвета зеленый металлик…

В «транс-аме» тихо играло радио. Шания Твейн. Из глаз за темными очками скатилась слезинка. Женщина за рулем включила поворотник и обогнала автобус, который тормозил для незапланированной остановки.

Открылась дверь. Оттуда вывалился Серж со своим рюкзаком. Он встал с земли, обернулся и недоумевающе раскинул руки.

– За что?

Следом вылетела гитара. Автобус уехал. Серж заметил лимузин и побежал к нему.

– Эй! Может, подвезе…

Лимузин быстро скрылся из виду. Серж повесил рюкзак на плечо и оттопырил большой палец.

– Вот еще кто-то едет! Это обнадеживает. Машина побитая, что свидетельствует о принятых в прошлом неразумных решениях, включая подвоз всяких темных личностей…

Серж вышел на дорогу и изо всех сил замахал рукой. Из-за него водитель коричневого «плимута-дастера» не заметил броненосца.

Бац!

Несчастное животное выкатилось на середину шоссе и осталось лежать кверху брюхом.

Глава 4

В «бьюике-ривьера» воняло горелым солидолом. Коулмэн сделал пит-стоп в придорожном универсаме. Теперь у него на коленях лежала целая коробка еды: куриные крылышки и желудочки, картофельные бревнышки, жареные пирожки, моцарелловые палочки и крабовые котлетки. Увы, все вчерашнее. Зато в пластмассовом стакане для газировки – пиво.

– Ух ты, разводной мост! Кла-а-а-сс! У, водяной смерч! Ва-а-а-аще!

Упиваясь зрелищем, Коулмэн не заметил, что мост, под которым он проезжает, опускается. Смотритель лихорадочно нажал на кнопку и успел поднять вторую половину.

Когда Коулмэн добрался до Торч-Кис, топливный счетчик стоял на делении «Е». Начиная с Семимильного моста, где был знак «Проверьте топливо», стрелка неумолимо сдвигалась направо. Коулмэн проверил счетчик еще раз. Ага, «Е».

Когда двигатель заглох, Коулмэн почти добрался до середины моста на Рэмрод-Ки. Коулмэн уже бывал в таких переделках. Он включил нейтральную передачу и положился на силу притяжения. Машина покатилась вниз – хороший способ экономить на бензине!

В паре кварталов среди пальм стояла автозаправка «Шеврон». Тридцать миль в час. Двадцать пять. Двадцать. Коулмэна обгоняли. Водители сигналили и показывали средний палец. Коулмэн улыбался и махал в ответ. Пятнадцать миль в час. Десять. Образовалась пробка. Знак автозаправки увеличился. Коулмэн всем телом подался вперед. Еще-е-е-е чуть-чу-у-уть…

Краем глаза он заметил выброшенный кем-то диван. А посреди дороги – мертвого броненосца. Коулмэн включил поворотник и медленно, очень медленно объехал труп.

Наконец «бьюик» дополз до края парковки. Коулмэн на ходу выскочил из машины, схватился за дверь и крышу и побежал рядом до самых колонок.

Когда на счетчике набралось пять долларов, глаза Коулмэна забегали. Он щелкнул ручкой насоса и обнулил его. Потом включил снова и подождал, пока бак не заполнится.

В магазине Коулмэн затоварился продуктами: свиными шкурками, жареной картошкой, мясными палочками и шестью банками холодного пива в упаковке. Все это Коулмэн вывалил на прилавок. Продавец пристально посмотрел на него.

– Чего? – спросил Коулмэн.

– Я все видел. Ты обнулил счетчик.

– Разве?

– Коулмэн!

– Случайно нажал, наверное.

– Ты всегда так делаешь, а я просто включаю в счет. Коулмэн достал кредитку.

– Твою кредитку автомат не принимает.

– А ты попробуй.

Продавец провел карточкой по автомату.

– Говорит, надо конфисковать. Коулмэн выхватил карточку.

– Заплачу наличными! – Он открыл пустой бумажник. – Ой, а где все деньги?

– Коулмэн!

– Ты ведь знаешь, я отдам. Я живу тут, за углом. Я никуда не денусь!

Продавец злобно на него посмотрел.

– Спасибки!

Коулмэн схватил сувенирный магнит на холодильник и добавил в кучу.

– А пакетик можно?

Коулмэн забросил свои «покупки» в автомобиль. На полу валялось несколько банок из-под пива. Коулмэна это не смущало. Внезапно он вспомнил, как однажды такая же банка попала под тормозную педаль. Коулмэн собрал банки и отправился к мусорному баку. При виде автодороги номер один его посетила мысль.

Он подошел к обочине. Мимо с гудением проносились машины. Коулмэн улучил момент, вышел на дорогу и принялся за дело.

Потом, хихикая, вернулся к «бьюику» и сел за руль. С громким «чпок!» отъехав от колонки, Коулмэн свернул на боковую улицу, а там – на грунтовый подъезд к своему скромному жилью, темно-оранжевому трейлеру. Раньше он был белым – пока не проржавел. Коулмэна такой дом устраивал. Хозяин не хотел и пальцем о палец ударить, а Коулмэн относился к тем редким людям, кого дырявая крыша ничуть не беспокоит.

Короче говоря, Коулмэн жил в настоящей берлоге. Впрочем, на Кис даже берлоги роскошны. Трейлер стоял в густой чаще кокосовых пальм, кокколобы, палисандра и еще каких-то деревьев с ярко-желтыми цветами. Стены опутал виноград, а пустоты в фундаменте маскировали выросшие у порога цветы-самосейки.

Коулмэн вылез и обнаружил, что из машины торчит ручка топливного насоса и кусок шланга.

– А это еще откуда?

Коулмэн выдернул шланг, выбросил его и пошел в дом.

На автодороге номер один образовалась пробка. Вскоре машины встали до самых островов Литтл-Торч-Ки, Биг-Пайн-Ки и Бахия-Хонда. Любопытные протискивались мимо заправки «Шеврон» или вообще съезжали на обочину и вылезали с фотоаппаратами. Все щелкали лежащего на спине броненосца, который сжимал в закоченевших передних лапах банку «Будвайзера».

Продавец автозаправки не замечал этого, потому что был слишком занят. Как учили, он нажал на большую красную кнопку аварийного отключения бензина и огородил утечку выкрашенными во флуоресцентный цвет конусами. Потом забежал внутрь и уточнил телефон аварийной службы.

Останавливались все новые машины. Несмотря на перекрытые колонки, продавец получил большую выручку. Из джипа «гранд-чероки» выскочили студенты и направились к холодильнику. В дверь просунула голову женщина в футболке из салуна «Кабаний дух».

– Одноразовые фотоаппараты есть?

Продавец, который как раз звонил по телефону, молча указал на стойку «Фуджи».

Студенты поставили на прилавок упаковки пива.

– Лед есть?

Продавец ткнул пальцем на морозильник.

Тут произошла первая авария – сильный задний удар рядом со знаком «Снизьте скорость – олени под угрозой вымирания». Машины встали намертво. Студенты вышли на обочину, сняли футболки и плюхнулись с бум-боксом на бесхозный диван. Включили Ван Халена погромче и обмазались солнцезащитным кремом.

Толстый и счастливый Коулмэн валялся на диване со сломанными пружинами, который он подумывал поменять на тот, что видел на обочине. Он ел, пил и переключал каналы. На улице гудели сирены и стрекотали вертолеты. Коулмэн пропустил что-то интересное по телевизору и переключился обратно. Местные новости. Прямой эфир из вертолета.

– Эй, это же моя заправка!

Камера с воздуха показала, как до самого горизонта на автодороге номер один по всем островам и мостам застыло движение. Потом крупным планом – заправка, где на маленьком диванчике сидели и курили крошечные студенты. Один парень бросил через плечо бычок. s

Коулмэн невольно отдернулся от гигантского огненного шара, взорвавшегося на экране.

– Круто!

Когда вдалеке вспух огненный шар, компания из Безымянного бара стояла у моста через пролив Боуги.

– Интересно, что это было? – сказал Соп Чоппи.

В воздух поднялся еще один вертолет; волосы Чоппи откинуло ветром.

– Пошли выпьем, – предложил Боб.

Они направились обратно. С другой стороны подъехало розовое такси. Оттуда вышел Серж с гитарой в чехле. Он достал из кармана деньги и просунул голову в открытое окно.

– Может, еще подумаешь? Шикарная возможность. Я стану новым Баффеттом.

– Слушай, приятель, у меня тут работа…

– Последний шанс, – сказал Серж и отдал деньги. – Неужели ты всю жизнь хочешь быть сраным таксистом?

Автомобиль резко рванул с места. Серж упал на гитару.

Все утро Коулмэн принимал форму дивана. Он еще никогда так долго не смотрел один и тот же канал. Вокруг автозаправки сновала куча народу. Каким-то чудом к месту происшествия подобралась пожарная машина и пеной потушила колонки. Коулмэн поднес банку пива ко рту. Пусто. Пошел к холодильнику. Кончилось. Он стащил подушки с дивана и собрал мелочь.

Коулмэн прошел три квартала до обугленной заправки. Пожарные сматывали шланги. На парковке стояли возбужденные очевидцы и пересказывали случившееся опоздавшим. Коулмэн зашел внутрь и взял из холодильника упаковку пива. Поставил на прилавок рядом с коробкой зажигалок, работающих на ветру. На коробке была изображена дама с сигаретой, обдуваемая муссоном. Коулмэн повертел в руках зажигалку, сломал крышечку и поставил обратно. Наконец ему стало ясно, что рассчитывать его не собираются. Продавец что-то рассказывал пожарному с планшетом. Коулмэн засунул руку в карман и бросил на стекло прилавка монетки.

Он отсчитал ровно столько, сколько стоила упаковка, включая налоги. Генетическая память.

Коулмэн вытащил одну банку и толчком распахнул дверь. На обочине стояло несколько кучек людей, каждая – вокруг того, кто утверждал, что «видел, как все было». Коулмэн подошел к ближайшей группе и просунул голову между двумя слушателями.

– …этот идиот отъехал, а из бака торчала ручка!

Коулмэн поднял лицо к небу, допивая остатки пива. Достал из упаковки вторую банку и подбрел к другой группе. Человек, стоявший посредине, тыкал пальцем на дорогу.

– Броненосец случайно погиб. Я все знаю! Они подпрыгивают, когда пугаются. Если бы стояли на месте, их бы не давило, но они скачут и разбивают себе бошки под машинами. Я из Техаса!

Коулмэн приблизился к обочине. По ту сторону скопились люди с фотоаппаратами. Один снимал происходящее сотовым телефоном и тут же отсылал в Буффало своему налоговому консультанту. Коулмэн прошел между машин, поднял броненосца, взял под мышку и отправился домой. Люди огорченно опустили фотоаппараты. Машины тронулись.

***

Завсегдатаи Безымянного бара стояли снаружи и смотрели, как Серж прыгает по гитаре. Потом он запихнул обломки в мусорный бак и отряхнул руки.

– Поставим точку в этой печальной главе!

Они пошли в бар. День продолжался. С моста снялся последний вертолет. Движение по автодороге возобновилось. Время было обеденное – самые жаркие часы, когда жизнь в островной глуши замирает. На улице – тишина.

Тишину нарушил треск гравия.

Мимо бара проехал белый «мерседес» с тонированными стеклами.

Глава 5

В Безымянном баре

Компания присела на высокие табуреты. Над ними под потолком висел плюшевый медведь в футболке «Харлей-Дэвидсон». Барменша кокетливо нагнулась через стойку к Сержу.

– Ну как, повторить?

Соп Чоппи залпом опрокинул рюмку.

– А чего ты так с гитарой?

– Я ищу себя. – Серж скрутил крышку с бутылки воды. – Оказалось, что музыка – тупиковый путь.

К бару подъехал джип «гранд-чероки». Оттуда высыпали студенты с криками:

– Ура! Нашли!

Они уселись за стол прямо посреди бара и принялись писать на долларовых банкнотах.

– Эй, дайте степлер!

– Зачем искать себя? – поинтересовался Соп Чоппи.

– Иногда полезно и даже важно поменять обстановку, – сказал Серж. – А Кис для этого идеально подходит. Тут можно отсидеться и создать вокруг себя легенду.

– Почему идеально?

– Потому что здесь все не те, кем кажутся.

– Все?

К бару подъехал лимузин. Через пару секунд ввалился Гас-кин Фасселс.

– Начать праздник! Соп Чоппи понурился:

– Опять этот козел…

– Ты что-то сказал? – переспросил Серж.

Серж вертелся на табурете, как тарелка радара, и рассматривал бар. Когда-то здесь была фактория, а наверху – бордель. Целый сундук с сокровищами, только живой. Безымянный бар назвали в честь острова Ноу-Нейм-Ки, или Безымянного. На нем еще не провели коммуникации, и современные пионеры кое-как осваивали землю с помощью водяных цистерн, солнечных батарей и генераторов. Сам бар, правда, находился не на Ноу-Нейм-Ки, а на Биг-Пайн-Ки, через мост. Спрятался в пышной зелени; худшего места для питейного заведения не придумаешь (поэтому бар и пользовался такой популярностью). К тому же там была отличная пицца.

Серж улыбался. Тут было темно, уютно и несколько захламленно. Старый спасательный жилет, голова оленя, дорожные знаки, автомобильные номера, фотографии в рамках, газетные вырезки, нашивки канадской полиции. И долларовые банкноты. Тысячи купюр, исписанных туристами: «Я приехала из Колтс-Нека, Нью-Джерси! Сюзи». Стены давно покрылись сплошным слоем денег. Теперь купюры прибивали степлером к потолку. Они трепетали на сквозняке, от чего бар, и без того напоминавший пещеру, походил на логово летучих мышей. Стойка Сержу тоже нравилась – вся в щербинах и выбоинах, следах многолетнего сурового обращения и непристойных анекдотов. Будь она человеком – непременно звалась бы Китом Ричардсом. Вот так бар!

Придя к этому выводу, Серж поерзал и соскочил с табурета:

– Я сматываю удочки!

– Пока, Серж!

Дверь захлопнулась. Серж надел рюкзак и пошел вверх по улице, к берегу. Дорога тесно соприкасалась с природой. Солнце жарило изо всех сил, и было тихо-тихо, если не считать электрического жужжания сверчков. Чувства Сержа обострились, оптимизм зашкалил. Это самое лучшее место в мире! Серж притормозил, чтобы насладиться моментом, затем ускорил шаг, чтобы насладиться быстрее… Снимки, надо сделать снимки!

Серж поставил рюкзак на землю и достал фотоаппарат.

Потом двинулся вперед быстрым шагом, зажмурив один глаз, а вторым обозревая мир через трансфокатор. Щелк, щелк, щелк…

Он снимал всякую живность, что ему попадалась.

– Любая жизнь священна, даже водоросли… О! Красивые цветы! Клематис, царские кудри… – Щелк, щелк, теперь царство насекомых. – …собачий клещ, рогатый паук… – Щелк, щелк. Впереди что-то шевельнулось. – Какая удача! Краб-привидение!

Краб бочком пробежал по дороге. Серж присел с фотоаппаратом, как бейсбольный кетчер. Мимо пронесся пикап.

– Сойди с дороги, идиот!

Серж, не отрывая глаза от объектива, произнес:

– Еще одна душа, утратившая связь с жизненной силой… Краб остановился. Серж осторожно присел ниже и затем

лег на дорогу, по-снайперски прицеливаясь объективом.

– Фотографирование учит наблюдательности, – заметил Серж. – Дисциплине. Единению с природой. Чтобы не упустить ни малейшей детали…

За ним незамеченной перебежала дорогу скунсовая обезьяна. Щелк.

– Есть!

Серж встал и пошел дальше. Деревья уступили место кустам, небо расширилось, а впереди под провисшими линиями электропередач и кривыми пальмами заблестела вода. На север неорганизованной толпой тянулись ватные облака. Серж начал придумывать, на что они похожи.

– Слон, жираф, Снупи, Элвис, Прибалтика, цепь мито-хондрических энзимных ингибиторов, выбор Фауста…

Под всем этим роскошеством у моста через пролив Боуги стояло одинокое старое здание, обшитое белыми досками, с металлическими штормовыми навесами. Позади строения находилась пристань: ровный ряд одинаковых прокатных лодок и топливная цистерна с алой техасской звездой на боку. Серж прошел мимо вывески:

Рыбацкий лагерь «У Старого Деревянного моста»

Рентабельные коттеджи

Пиво

Снасти

Наживка

Серж вошел.

Динь-динь! Загорелая, как все местные, женщина за стойкой подняла глаза. Она была в легком топе, волосы стянуты в хвост.

– Привет, Серж…

Она загородила лицо рукой.

– Только не надо опять меня щелкать!

– Ты живое существо. Щелк.

Женщина распаковала посылку с блеснами и потянулась к крючку на двери под номером пять.

– Тебе как обычно?

– Спасибо, Джули. О-о-о, новые кепки! – Серж схватил с полки головной убор и внимательно рассмотрел тулью. – Тут и ваше название вышито, и год! Значит, без такой не уеду.

Женщина звякнула кассой.

– Что-нибудь еще?

– Новые футболки! – Он прижал одну к груди. – И открытки ручной работы. Мне каждой по десять.

– И кому ты их все рассылаешь?

– Себе.

Серж рассмотрел почти пустую полку с фотопленкой и пакетиками аспирина. На доске меню значилось, что в наличии есть «Фрутопия», а рыбы чопа продаются по доллару штука. Джули нажала на кнопки бухгалтерского калькулятора.

Серж покрутил стенд солнечных очков.

– Здесь снимали «Будку у дороги».

– Ты уже говорил.

– Когда?

– Последние пять раз, что у нас останавливался.

Серж взял кофейник бесплатного кофе, понюхал и скорчил гримасу.

– Кино низшей категории, но все-таки лучше фузоспи-риллёзного гингивита. Разрубили парня и засунули в вон тот холодильник для наживки. – Серж поставил кофе у стены, сплошь покрытой разнообразными выцветшими на солнце фотографиями. Люди обнимают золотую макрель, тарпонов, снуков. Бикини, омары, улыбки. Собака в бандане.

Открылась задняя дверь. С пристани вошел мужчина с темными очками на шнурочке.

– Здорово, Серж!

– Привет, Марк! Щелк.

– Новости есть? – спросила Джули.

– Одну из прокатных лодок опять сломали.

– Которую?

– Седьмую. Все эти бизнесмены. – Он повернулся к Сержу. – Азиаты, из какой страны, точно не знаю. Приходят к нам по утрам всю неделю и закупают в два раза больше наживки, чем остальные. Берут лодку на весь день.

– Ловят?

– Похоже на то. Каждый раз палуба в крови, хотя на причал рыбу не выносят. А в трюме мы находим скелеты.

– Они там лопают сырую рыбу?

Марк кивнул.

– А лишняя наживка зачем?

– Наверно, и ее лопают. – Марк снял с пояса маленький желтый уоки-токи. – Джим, промой шлангом седьмую… Да, опять. – Он снова прикрепил «Моторолу» к поясу. – Ты в пятом номере?

– А то не знаешь!

Серж отрегулировал застежку на новой кепке и вышел через заднюю дверь. Прошелся по пристани, где кто-то уже поливал лодку садовым шлангом, вымывая щупальца кальмаров и присоски.

– Благородный труд.

– Что?

Серж отправился к стоянке. Остановился и поднял фотоаппарат: десять крошечных белых коттеджей будто с открытки сороковых годов. Перед каждым – столик для пикников.

Владельцы рыбацкого лагеря вышли наружу. Они попытались выпрямить указатель, в который кто-то врезался.

– С кем он говорит? – спросил Марк.

– Сам с собой, – ответила Джули.

– …ах, старый рыбацкий лагерь! – воскликнул Серж. – Последний оплот тех времен, когда острова покрывали постройки а-ля рустикаль с круглыми верандами и опахалами, где в тени кокосовых пальм нежился Зейн Грей – писатель, рыбак и человек. Строчил себе трактаты про обитателей водоемов для северной интеллигенции. Но прогресс пришел и сюда тяжелой поступью Годзиллы. Он раскрошил все старые рыбацкие лагеря, как пагоды из пробкового дерева…

– Почему он так топает по парковке? – спросил Марк. Джули пожала плечами.

– …остались лишь воспоминания. Пропал деревянный мост, на его месте бетонный. А лагерь «У Старого Деревянного моста» сохранился…

– Что он делает? – полюбопытствовал Марк.

– Целует коттедж номер пять.

Серж вставил ключ в дверную ручку, вошел и задвинул за собой два засова. Уютно и безопасно. Его собственная капсула космического путешественника. Микроволновка, кофеварка, холодильник, плита. Стены, обитые темной вагонкой, кухонный стол из темного дерева. На стене висела одна небольшая картина – изображение скорпены смелыми, интуитивными мазками в классической тюремной манере. И снова импрессионизм: ярко-зеленый, как авокадо, диван в стиле шестьдесят третьего года двадцатого века, испещренный подсолнухами, бархатцами и фиалками, словно над его обивкой трудился более злобный и менее талантливый сводный брат Ван Гога. Серж поставил оконный кондиционер на максимум, закрыл глаза и сунул лицо под струю холодного воздуха. Старый добрый пятый номер…

Целый час Серж вертелся как белка в колесе: распихивал все свои парафеналии по Особым Местам. Наконец воцарился идеальный порядок. Из кармана Серж достал листок бумаги и заучил на память список задач. Выбежал из дома, срезая путь между другими коттеджами. Заборов не было, лишь один на всех, очень большой и неухоженный газон с лужами стоячей воды, напоминающий заброшенное поле для гольфа. Серж пробежал мимо машины за домом номер три, не подозревая, что это «транс-ам» цвета зеленый металлик, потому что автомобиль был спрятан под чехлом.

Занавески на заднем окне третьего номера чуть раздвинулись. Кто-то проводил взглядом скачущего по траве Сержа. Когда тот исчез из виду, занавески закрылись. Миниатюрная женщина вернулась к дивану и села прямо, как доска, на самый краешек. Полная пепельница, почти пустая бутылка водки, мешки под глазами. Она смотрела на сотовый телефон на кофейном столике и злилась, что ей совсем не дало в голову. Адреналин!

Ее звали Анна Себринг. Она не спала почти всю ночь, потому что организм был в боевой готовности. Анна постоянно выглядывала, не появится ли белый «мерседес» с тонированными стеклами. Бросалась к окну при каждом шорохе. Лягушки, еноты, что копошились в мусорных баках, стрекозы, врезавшиеся в фонари на верандах, соседи через четыре дома, которые среди ночи жарили рыбу и пели у костра… Оказалось, что скрываться в рыбацком лагере тяжело: тут так тихо, что слышишь каждый шум. Стук в окно.

Анна вскрикнула и незаметно для себя вскочила на диван.

Тук-тук!

Хорошо хоть никто не стрелял и не пытался выбить дверь. А если это он? Как он нашел ее? По машине? Тук!

Анна медленно спустила одну ногу с дивана. Наконец добралась до окна и раздвинула занавески…

Ее сердце екнуло. Прямо перед ней оказались глазки-бусинки и узкий клюв большой цапли, которую подкармливали предыдущие жильцы. Время обеда. Тук!

Недалеко от коттеджа рыбаки шли на пристань. Двое несли над головами зеленый каяк.

Анна закрыла занавески.

– И не мечтай!

Она вернулась на диван и допила водку. Потом опять уставилась на сотовый. Телефон молчал. В висках стучало; в мозгу постоянно менялись ужасные слайды. Кровь, кровь, кровь…

Анне не хотелось включать телевизор. Ведь тогда она ничего не будет слышать! Нет, это абсурд. Надо отвлечься.

Она взяла в руки пульт и ткнула в сторону телевизора. На секунду замерла, глядя на собственное отражение в черном экране. Потом нажала на «вкл» и увидела свое лицо в местных новостях. Пульт упал на пол, батарейки закатились под диван.

По всем каналам передавали сообщения о серийных убийствах, показывали ее фотографию и просили людей о помощи. После включили прямой эфир: добровольцы прочесывали какое-то поле. Искали ее труп. Анна свернулась на диване калачиком и притянула колени к самой груди. Зазвонил сотовый.

Ее голова дернулась в направлении звука. Анна съежилась еще сильнее.

Три звонка. Подними! Тело не слушалось. Анна как будто повисла под потолком. Пять звонков. Подними! Семь, восемь… Она увидела, как ее рука сама тянется к кофейному столику.

– Алло?..

Закат. Коттедж номер пять

Серж положил на колени толстую тетрадь в кожаном переплете: дневник, в котором он оставлял заметки каждый вечер. Постучал ручкой по подбородку и засмотрелся в окно на солнце, тонувшее в проливе Боуги. Потом наклонился и начал писать:

«Бортовой журнал капитана Флорида, звездная дата 764.354

Всю ночь видел яркие сны. Я был на Ки-Уэст сто лет назад, когда на улицах царило беззаконие и шастали кровожадные контрабандисты. У меня было плазменное ружье, дававшее преимущество. Может, получился бы сериал?

Это навело меня на мысль о том, как жили пионеры. К концу девятнадцатого века на Ки-Уэст кончились источники топлива. Поэтому на других островах построили огромные десятифутовые глиняные печи, чтобы жечь древесный уголь, который потом привозили на лодках для меновой торговли.

Итак, вот чем я сегодня занимался: Великим Печным Проектом! Задача внушительная и невероятно полезная для духовного развития. Вероятно, это окупится – помните морские губки? Что, если продавать уголь мешками, с этикеткой «Исторический древесный уголь островов Кис»? Они произведут революцию в пикниках, положат начало массовому производству примитивной жизни! Это ж какую кучу денег можно заработать! Если честно, я разволновался не на шутку! Я побежал на Безымянный остров и нашел в чаще идеальную поляну. Теперь мне предстояло много дел: приготовить место, собрать подходящую древесину, построить куполообразную печь, обмазать глиной, потом не меньше недели старательно поддерживать огонь, то сужая трубу, то расширяя, чтобы уголь не перегрелся и не остыл. И вот я стою, смотрю в землю и думаю: не, блин, слишком много работы!

Поехал в универсам за торфяными брикетами. По пути проезжаю мимо мусорных баков «Дампстер» – и снова этот запах. Все «Дампстеры» воняют одинаково. В универсаме они стоят или в дешевом кафетерии где-нибудь в Африке – не важно, запах один и тот же. Как будто существует «дампстерная» молекула, которую еще не обнаружили, а потому не нейтрализовали. Когда это сделают, не будет никакого запаха. Бум! Клиенты довольны! Дела идут в гору! Еще одна супервыгодная идея! Но вот станет ли меня слушать кассир универсама? Он просто хочет, чтобы я скорее отошел и не задерживал очередь. А я говорю ему, что из-за своей узколобости он и сидит на кассе. Беседа уклоняется в неприятное русло. Впрочем, я не удивляюсь: люди заблудились, но никто не пользуется моими бесплатными картами.

А потом у меня возникла еще одна мысль. У рыб глаза по бокам. Как они их фокусируют? Или видят все на двух экранах? Может, это тормозит их эволюцию?»

Серж удовлетворенно вздохнул и медленно закрыл дневник. Потом посмотрел в окно на колышущиеся волны.

– Чувствуешь? Мир, покой, безмятежность куда ни глянь. – Он кивнул сам себе. – Иногда полезно побыть наедине с собственными мыслями.

Он улыбнулся и немного посидел, не шевелясь. Потом вскочил и выбежал за дверь.

Глава 6

Дверь Безымянного бара распахнулась.

– Серж! Ты вернулся!

Серж присел рядом с одним из завсегдатаев, которому всегда симпатизировал. Бад Наранья, этот добрый и чуткий малый, страдал склонностью к саморазрушению. До переезда на Кис он работал журналистом в южнофлоридской газете. Однажды Бад написал статью о последствиях урагана, присовокупив снимок мародера, бегущего по улице с магазинной тележкой. К сожалению, тот оказался президентом банка, развозившим гуманитарную помощь, и крупным спонсором газеты. Под пристальным взглядом охраны Бад собирал свои вещи в картонную коробку и снимал с потолка надувного фламинго. Он даже домой не заехал. Сразу сел в свою старенькую «тойоту» и поехал, не зная куда, но ведая зачем – чтобы еще больше усугубить свое положение. Бад двигался на юг, пока не кончилась земля, однако и это его не остановило. На Кроул-Ки «тойота» задымилась, и по Семимильному мосту он ехал, высунув голову в окно. Наконец двигатель над ним сжалился и довез до Биг-Пайн-Ки. Там Бад тормознул местного маляра в заляпанном краской комбинезоне, и тот отвез его в Безымянный бар. Бад напился до чертиков, заснул в рощице и остался здесь навсегда. Чтобы заново найти себя. Что он и сделал, став журналистом одной из газет Ки-Уэста и иногда подрабатывая в разных бесплатных рекламных листках.

– Бад, что случилось? – спросил Серж. – У тебя такое лицо, будто кто-то умер.

Бад показал на телевизор.

– Ты следишь за майамским делом о подушках безопасности?

– Нет.

– Как ты мог пропустить? – удивился Соп Чоппи. – Уже несколько недель об этом трындят. Сенсация!

– Ну, пропустил. Я был в дороге. И в чем там дело?

– Механики для экономии набивали подушки песком, – объяснил Бад.

– Куда мир катится? – воскликнул Соп Чоппи. – Как низко пали некоторые люди!

– О нет, опять этот гад! – Начали показывать журналистское расследование под рубрикой «Потребительская гончая». – Не знаю, кто хуже: эти обманщики или настырный репортер, который гоняется за их машинами и кричит в закрытые двери.

Все замолчали. В передаче рассказывали о подрядчике из Форт-Лодердейла, который убеждал людей, что им нужна новая крыша, хотя это неправда.

– Я знаю этот трюк! – обрадовался Соп Чоппи. – Я когда-то работал в строительстве. Такое во Флориде сплошь и рядом. Лезут на крышу и находят ржавчину… на гвоздях. Мол, кровля скоро провалится. А тут такой влажный климат, что ржавеет все.

Потом по телевизору сообщили о новостях Уолл-стрит и самых свежих бухгалтерских грехах компании «Глобал-Плут».

– «Глобал-Плут»! – возмутился Соп Чоппи. – Еще бы! Почему все молчат?

– Несколько акционеров подали в суд, – сказал Боб-бухгалтер. – Но обвинение никому не предъявлено и вряд ли будет, потому что «Глобал-Плут» отстегивает хорошие бабки на предвыборную кампанию.

– В газетах писали, что он сюда переезжает, – вставил Бад. – Начал строить огромный особняк в Маратоне.

– Кто? – не понял Соп Чоппи.

– Этот, из «Глобал-Плута», как его…

– Ты не про Дональда Грили? – уточнил Серж. Бад кивнул: про него.

– Все, острову конец!

– Как такое возможно? – спросил Соп Чоппи. – Я думал, суд наложил на его имущество арест.

– Ну да, – ответил Боб. – Только он успел купить землю и вложить в строительство двадцать миллионов по флоридскому закону, запрещающему конфискацию. Это первое, чему учат бухгалтеров.

– Ну вот, как всегда! – возмутился байкер. – У меня в прошлом году забрали мотик за один несчастный косяк в багаже. А этот тип присвоил себе чужие пенсии, и закон на его стороне?

К ним присоединился бармен Джерри, который обладал натурой еще более тонкой, чем Бад. Он был бы вполне приятным собеседником, если б не досадное желание всем нравиться.

– Это вы о чем? – спросил Джерри, берясь за пивной кран.

– О фондовом рынке.

– Хорошая тема!

Серж посмотрел на часы:

– Сколько я тут сижу?

– Ты только пришел, – ответил Бад. Серж спрыгнул с табурета.

– Нужно размяться!

Серж любил смотреть на стены. В ресторанах, гостиницах, барах – везде он искал исторические ценности. Декоративные тарелки, фотографии, газетные вырезки и всякое такое. В Безымянном баре с его банкнотами Серж мог сидеть часами. Он ходил сюда много лет, но до сих пор прочитал лишь четверть. Сейчас он продолжил с того места, где закончил в прошлый раз, – за бильярдным столом. «Бреннаны были здесь 12.11.02». «Тами, Дэнсвилль, Мичиган. Попробуй молиться Богу!» На лице Джорджа Вашингтона красовался красный кленовый лист: «Канадец – и горжусь этим». Серж не глядя протянул руку, чтобы поставить бутылку с водой, однако наткнулся на пустое место. Обернулся, помахал владельцу бара.

– Эй, Джоэл! Тут разве не стоял автомат для продажи сигарет?

– Пришлось убрать, – ответил Джоэл, который вел за стойкой бухгалтерию. – Вечно доставали оттуда доллары со стены. «Классный медовый месяц Бетти и Джона». Куда мир катится?

– Уже немодно печься о всеобщем благе, – вздохнул Серж.

Джоэл вежливо кивнул и вернулся к своему занятию. Несмотря на все причуды, Серж ему нравился. Джоэл тоже интересовался историей. Он купил «Салун капитана Тони» на Ки-Уэсте и Безымянный бар, чтобы сохранить их, а не нажиться.

– Сводишь меня наверх? – спросил Серж. Джоэл сложил цифры в столбик.

– Я занят.

– Хочу посмотреть на бордель.

– Его больше нет.

– А я использую воображение.

– Позже.

Серж указал на потолок.

– А правда, что у тебя там пушка с катера капитана Тони? Пятидесятого калибра? С тех времен, когда он ночью плавал на Кубу по заданию ЦРУ?

Джоэл кивнул.

– Можно посмотреть? Я не стану трогать. Хотя иногда я не могу сдержаться, так что ничего не гарантирую.

Джоэл с досадой вздохнул и начал складывать числа заново.

– Если не хочешь сводить меня наверх, может, сходишь за капитаном Тони? – не унимался Серж. – Все с ним знакомы, кроме меня. Ты обещал!

– Он наверняка занят.

– Тони – последнее живое звено, связующее нас с Теми Временами. Я должен с ним познакомиться, пока еще не слишком поздно!

– Серж, у него своя жизнь! Он не старый автомобиль, который можно выкатить из гаража, когда захочется.

Серж секунду смотрел на Джоэла.

– Тогда пошли наверх?

Джоэл унес свою тетрадку в заднюю комнату. Серж возобновил обход бара. Почитал купюры, потом доску объявлений. Церковная лотерея, Праздник будущих мам на Гуава-лейн. Разыскивается мужчина, в последний раз замечен на пустой дороге на Безымянном острове в три часа ночи. Ксерокопированное объявление о собрании. Ассоциация навязчивых невротиков «Рай». Внизу – несколько хвостиков с телефонами. Серж оторвал один. Получилось неровно. Он дернул еще раз.

К нему подошел Джерри-бармен.

– Серж…

– Привет, Джерри!

– Можно тебя спросить?

– Конечно. Валяй!

Джерри огляделся и понизил голос:

– Я нравлюсь людям?

На Флорида-Кис на душу населения приходится больше всего групп взаимопомощи. Некоторые собираются в муниципальном здании на Шугарлоуф-Ки, рядом с пожарной станцией. Здесь много помещений, в которые можно попасть через длинный, выложенный дешевой плиткой коридор.

В третьей аудитории слева самоуверенно развалились подростки. Они пришли на воспитательную программу для молодежи – наказание за мелкие правонарушения. Перед ними стояли двое мужчин в полицейской форме (если говорить о фигурах, оба были не в форме). Более полный мужчина показал самокрутку:

– Вот это марихуана!.. Подростки:

– У-у-у-у…

Гас поставил косяк торчком.

– Марихуана называется слабым наркотиком. Однако после нее люди часто переходят к сильным…

Один мальчик поднял руку:

– А откуда это у вас?

– Улика. После суда.

– А разве не положено все уничтожать?

– Мы так и сделали, но оставили кое-что для учебных целей.

– Это противозаконно.

– Нет.

– У вас есть распоряжение суда? – спросил мальчик.

– Чего?

– Я хочу стать юристом. Марихуану разрешено иметь лишь нескольким научно-исследовательским институтам федерального значения. Вас могут обвинить в незаконном хранении наркотиков.

– И демонстрации их малолетним, – добавила девочка, жующая резинку.

– Это же учебное занятие! – возмутился Гас. – Сидите тихо, мы быстренько закончим и пойдем по домам…

– Вы же сами сказали, что хранение марихуаны – серьезное правонарушение.

Другой мальчик в мешковатых джинсах ткнул пальцем в телефонный номер на доске.

– Может, позвоним на анонимную «горячую линию», сообщим?

Гас повернулся к коллеге:

– Уолтер, помогай! Тот пожал плечами.

– А я не читал этих законов. Может, они и правы.

– Вот спасибо!

Из соседней аудитории постучали в стену: воспитуемые расшумелись.

– Помолчите, пожалуйста! – сказал Гас. – Мы пришли, потому что волнуемся за вас. Наркотики опасны для здоровья…

Кто-то поднял руку.

– По телевизору говорили, что главный убийца в Америке – ожирение. Может, вам сесть на диету?

Еще одна рука.

– А как вы словите преступника? Вы ведь даже через забор не перелезете, спорим?

Гас покраснел и умолк.

Девочка, жующая резинку, подняла руку:

– Говорят, у вас кличка Серпико*.

– Как-как? – переспросил Гас.

* Герой одноименного фильма, «честный полицейский». Эту роль сыграл Аль Пачино.

– Серпико. Это правда?

– Ну, не знаю… Иногда меня так называют.

– Это, наверно, такая шутка?

Гас сощурился. Ах вы, маленькие дряни… В стену снова постучали.

Серж сидел в соседней аудитории, на заднем ряду. Ведущий не переставая колотил по столу молоточком. Серж уже почти жалел, что пришел. Еще никогда он не видел в одном месте столько бессмысленных движений, нервных ритуалов и конвульсий. После каждого выступления ведущему приходилось взывать к порядку.

– Привет всем, я Джек!

– Привет, Джек!

И очередная идиотская история. «Постоянно вытираю дома пыль». «Вечно проверяю, заперты ли двери». Третий сутками моет руки, четвертый боится кранов, а пятый страдает и тем, и другим и часами стоит перед умывальником. Серж, конечно, им не судья, но что за сборище придурков!

Вновь застучал молоток. Пришла его очередь. Все повернулись, однако Серж идти не хотел.

– Не надо ничего бояться, – сказал ведущий.

– Мне кажется, я не туда попал, – ответил Серж.

– Вы попали к друзьям.

Серж видел перед собой напряженные, испуганные лица. Черт.

– Как вас зовут?

– Серж. Слушайте…

– Привет, Серж!

Серж взглянул на часы: ну вот, «Космического призрака» пропустил.

Он неохотно вышел вперед.

– Что вас беспокоит, Серж?

– Ничего.

– Не спешите. И помните: все, что вы здесь скажете, не выйдет за пределы этой аудитории.

Кто-то закачался на стуле. Молоток стукнул три раза.

– Может, хватит колотить? – спросил Серж.

Кто-то выключил свет, потом включил, затем опять выключил. Молоточек снова трижды стукнул. Свет включился. Серж разозлился: что за дурацкое собрание! Даже два собрания.

Они сидели в двойной аудитории, стена которой складывалась, как гармошка, – на случай, если придет много людей и понадобится больше места. По другую сторону перегородки тоже шло собрание. Какой-то невротик сдвинул «гармошку», и Серж увидел дураковатых взрослых в мантиях, обвешанных талисманами. Группа подверженных сектантству. Ее члены истово посещали каждое собрание, а ведущий хотел добиться обратного.

«Гармошка» опять закрылась.

Ведущий Ассоциации невротиков вежливо тронул Сержа за руку.

– Мы все на вашей стороне.

И тронул его еще два раза. Серж дернулся:

– Вы меня пугаете!

«Гармошка» открылась. Перед тамошней аудиторией стоял человек в епископской митре с эмблемами всех кораблей звездного флота. «Гармошка» закрылась. Молоточек стукнул три раза.

Серж схватился за голову.

– Да вы что, все с ума посходили?!

– Серж, пожалуйста…

– Никаких «пожалуйста»! Все, что я тут услышал, – сплошной скулеж. «Ах, мне так плохо!» «Ах, помогите!» У меня для вас новость! В мире все плохо! Вот и живите с этим!

– Вы не могли бы потише?

– На фиг! – сказал Серж. – Я думал, это классный клуб. Вроде «Мензы». Будем заниматься рукоделием и ремеслами, делать вылазки на природу или даже копить сверхъестественные силы, чтобы попасть в Книгу рекордов Гиннесса. А я слышу одни жалобы!..

Кто-то передвинул свой стул. Другие захрустели пальцами, шеями и челюстями. Раздалось три удара.

– Тише!

Серж забрал молоток и стукнул перед носом ведущего.

– Нет, это вы тише! Ведущий забрал молоточек.

– Нужно стучать три раза – тук, тук, тук – а потом ставить на специальный презентационный стенд на равном расстоянии от четырех сторон.

Серж взял молоток, разломил пополам и бросил на стол.

– Вот, блин! Поздравляю с исцелением!

На вдохе ведущий возопил, а на выдохе плюхнулся на стул и зарыдал, отчаянно пытаясь соединить два куска. Серж повернулся к участникам собрания.

– Разве вы не понимаете? Ответ внутри вас! Не слушайте никого! Будьте сами себе вождями! Управляйте собой!

«Гармошка» открылась. Второй ведущий лишился слушателей: все внимали Сержу.

Свет выключился, включился, выключился.

– Все, с меня хватит!

Серж шумно вышел из аудитории.

В коридоре было тихо, если не считать его шагов.

– Это ж надо!

Серж заглянул в соседнюю аудиторию. Впереди стоял помощник шерифа и говорил:

– Ну пожалуйста! Я вас очень прошу… Серж пошел дальше.

Другие аудитории, другие группы взаимопомощи. Люди, которые боятся замкнутых или открытых пространств. Люди, которые слишком сильно любят. Люди, которые пытаются обратить на себя внимание, подстраивая несчастные случаи на дельтапланах. Серж заглянул еще в одну аудиторию. Там сидел человек и что-то печатал на компьютере. Это была телеконференция людей, которые боятся выйти из дома. На следующей двери висела табличка с надписью «АА». Общество анонимных алкоголиков.

– Ну вот, хоть что-то традиционное!

Проходя мимо, Серж услышал хихиканье. Сделал еще шаг и замер.

– Этот смех… нет, не может быть… – Он шагнул ближе. Опять.

Дверь «АА» со скрипом отворилась. Смех стал громче. Серж просунул голову в щель.

Тут тоже стучал молоточек. Ведущий попросил мужчину на заднем ряду держать себя в руках.

– Простите! – Коулмэн утер глаза. – Просто этот последний рассказ… Я как представил… Парень просыпается на полу в туалете голый, очки в унитазе, а в волосах дерьмо. Ну, как тут можно не смеяться?

В ответ суровые взгляды.

Коулмэн сглотнул последний смешок.

– Все, я успокоился… Серж не мог поверить глазам:

– Коулмэн! Тот обернулся.

– Серж!

Они подбежали друг к другу и обнялись. Коулмэн взял Сержа за руки.

– Ты вернулся! Ведущий сказал всем:

– Ш-ш-ш! Пришел наш собрат. Серж обернулся к нему.

– Что? Нет, вы не совсем…

– Как вас зовут?

– Серж, – ответил Коулмэн.

– Привет, Серж!

– Добро пожаловать домой! – сказал ведущий.

– Я не был в вашей группе.

– Мы все понимаем. Некоторые ходят сюда годами, прежде чем становятся частью гру…

– Я не то имел в виду!

– Мы вас не торопим. Может, сядете пока рядом с другом? Пусть он будет вашим поручителем.

Серж глянул на Коулмэна и схватился за живот от смеха.

– У него истерика, – объяснил ведущему Коулмэн. – Стресс возвращения, наверно.

Они сели рядом и зашептались.

– Я думал, тебя убили! – сказал Серж. – Я даже видел труп! Все лицо в пулевых ранениях!

– Вот именно, – ответил Коулмэн. – Лица-то не было! Поэтому полиция меня не опознала. Идеальный шанс скрыться. Все решили, будто это я, потому что труп нашли в моем номере, а на самом деле там был мужик, который ко мне приезжал.

– Но я узнал твою футболку с надписью «Спасайте косяки». За нее тебя вечно пытались арестовать.

– Короче. Я познакомился с ним в суши-баре на Дюваль-стрит. Мы стали пить их местный коктейль «Торпедный сок». Одна часть – хлебный спирт, три части – «Ред Булл». Парочка таких коктейлей, и ты пьян в дымину, но ходить можешь. Этот мужик мне и говорит: пошли, мол, за травой. Мы шляемся по всему острову, пока не находим торговца за «Зеленым попугаем». Даем ему деньги. Сами идем ко мне в номер, чтобы подождать. Тут мужик совсем закосел, его рвет прямо на грудь, я даю ему свою футболку. А торговец, которому мы заплатили за наркоту, явно не спешит. Я иду вниз…

– Погоди, – сказал Серж. – Мне это очень напоминает гнилые приемчики из сериалов. Когда пытаются вернуть героя, которого убили, а потом пожалели.

– Это плохие сценарии, – ответил Коулмэн. – А тут – реальная жизнь. – Он похлопал себя по груди. – Видишь? Я здесь, и все.

– Да, не поспоришь!

Старые приятели совершенно забыли о собрании и начали рассказывать друг другу, что у них нового.

Все это время участник с загипсованной шеей рассказывал, как он врезался в пункт дорожной инспекции. Наконец Серж и Коулмэн услышали стук молоточка и подняли глаза. Все смотрели на них. Ведущий указал на Коулмэна.

– Простите, что у вас в руках? Коулмэн посмотрел на бутылку.

– Что? Это?

– Да, это! Вы что-то пьете?

– Конечно, – ответил Коулмэн.

– А как же лечение?..

– Лечение? – удивился Коулмэн. – Я пришел людей послушать. Обхохочешься!

Это было последней каплей.

Приятели встали и отправились к двери. Серж хлопнул Коулмэна по плечу.

– По-моему, это достижение! Ну, когда из «АА» выгоняют. Серж открыл дверь.

Из коридора на него смотрела целая толпа. Участники антисектантского собрания терпеливо ждали приказов от нового вождя.

Глава 7

Влажный воздух над Маратонским аэропортом пронизали лучи восходящего солнца. Вдоль ограды прогуливались птицы. Одинокий сотрудник в шортах, насквозь пропотевшей футболке и противошумовых наушниках жестами указал место посадки.

Из реактивного самолета вышел невысокий лысый мужчина с коктейлем в руке. На его ярко-оранжевой рубашке были изображены винтажные «корветы».

– Пусть начнутся игры! Прибыл Гаскин Фасселс! Сотрудник аэропорта открыл багажный отсек. Фасселс взялся за поручень и, громко топая, спустился

по трапу.

– Ну что вы, что вы! Не надо оваций! Сотрудник оглядел пустую посадочную полосу.

Тут подоспел лимузин. Шофер выскочил и схватился за багаж.

– Простите, мистер Фасселс! Пробки!

– Да ладно, все пучком!

Фасселс сел в автомобиль. В магазине спиртных напитков, по обыкновению, был сделан пит-стоп. Юрист налил себе двойную порцию неразбавленного виски. Шофер обернулся через плечо:

– Куда?

– Сам знаешь.

Они выехали на мост. Справа вез туристов на Пиджен-Ки маленький трамвайчик, раскрашенный под поезд. Шофер покосился в зеркало.

– Я смотрю, вы не вылезаете с Безымянного, мистер Фасселс!

– Сэл, даже не знаю, как отблагодарить тебя за наводку. Лучший бар в мире!

– Сид.

– Что?

– Вы сказали Сэл.

– Сид, Сэл… Лишь бы костюмчик сидел! Будь! Лимузин проехал по парку мимо старой полуразрушенной железнодорожной эстакады.

– Сэл, слушай анекдот! Бизнесмен приехал в маленький город и спрашивает бармена, где снять шлюху. Тот говорит, что можно снять только Вилли, пьяницу в том углу бара. Бизнесмен ему: «Ты что, очумел?» Проходит несколько часов, бизнесмен выпивает и снова спрашивает бармена. Тот ему опять, мол, есть лишь старина Вилли. Наконец подходит время закрытия. Бизнесмен упился в дымину и хочет секса. Говорит, ладно, Вилли так Вилли. Сколько? Бармен говорит: пятьдесят баксов. Бизнесмен возмущается: «Этому грязному пьянице – пятьдесят долларов? Ну и город!» А бармен ему: «О нет, пятьдесят – это мне. За то, чтобы я его подержал». Ха! Ха! Ха! Ха!.. Что такое, Сэл? Ты не смеешься?..

– Так пьяница об этом и не знал?

– Нет, ты самое смешное не понял. Понимаешь… а, ладно, забудь!

Лимузин остановился перед Безымянным баром. Шофер вынес багаж. Фасселс взялся за бумажник.

– Точно не хочешь с нами?

– У меня другие клиенты. Фасселс заплатил двадцатками.

– Отличная компания, все завсегдатаи. Меня страшно любят!

Он распахнул сетчатую дверь бара.

– Гаскин Фасселс вернулся!

– Опять этот козел…

Юрист присел на свободный табурет и потер ладони.

– Ну-с, начнем денек! Всем налить! Конечно, платить вы будете сами, ха-ха-ха!..

Завсегдатаи начали вставать и мигрировать в сторону бильярдного стола.

Время шло, табуреты у стойки пустели. К закату Фасселс остался наедине с Джерри-барменом, потому что тот был готов говорить со всеми. Фасселс выпил очередную кружку пива и отдал ее Джерри, чтобы тот снова наполнил.

– …конечно, ты нравишься людям! Соп Чоппи встал, опираясь на кий.

– Нужно избавиться от этого типа!

Остальные посмотрели на стойку. Фасселс показывал Джерри свой платиновый пропуск на «Ранчо «Кролик»*.

* Известный официальный публичный дом в штате Невада.

Боб-бухгалтер перегнулся через стол, прицеливаясь.

– Он портит всю атмосферу. Много не надо… Семерка, угловая луза.

Клац!

Бад Наранья обошел стол, анализируя, что можно сделать после Боба.

– Не такой уж он козел. Не надо спешить… Тройка… Компания повернулась на громкий голос. Фасселс разошелся и шлепал рукой по стойке.

– …нет, пятьдесят мне, чтобы его держать! Ха! Ха! Ха!..

– Вечно он тут торчит! – возмутился Соп Чоппи. – Таскается сюда целый месяц, а мы катай шары до вечера. Потом выпьет все, что есть в баре, и пойдет к нам доставать дурацкими вопросами. Безнадега… Пятерка в боковую…

Клац!

Все проводили глазами шар, закатившийся в лузу.

– Ты прав, – сказал Боб, натирая кий мелом. – Нужно что-то делать. Но как от него избавиться?

Подошел Фасселс. С кружкой, ко дну которой прилипла салфетка.

– Ну и во что вы играете?

«Бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска медленно проехал по мосту через Рэмродский залив. Серж был пилотом, а Коулмэн – стрелком и заодно крутил настройки радио. Оба кивали головами в такт саундтреку «Клана Сопрано».

– Hey Mr, Policeman, is it time for getting’ away?..*

* Эй, мистер полицейский, не пора ли сматываться? (англ.)

– Как тебе моя тачка? – спросил Коулмэн.

– Впечатлен, – ответил Серж. – Я и не знал, что у тебя такой вкус! Первые «Ривьеры» – это классика. Передок как у акулы-мако, заднее стекло обтекаемой формы, а салон – сама элегантность и утонченный комфорт.

– Остальные стоили дороже пятисот баксов.

– Все равно классно, – сказал Серж. – А что за золотая цепь у тебя на шее? Не в твоем стиле.

– Эта? – Коулмэн вытащил из-под рубашки цепочку, на которой оказалась латунная трубочка. – Собачий свисток.

– Псину завел?

– Нет.

– Не знаю, стоит ли спрашивать…

– Собакам очень не нравится, как свистит этот свисток. – Коулмэн снова запихнул его за пазуху. – Он их отгоняет.

– И зачем тебе это?..

– Собаки меня не любят.

– То есть как это?

– Не любят, и все. Вечно норовят меня укусить. Не понимаю почему.

– Как тогда, когда ты напился и наступил на того пуделя?

– Нет, вообще. Ничего такого не делаю, а они меня достают.

– А когда я увижу твою крутую холостяцкую берлогу?

– Прямо сейчас. Поворачивай.

Бьюик остановился перед ржавым трейлером. Коулмэн открыл почтовый ящик и вытащил оттуда несколько конвертов. Приятели зашли в дом.

Повсюду валялись ящики из шкафа и прочая мебель. Серж наклонился и поднял с пола настольную лампу.

– К тебе вламывались?

– Ага, я сам, – сказал Коулмэн и зашерудил в холодильнике. – Забыл, куда спрятал травку!

Серж поставил лампу на стол.

– Как будто кто-то сопротивлялся.

– Так и было. – Коулмэн пришел в зал и плюхнулся на диван с пивом, чипсами «Читос» и конвертами, которые тут же бросил в кучу ненужной корреспонденции на кофейном столике. – Сплошное дерьмо!

Серж всмотрелся в «дерьмо».

– Тебе правда предложили завести кредитную карточку?

– Нет, это кому-то другому. Серж схватил конверт.

– «Мистеру и миссис Лоуренс Гродник». Тут адрес твоего трейлера. Они тут раньше жили?

– Не знаю.

Серж разорвал конверт и развернул заявление.

– Ну, сейчас будут. – Он достал из кармана ручку. – Так, посмотрим, сколько Гродники зарабатывают в год?.. – Он заметил броненосца на телевизоре и снова уткнулся в анкету. – Сто тысяч долларов…

– Разве тебе не нужен их номер социальной страховки?

– Нет, из банка пишут, что все уже проверено, им повезло. Коулмэн открыл пиво.

– Давно вернулся на Кис?

– Только приехал. Можешь представить, как я удивился, когда услышал твой голос за дверью… А как Гродники проводят свободное время?.. – Он начал ставить птички в квадратиках. -Астрономия, авиация, нумизматика, садоводство, путешествия, литература, альпинизм, живопись… Коулмэн, ты глянь, какой у них широкий кругозор! Фотография, рэп, религия, водяной мотоцикл и «другое». Напишем здесь: «разведение самцов альпаки».

– Я хожу к алкоголикам уже несколько месяцев, – сказал Коулмэн. – Они совсем дурные, но рассказывают классные истории. Это как ток-шоу, где бабы рвут друг дружке волосы. Вроде понимаешь, что смотреть нечего, а смотришь. Там есть чувак, который постоянно просыпается в чужом доме. Вечно наклюкается и идет ночевать к незнакомым. Даже не для секса. Ну… Не знаю, для чего. Однажды он проснулся лицом в миске с собачьим кормом. Другой раз – одной ногой в духовке, правда, не включенной. А потом очнулся в Мексике. Еще один чувак приходит каждую неделю с расцарапанным лицом. Знаешь, как пьяные падают? Забывают выставить руки. Вот и он так…

Коулмэн нажал кнопку на пульте телевизора. Включились местные новости.

– Мне понадобится твоя помощь, – сказал Серж.

– Валяй. – Коулмэн врубил звук.

– Это корреспондент «Свидетеля номер пять» Блейн Криз в очередном выпуске «Потребительской гончей»! Мы прибыли к дому Троя Брейдентона, владельца «Крыш Троя-Плюс», южнофлоридской фирмы, которую обвиняют в обмане сотен домовладельцев. Эта фирма навязывала людям ремонт, в котором не было необходимости. – Репортер постучал в дверь. – Почему вы прячетесь?

Серж начал мерить шагами комнату.

– Я вернулся на Кис, чтобы найти себя. Сначала я хотел стать новым Джимми Баффетом.

– Класс! – Коулмэн вытащил из бумажника сплющенный косяк и закурил.

– Да, но надо в музыке разбираться и все такое… – Серж остановился и посмотрел на Коулмэна. – У меня важная новость.

– Какая?

Серж широко ухмыльнулся:

– Я женюсь.

– Серж! Поздравляю! Вот это супер!

– Хочу, чтобы ты был моим шафером. По телевидению показали центр города.

– С вами корреспондент программы «Свидетель номер пять» Мария Рохас. Мы стоим перед Майамским судом. Присяжные только что удалились на совещание по печально известному делу о подушках безопасности. Как вы помните, четверо продавцов подержанных машин находятся под арестом в связи с гибелью жительницы Маргейта. Они набили ее подушку безопасности песком, чтобы сэкономить на ремонте автомобиля. Вот они! – Трое мужчин в костюмах сбежали по лестнице из здания суда и вскочили в ожидающий их седан. – Правда ли, что вы виновны?

Коулмэн пошарил под диваном и вытащил прозрачный полиэтиленовый пакет с трубкой. Потом зажал трубку уголком рта и надолго присосался.

– Дозатор морфия? – поинтересовался Серж. Коулмэн достал трубку изо рта.

– Охранники в больнице задолжали мне травки.

– Молодец, так и надо.

– А на ком ты собираешься жениться?

– Еще не знаю.

– Ты что, будешь как Деннис Родмен*: наденешь платье и женишься сам на себе?

– Не, я ж не настолько странный. Стану искать женщин в общественных местах и издали рассматривать в бинокль. Лишь так можно по-настоящему узнать человека.

– А зачем ты вообще хочешь жениться?

– Я пришел к выводу, что мужчины-холостяки много теряют, – сказал Серж. – У них как бы затормаживается развитие.

Коулмэн высыпал себе на колени чипсы.

– Это как?

– Все мои женатые приятели гораздо взрослее.

– У меня нет женатых приятелей, – вздохнул Коулмэн. – После свадьбы жены запрещают им со мной гулять.

* Экстравагантная звезда баскетбола, киноактер.

Глава 8

На Биг-Пайн-Ки на заднем дворе скромного домика-ранчо стояли два помощника шерифа округа Монро. Ландшафтный дизайн был скромным, но аккуратным: индийская сирень, вечнозеленая жимолость, жасмин. Цветы огорожены проволочной сеткой.

Помощники шерифа сочувственно выслушивали восьмидесятилетнюю старушку, которая не переставая тараторила, тыкая пальцем в перевернутые баки и разбросанный по траве мусор. На дальней стороне газона болталась порванная веревка для белья. Старушка была в ночнушке и тапочках, хотя происходило все после полудня. Один из помощников шерифа делал пометки в блокноте.

– Он был большой и волосатый! – Старушка встала на цыпочки и высоко подняла руку. – Не меньше семи футов ростом.

Гас записал: шесть футов, делая скидку на возбужденное эмоциональное состояние.

Старушка постучала по блокноту:

– Я сказала, семь!

Гас улыбнулся и исправил.

– Я его через весь двор учуяла. Вонь страшная! – Она сморщила нос. Потом показала одноразовый фотоаппарат. – Я пошлю снимки в таблоид! Там хоть заплатят.

Гас закрыл блокнот и улыбнулся.

– Мы сразу займемся вашим делом, мэм. Старушка пошлепала обратно к дому.

– Я тебе не старая дура, козел!

Помощники шерифа сели в свой бело-зеленый автомобиль и поехали по автодороге номер один. Вел Гас. Он неловко ерзал по сиденью, покрытому чехлом из деревянных бусин.

– Твоей спине от этой штуки правда легче? – спросил Уолтер.

– Вообще-то больнее.

– Почему тогда не снимешь?

– Деньги платил.

Уолтер посмотрел в окно на крошечный белый воздушный шар, у которого были хвостовые плавники.

– Вижу Толстого Альберта.

– Ага.

Когда антибраконьерный радарный шар поднимали, почти все лодки и катера чудесным образом испарялись. – Слушай, Серпико, я вот хочу спросить…

– Уолтер! Ты не мог бы?..

– Извини. Забыл, – сказал Уолтер. – Я просто привык, тебя так все называют. А что про тебя говорят, правда?

– Что именно?

– Как к тебе пристала эта кличка.

– Зависит от того, как рассказывали.

– Смеялись.

– Ну, значит, правда.

– Забавная история!

– Ты об этом и хотел поговорить?

– Нет, я отвлекся. Гас…

– Спасибо.

– Я слышал, твоя бывшая жена встречается с лейтенантом. -Да.

Уолтер посмотрел на коллегу.

– И тебя это не трогает?

– Нет.

Уолтер повернулся к дороге.

– Сержант Энглвуд тоже так сказал. -Как?

– Что тебя это не трогает. Они проехали мост.

– Меня бы трогало, – продолжал Уолтер, – если учесть, что лейтенант знает эти неприличные истории.

Гас воззрился на напарника.

– Ты что? – удивился Уолтер. – Разве не знаешь, что твоя жена рассказывает?

– Нет.

– Елки, это такая умора! Она выложила про тебя все. Про твои сексуальные извращения… – Уолтер расхохотался. – Вот, например, однажды она сильно на тебя разозлилась и попросила надеть ее лифчик. Сказала, что это «заведет ее мотор». Да, Вэлрико именно так выразился. А на самом деле она просто хотела тебя унизить!

Пальцы, которыми напарник Уолтера сжимал руль, побелели.

– А ты знал, что она над тобой издевается? Гас смотрел прямо перед собой.

– Ой, извини! – Уолтер опустил глаза. – Как-то неловко получается.

– Какие еще истории?

– Не скажу. Мне неудобно.

– Ничего, – ответил Гас. – Ты не виноват. Это было давным-давно.

– Тебя это правда не задевает?

– Ни чуточки.

– Ладно, тогда слушай еще одну, это писк. Помнишь, она сказала, что всегда хотела кое-что попробовать, но стеснялась и боялась, что ты будешь над ней смеяться? А ты ответил, что готов ради нее на все. И она заставила тебя лечь на спину и помочилась тебе на лицо. Помнишь? Думаю, да – ты же там был. Но это было не для того, чтобы ее возбудить. Она просто опять на тебя злилась.

Гас глубоко вдохнул.

– Кто еще знает? Только Энглвуд и Вэлрико?

– Нет, они сказали Бреварду и Лабеллю, те – другой смене, потом остальным, а затем все дошло до шерифа. Когда мы были на барбекю, его жена перепила сангрии и увидела тебя во дворе. Ты стоял один и ел хот-дог. Она скорчилась от смеха и все нам выложила.

– Нам – там были другие?

– Нет. Ну да, пара человек.

– Пара?

– Ну, компания. Сначала человек десять. Когда остальные услышали, о чем она говорит, то тоже подтянулись. В конце концов в ту комнату втиснулись, наверное, все, кто был. Кроме тебя.

– То есть знает только наше отделение?

– Да нет, я слышал об этом в кафе, на пристани и в видеосалоне. И парень, который ставил мне кабельное телевидение, что-то такое упоминал…

– Уолтер…

– Ну, практически весь город. Даже странно, что тебя это не трогает. Я бы ужасно мучился: куда ни поедь, везде на тебя смотрят и представляют всякое такое…

– Уолтер…

– Я бы уволился и уехал. Может, фамилию сменил бы. А потом, наверное, покончил бы с собой…

– Уолтер!

– Что?.. А, тебя все-таки трогает. Я так и знал!

– Нет, просто пора уже сменить тему.

Полицейский автомобиль свернул с автодороги и подъехал к свежеокрашенному передвижному дому на Каджоу-Ки. Филиал полицейского отделения.

Гас и Уолтер вошли внутрь с деловым видом людей, которым есть о чем писать рапорты. Внутри был только сержант Энглвуд. Он сидел за столом под кондиционером, от которого весь трейлер гудел и вибрировал.

– Привет, сержант! – сказал Уолтер. – Что нового? Энглвуд поискал клавишу на клавиатуре и нажал.

– Ночью утащили цветы из оранжереи.

Гас дал Уолтеру часть бумаг, и они пошли к разным столам. Из машинки Гаса торчала фотография бородатого Аль Пачино. Кто-то пририсовал ему лифчик. Гас смял снимок и принялся за работу.

Гас был хорошим человеком. Таким хорошим, что даже противно. Он с первых же дней работы произвел на всех сильное впечатление: уважительный, почтительный, преданный. Связей у Гаса не было, и заводить их он не хотел. Он был твердо намерен пробиться с помощью упорного труда и исключительных душевных качеств. Начальство мигом это просекло и записало его в категорию тех, кому повышение противопоказано.

– Эй, Серпико! – крикнул Энглвуд. – Как пишется «бу-генвиллея»?

– Его зовут Гас, – сказал Уолтер.

– Ничего, – ответил Гас. – Бу-ген…

А когда-то это прозвище было почетным. Вызывало приятные ассоциации. Правда, было это еще в восьмидесятых, когда Гас был этаким юным жеребцом. Потом сдала спина, и он набрал в весе. Произошло это не сразу, а как-то постепенно: потихоньку кличка стала обидной. Двадцать лет спустя превратилась в издевательскую. Хотя, пожалуй, смешной она была всегда.

В отделении было тихо, только гудел кондиционер и стрекотали пишущие машинки. Открылась дверь.

– А что я узнал! – сказал помощник шерифа Вэлрико. – Дама, которую я штрафанул за превышение скорости, рассказала мне, что однажды жена Серпико…

Энглвуд откашлялся. Вэлрико обернулся.

– О, привет, Серпико! Я думал, ты на выезде.

– Только что вернулся. – Гас вытащил готовый рапорт из машинки и подошел к картотечному шкафу. Заработал факс. Гас сорвал бюллетень с катушки и подошел к столу Уолтера.

– Помнишь те трупы в Форт-Пирсе? Уолтер кивнул, продолжая печатать. Гас положил факс ему на стол.

– На автозаправке Ки-Ларго видели «транс-ам» цвета зеленый металлик.

– Так все-таки он едет к нам!

– Это еще не все, – добавил Гас. – Видишь список жертв? Все шли по одному обвинению, как и тот, которого распяли на башне летучих мышей.

Глава 9

Миниатюрная женщина села в дальний угол Безымянного бара спиной к стене. Женщина не сняла темные очки и не притронулась к своему кофе.

Через несколько минут Анна подняла глаза. Человек, за которым она наблюдала, отошел от стойки, взял стул и сел напротив.

– Ты нормально? Она кивнула:

– Спасибо, что согласился встретиться.

– А как иначе! Ты не представляешь, как я волновался, когда увидел это по телевизору. Как же все получилось?

Анна открыла было рот, но тут же съежилась в беззвучном плаче. Плечи затряслись. Мужчина огляделся, не смотрит ли кто. Другие посетители над чем-то смеялись. Тогда мужчина прикрыл ее руку своей.

– Можешь не рассказывать.

Анна шмыгнула носом и взяла себя в руки.

– Нет, мне надо выговориться…

Два дня назад

Солнце садилось, а Анна Себринг еще бегала по кухне. Стрелки на большой желтой маргаритке над раковиной показывали половину седьмого. Анна, уже в форме официантки, открыла духовку и достала оттуда курицу.

Кухня находилась в дуплексе – простом белом параллелепипеде без озеленения, в самом бедном районе Форт-Пирса, где-то в двух часах к северу от Майами. Тридцать лет назад эти дуплексы считались гордостью Флориды. А теперь во дворах остались только сорняки да разбитые автомобили. Еще в середине восьмидесятых этот район пришел в упадок, как Камбоджа, и средний класс со свистом вылетел на более перспективные земли подальше от побережья.

Анна напряглась – звук открывающейся двери. Женщина поспешила в зал и внимательно всмотрелась в лицо Билли. Подошла его поцеловать. Он прошел мимо.

– Я приготовила твое любимое блюдо…

Он не ответил. Просто сел за стол. Значит, сегодня лучше побыстрее уходить. Анна схватилась за сумочку.

– Буду дома в то же время… И вышла за дверь.

Но вернулась.

– Моей машины нет. – Анна схватилась за телефон. – Угнали!

Когда Билли не отреагировал, она все поняла и положила трубку.

– Они опять ее конфисковали? Билли смотрел прямо перед собой.

– Мы же заплатили вперед! Я отдала свой чек из ресторана…

Билли со свистом втянул воздух. Она ступала по тонкому льду.

– Ты не заплатил! Ты проиграл… Трах! Прямо по носу.

Она споткнулась, потеряла равновесие. Билли медленно отодвинул стул и встал. Анна попятилась.

Билли не пришлось валить ее на пол. Она упала сама, скорчилась, прикрывая жизненно важные органы. Пинки попадали по ногам. Анна старалась молчать, чтобы не догадались соседи. Хотя какая разница? У них то же самое.

Билли надоело ее бить, и он пошел на кухню за пивом. Анна быстро собрала высыпавшуюся из сумки мелочь и выбежала за дверь.

Как же теперь добраться на работу? Она точно опоздает, а ее предупреждали!

Она посмотрела на «транс-ам» Билли. В сумке были запасные ключи. Решение плохое, но разве есть лучше?

Через десять минут Анна въехала на стоянку кафе-ресторана «Веселая яичница». На вывеске была изображена глазунья с улыбающимся желтком.

– Опять опоздала! – крикнул владелец, который подменял только что уволенного повара.

– Простите…

Анна побежала в комнату для отдыха работников, а по сути, в кладовку со швабрами. Запихнула в ноздри туалетную бумагу, чтобы промокнуть кровь. Проверила глаза в зеркале – уже опухают.

Она схватила блокнот для заказов и под сердитым взглядом владельца выбежала в зал. Посетители даже забыли, что выбрали: официантка выглядела так, словно откуда-то свалилась. Одета лишь бы как, в носу чернеет кровь.

Приехало такси. Билли! Мог бы просто забрать «трансам» со стоянки и уехать, но надо было знать Билли. Он забежал в ресторан и снова принялся орать на Анну, как у себя дома. Хотел ее ударить, но увидел приближавшегося владельца, куда крупнее его габаритами, и ретировался.

Клиенты начали вставать. На стоянке завизжали шины: Билли смылся. От обочины напротив отъехал белый «мерседес» с тонированными стеклами.

Анна сидела у пустого стола и плакала. К ней подошел владелец.

Она вытерла глаза.

– Мне очень жаль…

– Мне тоже.

Она подняла глаза. Владелец покачал головой.

– Так не пойдет.

– Мне нужна эта работа!

– А мне нужен г«ой ресторан.

Он позвал Вэл, другую официантку, чтобы та подвезла Анну: все равно посетителей разогнали.

Они поехали к Вэл. Там сидела родственница, которая присматривала за ребенком.

– Что будешь делать?

– Не знаю, – ответила Анна.

Вэл оперлась о кухонный стол и закурила.

– Я бы позвонила в полицию.

– Нельзя! – Анна быстро обернулась. – И ты ничего не говори! Билли на испытательном сроке. А то его опять посадят.

– Вот и хорошо!

– Тогда у нас совсем не будет денег.

Анна никак не могла понять, почему Билли так сильно изменился.

– Так всегда бывает, – сказала Вэл, косясь на зал, где сидел ее ребенок.

Билли не такой, как все! Он работал с ее братом Риком, которого Анна обожала. Рик был женат на ее лучшей подруге Дженет, и Анна думала, что та – самая счастливая женщина в мире. Если бы только она могла найти кого-то хоть вполовину такого хорошего, как брат! А если Билли годился Рику в партнеры, лучшей рекомендации не найти.

Официантки так и не нашли ответа на вопрос, почему так происходит. Настала полночь.

– Мне нужно домой, – сказала Анна.

– Лучше останься здесь.

– Отвези меня.

Они поехали через город и повернули в конце улицы Анны. Вэл склонилась над рулем:

– Твою мать!

Одежда и все вещи Анны были разбросаны по газону, точнее, по грязи. «Транс-ам» стоял перед домом.

Вэл поехала дальше, до ближайшего магазина. Они купили полиэтиленовые пакеты для мусора и вернулись к дуплексу. Билли нигде не было видно. Жалюзи закрыты, свет не горит, если не считать лампочки в ванной. Они быстро запихнули вещи в мешки и бросили на заднее сиденье.

Вэл обежала машину и открыла дверцу водителя. Анна осталась стоять.

– Ты чего?

– Там еще вещи.

– Забудь!

– Мне нужно.

– Ты что, серьезно решила туда пойти?

– Да он спит уже. Я быстро!

Глава 10

«Бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска стоял на парковке у торгового центра на Биг-Пайн-Ки. Стекла были опущены. Серж осматривал стоянку в бинокль, раскрашенный в камуфляжные цвета.

Он поднес ко рту крошечный цифровой диктофон:

– Развед файл номер ноль-ноль-ноль-ноль-один. Объект; белая женщина, возраст тридцать пять-сорок лет, водит бежевый «патфайндер» новой модели. Обнаружена перед химчисткой с несколькими платьями и жакетом. Шрамов и татуировок не замечено, зубы в полном комплекте, брюнетка, на вид ухоженная, не избалованная… Объект выходит из транспортного средства в супермаркет. Отчет возобновится в здании после повторного обнаружения цели.

Серж и Коулмэн шли рядом по отделу чистящих средств, толкая перед собой пустые тележки. Серж для удобства хотел взять одну, но приятель боялся, что их сочтут голубыми. Серж прочитал ему лекцию о ханжестве, а Коулмэн возразил, что своя тележка нужна для самоуважения… Куда же делась женщина?

Они в панике выбежали из-за мясных продуктов, заглядывая в каждый проход: суп, орехи… Вот она! Серж и Коулмэн обошли цель с флангов по отделу салатных заправок и завернули в крупы. Две тележки врезались друг в друга. Женщина подняла глаза. Серж и Коулмэн схватили по коробке с сухим завтраком и притворились, что читают. Женщина отвернулась.

Серж поднес ко рту кулак, в котором прятал диктофон.

– Цель обнаружена… Сравнивает мюсли, обычные и улучшенные…

Женщина повернулась в сторону Сержа; он быстро отвел глаза.

– Коулмэн! Она покатила тележку! Едет сюда!

Они прикрыли лица коробками. Женщина прошла мимо. Коулмэн дернул Сержа за рукав:

– А можно мне?..

– Конечно. Ты же взрослый.

– «Франкенберри» нету.

– Их сняли с производства. Гады!

– И «Квиспа» нету. И «Квейка», и «Графа Чокулы».

– Над нашим культурным наследием надругались…

– Эй, а тут бесплатное предложение! – Коулмэн перевернул коробку с изображением покемонов. – Блин, опять надо что-то слать по почте и ждать шесть недель.

– Ненавижу такие предложения, – сказал Серж. – За полтора месяца можно стать другим человеком. Я хочу открыть коробку и сразу найти какую-нибудь рогатку, которой можно выбить глаз. Она только что ушла из прохода! Возобновляем процесс.

– Помнишь, как в детстве все гонялись на тележках? – спросил Коулмэн.

– О да, класс!

– Давай попробуем.

– Ладно.

Они ринулись вперед, как олимпийцы для тройного прыжка, и одновременно запрыгнули на металлические прутья между задними колесами. Тележка Сержа опередила Коулмэна.

– Я впереди! Я впереди!.. Мимо стенда с чипсами.

– Коулмэн, ты меня оттесняешь!

– Тут нет руля!

– Это как виндсерфинг! Переноси вес тела.

– Не могу! Бабах!

Серж и Коулмэн отбежали от прохода, засыпанного Пачками сухих завтраков. В полку носом уткнулись две тележки.

Женщина остановилась у «Кулинарии». Серж и Коулмэн подошли с новой тележкой – одной на двоих – и спрятались за отделом гриля.

– Смотри! – Коулмэн поднял коробку за картонную ручку. – Уцененная курица.

– Обожаю такую, – сказал Серж. – Она всегда вкуснее. Клади в тележку.

– Дешевая пицца без названия, – произнес Коулмэн, поднимая круг из мороженого теста. – И пончики с истекшим сроком годности. Кажется, здесь все для настоящих мужиков.

Тележка начала заполняться.

– Ты когда-нибудь клал на бутерброд чипсы? – спросил Коулмэн.

– Еще бы! Надо только примять их как следует. На хлебе потом куча отпечатков пальцев, зато какой вкус!

– Так можно делать только без женщин, – сказал Коулмэн. – И еще при них нельзя высыпать кусочки бекона в рот прямо из контейнера.

– Это точно! – поддержал Серж. – Если они такое увидят, на секс можешь не рассчитывать.

– А знаешь, кого это особенно бесит? – спросил Коулмэн. – Лесбиянок.

– Что я тебе говорил про такие разговоры?

– Я не критикую! Мне нравятся лесбиянки.

– Да, видел я твою видеотеку.

– Я не про то! У них куча достоинств.

– Например?

– Ну, они сами делают ремонт.

– Ты в детстве часто ел клей?

– Иногда.

Женщине нарезали мясо и сыр. Серж поднес ко рту кулак:

– Ветчина… «Гауда»…

Женщина посмотрела на Сержа. Он отвел взгляд. На потолке заговорил динамик:

– Уборщица, пройдите в отдел круп.

Мимо тележки Сержа и Коулмэна прошли два загорелых строителя.

– Гомики.

– Я же тебе говорил! – воскликнул Коулмэн.

– Так тебе и надо за шутку о лесбиянках.

– Я же ничего плохого не сказал!

– И все равно это нехорошо.

На другом конце отдела Коулмэн заметил морепродукты.

– Слушай, я вспомнил, что любил делать в супермаркете в детстве.

– Что?

Коулмэн сказал ему на ухо.

– Отличная идея! – восхитился Серж. – Я и забыл совсем!

Серж и Коулмэн подбежали к витрине морепродуктов и прижались ладонями к холодному стеклу. Два пятилетних мальчика подошли и встали рядом с Сержем и Коулмэном. Мужчина в белом бумажном колпаке вытер руки и приблизился к ним с другой стороны.

– Что вам, ребята?

– Ничего, – ответил Серж. – Мы просто хотим посмотреть на рыбу, которую еще не казнили.

Коулмэн ткнул пальцем:

– Она уходит в молочный!

– Пошли!

Женщина смотрела, сколько калорий в разных йогуртах. Наконец остановилась на стаканчике с фруктами на дне. Серж следил за ней из яичного отдела. Подъехал работник магазина с большой тележкой.

– Вам помочь?

– Да, – сказал Серж. – Где маленькие яйца?

– Самые маленькие – это средние, – пояснил работник.

– Насколько маленькие?

– Очень маленькие. – Он достал нож для открывания коробок.

Серж взял пенопластовый контейнер из холодильника.

– А очень большие – это какие?

– Средние.

– А гигантские – это большие?

– От средних до больших.

– Спасибо.

Серж поставил контейнер обратно.

– А как же яйца? – спросил работник.

– Мне нужны не яйца, а ответы.

Женщина направилась в овощной отдел и поставила на весы помидоры. Серж и Коулмэн спрятались за цветочной витриной. Коулмэн взял розу и понюхал.

– Я тут раньше никогда не стоял.

– Я тоже. – Серж вытащил букет и посмотрел на ценник.

– Может, стоит купить, ну, на всякий пожарный?

– Ты прав. – Серж положил букет в тележку. – Нет лучшего признания в любви, чем трехдолларовый букет из супермаркета.

Коулмэн посмотрел на потолок.

– У них есть гелиевые шары. Из фольги.

– Это очень важно. – Серж стащил один вниз и пощупал, хорошо ли надут. – Прибережем их до нужного момента. Нельзя сразу выворачивать карманы.

Коулмэн взял и себе шар.

– А этот двойной. Красное сердечко внутри прозрачного.

– Это самый лучший шар. Мужчина использует его только в очень торжественных случаях или если сильно провинился.

– Почему?

– Двойной шар всегда выручает. Даже не ставится под сомнение. Как те пропуска, которые Питер Лорр украл в «Касабланке».

– Она идет к выходу.

Женщина встала в очередь к третьей кассе. Серж – к четвертой. Серж взял журнал с Дженнифер Эннистон на обложке. «Сведите его с ума тем, что нашлось в холодильнике», стр. 132. Серж выглянул из-за журнала. Женщина смотрела на него. Он снова спрятался.

Кассир пробила курицу и цветы. Сержу показалось, что медлительная старушка-упаковщица ему знакома.

– Дорис?

– Серж?

– Что ты тут делаешь? Я думал, ты на пенсии!

– Я и была, – сказала Дорис. – Но мои акции обнулялись. Все бухгалтерия «Глобал-Плут»…

– Сукины де…

Старушка устала. Она остановилась, схватилась за край прилавка, потом снова вернулась к работе. Серж подошел к ней и ласково взял за руку.

– Отдохни, а? Я упакую сам.

– Нет, я должна работать! Коулмэн читал таблоид.

– Эй, Серж, смотри, что тут написано: «Ведущий телепат сообщает: Гитлера попросили из ада, и он создал конкурирующее инферно…»

Серж начал помогать Дорис.

– У тебя же наверняка остались какие-то деньги.

– Да, но на них не прожить. – Она понюхала цветы и положила их в пакет. – Самое мерзкое, что этот подонок Дональд Грили теперь строит себе особняк вверх по улице. У нас на глазах.

Женщина у третьей кассы застегнула сумочку и повезла тележку с покупками к выходу.

– Дорис, еще поговорим!

Серж и Коулмэн выбежали из магазина и добрались до стоянки, как раз когда женщина загрузила все пакеты в «пат-файндер». Они подбежали к своей «ривьере». Серж схватил бинокль.

– Смотри! – сказал Коулмэн. – Она вылезает из машины. Кажется, увидела нас.

– Точно! Идет сюда! – воскликнул Серж. – Это может все испортить! Официальное знакомство преждевременно, я еще не видел ее в спортзале и в окне дома. С другой стороны, вдруг это Она!

Женщина приблизилась к машине. Серж схватил цветы и вылез, пряча букет за спиной.

Она встала в нескольких футах от него.

– Вы что, следите за мной?

Серж расплылся в своей самой широкой и очаровательной улыбке. -Да!

– Я так и думала!

Женщина опустила руку в сумочку. Серж одним движением достал цветы из-за спины и гордо протянул ей.

– Это вам!

Женщина навела на него баллончик.

– А это вам!

Пш-ш! Цветы упали на асфальт. Серж закружился на месте, топчась по букету.

– А-а-а-а! Глаза! Я ослеп! Женщина ударила его между ног.

– Извращенец!

Коулмэн выскочил из машины.

– Серж! Ты где?

Он обежал «бьюик» и увидел, что друг лежит, скорчившись, на земле. Коулмэн помог Сержу сесть.

– Что случилось?

– Это не Она.

Глава 11

Громкий грохот.

Миниатюрная женщина в дальнем конце Безымянного бара вздрогнула.

Мужчина, сидящий напротив, взял ее за руку.

– Просто что-то уронили. Анна тяжело задышала.

– Тебе нужно выпить пива. – Мужчина встал и подошел к стойке. Вернулся с двумя кружками. Анна схватила одну из них трясущимися руками и залпом выпила.

– Ну, успокойся…

– Я так не могу. Мне нужен валиум.

– Я тебе принесу.

– На чем я остановилась?

– Отдохни.

– Нет. Я еще никому не говорила. Я должна все рассказать…

Анна подкралась к дуплексу.

– Не надо! – крикнула Вэл. Анна не слушала.

– Я не буду выключать машину и закрывать дверь. Чуть что – беги сюда.

Женщина добралась до веранды. Осторожно вставила ключ в замок и отворила скрипучую дверь. Тишина. Прошла через темный зал – Билли не слышно. Дверь спальни закрыта – хорошо. Все, что ей нужно, в ванной. Она пошла по коридору.

Подобравшись ближе, Анна услышала, что течет вода. Дверь была приоткрыта, виднелась полоска света. Анна заглянула.

Услышав крики, Вэл выскочила из машины. Подруга стояла на пороге ванной как парализованная. Все было забрызгано алой артериальной кровью. В раковине стояла коробка, а на ней – голова Билли. Как потом покажет вскрытие, голову отпилили ножовкой, причем начали, когда жертва была жива. В рот Билли была засунута тонкая проволочка, соединенная с миниатюрным записывающим устройством, какое полицейские дают информантам. Удивленные глаза Билли, застывшие в вечном ужасе, смотрели на зеркало, где кто-то написал кровью: «Ну что, умник?»

Анна пулей вылетела из дома и упала на колени, сотрясаясь от сухих рвотных позывов. Вэл подбежала к ней. Она долго пыталась выяснить, что привело Анну в такое состояние. Наконец ей это удалось.

– Нужно вызвать полицию!

– Ты права!

Они подбежали к машине. Анна достала из сумочки сотовый. Вдруг телефон зазвенел. Обе вздрогнули. Анна с опаской приложила трубку к уху:

– Алло?

Золовка, Дженет. Заходится криком.

– Успокойся, я ничего не понимаю!

– Они всех убили!

– Кого?

– Они застрелили Рика…

Брата! Словно кто-то в грудь ударил.

– Я нашла его на кухонном полу! И Рэнди застрелили. И Педро с женой!..

Опять крики.

Истерика Дженет заставила Анну собраться. В ней заговорил Рик:

– Я еду к тебе…

– Я не дома! Там опасно! – сказала Дженет. – Вам с Билли нужно спрятаться.

– Билли мертв.

– О боже!

– Только что нашла его, – ответила Анна. – Мы у дома.

– Уезжай скорее!

Анна посмотрела на подругу.

– Здесь опасно!

Вэл трясущейся рукой переключала передачи. Анна открыла дверь.

– Ты что делаешь?

– Началось то, о чем я не могу тебе рассказывать. Скорее уезжай. Не звони в полицию.

– А как же ты?

Анна кивнула в сторону дома.

– У меня есть «транс-ам».

Подруга уехала так быстро, что чуть не снесла знак «Стоп» на углу. Анна, не нажимая отбой, побежала к машине, роясь в сумочке в поисках ключей.

– Ты где?

Дженет выглянула из таксофона.

– На остановке для грузовиков.

– Не двигайся. Я подъеду. – Анна нажала на газ и задом выехала на улицу.

Дженет всхлипывала:

– Рик говорил, не надо волноваться. Главное – ни с кем не говорить без адвоката.

– Ты о чем?

– О сегодняшнем обвинительном акте. Ты разве не слышала? Сообщали в новостях.

– О каком еще акте?

– Нам всем выдвинули обвинения. За простую марихуану, боже! Рик обещал, что никто не будет поднимать шума! Кокаин – другое дело!

Паззлы в мозгу Анны сложились в картинку.

Анна ясно помнила день, когда все это началось. На местной пристани было ветрено. Женщины, обмотавшись шарфами, загружали на борт продукты для пикника, а мужчины спорили о том, как правильно завязывать узлы. Рик с Билли только что купили яхту. Жены сначала возражали, но потом согласились, подумав, сколько времени будут проводить вместе. Мечтали растить детей…

Вот тогда к ним и обратились незнакомцы. Заговорили с пирса с Риком и Билли, какая, мол, классная яхта. Женщинам те не понравились, непонятно почему. Однако мужья были другого мнения.

С тех пор незнакомцы вечно болтались на пристани, когда друзья возвращались. Рик и Билли зачастили с новыми дружками по барам. Потом начали звонить домой, и Билли уходил в другую комнату и закрывал дверь. Неожиданно мужья заинтересовались ночной рыбалкой.

Анна поняла, что дело нечисто. Тогда Билли достал с чердака обувные коробки и показал ей доллары:

– Это всего лишь марихуана…

Было это пять лет назад. Рик и Дженет купили дом побольше и еще один – на Кис, который сдавали. Билли пристрастился к азартным играм.

Рик стал другим. Начал интересоваться инвестициями. Они с Дженет жили неплохо, хотя не тратили и малой доли того, что получали. Рик куда-то все вкладывал. Билли тоже изменился: кокаин, притоны, женщины в барах… И вечно клялся, что это в последний раз. Его характер все больше портился, он даже начал ругаться по телефону с теми.

Рик с ним поговорил, и Билли пообещал исправиться. Теперь он начал врать. Рик не знал, что с ним делать. Время от времени он тайком передавал сестре деньги.

А теперь этот обвинительный акт…

– Что нам делать? – кричала в трубку Дженет. «Транс-ам» с визгом шин завернул за угол.

– Успокойся! Я сейчас приеду.

– Я так больше не могу! – Дженет захныкала и совсем обмякла. Водители грузовиков, которые шли в кафе мимо таксофона, не могли ее не заметить. Прелестная девица в беде, ждет своего рыцаря.

Сзади подошел мужчина в кепке с надписью «Пеннзойл»:

– Мэм, с вами все в порядке? Дженет подпрыгнула:

– Нет! Пошел ты!

– Ничего себе! Уже пошел…

– Что происходит? – спросила Анна.

– Нужно уехать отсюда!

– Нет, оставайся на месте, – сказала Анна. – Ты на виду! Будь с людьми!

– Я должна спрятаться! Я больше не могу! Я перезвоню.

– Не отключайся!

– Так надо!

– Ладно, знаешь тот дом Рика и Билли, куда они ездят охотиться на уток? И еще там алюминиевый сарайчик, где они чинят свои мотоциклы.

– Знаю.

– Увидимся там!

Глава 12

Серж прямо за рулем кое-как причесался. Потом остановился у знака «Стоп», запрокинул голову и закапал «Визин».

– Как глаза? – спросил Коулмэн.

– Еще чуть-чуть жжет, но моргаю уже меньше.

– Неплохо она тебя!

– Оно того стоило, – сказал Серж, закрывая флакончик. – Я узнал, что она мужененавистница, прежде чем наши отношения зашли слишком далеко.

Коулмэн закурил косяк и указал на дорогу зажигалкой.

– Опять карликовый олень! Серж притормозил.

– Они под угрозой вымирания. Поэтому здесь я не пущу тебя за руль.

– Какие симпатяги! Надо взять одного домой. Чтобы такой олешка скакал по моему трейлеру и веселил меня. От них вообще много шума?

– Ты и о себе-то позаботиться не можешь!

Коулмэн посмотрел на дорогу. Перевел взгляд на косяк в руке. Потом опять на дорогу.

– Серж, кажется, там дракон. Ты его тоже видишь? Серж снова притормозил.

– Игуана.

– Какая большущая! – Коулмэн придвинулся к стеклу. – Никогда не видел таких огромных. Наверное, футов пять!

– Ближе к шести.

Ящерица скрылась в клумбе с азалиями. Серж нажал на газ.

– Экзотическое домашнее животное. Сбежало. На острове у него нет естественных врагов, зато есть масса еды. Знай только спаривайся и расти. Этих игуан тут уже сотни.

Серж подъехал к Безымянному бару. Они вошли внутрь и плюхнулись на табуреты. Вокруг кипел спор.

– Это считается обломками кораблекрушения! – утверждал Бад Наранья.

– Нет, они сами это выбросили! – возражал Соп Чоппи.

– Катер затонул!

– Но сначала они все выкинули!

– Местечко – супер! – сказал Коулмэн, медленно озираясь. – Даже не знал, что тут есть такое!

– Да уж поинтереснее твоих недельных запоев.

– Ну, в них тоже есть плюсы!

Бармен, не спрашивая, поставил перед Сержем бутылку воды.

– А мне чего-нибудь из-под крана, – сказал Коулмэн. – Только не воды.

Бармен налил в большую кружку пива из бочонка.

– Какие новости, Серж?

– Он женится, – сообщил Коулмэн.

– Да ну! Поздравляю!

– И кому же это так повезло? – спросил Бад.

– Пока не знаю. Мы ведем поиски. Соп Чоппи рассмеялся:

– А как же Брэнда?

– Мы просто друзья, – ответил Серж. – Я ей в этом смысле не нравлюсь.

– Ты что, шутишь? Да она с ума по тебе сходит! Вечно заглядывает к нам, спрашивает, не приехал ли ты.

– Она не в моем вкусе.

– Как? – не понял Боб-бухгалтер. – Она во вкусе любого мужчины.

– У Брэнды много достоинств, – сказал Соп Чоппи. – Высшее образование. Большая грудь.

Серж покачал головой.

– Я не чувствую, что она моя половина.

В это время Коулмэн выворачивал свои веки наизнанку.

– Смотри, так и останется! – сказал Серж.

Коулмэн отпустил веки. Музыкальный автомат заиграл «Роллинг Стоунз».

Серж соскочил с табурета и начал расхаживать.

– Ты хоть понимаешь, Коулмэн? Ты в величайшем баре мира – здесь последний фронтир Америки! Вы только подумайте: мы на Флорида-Кис! Мы – чудо на палочке!

Толпа подхватила: -Ура!

От этих криков миниатюрная женщина в дальнем конце бара занервничала.

– Что там такое?

Мужчина, сидящий напротив, обернулся:

– А, это же Серж! Тот поддал жару.

Завсегдатаи хором его подбадривали:

– Давай, Серж, давай!.. Давай, Серж, давай!..

– I’m a cold Italian pizza, I could use a lemon squeezer!* Ё-ё-ё-у! – Серж развернулся, подпрыгнул и пошел обратно. – Эти острова всегда привлекали прожигателей жизни самого низкого пошиба…

* Я холодная итальянская пицца, меня хорошо бы сбрызнуть лимонным соком! (англ.)

Он обвел рукой бар. Все улыбнулись и помахали Коулмэну. Серж остановился и положил ладонь на первое попавшееся плечо.

– Это Боб-бухгалтер, не путать с Голым Бобом. Как дела с машиной?

– Только что просверлил…

– Прекрасно! А вот начитанный байкер Соп Чоппи, настоящий Фома Неверующий, в обязанности которого входит отгрузка всякого дерьма, которое липнет к этому бару. Это Битло Тайс, работает в службе неэтичной эвакуации автомобилей, и Одесса Гоулдс по кличке Оди – сервис такого же рода, но связан с водопроводными трубами. А это Трилби Миме, на инвалидном пособии. – Серж подмигнул. – И Белле Катлер, вышибала клуба «Гепард», которому доплачивают, чтобы он не замечал поцелуев в задницу. Лафмен Мас-котт, не дающий никому снять свои отпечатки пальцев…

– Ш-ш-ш! – зашипел Лафмен, сгорбившись над пивом и прикрывая лицо рукой.

– …Дарби Фелемир, у которого на дне океана куча стиральных машин и холодильников без дверей, зато с GPS-ko-ординатами. С их помощью он поставляет в рестораны омаров. Огден Эбб, который во время бракоразводного процесса едва всего не лишился, но сумел уговорить жену инсценировать его смерть в море. Страховку они поделили. Ноума Ловетт, а также Лоути Пирс и Суол Майерс. По крайней мере так написано в их пособиях для безработных. А это Дейв Дефуниак, или Дейв из Дейтоны, певец одного хита, который прославился в семидесятых с «Островной лихорадкой». Эта песня попала на волну после знаменитого альбома Баффета «Смена долготы» и добралась в хит-параде до тридцать девятого места. Если он как следует выпьет, то споет ее вам…

– Я горю в островной лихора…

– …не сейчас. Скэнлон Элерби, который продает студентам по Интернету кофеиновые таблетки под видом «спида». Юли Ричлоум, который сбывает государству низкокачественное дорожное полотно, и Перки Снидс, который ставит на этом контракте подпись. Эдди Перрин, который сейчас не поет и даже устроился на работу, и Бад Наранья. Его уволили из всех газет, он оставил свою машину на обочине автодороги номер один перед Торговой палатой…

– Я знаю эту тачку! – сказал Коулмэн. – Там кто-то живет. Дейв из Дейтоны поднял руку:

– Я.

– И наконец, Ребел Старки, на которого в Теннесси устроили настоящую облаву.

– Ух ты, правда? – восхитился Коулмэн.

– Расскажи ему, – попросил Серж.

– Это не так ужасно, как кажется, – ответил Ребел. – В то время я жил в Ноксвилле. Я связался с сектой, члены которой якобы анализировали Сартра и Кьеркегора. На самом деле они занимались нелегальным распространением чистящих средств. Ну, в общем, мне сделали экзистенциальный номерной знак на машину: «Неизвестный». Год спустя на дорогах ставят камеры, чтобы делать автоматические фотографии водителей, которые едут на красный свет. Если номер на снимке не виден, туда впечатывают – ну, вы догадались – «Неизвестный». В первый же месяц меня пытались оштрафовать раз сто. Я обиваю пороги мэрии. Они заверяют, что разберутся, а меня все равно тормозят два-три раза на дню. Я решил, что проще переехать.

За задней дверью раздался громкий грохот. Упали несколько мусорных баков.

– Что это было? – спросил Коулмэн.

– Роджер?

– Наша классическая история, – ответил Соп Чоппи. – Если хочешь, думай, что мы сумасшедшие, но мы-то как раз нормальные. Мы под ветром не ломаемся, а гнемся.

– На нашем острове всего два негласных правила, – сказал Бад. – Не трогать карликовых оленей и не снимать доллары со стены Безымянного бара. А все остальное можно. У людей, не привыкших к свободе, сносит крышу.

– Как у Роджера, – добавил Соп Чоппи. – Раньше он был адвокатом, и даже хорошим. Начал ездить сюда на глубоководную рыбалку. Дело было в восьмидесятых, и, конечно, он ходил в «Полную луну» и «Боку-Чику», тусовался с ребятами. У Роджера не было ни одной дурной привычки, он даже марихуану не пробовал. Однако раза через три-четыре пристрастился ко всему сразу. Пил до рассвета, нюхал кокаин дорожками с твой большой палец. И однажды вообще не вернулся домой. Жена звонит в полицию. Его находят в гостиничном номере, где он забаррикадировался.

– Забрался под кровать и кричит, мол, змеи, – продолжал Бад. – Полицейские зовут службу контроля животных. Его вытаскивают, захватив палками с лассо за щиколотки. Он кусает одного копа, и ему дают девяносто суток в тюрьме Сток-Айленда. На семьдесят пятый день он сбегает во время прогулки в мангровую рощу, где с тех пор и обитает. Ордер на его арест сохранился, но полиция не хочет ему зла. Он безвредный – только мусорки переворачивает, хуже енотов. Баки еще немного погремели.

– Это Роджер? – уточнил Коулмэн. Бад кивнул.

– Наша скунсовая обезьяна.

– Мужики, классные же у вас истории! – восхитился Коулмэн, незаметно срывая со стенки доллар.

Серж шлепнул его по руке.

– Ай!

– Ты еще самых классных не слышал, – сказал Боб-бухгалтер. – Безымянный.

– Кто Безымянный? – не понял Коулмэн.

– Остров Ноу-Нейм-Ки, Безымянный. Туда можно попасть через мост, который ты видел по дороге сюда, – сказал Ребел. – Стра-ашное место. С тамошним народом лучше не связываться. У них нет ни канализации, ни электричества – ничего. Только куча знаков «Проезд запрещен, частная собственность». От дороги отходят грунтовки и ведут к домам, которых не видно.

– Бад, – вставил Серж, – а помнишь, как тебя похитили?

– Похитили? – переспросил Коулмэн. Бад кивнул.

– Вот послушай, поймешь, что такое Безымянный. Я тогда делал для одного журнала фотографии домов. Приехал по одной из этих грунтовок заснять дом на сваях. Подхожу, щелкаю, все как по маслу. Иду обратно, а навстречу выезжает женщина в «додже». Перегораживает дорогу своим пикапом и вылезает наружу с большим ружьем.

– Какая-то сумасшедшая старушенция? – спросил Коулмэн.

– Да нет, красотка, – ответил Бад. – Спрашивает, что я делаю на частной территории и неужели я не умею читать? Я говорю ей о снимках, даже бумаги показываю. Ей все по фигу, только ружьем машет. Приказывает мне повернуть и ехать по узкой песчаной дороге бог знает куда. Наконец мы добираемся до другого дома на сваях, его почти не видно за солончаками и манграми. Она заставляет меня выйти из машины и пройти на веранду. Сажает меня в шезлонг спиной к дому. Говорит, мол, не оборачивайся, а то буду стрелять. Поднимается по лестнице и заходит внутрь. Я уже весь трясусь, представляю себе всякие ужасы. Здесь даже не надо избавляться от трупа, природа все сделает сама. Я уже готов сорваться и бежать, как слышу – дверь открывается, по лестнице шаги. И скрежет. Она притащила еще один шезлонг и поставила рядом с моим. Я кошусь на нее и не верю глазам своим. Она абсолютно голая. И красивая. Любой супермодели до нее как до звезд. Кладет ружье на коктейльный столик с той стороны шезлонга. На столике кувшин лимонада и бутылка «Джека Дэниэлса» с ручкой. Женщина скручивает себе большущий, как у Боба Марли, косяк, растягивается на солнце и начинает читать журнал, словно все так и должно быть.

– Так она тебя убила? – спросил Коулмэн.

– Нет. Но я час боялся сдвинуться с места. Наконец она встает, берет ружье и уходит. Я жду еще несколько минут, на всякий случай, а потом рву когти. Обегаю дом – а она там. Идет обратно от почтового ящика, по-прежнему голая, спокойненько просматривает конверты, а ружье болтается на пальце. Женщина глаз не поднимает, но спрашивает: «И куда ты, твою мать, намылился?» И вот я снова в шезлонге. Проходит еще час, и вдруг в кустах раздается треск. Оттуда выпрыгивает какой-то татуированный громила в джинсах и с криком бросается на меня, размахивая бейсбольной битой. Гоняет меня по всему двору. Мы несколько раз описываем круги вокруг голой женщины, а она читает себе журнальчик, ля-ля-ля, а потом говорит, будто ей ужасно скучно: «Ты будешь и дальше дурака валять или трахаться?» Кладет журнал и уходит на болото. Мужик роняет биту – и за ней, на бегу расстегивая штаны. Вот так я и смылся. Почесал оттуда так, что пятки сверкали. – Бад глотнул пива. – Вот, друг мой, что такое Безымянный остров.

– Ух ты! – воскликнул Коулмэн. – Вот так история!

– Есть еще лучше, – сказал Ребел. – На этом острове живет наркобарон по имени…

– Ш-ш-ш! – шикнул Голый Боб.

– Да перестань! – попросил Соп Чоппи. – Только не говори мне, что ты боишься даже имя его произнести!

– Тише! – оборвал его Бад.

– Я в него не верю, – заявил Соп Чоппи.

– А зря, – отрезал Ребел.

Глава 13

Миниатюрная женщина впервые за все время сняла темные очки. Вытерла слезы, снова надела. Повернула голову в сторону Безымянного острова.

– Я точно знаю, это он!

– Тише! – сказал мужчина, сидящий напротив. Он придвинул стул ближе. – Конечно, он. Поэтому нужно отправить тебя в безопасное место. Под новым именем.

– Я не хочу всю жизнь оглядываться.

– Надо что-то придумать.

– Я все время беспокоюсь о Дженет.

– Я о том и говорю.

– Зря я позволила ей уехать со стоянки! Если бы я только успела…

Анна посмотрела на спидометр. Сто пять. Она выбрала второй съезд с шоссе и погнала машину по проселочной дороге без фонарей, хоть и с ограждением. Анна знала эти места; она свернула на немощеную дорогу без указателя. У «транс-ама» была так называемая гоночная подвеска – значит плохая. Особенно на скорости пятьдесят миль в час по грунтовке. Машину трясло на ухабах. Казалось, дорога никогда не кончится, наконец она перешла в луг. За казуаринами появилось темное алюминиевое строение. Машина Дженет уже стояла там. Значит, золовка ждет внутри. Хорошо. Анна остановилась нос к носу с ее машиной. А что это у Дженет с ветровым стеклом? Пулевые отверстия. Десятка три.

За домом загорелись фары. Высветили в тумане два луча.

Анна включила обратную передачу и, оглядываясь через плечо, как можно быстрее поехала назад, царапая днищем землю. «Транс-ам» попал в свет приближающихся фар. Анна не обернулась, изо всех сил пытаясь задом выехать на дорогу. Вторая машина, которая была в четверти мили, приближалась – белый «мерседес» с тонированными стеклами. Анна доехала до конца грунтовки, нажала на газ, проехала футов пятьдесят по асфальту, а потом выключила фары и нырнула на другую грунтовку. «Мерседес» был неподалеку. Заметят! Анна крутанула руль и врезалась в пальметто. Выскочила из машины и спряталась за деревом.

Свет фар в том месте, где грунтовка переходила в шоссе, стал ярче. Показался белый «мерседес». Затормозил. Анна чувствовала, что сюда смотрят. Она затаила дыхание. Прошла вечность. «Мерс» уехал.

Анна запрыгнула в «транс-ам», моля бога, чтобы он не заглох. Нажала на газ, вырулила машину из сломанного куста. Выехав на шоссе, Анна посмотрела направо: «мерседеса» нет. Потом повернула налево и выжала газ до отказа.

Анна откинулась на спинку стула.

– А потом я позвонила тебе из таксофона и приехала сюда.

– Боже…

– Спасибо, что ты со мной встретился!

– Я же говорил, что приду к тебе куда угодно.

– Разве ты не боишься?

– С какой стати?

– Ну, ты с ним так крупно поссорился. Всех наших уже убили.

– Твоих, – поправил мужчина. – Мы познакомились с вами на пристани. У нас другие порядки.

– Помню тот день! Вы мне ужасно не понравились. Он улыбнулся:

– Знаю.

– Так что случилось?

– Фернандес совсем с катушек съехал.

– Так вот как его зовут? Я слышала только кличку.

– Часть легенды. Есть еще много чего. Убийства – в основном правда. А самое худшее – его глаза. Он может так на тебя смотреть…

– Я никогда его не видела, – сказала Анна. – И вообще не знаю никого, кто бы встречался с ним лично.

– А почти никто и не встречался.

В другом конце бара Ребел Старк наклонился над стойкой и заговорщически прошептал:

– Никто его не видел, а кто видел – тот не дожил, чтобы нам рассказать. Никто не знает, как он выглядит. А живет он прямо за мостом…

– Ну вы даете! – воскликнул Соп Чоппи. – Бред какой-то.

– А я верю, – сказал Бад. – Я знаю парня, которого он убил. Кастрировал заточенной ложечкой для дыни, и тот истек кровью.

– Кто? – спросил Соп Чоппи.

– У моей жены знакомая на работе, а слышал друг ее брата…

– Вот именно! – заметил Соп Чоппи. – Кто-то сказал кому-то, а тот еще кому-то. Так и возникают суеверия.

– А что насчет большого дома через пролив? – спросил Бад. – Никто не видел его хозяина.

– Я думаю, на Безымянном живет какой-то отшельник, – сказал Соп Чоппи. – И что с того? Там полно всяких одиночек. А что касается наркоты… это вообще фигня. Да у нас на островах камень брось – и он от трех контрабандистов отскочит. Я бы больше удивился, если б он продавал шины. Помнишь, в восьмидесятые в каждой второй телефонной будке был номер, по которому можно позвонить, если случайно найдешь тючок с товаром, и через полчаса приедет фургончик и даст тебе пять тысяч без вопросов? Работало надежнее, чем пиццерия «Домино».

– А история про модель корабля? – спросил Ребел. – Вот в эту я точно верю.

– И я, – добавил Бад. – Это почти легенда. Я слышал ее от четырех разных человек.

– Тоже мне! Люди рассказали одну и ту же сплетню, – ответил Соп Чоппи. – А сколько трепали байку о рок-звезде, из желудка которого выкачали кучу спермы?

– Я слышал, – обрадовался Коулмэн. – Это был…

– Ш-ш-ш! – шикнул на него Серж. – Если не можешь сказать о человеке хорошее…

– Я к тому, что это невозможно с физической и медицинской точки зрения, – продолжил Соп Чоппи. – Сперма неядовита, поэтому ее не надо откачивать. А количество, о котором шла речь, – просто абсурд. Понадобится две сотни мужчин… Что? Что вы все на меня уставились? Я таким не занимаюсь. Я лишь говорю: сначала нужно выяснить факты, а потом уже верить во всякие глупые слухи.

– А что за история с моделью корабля? – спросил Коулмэн.

– Ну вот, опять этот бред, – сказал Соп Чоппи. – Ее уже все слышали.

– Я – нет, – отозвался Дейв из Дейтоны.

– Я тоже, – вставил Коулмэн.

– Ладно, – сдался Ребел. – О владельце этого дома точно известно два факта: по его приказу убили больше ста человек. И он любит строить модели кораблей.

– Я говорю вам, его не существует! – вставил Соп Чоппи.

В дальнем углу бара Анна Себринг щипала себя за кончики пальцев.

– Кто его видел, кроме тебя?

– Горстка крутых из Майами и ЮАР. Ему нравится быть легендой. Он сам добился того, что одна половина здешних боится произнести его имя, а вторая – не верит, что он существует на самом деле.

– А те парни, с которыми ты был на пристани?

– Не видели. Им никогда не разрешали с ним встречаться. Так он хотел. Дополнительное запугивание на случай, если кто-то решит смыться.

– Я знаю одно – он сволочь, – сказала Анна.

– Потому мне пришлось уйти. Он перестал контролировать свою агрессию. Это мешает делу.

– И он просто так тебя отпустил?

– Нет, его ребята какое-то время меня искали. Если честно, я тогда здорово перетрусил. Но у меня тоже есть друзья. Он мог меня пришить – и развязать войну. Мы договорились.

Они замолчали. Мужчина сощурился и посмотрел на Анну:

– Ты понимаешь, как рискуешь, сидя здесь? Он живет прямо через мост.

– Знаю. – Она все еще пощипывала себя за пальцы.

– Ты бежала всю дорогу из Форт-Пирса, чтобы приехать к нему домой?

– Он убил моего брата. – Она подняла глаза. – Ты мне поможешь?

– Даже не…

– Я убью его. Мне уже все равно. Мужчина покачал головой.

– Помочь не могу. Это часть нашего с ним соглашения. Когда я ушел, я ушел. Ему достается дом, а мне – хреновая работа. Зато я жив.

– Тебе нравился мой брат.

– Нуда.

– И ты не поможешь?

– Чем угодно, только не этим. Нужны деньги? Или помочь тебе скрыться? Если хочешь, могу даже сходить туда и поговорить с ним от твоего имени.

Она молчала.

Мужчина откинулся на спинку стула и решил сменить тему.

– Ты живешь в загородном домике брата?

– И близко не подъеду. Он наверняка следит за ним. Мужчина сильно потер подбородок и посмотрел на Анну

с другим выражением.

– Так ты и вправду хочешь его убить!

Она сняла очки и ответила одними глазами.

– Сначала я подумал, что дело в деньгах, – сказал мужчина. – Но ты ведь ничего об этом не знаешь, верно?

– В каких деньгах?

– Что накопил твой братец. Целую кучу, как я слышал. Хитрый был малый.

– Не знаю!

– А все остальные знают. Говорят, там миллионы, хотя, может, и врут. Когда ты сказала, что едешь сюда, я подумал, что за деньгами. Хочешь забрать бабки Рика и начать новую жизнь.

– Где они?

– Никто не знал, кроме твоего брата.

– Мне наплевать на деньги.

– Это пока.

– А ты уверен, что не передумаешь? – спросила Анна. Мужчина встал:

– А может, ты передумаешь? Она покачала головой.

– Помни, что всегда можешь позвонить.

– Знаю.

Мужчина отошел. Завсегдатаи сгрудились у стойки и о чем-то шептались.

– Он строит сложные модели кораблей с нуля, без заготовок, – продолжал Ребел. – Деревянные фрегаты восемнадцатого века и тому подобное. Ужасный перфекционист, соблюдает все подробности. На некоторые модели уходит целый год. А потом он рассматривает их в лупу и, если находит хоть крошечный недостаток, впадает в дикий гнев, ломает мачты и снасти, а потом много недель переделывает. Когда он решает, что корабль идеальный, то достает гигантский походный нож и вырезает в основании свое имя.

– Какое? – спросил Коулмэн.

– Ну хорошо, – вздохнул Ребел. – Я скажу, как его зовут, но не стану произносить прозвище, потому что на нем лежит проклятие…

– С каких это пор оно появилось? – спросил Соп Чоппи. – Эта история с каждым разом становится все более абсурдной!

– Фернандес, – прошептал Ребел. – Дуг Фернандес.

– Совсем не страшное имя, – сказал Коулмэн.

– Поэтому он его и поменял, – объяснил Ребел. – А еще Фернандес умеет запугивать людей одним взглядом. Говорят, даже крепких парней начинало тошнить. Это такое испытание. К нему никого не пускают, разве только ты состоишь в его организации контрабандистов и тебя вот-вот продвинут на самый верх. Тогда ты встречаешься с ним один на один. Но всего раз. Больше ты его не увидишь. Если во время тет-а-тета ты сможешь посмотреть ему в глаза и пройти испытание, тебя повышают.

– У-у, страшно! – рассмеялся Соп Чоппи. – В гляделки играют.

– Нет, – возразил Ребел. – Они еще и разговаривают. Это психологический тест, а не драка в стиле кун-фу. – Он повернулся к Коулмэну. – Не слушай его. Я правду говорю. Был у него пацанчик, молодой, да ранний. Его должны были повысить. Везут его на Безымянный остров. Лимузины пылят по грунтовке. Ведут наверх, в личный кабинет самого Фернандеса. Все громилы столпились за дверью – они тест прошли, однако не могли снова его видеть, – и смотрят на дверную ручку. Новый парень сглатывает и входит. Оказывается один в огромной комнате. Паркет дубовый, блестит. В другом конце – старый-престарый, Людовика какого-то, письменный стол. С шикарной моделью британской шхуны. Рядом – гигантское плетеное кресло с широкой спинкой. Парень даже не уверен, есть ли в комнате кто-то еще. И тут кресло медленно поворачивается, и… перед ним… Фернандес!

– Такие кресла стационарные, – сказал Соп Чоппи.

– Да какая, на фиг, разница? – возмутился Ребел. – Может, у этого колесики или вращающаяся подставка. Доволен?

Соп Чоппи уставился в потолок и завел:

– М-м-м-м-м-м… Глупая история… М-м-м-м-м… Ребел его проигнорировал.

– Фернандес подается вперед и буравит парня своим фирменным взглядом. Парень пытается выдержать, но не может. Тогда Фернандес откидывается назад и складывает руки на коленях. Он ничего не говорит. Парень уже весь трясется. Наконец Фернандес открывает ящик письменного стола. Достает секундомер и пистолет. Новичок не понимает, что происходит. Фернандес опирается рукой о край стола и говорит пугающе спокойным голосом: «У тебя одна минута, чтобы меня разозлить. Или ты умрешь». Он щелкает секундомером.

Это испытание, а парень от страха совсем поглупел. Фернандес смотрит на стрелку: «Пятьдесят секунд». Парень решился. Он ругает Фернандеса матом и запинается. Фернандес смеется: «Меня обзывали и хуже. Сорок секунд».

Парень обзывает мать Фернандеса. Тот снова хохочет: «Я сам от нее не в восторге. Тридцать секунд».

Пацан в панике, по лицу льется пот. Фернандес снимает курок с предохранителя. «Двадцать пять секунд». Парень вертит головой. «Двадцать». Фернандес взводит курок. «Пятнадцать». Парень подбегает к столу. «Десять секунд».

Он хватает модель корабля и швыряет прямо в окно!

– Даты что! – воскликнул Коулмэн.

– Ага! Фернандес теряет контроль. Начинает орать: «Вон! Вон! Вон!!!» Я слышал, что парень одним прыжком проскочил весь лестничный пролет. Фернандесу пришлось целый год строить новый корабль взамен выброшенного.

– А парня повысили? – спросил Коулмэн.

– Да, – ответил Ребел. – Фернандес гордится тем, что всегда держит слово. А потом беднягу распилили пополам на отрезном станке.

– На станке? Ребел кивнул.

– Вдоль.

– Я же говорю вам, его нет! – сказал Соп Чоппи.

– Есть, – возразил Ребел.

– Тогда почему никто не видел, как он приезжает и уезжает?

– У него большой белый «мерс» с тонированными стеклами.

Глава 14

Большой белый «мерседес» с тонированными стеклами проехал мимо Безымянного бара. Кондиционер стоял на отметке 65. Подвески работали так, словно седан стоял неподвижно. Это был автомобиль класса S600 с массивным двенадцатицилиндровым двигателем, системой глобальной навигации с жидкокристаллическим экраном и рекомендуемой производителем ценой 112 800 долларов.

В «мерседесе» сидели четыре человека. Точнее, пять. Пятый – в багажнике, лупил кулаками.

Бом, бом, бом!

Водитель нюхнул кокаина и посмотрел в зеркало заднего вида.

– Зря он портит обивку.

Все мужчины в машине были в рубашках с ярким тропическим узором. Сидящий рядом с водителем открыл банку «Хайнекена».

– Почему мы не пристрелили его на материке? Тогда он фиг бы что испортил.

Водитель выхватил гигантский автоматический пистолет сорок пятого калибра и ткнул дуло между глаз говорившему.

– Я же сказал! Потому что это как в начале «Славных парней». Мне нравится эта сцена! «Славные парни» – второй лучший фильм в мире!

Опять это дебильное кино… Пассажиры «мерса» отлично знали, какая картина – самая-самая. Именно после нее водитель начал постепенно сходить с ума. Взял себе прозвище и требовал, чтобы все называли его только так, а иначе…

Безумие Фернандеса проявилось не сразу. У него всегда был скверный характер, а тут еще кокаин. Еще грузчиком, разгружающим на пристани марихуану, он ухитрялся многим попортить нервы. Теперь, когда он поднялся на самый верх и получил неограниченный доступ к наркотику, он стал совершенно невменяемым. В «мерсе» не было других разговоров, кроме тех, что заводил Фернандес. В салоне часто царила тишина. Только гудел кондиционер да Фернандес сопел носом, наводя на всех страх. Чем больше втянет кокаина, тем быстрее достанет свою пушку.

«Мерседес» переехал мост через пролив Боуги на Безымянный остров. Фернандес наклонился над кокаином. Вдруг на дорогу вышел карликовый олень.

«Мерс» не сбавил скорость. Пассажиры переглянулись. Фернандес нюхал ненормально долго. Сидящий впереди наконец не выдержал и схватился за приборную панель:

– Дуг! Стой!

Фернандес наконец оторвался от кокаина и нажал на педаль. Противозаклинивающие тормоза тихо, без скрипа и визга, остановили «мерс» в нескольких футах от животного. Олень даже не очень испугался и рысью убежал в кусты. Пассажир на переднем сиденье опять почувствовал на лбу дуло.

– Как ты меня назвал?

Мужчина мысленно повторил свои слова. Черт, он назвал его Дугом.

– Я ничего такого не имел в виду, – произнес пассажир. – Просто испугался, что мы задавим оленя!

Фернандес прижал дуло сильнее.

– Как меня зовут?

– Прости… Лицо-со-шрамом.

Фернандес машинально тронул трехдюймовый шрам на левой щеке.

– То-то.

Он убрал пистолет и нажал на газ.

«Лицо со шрамом». Фильм номер один. Было время, когда он нравился спутникам Фернандеса, но теперь все его на дух не выносили. Их заставляли смотреть этот фильм трижды в неделю, причем каждый раз Фернандес повторял слова Аль Пачино, отрабатывая акцент. Они и не подозревали, что может быть хуже, пока не вышло специальное юбилейное издание на DVD и им не пришлось смотреть весь бонусный материал на втором диске.

«Мерседес» повернул на юг, на грунтовку, и петлями поехал по болоту. У стоявшего отдельно дома на сваях Фернандес остановился. Его подчиненные вышли и открыли багажник.

Фернандес потянул носом воздух.

– Ты там нассал?

Заложник прикрыл рукой глаза, отвыкшие от света.

– Ради бога! Пожалуйста! Нет!..

Мужчины выволокли его из машины. Ноги у пленника отнялись, и пришлось поднимать его по внешней лестнице. Фернандес открыл дверь. Заложника бросили посреди комнаты.

Он присел на деревянный пол. В одном конце помещения стоял огромный телевизор, в другом – большой дубовый письменный стол с моделью корабля. На стенах висели картины маслом и акварелью: ужение на муху, солнечный закат, женщина, развешивающая белье. Часть полотен располагалась прямо над двухсот галлоновым аквариумом. Пленник не смотрел по сторонам. Он ерзал по полу, пытаясь увернуться от пинков Фернандеса.

– Я ничего не сделал! Пожалуйста! Умоляю! Удар.

– Ты идиот! Придурок! – Удар. – Билли из Форт-Пирса поставили «жучок». – Удар. – Федералы слышали каждое твое слово! – Удар. – Поэтому все обвинения! – Удар.

– Я не знал! Клянусь!

– А должен был! – Удар. – За это я тебе плачу!

– Пожалуйста!.. Я вас не предавал!..

Фернандес бросил взгляд на остальных. Они вышли вперед и рывком подняли жертву на ноги.

– Нет! Все что угодно! Я дам вам денег! Я уеду из страны! Фернандес подошел к аквариуму.

– Ведите его сюда.

– Ч-ч-что вы хотите сделать?

Фернандес не ответил, а тихим голосом сказал помощникам:

– Дайте мне правую руку.

Троица крепче стиснула вырывающегося мужчину. Один схватил требуемую руку чуть ниже плеча и толкнул вперед. Фернандес взял пленника за запястье.

Теперь мужчина был скорее удивлен, нежели испуган, – пока не взглянул в аквариум. Он резко повернулся к Фернандесу:

– Пираньи?

– Ты должен получить урок. Чтобы больше не делать глупостей.

Фернандес вытянул его руку над аквариумом и начал опускать в воду. Рыбы подплыли к самой поверхности. Вот теперь несчастный забился по-настоящему. И зарыдал.

– Не будь таким нытиком, – произнес Фернандес. – Прими наказание как мужчина.

– Впредь я буду осторожнее! Я усвоил урок!

– Правда?

Мужчина изо всех сил закивал.

Фернандес отпустил его руку, и мужчина прижал ее к груди.

– Вы… э… вы не сунете ее туда?

– Не-а, я передумал.

– О, спасибо! Вы не пожалеете! Спасибо! Спасибо!..

– Не за что.

Фернандес внезапно схватил мужчину за волосы и окунул лицом в аквариум. Вода закипела и порозовела.

Помощники сморщились и отвели глаза, не отваживаясь ослабить хватку. Фернандес захохотал. Он долго держал голову даже после того, как жертва перестала сопротивляться. Наконец отпустил. Безжизненное тело свалилось на пол. Из сонной артерии брызнула кровь.

Команда позеленела и старалась смотреть куда угодно, только не вниз.

Фернандес ткнул пальцем:

– Да ну, гляньте! Смешно!

Они упирались. Еще не хватало, чтобы их вырвало перед боссом.

– Ладно, как хотите. Я тут пытаюсь вас развеселить…

Он обошел дубовый стол и плюхнулся в кресло с широкой спинкой. Схватил кокаиновое зеркало одной рукой, а пульт управления – другой.

– Идите за полотенцами, уберите все это.

Команда направилась к двери. За их спинами заорал телевизор:

– «Я похороню этих тараканов!»

Глава 15

Компания в Безымянном баре отчаялась убедить Сопа Чоппи в существовании Лица-со-шрамом и переключилась на личную жизнь Сержа.

– А я все равно говорю, попробуй замутить с Брэндой, – посоветовал Бад. – Она по тебе сохнет.

– И сама что надо, – добавил Ребел. – Боже, да любой парень на этом острове хотел бы оказаться на твоем месте!

Серж покачал головой.

– Я же говорю: чего-то не хватает.

– А ты с кем-нибудь еще в последнее время встречался? – спросил Дейв из Дейтоны.

– Сегодня утром думал, что нашел свой идеал, – сказал Серж. – Но не сложилось.

– Что случилось? – полюбопытствовал Бад.

– Она пшикнула в него слезоточивым газом, – пояснил Коулмэн.

– А какой ты выбрал подход? – спросил Соп Чоппи.

– Он следит за ними издали в бинокль, – ответил Коулмэн.

– Плохой метод, – сказал Бад.

– Ты слишком рьяно взялся задело, – поддержал его Соп Чоппи. – Тебе нужно расслабиться, на какое-то время забыть о браке и просто дружески с ними беседовать.

– Тогда они все поймут, – возразил Серж, описывая рукой широкий круг. – Надо подкрадываться сзади.

– Так и быть, – сказал Соп Чоппи, – помогу. Прямо сейчас подойди к какой-нибудь женщине и заговори с ней. Давай.

– Где?

– Здесь.

– В баре? Ты совсем? – удивился Серж. – У них включено защитное поле. На знакомства в баре они реагируют хуже всего.

– Хуже, чем баллончиком?

– Это аргумент, – вставил Бад.

– И вообще тут и женщин подходящих нет, – заметил Серж.

– А как тебе эта? – спросил Соп Чоппи.

– Которая?

– Маленькая, что сзади сидит, в очках. Спорим, она совсем не возражает, чтобы ты подошел к ней и заговорил.

– Ну, не знаю…

– Считай, что ты тренируешься, – подбодрил Сержа Соп Чоппи. – Ну давай, иди к ней.

Остальные подхватили:

– Давай, Серж!

– Не дрейфь!

Серж глубоко вдохнул.

– Ладно… Чувствую, все зря…

Компания смотрела, как Серж подходит к столику и начинает беседу. Через несколько секунд женщина вскочила и со слезами выбежала из бара.

Серж вернулся к стойке.

– Боже мой! – воскликнул Бад. – Что ты ей наговорил?

– Ничего. Просто сказал: «Почему такая грустная? Что, кто-то умер?»

Сетчатая дверь открылась. В бар зашла целая толпа и молча остановилась у табуретов. Бад тронул Сержа за плечо и показал на них.

Серж обернулся.

– О нет! Опять притащились! Они промолчали.

– Кто это такие? – спросил Ребел.

– Да с сектантского собрания. Долгая история. Некоторые из группы протянули в сторону Сержа диктофоны.

– Уходите! – сказал он. – Кыш!

Они продолжали стоять. Несколько человек защелкали фотоаппаратами.

– Почему вы не хотите оставить меня в покое? Мужчина впереди подал голос:

– Потому что ты поведал нам истину.

– Я постоянно вру. Спросите любого. Мужчина повернулся к группе:

– Видите? Все лгут. Он единственный, кто говорит правду и признает это.

Серж взвыл:

– Ну почему я? Неужели нельзя найти себе гуру или мессиански настроенного фолк-певца?

– Можно, – сказал тот, что впереди. – Мы так уже делали. Однако у них были другие планы. Они хотели трахнуть наших женщин или внушали, что мы должны переписать свои дома церкви. Иногда нам впаривали пищевые добавки. Ты не такой. У тебя вообще нет планов.

– Нет уж, они у меня есть. Я хочу, чтобы меня оставили в покое!

Человек снова повернулся к остальным.

– Ему даже не нужны последователи. Значит, это ОН! Серж в отчаянии воздел руки.

– За что, Господи?!

– Он взывает к Отцу!

– Нет! Хватит! Это лишь фигура речи! – сказал Серж. – Что мне сделать, чтобы вы ушли?

– Подай нам весть.

– Весть? Ладно, есть у меня для вас одна. Делайте, как я. Знаете, как я поступаю? Я ни за кем не следую. Поняли? Именно это вам нужно: ни за кем не следовать!

Группа переглянулась.

– Ни за кем не следовать? – Закивали. – Ни за кем не следовать!

Они направились к выходу, бормоча под нос: «Ни за кем не следовать», «Ни за кем не следовать»…

– Эй, у меня идея! – сказал Ребел. – Я нашел тебе идеальную пару. Фанатка свежего воздуха. Когда я шел сюда, то видел, как она рыбачит на мосту. Наверняка еще не ушла.

– Так чего же мы ждем? – воскликнул Соп Чоппи.

– Не надо, – протянул Серж. – Что-то мне сегодня не везет.

– Пошли, Серж!

Компашка стянула сопротивлявшегося ухажера с табурета и вывела на улицу.

На мосту Серж воспрял духом:

– Обожаю рыбацкий антураж!

– Вот видишь! – сказал Ребел. – У вас уже нашлось что-то общее.

Они прошли мимо мужчины со спиннингом, с вытатуированной на плечах колючей проволокой и сигаретой «Мальборо» во рту. Потом мимо двоих негров, нарезавших наживку и слушавших дешевый радиоприемник.

– Вон она! – произнес Ребел.

– Где?

– В самом конце. – Он указал на высокую рыжую веснушчатую женщину в шортах и черном спортивном лифчике, которая собирала кромку нейлоновой накидной сети. – Ее зовут Дэрил.

– Никогда не видел, чтобы телка так ловила рыбу, – сказал Коулмэн.

Женщина умелыми движениями складывала сетку, ухватывая плетеный шнур зубами. Серж раскрыл рот.

Дэрил завертелась, быстро шагнула к ограждению моста и подбросила сеть высоко в воздух. Свинчатки ровно разлетелись и шлепнулись на воду.

– Ну, как тебе? – спросил Ребел.

– Я влюблен!

Женщина вытащила сеть, высыпав на мост внушительное количество бьющей плавниками рыбы.

– Твой выход, – сказал Бад.

– Я слишком волнуюсь… Ребята подпихнули Сержа в спину.

– Пойди поговори с ней!

Серж подошел и встал в нескольких футах от женщины. Она собирала сеть и сначала его не заметила. Он кашлянул. Дэрил посмотрела на него.

Серж, лучезарно улыбаясь, качался на пятках. Он хотел заговорить, но у него ничего не выходило.

Женщина смотала шнур.

– Вам помочь?

– Я… я люблю вас!.. Черт!.. То есть люблю накидные сети. В этой восемнадцать футов, да? И стоит не меньше ста баксов.

– Сто пятьдесят.

– Ну конечно! Это так стильно! Немногие мужчины умеют управляться с такой большой сетью. Я сказал что-то не то, да? Я целиком поддерживаю узаконивание абортов. Можно попробовать?

– Хотите забросить? Серж улыбнулся.

– Вы вообще умеете?

– Конечно!

Женщина пожала плечами.

– Ладно, только смотрите, вашу мать, не запутайте! О-о-о, она еще и на язычок остра! Может, она и есть моя

половинка, подумал Серж. Теперь главное – ничего не испортить! Надо произвести на нее неизгладимое впечатление рыбацким брачным танцем.

Все отступили: Серж живо смял сеть в комок. Подготовившись, он отсчитал огромные шаги до противоположной стороны моста. Откинулся спиной на массивное ограждение, закрыл глаза и часто-часто задышал.

– Серж… – начал Соп Чоппи.

– Не сейчас.

– Серж…

– Я сосредоточиваюсь. Я должен создать ментальное пространство!

– Но я хочу тебе сказать…

Серж открыл глаза и бросился вперед. Он добежал до середины моста и начал крутить пируэт с невероятной центробежной силой, как дискометатель. Он кряхтел и крутился все быстрее и быстрее. Наконец он подпрыгнул и бросил сеть с громким «И-и-и-ий-й-й-йя!!!».

Сеть полетела прекрасно, выше и дальше, чем на чьей-либо памяти. Все подбежали к краю моста.

– Я пытался тебя предупредить, – сказал Соп Чоппи. – Шнур…

Сеть медленно опустилась на дно пролива Боуги вместе со шнуром.

Бортовой журнал капитана Флорида, звездная дата 384.274

Рыбацкий лагерь «У Старого Деревянного моста», коттедж номер пять. Сегодня мы запускаем новую рубрику «Капитана Флорида» – Словарный уголок Сержа. Остроумные наблюдения из области лингвистики.

Ноосфера, цайтгайст, сплин: эти слова для слабаков. Те, кто их использует, пытаются компенсировать скрытые комплексы. Болт – хорошее слово, если не считать вторичного сленгового значения. Интересно-то как, а? Шельмоватый можно считать комплиментом, как во фразе: «А кто это наш шельмоватый подонок?» Иезуитство, тавтология и казуистика – все обозначает одно и то же и не имеет смысла… При чтении можно пропускать… Ну и вообще спать пора.

Сегодня все женщины меня посылали. Что я такого сделал? Я хочу самых обычных отношений, а в результате получаю воспаленные глаза и накидную сеть на дне океана. Ребята в Безымянном пытались меня утешить, но потом пришлось срочно везти Коулмэна в больницу, потому что он на спор запихнул в ноздрю ракушку, которая провалилась в дырку в черепе прямо в носовую полость. Я даже не понял, что происходит, пока Ребел и Соп Чоппи не перевернули его вверх ногами. Они спросили Коулмэна, помогает ли, когда его трясут, а он: «Слышу, как она гремит где-то возле глаз». Врачи достали ракушку своими невероятными щипцами и послали его домой с пузырьком болеутоляющего.

Даже не могу вам передать, как старо понятие «передоз». Снова в больницу, где из его желудка выкачивают злополучные таблетки, а также горсть кукурузных чипсов, полпинты шоколадного напитка «Ю-Ху», острый-острый чили, куриные кости и пуговицу от рубашки. Потом говорят мне отвезти этого Гомера домой. Я объясняю, что его зовут Коулмэн, а в ответ узнаю замечательную профессиональную расшифровку: «Говнюк, Оставь Медику Его Реанимационную». Они накачали его успокоительным, вытащили на обочину и пожелали мне удачи.

Да уж! У Коулмэна нет ручек для переноски, и засунуть этот мертвый груз в трейлер требует высот инженерной мысли. Я нашел за дайверским магазином старый таль и привязал его к крыше веранды. Потом взял пенопластовую коробку, вырезал с одной стороны отверстие для шеи и надел ему на голову. Сверху проделал дырки для воздуха и приклеил коробку скотчем, чтобы он не разбил себе лицо, если покатится. Шкив привязал к его щиколотке. Все шло как положено, масса снизилась до пятидесяти фунтов. Вдруг собаки, которые рыщут по нашему району, унюхали Коулмэна и начали кусать его за руки. Я ору, чтобы они убирались, не отпускаю веревку. И тут Коулмэн проснулся, увидел, что его голова в ящике, и совсем спятил. Он схватился руками за коробку и начал бегать по всему двору с криками. Знаете, как вибрировал пенопласт? Даже интересно. Потом он попытался донести до рта собачий свисток. Не смог, потому что коробка мешала. В конце концов оторвалась крыша веранды, потому что веревка все еще болталась у Коулмэна на ноге. Он на бегу врезался в трейлер и вырубился.

Теперь Коулмэн спит как младенец, а я бодрствую. Сижу и слушаю, как тикают мои биологические часы. Пожалуй, пора заняться спортом. Как раз вовремя. На выходных будет большой ежегодный кросс через Семимильный мост. Это будет моя первая тренировка. Завтрашнее выражение: romans a clef*.

* «Роман с ключом» или «роман-намек». Произведение, в котором за персонажами угадываются реальные лица.

Глава 16

Пс-с-ст!

Да, это я вам! Я здесь! Помните меня?.. Может, снять темные очки? Просекли? Да, это я, рассказчик. Вообще-то уже бывший. Надо подать на них в суд. Я сижу в одном маратонском баре. Меня послал сюда Коулмэн, посоветовал коктейль «Торпедный сок». Зря я его послушался!

Я, кстати, спешу – надо сказать вам пару слов, пока не подоспел парень, который меня заменяет. Он, может, и ничего, только очень уж неопытный. Да, ужасная несправедливость. Видели бы вы других униженных и оскорбленных! Возьмите парня, что сидит рядом. Как тебя там?

– Джек Бакли! Расскажи им, что случилось.

– В Тампе был благотворительный аукцион в пользу художественного музея. Чтобы ваше имя дали книжному герою. Я победил, заплатил кучу денег. Сегодня прихожу, красиво одетый, все такое. И тут мне говорят, что мою роль вырезали.

Да уж, вырядился неслабо.

– Я хочу, чтобы мне вернули деньги! Мечтай дальше.

– К кому обратиться?

Не к кому. Советую забыть это дело.

– Да что ж это такое! Нельзя так обращаться с Джеком Бакли! Вы меня слышали? Я Джек Бакли!

Ну ладно, ладно, только не шуми. На, выпей лучше «Торпедного сока»…

Теперь понятно, о чем я? Видите, с какой организацией приходится иметь дело? Впрочем, это не ваши проблемы, вы пришли сюда, чтобы почитать что-нибудь веселенькое о Кис. Ах да, как раз об этом я и хотел поговорить. Наши острова страдают не только от ярых застройщиков, но и от целой оравы идиотов. Хотя вы и сами об этом знаете.

Не знаете? Да что вы. Неужели не помните телевизионные сюжеты о продавцах подержанных машин, которые заполняли подушки безопасности песком? Это ведь чистая правда. А еще там говорили о фирме по ремонту, которая убеждает клиентов, что им нужна новая крыша, даже если это не так.

Такие люди нас уже не удивляют. Во Флориде вывелась новая порода хищников. Старики, инвалиды – им все равно. Кусают всех подряд без ограничений. А потом приезжают на Кис, чтобы отпраздновать победу.

Что-что, бармен? Еще один «Торпедный сок»? Нет, я не заказывал. Я просто бурно жестикулировал. Раз вы уже налили… Тогда еще один моему приятелю мистеру Биллингсли.

– Бакли!

Да какая разница! Сиди молчи в тряпочку.

Так вот, эти самые крышеделы сидят со мной в баре. Наконец они появились в нашей истории. Вон те четверо, в яхтенных куртках по семьсот долларов. Да, да, придурки, которые шумят и нарываются на грубость… Эй, парни! Да, вам! Молодцы вы, ничего не скажешь! Отлично устроились, козлы вонючие!

– Это ты нам? Нет, другим козлам.

– Не обращай внимания, он пьян.

– Нет, я хочу спросить, что он сказал…

Я сказал: отсосите, козлы! Ну что, съели? А? Что, мистер Долбаная Крыша, обидно?

– Все, надоело!

Прекрасно! Давай сюда! Я тебе не беззащитная старушка! Я надеру тебе… Ой! Ай! У-у-у! А! Нет, только не по ребрам! Ай! Черт! Ой!..

– Ты с ним?

– Я Джек Бакли! Я Джек… Бац.

Несколько дней назад

Между новыми домами к западу от Форт-Лодердейла медленно пробирался телевизионный микроавтобус без опознавательных знаков. Коттеджи стояли у самого пролива – последнего рубежа на пути застройщиков к Эверглейдс. Земле-захватчики примерялись, как бы его пересечь.

Все эти дома – идеальные жертвы урагана – были похожи друг на друга: трехэтажные, с круговыми подъездами, бассейнами под навесами и минимальным расстоянием для дороги. Величественные арки над входом были на скорую руку склеены из фанеры и покрыты тонким слоем штукатурки. Местные политики уже устали возмущаться ливневыми стоками, в которые ничего не стекало. Впрочем, эту недвижимость все равно отрывали с руками, потому что застройщики высаживали у входа красивые кусты.

Вот она, сегодняшняя южная Флорида – расползается вглубь материка блестящей кляксой. Низкий уровень преступности, эксклюзивное жилье.

Ну, почти эксклюзивное.

Телерепортер с оператором присели перед прыжком, который должен был застичь врасплох. Дверь микроавтобуса резко открылась, и они выскочили, как группа захвата, и бросились к дому, снимая на бегу драматичные кадры трясущегося газона и дорожки. Репортеры программы «Свидетель номер пять» задавали откровенные вопросы полузакрытым дверям. И захлопнутым тоже, чтобы на студии было из чего сделать монтаж.

Владелец этого дома чувствовал себя прекрасно. Он сидел на диване и читал газету, погрузив ступни в толстый белый ковер. Огромный телевизор показывал реалити-шоу, где люди разыгрывали друг друга. Хозяйка сидела на диванчике в другом конце зала и читала статью в журнале «Перейд»: «Кто сколько зарабатывает».

Мужчина открыл рубрику «Спорт».

– «Марлины» опять победили.

– В Кливленде живет водитель автобуса, который зарабатывает пятьдесят тысяч долларов.

– …Это Блейн Криз, репортер программы «Свидетель номер пять». Вы смотрите очередной выпуск «Потребительской гончей». Мы стоим у дома Троя Брейдентона, владельца фирмы «Крыши-Плюс», и задаем неприятные вопросы! Мы получаем результаты! Радуйтесь, что мы на вашей стороне!..

– Ты что-то сказал, дорогой?

– Нет, – ответил мужчина. – Я думал, ты что-то спросила.

– Откуда этот голос? Звучит как будто с веранды.

– Я не слышал звонка.

– Я тоже.

В дверь позвонили.

– Что вы скрываете?.. Жена положила журнал.

– Я схожу.

Она открыла дверь на цепочке.

В этот момент репортер отвернулся к оператору:

– Ты записываешь?

– Да? – спросила женщина. – Чем могу вам помочь? Репортер повернулся.

– О, я вас не заметил. Доброе утро… Почему вы не отвечаете на наши вопросы?!

– Секундочку. – Она крикнула мужу: – Дорогой, это тебя!

– Кто там? – Он открыл колонку с результатами матчей.

– Снова «Свидетель номер пять».

– Спускай собак.

– Хорошо.

Она улыбнулась в дверную щель.

– Одну минуточку!

– Спасибо, – ответил репортер. Она закрыла дверь.

– Этот дом построен на слезах и крови!..

Она пересекла зал, вышла в заднюю дверь и открыла калиточку. Вернулась и взяла в руки журнал.

Мужчина открыл раздел «Бизнес». Крики на газоне постепенно утихли. Он уже привык к подобным инцидентам. Мужчину звали Трой Брейдентон, и именно ему принадлежала фирма «Крыши-Плюс». «Плюс», должно быть, обозначал, сколько клиенту придется переплатить. Трой был одним из самых уважаемых местных подрядчиков, потому что зарабатывал огромные деньги.

Грузовики Троя каждое утро объезжали службы найма и собирали пьяниц, чтобы те оклеивали пригородные универсамы объявлениями с кричаще красными буквами: «Зачем тратить сотни долларов на починку крыши? Закрыть вашу течь можно всего одной доской. Не позволяйте себя обмануть! Хотите надежный ремонт по-честному – сегодня же звоните Трою!» И картинка счастливого домовладельца, считающего большую пачку банкнот.

В офисе Брейдентона сидели телефонные операторы и продавцы, которых босс самолично натаскал с помощью слайд-шоу и девиза «Каждый звонок – это пять тысяч долларов!».

Продавец фирмы «Крыши-Плюс» забирался на дом будущего клиента, выкуривал сигарету или съедал «Сникерс», спускался и звал владельца.

– Я должен вам кое-что показать. Боюсь, дела плохи.

– Что такое?

Продавец поспешно слезал с лестницы.

– Сами посмотрите.

– Мне обязательно туда подниматься?

– Да.

Клиент попадал на территорию продавца и судорожно хватался за ступеньки. Болты в лестнице специально раскручивали, чтобы перекладины болтались. Чем старше клиент, тем лучше.

– Видите эти гвозди? Да тут все проржавело! И фермы наверняка проедены. – Он что-то писал в блокнот. – Извините, закон требует, чтобы я проинформировал строительную инспекцию.

(Это неправда.) Продавец спускался.

– К счастью, у нас только что отменили заказ. После обеда к вам может приехать машина.

Состояние Троя росло как на дрожжах, а с ним и репутация. Даже передача «Свидетель номер пять» со своими съемками ничего не могла поделать. Очередная пятница была последней в этом месяце – день поощрений. Теннисные ракетки, видеокамеры, водяные матрасы. Трем лучшим продавцам вручили главный приз: рыбалку на Кис. При отсутствии яхты им придется купить себе специальные куртки и провести время в барах.

Объявив победителей, Трой уложил вещи в черный «ягуар», надел сине-белую куртку-непромоканец с красной отделкой и поцеловал жену на прощание.

– Еще один прекрасный месяц! – сказал Трой.

– Ты заслужил отдых, – ответила миссис Брейдентон. – Счастливо!

«Ягуар» уехал.

Глава 17

На обочине автодороги номер один стоял телерепортер. Он посмотрел на оператора:

– Есть?

Тот приблизил глаз к резиновому видоискателю. Репортер поднял микрофон повыше.

– Доброе утро! На Флорида-Кис опять прекрасный день! Сегодня проходит двадцать третий ежегодный кросс по Семимильному мосту…

Камера показала море бегунов, колышущееся у восточного конца моста. Движение перекрыли, над головами жужжал полицейский вертолет. Камера вернулась к репортеру.

На заднем плане остановился «бьюик-ривьера» тысяча девятьсот семьдесят первого года выпуска. Оттуда вышли Серж и Коулмэн в шортах и футболках.

– И все равно не понимаю, что мы тут делаем, – сказал Коулмэн.

– Объясняю еще раз… Женщинам нравятся мужчины в хорошей физической форме. Сегодня я стану спортсменом. И всю оставшуюся жизнь буду бегать.

Коулмэн наполнил бутылку для воды пивом из двух банок и начал посасывать из соломинки.

– Говорят, что спортом начинают заниматься постепенно.

– Это для трусов и слабаков. К любому делу нужно приступать решительно и сразу. Нырять, и все. – Серж перешнуровал кроссовки.

Коулмэн надел налокотники и наколенники.

– А ты когда-нибудь играл в спортивные игры? Ну, по-настоящему?

– Полсезона в старших классах входил в футбольную команду. Пока меня не выгнали.

– За что?

– Мы играли с серьезными соперниками, школой из другого района. В конце матча я облил тренера газировкой.

– Ну и что? Так все делают, я видел по телику.

– Мы проигрывали им четыре тачдауна.

Рядом остановилась серебристая «инфинити». Оттуда вышел высокий красивый мужчина в разогревающем костюме из золотистого шелка. Мужчина посмотрел на Сержа с Коулмэном и усмехнулся. Потом разделся до шелковых шорт и сверхлегкой «дышащей» майки. Мужчина оперся о свою машину и начал длиннейший комплекс упражнений на растяжку. Подколенные сухожилия, пах, икры, отведение ног назад, скручивание туловища и шеи.

Серж и Коулмэн замолчали и с отвисшей челюстью наблюдали за незнакомцем, как за аборигеном, коптящим голову убитого врага. Как только им казалось, что затянувшийся ритуал кончился, мужчина начинал новый цикл скручиваний на другую группу мышц.

Коулмэн покосился на Сержа.

– Нам тоже надо растягиваться?

– Отнюдь, – ответил Серж. – Я гибок от природы, а ты пьешь пиво, что тоже форма растяжки. – Он посмотрел вниз. – У меня ноги отнимаются!

– Может, ты слишком туго их зашнуровал?

Наконец мужчина закончил свои упражнения серией сгибаний щиколоток и запястий. Он залез в машину и достал оттуда прибор для измерения давления. Обернул манжету вокруг левой руки и нажал на секундомер.

Серж закатил глаза.

Мужчина закончил и снова усмехнулся, пробормотав себе под нос что-то вроде «неудачники».

– Эй! – возмутился Серж. – Учтите, мы прибежим первыми!

Мужчина рассмеялся.

– А знаете почему? Потому что нам не нужна победа! Вы ошибаетесь, и остальные тоже… – Серж махнул рукой в сторону тысяч бегунов, скопившихся у стартовой прямой. – Главное – не победа в кроссе. Есть гораздо более важные вещи.

– Например?

– Сувенирная футболка. Видели бы вы мою коллекцию! Мужчина в последний раз одарил их презрительным

взглядом и потрусил прочь.

– Пора и нам шевелиться, – сказал Серж, – а то сейчас начнется.

Парочка подошла к толпе спортсменов.

– Извините… извините… – Серж с Коулмэном расталкивали бегущих на месте людей. Женщины, мужчины, дети – радуга ярких футболок с бумажными четырехзначными номерами, если не считать полуголых атлетов, у которых цифры были написаны прямо на груди. – Извините… извините…

– Эй! Осторожно!

– Извините, – повторил Коулмэн. Он отхлебнул из своей бутылки и тронул Сержа за плечо. – А чего мы щемимся в первый ряд?

– У меня такая стратегия. Большинство ошибочно пытается распределить свои силы. А соль в том, чтобы после стартового выстрела выложиться на все сто и намного опередить соперников. Это их деморализует, вызовет чувство собственной никчемности и желание покончить с собой. Тогда они все остановятся и пойдут домой.

Наконец Серж и Коулмэн встали в первом ряду, вклинившись между другими участниками, которые сердито на них посмотрели.

Официальный стартер встал у моста.

– На старт…

Спортсмены перестали бегать на месте и выжидательно подались вперед. Кроме Сержа. Он стоял в четырехточечной позе спринтера, почти зарывшись носками кроссовок в асфальт.

– Внимание… Стартер поднял пистолет. Паф!

Серж бросился бежать со всех ног, скорчив напряженную гримасу и стиснув зубы, как Джеймс Каан в «Песне Брайана»*. Вскоре он вырвался далеко вперед и продолжал бежать с сумасшедшей скоростью. Еще через сто ярдов Серж отскочил к краю моста и схватился за ограждение. Мимо прогрохотали тысячи пар кроссовок.

* Фильм о футболисте, который борется со смертельной формой рака.

Несколько минут спустя Коулмэн, потягивая пиво, подошел к Сержу.

– Ну, как кросс?

– На сегодня хватит.

Через два часа дорогу открыли, и «бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска проехал по мосту.

Тысячи бегунов бродили по праздничной территории среди палаток с рекламой корпораций-спонсоров. На складных столиках стояли бумажные стаканчики с напитками для спортсменов. Перед голубыми передвижными туалетами выстроилась очередь. Отставшие потихоньку подползали к столу организаторов, где нагрудные номера сверяли с официальными распечатками финиша. Рукопожатия, грамоты и сувенирные футболки.

В манграх за туалетами слышалась возня и умоляющие стоны:

– О-о, не надо! Прошу вас! О господи!..

Владелец серебристого «инфинити» лежал на земле и задыхался под коленями Сержа. Еще один удар по лицу.

– Гони футболку, паскуда!

Глава 18

Рыбацкий лагерь «У Старого Деревянного моста». Коттедж номер пять

Серж стоял перед зеркалом в ванной и любовался рваной и запачканной кровью футболкой.

Коулмэн стоял перед открытым холодильником.

– Одна вода в бутылках!

Серж вернулся на диван и открыл блокнот. Коулмэн плюхнулся рядом и включил телевизор. Канал «Стиль», передача «Крайности моды!».

– Какой у нас план?

– Теперь, когда я достиг идеальной физической формы, переходим к этапу номер два. – Серж перелистнул странички блокнота и открыл набросанную от руки карту. – Я разделил острова на квадраты, как делают, когда подсчитывают популяцию вымирающего оленя. Если мисс Идеал находится на Флорида-Кис, ей от меня не скрыться.

Коулмэн нажал на кнопку пульта.

– Знаешь, почти все мои друзья знакомились со своими женами случайно. Жили себе спокойно, и однажды любовь сваливалась им на голову.

– У меня нет времени, – ответил Серж. – Часы тикают!

– А как насчет знакомства по переписке?

– Такая жена будет звонить домой в Эстонию, а я счета оплачивай.

Коулмэн обвел ленивым взглядом скромное жилище.

– Я и не знал, что ты тут живешь. Даже не представлял, что тут такое есть.

– Старый Деревянный мост! Конечно! Где бы я еще жил! Ты только посмотри!

Коулмэн посмотрел.

– И что?

– А то, что твоя культурная парадигма безнадежно испорчена. Идеальное жилье – это не то место, откуда можно дойти пешком до стрип-баров и неоновых вывесок с рекламой коктейлей.

– Разве?

– Ты глянь на эту воду, на небо! Тебе нужно срочно найти гармонию с природой. Вырубай телевизор.

– Без телика мы умрем.

– А ты попробуй.

Коулмэн выключил. Потом снова включил.

– Я понял.

– Мы как будто сходили на мессу. – Серж встал. – Поехали оттянемся…

«Бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска медленно катился на юг по Биг-Пайн-Ки. Серж ехал, глядя в бинокль, чтобы случайно не задавить оленя.

– Так лучше? – спросил Коулмэн.

– Не уверен. Слишком темно, ничего не разберешь. Бам!

– Что это? – спросил Серж.

– Раньше был почтовый ящик.

Серж бросил бинокль на заднее сиденье и завернул за аптеку. «Бьюик» остановился за маленьким зеленым зданием – филиалом окружной библиотеки.

Из-за угла резко вывернул черный микроавтобус и притормозил за два парковочных места от «бьюика». Дверь раскрылась.

– О нет!

– Что такое? – спросил Коулмэн. Серж вышел из машины.

– Разве я не просил оставить меня в покое?

Сектанты не ответили. Они были в одинаковых футболках с большой фотографией Сержа и цитатой: «Я ни за кем не следую».

– Хватит таскаться за мной, – возмутился Серж. – Я и так нервный!

Сектанты сели на землю и приготовились слушать.

– Ладно, ладно! Уговорили! Как вам такой вариант: мы организуем регулярные встречи в муниципальном центре, я буду приезжать каждую неделю и беседовать с вами. Остальное время вы не мешаете мне жить. Договорились?

Они кивнули.

Серж и Коулмэн отправились к дверям библиотеки.

– Ты правда будешь с ними беседовать? – спросил Коулмэн.

– Есть у меня пара тем, на которые я хочу высказаться, – признался Серж. – А слушатели – они и на Кис слушатели.

Они зашли в библиотеку. Им тут же кто-то замахал.

– Здравствуй, Серж!

– Привет, Брэнда!

– Это Брэнда?! – прошептал Коулмэн, уставившись на высокую фигуристую блондинку с убийственно прелестными ямочками на щеках и улыбкой, как у Кэмерон Диас. – Это о ней в баре говорили, будто она от тебя без ума? Да я в жизни не видел более сексуальной телки!

– Мы просто друзья. Серж направился к ее столу.

– Боже мой! – воскликнула Брэнда. – Что с твоей футболкой? Она же вся рваная и в крови!

– Трудный выдался кросс.

– Ты участвовал в большом пробеге? – переспросила Брэнда.

– Какое-то время – даже впереди всех.

– А каким закончил?

– Далеко не последним, но дебильные устроители меня дисквалифицировали.

– Почему?

– Я пересек финишную прямую в «бьюике». Брэнда рассмеялась и положила ладонь на руку Сержу.

– У тебя классное чувство юмора!

– Он скоро женится, – сказал Коулмэн.

Улыбка Брэнды испарилась. Она встала, тщательно скрывая разочарование.

– Поздравляю! Очень за тебя рада. И кто счастливица? Коулмэн объяснил.

Брэнда снова рассмеялась:

– Вот так умора!

– У меня часы тикают. Она опять сжала руку Сержа.

– Ты не из тех, кто создан для брака. Мы с тобой в этом похожи. Через полчаса у меня заканчивается работа. Может, зайдем к «Маме», посидим? Там в заднем садике вечером так романтично!

– Я дико занят, – сказал Серж. – Ты не поверишь, как я загружен. Историческая несправедливость, болезни во всем мире, да тут еще Стивен Хокинс письмами завалил…

– Если передумаешь, вот мой номер. – Она записала свой телефон на оборотной стороне каталожной карточки.

– Спасибо. – Серж обернулся. – Коулмэн, откуда у тебя пиво? В библиотеке нельзя пить!

– Можно, если он с тобой, – возразила Брэнда. Серж пошел смотреть особый фонд. Коулмэн с пивом подобрался сзади.

– Ты что, блин, делаешь?

– Ищу кое-какую информацию.

– Нет, я про Брэнду. Она тебя хочет!

– Ничего подобного.

– Ты что, слепой? Не видишь, как она к тебе наклоняется? И за руку трогает?

Серж просматривал корешки томов на полке.

– Она пригласила тебя на свидание! Какие тебе еще нужны доказательства?

– Это платонические чувства. – Серж снял с полки каталог документов девятнадцатого века. – Я не хочу наказывать женщину за вежливость в отличие от других мужчин.

– Чего?

Серж поставил каталог на место и взял другой.

– В современном обществе женщина не может вести себя вежливо. Ей всегда приходится искать золотую середину. Если она слишком холодна, ее считают стервой. Если нет, какой-нибудь мужик обязательно станет ездить под ее окнами двести раз в день.

– Я тебя не понимаю! – сказал Коулмэн. – Устроил целую облаву, а Брэнда прямо под носом!

– Она не в моем вкусе. – Серж нашел в книге статью, которую искал, и заложил карточкой с номером телефона. – По ней, может, и не видно, но Брэнда – человек несерьезный. – Он засунул книгу под мышку и направился к ксероксу. – В библиотечной обстановке она такая правильная, прилично одевается и сдержанно себя ведет. Однако на выходных от нее можно ожидать чего угодно. Она тусуется на диких пляжах и напивается как сапожник. У нее кольцо на клиторе, которое она вечно теряет, как сотовый и сумочку… Коулмэн, ты чего?

Тот схватился за книжный шкаф, чтобы не упасть.

– Боже, Серж! Если она тебе не нужна, отдай мне!

– Она разорвет тебя на части!

– Надеюсь!

Серж поднял крышку ксерокса и прижал книгу разворотом к стеклу.

Коулмэн допил пиво и выбросил банку в мусорное ведро. Снял с пластикового кольца вторую.

– Ты когда-нибудь свои яйца ксерил?

– Дай подумаю, – сказал Серж. – Э-э… Нет. Он перевернул книгу и засунул руку в карман.

– У меня мелочь кончилась.

– Я буду возле компьютеров, – сказал Коулмэн. Серж пошел к каталожному столу и вытащил из бумажника один доллар.

– Простите…

Раньше он ее не видел. Скромная миниатюрная женщина. Очки с толстыми стеклами, волосы, заколотые в пучок, наглухо застегнутая блузка, которая ей не идет.

– В чем дело? – спросила она, не отрывая глаз от романа.

– Э-э… Ксерокс… доллар…

Она одной рукой разменяла ему доллар, по-прежнему уткнувшись носом в книгу.

Серж поплыл обратно; вокруг его головы, как в мультфильме, кружились сердечки.

– Брэнда…

– О, привеееет, незнакомец! – Она наклонилась к нему так близко, что ее можно было поцеловать.

– Кто это там?

Брэнда выглянула из-за Сержа.

– Молли? Она новенькая. На этой неделе к нам пришла.

– Ты о ней что-нибудь знаешь?

– Не больше тебя.

– Как думаешь, она пойдет со мной на свидание?

У Брэнды вырвалось хихиканье. Она прикрыла рот рукой.

– Извини. Просто я не представляю, как вы с ней…

– Она та, кого я ищу.

Брэнда снова прикрыла рот рукой.

– Нет, правда! Я думаю, она уже от меня без ума. Брэнда взяла себя в руки.

– Она на тебя хоть раз посмотрела?

– Не совсем.

– Она ни на кого не глядит и почти не разговаривает.

– Я что-то чувствую. Духовную связь. От компьютеров вернулся Коулмэн.

– Все сайты с порнушкой заблокировали! Брэнда указала на Молли.

– Коулмэн, что ты о ней думаешь?

– О ком? Об этой дуре?

– Серж считает, что нашел свою половинку.

– Я хочу пригласить ее на свидание.

Брэнда и Коулмэн наблюдали, как Серж идет к каталожному столу. Коулмэн открыл еще одно пиво. Брэнда посмотрела на часы. Десять минут до закрытия.

– Можно мне тоже?

На другом конце зала разговор был кратким и односторонним. Молли так ни разу и не взглянула на Сержа. Он вернулся к переднему столу.

Приятели уже хотели его утешать.

– Она согласилась.

– Ты шутишь! – сказала Брэнда.

– Я заеду за ней в субботу в семь.

Серж и Коулмэн вышли из библиотеки и направились к «бьюику». Коулмэн остановился и что-то прошептал Сержу.

Брэнда выключила свет и пошла закрывать парадную дверь. Снаружи ждали Серж и Коулмэн.

– Да?

– Коулмэн хочет тебя кое о чем попросить. Серж подпихнул приятеля в ребра. Брэнда ждала.

Коулмэн, потупясь, вертел в руках пряжку ремня.

– Я тут, типа, подумал, ну, может, ты захочешь того… – Его голос перешел на неслышный шепот. – На двойное свидание?

– Я не расслышала, – сказала Брэнда.

– Он приглашает тебя на двойное свидание, – пояснил Серж.

Брэнда подавила рвотный рефлекс. Потом смекнула: ведь это на шаг ближе к Сержу!

– Конечно!

– Правда? – удивился Коулмэн. – То есть супер! Заберу тебя в семь!

Глава 19

«Это корреспондент передачи «Свидетель номер пять» Мария Рохас. Я стою перед майамским судом, где, как нам только что стало известно, присяжные вынесли приговор по известному делу о подушках безопасности…»

В зале суда попросили сохранять тишину. Старшина присяжных встал.

– Учитывая единичность случая убийства по небрежности первой степени, мы объявляем ответчиков… невиновными.

Ур-р-ра!

Люди за столом защиты повскакивали, начали обниматься, хлопать друг друга по ладоням… Прокуроры молча складывали бумаги в портфели. Один зритель вскочил: «И это вы называете справедливостью!» Его утихомирили судебные приставы – отца женщины из Маргейта, которая врезалась в ограждение головой вперед, прямо в нераскрывшуюся подушку с песком.

Фирма «Свежие подержанные автомобили» неплохо нажилась на ремонте битых машин. Они скупали на аукционе развалюхи: после лобового столкновения, бокового удара, даже распавшиеся на две части. Иногда они спаивали вместе половинки разных автомобилей. Такие машины шли почти за бесценок, а чинили их искусники без грин-карты, которым к тому же можно было не доплачивать. Они меняли грили, выпрямляли крылья, каким-то чудом заставляли автомобили снова ездить и, что самое важное, хорошенько их мыли и натирали воском. Ну а потом – на стоянку салона, украсить шариками и флажками, развевающимися на ветру, с большими оранжевыми цифрами: $3999!

Самую большую выгоду приносили подушки безопасности, которые по закону нужно заменять, что стоит несколько сотен долларов. А песок бесплатный. В других автосалонах был больший оборот, а «Свежие автомобили» полагались на маржу. Владельцы разбогатели и ездили на шикарных машинах, приобретенных у дилеров с хорошей репутацией. Им хотелось точно знать, что воздушные подушки сработают.

Закон вероятности начал работать против них. Одно лобовое столкновение со смертельным исходом, второе – и дорожная служба раскрывала автомобили специальными гидравлическими «челюстями». Дело дошло до большого жюри*.

* Расширенная коллегия присяжных (от 12 до 23 человек), решающая вопрос о предании обвиняемого суду и предъявлении ему официального обвинения. После предъявления обвинения большое жюри распускается. В самом судебном процессе участвует малое жюри.

Владельцы фирмы, впрочем, на шаг опережали события. Они сразу разделили производство на этапы, назначив на замену подушек одного-единственного механика, работавшего в закрытом гараже в нерабочее время. Каждые два месяца кто-то анонимно стучал на них в иммиграционную службу. Когда окружной прокурор начал искать свидетелей, все они давно гуляли по улицам Тихуаны.

Ответчики: о, мы возмущены не меньше вашего! Механики работали на комиссионной основе и халтурили без нашего ведома.

Первое дело они выиграли с легкостью. На втором истцам не разрешили обжаловать оправдательный вердикт.

Ликующие ответчики вышли из здания суда. У обочины их ждал красный «BMW» с аквалангами. Троица заранее решила, что хорошенько отпразднует, если выкрутится и на этот раз. Они трусцой пробежали к машине и залезли внутрь.

К ним кинулся репортер с микрофоном.

– Считаете ли вы себя виновными?.. «BMW» газанул и сорвался с места.

«Бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска – теперь с упором для установки прицепа – подъехал к Семимильному мосту.

Коулмэн закурил косяк.

– Куда мы?

– Готовиться к свадьбе.

– Ты хочешь сказать, к свиданию.

– Это формальность, – ответил Серж. – Нам суждено быть вместе.

– Ты не слишком забегаешь вперед?

– А как иначе? Я хочу предложить ей руку и сердце. Коулмэн сильно затянулся.

– Не могу поверить: завтра я иду на настоящее свидание!

– Свадьба – это страшно сложно, – сказал Серж. – Миллион разных дел. Вот почему надо готовиться заранее.

– Я думал, всем этим занимаются женщины.

– Ты что? Мужчинам до столь важного дня нужно очень много успеть.

– Например?

– Ну, накупить всякой всячины, которую жена ни за что не разрешит купить после свадьбы. Я всегда хотел катер с воздушным движителем.

– Ой, смотри! – воскликнул Коулмэн. – Водяной смерч!

– Вижу, – ответил Серж. – У маяка на Сомбреро-Ки. Большой…

– Когда я вижу такое, мне кажется, что я особенный.

– Я тоже, – согласился Серж. – Сейчас загадаю желание.

– На смерчи желания не загадывают. Только на падающие звезды и колодцы.

– Кто во что верит.

– Все, пропал, – сказал Коулмэн и затянулся сильнее. – Ну вот, теперь скучно.

– Давай играть в смешные вывески.

– Ладно. – Коулмэн снова затянулся. – То, что я видел раньше, считается?

– Если смешно.

– Тогда я первый. Магазин на Сток-Айленде. Огнестрельные принадлежности «Рай».

Коулмэн лизнул два пальца на правой руке и сильно припечатал их к предплечью Сержа.

– Ай, – сказал тот. – Моя очередь. Так… Вон там. Видишь, «субурбан» с номерным знаком, где написано «Защитите ламантинов»?

– И что?

– У него наклейка на бампере от флоридских скотоводов: «Ешьте больше говядины».

– И?..

Серж лизнул два пальца.

– Спасайте морских коров, жрите наземных. Шлеп.

– Ай.

– А вот и Пиджин-Ки. – Серж указал на остатки старого Семимильного моста, проходившего параллельно новому. – Вот в этом промежутке снимали взрыв в фильме «Правдивая ложь», как раз перед тем, как Шварценеггер тянется с вертолета и вытаскивает из падающего в море лимузина Джеми Ли Кертис. А вон там рухнул, сломав ограждение, микроавтобус с контрабандистом наркотиков в кино про Джеймса Бонда «Лицензия на убийство». В той же самой картине сам мэр Флориды Боб Мартинес появляется на две секунды в роли охранника в рубашке с короткими рукавами, когда Тимоти Далтон выходит из такси в международном аэропорту на Ки-Уэст… Коулмэн? Ты чего?

Коулмэн безудержно хихикал.

– Пусси Галор*…

* «Pussy» – киска (в переносном смысле тоже), «galore» – в изобилии (англ.).

– Это другой фильм. Низкопробный юмор. Коулмэн продолжал хихикать.

– Умереть просто! Ты понимаешь? Как они вообще все это придумывают… ну, не ее имя, а типа, фамилия… Ух! Классная травка!..

«Бьюик» приблизился к берегу Вака-Ки.

– А что там за новое здание? – спросил Серж.

– Какое?

– Большое, на берегу. Когда его начали строить?

– Кажется, уже закончили.

Целый рой рабочих в белых колпаках красил фасад роликовыми щетками.

– Омерзительно, – проворчал Серж. – Портит весь вид с Семимильного.

Они сошли с моста. «Бьюик» подъехал к торговому комплексу на автодороге номер один и встал перед «Маратонскими уцененными книгами».

Динь-дилинь.

– Привет, Серж!

– Привет, Чарли! Пришла новая книга по истории Кис? Этого, Вила?

– Прямо перед тобой.

– Коулмэн, иди сюда! -Что?

Серж обвел рукой краеведческий раздел. История, рыболовство, зоология, кулинария, огромные памятные марки – все выставлено на обозрение покупателя.

– Видишь, как Чарли ценит традиции? Пошли в сортир.

Чарли скептически проследил, как они идут в заднюю часть магазина, втискиваются в крошечный туалет, рассчитанный на одного, и закрывают дверь.

Они вышли.

– Круто! – сказал Коулмэн. – Мочишься рядом с штатами писателей с автографами.

– Крупные торговые сети ничего не понимают. Чарли выбил сумму за книгу Сержа:

– Двадцать шесть долларов пятьдесят семь центов. Серж постучал пальцами по прилавку.

– Слушай, Чарли, как думаешь, может, я возьму ее в кредит?

– Серж!

– Чарли!

– Ни за что! Я как раз собирался поговорить с тобой на эту тему. Ты еще не заплатил за прошлый раз.

– В мотеле у меня отобрали все деньги.

– Почему?

– Я там жил.

– Так и положено.

– Нет, я хочу сказать, что меня обманули. Все коттеджи были заняты, и мне дали последний переоборудованный номер прямо над офисом. Когда же его закрыли и выключили электричество внизу, все тепло поднялось ко мне, и маленький кондиционер в окне не справился с нагрузкой. Номер превратился в печь. Я звонил по дежурному номеру, но они и слушать не стали.

– Серж, ты же знаешь Кис. Никогда нельзя снимать номер над офисом.

– Я еще не утратил веру в людей.

– Забирай книгу. Я трачу на тебя слишком много нервов.

– Ты уверен?

– Только в том, что не получу денег.

– А как насчет этой книги с воздушной съемкой… Я на нее как бы глаз положил…

– Серж!

– Ладно, ладно. Я подкрепляю теорией свои передовые исследования. Недавно построил печь для обжига.

– Керамики?

– Нет, угля, какие стояли в сельской местности.

– Они же были огромные! – сказал Чарли. – Где ты ее соорудил?

– В уме. – Серж поднял новоприобретенную книгу. – Я планирую повторить ромовый маршрут Джека-Счастливчика и его приятелей из Шугарлоуфа до старой таможни. Книга поможет мне с научной достоверностью восстановить его опыт в самых мелких и примитивных подробностях.

– Но это путешествие занимало много дней даже в хорошую погоду!

– Поэтому я хочу купить катер. – Серж небрежно полистал книгу. – А что это за огромное здание строят на северном конце?

– Дом? – спросил Чарли.

– Я думал, это новый санаторий или торговый мегаком-плекс.

– Это особняк Дональда Грили.

– Грили? – удивился Серж. – Я слышал, что он строит новый дом, но не знал где.

– А кто он такой? – спросил Коулмэн.

– Ты никогда не слышал о Дональде Грили? – спросил Серж.

Коулмэн пожал плечами и взял в руки книжный мини-фонарик.

– Ты не помнишь, сколько в новостях говорили о телекоммуникационно-энергетической компании «Глобал-Плут»? Как они обнулили все пенсионные счета?

– Нет. – Фонарик перестал включаться. Коулмэн незаметно положил его на место. – Наверное, я смотрел другой канал.

Чарли сел за прилавок и откинулся назад, заложив руки за голову.

– Я слышал, у Грили двадцать миллионов. И яхта, записанная на имя его юриста.

– Как же он получил разрешение на такое строительство? – спросил Серж.

– Взятки. Доказать ничего не смогли. По его заказу даже приходили ночью и срубали мангры… Серж, у тебя все лицо красное!

«Бьюик» отъехал от книжного магазина и направился на восток по автодороге номер один.

Коулмэн высунул руку из окна и болтал пальцами в потоке воздуха.

– Куда теперь?

– За катером.

– Я и не знал, что они тут продаются. – Коулмэн зажег косяк, который лежал в пепельнице. – Думал, только на материке.

– Аукцион на Исламораде. Конфискат Управления по борьбе с наркотиками. Я нашел свой катер в Интернете.

– А что ты сейчас делаешь?

Серж смотрел вперед, сильно сощурясь и напрягая мышцы рук.

– Сосредоточиваюсь на жизни, чтобы она не проходила мимо меня. Время от времени я заставляю себя отключить рациональный ум и заглянуть в обнаженную суть существования. Это мой момент истины.

– А у меня свой. – Коулмэн выдохнул дым в окно. – Я отворачиваюсь и жду, пока истина уйдет.

– А-а-а-а!

Коулмэн подпрыгнул и подобрал косяк с пола.

– Что такое?

– Я ощутил абсолютный ужас рождения. Это тебе не семечки… Спрячь косяк, полиция едет.

«Бьюик» разминулся с зелено-белой машиной. За рулем сидел помощник шерифа Гас. Он глотал ибупрофен и запивал кофе.

– Протравишь всю слизистую желудка, – заметил Уолтер. Гас всматривался в дорогу в поисках машин из бюллетеней.

– Может, расскажешь, как тебя прозвали Серпико? – спросил Уолтер.

– Да нечего рассказывать.

– А я тогда помогу тебе искать машины.

– Ты и так должен это делать.

– Ну, почему не хочешь? Другие уже рассказали.

– Тогда незачем слушать по второму разу.

– Может, хоть самое неприятное повторишь?

В 1985 году Гас был двадцатишестилетним новичком. Некоторым полицейским везет, и они натыкаются на крупные дела. Гас наткнулся – в буквальном смысле слова.

Случилось это в три часа ночи одним субботним утром. Гас сидел в полицейской машине напротив магазина «Заграничные спиртные напитки» и писал рапорт. За сетчатой перегородкой находились подозреваемые. Точнее, двое из них, а остальных шестерых увезли другие машины. Всю «восьмерку заграничников», как их потом прозвали в полиции, Гас арестовал самостоятельно.

У этого магазина самая шикарная на островах неоновая вывеска. В стиле ретро, красно-синяя. А еще там есть подвал (если его можно так назвать), что тоже редкость. Углубление в четыре фута, выдолбленное в известняке. Лаз спрятан за дверью, больше похожей на скромный шкафчик за кассой. В подвале – склад винно-водочной продукции. Когда-то над ним находились дешевые комнаты внаем. Теперь, если спуститься вниз, увидишь ромбовидную сетку проводов сигнализации. Это все «заграничники».

Когда поступил вызов, Гас оказался ближе всех. Приехав на место, он обнаружил, что передняя дверь магазина открыта. Он высветил фонарем полку водки, потом запыленные бутылки с бренди. Никого. Наконец Гас заглянул за прилавок и увидел, что там вверх ногами торчит чье-то тело. Он взвел курок служебного револьвера и осторожно подобрался поближе. Потом опустился на колено, соединил в руках фонарь и револьвер – и увидел лаз в подвал.

Диспетчер попросил Гаса говорить медленнее: тот так задыхался, что его невозможно было понять, «…семь трупов!.. Или восемь!»

Подкрепление прибывало и прибывало, пока не приехала вся смена. Полицейские хохотали, даже когда из здания вытащили последнего храпящего взломщика. Оказалось, что один из жильцов в задней части магазина пропилил пол. Он не хотел ничего взламывать и даже не знал, что там есть подвал. Просто любил в запое попилить. Весть об открытии мгновенно разлетелась по телеграфу бездомных. Со всех сторон к магазину стеклись сомнительные личности. В какой-то момент в подвал протиснулось аж двадцать девять человек! Они хватали в охапку побольше бутылок и делали ноги, но восемь человек решили отпраздновать удачу на месте. Как крысы, которые нашли вкусную отраву в клинышке сыра.

Гас понимал, что теперь его задразнят. Поэтому он не спешил обратно в отделение и был даже рад составлять рапорт. Он включил потолочный свет и начал расписывать непослушную ручку. Вот тогда-то в ограждение автодороги номер один на скорости сто миль в час врезалась «камаро». Она развалила ряд газетных автоматов и задела нос Гасовой машины, а потом ударилась о цементный фонарный столб. Гас увидел выпавшего водителя и выскочил из автомобиля, но не устоял на ногах и шлепнулся. От земли поднялось облако белой пыли. Гас встал и отряхнулся…

И снова на стоянке кишели патрульные машины. На сей раз вызвали самого шефа, который в это время спал дома. Приехала команда криминалистов с Ки-Ларго и федералы в резиновых перчатках, которые собрали порванные пакеты с кокаином, высыпавшиеся из покрышек «камаро».

– Надо же, как дуракам везет!

– Теперь этого идиота обласкают по полной!

Это верно. Его обвешали почетными значками, лентами и блестящими медалями в том же количестве, что и политиков, которым непременно нужно было пожать Гасу руку при фотографах. Многие понимали, что Гас не такой уж герой, но старшие коллеги знали, что выделение средств на войну с наркотиками зависело от количества газетных публикаций. Благодаря Гасу округ Монро поднялся в бюджете штата на сорок семь позиций.

После шумихи Гас стал для патрульной службы слишком ценным кадром. Его включили в штатно-федеральную межведомственную группу по борьбе с наркотиками в южной Флориде. Теперь Гас представлял своих земляков на пресс-конференциях, и СМИ не могли не уделять внимания его команде.

И, конечно, Гас был обязан повторить свой подвиг.

В то время любая ржавая посудина под иностранным флагом, разгружающая какие-то мешки по лодкам, наводила на мысль о кокаине. Прибыль была настолько сумасшедшей, что наркобароны стали слать целые пулеметные очереди лодок на береговую охрану, которая не успевала с ними справляться. Несколько всегда добирались до цели.

По слухам, в Форт-Лодердейл вот-вот должен был прийти фрахтовик из Либерии. Пора отправлять Гаса на Ки-Уэст.

Его послали искать героин на северном конце Уайт-стрит. В то время торговля героином находилась в упадке. При некотором везении Гасу мог бы попасться торговец десятидолларовыми пакетиками.

Гас маскировался, но ничего не помогало. Иногда подозреваемые улыбались и махали ему, когда он подстерегал их, сидя в машине у мотеля.

Однажды к Гасу, отдыхавшему на скамейке под видом туриста, подошел бродяга.

– Ты коп, да?

– Нет.

– Люди, которые тебе нужны, с другой стороны мотеля. Номер четырнадцать.

– Откуда вы знаете?

Бродяга открыл вынутый из мусорки бумажный пакет и забросил в рот недоеденную половинку крокета.

– Я бездомный, но не дурак.

На следующий день такой же бродяга смахивал мух с куска крабового пирога. К мотелю подъехал красный «мазерати». В четырнадцатый номер вошел мужчина в слаксах цвета хаки. Вернулся с товаром.

– Дай сюда.

Мужчина обернулся и впервые заметил бродягу. Он еще никогда не видел бомжей с револьверами и золотым полицейским беджем.

Вот так – девять унций героина. Еще один раунд почестей, благодарностей и фотосессий. Тогда его и прозвали Серпико.

Гаса отправили в элитный отряд коммандос по борьбе с наркотиками, члены которого ходили в черной форме, раскрашивали лица и носили светошумовые гранаты. Он первым ворвался в заднюю дверь мексиканского ресторана, откуда «черная смола» расходилась по всему югу Майами. Бронежилет Гаса был рассчитан на любые тактические бои. Увы, четыреста фунтов кухонных шкафов он не выдержал. В кино Гас отшвырнул бы их в сторону и закричал: «Вы арестованы!» В реальности Гас сказал: «А-а, спина!»

Снимков героя напечатали даже больше, чем раньше, потому что они были с больничной койки. Выздоровление шло медленно. Гасу предложили сидячую работу, но это означало… сидячую работу. С таким же успехом он мог бы торговать ботинками. Гас с радостью принял понижение чина до заместителя шерифа и поехал на работу в небольшое отделение на Кис. Шли годы, копились фунты. Его личное дело распухало уже не от благодарностей, а от напоминаний о требованиях к физической форме сотрудников. Гас никогда не жаловался.

Раскрыть бы еще хоть одно крупное дело!

Глава 20

«Бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска переехал через мост на Аппер-Матекумбе-Ки и попал в пробку. Люди в оранжевых жилетах, махая, направили автомобиль на специальное поле для сегодняшней парковки.

Серж и Коулмэн пошли по траве к столам блошиного рынка. Стереосистемы, компьютеры, телевизоры, японские фотоаппараты, немецкие бинокли, видеооборудование, очки для ночного видения, параболические направляемые микрофоны для подслушивания.

– Обожаю аукционы конфиската! – сказал Серж. – Коулмэн, ты где?..

– Я устал ходить, – отозвался Коулмэн, который испытывал тренажер-дорожку, пока Серж его оттуда не сдернул.

Столы закончились и уступили место более крупному улову: мотоциклы, спортивные автомобили, катера. Серж остановился и приложил руку к груди.

– Какой красавец!

Вот он, сияющий, прекрасный, как мираж. Серж молча подошел и погладил его, нежно, как мать – младенца. Восемнадцатифутовый «Даймондбек», мощность – полтысячи лошадиных силы, на плавном ходу, прост в управлении.

– Я мечтал о таком с шестьдесят седьмого года!

– Ты же тогда был совсем маленький, – возразил Коулмэн.

– Именно тогда на Си-би-эс начали показывать «Хозяина горы». Самый классный сериал: лесник ездит по Эверглейдс в катере с воздушным движителем, его сын спасает медвежонка от злобного охотника Фога Хэнсона, и из него вырастает добрый великан, который выручает семью из всяких переделок.

Кто-то встал рядом с Сержем. Невысокий пожилой джентльмен в ковбойской шляпе, в галстуке-боло* и с толстой сигарой во рту, которую он больше жевал, чем курил.

* ковбойский галстук в виде шнурка с декоративным зажимом.

– Это мой катер!

– Да ну? – спросил Серж.

– Будет моим. Я отпугиваю всех большими начальными ставками. И они ссут в сапоги.

– Правда? – спросил Серж. – А я отпугиваю всех абсурдно маленькими ставками. – Он широко ухмыльнулся.

Ковбой напряженно всмотрелся в Сержа. Потом расхохотался и хлопнул его по плечу:

– Ты мне нравишься, малец! Они вместе повернулись к катеру.

– Хорош, – сказал ковбой.

– Это да, – согласился Серж.

– Война против наркотиков – это просто праздник какой-то! Когда вступил в силу закон о конфискации, я начал покупать классные вещи. Теперь забирают что хотят, даже без надлежащей правовой процедуры.

– Нет, правовая процедура есть, – возразил Серж. – Это же Америка.

– А ты что, не против наркотиков? – спросил ковбой. – Доказательства ему!

– Доказательства – это плохо?

– Мальчик, речь о наркотиках!

Серж шлепнул себя кулаком по ладони:

– Проклятие грязному наркоторговцу!

– Это все придирки Совета по защите гражданских свобод! – Мужчина достал изо рта сигару и сплюнул. – Но мы разобрались с доказательствами. Вот новое: собака лает. И они забирают все, что хотят.

– Лает?

– Одна семья ехала по округу Паско. У них было где-то десять тысяч наличкой. Их остановили за разбитую габаритку или за то, что они были какие-то слишком смуглые. В любом случае машина оказалась чистой как лепесток. Тогда приводят овчарку, и та лает на деньги. Может, на них следы кокаина или у собаки глисты. Не важно. «Что ж, придется нам забрать у вас эти грязные деньги». И отпускают их с миром. В старые времена такое соглашение назвали бы подкупом. Сейчас это конфискация. Если семья захочет вернуть свои деньги, им придется нанять адвоката, потому что по закону судебные траты несут они.

– Как-то несправедливо, – заметил Серж. Мужчина расхохотался и опять похлопал его по плечу.

– Так и есть! Ха-ха-ха-ха… Серж:

– Ха-ха-ха-ха!

– Фу-у… – Ковбой вытащил носовой платок и промокнул глаза. – Ты, часом, не хочешь торговаться против меня, а?

– Да я, похоже, тоже на этого красавца запал. Последний хлопок.

– Ты мне нравишься, парнишка!

Ковбой ушел вместе со своим носовым платком.

Серж и Коулмэн направились к маленькой сцене с рядами складных стульев и сели в первом ряду. Серж обмахивался как веером табличкой участника номер 142.

Аукцион проходил жарко, ставки делались быстро, и все продавалось с лету. «Корветт», индийский мотоцикл, сорокафутовый катер.

Коулмэн через плечо покосился на ковбоя. Тот сидел в трех рядах от приятелей.

– Сколько у тебя денег?

– Сто долларов, – ответил Серж.

– И все?

– Вполне хватит.

Аукционист перешел к предмету тридцать два.

– Прекрасный катер с воздушным движителем, фирма «Даймондбек». Проработал всего пятьдесят часов. Кто хотел бы начать?

– Ой, я, я, я, я! – поднялся номер 142. – Я делаю большую заявку!

– Тысячу долларов?

– Сто, – ответил Серж.

– Сэр, это очень дорогой катер.

– Я так хочу.

Аукционист пожал плечами.

– Заявка – одна сотня долларов.

Громовой смех с задних рядов. Поднялась другая табличка.

– Пятнадцать тысяч!

Толпа охнула. Запуганные участники опустили свои номера.

– Раз, два… продано за пятнадцать тысяч долларов!

– Похоже, ты проиграл, – сказал Коулмэн.

– У тебя еще осталась травка?

– Я думал, ты не куришь.

– Не курю.

Серж и Коулмэн держались на аукционе до победного конца. Работники сложили стулья и отключили микрофоны. Покупатели заплатили гарантированными чеками.

Мужчина в ковбойской шляпе, высовываясь из окна «бронко», пятился к катеру.

– Поздравляю! – сказал Серж. – Давайте помогу.

– Очень по-добрососедски!

Серж привязал катер к буксиру. Помахал в зеркало водителю.

– Все готово!

Потом Серж подошел к агенту Управления по борьбе с наркотиками, стоявшему рядом в темных очках, наклонил голову и что-то прошептал.

«Бронко» тронулся со стоянки в направлении автодороги номер один.

– Не двигаться с места! – закричал агент. – Выключите двигатель и выйдите из машины!

– Что за японский городовой… Агенты привели собак. Собаки залаяли.

– Это что? – Агент предъявил ковбою извлеченную из катера сигарету с марихуаной.

– Это не мое!

– Отвязывайте, – сказал агент.

– Я только что его купил!

– Теперь это собственность государства.

– Простите, – сказал Серж агенту, – но чек не обналичен и соответствующие государственные бумаги не заполнены.

– И что?

– А то, что по закону Флориды катер еще является собственностью государства.

– К чему вы клоните?

Серж поднял номер 142 и улыбнулся.

– Моя заявка была следующей после его. Будьте добры, отдайте мне мой катер.

– Да кто грабит мой поезд?! – взревел ковбой. – Если вы, сукины дети, отдадите ему эту долбаную лодку, я напишу своему конгрессмену!..

Агент спокойно наблюдал за ним из-за стекол темных очков. Шумный маленький пыльный смерч топал ногами и кружился на месте.

– Да вас всех уволят!..

Агент не шелохнулся, но краем рта проговорил коллеге:

– Отдай ему лодку.

– Спасибо! – сказал Серж.

– Твою ма-а-ать! – Мужчина бросил шляпу на землю. – Вы понимаете, кого пытаетесь нагреть? Да вы просто кучка глупых долбаных наемных горилл!..

Серж тронул агента за плечо.

– Мне кажется, вы что-то упускаете.

– То есть?

– Хотя катер оставался государственной собственностью, в момент обнаружения наркотиков он был привязан к машине, следовательно, по закону о конфискации «бронко» стал частью контрабандной цепи.

Агент закивал.

– А что, классная тачка!

Ковбой попятился и загородил автомобиль своим телом.

– Нет! Только не «бронко»!

***

– У-у-у-у-у-у-у-у-у-у!

Компания из Безымянного бара стояла на мосту через пролив Боуги. В их сторону мчался катерок.

Он с жужжанием пронесся мимо. Приятели перебежали на противоположную сторону и увидели, как Серж вылетает из-под моста.

– Ю-у-у-у-у-х-х-х-ху-у-у-у!

– Жалко, вас там не было. – Коулмэн налег на перила. – Я обхохотался. Они насильно разжимали ему пальцы, чтобы забрать ключи от тачки…

Посреди пролива катер резко и со всплеском повернул. Потом, жужжа, снова нырнул под мост.

Все опять перебежали на другую сторону. Катер понесся дальше, в сторону Испанской гавани. Крики Сержа издали казались все тоньше.

– Довольный как слон, – заметил Соп Чоппи. – Ишь как чешет!

Серж завернул катер в последний раз и вернулся назад, медленно войдя в искусственный залив у рыбацкого лагеря. Компания рысью сбежала по берегу, чтобы рассмотреть катер поближе. Джерри-бармен погладил отполированный деревянный пропеллер со стальной окантовкой.

– Эх, как бы я хотел такой же!

– Почему? – поинтересовался Серж, привязывая «Дай-мондбек» к веревке трейлера.

– «Хозяин горы», – объяснил бармен. – Я с детства… Серж опустил руку в карман, снял с цепочки ключ и кинул бармену.

– Это что? – спросил Джерри, поймав ключ.

– Запасной ключ. Бери катер, когда хочешь.

– Ты что…

Серж затянул катер на прицеп.

– Почему нет?

– Он твой.

– Джерри, ты мне симпатичен.

– Правда?

– Меня интересуют не вещи, а мгновения. И все, кто любит «Хозяина горы», достойны своего мгновения.

– Ты уверен?

– Бери в любое время. – Серж пристегнул катер ремнями к прицепу. – Даже не спрашивай. Только не разбей.

– Ладно, – сказал бармен. – Но я должен как-то тебе отплатить.

– Вовсе нет.

– Должен. Где ты собираешься его держать?

– Не знаю. Наверное, поставлю рядом с трейлером Коулмэна.

– Зря, – сказал Джерри. – Каждый раз, когда захочешь покататься, будет морока. Надо держать его у воды.

– У меня такого места нет.

– Зато у меня есть. На Безымянном. Я купил там на задах кусочек земли. Хотел построить что-нибудь да затянул, а теперь обойдется слишком дорого, потому что перевозка материалов подорожала. Я иногда ставлю там палатку. Еще я разровнял опушку среди мангров, чтобы спускать плоскодонку. Конечно, до настоящего причала далеко, но пользоваться можно.

Серж потуже затянул ремень.

– Договорились!

– Может, поедем прямо сейчас?

Серж и Джерри поставили катер на новое место и вернулись в Безымянный бар. В дальнем конце по-прежнему сидела миниатюрная женщина в темных очках.

К ней подошел мужчина и сел напротив.

– Ты мне звонил, – сказала Анна. – Почему ты передумал?

– Да так, есть идеи.

– Ты правда поможешь мне его убить?

– Я очень хорошо относился к твоему брату. Пора с этим кончать.

– У тебя есть план?

– Более или менее. Мне нужно время, чтобы во всем разобраться. А пока нельзя, чтобы нас видели вместе.

– Что мне делать?

– Ничего. Просто сиди в коттедже, пока я не позвоню. И прячь «транс-ам».

Глава 21

Пятница, шесть часов вечера

Белый «ягуар» с синим вымпелом на зеркале заднего вида приехал на Лоуэр-Кис и занял парковочное место для инвалидов. Из автомобиля вышли четыре человека в яхтенных куртках.

– Приехали! – сказал Трой Брейдентон, глядя на большую деревянную вывеску, на которой морским канатом было выложено «Лобстертаун».

Трой и его лучшие продавцы нашли бы путь в этот бар с завязанными глазами.

В «Лобстертауне» им очень нравилось. Стены были из лакированного дерева, с медными иллюминаторами, в которых виднелись аквариумы с морской водой, полные кораллов и рыбок-клоунов. Бар примыкал к большому ресторану, откуда можно было заказывать еду прямо к стойке. А знакомиться с дамами здесь куда удобнее! Правда, в «Лобстертаун» жен-шины заходили не так уж часто, да и погоды бы это не сделало. У Троя с ребятами был, если можно так выразиться, неделикатный подход. Они решили: раз уж не удается никого подцепить, так пусть не удается по полной. Не очаруешь даму, зато друганы за грубость зауважают.

Принесли пиво в запотевших кружках, потом официантка разложила столик рядом с табуретами и поставила на него большой круглый поднос. Столик прогнулся под тяжестью гигантских хвостов омаров с гарниром. Приятели запихнули за воротник салфетки, схватили орехоколы и крошечные вилки и дружно зачавкали.

– Еще хлеба!

В воздухе образовалась взвесь из лимонного сока и осколков панцирей. Официантка принесла еще одну буханку.

– У вас такие красивые светлые волосы, – заметил Трой. – А коврик такого же цвета, как занавески?

Официантку как ветром сдуло. Парни скорчились от смеха.

– Эй, ребята! – крикнул бармен. – Еще по одной? Счастливый час кончается.

Они посмотрели на корабельные часы над стойкой. Без двух семь.

– Наливай!

Шугарлоуф-Ки, муниципальный центр

В одну из аудиторий центра битком набились люди в футболках с изображением Сержа. Где же сам Серж? Вот-вот должно начаться первое собрание, которое он назначил, когда сектанты осадили его в библиотеке. Они молча смотрели на часы над доской. Без двух минут семь.

В коридоре послышались торопливые шаги. Дверь распахнулась, вошел Серж. Он тут же начал говорить, ходя из стороны в сторону и задумчиво жестикулируя.

– …а потом Нео выпил красную таблетку, чтобы увидеть истину. Он стал Избранным, готовым спасти Сион…

Мужчина на первом ряду поднял руку:

– Значит, мы должны разрушить Матрицу? Остальные закивали:

– Разрушить Матрицу! Разрушить Матрицу!

– Вы вообще про что? – удивился Серж.

– Про армию Морфеуса. Мы готовы в нее вступить!

– Разрушить Матрицу!

– Да нет, – вздохнул Серж. – Это просто кино такое! Я же сразу сказал. Мы собрались, чтобы поговорить о моих любимых фильмах.

– А, так это было кино!

– Вы что, не слушали? – спросил Серж. – А теперь обсудим творчество Пэдди Чаефски. «Сеть» – один из величайших фильмов всех времен и народов, номер шестьдесят шесть в списке лучших картин по версии Американского кинематографического института…

Кто-то поднял руку.

– Мы должны покончить с ней?

– Разрушить Сеть! Разрушить Сеть!..

Серж постучал лбом о доску. Потом повернулся к слушателям:

– А ну молчать!

Все затихли и уставились на Сержа.

– Так-то лучше. – Он опять начал ходить туда-сюда. – Хотите «Матрицу»? Ладно, вот вам «Матрица». Снаружи – сложнейший мир иллюзий, созданных, чтобы контролировать все стороны нашей повседневной жизни. Правда, он состоит не из компьютерных кодов, а из слов…

Они озабоченно переглянулись.

– Это искусственная упаковка нашей жизни, манипуляция реальностью по сотне каналов двадцать четыре часа в сутки. Лишняя минута на сотовом, которая делает вас свободным человеком, полуфабрикаты, за которые ваша неблагодарная семья вдруг начинает вас любить, мыло-дезодорант, которое превращает принятие душа в явление Христа народу… Да сколько можно! Я говорю вам: убейте рекламщиков!

– Убьем рекламщиков! Убьем рекламщиков!

– Вы что, с ума посходили? – оборвал их Серж. – Подумаешь, реклама! Кто ж путает ее с реальностью? Я вот даже хочу, чтобы мной манипулировали. Если я сел смотреть рекламный ролик, не пичкайте скучными трагедиями, которые я каждый день наблюдаю на улицах. Порадуйте меня красивыми замедленными съемками ломтика апельсина, который источает капельки цитрусовой свежести, и я готов на борьбу с новым днем!.. Нет, главная проблема – это адвокаты. Эти лживые, мерзкие, продажные пиявки на ножках. Все, что выходит у них изо рта, – вялая отрыжка двуличности. Они говорят на своем языке – трижды пережеванном и переваренном, скользком и увертливом, как желе, полном иносказаний и вранья. Да если бы мы с вами каждый день столько лгали, то лишились бы друзей, жены и работы. А наше правосудие платит им за утренние, дневные и ночные концерты, в которых они тычут пальцами в кого угодно, кроме своего клиента: «Это были контрабандисты, бывший бойфренд, убийца, чье имя жертва выложила макаронами из супа, сатанисты в микроавтобусе темного оттенка светлого цвета, я клянусь, что объезжу весь мир и посвящу свою жизнь поиску настоящего убийцы». Может, сэкономить на билетах? Я сегодня видел «настоящего убийцу». Он сидел, вашу мать, рядом с вами, за столом защиты!.. Есть лишь одно решение, шекспировское. Убить всех адвокатов!

– Убьем адвокатов! Убьем адвокатов!

– Да вы что? Они хорошие! Они нужны нам! Будьте скептиками. Посмотрите, как гнобят адвокатов международные корпорации и их гаремы радикально правых конгрессменов. Как эти купленные по дешевке политики голосят, будто забалдевшие от крэка шлюхи: «Я готов взять в рот, чтобы урезать полномочия суда присяжных». Послушайте внимательно, когда они утверждают, что самое страшное – это очевидные вердикты, которые обогащают «жадных адвокатов». А потом задайте себе вопрос: почему каждый, у кого есть шкурный интерес, говорит, что- / бы мы избавились от юристов, а сам отводит им целые этажи?.. Нет, адвокаты – последняя защита простого человека от богачей. Во всем виноваты корпорации, вот что!..

Слушатели впали в нерешительность. Одна женщина в переднем ряду подняла руку.

– Но на самом деле корпорации хорошие?

– Нет, они действительно зло. Но зло неизбежное. Мы все-таки капиталисты, а значит, наживаемся на худших инстинктах человека в отличие от коммунистов, которые страдают от лучших. Кто же виноват? СМИ? Эти самодовольные писаки с «либеральным уклоном»? Честь и слава «Фокс ньюс»! Вы рассказываете то, о чем не хочет говорить так называемая «элита СМИ» – что нас всех нужно обложить ватой и отвлечь гомосексуальными браками, чтобы мы не заметили очередной денежной махинации. Неудивительно, что нас ненавидит весь мир. Да одна половина Америки презирает другую! Страна разрывается пополам, а сторонники радикальных мер знай машут кувалдами…

В соседней аудитории помощники шерифа Гас и Уолтер уже распустили своих малолетних правонарушителей и сами шли к выходу. Тут их внимание привлек чей-то повышенный голос. Они остановились и заглянули в дверь.

– Теперь вы не знаете, во что верить, – сказал Серж. – Этого принципа и придерживайтесь. Если позаимствовать цитату у комиков из «Театра огненных знаков», все, что вам известно, неправда. Опаснее всего люди, которые думают, будто обладают истиной в последней инстанции. Вот вам ключ к духовному развитию: найдите в себе самые стойкие и успокаивающие убеждения, а потом разбейте их на куски и посмотрите, что с ними станет. Ключ к стагнации? Беспокойтесь о принципах других. Между разными полюсами идет невидимая война, а мы – пехота под перекрестным обстрелом. Вот почему я перешел из экстремистов в умеренные. Потому что середина – место, где все хорошие люди. Где есть надежда. И истина. А что это такое? Для начала запомните: истина в том, чтобы не слушать кого-то лишь потому, что он стоит перед вами.

Серж быстрым шагом прошел мимо помощников шерифа.

Гас посмотрел на Уолтера:

– Не нравится мне все это…

Глава 22

Суббота, 17:30

Заместитель шерифа Уолтер Сент-Клауд прибыл в отделение на вечернюю смену.

Гас уже сидел за столом и читал бумаги, переданные сержантом Энглвудом с дневной смены.

Уолтер вставил в кофеварку новый фильтр.

Энглвуд навел порядок на своем столе и со щелчком закрыл портфель. Он уже думал о картофельном пюре.

– До завтра, ребята!

– Чао, сержант.

Пока заваривался кофе, Уолтер подошел к столу Гаса.

– Что читаешь?

– Рапорты, на которые и тебе следовало бы взглянуть.

– Можно тебя спросить? Гас продолжал читать.

– О чем?

– Эти истории правда тебя не задевают?

– Я не обращаю на них внимания.

– Отлично. – Уолтер подкрутил стул повыше и сел. – Просто я только что услышал новую, очень классную, и хотел у тебя кое-что спросить.

Гас медленно закрыл и открыл глаза.

– Я был в кафе на Ки-Диар, ел пирог прямо у стойки, а официантка рассказывала другим, вот и я послушал. Ты не знал, что в отделении будут без предупреждения брать анализы мочи, а твоя жена знала, потому что спала с майором. Вечером она упросила тебя дать ей порисовать на твоем пенисе. Тебе было не видно, что она делает. А она намалевала глупую рожицу мистера Билла в шутовском колпаке. Ну, знаешь, этого пластилинового чудака из программы «Субботним вечером в прямом эфире»: «Ой, сейчас мистер Слагго сделает мне больно!» На следующее утро ты узнаешь об анализах и пытаешься все смыть, но твоя рисовала фломастером, который не сходит неделю. Человек, который следил за тем, как ты сдаешь анализ, все видел. И разболтал!

– И что ты хотел спросить?

– Ну, ничего, если честно. Просто поделился. Гас снова начал читать.

– Пожалуй, эта история пока моя самая любимая. Гас поднял глаза на напарника.

– Ну, ты ж понимаешь, – сказал Уолтер. – Вообще-то это ужасно. Пойду к себе за стол.

В отделении опять стало тихо. Зажужжал факс. Гас поднялся и взял бюллетень.

– Что там? – спросил Уолтер.

– Помнишь недавнее сообщение о коричневом «плимуте-дастер»? Оказалось, он как-то связан с обугленным трупом, который нашли в Эверглейдс. Свидетель видел его в торговом центре неподалеку. Номерной знак из Огайо.

– Едет к нам?

Гас приклеил новый бюллетень к стене рядом со своим столом.

– Похоже на то.

В семнадцати милях от полицейского отделения по автомобильной свалке прошла пара армейских ботинок. Кому мусор, а кому и бесплатный магазин запчастей. Ботинки остановились за «фиеро» восемьдесят первого года выпуска, руки в кожаных перчатках открутили делавэрский номер отверткой и засунули его за пазуху. Ботинки вышли за ворота из колючей проволоки, а на обочине их ждал коричневый «плимут-дастер».

Час спустя

Четыре человека в четырех уголках Кис совершали ритуал подготовки к свиданию.

На кровати Сержа лежала его самая нарядная рубашка с тропическим узором, тщательно выглаженная и аккуратно расправленная. Он побрызгался одеколоном, прополоскал горло и на всякий случай нанес под мышки несколько слоев дезодоранта. Снаружи стоял заблаговременно одолженный у Коулмэна «бьюик». По плану Серж должен был заехать за Коулмэном с часовым запасом, на случай, если того придется откачивать. Потом без десяти семь забрать Брэнду и постучать в дверь Молли ровно в семь, чтобы заложить первый камень в образ мужа, на которого можно положиться. Серж подстригал волосы в ушах, напевая:

– «I’mmmmmmmmmmmmmmmrn coming up, so you better get this party started…*

* «Я иду, так что начинайте вечеринку!» – строка из песни поп-певицы Пинк.

Молли стояла у зеркала в ванной и примеряла разные оправы, одна другой толще. Волосы туго стянуты и заколоты в узел. Темно-синий пиджак и голубая блузка, застегнутая под горло.

Еще одна квартира, еще одно зеркало. Брэнда опустила голову, чтобы растрепать свою гриву, а потом откинула ее назад. Роскошные светлые пряди сексуально рассыпались по плечам. Брэнда вставила в пупок кольцо – для Сержа, конечно, не для Коулмэна… Коулмэн! Господи! Нет, трезвой она этого не переживет. Пора готовиться к свиданию. Она взяла огромную пластмассовую кружку из исторического бара «Слоппи-Джо» и налила туда ром с колой.

Серж подъехал к трейлеру Коулмэна и нажал на кнопку звонка. Никто не открыл.

Он постучал.

Ноль.

Серж отошел от трейлера, чтобы обдумать свое положение, и вдруг на краю крыши заметил чьи-то подошвы. Он сложил руки рупором и прокричал:

– Коулмэн!

Взлохмаченный Коулмэн медленно сел.

– Какого черта ты туда забрался? Коулмэн огляделся:

– Не знаю.

– Подожди, я возьму лестницу!

В конце концов они оказались внутри. Булькал бонг с марихуаной.

– Ты что делаешь? – возмутился Серж. – Надо собираться на свидание!

– Я готов, – сказал Коулмэн. Он открыл портативный охотничий холодильник, раскрашенный в камуфляжные тона: зерновой спирт, «Ред Булл», лед, чашки, шейкер. – Свидание – это классно!

– Ты что, хочешь сделать ей «Торпедный сок»?

– Ага, – ответил Коулмэн. – Но, наверно, уберу «Ред Булл». Не надо, чтобы она слишком хорошо соображала.

– Посмотри, как ты одет!

– А что? – Коулмэн оглядел себя.

Обрезанные джинсы и старая футболка с надписью «Я езжу на машине и на твоей мамочке».

Серж начал мерить шагами комнату, что-то бормоча.

– Блин, нуты нервный! – сказал Коулмэн. – Сядь, расслабься.

Серж упал на диван рядом с ним.

– Не могу! Я слишком многим рискую! Смотри, какие у меня руки холодные и липкие!

Коулмэн наклонился над бонгом и вдохнул.

– Да хватит колбаситься! Ты же заснешь мордой в тарелке и испортишь свидание.

– Я готовлюсь к просмотру.

– Какому еще просмотру? Коулмэн нажал на пульт.

– Сейчас будет «Губка-Боб». Серж воспрял духом. -Боб?

– Заодно отвлечешься.

Приятели уселись на диване поудобнее и сложили руки на коленях. Началась вступительная песня. Серж и Коулмэн закачались в такт музыке.

– Он впитывает воду, желтый и пористый… Губка… Боб-Квадратные… Штаны!..

– Интересно, будет ли в этой серии Гэри Ручной Слизень, – сказал Серж.

– А я люблю Патрика Морскую Звезду!

Вдруг по гнилым половицам зацокали копытца. Между диваном и телевизором прошел миниатюрный олень и отправился на кухню.

Коулмэн выдохнул дым.

– Его зовут Джоджо.

Губка-Боб выпрыгнул с океанского дна и потерял штаны. Серж указал на экран:

– Обрати внимание, как штаны медленно опускаются на дно! Это намеренная аллюзия на съемки адаптерного кольца «Сатурна-5» между первой и второй ступенью из архива НАСА. Только не уверяй меня, что здесь нет глубинного смысла.

Коулмэн закупорил бонг.

– Когда я под кайфом, какие-то голоса говорят мне об Иисусе.

Показывали две серии подряд. Гэри Ручной Слизень появился только во второй.

В рекламном перерыве Серж посмотрел на часы.

– Опаздываем!

Брэнда, уже под хорошим градусом, сидела на крылечке, допивая остатки рома с «колой» и поглядывая на часы. Перед ней резко затормозил «бьюик». Брэнда встала, чуть пошатываясь:

– Вы где пропадали?

– Залезай, блин!

Серж погнал «бьюик» так, словно устраивал побег из тюрьмы.

– Когда ты в последний раз ходил на двойное свидание? – спросил Коулмэн.

– Не знаю. Лет семь-восемь лет назад. Кажется, еще с Дэйвенпортами, когда мы жили на улице Спинорога.

– Помню, помню, – сказал Коулмэн. – Ужас! Такое всю охоту может отбить.

– Вряд ли два свидания подряд будут плохими. – Серж затормозил у многоквартирного дома, выскочил и подбежал к багажнику. Внутри был его фирменный набор: дюжина роз в четырехдолларовой вазе, набор гаечных ключей и знак «поломка».

Вежливый стук в дверь квартиры номер двести тринадцать. Молли молча вышла и закрыла за собой.

Серж вытащил из-за спины букет. Молли смущенно его взяла. И заметила ценник.

– Ой! – сказал Серж, выхватил вазу у нее из рук и содрал наклейку. – Парень с ценовым пистолетом, наверное, перепутал эту вазу с какой-то дешевкой. Ну что, поехали?..

«Бьюик» несся по автодороге, проскакивая мосты один за другим: Саммерленд-Ки, Каджоу-Ки, Шугарлоуф-Ки. Впереди царила мертвая тишина. Каждые несколько секунд Серж косился на Молли. Та смотрела прямо перед собой, вцепившись руками в приборную панель.

На заднем сиденье был сочельник, Марди-Гра и вообще черт-те что. Коулмэн ввел в игру содержимое своего холодильника. Брэнда пролила часть коктейля на них обоих и засмеялась. Коулмэн подмигнул:

– Ты того?

– Я чего?

Коулмэн поднес к губам большой и указательный пальцы.

– Курю ли я травку? – Брэнда залпом выпила все, что было в кружке. – Еще спрашиваешь!

Струйки дыма доходили до переднего сиденья. Молли по-прежнему держалась за приборную панель. Они пересекли Сэддлбанч-Ки и остановились перед самым роскошным новым рестораном к западу от Маратона. «Лобстертаун». Перед входом стояла целая очередь желающих его посетить. У Сержа были заказаны места, и ему дали кружочек, который должен был замигать, как только стол освободится.

Коулмэн неверной поступью приблизился к Сержу и потянул его за рубашку.

– Кажется, я слишком перебрал, чтобы потом смываться.

– Мы никуда не побежим.

– У нас ведь нет денег на такое крутое место! Кружок замигал.

– Сюда, пожалуйста, – сказал официант.

Им дали стол с видом на залив. Серж отодвинул для Молли стул. Брэнда посмотрела на Коулмэна, который уже сел и разрывал пакетик крекеров.

Подошел другой официант.

– Кому подать коктейль?

Коулмэн и Брэнда мигом подняли руки. Серж повернулся к Молли. Та – впервые за весь вечер – подала голосок:

– Зинфандель*.

* Калифорнийское вино из винограда сорта «зинфандель».

Серж повторил официанту:

– Зинфандель. А мне кофе и к нему стакан со льдом.

– Ледяной водой?

– Нет, со льдом.

– Вы желаете холодный кофе?

– Нет. Просто кофе. И стакан со льдом. Я хочу сам контролировать температуру.

Прибыли напитки, заказы были взяты. Коулмэн и Брэнда держали на коленях огромные ананасы с длинными соломинками. Серж положил в кофе лед и залпом осушил чашку.

– Ой-ой, – сказал Коулмэн.

– Что? – спросила Брэнда.

– Серж выпил кофе.

– Он мне полезен, – сказал Серж. – Помнишь, как девчонки из группы «Харт» снимались в рекламе кофе? Говорили, что он их одновременно заводит и успокаивает. Меня тоже! Обожаю «Харт»! Бар-ра-куда! Да, да-да-да, да-да-да, да-да-да, да-да-да, да-да-да, ДА-ДА!..

– Ну вот, – сказал Коулмэн.

Серж повернулся к Молли.

– Я вижу, ты любуешься моей рубашкой. Такие носят контролеры на платной автостраде. Тут восхитительные виды старой Флориды, открытки… – Он начал показывать все, о чем говорил, на рубашке. – Апельсиновые рощи, надувные мячи, рыбы-парусники, названия знаменитых дорог и так далее. Главная магистраль, Солнечная эстакада, Дельфинье шоссе, перекресток Йихоу. Ты ведь знаешь Йихоу, правда? Это перекресток дорог среди пустыря, где стоит только старая таверна. Там в женском туалете есть статуя индейского богатыря с настоящей набедренной повязкой, а в ней – сигнализация. Если ее поднимешь, в барс включается громкий гудок. Когда ты выходишь, все смеются, и приходится объяснять, что ты, мужчина, делал в женском туалете. Эти рубашки раньше выдавали только тем, кто работает контролером на платной автостраде. Я так хотел себе такую, что устроился туда. В первый день мне дали рубашку и посадили в будку. А когда они отвернулись, я сбежал в лес.

Прибыло четыре омара. Среднеарифметически вечер удался: Молли не сказала ни слова, Серж болтал без умолку. Он вытащил из заднего кармана блокнот.

– Задам тебе пару дежурных вопросов. Не волнуйся. Ты исповедуешь какую-нибудь религию? Мне все равно, главное, чтоб твоя вера не требовала, чтобы ты перестала думать и выражать свое мнение. Твои взгляды на воспитание детей? Политика относительно родственников? Ты помешана на чистоте? Ты когда-нибудь звонила мисс Клео*? Что ты думаешь о крионике?

Ответов не последовало. Прибыли новые ананасы. Серж записал что-то в блокноте.

* Известная гадалка и экстрасенс, одно время активно рекламировавшая свои телефонные услуги по ТВ.

– Я тут карандашиком внесу свои догадки, а потом, если понадобится, исправим. Чем ты в детстве болела? Была ли у психиатра? Ничего страшного, если да. Я вот был, хотя не по своей воле…

Так продолжалось довольно долго. Наконец подошел официант и положил на стол счет, цифрами вниз.

– Последний вопрос, – резюмировал Серж. – Ты выйдешь за меня замуж?

Молли вытаращила глаза. Правда, она делала это и раньше, так что Серж счел это поводом для оптимизма. Он закрыл блокнот.

– Скажешь, когда будешь готова. Коулмэн перевернул счет.

– Двести долларов!

– И чаевые.

Коулмэн сдернул с горла салфетку.

– Мне нужно отлить. Серж отставил свой стул.

– Я с тобой.

Приятели стояли у умывальников. Серж брызгал водой на лицо, а Коулмэн снял колпачок с фломастера, с которым никогда не расставался, и написал под табличкой «Служащие должны мыть руки»: «А мы сами не можем?»

Серж плеснул на себя еще.

– Мне кажется, я ей нравлюсь.

Коулмэн пошел к писсуару.

– Какими шишами мы заплатим за ужин?

– Вот такими. – Серж плеснул себе на рубашку.

– Ты что делаешь?

Серж лил на себя воду, пока не промок до нитки.

– Забочусь о нашем счете.

Они вышли из туалета. Серж достал из-за пояса знак «Не работает» и повесил на дверной ручке.

– Иди развлеки дам. Я скоро буду.

Серж, оставляя за собой лужи, подошел к метрдотелю. Посетители обходили Сержа далеко стороной.

– Позовите менеджера!

Появился мужчина в хорошо сидящем костюме. При виде Сержа он встал как вкопанный:

– Что за…

– Вам нужно перекрыть всю воду!

– Да кто вы такой?

– Ваш посетитель. Я только что был в туалете. У вас прорыв трубы… Да что вы смотрите! Мигом перекрывайте воду!

– Мы не можем этого сделать. У нас наплыв клиентов…

– Я еще не закончил. Осталось максимум три минуты, а потом вас затопит, а значит, выльется канализация…

Люди в очереди начали переглядываться и шептать.

– Говорите тише, – попросил менеджер и подозвал знаком официанта. – Перекрой воду. Клапан за главной загрузочной дверью. Белой. Там за стеной должен быть рычаг… Да чего ты ждешь? – Официант убежал.

– Я водопроводчик, – сказал Серж. – Конечно, если у вас есть свой мастер, я устраняюсь. У меня в машине есть кое-какие инструменты. Могу вас выручить за пять минут.

Мужчина посмотрел на Сержа с крайним подозрением.

– И во сколько мне это обойдется?

– Обойдется? О нет, я бы в жизни… хотя ладно – я только что провел здесь с друзьями прекрасный вечер. Хочу всем знакомым рассказать о вашем ресторане. О да, сэр, лучшая кухня на Кис! Может, просто спишете нам все, что мы съели, и будем в расчете?

– И все?

– Добавьте полсотни для нашего официанта. Он отличный работник. Не позволяйте его переманить.

– Договорились.

– Я мигом!

Серж выбежал из ресторана и вернулся с инструментами. В туалете он подпер собой дверь и пять минут стоял, посматривая на часы. Потом вышел и снял знак «Не работает».

Менеджер подбежал к нему:

– Ну, как?

– Все как новенькое!

Серж отправился обратно к своему столу.

– Что за хрень? – спросила Брэнда. – Ты весь промок.

– Да помог тут им с трубами.

– Вечно он кому-то помогает! – вставил Коулмэн. Когда они встали, Серж снова придержал стул Молли.

Брэнда встала сама, но чуть недорассчитала и плюхнулась на попу, как ребенок в песочнице.

– Ух, ананасики!..

– Ты прям как я, – сказал Коулмэн. – Давай помогу! Они пробрались к выходу. Менеджер, мимо которого они

проходили, крепко пожал Сержу руку.

– Огромное спасибо! Прошу вас, приходите еще!..

В битком набитом баре-предбаннике посетители сидели с коктейлями и немигающими кружочками. Четверо мужчин в яхтенных куртках уже порядком закосели. Трой Брейдентон остановил за рукав проходящую официантку.

– Эй, детка, ты никогда не целовала кролика между ушами? – Он встал и вывернул оба кармана. Женщина поспешила прочь. Продавцы загоготали.

Вдруг один заметил Сержа с компанией.

– Эй, смотрите, мокрая крыса!

– Что это с ним?

Серж спокойно шел мимо.

– А девчонка у него еще лучше! Крокодилы повылазили!.. Серж замер. Волосы встали дыбом. Он медленно повернулся к продавцам крыш.

Квартет встал с табуретов единым фронтом. Трой вышел вперед:

– Ну и что будешь делать? Капнешь на нас?

Он оглянулся, довольный своей шуткой, и подмигнул остальным.

Молли остановилась рядом с Сержем. Он не видел ее, однако чувствовал дискомфорт как электрический разряд. Он прикусил губу и вышел на улицу.

– Вот так-то! – заорал Трой. – Беги-беги, силач!

Они достигли парковки, и Серж отозвал Коулмэна в сторону.

– Надо, чтобы ты сделал одну штуку…

На площадке у воды стоял тики-бар. Серж предложил женщинам немного подождать там.

– Ну, что еще? – спросила Брэнда.

– Я забыл объяснить кое-что про трубы. Коулмэн мне поможет. Мы на минутку!

Брэнда пошла, спотыкаясь, по неровным доскам.

– В прошлый раз тоже говорил, что на минутку. – Она поскользнулась и упала, но тут же вскочила и отряхнула колени. – Это я специально! Пошли, Молли, выпьем…

Молли побрела за ней, оглядываясь через плечо. Коулмэн уже двинулся обратно, а Серж отделился и незаметно обходил ресторан сзади.

Трой Брейдентон подозвал официантку:

– У тебя в кармане есть зеркальце?

– Нет, а что?

– А то, что я вижу себя в твоих трусах! Ха, ха, ха… Крышеделы заметили перед собой Коулмэна.

– Ой, дистрофик пришел! – воскликнул Трой. – Тебе в спину подуть, или сам свалишь?

– По-моему, – сказал Коулмэн, – кто-то из вас уронил на стоянке целую кучу денег.

– Чего-чего?

– Большая стопка двадцаток, прямо за «саабом». И пятидесяток, – добавил Коулмэн. – Такой типчик в белой куртке, совсем как у вас. Вы разве не только что вошли?.. – Коулмэн привстал на цыпочки и закрутил головой. – Может, кто-то другой… – Он притворялся пьяным. Правда, притворяться ему было не нужно. – А может, это я… – Он похлопал себя по карманам, отвернулся и зашагал нетвердой походкой к дверям.

Трой подбежал и схватил его сзади за плечо.

– Нет, это я!

– А, ну ладно! Давайте покажу вам, где деньги!

Трой подмигнул ребятам. Те подняли большие пальцы.

Коулмэн долго бродил по стоянке. Трой потерял терпение:

– Да где же этот «сааб»?

– Честное слово, он был прямо тут! Нет, стоп, он сбоку, прямо за углом!

Трой пошел за Коулмэном в темноту.

– Я и не знал, что здесь тоже паркуются! Из тени выступил Серж:

– Не паркуются.

Трой с досадой выдохнул:

– Опять ты!

Классический случай столкновения культур. Трой видел конфронтацию в совершенно ином контексте. Сначала бравада, потом приготовления, затем бокс, и лучший побеждает. Ну, правила, сами понимаете. Пока Трой снимал куртку, Серж схватил его за яйца. Трой упал наземь, парализованный от боли, и даже не смог прикрыться, когда противник начал бить его ногами.

– Подлая, вонючая мразь! – Пинок. – И откуда столько жестокости? – Пинок.

В тики-баре голова Брэнды с трудом держалась на шее. Женщина хотела зажечь сигарету (не с того конца), но не попадала в пламя. Бармен сообразил что к чему и бросился к Брэнде, прикидывая, как удобнее ее трахнуть. Молли поднялась и пошла искать Сержа за углом ресторана.

Когда она приблизилась, то услышала голоса. Она осторожно выглянула из-за угла.

– Дерьмо ты собачье! – Пинок. – Я никому не позволю обижать мою Молли! – Пинок.

Молли отпрянула и прикрыла рот рукой.

– О господи!

Она засеменила обратно на негнущихся коленях, как Церковная Дама из шоу «Субботним вечером в прямом эфире».

А бармен уже сопоставлял массу тела Брэнды с расстоянием до своей машины. Молли сдернула подругу с табурета. Коулмэн присел над телом Троя.

– Кажется, ты его убил.

Серж нагнулся, уперевшись руками в колени и тяжело дыша.

– Что? Правда? Коулмэн встал и кивнул.

– Он мертвый, точно. Пинок в голову его доконал.

– Я хотел его проучить!

– Серж, нужно смываться. В любой момент кто-то может зайти за угол.

– Ладно, жди здесь. Я пригоню машину. Молли дергала Брэнду за руку.

– Пошли скорей!

– Пусти, я хочу полежать! Молли потащила подругу к ресторану.

– За щиколотки взял? – спросил Серж.

– Я готов.

Трой с глухим стуком упал в багажник. Подошли Молли и Брэнда. Серж захлопнул крышку.

– А, вот вы где! Мы как раз хотели идти за вами. Он открыл пассажирскую дверь и учтиво повел рукой:

– Карета подана!

Глава 23

Автодорога номер один

Звездную ночь на островах вспорол вой полицейской сирены.

У «Лобстертауна» толпились зеваки. Полицейская машина заехала на стоянку.

Уолтер взял в руки планшет:

– Ну вот, плакал вечерок…

Помощники шерифа попросили всех вернуться в ресторан. Гас начал огораживать лентой место преступления. Прибыла помощь. Специалисты проводили фото- и видеосъемку, заливали гипсом колеи. Было обнаружено много крови и один предмет обуви, тело не нашли. Только путь, по которому его волокли.

Уолтер опросил всех, кто был в ресторане. Никто ничего не видел. Он нашел менеджера.

– Сегодня не происходило ничего странного?

– Трубы прорвало. – Менеджер вспомнил, что один из его посудомойщиков курил возле мусорных баков и что-то слышал. – Альфонсо! Иди сюда!

К ним подошел субтильный юнец в сетке для волос и с пушком на верхней губе.

– Нет, я слышал только какую-то возню, удары и крики.

– И вы не пошли посмотреть?

– На стоянке всегда такие звуки.

Гас собрал троих пьяных продавцов крыш, которых обнаружил возле тики-бара. Они бродили там, спотыкаясь и оглашая ночь громкими призывами пропавшего товарища.

– Когда вы его в последний раз видели?

– Кто-то нашел на паркинге кучу бабла, и он захотел забрать.

– А деньги принадлежали ему?

– Вообще-то нет.

Криминалист в хирургических перчатках бросил в прозрачный пакет грязный дорогой мокасин.

– Это его туфля! – закричал один из продавцов.

– Не уходите никуда, – сказал Гас. – У меня еще будут вопросы.

Уолтер привел служебного фотографа к брызгам крови, обнаруженным на стене здания.

– Вот сюда.

По темной стене прыгали синие и красные огоньки мигалок.

Подошел Гас:

– Скорее всего мы установили личность жертвы. Фотограф перестал снимать. Уолтер посмотрел на напарника, потом на красные брызги – и засмеялся.

– Тебе весело?

– Извини! Я никак не могу забыть рожицу на твоем члене. Ты бы тоже смеялся, если б видел фотографии.

– Фотографии?

– У официантки в кафе были распечатки. Твоя жена сфотографировала, пока ты спал.

– Распечатки?

– Из Интернета.

Передние фары освещали туман и соленую дымку, висевшую над дорогой. В это прекрасное полнолуние перед осенним солнцестоянием «бьюик-ривьера» неспешно ехал по Кис.

Приборная панель винтажного «бьюика» отбрасывала на лицо Сержа зеленоватый блик. Он небрежно придерживал руль одной рукой, а вторую положил на спинку сиденья, медленно приближаясь к Молли. Та съежилась у противоположной двери. Серж обратился ко всем пассажирам:

– Я подумал, может, завершим этот прекрасный вечер стаканчиком в Безымянном? Что скажете?

Молли промолчала. С заднего сиденья донеслись странные звуки.

– Эй, детки, что вы там делаете? Он обернулся и вытянул шею.

– Ой.

Темные острова бежали из-под колес. Серж то и дело поглядывал на Молли. Что за ангел! С этой зеленой патиной на лице она почти как живая. Серж притворно зевнул, потянулся и придвинул руку к Молли. Она прижалась к противоположной двери, как герои фантастического фильма, когда тираннозавр просовывает голову в пещеру, но никак не может до них дотянуться, а потом один из второстепенных персонажей неосторожно ступает вперед, и динозавр хватает его, орущего и пинающегося, за голову и вытаскивает из пещеры.

– Я не кусаюсь, – сказал Серж. – Может, сядешь поближе?

Он похлопал по виниловой скамеечке между сиденьями. Молли не сдвинулась с места.

– Так ты выпадешь из машины, – предостерег Серж. – «Бьюик» довольно дряхлый. За замки не поручусь.

Молли перестала цепляться за дверцу и напряженно выпрямилась. Пальцы Сержа крадучись направились к ней. Молли смотрела прямо перед собой. С очередного моста открывался великолепный вид на ночной океан и мигающие огоньки домов. Рука Сержа заскользила к Молли. Так, еще немного… Звуки на заднем сиденье стали громче. Серж покосился на руку краешком глаза: она зависла над плечом Молли, как Нил Армстронг, выбиравший место посадки в Море Спокойствия. «Бьюик» качнуло. Серж опустил руку. Два дюйма, один дюйм. Спокойно…-

Ладонь Сержа легла на плечо Молли. Та вздрогнула, но не отодвинулась. Серж облегченно выдохнул. «Посадка мягкая, «Орел» прилунился».

На заднем сиденье Брэнда закричала:

– О боже! Да, да! Трахни меня!..

– Ой! – Серж отдернул руку и лихорадочно закрутил верньер приемника. – Может, музыку послушаем?

«О-о-о-о-о-о, так люблю любить тебя, детка, о-о-о-о-о, у-у-у-у, о-о-о-о!..»

Серж покрутил дальше.

«Я вижу рай в свете автоогней…»

Еще одна станция.

«Эй, попляшем буги, скажем: «А-а-а-а! Ха-а-а-а!» Вам вставляет, а-а-а-а?..»

Серж выключил приемник, откинулся назад и нервно улыбнулся.

Наконец «бьюик» перестал качаться. Стало тихо. Но ненадолго.

– Тормози! – заорала Брэнда. – Меня сейчас вытошнит! Серж вывернул на обочину, как сотню раз делал для Коулмэна. Брэнда открыла дверь. Серж повернулся:

– Коулмэн! Будь джентльменом! Придержи девушке волосы!

Дверь Безымянного бара распахнулась.

– Серж!

Он пробежал вдоль табуретов, шлепая всех по ладони. В конце обернулся:

– Молли, это ребята. Ребята – это Молли. Коулмэна вы уже знаете. За кадром Брэнда, которая торчит из машины.

Коулмэн и Молли сели рядом с бильярдным столом. Щелкнули шары, «семерка» закатилась в боковую лузу. Из кухни принесли пиццу.

Серж пошел к музыкальному автомату и вставил монеты в щель.

– Ну-с, посмотрим… Такой большой выбор… Главное – не ошибиться. Нужно выбрать идеальную мелодию. Музыка – это все. Она влияет на эмоции и меняет поведение. Неправильная песня может все испортить. Какую, какую, какую? Посмотрим, что у нас есть… – Он провел пальцем по стеклу. – Она ждет у телефона, ему нужна свобода, она ударит тебя в спину, он плачет внутри, ее тело – зона опасности, его сердце горит, ей нужно больше любви, его часы поставлены на время обмана, она больше никогда не танцует, ему нужен еще один шанс, она садится на полночный поезд… В конце кто-то погибает. А в этой всегда идет дождь. В этой не идет, но и солнце не светит. В этой есть соло на трубе, от которого у меня сосет под ложечкой, словно я забыл подготовиться к экзамену. Эта напоминает мне о дорогостоящих ошибках в нашей международной политике…

– Выбери любую! – крикнул Коулмэн.

– Ладно, ладно! Вот хорошая песня о любви. – Серж нажал В-12. Шесть раз.

Он присоединился к остальным за столом и сел боком, одобрительно глядя на обстановку и постукивая в такт музыке.

– Saturday night’s all right for fighting…*

* «В субботу вечером можно подраться» – строчка из одноименной песни Элтона Джона.

Молли изучающе смотрела на его счастливый профиль, однако видела только кошмар за рестораном. И все потому, что ее, как обычно, оскорбил какой-то идиот!

– Да.

Сначала Серж ее не услышал.

– Я сказала «да». Он обернулся.

– Что – да?

– Я выйду за тебя замуж.

– Ур-р-р-р-ра!!!!!..

От крика все посетители вздрогнули. Серж подпрыгнул и начал отплясывать твист, подпевая музыкальному автомату.

– Sat-ur-day! Sat-ur-day! Sat-ur-dayL Sat-ur-day! Sat-ur-day! Sat-ur-day!..

Услышав шум, из задней комнаты вышел владелец.

– Серж! А ну слезай с бильярдного стола! Ты что себе думаешь?

Серж спрыгнул на пол и изобразил лунную походку, ручной джайв, танец цыплят, ковыляние Игги Попа.

– Sat-ur-day! Sat-ur-day!..

Он бросил воображаемые кости и забросил мяч в невидимую корзину. Упал на колени и воздел руки к потолку.

– Она сказала «да-а-а-а»!!!

Соп Чоппи подошел к Коулмэну.

– Что случилось?

– У меня был секс.

– Нет, я про Сержа.

– А, он вроде как обручился.

– Без шуток?

Когда новость разошлась, и без того праздничная атмосфера в баре стала просто ликующей. Люди ставили друг другу выпивку, чокались, шумели, подходили пожать Сержу руку. Потом заставили свежеобрученных танцевать. По крайней мере Сержа. Молли стояла, а он скакал вокруг нее, как чертик на пружине.

Молли встала на цыпочки и на прощание клюнула Сержа в щеку.

«Бьюик» мчался на юг по автодороге номер один. Серж высунул голову из окна, подставив ее ночному ветерку. Потом залез обратно.

– Это лучший день в моей жизни!

– У меня был секс.

– Да, да! Поздравляю! Когда это было в последний раз?

– Что именно?

– Секс. Ты же раньше занимался им?

– А, конечно.

– Когда?

– Да постоянно! Вчера утром, еще дважды после обеда.

– Я имею в виду, с кем-то еще.

– А это не считается?

– Не совсем.

– Тогда это будет, – Коулмэн начал загибать пальцы, – первый.

– Ты шутишь! -Нет.

Серж шлепнул руками по рулю.

– Черт побери! Нам точно надо отпраздновать! Что же сделать? Надо что-то особенное…

У Коулмэна появилось предложение.

– Ты читаешь мои мысли!

Несколько секунд спустя Коулмэн смотрел сквозь стекло на вращающиеся корн-доги.

– Что бы мы делали без круглосуточных магазинов?

– А знаешь, кому нельзя в них ходить?

– Кому?

– Барбре Стрейзанд.

– Точно. А то растолстеет.

Они загрузили покупки в машину в пяти полиэтиленовых пакетах и поехали домой к Коулмэну.

Продукты лежали на полу в трейлере. По телевизору начали показывать сборник диснеевских мультфильмов. Приятели чокнулись стаканами газировки.

– А Брэнда?

– Да, точно. Давай затащим ее сюда, пока не забыли.

– Ну вот, сейчас реклама будет.

Они схватили Брэнду под мышки и волоком подняли по ступенькам. Коулмэн положил ее на одну из узких кроватей и любовно подоткнул одеяло.

Серж указал пальцем на карликового оленя в углу:

– А Джоджо?

Коулмэн посмотрел на него.

– И как он может спать стоя?

– Сортировщики почты только так и спят.

– Я положу его на вторую кровать. Надо как-нибудь купить ему маленькую одежку.

Коулмэн положил оленя на бок и начал его накрывать.

– А что это красное на одеялах? – спросил Серж.

– Чего?

– Чего, чего – ты все кетчупом извозюкал. Коулмэн посмотрел на свои руки.

– Опять забыл салфетки!

Он вытер пальцы о штаны и улыбнулся Сержу. Тот улыбнулся в ответ. Этот вечер ничто не могло испортить!

Они посмотрели на оленя и Брэнду, чувствуя себя гордыми родителями.

– Так сладко спят, – восхитился Коулмэн.

– Жизнь прекрасна!

Глава 24

В трейлер пролился поток солнечного света. Веки Брэнды задрожали.

Она перекатилась на бок и сунула голову под подушку.

– О нет!

Это похмелье явно войдет в десятку самых ужасных. И захочешь – не забудешь… В мозгу пульсировало, во рту был такой вкус, словно там что-то протухло. Каким-то чудом Брэнде удалось приподнять голову.

– Ой, я не дома. Где я?

Она снова уронила голову на подушку и закрыла глаза. Постепенно что-то вспоминалось. Трейлер Коулмэна. Стоп, что это там на второй кровати?

Брэнда открыла глаза. Что за фиговина торчит из-под одеяла? Похоже на оленью голову.

Это она и есть! Повсюду красные пятна. Как в «Крестном отце», только с местным колоритом. Видно, Коулмэн задолжал кому-то за наркотики.

– Блин, что за голимая срань! – Брэнда закрыла глаза. Еще через несколько секунд она осознала, что ее рука на

чем-то лежит. Она нащупала рядом с собой в кровати что-то большое.

И вытаращила глаза.

Едва настал рассвет, «бьюик-ривьера» уже несся на запад по автодороге номер один. Серж не спал часа два: сначала он читал газету, потом смотрел новости по телевизору, беспокойно поглядывая в окно, чтобы не пропустить утро, затем стоял над Коулмэном и Брэндой и ждал, когда они проснутся и можно будет поговорить. В конце концов он сдался и поехал за завтраком сам.

Серж пересек мост на Рэмрод-Ки. Хлебнув апельсинового сока, он заглянул в теплый пакет из коричневой бумаги, который держал на коленях, и вдохнул волшебный аромат макмаффинов. За заправкой «Шеврон» Серж повернул налево.

Серж остановился у трейлера в прекрасном настроении. Он вылез из машины с пакетом фаст-фудовской еды и мыслями о Молли.

Ему навстречу выскочила Брэнда.

– А-а-а-а-а-а-а! А-а-а-а-а-а! А-а-а-а-а-а! Я трахнулась с Коулмэном! Я трахнулась с Коулмэном! Меня сейчас вырвет!..

Серж улыбнулся и снял перед пробегающей девушкой воображаемую шляпу.

– Доброго утречка!

– Я больше никогда не буду пить! Богом клянусь!.. Она схватилась за дерево и согнулась от рвотного позыва. Коулмэн, со сна лохматый, сидел на кровати. На другой -

вертел головой Джоджо. Серж с улыбкой поднял пакет:

– Макмаффины!

Коулмэн взял с ночного столика пепельницу и зарылся в нее в поисках бычков.

– Где Брэнда?

– Во дворе. – Серж сел в изножье кровати и дал приятелю сандвич.

– Спасибо! – Коулмэн откусил огромный кусок и зачавкал. – Может, мне тоже жениться? Как думаешь?

– Совершенно согласен! – ответил Серж. Он указал большим пальцем через плечо. – Если поторопишься, успеешь сделать предложение прямо сейчас, пока она не уехала и еще свежи воспоминания о вчерашней ночи.

– Кажется, в этом что-то есть.

Коулмэн запихнул в рот еще один кусок и сбросил с ног одеяло.

Серж положил свой сандвич на кровать и с наслаждением начал процесс разворачивания. Входная дверь скрипнула. Серж откусил сандвич и закрыл глаза.

– М-м-м-м-м-м-м-м… Невероятно! Никогда в жизни не ел такой вкуснятины! – Он открыл глаза и посмотрел на Джоджо. – Это потому что я влюблен. Все, что я об этом слышал, – чистая правда. Еда стала вкуснее. Цвета – ярче. В воздухе пахнет конфетами…

Серж и Джоджо повернулись на шум.

– Нет! Нет, твою мать! Да я бы не вышла за тебя, если б мне пообещали вечную жизнь! То, что было вчера ночью… Это самое мерзкое ощущение в истории человечества! Хуже, чем есть личинок! Да пусть меня лучше в дерьмо закопают!..

Серж и Джоджо подошли к двери. Из соседних трейлеров высунулись жильцы. Брэнда стояла в нескольких футах от Ко-улмэна. Она устала кричать и теперь плевалась в него так быстро, как только успевала накопить слюну. Она находилась слишком далеко, и, конечно, плевки до Коулмэна не долетали. Тогда Брэнда упала на землю и трясущимися руками начала собирать грязь.

Серж и Джоджо подошли и встали рядом с Коулмэном.

– Что происходит?

Комок грязи ударил Коулмэна в грудь.

– Мне кажется, ей нужно время подумать. Брэнда упала лицом вниз и засучила ногами.

– Ё-е-е, дайте мне умереть!..

Соседи наблюдали за тем, как Брэнда встает и, пошатываясь, уходит вниз по улице.

– Знаешь, у меня какое-то странное чувство, – сказал Серж, – как будто мы что-то забыли.

Брэнда остановилась посреди дороги и расставила руки перед мусорным грузовиком. Тот притормозил и объехал ее. Она, спотыкаясь и рыдая, пошла дальше.

– Я понимаю, о чем ты, – сказал Коулмэн. – У меня такое же чувство. Но почему?

– Точно не знаю. Меня гложет все утро.

Они посмотрели друг на друга. Потом на небо. Затем на низко сидящий «бьюик».

Утренний ветерок трепал красный флаг с белой полосой по диагонали.

Возвращалась первая лодка с дайверами, оснащенная парой серебристых понтонов и большой палубой, на которой умещались все кислородные баллоны и загорелые люди в гидрокостюмах. Дайверы, полупьяные от утреннего ныряния и эндорфинов, смеялись, пили пиво и растопыривали руки: мол, вот какую я видел барракуду или мурену. Лодка лениво проплыла по оолитовому проливу через Рэмрод-Ки и пристала за рифовым курортом на Луи-Ки.

Название «курорт» не слишком подходило этому обшарпанному мотелю, особенно если учесть, сколько за последние двадцать лет построили стерильных и дорогих гигантов. Зато это место превратилось в живую дайверскую легенду. Задние двери номеров открывались прямо на пристань; перед входом, на обочине автодороги номер один, стоял тики-бар. Большой и тоже легендарный. Каждый бывалый ныряльщик провел в нем немало человеко-часов. В этом тики-баре всегда было не протолкнуться – днем, ночью и даже во время эвакуации из-за ураганов.

Три продавца подержанных автомобилей вылезли из лодки и направились к крытому соломой тики-бару. Гидрокостюмы они полностью не сняли. У главного из продавцов верх был черно-бирюзовый, и не снимал он его по двум причинам. Первая – так красивее. Он послал по бокалу всем присутствующим в баре женщинам, а те их вернули. Тогда он решил доставить выпивку лично. Слез с табурета, взяв по коктейлю в каждую руку, и подкатил к девушкам из Женского студенческого общества Джорджийского технологического.

Те неохотно взяли бокалы.

Он запрыгнул на табурет рядом с ними.

– Трахните меня, если я ошибаюсь, но неужели мы раньше не встречались?

Вот и вторая причина, почему он не снимал гидрокостюм. Коктейли легче смываются.

«Бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска выехал на автодорогу номер один.

Проезжая мимо курорта на Луи-Ки, Коулмэн выглянул из пассажирского окна.

– Почему нельзя просто выбросить его в мангровую рощу, как делают все нормальные люди?

– Там и так полно трупов, – сказал Серж. – Я нашел место получше.

«Бьюик» пронесся по Исламораде и Ки-Ларго и по мосту переехал на материк. Все это время Коулмэн требовал покушать.

– Ты только что съел макмаффин.

– Я уже забыл, какой он был на вкус!

Серж сжалился и заехал в придорожный магазин во Флорида-Сити, а потом направился прямо в Эверглейдс. Коулмэн засунул руку в пакет.

– Хочешь бутер?

– Зачем ты купил столько?

– Пять штук за пять долларов.

Серж свернул с Тамайамской тропы на грунтовую дорогу. Вскоре они уткнулись носом в ворота, закрытые цепями. Серж вытащил большие кусачки, огляделся и зажал губками одно звено.

Подошел Коулмэн со стаканчиком газировки.

– Мы где?

Серж налег на кусачки.

– Государственный исследовательский центр. Цепь распалась. Серж отворил ворота.

«Бьюик» поехал дальше по пустынной дороге. Коулмэн повел носом.

– Воняет.

– Правильно.

Дорога закончилась поляной. Все было очень похоже на заброшенную съемочную площадку: битые машины, ржавые холодильники, большие чемоданы, бочки в пятьдесят пять галлонов, некоторые наполовину погруженные в огромную лужу. И повсюду какие-то оборванные манекены в самых разных позах. Они остановились, и Серж открыл багажник.

Коулмэн подошел к нему сзади.

– И все равно я не понимаю, где мы.

Серж вытащил из кармана пару носовых платков. Прикрыл одним рот и нос, второй отдал Коулмэну.

– Некроисследования.

– Что?

– Трупная ферма.

– Трупная?.. Ты хочешь сказать, эти манекены… Ой, гадость!

– Во Флориде у криминалистов особые сложности. Трупы разлагаются слишком активно, и таблицы из обычных справочников бесполезны. Пришлось организовать лабораторию, чтобы исследовать местный климат. Эверглейдс подходит для этих целей как нельзя лучше. Идеальное место для всего, что может расправиться с трупом. Жара, влажность, бактерии, бесчисленные тучи насекомых. У некоторых крошечные клешни или челюсти, которые прорывают кожу, другие залезают внутрь через отверстия. Поразительно, откуда они точно знают, куда лезть. Грызуны, крабы, змеи. А, да, и птицы. Про них тоже нельзя забывать. Они предпочитают глаза.

Коулмэн оперся о кузов машины.

– Мне что-то поплохело.

Серж открыл багажник и взялся за запястья.

– Бери его за щиколотки.

Они вытащили Троя Брейдентона из своей машины, проволокли двадцать ярдов и положили за бампером «импалы» со снятыми покрышками. Затем Серж вытащил из «бьюика» лом и принялся взламывать багажник «импалы».

– Труп, который продержится зимой в Виргинии три месяца, здесь обглодают до косточек за пару недель…

Серж налег всем весом на лом. Крышка отскочила. Коулмэн тоже.

– Там уже есть труп! И что-то шевелится… Он прикрыл рот рукой.

Серж потыкал ломом второго мертвеца. Нагнулся и снова схватил Троя за запястья.

– Коулмэн, помоги… Коулмэн? Тот, раздув щеки, держался за живот.

– Кончай дурака валять! Коулмэн взял труп за щиколотки.

– А если нас кто-то увидит?

– Сегодня суббота. По выходным мы тут одни… Подняли! Коулмэн крякнул.

– Да, но что, если кто-то явится сюда в нерабочее время?

– Вероятность нулевая. Это государственный проект. Новый труп упал поверх первого. Серж захлопнул багажник.

– Обожаю науку!

Они снова залезли в «бьюик».

– И все-таки я думаю, что мангры лучше, – сказал Коулмэн. – Здесь его могут найти.

– В этом вся соль, – сказал Серж, включая зажигание.

– Ты про что?

Серж повел машину назад по грунтовке.

– Раньше у них в багажнике был один труп. Теперь – два.

– И что?

– На трупной ферме все наоборот. Даже если они работают с покойниками, все равно это бюрократия, а значит, самый страшный грех – потерять пункт из описи. Если у них оказывается чего-то больше, чем указано, они думают не о том, что у них появился новый труп, а о том, что потеряли бумажку. Следовательно, кому-то надерут задницу. Поэтому они подтасуют цифры.

– А если нет?

– Они же профессионалы. Мы платим им за это налоги. Серж остановился и вышел из автомобиля, закрыл за

«бьюиком» ворота, запрыгнул обратно и резко нажал на газ. В густом облаке пыли они выехали на Тамайамскую тропу.

Полминуты спустя из облака вырисовалась другая машина. Коричневый «плимут-дастер».

«Бьюик» приближался к краю Эверглейдс, проскочил на мигающий светофор и поехал дальше, к платной магистрали. Перед Сержем и Коулмэном открылись виды западного Майами: предприятия тяжелой промышленности, карьеры, очистительные сооружения, исследовательский институт образцов краски.

– Стой, – сказал Коулмэн, заметив что-то из окна. – Поворачивай!

– В чем дело?

– Ну, скорее! А то еще дальше отъедем.

Серж съехал с правой полосы на обочину, развернулся на траве, а потом вырулил на встречную.

– За какими зайцами гоняемся?

– Там был склад медпрепаратов, – сказал Коулмэн. – Еще колючая проволока и много баллонов. Кажется, я видел веселящий газ.

– Окись азота? – Серж нажал на тормоза, и «бьюик» встал на самой середине дороги.

– Ты что? – удивился Коулмэн.

– Я не поеду ни на какое сафари за наркотиками!

– Почему?

– Ты разве не читал о том, как двое парней в микроавтобусе надышались веселящего газа и погибли?

– Потому что они использовали его неправильно. Серж дернул за рычаг на рулевой колонке.

– Я поворачиваю.

– Нечестно! – возмутился Коулмэн. – Мы сделали то, что ты хотел.

– Ты что, во втором классе?

– Не я запинал этого мужика до смерти. Я не обязан был ехать с тобой и помогать.

Секунду Серж переваривал услышанное.

– Ну ладно. Только потому, что ты воззвал к моему чувству справедливости. Однако я не буду ждать вечно.

«Бьюик» проехал еще сто ярдов и остановился у проволочной ограды с красным предупредительным знаком «Злые собаки».

Они подошли к забору.

– Ты был прав, – сказал Серж. – Действительно баллоны. Кислород и азот. А вот окись азота…

По складу носились два добермана. Увидев Сержа, они бросились на ограду и защелкали зубами на уровне его лица.

– Привет, песики!

Коулмэн подошел к Сержу, достал из-за пазухи свисток и подул в него. Доберманы жалобно тявкнули и улизнули за кучу пустых поддонов.

В четырехстах ярдах остановился коричневый «плимут-дастер». Из автомобиля хорошо просматривался стоявший вдалеке «бьюик». Водитель был в перчатках из бежевой кожи с дырками на фалангах. Руки снялись с руля, открыли дверцу, затем багажник. От машины отошли резиновые сапоги, над которыми болталось ремингтоновское охотничье ружье. Сапоги пересекли обочину и зашли в болото.

– Где твои кусачки? – спросил Коулмэн.

– В багажнике.

Серж взобрался на крышу «бьюика», сел скрестив ноги и с любопытством начал наблюдать за происходящим. Коулмэн остервенело резал кусачками проволоку, собаки на него нападали, а он отсылал их ультразвуком из свистка.

В полумиле к северу к прицелу приблизился глаз. В десятикратном увеличении в видоискатель попали восемьсот ярдов меч-травы и рогоза, два добермана, забор и, наконец, Серж, сидевший в позе йога на «бьюике». Палец коснулся спускового крючка.

Серж был поражен. Он никогда не видел в Коулмэне такой целеустремленности. Через несколько минут тот проделал в ограде отверстие, напоминающее по форме его самого.

Издали донесся слабый щелчок. Под Сержем разлетелось на куски окно.

– Ты что сотворил с моей машиной? – спросил Коулмэн.

Серж наклонился и посмотрел на пустую раму с торчащими осколками.

– Я ничего не делал.

– Нет делал. Придавил его.

– Надеюсь, ты не ожидаешь, что я возмещу убытки.

– Забудь. Мне все равно надоело опускать стекло вручную…

– Коулмэн! -Что?

Он обернулся. Его почти догнали доберманы. Он дунул в свисток, и собаки убежали под вилочный погрузчик.

За пределами зоны видимости резиновые сапоги бежали по тростнику к коричневому «плимуту-дастер».

Коулмэн сунул свисток в рот, пролез через дыру в ограде и обнял четырехфутовый баллон. Потом, не переставая дуть в свисток, пролез обратно и запихал бак под заднее сиденье «бьюика».

– Вот теперь можно ехать! – сказал Коулмэн. Он обернулся и увидел, что доберманы вылезли из дыры и почти добрались до машины. Свистнул – собаки убежали.

Серж нажал на газ и кивнул:

– Вот почему ты носишь этот свисток!

– Просто собаки меня не любят.

«Бьюик» выехал на разводной мост, соединяющий материк с Ки-Ларго. Серж посмотрел на приятеля:

– В чем дело?

Коулмэн почесал руку. Посмотрел на заднее сиденье. Потом снова почесал. Серж ухмыльнулся.

– Не можешь открыть бак, да?

– Всегда рядом был кто-то еще. С инструментами.

– А что ты хотел сделать?

– Не знаю. Например, взять молоток и что-то острое и продырявить.

– С ума сошел? В этих штуках очень высокое давление. Твое «что-то острое» влетит тебе прямо в лоб.

– А если совсем маленькую дырочку?

– Ты физику в школе вообще не проходил?

– Поможешь?

«Бьюик» остановился у торгового комплекса, около первого из полусотни магазинов с оборудованием для подводного плавания. Внутри было пусто, если не считать одного-единственного работника за кассой. У девятнадцатилетнего продавца были выгоревшие на солнце волосы, загар серфера и полуприкрытые глаза. Он был совершенно укуренный.

– Э-э, послушай, – сказал Серж, налегая на прилавок. – Нам нужно присобачить клапан к баллону.

– Никаких проблем!

– Это баллон не от акваланга. Он для медицинских целей. Продавец покачал головой.

– Только не с кислородом. Я не работаю с тем, что воспламеняется.

– Это другое, инертное.

– Что?

– Давай покажу.

Серж и Коулмэн с трудом заволокли баллон в магазин. Продавец захихикал и ткнул в них пальцем:

– Ха-ха, все понятно, веселящего газа захотели!

– Ш-ш-ш-ш-ш-ш! Серж поставил бак перед прилавком.

– Не волнуйтесь, ребя. Я на этом деле собаку съел. Одна из моих фирменных фишек.

– Сколько надо времени?

– Полчаса. Только платите наличкой. Владелец, типа, не в восторге.

Серж и Коулмэн решили убить время в магазине. Посмотрели на стеклянную коробку с большими металлическими часами, которые работают на глубине до пятисот футов.

Коулмэн взял коробку с плавками «Спидо».

– Так ты правда собрался жениться на Молли?

– Разве она не особенная?

Коулмэн открыл коробку и растянул плавки.

– Не представляю вас вместе.

– У меня чувство, что она моя половинка, – сказал Серж. – Не могу объяснить: Молли – определенно Она.

Плавки порвались. Коулмэн засунул их обратно в коробку.

– А что, если не Она?

– Тогда мы пожмем друг другу руки, скажем «без обид», и я оставлю ее где-нибудь без телефонов в районе пяти миль. Говорят, нужна большая фора…

– Ваш бак готов!

Они зашли в подсобку. Продавец с гордой улыбкой представил им свое изделие.

– Вам понравится! Фирма! Вот здесь редуктор. – Он присоединил резиновый шланг, который заканчивался нагубником. – И еще один, с универсальной резьбой.

– А это зачем? – спросил Коулмэн.

– Чтобы заполнять другие баллоны. Обычные, для аквалангов, или мини-баллончики. Такую дуру на вечеринки не потаскаешь. Предлагаю купить маленький запасной баллончик, например, у нас. Помещается в карман. Пять минут дышать можно… – Продавец засунул регулятор себе в рот.

– Эй! Эй! Эй! – закричал Коулмэн. – Это мой газ! – Он выдернул регулятор и сам взял его в рот.

– Да ладно, я же хорошо поработал! – сказал продавец. – Я тоже хочу оттянуться.

– Ладно, только чуть-чуть.

Немного погодя Коулмэн забрал баллон и вышел, переступив через бесчувственное тело. Приятели сели в «бьюик» и продолжили свой путь на запад. Снова мосты, Тавернье, Аппер – и Лоуэр-Матекумбе. А там и дорога на Лонг-Ки.

– Коулмэн, смотри! – Серж покрутил пальцем в дырке, которую только что заметил в двери водителя. – Кажется, тут была пуля… Коулмэн?

Тот привалился к дальней дверце с регулятором во рту. По футболке расплывалась лужица слюны. Серж вытащил резиновый наконечник изо рта Коулмэна, и он выдернулся со звуком, какой бывает, если надуть щеки, вставить в рот палец, а потом резко вынуть.

Прошла минута. Коулмэн сел.

– Ты чего?

– Я нашел дырку от пули. Я же говорил, что не бил твое окно! В нас кто-то стрелял. Пуля разбила стекло и залетела в машину.

– А зачем в нас стреляли?

– Не знаю. В последнее время у меня странное чувство, словно за мной следят.

– Ты придумываешь.

– Тогда откуда пуля?

– Мы были в южной Флориде, – сказал Коулмэн. – Пуля шальная, потому что люди вечно стреляют друг в друга по причинам, которые нас не касаются.

– Ты думаешь?

– Помнишь, как все праздновали после дополнительного матча «Майами Хит» и стреляли в воздух? И одна пуля попала в парня, который вставлял кассету в видак?

– Наверно, ты прав. – Серж выглянул с южной стороны моста. – Еще водяной смерч!

– На островах я их постоянно вижу.

– Это из-за Гольфстрима.

– Может, это счастливый знак?

В нескольких милях от них через мост на Лонг-Ки переехал коричневый «плимут-дастер».

Глава 25

Ночь перед свадьбой

Серж нервно мерил шагами пристань на северо-западном конце Биг-Пайн-Ки.

Над заливом садилось солнце. Колеблющееся оранжевое горнило отражалось от приливных волн. Светило сопровождали все три типа облаков: на западе горела красным стопка слоистых; прямо над головой в розовой подсветке сияли тонкие перистые, а на востоке виднелся фронт малиново-серых кучевых. Надвигался шторм. Серж поднял фотоаппарат и щелкнул затвором объектива как раз в тот момент, когда одинокая чайка пересекла яркий шар в видоискателе.

Серж всегда смотрел на закат до самого конца. Как только солнце касалось горизонта, оно опускалось очень быстро – сначала наполовину, потом почти целиком. Наконец – последняя вспышка, и светило исчезает, а у Сержа возникает посткоитальное чувство: хочется пиццы.

Серж надеялся когда-нибудь увидеть неуловимую Зеленую Вспышку, о которой так красноречиво писал Джон Д. Макдональд, – очень редкий изумрудный всполох над водой, который возникает, когда солнце полностью скрывается за землей. Многие флоридцы высматривают эту вспышку, некоторые, как Серж, – годами. Несколько старожилов утверждают, что пару раз ее видели. Одни объясняют природу Зеленой Вспышки уймой взаимоисключающих теорий, другие считают ее выдумкой. Серж, ясное дело, был не из таких.

Он стоял на мосту и снимал закат. Наконец солнце почти село. Пора смотреть Зеленую Вспышку. Серж выпустил из рук фотоаппарат, который повис на ремешке вокруг шеи, и скрестил пальцы на удачу.

– Пожалуйста, ну пожалуйста…

Он прищурился и всмотрелся в краешек света, дрожащего на горизонте.

Серж ахнул и прижал руку ко рту.

– О боже! Я ее увидел! – Он повернулся и побежал к Безымянному бару. – Я видел вспышку! Видел вспышку!..

Вдруг Серж заметил на дороге большое зеленое пятно. Он остановился и поднес руку к лицу. На ладони тоже что-то зеленело.

– Черт, конечно! Солнце было почти красное, и в глазах отпечатался его негатив, потому что я так долго на него пялился. – Он понурился. – Теперь у меня депрессия!..

По небу летел крошечный реактивный самолет. Его длинный след инверсии ловил солнечный свет из-за горизонта, и на темнеющем небе тянулась яркая черта с зеленым пятном посредине.

В Безымянном было нескучно. Музыкальный автомат играл ранние песни «Джей Гайлз Бэнд». Серж открыл сетчатую дверь.

– Серж!

Он взял табурет и понуро сел у стойки. Джерри-бармен подошел к нему с бутылкой воды.

– Почему такой кислый?

– Только что видел Зеленую Вспышку.

– Здорово! – воскликнул Джерри. – Я никогда не видел, а жду тыщу лет. Где? На северном побережье?

– Вот здесь. – Серж протянул палец и коснулся воздуха между собой и Джерри. – Дурацкое пятно на глазном яблоке. Никакой волшебной вспышки не бывает.

– Бывает. Это атмосферный эффект. Ты просто слишком долго смотрел на солнце.

– А что народ у бильярда толпится?

– Пари. С Коулмэном.

Серж снова посмотрел на свою ладонь.

– Наверное, я повредил себе глаз.

– Это пройдет.

Серж взял воду и направился к бильярдному столу, где трое мужчин держали Коулмэна за голову и пытались достать биток из его челюстей.

Серж подошел к Сопу Чоппи.

– И как у них успехи?

– Почти вытащили. Ну что, готов к завтрашнему дню?

– Весь на иголках. Непонятно. Обычно со мной такого не случается.

По полу покатился шар.

– Это нормально, – сказал байкер. – Даже у самых крутых парней бывает мандраж.

– А ты знаешь, как убрать зеленое пятно, которое появилось в глазах от долгого смотрения на солнце?

– Взгляни на бильярдный стол. Сольется. Подошел Коулмэн.

– Уф! Чуть не проиграл! – Он вытащил из кармана конверт и вручил Сержу. – Тебе.

Серж посмотрел на адрес в целлофановом окошечке. «Мистеру и миссис Гродник».

– Прекрасно! – Он распечатал конверт и засунул кредитную карточку в кошелек. – Как раз к свадьбе.

Входная дверь распахнулась.

– Вот сукин сын!

Завсегдатаи узнали его по голосу. Гаскин Фасселс. Соп Чоппи вздохнул:

– Только не это…

Фасселс кинулся к бару и запрыгнул на табурет.

– Я его точно убью!

– Что случилось? – спросил Джерри.

– Только что надурили. Один из этих мотельчиков, «семейных». Когда вселяешься, они все такие милые и простые! А знаете, что они сделали? Засунули меня в последний номер, над офисом. Потом, когда все закрылось, поднялась температура, и кондиционер в окне испортился. Мне пришлось переезжать в другой мотель!

– А вы не потребовали возместить ущерб? – поинтересовался Джерри.

– Конечно! Я позвонил по круглосуточному номеру, но они отказались!

– Это неправильно, – заметил Джерри.

– Я до них доберусь! – кричал Фасселс. – Ой, только доберусь!..

Компании у бильярдного стола было трудно сосредоточиться на игре, потому что Фасселс орал и молотил кулаками по стойке. Соп, который собирался было ударить по шару, опустил кий.

– Никто не смеет дурить Гаскина Фасселса!

«Пятерка» отправилась в боковую лузу, а вслед за ней – биток. Соп Чоппи стукнул кием по полу.

– Хватит! Он довел меня до ручки!

– Больше ждать нельзя, – согласился Ребел. – Такой классный бар испортил!

Пришел бармен с подносом бокалов, заказанных компанией.

– Берите, ребята…

– Джерри, зачем ты, мать твою, говоришь с этим козлом? – спросил Боб-бухгалтер. – Ты его накручиваешь!

– Что? – спросил бармен. – Я что-то сделал не так?

– Нет, Джерри, – успокоил его Соп Чоппи. – Ты ничего не сделал. Ты хороший человек. Боб просто расстроен.

– Ты тоже, – вставил Боб.

– А что такое? – спросил Джерри. – Может, я помогу.

– Уж поверь мне, это не по твоей части, – сказал Соп Чоппи.

– Нужно придумать, как избавиться от Фасселса, – заявил Боб.

Джерри озадаченно посмотрел на него.

– Почему? Что он такого сделал?

– Видишь, о чем я и говорил, – сказал Соп Чоппи. – Тебе все нравятся.

– Он портит бар, – добавил Ребел.

– Правда?

– Господи, Джерри! Ты общаешься с ним больше остальных, и он тебя не раздражает? Эти сальные анекдоты! Мы сами пошляки, но он куда хуже.

– Вы хотите, чтобы я от него избавился? – спросил бармен.

– Давай, было бы классно! – обрадовался Ребел.

– Я знаю, как это сделать, – сказал Джерри.

– Ага, конечно.

– Нет, честно…

И он рассказал им, что придумал.

– Джерри, ну ты даешь! – восхитился Боб. – Даже не верится! Это так не вяжется с твоим характером! Просто идеально!

– Ты правда так думаешь?

Компания расхохоталась. Ребел положил руку Джерри на плечо.

– Ты нам всегда нравился… Серж, ты что задумал? Серж старательно сооружал с помощью деревянного

угольника сложную трехэтажную конструкцию из шаров посреди стола.

– Бильярдный фокус. Видел похожий по телевизору в исполнении самого Миннесота Фэтса. Но мой гораздо сложнее. – Он взял три кия и немного мела. Коулмэн стоял на коленях за правой задней лузой и придерживал на голове указательным пальцем «восьмерку».

– Серж, ты что, собираешься сбить этот шар с башки Коулмэна?

От сосредоточенности Серж высунул кончик языка. Он осторожно поставил последний белый шар на пирамиду внутри треугольника.

– Пока нет. – Он взял три кия в «мост» так, чтобы их кончики выступали за край стола, и отступил назад. – Ладно, объясняю. Смотрите внимательно, потому что все произойдет очень быстро. Я пойду в дальний угол, чтобы как можно лучше разбежаться. Потом, когда наберу скорость, ударю тремя киями. Если все будет сделано правильно, шары разлетятся и закатятся по одному в каждую из шести луз. Это только начало. Остальные упадут со стола, три отскочат рикошетом от двери туалета, семь отпрыгнут от той стены, а два сшибут «восьмерку» с головы Коулмэна, и она… – Серж похлопал себя по боковому карману. – Окажется здесь.

– Я должен это видеть, – заявил Ребел.

Гаскин Фасселс застучал по стойке пустой кружкой.

– Джерри! Я тут совсем засохну!

– Иду, мистер Фасселс!

Бармен поспешил к стойке и подставил охлажденную кружку под кран.

– Эй, Джерри, у меня для тебя новый анекдот! Бармен снял с кружки пену.

– Какой?

– Зачем Бог дал женщинам влагалища?

– Не знаю. Зачем? Фасселс захлопал по стойке.

– Чтобы мы с ними говорили! Ха-ха-ха-ха… Джерри поставил кружку перед Фасселсом.

– И что потом?

– Нет, понимаешь, женщины, они… а, хрен с ним, это проще. Слушай меня, мальчик. Знаешь, почему моя бывшая выбросила вибратор?

– Нет.

– У нее зубы потрескались! Ха! Ха! У-у-у!..

– Она его выкинула? Почему? Он плохо работал?

– Джерри, ты там еще не задохнулся?

Серж прошел мимо Фасселса, отсчитывая шаги до дальнего угла бара.

Бармен протер стойку полотенцем.

– Да, мистер Фасселс… Эти дела с мотелем вас сильно расстроили?

– Черт! На хрена ты мне напоминаешь! Из всех хитрых и трусливых…

Джерри приложился полотенцем к особенно упрямому пятнышку.

– Да, на него это похоже.

– На кого?

– На владельца.

– Ты его знаешь?

– Козел еще тот.

– Джерри, я никогда не слышал, чтобы ты о ком-то плохо говорил!

– Этот хуже всех. – Бармен повесил полотенце на плечо. – Самый большой придурок, каких я только встречал.

– Кому ты говоришь!

– Я знаю, как можно свести с ним счеты.

– Ты?!

– Да. Мне известно, что он любит. На этом и надо сыграть.

– Джерри, мне открылась новая сторона твоего характера, – сказал Фасселс. – И мне это нравится!

– Честное слово, вы его хорошенько прижучите.

– Я весь внимание. Где-то сзади побежал Серж.

– Я знаю, где он живет, – продолжал бармен. – Сейчас он в отъезде. Вы сделайте вот что: проберитесь к нему домой…

Тройной шар отскочил от стойки прямо между Фасселсом и барменом.

– Джерри! – закричал Соп Чоппи. – Скорей! Давай весь лед, что у тебя есть!

– Что случилось?

– У нас жертвы.

Глава 26

Утро Великого Дня

Серж проспал всю ночь на диване у Коулмэна, заблаговременно надев белый смокинг. При первых лучах солнца он вскочил: до свадьбы нужно было еще многое сделать. Все готовил Серж, а Молли Коулмэн велел ни о чем не беспокоиться.

Он просунул руку под диван и схватил палку, используемую для ловли омаров. Такие делали из люцита, с крюком с одной стороны и петлей для запястья аквалангиста с другой. Если видишь, что из кораллов торчат усики, нужно засунуть палку сзади и пощекотать омара за хвост. Тогда он выпрыгнет прямо тебе в руки.

Коулмэн не хотел просыпаться.

– Вставай! Сегодня свадьба! Стон, голова зарывается в подушки.

Серж ткнул его в ребра палкой.

– Просыпайся!

Коулмэн вслепую шлепнул приятеля.

– Просыпайся! Еще тычок.

– А-а-а-а! – Коулмэн перекатился на спину и, не открывая глаз, засучил ногами.

Тычок.

Коулмэн встал на дыбы и схватился за палку с другого конца. Серж умело поборол его, как опытный браконьер, промышляющий крокодилами.

– Так, так, мальчик… Полегче…

Коулмэн неожиданно прекратил борьбу и открыл глаза. Затем свесил с кровати ноги.

– Есть хочу.

Оба пошли на кухню. Коулмэн потер ребра.

– Зачем было тыкать в меня палкой?

– Потому что ты вечно лезешь драться.

– Это условный рефлекс, – сказал Коулмэн. – С тех пор, как я однажды проснулся в тюрьме, а какой-то мужик сидел на моей груди и бил меня в лицо.

– Поехали. – Серж вытащил из шкафа три упакованные сумки со снаряжением. Коулмэн плюхнулся на край дивана рядом со своим баллоном веселящего газа, включил телевизор и взялся за регулятор.

Серж выдернул регулятор изо рта Коулмэна. -Эй!

– Ехать пора!

– Свадьба аж после обеда!

– Машин будет много.

Серж говорил правду. На Лоуэр-Кис в этот день проходило одно из самых важных ежегодных мероприятий. И это не было совпадением. Серж просто не мог не придать своей свадьбе какой-то культурный контекст. Он обратился к организаторам, и те отнеслись к идее с энтузиазмом: свадьба – прекрасная реклама и много фотографий в газетах.

Серж хотел жениться в одном из своих самых любимых мест на земле – Луи-Ки.

Луи-Ки не похож на другие острова. Туда нельзя приехать на машине. Иначе у вас будут большие проблемы. Дело в том, что Луи-Ки находится под водой.

Остров назвали в честь британского корабля «Луи», который утонул здесь в 1744 году. От судна почти ничего не осталось, но коралловый риф у самой поверхности воды покрыт впечатляющим узором из узких каналов, где в изобилии водятся рыбы-ангелы, рыбы-попугаи, тарпоны, люцианы, угри и почти все остальные. Это знаменитое место расположено в пяти милях к югу от берега, и туда с Рэмрод-Ки, Литтл-Торч-Ки и Биг-Пайн-Ки постоянно ходят лодки с дайверами.

Уже больше двадцати лет подряд местные жители проводят на Луи-Ки музыкальный фестиваль. Вода проводит звук гораздо лучше, чем воздух, и дайверы съезжаются отовсюду, чтобы почувствовать, как мелодии пульсируют в костях. Музыку передает местная станция, «Конк-FM»* и посылает на риф через специальные подводные колонки. Некоторые дайверы надевают эксцентричные костюмы. Они ныряют с гитарами и тромбонами, собираются в струнные квартеты и маршевые оркестры. Некоторые изображают звезд: Дженнифер Лобстер, Кайли Минога, Монсеррат Камбалье…

В этот раз концерт продлится шесть часов, священник прибудет через три часа. Обмен клятвами произойдет под водой. Текст клятв Серж написал сам.

Серж забросил сумки со снаряжением в багажник и захлопнул крышку. Потом посмотрел на часы.

* Conch – раковина (англ.).

– Пока укладываемся. Кольцо у тебя?

– Кольцо?

– Коулмэн! Ты же шафер!

– Какое кольцо?

– Я дал его тебе вчера ночью. И выразился совершенно ясно. Я сказал: «Коулмэн, оставь свою дурь и слушай внимательно. Вот кольцо. Оно очень важное. Ты можешь испортить все что угодно, только не потеряй его. Кольцо – это все. Кольцо – это жизнь и смерть. Ты понимаешь?» Ты ответил: «Конечно», и я тебе его отдал.

– А, так это было кольцо! – воскликнул Коулмэн. – Я думал, ты даешь мне какой-то мусор.

Серж и Коулмэн долго рылись в вываленном на пол содержимом мусорки.

Полчаса спустя «бьюик» подъехал к тики-бару у Луи-Ки. Серж достал кольцо из кармана и стер кофейные спитки, а потом передал его Коулмэну.

– Вот кольцо. Не мусор. Не выбрасывай. Компания из Безымянного бара уже ждала их. Молли

тоже; она сидела на табурете в подвенечном платье. В очках. Серж чмокнул ее в щеку.

– Вообще-то мы не должны видеться перед церемонией, – сказала Молли.

– Я не верю в плохие приметы… – Серж ткнул пальцем в пол. – Коулмэн!

– Что?

– В грязи! Кольцо!

– Как оно сюда попало?

Коулмэн поднял кольцо. Серж выхватил его из рук приятеля.

– Я снимаю с тебя кольцевую обязанность!

– Спасибо. А то я слишком нервничал.

Компания выпила за жениха и невесту. Теперь никаких накладок не должно быть: все на месте с двухчасовым запасом. Можно испытывать приятное волнение в приятной компании.

Правда, компания была не особо приятной. Сегодня в тики-баре собрались дайверы, приехавшие на фестиваль. Они поглощали огромное количество ромовых коктейлей, баночного пива, устриц и соуса – и шумели. Больше всего галдели продавцы подержанных машин, которые сидели в противоположном конце заведения. Они только что вернулись после погружения и теперь быстро-быстро закладывали за воротник, чтобы успеть ко второму заходу после обеда. Этого делать ни в коем случае нельзя, но правила созданы не для них.

Серж заметил, что троица тычет в его сторону пальцами и смеется. Точнее, они показывали на Молли. Серж сердито посмотрел на них. Они отвели глаза, что-то друг другу сказали и захохотали еще громче.

Серж повернулся к Молли. Она грустно понурилась. В том конце бара продолжали хохотать и тыкать пальцами. Серж поднялся с табурета.

Когда жених в белом смокинге приблизился к троице, те еще хихикали.

– Ой, смотрите! Сам Боуги* явился!

– Вы говорили о моей невесте?

* Хэмфри Богарт, известный киноактер с драматическим амплуа.

– О ком, о ком? – Заводила театрально вытянул шею.

– Я сегодня женюсь, – сказал Серж. – Так что вы застали меня в хорошем настроении.

– А, он про эту, в белом платье! – Заводила посмотрел на приятелей. – Никогда не думали, как «это» делает крокодил?

Серж тронул его за плечо.

Заводила слез с табурета и встал нос к носу с Сержем. Он оказался гораздо выше, чем выглядел сидя.

– Может, вернешься к себе на место, пока тебя не обидели?

– Я пытаюсь быть вежливым. – Серж щелкнул пальцами, подзывая бармена. – Дайте ребятам по рюмке за мой счет. – Он снова повернулся к продавцу. – Немного вежливости. Это все, чего я прошу. Не хочу, чтобы хоть что-то испортило этот особенный день.

– Как скажешь, Боуги.

– Спасибо.

Серж вернулся к Молли. Они сели лицом друг к другу и взялись за руки. Издали донеслась громкая ремарка. На этот раз – четко различимая.

– Моя большая крокодилья свадьба! Серж улыбнулся Молли.

– Ты извинишь? – Он встал с табурета и потянул Коулмэна за руку. – Нужно вернуться в трейлер.

По пути в «бьюик» Серж зашел в магазин дайверских принадлежностей, чтобы забрать заказанные баллоны для себя и Молли.

– И еще мне нужен один запасной.

Приятели обернулись меньше чем за сорок минут.

Серж вытащил из багажника оранжевый баллон, взял на плечо и отнес в бар. Там он нашел продавцов автомобилей и поставил баллон перед самым шумным.

– Извиняюсь за недавнее недоразумение. Подарок от меня. Без обид.

Подъехала полицейская машина; оттуда вышли Гас и Уолтер. Гас остановился перед одним из автомобилей на парковке и проверил что-то по бюллетеню.

– Это он!

Помощники шерифа зашли в бар и начали медленный обход, всматриваясь в лица посетителей.

– Караул. – Серж поднял руку, чтобы загородить лицо. Гас посмотрел на фотографию на бюллетене.

– Вы Ребел Старк?

– Да, а что?

Гас снял с пояса наручники.

– Вы арестованы за неуплату шестисот штрафов за неправильное вождение в Теннесси.

Ребел соскочил с табурета и подбежал к жениху, схватил его за отвороты белого смокинга.

– Серж! Спрячь меня! Сделай что-нибудь! Помощники шерифа утащили его прочь. Серж встал и поправил костюм.

– Уважаемые, простите за недоразумение. Все уже утряслось. Расслабьтесь и получайте удовольствие! – Он предложил Молли руку. – Пойдем?

***

Лодка встала у специальной плавучей пристани над рифом. Священник ждал внизу. Приглашенные на свадьбу во главе с шафером валялись на корме. Им нельзя было нырять из-за таких мелких нарушений норм безопасности, как, например, отсутствие дайверских сертификатов и опьянение. Серж и Молли, вооружившись баллонами с воздухом, стояли на платформе. Они в последний раз одарили друг друга долгим взглядом, а потом взялись за руки, прижали к губам регуляторы и с плеском ушли под воду.

Сначала заиграл «Сад осьминога» в исполнении «Битлз», потом – «Плавники» Джимми Баффета и «Акваланг» группы «Джетро Талл». Радиостанция позволила Сержу составить список самому. Кроме того, Серж дал им сценарий свадьбы, который нужно будет вещать, пока священник и пара венчаются пантомимой. Жених достал кольцо из велюрового карманчика в компенсаторе плавучести. Началась тема из фильма «Челюсти». Диджей зачитал:

– «Я, Серж, беру тебя, Молли, в законные жены, чтобы любить и беречь в болезни и в здравии, в горе и радости. Выбираю тебя и только тебя как свою жену, подругу, партнера, железное алиби, водителя для побега, чтобы помогать друг другу духовно расти, смеяться за глаза над родственниками, составлять список семейных шуток, которые являются основой любых прочных взаимоотношений, заниматься всякими приятностями, как все женатые люди (почему мне так и не терпится жениться): сидеть на уютном диване и листать фотоальбомы, смотреть классическое кино в постели с чипсами, говорить глупости, когда кто-то пустит газы, по крайней мере поначалу; всегда соглашаться с супругой, что ее сексуальные подружки одеваются как шлюхи, и никогда, никогда не ссориться. Во время скандалов вести себя по-честному, не снимать кольца и не бросать их друг в друга, не вспоминать тайны, которые мы поверили друг другу, например, жестокие школьные клички – пусть одноклассники вечно горят в аду! Родить много-много детей с нормальными именами, а не Скаут, Тифани, Дакота, Бриз или Шаниквателла, читать им на ночь сказки и детские стишки, петь рождественские хоралы, учить их, что «особенные слова», которые мама и папа говорят дома, нельзя повторять на улице, потому что это «наш маленький секрет». А теперь настал момент, чтобы поблагодарить спонсора сегодняшней свадьбы. Давайте поаплодируем радиостанции «Конк-FM», где хиты чувствуют себя как дома! Не пропустите вручение призов! Мы снова в прямом эфире: я торжественно клянусь обожать и уважать, почитать и защищать от всех врагов, внешних и внутренних, мою любовь, мой свет, мою жизнь, зачатую под знаком свободы*, среди вспышек ракет и разрывов гранат**, ветер под моими крыльями***, а в Бирмингеме любят мэра**** – ооо-ооо-ооо! Пока смерть не разлучит нас! Аминь!»

* Непрямая цитата из Геттисбергской речи Авраама Линкольна.

** Строчка из гимна США (в переводе П. Палажченко).

*** Строчка из известной одноименной песни Бетте Миллер.

**** Строчка из нашумевшей песни с политическим подтекстом группы «Ленерд Скенерд» под названием «Милый дом, Алабама».

Серж надел Молли кольцо.

– Объявляю вас мужем и женой!

Врачующиеся выплюнули регуляторы и поцеловались под «Желтую субмарину».

Когда Серж и Молли поднялись на поверхность, лодка взорвалась аплодисментами. Люди на ближайших лодках тоже приветственно закричали, как и дайверы, которые случайно попали на церемонию и всплыли вместе с парой. Они изо всех сил пытались догнать искусственный букет, уносимый течением.

На лодке был торт, всякие перекусы, шампанское. Веселье росло. Люди начали танцевать. Серж раздавил ногой пластмассовый стаканчик.

Незаметно солнце село, задул ветер. Подводный фестиваль близился к очередному успешному завершению. Пора возвращаться на берег, чтобы продолжить праздник там. Лодки завелись, отцепились от причала. Оставшиеся дайверы начали всплывать.

Кроме одного.

Внизу, в далеком ущелье между кораллами, человек в черно-бирюзовом гидрокостюме вел себя несколько странно. Он бродил по песчаному дну, спотыкаясь и дурацки ухмыляясь. Это было его двухсот какое-то погружение, и опыт подсказывал: что-то не так. Он был слишком счастлив. Мужчина посмотрел на часы и на измеритель глубины. Непонятно! Он провел под водой не так много времени и погрузился не настолько глубоко, чтобы начался азотный наркоз, однако все признаки были налицо. Тело дайвера покачивалось в водных потоках. Подплыла барракуда с неприятно зубастой мордой и поглядела на него. Дайвер лишь улыбнулся. Наркоз – не так уж плохо. Даже здорово! Теперь понятно, как новички заболевают кессонной болезнью или умирают. Им так клево, что они забывают элементарные вещи. Только не я. Нужно бороться. Думать.

Владелец салона «Свежие автомобили» повторил в уме все правила, выработанные за много лет подводного плавания. Он взглянул на мини-таблицу декомпрессии на запястье и нажал на кнопку таймера. Двадцать минут, потом впустить немного воздуха в жилет и подняться выше, для следующего этапа. Дайвер проводил процедуру идеально, сопротивляясь естественному стремлению впасть в панику и рвануть на поверхность, что ему следовало бы сделать, учитывая, что в его крови накапливается десятипроцентная смесь окиси азота – подарок Сержа.

Дайвер следил за стрелкой хронографа. Прошло десять минут. Из дюжины подводных колонок заиграл «Пинк Флойд», и периферийное зрение дайвера медленно отказало.

Одиннадцать минут. Ныряльщик посмотрел прямо вверх. Туннельное зрение. Везде чернота, кроме сужающегося круга света над головой диаметром с монетку. Тринадцать минут. На лице ныряльщика расплылась абсолютно счастливая улыбка. «Пинк Флойд» достигли кульминации. Свет с булавочную головку.

«I-yiiiiiiiiiiiiii… have become… comfortably numb…»* Свет погас.

* «Мое тело… приятно… онемело» (англ.).

Глава 27

В Маратоне опять образовалась пробка, а в аэропорту – столпотворение: представители Торговой палаты, репортеры, федеральные агенты… У терминала выстроился ряд лимузинов. В этот день прибывал Сам.

В поле зрения появился огромный частный реактивный самолет. Он коснулся земли и прокатился по всей пятитысяче футовой посадочной полосе.

Раздвинули трап. Открыли дверь. Встречающие старались протиснуться вперед, но их сдерживали охранники. Сначала вышла параличных атташе, за ними юристы, бухгалтеры и целая команда разнообразных грузчиков в темных очках. Наконец… Стоп, это еще не все. Частные гости, местные политики и горстка родственников, включая бабушку, которую пришлось спускать на специальном лифте… Это все? Нет, что вы! Подпевалы, подхалимы, профессиональная свита, два «независимых» эксперта, готовых в любой момент держать речь на Си-эн-эн, безработный игрок в гольф со знаменитостями и женщина с ярко-оранжевым шарфиком и кожаным органайзером – заботливая, как наседка, пиарщица. Ну, вот теперь точно все.

Наконец тот, кого все ждали, явил себя миру. Вот он выходит, спускается по лестнице уверенной походкой, в легком сером костюме, сшитом на заказ в Риме. Дональд Грили, бывший главный директор печально известной компании «Глобал-Плут Инкорпорейтед».

Грили сошел на бетонированную площадку, и тесно сомкнувшаяся толпа увлекла его к терминалу. Фотографы подняли фотоаппараты повыше и снимали поверх голов; репортеры выкрикивали вопросы:

– Будет ли компания реорганизована?

– Что произойдет с уничтоженными пенсионными счетами?

– Почему вы отказались отвечать на вопросы Конгресса?

– Сколько стоил дом?

– Вы будете жить там постоянно?

Репортеров дружно заткнули сторонники Грили из местных общественных организаций, бесконечно благодарные ему за щедрость. Новое больничное крыло, художественный центр, стипендии местным подросткам с хорошей успеваемостью и приют для брошенных щенков.

Хитрыми, тщательно отрепетированными приемами команда Грили работала в хореографическом унисоне, как гигантский эктоплазм, постепенно оттесняя локтями, плечами, ногами и прочими частями тела назойливых журналистов, одновременно позволяя самым ярым сторонникам пробраться в середину толпы.

Всю дорогу к аэропорту Грили широко улыбался и раздавал автографы. Ему искренне жали руку.

– Даже не знаем, как вас благодарить за пожертвование!

– Вы выступите на нашем торжественном банкете?

– Вы нас так вдохновили!

– Я просто пытаюсь быть хорошим членом общины, – сказал Грили. – Что вы, не стоит благодарности!

В чем-то он был прав. Благодарности это не стоило, потому что оплачивалось накоплениями других людей, прошедшими через холдинги на Карибах. Стандартный пиар для появляющихся на новом месте компаний или общественных деятелей с сомнительной репутацией: закупите поддержку авансом.

Толпа приблизилась к аэропорту. Пиарщица сияла: все шло по плану. В газетах будет много фотографий счастливых жителей, приветствующих будущего соседа.

Вдруг фотографы что-то заметили на стоянке машин за ограждением посадочной полосы. Один оторвался от всех и начал на бегу снимать. Заметив это, конкуренты, как стадо бизонов, ринулись за ним. Следом понеслись журналисты с раскрытыми блокнотами.

Пиарщица обнаружила, что толпа вокруг ее клиента несколько поредела. Куда делись СМИ? Она огляделась и увидела свой самый страшный кошмар. По другую сторону ограды стояла одинокая пикетчица – пожилая женщина с выражением полной безнадежности на лице. Она с трудом удерживала в руках нарисованный дрожащей рукой плакат: «Мне пришлось снова выйти на работу».

– Черт подери! – вскричала пиарщица. – Да что я ей сделала?!

Глава 28

Медовый месяц оказался выше всяких похвал.

Компания устроила Сержу и Молли традиционные на Кис проводы: помахали им на прощание с пристани на Литтл-Торч-Ки. Серж и Молли помахали им в ответ с кормы арендованного катера, обвязанного алюминиевыми банками и поплавками. На планшире было написано кремом для бритья: «Осторожно! На катере качка!»

– Ну скажи, куда мы едем? – в который раз спросила Молли.

– Я же говорю, – ответил Серж, – это сюрприз.

– Ой, как интересно!

Они переехали на частную пристань, и вот тогда Молли увидела все. Она схватила Сержа за шею и запрыгала.

– Я люблю тебя! Люблю! Спасибо!..

– Осторожно, шея! Литтл-Палм-Айленд. Оазис.

На невысоких холмах в окружении ярких цветов и нависающих над водой кокосовых пальм стояли таитянские бунгало. Пейзаж напоминал тихоокеанский, поэтому здесь снимали фильм «РТ-109»*.

* Голливудская картина о том, как Джон Кеннеди командовал торпедным катером во время Второй мировой войны.

В номере молодоженов ждала бутылка охлажденного вина. Молли вышла на веранду и увидела аквамариновую гавань. Она завизжала от восторга и закрутилась на месте.

Для Молли ничего не жалко! Серж организовал мегаро-мантический отдых и потакание любым прихотям. Успокаивающий массаж, маска из водорослей на все тело, ритуал с вулканической глиной, лечение балийскими специями, а потом джакузи из тикового дерева, утопающее в сирени.

А еда! Им готовила элитная команда шеф-поваров мирового класса. Завтрак: омлеты с авокадо, лососевые мимозы, кофе в серебряных кофейниках и свежевыжатые соки; обед: охлажденный суп с омарами, черные мидии, припущенные в фенхеле, козий сыр с аругулой, фуа-rpa, бифштекс с черным перцем и пом-фри. А ужин-то, ужин! Крошечные рыбки, тушенные в белом вине, зажаренный на гриле желтый люциан, острая свиная сарделька с сердцевинками пальмы и соусом из кукурузы и перца чипотле. И, наконец, коронное блюдо – малиновый торт с ванильно-сливочным английским кремом.

Все это обошлось недешево. Как говорят, не забудьте «Визу». Семь тысяч долларов. На карточке, прикрепленной к бутылке шампанского, Молли прочитала: «Поздравляем, мистер и миссис Гродник!»

Ах да, секс!

Поначалу Серж опасался. Человек вежливый и утонченный, он не хотел сразу отпугнуть Молли какими-нибудь изысками. Он почистил зубы и босиком зашел в комнату, где стояла кровать из красного дерева с белым газовым пологом.

– Милая?..

Что-то стукнуло его и сшибло на матрас.

– Я сделаю тебя счастливым! Я буду самой лучшей женой!.. Она мгновенно расстегнула молнию на его ширинке. Серж схватил молодую жену за запястья.

– Милая, притормози! У нас вся жизнь впереди.

– Извини. Я сделала что-то не то? Да? Извини, пожалуйста…

– Все в порядке! Просто не надо так напрягаться.

Она опустила глаза. Серж нежно приподнял ее лицо за подбородок.

– Можешь не отвечать, если не хочешь, но… э-э… У тебя это первый раз?..

Она снова попыталась потупиться, но Серж не позволил. Она кивнула.

– Это не страшно. Давай начнем все медленно и с самого начала.

Сексуальное обучение Молли пошло по экспоненте. Нехватка опыта компенсировалась энтузиазмом, неутомимостью и сумасшедшей изобретательностью.

У Сержа появилось подозрение, что до утра ему не дожить. Через два часа его забила мелкая дрожь.

– Где ты всему этому научилась?

– Прямо сейчас придумала. Перестать?

– Нет, черт возьми!

Дальше – больше. Опять инновационные технологии. Серж никогда не догадался бы, что у нее такие гибкие суставы. А что она теперь де… о нет!.. Серж откинул голову на подушку, катапультируясь через Млечный путь, со свистом пролетая мимо комет и квазаров…

Она села.

– Тебе не понравилось, да? Извини! Теперь мне стыдно. – Она прикрыла рукой глаза. – Ты всегда будешь представлять, как я это делаю…

Серж оторвал ее руку от лица и схватил жену за плечи.

– Боже мой!.. Ты правда никогда раньше этого не делала?

Она покачала головой.

– Слушай меня внимательно и поверь на слово, – сказал Серж. – Ты просто невероятна в постели. Тебе совершенно нечего стесняться.

– Ты в самом деле так думаешь?

– Правда-правда! – изо всех сил закивал Серж. – Особенно то, что ты не сняла очки. Это добавляет процессу необъяснимую пикантность.

Молли расплылась в широчайшей улыбке.

– Отлично! – Она спрыгнула с кровати и рысью понеслась в соседнюю комнату, откуда мгновенно вернулась с кисточкой для смазывания индейки и метелкой из перьев для смахивания пыли. – Давай попробуем вот это!

Ощущения Сержа застыли на мучительном пороге между удовольствием и болью. Наконец Молли сжалилась над ним и позволила перевести дух.

– Ну как?

Серж долго глотал воздух, пока снова не обрел дар речи.

– Откуда у тебя эти штучки?

– Взяла с собой кое-что. Показать?

Она опять убежала в другую комнату и вернулась с небольшим чемоданом, который поставила у кровати и открыла. Массажное масло, лубриканты, обшитые мехом наручники, зажимы на соски, плетка, маска из латекса, двойной фаллои-митатор, иллюстрированные пособия, клубок бечевки, пластиковые трубочки и маскарадные костюмы.

– Я не знала, что тебе нравится, поэтому взяла всего по чуть-чуть.

– Откуда?

– Из магазина для взрослых в Форт-Лодердейле. Там, где можно ходить с тележками. – Она засунула руку в чемодан. – А теперь замри…

Ночь продолжалась. Самооценка Молли росла с каждой минутой. К полуночи она окончательно расслабилась и защебетала:

– Подожди! У меня идея. Давай… Нет, пусть это будет сюрприз. Ты ведь любишь сюрпризы, правда? Тебе еще весело? Мне – да! Это тебе точно понравится! У тебя хорошее сердце?

Она зарылась глубоко в чемодан.

– Это что?

– Повязка на глаза. – Молли заговорила притворным басом: – Ложись, раб! – Потом нормальным голосом: – Ничего, если я назову тебя «раб»? Это на самом деле ничего не значит. Я читала про такое в журнале. Это просто игра. Если хочешь, я могу эту часть выбросить. Хотя лучше оставить, ради сюжета…

– Давай.

– Заткнись, раб! Открой рот!

Его большие пальцы на ногах связала бечевка. Зажужжал какой-то моторчик.

Серж очнулся, когда жена сняла с него повязку. Он без слов продолжал смотреть в потолок. Молли легонько шлепнула его по щеке.

– Милый, ты в порядке?

– Что это было?

– Ты отключился. Я сначала подумала, что тебя доконала.

– Запиши: именно так я хочу уйти из жизни.

– Ты еще не устал, правда? Я – нет. Все только начинается…

Откуда взялась эта женщина? В тихом омуте определенно водятся черти. Всю оставшуюся ночь Серж пытался запомнить как можно больше, но новой информации оказалось слишком много. Молли вышла далеко за пределы своего скромного образа, на территорию, не отмеченную на картах. С трех до четырех ночи наступил час грязных слов, и Молли отдалась задаче с проказливой радостью школьницы. Она оседлала Сержа и скакала на нем быстро и сильно.

– Ух, я раньше никогда не ругалась! Я и не знала, что это так возбуждает! Трахаться! Киска! Член! Тебе нравится? Попробую со словом «сладкий». Сладкая киска! Сладкий член! Так лучше. Или «горячий»? Как тебе больше нравится? «Сладкое» или «горячее»? О, это же как пунш. Понял? Тебе это никогда не приходило в голову, ты, хрен моржовый?..

На рассвете Серж упал на спину, совершенно обессилев. Молли присела на кровать рядом с ним, листая учебник. Она повернула книгу к нему и постучала пальцем по иллюстрации.

– Мы еще не сделали «богомола»…

Серж не знал, на сколько его еще хватит. Молли не выказывала ни малейших признаков усталости.

– Ну, вставай! – приказала она. – Поза циркачей, страница сто сорок три. – Она качалась на деревянной балке под потолком.

Наконец молитвы Сержа были услышаны.

– Я устала, – призналась Молли, подавив зевок. – Ничего, если мы сделаем перерыв? Мне нужно немножко поспать. Но я не хочу тебя разочаровывать. Ты расстроился, да? Сама вижу. Ладно, тогда еще одно…

Она трусцой выбежала из комнаты и вернулась в одном из маскарадных костюмов из чемодана. Серж сел.

– И кто ты?

– Фея Лютик.

Молли уже было прыгнула на него, как супергерой, однако в последний момент остановилась.

– Милый?.. Серж храпел.

Обычно в нем был почти неиссякаемый водоносный пласт энергии – но не бездонный. Ему нужно было подзарядиться.

Конечно, лучшего места для отдыха, чем Литтл-Палм-Айленд, не сыскать. Остров уединенный, эксклюзивный и очень тихий. Таким он остается из-за ограниченного доступа. Добраться туда можно только тремя способами: на личной яхте, на водных самолетах, которые изредка плюхались в гавань и извергали из чрева кучу главных менеджеров, и на пароме, стоявшем на пристани Литтл-Торч-Ки. Там же находилась маленькая парковка, где можно было оставлять на ночь машину. Сейчас на ней стояло восемь автомобилей. Последний заехал на место задом, чтобы скрыть номер в кустах. Коричневый «плимут-дастер».

В окна бунгало на Литтл-Палм-Айленде пробрались лучи слепящего полуденного солнца.

Веки Сержа задрожали и приоткрылись.

Молли нежилась в деревянном джакузи, пробуя все экзотические гели для тела подряд. Она услышала шорох.

– Ты где, любовь моя?

Серж врезался в дверной косяк.

– Милый?

– Я тут, – отозвался он.

Молли сложила ладони ковшиком и подбросила воду вверх.

– Я принимаю ванну! Может, присоединишься?

– Не сейчас. – Он вышел на веранду. Молли, напевая, снова подбросила воду.

– Ну, давай! Поиграем!!!

– Мне нужно на минутку спуститься на берег.

– Зачем?

– Умереть.

– Я не дам воде остыть… М-м-м, м-м-м, м-м-м… Всплеск.

Серж удерживался на ногах только чудом. Нужно куда-то спрятаться от этой женщины и восстановить силы! Спотыкаясь, он прошел по пляжу к одному из джутовых гамаков, которые висели повсюду среди пальм. Как истый флоридец Серж проверил, нет ли над его головой кокосового ореха, потом лег и моментально отключился.

Молли вышла на веранду.

– Серж?

Гамак сильно провис посередине – там в позе младенца свернулся Серж. Он еще никогда не спал так крепко. Через час ветер сменился, и его стал обдувать восточный бриз. Пристань находилась с южной, более низкой, стороны гавани, и ее было хорошо видно с противоположного берега, где две руки в кожаных перчатках развели в стороны листья пальметто, затем открыли маленький стальной футляр с пенопластовым уплотнением. Разобранный «марлин тридцать-ноль-шесть». Руки привинтили ствол и со щелчком поставили на место ложу. Дуло выглянуло из ветвей. К прицелу приблизился глаз, кожаный палец просунулся через предохранительную скобу. В перекрестии прицела появился гамак. Палец нажал на спусковой крючок.

Первая пуля задела плечо Сержа. Выстрел был что надо, и наводка – почти идеальная, но силу ветра не учли. Серж проснулся и схватился за руку. Второй выстрел был поспешным, пуля разбила кольцо, которым гамак крепился к дереву. Серж упал на землю как раз в тот момент, когда воздух взорвал третий выстрел – в том месте, где только что была его голова. Серж инстинктивно нагнулся и покатился в кусты. Руки в кожаных перчатках выдернули ружье из ветвей, умело разобрали и сложили в футляр. Серж уже вскочил на ноги и побежал к деревьям, а там, петляя, как лис, добрался до бунгало.

Серж поднялся по ступенькам двумя гигантскими прыжками и нырнул в дверь. Молли услышала шум и вошла в комнату. Она сушила волосы стоваттовым феном.

Серж побежал к раковине, держась за раненое плечо. Из-под пальцев капала кровь.

Крик. Фен с грохотом упал на пол.

– Пуля даже не застряла, – сказал Серж.

– Пуля?!

Серж нашел в аптечке набор первой помощи, обработал рану антисептическим кремом и наложил стерильный бинт.

– Вот, как будто ничего и не случилось.

– В тебя стреляли?

– Немножко.

– Кто?!

– Да мало ли кто. Это безумный, безумный мир.

– Я хочу, чтобы ты прямо сейчас рассказал мне, каким консультированием занимаешься.

– А что рассказывать?

– Ты сидел в тюрьме?

– С чего ты взяла?

– Просто ответь на вопрос.

– В тюрьме? – повторил Серж. – Слова – относительные понятия…

– Я так и знала!

Молли подскочила и убежала в ванную.

Серж ринулся за ней. Она начала собирать вещи.

– Детка, подожди! Я все объясню…

– Пусти меня! – Она запихивала свою одежду в сумку, бормоча: – И о чем я только думала, выходя замуж так быстро? Мы же не в Лас-Вегасе! Какая я дура! Я же ничего о тебе не знала!..

– Почему же ты согласилась?

– Потому что ты первый, кто…

Она закончила фразу заталкиванием купальника в сумку. Серж схватил ее за руку и встал на колено.

– Я женился на тебе, так как понял, что ты мне нужна. Когда уверен, что нашел свою половинку, зачем искать кого-то еще?

Она вырвала руку.

– Ты для меня единственная. Все, что было раньше, осталось в прошлом. Теперь все по-новому. Я верю в каждое слово своей клятвы.

Ее сборы замедлились.

– Просто я столько о тебе не знаю!

– Ладно, я все расскажу. Ты моя жена и заслуживаешь полной, неотфильтрованной правды. Брак – это святое. Он зиждется на доверии… – Он замолчал и посмотрел Молли в глаза. – Хорошо, слушай… Я… работник сферы социальных проблем.

– Социальных проблем?

Серж кивнул.

– Я нахожу людей с поломанной жизнью и постепенно возвращаю заблудших овец в стадо.

– Коулмэн?..

– Мой самый тяжелый случай. Работаю над ним уже много лет.

– Ах, Серж! Я так горжусь тобой! Это благородная миссия!

– Почти всегда, – согласился Серж. – Некоторые из этих людей со странностями. Вот почему тебе придется отнестись с пониманием, если мне вдруг придется поехать куда-нибудь посреди ночи.

– Почему ты не сказал мне об этом сразу?

– Боялся отпугнуть тебя. Некоторые из моих подопечных – непредсказуемые люди. Поэтому ты не должна никому говорить обо мне и о том, где я живу.

Молли шумно вздохнула.

– Теперь мне гораздо легче!

– Слушай, а давай откроем наши свадебные подарки!

– Ладно.

Они развернули подарок от Коулмэна. Видеокассета: «Паровозик чух-чух».

– Групповуха? Ну спасибо, приятель!.. Серж взял следующий сверток. Молли подняла отброшенную кассету.

– Давай посмотрим.

Так прошли следующие тридцать шесть часов.

Медовый месяц закончился, чего нельзя было сказать о проверке на выносливость. Серж переехал в квартиру Молли, и его жизнь превратилась в мультик о Розовой Пантере. Он выходит из кухни с бутербродом, и – бамс! – из шкафа на него прыгает Молли и прижимает к земле.

Когда Молли вернулась на работу, сотрудники Биг-Пайновской библиотеки ее не узнали. Волосы распущены, одежда по размеру. Молли смотрела людям в глаза и даже разговаривала! Боже правый, подумали они, мне бы такой секс! Преображение было настолько впечатляющим, что коллеги женского пола невольно представили, что мужское естество Сержа по масштабам сравнимо с ракетой «Полярис», древней секвойей и статуей Свободы.

Глава 29

Дверь Безымянного бара распахнулась.

– Я Гаскин Фасселс! И я крут!

У посетителей резко упало настроение. Фасселс держал обеими руками большую коробку. Он гордо подошел к стойке и поставил на нее свою ношу.

– Эй, подходите посмотрите! Никто не шевельнулся.

– Ладно, сидите где сидели. Сам достану и покажу. Фасселс засунул в коробку обе руки и осторожно вынул

оттуда содержимое, а потом с гордостью поставил на стойку. Бар замолчал. Отвалились чьи-то челюсти.

– Я знал, что вам понравится, – сказал Фасселс. – Так ему и надо, что меня надурил!

Посетители слезли с табуретов и столпились вокруг него. Бад посмотрел на Сопа Чоппи.

– Надеюсь, это не то, что я думаю.

– Э-э, а откуда у тебя эта штука? – спросил Дейв из Дей-тоны.

– Да взял неподалеку. – Фасселс злобно ухмыльнулся. – Из дома того козла, которому принадлежит мотель.

– Какой? – спросил Бад.

– «Ленивые пальмы». Где меня обдурили. – Фассел удовлетворенно кивнул. – Посмотрим, как они теперь запоют.

– Где точно был этот дом? – уточнил Соп Чоппи. Фасселс махнул рукой в восточном направлении.

– Прямо через мост, на Безымянном острове. В конце одной грунтовки.

– Владелец живет не там, – сказал Бад.

– Ты о чем? – не понял Фасселс.

– Я знаю хозяина твоего мотеля. У него дом на Кад-жоу-Ки.

– Тогда кто там живет? – спросил Фасселс.

В мозге Сопа Чоппи истина наконец пробрезжила сквозь туман вчерашней пьянки.

– О нет!

Он посмотрел на Боба-бухгалтера, который сам только начал вспоминать.

– Что такое? – спросил Бад. Боб закрыл лицо руками.

– Зачем мы придумали этот розыгрыш!.. Соп Чоппи посмотрел на предмет на стойке.

– Как можно было быть такими идиотами?

– Да мы напились! – огрызнулся Боб.

– Мы круто обосрались, – добавил Соп Чоппи. Джерри-бармен задрожал.

– Я… Я думал, вы хотели, чтобы я ему это сказал. Боб запустил руку в волосы.

– Нужно подумать.

Они снова замолчали и уставились на стойку. Фасселс переводил взгляд с одного на другого.

– Мне хоть кто-нибудь, мать вашу, скажет, что тут происходит?

Никто не отвечал. Все смотрели на великолепную, построенную с нуля модель британской шхуны девятнадцатого века. На основании было вырезано: «Лицо-со-шрамом».

– Меня это начинает злить! – предупредил Фасселс.

– Да заткнись ты! – заорал Соп Чоппи. – Ты обокрал не владельца отеля, а наркобарона. Он тебя убьет, понятно?

– Ты о чем? – Фасселс указал через стойку. – Джерри говорил…

– Он наврал!

– Зачем?

– Чтобы нам понравиться!

– Хреново дело, – сказал Дейв из Дейтоны.

– Нужно сматываться отсюда, – добавил Бад.

– Не понимаю! – воскликнул Фасселс. – Зачем вы хотели, чтобы Джерри…

– Потому что ты козел! – пояснил Соп Чоппи. – Мы хотели от тебя избавиться!

– Избавиться? Я думал, мы друзья! Пятеро:

– Да заткнись ты!

– Он должен отнести ее назад. Прямо сейчас, – сказал Соп Чоппи.

– Я ничего никуда не понесу, – ответил Фасселс, – пока мне не вернут деньги.

– Ты что, оглох? Джерри тебя надурил!

– Вы что, серьезно?

– Да! По его указке убили десятки человек! Бад взял пустую коробку.

– Ты должен ее опять запаковать и поставить на место, пока он не хватился.

Фасселс побледнел.

– Ни за что. Я туда теперь ни ногой.

– А придется!

Фасселс выглядел так, словно вот-вот упадет в обморок.

– Стоп, – сказал Соп Чоппи. – Возможно, мы что-то не учли. Кто заподозрит его в краже модели?

– Думай, думай! – внушал Боб. – Тебя видел кто-нибудь в доме? Ты оставил улики?

– Не знаю. Наверное.

– Это как?

– Я приклеил к зеркалу записку с требованием выкупа.

– Что?!.

– А как я должен был получить назад деньги?

– Ничего, еще не все потеряно, – сказал Соп Чоппи. – Это просто записка с требованием выкупа. Она ведь анонимная, верно?

– Вообще-то я ее подписал.

– Идиот!

– А что в записке? – спросил Боб. – Ты ему позвонишь или как?

– Нет, я сказал, что буду ждать в Безымянном баре. Пусть приносит мои деньги сюда.

Компания вздрогнула и повернулась к двери.

– О боже! – сказал Боб. – Они сюда могут ворваться в любой момент с пулеметами!

– Уноси обратно, быстро!

– Не могу!

– Надо!

У Фасселса подогнулись коленки.

– Мне нужно сесть.

– Джерри, налей ему пива.

Фасселс выпил кружку залпом. Остальные быстро запаковали корабль и вручили ему коробку.

– Давай!

Фасселс послушно побрел к двери.

– Главное, не урони!

– Что?

– Не урони! Ба-бах!

Компания закричала. Все подбежали купавшей коробке.

– Может, ничего страшного, – проговорил Бад. – Модель должна быть очень прочной.

Они открыли коробку. Соп Чоппи вытащил горсть мелких щепок.

Боб поднял расколотую марсовую площадку.

– Мы в заднице.

– Он должен вернуться и забрать записку! – сказал Бад.

– Верно!

Фасселс застыл от ужаса. Компания схватила его за руки и вытащила на улицу.

– Иди за запиской!

Глава 30

Кабинет Лица-со-шрамом

Его наркотическая зависимость явно вышла из-под контроля. Он созвал команду на ночное совещание, однако забыл, что хотел сказать. Впрочем, его это не остановило. Полился поток бессвязных случайных мыслей, перемежавшихся кокаиновыми дорожками и перемотками любимого фильма.

– «Я требую соблюдать мои права!»

Команда замерла по другую сторону стола. Они молчали, нервно сцепив руки за спиной. Им уже четыре раза тыкали в лицо огромной пушкой. В настоящий момент Лицо-со-шрамом снова нюхал кокаин. Потом сел и почесал голову стволом, пытаясь разобраться, почему его письменный стол кажется просторнее.

– Эй, а куда девался корабль? – Он схватил обрывок бумаги, который лежал на месте модели. – Что, блин, за Гаскин Фасселс? – Он бросил записку обратно, опять заправился коксом и нажал на кнопку телевизионного пульта.

Немного придя в себя, Лицо-со-шрамом встал и вытащил из-за кресла большой пластмассовый футляр, поставил его на стол, щелкнул замками и кивнул в сторону телевизора.

– Мой любимый фильм!

Потом он открыл футляр и вынул гигантскую полуавтоматическую винтовку со встроенной ракетницей, точно такую же, какую сейчас держал на экране Аль Пачино. Команда пригнулась – босс повел стволом в их сторону.

– Почему не смотрите?!

Команда тревожно поглядывала то на телевизор, то на главаря, который нацелил винтовку и повторял за Аль Пачино:

– «Поздоровайся с моей подружкой!» Лицо-со-шрамом нечаянно что-то нажал. У-у-уш-ш!

Выстрелила ракета.

– Ой, черт! Ужасно извиняюсь.

У члена команды, стоявшего посредине, осталось полсекунды, чтобы с удивлением воззриться на дыру в своей груди. Взрывной заряд ракеты разнес его, сшибив с ног двух других помощников и раскидав их в разные стороны. Как будто Лицо-со-шрамом выбил кеглю.

Босс перегнулся через стол, рассматривая тех, кто выжил.

– Вы нормально там?

– Да.

– А почему не встаете?

– Не хочется.

– Да ладно, поднимайтесь! Я направил эту бандуру вверх. И поставил на предохранитель.

Оставшиеся два члена команды выглянули из-за края стола.

У-у-уш-ш!

Вторая ракета взлетела к потолку и сделала большую дыру. Команда снова пригнулась, защищая головы от мусора. Лицо-со-шрамом посмотрел на открывшееся небо.

– Как это получилось?

Он пожал плечами и подзаправился кокаином. В конце концов босс приказал оставшимся все убрать. Слава Богу! Они поспешили к двери.

– Нет, стой! Ты останься, – сказал Лицо-со-шрамом. – Я тебе!

Обернулись двое. Тот, на кого смотрел Лицо-со-шрамом, неохотно ткнул себе в грудь.

– М-м-мне?

– Да, тебе.

– 3-з-зачем?

– Расслабься. Ты ничего плохого не сделал. Просто хочу поговорить.

Избранный член команды сглотнул и приблизился к боссу. Лицо-со-шрамом встал перед столом. Оба проводили взглядом уходящего третьего. Тот закрыл за собой дверь. Они снова посмотрели друг на друга. Босс злобно ухмыльнулся.

Второй дал ему сильную пощечину.

– Ай! – Лицо-со-шрамом схватился за лицо. – За что?

– Ты что вытворяешь!

– В смысле?

– Ты совсем спятил!

– Ты про, – указывая на потолок, – ракетницу?

– Да про все! Ты перестал собой управлять! Лицо-со-шрамом потер щеку.

– Я думал, тебе надо именно это! Ты сказал, чтобы я притворился главой твоей организации. Отвлекал внимание…

– Вот именно. Отвлекал внимание, а не занимался саморекламой. Ты отрезал голову Билли и поставил перед зеркалом!

– Это было неправильно? Еще одна пощечина.

– Ты вообще представляешь, сколько журналюг накинулись надело? Я прошу заняться парнем и ожидаю, что он получит две пули в затылок. А ты устроил «комнату ужасов».

– Ты говорил, что я хорошо работаю.

– Это было пять лет назад! До того, как кокс разъел тебе весь мозг, как термиты. Ты перестал видеть, где что. Как тот распятый вверх тормашками на башне. Что ты, блин, хотел показать?

– Это знак, – ответил Лицо-со-шрамом.

– Какой еще знак?

– Не помню точно, как расшифровывается, но очень серьезный. Особенно важно, что он висел вверх ногами. Нехороший знак…

Пощечина.

– Я тебе… – Вдруг выражение его лица изменилось. Он как-то странно посмотрел на щеку Лица-со-шрамом. – Шрам…

Тот гордо улыбнулся.

– Нравится?

– Отклеивается.

– Да? – Лицо-со-шрамом поспешно ощупал щеку и прижал шрам получше. – Вот. Нормально?

Пощечина.

Шрам полетел на пол. Лицо-со-шрамом поднял его с пола. Вернулся помощник с моющим средством и тряпками. Лицо-со-шрамом прижал фальшивку к щеке и повернулся к двери.

– Ты что, блин, пялишься?

Помощник не собирался ничего говорить. Однако был готов поклясться, что раньше шрам был на другой стороне.

Глава 31

После нескольких недель семейного блаженства Молли начала задавать Сержу все больше и больше вопросов о работе. Его ответы становились все более и более уклончивыми.

– Я понимаю, что это конфиденциально, – заговорила Молли. – И я не то чтобы тебе не доверяю. Просто так странно, что ты работаешь по ночам! Да еще эти звонки… А как ты забегаешь в дом и запираешься, а потом выглядываешь из окна? Если бы ты показал мне что-то конкретное, я бы успокоилась…

– Ладно, – наконец согласился Серж. – Ты очень мне помогаешь. Я бы не добился и половины, если б не твоя поддержка. Если ты действительно будешь спать спокойней, в следующий раз можешь пойти со мной.

– Ой, правда?

Вечер понедельника. Муниципальный центр на Шугарлоуф-Ки

С каждой неделей количество слушателей росло, кое-кто перебегал с соседних собраний. Они заняли одну из двойных аудиторий и раздвинули «гармошку», и все равно все сидячие места были заняты. У Сержа было особое умение – находить общий язык с молодежью. Группу малолетних преступников всосало к нему как пылесосом. Помощники шерифа хотели сообщить о непосещаемости в суд, но Гас предложил Уолтеру посидеть на лекции Сержа и послушать. Мол, переймем пару приемчиков, чтобы помочь детям.

Без пяти семь. Почти все места заняты. Полицейские встали в конце аудитории у чаши с пуншем. Приехали Серж, Коулмэн и Молли, державшая в руках поднос. Она улыбнулась помощникам шерифа и отодвинула целлофан.

– Печеньице? Гас взял два.

Серж промаршировал к доске и мелом что-то крупно написал, а затем повернулся лицом к слушателям. Все замолчали. Над его головой была тема сегодняшнего урока:

Двенадцать шагов назад:

как добиться максимума

от своего внутреннего маньяка

На этот раз Серж не стал говорить сразу. Он долго ходил из стороны в сторону, сцепив руки за спиной и сердито глядя на присутствующих. Некоторые заерзали, отводя глаза.

– Зачем вы сюда ходите? – Вопрос повис в воздухе. Серж вернулся к доске и вдруг упал на пол, замахал руками и ногами, завыл громким голосом: – Потому что я жертва! Ах, пожалуйста, помогите мне! Я в такой ж…пе!..

Девочка в переднем ряду хихикнула. Серж вскочил на ноги.

– Я что, разрешил смеяться? – Он быстро подбежал к ней и уставился прямо в лицо. – Заткнись, черт побери! Ты еще ребенок. И ни хрена не соображаешь! Ты думаешь, взрослые с проблемами – это смешно? А ты знаешь, как они такими становятся? Сначала они были как ты, хитрож…пая пан-куш ка, и не уважали бедных учителей, которые пытались дать им ключи от всего мира. Они тоже думали, что жизнь расцветет сама по себе и розами вытрет им задницу! Ты даже не знаешь, что тебя ждет. А я – знаю… – Он повел руками над воображаемым хрустальным шаром. – Вижу как на ладони. Женщина средних лет с обхватом бедер тридцать дюймов, без медицинской страховки. После работы на кассе идет домой в запущенное стойло, заваленное телевизионными программами, беременными отпрысками и ружьями отпейнтбола. Муж-неряха не хочет искать работу и пытается успеть допить пиво, пока не приехала полиция, чтобы прервать вашу еженедельную свару в загаженном собаками саду перед домом. Ты снова идешь на кассу, и так год за годом, и твоя злость растет прямо пропорционально успеху людей, которые стоят в очереди. Почему они так счастливы? Они дурят тебя, вот почему! Ты точно не знаешь как, потому что у них тайный сговор. Жизнь проходит. После ужина переключаешь каналы и однажды случайно узнаешь, почему ты ни в чем не виновата. Ты жертва! Ты не сделала ничего плохого, не заслужила наказания. Это правда. Ты действительно ничего не сделала. А однажды ты проснешься на одном из собраний, которые сейчас тебя так забавляют.

Девочка вся дрожала. Серж увидел, как некоторые взрослые закивали, шепча: «Какой он строгий!» и «Шоковая терапия!»

Серж взорвался.

– Нет! Нет! Нет! Ненавижу строгость! К чертям шоковую терапию! Вы что, с ума сошли? С детьми нельзя так поступать ни в коем случае! Им нужна любовь! Столько, сколько вы можете дать! – Он подошел к девочке, на которую только что кричал. – Судя по твоему виду, тебя надо обнять.

Она кивнула; ее глаза остекленели. Серж поднял девочку за руку и крепко прижал к груди. Она села на место с дрожащей улыбкой, вытирая слезы.

– Вот, – сказал Серж. – А теперь иди и становись ядерным физиком.

Он повернулся к аудитории и развел руки в стороны.

– Вся проблема в менталитете жертвы. С чего это началось? Жизнь оказалась не такой, какую вам обещали в первом классе. Вы не президент, не кинозвезда и не играете центральным нападающим за «Янкиз». А знаете что? Вам наврали! Забудьте и идите дальше! В ваших жилах невероятная кровь! Иммигранты, которые все прожевали и выплюнули: остров Эллис*, избранность нации, зоны пыльных бурь, десантную операцию в Нормандии – и ради чего? Ради современного общества, которое позволяет выбирать себе оправдания: у меня плохая память; я часто нервничаю и устаю, а если меня обижают, расстраиваюсь; в школе меня прозвали тугодумом, хотя на самом деле я просто ленился; диета из картошки-фри превратила меня в дирижабль, ваша честь, поэтому дайте мне много денег…

* На этом острове в XIX-XX вв. находился крупнейший центр иммиграции.

Какой-то слушатель у задней стены взял со стола пластмассовый стаканчик и снял с полки кофейник. Серж остановился и ткнул в него пальцем.

– Поставь… на место! Кофейник вернулся на полку.

– Взгляните на своего сегодняшнего лектора, – продолжил Серж. – У меня же вид – на море и обратно. Так всегда выглядят те, кто чего-то достиг, вылез из трюма наверх. Вы посмотрите по кабельному биографические передачи – и поймете, что все достойнейшие люди казались чокнутыми. А чем они отличались? Они строили свою жизнь сами. Вы тоже способны сделать выбор и подчинить себе свои уникальные способности. Вот я, например, сейчас мог бы сидеть дома, поддавшись всепоглощающей страсти – мастерить самый большой в мире шар из карандашных очистков. Однако я выбрал другое. Я решил провести время с вами, прекрасными людьми. Конечно, стоя здесь, я постоянно думаю о коробках новых карандашей, об электрических точилках, о специальном клее, об этом двенадцатилетнем щенке из Айовы, который попал на телевидение со своим жалким пятифутовым мячом, в котором наверняка спрятан баскетбольный, но я не могу этого доказать… Я потерял нить. Спасибо, что пришли!

Под овации Серж прошел к двери, чтобы пожимать всем на выходе руки, как пастор.

– Прекрасная беседа…

– Очень понравилось!

– Так трогательно!

Молли ужасно гордилась супругом. Он действительно помогал людям! Как она могла в нем сомневаться? Серж все жал руки.

– Спасибо. Спасибо. Вы очень добры. Спасибо… Подошел Коулмэн.

– Ты никогда не говорил мне о карандашных очистках. Давно это у тебя?

– Да вот только что осенило. Я понял, что меня еще никогда не показывали в шоу «Субботним вечером в прямом эфире»… Спасибо… Большое спасибо…

Почти все слушатели вышли, остались только помощники шерифа.

Молли смела крошки с подноса. Гас пожал Сержу руку.

– Мне очень понравилась ваша лекция. Особенно то, как вы нашли общий язык с детьми.

– Спасибо.

Серж взял за руку подошедшую с чистым подносом Молли.

Полицейские проводили взглядом пару и идущего следом Коулмэна.

– Не нравится мне все это, – протянул Гас.

– Он и вправду какой-то странный.

– Нет, я не про то, – сказал Гас. – Что-то я припоминаю… хотя не могу уловить что.

Глава 32

Ночью на мосту через пролив Боуги осталось всего несколько рыбаков. Один долил масла в походный фонарь. Перед ним заплясал свет дальних фар: на Безымянный остров медленно двигался автомобиль последней модели.

Гаскин Фасселс съехал с моста почти на холостом ходу. Вдруг впереди появилась какая-то фигура. Фасселс нажал на тормоза. Через дорогу, цокая копытцами, перешел карликовый олень. Сердце Фасселса колотилось в ушах. Он снова тронулся с места. Весь остальной путь по длинной и прямой дороге прошел без приключений.

Перед грунтовкой со знаком «Частная собственность» Фасселс притормозил. Мышцы рук не слушались команды повернуть руль. Грудная клетка вздымалась. Страх того, что будет, если он не поедет дальше, возобладал, и он свернул на грунтовку. Вокруг росли деревья, почти загораживая небо над дорогой. Среди ветвей горело множество глаз. Фасселс тихо объехал дом. Стоять и думать было уже некогда. Он вылез из машины, оставив ее открытой. Затем прокрался через двор и на цыпочках поднялся по лестнице. Дошел до стеклянной двери и замер, увидев свет. На большом телевизоре шел фильм «Лицо со шрамом», без звука. Фасселс прижался к стеклу и осмотрел комнату – пусто. Он взялся за дверь и осторожно приподнял. Поморщился, когда раздался громкий металлический щелчок, и вошел.

От волнения у Фасселса горела кожа, а адреналина выделилось столько, что во рту появился металлический привкус. Он бы и шагу не сделал, благо сработал автопилот. Фасселс шел по деревянному полу крайне медленно: сначала ставил ногу, потом переносил на нее вес, страшась каждого потрескивания досок. Наконец-то! Вот она, записка о выкупе, все еще лежит на краю стола, где когда-то стоял корабль. Еще двадцать футов. Шаг, скрип. Пятнадцать футов. Почти добрался. Десять. Фасселс хотел дотянуться до записки, но не смог. Еще шаг… и вдруг…

Фасселс поскользнулся и грохнулся на пол, оказавшись в луже какой-то липкой жидкости. Поднял руку, и с рукава закапали черные капли. Что за черт? Фасселс поднялся, стараясь переместить вес тела в центр, как человек, который впервые в жизни встал на ролики. Он не мог отвести глаз от пола. Темная жидкость под ногами блестела в лунном свете, проникавшем через огромную дыру в крыше. Лужа уходила под стол и под плетеное кресло с широкой спинкой.

«Бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска переехал мост на Биг-Пайн-Ки и остановился у двухэтажного здания с плоской крышей и осино-желтой отделкой. Коулмэн вышел.

Серж и Молли после собрания в муниципальном центре поехали домой, а Коулмэн – развлекаться. Вскоре ему стало скучно, и он решил позвать Сержа.

Коулмэн поднялся по лестнице, неся в руках жирный бумажный пакет. Он сунул в рот кусок вяленого мяса и постучал в дверь квартиры двести тринадцать.

Не открывают.

Коулмэн съел еще кусочек и постучал снова. Тихо.

Коулмэн, кивая головой в такт песне, которую только что слушал в автомобиле, подошел к окну. Прижался лицом к стеклу и всмотрелся в щелку между занавесками.

– А, черт!

Он вытащил из бумажника карточку с истекшим сроком годности и засунул ее между дверью и косяком. Пришлось немного попыхтеть, но в конце концов Коулмэн открыл замок и забежал внутрь.

Серж сидел посреди зала на деревянном стуле спиной к двери. Он обернулся через плечо.

– Коулмэн! Ты что здесь делаешь?

Руки Сержа были связаны за спиной, щиколотки примотаны к ножкам стула. Все туловище обвито веревкой, как в мультике.

Коулмэн подбежал и начал распутывать узлы.

– Не волнуйся, друг! Я тебя мигом освобожу!

– Коулмэн! Уходи! Это игра!

– Подожди! Еще пару секунд… – Коулмэн освободил его щиколотки.

– Коулмэн, ты не понимаешь…

– Я не такой дурак, как ты думаешь! Он уже развязывал запястья.

Раздался нарочито низкий женский голос:

– Ты плохо себя вел, повстанец!

Серж и Коулмэн посмотрели на открывшуюся дверь ванной.

Молли была абсолютно голой, если не считать шлема Дарта Вейдера и игрушечного светового меча. На секунду все остолбенели. Потом время ускорилось. Крича от ужаса, Молли уронила меч и одной рукой прикрыла грудь, а другой – место, откуда растут ноги. Потом она с плачем убежала в спальню и захлопнула за собой дверь.

В зале снова воцарилась тишина, если не считать звона катавшегося по полу светового меча. Этот звук символизировал мужей всего мира, попавших в самое дерьмо.

Серж оттолкнул Коулмэна:

– Идиот!

Он выпутался из веревок и побежал в спальню. Молли безутешно рыдала, зарывшись в подушки. Серж гладил ее по спине, но жена не успокаивалась. Он убрал подушки и помог ей снять шлем.

Что бы Серж ни говорил, что бы ни делал – ничто не помогало. Молли ревела еще громче.

Серж вышел из спальни. Коулмэн рылся в холодильнике.

– Я в семейных делах новичок, – сказал Серж. – Но, по-моему, сейчас тебе лучше уйти.

– Пошли куда-нибудь вместе.

– Коулмэн, я теперь женат. Приятель закрыл холодильник.

– Проблема уже есть. Если ты останешься тут, будет только хуже. Предлагаю пойти со мной в бар и переждать бурю.

– Ты правда так думаешь?

– Сделай это ради Молли.

Снова задул ветер. Похоже, начиналась сильная гроза. Идеальная погода, чтобы посидеть в приятной компании.

«Бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска подъехал к Безымянному бару. По телевизору шли новости. Серж и Коулмэн вошли и сели на свои любимые табуреты.

– «Перед самым рассветом был арестован дайвер из Висконсина за публичное пьянство и кражу со взломом, а также другие правонарушения. Он ворвался в «Аквариум Ки-Уэс-та» и начал охоту с гарпуном. Сотрудники «Аквариума» скорбят о всеобщем любимце тарпоне Берни…»

Владелец бара облокотился на стойку и что-то писал.

– Привет, Джоэл! Как дела? Владелец не поднял глаз.

– Привет.

Серж повернулся к остальным.

– Обычно он в хорошем настроении. – Тут он заметил двоих мужчин в темных костюмах, которые стояли у стены и тоже что-то строчили.

– Джоэл, а кто эти ребята?

– Из налоговой.

– Что они делают?

– Считают купюры. Это считается доходом.

– «В песочном замке на пляже Смезера обнаружен очередной труп. Полицейские на Дюваль-стрит так и не выяснили точное происхождение черепных травм жителя Вермонта…»

– Серж, у тебя была офигенная свадьба, – сказал Соп Чоппи. – Как семейная жизнь?

– Молли плачет и не хочет выходить из спальни.

– Это нормально, – заметил байкер. – Нужно просто переждать в баре. Я так всегда делаю.

– Ты ведь разведен, – сказал Серж.

– Проблема решена.

– Эй, Коулмэн! – позвал Бад. – А куда ты подевался после свадьбы? Мы же собирались тут встретиться.

– Да были проблемы, когда я пытался вернуть смокинг Сержа, – сказал Коулмэн. – В прокате начали меня загружать, мол, в нем нельзя было нырять и так далее.

– Ну что, разобрался?

– Нет, пришлось делать ноги.

Дейв из Дейтоны показал на телевизор.

– Смотрите!

На экране появилась девушка-репортер в красном непромокаемом плаще. Она пятилась вдоль перил моста и говорила в микрофон:

– С вами Мария Рохас, корреспондент передачи «Свидетель номер пять». Мы находимся в прямом эфире на Семимильном мосту, где сейчас разворачиваются поистине драматические события. Органы охраны правопорядка перегородили движение и пытаются убедить расстроенную девушку не совершать самоубийство…

Репортер посмотрела на мост, где сосредоточилось полдюжины полицейских прожекторов. Оператор навел камеру через плечо Рохас и взял крупный план. Мокрая насквозь девушка перекинула ногу через парапет.

– Смотрите! – заорал Коулмэн, забрасывая в пасть маленький соленый бублик. – Это же Брэнда!

– Нужно позвонить в полицию, – сказал Серж. Коулмэн прожевал бублик и запил глотком пива.

– Зачем?

– В таких ситуациях они всегда ищут близких, с кем бы человек мог поговорить.

– Дайте Коулмэну телефон! – закричал Соп Чоппи. Перед Коулмэном тут же появился мобильник. Бад Наранья набрал девять-один-один и передал трубку Коулмэну, который глотнул пивка напоследок и приложил телефон к уху.

– Алло? Да, я знаю девушку, которую показывают по телику. Нет, не репортера, а прыгунью… Да, я бы хотел помочь. Может, она пожелает поговорить со мной… Бойфренд… Да, я бы сказал, у нас большая близость… Недавно я сделал ей предложение. Конечно, я подожду. – Коулмэн прикрыл телефон рукой. – Сейчас соединят!

– Секундочку! – сказала Мария Рохас, поправив крошечный динамик в ухе. – Кажется, она что-то кричит. Давайте попробуем разобрать… – Камера еще больше приблизила изображение. Телевизионная станция увеличила громкость микрофона, направленного в сторону Брэнды.

К ее лицу прилипли мокрые пряди.

– Я больше не хочу жить!.. Мне стыдно на себя смотреть! Я… трахнулась… с Коулмэном!

Ребята в баре похлопали Коулмэна по спине.

– Молоток!

Коулмэн ухмыльнулся, а потом замахал рукой.

– Ш-ш-ш! Мне кажется, они меня соединяют!

По телевидению переговорщик вытянул на конце длинного шеста сотовый в непромокаемом чехле. Он потихоньку двигался к Брэнде, предлагая взять трубку. Наконец девушка согласилась и с опаской поднесла телефон к уху.

– Э-э… Алло?

– Привет, детка! – сказал Коулмэн. – Как твое ничего?

– Кто это?

– Это Коулмэн! Твой бусечка! Помнишь, как мы с тобой зажигали?

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Камера отследила смертельный прыжок Брэнды в штормовое море.

В баре стало тихо, как в гробнице. Все молча уставились на экран. Коулмэн тихо нажал на «отбой» и взял еще один бублик. Остальные смотрели кто в пол, кто в потолок. Барабанил дождь.

Телестанция переключилась на студию. Мужчина средних лет, сидящий за столом ведущего, начал:

– Мы напоминаем зрителям, что передача «Свидетель номер пять» представляет самые свежие новости в прямом эфире без монтажа и не может нести ответственность за содержание… – Он переложил бумаги и повернулся ко второй камере, дабы станция могла похвастаться, что она есть. – К другим новостям: подозреваемый наркобарон был обнаружен застреленным в собственном доме на Ноу-Нейм-Ки. Полиция перекрыла подступы к особняку и не дает комментариев. Однако источники, приближенные к расследованию, а именно те же сотрудники полиции, сообщили нам, что в настоящий момент окружают подозреваемого… Новости спорта: арестовали…

Сетчатая дверь со скрипом распахнулась. Туда просунул голову промокший до нитки Гаскин Фасселс.

Компания повскакивала с табуретов и подбежала к нему.

– Заходи!

Они подтащили Фасселса к столу и усадили. Тот закрыл глаза и расплакался.

– Он мертв!

– Мы знаем, – сказал Соп Чоппи. – Только что сообщили по телевизору.

– Что случилось?

– Ты его убил?

Гаскин Фасселс выразительно замотал головой.

– Клянусь, нет! Он уже был мертвый! Вы должны мне поверить!

– Мы тебе верим! – заверил его Боб-бухгалтер. – Но ты должен рассказать нам все, что видел.

– Ничего, только большую лужу крови и кресло, которое было повернуто в другую сторону. Я осторожно обошел, а он там, с простреленными глазами!

– Это знак, – произнес Соп Чоппи.

– Какой еще знак? – спросил Бад.

– Я не помню, как он расшифровывается. Но мне кажется, очень серьезный.

– Да заткнись ты! – гаркнул Боб.

– Что мне делать? – умоляюще спросил Фасселс.

– Погоди, не нервничай. Может, удастся все устроить. Подумай хорошенько! Ты оставил какие-нибудь улики?

– Вроде нет.

– Ладно, тогда нужно вывезти тебя отсюда…

– Улики – это, например, если упал в лужу крови? -Да!

– У тебя руки в крови?!

– Нет, только ладони и кончики пальцев.

– Но ты ничего не трогал…

– Нет.

– А стол считается? -Да.

– Тогда трогал… И дверной косяк, и поручень на лестнице, и кресло, когда я снова поскользнулся, и его штанина, за которую я схватился, когда вставал, и записка, которую я уронил, когда снова упал, а потом так разволновался, что забыл о ней…

Компания попятилась.

– Вы чего? – не понял Фасселс. Дверь снова открылась.

Вошли помощники шерифа Гас и Уолтер.

– Тут есть некий Гаскин Фасселс? Все указали на него.

Гас вытащил наручники.

– Гаскин Фасселс, вы арестованы за убийство Дугласа Фернандеса.

Глава 33

Бортовой журнал капитана Флорида, звездная дата 385.274

Начинаю сомневаться в необходимости института брака. Думал, что поднимусь на новый уровень развития, а пока только теряю свой статус. Сначала Коулмэн вломился во время нашей игры в «Звездные войны», потом меня поливали дерьмом за то, что я сидел в баре до трех ночи. Не думал, что будет еще хуже. Как я ошибался! Спланировал провести целый день с Коулмэном, но Молли решила выбирать полотенца для ванной. Я уже собрался и поэтому сказал ей, что буду рад всему, что она выберет. Не успел я глазом моргнуть, как опять в дерьме и ничего не понимаю. Все ее поведение выражает обиду, и она опять хлопает дверями. Я бегу за ней и спрашиваю: «Что случилось, милая?» А она говорит: «Ничего». Однако хлопать дверями продолжает.

Я еще не разобрался в семейной жизни окончательно, хотя кое-что усвоил. «Ничего» на самом деле значит «много». Если на самом деле ничего не произошло, она расскажет тебе все, будет тявкать, тявкать и тявкать о какой-нибудь ерунде, в то время как ты пытаешься посмотреть документальный фильм о царе Николае. Наконец я говорю – очень ласково: «Милая, понимаешь, я ждал этой передачи целую неделю…» И вдруг Николай оказывается важнее, чем она. Как полный идиот, я вынужден признать, что да – понятное дело, Россия, царская династия, поворотный пункт во всемирной истории. Как я ни пытался вылезти из этой дыры, сверху валилось еще больше грязи.

Я позвонил своему женатому другу из Уэст-Палм-Бич и спросил, что за фигня происходит, а он ответил: «Ты что, дурак?» Оказывается, я должен выбирать полотенца вместе с Молли. Так строятся семейные отношения. Я ведь этого не знал!

Отправляюсь с ней в универмаг, и она снова довольна. Ходим по разным отделам, и очень скоро я готов отрезать себе голову. Если я хочу купить полотенце, то иду в магазин, беру это долбаное полотенце и покупаю! Потом им вытираюсь. Все, финиталя комедия. Оказывается, выбор полотенец с супругой превращается в интроспективное дамское кино с Хол-ли Хантер, которое длится три часа, но ничего не происходит. Молли тычет мне в нос полотенца и спрашивает, нравятся ли они мне, а я нетерпеливо киваю и смотрю на часы. «Идеально. Прелесть. Пошли». А она: «Тебе не нравится. Я вижу» – и берет другие. «Очень мило. Очаровательно». «Нет, ты только так говоришь». Через двадцать штук она наконец выбирает те, что показывала самыми первыми. Мы идем к кассе и – вы представляете, маленькое полотенце для рук в наборе стоит девять долларов! Я говорю: «Еханый бабай! Да в некоторых странах за девять баксов минет сделают!» Очевидно, она хотела услышать другое. Я что, телепат?

Двадцать четыре часа в сутки я хожу по минному полю. Например, каждый раз, когда у меня одежда забрызгана кровью, автоматически начинаются расспросы. Про друзей вообще молчу. Это еще один камень преткновения. Мне нельзя иметь приятелей. Они плохо на меня влияют. И она терпеть не может Коулмэна. Не хочет, чтобы он ко мне заходил. Я говорю, он мой лучший друг. Молли отвечает, что изо всех сил пытается поддерживать чистоту в доме и не допустит, чтобы Коулмэна повсюду рвало. Я объясняю, он такой и его не изменишь. Каждый раз, когда Коулмэн приходит в гости, она отзывает меня в сторону и спрашивает: «Что он делает?» А я говорю: «Принимает наркотики». Оказалось, это риторический вопрос! Еще один мяч с закруткой.

И самое главное: мне позволено иметь пару-тройку друзей, Но они должны быть женаты на ее подругах. После скандала с полотенцами мы ходили на ужин к главному библиотекарю, где я познакомился со своими новыми приятелями, одобренными и сертифицированными. Напоминает насильственный брак в Непале. Ребята в трикотажных клетчатых жилетках – Джеффри, Рональд, Нед. Я говорю себе: «Не спеши судить о людях превратно». Женщины на кухне, а мы стоим у барбекю со стаканами чая и смеемся, а потом идем в гараж и смотрим всякие инструменты и клюшки для гольфа. Я подыхаю от скуки, пока не соображаю: стоп, у нас же есть все ингредиенты для самодельных бомб!

В травмпункте у всех зашкалили эмоции, и выяснилось, что это я оказываю дурное влияние. Я говорю жене: видишь, я с самого начала не хотел общаться с этими дохляками… Вот почему я пишу это на диване у Коулмэна. Я еще надеюсь найти волшебный ключик от семейного счастья.

Спокойной ночки!

Глава 34

Утреннее небо обещало дождь. Местные рыбаки остались дома, а приезжие все равно спустили на воду взятые напрокат лодки с целыми наборами торчащих, как антенны, удочек. В ярко-желтых или оранжевых непромокаемых плащах они упорно боролись с волной в проливе Боуги, и их мореходные умения сулили несомненную работу спасателям. Сегодня погода была не такой уж плохой, но туристы имеют обыкновение плавать даже под штормовым флагом. Отпуск – это свято.

Два человека смотрели на прыгающие по волнам лодки из окна дома-ранчо на берегу Биг-Пайн-Ки. Этот особняк был одним из старых, построенных еще до того, как из-за наводнений всех обязали возводить дома на сваях. Улицы на этой стороне острова носили романтические названия: Олеандровая, Гибискусовая, Платановая. Передний двор был усыпан мелкой бурой галькой, потому что пресной воды для поливки газонов не хватало. У гальки обнаружилось еще одно полезное свойство: всегда было слышно, как кто-то подъезжает. Посреди двора лежало главное украшение – бутафорекий корабельный якорь девятнадцатого века. По нему объясняли дорогу гостям: «Просто ищите якорь». Это было большое, трехсотфунтовое чудище с поддельной патиной, разряженное в рыболовецкие сети и унизанное цветными поплавками от ловушек для крабов. Вокруг этого морского кича росли клумбы веселых лиловых и розовых цветочков, которые только что раскрылись, не подозревая, что ночью их сжуют карликовые олени. Над номером дома красовался небесно-голубой морской конек. Чуть выше по улице стоял темный седан.

Двое смотревших на лодки сидели за кухонным столом. Они приехали сюда задолго до рассвета. Периоды интенсивных разговоров перемежались неловкой тишиной. Сейчас выдался один из тихих моментов.

Стол был стеклянный, в круглой белой металлической раме. Такие покупают для уличных беседок. На нем стояли две кофейные чашки и бутылка виски. Лежала пара темных очков.

– Мне нужен валиум, – сказала Анна.

– Притормози.

– Дашь или нет?

Мужчина открыл бумажник и достал оттуда таблетку. Анна забросила ее в рот и запила содержимым кофейной чашки.

– Все образуется, – заверил ее мужчина.

– Теперь мне еще хуже.

Мужчина прикрыл ее руку, лежащую посреди стола, своей.

– Все кончилось. Теперь ты в безопасности. Время лечит.

– Мы можем загреметь в тюрьму, и нас казнят.

– Нас не поймают. Если никто ничего не скажет. Ты ведь не сделаешь этого, правда?

– Я знала, что не смогу убить человека, – сказала Анна.

– Тогда зачем мы туда пришли?

– Боже, ты прострелил ему глаза!

– Я просто целился в голову.

Желудок Анны сжался в спазме.

– У меня опять приступ паники.

– Валиум пока не начал действовать. Она налила себе еще виски.

– Ты добьешься, что тебя затошнит.

– Меня уже тошнит! – Она повертела очки на столе. Ее глаза покраснели.

Анна выглянула из заднего окна на веранду. Ноздри раздулись от слабого запаха серных палочек, которые бросили в бак от комаров. Мужчина снова взял ее за руку. По стеклу заструились капли дождя.

Она высвободила руку.

– Зачем ты вырвал у меня пистолет? Почему ты его пристрелил?

– Потому что ты этого не сделала.

– Я передумала. Ты слышал, что он сказал о моем брате? Какой-то бред… Ты застрелил его до того, как он…

– Ты думаешь, мы в игрушки играем? Думаешь, можно наставить на кого-то пистолет и не выстрелить?

– Он ведь давал нам слово…

– Ты так и не поняла, что это за человек! Да он был готов сказать что угодно! При первой же возможности он бы пришел за нами!

– Ну и что! Я и так была в бегах.

– А я – нет! Я пытался тебя отговорить, помнишь? А потом я стою и вижу, что ты струсила, и у меня одна мысль: черт, надо спасать свою задницу! Как только ты подняла пистолет, ты определила будущее. Или он, или мы.

Они снова замолчали. Снаружи было темно, если не считать света, который проникал в окна из-за туч. Дом будто повис в тумане всех оттенков серого. Не такой уж плохой день на Кис. Можно посидеть с книжкой на диване, послушать дождь, посмотреть, что творится на улице.

– Что за дерьмовая погода! Ненавижу.

– Ты сохранишь тайну?

– Почему ты спрашиваешь? – спросила Анна. – Ты и меня убить хочешь?

Мужчина опустил глаза.

– Извини. Я не это имела в виду.

– Не нужно ничего говорить.

– Нет, ты мне правда помог!

– Я всегда буду рядом. Ты ведь знаешь. На этот раз она накрыла его руку своей.

– Потому я тебе и позвонила. Как и раньше, ты же понимаешь…

Они посмотрели друг на друга, вспоминая. Долгие телефонные разговоры и всхлипывания: Билли начал ее колотить. Слезы в кафе. Потом – любовники.

Анна подняла чашку с виски. Передумала и поставила на место.

– Валиум подействовал.

– Хорошо.

Она начала пощипывать уголок черной этикетки на бутылке.

– Я его узнала.

– Кого?

– Лицо-со-шрамом. -Да?

– Я его видела в Форт-Пирсе. На причале. Он тоже иногда приходил. Просто разгружал товар. Не понимаю…

– Временами он помогал.

– Ты говорил, босс никому не показывается.

– В качестве Лица-со-шрамом – да. Потому что он никому не доверял. Но поскольку почти никто не знал, как главарь выглядит, он мог незаметно участвовать в собственных сделках, чтобы никто не забирал часть товара себе. Многие палились, так и не узнав почему.

Мужчина посмотрел на часы. Скоро восемь. Он взял бутылку с виски.

– Я думала, ты сегодня не пьешь.

– Я тоже так думал. – Он выглянул из окна дома, принадлежавшего брату Анны. – Ты все-таки решила остаться здесь?

– Теперь, когда Лицо-со-шрамом мертв, нет причин уезжать.

Мужчина осушил свою чашку и налил снова.

– Наверстываешь упущенное?

Он допил вторую порцию и подождал, пока алкоголь начнет действовать. Тучи на небе наконец разродились косым ливнем.

– Я должен кое в чем тебе признаться. Анна потянулась и зевнула.

– Мои мотивы не были абсолютно бескорыстными.

– Ты о чем?

– Конечно, я хотел защитить тебя и все такое. И брат твой мне нравился…

– И?..

– Помнишь слухи, о которых я тебе рассказывал? Будто Рик и Лицо-со-шрамом, то бишь Фернандес, откладывали вместе деньги. Я уверен, что это правда.

Анна в недоумении слушала.

– Почему-то твой брат нравился Фернандесу. Или вызывал доверие. В любом случае Рик неплохо соображал. Он знал, что это не может длиться вечно… И кое-что откладывал. Иногда, получив товар, мы все вместе шли в бар. Фернандес постоянно выспрашивал у него про деньги. Наконец признался твоему брату, кто он на самом деле. Возможно, потому Рика и убили.

Анна задышала чаще и снова взялась за виски. Дождь лил за окном сплошной стеной.

– Фернандес и Рик отложили вместе часть денег. Не меньше трех миллионов, вероятно, даже четыре. Где они, я не знаю. Хотя могу предположить. В банке есть ячейка…

Анна поднесла чашку ко рту обеими руками.

– В этой ячейке указания на случай того, если с Риком что-нибудь случится. Часть денег принадлежала твоему мужу.

Рик знал, что Билли все проиграет. Поэтому он отложил деньги для тебя. Сейф на четыре фамилии: Фернандеса, твоего брата, его жены и твою. Ты единственная, кто остался в живых и может претендовать на содержимое. Анна вцепилась в край стола:

– К-к-как ты об этом узнал?

– Твой брат был в курсе, что мы с тобой… вместе. Он чувствовал, что я готов прийти тебе на помощь. На Билли он уже не надеялся. Несколько раз Рик даже хотел его убить из-за тебя. Однажды твой брат пришел ко мне и попросил, чтобы я рассказал тебе о ячейке, если с ним что-то случится. Заставил меня поклясться.

Анна сидела молча: слишком много информации нужно было сразу переварить.

– Ты возненавидишь меня за то, что я скажу, и все-таки… – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Я хочу долю Фернандеса. Ты можешь забрать остальное.

– Боже, Джерри!

– Мне тоже не по себе. Тем не менее я смотрю на вещи практично. Очень скоро полиция узнает, что у трупа в морге есть банковская ячейка. Тогда прощай денежки.

– Как ты можешь в такой момент думать о деньгах?

– А я скажу тебе как! Я много лет сижу и смотрю, как Фернандес жиреет в своем роскошном доме, а сам работаю на дерьмовой работе: разношу выпивку куче туристов и еще должен притворяться, будто они мне нравятся. Я требую то, что мне принадлежит. Я это заслужил!

Анна вжалась в спинку стула.

– Да что с тобой?

Джерри-бармен налил себе еще виски.

– Тебе придется сходить в банк.

– Никуда я не пойду!

– Нет пойдешь. Теперь мы оба замешаны в этом деле. – Он поднес чашку ко рту. – Пойдешь!

– А как же убийство? Разве нам не лучше залечь на дно?

– Об этом можно не волноваться.

– Почему?

Джерри порылся в кармане и положил на стол латунный банковский ключик.

– Я все подстроил так, чтобы подозрения пали на другого.

Глава 35

Понедельник, половина седьмого вечера

Серж сидел в зале и посматривал на часы. Молли была в ванной. Снаружи просигналила машина. Серж выглянул из-за занавесок. Коулмэн.

– Милая!.. Я уезжаю на собрание. Люблю тебя!.. Он схватился за дверную ручку.

– Подожди! – крикнула Молли.

Она вошла в комнату, держа одно из свежекупленных полотенец. Оно болталось, зажатое между большим и указательным пальцами, как грязный подгузник.

– В чем дело? – спросил Серж. – Я опаздываю.

– Ты это брал?

– Да, я мыл руки.

– Ты не должен был его трогать. Серж снова взялся за ручку.

– Хорошо, хорошо… Что ты сказала?

– Ты не должен был его трогать.

– Это полотенце.

– Его нельзя брать. Гудок.

– Ладно. – Он открыл дверь.

– Тебе все равно.

– Мне очень даже не все равно.

– Я еще не закончила…

– Давай поговорим, когда я вернусь домой? Меня ждут люди.

– Они важнее, чем наш брак?

– Конечно, нет. Но собрание начинается в определенное время. Мы можем обсудить твои полотенца позже.

– Значит, «мои полотенца»?

– Я ничего подобного не имел в виду… – Взгляд на часы. – Ну, не смотри на меня так!

Гудок.

– Черт! – Серж высунул голову за дверь. – Коулмэн, кончай! Я выйду через минуту. – Он повернулся к жене. – Ладно, давай поговорим.

Молли стояла и молчала.

– Я думал, ты хочешь что-то обсудить.

Тишина.

– Ладно, увидимся вечером! Серж открыл дверь.

– Тебе никогда не нравились эти полотенца!

– Что?

– Я так и знала.

Серж закрыл дверь и скрипнул зубами.

– Полотенца хорошие. Хотя, возможно, такими темпами я скоро их возненавижу. Пока же я отношусь к ним вполне нормально… Теперь я могу уйти?

– Иди. Гуляй со своими дружками.

– Это подвох. Звучит как «оставайся».

– Я хочу, чтобы у нас был хороший дом.

– И я за это обеими руками. – Серж посмотрел на часы и издал высокий беспокойный стон. – Я прекрасно понимаю. Обещаю, что не буду пользоваться полотенцами.

– Нет, только гостевыми.

– А какая разница?

– Их нельзя брать. Гудок.

– Мне правда пора.

Молчание жены подсказывало Сержу, что уходить не следует.

– Ладно, твоя взяла! – Серж плюхнулся в кресло. – Давай об этом поговорим. Есть у нас в доме еще какой-то реквизит, который мне нельзя трогать, чтобы не получить порцию дерьма?

Молли разразилась слезами, убежала в спальню и хлопнула дверью.

– А что я такого сказал?

Понедельник, половина седьмого вечера. Полицейское отделение на Каджоу-Ки

– Ненавижу ночную смену, – пробурчал Уолтер и вылил старый кофе в раковину.

Гас читал учебник и что-то подчеркивал желтым маркером.

– В понедельник всегда затишье.

Пока капал свежий кофе, Уолтер просматривал свою почту. Гас развернулся на стуле и приклеил к стене еще один факс.

Уолтер подошел к нему с кружкой. В другой руке он держал конверт.

– Мне по ошибке пришло твое письмо. – Он отдал его Гасу. – Из отдела служебных расследований.

– А ты откуда знаешь?

– Я открыл.

– Спасибо.

– Кто-то накатал на тебя жалобу, будто ты хранишь улику, марихуану, которую следовало уничтожить.

Гас бросил письмо на стол и вернулся к учебнику. Уолтер глотнул кофе и уставился на стену.

– Новый бюллетень?

– С «Дастером» связали еще одно убийство. – Гас провел желтую черту. – А зеленый «транс-ам» пропавшей женщины видели в Маратоне.

– Будут неприятности.

– Знаю, – сказал Гас. – Скорее всего оба едут в нашу сторону.

– Нет, я про то, что на стены нельзя ничего клеить. Служебное правило.

Гас с сомнением посмотрел на напарника.

– Я только пытаюсь тебе помочь, – добавил Уолтер. – Ты уже под следствием. А правда, что ты даже показывал детям наркотики?

– Уолтер, ты же был там! Это всего лишь урок.

– Я скажу то, что ты хочешь. Мы же напарники. Просто предупреди меня, какие давать показания.

– Показания?

Уолтер кивнул на свой стол.

– Мне они тоже написали. Хотят, чтобы я тебя сдал. Пусть засунут свои правила подальше. Речь о верности друзьям.

– Покажи письмо.

– Мне запрещено это делать. Гас вернулся к учебнику. Уолтер отхлебнул кофе.

– Что читаешь?

– Про психологические характеристики, – ответил Гас. – У меня чувство, что нас ждет большое дело.

– Скукота.

– На самом деле очень интересно. – Гас постучал пальцем по странице. – Вот смотри. Был разработан письменный тест, который с девяноста девятью процентами вероятности определяет, является ли человек потенциальным серийным убийцей.

– Фигня, – заявил Уолтер. – Если это письменный тест, люди все наврут. Будут отвечать так, как должно быть правильно.

– Тут как раз самое интересное, – возразил Гас. – В этом тесте целая куча очевидных вопросов, на которые люди действительно ответят так, как сочтут нужным: «Если бы вам это сошло с рук, застрелили бы вы человека, который переспал с вашей женой? Украл десять тысяч долларов? Стал причиной вашего увольнения?» Но это «пустые» вопросы. Ас ними вперемешку несколько безобидных, которые у человека не вызовут подозрений. Любой ответ на них кажется правильным. Этот тест эмпирически испытали на сотнях убийц в тюрьмах, а также на людях безупречной репутации. Вопросы сократили и получили список с девяностодевятипроцентной взаимо-исключаемостью обеих групп.

– Например?

– Ну, вот. Женщина пришла на похороны матери и познакомилась с классным парнем. Любовь с первого взгляда. На следующей неделе она убивает сестру. Какой мотив?

– Не знаю, – ответил Уолтер. – Сестра стала подбивать клинья к парню?

– Нет.

– Тогда сестра рассказала ему какую-то гадость, и парень бросил женщину?

– Нет.

– Сдаюсь.

– Вот тебе ответ, который говорит о мышлении убийцы. Она хотела снова встретиться с этим парнем на следующих похоронах.

– Это же бессмысленно!

– Поэтому нормальные люди так не отвечают.

– Глупый тест.

Гас взял ключи от машины.

– Поехали.

Семь с хвостиком

Под мостом через пролив Боуги слонялось эклектичное сборище людей в футболках с надписью «Я ни за кем не следую». Они приехали сюда по объявлению Сержа в муниципальном центре. К ним присоединились завсегдатаи Безымянного бара и несколько клоунов, покупавших у Коулмэна марихуану.

С визгом тормозом подъехал «бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска. Оттуда выскочил Серж.

– Добро пожаловать на ночной тур! Он взял с заднего сиденья фотоаппарат.

– Очень извиняюсь за опоздание! Сам ненавижу ждать других. Но у меня была чрезвычайная ситуация личного характера. Ну ладно, вообще-то у меня проблемы с женой. Только это секрет, я не могу раскрывать подробностей. Даже я ничего не понимаю. И не хочу, чтобы до нее дошло, будто я трепач: это может все усугубить. Так что скажу вам одно: похоже, у моей жены скоро месячные. Все готовы?

Они кивнули.

Серж повел подопечных пешком через мост.

– Обратите внимание на звезды. Их концентрация и яркость вдали от светового загрязнения города кажутся почти искусственными… А теперь мы подходим к ночным рыбакам. О них я могу говорить очень долго! Они ловят рыбу ночи напролет. Как они находят на это столько времени? Когда спят? Не работают?.. – Рыбаки уставились на Сержа, который шел мимо них, громко рассуждая. – Неужели они не умеют строить семью? Что лишило их жизненных целей? Так держать, ребята!.. А теперь мы подходим к острову Ноу-Нейм-Ки, лучшему месту для наблюдения за карликовым оленем, особенно по ночам, когда прохладнее и они выбираются на поиски пищи…

Компания прошла еще две мили по прямой дороге, пересекающей остров. Они увидели в общей сумме восемь оленей, включая оленуху с детенышем, которые медленно пересекли их путь и скрылись в кустах. Путешественники добрались до конца дороги, которая до постройки Семимильного моста была паромной пристанью. Теперь от нее остались лишь перегороженные развалины со светоотражающим предупредительным знаком, чтобы туристы случайно не заехали в воду.

– Сюда. – Серж свернул на узкую тропинку. Остальные потянулись за ним. Через несколько сотен ярдов густые деревья расступились и открыли залитую лунным светом полянку. Приливные волны плескались в лабиринте обнаженных мангровых корней и колыхали всякий мусор: плавки, обрывки лески, ржавые пивные банки, два связанных вместе ботинка, заплесневелый навес и бутылку из-под отбеливателя.

Полянку уже кто-то занял – подростки в тренчах, шипованных ошейниках и с черным макияжем. Они раздували слабый костерок. На земле лежала маленькая шкурка, вся в крови и внутренностях. Один из подростков держал над Огнем палку и жарил на ней сердце зверька.

– Вы кто такие? – спросил Серж. Подросток оторвал зубами кусок от сердца.

– Вампиры.

Другой подросток в перчатках без пальцев, но с шипами, помочился в кусты.

– Сатанисты.

– Так кто именно? – уточнил Серж.

– И то, и другое, – ответил подросток у костра.

– Понятно, – сказал Серж. – Хотите усидеть на двух стульях.

Подросток у костра встал. Он был вожаком, потому что мать разрешила ему взять «универсал».

– А вы что здесь делаете?

– Проводим собрание, – сказал Серж. – Мы это место зарезервировали. Информация всю неделю висела на доске объявлений в муниципальном центре. Я знаю, мы немного опоздали, но у нас еще почти целый час.

– Вы вторглись в священный жертвенный круг… – завел вожак. – И теперь должны умереть…

Один из подверженных сектантству поднял руку:

– А стать вампиром трудно?

– Мы взываем к тебе, о величайший Сатана, чтобы сразить неверующих… – Подросток продолжал заклинания, обходя группу и водя по земле длинной палкой. – Я начертаю смертельную пентаграмму, которая пошлет ваши души в тартарары… Простите…

– Да пожалуйста! – Один из клоунов отошел в сторону, чтобы не мешать подростку рисовать.

– …ваши останки будут разорваны на клочки и пожраны семиглавым зверем, ваши кишки будут…

Коулмэн тронул Сержа за плечо.

– Он нагоняет мне аппетит!

– Мне тоже. В ночных турах нужно что-то жевать. – Серж одолжил у кого-то сотовый и набрал номер. – Здравствуйте! Безымянный бар? Восемь пицц с пепперони, очень больших. Или даже десять для ровного счета.

– …забвение ждет. Я выпускаю на свободу проклятие черных мощей…

– Нет, с доставкой, – сказал Серж. – Знаете полянку к северу от паромного причала? Да, где собираются сатанисты. Спасибо.

Подросток начал читать «Отче наш» наоборот:

– «Лукавого от нас избави но искушение во нас введи не и. Долги остави…» Нет, не то! Вечно я сбиваюсь на долгах!..

– Эй, вампир-вампиреныш! – окликнул его Серж. – Пока не пришло забвение, мы начнем собрание вон там, если ты не возражаешь.

Все столпились вокруг Сержа. Он начал, по своему обыкновению, ходить туда-сюда.

– Кис – зачарованные земли, оторванные от континента. Эти острова развивались независимо, подобно Галапагосским. Это ожерелье прелестных крошечных кварталов, где бедные ставят на фундаменты не дома, а лодки! Церкви, собаколовы, школьные автобусы, байкеры, которые здороваются пятернями на разводных мостах, художественные галереи, где продаются акварели и сумочки из кокосового волокна, глава пожарного отделения, которого действительно зовут Бам Фарто*, улицы, названные в честь бандитов и сумасшедших, мэр, которого посадили в тюрьму за то, что он убрал пункты проката водяных мотоциклов, бродячие петухи, бездомные кошки, туристы, которые давятся манго в мотельных бассейнах, продавцы на Дюваль-стрит, снимающие с кредитных карточек голландцев по пятьсот долларов за футболку, дорожные контрольно-пропускные пункты, которые вызвали революцию в Ракушечной республике**. И, наконец, алчность. Дорогие курорты вытесняют дешевые, благодаря которым появились. Бородатый Хемингуэй в водолазке превратился в рекламный логотип на франшизах «Слоппи Джо».

* Bum – задница, farto – пердун (англ.).

** Ракушечная республика – самопровозглашенное в 1982 г. государство, по территории совпадающее с городом Ки-Уэст. Первоначально это было сделано в знак протеста по поводу введения контрольно-пропускных пунктов на автомагистрали, что уменьшило приток туристов. В настоящее время Ракушечная революция воспринимается несерьезно и стала еще одним способом привлечения туристов.

Истинный Ки-Уэст растворяется и скоро будет похож на павильон в парке для развлечений, где туристы топчутся среди пластмассовых деревьев и разбрызгивателей под ямайскую музыку, думая, что это и есть настоящий, первозданный Ки-Уэст. Я пытался предупредить несчастных туристов. «Бегите! – кричал я. – Бегите, пока вам к лицу не привязали клетку с крысами!» Никто не обращал на меня внимания, кроме охранников…

В кустах послышался шорох. Серж прервал свою речь. Главный подросток встал у костра.

– Всемогущий Люцифер услышал наш недостойный зов… К поляне приближалось что-то большое.

– Меч занесен! Молите о пощаде, которой не будет!.. Все сгрудились, нервно озираясь. Звук все приближался,

пока не подошел к самому краю полянки. «Оно» должно было вот-вот появиться.

– Склоните головы перед сладкой смертью! Воззрите! Это Сатана!..

Из кустов вынырнул разносчик в бумажном колпаке.

– Кто заказывал десять пицц? Серж махнул рукой:

– Неси сюда, Сатана!

Компания начала жевать.

– Это пицца? – спросил один из вампиров.

– Ага! – сказал Серж и приподнял кусок. – Хочешь?

– Конечно!

– Не приближайтесь к неверующим! – возопил вожак.

– Это же пицца!

Группы слились, желудки наполнились и стали переваривать пищу. Все собрались у костра вокруг Сержа. Он ворошил угли палкой; по его лицу бегали красные отблески. У края поляны внимательно слушали несколько белок, сов и оленей.

– Кис – это как Флорида в квадрате, хотя им осталось недолго. Всему виной расползающаяся гниль, неоперабельная гангрена, которая движется к нам по автодороге номер один. Ки-Уэст был последним прибежищем истинной индивидуальности, субтропическим Гринвич-виллидж*. Но он стал слишком популярен. Приехали жадные и недальновидные застройщики, которые срубили собственный источник кислорода и взвинтили цены так, что работникам сферы услуг теперь жить тут не по карману…

* Богемный район в Нью-Йорке, где сохранилось много памятников старинной архитектуры.

Руку поднял вампир.

– Это вызвано конфликтом совмещения операций в строительных планах или проблемой перенаселенности?

– И тем, и другим, но не только. Кто слышал о Дональде Грили?

Несколько рук взметнулись вверх.

– Это он сюда переезжает? – спросил какой-то подросток.

– Только что прилетел, – сказал Серж. – Самое страшное – он планирует масштабное строительство. По решению суда о банкротстве Грили не имеет на это права, потому прикрывается чужими именами. Застройка пойдет вдоль южного берега Ки-Уэст, который находится под охраной государства.

– Если под охраной…

– Взятки, – вздохнул Серж. – Взятки и скрытность. Вот что я ненавижу больше всего! Я не фанатик. Застройщикам тоже нужно на что-то жить. Просто делайте все открыто! Но нет – напустили дыма и суют в карманы коричневые конверты. Все тайком, все тайком!..

– Как же вы об этом узнали?

– Не скажу.

– А что мы можем сделать? – поинтересовался один из клоунов.

– Рад, что вы спросили. Грили заранее покупает поддержку местных жителей с помощью благотворительности. Апогеем станет праздник всеобщей признательности, который он спонсирует в субботу. Будет большая шумиха, бесплатная еда, музыка, тра-ля-ля – ну, обычное мероприятие, какие рекламируют на растяжках. В газете даже опубликовали расписание, по которому Грили будет выходить в народ: лимбо, парасейлинг, выступление на сцене. Пытается доказать, что он свой в доску.

– Серж, нам-то что до этого?

Воздух стал холоднее. Откуда ни возьмись появилась тучка и заслонила луну. Серж потер ладони.

– У меня есть план. Вот что мы с вами сделаем…

В черных кустах снова раздался зловещий шорох. Серж замолчал. Люди покрылись гусиной кожей и повернули головы на звук.

Шорох стал громче. Наконец треснули последние ветки, и в круг вступила огромная фигура.

– Скунсовая Обезьяна!

– Привет, Серж!

– Здорово, Роджер!

– Я слышу запах пиццы.

– Осталась еще пара кусков. Угощайся.

– Спасибо.

Серж снова сел у костра.

– Итак, вот план.

Он изложил все в подробностях. Каждому отводилась своя роль, все элементы операции были четко синхронизированы. Серж уже почти закончил, когда в кустах опять зашуршало.

– Да кто еще там!

На полянку вышла голая женщина. Бад Наранья в ужасе отскочил.

– Это она! Та самая, что меня похитила!

– Привет, Серж! – сказала женщина. – Давно не виделись.

– Я теперь женат.

– Вот черт!

– Ты что тут делаешь?

– Учуяла пиццу.

– Последняя коробка у Роджера.

– Класс.

Серж вытащил из кармана рубашки большой конверт, достал оттуда стопку бумаг и начал раздавать.

– Вот ваши планы для тактической операции во время фестиваля Грили. У всех разные, в зависимости от миссии… Вот тебе, тебе и тебе… Там же отдельное задание на дом. Список для нашей игры. Сразу после собрания отправляйтесь в свой собственный ночной тур и найдите до рассвета как можно больше предметов из перечня. За завтраком встретимся по адресу, указанному внизу страницы, – если успеете! Тебе, тебе… До каждого предмета нужно дотронуться, тогда он будет считаться найденным. Исторические ценности не брать. Фотографии или обведение карандашом разрешаются… Тебе, тебе… Коулмэн, одному из вампиров не дали.

– Вижу.

Серж поднял пустой конверт.

– У всех есть задание? Хорошо. Встаньте в круг. – Ученики тесно обступили Сержа и накрыли его протянутую вперед руку своими, как студенческая футбольная команда перед важной игрой. – Склоните головы. Господи, пожалуйста, перестань творить кретинов! Аминь… Разбежались!

Глава 36

Зелено-белая полицейская машина неслась на восток по автодороге номер один.

Уолтер держал в руке микрофон.

– Десять-четыре, мы едем! Гас включил мигалку и сирену.

Голая женщина шла по грунтовой дороге на Шугарлоуф-Ки и читала какую-то бумажку.

Женщина подошла к башне летучих мышей и дотронулась до нее ладонью. Вытащила ручку из-за уха и вычеркнула первый номер в списке. Потом побрела дальше, уткнув нос в бумагу.

Полицейская машина медленно двигалась по той же грунтовке. Гас светил по сторонам прожектором. Они доехали до конца дороги, осмотрев основание башни. Уолтер сообщил по рации:

– Тут ее нет.

Серж и Коулмэн спустились с поляны к воде другой тропинкой. Берег лизали небольшие волны. Коулмэн нес свой портативный холодильник.

– Обожаю ночные туры!

– Помоги мне с катером.

Они забрели в воду и стащили катер на воду. Серж удерживал его в нескольких ярдах от берега, пока Коулмэн забирался на высокое сиденье сзади, вынимал пиво и ставил холодильник.

Серж Перепрыгнул через планшир и уселся на низком сиденье впереди. Включил двигатель. Катер с удивительно мощным ускорением отошел от берега. Серж крепко сжимал руль правой рукой, его щеки вибрировали от встречного ветра. Коулмэна придавило к сиденью. Он посасывал пиво из алюминиевой банки, и ручейки пива, которые не попали ему в рот, текли вверх, по лбу, как дождь по переднему стеклу автомобиля.

– Ты пристегнулся? – прокричал Серж. -Что?

– Хорошо!

Серж резко крутанул руль и катапультировал Коулмэна в воду.

Катер взрезал спокойную гладь пролива с наветренной стороны Хоу-Ки, потом, брызгая, повернул на восток и описал широкий полукруг. Серж пытался перекричать оглушительный грохот винта:

– Я всегда мечтал это сделать, Коулмэн! Проследить исторический маршрут Джека-Счастливчика и его веселой компании, первых любителей вечеринок на Кис! В книге великого историка Джона Виле я нашел ссылку на микрофильм оригинальных статей из «Патнемз» и «Харперз» пятидесятых годов девятнадцатого века. Что за компания! Веселый Уэк, Уэк-Ирландец, Красный Джим, Хромой Билл, Старый Гилберт и, конечно, заводила Джек! Они хлестали виски и ром на дальнем северном берегу Шугарлоуф-Ки. Когда выпивка кончилась, они набрали с огородов овощей и поплыли на Ки-Уэст, чтобы выменять на них еще спиртного. Только вот на обратном пути они начали пить и постоянно падали за борт…

Серж плавно завернул на тридцать градусов на юго-запад. Его обступили силуэты мангров. Он обошел Торч-Кис, Сам-мерленд и Каджоу. Луна высветила белый бок радарного воздушного шара, привязанного на высоте пятьсот футов. Катер на всех парах понесся по мелководью.

Коулмэн выбрался на берег Биг-Пайн-Ки и пошел по пустынной дороге. Его высветили фары. «Универсал» остановился и открыл заднюю дверь. Коулмэн сел в машину с вампирами.

По дорожке на Коппитт-Ки, шедшей между рядом грязных могильных камней, шлепали две пары огромных ботинок. Люди с красными резиновыми носами читали на ходу какие-то листки бумаги. Мистер Тыква остановился и зажег косяк. Затем отдал его дяде Шаловливые Ручки, асам нагнулся и дотронулся до одного из надгробий. Потом встал и вычеркнул один пункт в списке.

Клоуны ушли в темноту, передавая друг другу косяк. С другой стороны кладбища в передние ворота въехала полицейская машина.

Гас пробежался прожектором по могильным камням.

– А как точно диспетчер сказал?

– Ну, какие-то клоуны на кладбище…

Катер миновал Национальный заповедник большой белой цапли и зигзагом прошел напротив Сэддлбанч-Ки. Серж чувствовал себя в своей стихии.

– Вон там! – крикнул он. – Бока-Чика, где приземляются военные реактивные самолеты. Когда-то здесь было историческое место ныряльщиков. Дверь туалета открывалась на стоянку…

Путь катера выровнялся и пошел на северо-восток, огибая мели, которые были видны только на карте в мозгу Сержа. Теперь Серж слышал шум других моторов. Далекие огоньки рыболовецких траулеров; темные лодки контрабандистов. Он обогнул северный берег Сток-Айленда, а потом Дреджерс-Ки и Флемминг-Ки.

– Почти добрались!..

Последний поворот на юг через гавань – и прямым ходом на мерцающие огни бухты Ки-Уэст.

Дюваль-стрит, г. Ки-Уэст

Из салунов, спотыкаясь, выходили пьяные туристы. Босые беженцы просили милостыню на тротуаре перед Сент-Полом. Через Итонский перекресток проехал «универсал». Пять вампиров читали пять листков бумаги.

– Высадите меня тут.

Машина остановилась на пересечении с Грин-стрит. Коулмэн вышел, но потом засунул голову обратно.

– Кажется, восемнадцатый номер вон там. Серж меня туда часто водит.

– Спасибо!

«Универсал» повернул налево. Коулмэн отправился на восток, к цепочке баров, протянувшихся вдоль гавани. Двери всех были открыты навстречу ночному воздуху. «Черепашьи краали», «Полскорлупы». Коулмэн зашел в «Шхуну» и выбрал место, откуда открывался вид на большую пристань, расположенную параллельно ресторану. Он заказал ромовый коктейль и заглянул в бумажник. В том отделе, где люди обычно хранят фотографии семьи, у Коулмэна были купоны на скидку в барах.

Едва он допил, по воде разнеслось низкое, напоминавшее рев самолета жужжание. Оно становилось все громче, пока в ночи не появился серебристый катер. Он боком причалил к пристани; Коулмэн сбежал по лестнице из бара.

Серж отстегнулся и взял швартов.

– Коулмэн, сойди на пристань, привяжи нас.

Он повернулся и бросил швартов Коулмэну, который обернул его вокруг крепления.

Серж вылез из лодки, и они начали свой ночной тур.

На стоянке в конце пирса зажглись передние фары коричневого «плимута-дастер».

Серж долго вел Коулмэна извилистыми путями, а потом остановился и присел на бордюр между водой и Лейзи-Дей-лейн.

Коулмэн попытался добыть огонь из намокшей зажигалки.

– Почему мы здесь стоим?

– Тут секретная студия Джимми, двадцать второй номер в списке. Хочу посмотреть, кто сюда доберется первым.

– Где студия?

– Вот это простое выбеленное здание без опознавательных знаков. Похожее на большой холодильник.

– И Баффет там действительно пишется?

– Ага, только никому не говорит, – сказал Серж. – Я просек это место два года назад, когда услышал, что они вот-вот начнут записывать новый альбом. И точно, сюда начинают подъезжать крутые тачки. Люди подозрительно смотрят по сторонам и ныряют внутрь. Я узнал всех членов группы и самого папочку. И решил, что вот он, мой шанс.

– Какой шанс?

– Поучаствовать в записи. Всегда хотел попасть на обложку диска. И вот я хватаюсь за дверь, пока кто-то не закрыл ее за собой, и забегаю внутрь. Ты не поверишь, сколько на записи народу! Техники, дополнительные музыканты и миллион ассистентов, которые разносят кофе и слойки. Все наступали друг на друга, и я решил не путаться под ногами, приткнулся сзади, у трех микрофонов рядом с клавишными. Через десять минут парень за микшером сдал меня охране. До того все думали, что я пришел с кем-то другим. Охранники спросили, что я тут делаю. Я говорю: «Я в подпевке». На меня навалились шестеро. Джимми стоял в сторонке и смотрел в ноты. Когда мы сшибли тарелки, он наконец поднял глаза. Меня уже подняли и быстро понесли к двери. А я кричу: «Ладно, Джимми! Я вижу, когда мне не рады! Кстати, у тебя давно не было хитов, как «Он уехал в Париж». Давай выпускай очередную звуковую какашку…» Помню звук удара о тротуар…

– Кто-то идет.

Они посмотрели через дорогу. Из темноты вышла голая женщина с листком бумаги. Она остановилась, прикоснулась ладонью к белому зданию и ушла, вытаскивая из-за уха ручку.

– Я знал, что она способная. – Серж встал. – Пошли оттянемся.

Они вернулись на Грин-стрит и зашли в бар с гигантским морским окунем над дверью.

– Тот самый «У капитана Тони»! – догадался Коулмэн.

– Когда-то это заведение называлось «Слепая свинья», а потом стало самым первым «Слоппи-Джо». – Серж втянул носом воздух. – Чувствуешь, как история в нос шибает? Видишь дерево, которое растет через крышу? В начале века, когда еще проводились публичные казни, оно было «висельным». А там, у бильярдного стола, смотри, что на полу.

– Могила?

– Ее обнаружили, когда строили бар, и поэтому просто налили вокруг цемента. Вот табурет Эрика Клэптона, вот – Джона Гудмана, вот – Нила Даймонда. Все приходят к капитану Тони! Однажды сижу я тут, и вдруг мимо дверей марширует толпа в военной форме. Несколько минут спустя – обратно.

– И кто это были?

– Кубинские военные дезертиры. Постоянно к нам бегут, как тот парень, что посадил в местном аэропорту свой «МиГ». Эта группа привела патрульную шлюпку прямо в гавань, и никто ее не заметил. Они не знали, к кому обратиться, и бродили по туристскому району с заряженными автоматами. Никто не обращал внимания, потому что все привыкли к здешним странностям. В конце концов они зашли к капитану Тони и сдались гитаристу.

Коулмэн посмотрел на старое фото на стене.

– А это кто?

– Капитан Тони в молодости, рыбачит с Эрнестом Хемингуэем. А это постер к фильму, который сняли о жизни Тони. Нет, я в трансе!

– Почему?

– Все с ним встречались, кроме меня! Я просто обязан поговорить с капитаном! Ему уже далеко за восемьдесят – последнее связующее звено между современной жизнью и историей. Чего он только не делал – перевозил контрабандой спиртное и оружие, а потом завел салун, где бывал сам Теннесси Уильяме. Он даже мэром был одно время. Знаешь, какой у него девиз?

– Нет.

– Да вон, написан на футболках, что здесь продаются. «Все, что в жизни нужно, – это мощная потенция и большое эго. Мозги не значат ни хрена». Я, конечно, не согласен, хотя мысль интересная.

В бар зашла Скунсовая Обезьяна с куском бумаги и приложила руку к висельному дереву.

– На втором снимке Тони какой-то старый, – заметил Коулмэн.

– Он и есть старый. Хотя про потенцию он верно сказал. Женщины по-прежнему слетаются к нему в поразительном количестве. Все в наших краях наслышаны об этом феномене.

«Плимут-дастер» остановился у бордюра за «Быком и свистком». Армейские ботинки взобрались по старой деревянной лестнице на второй этаж, прошли по площадке и поднялись еще на один пролет. На крыше находился салон для отдыха без одежды. Правда, в некоторые рабочие дни посетителей не было, как сейчас, но все равно можно было посмотреть на Дюваль-стрит с высоты птичьего полета. Армейские ботинки пересекли крышу. Дверь на самый верх была закрыта стулом. Руки в перчатках собрали складное ружье и прикрутили глушитель. Вскоре ствол лежал на черепицах на краю здания. Серж и Коулмэн появились в зоне прицела. Они проходили мимо уличного художника, рисующего карикатуры. К ним подбежали вампиры.

– Сколько у вас? – спросил Серж.

– Восемь! – ответил главный вампир, с энтузиазмом поднимая список. – Было бы девять, если б поймали кота Хемингуэя. Пожелай нам удачи…

– Да пребудет с вами Сатана!

Глаз человека на крыше прижался к прицелу. Серж все еще был в перекрестии. Он помахал на прощание подросткам, и они разошлись в разные стороны. Палец в перчатке коснулся спускового крючка.

Один из вампиров остановился на тротуаре. Он посмотрел на свой список, потом на проезжавший мимо «фольксваген».

– Вот шестнадцатый номер! Машина из сумасшедшего дома.

– Где?

– «Жук» с бамперными наклейками, ракушками, карточками от бинго и статуэтками святых.

Они бросились со всех ног за машиной, обгоняя Сержа и Коулмэна. Самый проворный выбежал на дорогу, догнал «фольксваген», притормозивший на красный свет, и хлопнул его по крылу.

– Шестнадцать!

Самый медлительный оказался за Сержем как раз вовремя, чтобы получить пулю в плечо.

– Ты что-нибудь слышал? – спросил Серж.

– Какой-то крик, да? – уточнил Коулмэн.

– Ага. Ты тоже заметил? -Нет.

Они пошли дальше.

Руки в кожаных перчатках быстро разобрали ружье. Армейские ботинки пробежали по крыше и спустились по лестнице.

Конец ночи. Любимое время Сержа. Заветные полчаса, когда небо переходит из угольно-черного в замысловатый калейдоскоп света. Серж не мог не пойти на Самую Южную Точку. Он сидел на волноломе, выжидательно болтая ногами.

– У меня в животе урчит, – пожаловался Коулмэн.

– Ты не смотришь, – упрекнул его Серж.

На небе высветилась палитра серых и синих тонов. Аморфная масса возле Гольфстрима наконец разделилась на небо и океан. Вдали активизировался петух. Серж встал и потянулся.

Приятели пошли дальше. На улицах начали появляться люди: кто-то сидел на обочине и плел сувениры из пальмовых листьев, кто-то выкладывал на столик большие раковины.

Серж взял в руки одну из них.

– Можно?

– Можно – что? – спросил человек за столом.

– Я участвую в конкурсе по дудению в раковины. В следующем месяце, – сказал Серж. – Можно потренироваться?

– Только не уроните.

Мужчина начал разгружать другую коробку. Серж, держа ракушку в дюйме ото рта, произнес:

– Итак, Коулмэн, слушай выступление будущего победителя. Я тренируюсь уже целый год. Гитарное соло Джо Уолша из песни «Жизнь на скорости».

– О, классная песня!

– Слушай…

Серж прижал раковину к губам.

Коулмэн топал в такт мелодии. Серж безжалостно раздувал щеки, какм Диззи Гиллеспи. Мужчина за столом поднял глаза:

– В первый раз вижу, чтобы играли так быстро!

– Это «Жизнь на скорости», – сказал Коулмэн.

– У него лицо побагровело.

– Бывает.

– А глаза закатываются – так тоже бывает?

– Серж! – закричал Коулмэн.

Серж продолжал играть, но постепенно кренился набок, пока не упал в кусты.

Коулмэн подбежал и затряс приятеля:

– Ты живой?

Серж сел и выдул из ракушки слюну.

– Им пора гравировать на призе мое имя.

Они снова пошли: мимо Самого Южного дома, Самой Южной таверны, Самой Южной гостиницы, а потом вокруг Саймонтон-стрит к драгстору «Деннис Фармаси», который открылся в 1962 году. На крыше была реклама крема для загара: собака теребит маленькую девочку за купальник.

Серж открыл дверь. Почти вся компания уже собралась, ела яичницу и сравнивала результаты. Серж и Коулмэн сели на табуреты и взяли меню.

Передняя дверь опять открылась.

– Серж!

– Джоэл!

Тут Серж заметил, что рядом с владельцем Безымянного бара стоит восьмидесятилетний старик.

– Ты правда его привел!

– Я ведь обещал.

Старик внимательно посмотрел на Сержа.

– Ты в этой рубашке на гребаного туриста похож.

– Знаю. Классная, да? Все сборщики денег на платной магистрали в таких ходят. – Серж повернулся к компании. – Можно чуточку внимания? Этим утром нашей дисфункциональной компашке оказывает честь своим присутствием уникальнейший капитан Тони! Номер тридцать семь в ваших списках.

– Это капитан Тони?!

Они быстро выстроились в очередь, чтобы потрогать его за плечо.

Коулмэн встал в окошко, где продавали лекарства, за девушкой с множественным пирсингом.

– …я же говорю вам, – продолжал фармацевт. – Я знаю этого врача всю жизнь, и это не его почерк…

– Нет его, – настаивала девушка.

– Он никогда не выписывает пятнадцать бутылочек болеутоляющего.

– Возьму одну.

Фармацевт поднял телефонную трубку.

– Или уходите, или ждите, пока не приедет полиция. Проголодавшиеся помощники шерифа вылезли из машины и направились к драгстору.

– А ты говорил, ночь будет тихая, – сказал Уолтер.

– Первый раз такое! – отозвался Гас. К телефонному столбу на углу был прибит кусочек бумаги – ксерокопия пениса с нарисованной рожицей мистера Билла. Гас порвал листок и скатал в шар. – Слава богу, все кончилось! – Передняя дверь распахнулась и ушибла Гасу плечо. – Уй!

Девушка побежала по улице.

Помощники шерифа зашли в драгстор. Фармацевт улыбнулся Коулмэну:

– Ну, чем я могу вам помочь? Коулмэн запихнул рецепт в карман.

– Э-э… а где у вас туалет? Полицейские пошли к стойке.

– Эй, капитан Тони! – сказал Гас. – Наша легенда! Голая женщина положила руку на плечо Тони.

– Все такой же жеребец! – сказал Уолтер.

Серж увидел помощников шерифа и энергично замахал им.

– Давайте к нам! – Он повернулся к компании. – Ну-ка потеснитесь, дайте место трудящимся блюстителям закона.

– Серж, да ладно! – сказал Гас. – Я не хочу никого сгонять с места.

– Фигня! Вы же герои.

Полицейские взяли по табурету; Гас открыл свой учебник. Серж повернулся к капитану.

– Я как раз говорил другу о вашем «висельном» дереве.

– Я его чуть не срубил, – сказал Тони.

– Что?!

– Я ж не знал. Это было много лет назад. Дерево стало ломать мне крышу. А один старик мне говорит: «Нельзя его срубать. Это ж «висельное» дерево». Говорит, когда он был маленьким мальчиком, то видел, как на нем линчевали какую-то женщину. Только она умерла не сразу, у нее вывалился язык, она дергалась, и все такое…

Уолтер сделал в своей овсянке грубого помола масляную лужицу, а потом ткнул вилкой в сторону учебника.

– Ты все еще читаешь этот психологический мусор?

– Я ж говорю тебе, тест работает. Уолтер посолил жареную картошку.

– Глупость.

– Что за тест? – поинтересовался Серж.

– Мы тут всю ночь спорили, – ответил Гас. – Может, ты нам поможешь.

– Только попросите. Всегда готов оказать содействие полиции.

– Ничего особенного. Обычная загадка.

– Давайте.

– Женщина идет на похороны матери и встречается с классным парнем, она от него без ума. На следующей неделе она убивает свою сестру. Какой мотив?

– А какой еще? – удивился Серж. – Она хотела встретиться с ним на следующих похоронах.

– Вот! – сказал Уолтер. – Вот твой супер-пупер-тест. Спросил одного человека. Стопроцентное непопадание.

– Ничего не понимаю! – воскликнул Гас. – Ведь тест проверили самыми разными способами. Вероятность ошибочного результата меньше одного процента. – Он посмотрел на Сержа. – Как, черт возьми, ты догадался?

– Ты о чем?

– Ответ должен выявить того, кто мыслит как серийный убийца…

Серж залился неестественным смехом.

– Ха-ха-ха… О! Эти тесты!..

– Как ты все-таки догадался?

– Ну, я… э-э… читаю много детективов, – ответил Серж. – Да, точно. Было такое в одном из сюжетов.

– Все понятно, – произнес Уолтер. – Если только ты не хочешь арестовать Сержа.

Глава 37

Бортовой журнал капитана Флорида, звездная дата 764.354

Молли! Эта женщина меня доконает! Помните те скромные сомнения по поводу брака, о которых я писал? Они превратились в самый настоящий кризис доверия! Из новостей: выхожу из дома, чтобы встретиться с Коулмэном. Никого не трогаю. Как обычно, заглядываю, что в мусорном баке. Вижу хлам из нашей квартиры – и глазам своим не верю: она выбросила мои любимые теннисные туфли! Вот они, под макси-прокладками. Я вытаскиваю туфли палкой. Бедняги, полные мокрых кукурузных хлопьев. Я чуть не плачу. Иду прямиком домой и выражаю свое негодование. Думаю, на этот раз виновата она, поэтому главным в споре буду я. И знаете что? Женщины – это ниндзя! Я вынужден опять защищаться! Говорит, ей стыдно ходить рядом со мной, когда я в такой обуви. А я ей: «Это же мои любимые туфли!» И опять меня потчуют молчанием, если не считать хлопанья дверей. Я даже не знал, что их в квартире столько.

Снова звоню женатому другу в Уэст-Палм, а он говорит: «Ты что, рехнулся? Любимые теннисные туфли нужно прятать». Отвечаю: «Я не знал». Он предлагает спрятать их в нише колес. Я кладу трубку и говорю: «Ладно, милая, хочу, чтобы ты была счастлива. Я выброшу эти туфли». И представляете? Она меня подловила! Багажник был открыт, а я не видел, как она подошла. Так что я нечестно повел себя в отношениях, а как мне сказали, это хуже, чем ходить в некрасивых туфлях. Я говорю: «Тайм-аут! Я просто хотел тебе уступить. Теперь я понимаю, как брак превращает даже самых непорочных мужчин в воришек». Ой-ой-ой! Я попал в такую задницу, что еле выбрался. И, между прочим, я был прав насчет ее месячных. Мы все обсудили, и оказалось, что она не отвечает за все, что говорит или делает, три дня в месяц. Спрашиваю, можно мне тоже три таких дня, а она говорит: «Нет». Предлагаю ей хотя бы повесить на холодильник календарь и отмечать опасное время, чтобы я успевал выкопать себе нору. Боже правый! Как эта женщина швыряется! Я проморгал, как она взяла в руки горшок с цветами. Снова звоню другу, а он говорит: «Ты что, сбрендил? Нельзя просить ее вывешивать месячные на холодильник!» Я спрашиваю: «Почему? Я раньше никогда не жил с женщиной. У меня это в первый раз, и не могу передать, что это за кошмар! Почему в новостях ни разу не сообщили, как страдают мужья во всем мире?» А он мне: «Добро пожаловать в семейную жизнь». Я решил съездить в супермаркет, купить ей надувной шарик и начать все сначала. Прихожу домой, а у нее в руках деревянная коробка. Моя коллекция сувенирных спичек! Спрашиваю: «Ты что делаешь?» Она говорит, я барахольщик! Леди и джентльмены, это едва не стало последней каплей. Я выхватываю у нее коробку и опять набираю приятеля в Уэст-Палм. С того конца провода слышны какие-то крики. Он просит, чтобы я больше не звонил, потому что его жена слышала наш последний разговор. Я говорю, это важно. Меня лишили всей домашней территории, если не считать маленького уголка в кладовке, и тот уже под осадой. Если я сейчас сдамся, мне придется бродить по дому с рюкзаком. Он отвечает, что последний клочок земли – это очень важно, и жаль, мол, что он потерял свой. Есть ли у меня гараж, чтобы там прятать свои вещи? Я говорю: «Нет». Он мне: «Тогда, мой друг, ты в глубокой заднице». С его конца снова крики, и он кладет трубку.

Зазвонил телефон. Серж отложил дневник.

– Алло!.. Что-что Коулмэн? Более идиотского… Да, бегу! Он выбежал за дверь.

Молли посмотрела на настенные часы. Пора заканчивать. Она встала и надела на плечо ремень сумки. Коллеги помахали Молли на прощание, и та прошла мимо цветов под мемориальной доской Брэнды.

Молли приехала домой и открыла дверь.

– Серж, я пришла!.. Милый! Ты тут? – Молли сняла сумочку с плеча. Ее внимание привлек какой-то предмет на кофейном столике. – А это что?

Она взяла в руки дневник.

Глава 38

Полицейское отделение на Каджоу-Ки

Передняя дверь открылась. Уолтер оторвал глаза от кофеварки.

– Гас, ты что это в костюме?

Гас подошел к своему столу.

– У меня встреча в Ки-Уэсте.

– А, точно, – протянул Уолтер. – С отделом служебных расследований. Насчет марихуаны.

Гас очень удивился:

– Это конфиденциально!

– Они хотят тебя временно отстранить.

– Где ты это услышал?

– В кафе.

Гас взял пару бумаг из лотка для входящих документов и отправился к двери.

– Может, скажешь, что у тебя глаукома?

– Пока, Уолтер.

Ки-Уэст, голая комната без окон. На неудобном металлическом стуле под яркой лампой дневного света сидит Гас.

Перед ним стол, за которым двое мужчин в темных костюмах и тонких черных галстуках. Находившегося по центру сокращенно звали Ар-Джей. Того, кто сидел на углу, зацепившись ногой за край, именовали Джей-Ар.

– Серпико, – сказал Ар-Джей, – почему вы потеете?

– Тут жарко.

Ар-Джей повернулся к Джей-Ару.

– Мне не жарко. А вам?

– Мне – нет.

– Да это просто смешно, – ответил Гас. – Марихуана входила в официальную презентацию. Отделение постоянно проводит такие занятия.

– Не беспокойтесь об этом, – произнес Ар-Джей.

– Я слышал, вы собираетесь меня временно отстранить.

– Вы слышали? – спросил Джей-Ар.

– Вынюхивали? – уточнил Ар-Джей. – Мешали внутреннему расследованию?

– Это серьезное преступление, – констатировал Джей-Ар.

– Нет, – сказал Гас. – Об этом мельком упомянул мой напарник…

– Стучим на коллегу? – спросил Ар-Джей.

– Рушим синюю стену молчания*? – надавил Джей-Ар. – У таких полицейских, как вы, есть своя кличка.

* круговая порука полицейских, которые отказываются свидетельствовать против коллег во время внутренних расследований.

– Неприятная, – добавил Ар-Джей. Гас смутился.

– Так вы не собираетесь меня временно отстранять?

– Уже отстранили, – сказал Ар-Джей.

– Однако временно отложили временное отстранение, – пояснил Джей-Ар.

– Я не понимаю, – признался Гас. – Тогда почему я здесь?

Джей-Ар дал Ар-Джею лист бумаги, который тот показал Гасу.

– Это ваш член?

– Откуда это у вас? – спросил Гас.

– Один парень раздавал вместе с ресторанными флайерами, – ответил Джей-Ар.

– Да вы что! – ужаснулся Гас.

– Он увиливает, – заметил Ар-Джей.

– Почему вы не отвечаете на вопрос? – спросил Джей-Ар.

– Послушайте, – сказал Гас. – Есть очень простое объяснение…

Ар-Джей достал кофейную чашку из Лас-Вегаса.

– Это ваше?

– Что?

– Не пытайтесь отпираться, – предупредил Джей-Ар. – Мы нашли ее в вашем столе.

– Бикини исчезают, – сказал Ар-Джей. – Ребята из лаборатории протестировали ее неоднократно в самых разных условиях.

– Неподобающий материал в госучреждении, – произнес Джей-Ар. – Это серьезное нарушение.

– Я хотел забрать ее домой, – сказал Гас.

– Мы поняли.

– Нет, вы не поняли, – устало вздохнул Гас. – Мне она не нужна. Это подарок.

– Чей?

– Напарника.

– А, все еще пытаетесь сдать коллегу? – спросил Джей-Ар.

Ар-Джей снова поднял ксерокопию:

– Это ваш член? Гас утер со лба пот.

– Я могу все объяснить.

– Будьте добры.

– Это не то, что вы думаете, – сказал Гас. – Я в этом не участвовал.

– Это же ваш член? – спросил Ар-Джей. Гас кивнул.

– И вы в этом не участвовали? – с иронией уточнил Джей-Ар.

– Да, то есть нет… это делалось без моего ведома.

– Кто-то нарисовал рожицу на вашем члене без вашего ведома?

– Нет, на картинку я согласился.

– У нас пока больше нет вопросов, – сказал Ар-Джей.

– Подождите, я должен объяснить!

– Интересные у вас объяснения.

– Чем больше вы оправдываетесь… – начал Ар-Джей.

– …тем хуже получается, – закончил Джей-Ар.

Ки-Уэст, другой офис. Тут были и окна, и дипломы в рамках на стенах. Семейный консультант листал дневник; его глаза периодически выпучивались.

Наконец он с серьезно-мрачным видом закрыл книгу и посмотрел на Сержа.

– Хочу поблагодарить вас, что позволили мне это прочитать. Я вижу, как искренне вы желаете сделать свой брак счастливым.

– А почему нет? – с отчаянием отозвался Серж. – Мое терпение лопнуло!

Серж и Молли сидели на диванчике, далеко друг от друга. На одном конце, сжавшись и стараясь занимать как можно меньше места, – Молли. На другом – Серж, развалясь и постукивая ногой по полу. Психолог восседал напротив на мягком стуле. У него была накладка из искусственных волос, темнее натуральных. Он похлопал по обложке дневника.

– Думаю, вы подсознательно хотели, чтобы Молли его нашла.

– Ничего подобного, – возразил Серж. – Я должен был бежать. Коулмэн снова оказался в реанимации, потому что поспорил в баре, что откроет пиво глазницей.

– Коулмэн! – выпалила Молли, потом скрестила руки на груди и посмотрела в сторону.

– Кто такой Коулмэн? – поинтересовался психолог.

В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, открыли. В кабинет просунул голову мужчина с перебинтованным глазом.

– Вы еще долго?

– Ты что тут делаешь? – спросил Серж. – Это семейное дело.

– Мне нужно к одному товарищу, ну, ты понял.

– Простите, сэр. – Психолог строго посмотрел на мужчину. – Вы не могли бы…

– Извините. – Он взглянул на пустую банку из-под пива, которую держал в руке. – У вас есть где это выбросить?

– В коридоре корзина.

– Спасибо. Дверь закрылась. Психолог посмотрел на Сержа.

– Это Коулмэн? Серж пожал плечами.

– Ну, что с ним поделаешь?

Психолог открыл папку, которую держал на коленях.

– Хорошо, кто начнет? Серж?

Серж не отрываясь смотрел на циферблат своих часов.

– Это была не моя идея!

– Вы ведь пришли, – сказал психолог.

– Я поддался. Чтобы заключить перемирие.

– Молли, – спросил психолог, – может, тогда вы?

– На прошлой неделе я приготовила ему сандвич, а он снял верхний кусок хлеба и добавил картофельных чипсов. Он не тот, за кого я вышла замуж!

– Мне нужно личное пространство, – сказал Серж. Психолог участливо посмотрел на него и подумал: никогда нельзя делать бутерброд с чипсами в присутствии жены.

– Давайте поговорим о вашем личном пространстве…

– Его пространстве?! – возмутилась Молли. – Чтобы он писал еще больше гадостей обо мне в своей противной тетрадке?

– Она ведет себя нелогично, – заявил Серж. – Я подарил ей двойной воздушный шар – тот, где внутри прозрачного другой, в форме сердца. Все говорят, что я должен был получить передышку. Вы же знаете правила. Скажите ей!

Психолог глубоко вздохнул и что-то записал в папке.

– Может, поговорим об интимной жизни? Как с этим дела?

– Секс? – спросил Серж. – Да меня совсем укатали! Эта женщина – настоящая машина. Может, Молли и невзрачненькая, но высосет вас досуха, дай боже! Половину времени у меня яйца как грецкие орехи…

– Серж…

– В кладовках полно всяких костюмов, реквизита, да еще и эта фанерная штука с кожаными ремнями, которую она сама сколотила. А ее невероятный тибетский контроль над мышцами, от которого крышу сносит…

– Серж! -Что?

Семейный консультант опустил поднятую руку.

– Не нужно подробностей. – Он что-то пометил в папе. – Интимная жизнь в порядке. – Он перевел взгляд на

другой конец диванчика. – Молли, в чем, по-вашему, проблемы?

Она молча смотрела в сторону. Психолог заглянул в папку.

– Вы сказали, что обручились и поженились почти сразу. Вы должны были ожидать каких-то сюрпризов.

Тишина.

– Молли, поскольку вы сами захотели приехать сюда, мне понадобится ваша помощь. Вам нужно раскрыться.

Она заколебалась, потом повернула голову.

– Я мечтаю о спокойной жизни. Я постоянно боюсь и никогда не знаю, что сейчас произойдет.

На лице консультанта появилось новое выражение.

– Он вас когда-нибудь бил?

– О нет, нет! Он меня и пальцем бы не тронул! Я говорю о другом.

– Так о чем же?

– О его работе. Я… я больше не могу ее терпеть. Психолог посмотрел в папочку.

– А чем она плоха? Трудиться на благо общества – почетно. Вам нужно научиться поддерживать мужа.

– Я думала, что смогу. Раньше я гордилась, смотрела, как он говорит на собраниях. Столько уважения! Потом началось другое. Странные телефонные звонки. Одежда вечно порвана, словно он дрался. Иногда муж не ночевал дома. Потом вбегал и что-то прятал, а мне говорил, если кто спросит, то он тут не живет. Однажды я видела, как он выкапывал яму за домом.

– Такая у нас работа, – ответил Серж. – Я уверен, у вас тоже есть свои нетрадиционные методы.

– Я просто хочу, чтобы это кончилось, – сказала Молли. – Мне нужна обычная семья, домашние ужины, дети. Его сумасшедший ритм жизни довел меня до ручки.

– Ритм жизни?

– Он вечно сходит с ума. Если он не бегает по квартире, то по всей кровати валяются сувениры и гаджеты. Или он зарывается в свои книги, а потом заявляет, что мы будем жить как пионеры и питаться одними кореньями. Я пытаюсь его понять, две недели голодаю, пока он не вскакивает из-за стола и не говорит, что всю жизнь терпеть не мог такую еду. Потом он идет за фаст-фудом. Является на следующее утро, весь в грязи, и моет в раковине гвоздодер. А еще его лучший друг, Коулмэн. Он от нас вообще не вылезает…

– Я думал, ты любишь принимать гостей, – сказал Серж. Молли резко повернула голову в его сторону.

– Принимать гостей – это не значит смотреть, как какой-то пьяный придурок крушит все подряд! – Она повернулась к консультанту и начала загибать пальцы. – Он разбил тарелку из сервиза, лампу, стекло от картинной рамы. Сломал пульт от телевизора и ножку дивана. Я нашла отпечаток руки, вымазанной кетчупом, на потолке ванной. Еще он испортил держатель для туалетной бумаги, вырвал из плитки крюк для душа, и мне пришлось выбросить одно из наших гостевых полотенец, потому что оно выглядело так, словно он… Даже думать противно…

Серж откинул голову назад.

– Опять эти долбаные гостевые полотенца! Молли развернулась к мужу.

– И вообще, с какой стати твой дебильный дружок брал его?!

– Он гость!

– А это гостевые полотенца! Серж поднял руки.

– По сей день не могу понять ее полотенечных правил! Молли повернулась к психологу.

– Он сказал, что мои полотенца стоят больше, чем минет. Консультант поднял брови.

– Правда?

– В некоторых странах.

– Коулмэн – идиот! – крикнула Молли.

– Нет, не идиот! – крикнул в ответ Серж. Еще один стук. Дверь открылась.

– А где туалет?

– По коридору налево, – ответил психолог.

– Вот о чем я и говорю, – вздохнула Молли. Она скрестила руки на груди, вызывающе посмотрела на Сержа, потом отвернулась и замолчала.

– Вот! – Серж указал на жену. – Опять за свое! Да что это, блин, такое?!

– Серж, прошу, успокойтесь.

– Нет, я хочу, чтобы мне объяснили! Загадка природы. Это может длиться неделю. Просыпаюсь утром, счастливый, что начинается новый день, а она проходит по комнате и вот так на меня смотрит. Ах да, точно: мы же поссорились! И откуда у Молли такая выносливость? Да вы посмотрите, сколько льда в ее взгляде! Резкое падение до абсолютного нуля по Кельвину, вся жизнь прекращается, а электроны отказываются летать по своим орбитам…

– Серж, не думаю, что это помо…

– Если мне что-то приходит на ум, я говорю. Если же проблема у нее, это вопрос века. Я забыл важную дату? Не выразил своего восхищения по поводу ужина? Оставил грязные следы? Не опустил после себя сиденье унитаза? Посмотрел как-то не так на твою подружку? Или ты думала, я вот-вот что-то сделаю? Ради всего святого, скажи мне, что я натворил в этот раз?!.

– Серж, было бы лучше, если б вы…

– Она хочет знать, почему я дружу с Коулмэном? – Он протянул руку ладонью вверх в сторону Молли. – Вот вам ответ. Мужчины так не поступают. Мы общаемся, смотрим телик, а не копим в себе всякое дерьмо, пока оно не загниет. Ну да, мужчины чаще бывают убийцами. Видно, то на то и выходит. Но между преступлениями мы просто золото. А вот женщины… Атас! Вы слышали, как они говорят о своих подругах за глаза? Тюк, тюк, тюк, тюк!..

Психолог посмотрел на настенные часы. Молли рыдала, закрыв лицо руками. Серж зашипел и царапнул когтями воздух, как кошка.

– Полетят клочки по закоулочкам! В холле раздался женский крик:

– Осторожно! Сейчас разобьется! Грохот.

Психолог закрыл папку и улыбнулся.

– Значит, через неделю в это же время?

Глава 39

Над Флорида-Кис занялся рассвет. День начинался как любой другой, однако к заходу солнца у телевизионщиков были пленки, интереснее которых они в жизни не видали.

Все началось с необычно оживленного движения на автодороге номер один. Над трассой висела гигантская растяжка:

Первый ежегодный праздник в честь Дональда Грили

Мелким шрифтом ниже:

Оплачено Комиссией по справедливому отношению к Дональду Грили

Люди в самых разных местах усиленно готовились к мероприятию.

К полицейскому отделению на Каджоу-Ки подкатила машина. Помощник шерифа Гас прибыл на сверхурочную работу на время праздника.

Он открыл дверь и подошел к столу, на котором стояла картонная коробка. В ней были все бюллетени и фотографии, которые он наклеивал на стену.

Ленивой походкой приблизился Уолтер в оранжевом транспортном жилете.

– Сочувствую.

– Чему?

– Тебя увольняют.

– Что?

– В понедельник, – сказал Уолтер. – Это секрет.

– Они правда собираются меня уволить за ксерокопии моего…

– Нет, за это тебя только временно отстранили, – объяснил напарник. – Они пошли на компромисс с профсоюзом в рамках терпимости к сексуальным отклонениям. Помнишь тот прецедент с парнем, который сделал себе влагалище? И еще потом работал под прикрытием?

– Сменил пол?

– Нет, пенис он оставил. А потом начал ходить на свидания сам с собой. Союз заявил, что ты такой же странный.

– Откуда ты узнал?

– Мне звонили из газеты, чтобы я прокомментировал.

– Чудесно.

– Не беспокойся, я был на твоей стороне. Сказал, что ты, несмотря на свой образ жизни, сделал ценный вклад в дело охраны порядка.

Гас начал доставать бюллетени из картонной коробки.

– Не понимаю. Почему тогда меня увольняют?

– Потому что ты приклеивал бумагу на стены. Я тебя предупреждал.

– Ты шутишь!

– Если бы! Отдел служебных расследований только что снял все это и ушел.

– Они не могут уволить меня за такую ерунду.

– Могут, согласно новому правилу «трех ударов». Сначала марихуана, потом твой член. Боюсь, это наша последняя смена вместе.

– Я же просто клеил на стену бюллетени!

– Правило «трех ударов» подразумевает политику нулевой толерантности.

На дверной звонок трейлера Коулмэна нажал чей-то палец. Кнопка отвалилась. Рука постучала.

Коулмэн включил стерео на всю катушку. Он смотрел «Диких девушек» под «АС/DC». Сержу надоело стучать, и он обошел трейлер, втиснувшись в узкое и заросшее сорняками пространство между передвижным домом и сетчатым забором. Пустые бутылки, мокрые листья, личинки комаров в шине. Серж постучал в окно.

Коулмэн начал озираться, пытаясь определить источник шума. Снова стук. Коулмэн обернулся, встал коленями на диван и раздвинул занавески.

– Серж…

– Открой дверь!

– Что? Не слышу!

– Открой дверь!

– Не слышу. Встретимся у входа. Коулмэн отворил. Серж зашел с рюкзаком.

– Ну, ты и придурок.

– Ты что тут делаешь?

– А ты не готов?

– К чему?

– К фестивалю Грили! – воскликнул Серж. – Нашей большой операции. Той, о которой я говорю уже неделю.

– Сегодня?

– Да! – Серж вытащил из рюкзака пару уоки-токи и дал один Коулмэну.

– Круто.

– Собирайся. Нужно выезжать. – Серж поднял уоки-токи ко рту и настроил микрофон. – «Закатики», прием…

На стоянке фирмы автоперевозок «Рай» находился микроавтобус с напыленной копией обложки «Йес» на боку. В его хвосте, как команда спецназовцев, сидели наши знакомые.

Закрякал уоки-токи на приборной панели.

– «Закатики», прием… «Закатики», вы где?

Соп Чоппи сидел за рулем. Он повернулся к Мистеру Тыкве на пассажирском сиденье.

– Это мы «Закатики»?

Клоун передал косяк кому-то за спиной.

– Не знаю.

– «Закатики», вы где?!

Соп Чоппи схватил уоки-токи.

– «Закатики» – это мы?

– А это кто?

– Соп Чоппи. -Да!

– «Закатики» на проводе.

– Все готовы?

Соп Чоппи оглянулся.

– Ага.

– Бак с кислородом у вас?

Соп Чоппи посмотрел на металлический цилиндр, который Мистер Тыква зажал между ног. Старый баллон Коулмэна с окисью азота теперь был наполнен кислородом.

– Есть.

– Поехали!

«Транс-ам» цвета зеленый металлик стоял под чехлом у дома на Биг-Пайн-Ки.

Анна Себринг была одна. Она сидела за кухонным столом и смотрела из задних окон на рыболовецкие лодки в проливе Боуги. Стояла прекрасная погода.

Анна взглянула на стол, посреди которого лежал латунный ключ от банковской ячейки.

Она посмотрела на часы и глубоко вдохнула.

– Сейчас или никогда!

Она встала и взяла ключ.

Южное побережье Ки-Уэста еще до полудня кишело народом.

Пляж Хиггса, пляж Отдыха, Южный пляж, пляж Смезерса – везде бикини и зонтики, яркие цветовые пятна на белом песке. На Собачьем пляже по волейбольной площадке гонялись друг за другом два кокер-спаниеля. Счастливые купальщики плескались, уворачиваясь от водных мотоциклов. Еще дальше сновали самые разные плавательные средства: весельные и парусные лодки, катамараны, качавшиеся в фарватере моторок, гигантских гидропланов и гоночных яхт, раскрашенных в цвета производителей пива или пиццы. На горизонте стояли флотилии креветочных траулеров. В воздухе носились новостные вертолеты, парасейлеры, очень легкий катер на понтонах и шесть небольших самолетов с баннерами о специальных предложениях типа «Пей, пока не упадешь». Атланта к-бульвар и Южная Рузвельт-стрит были забиты припаркованными автомобилями. Движение остановилось. Из седанов, купе и микроавтобусов играла музыка, причем соседи пытались заглушить друг друга.

Солнце близилось к зениту, но было всего девяносто градусов. Дул легкий бриз, пропахший солью, маслом для загара и хот-догами, которые продавались в бесконечной череде киосков. Рядом находились тележки с мороженым, сахарной ватой и блендерами на батарейках, где подавали прохладительные дайкири и алкогольные пина-колады. Со стратегически продуманным интервалом дежурили машины «скорой помощи». Санитары уже таскали носилки туда-сюда по пляжу. Потерявшие сознание и красные с одного боку жертвы теплового удара, студент, который пытался встать на сиденье водного мотоцикла, пилот, врезавшийся в гигантскую надувную бутылку.

Праздник продолжался. И что это было за веселье! Дональд Грили платил за все из собственного кармана – деньгами, которые раньше принадлежали другим. По решению суда иметь такие средства ему не полагалось, поэтому были использованы хитрые комбинации юристов и счетов на Карибах. Праздник обошелся недешево. Десять тысяч бесплатных хот-догов, галлоны содовой, сверхурочные для городской администрации, страховка, концерт клонов группы «Бич Бойз» и большой фейерверк после заката. Итого: тридцать тысяч зеленых. Грили последовал примеру известного мафиози Джона Готти, который после каждого оправдательного приговора устраивал вечеринки всему кварталу.

Не хватало только одного: внушительного появления Самого.

Корпоративный реактивный вертолет пронесся над волнами.

– Почти добрались, – сказала пиарщица. Она еще раз заглянула в органайзер, где были поминутно расписаны все возможности для фотосъемки.

Вертолет прибыл со стороны Гольфстрима и легко коснулся земли. Вокруг скопились телекамеры. Вышел Грили в тропической рубашке, махая обеими руками, как Никсон. Толпа колыхнулась вперед.

Пиарщица заглянула в органайзер.

– Одиннадцать тридцать семь. Хот-доги.

Толпа двинулась вместе с Грили к киоску на пляже Отдыха. Ассистент надел на голову Грили поварской колпак, и тот, широко ухмыляясь, стал раскладывать щипцами сосиски в булочки. В толпе закричали:

– Мы тебя любим, Дональд!

– Мы всегда с тобой!

– Ты наш человек!

Пиарщица заплатила каждому по двадцатке и велела подождать, пока не включатся камеры. Нанимать крикунов, особенно на праздниках, где есть алкоголь, всегда рискованно.

– Дональд, надери задницу этим говнюкам! Грили опять машет рукой:

– Просто пытаюсь быть хорошим соседом! Дорогостоящая улыбка Грили заполнила весь бинокль

Сержа. Серж с Коулмэном стояли у берега, где большой контингент личной охраны Грили и местной полиции перекрыл пристань и тщательно проверял катер, предназначенный для парасейлинга. Серж еще немного посмотрел в бинокль и поднял свой уоки-токи.

– «Закатики», дайте знать, как будете готовы.

– Вас понял!

Грили остановил свой выбор на южном берегу острова Ки-Уэст, потому что это место было очень живописным. И хрупким. Картель спонсоров уже год вела переговоры. Если все пойдет по плану, земля от Самой Южной Точки до пролива Кау-Ки покроется сплошной стеной домов.

Вот для чего Грили требовалась любовь местных жителей. Он планировал хитрым путем добиться поддержки городских властей. Еще парочка праздников, и он сможет заполнить любое помещение для заседаний местными фанатами, которые будут кричать, махать плакатами и клясться всеми святыми, что проголосуют против политиков, которые не дадут Грили земли. Спонсоры попросили Грили стать их фронтменом, потому что он обладал редким талантом. Надувал людей по полной программе, а те ему еще спасибо говорили.

Нет, Грили не был жадным. Он не только брал, но и отдавал. В его планы входило пожертвование части земли потомкам исконных жителей Кис. Спонсоры просили казино*.

* Считается, что многие казино в США принадлежат индейцам.

Пиарщица закрыла кожаный органайзер.

– Одиннадцать пятьдесят один. Лимбо!

Ассистент снял колпак с Грили. Мимо киоска с хот-догами проехал микроавтобус с изображением альбома «Йес». Соп Чоппи следил за минутной стрелкой часов.

– На старт… Внимание… Марш!

Боковая дверь микроавтобуса распахнулась. Мистер Тыква хлопал по спине всех, кто оттуда выпрыгивал.

– Давай!.. Давай!.. Давай!..

Команда рассыпалась в разных направлениях и заняла позиции. Когда микроавтобус опустел, два клоуна взяли кислородный баллон и пошли по береговому плацдарму.

Банк был похож на крепость или немецкий блиндаж. Владельцы защищались не от грабителей, а от ураганов. Фундаментом здания являлась усеченная пирамида, поднимавшаяся чуть выше линии штормового нагона, и в ней открывалась крошечная щель, через которую заходили и выходили люди и деньги. Поверх усеченной пирамиды стоял большой бетонный блок с металлическим изображением островной цепи, какой она видится из космоса.

Под чехлом на банковской стоянке стоял «транс-ам» цвета зеленый металлик. Через шесть мест остановился черный седан.

Анна переминалась с ноги на ногу в стеклянном офисе вице-президента банка. Женщина за столом ей улыбнулась. Анна улыбнулась в ответ. Она была в темных очках, ковыряла ногти, тяжело дышала, и от нее пахло перегаром. То есть ничем не отличалась от других жителей Кис, которые приходят, чтобы открыть свои ячейки. Вице-президент посмотрела на водительское удостоверение Анны и что-то проверила по компьютеру. Потом отодвинула стул и встала.

– Пойдемте.

Охранник открыл хранилище. Женщины зашли внутрь и одновременно вставили ключи в ящик, как будто запускали ракету.

– Позовите, если что-то понадобится, – сказала вице-президент, уходя.

Анна посмотрела на стену разноразмерных ячеек из полированного металла. В тишине хранилища было слышно, как бьется ее сердце. А что в других сейфах? Наверное, то же, что и у брата, – остатки жизненного кораблекрушения. Учитывая, что это Кис, так оно и было. Будь у Анны рентгеновское зрение, она увидела бы порнографические фотографии, сделанные частными детективами, пачки сто-долларовиков в пятнах крови, пистолеты со спиленными серийными номерами, зашифрованные бухгалтерские книги, недавно нарисованные карты задних дворов с крестиками на клумбах. Анна вытащила коробку из своей ячейки и подняла длинную металлическую крышку. Внутри был один предмет. Полароидная фотография. Анна тут же узнала место на снимке.

***

Клоуны не теряли время зря. Они заполнили сотню длинных шаров кислородом и скрутили из них попугаев, мартышек и такс. Весь этот зоопарк они связали в огромные букеты и понесли в противоположных направлениях.

К дяде Шаловливые Ручки подошел маленький мальчик.

– Мистер клоун, сколько стоит один шарик?

– Отвали!

Пиарщица проверила расписание.

– Двенадцать тринадцать. Дети зарывают вас в песок.

Ассистент поднял планку лимбо. Бинокль Сержа проследил, как Грили идет к группе первоклассников, которых, несомненно, проверили на благонадежность. Грили лег на пляж. Дети начали копать песок пластмассовыми лопатками.

Серж прочесал берег биноклем: все на местах. Он поднял уоки-токи.

– Давай, Дейв!

На сцену вскарабкался ведущий и схватил микрофон.

– А теперь настоящий сюрприз! Сегодня с нами легендарный Дейв Дефуниак, известный как Дейв из Дейтоны. Он споет свой мегахит «Островная лихорадка» из нового альбома «Звезды одного хита семидесятых».

Дейв вышел и помахал зрителям под скудные аплодисменты. Потом повернулся к музыкантам и щелкнул пальцами. «И-раз, и-и-два… Я горю вместе с островом…»

Мистер Тыква и дядя Шаловливые Ручки посмотрели друг на друга с противоположных концов пляжа и одновременно зажгли сигареты.

Вдруг к Грили подбежали демонстраторы в футболках от Сержа, крича и махая пикетными плакатами: «Прекратите застройку!», «Нет курортизации!», «Где моя пенсия!» » Пиарщица повернулась на шум.

– Откуда они, черт возьми, взялись?.. Охрана! Глава охраны пролаял в рацию:

– Вытащить его из песка! Быстро!

Телевизионщики резко перевели камеры с Грили на демонстрацию. Возникла потасовка между пикетчиками и телохранителями. Те охранники, что стояли у лодки для парасейлинга, были вызваны для подкрепления и тоже влезли в драку.

Со сцены:

– «Ах, как хороша эта островная лихорадка… О-о…» Дейв рухнул на пол и забился в судорогах.

– У него припадок!

На сцену бросились полицейские и санитары.

Два клоуна приклеили сигареты к длинным палкам и поднесли их к букетам шаров.

Телохранители вытащили Грили из песка и увлекли прочь от арены боевых действий. На противоположных концах пляжа в небе взорвались воздушные шарики. Люди с криками побежали, наталкиваясь друг на друга.

– Ой! Скунсовая Обезьяна!!!

Началась полномасштабная паника. Байкеры-приятели Сопа Чоппи тоже вступили в драку, которая уже выплеснулась на улицу. Полицейские, оставшиеся у катера для пара-сейлинга, бросили свой пост и побежали на помощь.

Серж и Коулмэн влезли на борт.

– Эй! – закричал один из двух специалистов по парасейлингу. – Сюда нельзя!

Серж достал пистолет.

– В каюту. Оба.

Пиарщица с содроганием наблюдала за фиаско. Камеры снимали что угодно, только не Грили. Десять репортеров брали интервью у голой женщины. Пиарщица побежала к начальнику охраны Грили.

– Нужно спасать положение! – Она открыла органайзер. – Двенадцать сорок девять. Парасейлинг!

Анна уехала из банка и остановилась у ближайшей автозаправки. Она побежала к таксофонам и набрала номер. Мужчина в соседней будке явно злоупотреблял денатуратом.

Анна прыгала на месте.

– Ну же, бери трубку!

Черный седан подъехал к колонке.

Вдруг раздался крик. Анна подскочила. Мужчина по соседству швырнул трубку на рычаг. Та отскочила и повисла на металлическом шнуре. Рассерженный мужчина ушел.

В ухе Анны что-то щелкнуло.

– Алло?

Она забилась поглубже в телефонную будку.

– Все у меня… Нет, только фотография… Ты поймешь, едва увидишь… Да, я знаю это место.

Свита увлекла Грили на пристань. Пиарщица захватила с собой пару телеоператоров.

– Там же нечего снимать…

Они подошли к катеру. Специалист по парасейлингу протянул руку через перила.

– Давайте помогу вам залезть на борт!

Камеры показали, как завелись два двигателя потриста пятьдесят лошадиных сил. Катер быстро отошел от пристани. Специалист помог Грили надеть спасательный жилет.

– Нужно обязательно проверить, что все закреплено, – сказал Серж, сильно затягивая ремень между ног Грили.

– Ой!

– Все готово, – произнес Серж. – Давайте отойдем к месту запуска.

Грили занял позицию на специально сваренной платформе и схватился за планку безопасности на уровне груди. Серж привинтил металлические кольца, которыми упряжь Грили крепилась к сложенному парасейлу. Потом смял в руке маленький вспомогательный парашют и бросил на ветер. Тот вытащил парасейл, который быстро надулся и оторвал Грили от платформы. Серж взялся за рукоятку на лебедке.

– Так, начинаю разматывать…

Грили резко поднялся на десять футов. Серж закрутил ручку быстрее, отпуская еще больше троса. Двадцать футов. Грили указал на рулевого.

– Он пьет пиво?

– Немножко.

Серж продолжал разматывать трос. Тридцать футов. Грили уже кричал:

– Сколько у вас опыта?

– Куча! – заорал в ответ Серж. – А, вы про парасейлинг? Это мой первый раз.

Пятьдесят футов.

– Я хочу спуститься!

– Что? – прокричал Серж, все еще крутя ручку. Крики Грили ослабели. Серж закрепил канат на двухстах

футах и пошел на нос. У пристани они описали поворот. Грили увидел камеры и решил, что лучше перестать кричать и начать махать рукой.

Он провисел вверху полчаса без всяких инцидентов и уже начал расслабляться. Грили неоднократно пролетел мимо пристани, попав в объективы всех камер.

– Вот это другое дело, – сказала пиарщица. Парасейл заболтался из стороны в сторону, сначала легонько, потом все сильнее. Грили полетел по небу зигзагами.

– Моя очередь! – Серж попытался вырвать рулевое колесо из рук Коулмэна.

– Ты только что рулил, – сказал тот и потянул вправо.

– Но у тебя был длинный раз! Он идет за два! Серж крутанул руль к себе, налево.

– Ты придумываешь правила на ходу!

Коулмэн дернул к себе. Серж – к себе. Коулмэн. Серж. Грили летал туда-сюда, пока не выписал мертвую петлю.

– А-а-а-а-а-а-а-а-а!

Телевизионщики на пристани приблизили изображение.

– Да он еще и трюки умеет!

Наконец Серж и Коулмэн договорились о перемирии, и полет Грили выровнялся. Приятели рулили каждый одной рукой и рычали друг на друга.

Еще один пролет мимо пристани. Пиарщица недоуменно посмотрела на часы.

Серж тоже. Затем он отпустил колесо.

– Теперь рули сколько хочешь. Доволен?

– И так, и так моя очередь.

Серж пошел на корму и взял рупор.

– Готовы спускаться?

В ответ он услышал только слабые крики. Серж взял ручку лебедки и начал сматывать трос. Когда Грили опустился наполовину, Серж смог разобрать слова.

– …Я тебя уничтожу! Ты в этом городе не жилец!.. Серж перестал сматывать и снова поднял рупор.

– Я спущу вас вниз с одним условием.

– Да пошел ты!

– Верните деньги.

– Какие?

– Которые вы украли. Продайте дом и верните все деньги.

– Спусти меня немедленно!

– Как только вы дадите слово.

– Тебя арестуют! Я лишу тебя работы! Заберу катер!

– Он не мой, – сказал Серж. -Да?

– Он принадлежит двум парням, которые сидят связанные в каюте.

Грили помолчал.

– А вы кто такие?

– Акционеры.

– У вас акции моей компании?

– У нас акции в Америке!

– Вы с ума сошли!

– Верните деньги.

– Помогите! Помогите! Телевизионщики на пристани:

– Он кричит.

– Что он говорит?

– По-моему, он просто рад. Серж навел на Грили рупор.

– Отдайте деньги.

– Ни за что!

– Вы их украли. Это нехорошо.

– Я ничего не крал. Они сделали неразумное вложение! Их никто не заставлял!

– Старикам пришлось вернуться на работу. Многие умерли раньше времени.

Серж достал дайверский нож и приложил лезвие к тросу.

– Что вы делаете?

– Прерываю разговор. А то на линии сплошной треск.

– Вы же не станете…

Серж начал пилить трос и крикнул Коулмэну:

– Поворачивай к земле!

Лодка медленно вывернула направо и очутилась на одной линии с пристанью.

– Стойте! – заорал Грили. – Я приказываю!

– Вы мне не начальник. Серж продолжал пилить.

Грили посмотрел на пристань, потом снова на Сержа.

– Что вы хотите сделать?

– Эти парасейлы – невероятная штука. Один парень случайно оторвался, и его милю протащило по земле. По бетонным скамейкам, машинам, заборам. Говорят, в его теле не нашли ни одной целой косточки.

– Хорошо, я верну деньги! Серж перестал пилить.

– Правда?

– Чистая правда!

– А как насчет проекта застройки Ки-Уэста?

– Считайте, что он уже мертв. Я все сделаю! Умоляю!

– Обещаете?

Грили поспешно закивал.

Серж чуть подумал и покачал головой.

– Не верю!

Он продолжил пилить.

Грили кричал все время, пока они приближались к берегу. Серж перерезал трос уже на три четверти.

– Вот это да! Коулмэн! Смотри!

– Что?

– Вон там! Разворачивай!

– Вижу! – Коулмэн крутанул руль, и катер изменил курс на сто восемьдесят градусов. Грили пронесся прямо над пристанью.

– Помогите! Помогите! Я в лапах безумцев! Операторы ткнули в него пальцами.

– Что он сказал? Я не расслышал.

– Что-то вроде «я славный и умный».

Камеры продолжали записывать. Грили приближался к горизонту. Именно тогда один из операторов увидел то же, что и Серж с Коулмэном.

– О господи! Смотрите туда! Грили тоже заметил. Он разрыдался.

– Пожалуйста! Не надо! Умоляю! Серж вышел на нос.

– Сейчас я порулю. Тут нужен навык.

– Да пожалуйста, – сказал Коулмэн. – Больно надо. Лодка понеслась через Гольфстрим. На лице Сержа медленно расплывалась улыбка.

– Вот о чем я всегда говорю, Коулмэн. Жизнь – это лотерея. Однако если будешь бороться, рано или поздно выиграешь.

Они направились к маяку на Сэнд-Ки, что в пяти милях на юго-запад, но доплывать не стали.

– Ты уверен? – спросил Коулмэн. – То есть я не слышал, чтобы такое раньше делали.

– Потому что мы первые. На пристани царил хаос.

– Разве он не видит?

– Почему не поворачивает?

Ветер усилился. Волосы Сержа и Коулмэна разлетались, капельки дождя жалили щеки. Серж сощурился.

– Ну, детка, еще пару секунд!

– Рули назад! – Коулмэн схватился за перила, чтобы не вылететь за борт. – Мы слишком близко!

– Есть… почти… Давай!

Серж крутанул руль до отказа вправо, свернув прямо перед водоворотом и описав круг. Парасейл затянуло. Грили в последний раз вскрикнул, и трос лопнул.

Серж и Коулмэн, оглядываясь, поспешили прочь. Парасейл засасывало все выше в водяной смерч, трос щелкал, как кнут, пока воронка не всосала и его, как спагетти. Остались только обрывки цветного шелка.

– Какая ужасная смерть, – сказал Коулмэн.

– Это все Гольфстрим, – ответил Серж. – Коварное течение.

Над пристанью повисла гробовая тишина. Кожаный органайзер свалился в воду. Катер исчез за горизонтом.

Глава 40

Бело-зеленый автомобиль вернулся в полицейское отделение на Каджоу-Ки.

– Безумный день! – сказал Гас. – Я таких праздников еще не видел.

– Ну, не знаю. Фэнтези-фест, говорят, ненамного отстал. Они зашли внутрь. Уолтер обнаружил на дне кофейника

кипящую пленку горелого кофе.

– Это я не выключил?

Заработал факс. Гас взял лист. Фотография.

– Нет!

– Что?

– Я должен был догадаться! Серийный убийца прямо у нас под носом!

Они выбежали на улицу и запрыгнули в машину. Уолтер вызвал по рации подкрепление. Диспетчер сообщил, что ближайшее подразделение – в Маратоне.

– Это как минимум двадцать минут, – сказал Гас. – У нас столько нет. Нужно найти Сержа, пока у нас на руках не появился очередной труп.

– А где он может быть?

«Бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска подъехал к трейлеру Коулмэна. Серж нажал на тормоза, но ничего не произошло. Автомобиль на небольшой скорости врезался в трейлер, вдавив стену спальни.

– Какого черта?

Серж вышел и залез под машину.

– Что такое? – спросил Коулмэн.

Серж выполз и посмотрел на руку, покрытую гидравлической жидкостью.

– Тормозная магистраль потекла.

– Мы во что-то ударились?

– Нет, похоже, ее перерезали. Странно.

– Ну, здорово. У меня нет денег на ремонт.

– И не надо. – Серж открыл багажник и показал Коулмэну серый моток ленты. – Просто хорошенько обмотай изолентой. – Он залез обратно под машину. – Конечно, это придется делать каждые двадцать миль, но по деньгам то на то и выйдет.

Коулмэн пошел к двери.

– Я совсем забалдел.

Серж вылез из-под машины и последовал за приятелем в дом.

– Это от катания на катере.

На дороге лежала пустая бутылка. По ней прокатилось колесо. Хлоп!

Колесо принадлежало коричневому «плимуту-дастер». Дверь машины открылась. Пара черных армейских ботинок выпрыгнула на землю. Человек держал в одной руке, затянутой в перчатку, полиэтиленовый пакет с динамитными шашками и взрывными колпачками. Во второй – медную проволоку и инструменты.

Ботинки прошли остальной путь пешком. Вскоре взрывчатка была приклеена под сиденьем водителя, а медная проволока спрятана как раз за тем местом, куда вставлялся ключ.

Полицейский автомобиль на полной скорости заехал на стоянку у старого многоквартирного дома на Биг-Пайн-Ки. Гас и Уолтер выскочили с пистолетами наготове. Они взбежали по лестнице и постучали в дверь квартиры номер 213. Никто не ответил.

Уолтер попытался вышибить дверь, но только ударился сам. Гас выбил замок выстрелом. Они прочесали всю квартиру, вытянув вперед руки с пистолетами. Потом открыли кладовку, и Гас начал рыться в шкафу.

– У нас нет ордера, – сказал Уолтер.

– Ты смотри, что я нашел!

Руки в перчатках закончили прикреплять медную проволоку. Два черных армейских ботинка вернулись к «плимуту-дастер». Дверца машины закрылась. «Дастер» отъехал. Молли глянула в зеркало заднего вида, проверяя, не растрепалась ли прическа.

Полицейская машина неслась вниз по бульвару Ки-Диар. Уолтер гнал так, как не гонял уже много лет. Гас опять взялся за рацию.

– А что этот Коулмэн, с которым он дружит? – спросил Уолтер. – Мы его еще видели в муниципальном центре.

– Как фамилия?

– Не помню.

– Попрошу диспетчера посмотреть служебные записи с его именем.

Уолтер включил сирену и выехал на автодорогу номер один. Гас передал по рации срочную просьбу и начал натягивать пуленепробиваемый жилет. Уолтер посмотрел на напарника.

– Это твоя последняя смена. Ты уверен?

– В факсе было сказано, что ту машину в Эверглейдс начинили взрывчаткой. А мы нашли в шкафу детонаторы. – Гас плотно затянул лямку на боку. – Может, бомба уже в его машине!

Диспетчер вышел на связь. По Коулмэну никаких записей.

– Кличка, наверное, – сказал Уолтер.

– Погоди. У него еще крутая тачка. Старая «ривьера», – сообщил Гас. – Начало – середина семидесятых.

Он снова связался с диспетчером.

«Транс-ам» цвета зеленый металлик пролетел по мосту через пролив Боуги на Ноу-Нейм-Ки. Анна прижимала к себе сумку.

Она остановилась в конце улицы и проверила бумажку с указаниями, куда ехать. Посмотрела на часы – еще рано – и свернула на грунтовку.

Сплошные ухабы и кусты. Анна ехала на север, пока остров не закончился. «Транс-ам» оказался на маленькой поляне с лодочным причалом – земляным скатом к воде. Она вышла и прошла несколько ярдов до берега. Никого не было видно, только в мангровых ветвях блестело что-то серебристое. Алюминиевый корпус.

Тишина нервировала. Вдруг Анна услышала другую машину. Черный седан был ей не знаком. Он ехал по грунтовой дороге так быстро, что поднимал огромное облако пыли.

Она кинулась к «транс-аму». Второй автомобиль резко затормозил. Оттуда выпрыгнул мужчина и быстро побежал ей навстречу. Анна нырнула в машину и закрыла двери. Потом вставила ключ в зажигание.

– Анна, постойте!

Мужчина пришлепнул раскрытый бумажник к ее окну. Она увидела за стеклом золотой бедж.

– Откройте дверь, Анна. Управление по борьбе с наркотиками, агент Уилсон.

Бедж был настоящий. Или поддельный? Она уже не знала, что думать, и почему-то открыла дверь. Мужчина схватил ее за руку:

– Нам нужно забрать вас отсюда.

– Я с вами никуда не поеду!

– Ваша жизнь в опасности. Анна отдернула руку.

– Теперь я вас узнала! Вы тот козел из бара, как его там…

– Гаскин Фасселс.

– Вы должны быть в тюрьме, но… – Она указала на бедж. – Что происходит?

– Объясню позже. Здесь нельзя оставаться. – Он шагнул вперед и снова схватил ее за руку. – Я знаю об убийстве Лица-со-шрамом… Фернандеса.

Она отскочила от него и попятилась.

– Вы врете!

– У нас нет времени, – сказал агент. – Он будет здесь с минуты на минуту.

Анна продолжала пятиться и дошла до самой воды.

Уилсон видел, что женщина на грани. Еще немного – и она побежит или даже бросится в океан. Он заговорил быстрее.

– Я уже давно наблюдаю за Фернандесом. И знаю о банковской ячейке. Я следил за вами.

Анна остановилась.

– Послушайте меня! Вами воспользовались. Я могу помочь вам на суде, даже если вы спускали курок…

– Это не я!

– Нам просто нужен главарь организации. Требуются ваши показания.

Анна непонимающе на него посмотрела.

– Какие? Фернандес ведь мертв.

– Верно.

– Тогда о чем вы говорите?

– А вы о чем? – спросил агент.

– Фернандес был главарем. А теперь он мертв. Зачем вам мои показания?

– О боже! – воскликнул агент. – Так вы не знаете?

– Чего?

– Главарь – тот мужчина, с которым вы постоянно встречались в Безымянном баре. Вы провели с ним утро во втором доме вашего брата. Я видел, как он заходил. Я был в машине на улице.

– Джерри?

Агент Уилсон кивнул.

– Бармен.

– Если он главарь, зачем ему торчать за стойкой?

– Так он увиливает от радара. Давно известная тактика. Еще в древности военачальники одевались как простые воины, чтобы их не убили… Кроме того, это отличный способ собрать разведданные. Если хочешь знать, что происходит в округе, нет лучшего места, чем Безымянный бар.

Анна почувствовала слабость. В голове начали прокручиваться сценки из прошлого. Джерри рассказывает, как Лицо-со-шрамом любит анонимно работать в собственной организации, притворяться другими людьми… Так он говорил о себе!

– Тогда кто был Фернандес?

– Его первый помощник. Он прятал деньги вместе с вашим братом. Джерри хотел заполучить их богатство, поэтому оставлял Фернандеса в живых, хотя тот тоже попал в список обвиняемых.

– Какая я дура! – воскликнула Анна.

– К несчастью, Джерри узнал, что ваше имя есть на этой ячейке. Потом вы позвонили ему с пропускного пункта… Мы прослушивали его телефон… – Он щелкнул пальцами. – И Фернандесу был подписан смертный приговор.

– Зачем впутывать меня? Почему Джерри сам не застрелил его?

– Он вами воспользовался, чтобы вы поехали в банк. Он собирался убить вас сразу после того, как получит содержимое ячейки.

Все вокруг Анны завертелось. Уилсон подбежал к берегу и схватил ее за руку.

– Нужно уезжать!

Они помчались к его седану.

Вдруг рука агента соскользнула. Анна оглянулась.

Уилсон лежал с дыркой в голове.

Из-за деревьев вышел Джерри с пистолетом и глушителем.

Анна бросилась к океану. Джерри нагнал ее, повалил в грязь у края воды и начал бить по лицу. Птицы разлетелись. Никто не слышал ее криков.

– За что?

Она пыталась вырваться.

Джерри снова ее ударил и начал рыться по карманам. Нашел фотографию. Расхохотался:

– Это ж надо! Столько времени прямо под носом!

Он опять стукнул Анну, а потом достал из кармана брюк пинту дешевой водки. Глотнул сам и вставил бутылку в рот Анне. Джерри был сильным и тяжелым. У Анны закровоточили десны от нажима стеклянного горлышка. Много спиртного текло по щекам, хотя достаточно влилось и в нее. Когда бутылка опустела, Джерри отбросил женщину в кусты.

– Вставай!

Анна осталась лежать, свернувшись в комочек. Джерри убрал пистолет и обхватил руками ее талию. Сделал несколько широких шагов и бросил женщину в воду. Анна поднялась, кашляя и откидывая волосы с глаз.

Джерри снова достал пистолет и пошел к ней по воде. Подтолкнул.

– Шевелись!

Анна, спотыкаясь, побрела вперед. Он снова пихнул ее. Так продолжалось, пока она не оказалась в ста ярдах от берега. Поскольку это была отмель, вода по-прежнему доходила только до колен.

– Достаточно!

***

Полицейская машина летела по автодороге номер один. Заговорил диспетчер. Оказалось, что «бьюик-ривьера» зарегистрирован по адресу на Рэмрод-Ки.

Гас схватил сотовый и набрал номер.

– Звонит!

Уолтер посмотрел на последний факс, тот, в котором наконец появился снимок виновницы нескольких нераскрытых преступлений на Западном побережье.

– Она кажется такой невинной… -

– Возьми трубку!

– Не припомню, когда в последний раз серийным убийцей была женщина.

– Эйлин Уорнос.

– Точно, – кивнул Уолтер. – В Дейтоне в каком-то баре есть даже сад ее памяти.

– Еще звонит…

– Осталось два острова.

– Возьми трубку!

Серж и Коулмэн залезли обратно в «бьюик», чтобы съездить за едой.

– Говорю тебе, Коулмэн, кто-то хочет меня убить.

– Ты рехнулся.

– А почему были перерезаны тормоза? – Серж вставил ключ в зажигание. – Я уверен, что за мной следят.

– Погоди, – сказал Коулмэн. Серж снял руку с ключа.

– Ну, что еще?

– Кажется, телефон звонит.

– Ничего не слышу. Серж снова взялся за ключ.

– Нет, точно телефон!

– Наверное, хозяин твоего трейлера, – отмахнулся Серж. – Поехали!

Серж начал поворачивать ключ. Коулмэн схватил его за руку.

– А что, если это торговец травкой? Я сделал заказ. Точно он! Их знаешь как трудно достать? Обычно тебе дают только номер пейджера или голосовой почты. Нужно сразу отвечать на их звонки, иначе заказ достанется кому-то другому, и придется начинать все сначала: отправлять им на пейджер заявку и ждать. Вот почему нельзя пропускать звонок торговца. Я точно знаю, это он…

Серж тихо бился лбом о руль. Коулмэн открыл пассажирскую дверь.

– Я мигом!

Анна не отрывая глаз смотрела на пистолет в руке Джерри. Сто ярдов от берега, одна, кругом никого, и вот-вот в нее полетит пуля. Алкоголь начал действовать; она покачнулась и снова упала, потом заставила себя подняться. Все, пора. Мозг сказал: если бежать, то сейчас. Наверняка убьют, но без борьбы она не сдастся. На ста-а-арт…

Когда Анна уже готова была побежать, Джерри попятился к берегу, не отводя от нее пистолета.

– Стой на месте!

Полицейская машина переехала через мост на Рэмрод-Ки, завернула за угол у автозаправки «Шеврон» и быстро понеслась вверх по кварталу.

– Кажется, я вижу это место, – произнес Уолтер. – Вот машина!

– О нет! Кто-то уже сидит за рулем!

Коулмэн рысцой выбежал из трейлера и запрыгнул в «бьюик».

– Ладно, поехали.

– Ну, кто это был?

– Повесили трубку.

– Ну ты идиот!

Серж взялся за ключ зажигания.

Громко завыла сирена. Серж посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, как полицейская машина тормозит и перекрывает выезд. Оттуда выскочили помощники шерифа.

– Убрать руку с ключа! Выйти из машины! Быстро!

У Сержа мелькнула мысль о пистолете в «бардачке». Он вздохнул.

– Похоже, концерт окончен.

– На выход!..

Они открыли дверь.

– Отойти от машины!

Приятели послушно шагнули в разные стороны. Серж небрежно рассмеялся.

– Готов поспорить, вы хотите поговорить об убийствах. Гас посмотрел на Уолтера, потом на Сержа.

– Ты знаешь?

– Вы что, юмористы? Если кто и знает, то я. Гас был явно озадачен.

– Ты так спокойно говоришь!

– Стараюсь, – ответил Серж. – Как вы думаете, речь идет о смертной казни?

– Боюсь, что так.

– А если оказать содействие следствию?

– Вероятно, поможет, – без особой надежды в голосе произнес Уолтер. – Хотя ничего не обещаем.

– Был бы очень признателен.

– Неужели ты до сих пор к ней неравнодушен?

– К кому?

– К жене. Некоторые мужчины очень бы обиделись, узнав, что супруга пытается их убить.

– Правда?

– Мы потому и приехали, – объяснил Гас. – Предупредить тебя, что твоя машина может быть взрывоопасна.

– Молли – серийная убийца, – добавил Уолтер.

– Мы только сегодня получили фотографию, – сказал Гас. – Она убила своих четырех мужей или сожителей. После чрезвычайно быстрого романа.

– А, вы про это! – обрадовался Серж.

– Да, а что? Про какие еще убийства мы могли говорить?

– Э-э… Нуда, конечно!

Серж украдкой улыбнулся: так вот почему я почувствовал, что она моя половинка!

Джерри продолжал пятиться по воде, пока не дошел до мангров. Он нащупал рукой борт плоскодонного алюминиевого корпуса.

Катер. Так вот в чем дело, поняла Анна. Вот зачем водка. Он хочет подстроить несчастный случай. Она посмотрела на воду. Отмель… Нырнуть не получится.

Джерри одним движением вскочил на переднее сиденье. Сердце Анны заколотилось сильнее. Время замерло, звук будто выключился. Она глядела прямо перед собой, а в мозгу отражались последние подробности. Вон на той ветке сидит розовая колпица. Справа виднеется плавник тарпона. На горизонте – острова, кое-где поросшие манграми. В голове опять включился звук – громкий рев. Анна побежала.

Джерри с удовольствием наблюдал за ее жалкими попытками спастись. Анна высоко поднимала колени, неуклюже плескала водой, снова и снова падала. Джерри это даже возбуждало. Пустыми глазами он видел все векторы: расстояние до него, медленное продвижение Анны, будущий путь катера, который срежет ее задолго до берега. Джерри повернул ключ зажигания. Двенадцать вольт питания мгновенно достигли детонаторов надинамитных шашках, приклеенных изолентой под сиденьем.

Силой взрыва Анну сшибло в воду. Взрывчатки было раза в три больше, чем надо. Баллистическая траектория Джерри была почти прямой. Он остался пристегнут к сиденью, как катапультирующийся пилот самолета «F-16». Только горел.

Анна смотрела, как он поднимается все выше и выше, описывает дугу и падает в грязь головой вниз. Остались видны только ноги и низ сиденья. Еще целую минуту вокруг Анны, которая брела к берегу, падали пылающие обломки катера.

***

Все, кто стоял перед трейлером Коулмэна, повернулись на звук взрыва.

– Динамит, – сказал Гас.

Они посмотрели на северо-восток. Над горизонтом в стороне Ноу-Нейм-Ки поднялась черная туча.

Гас снова вскочил в машину и высунул голову из окна.

– Уолтер, оставайся тут, пока не приедут саперы и не разминируют «бьюик»!

– Будь осторожен!

Гас быстро проезжал остров за островом. Водители на автодороге номер один услышали сирену и простояли на зеленый свет, пропуская полицию. Гас резко свернул налево, на Биг-Пайн, и поехал подлинной прямой трассе на Ноу-Нейм.

Вскоре в миле от него появилась одинокая машина. Ее очертания расплывались в знойном мареве. «Транс-ам» цвета зеленый металлик. Гас вдавил тормоза и крутанул руль. Машина пошла юзом и загородила обе полосы. «Транс-ам» съехал с дороги в чащу пальметто.

Гас выпрыгнул с пистолетом в руке. Окно водителя опустилось. Гас узнал Анну, которую показывали по телевизору, женщину, пропавшую без вести и считавшуюся погибшей. Он запихнул пистолет в кобуру и подбежал к двери.

– Мэм, вы в порядке?

– Предлагаю сделку.

Два часа спустя тихий квартал на Рэмрод-Ки был забит любопытными соседями. Трейлер и двор огородили полицейской лентой. Серж и Коулмэн беседовали с Уолтером; повсюду ползали саперы.

Один из них подошел к приятелям.

– Машина чистая… если не считать незарегистрированного пистолета, который я нашел в «бардачке».

– Это, наверное, моей жены, – предположил Серж. – Вот так думаешь, что знаешь человека…

Из трейлера вышел другой сапер.

– Все чисто… если не считать этого. – Он показал пепельницу. – Не меньше двадцати окурков с марихуаной. И еще четыре-пять целых косяков.

– Она еще и взломщица, и наркоманка… – вздохнул Серж. – Постоянно вламывалась в трейлер Коулмэна и курила травку.

Уолтер небрежно махнул рукой.

– Да забудь!

Сапер высыпал содержимое пепельницы себе в карман и ушел.

Вдруг раздались новые взрывы. Над Ки-Уэстом в небе загорелись яркие вспышки света.

– Смотрите! – сказал Серж. – Начинается фейерверк! Уолтер бросил взгляд на часы.

– Что это Гас так долго?

Вспышки фейерверка отразились в ветровом стекле полицейской машины, стоявшей у края воды на Биг-Пайн-Ки. Люди на переднем сиденье не обращали на них внимания.

– Расскажите мне еще раз о деньгах, – попросил Гас.

– Разделим пятьдесят на пятьдесят, – деловито заговорила Анна. – Там не меньше трех миллионов. Сматываем удочки и начинаем все сначала. Вам, конечно, придется бросить работу, но разве в полиции столько заработаешь?..

ЭПИЛОГ

На Флорида-Кис стоит тишина, какая бывает лишь сразу после заката. Небо малиновых оттенков просвечивает сквозь мангры. На автодороге номер один мелькают полосы передних фар.

Приливные волны ласково лижут северный берег острова Ноу-Нейм-Ки. Рядом с водорослями колышется кольцо от упаковки пива. На песок выплеснуло полароидное фото с обугленными краями. Еще одна волна – и карточка закачалась на воде. Изображение дома, типичного для этой части Кис. Старый особняк в стиле ранчо; передний двор аккуратно выложен галькой. Посреди – старый корабельный якорь. Нахлынула очередная волна и унесла снимок.

«Транс-ам» цвета зеленый металлик стоял у дома на Биг-Пайн-Ки. В гальке на переднем дворе образовалась большая траншея. Анна с Гасом волокли тяжелый якорь.

Они дотащили его до багажника. Учитывая миниатюрное сложение Анны и больную спину Гаса, трудно было сказать, кому приходилось хуже.

Какой-то старик наблюдал за ними с веранды соседнего дома. На нем была белая футболка, штаны с подтяжками и тапки-шлепанцы. Когда Гас и Анна в третий раз уронили якорь, старикан подошел к ним.

– Давайте помогу.

Якорь с грохотом погрузился в багажник.

– Спасибо!

– Слышал о том, что стало с владельцем. Вы родственница?

– Сестра.

– Мои соболезнования.

– Спасибо.

Анна привязала веревкой крышку багажника.

– Видел его всего пару раз, – сказал сосед. Он поймал взгляд Анны на своих тапках. – Однажды все вдруг становится до лампочки. Не знаю почему.

Анна улыбнулась.

– Будете продавать дом или вернетесь?

Она подбоченилась и огляделась. По дороге процокал копытцами карликовый олень.

– Еще не знаю.

Олень начал грызть цветок с клумбы, окружавшей якорь.

– А ну прочь, – шикнул старик. – Кыш!

– Не надо, – остановила его Анна, – пусть ест. Старик указал на свой участок, где все растения были окружены металлической сеткой.

– Приходится огораживать.

Гас сел на пассажирское сиденье. Анна перешла на сторону водителя.

– Вам повезло, что у вас уже есть собственность на Кис, – сказал старик Анне через крышу машины. – Сейчас покупать здесь слишком дорого. Я бы мог продать свою берлогу и приобрести целый дворец в Лейкленде. У меня есть рекламки.

Анна села в автомобиль. Старик подошел к ее окну.

– Дайте знать, если захотите продать. У меня есть знакомства. Вообще-то мне отстегивают процент, но можем поделить.

– Буду иметь в виду! – Она перекинула через плечо ремень безопасности. – Еще раз спасибо за помощь с якорем.

Старик посмотрел на небо и почесал усы.

– Грядет буря.

Анна включила двигатель.

– Правда?

– Нет. Просто так говорит Линде Гамильтон один старик в конце «Терминатора». – Он пошел к своему дому.

«Транс-ам» задом выехал из подъезда. Багажник просел под тяжестью трехсотфунтового якоря из чистого золота, скрытого слоем краски и фальшивой патины.

Стюарт, Флорида

Маленький, но, как говорят, уютный городок. Находится на Восточном побережье. К северу – Дженсен-Бич. К югу – Хоуб-Саунд. Прекрасные пляжи, выставки, медицина, а все проблемы штата – в другом мире. Самое приятное – это соседи. Они всегда здороваются: в супермаркете, в банке, в поликлинике и особенно в библиотеке.

До открытия библиотеки оставалось еще полчаса, и на парковке стояло всего несколько машин. Красный «ниссан», черная «мазда» и автомобиль только что устроившейся сотрудницы – коричневый «плимут-дастер».

Сотрудники собрались в здании.

– Прошу вашего внимания, – сказала директорша. – Я бы хотела, чтобы вы познакомились с Пэм.

Губы новенькой были накрашены розовой помадой, волосы распущены. Она широко улыбнулась, стеснительно съежилась и помахала всем ручкой.

После обеда два молодых специалиста пришли сдать книги.

– Слушай, а что это за новенькая в отделе художественной литературы? – спросил первый.

– Вроде раньше не видел, – ответил второй.

– Что думаешь?

– Слишком консервативна.

– В тихом омуте черти водятся! – Он направился в сторону девушки. – Приглашу ее на свидание.

***

«Бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска покинул Флорида-Кис и направился на запад через Эверглейдс. Серж взвесил все финансовые «за» и «против» и порекомендовал Коулмэну не платить за жилье.

В открытые окна ярко светило солнце. Серж включил приемник громче. Пел Моби.

– Extreme ways are back again…*

* Я снова встал на путь экстремала… (англ.)

Болотный воздух был липким и густым. Над меч-травой нависал горизонт.

– Что ты сказал? – переспросил Серж. Коулмэн открыл пиво.

– Я ничего не говорил.

– Нет сказал. Что-то про болото и горизонт.

– Это не я.

– Ты укуренный.

Серж повернулся к дороге. Над Тамайамской тропой низко пролетела белая цапля.

– Ну вот! – воскликнул Серж – Ты опять.

– Опять – что?

– Сказал про цаплю.

– Да не говорил я ничего!

– Ну, если не ты… – Серж обернулся и увидел посреди заднего сиденья ухмыляющегося человека. – Ты кто, блин, такой?

Рассказчик.

– Рассказчик? Вообще-то бывший.

– А тут что делаешь?

Я им говорил, что хочу немного побыть в кадре, а мне вечно отказывали. Зато теперь они меня уволили и ничего не смогут предпринять. Я сам влезу.

– Флаг тебе в руки, – произнес Серж.

– Хочешь пивка? – спросил Коулмэн.

Конечно. Рассказчик открыл банку. Потом тронул Сержа за плечо. Ты не возражаешь, если я продолжу? – Да пожалуйста.

Спасибо. Серж надавил на газ и обогнал медлительный трактор. Коулмэн допил остатки пива и взял другую банку. «Бьюик» поехал дальше, мимо трупной фермы, где бюрократ, стоявший у открытого багажника, огляделся и стер с планшета какую-то цифру.

Оглавление

ПРОЛОГ

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

ЭПИЛОГ X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?