«Распятие души украинца. Книга 1. Дети войны»

Распятие души украинца. Книга 1. Дети войны (fb2) - Распятие души украинца. Книга 1. Дети войны 810K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анатолий Владимирович Козинский

А.В.Козинский РАСПЯТИЕ ДУШИ УКРАИНЦА Роман в трёх книгах Книга первая Дети войны

Вера — это фундамент, на котором она

формирует, придаёт животворные

силы и наполняет смыслом жизнь человека

разумного.

Глава 1

Каждый человек, совершенствуя свой разум, достигает определённого возрастного рубежа, за которым свои убеждения он больше не меняет. Почему? Прежде всего, потому, что они у него уже сложились, и их фундаментальность выдержала проверку временем. Достаточно большой убедительный опыт, приобретённый и просеянный через сито познания проб и ошибок, в разумении восьмидесятилетнего пенсионера, бывшего неплохого инженера Владимира Петровича Василька, составлял питательную среду устойчивых канонов для оценки и анализа взаимоотношений людей. Эта своеобразная мудрость прочно закрепилась в сокровищнице долговременной памяти и служила ему эталоном для дальнейших измерений хождения человека разумного по жизни. Жизнь нашего героя, а это почти столетие, мало чем, отличалась от бытия его современников. Но умение замечать её краски и оттенки дарило ему способность подвергать подробному анализу события и ситуации, участником которых он был сам. Постепенно количественные выводы из них, суммируясь, переходили в качественные убеждения, пополняющие свободные ячейки его памяти.

Единственному, чему он не переставал восхищаться, так это красоте Земли. Его завораживала дивная щедрость всемирного создателя, одарившего безмерными возможностями развития свободного разума именно человека — избирательного интеллектуального продукта отбора, взращённого планетой.

Его поражало величие замысла и великодушие нашего творца, давшего людям возможность выбора роли разумного участника в его грандиозном космическом эксперименте.

Петровича, так пенсионера Василька величали его хорошие друзья и соседи, с возрастом стали часто одолевать вопросы, на которые, несмотря на опыт и свои убеждения, прямых ответов он не находил. Например: О чём думал Иисус — носитель новой Христианской веры, за неё распятый на кресте властителями рабовладельческого Рима, рядом с ворами и разбойниками? Ведь он, рождённый земной женщиной, обладал обычным телом человека, испытывал муки и боль, страдания и радость, обиду и гнев, как и все, окружающие его, люди. Так в чём же состояла общечеловеческая миссия, вознёсшая смертного человека Иисуса, в бессмертного сына божьего? Созидательное начало вселенского творца, воплощённое при создании бесконечности миров, с особым вдохновением сработало, сотворив в их числе, и планету Земля.

Вдохновляясь грандиозностью начатого космического движения материи, в начальной точке отсчёта появившегося времени, творец заселил Землю живыми существами. Наиболее приспособленные к жизни на планете существа, он наделил разумом. То есть инструментом, постоянно развивающимся в совершенстве познания, созданного им, окружающего мира.

Суть эксперимента заключалась в том, что разум людей, основываясь на анализе противоположностей, подталкиваемый потребностями тела, достигнув определённого уровня познания вселенной, должен был выработать механизм самосохранения, предотвращающий человечество от самоуничтожения.

Вселенский творец, единожды наделив человека разумом, ничего большего для него сделать уже не мог. Любое его вмешательство было бы для людей непоправимой катастрофой. В своём развитии люди сами должны были создавать необходимые условия для жизнеобеспечения и совершенствования слабого несовершенного тела — носителя разума.

В жестокой борьбе за материальные блага для удовлетворения потребностей тела и продления рода, открылась опасность возникновения пагубных противоречий между процессом развития разума и увеличивающимся потребностями тела. Ибо сильные всегда стремились отнять у слабого человека всё то, что он наработал своим трудом. Более того, уже используя разум в корыстных целях, некоторые индивидуумы стремились не только владеть, но и властвовать.

Заболев властью, во имя власти, такие люди не останавливались ни перед чем, даже перед убийством себе подобных. Война стала основным промыслом властвующей господствующей кучки людей, в ходе которой сопротивляющихся уничтожали, а остальных превращали в рабов. Уничтожая друг друга, люди были обречены.

Выработанные веками тысячелетий обитания людей на планете догмы морали: «в поте лица добывать пропитание», «не укради», «люди от рождения все равны», «жизнь каждого человека священна», «не обижай слабого» и пр., и пр. разумом большинства людей воспринимались теоретически правильно. Но в практической жизни не исполнялись.

Надеясь на торжество эфемерной справедливости, люди придумали могущественных богов. Наделив их качествами человека, они просили у них покровительства, приумножения возможностей и сил в благоприятном разрешении своих желаний и устремлений. Боги были могущественными, жестокими и капризными. Для их «умасливания» преподносились подарки, самые действенные из них — жертвы живых существ, вплоть до людей.

Развитие разума людей всё больше и больше попадало в зависимость от извращённых потребностей тела и неотвратимо следовало в точку невозврата тупиковой ветви небытия и исчезновения. Разрушались царства и империи, неминуемо приближая конец самоуничтоженной человеческой расы на Земле. Для торможения этого процесса должна была появиться настолько могущественная сила, которую ни при каких условиях ни победить, ни обойти, ни обмануть никак было нельзя.

Тут уж сам вселенский творец задумался. Он не мог осмыслить причин неудачи начатого грандиозного эксперимента.

Для чистоты своего свершения, создавая смертного человека, он вдохнул в него частичку не просто разума механического, а разума интеллектуального с огромным запасом памяти. Кто знает, не смея признаться себе, он лелеял надежду со временем в лице людей найти надёжных помощников в благоустройстве, созданной им же, вселенной. — Иначе, какой он творец… — размышлял всевысший.

— А может причина моих неудач скрывается в смертном теле человека?

— Но ведь разум… действительно отстранённым разумом этой коллизии не понять…

— Хм… — обрадовался всевысший найденному решению.

— Только мощный разум, опередивший в развитии своих современников, размещённый в теле смертного человека, может решить проблему человеческой жизни на Земле.

— Да будет так! — решил окончательно он и послал зародыш новой жизни человека в лоно земной женщины. Имя женщины — Мария. Как и положено, с истечением срока, она родила сына, обожествлённого людьми под именем Иисуса Христа.

Иисус вырос. Наделённый чувствами восприятия земного мира, как любой человек его окружения, он, несомненно, обладал громадным преимуществом по сравнению со своими соплеменниками. Прежде всего, преимущество заключалось в его интеллектуальном разуме. В память Иисуса уже в готовом виде было заложено знание законов и закономерностей развития вселенной, опередившее познания людей его времени на многие тысячелетия. Тем не менее, обладая таким мощным аппаратом анализа, исходные данные для творческой работы он получал от информативных источников чувств восприятия окружающего мира, как и все обычные люди. Он был человеком, жил среди людей, подвергаясь наравне с ними прямому воздействию природы Земли, а так же насилию законов действующего общественного обустройства.

Иисус не мог не заметить, что в интеллектуальном развитии личности тело человека, из носителя, обеспечивающего жизнедеятельность разума, превратилось в главного потребителя энергии и информации с целью их потребления. Свободный разум стал рабом, потворствующим извращённым потребностям тела.

На самом верху этой человеческой пирамиды потребления восседали жестокие властвующие люди. Исповедуя право силы, во главе их избирались или самоутверждались самые изворотливые и хитрые типажи. Они, подстать себе, изобрели бессмертных богов, которые во имя перенасыщённого своего тела творили умопомрачительные интриги, завистливо недоступные властвующим смертным правителям.

Остальные люди, добывая пропитание трудом, строили города, наиболее талантливые создавали непревзойдённые произведения искусства, открывали законы и закономерности функционирования окружающего мира.

Прославляя сильное тело, появились мифические герои и воспетые их подвиги. Герои освобождали людей от чудовищных химер и ужасов, которые мог сотворить подневольный, бунтующий саркастический разум.

Сопротивляясь властвующей силе тела, стреноженный разум придумал загробную жизнь для людей после их смерти.

Перед Иисусом со всей очевидностью встал вопрос, как и каким образом, обуздать тело человека, которое в стремлении безграничного потребления перестало слушать свой разум.

Потребность востребования справедливости в разрешении конфликтных ситуаций во взаимоотношениях людей, была одной из основ творческой работы разума. Она была заложена в его структуру ещё вселенским создателем. Выкристаллизовавшись в относительном сравнении поступков отдельных людей, понятие справедливости оформилось в систему основ устоев и оценок для деятельности всего человеческого общества. Приобретая форму общественного сознания под именем морали, оно должно было стать образцом общедоступных правил для добровольного наследования каждым человеком.

Однако, в те далёкие времена, да и теперь мораль поклонения грубой силе вполне устраивала властвующую верхушку вождей, именуемых в настоящее время элитой племенных быков. Сопротивляясь насилию, в противовес ему, разум изобретал силу ещё более разрушительную. Сталкиваясь, они неминуемо привели бы, да и ведут сейчас человечество в пропасть небытия. Это путь никуда. Необходимо было дать людям надежду неминуемого торжества справедливости, которая будет осуществляться через всевидящего, всезнающего и вездесущего единого могущественного доброго бога, отвергающего насилие.

Путь к этому богу должна была проложить вера разума каждого, отдельно взятого человека, ведущая его тело через школу познания десяти заповедей Христова — Конституцию наследования людей в повседневной жизни. Таким образом, Иисус Христос — мессия (помазанник) заложил основы новой религии под именем Христианство. Через непосредственных учеников Иисуса, его последователей и служителей было выработано христианское учение и мораль — то есть, образ жизни и поведения христианина. Хранителями и школой учения стали божьи дома — церкви, соборы, костёлы со своими службами.

Угрозу действующей власти составляло уже то, что каждый верующий мог обращаться с любой просьбой непосредственно к богу, таким образом, минуя и игнорируя властьимущих. Кроме того, у действующей, практически не ограниченной ничем, светской власти появились конкуренты в лице служителей новой церкви. Тем более, заботясь о душе человека, христианская церковь цепко прибирала к рукам и его тело. Действующим правителям необходимо было, во что бы то ни стало, новую христианскую религию задавить на корню в самом зародыше. Неудачные попытки достичь этого должны были компенсироваться успехом самого верного способа: принудить Иисуса сначала уговорами, а после пыткой распятия на кресте, отречься от своего учения. Отречься от веры и надежды утверждения справедливости. Отречься от любящего доброго бога, торжества разума, указывающего путь спасения людей на Земле, он не мог.

У распятого на кресте, испытывающего чудовищную боль и страдания, Иисуса, как и у всех смертных людей, несомненно, возникали мысли и желания дать волю обиде и мести.

Обладая столь могучим разумом, он смог бы в один миг освободиться и наказать своих мучителей. Но кем бы он тогда стал? — Он стал бы одним из существующих многих богов, прославляющих силу и насилие….

Во имя спасения людей, Иисус принял мученическую смерть. Он не предал самого себя, одарив каждого человека душой и верой в единого бога, переполненного любви ко всему человечеству — плода вдохновенного свершения трудов своих.

Встречая жёсткое противодействие, новая вера, в связи со слабыми информативными возможностями старого света, проникала в умы людей медленно. Пополняя ряды святых мучеников, её апостолы и проповедники, преследуемые властителями, всё же создали Конституцию христианской религии, которая стала наследоваться множеством людей. Со временем, претерпев значительные изменения, христианство было принято правящим классом многих стран, в том числе и как государственная религия.

Борьба за духовную власть, уже конкретных людей внутри христианской церкви, определила три направления её дальнейшего развития: католицизм, православие и протестантизм.

Создав католический центр Ватикан, его глава папа римский объявил себя, ни мало, ни много наместником бога на Земле. С его благословения вступали на престол правители и императоры. Под его «крылом» успешно шла торговля индульгенциями — отпущением любых грехов грешникам ещё при их земной жизни. Он же возглавил борьбу с «ересями», сжигая, живём людей (еретиков) на кострах инквизиции. Он же освятил кровавые походы крестоносцев под эгидой освобождения «гроба господнего». Одним словом, с освящения папы римского было пролито столько крови ни в чём не повинных людей, что в ней свободно могли захлебнуться католические епископы давно умершие и ныне живущие. И если бы действительно в потустороннем мире для тела существовал ад, то прах всех пап римских занял бы там самое востребованное «почётное» место.

Православие имеет общий с католицизмом символ веры, однако отличается толкованием ряда религиозных догматов и канонов. Православие не имеет единого религиозного центра и состоит из 15 автокефальных (самостоятельных) церквей.

Протестантизм, отвергая католические догмы, выдвигает свои — о спасении через личную веру и священство всех верующих.

Если бы… — если бы второе пришествие Христа на Землю осуществилось…. То даже он удивился бы, ужасаясь, как отравленные властью люди, в стремлении незаслуженно возвеличить тело, уничтожают свою душу.

Всевысший творец, одарив человека развивающимся разумом, не мог, не позаботится о его дальнейшем рациональном использовании. Иисус вдохнул в человека веру, которая на протяжении земной жизни из разума каждого индивидуума формировала душу. Смертное тело умершего человека, освободив бессмертную душу, безвозвратно превращалось в земной прах. Его душа в виде матрицы, особой, пока не познанной энергетической субстанции, начинала свой путь потустороннего существования. Наконец-то независимый разум, запечатлённый в виде матрицы души каждого умершего человека, беспрепятственно и беспристрастно мог взвесить и оценить свои деяния и поступки, совершённые при земной жизни тела. Трудно себе представить адские муки свободного разума, когда все грехи, сотворённые человеком под воздействием извращённых потребностей тела, постепенно по мере их оценки, отрицательной энергией будут разрушать структуру матрицы собственной души. Пройдя такое чистилище, души закоренелых грешников самоуничтожались. Остальные же — в зависимости от приобретённого опыта, влившись в соответствующие энергетические потоки, начнут управлять стихиями Земли, придавая им разумные закономерности.

Нужно отметить, что всех высших церковников трёх направлений христианства, кроме веры в единого бога, объединяет нечто общее — патологическое стремление к обладанию властью. Возвеличивая и провозглашая себя святыми, они старались всячески укрепить церковную власть, приспособив её для обслуживания своих земных потребностей.

Несмотря ни на что, церковь — единственная из всех властвующих организаций человеческого общества, последовательно выработала основы и является хранительницей наиболее стойкой и приемлемой морали — Заповедей христианства. Главное достоинство этой Конституции — вера и доступность обращения непосредственно к богу любому человеку. Она дарует ему надежду безусловного торжества справедливости, победы добра над злом. Разум человека решить эту проблему самостоятельно пока не может. Посему вера в бога и христианские заповеди являются спасательной путеводительной нитью, придающие людям вдохновение, надежду и силы выжить в этом несправедливом, полным испытаний для души и тела, мире.

Чего-чего, а испытаний… — сыплются они на головы простых людей, как из рога изобилия. Кажется, всё просто: есть вездесущий, всевидящий, всемогущий, но общедоступный добрый бог. Подвижничеством Иисуса обретена вера, создана религия, выработана христианская мораль надежды любви и добра. Вера в бога формировала в каждом человеке бессмертную душу. В конечном итоге вера должна была спасти человеческую цивилизацию от самоуничтожения.

Окрепнув, Христианская церковь стала действительно могущественной властью. И всё бы было, как говорится «по-божески». Но… церковники, взявшие обет слуг божьих, не сумев поделить власть, разругались не на шутку. Наплодив множество всевозможных святых и мучеников веры, создав свои догмы и каноны, они растащили христиан по трём враждующим церквям. Бог то один, но «табачок» — врозь! В свою очередь, каждое из трёх направлений христианской религии проросло разными сектами и ответвлениями. Они возглавлялись уже своими земными богами, которые перекраивали христианскую мораль по своему усмотрению, выхолащивая из неё главное — Христовы заповеди. Спрашивается: ради чего всё это? Ответ простой и древний — ради власти и золота. Сейчас этот ответ упростился до безобразия: ради денег. Ибо деньги сами по себе стали источником власти.

Решить проблему справедливости для всего человечества попытался гениальный человек своего времени В.И.Ленин. Захватив революционным путём абсолютную власть в Российской империи, он устанавливает диктатуру пролетариата. Талантливый вождь рабочих и крестьян попытался построить справедливое государство для большинства трудящихся людей — своеобразный земной рай под именем коммунизм. При строительстве этого государства за идейные основы он фактически частично избрал христианские заповеди. Но вера в призрачные идеи коммунизма не смогли заменить людям веру во всесильного милостивого бога. К своему богу они могли обратиться с самыми тайными желаниями, признаться в которых иногда не смели самим себе. А тут какой-то политработник от партии пытается проникнуть в их сокровенные мысли и желания! Доверить их ему? — Да никогда!

Вера в бога — это то, что ни при каких условиях у людей ни отнять, ни заменить нельзя. Попытка это сделать была величайшим заблуждением и ошибкой кремлёвских мечтателей. Правда, большинство из них свято верили в реальность идеологии осчастливить людей, построив коммунистическое общество в отдельно взятой стране.

Второй ошибкой идеологов Советского государства было нарушение основ одной из фундаментальных заповедей христианской церкви — каждый человек должен добывать пропитание трудом в поте лица своего. Но разве не глупость уничтожать самых умелых и знающих тружеников, которые достигли заметного личного благосостояния?! Добывать пропитание, не имея права воспользоваться плодами рук своих, делало творческих людей рабами общественного колхоза, в который превращалась страна.

Обезглавленный, лишённый осмысленного руководства умных лидеров, вконец запуганный народ, вырождался в послушную стаю людей, готовых выполнить любое желание своего всесильного вожака. И если вожак был умный и прозорливый, то стае удавалось сделать многое. И таки делали….

Время шло, общие дела и свершения на основе коммунистической идеологии и социальных заповедей христианской морали, несмотря ни на что, формировали новую общность людей — Советский народ.

Советский народ категория не столько этническая, сколько историческая. Эта категория содружества сложилась не в результате ассимиляции многочисленных народов страны в великий русский народ. Нет! Ибо в результате абсолютно равных прав и свобод, гарантированных Конституцией, все народы пользовались ими в равной степени. Не чувствуя себя в чём-то ущемлёнными, они сохраняли национальную самобытность, дополняя и обогащая достояние культуры страны в целом.

Советский народ был самым образованным в культурном, так и в техническом отношении. Это народ — победитель, как в ратном деле, так и в труде. Несмотря на изоляцию от внешнего мира — за железным занавесом великий подвиг в этих победах свершили все народы этого государства независимо от национальной принадлежности. Гордится, действительно было чем: «- Его достаю я с широких штанин, дубликатом бесценного груза: читайте, завидуйте — я гражданин Советского Союза!» — писал В.Маяковский о Советском паспорте.

Но…опять, к сожалению, «но»! Номинально, выступая в роли хозяина огромной страны, Советский народ ни практически, ни юридически ничем не владел. Отдельно взятый человек был беден, как церковная мышь и целиком зависел от подачек государства. Большой коллектив — это сила, да и отдельно взятый человек стать «всем» всё-таки сумел. И как бы гордо это не звучало, но мы все отлично понимаем, что «всё» практически это «ничего»! Так уж получилось, что воспользоваться величайшими победами и накопленным несметным богатством в должной мере ни страна, ни Советский народ, а в конечном итоге отдельно взятый человек никогда не могли. Так что, «добывая пропитание трудом в поте лица своего» человек всегда должен иметь справедливую возможность пользоваться результатами труда своего. Иначе, каков смысл жизни?

Очень уж показательна к нашей тематике басня И.А.Крылова о лебеде, раке и щуке. И мораль вполне подходящая: если воз тянуть в разные стороны, то в лучшем случае он не двинется с места. А в худшем — развалится вовсе. Интерпретируя басню событиями создания и развала СССР, с незначительными изменениями отчётливо просматривается и совремённая мораль. Хорошо если «возница-кучер» личность сильная, чувствует дорогу и знает, куда нужно ехать. В этом случае рак, щука и лебедь потащат «телегу» в нужном направлении, как миленькие. Но если по ходу дела «кучера» заменить личностью слабой, то «телега» незамедлительно остановится. Тем более что «тягловая сила» видоизменилась и её начали усиленно кормить взрывоопасным кормом под именем «демократия».

Не совсем понятно кем была КПСС — лебедем, раком или щукой, тем более что её уже называли локомотивом социализма, то ли коммунизма. Сам «локомотив», управляемый слабеющим умом генсеком Л.Брежневым, из разряда тяглаво — правящей партии стал ещё и руководящим. Так что тянуть государственный воз совсем стало некому. Разного уровня Советы, до сих пор находясь на второстепенных подконтрольных КПСС ролях, бросили «тянуть» и захотели «рулить». Такое массовое тяготение к рулевому управлению государства, породило систему «коллективного» руководства. В это время все чем-то руководили, но никто ни за что не отвечал. Сменивший Л.Брежнева на посту генсека КПСС балаболка М.Горбачёв, провозгласил всеобщую государственную перестройку. Как глухарь, зачарованный и упоенный не понятной и ему песней перестройки, он не хотел замечать, как трещат и рвутся естественные крепкие связи, удерживающие многонациональный народ в одном государстве. Бывшие коллективные руководители, активно включившись в «перестройку», растаскивали самые «жирные» куски социалистической империи по уделам своего имени. Остановившийся государственный «воз», переполненный огромными ценностями, без должного учёта и присмотра начали грабить все, кому только было не лень.

Окончательно Советский Союз прикончил пьяница Б.Ельцин. Он дал под зад Горбачёву, без всякого труда согнав его с «трона». Оставшееся «коллективное» руководство трусливо разбежалось. Закрепляя победу в Холодной войне, США Ельцину долларов не жалели. На них он и устраивал политический хаос, вовлекая одураченный народ во всевозможные оргии. Под пьяную «лавочку» вместе с Шушкевичем и Кравчуком они «распустили» Советский Союз.

Их бы арестовать и судить, да было некому. Советский народ, привыкший получать руководящие указания в готовом виде сверху, наконец, их получил. Правда, некоторые мелкие очажки сопротивления этому всеобщему разрушению всё-таки возникли. Понимая их пагубность для осуществления своих планов, США не на шутку забеспокоились. Выделив дополнительно изрядную сумму долларов, они отдали соответствующий приказ своему русскому ставленнику. Протрезвевший Ельцин из танков расстрелял бунтующий собственный парламент и навсегда похоронил, провозглашённую им же, демократию.

Началась эра демонстраций, так называемых, «независимостей», которые провозглашались на осколках бывшего могучего Советского Союза. И как всегда, самый образованный, потом и кровью выстрадавший, построивший и отстоявший в жестоких войнах первое в мире государство рабочего люда, народ — победитель проиграл всё, доверившись доморощенным предателям — либералам.

Конечно, роль выдающейся личности в истории любого государства огромная. Важность её не только в том, что государство, возглавляемое этой личностью, процветает. Архиважно и то, чтобы государственная система управления могла успешно и стабильно многие годы функционировать и после ухода этой личности. Распыление власти по нескольким ветвям, так называемая демократизация и уравновешивание по правам — это нескончаемая борьба за власть, это коррупция и безответственность, исходящие из самой структуры корней её построения.

В целом народ любой страны должен наконец-то понять, что на выборах он выбирает среди кандидатов, наиболее подготовленных к исполнению обязанностей должностных работников, а не руководителей. Должность должна предписывать конкретный круг обязанностей, меру ответственности за промахи при их исполнении и порядок отзыва работников, не справившихся с работой. Все лица перед включением в списки кандидатов на выборные должности должны подвергаться проверкам на соответствие требованиям, изложенным в организационных уставах и Конституции страны.

Власть это строгая вертикаль, которая комплектуется компетентными работниками, выборными или назначаемыми, на рачительно и количественно ограниченные должности государственной службы. Создание высших органов законодательной и исполнительной власти — единственная область, где две ветви закономерно необходимы. При этом между ними раз и навсегда устанавливаются чёткие разграничительные линии по кругу исполняемых обязанностей. Никаких неприкосновенных личностей быть не может. Это противоречит установлению элементарной справедливости по человеческим и божеским законам.

Законодательная власть — депутаты (парламент), вырабатывают законодательную базу страны. Никакого прямого влияния на исполнительную власть иметь они не должны. Это влияние строго регламентированное, определяется Конституцией страны. Надсмотр за соблюдением законов осуществляет прокуратура. Меру ответственности за нарушение законов определяют суды. Никаких конституционных судей быть не может.

Если конституция или её отдельные статьи вызывают двойственность понимания и суждений, то её нужно просто переписать.

Исполнительная власть — планирование и организация работы страны на основании её законов и Конституции.

Президент, он же и премьер-министр в одном лице, формирует и назначает кабинет министров. Он утверждает законы, и руководит страной в целом, согласно Конституции. Президент избирается народом страны прямым голосованием совместно с выборами депутатов законодательного парламента. На этих же выборах избираются меры городов, главы областных администраций прокуроры и судьи. Здесь же выносятся на обсуждение (референдум) жизненно важные вопросы по основам и направлениям внешней и внутренней политики государства. Решения референдума обязательны для исполнения и оформляются в дальнейшем, в виде законов.

— Ого, размечтался… — скажете вы. — Тоже мне доморощенный реформатор ещё один нашёлся!

— А вы знаете, хочется хотя бы помечтать! Я чистокровный украинец, один из миллионов тех, которые когда-то назывались гордым Советским народом. Не участвовал и не участвую ни в каких политических революциях, переворотах, демонстрациях и перестройках. По мере сил попросту живу на своей земле. Работаю и занимаюсь полезным трудом, добывая пищу в поте лица своего. Считаю себя счастливым только потому, что родился на прекрасной земле именуемой Украиной так же, как и любой другой человек, рождаемый в той или иной стране. Ибо для каждого из нас существует и дана только одна родная мать, одна самая дорогая и прекрасная страна. И в ней до боли узнаваемая заветная деревенька, местечко или город вашего рождения и детства. Наш общий большой дом планета Земля. Каждый её уголок по-своему прекрасен и неповторим. И если говорить о рае, то он вокруг нас — гениальное вдохновенное творение всемирного создателя. Правда, не каждый из нас это сознаёт, видит и ценит. Это, как воздух! Он окружает нас, мы им дышим, он существовал в нашей жизни всегда. Пока он есть, мы его просто не замечаем и привычно разучились ценить. Но когда воздух начинает портиться и исчезать, то истинная цена его забывчивым людям приоткрывается сразу же. Ибо воздух это жизнь! А ад… — это уж дело рук человеческих. Наш привычный рай земной превращают в ад сами люди. И в первую очередь те из них, кто инфицирован вирусом власти, роль которого исполняют большие деньги. А жизнь в аду…, какая это жизнь!?

Почему же мы терпим, когда нас, нашу благословенную Украину — душу её, каждого украинца безжалостно распинают люди, в которых души человеческой-то нет!? Место души у них давно заняла злоба, месть, жажда власти и денег.

Не везёт Украине с президентами. Избираем мы их один другого хуже некуда. Правда, сами-то мы никак не определимся: кто мы такие есть. Раньше всё было ясно: мы были Советскими людьми. Мы жили и работали на своей обильно политой потом и кровью земле. Наше настоящее гарантировано обеспечивалось работой, светлое будущее было прекрасным, но приближалось уж очень медленно и не заметно.

Наработали мы всего действительно много. В этот период Украина была самой богатой республикой Союза. Поговаривали, что стартовые возможности Украины в гонке за независимость были самые распрекрасные.

Народ Украины владел этим несметным богатством, но одновременно каждый отдельно взятый человек был, кроме отдельных подпольных богатеев, гол как сокол. Тут бы нам осмотреться, да избрать президентом человека, обладающего, в первую очередь, душой, проросшей чувственными связями с украинской землёй. Избрать, если хотите, патриотического националиста — хозяйственника, но только не политика. Хотя бы такого, как Лукашенко у белорусов. Разве у нас не было толковых перспективных председателей колхозов? Да сколько угодно! Но в целом белорусов было меньше. Договориться между собой, кто им нужен, осознать, что они самодостаточный хозяин своей страны наши соседи сумели быстро, решительно и целеустремлённо. К сожалению, у украинцев издавна, уже исторически на двух человек всегда было по три гетмана. К тому же они постоянно между собой воевали. Не изменив себе, уже в «незалежной» Украине украинцы совершили первую роковую и далеко не последнюю ошибку, избрав президентом страны Л.Кравчука. Под наркозом независимости, не имеющий опыта политической борьбы за свои кровные интересы, украинский народ вконец вскружил себе голову ложной демократией. Без всякого сопротивления, голосуя за кого угодно только не за себя, он был втянут в полосу бандитских рыночных отношений. Без должного законодательного обеспечения, похоронив социализм и не родившейся капитализм, разжиревшая политическая элита бандитов провозгласила эру беззакония, безответственности и вседозволенности. Объявив себя неприкасаемыми, они узаконили окончательно диктатуру денег. Отныне в стране похерено всё — мораль, честь, достоинство, история. Всё покупается и всё продаётся, в том числе и пост президента страны. А тут и кандидат «достойный» подвернулся. Это он, один из главных глашатаев коммунистических идей при ЦК КПСС Украины, моментально предал свои убеждения и перекрасился в демократа. Обалдевший украинский народ, как-то над этим фактом не задумывался, надеясь, что хитрый лис будет воровать кур не только для себя и сумеет защитить интересы державы. Беречь и защищать, ей-богу, было чего и кого. Вспомним:

— Самая мощная группировка войск бывшего СССР, оснащённая новейшим совремённым, в том числе ядерным оружием, размещалась на территории Украины.

— В стране плотность промышленного производства практически по всем отраслям была наибольшей не только в Советском Союзе, но и во всей Европе. Шутка сказать, около 50 % его высокотехнологичного производства было сосредоточено в Украине.

— Укрупнённые колхозы и совхозы естественным эффективным способом объединявшие растениеводство и животноводство, были способны прокормить не только Украину, но и весь Союз. Это была основа, которая содержала инфраструктуру села и его население — целый класс крестьянства.

— В Чёрном море зимовал весьма не слабый военно-морской, а так же один из самых мощных траловый и рыболовецкий флоты. К тому же и пассажирский флот был самым крупным в СССР. Честно говоря, при таком раскладе Российской Федерации места в Чёрном море уже не оставалось.

В наследство украинцам досталась самая ценная во всех отношениях прекрасная страна. Досталась мирным путём, считай задаром. Им нужно было всего лишь только проявить мудрость, преемственность в управлении государством, сохранить мир и родственную дружбу с ближайшими историческими соседями.

Конечно, с распадом СССР, Советский народ, утратив административную державу прописки, начал вспоминать корни своей национальной принадлежности. Тут уж очень важно было грамотно уяснить своё место и пределы обретаемой независимости.

Уяснить не столько кем мы были в историческом прошлом, сколько кто мы есть и кем хотим стать. Распорядится огромным наследством, умело, по-хозяйски, расстраивая и приумножая его.

И так, кем мы были? Этот вопрос легче задать, чем на него ответить. Ибо никто не сможет с полной уверенностью утверждать, какая часть крови древних киммерийцев, скифов, сарматов или антов стала истоками генеалогического древа восточных славян. Но то, что мы славяне, противится, по всей видимости, нет ни смысла, ни оснований. Оседлый земледельческо-скотоводческий образ жизни славян послужил мощным стимулом для создания своего государства.

На рубеже восьмого и девятого столетий такое древнерусское государство было образовано с центром в Киеве — Киевская Русь (9-12 вв.). Оно охватывало территорию от Балтики до Чёрного моря и от Закарпатья до Волго-Окского междуречья. Важнейшей центростремительной силой территориального объединения практически разрозненных племён полян, древлян, северян, а так же других родственных образований населения сопредельных земель в единое государство, кроме грубой силы подчинения, конечно, была речь.

Именно речь даёт возможность людям понимать друг друга, передавать информацию и наряду с государством, в конечном итоге, формирует народности и их язык. За время существования Киевской Руси происходили процессы политической, экономической и культурной консолидации восточных славян. Они-то и сложились в древнерусскую народность ставшую в последствии общей этнической основой трех братских народов — русского, украинского и белорусского.

Итак, к середине двенадцатого века в результате развития феодальных отношений, роста политического и экономического могущества отдельных земель, Киевская Русь распалась на ряд самостоятельных образований. В результате этого дробления, на основе территориальных диалектов древнерусского наречия, формируются украинский, русский и белорусский языки. Очень важным определяющим фактом, и несомненным постулатом, есть то, что язык является основным средством общений во взаимоотношениях людей. О каком тесном мирном общении и взаимоотношении могла идти речь, если, начиная с двенадцатого века, целые области нынешней Украины, многократно переходя из рук в руки, нещадно грабились рядом западных государств.

***

Очень тяжело даётся Украине её государственность. Находясь в географическом центре сосредоточения экономических и политических захватнических устремлений Запада, Украина испытывала и испытывает все «прелести» непримиримого столкновения их интересов. Не вдаваясь в исторические исследования, опираясь на общеизвестные факты, для более чёткого понимания их аргументации, можно привести некоторую хронологию захвата земель Украины западными государствами. Этот период очень важен, ибо именно он формировал основы украинского языка, осколки из которого произрастали украинской нацией.

Комментировать эти события так же нет нужды, ибо они красноречиво говорят сами о себе.

Впервые термин «Украина» начал употребляться в летописях двенадцатого века в качестве географического понятия для обозначения погранично-окраинных земель Руси. Кто знает, как бы сложилась историческая судьба государственности этих земель, если бы люди, населяющие их, не подверглись разрушительному нашествию татаро-монголов, в результате которого они попали на века в тяжёлую вассальную зависимость от них (12–15 вв.). Нашествие татаро-монголов существенно задержало развитие централизованной государственности Руси. Решающую роль государства, ставшего центром борьбы за независимость от Золотой орды, сыграло Московское великое княжество (1147–1480 гг.). Куликовская битва — победное сражение русских войск под руководством великого князя московского Дмитрия Донского послужила началом освобождения русских земель от этой вековой тяжёлой и унизительной зависимости.

В целом раздробленность и отсутствие сильного государства на Руси позволило Венгрии захватить Закарпатье (11–13 вв.). Польша захватила Галицкую землю, западную Волынь, Северную Буковину (вторая половина 14 в.). Литва захватила Черниговщину, Киевщину с Переяславщиной, Подолию, Восточную Волынь. По Люблинской унии между Польшей и Литвой (образование Речи Посполитой) украинские земли Волынь, Брацлавщина, Киевщина, Переясловщина перешли под власть Польши (1569 г.).

В конце 15 века начались набеги на Украину турок и крымских татар. В борьбе с ними возникает казачество. Оказавшись между двух огней — нещадным социальным и национальным гнётом со стороны польских панов и бесконечными набегами крымских татар, захватывающих толпы людей в рабство, стонет и плачет Украина. Трещат чубы и кости их сопротивляющихся свободолюбивых сынов. Некуда им податься кроме как, побрив голову и оставив хохолок — олицетворение надежды на свободу, сбежать на Запорожскую сечь. Там собиралась воинская вольница, которая ситуационно воевала против польских панов и против крымских татар (16 век).

В это же время окончательно окрепло и утвердилось Русское централизованное государство. По Украине прокатилось ряд восстаний против ненавистных ляхов, гнёт которых был похлеще ордынской зависимости. В 1648-54 гг. восстания переросли в освободительную войну украинского народа под предводительством Б.Хмельницкого. Гетман Хмельницкий отлично понимал, что без надёжного союзника казачьим повстанческим полкам Украины против регулярного войска Польши на протяжении длительного времени не устоять. В 1654 году произошла Переяславльская рада — воссоединение Украины с Россией. Казацкая старшина приняла присягу на верность русскому царю. В дальнейшем освободительная война продолжалась под наименованием Русско-польской войны 1654 — 57 гг. По Андрусовскому перемирию левобережная Украина и Киев остались в составе русского государства. Правобережная Украина отошла к Польше. После смерти Б.Хмельницкого стараниями гетманов И.Выговского, Ю.Хмельницкого, П.Тетери, П.Дорошенко, И.Брюховецкого было предпринято не одна попытка отдать Украину под власть Польши и султанской Турции. Тем более что во время Польско-турецкой войны (1672-76 гг.) Турция захватила Подолию.

В 1708 году на Левобережье Украины вторглись шведские войска во главе с Карлом-12 (Северная война 1700-21 гг.). Гетман И.Мазепа с группой казацкой старшины предательски нарушает присягу русскому царю и переходит на сторону шведов.

1709 год — Полтавское сражение. Разгром шведских войск.

1764 год — Малороссийская коллегия. Упразднение гетманщины на Украине.

1772-74 гг. — В результате первого раздела Польши, Австрия захватила Восточную Галицию и Северную Буковину.

В результате Русско-турецких войн (вторая половина 18 в.) освобождена Южная Украина.

1775 год — разрушена Запорожская Сечь.

1793-95 гг. — После второго и третьего разделов Польши, Правобережная Украина и Западная Волынь воссоединены с Россией.

1917 год — Февральская буржуазно-демократическая революция в России. Образование Временного правительства.

Март — В Украине образована Центральная Рада. Председатель М.С.Грушевский.

Октябрь — Победа вооружённого восстания рабочих и крестьян в России. Установление Советской власти на Донбассе.

Декабрь — Образование Советского правительства в Харькове.

1918 год

Январь — Центральная рада изгнана из Киева. В город переехало Советское правительство

Февраль — Оккупация Украины германо-австрийскими войсками.

Апрель — Образование правительства гетмана Скоропадского.

Декабрь — Бегство германо-австрийских войск с Украины. Захват власти в Киеве буржуазно националистической Директорией.

С.Петлюра — председатель.

1918-19 гг. — Высадка войск Антанты на Юге Украине. Захват Буковины Румынией.

1919 год

Февраль — Красная армия очистила территорию Украины от войск Директории.

Март — Принята первая Конституция УССР.

Апрель — С Юга Украины изгнаны войска интервентов Антанты.

Лето — Чехословакия захватила Закарпатскую Украину. Остальную Украину заняла армия генерала Деникина.

Декабрь — Красная армия освободила Украину от деникинцев.

1920 год

Ноябрь — Разгром Врангеля. Освобождение Южной Украины и Крыма.

1920-21 гг. Советско-польская война. Западная Украина и Западная Белоруссия отошли к Польше.

1939 год

Сентябрь — Поражение Польши в войне с фашистской Германией. Воссоединение Западной Украины с УССР.

1940 год — Урегулирование конфликта между СССР и Румынией. Воссоединение Северной Буковины и Измаиловщины с Украиной.

Образование Молдавской ССР.

1941-43 гг. — Фашистская оккупация Украины.

1943-44 гг. — Освобождение Украины от фашистских войск.

1945 год

Апрель — Воссоединение Закарпатской Украины с УССР. Завершение процесса воссоединения украинского народа в едином Советском государстве.

1950 год — Закончено восстановление народного хозяйства Украины.

1950 год — В ознаменование 300-летия воссоединения Украины с Россией из РСФР в состав УССР была передана Крымская область.

Исходя из выше изложенного, ответить со стопроцентной вероятностью кем мы были весьма проблематично.

***

После развала СССР, особенно с провозглашением незалежности Украины, в страну со всех концов света понаехало разных мастей, так называемых, украинцев. Биографии у таких «украинцев» самые разнообразные. Одни из них ещё в давние времена, гонимые житейским вопросом поиска лучшей доли, осели в разных странах. Там успешно трудятся, став полноправными гражданами новой обретённой родины. Другие, незаслуженно обиженные действующими политическими режимами родной земли, или роковой случайностью многочисленных войн и конфликтов эмигрировали, и заброшенные в чужие края, там и остались.

Третьи же, самые активные и непримиримые, жаждущие реванша своей судьбы, отпетые уголовные преступники, побежали за рубеж, избегая наказания за содеянные преступления. Особенно много таких, у которых руки по локоть в крови, пролитой ими во время всевозможных войн, заколотив, путчей и революций. Являясь рассадниками ненависти и злобы, на деньги иностранных недругов, они прибывают в Украину и пытаются учить, как нужно жить истинных украинцев. Однако не мешало бы знать и помнить, что, покинув свою Отчизну, все они утратили право называться украинцами и являются иностранными гражданами украинского происхождения. Такими людьми — гастролёрами распорядилась сама судьба, не позволив прорасти корнями на почве родной земли.

Если у кого-нибудь из них осталась хоть капля совести сопереживания за безвозвратно утраченную Отчизну, то лучшее что они могли бы сделать для её народа, это вообще назад никогда не возвращаться.

А как быть с теми людьми, которые на протяжении многих поколений не смогли влиться составной частью основной родственной ветви украинской народности? Есть ли их вина в том, что они попали под господствующий протекторат — полную или частичную зависимость от государств с народом чуждого этнического происхождения и культурного развития? О какой стойкой общности этих людей может идти речь, если их территория, язык, культура, быт и экономическое развитие столетиями подвергались насильственному воздействию Польши, Австрии, Венгрии, Чехословакии, Румынии, Турции.

В результате такого исторического дёргания при переходе из государства в государство, их полная ассимиляция в народ завоевателя всё же не произошла. Но насколько они стали поляками, австрийцами, венграми, чехами, словаками, турками или румынами одному богу известно. Тем более что и бог как-то видоизменился: незаметно бывшие православные стали католиками или греко-католиками.

Тем временем на большей части Украины в составе Русского государства параллельно русскому народу окончательно формируется из украинской народности украинская нация и украинский национальный язык.

Украинский язык сформировался на основе древнерусских диалектов и относится к старописьменным языкам. В дальнейшем наибольшее распространение на Украине получил среднеднепровский говор Юго-восточного наречия. Именно он и вобрал в себя важнейшие особенности других украинских наречий.

В основных чертах фонетическая система и грамматический строй украинского языка сложились к концу 14 века. Трудно и практически невозможно перечислить всех выдающихся украинских писателей, деятелей культуры, науки и искусства, внесших весомый вклад в становление и развитие украинского языка. Лексической и грамматической нормализации украинского языка в определяющей степени способствовали грамматики Л.Зизания (1596 г.), а также М.Смотрицкого (1619 г.).

Одним из зачинателей нового литературного украинского языка на народной основе можно считать И.П. Котляровского. Однако, основополагающую роль в формировании, развитии и нормировании литературного украинского языка принадлежит Т.Г.Шевченко. И форма, и стиль, и содержание, и язык его произведений настолько понятен и близок украинскому народу, что мы, гордясь величием Шевченко, воспринимаем их, как гигантский родник живой воды. Этот родник стал святилищем для всей украинской нации. Вот только не мешало бы нам почаще вдумываясь, руководствоваться в жизни их смыслом, не подгоняя отдельные фразы его произведений в оправдание нелицеприятной действительности.

Формально процесс окончательного воссоединения украинского народа в единое государство принято считать апрелем 1945 г.

Но если население Востока, Центральной части и Юга Украины, наравне со всем Советским народом, одержав победу в Великой Отечественной войне начали отстраивать свою разрушенную землю, то на западе Украины обстановка была несколько иной.

Отбросив все частности и условности, можно сказать, что Закарпатье и все Западные области были присоединены к УССР силой, не спрашивая согласия ни у них, ни у украинского народа метрополии. И если украинский народ наравне со всеми народами СССР, стал Советским народом, то население этих насильственно присоединённых областей, по сути, ни Украинским, ни тем более, Советским народом никогда не были и так им и не стали.

Шокированные предвоенной обстановкой, в ужасе от чуждого советского законодательства, упразднившего частную собственность и предстоящей коллективизации, они толпами побежали записываться в ряды УПА.

В Украинскую Повстанческую армию побежали даже те, кто за душой ни земли, ни иного имущества никогда не имел. Тем более, тут как тут появились немцы, на территорию СССР нагрянула война. Здесь целесообразно сделать краткое отступление. Нет никакого сомнения, что на Советский Союз напала фашистская Германия и не только она. На стороне фашистов воевала практически вся Европа. В боевых действиях против Красной армии участвовали непосредственно войска Румынии, Италии, Австрии. Венгрии, Чехословакии, Болгарии, Испании. Советский народ в эту войну сражался за свою территорию, за свою жизнь и независимость, за суверенитет своего Отечества. Посему война для Советского Союза приняла всенародный характер и по-другому, как Великая Отечественная война называться не может.

Иной она была для стран Европы. В который раз всем миром они направляли свои войска на восток, получая в итоге и по морде, и по заднице. Так что вторая, первая или третья эта мировая война, для них сути не меняет. А любая война такая штука, на которой убивают: или ты, или тебя. Конечно, всё-таки нужно быть совсем убогим, воображая, будто немцы или кто-нибудь другой отвоюет и преподнесёт «на тарелочке» украинским националистам всю «незалежную» Украину. Тем не менее, подобранные гитлеровской военной машиной вояки УПА плюс разных мастей бандеровцы усердно начали насаждать «новый» порядок на оккупированных территориях Белоруссии, Украины и Польши. Война зрелище отвратительное. Но даже немцы содрогались, наблюдая зверства, творимые вояками украинского национализма. Как бешеные волки, упиваясь кровью и непримиримой ненавистью, под сенью чёрно-красного флага и трезуба, помеченные чёрной свастикой на лбу, они вырезали поляков, не щадя даже малых детей. Они сжигали вместе с населением белорусские деревни. Они убивали людей всех и вся, что было советским. Не одна тысяча солдат Красной армии, уцелев в жестоких сражениях с немецкими войсками, полегли в боях с бандеровцами. Затаив злобу, уйдя в подполье, схроны и бункеры, они продолжили убивать советских граждан вплоть до начала шестидесятых годов двадцатого столетия. Несмотря на внушительную численность (по разным источникам от 10 до 40 тысяч) УПА как регулярная армия никакой ценности не представляла. Другое дело дивизия «СС Галичина».

Это соединение чисто немецкое, состоящее из украинских добровольцев под командованием немцев. Но даже она, успешно применяемая против сопротивления Польши, Чехии, Франции, и Югославии, брошенная на фронт под Броды, была разбита в пух и прах наступающей Красной Армией. Большинство бандеровцев и бойцов УПА, воевавших с оружием в руках, были уничтожены физически. Немногим из них удалось бежать на Запад в Германию и Америку.

Нужно отметить, что население Западных областей Украины никакой любви кроме обиды и ненависти к Советскому строю никогда не испытывало. Тем не менее, мощное Советское государство-победитель не давало никаких шансов этой ненависти выплеснуться наружу ни в пределах, ни за пределами своих границ. Время лечит и калечит…. Безусловно, если бы М.Горбачёв, а затем и Б.Ельцин не сдали и не разорили Советский Союз, то возможно западные украинцы приняли и обрели, наконец, свою настоящую Родину и государство. Говорят, что семена сорняков наиболее стойкие и сохраняют всхожесть десятилетиями. Распад Союза пробудил к жизни дремлющую злобу и ненависть уже не столько ко всему Советскому, сколько ко всему русскому. Тем более что в лице «НАТО», США и стран Европейского союза украинские националисты приобрели богатых кредиторов. Уж очень хочется реваншистской Европе возместить своё поражение во второй мировой войне, не допустив возрождения мощного Русского государства.

Очевидно, что украинцы народ далеко не цельный ни по историческому происхождению, ни по языку, ни по культурному развитию, ни по религиозному вероисповеданию, ни по политическим устремлениям в вопросах государственности.

Итак, мы разные. Самым верным способом объединить столь разных украинцев в одном государстве было бы его федеральное обустройство. При этом принимаемая Конституция должна обеспечивать такие права субъектов федерации, при которых их населению жилось бы комфортно. В этом случае они сами будут стремиться к объединению в этом едином украинском государстве.

Но чудо не свершилось…. Первый президент Украины Л.Кравчук закрепил вседозволенность денег в нарушении любых общечеловеческих и государственных законов. Он же вручил в руки вынуждено предприимчивым украинцам тележки — «кравчучки». Дабы не умереть с голоду новые «бизнесмены» начали торговать всем, что плохо лежало в бесхозном государстве. Таким образом, были упразднены и разорены колхозы, совхозы, фабрики и заводы. Города и местечка утонули во мраке, ибо электропровода были сняты и сданы на металлолом. Остановилось всё хозяйство страны кроме самых крупных металлургических и энергодобывающих объединений. Изобретательные «кравчучки», превратив некогда процветающую, самую богатую республику в сплошной базар, кинулись за товаром за границу. Рождался существующий поныне уродливый, паразитирующий, ничего не производящий, спекулятивно-лавочный средний класс.

Очумелые, ограбленные и подло обманутые, растерянные украинцы, лишившись всех своих обесцененных сбережений, в одночасье стали купонными миллионерами и владельцами ничего не стоящих ваучеров. Они так до конца в полной мере не поняли и не осознали грандиозности аферы, сотворённой с ними.

Самые отпетые бывшие партийные и ретивые комсомольские работники, поняв, что власть это реальные большие деньги, а нахальство второе счастье, принялись изобретательно создавать новые законы и Конституцию страны, закрепляя в них диктатуру денег. Полнейшая вакханалия нигилизма, захлестнувшая постсоветское пространство, заставила серьёзно понервничать и главных архитекторов этого рукотворного бедлама — США.

Упиваясь победой в Холодной войне, они всё-таки не забыли, что ядерное оружие, оставшееся в Украине бесхозным, запросто может стать товаром купли и продажи № 1. Тем более что сроки гарантии его безопасности истекали или подходили к концу. Без соответствующего регламентного обслуживания этот ящик «Пандоры» мог всплыть и взорваться в любой точке нашей планеты. Вот тут американцам и пришлось срочно создавать безъядерный статус Украины.

Некоторые ястребы антироссийской политики слёзно сожалеют, что это оружие выскользнуло у них из рук. Не сожалейте и не обольщайтесь! Даже воинствующие американцы, всегда готовые чужими руками воевать до последнего украинца, понимали, что оставить ядерное оружие в их руках это полнейшее безрассудство и безумие. Владеть столь разрушительным оружием могли только исключительно уравновешенные, ответственные и грамотные люди. А вы кто!?

В конце-концов, ядерное оружие из Украины уплыло. И, слава богу, хоть тут украинскому народу повезло.

В России обстановка того времени была не многим лучше. Гордость СССР и наибольшая угроза для США атомные ракетные подводные крейсера стратегического назначения, как выпотрошенные сельди, бок о бок безжизненно замерли на причальных стенках Северодвинского завода. Они покорно дожидались своей очереди для окончательной разделки на металлолом.

В уплату за разорение Союза М.Горбачёв, как-то до сих пор избежавший пули, в виде предательских Иудовских сребреников получил Нобелевскую премию.

В такт вновь принятым ограничительным договорам по ядерному оружию, пьяный Б.Ельцин на всеобщее обозрение страны по телевидению отплясывал «буги-вуги». Под его покровительством, появившиеся миллиардеры, делили между собой Россию. В бывших союзных республиках шла непримиримая война политических сановников за установление наследственного владения ими.

В этом отношении Украина была не исключением, но во многом им проигрывала. Сильной руководящей личности тут так и не появилось. Лжедемократия здесь была самой ходовой востребованной политикой. Все, кто захватывал в стране маломальскую власть, присваивал себе право действовать от имени народа и становился неприкасаемым гетманом.

Больше всего бесчинствовали «народные» депутаты в Верховной раде — кузнице шальных очень больших денег.

В это время, нищий народ Украины, не видя никаких просветов в своей жизни, обращал взоры к небу и просил у бога: «лишь бы не было хуже». Точно так же он когда-то вымаливал: «лишь бы не было войны». Но война уже шла давно, жить становилось хуже с каждым днём, но не всем.

Ещё на что-то надеясь, украинцы, заблудившись в великом множестве разовых политических партий однодневок и антинародных избирательных законах, вместо непрофессионального, безответственного политика-краснобая президентом избрали технаря. Л.Кучма, единственный из всех президентов Украины, в президентском кресле просидел два избирательных срока.

В ожидании перемен к лучшей жизни, отчаявшийся народ, не видя достойной кандидатуры, выбрал, как он считал, из двух зол меньшее. Но, как всегда, по меткому выражению острослова русского посла Черномырдина «хотели как лучше, а вышло как всегда». Очередной раз вместо фигуры решительного, мудрого и так необходимого государственного деятеля национального масштаба, президентом стал трусливый, не лишённый изворотливости в поиске собственной выгоды, тщеславный середнячок. Кое-как запустить в работу промышленность он всё же сумел. Следуя по течению сложившейся политической и экономической конъюнктуры, все крупные промышленные производства он отдал на откуп криминальным авторитетам. Другого пути, как превратить их в эффективных менеджеров, уничтожающих самобытную украинскую нацию в междоусобной бойне рыночных отношений, у него не было. Оказалось, что он не способен искать и найти иной приемлемый путь развития страны, тем более стать её национальным лидером.

Средний класс лавочников, разрушив малую и среднюю промышленность, возрождать её практически с нуля не хотел, да и не умел. Накопленные деньги он вкладывал в приобретение дорогих заграничных автомобилей, в строительство замысловатых «фазенд» и гигантских торговых центров на месте бывших фабрик и заводов. Таким образом, в очень короткое время более десятка миллиардеров завладели около 90 % национального богатства Украины. Одним из таких миллиардеров — олигархов не забыл сотворить Кучма и из своего зятя Пинчука.

Целый класс крестьянства, лишившись своей экономической основы, перестал существовать де-факто. Плодородная земля пустовала, зарастая сорняками. Бывшие крестьяне в нарастающей прогрессии вымирали, переполняя сельские кладбища. Когда-то процветающие на базе крупных коллективных хозяйств сёла обезлюдели. Памятниками преступной бесхозяйственности повсеместно чернели остовы домов исчезающих поселений, разрушенных молочных ферм, безжизненных мастерских, комплексов и многих других производственных построек.

Распространение и развитие фермерства на Украине широкого размаха не получило. Его нельзя было ввести по «щучьему велению» или по указу президента. Процесс этот исторический, является результатом многолетнего симбиоза сельского человека — хлебороба и земли.

Только благодаря глубоким вековым знаниям взаимопонимания, если хотите любви и преданности, земля щедро вознаграждала своих работников.

К сожалению, наследники таких людей от земли, на Украине выродились. Все хотели денег быстрых и желательно, что бы их кто-нибудь дал задаром.

В итоге, несмотря на разного рода разделы, наделы, переделы и «паи» земля теряла своего рачительного хозяина. Захват её в беспощадную насильственную эксплуатацию крупными земледельцами олигархического толка становился вопросом времени. Реальная власть в Украине при Кучме окончательно стала достоянием кучки олигархов. Для её сохранения каждый из них в жестокой борьбе без всяких правил, рассаживал купленных и перекупленных продажных функционеров во все органы политических и экономических структур управления государством. Именно они, опьянённые шальными деньгами, возомнили себя сливками украинского политического бомонда и начали называть себя не иначе как элитой.

Мир и стабильность потихоньку восстанавливаясь в России, Белоруссии, Казахстане, робкими шагами начала приходить и в Украину. Конечно, Кучма не был героем нашего времени, но в целом, видно, бог внял молитве украинцев «лишь бы не было хуже». Дикий капитализм не радовал, но наступившая некоторая стабильность давала возможность перевести дух, осмотреться и трезво оценить обстановку. Это как раз и не устраивало руководство США.

— Чем хуже, тем лучше! Не допустить возрождения на развалинах СССР сильного конкурентоспособного государства. Но как?! Вот над чем в очередной раз они «морщили» свои бесчувственные, расчётливые лбы.

— Хорошо бы этот некогда монолитный непобедимый Советский народ заставить порвать друг другу глотки. Украина, как ключевая страна для осуществления этого иезуитского замысла вполне годится, — решили они.

Тут же идея троянского коня в виде вектора европейского пути развития Украины незамедлительно была воткнута в дрожащие руки Кучмы. Для большей сговорчивости ему пригрозили обнародовать разоблачительные плёнки Мельниченко с прямым обвинением президента в убийстве Г.Гонгадзе. Сам по себе этот журналист никакой значащей фигурой никогда не был. На беду себе писака случайно оказался на пути движущего состава нечистоплотной политики. Когда гаранту конституции пришло время показать твёрдость характера, мягко говоря, он напустил в штаны. Избежав тюрьмы, Кучма восвояси ушёл в тень и залёг на «дно», сохранив миллиардные денежки своего зятя. Вконец огорчившись за свою личную несостоятельность, он написал книгу, где сделал для себя сногсшибательное «открытие», что Украина это не Россия.

А и вправду, как же и кем в это время чувствовал себя украинский народ? По всей видимости, по-разному, а в принципе, как в газовой камере. Представьте себе людей, абсолютное большинство которых целомудренные граждане своей державы. Вся школа их воспитания была направлена ценить труд, почитать старших, уважать семью и любить свою Родину. Любовь считалась наивысшим благосостоянием и достижением общественной морали. Секс, как любой плод созревал в сроки определённые природой. Тем не менее, население Украины, во славу богу, не уменьшалось, а увеличивалось.

Ещё совсем недавно на любом огороде украинца в изобилии рос опиумный мак и конопля.

Мак водился в каждой семье, как отличная пищевая добавка разного рода выпечки. Из волокон конопли традиционно ткали холщевые штаны и знаменитые вышиванки. И никому в голову не приходило использовать эти растения как наркотики. За триста лет совместной истории украинский и русский народы породнились, переженились и проросли совместными интересами настолько, что их общие дети вправе считать себя как русскими, так и украинцами. И наплевать, в конце — концов, к какой административной части относился Крым. Главное, что он был в составе одного мощного государства, принадлежностью к которому гордились все союзные республики.

Но всё в корне изменилось, когда начался делёж имущества и территории бывшего Союза между «незалежными». Это как в дружной многодетной семье. Жили они хорошо, когда все были вместе. Но вот скончался глава семьи, не оставив завещания. Семья смогла бы с честью пережить эту потерю, но вмешался недруг — третий лишний. Он перессорил всех домочадцев когда-то дружной семьи. Цель его ясна: сделать всех слабыми, что бы самому овладеть богатым хозяйством. Третий лишний не скрывался — США торжествовали, смакуя победу в Холодной войне. А кто же побеждённые? Скорее всего, униженные, ибо Холодную войну они проиграли в результате молчаливого согласия предательству М.Горбачёва, Б.Ельцина и многих других, фамилии которых не столь известны.

Разве это не унижение, когда великий Советский народ-победитель, какие-то недобитки фашиствующих националистов, наводнив, в том числе и Украину, презрительно начали называть совками?

Разве не унижение, когда чистейшую нацию украинцев в виде подарков пресловутых американских прав человека, начали травить наркотиками, СПИДом и гомосексуализмом?

Разве не унижение, когда души украинцев, начали извращать и насиловать американскими кинофильмами ужасов и насилия, заказных убийств и продажного секса.

Какое ещё большее унижение могут испытывать украинцы, когда их девчат начали продавать в сексуальное рабство? А некоторые из них, загнанные в угол нищетой, становятся сексуальными дивами, пополняя бордели Европы и всего Западного мира. Правда, не редко торгуют и мужиками, только в розницу по частям на органы.

Разве не стыд и унижение, когда украинские женщины бросают своих детей на попечение мужей, а сами уезжают на заработки в страны Западной Европы? Там за гроши, ухаживая за старцами, выносят из-под них горшки.

Разве не стыд, что наши образованные невесты, окончив университеты, стремятся выйти замуж за иностранцев, рожают им детей, но уже не украинцев?

Неужели, получив в наследство самую красивую и богатую страну, мы не в состоянии без чьей-либо помощи сами управится с этим богатством?

Когда же, наконец, мы — настоящие украинцы, постоянно живущие на этой земле: западные, восточные и центральные подумаем сами о себе?

К великому сожалению, всей этой гадостью нас травят потому, что мы позволяем это делать. В страшные годы Великой Отечественной войны в одном из лагерей смерти гитлеровский палач, отсчитывая, каждого пятого человека из строя военнопленных, отправлял в газовую камеру. Пятый отсчёт дошёл до украинца: «- Товарищ хвашист, пятый раз всё в газовую камеру, да в газовую камеру… скилькы можно, голова уже болыть!» Воистину удивительная выносливость украинцев!

Но спрашивается, сколько можно, получив тридцать сребреников, который раз оплачено ехать в Киев на майдан и там кричать не за себя, а за Ющенко, за Юлю, за Лазаренко, за Кравчука, за Кучму, за Мороза. За Литвина и Луценко, за Януковича и Тягнибока, за Турчинова, Яцинюка, Порошенко, за чёрта лысого и рогатого! Все они, давно потерявшие стыд и совесть, наобещали вам украинскому народу мысленные и не мысленные блага. Только изберите их президентами, премьер-министрами, короче говоря, властью! Они живучие и не потопляемые, как тараканы. Вывести их в старом доме практически невозможно. А как строить новый дом, если Литвин всё ещё может уговорить часть украинцев, что он им нужен?

Ющенко, несмотря на американские доллары и возглавляемый им «Рух», уговорить и заболтать большинство украинцев не смог. В это время политика открытой ненависти и злобы ко всему русскому ещё не срабатывала.

Но «оранжевая революция» свершилась. На третьем туре выборов, взятая за глотку рукой доллара демократия и продажная судейская фемида, засудили украинский народ к пятилетнему сроку президентства «любого друга» США. И не важно, что третий тур выборов президента украинской конституцией не предусмотрен. Важно, что всеядный Кравчук, уже как «народный» депутат, был в полной готовности сварганить любую конституцию, под любой заказ «победившей украинской демократии». «Руховцы» торжествовали. Поиздержавшись на выборах, решив, что «Украина наша», они здорово хапнули на курсе гривны. Ограбили они доверчивых украинцев ровно на половину их сбережений, вместе с похудевшей гривной, на ту же величину.

Но это «семечки» по сравнению с теми суммами долларов, которые вороватые дельцы от власти черпали из газовой трубы. Кучма наладился построить даже новую нефтеносную трубу «Одесса — Броды». Правда, нефтеносной труба так и не стала. Но газовая — поистине была неисчерпаемым источником дармовых денег. Появилась даже целая отрасль бизнеса — реэкспорт. Арифметика простая: согласно договору с Россией за 1000 кубических метров газа Украина платила 40 долларов, а продавала за 180. Это по официальному учёту. Ну, а, сколько газа воровали без всякого учёта одному богу известно. В этом бизнесе особенно преуспевала Юля. Вместе с Лазаренко, хорошо «подоив» единые энергетические системы Украины, она продолжала неутомимо «працюваты» и на посту премьер-министра.

Масштабное воровство национального богатства в России было отнюдь не меньше. Даже пьянчуга Ельцин понимал, что эту вакханалию воровства нужно прекращать. Так как ему сделать это было уже не под силу, то всю полноту власти он передал В.Путину.

Так уж сложилось исторически, что в период всевозможных смут Россия методом проб и ошибок, в конечном итоге, рождала и выдвигала к власти выдающуюся личность. Президент России В.Путин был не только умным и прозорливым человеком, но обладал способностью организовать и направить все наличные ресурсы на возрождение страны. США это не нравилось, ну никак. Контуры просматриваемого объединённого Евразийского экономического пространства от Лиссабона до Владивостока ставили крест на пресловутых мировых амбициях вконец обнаглевших американских правах человека. Им, во что бы ни стало, нужно было взорвать эту шаткую, пока контурную конфигурацию мира не только в России, но и в Европе. Детонатором бомбы разрушения этого мира, Украина, как никто другой, подходила идеально. Вот только украинский народ…. Но Кучма уже самому себе доказал, что Украина это не Россия. Осталось убедить украинский народ, что это именно так. Тут уж все средства хороши. Опять-таки «вектор развития»…, размахивая им, можно поссорить и Россию, и Украину, и Европу.

Безусловно, вступление слабой, провозгласившей независимость, страны в любой союз, противоречащий историческим корням развития своего народа, шаг не столько «за» сколько «против». Тем более что за этим «за» стоит множество барьеров и преобразований, осуществив которые и народ, и государство, и его независимость перестанут существовать. Конечно, для чистоты эксперимента не плохо бы заручится желанием самих украинцев стать

под ружьё в «НАТО». Провести референдум…? Тут ожидает явный провал. Туда они не побегут, ибо у них есть всё: своя богатая плодородная земля и голубое небо; своя, добытая потом и кровью, правда сложной истории национального, культурного и экономического развития. Есть свой, развивающийся, чудесный, песенный язык. Несмотря ни на что, в стране ещё есть прагматичные и умные патриоты, понимающие, что в век информативного бума во главу отношений людей и политики нужно принимать всё то, что роднит, сближает и является национальной сутью суверенного существования нации и государства. Так вот, всё это нужно поставить под сомнение. При желании любых людей можно сделать врагами. Используя ложь, возбудить злобу и ненависть, заручившись бедностью народа, даже в богатейшей стране мира можно поссорить людей не только между собой, но и с богом.

Оказывается, что до сих пор православный украинский народ молился богу неправильно. В незалежной Украине православные церкви московского патриархата нужно отнять, а их служителей изгнать в Москву. А то, как же — у нас теперь есть своя самая правильная «незалежная» украинская православная церковь! — так решил самопровозглашённый, самозваный поп Филарет.

— Никто не хочет признавать и слушать? — Признают! Тем более что есть духовные союзники — католики, грекокатолики, баптисты, феминистки и прочие гомосексуалисты. Опыт у них о — го — го! Тут и инквизиция, и костры, где поджаривали живьём не согласных с их богом грешников, и крестовые походы, одним словом, — огнём и мечом!

— Что, меч притупился? — Попросим оружие в американцев, — решил Филарет и лично от имени своего «незалежного» бога поехал в США клянчить оружие.

С богом, тут всё ясно. С ним договориться проще — ведь он уже много лет терпит самопровозглашённого наместника самого бога на Земле папу Римского. Гораздо сложнее ввести в заблуждение украинский и русский народ. Ведь украинская речь, как и русская для взаимопонимания простому народу близка и понятна без всяких переводчиков. Попытка таких переводчиков ввести, кроме смеха ничего больше не дала. А вдруг они, несмотря на посеянные козни и некоторые мелкие разногласия сумеют договориться и прогонят всю эту бандитскую, оккупирующую их землю нечисть, прочь? Не дай бог, ещё и объединятся. Нельзя этого допустить!

Итак, русский язык из школьной программы исключить! Слова, с общими корнями для украинской и русской речи, заменить чисто украинскими. Они не должны иметь аналогов в русском языке — отныне языке врагов и агрессоров. Да-да, именно, врагов — это они на протяжении столетий гнобили украинский народ. Не беда, что даже старшее поколение украинцев смысла этих нафталинных слов типа: мокроступы, часопысы, шпальты, паротяги, летовища, гвынтокрылы не понимает. Им прямая дорога открыта на кладбище, ибо даже при большом желании выжить на украинскую пенсию невозможно. А вот поколение молодое с юного возраста заставим кричать «росияку на гиляку!». Они уже сами, отравленные наркотиками, СПИдом, куревом и водкой, не успев, удивиться и осознать значение американского «ВАУ», дружно запоют «Окей!». Все украинские города и их улицы под лозунгом декоммунизации переименуем. Историю — перепишем! Всё, что было белым, очерним. Вот только с героическим воспитанием молодёжи дела неважные. Новое приветствие «Слава Украине!» годится, почему бы и нет? А вот отзыв «Героям слава» должен наполняться смыслом.

Но как тут из Мазепы, клятвопреступника и предателя, которого в изгнании заели вши, сделать героем? Или история более близкая: аж триста, не обученных воевать студентов, отправились под Круты, чтобы защитить Директорию. Все они под натиском армейских частей большевиков то ли погибли, то ли разбежались. И что в этом героического? С одной стороны очевидна несомненная подлость и некомпетентность панов Директории, пославших на явную гибель этих не подготовленных и обманутых людей. Ещё большая подлость просматривается из действий уже наших панов «элиты», не способных сделать из этого позорного эпизода правильных выводов. Ибо, любое правительство, пусть самое паршивое первоочередной задачей должно беспокоиться о защите своего Отечества. Не мешало бы вам «любе панство» изучить труды человека, которого вы так яростно ненавидите. В.И.Ленин учил, что революция только тогда чего-нибудь стоит, когда она умеет защищаться.

Или ещё один герой вашего времени — Бандера. Фигура непримиримых идей и мировоззрения людей в кровавом столкновении величайшей истребительной войны. Личность поучительная для изучения, но ни в коем случае не героическая для подражания.

Это же до какой степени нужно ненавидеть и презирать собственный народ, чтобы величайшее горе — постигший его голод, многократно смаковать и отмечать, как праздник.

И всего лишь только для того, чтобы обелить содеянные свои паскудства, и обвинить Россию якобы в геноциде украинского народа. Ваша злоба действительно не имеет границ. В это время, страдая от небывалой засухи на территории Поволжья, не меньших потерь от голода понёс и русский народ. А ваша хваленая Европа, куда вы так стремитесь попасть, не пошевелила и пальцем для их спасения.

Нужно признать, что с момента оранжевых выступлений политика оппозиционных партий и украинского президента приняла откровенно непримиримый, антирусский характер. В.И.Ленин, как бы его ни ругали, не чета нашей доморощенной «элите», был умнейшим человеком своего времени. Именно он говорил, что действующая политика любого государства это сконцентрированное выражение экономики. Как тут не осерчать, если Россия, наконец, разобравшись в обстановке начала перекрывать дармовые каналы долларов, вытекающие из страны. Особенно не понравилось, когда был перекрыт газовый вентиль. Тут уж можно было обвинять русских в чём угодно. Даже если, извините, на вашей заднице выскочил фурункул, то это, несомненно, было диверсией Москвы.

Большие деньги, сами по себе власть, в руках олигархов представляют не малую силу. Они дают возможность купить и содержать наёмника на любой должности капиталистического государства. В свою очередь обладание властью, которая обязанности и ответственность должностных лиц законодательно распыляет и прописывает слабо, к тому же нивелирует их неприкосновенностью, ведёт к коррупции всего госаппарата и повсеместному воровству общественных денег. И всё законно! А как же, конституция незалежной Украины своим гражданам продекларировала ничем не обеспеченные права. Другое дело депутатам и властям.

Тут уж она чётко гарантировала им неприкосновенность, зарплату, пенсии, льготы и довечное правление государством. Само украинское незалежное государство превратилось в дойную корову, на которое добровольно-принудительно надевают ярмо европейских законов. Погонялой коровы уселся американский зять. Все остальные прихлебатели в разные стороны дёргают её за сиськи. Они празднуют победу, попивают шампанское и провозглашают тосты: «- Чтобы у нас всё было и за это нам ничего не было!».

На очередных выборах на деньги олигархов и всевозможных фондов иностранного происхождения, на скорую руку сотворив множество партий и блоков, вороватые кандидаты в депутаты, оседлав дорогостоящие автомобили, приступали к предвыборной кампании. Наступала пора сказочных, несбыточных обещаний, которыми они пичкали незадачливый, вконец дезориентированный электорат. Правда, не совладав с чувством азарта захватывающей игры в выборы, некоторые кандидаты на высокие посты в автомобильных катастрофах разбивались насмерть. Некоторых соперников заказывали и убивали сотоварищи. Некоторых изощрённым способом они же пытались отравить. Как говориться, в этом котле варева под именем незалежности все средства были хороши.

Став миллионерами в предыдущей каденции Верховной рады, продажные депутаты, многократно перекупленные олигархами, всеми фибрами души стремились туда попасть повторно. Наиболее горластые и настырные главари партий и политических объединений, определяли расценки в проходные выборные списки. Обрастая кумовством и кровным коррупционным родством, войдя во врата власти, они там фундаментально закреплялись. Именно из них регулярно создавалось преступное большинство и меньшинство, образующие власть. Большинство, не делая ничего полезного для страны, нещадно её грабило. Меньшинство, злобно завидуя большинству, стремилось его оклеветать и грабило страну не меньше.

Чего только в этом бедламе, именуемом Верховной радой, они не вытворяли. Кричать, свистеть и улюлюкать в зале заседаний — это только «семечки», которые оппозиционные депутаты от «нашей Украины» выплёвывали на головы электората, наблюдающего это шоу по телевидению. Некоторые из них, войдя в злобный транс, ломали микрофоны и электронику аппаратуры голосования «Рада», обзывали друг друга «хорошими» словами с «наилучшими» пожеланиями. В плену необузданных страстей, они били друг другу морды, а председатель Верховной рады А. Яценюк покусал депутата — регионала Н.Шуфрича. Свои организаторские способности начал показывать и будущий кровавый пастор А.Турчинов. — ближайший помощник Ю.Тимошенко. Под его стратегическим руководством была захвачена электрощитовая и выключена подача электроэнергии на всю Верховную раду. Избранникам народа стало совсем плохо, когда турчиновская рать заблокировала депутатский нужник. Какое уж тут законотворчество, если обильная депутатская пища бурлила в животе и просилась на выход! А выхода нет…. Вот и побежали они из зала заседаний «геть!» — по призыву, ставшим в будущем смыслом деятельности партии «Свобода», возглавляемой О.Тягнибоком. Правда, в это время депутатское панство пешим ходом не бегало. Выпендриваясь друг перед другом, они разъезжали на дорогих мерседесах, сверяя время на баснословной стоимости часах. Тон задавал сын самого президента Ющенко. Для таких панов никакие законы и правила дорожного движения не существовали. Сами понимаете, что ясновельможный пан А. Яценюк, преисполненный важности своей особи, не взирая ни на какие правила, прёт себе по улице на скоростном авто, как танк на буфет. Посреди улицы, не менее важный стоит пан Гаишник, которому сам министр

Ю. Луценко приказал «прекратить бардак на дорогах!». Конечно, авто Яценюка он остановил. Ясновельможный пан от неожиданности таки остановился и начал «качать» права: «- Ты что, спятил! Посмотри, кто я, а кто ты, гавнюшник паршивый!». Пан Гаишник не растерялся. Сознавая, что «ясновельможный» может и покусать, он сделал шаг назад на безопасное расстояние, показал ему большую «дулю» и отвернулся. Яценику ещё в то время пора бы уже угомонится. Денег он нахапал не меньше других «народных», по заслугам получил «дулю», ну и будя! Так нет! Злоба и ненависть совсем помутили его разум. Предвосхищая события, нужно заметить, что на очередном майдане под режиссурой США на их деньги в Украине произошёл политический переворот власти.

Фактически не представляя никакой реальной силы, Яценюк бегал по майдану перед телекамерами журналистов и на фоне копоти горящих шин и «коктейлей Молотова» кричал: «- Лучше пуля в лоб, чем оставить у власти Януковича!». Однако, под пули он не лез, а зря! Ибо в скором времени совместно с Турчиновым, выполняя приказ США, под пули он пошлёт лучших сынов Украины. Зомбированные лживой олигархической пропагандой, они будут безжалостно убивать друг друга на священной украинской земле. Земле, которую мы все так беззаветно любим и сами же топим её в реках своей крови.

Если мы не в состоянии жить своим разумом, то не пора ли прислушаться к зову земли, героической истории предков, к голосу гения Украины Т.Г.Шевченко:

Отак німота запалила Велику хату. І сім’ю, Сім’ю слав’ян роз’єдинила І тихо, тихо упустила Усобищ лютую змію.

(Єретик)

Отаке-то було лихо По всій Україні! Гірше пекла… А за віщо, За що люде гинуть? Того ж батька, такі ж діти, Жити б та брататься. Ні, не вміли, не хотіли, Треба роз'єднаться! Треба крові, брата крові, Бо заздро, що в брата Є в коморі і надворі, І весело в хаті! «Уб'єм брата! спалим хату!» — Сказали, і сталось.

(гупаливщiна)

Э — э — э нет! Разум — разумом, но когда он сходит с ума, то даже всевысший создатель миров свою теорию невмешательства должен бы подкорректировать. Послал же он в своё время на Землю Иисуса и тот дал людям веру в доброго бога. Но Иисус был человеком, единожды мученически погибнув, ожить и вернуться вновь на Землю никак не мог. Это люди, привыкшие нарушать земные человеческие и божеские законы, считают его пришествие через две тысячи лет в порядке вещей. Но законы вселенной незыблемы и нарушение одного из них неподвластно даже создателю утвердившему их. Это нарушение привело бы к гибели всего человеческого рода.

По всей видимости, две тысячи лет это рубеж, на котором человек, достигнув своим разумом могущества сопоставимым с фундаментальными законами движения материи во времени, должен остановиться. Остановиться не для того, чтобы прекратить поиск на пути познания. Остановиться, чтобы осознать чего разум достиг. Идти далее ощупью уже нельзя. Каждый неверный шаг может стать роковой катастрофой. Это катастрофа не только в физическом самоуничтожении человеческой плоти.

Есть понятия гораздо сложнее и страшнее. Страшно потерять самое ценное, чем владеет человечество — страшно потерять разум.

Наркотики, водка, гомосексуализм, большие деньги, насилие, войны, ложь, вседозволенность; потеря моральных устоев и веры в доброго бога, прямое зомбирование сознания людей, навязывание силой неприемлемой конструкции обустройства мира — свидетельствуют о тяжёлом заболевании и деградации разума и в целом интеллектуальной личности человека.

Хотите, верьте, хотите не верьте, но цифра «13» — цифра роковая, предвещающая несчастье, по крайней мере, обещающая одарить вас неприятностями. Неприятности украинский народ избрал себе сам вроде добровольно, но, по правде, больше принудительно. Какое тут счастье для страны и её народа, когда во главе государства в 2013 году был избран не очень грамотный, жадный, не решительный, бездарно трусливый эгоист. Он был абсолютно не способен аналитически мыслить и оценивать обстановку, тем более, принимать обоснованные решения для выбора исторически востребованного политического и экономического пути развития страны. Вот таким «счастьем» для Украины был президент Янукович.

Представьте человека, которому одновремённо следуют команды «иди направо!», «нет, иди налево!», «иди назад!», «стой, куда пошёл!»… у него голова пойдёт кругом. А тут целому народу: «Идём в Европу!», «Вступаем в ЕС!», «Вступаем в НАТО!», «Стой! Не туда пошли!», «Даёшь Таможенный союз!», «Стой! Никуда не пойдём». При этом Украинский народ никто ни разу не спросил — куда же он сам хочет идти? И зачем ему, обладателю прекрасной земли куда-то идти вообще? Правда, поддавшись на агитацию партийных боссов, за определённую плату, стремясь заработать хоть что-то, безработный электорат был вывезен в Киев на майдан. Отрабатывая деньги, на майдане люди по команде орали: «Хочу Януковича!», «Хочу Юлю!», «Хочу Ющенко!»

Прочистив глотки, изрядно потолкавшись, иногда на противоположных майданах (антимайданах), митингувальники усаживались на автобусы и поезда, отправляясь восвояси по домам.

Так было до той поры пока в этот неугасающий костёр управляемых цветных «революций» не были брошены большие деньги по сравнению с деньгами украинских олигархов — миллиарды долларов США. Доллары начали работать и на очередных выборах в Украинский парламент они привели новые партии: «Удар», «Свободу» и фигляров типа Ляшко. С политическими идиотами подобных Ляшку было всё понятно. Надоело киевлянам, что он «голый с вилами в руках» шастает по их квартирам. Вот они и решили избавиться от беспардонного кошмара, избрав этого горлопана в Верховную Раду. Там он будет свой среди своих.

С боксёром В.Кличко обстоятельства несколько другие, но результат тот же. Само название «Удар» без всякой идеологии говорит само за себя. Конечно

В.Кличко, как и его брат — способные боксёры-профессионалы, популярные среди украинских болельщиков, одним словом, чемпионы. Это почётно и достичь такого звания не легко. Но, сами понимаете, когда на тренировках и во время боевых поединков профи, тебя лупят и стараются попасть по голове…. То полноценных, умно мыслящих извилин, там остаётся не так уж много.

Ведь нокаут и нокдаун это прямое сотрясение мозга. Для парламентской деятельности пригодного серого вещества у такого боксёра явно недостаточно. Что делать, не тот профиль. Но для «Удара» вполне достаточно. В данной ситуации для США это было то, что надо.

Другое дело «свободовцы» во главе с О.Тягныбоком. Правда, особым умом и интеллектом они не отличались. Но это были отборные националисты. Там, где им не хватало ума, всё компенсировалось злобой и ненавистью ко всему русскому — московскому — советскому. Честно говоря, их жалко. Называть их бандеровцами не логично и не правильно. Бандеровцы со своим идейным «фюрером» Бандерой давно стали историческим рудиментом. Всем известно, сколько крови своей и практически невиновных солдатиков — москалей они пролили. Но и всем известно, чем всё это закончилось. Тем не менее, главной разрушительной силой уничтожающей не только государственность и целостность Украины, но и её народ, стали именно они.

Верховная Рада, постоянно заблокированная депутатами от «Свободы» и «Удара», практически прекратила свою законотворческую работу. Оттуда на всю страну разносились их истеричные вопли: «Геть!», «Геть коммунистов!», «Геть регионалов!», «Геть русский язык!», «Геть Януковича!», «Ганьба!».

Верхом этого безумства «ганьбы» был новый проект закона, поданный «свободовцами» на рассмотрение парламента, о запрете «кириллицы» и переходе на латинский шрифт по всей Украине. Что это несусветная дурость они вскоре поняли сами и после первой попытки к этой «ганьбе» более не возвращались. Поняли они и другое, что демократичным законным Конституционным путём существующую власть им не одолеть.

Инертный украинец вконец растерялся: за кого ему кричать — то ли за Юлю, то ли за Януковича? Правда, Юля сидела в тюрьме. Хитрые болячки её одолели.

Большие деньги и «за гратами» «умереть» ей не позволили, хотя на руках немецких врачей она была, буквально, «присмерти». Правда, вскоре освободившись, она вмиг воскресла и опять неутомимо «запрацювала» в парламенте, как новенькая.

Президент Янукович, этот жертвенный бык с удавкой на шее в виде договора об ассоциации в ЕС, попытался, было её сбросить. Но ни умения, ни решительности для этого у него так и не хватило.

Хитрый «украинец» так же чего-то выжидал. А чего ему было волноваться: доллар, один к восьми гривен, пока стоял на месте; цены на продовольствие и ширпотреб не «кусались»; пенсии и зарплаты индексировались и выплачивались своевременно; коммунальные платежи были вполне подъёмные. Зрелища кулачных боёв, транслируемые на всю Украину, из Верховной Рады были захватывающими. Там развёртывались такие «шоу», что любой шоумен позавидует. Украинский народ, так и не научившись «кричать за себя», решил подождать, пока политический кризис власти не рассосётся сам по себе.

«Лавочники», возомнившие себя «средним классом», хорошо разжирели на кровных денежках украинского народа. Они уже успели побывать на европейских курортах. Запах «сыра» в этой мышеловке их пленил.

Он были готовы туда бежать, забывая, что примитивные спекулянты там не нужны. В таких «бизнесменах» Европа не нуждалась.

В это время Верховная Рада окончательно превратилась в арену кровавых схваток времён римских гладиаторов. По улицам украинских городов с кувалдами в руках, приобретая боевой опыт, разгуливали организованные группы боевиков свободовцев. Они крушили памятники В.И.Ленину, обелиски и памятники Советским солдатам и Красной Армии. Особенно они старались по всем направлениям вытравить русскую речь из обихода населения. Ощущая, что передача информации на всем понятном языке это взаимопонимание, они всячески стремились его разрушить.

Депутаты регионалы и коммунисты под натиском силовых профессионалов, заткнув уши и закрыв глаза, сдавали позиции парламентского большинства пункт за пунктом. Сами понимаете, если в Киеве творился такой бедлам то, что происходило внизу на периферии, не трудно себе представить.

Наступал критический момент, когда США представлялась реальная возможность надолго поссорить два братских народа. При этом они решали несколько важнейших для себя геополитических задач. В первую очередь, это не позволить России, возродившись, стать крупным государством, с которым в мировой политике опять нужно будет считаться. Черноморский флот России без Крыма — не флот, а жалкая флотилия. Ей придётся сидеть запертой по ничтожным водным закоулкам Азовского моря и незначительным участкам побережья моря Чорного. Без флота никакой значащей политики Средиземноморья проводить невозможно. Саму Российскую федерацию, отработанным методом смены и «перезагрузки» неугодных правительств, постепенно загнать в границы Московского княжества.

Европу, ставшую Европейским союзом, со своей валютой «евро» поссорить с Россией обязательно.

Ишь ты, размечтались создать Евразийское экономическое пространство от Лиссабона до Владивостока. А там и Китай, и вся Азия! Страшно подумать даже во сне. Ведь это же американскому доллару полная отставка. Погодите! Устроим мы вам маленькую войну. А хотя бы и большую. В Европе хорошей стрельбы уже давненько не было. Пора излишки пара, а заодно и Европейских кишок, выпустить на благо американской свободы. Пока же фитиль войны зажжём в Украине. Там всё подготовлено. По всей западной Украине, особенно в Галичине, сформированы и обучены на идеях Бандеры подразделения молодцов, чётко комплектующие десятки и сотни в штурмовых отрядах. Они, как когда-то гитлеровцы «Хайль Гитлер!» остервенело, вопят «Слава Украине! — Героям слава!». Осталось вместо кувалд и бит им вручить оружие, и кровь польётся рекой.

Ох, якби те сталось, щоб ви не вертались, Щоб там і здихали, де ви поросли! Не плакали б діти, мати б не ридала, Не чули б у Бога вашої хули. І сонце не гріло б смердячого гною На чистій, широкій, на вольній землі. І люди б не знали, що ви за орли, І не покивали б на вас головою. Схаменіться! будьте люди, Бо лихо вам буде. Розкуються незабаром Заковані люде, Настане суд, заговорять І Дніпро, і гори! І потече сторіками Кров у синє море Дітей ваших… і не буде Кому помагати. Одцурається брат брата І дитини мати. І дим хмарою заступить Сонце перед вами, І навіки прокленетесь Своїми синами!

(Т.Г.Шевченко. І мертвим, і живим, і ненарожденним землякам моїм в Украйні і не в Украйні моє дружнєє посланіє)

Спрашивается, а где же ваша хваленая демократия и права человека? Ведь законы, на основании которых работала и была избрана действующая политическая надстройка власти на Украине, были рассмотрены и одобрены всеми существующими правовыми институциями Европы. Да и до очередных выборов президента по Конституции осталось ждать всего лишь «чих» — до конца года. Времени вполне достаточно, чтобы, сомневающегося и неуверенного в себе украинца, хорошо поставленной агитацией, убедить в своей правоте. Сколько же жизней невинных людей и материальных средств можно было сохранить….

Несостоятельные ссылки оппозиции на то, что административное давление властей не позволит «демократии» победить явная чепуха. Эта ваша хвалёная демократия, имея полный арсенал рычагов административного ресурса, обеспечила за президента Ющенка только 5 % голосов его электората.

Вот в этом случае нужно поклониться украинскому народу, приветствуя его: «Слава Украине!». Даже США давно уже поняли, что достойных героев, которым вся оппозиция, во главе с Яценюками, Турчиновыми, Порошенками, Тягныбоками, Кличками, Луценками, Тимошенками и прочая, готова кричать «Слава» среди них нет. А вот послушных кровожадных мясников, готовых кровью лучших сынов народа залить украинскую землю, найти можно. Да и молодёжь, отравленную призывами «Россияку на гиляку!», соблазнённую лёгкими долларами, заставить воевать против собственного народа вполне возможно. Вот только, когда их родители за эти доллары начнут получать трупы своих детей, то отрезвление наступит очень скоро. Ещё быстрее оно наступит, когда все они наберутся смелости уяснить, сколько горя, смертей, разрушений домов и жизней, их сыновья принесли людям, осмелившимся выразить и заявить желание жить по собственному разумению и убеждениям. Убеждениям, которые составляют историческую сущность народа. Убеждениям, за которые не раз сражались их предки и, несмотря ни на что всегда побеждали. Но искусно привитая ненависть и трагически взаимно пролитая кровь может сделать братские народы врагами надолго.

Бездарность бездействующего президента Януковича ускорила реакционный политический переворот власти в Киеве.

Подпитываемые пятью миллиардами американских долларов, по инструкциям ЦРУ США, под непосредственным присмотром эмиссаров из Польши, Брюсселя и НАТО, вышколенные штурмовые отряды фашистствующих радикалов из Западной Украины, перешли в наступление. Как всегда, прикрываясь одураченными студентами, они устроили кровавый братоубийственный майдан.

Учитывая опыт своих предшественников, они вывели на площадь уже не триста студентов, как под Крутами, а гораздо больше. Но почерк их использования остался тот же. С разгоном студентов, в ход пошли булыжники из брусчатки площадей, биты и железные пруты, «коктейли Молотова», огонь, копоть из баррикад горящих шин, автомобилей и прилегающих зданий. Под барабанный бой железных бочек, с портретами Бандеры и красно-чёрными флагами, усиленные громкоговорителями, возгласами «Слава Украине — Героям слава», они двинулись в атаку. Путь им преградили сомкнутые ряды военнослужащих из формирований специальных отрядов внутренних войск Украины. Выполняя приказ своих командиров, в соответствии с воинскими уставами и присягой, осыпаемые бранью и булыжниками, сгорая, как факелы под воздействием бутылок с зажигательной смесью, они не дрогнули. Не дрогнули, пока по ним не начали стрелять снайперы. Прикрываясь щитами, бойцы стояли, ожидая хоть какого-то вразумительного решения, напустившего в штаны, потерявшего способность реально мыслить и оценивать обстановку, Януковича.

Говорят, если голова лишается ума, то это надолго. Коалиционное соглашение по урегулированию событий майдана, на скорую руку выработанное европейскими эмиссарами, подписанное ими и президентом Януковичем, так и осталось на бумаге. Наплевав на него, США отдали приказ на полную перезагрузку власти в Украине.

Воодушевлённые регулярно поступающими долларовыми вливаниями, перебрасываемыми самолётами из Вашингтона, штурмовые сотни начали захватывать облсоветы, управления милиции и внутренних войск по всей Украине. Получив оружие, под руководством коменданта майдана А. Парубия, боевики захватили власть в Киеве. Янукович бежал.

Руководимый Ярошем, среди майдановцев выделился и образовался, не подчиняющийся никому, реакционно-националистический «правый сектор». Дальнейшее развитие событий пошло по типовому сценарию, разработанному посольством США в Киеве. Но в чёткость американского плана были внесены существенные коррективы. Если в Одессе боевикам под руководством Парубия удалось заживо сжечь более сорока человек противников майдана и запугать этой новой жестокостью Хатыни одесситов, то в Крыму они получили достойный отпор. На полуостров их попросту не пустили.

Крымчане посредством референдума всего населения твёрдо заявили, о своём желании присоединится к Российской федерации. Была избрана законная власть республики, с согласия которой в Крым были введены русские регулярные войска. Народ Крыма, наконец-то, воссоединился с русским народом. Можно говорить что угодно, но без единого выстрела полуостров обрёл, утраченное на время, русское государство. Для абсолютного большинства крымчан этот исторический акт был долгожданным и радостным событием.

Лишённая не способного на решительный поступок, трусливо удравшего с Украины в Россию президента Януковича, вся его команда и чиновничий бюрократический аппарат без всякого достойного сопротивления, исполняли всё, что им приказывали новые вооружённые хозяева. Тут уж на законность, демократию и Конституцию ни Европа, ни США, ни командиры штурмовых сотен майдана никакого внимания не обращали. Под дулами автоматов, согнанные в зал заседаний депутаты Верховной Рады, дружно запели «Слава Украине — Героям слава».

Одного из таких «героев», назначенного США и одобренного Европой, кровавого пастора Турчинова они избрали председателем украинского парламента и одновременно исполняющим обязанности главы государства. Отпочковавшись от Юли, совместно с Яценюком, дабы не лишится поддержки Америки, они создали партию войны. Как бы в дальнейшем, каким бы «фронтом» она не называлась суть её оставалась неизменной.

Силовому захвату власти в Украине Европа и особенно сенат США рукоплескали. Когда, то же самое, но несколько с другим политическим результатом, произошло в Донецкой и Луганской областях, где народ дал отпор штурмовым отрядам майдана и взял власть под свой контроль, то этих людей из «сепаратистов» перевели в разряд «террористов». Хотя какой сепаратизм? Абсолютное большинство из них были законопослушными гражданами Украины. Никому не угрожая, имея собственное достоинство и честь, они не захотели, не смогли изменить и предать свои убеждения исторической идентичности и национальной принадлежности. Не захотели потерять право общения русским для них родным языком на административном и социальном уровнях.

Они хотели иметь право выбирать себе друзей по своему усмотрению. В конце — концов, они хотели иметь полное право распоряжаться плодами своего труда. Они не собирались кому-то угрожать, идти штурмовать Киев, жечь дома, убивать и калечить мирное население, захватывая центральную власть. Они были у себя дома на своей земле. Эту землю, издревле им принадлежащую, они будут защищать всеми силами и средствами. Их не победить, ибо они народ и их дело правое.

Киевским властям, всего-то лишь нужно было выслушать их, выработать приемлемый компромисс, при котором протестующему народу жилось бы комфортно. Такое разрешение конфликта не устраивало США. Им нужна была война. Желательно самая настоящая война между Россией и Украиной. А ещё лучше втянуть в войну всю Европу. Войну за американские интересы, как обычно чужими руками до последнего украинца на их же территории. Чувствуя свою неуязвимость, надеясь, очередной раз безнаказанно отсидеться за океаном, они выдали соответствующее указание кровожадной марионетке пастору Турчинову. Тот сразу же объявил народ Донецкой и Луганской областей террористами, с которыми мирно никакие переговоры он вести не будет. Для усмирения их были посланы карательные войска украинской армии под видом антитеррористической операции, изобретённой им же. Карательная операция затянулась, перерастая в гражданскую войну на Востоке Украины. Уже в ходе войны был избран, назначенный Штатами президентом Украины миллиардер П.Порошенко. В свою очередь, выполняя волю народного референдума, была создана и самопровозглашена Донецкая и Луганская республики.

Профессиональная украинская армия ободранная, униженная и нищая, когда-то самая мощная группировка Советских войск, состояла из бойцов идеологически наследующих славные традиции воина-победителя Великой Отечественной войны. За всю свою историю эта армия привыкла свой народ защищать, а не воевать против него. Приказом воевать против мирных граждан своей страны армия была буквально пришиблена и деморализована.

Беспомощность, злоба и ненависть ко всему русскому переполняла и буквально захлёстывала Турчинова, Яценюка и Порошенка. Эта троица, поперхнувшись безграмотной, безграничной ложью ставшей основой их политики, бросала Украину в бездну хаотического развала. Когда-то большевистские тройки без суда и следствия ставили к стенке в большинстве случаев невинных людей. Теперь же эта дьявольская троица американских прихвостней поставила к стенке весь украинский народ. Роли у них чётко распределились:

— Порошенко, напялив маску миротворца, припрятав поглубже в свои бездонные карманы, награбленные миллиарды, с шапкой попрошайки объездил весь мир. Он слёзно выпрашивал деньги и летальное оружие для ведения войны с целью уничтожения украинского народа.

— Религиозный кровавый пастор Турчинов, понимая, что от суда божьего ему не уйти, спешил творить свои жестокие паскудства на земле благословенной Украины. «АТО» стала его безумным смыслом жизни.

Проливая крокодильи слёзы над погибшей «небесной» сотней, ещё живых тысячами он отправлял на уничтожение, формируя батальоны смертников украинской национальной гвардии.

— Премьер Яценюк, почему-то до сих пор, каким-то чудом, пули в лоб таки сумел избежать. Присоединяться к «героям» небесной сотни, он явно не спешил. Хотя там его уже давно заждались. Не очень-то рассчитывая на международную милостыню, добытую президентом Порошенко, он решил, уже в который раз, подёргать за сиськи безотказную дойную корову под именем украинский народ. «Что посеешь, то и пожнёшь!» — совсем отощала когда-то прибыльная коровка. Как не дёргай её за сиськи, но кроме ненависти оттуда уже ничего хорошего не надоить.

Доборолась Україна До самого краю. Гірше ляха свої діти Її розпинають.

(Т.Г.Шевченко. І мертвим, і живим, і ненарожденним землякам моїм в Украйні і не в Украйні моє дружнєє посланіє)

Глядя, как эта троица распинает не только тело, но и душу украинского народа великий русский народ в эти тяжёлые годы гражданской войны не мог отказать в помощи своим кровным братьям. К сожалению, правительство Яценюка, подписав договор об ассоциативном членстве Украины в ЕС, отрезало себе доступ к 14 миллиардам долларов кредита, выделенных Россией Украине.

Ненавистью и злом отравить собственный народ можно, но построить государство на этой основе ещё не удавалось никому. Ибо всегда в личном плане, во взаимоотношениях людей и политики нужно принимать всё то, что роднит, сближает и является национальной сутью нашего существования как суверенного государства и нации. Верхом политического безрассудства было решение военизированного украинского парламента о признании Российской Федерации агрессором. До падения в пропасть невозврата правительству Яценюка остался один шаг — объявить России войну. Всё остальное злоба и

ненависть уже сделали:

— Прерванные экономические связи с основным торговым партнёром, остановили и разорили дышащую на «ладан» промышленность страны.

— Шантаж размахивания газотранспортной трубой, соблазнил Европу приостановить строительство газопровода Южный поток. Троица торжествовала. Победа! Но… умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт! В ущерб некоторым странам Европы и той же Украины Россия вынуждена была договориться с Турцией о прокладке газопровода через её территорию.

— Экономические санкции США против России, под давлением правительства Штатов, были поддержаны и странами ЕС. Но панацеей, могущей поставить эту огромную мощную страну на колени, они не стали. Порошенко, как всегда, мотался по Европе и Америке, поддерживая накал этих санкций всяческими лживыми «фактами» собственных инсинуаций.

— Страшно подумать до какой степени, граничащей с потерей реального мышления в оценке обстановки, можно дезориентировать и зомбировать население, особенно молодёжь. Скажите, пожалуйста, если, не желая выслушать мнения и требований население целого региона, на их землю нападает карательная армия, то кто начал гражданскую войну?

За то, что население этих двух областей осмелились сопротивляться карательным батальонам смерти, их начали уничтожать, планомерно применяя весь арсенал современного оружия. Под ударами бомб, снарядов всех калибров, в том числе, и реактивной артиллерии, под гусеницами танков и бронемашин разрушались жилые дома, школы, больницы, промышленные центры и целые города с их инфраструктурой. Сотнями погибали матери, отцы, дети, не говоря о тысячах раненых, искалеченных душой и телом, ни в чём не повинных мирных людей. Сотни тысяч их, спасая свою жизнь, побежали кто в Россию, а кто к своим родственникам в Украину. Там на их головы не сыпались снаряды и бомбы. Созданная армия сопротивления ДНР и ЛНР нападать на украинские города не собиралась, они защищали свою территорию и свою жизнь.

Так с какого большого ума вы — вы, обманутые и униженные украинцы, часто добровольно посылаете своих любимых мужей, отцов и сыновей на смерть в эту кровавую братоубийственную войну. Защищать Украину? От кого?

Российскую Федерацию можно обвинять в чём угодно, но только не в агрессии. Да, Россия поддерживает справедливую героическую борьбу своих украинских единоверцев оружием, добровольцами и гуманитарной помощью. Это ясно и понятно всем. Как понятно и то, что достаточно двух — трёх регулярных дивизий, чтобы эту позорную войну переместить к западным границам Украины. Ибо умение воевать это искусство, которым в совершенстве владеют русские войска. А вот украинские националистические гвардейцы, их командиры и доморощенные главнокомандующие, напялив на себя форму генералов, видно так и не поняли разницу между войной и операцией.

В.Путин слишком умный, прозорливый и ответственный руководитель дружественной страны, чтобы оправдать ожидания США и начать полномасштабную войну с Украиной, которая, вероятней всего, переросла бы в третью мировую. Историческая правда, кровными узами связывающая русский и украинские народы, нерушима. Никаким Турчиновым, Яценюкам и Порошенкам её не нарушить, несмотря на старания их заокеанских покровителей.

Не разобравшись в сути конфликта, некоторые украинцы, как ни странно, особенно женщины, говорят, что если бы не русская помощь, то «они» уже давно победили б и войне конец. Победили кого? Образец такой победы уже получен в Югославии.

Там до сих пор агрессивные силы, разбомбившие и уничтожившие страну, попирая международные и человеческие законы, пытаются судить бывших руководителей Югославии. Судить за то, что они осмелились оказывать вооружённое сопротивление, защищая своё отечество. Таким украинцам не мешает напомнить, что, не смотря на миллиардные долларовые вливания США и ЕС, поставкам оружия и военного снаряжения, так называемым высокооплачиваемым легионерам со всего мира, всевозможным санкциям, украинская хунта в гражданской войне терпит поражение. И если б не эта «помощь», то ни хунты, ни «революции позора», ни, тем более, гражданской войны вообще бы не было. Не было б десятков тысяч убитых и искалеченных людей. Не было б огромных разрушений городов и промышленных центров. Не было б богатеющих олигархов и исключительной бедности простых украинцев. Не было б обобранного непосильными налогами голого и босого украинца, которого, обнищавшая вместе с ним в 4–5 раз гривна, всё ещё пытается втащить силком в Европу.

Опомнитесь, как писал Т.Г.Шевченко «схамениться, бо лыхо вам буде». Этот «стриптиз» Европе не нужен. Не нужна им и война, которую вы своим «патриотизмом» всячески приближаете. Неправда? Почему же, ведь некоторые «патриоты» поверили, что ополченцы ДНР и ЛНР на своей же земле без всякой нужды разрушают свои города, убивают своих матерей, отцов и детей. Вы никак не хотите понимать, что миллиардные долларовые субсидии США Порошенку на вооружение — это война. Это война, вследствие которой уже на ваши головы может посыпятся весь кошмар и ужас, испытываемый теперь ни в чём неповинными людьми двух непокорных областей.

Не хотите слушать голоса своего рассудка, выслушайте Великого Тараса, который через века шлёт вам своё дружеское послание:

І смеркає, і світає, День божий минає, І знову люд потомлений, І все спочиває. Тілько я, мов окаянний, І день і ніч плачу На розпуттях велелюдних, І ніхто не бачить, І не бачить, і не знає — Оглухли, не чують; Кайданами міняються, Правдою торгують. І Господа зневажають, Людей запрягають В тяжкі ярма. Орють лихо, Лихом засівають, А що вродить? побачите, Які будуть жни́ва! Схаменіться, недолюди, Діти юродиві! Подивіться на рай тихий, На свою країну, Полюбіте щирим серцем Велику руїну, Розкуйтеся, братайтеся, У чужому краю Не шукайте, не питайте Того, що немає І на небі, а не тілько На чужому полі. В своїй хаті своя й правда, І сила, і воля.

(І мертвим, і живим, і ненарожденним землякам моїм в Украйні і не в Украйні моє дружнєє посланіє)

Наши предки завещали нам очень разумную православную традицию: в недельный срок после праздника Пасхи почти вся Украина отмечает поминальный день об умерших и погибших своих родных и близких людях.

Этот день очень примечателен и поучительный, напоминающий нам, что перед вселенским создателем врагов не бывает. Перед ним все равны, ибо мёртвые сраму не имеют. Срам должны иметь живые люди. Что же мы творим?

Глава 2

Кто бы и что бы не говорил о времени, предшествующим началу Великой Отечественной войны, но заметный достаток, благополучие и стабильность, начавшие уверенно проявляться в Советской стране этого периода, стали главным достижением и ощутимым достоянием её тружеников.

— Ой-йо-йой, как бы не так: сколько возражений посыпятся на бедную голову автора, опрометчиво написавшего эти строки. Возражений вполне резонных и в некоторой степени справедливых. Ибо людей, обиженных советской властью в СССР и за его пределами, было предостаточно, не говоря о врагах откровенных — врагах, ненавидящих эту власть всеми фибрами души.

Многие из них, подпитывая свою непримиримую злобу ко всему советскому, а теперь русскому, избирательно, без учёта сложившейся обстановки и обстоятельств, вытаскивают из истории государства рабочих и крестьян события, отнюдь его не украшающие. Но на основе ненависти ни державы, ни обычного жилого дома не построишь! Разрушить их можно, но построить — никогда.

Другие же — прагматичные строители вновь образованных государств, наследуют и благоустраивают землю отцов. Уважая своих предков — народы страны Советов, они стараются выбрать и увидеть в их свершениях огромный положительный потенциал. Сам бог велит его использовать и преумножить, обустраивая вновь созданные обновлённые государства, в реалиях, быстро изменяющегося, совремённого мира.

Грешно и чрезвычайно глупо не учитывать опыт людей, которые выстроили передовую эффективную систему образования и за короткий период в 15–20 лет стали самым просвещенным населением планеты. В полной изоляции от капиталистического мира «за железным занавесом», они возродили промышленность и сумели создать мощное плановое индустриально-колхозное народное хозяйство страны. Держава рабочих и крестьян в Великой Отечественной войне сокрушила гитлеровскую фашистскую Германию, а заодно разгромила и войска всей Европы — государств, объявивших войну и так или иначе воевавших против СССР.

Не будь этой проклятой войны: кто знает, какую Европу мы смогли бы увидеть сейчас? Каких бы высот и благосостояния своего народа достиг бы Советский Союз? Народ — победитель…. Его величайшая победа со слезами в застывших глазах, затуманенных печалью безысходности утрат, искалеченных войной мужчин, женщин и детей. Где найти силы, чтобы пережить безвозвратную потерю самых близких и родных людей, потерю всего имущества? По всесильному зову родной земли, они еле живые возвращались на руины и пепелища своих городов, домов и хат.

Домов, в которых они, может быть, впервые, почувствовав достаток, надеясь на счастливое будущее, не так уж давно начали рожать детей. Детей растерзанных войной, отнявшей у них всё: детство, родителей, жильё, пищу. Тех самых детей, которых мы сейчас называем «детьми войны».

Испытав все ужасы кровавого разрушающего противостояния, наравне с взрослыми, эти маленькие человечки были самыми беззащитными и потому самыми уязвимыми. В детском возрасте, став взрослыми, несмотря ни на что, многие из них выжили и продолжают жить.

Иисус Христос на протяжении своего земного бытия создал учение — заповеди о справедливом обществе и праведной жизни в нём людей. И кто бы ему поверил, тем более наследовал, если бы он за свои убеждения, практически добровольно, в жесточайших муках, не пожертвовал жизнью Иисуса — человека. Этим поступком ради людей он возродил и вдохнул в их тела душу, воссоздал и укрепил веру во всемогущего любящего бога — высшую справедливость, которую могут и должны творить сами люди.

Последователи учения обожествили Иисуса, как бессмертного, всесильного гаранта веры, давшего началу христианской религии. Независимо от развития догм, канонов и направлений новой религии главное её содержание должно исповедовать основу учения Христа — его заповеди. Бездумное каноническое поклонение вещам, обстоятельствам и предметам, имевшим место в жизни и казни Иисуса: гроб господний, крест распятия, плащаница, копьё, Грааль — стараниями церкви стали символами веры. В богослужении они часто заслоняют содержание и сам смысл учения веры в величие самого бога — всемирного создателя. Постоянно пополняемые ряды канонизированных святых, отдавших богу душу, совсем сбивают с толку бедного человечка, который в своих горестях и бедах в поиске защиты заблудился в их множестве.

Ко всему же, уже живые и здравствующие ненасытные властители подобно богам, сотворив свою неприкосновенность, во имя собственного величия творят бесчинства и развязывают кровавые войны. Помогая им, церковники благословляли полки нападающей стороны. Не менее убедительно их противники вымаливали у бога даровать победу полкам зачищающихся. Проливая реки крови, бойцы обоих враждующих сторон, находясь на грани смерти, просили у бога одного и того же — даровать им жизнь. «С нами бог!» — было выгравировано на пряжках ремней гитлеровских солдат вермахта. В такой ситуации даже самому богу разобраться: с кем ему быть, было трудно. Одарив людей разумом, сделать ничего большего для них, он уже не мог. А тут ещё дети, потерявшие в огне небывалого сражения двух миров детство и юность. Сквозь канонаду взрывов и выстрелов оружия всех видов и систем, они вопят «господи, спаси нас и помилуй!». Бог просто не имел права не услышать этих обездоленных войной детей.

С той поры прошли годы десятилетий. И вот их, на детских плечах вынесших нечеловеческие испытания жесточайшей войны, выживших и выросших, опалённых житейским огнём успеха и неудач, в начале июля ежегодно собирала на встречу с юностью любимая подружка — одноклассница Люба — Любаша.

Это был её «крест» — добровольный поступок, наполняющий жизнь Любаши сознанием личной востребовательности, даровавший друзьям детства и юности радость встреч и общения.

Вспоминая своё прошлое, они делились настоящим, черпая силы для жизни в будущем. Они, столько пережившие, благодаря этим встречам оставались хорошими людьми, которым частичку любящего сердца щедро отдавала Люба.

Блестящий морской офицер капитан 2 ранга Артур Фёдорович Ясень, один из тех самых детей войны, с букетом цветов медленно шёл, по знакомой до каждого мельчайшего камешка дороге, на встречу со своими одноклассниками — выпускниками Берёзовской средней школы образца 1954 года. А вот и мост. Под ним таинственно и завораживающе шумели прозрачные струи воды речки Соб. Перехлёстывая через встроенную в мост запруду, они свободные, омывая многочисленные камни русла, минуя мели, соединялись с другими притоками в реку и устремлялись к морю. Их, как и текущее время, не остановить. Время превращалось в годы, убыстряя или замедляя бег жизни людей, неумолимо уносило их в будущее.

Прошло восемнадцать лет. Им всем в те годы, получившим аттестаты зрелости, было всего по восемнадцать. Боже, как это здорово, когда тебе 18 и впереди вся жизнь! Взгляд Артура скользнул по неподвижной водной поверхности пруда и остановился на отмели возле зеленеющих кустов аира и очерета. Блик солнышка, выпутываясь из их хитросплетений, достиг поверхности воды и на мгновение среди ряски создал иллюзию присутствия чего-то постороннего. Подчиняясь импульсу озарения воспоминаний, память подсознания вернула Артура вспять в прошлую его юность и детство.

Жуть… — тогда впервые в пятилетнем возрасте он увидел всплывший, медленно покачиваемый на воде, труп человека.

— Да что ты там видел и запомнил из того прошедшего времени полыхающей войны, находясь в столь малом несмышлёном детском возрасте? — скажете вы.

— Посмею вам ответить: очень многое. Дать надлежащую правильную оценку событиям ребёнок, естественно, не может. Но мы быстро взрослели. Проходящая рядом смерть, очень доходчиво учила понимать, что такое хорошо и что такое плохо, делая зарубки в детских сердцах на всю жизнь.

— Покопайтесь в своей памяти — памяти малого ребёнка. Хорошо если детство было счастливым, то и память ваша — сплошная благодать. А если голод, страх, смерть — вся трагедия войны врывались в ваше детство неизгладимыми, кровоточащими шрамами безвозвратных потерь…. Выжив, в будущем бытии вы не очень-то захотите вспоминать, но помнить будете их всегда.

Небольшой городок, которому автор присвоил имя Берёзовка, был одним из многих неприметных типичных поселений, построенных нашими предками на рубеже пятнадцатого столетия, на землях восточной окраины Западнорусской возвышенности. Земля была удобной, красивой, и плодородной. Правда, лесов было маловато, да и те постепенно вырубались. Но густая сеть ручьёв, речушек и рек позволяли прибыльно заниматься земледелием, садоводством, пчёловодством, разведением животных и птиц.

Сообразительные предки преимущества региона оценили быстро и неизменно расселялись именно на его водных артериях. Такой лакомый кусок земли прельщал многих завоевателей.

Татары-монголы в этом хлебном благодатном краю устраивали сборные пункты своих орд. Не исключено, что село Созыв, расположенное выше по течению речки Соб, изначальными истоками своего наименования обязано, именно, месту их сбора. Пролив не одну реку крови, унесённые ветром истории, завоеватели давно ушли, оставив после себя немало собственных названий и слов с корнями татарского происхождения.

А вот польско-литовских панов, нещадно насаждающих свою власть и эксплуатирующих эти земли, треск шкуры и чубов крепостных украинцев незабываемо запоминались в памяти многих поколений их наследников. Огнём и мечом прошёлся пан Чарнецкий по этому краю, истребив полностью многие сёла, в том числе и Берёзовку.

Однако наши предки были живучими. С течением времени городок заселялся и застраивался глиняными хатами. Его мирные жители значительных событий и выдающихся людей не родили. Как же тут их можно было родить!? Всех кто посмел неосмотрительно высунуться с протестом против творимого гнёта и бесправия, польские паны незамедлительно укорачивали ровно на голову.

С революционными событиями 1917 года, затем пришедшими к власти большевиками, жители городка смирились и покорно приняли, как неотвратимую неизбежность. А чего им было расстраиваться:

— около пяти тысяч украинцев — православных, в основе малоземельных крестьян, отторгнутых селом на отхожий промысел, стали мещанами. Они занимались, кто, чем мог, в большинстве подмастерья — наймиты у панов и богатых ремесленников. Отнять у них было нечего.

— около четырёх тысяч евреев — мелких ремесленников и торговцев, вполне удовлетворяющих спрос села на товары и услуги своего производства. Все они лелеяли мечту получить широкие гражданские права и, в общем, жить лучше.

- около пятисот католиков — в основном поляков и ополяченных украинцев. Эти паны затаились. За непомерный польский гонор и панское превосходство их, мягко говоря, не любили: всё местное население, да и большевики их не жаловали.

Так что причин горевать и печалится по поводу перемен, пришедших вместе с новой властью, у большинства населения городка не было. Воодушевлённые властью, активисты этого большинства с помощью не менее активного малоземельного крестьянства, хорошо пошерстили своих богатеев. Они разграбили и сожгли панские поместья и усадьбы в окружающих сёлах и хуторах. Землю у помещиков отняли, в том числе и не малые землевладения у церкви.

Тем не менее, белокаменный собор — церковь во имя Воскресения Господня и деревянная церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы в городке продолжали действовать. Всем православным, желающим отмолить свои грехи, никаких преград и законных запретов кроме собственной совести

не было. Они могли спокойно умереть, быть отпетыми священником и похороненными выборочно на одном из трёх кладбищ.

В этом плане, не оставались обиженными и евреи. Об их душах беспокоилась действующая превосходная синагога. Греховные тела умерших принимали два кладбища: старое в центре городка и новое на его окраине.

Польская община владела великолепным костёлом и своим кладбищем с фамильными склепами.

Наравне со всей страной городок пережил гражданскую войну, разруху и голодовки, сотворённые природой, а отчасти и самыми людьми. К началу сороковых годов, воспрянув духом, плодотворно работая, его население выкарабкалось из бедности, начало рожать детей и строить дома. Евреи продолжали жить обособленной общиной. Между собой они конфликтовали не меньше чем все остальные жители. Но внешне это был монолит, обеспечивающий всяческую поддержку единоверцам во внешнем мире.

Дома евреев, плотно прижавшись, друг к другу группировались, занимая всё пространство по обе стороны вдоль центральной шоссейной дороги. Дорога, вымощенная чешуйками гранитных булыжников, за пределами городка обрывалась. Правда, на отдельных участках между железнодорожной станцией и областным центром стук молотков мастеров, укладывающих на полотне инфраструктурной магистрали шашечки камней, не прекращался.

Еврейская община, как и их дома, нахохлившиеся черепичными крышами, чужаков к себе не пускали. Однако вкрапления новых жилых построек, под железными крышами с хозяевами в лице украинских служащих, всё же в их монолите находили брешь и прорывались к выходу непосредственно на шоссе.

Все остальные постройки поселения, прикрывшись соломенными крышами, размещались поодаль за ними, вдоль берегов ручьев и речушек.

— Не очень-то хотелось, нам и здесь хорошо! — улыбаясь солнцу желтизной снопов свежей соломы покрытия крыш, всем своим видом заявляли добротные новые хаты. Между них, заросшая лозняком и вербами, струилась чистейшая вода речушек. Она дарила людям здоровую жизнь, поила и кормила множество птиц и мелких диких животных. Большая часть хат, построенных из глины, замешанной на соломе, уложенной на скелетную основу из дубовых столбов, от старости вросла в землю. Тем не менее, они исправно давали кров и тепло многочисленным многодетным семьям.

В конце продолжительной зимы, как воробушки, впервые ставшие на крыло, человеческие детёныши выпархивали из-под соломенных крыш хат на улицу. В одних рубашонках, босые, вырвавшись на свободу, с криками восторга они бегали по снегу. Получив оплеуху или розгой по заднице, загнанные мамашей отогреваться на тёплую печку, прижавшись, друг к дружке, они весело щебетали, мечтая о приходе весны.

— Какое счастье, когда тёплой весной, после слякоти и сплошного болота на грунтовых дорогах появляются первые сухие, протоптанные людьми, тропинки. Солнышко светит, дни длинные, тут уж преград нет: бегай — не хочу!

— Почему босиком? — Обувки для малых ребят просто не было. Дай бог, её обеспечить для школьников. Остальным же: сиди на печке и жди прихода весенней благодати.

И вот она пришла! Заскочив на эту ещё не совсем сухую тропинку, выплёскивая накопленную зимой энергию, во всю прыть, несётесь ….

— Куда? Зачем? Трах босой ногой по камню или коряге: и ногтя нет — больно! Но, утерев выступившие слёзы, помалкиваешь. А как же иначе: узнают родители, в лучшем случае, получишь нагоняй. Раз уж ты такой самостоятельный, то смотри в оба! — Ага, усмотришь тут за этими ногтями: их десять штук — с пальцев ног все давно сбиты-перебиты. Тем не менее, заживали наши болячки быстро — как на собаке. Так что понимание и любовь к родной земле мы незабываемо получали в полной мере непосредственно из её истоков, как говориться «от ногтей».

— Получал ли Артур подзатыльники от матери? — Нет, никогда! От отца по заднице изредка перепадало. И если по справедливости, то кто об этом помнит? А вот несправедливость наказания запоминалась на всю жизнь.

Его старшая на шесть лет сестра Вита притворщицей была — поискать такую ябеду надо. Правда, искать долго не стоит, неизменной, но более изобретательной она осталась и теперь, став взрослой. Тогда же десятилетняя хорошенькая девочка — так это готовая нянька для младшего брата.

Нагрянувшую войну жители городка восприняли тревожно, до конца неосознанно, в ожидании беды. Они сознавали, что беда пришла, но истинные её размеры и последствия, жестокость и ужасы не представлял себе в полной мере никто. Ситуация напоминала человека, которого неожиданно с ног до головы окатили ушатом ледяной воды. Затаив дыхание, преодолевая оцепенение, сквозь щёлочки приоткрытых глаз, он попытался рассмотреть обстановку и понять, что же с ним случилось. Калейдоскоп фактических событий, захлестнувших территорию оккупированной немцами Украины, поражал невиданной жестокостью войны, стирающую грань между жизнью и смертью людей. Нормальному человеку понять всё это было невозможно.

Почти без боя и выстрелов штурмовой вал немецкой армии прокатился по центральному шоссе замершего городка и, не задерживаясь, двинулся далее на Винницу. Возле семилетней школы были оставлены два броневика с чёрными крестами на бортах. Они поджидали тыловую рать оккупационной администрации для установления немецкого порядка.

Население Берёзовки, убрав кошек и собак в помещения, затаилось в своих жилищах. Тревожная тишина. Люди робко заглядывали в затемнённые окна, пытаясь рассмотреть, как изменился мир с приходом немцев.

Кажется, совсем недавно Фёдор Ясень попрощался со своей миловидной женой Болеславой, дочерью Витой и маленьким Артуром. Он оставлял их в новом, построенном с помощью тестя, уютном домике. Сам же, как старший охранник с бухгалтером и директором, на повозке в упряжке двух лошадей, эвакуировал городское отделение госбанка на восток в глубь страны. Расцеловав семью, уже на ходу отец обернулся и сказал:

— Я скоро вернусь. Вита, помогай маме и присматривай за братом.

Это «скоро» растянулось пятью годами, пропитанных горем тяжелейших утрат и тайных надежд, уже не на людей, а на бога.

Когда совсем седым и постаревшим отцу посчастливилось вернуться с войны, Артур его не узнал и признать противился. Как тут признать, если отец ему запомнился совсем молодым с роскошными чёрными волосами!

Тогда же, в той другой жизни, запомнив чёрную шевелюру отца и выслушав его напутственные прощальные слова, он подумал:

— Ага, очень нужна мне опека этой ябеды Вики. И её девичья компания мне совершенно ни к чему. Правда, Мудрик? — Артур протянул руку и их рыжий внушительных размеров пёс в знак солидарности лизнул её и улёгся у его ног.

Чистая небольшая улочка, где построен дом Ясеней, была удобной во всех отношениях: рядом речка, до школы совсем близко, прямой выход на шоссе и мост, до центра — рукой подать. Но Артура это не радовало. Какая тут радость, если соседи, обитающие на этой улице, нарожали кучу детей, но сплошь девчонок?! К тому же, все как на подбор, были старше Артура — подруги Виты.

Единственным друзякой среди этого царства девчонок был его одногодок — еврейский мальчик Изя. Правда, сопли, с завидным постоянством сползающие с покрасневшего носа Изи, его не украшали. Но Артур на эту неприятность особого внимания не обращал. Тем более что мать Изи тётя Сара их приятельские отношения приветствовала и поощряла, одаривая пацанов всяческими еврейскими сладостями. Сам Изя другом был надёжным, на возникающие в играх разногласия, родителям никогда не жаловался, и помалкивал. Молчал он даже тогда, когда они, увлекшись игрой, отчётливо слышали призывы его мамы:

— Изя, золотце, иди домой, пора обедать! Изя, я же знаю, что ты меня слышишь. Приходи вместе с Артуром. Я пошла, обед на столе.

Изя молча вопросительно смотрел на Артура?

— Нет, — качал головой Артур. — Ты иди, я тоже пойду домой. Еврейская пища ему нравилась не совсем. Да и Вита вполне могла наябедничать маме, что он от неё сбежал.

Несмотря на закрытые двери и затемнённые окна, новая немецкая власть врывалась в притихшие хаты горожан, бесцеремонно хватала их за шиворот и выстраивала в очереди знаменитого немецкого «орднунга». Этими очередями, напуганных людей, теперь руководил, назначенный немцами, бургомистр — бывший главврач местной больницы Рачок. При городской управе, возглавляемой бургомистром, была организована полиция во главе с Горчинским. Откуда этот гад вылез: то ли местный, то ли пришлый Артур вспомнить не мог. Да и какая разница: сволочью он был хорошей.

Насаждать и следить за безукоризненным исполнением этого «орднунга» была призвана полиция — полицаи. Старшие среди них, выделяясь своеобразным акцентом украинской речи, были пришлые, мрачные чужаки. Они вроде бы были украинцами, но не своими: западники — так их называли. Им помогали полицаи местного производства: добровольцы из числа затаившихся недоброжелателей и врагов Советской власти.

В будущем их всех будут называть предателями. Это совершенно не верно. Предателями могут стать люди, которые, имея что-то за душой, предали присягу, обязательства, убеждения, дружбу и т. д. Эти же были врагами, которые Советскую власть просто ненавидели.

Неважно кто и что, в понимании этих нелюдей подходило под рубрику «Советы»: люди, памятники, культура, города и сёла — при первой возможности они их безжалостно уничтожали. Переубедить таких ненавистников в чём-то было невозможно, ибо ненависть это пожар, который, в свою очередь, можно было задавить, либо ликвидировать.

В качестве редактора местной газеты с немецкой властью сотрудничал и сосед Ясеней — Лебедь. Под его руководством газета исправно доводила до граждан распоряжения и указания немцев по исполнению насаждаемого порядка. За нарушение этого порядка и любое сопротивление немецким властям полагался расстрел. Особым разнообразием наказаний новый порядок не отличался.

То, что это не шутки население городка убедилось незамедлительно. Одним из первых приказов, отпечатанных и растиражированных под руководством Лебедя, было указание в двухдневный срок всем евреям зарегистрироваться в местной управе. Листы с этим приказом запестрели на стенах и столбах городка.

— Что с нами будет? — этот вопрос кровно интересовал и не только евреев. Ведь местные полицаи и бургомистр отменно знали всех советских активистов, служащих, коммунистов и комсомольцев. Знали они и тех, чьи мужья, братья и сыновья сражались в рядах Красной Армии. Пока же регистрации подлежали только евреи. Как обычно: лицам, не исполняющим приказ, полагался расстрел.

В небольшой комнатке хаты Ясеней собрались почти все ближайшие соседи: дед Ефим с бабой Марией, тётка Федося с младшей дочерью Таней, тётя Глаша с дочкой Галей и тётя Сара с сыном Изей.

Все девочки, сгруппировавшись вокруг Виты, примостились в углу на лавке. Цветными карандашами в тетрадке по правописанию они раскрашивали нарисованную картинку их школьного здания. Рядом со школой Галя дорисовала фигурки немцев, прибывших на большом тупоносом, невиданном доселе, автобусе.

— Они что в классах нашей школы будут учиться? — так, между прочим, по ходу дела спросила любознательная Таня.

— Дурёха, они уже большие. Там у них теперь штаб, — тут же ответила ей бойкая Галя.

— А что такое штаб? — продолжала любопытствовать Таня.

— Ну, штаб это место, где собравшиеся немцы выдумывают, как воевать и что с нами делать далее, — медленно, как бы сама с собой, рассуждала Вита.

— Ага, воевать. Вы помните, что до войны моя мама работала уборщицей в школе. Вот и сейчас к нам пришёл полицай и приказал маме эту работу продолжить. Галя выхватила у Виты карандаш и быстро контурно нарисовала человечка со спущенными штанами, сидящего на ведре.

— А это, что за «орёл»? — захихикали девочки.

— Это немецкий офицер хезает у ведро, — пояснила Галя. — Именно этот немчура, коверкая русские слова, отругал маму:

— Живёте вы, как швайн. Наружный туалет плохо запах. Водопровод и вода найн. Хойте гир всё убрать, навести чистота. Ферштейн? — девочка в сердцах сплюнула и, приглушив голос, продолжила, — ему бы это ведро да на голову!

Предоставленные самым себе, Артур и Изя, заняв позицию под столом, играли в войну. Как будто войны настоящей им было мало. Что делать: дети подражали взрослым! На долгие годы война вошла в их жизнь: наяву — воочию и в играх — воображаемая. Связав крестиком две палочки, Артур, подвывая, изображал немецкий самолёт. Изя сидел в окопе и оборонялся:

— Та, та, та! Бум, бум, бум! — стрелял и кидал по нему бомбы самолёт. — Изя, прикрыв уши руками, неподвижно залёг на полу.

— Ты, почему не стреляешь!? — возмущался Артур.

— Так бомбы… страшно! — оправдывался Изя.

— Всё равно, ты должен стрелять! Сопротивляйся, иначе играть с тобой не интересно, — втолковывал ему его товарищ.

У взрослых был свой интерес. Вопрос жизни и смерти приближался к ним вплотную наяву. Смутно догадываясь, о трагических для себя последствиях развязки философской дилеммы «быть или не быть», они всё же на что-то надеялись.

— Боля, — обратилась тётка Федося к матери Артура, — сходи к Лебедям и, используя бывшие добрососедские отношения, порасспроси, что задумали немцы делать с евреями и, конечно, с нами так же. Как-никак Лебедь редактор их газеты. Ты посмотри: на Саре лица нет. Её мужа Наума с киркой и лопатой полицаи забрали, якобы на какие-то работы. Прошло три дня, а от него ни слуху, ни духу нет.

Новая хата Лебедей, построенная над самым обрывом, подтачиваемом наводнениями речки Соб, удерживалась там благодаря некоторому перемещению влево её русла. Кроме того, сам обрыв — «круча» (название более привычное для жителей улочки) позарастала колючим кустарником. Это обрывистое место регулярно подпитывалось мусором, сбрасываемом «в кручу», окрестными жильцами. Хата возвышалась над обрывом, и, казалось, вместе с хозяином стояли на земле прочно, но… в конечном итоге благодаря мусору.

Болеслава пересекла улочку и через калитку направилась к входу жилища Лебедей. Обычно входные двери во всех хатах жители городка закрывали на запоры и замки только на ночь или же в своё отсутствие. Днём же они не запирались. Постучав, женщина попыталась войти в дом, но дверь была заперта. Сквозь неё доносилась музыка. Видно на патефоне проигрывались немецкие пластинки — мелодии бравурные и не знакомые. Наконец, дверь приоткрылась, на порог вышла Ганя (Анна), рослая девица восемнадцати лет, племянница Лебедя.

— Вы чего хотели? — не здороваясь, спросила она.

— Да так, ничего, просто хочу поговорить и посоветоваться с твоей тёткой по вопросам текущей жизни.

— Сейчас доложу, — ответила Ганя и, захлопнув дверь, исчезла.

— Ничего себе! — подумала Болеслава. — Не понятно, как к ним подступиться: до сих пор были соседями — друзьями, а теперь — паны, не иначе.

Пышная, белолицая пани Милослава Лебедь, показавшись в коридоре, таки оставшись прежней знакомой соседкой Милой, добродушно пригласила:

— Заходи!

Уже в комнате, поговорив по существу, и обоюдно поплакавшись «в жилетку», они поняли, что ничего конкретного не знают.

— Мой Лебедь, пришибленный немецкими требованиями нового порядка, вскакивает по ночам и пьёт валерьянку. Я боюсь его сама и ни о чём не спрашиваю. В целом ходят слухи, что всех евреев отправляют в какие-то лагеря — гетто.

На следующий день те же соседи, только без детей, собравшись у нас на кухне, что-то долго шепотом обговаривали и плакали. Муж тёти Сары дома так и не появился. Она собрала несколько золотых вещей и, отдав их знакомому полицаю, попыталась выяснить его судьбу. Их разговор услышал один из этих полицаев — западников.

— Его фамилию — Харцыз, то ли Хортцыз, — рассказывала Сара, — назвали при мне. Так вот, он подошёл, отнял всё золото и, ухмыляясь, сказал:

— Ты, жидовочка, не беспокойся. Ничего не утаив, расскажу тебе всю правду. Буквально через несколько дней встретишься ты со своим Наумом, Абрамом или как там его ещё. Все вы там встретитесь. Готовьтесь.

— Я зашла в синагогу. Боже мой, все плачут и никто ничего не знает. А кто знает, либо о чём-то догадывается — так молчит и тихо на землю роняет слёзы.

— Не плачь, — успокаивала Сару мама. — Если ты не против, мы постараемся отправить твоего Изю в село к моей родне. Там у меня три брата и сестра. Среди их детей он затеряется и сможет выжить. Вот только, как его туда переправить, ведь двадцать километров с ходу не перепрыгнуть.

После того, как все разошлись, Артур забрался на колени к маме и доверительно зашептал:

— Мамочка, давай оставим Изю у нас. Мальчик он хороший и мне будет с кем играть. Мы оба будем тебя слушаться, ну прямо, как шёлковые. Да и тётя Сара будет рядом.

— Господи, до чего же ты, мой несмышлёныш, ещё маленький и не понимаешь всей подлости человеческой жизни, — глядя печальными глазами на своих детей, одними губами прошептала она.

— Не хочу я вытирать сопли за этим Изей. Пусть их вытирает его мамочка, — поспешила высказать своё мнение Вита, которая если не всё, то многое уже понимала по его сути.

Война, набирая обороты, стремительно проскочив Берёзовку, громыхала уже где-то под Киевом. До жителей городка все известия и информация доходили, и передавалась шёпотом по устному телеграфу. Правда, немецкая оккупационная власть наряду с газетой, сравнительно быстро восстановила радиовещание и запустила в работу нефтяные двигатели местной электростанции. С выпуклой тарелки бумажного репродуктора, установленного перед самой войной на стенке в комнате дома Ясеней, разносились победные немецкие марши, прерываемые выступлениями бургомистра и других немецких угодников нового порядка. Все они дружно кричали «Хайль Гитлер!» и во имя его творили тяжкие кровавые преступления, от которых у нормальных людей волосы вставали дыбом.

Бургомистр Рачок лично проверял регистрационные списки евреев. Зная их почти поголовно по опыту прошлого медицинского общения, грозил расстрелом всем украинцам, осмелившимся укрывать кого-нибудь из них. Услышав это сообщение, Сара наотрез отказалась отдавать единственного сына на попечение чужих людей. Оставшиеся в городке евреи, как и все нормальные люди, ну никак не допускали даже мысли, что их вот так, «за здорово живёшь», возьмут и расстреляют. Расстреляют без всякой вины. Расстреляют всех — в том числе и самых маленьких детей. Расстреляют только лишь за то, что они родились евреями. Они отказывались в это поверить даже стоя перед пулемётами на краю своих общих могил. Их разум, войдя в ступор чудовищной несправедливости фашистской чумы, отказывался верить в реальность происходящего надругательства над жизнью людей. Действительно, легче было умереть, чем поверить в кощунство расстрела, до недавнего времени, казалось, такого прочного мироздания — мира людей человека разумного.

В такое тревожное время неизвестности и неуверенности люди, сплочённые общей бедой, искали сочувствия и поддержки друг у друга. Как обычно к вечеру соседи, рассевшись вокруг репродуктора, собирались в доме у доброй и всегда приветливой моей мамы Болеславы.

— Среди евреев есть люди очень умные, предугадывающие трагические события. Начиная с вашего Моисея, в нужный момент он ушёл сам и увёл с собой кучу народа. Они остались жить и дали начало целой нации, — рассуждала Феня Бузина, обращаясь непосредственно к Саре. — Взять хотя бы старого Лейблу: он пустил жить нашу семью в свой большой дом без всяких условий. Наша хата сгорела «дотла» перед самой войной. Почему? А кто его знает,… не исключено, что мой муж, с неугасающей цигаркой во рту, поджог его сам по неосторожности. Какая уж тут осторожность, если соответствуя профессии, он пил, как сапожник. Хотя, сапоги он делал не плохие, и от заказчиков не было отбоя. Так и ораву ребятишек: трёх сынов — Николая, Владимира, Фёдора и моей младшенькой Тани кормить чем-то надо было. Так вот, почуяв, что запахло «жареным», несмотря на старость, умный Лейбл бросил все свои бебехи и до прихода немцев подался жить к своему сыну куда-то за Урал. У умных родителей и дети умные: у него два сына, оба инженеры, там строят заводы. Своего старшего — Николая мы так же выучили на инженера, но его призвали в Красную Армию. Где он сейчас мы не знаем. С началом войны от него «ни слуху, ни духу», так же, как и от твоего Наума. Но разницу в ситуации ты улавливаешь?

Ситуация действительно была хуже некуда. На робкий вопрос Артура «когда вернётся папа?» его мама горько вздохнула и, сдерживая слёзы, призналась:

— Не знаю, сынку. Молю бога, лишь бы только вернулся живым.

Примерно в этот же период времени, старший сын Феодосии — Бузина Николай, лейтенант Красной Армии строил фортификационные укрепления на Западной границе СССР. В первые дни войны был тяжело контужен. Еле живым его доставили в дом на окраине Львова, где он квартировал.

Хозяйской дочери девятнадцатилетней Ксении рослый темно-русый офицер нравился. Более того, выхаживая и возвращая больного к жизни, она незаметно даже для себя, его полюбила.

Семья Ксении из потомственных интеллигентов, исповедуя умеренно националистические взгляды, ревниво отстаивала право на личное мнение в оценке текущих событий на Украине. Собственно, интеллигентом был Матвей, отец Ксении. Большая часть его крови имела польское происхождение. Она-то и придавала характеру главы семейства хорошую порцию неуступчивого гонору. Участвуя в одной из демонстраций, то ли «за», то ли «против» Советской власти, этой властью он был задержан. В ходе разбирательств его хорошенько отметелили, сломав два ребра. В последствии, не обнаружив серьёзного криминала, выпустили. В итоге, теперь рядом в комнате лежали два больных человека, за которыми ухаживали любящие женщины: мать и её дочь. Если для женщин объединяющим началом послужила любовь, то для лежачих мужиков таким шатким мостиком взаимопонимания стали их болячки, умение мыслить и находить компромиссы.

Старший брат Сидор — активный участник военной организации украинских националистов (ОУН), домой уже давно не показывался. Происхождение этого сына — тайна за семью печатями. Участвуя в одной из националистических ячеек, его мать была изнасилована залётным боевиком. Забеременела. Дабы скрыть свой грех, вышла замуж за ничего не подозревающего Матвея. Средний — Орест во всём подражал старшему брату. Но характер имел мягкий, унаследованный от отца. Красавица Ксения удалась вся в мать Василину. Мать отдала ей всё, что имела: строгую красоту и жёсткий характер. В семье командовала она, но если Ксения в чём-то «упиралась», то тут уж «нашла коса на камень». Самый младший из братьев — семнадцатилетний Мирон, всеобщий любимец во всём слушался сестру. Каким-то чудом, только молчаливым присутствием он вносил мир и согласие во все семейные споры и разногласия. Домочадцы называли его ласкательно — наш Мир.

Жизнь к Николаю возвращалась медленно. С приходом немцев, Василина было заикнулась:

— Зачем нам этот русский? От него одни неприятности. Сдадим его немецким властям, и заживём спокойно.

— Только попробуйте! Во-первых, он не русский, а украинец. А во-вторых, он мой. Вместе с ним уйду и я, — наотрез воспротивилась Ксения.

— Ради бога, не кричите. Громко разговаривать я не могу. Сломанные рёбра любви к Советам мне не добавляют. Но мы не звери, чтобы беспомощного человека обрекать на смерть, — категорически заявил Матвей.

— Пусть остаётся. В случае чего выдадим его за Сидора. Тем более что они здорово похожи. Выздоровеет, а там посмотрим, — высказал своё мнение Мирон и все присутствующие домочадцы с ним согласились.

Неприметная телега с банковскими активами и деньгами, в опечатанных, прикрытых соломой мешках, в общем потоке эвакуации, без особых приключений следовала на восток. Три человека вооружённой охраны и сопровождения тихо радовались и возносили хвалу богу за то, что огненный вал сражений войны их пока не настигал.

Благодаря паре сильных лошадей и своей смекалке по выбору маршрута, эти люди умудрялись продвигаться впереди него. Целыми и невредимыми они добрались до Сталинграда. Благополучно сдав банковские ценности, телегу и лошадей, Фёдор Ясень был зачислен бойцом в одну из формируемых частей Красной Армии.

Ещё раз, помолившись богу за благополучное завершение их путешествия, Фёдор и представить себе в уме не мог, какие испытания войной ждут его впереди.

Жители городка Берёзовка переживали тревожную ночь. Не объясняя причин, бургомистр Рачок по радио запретил им до особого распоряжения выходить и покидать свои дома. Евреям приготовиться к переучёту и действовать в соответствии с приказом немецкой администрации, распечатанном и расклеенном ранее на всех доступных местах. Приказ обязывал всех евреев с детьми и стариками к десяти часам последующего дня прибыть на площадь перед городской управой. При себе иметь порядковые регистрационные номера и самые ценные вещи, внесённые в собственноручные описи. За неисполнение приказа — расстрел.

Выбор был не велик: расстрел на месте, или же несколько позже. Несмотря ни на что, у каждого из них теплилась надежда каким-то чудом выжить.

За что же и почему немцы их уничтожали? В общем, целиком по проблеме ответ есть: за деньги, территорию и власть.

А вот, за что убивали конкретно каждого человека — ответов множество, в том числе, только за то, что он рождался евреем. Это кощунство, преступление и вопиющая несправедливость!!! Но, что делать, если большие деньги и власть только и существуют благодаря этой несправедливости:

За что погибли младенцы до двух лет, которых Ирод приказал убить, надеясь среди них уничтожить маленького Иисуса Христа? — ради сохранения своей власти.

За что татары-монголы вырезали целые народы и их сражающиеся города? — ради устрашения, завоевания территорий и установления там своей власти.

За что в Варфоломеевскую ночь были вырезаны десятки тысяч гугенотов? За веру? Нет! — за власть.

За что в Новом Свете была разрушена цивилизация и культура американских индейцев, а всех оставшихся кого не уничтожили, загнали в резервации? — ради золота, территории и власти.

Разве не фарисействуют совремённые «демократы» отменяя смертную казнь для убийц, насильников, казнокрадов и прочих нелюдей, совершивших тяжкие преступления? Насильно насаждая другим народам такую «демократию», преследуя свои меркантильные — «национальные» интересы, они развязывают братоубийственные войны, революции и конфликты, в которых гибнут миллионы ни в чём не повинных людей. Ради чего всё это? — ради удержания наследуемой власти, перераспределения, сохранения и преумножения капиталов жестокими властолюбцами.

За что в конечном итоге погиб Иисус Христос, распятый на кресте? — Ради веры и надежды, что когда-нибудь люди вспомнят, что у них есть непреходящая ценность, дарованная всемогущим творцом — разум человека разумного. Всем людям, уверовавшим в него, Иисус подарил душу.

Смертное тело купить и продать можно, но душу — никогда! Когда люди это поймут, то несправедливой власти капитала придёт конец. Для осознанного познания своего разума им в виде инструмента Христос оставил свои заповеди.

Гитлер…кстати, к власти в Германии он пришёл, избранный вполне демократическим путём, при поддержке большинства населения. «Хайль Гитлер!» — кричали они. «Как стать великим фюрером, возвеличивая Германию?» — честолюбиво размышлял он. В первую очередь нужно было дать работу, накормить немцев и воссоздать вермахт способный подмять под себя Европу. А где взять деньги? Деньги в виде капитала были сконцентрированы в банках. Практически сто процентов банкиров были евреями. Больших денег ему не давали, тем более отдать весь капитал они не соглашались ни за что. Так, кое-какую мелочь на избирательную кампанию и становление фашистского режима у них он выклянчивал. Как тут не обидеться лично? А если сделать их врагами и противниками становления великой Германии? Да посмотреть шире и взять на вооружение расовую теорию? Решено: все евреи, как низшая раса подлежат поголовному уничтожению.

Конечно, всей этой теории нелюдей — фашистов, евреи города Берёзовки не знали, и знать не хотели. Они, как все люди разумные хотели жить. За что убивают евреев, их разум, парализованный страхом неизбежности смерти, понять отказывался.

Варфоломеевская ночь для жителей этого городка наступила с утра одного из погожих дней середины лета. Возвещая о приходе этого дня, солнце ещё только-только успело окрасить в красный цвет узкую полоску восточного края неба. Даже оно, возмущённое жестокостью немцев, не спешило показывать, как их приспешники — полицаи чёрными мутными тенями шастали между домов еврейской общины. Полусонных жильцов вместе с детьми и больными стариками они вытаскивали с постелей и выталкивали на улицу. Длинными молчаливыми очередями еврейские семьи безропотно потянулись к последнему в этой жизни их месту сбора.

Пришибленные вероломством немецких оккупационных властей, остальные жители городка затаились и замерли в тревожном ожидании развития дальнейших событий. Даже уцелевшие собаки и петухи помалкивали. За запертыми дверьми хат никто не спал. Все верующие и не верующие горожане молились богу, прислушиваясь к каждому шороху: не идут ли полицаи уже за ними.

Наконец восток разгорелся красным заревом света полноценного дня. Солнце, прикрыв лучи набежавшими тучами, от неожиданности на мгновение замерло: удивительно — евреи в три — четыре сотни, собранные на площади, от безысходности молча стонали. Они не кричали, не плакали, ничего не просили — они молча стонали.

Так, стонавшими, их и повели: по шоссе, через мост речки Соб, далее мимо еврейского кладбища в поле. Минуя речку, один из убелённых сединой евреев, выбежал из движущейся колонны и, вскочив на перила ограждения моста, закричал:

— Что вы молчите, как стадо баранов, которых ведут на убой. Ведь вы люди! Сопротивляйтесь!!!

Последнее его слово было заглушено автоматной очередью, выпущенной подбежавшим Хортцызом. Седой еврей, собрав все силы, прыгнул из моста в воду и исчез. В след ему прозвучало ещё несколько выстрелов. Собравшиеся на происшествие полицаи, осмотревшись, решили, что смельчак убит или утонул. Один из них, ухмыляясь, произнёс:

— Этот торопыга помирать явно поспешил.

— Да заткнитесь вы, ради чего рты разинули? Хотите так же схлопотать пулю? У меня не заржавеет! Гоните это стадо, да побыстрей. К вечеру я должен доложить, что дело сделано, — сердито сплюнув, начальственно скомандовал старший полицай. Он поправил висящий на груди «шмайсер», как бы говоря: «кто следующий?».

— Почему так медленно движется колона? — выразил недовольство Рачок, подъехавший на автомобиле вместе с Горчинским.

— Пан бургомистр, движение тормозят больные старики и малые дети, — ответил Хортцыз.

— Стариков и детей загрузить в грузовики. Вы что, не могли сообразить это сами? — отчитал его начальник полиции.

— Ещё чего, дойдут своим ходом. После них машины от жидовского запаха не отмыть, — злым шёпотом, чтобы не услышало начальство, бурчал себе под нос старший полицай.

Тем не менее, после того как кузова двух грузовиков до предела были забиты ещё живыми, но уже полумёртвыми старыми евреями и детьми, колона ускорила своё передвижение. В этом смертном строю шла и Сара, удерживая за руку, сына Изю. Наравне со всеми евреями, ценные вещи в чемоданчике с описью и порядковым регистрационным номером она уложила в общую кучу перед городской управой. Теперь, практически ничего не соображая, автоматически, шаг за шагом несчастная женщина приближалась к своей гибели. В обезумевшем мозгу, и не только у неё, пульсировала одна мысль: «когда всё это кончится?».

Наконец голова колоны вышла в поле. Вдали отчётливо просматривались кучи свежей земли. Приглушенные расстоянием, оттуда доносились звуки автоматных и отдельных пистолетных выстрелов. Подойдя поближе, Сара увидела глубокие рвы, в которых изредка, в предсмертных судорогах вздрагивали трупы, увезённых на грузовиках, недавно живых стариков и детей.

По краю рва с пистолетами в руках расхаживали Рачок с Горчинским и добивали ещё живых людей.

— Ты посмотри, какие они живучие, — высматривая среди расстрелянных жертв ещё живых, заметил начальник полиции.

— Пан Горчинский, ну ты и гурман! В противоположность тебе, я врач. Следуя клятве Гиппократа, не могу допустить, чтобы человечки, инфицированные неизлечимой болезнью еврейства, помирая, долго мучились. Избавить их от этого мой священный долг, — ответил ему бургомистр.

Разве можно спокойно, чтобы не надорвалось сердце от сопереживания и сочувствия, описать весь ужас расстрела этих обречённых, ни в чём не виновных мирных людей …?

Сара поняла, что её муж Наум, вырыв эти рвы, расстрелянный, покоится там же на их дне. В последнем порыве прикрыть собой сына, сражённая пулемётной очередью, вместе с ним она рухнула вниз. Среди ужасающего крика и предсмертных воплей расстреливаемых людей, у неё мелькнула и вместе с угасающим сознанием улетела мысль: «мы идём к тебе…». Неизвестно то ли к мужу, то ли к богу стремилась она попасть. Даже он, всевидящий и вездесущий должен бы содрогнуться от такого чудовищного преступления, сотворённого людьми. Нет, это были уже не люди. Взять хотя бы того же Хортцыза: очередь за очередью он посылал, расстреливая голых евреев из раскалённого пулемёта. В его пустых, мутных глазах ни ненависти, ни сожаления — ничего человеческого уже не осталось. Всё это затерялось где-то в прошлой жизни. Теперь же он выполнял просто работу — работу кровавого палача.

Его подельники полицаи — «западники» прошли хорошую школу ненависти в ОУН. Питаемые этой ненавистью ко всему советскому, были готовы убивать русских, украинцев, евреев и весь мир вместе взятый, если он был Советским. Они с презрением смотрели на местных полицаев, которые от обилия крови, криков и воплей закрывали уши и в сторонке блевали. Те были предателями, но всё же от людей какая-то частица у них ещё оставалась.

На следующий день, после массового расстрела евреев, жителям городка новой властью было разрешено выходить из домов. Больше всех этому обрадовались дети.

Несмотря на подлость и горе людей, всё так же неизменно, каждое утро всходило солнце. Щебетали птицы, в полную силу расцветали цветы, в садах вызревали яблоки — тепло, разгар лета! Ощущение чего-то безвозвратно потерянного буквально висело в окружающем воздухе. Еврейские дома с опечатанными дверьми, выпотрошенные немецким порядком, стояли тихо и печально. Безжизненные, они напоминали свежие могилы, на которые ещё не успели повесить таблички с именами усопших людей. Казалось, что шагни чуть далее и там из открытых дверей выглянет приветливая голова Соломона, Наума или Натана и ради завязки разговора спросит:

— А куда вы так поспешаете, дай вам бог здоровья и здоровья вашим деткам!?

— Куда, куда — на базар! — следовал ответ, в принципе, никуда не спешившего, украинца.

— Кому и за что там, вы собираетесь выложить кровные червонцы?

— Какие червонцы? Так десяток рублей, — следовал ответ.

— Десяток рублей… это уже кое-какие деньги! Предлагаю вам купить бочку — дубовую под солёные огурчики или липовую — под моченые яблочки, а так же помидорчики. Смотрите: товар одно загляденье, пальчики оближешь!

— Не нужно? Ладно, пусть будет по-вашему! Почти задаром отдаю ложки: липовые с резьбой. А вот черпак. Да таким инструментом кушать борщ, даже без мяса, одно удовольствие!

— Эй, Исак! — вызывал Соломон своего соседа, — тут покупатель хочет кое-чего у тебя посмотреть.

— Здравствуй, Петро, как поживает твоя красавица Мария и девочки? Их у тебя уже четверо, если не ошибаюсь, — принимал эстафету Исак. — А как же мальчик?

— Не останавливаемся! Сделали пятую попытку, — ответил уверенный в своих силах Пётр.

— Помогай вам бог! Видел твою Марьюшку. Живот у неё большой — мальчик, не сомневайся: будет мальчик! — Исак раскидывал перед Петром радугу цветных, ещё пахнущих фабричным красителем, ситцев. — Смотри: девочкам на летние платьица и сарафанчики в самый раз. Отдам не дорого, почти задаром, — умело рекламировал он свой товар.

В итоге Пётр, накупив всякой всячины, позабыв, за чем конкретно выходил на рынок, в благодушном настроении единства души и тела, возвращался домой. Довольными оставались все: торговцы — удачным гешефтом, Мария — трезвым, заботливым мужем, девочки примеряли на себе цветные ситцы и радовались больше всех.

Это всё было, было так недавно, буквально, ещё вчера. В печальную действительность людям не хотелось верить и понять, что прошлого не вернуть. Как им жить в новых условиях они не знали, но вся их суть спонтанно упиралась и противилась признать новые немецкие порядки.

Главные события, происходящие в городке, так или иначе, были связаны с центральной дорогой — шоссе. По нему перемещались войска, по нему ушли в небытиё евреи, по нему сотнями начали конвоировать пленных бойцов Красной Армии. Обычно охрана конвоя состояла из полицаев. Окрестные жители выходили к дороге и чем могли пленных подкармливали. Некоторые из них среди пленных узнавали своих мужей и родственников.

За определённую мзду их можно было выкупить. Тут уж, как повезёт: бывали случаи, когда конвоиры — западники по наиболее настырным женщинам открывали стрельбу.

Понимая, что всё время взаперти детей не удержать, родители всё же категорически запрещали им выходить на дорогу.

Артур сидел на крылечке дома и тихо беседовал со своим верным другом — собакой Мудриком. Поодаль старшая сестра Вита с соседскими девочками увлечённо прыгала по нарисованным мелом на земле квадратикам. Они играли в классики, и до её младшего брата им никакого дела не было.

— Остались мы с тобой, Мудрик, одни. Ни тётки Сары, ни Изи больше нет. Куда их увели полицаи, никто мне объяснить не хочет. Недавно Вита сказала, что немцы их убили. Как это убили? За что? Ведь они были такими добрыми людьми. Давай пойдём через огород и позовём: может быть, Изя уже вернулся, — закончил свой монолог наивный маленький человечек. Что делать: война заставила его думать о проблемах, которые решить взрослым людям было не под силу.

По тропинке, между подсолнухов и вьющихся стеблей фасоли, Артур выбрался к подворью Изиного дома.

— Изя! Изя! — призывно позвал он. Никто ему не ответил, тишина…

— И-зя! И-зя! — ещё громче закричал он.

— Тише! Ты, крикун! Расстреляли полицаи твоего Изю. Нет его среди живых людей, — ответил Фёдор Бузина, выныривая из-за угла дома.

Фёдор пацаном был шустрым. Ему было лет 12–13. «Подлёток», то ли «Подлеток» — так называли его взрослые.

— Гав! Гав! Гав! — заорал на него собака.

Да уйми ты своего Мудрика! Услышат полицаи — пристрелят и собаку, и нас. Звери они, хуже собак. Видишь, я вот раздобыл велосипед. Покататься, небось, хочешь? Знаешь, сколько тут в еврейских домах всякого добра осталось? — Фёдор развёл широко руки, — полно.

— Так это добро чужое и брать его нельзя! — усомнился Артур.

— Фи, чужое! Полицаи всё приберут, столько его и видели! Ты лучше помалкивай. А я уж тебя покатаю, не сомневайся, — Федор перетащил велосипед на тропинку и огородами направился к своему дому.

— Айда к речке, — перепрыгнув последний квадратик «классиков», предложила бойкая Галя. — Жарко, водичка там прохладная.

— А Артур? — обеспокоилась Вита.

— Так тут совсем близко — вниз метров пятьдесят. Пусть идёт с нами, — разрешила проблему Таня.

Весёлой стайкой, подхватив своего брата за руку, Вита с девочками начала спускаться к реке.

— Эй, и я с вами, — заявил Фёдор, к тому времени успевший спрятать велосипед. Тёплая чистая вода струилась между камней, под которыми сидели усатые раки. Фёдор закатал штаны, с десяток их выловил и выбросил на берег, прямо на девочек. Они повизгивали и палочками пытались собрать, щёлкающих клешнями раков, в одну кучу.

Тем временем выше на мосту, буквально в тридцати метрах от них собралась толпа людей.

— Что там происходит? — заинтересовался Фёдор и полез вверх прямо на мост. За ним последовали и любопытные девочки. Артур, предоставленный сам себе, сложил расползающихся раков в небольшую лужицу. Девочки не возвращались.

Что там такого интересного может быть? — подумал он и начал карабкаться на мост. Никто на него внимания не обращал. Между ног толпы, собравшихся людей, он пролез на другую сторону моста.

— Вон там, видите, всплыло тело человека.

— Это тот еврей, который прыгнул с моста в воду.

— Так его пристрелили полицаи.

— Вот теперь его труп и всплыл. Бедные люди, — с разных сторон слышался тихий разговор взволнованных горожан. Артур смутно увидел колеблющееся на ряби волн между кустов аира бело-чёрное тело.

— Разойтись! Всем разойтись! — закричал подошедший полицай. — Чего уставились? Захотелось присоединиться к нему, что ли?

Толпа бросилась врассыпную. Откуда-то вынырнувший Фёдор, подхватил Артура и они вместе, запыхавшись, остановились уже возле дома Бузины. С той поры, как ни странно, учитывая разницу в возрасте, они начали дружить почти на равных.

Фронт боевых действий стремительно перемещался на восток под Москву. Больше всего пленных бойцов Красной Армии немцы прогнали из-под Киева. Именно они чинили шоссейную дорогу в городе Берёзовка и начали строить гидротурбинную установку на базе местного водоёма речки Соб.

Пустующие еврейские дома по распределению бургомистра заселяли беженцами и семьями из окружающих сёл, которые, так или иначе, работали на немцев. В дом Сары поселились две смазливые девушки: Мария (Маруся) и Катерина. Родом они были из ближнего села Каменки. Там до сих пор проживала их мать, а отец перед самой войной где-то сгинул. Обе девушки работали в немецкой столовой и знали все новости. Именно они рассказали соседям, что их ждёт очередная неприятность: всех молодых трудоспособных украинок немцы будут отсылать на работы в Германию. Что делать и куда спрятаться? — встал перед каждой семьёй далеко не праздный вопрос.

Редактор газеты Ян Лебедь, обладающий более полной и достоверной информацией, кое-что соседям прояснил:

— детей до 16 лет трогать не будут;

— остальных девчат, преимущественно не замужем, с хорошим здоровьем будут отправлять в Германию на трудовые работы;

— а уж беременных и у кого маленький ребёнок трогать не будут совсем.

— А как же быть с подрастающими парнями? — последовал ему вопрос не менее злободневный и жизненно важный.

— Этим хлопцам путь открыт в добровольческие отряды вермахта, полицию, охрану, работу на заводах и фабриках. Одним словом, работать будут все: «кто не работает, тот не ест».

Есть хотелось всем. А вот работать… — до сих пор на работу выгоняли принудительно. Самой ходовой монетой расчёта за саботаж был расстрел.

Жизнь, какая она ни есть, диктовала свои новые правила. Как тут не упомянуть немецкую расчётливость и взвешенность политики по организации сельскохозяйственных работ на оккупированных землях села. Это современные незалежные украинские националисты, захватив власть, полны ненависти, всё вокруг себя крушат и разрушают. Колхозы и совхозы немцы не разрушали. Всех неугодных начальников они сменили — это верно. Но организация труда осталась прежней. Больше того оплата труда, учитывая военное время, была сносной. Поневоле зарождались сомнения, когда поджигались поля пшеницы, взрывались фабрики и заводы. Да, вокруг были враги, враги жестокие и не милосердные. Но там оставалось население: женщины, дети, старики. Как и где им жить? Чем питаться? Во что одеться и чем обогреться? О них думать не хотел никто. Они заранее были принесены в жертву войны: как победителями, так и побеждёнными. Они погибали и помирали от голода, холода, от обстрелов и бомбёжек своих и чужих. Они помирали от болезней и истощений, лишённые человеческого и божьего тепла взаимной любви. Это о них мы говорим «ДЕТИ ВОЙНЫ». И если кое-кто из современников и, слава богу, благоденствующих правителей задаёт вопрос: «а кто и что это такое дети войны?» То пусть прочтут эту книгу. Ещё лучше, когда они непосредственно сами повоюют и посмотрят во что превращают людей и землю, развязывая совремённые войны.

Но кого колышет чужое горе, когда своего — закрома полны? Выживал каждый, как мог.

Лысый Иван Бузина ежедневно, всё так же неизменно с полным ртом деревянных гвоздей, последовательно друг за другом, стройными рядами вгонял их в кожаные подошвы сапог. Всё так же постоянно к вечеру, выкурив очередную цигарку, он, изрядно надравшись, заваливался спать. Где он брал водку — одному богу известно. Его сын Фёдор наладил велосипед и на зависть девочек сажал Артура на раму и лихо раскручивал блестящие педали машины вдоль по улице. Он всё так же шастал по еврейским домам, разного барахла — коньков, мячей и пр. натаскал полно. Правда, разного рода игрушек он уже старался не брать.

Его мать Феодосия, то ли Федося — как правильно никто толком не знал. Все её звали Феней, а как верно она и сама не знала. По большому секрету своей соседке — подруге Болеславе она рассказывала:

— Боля, от твоего Фёдора, так же и от моего старшего Николая никаких известий нет. Может это и лучше. Всё-таки есть надежда, что они живы.

— Тебе легче, все остальные дети и муж дома, — печально заметила моя мать.

— Ага, дома! Федьку не удержать. Того и смотри, что немцы его пристрелят. Натащил всякого барахла. Кто-то из его искателей приключений, где-то там, в еврейских домах нашёл клад золотых царских червонцев — «пецыков». Так вот за этими пецыками он теперь только и охотится. А Владимир? — в любой момент его могут забрать неизвестно куда.

— Тебе нужно его срочно женить, — рассудила моя мама.

— Легко сказать: «женить!», а на ком? По крайней мере, нужно присмотреть невесту, — слабо возражала ей Феня.

— А хотя бы племянница Лебедя Ганя? Или недавно поселившиеся в доме Сары, Маруся и Катя — чем не невесты?

— Ну, эти не для зелёного несмышлёныша. Тут нужен мужик зрелый и опытный.

Хотя при виде Маруси у моего сына глазки соловеют, как у молодого петушка, который за забором приметил симпатичную курочку.

— Чего тут думать, невесты теперь сговорчивые. Ехать в Германию им совсем не охота.

— Это верно. Не далеко в Феликсиевке живёт моя сестра. У неё в соседстве по подворью бегала девчушка: росточком маленькая, чернявая, живая и симпатичная, ко всему же медсестра. Вот эта — то, что нужно. Пошлю-ка я туда Владимира. Ага, как бы не так! Теперь для выезда из городка в управе нужно брать какую-то бумагу — «аусвейц» или «Аусвайс». Холера бы их взяла вместе со всеми немецкими порядками, — Феня опасливо осмотрелась и, попрощавшись, по тропинке через огород побежала домой.

В городке начал действовать базар. Конечно, сравнивать его с довоенным рынком смешно. Тогда, пройдя через соблазн выстроившихся в ряд еврейских домов, лавок и крамнычек, покупатель оставался без доброй половины денег. А теперь? — в основном товарный обмен. И как всегда в смутные времена самым ходовым товаром были соль, спички и мыло. Затем шло всё остальное — продукты, одежда, обувь. Все собрания были запрещены. Народ робко шушукался. То там, то здесь на базарной площади слышались всхлипы и жалобы:

— Забрали мою кровинку Галю, и повели на железнодорожную станцию для отправки на чужбину в Германию.

— И у меня мою Надю повели туда же…

— Свою дочку мы спрятали. Сельскому старосте сказали, что отправили её к дальним родственникам. Что теперь будет — не знаем.

По шоссейной дороге городка проездом в Винницу рычали немецкие машины. Конные упряжки проезжали редко. Население окрестных поселений добиралось в городок в основном пешком, грузы можно было перевезти только на волах. Как когда-то чумаки. Только управляли волами не молодые казаки, а седые, усатые старики. А так то же самое: беспросветное болото, медленная унылая дорога, а вместо татар немцы. Волы пока были, но вскоре их заберут на мясо. Война съедала всё.

Как-то под утро в самом центре городка раздались выстрелы и взрывы. Никого они не насторожили. В последнее время их было слышно частенько с места строительства гидротурбины. Там в сплошном теле гранита прорубали шлюз для воды. Правда, ночью такие работы не производились. Впрочем, кто поймёт этих чужаков: хозяин — барин! Но не тут-то было.

С рассветом все полицаи, поднятые по тревоге, забегали, засуетились. Часть их во главе с Хортцызом на двух автомашинах уехала в сторону Винницы. С рукой на перевязи показался Горчинский. К дому бургомистра Рачка на машинах понаехало уйма разных немецких чинов. Сам дом со всех сторон полицаи окружили и никого не подпускали даже близко.

Под вечер, с приходом домой Яна Лебедя, его жена Милослава, переполненная животрепещущими новостями, вышла на улицу. «По большому секрету» она поведала соседям обо всём, что узнала от мужа. Новости были ошеломляющие — партизаны убили бургомистра Рачка. Начальник полиции Горчинский спасся чудом и отделался ранением руки.

След партизан взяли собаки. Немецкое командование в бешенстве. Горчинского вызывают в Винницу для объяснений. Оккупационным немецким военным формированиям приказано прочесать под Винницей все леса. Партизан уничтожить.

На следующий день в городок вернулись обе машины с полицаями. Они привезли два трупа своих «западников» и двух партизан. Один из них от множества ран скончался по дороге. Другой же — тяжело ранен, но пока живой. Местные полицаи рассказывали, что партизан настигли в семнадцати километрах от городка уже в лесу. Они отстреливались до последнего патрона. Два полицая были сражены собственной гранатой, которую сумели перехватить и отбросить прямо к ним под ноги отважные бойцы.

Вскоре партизан казнили. Их два трупа были пополнены пока ещё живым местным жителем — наводчиком, который им помогал. На базарную площадь полицаи согнали почти всё население городка. Всех троих казнённых, за шеи повесили на трёх виселицах. На груди у них красовалась надпись: «партизан». Столь мягкой расправой немцы ограничились лишь только потому, что ни один из них не пострадал. А украинцев много, пусть разбираются сами, их не жалко.

Покойного бургомистра Рачка и гробы с убитыми полицаями с почестями отпевали три священника в местном соборе. Народу было уйма.

Малому Артуру белокаменный собор запомнился величием белой прозрачности четырёх входных колонн и розовым звоном колоколов: БАМ-м-м, БАМ-м, БАМ-м-м. Вся площадь перед собором была запружена автомобилями и другими конными экипажами. Ворота контролировались привратником Хроном, домик которого прилепился прямо у каменной ограды, выстроенной вокруг собора. Привратник, а попросту сторож был злым и недоброжелательным. Эти качества перешли и к его двум сынам, с которыми Артуру в будущем придётся встречаться ещё не раз.

По всей видимости, для искупления вины Хортцыз был сослан в окрестные сёла отлавливать спрятавшихся коммунистов, комсомольцев и евреев. Кроме того, заметно саботировалась отправка в Германию украинских девчат. Ко всему же зимняя кампания для немцев «блицкриг» не принесла. Война принимала затяжной, долговременный и ожесточённый характер. Для Украины потянулись три года оккупационного режима.

Сестре Артура Вите с подружками давно нужно было сесть за школьную парту, что бы учиться и овладевать грамотой. Но какая там школа! В школе располагался немецкий штаб (тогда штабом называли любую немецкую военизированную организацию). Бумажные листы учебников и книг советского времени пошли на растопку дров в печках и плитках. Старый дед Ефим — сосед Ясеней за листок бумаги для курения давал половину стакана тыквенных семечек. Сколько себя Артур из детства и юности помнит, кушать ему хотелось постоянно. Чувство голода было естественным ощущением его организма и не только в период оккупации. А тут белые тыквенные семечки… — так это же мечта, лакомство! Но бумаги осталось очень мало, и в большинстве случаев мечта оставалась только мечтой. У взрослых кроме пропитания были и свои заботы, цена которых не редко соответствовала стоимости жизни.

Аусвайс, за магарыч знакомому полицаю, Владимиру Бузине в управе выдали. Фёдор раздобыл велосипед не только для себя, но и для брата. Так что тот на двухколёсном транспорте спокойно добрался до своей тётки в Феликсиевку. С чернявой соседской дивчиной он был знаком и ранее. А тут весна, молодость, в природе всё щебечет и цветёт. Взрывы и выстрелы войны отдалились на восток и их не слышно. Но другая беда вот-вот могла нагрянуть, захватить и бросить их в вихрь неизвестности под именем Германия.

Вскоре под давлением всех этих обстоятельств состоялась свадьба. Юная бойкая дивчина стала Верой Бузиной законной супругой Владимира. Всё было обставлено «как у людей»: белое платье невесты, кольца, скромное угощенье. Артур тогда наелся досыта. Соседи поговаривали, что всё это «великолепие» свалилось на них благодаря Фёдору. Еврейские «пецыки» он всё-таки добыл. А может быть, и нет! Золото своими глазами никто не видел, разве только кольца.

На этой свадьбе Артур впервые увидел отца своего друга Фёдора без гвоздей во рту. Правда, пьяным Иван Бузина был с утра. В таком состоянии невесомости он пребывал около недели. После всё вернулось на «круги своя». Как обычно, в доме всем и всегда заправляла его жена неутомимая Феодосия (Феня).

Из разговоров мамы Артур понял, что примерно такая же история происходила и с её племянницей.

Почти вся родня мамы проживала в большом селе в двадцати километрах от городка Берёзовки. Старшие три брата и сестра давно были женаты. По возрасту дочь сестры Аделла вполне подходила для отправки в Германию. Раненого в ногу пленного танкиста Константина родня выкупила у полицаев. Лечили его долго, ногу пришлось отрезать. Костя мужиком оказался стоящим во всех отношениях. Молоденькая племянница под напором таких достоинств не устояла и вышла за него замуж. Правда, без колец и белого платья, но по любви. Брак оказался счастливым и на всю жизнь.

Старший сын Бузины Николай выздоравливал медленно. Физические силы к нему возвращались быстрее, чем память…. Глядя, как в городе хозяйничают немцы и дерутся между собой руководители ОУН, вспоминать, кто он есть на самом деле, совсем не хотелось. Его личные документы Ксения (Ксеня) завернула в пергаментную бумагу и надёжно припрятала в месте, известное только ей. Её отец Матвей поломанные рёбра почти залечил. Расхаживая по комнате, он заводил со своим постояльцем разговоры в основном на злободневные темы текущих событий. Николай слушал и пытался уловить их суть, таким образом определится со своим местом в складывающейся обстановке и отыскать путеводную нить для выхода из лабиринта времени нагрянувшей войны. Сделать это было трудно, так как для относительного измерения и сопоставления рассматриваемых частных фактов память работать отказывалась. Правда, отдельные картинки своего прошлого до начала войны, в его мозгу начали смутно проявляться периодически. Вот только сложить их воедино ещё не получалось никак. Зато всё реально происходящее в текущей жизни, его мозг воспринимал осознанно и чётко.

Усваивая и размышляя над идейной основой ОУН, он никак не мог уразуметь и ответить на целый ряд неразрешимых вопросов:

— Главной целью украинских националистов было создание национального государства. Надо думать — государства без большевиков и немцев. Было совершенно не понятно, с какой стати немецкие национал социалисты, эта «особая» раса людей будут проливать кровь ради строительства независимой украинской державы. Тем более, державы для украинцев! Каких украинцев? Тех, которые на протяжении столетий входили в состав Польши, Литвы, Австрии, Венгрии, Чехословакии, Румынии? Или тех, которые в составе Русской империи, объединённые общностью интересов, сумели сохранить нацию, и её язык? Именно они дали миру величайшего национального поэта Т.Г. Шевченко.

— А в отношении власти? — Хорошо, без большевиков! Хорошо, собственность вернуть владельцам. Но что получит большинство, т. е. весь украинский народ? Главное взять власть, а после разберёмся…. Нет, господа националисты, главное власть удержать.

— Для меня лично первостепенное значение приобретает вопрос выживания. А тут ещё сердце начинает учащённо стучать, только услышу шаги приближающейся Ксении, — такие примерно мысли бродили в голове у Николая.

Сама Ксения вопрос взаимоотношения с постояльцем решила раз и навсегда:

— Он мой! — твёрдо заявила она, и от этого утверждения не отступала ни на шаг.

Девушка ухаживала за ним, как за драгоценным растением, всячески оберегая от всех неприятностей. Плоды заботы и любви вскоре проявились — Николай окреп и встал на ноги. Он оказался на удивление мужиком хозяйственным. Двери, столы, стулья — всё, что в доме шаталось, скрипело и потихоньку разваливалось, он починил. Теперь они стояли, как новенькие, вызывая одобрительную улыбку у хозяйки квартиры Василины.

«Чему быть — того не миновать!», — смирилась она и в свою очередь старалась почаще оставлять свою дочь наедине с симпатичным умельцем. Больше того, поразмыслив, Василина решила, что пора брать «быка за рога». Инженеры, у которых такие мастеровые руки на улице не валяются. А то, что у него отшибло какой-то отрезок памяти, так это даже хорошо. Неизвестно какие «скелеты» там скрываются.

«Меньше знаешь — лучше спишь!» — применительно к Николаю пословица претерпела некоторую рекомбинацию: «Меньше помнишь — лучше спишь». Но разве уснёшь, когда вокруг да около него день и ночь кружится живое чудо, олицетворение весны. Изящной девичьей фигуркой, неповторимо нежными чертами строгого лица, излучающими внутренний свет очарования молодости, красавица Ксения была неотразима. К тому же она была влюблена. Тут колдовала сама любовь, и было видно, что её чарами неизлечимо околдованы оба персонажа.

Заказы на умелые руки начали поступать и от соседей. Особенно усердствовала разбитная соседская девица. Демонстрируя свои прелести, она крутилась возле Николая ужом. То улыбкой, то бочком, то оголенной коленкой, то пышной грудью она откровенно соблазняла парня.

Понимая своё, мягко говоря, «на птичьих правах» шаткое положение в семье Хортцызов, в личных отношениях с хозяйской дочкой Николай никакой инициативы не проявлял. Боялся он от строгой красавицы получить отказ. И куда ему — больному, при таком развитии событий было деваться…. Помог случай. Заподозрив, исходящую от соседки угрозу потери своей «собственности», Ксения действовала решительно. Буквально за руку она увела парня домой.

— На чужой каравай рот не открывай, — чётко и внятно объяснилась она с соседкой.

— Так я думала, что «каравай» бесхозный, — попыталась возразить соседка.

— Я тебе волосы повыдёргиваю вместе с твоей «думалкой». Ты поняла? — спокойно и внятно посулила Ксения.

— Ладно, ладно — поняла! Коли так, мне чужое добро без надобности, — поспешила заявить девица.

Весь следующий день Николай провёл в трепетном ожидании объяснения с Ксенией. Она же, как ни в чём не бывало, вела себя обыденно ровно в соответствии с повседневными заботами.

— Мало ли чего мне могло померещиться, — решил он и, успокоившись, лёг спать. Лежал он с открытыми глазами, а мысли…. Мечты о любимой девушке настолько его поглотили, что он не заметил её прихода наяву. Силуэт девушки в одной белой рубашке отчётливо вырисовывался у изголовья кровати.

— Наваждение, — не успел подумать он, как живая, тёплая и ласково податливая Ксения скользнула к нему под одеяло. Он замер, не смея поверить в реальность происходящего события.

— Молчи! Я знаю, что ты меня любишь. Люблю тебя и я, — она прильнула к нему дрожащим телом и торопливыми поцелуями покрыла всё его лицо. Так, прижавшись, друг к другу, счастливые они под утро уснули.

— А секс, где же секс? — спросите вы. Секса пока не было. Воспитание тогда было другое. Сейчас секс у совремённой молодёжи это интимная забава и то не всегда. В те времена секс — в первую очередь это ответственность. Это семья, это любовь, это высшее счастье наслаждения, которым одаривают друг друга любящие люди в едином порыве зародить и дать жизнь новому человеку.

Проснувшись утром, рука об руку они вошли в комнату к родителям и, став на колени, попросили:

— Благословите нас. Мы любим друг друга и готовы создать семью.

Не говоря ни слова, Василина взяла угловую икону божьей матери и стала рядом с Матвеем.

— Благословляем вас на счастливую, преданную друг другу, долгую супружескую жизнь, — тихим взволнованным голосом произнёс отец.

— Будьте счастливы, — промолвила мать и трижды осенила их знамением иконы.

Молодые люди поднялись с колен. Ксения заметила, как мать украдкой смахнула с глаз набежавшую слезу.

— Мама, почему ты плачешь? — спросила она.

— Ксения, причину моих слёз узнаешь, когда вот так же, как и я, будешь выдавать замуж свою дочь, — ответила Василина и повлажневшими глазами посмотрела куда-то в необозримую даль.

Действительно, почему матери плачут, выдавая замуж своих дочерей? Трудно сказать, но в этих слезах смешивается всё вместе: радость и сомнение; материнская любовь и сожаление за своей, уходящей молодостью; тревога за будущее детей и счастье ожидания появления внуков и многое, многое другое из чего складывается жизнь нормальных людей.

Нормальные люди… — что это такое? Мы иногда употребляем выражение «ты что, ненормальный?» Правда, не совсем понятно — это вопрос или утверждение. В таких случаях ответа никто и не ожидает. Большей частью сама обстановка и роль людей дают красноречивые ответы на все возникающие закавыки жизни.

В то время оккупационная обстановка в городе Львове и по всей Западной Украине была сравнительно спокойной. Нормальной её назвать трудно, ибо сама оккупация признать её таковой не позволяла никак. Пытаясь всё же положение как-то нормализовать, руководство ОУН начало проявлять активность в создании своих органов административной власти. Они уже в полную силу начали драку между собой за должности в несуществующей украинской республике. На эту несанкционированную инициативу, указав на дверь, немцы без проволочек определили им место: перед дверью — полное подчинение и сотрудничество с германскими властями; за дверью — враги, подлежащие уничтожению. Оно и понятно, союзниками немцев могли стать, какие-никакие, но государства. А кто и что такое ОУН?

Идейный вдохновитель ОУН С. Бендера и ряд других самых активных штыков руководства были арестованы и брошены в лагеря. Не избежал ареста и сын Матвея Хортцыз Орест.

Сам Матвей часто уходил из дома для встреч со своими друзьями, умеренными националистами. Домой он приходил возбуждённым и спешил посвятить в наработанные там прожекты зятя. Николай Бузина теперь вовсе и не Бузина! Он обвенчался со своей ненаглядной Ксенией и, взяв фамилию жены, стал Хортцызом. Новообретённая жена настоящие документы мужа так и не обнародовала. Не без труда, с риском, добытые с помощью друзей Матвея, новые документы, свидетельствовали, что их владельцем является Хортцыз Николай Иванович. По этим документам он устроился на работу в городскую управу инженером по ремонту дорог. Из бесед с тестем Николай окончательно понял, что для большинства членов ОУН Советская власть была просто неприемлемой. Переубедить их даже при помощи бесспорных фактов было пустой затеей. Никаких доводов они не воспринимали, ибо выслушать их не желали. Но и откровенной ненависти не было. Ненависть появится позже, когда будут пролиты реки крови.

Собрания, где друзья Матвея упражнялись в красноречии по своим несбыточным прожектам о самостийности Украины, пришлось прекратить. Немцы главарей арестовали, а остальных попросту разогнали. Правда, домой Матвей вернулся с целыми рёбрами, но с предупреждением — за непослушание расстрел. Зная пунктуальную исполнительность немецких вояк, сидя дома, тесть возмущался тихо и осмотрительно.

Глава 3

Село Созыв было видно издали в первую очередь золотым блеском куполов церкви. Не удивительно — возвышенность, самая высокая точка близлежащего района. Истинные размеры большого села скрывали низины, расположенные вдоль двух рукавов реки Соб и её более мелких притоков и речушек. Не даром татары избирали его местом сбора: отличный обзор окрестностей и есть где спрятаться от постороннего глаза. Но от большой беды, обрушившуюся на всю страну, не спрячешься. Хотя боевые действия протекали в стороне, штормовая волна урагана войны успела прокатиться почти по каждой хате и семье этого села. Взять хотя бы семью Васильков. Её родоначальник Кость погиб в Гражданскую войну. Сражался он то ли за белых, то ли за красных сказать достоверно никто не мог. Короче: пропал он безвестно. Его вдова Меланья осталась одна с тремя сыновьями. Пара коней, корова, да небольшой кусок земли помогли ей выжить.

В период коллективизации землю и коней пришлось сдать в колхоз. Активным его организатором стал старший сын Пётр. Меланья ещё долго ночами бегала подкармливать своих лошадей, ставшими общественными. Среднего самого любимого сына Константина она выучила «на агронома». Он окончил сельскохозяйственный техникум и работал по специальности в колхозе. Константин — статный, симпатичный мужчина, унаследовал от матери решительный и твёрдый характер. Его мать Меланья не признавала никаких авторитетов. Бесспорным авторитетом на селе был поп — громогласный, рыжий, здоровенный мужик. И чего греха таить некоторые сельские вдовы, услышав слово божье, были не прочь принять от него и более ощутимые знаки внимания и ласки. Какая кошка пробежала между попом и Меланьей неизвестно. Но после того как в церкви во всеуслышание она заявила: «- Люди, хотите, верьте, хотите, нет, но рыжие дети в селе все от попа!», в церковь Меланья больше не ходила. Поразмыслив, поп не обиделся: о такой рекламе он и не мечтал!

На одном из районных совещаний напористый Константин познакомился с молоденькой симпатичной учительницей Евдокией. Буквально через неделю он привёз её в село к матери и объявил: «- Мама, знакомься, это моя жена!». Меланья проявлять характер не стала. Всё-таки любимый сын, да и жена как никак, а учительница! Тем более что вскоре пошли детки: мальчик Георгий и девочка Галя. Очень некстати, но любящих супругов разлучили: Константина призвали в ряды Красной Армии. Кое-как осмотревшись на западной границе погранвойск, он снял квартиру и вызвал к себе жену с детьми. Святая наивность, отчаянные были люди! А как же: «броня крепка и танки наши быстры…». И что там беспокоится какому-то лейтенанту, если сам И.Сталин не верил в скорое время начала войны.

Евдокия отчуждение местного населения почувствовала сразу же. Иначе как «Советкой» её не называли. Слава богу, что у Константина хватило ума после побывки отправить жену с детьми назад в родной Созыв. Он стоял и смотрел в след уходящему автомобилю и по его лицу катились слёзы. Непослушные ноги как будто вросли в землю и сам он, не сознавая, ещё живой стал прообразом памятника миллионам безвестно погибшим солдатам Великой Отечественной войны.

Таким его Евдокия и запомнила. После ряда предвоенных мытарств вместе с детьми она добралась назад домой в село.

Теперь же вместе с войной в это село пришли немцы. Правда, живых немцев они ещё не видели. А вот полицаи нагрянули и начали устанавливать свои порядки. Бывший заключённый Гуцал Степан, назначенный старостой, вместе с полицаями Хортцыза рыскал по всему селу, не пропуская ни одной хаты. В своё время Степан попал в тюрьму за кражу. Сущий пустяк — хотел унести с колхозного поля пять килограмм пшеницы. В тюрьме он получил соответствующее образование, хотя и прежде был человеком въедливым, завистливым и не компанейским. Соседи о нём говорили: «не желаем ему ничего плохого, но чтоб он сдох хоть сейчас — жалеть не станем». Теперь он начальник — составлял списки сельских девчат для отправки в Германию. И куда ты спрячешься, если он знал всех поголовно. Тем более что пять мордастых полицаев тут же обыскивали хату.

Подошла очередь и до Васильков. Опираясь на палку, посреди комнаты стояла Меланья. В углу возле печки вокруг матери, вцепившись в её подол, плакали дети.

— Где твой муж? — указывая пальцем на Евдокию, спросил Гуцал.

— На войне, — ответила она.

— На войне, так на войне! А за кого он воюет? — обшаривая бегающими глазами помещение, наступал на неё староста.

— Ты на нас грозно не зыркай! Воюет он за меня и за своих детей. Совсем не в пример некоторым, воюющим с женщинами и малыми детьми, — спокойно с издевкой произнесла Меланья и посмотрела прямо в глаза Степану.

— Ах ты, стерва! — выругался он. — Завтра вместе с невесткой быть на работе на центральном дворе колхоза. Зная неустрашимый характер хозяйки хаты, он счёл нужным лучше уйти.

Меланья тихо себя ругала за несдержанный язык. Ведь полицаи непременно зайдут в хату Петра, её старшего сына. Перед самой войной он был мобилизован в красную Армию. В бою был контужен и попал в плен к немцам. По счастливой случайности при прогоне колоны пленных солдат, Кристина выкупила его у полицаев конвоя.

Сейчас Пётр немного оклемался и свободно перемещался по своей хате. Не зная о надвигающейся беде, он никак не мог налюбоваться своей красавицей женой. Статная, кареглазая Кристина с короной русых волос вокруг головы боялась поверить своему счастью: её муж живой! Вот он рядом, её любимый Пётр. Обе дочери близнецы Люба и Надя — все в мать, от отца не отходили. Счастливый младшенький Владимир бегал по хате готовый принимать ласку и от отца, и от матери, и от сестёр. Но шла война, всё было зыбко и не предсказуемо. Тем более счастье… — счастье на войне долговечным не бывает. Война это разрушение, это неизмеримое горе людей, война это смерть. И вот эта смерть в лице старосты и полицаев уже стояли на пороге их дома.

Гуцал сразу же узнал своего обидчика. Именно Пётр поймал его на краже зерна. Времена были строгие, попав в тюрьму, Степан затаил на него лютую злобу.

— Ах ты, коммунистический прихвостень, ну что, попался! — злобно выдохнул он переполнявшую его ненависть. — Это он, советский активист, загонял село в колхоз, — объяснил староста ситуацию полицаям. Забирайте его.

Полицаи скрутили Петру руки верёвкой позади спины, хотя сил для сопротивления он ещё не имел. Девочки и Кристина бросились на своих недругов, пытаясь вызволить отца. Хортцыз наотмашь ударил женщину по лицу и ногой, как щенят отбросил девочек. Он оживился, по всему было видно, что горе людей, а так же власть силы над ними приносят ему удовольствие, удовлетворяя порочную жажду вседозволенности.

Вместе с сельскими подневольными девчатами на подводах полицаи увезли и Петра. Больше от него Кристина никаких известий не получала. Замороженная горем она прожила до конца войны. На вопросы людей отвечала невпопад или заторможено молчала. Они поговаривали, что бедная женщина от горя сошла с ума. Девочки Люба и Надя по ночам вскрикивали от ужаса: им снилось излучающее жестокость лицо Хортцыза.

Владимир рос мальчиком замкнутым, потерявшим в одночасье отца, радость и любовь, царившим в семье.

Тем временем захватнические войска всей Европы во главе с гитлеровской Германией всё дальше и дальше теснили Красную Армию, отступающую на восток. В ходе боёв и сражений этого отступления Константин Василёк живой и невредимый дошёл до Днепра под Киевом. С горсткой бойцов своей части, переправляясь через реку вплавь, под обстрелом немецкой артиллерии и бомбёжке авиации, на другой берег он не выплыл. Могучий широкий Днепр, ревущий и стонущий от взрывов снарядов, мин и бомб, стал безвестной могилой тысячам красноармейцам, среди которых оказался и Константин.

Его старший брат Пётр после ареста полицаями, был этапирован в группу пленных — смертников, строящих ставку Гитлера под Винницей. По завершению строительства этого логова фюрера фашистов, там же Петра и расстреляли.

Заплатив миллионами жизней солдат и мирных жителей, Красная Армия научилась достойно сопротивляться европейской военной машине. «Блицкриг» не прошёл. Получив по «морде» под Москвой, вермахт накапливал силы и строил планы для взятия Ленинграда на севере и Сталинграда на юге страны. Героические битвы народов Советской державы за эти города были ещё впереди. Впереди было Курское сражение. Впереди было освобождение оккупированной немцами Советской Украины. Как же жилось на этих поневоленных территориях простым мирным людям, в том числе и детям войны? — По разному….

Иллюзии украинских националистов о какой-то самостийной Украине, принятой из рук немцев, так и осталась блефом их больного воображения. Созданная ими Украинская Повстанческая армия (УПА), численностью по разным сведениям от двадцати до ста тысяч, к серьёзным армейским фронтовым действиям была не способна. Само название «повстанческая» вызывает недоразумение — против кого они восставали? Создавалась эта армия с одобрения немцев на территории им подконтрольной.

По соглашению с ОУН, УПА отводилась роль заранее вполне определённая — охрана железных дорог и мостов от партизан, силовая поддержка всех мероприятий оккупационных немецких властей.

Другое дело дивизия СС «Галиция». Это полноценное эсесовское соединение, формируемое из добровольцев, в основном из украинских националистов.

Пресыщённый кровью расстрелянных евреев и коммунистов, преследуемый ночами и наяву воплями обездоленных детей и женщин Винничины, Сидор Хортцыз неожиданно прибыл на побывку в свой родной дом. Вся семья его встречала радушно — насторожено. А как же: старший сын, вояк в немецкой форме, подарков — преимущественно золотых вещей привёз уйму!

— Что это за москаль у нас прижился? — подозрительно прицеливаясь в сторону Николая, не обращаясь конкретно ни кому, задал вопрос Сидор.

Все домочадцы как-то притихли. Паузу разрядила Василина:

— Это наш зять. Ты бы ещё с годик не показывался домой, смотришь, родился бы и внук.

Ксения заслонила собой Николая и подтвердила:

— Знакомься, это мой муж Николай.

В свою очередь Матвей отвёл старшего сына в сторону и кратко изложил ему всю историю сложившейся ситуации с Николаем.

— А ты, немой что ли? — обратился Сидор к зятю.

— Он вовсе не немой. Он контужен и потерял частично память, — объяснил отец.

— Нужно отвести его в гестапо. Там он вспомнит всё очень быстро, — наставительно проворчал недовольный полицай.

— Только попробуй! Убью! — сверкнув глазами, безоговорочно заявила Ксения.

— Да что вы, ей-богу, завелись на пустом месте. Сидор, тебя люблю, но я полюбил как брата и Николая. Он наш, поверь мне, — промолвив эти слова, Мирон, оправдывая своё миротворческое начало, добродушно всех осмотрел.

Под этим взглядом, приободрившись, Василина пригласила семью к столу.

Николай, всем своим существом ощутил холодный, не щадящий взгляд убийцы, отчётливо вспомнил свою жизнь до мельчайших подробностей. За столом сидел он молча. Перед его глазами, как живые предстали мать, отец, братья и сестра.

— Где они, что сними? — думал он.

— Что ты собираешься делать далее? — придвинувшись ближе к брату, заинтересовано спросил Мирон.

— Я приехал, чтобы поступить добровольцем в дивизию «Галиция». Это настоящее боевое соединение. Хочешь, возьму и тебя? — как бы шутя, между прочим, — спросил Сидор.

— А что, я пойду туда с радостью, — не задумываясь, ответил младший брат.

Не ожидая столь радикальных заявлений, вся семья тревожно затихла.

— Мал ты, ещё воевать, — в один голос заявили его отец и мать.

— Ничего я не мал. Мне уже восемнадцать лет, — заупрямился Мирон.

— И вправду, под моим присмотром из маминого сынка сделаем настоящего мужчину, — утвердительно заявил старший брат.

— И не вздумайте мне перечить! Иначе я этого вашего москаля действительно сдам в гестапо.

Встретив холодный взгляд Ксении, зная её стальной характер, он подумал:

— Убьёт меня родная сестрица, непременно убьёт! Лучше с ней не связываться. И уже миролюбиво во всеуслышание добавил:

— Пошутил я. Если Мирон будет настаивать, то не взыщите, тут уж воля не моя.

Похоже война в чудовищном катаклизме судеб, жизней и смертей людей, испытывая их на стойкость и мужество, остановила противоборствующие вооружённые силы фашистской Германии и Красной Армии под Сталинградом и Ленинградом. Именно в этом противостоянии решался вопрос победы уже не за счёт героических смертей, а путём искусства воевать и, побеждая, оставаться живыми.

Отголоски величайших сражений до маленького городка Берёзовки доходили в основном слухами по устному беспроволочному телеграфу и по многим признакам косвенно.

В местную больницу на больших тупорылых автобусах, на излечение начали завозить раненых немецких солдат и офицеров. На возвышенности при выезде из городка военные командование Чехословакии устроили захоронение своих погибших солдат и офицеров. Собственными силами, не привлекая пленных, они аккуратно оформили каждую могилу и у входа соорудили массивный четырёхугольный мемориальный памятник. По углам памятника были вмонтированы мраморные плиты с именами погибших и захороненных здесь воинов. На базе механических мастерских городка был организован ремонт, повреждённой в боях, немецкой автотракторной техники. Все приличные еврейские дома были заселены украинскими служащими и рабочими немецких учреждений и предприятий. Большинство же старых хат, став бесхозными, потихоньку разваливались.

Рядом с домом Ясеней поселилась семья главного механика авторемонтной мастерской. Его фамилии Артур не запомнил. Но вот детей: старшую дочь Риту и младшего сына своего одногодка Анатолия он помнил отлично. Рита была не вредной, симпатичной девушкой. Чистенькая, всегда пахнувшая медикаментами, она работала в местном госпитале. Дружила Рита с немецкими переводчицами, щеголявшими в подогнанной к их ладным фигуркам немецкой форме.

Артур и Толя стали, не разлей водой, просто в ближайшей округе других пацанов их возраста не было. К тому же его сестра не отказывала в лечении сбитых в кровь их ногтей с босых ног. Представляете, она перевязывала их кровоточащие пальцы белоснежными бинтами и смазывала сверху невиданным доселе затвердевающим составом. Держался он до полного заживления ранок: бегай — не хочу! Трудней всего было пережить зиму.

— Не знаю, как дожить до тёплой весны, — жаловалась соседкам Болеслава. — Если бы не огород и картошка, совсем было бы плохо. Топить нечем, в печке сожгли весь бурьян и хворост, начали резать деревья сада.

— У меня не было счастья, так несчастье помогло, — в свою очередь сокрушалась Бузина Феня. — Мой Иван перестал пить — пить-то ему нечего. Заказы на изготовление обуви не поступают. Так, мелкий ремонт вконец развалившейся старой обувки изредка капает. Кожи нет, гвоздей нет, нет ничего!

Муж утром надевает фартук, берёт в руки сапожный молоток, уставится в одну точку стеклянным взглядом и сидит. Целый день смолит махру из табака, который сам вырастил. Молчит и не хочет разговаривать ни с кем. На вопросы «пыхтит» дымом табачища и в лучшем случае заливается кашлем.

— Устроиться бы хоть на какую-нибудь работу, — рассуждала Болеслава. — Но где её найти? Да и их, — она кивала на Артура и Виту, — оставить не на кого. — Я пыталась шить тряпичные валенки. Подспорье кое-какое было. Но вся вата, материя, нитки вышли. Говорят в Виннице на толкучке (рынке) за продукты можно достать всё. Там же к этим валенкам, из резины отслуживших свой срок автомобильных камер, клеят чуни (калоши). Да и мыло кустарного производства на рынке можно выменять. Мы с Глашей решили такой рейс туда совершить, иначе подохнем с голоду.

— Боля, ты в своём уме? — пятьдесят километров не шутки. Как вы туда доберётесь? — сокрушалась соседка.

— Как, как! Пешком: за двое суток туда и за двое суток обратно. Вот только в управе нужно выписать разрешающие документы. Без них по дороге полицаи отберут всё, да и арестовать запросто могут. Но деваться некуда. Я продам, вернее, обменяю на продукты свой и мужнин костюмы, и двинемся в путь. Наша соседка Маруся в Виннице уже побывала. Она же пообещала присмотреть за детьми.

Артуру всё это не нравилось, ох, как не нравилось! Отца он уже стал забывать. А тут его любимая мать уходит на пять дней и может не вернуться. Нет, он этого не хочет и готов голодать, лишь бы рядом была мать. Тем более что скоро весна, а там расцветёт акация, её жёлтые и белые цветки вполне съедобные и даже вкусные. Затем появится завязь яблок и груш, а там огурцы, лук и морковь…. Живот бурчит, от зелени сыт не будешь, но с голоду не помрёшь.

Несколько раз такие рейсы на толкучку в Винницу совершала его мать. Приходила домой она с разбитыми в кровь, распухшими ногами. Артур бегал вокруг неё, топил печку, грел камни и воду. Горячую воду они наливали в тазик, туда же опускали раскалённые камни и мать, укрыв измученные ноги одеялом, потихоньку опускала их в эту своеобразную ванну. Затем он, уткнувшись ей в плечо, сидел рядом на лавке и, боясь пошевелиться, вдыхал материнский запах. В эти минуты счастливей ребёнка не было на свете. Его мать живая находилась рядом, это было, ни с чем не сравнимое, самое дорогое чувство сыновнего счастья.

Отец Артура гвардии рядовой Красной Армии Фёдор Ясень, как и тысячи других солдат оказался в эпицентре гигантского катаклизма войны под именем Сталинградского сражения. Чудом он был ещё жив и невредим. Ни обстрелы, ни бомбёжки, ни сотни пуль, свистевшие рядом, его не задели.

Оглохшего, потерявшего сознание, его несколько раз откапывали из земли и кирпичных завалов, рухнувших домов. Но всегда руки и ноги были на месте, никаких серьёзных ранений он не получал. Правда, его чёрные волосы на голове стали белыми. Изменилась не только внешность. Это был качественно новый солдат, который умел не только стрелять. Война научила его воевать и побеждать, оставаясь живым. Фёдор был почти уверен, что коль выжил в этом аду битвы отчаявшихся людей, где грань между жизнью и смертью теряла свои очертания, в дальнейшем в войне погибнуть ему не суждено. Не было у него фотографий ни жены, ни детей. Не получал он от них писем. Какие письма могли быть из оккупированной немцами Украины? Но глубоко в подсознании теплилась надежда, укрепляющая его веру, что жена и дети так же останутся живыми. Не раз, обращая глаза к небу, он мысленно просил:

— Боже, коль ты даровал нам жизнь и разум, не отымай их преждевременно у моей семьи. Ты их дал, и только ты властен их отнять. Живыми, трудясь в поте лица своего, всё остальное добро, сопутствующее жизни человека, мы наживём сами. То ли судьба, то ли бог, среди миллионов воплей человеческих, обращение Фёдора услышал. Все они до конца войны остались живыми, всё же остальное… — сплошного благоденствия не бывает. Счастье всегда достаётся дорого, иначе какое это счастье по дешёвке?

Степан Хортцыз на домашних харчах отъелся, но бездействием явно тяготился.

— Отец, вы гнилая интеллигенция, вечно хотите иметь что-то несбыточное, — спорил он с Матвеем. — Ляхов, жидов и коммунистов уничтожай без разбора, и милосердия. Тесное сотрудничество с немцами, — вот что нам нужно в настоящий период времени.

— Неужели ты оправдываешь арест немцами родного брата? — вмешалась в разговор Василина.

— Мама, в этом гнилом бедламе мыслей и идей только вас нам и не хватало, — сразу же ответил Степан. — Орест посидит на лагерной баланде вместе с Бендерой, смотришь и поумнеет. Не расстреляли же его, так что волноваться нечего. А вот вашего любимца Мирона нужно спасать, пока вы, националисты, тут друг дружку не перестреляли. Вы много разговариваете, а вот конкретно — действий никаких.

— Как это спасать? — встрепенулась Василина.

— Да вытащить его из-под вашей юбки на свет божий. Разве мало обид за всю историю мы натерпелись от ляхов! Мало они пролили крови украинцев? Теперь наступила пора гонор ляхов утопить в их же крови. Может хотя бы на это УПА сгодиться. Заодно не мешало бы дать по «морде» и польской армии Краёвой.

Николай, как правило, в эти разговоры не вступал. Тем более что он до позднего вечера задерживался на работе. Закрепив за ним мнение «ни рыба, ни мясо» Степан к новому родственнику потерял всякий интерес.

— Сестрица, не сверкай глазами. Не трону я твоего муженька. Пусть пока живет, как знает, — миролюбиво заверил он Ксению.

Как всегда, не поставив в известность, Степан вместе с Мироном из семьи ушёл. В составе УПА они приняли участие в уничтожении более 150 польских населённых пунктов, в которых погибло около 30–40 тысяч поляков.

Привычно упиваясь кровью мирных польских жителей, Степан не смог приучить к жестокости своего брата. При виде крови у Мирона выворачивались все внутренности наружу. Однако в вооружённых стычках с армией Краёвой он стрелял исправно. Убив в бою первого поляка, крови он больше не боялся. Но к огорчению своего брата, к бессмысленной жестокости так и не привык.

После Волынской резни оба брата из состава УПА были зачислены добровольцами в кадровую немецкую дивизию СС «Галичина». На этапе обучения в этом соединении они принимали участие в карательных операциях против партизан Франции, Югославии, Польши и Западной Украины. Летом 1944 года в полном составе дивизия была задействована в боях против Красной Армии под Бродами.

Шёл 1944 год — год освобождения Украины Красной Армией от фашистской оккупации. Прошло целых три года борьбы за выживание, в течение которых семья Ясеней не имела никаких сведений о своём отце и муже.

В свои шесть лет, украденного войной детства, Артур пережил столько невзгод и горя, которых вполне хватило бы не на одну взрослую жизнь. Он познал горечь потери своего друга, которого почти на его глазах расстреляли полицаи. Испытывая недоедания и голод, этот ребёнок в полной мере узнал цену хлеба. Постоянная угроза потерять мать, единственного родного и близкого человека, сделала его сыновнюю любовь по взрослому заботливой. Он научился выполнять всю домашнюю работу, стараясь помочь маме всем, чем мог. Артур не вздрагивал от взрывов бомб и снарядов. Конечно, страх был — страх осознанной опасности, который не имел ничего общего со страхом загнанного, дрожащего зверька. Единственного чего он не мог понять тогда и принять уже во взрослой жизни — это ничем не оправданную жестокость. Почему убивали людей лишь только за то, что они родились евреями? Почему вообще в войне, абсолютно незнакомые люди враждующих армий, стараются убить друг друга? Неужели без убийства нельзя договориться и разрешить конфликтные ситуации? И если, прячась от взрывов по погребам и другим укрытиям, его мама и сестра, обращаясь к богу, молились «боже, спаси нас и помилуй», то он помалкивал. У бога мысленно Артур спрашивал:

— Коль ты всемогущий, то неужели не видишь и не можешь запретить людям столь жестокую несправедливость, убийства друг друга?

Не мог он тогда понять, что всевысший, всезнающий и всевидящий, закрепившийся в сознании людей бог, наделив их величайшим даром — разумом, не может вмешиваться и решать за людей дела и проблемы, с которыми они могут успешно справиться сами.

Родная сестра Артура подвергалась всем жизненным испытаниям наравне с ним. Но вырастали они людьми совершенно разными. С раннего детства, будучи старшей, Вита считала вполне закономерным обделять брата во всех делёжках. Ко всему же, творя несправедливость, она первой бежала жаловаться взрослым на якобы его безосновательные претензии.

Сражённый таким явным вероломством сестры, Артур лишался дара речи. Добиваясь своего, для красоты картины ей ничего не стоило ещё и приврать. Вита научилась мастерски притворяться больной и «падать» в обмороки. Всё это она изображала столь мастерски и артистически, что в реальность своих сочинений начинала верить сама. И что тут в такой ситуации мог сделать Артур? Сестра у него была одна, и он научился воспринимать её такой, какой она была по жизни всегда.

Глава 4

Огненный вал линии фронта неумолимо приближался к Березовке. В преддверии 1944 года Красная Армия начала освобождать территорию Украины от войск гитлеровцев. Жители этого городка замерли в тревожном ожидании предстоящего боя.

Прислушиваясь к шуму двигающейся по шоссе немецкой техники, близлежащими огородами вниз по тропинке бодро шагал шестилетний мальчуган.

Дружок Артура Анатолий следовал в облюбованное место совместных встреч и игр. В густых кустах жёлтой акации на пригорке располагался их «штаб». Ветки кустарника скрывали пацанов от постороннего взгляда, а возвышенность открывала широкий панорамный обзор на мост, речку и шоссе. Не маловажно было и то, что они постоянно находились на расстоянии голосовой связи с родителями и соседями.

Обрадовавшись, что застал друга на месте в штабе, Толя протянул ему завёрнутую в блестящую фольгу шоколадку.

— Возьми, попробуй, вкусно! — добродушно угощал он.

— Где раздобыл? Немецкий? — поинтересовался Артур.

— Рита принесла из госпиталя. Там у них запарка. Раненых, контуженых и изувеченных немецких офицеров и солдат полно. За последнее время начали поступать целыми партиями — рассказывала сестра.

— Так им и нужно. Чего они на нас пошли войной!? За что они убили Изю и тётю Сару?

— Эти раненые не убивали. Их самых ранили. Твоих же соседей расстреляли полицаи.

— Ага, полицаи…. Говоришь, не убивали? А что же они делали с оружием в руках на нашей земле? Все они фашисты и убийцы!

— О чём шепчетесь, братва? — раздвигая ветки, вынырнула шельмоватая физиономия всёзнающего Фёдора.

— Ну, ты, Федя, даёшь! Появляешься тихо и неожиданно, как тень. Где целыми днями пропадаешь? — в свою очередь спросил Артур.

— Несколько ранее у местной шпаны я выменял трубу — духовой инструмент. Штука шикарная. Подудел, но играть не умею. Тут один старичок музыкант, когда-то знаменитая капельдудка, то бишь, капельмейстер начал организовывать духовой оркестр. За небольшую мзду к нему-то я и пошёл в обучение. «Ля», «Си», «Бии», «Моль» дуть в трубу он меня таки научил.

— А я-то думаю, чего это у тебя такие распухшие губы, прямо как вареники? Будто ты целый день, не отрываясь, сосал сиську у коровы, — простодушно заметил Толя.

— Ну-ну, шкет, полегче, притормози. Лучше губу свою не распускай! У меня не заржавеет. Схлопочешь по сусалам — вот и посмотрим, чьи губы припухнут больше, — обижено пообещал будущий трубач. — Ладно, проехали! Тут скоро грянет такая музыка, что дай бог уцелеть. Разве вы не слышите, какой гул иногда долетает с востока?

— Это же надо, очень похоже, что это раскаты далёкого грома, — предположил Анатолий.

— Мелочь вы, пузатая! Это гремят пушки наступающей Красной Армии. Немцы «за здорово живёшь» отступать не намерены. Недавно мы с ребятами в местных ручьях ловили пескарей, вьюнов и раков. По руслу забрались на окраину городка у кладбища вдоль дороги.

Мать моя родная, там, на поле под открытым небом ящиков с боеприпасами уложено горы. Вокруг — часовые немчуры с автоматами, не подступиться.

Далее под маскировочными сетками выстроились в ряд здоровенные пушки. И тут же — тягачи, раньше таких мощных машин я не видел.

— И это всё немцы позволили вам рассмотреть? — недоверчиво покачав головой, усомнился Толя.

— Держи карман шире и закрой рот. Мы что — первый год замужем, думаешь, не сообразили что к чему? Там вдоль берега ручьёв растут старые высокие вербы. На них мы и забрались. Оттуда было видно всё, как на ладони. Ты смотри, танки… — вглядываясь на дорогу, прошептал Фёдор.

Действительно из-за поворота, генерируя мощный рокот, содрогая землю, по шоссе на мост начали выползать танки.

Тяжёлые, многотонные чудища с длинными хоботами стволов пушек по одному взбирались на мост и, выстроившись выше у школы, остановились.

— Это «Тигры». Теперь понятно, зачем старый мост немцы заменили новым железобетонным. Ребята, вот что я вам скажу: видно бой тут будет не шуточный. Заблаговременно нужно «драпать» куда-нибудь на спокойные сёла. Хотя бы в Феликсиевку. Помнишь, Артур, как я на велосипеде тебя возил к бабе Тане? Я думаю, что наши предки этот вопрос уже осуждают. Так что «ауффидерзейн», — попрощался шустрый парень и исчез.

— И мы будем куда-то уезжать, — медленно с тоской в голосе поведал Анатолий. Я слышал, как отец с мамой обсуждали куда ехать. Работы по ремонту немецкой техники в мастерской полно. Немцы отца не отпускают. В случае чего могут и расстрелять.

— Артур! Артур! — услышали они призывной голос Болеславы.

— Нужно идти, мама зовёт, — сказал Артур. — Прощай, Толя. Они обнялись и расстались навсегда. Водоворот войны стирал с лица Земли миллионы людей. Какая-то пылинка исчезала в этом гигантском катаклизме совсем не замеченной, но в памяти повзрослевшего малыша свой след оставила.

Глава 5

Заметной руководящей личностью в организации украинских националистов Орест Хорцыз никогда не был. Просто в неудачное для себя время при аресте руководителя ОУН Бандеры оказался рядом с ним. Посему на всякий случай был так же арестован гестаповцами и помещён в лагерь для военнопленных на общих основаниях. Как выяснилось, для немцев он никакого интереса не представлял. Его товарищами по несчастью стали пленные бойцы Красной Армии. Непосредственную охрану, надсмотр и организацию работ в лагере осуществляли полицаи — всё те же украинские националисты. Понять, какое сопротивление они оказывали немцам, было трудно.

Показывая своё превосходство силы, иногда забавы ради, надсмотрщики издевались над пленными весьма изобретательно. Особенно не нравился им Орест.

— Чем? — Высокий, здоровый, невозмутимо молчит и не жалуется! Приезжали вербовщики рекрутов в Русскую освободительную армию — не пошёл. Сдружился с русскими красноармейцами. На нас смотрит пренебрежительно.

Ничего, мы ему покажем почём фунт лиха! И показали:

— От их усиленного «внимания» даже здоровый организм Ореста не выдержал и начал угасать.

Общение с пленными красноармейцами пошатнуло его веру в святость и справедливость самой идеи национализма. Поняв, что решающую практическую роль имеют не идеи, а люди, он утвердился в мысли, что Гитлер и фашизм это зло, с которым нужно бороться, а не помогать ему.

Наступившие холода Остапа окончательно прикончили. Он заболел, умер и был зарыт безызвестным в общей могиле с сотнями таких же бедолаг жертв войны.

Его братья Сидор и Мирон проходили службу в немецкой дивизии «СС» «Галичина». Дивизия была сформирована из украинских добровольцев под командованием гитлеровских офицеров. Сидор, дослужившись до «унтершарфюрера», зомбированый украинским национализмом, окончательно стал бездушной машиной, запрограммированной на убийство. «Ляхов, жидов и коммунистов уничтожай без милосердия!» — вот его девиз. Безнаказанность содеянных преступлений порождала вседозволенность, которая в самооценке вырисовывала этого убийцу этаким сверхчеловеком.

«Сверхчеловек» при должном сопротивлении противодействия, захлёстнутый чувством самосохранения, стаёт порядочным трусом. Почему? Потому, что у нормальных людей жизнь формирует чувство всепобеждающей любви к родителям, детям, женщине, родине. Во имя этой любви человек способен, перешагнув через самосохранение, совершить подвиг и осознанно пожертвовать жизнью.

У «сверхчеловека» Сидора ненависть можно было найти, а вот любви — никакой. Правда, на донышке его чёрной души крохи чувства родственной привязанности к Мирону ещё теплились.

Несмотря на просьбу матери и отца попытаться узнать о судьбе Ореста и по возможности помочь, в этом направлении он не пошевелил даже пальцем.

— Зачем? Пусть выпутывается самостоятельно. Если сгинет, то туда ему дорога, — решил он, начисто вычёркивая брата из памяти.

— Не нравишься ты мне, Мирон, ох не нравишься. Ничего тебе не нужно, пьёшь без разбора всякую гадость. Ходишь полусонный, с перепою больной, очнись, — старался урезонить младшего брата Сидор при очередной встрече.

— А ради чего просыпаться? Почему я здесь? Почему мы должны ежедневно и ежечасно подчиняться немецким офицерам, поддерживая их осточертелый «орднунг»? — вопросительно, уставившись потухшим взглядом в глаза Сидора, размышлял вслух Мирон. — Почему я должен мотаться по Европе и стрелять, в сопротивляющихся этому порядку, часто безоружных людей? Перед моими глазами во сне и наяву, как живая, восстаёт полячка, закрывающая своим телом малыша.

В её горящем взгляде мольбы и просьбы о пощаде не было. Там было презрение. А вы её из автомата…. Только теперь я понял: у бешеных зверей пощады не просят.

— Здравствуйте, дедушка! — я ваша бабушка. Приехали, только вот куда не понятно. Похоже, что тебе действительно лучше было сидеть дома у мамки под рукой. Как это я сразу не сообразил — ведь ты миротворец и в воины не годишься. Но ничего, воинами не рождаются, ими становятся. Так что давай выкладывай всё, что за душой имеешь.

— Нечего мне давать и выкладывать. Всё что там хорошего было, испарилось вместе с туманом розовой мечты отца о суверенной Украине из рук немцев, — вовлекаясь в разговор, возразил ему Мирон.

— Старому дураку удивляться нечего. А тебе пора бы понять, что добывать всё нужно своими руками. Ляхов и жидов, считай, прикончили мы достаточно.

А вот этих голодранцев коммуняк одолеть пока не можем. Ничего, «Вермахт» ещё в силе и «юшку» с москалей пускает исправно. Чем больше фашисты и советы укокошат друг друга, тем лучше для нас, — поучал непутёвого родича Сидор.

— Размечтался ты, мой брат. Дивизию «Галичина» немецкое командование перебрасывает на фронт под Броды. Будем противостоять боевым частям Красной Армии. Это не партизаны и не разрозненные группы сопротивления повстанцев. С кого пойдёт юшка ясно, как божий день.

— Не раскисай и не помирай прежде времени, Мирон. Главное из этой «мясорубки» выскользнуть живым. Глядишь, в Европу подоспеют американцы. Войдут сюда они надолго. Пока же «союзнички» выжидают, когда можно будет заварить «кашу» наименьшим количеством дров. Кушать её, даст бог, мы будем вместе. А там будет и самостийная Украина, и новая Европа и возрождённый «Вермахт». Уж тогда-то, взяв реальную власть, мы в первую очередь запретим партию коммуняк и вычистим неньку Украину, чтобы и духу их не было. Запомни, пока я добрый, ради нашей «незалежной» я и родного брата не пожалею. Уразумел?

Перегруппировки и переформировки войсковых частей, диктуемые оперативной обстановкой военных сражений, не зависели от желания и воли рядового бойца Фёдора. Но он, как и сотни тысяч таких же солдат, выживших и научившихся воевать, заставил гитлеровскую военную машину давать сбои и начать отступление по всей громадной линии боевых действий.

Пехотная часть Ясеня входила в состав одной из танковых армий первого Украинского фронта под командованием талантливого генерала Ватутина Н.Ф. Красная Армия наступала, начав освобождение правобережной Украины.

— Ну, Фёдор, радуйся! Мы идём освобождать твою родину. Вдруг повезет, и ты станешь непосредственным освободителем своего местечка Берёзовки, — обнадёживали его, боевые друзья.

О своей семье Фёдор не имел никаких известий уже три года. Насмотревшись разрухи, горя и беды, сотворённых фашистами в освобождённых населённых пунктах, он боялся вспугнуть надежду на встречу жены и детей живыми и здоровыми. Война крепко сдружила неразлучную тройку рядовых бойцов: русака Моисеева Николая, еврея Лёвочкина Соломона и украинца Фёдора Ясеня. Среди них Николай умел мастерски гадать и предсказывать события по каким-то чудным картам. «Он у нас немножко колдун!» — решили друзья. Испытывать судьбу Николай всячески противился. Но иногда удавалось его уговорить и по большому секрету пророческие карты вынимались из вещмешка.

— Просите не меня, а бога быть более благосклонным и отзывчивым к вам и вашей судьбе, — наставлял он своих друзей.

— Так мы денно и нощно его об этом только и просим! Но он молчит. А вот твой этот, который с рогами, если малость через карты проговориться, то большой беды никому не будет, — рассуждали они.

Моисеев неохотно брался за гадание. Всё плохое, что там видел и нагадал, он обычно не говорил. Смешав карты, Николай замыкался, немногословно объясняя, что сегодня «нечистые» говорить не желают.

— Бог с ними с чертями! Ну, а как ты считаешь, мы втроём до победы доживём? — не отставал от него любознательный Лёвочкин.

— Кому ты нужен? Выкрутишься! Хотя, берегись пули от националистов. Предсказанное тебе рождение двух девочек на земле обетованной, может и не состоятся.

— Ничего себе, обрадовал: «если не убьют, то жить будишь!». «На земле обетованной» — это что в потустороннем мире?

— Умный ты, прямо Соломон, да не очень. Моё дело передать, что предсказали карты. Ты уж кумекай сам, как тебе быть.

— Будто меня спрашивают, как мне быть…, будто мне хочется сидеть в этом вонючем окопе и лезть под пули….

— Лёвочкин, не гневи бога! Вера у нас несколько отличается, но бог один. Чрезмерное любопытство до добра ещё никого не доводило. Черти судьбу приоткрывают не даром, всегда нужно платить. Тебе сказано «берегись пули от националистов» — хороший повод для раздумья. Соображай, кому тебе молиться: богу или чёрту, — глядя в глаза товарищу, на выбор предостерегал Фёдор.

— Совершенно верно, у каждого человека в любой ситуации возможность выбора есть всегда. И пока мы в состоянии выбирать люди всегда остаются людьми. Не искушайте меня больше. Единственное что вам скажу: до победы над Гитлером мы все втроём доживём. А там…, кто может предсказать судьбу? Тем более что мы сами творим её собственным действием или бездействием, — Моисеев собрал и спрятал карты в рюкзак. Несмотря на просьбы, больше их он не вынимал никогда.

Если раньше Сидор Хорцыз на что-то надеялся, то с успешным наступлением Красной Армии на Правобережную Украину он впервые почувствовал себя, мягко говоря, неуютно. Казалось, этому зверю, в жестокости и злобе растерявшему все человеческие чувства, страх не ведом. Однако кажущееся бесстрашие, основанное на безнаказанности, начало давать серьёзные сбои. Временное бездействие тревожило и угнетало. Неожиданному предписанию прибыть в распоряжение гестапо он обрадовался.

— Командировка в это учреждение — не приглашение на пироги к тёще. Однако, это пока ещё и не арест. Скорее я получу новую работу, — решил он.

Действительно ему предложили возглавить немецкую диверсионную группу для подрывной деятельности в ближнем тылу Красной Армии.

— Компактная боевая группа в составе опытных двух подрывников, двух снайперов и радиста уже скомплектована. Тайники с оружием, боеприпасами, продовольствием, документами и формой одежды заложены. Ваш позывной и новая фамилия Туз. Туз Борис Петрович — лицо фактически существовавшее. Ваша главная задача — Уничтожение штабов и видных военачальников Красной Армии. В мелкие стычки и перестрелки не ввязываться.

Сейчас УПА зарывается в подпольные бункеры, и готовиться к партизанской борьбе с большевиками. Затеряться среди них будет не сложно.

Через систему безопасности этой, мало чем похожей на войсковое соединение, армии, при необходимости, группе будет оказываться содействие. Но лучше с ними не связываться. Уж вам-то хорошо известно, какой бедлам там у них твориться. Подробности доложит и покажет майор Шульц. Если вопросов нет, то за работу, «Хайль Гитлер!», — вскинул руку гестаповец.

— Хрен редьки не слаще, — подумал Сидор, то есть новообращённый Туз Борис Петрович. — Всё же это не передовая где русские «Т-34» всадят в тебя порцию шрапнели и вспоминай, как звали раба божьего: то ли Сидор, толи Борис. А теперь ещё повоюем, Только вот за что — стало не понятно ни немцам, ни мне.

Далёкие раскаты взрывов, сливаясь в сплошной гул канонады, долетали до местечка Берёзовки всё громче и отчётливей. Редактор местной газеты Лебедь с женой собрали пожитки и были готовы к отступлению вместе со своими фашистскими благодетелями.

С немецким госпиталем эвакуировалась и медсестра Рита — сестра Анатолия. Вместе с ней исчезла вся их семья. Артур тоскливо осмотрел замок на двери дома: в окнах пусто, нет никого, в том числе и его товарища.

— Артур! Артур! — услышал он громкие призывы сестры Виты. — Ты куда исчез? Мама сбилась с ног, ищет тебя.

— Тут я! — барахтаясь в снегу на нечищеной тропинке, отозвался её брат.

— Никуда из хаты не уходить! — строго наказала мать с приходом детей. — Вы что не видите, какая суматоха вокруг твориться!?

«Вокруг» — это было движение по шоссе. Вся жизнь местечка была сосредоточена на нём. Наконец-то фашисты отступали! Туда — сюда, оглашая трескотню пулемётной дроби работающих двигателей, проносились немецкие мотоциклы с колясками. Пытаясь их заглушить, рычали мощные дизеля автомашин с кузовами крытыми брезентом. Между них шныряли шустрые легковушки. По обочинам пытались проскочить конные упряжки с телегами, гружённые всяческим добром. А вот и тягачи тянут тяжёлые орудия. Несмотря на нервозность, на дороге соблюдался относительный порядок. Выставленный у школы на перекрёстке регулировщик этот поток распределял по нужным направлениям. Руководство, этой ползущей махиной отступающих войск, осуществлялось из здания местной почты, удобно расположенной на углу перекрёстка. Именно отсюда из обширного почтового сада выскакивали мотоциклы, развозившие пакеты с указаниями войскам, двигающимся по шоссе сплошным потоком.

Наступление года по Грегорианскому летоисчислению жители местечка практически никак не отмечали. Другое дело Рождество Христово и старый Новый год. Особенно для детворы это святки и праздник, которым они радовались даже в оккупации. В эти дни обязательно готовилась сладкая кутя! Ближайшие соседи и родственники на колядки, щедровки и поздравления детей одаривали их пирогами, коржиками, конфетами — кто, чем мог. Но благодатный приход рождественских праздников омрачался тревогой и предчувствием беды в ходе предстоящего боя за освобождение города.

Хотя непосредственно они не воевали, но бомбы, снаряды и пули в выборе своих жертв были абсолютно неразборчивы. Ради спасения детей семья Бузины и Ясеней решили переждать смутное время в селе Феликсиевке. Само село размещалось на отшибе в стороне от дороги в шести километрах. Воевать там было затруднительно, да и не из-за чего. Когда этот бой нагрянет, никто не знал, поэтому уходить из дома в такой почитаемый праздник не спешили. Все чего-то выжидали и дождались: по шоссе, через которое обязательно нужно было им переходить, сплошным потоком двигались отступающие немецкие войска. Неожиданно в устоявшийся шум и ритм на дороге, нарастая, вклинился вибрирующий гул с неба.

С востока на небе со стороны солнца показались краснозвёздные бомбардировщики, знаменитые «Петляковы». Самолёты были редкостью, такие их конструкции жители городка увидели впервые. Посмотреть на это чудо из дома выскочили все, в том числе и Вика с Артуром.

На дороге немцы занервничали. Кто куда они «рассыпались» между хат по огородам. Рядом с мостом затявкала зенитка: «бум, бум, бум!» — понеслись трассы её снарядов в направлении самолётов. «Петляковы» перестроились в круг и, с жутким нарастающим воем, пошли в атаку.

На месте зенитки вырос столб дыма и земли. Раздался оглушительный взрыв, из окон посыпались стёкла. Оглохшие любопытствующие соседи бросились спасаться в единственный каменный подвал в доме старого Лейблы. Бомбардировщики продолжали «утюжить» шоссе. Земля содрогалась от взрывов бомб. С потолка подвала сыпалась глина и песок. Протрезвевший Иван Бузина, втянув поглубже голову в плечи, пересохшими губами шептал: «господи пронеси», то ли «господи не губи». Все дети, прижавшись к родителям, всхлипывая, тихо попискивали. При каждом взрыве их матери хором, дрожащим шепотом, голосили: «господи, помилуй! матерь божья, заступись!».

Никто не помнит, сколько прошло времени, как вдруг наступила тишина. На шоссе догорала немецкая техника. То тут, то там в огне взрывались боеприпасы. На месте зенитки у колодца дымилась большая воронка. Тут же полегла и вся прислуга. Одного из солдат взрывом разорвало пополам. Его внутренности, вывалившись из живота, валялись прямо на земле.

Мост через речку уцелел. Видно его и не стремились разрушить, сберегая для наступающей Красной Армии. А вот здание почты прямым попаданием бомбы было уничтожено полностью — одни кирпичные развалины.

Наступившая ночь прикрыла раны войны и дала возможность уцелевшим немцам уйти по дороге в сторону Винницы. Утром знаменитые танки «Т-34», проскочив мост, вышли на окраину городка. В Берёзовку вошла Красная Армия.

Освобождение городка от гитлеровской оккупации для его жителей было событием радостным. Правда, те из них, кто сотрудничал с немецкими властями, особой радости не излучали. Чувствуя, что за предательство придётся отвечать, они старались удрать вместе со своими работодателями.

Большинство хат и построек в сёлах Украины, где бои не происходили, оставались целыми и невредимыми.

Тем не менее, война коснулась всех людей и свою кровавую дань собирала исправно, не минуя никого из них. Конечно, они радовались, что остались живы, приветствуя, как могли, угощали своих освободителей. Как тут их не угостить — ведь Рождество! По этому случаю из тайников извлекалась припрятанная самогонка и всё, что было из продуктов — для своих солдат ничего не жалко.

Неугомонный Фёдор, успевший после боя обследовать ближайшие окрестности шоссе, делился впечатлениями с Артуром:

— Ты не поверишь, вокруг оружия, брошенного немцами, полно!

— Зачем оно тебе? Всё равно кушать его не будешь, — рассудительно заметил его товарищ.

— Много ты понимаешь! Кое-что в надёжном месте можно припрятать, пригодится.

— Ага, особенно для этого случая годится вон та пушка. В её ствол я пролезаю запросто.

— Да неужели? Откуда ты это всё знаешь, — недоверчиво посмотрел на мальца его старший товарищ.

— Откуда, откуда… — от верблюда! У нас на постой определили отделение разведчиков. Так вот с лейтенантом Сашей — их командиром, к этой самой пушке мы ходили. На руках он поднял меня прямо к дырке ствола: «- Видишь, какая огромная дура по нам стреляла? А вот фрицам не помогла! Драпают они от нас» — сказал он, опуская меня на землю.

— Подумаешь, разведчики…. Я сам себе разведчик. Кстати, твой лейтенант со своим отделением с оружием, в белых маскхалатах куда-то убыли.

— Ну, ты даёшь! Ясно куда — в разведку. Они же разведчики, — безапелляционно заявил Артур.

Тёплая встреча бойцов Красной Армии, оказанная населением, несколько их расслабила, заметно притупив наступательный порыв. Воспользовавшись этим, на узком участке фронта со стороны Винницы немцы начали контратаковать наши, не подготовленные к обороне, зарвавшиеся воинские части. Учитывая обстановку, красноармейцы, застигнутые контрнаступлением врага в Берёзовке, на пригорке по обе стороны винницкой дороги, вдоль фруктового сада спешно рыли окопы.

Им было приказано занять оборону и немцев задержать. Нужно было выиграть время, выявить замысел, состав сил и главное направление их удара.

Артур оказался прав. Разведчики ушли в поиск за «языком». Удача им сопутствовала, и они его добыли. Сведения, полученные от пленного гауптмана вермахта, были неутешительные. Собрав мощный кулак войск в составе танкового соединения «тигров», дивизии мотопехоты, при поддержке авиации, немцы под Винницей сумели остановить наступающие армии первого Украинского фронта и начали их теснить.

По шоссе из Винницы двигалась передовая колона врага. Встретив сопротивление, немцы развернулись в цепь, и пошли в атаку.

Бой разгорался не шуточный. По обе стороны дороги, стреляя на ходу по окопам «красных», ползли немецкие танки.

В местечке «юнкерсы» люфтваффе в первую очередь пытались уничтожить мост. Одна из бомб разметала в клочья еврейскую синагогу. На её месте зияла огромная яма метра три глубиной. Горели еврейские постройки вдоль лестницы в центр городка.

Наступательный пыл фашистов был приостановлен самой природой. То ли гитлеровцы не знали, то ли пренебрегли естественной преградой на пути развёртывания танков. Но три «тигра», беспомощно подминая траками гусениц болотную растительность, постепенно засасывались трясиной — «рудой», так её называли местные жители. Покинутые танкистами, возвышаясь над тростником, бесполезно торчали их массивные башни с длинными стволами пушек. Остальное бронированное воинство остановилось, размышляя, что делать далее.

Используя заминку, командование красных, оставляя заслоны, дало приказ на отступление. Население городка, спрятавшись по погребам и подвалам, вообще не понимало, что происходит и что их ожидает. Не нужно было быть большим стратегом, чтобы понять трагическую перспективу людей, по которым стреляют из всех видов оружия. Дом и укрытие, в котором нашли прибежище семья Ясеней с соседями, располагался в непосредственной близости от шоссе и моста. В этом-то и заключалась их беда. Понимая это, лейтенант Саша, отступая на полуторке вместе со своими разведчиками, туда заскочил, чтобы предупредить понравившихся ему людей об опасности.

— Уходите, уходите отсюда немедленно все! Иначе погибните! — прокричал он.

Воспользовавшись некоторой паузой, Артур вцепился в него мёртвой хваткой и завопил:

— Возьмите нас с собой! Не хочу, чтобы полицаи убили нас как Изю. Саша, возьми нас с собой уже тише, — попросил он и умоляюще посмотрел на него.

Подчиняясь мгновенной вспышке милосердного решения, он подхватил ребёнка и скомандовал:

— Быстро в машину!

Не раздумывая, его сестра и мать, подхваченные сильными руками разведчиков, вместе с тощими узлами пожитков были загружены в кузов автомобиля. Проскочив мост, под обстрелом немецких пушек они выбрались из городка.

Вторая волна налёта немецких самолётов мост через речку Соб всё-таки разрушила. Послушавшись совета разведчиков, из подвала дома Лейблы все соседи Ясеней ушли. Их счастье, ибо очередная бомба раскидала на мелкие куски и дом, и подвал. Взрывной волной из хаты Ясеней сорвало крышу. Под взрывами бомб рухнула в «кручу» и рассыпалась на берегу речки хата Лебедей. Расстреливая из пушек танков пулемётные гнёзда на крышах собора и польского костёла, немцы их подожгли. Строения, простоявшие века, одномоментно были уничтожены. После войны развалины их стен ещё долго простояли, удивляя своей прочностью и мастерством наших предков.

Любимый рыжий пёс Артура Мудрик, защищая повреждённый дом Ясеней, бросился на мародерствующего эсесовца и тот очередью из автомата его застрелил. Под обстрелом центральная часть местечка горела и рушилась. В город второй раз вошли немцы

Глава 6

Контрудар вермахта под Винницей не мог надолго задержать общее наступление Советских войск на правобережной Украине.

На освобождённой территории левобережной Украины националистических банд не существовало, поэтому там речи о каком-то, ими организованном, сопротивлении Советской власти быть не могло. Однако с выходом наших армий к западным областям правобережной Украины такое сопротивление там имело место. Украинская повстанческая армия, бандеровцы или ещё какой-нибудь «Рух» — так они себя называли сути бандитских формирований не менял.

Выполняя грязную работу палачей в услужении гитлеровского рейха, украинские националисты не получили даже намёка на образование в будущем хотя бы какого-нибудь незалежного игрушечного украинского государства.

Не имея государственности, вне закона, они становились банальными бандитами, люто ненавидящими Советскую власть. Серьёзный урон нанести, наступающим нашим войскам, они не могли. Однако из-за угла ужалить зазевавшихся, потерявших бдительность бойцов мелких подразделений — могли вполне.

Командующий первым Украинским фронтом генерал армии Ватутин Н.Ф. был признанным мастером по вопросам окружения крупных объединений противника, эффективного применения подвижных группировок фронта и организации оперативной обороны.

Безопасность его передвижений по войскам, учитывая угрозу со стороны бандитов, должны бы курировать оперативники со «СМЕРШа». Во всяком случае, обеспечить генералу достаточную охрану было их святой обязанностью. Однако эти прописные истины они не выполнили.

Переодетый в форму советского офицера Хорцыз Сидор уже успел сделать несколько вылазок по ближним тылам 13 армии.

Документы, сработанные гестаповцами, на имя Бориса Туза у советских патрулей никаких подозрений не вызывали. А вот свои же националисты — бандеровцы было, чуть его не подстрелили. Отделался он легко, только благодаря личному знакомству с командиром группы УПА Воробцом Ф. Тогда же они условились устроить совместную охоту на «краснопёрых». Спустя несколько дней, удобный случай подвернулся. Дозорные наблюдатели донесли, что к селу Милятин двигаются несколько легковых автомобилей. Большой охраны с ними практически нет. Не очень-то надеясь на удачу, с обеих сторон дороги Хорцыз расставил двух своих снайперов.

- Стрелять в первую очередь в старших офицеров. После двух — трёх выстрелов сразу же уходить! — приказал он.

Снайперы своё дело сделали. Одним из их выстрелов был ранен в бедро генерал Ватутин Н.Ф… Понимая, что красные здесь устроят доскональную зачистку, Сидор увёл своих стрелков в бункер и затаился.

Выхваченные из-под бомб горящего городка, Болеслава с двумя детьми, пока живы и здоровы, оказались в одном из сёл прифронтовой тыловой зоны Советской армии. Их высадили посреди этого населённого пункта практически, в «чём мать родила», в полной прострации неведения своей дальнейшей судьбы. Вопрос «хочу писю, хочу каку» решался просто — за любым углом. Кое-какие консервы им оставили разведчики. А вот где ночевать, в наступающую ночь среди зимы, нужно было решать самим незамедлительно. Из последних сил они брели от хаты к хате. На стук никто не отзывался. Наконец одна из дверей приоткрылась. Ветхая старушка, сразу же поняв в чём дело, без предварительных расспросов, посторонившись, пригласила:

— Заходите в хату.

Марья Ивановна, бывшая учительница русского языка, оказалась интеллигентной сердобольной женщиной, приютившая семью беженцев вплоть до повторного освобождения их родной Берёзовки от немцев. Она делилась всем, чем могла, приговаривая, «и моим двум сыновьям на войне кто-то так же помогает».

В семилетней школе селения разместился медсанбат. Чтобы хоть как-то прокормиться Болеслава подрядилась там стирать бельё, простыни — все, что ей давал старшина — хозяйственник. Вита с Артуром разносили раненым бойцам пищу и собирали назад посуду. Артур был нарасхват: помогал им подняться и пописать, скрутить самокрутку с махоркой, подавал попить воду. Одним словом, он был незаменим в десятках мелких потребностей и желаний, которые сами они осуществить из-за ранений не могли. Кровь, стоны и смерть этих детей уже не шокировала, но Вита, сопереживая людским страданиям, часто плакала.

— Чем им помочь? — спрашивала она мать и Марью Ивановну.

— Чем помочь… — задумчиво переспросила мудрая женщина, — а ты почитай им книгу. Она подошла к шкафчику и, неторопливо перебирая потрепанные корешки книг, удовлетворённо произнесла: «вот эту — «Руслан и Людмила».

«У лукоморья дуб зелёный;

Златая цепь на дубе том;

И днём, и ночью кот учёный

Всё ходит по цепи кругом» —

утром следующего дня в палате среди раненых Вита начала читать знаменитую поэму.

— А это где? — свесив ноги с койки, спросил один из них.

— Не слушай ты этого олуха царя небесного. Это же Александр Сергеевич Пушкин! Девочка, читай дальше, — прошептал боец с перебинтованной головой.

Постепенно в палату набилось полно народу, желающих послушать дивную сказку из уст девочки с русыми косичками.

— Что здесь происходит? — послышался голос дежурного хирурга.

— Тише, не кричите, — зашикали на него раненые, — происходит здесь сказка….

Действительно, волшебные слова стихов величайшего русского поэта завораживающе проникали в сознание бойцов. Они притупляли боль ран, перенося их в мир таинства сказки. Мир со своими страстями, любовью, предательством и добротой. Мир, в котором было всё, но не было так много жестокости, ненависти и вероломства, постигших их в происходящей войне.

Несмотря на войну, планета Земля исправно вращалась вокруг Солнца и регулярно обеспечивала гарантированный приход весны. В целом человеческая цивилизация ещё не могла глобально активно вмешиваться в законы мироздания, но в изобретении средств уничтожения себе подобных явно преуспевала. Приход к власти в отдельных государствах личностей, заболевших манией собственного величия, в свою очередь порождал и насаждал вокруг себя особую расу господ, призванных, как они считали, управлять миром. Конечно, всегда находились люди и целые государства с ними не согласных. Тогда возникали войны.

Правда, деньги, в огромных количествах захваченные этими господами, с молчаливого согласия большинства людей сами по себе становились властью. Так называемая элита, владеющая этими несметными денежными средствами, уже сама, прикрываясь изобретённой ими же мифической демократией, могла купить, «избрать», назначать своего ставленника на любой пост в государстве.

Процесс накопления нетрудовых больших денег всегда конфликтный. Конфликты в конечном итоге неминуемо перерастают в войну. Таким образом, война — это естественное содержание и смысл существования больших денег. Все убытки и страдания в войне принимают на себя простые люди, порождая ненависть, злобу и взаимную нетерпимость конфликтующих сторон.

До всех этих размышлений Болеславе с детьми, бредущими по колени в грязи на разбитой грунтовой дороге, никакого дела не было. Почему в грязи? — Потому, что наступила весна и начал таять снег. Почему дорога грунтовая и разбитая? — Потому, что других дорог не было. Танки, автомашины, пушки, кони, люди — весь первый Украинский фронт, оправившись после двухмесячной заминки, перешёл в наступление.

В марте 1944 года были освобождены небольшой районный центр Берёзовка и областной город Винница. Семья Ясеней возвращалась домой.

Артур в армейской пилотке со звёздочкой, ватнике и солдатских ботинках, на прощанье подаренных госпитальным старшиной, выбившись из сил, основательно застрял в глинистой жиже того, что когда-то называлось дорогой.

Он тоскливо посмотрел на удаляющиеся силуэты сестры и матери. Попытался из болотного плена освободиться: в лучшем случае ноги вытаскивались без обуви.

- Ну что, боец, забуксовал и сел в болото? — услышал он голос солдат с проезжавшей подводы.

Артур молча развёл руками — мол, что тут поделаешь, сами видите.

— Ладно, твоей беде мы поможем, — сказал один из них и, соскочив из телеги вместе со своим товарищем, взяв под руки, вытащили сначала хлопца, а затем и его ботинки. Они усадили мальчика на телегу и начали расспрашивать:

— Ты, почему один и как здесь в болоте оказался?

— Не один я, вон там впереди меня дожидаются мать и сестра.

— Ага, понятно, значит беженцы….

— Мы не беженцы! Мы возвращенцы, — обиделся Артур, — мы возвращаемся домой в Берёзовку.

Подъехав поближе, они подобрали на телегу его мать и сестру.

— Мы вас немного подвезём, но топать вам осталось километров двадцать. Вашу Берёзовку разрушено основательно. Немцы по-тихому уходить не хотели. Мост там оказался разрушенным, и наши танки вынуждены были в обход искать брод.

Конечно, эти новости, сообщённые доброжелательными солдатами, оптимизма не прибавляли. Но они шли домой и, как он их встретит не столь важно. Главное, что с каждым шагом он приближался и был своим, родным.

Глава 7

Напоив землю влагой и украсив её буйством цветов среди нежной зелени трепещущих листьев растений леса и садов, весна передавала эстафету круговорота природы лету. Созерцая эту красоту, воевать не хотелось даже отъявленным бандитам из 14 дивизии «СС Галичина». Под ударами совместных наступательных действий 1,2, и 3 Украинских фронтов оборона немецких войск трещала и рушилась как карточный домик.

Затыкая бреши в прохудившейся линии обороны, противник бросал туда последние резервы — всё, что попадало под руку. Боеспособность 14 дивизии вызывала, мягко говоря, большие сомнения. Одно дело воевать против разрозненных групп партизан и совсем другое — устоять под ударами регулярной армии русских. Однако выбирать было не из чего.

Как говориться: «на безрыбье и рак рыба». Фактически же оказалось, что паны украинские добровольцы, напялив форму эсесовцев, ни раком, ни рыбой стать так и не смогли. А что в принципе они могли сделать, растянутые на 36 километров второй линии фронта под Бродами вместо 12 — положенных по уставу? Правда, они могли по старинному украинскому казацкому обычаю, подбадривая себя, закричать «Слава!», снять штаны и, став раком, показать противнику свой зад.

Всё это вояки на немецкий лад выполнили, но частично. Дело в том, что казаками они не были никогда. Ко всему же, какие могут быть казаки в эсесовской форме?

Ударами мощной артподготовки, в том числе и знаменитых «Катюш», земля и небо под ногами у них зашатались, и перемешались. В наступившей звенящей тишине, сквозь рокот танков, услышав мощное русское «ура», уцелевшие паны националисты, показав свой зад, дали «дёру». Штаны доблестные вояки сняли уже позже за пределами Украины, чтобы вытряхнуть дерьмо собственного конфуза на головы подобравших их союзников.

Такие события происходили в целом. А в частности, умиротворённый красотой природы, самый младший из братьев Хортцызов всё ещё никак не мог сообразить: зачем и как он, с автоматом в руках, оказался в этой траншее. Его старший брат Сидор куда-то пропал. Вокруг Мирона, зарывшись в землю, копошатся вроде бы украинцы, но в немецкой форме эсесовцев. Глядя на них, он всё ещё не мог избавиться от преследующих его презрительных очей полячки, которую они расстреляли. Конечно, большинство из них были головорезами, для которых убийство стало привычным промыслом. Но были и такие, невольно вовлечённые и ставшие по ошибке рядом с ними, которые орудием преступления быть больше не желали. Никакого благоприятного выхода из сложившейся ситуации для себя они не видели и не искали. Попав в цейтнот собственных непростительных ошибок, предстоящий бой они ждали как избавления.

Что-то подобное испытывали евреи, которых вели на расстрел. Не находя для себя иного выхода, они все хотели только одного — поскорее всё бы это закончилось. Но между этими событиями была большая разница. Одни до конца были людьми — слабыми, потерявшими способность сопротивляться, но людьми. Эти же — человеческие подонки, из всесильных вершителей судеб, вдруг сами стали пушечным мясом.

Понимая, что расплата неотвратима и смерть приблизилась вплотную, они, может быть, впервые осмысленно задумались: за что и во имя чего воюют. Разумного ответа никто не находил. В виде освобождения многие, кто способен был ещё думать, желали только одного — поскорее бы всё это закончилось с любым исходом.

— Ты мне, Фёдор, скажи, как так получилось, что целая немецкая дивизия, состоящая из украинских добровольцев, будет противостоять нам в предстоящем наступлении, — спросил своего боевого товарища Моисеев.

— Посмотри: грубо — приблизительно на Украинском фронте воюет каждый третий украинец, а то и второй. Они представляют Украинскую союзную республику, входящую в СССР.

Кого же представляют эти то ли поляки, то ли венгры, то ли австрийцы, то ли чехи, надевшие добровольно немецкие эсесовские мундиры. Кто они такие?

Стоящие рядом бойцы, с нескрываемым интересом устремили взоры на Ясеня: — Как-то он будет выкручиваться с ответом на щекотливый вопрос?

— Политработники уже не раз объясняли вам, что собой представляет немецкая 14 дивизия «СС», — начал он излагать своё видение ответа.

- Перед войной, не спрашивая нашего согласия, в состав Украины были присоединены целые области гуцул, бессарабов, закарпатцев — западынцев, так мы их называли. Последние 300 лет они входили в состав других государств. Что у них осталось украинского, сказать трудно. Конечно, знать всё это вам в предстоящем бою не столь важно, — сосредотачиваясь, Фёдор передохнул.

— Я простой красноармеец, такой же, как и вы, защищаю свою землю, наше общее государство от врагов. Эти же, западенцы, кто хотел приобрести свою давно потерянную родину и государство, воюют рядом с нами в рядах Советской армии. Остальные же воюют на стороне немцев. И не важно, как они себя называют: УПА, бандеровцами или напрямую эсесовцами — это враги. Враги жестокие без совести и чести. Ни присяги, ни государства у них не было, и нет. Так что предавать им нечего и не кого. Перед вами простые бандиты и преступники вне закона. Общечеловеческие и божеские законы для них не существуют. Таким никакой пощады быть не может. Их как пожар, полыхающий на нашей земле, нужно ликвидировать. Помните об этом, ибо от них никакого снисхождения вы так же не дождётесь.

Когда десятки орудий одновремённо производят залп, то он воспринимается как мощный гул гигантского шмеля, который, с трудом оторвавшись от земли, устремляется в небо. В дальнейшем беглый огонь артподготовки по законам физики заставляет резонировать всё окружающее пространство. Наконец, достигнув наивысшей ноты, натянутая до предела человеческого восприятия звуковая волна обрывается. Орудия, сделав своё дело, умолкают. Вместо них всё обозримое пространство рассекают трассы рукотворных огненных молний, сопровождаемые чуть позже доходящим до людей, шипящим звуком реактивных снарядов. Это начали работать знаменитые «Катюши».

Кромешный ад рвущихся снарядов сокрушительным валом прошёлся по траншеям, переместился вглубь обороны Галицкой дивизии и затих. Уцелевшие украинские эсесовцы, мотая оглохшими головами, пытались сообразить живые они или уже мёртвые. Не позволяя это выяснить, с неба на них, сжигая на своём пути всё, обрушился огненный смерч возмездия, казалось посланный самим разгневанным богом. Не вступая в бой, дивизия была уничтожена. Была дивизия, и нет её!

Оглохший и ослепший, полузасыпаный землёй Мирон выполз из траншеи и смутно увидел, наступающее на него, чудище с длинным хоботом, изрыгающим огонь.

В попытке защитится, он нащупал автомат и, не целясь, в сторону танка выпустил очередь. Неразлучные три наших друга — десант на броне знаменитой машины это заметили.

- Берегись, Лёвочкин! Не дай бог, исполнится предсказание Моисеева, и ты схлопочешь пулю от этого сумасшедшего националиста, — сказал Фёдор, меткой очередью успокаивая навечно, мечущегося и заблудшего в поиске мира, Мирона.

Еле живые, исхудавшие и измождённые, Болеслава со своими детьми сидела среди глиняных развалин родной хаты и беззвучно плакала. Горькие слёзы самопроизвольно катились из её глаз, застилая угнетающую картину царящей разрухи вокруг неё.

Центральная часть Берёзовки, особенно дома и хаты, прилегающие к шоссе, были полностью разрушены. Каким-то чудом уцелевшая семилетняя школа, отчаявшись услышать знакомый шум и визг учащейся детворы, безучастно смотрела на мир глазницами выбитых оконных стёкол и дырами в кирпичных стенах от пробоин снарядами. Мост через речку Соб был разрушен и окончательно взорван отступающими немцами. Большая часть воды пруда, не удерживаемая ничем, убежала. Тем не менее, обрывистые, а в некоторых местах и болотистые берега речки представляли собой естественную преграду для наступающих войск Красной армии. На скорую руку ниже по течению сапёрными частями был построен мост временный. Для него-то и были использованы столбы и балки из полуразрушенных окружающих домов. Другого леса в округе просто не было. Вся остальная деревянная мелочь — двери, окна, мебель и прочая домашняя утварь пошла под колёса военной техники. Сам по себе болотистый участок дороги выезда от моста на шоссе, размокший весенней распутицей и разбитый этой же техникой, был трудно проходимым.

На небольшой уютной улочке, где проживали Ясени, из десяти — сохранились только три покосившихся израненных и ободранных домика. Отсвечивая вкраплениями соломы снопиков былого покрытия крыш, вокруг чернели кучи развалин глины — всё, что осталось от, когда-то беленьких ухоженных украинских хат. Совсем как на кладбище. Только основную часть людей там похоронили раньше. Теперь немногие выжившие из них, присутствовали на похоронах руин своего города. Ураган сокрушительной войны пронёсся над местечком и, далеко не созидательной гигантской волной наступления Советских войск, отхлынул далее на Запад. Уцелевшие люди, оставленные сам на сам с горем и разрухой, возвращаться к жизни не спешили. Ничего хорошего она им не сулила: «всё для фронта, всё для победы!» — для этого ни сил, ни воли у них не осталось.

Болеславе, как тому, обречённому на расстрел еврею, захотелось броситься в реку и покончить раз и навсегда: и с войной, и с подлостью несправедливой жизни. Она посмотрела на детей — почему в этой стране никто не хочет задумываться, для кого и для чего эта победа добывается? Конечно, вразумительный ответ на этот вопрос она не нашла.

Но одновремённо со всей очевидностью стало ясно, что без неё дети пропадут. Сколько сможет, за их жизнь она будет бороться, ибо вопрос выживания стаёт смыслом и главной целью её существования.

— Мама, не плачь, посмотри: наша лопата! — указал Артур на еле просматриваемое из глиняных развалин нехитрое изделие из добротного железа.

Вита скулить в унисон матери перестала и вопросительно уставилась поочередно на лопату, Артура и мать, всем своим видом беззвучно спрашивая: «ну и что?»

Сопереживая и глубоко прочувствовав всё, что происходило с сердцем мамы, Артур выковырял лопату из глины, стал рядом с ней и твёрдым голосом заявил:

— Мамочка, прошу тебя, только не плачь. Мы пришли домой, и тут будем жить.

— Ну, что ж, сынок, — как эхо повторила мать, — будем жить.

Так их, в объятиях втроём, с лопатой в руках Артура, и увидела соседка бабушка Мария. Не захотела она бежать от войны с родной хаты. Удивительно, но вместе со своим Ефимом весь этот ужас стрельб, взрывов, нашествие немцев и боёв они пережили сидя даже не в погребе, а в коморке своего жилища. Дом и их жизни судьба сохранила в целости и сохранности.

Старую добрую женщину удивить было трудно. Тут же, в лучах восходящего солнца, на месте развалин и руин она увидела памятник всесильной жизни: женщину — мать, обнимавшую девочку и мальчика с лопатой в руках. Композиции разных памятников припомнить она могла много: с серпом и молотом, с мечом и винтовкой, с пером и музыкальным инструментом и множество других. А вот с лопатой… не припоминает. А ведь именно она — лопата помогала людям выжить, жить и обустраивать своё благосостояние. С помощью лопаты вскапывали огороды и поля. С её помощью строили города, дороги, рыли каналы. С её помощью бойцы, спасая жизнь, вгрызались в землю, рыли траншеи и блиндажи. При помощи лопаты люди рыли могилы, хоронили погибших и для продления жизни садили сады.

Удивительно, жизнь торжествующая восполнила недостаток в монументах и изваяла памятник из живых людей — мать, дочь и мальчик с лопатой в руках.

— Собирайтесь, жить будете у нас, — сказала бабушка Мария, жестом руки указывая на свою хату.

Для семьи Ясеней начался новый этап жизни. Этап выживания — голодного труда до изнеможения, когда сама смерть казалась избавлением. Выжить им помогали такие же, как и они бедолаги — окружающие люди. В то время общая беда их сближала, и они помогали друг другу, чем могли. Местная власть, зацикленная на призыве «всё для победы», оказать помощь тем, для кого эта победа добывается, ничем не могла. Правда, стараниями властей было отловлено несколько местных полицаев. Их то ли судили, то ли нет, но расстреляли — это точно, во всяком случае, из жизни они исчезли навсегда.

Раскапывая развалины своего дома, Милослава с детьми обнаружили некоторые бытовые инструменты и утварь. В подполье погреба сохранились остатки картошки и припрятанная одежда. На пригодной земле среди куч глины общими усилиями посадили огород.

Там же они расчистили площадку и прямо на земле начали строить из той же глины, замешанной на соломе — из «вальков», стены небольшой хаты. Дерево, балки, листы жести выкапывали из грязи дороги и окружающих развалин. На просьбу оказать хоть какую-то помощь военный комиссар спросил мать «а где твой муж?»

— Воюет, — ответила она.

— Вот когда будешь знать, где и за кого воюет, тогда и приходи, — закончил он разговор.

Вечно голодные сверстники Артура ели всё, что успевало вырасти на земле и под землёй: цветки белой и жёлтой акации, ростки морковки, редиски и лука, зародыши яблок, груш, слив, чёрной и красной смородины…. Они играли в обычные игры: жмурки, классики, тряпичные и, вырезанные из пористой резины колёс пушек, мячи. Самой распространённой была игра в войну. Желающих быть партизанами и бойцами Красной Армии было большинство. А вот немцами воевать не хотел никто. Их назначали по жребию. Бойцами руководили «Чапаевы», «Зои Космодемьянские», «Будённые» и «Ворошиловы» — большинство герои гражданской войны. Новых героев они ещё не знали.

В ходе этих игр определились две основные команды: «скакунки» и «местечковые» со своими штабами и линией фронта. Бои между ними принимали ожесточённый характер, переходя от рукопашных схваток до камней и палок. У «скакунки» было преимущество — на их территории размещались склады немецких боеприпасов и оружия. Скакунецкие бойцы были экипированы немецкими касками, самодельными щитами из жести. Они умели исправно зажигать и бросать взрывпакеты. Бои с взрывами, продолжались с переменным успехом, пока какой-нибудь случайный взрослый фронтовик не разгонял сражающуюся ребятню. Среди них появились первые потери: при разборке снарядов взрывом был разорван на части сверстник Фёдора — Карасёв Иван. Вторым, загоревшимся за пазухой порохом, заживо сгорел товарищ Артура по команде Беша Николай.

Спички, мыло и соль в это время были в большом дефиците. Огонь научились зажигать, используя порох и стальной телефонный кабель. К раскалённому трением об сухую деревяшку проводу прикладывали палочки пороха, и он зажигался — вот и вся механика. Добывать этот порох, разбирая снаряды, научился и Артур. После всех этих трагических событий мать категорически запретила Артуру выходить за пределы своей улицы. Порох в снарядах размещался в таких белых шёлковых мешочках. Вот из-за них главный надсмотрщик Вита брата всегда прикрывала. Мелкий порох они вместе тайком поджигали на огороде.

К этому времени в здании школы почистили помещения, в стенах заделали дыры и начали учить детей. Артуру исполнилось семь лет и для него «первый раз в первый класс» было вполне своевременно. Для сверстниц Виты их 3–4 года прошли в оккупации вне школьного обучения. Как их учить?

Они были переростками. Для них организовали классы по специальной программе обучения.

А вообще-то, какое обучение: ни учебников, ни бумаги, ни ручек, ни карандашей — сплошной дефицит. Да и учителя — где их взять, идёт война.

Хорошо хоть остались женщины. Директором Скакунецкой семилетней школы стала вернувшаяся с эвакуации Руинская Римма Григорьевна, еврейка по национальности, женщина серьёзная и весьма уважаемая. Все учителя были женщины, даже физрук. Слава им, низкий поклон всем женщинам того периода. Это благодаря ним из нас выросли будущие инженеры, учёные, конструктора, офицеры и космонавты, квалифицированные рабочие и умелые труженики земли. Вот кого нужно славить. К сожалению, со временем о них мы забываем. Денежные мешки, захватившие власть, начинают прославлять тех подонков, которые этих женщин и их мужей убивали.

Семья Бузины из Феликсиевки вернулась жить в Берёзовку. Хотя возвращаться было некуда. Всё имущество было потеряно и ютились они пока в чужих домах. Но все члены семьи были живы и здоровы. Иван Бузина свой сапожный инструмент сохранил. Он заметно похудел и постарел. Пить перестал — нечего было пить. А вот смолить махорку не перестал, и по-прежнему дымил «во всю Ивановскую». Работы у него не было, какие там сапоги, в лучшем случае, жители городка наладились ходить, в склеенных из старых резиновых автокамер, «чунях». Фёдор к призывному возрасту в армию ещё не дорос, но владеть оружием научился самостоятельно. Он ловко кидал гранаты в речку и глушил там рыбу. Глядя, как его кореш вручную таскает брёвна, делу он решил помочь. На следующий день он приволок ему станок с колёсами от пулемёта «Максим».

— Владей, — царственно сказал он, — сделаешь короб, и будет отличный возок. Действительно, возок служил долго и исправно не только Артуру, но и его отцу.

Впервые весточку от отца — треугольник полевой почты Болеслава получила через военного комиссара. Волнуемая неизвестностью, зажав в руке письмо, она потеряла сознание.

Общими усилиями Артур и Вита мать привели в чувство. Прочитав зажатое в её руке сообщение, они поняли, что это не похоронка. Их отец жив и здоров. Теперь есть номер полевой почты, по адресу которого можно писать ему письма. Первую весточку о себе они сочиняли втроём. Получалось длинно и не складно. Очень трудно было поместить массу сообщений об их жизни за три года. Да и с бумагой была напряженка. Решили написать кратко: живы, здоровы, всё имущество и хата пропали. Помним, любим, и ждём — не дождемся, возвращения домой своего отца, и мужа.

На освобождённой от немцев территории Украины прошла первая волна мобилизации военнообязанных мужчин. Все три брата Милославы были призваны в армию и как в воду канули в неизвестность небытия. Всё же, в начале сорок пятого года на них пришли похоронки. Сложили они свои головы, освобождая страны Восточной Европы от фашистов. Ежели честно, то не очень их и берегли, кидая в бои наступлений необстрелянных солдат.

У некоторых «стариков», провоевавших всю войну, бытовало мнение — «мол, просидели под юбками у своих жён пока мы не жалели своих голов, теперь пришёл ваш черёд». Возможно, так оно и было.

Скорее всего, опытный обстрелянный солдат научился в этой жестокой войне в бою ориентироваться и по возможности выживал. В первую очередь жатва войны находила свои жертвы среди простаков. Они, поднятые приказами своих командиров, подбадриваемые криками «ура» шли в атаки наступления на всё ещё сильного и опытного врага.

Глава 8

Ничего хорошего от прихода Красной Армии во Львов семья Хортцызов не ожидала. Все эти события они воспринимали как неизбежность, с которой хочешь — не хочешь, но нужно считаться.

«Примириться» — это был самый верный способ выжить в сложившихся новых условиях. Но уйти, и остаться совсем в стороне от реальной жизни, было невозможно. В первую очередь нужно было решать, кем окончательно должен стать Николай: Хортцызом или Бузиной, лейтенантом Красной Армии. Как всегда решение приняла Василина:

— Дочка, доставай припрятанные настоящие документы Николая, — потребовала она. — Пусть он предъявит их новым властям.

— Так его же заберут служить в Армию, — живо возразила ей Ксения.

— В Армию его заберут в любом случае, — вступил в разговор Матвей, — пусть служит по документам своим, настоящим.

— А как же я, кем я останусь — женой Хортцыза или женой Николая Бузины? — растеряно прошептала их дочь.

— Ты сомневаешься, любит ли тебя Николай? — в свою очередь спросила Василина.

— Боже мой, боже мой! Вы сошли с ума. Неужели все до сих пор не поняли, что Ксюшу я люблю больше жизни. Жив останусь, вернусь, и оформим наш союз по моим настоящим документам. Пока же перед богом ты, Ксения, моя самая настоящая любимая жена, — разрешил их сомнения, вступивший в разговор, Николай.

Конечно, уже давно память к нему вернулась полностью. Своим родителям никаких известий сообщить он не мог — боялся какой-нибудь неосторожностью нарушить шаткое равновесие своего семейного счастья.

— Ксения, солнышко моё, до сих пор не могу поверить, что самая красивая женщина в мире моя жена! — лаская её, не раз восторженно шептали его губы.

— Твоя, твоя! Ты даже не представляешь, как крепко я тебя люблю, — прижимаясь к нему покрепче, говорила она в ответ.

Война время страшное. Отбирая жизнь у одних, других людей она насиловала и калечила. Однако, среди смертей, горя, ненависти, несправедливости и безысходности, те из них, кому посчастливилось жить, должны были всегда и всюду оставаться людьми. Животворной нитью, связывающих этих людей с жизнью, была любовь. Именно она наполняла смыслом и давала силы совершать повседневный подвиг — жить во имя жизни на Земле.

Конечно, Николай любил свою Ксеню, уважал и старался понять Матвея и Василину — своего тестя и тещу. Пойди, разберись: один их сын бандит и убийца, другой — несмышленыш, одел эсесовский мундир и добровольцем служит в немецкой дивизии. Третий — арестованный немцами, сгинул в концлагерях. Сам Матвей мечтал о какой-то Украинской державе. Но ведь такая держава — УССР существует и вполне украинцев устраивает. Не нравиться? Разве немцы обещали вам державу иную? Разве кто-нибудь спросил народ той же УССР нужно ли им воссоединение с людьми, которые их ненавидят…. И вообще, кого представляете вы, националисты? Румынию, Венгрию, Чехословакию, Польшу — поляков, которых вы вырезали тысячами, посеяв незабываемую, взаимную вражду и ненависть? Или украинцев, с государством которых вы боритесь, уничтожая тех же украинцев.

В обозримом прошлом, сколько существует человечество, столько люди и воюют. Правда, периодически они укладывают мирные договора. Это не мешало им после мировой становиться друзьями. Но взаимная борьба националистических кланов, сдобренная бредовыми идеями, замешанная на крови, становилась основой ненависти и враждой между ними на века.

Иногда сильная рука государства эти кровопролития прекращала. Проходили десятилетия и, при соответствующих условиях, вражда забывалась. Но вспыхнуть с небывалой силой на новой основе могла всегда. Дело в том, что прошлое можно забыть, извратить, подтасовать, но изменить его суть не в наших силах. А вот будущее творим и строим мы уже сейчас. Поэтому Бузина Николай предъявил свои настоящие документы, написал объяснительную записку о своей жизни в оккупации. Особист со СМЕРШа попался человек толковый, тем более что документы сомнений не вызывали. Вскоре с сохранением воинского звания он получил новое назначение в одну из воинских частей Советской Армии.

— Самое дорогое, что у меня есть это ты, Ксения, — обнимая и целуя жену на прощание, сказал Николай. — Спасибо вам за всё, — поклонился он Матвею и Василине. Жив буду, вернусь к вам обязательно, — пообещал он и ушёл на войну.

Десятки тысяч таких же, как он мужчин из Западной Украины были мобилизованы и честно служили в рядах Красной Армии. Но были и такие, которые затаились в лесах, бункерах и глухих гуцульских сёлах и чего-то выжидали. Хотя последнему недоумку было ясно и понятно, что победоносная Советская Армия, сокрушившая военную машину гитлеровской Германии и её сателлитов, никаких, даже призрачных шансов и намёков на какой-то успех, им не оставляла. С отпетыми «идейными» преступниками и уголовными бандитами было всё ясно — это были враги.

А вот с большей частью населения Галиции, Холмщины, Волыни и Северной Буковины, заблудшей в их националистических идеях, обстановка была несколько иной. Можно было в который раз говорить, что особой любви к Советской власти они не испытывали, но большинство из них всё-таки её откровенными врагами не были.

С той поры, как основной собеседник и оппонент Матвея его зять Николай вместе с войсками Красной Армии ушёл штурмовать Берлин, жить ему стало совсем одиноко. Интеллигент, можно сказать либерал — националист, очень болезненно переживал события, происходящие в это время на Западной Украине. Он понимал, что война неминуемо закончиться победой Советского Союза. Хочешь — не хочешь, но совместно со всем народом нужно будет включаться в восстановление хозяйства страны, разрушенного войной. Пока же в его голове теснились проблемы со многими неизвестными.

С одной стороны идейные националисты из УПА, откровенные враги Советской власти продолжают убивать Советских граждан, сея террор среди местного населения. Загнанные в капкан поражения своих устремлений, они убивали и своих, и чужих — всех и вся, что, как им казалось, было советским.

С другой стороны органы Советской власти, производящие зачистку освобождённых территорий, действуют жестокими репрессивными методами. Их меры воздействия не всегда оправданы, и соизмеримы с весом содеянных проступков и преступлений. «Война всё спишет» — положение не совсем мудрое и дальновидное. Конечно, в период военного времени сопротивляющихся бандитов с оружием в руках нужно уничтожать. Но, как быть с людьми заблудшими, не совершавшими уголовных преступлений? Как поступать с их родственниками, которые вроде бы и не несут ответственности за преступления не совершённые ими? Как быть с простыми недоброжелателями, которые Советскую власть воспринимать не хотели?

Сила и репрессии решали многие задачи, но они по законам физики порождали обратное противодействие, зарождая в душах людей ненависть. В человеческом измерении ненависть можно было нейтрализовать умной политикой властей и течением большого промежутка времени. Но когда сила становилась немощной или исчезала совсем, то возбудить эту ненависть у людей, чем-то обиженных действующей властью, не составляет большого труда. А уж способность разрушать всё вокруг себя ненависть не имеет себе равных. Не дай бог выплеснуть это чудовище на просторы всей Украины.

— Ну, нет, этому не случиться никогда, — решил Матвей, — а впрочем, пути господние неисповедимы. — Кто я такой чтобы что-либо решать? — подумал он и успокоился.

В это время Сидор в составе недобитков дивизии «СС Галичина» воевал против партизан Югославии. После покушения на генерала Ватутина Н.Ф. его немецкая диверсионная группа просто разбежалась. Правда, бункер, сработанный немцами «на совесть», и по оружию, и по продовольствию позволял им действовать ещё длительное время. Но Красная Армия, подойдя к Берлину, добивала вермахт уже в его Фатерлянде. Ни сил, ни уверенности в завтрашнем дне это событие им не прибавляло. Перспектива попасть под расстрел диверсантов явно не прельщала.

Опытные бандиты поняли, что наступил момент, когда каждый из них должен думать о себе в одиночку. Распаду группы Сидор не противился. Тщательно замаскировав бункер, он сам подался на Запад. Он надеялся затеряться среди беженцев или в худшем случае сдаться в плен кому угодно, лишь бы только не русским. На его пути оказались недобитки дивизии «Галичина», с которыми Сидор отправился воевать против партизан Югославии. В скором времени все они сдались американцам.

Сидор, вызванный для беседы, не очень-то понял, чего от него американец хочет. Он предъявил документы Туза П. и пока решил прикинуться простаком.

Пока…, пока его и сотни таких же, как он бандитов и убийц не подбирали новые Гитлера, мечтающие завладеть миром. Они, как метастазы раковой опухоли, своевременно не иссечённые хирургическим путём, тайно и не заметно внедрялись в человеческое тело и со временем приводили его к гибели.

Глава 9

Мирная жизнь, разрушенная войной, потихоньку возвращалась в города и сёла Украины. Их жители уже безбоязненно могли собираться вместе. Соседи дворов, улиц, собираясь, делились новостями, радостью, а в основном горем. Почтальонов, разносивших текущую информацию, ждали с затаённым страхом. То тут, то там его приход оглашался плачем и горестными рыданиями. Неизвестность дарила людям веру, что их мужья, братья и сёстры живы и когда-нибудь с войны вернутся. С получением «похоронки», пришибленные горем, они теряли надежду, которая до сих пор теплилась в их сознании. Сочувствие и сострадание соседей разделяло тяжесть утрат и давало силы жить далее. Плакать и расстраиваться им приходилось часто. За четыре года войны огромное количество невостребованных похоронок, наконец, достигнув адресатов, стаями чёрных воронов доносили им печальные вести о гибели близких людей. Но даже в этом скорбном случае, оплакивая невозвратную потерю, их родственники получали какую-то определённость. Да, с этим нужно было научиться жить. Но, как жить людям, у которых мужья, братья и сёстры числились «без вести пропавшие»? Таких — без вести пропавших, особенно в первые годы войны, было много. Большинство их, героически защищая Родину, сложили свои головы. Но та же Родина, проявляя свою несостоятельность в информативности, зачислила их подвиг в разряд «без вести пропавших». В связи с такой разрядностью их семьи, особенно жёны, лишённые поддержки государства, вопреки всему продолжали надеяться. На что? — На чудо! В тысячах случаях, это чудо не свершалось. Проходили годы, состарившись, они всё помнили. Надежда всё так же теплилась в их сознании, ибо она всегда и всюду в памяти людей помирает последней.

Конечно, в этой тяжёлой пока ещё военной жизни случались и проблески радостных событий.

— Артур, беги домой, к вам в отпуск приехал твой отец, — перебивая друг друга, сообщили радостную весть его одноклассники.

Во дворе школы в это время у первоклассников был урок физкультуры.

— Беги, беги! — разрешила учительница.

— Отец…, каков он? — пытался представить себе Артур. Медленно, в смятении чувств он направился к дому тёти Марии, в котором они квартировали.

— Что ты ползёшь, как лягушка по болоту! — подбадривали его, увязавшиеся за ним, любопытствующие мальчишки. Приезд живого фронтовика был событием неординарным.

Во дворе дома бабушки Марии переговариваясь, столпились все ближайшие соседи. Среди них в военной гимнастёрке выделялся незнакомый, совсем седой солдат.

— Это не мой отец. Мой — был чернявый и совсем молодой, — мелькнула мысль у Артура. Он развернулся и начал отступать. Но куда?

— Сын, иди ко мне! — услышал он, пробивающиеся через подсознание знакомые нотки голоса того молодого полузабытого голоса его отца.

— Сынку, не узнаёшь? Это я, твой отец. — Фёдор подошёл ближе и обнял сына. Артур прижался к нему и, ощутив знакомый запах, наконец, признал в нём родного отца. Непроизвольно из его глаз закапали слёзы — то ли неожиданной радости, то ли долгожданного выстраданного счастья.

— Да не плачь ты, — тихим, дрожащим от волнения голосом, сказал отец и тайком смахнул уже со своих глаз набежавшую скупую мужскую слезу.

Чем мог, Фёдор помог со строительством хаты. Его десятисуточный отпуск пролетел мгновенно. Втроём они проводили его на попутную автомашину, и он опять уехал на войну.

На войну в Красную Армию призвали и Бузину Николая. Молодая жена успела родить ему симпатичную девочку. Напутствуя его, мама Феня наказывала:

— Ты там, на войне, зазря голову не подставляй. При удобном случае разузнай о судьбе своего брата Николая. Живой он или погиб. О нём мы ничего не знаем.

Наивная женщина, будто на этой войне можно было уберечься. Близкая победа добывалась ценой высокой. Однако вдвойне было обидно, уцелев в жестоких сражениях, погибнуть от рук каких-то националистических банд. Тем не менее, несколько тысяч бойцов Красной Армии погибли именно так.

И.В. Сталина со временем начнут обвинять во многих грехах, в том числе и в жестокости. Конечно, во многих своих судьбоносных решениях он был несправедлив. Но хлебом и солью врагов не встречают. Их уничтожают в бою. Война на взаимное уничтожение, населению, которое произрастало бандами Бендеры и УПА, никакой любви не принесла. А вот пролитая кровь породила ненависть. Сила Советской власти, пока власть была сильной, не позволяла этой ненависти выплеснуться наружу.

Эффективных шагов по рекультивации почвы её произрастания предпринято не было. Поэтому ненависть не ушла, она просто затаилась. К этому времени свои счета к войне были у многих. Вот только мудрых выводов из её уроков сделать смогли не все.

Кроме общей бедности, разрухи и горя в освобождённых областях Украины незримо ощущалась нехватка ещё чего-то существенного. Отсутствовали молодые девушки, угнанные в Германию на принудительные работы. Заменить эту «прореху» населения было некем. Хотя подростки девочек по 14–15 лет уже бойко и заинтересовано поглядывали в сторону малолетних парней. Других не было: война ещё грохотала ожесточёнными сражениями на территории врага.

В кругу девочек не заметить Виту было невозможно. И природой, и родителями всё у неё было сработано на совесть. Стройная, изящная фигурка, нежный овал лица, точеный носик и русая коса убедительно свидетельствовали о расцвете если не стопроцентной красавицы, то дивчины весьма симпатичной. Только бегающие плутоватые карие глаза выдавали в ней расчётливую и хитрую лисичку, высматривающую, чтобы сотворить или хапнуть с выгодой для себя. Не большой грех, если бы её «шалости» не попахивали обманом на грани подлости. Большого рвения к учёбе она не проявляла. Но и «неуды» за неподготовленные уроки получать было стыдно. Вызванная учительницей отвечать по домашнему заданию, она подымалась со своего места и, искусно грохалась в обморок. Перепуганные преподаватели решали за благо для себя лучше её не трогать. Так что с грехом пополам семь классов, вернее соответствующий документ о семилетнем образовании она получила. Кто его знает, если бы учителя не были зациклены на войне, то возможно, они увидели бы в ней зародыши великой актрисы. А так — по факту, получили женщину с претензиями, талантливо играющую всю свою жизнь роль всезнающей матери — домохозяйки. Люди, умудрённые житейским опытом и глубокими знаниями всевозможных наук, постоянно учились, сознавая, насколько мало они их познали. Вита знала все, и переубедить её в обратном было пустой затеей.

Артур обзавелся школьными друзьями, и они вместе открывали мир науки, дружбы, игр, осваивали окрестности, опустошая сады и баштаны. Учебников не было, нужно было внимательно слушать учителей. Что-то в голове у них оседало, и было гарантией от двоек. Он хорошо запомнил налёт краснозвёздных самолётов, разбомбивших колону немецких отступающих войск. Для себя Артур решил, что станет лётчиком. В связи с этой мечтой, заставлять его учиться, необходимости не было. Заботы о содержании детей, и постройка дома, его мать Болеславу, буквально, выбывали из сил. Её любящее исстрадавшееся материнское сердце начало давать болезненные сбои. Видя это, он старался изо всех сил во всём ей помогать. Общими усилиями с помощью соседей и родственников они соорудили над хатой крышу. В маленькой коморке пристроили для обогрева и приготовления пищи печку и перешли туда жить. Шёл 1945 год — год величайшей победы всего народа Советского союза над фашистской Германией и её союзниками.

Село во все времена выживало и жило за счёт и благодаря земле. Сельского человека — крестьянина земля родила, растила, кормила и тут же на сельском кладбище он находил своё последнее пристанище. Война этот, установленный природой, порядок резко изменила. Основным работникам земли она вручила винтовки, заставляя убивать себе подобных под общим названием — «враги». Лишённые своих работников и защитников, женщины и дети возделывали свою кормилицу, как могли, пытаясь выжить в новых условиях. Единственным, чем земля могла защитить их от врагов, было бездорожье. Эта, не всегда действующая защита, иногда спасала село от грабителей чужих и своих доброхотов. Тем не менее, по всем меркам военного времени село Созыв было зажиточным. Конечно, вместо тракторов и коней, как и везде, тут работали женщины и дети. При немцах заработок они получали натурой строго нормированной с выполняемой работой. Вместе с приусадебным хозяйством он позволял им существовать. С освобождением от немецкой оккупации в селе на первых порах практически ничего не изменилось. Только теперь они работали на трудодни, выжить на которые было невозможно. Спасало приусадебное хозяйство и корова, за которые, опять таки, нужно было платить налоги. Правда, несмотря ни на что, в первую очередь открывались школы.

На свой страх и риск колхозное начальство села Созыв обветшалое здание школы кое-как подлатало и решило подкармливать маленьких школьников завтраками. В преддверии школьного процесса учительница младших классов Василёк Евдокия отряхивала от пыли свои конспекты и учебники.

— Боже мой, — подумала она, — вместе с переростками набирается более чем сорок учеников по две группы первоклашек. Как их учить?

— Мама, и я с тобой пойду в школу, — решительно заявила её пятилетняя дочь Галя.

— Юра, почему не смотришь за сестрой? Она вся мокрая, как утёнок, — отрываясь от конспектов, строго спросила мать.

— Ага, усмотришь тут за ней, — оправдывался мальчик. — Она залезла в лужу и ногой начала брызгать на меня водой.

— Вот я вам сейчас всыплю по задницам обоим, — заявила бабка Меланья, направляясь к маленькой Гале с хворостиной в руках.

Пичуга Галя ничуть не испугалась грозного вида бабушки. Она быстренько спряталась за спину брата.

— Подумаешь… хворостина! Брат всегда её защищал. Вдвоём с ним они отбились даже от соседского здоровилы Витьки. После чего он всех ребят предупреждал: «не трогайте их! Эта малявка глаза выцарапает похлеще любой кошки».

Наступление бабушки Георгий встретил спокойно. Он не дрогнул и не отступил. Замах хворостиной мальчик парировал левой рукой, правой — обезоружил бабушку и сломал её оружие.

— Ничего себе, вот я задам сейчас всем, — поднялась с места Евдокия.

— Не нужно, — улыбнулась мудрая Меланья. Юра прямо вылитый Константин, даже по характеру. Где-то он сейчас? Жив ли?

Примерно так же думала и красавица Кристина — жена её старшего сына Петра. Она заметно постарела. Корона её волос вокруг головы поблёскивала сединой, глаза утратили былой задорный блеск. В их глубине всё же теплилась затухающая искра надежды, что её Пётр живой. Силу и веру придавали дети. Смышленый Владимир вместе с Георгием под руководством Евдокии освоил курс по программе обучения 1–2 классов. Оба бойко читали и знали наизусть таблицу умножения.

Близняшки Люба и Надя, голубоглазые красавицы в один голос заявили, что пойдут учиться в педагогический техникум. Они хотят стать учительницами так же, как и тётя Евдокия.

— А ты, Володя, кем хочешь стать? — как-то, шутя, спросили брата его сёстры.

— Я хочу делать машины или строить дома и дороги, — авторитетно заявил он.

— Хорошо то как, в первую очередь к нашему селу ты построишь асфальтовую дорогу, — заявила одна из девочек.

— А почему бы и нет! — вступила в разговор Кристина. — Представляете, война скоро окончиться, вернётся ваш отец. Две заслуженные учительницы Любовь и Надежда Васильки по приглашению брата инженера-строителя приезжают на открытие асфальтовой дороги «Созыв — Берёзовка». Размечталась я, глядя на вас. Что ж, будем учиться и надеяться, что всё сбудется, что всё так оно и будет!

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ.

А.В.Козинский. Винница. 2017 г

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg