«Заколдованная Русь. Древняя страна магов»

Заколдованная Русь. Древняя страна магов (fb2) - Заколдованная Русь. Древняя страна магов (Тайны империи - 5) 1004K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Валерий Владимирович Воронин

Валерий Воронин Заколдованная Русь. Древняя страна магов Тайны империи. Книга пятая

© Воронин В. В., 2014

© ООО «Свет», 2015

Глава I Биюк-Узенбаш

1

Теперь меня зовут Ахмедом. Я хромой старик-татарин, беженец из Карасу-Базара. Война разрушила мой дом, и я был вынужден скитаться по Крыму в поисках крыши над головой. В начале 1944 года судьба забросила меня в горное село Биюк-Узенбаш. А добрые люди приютили бедного человека у себя. На короткое время я обрёл кров над головой и смог перевести дух.

Дом, в котором я теперь обитал, находился недалеко от мечети, на площади, перед ней собирались местные жители, чтобы обсудить последние новости. Приходили, конечно, одни мужчины. На такие встречи выползал со своей палицей и я. Конечно, очень хотелось узнать, где сейчас фронт и не пора ли возвращаться в Карасу-Базар. Люди ко мне привыкли, жалели бездомного старика и относились с доверием. Я же был немногословен. Лишь время от времени кивал головой. Контузия, полученная во время взрыва моего дома, отшибла мою память. Это приводило к забавным ситуациям. Я помнил прошлое лишь урывками и часто забывал простейшие вещи. Зато я мог подолгу возиться на винограднике и в саду.

Али, хозяин дома, в котором я жил, был уверен, что память ко мне вернётся именно через работу в саду. Руки помнят все операции, которые им приходилось прежде выполнять. Такой механический труд воскресит и умственную работу. А я лишь кивал головой: так и есть, так и есть…

Здесь, в Биюк-Узенбаше, жили и другие беженцы. С некоторыми я был знаком – мы вместе кочевали от села к селу, пока не осели здесь. С другими же я познакомился в последние дни. Были здесь и «старожилы», поселившиеся в селе год назад и даже более. Были и те, кто пришёл недавно. Нередко беженцы собирались вместе. Обсуждали, как быть дальше, или же вспоминали свою прошлую жизнь. Но времени для таких бесед было немного. Надо честно признать. Мы все старались помогать хозяевам, у которых теперь жили, считая это своей обязанностью.

Как я говорил, мне приходилось работать в саду и на винограднике. Но Али сам был настоящим хозяином, и на мою долю работы выпадало немного. В нескольких десятках метрах от его дома протекала речка Манаготра. И я любил сидеть на её берегу и смотреть на воду. Что ещё делать старику?

Однажды я заметил, что амбар, в котором хранилась всякая утварь, стал от старости заваливаться вбок. И следовало бы его подлатать. Али со мной согласился, мол, давно думал об этом. Но война заставила отложить все планы «на потом». Я же настоял, что медлить нельзя. К тому же обещал помочь сам, а если потребуется, то призвать в помощники и других беженцев. В конце концов, Али согласился.

Вскоре выяснилось, что нам потребуется несколько железных скоб, чтобы скрепить брёвна. А таковых у Али не нашлось. Надо бы обратиться в кузницу, но мой хозяин засомневался в такой необходимости. Скобы сейчас были очень дороги, да и платить за работу кузнецу нечем.

Выяснилось, что кузница находится на краю села. Ею владеет одна армянская семья. Али и так был им должен за какую-то работу… Я вдруг оживился. А не у тех ли армян живёт беженец грек? Он им сейчас помогает, и стал хорошим кузнецом.

Али сказал, что видел какого-то нового работника. Может он и грек. Но даже если и так, разве станет он бесплатно делать скобы? Я же ответил, что если это тот самый грек, то у меня есть к нему свой подход. Мы, «братство беженцев», обязались друг другу помогать. Неужели же грек откажет старику Ахмету? Мы ведь оба одинаково претерпели. Али не стал со мной спорить, но было видно, что он сомневается в правильности наших действий. Грек-то может и не откажет, а вот хозяева кузницы…

И, тем не менее, мы решили пойти на ту сторону села. Али шёл быстро, так что я, ковыляя сзади, с трудом поспевал за ним. Несколько раз нам встретились односельчане. Али с ними здоровался, иногда на короткое время задерживался, и тогда я успевал перевести дух. Наконец дошли до армянских домов. А вот и кузница!

Через несколько минут меня свели с греком, о котором я говорил Али. Оказывается, хозяева кузницы души в нём не чаяли. Грек стал просто незаменим. Очевидно, он и раньше работал кузнецом, так что своё дело знал хорошо. Армяне звали его Михой. Хотя полное имя, как я мог догадаться, было Михаил.

Конечно, Миха узнал меня и согласился помочь. У него имелось несколько заготовок, из которых он выковал скобы. Хозяин-армянин не возражал против такой услуги, а Али был просто счастлив от подарка. Конечно, в знак благодарности Али пригласил Миху к нам в гости. Грек, смеясь, обещал прийти.

Вскоре мы восстановили амбар в прежнем виде, а Миха стал частым гостем у Али. Конечно, и я с Михой общался, выспрашивал тонкости кузнечного дела. Миха оказался боек на язык, и я многое узнал о нём. Раньше кузнец жил в селе Лаки. По какой-то надобности его отослали в Бахчисарай, а когда он вернулся, то села уже не было, немцы сожгли. После этого Миха и стал искать себе пристанище, пока не оказался в Биюк-Узенбаше, где единоверцы-армяне держали кузницу. Миха по селу не расхаживал, предпочитая держаться ближе к армянам. Теперь же он ходил через всё село к Али (и ко мне!). Небольшое, но развлечение.

Я старался, как и прежде, держаться как можно незаметнее. Хотя здесь, вдали от фронта, мне ничего сейчас не угрожало. Просто привычка.

Хотел бы сказать несколько слов о месте, где стоял дом Али. Напомню – рядом находилась татарская мечеть. В годы после революции 1917 года она не работала. Сейчас, на короткое время, её деятельность восстановили. Сразу за мечетью река Манаготра вливается в другую, которую русские называли Гремяч-исток. А татары – как-то по-своему, но я то название не запомнил. Эти две реки образовывали небольшой мыс. Находясь на нём можно почувствовать волнение в сердце и состояние необычности. Думаю, что и мечеть была построена именно здесь неспроста. Издревле данное место пользовалось славой. Когда я сидел на берегу Манаготры и смотрел в её бегущие воды, то всегда силился понять, какую же тайну несёт в себе эта река?

Однажды меня застал здесь Али. Пришлось сказать ему, что тоскую по Карасу-Базару, по собственному винограднику и дому, по родине, которой больше нет на белом свете. Говорил я искренне, ибо я действительно тосковал и по родине, и по винограднику. Только находились они не в Карасу-Базаре, да и вообще – не в Крыму. Но Али не должен об этом даже догадываться.

Мой добрый покровитель утешил меня, сказав, что если я пожелаю того, то вполне могу остаться в их доме и жить в нём после окончания войны. Я поблагодарил Али и пообещал подумать над его словами. Мне было известно, что недавно у Али умер отец. Очевидно, ему требовался какой-то контакт с человеком старше себя. А я в данный момент для данной роли более чем подходил. Но в мои планы не входило долго задерживаться в этом гостеприимном доме…

Сейчас у меня была одна задача – раствориться среди жителей Биюк-Узенбаша, стать своим во всём. И не вызывать к своей особе ни малейших подозрений. Я хорошо знал – любая мелочь, неточность могут вызвать подозрение. И уже замечал, что младший сын Али, мальчонка лет семи, иногда смотрит на меня настороженно, как будто бы ждёт от меня какого-то подвоха. Детей тяжело обмануть. Они иногда могут почувствовать то, что взрослый человек никогда не увидит и не поймёт. Так что я был вынужден вести себя крайне осторожно даже в доме Али.

2

Ещё мне нужно было изображать из себя человека, который в Биюк-Узенбаше находится впервые и ничего здесь не знает. Впрочем, с этой задачей я справился превосходно. Никто не заподозрил во мне знатока данной местности. Так что моё внедрение в среду жителей Биюк-Узенбаша прошло хорошо. В момент, когда в село вошли русские войска, которые тогда называли Красной армией, я был уже своим, и подозрения на свой счёт у новой власти не вызвал.

Я же с крайней степенью настороженности присматривался ко всему, что происходило вокруг меня. С Красной армией мне пришлось иметь дело дважды. В гражданскую я сражался с ней, будучи ещё юнцом. Тогда я, точнее все мы, белое движение, проиграли свой бой. И вот теперь, четверть века спустя, я снова сражаюсь с ней. Только теперь веду иную, невидимую битву. Уже в качестве сотрудника «Аненербе», в штате которой пребываю с момента её возникновения.

Как и в двадцатом году, Красная армия ворвалась в Крым и шаг за шагом отвоёвывает территорию полуострова. Уже под её властью почти весь Крым. Им осталось взять Севастополь. Я же был оставлен на этой территории для выполнения особого задания. Но прежде, чем говорить о нём, требуется сказать несколько слов о своей «миссии» вообще.

Два последних года я провёл в Крыму. Мой район исследования – долины рек Бельбек и Коккозка. В сферу интересов Аненербе данный район попал вследствие моей настойчивой деятельности. Я хорошо знал эту местность, ибо сам родился и вырос в Крыму. Хорошее знание русского и татарского языков, а также легенд Крыма и сведений, почерпнутых у моего отца, занимавшегося изысканиями древностей Крыма, выдвинули меня в число лучших специалистов той научной специальной группы, в которой довелось работать.

Здесь было найдено многое из того, что подтверждало наши предварительные предположения. Вскрылись и многие новые факты, что было сейчас немаловажно. К сожалению, перелом в войне в пользу русских и стремительное наступление Красной Армии заставили вносить в наши планы корректировки или вообще отказываться от тех или иных замыслов. К тому же, мы слишком поздно поняли, с чем именно столкнулись в Крыму. Если бы в своё время сюда были брошены все силы Аненербе, а не только нашей группы 124, результаты были бы иными. В том числе – и на фронтах войны. Я сейчас вижу это отчётливо.

Наша особая группа 124 размещалась в селе Коккозы, в бывшей усадьбе князя Юсупова. Ещё до начала войны с Россией я обращал внимание моего шефа генерала Краузера на чрезвычайную важность этого объекта. И не случайно мы оказались именно там. Кроме того, мне ещё с ранних лет были известны и другие места, требующие пристального внимания Аненербе. Все они находились недалеко от Коккоз. Одно из таких – река Манаготра и стоящее на её берегах село Биюк-Узенбаш.

Глобальность того, что мы успели обнаружить, оказалась столь велика, что меня, ради продолжения нашей работы, оставили здесь на нелегальном положении. Как я уже сказал, внедрение прошло успешно. И пока, находясь в той неразберихе, которая царила в прифронтовой полосе, я был уверен в собственной недосягаемости для структур советской контрразведки.

Мои откровения по поводу того, как я оказался в Биюк-Узенбаше, слишком скудны, чтобы кто-то мог понять, зачем я здесь оказался. А пояснения относительности глобальных открытий, нами сделанных, слишком туманны и расплывчаты и кажутся голословными. Но всё это только на первый взгляд. Чтобы понять, какой драгоценный бриллиант скрывается в здешних местах, мне надо рассказать всю эту историю с самого начала.

Для меня она началась не в 1942 году, когда Аненербе приступило к изучению Биюк-Узенбаша, и даже не в 1920-ом, когда Белая армия, в составе которой был и я, наводнила Крым, а в 1909-ом, когда мне исполнилось девять лет. В это время юсуповская усадьба в Коккозах уже была наполовину готова. Для облагораживания территории и разбивки двух парков были приглашены садовники из числа надёжных людей. В их число попал и мой дядя Карл. Рекомендацию ему дал сам архитектор Краснов, который возводил охотничий замок в центре юсуповской усадьбы. А ему о дяде Карле сказал генерал Маркс, бывший товарищем моего отца. Интересы нашей семьи здесь были видны – хорошо пристроить дядю Карла. Что же касается моего отца, который был директором местной школы, то в свободное время он занимался исследованием древностей Крыма. И на этой почве сошёлся с генералом Марксом, который собирал легенды Крыма и был очень пытливым человеком.

Благодаря тому, что дядя Карл оказался в княжеском имении, теперь и я мог иногда бывать здесь. Понятно, в то время, когда отсутствовали хозяева, и не было их гостей. Но пару раз по неосторожности я сталкивался с князем Юсуповым, который мог наведаться в это горное село без какого-либо предварительного уведомления. Мне он показался человеком замкнутым и строгим. Впрочем, никаких препятствий для моего нахождения в усадьбе он не чинил.

Я не знаю, кто был инициатором того, чтобы организовать исследования гор и долин, окружавших Коккозы. Возможно, это прихоть самого князя Юсупова, своего рода увлекательное развлечение на природе. А, может быть, и знающие люди подсказали ему, что в здешних горах действительно скрыто множество тайн прошлого? Сейчас по этому поводу можно строить немало предположений. Но правды мы всё равно не узнаем. Главное, что я знаю, – такие исследования проводились.

В те годы я не слишком интересовался подобными вещами. К тому же, если случайно и подслушивал разговоры старших, то в них меня волновало лишь одно – наличие или отсутствие в здешних горах чего-то волшебного или сказочного. И ещё, что мне было интересно – рассказы дяди Карла о царе. Дело в том, что русский император Николай II был другом князя Юсупова (так мне тогда говорили) и неоднократно бывал в Коккозах. Конечно, в это время мне было запрещено здесь находиться, и я даже краешком глаза не мог увидеть царя. Но хотя бы послушать от очевидца, как царь говорит, что делает – тоже было интересно.

Вот так, шаг за шагом, я приобщался к жизни в юсуповском имении. К сожалению, тогда, за малостью лет, я не мог понять многие вещи. Хотя моя цепкая память помогла запомнить немало интересного. Одним из таких ярких воспоминаний моего детства было путешествие на реку Манаготру.

Я очень хорошо помню тот день. Отец вдруг обратился ко мне с вопросом: «Не хочешь ли ты поехать вместе со мной в горы?». Надо сказать, раньше он никогда меня с собой не брал. И подобное предложение я воспринял как признание каких-то прав взрослого человека. Для мальчишки такое отношение очень ценно и важно. Оно повышает собственную самооценку и самодостаточность – тебя заметили!

Конечно же, я с радостью согласился. Позже оказалось, что мы едем не на один день, как я думал вначале, а на несколько. Это настоящая научная экспедиция! Кроме моего отца здесь были несколько его друзей или коллег, которых я раньше видел или слышал о них. Ещё в состав экспедиции входили люди с какими-то приборами. Как я мог понять, они предназначались для исследования свойств земли. Всего же наша группа состояла из полутора или даже двух десятков человек.

3

Мы выдвинулись в район села Биюк-Узенбаш и расположились на его окраине. Тогда-то я впервые и оказался в здешних местах. В основном в селе жили татары, и с ними приходилось общаться через переводчика. Я знал татарский язык на самом примитивном уровне. Поэтому с местными мальчишками мне общаться было тяжело. Кстати, именно после этой экспедиции отец и настоял, чтобы я учил татарский язык, мол, это мне в жизни обязательно пригодится. Как видно, его совет действительно оказался дельным. Но как неожиданно мне пригодился татарский язык сейчас, весной 1944 года, когда я сам стал «татарином» Ахметом! Впрочем, я забегаю вперёд.

Мы расположились в доме у одного зажиточного татарина. Часть людей спала в доме, часть – в летней пристройке. Кроме того, у нас была большая палатка, которую поставили на соседнем подворье. Мой отец легко сходился с местными жителями. Он знал их обычаи и язык, к тому же бывал прежде в Биюк-Узенбаше много раз. Впрочем, последнее обстоятельство для меня открылось только сейчас. Я знал, что он любил делать вылазки в горы. Но не предполагал, что предметом его страсти является именно это село.

Татары относились к отцу с доверием. Позже такое доверие распространилось на всех членов нашей экспедиции, в том числе и на меня. Впрочем, кажется, тогда все события происходили где-то на высшем, недосягаемом для моего понимания уровне. Я же был лишь их немым свидетелем, которому лишь по прихоти какой-то небесной силы довелось стать их участником.

Биюк-Узенбаш оказалось очень большим селом. По-моему, даже больше, чем Коккозы. Оно раскинулось в трёх направлениях, исходящих из одной центральной точки, где находилась татарская мечеть. Три этих направления совпадали с тремя ущельями, вдоль которых были протянуты три улицы. Такое расселение по ущельям было привычным и естественным для горного Крыма. Единственное, что отличало Биюк-Узенбаш, – он располагался не в одном, а сразу в трёх ущельях.

Кроме того, по каждому из этих ущелий текла своя река. По самому широкому, которое даже можно было назвать долиной, тёк Бельбек. По самому узкому – Манаготра. И по самому «крутому» и неудобному – Гремяч-река. Все они сходились в один поток сразу за мечетью. Говорили, что прежде три эти реки образовывали озеро, но сейчас его уже не было. Сильные паводки размыли почву, и вода из озера ушла, осушив его дно. Теперь по нему проложили дороги и мостки, а в некоторых местах уже возвышаются татарские дома. Пройдёт время, и от озера не останется и следа. Впрочем, его судьбой я ни тогда, ни сейчас не интересовался.

Меня (точнее сказать – моего отца) занимало место, где сейчас располагается татарская мечеть. По всему выходит, что она находится на самом берегу этого древнего озера. По сохранившимся преданиям, будто бы здесь когда-то было святилище тавров. Причём – особо чтимое. Сила этого святилища как бы «притянула» сюда мечеть, как духовно близкое по своей сути сооружение. Мой отец справедливо считал, что место, где находится эта мечеть, явно недооценено историками и исследователями Крыма. У него были единомышленники, которые придерживались такой же точки зрения. И тому имелось несколько весьма убедительных объяснений.

Во-первых, само географическое расположение села, укрытого от непогоды и злых ветров высокими горами, а также обильное наличие воды гарантировало поселение здесь людей ещё в древние времена. Во-вторых, в бытность средневекового княжества Феодоро эти земли принадлежали именно ему. Без сомнения, князья использовали такое удобное место в качестве своей вотчины. Возможно, здесь даже жил кто-то из княжеских воевод со своей дружиной. Всё-таки эта земля была уже пограничной, и её требовалось охранять, как форпост княжества Феодоро.

Не исключено, что прежде на месте мечети был христианский храм, который служил передаточным духовным звеном между древним святилищем и современным мусульманским культовым сооружением. Рядом с селом высится гора Сотера, на вершине которой располагался храм Спаса. Собственно, «Сотера» – это греческое слово, оно и переводится как «спаситель». Всё это явно указывает на присутствие в данных местах остатков княжества Феодоро, которое было частью Византийской империи, где главным языком общения считался греческий. Мой отец справедливо полагал, что храм Спаса на вершине горы Сотера имел прямую духовную и историческую связь с этим древним местом, где сейчас стоит мечеть. Такая связь прослеживалась как в средние века, так и в древности, когда храма Спаса ещё не было. Очевидно, и он построен на месте древнего культового сооружения.

Третьим фактором, указывающим на древность поселения, которое сейчас носит название Биюк-Узенбаш, является наличие древних находок и усыпальниц, которые были открыты на протяжении последних десятилетий. Причём некоторые из них случились непосредственно на территории юсуповской усадьбы в Коккозах в период строительства охотничьего замка и других княжеских построек. Коккозы находятся рядом с Биюк-Узенбаш, и эти два села разделяет лишь громадная гора, одна из вершин которой называется Сотера, о чём я уже говорил. Бесспорно, когда-то эти три точки были как-то связаны между собой и исторически, и духовно.

Четвёртая причина, заставившая говорить о древности Биюк-Узенбаша, это крымские легенды. Если следовать их содержанию и умело соединить одну легенду с другой, то вырисовывается картина прошлого с удивительнейшими вещами. И интересующее нас село всё время находится где-то рядом с этими повествованиями. Лишь лёгкая вуаль ушедших веков не позволяет явственно отличить то, что скрыто от нас временем. Вот мой отец и желал сдёрнуть эту вуаль и увидеть очевидное.

Только для этого требовалось, как он сам говорил, ухватиться хотя бы за один реальный факт. Таковым он считал место, где сейчас находилась мечеть. Как бы он желал произвести здесь раскопки! Но разве татары позволят? Никто ведь не разрешит не то что разрушать мечеть или копать под ней, но и даже входить в ее пределы немусульманину. И это справедливо. Как же быть?

Тогда отец и его единомышленники прибегли к иному, нетрадиционному способу изучения истории. Был привлечён один или даже несколько людей из числа тех, кто видит прошлое. Их ещё называли ясновидящими. Они-то и помогли приоткрыть вуаль и заглянуть туда, куда люди давно забыли дорожку.

Конечно, по малости моих лет, да и соблюдая какие-то свои писаные или неписаные законы, отец ничего об этой стороне своих исследований мне не рассказывал. А если бы я и узнал от него что-то невероятное, то просто не смог бы по достоинству оценить суть и значимость сделанных им открытий.

И лишь когда я вырос, а жили мы тогда уже за Уралом, депортированные царским правительством из Крыма в 1914 году, как немецкая семья, отец кое-что мне рассказал.

Именно это «кое-что» послужило основой уже для моих собственных исследований, находясь в группе 124 научного центра «Аненербе». Добавив собственные открытия, у меня сложилась следующая «биография» села Биюк-Узенбаш.

4

Я начну с самого первого названия поселения, которое здесь существовало в незапамятные времена. Обычно эту эпоху относят ко времени проживания здесь тавров. И я не стану отходить от этого устойчивого научного утверждения. Называлось это городище – Готра. Я пытался как-то расшифровать его, но мне это не удалось. Единственное, что я понял: оно, имея мощную внутреннюю силу, несёт в себе шифр, с помощью которого можно подобрать ключик и открыть заветную дверь в прошлое.

В названии «Готра» явно присутствует два слова: «го» и «тра». Тра – это путь, трасса. А «го» (или «ко») – значит «то, что относится к трассе». О каком пути идёт речь? Может быть, здесь пролегал главный маршрут, ведущий в горы, допустим, на Ай-Петри? Но не исключено, что речь идёт и о каком-то духовном пути. Можно предположить, что в здешних местах находится проход или портал, через который можно попасть в страну зазеркалья или к нашим праотцам.

Все мои предположения могут быть верными. Возможно – все они ошибочны. Ни подтвердить, ни опровергнуть любое из них я не могу. Да и никто не может. Поэтому это название как данность – Готра. Что интересно, одна из рек, на которых стоит это село, называется Манаготра. Здесь явно указывается связь с Готрой. И даже я берусь взять на себя смелость и расшифровать это название. Манаготра – есть «Мана» и «Готра». «Мана» – значит, «проходящая» (если переводить с древнерусского языка). Иными словами, это расшифровывается как «река, которая проходит через село Готра». Очень понятно и логично.

Из чего можно сделать вывод, что название поселения более древнее, чем название реки. Что само по себе говорит о многом. Обычно, если брать известную мне топонимическую практику, названия даются в обратном порядке. Но в нашем случае это лишь усиливает слово «Готра», которое является здесь фундаментальным.

Кстати, некоторые мои коллеги по нашему отделу предположили, что Готра как-то связана с поселениями готов в Крыму и страной Готией, бывшей здесь когда-то. Но эту версию пришлось отбросить, когда выяснилось, что Готра намного старше времени, когда в Крым пришли готы. Другое дело, что возможно сами готы получили своё название посредством Готры. Но чтобы проследить эту сложную цепочку у меня не хватает ни сил, ни самой жизни.

Другое дело, река Манаготра. Как я говорил, в первой половине этого имени (Мана) мне явно увиделся древнерусский слог. Если говорить более точно – его южнорусской ветви, которую традиционно называют малороссийской или, как теперь – украинской. Я думаю, что малороссы и тавры в глубокой древности составляли одну народность. К тому же и места их постоянного проживания тесно связаны друг с другом. Отсюда и такое «малороссийско-таврское» название реки Манаготры.

Теперь я перехожу к следующему историческому пласту. Он связан со временем, когда появилось княжество Феодоро, и целый ряд земель юго-западного и горного Крыма попал под его зависимость. На карте полуострова стали появляться новые названия, в которых прослеживался греческий след. Византия, частью которой являлось княжество Феодоро, стало проникать в самые сокровенные места Крыма. Менялся этнос, традиции и частично язык. Такой же трансформации подверглась и Готра. Греки называли это поселение на свой лад – София (у них произносилось как Софиос).

Судя по всему, князьями Феодоро вкладывался свой конкретный духовный смысл в такое название. Напомню, что и главный храм Византийской империи в их столице Константинополе был освящён во имя святой Софии. Само это имя – шифр. Ибо в переводе с языка эллинов (премудрость Божья), оно значит очень много. У меня нет сомнения, что князья ведали о тайнах здешних мест. Как они им достались, я, конечно же, не знаю. Возможно, сохранились предания местных жителей или свидетельства, запечатленные на бумаге и хранящиеся в старых архивах. Нам действительно удалось выйти на след какого-то древнего поселения Софиос, в котором обретали жрецы и люди с выдающимися духовными способностями. Но об этой ли Софии идёт речь, либо о какой другой, понять невозможно.

Но одно интересное местечко нами было обнаружено. Я сейчас уже говорю не об экспедиции, в которой участвовал мой отец, а перемещаюсь на три десятилетия вперёд, когда в таких исследованиях участвовал и я сам.

Находилось оно на склоне горы Каблук-кая со стороны Гремяч-реки. Мы его, про себя, называли «селением шаманов». Здесь и в самом деле происходило нечто необычное и непонятное, чему нет никакого логического объяснения. И я даже не нахожу подходящих слов, чтобы описать происходящее, как будто бы всё время нахожусь под силой колдовских чар.

Один лишь наш медиум, да и то косвенно, смог подтвердить данное предположение. Он увидел древний ритуал, который проводился именно здесь. Я бы назвал его ритуалом-посвящением. В ходе его десять юношей (медиум мог ошибиться числом – в ту или иную сторону) посвящались в жрецы. Каждый из юношей держал в руке фазана (как образное олицетворение фазы, стадии, ступени). А в конце ритуала им всем выбривали наголо левую половину головы. Понятно, всё это имело свой смысл и своё духовное значение. Но проникнуть в его суть мы не смогли. Там установлена некая защита, не пускающая чужака.

Но нам всё-таки удалось установить следующее. Данный ритуал посвящения очень древний. Его ещё проводили тавры. Затем эту традицию подхватили греки-язычники. А уже от них она перекочевала к грекам-византийцам. Допускаю, что таким образом сохранилась древняя преемственность, связанная с этим местом. Но не думаю, что в период княжества Феодоро вкладывался тот же смысл при посвящении юношей, что и во времена тавров.

Когда я говорил о том, что «София» связана с мудростью и внёс предположение, что здесь могли обитать мудрецы и маги, то предполагал найти точные места их духовных центров. Думаю, одним из них было место, где проводился ритуал посвящения. Почему-то мне и моим коллегам кажется, что здесь существовал монастырь наподобие того, какие наши сотрудники из «Аненербе» встречали на Тибете. И такая параллель вовсе не прихоть нашего воображения. Здесь прослеживается какая-то тайная связь.

Об этом месте, как древнем духовном центре, я ещё скажу отдельно. Просто сейчас я рассказал о нём, как о возможном первоисточнике для появления греческого названия села – София (Софиос).

Добавлю, что параллельно с этим существовало и второе, «народное» название села. Почему-то оно было распространено среди греков (или тавров?), живших высоко в горах, и произносилось оно как Понтос. Название непонятное. Обычно слово «понт» переводится с греческого как «море». Но какое же море в горах?

Единственное объяснение у меня было следующее. Если смотреть с вершин близлежащих гор на это село, то оно, утопая в зелени, напоминает морскую гладь. Но такое сравнение под силу лишь поэту. Конечно, греки наделены чувством прекрасного и поэтический дар им не чужд. Но чтобы так тонко чувствовать и видеть – надо обладать настоящим талантом. Неужели жители гор и вершин были поэтами? Не знаю. Если это правда, тогда я ничего не понимаю в прошлом Крыма.

Теперь дошла очередь сказать и о последнем, татарском названии села – Биюк-Узенбаш. Правильнее говорить – Büyük Özenbaş (Бююк Озенбаш). Переводится оно просто – Большая голова источника. Понятно, что говорится о том, что именно здесь три реки сливаются в одну, и уже отсюда, как из мощного (большого) источника полноводный Бельбек несёт свои воды по долине, пока не впадёт в Чёрное море. По определению – это гидротопоним, ясно указывающий на центр (голову), откуда Бельбек черпает свою силу.

Теперь нам предстоит понять, почему татары, увидев очевидное, и правильно (географически) назвав своё село, тем не менее не зафиксировали в названии таившуюся здесь древность.

Глава II Тени прошлого

1

Здесь я вынужден остановить свой рассказ и вернуться к моменту, когда впервые оказался в Биюк-Узенбаше. Я говорил, что мы поселились у одного татарина в большом доме. Но сама экспедиция охватывала значительный район. И люди уходили в горы на десятки километров. Я пока ещё не мог совершать такие походы, поэтому ограничивался окрестностями села. Тем более, как выяснилось, здесь тоже было много чего интересного.

На третий или четвёртый день отец взял меня с собой. Он хотел показать мне одно занятное местечко. Находилось оно недалеко от Биюк-Узенбаша. Там начиналась Гремяч-река, которая, как я уже говорил, впадала в Манаготру в точке, где сейчас стоит татарская мечеть.

Мы оказались в глухом ущелье, по дну которого стремительно неслись потоки воды. Это и была Гремяч-река. Странное название. Кстати, татарский вариант названия я так и не запомнил, хотя мне его говорили, и не раз. В некоторых местах я видел остатки каких-то фундаментов и даже стен. Отец сказал, что в древности здесь жили люди. Я удивился. Очень уж место непривлекательное. Но он уверил меня, что на самом деле всё не так. Просто за последние столетия здесь вырос густой лес. А оползни и обвалы изменили рельеф местности, сделав его суровым и непривлекательным. Хотя и эта суровость и дикость щемяще манили к себе. Так бывает, когда вернулся на свою обетованную землю.

Я поделился своими впечатлениями с отцом. Но он ничего не сказал. Очевидно, я просто не смог правильно выразить мысль. Или отец сделал вид, что не понял меня…

Наконец мы подошли к нужному месту. Здесь, прямо по центру ущелья, я увидел нагромождение гигантских каменных глыб. Они образовывали грот, похожий на створки гигантской ракушки, в который можно войти. Отец показал рукой вниз. И мы аккуратно спустились в грот.

Перед собой мы увидели завораживающую картину летящей сверху воды. Это был водопад! Какие-то неожиданные подсветки бьющего из щелей солнца позволяли потокам искриться в темном пространстве грота, будто бы вода была волшебной. Водопад был небольшой – менее трёх метров, но от него невозможно было отвести глаза.

Отец неожиданно обратил моё внимание на какие-то камни вблизи водопадной струи. Они были круглые и гладкие, как шары, величиной с крупное яблоко или даже небольшой арбуз. Лежали целыми гроздьями, тесно примыкая друг к другу. Причём эти каменные шары были и внизу, где водопад образовал небольшую ванну (здесь скапливалась вода), и вверху, откуда поток только начинал своё падение вниз.

Я подивился столь странному природному образованию. Понятно, тогда я не мог дать объяснения, как смогли каменные шары возникнуть в таком гигантском количестве. Да и сейчас, спустя десятилетия, вооружённый знаниями и многое в жизни повидавший, не могу понять это чудо природы. Никак естественным путём такие каменные шары, да ещё в таком множестве, образоваться не могут. Хочу лишь добавить, на что это похоже, – либо на рыбью икру, только в гигантском увеличении, либо на пену (в виде пузырей), образованную от падения воды. Только пена-то – каменная…

Видя моё замешательство, отец пояснил, что данное место татары считают святым. И таковым оно является с глубокой древности. Татары имели один день в году, когда приходили сюда на поклонение. Явно это был не мусульманский обряд, и тем не менее местные жители упорно ему следовали.

Отец сказал, что его самого ни разу не допустили на проведение ритуала. Он лишь знал, что татары здесь желали счастья и любви молодым семьям, а девушки приходили ради обретения суженного. В определённом смысле речь шла о неком ритуале, связанным с семейными узами и обретением любви.

Мне, тогда мало что понимавшего в подобных вещах, такое поклонение каменным шарам и водопаду казалось диким. Как они могут помочь человеку? Видя моё недоумение, отец вдруг спросил, хорошо ли я знаю историю и мифы древней Греции. Я ответил, что хорошо. Тогда он попросил меня повнимательней прочесть те страницы, которые касаются Афродиты. Я пообещал, хотя мне сделалось стыдно. Об этой богине эллинов я действительно мало что знал. В те годы меня увлекали лишь подвиги Геракла…

Забегая вперёд, скажу, что я постарался исполнить волю отца и перечитал всё, что мне в то время было доступно и касалось личности Афродиты. Сведений – на целую книгу. Но я выбрал два факта, на которые следовало обратить внимание. Один из них говорил о месте рождения Афродиты. Как известно, её считают рождённой из морской пены. Грозди каменных шаров, которые так меня поразили в истоке Гремяч-реки, действительно, очень напоминали пену, образованную от брызг водопада. А грот, в котором он находился, похож на створки открытой раковины (так на картинах изображали Афродиту, выходящую из пены). Одно из древних названий селения, где расположен данный водопад с каменной «пеной», – Понтас, что с греческого переводится как «море». Не отсюда ли пошло поверье о морской пене, из которой якобы родилась Афродита?

Вычитал я и другое. Афродита была богиней любви. И к её помощи обращались в подобных случаях. В легендах Греции об этом написано немало. Но и татары, проводившие свои ритуальные действия у водопада, обращались с подобными же просьбами. К тому же, как я говорил, эти ритуалы древние, и корнями уходят в глубокое прошлое.

Когда я всё сопоставил, то вдруг стал понимать, что татары поклоняются вовсе не каменным шарам, которые похожи на застывшую пену, и не водопаду, вода которого искрится, источая волшебное сияние, но чему-то иному, явно здесь обитающему.

Я пришёл к отцу и выложил ему свои предположения. Он похвалил меня и сказал, что думаю в правильном направлении. И даже был удивлён моим далеко идущим выводом.

Конечно, это был такой метод воспитания. Отец мог бы сразу мне всё сказать сам, ещё возле водопада. Но он поступил по-иному, предоставив возможность мне самому во всём разобраться. И я своим умом, без какого-либо посредства сумел разгадать этот ребус. Надо сказать, он и раньше подбрасывал подобные задачки, тренируя мой мозг. Так что я уже был готов анализировать факты и делать верные умозаключения. Можно сказать, то, что я выяснил мифологическое место рождения Афродиты, для меня было личным достижением. И очень повысило собственную самооценку, как человека мыслящего.

Образно всё, что связано с водопадом и каменной «пеной», я назвал «тень Афродиты». Надо сказать, в последующем эта тень указала нам (отцу, конечно) на другие, весьма примечательные места. Но вначале…

2

Я вновь возвращаюсь к водопаду. Рядом с ним было несколько очень красивых мест, которые отец и его спутники решили тщательно обследовать. На какое-то время я оказался вне бдительного ока моего родителя и, поддавшись общему энтузиазму, решил и сам проявить способности следопыта.

В одном, весьма сложном месте, я поскользнулся на камне и полетел в воду. Хорошо, что оказалось неглубоко. Но холодная вода, растерянность и сложность выбраться на берег привели к тому, что я в такой ванне провёл много времени. Очень злился на собственную неуклюжесть и постарался скрыть от отца факт своего падения.

Конечно, он всё узнал и тут же отправил меня в село с одним из провожатых. Но было поздно. Кажется, я заболел. Когда отец и его спутники вернулись в Биюк-Узенбаш, меня уже знобило. Татары суетились возле меня, стараясь принять быстрые меры. Но уже было ясно, что на следующий день я в горы не пойду. А ведь завтра намечалась экспедиция по руслу Манаготры! Я так желал оказаться в числе счастливцев, но…

Утром я себя чувствовал хорошо, а к вечеру жар усилился, и меня уложили на лавку в большой комнате со столом. В один момент я уснул и на какое-то время потерял счёт времени. Сквозь сон до меня доносились голоса людей, стук двери. Видно, кто-то входил или выходил из комнаты. Я знал, что скоро вернётся отец и в ожидании его проваливался в бездну сна.

И вдруг я очнулся от каких-то голосов. Один, незнакомый мне человек, спрашивал по-русски, кто здесь спит. А второй отвечал ему – здесь болеет ребёнок. У него жар. Первый голос сказал, что татарчонок им не помешает. Пусть спит.

Из этой невнятной беседы я понял, что это не отец вернулся, а пришли новые, неизвестные мне люди. Единственное, я удивился, почему меня назвали «татарчонком»? Видно, хозяин дома что-то не так сказал или же спрашивавший неверно его понял.

Я закрыл глаза и снова хотел уснуть. Но те двое стали шуршать какими-то бумагами. И этот звук раздражал меня, не давая возможности расслабиться. В помещение вошло ещё несколько человек. Теперь гул голосов разбудил меня окончательно. Люди что-то оживлённо обсуждали. По обрывкам фраз я понял, что речь идёт об исследованиях, проводимых на реке Манаготре.

Кто-то, из вновь вошедших, увидел меня и предложил говорить тише. А второй говоривший и вовсе вдруг перешёл на немецкий. Если бы не такие меры предосторожности, то я наверняка не прислушивался бы к этому разговору. Но любопытство возобладало. Тем более, когда стали говорить по-немецки. Явно, никто из этих людей обо мне понятия не имел, иначе бы они знали, что я немецкий мальчик и сейчас прекрасно понимаю, о чём они говорят. Но откуда взялись эти люди? Выходит, у нашей экспедиции был и «второй состав», о наличии которого я даже не догадывался.

Несколько раз в их разговоре проскальзывало имя-отчество Николай Александрович. Так обращались к одному из присутствующих на этом тайном сборище. Вскоре я понял, что именно он и является здесь главным. Но кто этот человек? Я знал, что среди спутников отца есть геологи, картографы, инженеры и учёные. А кем был Николай Александрович?

Но дальнейшая беседа отвлекла меня от различных предположений. Говорили о каком-то механическом человеке. Долго спорили, даже кричали, доказывая что-то важное. В комнате сделалось жарко. Может быть, у меня снова повысилась температура? Вскоре я уснул и стал бредить.

Из забытья меня вывели громкие голоса. Вновь обращались к Николаю Александровичу с какими-то предложениями. Он отвечал тихо, но категорично: «Всё, всё. Решение принято. Иного не будет». Я не понимал, о чём речь, но все эти люди мне порядком надоели.

Снова стали говорить о механическом человеке. О том, что какой-то местный житель видел его на Манаготре. Перед этим была сильная вспышка в ущелье, а затем ему привиделся в облаке дыма силуэт этого человека. Как будто бы он поднялся вверх, а затем рассыпался на части. Таковой была его смерть.

Как ни плохо я себя сейчас чувствовал, но механический человек меня увлёк за собой. Мозг стал лихорадочно работать, фантазируя всяческие сказочные сюжеты. Впрочем, все они были далеки от реальности. Затем вдруг стало тихо, и я вновь уснул.

А проснулся от прикосновения к моей голове чей-то ладони. Вернулся отец. Я хотел тут же расспросить его о странных людях и механическом человеке, но не успел. Был сильный жар, и меня спешно принялись лечить. А затем я уснул. До утра.

На следующий день с отцом поговорить не удалось. Он с восходом солнца ушёл в горы. Чувствовал я себя удовлетворительно, и мне разрешили погулять по двору. Там-то и повстречался мне наш гостеприимный хозяин-татарин. Я попытался выведать у него, кем были эти незнакомцы, что накануне приходили в дом? Но он с большим удивлением посмотрел на меня – какие такие люди? Не было никого. Впрочем, днём он уходил в лес, дома не был.

Тогда я подступил к нему с другой стороны. И попросил рассказать о механическом человеке, который бродит в окрестных горах. Я подумал, что татарин поднимет меня на смех, посчитав фантазёром. Но он отнёсся к моему вопросу серьёзно, сказав, что есть такая местная легенда. Будто бы время от времени видят этого чудо-человека в урочищах реки Манаготры.

И каждое его появление предвещает что-то важное. Как начало нового года. А затем он пропал. Якобы люди видели вспышку и его растаявшую в облаке тень. Это было плохим знаком.

Я уточнил, стоит ли бояться этого механического человека? Татарин ответил, что люди зла от него не видели. А то, что он перестал появляться – может навлечь на всех большую беду. Впрочем, я ещё мал, чтобы это понимать.

После разговора с татарином мне вдруг сделалось грустно. Какой-то холодок поселился у меня в груди, и тело стало знобить. Может быть, снова жар? Я пошёл и лёг в постель. Но мысли мои витали в таинственных дебрях реки Манаготры. Вдруг стало страшно за отца. А вдруг этот механический человек вновь появится, и что если он не такой уж и добрый, как говорит татарин…

С большим трудом я дождался его возвращения с реки и как только увидел, радостно бросился ему на грудь. Отца, человека строгого и внешне не допускавшего никаких ласк, такой мой порыв, конечно же, удивил. Но он растолковал его по-своему – очевидно, он подумал, что я просто выздоровел. Впрочем, я действительно чувствовал себя хорошо.

Конечно, я стал расспрашивать отца о тех людях, которых видел вечером. Они явно знали о нашей экспедиции, но находились как бы в тени, не проявляя себя. Но отец сказал, что ему ничего не известно. Тогда я спросил, не знает ли он такого геолога или картографа по имени Николай Александрович. И здесь я услышал сходный ответ – в экспедиции таковых нет.

Тогда я поинтересовался, что ему известно о механическом человеке. Добавив от себя те сведения, которые я получил от татарина. Но отец меня явно разочаровывал. Он ответил, что это местная легенда. Но стоит ли ей верить? И тут же добавил, касательно меня самого, мол, у меня был сильный жар, я бредил, и всё, что связано с появлением каких-то чужих людей в моей комнате, их странные разговоры – это плод моих фантазий, связанных с болезнью и бредовым состоянием.

Конечно, часть правды в его словах была. И всё-таки таким ответом отца я был крайне разочарован. Почему он не захотел поверить мне?

3

На следующее утро отец взял меня с собой. Это был последний день работы его экспедиции. Многие товарищи отца уже паковали вещи, собираясь домой. Мы же решили прогуляться вдоль берега Манаготры, но недалеко, не выходя за пределы Биюк-Узенбаша. Наверное, отец просто хотел как-то развлечь меня, компенсируя вынужденные дни «простоя», связанные с моей болезнью.

Своё путешествие мы начали от татарской мечети, и стали неспешно двигаться по берегу. Справа и слева от нас высились татарские дома. Некоторые были добротные, двухэтажные, что говорило о достатке местных жителей. Далее наш путь пролегал по хорошо укатанной улице по левому берегу Манаготры. Из-за татарских усадеб, отгороженных друг от друга невысокими каменными заборами, река время от времени пропадала из вида. Но позже мы её вновь видели. Ничего интересного для себя я пока не узрел и потому стал терять интерес к нашему походу.

Но мой отец явно что-то знал и готовил мне сюрприз. Остановившись возле какой-то усадьбы, он указал на ряд камней, выступающих из земли. Камни были большие, ровные и хорошо подогнанные друг к другу. Сверху они были гладкими, как отшлифованные. Впрочем, во многих местах камни были повреждены и выщерблены.

– Это Коло, – сказал отец.

Я не понял, о чём он говорил. И уточнил, зачем он ряд камней назвал «колом»? Как выяснилось, диаметр этого коло или, говоря современным языком – круга, был около 25 метров. Мы же стояли на его каменной окружности, лишь частично видимой из земли. Чтобы обойти его полностью, требовалось перелезать через ограды между усадьбами, проникать вовнутрь хозяйственных построек и проходить через сады.

Отец пояснил, что это коло очень старое. Татары строили свои дома и разбивали границы усадеб прямо по нему, не ведая о прошлом и назначении этого древнего кольца. Скорее всего, данное каменное коло относится к духовно-магическим сооружениям, и время его постройки надо искать в той же эпохе, когда возникли каменные шары (пена) водопада. Это звенья одной цепи и одной, нам неизвестной, цивилизации.

Я думал, что теперь мы вернёмся в дом приютившего нас татарина, но ошибся. Отец повёл меня дальше. И вскоре мы стояли на втором кольце. Здесь часть дуги прослеживалась очень хорошо, но дальше каменный забор мешал мне увидеть её продолжение. Неужели татары никогда не задавались вопросом о предназначении этих колец? Эта мысль всё время не выходила у меня из головы. Конечно, я спросил об этом у отца. Но он лишь повёл плечами.

Затем мы подошли к третьему кольцу, на части которого была устроена улица, и громадные камни дуги кола служили для неё подпорной стенкой. Моему удивлению не было предела. Настоящее циклопическое сооружение! Как древние люди и, главное – для чего, могли их создать. Но и это ещё было не всё. Видно, отец собирался поразить меня окончательно, когда подвёл к четвёртому каменному коло. «И все они, – сказал отец, – абсолютно одинаковы по размерам. Их создавал великий геометр».

К сожалению, из-за рельефа местности и большого числа татарских построек и растущих рядом с ними деревьев, было невозможно рассмотреть четыре каменных коло вместе. И я посетовал, что грандиозность этих сооружений скрывается за современными домами. Всё-таки мы находимся чуть ли не в центре села. И тогда отец повёл меня по узкой тропинке, проложенной между двумя соседними подворьями. Пройдя мосток, переброшенный через Манаготру, мы стали подниматься вверх, на гору Каблук-кая.

Такая интересная особенность у села Биюк-Узенбаш. Можно очень долго идти по нему в одну сторону, а затем окажется, что ты находишься рядом с противоположным его концом. Просто он скрыт за ближайшей горой. Каблук-кая с одной стороны хранила остатки места, где ещё греки проводили ритуалы-посвящения для молодых парней. А с другой – вовсю бушевала мирская жизнь…

Поднявшись выше села метров на тридцать-сорок, отец остановился и стал показывать расположение на местности каменных колец. Отсюда, как на карте, было хорошо видно, что эти гигантские (как по мне) сооружения отстоят друг от друга на одинаковом расстоянии. Понятно, что делалось это с определённым умыслом.

Все четыре кола, если провести линию от первого до последнего, вытянулись вдоль Манаготры, совсем рядом от берега. Река как будто касалась каждого из колец, передавая им свою живую силу. Она даже показалась мне ниточкой, соединяющей кольца воедино.

Я поделился с отцом своим предположением. И он похвалил меня, добавив лишь, что в древности Манаготра взаимодействовала с этими каменными колами. Очевидно, именно они и назывались «Готра» (Котра), откуда пошло первое название села. А Манаготра – значит «минует (проходит) через Готру». По крайней мере, логика в этом есть.

Я спросил у него, а как Манаготра взаимодействовала с Готрой? И отец ответил, что, скорее всего, вода заходила в каждое коло, проходя по нему. Затем точно также она проходила все последующие коло. В это же время на верхней кромке коло стояли люди и творили какие-то древние песнопения…

У меня после слов отца даже голова закружилась. Я на миг представил эту картинку и почувствовал в душе неимоверной силы восторг. Здесь и в самом деле происходило нечто великое. Здесь таилось с древних веков волшебство! Впрочем, тогда, восторгаясь увиденным, я не мог ещё ни понять, ни осознать величины сделанного нами открытия.

Отец вдруг сказал мне, что в Биюк-Узенбаше много старожилов. Неизвестно, связано ли это с особенностями горной местности и необыкновенно целебным климатом, или же здесь прослеживается влияние Манаготры и множества духовных святынь, таящихся под покровом земли.

Но и это было ещё не всё. Недалеко от нас, на склоне горы, высились строения, на которые я не обращал особого внимания. Они часто и густо заросли кустарником и деревьями, так что толком рассмотреть их было невозможно. Я вообще считал, что это татарские хозяйственные постройки или даже жилые дома, взгроможденные на склон горы.

Отец пояснил мне, что на самом деле – это башни. Всего их четыре. По количеству они совпадают с числом каменных колец. И в этом явно прослеживается закономерность. Они как-то с колами объединены. Здесь таится какой-то общий замысел.

Мы попытались, как могли, обследовать если не сами башни, то хотя бы подходы к ним и рассмотреть внешний вид. Нижние ярусы камней (по крайней мере, у двух башен) были сложены из крупных блоков. Очевидно, это очень старые фундаменты. А дальше – шли ряды с камнями поменьше. Отец мне объяснил, что нижние и верхние слои относятся к разным эпохам. Очевидно, башни неоднократно перестраивали или восстанавливали после катаклизмов. Их следует тщательно изучить. Явно назначение этих башен какое-то необыкновенное, и оно пока недоступно нашему пониманию.

4

В течение пяти лет отец занимался изысканиями в районе Биюк-Узенбаша. Но с собой он меня ни разу не брал. Как я выяснил позже, он и его коллеги получили негласный запрет на распространение сведений, касающихся открытого ими в крымских горах. От кого подобный запрет мог исходить, я, конечно же, не знал. Судя по всему, из области любительских исторических исследований всё, что делал отец и его друзья, очень быстро перекочевало в разряд государственной тайны.

Повторюсь – ничего этого я, конечно же, не знал. Лишь спустя десять лет отец приоткрыл мне завесу. Тогда мы уже жили за Уралом, сосланные сюда как немецкая семья ещё в 1914 году. Но ко времени моего восемнадцатилетия Российская империя уже пала, царская власть была низвергнута, и любые прежние отцовские обязательства потеряли свою силу.

Вот тогда я и получил ответы на многие вопросы, которые задавал десять лет назад. Начну с башен, о которых только что вёл разговор. Назывались они «свични». Это слово соединяло в себе два понятия – «свеча» и «вечность». Они и внешне чем-то напоминали свечи. На их крыше, как утверждал отец, были установлены линзоподобные сооружения. Очевидно, здесь либо возжигались ритуальные огни, либо линзы каким-то образом фокусировали солнечный свет для зажигания огня. В любом случае они были функциональными. Их ещё можно назвать «маячными». Если бы наш разговор происходил не в 1918 году, а допустим, в 1944, то я бы с учётом накопленных знаний назвал бы их сигнальными. Такие используются на аэродромах для корректировки посадки самолётов в плохую погоду. А что если каменные круги и служили для таких целей – они были стартовыми и посадочными площадками для летательных аппаратов с вертикальным взлётом. Конечно, я сейчас высказываю лишь предположение, которое ничем нельзя подкрепить, и тем не менее…

Отец рассказал и о том, почему эти башни носят название «свични» (свечные). Об их похожести на свечки и линзах для огня я уже говорил. А вот вторая трактовка этого названия – «вични» (вечные), меня долго ставила в тупик. Оказывается, у Манаготры имелось и второе название – река Вечности. А в древнем произношении звучало – Вична-рика. Выходит – это те сооружения, которые связаны с рекой Вечности, что закреплено в их названии – свични «с вечной» (находящиеся рядом с вечной рекой). Возможно, и само слово «свеча», более позднее по происхождению, произошло от имени этих башен, которые таковыми были по своей функции.

Удивляет то, что название этих башен, как и второе название реки Манаготры, явно древнерусского, точнее сказать, малоросского происхождения, впрочем, как я уже говорил, ранее и сама Манаготра тоже наполовину (если не полностью) суть древнерусское слово. Это указывает на древние корни этого места, очевидно когда-то бывшее русским, либо тавры, о которых мы мало что знаем, и обитавшие в здешних краях, были теми самыми древнерусами. Если бы нас не депортировали в 1914 году из Крыма, отец, немец по национальности, мог бы докопаться до этой тайны и, возможно, открыл бы древнерусские корни, преподнеся тем самым всей России неоценимый подарок. Но этого не случилось. Если бы не грянула революция и гражданская война, он мог бы уже свободно приехать в Крым и продолжить свою работу. Но кровавые события в России помешали ему это сделать. Так он и не завершил главную работу в своей жизни.

Вот что я узнал ещё от отца. Он рассказал, что местная легенда о механическом человеке была, оказывается, основана на реальных фактах. Тому было несколько подтверждений. Одно из них – самое главное. Членам экспедиции, в которую входил и мой отец, удалось обнаружить место, где татарин видел облако с частью «воспаряющего» в небо механического человека, а перед этим – яркие вспышки на поверхности земли, напоминающие разряды грома.

После тщательного осмотра местности они выявили аномалию, где компас вёл себя крайне странно. Здесь, на земле, лежал сгусток какого-то вещества, по контуру напоминающий действительно человека, только очень большого. Пробы этого вещества, взятые на анализ, показали в нём огромное число металла. Точнее сказать – это был сплав или сплавы. Причём некоторые не имели аналогов на земле, поэтому учёные затруднились сделать вразумительное заключение по поводу технологии изготовления этого материала и его составных частей.

Данная находка необыкновенно вдохновила участников экспедиции. Её результаты были доложены на самый верх. Но вместе с тем возник вопрос, который не давал никому из исследователей – друзей и соратников моего отца – покоя. Кто и когда мог сотворить такое чудо? Каким интеллектом и техническим потенциалом надо обладать, чтобы сотворить механического человека и обеспечить ему долгую жизнь. А сколько он жил? Век, два, десять веков… Местные жители не ведали того, для них механический человек существовал всегда. Но татары появились здесь в средние века, до них в здешних местах какое-то время жили греки, а ещё раньше – тавры. Что же, эти дикие аборигены (какими мы их считаем) сумели произвести на свет такое чудо? Нет, здесь что-то не так…

Даже если сложить воедино все разрозненные факты, с которыми мой отец имел дело, картина вырисовывалась удивительная. И каменные коло на земле, и башни-свечи, и механический человек, и многое другое, на что я уже обращал внимание, являлись ничем иным, как жалкими остатками когда-то процветавшей здесь древней цивилизации. От одной мысли, что это правда, у меня кружилась голова.

И вот о чём я хочу ещё сказать. Если следовать легенде, которую мне удалось услышать о механическом человеке, то каждый раз его появление указывало на начало чего-то нового в жизни всего общества (а не только жителей одного села). И разрушение этого человека – есть акт крушения данного общества, его устоев. Можно сказать, смерть механического человека была предтечей развала Российской империи и кончины династии Романовых.

Те из числа соратников отца, кто почувствовал ещё в 1909 году всю глубину трагедии царской России, которая неминуемо должна случиться, впали в великий пессимизм по поводу своего будущего. Даже возникали мысли восстановить механического человека, и горячие головы были готовы создать новое техническое чудо. Но все проекты сыпались, как песок. Река Манаготра лишилась своего хозяина. А все мы – великого покровительства прошлого. Как ни печально, но это факт.

Впрочем, когда отец в 1918 году всё это мне рассказывал, я ничуть не сомневался в справедливости его слов. К тому времени катастрофа уже произошла, и самые жуткие прогнозы, которые можно было строить десять лет назад, к сожалению, оправдались.

Сказал отец и следующее. В том, далёком (уже далёком!) 1909-ом году я, действительно, видел (точнее – слышал) рядом с собой русского императора Николая II. Он, конечно, не был в составе экспедиции, но инкогнито наведывался в район, где экспедиция проводила свои исследования. В целях конспирации его называли Николаем Александровичем. Поэтому я вовсе не бредил, когда видел рядом с собой странных людей. А то, что они говорили о механическом человеке (как и многом другом!), лишь указывало на особый интерес государя-императора к случившемуся здесь открытию. И если это так, то можно лишь представить, какое значение тайны Крыма имели для царской России и лично императора. Впрочем, как всегда, я начинаю уходить из области реальных фактов в область беспочвенных предположений…

Но об одном, очень горьком для меня случае, я вынужден сообщить. Вскоре после того, как отец рассказал мне о действительных открытиях, сделанных на реке Манаготра (о других я пока умалчиваю), пришло сообщение, что в Екатеринбурге расстреляна царская семья, и Николай II погиб. А через какое-то время в наш дом пришли большевики и забрали отца. Он был расстрелян, как сочувствующий контрреволюции. На самом деле, если он и сочувствовал, то лишь в душе. Отец никаких действий против большевиков не предпринимал.

Позже я думал об этих смертях – не были ли они связаны друг с другом? Может быть, отец, взявший когда-то слово молчать, не имел права ничего мне рассказывать, ибо эта тайна не имела срока разглашения? А когда он вслух сказал запретные слова, в мире стали происходить явления, которые привели к гибели уже давно низвергнутой и потому неопасной царской семьи. А следом – и расстрел такого же неопасного для большевиков моего отца.

Мне всё чаще приходила в голову мысль о совершённом жертвоприношении с убиением невинных и незащищённых людей. И хотя всё свершилось на Урале, но мне виделось иное – жертвоприношения были совершены там – в ущельях Манаготры, где однажды пал на землю и рассыпался в прах механический человек.

Глава III Страна крепостей

1

Наверное, теперь пришла очередь рассказать о том, что же всё-таки было сокрыто под сенью гор, рек и татарских построек, и чему я однажды стал случайным свидетелем. Повторяюсь, на это отец открыл мне глаза лишь в 1918 году, незадолго до своей смерти. Кое-что я затем почерпнул, когда перебирал его бумаги. Другие сведения стали мне доступны годы спустя, когда я оказался в научном центре организации «Аненербе». Все эти годы я шёл по следу, однажды взятому в Крымских горах. И этот след вывел меня… Но, обо всём по порядку.

Я вернусь к тому, с чего начались исследования моего отца – с татарской мечети на берегу Манаготры в селе Биюк-Узенбаш. Было предположение, что мечеть построена на более старом культовом сооружении, либо оно было переосвящено в мусульманскую мечеть. Эта традиционная практика часто использовалась господствующими нациями, когда они расселялись на землях побеждённых ими народов.

Но тонкости конкретного случая с мечетью в селе Биюк-Узенбаш заставляют увидеть больше, чем может показаться на взгляд даже посвящённого в тайны исследователя. Нам не удалось выяснить названия самого первого святилища, устроенного ещё таврами и представлявшего собой круг. Но мы знаем точно – по диаметру он был таким же или чуть меньше, чем и круги Готры. Скорее всего, связь между ними прямая, тем более что Манаготра, пройдя первые четыре круга, затем плавно обтекала и этот, пятый, соединяя за ним свои воды с Гремяч-рекой. Здесь явно присутствуют следы какой-то глобальной духовной системы, имевшей в прошлом фундаментальное назначение.

Затем, в центре этого, пятого коло, был построен храм во имя греческого бога Гермеса. Судя по названию, он относился к языческому периоду эллинской истории. К сожалению, сведений, что здесь проживали в этот период греки, не сохранилось, поэтому можно лишь строить предположения относительно этого греческого духовного островка на землях тавров. Может быть, и тавры знали Гермеса, только история утаила от нас сей факт?

Кстати, следует привести один эпизод греческой мифологии. Эллины почитали Гермеса за многие его деяния. В том числе за то, что именно этот бог принёс людям знания и был обладателем золотого жезла, в котором сосредоточилась вся магическая сила. Но самое главное – именно он был проводником в потусторонний мир и, по существу, тем, кто стоял на Вратах, соединяющих мир мёртвых и живых.

Не знаю, чем именно руководствовались древние, нарекая этот храм именем Гермеса, но ошибиться в выборе названия они не могли. Очевидно, здесь присутствует его влиятельная сила. Я уже говорил, что в некоторых таинственных и необъяснимых местах сам чувствовал нечто необычное, сопоставимое с проявлением волшебства какого-то магического действа. Но если эти многочисленные обстоятельства собрать воедино, то не трудно сделать вывод, что вся россыпь нематериальных проявлений явно указывает на пограничную территорию между мирами – видимым и невидимым, или миром живых и миром мёртвых. А ведь Гермес и является той сущностью или тем богом, чьей функцией является осуществление перехода между этими несовместимыми измерениями пространства. Он здесь главный.

Если встать возле мечети (то есть бывшего храма Гермеса) и повернуться лицом на восток, то нетрудно увидеть, как перед тобой расстилаются два ущелья, расходящиеся – одно вправо, а другое – влево. Из этих ущелий, как из иного мира, навстречу тебе катят воды Манаготра (река Вечности) и Гремяч-река. Их начала скрыты от нас горами. Но скрыты и иным пространством. Воды в них – предвечные, обладающие невероятными качествами. Но разгадать их можно при одном условии – если владеешь ключом к тайнам прошлого. Иными словами, если ты наделён способностями мага и силой творить волшебство. То есть – являешься Гермесом.

Думается, в древности в этом храме творились великие мистерии и пребывали в нём люди высочайшего духовного уровня. Поэтому, наверное, разумно всю эту местность назвать «землёй магов». А если исходить из традиций русского былинного образа (как учил меня отец) – то я бы красиво назвал её «очарованной землёй» или «сказочной». Что, в общем, едино.

К «земле магов», как обобщающему понятию, я ещё вернусь. Пока же мой интерес сосредоточен на храме Гермеса. Не знаю, по какой причине, но жрецы покинули его и ушли в иные места. Может быть, это как-то было связано с великим переселением народов, либо же с катаклизмом, уничтожившим «землю магов». Но очередное возрождение храма случилось в пределах VIII–IX веков нашей эры. И связано оно было с приходом в здешние места христианской веры. У меня нет разумного объяснения, почему так случилось. Но отец навязывал мне свою точку зрения, и я, не имея иной, до сих пор придерживаюсь этой.

Суть её в следующем. В восьмом веке в Византии начались массовые гонения на христиан-иконоборцев. Значительная часть из них переселилась в Крым и осела во многих труднодоступных местах, спасаясь от гнева византийского императора. В местах своих компактных поселений они нередко образовывали братские общины, которые нередко трансформировались в христианские монастыри. Конечно же, эти люди строили и свои храмы, в которых исповедовали ту веру, приверженцами которой были на своей исторической родине.

Именно эти беженцы из Византии стали новыми жителями поселения на берегах Манаготры, Гремяч-реки и Бельбека. Они пришли на развалины опустевшего городища и восстановили его по собственному разумению. Конечно, отстроили они заново и древний храм Гермеса и освятили его во имя Николая-чудотворца. По-гречески его имя произносилось как «Николас».

Произошла смена эпох, смена цивилизаций. Своеобразный исторический скачок, случившийся мгновенно, в течение очень короткого периода времени. Для наглядности я бы назвал его «удар молота». Очень точное определение для понимания общей ситуации.

И вместе с тем каким-то непостижимым образом от одного народа к другому передавались в виде кодовых названий глубинные основы данного места. Взять, к примеру, новое название храма во имя Николая-чудотворца. Этот святой, помимо своих известных мирских деяний и духовных подвигов, которые заставили говорить о нём как о выдающейся личности, отличался и тем, что мог творить чудеса. А люди, обращавшиеся к нему с молитвенными просьбами, получали поддержку небес, да такую, что впрямь её можно назвать чудом.

Напомню, что на Западе день памяти святого Николая (19 декабря) фактически совпадает с христианским Рождеством и празднованием Нового года. А самого «хозяина» новогодних праздников называют на Руси дедом Морозом, а в Западной Европе – Санта Клаусом (святым Николаем). Для западных христиан святой Николай до сих пор является символом перемены дат времени – то есть начала нового годового цикла. Именно он скрепляет уходящее время с тем, которое только должно наступить. В этом смысле его функции и возможности были тождественны тому, чем обладал греческий бог Гермес. Отсюда и преемственность в названиях. Как видно, путь от Гермеса к Николаю-чудотворцу не такой уж и длинный. К теме византийских переселенцев я ещё вернусь, ибо эта тема отдельного разговора. А сейчас вновь возвращаюсь к храму Гермеса.

Долгое время он носил имя Николаса. И, возможно, во времена княжества Феодоро был особо почитаем, наравне с храмом Спаса на горе Сотера. Но после вторжения в Крым турецких завоевателей в 1475 году, княжество Феодоро рухнуло. Все его святыни были либо уничтожены, либо преданы забвению. Внутренние области юго-западного Крыма теперь перешли под покровительство татарских ханов, которые были союзниками и вассалами турецкого султана. Произошла ещё одна кардинальная смена эпох и народов. Случился новый удар молота, разбивший прежние устои. А на её обломках возникла новая, теперь уже мусульманская культура.

Все греческие названия были заменены на татарские. Точнее – видоизменены, ибо в них до сих пор прослеживаются древние корни, ведущие не только к Греции, но и ещё глубже – к древней Руси. Село получило своё нынешнее татарское имя – Биюк-Узенбаш. А храм святого Николая стал мусульманской мечетью. Судя по тому, что новые жители почти не восприняли от прежних хозяев традиций прошлого, можно сделать логический вывод, что их попросту некому было передавать. Жители-греки, очевидно, были уничтожены турецкими войсками, и они повторили участь жителей Мангупа, который был столицей княжества Феодоро. Здесь была великая жертва и пролито много крови. Но об этом я сейчас расскажу отдельно.

2

Прежде чем понять глубину трагедии, постигшую греческое городище Софиос (как оно называлось во времена княжества Феодоро), надо обратить внимание на духовную область, всегда присутствующую в здешних местах.

Я говорил, что нами было открыто несколько мест, несущих на себе следы ритуально-магического прошлого. Это и четыре каменных коло, и сопутствующие им четыре свечные башни, и святилище, на остатках которого возник храм Гермеса, и место на склоне Каблук-Кая, где проводились церемонии посвящения юношей в жреческий сан, и водопад с каменными шарами, где незримо витает тень Афродиты. Случайным такое скопище древностей назвать нельзя. Явно с глубочайших времён здесь селились люди, завлеченные сюда силой места. И эти люди были посвящёнными.

Я допускаю такое развитие событий. В незапамятные времена, когда то, что мы обнаружили, представляло собой некую стройную духовную структуру, здесь жили мастера, которые были призваны для её охраны и поддержания в рабочем виде. Кто были эти люди? Скорее всего, их можно назвать жрецами. Но среда их была неоднородна, как и в любом обществе. Здесь присутствовали те, кто проводил ритуалы на каменных коло, в башнях, святилищах и храмах. Те, кто были настоящими магами и творили чудеса. Были свои мыслители и ясновидящие. Без сомнения, данное духовное образование работало не само на себя. Существовала иная сфера, может быть, царская либо божественная по определению, которая с землёй магов и её жителями являла собой некий глобальный духовный механизм, о предназначении которого можно лишь строить предположения.

Я уже говорил, что некоторые современные географические названия, а также те, которые нам стали известны, являются отголоском древнерусского языка. Вполне разумно предположить, что эта «страна магов» была прародиной возникшей здесь впоследствии древней Руси. И здесь изначально жили те, кого на Руси принято называть волхвами либо же кудесниками. Я ранее ввёл определение – «сказочная страна». Думаю, к её жителям-кудесникам такое название более чем подходящее.

Где могли жить маги и сменившие их волхвы? Думается, места этих городищ мы обнаружили. Огромное число развалин в виде отдельно стоящих особняков или групп особняков разбросано вдоль Манаготры, вплоть до её истока, а также Гремяч-реки. Они представляют собой островки цивилизации в сплошных зарослях леса и нагромождении скал. Я бы назвал их скитами либо же монастырями. Конечно, если таковые могли существовать в ту древнюю эпоху. В привычном нашему пониманию виде.

Когда сюда добрались беженцы из Византии, волна которых захлестнула весь юго-западный Крым, то такое устройство отдельных небольших поселений, которые на современный русский язык можно ещё назвать хуторами, им пришлось по душе. Монашество Византии здесь пустило свои глубокие корни лишь потому, что для них была подготовлена прекрасная духовная почва, на которой обитали их предшественники разных взглядов, течений и образа мышления. Теперь разумно все эти поселения, беря их в массе, назвать «страной монастырей». Нечто подобное было создано в Греции на горе Святой Афон.

Мой отец как-то рассказывал мне о владыке Иннокентии, который возглавлял таврическую православную епархию в середине девятнадцатого века. Он утверждал, что в Крыму действительно существовала такая «монастырская страна». Откуда он черпал свои сведения – неизвестно. Но эту страну так и не нашли, посчитав лишь, что она была разбросана на значительной территории юго-западного Крыма, где сейчас находятся выдолбленные в скалах многоярусные пещеры (пещерные города). Думается, правильность этой догадки верна. Но вот сердце «страны монастырей» не нашли. А оно-то притаилось в междуречье Манаготры, Гремяч-реки и Бельбека!

Когда возникло и крепко встало на ноги княжество Феодоро, монастыри Манаготры вошли в её состав неотъемлемой духовной составляющей. И теперь само городище София (Софиос) представляло собой духовный магнит, притягивающий сюда всякого, кто хотел бы почерпнуть для себя живительной силы. Можно лишь представить, какое число паломников следовало в эти места!

Теперь кажется, что так было всегда. Во времена княжества Феодоро сюда бежали просвещенные греки Крыма, во времена гонения на иконоборцев в Византии – монахи и духовно непреклонные христиане. Во времена древней Руси волхвы со всех пределов Северного Причерноморья, настоящие кудесники, врачеватели и чародеи. Ещё раньше – это были маги и медиумы. В глубочайшей древности – особо посвящённые жрецы и хранители тайн земли, мастера, наделённые божественными функциями. А ещё раньше? Наверное, здесь само собой возникает предположение – не обиталище ли это тех, кого мы называем языческими богами? Следуя древнерусской традиции – это Перун, Даждь-бог, Сварог, Хорх и другие. Следуя древнегерманской – это асы. А по древнегреческой – это олимпийские боги. В первую очередь из числа тех, кто считался очень древним, догреческого происхождения. Кстати, в их числе были Афродита и Гермес, смутные отголоски их присутствия здесь мы обнаружили. Но пока не сложилась стройная историческая линия из глубокой древности до наших дней, которую я только что изложил, невозможно было понять, при чём здесь Афродита и Гермес, каким ветром их сюда занесло. Но теперь правильнее было бы говорить обратное. Может быть, разумнее поискать ветер, который знания о них распространил за пределы Крыма, вплоть до земель греческих?

Здесь я сделаю небольшое отступление и перемещусь из времён моей юности в 1942 год и последовавший за ним 43-ий. Мы обнаружили в одной из пещер горы Богатырь (которая примыкает к Сотере с севера) древнейшую реликвию в виде четырёх кусков золотой цепи. Каждый из этих кусков был столь тяжёл, что его поднять могли лишь два человека. Обычно такими бывают якорные цепи на самых больших кораблях, только они, понятно, не золотые, а железные.

Наши специалисты из «Аненербе» назвали их «Геракловыми цепями», ибо выявили прямую связь с этим древнегреческим героем. Скажу, что Геракл считался олимпийским богом догреческого происхождения, что роднило его с Афродитой и Гермесом. Наверное, данное обстоятельство позволяет мне провести прямую линию от места, где мы обнаружили свидетельства пребывания олимпийских героев и богов прошлого к самому Олимпу. Не были ли здешние места тем действительным сосредоточением божественных сил, которые позже оформились греками в виде красивого мифа о горе Олимп? И они, поэты по натуре, даже назвали так одну из своих горных вершин! А на самом деле, прообраз Олимпа следует искать совсем в ином месте. И, кажется, благодаря стараниям моего отца, а позже моих коллег из «Аненребе», мы вышли на его след.

Я уже рассказывал, описывая свои впечатления, когда отец привёл меня к водопаду и каменным шарам, что я ощутил присутствие неведомой силы. Позже я назвал данное место «тенью Афродиты». Всё время меня не покидал этот образ: тени прошлого витают по ущельям Биюк-Узенбаша и не подпускают к своим тайнам никого. Теней множество, и все они имеют конкретный первоисточник, от которого произошли.

Теперь для меня этот сплошной туман из множества теней стал понемногу рассеиваться, и я начал видеть прежде скрытое от меня всё чётче и чётче.

3

Прежде всего следовало выяснить, что собой представляли отдельные поселения, которые я называл и монастырями (скитами), и хуторами, и особняками. Всё зависело от конкретной конфигурации развалин и их места нахождения. В течение 1942–1943 годов мы провели гигантскую работу, исследуя эти места. Причём её пришлось вести тайно, не привлекая внимания местного населения. В противном случае о нашей деятельности могли прознать партизаны и совершить на нас нападение. Делали мы свои научные изыскания не из праздного любопытства и не ради утверждения каких-то исторических выводов. Нас интересовала система, по которой были построены эти монастыри, а также те знания, которые тут томились.

По всему выходило, что здесь была сокрыта величайшая мудрость, духовная сила и магия прошлого в одном лице. И если мы сумеем подобрать ключик к этой исторической загадке, то станем обладателями таких знаний и таких возможностей, что нам никто не сможет противостоять.

Наши исследования одновременно шли в двух плоскостях. Первая – явная и конкретная, осуществлялась в виде раскопок старых развалин. А вторая – неизвестная и невидимая даже посвящённым – это работа в архивах. И речь шла не об обычных архивах, а о тех, к которым было добраться крайне сложно. Один из них находился в Ватикане, а второй – рядом с Крымом, в Стамбуле, у патриарха Вселенского. По нашим сведениям, именно там могло находиться то, что так нас интересовало. И вот почему.

После падения княжества Феодоро все сведения о нём и о развитии христианства в Крыму сохранились лишь в православных монастырях, которые турецкие войска не сочли необходимым уничтожить. Эти монастыри, в основном юго-западного Крыма, и сохраняли в своих архивах древнюю историю здешней земли. После присоединения Крыма к России монастыри подпали под покровительство русской православной церкви Московского патриархата. Но греки-монахи, целые поколения которых жили под гнётом турецкого султана и Крымского хана, всегда считали себя потомками Византии и традиционно подчинялись Патриарху Вселенскому. Именно поэтому они не признали над собой Московский патриархат и дружно переселились на свою историческую родину, забрав с собой и все архивы. Именно таким образом все древние тайны Крыма оказались в Стамбуле (бывшем Константинополе) в резиденции Патриарха Вселенского, где в его архивах находятся до сего времени.

Насколько мне известно, русские императоры, начиная с Александра I, неоднократно обращались к Вселенскому Патриарху с просьбой вернуть им крымские архивы. Но каждый раз в такой просьбе им отказывалось. Почему? Всё сходится к тому, что сведения, содержащиеся там, имели столь невероятную ценность, что Патриарх Вселенский ни при каких обстоятельствах не желал передавать их кому бы то ни было. А ведь Российская империя, заполучи их, могла с умом использовать эти сведения, что возможно не входило в планы их соседей, врагов и мнимых друзей.

Но то, что не удалось русским императорам, сумели осуществить структуры «Аненербе». Тем более сейчас, когда мы знаем точно, что именно надо искать. Я не буду вдаваться в подробности этой специальной операции, сообщу лишь, что она увенчалась успехом.

Если охарактеризовать каким-то одним ёмким и точным определением, то территория в горах, которую нам удалось найти, называется «страна башен». Очень поэтичное имя. И к тому же – очень говорящее. Если на мгновение представить по всем этим ущельям, взгорьям и горам десятки башен, то всё станет понятно. Везде стояли башни. Иногда в гордом одиночестве, иногда по две-три рядом. А как в случае со Свечными башнями – их было даже четыре. Иногда башни окружали какие-то строения, возможно имевшие хозяйственные, оборонительные и иные функции. И то, что мы изначально принимали за хутора либо отдельные особнячки, были остатками башен и сопутствующих им строений.

Эти башни имели название – «истолпы». Кстати, очень похоже на русское «столпы» (столбы). Собственно, такими они и выглядели, с торчащими в небо остроконечными крышами. Не исключено, что вообще слово «столб» пошло от названия башни. Что же касается их наверший, то они были чаще всего выполнены в виде пирамид со шпилем. Такие крыши назывались «пиками». Были и другие – шатровые. Крайне редко встречались и куполовидные.

Иногда словом «истолпы» обозначалась не одна башня, а все в совокупности. Иными словами – вся «страна башен». А отдельные же башни назывались и таким термином, как «кварта». И вообще, «кварта» – слово явно латинского происхождения и переводится как «четыре». Хотя, не исключено, что в их язык оно попало от этрусов, которые прежде жили в Малой Азии и Причерноморье, а, возможно – и в Крыму. Так что связи здесь прослеживаются с древних времён.

Строения, сопутствующие башням, тоже имели общее название – «пристолы». Очевидно, они получили его потому, что находились рядом с истолпами (приставленные к башням). Но «пристол» – это очень известное, особенно в христианской традиции, понятие. Так называется и ряд небожителей высшего порядка, которые весьма приближены к Богу-Вседержителю. Кажется, так называется один из элементов внутри христианской церкви. Здесь я не совсем уверен в правильности моего определения, как «элемент», но для понятливости я назвал его именно так.

Кроме того, слово «престол» употребляется в случаях, когда речь идёт о монархическом правлении. Понятие «сесть на престол» и «сесть на трон» являются синонимами, говорящими о ком-то, кто стал царём и правит страной.

Из ситуации, связанной со страной башней, сам собой напрашивается вывод – в таких башнях жили необычные духовные особы, которые правили отдельными людьми либо целыми людскими массами, возможно, даже народами, не с помощью силы или мирской власти, а посредством духа и магии. В этом отношении они действительно были и волхвами, и кудесниками, и волшебниками в одном лице. Возможно, они действительно «предстояли пред Богом» (были его ближайшими помощниками). И тогда мои самые смелые предположения относительно истинных хозяев «страны башен» оправдываются.

4

Было явно и то, что каждая из этих башен с престолом самодостаточна. И вместе с тем они были все вместе связаны друг с другом. Причём даже не нитью, а цепью. Толстой, надёжной цепью, каждое звено которой – это очередная башня. И вместе – истолпы…

Я даже подумал, что в таком виде башня представляет собой колокольню, а престол – сам храм. И это великое (по числу) скопище таких храмов с колокольнями всё время посылало в пространство неба свои духовные позывы. Ежедневно, ежечасно, ежеминутно. Очень похоже на постоянно действующий вулкан с огромным числом сопел. Только извергают они не магму, а какую-то невероятную духовную силу.

Нам вспомнились записки одного средневекового арабского путешественника. Он был в Крыму и оставил свидетельства посещения полуострова. В частности – увиденную им область, где расположены во множественном числе сооружения, которые напоминают крепости. Он так и назвал её – страной крепостей. Насколько я знаю, впоследствии попытки обнаружить эту страну предпринимались, и не раз. Но ни одному из исследователей этого сделать не удалось. Точнее сказать, то, что ими принималось за однажды увиденное арабским путешественником, не было таковым на самом деле.

Теперь же я могу дать правильное объяснение, почему до сих пор эту страну крепостей не удалось обнаружить.

Арабский источник о них трактуется XIV-ым веком, когда ещё процветало княжество Феодоро. А поиски (безрезультатные) этой «страны крепостей» осуществлялись после 1700 года. Выходит, что она пропала где-то на рубеже XIV (XV) – XVIII веков.

Но ведь Крым был завоёван турецкими войсками именно в это время (1475 году). Я уже говорил, что с падением Мангупа (столица княжества), были уничтожены и другие городища этого православного государства. Среди них и Софиос, которую я назвал «страной башен». Мне кажется, что «страна башен» и «страна крепостей» – суть одно и то же. Просто арабский путешественник увиденное трактовал, как крепости (множество мелких крепостей), не вдаваясь в подробности.

Но мы увидели глубину, которую средневековый путешественник не заметил (либо ему не дали это сделать). Теперь абсолютно понятно, почему легендарную «страну крепостей» не могут найти. Все башни были разрушены, а развалины заросли густым лесом. Никому и в голову не придёт в этом «глухом» углу крымских гор что-либо искать. Если бы не странные свидетельства местных жителей о механическом человеке, то и мой отец никогда бы не заинтересовался ущельями Манаготры и Гремяч-реки. И совершенно неожиданно открыл остатки легендарной древней страны. А наши специалисты из «Аненербе» лишь закончили его работу, дав этой земле её истинное название – «страна крепостей».

Впрочем, отец и сам о чём-то подобном догадывался. Хотя его размышления распространялись в другую сторону. Он мне говорил не раз: «Если посмотреть на эту местность с какой-либо горы, то она увидится как раскинувшийся в горах древний город с огромным числом башен». И добавлял, что так выглядят древнерусские города с их кремлями, храмами и колокольнями. Он меня настойчиво уверял, что это и был прообраз русских городов. Может быть, именно его имели в виду русские писатели, когда на основе русских легенд составляли сказки, в которых формулировали такие понятия, как тридевятое царство, царство Салтана, остров Буян и тому подобное? Может быть, это и оно самое – та древняя сказочная Русь, которую тоже ищут, но не могут определиться с её месторасположением.

Но сейчас, когда вся моя работа сосредоточена в «Аненербе», понятно, что древнее сосредоточение сказочной Руси меня интересует не только с точки зрения исторической правды, а по иной причине. Как эту правду можно использовать в наших целях, и какую пользу она может принести в конкретных событиях войны Третьего Рейха и Советской России.

Существовало несколько предложений, как наиболее эффективно использовать «страну башен (крепостей)» в наших целях. Одно мы даже начали реализовывать. Учитывая все особенности местности, её магическую силу и древнейшие корни, мы решили устроить здесь научное отделение «Аненербе». Если бы дела пошли хорошо, то вообще можно было бы сюда перевести значительное число наших отделов. И «страна крепостей» превратилась бы в крупнейший научно-исследовательский и прикладной центр мирового значения. Каковым, в сущности, это место и было на протяжении длительного времени, с самых первых времён. Так что в этом смысле мы действовали верно, восстанавливая историческую справедливость.

К сожалению, реалии войны вносили корректировки в наши планы. В лесу и горах находились партизаны. Их вылазок приходилось всё время остерегаться. Именно поэтому мы вынуждены были проводить специальные операции, привлекая в них большое число жандармских и иных частей, чтобы свести эту угрозу к минимуму.

Второй нашей проблемой было местное население. Понятно, что оно не должно даже догадываться о наших истинных намерениях. Именно поэтому нам пришлось часть Биюк-Узенбаша уничтожить. Были сожжены дома на верхней половине улицы, которая следовала вдоль ущелья, где текла Гремяч-река. Сделано это было под предлогом борьбы с партизанами. Якобы жители им помогали, и мы решили пресечь их деятельность таким радикальным способом.

Теперь ранее жившие здесь татары никак не могли подсмотреть, чем именно мы занимаемся. Я напомню, что данная часть улицы вплотную подходила к «стране башен (крепостей)», и именно сюда удобнее всего можно было подъехать на грузовых автомашинах. Вскоре мы начали подвозить строительный материал для первых оборонительных и прочих сооружений. Это был форпост «Аненербе» в Крыму, и мы подходили к его созданию очень ответственно. Но внешне все наши действия проходили в рамках борьбы с партизанами. А то, что мы хотели здесь строить сооружения «военного» назначения, вписывалось в концепцию этой борьбы.

Наша деятельность не только внимательно прослеживалась на самом верху, но ей уделялось и особое внимание. Однажды я узнал от своего шефа, что сюда должен приехать Адольф Гитлер. Ожидался его визит в Крым. Это должно было случиться во второй половине осени 1943 года. Какова истинная цель такого визита, я, конечно же, не знал. То, что выдавалось за главное, могло оказаться лишь маскировкой. Почему-то я был уверен, что в первую очередь он очень хочет посмотреть своими глазами «страну крепостей» и лично оценить достоинства этого древнего места. Уверен, что наши настойчивые изыскания заставили многих посмотреть на этот древний уголок Крыма другими глазами.

Но был ли Адольф Гитлер здесь, я не знаю. Всё совершалось под покровом великой тайны, даже от «Аненербе». Официально я слышал, будто бы он отменил визит в Крым. Но так ли на самом деле? Мой шеф, генерал Краузер, когда я обратился к нему с подобным вопросом, посоветовал мне заниматься своими непосредственными обязанностями. Я всё понял и больше эту тему никогда не поднимал.

К сожалению, резкая перемена на восточном фронте заставила менять наши планы. Русские наступали, и Крым из тыловой зоны превращался в прифронтовую полосу. Так что о создании центра «Аненербе» в Крыму нам пришлось забыть.

Не сумев использовать «страну крепостей» по её прямому назначению, мы решили прибегнуть ко второму варианту, в котором и был задействован я. Именно по этой причине было принято решение использовать меня напрямую, как знатока здешних мест. Поэтому я и был направлен в Биюк-Узенбаш под видом татарина-беженца. Но о моём личном задании я пока умолчу.

Глава IV Древняя кузница

1

То, что я рассказываю о нашей деятельности в селе Биюк-Узенбаш, не отражает истинный размах задач «Аненербе» в Крыму. Это лишь небольшой фрагмент того, в чём лично участвовал я сам. Напомню, что я входил в группу 124, которая дислоцировалась в бывшей усадьбе князя Юсупова, что в селе Коккозы. В сферу нашего внимания попал большой район крымских гор, в котором Биюк-Узенбаш был еле заметной точкой.

Мы занимались поиском древностей, которые можно отнести к корням человеческой цивилизации. В частности, нас интересовали те реликвии прошлого, которые можно использовать в качестве рабочих магических инструментов для достижения наших целей. Справедливо считается, что без их наличия любая великая идея мертва. И лишь тот, кто обладает подобными реликвиями, способен достичь выдающихся высот. Как лично для себя, так и в качестве лидера нации – для её блага. Я сейчас говорю о третьем Рейхе и его будущем тысячелетнем главенстве на нашей земле. А также о тех возможностей, которые мыслились в числе основных.

Благодаря нашим стараниям удалось обнаружить несколько мест, где находятся реликтовые святыни прошлого. Здесь и усыпальницы древних царей, которых ещё называли богами, и их божественные инструменты (такие, как молот Тора или золотая свастика), некоторые другие редкости. Мы долго гонялись за чашей Грааля, и нашли её в виде россыпи золотых зёрен, каждое из которых было самодостаточной единицей магической силы минувших веков.

Если бы собрать их воедино, то, конечно, можно увидеть такое творение, равного которому нет и быть не может. Наши первоначальные представления о чаше Грааля кажутся теперь примитивными и весьма далёкими от реальности. И с этим приходится мириться и стараться менять собственные взгляды. Впрочем, я слегка отклоняюсь от темы.

Когда мы нашли в толще горы, куда ведёт древняя пещера, золотые цепи Геракла, то невольно каждый из нас тщательно рассматривал каждое звено, любуясь высоким качеством работы древних мастеров. Среди таких любопытствующих был, конечно же, и я. Сколько этим цепям лет: тысяча, десять тысяч или миллионы? И как зовут того мастера, который сумел выполнить такую элегантную по качеству и тяжёлую по физическим затратам работу.

Мой шеф, генерал Краузер, который знал меня много лет и относился ко мне с большим доверием, как-то спросил, не задумывался ли я над вопросом происхождения некоторых крымских легенд. И уточнил – речь идёт о Золотой колыбели с наковальней, а также о Железных вратах. Я ответил, что, скорее всего, это очень древние легенды, что их и объединяет. К тому же, как я считал, современные народы Крыма не имеют к их возникновению никакого отношения. Они лишь восприняли их и сумели видоизменить так, чтобы этот эпос как-то соотносился с реальностями их собственной жизни.

Мой шеф сказал, что я думаю в верном направлении, но вижу не всё. А не спрашивал ли я у самого себя, откуда вообще взялась эта Золотая Колыбель или те же Железные врата? Откуда появились золотые цепи Геракла или золотая свастика в чреве горы Сотеры, которые я сам лично видел и даже сфотографировал? Откуда взялись иные ритуальные предметы, тот же молот (секира) Тора, местонахождение которого мы лишь обнаружили, хотя взять его и не смогли? А если вспомнить скифскую легенду о золотых (воспламеняющихся) предметах, упавших с неба (чаша, секира и лемех), а также сопоставить с обнаруженными нами раритетами, то не трудно понять, что и она вышла из этих же мест.

Какое скопление древних реликвий! И все находятся на крошечном пятачке земли! Разве один этот факт не заставляет подумать, почему они находятся именно здесь?

Конечно, я согласился со всем, что говорил генерал Краузер. Меня лишь удивило то, что он так хорошо запомнил то, что я ему в разное время сам докладывал. И не просто запомнил, но и аккумулировал главное, выстроил логический ряд и теперь создаёт какую-то собственную, лишь ему одному понятную теорию.

Я ответил, что, конечно же, думал, почему в этом месте собралось столько святынь. И тому есть у меня сразу два объяснения. Во-первых, в глубокой древности в здешних местах обитали выдающиеся личности, которых ещё называли древними богами. Разные народы по-своему сохранили их имена, но всё сходится к тому, что здесь существовал древнейший очаг цивилизации. А то, что мы нашли – либо инструменты этих богов, либо просто жалкие остатки легендарной страны великого прошлого.

Во-вторых, в недрах гор Богатырь и Сотера находится легендарный магический кристалл. Он представляет собой сердечник величайшей духовной системы, который и почувствовали те, кого мы называем древними богами. Кроме того, этот сердечник является ещё и колоссальным духовным магнитом. Он притягивает к себе самые главные святыни прошлого. Некоторые из них мы и обнаружили, либо узнали об их существовании из крымских легенд.

Мои объяснения генерал внимательно выслушал и согласился с ними. Трудно не согласиться с явным, тем более если сам знаешь о его наличии. Но вместо того чтобы похвалить, он стал упрекать меня в моей недальновидности. «Я не могу делать тех главных заключений, которые сейчас от меня требуются», – так он выразился по поводу моих способностей. Конечно, я расстроился и сник. А генерал сказал то, что лично его, очевидно, давно волновало. Где-то здесь находится то место, где все эти предметы, а, может быть, и десятки других, были изготовлены. Не привезены откуда-то, а именно – изготовлены! Здесь находится тот самый источник, который можно назвать центром ремесла, в котором трудились сами древние боги. Найти бы его!

И вдруг меня осенило. Несколько раз в ходе наших изысканий, которые нередко были сопряжены с какими-то запредельными по силе откровениями, я слышал звон. Он был похож на тот, который раздаётся из кузницы во время ковки металла. Эти удары молотобойца по железу нельзя ни с чем спутать. И, хотя такие прозрения длились лишь какие-то мгновения, я их запомнил, однако дать разумное объяснение, откуда это взялось, не мог. Скажу больше – я никому не рассказывал о своих звуковых галлюцинациях. И вдруг мой шеф начинает говорить о нечто подобном, считая, что в древности где-то здесь должен был существовать ремесленный центр, где все эти магические инструменты богов были изготовлены. Все они (по крайней мере, из числа сохранившихся) металлические. Ясно, что без кузницы обойтись тут было нельзя. Поэтому я и слышал характерные звуки с «механическим» отливом.

Но мне самому мысль о наличии здесь некой древней кузницы в голову не приходила. Так что генерал Краузер оказался тем человеком, который сумел разглядеть в ворохе всевозможных фактов едва заметную точку. И теперь наши поиски обрели конкретного адресата.

2

Но одно дело догадаться о скрытых в здешних горах тайнах и совсем другое – отыскать их. К тому же, я не мог понять, зачем генералу Краузеру понадобилась эта кузница. Хотя, конечно же, найдя её, мы, возможно, станем обладателями каких-то магических инструментов. Они бы очень сейчас нам пригодились… Но всё это – лишь перспектива и малоосуществимые планы.

Не знаю, сколь успешно продвинулись бы наши изыскания, если бы не моя догадка. Воскрешу в памяти один эпизод. Однажды к нам в группу 124, которая тогда располагалась в селе Коккозы, привезли одного человека. Настоящего имени его я не знал. По всем документам он проходил как «маг из Веймера». Так мы его и называли. Этот человек очень нам помог. По крайней мере его стараниями мы вышли на некоторые тайны здешних мест и сумели к некоторым из них подобрать ключик.

К сожалению, этот маг иногда говорил не прямо, как бы нам того хотелось, а образами, которые понять и верно истолковать не всегда было возможно. Так случилось и в тот раз. Мы пытались разгадать тайну магического кристалла, который покоится в горном массиве-останце, где главенствуют вершины Сотера и Богатырь.

Я весь был настроен на этот магический кристалл. Всё моё естество дышало им. От внутреннего перенапряжения у меня даже звон в ушах пошёл. Кстати, похожий на характерный шум, который распространяется из работающей кузницы. Но тогда я на него никакого внимания не обратил. Помнится, наш маг в тот день не проявил своих сверхкачеств, и магический кристалл, до которого мы так хотели добраться, не возжелал ему открывать свои тайны.

Конечно, все мы были разочарованы таким результатом. Я всё никак не мог успокоиться, и всё время подступал к магу из Веймера с настойчивыми вопросами. И неожиданно он мне сказал, что мне (и нам всем) поможет (в качестве выхода из создавшегося положения)… кончик хобота слона. На том наш разговор был закончен. А что я вынес из него? Да ровным счётом ничего! Может быть, маг попросту посмеялся надо мной?

Наверное, этот досадный эпизод выветрился бы из моей головы. Но у него имелось некое продолжение. Однажды меня вызвал к себе генерал Краузер и стал выспрашивать, хорошо ли я знал офицеров армии Врангеля (речь шла о белой армии и 1920-ом годе, когда мы уходили из Крыма и вообще из России). Я ответил, что близко был знаком лишь с офицерами нашего полка (со многими из них поддерживал отношения и в Европе). Но его интересовал лишь один офицер из контрразведки армии Врангеля, личные архивы которого попали в Аненербе. Ценность их в том, что этот офицер почему-то интересовался тем же, чем заняты сейчас в Крыму и мы. Жаль, что я ничего не слышал об этом человеке и ничем генералу Краузеру помочь не мог.

В чемодане, где хранились бумаги этого русского офицера, лежала статуэтка слона. Не знаю, какое отношение она имела к архиву и поиску тайн Крыма. Возможно, просто случайно попала сюда. Я взял этого слоника на память. И он долгое время был всегда со мной. Кстати, в бумагах этого русского офицера я нашёл сведения о какой-то кузнице, обработке металлов при их ковке и тому подобные сведения. Но в моей голове не могло сложиться, что здесь существует какая-то логическая связь.

И вдруг я вспомнил о селе Биюк-Узенбаш. Особенность его в том, что оно располагается в трёх долинах (урочищах), по которым соответственно текут три реки. Так вот, водоразделом между двумя из них – Манаготрой и Гремяч-рекой, является гора Каблук-кая. Я уже писал о ней, как и о том, что она служила началом, откуда простиралась в горы «Страна башен (крепостей)».

Если смотреть на эту гору с точки, где находится татарская мечеть, то можно явственно увидеть, что она очень похожа на голову слона. Его хобот в виде узкой кромки скал прекрасно виден по всей своей каменистой длине. И заканчивается он как раз там, где мы сожгли часть татарских домов, надеясь создать здесь свой центр Аненербе.

И когда в моей голове все эти разрозненные факты сложились воедино, я вдруг понял, что маг из Веймера вовсе не смеялся надо мною. Ему открылась истина, только в слегка видоизменённом виде. Требовалось искать не настоящего слона (они в Крыму сроду не водились), а местность, похожую на него (что у меня и получилось).

Добавлю, что в ходе наших тщательных исследований, которые мы проводили в Крыму около двух лет, мы не раз натыкались на пласты земли, которые напоминали хорошо слежавшийся шлак. В районе Биюк-Узенбаша, а также ближайших долин и гор, подобных мест было в достатке. Складывалось впечатление, что это остатки вулканической лавы. Лишь позже кто-то из нас догадался, что это металлургический шлак. Он получается в результате доменного производства чугуна (и дальнейшей его переработке в сталь). Так что когда мы вели речь о кузнице, то возможно слегка ошибались. Кузница предусматривает лишь конечный продукт – получение готовой продукции (меч, лемех, нож…). А здесь, судя по всему, требуется вести речь обо всём комплексе металлургического производства, начиная от строительства горнов (доменных печей), до получения готовых стальных заготовок.

В моей голове даже мелькнула шальная мысль: может быть то, что мы принимали за «Страну башен (крепостей)» изначально было скоплением заводов? А башни – это не что иное, как доменные печи? Позже, когда запасы руды были исчерпаны, металлургическое производство здесь было прекращено. А мини-заводы были переоборудованы во множество научных центров. Они-то и послужили прообразом чудо-града, где жили волшебники и маги. С точки зрения науки и техники они действительно были таковыми.

Один из моих коллег, выходец из Рурского района, заметил поразительное сходство между металлургическими заводами на Рейне и тем, что мы увидели здесь. Если, к примеру, вдруг взять и разрушить одночастно все домны и сталеплавительные цеха Рура, а затем покрыть все эти остатки слоем земли – получится очень похожая картина. Особенно, если пройдёт после подобной катастрофы несколько тысяч лет.

Я всегда знал, что в Крыму имеются все условия для развития металлургии. Так, в районе Керчи до сих пор разрабатывается месторождение железной руды. А рядом с Биюк-Узенбашем есть хорошие залежи угля. Кстати, именно последнее обстоятельство могло стать определяющим при выборе места для устройства первых горнов. В прошлом, судя по масштабам берегов долины, по которой течёт Бельбек, река была значительно полноводней и вполне возможно – даже судоходна. Так что с керченского полуострова железная руда доставлялась морским и речным путём непосредственно в горную часть Крыма. Нельзя сбрасывать со счетов и то, что возле Биюк-Узенбаша большое число водных источников, что тоже крайне важно в доменном производстве. Вода может использоваться для охлаждения, а также с её помощью приводятся в движение всевозможные двигатели. Так что район Биюк-Узенбаша, как теперь хорошо видно, более чем подходящее место для древнего металлургического производства. Поэтому и нахождение здесь кузницы (возможно, и не одной) – дело само собой разумеющееся и более чем уместное.

3

Но я возвращаюсь к «нашим слонам». Заявление мага из Веймера заставило всех нас сосредоточить самое пристальное внимание на верхней части улицы, которая примыкала к Каблук-кая. Высчитав, где же всё-таки находится кончик «хобота» этого гигантского слона-горы, мы стали тщательно исследовать усадьбу за усадьбой. Внешне все наши действия проходили как поиски партизан и оружия, поэтому татары об истинных наших намерениях догадаться не могли.

В конце концов, нашей поисковой группе удалось сконцентрироваться в одной точке. Внешне неприметное место. Оно примыкало к боковой улице, в виде уходящего на склон переулка, и носило название «Дере». По-татарски это значит «ущелье, балка». В самом деле, здесь имелось небольшое ущелье, по которому струился ручей, впадающий в Гремяч-реку.

Также здесь находились разрушенные от авианалётов дома. Их жителей рядом уже не было, и разрушенные усадьбы выглядели бесхозными. Наши медиумы определили, что здесь должны находиться два сухих колодца. Они-то и приведут нас к невероятным открытиям.

Эти колодцы мы сумели найти, хотя они были тщательно замаскированы, находясь под руинами домов. Возможно, бывшие жильцы даже не подозревали о том, что скрывают эти ветхие строения. Да и мы без помощников вряд ли справились бы с такой задачей.

Не буду описывать все те трудности, с которыми пришлось столкнуться. Скажу лишь, что колодцы были очень старыми, к тому же имели духовную защиту, преодолеть которую удалось не сразу. С подобным в здешних горах мы уже сталкивались, что лишь укрепило уверенность в верности наших действий.

Один из колодцев вёл в два небольших зала. Но находиться в них долго никто из нас не мог. Здесь веяло такой тягучей и страшной силой, что любые исследования пришлось свернуть. Люди даже боялись говорить об этом колодце, считая, что он приносит смерть.

А второй его собрат привёл нас к подземной кузнице. По крайней мере, здесь имелись инструменты, которыми обычно пользуются мастера кузнечного дела. Здесь же было множество заготовок, которые при прикосновении рассыпались в труху. Ясно, что кузницей очень давно никто не пользовался. Особой радости от этой находки никто не испытал. Кузница как кузница, но…

И я, и некоторые наши коллеги чувствовали, что здесь что-то есть ещё. Но сколько не пытались мы пробить стены и обнаружить скрытые помещения, ничего обнаружить не удалось. Тогда кто-то предложил оригинальное решение. Попробовать пробиться к этой кузнице со стороны ущелья, о котором я говорил, называя его «Дере». И вскоре, срыв крутой холм, мы наткнулись на древнюю подпорную стенку и нашли два огромных металлических предмета. Одним из них оказалась наковальня с очень длинным и острым носом. Чтобы её приподнять, потребовались усилия шестерых сильных людей.

Рядом с наковальней лежали железные щипцы. Обычно такими держат заготовку во время ковки, а также нагревают её в печи, доведя до белого каления. Но щипцы были так тяжелы, что поднять их смогли лишь два человека. Кому же они могли принадлежать? Чтобы ими работать, требовалась сила великая…

Щипцы и наковальню мы перенесли к дороге, а затем на грузовике и вовсе вывезли из Биюк-Узенбаша. Дальнейшая судьба этих инструментов мне неизвестна. А наши раскопки на месте их нахождения продолжались. Вскоре мы открыли арку, сложенную из местного камня, это был вход, который вёл под землю. Здесь было несколько больших и малых помещений. Все они когда-то являли собой функциональный комплекс.

Нам удалось найти остатки той, былой деятельности: горн с вытяжкой в виде колодца, ёмкости, куда сливали металл, и многое другое. Тогда же мне показалось, что всё, нами обнаруженное в Биюк-Узенбаше и касающееся металлургии и кузнечного дела, относилось не к одной эпохе, а к разным. Другими словами, эту кузницу и все эти цеха неоднократно восстанавливали и вновь пускали в ход. Конечно, это мелочь, но и она способна пролить свет на прошлое «Страны крепостей».

В найденных нами помещениях находились и инструменты, которые подходили не столько кузнецу, столько ювелиру. Может быть, здесь из железа отливались украшения и прочие «тонкие» вещи? Более тщательные исследования показали, что на этих инструментах, как, впрочем, и на стенках ёмкостей, на облицовке горна и даже на полу, присутствуют мелкие вкрапления золота. Откуда оно здесь?

Вскоре выяснилось, что золото здесь везде. Но как сопоставить тот факт, что в шлаковых отвалах присутствуют фрагменты железа, что говорит о его выплавке в горнах, а в кузнице – вместо него уже золото? Может быть, здесь присутствовало сразу два производства – и выплавка железа, и литьё золота? В принципе, такое возможно. Не исключено и другое – вначале здесь функционировали печи, плавившие чугун и сталь. А позже, на их основе, возникло и «золотоделательное» производство.

Но один очень умный человек сказал: «Наши предположения очень логичны, но…». Он предположил, что соседство в одном месте железа и золота вовсе не случайность. Либо в железоносной руде был очень высокий процент золота, поэтому существовал способ, как из этой горной массы получать и железо, и золото. Что технологически возможно. Либо просто железо превращали в золото с помощью каких-то химических реакций и сложной технологии.

Только сейчас всем нам стало ясно, что то место, где мы сейчас находимся, является не продолжением кузницы, а промышленной лабораторией. Я бы назвал её лабораторией великого алхимика, который обладал и гигантской силой, и невероятными знаниями, и такими же магическими способностями. Теперь до меня и до моих коллег стал доходить изначальный смысл предназначения этого горного района. В одном лице здесь были представлены и маги-волшебники (волхвы), и металлурги-кузнецы. Своеобразный синтез физики и духа! У меня сердце учащённо колотилось от одной мысли, что здесь творились таинства поистине божественного уровня.

И тогда золотые предметы, которые нам удалось отыскать, либо о них сохранились предания, ставшие крымскими легендами, являют собой образцы той продукции, которая изготовлялась в этой алхимической лаборатории и не менее «алхимической» кузнице. Не удивительно, что всем этим реликвиям приписываются чудодейственные свойства, ибо они таковыми и были по факту своего магического рождения.

Прав был генерал Краузер, всё, что нам удалось разыскать, не пришло сюда случайно. Оно было здесь изготовлено. И возможно – древними богами или выдающимися личностями, которых мы принимаем за богов. Я вдруг подумал, что, наверное, правильно будет всю «Страну башен (крепостей)» назвать «Металлургическим раем», в котором жили боги-золотых дел мастера. Моё предположение похоже на сказку, но это вовсе не сказка.

4

Все мои мысли были озабочены поиском имени того легендарного кузнеца-мага, который был хозяином открытых нами кузницы и лаборатории. И в конце концов нам удалось вычислить это имя. Гефест. На эту выдающуюся личность указали наши медиумы. Но и я сам, без их помощи, стал склоняться к нему по нескольким причинам.

Гефест считался одним из небожителей, входил в число олимпийских богов. Его основная «специальность» – кузнец. Кстати, это единственный бог, кто мог заниматься подобным ремеслом, и прославился своим умением именно в этом качестве. Изучая легенды о Гефесте, я обратил внимание на один, на первый взгляд, малозначащий факт. В его кузнице, в качестве помощников, работали механические люди. Напомню, что ещё будучи мальчишкой, я вместе с отцом был в экспедиции, которая исследовала ущелья Манаготры. Именно тогда я узнал о местной легенде, касающейся механического человека, а экспедиция обнаружила и его останки. Тогда подобная находка вызвала множество вопросов. Откуда он мог взяться? И данную информацию постарались тщательно скрыть. Но теперь я начинаю догадываться, откуда механический человек мог появиться. Это был последний из числа помощников Гефеста. Кстати, теперь понятно, кто мог держать и орудовать щипцами, которые мы нашли, а поднять их смогли лишь два человека.

Напомню, что Гремяч-река берёт своё начало из источника, который выполнен в виде грота с водопадом и каменными шарами (пеной). Здесь издревле просят заступничества и помощи люди, которые хотят найти суженного и обрести в любви счастье. Мы конкретизировали данное место как то, где обитает дух Афродиты. А наши контактёры даже имели с ним духовное сношение, убеждаясь в присутствии здесь очень мощной силы, которая действительно покровительствует влюблённым.

Наши дальнейшие поиски Афродиты привели нас к целому ряду открытий. И все они дополняли друг друга, подтверждая первичное предположение, что эта выдающаяся особа действительно обитала в здешних местах. Я не буду распространяться по поводу нами обнаруженного, но скажу, что удалось найти её усыпальницу, которая хорошо сохранилась до наших дней. А также проявилось истинное название горы, которая сейчас носит имя Кабук-кая и внешне очень напоминает голову слона с длинным хоботом. А называлась она – Мандра-гора. У её подножия с западной стороны, находилось ритуальное святилище с таким названием, которое ранее мы уже обнаружили. Здесь юношей посвящали в жреческий сан. Думается, в глубокой древности Мандра служила для других целей. Добавлю, что именно здесь мы собирались устроить собственный центр Аненербе. Так что наш выбор места очень верен.

Но я возвращаюсь к горе Каблук-кая. Что нам говорит её первое название? «Мандра» – это слово похоже на то, которое существует в древнерусском и в современной южнорусской её ветви, которую сейчас принято называть украинским языком. Переводится оно как «путешествие». Явно здесь проявлен древнерусский корень, как и в названии рядом текущей реки Манаготры, о которой я уже говорил.

Но «Мандра» очень похожа и на древнеиндийское «мантра», что значит «молитва» или «путь к Богу» (что едино). И, действительно, говорит о путешествии или «пути», только духовном. У нас имеются смутные представления о том, что народ индусов был как-то связан в древности с русскими людьми. И даже таинственный говор жителей Индии под названием «санскрит» держит в себе остатки древнерусских слов. Но найти более крепкое основание для сближения двух этих языков было делом крайне сложным. И вдруг здесь, в Крыму, мы находим связывающий элемент в виде названия горы Мандра-гора. Этот факт я беру на заметку, хотя никакого разумного объяснения ему дать не могу.

Теперь я вновь возвращаюсь к Афродите. Что общего между нею и Мандра-горой? Прежде всего то, что место её рождения (грот с водопадом и каменными шарами-пеной) находятся в непосредственной близости друг от друга. Добавлю – а её усыпальница совсем рядом с горой. Но это ещё не всё. Оказывается, существует цветок мандрагора. Его приравнивают к колдовским чудодейственным растениям. А древние греки отождествляли его именно с Афродитой. Вся сила этого цветка – в его корне.

В нашем случае, если говорить о реальной горе, то под такими корнями можно подразумевать то, что находится под Каблук-кая. А под ней – целая сеть карстовых пещер, вход в которые находится на самой вершине горы. Мы сами это проверяли, хотя исследовать данные пещеры и не успели. Но по всему видно, что тянутся они, как корни, в разные стороны. В том числе и к месту, где мы обнаружили древнюю кузницу и лаборатории.

Может быть, добраться до тайн прошлого (то есть до знаний алхимиков древних времён) можно было только через Мандра-гору (Мандрагору), спустившись в её чрево через карстовую пещеру на вершине? А в мифологическом варианте это было представлено, как найти корень Мандрагоры и изготовить из него зелье с колдовскими (магическими) качествами.

Как жаль, что у меня и моих коллег было слишком мало времени, чтобы открыть тайну Мандрагоры до конца. Мы лишь прикоснулись к ней, увидев за явным неявное. Но уже то, что рядом находится река Манаготра и гора Мандрагора, невольно наводит на мысль в неслучайности данных имён рядом друг с другом. От их поочерёдного произношения в душе появляется какой-то поток энергии. Я пробовал это делать не раз, и каждый раз убеждался в верности своих первоначальных ощущений. Что это такое, не знаю…

Но любой человек вправе спросить, какая может быть связь между Афродитой и кузницей. Не работала же она возле кузнечного горна? Конечно, нет. Но я искал доказательство того, что в этой кузнице хозяйничал Гефест. И нашёл такое посредством… Афродиты. Древнегреческий эпос говорит о том, что Афродита была женой Гефеста. Естественно, жили они вместе. И если мы верно определили место, где родилась, провела значительную часть своей жизни и умерла Афродита, то не трудно сделать вывод, что и её муж жил тоже здесь. И прославился он как искусный мастер кузнечного дела в этих же местах, ибо мы вышли и на след его кузницы, и на те реальные предметы, которые он изготовил (либо это было сделано под его началом, то есть его помощниками, последователями и учениками).

Я уже говорил о том, что часть олимпийских богов были догреческого происхождения, то есть по времени они древнее, чем сама Эллада и её Олимп. К таковым относится и Афродита с Гефестом. Греки просто включили их в свой пантеон богов по той простой причине, что так было положено по их высокому статусу.

Здесь же, в районе сёл Биюк-Узенбаш, Коккозы и Богатырь, а также находящегося в их окружении горного массива с вершинами Сотера и Богатырь (теперь ещё и горы Каблук-Кая), мы обнаружили местопребывание древнейшего очага цивилизации. Одно из его проявлений – это «Страна башен», второе – Кремль (крома) – на плато гор Сотера, Курушлюк и Богатырь. Данные два места и стали толчком для появления у греков мифа о горе Олимп и его обитателях. Впрочем, данный источник древности послужил опорой для других народов, которые создавали собственный эпос о своём прошлом. И это прошлое они записывали так, как оно им запомнилось. Именно поэтому в греческом пантеоне богов трудно найти то, что записано у древних русов или у древних германцев. А теперь, как выясняется – и у праиндусов. Но, если хорошенько поискать…

Глава V Скифское золото

1

Я говорил о том, что однажды маг из Веймера сказал мне, что тайны этого места я смогу обнаружить на кончике хобота слона. В конце концов, так и вышло. Но как странно всё сошлось в одной точке: вышеприведённое предсказание мага, статуэтка слона, которую я позаимствовал у человека, пытавшего когда-то разгадать эти же тайны, а также внешний вид горы Каблук-Кая с характерным каменным кряжем, повторяющим хобот слона.

Как здесь не вспомнить греческий миф о том, что мир стоит на трёх слонах. Современные люди посмеиваются над столь экзотическими представлениями древних о мироустройстве, а также о нашей земле и существующей здесь человеческой цивилизации. Мы считаем мировоззрение древних греков невежественным и лишённым какой-либо реальной основы. Но так ли это на самом деле?

Мне вдруг подумалось, а не идёт ли здесь речь о нашем слоне (гора Каблук-кая). Возможно, кроме неё рядом существовали ещё две похожие вершины. И по совокупности их называли тремя слонами. Становится понятным, почему именно на этих трёх слонах держится мир. Речь идёт не о физической поддержке с их стороны нашей земной тверди (как обычно изображают на картинках), а о совершенно иной опоре. Я говорю о технологиях и знаниях, благодаря которым существует наша цивилизация. Сейчас они скрыты от глаз людских под слоем земли и удалены огромным промежутком времени. Но они реально существуют. Причём не где-нибудь на Тибете, в Египте или Атлантиде, а именно здесь!

Когда эта мысль окончательно утвердилась в моей голове, я постарался со всей неукротимой силой внедрить её в сознание моего начальства. Данная попытка увенчалась относительным, но не полным успехом. Генерал Краузер делал вид, что всецело на моей стороне, но вот те, кто стоял над ним… Впрочем, я вовсе не уверен, что он с такой же настойчивостью, как я сам, втолковывал руководству «Аненербе» эту истину. Хотя, надо признать, кое-какие изменения и произошли. Ускорились приготовления к сооружению нашего центра, добавились люди, появилось много новых помощников.

Именно тогда встал законный вопрос: «А для каких целей использовалось это золото?». Судя по масштабам его производства, предметов из этого драгоценного металла должно быть так много, чтобы мы не знали, куда можно поставить ногу. Но почему-то никому из нас они не попадались. Может быть, это золото и изделия из него куда-то увозились? А здесь осталась лишь малая их часть, сведения о которой дошли до нас через крымские легенды и скифские мифы.

Для каких целей вообще могло быть использовано это золото в больших количествах? На этот вопрос у меня имелся лишь один вразумительный ответ: существовала технологическая цепочка, в которой золото было лишь одним из его элементов, одним звеном, не более того. И простой поиск его ничего не даст. Надо искать не этот драгоценный металл, а следовать технологической цепочке. Тем более, кое-что мы уже знаем. Я назвал несколько узловых названий: страна крепостей, кузница, золото, древние боги…

И тут же меня осенило – Гефест! Почему мы не нашли ни его могилу, ни ощутили даже наличие духа его, подтверждающего, что этот бог-кузнец здесь действительно жил? Для ответа на данный вопрос пришлось прибегнуть к помощи медиумов. И вот что выяснилось. Оказывается, здесь его нет. Гефест по какой-то причине поменял «место жительства». И его следы надо искать на Днепре в районе Днепропетровска.

Не буду рассказывать об этой линии наших исследований, ибо я не был в числе тех, кто данной темой занимался. Сообщу лишь результаты. Действительно, Днепропетровск скрывает великую тайну прошлого. Она связана с наличием в здешних местах Портала, который служил для перехода между мирами. Как мы считаем, точно такой же Портал был и в Крыму в районе сёл Коккозы и Биюк-Узенбаш. Но он теперь не работает, переведён в режим «ожидания». В настоящее время и Портал на Днепре тоже заглушен. Но Гермес остался именно там. Нашим коллегам удалось даже обнаружить местонахождение его кузницы. Но там, на Днепре, она значительно меньше и примитивнее, чем здесь. Как будто бы у Гефеста не было больше сил для того, чтобы повторить то, что существовало в Крыму. Может быть, первый вариант кузницы вовсе создавал не Гефест, он лишь работал здесь, как нанятый рабочий? Такая мысль посещала тогда многих из моих коллег.

И тут же пришло прозрение – стало ясно, где надо искать предметы, которые изготавливал Гефест в кузнице на Днепре. Они находятся в скифских курганах! Когда ко мне пришло это осознание, я чуть не закричал во весь голос. Так велика была сила сделанного нами открытия. Следующее звено в нашей технологической цепи – скифские курганы.

И вот какая увиделась мне картина. В Крыму находятся главные скифские реликвии: чаша, секира и лемех. Здесь же когда-то обитала ветвь скифов, которые назывались царскими. Они-то и владели вышеназванными святынями, как достоянием, перешедшим к ним от своих предков. Как мы думаем, их изготовил в своей кузнице (которую правильнее назвать лабораторией) сам Гефест.

Когда он переселился на Днепр, эта работа, но уже в значительно уменьшенном виде, была продолжена именно там. И скифы теперь получали магические предметы не в виде судьбоносных чаш и секир, а в виде мелких, индивидуальных оберегов – браслетов, колец, диадем… С понижением уровня кузницы понизился и уровень производимых в ней предметов. Благодаря Гефесту нам удалось провести логическую цепь от скифской легенды о золотых (воспламеняющихся) секире, чаше и лемехе к реальному скифскому золоту, которое хранится в древних скифских курганах.

Но почему скифы самое для них дорогое прятали под землю, в курганы, где устраивали усыпальницы для своих вождей и жрецов? И какой в этом смысл? Либо они не понимали значения золота, либо слишком хорошо понимали его, вкладывая в акт погребения его в кургане свой особый, нам недоступный смысл. Почему-то мне кажется, что второе утверждение более верное. И нам требовалось разгадать ход мыслей древних скифов.

В конце концов мы пришли к мысли, что таким образом эти люди закрепляли за собой степь. Там – их курганы, их же и земли. А золото служило как оберег от набегов других народов, а также помощью для счастливой жизни. Можно сказать, оно служило в качестве духовного окармления земли скифской и её народа.

Тут же возник вопрос: а почему скифы использовали такую форму защиты себя и земли, на которой они жили? Тогда мы подумали, что существовал какой-то первичный образец, с которого они брали пример, насыпая свои курганы и пряча туда золото.

Невольно наши помыслы вернулись к первоисточнику кузнечного дела – в село Биюк-Узенбаш. Не отсюда ли скифы черпали своё вдохновение, воздвигая курганы с золотом? Если наша мысль верна, тогда нам самим следует повнимательней приглядеться к той местности и подземной её части, где мы обнаружили кузницу-лабораторию Гефеста.

2

И вскоре мы обратились к тому месту, которое вначале отторгло нас. Я говорю о первом из двух сухих колодцев, с которых начались наши поиски древней кузницы. Напомню, мы обнаружили пустые помещения, находиться в которых было невозможно. Какая-то неведомая сила исторгала нас оттуда. И мы ушли.

Но теперь мы вернулись, вооружённые новыми знаниями и поставившие перед собой ясные цели. Мы искали первоисточник скифского золота и провозглашали свои намерения открыто и громко. К тому же, с нами теперь были опытные медиумы, которые могли вступать в контакт с миром невидимым и конкретно излагать наши намерения.

Скажу сразу, со второй попытки эти подземелья приняли нашу группу. И вскоре мы обнаружили тайный ход, который был тщательно заложен камнем. Мы вскрыли его и двинулись вглубь неизвестности. Вот где старина!

Через день или два нам удалось выйти на странный круглый зал со множеством ниш. Одну нишу от другой отделяла колонна из тёмно-зелёного камня, который отливал полированной поверхностью от света наших фонарей.

В каждой из ниш на чёрных постаментах кубической формы стояли тяжёлые вазы из такого же тёмно-зелёного камня. Кто-то из нас провёл рукой по колонне, и прежде тёмно-зелёный отлив стал ярче и светлее. Я подумал: не малахит ли это? Но откуда в Крыму этот камень? Мне тоже захотелось провести по колонне рукой, но я не успел.

Кто-то из наших крикнул: «Да здесь же буквы!». И стал показывать на ближайшую к нему чашу. Там действительно были начертаны какие-то знаки. Буквами их можно было назвать весьма условно. К какому языку их можно отнести? Даже не представляю…

Приглядевшись, мы заметили и на других вазах такие же знаки. Что интересно – на каждой свои, не повторяющие друг друга. И ещё – к вазам вплотную подходить мы не решались. Что-то заставляло останавливаться и говорить тише, с замиранием в сердце. Скажу – это не очень приятный момент.

Что меня удивило – все вазы были закрыты сверху каменными крышками, похожими на пробки. Явно в них что-то хранилось. Может быть, вино? А текст, выгравированный на их поверхности, соответствует его названию. Но…

Осознание, что находится внутри этих ваз, пришло мгновенно. Причём – не у меня одного. Как будто бы нам всем кто-то сказал об этом, хотя голоса никто и не слышал. Там, внутри, находится пепел! Пепел, который остаётся после кремации. А то, что мы приняли за буквы, является именем того, чей пепел остался в вазе после сожжения. Понятно, правильнее бы назвать их не вазы, а урны. А зал, в котором мы сейчас стоим – это усыпальница…

Многие из нас, несмотря на то, что люди были смелые, захотели сразу же уйти отсюда. Не скажу, что нас кто-то гнал или пугал. Вовсе нет, но желание покинуть усыпальницу было явное, и ноги сами увели нас.

Поступили мы правильно. Очевидно, в этом древнем помещении живёт смертоносный эфир прошлых эпох. На следующий день не все из моих коллег смогли встать с постели. Несколько человек серьёзно заболели, а двое впоследствии скончались. Кстати, был среди них и тот, кто неосторожно провёл ладонью по блестящей поверхности колонны. Так что мне очень и очень повезло.

Такие места с урнами, где хранится прах умерших, называют колумбариями. А в древности существовала усечённая форма этого слова – «клумб» (колумб). Очевидно, оно произошло от слова «коло», ведь зал, в который я попал, был круглым, и все ниши с урнами, как ячейки, выстроились по кругу. Отсюда и название «колумб» («клумб»). Кстати, современная клумба (цветник) по своему названию происходит от слова «колумб», ибо нередко представляет собой круглую форму.

Мне пришло осознание, что в этом колумбарии хранился пепел не простых, а выдающихся личностей. Я попытался представить, кем могли они быть. Конечно, первое, что пришло в голову – это были те, кого можно назвать соратниками Гефеста и Афродиты. Это самое простое и естественное объяснение, не требующее каких-либо умозрительных конструкций для своего доказательства.

Естественно, понятным кажется и то, что все эти личности (я не решаюсь назвать их людьми), принадлежали одному кругу. Либо они являлись представителями одного рода, одной, возможно, божественной или царской династии. Проще говоря, их можно назвать теми, кто являл собой основу древних богов. Почему я прямо не написал: здесь лежат останки олимпийских богов (тем более что именно так я и думал)? Потому, что наши медиумы уверили меня, что подобное утверждение будет неверным. Точнее – правильным лишь отчасти.

Здесь покоятся те, кого можно назвать праотцами олимпийских богов. Если говорить о тех представителях Олимпа, о которых мы узнали из греческой мифологии. Если же копнуть глубже, то вполне окажется, что это и есть настоящие олимпийские боги, просто история не сохранила (либо извратила) их настоящие имена.

Я подумал, как близки по звучанию слова «Олимп» и «Колумб». Не могло ли быть так, что одно произошло от другого (или наоборот). От понимания того, что я коснулся рукой какой-то запредельной тайны, мне даже дурно сделалось, мурашки пошли по всему телу, и я чуть не задохнулся.

Но была ещё одна причина, по которой я не мог назвать останки тех, кто покоился в усыпальнице, олимпийскими богами. Один из наших медиумов клятвенно заверил, что ему было ясно сказано, что все, кто предан кремации и покоится в колумбарии, принадлежат одному экипажу. Это представители древнейшей цивилизации, и они когда-то прилетели на нашу планету. От таких слов голова пошла кругом. Я перестал что-либо понимать вообще.

Как бы там ни было, но в любом случае мы вскрыли древнейший пласт истории нашей цивилизации. Мы вышли на место успокоения праотцов цивилизации. Возможно даже то, что данная усыпальница является самым святым и чтимым местом на Земле. Только люди забыли к ней путь, а мы вот сумели его восстановить.

Конечно же, я провёл сравнительный анализ между скифскими курганами и подземельями Биюк-Узенбаша. Скифы в курганах хоронили своих выдающихся представителей, в первую очередь вождей. Здесь же они оставляли золото, как знак, подтверждающий свои права на данные земли. В Биюк-Узенбаше мы желали тоже обнаружить золото, но вместо этого наткнулись на древнейшую усыпальницу «божественного рода». Не отсюда ли скифы брали образец для подражания при захоронении своих вождей? Если моё предположение верно, значит нам следует продолжить поиски и найти то золото, которым при жизни владели те, кто теперь покоится в погребальных урнах колумбария. Тем более что нам уже удалось обнаружить лабораторию, где оно выплавлялось и где из него изготавливались предметы ритуального и магического назначения.

3

Наверное, нам помог случай, когда один из моих коллег, находясь в подземельях, споткнулся о какой-то выступ и больно ушиб при падении ногу. Мы осмотрели данное место и обнаружили небольшой металлический штырь. Когда выдернули его, в стене образовалась щель. Очевидно, этот штырь служил своеобразным стопором для тайной двери. Мы расширили щель и она (дверь) отошла в сторону, открыв продолжение подземного хода. Это было ответвление от основного подземелья, о наличии которого мы даже не подозревали. Но куда вёл этот ход?

Вскоре мы вошли в небольшую комнату, за которой виднелся значительного размера зал. Могу сказать следующее. С первого момента, когда мы проникли в два сухих колодца, шла фиксация всего, что нам открывалось под землёй. И по всему выходило, что все эти колодцы, подземелья, переходы, залы, кузницы и лаборатории так тесно соседствовали друг с другом, что представляли собой единый комплекс или даже единый механизм. Но для отвода взгляда любопытных он сверху был прикрыт землёй, а на его входах установлена магическая защита.

Именно поэтому и зал, о котором я сейчас пишу, находился не где-то в недрах горы Каблук-кая, а рядом с кузницей Гефеста. Их разделяла лишь толстая стена, которую при большом желании даже можно было пробить. Впрочем, всегда сопровождавший нас горный инженер уверил, что кузница и зал находятся на разных уровнях. Так что надо было вскрывать не стену, а пол. Или потолок? Я в этих подземельях окончательно запутался.

Но зал, в который мы попали, нас действительно удивил. Вначале мы подумали, что это музей, в котором выставлены образцы ювелирного искусства. Но по большому числу инструментов нетрудно было догадаться, что это мастерская, где изделия из золота и изготавливались. Даже не мастерская, а целый цех. Именно здесь я увидел те самые образцы, которые археологи, раскапывая курганы, называли скифским золотом. Вот изначально где они изготавливались! А уже позже производство было перемещено на берега Днепра.

У меня сложилось впечатление, что эту мастерскую люди, которые в ней работали, покинули в большой спешке. Всё лежало на своих местах, везде были разложены золотые украшения. Некоторые из них не завершены… Что могло заставить ювелиров бросить свою работу? Нашествие врагов, природная катастрофа или же чей-то приказ?

Я ходил между стеллажами и рассматривал золотые украшения. Мне всё время казалось, что это лишь сон. Ничего подобного в реальности со мной произойти не может. Но взять в руки хотя бы одно из этих изделий никто из нас не решился. У всех не выходил из головы случай в усыпальнице богов, когда прикосновение к колонне стоило человеку жизни. Наверняка и эти золотые украшения носят магическую силу. Так что лучше любоваться на расстоянии.

Из задумчивости меня вывел голос медиума. Теперь эти люди не отходили от нашей группы ни на шаг. Да и мы, честно говоря, по собственной воле теперь без них в подземелья не спускались. Здесь явно чувствовалось какое-то незримое присутствие. И слабонервный человек может не выдержать и натворить неизвестно что.

Так вот, этот медиум вдруг заявил, что он увидел склад, где многие изготовленные в этой мастерской предметы сохраняются до сих пор. Склад рядом, очень близко, буквально под нашими ногами. Его лишь найти надо. Я посмотрел себе под ноги. Всё возможно, но где надо копать?

Не буду рассказывать, как долго и каким способом нам удалось найти проход в этот склад, который правильнее назвать хранилищем золотого запаса. Что оно собой представляло? Представьте карандаш, только большого диаметра – не менее восьми метров в поперечине. И он весь в золоте. Это своеобразный золотой стержень, который уходит вглубь на десятки метров. Я не знаю насколько, ибо определить не удалось. А наши ясновидцы при попытке это выяснить лишь за головы хватались от пронизывающей их боли. Что-то абсолютно нереальное!

К этому золотому стержню никто из нас прикасаться не решился, опасаясь за собственную жизнь. И вообще, мне лично казалось, что он влияет на нас, притягивая к себе наши тела, как магнит. Наверное, это обманчивое впечатление. Мы просто не могли отвести взгляды от такого невероятного количества золота. Я даже не нахожу подходящих слов, чтобы описать то, что нам открылось.

Встал естественный вопрос, а что, собственно, мы перед собой видим? Зачем этот стержень нужен вообще? Явно же он играет какую-то большую роль…

Наверное, наших мозгов недостаточно для того, чтобы понять всю грандиозность замысла древних, которые сотворили такое чудо. Я могу привести один факт. Рядом с Биюк-Узенбашем, в горе Сотера, мы нашли нечто, что наши маги назвали «магическим кристаллом». На самом деле настоящего кристалла там не было. Это, скорее всего, такая конструкция в толще горы в виде всевозможных подземных ходов и установленных в определённых точках определённых магических (кстати, из золота) предметов. Я бы назвал всё это в совокупности каким-то гигантским механизмом. А здесь – золотой стержень немыслимых размеров. Связан ли он с магическим кристаллом? Скорее всего – да. Но мы, конечно же, вида этой связи не обнаружили. Возможно, скрыта она значительно глубже тех отметок, куда мы смогли проникнуть.

Не вдаваясь в какие-то глубинные подробности, я сделал для себя простой и ясный вывод. Для меня теперь открылось назначение кузницы, в которой работал Гефест. Путь от горна (примитивной доменной печи) пролегал вначале в «лабораторию алхимика», где производилось преобразование металла. А далее – часть его использовалась в кузнице либо ювелирном цехе для получения конкретных магических предметов. И лишь их мизерная часть впоследствии доставалась людям. Всё остальное (основной поток!) – шло на золотой стержень.

И по всему выходило так: здесь, под горой Каблук-кая, была устроена усыпальница древних богов. Здесь же находился золотой стержень, который обеспечивал жизнедеятельность какой-то гигантской духовной системы. В совокупности усыпальница и стержень служили своеобразной защитой огромной территории земли, возможно, всего Крыма. Но вполне вероятно – и всей планеты.

Я уже приводил сравнение с греческим мифом о трёх слонах, на которых держался мир, и даже предполагал, что слоны эти находятся в пределах Биюк-Узенбаша и реки Манаготры. Теперь, заглянув вглубь горного массива, мы твёрдо уверились в правильности сделанного нами предположения.

Теперь я абсолютно не сомневался в том, почему скифы устраивали свои курганы так, чтобы в них была и усыпальница вождя, и золото. А сама форма кургана повторяла бы гору. Это же копия Каблук-кая и того, что находится в её недрах!

Выходит, скифы, устраивая свои курганы, повторяли везде эту копию, и тем самым переносили суть и силу данного места на другие территории. Это магическое действо по преображению пространства. А золото скифов – элемент этого магического акта. Куда оно попадёт впоследствии – туда распространится сила и влияние скифов. Это невероятное открытие!

4

После сделанного нами открытия мы абсолютно другими глазами посмотрели на саму Каблук-кая. Гора ли это вообще или, может быть, что-то иное? Напомню, нам было известно её древнее название – Мандра-гора. Об этом я уже размышлял. Мы считали, что такое название появилось от святилища Мандра, которое располагалось у её подножия со стороны Гремяч-реки. Отсюда и сходство (по названию) с волшебным растением мандрагора, корень которого был очень похож на нижнюю часть человеческого тела.

А что, если мы ошибаемся, и всё значительно сложнее? Может быть, не гора получила название от святилища, а наоборот, или они оба стали именоваться в честь чего-то третьего? Я подумал о том, что Мандра (Мантра) очень похоже на Мандара. Это легендарная гора, если следовать древнеиндийской мифологии. Именно на ней обитали боги. Именно эта гора использовалась в качестве мутовки при пахтанье океана. Фактически это инструмент, с помощью которого был сотворён древний мир.

Мандрагора, Мандра, Мант-Ра… У меня в голове всё время вертелись эти, почти идентичные по звучанию названия. Но я всё не мог понять, что же ещё они скрывают. Затем снова вспомнил о цветке мандрагоры и его магическом корне. Уже несколько раз я возвращался к этому чудо-растению, пытался соединить воедино всё, что мне теперь известно, с тем, какими качествами люди наделяют этот цветок.

Конечно, всё дело в его корне. Я же предполагал, что обширная сеть карстовых пещер, которые мы обнаружили под Каблук-кая, и есть этот корень. Но теперь подумал, что я был прав лишь отчасти. Наверняка подземелья, нами обнаруженные, где-то с этими пещерами стыкуются. А, может быть, они вообще изначально составляли с ними единую систему, просто потом их приспособили для своих нужд великие мастера прошлого.

Здесь же находится и золотой стержень. Фактически, он находится в чреве горы Мандра-горы (Каблук-кая), точно на её склоне. Не об этом ли «золотом корне» вообще идёт речь? Только он не природного, а искусственного происхождения. Но разве это главное? Наделён же он магической силой, да ещё какой!

Теперь у меня родилось стойкое убеждение, что вся магическая сила Мандрагоры и всех её окрестностей проистекает из золотого стержня. В этом плане и всю гору можно назвать таковой.

Когда я утвердился в собственном предположении, то стал выяснять, а что мне известно вообще о какой-либо горе с золотым сердечником или золотым наполнением. Мои коллеги из нашего центра помогли мне в этом. И вскоре необходимые сведения мы разыскали. Действительно, в индийском эпосе есть упоминание о подобной вершине. Называется она Меру. Считается, что это огромная гора, которая состоит из золота. Её можно отождествлять с системой мироздания. На вершине Меру обитают высшие существа-боги. А рядом с ней находятся семь горных хребтов, за которыми расположены четыре континента. Это уже система мироустройства, какой виделась она индусам. В самой Индии такой горы Меру никогда не было. Вся мифология о ней связана со смутными сведениями, которые индусам достались из прошлых времён.

Мои коллеги вовремя подбросили мне дополнительные сведения об этой легендарной горе. Только проистекали они уже не из Индии, а из Монголии, где эту вершину называют золотой горой Су-Меру. В основном монгольская трактовка совпадает с индийской, но в ней имеется одно немаловажное уточнение. Монголы и родственные им калмыки считали, что именно гора Су-Меру (Сумеру) и была той мутовкой, с помощью которой боги творили мир.

У индусов же гора Меру и гора Мандра (мутовка) – суть две разные вершины. А то, что удалось «раскопать» в Крыму нам, говорит о нашем сближении с монгольским вариантом мировой горы. Не знаю, кто больше прав и вообще идёт ли речь об одном и том же, либо всё-таки это разные вершины (возможно, двойники?). Но в любом случае я (все мы!) вышли на древнейшую тайну поистине мирового значения.

Соединить в одной точке мифологию греков, индов и монголов очень сложно, почти невозможно. Я сейчас это делаю лишь потому, что пытаюсь совместить нами открытое с какими-то возможными упоминаниями о подобном в истории. И то, что «золотые вкрапления» прошлого встречаются в эпосе не одного, а самых разных народов, говорит о том, как давно эти сведения были рассеяны по миру. Конечно, каждый народ сохранял, как мог, то, что досталось ему в наследство, но время и люди – они всегда способны искривлять и изменять то, что однажды было. Оттого-то часто не похожи мифы разных народов, хотя говорится в них об одном и том же.

У меня, как и у многих моих коллег по группе 124, сложилось стойкое убеждение, что золотой стержень постоянно подпитывался какой-то силой. Он напоминал младенца, которому требовалось молоко матери, без которого он существовать никак не мог. А всё новое и новое золото, которое сюда приносилось, и служило этой подпиткой. Получалось так, что кузнецы, чернорабочие, литейщики и ювелиры трудились лишь для того, чтобы ублажать ненасытный стержень, дать ему новую порцию золота или изделий, из него изготовленных. Какой, однако, «ненасытный» этот стержень!

И чем больше его «кормили», тем выше он становился. Выше, сильнее, крепче… Энергия стержня казалась всеобъемлющей. Но покоилась она исключительно на золотых подношениях. Всё, что здесь делалось в лабораториях и мастерских, можно назвать жертвоприношением. Жертвенное золото! Какое сильное сочетание слов!

Пришло сравнение, что этот золотой стержень не что иное, как древнейший жертвенник. Говоря современным языком – золотой алтарь богов. Вот что мы нашли!

Когда я понял, что это именно золотой алтарь, мне как-то сразу сделалось легко. Напряжение куда-то ушло в сторону, а страхи, витавшие в моём сознании, мгновенно испарились. Так бывает, когда ты идёшь по избранному пути, и у тебя нет никаких сомнений относительно его верности.

Но я возвращаюсь к понятию «жертвенное золото». Теперь мне становится понятным, что скифы, копируя свои курганы по подобию изначально им известного образца, не просто клали рядом с умершим вождём золотые амулеты и атрибуты его власти, но и наделяя их особым смыслом. Это была жертва ради жизни. Курганы не только «столбили», как вехи, их землю, но и через жертвенное золото давали ей силу. Скифскую силу!

Я пишу об этом, как о большой вероятности, что всё обстоит именно так. Но это, скорее всего, лишь голая схема, конструкция, лишённая реального наполнения фактами. Понятно, что за давностью лет найти их крайне сложно.

Зато я уловил, как работает этот гигантский механизм: пожертвовал ему золото – он тут же прокрутился всеми своими колёсиками и шестерёнками, и тут же оказал тебе необходимую помощь в виде защиты от врагов либо дарованием здоровья, благосостояния… Я рассуждаю верно, хотя мои суждения, возможно, слишком прямолинейны и даже примитивны. Но во всём этом сейчас надо разобраться.

Глава VI Сварга

1

Из Днепропетровска, где Гефест обустроил свою последнюю кузницу, пришло неожиданное известие. Группа наших специалистов, которым было поручено заниматься изучением данного района, вскрыла древний пласт, и им открылось имя Портала, где стояла кузница – Сварга. А духом-хранителем её был Сварог.

Конечно, подобное могло быть открыто только посредством наших магов. Но что очень важно – данные знания никак не способствовали укреплению идеи арийской нации, которую мы проповедовали. В поисках древнегерманских корней мы всё чаще натыкались на древнерусский след. Причём он был так туго переплетён с древнегреческим и даже древнеиндийским, что расщепить этот трёхжильный трос было крайне трудно. Логичнее было бы просто следовать линии этого трёхжильного троса и искать в нём изъяны либо возможные ответвления, которые целесообразно использовать по собственному разумению.

Так что, активно разрабатывая древнерусский путь, мы старались не пропустить свой германский след. Что нам говорило название Сварга? Так древние индусы называли свой рай, где обитает их бог Индра. Располагается Сварга на вершине горы Меру. Это вам ничего не напоминает? Я имею в виду упоминание «золотой» горы Меру! Но Сварга находится на Днепре, а гора Меру – в Крыму. Явное несоответствие. Но это лишь на первый взгляд. Мы уже знаем, как кузница Гефеста оказалась на Днепре – она перекочевала туда вслед за самим кузнецом. Это же произошло и с золотом скифов – ранее золотой запас хранился в горе Меру (Мандрагора), а затем (как копия) стал оставляться в скифских курганах. Произошёл перенос на новое место не только технологии, но и обычаев, образа жизни, чувства былой прародины.

Точно также переносились и названия. Они закреплялись на новом месте, и постепенно след истинных их первых носителей утрачивался. Я не сомневаюсь, что подобное произошло и со Сваргой. Это название закрепилось на Днепре, ибо перешло туда вместе с самим Гефестом. А ранее оно существовало на месте, где находилась предыдущая его кузница, то есть – в Крыму. Именно при таком условии золотая гора Меру и Сварга совмещаются в одном месте. И всё это благодаря кузнице Гефеста и ему самому. В определённом смысле он – носитель Сварги: куда он – туда и Сварга. Может быть, изначально кузница Гефеста вообще называлось словом «Сварга»? Но нигде о подобном прежде я не читал и не слышал…

С другой стороны, если всё-таки исходить из того, что моё предположение верно, какие есть основания, которые могут подтвердить мою догадку? Я решил посмотреть, а на что «Сварга» похожа. Я не знаю индийских языков, поэтому могу исходить из мне понятного русского. На нем «Сварга» очень напоминает (С+варка), то есть «то, что сварено», или «то, что связано с местом, где варят».

Если следовать древнеиндийскому эпосу, то такая трактовка данного названия лишена всякого смысла. Если же идти по тому пути, который прошли мы, то данное название здесь более чем уместно. Я напомню, что мы изначально вышли на металлургический центр, обнаружив остатки шлака, горнов (металлургических печей) и многого другого, что дало нам основание трактовать данное место как древний промышленный район. Здесь существовали технологии выплавки чугуна и стали, а также их дальнейшая переработка. Здесь варили чугун в горнах. А что это такое, если не варка (сварка)? Бесспорно, моё предположение верно.

Здесь было царство огня и металла. Причём, металла, в своём ярко-слепящем, огнедышащем виде. Особенно подобное эффектно в момент, когда огненная струя сваренного металла вырывается из летки горна и водопадом брызг устремляется в специальные ёмкости-ковши.

Такую картину мне пришлось видеть в Руре, куда я хотел устроиться на работу. Мне тогда отказали (и хорошо!), но впечатления от увиденного остались на всю жизнь. Но среди моих коллег по группе 124 были настоящие металлурги. Они, как никто другой, знали все технологические процессы, и множество раз видели, как льётся расплавленный металл, который только что был сварен в печи. Абсолютная идентичность с термином «сварга».

Я теперь ничуть не сомневаюсь в том, что изначально Сваргой называли область, где плавят металл. А позже данное понятие было расширено. Оно охватило весь процесс преобразования данной земли в связи с изменившимися внешними условиями. О чём я говорю – о том, как постепенно Сварга прирастала башнями (горнами), где позже жили не только металлурги и кузнецы, но и мудрецы, маги и жрецы. Они вышли из древних основ, связанных с получением из руды металла. Страна магов, Страна башен (крепостей) и Сварга – это суть единые понятия. Они произошли от одного корня, который мы нашли под землёй, и он представляет собой огромный золотой стержень (сердечник).

Я, конечно же, вспомнил одно из дошедших до наших дней воспоминаний прошлого. В нём говорится о том, что какие-то выдающиеся личности (по представлениям наших предков – это были древние боги) покинули край, в котором обитали, и переместились в Агарту (страну огня и металла). Думаю, что речь идёт всё о той же Сварге.

Правда, очень странно, что инды называли Сваргу раем. Там, где грохочут горны и льются потоки огненного металла, раю места нет. Впрочем, возможно речь идёт об ином рае. Допустим – рае металла…

2

Хотя одно объяснение этому парадоксу у меня есть. Только я нашёл его не у индов, а у древних русов. Они свой «рай» называли словом «ирий». Созвучие в словах явное. А вот суть – различна. Ирий – не просто рай, это ещё и «вирий» (яростное цветение трав и деревьев, которое бывает лишь весной). Кроме того, это указание на вращение, воронку (вир, ир). Иными словами – указывает на связь с Порталом (Небесными Вратами), который функционирует как спиралевидная пружина, и очень точно напоминает водоворот (вир, ир).

Может быть, речь вовсе идёт не о Рае в привычном нам представлении, а о Портале, посредством которого можно попасть в иной, небесный мир? Скажу, что под словом Сварга те же инды понимали не только рай, но и небо (небесный рай). Не исключаю, что Сваргой они называли место, где находится Портал, через который и возможно осуществить данный переход на небо.

Иное дело, зачем требовалось в таком месте, где таятся тонкие энергии, соединяющие миры, устраивать такой мощный металлургический комплекс, который способен разрушить эти энергии и нарушить работу Портала. Но если это сделано, значит, древние видели в металлопроизводстве особый смысл. Но какой?

У меня был лишь один ответ – при плавке металла (и преобразовании металла) необходимо огромное количество энергии, которую может дать лишь огонь горна. Можно говорить о самом процессе плавки как о «сварге». Сварга выплёскивает огромное количество энергии. Такое происходит и при плавке железа (чугуна), и при литье золота. Процесс очень похожий и внешне, и по своему внутреннему наполнению. Да и там, под землёй, когда мы находимся рядом с золотым стержнем, каждый из нас ощущал на себе сильнейший энергетический поток. У меня сложилось впечатление, что я плаваю в этом поле, как в безбрежном океане.

Быть может, именно эта энергия и нужна Порталу для того, чтобы он не выходил из строя и всё время вращался? Поэтому металлургическое производство не разрушало его стойкость, а наоборот – стимулировало его работу. Говоря иными словами – Сварга являлась энергией Портала. Это настоящее открытие…

Когда я пишу текст от собственного лица, значит, моё участие в том, о чём говорится, выражено напрямую. Если же я употребляю местоимение «мы», то это говорит о том, что сведения добыты другими группами «Аненербе». Что касается последней кузницы Гефеста – той, что на Днепре, все данные о её наличии добыты моими коллегами. Сам я в Днепропетровске ни разу не был, так что приходилось им верить на слово. От них же я узнал, что в пределах этого большого города находится сразу два металлургических завода. Как сильно это перекликается с вышесказанным о связи Портала и Сварги! Уже и Портал на Днепре давно не работает (мы проверяли), а энергия от него притянула сюда металлургическое производство. Зачем? Вероятно, в будущем предполагается запустить его вновь. Хотя, может быть, всё проще: два эти завода служат лишь знаком того, что Портал без Сварги работать не может. Они лишь подтверждают мою догадку о тесной связи между виром (вращением воронки) и плавкой металла.

Здесь я хотел бы вновь вернуться к «виру», точнее, к Ирию, как в древней Руси называли Рай. Если следовать русским сказаниям, то преддверием Ирия служил некий Калинов (Калин) мост, а также река Смородина. Мне ещё отец в юности рассказывал, что данное название точно указывает на присутствие русского Рая. Но реально никто этого Калин-моста не видел и не представляет, чем он так отличается от любого другого. Что же касается реки Смородина, то она более чем необычна хотя бы тем, что внушает страх людям своим видом, а кроме всего прочего источает смрад (едкий запах), отчего и получила своё название. Домыслов по поводу данной реки и неуловимого моста было достаточно. Но никто так и не смог любой из них подкрепить чем-то материальным.

У меня самого всегда при упоминании реки Смородины возникал естественный вопрос. Разве описание такой отталкивающей своим видом реки может соседствовать с Раем? Эти же понятия чужды друг другу, являясь антагонистами по сути своей.

Но теперь, когда мне (всем нам!) стало отчётливо ясно, что Сварга (металлургическое производство) и Портал (Рай=Ирий) теснейшим образом связаны друг с другом, как братья-близнецы, я понял, что скрывается за Смородиной и Калин-мостом.

Попытки найти Калин (Калинов) мост абсолютно бесперспективны. Ибо надо искать не конструкцию, внешне напоминающую мост, а то, что таится в его названии: Калинов (Калин). Речь идёт о месте, где раскаляется (плавится) металл. Это горн или, говоря современным «технологическим» языком – доменная или сталеплавильная печь. Именно в ней руда, раскаляясь, превращается в жидкую огненную массу (металл). При этом высвобождается огромное количество энергии, которая служит для работы Портала (его вращения). Портал – это и есть мост из нашего мира в мир божественный или небесный (небесный Рай, Сварга). Поэтому увидеть этот мост невозможно. Он находится вне нашего мира. Но предшествует ему производство металла. Что образно выражено в древнерусском понятии Калинов (Калин) мост, который расположен в преддверии Рая.

К названию этого моста я ещё вернусь, сейчас же раскрою значение и суть реки Смородина – другое название «Огненная река». Впрочем, любой, особенно из числа металлургов, конечно же, догадался, о чём я собираюсь сказать, ибо в своей жизни каждый из них видел эту реку множество раз.

Во время плавки металла, когда внутри доменной печи все процессы, связанные с получением чугуна необходимых кондиций, завершены, начинается выпуск этой огненной массы через специальное отверстие (летку). И вот уже огненный поток, окаляя воздух неимоверной жарой, выплёскивается из горна и через летку устремляется по желобам вниз, где заливается в специальные ёмкости (ковши). Зрелище это завораживающее. Но для того, кто впервые увидел нечто подобное, такая огненная река металла, огромные клубы дыма, сильнейший запах, связанный с выплавкой и горением металла, ничего, кроме ужаса и страха вселить в сознание человека не может. Так что река Смородина (река смрада, резкого запаха) очень точно отображает металлургический процесс. Она является видимым символом производства чугуна. И очень точно соседствует с Калин-мостом, являясь предшественницей русского Рая (Ирия, вира, вращения).

Но для того, чтобы всё это понять и соединить воедино, нам пришлось связать воедино Сваргу (как металлургический процесс) и Портал (как переход в мир иной). И, конечно же, выйти на самое сокровенное – энергию, массу энергии, которую нельзя потрогать, но которую нельзя не почувствовать, когда видишь плавку металла или когда находишься рядом с золотым стержнем. Эта энергия сейчас заботила всех нас всё больше и больше.

3

И когда стало отчётливо ясно, что в наших исследованиях мы должны делать упор именно на энергетическую мощь связки Сварог-Портал, кто-то из наших учёных высказал смелое предположение. А нет ли здесь связи с мифом о богине Кали? Это древнеиндийская богиня, причём даже не индийского, а доиндийского периода возникновения. Здесь проявлена аналогия с древнегреческими олимпийскими богами Гефестом, Афродитой, Гермесом и Гераклом, которые старше самого греческого Олимпа, но они всё равно включены в греческий пантеон богов. Имя богини Кали удивительным образом созвучно названию Калин (Калинов) мост и самому слову «калённый» или «раскалённый» металл (об этом уже шла речь).

Но мы сейчас говорим не о созвучии, а о самой функции богини Кали. Её имя индусы трактуют как «чёрная». Хотя, скорее всего, это заимствованное название. Она отождествляется с крайне грозным, взрывным и губительным проявлением воли Всевышнего. Кроме того, Кали (как жена Шивы) является проявлением его божественной энергии, несущей мощнейший творческий заряд, силу Творца. И в этой энергии ей отведена роль грозного, разрушительного начала.

Казалось бы, как мы можем соединить индийскую богиню Кали с тем, что нам удалось открыть в Крыму? И здесь вновь мы приходим к осознанию металлургического процесса, как к действу, которое несёт на себе проявление как на материальном уровне, так и на уровне духа и тонких энергий.

Любой металл после остывания меняет цвет, и из огненного или красного становится тёмным (это не касается лишь золота) или даже чёрным. Остывая, падает и его температура от 1500 градусов до обычной. Падает и энергия, источаемая огненным металлом. Она как бы кристаллизуется внутри, консервируя свою силу для следующего всплеска, который возможен при повторной его плавке. Не этот ли процесс послужил основанием для появления мифологических сюжетов, связанных с богиней Кали (к примеру, образно с её чёрными волосами)? По крайней мере, её пробуждение из небытия (расплавление, раскаление металла) способно привести в движение огненный поток, что способствует запуску тех глобальных процессов, которые часто называются судьбоносными или переломными в истории человеческой цивилизации.

Наверное, моя версия с богиней Кали требует углубления и более точного разъяснения. Я сам это прекрасно понимаю. Вместе с тем я вижу перед собой настоящую пропасть, доверху заполненную древними знаниями. Нужно много времени и сил, чтобы попытаться в них разобраться хотя бы приблизительно. А их у меня, увы, нет…

Но один важный вывод я для себя сделал. Если для данного места так важно, чтобы здесь постоянно приумножалась энергия (пусть и для работы Портала), значит, выбрано оно было здесь не случайно. Очевидно, существовал первоисточник для её постоянного возобновления. Возможно, он был природного, возможно божественного (что почти одно и то же) происхождения. Но когда он стал иссякать, либо просто его мощности стало не хватать, потребовалось внедрить рукотворную подпитку в виде Свароги, которая и обеспечила устойчивую работу Портала.

Невольно мне пришёл в голову перевод с татарского названия села Биюк-Узенбаш – большая «голова» источника. Вначале я трактовал его как гидротопоним, связанный с тем, что здесь сливаются три реки: Бельбек, Манаготра и Гремяч-река – в единое озеро (до наших дней не сохранившееся), а из того, как из источника, уже течёт полноводный Бельбек.

Но теперь мне кажется, что на самом-то деле гидр топоним – это естественная маскировка. В действительности, речь идёт о совсем другом источнике, очень и очень древнем, который к воде никакого отношения не имел. Догадывались ли люди, дававшие название современному селу, о его существовании? Об этом можно лишь строить предположения. Скорее всего, кто-то сверху, с небесных сфер, внушил им, что назвать надо так, а не иначе. И люди, сообразуясь с собственными представлениями, подчинились небесной воле.

Ещё раньше в своих исследованиях села Коккозы (оно недалеко от Биюк-Узенбаша) и горного массива-останца, куда входили вершины Богатырь, Курушлюк и Сотера, я пришёл к выводу, что данная местность стала решающим фактором появления мифа о греческом Олимпе. Сейчас, после исследования Биюк-Узенбаша и сделанных нами открытий, я лишь утвердился в собственной первоначальной догадке, получив для этого уйму дополнительных фактов.

Именно тогда храм Спаса, находящийся на этом горном массиве, и покоящийся там гигантский магический кристалл (в виде духовной конструкции), мы определили как центральную точку Портала. А Биюк-Узенбаш оказался как бы на периферии данной системы. Но теперь я отчетливо вижу, что связь здесь совершенно иная. Биюк-Узенбаш (с его золотым стержнем) играет роль генератора, а храм Спаса (с его магическим кристаллом) является главным движетелем. Первый из них – Сварга, а второй – Портал. Поодиночке существовать (то есть функционировать) они не могут. Сила их – в единстве, как у близнецов-Диоскуров.

На что я хотел бы ещё обратить внимание. Когда я изучал историю Биюк-Узенбаша, то упоминал несколько народов, владевших им в разные времена. Один из самых древних пластов – древнерусский, затем на его смену пришёл таврский (кровно связанный с первым), затем – греческий и, наконец, татарский. Я уже говорил, что нынешнее название села переводится как «Большая голова источника». Теперь я точно знаю, о каком источнике силы идёт речь. А как в устах греков, предшественников татар, звучало слово «источник»? Мы его знаем, как «В риси». Очень похоже на «В Руси». Иными словами, прямо указывает на то, что находится в движении (русе). А это – суть работы Портала (движение по спирали, как в водовороте). Кроме того, явно указывает на первых хозяев здешних мест – русов. Может быть, вообще первые русы получили своё название от данной местности. И изначально так называли тех мастеров и жрецов, кто работал и жил в Сварге, и считался её хранителем. Не отсюда ли происходит сила русов и неистребимая мощь их духа?

4

Возвращаюсь к последнему пристанищу Гефеста-кузнеца, его мастерской на берегу Днепра. Здесь наши контактёры из структуры «Аненербе» не только почувствовали присутствие его духа, что указывает на место его реального погребения, но и наличие здесь иной, ещё более мощной, всепоглощающей силы. Имя ей – Сварог. Проявилась она в качестве хранителя того Портала, который возник после остановки его крымского собрата. Теперь я отчётливо вижу, что наши представления о Свароге несколько приуменьшены.

Бесспорно, это мощнейшая духовная сила, которая окормляла кузнечных дел мастера по имени Гефест. Но она же окормляла и сам металлургический процесс под названием Сварга. Отсюда и её (или его) имя: Сварог (хозяин, покровитель, творец Сварги).

Если следовать древнерусскому эпосу, то не трудно в пантеоне русских богов найти Сварога, которого издревле почитали, как одного из выдающихся представителей духовного мира, являвшегося хранителем и защитником Руси.

Как удивительно сходится информация о Свароге – боге древних русов и Сварге (металлургическом процессе), которая способствовала движению (духу, руси) Портала, который был связан с небом (Сваргой) – обиталищем (раем) богов.

Теснейшее переплетение русских и индийских сказаний сфокусировано в точке, откуда они произошли, распространяясь по миру вместе с народами, переселявшимися из Крыма в разных направлениях.

Древнерусский бог Сварог почитался как бог огня. Что только добавляет нам уверенности в том, что он действительно был тем древним мастером-технологом, который сотворил и управлял металлургическими процессами Сварги. Здесь буйство огня и выплеск его необъятной энергетической силы безграничны, он сравним с сиянием и огненными процессами, идущими на Солнце.

Не случайно именно Сварога древние русы называли «отцом Солнца», вкладывая в это понятие свой особый смысл. Мне думается, что такое звание ему было даровано, прежде всего, за умение управлять Сваргой, связанной с выплавкой в горне чугуна и стали, а также литьём иных металлов, в первую очередь – золота, как символа Солнца. Эту тему связи бога Сварога либо вообще божественного начала с Солнцем можно бесконечно продолжать, ибо она засвидетельствована в эпосе многих народов, и она более чем благодатна. Но меня сейчас интересует другое. Конкретное отношение Сварога к реальному металлургическому ремеслу, остатки которого удалось обнаружить в пределах села Биюк-Узенбаш.

Как я уже говорил, наши поиски в этом селе начались с того, что мы обнаружили остатки древней (или нескольких?) кузницы, а также то, что здесь обитал и работал кузнецом древнегреческий олимпийский бог Гефест. Следом выяснили, что здесь существовал металлургический промысел под названием Сварга. И, естественно, пришли к тому, что духовным хранителем (и творцом) этой Сварги был бог, которого так и называли – Сварог. Так что Гефест и Сварог являются если не одним и тем же лицом, то, по крайней мере, по роду своей деятельности крайне близки друг к другу.

Наше последнее предположение стыкуется и с мнением многих современных учёных-историков, а также мыслителей прошлого, которые отождествляли греческого Гефеста с древнерусским Сварогом. Очевидно, и у них имелись веские основания считать и того и другого одной и той же личностью.

Я не знаю, действительно ли это один и тот же бог огня и кузнечных дел, но то, что и Сварог, и Гефест работали у одного и того же горна, а также ковали железо на одной и той же наковальне, сомнению не подлежит. По крайней мере, таково мнение моё и моих коллег по группе 124.

Если следовать традиционной трактовке, которая основана на древнерусских летописях, то Сварога называют отцом Даждьбога (у которого был эпитет «Солнце»). А русичи всегда считали себя внуками Даждьбога и вели именно от него свою родословную. Но фактически – они вели её от Сварога, ибо тот приходился Даждьбогу родителем. И здесь вновь стыкуется наша информация о мастерах-русах, которые обеспечивали работу Сварги и Портала, с происхождением этого народа от Даждьбога (читаем – Сварога).

К Даждьбогу у меня особое отношение. Ещё в далёкой юности, когда я жил в Крыму, мой отец, который живо интересовался историей полуострова, прознал о строительстве в Коккозах юсуповского охотничьего замка. Именно на месте его возведения рабочие обнаружили древнее святилище, а под ним – усыпальницу. Как позже выяснилось – самого Даждьбога. Конечно, это была большая тайна, но отец, благодаря близким контактам с некоторыми доверенными людьми князя Юсупова, узнал о ней, а спустя годы рассказал об этом случае и мне.

Когда в 1942 году войска Вермахта заняли Крым, то, конечно же, наши интересы распространились и на охотничий замок князя Юсупова. Здесь был устроен один из наших исследовательских центров, к которому относился и я. Наши медиумы вступали в духовный контакт с той личностью, остатки которой покоятся в усыпальнице под замком. Могу удостоверить, что это действительно Даждьбог. Удалось нам выйти и на некоторые атрибуты, принадлежащие этому русскому богу. Я говорю о секире (молоте), это лишь подтвердило наши предварительные сведения о том, что Даждьбог действительно жил в этих местах.

Когда мы отыскали Сваргу и вышли на место обитания бога Сварога, все сомнения относительно того, в правильном ли мы движемся направлении, отпали. Мы лишь подтвердили на практике и на реальной местности то, что следовало из русских летописей.

Добавлю лишь, что, скорее всего, и Сварог, и Даждьбог имели и другие имена. Я уверен, что того же Даждьбога звали и Колаксай (Солнце-царь), что абсолютно соответствует летописям, в которых говорится о самом Свароге, как об отце Солнца.

Думаю, что и у Сварога имелось другое имя. Если следовать скифским легендам, то они (скифы) ведут свой род именно от Колаксая (что идентично русам, считающих Даждьбога своим прапредком). Но и у Колаксая был свой отец, которого звали Таргитай (Тар-гитай, Тор). Скорее всего, Таргитай и Сварог – одно и то же лицо. Просто Таргитай, говоря современным языком, имел несколько профессий, одна из которых – «сварог», то есть «металлург».

Теперь мы можем ясно растолковать скифский миф о том, как Колаксай стал обладателем трёх золотых воспламеняющихся предметов – чаши, секиры (молота) и лемеха. Они якобы упали с неба, но под этим подразумевалось и то, что к Колаксаю они же перешли в наследство от его отца Таргитая. Но при чём здесь небо? Неясность этой сюжетной линии долгое время заставляла думать об искусственности данного мифа и его несоответствии истине.

Нам удалось выяснить, что Таргитай обитал (по крайней мере, проводил там значительную часть своей жизни) на горном плато, которое образуют вершины Богатыря, Сотеры и Курушлюк. Относительно плато усыпальница Даждьбога (и предполагаемое место жительства) находится значительно ниже. Поэтому можно с определённой степенью условности говорить, что три эти скифские святыни свалились на голову Даждьбога (Колаксая) с неба (то есть сверху, с вершины горы). Но тут же возникают вопросы: «А как они вообще туда попали? Где сам Таргитай их раздобыл?».

Теперь у меня есть ответы. Таргитай (будучи Сварогом-металлургом) их изготовил в Сварге (с учётом нахождения здесь и кузницы). А Сварга и называлась «небом»! Причём, вкладывали в такое название двойной смысл, известный лишь древним. Поэтому они, говоря о том, что Колаксай стал обладателем древних реликвий, упавших с неба, прекрасно знали, что изготовлены они были в Сварге (небо). Но позже этот «металлургический» смысл сказания был затушёван, о нём попросту забыли.

Мне случайно удалось познакомиться с отдельными деревянными таблицами «Велесовой книги», касающимися Сварога и Сварги. У меня теперь сформировалось глубокое убеждение, что речь в них идёт не о какой-то абстрактной небесной стране и там находящемся Рае (Ирии), а о конкретной области земли, расположенной в Крымских горах близ села Биюк-Узенбаш. И мне теперь кажется, что здесь существует ещё неизвестный нам слой знаний, который может перевернуть все наши предыдущие представления о Крыме с ног на голову, или, иными словами, «с земли на небо». Но вот только доберёмся ли мы до этих тайн и сумеем ли их разгадать? У меня не остаётся сомнений, что здесь, на земле, второе имя Сварги как «небо» употреблялось в особом смысле. Можно сказать, что каким-то образом район Биюк-Узенбаша отображал само небо, являясь его мини-двойником. А сама Сварга (горны, разлив металла) служило солнцем, которое ещё можно назвать солнечным алтарём. И такое моё сравнение вовсе не случайно.

Глава VII Руса-коса

1

Когда-то, много лет назад, я слышал от моего отца утверждение, что Крым является алтарём земли. Впрочем, он делал оговорку, мол, речь идёт не обо всём полуострове, а о каких-то конкретных местах, представляющих особую духовную ценность. И если их найти… Но больше на эту тему со мной он не заговаривал. То ли опасался чего-то, то ли слово дал не разглашать то, что ему однажды было доверено.

Я уже говорил, что золотой стержень, наполняемый сплошным потоком золота и ювелирных украшений, приносимых сюда в качестве дара, мне напомнил золотой алтарь. Я вспомнил свои беседы с отцом и, конечно же, подумал о том, что, возможно, нашёл этот алтарь. Хотя представления отца о его конструкции и мои собственные знания о таковых резко расходились с тем, что мы обнаружили в Биюк-Узенбаше.

Этот золотой алтарь является аккумулятором энергии, которой он питает Портал в то время, когда Сварга не работает (не плавит металл). Кто-нибудь представлял алтарь именно таким? Не уверен, но в древности вероятно алтарь по-иному и не воспринимался.

Даже подумалось, что древнерусские сказания об Алатаре, который был и жертвенник, и камень, и остров в одном лице, имеют прямое отношение к нашему золотому алтарю. Здесь лишь требуется сделать небольшое уточнение – он является носителем большой энергии, чего древний эпос либо не учитывал, либо те, кто трактовал древние знания об Алтаре, наверное, это делали, не понимая сути услышанного либо где-то прочитанного.

У меня теперь имелось несколько основных понятий: алтарь, энергия, Сварга и Портал. Они все связаны и взаимодействуют друг с другом. Я вдруг почувствовал: надо добавить ещё два: огонь и золото.

И здесь, как-то само собой, появился выход на богиню Кали, о которой я уже говорил. Казалось бы, что общего между нею и алтарём? Скажу сразу – божественная энергия. Но это лишь однобокое суждение, оно требует своей расшифровки. Дело в том, что всегда в мире существовала дуальность, как видимые её проявления: чёрное и белое, плюс и минус, день и ночь, мужчина и женщина, начало и конец… Этот список можно бесконечно продолжать, ибо он всеобъемлющ.

Точно так же дуализм представлен и в нашем случае. Мужское начало – это работа горна (сварга), а женское – вырабатываемая при этом энергия. Не случайно же по такому же принципу построены взаимоотношения индийского бога Шивы (творческое начало) и его жены (различные виды энергии). Кали – одно из её проявлений, как я сказал, гневного или губительного начала.

Если следовать по этому пути дальше, то золотой стержень, который я назвал алтарём, можно назвать «застывшей энергией Кали».

О чём ещё подумалось: Сварга, которую мы нашли, казалась нам внезапно брошенной. О своих впечатлениях по данному поводу я уже рассказывал. Как будто мастера оставили горны, кузницы, лаборатории и мастерские, чтобы навсегда покинуть эти места. Вот золотой стержень и оказался брошенным, богиня Кали стала терять свою энергию.

Если исходить из того, что алтарь издревле ассоциировался с жертвенником, то я подумал о следующем. Принесение на нём в жертву какого-либо живого существа всегда приводило к растеканию по алтарному камню крови. Кровь всегда ассоциировалась с энергией жизни. Выходит, акт жертвоприношения сродни высвобождению энергии и напоминает аналогичный процесс при плавке металла в Сварге. И тогда жертвенная кровь по своим духовным задачам равносильна кипящему металлу. В этой связи золото, из которого сложен стержень, можно назвать «кровью земли». Есть предположение, что люди, совершая ритуальные убийства на жертвеннике, имитировали то, что прежде уже случалось, и они лишь повторяли ранее известное им (либо передаваемое в предании как легенду).

Делая кальку с процесса выплавки металла, можно предположить, что сам ритуал жертвоприношения носит мужское начало (Сварга), а кровь, выпускаемая из жертвы (энергия) – женское начало (Кали). Богиня Кали является губительным аспектом божественной энергии, и она, естественно, ассоциируется именно с жертвоприношением.

Наши интуитивные блуждания, связанные с вза-имодействием друг на друга противоположных начал и закрепление такого взаимодействия в виде жертвоприношения, требуют очень глубокого изучения. Это целый философский и мировоззренческий пласт с множеством мелких прожилок, весьма отличимых друг от друга и вместе с тем накрепко связанных друг с другом, ибо все они в изначальном виде связаны с актом жертвоприношения и взрывным освобождением энергии.

Когда я пишу эти строки, у меня в голове сами собой начинают выстраиваться события, имевшие место быть и так или иначе связанные с Биюк-Узенбашем. Все они трагического порядка, что их, собственно, и объединяет. Об одном я уже говорил, сейчас лишь повторюсь. В 1475 году войска турецкого султана захватили Крымский полуостров, уничтожив все имевшиеся здесь государственные образования. Погибло и княжество Феодоро со столицей на плато Мангуп. Кроме того, перестала существовать целая страна монастырей, в которой обитали мудрецы, монахи, просто просветленные люди, павшие от рук османских завоевателей. Это был последний вздох Страны башен (крепостей), древней страны магов, которой больше никогда не удалось возродиться. Кровь сотен, а, может быть, и тысяч людей была пролита там, где прежде был золотой алтарь. Селение София перестало существовать. «Премудрость Божия» навсегда ушла из этих мест.

Второй эпизод связан с моей собственной жизнью, когда мой отец участвовал в экспедиции, пытавшейся отыскать в здешних местах остатки Софии и великого прошлого Руси. Напомню, что сам российский император живо интересовался результатом данных исследований и даже инкогнито посещал экспедицию. Вполне вероятно, он хотел вмешаться в ход каких-то, явно неблагоприятных событий, и предотвратить неизбежный крах царской России. Но сделать ему ничего не удалось, в результате вся семья Николая II была принесена в жертву. Хотя и случилось это на Урале, а не в Крыму, тем не менее, все корни этого события тянутся именно отсюда.

Приведу и третий случай. Он наиболее древний и потому очень сложен в описании. Речь идёт о внезапно, катастрофически быстро покинутой людьми Сварге. Мы сами видели ювелирный цех, где были оставлены инструменты, золотые изделия, незаконченные образцы, как будто мастера покидали помещения с величайшей поспешностью, не успев ничего с собой взять.

У меня сложилось чёткое убеждение в двоякости Сварги. Она и убивала, и сохраняла (пробуждала?) одновременно. Во всём этом нам предстояло разобраться.

2

В конце концов, мы чётко разделили две линии. Одна была с момента возникновения золотого алтаря и связана с воспроизводством божественной энергии для подпитки Портала. А вторая (как и второе значение алтаря) в качестве жертвенника появилась позже. Но вначале отрицательного смысла здесь не было. Просто на определённом историческом этапе сюда была присоединена инородная жилка, которая позже развилась в крепкий и самодостаточный ствол. Он, как вампир, стал всасывать в себя всю мощь алтаря, пока окончательно не извратил его первоначальное предназначение.

Теперь нам было понятно, с чем и как требовалось работать, правда, для этого пришлось привлечь силы самых сильных медиумов «Аненербе». Вскоре выяснилось следующее. У противников Сварога (или Гефеста) имелись собственные права на эту землю.

Но предъявить их они могли лишь при одном условии – когда Сварга перестала бы работать. Условие странное и очень похоже на какую-то неразрешимую загадку. Но в любом случае речь идёт о противоборстве на правопреемство или наследие.

С чего всё началось? С гибели цивилизации. Возможно даже, это была первая человеческая раса, от которой впоследствии пошли и остальные. В то время наша планета называлась Руса (Руаса) – очень похоже на «раса». А люди, её населявшие, звались, естественно, не землянами, а русами. Скорее всего, русы, которые принадлежали к ветви мастеров и хранителей Сварги, назывались так в память о первой человеческой расе.

Причина, по которой погибла первая цивилизация русов, осталась невыясненной. Но их вожди и духовные люди взяли слово (обет) вновь вернуться на Русу и возродить цивилизацию. Каким-то образом этот обет был связан с обрядом, в котором участвовала женщина высокого рода, возможно даже, она была местной богиней по имени Руса. Допускаю, что имя это условное, может быть, взятое ею на момент ритуального действа. Есть мнение, что эта Руса была женой того, кого было принято называть Сущим (в индийской традиции это имя произносится как Шива).

Суть ритуала состояла в том, что у Русы была отрезана коса, которая символизировала пресечение исторического пути развития. Предполагалось, что лишь после того, как у женщины-Русы отрастут новые длинные волосы, можно вести речь о возрождении планеты-Русы. Здесь связь между женщиной (супругой бога Сущего) и нашей планетой проявлена очень чётко.

Добавлю, что после того, как у Русы отрезали косу, считалось, что человеческая цивилизация впадала в спячку. И этот сон служил своеобразной защитой от её разрушения независимо от того, как долго он мог длиться. Чем-то это похоже на зимнюю спячку, в которую впадают медведи. И таким образом переживают суровые времена холодов и метелей. Наверное, и планета Руса переживала нечто подобное после гибели цивилизации.

Я уже говорил, что работа Сварги (как металлургического агрегата) сопряжена с высвобождением большого числа энергии (я назвал её энергией Кали). Огненный металл растекается по желобу, чтобы затем попасть в ковш (ёмкость для расплавленного металла). Желоб, наполненный огненным металлом, похож на волосы, точнее, женскую косу (об этом я тоже писал). Если прекратить выплавку чугуна и затушить горн, желоб окажется пуст, что сравнимо с отсечением косы.

Мне кажется, что ритуал с лишением Русы ее косы напрямую связан с пресечением технологического процесса в Сварге (и остановкой её работы). Внешне это похоже на символический акт, но по сути своей выражает весь трагизм положения цивилизации русов. Как только Сварга перестаёт лить металл – прекращается поступление энергии Кали и Портал замирает. Обрывается связь между мирами – нашим, видимым (материальным) и невидимым (небесным). Эту связь тоже можно принять за косу, которая соединяет планету Русу и Рай (Сваргу небесную). Если пресечь данную связь, обрывается путь к иным мирам, к взаимообмену между ними. А ведь в такой циркуляции и состоит суть человеческого существования. Я, прежде всего, говорю о человеческой душе. Она обязана совершать извечный кругооборот между мирами, находясь либо в царстве небесном (Рае=Ирии), либо в человеке, составляя с ним единство. А путь туда, и обратно осуществляется посредством Портала.

Отсечение косы у женщины Русы символизируют крах тех божественных планов, по которым осуществлялось развитие человечества. И лишь спустя какое-то время (в иную историческую эпоху) этот план вновь способен возобновиться и таким образом устремления Творца получат дальнейшее развитие.

В связи с этим осуществляется своеобразный скачок «вниз-вверх». Я сравнил бы его с импульсом. И сделал следующий вывод: развитие человеческой цивилизации – это не прямая логическая линия. На самом деле существуют лишь отдельные цельные куски, а между ними – разрывы (катастрофы). Эти катастрофы рвут естественный ход развития, и каждый раз приходится (возобновляя божественный план) начинать всё с начала. При этом вовсе не обязательно, что каждая последующая ветвь человеческой цивилизации похожа на предыдущую. Различия могут быть и весьма значительные.

Такое скачкообразное развитие человеческой цивилизации утвердилось и стало нашей основой. Хорошо это или плохо – я не знаю, просто так есть, и с этим приходится мириться. Я не знаю, сколько раз женщине-Русе отсекали косу, символизируя очередную человеческую катастрофу, но, судя по тем сведениям, обладателями которых мы стали, случаи эти были не единичны.

Может быть, именно в этом и состоит суть борьбы двух противоположных начал: света и тьмы? В таком вечном взаимодействии и проникновении друг в друга способно вырабатываться то, что является стимулом к продолжению жизни. Пусть и в новых условиях, пусть и в иных видах…

Впрочем, это уже мои собственные философские размышления. Сейчас они мне абсолютно не нужны, и я отбрасываю их в сторону.

3

Скорее всего, после того, как «коса» у Русы отрастала, на планете Русе вновь возрождалась жизнь. Связано это было с возвращением потомков тех, первых русов, на свои законные земли. Я не знаю, как именно это происходило, но планета и народ действительно пробуждались ото сна.

Вновь начинала работать Сварга, бурлили горны и тёк металл по желобам, а золотой алтарь прирастал новыми жертвенными подаяниями, становясь всё больше и больше.

У меня даже родилось такое сравнение. Этот алтарь, который выглядит как золотой стержень, похож на древний корень. А человеческие расы, прорастающие из него, затем становятся ветвями – наша цивилизация (точнее сказать – её повторяющиеся побеги). Их много, и внешне данные отростки-ветки напоминают гигантский куст.

Я давно интересовался происхождением слова «золото». И лишь сейчас, когда стал понимать двойственный характер золотого алтаря, невольно почувствовал его (золота) первоначальный смысл. В древнерусском произношении этот металл назывался «злато». А что это такое? Злато – значит «то, что злито (слито)», иными словами, речь идёт о конечном продукте Сварги – металле, слитом (через летку!) в определённую ёмкость после процесса его плавки в горне. Отсюда и слово «слиток» (металл, который остыл в определённой форме). Если взять немецкий вариант, то золото произносится как «голд» (холд). Очень похоже на «холод» (остывший металл).

Золото – это не просто драгоценный металл, который является эталоном цены. Это ещё и «кровь» земли. А в расплавленном виде – божественная энергия, которую я уже сравнивал с человеческой кровью.

И когда женщине Русе отрезали косу, то её не просто лишили живительной энергии, но и кровеносной силы. А когда эта сила возобновлялась, то это соответствовало отросшей косе, и можно было вести речь о новом движении. Слово «движение» в древности произносилось как «рух» (рус), движение по руслу (по желобу). Так же назывались и мастера-русы, обеспечивающие металлургический процесс в Сварге. Как всё сильно переплетено и взаимосвязано!

Я хочу вновь вернуться к одному мифологическому сюжету. Он меня давно заботит, поэтому я обращался к нему неоднократно, когда пытался осмыслить и понять суть сделанных нами крымских открытий. Речь идёт о том, как плеяда выдающихся личностей прошлого переместилась в древний район, который был известен как «земля огня и металла». И называлась она Агарти. Я провожу параллель между Агартой и Сваргой по целому ряду причин. Некоторые я уже излагал и повторяться не буду.

Скажу то, что также связано с этим названием. В древнегерманской и скандинавской мифологии есть упоминание о древнем обиталище богов, которое называется Асгарт (крепость асов). А в Сварге – жили русы (мастера-металлурги, ювелиры и алхимики прошлого). Не они ли были этими асами? Напомню, что асы, среди которых выделялся Тор, владели целым рядом магических предметов, среди которых был и молот Тора. Его следы мы нашли недалеко от села Коккозы. И лишь сильнейшая защита, установленная в древности, не позволяла нам стать обладателем этого ценнейшего ритуального инструмента. Тогда же мы установили теснейшую связь между молотом Тора и одним из трёх золотых предметов, принадлежащих первому скифскому царю Колаксаю – молоту (секире), который прежде принадлежал его отцу Таргитаю (Тору). Отсюда следовал естественный вывод о том, что древнегерманская мифология, так же как и древнерусская (через скифов), черпала свои сюжеты из одного и того же источника.

Когда я с коллегами рассматривал данную историю шире, то, конечно же, не мог не обратить наше внимание на то, что сюжет с землёй огня и металла («Агарти») очень тесно переплетается с древнегерманским мифом о Рае. У нас он назван Асгартом. Русы называли свой Рай – Ирием, а индусы – Сваргой. У греков есть гора Олимп. И как они все удачно подходят друг к другу именно здесь, в Крыму!

Теперь, когда я изложил свою концепцию исторического прошлого, в котором мифы разных народов теснейшим образом переплетены, можно привести ещё один пример такого древнего единства. Что может объединять карликов из древнегерманских сказаний и небожителей индийского рая? Их может объединить древнерусский бог Сварог.

Как такое может быть возможно? Да очень просто. Сварог был богом огня и ассоциировался с Гефестом, который считался искуснейшим из кузнецов и принадлежал к плеяде богов древнегреческого Олимпа. А кто такие древнегерманские карлики? Они также были искусными кузнецами, которые большинство своих изделий изготавливали из золота. А трудились они во славу асов (к которым, как я говорил, относился и Тор). Именно ему эти карлики-кузнецы изготовили знаменитый молот Тора (молот Мьелльтер, что значит «молниеносный» или «источающий молнии»). Кроме того, именно они изготовили золотые волосы для богини Сив, которая считалась женой Тора. Интересен один биографический факт из жизни Сив. Один зловредный персонаж по имени Локи срезал у Сив волосы, тем самым лишив её живительной силы. Потребовалось искусство карликов-кузнецов, которые изготовили золотые волосы для жены Тора.

Мы вновь сталкиваемся с ситуацией срезания у высокородной особы волос (Сив, будучи женой бога Тора, тоже причислена к разряду небожителей). Учитывая нами известное об отсечении женской косы, символизирующей прерывание истории развития человеческой цивилизации, мы вправе объединить миф о Сив с мифом о Русе, тем более что, судя по всему, и та и другая принадлежали к единому божественному роду, обитавшему в Сварге (Ирии, Олимпе, Асгарде…), где и ковались золотые волосы (тёк по желобу-руслу огненный металл).

Об этих искусных мастерах-карликах можно говорить долго, так же, как и перечислять изделия, изготовленные их умелыми руками. Но я скажу лишь, как в древности древние германцы их называли. Из мифологии мы выяснили, что эти кузнецы звались цваргами, иногда цвергами. Цварги, которые работали в Сварге… Как созвучны эти два слова: цварг и Сварга (Сварог)! Не есть ли цварг (работник Сварги) – слегка изменённая форма названия самого места, где плавился металл и где из него ковались магические (и прочие) предметы? По крайней мере, звук «ц» и «с» были всегда взаимозаменяемы. Скорее всего, наши «германские» кузнецы и были теми мастерами, кто ковал славу прошлых времён в знаменитой Сварге. А бог Сварог, судя по всему, был их вождём или, говоря современным языком, главным инженером металлургического комплекса.

Германцы своих небожителей называли асами. Инды – ас-сурами (асурами), а русы – очевидно, русами (мастерами-хранителями Сварги). Но если разобраться, речь идёт об одном и том же народе. Ибо асы, ас-суры (ас русь) и русы представляют собой один и тот же ряд перетекающих друг в друга звукоподражаний.

Мне кажется, что в древности существовало несколько каст людей. К одной (жреческой) относились асы, асуры и русы. К другой (ремесленной) – цварги (возможно, и другие). Но все они были одной и той же ветвью народа, который постоянно возвращался к своим истокам и в очередной раз возрождал ранее погибшую цивилизацию. Так появлялись очередные расы (русы), и одну от другой отделял лишь их порядковый номер, а также некоторые тонкости в произношении тех или иных названий и фактов.

Глава VIII Жертва Майи

1

В своих размышлениях я слегка отвлёкся от той линии, которую вёл вначале. Меня интересовало, как именно произошла прививка в стройный (точнее – ритмичный) ход истории человечества, то есть как на очередном его этапе кому-то удалось почти невозможное: впрясть в многожильный трос жизни чёрную нить. Как я говорил, эта нить разрослась до размеров толстого ствола и стала диктовать свои условия человечеству. И не всегда они были справедливы.

Один эпизод, связанный с отрезанием волос у Сив, жены Тора, в истории засвидетельствован. Известно и имя того, кто это сделал – Локи. Но кто он такой и почему вознамерился вредить Тору через его супругу Сив (а, фактически, срезая её волосы, как «волосы» всей человеческой цивилизации). Локи был один из асов, и, по некоторым источникам, принадлежал его высшему сословию, являясь чуть ли не родным братом самого Одина. Наверное, поэтому ему многое было позволено, и он претендовал на многое. Возможно, не будь Одина и того же Тора, именно Локи был бы вождём и лидером асов. Но история распорядилась по-иному. Локи стал «злым гением» этого легендарного божественного племени. Он участвовал во многих интригах, достигая нужных ему результатов, тем не менее не достиг уровня ни Одина, ни Тора. Локи запомнился лишь своей чрезвычайной находчивостью, изворотливостью и хитростью, а также всевозможными перевоплощениями, лишённый какой-либо морали и выходящий за любые нормы дозволенного. В этом ему действительно не было равных.

Не исключено, что изначально Локи было многое дано и открыто. Я даже предполагаю, что именно он был тем мастером, который в лаборатории алхимика занимался изучением свойств металлов и перевоплощением одних материалов в другие. Скорее всего, он входил в ближний круг соратников и сподвижников Сварога и имел самое непосредственное отношение к золоту, которое затем в виде жертвоприношения становилось частью золотого алтаря (выполненного в виде золотого стержня). Я сам видел это творение, и теперь у меня в душе крепла уверенность, что Локи напрямую связан с теми золотыми украшениями, которые составляют основу золотого алтаря.

В одном из древнегерманских сюжетов, касающийся подвигов Локи, говорится о том, что он стал обладателем сокровищ, которые прежде принадлежали карлику Андвари. Как карлики-цверги связаны с золотом, я уже говорил. Что же касается имени Андвари, то в нём явно слышится основа «вари» (вар), что даёт основание причислить его к тем, кто варил в горнах металл (либо был старшим над ними). Сокровище, которое Локи отнял у Андвари, считалось роковым, ибо было заговорено. Обычно так поступают с жертвенным золотом, предназначенным для алтаря. Взять его для личных целей никак нельзя. Все эти мелкие факты в совокупности проявляют личность Андвари. Но ещё больше – указывают на Локи, как на одного из тех, кто владел тайнами Сварги и имел прямое отношение к алтарю, его золотому запасу и сохраняющейся в нём божественной энергии, от которой питался Портал.

Что и с кем не поделил Локи, мы не знаем. Но впоследствии все свои необыкновенные способности он старался тратить во вред своим сподвижникам. В конце концов, его имя стало нарицательным и часто ассоциировалось с лукавством и той силой, которая противостоит доброму и светлому началу. Локи отождествляли с Люцифером, а в русской традиции – с Лукавым. Велика вероятность того, что русский «лукавый» по созвучию произошёл от «локи», а приписываемые ему качества – от деяний, совершённых в прошлом этим неистовым алхимиком-оборотнем.

Связь Локи с золотом очевидна, как и то, что своей деятельностью он постарался придать этому мистическому металлу отрицательный, если не сказать «чёрный», оттенок. Скорее всего, именно этот негативный фон и позволил говорить о золоте, как об эквиваленте зла. Слова «зло» и «золото» – веками связанны друг с другом, так как от золота часто идет зло. Это как раз благодаря деятельности Локи.

Судя по всему, этот представитель рода асов желал большего, чем ему было позволено. Но главное, он считал, что у него есть все основания законно претендовать на большее. Возможно, говоря современным языком, он даже хотел захватить власть. Впрочем, если судить по германской или скандинавской мифологии, это ему не удалось. А как было на самом деле, мы никогда не узнаем.

Но для других богов-асов соперником он был преопаснейшим. Ведь, по-существу, именно у Локи скапливались знания о металлах, их свойствах, способах перехода одного в другой. Я говорил, что он, скорее всего, был хозяином алхимической лаборатории. Кроме того, данная лаборатория расположена так, что с одной её стороны располагается металлургическая печь (горн), с другой – кузница, с третьей – ювелирный цех, а с четвёртой – золотой алтарь. Все нити управления сходятся в центр, в лабораторию алхимика. И мимо нас, а точнее – мимо Локи, ничто пройти не могло. Он всё знал. В этом отношении его можно было назвать серым кардиналом Сварги.

Бесспорно, он досконально владел информацией, связанной с тайнами Сварги. Конечно, был ему известен особый ритуал, который проводился с Русой и был связан с грядущей катастрофой. Можно сказать, этот ритуал был предвестником конца света (конца цивилизации). И в один момент, когда Локи, поняв, что ему ни за что не добиться своих высоких целей, решился на отчаянный шаг.

От отрезал волосы Сив (жены Тора) и сломал горн. Его действия привели к временной остановке Портала. В самом деле – ещё немного, и лишённая божественной циркуляции планета Руса могла бы задохнуться без неё, как без воздуха. Последовали бы гигантские катастрофы и…

Каким-то чудом самое ужасное удалось предотвратить. Кузнецы-цверги выковали золотые волосы для Сив, а затем сам Локи (очевидно, находясь в полной зависимости от Тора), сумел прижить ей эти волосы (наверное, без магии здесь не обошлось). Конечно, удалось починить и горн, и вот уже божественная энергия побежала по жилам-желобам вместе с огненным металлом…

Эту «пакость от Локи» удалось устранить. Но след от неё навсегда остался. Момент приращения чёрной нити в трос общечеловеческой истории был навсегда закреплён. И эта нить стала вплетаться в другие нити, извиваясь между нитями, как ленточка в косе. Пока не стала толстой и полновесной, ничуть не уступая другим нитям, а зачастую и превосходя их.

2

Что интересно – недалеко от села Биюк-Узенбаш располагается другое село – Лаки. Здесь всегда жили греки. А до них? Мне всё чаще и чаще кажется, что каким-то непостижимым образом это селение (точнее – его название) связано с Локи. Возможно, он здесь родился или жил. Хотя, мне кажется, что именно здесь он захоронен. И его последователи ещё в древние времена набили сюда тропу, совершая свои паломнические походы к своему кумиру. Так прошлое прорастает в настоящее, сохраняясь в названиях и древних мифах.

Но меня сейчас интересует не судьба Локи, а его дела. Как из прошлого они проросли в наш день. Глубокие изыскания, проведённые нашей научной группой, позволили отыскать один древний факт, внешне ни к чему не привязанный. Но если его изложить, то невольно напрашивается сравнение с вышеописанным эпизодом.

Речь идёт о некой Майе, у которой обманом отрезали волосы, произведя при этом необходимое реальное действо. Внешне этот акт напоминает тот, который проводил Локи. Даже подумалось, не идёт ли речь об одном и том же отсечении волос. Просто кто-то по незнанию назвал Сив Майей. Что нам известно об этой женщине? Она высокого рода по происхождению. И даже будто бы входила в ближайшее окружение бога Юпитера. Здесь, скорее всего, речь идёт о вожде асов (либо русов), которые представляли элиту общества, владевшего Сваргой. Не исключено, что Майя была женой или наложницей Юпитера, но это нигде не зафиксировано, как и то, что бог под таким именем мог обитать в горной части Крыма.

После ритуала, который был проведён над Майей, верховный вождь умер, а следом – и его сын. Прервалась родовая божественная линия, что привело к пресечению династии и последовавших рядом катастрофических изменений в жизни обитавшего здесь народа.

Как видно, с Сив обстояло несколько иначе. К тому же Тор, после отсечения её волос, сумел выправить ситуацию. Но вот что сближает оба эти факта. Отсечение волос у Сив состоялось на сороковой день после весеннего равноденствия. У Майи зафиксирован этот же день. Подобное случайным назвать нельзя.

И ещё: золотые волосы Сив (те, что изготовили цверги) считаются символом плодородия. А вот Майя, если следовать древнеримской мифологии, считалась символом плодоношения земли. Очень сходные функции.

А что это за день такой, на который выпадает день ритуала отсечения косы (волос) у Майи и Сив? Нетрудно подсчитать, что через сорок дней после 21 марта (день весеннего равноденствия) наступает первое мая. Такое совпадение с именем Майи не случайно. Дело в том, что название данного весеннего месяца взято именно в честь этой выдающейся особы. А первого мая в Древнем Риме осуществлялось особое поклонение Майе. В этот день ей приносились жертвы, что должно было умилостивить и Майю, и землю, которая в ответ должна отблагодарить людей хорошим урожаем.

Римляне, скорее всего, позаимствовали знания о Майе от этрусов, которые и были основателями Рима. Этрусы переселились на Апенинский полуостров из Малой Азии и южного Причерноморья. Скорее всего, они узнали о Майе от своих прямых соседей – жителей Крыма (тогда Тавриды), либо сами были таковыми, и эта история им была хорошо известна.

Именно в Римской империи бога Юпитера считали верховным богом, сравнивая со Всевышним. Думается, и соединение имён Юпитера и Майи случилось благодаря древним знаниям, носителями которых были основатели Рима, а, следовательно, этот след тянется с берегов Чёрного моря и Крыма. Я не буду эту тему развивать, ибо она требует дополнительного изучения, а также уводит меня от основной канвы моего повествования.

Почему «день Майи» отсчитывается именно от весеннего равноденствия? Потому что день 21 марта издревле считался началом нового года не только у русов и других славянских народов, но и у народов восточных стран. С этого дня начиналось исчисление нового времени, как от исходной точки. А сороковой день совпадает со сроком, когда душа умершего покидает пределы земли и, пройдя чистилище, устремляется в ту часть Божьего царства, где заслужила быть. И ещё надо сказать, что у восточных славян день 21 марта называли «Великодень» (Великий день), а день 1 мая (сороковой день) – день Ярила (Ярилобога). Что соответствовало яркому «взрыву» в природе – массовому подъёму трав, цветов, цветению деревьев, бесконечному жужжанию пчёл. Всё это говорило о пробуждении ото сна природы, вступлении весны в свои законные права, а также подтверждало, что время после Великодня действительно пошло. Не удивительно, что в древности весну так и называли – «яра». А славянский бог Ярило (хотя богом его называли крайне редко) был олицетворением плодородия. Здесь связь с Майей и Сив, а также с днём первого мая очевидна.

Надо знать, что день (и ночь) Ярилы восточные славяне отмечали с большим весельем и разжиганием множества костров (символ яркости). Отголоски этого праздника зафиксированы и у других народов Европы. На этот день у них приходился праздник Белтайн, который был весьма похож на своего славянского собрата, как по веселью, раскрепощённости нравов, так и по массовому разжиганию костров.

3

Западноевропейские народы, отождествляя первое мая с днём Белтайна, подразумевали, прежде всего, своего языческого бога огня Бела (отсюда и костры). Восточные славяне тоже разжигали костры и видели в них Ярилу (весну). Но имя «Ярило» очень напоминает не «весну», а яркость (ту характерную особенность, которой отличается огонь). Странное желание «день плодородия» наделять функциями огня…

Мне кажется, что все эти огненные мотивы позаимствованы из более древних времён. В изначальном варианте этот день был связан со второй ступенью обряда отсечения у Русы косы. И имею в виду обет, который брали мастера-русы, желавшие вернуться на старое место и возродить цивилизацию, запустив в работу Сваргу (горны и весь металлургический комплекс). Сварог (творец Сварги) считался у русов богом огня, и в этом отношении он полностью соответствовал Белу, а в определённом смысле – и Яриле, которого изображали с головой-солнцем.

Именно разжигание металлургических печей, плавка и выпуск расплавленного огненного металла сравнимы у славян и западноевропейских народов с разжиганием костров и предназначением данного обряда Белу или Яриле. Но в обоих случаях суть данного праздника неизменна: возрождение природы после зимней спячки либо человеческой цивилизации после «зимы» (времени, связанного с катаклизмом, который привёл к уничтожению предыдущей цивилизации).

Теперь мне отчётливо видится, почему Локи проводил свой обряд отрезания волос у Сив именно в это время. Он хотел нарушить ход истории, не дать произойти очевидному: новому возрождению цивилизации. Иными словами – не дать возможности пробудиться человечеству ото сна. Говоря древним языком – заставить Русу (планету) спать дальше, для чего требовалось у Русы-женщины отрезать волосы и ввергнуть её в сон (в прямом и переносном смысле). То же самое случилось и с Майей. Её сон (после отсечения косы) – факт ненаступления весны и продолжения зимней спячки природы. Вот в чём состояла подмена понятий этого праздника. Вместо пробуждения (возрождения) – сон и небытие. А в жертву приносится коса (волосы) – символ работающей Сварги. Отсюда и жертвоприношение первого мая (в день Майи) богине Майе, как символ того, что однажды имело место быть, и что более повториться не должно.

Что интересно, в ведической культуре, которая охватывает славяно-индийскую группу народов (о связи русского эпоса и индийской мифологии я уже говорил), есть также упоминание о Майе. Только здесь говорится не о конкретной богине либо женщине вообще, а о человеческой способности к оборотничеству, перевоплощению. Такие способности присущи только исключительным личностям, часто особого сана, или принадлежащим к особому роду (виду) людей, возможно, кровно связанных с божественными родами. В этом отношении, если считать Майю действом, искусством колдовского свойства, она, как акт обмана, абсолютно идентична с тем ритуалом, который проводил Локи относительно Сив, а также – его последователи относительно Майи. Это чисто нарицательный термин, выросший из конкретного события и отражавший впоследствии широкий аспект действий определённого круга людей.

Надо сказать, что понятие «майя» многогранно и требует более тщательного изучения. Ведическое учение позволяет сделать это достаточно глубоко и полно. Но я лишь упомянул о том первоисточнике, благодаря которому данный акт принесения в жертву волос Майи развился в мистическое направление ведизма и стал настоящим мировоззренческим направлением, которое лишь расширило наши первоначальные представления о деятельности и способностях Локи, а также о тех возможностях, которыми он обладал, используя всю мощь своей лаборатории алхимика. Может быть, правильнее её назвать «лабораторией мага», имея в виду по созвучию сближения слов (и понятий) магии и майи?

Я вообще не исключаю, что слово «магия» образовано от «майя», ибо в той же ведической культуре, когда говорится о магии проводимой «хорошими» богами, под этим подразумевается их положительная магическая сила. Если же майю (искусство обмана, подмены понятий) используют противники «хороших» богов, то тогда речь идёт о колдовстве. Чем, в сущности, занимался и Локи. Хотя, если разобраться, он был вездесущ и использовал обе стороны майи (магии) – и положительную, и отрицательную.

Когда я, описывая прошлое Биюк-Узенбаша, упоминал и страну башен (крепостей), в которой жили мудрецы, маги и чародеи, то чувствовал, что должна существовать основа, своеобразная «школа магов», откуда все они вышли. Мне думается, что такой была лаборатория алхимика или, как я её теперь переименовал, – лаборатория мага (магии). После того, как Локи был изловлен и, следуя мифологическим сюжетам, заключён в темницу до конца этого мира, его ученики остались без своего покровителя. Многие разбрелись по всему свету, но часть осталась на месте. Они-то и сохранили древние знания и те искусства, которые входили в число магических действ. Думается, найди мы эти древние знания, многое в мире можно было бы изменить. Понятно – в нужную для нас сторону.

Но я сейчас хочу сказать об обмане, совершённом Локи в связи с отсечением волос у Сив. Точнее сказать – о подмене понятий, когда говоря об одном, подразумевается прямо противоположный смысл.

Я несколько раз упоминал день первого мая, который в древнем Риме посвящался Майе. Судя по всему, это был светлый праздничный день, такой же, как праздник русского Ярилы или западноевропейского Белтейна. Но нужно рассказать и о ночи, которая предшествовала этому дню.

А ночь с 30 апреля на 1 мая необычная. Её ещё называют Вальпургиевой. Считается, что именно она является для тёмных сил – антиподов «хорошим» богам – главным праздником в году. В эту ночь со всех уголков света слетаются на свой шабаш ведьмы и прочая нечисть, чтобы на горе Броккен (у русских она называется Лысой) вместе со своим предводителем Сатаной провести свой бал. Вот где пиршество чёрной магии и необузданного колдовства!

Я ничуть не сомневаюсь, что корни Вальпургиевой ночи кроются в магических ритуалах Локи и главном из них – отсечению волос у Сив. Своей целью Локи ставил не дать пробудиться Русе и возродиться человеческой цивилизации на новом витке развития. Цель Вальпургиевой ночи была схожа – помешать приходу весны (то есть не позволить природе пробудиться от зимней спячки). Мне рассказывали, что в старину в Германии люди, стараясь предотвратить влияние Вальпургиева шабаша, зажигали костры и даже сжигали в них чучела ведьм. В определённом смысле они зажигали символические горны и тем самым воскрешали в исторической памяти Сваргу. Но помнили ли они о таком глубоком прошлом? Не знаю…

В любом случае Вальпургиева ночь и день первого мая были своеобразными антиподами. В этот малый промежуток времени издревле решалось, кто кого победит: ночь или день. И в зависимости от этого определялась судьба человечества на долгое время. Либо оно будет спать, находясь в неподвижном состоянии, либо пробудится, как весной природа, и забурлит жизненной энергией огненной Сварги.

Глава IX Крымская Дева

1

Я уже говорил, что здесь, в Биюк-Узенбаше, на месте Сварги стыкуются два противоположных начала: чёрное и белое, день и ночь, мужское и женское начала. В этой извечной битве побеждает то одна сила, то другая. Это соперничество тянется с глубоких времён и, судя по всему, продолжится и в будущем. Так устроен мир с момента его происхождения.

Конечно же, я обратил внимание на то, что мужская сила, как правило, выражена в конкретных творениях, в частности – в работе Сварги. А женская – является энергией, то есть тем, что Сварга вырабатывает и одновременно питается сама и питает Портал. Мы вышли на одно такое проявление – Кали, которую можно назвать и богиней, и женой Шивы (Всевышнего), и божественной энергией одновременно.

Говоря о Русе, я уже упоминал, что это была женщина, занимавшая в обществе выдающееся положение и, судя по всему, она являлась супругой (второй половиной) царившего в те времена на планете Всевышнего. Поэтому её имя, как и имя планеты, являлось священным. А ритуал, связанный с отсечением её косы – и священнодействие, и святотатство в одном лице.

Нечто подобное затем случилось и с женой Тора, которую называли богиней Сив. А ещё в более близкие нам времена такая же участь постигла Майю, которую римляне возвели в ранг богини. Божественная линия Кали – Руса – Сив – Майя заставляет думать о том, что такая явно женская суть проявлена не случайно. Это та закономерность, которую надо утвердить в своём сознании, как должное, и по-иному быть ничего не может.

И ещё сам собой напрашивается вывод: во всех случаях речь идёт о супруге Вершителя мира, которого мы называем Богом, и чьё присутствие на планете чувствуется постоянно. У него множество имён. И у его женской половины, как мы знаем, тоже было множество имён. Что лишь говорит о многообразии их функций и многосложности этих древних божественных образов.

В любом случае речь идёт об очень сильном женском начале, с глубоких времён проявленном в Крыму. И шлейф этой богини тянется в нашу эпоху, всё время напоминая о своём существовании. Я приведу несколько примеров. Когда я называл тех, кто правил Сваргой, то упоминал ряд их имён, которые сохранились у разных народов: ассуры, асы и русы.

Так вот, ассуры часто противопоставляются классу богов под общим названием «девы». Считаются, что ассуры владеют отрицательной колдовской силой (майя), о которой я говорил выше. В свою очередь девы им (этой силе) стараются противостоять. Если брать ту же индийскую мифологию, то словом «дева» обозначали «бог». А «девалока» (дева-лога?) – место на вершине горы Меру (золотой горы), где они проживают. Как интересно это сопрягается с нашими исследованиями Биюк-Узенбаша и горы Каблук с золотым стержнем, обозначенным нами в качестве прообраза горы Меру!

У Шивы (одной из супруг которого была Кали) было множество жён. И у всех были разные имена. Но имелось и одно общее – обозначение Дева. Не следует ли из этого вывод, что в изначальном виде Шива отождествлял мужское начало, а Дева – женское. Позже из данной противоположности родилось противоречие между ассурами и девами, носящее антагонистский характер. Хотя в последнем случае уже нельзя было вести речь о разности полов, скорее – о разности полюсов.

Конечно, надо вспомнить и о русской мифологии, в которой присутствует дева (правда, в сочетании с именем или эпитетом): дева-краса, длинная коса; царь-девица; Красна-девица; дева-спящая красавица; дева Василиса («прекрасная» либо «премудрая»). Думается, все эти сказочные персонажи, взятые из народного эпоса, имеют в своей основе глубокие корневые начала. И они восходят к тем же временам, откуда древние индусы черпали собственные религиозно-мистические сюжеты, одним из источников которых без сомнения является Крым. Кроме того, слово «дева» не только указывает на женский (противоположный мужскому) полюс в диаде двух противоположных начал, но и на принадлежность её к чуду (дева=дива), а, значит, и к магии.

Древние римляне бережно относились к своей богине Майе, нередко отождествляли её с Боной деа (дева). Её почитали в числе богинь-матерей, а поклонения приносили в мае, считая её исключительно женским персонажем, и в празднествах, посвящённых Боне деа, разрешалось участвовать лишь женщинам. Само имя данного римского божества переводилось как «добрая богиня». Но «деа» (дева) – это одновременно и богиня, и дева, и чудо (диво), что тоже надо понимать. Не случайно Бона деа считалась покровительницей магии (колдовства, чародейства и плодородия), что ещё больше сближает её с богиней Майей, а также с местом обретения мифа о Боне деа (дева). Думается, всё те же этрусы, выходцы из Причерноморья и Крыма, перенесли эту мифологию на новые земли, укоренив её на Апеннинском полуострове и сделав тем самым её законной «доброй богиней».

Все известные нам случаи верований, связанные с Майей-Девой, независимо от того, исповедуют ли их индусы, древние римляне, русы или готы (германцы), берут своё начало в одном месте. И как это ни громко звучит, но первоисточник этих верований мы, кажется, нашли. Что же в самом Крыму известно о проживании здесь Девы или женщины с именами, которые я ранее приводил?

2

О Деве я знал с ранних лет. Это признание следовало бы сделать мне сразу, но я упорно тянул с ним, не решаясь сказать о главном. Ещё в детстве мне пришлось познакомиться с мысом Фиолент, куда однажды привёз меня отец. Я уже рассказывал, что человек он был прелюбопытный, живо интересующийся всем, что хоть как-то было связано с древностью Крыма.

К своему стыду, прежде о Деве я не слышал. Именно отец открыл мне глаза на эту загадочную богиню из прошлого. Собственно, никакой Девы я не увидел, да и развалины храма, к которому подвёл меня отец, вспоминаю с трудом. Но он уверял меня, что именно об этом храме писал поэт Пушкин, который специально приходил сюда в поисках храма Девы.

Между моим посещением Фиолента и пребыванием здесь Пушкина прошло около девяноста лет. Срок небольшой. Не думаю, что за это время здесь что-то могло сильно измениться. Так что я видел то же, что когда-то наблюдал и Александр Сергеевич. Надо сказать, фантазию его нельзя было сравнить с моим детским воображением. Я бегал по каким-то каменным, испещренным небольшими углублениями блокам, которые вполне можно было принять за обычные выступы скалы. А он увидел в них – фундаменты циклопического храма! Да ещё и представил, как служили здесь службу жрецы, творя жертвоприношения, и кровь из алтаря стекала вниз…

Собственно, о жертвоприношениях рассказал мне отец. Прежде я о них не слышал. Почему же эта Дева была такой кровавой? Но отец ничего мне не ответил, сообщив лишь, что это такая древняя традиция.

Следом мы поехали в Балаклаву – небольшой курортный городок, зажатый в горной щели узкой морской бухты. Там осталась старая генуэзская крепость, и мы влезли на гору, где она громоздилась, чтобы лучше увидеть море и открывающийся вид на мыс Айя. Именно тогда отец, указывая рукой в направлении мыса Айя, обратил моё внимание на причудливый силуэт, сложенный из нагромождений огромных скал. В них явно угадывается человеческий профиль. Отец пояснил, что местные жители нарекли данное место «Спящей красавицей». Впрочем, некоторые называют мыс по-своему: «Богатырь», но мне кажется, что это не правильно. Профиль больше напоминает женский. Отец что-то ещё долго мне рассказывал о Деве и, вообще, о древних верованиях народов, которые проживали в Крыму, но я мало что запомнил. В моей голове лишь выстроилась цепочка образов: Дева – жертвоприношения – спящая красавица. Я чувствовал за всем этим какую-то глубочайшую тайну, и она бередила моё сознание, заставляя включать фантазию. Но ничего путного я тогда для себя не извлёк. Слишком уж всё было туманно и неподвластно для понимания ещё неокрепшего ума.

В тот момент от Спящей красавицы меня отвлекли башни генуэзской крепости. Вот уж действительно было на что посмотреть! И разве я мог тогда предположить, что спустя несколько десятилетий я стану причастным к событию, которое напрямую связано с генуэзской крепостью в Балаклаве? Впрочем, об этом я ещё расскажу.

Позже я попытался узнать о Деве, остатки храма которой были на мысе Фиолент, как можно больше. Оказалось, что это таврская богиня, которой местные жители поклонялись с незапамятных времён. Судя по всему, они считали её своим главным божеством, свято веря в её заступничество и силу, способную помочь в самых сложных ситуациях.

Культ богини Девы на полуострове был чрезвычайно развит. Судя по всему, тавры устраивали свои святилища, посвящённые Деве, не в одном, а самых разных местах. Поэтому однозначно вывести место, откуда же начался культ, сейчас не представляется никакой возможности. Можно лишь констатировать, что Дева была покровительницей и главной богиней Крыма.

У меня, как, впрочем, и у многих других исследователей (включая моего отца) возник естественный вопрос: как тавры, считавшиеся невежественным и диким народом, смогли возвести такое колоссальное сооружение, как храм Девы на Фиоленте? Абсолютная загадка.

Мне удалось разгадать её лишь сейчас, когда в районе сёл Коккозы, Биюк-Узенбаш и прилегающим к ним горным массивам удалось открыть древнейший высокоразвитый пласт человеческой цивилизации. И теперь я абсолютно уверен, что те же люди (боги?), которые когда-то запустили Сваргу и смогли поддерживать в рабочем состоянии Портал, могли (что технологически и механически было им по силам) построить и храм Девы.

Да и кровавые жертвоприношения, о которых писал Александр Пушкин, а задолго до него – древнегреческие историки, не что иное, как наследие всё той же Сварги и событий, связанных с деятельностью Локи и отсечением косы у Сив (Русы, Майи, Девы…). И в данном случае кровь играет ту же роль, что и расплавленный металл, вытекающий из горна: она высвобождала огромное число энергии, а акт жертвоприношения преобразовывал её в нечто иное. Просто тавры не могли повторить металлургический процесс, восстановив Сваргу, вот они и прибегли к доступному им способу, заменив расплавленный металл человеческой кровью.

Я не пытаюсь обелить действия тавров, просто хочу понять их с точки зрения духовно-ритуальный магический акт. Другое дело, почему храм Девы был воздвигнут на мысе Фиолент, близ Балаклавы, а не возле Биюк-Узенбаша. У меня по этому поводу есть лишь одно объяснение – после того, как Сварга перестала работать и Портал заглох, потребовалось подобрать новое место для аналогичного Портала. Очевидно, мыс Фиолент (как и всё побережье, охватывающее мыс Айя и Балаклаву) для этой цели оказался более чем подходящим. А храм Девы – просто один из элементов нового Портала. И тавры вполне сознательно использовали его в тех целях, ради которых он и был когда-то построен представителями иной цивилизации. Можно сказать, тавры оказались прилежными учениками, и кровь на алтаре храма Девы лилась исправно. Интересно, был ли у них ритуал, проводимый первого мая (точнее, на сороковой день после Великодня)? Хотел бы я на него посмотреть, конечно, не в качестве приносимой жертвы…

3

Влияние таврской богини Девы было столь велико, что и другие народы, переселившиеся в Крым, также попадали под её влияние. Прежде всего это относится к грекам-дорийцам, которые устроили свои городища в приморской части юго-запада полуострова. Самым главным из них был, бесспорно, Херсонес. Конечно, херсонеситы поклонялись и своим богам, но одно из первых мест среди этого содружества занимала Дева. Скорее всего, именно соседство мыса Фиолент с его величественным храмом Девы повлияло на взгляды и мировоззрения греков. Но нельзя исключать и другие версии. В любом случае, сам факт того, что и греки, считавшиеся тогда самым высокоразвитым народом, вдруг решили поклоняться божеству «диких» тавров (фактически подчиняясь воле Девы), требует тщательного изучения.

Со временем здесь, в Крыму, возник культ богини (Белой богини, богини Девы), который из области простых ритуальных поклонений сместился в сферу мистики и философии. Его влияние вышло далеко за пределы Причерноморья. И чем дальше оно распространялось, тем больше видоизменялось, приобретая новые формы поклонения.

Нами был собран достаточно объёмный материал по данному поводу. Существовали целые параллели между крымской Девой и схожими с ней божествами у самых разных народов Европы и Востока. Конечно, наиболее яркий пример засвидетельствован в христианстве. Один из самых почитаемых образов которого является Богоматерь, которую называют Девой Марией. Конечно, такому имени имеется своё собственное объяснение, весьма отличное от того, что мы знаем о таврской Деве. И, тем не менее не будь «нашей» крымской Девы, вполне возможно и Богоматерь так не называли бы. Что интересно, если вернуться к первым прототипам, из которых впоследствии был соткан образ Девы, то, конечно же, можно вспомнить и о том, что Майю иногда называли Майей-девой.

Множество исследователей неоднократно обращались к образу Девы, находя её черты у самых разных богинь, которым поклонялись народы Причерноморья и районов, примыкающих к этой земле. Иногда очень трудно отождествить мнимый образ с конкретным персонажем, тем более что у каждого народа существовало собственное видение и собственные трактовки тех или иных событий.

В самом же Крыму существовало множество больших и малых святилищ, посвящённых Деве, что запечатлено как в топонимике этих мест, так и в многочисленных вариантах легенд, в которых присутствует имя Девы. Я хочу обратить внимание на одну особенность, отмеченную многими исследователями. Часто Деву изображали так: одна её рука прижата к груди с зажатым в кулаке небольшим предметом. Иногда его считали цветком, иногда голубем, иногда лампадкой. Но истинный смысл данного жеста и данного предмета для современного человека остаётся неясным.

Мне вдруг вспомнилось другое изваяние. Точнее сказать – другие, ибо их множество. Речь идёт о каменных идолах, которых называют «скифские бабы». Обычно такие столбы-изваяния устанавливались на скифских курганах. Учёные так и не пришли к выводу, зачем древние люди втаскивали на вершину кургана этих каменных дев прошлого. Считалось, что они служили вехами для путников, которым так легче было сориентироваться в степи. Но это объяснение не выдерживает никакой критики.

Скифские бабы разные – и большие и маленькие, есть более изящные, другие же совсем примитивные. Скорее, их внешний вид зависел от искусства мастера и крепости камня, подобранного для высекания скифской девы.

Но что их всех объединяет – одинаково сложенные на животе руки. И почти всегда – в них зажат небольшой предмет. Большинство учёных считают, что это ладанка для воскурений. Обычно в такие закладывали ароматические травы и другие, пригодные для этого вещества, чтобы распространить воскуряющие дымы и запахи на значительные расстояния. Может быть, таким образом в обрядовой форме скифы повторяли акт, связанный с жертвоприношениями Деве в храме её имени? Либо вообще так повторяли историю с отсечением у неё (либо Русы, Майи, Сиф…) волос?

Учитывая, что сам скифский курган, как я уже писал, есть повторение горы Меру (с её золотым стержнем и усыпальницей богов), то и наличие на его вершине скифской бабы вписывается в историю о Меру. А значит – и о возрождении Сварги и отсечении волос богине Деве-Майе-Сив…

Но возрождение Сварги в обязательном порядке соседствует с разжиганием горнов, выплавкой металла и выделением большого количества дыма (от горящего горна). Этот дым – внешний знак, говорящий о том, что Сварга работает (и Портал тоже!), жизнь возобновлена, и планета (Руса-Земля) воспрянула ото сна. Древние русы сравнивали этот дым с рекой Смородиной (смрада) и считали, что эта река отделяет мир от Рая (Ирия). Их «родственники» тавры разжигали огни и воскурения во время своих жертвоприношений в храме Девы, воздавая должное великому прошлому. Скифы, которые был родственны таврам и русам, по своему отражали это ритуальное событие, запечатлев его в виде ладанки-воскурительницы в руках каменной бабы. А греки этот образ перенесли в изящные линии своих скульптур и барельефов, на которых Дева изображалась с предметом, зажатым в её руке. Очевидно, им уже не было точно известно, что именно она держала, но то, что данный предмет крайне важен, греки-мастера знали точно. Вот и копировали его, как могли, вкладывая свой смысл в древнее содержание.

В Крыму сохранилось достаточное количество легенд о Деве, преобразованных в повествования о тех или иных событиях, имевших место быть (или якобы имевших место быть). Наиболее часто связаны они с башней Девы. Учитывая то, что сама Сварга состояла из множества башен (страна башен, крепостей), а все они строились по образцу первой башни (собственно Сварги, как металлургической печи), то и связь Девы с башней является древнейшим отголоском металлургического прошлого Крыма.

Что интересно, я в одной из легенд, касающейся Девы, нашёл следующую сюжетную линию. В годы, предшествующие захвату Крыма османскими войсками, между владениями греческих полисов и княжеств с одной стороны, и генуэзцами, хозяевами прибрежных крепостей, с другой, возникали споры за обладание теми или иными территориями. Нередко такие споры заканчивались кровавыми стычками и междоусобными войнами. В ходе одной из них в пределах нынешнего Судака погибла княжна Феодора (дочь местного правителя). Ритуал её погребения завершился отрезанием её волос, что символизировало глубокую скорбь по поводу её кончины.

Я встречал и в некоторых мифологических сюжетах древней Греции подобные же обряды, связанные с отсечением волос, которые символизировали взятый обет (и его исполнение). Думается, все эти факты (скорее всего, их множество), и являются отголосками тех событий, которые были когда-то в Крыму и сохранились в народной памяти в виде тех или иных сюжетов.

Но говорить о том, что это лишь легенды, не несущие под собой реальной основы, нельзя. Скорее всего, ритуал, связанный с Девой (взятым обетом), повторялся здесь не раз. И тому у меня есть одно немаловажное подтверждение.

Глава X Золото Мамая

1

Когда мы стали самым тщательным образом изучать всё, что могло бы помочь уяснить суть и назначение открытой в Крыму исторической древности, то, конечно же, прибегли к услугам тех архивов, которые, как правило, закрыты для простых (и непростых!) людей. Я уже рассказывал, что нам удалось проникнуть, благодаря надёжным помощникам, в архивы Патриарха Вселенского, где скрывались и скрываются сейчас многие тайны Крыма. Прочитанное нас ошеломило. Но для осознания того, чем мы владели, потребуется слишком много времени и сил. А в условиях, которые нас окружают, сделать это было почти невозможно. Поэтому мы ограничились точными, конкретными знаниями, способными понять и оценить лишь одно из направлений наших исследований в районе Биюк-Узенбаша и реки Манаготры.

Мощный аппарат «Аненербе» был способен заглянуть в самое секретное хранилище древних тайн. Точно так же, как мы смогли проникнуть в архивы Патриарха Вселенского, нам открылись двери и Ватиканской библиотеки. Конечно, нас интересовали в первую очередь сведения о Крыме, его историческое прошлое. Среди прочего у нас оказалась и информация об одном случае, который произошёл в конце XIV века. Он привлёк своей курьезностью и не более того. Но позже наши специалисты заинтересовались теми сведениями, которые были изложены в одном из ватиканских свитков, сочтя их крайне важными.

Я постараюсь данную историю изложить достаточно точно, по памяти воссоздавая то, что мне однажды стало известно.

Речь идёт о неком молодом человеке по имени Антонио. Родом он был из Генуи, чьи колонии приморских городов и крепостей разбросались по живописным берегам Крымского (тогда ещё – Таврического) полуострова. Этот Антонио прибыл с Апеннинского полуострова в местечко Чембало (нынешняя Балаклава) с особой миссией. Дальше, следуя тексту, видно, что он выполнял особое задание Ватикана. Впрочем, в те времена он просто назывался «папским посланником».

Судя по датам, Антонио (его часто называли брат Антонио) прожил в Крыму достаточное число лет. Чем он занимался, из текста не ясно, как и то, выполнял ли он особое задание. Впрочем, судя по тому, что этот человек часто выезжал в другие генуэзские колонии, следует, что миссию свою он помнил хорошо.

Однажды в Кафе (городок в Восточном Крыму, ныне зовётся Феодосией) он повстречался с важным господином… Впрочем, вот как об этом говорится в свитке.

«Меня попросили как можно быстрее явиться в дом, где часто бывал я прежде. Несмотря на поздний час, отказать в помощи я не мог. В конце концов, я для этого здесь и находился. Вскоре я предстал перед влиятельным человеком, о силе которого ходила слава. Мне сказали, что ему срочно требуется помощь – очень болят зубы. Я всё понял и приступил к делу. Мои старания возымели действие. Зубная боль утихла.

С тех пор я стал часто видеть этого человека. Он приблизил меня к себе, доверял. У него зубы болели часто, и он мучился днями. Мои же способности оказались для него спасительны…».

Вот кто такой, этот брат Антонио! Оказывается, здесь, в Крыму, он выдавал себя за врача. Вот почему он часто бывал в разных генуэзских колониях. Судя по всему, Антонио был хорошим врачом. Возможно, даже обладал способностями, которые выходят за рамки обычного специалиста. Впрочем, в те времена врач, знахарь и кудесник часто выступали в одном лице.

Теперь становилась понятной и миссия, которую выполнял Антонио. Благодаря своей профессии он мог бывать в самых разных местах, а слава хорошего врачевателя делала такие визиты естественными. Он всегда был вне всяких подозрений. Это же отличное прикрытие для нелегальной работы! Можно собирать и передавать самую конфиденциальную информацию, не привлекая к себе никакого внимания. Этот человек многое знал и о многом мог рассказать. Почитать бы его отчёты… Впрочем, они в библиотеке Ватикана не сохранились. Да и были ли они?

Далее брат Антонио делает описание важного господина из Кафы, которому он лечил зубы. «Роста ниже среднего. Я был выше почти на голову. Но он так широк в плечах, что казался богатырём. Руки очень сильные. Я не уверен, что прежде встречал человека с такими сильными руками. Он виртуозно владел мечом. Их у него было множество самых разных видов. Можно было подумать, что он собирает оружие для коллекции. На самом деле это был настоящий воин. Я не желал бы с таким встретиться в равном бою. Думаю, что он чрезвычайно опасен…».

Даже этот короткий текст даёт исчерпывающую характеристику о брате Антонио. Он, в самом деле, выполнял особую миссию. И она заключалась в сборе сведений относительно тех людей, которые могли бы стать соперниками, а при определённых обстоятельствах – и сторонниками, или даже союзниками Папы Римского. Врач, при всей своей миролюбивой профессии, способен на многое. Именно его допускают к себе люди в самые уязвимые моменты жизни, когда они абсолютно незащищены, несмотря на то, что в обычной жизни могут виртуозно владеть оружием…

Да, нам ещё надо поучиться у папских стратегов, как следует владеть искусством перевоплощения ради достижения своих целей. Впрочем, я слегка увлёкся личностью брата Антонио. Вот что из свитка следует далее.

«Мой новый покровитель оказался человеком крайне горячим. Настоящий огонь – быстр, нетерпелив, наделён мгновенной реакцией и способен подавить своей буйной энергией любого собеседника. Я не уверен, что у него были друзья. Выдержать такого человека казалось невозможно. Я с трудом сдерживал собственные чувства, чтобы навсегда не покинуть его. Лишь долг удерживал меня. Сколько лет ушло на то, чтобы оказаться рядом! Другой такой случай вряд ли ещё представится. Радовало лишь то, что он часто и надолго покидал Кафу…».

Из этого отрезка текста вырисовывался портрет человека, который так занимал нашего врача. Откровенно говоря, меня он мало интересовал. Зато я выяснил, что брат Антонио много лет ждал этой встречи. И готов был сносить всё, чтобы быть рядом с этим важным господином из Кафы. Впрочем, насколько можно было судить, в Кафе-то он находился нечасто, лишь наезжая время от времени. Кафа была генуэзским городом-крепостью. Здесь жили и воины, и купцы, и местная аристократия, не говоря о простолюдинах. Впрочем, последние часто селились за пределами городских стен. Но почему этот человек был так важен Ватикану?

Чуть ниже брат Антонио продолжил своё описание.

«Лицо у него было странное. Волосы каштаново-рыжие. Лоб высокий, как у европейца, а нижняя часть лица – абсолютный азиат. Глаза узкие, хищные и мгновенно наливаются огнём. Бородка, как у китайца. Скорее всего, у этого человека признаки и азиата, и европейца. Он, скорее всего, из Московии».

Вот так поворот! Я-то думал, что брат Антонио подбирался к кому-то из числа местной аристократии или купеческой гильдии, в крайнем случае, представителю Византийской империи. А он говорил об ином этносе. Его интересовал некто, вобравший в себя кровь Золотой Орды и таинственной Руси. Чем этот человек мог быть интересен папскому престолу? Понятно – не своим происхождением. Скорее – тем статусом, который он занимал. Но где?

2

Брат Антонио много раз лечил зубы своему влиятельному покровителю. Видно, болели они и в самом деле у этого человека часто. Объяснял генуэзец и причину такой болезни. Его пациент был невоздержан к сладкому. Прежде всего, к изюму и винограду. К тому же, странствуя в частых походах, был лишён нормальной пищи. В этом человеке каким-то непостижимым образом уживались две крайности – истерическая капризность и крепкий воинский дух. Поэтому он был абсолютно непредсказуем, и заранее невозможно было предугадать его реакцию на что-либо. Собственно, в этом и состояла сила данного человека. Его невозможно было «просчитать».

Отмечал брат Антонио и ещё одно качество своего пациента: он помыкал людьми, даже равными ему, не видя в том ничего предосудительного. Что характерно – люди его мгновенно слушали, не смея возражать любой прихоти. Как будто бы у него была гипнотическая сила, которой никто не мог противиться.

Я же подумал о следующем. Такой человек чрезвычайно опасен. И ещё более опасно, находясь рядом с ним, вести двойную игру. Да ещё так умело, чтобы не быть замеченным! И как только брат Антонио сумел приблизиться к такой личности? Неужели всё в больных зубах? Выходит, это было его единственное слабое место…

Наконец брат Антонио называет имя своего необычного клиента. Это Мамай, который возглавлял крымский улус, являясь одним из военачальников Золотой Орды. Мне же он был известен как хан Мамай, который возглавил один из походов на Русь и потерпел сокрушительное поражение от князя Дмитрия Донского.

Впрочем, об этом ли человеке говорится в свитке? Может быть, это совсем разные люди? Мои коллеги по группе 124, да и вообще по научному отделу, в котором я трудился в «Аненербе», плохо ориентировались в русской истории, и о хане Мамае вообще ничего не слышали. Так что мне потребовалось навести кое-какие справки. В конце концов выяснилось, что «мой» Мамай тоже возглавлял крымский улус. Кроме того, совпадало время, когда здесь могли (мог?) находиться эти люди. Бесспорно, отец Антонио говорил о том самом Мамае, который был известен и мне.

А вскоре я убедился в правильности сделанного вывода. От нашего верного человека из Ватиканской библиотеки поступили дополнительные сведения, касающиеся брата Антонио и его деятельности в Крыму. Из них следует, что наш генуэзец и хан Мамай являются сообщниками в каком-то крайне важном для них деле, в успешном исходе которого оба крайне заинтересованы.

Подобные строки читать было странно. Зачем брату Антонио было вступать в деловые отношения с таким сложным, непредсказуемым и властолюбивым человеком? Но свиток всё разъяснил. Мамай ехал на битву с русскими князьями. И ему требовалась духовная поддержка, чтобы победить русскую рать. В чём заключалась поддержка, из текста не было видно. Может быть, брат Антонио совершал какой-то магический ритуал ради достижения ожидаемой победы?

Кроме всего, Мамай взял в своё войско и отряд генуэзцев. Не знаю, зачем это надо было делать. Два десятка, да пусть даже больше воинов из генуэзских колоний вряд ли бы помогли татарам на поле боя. Может быть, у них была какая-то своя, особая задача? Что интересно, сам брат Антонио с генуэзцами не поехал, остался в Крыму. Хотя по логике, именно его присутствие в стане хана Мамая принесло бы для их общего дела максимальную пользу.

Вскоре состоялась битва, но вместо ожидаемой победы хан Мамай потерпел сокрушительное поражение. Татарская орда была разбита, а сам хан бежал в Золотоордынскую столицу. Может быть, брат Антонио заранее знал о грядущей неудаче и, чтобы не попасть под горячую руку Мамая, вообще предпочёл держаться от него подальше?

Кстати, это событие помогло мне определиться в сроках, когда именно хан Мамай потерпел своё поражение. Очевидно, речь идёт о Куликовской битве, которая состоялась в 1380-м году. Действительно, звезда хана Мамая после этого сражения быстро померкла, и он очень быстро сошёл с авансцены большой политики.

Я вовсе не случайно употребил этот термин. Судя по всему, поражения русских желали не только в Золотой Орде, но и в Ватикане. Странный союз – и тем не менее он был.

Далее из текста следует удивительное продолжение. Неожиданно для всех хан Мамай вновь появляется в Крыму и снова тесно сотрудничает с братом Антонио. Однако крепко же генуэзец привязал к себе этого непредсказуемого татарина! Или у Мамая снова разболелись зубы?

Хан прибыл в крымский улус не с пустыми руками. Он прихватил с собой золотой запас Орды, который всегда хранился в столице Золотой Орды и считался неприкасаемым. К тому времени Мамай уже был смещён с татарского «трона», и его сменил Тохтамыш. Но зачем Мамаю требовалось увозить золото? Ведь таким образом он навлекал на себя гнев всей Орды. Его обязательно бы нашли, отобрали бы золото и казнили. Он не мог не понимать последствий своего опрометчивого шага. И все-таки золото Орды оказалось в Крыму.

Из текста следует, что Мамай горел желанием отомстить русским князьям и, в частности, Дмитрию, который его победил (речь, судя по всему, идёт о Дмитрии Донском). Хан считал, что русичи использовали в битве какую-то магическую силу. Именно она помогла сломить Орду. Так ли было на самом деле, неизвестно. Возможно, таким образом Мамай хотел оправдать своё поражение? Странно, что об этом мы узнаём от брата Антонио. Выходит, Мамай так доверился ему, что рассказал о подобном? Здесь зубная боль ни при чём…

Как следует из свитка, Мамай до крайности был взбешен своим поражением и требовал отмщения. Непонятно, почему подобную просьбу он обращал к безвестному врачу Антонио. Как последний мог постоять за попранное достоинство татарского хана? Но, оказывается, мог…

Из текста свитка я узнал следующее. Пока хан Мамай зализывал раны в Кафе, брат Антонио развернул бурную деятельность. Он встречался с консулом Чембало, договариваясь о чём-то важном и тайном. Затем поехал на Мангуп и вёл переговоры с владетельным князем византийского княжества Феодоро. Судя по всему, он пользовался доверием у столь влиятельных господ, если они принимали генуэзского врача так благосклонно.

И теперь самое главное: брат Антонио испросил разрешение у мангупского князя на посещение селения София и проведение там необходимого ему тайного обряда. Данное разрешение, судя по всему, было получено. Какой, однако, силой убеждения обладал этот врач! Он ведь был генуэзцем, а княжество Феодоро почти всегда враждовало с генуэзскими колониями. Нужен крайне убедительный довод, заставивший владетельного князя пойти на уступки брату Антонио. Что здесь сыграло роль: деньги, посулы либо политическая выгода? Наверное, об этом уже никто не узнает.

Что же касается места, где брат Антонио собирался проводить свой ритуал, то оно обозначено чётко: селение София (Софиос). Именно так когда-то назывался Биюк-Узенбаш. Не думаю, что в пределах княжества Феодоро могло быть другое местечко с таким же названием.

Именно наименование данного селения и привлекло наше внимание в первую очередь. Мы сразу же почувствовали связь между нашими собственными изысканиями и бурной деятельностью генуэзца Антонио. Что же касается хана Мамая, то он нас интересовал постольку-поскольку. Могу сказать, что в тот момент мы его недооценили.

3

В назначенный день в Софиос прибыло несколько человек. Кроме хана Мамая и брата Антонио здесь был Милан – личный посланник консула из Чембало, несколько генуэзцев из Кафы и Чембало, а также трое татар из числа тех, кто остался верен хану до конца.

Обряд совершался ночью, накануне первого мая. Бесспорно, такая точность в дате и месте его проведения заставила отбросить любые сомнения относительно случайности либо не случайности в действиях генуэзца Антонио. Он точно знал, где и что надо проводить. Допускаю, что на данное место его вывели какие-то знания, ему доверенные ранее и хранившиеся в папских архивах. Возможно, кое-что он почерпнул уже в Крыму, благодаря доверительным беседам с самыми разными людьми. Однако не вызывает сомнения: брат Антоний действовал зряче и отдавал себе отчёт, что он делал и какого добивался результата.

Перед ночным ритуалом гости Софиоса провели все необходимые приготовления. Но обычными, на мой взгляд, их назвать было трудно. Оказывается, с собой на тяжелогруженой телеге они привезли… золото Орды. А затем это золото через лаз в люке перенесли в подземное хранилище и сложили рядом «с ему подобным». Большая часть того, что хан Мамай вывез из своей бывшей ставки, прежде принадлежало, как сказано в свитке, «народу скифов». Как оно оказалось у татар, понятно. Золотая Орда грабила Русь и брала с неё дань. Так золото перекочевало в ханские сундуки. Но почему Мамай взял именно его? Может быть, это случайность – брал, что было ближе. А, может быть, вообще всё золото Орды, всё его богатство, состояло только из золота скифов? Возможно, в прошлом его было слишком много, но эта правда скрыта от нас временем. Зная местонахождение Сварги с её литейным и ювелирным промыслом, а также её двойника на реке Днепр, где также ковался металл и работали мастера-ювелиры, нетрудно предположить, что такого золота действительно могло быть в избытке.

Прочтя строку о том, что привезённое золото было сложено рядом «с ему подобным», мы, конечно же, подумали о золотом стержне. Верхняя его часть действительно была завалена золотом. Об этом я уже говорил, как и о том, что, скорее всего, оно жертвенное и складывалось сюда в особых, ритуальных целях. Но мы и предположить не могли, что часть его прежде принадлежала Золотой Орде! Вот уж действительно, не знаешь, где найдёшь и что найдёшь…

Ради проверки нашей догадки мы аккуратно извлекли из золотого алтаря украшения, на наш взгляд напоминавшие скифские, и отправили их на экспертизу в Берлин. В это же время с частью нашей группы случился неприятный эпизод. К сожалению, в это время я не был в Биюк-Узенбаше, а в селе Коккозы, поэтому пересказываю случившееся со слов моих коллег.

Кое-кто из наших охранников не удержался и позарился на добро, похитив часть золотого запаса жертвенника, унеся его в ящике для боеприпасов. Наверное, на этот ящик никто бы и внимания не обратил, но случилось непредвиденное. Эти люди стали погибать один за другим. Двое – от партизанских пуль, один подорвался на мине, ещё двое неожиданно заболели и скончались в госпитале…

Оставшиеся в живых буквально приползли на коленях и каялись в содеянном. Ящик они принесли с собой, поэтому всё золото удалось в целостности вернуть назад. Больше никто на него не покушался.

Конечно, этот эпизод скрыть было невозможно, и в наш головной центр ушло соответствующее сообщение. Ответ пришёл быстро. Нам вернули те несколько скифских изделий, которые мы изъяли для проверки, с приказом положить их на место. И, кроме того, сообщалось, что действительно, по оценке специалистов, эти золотые украшения прежде принадлежали скифам.

Выходит, мамайское золото было проклято! Конечно, его ни в коем случае брать было нельзя. А досадный эпизод с нашими нечистыми на руку охранниками лишь подтвердил это. Вообще, всё золото алтаря (золотого стержня) брать было нельзя. Это жертва, причём очень высокого порядка…

Мне вдруг стало ясно, что хан Мамай, принося в жертву всё вывезенное с собой золото, очень сильно рисковал. Но, с другой стороны, – он положил на кон всё, что у него было. Значит, свято верил в силу и назначение этого места. Вот уж действительно, человек был одержим идеей, и шёл к её осуществлению, жертвуя всем, что у него есть!

Мне подумалось, что наши собственные изыскания находятся в фарватере тех действий, которые генуэзец Антонио вместе с ханом Мамаем осуществлял в конце четырнадцатого века. Взять хотя бы эпизод с золотом. Чтобы его доставить в подземелья, надо чётко знать, где находится колодец, куда ведут из него ходы и как снять ту защиту, которая преграждает путь любому чужаку. Мы вон сколько провозились! А ведь за нашей спиной стоял весь мощнейший аппарат «Аненербе», равного которому в мире нет.

Выходит, брат Антонио, готовя ритуал в Вальпургиеву ночь, прежде приезжал в Софиос не единожды. Он заранее всё исследовал, проверил, а в назначенный день действовал точно и чётко, как часы. Вот уж действительно, для хана Мамая он был незаменимым человеком…

Впрочем, я слегка отвлёкся от текста доставшегося нам старого свитка. Вот что было в нём написано.

«Свой ритуал мы проводили рядом с местом погребения золота. Это земля старинного кладбища, на котором хоронили самых знатных людей. Местные жители старались сюда не ходить, хотя их жилища буквально примыкали к кладбищу. Именно поэтому нам никто помешать не мог, даже если бы и захотел.

Я очертил круг и по его контуру установил горящие свечи. В него вошли кроме меня Милан и хан Мамай. С нами были необходимые ритуальные атрибуты. Остальных участников мы отослали подальше, ибо свидетелей того, что мы делаем, быть не должно.

В таинство обряда было включено несколько золотых предметов. Я держал старинную скифскую диадему, у Милана было ожерелье, а Мамай выбрал какой-то золотой знак (скульптуру), который он считал воинским, приносящим ему удачу. Кроме того здесь был предмет, предназначавшийся для владетельного князя Феодоро.

Весь обряд проходил по старинному обычаю. В круг ввели женщину-полонянку. Хан Мамай привёз её с собой. Она была (или считалась) русской княжной. Как она попала к хану, я не знаю. В центре установили «жертвенный камень». На самом деле это была большая дубовая колода. Женщина стала на колени, положив голову так, чтобы её длинная коса лежала на колоде.

Я взял топор и отсёк косу у самой головы. На миг Милан и Мамай отвели взгляды в сторону. Они-то подумали, что я буду рубить саму голову. Но в мои планы это не входило. Вся сила была в косе русской княжны. Затем я провёл необходимый обряд, который призван очистить наши руки и наши помыслы и сделать их непреодолимыми для недругов наших».

На этом текст заканчивался. Из него было неясно, добился ли Мамай своей цели или нет. И вообще, окончание ритуала и его тонкости в свитке не были освещены. Если бы не первый свиток, с которого я и начал повествование о золоте Мамая, то эта история, напустившая столько тумана, так бы и считалась незавершённой. А для человека, который вообще не был знаком с тонкостями этого дела, казалась бы игрой нескольких выживших из ума людей.

Так что я возвращаюсь к первому свитку.

4

Там говорится о случившемся после Вальпургиевой ночи. Русскую княжну увезли в Кафу генуэзцы. А Мамая – брат Антонио, Милан и ещё один генуэзец. Они погрузились на телегу и отправились на Чуфут-кале. Это древняя крепость, считавшаяся одним из значимых поселений Крыма, находится возле нынешнего Бахчисарая.

По всему выходило, что Мамая везли в направлении Чуфут-кале уже обездвиженным. Что стало с татарами, охранявшими его, неизвестно. Может быть, они отправились вместе с генуэзцами?

Доехав до крепости в этот же день, то есть первого мая, брат Антонио захоронил хана Мамая в одном старинном сухом колодце на плоской вершине Чуфут-кале. Отчего умер Мамай – непонятно. Может быть, и его принесли в жертву? И на самом деле планы брата Антонио были значительно грандиозней, чем мог предполагать хан… Просто в той, дальней перспективе, Мамай был уже не нужен ни генуэзцу, ни папскому престолу. Мамай сделал своё дело, Мамай может уходить… Иное в голову не приходило.

Тело хана бросили в колодец и запечатали особым ритуалом. А затем колодец залили смоляным составом и сверху забросали камнями и землёй. Ехавший с братом Антонио генуэзец здесь же был убит и погребён в верхнем уровне колодца. А сверху его присыпали метровым слоем мелких камней и глины. Зачем убили этого человека – неведомо. Возможно, таким образом избавились от свидетеля?

С другой стороны, настораживает сам факт обряда, совершённого над умершим Мамаем. Зачем он был нужен? Чтобы его могилу никто не нашёл? Выходит, брат Антонио боялся мёртвого Мамая либо же той силы, которая жила в нём. И если моё предположение верно, то о какой силе может идти речь?

Сделав своё дело, брат Антонио и Милан отправились на Мангуп к владетельному князю Феодоро. Но, свернув с дороги, они поскакали прямиком в Чембало. Генуэзец не сдержал слово, данное князю. В чём оно могло заключаться – неизвестно.

Доехав до Чембало, врач распрощался с Миланом и на корабле, поджидавшем его, отправился в один из Византийских портов. Там его поджидал другой корабль, специально для этой цели присланный из Рима.

Именно здесь на свет вновь была явлена диадема, которую врач использовал в момент ритуала, связанного с отсечением косы русской княгине. Брат Антонио торжественно передал свою драгоценность одному из встречавших его важных лиц, и корабль отплыл в Геную.

А дальше случилось странное. Диадема, на которую возлагались особые планы, себя не оправдала. Возможно, на неё возлагалась какая-то надежда, и этот предмет украшения должен был приобрести какие-то магические качества. Но подобное не случилось.

Брат Антонио был обвинён в шарлатанстве. И вместо обещанной славы, титулов и денег получил забвение и прозябание в нищете. Даже имя его было вымарано, не оставшись в истории. И куда-то исчезла диадема.

Зато теперь понятно, почему изложенный в свитке текст назван курьёзом. Завершающая его часть всё расставила по местам. Гениальный врач, у которого были невероятные способности, выполнявший очень важную миссию и фактически – прекрасно с ней справившийся, вдруг оказался в ситуации прямо противоположной той, на которую рассчитывал.

Но судьба брата Антонио, как и хана Мамая, меня и моих коллег заботили мало. Нам надо было понять другое. Достиг ли цели ритуал с отсечением косы, проводимый в Вальпургиеву ночь накануне первого мая. Чтобы это проверить, пришлось окунуться в прошлое. Точнее – в историю Руси XIV и XV веков.

Куликовская битва стала переломным сражением во взаимоотношениях Руси и Золотой Орды. Обычно после подобных сражений победившая сторона диктует свои условия разбитому врагу. Но подобного не случилось! Несмотря на то, что хан Мамай был разбит, татары вновь собрали Орду и вновь, как ни в чём не бывало, повели атаки на русские земли. Причём делали это с большим успехом. Вскоре удалось захватить и сжечь Москву, были разорены многие русские города. И это итоги Куликовской победы?

Складывается впечатление, что поверженные татары вдруг заимели неимоверный подъём духа, который подвиг их на новые походы. А русские люди, добившись такой яркой победы, вдруг ощутили упадок своих сил, и их боевые дружины стали проигрывать одно сражение за другим. И так длилось не год, не два, а десятилетия! И лишь в 1480 году монголо-татарское иго было начисто изгнано из пределов московского государства. Иными словами, случилось это лишь через сто лет после памятной Куликовской битвы.

Сто лет – это один век, один цикл времени… Могло быть и так, что хан Мамай попытался проводимым в ночь на первое мая ритуалом нивелировать победу русских воинов, отнять у Руси силы и не дать ей воспрянуть? Учитывая характеристику на этого человека, данную братом Антонио, это соответствовало и характеру, и наклонностям татарского предводителя. Он сумел как-то сместить временные рамки, сделать так, чтобы московское государство продолжало спать. Русь спала! Она не могла проснуться и сбросить ярмо Золотой Орды, хотя время для этого давно пришло.

Учитывая известные нам факты относительно древних ритуалов, проводимых ещё в глубокой древности, начиная с Локи, многое становилось понятным. По существу, не давалась возможность воспрянуть Русе (планете) ото сна, пробудить свою мощь и силу. Из чего можно сделать однозначный вывод: в четырнадцатом веке об этих ритуалах знали и проводили аналогичные магические обряды в собственных интересах.

Я вспомнил эпизод с княжной Феодорой, которая погибла в бою, защищая свой город от нападавших на него врагов (об этом случае я уже упоминал). После её кончины преданные соратники в знак скорби по случившемуся отрезали косу, тем самым беря на себя определённый обет.

Гибель княжны Феодоро и ритуал с ханом Мамаем произошли почти в одно и то же время. Возможно, одно из этих событий прямо предшествовало другому. Теперь мне кажется, что для жителей Крыма данный ритуал не был чем-то запредельно секретным. О нём знали, и к его проведению обращались в особых случаях.

Мне вдруг увиделась картинка: как только данный ритуал проводился – случался скачок вниз, в пропасть. Спустя время он вновь повторялся, а затем ещё и ещё… Как будто бы какая-то неведомая сила упорно не желала спокойного течения жизни, возрождения её живительных сил, и всё время пресекала этот рост. Через одни и те же ритуалы в Вальпургиеву ночь.

В результате Русь (речь о стране) никак не может пробудиться и расправить плечи. Как только ей это удаётся, тут же проводится следующий ритуал с отсечением косы и обильным жертвоприношением золота, и она вновь засыпает. Точно как спящая красавица из сказки, которая всё никак не может проснуться. А почему? Просто её заколдовали. Так и Русь когда-то заколдовали. А ключик от этого заговора находится в Биюк-Узенбаше, на месте «уснувшей» Сварги.

Глава XI План Краузера

1

Я уже не раз говорил, что место, где находилась наша группа 124, концентрировалось в селении Коккозы. Там, в охотничьем замке князя Юсупова, располагался наш штаб, здесь же принимались важнейшие решения. По многим вопросам я выступал в качестве консультанта. Сам же выезжал из Коккоз нечасто. А совершаемые мною вылазки нередко заканчивались госпиталем. Так было возле огромного искусственного водосборника «ванны Юсуповой», где меня подстерегали партизанские пули. Так было и в старом подземном ходе под горным массивом Бойко, когда внезапно обвал чуть не лишил меня жизни.

Терять такого ценного и многозначащего специалиста мой шеф, генерал Краузер, конечно же, не хотел. Поэтому и в Биюк-Узенбаш я наведывался в исключительных случаях. Всю информацию о наших находках мне доставляли в Коккозы, где я вместе с ещё несколькими коллегами её анализировал, чтобы принять правильное решение относительно тех или иных действий. Здесь же скапливались все планы, чертежи и карты, а также доклады и ответы на запросы, приходившие из нашего научного центра в Германии.

Работы было много, и Биюк-Узенбаш при всей своей важности иногда уступал место и другим темам. Но сейчас настал момент, когда многочисленные направления требуется свести к одному, главному. В чём же оно заключается?

Мы выявили здесь, в Крыму, древнейший исторический пласт, который я правильно назвал одним из очагов человеческой цивилизации. Он стал родиной для целого ряда народов! Здесь корни русской цивилизации, немецкой нации, греческой культуры и индийской мифологии. Такой разброс говорит о чрезвычайной древности данного очага и его духовном влиянии на огромное пространство современной человеческой жизни.

Именно такое влияние, точнее, способность оказывать воздействие на жизнедеятельность стран и народов, мы и желали использовать в своих целях. Это был многоходовой, очень сложный план, который разработал генерал Краузер. План был утверждён на самом верху. А мне предстояло сыграть в нём одну из ключевых ролей.

Чтобы понять наш замысел, я должен напомнить о некоторых обстоятельствах, свидетелем и участником которых мне довелось быть. В одном из тайных мест нам удалось вскрыть древний схрон, в котором хранились четыре куска золотой цепи. Они были очень внушительного размера, соизмеримого с якорной цепью современного крейсера.

Наша находка для изучения перекочевала в один из исследовательских центров «Аненербе» под Берлином. И вскоре специалисты установили их истинное предназначение, выявив настоящую магическую силу. Было решено соединить четыре куска воедино, образовав единую цепь, а затем свернуть её так, чтобы получилось кольцо. Данную цепь назвали Геракловой. Поэтому и золотое кольцо, образованное ею, получило имя греческого олимпийского бога.

Было решено данную цепь использовать в качестве магического кольца. Для этого её тайно переправили в Южную Америку и разместили в одном древнем святилище, которое располагалось глубоко в горах. Там берёт своё начало река Амазонка (точнее, один из её истоков). Не буду раскрывать суть наших логических выводов, почему цепь должна быть помещена именно там. Поверьте, что данное место было выбрано вовсе не из-за его экзотического расположения. В этот проект для его удачной реализации был вложен большой практический смысл.

Теперь я вернусь в Крым и вновь продолжу рассказ о проводимых нами исследованиях. Наши специалисты, в число которых входил и я, вычислили место, где находится центр той невидимой, но реально осязаемой духовной системы, которую мы назвали Порталом. Я уже говорил, что его работа зависела от Сварги. Если последняя затухала, как сейчас, то и Портал переставал функционировать. Связка Сварга-Портал была определяющей.

Мы решили воспользоваться этими знаниями в своих целях. Желание было одно – переломить ход войны на Восточном фронте в свою пользу. К тому времени положение наших войск резко ухудшилось. Русские теснили нас по всему фронту. И, несмотря на наше отчаянное сопротивление, они продвигались на запад всё дальше и дальше. Что-то сломалось в немецкой машине, а русский зверь становился всё яростнее и страшнее. Гибель казалась неминуемой. Обычными средствами повернуть колесо истории в нашу сторону не представлялось возможным. И тогда все надежды были обращены на невероятные возможности «Аненербе».

К нам в Крым прибыл целый полк (около трёхсот человек) медиумов со специфическими возможностями. Задача им ставилась конкретная – запустить Портал и вложить в его работу наш план, связанный с успешным завершением битвы с Россией и со всей кампанией Второй мировой войны.

Эти люди проделали колоссальную работу, в части которой довелось участвовать и мне. Наверное, нет нужды описывать то, что уже состоялось. Здесь важен результат. И он оказался плачевен. Эти триста человек сумели «оживить» Портал, а также, образно говоря, завести его часовой механизм. Раньше для этого использовалась золотая цепь Геракла, так что мы лишь повторили старый способ оживления этого монстра. Оставалось лишь одно – нажать на кнопку, чтобы всё вокруг закружилось, завертелось в выгодном для нас виде…

Но Портал не заработал! Где-то был установлен стопор, который мешал началу движения. И все наши титанические усилия закончились ничем. Генерал Краузер очевидно предвидел именно такой ход развития либо же он точно знал, что случится именно так. Поэтому данная работа нашла своё, непредсказуемое для меня продолжение.

Недалеко от Мангупа (бывшая столица княжества Феодоро) была выкопана большая яма, проведён особый магический обряд, и все эти триста медиумов были расстреляны и сброшены вниз. Это своего рода жертвоприношение своих лучших сынов ради великого будущего третьего Рейха (как мне тогда казалось).

К тому времени нам уже было многое известно относительно Сварги, её связи с Порталом, вырабатываемой ею энергией, а также с жертвоприношениями, как необходимым элементом её функционирования. Так что расстрел трехсот медиумов был напрямую связан с деятельностью «Аненербе» в Биюк-Узенбаше, и он носил явное жизнеутверждающее начало, хотя внешне и был связан со смертью конкретных людей.

Почему жертвоприношение было совершено возле Мангупа, а не в Коккозах или Биюк-Узенбаше, которые напрямую связаны с деятельностью Портала? На этот вопрос я ответить не могу. Знаю лишь, что Мангуп каким-то образом очень тесно связан со Сваргой и Порталом, и в «Аненербе» это хорошо знали.

2

Важнейшим мистическим элементом в проводимых нами разработках было «Колесо фортуны» (как мы его называли). На самом деле это вращающийся барабан рулетки, которую мы установили в одном из нижних помещений юсуповского охотничьего замка. Здесь было устроено настоящее офицерское казино, в котором рулетка играла, конечно же, главную роль.

Но на самом деле офицерское казино было лишь прикрытием для нашей работы, проводимой здесь по четвергам (это день Тора). Замок князя Юсупова построен на месте древнего святилища, под которым находится усыпальница величайшей личности прошлого. Это один из сыновей Тора (по скифской трактовке – Тор-Гитая (Таргитая)). Зовут его Колаксай, и он является родоначальником скифского народа. Второе его имя – Даждьбог, который, в свою очередь, считается прародителем (через тех же скифов) древних русов. Скорее всего, это просто два имени одной и той же царственной личности.

Понятно, почему князь Юсупов поставил свой замок именно на этом месте. Особая архитектура этого строения лишь усилила влияние таящегося здесь древнего духа на окружающее пространство. И это влияние, при определённых условиях, может быть распространено на значительные расстояния. Я имею в виду не только Крым, но также границы земель, в которых прежде существовала Российская империя. Но не исключено, что сюда могут подтянуться и страны-соседи, а, может быть, и целые континенты. Такое влияние или воздействие Даждьбога чрезвычайно опасно. В частности – нам, немецкому народу. Оно может расстроить наши планы, которые к целям и задачам Советской России, как правопреемницы всего, что связано с древней Русью, ничего общего не имеют.

Поэтому наше присутствие в замке князя Юсупова было чрезвычайно важно. С одной стороны, находясь в одной из узловых точек происхождения русского народа, можно было узнать об этом прошлом как можно больше для себя. Что мы и сделали. С другой – нивелировать негативные процессы для нас, идущие от родовых древнерусских корней. С этой задачей мы тоже, как мне кажется, справились.

Кроме того, при умелой и очень тонкой работе всю эту древнерусскую мощь можно было использовать в собственных целях, ибо как нам удалось достоверно выяснить, происхождение немецкой нации также связано с этими крымскими корнями. Нужно было лишь правильно подсоединить к старому кабелю новый проводок, не нарушив целостности общей системы, по которой циркулирует энергия прошлого, настоящего и будущего. Кажется, и это нам тоже удалось.

Мы даже пытались с помощью этой рулетки изменить ход боевых действий в нашу пользу. Но тогда у нас не хватило силёнок. Не в том месте мы пытались надавить на рычаг. Это всё равно, что попытаться поднять слона, ухватив его за хобот.

Я не раз обращал внимание на то, что наша группа 124 (такое мы носили название) всё время идёт по следу, который прежде нас прошли русские исследователи начала двадцатого века. Одни экспедиции (как в пещеру, где нашли золотые цепи Геракла, так и к «ванне Юсупова», под которой хранился молот Тора) явно указывали на руководство этими работами князя Юсупова. Другие же, как в Биюк-Узенбаш (в ущелье реки Манаготры), говорили о явном интересе к скрытому здесь, исходящему от самого императора. Чему я был сам свидетель.

Учитывая, что русский царь не раз бывал и в Коккозах, приезжая в гости к князю Юсупову, я не сомневаюсь, что он был в курсе производимых там изысканий и находок. Возможно, он был главным заказчиком этих работ.

Последнее не исключено по той простой причине, что русские историки могли пользоваться сведениями, которые достались и нам. Возможно, даже у них таких сведений было больше, просто нам они пока не доступны. И Николай II не на ощупь, как мы, а очень зряче выбирал места для исследований и давал необходимые поручения своим ближайшим доверенным лицам на их проведение. Среди таковых оказались князь Юсупов и архитектор Краснов. Но и многие другие! Правда, общего замысла, исходящего из августейшего двора, они могли не знать, каждый работал лишь в своём, «узком» направлении.

Я всегда чувствовал за всем, что делалось исследователями в конце XIX – начале XX веков в Крымских горах, незримое присутствие тени русского царя. Но одно дело чувствовать, совсем иное – дать этому логическое разъяснение. А оно теперь простое: Николай II знал, что именно здесь проводился древний ритуал, целью которого было «усыпить» русских людей и страну Русь. Под словом «усыпить» понималось одно – остановить её развитие, пресечь рост, позволить скатиться в бездну безволия и увядания. Как можно судить даже из тех фактов, которыми обладали мы, подобное было для врагов Руси привычной практикой магического воздействия.

Понятно, как императору Российского государства, ему требовалось предпринять все имеющиеся в его распоряжении возможности, чтобы не допустить повторения таких ритуалов. Точнее – не самих ритуалов, а их отрицательных последствий.

Я теперь абсолютно уверен в том, что Николай II сумел докопаться до древнерусских корней и каким-то непостижимым для нас образом разгадать тайну работы этого гигантского духовного (магического?) механизма. В том числе его люди узнали, как его запускать и как останавливать. Именно они и установили тот стопор, который не позволил нам самим запустить Портал и использовать его работу в выгодных для нас целях.

Конечно, будь у нас больше времени, мы бы тоже сумели разгадать тайну этого стопора, но у нас было лишь два года, у русских же – несколько десятилетий. Говорю это не в качестве оправдания нашей относительной неудачи, а просто констатирую факт.

Мне вообще сейчас кажется, что доверенные люди Николая II могли знать, что в недалёком будущем (ровно через тридцать лет) придём сюда мы. И чтобы не позволить нам, немцам, претворить свои планы, они и установили свой стопор. Выходит, их действия были направлены лично против нас? Что удивительно, учитывая немецкую ветвь царской семьи (сильно, однако, мы русским досадили, развязав Первую мировую). А также учитывая то, что в ближайшем окружении царя и вообще всех членов царской фамилии было достаточное число ясновидцев и медиумов, такое предположение не было лишено смысла.

Выходит, мы вели сражение между магами прошлого и настоящего. Это настоящая духовная битва! И чтобы в ней победить, требовалось предпринять какое-то, абсолютно нестандартное решение. Его-то и предложил генерал Краузер. Но я вначале расскажу о нашей рулетке и офицерском казино в юсуповском охотничьем замке.

3

Значительную часть информации, крайне интересующей нас, мои коллеги получали посредством данной рулетки. За длительный срок своей эксплуатации она сама так напиталась духовной силой этого места, что стала настоящим магическим инструментом.

Добавлю, что во время наших ритуалов использовалось ещё определённое число атрибутов, которые, собственно, и наполняли собой всё помещение офицерского казино.

Учитывая то обстоятельство, что дух Колаксая (Даждьбога) не позволял нам в полной мере проявить свои истинные намерения, было принято решение совершить обходной маневр. Генерал Краузер предложил перенести офицерское казино на новое место.

Такое нашлось в одном из нижних (точнее – подземных) помещений одного из замков в Кракове. Здесь была подобрана комната, соизмеримая размерами с той, что в Коккозах. Полностью воссоздана обстановка, вплоть до мелочей, касающихся цвета стен или краски оконных рам (последние, как фальш-окна, соответствовали окнам в замке Юсупова).

В назначенный день мы эвакуировали офицерское казино, и оно тайно было перевезено в Краков. Здесь, в обстановке строжайшей секретности, состоялся первый сеанс. Тем самым казино или наше «колесо фортуны» получило свою вторую жизнь.

Я, конечно же, не мог принять участие в «пуске» рулетки в Краковском замке, ибо в это время находился в Крыму. Но знал, что всё прошло успешно. Наши маги постарались на славу. Теперь теми же самыми процессами, которые мы отслеживали в Коккозах, можно было руководить из Кракова, находясь от Крыма на значительном расстоянии.

С учётом дополнительных атрибутов магического свойства, которые мы использовали в Коккозах, краковская рулетка стала фактически неотличимой от крымской. С той лишь разницей, что её магическая сила была недолговечной. Она напоминала аккумулятор, который набрал хорошую ёмкость. Но собственной подзарядки у него нет (усыпальница Колаксая осталась в Коккозах). Поэтому такую рулетку в особых целях можно будет использовать один, от силы два раза. Так что те, кто взялся бы её крутить, не имели права на ошибку. Впрочем, сейчас, когда всё так обострилось и все обстоятельства складывались не в нашу пользу, любая ошибка могла стать фатальной для всех.

План генерала Краузера был до гениальности прост и вместе с тем очень сложен в своём исполнении. Здесь всё было так точно настроено, что любая фальшивая нота могла дать неверный звук. А диссонанс, он, как известно, может повлечь за собой нежелательные последствия.

По его плану мы как бы растянули влияние крымского Портала на значительные расстояния. Это позволило нам заниматься его включением на удалении. Кроме того, можно было вкладывать в программу функционирования Портала те задачи, которые мы ставили во главу. О чём идёт речь? О том будущем, которое наступит в скором времени, и каким оно окажется для всех нас.

Конечно, наши маги-ясновидцы заглядывали в будущее и могли ясно предсказать, что нас ждёт. При любых раскладах Германия потерпит в этой войне поражение. Как не печально это сознавать, но от такого исхода строить радужные перспективы здравомыслящие люди не могли. Поэтому надо было уже сейчас думать о том времени, которое наступит после нашего поражения.

Идеи великого третьего Рейха будут попраны. Арийская нация, великая и судьбоносная, будет растоптана русскими сапогами. Но это же крах! И не только крах наших идей или Германии, нет. Это крах той европейской цивилизации, которая зародилась в недрах столетий, и лишь сейчас проклюнулась в мире людей. Разве это справедливо? Впрочем, я сейчас рассуждаю, как некоторые наши идеалисты либо отъявленные фанатики. На самом деле, просто не хочется умирать, не завершив дело, которому был предан всю сознательную жизнь. Я говорю не об идеях и идеологии. Я имею в виду свою научную деятельность, которая так некстати совпала по времени с идеями национал-фашизма у нас в Германии. А также – с расцветом большевизма в России, с которым мы ведём безуспешную битву за выживание.

Весь парадокс в том, что большевики когда-то смели со своего пути царскую династию Романовых. А я встал на её защиту, ибо был приверженцем монархии.

Теперь же мы бьёмся с большевиками, и я фактически снова оказался в стане их врагов. И вместе с тем мы столкнулись с непреодолимым препятствием в виде стопора, мешающего реализации нашего грандиозного плана. Этот стопор, как я говорил, установили доверенные люди Николая II. И нам теперь приходилось вести незримый бой с этим царским проектом.

Выходит, замысел Николая II оказался защитой для его бывших врагов – большевиков. И он же, этот замысел, был противоположен моим собственным планам в Крыму. Теперь царская монархия становилась моим противником…

Как такое стало возможным? Я, искренне преданный монархии в России, стал её врагом. А сама монархия, не ведая того, оказалась по одну сторону баррикад с большевиками! Данный парадокс истории ничем объяснить я не мог. Может быть, в мои рассуждения вкралась какая-то ошибка, либо я чего-то не допонимаю, принимая ложное за действительное?

Впрочем, подобными историческими перевёртышами занимался лишь я один. Остальным моим коллегам из группы 124 они даже в голову не приходили. Для них всё было ясно и понятно: вот перед тобой Россия, и неважно какая – царская или советская. Это враг. И его надо победить. А для этого все способы хороши. Конечно, от моих терзаний был далёк и генерал Краузер, у которого была совсем иная задача. Требовалось обойти хитроумный стопор царских учёных (и иже с ними) и включить Портал в работу. Пусть и после окончания войны, но всё равно он станет приносить пользу нашей идее. И, в конце концов, наши помыслы достигнут своей цели. Хотя тогда уже третьего Рейха не будет, впрочем, как и нас.

Подобные планы можно принять за фантазии легкомысленного человека. Но генерал Карл Краузер вовсе не был таковым. Как и подавляющее число моих коллег из «Аненербе». Это были здравомыслящие, конкретно и логично смотрящие на наш мир люди. Просто они знали об этом мире больше, чем другие.

4

И теперь план генерала Краузера можно раскрыть во всей его полноте. Я уже частично о нём рассказал, так что теперь остаётся лишь продолжить своё повествование, доведя его до логического завершения.

Было решено пределы Асгарда (то есть территории, в которые входили сёла Биюк-Узенбаш и Коккозы, а также гора-останец с вершинами Богатырь, Сотера и Курушлюк) расширить до пределов нашей планеты. Для этого потребовалось перенести на новое место (замок в Кракове и святилище на одном из притоков Амазонки) магические элементы Асгарда (цепи Геракла и рулетку из замка князя Юсупова).

Кроме того, нами было совершено ритуальное действо недалеко от Мангупа (область, энергетически и духовно тесно связанная с Асгардом). Здесь были принесены в жертву триста магов из «Аненербе», которые перед этим совершили акт активации Портала, заведя его, как часы, до предела (без включения пусковой кнопки, о чём я уже говорил).

Теперь осталось лишь одно – произвести пуск. Но так как напрямую это сделать невозможно, был выбран окольный путь. Для чего нам и понадобилось село Биюк-Узенбаш (точнее – местонахождение Сварги, от энергии которой Портал полностью зависел). Именно здесь требовалось повторить то, что однажды получилось у генуэзца Антонио, а до него, в глубокой древности – у легендарного Локи. Если бы такой шаг нам удался, то мы бы надолго затормозили рост России. После её победы (она должна наступить обязательно!) над Германией, именно Россия могла стать главной страной мира. А её «усыпление» способно рассыпать плоды победы в прах. Тем временем во всём мире взойдут ростки тех зёрен, которые мы заложили уже сейчас. И когда они вырастут и заколосятся, Россия с её победой над нами, просто станет невидна. Ибо всё это время её будут держать, не давая развиваться в ускоренном темпе, наши магические разработки.

А что для этого надо, мы хорошо знали. Провести накануне первого мая, в Вальпургиеву ночь, ритуал отсечения косы у русской богини либо княжны. Так, как это умело делали наши предшественники. Так должны поступить и мы. Но наши всезнающие ясновидящие заверили, что провести этот ритуал нам не удастся. Именно перед первым мая эти места Вермахтом будут оставлены, и сюда войдёт Красная Армия. Правда, юго-западный Крым и Севастополь ещё несколько дней продержатся, но тот район полуострова нас сейчас не интересовал вовсе.

Как быть? Именно тогда и пришло решение провести отсечение косы тайно, без привлечения внимания не то что властей, но даже жителей Биюк-Узенбаша. Приблизительно так, как это делал брат Антонио, а, возможно, и все его предшественники, начиная с Локи.

Для этой цели я был заранее внедрён в местную татарскую среду под видом старика Ахмета, беженца из Карасу-Базара. Готовили меня тщательно, благо я был коренной житель Крыма, хорошо знал язык и обычаи татар (спасибо моему отцу!). Так что на короткое время со своей необычной ролью я должен был справиться. Мне требовалось «выстрелить» лишь один раз – в ночь на первое мая 1944 года. Это был мой главный день в жизни. Если так можно сказать о ночи… Возможно, для этого ритуала я вообще был рождён, а вся моя жизнь и научная практика – лишь путь к нему. Долгий, упорный, часто извилистый и парадоксальный. И все же он вывел меня к намеченной цели.

За неделю до моего внедрения в татарскую среду в Биюк-Узенбаше была проведена специальная операция. Требовалось принести обильную жертву, которая бы предшествовала Вальпургиевой ночи. Учитывая тонкость задачи, её связь с «усыплением» Руси и историческую безукоризненность задуманного, сама эта жертва должна быть соответствующей.

Для этой цели со всех мест, куда могло дотянуться «Аненербе», были стянуты в Крым древности, которые так или иначе связаны с прошлым Руси. Их собирали поштучно, и каждый такой предмет имел абсолютную ценность. В результате набралось довольно много старинных украшений и всевозможных царских атрибутов. Их хватило бы на целый музей. И если бы такой открыл посетителям свои двери, то популярностью он пользовался бы огромной. И не только у историков и праздных зевак, но и у мистиков, прежде всего магов. Сколько здесь было предметов, предназначавшихся именно для них!

Откровенно было жаль расставаться с этим добром, зная, что больше никто и никогда всего этого не увидит. Впрочем, на то она и жертва.

Весь этот груз был распределён в две автомашины. Чтобы не привлекать к нему излишнего внимания, мы решили разместить наши сокровища подальше от Биюк-Узенбаша, а выдвинуться туда лишь в последний момент. Так и поступили. И здесь случилось непредвиденное…

По какой-то причине эти грузовики заехали в село Кучук Мускомия, что в Варнаутской долине близ мыса Айя. Там располагалась одна из структур «Аненербе», которая занималась работой, аналогичной той, которую выполняла и группа 124. Каким-то невообразимым образом один из грузовиков провалился в пустоту, образовавшуюся после сползшего после дождей грунта, и зарылся в ней по задние колёса. Спасти удалось лишь незначительную часть сокровищ, которые хранились в ящиках у заднего борта. Повторная селевая волна полностью накрыла грузовик, и теперь все усилия были сосредоточены на том, чтобы спасти второй автомобиль, не позволив и ему увязнуть в оползневой жиже.

На первый взгляд, это был рядовой случай, каких во время войны, да ещё в горах, случается множество. Но что-то подсказывало нам: планам, которые сейчас претворяются в жизнь, кто-то пытается помешать. Тут же припомнился случай с чёрным яблоком, которое «не пожелало» следовать за рулеткой из офицерского казино в далёкий Краков, оставшись в пределах юсуповского дворца. Вот и часть наших магических и прочих драгоценных предметов не захотела подчиняться нашей воле, чтобы стать частью жертвоприношения. Такое сопротивление невидимого, но явственного свойства нам приходилось преодолевать! Я привёл один из случаев. А сколько их, больших и малых, за эти два года было, не счесть!

Говорю это лишь для того, чтобы стало понятным, какую степень осторожности надо было применять. Особенно после того, когда я перешёл на нелегальное положение. Но прежде…

Глава XII Генуэзец

1

Весь оставшийся ценнейший груз был доставлен в Биюк-Узенбаш в срок. И в обстановке строжайшей секретности его опустили в сухой колодец, по которому перенесли к жертвеннику (золотому стрежню). Я не был участником этой операции, но знаю, что она прошла успешно. По памяти я перечислю те ценнейшие предметы, которые с этой минуты стали неизвлекаемой частью золотого алтаря. В первую очередь, это диадема Клеопатры, которая прежде хранилась Кенигсберге. В Германию она попала, минуя целый ряд посредников, из Египта. По уверению наших исследователей из числа тех, кто обладает магическими способностями, прежде эта вещь принадлежала сияющим. Она была восстановлена из более древнего атрибута древнеегипетских богов и, возможно, принадлежала самой Исиде. Я говорил, что древнеегипетские боги, которые назывались «сияющие», имели прямое отношение к Сварге и Порталу в Крыму. Так что такая диадема была более чем ценной жертвенной вещью.

Не менее дорогим предметом (во всех отношениях) было колье, которое доставили из Вены. В это золотое украшение мастер-ювелир вложил огромный рубин «Восток», который ранее уже использовался в подобном ритуале (только не в качестве жертвенного).

Доставили в Биюк-Узенбаш старинные воинские латы, которые когда-то принадлежали древнерусскому царю, возможно – представителю древнерусской божественной династии. Эти латы были так внушительны и вызывали трепет у каждого, кто их видел либо прикасался, что данную ценность несли отдельно, не смешивая с другими жертвенными вещами.

В большом количестве были доставлены княжеские (царские) головные уборы, символизирующие корону. Они были главным атрибутом царской и божественной власти. Были здесь и головные кольца, и шапки с богатым украшением, и обручи, напоминающие корону. Насколько я знаю, собирались они по всей Европе и даже Советской России, где эти святыни больше не представляли ценности. Как далеки были большевики от понимания того, что хранилось у них под боком! И как было жаль нам расставаться с этими атрибутами царской власти, по крохам собираемым столько лет! Но что делать, жертва тем и ценна, что она очень дорога.

Среди прочего в достаточном количестве имелись ручные и ножные браслеты. Часть из них прежде принадлежала великокняжеским родам. Были среди них и принадлежащие лично царской фамилии, в том числе и семье последнего русского императора Николая II. Говорят, здесь были и браслеты, которые использовались в магических целях, и к ним лучше всего не прикасаться, даже в перчатках.

В огромном числе были представлены скифские украшения. Они попали к нам через всевозможные музеи, а также в результате раскопок скифских курганов, которые проводились под кураторством научного отдела «Аненербе». Здесь присутствовали кольца, браслеты, обручи-короны, короны, диадемы, пряжки и прочее, прочее… Можно сказать, скифское золото представляло собой львиную долю того, что нами закладывалось в качестве жертвы на золотой алтарь. Так что духу-хранителю этого магического места на жертву жаловаться не приходилось.

Отдельно располагались золотые атрибуты скифских колдунов. Очевидно, они надевались на человека во время совершения обрядов. К этим скифским святыням, как и к воинским латам древнерусского бога-царя, мы старались не прикасаться. К подобного рода вещам следует отнести и пояса. Самые разнообразные: и золотые (золотая нить и золотые вставки по ткани) – их мы называли царскими, и пояса-обереги (с какими-то непонятными знаками по всему периметру, явно защитного свойства), принадлежавшие шаманам-колдунам (такие лежали отдельно), и даже какой-то пояс (точнее, его фрагменты) с богатыми украшениями и остатком монограммы (от него на расстоянии веяло какой-то непонятной для нас силой). Мы этот пояс назвали «пояс Локи». Просто по древнегерманскому преданию этот ас выменял (или украл) у Фреи (жены Одина) золотое украшение, которое называлось поясом (поясом Брисингов). Мы предполагаем, что возможно это его остатки.

К тому же само упоминание имени Локи в ритуале, который он когда-то проводил первым, для всех нас было более чем важно. Это не только символически закрепляло наше правопреемство на его проведение, но и вселяло крепкую надежду на благополучный исход.

После завершения акта золотого жертвоприношения в Биюк-Узенбаше началась карательная экспедиция. Проводилась она под видом борьбы с партизанами. Хотя в тот момент, когда войска Вермахта уже собирались уходить из Крыма, подобная операция казалась нерациональной. Но задача на самом деле была иная. Сгорело чуть ли не треть села. В это же время прогремел взрыв, который наглухо перекрыл вход к колодцу, через который можно было попасть к золотому алтарю. Но на него никто из жителей села в тот момент не обратил внимания, было не до этого. Такой реакции мы и ожидали.

И лишь после этого, когда первая часть ритуала была завершена, на свет появился я – в образе старика Ахмета. Вначале по вязкой дороге я добирался до селения Коупы. Затем вместе с осевшими здесь беженцами из разных сёл Крыма перебрался в Стилю. Лишь после этого добрался до Биюк-Узенбаша. Беженцы теперь меня хорошо знали, так что я никакого подозрения ни у них, ни у жителей Биюк-Узенбаша не вызвал. Обычный, ничем не примечательный старик. Таким я должен быть до Вальпургиевой ночи 1944 года.

Я затаился и выжидал своего звёздного часа, как это делает зверь, находясь в засаде и терпеливо поджидая долгожданную добычу. Вокруг меня происходили всевозможные события, которые мало тревожили меня. С хозяевами дома, приютившими меня на время, у меня был уговор. Как только Красная армия освободит Крым, я отправляюсь «домой» – в Карасу-Базар. Но это случится потом, после первого мая… На большее я и не рассчитывал.

2

Вот и долгожданный вечер 30 апреля. Надо сказать, что я приучил хозяев дома к своим ночным прогулкам по двору. Будто бы у меня бессонница, и я так коротаю время. Поэтому никто не обратил внимания на то, что и сегодня, когда стемнело, я вдруг выбрался из дома и пошёл к реке.

Когда совсем стемнело, я вернулся к дому и через калитку вышел на улицу. Теперь мой путь пролегал к искомой точке. Идти было недалеко, так что я не торопился. По привычке тяжело опираясь на палицу и усиленно прихрамывая, я дошёл до ближайшего поворота. Справа внизу шумела Гремяч-река. В этом году, как заверяли меня местные жители, воды было особенно много, так что шум реки был слышен издали.

Но я к воде не пошёл, а свернул в противоположную сторону, к небольшому ущелью, называемому Дере. Здесь раньше было около десятка домов, но осталась ровно половина. Я хорошо знал это место по проводимым здесь моими коллегами исследованиям. Здесь была Сварга, здесь был вход, ведущий к золотому алтарю. Здесь проводил свой ритуал Локи. И здесь повторил его брат Антонио.

Вновь всё повторяется, в который уже раз! Только теперь вместо «заговоренного» золота хана Мамая (в основном скифского и русского происхождения), жертвоприношение совершено нами с наполнением золотого алтаря русскими (царскими) и скифскими золотыми изделиями. Мы до тонкости повторили то, что уже однажды было исполнено и эффектно себя зарекомендовало.

Повторяя события далёкого XIV века, роль брата Антонио теперь выполнил я. На эти несколько часов мне предстояло стать генуэзцем и совершить то, что однажды удалось моему предшественнику. Не случайно генерал Краузер эту тайную операцию так и назвал – «Генуэзец». В проекте «Замок», все события которого разворачивались вокруг охотничьего замка князя Юсупова в Коккозах, я играл если не второстепенную, то, по крайней мере, не главную роль. Сейчас же от моих действий зависело всё. Такая ответственность давила на меня очень сильно, что и говорить. Не удивительно, что мои нервы были напряжены до предела. Я с тревогой прислушивался к каждому шороху, стараясь ступать по земле максимально тихо.

Наконец я дошёл до старого кладбища и расположился на том месте, где до меня проводил ритуал брат Антонио. Неожиданно ближайшие кусты зашевелились. Я весь напрягся и по-татарски тихо спросил:

– Кто здесь?

Вместо ответа передо мной вырисовался какой-то неясный силуэт, и я услышал тихий ответ:

– Это я, кузнец…

Мне сразу стало ясно, кто передо мной. Это беженец из села Лаки, грек Михаил. Он жил на дальней стороне села в армянской семье и работал кузнецом. Но вместо того, чтобы уточнить, что он делает здесь в такое время суток, да ещё на кладбище, я по-немецки сказал:

– Добро пожаловать, Курт!

Мы крепко пожали друг другу руки, а затем, не говоря ни слова, стали быстро готовиться к ритуалу. Курт тоже, как и я, входил в число людей, которые участвовали в заключительной фазе нашей операции «Генуэзец». Он был внедрён в село почти в одно и то же время, что и я. Жили мы достаточно далеко друг от друга, но несколько раз виделись, так что его появление здесь для меня не было неожиданностью. С Куртом меня познакомил генерал Краузер, и я даже на какое-то время стал его учителем.

Когда я разжёг несколько свечей и расставил так, чтобы получился круг, Курт приволок припрятанную заранее деревянную колоду и установил её в центре круга. Затем вытащил топор и подал его мне.

– Острый? – осведомился я.

– Сам точил…

В тот же миг послышались приближающиеся шаги. Люди явно шли на свет наших свечей. Я вернул топор Курту и знаком показал, чтобы тот спрятался в кустах. Через несколько секунд я увидел две тени, и в тот же момент в круг вошли мужчина и молодая женщина. Они недавно появились в селе. Тоже беженцы. Мужчина был татарином, а женщина – европейка. Они поздоровались, я также ответил им, а затем тихо спросил по-немецки:

– Она готова?

– Да, – ответил мужчина.

Конечно, этого человека я прекрасно знал. Это был Зигмунд Липински. Один из тех людей, кто входил в группу 124 и принимал вместе со мной участие в большинстве ритуалов, связанных с рулеткой в офицерском казино юсуповского замка. Здесь, в Биюк-Узенбаше, Зигмунд был моим дублером. Если бы что-то со мной случилось, данный ритуал в Вальпургиеву ночь проводил бы он. Но я на месте, так что…

Из куста с топором вышел Курт, и женщина непроизвольно вздрогнула. Но Зигмунд тут же успокоил её, став что-то быстро говорить по-чешски. Мой товарищ был настоящим полиглотом, знал несколько европейских языков, кроме того, прекрасно говорил по-татарски. Даже лучше меня. Хотя в момент, когда мы с ним познакомились в Коккозах, татарским он почти не владел. Всё-таки у Зигмунда необыкновенные способности к языкам, ему бы дипломатом быть…

А женщину я видел впервые. Точнее – второй раз. Но первый – лишь мельком, издали. Я знаю, что она жила в Чехии. Её родители бежали из России в смутные годы гражданской войны. Но самое главное – в её жилах текла великокняжеская кровь, и она принадлежала к царствовавшей в своё время в России династии.

Я попытался узнать, кем же она приходилась Николаю II, но из этого ничего не вышло. Молодая женщина явно не понимала этот вопрос. Может быть, она вовсе не знала, к какому роду принадлежит? У меня не было времени на расспросы. Надо было приступать к делу. Если Зигмунд привёл именно её, значит, это была лучшая кандидатура для нашего ритуала. Мои старшие коллеги по «Аненербе» с выбором ошибиться не могли.

3

Вся наша группа была в сборе. Я посмотрел на часы – пора. Эти карманные часы мне приходилось всё время тщательно прятать от чужих людей. Делал я это по понятным причинам, но теперь скрывать было нечего…

Молодая женщина вошла в круг и встала перед колодой на колени. Зигмунд всё время ей что-то говорил, как будто подбадривал, дабы она ничего не боялась. Но с Липински нужно вести себя очень осторожно. Он обладал великолепными гипнотическими способностями. Мог мгновенно ввести человека в транс или внушить ему что угодно. Думаю, эта чешско-русская княгиня (или княжна?) всё время находилась под его воздействием.

Конечно же, первым делом я обратил внимание на волосы этой женщины. Когда она сняла платок, под ним оказалась длинная и толстая коса. Волосы были светло-русые, очень красивые. Впрочем, при тусклом освещении я мог и не совсем точно определить их цвет.

Я достал принесённое с собой магическое ожерелье и положил его рядом с колодой. Мне эту вещь передал генерал Краузер специально для данного ритуала. Ожерелье это непростое. Где его раскопали наши археологи, я не знаю. Называется оно Фюрдрайн. Это условное имя. Просто состоит оно из двенадцати треугольных пластин. Через каждые три пластины – бусинка, которая разделяла их. Отсюда и название: «четыре по три». На каждой из пластин выбит или выцарапан свой особый знак. Расшифровать их значение наши специалисты не смогли. Но вывод об их силе, особенно при соединении всех двенадцати знаков вместе, они, конечно, сделали. Тогда же было выдвинуто предположение, что данное ожерелье принадлежало какой-то великой династии, возможно, божественного происхождения, и играло очень важную роль.

Я начал медленно ходить по кругу, нашёптывая особые заклинания. Значение тех звуков, которые я сейчас произносил, мне не было известно. Заучивал я их долго, чтобы не сбиться в ответственный момент. Но похожи они были на слова из древнерусской грамоты. Откуда этот заговор достал мой шеф, я тоже не знал. Генерал Краузер обладал удивительной способностью в нужный момент, как факир, доставать из шляпы всякие волшебные штуки.

То ли от магических звуков, то ли от постоянного вращения по кругу, у меня начала кружиться голова. Чтобы сбросить напряжение, я посмотрел на небо – и в тот же миг заметил яркий росчерк в горном безмолвии. Пролетел метеорит. А для меня, бесспорно, это был знак того, что Провидение видит мои усилия и поддерживает меня.

Надо мной висела луна, приумножая моё желание исполнить древний обряд до конца. Я посмотрел на часы. До искомой минуты оставалось совсем немного. Чтобы не упасть, я стал идти медленнее, представляя при этом, что происходит сейчас в иных местах. Ничуть не сомневался в том, что в далёком краковском замке, куда мы перенесли рулетку из юсуповского замка, тоже собрались мои коллеги. Возможно, среди них есть те, кто прежде работал со мной в группе 124 и кого я прекрасно знал. Они уселись на стулья вокруг рулетки, образовав своеобразный круг. За их спинами жарко горят свечи. Генерал Краузер… А он непременно должен быть там! Так вот, Карл Краузер по традиции зачитывает строки из старонемецкой библии и садится на трон. Звучит Вагнер, напряжение вокруг рулетки возрастает. Генерал самолично раскручивает рулетку, и колесо начинает своё стремительное вращение…

Нечто подобное я видел в Коккозах множество раз. Неоднократно сам раскручивал эту рулетку, так что в этом ритуале всё мне было знакомо до мельчайших подробностей.

Представилась другая картинка. Суровые пики Анд, по глухому ущелью с грохотом несётся горный поток. На одном из перевалов он резко меняет течение, образуя удобную заводь. Это исток (точнее, один из истоков) Амазонки, великой Южноафриканской реки. Равных ей в мире нет. Сила этих мест, родившая такого великана (или великаншу?) необъятна.

Возле этой заводи предки местных племён (впрочем, они ли?) устроили святилище, которое правильнее было бы назвать духовным комплексом. Он чем-то напоминает тот, который мы обнаружили в Биюк-Узенбаше. Связь между этими двумя местами сильнейшая! Конечно, я сам этого знать не мог, но наши выдающиеся люди утверждали, что проводились соответствующие исследования. И они подтвердили наличие такой связи. Причём она многоуровневая и очень древняя.

Вот в самой сильной зоне данного духовного комплекса было устроено уже наше святилище. Четыре золотых фрагмента геракловой цепи (которые мы обнаружили в толще горы Богатырь) соединили в одну и выложили её в виде круга. Это теперь золотое кольцо. Оно одето на «хвост» Амазонки, как будто на кончик хвоста гигантской змеи. Река Амазонка своей мощью, как и горы Анды своей силой, будет всё время подпитывать золотое кольцо жизненной энергией, не давая ему уснуть. Так что в определённом смысле это генератор всего нашего проекта. Он рассчитан на десятилетия успешной работы. А при определённых условиях его срок может растянуться и на века. Но об этом думать пока рано…

Я вижу, как вокруг золотого кольца собрались наши люди. Это мои коллеги из «Аненербе». Возможно, и здесь некоторых я знаю лично. Не исключено, что кто-то из них тоже какое-то время входил в группу 124. Они зажигают свечи и расставляют их по кругу за пределами золотого кольца. Сами садятся на землю и начинают быстро проговаривать заклинания, которые сейчас твержу и я. Мы сливаемся в едином духовном порыве, превращаясь в нечто единое, как будто бы нас разделяют не тысячи километров, а несколько сантиметров. Я чувствую их горячее дыхание, я слышу их голоса.

И тут же такие же голоса донеслись из краковского замка. Там рулетка вращается как заведённая. И сидящие за ней люди монотонно и точно повторяют то, что сейчас говорю я. Эта синхронность наших действий – одно из непременных условий успешности проекта «Генуэзец».

4

Я посмотрел на часы – теперь пора. Взяв в руки топор, я посмотрел на небо, как будто бы просил позволения на самую главную часть проводимого нами ритуала. А Липински что-то прошептал на ухо русской княжне. Она послушно положила голову на деревянную колоду, но так, как будто бы я должен рубить именно её, а не саму косу.

Пришлось мне слегка поправить голову, сдвинув её на край колоды. В этот момент я заметил вплетённую в косу золотую нить. Она блеснула от света ближайшей свечи. И я в этом отблеске увидел желоб, по которому струится огненный золотой поток, только что вырвавшийся из летки русского горна. Сейчас я его рассеку пополам…

И вот уже мой топор взметнулся вверх, а следом стальное лезвие молнией понеслось к земле. Я представил, что сейчас в моей руке находится судьбоносный топор Тора. Он молнией вонзается в деревянную колоду, раздаётся оглушительный громовой разряд, сумасшедшая вспышка озаряет всё пространство гор, затмевая собой даже луну.

Всё, что я сейчас делаю, происходит как во сне. Я помню лишь отдельные фрагменты происходящего. Вот на землю рядом с колодой упала коса, в которой вновь блеснула золотая нить. Зигмунд подхватил русскую княжну и, обняв за плечи, вывел из круга. Она вдруг пришла в себя и стала громко рыдать. Но её голоса я почти не слышал. Всё моё внимание было сосредоточено на косе. Она лежала, как обездвиженная змея, у которой только что отрубили голову. Лежала и плакала… Я всем нутром слышал этот надрывный плач.

Через мгновение выяснилось, что на самом деле плачет молодая женщина, которую Липински крепко держал за плечи. Я резко повернул голову в их направлении, желая прекратить эту истерику, но, увидев белое, как мел, лицо женщины, осёкся. Луна бросала свой холодный свет на её лик, делая его мертвецки бледным. Я вдруг подумал, как она похожа сейчас на Лунную богиню, которая является ипостасью таврской богини Девы. Возможно, все женщины, которые проходили данный обряд отсечения косы, выглядели также…

Зигмунд увёл свою спутницу куда-то в кусты. Позже я вообще перестал их слышать, подумав, что эта парочка, сыграв предназначенную им роль, ушла. Так, наверное, и случилось. Повторяюсь, в те мгновения жизни я всё видел, как пьяный: отдельные фрагменты сменяли друг друга, и ещё не факт, что все происходило в логической последовательности.

Я лишь помню, как отдал Курту топор. Но что дальше стало с Куртом – не имею ни малейшего представления. Очевидно, он ушёл. Я же ещё долго смотрел на косу. Она представлялась мне то рекой Амазонкой, то желобом, по которому течёт расплавленный металл, то убитой змеёй. Не знаю, где здесь правда, может быть её надо искать где-то в ином месте.

Но что я увидел отчётливо: тонкая сияющая нить напряглась, как струна. Она соединила воедино святилище с золотым кольцом в истоках Амазонки, рулетку в краковском замке (дублёр офицерского казино в Коккозах) и золотой алтарь в Биюк-Узенбаше, где сейчас находился я. И по этой цепи пошёл ток. Он стал циркулировать с такой стремительной быстротой, что уследить за этим движением было сверх моих сил.

Что было дальше, я не помню. Очевидно, на какое-то время я лишился сознания. Ибо очнулся лишь на дороге, ведущей к дому, где меня приютила татарская семья. Кажется, кто-то поддерживал меня под локоть, чтобы я не свалился в овраг. Возможно, это был Курт, но я его не запомнил.

Следующее, что я помню – ясный день первого мая. У меня был сильный жар, и Али, хозяин дома, принёс мне какой-то отвар. Я жадно его выпил, но моё положение лучше не стало. Отчего я заболел – непонятно. Не исключено, что на меня какое-то негативное воздействие оказал сам ритуал. Возможно, мне следовало сразу же выйти из круга после отсечения косы, но я этого не сделал. В трактате, касающемся брата Антонио, о подобном воздействии ничего не было сказано. Впрочем, мы значительно усовершенствовали ритуал, введя в него ряд новшеств…

Пролежал я две недели. И лишь к середине мая вновь встал на ноги. К тому времени ни Курта, ни Зигмунда в Биюк-Узенбаше уже не было. Каждый из нас следовал своей легенде, в которой наши судьбы больше не должны были пересечься. К сожалению, я даже поблагодарить своих коллег за отличную работу не успел. Пусть простят.

Болезнь, выбившая меня из колеи, спутала все мои карты. Ведь я уже второго мая должен был уйти из Биюк-Узенбаша (якобы домой в Карасу-базар). Но на самом деле в условленном месте меня ожидали люди с надёжными документами, позволяющими не только находиться на территории СССР, но и в дальнейшем переправиться в Западную Европу.

Понятно, что две недели никто ждать меня не станет. И тем не менее я не желал сдаваться и решил идти в искомое место. Мне потребовались ещё пара-тройка дней, чтобы окрепнуть и набраться сил. К тому времени до нас дошли слухи, что Красная армия уже освободила Севастополь. Конечно, я знал, что так случится, но для себя отметил: как неправдоподобно быстро они это сделали…

А затем случилось следующее: кто-то разбудил меня ночью и буквально выволок во двор. Там стояли русские солдаты с автоматами. Они дали мне пятнадцать минут на сборы. Конечно, я понял, что меня предали. Возможно, взяли Курта либо Зигмунда, и они признались, где искать меня…

Я взял с собой котомку, с которой пришёл в Биюк-Узенбаш. Там лежала статуэтка слоника и бумажный пакет с женской косой, а также кое-какие тряпки. Это всё, что осталось от моей прежней жизни. Так сказать, память, которая была интересна лишь мне одному. Что лишает кого-либо малейшего интереса к этим, на первый взгляд, не имеющим практического смысла предметам, но способно согреть моё сердце в годину тяжких испытаний.

К моему удивлению, арестовали не только семью, приютившую меня, но и наших соседей. Нас всех погнали к центру села, где уже поджидали грузовики. Одних людей куда-то отвозили, других выстраивали в колонны и гнали по дороге в неизвестном для меня направлении. Лишь тогда я осознал, что это вовсе не мой личный арест, а нечто иное. Забегая вперёд, скажу, что в эту ночь началась депортация крымско-татарского населения из Крыма. Она никакого отношения к операции «Генуэзец» не имела. И я лишь по глупой случайности оказался в среде местного населения. Так в один день, 18 мая 1944 года, моя судьба круто переменилась…

Нас погрузили в теплушки, и мы долго ехали на восток. Многие из нас думали – в Сибирь. Но на самом деле нас выгрузили на каком-то полустанке в Средней Азии. Позже я вместе с мужчинами среднего и старшего возраста оказался в Восточном Казахстане. Как далеко это от Европы! И как теперь тяжело выбраться отсюда, тем более если имеешь на руках документы человека с печатью «врага народа». Впрочем, таким я и был на самом деле. Просто об этом никто не знал.

Сколько раз потом я вспоминал тот злосчастный свиток из Ватикана! Как точно в нём была прописана судьба человека по имени брат Антонио. Он ведь тоже провёл ритуал с отсечением косы у одной из русских княгинь. Одним махом лишил будущего Русь и умудрился при этом обвести вокруг пальца самого хана Мамая. Но по глупой случайности его титанические заслуги не были оценены, и он был принят за шарлатана. Насколько можно судить, этот генуэзец провёл остаток жизни в безвестности и нищете.

Как ни печально это сознавать, но я пошёл по его пути до конца. После отсечения косы, моя судьба неожиданно изменилась, и я навеки застрял в далёкой и бесконечно для меня чужой казахской пустыне. И ничего изменить теперь нельзя.

Глава XIII Как разбудить Русу

1

Спустя сорок лет в крошечном посёлке Актогай умер одинокий татарин. Друзей или родственников у него не было. И хоронить старика пришлось соседям. Наибольшее участие в судьбе, точнее, в последних днях его жизни и последовавшим следом погребении, приняла семья русских людей – Лидия и Николай. Они когда-то тоже не по своей воле оказались в этом забытом богом уголке мира. Когда Николай вышел на свободу, ему было предложено остаться в этих краях навсегда. Он согласился, став работать водителем в расположенной рядом геологической партии. Его жена Лида пошла работать продавцом в книжный магазин. Такова была прихоть советской власти – открыть в посёлке, где жили уйгуры (беженцы из Китая), казахи-пастухи (плохо владевшие русским языком) и бывшие заключённые, книжный магазин.

Покупатели сюда заходили нечасто и, конечно, каждого из них Лида хорошо знала. Как правило, это были жители военного городка, который расположился рядом с Актогаем. Однажды к ней зашла молодая женщина по имени Татьяна. Её мужа перевели в эту часть, и она поехала следом за ним. Жизнь в городке была скучной и однообразной. Всё мужское «население» – на службе. В военном городке жили офицеры танкового полка и десантной бригады. А их жёны откровенно скучали, ибо работы здесь не было никакой, а за пределами городка – сплошная пустыня, поросшая верблюжьей колючкой.

Татьяна, которая была филологом по образованию и увлекалась литературой, от нечего делать стала часто захаживать в актогайский книжный магазин. Там-то она и познакомилась с продавщицей Лидой. И, хотя жена офицера была значительно моложе своей новой подруги, они быстро подружились. Тем более что их отношения скрепляла общая любовь к книгам.

Иногда Лида приглашала Татьяну в гости – попить чайку. Жила она рядом с магазином, так что идти было недалеко. Когда умер старый сосед, Лида попросила подругу ей помочь. После кончины этого человека в сарае-мазанке осталось много старых бумаг и книг. Обычно такая макулатура идёт на растопку печки. Без сомнения, запасливый татарин подготовился на несколько зим наперёд, ибо бумаг здесь было очень много.

Но Татьяну интересовали, прежде всего, книги. Она думала, что сможет найти здесь что-то ценное для себя. К сожалению, поживиться ничем ей не удалось. Книги были «советские», и большинство из них не представляли никакого интереса. Кроме всего прочего, здесь были учебные пособия и методички по русскому языку. Подобная литература Татьяне была хорошо знакома. Она ведь и сама несколько лет преподавала в школе.

Лида пояснила, что её сосед был учителем. Но не в Актогае, а в каком-то ином месте. Сюда он переехал, уже будучи на пенсии, лет двадцать назад. Татьяна помогла перенести старые бумаги из одного сарая в другой, уже Лидин, и собиралась возвращаться в военный городок. Как вдруг её внимание привлёк невзрачный увесистый пакет из плотной обёрточной бумаги. Почему-то она решила, что там могут быть документы старика или запрещённые советской властью книги, или даже старинные иконы. К своему разочарованию, внутри пакета оказались лишь бумаги, исписанные ровным, довольно красивым почерком. Внешне они напоминали наброски какой-то книги либо расширенную автобиографию, которую иногда заставляют писать при поступлении на работу.

Здесь же лежал слоник, выполненный из какого-то чёрного материала. Татьяна повертела его в руках и решила взять слоника себе. Всё равно пропадёт. А рядом со слоником находился ещё один пакетик, развернув который, Татьяна отшатнулась. Там лежали туго переплетённые человеческие волосы. Подошедшая сзади Лида стала внимательно рассматривать находку, обратив внимание подруги на то, что волосы были светлые, явно не татарские. Они обе решили, что возможно когда-то у старика была светловолосая жена, которая погибла на войне. А он, храня память, срезал волосы. Лида взяла их в руки и развернула. Да это же коса! Татьяна увидела, что внутри её была вплетена блестящая нить жёлтого цвета. Наверное, она служила в качестве украшения погибшей когда-то женщины. Лида с мнением младшей своей подруги согласилась. Но никто из них не решился вытащить эту золотую нить. Так и осталась она в косе. А коса – у Лиды.

Татьяна со слоником и стариковской рукописью пошла себе домой. Зачем она взяла эти старые листки? Просто появилось желание оценить творчество человека, который был, судя по всему, её коллегой. Может быть, в будущем ей это пригодится. Женщина подумала, что старый учитель решил изложить на бумаге методику своего преподавания, какие-то педагогические подходы к ученикам и массу всего интересного, без чего настоящий учитель состояться не может.

К своему разочарованию, ничего стоящего (по её разумению) Татьяна для себя не нашла. Насколько она могла судить, этот старик захотел написать повесть о войне. Даже не о войне в привычном для нас виде, а о войне в каком-то перевёрнутом сознании. Наверное, это был выживший из ума человек. Он почему-то писал от имени немца, состоящего в мифической фашистской организации.

Надо сказать, в те далёкие, ещё советские времена, такие организации, как «Аненербе», простым людям вовсе не были известны. Поэтому Татьяна сочла само её существование за обычную выдумку. К тому же такие названия крымских сёл, как Коккозы или Биюк-Узенбаш, ей ни о чем не говорили. Всё казалось плодом фантазии старого человека, которому скучно было на пенсии, и он от нечего делать занялся составлением историй, которые рождались у него в голове.

Но у Татьяны было слишком много свободного времени, и часто она просто не знала, куда себя можно деть. От нечего делать она вновь принялась изучать старые рукописи. И надо сказать, в конце концов, это занятие её увлекло. Она стала переписывать некоторые страницы, придавая тексту более литературную и современную форму.

Затем ей захотелось слегка подработать сюжетную линию, сделав её, с одной стороны, более логически выстроенной, с другой – более динамичной. Нельзя сказать, что она полностью справилась с работой, но многое ей подправить удалось. Несколько раз она зачитывала мужу наиболее удачные отрывки повествования. Но он, по горло занятый своей воинской службой, опусы жены слушал явно невнимательно. Лишь время от времени усмехался: «Ну, и занесло же тебя!».

Один лишь раз он внимательно посмотрел на жену и сказал: «Какой-то странный у тебя немец получается. Как будто бы ты сама думаешь, как он…».

Татьяна предпочла впредь ничего мужу не читать. А то ещё неверно всё поймёт. Да что муж, а другие люди? Попади этот текст им в руки – сочтут её саму за сторонницу фашизма. Поди, потом доказывай, что ты не верблюд.

Женщина сложила стопочкой все свои листочки и вместе с рукописями старика-учителя спрятала в папку, которую крепко, как только могла, перевязала толстой верёвкой. Как она тогда думала – на этом её творческий потенциал иссяк.

2

Позже эта папка кочевала вместе с семьёй, пока, в конце концов, не осела в одном из далёких углов гаража, где отец Татьяны ставил свой «Москвич». К тому времени взаимоотношения внутри семьи завершились её распадом. Муж-танкист (точнее, уже бывший) переехал в Крым и неожиданно увлёкся историей. Их общий сын Олег проживал в Украине и время от времени наведывался в гости к отцу. Он ещё с детских лет приобщился к походам в горы и всегда с радостью устремлялся в Крым, чтобы побродить по его заповедным уголкам.

А у Татьяны была своя жизнь. Она вышла замуж, и, по её утверждению – удачно, родив двойню. Затем занялась бизнесом, и, по её же утверждению, тоже удачно. Часто ездила в Европу, пока однажды не осела в Словакии. В небольшом городишке на границе с Чехией. Тихое, уединённое место.

И здесь она абсолютно случайно услышала историю, которая случилась в разгар второй мировой войны. Немцы арестовали одну молодую женщину, хотя она ни в чём не была виновна. А вслед за этим увезли её зачем-то в Крым. Это были неофициальные сведения, но словаки утверждали, будто бы так обстояло дело в действительности. С тех пор прошло много лет, но история эта не забылась. Эта женщина долгое время снилась многим её подругам и родне. Приходила всегда в одном и том же виде – с очень короткой стрижкой и мертвецки белым лицом. Люди считали, что это не к добру.

Татьяна вспомнила свою «боевую молодость», счастливые, пусть и тяжёлые годы жизни в военном городке, и странную рукопись умершего в Актогае учителя-татарина. Какое, однако, совпадение.

Через время она по какой-то надобности вернулась в Украину и, конечно же, увиделась с сыном. Не сдержавшись, рассказала ему эту историю и сообщила, где именно хранится актогайская папка. Хотя шансов, что она цела, было немного. Её могли попросту выбросить либо сжечь. Но Олег вдруг загорелся желанием её разыскать и тут же отправился в гараж. К его величайшему удивлению, папка вместе с десятком других подобных, а также со стопками толстых литературных журналов, преспокойненько пылилась там, куда и была когда-то положена. Всё-таки, как запаслив русский человек!

Хотя после отъезда из Актогая прошло почти четверть века, Татьяна помнила многое из того, о чём шла речь в рукописи. В данном случае её интересовал не весь текст, а лишь заключительные главы, в которых шла речь о ритуале с отсечением косы, которую проводил в ночь на первое мая 1944 года этот немец, выдающий себя за татарина. Могло ли быть так, что привезённая из Чехии полонянка была той самой, что до сих пор является во снах жителям одного из местечек на границе Словакии и Чехии?

Олег, бесцельно перекладывая листочки рукописи, вдруг обратил внимание на знакомое название села. Точнее – речь шла о реке Коккозке. А в тексте говорилось о населённом пункте Коккозы. Но когда-то, до войны, такое село действительно существовало. Теперь оно называется Соколиное. И в нём действительно есть охотничий замок князя Юсупова. Олег видел его собственными глазами. Что касается Биюк-Узенбаша, где разворачиваются основные события второй части рукописи, то это название ничего ему не говорило. Зато горы Богатырь и Сотера, а также массив Бойко, упоминаемые в тексте, сын Татьяны знал хорошо. Выходит, наш «немец» основывался не на вымышленных названиях, а на реальных. Вполне вероятно, многое из того, что он описал, действительно могло произойти, и это вовсе не фантазия вышедшего из ума старика, как можно было предположить вначале.

– Отвези эту рукопись своему отцу, – предложила Татьяна, – ты ведь поедешь к нему летом?

– Поеду…

Так рукопись немца-татарина оказалась у меня. Через своих друзей мне не составило труда разыскать людей, которые занимаются исследованиями данного района Крыма. В конце концов я познакомился с писателем Кириллом Руданским. Кое-что я слышал о нём, но читать не приходилось. Теперь же представилась возможность поучаствовать в создании чего-то крайне интересного. Возможно, у Руданского возникнет желание написать даже книгу.

– Даже две! – это он так пошутил.

А вскоре, даже очень вскоре, вышел его роман «Крымская рулетка», в котором шла речь об экспедиции «Аненербе» и группе 124, которая «свила гнездо» в охотничьем юсуповском замке. Я прочёл эту книгу с большим интересом, и даже один экземпляр отправил Олегу, чтобы он передал его Татьяне в Словакию. Всё-таки она первой приложила руку к этой теме и является одним из соавторов «Крымской рулетки». Мне подумалось: когда я вечером возвращался усталый со службы, и Татьяна зачитывала мне, полусонному, какие-то разрозненные куски текста, мог ли я подумать, что впоследствии у этого литературного творческого начала будет продолжение?

Вскоре вышла вторая книга Руданского под названием «Генуэзец». Она была естественным продолжением первой и раскрывала всю глубину исследований, которые проводили немцы в Крыму в годы войны. Так что шутка Руданского относительно двух книг оказалась пророческой. Вскоре и «Генуэзец» ушёл в Словакию вслед за «Крымской рулеткой». Я думаю, Татьяне будет интересно их почитать. К тому же, пусть и на бумаге, но русско-чешская княжна вернётся на родину, откуда была изъята по слепому жребию «Аненербе». Может быть, после этого она перестанет приходить во сны жителям маленького приграничного городка и пугать их своим мертвенно-белым лицом?

Как-то мне Руданский сказал, что наша встреча для него была, как манна небесная. Сведения немца крайне пригодились ему для понимания той древности, с которой он столкнулся в Крыму. Кстати, село Биюк-Узенбаш, которое долгое время для всей нашей семьи было загадкой, на самом деле существует. Только теперь оно называется Счастливое. Интересно, кто захотел дать ему такое имя?

3

В тот день, когда я приехал к Руданскому за двумя первыми экземплярами «Генуэзца», чтобы одну из книг переправить Татьяне, у меня с писателем состоялся памятный разговор. Он мне сказал, что «Генуэзцем» эта история не завершена. Я удивился. Разве Кирилл раскопал что-то ещё, касающееся личности этого немца из «Аненербе»? Но писатель ответил, что никаких новых сведений, конечно же, у него нет и быть не может. Но у этой истории само собой напрашивается естественное продолжение. И добавил – прочти, поймёшь.

Я пришёл домой и за два дня проглотил «Генуэзца». Что я понял? Мне стало немного страшно. Нет, не от взглядов, которые исповедовал главный герой книги. С ними как раз всё было ясно. Я ужаснулся тому, что знало «Аненербе» и чем до сих пор не владеем мы. Выходит, вот уже сколько лет крымчане сидят на «золотом яйце» и даже не подозревают об этом. А другие народы умело пользуются нашей дремучей слепотой и используют имеющиеся знания против нас же. Причём, делают это точно и умело, зная, как можно нам, то есть России (в каком бы виде она не выступала) навредить. Что навредить – почти убить!

Как интересно – Руданский вывел образ женщины, которую представил в качестве ипостаси Руси. И как точно он указал на наше слабое место: стоит отсечь косу (то есть отделить сегодняшний день от древних корней), как страна, люди, народ сразу увядают. Это нечто, указывающее на поговорку: «Иваны, не помнящие родства». Действительно ведь так: когда мы забываем своё прошлое – мы теряем будущее.

Впрочем, Руданский говорит о другом, – о целенаправленном воздействии на русский народ. Своего рода речь идёт о магии высшего порядка. Тот, кто ею владеет – всемогущ и опасен. А тот, на кого это грозное оружие направлено – становится жертвой… Вот что страшно!

Я встрепенулся. Как же так? Мы все, здесь (я имею в виду не только Крым) живущие, до сих пор подвержены этому воздействию? И фактически, если верить немцу, то сейчас Русь усыплена. Но позвольте, а как же наша Победа? Куда деть 9 мая 1945 года? Что же, выходит СССР победил фашистскую Германию, находясь во сне? Может быть, я чего-то не понимаю…

Я вновь встретился с Руданским, желая выяснить до конца, что именно он подразумевал, когда говорил о «Генуэзце», у которого должно быть продолжение.

Кирилл просто спросил, помню ли я, когда был освобождён Севастополь. Я, конечно же, знал эту дату, ибо сам жил в этом городе, – 9 мая 1944 года. Тогда писатель напомнил, что немцы совершили ритуал в Вальпургиеву ночь, то есть накануне первого мая. Эти две даты (1 мая и 9 мая) здесь определяющие.

Руданский уточнил – а помню ли я, когда закончилась Великая Отечественная война? Я даже усмехнулся – об этом каждый ребёнок знает: 9 мая 1945 года.

– Вот, – сказал Кирилл, – ровно через год, день в день после освобождения Севастополя (фактически – Крыма) наступила наша Победа. В определённом смысле 9 мая 1944 года – это предтеча 9 мая 1945 года.

Я с ним согласился. И тогда Кирилл спросил, а знаю ли я, что случилось в Вальпургиеву ночь 1945 года?

– Нет, – сказал я, – точнее сказать, так сразу я не готов ответить.

Руданский пояснил:

– В ночь на 1 мая покончил с жизнью Адольф Гитлер. С его стороны это была своеобразная жертва, принесённая в Вальпургиеву ночь. А как ты знаешь, души самоубийц отправляются не в Царство Небесное, а в иную среду – к Сатане.

Я этой тонкости не знал, но на всякий случай утвердительно кивнул головой.

– Сатана и есть Лукавый, – продолжил Руданский, – просто у врага человеческого были разные имена. А Лукавый – это и есть Локи.

– Который первый стал отсекать волосы… – нашёлся я.

Именно он! – Кирилл как пригвоздил своим возгласом Локи к позорному столбу. – Так что соответствие 1 и 9 мая с разницей в один год полное!

– И что это значит?

– В 1945 году, говоря современным языком, «пролонгировали» ритуал Вальпургиевой ночи в Биюк-Узенбаше. И придали ему необходимую раскрутку на будущее, – сказал Руданский.

Он стал говорить о том, что после войны Советский Союз считался страной-победителем. Германия же была проигравшей стороной. Логично предположить, что именно СССР имел все возможности для рывка вперёд. А что случилось на практике? Страна с большим надрывом выбиралась из разрухи. Её всё время сотрясали политические «взрывы». И, несмотря на несколько ярких достижений, общий уровень жизни и положение в экономике были крайне низки. В результате Германия обошла СССР по всем статьям, став одним из самых привлекательных и передовых государств мира.

А что последовало дальше? Развал СССР на пятнадцать государств и их общая экономическая деградация. Россию терзала смута, грозящая привести к такому же распаду, как это случилось с Советским Союзом. Украина, которая вынесла на себе тяжелейшее бремя фашистской оккупации, вдруг сама стала медленно, но уверенно погружаться в болото ярого национализма. По такому же пути пошли страны Балтии (Прибалтики). Если оценивать ситуацию со стороны, то хорошо видно, как разлагается Великая держава, становясь всё меньше и слабее. А память о победе 9 мая 1945 года стала на Западе искусственно стираться, сама дата принижаться, а события тех лет полностью извращались.

4

Через день или два я вновь вернулся к беседе с Руданским. Странная вещь. Немцы нашли самое слабое место у России (тогда СССР). Это её древние корни, праоснова. До немцев это же место в своих целях использовали генуэзцы (точнее, всё исполнялось их руками). До них были ещё и ещё… А если бы никто и ни разу не докопался до этого страшного ритуала? Какая бы тогда была на земле жизнь? Даже трудно представить… Может быть, таким вот образом не только Русь усыплялась и теряла свою жизненную силу, а цель была иной – вообще уничтожить жизнь на планете! Если верить, что она когда-то так и называлась – Руса, то подобный вывод вовсе не является фактором разыгравшейся не в меру фантазии.

Я стал сопоставлять факты. Свой ритуал немец-«генуэзец» проводил в 1944 году. Татьяна нашла его рукопись в 1984 году. Между этими датами ровно сорок лет. Сейчас, когда Руданский «слепил» из рукописи две книги («Крымская рулетка» и «Генуэзец») – 2014 год. Ещё добавим 30 лет.

А что этот Отто говорил о своих первых, ещё юношеских посещениях Биюк-Узенбаша (Счастливое) и реки Манаготры? Бывал он там в период с 1912 по 1914 года, вплоть до начала Первой мировой войны. От этой даты до Вальпургиевой ночи 1944 года тоже 30 лет. В итоге: 30+40+30=100. Ровно век! И этот немец, когда анализировал ситуацию со своим предшественником – братом Антонио, обратил внимание на то обстоятельство, что наложенное им проклятие работало ровно один век! Русь «спала» сто лет и лишь после этого встрепенулась и ожила, очнувшись от заколдованного состояния.

Тогда – сто лет и сейчас сто лет. Один исторический цикл, временной виток спирали… Конечно, всё это может показаться совпадением, но все же на него надо обратить пристальное внимание.

В тот момент мне пришло на ум лишь одно: эпизод из сказки «Спящая красавица». Чтобы её разбудить, нужно было вначале поцеловать. После этого чары, наложенные злой колдуньей, спадут, и девушка проснётся. Но это сказка, а как дело обстоит в действительности?

Я позвонил Руданскому и напросился на встречу, на ходу, как мог, объяснил причину, заставившую меня попытаться проникнуть в тайну пробуждения спящей красавицы. Руданский коротко бросил: «Приезжай!». Я лишь удивился тому, что он не расспрашивал про мою фантастическую идею. И на том спасибо.

Когда мы встретились, писатель сразу же сказал:

– Так ты желаешь поцеловать спящую красавицу?

– Да, хотя не знаю, как это сделать, – в тон ему ответил я.

Кирилл ухмыльнулся.

– Значит, ты мой соперник.

– Почему это?

– Я тоже желаю её поцеловать. Тем более что срок пришёл.

– Речь об отрезке времени в один век? – осторожно осведомился я.

Руданский внимательно на меня посмотрел.

– Да.

И тут же добавил:

– Если мы с тобой об этом, не сговариваясь, догадались, то и те люди, которые желают, чтобы Русь по-прежнему спала, тоже должны знать о приближающейся дате. Ты со мной согласен?

Я даже похолодел.

– Согласен…

– Значит, надо действовать.

– Да, но что именно мы должны делать?

– Я уже думал по этому поводу, ещё когда писал книгу, – сказал Руданский, – и кое-что мне пришло в голову.

Но вначале я хотел бы рассказать тебе, чем закончилась история с генуэзцем – братом Антонио.

Я удивился. В книге всё о нём сказано. Или Руданский что-то утаил? Писатель ответил, что некоторые обстоятельства вскрылись уже после выхода книги, а затем добавил:

– Через сто лет после ритуала в Вальпургиеву ночь, который провёл генуэзец, Русь сумела проснуться и одолеть Золотую Орду. Случилось это при московском великом князе Ионне III. Его женой была Софья, которая приехала на Русь из гибнувшей под напором турок Византии. Софья стала тем «передаточным звеном», через которое герб Византии (двуглавый орёл) перелетел в Московию, став её новым гербом.

Но Софья ехала к Иоанну III не напрямую, через Константинополь, а окольным путём, через Рим, где она находилась довольно долго. В том числе под значительным влиянием если и не Папы Римского, то уж его приближённых – безусловно. Скорее всего, цель такого влияния понятна: попытаться через Софью повлиять на правителя Московии. А чтобы такое влияние было глобальным, и нужна была диадема, которую брат Антонио использовал в ритуале отсечения косы. Но диадема «подкачала», как мы знаем.

– Они хотели снова усыпить Русь?

– Безусловно. Но на этот раз не получилось. Хотя я вовсе не уверен, что в дальнейшем такие попытки не повторялись многократно. Не исключаю – и успешные тоже.

– И что теперь?

– Как что? Надо не допустить следующего ритуала по усыплению Руси!

– Но… Это невозможно! Мы не знаем ни дня, ни года, ни места.

– Место известно – Биюк-Узенбаш. И бывшее кладбище, где его можно провести, мне тоже известно. И время – Вальпургиева ночь – тоже не загадка. Дело в ином. Зачем этот немец, который столько лет рядился под татарина, вдруг вздумал откровенничать, изложив на бумаге то, что для него являлось сокровенным и составляло строжайшую тайну?

– Думал, может быть никто не найдёт его рукопись, тем более в таком «глухом» месте.

– Ты так считаешь?

Я развёл руки в стороны и добавил:

– Может быть, он боялся. И решил очистить душу.

Руданский рассмеялся:

– Может быть!? Только я слабо в это верю. Мне кажется, что весь этот текст – просто подвох.

– Подвох? То есть – неправда?

– Правда. В том-то и дело. Только не до конца сказанная.

– И что из этого следует?

– Пока я знаю лишь одно. Целовать спящую красавицу ни в коем случае нельзя! От этого поцелуя она не проснётся, а погрузится в ещё более глубокий сон. Там, в Биюк-Узенбаше, немцы устроили западню. Ибо точно знали: как кто-то из сведущих людей прочтёт эту рукопись, он сразу же пожелает разбудить Русу.

– Как я?

– Как ты! Впрочем, и я вначале с трудом сдержал в себе этот порыв.

– Он же естественный, – попытался оправдаться я.

– Согласен. Скорее всего, «Аненербе» на такую естественность и рассчитывало.

Я встрепенулся.

– Фу-ты! Какая опасная рукопись. А мы держали её у себя тридцать лет…

Кирилл предложил пока никаких действий не предпринимать. А просто подождать и посмотреть, как в мире будут развиваться события дальше. Сама жизнь подскажет правильный ход. Я согласился с его предложением и поехал домой. В тот момент мне всё же показалось, что из этого тупика, в котором мы оказались, выхода нет.

Глава XIV Радуница (вместо послесловия)

Между тем события разворачивались стремительно. В Украине зима 2014 года выдалась жаркой. Противостояния в Киеве и резкая смена власти привели к вооружённому конфликту в стране. Жители Крыма провели референдум и вышли из состава Украины, присоединившись к России. Тут же началось противостояние Юго-Востока всей страны с киевской властью, которое привело к событиям, сравнимым с гражданской войной.

Абсолютно полярная оценка этих событий со стороны России и США привели к конфликту уже между этими государствами. Фактически, весь мир раскололся на два непримиримых лагеря так, как прежде это случилось с Украиной.

Неизвестно, к чему бы это всё привело (или ещё приведёт), но угроза полномасштабной войны отчетливо замаячила на горизонте. Мне подумалось: такой конфликт может закончиться ядерной войной. Это вовсе не преувеличение. И тогда наша планета если и не перестанет существовать вовсе, то, по крайней мере, нынешняя цивилизация исчезнет безусловно. Малопривлекательная перспектива, что и говорить…

Я пишу эти строки скупо, хотя на самом деле эмоции не только у меня, но и огромного числа людей просто зашкаливают. В год столетия Первой мировой войны над миром нависла тень Третьей. Как тут не вспомнить предсказания бабы Ванги относительно 2013 года и двух (или трёх) последующих лет, которые якобы пройдут под знаком ядерной войны. Неужели это неизбежность? Всё больше и больше мне казалось, что события разворачиваются по сценарию «Аненербе». Уже и организации такой давно нет, а дело её, как видно, живёт и процветает.

Я не выдержал и набрал номер Руданского.

– Кирилл, надо что-то предпринимать!

Писатель, как ждал моего звонка, тут же предложил:

– Срочно приезжай. Жду.

И вот я в доме Руданского. Он разложил на столе передо мной какие-то схемы и стал пояснять. Я слушал, с трудом впитывая в себя смысл услышанного. Информация касалась самых разных уголков земли и охватывала огромный временной отрезок. Множество красных стрелок соединяли отдельные факты в единую, очень сложную логическую систему. Чтобы это всё понять, надо долго готовиться, а так, сходу…

Я отрицательно затряс головой.

– Стой, Кирилл, стой! Я запутался…

Руданский замер.

– А, я так и думал. Но поверь, это упрощённое пояснение.

– Есть и более сложное?

– Да, есть. Можно целую книгу написать. Но сейчас нет времени. Надо срочно действовать. Здесь ты прав.

– Зачем же ты, вместо того, чтобы что-то конкретное делать, «впаривал» мне все эти схемы?

– Я думал, так будет лучше. Ты поймёшь… В конце концов, это же и есть «поцелуй, который разбудит спящую красавицу».

– Это «поцелуй»? – уточнил я.

– Вот именно! Просто он представлен в таком, весьма усложнённом виде, – сказал Руданский, – и, вообще, все эти схемы были направлены на одно. Мне требовалось упредить события Вальпургиевой ночи и разрушить планы «Аненербе», найдя в них «слабое звено». Именно оно, а точнее – определённый день и определённое место могут спасти ситуацию.

Я с сомнением посмотрел на разложенные перед собой схемы.

– Здесь всё так запутано, что я не в силах определить ни место, ни день, ни, тем более, где наше действие требуется произвести…

– День мне известен хорошо, – сказал Кирилл, – это Радуница. Если ты помнишь, в этот день православные поминают своих почивших предков. Его ещё называют «день Христа». Наступает он на десятый день после Пасхи. В этом году Радуница выпадает на 29 апреля. Число «29» в сумме (2+9) даёт 11, а это знак «Врат», прохода. Иными словами, открытого контакта с нашими предками, нашим прошлым и нашими древними корнями. Мы можем в этот день напрямую держать связь с древнерусскими началами, минуя любые ухищрения «Аненербе», а также их предшественников, начиная от Локи.

«Аненербе» переводится с немецкого «наше наследие или наследие предков». Радуница же – это наследие русских людей. И 29 апреля именно русскому наследию будут даны все приоритеты. Это истинно наш день по всем статьям.

И вот что ещё. Специалисты из «Аненербе» обнаружили на территории древнего кладбища, в подземной его части, древнюю усыпальницу, которую они справедливо назвали «усыпальницей богов». Под ними они понимали создателей (или первых хранителей) Сварги и Портала, находящихся в Биюк-Узенбаше (село Счастливое) и его окрестностях. Портал обозначается числом 11, либо 11.11. Так что 29 апреля, которое мы определили как «Врата» (11), данное место (древнерусские корни), конечно же, будет весьма активно. Что и говорить.

Но по редчайшему стечению обстоятельств, 29 апреля совпал с солнечным затмением. Обычно такое природное явление вызывает у людей массу эмоций – от крайнего интереса к нему до резкого ухудшения здоровья. Внешние проявления этого эффекта видны и понятны каждому: диск луны закрывает собой диск солнца. Только мало кто из людей в этот миг задумывается о том, что в древности луна олицетворяла Европу. А солнце (через Сваргу, Солнце-царя) была олицетворением древнерусских основ.

И ещё хотелось бы обратить внимание на следующее обстоятельство. В Европе находится Стоунхендж, своеобразный мини-Портал, построенный в своё время в том числе для того, чтобы отслеживать подобные явления и даже влиять на них. Стоунхендж и Крымский Портал находятся в таком же противостоянии друг к другу, как луна и солнце во время затмения.

Конечно, «Аненербе» знало о подобных вещах и попыталось усилить этот эффект максимально. И теперь Великобритания (где находится Стоунхендж) вместе со всей Западной Европой (и США) находится в конфронтации с Россией, которая приняла в свои земли Крым (и Портал!). Только в день солнечного затмения, когда Стоунхендж снимает с себя защиту и начинает взаимодействовать с луной, можно «перепрограммировать» его с агрессивного состояния на миролюбивое…

Руданский вкратце растолковал мне суть этого дня, и я понял, что на самом деле Радуница в 2014 году будет для многих неожиданной.

– А место, ты знаешь это место? – спросил я.

– Знаю.

– Где же?

– Не скажу. Просто приедем туда и всё. Остальное сам увидишь.

Я, конечно, не стал настаивать. Пусть всё проявится и исполнится тогда, когда надо и как надо. А будущее покажет правильность наших шагов. Впрочем, к книге «Генуэзец» Кирилл обещал сделать небольшое дополнение в виде главы «Радуница». Если дополнительный тираж книги с этой главой появится, значит, жизнь продолжается.

P.S.

Руданский мне шепнул на ухо, что в самом названии романа зашифровано место, куда мы пойдём 29 апреля. Почему-то мне подумалось, что теперь важен и день, когда выйдет в свет книга с «Радуницей». Эта дата проявит многое. Благо ждать осталось – всего ничего.

29.04.2014 г.

P.P.S.

Всё состоялось! Но то, что мне внезапно открылось, перечеркнуло все традиционные представления о прошлом. Будущее же так кардинально изменится, что я даже не беру на себя ответственность что-либо об этом писать.

Оглавление

Глава I Биюк-Узенбаш

  1

  2

  3

  4

Глава II Тени прошлого

  1

  2

  3

  4

Глава III Страна крепостей

  1

  2

  3

  4

Глава IV Древняя кузница

  1

  2

  3

  4

Глава V Скифское золото

  1

  2

  3

  4

Глава VI Сварга

  1

  2

  3

  4

Глава VII Руса-коса

  1

  2

  3

Глава VIII Жертва Майи

  1

  2

  3

Глава IX Крымская Дева

  1

  2

  3

Глава X Золото Мамая

  1

  2

  3

  4

Глава XI План Краузера

  1

  2

  3

  4

Глава XII Генуэзец

  1

  2

  3

  4

Глава XIII Как разбудить Русу

  1

  2

  3

  4

Глава XIV Радуница (вместо послесловия) Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg