Набоков Владимир Письмо к С В Потресову
Письмо к С. В. Потресову
7 января 1921 г. в рождественском выпуске берлинской газеты «Руль» впервые появились стихи и рассказ, подписанные «Влад. Сирин». В середине июня 1921 г. Набоков приехал из Кембриджа на каникулы в Берлин и покинул Германию в начале октября. Публикуемое письмо является одним из первых, подписанных литературным псевдонимом, который еще не заместил собою фамилию. Оно интересно не только как очерк собственного литературного труда, своего рода попытка ранней творческой автобиографии, но и неожиданным сочетанием зрелых писательских приемов («Мимо, читатель, мимо…») и юношеской непосредственности, едва ли не простодушия молодого литератора, откликнувшегося на похвалу маститого журналиста.
Письмо адресовано Сергею Викторовичу Потресову (псевдоним — Сергей Яблоновский, 1870–1953). В предреволюционные годы он приобрел известность как театральный и литературный критик, выступавший на страницах московской газеты «Русское слово» и других изданий, последовательный противник символистов, футуристов, организатор кампании против М. Волошина в феврале 1913 г. В годы гражданской войны Потресов покинул, Россию и затем подвизался в писательских кругах русского Парижа. Его письмо Набокову нам неизвестно, однако можно предположить, что оно было вызвано появившимся 20 сентября 1921 г. в «Руле» стихотворением Сирина «На смерть Блока» ближайшей к дате письма набоковской публикацией. Упомянутые Сириным журналы, в сущности, исчерпывают ряд русских изданий, в которых он печатался в ту пору, поэтому концовка фразы — «и т. д.» — характеризует скорее надежды молодого литератора, чем отражает реальность. Публикации Сирина в парижской газете «Общее дело», издаваемой В. Л. Бурцевым, неизвестны.
В научный оборот публикуемое письмо ввел Брайен Бойд, почерпнувший из него сведения об экстравагантном юношеском переводе романа Майн Рида. Письмо принадлежит Бахметевскому архиву Библиотеки редких книг и рукописей Колумбийского университета (Нью-Йорк) и хранится в фонде С. В. Потресова (кор. 1).
28-IX 21
Берлин
Глубокоуважаемый Сергей Викторович,
я был невыразимо тронут, необычайно ободрен письмом вашим. Такие вы сказали хорошие слова, что я и застыдился, и возгордился, и почувствовал ту чудесную теплоту, которую излучивает человек зоркий и чуткий.
Мне двадцать два года, а моей музе — двенадцать. Десяти лет, помнится, я перевел с английского на французский, в невероятных александрийских стихах, роман Майнрида «Всадник без головы». Шли годы (тихие годы допотопной жизни), я частенько марал бумагу, наполняя школьные тетрадки несуразными рассказами, в которых были и поцелуи, и крокодилы, и аромат пестрых пинкертончиков; потом, как-то вечером, в июле 14-го года, я сочинил стишок о дачном закате, утром скроил еще пару, и пошло, и пошло — я вошел во вкус, и с тех пор, кажется, не было дня, чтобы я чего-нибудь не написал. В 16-м году я имел несчастье издать книжку (мимо, читатель, мимо…), а там пошли дни «драпа», я очутился в Крыму, потом в Греции, потом в 20-м году в Кембриджском университете, откуда приезжаю на каникулы в Берлин.
Я печатался в здешних и парижских журналах Грядущая Россия, Жар-Птица, Русская Мысль и т. д.), пишу много и бестолково, и все меня мучит мысль, что это дело пустое. И потому в душе все как-то зазвенело, когда я прочел слова нечаянного сочувствия.
Благодарю вас.
Ваш В. Сирин (В. В. Набоков).
Если разрешите, я пришлю вам (для «Общего дела»?) несколько стихов.
Публикация и вступительная заметка H А. Доронченкова
Письмо к А. В. Амфитеатрову
(c) Lilly Library, Indiana University, USA, 1996.
(c) Ж. Шерон (публикация, вступительная заметка), 1996.
Среди обширного эмигрантского архива писателя Александра Валентиновича Амфитеатрова (1862–1938) в Lilly Library при Индианском университете (США) находится короткое письмо В. Набокова с биографическими данными. Письмо было написано по просьбе Амфитеатрова, который готовил историю новейшей русской литературы. К сожалению, проект Амфитеатрова никогда не был осуществлен, а письмо Набокова осело в архиве Амфитеатрова с другими письмами-автобиографиями других эмигрантских писателей. Можно предположить, что дата письма — 1930 г. В письме упоминается писатель Виктор Яковлевич Ирецкий (1882–1936), который был выслан из Советской России в 1922 г.
Luitpold[strasse] 27
b/v. Bardeleben
Berlin W
Глубокоуважаемый Александр Валентинович,
мне сообщил В. Я. Грецкий, что вы хотите получить кое-какие сведения обо мне. Вот они: родился в 1899 г. в Петербурге. Кончил Кэмбриджский университет (зоология и романские языки) в 1922. Последние годы прожил в Германии. Женат. Написал три романа (Машенька, 1926, Король, Дама, Валет, 1928, Защита Лужина, 1930 — все три изд. «Слово») и сборник рассказов и стихов («Возвращение Чорба», 1929).
Не знаю, что еще стоит о себе написать, — очень легко войти во вкус и разболтаться. Во всяком случае охотно отвечу вам на любой ваш вопрос по этому поводу.
Крепко жму вашу руку.
Примите уверения
в искреннем моем уважении
В. Набоков.
Публикация и вступительная заметка Ж. Шерона
Переписка Владимира Набокова с М. В. Добужинским
(c) Дмитрий Набоков (письма № 4,5,7,8,9,12), 1996.
(c) Bakhmeteff Archive of Russian and East European History and Culture, Columbia University, 1996.
(c) В. Старк (публикация, вступительная заметка и примечания), 1996.
Переписка Набокова с Добужинским хранится в Бахметевском архиве Колумбийского университета в Нью-Йорке, но доступ к ней, как и к другим материалам, переданным в архив наследниками художника, ограничен. Настоящая публикация оказалась возможной благодаря любезному разрешению Ростислава Мстиславовича Добужинского и содействию сотрудников архива, которым выражаю глубокую признательность.
В настоящее время не установлено местонахождение оригиналов писем Добужинского Набокову, хотя, как полагает его сын Дмитрий Владимирович, они еще могут обнаружиться в неразобранной части личного архива писателя. При подготовке этой публикации сыном Набокова были присланы шесть текстов Добужинского на открытках и оригинальных работах художника, адресованные им писателю. Это те самые «дивные открытки» и «очаровательная крисмас-карточка», упоминаемые Набоковым в его письмах. Благодарю Д. В. Набокова за этот неожиданный подарок и за согласие напечатать письма отца, хранящиеся в Бахметевском архиве. Два сына двух замечательных людей позволили впервые опубликовать их письма друг к другу. Правда, кое-что об их общении нам уже было известно, прежде всего из рассказов Набокова в «Других берегах», но только знакомство с перепиской создает достаточное впечатление об их отношениях.
В этой публикации представлено двадцать пять писем. Одиннадцать из них Набокова, четырнадцать Добужинского. Художник, очень аккуратный в своей корреспонденции, как вспоминают его дети, имел обыкновение делать и сохранять черновики писем. Так произошло и с его письмами Набокову, но публикация черновиков отчасти восполняет отсутствие беловиков, а также позволяет проследить ход мыслей Добужинского, представить и то, что в конечном итоге, может быть, не было отослано адресату. Вместе с тем ответные письма Набокова позволяют утверждать, что полученные от Добужинского письма соответствуют публикуемым черновикам.
Мстислав Валерианович Добужинский был на двадцать шесть лет старше Набокова и выступил в роли его учителя, когда тому было 13–15 лет. Много позднее Набоков — с его искусством «заклинать и оживлять былое» вспоминал: «…знаменитый Добужинский […] учил меня находить соотношения между тонкими ветвями голого дерева, извлекая из этих соотношений важный, драгоценный узор, и […] не только вспоминался мне в зрелые годы с благодарностью, когда приходилось детально рисовать, окунувшись в микроскоп, какую-нибудь еще никем не виданную структуру в органах бабочки, — но внушил мне кое-какие правила равновесия и взаимной гармонии, быть может, пригодившиеся мне и в литературном моем сочинительстве».
Подобное признание писателя стоит очень многого. В педагогических принципах Добужинского того времени, когда он дает уроки юному Набокову, есть то, что станет очень близким и важным для зрелого писателя: уделяя главное внимание «большой форме», сохранить внимание к детали, «мысленно связующей линии рисунка», или «компасу», как определял эту творческую установку художник. В одном из публикуемых писем, благодаря Добужинского за открытки — очередной подарок, Набоков вспоминает былые уроки, как он «срисовывал» одну из картинок — «бабу». Очевидно, что речь идет об «Охтенке» (1909) из серии «Типы Петербурга», выполненной Добужинским по заказу издательства Общины Св. Евгении. Эта открытка невольно вызывала в памяти обоих знаменитую пушкинскую «охтенку» из первой главы «Онегина», спешащую с кувшином молока. Добужинский сам замечал, что «охтенка-молочница „спешила“, как и во времена Пушкина, но уже не „с кувшином“, а с металлическими бидонами на коромысле…»
Открытки, книги, оформленные Добужинским и подаренные Набокову (особенно писателю нравилась «Блоха», т. е. «Левша» Лескова), акварели и расписной фарфор — все это составило «добужинский уголок» в его доме, так что из современной гостиной «получился какой-то будуар начала века», как он пишет художнику. В. Набоков никогда не имел своего дома вне России, наемные квартиры часто менял, вещей не накапливал, но «добужинский уголок» кочевал из одного дома в другой. Сейчас он в Монтрё, в швейцарском доме сына писателя, Особое место в этом уголке занимают те произведения, которые перебрались сюда прямо со сцены из спектакля по пьесе Набокова «Событие», поставленной в 1941 г. в Нью-Йорке с декорациями и костюмами Добужинского.
А для Добужинского подобной реликвией или даже «регалией» можно считать стихотворение Набокова, ему посвященное:
UT PICTURA POESIS [1]
М. В. Добужинскому
Воспоминанье, острый луч, преобрази мое изгнанье, пронзи меня воспоминанье о баржах петербургских туч в небесных ветреных просторах, о закоулочных заборах, о добрых лицах фонарей… Я помню, над Невой моей бывали сумерки, как шорох тушующих карандашей. Все это живописец плавный передо мною развернул, и, кажется, совсем недавно в лицо мне этот ветер дул, изображенный им в летучих осенних листьях, зыбких тучах, и плыл по набережной гул, во мгле колокола гудели собора медные качели… Какой там двор знакомый есть, какие тумбы! Хорошо бы туда перешагнуть, пролезть, там постоять, где спят сугробы и плотно сложены дрова, или под аркой, на канале, где нежно в каменном овале синеют крепость и Нева. 1926Из-за того, что нам не известны оригиналы писем, отосланных Добужинским Набокову, в том числе и письма от 4 апреля 1943 г., где упоминается это стихотворение, мы не можем быть уверены в том, что дошли до адресата строки, написанные на полях одного из его черновиков: «Вы когда-то написали маленькие стихи, посвященные мне. Их у меня нет, а я очень ими дорожу как знаком отличия. Это для меня Владимир 1-й степени и с короной. Если Вы найдете у себя или вспомните, пришлите мне эту регалию». Из всех русских орденов Добужинский выбирает именно владимирский орден, обыгрывая безусловно имя своего корреспондента и как бы коронуя его, Вероятно, он помнил и о том, что этот орден даже коронованные особы могли получить лишь за личную заслугу, а не по праву рождения, как некоторые другие награды.
Из переписки становится известно, что друг А. А. Ахматовой композитор Артур Сергеевич Лурье, оказавшийся в Америке, вместе с Добужинским дважды пытались привлечь Набокова к постановке опер по романам «Идиот» Достоевского и «Арап Петра Великого» Пушкина. Набокову отводилась роль либреттиста, от которой он вежливо, но решительно отказался. Первое предложение он отверг потому, что «не терпит Достоевского» и с Лурье имеет «взгляды на искусство совершенно разные» (замысел оперы по роману Достоевского никогда не был воплощен, и даже самые крупные специалисты по истории оперного искусства и музыке «по Достоевскому», такие как А. А. Гозенпуд, ничего не знают о такой затее). Добужинский, судя по возникшей паузе в переписке, обиделся на Набокова за любимого им писателя. И Набоков в письме от 8 мая 1944 г. явно стремится загладить возникшую неловкость, выступив инициатором возобновления переписки в несколько даже непривычной для себя манере.
Оба корреспондента были в жизни и человеческом общении людьми сдержанными. Тем интереснее наблюдать, как два великих художника находят друг для друга не просто вежливые формулы, но и теплые слова.
Сама формула «дорогой друг» далась воспитанному Набокову не сразу. Понадобилось три года, прежде чем это дружеское приветствие в письмах младшего по возрасту пришло на смену традиционно-вежливому «дорогой», В Америку приезжает уже признанный писатель Сирин. Свое первое письмо он подписывает: «В. Набоков-Сирин», а Добужинский помечает свои черновики иногда «Набокову», иногда — «Сирину». Сирин просил помощи у своего бывшего учителя, когда наметился переезд в Америку. Переписка, начавшаяся с этой темы и в этой интонации, постепенно приобретает, по мере утверждения позиций Набокова в Новом Свете, иное звучание, отвечающее тому месту, которое он занимает здесь как писатель. Добужинскому важны суждения Набокова о своих и его собственных литературных трудах. Набоков же сообщает художнику о своих опытах рисования, образцами которого — стремительными набросками бабочек — он непременно снабжает свои послания художнику.
Объединяло обоих художников и их отношение к Пушкину, хотя напрямую и не высказанное. У Добужинского это обнаруживается в сентенциях по поводу «кощунственного» обращения либреттистов с пушкинскими произведениями. В Набокове он видит единственного, кто смог бы «вышить нечто по пушкинской канве» незавершенного романа «Арап Петра Великого». И, наверное, наибольший интерес в публикуемой переписке представляют те письма, где речь идет о намерении Лурье и Добужинского создать оперу по «Арапу» с привлечением Набокова в качестве либреттиста. Писателю, мастеру разгадывать всяческие тайны, Добужинский предлагает проникнуть в пушкинский замысел. Добужинский пишет Набокову о якобы сохранившемся в бумагах Пушкина наброске плана окончания романа, где боярышня Ржевская, выданная Петром за своего черного крестника, неожиданно рожает ему белого ребенка. Добужинский выстраивает продуктивную в художественном смысле реконструкцию пушкинского замысла романа, где Ибрагим, от которого в первой главе романа парижская графиня L* рожает своему законному супругу черного ребенка, в браке получает возмездие — его жена одаривает его белокожим ребенком. Набоков, как и Добужинский, не нашел подтверждения у Пушкина наметок подобной развязки незавершенного романа. Не будь писатель в 1943 г. более занят другими делами или обратись Добужинский к Набокову в ту пору, когда он приступит к комментарию «Евгения Онегина», уделив особое внимание фигуре экзотического предка Пушкина, вполне возможно, что он и увлекся бы подобной реконструкцией фабулы романа.
В 1922 г. был впервые напечатан в книге «Неизданный Пушкин» следующий отрывок, написанный около 1833 г.: «Часто думал я об этом ужасном семейственном романе: воображал беременность молодой жены, ее ужасное положение и спокойное доверч[ивое] ожидание мужа.
Наконец час родов наступает. Муж присутствует при муках милой преступницы. Он слышит первые крики новорожденного; в упоении восторга бросается к своему младенцу — — — и остается неподвижен — — —». Проставленные тире как будто бы оставляют место для другого толкования, нежели предложено Добужинским в письме Набокову. Но всякий здравомыслящий читатель должен понять, что нечего было бы и пугаться милой роженице, не понимай она, что именно цвет рождающегося ребенка может не ответить нетерпеливым ожиданиям супруга. Конечно, может быть еще одно толкование. В «Начале новой автобиографии», там, где Пушкин пишет о своем черном прадеде, есть такие строки: «В семейственной жизни прадед мой Ганнибал так же был не счастлив, как и прадед мой Пушкин. Первая жена его, красавица, родом гречанка, родила ему белую дочь. Он с нею развелся и принудил ее постричься в Тихвинском монастыре». Приведенный выше отрывок в сравнении с этим несомненно относится к художественному замыслу Пушкина, а не к давно пережитому, почти забытому, жестоко отомщенному и вовсе не романтическому эпизоду из семейной жизни реального Ганнибала, ставшего прототипом пушкинского Арапа.
Рождение оперы обошлось и без Набокова и без Добужинского. Лурье создал грандиозное музыкальное произведение, далеко ушедшее от пушкинского замысла, но оно никогда не было воплощено на сцене и звучало лишь в отрывках в концертном исполнении. Либретто к ней было написано Ириной Александровной Грэм (р.1919). Уже через три года после смерти Добужинского и через год после того, как Набоков вернулся в Европу, Лурье писал 11 января 1980 г. Анне Андреевне Ахматовой:
«…Написал я громадную оперу „Арап Петра Великого“ и посвятил ее памяти алтарей и очагов. Это памятник русской культуре, русскому народу и русской истории. Вот уже два года я безуспешно стараюсь провести ее на сцену. Здесь никому ничего не нужно. H путь для иностранцев закрыт. Все это ты предвидела уже 40 лет тому назад: „Полынью пахнет хлеб чужой“. Арап мое второе большое сочинение на пушкинский сюжет: в Париже я написал „Пир во время чумы“, оперу-балет, который был принят Opera перед самой войной, но не был никогда исполнен на сцене полностью, а только в отрывках.
А вообще — живу в полной пустоте, как тень…»
Многое из того, что выражено в этом трагическом письме, оказывается созвучным тому, что переживали, «вживаясь в Америку», и участники представляемой нами переписки, в меньшей мере Набоков с его феноменальной двуязычностью, в большей Добужинский, так до конца и не прижившийся в Америке. «Мечтаю опять о Париже», — пишет он с грустью Набокову в последнем письме.
1
Набоков — Добужинскому
31-Х-39
59, rue Boileau
Paris XVI
Дорогой Мстислав Валерианович,
позвольте мне обратиться к вам с очень большой просьбой. Дело в том, что я уже около двух лет стараюсь наладить переезд в Америку, свой и семьи (жена и 5-летний сын) [2]; главная трудность состоит в том, что, не располагая никаким капиталом, я непременно должен представить в консульство «affidavits» [3], которые служили бы для властей достаточной гарантией. Друзья, которые у меня есть в Америке, с трогательной готовностью мне их дают, — но все они сами иммигранты и не располагают крупными средствами, а богатых людей не знаю. Вот я и подумал, что, находясь в Америке, вы, может быть, могли бы попросить кого-нибудь посостоятельнее, в виде большого одолжения дать мне affidavit; сейчас вопрос визы становится для меня особенно остро, — иначе, поверьте, я не стал бы вас беспокоить такой просьбой, — но положение мое, правда, отчаянное по многим причинам. Хотя это само собой разумеется, но хочу подчеркнуть, что я, конечно, обязуюсь никогда и ни при каких обстоятельствах не обращаться к помощи возможного поручителя.
Если бы вам удалось кого-нибудь упросить меня выручить, то на этот случай хочу предупредить, что для того, чтобы иметь вес для консула, affidavit должен непременно содержать указание доходов поручителя, причины, по которым желает иммигрирующему помочь, в каких размерах он готов помочь, а также необходимо снабдить affidavit доказательствами («supporting documents» [4]) того, что сумма указанных в affidavit'е доходов соответствует действительности.
Я знаю, что заниматься этим скучно ради чужого (меня), но я надеюсь на вашу дружбу и отзывчивость, и мне хочется верить, что вы кого-нибудь найдете и уговорите.
Пожалуйста, ответьте мне как можно скорее.
Крепко жму вашу руку.
Ваш В. Набоков-Сирин.
2
Добужинский — Набокову
307 West 79 St.
N.-Y. Сitу
19 ноября [1]939
Дорогой Владимир Владимирович,
только сегодня получил Ваше письмо, присланное мне Александрой Львовной Толстой [5], которая пишет мне, что С. А. Куссевицкий [6] уже устроил все необходимое и приезд Ваш обеспечен, чему я страшно рад.
Я повидал сегодня же двух лиц, которые, как я убедился, могут быть Вам полезны и помогут в смысле знакомств с литературными и, главное, с издательскими кругами. Я пока сам только что начинаю делать знакомства, но еще не в курсе многого.
Dr. Ярмолинский [7], у кот[орого] я был, заведует русским отделом огромной N.Y. Public Library и имеет очень большие связи. Он говорил мне, что не советует очень рассчитывать на заработок переводами, т. к. тут вообще переводной литературы издается сравнительно мало. Думает, что при Вашем знании языка Вы будете писать Ваши произведения по-английски. Я передаю только его мнение. Другой мой собеседник, Малицкий, управляет русским и художественным отделом одного из самых больших или самого большого книжного магазина и издательства Brentano на 5 avenue, который тоже хочет для Вас постараться.
Нечего и говорить, как я буду рад Вашему приезду, как и все, и так надеюсь, что все наладится и мы Вас тут увидим. Незаметно, чтобы война тут отражалась на жизни, театральный сезон, напр[имер], живее, говорят, прошлогоднего.
Я еще мало ориентирован, т. к. в сущности в самом N.Y, всего месяц, сначала жил далеко от N.Y. в Connecticut, где готовил с Чеховым и его студией спектакль (переделка «Бесов»), а потом 2 недели не вылезал из театра. [8] Я присматриваюсь к американцам и их мало еще мне понятному mentality — очень много неожиданного. Какая-то смесь наивности и классической их меркантильности. Достоев[ский], которого хотели мы показать, оказался непонятен, и смеялись в самых неожиданных местах, что даже загадочно!
N.Y. вообще меня поражает по-всякому.
К нашей радости, кажется, сюда собирается Ал. Н. Бенуа. [9] Спешу сегодня же послать Вам ответ и, пожалуйста, напишите, как с отъездом.
Сердечно Ваш М. Добужинский.
3
Набоков — Добужинскому
[начало июня 1940 г.]
1326 Madison ave. [10]
N.Y.
Дорогой Мстислав Валерьянович,
страшно рад был получить ваше милое письмо. Непременно обращусь к Малицкому у Brentano. Видаю здесь множество людей, стараюсь найти какой-нибудь литературный или университетский джоб [11], но пока ничего не наклевывается.
Милейший и добрейший Карпович [12] пригласил нас в Вермонт, и, кажется, туда едут через Бостон, так что, может быть, в первых числах июля увижу вас?
Очень мне не терпится пожать вашу большую умную руку.
Ваш В. Набоков.
4
Добужинский — Набокову
[Открытка М. Добужинского из серии «Типы Петербурга» — «Охтенка» (1909) [13] с почтовым штемпелем:]
«Boston. Mass. Aug. 2. 1940».
Mr. & Ms. V. Nabokoff
c/o Mr. Karpovich
West Wardsboro (Vermont)
(Серия последняя!)
Сердечнейший привет! (Non multum, sed multum) [14] и до свидания — когда? Ждем в Бостон.
Ваш М.Д
Vale.
5
Добужинский — Набокову
[Открытка М. Добужинского из серии «Типы Петербурга» — «Продавцы сбитня» (1905) с почтовым штемпелем:]
«Boston. Mass. Aug. 22. 1940».
Mr. V. Nabokoff
c/o Pr. Karpovich
West Wardsboro (Vt.)
Сердечный привет Вам, В. В. с Верой Евс., и Вашим милым хозяевам от нас с Е. О. [15]
Ваш М. Д.
[приписка на полях:]
Недавно проезжали не так далеко от Вас, но были связаны чужой машиной и нельзя, увы, было заехать!
6
Набоков — Добужинскому
[Лето 1940 г.]
Дорогой Мстислав Валерьянович,
громадное спасибо за дивные ваши открытки. Какая ласка для глаза, какое очарование для памяти. Бабу я когда-то «срисовывал» [16].
Обращаюсь к вам с большой просьбой. Не можете ли вы мне сообщить обратной почтой адрес виолончелиста Пятигорского? [17] Я получил трагическое письмо от его друзей из Франции, которое необходимо немедля переслать.
Обнимаю вас, целую ручку вашей супруги.
Ваш В. Набоков.
7
Добужинский — Набокову
[Открытка М. Добужинского из серии «Типы Петербурга» — «Мамка» (1910) с почтовым штемпелем:]
«Boston. Mass. Sep. 11. 1940».
Mr. V. Nabokoff
c/o Pr. Karpovich
West Wardsboro
(Vermont)
Среда 11/IX.40.
Дорогой Владимир Владимирович,
я только что вернулся из Нью-Йорка и нашел Вашу открытку. Адреса П.[ятигорского] я не знаю и написал секретарше Куссевицкого. Думаю, что он знает. Как только получу ответ, сейчас же напишу Вам.
Долго ли Вы еще будете в Вермонте?
Наш сердечный привет В. Е., Вам и Карповичам.
Ваш М. Добужинский.
8
Добужинский — Набокову
[Открытка М. Добужинского из серии «Типы Петербурга» — «Ломовик» (1910) без почтовых штемпелей (видимо, была отослана в конверте).]
Понед[ельник] 16.IX.1940.
Дорогой Владимир Владимирович,
только что получил адрес. П.[ятигорский] по-видимому в турне, но ему можно писать через его manager: Artur Yudson Management с/о Columbia Concert Corporativ 113 West 57 St. N.York City.
Не будете ли Вы проездом в Нью-Йорк в Бостоне? Так хотелось бы повидаться!
Обнимаю сердечно.
Всем Вам привет.
Ваш М. Добужинский.
[на полях:]
Простите за кляксы. Под рукой другой открытки нет!
9
Добужинский — Набокову
[Литография М. Добужинского «Исаакий в метель» (1922) с текстом на обороте:]
Самый сердечный привет к праздникам от Е. и М. Добужинских.
1940.
10
Набоков — Добужинскому
25. VII.41
230 Sequoia ave.
Palo Alto [18]
Дорогой Мстислав Валерьянович,
шлем живописнейший привет вам и Елизавете Иосифовне из этой чудной желтоватой страны. Какое было хорошее путешествие! Я, конечно, главным образом ловил бабочек по дороге, но все же засматривался на великолепные ландшафты — особенно замечательны были оранжево-голубые груди, грудки и грудища Великого Каньона в New Mexico.
Читаю свои лекции в общем с удовольствием, но мало у меня досуга для собственных трудов и много себе задаю лишней работы, особенно в смысле переводов на англ[ийский], но что поделаешь, когда существующие переводы (напр[имер], Шинели) не перекладные лошади просвещения, а дикие ослы дикого невежества. Какая небрежность, какая недобросовестность…
У нас удобный домик, и титульное дерево улицы растет у нас в саду. В сентябре двинемся на восток.
Напишите мне два слова, дорогой друг. У меня ужасно устала рука от многочисленных страниц, которые строчу за день. Обнимаю вас.
Ваш В. Набоков.
11
Добужинский — Набокову
10. VIII.41
Дорогой Владимир Владимирович, был очень сердечно обрадован хорошей весточке от Вас, милый друг. Все не мог взять перо в руки, чтобы написать Вам — руки заняты кистью и карандашом все время беспрерывно и конца-краю не вижу работе, но ею увлечен. Никому не пожелаю провести лето-пекло в N.Y., а мы еще живем среди несмолкаемого адского шума на Бродвее, я мог изучить все оттенки- шуршание, жужжание, гудение, хрипение, бряцание, зверский грохот и мерзкое перд…е. Каждую ночь еще вопят сирены амбулаксов и пожарных, визгом жалобным и воем надрывают сердце мне. (Словом, Бесы действительно.) [19] Как мы мечтаем о природе, ездим иногда к Чехову, а осенью нас приглашают погостить в Wellesley! [20]
Спасибо за подробности Вашей жизни. Шлем с женой Вам и В. Е. наш love [21]. Как мальчик? Обнимаю.
Ваш М. Добужинский.
12
Добужинский — Набокову
[Гравюра с рождественской елью на фоне равнинного пейзажа после сражения: в декабре 1941 г. гитлеровские войска были разгромлены под Москвой. Надпись:]
«CHRISTMAS 1941».
Дорогой Владимир Владимирович,
Вы совсем пропали из моей жизни, и я очень скучаю по Вас! Но я, вероятно, в январе буду в Бостоне и тогда, надеюсь, повидаемся. Я все время был много занят, и теперь делаем (с Фокиным [22]) балет, который будет дан в первый раз в Бостоне!
Шлем с женой самый сердечный привет Вере Евсеевне и Вам и с Новым Годом! Надеюсь, Вы довольны Wellesley, как и В. Е. Черкните мне словечко.
Ваш М. Добужинский.
13
Набоков — Добужинскому
2. I.42
19, Applety R…
Wellesley
Дорогой друг Мстислав Валерьянович,
благодарю вас за очаровательную крисмас-карточку и милые слова.
Страшно рады будем вас повидать, когда будете в Бостоне. Я бываю часто в Cambridge [23], где занимаюсь своими [далее следуют изображения трех бабочек] в музее [24].
Пишу и печатаюсь, да все по-английски.
Мы с Верой желаем вам и Елизавете Иосифовне безоблачного Нового года.
Ваш В. Набоков.
14
Набоков — Добужинскому
8 Craigie Circle
Suite 3S
Cambridge, Massachusetts
Дорогой друг,
ваши воспоминания о Мире Иск[усства] очаровательны [25]: это настоящий Добужинский. Эти овалы, врисованные как бы в текст, с портретами Сомова, Бакста, Бенуа, Грабаря (да, я исправил опечатку), необыкновенно хороши. Единственная маленькая придирка: избегайте кавычек! Слову не нужны типографские подпорки.
Ваша вещь лучшая в сборнике. Бунин уж слишком много дам переибунил [26], а бездарная стряпня госпожи Толстой стыд и срам [27]. Зато очень удачен Осоргин [28].
Я вернулся на неделю с лекционного турне по южным штатам [29] и уезжаю опять завтра — на запад, в Илиной и Минезоту [30]. Здесь я работаю по бабочкам.
Если будете когда-нибудь в Кэмбридже и посетите нас, то увидите, что наша гостиная отделана… Добужинским: мы развесили по стенам «фотографии» и «тарелку» от «События» [31], и получился какой-то будуар начала века.
Шлем вам обоим горячий привет.
Ваш В. Набоков.
[под текстом письма — рисунок большой и двух маленьких бабочек, порхающих над цветком]
15
Добужинский — Набокову
6 дек. [1]942
Дорогой Владимир Владимирович, сожалею, что до сих пор не откликнулся — завертелся с театром, а потом впал в тоску, что всегда есть последствие, ибо театр страшно грубая история и как бы другие ни хвалили (а Сороч[инская] ярмарка имела «успех») [32], самому невозможно быть довольным, а Чехов совсем впал в уныние, хоть сумел из американцев сделать настоящих хохлов. Я все еще живу, как видите, этой Ярмаркой, куда уж очень много вложил сил за 5 месяцев работы, и сам все написал. Утешаюсь тем, что пишу и пишу все свои воспоминания, и мне страшно ценно и дорого то, что Вы сказали. [33]
Крепко обнимаю Вас, дорогой друг, и шлем с женой сердечный привет Вам обоим.
Ваш М. Д.
16
Добужинский — Набокову
200 W 58 St. N.Y. 4 апр[еля 19]43
Дорогой друг, давно собирался Вам написать. Поздравляю Вас с получением премии [34], и моральная,[35] и материальная поддержка не мешает в нашей трудной жизни. Как она у Вас идете Я часто думаю, какой пробел у меня, что Вы не здесь. Напишите о себе!
Я встречаюсь с композитором Лурье [36], который написал или пишет музыку на сюжет «Идиота» Достоевского и мечтает поставить это произведение. Он просил меня узнать, не заинтересуетесь ли Вы сделать из романа либретто? [37] Если да, то он с Вами спишется или повидается и расскажет о своих планах, которые довольно необычны. Хочет и меня заинтересовать.
У меня все как-то проходит мимо носа, и остается лишь Куропаткинское «терпение, терпение и терпение» [38], но если что выйдет, расскажу Вам. [39]
Все последнее время я для себя делал пустяки. Впрочем, написал маслом вдруг большой натюрморт с зимним видом! Больше же строчу [40] пером, воспоминания толстеют. Написал по просьбе не очень мне симпатичного «Новоселья» о Петербурге [41], а в «Н. Журнал» с благословения Алданова [42] отдал статью о Фокине (долго корпел). [43] [44] Мой пример заразил Мих. Чехова (ему много прочитал из моих восп[оминаний]), и он сам стал [45] писать, мне прислав из Голливуда несколько очень интересных отрывков для прочтения. [46] [47]
Откликнитесь! Так буду рад. Ел[изавета] Ос[иповна] шлет вместе со мной сердечный привет Вам с Верой Евсеевной и Димой.
Крепко обнимаю Вас.
Ваш М. Добужинский.
Сердечный привет наш милым Карповичам!
[на полях:]
Вы когда-то написали маленькие стихи, посвященные мне [48]. Их у меня нет, а я очень ими дорожу как знаком отличия. Это для меня Владимир 1-й степени и с короной. Если Вы найдете у себя или вспомните, пришлите мне эту регалию.
17
Добужинский — Набокову
12 V 43
Дорогой Владимир Владимирович, я все поджидал ответа на мое письмо, но теперь я думаю, что Вы вовсе его и не получали. Писал я в начале апреля:
Меня просил композитор Артур Сергеевич Лурье запросить Вас снова: не захотели ли бы Вы с ним вместе обратить «Идиота» Достоевского в оперу… Если Вас эта неожиданная идея может заинтересовать в принципе, он мог бы приехать к Вам и теперь очень ждет Вашего мнения. Ответьте на сей пункт и, главное, расскажите хоть в двух словах о себе. Очень без вас скучаю!
Про себя могу доложить немного. Пописываю. В Нов[ом] Журнале появится моя статья о Художеств[енном] Театре, воспоминания, довольно длинные, и со страхом буду ждать Вашей Критики! [49] Делаю сейчас иллюстрации к Левше Блохе Лескова [50], но лета и слабых контуров не вижу.
18
Набоков — Добужинскому
8, Craigie Circle
Cambridge
15. V.43
Дорогой Мстислав Валерьянович,
очень виноват перед вами — но вот что случилось: получил ваше письмо перед отъездом на юг, где читал лекции, сунул его вместе с двумя другими в записную книжку — и оную потерял — вместе со всеми адресами. Теперь постепенно восстанавливаю этот погибший мир.
Спасибо за ваши милейшие письма, С «Идиотом», к сожалению, не выйдет. Во-первых, потому, что не терплю Достоевского, а во-вторых, потому, что у меня с Лурье (судя по его статье о музыке — в Нов[ом] Журн[але], кажется) взгляды на искусство совершенно разные.
Жизнь моя протекает тихо в научных, литературных и академических занятиях. Если вам попадется последний номер «Atlantic» или последний номер «New Yorker», то найдете в них мою прозу и стихи. [51] Я кончил книгу о Гоголе. Кончаю большой труд о генитальных органах одной группы бабочек («голубянок»). Преподаю дважды в неделю в Wellesley College. (Очень, кстати, хотелось бы снова взглянуть на ваше изображение этих мест — теперь, когда я их так хорошо знаю.)
Через месяц, вероятно, уедем на Запад, до осени. [52] Митенька много рисует и отлично учится.
Скоро ли мы увидимся, дорогой друг?
Ваш B. Набоков.
19
Набоков — Добужинскому
8-V.44
8 Craigie Circle
Cambridge
Mass.
Дорогой Мстислав Валерьянович,
вдруг захотелось вам написать два слова, сказать вам, что помню вас и люблю. Быть может, буду в Нью-Йорке в конце месяца, и если вы там, а не в Вашингтоне, страшно буду рад повидать вас;
Мне чрезвычайно понравились воспоминания Мих. Чехова — и особенно строки о вас. В скором времени у меня выходит книжка о Гоголе — и вы там упоминаетесь тоже. [53]
Я собственноручно сделал 450 рисунков тушью и около 50 цветными карандашами для моей обширной работы о бабочках (которая отнимает у меня гораздо больше времени, чем дозволяет карман, т. е. было бы все гораздо лучше, если бы больше занимался литературой).
Напишите мне о себе. На буфете у нас стоят кучера, у толстого фиолетовые рукавицы за поясом, а у другого на руке с кнутом клетчатая варежка (знаменитый «центр» Добужинского), «повторенная» клетчатыми окнами в стене дома. [54]
Обнимаю вас.
Ваш В. Набоков.
Жена шлет вам обоим привет.
20
Добужинский — Набокову
28 XII 44
Дорогой друг Владимир Владимирович,
наконец послал Вам «Блоху». Я долго ждал выхода книжки 2-м изданием в расчете, что репродукции будут приличнее и не стыдно будет ее дарить. Но хоть действительно напечатано лучше, все-таки я не очень доволен (цвета грубы). Но уже 3-го издания, пожалуй, и не дождаться, поэтому уж примите сие.
Я и невежливо долго не реагировал на присылку Вашего Гоголя. [55] Не сердитесь! Дедикас [56] меня тронула, можно сказать, до слез. Я так рад, что книга, как я часто слышу, очень хорошо прошла, дошла и уколола! К сожалению, хоть и стараюсь вчитаться, мне при моем все-таки дилетантском знании языка, дается это медленно. [Далее вычеркнуто: А что за беззубая критика была г. Слонима! [57]] […] помогаю так, как мы бы могли. Вы, конечно, понимаете, каково было наше душевное состояние и как мы были счастливы, получив недавно из Парижа от сына ответную телеграмму и открытку — все в его семье благополучно, а о младшем сыне ничего не знаем после того, как Литва стала частью «Союза». [58]
Мы были так рады узнать от Ал. Ив., что Вы оба сейчас в деревне и что сможете оправиться наконец и если не забыть ужасы, по крайней мере не видеть.
Если Вы захотите простить нас и прислать два слова, будем очень счастливы. Пишу почти в канун Нового года. И дай Бог, чтобы новый год был лучше этого ужасного года.
Шлем Вам самые сердечные пожелания. — Ваш.
21
Набоков — Добужинскому
24. XII 1945
8, Craigie Circle
Cambridge
Дорогой Мстислав Валерьянович,
люблю Лиловую Даму, [59] люблю вашу Блоху, желаю вам веселых праздников.
Грустно, что так редко удается мне вас видать! Я по-прежнему поглощен энтомологией, много рисую (с помощью различных инструментов).
Бросил курить и необыкновенно растолстел. Не собираетесь ли вы в наши чопорные края?
Мы оба очень кланяемся вам обоим.
Ваш В. Набоков.
[нарисованы три бабочки]
22
Сирину
Конец января 49
Дорогой Владимир Владимирович,
всегда, когда вижу М. М. Карповича, стараюсь от него что-нибудь узнать о Вас, но он беден сведениями и теперь, будучи в N.Y., мне дал лишь Ваш адрес. [60]
Пишу Вам вот по какому поводу: композитор Лурье Арт. Серг. увлекся мыслью написать музыку на «Арапа Петра В[еликого]», думал сделать из этого маленькую оперу [61]. [Далее вычеркнуто:, но до нее очень далеко, т. к. ни он, ни я, к которому он обратился, не можем, конечно, ничего придумать. А тут именно надо придумать какое-то ни было действие.]
Он меня посвятил в этот проект, но Арап [- есть лишь осколок какой-то загадки, незаконченный Пушкиным акт] только отдельные стоячие картинки (чудесные, конечно), лишь завязка, но как догадаться, что как двигалось дальше, какова могла бы быть дальнейшая развязка? — Тайна, непостижимая тайна! Вы так раскрываете… Кажется, у Пушкина есть намеки. Это хоть кощунственно придумывать что-нибудь…
Либреттисты обыкновенно совершают кощунственные акты, и как мало осталось от пушкинской П[иковой] Д[амы] в опере и как переделан Онегин. Но сие не пример. Хочется и мне догадаться о Пушкинском замысле. Ни я, ни Л[урье] не осмеливаемся, и я пишу Вам, не заинтересует ли Вас такая загадками Мы уверены, что если захотите, Вы единственный, кто мог бы вышить нечто на этом обрывке пушкинской канвы! У Пушкина где-то (я сам не читал) есть неск[олько] мыслей об Арапе, которого, по-видимому, ему хотелось закончить, и его заметка, что Ибрагим женится на боярышне Ржевской, которую ему сосватал Петр, но потом они расстались, так как она ему рожает белого ребенка. А в самой повести, в начале, от связи с графиней L* рождается черный сын [62]. Может быть, эти два происшествия и должны были бы создать в дальнейшем некие комбинации? Я просил кой-кого из здешних пушкинистов поискать у Пушкина еще намеков.
Как Вы смотрите? Напишите — буду рад случаю увидать Ваш мелкий почерк (и бабочку) и хоть что-нибудь узнать о Вашей жизни и о Вашей семье.
У нас большое «прибавление семейства» — приехал из Парижа младший сын с женой и двумя нашими внучками (12 и 10), которые, понятно, как наполнят нашу тяжелую жизнь.
Всего хорошего.
Обнимаю Вас.
Всегда Ваш М. Д.
23
Набоков — Добужинскому
20. II.1949
802, E. Seneca
Ithaca
N.Y.
Дорогой Мстислав Валерианович,
очень был рад Вашему письму — что Вы вернулись и даже перевезли часть семейства. Простите, что только теперь могу ответить: у меня, как всегда, дела больше, чем можно уместить в самое эластичное время даже при компактнейшем способе укладки. А мне хотелось, раньше чем Вам писать, кое-что просмотреть в библиотеке. К сожалению, в нашей здешней библиотеке не нашлось ничего интересного по интересующему Вас вопросу. Я даже не нашел подтверждения Ваших сведений о предполагаемом замысле Пушкина.
Что касается моего активного участия в составлении либретто, то, как мне ни жаль, не могу найти времени, чтобы сделать все нужные для этого изыскания. У меня сейчас обстроено лесами несколько крупных построек, [63] над которыми, поневоле, работать приходится урывками и очень медленно. Очень хотелось бы посмотреть «Арапа» с Вашими костюмами и интерьерами.
В Корнеле преподаю литературу (русскую). [64] Эту работу я люблю, но хотелось бы иметь больше времени для писанья. Прошлой весной был долго болен, о чем сейчас стараюсь пореже вспоминать. Сын чудно развивается, увлекается греческим, латынью и ораторским искусством, а также лыжами.
Мы оба с женой шлем Елизавете Осиповне и Вам наш самый сердечный привет.
Обнимаю Вас, дорогой.
Ваш В. Набоков.
[рисунок большой бабочки]
24
Набоков — Добужинскому
[Без даты]
Дорогой Мстислав Валерьянович,
громадное вам спасибо за чудный подарок. Это не только дорогое воспоминанье, — эти две картины дивно хороши сами по себе. Мы с женой без конца любуемся ими. Они освещают комнату прямо-таки венецианским огнем, а Митенька рассмотрел все подробности, как что сделано. Вы нам доставили неописуемое удовольствие, дорогой друг.
Страшно приятно было вас обоих повидать. Мы через несколько дней едем в Колорадо.
Обнимаю вас, жена шлет привет.
Ваш В. Набоков.
25
Добужинский — Набокову
[1949] [65]
Я сделал неосуществившуюся в Metrop[oliten] opera постановку «Войны и мира» Прокофьева и, как Вам известно, — эскизы декор[аций] и костюмов «Хованщины», которая должна пойти с середины наступающего сезона. Занят также теперь подготовкой «Любви к трем апельсинам» Прокофьева в театре City Center [66] с Ф. Комиссаржевским режиссером. [67] Вероятно, Вы также знаете, что мною были сделаны декорации и костюмы в Парижской Grand Opera для «Половецких плясок».
Для полноты еще могу упомянуть, что прошлой весной несколько месяцев провел в Вашингтоне, где сделал несколько интерьеров (и неск[олько] портретов) — интерьером последние годы я вообще занимаюсь много — много также пишу пером — мои воспоминания (их довел до 1920 года) и понемногу заканчиваю их отдельными главами, из коих некоторые были напечатаны в Н[овом] Журнале.
Америку после 10 лет жизни я довольно хорошо узнал и многое очень оценил (какая чудная природа в этой стране), многое же в этой жизни мне совершенно неприемлемо, особенно несимпатичен NY, в котором приходится пребывать, и страшно мечтаю опять о Париже.
Публикация, вступительная заметка и примечания В. Старка
Письма к В. Ф. Маркову
(c) Ж. Шерон (публикация, вступительная заметка, примечания), 1996.
В 1965 г. видный эмигрантский критик Владимир Федорович Марков (род. в 1920 г.) и американский поэт Мэррилл Спаркс подготовили антологию русской поэзии в переводе на английский язык с параллельными русскими текстами. Антология охватывала период от начала модернизма до 1960-х гг. Марков обратился к Набокову за разрешением включить два его стихотворения: «Каким бы полотном батальным ни являлась…» [68] и «Какое сделал я дурное дело…» [69]. Оба стихотворения — яркий пример отрицания «общественного мнения» и «здравого смысла» в искусстве. Первое стихотворение написано в дни побед советской армии во Второй мировой войне; второе — как отклик на стихи Бориса Пастернака «Нобелевская премия» («Я пропал, как зверь в загоне…»). Прежде чем дать согласие, Набоков захотел ознакомиться с переводами. Забраковав присланные, он сам перевел эти стихотворения, и они были включены в антологию, которая вышла в 1967 г. [70].
Письма показывают, сколь строго и ревниво он относился к переводу, и заставляют оценить данную Марковым характеристику: в предисловии к антологии он называет Набокова «величайшим из всех переводчиков с русского на английский» [71]. Мимо этого любопытного эпизода прошли все исследователи творчества Набокова, включая Брайена Бойда.
Несмотря на то, что письма написаны рукой жены и ею подписаны, очевидно, что писались они под диктовку или со слов самого Набокова. Письма находятся в собрании публикатора, как и весь архив В. Ф. Маркова.
1
Vladimir Markov, Esq. Nabokov
303 South Westgate Avenue Palace Hotel
Los Angeles, Calif., 90049 Montreux
14-II-65
Многоуважаемый господин Марков,
Мой муж просит меня поблагодарить Вас за Ваше любезное письмо. Раньше чем ответить на Ваш вопрос о включении в Ваш сборник его стихотворений «Каким бы полотном» и «Какое сделал я», он хотел бы видеть английский перевод этих пьес. М[ежду] пр[очим], права принадлежат мужу, и Вам не нужно разрешения Р. Н. Гринберга [72].
С совершенным уважением
Вера Набокова.
Простите, что пишу карандашом.
2
V. Markov, Esq. Montreux, Palace Hotel
303 S. Westgate
Los Angeles, Calif., 90049 17-V-65
Многоуважаемый господин Марков,
Ваше письмо от 12-го мая только что пришло: мы сейчас в Италии, и некоторое время ушло на пересылку.
Мой муж благодарит Вас за присланные переводы его двух стихотворений, но находит эти переводы, к сожалению, совершенно неудовлетворительными. Он говорит, что «в каждой строчке есть промах, пропуск или отсебятина, совершенно искажающие смысл и тон вещи, как например „скудоумная роковая девушка“ [73] или „сверхпатриотическая храбрость“ [74]. Какая чепуха!»
Он вполне понимает, как трудно его стихи переводить, с рифмами или без рифм, и потому просит Вас не включать его стихов в Ваш сборник.
Он очень жалеет, что недостаток времени не позволяет ему помочь Вам с этими переводами, и очень Вас благодарит за попытку.
С совершенным уважением
Вера Набокова.
Возвращаю при сем Ваши переводы.
3
Montreux, Palace Hotel
Switzerland.
Многоуважаемый господин Марков,
17-го сего месяца я писала Вам и вернула Вам Ваши переводы двух стихотворений моего мужа. Сегодня мой муж, неожиданно для самого себя, перевел оба стихотворения сам. Если Вы захотите их напечатать, то не откажите в любезности непременно прислать корректуру.
Примите уверение в моем совершенном уважении.
Вера Набокова.
* * *
Каким бы полотном батальным ни являлась советская сусальнейшая Русь, какой бы жалостью душа ни наполнялась не поклонюсь, не примирюсь со всею мерзостью, жестокостью и скукой немого рабства… Нет, о, нет, еще я духом жив, еще не сыт разлукой увольте — я еще поэт! 1944 [75], Cambridge, Mass.* * *
Какое сделал я дурное дело, и я ли развратитель и злодей, я, заставляющий мечтать мир целый о бедной девочке моей? О, знаю я: меня боятся люди, и жгут таких, как я, за волшебство, и, как от яда в полом изумруде, мрут от искусства моего. Но как забавно, что в конце абзаца, корректору и веку вопреки, тень русской ветки будет колебаться на мраморе моей руки. 27 декабря 1959, San Remo* * *
No matter how the Soviet tinsel glitters Upon the canvas of а battle piece; No matter how the soul dissolves in pity, I will not bend, I will not cease Loathing the filth, brutality and boredom Of silent servitude. No, no, I shout, My spirit is still quick, still exile-hungry, I'm still а poet, count me out! (Translated by the author)* * *
What is the evil deed I have committed? Seducer, criminal — is this the word For me who set the entire world а-dreaming Of my poor little girl? Oh, well I know that people do not love me: They burn the likes of me for wizard wiles And as of poison in а hollow emerald Of my art die. Amusing, though, that at the last indention, Despite proofreaders and my age's ban, А Russian branch's shadow shall be playing Upon the marble of my hand. (Translated by the author)Публикация, вступительная заметка и примечания Ж. Шерона
Примечания
1
Да живописует поэзия (лат.).
(обратно)2
Вера Евсеевна, урожд. Слоним, и Дмитрий Набоковы.
(обратно)3
Аффидевит — свидетельство о годовом доходе поручителя с указанием той суммы, которую он готов выделить на содержание в случае необходимости лица, им поддерживаемого. О подобном аффидевите Набоков в тот же период просил М. М. Карповича и гр. А. Л. Толстую. Общая сумма на семью Набоковых должна была составить 3600 долларов.
(обратно)4
Подтверждающий документ (англ.).
(обратно)5
Гр. Александра Львовна Толстая (1884–1979), младшая дочь Л. Н. Толстого, основавшая именно в 1939 г. в Америке Толстовский фонд, осуществлявший помощь русским эмигрантам.
(обратно)6
Сергей Александрович Кусевицкий (1874–1951) — дирижер, виртуоз-контрабасист и музыкальный деятель. С 1920 г. в эмиграции, в 1924 1949 гг. возглавлял Бостонский симфонический оркестр.
(обратно)7
Авраам Ярмолинский — историк и переводчик русской литературы, возглавлял Славянское отделение Нью-Йоркской Публичной библиотеки.
(обратно)8
Добужинский покинул Европу 22 июля 1939 г., перехав в Америку для участия в инсценировке М. А, Чеховым романа Ф. М. Достоевского «Бесы». Михаил Александрович Чехов (1891–1955) — актер, режиссер, племянник А. П. Чехова, возглавлял МХАТ-2, эмигрировал в 1928 г.; руководитель театра «Чехов-Плейерс» (1939–1940).
(обратно)9
Александр Николаевич Бенуа (1870–1960) — художник, критик, искусствовед, мемуарист.
(обратно)10
По этому адресу Набоков поселился 30–31 мая 1940 г., прибыв в Америку тремя днями раньше, 28 мая, жил эти дни у Наталии Алексеевны Набоковой (ур. княжны Шаховской), первой жены своего кузена Н. Д. Набокова. Здесь он прожил до отъезда из Нью-Йорка месяц с небольшим. Только 30 мая Набоков получает предыдущее письмо Добужинского, датированное 19 ноября 1939 г. 31 мая он пишет М. М. Карповичу: «Вчера получил письмо от Добужинского». На этом основании письмо Набокова и датируется началом июня 1940 г.
(обратно)11
Job — работа, приработок (англ.).
(обратно)12
Михаил Михайлович Карпович (1888–1959) — историк, дипломат, с 1927 г. профессор русской истории в Гарвардском университете. Летом 1940 г. пригласил. Набокова с семьей к себе на дачу в Вермонт.
(обратно)13
Открытки, подаренные Набокову Добужинским, сохранились у сына писателя. Акварели впервые изданы издательством Общины Св. Евгении в 1910-е гг. Набокову присланы открытки берлинского издания: «Kunstverlag Olga Diakow and Co.».
(обратно)14
Правильно: Non multa, sed multum (лат.) — не много, но многое (глубокое содержание в немногих словах).
(обратно)15
Елизавета Иосифовна (Осиповна) Добужинская, урожд. Волькенштейн (1874–1965) — жена художника с 1899 г., пианистка. Скончалась в Париже.
(обратно)16
Баба — «Охтенка»
(обратно)17
Григорий Павлович Пятигорский (1909–1976) — один из крупнейших виолончелистов мира, с 16 лет — солист оркестра Большого театра в Москве. С 1921 г. в эмиграции, с 1929 г. в США.
(обратно)18
Palo Alto — живописный городок в Калифорнии, куда Набоков с семьей совершил первое путешествие в Америке. Оно еще отзовется в его романах, прежде всего в «Лолите». В Калифорнии он прочел факультативный курс по технике художественного творчества в Стэнфордском университете.
(обратно)19
«Визгом жалобным и воем / Надрывая сердце мне…» — цитата из стихотворения «Бесы» (1830) Пушкина. Добужинский в это время напряженно работал над оформлением спектакля «Бесы» по Достоевскому в постановке М. А. Чехова.
(обратно)20
Wellesley — женский колледж под Бостоном, первое учебное заведение в Америке, где Набоков преподавал.
(обратно)21
Здесь: привет (англ.).
(обратно)22
Михаил Михайлович Фокин (1888–1942) — балетмейстер, с 1918 г. в эмиграции.
(обратно)23
Cambridge — окраина Бостона, где расположен Гарвардский университет, в котором долгое время работал Набоков.
(обратно)24
Музей сравнительной зоологии Гарвардского университета.
(обратно)25
«Круг „Мира Искусства“» — статья Добужинского, была впервые напечатана в «Новом журнале», 1942, кн.3.
(обратно)26
Набоков явно имеет в виду рассказы Бунина, вошедшие затем в сборник «Темные аллеи» (Нью-Йорк, 1943). В 1942 г. «Новый журнал» напечатал рассказы «Руся» и «Натали», альманах «Новоселье» — «Три рубля», газета «Новое русское слово» «Волки».
(обратно)27
Роман гр. А. Л. Толстой «Предрассветный туман», печатавшийся с продолжением в «Новом журнале».
(обратно)28
Михаил Андреевич Осоргин (псевдоним; наст. фамилия — Ильин, 1878 1942) — русский писатель, автор романов «Сивцев Вражек» (1928), «Вольный каменщик» и др. В эмиграции с 1922 г.
(обратно)29
Осенью 1942 г. Набоков посетил с лекциями несколько университетов и колледжей: женский колледж штата Джорджия в Вэлдосте, колледж Спелмана в Атланте, Южный университет в Снуони и др.
(обратно)30
Имеются в виду штаты Иллинойс и Миннесота.
(обратно)31
«Фотографии» и «тарелка», ныне находящиеся в доме Д. В. Набокова в Монтрё, — элементы декорации работы Добужинского к постановке 4 апреля 1941 г. Хэкшерским театром в Нью-Йорке пьесы Набокова «Событие», законченной в Ментоне в 1938 г. (впервые поставлена в Париже 4 марта 1938 г., затем в Праге, Варшаве и Белграде).
(обратно)32
Опера «Сорочинская ярмарка» М. П. Мусоргского была поставлена М. А. Чеховым в 1942 г. на сцене «Метрополитен-опера» с декорациями Добужинского.
(обратно)33
«…что Вы сказали». — Добужинский с опозданием отвечает на отзыв Набокова о его воспоминаниях, связанных с «Миром искусства», в предыдущем письме.
(обратно)34
Речь идет о премии Фонда Гугенхайма или, точнее, стипендии в 2500 долларов, учрежденной бывшим сенатором Саймоном Гугенхаймом в память своего сына. Она была дана Набокову для работы над вторым его английским романом «Bend Sinister».
(обратно)35
В первом варианте «моральная» (в кавычках, которые снял, вспомнив совет В. Н.).
(обратно)36
Артур Сергеевич Лурье (1892–1966) — композитор, в 1921 г. комиссар музыкального отдела Наркомпроса в Петрограде. Друг А. А. Ахматовой. С марта 1922 г. в эмиграции. Замысел оперы по роману Достоевского «Идиот» осуществлен не был.
(обратно)37
и просил меня узнать, не заинтересуетесь ли Вы сделать либретто.
(обратно)38
Алексей Николаевич Куропаткин (1848–1925) — военный министр (1898–1904), главнокомандующий вооруженными силами России на Дальнем Востоке (1904–1905), командующий корпусом, армией, фронтом в 1915–1916 гг., туркестанский генерал-губернатор (1916–1917), с мая 1917 г. в отставке. «Терпение, терпение и терпение» — его девиз, которому он следовал прежде всего в своей политике на Востоке, специалистом по которой считался, но к нему мало кто прислушивался. Куропаткину уделено значительное по смыслу место в набоковских «Других берегах».
(обратно)39
Вам расскажу.
(обратно)40
пишу.
(обратно)41
В американском русскоязычном альманахе «Новоселье» воспоминания Добужинского о Петербурге («Петербург моего детства») напечатаны не были. Их опубликовал «Новый журнал» в 1949 г., кн. 21.
(обратно)42
Марк Алданов (псевдоним; наст. имя — Марк Александрович Ландау; 1889–1957) — писатель и литературовед, с 1919 г. в эмиграции, с 1942 г. в Америке. Один из учредителей «Нового журнала».
(обратно)43
а в Н. Журнал послал о Фокине (долго корпел).
(обратно)44
Статья Добужинского «О творчестве Фокина» была напечатана «Новым журналом», 1943, кн. 6.
(обратно)45
начал.
(обратно)46
Прочел в общ[естве] Русской Культуры, где Вы когда-то читали, о М[алом] Х[удожественном] Театре и, т. к. рассказ «имел успех», роскошный клуб «Горизонт» просит это повторить.
(обратно)47
Речь идет о начатой именно в 1943 г. итоговой книге М. А. Чехова «О технике актера» (1943–1945).
(обратно)48
Стихотворение «Ut pictura poesis» с посвящением М. В. Добужинскому было напечатано впервые в газете «Руль» 25 апреля 1926 г. См. вступительную заметку к настоящей публикации.
(обратно)49
Речь идет о воспоминаниях Добужинского «О Художественном театре», которые в том же году были напечатаны «Новым журналом», 1943, кн. 5.
(обратно)50
Иллюстрации Добужинского к рассказу Н. С. Лескова «Левша». Существует список любимых писателей, составленный Добужинским в 1918 г., который завершает имя Лескова: «Андерсен, Гофман, Достоевский, Уэллс, Диккенс, Лесков».
(обратно)51
«Atlantic [Monthly>» и «New Yorker» — престижные американские журналы, в которых с легкой руки Э. Уилсона Набоков начал печататься. В последнем номере «Atlantic Monthly» (1943, № 1, с. 66–73) был напечатан по-английски рассказ Набокова «Мадемуазель О».
(обратно)52
Летом 1943 г. Набоковы гостят в Солт-Лейк-Сити (штат Юта), в гостинице, принадлежащей издателю Лафлину. Набоков ловит в горах бабочек, пишет роман, консультирует своего хозяина-издателя, готовящего выход книги о Гоголе, заканчивает и труд о чешуйчатокрылых.
(обратно)53
В конце книги о Гоголе автор, спорящий с издателем, в ответ на требование снабдить ее портретом Гоголя предлагает поместить лишь изображение его носа в исполнении Добужинского: «Я могу попросить Добужинского, этого неподражаемого мастера рисунка…»
(обратно)54
Упоминаемые работы хранятся ныне в Монтрё у Д. В. Набокова. «Центр Добужинского» — отмечаемый художественными критиками излюбленный прием художника, выделявшего, чаще всего цветом, какую-то деталь, которая составляла таким образом центр композиционного решения.
(обратно)55
«Николай Гоголь» вышел впервые в американском издании: Norfolk, Connecticut: New Directions. 1944.
(обратно)56
Дарственная надпись, посвящение (от лат. dedico).
(обратно)57
Марк Львович Слоним (1894–1976) — литературный критик.
(обратно)58
Старший сын — Ростислав Мстиславович Добужинский (р. 1903) театральный художник, живет в Париже. Младший сын — Всеволод Мстиславович Добужинский.
(обратно)59
«Лиловая Дама» — акварельная работа Добужинского, подаренная им Набокову и ныне хранящаяся у Д. В. Набокова в Монтрё; написанная для постановки набоковской пьесы «Событие» (1941).
(обратно)60
1 июля 1948 г. Набоков с семьей переехал в Итаку, штат Нью-Йорк, где прожил десять лет, преподавая в Корнельском университете.
(обратно)61
А. С. Лурье написал оперу «Арап Петра Великого», но она никогда не была поставлена (см. вступительную заметку).
(обратно)62
См. вступительную заметку к настоящей публикации.
(обратно)63
Набоков начал работу над переводом и комментарием «Евгения Онегина», закончил перевод и комментарий «Слова о полку Игореве», писал свои воспоминания.
(обратно)64
В Корнеле не было русской кафедры, и Набоков преподавал при кафедрах современных языков и литератур и романских языков.
(обратно)65
Данный фрагмент черновика датируется 1949 г. на основании упоминания о десяти годах жизни в Америке.
(обратно)66
Художественное оформление Добужинским постановки «Войны и мира» Прокофьева относится к 1947 г., «Хованщина» Мусоргского с декорациями и костюмами Добужинского — к 1949 г. Сценография к опере С. Прокофьева «Любовь к трем апельсинам» осуществлена в постановке «Сити Центра» в 1949 г.
(обратно)67
Федор Федорович Комиссаржевский (1882–1954) — режиссер, педагог и историк театра. Брат В. Ф. Комиссаржевской. Друг и сотрудник Добужинского в русских и американских театрах.
(обратно)68
Из сборника «Стихотворения (1929–1951)» (Париж, 1952).
(обратно)69
Впервые опубликовано в альманахе «Воздушные пути» (выпуск 2, Нью-Йорк, 1961).
(обратно)70
Modern Russian Poetry. An anthology with verse translations edited and with an introduction by Vladimir Markov and Merrill Sparks. Indianapolis — N.Y.: The Bobbs-Merrill Company, Inc, 1967, p. 478–479.
(обратно)71
Modern Russian Poetry, p. LXXIX.
(обратно)72
Роман Николаевич Гринберг (1893–1970) — издатель и редактор альманаха «Воздушные пути», где было напечатано стихотворение «Какое сделал я дурное дело…».
(обратно)73
«Fateful girl, although lean-witted» — из перевода стихотворения «Какое сделал я дурное дело…», сделанного Марковым и Спарксом.
(обратно)74
«Bravery, supremely patriotic» — из их перевода стихотворения «Каким бы полотном батальным ни являлась…»
(обратно)75
См. примеч. 7 на с. 130 настоящего издания. — Ред. (примечание недоступно в иеющемся электронном варианте. Прим. ред. fb2)
(обратно)
Комментарии к книге «Письма к С. В. Потресову, А. В. Амфитеатрову, М. В. Добужинскому, В. Ф. Маркову», Владимир Владимирович Набоков
Всего 0 комментариев