«Полёт шмеля»

Полёт шмеля (fb2) - Полёт шмеля [сборник] 859K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Николай Лазаревич Векшин

Николай Векшин Полёт шмеля

© Векшин Н.Л., 2013

© ООО «Фотон-век», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

Полёт шмеля

Глава 1

По всем законом аэродинамики, шмель летать не должен: слишком массивен. Это всем известно. Но также всем известно, что он всё-таки летает. Вопреки. На одном характере.

Я в мистику не верю. Поэтому летом отловил в поле самого большого шмеля, посадил в стеклянную банку и принес к себе – в лабораторию аэродинамической биофизики. Поставил банку на стол. Шмель смирно сидел на дне. Я открыл крышку, сунул внутрь циркуль и линейку. Измерил длину брюшка и крылышек. Подопытный застыл, как в ступоре.

Тогда я взвесил мохнатое чудо природы на точных аналитических весах. Шмель не шелохнулся.

Еще нужно было определить частоту взмахов крылышек. Но тяжеловес упорно не хотел взлетать в аэродинамической трубе. Я вынул его оттуда и стал дуть во всю силу своих легких. Даже тыркал в брюшко пальцем. Но шмель угрюмо замер, всем своим видом демонстративно показывая: «Не веришь, что могу летать? Ну, вот и не буду».

Целый день я провозился с этим упрямцем. Никакого толку. Вымотался, устал. Приготовил кофе. Налил себе и ему. Он отвернулся. Гордый.

Тут дверь лаборатории приоткрылась и робко заглянула очаровательная незнакомка. Собранные на затылок русые волосы. Внимательные зелёные глаза. Слегка вздёрнутый носик.

– Можно?

– Можно.

– Здравствуйте.

– И Вам того же.

– Мне сказали, что Вы специалист по био-аэродинамике.

– А вы кто?

– Я умею летать.

– Не понял…

– Только не удивляйтесь. Я сама хотела бы это понять.

– Конкретизируйте.

– Ну, я вообще-то не знаю, как это получается. Но иногда летаю.

– Во сне?

– Вы думаете, что я ненормальная?

– Пока нет. Но если Вы сейчас взлетите под потолок, то один из нас – точно ненормальный.

– Если Вы мне поверите, то я смогу. Нужно обязательно, чтобы кто-нибудь верил. По-настоящему.

– Послушайте, если это подготовка к 1 апреля, то рановато.

– Разве Вы не сталкивались со случаями, когда наука не может что-то понять?

– Наука может всё.

– Тогда объясните мне, почему самолет летит и не падает. Он ведь железный.

– Так что ж тут объяснять! Подъемная сила.

– Как?

– Самолет крыльями как бы опирается на воздух.

– Но он ведь не машет, как птица.

– Это горе-летуны – дятлы и вороны – машут. Орлы и соколы на крыльях парят.

– А вот у ракеты нет крыльев. И воздуха в космосе нет…

– Ракета опирается на струю газа, вылетающую из сопла.

– Но когда двигатель выключают, ракета продолжает лететь…

– По инерции.

– Что это значит?

– Закон Ньютона. И еще гравитация.

– А откуда берется гравитация?

– Прошу прощения, мне некогда. Нужно продолжать опыты…

Она грустно вздохнула, повернулась и молча двинулась на выход. В ее понурой спине и наклоне головы была какая-то усталая безысходность. Покорность судьбе. Мне вдруг стало жаль её.

– Постойте! Ну, хорошо. Предположим, я Вам поверю. Что дальше?

– Правда?! Верите?!

– Ага, правда.

– Вы меня не обманываете?

– Чтоб мне бриться трижды в день!

Она испытующе взглянула мне в глаза. И тут меня как будто током передернуло, до самого позвоночника. Я вдруг на какой-то миг поверил. Она застенчиво улыбнулась и шагнула. И – оказалась выше меня на полголовы.

Я озадаченно перевел взгляд на ее красные туфли. Они зависли над паркетом. Я машинально нагнулся и провел под ними рукой. Ничего. Внизу паркет, над ним туфли. В туфлях – ноги. Ножки. Очень даже. И выше всё вроде в наличии.

После непродолжительной внутренней борьбы в себе духа исследователя с духом мужчины, спросил:

– И долго вы можете так висеть?

– Смотрите!

Она стала медленно парить по кругу, оставаясь сама без движения и даже не поднимая рук. Интересно, куда подевалась гравитация? Я попросил женщину остановиться. Взял линейку. От туфель до пола было ровно 20 см.

– А если снять туфли?

– Пожалуйста.

Я осторожно снял их с неё. Машинально тронул за пятку.

– Ой, щекотно!

– Извините. Не сочтите за наглость, но можно я проведу измерения Ваших параметров?

– Только больше не щекочитесь.

Первым делом измерил рост: 167 см. Пропорции – 90: 60: 90 – классические, как по заказу. Вес. Черта с два! Никакого веса. Весы вообще не отреагировали.

Я сел за письменный стол и крепко задумался.

Она опустилась. Подошла и сказала: «Вы – настоящий исследователь! Кстати, Ваши прикосновения были не щекотны, а даже приятны».

Я стал рисовать на бумаге формулы и подставлять в них измеренные параметры, варьируя коэффициенты размерности. Ничего не сходилось. Пришлось строить новую модель…

За окном стемнело. Я глянул туда. В свете фонаря под окном была видна уходящая женская фигурка. Я подумал: «Нет. Эту задачку мне пока не осилить. Надо начинать со шмеля».

Я взял со стола банку. Но шмель, оказывается, уже давно улетел…

Глава 2

Назавтра я решил, что для успеха опытов надо сменить и аэродинамическую трубу, и шмеля, тем более, что последний вчера нагло смылся. В полдень я сунул сеточный сачок под мышку, запер дверь лаборатории и, между делом, зашел в банк. Снял с грантовского счета все деньги – 1 миллион рублей. Этой суммы вполне хватит на новую лабораторную трубу. Кстати, в горбачевские времена на такие деньги можно было купить страну.

Почему я не захотел покупать трубу на фирме по безналу? Потому что по налу «слева» на столичном рынке – вдвое дешевле. Отчего так? Спросите лучше об этом у Кремлевских реформаторов. Они что хошь умеют объяснить, где наука бессильна.

Хотя деньги мне выдали крупными 5-тысячными купюрами, но кошелек, раздувшись как дирижабль, вместил лишь четверть суммы (Не пора ли Центробанку задуматься о выпуске 50-тысячных купюр?). Пришлось завернуть остальное в целлофановый пакет.

Сунув кошелек и пакет во внутренний карман пиджака, у которого боковые карманы топорщились от чертежей и бумаг с формулами, я отправился в поход за новым шмелём. Всех шмелей в округе переловлю, но любопытство своё (как этот танк с крылышками летает вопреки аэродинамике?) удовлетворю.

Городок наш Биогавань красиво стоит близ Оки на крутом холме, а на склонах царствует почти девственная природа: березки, ёлочки, лужайки, поляночки, туристские свалочки. День выдался изрядно жарким; и горожане, дружно побросав горячо любимую работу, лущеным горохом высыпали на зеленеющие склоны. Скинув штаны и юбки, они подставляли солнцу разнообразные части тела, а чтобы не перегреться, охлаждались изнутри холодным пивом или квасом.

Сглотнув слюну пивной жажды, я героически двинулся в заросли травы. Кузнечики, пчёлки, жуки… Все в изобилии. Но где же шмели? А, вон там один сидит. Готовлю сачок… Сейчас я его… Вот, зараза! Не сидится ему на месте! Я стал подкрадываться на бис. Но хитрюга опять успел перелететь, на новый цветок.

Когда я был уже в двух шагах от цели, из соседних зарослей раздался ехидный женский голосок: «Вам не жарко?». Заросли раздвинулись. Распущенные русые волосы. Смешливые зеленые глаза. Бровки-ниточки. Носик-курносик. Щечки-яблочки. Вздернутая верхняя губка. Розовый купальник на приятных габаритах. Рядом валяются красные туфельки. Ага, понятно. Она.

Я с трудом отвел взгляд от того, от чего трудно оторваться. И от этого усилия аж вспотел. Поэтому решительно скинул пиджак на траву, торопливо развязал галстук и замер, ожидая дальнейших событий.

– А загорать не будете?

– Я шмеля ловлю.

– Разве ловить надо непременно в рубашке и штанах?

– А я Вас сразу узнал.

– По туфелькам?

– По параметрам.

– Спасибо за комплимент.

– Кушайте на здоровье.

– А куда Вы дели того упрямого шмеля?

– Зажарил и съел.

– Может, и кузнечиками питаетесь?

– Надо попробовать.

– Вы всё пробуете и проверяете?

– Нет, только самое интересное.

– И что сейчас для Вас – самое?

– Хочу понять, как Вы вчера сумели взлететь.

– Вы мне поверили, Викентий, вот и получилось.

– Откуда Вы знаете моё имя?

– А меня зовут Аэлита.

– Ну и имечко!

– А что?

– Я бы убивал тех родителей, которые дают детям такие странные имена.

– Разве вы не читали книгу про Аэлиту?

– Ну да, помню: фантастика.

– Фантастика это реальность, в которую не верят. Надо верить.

– Субъективный идеализм.

– Что-что?

– Вы не читали Юнга?

– Ну, мало ли кто чего может написать. Нужно уметь видеть. И верить.

– Верить – это из области сказок.

– Верить означает быть уверенным в том, что ожидаемое свершится.

– Ха! Давайте, поверим, к примеру, что голубое небо не голубое, а красное.

– Если дождемся вечернего заката, то так и будет.

– Пожалуй, я привел неудачный пример.

– Приведите удачный.

– Если закрыть глаза и поверить, что окружающий мир исчез, то он все же не исчезнет.

– Попробуйте. Только расслабьтесь.

Я усмехнулся, закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Мысленно представил, что ничего и никого вокруг нет. Действительно стало как-то темно и одиноко. Чувствовалось только тепло на лице от солнечных лучей. Но раз ощущения пропали не все, значит, мир не исчез. Стоп. Ловушка. Ощущения – основа бытия? Чепуха.

Я открыл глаза. Пусто! То есть зелёная трава была, и голубое небо было, и белеющие граждане на склонах… Вот только Аэлита исчезла. И мой пиджак. Пиджак с миллионом и чертежами.

Глава 3

Нет, невозможно, чтоб Аэлита удрала, да еще прихватив чужой пиджак. Красивая женщина не может быть воровкой. Глупо сомневаться. Иначе, как верить в красоту? А может, Аэлите приспичило в туалет? Я попытался представить её за отправлением нужды, но не смог. Разве божественные создания это делают? Наверняка у Аэлиты все выделения организма превращаются в топливо внутреннего сгорания, используемое для воспарения над землей.

Возникла мысль, что Аэлита просто-напросто легкомысленно улетела. Я стал всматриваться в небо, но ничего там, кроме ватного облачка в виде дули, не углядел. Прикинув примерное расстояние до ближайшей густой березовой рощи и поделив его на те полминуты, которые стоял с закрытыми глазами, я вычислил в уме, что скорость полёта Аэлиты должна была быть никак не меньше 15 км в час. Но не факт, что именно улетела. Ведь хотя для пешеходки 15 км в час это многовато, но для спринтерши – самый раз. Она могла просто успеть убежать.

Я стал вглядываться в траву, разыскивая следы. Острые каблучки должны были оставить на земле заметные вмятинки. Красных туфелек на траве не валялось, значит, Аэлита их надела. Но вмятинок не обнаруживалось. Таким образом, пришлось сделать вывод, что все-таки улетела. Железная логика.

Но почему Аэлита так поступила? Никакой логики. Решила поиграть в прятки? Или вдруг вспомнила про срочные дела? Но тогда зачем прихватила пиджак? И, кстати, не попрощалась. Исчезнуть с чужим пиджаком, не сказав «до свидания» или хотя бы «прощай», – крайне невежливо. В такое хамство трудно поверить, когда речь идет о женщине, которая уже произвела неизгладимое впечатление.

Нужно Аэлиту найти, и тогда всё объяснится. С таким именем любого человека можно разыскать даже среди миллиарда китайцев. А уж в маленькой Биогавани, где китайцев пока нет, – раз плюнуть. Я отправился в ЖЭК. Не повезло.

– Мы даём сведения не по именам, а по фамилиям. И только родственникам. Причем, обязательно при предъявлении паспорта и справки от психиатра. Строго с 10–00 до 11–30 по четным четвергам каждого второго месяца.

– Большое спасибо за подробности.

Пошел в паспортный стол. Закрыт. По техническим причинам. Когда откроют, не известно. Оказывается, канализацию на них сверху на прошлой неделе прорвало. То-то я чувствую мерзкий запах. Вообще-то даже и без канализации подобные конторы всегда чем-то неприятно пахнут.

Куда теперь? Давай рассуждать логически. Где искать? Во-первых, женщина молодая. Значит, живет, скорей всего, в общежитии или снимает комнату. Своё жилье у неё вряд ли имеется. Приобрести квартиру в личную собственность могут нынче среди женщин только проститутки, да и то не все. У нас в Биогавани, судя по ежегодным отчетам городской Администрации, проституток вообще нет. Значит, однозначно: начинать надо с общаги и частных посреднических жилконтор. Во-вторых, Аэлита женщина яркая. Следовательно, нужно поискать в салонах красоты и парикмахерских. В-третьих, красные туфельки, как помнится, были не потертые, блестели. Наверняка она купила их в хорошем обувном магазине. А у нас их всего два. Вперёд!

«Скажите, пожалуйста, а не встречалась ли вам тут красавица Аэлита в красных туфельках?», – спрашивал я во всех местах. И во всех неизменно получал отрицательный ответ, сопровождаемый понимающей ухмылкой.

Потратив три дня на бесплодные поиски, я осознал, что избрал неверный путь. Не должен охотник бегать за добычей. Он должен выбрать правильную диспозицию и терпеливо ждать. Рано или поздно добыча появится сама.

Чтобы не ждать до бесконечности, я дал объявление в местной газете: «Одинокий будущий лауреат Нобелевской премии ищет летающую Аэлиту для выяснения отношений». На меня сразу обрушился шквал телефонных звонков. Мобильник раскалился. Все женщины были, оказывается, в душе Аэлитами. И все хотели выяснить со мной отношения, причем, сразу и навсегда. Из мобильника чарующими голосами на разные лады, с маниакальным упорством, звучали два магических слова: «секс» и «загс». Как-нибудь в другой раз, милые, в другой раз.

Что делать? Был бы я Чернышевским, сразу же нашел ответ. Я пошел домой, прилег на диван и глубоко задумался…

Проснувшись, озарился новой идеей. Нужно искать следы не самой Аэлиты, а следы моего миллиона! В силах ли женщина не осмотреть мужской пиджак? Разве удержится ее любознательная натура от тщательного исследования? А раз так, то что она сделает с деньгами? Конечно, захочет потратить. Тем более, что они принадлежат мужчине. Потратить! Это такой непроизвольный женский рефлекс. Если женщина не имеет желания прошвырнуться по магазинам, значит, она больна.

Поскольку деньги чужие, Аэлита наверняка поостережется или постесняется потратить сразу всё. Отсюда следует, что она сначала купит только самое нужное: помаду, духи и книгу с названием вроде «Магия семейной любви». Так как самое важное для женщин, как известно, это книги, я отправился, перво-наперво, в книжный магазин.

Не удивляйтесь, что я сразу угадал жанр и даже примерное название книги. Объясняю для тугодумов. Разве видел кто-нибудь хоть раз эффектную женщину, которая покупала бы труды Шопенгауэра или учебник типа «Аналитическая геометрия»? Правильно, никогда. Что же касается художественной литературы, то таковая в нашей стране уже почти умерла, заместившись анекдотами и афоризмами. Но анекдоты и афоризмы не женский жанр. Большинство женщин, даже чрезвычайно умные, предпочитают жвачно-жевательное чтиво, сходное по продолжительности и слёзной активации с душещипательными телесериалами.

Итак, войдя в магазин «Книжкин двор», я спросил продавщицу, не покупала ли здесь в последние три дня книгу «Магия семейной любви» красивая молодая женщина в красных туфельках. И получил утвердительный ответ! Более того, оказалось, что таких женщин было не меньше сотни. Продавщица пояснила, что «Магия» идёт нарасхват, особенно среди тех, кто в туфельках.

Вот незадача! На всякий случай я спросил:

– Не покупала ли одна из них Хемингуэя или Вересаева?

– А кто это такие?

– Хемингуэй – американский шпион. А Вересаев знаменит тем, что его зовут также как меня – Викентий. А как Ваше имя, милая девушка?

– У меня есть муж, – гордо выпятив то место, где должна быть грудь, заявила продавщица.

– Тогда сегодня же ночью передайте ему пламенный привет, – откланялся я.

Поскольку Шерлоку Холмсу, как известно, помогал доктор Ватсон, а мне никто, я решил обзавестись помощником. Если кто-то думает, что помощник в поисках должен иметь диплом ищейки, милиционера или журналиста, то ошибается. Ватсон был всего лишь врач. Поэтому я подошел к первому попавшемуся бомжу, который грелся под солнышком плашмя на скамеечке у забора, и громко спросил: «Сэр, не желали бы Вы вписать свое имя в великие детективные персонажи современной русской литературы?». «Наливай!», – ответствовал бомж, еще не окончательно просыпаясь. Как сомнамбула, он приподнялся, отер с широкого примятого лба прядь спутавшихся волнистых волос, мигнул просветленно-пропитыми глазами и страждущее протянул вперёд граненый стакан. Я забрал стакан. Он сразу же окончательно-бесповоротно проснулся и, звучно икнув, произнес короткую непечатную речь.

Восхитившись яркостью и витиеватостью слога, я поинтересовался: «Вы случайно не поэт?». «Само собой», – удовлетворенно буркнул бомж, польщенный комплиментом. «А не проходила ли тут мимо Вас за последние три дня девушка Аэлита?». – «Нет, не проходила. Пролетала». – «Что?! Как она выглядела?» – «Шикарно» – «В красных туфельках?» – «Да. И с книгой в руках». – «Куда направилась?» – «В стриптиз-клуб. Куда ж еще в наше время могут направляться шикарные девушки».

Информация меня огорошила. Конечно, почти все красотки нынче идут либо в стриптизерши, либо в секретарши. Но умные…?! Умные, идут в Университет. Имея голову на плечах, вертеть задницей не обязательно. Почему-то сомнительно, чтоб умничка Аэлита была без высшего образования. С другой стороны, вдруг я переоценил её интеллектуальный уровень? Ну, что ж, в стриптиз-клуб, так в стриптиз-клуб. И я отправился на увлекательную экскурсию…

Глава 4

– Вход – только для членов клуба, – решительно преградил мне дорогу мордоворотный верзила.

– А если я не хочу быть членом?

– Тогда Вы должны стать девушкой. Девушкам вход со скидкой.

– Мне туда только на минутку!

– Все заходят на минутку. И сидят до утра.

– Ну, хорошо, я согласен.

– Девушкой или членом?

– А кем дешевле?

Верзила вздохнул, подмигнул, вытащил из стопки одну карточку, надписал на ней что-то и протянул со словами: «Две тыщи руб. Проходите». Я сунул карточку в карман брюк, отдал деньги и вошел в полутемный зал.

Пока глаза привыкали к полумраку, трижды наткнулся на стулья и пару раз наступил на чьи-то ноги. Пробормотав извинения, нашел все же свободное местечко за столиком, сел и огляделся. Похоже, что зал полон. Особенно, если судить по вонючему густому запаху, в котором смешались пары алкоголя, дым сигарет и феромоны возбуждения.

Освещена была только сцена. На ней вихлялась тощая голая девица, размахивающая хлыстом. Длинные худые ноги раскорячивались как лапки неказистого кузнечика. Острые ключицы выпирали словно спицы. Силиконовые груди мертво торчали двумя одинокими холодными Эверестами. Рёбра а-ля-Освенцим свидетельствовали о жестоких изнурительных диетах. Мордашка гримасничала, как у похмельного Пьеро: помятая, в обильном гриме. Жалкое зрелище.

Публика почти не обращала на девицу внимания. И та быстро и незаметно слиняла. Вместо неё под прожектор вывалилась габаритная полуголая мадам, с изрядными запасами холодца и бефстроганов по всей своей многомерной поверхности. Зал слегка оживился. Рыжие распущенные волосы мадам, ее двойной подбородок и дрожащие пласты жировых отложений напоминали о рубенсовской Елене Фоурман. Мадам, целлюлитно колыхаясь, стала порхать бабочкой и игриво сбрасывать с себя лишнее. Каждый прыжок заканчивался шумным приземлением. В зале раздались вялые одобрительные хлопки. Псевдо-Фоурман, оставив только стринги, ухватилась за шест и, оседлав его, победно откинулась на спину. Шест аж заскрипел, но, увы, не сломался. Публика разочарованно вздохнула. Мадам спустилась по ступенькам и собрала с присутствующих небогатый гонорар прямо в стринги. Гонорар оказался существенно меньше ожидаемого, и она оскорблено пробегемотила в туалет.

Из зала вдруг кто-то крикнул: «Аэлиту! Аэлиту давай!». У меня аж в глазах потемнело. Значит, она все-таки стриптизерша. А я-то надеялся обнаружить ее среди посетителей или обслуги.

На подиум вышла какая-то полуобнаженная смазливая девушка. Но публика яростно засвистела и закричала чуть не хором: «Нет! Давай Аэлиту! Аэлиту!». Девушка тут же смоталась. Народ начал дружно скандировать: «А-э-ли-та! А-э-ли-та! А-э-ли-та!». Тут заиграла какая-то странная, как бы инопланетная, возвышенная музыка. Все притихли.

Она! В развевающихся шелковых одеждах фиолетовых оттенков с серебряными звёздами Аэлита медленно и плавно летела низко над подиумом, на высоте всего двух мизинцев. Но было видно, что именно летела, а не шла.

Раздались аплодисменты. Аэлита улыбнулась и стала вращаться вокруг шеста, не касаясь его и понемногу набирая скорость. Многие зрители повскакивали со своих мест, пытаясь получше рассмотреть. Аэлита была уже на высоте человеческого роста и делала все уширяющиеся круги. И вот, наконец, когда музыка зазвучала крещендо, а публика замерла, Аэлита взлетела под потолок, и все её одежды разом исчезли. А вместе с ними исчезла и сама Аэлита. Просто испарилась. Аннигилировала. Шквал аплодисментов и крики были такие, каких не бывает даже на концертах Киркорова с Биланом, вместе взятых.

Я вышел из стриптиз-клуба на вечернюю темную улицу, утыканную рядами мерцающих розовых фонарей, судорожно вынул из кармана плотную пачку «Явы» и нервно закурил. Поверить в увиденное было невозможно. Но и не поверить было невозможно. Когда я раньше встречался с подобными «чудесами», то всегда находил им рациональное объяснение. Но тут даже гипотез подходящих не было. Невидимые тонкие шпагаты и тросики? Ну, предположим. Но тогда не ясно, куда девалось тело с одеждой? Значит, шпагаты и тросики не проходят. Реактивные микро-двигатели? Невидимый карлссоновский пропеллер? Чушь. Ерунда. Антигравитационное устройство? Исключено. По крайней мере, до такого наука пока не доросла. Магниты или электромагниты? Ага, весом они должны быть по тонне. И где бы тогда они были спрятаны: под платьем? Размещены на крыше? Абсурд. А, может, это был просто гипноз? Но нет. Весь зал под гипнозом? Вряд ли… Только найдя Аэлиту я смогу решить эту задачку. Хотя она говорила, что сама не понимает, как взлетает. Лишь специальные эксперименты, если Аэлита согласится в них поучаствовать, могут дать ответ. Кстати, а где именно мне теперь её искать?

Я прошелся немного вдоль фонарей, чтобы успокоиться, и присел на скамейку. Снова затянулся сигаретой, выпуская дым колечками через рот и вдевая их один в другой.

На соседней скамейке виднелось лежащее тело. Я подошел. Ба! Да это ж тот же самый бомж. Лежа на боку, он, мирно посапывая, храпел в счастливом сне. При этом от него исходило изрядное помойно-спиртовое амбрэ.

Я стал его будить: «Эй! Проснитесь, сэр! Вас ждут великие дела!». Он принял наклонно-вертикальное положение, икнул и пристально уставился на меня взором австралопитека. Я спросил: «Послушайте, дружище, а не имеете ли вдруг Вы некоторых, пусть даже минимальных, сведений, по которым можно было бы разыскать Аэлиту?». «А чё разыскивать-то, – зевнул бомж, – Пойдём, отведу. Пузырь поставишь?». «Хоть три бутылки! Только скорей!». Я готов был его обнять и расцеловать. Как повезло, что опять подвернулся этот всезнающий бомж! Случайность мне сегодня дважды подфартила. Все-таки удача – это не самое последнее в науке и жизни.

И, вдыхая ядреный аромат, я двинулся вслед за своим новоиспеченным доктором Ватсоном.

Глава 5

Бомжующий мистер Ватсон темными переулками, при бледном хладном свете зловещей Луны, привел меня к поселку коттеджей на окраине городка. Шикарный поселок был выстроен недавно, буквально за год-два, верхушкой нашего местного административно-финансового бомонда: мэром, его замами, начальником налоговой полиции, начальником милиции, тремя бизнесменами и еще несколькими авторитетами, имена которых остались покрыты мраком. Бомж уверенно отворил небольшую калитку в двухметровом монументальном заборе, протопал к дому и ключом отпер дверь.

«Однако!», – глубокомысленно подумал я о нём.

В тёмной прихожей он пропустил меня вперед, обдав еще разок своим неповторимым ароматом, и куда-то исчез. Я шагнул в полуосвещенную залу и остолбенел. Посередине, под хрустальной люстрой, в центре светового круга стоял лев, буквально в пяти шагах. От изумления я не успел испугаться.

Тряхнув огромной гривой, зверь сладко зевнул и неспешно прилёг. Я тихонько сделал шажок назад. Лев встал и заинтересованно посмотрел. С трудом подавив мочеиспускательный рефлекс испуга, я замер. Зверюга тоже застыл, по-видимому, раздумывая, что со мной сделать. Я задержал дыхание и сделал вид, что мне всё равно. Но при этом от страха не в силах был пошевелиться. Когда видишь льва в «Полосатом рейсе», то думаешь: «какое милое величественное создание». Когда приходишь в зоопарк, то даже через решетку ощущаешь львиную мощь; и при одной мысли, что вдруг решетка не заперта, холодеет спина, и тогда думаешь: «ну и громадина!». А вот когда сталкиваешься со львом нос к носу, то уже ни о чем не думаешь. Только напрягаешь всю волю, чтоб не стать спринтером.

«Эй! Викентий! Не бойтесь. Идите сюда», – вывел меня из замешательства знакомый женский голосок. Аэлита!

Она стояла на другом конце залы. Я нерешительно потоптался на месте. Аэлита призывно махнула рукой: «Ну, смелее! Он Вас не тронет». Ага, спасибо за столь обнадеживающее обещание. Вот в одной Бакинской семье когда-то, как писали в газетах, тоже думали, что львы и тигры это такие большие кошки. И держали их в своей квартире. А зря. Хищники однажды оказались в плохом настроении…

Я с опаской сделал шаг вперед. Лев с любопытством смотрел, но не двигался. Еще шаг. Черт, ноги дрожат. Стыдно, ведь Аэлита всё видит. Изо всех сил стараясь держаться супермэном, я двинулся было прямо вперед, но ноги непроизвольно сделали загогулину по самой дальней траектории, вдоль стены. Когда всё же, с трудом не оборачиваясь на зверя, я достиг Аэлиты, она одобрительно воскликнула: «Молодец!». «П-п-охоже, он не оч-ч-ень г-г-голоден», – попытался я, заикаясь, острить.

Мы вошли в другую залу. По стенам, в массивных позолоченных рамах, висели полотна Рафаэля, Энгра, Веласкеса… Ничего себе, музейчик. Откуда здесь это? Аэлита подвела меня к изящно инкрустированному круглому столику, обильно уставленному фруктами и вином, налила себе мускат, мне – коньяк. «За встречу!», – подняла она бокал и обворожительно улыбнулась. «За встречу!», – гулким эхом отозвался я, еще не придя в себя от сильных ощущений, и махом заглотил коньяк, даже не ощутив вкуса.

Тут в глазах всё помутилось, закружилось и исчезло.

Очнулся на полу. Башка трещала, как после изрядного похмелья. Борясь с вращающимся в мозгу туманом, я неуверенно сел и осмотрелся. Аэлиты не было. Но сильно ароматизировало бомжом. Оглянувшись, я узрел его в кресле, за моей спиной. Он дружелюбно улыбался, щурил близорукие глаза, курил сигарету и равномерно покачивал ногой, закинув её на колено.

– Вы кто? – спросил я первое, что пришло в голову.

– Доктор Ватсон, – заговорщески ухмыльнулся он.

– Послушайте, кончайте этот цирк. Что всё это значит?

– Это значит, что мы должны кое о чём договориться.

– О чём?

– О покупке Вашего изобретения.

– Какого еще изобретения?

– Полёт шмеля.

– Ошибаетесь. Нет никакого изобретения. Я не знаю, как шмель летает.

– А вот обманывать меня не советую.

– Обманывать? Но я правда не знаю. Эта тема пока не раскрыта. Я провел только предварительные опыты и сделал лишь самые общие аэродинамические расчеты.

– Ну, не надо так прибедняться, – многозначительно изрек бомж и вытащил из-за пазухи ворох бумаг. Мои чертежи и формулы. Я был неприятно удивлен.

– Зачем Вам шмель? У Вас есть Аэлита. Человек – летает! Изучайте. Исследуйте. Насколько я понимаю, Аэлита ведь у Вас в руках. Или она на Вас работает по своей воле?

– А вот это никого не касается. Хотя, ладно, удовлетворю Ваш любознательный ум. Я вытащил Аэлиту из одной неприятной истории. Она мне по гроб жизни обязана. Будет делать, что прикажу. И Вы тоже будете делать, что прикажу.

– А идите Вы знаете куда?!

– Будете хамить, позову Лёву.

– Какого еще Лёву? – равнодушным тоном спросил я, явственно осознавая, о ком речь.

– Так что – позвать?

– Н-нет, пожалуй, не надо. Я согласен продать изобретение.

– Так-то лучше. Вами сделано открытие, переворот. Но, по-видимому, Вы не успели записать все выкладки до конца. Уверен, что в Вашей голове уже созрели конечные формулы. Они мне нужны. Но, к сожалению, я не могу их извлечь механически, инструментами. А то бы снял с Вас скальп и достал мозг. Поэтому я их покупаю. За миллион.

Он вынул из кармана кошелек и пакет с купюрами. Мой миллион. Вот гад. За мои же деньги покупает моё изобретение. И еще ехидно скалится. Юмор изображает.

– Не согласен.

– Мало?

– Аэлиту.

– Что!?

– Вы мне – её, я Вам – формулы.

– Хорошо. Вот бумага. Вот ручка. Пишите!

– Нет. Сначала пусть придёт она. Я хочу с ней поговорить.

– Да на здоровье.

Он позвонил по мобильнику. Пришла Аэлита, смущенно отводя глаза. Ей явно было не комфортно. Я в упор стал её разглядывать. Мне нужно было кое-что понять.

– Аэлита! Вы служите у этого мерзавца?

– Э! Поосторожней в выражениях. Я ведь и рассердиться могу, – вскочил с кресла мнимый бомж.

Аэлита молчала. Она машинально водила ногой в красной туфельке по блестящему паркету. Плечи опустились. Голова немного склонилась, и волосы рассыпались, закрывая лицо.

– Он Вас заставил? Или Вы сами?

Она не отвечала. «Бомж» погрузился обратно в кресло. Я ждал. Аэлита как в рот воды набрала.

«Ну, всё, вот и поговорили», – удовлетворённо хмыкнул мнимый бомж. И добавил, кивнув пленнице: «Умница, девочка». Она вдруг решительно вскинула голову, и я на миг увидел её испуганные глаза, полные смеси отчаянья и надежды.

Я деловито взял хозяйскую ручку «паркер», записал на листке несколько формул, шагнул к креслу и левой рукой протянул эту бумагу «бомжу». Он, вальяжно развалившись, лениво принял листок и стал вникать в написанное. И тогда я с размаху правой рукой вонзил «паркер» ему в глаз.

Глава 6

Но зловещий глаз, странное дело, не оказал «паркеру» никакого сопротивления. Ручка пронзила его насквозь, как пустое место, и воткнулась в спинку кресла, пропоров кожаную обшивку. И я по инерции, проделав энергичный пируэт вслед за «паркером», свалился на бомжа. Но бомж исчез. Подо мной было только кресло.

«Какой Вы, однако, злой», – иронично молвил бомж, выходя из-за портьеры. Изумлению моему не было предела. Поэтому я не нашелся, что ответить, и по-детски буркнул обиженно: «А Вы вонючка!». «Ничего, я пойду помоюсь и стану чистым…», – веско с намеком изрек бомж, по-хозяйски взял Аэлиту под локоть и удалился с ней в следующую комнату, плотно прикрыв дверь. Щелкнул замок. Понятно, в ловушке.

Я плюхнулся в кресло, еще хранившее след мерзкого запаха, и постарался задуматься. Мысли скакали в разные стороны, как блохи. Зачем меня сюда заманили? Аэлита с этим «бомжом» заодно или нет? Но бомж вовсе не бомж, это раз. С Аэлитой у него, как видно, сговор, это два. Она с самого начала действовала по его указивкам, это три. Все мои «случайные встречи» с ними обоими были подстроены, это три. Черт! Не три, а четыре. В коньяк они добавили что-то, препятствующее способности анализировать, это пять. Нечто вроде мозгового релаксанта? Чтобы я бездумно выдал все секреты? Не на такого напали. Так, так… Что еще? По-видимому, в моих прикидочных формулах уже содержится решение. Решение, которое я проглядел. Что именно проглядел?

Я встряхнул головой и мучительно попытался сконцентрироваться. В антигравитационных формулах фигурируют: площадь, вес, гравитационная постоянная, расстояние, коэффициент аэродинамичности, подъемная сила… Стоп. Зачем охотнику за изобретением нужны абстрактные формулы, когда у него в руках есть конкретное летающее чудо – Аэлита? Да и сам охотник, по-видимому, умеет делать нечто подобное. Он ведь в момент нанесения удара «паркером» исчез из кресла. Как он смог вдруг оказаться за портьерой? Полтергейст? Но нет: лететь он вроде бы не летел. Просто мгновенно оказался в другом месте. Но это невозможно. Мистика. Что-то тут не так.

А хорошо бы отсюда удрать. Я встал, подошел к окну. Металлическая решетка. Значит, окно отпадает. По двум сторонам комнаты две двери. Одна закрыта на ключ. А другая-то нет! Но ведь там лев. Через него мне не прорваться. А если он, на мое счастье, спит? Тогда можно попробовать потихонечку. А если проснется?

В мучительных сомнениях я на цыпочках подошел к двери и прислушался. Тихо. Тут пришла мысль, что вдруг лев подойдет к двери и откроет, толкнув лапой. Волна холодного ужаса окатила меня от затылка до пяток. Я инстинктивно вцепился в дверную ручку. Но тут же сообразил, что открыть такую дверь – на себя – животное не может.

Я осмелел и заглянул в замочную скважину. Лев был на месте. Он лежал в центре и, похоже, спал или дремал. Опасаясь, что зверь услышит, я задержал дыхание. Абсолютная тишина. Приложив к скважине ухо, я попытался уловить хоть какой-нибудь звук. Ничего. Ни сопенья, ни шороха, ни даже вздоха. Странно. Огромный зверь дышал совершенно бесшумно.

Движимый исследовательским инстинктом, я приложил к скважине нос и втянул воздух. Никакого запаха. Никакого! Этого не может быть. В зоопарке от клетки со львом всегда несёт изрядно. Не пахнущий зверь? Стерильный? Очень странно…

И тут я вмиг прозрел. Лев не настоящий! Он механический. Ну, конечно! Огромная механическая игрушка, идеально воспроизводящая вид и повадку царя зверей. Но все же – игрушка, не более. Вдохновленный этим открытием, я приоткрыл дверь и слегка просунулся туда.

Лев находился на месте. Но уже не неподвижный. Он приподнял свою величественную голову и повернул морду в мою сторону. Но ведь, прежде чем прыгнуть, ему придётся встать. А я успею спрятаться и захлопнуть дверь. Интересно, лев-игрушка меня видит или это только кажется, что он пристально смотрит? Несомненно, он на меня реагирует. Значит, механический зверь оборудован сенсорами. Но почему от него не исходит никаких звуков? Мелькнула смутная мысль. Надо проверить…

Я решился. Приоткрыл дверь пошире и просунулся по пояс. Лев встал. Совершенно бесшумно! Такая махина и – ни звука. Я прицелился и швырнул в него «паркер». Ручка пролетела насквозь.

Это не игрушка! Это – изображение. Просто объемное кино. Голография. И как я сразу не догадался!? Теперь понятно, как «летала» Аэлита и каким образом её хозяин, исчезнув из кресла, вмиг очутился за портьерой. Для светового луча переместиться с одного места на другое не проблема. Только не ясно, где находится источник луча и кто им управляет.

Как известно, в голографии источником света обычно служит лазер. Кстати, поясню для несведущих, голография не от слова «голый», а от греческого holos – весь, целый. Принцип получения трехмерных изображений в голографии хорошо известен. Сначала объект освещают двумя когерентным лучами – опорным и пробным. Эти два луча можно получить от одного когерентного источника вроде лазера с помощью специальной фазовой пластинки, узкой щели или зеркальной дифракционной решетки. При прохождении этих двух лучей, отраженных объектом, на белом экране возникает интерференционная картина: чередование темных и светлых колец, напоминающих мишень в тире. Если вместо экрана поместить фотопластинку, то на ней отпечатаются все кольца. Если потом фотопластинку с кольцами снова осветить опорным лучом, то происходит так называемое восстановление волнового фронта и, в частности, появляется мнимое объемное изображение, видимое глазом под определенными углами. Если вместо фотопластинки использовать особую фотопленку и сделать много кадров, то потом, прокручивая ее через «опорный» кинопроектор, можно смотреть объемное кино.

Интересно, а как это устроено, что голографический лев на меня реагирует? Кино не может реагировать. А, понял! Конечно, всё же наверняка есть сенсоры. Они чувствуют моё движение и управляют лучом, формирующим фигуру льва. Они должны быть расположены где-то в стороне, по-видимому, там же, где локализован источник луча. Я решительно вошел в львиную комнату и стал её осматривать, не обращая внимания на грозные движения псевдо-хищника, глупо топчущегося на месте.

Не углядев сходу нигде ни луча, ни сенсоров, я решил, что нет смысла далее тратить время на осмотр, а надо побыстрей отсюда убираться.

Я пренебрежительно продефилировал мимо псевдо-льва, отворил входную дверь, вышел в ночную темень сада и ступил на освещенную Луной дорожку. И тут же вздрогнул, ощутив на своем плече тяжелую лапу…

Глава 7

Лев!? Я в ужасе замер, чувствуя на плече лапу хищника. Ноги чуть было не подкосились, но над ухом вовремя раздалось восклицание: «Викентий, стойте!» Я обернулся. Уф-ф-ф-… Это не лев. Это Аэлита повисла у меня на плече, стараясь удержать. Я брезгливо убрал её руки:

– Отстаньте! И идите к своему повелителю.

– Трус!

– Марионетка!

– Нет! Просто он мой брат.

– Кто?

– Борис.

– Какой еще Борис?

– О, господи, ну какой же Вы иногда бываете…. тормоз…

– А-а-а… Так этот подонок – Ваш брат?

– Он лёг спать. А я потихоньку забрала у него Ваш пиджак, деньги и все бумаги.

Она сняла с себя мой пиджак, наброшенный на плечи, и протянула. Увидев моё замешательство, приказала:

– Надевайте-надевайте, а то замёрзнете, ведь ночь холодная.

– А Вы?

– Я одела теплый свитер. Но давайте, Викентий, отложим беседу и поскорей отсюда уйдём. А то Борис может проснуться и хватиться, что нас нет.

И Аэлита, сунув мне в руки пиджак, решительно направилась по дорожке к калитке. Я влез в рукава и бегло ощупал карманы, удостоверившись в наличии денег и бумаг. Потом целеустремленно последовал за женщиной, с инстинктивным интересом поглядывая на привлекательный горизонт заднего вида. А временами целомудренно отводил глубокомысленный взор на звёзды и Луну.

Мы пришли в город. По дороге я успел выкурить три сигареты. Повёл Аэлиту к себе домой. Она не возражала. Это наполнило мою исстрадавшуюся душу надеждами и энтузиазмом.

Усадив женщину на диван, я выставил на стол всё, чем был богат холостяцкий холодильник: колбасу, сыр, шпроты, две бутылки водки и пять пива. Водку, как и пиво, я храню в холодильнике, ибо тёплую водку пьют только алкаши, пацаны и дегенераты. Из морозильника достал сало и шоколад. Круто нарезал ржаной хлеб. И пододвинул всё поближе к Аэлите. Она деликатно отломила кусочек шоколадки и аппетитно захрумкала. Я налил себе и ей по полстакана ледяной прозрачной жидкости, опрокинул порцию внутрь, радостно крякнул и зажевал хлебом с салом. Аэлита понюхала свою порцию и нерешительно спросила: «А можно пива?» – «Долить?» – «Нет! Что Вы! Вместо. Я водку не пью». Я перелил её дозу себе и тут же принял, закусив колбасой и шпротами. А она стала потягивать пиво, оставляя на краях стакана пятнышки красной помады.

Я включил музыку, выбрав витиеватый джаз, и решительно сел на диван, вплотную к женщине. Она не отстранилась. Душа моя возликовала, предвкушая радость тела. Аэлита обворожительно улыбнулась и задала провокационный вопрос:

– Викентий, а Вы правда открыли новый способ полётов?

– М-м-м… (о господи, как же хочется её обнять и расцеловать! как трудно держаться в рамках приличия!). Ну, не то чтобы уже открыл, но, похоже, что скоро смогу. А что?

– Интересно. Тогда, может быть, я тоже пойму, почему летаю.

– Аэлиточка, не валяйте дурака. Я прекрасно знаю, что Вы вовсе не летаете.

– То есть как это? Вы же сами видели!

– Ха! Видеть-то видел, но это было всего лишь голографическое кино.

– Какое еще кино?

Я понимающе усмехнулся и доходчиво пояснил:

– Интерференция сдвинутого по фазе когерентного света с последующим восстановлением мнимого изображения с плёнки.

– Как-как?

– Ну, кто-то, вероятно Борис, снял Вас на специальную кинопленку, а потом получил с её помощью Ваше двигающееся объемное изображение. И киношного льва точно так же он сделал, а потом для устрашения показал мне. Лев – голографический. Вот почему он не имел запаха и оказался проницаемым для «паркера».

– Какого еще паркера?

– Для пишущей ручки, которой я попытался проткнуть Бориса. Но и брат-то Ваш в кресле был всего лишь изображением!

– Изображением?

– Ну конечно!

– А что – изображение может взять в руки бумагу?

– Какую такую бумагу?

– На которой Вы написали формулы и отдали Борису.

– Ах, чёрт! А ведь действительно: как мог Борис дать мне ручку, а потом забрать бумагу, если он не настоящий? Кстати, в отличие от льва, от него воняло. Ничего не понимаю…

Я отупело уставился на бутылки, пытаясь сосредоточиться и ухватить суть дела. Но в мыслях был вакуум. Тогда я принял еще одну стаканную дозу, надеясь на активацию глубинных структур мозга. Аэлита при этом поморщилась, а затем спросила:

– Что подразумевалось под «икс» в той формуле, которую Вы дали Борису?

– Это был не «икс», это «хэ».

Аэлита на секунду замерла, потом чуть смутилась, но тут же, не удержавшись, прыснула от смеха.

– А на самом деле? – спросила она заинтересованно, когда отсмеялась.

– На самом деле в формуле фигурируют известные физические величины, ничего особенного.

– Тогда в чем загвоздка? Объясните.

Почувствовав себя уважаемым педагогом, я взял лист бумаги и стал карандашом выписывать символы, поясняя, что каждый означает. Собеседница внимательно слушала и переспрашивала. Всё-таки ей явно не хватало знаний из физической оптики. Пока я ей объяснял, понял сам. Эврика! Врубился! В формуле не хватает коэффициента, выравнивающего размерность! Это ж азбука: правая и левая часть уравнения должны иметь одинаковую размерность. Как это я умудрился упустить сей тривиальный момент?! Если в уравнении слева сантиметры, то и справа должны быть именно сантиметры, а не килограммы. Теперь всё ясно. Вот как удачно сактивировался мой мозг алкоголем и красивой женщиной.

Удовлетворенный найденным решением, я огласил вывод:

– Вот теперь всё понятно, причём, не только на счет шмеля, но даже про крупные объекты.

– Значит, я в твоих глазах – всего лишь крупный объект? – игриво спросила Аэлита с подвохом.

– Не! Ты… ты… очень даже… э-э-э… симпатичный объект! – обрадовано воскликнул я, заметив, что мы перешли на «ты».

Когда общаешься с красивой женщиной на «Вы», она кажется недосягаемой царицей, а когда она сама переходит на «ты», то становится доступной, как булочка с маслом.

«Человек не объект и не функция для», – глубокомысленно изрек я и попытался заключить собеседницу в объятия. Но руки мои встретились друг с другом. Аэлита исчезла. Что за странная манера невоспитанно испаряться в самый ответственный момент!

Глава 8

Проснувшись наутро, я мутно оглядел комнату, мучительно соображая: Аэлита мне приснилась или она тут была? А если была, то это было только ее изображение или реально она сама? Увидев на столе бутылки и закуску, я понял, что не приснилась. Ведь не стал бы я вытаскивать из холодильника столько бутылок для себя одного. При этом, не углядев вокруг ни туфелек, ни еще каких-либо предметов женской экипировки, я решил, что имел дело с фантомом.

Хлебнув из горлышка немного пива (тёплое! вот гадость!) я уселся за стол с намерением позавтракать остатками колбасы и сыра. И тут же обратил внимание на следы помады на втором стакане. Значит – была, была в натуре! Но как же тогда она умудрилась внезапно исчезнуть?

Давай разберем всё по порядку. Когда Аэлита несколько дней назад пришла ко мне в лабораторию, она была или не была? Была. Как же не верить своим глазам? Мы беседовали. Голосок у неё такой приятный. Как же не верить своим ушам? А когда она висела над полом, я тронул её за пятку. Пятка была на месте. Настоящая пятка. Причем, без чулка. Как же не верить своим рукам? Так. Потом Аэлита ушла. Ушла? Точно, ушла. И даже запах духов ушел вместе с нею. Как же не верить своим ноздрям? Получается вывод. Женщина при нашей первой встрече была не миражом. Итак, она сумела зависнуть над полом реально. Зависнуть… Но ведь это невероятно! Секундочку. Почему невероятно? Судя по выведенной мной вчера формуле, не только мелкие объекты, вроде шмеля, могут терять вес, но и крупные. Стоп. А где же вчерашний листочек с формулами? Я обшарил карманы, перетряхнул постель, заглянул под диван, сунулся даже в холодильник. Нету. Нигде… Ай да плутовка! Стырила!

Так, значит, она всё же работает на своего братца… А меня развела, как наивного чудака. Впрочем, почему «как». Вот именно.

В прихожей раздался звонок. Я подошел и открыл дверь. На пороге стоял Борис. На этот раз от него ничем не воняло, и это радовало.

– Где Аэлита? – спросил он мрачно.

– Улетела, – съязвил я, с облегчением поняв, что, похоже, она братца своего тоже кинула.

– Врёшь. Она у тебя, – убеждённо изрек он.

– Зайди и проверь, – усмехнулся я и пропустил его в комнату.

Он осмотрелся и затем деловито заглянул на кухню и ванную.

– Ты еще в туалете погляди, – иронично подсказал я.

Молча смерив меня презрительно-испепеляющим взглядом, Борис потопал на балкон.

– Ага, именно оттуда она и прыгнула к звёздам, – бросил я ему вслед.

Вернувшись, сохраняя угрюмое выражение и выставив вперед волевую нижнюю челюсть, он по-хозяйски уселся на диван и хотел было закурить. Кстати, отметил я, на сестру он лицом нисколько не похож.

– Вообще-то, мог бы, пожалуй, подымить на балконе. А еще лучше – шел бы ты домой, Боря.

– Слушай, ты… умник, заткнись. Я подожду тут, пока она снова придёт.

– Глупо и не умно. Вдруг у неё другие планы.

– Придёт. Больше ей деваться некуда.

Он задумчиво подул в сигарету но, однако, вернул ее в пачку, не закурив. И мирным тоном заявил: «Викентий, в наших общих интересах – найти Аэлиту. Причем, чем быстрей, тем лучше».

– Так ты ж уверен, что она сейчас сюда придёт. Зачем же нам её искать? Кстати, дело это неблагодарное: только нашел, она тут же исчезает. Опять ищи. Хватит с меня.

Борис, покрутив пачку в руках, снова вытащил сигарету, смял и демонстративно бросил на пол.

– Знаешь что, Боря, кончай сорить и вали-ка отсюда, пока цел, – сердито сказал я и нагнулся, чтобы поднять сигарету. И тут же получил по затылку такой мощный удар, что аж померкло в глазах.

Очнувшись в лежачем положении, я медленно перевернулся и увидел над собой ухмыляющуюся физиономию.

– Ну, что, мистер Шерлок-Холмс, еще добавить? – довольным тоном проронил он.

Преодолевая ломоту в затылке, я сел, опираясь на правый локоть, и, чтобы выиграть время, задал дурацкий вопрос:

– Добавить? А с какой целью?

– Да просто руки на тебя чешутся. Все карты мне спутал.

– В каком смысле?

– Да во всех! – зло крикнул он мне в лицо.

И в этот момент я нанес ему левой рукой крепкий тычок в нос.

Конечно, когда сидишь, то удар совсем не тот. И левой это все же левой. Но все-таки удар в нос это удар в нос. Его оказалось достаточно чтобы противник отпрянул и на миг потерял контроль над ситуацией. Вскочив, я нанес ему с правой сокрушительный удар в подбородок.

Он рухнул, тяжко промычав что-то нечленораздельное.

Я потер костяшки занывших пальцев о коленку и подумал: «Экий паразит. Крепкая, однако, у него челюсть».

– Мальчики, вы уже дерётесь? – вдруг раздался милый голосок Аэлиты.

Я обернулся. Из-за двери выглядывала симпатичная мордашка. Глаза искрились смехом. Вот поганка, весело ей! Я решил, что тоже не буду унывать и ответил:

– Мы пытаемся подружиться. А ты пришла ему на подмогу или как?

– Я пришла, чтобы ты не наделал глупостей.

Она шагнула из прихожей в комнату. На ней был костюм Евы.

Глава 9

От изумления я обомлел и впал в нирвану.

– Ы-ы… Т-ты… Это… э-э… М-м-м… Д-д-а-а-а…

– Викентий, хватит сыпать междометиями. Ты что – ни разу в жизни обнаженную женщину не видел?

– Э-э… Как тебе сказать… В общем… Ну, ты даёшь!

– Может, тебе валерьянки накапать? Или пивка плеснуть?

Она деловито, как ни в чем ни бывало, перешагнула через своего братца, как через пустое место, и прошествовала к столу, демонстрируя при этом щедрые богатства женской природы. Наполнила стакан пивом и протянула мне.

– Тьфу, гадость! – отрицательно мотнул я головой.

– Не поняла. Тебе не нравится мой вид? Ты что – ханжа?

– Да нет, я про тёплое пиво. А ты – обалдеть! Э-э… прости, я к нудистам не привык.

– А я к занудам.

– Извини. А ты м-м… не стесняешься? М-меня и Бориса?

– Тебя – нет. Ты ведь исследователь, знаешь анатомию. И поэтому не должен падать в обморок при виде женских прелестей. А Бориса можно вообще не стесняться, ведь его на самом-то деле тут вовсе нет.

– То есть как это нет?! Сейчас очухается и будет.

– А ты закрой глаза на пару минут.

– Зачем?

– Он исчезнет.

– И ты тоже? Как раньше?

– Нет, не бойся, я теперь не исчезну. Ну, что смотришь недоверчиво, как дитя на фокусника? Опять пытаешься включить логику? Не надо. Ты сердцем слушай!

– Что-то многовато проблем возникает, когда начинаешь действовать по сердцу.

– Но ведь зато так жить интересней, верно?

– Это точно, – усмехнулся я и послушно смежил веки. Хотя закрывать глаза вообще-то совсем не хотелось. Было на что поглазеть.

Подождал с минуту-другую и спросил: «Ну, что, теперь можно?». Ответа не последовало.

Открыл глаза. Борис испарился. Аэлита тоже. Чёрт, побери! Опять прокололся! Я раздраженно стукнул себя ладонью по макушке.

И тут раздался радостный звонкий смех: «Обманула, обманула!». Аэлита весело выскочила из прихожей. На ней, словно для контраста, был строгий деловой костюм, вроде тех, которые носят бизнес-леди на официальных переговорах.

– К…к…как ты быстро оделась! – удивился я.

– А я не одевалась! Я в этом пришла.

– Послушай, перестань меня дурачить. Я же только что прекрасно видел тебя… н-н… не одетой.

– Голой?

– Ну, да, без совсем одежды, ой, то есть – совсем без одежды.

– Ишь, какое у тебя богатое воображение! – снова рассмеялась Аэлита.

– Причем тут воображение? Борис-то ведь исчез! Или он просто ушел? Ты не могла бы объяснить? Что всё это значит?

– Какой ты нетерпеливый… Всё-таки в тебе дух исследователя сильней, чем зов самца… И это мне даже нравится. А на счет Бориса не волнуйся. Исчез и исчез. Он вряд ли вернется. По крайней мере, в ближайшее время. Викентий, не нервничай, смотри на происходящее трезво, без фантазий, не усложняя.

– Ты хочешь сказать, что у меня глюки?

– Может, и глюки. А может и нет… Кстати, я тебе в том виде понравилась или не очень?

– Не то слово!

– Ну, и какая же я была? Красивая?

– А ты что, не в курсе?

– Расскажи, не упрямься. Интересно, каков твой мужской взгляд, взгляд со стороны.

– Ну, ты была как… В общем… Такая… Ух!

– Ага, вижу, ты опять перешел на междометия. Поконкретней можешь?

– Фигура супер. Как гитара. Ну, и это… как её… грудь… Короче говоря, с ума сойти!

– И чего же ты…?

– Да, знаешь, как-то малость растерялся. Слишком неожиданно.

– Хочешь, будет медленно?

Она демонстративно плавным движением сняла пиджачок, лениво уронила его на диван и начала неторопливо, как при замедленной киносъемке, расстегивать пуговички блузки. Воображение моё тут же разыгралось, как у затворника-монаха. В мозгах туманно возникла обнаженная фигурка, недавно виденная. В горле застрял комок от избытка чувств. Я воодушевленно шагнул к Аэлите. Она вдруг остановилась и расхохоталась, не удержавшись:

– Ой, Викушенька, ты просто прелесть! Такой терпеливый мужчина! Настоящий джентльмен.

Сглотнув комок в горле, я хрипло попытался пошутить:

– З-з-начит, демонстрация нижнего белья отменяется?

– А ты… Ты уверен?..

– В чем?

– В себе. И во мне.

– Я люблю тебя! – выпалил я лихорадочно, неожиданно для самого себя.

– Вот с этого и надо было начинать, – облегченно сказала Аэлита. Она задумчиво подошла вплотную. Потом внимательно посмотрела мне в глаза. Кротко улыбнулась. Вздохнула. И положила мне на плечо свою голову. И я потерял свою…

Глава 10

Конечно, читателям интересно узнать в мельчайших подробностях, что и как дальше произошло. Умрите от любопытства. Интимные моменты постельной сцены я деликатно опускаю. Ну, не прельщает меня слава порнографа вроде скандального Владимира Сорокина. Скажу только, что все эмоции и ощущения были настоящими и не сводились лишь к телодвижениям. Любовь превращает секс из удовольствия в счастье.

Однако счастье, как и удовольствие, не может длиться вечно (а жаль!). Наступил вечер. Мы с Аэлитой обессилено лежали на диване и тихо улыбались друг другу.

– Кешенька, я так рада, что нашла тебя.

– Ну, Литка, это еще вопрос, кто кого нашел.

– Я! Я первая пришла к тебе. Забыл?

– Шутить изволишь. Не каждый день в лабораторию являются симпатичные девушки, которые – ха-ха! – якобы умеют летать. Кстати, куда ты тогда, когда пришла, умудрилась спрятать голографический проектор?

– Какой еще проектор?

– Ну, Литка, не валяй дурака! Думаешь, я не понимаю, что на самом-то деле ты не взлетала. И вообще это была не ты, а всего лишь твоё объемное изображение – фантом.

– Хи-хи-хи! Так значит, ты считаешь, что познакомился не со мной, а с фантомом?! Весёленькое дело! Хорошо, а как же звук? Я ведь с тобой разговаривала!

– Ну и что? Вот в кинотеатре тоже есть звук…

– Ты до меня дотрагивался!..

– Думаю, это было еще что-то, дополнительное, нечто вроде гипноза.

– О господи, ну какой же ты упёртый! Ладно, предположим. Но как же – твой шмель, летающий вопреки аэродинамике? И ведь ты сам говорил, что большие объекты (помнишь, ты назвал меня объектом! – хи-хи!) тоже так могут…

– Могут-то могут, но для этого надо, как я теперь понимаю, чем-то махать вроде крыльев или пропеллера, опираться о воздух или собственную струю. Но ты, как помню, ни руками, ни ногами особо не двигала и никакую струю, пардон, не пускала. А, значит, выведенная мной «шмелевая» формула тут ни причем. Таким образом, либо ты что-то путаешь, либо нарочно меня разыгрываешь.

– Дурак! Хотя у меня не было никакого проектора, никакого пропеллера и, тем более никакой такой поганой струи, но я летала, летала на самом деле!

– Брось свои фантазии! И не считай меня кретином. Что – и внезапно исчезающий Борис, как ты, умеет летать? Может, его голографический лев тоже временами парит над крышами, как Карлссон, и сбрасывает на головы прохожих банки с вареньем?

– Нет, лев не летает. И он действительно только фантом, причем, примитивный. Лев – результат первого успешного опыта, пробная модель, сделанная два года назад. Борис научился вызывать образ льва в мозгу человека, посылая мощные высокочастотные импульсы от сконструированного им СВЧ-генератора.

– Что?! Что ты сказала?!

– А ты думал, я идиотка? Что не могу понять простых вещей? Да, я не сильна в оптике и голографии. На биофаке МГУ, где я когда-то училась, мы физику проходили не слишком тщательно. Но Борис (он закончил физфак) мне всё объяснял. Я пришла в его лабораторию, когда опыт со львом уже состоялся. И Борис хотел научиться генерировать такие импульсы, чтобы в мозгу возникало не только изображение, но и всё остальное – звук, запах, тактильные ощущения… И он сумел. Варьируя частоту импульсов и накладывая разные сигналы от многочастотного генератора, Борис добился того, что в мозгу испытуемого стали возникать яркие образы, не отличающиеся от реальных…

– Стоп! Ты хочешь сказать, что как раз я и оказался для вас обоих этим самым испытуемым? Эдаким кроликом с мозгами?

– Прости меня, любимый, но вначале было именно так. Дело в том, что у нас с Борисом в лаборатории сначала получалось индуцировать в голове только достаточно простые фантомы: предметы, растения, животные… Это удивительное чувство, когда вдруг начинаешь под действием генератора ясно видеть и ощущать то, чего нет. Это как сон наяву. Нет, это просто как наяву. Мы проводили опыты только на себе самих; никаких других испытуемых не было, чтобы не произошла утечка информации. Сам понимаешь, какая это бомба. Но у нас возникла серьёзная проблема: почему-то не удавалось индуцировать фантомы людей. Дело в том, что возникновение фантома в мозгу зависит не только от генератора, но и от самого мозга, от его восприимчивости и, по-видимому, от каких-то других его свойств. Каких – не известно. И мы решили подключить к экспериментам кого-нибудь другого, причем – постороннего, желательно – с достаточным интеллектом и сильным воображением, чтобы легче преодолевался индукционный мозговой барьер. Выбор пал на тебя. Мы хорошо знали твои смелые публикации по биоаэродинамике и надеялись, что сможем получить с тобой хороший результат, э-э… не раскрывая тебе всех секретов…

– Ага, вы вдвоём решили меня надуть!

– Кеша, прости! Прости, пожалуйста! Я ведь не думала, что всё так обернётся.

– Как обернётся?

– Что мы полюбим друг друга.

На этот аргумент у меня контраргументов не нашлось. Собственно, теперь всё вроде бы прояснилось, и на душе стало спокойней. Но тут я вспомнил про слишком агрессивное поведение Бориса:

– Не понимаю, с чего это твой братец меня так невзлюбил. Как будто я у него что-то украл. А ведь украл-то или, по крайней мере, пытался украсть именно он у меня (формулу и деньги), а не я у него.

– Э-э-э… Это не совсем так…

– Что ты хочешь сказать?

– Ты забрал меня.

– Не понял…

– Борис хотел, чтобы я стала его женой.

– Ты же говорила, что он твой брат!

Глава 11

– Извини, это я для краткости сказала так, не вдаваясь в детали, чтоб тебя успокоить, а то ты вел себя, как псих. Он мне не родной брат, а троюродный. Но мы с ним знакомы с детства. А потом учились в МГУ, хотя на разных факультетах.

– Ты была его любовницей?

– Кешенька, ну зачем это тебе? И, пожалуйста, милый, не делай такое кислое лицо, словно объелся квашеной капусты.

– Может, у тебя еще какие сюрпризы заготовлены? Так давай, вываливай все сразу, не стесняйся!

– Ох, какой же ты ревнивец! Да не было у меня с Борисом ничего, не было! Честное слово! Он ведь совсем не в моём вкусе.

– И, слава богу, не в моём…

– Мне приятно, что в твоём организме преобладает тестостерон. Он задаёт традиционную ориентацию.

– Так я правильно понимаю, что на скамеечке Борис на самом-то деле вовсе не лежал, а это был его фантом, индуцированный в моём мозгу вашим генератором?

– Верно.

– И в коттедже?

– Частично.

– Что значит частично? Может, коттедж – мираж?

– Нет, коттедж реальный.

– А картины на стенах?

– Это просто копии.

– Я теперь понял, что Борис в кресле наверняка был не он сам, а его светлый образ; хотя вонял изрядно.

– Ну, не догадаться об этом было бы теперь просто смешно. После твоего неожиданного зверского нападения (когда фантом-Борис находился в кресле) нарушился резонанс между нашим генератором и твоим бурлящим мозгом. Всплеск твоих отрицательных эмоций разрушил индуктивно-резонансную связь. И тогда пришлось реальному Борису войти в комнату.

– Вообще-то Вы оба, как исследователи, молодцы: достигли того, что невозможно отличить, где реальное, а где нереальное. Я теперь всё усёк. Идея-то ведь лежит на поверхности. Человек чувствует не глазами или руками, а мозгом. Поэтому любое ощущение бытия можно имитировать, воздействуя прямо на мозг. Простейший пример – мышка и электроды.

– Да, я знаю этот давний опыт: мышка так долго нажимала педальку электрического раздражителя мозга, стимулирующего центр удовольствия, что отказывалась даже от еды и умерла от истощения.

– Центр сексуального удовольствия, между прочим.

– Пожалуй, в этом мы все мало отличаемся от мышей.

– Фактически вы с Борисом устроили стимуляцию мозга без электродов и без наркотиков. Воздействовали на него с помощью импульсного электромагнитного излучения определённой частоты. И в нём возникали те же ощущения, что в реальности. Никаких отличий. Чёрт возьми, может быть, Юнг был в чём-то прав… Только я не пойму, где находится этот ваш генератор?

– А вот он, смотри!

Аэлита вытащила из волос заколку и протянула мне. Ничего себе! Я стал рассматривать это маленькое чудо техники, но ничего, кроме серебристой оболочки не разглядел.

– Там внутри – микросхемы?

– Нет, микросхемы это прошлый век. Там нано-чипы. Они изготовлены из нано-биоматериалов и имитируют работу нервных клеток – нейронов. Только, в отличие от нейронов, они имеют мощный вход, генерационный индуктивно-резонансный усилитель и мощный выход. Когда один человек о чем-то сосредоточенно начинает думать, его электромагнитное мозговое поле вступает в резонанс со входным каналом генератора, затем сигнал резко усиливается и излучается выходным каналом, вступая в резонанс с мозгом реципиента, то есть того, кто способен принять информацию.

– А все люди могут быть реципиентами?

– Практически все, в той или иной степени. В мозге всегда имеется что-либо ранее запомненное, причем, чем старше человек, тем больше событий хранится в памяти, а значит – тем больше шанс активировать к развитию какое-либо вспоминание. И сделать это удаётся как раз вот этим генератором. Между прочим, не все знают, что информация в мозге записывается голографическим способом. В этом смысле твоя догадка про голографию была не совсем неправильной. Только не на плёнке создается голограмма, а в нейронно-глиальных сетях мозговой коры, в виде суперпозиции электрических частот. И достаточно активировать эту голограмму электромагнитным полем генератора, чтобы в мозге возникло изображение, а также даже запах и вкус.

– Так генератор работает только как включатель? Он не действует непрерывно?

– Он включает определенные нейронные связи. А дальше нейронная сеть начинает работать почти автономно, без новых мощных импульсов генератора. В этом есть аналогия со сном: увиденное днём или вообще увиденное раньше, во время сна оживает и начинает трансформироваться в самые разнообразные сюжеты.

– Значит, в конечном итоге, я стал жертвой своих фантазий?

– Увы-увы. Но поскольку фантазии были основаны на интуиции и предшествующем опыте, то по сути они как бы смоделировали то, что действительно могло произойти.

– Но ты-то сама, в данный момент, надеюсь, не фантазия, не мираж?

– Нет! Можешь меня потрогать! – призывно рассмеялась Аэлита.

Глава 12

Утром мы оба проснулись с трудом, но раненько, вместе с любопытным солнышком. Причем, продрали глаза одновременно. Эдакая жаворонковая стая из двух осовевших мышек.

– Кешенька, ты полежи, посмотри телек, а я займусь своим утренним туалетом.

И, мило улыбнувшись, Аэлита удалилась в ванную. Пока она там целый час плескалась и шуршала, я пересмотрел кусочки всех телепрограмм и с грустью констатировал, что очень трудно отличить одну от другой: сплошная смесь попсово-бомондного пиара с рекламно-приторной вакханалией призывных лозунгов и примитивных инстинктов. Впрочем, чем хорош телек, всегда можно нажать «выкл». Что я и сделал.

В это время дверь приоткрылась и в комнату бесцеремонно вошла какая-то женщина. На ней был домашний цветастый халатик и высокий полосатый тюрбан из полотенца (моего полотенца!) на голове. Я от удивления чуть не вскрикнул «а Вы кто и что тут делаете?». Но что-то в лице показалось мне знакомым. И я с изумлением узрел в незнакомке свою Аэлиту!

– Ну, что, как я тебе в домашнем виде, без макияжа? Не узнал? – рассмеялась она.

– Н-н-ну почему «не узнал». Как тебя можно не узнать! Только мне надо э-э-э… немного привыкнуть… Ты и без макияжа – вполне. Даже еще лучше!

– Ты сегодня щедр на комплименты.

За завтраком говорить ни о чём не хотелось, ибо аппетит был зверский. Мы сели за стол и смолотили всё съестное, что завалялось в уголках на сиротливых полках холодильника. После этого у нас в головах (во всяком случае, в моей) появились мысли. А где мысли – там сомнения. Поскольку от природы я очень доверчив, то никому и ничему не доверяю. Сначала никак не мог осознать, где копошится червячок сомнения. Но, плотно поев, стал способен к логическому анализу и – схватил червячка за хвост:

– Слушай, Лита, что-то я не пойму. Ты сказала, что генератор работает только как переключатель. Но, с другой стороны, ты говорила, что в момент моего нападения на Борисовский фантом вдруг нарушилась связь…

– Кеша, ты об этом всю ночь думал или только сейчас сообразил?

– Ночью я думал другим, менее сообразительным, местом. И, мне казалось, ты была не против…

– Ой, давай лучше про науку. Всё очень просто. Генератор работает как переключатель, запускаясь в момент нажатия, но индуктивно-резонансная связь между ним и мозгом реципиента сохраняется. Именно эта связь и позволяет поддерживать образы яркими, не отличимыми от действительности. Вот, смотри сюда (она вытащила заколку-генератор из копны своих волос и повернула ко мне тыльной стороной). Видишь малюсенькую кнопочку? Это «вкл/выкл» – аналогично тому, как когда ты включаешь телек, нажав на «вкл»; но стоит только щёлкнуть «выкл», и экран гаснет. Так же и генератор: включение индукции и – выключение. Мог бы и сам догадаться.

– Да уж… Я что-то рядом с тобой изрядно отупел.

– Мерси за очередной комплимент.

– Извини, не то ляпнул… А можно еще вопрос?

– Давай, а то измучишься.

– Когда кто-либо представляет себе чей-то образ, этот образ всегда несколько отличается от живого человека. Как же генератору удаётся создавать в мозгу реципиента образ, который не отличается от реального?

– Что значит – от реального? Ведь это зависит не только от имеющегося предмета, но и от восприятия. Да и, кроме того, любой предмет, особенно человек, изменчив. Поэтому мы видим не совсем то, что есть, а нечто.

– Лично я предпочитаю видеть всегда то, что есть, а не твоё мифическое «нечто».

– Мифическое? Когда женщина одета и когда раздета, ты видишь одно и тоже?

– Пожалуй, нет.

– Значит, одежда или её отсутствие в корне всё меняет.

– А вот по физиономии каждого реального человека можно узнать всегда.

– Ну да, когда я вышла из ванной, у тебя было такое выражение лица, как будто я не я, а привидение…

– Сдаюсь. Убедила. Да, внешность обманчива; но лицезреть внутрь нам не дано. Кстати, я забыл задать еще один вопрос: что имел ввиду Борис, тьфу, его фантомный образ, когда говорил мне, что ты ему по гроб жизни чем-то обязана?

– Спроси у своих фантазий.

– Ты не хочешь на это отвечать?

– Ох, Кеша, до чего же ты въедливый! Ладно, объясню, как на самом деле. После МГУ я работала пару лет в Институте биохимии, а затем, когда в Академии наук начались очередные (спровоцированные кремлевскими мудрецами) сокращения мозгов, осталась без работы. Пришлось, чтобы не сдохнуть с голода и не пойти на панель, начать торговать детскими игрушками на рынке. А через несколько месяцев случилась недостача… Короче, меня подставили.

– А причем тут Борис?

– Узнав о моих проблемах, он оплатил недостачу. Конечно, я была ему очень признательна и даже как бы обязана. Более того, он предложил мне работу по специальности, причем, интересную, да еще и с достойной зарплатой.

– Никогда бы не подумал, что он способен на хорошее.

– Викентий, не цепляйся к нему. Борис, конечно, не ангел. Но работать с ним можно. Другое дело, что он не воспринимает женщину как полноценного человека. И довольно грубо клеится. Его ухаживания, как бы это сказать… были слишком настойчивы и не деликатны. И мне даже пришлось… в общем, пришлось ударить его по щеке…

– Почему ты не ушла?

– Мы потом с ним пошли на мировую, договорились вести себя взаимно корректно. Хотя он меня, признаюсь, сильно подавлял, но я с этим смирилась. Ведь в наше время одинокой женщине очень трудно найти интересную высокооплачиваемую работу, причем, научную.

– Короче, ты принесла себя в жертву науке.

– Кешенька, пожалуйста, перестань язвить. У Бориса много достоинств. И голова у него ясная, все ходы просчитывает будь здоров.

– Да, и челюсть крепкая…

– Что касается челюсти, то скажи спасибо своему воображению.

– Чёрт! Выходит, я дрался с фантомом…

– Что-то ты сегодня совсем не блещешь интеллектом.

– Зато ты нынче в ударе. Между прочим, когда я махал кулаками в пустоту, тебе нисколечко не было стыдно? Что смеёшься? Ага, ты приятно развлекалась! Ведь так? И ещё ехидничала: «Мальчики, вы уже дерётесь?», – передразнил я Аэлиту противным голосом.

Она фыркнула и обиженно отвернулась. Я обнял её за плечи и поцеловал в шею. Она не возражала. Хоть и умная, а всё-таки женщина…

… – Можно я закурю?

– Иди лучше курить на балкон.

– Ты не переносишь дыма?

– Я-то переношу, а вот ребенок нет.

– Какой еще ребенок?

– Который у нас будет.

– Что?! Так сразу?!

– Успокойся и не падай в обморок. Считай, что я пошутила или просто попробовала немножко помечтать.

Эпилог

Поздний вечер дома. Сижу, пишу статью про полёт шмеля, про гравитацию и вес. Фокус в том, что вес это не совсем вес. Нет никакой силы тяготения. Притяжение это фикция. Ньютон, увидев падающее яблоко, решил, что оно притягивается Землей. Кстати, а ежели бы ему на голову упало не яблоко, а кирпич, то смог бы он придумать свой закон?

Вообще-то до сих пор никакого реального источника силы притяжения наука не открыла. Просто все привыкли говорить «сила тяготения». А что это – никто не знает. А на самом-то деле источником этой «силы» является неоднородность пространства…

Тут ход моих научно-крамольных мыслей прервался каким-то шумом за стеной. Это на кухне гремят кастрюли. Странно, кто бы это там мог быть?

Захожу и вижу фактурную женскую фигуру, склонившуюся над раковиной с посудой и что-то тихонько напевающей себе под нос приятным голоском. Ничего себе! Кто ж эта внезапная гостья? Плавно подхожу и заглядываю сбоку в лицо. Так ведь это Аэлита! Как же я её сразу не узнал!? Впрочем, что-то в ней изменилось; вроде как старше стала что ли…

– Ой, Кеша! Ты что входишь тихо как привидение? Напугал меня.

– Извини. Но… я не ожидал тебя тут увидеть.

– Что?! Да я тут вожусь уже битый час! Все вы только лопаете, а посуду за собой не моете.

– Не понял. Кто это – все?

– Ты и дети.

– Какие еще дети?!

– Наши, а чьи ж еще? Кеша, что с тобой? Ты не переработался со своей наукой?

– И сколько же их у нас, э-э-э… этих самых твоих детей?

– Сколько есть – все свои, наши. Трое.

– О, господи! Когда же ты успела их понарожать?

– Кеша, ты шутишь или с дуба рухнул?

Тут на кухню входят два мальчугана, лет семи и пяти, а за ними девчушка лет трех. Старший пацаненок серьёзен и деловит:

– Пап, а если из биоматериалов сконструировать огромного шмеля, он будет летать?

– Видишь ли, э-э-э… сынок, надо сначала сделать расчеты и нарисовать чертеж…

– Тогда я сейчас почитаю аэродинамическую энциклопедию, а потом нарисую эскиз.

– Нет, лучше давай перенесём всё это на завтра. А то уже вечер, поздно.

Второй мальчик в это время молча и сосредоточенно, явно нарываясь на неприятности, пытается надеть первому на голову сачок, которым я ловил шмелей. Старший отмахивается, но руки не распускает (сознательный уже).

Девчушка подходит, обнимает меня за колено и заявляет:

– Папулецька, а я ноцью летаю!

– М-м-м… Милая доченька, это ты летаешь во сне. Значит, растешь. А вообще-то вам, ребятки, пора ложиться спать. Смотрите, уже ведь совсем темно за окном… Давайте идите-идите. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, пап!

– Сьпокойной ноци, пап!

– Пакой носи, папулецька!

Дети уходят. А я мучительно пытаюсь вспомнить их имена: кого как зовут. И не ясно, куда вообще делись все прошедшие годы… Чёрт возьми, склероз уже нагрянул что ли? Или это так незаметно быстро пролетело время? Впрочем, а что такое время? Не более, чем ощущение, что что-то было.

Подхожу к Аэлите и осторожненько, стараясь не выдать жгучий интерес, спрашиваю: «С-с-слушай, а что было после нашей с тобой первой встречи?»

– Вторая.

– А нельзя ли поподробней?

– Ты что, милый, придуряешься?

– Лита, куда ты дела генератор?

– Ой, давай вот только про электротехнику сейчас не будем. Уже 10 часов вечера. Спать охота, а дел невпроворот. Видишь, борщ надо на завтра приготовить. Помоги лучше: почисть и нарежь-ка, Кешка, картошку.

Закончив с картошкой, я пошел проверить, легли ли малыши спать. В детской было тихо. Я приоткрыл дверь и заглянул. В тёмную комнату из окна без интереса (в отличие от меня) тихо заглядывала равнодушная Луна. В ее хладном свете было видно двух мальчиков, спящих в своих кроватках. А в третьей никого не было.

Малышка тенью стояла возле стены и плавно махала ручонками, как птичка. Она смотрела в окно и видела только Луну и звёзды.

Я хотел было её окликнуть, но что-то меня насторожило. Присмотревшись, я увидел в лунном свете её босые ножки, зависшие над полом… – всего на несколько сантиметров…

Пушок

Я вальяжно сижу на подоконнике, сладко греюсь на солнышке и, прищуриваясь, поглядываю в окно.

По двору бродят грязные дворняги и порхают чирикающие воробьи. Жду, когда покажется она. Жду долго. Я умею ждать. Почему-то мне приятно увидеть её с высоты 9-го этажа. Отсюда она всегда кажется маленькой и беззащитной, как Дюймовочка. И сердце моё наполняется нежностью и желанием её защитить. При этом я знаю, что собаки никогда её не тронут, потому что тогда им придется иметь дело со мной. Ведь если меня рассердить, становлюсь тигром.

Когда она приходит, отперев ключом дверь, я радостно бросаюсь навстречу. Она весело смеется и в шутку треплет меня по макушке. У неё светлая улыбка, ясные глаза и ласковые руки. Иногда она целует меня, хотя знает, что я это не приветствую. После поцелуев приходится долго, отвернувшись в сторону, чтобы она не обиделась, вытирать двумя лапками мордочку.

«Фу, кот!», – воскликнет брезгливый читатель. Да, кот. Ну и что? Никто ж не виноват, если он родился котом. И почему вдруг сразу «фу»? Между прочим, от меня не несет всяческой мерзостью, как от дворовых котов. Это потому, что не шляюсь по помойкам; и не царапаюсь, когда хозяйка меня моет, а героически переношу все измывательства. Кроме того, аккуратно справляю нужду в унитаз, а не куда попало. Вот только не получается как следует нажимать у бачка рычажок. Я стучу по нему лапой, но тугой рычажок не поддается.

А зовут меня Пушок. Снаружи пушистый. Сам черный-черный, а лапки, грудка и кончики ушей белые-белые. Понравился? А вот некоторым не нравлюсь. На улице многие тетки обходят черного кота стороной, мужики швыряют в нос окурки, бабки крестятся, мальчишки норовят ухватить за хвост.

А хозяйка от меня без ума. Потчует сметанкой, путассу и вискас. Лопаю, сколько влезет, до изнеможения. Временами хозяйка начинает меня тискать и гладить. Приходится терпеть. Ведь больше ей тискать некого. Родила б себе котенка, ой, то есть ребенка, и сюсюкалась бы с ним с утра до вечера. Думаю, что она об этом мечтает. Ведь не случайно, наверное, к нам в дом раньше периодически захаживали разные коты, тьфу, не коты, конечно, а мужчины. Впрочем, разница не велика. Каждый норовил к хозяйке подлизаться, вкусно поужинать и понежиться на диванчике. И несло от них хуже, чем псиной. А хозяйка ничего; видно, принюхалась.

Помню, приходил к ней один наодеколоненный пижон в модном серебристом пиджаке, с вечным букетом тюльпанов. Вонь ужасная. Цветами он хозяйкино внимание отвлекал от своей никудышной персоны. Хозяйка, наивная, нюхает цветы, нюхает, как будто это можно съесть. Но я-то знаю, что цветы не съедобны. А она постоянно об этом забывала. Потом, каждый раз, понюхав, вздохнет, поставит букет в вазу и любуется. На пижона-то что смотреть? Не на что. А он, пока она вдыхает в себя ароматы и потом чай заваривает, начинает речуги толкать. Про мечту о вечной любви в крепкой семье. Вот дурило-то. Разве любовь это слова? Любовь это когда нет слов. А из него слова сыпались, как горох из рваного мешка. Деньгами любил похвастать. Вытащит пачку, положит на стол: «Бери, сколько надо!». Хозяйка головой отрицательно мотает. Он вытащит несколько бумажек, подвинет ей: возьми! Она молчит. Гордая. А, может, они ей и вправду не нужны. И что в этих деньгах люди вообще находят? Я как-то понюхал и даже разок лизнул. Ничуть не лучше, чем цветы. Разве что не вянут. А пижон – с серьезными намерениями. Настырный. Ходит и ходит. Ну, надоел он ей, вижу, до чёртиков. А сказать ему «брысь» – стесняется. Тогда сделал я то, чего никогда дома не делал: сходил по нужде не в унитаз, а в прихожей, в углу. И, вот незадача, попал всем переваренным как раз на его дипломат, прислоненный к стенке. Больше пижон у нас не появлялся.

А то еще приходил спортсмен. Могучий такой, с виду. То ли штангист, то ли шахматист, я в этом не разбирался. Заваливался он к нам, как к себе домой. Сунет хозяйке коробку конфет – и к телевизору. Бутылок шесть пива вылакает – и храпит на диване. А хозяйка на цыпочках ходит, разбудить боится. И, смотрю, спортсмен этот ей как-то не в радость. Она ему намекает деликатно, дескать, уже вечер, поздно, не пора ли направить колёса восвояси, а он ржет, как конь: «Не скрипи! Смажь рессоры! К утру доедем!». Это он её с телегой вроде сравнивал. Вот хамло. Ну, я ему, когда он дрых перед телеком, прям в открытую бутылку и отлил, что накопил. Пришлось, конечно, постараться: горлышко-то узкое. Но, однако, попал, проявив филигранную меткость. Крику потом было!.. Пнул меня этот гад ногой под ребра так, что я аж взлетел, словно мяч. Оказалось, что он футболист. Ну, и удар у него, я скажу… Долго я потом, конечно, отлёживался. Но больше в доме этого спортсмена не видел.

А то еще поэт приходил. В общем, положительный персонаж. Но не адекватный. Встанет посередь комнаты, как будто на сцене, и давай декламировать. Хозяйка слушает, кивает, улыбается. Час, другой, третий… Его несет. Хозяйка, гляжу, скисла. Он спохватится, что пора уж куда-нибудь определиться и вырулить, но струсит, ручку ей напоследок чмокнет и – к себе домой на ночлежку, стишки кропать – про звёзды и любовь. Хороший человек: за усы меня не дергал, ногами не пихал, не матерился, алкоголем не баловался, книжки читал. Но какой-то малохольный.

Помню, захаживал в гости к нам еще один – доктор всяческих физико-гастрономических наук. У-у-у-мный. Всё про всё знает. На любые вопросы хозяйки очень здорово отвечал, обстоятельно так, со ссылками на эту, как бишь ее… а! циклопедию! Хозяйка всё ему в рот смотрела. Наверно, хотела углядеть, в каком месте у него язык подвешен. Она аж притомилась спрашивать. Но, видно, ему просто выговорится надо было. А как все познания на гора выдал (за месяц регулярных посещений), так и протуннелировал обратно к себе навсегда в какую-то черную дыру.

Вскоре после него появился вроде очень даже нормальный мужик. Этот всё больше молчал и курил. Смолил, как паровоз. Сигаретный дым я терпеть не могу. Но пришлось смириться, из последних сил, ради хозяйки. А потом оказалось, что у мужичка этого – жена, теща и куча детей. Отдушина ему, вишь, была нужна. Вот он и отрывался раз в неделю к нам. Починит на кухне утюг, повздыхает с хозяйкой в спальне, прикрыв дверь, а потом назад, домой, в райские кущи. Хотя выпить иногда любил, но меру знал. Не наклюкивался, как бывший муж.

Собственно, хозяйка одна потому и осталась, что муж был алкаш. Я его за хозяина никогда не считал. Воняло всегда от него водкой, солеными огурцами и бабами. Придет, бывало, под утро. Морда похмельная, глаза-щелочки моргают. И врёт, что у друга был или у мамы. А эта, наивная, верит! Я так рассуждаю. Ежели ты, скажем, кот, то гуляй себе на здоровье. Кому от этого убыток? Никому. Наоборот, некоторым кошкам даже приплод. Если не гулять, моча в голову ударит. Меня когда хозяйка погулять выпускает, особенно по весне, так я и гуляю, потому что кот. А вот ежели ты человек, то негоже вести себя, как кот. Женщина ведь не кошка. Обстирывала и обкармливала она этого урода, ублажала по всякому, на задних лапках прыгала, как дрессированная, ей-богу! Вот чего понять не могу. Вроде умная, а дура дурой. Долго этот урод над ней издевался. Обзовет собакой женского рода и хихикает от удовольствия. А она поплачет, поплачет, да давай опять вокруг него хороводы водить. Словно загипнотизированная. Долго я на всё это смотрел, скрипя сердце. Но когда урод этот её бить начал, тут уж моё терпение лопнуло. Прыгнул со шкафа прям ему на темечко и вцепился когтями в морду. И осталась хозяйка одна.

А в последнее время, смотрю, к бутылочке начала сама прикладываться. Сидит на кухне, льёт безутешные слёзы и отмахивает рюмочку за рюмочкой. Плохо дело. Я на стол запрыгнул и, вроде как нечаянно, хвостом это мерзкое пойло скинул на пол. Тапочком за это по загривку, однако, крепко получил.

Когда хозяйка через несколько дней принялась за старое, я опять хвостом махнул. Очень полезная штука – хвост. Как без него люди живут, не понимаю. Махнул, значит. Бутылка вдребезги. Хозяйка – за веник. Да где ей меня догнать! Я – на штору. Она веником машет, штору дергает, а сама ревёт. Потом валерьянку из шкафчика достала, попила, успокоилась. Мне тоже валерьянки дала, за компанию. Классное пойло! Я б каждый день лакал, но не умею шкафчик открывать.

Сидит хозяйка вечером в квартире грустная, телек смотрит, вяжет чего-то. Я клубком на полу играю. Клубок на мышь похож. А мышей у нас нет. Всех я переловил. Перестарался. Не с кем теперь в кошки-мышки поиграть. Глядит на меня хозяйка печальными глазами, рассеяно по спинке гладит и вздыхает: «Эх, Пушок. Был бы ты человеком…». А зачем быть человеком? Мне и котом неплохо, ежели не пинают и не наступают на хвост.

Вижу, что грустно ей. Начинаю гонять клубок туда-сюда и нарочно запутываюсь, как будто я придурок. Она улыбается. Хорошо. Я еще и подпрыгнуть могу, как клоун, весь нитками обмотанный. Ну, шлепнулся на задницу, не на лапы, как мог бы. Ничего, хвостом самортизировал. Она хохочет. Значит, не зря стараюсь. Вот и славно.

Пушок – 2

В последнее время хозяйка моя стала по вечерам надолго, свернувшись клубочком, зависать у компьютера. Сидит, тыркает изящными пальчиками по клавиатуре, какие-то тексты набивает и мурлыкает. Я сначала подумал было, что она в писательницы подалась, за славой и деньгами. Ан нет, ошибся. Письмишки, оказывается, пишет! И ей пишут. Со шкафа-то мне всё видать.

Стал я, оттуда поглядывая, буквы учить, от нечего делать. Не то чтоб я морду в чужие секреты совал, боже упаси. Но немного контролировать хозяйку все-таки надо. А то опять вляпается в очередное счастье. Впрочем, вижу, что ей вроде как просто общения не хватает. Со мной-то ведь никак не побеседуешь. Моего мяуканья она в деталях не понимает. Как приходит она теперь вечером с работы, так сразу – в какой-то Интернат залезает. Даже забывает меня покормить. Ладно, ничего, могу ради неё поголодать часок-другой, нет проблем.

И чего уж такого особенного нашла она в этом самом Интернате, чего нет в жизни? Пожалуй, дело в том, что котов там, тьфу, мужиков то есть – тьма тьмущая, просто завались, как в котов на помойке, бери не хочу. Хотя, откровенно говоря, не пойму, что именно она в них ищет. Ежели взглянуть объективно, не предвзято, не туманным заинтересованным женским взглядом с прищуром через длинные ресницы, то ничего особенного в них нет: два глаза, два уха, один нос и один рот – всё как у любого Барсика или Мурзика. А шерсти, между прочим, у них совсем не богато. Окрас унылый. Морды интеллектом не отягощены. Усы далеко не у всех. А хвоста вообще – ни у кого! И что такое эдакое она в этих мужчинках откопать надеется? Может, у них какое-либо существенное достоинство имеется, в сокрытом виде? Ну, разве что под штанами или внутри. Кто знает!

Краем глаза вижу, что пишут хозяйке особенно часто Принц, Геракл и Кин-Конг. Это кликухи такие, как у собак. Чтоб никто не догадался, где человек, где клон, где кот, а где кобель. Долго хозяйка с ними переписывалась: пальчики бойко стучат, глазки азартно горят… Аж порадовался я за неё. Но через некоторое время, гляжу, – скисла. Выяснилось, что Принц не Принц, а бандит; Геракл оказался карликом, а Кин-Конг – просто обезьяной; вот мурррло!

Опечалилась хозяйка до потери пульса. Всё у неё из рук валится, даже макияжные принадлежности. По ночам рыдает и всхлипывает.

Ну, думаю, надо спасать. Вот ушла она утром по обыкновению на работу, а я на стол запрыгнул и ткнул лапкой в ту красную кнопку, которую она обычно нажимает. Сначала не получилось. Тогда я изо всех сил надавил кнопку носом. Комп включился-таки! Схватил я мышку: шустрая, зараза; вертится в лапах почище настоящей. Стал я по клавишам подушечками стучать, буковки в слова складывать. «Не может быть!», – воскликнет сейчас какой-нибудь Фома Неверующий. Ну и пускай. Между прочим, нажимать на клавиши гораздо легче, чем на рычажок бачка унитаза. Клавиатуру очень мудро Билл Гейтс придумал. Кстати, этот текст, который Фома Неверующий сейчас читает, что – Пушкин что ли написал? Нет, это я, Пушок, собственными двумя лапами. Мышка аж подпрыгивала и пищала. Факт железный, сам по себе. Хотите, читайте и верьте, а не хотите, не верьте и не читайте.

Итак, завёл я себе почтовик и послал на адрес хозяйки сообщение: «Приветик! Давай пообщаемся!». И подписался: Васька. Это для конспирации. Потом выключил комп и стал ждать.

Вечером приходит хозяйка и, как всегда, первым делом – интернатовскую почту смотреть. Почитала. Ответила всем. И мне! Попросила у меня фотографию. Ну, я назавтра откопал в Интернате фотку тигра и послал (пусть думает, что я зверюга полосатый). И даже стих сопроводительный сочинил, чтоб хозяйку ободрить:

Полосата наша жизнь. За неё хвостом держись.

Согласитесь, что для первого в жизни котячьего стиха очень неплохо. Она оценила. Стала отвечать. Я ей еще один перл:

Прилетели воробьи. Очень вкусные они.

Вечером со шкафа смотрю: хозяйка сидит перед монитором, читает, смеется. Тут я почувствовал себя настоящим поэтом, замурлыкал от удовольствия и сочинил назавтра такое:

Жаль, что голуби на крыше, А в подвале только мыши.

Опять «в яблочко». Настроение у хозяйки приподнялось. Стала она мне в ответ длинные письма писать: про свою жизнь, про работу, про подруг. И даже один раз своего любимого кота упомянула, то есть меня самого, Пушка. Приятно. Тут я еще больше вдохновился.

Обойди весь белый свет, Лучше Васьки друга нет.

И так далее. И вот, чувствую, хозяйка стала временами на меня как-то странно испытующе посматривать, взгляды бросать растерянно-недоумевающие. Неужели начала догадываться? Но ведь на лбу у меня не написано: Васька. Значит, вряд ли угадает. Но всё же надо быть поосторожней.

Чтобы письма не выдавали моё котячье происхождение и чтобы не быть кратким, как заика, стал я копировать тексты с «Проза. ру». А стишки добывал на «Стихи. ру». Классные сайты! Кладезь шедевров. Конечно, копировал не всё подряд и не один к одному; приходилось немного редактировать. А как же не редактировать? Один автор слова непечатные впечатывает, другой фразочки круглые, словно шарик пин-понговый, взад-вперед гоняет, третий высокую мораль как обворованный повар читает, четвертый гвозди в мозги молотком забивает, пятый всё подряд неприлично вылизывает, шестой бодро гавкает или зубы скалит, седьмой баллы пожирает, как бульдог сосиски. И каждый своим рейтингом трясет. А умных мыслей-то сколько! Так и прут изо всех щелей, словно мыши. И главное – даром. Не дай бог, кремлевские олухи-реформаторы туда цензуру на глупость введут. Тогда всё, кранты, пропадёт Россия. Без духовной пищи дня не проживёт.

Короче говоря, как только стал я оттуда материальчики заимствовать (не судите строго, люди, за плагиат; я ведь кот, в университетах высшему образованию не обучался), так хозяйка просто воспряла. Вечером приходит с работы, включает компьютер, читает, улыбается, смеется, за бока хватается, хохочет аж до икоты, со стула от смеха под стол падает. Один раз даже чуть не описалась (ударение на букве «и»). Но успела, однако, с криком «ой, мамочки, не могу!» пулей долететь, куда надо.

Весело живем. Значит, не зря стараюсь. Трудно мне, конечно: целый день на хвосте сидеть и в монитор пялиться, до косоглазия. Но ничего, ещё постараюсь. Лишь бы она счастлива была.

Любопытный цыплёнок

Цыпленок тоненько пропищал:

– Мам, а я когда вырасту, то буду такой же большой, как ты?

– Да, мой малыш, – ласково ответила курица.

– И когда я буду большой, то тоже буду высиживать яйца и растить цыплят?

– М-м-м… Не совсем так, мой милый. Ты ведь петушок.

– Пе-ту-шок?

– Да, мой дорогой. Петушок это тот, кто никогда не станет курицей.

– Значит, я буду петухом?

– Между прочим, вон тот величественный разноцветный петух, окруженный хороводом кудахчущих дур, это твой папа.

– Между прочим?

– Ну да, папой он стал действительно между прочим.

– И я, когда вырасту петухом, как папа, то тоже буду звать всех к себе, если найду зернышко или червячка?

– Да, ты будешь такой же благородный и всеми любимый.

– Мамуль, а соседский утенок крякал, что вот сейчас мы едим червяков, а когда вырастем, состаримся и умрем, то они будут есть нас.

Курица на секунду замялась и сердито ответила:

– У него не совсем точные сведения. Родители мало занимаются его воспитанием. Вот он и мелет всякую чушь.

– Мамочка, а что же тогда будет?

Курица снова было немного помялась, но сказала с пафосом:

– Будет праздник!

– Праздник?

– Праздник это когда собирается много людей и они все дружно и весело садятся за праздничный стол.

– А мы?

– М-м-м… нас приносят на стол, – аккуратно подбирая слова, пояснила мама.

– Почему на стол?

– Потому что это самое почетное место. И все на нас смотрят и восхищаются.

– А потом?

Курица некоторое время молчала, но затем нашлась:

– Потом мы попадаем в курай.

– Ку-рай?

– Это куриный рай. Там много навоза и червячков.

– Ура! Значит, когда я стану петухом, то потом тоже обязательно попаду в курай! Мамочка, а почему ты плачешь?

А чтоб тебе!

Когда дочка была маленькая, она однажды напросилась со мной на охоту. Я пытался отговорить семилетнюю девицу, но она, надув губки и наморщив лобик, упрямо стояла на своём, напористо повторяя: «Папочка, я уже большая, большая, большая…!».

Железный аргумент. Пришлось взять.

Рано утром, еще затемно, пошли с ней к реке.

«Папуль! Так темно! Мне страшно!»

«А чтоб тебе!», – подумал я, а вслух сказал: «Ничего, доченька, скоро рассветет. Шагай быстрей, а то утки все улетят».

Она была сонная, и ноги у нее заплетались. «А чтоб тебе!», – подумал я и посадил дочку себе на шею, подвинув на спине увесистый рюкзак. Вес взят.

На берегу я ссадил ее и стал доставать из чехла ружье.

«Пап, мне холодно!», – поёжилась дочка.

«А чтоб тебе!», – подумал я, снял с себя куртку и стал укутывать девчушку поплотней. Да, холодок-то теперь почувствовался.

«Папик, я кушать хочу», – тут же заявила эта пигалица.

«А чтоб тебе!», – подумал я и стал вынимать из рюкзака бутерброды и термос.

В это время, слышу, над головой характерный свист. Стая уток пронеслась. «А чтоб тебе!», – подумал я и с тоской поглядел им вслед.

Дочка начала было жевать бутерброд, но уронила его. «А чтоб тебе!», – подумал я, поднял бутерброд, отряхнул от травы и дал ей.

«Он грязный!», – резонно заметила она.

«А чтоб тебе!», – подумал я, но, сохраняя терпение, вытащил из пакета кусок колбасы.

«Не хочу колбасу», – обиженно заявила эта вредина. «А чтоб тебе!», – подумал я и сунул ей яблоко.

Она начала хрустеть и чавкать.

В это время вижу – летят… Приготовился, вскинул ружье. И тут она дергает меня за рукав: «Пап, я писать хочу».

А чтоб тебе! Все равно стреляю. Бабах!.. Мимо! Вот невезуха!

И тут слышу тихоненькое поскуливание. Смотрю, малышка стоит, испуганно заткнув уши. Колготки мокрые. Это она так отреагировала, когда бабахнуло. А переодеть-то её не во что. Запасных колготок нет.

«А чтоб тебе!», – в сердцах чуть не воскликнул я вслух. Сложил ружье, засунул в чехол, собрал рюкзак и, мысленно чертыхаясь, потопал с дочкой домой, посадив её на себя и явственно ощущая при этом на шее противную мокроту, отнюдь не благоухающую…

Когда вернулись, она переоделась в сухие колготки и крепко меня обняла: «Папочка, я тебя так люблю!..».

И я почувствовал, что возьму её с собой снова.

Почта насекомых (фельетон)

В одном царстве-государстве насекомых жил да был Муравей. И захотелось ему отправить предпраздничный гостинец приятелю из другого, дальнего, муравейника. Пошел он на царскую насекомую почту. А там – перерыв, как раз с 13–00 до 14–00 – в то самое обеденное время Муравья, в которое он сумел отлучиться со своего рабочего места. «Ладно, приду-ка я после работы», – решил он.

Так и сделал. Пришел в 17–00. Видит: три окошка и у каждого – длинная очередь. «К которому окошку становиться?», – попытался было спросить Муравей у симпатичной Мухи из первого окошка. «Вы что, гражданин, лезете? Не видите, я занята: клиента обслуживаю!», – гордо ответила Муха, и Муравью показалось, что она стала менее симпатичной. Тут из второй очереди Божья Коровка посоветовала: «Занимайте за мной! Здесь очередь самая короткая». Муравей пристроился за советчицей и стал терпеливо ждать.

Через полчаса настал его час. Муравей радостно сунулся в окошко, но оно вдруг захлопнулось перед самыми его усиками. «Ай, откройте, пожалуйста!», – воскликнул удивленный Муравей. «Вы что – читать не умеете? – устало прожужжала тощая, замотанная, бледная Муха, – технический перерыв!». И действительно, около окошка висело объявление, что с 17–30 до 17–45, а также с 10–00 до 10–15, а также с 11–15 до 11–30, а также с 12–00 до 12–15, а также с 14–30 до 14–45, а также с 16–20 до 16–35 – технические перерывы.

Вздохнул Муравей и стал ждать. Ну, что такое какие-то там жалкие 15 минут, по сравнению с обеденным перерывом!

Вот открылось окошко. Муравей подал Мухе свой увесистый гостинец для приятеля. А Муха и говорит: «Я посылки тут не принимаю; только бандероли. Вам надо в другое окошко».

Огорчился наш неудачник, но встал в третью очередь. Долго-долго дожидался, но дождался. И опять окошко захлопнулось прямо перед усиками! Вот незадача! Оказывается, тут тоже – технические перерывы, но совсем в другое время, чем в первом и втором окошках. С ума сойти. «Интересно, а почему у них обед синхронный, а технические перерывы не синхронные?», – подумал Муравей, но не осмелился свой вопрос озвучить.

Наконец, окошко распахнулось. И оттуда сонная осенняя Муха лениво протянула: «В таком пакетике отправлять нельзя. Надо в коробке». «Конечно, давайте отправим в коробке», – радостно согласился Муравей. «А коробок нет», – отрезала Муха, сладко зевая. «Как это нет?! И почему?!», – удивился клиент. «Не привезли пока. На следующей неделе обещались», – разъяснила Муха. «Так что ж – целую неделю ничего отправить нельзя?!», – снова удивился Муравей. На что Муха терпеливо сказала: «Идите-идите, гражданин, не задерживайте очередь».

Унылый Муравей побрел было на выход. Но в углу почты, у выходной двери, узрел целую свалку пустых выкинутых коробок! Вот повезло-то! Схватил коробку нужного размера, положил туда гостинец, надписал адрес, встал в очередь. Дождался. А ему и говорят: «После 19–00 посылки не принимаются!» «Почему? Ведь почта-то по расписанию открыта до 20–00?». «А потому! Работы много», – веско возразила одна из приемщиц. «Изрядный аргумент», – признал мысленно клиент.

И пришел он назавтра (отпросился с трудом у царицы Муравьихи в рабочий период, в нужное время). Отстоял. Сунул коробку в окошко. «Погодите, у меня компьютер завис», – жалобно попросила едва живая вымотанная Муха с тёмными кругами под выразительными глазами.

Долго ли коротко ли ждала очередь, пока комп развиснет, но тут подошел Богомол, благостно перекрестил комп, и тот снова ожил. Очередь дружно воскликнула: «Спаси Бо!».

Муравей подал коробку. «Мы в таких не берём», – отказала приёмщица. «В каких – таких?», – не понял Муравей. «Бывших в употреблении. На них разные старые адреса написаны». «А если их стереть?». «Ну, идите домой и трите», – согласилась Муха. Тут Кузнечик, стоящий сзади, посоветовал Муравью: «Можно коробку снаружи в бумагу завернуть». Гениально! «Заверните мне, пожалуйста, в бумагу», – обрадовано попросил приемщицу клиент. «А бумаги, к сожалению, нет», – привычно протянула она.

Побрел Муравей домой. Нашел кусок бумаги поярче и завернул в него коробку. И назавтра снова отправился на почту. Разместился в очередь. Подождал. Подал. А Муха возмутилась: «Ох, господи! Что вы всё ходите-ходите, а коробку в нормальную бумагу завернуть не можете!?». «А в какую это – нормальную?», – поинтересовался Муравей. «Ну, не в цветную же! Яркая бумага отвлекает взор; да и адрес на ней плохо виден», – терпеливо пояснила приемщица. «А в какого цвета надо?» – «Как бы Вам объяснить… Цвет должен быть любимый мухами». – «Как цвет мёда?» – «Нет, мёд это скорее у пчёл. А мы предпочитаем… Ну, сами знаете…» «А!», – догадался, наконец, недогадливый клиент.

Побежал к ближайшей мусорной куче и нашел-таки бумагу нужного цвета. Завернул. Принес на почту. Отстоял. Отдал посылку. Зеленая лупоглазая Муха сосредоточенно повертела её в лапках и со вздохом вернула: «Марок у нас сейчас нет. На той неделе, может, будут». «Да что ж это такое! Ничего у вас нет!», – возмутился было Муравей. «А Вы, усатое насекомое, на нас не кричите! И не таких видали», – агрессивно прожужжала Муха. «А книга жалоб у Вас есть?», – набрался нахальства обиженный клиент. Приемщица смерила его оценивающим вытаращенным взглядом и ткнула пальцем в какое-то объявление около окошка: «Вот номер телефона отдела претензий. Звоните. Если дозвонитесь, конечно». Муравей схватил было у Мухи со стола телефонную трубку, но получил удар по лапке: «Эй, нельзя! Это почтовый телефон! Звоните со своего».

Тогда очередь начала высказываться. У каждого было свое особое, персональное, выстраданное мнение. Но все дружно осудили несдержанную приемщицу.

«А вы бы лучше не стрекотали, а пошли сами сюда работать! Зарплату нам плохую плотють!», – обиженно поджала губы Муха. И чуть не заплакала своими большими жалостными глазами – несчастная, вся вымотанная непосильным трудом и нервными клиентами. Всем вдруг жалко её стало, хотя у самих зарплаты тоже были не царские и работа не сахарная.

Но тут, как назло, подлетела большая жирная Муха и начальственно прозудела: «Это что за демонстрация?! Почему столпились?! Будете шуметь, вообще корреспонденцию отправлять не станем!».

Очередь гневно всколыхнулась. «Да что ж это за перманентное почтовое безобразие!», – воскликнул Шмель и раздраженно загудел. «Надоело! Долой дохлых мух!», – разозлилась Оса и показала жало. «Ой, не шумите. А то они сейчас вообще в зимнюю спячку впадут!», – охнула боязливая цветастая Бабочка. «Да вечно у них: то сдачи нет, то гоняют по кругу от окошка к окошку, то посылку не туда отправят, то задержат доставку целый месяц, то все приемщицы на бюллетене, то учёт, то переучёт… Саботаж-ж-ж!», – прожужжал Жук-рогач и сердито выставил свои огромные рога. К нему присоединилась Гусеница: «Пора всю эту контру гусеницами, как танками, раздавить, а контору передать в наше ведомство, на скоростном гусеничном ходу!». Даже осторожный Сверчок и тот пафосно воскликнул: «Даешь новую конкурентно-способную инновационную нано-почту!». А сердитый паук молча и деловито начал было плести паутину прямо у окошка, чтобы всех мух переловить.

Но тут большая жирная Муха надела приготовленный заранее противогаз, решительно высунула из окошка баночку с жидкостью и брызнула в очередь инсектицидом. И все разбежались, кто куда.

И стало на почте тихо и спокойно.

Ночной дозор в наукограде (фельетон)

Как-то раз поздней октябрьской ночью, часика то ли в 3, то ли в 4, жители одного процветающего подмосковного наукограда были неожиданно разбужены грохотом, лязгом и бубуханьем, доносившимися с улиц родных микрорайонов. Полусонные граждане повыскакивали полуголые на свои балконы с испуганными криками «Танки! Война! Фашисты!». Но нашелся один фронтовик-ветеран, громко возразивший со своей лоджии: «Фашисты в ночные танковые атаки не ходили. Это могут быть только наши».

Тут народ дружно осознал его правоту, обрадовался и весело закричал: «Ура! Наши танки! Даёшь!». Слава богу, не война. Тут все решили, что просто началась подготовка к очередному городскому праздничному параду. Уж что-то, а праздновать не известно что – мы умеем.

Но когда громыхающая колонна прошла под светом одинокого фонаря (а в городе фонари всё-таки кое-где имеются), все проснувшиеся увидели, что колонна состоит всего-навсего из одной механизированной единицы, причем без пушки. «Это не танк! Это бронетранспортер!», – крикнул один знаток из элитного дома. «Чепуха! Это снегоуборочная машина!», – возразил ему другой знаток из дома напротив. Тут вмешался еще один: «Снега-то ведь еще нет!». «Значит, подготовка к снегопаду!», – упрямо возразил второй знаток. «Нет, это, наверно, обычный бульдозер! Небось, яблоки с аллеи убирает, чтобы вино гнать», – предположил алкаш с балкона другого дома. «Что вы ерунду выдумываете!? Яблоки все уже дано попадали, сгнили и затоптаны, как это всегда ежегодно происходит», – резонно заметил еще один собеседник из соседнего дома. «Ну, не яблоки, так листья!», – предположил алкаш. «А чего их убирать? Тем более – ночью?», – поинтересовался очередной участник дискуссии, опасно свесившись из окна 7-го этажа. «Потому что листья мешают прохожим», – пояснил другой знаток. «Да какие прохожие посреди ночи!?», – воскликнула какая-то бодрая бабулька со своего балкона. «А листья убирают заранее, чтобы днём было чисто», – пропищала её проснувшаяся внучка. «Цыц, малявка! Иди спать!». – «Бабушка, как же я буду спать при таком грохоте?». – «А ты сосчитай до ста», – порекомендовала опытная мамаша, тоже явившаяся на балкон и вызвавшая своим бюстом приятное оживление соседей. «А что – днём разве нельзя было убрать?», – поинтересовался любознательный научный сотрудник из своей мансарды под крышей. «Не, днем нельзя. Днём все трудящиеся на работе. Кто ж оценит работу бульдозера?», – ответил кто-то ему. «А вечером?», – настырно спросил он в пространство. «И вечером нельзя. Вечером может произойти несчастное столкновение какого-нибудь шатающегося прохожего с этим самым бульдозером». «А утром?», – не унимался научный сотрудник. «А утром все еще спят», – резонно отрезал ему очередной оппонент.

Бульдозер, крепко поработав не меньше часа, утомился и, сверкая огоньками, ревя, урча, завывая и содрогая асфальт, проскрежетал в соседний микрорайон. «Ну, теперь можно снова лечь спать. Сейчас будут под дозором другие граждане», – констатировал один из знатоков.

«А как бы нам узнать у кого-нибудь фамилию генералиссимуса, который поручил бульдозеру нести ночной дозор?», – поинтересовался кто-то сонно, но заинтересованно. «Да, хотелось бы выразить ему благодарность от жителей нашего города и от себя лично», – веско заявил со своего балкона депутат местного Совета. Но никто его не поддержал. Все, зевая до хруста в скулах, пошли спать – кто еще надеялся уснуть.

А на следующую ночь неугомонный бульдозер вновь вступил в свой ответственный ночной дозор…

О стихах Андрея Вознесенского

Как-то так получилось, что стихов Андрея Вознесенского я не читал никогда, проскочив мимо. Но его имя воспринималось мной в одной обойме с такими гигантами как Евтушенко и Рождественский. А на днях иду выбрасывать мусорное ведро, вижу: валяется на помойке среди макулатуры книжечка Вознесенского «Витражных дел мастер» (М. МГ, 1976, тираж 130 тыс. экз.). Ну, думаю, совсем рехнулся народ: мастера – на помойку! Бережно отряхнул от пыли, принес домой, раскрыл и стал читать.

«Я сплю на чужих кроватях, Сижу на чужих стульях, Порой одет в привозное, Ставлю свои книги на чужие стеллажи — Но свет должен быть Собственного производства. Поэтому я делаю витражи. Уважаю продукцию Гума и Пассажа, Но крылья за моей спиной Работают как ветряки…»

Хорошенькие пассажи! – удивился я. Солянка из мебели, витражей, крыльев и ГУМа. Дальше стих – в том же духе; напоминает скрипучий ветряк. С неоднократным повторением фразы «я делаю витражи». А ведь красиво звучит это слово! «Ви-тра-жи»… Но с чем только ни зарифмовано оно тут! Впрочем, не буду судить по первому взгляду. Перелистнул пару страничек. Прочел:

«Кто ты – непознанный Бог Или природа по Дарвину — Но я по сравнению с Тобой Как я бездарен!»

Кокетничает поэт, подумал я. Ведь еще с 60-х годов имел громкое имя. И вроде потом Госпремию отхватил. Хотя весь стих действительно бездарный и корявый. Тут поэт самокритично прав. Листаю дальше.

«Великий хоккеист работает могильщиком. Ах, водка-матушка, ищи меня на дне… Когда он в телевизорах магичествовал Убийства прекращались по стране.»

И далее в том же духе. Горячечный бред после похмелья. Кстати, «магичествовал» – это ж по каковски? Так, интересненько, что там дальше?

«Пробегаю по каменьям, И летает по пятам Поэт в первом поколении — Мой любимый адъютант»

Это о чем? Ничего не понял. Торчу в ступоре. Вздохнул; читаю продолжение стиха:

«Честность в первом поколеньи, За душою ни рубля. Самородки, селф-мейд-мены Сами делают себя»

И это пишет великий русский поэт? Гениальный (как много лет нам талдычат по телевизору)? Бессмысленный набор слов. Отстойное блеянье. И что это тут за селф-мейд-мены и прочие ино-странности? Смесь английского с чушегородским?

Пролистал десяток страниц. Может, думаю, хоть что-нибудь найду. Ничего. Один только выпендреж вперемешку с косноязычием и потугами на оригинальность. Например:

«Сидят три девы-стеклодувши С шестам, полыми внутри. Их выдуваемые души Горят, как бычьи пузыри».

И так далее. И тому подобное. Такое ощущение, что автор ведет себя как младенец, пытающийся выдувать из души первые самостоятельные звуки и, от усердия, мычащий и пукающий. Нет слов. Не стихи, а мыльные пузыри из всех отверстий. На такое даже пародию лень писать, ибо сами стихи – пародии на стихи. Читаю книжку уже не с удивлением, а с возмущением.

«Ароматный стих как сухарь — С темным тмином хлеб бородинский. Прав был нравственно государь, А безнравственный Баратынский, Словно голубя отсылал Стих к иной земле Баратынский. Уже с Марса вернулся сигнал. Только голубь не воротился».

Ну и ну! Ни смысла, ни логики, ни искрометности, ни красоты. Одно лишь словожевание с повторами и вывертами в никуда. На грани бреда. Конечно, поэты, как известно, народец слегка чокнутый. Но не до такой же степени… Что там еще?

«Бобры должны мочить хвосты. Они темны и потаенны, Обмокнутые в водоемы, Как потаенные цветы».

Ха-ха-ха! Смеюсь до колик. «Бобры должны мочить хвосты»? Поэтов таких надо мочить, вместе с хвостами. Кстати, не ясно, кто тут «темны и потаенны» – бобры или их хвосты? И потаенность тут не простая, а аж двукратная. Охо-хохоньки… Пошли дальше. Чем еще порадует меня выдающаяся посредственность советской поэзии?

«Увижу ли, как лес сквозит, Или осоку с озерцами, Не созерцанье – сосердцанье Меня к природе пригвоздит».

«Сосердцанье»? «Пригвоздит»? Я бы за такое словотворчество пригвоздил болтуна к позорному столбу.

Нет, не могу больше весь этот напыщенный бред читать. Противно. Всё пустое и дребезжащее. Громыхающий порожняк.

Пошел я к помойке и положил книжечку на место…

P.S. Когда я разместил эту рецензию на сайте Стихи. ру, то в качестве контраргумента некоторые поклонники Вознесенского сослались на спектакль «Юнона и Авось». В спектакле много песен. Самая знаменитая – «Я тебя никогда не забуду». Действительно, мелодия красивая, музыка возвышенная, исполнение трогательное. Но слова… Даю ниже даже не пародию, а целиком авторские фразы, со своими комментариями:

«Заслонивши тебя от простуды» – шикарный перл, не правда ли?!

Я подумаю: Боже Всевышний! – на этом мысль оборвалась.

Я тебя никогда не забуду. – какая оригинальная фраза, сколько новизны!

Проводить необутая выйдешь. – фраза раскорячилась босиком.

Не мигают, слезятся от ветра

Без надежды карие вишни – глаза это карие вишни?! Кстати, выпал слог.

Возвращаться плохая примета – а причем здесь возвращение?

Я тебя никогда не увижу – какая глубокая мысль! Особенно при повторах.

И качнуться бессмысленной высью – кто качнулся? причем, – высью!?

Пара фраз залетевших отсюда – а эта фраза откуда «отсюда» сюда залетела?

Я знаю, чем скорее уедешь,

Тем мы скорее вечно будем вместе – примитив + чушь + выпадение слогов.

Как не чтоб уезжал ты – восхитительная корявость! это сказано по-русски?!

Как я хочу чтоб ты скорей уехал – ни рифмы, ни ритма, ни смысла.

Мне кажется, что я тебя теряю – то же самое.

А вот тот авторский текст, который не вошел в песню (ибо петь эту чушь уж никак невозможно):

«Эту воду в мурашках запруды, – в городе запруда!? да еще в мурашках?

Это Адмиралтейство и Биржу» – причем здесь здания? песня ведь о расставании с любимой. И еще тут нарушен ритм.

«Даже если на землю вернемся – откуда вернёмся?

Мы вторично, согласно Гафизу, – причем тут Гафиз? Скорее по Библии.

Мы, конечно, с тобой разминемся. – не вижу логики.

Я тебя никогда не увижу». – Ах, вот зачем нужен был Гафиз – для рифмы!

«И окажется так минимальнЫМ – несогласование с „непониманЬЕ“ (ср. род!).

Наше непониманЬЕ с тобою – тут еще и ритм нарушен, лишний слог.

Перед будущим непониманьем – снова то же самое с тем же „непониманьем“.

Двух живых с пустотой неживою». – не ясен смысл: кого с чем или кого с кем.

Может, у Вознесенского и есть хорошие стихи, но он их, вероятно, не печатал.

Адмирал Колчак

Посмотрев фильм-агитку «Адмирал Колчак», многие начнут испытывать к обаятельно-пушистому Александру Васильевичу восторженно-искреннюю симпатию, а заодно – ко всему белогвардейскому движению. Для чего, собственно, и были затрачены немалые деньги, причем, американские. Не будем делать разбор художественных достоинств фильма. Увы, их почти нет. Не говоря уже о некоторых смехотворно-патетических сценах (например, когда над войском Колчака гордо реет американский флаг), фильм побил все рекорды по историческим передёргиваниям. От непомерного художественного вранья просто тошнит.

Давайте обратимся к фактам. Для этого достаточно прочитать хотя бы Протоколы заседания Чрезвычайной следственной комиссии от января-февраля 1920 года, изданные недавно (2009, «Ленинградское издательство») отдельной книгой: «Колчак. Исповедь под дулом пистолета». Обращаю ваше внимание на то, что речь идет о показаниях, которые давал сам адмирал, старательно обеляя себя. Причем, издание осуществлено, как напыщенно сказано в предисловии безымянного редактора, с целью «восстановить славу и память летописи земли Русской». Хорошенькая слава! Скорее – печальный путь честного морского офицера к бесчестному сухопутному контрреволюционеру.

Основные факты (не важно, «положительные» они или «отрицательные») таковы. А. В. Колчак – храбрый морской волк, собственным трудом дослужившийся до адмирала. Занимался вопросами минирования, навигации, развития военного флота. Участвовал в русско-японской войне 1905 г. Лежа с ревматизмом в госпитале в Порт-Артуре, попал в плен. После возвращения (через Америку) занимался географическими исследованиями, участвовал в экспедициях на Дальний Восток, Берингов пролив и др. Был убежденным монархистом. Причем, политикой не интересовался. Приветствовал 1-ю мировую войну. Считал, что Россия просто обязана вступить в битву с Германией, поскольку имеет обязательства перед Францией, которая перед войной оказала России колоссальную финансовую помощь (кстати, вот откуда взялся пресловутый экономический «столыпинский взлёт»).

Во время 1-й мировой А. В. Колчак принимал активное участие в военных действиях на Балтийском флоте, а также занимался вопросами перевооружения и военного судостроения. В начале 1917 года Николай Второй назначил Колчака командующим Черноморским флотом. После отречения царя адмирал Колчак внезапно перестал быть монархистом и с энтузиазмом принял присягу Временному правительству. При этом он хотел продолжения военных действий, во что бы то ни стало. Нежелание матросов вести войну, их неподчинение приказам, массовые самоувольнения на берег, братание с немцами – всё это стало для адмирала неожиданным и неприемлемым. И он подает в отставку.

После встречи в Петрограде с американским адмиралом Гленоном, интересовавшимся минным делом и борьбой с подлодками, Колчак выхлопотал у Керенского командировку в Америку, где поделился своим опытом и поучаствовал в морских маневрах. Когда в октябре 17-го власть в России взяли большевики, Колчак эту власть не признал. Он хотел Учредительного собрания и войны с Германией до победного конца (кстати, и то и другое было тогда абсолютно невозможно и бессмысленно). Как ни странно, но когда большевики разогнали возникшее было Учредительное собрание, Колчак это одобрил (!): «Если у большевиков и мало положительных сторон, то разгон этого (имеется ввиду – „слишком левого“, под руководством Чернова) Учредительного собрания является их заслугой, это надо поставить им в плюс». Из Америки Колчак отправился в Японию, где получил известие о заключении Брестского мира. Он не признал Брестский мир. Он хотел воевать. И подал заявление о принятии на службу в английскую армию. И был принят, т. е. стал слугой Английской короны.

На этом заканчивается первый – «морской» – период деятельности адмирала. Начинается второй – «сухопутный». Адмирал был направлен англичанами на Дальний Восток. Он попал в Пекин, и тут собрался было изменить свой маршрут – двинуться на Юг России, в Добровольческую армию, к Корнилову. Но князь Кудашев в Пекине попросил его все же остаться бороться на Дальнем Востоке.

Колчак отправляется в отряд Семенова, которого финансировали японцы. Адмирал решил возглавить движение, главной целью которого была борьба за КВЖД, и с дюжиной соратников самочинно, опираясь на штыки, провозгласил образование нового Правления КВЖД. При этом он поставил японцам условие, что деньги должны поступать не Семенову, а ему, а он уж сам будет распределять средства, соответственно потребностям всех войск. Началось соперничество с Семеновым. В результате – ссора с Семеновым и японцами.

Тогда Колчак решил объединить разрозненные отряды, финансируемые англичанами и французами, в одну большую армию и двинуть ее против большевиков. При этом он и Хорват упразднили Дальневосточное министерство Дербера за его «слабую политическую деятельность». Хорват провозгласил себя Правителем.

Колчак стал создавать регулярную армию, с единоначалием, без самодеятельности и мародерства. Он пытался бороться против разбоя на железной дороге, против личной мести. Но, как он признал потом, «бороться с этим было почти невозможно». Колчак попытался объединить русские и чешские части. Но чехи не подчинились.

По протекции генерала Болдырева Сибирское правительство в Омске (это правительство конкурировало с Директорией) принимает Колчака в свой состав – военным министром. Офицеры и казаки были настроены против Директории. И совершили военный переворот. Колчак впоследствии отрицал свою связь с переворотом. Но именно он стал в результате этого переворота Верховным главнокомандующим (вместо Болдырева), Верховным правителем. И первым делом арестовал членов Учредительного собрания, не поддержавших переворот. Одновременно были арестованы представители Уральской власти. Ряд арестованных были расстреляны, некоторые без суда, некоторые через военно-полевой суд (свою причастность к расстрелам Колчак на следствии не признал).

Когда в Омске начались волнения рабочих и возникла угроза восстания, были произведены массовые аресты и расстрелы. Повстанцы сумели активно выступить лишь в Куломзино. Туда были отправлены казачьи части. Были осуществлены самочинные расстрелы нескольких сотен человек. Никто из офицеров и казаков за это наказан не был. Из тюрем сотни рабочих выводились на расстрел, без приговора. Были массовые порки непокорных шомполами. Никто за все эти безобразия наказан Верховным не был.

Колчак не имел теплого пальто, ходил в солдатской шинели, поэтому подхватил воспаление легких. И на время устранился от дел. Особые зверства при контрразведке в ставке происходили как раз в те моменты, когда Колчак болел и, по его словам, не мог следить за ситуацией. И о расстрелах по десятку заложников за каждого убитого офицера или чеха он тоже ничего вроде бы не знал. Колчак отдал три приказа – распоряжения о смертной казни за небольшие проступки в войсках. Это укрепило дисциплину. Войска начали сжигать целиком деревни и сёла, часто вместе с людьми. Колчак об этом высказался так: «Во время боев и подавления восстания такая мера неизбежна, и приходится прибегать к этому способу». Таковы лишь некоторые факты.

Пусть выводы из этих фактов каждый сделает сам.

Застольный тост во славу женщин

Дайте, дайте же мне сказать!.. Ну, почему все говорят сами и никто не слушает!? Тихо! Ради бога, тихо! Милые дамы, прекратите, пожалуйста, за столом болтать!.. Вася, ты не устал жевать? Гена, не свисти, денег не будет: не отдам долг. Боря, ты так чавкаешь, что заглушаешь вокально-инструментальный ансамбль. Кстати, эй, там на подмостках, пацаны, хватить выть и бренчать! Дайте микрофон мне! Нет, не давайте его пьяному Вовику! Он начнет петь караоке, и тогда его не остановить, как Ниагарский водопад… Дорогие друзья!.. Ради бога, тише! Сегодня, в этот праздничный день… я хотел бы… Не перебивайте!.. Маша, отстань! Ну, зачем ты кладешь мне в тарелку орущего кота?! Он ведь всё там сожрет, негодник. Таня, перестань дергать меня за пиджак! Нет, я не сяду, раз уж встал! Не дергай, говорю, а то убью!.. Люди!!! Ну, дайте же мне сказать! Заткнитесь все! Разве может нормальный человек произнести тост в таком шуме?! Вы ведь ничего не услышите! Лена, не рыдай так громко! Наташа, не сморкайся в мои штаны! Это ведь тебе не носовой платок. Петя, не спи, проснись, воспрянь из салата! Товарищи!.. Что? В 17-м? Ах да, извините… Господа! Что? На Рублевке? Прошу прощения. Дорогие коллеги! Нет, Люда, ты ослышалась: не калеки, а коллеги. Прочисть уши, дура!.. Любезные друзья! Позвольте мне… Почему не позволите? О, господи, ну, дайте же поздравить наших дорогих женщин с любимым праздником! Я готовил свою речь всю ночь. Да-да, вот именно: глаз не сомкнул. Что? А какое твое, Верочка, собачье дело, с кем именно я её готовил? А ты, Зойка, заткнись. Завидуешь, что не с тобой? Ой! Не тыкай вилкой мне под ребро! Отстань, идиотка! Дай же сказать!.. Дорогие женщины! В этот радостный весенний день… Ну, хватит орать! Заткнитесь все! Вот сволочи, не дадут сказать… А, чтоб вам всем!.. Ваня, наливай!

Слон

По выжженным просторам саванны, по бездорожью тропических зарослей, по тысячеверстным непроходимым джунглям пролегает мой путь. Куда я иду? Не знаю. Зачем? Не ведаю. Просто не могу не идти. Подминая кусты и ломая бамбук, шагаю напролом. Иногда, выбираясь из зарослей, я вижу на горизонте манящие пики гор, покрытые снежными шапками. Кажется, нужно туда. Но не уверен. Я вообще много в чем не уверен. Иногда даже в себе. Но все равно – вперед. Только вперед. По ночам рядом рычат и кружат пантеры. Днём появляется львиный прайд. Волки идут по следу неустанно. Крокодилы вылезают на берег реки, когда я иду охладиться. Стервятники кружат в предвкушении. Под ногами шныряют шакалы и ползают ядовитые гады. Комары и мухи вожделенно зудят.

Все ждут, когда я устану. Когда я бесконечно устану. Так устану, что мне станет всё равно. И тогда у них будет пир. А пока они не осмеливаются. Они знают, что я переломлю хребет каждому, кто встанет на пути. Нет, я не агрессивен, не кровожаден. Мне до них нет дела. Все они меня нисколько не интересуют: одни хищники, другие паразиты. Но пусть не мешают! Но они не могут не мешать. Как я не могу не идти, преодолевая. Я не смотрю на них. Но чувствую на себе их горящие завистливо-плотоядные взгляды. Если бы я был не один, они бы уже давно разочарованно удалились. Но я один. Я совсем один. И это их вдохновляет. Их много. Их очень много. Их слишком много. Наплевать. Не важно. Важно – идти к цели, даже если её не видно. Даже если её вообще нет.

Переаттестация

Недавно в соседнем Институте состоялась переаттестация. Комиссия рекомендовала на повышение в должности 29 человек, в том числе одного моего знакомого.

На заседании Ученого совета утвердили всех. Кроме него. После заседания он спрашивает Ученого секретаря:

– А почему меня не утвердили? По-видимому, члены Ученого совета не знали о моих достижениях: множество статей, грантов, книг, победы в конкурсах, золотые медали, высокие баллы аттестации…

– Очень даже знали.

– Но тогда почему не утвердили? Ведь мои объективные научные показатели гораздо выше, чем у остальных 28 человек. Кстати, они выше, чем у любого из членов Ученого совета.

– Вот именно поэтому и не утвердили.

Афоризмы

Задумывался он только лицом…

Жрец – любитель пожрать.

Искусствоведы? Утончённые пиарщики.

От жены – как от сумы и от тюрьмы…

Женщина, сочиняющая афоризмы… В этом что-то есть…

Для слепого все девушки одинаково прекрасны.

Здравоохренение.

Искусствовед восхищается тем, от чего всех тошнит.

Если женщина положила на тебя глаз, помни, что у неё есть второй…

Некоторые миллиардеры сидят в тюрьме, но большинство – в Кремле и около.

И вот страна посмотрела «17 мгновений» в 17-й раз.

Жизнь подобна курьерскому экспрессу: сойти сможешь только на конечной остановке.

Если уж выбирать между двумя женщинами, то не как буриданов осёл!

Некоторые поэты пишут стихи для детей, а некоторые – детские стихи.

Как похудеть? Пореже садиться за стол и почаще на унитаз.

Научиться остроумию легко. Достаточно осознать, что живым из глубин жизни еще никто не выныривал.

Дайте мне точку опоры и я переверну свою жизнь! (парафраз)

Не каждая женщина обладает интеллектом. Но и не каждый интеллект обладает женщиной.

В детстве я был членом пионерской организации, в юности – членом комсомольской организации, а в зрелости «положил член» на все организации.

Люди любят фотографироваться группой, чтобы потом долго выискивать на фото самих себя.

Если проиграл партию в шахматы, считай, что выиграл партию в поддавки.

Почему мужчины предпочитают красивых женщин умным? Потому что видят лучше, чем соображают (парафраз).

Все мы – результат родительских ошибок.

Судя по рентгеновским снимкам, все люди одинаковы.

Выбирая между женщинами и афоризмами, предпочитайте водку.

Слово «загс» возбуждает женщину гораздо сильней, чем слово «секс».

В жизни ценны лишь события, ибо ничего, кроме воспоминаний, ни в ад, ни в рай пронести не удастся.

Бывают такие физиономии, которые неприемлемы для телевидения – только для радио.

Неизлечимая болезнь? Старость. Излечимая болезнь? Жизнь.

Книга – самый дешевый дорогой подарок.

Некрасивых женщин не бывает, но бывает плохая косметика.

В наше время на каждого читателя приходится примерно три писателя.

Плох тот графоман, который не мечтает стать писателем. (парафраз)

Успех – повод выпить. Неуспех – повод выпить как следует.

При эффектной внешности всё остальное не обязательно.

Поверьте мне, все всегда врут.

Всё, что не к лучшему, то и делается. (парафраз)

Мне абсолютно наплевать, кто какой нации. Но лишь до тех пор, пока им тоже на это наплевать.

Если женщина решила выйти за вас замуж, она всё равно этого добьётся. Поэтому не сопротивляйтесь, расслабьтесь и постарайтесь получить до этого максимум удовольствия. (парафраз)

Как хорошо, что в нашей стране существует День Науки! Жаль только, что День есть, а науки уже нет.

Женщины дышат не воздухом. Женщины дышат комплиментами.

Декламация стихов это такой пафосный жанр, который обожают авторы и вежливо терпят слушатели.

По своей сучности он кобель.

Винни-Пук.

«На стороне» муж просто нагуливает аппетит.

Супер-ловкость: и пост соблюсти, и нажраться вволю.

Мужчины говорят комплименты так же естественно, как грузчики матерятся.

Что ни делают «хомо сапиенсы», всё разумно.

Ежели модератор что-то удалил, автор должен радоваться: попал в точку.

Он был верным мужем во всех 20-ти удачных браках.

Красотка может пройти спокойно мимо мужчины, но не мимо зеркала.

Кремль напоминает кухню, в которой повара меняются, а блюдо для страны всегда одно и то же – шиш с маслом.

Сериалы обычно столь длинны и неудачны, что у зрителя либо не хватает терпения досмотреть, либо вырабатывается дурной вкус.

Правоохренительные морданы.

В том-то и трудность человеческого существования, что наш дух всю жизнь находится в рабстве у голодных пищеварительных органов и очень нервной системы.

Амур не умеет читать и считать.

«Лечить, так лечить!», – воскликнул патологоанатом.

Современный любовный треугольник: оно, оно и компьютер. (парафраз)

Сладкий путинг.

Любовь это любовь, секс это секс, семья это семья, но женщины часто не чувствуют разницы.

Женщина совершенней, чем двигатель внутреннего сгорания: чтобы воспламениться ей даже не надо искры!

Башка у скинхеда выбрита не только снаружи, но и внутри.

Современная Россия является придатком огромной нефтегазовой трубы, прокладываемой везде, где пахнет деньгами и ценными бумагами.

Вырвавшаяся из клетки обезьяна часто начинает чувствовать себя взлетающей птицей.

Самый простой способ решения любого парадокса это сведение его к шутке.

Если на пост мэра претендуют девять кандидатов, то назначат десятого.

Для женщины не важно с кем – хоть с чертом, главное – чтоб через загс.

Чавкал так, что звенела посуда.

Думал во всю мощь своего зада.

Если Вам приятно считать себя экспертом, равным Господу Богу, то я с готовностью это принимаю. Главное, чтобы Он не обиделся.

Двусмысленный комплимент даме: «Глаза у Вас – глаз не оторвать».

Сначала он нашел свой остров, а потом долго в одиночестве мечтал о Пятнице.

Дураки женятся на желанных, умные – на незаменимых.

Желание высказаться всегда сильней, чем слушать, ибо, когда слушаешь, волей-неволей приходится думать.

Изрядно нагрузившись, юбиляр остался со своим ответным тостом один на один.

Любви в памяти не грозит разочарование.

Одни с возрастом стареют, другие – сочиняют афоризмы.

Клонировать людей приятней первобытным способом…

Для слабых и сирых религия – это единственные надёжные костыли.

Чтобы был «хэппи энд», художницы должны выходить замуж за меценатов, а гитаристы – жениться на своих гитарах.

Кратчайшее расстояние от точки до точки – афоризм.

Верность лучше всего сохраняется при себе.

Любая тема достойна юмора, ибо везде, где есть люди, есть глупость.

Если у Вас крадут, значит, было что красть. Гордитесь этим!

Женщина всегда влюблена. Объект обычно – она сама.

Чувства в творчестве надо отливать в бронзе, а не размазывать носовым платком.

То, что сегодня кажется ясным, завтра может породить кучу вопросов.

Мы начинаем думать в том возрасте, когда думать уже поздно.

Любознательность – самое важное, что отличает человека от бегемота.

Да, не все женщины изменяют; по статистике – только 80 %.

Ученые так много знают, что не способны соображать. (парафраз)

Амур с Купидоном помогают женщинам, но мешают мужчинам.

Прежде чем начать писать, надо либо подумать, либо расстегнуть ширинку.

Серьезен я только когда сплю или умер.

Новое это не просто «забытое старое», это зачастую – умышленно забытое старое.

Одни женщины любовь дарят, другие – обменивают на что-нибудь.

Старость это когда возбуждают только деньги.

«Главное не разучиться летать», – сказал курице страус.

С женщинами «просто дружить» это все равно как на рыбалке забрасывать в речку удочку просто для того, чтобы глазеть на поплавок.

Женщина – это солнце! ибо мужчина вращается вокруг нее.

В брачный период львы не отдыхают; львы работают. (парафраз)

Женщины – существа особенные: смотрят ушами.

Я не фея, чтоб исполнять все желания.

Если девушка говорит «нет» слишком часто, она рискует навсегда ей и остаться. (парафраз)

Классики излагали пространно, ибо не умели сформулировать мысль в афоризм.

У нас возник полный консенсус, и мы не знаем, что нам теперь делать. (парафраз)

В наш век крылья у поэтов должны быть из титановых сплавов, причем, с реактивными двигателями.

Короткое письмо свидетельствует об обширной переписке.

Логика – единственное в этом мире, на что можно опереться, не рискуя испачкаться.

Кушать хотят все, но некоторые хотят еще кушать других.

Если псих понимает, что его надо лечить, это уже путь к выздоровлению.

У истеричек нет мозга. Поэтому у них единственный способ обратить на себя мужское внимание – начать резать себе вены.

Судьба – слово для оправдания собственных ошибок.

Милые женщины! Давайте жить вместе!

Канкан: марш танцующих лошадей.

В виртуале мы все бесполые.

Женщины при виртуальных знакомствах ведут себя непредсказуемым образом: сначала обрушивают на вас поток клятв в вечной любви, а когда вы назначаете им свидание, – бамц! отвечают, что уже давно на пенсии.

Если выбирать, где лучше искать жемчужину – в виртуале или навозе, то в последнем шансов больше.

Когда нас где-либо нет, время там теряется понапрасну.

Ёжики – колючие только снаружи, а внутри они вкусные и питательные.

Что касается дубов, то можно отметить их редкую продолжительность жизни и устойчивость к ураганам.

Кругом много серости, ибо мозг, как известно, состоит из серого вещества.

Все мы умные, пока не начали делать глупости.

Массаж мозга языком.

Не знаю, куда когда-нибудь попаду – в рай или ад, но уверен, что место найдётся.

В лётную погоду летают даже тараканы.

Любовь дольше всего сохраняется в воображении, а ненависть – в воспоминаниях.

Среди селезней даже курица начинает крякать.

Дизентерия проходит, а графоманство нет.

Влюбиться – это почти то же самое, что попасть в аварию; только страховку не платят.

Каждый поэт сам кует себе памятник.

Я ищу не смысла, я ищу понимания.

Сначала нужно хорошенько понять, а уж потом бороться.

Читая дурака, дуреешь сам.

Балломания. Осторожно, заразно!

Две Госпремии за «Смешарики» – вот нынешний показатель общероссийской культуры и кремлевского интеллекта.

Чем больше проблем, тем интересней жизнь.

Маяковский гигант. Это оспаривают только лилипуты.

Если ты не пришел к мудрости, значит, ты заблудился.

Да плевать на недостатки, были бы достоинства.

В зеркале женщина отражается, в глазах мужчины – преображается.

Зеркало для женщины сначала друг, потом враг.

Женщина – предмет вожделения, мужчина – его орудие.

Рога видны только на чужих головах.

В постель с ней не ложись! Продли очарованье…

Афоризмы – это то, из чего не получились повести.

Пожалуйста, не воспринимайте мои афоризмы как Нагорную проповедь, а то поссоримся.

Зарубежная литература это не литература, это просто литературный бизнес.

Носить колючки внутрь опасно для здоровья.

Наш народ обладает-таки достаточным чувством юмора, чтобы хохотать над словом «менталитет».

Нахмуриваясь, получаете морщины; улыбаясь – продлеваете жизнь.

От мании величия лучше всего излечивают стоматологи.

А вот соседская кошка, причитав рассказик, сказала «муррра».

Смысл есть только в одном: в поиске смысла.

Каждое правило это всего лишь однобокий взгляд.

Чем красивей жена, тем больше шансов, что муж рогат.

Женщины бывают двух сортов: люди и ляди.

Измена на курорте это не измена; это такой вид культурного отдыха.

Какую бы дорогу девушка ни выбирала, непременно попадает в загс.

Одни любят фазанов за красоту, другие за вкус.

Женщина подобна пчёлке: вечно жужжит и всё несет в дом; мужчина подобен трутню: вечно сопит и занят перекрёстным опылением.

Рубль он рубль только для копейки, а для доллара он – грош.

Все законы в мире придумали мужчины, и лишь один – женщины: закон отрицания очевидного.

Молитва – реализация детской потребности кому-то поплакаться. Бесплатная психотерапия.

Гитарист на сцене так волновался, что аж пальцы вязли в струнах.

В старости склероз – счастье: каждый день как бы рождаешься заново. (парафраз)

Литература – это когда не скучно и тому, кто пишет, и тому, кто читает.

Пожиратель еды.

Если женщина некрасива, значит дура, ибо умная всегда найдет способ сделать себя хотя бы симпатичной.

Овсянка это тоже еда. Жена это тоже женщина. (парафраз)

Измена телом ничто в сравнении с изменой духом, ибо тело можно отмыть, а душу нет.

Разговоры о Боге подобны сказке о положительном Кощее Бессмертном. Ну, есть такой персонаж…

Все мы обычно сыты кем-то.

Женщине очень трудно разрыдаться в одиночестве; нужно, чтоб кто-нибудь видел.

Олигарх отличается от паука безразмерным аппетитом.

Кактус он только снаружи кактус, а внутри – обыкновенный огурец.

Вся наша жизнь – всего лишь сборник анекдотов, причем, не всегда смешных.

Мои афоризмы не женщины; они не стараются понравиться.

Если бы Лев Толстой и Достоевский стали соавторами, то написали бы «Война и наказание» и «Анна Каренина и идиот».

Застрял в носке и задохнулся.

Любовь это когда хочешь лететь к солнцу, но не взлетаешь выше попы.

Ближе компьютера нет у нас никого.

Богатые тоже плачут. Что денег нет.

У кого в голове знаний много, у того там места мало.

Не мы идём по жизни, а она по нам.

Штаны надел – уже герой.

Когда дождит, нет денег и девушки не любят, поневоле становишься философом.

Если поезд столкнулся с трамваем, значит, что-то неладно в путях…

Графоманство это такой зуд, что чем больше пишешь, тем больше чешется.

Вставай, прострелом прострелённый!

Первая любовь обычно оказывается обманом, вторая трагедией, третья фарсом, четвертая привычкой.

Их отношения зашли так далеко, что попали в тупик.

За трезвый образ жизни не грех и выпить.

Ушел в загул. Проснулся знаменитым.

Одних вдохновляют к творчеству любовницы, других – их отсутствие.

Женщина – загадка природы, мужчина – ошибка природы.

Отправиться на курорт с женой – еще смешней, чем явиться в массажный салон со своей щеткой. (парафраз)

Когда едешь на курорт, оставляй родню отдыхать от тебя дома.

Дети верят в Деда-Мороза, взрослые – в бога, а я – в блинчики со сметаной.

Жизненный путь: из рая детства – в чистилище зрелости, далее – в ад старости.

…И, вскипев от ревности, чайник отключился.

Музеи – единственное, чем нам осталось гордиться в нашей стране.

Мы все умные, хотя и не всегда.

Под супружескими обязанностями она понимала стирку.

Он брызгал своим юмором, как инсектицидом.

Чем глубже мысль, тем трудней её откопать.

Если женщина не торопится замуж, значит, она или уже замужем или только что оттуда. (парафраз)

В отличие от женщин, юмор мне никогда не изменял.

Графоманы! Не пишите больше! Тары нет и не будет!

Почему красоту ценят больше ума? Потому что разум вещь эфемерная, а красоту можно обнять.

Чем хорош концерт симфонического оркестра? Тем, что это насилие не длится бесконечно.

Относитесь к дуракам как к плохой погоде, и над вами всегда будет солнышко сиять.

Метким броском он швырнул огрызки в мусорное ведро, но оно было полно и не приняло в себя.

Пока живешь, всегда есть что сказать.

Оптимистом он был уже в эмбриональном периоде.

В России вновь наступил сезон вождей.

Хочешь завоевать женщину? Пошути. Хочешь потерять? Пошути над ней.

Семейные трусы не всем к лицу.

Не каждый, кто в штанах, мужчина.

Счастье? Это когда сидишь на нуле и вдруг обнаруживаешь в кармане завалявшихся 100 баксов.

Она думала, что всегда будет так, как она подумала.

Оптимист – это тот, кто знает, что хуже уже не будет…

Да спи хоть с табуреткой! Лишь бы была любовь.

По сравнению с политикой, проституция – честный бизнес.

К замечаниям прислушиваюсь; на мнения плюю.

Анекдоты

* * *

Журналист спрашивает гонщика-победителя: «Как Вам удалось обойти столь опытных и именитых соперников?». – «Просто отказали тормоза».

* * *

– Почему женщины обожают цветы?

– Потому что те иногда бывают их красивей, но никогда не бывают умней.

* * *

– Этот дед похож на старого артиллериста.

– Героическим видом?

– Нет, громкой «стрельбой».

* * *

– А если бы за тобой начал ухлестывать сам Киркоров, ты бы сдалась?

– Еще чего!

– А я бы не устоял.

* * *

В Кремле обсуждают кризис.

Медведев: «Чтобы успешно преодолеть трудности, мы должны снизить налоги на нефть».

Путин: «Только профинансировав банки, мы предотвратим безработицу».

Молоденькая секретарша: «Дяденьки, а не проще ли будет просто поделиться своими миллиардами с народом?».

Медведев и Путин (хором): «Уволена!»

* * *

Кудрин: «Если установить курс рубля к доллару 50: 1, то это сразу даст нам решение всех проблем».

Жуков: «Кроме одной. Дадут в морду».

* * *

– У меня два поклонника. И оба говорят, что любят. Как определить, кто из них влюблен на самом деле?

– А как они себя ведут?

– Один как супермен, другой как идиот.

– Значит, второй.

* * *

– Пить хочешь?

– Нет.

– А водку?

– Само собой.

* * *

– Бабушка! А когда твои украшения достанутся мне?

– Не скоро, внученька. Сначала их получит твоя мама…

* * *

– Ну, и как же ты теперь обходишься без жены?

– Как подводник…

* * *

– Почему вы в городе уже третью неделю и до сих пор не моетесь?

– Мы чукчи – народ сухопутный.

* * *

– Хотите опубликовать анекдот?

– Ну, предположим.

– Тогда идите к компьютеру. Через него идите в Интернет. Затем идите на Rambler.ru. Там идите в раздел «Юмор». После этого идите на сайт юмора. Далее идите на страничку «Анекдоты». Потом идите на…

– Да идите Вы сами «на»!!!

* * *

– Ко мне бабы летят, словно мухи!

– Вообще-то мухи обычно летят на г@вно.

* * *

– Мой муж ведет себя как подлец!

– А именно?

– Ночами не обращает на меня внимания.

– А ты?

– Каждую ночь пытаюсь его разбудить.

– А он?

– Храпит.

– А ты?

– Ухожу до утра к соседу.

* * *

– Что делает чукча с неверной женой?

– Спит.

* * *

Нашел Иван царевич лягушку и стал ждать, когда же она в принцессу превратится. Не дождался. К старухе воротился.

* * *

– Приведите пример сложного.

– Бутылка.

– Приведите пример простого.

– Выпитая бутылка.

* * *

– Смогла бы ты переспать с незнакомым мужчиной за деньги?

– Никогда! Я ведь не шлюха какая-нибудь.

– А бесплатно?

– Безусловно.

* * *

Стоит мужик на пляже, брюхо под солнце выставил. Подходит малышка и спрашивает:

– Дяденька, а Вы беременный?

– С чего это ты взяла, девочка?

– У Вас живот большой.

– Просто я недавно плотно пообедал.

– Значит, Вы можете родить только какашечку?

* * *

– Мне всё время снятся всякие прекрасные женщины.

– А мне – всякая гадость: жена и тёща.

* * *

Что я имею против носорогов? Ничего. Очень симпатичные животные. Хотел ли бы я жить вместе с носорогами? Пожалуй, нет.

* * *

– Как называют женщину, которая занимается сексом за деньги?

– Проститутка.

– А которая без денег?

– Шлюха.

– А которая за удовольствие?

– Любовница.

– А которая без удовольствия?

– Жена.

* * *

– Что поделываешь, святой отец?

– Медленно и с удовольствием принимаю иудаизм.

* * *

– Если за шведским столом обедали все, то почему отравился только тот, кто на диете?

– Он отравился от зависти.

* * *

– Зачем созданы природой маленькие сильные женщины?

– Чтобы терроризировать больших слабых мужчин.

* * *

«А не жениться ли мне?», – подумал я. И не женился. (парафраз)

* * *

«Искусство требует жертв», говорил саксофонист соседям – жертвам своего искусства.

* * *

Парень игриво спрашивает девушку при знакомстве: «А хочешь, я тебе ребеночка заделаю?» – «Спасибо, не надо. Я уже беременна».

* * *

Пришел Пушкин в гости к Крылову. А там у него за столом сидят Гоголь, Грибоедов, Лермонтов… Пушкин застеснялся и стоит в прихожей. А Крылов и говорит: Саш, ну чё ты там ждешь? Приглашения в члены Союза писателей, что ли?

* * *

В 15-м веке в славном городе Флоренция как-то зашел Леонардо Да Винчи в кабак. А там сидит поддатый Ботичелли. Выпили они вдвоем и потопали в другой кабак. Приходят, а там – нетрезвый Микельанджело. Выпили они втроем. И пошли в следующий кабак. А там – вдрибадан пьяный Рафаэль. Выпили они вчетвером. А в пятом кабаке им попался пьяный в стельку Перуджио. А в шестом… А куда ж им еще было идти? Музеев-то ведь тогда еще не было.

* * *

Приходит Мэрлин Монро к Эйнштейну и спрашивает: «Альбертик, ты не мог бы в трех словах объяснить мне теорию относительности?». – «Мэрлуша, а зачем это тебе?». – «Да журналисты вопросами на эту тему задолбали, а я ни бум-бум». – «А ты посылай их ко мне». – «Так я куда только их ни посылала!» – «И что – никто не смог разъяснить?» – «Я посылала в те места, которые к мозгу не имеют отношения». – «А вот это весьма относительно. Ведь некоторые этими местами думают». – «Вот теперь поняла».

* * *

– Пап, а как ты с мамой познакомился?

– Да как-то раз утром с похмелья проснулся, а в кровати рядом – твоя мама.

* * *

– Когда лучше заниматься сексом: утром, днем или вечером?

– Всегда, когда родителей нет дома.

* * *

Раннее утро в Кремле.

– Димочка, Вовочка, вставайте, страна ждёт…

* * *

– Хочу издать книгу своей лирики.

– А Вы пишете стихи?

– Да, уже целых три месяца.

* * *

Пришла осень, а тут – зима!

* * *

Мир непознанного. Исчезновение носков по утрам.

* * *

Вечером, перед сном. Жена (потягиваясь): «Пойду в ванную, поплаваю». Муж: (читая газету) «Только за буйки не заплывай».

* * *

– Как убедиться в том, есть Бог или нет?

– Умереть…

* * *

– ФИО?

– Нефтегазов Чубайс Путинович.

* * *

– Никогда не занимайтесь любовью с поэтессой.

– Почему?

– Потому что в самый неподходящий момент она начнет декламировать стихи, сбивая с ритма.

* * *

– Вы часто выступаете с авторскими песнями. Что хотите сказать людям?

– Просто распирает…

* * *

– Посмотри, какая идеальная семья!

– Как они любят друг друга! Какие чувства!

– Какой у них новый мерс!

– И коттедж больше, чем у нас.

– И зарабатывают они, как видно, немало.

– Значит, жулики.

* * *

– Если женщина говорит «нет», это значит – она подумает. Если женщина говорит «может быть», это значит – чуть позже. Если женщина говорит «да», это значит – пошли в загс. Если женщина говорит «угу», это значит – она ваша жена. Если женщина говорит «ой», это значит – она вас любит. Если женщина…

– Простите, мадам, а женщина хоть иногда молчит?

* * *

– Придумайте рифму к слову «мэр».

– Вор.

* * *

– А это кто на фотке?

– Это я. Что не узнал?

– Чо-то ты тут сам на себя не похож…

– Да тошнило счастье изображать, но жених есть жених.

* * *

– Давай, Сидорыч, поцелуемся?

– Не, иди со своим Егорычем лобызайся.

– А Егорыч тоже не хочет, к тебе отправляет.

– Не хочу. Целуйся вот хоть… с будильником!

– Так и делаю. У него пружинка крепче и завод на сутки, а не на 5 минут, как у вас обоих.

* * *

Простейший рецепт, как сделать литературный шедевр «общими усилиями»: один пишет, второй расхваливает; второй пишет, первый и третий расхваливают; третий пишет… и т. д., в геометрической прогрессии.

* * *

Всё начинается со слов. К примеру, Николай Второй во время 1-й мировой войны переименовал Петербург в Петроград. И началась революция. Разве могла бы случиться русская революция в городе с бюргерско-немецким названием Петербург?

Мировые новости

Как сообщила газета Times New Roman, в очередном мировом кризисе виноват Карл Маркс, предсказавший его как закон.

В Париже на днях собираются лидеры Евросоюза, чтобы обсудить вопрос о строительстве новой Вавилонской башни.

365-тое в году карнавальное шествие по Рио-Де-Жанейро остановлено стадом недоеных и некормленых коров.

Недалеко от берегов Бельгии над океаном появился НЛО. Только его и видели.

Китайцы решили оккупировать США без объявления войны. Калифорния уже объявила себя китайским штатом.

В Англии недавно разрешили однополые браки, в Швеции – трехполые, в США – бесполые. Россия пойдет своим путем.

Морские пираты захватили заложников и всех утопили, не предъявив никаких требований.

НАТО разместило баллистические ракеты на оборотной стороне Луны.

Северная Корея объявила Америке войну. Америка ответила бомбовыми ударами по Ираку.

В Атлантике с 70-тью тоннами золота затонуло неизвестное судно грузоподъемностью 5 тонн.

Мировой кризис добрался и до африканских папуасов. Их хижины идут с молотка за бесценок.

Новости России и СНГ

Президент России проинформировал общественность о начале строительства газопровода в Антарктиду в обход Арктики.

В Кремле Путин принял Жириновского. Жириновский принял с ним по сто грамм.

Правительство РФ издало Указ по борьбе с кризисом. Кризис ухмыльнулся.

В районе деревне Пучино уже который год проводится чемпионат по выживанию на местности. Некоторые выжили.

Президенты стран бывшего СНГ встретились на саммите Большой Шестерки в Киеве. Особенно активно шестерил президент Украины.

Между Россией и Прибалтикой сегодня заключен Договор о дружбе и сотрудничестве. Договор ратифицируют в 2099 году.

На Московской железной дороге города Санкт-Петербурга Ленинградской области отменено Вашингтонское направление.

Сукашвили объявил импичмент грузинскому народу. Народ не понял.

В столице республики Алма-Аты состоялся конгресс «Год русского языка». Взять языка поручили местному спецназу.

Партия «Ыдиная Руссия» 32-го декабря будет переименована в «Единую Мессию», чтобы реализовать программу капитализдического единства во всем мире.

Новости науки

Ученые установили, что с помощью С2Н5ОН можно со временем попасть в рай, а с помощью СН3ОН – сразу на кладбище.

Вахтерша ИХЖ РАН не пустила в Институт без пропуска академика О. Х. Пустышкина, являющегося директором, т. к. не запомнила его лицо в прошлом году, когда он приходил на свой юбилей.

Корпорация РОСНАНОТЮХ объявила о нано-начале нано-производства нано-чипов в нано-количестве 1 нано-шт.

Российские астрономы открыли новую планету и назвали её в честь Президента непечатными словами.

Наличие ученых в наукоградах пока не позволяет перепрофилировать Институты в удобные турбазы отдыха.

В ИПХ РАН трое биофизиков вчера ночью что-то открыли. Ходят слухи, что бутылку шампанского.

Разработана новая версия Microsoft Office, требующая 12 млн. гигабайт оперативной памяти и 12 стадий терпения.

Российские ученые обнаружили у себя вирус ПРНДидального психоза.

Колумбийские физики вывели на плантациях новую элементарную частицу – нарко-нейтрино. Обнаружить такую частицу не в силах ни одна таможня.

В связи с кризисом российские ученые разработали съедобную туалетную бумагу.

Трудные вопросы

Почему я это я, а не кто-то другой?

Отчего помидоры краснеют, а подлецы нет?

Спят ли в Думе слоны?

По какой причине у животных не бывает нечетного числа ног?

Хрюкают ли на сковородке свиные шкварки?

Почему у зайца большие уши и маленький хвост, а у змеи наоборот?

Откуда в умной голове берутся глупые мысли?

Как по-честному разделить инфляцию?

Что у курицы для петуха главней: голова или задница?

Почему звёзды светят преимущественно для поэтов?

Бывает ли крокодилам стыдно?

Интересно, Бог – мужчина или притворяется?

Почему в дырке ничего нет?

Чем отличается олигарх от паука?

Из какого яйца появился инкубатор?

Сколько стоит килограмм счастья?

Где у червяка голова?

Из какого места рождаются бюрократы?

Ну, зачем красавице одежда?

Если жена изменяет, кто виноват?

Летают ли пингвины во сне?

Почему Новый год наступает не в самую короткую ночь, а неделю спустя?

Почему у тиранов нет чувства юмора?

Будут ли клонировать рубль?

Могут ли привидения размножаться?

А ответьте без постулатов, кто конкретно удерживает положительно заряженный электрон от падения на отрицательно заряженное ядро?

Почему будущее всегда становится прошлым, но не наоборот?

В чем конкретно заключается разница между инфляцией, девальвацией, дефолтом, деноминацией, реструктуризацией и грабежом?

Почему Кутузов, не выигравший ни одного крупного сражения, – великий полководец?

Чем дифференциальные уравнения отличаются от китайских иероглифов?

Сколько кроликов получится от пары кроликов в течение года, если вместо морковки их кормить обещаниями?

Почему мужчины любят женщин, а женщины любят сладкое?

Чем какает колобок?

Отчего и в сказках, и в жизни дурак всегда оказывается умнее всех?

Почему Кремлевские правители демонстрируют ум только по телевизору?

Рожают ли Снегурочки Дедов Морозов?

В чем надёжней хранить сбережения: в рублях, евро-долларах или бутылках водки?

Если жена вдруг сменила прическу, то что это значит?

Чем выжимать сцепление, когда правая нога давит на газ, а левая одновременно на тормоз?

Почему люди обычно обижаются на правду, а не на ложь?

Чем именно одна женщина отличается от другой?

Отчего кризис в России – всегда?

Почему лысеет темечко, а не борода?

Сколько раз нужно поверить клятвенным заверениям Правительства, чтобы разочароваться в человечестве?

Почему все прожекты в России обязательно через «п» или «ж»?

Есть ли жизнь после ЗАГСА?

Интересно, выбрал бы народ Президента с фамилией Пукин?

А пукает ли Путин?

Кризис? Он вокруг или в головах?

А бурят ли нефтяные скважины в Кремле?

Почему в нашей стране огурцы дороже бананов?

Кто придумал жизнь?

Отчего тигр и зебра полосатые, а лев и антилопа нет?

Нельзя ли решить вопрос о службе в армии кардинально: отменить армию?

А замужние наряжаются для своих мужей?

Что означает «качество брака»?

Цензуру?! На глупость?

Что такое «горизонт заднего вида»?

Что для людей опасней: шизофрения или жидофрения?

Почему женщины не всегда реагируют на человеческий голос?

Чем отличается чётный листок ромашки от нечётного?

А стоит ли покупать высокоскоростной катафалк, чтобы потом стоять в пробках?

Обращение «товарищи» происходит от «товар ищи» или от «товар и щи»?

Пародии на проза. ру

Веселое окончание к лирическому рассказику Сергея Баранца «Жили-были две табуретки». Хозяин вынул Табурет из-под стола и сел. «Ну, вот, опять под задницей!», – с грустью подумал Табурет.

Продолжение к рассказу Никиты Марзана «Две мокрые собаки». Дождь. Детская площадка. Качели-карусели. Грибок-мухомор с жестяной крышей на крашеном деревянном столбе. Под грибком-мухомором две мокрые собаки. Пережидают плачущий дождь. Одна другую спрашивает: «Кафка это что?» – «Трудно сказать. Но знаю, что книгу нельзя съесть». – «А коньяк?» – «Вонючая гадость в бутылке». – «А курва?» – «Уверяю тебя, это не курица». – «А флюгер?» – «Это когда хвост важнее головы». – «А бриллиант?» – «Бесполезный камушек». «А огород?» – «Это где окучивают не друг друга, а грядки». – «А курорт?» – «Пляжный бордель». – «А минет?» – «Никогда не пробовала. Но видела во дворе. Хуже собак!» – «О господи, как хорошо, что мы не люди!»

Пародия на зарисовку Дианы Светличной «С пушкой во рту». Каждый раз он падал передо мной на колени побитой собакой. Зарывшись в мои волосы, он лизал мои ноги и колени. Слезы лились у него отовсюду, даже из глаз. Никогда не думала, что мужчины способны рыдать. А он мог. Упав на коврик для ног, он путался во мне. Хотелось впиться в него губами, дать пощечину и откинуться на зад задницей кверху. Когда он сунул мне ствол в рот, то не смог нажать спусковой крючок, т. к. у меня были увеличенные гланды. Холодный металл достал до них, напоминая первую любовь.

Комментарий к зарисовке Натальи Юркойть «Немного об автомобилях или мужчины, закройте уши». Да простит меня слабая половина человечества, которая самая прекрасная из двух, но женщина – это всё равно, что пьяный автомеханик: долбит куда попало, меняет что не нужно, заботится только о зеркалах заднего вида и буферах, тянет резину, заламывает цену, безостановочно сыплет невразумительными словами и с глубокомысленным видом сообщает, что без печати в паспорте никто никуда не поедет.

Дружеская пародия на повесть Натальи Юркойть «А жизнь только начинается». Весной, когда с берез закапал березовый сок, Аля вышла на балкон своего летнего домика, вдыхая аромат распускающихся абрикосов, и сказала зависшему у телевизора мужу: «Паша, подь сюда! Посмотри и понюхай!». Но Павел предпочел телевизор. Он всегда, выбирая между женой и работой, выбирал телевизор. Она вышла за него замуж, потому что он не пил, не курил, не ругался, не дрался, не шлялся и вообще ничем не занимался. Он был положительный и надежный, как заряд протона. Алина типично женской хитростью склонила его к женитьбе, покупке автомобиля и дачи, а также последующему приезду женатого Павла на автомобиле на дачу. Дача была не простая. По ночам в ней водились царицы, жрецы, богатыри и разные громилы с мечами. Когда ночью Павел внезапно заснул у телевизора, забыв про свои прямые обязанности, Аля подумала: «Отсутствие недостатков это еще не достоинство». И от этой мысли сразу же уснула. Во сне на нее напрыгнул котенок. Она сначала подумала, что это Павел. Но жестоко ошиблась. Во сне, побродив по дому и саду. Аля попала на царицынский шабаш привидений, среди которых встретила Ярослава, который протянул ей широкую мужественную руку и заглянул ей в глаза смело и добро. И она влюбилась в него на всю жизнь. Оказалось, что царица Евдокия, дочь Марфы (внучка древнегреческой богини Афродиты и мудреца Платона) обладала страшной красотой и испепеляющим взглядом. Она читала мысли мертвых и выдирала перышки у жар-птиц, летавших по дачному саду во снах. Царица захотела подзарядиться энергией Али, подарив ей за это Ярослава, глядя на которого ее сердце трепетало и мучалось мыслью о невозможности счастья при живом-то муже. Но Аля поборола свою вспыхнувшую к Ярославу страсть и решила, что жить – это правильней, чем спать. От этого она проснулась и зарыдала. В Алине всегда боролись два человека: женщина и хороший добросовестный работник. Именно поэтому Алина закончила школу с золотой медалью, институт – с красным дипломом, а замужество – без скандала. Им с Пашей оказалось веселей по отдельности. А потом, когда одинокая, но счастливая Аля шла по тёмной улице, куда её занесло воображение, средь бела дня на неё набросились три бандита. Она свалила одного, опрокинула другого и швырнула третьего, как учила мама. И тут появился Ярослав, во всей красе широких плеч. Он вообще разбросал бандитов по закоулочкам, красиво и к месту матерясь по их поводу, от чего Аля покраснела, но подумала, что жизнь теперь только начинается.

Дружеская пародия на рассказ Георгия Рухлина «Когда перестают лаять собаки». Я встречал опаздывающий на рельсах поезд. Очень хотелось в недосягаемый туалет. На платформе стоял пижон с анемонами, которые мне напомнили мою любимую жену, с которой мы прожили 10 лет, но не сошлись характерами из-за её измены и танцев в балете. Получив от проводника полиэтиленовый пакет и справив в него нужду, я увидел трех бандитов, пинающих бомжа. Мне захотелось, чтобы попинали и меня. Я расставил ноги пошире и подставил челюсть. От одного моего вида бандюгам стало плохо и они, матерясь как старшеклассники, убежали. Я поднял бомжа и донес его домой на руках. Там мы выпили и закусили его женой. Она обслуживала всех клиентов. А потом профессор дал мне пятьдесят копеек. Этого мне не хватило даже на метро. Тут на меня бросился огромный цербер или сенбернар, не разбираюсь в породах. Он буравил меня глазами и лязгал клыками. Я тоже буравил его и лязгал. А потом вытащил из пакета курицу и счастливо сказал: «Кушай, собачка! кушай! За маму! За папу!»

Пародия на зарисовку Алексея Морокина «Каждый из нас». В безлюдном порту гудят самолеты. Мы воюем. Ты молчишь, а я думаю – что ответить. Тянусь к каждому второму встречному, т. е. к каждой женщине. Вчера я глядел в глаза фотографий и вспоминал твои песни над Эльбой среди наших непростых отношений. Освободите меня из моего плена! Выньте кирпич у меня снизу, чтоб не поддувало! Ты всегда была напуганным зверьком, прелестное создание. Как можно обойти вокруг света и не найти такую девушку, которая может дать терпкую пощечину!? Ах, какая от этого мелодия! Чем сильней разорвёт мою плоть, тем острей гитарные рифмы успокоят моё уставшее сердце.

Пародия на «Жили-были. Прод.2» Веруни. Оба брата родились в апреле: один – 1-го, а второй – 31-го. Когда Ян был еще крошечным, он лежал в кроватке. И отбивался криком от надоевших родственников. Он не любил мамин сосок. Предпочитал заниматься физкультурой, чем зашибал своих папантов и мамонтов. Над его кроваткой кружились бабочки и собирали с пеленок нектар.

Пародия на рассказ Романа Всеволодова «Две собаки». Я достал из сумки апельсины и бросил их собаке. Она была голодная и сожрала всё. Тут я осознал, что теперь Рита останется без обеда, а я никогда не смогу выплатить кредит. Из глаз моих полились жуткие слезы. Собака тоже заплакала – нечеловеческими слезами. Это было нелепо, страшно, невероятно, ужасно, непереносимо. Тогда я решил убить и себя, и собаку. Посадил собаку за руль своей машины и нажал на «газ». Машина рванула вперед со скоростью 150 километров и с разгона влепилась в больницу, где лежала Рита. Все погибли. Рыдали даже санитары.

Пародия на зарисовку Валентины Томашевской Лавинии «Холли». Холли надула матроса. Он пришел к ней в гости на матрац. А она поговорила по-английски, а потом вилкой проткнула его надутость и запекла в духовке. Она сделала это так ловко, что пальчики оближешь. Холли любит повторять: «Всё хорошо». А над её умывальником висит табличка: «Будь Шахерезадой».

Пародия на 4-ю часть повести Ребеки Либстук «Во сне и наяву». Люся росла девочкой. И уже к восьми месяцам научилась говорить и курить. Я учила ее, хватаясь за голову. Когда она выросла, то стала Маней. На огороде мы с Маней посещали деревянное сооружение. А Марина, Борис, Белла Наумовна, Коля, Эдька, Зина и её муж ревновали нас к сооружению, демонстрируя внутреннюю дискуссию и прочие обвинения.

Дружеская пародия на басню Платины «Как мудрый Иосиф спас страну от кризиса». Приснился Президенту сон, что вышли на Красную Площадь семь олигархов, неся дары – инвестиции и кредиты. И стало Президенту хорошо. Но тут вышли на Площадь семь бомжей, неся вонь и вшей. И тень набежала на президентское просветленное чело. Затем произошло страшное и необъяснимое: сожрали семь олигархов несчастных бомжей, прямо живьем. Проснулся Президент в страхе и смятении. И рассказал свите сон свой. Никто из свиты не смог истолковать сон, ибо все были форменные истуканы. И привели к нему мудрого яврея по имени Байсуч, многократно доказавшего стране, на что он способен. Будто читая мысли Президента, смельчак произнес: «Да усмотрит Президент мужа разумного и да поставит его надзирать, чтобы забирать в Стабфонд каждую вторую часть ВВП, а каждую первую – складывать в Кремлевские закрома. И расцветет тогда земля твоя, как бутон прекрасных роз». И назначил Президент смельчака Самым Главным в стране по экономике, энергетике, финансам, науке и производству. И тут вдруг разразился очередной кризис.

Пародия на миниатюру Эстер Долгопольской «Фламинго». Старый Фламинго с трудом преодолел свой последний путь. Тяжко волоча крыло, он опустил свой большой длинный нос (а у него был именно нос, а не клюв!) в тёплую воду Благословенных мест. И маленькая рыбка тут же сама провальсировала в его глотку. Фламинго был весь розовый, с седой белой головой. Но вот что-то зазвенело в высоте, и еще одна птица, с таким же длинным носом, опустилась рядом с ним и стала переминаться с одной ноги (у неё были именно ноги, а не лапы!) на другую. Отыскивая в иле сытную еду, два долгоносика стали вспоминать о прошлом, прихорашиваясь перед телекамерами телевизоров. Они пристально смотрели вниз, в мутную воду Мертвого моря, а мысли их витали в прозрачных небесах Тель-Авива.

Пародия на письмо Анатолия Комисаренко, направленное Президенту РФ от имени литсайта Проза. ру. ПРЕЗИДЕНТУ СИРИЙСКОЙ ДЕФЕРАЦИИ Медведю Д. А. Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Вы – политик. И, конечно, не в курсе, что творится в стране. Ведь Вам некогда смотреть телевизор, по которому Вас всё время показывают. Мы, литераторы-патриоты, хотим пропагандировать активную жизненную позицию «Ыдиной Рыссии», которую Вы собой олицетворяете. Отложите в сторону все свои бесконечно-неотложные дела и посмотрите, что творится в Интернете!.. А на телевидении!.. А в литературе!.. Пора устроить их перезагрузку. Да здравствует Сирийская Деферация! Вы – наш Мессия!

Пародия на размышления Необразумившегося Критика «Дом Объективной критики». На Прозе больше года зависаю на своём хвостике. Очень удобно: висишь себе на веточке, смотришь сверху вниз, где в навозе критики копошатся, и сочиняешь свои опусы, которые потом бросаешь им на их лысые темечки из своей шальной 23-летней головы. Интересные при этом раздаются звуки. Некоторые критики кричат: «ой!», некоторые «ай», некоторые «ай-яй-яй», а иные, самые противные, угрюмо и напряженно молчат. Терпят, но молчат. Как пни. В конфликт втягивают. Не хотят сформулировать конструктивную и грамотную критику. А давайте все, кто висит на веточках, сбросим на них все свои проекты!

Пародия на рассказ Марины Чайки «Безумие любви». Я сижу на своей точке много дней. Не хочется вставать. Хочется сидеть и сидеть. И слушать тишину. И чтобы она слушала меня. И чтобы мы слушали друг друга. И чтобы нас услышали все. Ведь я лечил разбитые сердца. Я кардиолог. Но Мальвина ушла от меня навсегда. К Буратино! К деревянному негру с греховным достоинством! А на меня надели смирительную рубашку и заковали в кандалы. Доктор сказал, что я псих и всё выдумал. Но я не псих, я писатель. Я Пьеро. Писатели ничего не выдумывают. Они страдают. Так страдают, что сходят с ума.

Пародия на зарисовку Веры Солодовой «Жених и невесты». Когда дед Паша был молодым (80 лет), то похоронил бабу Иру. Он замучил её своей деревянной ногой. А эту ногу он получил в подарок от армии за классные анекдоты, вязаные варежки и плетеные корзины, которыми он снабжал армию, сидя в тылу. После похорон бабы Иры дед Паша надумал жениться. Но все невесты были слишком старые: лет по 60. Одна из них даже осталась у него ночевать. Но утром её выгнала сноха за крики, раздававшиеся всю ночь на всю улицу. Дед Паша понял, что пора взяться за сноху…

Пародия на рассказ Татьяны Волковой Яковлевой «Метаморфоза». Выкурив три пачки сигарет и выпив десять чашек кофе, я в тревоге не смог заснуть и стал бледным. Нужно было срочно куда-то спешить. Я стал быстро одеваться. Молния на юбке никак не застегивалась. Одел штаны, сел в машину и поехал, куда глаза глядят. Тут меня тормознула бледная девушка Женя из психушки. Пообщавшись с ней, я сам туда попал, к Андрею Петровичу. Он тоже был бледный, в белом халате. Но он любил Женю. И дал гарантию, что панических атак больше не будет, если на ночь не дымить, как паровоз, и не пить, как верблюд.

Пародия на рассказик Алены Летовой «Приятный сюрприз». Мужчина потаскал Сашу по горному ущелью, по развалинам древней крепости, продемонстрировал глубокие знания по истории, сводил её в дорогущий ресторан, познакомил Лесю с овчаркой и кошкой, разжег камин, откупорил бутылку, спел под гитару, познакомил с мамой… Но когда на мужчину рухнули дрова, он оказался невоспитанным и пролил поток грубой площадной брани на Лесю, маму и дрова. И тогда Леся сбежала от этого Кощея и превратилась в Василису Прекрасную.

Дружеская пародия на зарисовку Бульбулятора «Овцы иLedZeppelin». – Цып-цып, цып-цып… Цыплячий выводок, тряся куцыми хвостиками, трусливо спускался к реке. Колченогий петушок трусил вслед стада. Сифон через наушники «Соня» низкопробно дробил чей-то мозг. «Лёд Запил»! Сам Ваня «стругал» металл на барабане. Цыплята сначала увязли в навозе, а потом штурмовали реку вплавь. Петушок, молодой отец выводка, видел себя на заборе и, вместо глупой курицы, вихляющей под ним, мнил роскошное в перьях тело своё на соседской утке, даже на гусыне! И нет его счастливей, и счастье его длинно и полно, пока не попадет в руки повара и не будет сыгран финальный аккорд.

Пародия на рассказик Игоря Щукина-Копейкина «Дело случая». Василий сглотнул и ринулся вслед. Но вдруг завернул в заросли ивняка по малой нужде. «Васька!», – раздался выстрел за спиной. Васька упал, сраженный. Потом вытащил и показал свой конфуз тому, кто стрелял, и его малолетке-конфетке, которая пристрастила его от водки к компу, в результате чего Васька выиграл все литературные конкурсы.

Пародия на фрагмент повести Раисы Елагиной «Женщина без головы». Мужа её так замучила работа, что он даже сексом занимался ночью на работе. В такие ночи Марусик была особенно счастлива. Прижималась к любимому покрепче и шептала: «А ты кого больше хочешь – девочку или мальчика?». «Мне все равно. Главное – кого хочет твой муж», – говорил любимый.

Дружеская пародия на восторг Надежды Гридиной «Аксиома радости». Надоело быть оракулом. Это обесточивает, обеспрогноживает, не дает самовоспламениться и вынуть стих с мелодией. Звёзды живут в ночи, зажигая, и от их света становится светлей. Звёзды уважают жизнь. Радость украшает жизнь. Звёзды светят в сердце. Сердце способно смеяться мыслью. Мысль – наш руль. Если хорошие мысли, мы едем по шоссе, а если плохие – летим в кювет. Если тебе нечего делать, подари улыбку, пригласи на чай или, в конце концов, напиши нежное трогательное письмо. И твое тело познает радость любви.

Пародия на зарисовку Анны Дудки «Пообщались». Встретились Соня и Руся. У обеих была задержка… в развитии. Обеим подругам было уже далеко за двадцать. Одна из них успела к этому времени съесть тонну мороженого и родить сыночка, а другая – выпить ящик шампанского и выйти замуж за Толика с кривыми ногами. Именно ногами он и покорил её когда-то. Но она была недовольна Толиком. Чего-то он ей недодавал. Но чего именно, она никак не могла понять. Ей было скучно до дурноты. И, когда примчался Толик с охапкой ромашек и счастливым лицом, Соня подумала: «Ну, чего этой Руське надо? Еще разок походить беременной?»

Пародия на рассказик Татьяны Волковой Яковлевой «Страх перед страхом». Лена вышла замуж за Игоря не по любви, а чтоб избавиться от страхов. Ночью ей снилось, что в подъезде к ней тянул жилистые руки жуткий и омерзительно улыбающийся мужчина. Но однажды на вечеринке она вдруг увидела ЕГО! Он властно пригласил её на танец и сообщил, что ему снится, что он в подъезде убивает женщину – ЕЕ! Он был её страхом, а она – его страхом. И они заключили Союз двух Страхов. И устроили сцену семейной жизни. А Игорь немного постоял и деликатно покинул гостеприимный дом.

Пародия на рассказ Софьи Шмулевны Кобылянской «Крыши». Софье иногда хочется сладенького. И еще – прыгнуть с крыши в бездну, распавшись на кварки, позитроны и нейтрино. Ей не хочется быть ни женщиной, ни мужчиной, ни девочкой, ни мальчиком, ни поэтессой, ни прозаиком. Хочется любви. И тогда появляется Незнакомец, который тоже хочет прыгнуть с крыши. Если сунуть ему руку в штаны, то жизнь станет прекрасной. Вот только нельзя пускать к нему в постель маленькую девочку с грязной лысой куклой, которая тоже мечтает сигануть с крыши. А то он такую сказочку ей расскажет, что девочка описается от страха. Но среди невидимых струн натянутой скрипки все равно пробьётся новый рассвет.

Самопародия, индуцированная рассказиком Елены Даровских Волковой «Веник». ВеНик жил на Проза. ру. Активненький, серобуромалиновый, рассказик к рассказику. Он очень любил ясное слово, хотя никто его не обязывал мести языком. Обычно ВеНик молча кропал свои опусы, регулярно покрякивая «Эй, не надо сюда в грязных сапогах!» или «Опять вердыщенку несут! Щас пародию напишу!» Но никто ему не подчинялся. Ничего не поделаешь: демократия есть анархия. Однажды на Проза. ру появился новый жилец. Это был всего лишь очередной Клон – красивый, умный, пушистый, просто сахарный! И начал описывать всё, что приходило в голову. При этом рвал газеты, крошил сухари и, смачно чавкая, хрумкал яблоками с райского дерева. И так каждый день. Как-то раз ВеНик устроил себе выходной. А вернувшись, узрел Клона у себя на коврике, вместо мыши. ВеНик аж задохнулся от счастья, не зная, куда еще такого гостя усадить и что сплясать. Но Клон вдруг заявил, что голова болит, и спрятался под экран монитора.

Дружеская пародия на рассказик Елены Даровских Волковой «Загадочная мужская душа». Аля сидела за столиком своей родной фирмы и думала о свиньях. Она была девушка. Как всегда неожиданно, за её столик подсел Лёва. Он был мужчина. И своим вторжением нечаянно нарушил ход её мыслей. Но он был ей симпатичен. Поэтому Аля решила сделать ему комплимент: «Лёва, ты хороший». Но Лёва был тормоз и ничего не понял. Она повторила ему эту фразу 10 раз. Тут Лёва решил, что от него хотят денег, и с испугу лишился голоса. Но настойчивость девушки была неподдельной. И Лёва от неё, в конце концов, никуда не делся.

Дружеская пародия на восторг Надежды Гридиной «Четкий контур выбора». Все люди, как цветы – разные, как кузнечики на лужайке. И этим радуют взгляд, душу, сердце, печень, почки и даже мозг. Каждый – подарочек. Я благодарна судьбе за это, даже если ничего не происходит. Выбор – призрак культуры. Каждый сам выбирает себе не только друзей, но и партнеров, авторов, произведения, с кем общаться на сайте, под сайтом и вне сайта. Их индивидуальности складывают пазлы в моей голове, совместив которые, я чувствую, что живу. Если у Сеньки есть шапка, то человек человеку – друг, товарищ, брат и луч света в темном царстве.

Дружеская пародия на проповедь Артема Киракосова «017 Если тебе некому позвонить». Если некому позвонить, значит, день прошел зря. Если некогда поболтать ногами, значит, ты добегался. Если некогда поболтать языком, значит, болтает кто-то другой. Жизнь тебя мучит и пучит. Ты одинокий несчастный эгоист, бессмысленно тратящий минуты на сон, телевизор, уборку, работу и Прозу. ру. Не будь эгоистом! Будь вместилищем! Вмещай в себя! Время – твое единственное богатство, которое не передашь по наследству. А ты – его пожиратель.

Пародия на проповедь Аркадия Вингерта «Паразитам прозы. ру посвящается». Удивительная вещь: стоит кому-то появится на «Прозе. ру», на своем длительном пути к признанию, славе и расположению цеховиков, как какой-нибудь новичок начинает не стесняться в выражениях, тыкать и обзывать вирши брехней. Я и сам таким критиком был, когда тут впервые народился два месяца назад, хотя мне и в голову ничего не приходило. Что творится в нашем обезьяннике! Бомжей бьют, на мастодонтов гавкают сворой, а великолепнейшего Бульбулятора – светоча нашего, талантливейшего луча света в темном царстве (как приятно будет ему это прочитать!) – ошокировали так, что закрыл страницу и свалился с верхних строчек рейтинга на самое глубокое дно. Особенно раздражают те, которые поливают грязью, трясут от зависти пальцами и мнут настоящую литературу. Так делайте, господа, делайте, не показывая жестоких заблуждений! Только учтите, что литература это не теплый воздух изо рта, а из того места, которое внушает человеку надежду.

Пародия на зарисовку Мейлуты «Вчера был дождь». Небо плакало. Рыдали облака. Девочки растирали нарисованные ресницы. Мальчики, юноши, мужчины и дедушки растворяли своё мрачное настроение в соплях. Лил дождь из потоков слёз. Прозу. ру затопило.

Дружеская пародия на сказочку Бульбулятора «Прал против рожна». Жили-были дед, бабка, букашки-таракашки и их сынка с сопелкой и пыхтелкой. День-ночь у бабки-дедки охи-вздохи. И струганули-сродили они дитятю. А после как пошли скирдовать: что ни год, то дитять! И сынок им помог: девку-жену приволок. И стали у них наперегонки…

Дружеская пародия на басенку Елены Панфиловой «Влюбилась ромашка». Влюбилась ромашка в василёк. Все лепестки у себя пооборвала, гадая, любит не любит… Да кто ж теперь её такую полюбит?!

Пародия на рассказик Бульбулятора «Мини-Пиги». Модест в последнее время наладился утром мотаться в парк. Буйно заросший и не ухоженный, Модест завораживал своей первобытностью. Он был похож на обезьяну Маугли со среднерусским колоритом и уродливой ветвью, атавизмом, который никогда и не о чём не думал. Молодой парняга, стиляга, денди, хиппарь и, простите граждане за образность, рас… ой, пик!.. дяй. Причем, причёска мне лично по нраву – каре. Шлёпанцы на одну ногу, бриджи – на две трети соблазнительного бедра, майка на спине с «SEXом», а на груди кетчуп или кровь. Короче – типичный метросексуал, хотя, безусловно, что-то было в нём и привлекательно гомосексуальное. Такой, знаете, забавный свинёнок. Бегает по парку шустро. Я его не догнал. А он «хрю» да «хрю». Шутит так из-под нависших надбровных дуг. Сначала я подумал, что нашёл родственную душу, ведь болезный малый был одинок. Впрочем, углядев в глазах Модеста зверский красный огонёк, я стал опасаться, что он просто хочет меня сожрать. Но всё оказалось иначе. Он потёрся задним боком о кору деревьев, призывно испражнился; в общем, вёл себя как тривиальная свинья. Выпрыгивал голым из кустов, чинно вставая на лавочку… Это мечта, только голубая мечта. Но любая мечта должна сбываться, ни так ли?

Дружеская пародия на зарисовку Симоны Ди «Букетик золотых купальниц». В мою жизнь истребителем влетела синичка, потерявшая бдительность от любопытства и голода. Сначала я удовлетворила ее голод, накормив мороженым, мясом, сыром, салом, хлебом, семечками и шведским столом. Синичка попыталась было взлететь, но рухнула в кресло. Тогда я начала удовлетворять ее любопытство, общаясь глазами. Птичка перебралась ко мне на плечо и нагадила там пробный шар. Мама!.. Её пробный шар пришелся мне не по вкусу. Не знаю, что бы я с ней сделала, если бы не телефонный звонок. Пока я разговаривала по телефону, наступило утро. А на подоконнике у меня уже сидела в ожидании дюжина синичек…

Дружеская пародия на басенку Вила Ностальгия «Терпение и труд всё перетрут». Большая электрическая кофемолка привыкла любовно перетирать кофейные зёрна. Но вот однажды хозяин использовал её не по назначению: в качестве весомого аргумента в семейном споре. После столкновения с головой хозяйки у кофемолки произошел сбой программы. И с тех пор она только жужжит. Братцы! Используйте бытовые приборы только по прямому назначению!

Пародия на крик души Флорида Булякова «Мой черный список». Он сунул его в черный список. Он ненавидит его всеми фибрами истерзанной интернетом души. Но каждый раз он с упорством маньяка лезет на его страницу. И завяз в нем, как сапог в ноутбуке. Он пытается изнасиловать эту зависимость, но не может вынырнуть из омута. Товарищи! Флориду в ноутбук не докладывают мяса!

Пародия на красочный манифест «Кардинал на соломе» Индигового Мотылька. Читая стихи авторов, мне вдруг пришла мысль. Созерцая палитру красок, возникла благодарность («Проезжая по деревне, лаяли собаки»). Предлагаю всем прочесть и удивиться цвету раздавленной блохи на бедре испуганной нимфы соломы кардинала. Индиго добавила Марина Гербер. Лазуревый цвет лазури – Марина Гербер. Лазоревый – цвета цвета – Марина Гербер… Ой, что-то меня индигово заклинило нежностью! Ваш осенний Мотылёк.

Пародия на манифест «Сетевая литература и талант» – Конкурс Таланты Прозару. Если рассмотреть все аспекты высокохудожественных традиций потоков сетевой информации литературных сайтов с талантливыми литературными произведениями, которые поддерживаются формами и средствами выражения, то необходимо учитывать многотысячное воздействие художественного экранного широкоформатного слова в талантливых произведениях на положительное мнение о любимых авторах, вырабатывающих свой стиль, свои формы работы, свои мысли, свои способы выражения, а также средства, вопросы и многотомные произведения.

Дружеская пародия на зарисовку Любови Олейниковой «Осеннее». Человек медленно брёл по аллее парка. Он не слышал шуршания листьев под ногами, ибо выпал первый снег и накрыл все листья. Человек стеснялся проявить свои мысли, т. к. их тоже то ли накрыло, то ли они ускользнули через прореху. В закоулках его подсознания было холодно и проносились вихри. Человек замерз и чихнул. «Будь здоров, человек!», – из ниоткуда возникала светлая мысль в его голове. «Постараюсь», – ответил он ей хором и понял, что это грипп и осознал свою цель – поликлинику: сделать прививку.

В двух строках

* * *

Бытует на Стихире чье-то мнение, Что две строки – уже стихотворение.

* * *

Один царевич полюбил лягушку… Мораль: гляди вовнутрь! так будет лучше.

* * *

Свершивши при любви телодвижения, Она осталась в интересном положении…

* * *

Зацепило Чубайса за бабки. А в Кремле, как всегда, всё в порядке.

* * *

Бьют часы на Спасской башне. Люд корячится на пашне.

* * *

Всю жизнь пиликая по месту одному, Смычок продырявил скрипочку саму.

* * *

Полюбил поэт поэту — Выдал стих про табуретку.

* * *

Снова чудо из чудес: Медведёв КПСС!

* * *

В героях был почти любой из нас… Штурмуя Новогодний унитаз.

* * *

Поселился в Кремль Газпром. А в стране опять дурдом.

* * *

Уж если ты считаешься мужчиной, То не воняй похабной матерщиной.

* * *

Кремль лежит в прострации, Нежась от инфляции.

* * *

Очень любит песни петь Нам по телеку медведь.

* * *

Пейте пиво чаще, Будет морда красче!

* * *

Хотите я открою вам секрет? В Кремле канкан сменил кордебалет.

* * *

«Мы не допустим обвала рубля». Бла-бла-бла, бла-бла-бла, бла-бла-бла, бля.

* * *

Не зря мы теперь Тепло вспоминаем СССР.

* * *

Сегодня же начну рубли копить. Инфляцию бы только победить.

* * *

Дам я вам на отзывы рецензию: Слишком они сахарны по Цельсию.

* * *

Все сидят на задних точках В Интернета заморочках.

* * *

Когда козлом другого обзываешь, Себя в барана этим превращаешь.

* * *

А почему мужчины любят расставаться? Да чтобы вновь встречаться и встречаться!

* * *

Стихира дружно лезет на Пегас. Нас много. А конёк всего один у нас.

* * *

Думать можно чем угодно. Думать нынче – очень модно.

* * *

Париж хорош, приятно посмотреть. Но лишь в России в кайф мне песни петь.

* * *

Самый счастливый брак Тот, где муж не дурак.

* * *

Люблю попасть с пике на бреющий полет. И пусть строка к строке строчит, как пулемет!

* * *

При виде женских загорелых спинок, Я чувствую, что не монах иль инок.

* * *

Сизиф старается не зря, В стараньях смыслы все узря.

* * *

Козлы забивают «козла» во дворе И очень козлеют при этой игре.

* * *

Чтобы твой муж тебе не изменял, Приобрети ему порножурнал!

* * *

Поп-звездец Дима Бисекс.

* * *

Кто в тройке лидеров болтается всегда, Тот и в пародиях возникнет иногда…

* * *

Если строчки мимо цели, Это значит – в лужу сели.

* * *

Не умеешь писать? Не пиши. Просто делай. Пойдут малыши.

* * *

Я дам рецензию простую: Поэзию плохую – к бую!

* * *

Жизнь — Бздынь!

P.S. Это самый короткий и содержательный стих, во всем мире и вовеки веков.

В четырех строках

Мы грезим

Поддавшись утопическим желаньям И в поиски ударившись всерьёз, Мы грезим во влюблённости нирване. И ангелы смеются аж до слёз.

Размножаясь

Размножаясь постоянно, Миллиарды тараканов Заселили всю планету И – сожрали, как котлету.

Алкаш

Он забыл, как меняют проводку. Не садится ни в ялик, ни в лодку. И не ловит он рыбу в проводку. Помнит только про пиво и водку.

Сю-сю

Я Маяковского и Блока уважаю, Есенина и Пушкина люблю. А многих нынешних поэтов презираю За их «сю-сю», «пи-си-си» и «му-му».

Новый год

Бьют часы на Спасской башне. Поздравляется народ, Наливает водку чаще, Снова верит… в Новый год…

Подальше

Я держусь от всех подальше, Потому что я боюсь Словоблудия и фальши И опошленности чувств.

Игрек-хромосома

Во мне живут Геракл с Аполлоном, Билл Гейтс, Брэд Питт, Ромэо и Хайям, Поскольку идентична наша игрек-хромосома, Которую когда-то Еве подарил Адам.

По кругу

По кругу, как в цирке, беспечно мы мчимся. А что – есть другие для жизни мотивы? Мы к счастью летим, хоть в конце удивимся: Куда так спешили? И – где перспектива?

Не сразу

Ах, эти женщины! Сверкают, как алмаз, Сияют переливами, блистают… Характер свой не сразу выставляют, А только посетив с клиентом ЗАГС.

Фаина Раневская

Ф. Раневская вечно шутила И умна была. Только вот рылом Походила на крокодила. И свой вид никому не простила.

Почему уходят

Почему вдруг уходят мужчины? Много женщин на бренном пути. Глупо маяться с той без причины, От которой бы лучше уйти.

Наши дороги

Дороги, которые мы выбираем, Особо прямыми отнюдь не бывают. И вверх упорхнуть постоянно мечтая, Мы страусов чем-то напоминаем.

Птица счастья

Жаль, счастье не птица. Его не поймать. За крылышко ласково не удержать. Раскрой же ладони. Оно улетит. Свобода – вот счастье. Пусть птица парит!

Вы и ты

Чтоб ближе стать, есть слово «ТЫ», Которым «ВЫ» мы заменяем. Но в пропасть рушатся мосты. Мы «ВЫ» обратно возвращаем.

Ментальность

Нас Богом данная любовь Несёт куда-то вновь и вновь. Фантазий много. Но реальность В нас проникает как ментальность.

Зачем

«Зачем же он ушел, зачем?!» — Вопрос вопросов женской доли. Да просто он не усидел В любовной женщины неволе!

Париж

Париж хорош, когда о нём мечтаешь. Но только лишь туда ты попадаешь, Как только видишь сей бордель красивый, То вспоминаешь: где-то есть Россия…

Лучше помолчу

О женской верности слагаются легенды. По книгам с фильмами я истину учу: Все женщины – святые, несомненно. Но я об этом лучше помолчу.

Выбор

Хорошо жилось на свете Еве. Ей в Раю один супруг был дан. Выбирать средь тысяч трудно деве. Слишком уж размножился Адам.

Гипотеза о боге

Он есть? Ну, что ж, вполне возможно. Ведь веру невозможно отрицать. Но вряд ли можно будет доказать, Что мы Ему нужны, с душой безбожной.

Весело

Как прекрасно, если люди улыбаются! Я и сам стараюсь не грустить. Даже тётеньки на рынке удивляются, Если я забуду пошутить.

Исток

Любовь! Да, чувство это всем дано, Кто ищет вдохновения. Я назову исток его: Игра воображения.

Слово

Слово – это просто сотрясенье звуков. Слово – призрак мыслей, завитков узор. Слово – как наркотик, лезущий нам в ухо. Слово прёт из глотки, как ненужный сор.

Не путайте!

Эротика суть не порнуха. Искусство не красок мазня. А попа не зеркало духа. И смешивать это нельзя.

Страус

Зарылся в песочек испуганный страус. И стало уютно ему. Охотник пришел. И пальнул прямо в анус. Так прячьтесь, друзья, по уму!

Водка с пивом

А кто мешает водку с пивом, Тот поступает некрасиво. Их надо пить всегда отдельно, Чтобы не мучило похмелье.

Пред микроскопом

В созвездиях, я право, не силен. Не телескоп, а микроскоп – мой небосклон. Наставив окуляры на объект, Обдумываю будущий проект.

Куда уходит мужчина

Важней всего – блуждания и поиск. Мужчине тесновато жить в плену. Он на простор уходит из неволи, Чтоб обрести свободы глубину.

В ответ на кризис

Да нам ваще плевать на кризис! Чеканя шаг, вперед идём. И пусть чиряк на попе вылез, Мы песни гордые поём!

Напутствие рецензенту

Прежде, чем стать у других рецензентом, Стать рецензентом сначала себе. Очень полезно. Трезвеешь моментом. И закаляешься в этой борьбе.

Тройка лидеров

Гляжу на лидеров. Одни и те же лица. Да неужели лучше этих нет?! Растит тут Редька хрен и чечевицу. И ей не нужен всех цветов букет.

Взлетев

Множество идей, планов легион! По мечтам ведь я – суперчемпион! Крылья поломав, рухнул с высоты. Вот мораль: взлетев, упадешь и ты.

Обидевшемуся на жизнь

Не посылай к чертям весь этот мир, Ведь он таинственен, прекрасен и чудесен. Жизнь – это временный, но вдохновенный пир, Слагаемый из чувств, надежд, любви и песен.

На кухне

Я режу лук, я режу лук. Слеза из глаз стекает вдруг. Вошла ты в кухню, милый друг — И ну стругать меня и лук!

Измы

Искусствоведы «-измами» долбают, Политики без «-измов» не живут. Ведь «-измы» даже медики склоняют. Когда-нибудь нас «-измы» за…

Ответ поэту

Мне чувство злобы с детства не знакомо. Иронию с годами приобрел. Пишу пародии, смешу забавным словом, Чтобы поэт поаккуратней плёл.

Стихобаллы

Нагружен баллами убогенький Пегас. Он, как дрова, везёт стихи в своей телеге. Хотя манит он золотом всех нас, Но прыть свою он не покажет в беге.

Кризис

В стране бардак, разруха, безнаказность. И власть живет как будто бы впотьмах. В башках лишь муть. На сердце только жадность. Да, кризис! Он, вообще-то, в головах…

Приветствие умному поэту

Приветствую тебя, недурственный поэт. Твой стих пронизан светом ясной мысли. Но не польстись на мёд заумнейших бесед, Чтобы читатели от скуки не прокисли.

Традиция

То кризис, то обвал, то почесухи, То засуха, зима и гололёд… А во главе – одни и те же суки. И терпит их безропотно народ.

Ночная бабочка

И мораль такая тут открылась: Женщина – почти как мотылёк. В бабочку уж если превратилась, То коротким будет жизни срок.

Поэты и лопухи

Выяснять, кто поэт, дело дохлое. Все поэты – кто пишут стихи. Но, бывает, напишут так плохонько, Что краснеют за них лопухи.

Мамочкин поэт

И приехал я к маме родной, Нерв души доведя до экстаза. И мамаша сказала: «Сын мой, Ты – поэт! А та баба – зараза!»

Муза

Пришла в квартиру ночью Муза И говорит: «Бери тетрадь!» Я спать хочу, но есть обуза: Стишок с компьютером ваять!

Менделеев

Химик Дмитрий Менделеев Спирт разбавил, всех жалея. Заработал химик рубель. А народ упился в дупель.

Секс-корреляция

Когда мужик гуляка и подлец, То в сексе – офигительный самец. А если поражает добротой, То точно – импотент иль голубой.

Соседскому петуху

Не надо, друг, в чужой курятник лазить. Сидеть полезней возле своих дур. Любой итог всех ссор и безобразий — Хозяйский суп из петухов и кур.

Стихорейтинг взят

И вот свершилось: стихорейтинг взят! Он в тройку лидеров пробился наконец. В недоуменье стихиряне говорят: «А где ж поэзия?» Да ей давно…ц.

Хотя уважаю

Я поэтов уважаю. С ними вежлив я всегда. Но пародию всыпаю В стихоплетство завсегда.

Звёзды светят

Идеалов на свете Не бывает, увы. Почему звёзды светят? Потому что глупы.

Не Ипполит

Тарелка по столу стучала. Я был совсем не Ипполит. Но тело так звало и звало, Что рыбу съел я без обид.

Еретик

Хоть я не верю в Бога, Но крестится рука. Ох, тяжела же доля Моя – еретика!

Стихоплёт

«Осколки глаз и пепел сердца, Клочки израненной души»… Слова такие – словно дверца Туда, где пишут за гроши.

Стол

Жил круглый стол у нас в семье. На нём мы вырезали – «Е». А стол ругался и скрипел: «Я ж не берёза! Беспредел!»

Точки нежности

Семь строф милейшей чепухи Я протяну тебе в ладошке. Всю нежность из тире и точек Я выплесну в свои стихи.

Дождь

Словно плывет мой дом. Осень еще светла. Дождь всё залил кругом. Тонут в словах слова.

Что мы видим

Без темноты ты не увидишь света. Без света не заметишь темноты. И серый мир не божеского цвета В нас тенью отражается, увы.

Совет графоману

Не трогай, братец, компа клавиш! Уйди-ка лучше просто спать. Средь нас кумиром сразу станешь, Как бросишь глупости писать.

8 Марта

Он принес 8 марта камыши, Подарил жене и дочке, для души. И услышал он от них собачий лай: «Крохобор! А ну-ка розы подавай!»

Весна поэтов

Звенит капель, сосульки тают. Поэты пишут про весну; Шаблоном слов они слагают В восторге чувств своё му-му.

Красотке-вертихвостке

Скосив глаза, тебе вдогонку Глазеют мальчики и дяди. Хоть пудришь личико и носик, Но им мозги не пудри, бога ради!

Не рентабельны

Массы пишущих нынче поэтов! Каждый в классики хочет попасть. Не рентабельны мысли про это. И никто вас не будет читать.

Шашлык

Вонзая зубки в брызжущий бочок И чавкая от счастья шашлычком, Подумай же, обжора, об одном: А вдруг и ты родился бы бычком?

Милой поэтессе

О, как приятно стих прелестный В ответ на шутку прочитать! Я тщу надежду быть полезным, Стараясь вас расхохотать.

Идеалист

Нет ничего печальней и смешней, Чем к эшафоту двигаться устало Средь дураков (счастливейших людей!) В плену у постулатов идеала.

О рогах

Как рога нам потерять догадаться можно: Их ведь могут обломать (что вполне возможно). В общем, дело не в рогах, ибо и без рога Ни один козел не может стать сам единорогом!

Душевность стихов

Душевность прекрасна, не спорю. Но если корявый стишок Душевностью только лишь мерить, То лучше заняться борщом.

Прошу прощения

Прощенья прошу за скабрезную шутку. Но есть оправдание в том, Что даже стреляя в летящую утку Мы в зад завсегда попадём.

Блуждания

Если долго кого-то искать Среди тысяч чужих дорог, Можно спутать «блуждать» и «блудить». Проще я объяснить тут не смог.

Стихирнутому коллеге

Под рифмы пламенной Стихиры Зажгись, пиит, кропай шедевры! Но не порви все струны лиры И береги себя и нервы.

Капитан

Пробоину в душе он починил, И сердце вновь забилось у матроса. И капитан, став юнгою безусым, В таверну очень весело поплыл.

Рок-н-ролл

Да, тот не стар для рок-н-ролла, Кто может ноги задирать Или по струнам так бряцать, Чтобы визжали девы «соло!»

Поэт и кризис

Накладен для пиита Интернет. В кармане кризис: кончились монеты. И ждет неадекватный сей поэт По тридцать тыщ за жалкие куплеты.

Марафон

Желтые листья беспечно Падают с ёлки и клёна. Мой марафон не осенний. Быть мне еще чемпионом!

Рейтинг

Коль рейтинг – производная души, Она о нём безудержно потеет. Вершину покорить тот не сумеет, Кто тужится, слова чтоб были хороши.

Рифмуй

Когда работать просто лень Налей коньяк в стакан! Рифмуй «стакан» и «жизнь» смелей, Печальный графоман.

Гейши

Чем гейши отличаются от женщин? Их не терзает ночью пессимизм. Когда мужчина малость ослабеет, Они тотчас же вставят афоризм.

Мимо

Запросы женщины, как видим мы, скромны: Лукошко, нега, счастье и тепло. Беда в одном: не нужно глубины. Мужчина мимо правильно прошел.

Никакой поэт

Никаких эмоций. Никаких красот. Никаких находок. Никакой компот. Никаковски мысли. Ни-как-как сюжет. Никакие строчки. Никакой поэт.

Хороший поэт

Да, недурственно, очень не слабо! Кое-где есть такие места, Что родные российские бабы, Прочитав, расцелуют в уста.

Хоккуризмы

* * *

Ночь. А живым почему-то не спится. Дятел стучит вдалеке. Глупая птица!

* * *

Я сочинил афоризм — Три непонятных сроки. Долго трудился над ним.

* * *

Осенью Даже вороны Тоже куда-то летят.

* * *

Ветка торчит из воды В тихом дрожанье. Булькает жаба. Звуки по смыслу и силе всегда уступают Молчанью.

* * *

Время. Оно не часы, Ибо тикать не может. Жаль, исчезает! А стрелка беспечно гуляет по кругу И душу тревожит.

* * *

Звёзды на небе зачем-то опять появились. Пялюсь в раздумье: зачем же их надобно столько? Стану считать. Вдруг пойму. Очень даже надеюсь. И только.

* * *

Сливой обсыпаны спелые кисти рябины. На старенькой вишне Яблоки с грушами зреют. Велик был Мичурин, кромсавший когда-то малину.

* * *

Если забить постараешься гвоздик упрямой башкою В стол или кресло, То вряд ли достигнешь чего. Но ведь не просто. И интересно.

* * *

Кружатся дни, как снежинки. Быстро мелькают. Скользкие чем бы посыпать тропинки? (Нам ведь песок не привозят) Не знаю.

* * *

Если родился ты спелым и сочным арбузом, Семечки все сохраняй, береги их всю жизнь непременно. И не усохнет твой хвостик, торчащий под пузом.

* * *

Съел натощак я однажды Три килограмма сочнейших спелейших томатов. Как же закончилась быстро вся в туалете бумага! Снова судьба виновата.

* * *

Деньги в карманах звенят Тихо и тленно. Тратьте, копеечки, други мои. Тратьте щедрее. Но постепенно.

* * *

Вот одинокий фонарь. Нету вокруг никого. Светит зато. Ну, и я, как и он, постараюсь. Стих сочиню сам про то.

* * *

Рыбы неспешно плывут под водой. Им там уютно. Но не нырнуть, а взлететь Тянет меня почему-то. Только летать не смогу: Крыльев-то нету. Силы на быстрый разбег Зря порастратил, придурок.

* * *

Каждый влюбленный бывает подобен мохнатому шмелю. Он меж цветков вертолётом гудящим летает. К вечеру сил уже нет. И ползёт еле-еле.

Три лимерика

В музее

В Третьяковку отправившись с Машей, Пренебрег я Татьяной и Дашей. «Очень классный прикид», — Про цариц говорит. Вот такая в башке простокваша.

Отредактировал

Редактировал я лимерик: Зачеркнул броневик и мужик, Дождевик устранил И старик удалил, И – бесследно исчез лимерик.

Сочинитель

Сочинил лимерик Сочинитель, Срифмовав Нефертити и тити. Я в затылке скребу, Никого не… Ему Говорю: ты для рифмы – мучитель!

Стихотворения

Экспресс

Со скоростью курьерского экспресса Несётся вдаль стремительная жизнь. А что там впереди? Ну, дюже интересно. Мы ждем чудес, богатства и любви. Мелькают чьи-то лица, полустанки, Пейзаж просторов… Времечко стучит. Пыхтит наш паровоз. И звук тальянки На сердце сладкой песенкой звучит. И невозможно тут остановиться, Задуматься о смысле бытия. Летит прогресса чудо-кобылица, Бубенчиками атомов звеня. С разгону проскочив на пункт «Конечный» И слыша страшный скрип и визг колёс, Мы уповаем лишь на звёзды и Путь Млечный. И не стыдимся бесполезных слёз.

Терпи, страна

«Потуже затяните пояса! На пару лет. Терпите, мужики! И будет вскоре рай на небесах». Так говорили русские цари. «Товарищи! Потуже пояса! Разруху и врагов всех победим, И станет величайшею страна». Вожди вещали про социализм. «Чуть-чуть подзатяните пояса! Ведь перестройка жизнь перевернёт. Хлебайте гласность свежую пока». Талонами кормили наш народ. «Немножко подтяните пояса! Насытят газ и нефть теперь навек!» Талдычил, весь раскручен как попса, Агент Газпрома, психотерапевт. Когда бы мог я на Историю влиять, То с пояса ремень давно уж снял И выпорол врунов, едрёна мать! А лучше бы – удавку применял.

А где ж я сам?

Однажды я, прислушавшись к себе, Средь тишины заслышал сердца стук. Всю жизнь моторчик трудится в груди: Тук-тук, тук-тук, тук-тук, тук-тук, тук-тук… Вдыхают воздух мои легкие легко. Я задержать процесс могу на некий миг Или вздохнуть, напротив, глубоко, Но не могу совсем остановить. Желудок, позаполненный едой, Урчит довольно, словно сытый кот. Кишечник, позабыв про выходной, Как будто песенку веселую поёт. А печень кровь фильтрует чрез себя. У селезенки – сотня важных дел. И свой же мозг не слушает меня: Кидает мысли сам. Во беспредел! И даже член, не занятый ничем, Укромно примостившийся меж ног, И тот, завидев прелесть женских тел, Встаёт без разрешенья, идиот. А где ж я сам?! О, как бы мне сбежать От этих органов, живущих как хотят… Ужель средь них болит моя душа? Зачем я раб телесных поросят?!

Ганнибал

Говорят, что Ганнибал Многих баб пере…любил. Да, он малость подустал, Но не выбился из сил. Нет, не зря трудился он, Эфиоп и ловелас, Хоть в России много поп, Пушкин – лишь один у нас!

Товарищу пути нету – пароходу и самолёту (вспоминая поэму великого В. В. Маяковского)

Я недавно вздрогнул. Что за странный вздор! В мозг, горячий как расплавленное пекло, разворачивалась и входила убийственная мысль: «Нет теперь товарищей на белом свете». Это – вождь?! По роже узнаю. В блюдечках-глазах спасательных кругов. В пиджаке, при галстуке, в жилете… И, конечно, рад: супер-богатый и живой. И дымит по жизни средь таких отпетых дураков, что глупее не найти на белом свете. И куда он ни поедет, ни пойдёт, всюду — плоско, пошло, скучно, мелко. От Москвы до Бреста – беспредел. И народ уж докипел до пенки. Помню, помню, в бытность человеком он чаи гонял аж в дип-купе. Медленно из мерзких кабинетов поползли его курьеры по стране. Глаз кося в печати сургуча, напролет болтали и болтали. Воровали, наш народ уча. Животами сытыми урчали. Засыпали в закрома песок. Аж до отвращенья, до икоты речи так толкали, видит бог, будто осчастливили кого-то. Думали, что через год-другой поплывут на белом пароходе. И, деньжищи черпая кормой, очень здорово вздыхали о народе. Залегли в Кремлевских блиндажах. Будто век собою освещая, в коридорах бюрократ-червяк норов показал и хряка харю. В демократию червяк поверил средне: «Мало ли, что можно там с трибуны намолоть! А бабло, товарищи, не бредни, а основа жизни из основ». Нищий коммунизм оплеванный, распятый умер на кресте. Воняет плоть. Мы живем, зажатые проклятой бандой под названьем «газовая жмоть». Это – чтобы жировать за счет России – олигархов верный интерес. Жить народу тупо и бессильно — вот «демократический» прогресс. В наших жилах кровь течет водицей. Мы бредем сквозь револьверный лай, чтоб бандит смог в мэра воплотиться. Банк его – швейцарский, а банкир – английский. Вот такие, брат, теперь дела… Мне бы жить и жить. Еще не пробил час. Но в конце хочу — других желаний нету — Мордой сунуть дерьмократов в унитаз. Смерть иудам! Жалко, бомбы нету.

Мне будет тебя не хватать

Мне будет тебя не хватать. Но это нисколько не значит, Что может случиться иначе. Ведь я не умею прощать. Мне будет тебя не хватать — Очей обжигающе светлых И платьев твоих разноцветных. Я буду тебя вспоминать. Мне будет тебя не хватать, Тепла, пониманья и неги. Гранит пробивают побеги. Любить – значит, что-то терять. Мне будет тебя не хватать. По жизни ты в вальсе кружилась. Пока только раз оступилась. Но будет опять и опять. Мне будет тебя не хватать — Летящего милого чуда. Хоть облик я твой не забуду, Но мне на тебя наплевать. Мне будет тебя не хватать. Другая займёт твоё место. А ты станешь чья-то невеста — Красивая, яркая …лядь. Мне будет тебя не хватать…

Мысли вслух (почти белой рифмой, в стиле Бродского)

Однажды я осознал, что все люди одинаковы. Понять это было не легко. Они лишь кажутся разнообразными благодаря моему беспокойному «я», Тормошащему их и поворачивающему той или иной странной стороной, Как избушку на курьих ножках перед не слишком мудрым чудаком, Отправившимся на поиски трепетно ожидаемого обязательного счастья, Но не знающим, что это такое и что с ним надо будет делать потом. Нелегко открыть Америку: все человеки – клоны, такие же, как ты сам. И еще трудней смириться с мыслью, что ты такой же, как они, черт побери. А различия столь малы, что мы – на одно лицо, не только для инопланетян. Вариации в росте, весе, ужимках и даже характере каждого человека — Лишь издержки не идеального копирования одной и той же великой ДНК, Победоносно распространяющейся половым путем от века до века. Миллиарды жизней, отделенных друг от друга материальным миром, Путешествуют в своих бренных телах во времени и пространстве. Прикрепившись к огромному голубому шару, они вращаются вместе с ним Вокруг земной оси и Солнца, дающего тепло и свет огня протуберанцев. И, разрушаясь от механического износа, тела соединяются в вязкую глину. А их детские души, истончившись жизнью, стареют и исчезают пунктиром. Никто не знает, зачем среди бесконечной Вселенной есть родная планета. Никто не понимает, откуда на ней взялась жизнь и зачем воспроизводится. Никто не найдёт точку незримой опоры, ибо не было начала и нет конца. Никто не объяснит (поскольку занят важными делами), откуда он сам и куда. Никто не расскажет, почему бьется сердце и каким ключиком заводится. Но теперь я чувствую в себе зреющие ответы. И улыбка не сходит с лица.

Мы

Снедаемые жадностью позывов К обжорству, развлекухе, мотовству, Рабы ничтожных низменных порывов, Убогие по чувствам и уму, Хитрюги, ушлые, бездушные, тупые, Развратные до кончиков волос, Необязательные, жадные и злые, Без сострадания к потокам чьих-то слез, Подонки, воры, зверские бандюги, Погрязшие в разборках и судах, Бездельники, нахалы и хапуги С глумливою ухмылкой на устах, Забывшие про честь, плюющие на совесть, Все, как один, достойные тюрьмы, Смердящие, как бесовская помесь… — Такими почему-то стали мы.

Поэтессы

Ох, уж эти поэтессы! Чуть чего – любовь, экстаз! Словно порохом заправлен Их заезженный Пегас. Резво скачут, как кобылки. Необузданная прыть. Так восторженны и пылки — Айсберг могут растопить! И в словес хмельном угаре Бубенцами рифм звеня, Всё спешат, как на пожаре, Соблазняя и маня. Если б кто знакомство начал, Обернувшись рысаком, То увидел: это клячи, С прибабахами притом. Жаль, кобылку помоложе В этом стаде не найти. И несусь с веселой рожей Я по Млечному Пути!

http.ru

Странники бродят по миру, Влезши у компов в нору, И в виртуальной реальности сгинут На Без графоманов нет цирка: Трут в каждой букве дыру, Резво махая словами, как киркой, На Чувства щипая, как лиру, В перьях и диком бреду Стонут поэты, слагая куплеты На Эроса не для блезиру Ищут все люди вокруг, Слюни пуская совсем не от сыра На Сытые бесятся с жиру, Жрут, как чума на пиру. Нынче Россия – подобье сортира На

Советы бывалого

Если женщина болтлива, Это норма. Привыкай! Хуже если молчалива. Шиш в кармане, так и знай. Если женщина игрива, Осторожно надо с ней. Ведь такая егозлива. Наплодит тебе детей. Если женщина слезлива, Хнычет из-за ерунды То как мышь она пуглива. Будет есть тебя, как сыр. Если женщина ревнива, Поскандалить любит всласть, То с такою грозной дивой Можешь запросто пропасть. Если женщина смешлива, Хохотушка без забот, То по глупости наивной Все мозги тебе снесёт. Если женщина ворчлива, Проклянешь её язык. Не докажешь ей ночами, То, что ты еще мужик. Если женщина красива, Любить жить, стихи слагать, Танцевать и петь, как дива… Знай, товарищ, это – … лядь.

Душа актрисы

Девушка мечтала стать актрисой, Зал собою гордо покорять, Уходить победно за кулисы И на бис повторно выступать. Чтобы рвался шквал аплодисментов, Режиссеры падали к ногам, А мужчины и интеллигенты Гимн слагали персям и устам. Красотой, однако ж, не блистала. В общем, замухрышкою слыла. Пела, как пищалка. А плясала — Будто бы припадочной была. При таких «талантах» вышла замуж. Тут мозгов хватило ей вполне. Все подруги восклицали: «Да уж! Не в красе везенье, а в уме!» По ночам она стихи читала. Муж вообще-то театр не любил. А она – с патетикой вещала… Он её в конце концов убил.

Писала девочка стихи

Писала девочка стихи О сказочной природе. И ей купили сапоги, Почти по моде. Писала девушка стихи Про свои чувства. Вокруг роились женихи, В порывах буйства. Писала женщина стихи В любви томленье. Гундосил муж: «Ох, прекрати Свои стихосложенья!» Писала бабушка стихи, Слезу роняя. Ей внучка вытерла щеку, Стихи читая.

О мальчиках, юношах, мужчинах и дедушках

Один мальчишка много книжек прочитал. Фантазиями дюже одержим, Над прозой жизни он упрямо воспарял И чувствовал: о, как прекрасна жизнь! Взрослея, юноша печально осознал, Что мир не прост, коварен и суров; И что друзья умеют предавать; А девушки – играются в любовь. Мужчиной став, он весь заматерел, Покрылся панцирем, иронии броней. Он сделал кучу разных важных дел. И деток наплодил. Такой герой. Он малодушья слабость презирал И не считал ни сил, не дат, ни лет… И вот родной пацан ему сказал: «А ты крутой, хотя уже и дед!».

Весна в городе

Растаял снег. Блестят на солнце лужи. Прохожие ругают тротуар. Наш городок весной уже разбужен. Мешочники заполнили базар. Синички резво крылышками машут. Коты в подъездах про любовь орут. С колясками счастливые мамаши Победной поступью к скамеечкам идут. Бездомные дворняги хороводят. Березы – сок качают из земли. И девушки меня собой заводят. И воробьи купаются в пыли. Автомобили мчатся по дороге, Привычно по делам своим стремясь. Вот и меня несут куда-то ноги. И я иду, надеясь и смеясь.

Поднебесная и Снежнокрылый (дружеский комментарий на стишок Марии Гродиной «Снежнокрылый и Поднебесная»)

У Поднебесной Снежнокрылый спросил: «Куда с тобою мы летим?» – «Да прямо к Солнцу, друг мой милый!» – «А мы под Солнцем не сгорим?» – «Да что ты! Я любовь познала. И ты познай её со мной! Я всю бы стаю променяла, Чтоб ближе видеть образ твой!» И вот они под небо взмыли — Красиво, весело, легко. И – снег растаял. Снежнокрылый Без крыльев грохнулся на дно.

Немного жаль

Среди людей ты вечно одинока. Живешь, как будто в стылой пустоте, И ожидаешь, с замираньем, срока, Когда растает лед в твоем окне. Ты странная, немного диковата. Боишься оступиться и пропасть. Но я, мужчина вроде не женатый, Себя навек не смею предлагать. Ты ждешь, не первый год уже надеясь. А я мечтаю, как в волшебном сне, Что утром обязательно побреюсь, И ты под вечер вспомнишь обо мне. С небес глядят задумчивые боги. И сизой дымкой стелется печаль. А у тебя ночами мерзнут ноги. И мне обоих нас немного жаль. P.S. Навеяно чьей-то песней

Елене о славе

Елена! Славы не алкая, Тружусь на ниве просто так, Для развлечения стреляя В пиитов с мутью в головах. Ведь если нету пародиста, Они вердыщенку несут, Как флаг – победно и лучисто, И чушь шедевром назовут.

Не в мозге дело (в соавторстве с Марией Гродиной)

Мужчина – он кобель по сущности натуры. Природа женщину так хитро создала, Что рядом с леди он – карикатура. Видать, природа что-то не дала… Так что же не дала ему природа? Какой дефект имеет организм? Похоже, мозгу не хватает кислорода. В постелях угнетает альпинизм. А почему у женщин – всё нормально? Ведь и у них, как помнится, мозг есть… Мозг женщины – как автомат игральный: Монетку в щелку бросил… И – отдала честь. Итак, беда, как видим мы, не в мозге. Проблемы возникают от того, Что задаем дурацкие вопросы. В ответ же хочется нам только одного… Чтобы размеры были о-го-го!

Христос воскрес

Когда-то, лет назад почти две тыщи, Бродил по миру очень странный тип. Он говорил, что душу свою ищет И истины несложные постиг. Он возвестил, что все на свете – братья. Что убивать – особо тяжкий грех. Что стыдны злоба, зависть и проклятья. Что драгоценен каждый человек. «Не лгите, не воруйте, не блудите», — Запреты он упрямо повторял. «Так это ж псих опасный, посмотрите!», — Каифа посохом по паперти стучал. Народ завыл: «Убить его, собаку!». Ученики удрали кто куда. Легионеры просто для забавы Хлыстом хлестали этого Христа. Он умер на кресте в тяжелых муках, В крови. Один. И Бог не спас его. И не издал никто нигде ни звука. Иуды – все. Да, все до одного! Прошли века. И, нежно крест целуя, Толпа ждет счастья, манны и чудес. «Христос воскрес!», – кричат они ликуя. И церковь соблюдает политес. Среди избытка чувств и лобызаний Хвалы поются, бьёт ключом елей. Но за порогом божеского храма Не многие похожи на людей… И если вновь средь них возникнет кто-то, Кто скажет просто: «будьте же людьми!», Они его тотчас живьем зароют Или повесят, черт меня дери!

В интим-магазине будущего

– Инструкцию возьмите. Внимательно читайте. И разные предметы бездумно не втыкайте. Дарите ей тюльпаны. Зарплату отдавайте. Детишек наплодите. В носу не ковыряйтесь. Не шляйтесь, не курите, не пейте, не сморкайтесь. Целуйтесь с ней почаще. И матом не ругайтесь. Дарите ей подарки. Возите на курорты. Наряды покупайте, пирожные и торты. А главное – любите; иначе они чахнут. Когда их обожают, они как розы пахнут! – Мадам, я передумал. Мне стало вдруг понятно, Что всё, чем вы торгуете, имею я бесплатно.

Не свисти (вечерний диалог в кустах)

«Я люблю тебя! – сказала мне она, — Буду верная и нежная жена. Одарю любовью, счастьем и детьми, Только замуж ты меня скорей возьми». Я в раздумье молвил: «Не пойму. Ты ведь пела это мне не одному, Что любовь пришла к тебе теперь навек. У тебя ведь было сорок человек». «Ах, любимый, всё, что было, то ушло. Я отдамся и за так, раз то пошло. И без загса я готова быть твоей. Слышишь, в роще нам щебечет соловей?» «А ответь ты мне, красавица, сейчас С кем была ты на свиданьи в прошлый раз? У тебя потом катилась крупная слеза И стыдливо бегали блудливые глаза». «Что ты выдумал, любимый!? Посмотри! Я чиста собой и внешне, и внутри! А царапины и пятна на спине — Это явные стигматы о тебе!» «Может, я немного странный и чудак, Но вообще-то не наивный, как дурак. Коль блудишь, пожалуйста, блуди. Но, как птичка, про любовь мне не свисти».

Стол накрыт

Приготовил я обед: Сало, хрен и винегрет. Пригласил к себе гостей: Женщин, девушек и фей. Налетел прекрасный пол, В вожделенье сел за стол. Я перцовки всем налил. Выпил сам. И закусил. Дамы постные сидят. На тарелки не глядят. Все в обиде на меня. Говорят: «Обед – фигня!». Им конфеты подавай. Шоколад, чтоб через край. Вкусы разные у нас. Я сюрприз для них припас: Пиво, водку и коньяк. «Сам всё пей, такой дурак!». Вынимаю огурец… Мне устроили трындец.

Герой страны

Обычно я Не напиваюсь, как свинья; Ведь свиньи только трезвыми бывают. Я пью запойно три-четыре дня. Потом недельки две опохмеляюсь. Обрывки мыслей чудом сохраня, Стишки о трезвости с моралью не слагаю. Иду в кабак, в разгул. Прощай семья! От алкоголя я офигеваю. Лакаю водку с пивом и коньяк, Вино с портвейном царственно глотаю. Хотя я не алкаш и не маньяк, Но только в подворотне оживаю. Богатырём я чувствую себя, Залив нутро аж до потери пульса. Проспиртовавшись, стану как броня. Герой страны. Подарочек на блюдце. Да, я такой! Гуляй Россия-мать! Пропьём, сограждане, свою судьбу навеки! Ведь нам на всё на свете наплевать. Мы лишь по паспорту остались человеки.

Отдайте Украину! (дружеский отклик на стих Евгения Староверова «Верните Украину»)

Отдайте Киев, Крым и Севастополь, Днепропетровск, весь угольный бассейн И море Черное, и тот из детства тополь, Что в сердце врос сплетением корней! Отдайте Гоголя, Шевченко и горилку, Вареники, гопак, раздолье, степь! За прелести молодки-украинки Я хоть в бою способен умереть! Отдайте православие и хаты! Верните удаль, песни, сало, речку Днепр… Вдруг будем мы по-прежнему богаты И не ограбят нас ни Ющенко, ни Кремль!?

Старушка и рыбёшка (вдохновение почерпнуто из стиха Бориса Панкина «Там бабушка мучила рыбу»)

Поймала бабуля рыбёшку Из ближней у дачи реки. «Отдай нам улов!», – понарошку Кричали ей вслед рыбаки. Старушка – домой, взявши рыбку. Терзала её чешую. А рыбка была без улыбки, Молчала на долю свою. Почистила рыбку бабуля, Измазав весь дом в чешуе, И бросила рыбку в кастрюлю, К родной отправляя воде. Сварилась уха понемножку. Сбежался за запах весь двор. И даже соседские кошки Семьей забрались на забор. Слюну проглотили соседи. Внучёк, малолетний бандит, За стол прибежал в рваных кедах. Он с ложкой огромной сидит! И, скушав несчастную рыбку, Он бабке спасибо сказал. О, радость счастливого детства! У рыбки – печальный финал.

Кремлевский доктор (отклик на стих Александра Поминова-2 «Впадая то в маразм»)

Кремлевский доктор вставил клизму. Россия, волю сжав в кулак, Неповторимо ищет смысла, А он её ведёт в кабак. Рабы на весельных галерах Готовы драться завсегда, Боготворят своих хозяев И мысли гонят со двора. Впадая то в маразм, то в детство, Рисуют планов громадьё. И голосуют только сердцем. И всё клянут своё житьё…

День Победы

У Дня Победы вкус есть от беды. И пахнет он ужасной трупной гнилью. Война была. Её кровавые следы Затеряны среди крестов могильных. Мильоны полегли. За что и почему? Ответ простой. Он каждому известен: Чума фашизма лезла на страну Под барабанный бой победных песен. Все под ружье! И маршем строевым, Колоннами построив батальоны, Солдаты наши шли на рубежи… И похоронки приносили почтальоны. Разбит был враг тяжелою ценой. Хоть ликованье посетило следом, И ветераны горды той войной, Но пусть не будет новых Дней Победы…

Спичка (басня)

Спичка, захотевши стать счастливой, Чиркнулась головкой в коробок. Выбив искру, самозапалилась. Жизнь любить дала себе зарок. Но прошло всего лишь полминуты, И у спички кончился экстаз. Вся сгорела. Даже почему-то Скрючилась, стрельнув в последний раз. Стала спичка словно головешка. Ей теперь уж счастья не видать. Тот, кто прикурил, не понарошку Бросил спичку в мусор погибать. Он вообще остался безразличным, Ибо спичек полон коробок. Вот мораль. Не вспыхивай, как спичка. Пусть головка помнит сей урок.

Сперматозоид (басня)

Жил да был один сперматозоид, Шустрый и подвижный, словно ртуть. Он пока что не был гуманоид, Но мечтал им стать когда-нибудь. Средь собратьев, коих миллионы, Отличавшись редкостным чутьем, Он умел преграды и препоны Преодолевать своим путем. Взявши старт, он устремился к цели. Хоть с трудом, но он её достиг: Через тернии, без роз и без свирелей, Прямо к яйцеклеточке проник. И, дрожа в порыве возбужденья, Плотно к оболочке прикрепясь, Этот живчик, улучив мгновенье, Впрыснул ДНК, познавши страсть. В сей же миг он стал совсем не нужным И пропал во мраке навсегда. Вот удел того, кто слишком тужится, Рьяно мчась куда-то, как балда.

Я сегодня летал

Я сегодня летал во сне. Ухвативши покрепче штурвал, Я решительно плыл в синеве, Подчинив непокорный металл. Оторвавшись от милой земли, Над полями и лесом парил. Даже звёзды увидеть могли, Как я высь навсегда покорил. Весь бескрайний планеты простор Открывался под мощным крылом. И моторы гудели легко, Наполняясь ночи волшебством. Как прекрасен свободный полёт! Я, как сокол, под небо взмывал… Но вдруг рухнул со мной самолет. Я с кровати под утро упал.

Сало с шоколадом

А вы не ели сало с шоколадом? Из морозильника они – как кирпичи. Но вот нарежешь столько, сколько надо, И в кайф жуешь. И, словно кот, урчишь. А хрен с мороженым? Не пробовали даже? А пиво с водкой, тоже охладив? И тут же – кофейку погорячей (знай наших!), Селёдочкой всё это закусив. Контрасты всюду. Ночь и день – соседи. Луна и Солнце – в чём-то близнецы. Любовь и ненависть. Родители и дети. С порядочными рядом – подлецы. Читая книжки, я курю сигару. Пред телевизором свои стихи пишу. На гору лезу с милою гитарой. И в драке – друга радостно ищу. Обнявши женщину, шучу, как клоун в цирке. От худенькой – к толстушке ухожу. На джинсах все потертости и дырки, Как принц, хоть в министерстве покажу! Люблю контрасты. Сладкое – с солёным. Высокий штиль – с забавным юморком. Улыбку – с грустью. Красное – с зелёным. И огурец – с топленым молоком.

Елене о колене

Я б лобызнул у Вас колено, На брудершафт поцеловался. Но – слишком много кавалеров: В толпе рискую затеряться. Мной мысль владеет о колене… Елена, я не в силах врать. Как много мест на женском теле, О коих можно помечтать!

Что такое хорошо и что такое плохо (в стиле Маяковского)

Раз ко мне поэт пришел И спросил с подвохом: «Что такое хорошо И что такое плохо?» У меня секретов нет. Слушай, друг-братишка. Плохо – если на куплет Ни одной мыслишки. А вот если смысл пришел, Строчки бьют по цели, Это значит – хорошо. Слово видно в деле. Если кто прочтёт стишок И потом заплачет, Это очень хорошо: Понял что-то, значит. Хрень стихирная подчас Побеждает мысли. Пусть не будет она в нас! Главное ведь в смысле. …И пошел поэт домой — Сочинять про розы, Затуманенной башкой — Рифмовать про грёзы.

Измена

Любая женщина способна изменить. Уж так у ней устроена природа. И виноваты тут не секс, нужда иль мода. А просто женщине так хочется любить! Ей комплиментов надо ненапрасных, Кокетливо в постели поиграть, В объятьях жарких сладко умирать, Любить! И быть любимой ежечасно. Да есть ли смысл от близости сдержаться, В томлении терять напрасно дни? Ведь муж и друг не ангелы они… А как приятно с новым целоваться! В сравнении с убийством иль растленьем Измена не такой уж тяжкий грех. Ну, малость поразвлекся человек. Так это ж разновидность вдохновенья!

Страдания (этот стишок предназначен для чтения вслух устами одиноких поэтесс – нараспев, жалостно, с подвыванием и, желательно, с прикартавливанием).

Журавлик летит шизокрылый, Старается конь в борозде. Ах, где же ты бродишь, мой милый! Томлюсь я кругом и везде. Снежинки в ладошку упали Вослед за горячей слезой. Как счастливы вместе бывали Мы этой осенней порой! Страдаю, рыдаю, тоскую. На что ты меня променял? Ты страстно целуешь другую. А прежде меня ты ласкал. А помнишь, как мы обнимались? Неужто меня ты забыл? Моим всем подружкам на зависть О Загсе ты мне говорил. Тебя никогда не забуду! Попала любовь в невпопад. Я к звёздам лечу, словно чудо. Но все же ты сволочь и гад!

Пародии на стихи. ру

Токующие глухари (дружеская пародия на стишок Романа Мордашева «Рассвет»)

Покой и радость примиря, Кукушка хвалит глухаря, Что на заре проснулся рано И заливался долгожданно В просторном мглистом старом лесе, Не улетая в поднебесье, Срывая радости любви При свете огненной зари И счастьем проливая звуки На жизнь и творческие муки Чудес минутного стиха Лесного чудо-петуха, Несущего себя к зарнице Навстречу ветреной синице, Что не дождется новой встречи. А странник весело щебечет И песнь о счастии поёт, Над ним сияет небосвод. И в этом чудном поднебесье Несут такое околесье На токовищем петухи, Что мухи дохнут от тоски.

Крылатая кардиограмма Объединенная пародия на стихоподборку Кардиограммы Сердец «Восемь строчек из сердца»

Оторвавшись от земли и чемоданов, На закат уходят корабли. И павлины, скрася души угасаний, Гнезда вьют в свечениях любви. Стрекоза сушится в Мирозданье. Мы крылато тренькаем в свирель. В пух и прах корытом спрессованья Исцеляем душу набекрень. Небосвод в алмазах дымки дыма. Поактерствуем цветочками без слов! Строчки пусть друг друга поцелуют, А ресницы провальсируют любовь. Мы крылаты. Чувства – в чистом поле. И, гарцуя спицей медуниц, Огнегриво дрыхнем на ладонях И туники носим, как у птиц. На конях крылатых – прямо к солнцу! Отгорел безбашенный закат. На ладонях перламутром звезды В пальцах тонут, греют и горят. Воспарим на крыльях шаловливо! Эх, раздолье! Пыль летит меж звёзд. Разноцветны волосы и гривы. И цветы порхают между грёз. Крылья понесут к протуберанцам, Превращая перья в грёзы сна. И из звуков голубого вальса На ладони капает звезда.

Я полюбил Вас за стихи (дружеская пародия на стишок «Я за стихи Вас полюбил» Григория Федорова)

Я за стихи Вас полюбил, А Вы меня – в ответ, за прозу. Как птицы станем мы легки, Слагая рифмы про мимозу. Я встретил Вас мельком в трамвае, На запасных средь снов путях. В июле, августе иль мае О Вас вздыхаю я в стихах. Скрипели тормоза вагона. За встречу Вас благодарю. Хоть не издали Вы ни стона, Но я Вас всё-таки люблю. Не Маша Вы. Я не Дубровский, Не Пушкин даже. Я – поэт! Мой слог, хотя совсем не броский, Но в тройке лидеров воспет.

Концептуальность искусства (дружеская пародия на стих Зейлар «Направления в искусстве»)

Концептуальность мулов озадачит. С Импрессией станцует Модернизм. Барокко блуд свой в Эрмитаже спрячет. А Ренессанс изжарит Классицизм. У Возрожденья нету Романтизьма. У Маньеризьма враг – Сюрреализм. Хоть Рококо не идол Символизма, Кубизм Шагал. Канон непобедим! Творец в отчаянье: как много направлений! Штрихом в Декор ложится Нигилизм. Абсурд, тоска! И я сказал по теме: «Везде смешон бардак и формализм».

Как реактор (дружеская пародия на стих Айджиароукей «Химическая реакция»)

Человек – как ядерный реактор. Злобным он ураном начинён. Портится фигура и характер, Если опломбированный он. Но лишь стоит выдернуть затычку, Грохнет термоядерный заряд! Разнесет в клочки людей сто тысяч. Мудрецы об этом говорят. Так давайте ж, люди, быть терпимы. Сдерживаясь в ложечке добра, Каждый насладится и – остынет, И отдаст щепоточку тепла. И тогда мы насладимся жизнью. Станем все уютней и умней. Вот такой я поделился мыслью. Счастье быть поэтом средь людей!

Пуд литератур (пародия-комментарий на стишок Ленки Воробей «Аттестат зрелости»)

Смакуя смуту, брошь не трогай. Душе игольно. Ждешь и ждешь. Доспех прокуренных дорогой, Как попа в шрамах, ты бредешь. Отыщешь что-то где-то в прозе, Наевшись пуд литератур, И сочинишь сама такое, Что ошарашит разных дур. Отмыв зрачки свои от сажи, Прозреешь. И забьет фонтан. Проковыряв глаза не скажешь: «Скажи-ка дядя!» Муть. Реглан. И не метай икру! Ведь пошло Соваться с хаткой в светлый храм. Смешно и мелко: средь оборок Лепить стихи в пупок у дам.

Голос Пушкина (пародия на стишок Людмилы Фомичевой «Голос Пушкинского слова»)

Заманил нас Саша Пушкин В светоч пламенных речей. Мы напишем стих получше, Посильней, погорячей. И с азартным постоянством Маршируем мы в строю, Ибо очень дружно любим Мать мы – Родину свою! Мы колени преклоняем Пред могуществом стихов. Нас в России – рать святая: Сотни тысяч болтунов.

Дебаты с Пушкиным (дружеская пародия на стишок Игоря Белкина «С Пушкиным дебаты»)

Я с Пушкиным дебаты Веду про нашу жизнь. Перекосило даже. Ну, Сашенька, держись! Лежу я на кровати, Рифмую слово «мать». И пробую сюжетик С избушкой обсосать. Торчат из строчек гады И лешие-хмыри. Живу я на зарплату. Начальство – упыри. Жена моя нагая Летает по избе. Рожаются детишки Повсюду и везде. Тарелки с манной кашей Смешалися с борщом. И пусть хохочет Пушкин, Я напишу еще!

В подъезде дома моего (дружеская пародия на стих Романа Чигиря «Сижу, читаю Русский Лондон»)

Сижу, читаю анекдоты В подъезде, прямо у окна. На кой мне ляд далась свобода? Ведь я пью пиво, господа! А пиво – это не вода. Чужая жизнь не фунт изюму. Глотнувши с пивом коньяка, Я так валяю дурака И делаю так много шуму, Что пена сходит с языка. Уже по лестнице крадется Наш участковый мент – балбес. А я сижу, гляжу на солнце. Мне наплевать на всех с оконца. И мне кивают из небес.

Прочь сомнения! (дружеская пародия на стишок Самого Честного Рецензента «Возраст сомнений»)

Нальем сто грамм В стакан. Так хочется!.. Ну, вздрогнем!.. Ах, хорошо-то как! Аж звёздочки в глазах. Залезши на Пегас, Мы поскакать готовы. Волхвы, Разинув рты, Уставились на нас. И, если мы Творцы, Не просто словоблуды, То время победим И будем жить всегда. И каждый, кто придет, О нас не позабудет. Уходят лишь тела. Рожайся навсегда!

В калашный ряд (дружеская пародия на стих Григория Фёдорова «Мемуары»)

Я в калашный ряд, где все поэты, Сунулся, как в заповедный храм, И свои душевные куплеты Поместил на суд стихирных дам. Нажимая клаву барабанно, Я стихи в волнении кропал, Дифирамб взыскуя неустанно. Но лишь пародист меня читал. И швырнули в ставни мне булыжник. Критики не дали дня прожить. Я простой солдат, не чернокнижник! Дайте же мне родину любить! Что ж вы, братцы, тухлым помидором Рот заткнули? Как же я кричал! Мой порыв прекрасный стал позором. Я кряхтел, ворочался, не спал. И теперь я знаю, что не боги На Стихире рифм чечётку бьют. И напишут после в некрологе: За такого трех слонов дают!

Веселый художник (дружеская анти-пародия на стих Сергея Косинова «Валет из порванной колоды»)

Мой оптимизм не знает меры. Дрожит от смеха тишина. Своих творений акварели Я вылью на Стихи. ру. Ша! Мой хохот – это буйство красок. Трещит под кистью новый холст. Я точку ставить не согласен. И в Рай не тороплюсь всерьез. Кругом толпятся девы-Евы. Пожалуй, их я пощажу. Но королем прилягу к даме — Валетом, рядом, мантр в чаду. Да на фиг мне далась свобода! Я весь в плену. В башке туман. Колени женщины! Природа Даёт мне счастия обман!

Хочешь, стану нежным? (дружеская пародия на стих Елены Леонидовой «Хочешь, стану нежной»)

Хочешь стану нежным? Хочешь стану страстным? Хочешь, я в постели Стану безотказным? А могу – неверным. А могу – холодным. Если не накормишь, Окажусь голодным. К берегу чужому Улечу, как дятел. Там меня у дома Ждёт мой дуб-приятель. Норов свой строптивый Ты опишешь в строчках. Я отвечу шуткой. Всё. Я ставлю точку.

Ох, уж эта свадьба (дружеская пародия на стих Бориса Инея «Свадьба в деревне»)

Мой старый дряхлый «Запорожец» Весну задумал повстречать. И под покровом темной ночи С Зимою начал флиртовать. Он был угодник и повеса. Искал свой женский идеал. Мечтал, конечно, о принцессе. Но выпил рюмку – и пропал. Ревела вьюга, завывая. И отказали тормоза. Труба свалилась выхлопная. Метель лепила прям в глаза. Салют из снега был на «свадьбе», Где повенчались мы вдвоем. В деревне вечером ухабы Нас повстречали за углом. Кричали гости «горько!» долго, Кружились в танце много дней. А кто ж жена? Не ясно что-то. Мотор заглох в душе моей.

Неудача и успех (дружеская пародия на стишок Юлии Борисенко «Неудача путь к успеху»)

Чтобы воля укреплялась, Оптимистом нужно быть. Все помехи и преграды Можно просто устранить. Поражений подоплеки Перешагивай смелей! Бесполезные упреки Раздаются от людей. Если будешь ты мудрее, То от этой мудроты Заживет душа быстрее, Оторвавшись от беды. И тогда just at the moment Твой успех придет к тебе. Закалишься, как Шварцнеггер В этой жизненной борьбе.

Луна и Солнце (дружеская пародия на стих Татьяны Куниловой «Свидание»)

Выбиралась из-за тучек, Как из сонного тумана, Золотистая принцесса — Полноликая Луна. Хладным взором озирала Все пространства Дивной ночи — Лес, долину и поля. И шептали ей Рассветы «Никого прекрасней нету!». А она не трепетала, Потому что сердца нет. И растаяли Рассветы Утром сгинув в никуда, Потому что воссияло Солнце, раз и навсегда. И Луна – как испарилась. Ибо свет ее таков, Что светить сама не может. А мораль? Поменьше слов.

Дуэль (дружеский пародийный ответ на стих Татьяны Куниловой «Приветствие ретивому дуэлянту»)

Дуэль? Прекрасно, нет проблем. На шпагах? На рапирах? Пистолетах? Ах, на словах?! Пародиейцей едкой Друг друга мы сегодня угостим. Удар! Еще удар! В ответ – уколы. С насмешками к победе устремясь И фразой гневной чуть не матерясь, Меня Вы пригвоздили прямо к полу. Причем здесь пол? Ответ весьма простой. Вдруг осознав, что женщина пред мной, Я рухнул, побежденный, на колени И сердце на ладони протянул.

Снегурочка (дружеская пародия на стих Елены Леонидовой про женщину-снегурочку)

Называл её Льдинкой, Снегурочкой. Ведь в постели была холодна. Он считал ее глупенькой дурочкой. А она очень мудрой была. Свитерочки вязала и варежки. Но в ответ был не выплачен счет. Тут она, разогревшись, растаяла. И ушел он к другой, обормот. Но зато вместо этой Снегурочки Поэтесса явилась на свет. И теперь она вовсе не дурочка, Что глядела любимому вслед.

Счастливого пути! (пародийный отклик на стишок Алёны Вайсберг «Восхождение»)

Едут на Ближний Восток, Недовольные жизнью, Вечные странники. В каждой стране они Вечно изгои, Даже изгнанники. В Ершалаиме Находят друг друга, Карьеру и смыслы. Бросят Россию иуды? Что ж, – в зад коромыслом!

Был месяц март (дружеский пародийный отклик на одноименный замечательный стих Ирины Полониной)

Был месяц март, суббота, пятый час. По парку шла не женщина, но фея, Дыханием ладошки мило грея, Показывая профиль и анфас. Был месяц март, суббота, пятый час. По парку брел задумчивый мужчина. Он улыбался странно беспричинно И щурил в солнце соколиный глаз. Был месяц март, суббота, пятый час. Над парком тихо ангелы летали И стрелы очень метко запускали, Чтоб гимн любви весною не угас. Был месяц март, суббота, пятый час. Вот встретились нежданно два созданья, Столкнувшись лбами. Нежные признанья Не посетили их, увы, на этот раз. Был месяц март, суббота, пятый час. И, вежливо воскликнув «ах, простите!», Они расстались. Ангелы, умрите! Она ведь замужем. И он давно женат.

Осенний блюз (дружеская пародия на стих Григория Фёдорова «Блюз желтых нот»)

Осенним дивным блюзом Я вас не удивлю. Я – шар, лежащий в лузе. Я сумерки люблю. Осеннюю проказу Мне кажет желтый лист. Старею я, старею — Глухой сексофонист. Чтоб молодым казаться, Играю соло блюз. Своею нервной фразой Сзываю сладких муз. Пускай скрипит уныло Непрошенный янтарь, Я так веслом махаю, Что разгоню все хмарь. Читаю Фитцджеральда, Мараю белый лист, Стихи я сочиняю Про блюз. Ведь я солист. Печаль легко рожаю И жду к себе весну. Ох, что-то я зеваю. Пора идти ко сну…

Жила-была красавица (дружеская пародия на стишок Татьяны Куниловой «Жила себе спокойненько»)

Жила-была красавица В болоте, на пруду. Сидела тихо, мрачная, Глазела на воду. Но вот весна горячая Пришла на этот пруд. Красавица заквакала. Прекрасен был сей звук. И плюхнулся к ней рядышком Красавец-молодец. С раздутым толстым пузиком. Вообще он был самец. И тут они заквакали Вдвоем такую песнь, Что цапли вместе с кряквами Взлетели до небес!

Словесно-дождевой потоп (цикл кратких пародий на цикл «Дождливые стихи» Александра Зенкевича)

* * *

Дождь бичует струйкой окна. И по струйке друг заходит. Что-то в струйках тех намокло. Что-то рифма не приходит…

* * *

Я иду. А навстречу – мечта! У неё на лице слёзы, дождь… Фонари и мечта – все в слезах. Фонареется стих. Жуть и дрожь.

* * *

Твой пёстрый зонт трепещет и скрипит, И гнётся ветром, и щекочет щеки. И снова струйки. Снова дождь дождит. Пожалуй, не стереть мне эти строки.

* * *

На лобовом стекле – слезою дождь. Слеза и дождь!!! За что мне эта мука!? Я б рифманул тут «ложь», но лучше – «дрожь», Чтоб стих мой на читателя не рухнул!

* * *

Утром небо прохудилось. Клён в квартире хлебом пахнет. На цыганку спозаранку лето, лето навалилось! И тоска своей капелью с акварелькою смешалась. Но поэт, друзья, не чахнет.

* * *

Опять всё небо затянули тучи. Куда ж без туч? Без тучи нету темы. А как же без зонта? Ведь дождик! Сколь могуче Стучит опять капель и – снова по паркету! И снова зонтик. Мой запас словесный Прорехой вылезает из репризы. И – снова дрожь. И капля по карнизу. А солнце снова светит. Как ужасно!

* * *

И снова дождь. Я так его хотел. Я без дождя не мыслю даже строчки. Я, как проказник-ветер, налетёл. И вас карнизом доведу до точки!

P.S. И т. д. и т. п. Братцы! Тонем! Спасайся, кто может!

Кропай стихи! (дружеское пародийное послание поэту Григорию Федорову)

Кропай стихи, хотя б как Пушкин, Греши глаголом, жги меж строк, Но воз и ныне там. Так лучше Не графоманить, мой дружок. В Стихире Белкин процветает. Но ведь не дремлет пародист И Белкина он так спрягает, Что в черный список угодил. Григорий! Плюнь на холки славу. Слагай и прозу, и стихи. Пиши для хохмы, для забавы. И пусть завянут лопухи!

Конец Индигового Мотылька (дружеская пародия на прощание Мотылька)

Собой деляся в ипостаси, Индиго горький мёд алкал. Ведь сам мужчиной был отчасти. Любовь в бутонах он искал. Песчинки мыслей собирая, Он по цветкам с пыльцой летал. И крылышки себе сбивая, Нектар, как наркоман, лакал. Но вдруг проснулась сука-зависть: Известным стать через листок — Свою фамилию прославить! Ох, хоть бы кто-нибудь помог! И, обломав двенадцать крыльев, В протоку рухнул мотылёк. Гребёт веслом теперь фамильным. Последний стих! Какой итог!

Векшин, прочь с клумбы! (пародия на стихо-рецку Веры Альфутиной)

Гадкий и противный Дядька-пародист. Ты урод отстойный, Хуже: клеветник! Ты залез в галошах В наш большой цветник. Деток, малых крошек, Щиплешь, озорник. Мы объединимся И тебе «стиплом» Вставим, аки ниндзи! Окатим пойлом! Пусть, поганый, знает: Крепка наша рать. Мы стишки кропаем. Знаем слово «ср@ть». А еще про крылья, Звёзды и Луну Мы сонет напишем, Промычав «му-му». Мы всегда едины. Мы всегда в строю. Друг для друга дурью Бренькаем свою. Мы – оплот Стихиры. Мы – надежды свет. Мы – певцы у лиры, А вот Векшин – нет.

Типичный стих стихоруковца

Слёзы застыли на теле большими кругами. Мы расстаёмся. Окончен нелегкий наш путь. Плачут ресницы. На сердце и в мозге – цунами. Здравствуй, любимая! Трудно душой отдохнуть. В небо на крыльях с тобой мы когда-то летали. Перья блистали в небес голубых синеве. Мы так любили друг друга! И это терзанье Будит во мне колыханье в самой глубине. Ты от любви полыхала рассветной зарею. Я от любви загорелся осенним костром. Как же мы счастливы были вдвоем и с тобою! Песню о счастье друг другу тихонько споем! Пусть нам завидуют птицы, луна и светила! Мы азаряим под звёздами дальнюю даль. Ярко лучами над нами навеки светило Светило. Только теперь нас обоих накрыла навеки печаль. Стихнут рыдания где-то у звёзд в поднебесье. И не прольются ручьи у берёз этой новой весной. Стих мой великий, бессмертный и даже полезный Пусть обжигает все души осенней порой. Разве любовь не пришла к нам нежданно и нежно? Разве мы ей не отдались, хоть были совсем налегке? Но замело все последствия снегом холодным безбрежным. Мы с тобой счастливы были и будем отныне вполне. Листья желтеют у гроздьев сосны и рябины. В небе журавлики стайкой, как чайки, летят. Ночью открыты, отмечу, не все магазины. Прямо над нами все звёзды упрямо горят! Друг мой! Любимая! Бьюсь я в тоске и конвульсиях. Страшны страдания, ежели так одинок! Если душа у души не почувствует пульса, Значит, никто не виновен, но хочет так Бог! Будем молиться, родная, в пространствах бескрайних. Будем же ждать от небес необъятных поэм! Словом своим отворим ненасытность желаний И, как ракеты, мы к звёздам с тобой улетим насовсем!

P.S. Ну, и т. д., до бесконечности.

Краткие пародии на длинные стихи

Этот выпуск безымянных (именных – для тех, кто сунул меня в черный список) кратких пародий посвящается всем тем стихирянам и стихирянкам, кои героически трудятся в поте лица, аки вольные пахари, на сладостной ниве восторженных стенаний, лобзаний, признаний и болтаний. В пародиях я использую те же словеса, рифмы и ритмику, которые были у авторов. При этом почему-то ощущаю себя усердным Гераклом на Авгиевых конюшнях…

Организм мой Стихирой истерзан. Я пародии людям пишу. Но, увы! Это всё бесполезно. Одичало-проблемно шутю.

* * *

Крохотная льдинка мертвую слезу вышибла соринкой в фрезерном глазу, заострила профиль, отстранила взгляд, оголила провод в ядерный заряд; болевой заточкой тот заряд рванул; нужно ставить точку; стих слезу смахнул.

* * *

Политехнический умирает Давайте скинемся по рублю! Пускай там поэты стихами чихают! Я очень многих из них знаю, обожаю и люблю. Давайте скинемся по грамму совести, По грамму памяти, по грамму доброты. И вот уже – килограммы поэм и повестей. А после слов не могил кресты. Но наступает момент критический, Когда молчание хуже слов. Политехнический, Политехнический! Это стихотворение – как пуля в лоб.

* * *

Мне сейчас не до сна: Я синичек усердно считаю. Пусть зануда январь Отойдет на покой в феврале. И голубкою март По апрелю отменит все вьюги. Я войду в май с июнем В июля любви корабле. И застенчиво в август Летя по полям и оврагам, Не спеша разорву Аромат сентября с октябрем. И тогда в ноябре Повстречаю декабрь, надеюсь. Вот и снова январь. Год прошел. С новым годом, апрель!

* * *

Давай поделим одеяло, Подушку с ватой, простыню, Детей, квартиру, тещу, папу, Друзей, любовницу, жену… Давай хватать за всё зубами. И в топку вышвернем того, Кто помешает нам ногами Пейзаж топтать через окно.

* * *

Какого черта мне это снится!? Контузит стих по узлам страницы. По кромке Рая среди агоний Танцую танец в бреду симфоний. А пьяный фельдшер глядит в глазницы. Берут аккорды мои синицы. И даже боль прям под кожей бьется. И головой покачало солнце.

* * *

Две судьбы заскрежетали В лабиринтах у судьбы. Звёзды в Трою посылали Две планеты от балды. Если мы стишки кропаем, Рифмы бросив на скрижаль, То от этого страдаем. Гимн не получился. Жаль.

* * *

Я когда под снегом – я красавица. Нравится мне снег. Я улыбаюся. Хлюпаю по лужам. Очень нравится! Снег, снежа зимою, быстро тается.

* * *

Бил борей о борта кораблей. Был коварен и смел басилей. Ойкумен ткал одежды снастей. Кронос жрал непослушных детей. Пенелопа уж стала седей. И рыдал от стиха Одиссей.

* * *

Пронзила сердце страстная картечь. И два крыла безжизненно упали. Охотник, даже превратившись в дичь, Утёнка сам же высидит едва ли.

* * *

Валентина, Валентина, Помню я тебя всегда. По малину, по малину Мы ходили в те года. Я ласкал твои колени. Мне не нужно было мзды! Дальше тут я не рифмую: Далеко ли до беды…

* * *

Я, неумелый ученик, Стихосложение постиг. Сорвав одежду с Галатеи, Обнять её я не посмею.

* * *

«Ах, кружите меня», – это всё-таки, всё-таки – нежность! По паркету и мрамору юбки, как птицы, летят… Ах, открылась у каждого тела хотенья безбрежность. И в грудях наши чувства огнями как звёзды горят!

* * *

Когда касания мои захватят всю тебя, Ты сбросить их не торопись. Расслабься и не матерись!

* * *

Растрепались стаи ворон, Над Москвой устроили хай. Их галдеж был настолько крутой, Что аж рухнул на рельсах трамвай.

* * *

Чаища! Гордая птица ночная! Горным орлом на меня взлети! Клювом из гроба, ты птица морская, Напополам всех врагов разорви!

* * *

Тут Магомет поит соском герань (!)… Хоть Ева не дала сосок Адаму, Но он, сломив преграду, вторгся в храм. И получил желанную награду.

* * *

Осьминогом спускаюсь на самое дно. Океан покорить мне судьбой не дано. Хоть сурова глубин путеводная нить, Но могу я стихом Стихи. ру взбороздить.

* * *

У пиратов с небритой рожей Носорогова очень кожа. Что им лирика! Днём погожим Шхунам хочется бездорожья.

* * *

Без тебя я, как рыба на суше, Вся пылаю в сердечке горя. И пургу из словес я обрушу Ледяного с печалью огня.

* * *

В объятьях наши ноги. Бесконечно Венчаемся в глубинах на груди. Цветок груди, зализанный сердечно, Под шлейф у звёзд с губами позови!

* * *

Я энергетику любви Когда-то выставил на холод. Она замерзла. Се ля ви! Что от неё осталось? Голод.

* * *

Я грозой слегка побушевала. Не молчи же, милый! Вот кровать… По тебе я крепко так скучала, Что пора тебе меня обнять!

* * *

«Мы выступаем до зари, пугая росы. От зверства пьяные внутри. И вянут розы. Считают мхами ноги километры до привала». – Подруга, ты не с бодуна ль всё это написала?

* * *

Колокольчик упрямо звенит. Открываются двери у сердца. Упорхнул незаметно пиит. И у сердца захлопнулась дверца.

* * *

Я рубанул тебя любовью: Душой разрезал, аж до глубины. Я очень нежно сделал тебе больно И по колени утопил в любви!

* * *

Выстрел звуком вошёл прям в ключицу. Серый дернулся и затих. Ах ты охотница-самка, убийца! Не хочу к тебе на воротник!

* * *

Ну, а летом я с приветом, Потому что бабы все Оголяются. При этом Липнут мухами ко мне.

* * *

Пакля лезет из щелей. Дранка отвалилась. На фиг мне твоя постель! Песенка сложилась.

* * *

Ты гладишь бёдра мне рукой И грудь ощупываешь мягко. В нутро проник. И я ногой Пишу стишок теперь украдкой.

* * *

Во Франции в далёкие года (Ведь женщины там жили и тогда) Одну открыли истину французы: Приходит женщина – приходит и беда, И падает на голову звезда, Поэта стимулируя, как Муза.

* * *

Во мне горят в ночи Желанья страстные. Иди ж ко мне, моя любовь, Огнеопасная!

* * *

Я из темечка выдумал что-то. И догадка мне спать не даёт: Хвост не надобен мне, обормоту, А павлину он вид придаёт.

* * *

Проползает в марте черный кот Между двух экстримовых проталин. Шарфик с шеи филин уберёт — Соловьем споёт. Но ведь едва ли Клином улетят они вдвоём, Задрожав весенним предвкушеньем. О былом Сибирский мозг поёт, Стих спасая спиртом вдохновенья.

* * *

Лечи меня стихами про любовь! Нежней анестезии не бывает. Отдамся я на лестнице из слов, Под стуки каблуков воспоминаний.

* * *

Тобой, как гриппом я болею, Сгораю в пламени костра. Хоть ты – мираж, но я сумею С тобой согреться навсегда.

* * *

Коль закипает в лужах талая вода, То, значит, ливень был обычным кипятком. Зимой и летом хлещет декаданс Стихом про эшафот и автопром.

* * *

Не стройте поэту-брюнету ловушки! Потеют постели. Твердеют слова. Пиит, камер-юнкер! Воспет был тут Пушкин, Бездонный язык и музык. Чудеса!

* * *

Котлеты поджарить не стих сочинить. Где смысл, если нету покушать? Рождается очень глубокая мысль: Писать надо чуточку лучше.

* * *

Написать о любви? Напиши. Я подушку не стану похабить. Над стихами, читатель, не ржи. Двадцать лет в пылких чувствах я занят! Напишу о любви я главу. На Стихире её прочитают. Я устало на рецки кивну. Маловато, однако же, баллов!

* * *

Пролетаю мимо всего На коньках по планете из книжек. По гиперболе падаю вновь. Март! Отброшу коньки и – на лыжах…

* * *

Как ворвалась одна красотка потоком строф, так и ушла, рифмуя строчки про свой любоф.

* * *

Ах какая у меня широкая душа! Я хороший и могучий. Ни шиша Не прощаю никого и ни за что, Оттого что все вокруг меня – дерьмо. Руки, ноги – это всё, что есть у них. Я гуляю по столице средь страниц. Ах, Москва-столица очень хороша! Как чудак, я сочиняю для гроша.

* * *

Вибрирует крик гортанный Среди голубых. Орфей! Певец ты немного странный. А в тундре рога длинней.

* * *

Я утоплю зимой в тебе весну. Я щебет подарю и зелень лета. Коль не ответишь – я стишком взгрустну. Печальна доля Музы и поэта!

* * *

В одиноком алькове вторая подушка лежит. Она станет любимой моей изголовьем. Не похабить искусство! Вот так, только так надо жить! Я пишу эти строки, сгорая от чувств поголовья.

* * *

Болтали птицы иностранно, Взмывала стая голубей, И, севши прямо на беретку, Свистел свистелью свиристель. И дефилировал с подругой Линялый озорной беляк, И воробей летал по кругу, Но в лужу сесть не мог никак.

* * *

Он стоял, словно пламя — Монумент Ильичу, Возвышаясь над нами. Я с ним слиться хочу! Как сожгли Хиросиму, Так спалили его. И горел ярко мрамор На вожде и пальто. Шлю фашистам проклятья. Начинаю войну. Мне читатели – братья. Всех стихами убью!

* * *

Если я двадцать лет из своих двадцати одинок, Значит, нет никого-никого со мной рядом. То ли я не созрел? То ли Дьявол наметил мне рок? Проведу эту жизнь не назойливо, строчки корябав.

* * *

Спутаны волосы, пряди, Космы, власы шевелюр… Утром тут сумрак наряден. Чуток анчутка. Сё – сюр!

* * *

Оголенного провода электрошок предназначен не тем, кто погиб. 220 вольт дернет – как хорошо! Только, богиня, попрошу: без обид.

* * *

Ты сидишь за моею спиной. Уж две ночи угрюмо молчишь. Разговор ни о чем, милый мой, Ты слезою своей окропишь.

* * *

Мериканцам никак не понять, Как колоть на груди купола. Им рубаху на попе не рвать! Их похмельная рожа трезва.

* * *

Амурных дел вершитель Купидон Дюймовочку пленил у Снежной Королевы. Он лил ручьем елей и строчек перезвон, И шлейф утех воткнул в свои напевы.

* * *

Только визг голодных собак Прям у башен родного Кремля Не даёт мне уснуть, ну, никак. И кропаю стишок «тра-ля-ля».

* * *

Я вижу тишину Через своё окно. Я трону тишину И затворю окно. И сразу тишина Отпрянет от окна. И снова тишина Отчетливо видна.

* * *

Вначале было сломано ребро. Бог плоть нарезал, прямо по лекалу. И из Адама что-то потекло. Возникал Ева. Прошлого не стало!

* * *

Распахнула я утром окно. В сердце солнце вонзило свой луч. От того я живу и дышу, Что язык мой велик и могуч!

* * *

Не рвите яблоки греха В пустыне сладких снов! Тогда и карты «в дурака» расскажут про любовь!

* * *

Красный цвет на корриде пожарный Нежно страстен, Как всполох любви. И бодается страстная пара: бык с тореро. Кармен, отдохни!

* * *

Я отбилась от стаи Пролетающих ведьм. Под луною летаю Одиноко теперь.

* * *

Когда тебя я обнимал, Спросила ты: «Ты не устал?». Когда ж тебя я раздевал, Ты поняла: «Ну, вот финал!»

* * *

Моя нежность к тебе – словно дрожжи для теста. Не избиты цветки ни косой, ни рублем. Я мажорный стишок сочинил бесполезный И игрушку засунул в пушистый твой дом.

* * *

Люблю я выпить кружку пива, За пивом – книжку почитать. Страна моя! Ты так красива! К тебе подходит слово «мать».

* * *

Проезжая мимо по деревне, Непривычно тихо молчалив, Мудростью идеи продвигая, Где-то потерялся креатив.

* * *

Огонь сердец стекает в плен под гриф гитаре. Сегодня мы с тобой хрипим в коррид угаре. Банданеон адреналином сжёг Пьяццоллу. У бёдер кровь в ладонь лилась на грани фола.

* * *

Летом бабочки порхают. А зимой приходит снег… Так устроена природа, Милый сердцу человек.

* * *

Украдкой дождик начинался, Когда я среди слов топтался. Причем же тут Хемингуэй? Он – символ пишущих людей.

* * *

Хоть умерла в Итаке Пенелопа, Не плачь, пиит. Люби Святую Русь. Проснись! Какие рядом попы! Я нашими гражданками горжусь.

* * *

Ты – мой раб. Я – твоё колено. Ты – пол-яблока. Я – твоя церковь. Ты – мой гимн. Я – твоя лодыжка. Ты – мой флаг. Я – твоя зайчишка.

* * *

Если женщина – мужчина, Значит, это трансвестит. Вот еще одна причина, Отчего душа болит.

* * *

Ты проникаешь сердцем в сны. Ты – птица. Я – твое гнездо. Я буду лебедем, как ты, — Без денег, славы, орденов. Я буду петь тебя словами. Толкни меня крылами в строй! И в нашем с перьями романе Я вознесусь над суетой.

* * *

В одну любовь не входят дважды. Уж нету трепета в руках. И, если встретимся однажды, Дружить мы будем просто так!

* * *

Конечно, дурак не очень умен. И речи его просты. В кармане дыра. Но ведь счастлив он. Завидуют даже умы.

* * *

И хотя ей почти уже всё равно, Она строчки лепит – ему назло!

* * *

Маски падают маслом вниз, Бутерброды собой рисуя. Воду в свет заливай до границ! В нелюбви даже руки тоскуют.

* * *

Я летать во сне учился. А проснулся на полу. С верхней полки-то свалился! Вот полёт был наяву!

* * *

Крыша едет совсем, в натуре. Сердце пишет стихи в ажуре. И, страдая в любви фигуре, Я завидую каждой дуре.

* * *

Мы друг друга не обнимем. Сеять будем семена. Мы весною шубы снимем. И – Пегаса в стремена!

* * *

Мужик в порыве страсти не отдастся. Он сам возьмёт, чего и не дают. А если и уйдет не попрощавшись, Так чтоб с другой любовь перекурнуть.

* * *

Не спит в Париже ночь. И мы не спим. Танцуем в обаянье наших глаз. И с карт-путеводителем своим Под звездами шагаем на Парнас.

* * *

Спать легла часов в одиннадцать. Ночь взбивала чей-то пух. Вот и полночь. Помолиться бы! Вдруг вернётся милый друг?

* * *

Мужчины! Берегите нынче женщин Не только в Женский день, но даже в снегопад! Тогда назавтра каждый будет венчан И в загс сведен, чтоб чувства доказать!

* * *

Сижу, стихи свои слагаю. Барто читаю – про бычка. Проныра-бес не с утречка, А ночью колбы заливает Тем млечным сонным молочком, Которым кормят и бычков. Он мне подойник подставляет, Сливает буквы: чёт-нечёт… Про что сказать бы мне еще? Ах, да! Еще он и хромает На пару с хроменьким бычком. Доска качается. А что? Ведь так всё в жизни и бывает. Вот только, жалко, смысл хромает.

* * *

Подснежник прытким зайчиком скакал. На речке лёд трещал почти сквозь зубы. Ручей куда-то к стаду уплывал. И опасался взбучки день угрюмый. Врачуя абстинентную мигрень, Зима дошла в штанах уже до ручки. Подул от снега ветер перемен. И рожу корчил рубль до получки. Фланируя в фланелевых штанах (Вот привалила в город нынче пруха!), Зима горланит буйно в рукавах. Бурчит в ответ подвыпившее брюхо.

* * *

Мыслепоток, рисуя вензель дикий, Оланзапином бьет немолкнущих ягнят. Зеркал неискренность шкребёт и бьет великих. И стих в бреду поэтом всмятку смят.

* * *

Вдыхаю смог я туманами рваными, Бродя по Лондону. Я – долгожданная! Еще я странная и желанная, А также пряная и нежданная. И нежность шлю я в Париж – фонтанами!

* * *

Сжимая виски, я судьбою играю. Жаль, я тебя старше. Слегка лицемерю. Я пальцы и губы у нас разжимаю. Судьбою играю. Люблю ведь до смерти.

* * *

Он демон злой. Она – святая. Он алкоголик, склочник, гад. Она его благословляла. А он ей с кем-то изменял. Но отчего ж такое вышло? Кто виноват за этот бред? Да просто женщина ослепла, Когда вручил он ей букет.

* * *

Огонь попытки! Мы все в копоти Полугрехов, полупожаров. И мы своими монологами Ожог свой спичками зажарим.

* * *

Ах, волшебство апрельской ночи! Цветут нарциссы в декабре. В пустыне фраз приятно очень Пропеть с душою о весне.

* * *

Спят усталые лягушки. И синички тоже спят. Лишь любовь, как мышь-норушка, И луна – в меня глядят.

* * *

Я болен лирою болезни. Пою, слагаю свои песни. Бессмертен мой огонь творца. Горю, пылаю весь с конца.

* * *

А она была ростом – два метра, Не считая еще каблуков. Для постели важны сантиметры, А не сети из ласковых слов.

* * *

Заклинаньем на веки вечные Обманувшись струей кипучею, Пропадет он в пучине демонов, Что гнездятся в очах, зыбучие.

* * *

Растекаясь по рукам, Поцелуй скользит осенний. И по темным желобкам Воск течёт свечи последней.

* * *

Ответь мне, брателла, С какого ж горнила В башке твоей полный раздрай? Не в кайф из бокалов Хлестать с водкой пиво. Сбреденье – дорога не в рай.

* * *

Отчего обуглены все руки? Почему опять смеется бес? И зачем душа, блуждая в муках, На Стихире ищет интерес?

* * *

Жирап в Париж с жирапами Жирапно поскакал. За хвост был окольцованный. Попал на Сеновал. Жирапно строчки лепятся. Не Выхино – Париж. Пиаф с Гаврошем постятся. Куда, пиит, летишь?

* * *

Листья падают каплями воска. Редкий снег уж посыпал виски. И томится от счастья полоска, Что видна посредине груди.

* * *

Когда бетон крошится в лихорадке, Ищи посадку в пене облаков. Ты без шасси? Мотор завоет сладко, И – прилетишь туда, где только голый нерв и Бог!

* * *

Я ушел от другой, ты ушла от другого. С поволокой глаза открывают нам дверь. Исцеляющий глаз – словно страз. Ты готова В перекрестьях сплестись без иллюзий потерь?

* * *

Если не растут рога на башке безбашенной, Это значит, что в стогах не встречался с каждою, А чудачился с женой, так любовью ласканной, Что стонала аж гармонь в назиданье каждому.

* * *

У мужчины часто сносит крышу От общенья с женщиной порой. Предложенье – взять и пожениться Дать способен только лишь герой. И в награду за такую смелость Будет есть оладушки с утра. От ворчаний есть простое зелье: По ночам любовная игра.

* * *

Вдруг осенило меня вдохновение. Знаю, в объятьях увижу тебя. Всё перепутать – уже наслаждение. Мысли шальные! Любовь! Где же я?

* * *

Если рог всего один, Это очень странно. Что за способ – рог спилить? Изменить обратно?

* * *

Завтра будет лучше, это точно! Вот, к примеру, бабушка идёт. Лишь вчера она родила дочку, А сегодня внученьку несёт.

* * *

Звёзды мириадами свечений Душу носят в море веселей! Пусть же льются строчки вдохновенья На простые головы людей!

* * *

В Новороссе уж росы Пробудились от сна. На кустах – абрикосы. Значит, это весна.

* * *

Чтоб бабку хворую за что-то ущипнуть И деток подарить на склоне лет, Ей нужно только хитро подмигнуть — И вот уж дед поднял иммунитет!

* * *

Ой, озорница Птичка синица! Губы пылают огнем. Разум мутится. Что-то не спится. Мы на Стихи. ру идем.

* * *

Я последние искры слезами тушу. Как прекрасна и яростна вспышка! Я живу! Я реву! Я упрямо дышу! Не хочу быть ничейной глупышкой.

* * *

Средь зимы расцветают сады без ошибки, Соловьи на снегу заливаются звонко. Если стих этот вызвал бы ваши улыбки, То вина тут одна: лепестковой позёмки.

* * *

Я сегодня на мели. Позакончились рубли. Как кораблик, сел на мель. Приходи в мою постель!

* * *

Давай, плени меня быстрей Звезда пленительного счастья! Талант воспрянет из цепей И на обломках целой части — Душа, без окон и дверей! P.S. Это не на Пушкина пародия, а на его подражателя

* * *

Не открывайся, женщина, мужчинам! Лишь только ты откроешь свой тайник, Они (разбойники!) остынут без причины. И ты в страданья впепишься от них.

* * *

Играл рояль. Ласкались мысли. Вы, словно прячась, танцевали. Пурга влетела. Вы не кисли, Но счастье мне не обещали.

* * *

Моя летящая поэтка! Расцеловать тебя готов. Душа без разума ужасна. Как много есть пустых голов! Словам легко найти управу, Коль не звенишь ты аки медь. Пегаса чувства вдохновляют. Но без мозгов не улететь.

* * *

Ты выйдешь в ночнушке из спальни И кофе на кухне сготовишь. Не, я у тебя не расслаблюсь! Меня ты неправильно ловишь.

* * *

Многие строфы Ужасно заезжены. Чмоки улыбок Звучат как банальности. Лично-лиричны Сюжеты отдельные. Пишут и пишут Пииты упрямые!

* * *

Я стараюсь, я потею, Я ночей уже не сплю. Над катренчиком корпею, Вдохновением горю.

* * *

Ночь извивается черной змеею, Вводит в любовный транс. Счастье воруем мы вместе с тобою. Мы – как гурманы сейчас. Спряталась ночь. Снова хмурое утро. Кончился страсти восторг. Что-то тошнит… Неужели от блюда? Даже не хочется торт.

* * *

Умирая от страсти, сгорая от мук, Проходя сквозь лавины терзаний, Сохраняйте, друзья, память нежности губ И момент безрассудных лобзаний!

* * *

Колебались амплитуды резонансом двух частот. Под обстрелом взбунтовались бубенцы чудных дремот. Обожглись огнем росинки, усмиряя аквилон. Может, из библиотеки томик Блока украдём?

* * *

Он влюбился в чужую жену. А она – в незнакомого мужа. Муж – в другую. А та – в крутизну Виртуального мачо. Что хуже: В треугольнике быть без конца, Иль углом тупизны в пирамиде, Иль периметром стать без венца, Или в куб занырнуть в голом виде?

* * *

Много ли надо человеку для счастья? Много ли надо, чтоб целоваться? Много, друзья мои! Надо так много, Чтобы просветлела под человеком дорога.

* * *

Да, жить надо только с улыбкой. Иначе нам жизнь не понять. Смертельна она? Нет ошибки. Но нужно же что-то клевать.

* * *

Душа обнажалась изнанкой. Хватали её все подряд. Наложница стала весталкой, Душевно свой выставив зад.

* * *

Тут кто-то кому-то целует колени. Тепло поцелуя горит на губах. Мы жертвы инцеста, гордыни и лени. И ангел над нами не ангел, а прах.

* * *

Сильный пол весной совсем не тает, Ведь мужчины не снеговики. А снегурки от того рыдают, Что без слёз – страдают от тоски.

* * *

Субботний день, вообще-то, выходной. Амур и Ангелы работают в полсилы. Про адюльтер я так скажу, друг мой: Не всяк мужчина конь, не всяк – как мерин сивый.

* * *

Мужа постелет. Волчицой отпетой, Сильной всей силой своей, Бьется как рыба об лед. И свирепо Делает с мужем детей.

* * *

Не сходи, пиит, с орбиты! Мир жесток. Но есть свобода. Набери под крылья воздух И, как голубь, – к небосводу!

* * *

Это было давно в Лабытнанги. Не забыть нам ни дней, ни ночей. Мы лежали в ненецкой яранге И резвились, как чукчи, мы в ней.

* * *

Вы пришли весь помятый, опираясь на трость, В паркинсоне трясясь и устало дыша. Вы прошамкали томно: «Ах, как хороша!». Я подумала: «Как же не вовремя гость!»

* * *

До бесчувствия и до озноба Я любимую властно хочу. Страсть и счастье! В паренье мы оба. Я в нирвану с шипами лечу.

* * *

Мне жаль порой, что я не крокодил. Что зубы не торчат двумя рядами. Я крокодильчиков бы столько наплодил, Что удивились б кенгурёнков мамы.

* * *

Где поцелуи, там ружья не растут. Штыки растут лишь там, где войны. Лишь поцелуи человечество спасут. Милуйтесь все! И мир вам – всем влюбленным!

* * *

Увидь поэзию в окне! Узри духовность в пьяной шлюхе! И, растворившись в тупике, На пьедестал взойдя, не рухни!

* * *

Стала популярной я, Как звезда Полярная. Мыслила про Кая я, Книжечки листая я. К Робинзону Пятница Повернулся задницей. Ох, кастрюль невнятица! На душе сумятица.

* * *

Я был и скрипкой, и трубою. Скрипел, неспешность вороша. Но вот беда с самим собою, Что не осталось ни гроша.

* * *

Где же ты гуляешь, табор? Средь каких застрял цыган? Розой вящешь что ль не слабо? Почему в мозгу туман?

* * *

Солнца лучи приласкали колени. Ветер, как памятник, стражем стоит. Вечер наивен, как нежный Есенин. Летом комарика сладко убить!

* * *

Юность вам не яблоко иль сахар. Это – наживуленный червяк. Стих придурочный без шуток и метафор Кончился хрущёбнуто в кулак.

* * *

Твой стих – почти седой сосед, Мелькает нравом серебра. Но одобренья ждешь ты зря. Клеймо навек на нём: Фигня.

* * *

Словами тоже можно природу малевать: Полынь, лазурь, равнины, рассвет, сирень, закат… Плеснувши чувства в строчки, талантом поблистать. И будет, слава Богу, что на ночь почитать.

* * *

Я прольюсь мелодией тамтамов На ладони чуткие твои, Упаду в колени листопадов, Трелью струн целуясь от любви.

* * *

Ломать не строить. Дважды два четыре. У каждой вещи есть свой личный вид. Восстановить не сложно оболочку. Престранный стих. Походит на гибрид.

* * *

К реке маршировали все деревья. К воде спешили эти все деревья. Шагали дружно снова кто? – деревья. И хохотала вся лубочная деревня. Так отчего ж веселилась вся деревня? Хоть по соседству были три деревни, Но топоров ведь не было в деревнях. И дровосеки позабыли о деревьях.

* * *

В будильнике царапается время. В коробке спичечной скребется майский жук. А двое в это время так друг друга греют, Что даже изумляется паук.

* * *

Ох, как давит на грудь тесный лифчик, Если в сердце не стало любви! От похмелья – кошмар. Страсть – как хищник. Мне без хмеля сирень не найти.

* * *

По ступенькам заплеванным ходят Косяки хулиганских людей. И тоску на меня нагоняют Все улыбки красивых лядей.

* * *

Испугался он цирроза, Водку лихо распивая И вердыщенку навоза На читателей спуская.

* * *

Плевать в пуантах с высокой башни И хрень на лыжах нести упорно Зачем, дружище? Ведь стих позорный Похуже смерти, грязней. чем порно.

* * *

Мозг – бесформенный кисель. Нервы стали струнами. Сердцу хочется в постель, А не брызгать думами.

* * *

Мой сад наполнен дивных роз. Верните мне любовь! Зачем на небе столько звёзд, Как в розочках шипов?

* * *

Опротивело всё. И, из мухи слона вылепляя, От привычки родить что-нибудь: хоть любовь, хоть морковь, всё равно, Наш пиит свой сценарий бездумно кропает. Он не ссорится. Он сочиняет кино.

* * *

Их руки страстно протянулись Обнять друг друга посильней. Святое женское начало! Как хорошо ковать детей! Они сплелись порывом страсти В объятьях утренних лучей. Читатель! Изливай согласье В кровати с женщиной своей!

* * *

Живу в деревне. Все близки. Пью водку с милым агрономом От безнадёги и тоски. О боже, как же скучно дома!

* * *

Я люблю. Но во всем знаю меру. Улыбнется мне счастье с рассветом! Буду я бликом солнца и ветром! На рассвете пожарю котлеты. И в холодной моей постели Грянет вскоре на солнце буря. Кто под утро мне скажет «здрасти», Тот милашку найдет не хмурой.

* * *

Наш перекресток ливнем смыт в овраг. Я бредила. А дождик на углу Давил на грудь. Я шлёпала назад. Да где же тут поэзия, Нинуль?

* * *

Спит любимый, не ведая доли добычи. Перегрызть ему глотку жена ежедневно готова. Как гепард по саванне, она по ночам где-то рыщет. А под утро опять возвращается к милому дому.

* * *

Прочитал я стишок. Лепестки раскурочили душу. Многоточья тычинок на темечко плавно легли. Я боюсь, что теперь от такого стишка занедужу. SOS! Спасите! Рыдаю! Такая лябофь! Се ля ви.

* * *

Когда русалки бьют в кастрюле плавниками Над пламенем рыбацкого костра, Тогда плесни в бокал хмельной цунами И шало прыгай, словно Барсик, до утра.

* * *

Из белого ткёт всю причуду пион. Из рифм и приставок ткёт только поэт. Вспугнув соловья, заливается он — Ажурными бликами в свой винегрет.

* * *

Граф де Сад сажал рассаду, Чтоб сосед с ума сошел. Вид лавэ открывши с заду, Он заначил хорошо.

* * *

Поцелуй меня в повязку! Хрен тебе, не сигареты! Ты хватай меня в охапку За великие куплеты! Что родит земля без мерки? Пусть стихи она рожает! Тут поэзией не пахнет. Тут штанинами воняет.

* * *

Встретив школьную зазнобу, Так обрадовался Вова, Что свалилися штаны Необъятной ширины.

* * *

Строчки слов слагались в дивный ступор. В душу, интригуя, слались титры. Выставлялись острые коленки. И у клёнов не отсохли руки. А маяк сурово блажил стражу. Подогнав метраж у горизонта, Полоскались без стыда немым укором На просторах брешущие лики. И, снимая баллы, словно пенку, Не внимая в смыслы и причины, Искушал костры в унылом взоре Наш пиит, в дозоре у пучины.

* * *

А мораль здесь простая. В хмельном удальстве Не скачи не известно к кому. Если принца кто ждёт, тот ведь счастлив вполне, Что отдастся ему одному.

* * *

Влюбившись в глыбу льда, включайте нагреватель По мощности под тыщу киловатт. Растает лед! И будет Ваш приятель На Вас наверняка тогда женат.

* * *

Я люблю, перво-наперво, деньги. Во-вторых, я люблю друга в срок. И успех обожаю я, в третьих, А в четвертых – уют и сырок.

* * *

Я парил на крыльях над Севильей. Глядь – внизу коррида, бык и рог. Снег пошел. В снежинок эскадрилье Я в любви разрывов изнемог. Бык рычал, как зверь, звериным рыком. Рябь крови мелькала предо мной. Макароны кетчупом поливши, Утолил я голод дикий свой.

* * *

Аккуратно! Тут не наступите! Обходите это слово стороной! Осторожней! Здесь не утоните!.. Но дерьмо накрыло всё своей волной.

* * *

Хоть слезинки дождя прямо в сердце тоску наливают, Через край не прольётся весь ливень, весной налетя. А в июле и августе лето, конечно, настанет И подарит любовь и сирень от разлук всех надежд сентября.

* * *

Золотая липа в осень Потеряла свой наряд. Хоть она и обнажилась, Но дубы-то не глядят.

* * *

От стихов горят слова И обуглились страницы. Мы просрочки жжем дотла И ломаем крылья птицам. Мы десницею своей Судьбоносно лепим строки И дымимся среди дней В пробуждениях мороки.

* * *

Моя любовь звенит любовью. Любовь! Как я люблю тебя! Люблю и плачу. И восторги Любовью льются из меня.

* * *

Ты цветы поливаешь в трескучий мороз прямо с крыши. Обжигает метель и горюет натружено альт. Из щелей вылезают друзья – очень наглые мыши. Ты за хвост их кидаешь – башкой об ажурный асфальт.

* * *

Не торопись, дружище, в стих запустить частицу. Психом хмельным не надо в душу смешно влезать. Шансы поют романсы. Гривну меняй на евро. И не кури в больнице. Лет проживешь 105!

* * *

По Мангуп-Кале я лазил, Плавал в Керченский пролив. Но украли Крым, заразы, В политический Олимп.

* * *

Футбольные игры, конечно, Хохлов из руин возродят. И Пушкин воскреснет в Донецке! И в Харькове мантру родят!

* * *

Разврат мы устроим в дыхании страсти. Свою ненасытность оставим свечам. И с криком завоем в любовном согласье. И звезды к нам рухнут в постельный бедлам!

* * *

Звезды с небес смотрят пристально, как в микроскоп. Ты ль подо мною? Душа моя вьётся, как пыль. Топотом конским поет соловей под луной. Встала любовь. И аж стонет земля Чернобыль.

* * *

Нога нежна с рукой. Рука моя с ногой. Лежит рука меж ног. Нага нога у ног.

* * *

Как всегда, мне опять одиноко и грустно. Опадает листва. Полыхает рябина огнем. Листопад, листопад! Если в комнате женщины пусто, Заметет её снегом, листвой и осенним дождем.

* * *

Я проснулась, словно кошка, Облизнулась ото сна И греховною дорожкой Снова к милому пошла.

* * *

И повесят картину на стену, Чтоб закрыть там пятно иль дыру. А художник опять непременно Станет холст малевать поутру.

* * *

Я навела в душе свой порядок. А ты вломился в грязных сапогах. Теперь в моей каморке полный хаос. Моей души тебе не затоптать!

* * *

Я счастья не ведал в объятьях иных, Ласкаясь в изгибах уютных родных. Творят твои руки отрады тепло. Ты шепчешь мне в ухи про муки назло.

* * *

И праздновало свадьбу всё болото — От головастиков до чудо-бегемотов. Размножились успешно те квакушки. Мораль: бывает счастье даже у лягушки.

* * *

Я трезвый – лишь, когда не пьян. Я покорил бы океан. Но вот беда: Я не моряк. Сижу, рифмую слово «бряк».

* * *

Доброе утро! Чего тебе, милый, не спится? Ах, кофейку!? Ну, пожалуй, немного плесну. Ты так замерз в моей стылой холодной постели, Что аж заскреб, как мороз от метели, свернувшись в углу на полу.

* * *

Тошнит от водки, эпидемий и хандры. Пишу стихи средь сонной сплина скуки. В пустой бутылке от бессмысленной тоски Зевают дремлющие дохнущие мухи.

* * *

Я на танец бальный приглашаю деву — Каблучки высокие, локоны до неба. Парень одинокий, я фокстрот на бале Оттяну по полной, прямо в бальной зале. Пусть хрипит Утесов, строго смотрит Пушкин, Я танцую резво, словно ствол у пушки. Локоны, опять же, в новизне рапсодий Вдосталь налюбились в позапрошлом годе. Я не привередлив. Чувства одиноки. Беспристрастно время. А глаза глубоки. Среди строчек ходят сущности мелодий. Сгиньте все печали! Вдохновенье бродит!

* * *

Из-под палки ходить в музыкалку! Как же парня им было не жалко!? Ведь теперь он кропает стишки, Суматошно долбя из башки.

* * *

На дороге перемен Отвалились все колёса. Где ж ты бродишь, супермен? Нет ответа у вопроса. Через ливень протянуть Можно ногу или руку. Только голову свернуть Есть опасность, коль не сухо.

* * *

Возьми «науку расставаний» Для новых сладостных утех. Но чушью жалостных «стенаний» Не поднимай себя на смех.

* * *

Под колючим покрывалом Стриптизёрша и поэт Разругались безутешно. Грешным был кордебалет!

* * *

Телефон молчит угрюмо. Успокоилось нутро. Мы не птицы. Мы разумны. Руку жмёт рука давно. Будем жить, как прежде жили. Мы в друг друге навсегда. На Стихире мы сложили Свои лучшие года.

* * *

Девицам нужно кофточку. Ведь им милей Париж. А мне приятней – стопочку В Урюпинске, малыш.

* * *

На внешность не пеняй, коль замуж не попала. Проблемка тут в другом: чудовищно умна. И так всех женихов стихами доставала, Что поутру с испугу сигали из окна.

* * *

Когда смолой искрится секс, Стекают соки в солнцепёке. На косогоре наш рефлекс Так страстен, первобытно-одинокий.

* * *

Ах, почему я не уехала в Париж, А улетела в Питер самолетом! С подвохом от судьбы не загрустишь, Амурно познакомившись с пилотом.

* * *

Влачит невольница свой стих, Рифмует гордо и лениво, Сакрально лепит чих на чих Строкой из глаз неторопливой; Безумной фабулой меж туч Блистает опытно в томленье. Хоть слог ее почти могуч, Но – ни о чем стихотворенье.

* * *

Не искры из глаз и не страсти-мордасти в мозгах вызывают великое счастье; стихи лишь и проза дают Напряженье без Ома и Тока – Сопротивленье!

* * *

Чтоб я летать всегда умел, Не тратившись на обувь, Господь калоши мне надел, На лоб поставил пробу.

* * *

Сердце в руках слабо бьется тихонько любимое, Рёберной клеткой у странника строчкой хранимое. Что ж ты, родное, стучать бестолково стараешься? Строчками, белыми нитками шитыми, выдохшись, маешься.

* * *

Хотеть совсем не вредно. Шалить ведь не грешно. О, как блудить полезно Всем супротив, назло!

* * *

Когда душа в лобзаньях со стихами Пытается свой рейтинг приподнять, Я вижу средь растерзанных терзаний Науку: как не надо поступать…

* * *

Я ненавижу в сердце раны. Рыдаю тихо в тишине. Слова из скорби и печали Вальяжно сыплю, как во сне. И, оборвав в алькове струны, Посыплю пеплом в крике тишь. И обрыдаюсь в полутоне. Зачем ты, ангел мой, сопишь?

* * *

В кратере потухшего вулкана Раненное сердце не ищи! Заклинай подругу постоянно, Чтоб любовь готовила борщи.

* * *

Переосмыслю историю заново. Переиначу все речи заздравные. Переживу всё без лжи и истерики. Перенапьюсь, чтобы вы мне поверили.

* * *

Не ходи ко мне, зараза! Не просись на угощенье! У тебя всего два глаза. Позвони мне в воскресенье!

* * *

От этого вздыхательного стиха, Трезвучием звонящим в унисон, Заглохнут соловьи и соловьихи. Минор средь кущ – мажорный чемпион.

* * *

Попроси у меня невозможного. Переполнь мою чашу терпения! Мы с тобой – два пришельца из прошлого. Так давай приумножим хотение!

* * *

И каждый день – башкой об стену, В одну дыру: стучит, стучит… На Прозе дятел Мельпомены, Стишки кропая, не молчит.

* * *

Я шел по улицам Парижа Без пиджака и без зонта. И грех, кто это не опишет Усталой малостью стиха.

* * *

Пронесусь конём по полю И в стог сена упаду. Русь! Чего же боле! Я Есенина затмлю.

* * *

Душа дорогу выбирает. А тело гнётся и скрипит. Плотвою в воздухе играет Рыбак, который не спешит. Душа дорогу выбирает. Голубка с голубем грешит. Поэт о славе не мечтает, Словами сиплыми шуршит.

* * *

За такие стихи я убил бы. Но всего лишь хватаюсь за сердце. Не ржавеют пииты Стихиры. Увядаю. Куда бы мне деться?

* * *

Гори поэт! Сияй строкою! Огнем пылай! Свети всегда! Но если задымишь порою, То это не приятно, да.

* * *

На стратегических маршрутах, Сметая махом с неба звёзды, Кричат вороны, лезут спруты, Гремит народ, бряцают кости. Броня крепка. Бредёт фигура. Поэт мечтает быть известен. Рыдает мама. Пуля дура. Пиит несётся в околесье.

* * *

Ах, поувяли все ромашки В саду пионов, роз и лилий. И даже милые букашки Ползут, потея от усилий.

* * *

Чую запах медовухи Среди звёзд в долине грёз. Всполошились светом мухи. Это стих или курьез?

* * *

Чебурашка – это наша сила. Чебурашка – символ и мечта. Чебурашку выпил – и забылся. Чебурашку пригуби в уста!

* * *

Пишите женщинам стихи! Ласкайте их хореем с ямбом. Еще – сразите дифирамбом. Не тратьте денег на духи.

* * *

Корова – это бригантина; её штормит в кишках ветрами, когда она идет лениво и блин в ромашечки роняет.

* * *

На краешке доверчивой луны В агонии любовного экстаза Случился хэппи-эндик у рассказа: Он заблудился в линиях судьбы.

* * *

В свой уход я ни капли не верю. Успокойся душа, не скули! А помру, – на поминках проверю, Чтоб меня на покой не снесли.

* * *

Влюбился в девочку поэт. Она – в него за это. В огне экстаза стихоплет, Как знаменем согретый. Взбурлила старческая кровь Горячечным экстазом. Струя изверглась на любовь И пхнула в люк, зараза. Отбросив в сторону постель, Фигнею резво машет Родне назло сей менестрель И стих копытом пашет.

* * *

Ох, круто нарублено! В ребрах любви Обрывки из вен мельтешат. Смеялся до колик, до спазмов в груди, Я стих этот весь прочитав.

* * *

Побледнеть от слова «мать» Мог бы Саша Пушкин. Но умел он рифмовать Чуточку получше.

* * *

Я срываю рубашку мгновенно. Очень быстро снимаю штаны. Наша страсть – как накал, несомненно. Наши стоны без думья слышны. Ты сорвал с меня платье мгновенно. Я накал свой в истоме ищу. Сладострастье в истоме похмелья! Сладострастно вандала хочу.

* * *

А хочешь, прыгну в окно, как зайчик, Ночами топчущий тропок лунь? А хочешь, пчелкой взлечу парящей, Чернику бросивши на июнь? Я просто глупенький Чебурашка. Люблю ваниль, июнь, мармелад… Ушами машу. И кушаю кашку. Стишки сочиняю про всё подряд.

* * *

Как хороши мои грехи! В ладонях эполеты Ну, так и просятся в стихи Про дождь и бабье лето!

* * *

Ища иголку в стоге сена, Найдешь ты репку непременно. Но если покопать в Стихире, Любовь обрящещь в этом мире.

* * *

Хочу касаться своей дланью Твоей пленительной груди… Ты отвергаешь четвертак? Тогда возьму тебя за так.

* * *

Ту жимолость склевавши, Объелися дрозды И дружно пообгадили Деревья и кусты. Ой, жимолость! Ой, жимолость — Любимица дрозда! Тебя воспела, жимолость, Поэтка навсегда.

* * *

Я все глубже врастаю в стихи. Закаляю их, ложь вырубая. Закаляюсь! Сгорели мосты. Я рогами на зло отвечаю. Этой жизни крутая стезя Бьет характер покоем извечным. Я стальной. Быть мудрее нельзя. Я не трус в суете человечьей.

* * *

Оброню слезу и обрыдаюсь, Сопли поразмажу до колен. И тебя, родная, обнимая, Обогрею вмиг, в один момент.

* * *

Так хотелось замуж, Что и не дождалась. Рыжему придурку Просто так отдалась.

* * *

Без перьев крылами нет смысла махать: Взлететь не удастся. Иллюзии — Что душу в осколки удастся собрать В стиха безудержной предвкуссии.

* * *

Закопайте любовь, мои други, поглубже! Будет выбор велик, разбегутся глаза. До доски гробовой – баб побольше и лучше! И трепещет душа. И скрипят тормоза.

* * *

В пустынных днях сердечко притомилось. Безудержно хотелось мне проказ. И каждый лепесток тебе поверил. А ты ушел к другой, в который раз.

* * *

В просторы далей Интернета Устремлены твои глаза. Спою я песню, чтобы где-то Тебя я в офисе познал.

* * *

Параллели миров! Вы живете, мне мнится, незримо. Ваш вселенский покой энергетику жизни даёт. Параллели миров! Вам отдамся. Вселенные мимо Пролетят параллельно. И жизнь моя, чую, пройдет.

* * *

Написал я на снегу: «Анюта! Я тебя всю жизнь свою искал!» Многих лаборанток института Я любил, лелеял и ласкал.

* * *

Не прорастайте же корнями! Тогда не надо будет рвать. Играйте лучше с пятаками, Чтоб рубль к пенсии собрать.

* * *

Изгибами лианы чьи-то бедра В чертог неистово добычу завлекут. Ты в танце свой трофей возьмешь огнеупорно: Мой апогей – четыре-пять секунд.

* * *

Кукуй кукушечка! Яичко Твоё в гнезде не пропадет. Согревшись попою синички, Оно орла произведет!

* * *

Нам от мужского вниманья – восторг и тепло. Луч от него всколыхнет наше тело и душу! Мы поцелуй от души на подушку положим. Листок, Словно росинка, парит над душой тихой чушью.

* * *

Слёзы капают из глаз. Отвалился даже хвост. Покормите, люди, пса, Чтоб он косточку принёс.

* * *

Рифману-ка я «пиво» и «почки». Пусть под утро появится стих! Раскорячатся буквы и строчки. Кто взойдет королевой средь них?

* * *

И будет этот Робинзон Мечтать о Пятнице, о страсти, Вздыхать, смотреть на горизонт, В тоске, лишив себя же счастья.

* * *

Пока-пока, не поминайте лихом! Поплакав, даже порыдав, С восторгом бреда сгину тихо, Воспоминания забрав.

* * *

Не пишите писем в дождик, Ибо горечь разных фраз Слёз наделает. А зонтик Никого еще не спас.

* * *

У знойных поцелуев жаркий привкус. В твоей мне страсти хочется тонуть. Я распускаю крылья, словно фикус. И вновь парю в усильях, как-нибудь.

* * *

Я отдам все монеты и в придачу седины. Наплюю на простуду средь метель тополиных. Поцелуев букеты на губах не увянут. Позовешь меня в лето – осень скоро настанет.

* * *

Если наступил в Апокалипсис, Зад прекрасный посади на стул. И башку со шляпой, словно примус, В палубу засунь, чтоб шторм не дул.

* * *

За горизонт попятились тревоги. Светлее мысли стали в голове. Из бремени куёт кузнечик время. И млеет истина в открывшейся земле. В душе средь покаяния – восторги: Я человек, я бремени росток! Свалилась с плеч гора ко мне на ноги. Я на пороге светоч памяти сберёг!

* * *

Мне снится образ твой ночами. И пусть ты замужем давно, Но я, ложась один, печальный, Ласкаюсь мыслями легко.

* * *

Молния пронзила сено шпагой. Испугавшись, ёжик пробежал. И в тиши с печальною отвагой Вечный рай росу расцеловал. Бог развёл руками в небе тучи. Тихо дрых весь звёздный кинозал. Тишиной Стихиру очень мучил Громовержец, что стихи писал.

* * *

Я, целовать, люблю, твои, ладошки, А, также, мочку, ушка, с, капелькой, серёжки, Невзгоды, украду, себе, твои, по, капле, Как, карамельку, обсосу, тебя, по, пьянке.

* * *

Снесло ураганом от чувств все поручни-перила. Бикфордовый шнур заискрился. Надежды молчат. Дырявый эфир на кроссворды обрушился миром. Колеса по сердцу в испуге, как птицы, шуршат и стучат.

* * *

Мне это лето подарило Вас. А осень подарила Вас повторно. Зима пришла в сиянье Ваших глаз. И вот весна! Пишу о Вас узорно.

* * *

Слова летят за воротник, рушник распорот у портних, у старика упал парик… Поэт коверкает язык.

* * *

Починю-ка я лучше примус. Бегемот формирует мой вкус. Вы зеваете? Это безрадостный минус. Сапогами не бьёте? Так это ж огромнейший плюс!

* * *

Достану древний саквояж С модерна антресолей И с ним пойду на вернисаж, Рассыпав тонну соли. Мой наркотический кураж Отсюда – от простаты. Средь кожемяк я крякнул аж, Как лошадь без зарплаты. Авангардизм, попса, модерн… Как много слов я знаю! Я саквояж к чертям допёр. Во нравственность какая!

* * *

Жил пузырь на свете мыльный. Очень радовал он глаз переливами цветными и полетом в небеса. И стихи о нем сложили на Стихире стихири. Им завидовали даже в Занзибаре дикари.

* * *

Белый Ангел мой! Ты поклюй с руки. Улетай скорей от моей тоски. Ведь весна пришла и звенит капель. И закрою я за тобою дверь.

* * *

Это был свет, который любил. Я не умела, а он умел. Я поплыла, почему-то застыв. Свет и любил, и манил. Так излилась серебристым дождем Грустно-любовная смесь. Ода любви, разрази меня гром, Мною напишется здесь. Тут преисполнилось сердце хвалой. Грянул бесчисленный хор. Переплелись звуки с душой. Господи! Стих – мой позор.

* * *

Я тобой опьянен, опьянен! Ты одела для загса венец. Я как Пушкин сегодня влюблен. Ангел мой! Я ведь пьян, как Дантес. Хочешь, прыгну в костюме с моста? Этот загс – мой последний причал. Я тобой опьянен неспроста. Я счастливей невест не встречал. И ласкает нас Питер с моста. Дядя Питер! Спасибо тебе! Зарифмую я тут «до утра». В вальсе кружатся толпы невест.

* * *

Во мне – любовь от всей Вселенной. В тебе – истоки от Востока. Я весь влюблёно-несравненный И патетично одинокий.

* * *

Тащит грехи свои русская баба, Тащит безропотно. Пишет стихи. И пожалеть её вроде бы надо. Только забыть невозможно грехи. Топчет она свое женское поле. Жизнь её плетью хлестает. И крест Свято несёт по грехам за собою, Чтоб вдохновенно грешить среди мест!

* * *

Бежали дни в истошном беге… Средь жизни строчек зрел побег. Рулады страстные набега Тихонько спрятались в душе Чрезмерно пряными клише. И, громкий крик маня в желанья, Рвалась моя любовь на свет, Как мотылёк в огонь летела, Любовь, не ведая про смерть. Пожар дыханья стал скучнеть… И, осадив кнутом мечтанья, Сочась сквозь жизнь, как боль и стон, Любовь! спасёшь ты от стенанья! И страсть станцует вальс-бостон! И стих мой будет – чемпион!

* * *

Хорошо нам жить под Водолеем! Пишем мы, силенок не жалея. Кризис добротой преодолеем. И стихи клепаем, как умеем.

* * *

Неистово желанья усмиряя, Сжигая тысячи дымящихся свечей, Сама, как штепсель, вдруг перегорая, Она искала, где погорячей.

* * *

Сунусь я дегтем в медовую бочку — Вылечу сердца твои я болезни. Лечатся мёдом. Лечатся дёгтем. Очень попытки лечиться полезны.

* * *

Соловьи стихают в роще дальней. Плачет затуманенный закат. И слеза скатилась так печально, Что листок умылся невпопад.

* * *

Не травитесь, поэтки, Ядом вечной любви! Покаяньем кокетки От судьбы не уйти. За пределом Вселенной Обретая покой, Стих лепите нетленный В восхожденьях душой. И в неведомой дали Так сплетайте строки, Чтоб мужчины, рыдая, Никуда не ушли.

* * *

В забубённом Сестрорецке, Шкурку солнцем прокалив, Я мечтал о стихо-рецках Шелупонью всех сразив. Нецензурно ресторанно Я, как чудик, стих писал, От Кореи до Урала Поражая наповал. Перья все мои побиты, В голове дыра. Сибирь? В Тель-Авив бы мне уехать! Там я был бы как Снегирь!

* * *

Обрастал я шерстью, вырастая. Шкура волчья, хвост и волчья пасть… В человечьей полуночной стае Зайцем гибну. Как бы не пропасть?

* * *

Ты в храм мой вошел в вожделенном хотенье, Приник к алтарю, не спросясь разрешенья. И так ты рванул по аллее растленья, Что я покачнулась, упав в раздвоенье. Смычок твой пиликал по порванным струнам, Поскольку не первый открыл ты темницу. Как птичка я билась в мистерии лунной И стала похожа на курицу-птицу. Разливши симфонию в храм мой поющий, Ты так ликовал всемогуще и страстно, Что я помолилась о годе грядущем: Ведь буду как утка с яйцом. Очень странно!

* * *

Бесплатная доставка пиццы Мне не мерещится, не снится. Рвану-ка я на заграницу, Чтоб лицезреть там груди, лица И кис гламурных ипостась. И, зудом томным возродясь, Собой в коня преобразясь, Любить иных, в постель ложась.

* * *

Улыбалась игриво с востока, проснувшись, светило. И высокие травы шептали июльский сонет. Тридцать лет, тридцать лет – это в браке, ребята, не хило! Ты придешь в мои сны. И любовь тут же скажет «огромный привет!»

* * *

Как трудно жить, Когда ножом ударят И кровь сосут из лезвия в спине. С насмешкою по телу, ох, блуждают Враги с надменным взглядом на душе.

* * *

Посреди реки плыву, Прям навстречу ледоходу. Может я не утону? Жду весеннюю погоду.

* * *

Лети хоть в стае, хоть не в стае… Но если в голове дыра, Крыло тогда не выручает. И получается беда.

* * *

Мне Господь сказал в восторге: «Вдохновенно пишешь ты!». Я в сомненье просто обмер. И в душе теперь понты.

* * *

Где вас искать прелестные созданья? В борделе, на панели, на песке? Как погасить мой децибел желанья? Я на Стихире растворюсь в тоске.

* * *

Разошлася унылая осень. А в груди моей птичка стучит. То крылами взмахнет, то забьется, То зальётся слезами в ручьи.

* * *

Изумрудные глаза, Под рубашкой пипки… Тут гребёшь 2–3 раза, Если ты не хлипкий.

* * *

Похерив в лабуде забор, Устроив по низам запор, Запоем притомив мотор, Поэтка съела мухомор.

* * *

Э-э-х!.. Почти в хмельном угаре Сочиняем мы стихи. Ах и ох! – как на пожаре. Рифмы наши нелегки.

* * *

Идите ноги! Весело гуляйте! А я в экстаз души впадаю тут. Поставлен мне диагноз: полнострастье. Шагаю в небо. И из губ – салют!

* * *

Домик японский пустой. Аист на крыше. Хокку и гейша. Бог мой! Вот мои вирши.

* * *

Напиши и сотри! Но не будь кистепёрой. Жанну Дарк с бизнес-леди на сук посади. Ариадне не быть во главе мушкетёров. Перезрели, испортились рифмы твои.

* * *

Голова не поседеет, Если хной её намазать. А изменишь – муж сумеет Пару раз по шее вмазать.

* * *

Не зализать сердечных ран, Коль ты, как пес, попал в капкан. В плену терзаний тяжко жить, Когда терзают миражи. Зачем же в пустоту кричать? Быть может, лучше промолчать?

* * *

Томлюсь, блуждая, как сновиденье, середь людей. Жду урожая, да! – урожая своих идей! А вот и осень, зима и далее – что, что там есть? Весна и лето, конечно. Вот это песнь! И книга птицей взлетает в небо, крылом шурша: Её читатель бросил. Болит душа. На ощупь слово беру, пишу. Еще подарок для пародиста я напишу!

* * *

Когда в забой уходит смена, как Данте в ад, В тайге – явленье хора из жаб, цикад. Как на болоте, в тайге, где мхи, завелись они? Вопрос торчит отдельной нотой из-под ольхи. Чу, под землёй кипит работа в кругу чертей! Я, словно ротор, слова гоняю погорячей. За звуком – звук. Мелеет эхо. И сохну я Без слов, без мук. Во прореха! – судьба моя! С кайлом по нише, слагая рифмы, ползу с трудом, Как вечный раб. Ничего не вижу. Почти дурдом. Восторга нет. Проснуться что ли?.. – Глаза открыл — В свет книга вышла! Рыдайте, люди, – сколь я нарыл!

* * *

Вороны стаями взлетают с кладбища в снегах глубоких Могилы тают в любви ристалищ на солнцепёках. Из гроба в зелень покойник вылез и греет кости. Не синий – бежевый отшельник. Пришел к нам в гости! Фанерка-досточка, ни дат, ни имени, казённый номер. Сухарик, стопочка, от рыбки косточка – тому, кто помер. Покойник косточкой от рыбки тут подавился. Вопят вороны, что – удавился.

* * *

Звёзд острых покачнётся сфера из-за плеча. Корявит строчка мозг без логики и без ключа. Где тёмен смысл, там в грешном теле – мольба и дрожь. Зачем, пиит, такую темень и чушь несешь? Не тычься мыслью, кто ты, где ты, который час. Из тысяч странных и нелепых обрывков фраз, Обрезков смысла и событий, из слёз, страстей Сложи стишки. Чепухой – поучи людей!

* * *

Космос внутри. Сотрясаются в брюхе козявки. Мир оголтелый плывёт средь свирепостей баксов. Хочешь – пиши, но старайся не блеять и вякать. Космос снаружи. В стеклянном стакане – пиявки.

* * *

Я люблю свою Наташу Даже посильней, чем Машу. Анку тоже я люблю. Клаве песенки пою. Зинке – только керосин; Ну, зачем жене бензин?

* * *

Поэту рифма не нужна, Размер ему не важен, Да и в читателях нужда. Ну, Миша, ты отважен!

* * *

Сегодня я ни капельки не кактус. Я аленький цветочек. Посмотри! В руках твоих я в воздух превращаюсь. Прильнув к губам, исчезла. Ой, прости!

* * *

Вот ангел в небе белокрылый Расправил крылья-паруса. О, друг! Зачем же ты унылый? Гляди, какая я краса.

* * *

Я пишу в никуда. Я учуся черпаться чрез силу. Пусть лохматит луна в этом мире подлунном мечту. Понимаешь, огрызок любви, я тут тухну уныло. Не вернёшь мне ключи? Ну, тогда от тебя ухожу.

* * *

Срывая тормоза в упор, Все брызги собирая в злато, Несись, герой, и будь богатым. Ты расплескал любовь? Позор!

* * *

Мальчик картонный послушно жует свою кашу. Вот ведь паскудно-пустынный у кашицы вкус! Лучше стишок я состряпаю про простоквашу. И содрогнется читатель и прыгнет, как зверь на укус.

* * *

Птицы летят сквозь меня и желудок щекотят. В нос мой на крыльях влетает табун мотыльков. Стих наварю я, свой бред словно вилкой мешая. Очень невкусно с горчицей? Синею, как птица без слов.

* * *

Не сахарной костью давлюсь. Я давлюся словами. Монетки в бутылку бросаю. Таков мой протест. Асфальт я домой принесу и катком свой стишок укатаю. Пульсирует боль и гремит среди мягких на заднице мест.

* * *

Наши души сгорают на адских кострах. У любви нашей сдернуты шторы. Нам отчаянье мук разрывало сердца. И в агонии ржут все суфлёры.

* * *

Хвост стоял, как обычно, трубой. Я в любви без конца признавался. Ты в десятом была. За спиной У тебя я в страстях распускался. Я в безумье букетики нёс. Ты их нюхала. Сердце сгорело. И влеченье шальное до слёз Отзвенело, шутя, отболело.

* * *

Я друзей всех своих превращала в врагов И в холодной тиши обретала любовь. Шла вдоль бездны в глуши, поглотив все года. Вера с верой, поверь, это верно всегда!

* * *

Не склоняй стихи к сношеньям. И грамматику учи. Важен смысл в стихосложенье, Как любовь в самой любви.

* * *

Как я играла на рояле! Что даже птицы зарыдали. Рояль и шторм – вот это сила! Клепсидра встала из могилы. Какие слышались октавы! Вот это строки! Боже правый! И штормом в шторме управляя, Гремела я своим роялем!

* * *

В день рождения мне ты в подарок любовь с животом подарила. Крутизной своих бедёр гламурно с улыбкой дразнила. Без остатка собой ты меня наповал так пленила, Что вошла в меня пяткой и полностью мозг растворила.

* * *

(Игорю Белкину, с пламенным приветом из черного списка):

Повыжгло время мои кудри. И, морду всю переморщив, Как Аристотель очень мудрый, В плоти девичьей хрен мой жив!

* * *

(Фаине Соколовой, с душевной брутальностью из ЧС):

Испытавши любви брутальность, Расправляю с душою крылья. Но на шрамах души реальность Над коленом сломалась былью.

* * *

Льются волосы. И цвет Яблоневый льется. Вот загадка: мыслей нет, А душе неймется. Как бы так окольцевать Руку, как у птички? Хочут руки обнимать. Дайте в руки спички! Если даже улетишь, Где-то окольцуют. Ох, какую ж лабуду Иногда рифмуют!

* * *

Небо словно слёзы держит, Натянулось, как в узде, В позу встало. Ветер прежний, Освети стихи везде!

* * *

Хрусталллликом нежным звезда мне мерцает. Из облачной теми её – в кузовок. Луна воровато-незваннннно моргает. Я суну её, прям как дар, в туесок! Я звезды считаю совсем не напрасно. Я их собираю в отары стихов. А вы не корите. Хоть звезды и гаснут, Но только на небе. Сё гимн пастухов!

* * *

Время тянется как кошка. Время старится, трещит. У Амура из лукошка Циферблат аж прям торчит.

* * *

Если лопнет резина, Кто-то сможет родиться. В кипарисах уныло. А волчице не спится. Звезды хлещут текилу: Литров пять хлобыстнули! Ветер воет в могилах. Жуть какая! Уснули?

* * *

Вечер (вот ведь щучий сын!) Спать не хочет, щурит глазки. На ступеньках спит акын. Хлам в словах у этой сказки.

* * *

Не обижайтесь на страданья от разлук. Как тесно нам – трепещущим в эфире! И с письмами, краткими сообщениями, рецензиями, стихотворениями и поэмами, мой друг, Мы безнадежно кружим по Стихире.

* * *

Груды грудей винограда. Перси – персиков услада. Блуди – блудиков награда. Я смеялся до упаду.

* * *

Хотел я поменять жену: Жужжит, как дрель, бетон ломает. Карниз ей нужен! Я лежу. Ушла к соседу, отдыхает…

* * *

Ругайте же меня, не смейтесь над словами! Пусть дворник разухабистой метлой Погладит мои строки вместе с вами. Я, как сорняк, порву всех над собой! Так рвите ж и терзайте мою душу! От вас не жду не почестей, ни лжи. Лапшу вам понавешаю на уши. Читатель! Над стихом моим не ржи!

* * *

И, скушав по два килограмма, Легли они вместе в кровать. Но с ними случилася драма. Как трудно позыв удержать!

* * *

Я Дряба, я Жужа, я парень лихой! Стишками взорву ваш унылый покой! А если кто скажет «фигня, ерунда», Хлопушкой бабахну, чтоб помнил меня!

* * *

Признайте: нужна нам сатира На всех толстокожих невежд! Сбежим от плешивого мира В утопию нег и надежд!

* * *

Коктейль любовный нами взбит! Как торт он сладок, не горчит. В любви важна надежность фраз. Что б рифмануть? Сиянье глаз!

* * *

Когда кулак побьет тебе лицо, Ты радуйся, что это не ногой. Пегас бунтует в донышке не зря. Твой ориентир маячит, словно плот, В котором ты – Колумб, Жюль Верн, Дефо. Ты кубарем летишь, поэт-герой!

* * *

Если льют дождями слёзы, Валерьянку пей, поэт. Не скорби душой тверёзой. Рифмы складывай в куплет! Жизнь совсем не поэтична. Чтоб бесстыдницу обнять, Закружи покруче рифмы! Познакомишься опять.

* * *

Осталась валяться на плахе, В крови утопая, душа. И тело в одной лишь рубахе Бредёт без души не спеша.

* * *

А что-то мне не пишется сегодня, Хотя любовь в душе легко цветёт. Так рифману же строки я свободно! Мечтой пронзю! Читатель не заснёт.

* * *

Ты взорвала вчера мой покой Своей дивной волшебной рукой. И в блаженном любви беспределе Я стихи сочиняю о теле.

* * *

Софитами комет мечта в сердцах летела. И незабвенно вслед софитам от комет Она софитно так красиво пролетела, Что радугой летучей софитнулся поэт.

* * *

По улицам метался звон, И журавли рыдали клином. И бились бредни над холстом. И стих расцвёл хвостом павлина.

* * *

Свой монолог, свеча, не прерывай! Разбереди в душе огня пружину. Вся изрыдайся. Вся в соплях? Пускай! Зато тобой любуются мужчины.

* * *

Во глубине сплетенья рук Храните снов своих желанье! Не пропадет ваш скорбь средь мук И душ сладчайшее страданье.

P.S. Это не на Пушкина пародия, а на его подражательницу):

* * *

(Игорю Белкину, со смехом из ЧС):

Скрижаль молчит. В башке дурман. А небо солнцем прожжено. Из ничего лепи роман И сей свой бред на решето.

* * *

Под звуки джаза с саксофоном Так изнывала чаша с лоном, Что вся в терзаниях синкопы Упала в рифму к слову «попа».

* * *

Во время качки я держусь за сердце. Моря штормят. В душе царит испуг. О, лаг и леер! Чем бы мне согреться? Скорей бы в гавань! Много там подруг!

* * *

Ох, я чувствую, зверею, С этих строчек стекленею. Тут есть струны контрабаса, Стразы, коврик для намаза, Сказки, шапка Мономаха, И пластинка, и сберкасса, Лук в корзине под столом, Рубль, дырка… Во дурдом! Бред исписанных тетрадей… Софья, сжалься, бога ради!

* * *

Дятлов много вокруг. И окраски их странны. Долбят клювом стихи. Их сиреневый вид Нагоняет тоску. И в бредовой нирване Как морзянкой поэт и стучит, и стучит.

* * *

«Я люблю тебя до слёз В этом облаке из роз». Плохо тут Серов пропел. Ишь, устроил беспредел! Я ремейк теперь пишу И иллюзией дышу. Принц чарующей мечты! В виртуале соткан ты!

* * *

Плачет роза, плачет недотрога. Всю ее шипами исколол Грубый роз, бредущий по дороге. Лепесток стекает. Во прикол!

* * *

Бескрайня звёздна дивна ночь! Планеты светят в назиданье. Чтоб Космос этот превозмочь, Притихни в тихом ожиданье!

* * *

Жизни быстрый шаг Свечку сжигает. Колет иголкой маг: В куклу втыкает. Глупость? Не верю! И хоть за монету Я разведу вас стихом, Утомлю беспросветно.

* * *

Как птичка колибри поэтка по граблям порхала, Нектар собирала меж грядок и майские розы. Сельхозинвентарь она в граблях своих потеряла. Влюбилась, как кошка, в те грабли. Где грабли, там слёзы.

* * *

Шумел камыш, деревья гнулись, У неба плакали глаза. Мальчишка с гейшей кувыркнулись. Катилась по земле слеза. Поэт, нажми на тормоза!

* * *

«Ты не злилась душой, отменяя проклятья, Головою не билась в слезах о кровать». Ох, не надо, Григорий, быть сиреневым дятлом, Чтоб такую вердыщенку строк написать!

* * *

Если сумрачен поэт, Да еще не жрамши, Сочинит тогда сонет Вроде простокваши.

* * *

И утро настало, кажись. Людмила! за рифму держись! И если стишок ни о чём, То это тебе нипочём.

* * *

Я влюблённым юнцом пробивался Через стены, фонтаны, «Березку»… Хоть я с местной фарцою якшался, Но не пил с нею модную водку. Вот и кончилась юность златая. Натеревши мозги до мозолей, Я прозрел: есть ментальность другая — Незаметные дедушек роли.

* * *

Священный город! На ночь глядя, Воспринимаю я тебя! Ты – камень в сердце! Ты – отрада! Ты – стройный. Ты в душе, как рай. Душа и сердце у поэта Не спят, судьбе наперекор. И белый цвет из кучи света Леплю я нежно до сих пор.

* * *

Не хочу ни секса, ни сакса, ни Стикса, ни даже блуда. Мой вулкан притомился, дымится во льду ментально. Не хочу быть ни лузой, ни дивой, ни даже Иудой. Я как древо у джинна в зигзаге. Стою под флагом.

* * *

В преддверии любовного цунами В душе неразбериха и бедлам. Блудить не стану. Я грешу стихами. И убиваю строчкой наповал.

* * *

Если тебя не коснулась беда, Значит, не будет поры ограбленья. Мистика зла. Пролетают года. Рыщет беда. Экономь все движенья.

* * *

Я на берег, на левый, выйду. И увижу: твой берег – правый. Переплыть к тебе что ли смело? Или просто причёску поправить?

* * *

Уткнись, мой друг, прям в Космос мне покрепче! Увидишь там рельефы мирозданья! (Там много есть, чего в картинах нету) И навсегда застрянешь в начертаньях!

* * *

Потерявши ясно-сокола, Я в полынь пойду пешком. Ох, ты травушка высокая! Я отдамся нагишом.

* * *

(Анатолию Цепину, с пламенным приветом из черного списка):

Увидя цель, залез на скалы, Повис Тарзаном над мостом. Он молодым был обезьяном, Хоть не размахивал хвостом. Он альпинист был в рваных кедах, Фотограф ловкий, хоть без брюк. Он молодой был непоседа. И – чуть не наступил каюк. Но в щель засунув свои пальцы, Попутным ветром увлечен, Он жив остался. Вот ведь мастер! Хоть голый, но как чемпион!

* * *

(Игорю Белкину, с очередной пародией из ЧС):

Не лезу с Музой на Парнас. Я сам – почти как гильотина. Я словом бахаю в Пегас, А не в промежность или спину. Не лобызаю всех подряд Своей расхлюстанною лирой. Рифмую я, едрёна мать, Как топором. Но вот сатиру Я не люблю. И критик бл@дь Пускай не лезет поправлять. Его я в черный список кину, Чтоб не мешал шедевр писать.

* * *

(снова ему, снова оттуда):

Если ты правозащитник, Елы-палы, чья-то мать Бурей гнева так покроет… Что за грош начнёшь писать.

* * *

(ему же, оттуда же):

Моя страна полна поэтов. Горланят, брань идет чрез рот. Эх, воскресить бы нам комбатов И перетрахать весь народ.

* * *

(и снова – ему же, из того же места):

Раз у дев за палисадами Не рябинится роман, Помоги, чем можешь, Игорь, им! Не беги, как графоман!

* * *

Хочу упасть в твою пучину, С ресниц сорваться, в глаз уплыть И в ностальгии чаровницей Тебя причудой напоить; Собрать бессонницы наколки, Поднять бразильскую любовь, И треснуть так, чтобы осколки Пронзали сердце вновь и вновь!

* * *

Сердце стучит барабаном. Арию флейта поёт. Марш Мендельсона дурманом Мне прямо в ухи поёт. Плачет сюита, рыдает. Где ж ты, изменник родной!? Свечки во мраке мерцают. Лето уходит с тобой.

* * *

Какой же ты несносный! Прикованная вся, Бегу к тебе по росам И рифмам на сносях.

* * *

Ты ворвался, вломился, влетел как тайфун В мою душу и тело, сорвав все бинты. Как безумна лавина на крыльях от чувств! Верю, в ангеле есть все мужские черты.

* * *

Несётся танками война. Миг превращается в разруху. Снаряды стрел горят до травяного тла. Поэт потеет, с крыши рухнув.

* * *

Ты меня приласкал не пустым рукавом. Ты ладонью трепал мои русые косы. Набухал колдовством. Поиграл в перезвон. Опрокинулась в рожь я, в покосе. В обнаженную спину ты подло плевал. Колыхалась трава среди ржи и осины. Я щадила тебя. Ты щеглом улетал. Не подставлю я впредь свою спину!

* * *

Немного секса – и всё в ажуре. Порыв и страсть – вот и хорошо. Свободны люди в любви амуре. К кому податься бы мне ещё?

* * *

Слова подобраны. Подобран и аккорд. Я добрая. Я под зонтом добра. Аккорды подобрав, браня свой зонт, Играю словом, мужа теребя.

* * *

Поцеловал? Отвали! В лезвиях воспринимая, У королевы замри. Хоть изо льда, но нагая!

* * *

Прижопила Люля булю. Надудила в зюзик срулю. Просюсюнила диньдинь. Чу! Надудилась и – бздынь!

* * *

Мы баллы собираем. На конкурс все, друзья! И дружно мы читаем, Что и читать нельзя. Чиполинно макушка ребёнка в ночи силуэтит. И животик болит. А Дюймовочку съели кроты. Ширпотребно из раков и греков сварю винегретик. Лопоухо пииткой не поротой кину понты. И тогда я, в арбуз металлический ключик вставляя, Оседлать табурет с топором постараюсь в метро. А про ср@ки писать не хочу. И, как птица взлетая, Я про драки слагаю в корыто своё ремесло.

* * *

Лечу, как звезда, в атмосферу. Глазами призывно вращаю. Здесь волны морские. Не верите? Я мифы поштучно слагаю.

* * *

Смотрит мой абажур На твое жалюзи. Я тебя разбужу. Ты меня расспроси. И пускай жалюзи Не поймет абажур, Ты меня полюби. И я крикну «бонжур»!

* * *

Внуки, сопли подотрите! Дочки, победите стрессы! Через шлюзы и непрухи Я шагаю, как принцесса!

* * *

Знать, погода в бреде виновата. Заморочки в плесени живут. Экскременты? В этом – виновата. Тесен мир! Пусть рейтинг принесут!

* * *

Спасибо, комп и монитор, Что терпите поэта. Спасибочки, что весь мой сор Слагается в куплеты.

* * *

Я сижу у окна и на осень смотрю. И усы тереблю, словно кошка. Я, как мартовский кот, тут про осень пою. И хвостом колыхаю немножко.

* * *

Под звоны пресловутого трамвая Согреться трудно в блузке и костюме. Куда послать стишок, не понимаю. Я аж померк в угрюмой этой думе. В белье дыра. Надрывно воют лиры. Как конь я марширую по арене. О Боже! Удержи же от сатиры! И пусть не будет морда лика в пене.

* * *

Пишу стихи про что хочу. В душе шабаш. Какое дело! На абордаж! Я мысль точу! Душа, взлетевши, аж взопрела.

* * *

Строки зарождаются в крови. Чувств ретивых бурные моменты Так поют поэмы о любви, Что гремят торжеств аплодисменты.

* * *

Ковырять в носу не надо пальцем. Не культурно сопли доставать. Пусть в ноздрях козявки у страдальцев Экскаватор будет очищать!

* * *

Поэт в душе агностик, Мечтатель и чудак. Стишки кропает ночью И бороздит в кулак.

* * *

Вагон прокуренный наполнен осенью. Прорублен в сумерки дверной проём. Хотя я голая, но мне не холодно: Губами действуем с тобой вдвоём.

* * *

Есть сомненья поутру? Так шагай скорей к костру! Вот и осень на дворе. Очень грустно на костре.

* * *

(Михаилу Яроховичу, увы, из черного списка):

Пробегусь по магазинам И продуктов накуплю. А потом с довольной мордой Стих об этом сочиню.

* * *

(Игорю Белкину, с ехидным приветом из ЧС):

Кляня обескровленность вен, В реале штурмуя Эребус, Тщеславно изранясь у стен, Петитом поэт взвился к небу.

* * *

(ему же, оттуда же, но с дружеским участием):

Не говори, что «жизнь прожил», не надо. Что впереди? И сколько ещё лет? Про то кукушка ничего не знает. Держись за жизнь! И будь здоров, поэт!

* * *

Лечу стремглав по мокрому шоссе. Сто лошадиных сил ревут. И под дождем Я не боюсь, что улечу в кювет. А скорость тут, ну, вовсе не причем.

* * *

Судьба! Подари мне порядок и счастье! Меня по рукам и ногам не коси! Не надо нежданных известий, ненастий! Попотчуй восходом лучистым в пути!

* * *

Ликует кофеварка, аж пыхтит. (Хозяин её быстро починил). И пар из каждой дырочки свистит. (Ведь он ей стих на радость сочинил).

* * *

Я пушистый внутри, Хоть снаружи иголки. Задолбали плевки, Потому что я скромный.

* * *

Мы все – девицы, хоть давненько уже замужем. Своим мы имиджем российским дядькам нравимся. Мы не питаемся ни спаржей, ни оливою; Мы на хлебах с селедкой стали просто дивными! Мы все смышленые, простые, не пугливые. А как любовницы мы все непобедимые. И наши глазки, ножки, шейки и волосики Вы никогда, товарищи, не бросите!

* * *

Столь могуч сей афоризм, Что рождает пессимизм. Знать, родился он в кусту, Что так пахнет за версту.

* * *

На вскочившем упрямо меж волн бородатом утёсе Приземлилась на крыльях несмелая странная ночь И рукавчики век над прикрытой ресницей откоса Заплела среди брызг, как венок, горделивая дочь. И, слезу обронив и надев золотой полумесяц, Так накрыла утес своей дивной и грёзной фатой, Что утёс (во жених!) мощным стал в небесах Эверестом. И звезда звезданулась и – стала небесной красой.

* * *

По волнам я – бегунья, По повадкам – шалунья, По стихам – заплетунья… А по чувствам – да, лгунья.

* * *

Солнечный зайчик ангелом стал. В душах поэтов – фонарик зеркал. Даже без рук и без ног у поэта Так и сверкает песенка эта!

* * *

Парит над рекой буйный ветер. Цветёт на берёзах ирга. О, как же безумно на свете! Целуйте свои берега!

* * *

От кошки веет пирамидами. В зрачках две пирамиды светятся. Слабо мурлыкнуть пирамидами? Не скушать пирамиду вечности.

* * *

Я перед нею цепенею, Дрожу, трясусь, как нежный клён… И от стихов своих балдею. О боже, как же я влюблен!

* * *

Ветер рвется с цепи, и упрямо вскрывается рана. А в душе только гарь, разный мусор, цунами и хлам. Заметают хвосты у меня черно-серые крылья тумана. Я устал в суете. Угольком разожгу ураган!

* * *

Да зачем же нужна непорочная? Что с ней делать, с обученной кармою? Намонашит фатою венчальною И – подарит лишь песню печальную.

* * *

И, обреченные дорогой, Бредём, как будто бы во сне. Мы родились! Как это много! Мы все – младенцы на земле!

* * *

Прощайте! Я уйду и хлопну дверью. Рыданья и страданья надоели! Но завтра я вернусь, уж мне поверьте! — Что б вы с ума сошли и обалдели!

* * *

Не топите подружек в объятьях! Не дарите им ласку из губ! Беспробудно венчайте их платья! Пусть летят облачками на дуб!

* * *

Выведет их алкоголь — Всех алкашей на корню. Ох, поскорей бы! Да, Коль? Сам я почти что не пью.

* * *

Напишу про небо и листок, Уроню слезу, взгляну в окно… Между делом круто матернусь. И – стишок получится г@вно.

* * *

Не пишутся стихи. Завяли строчки. Потоки слов пролились в капюшон. Томления предтеч банальны очень. Накрыло хмарью. Снова капюшон.

* * *

Изменился расклад прежних дней в запылившихся клиньях. И скрипит колесо, переехав усталый расклад. В сердце скрип колеса. И скрипит мой компьютер с усильем. Ариаднину нить я с отсрочкой мотаю на зад.

* * *

Осень – штука не безразмерная. Ниже плинтуса моя лестница. Но настанет зима, наверное, И тогда высплюсь я, как медведица.

* * *

(очаровательной Памяти Любви, по поводу клонов):

Призыв Ваш взбудоражит всю Стихиру. Но правильней всего – с себя начать: «Любовь и Память» из-под маски вынуть И всю анкету с ФИО показать!

* * *

(Фаине Соколовой, как всегда – из ЧС):

Кровь закипала в венах. Тень танцевала на стенах. Вы меня помните, милый? Нет? Фу, склеротик противный!

* * *

(могучему Анатолию Цепину, оттуда же):

Хотелось бы быть капельку моложе, Но от тропинки до тропинки – шаг уже… Разбрасываться чувствами негоже, Когда кропаешь строчки в неглиже.

* * *

(беспробудному Игорю Белкину, оттуда же):

Я обклею тебя поцелуями. Не брыкайся от счастья! Твой низ Накормлю эротической сладостью. Топором прорублюсь в коммунизм.

* * *

(снова ему же, из того же места):

Возьму себе гранатомёт, Который сердце мне порвёт. «Калаш» подвешу снизу брюк. Славяне! Ющенку – на крюк!

* * *

Объявляется конкурс про «Он и Она». Налетайте! Присылайте заявки! Стремитесь, коллеги, в финал! Подымайте свой рейтинг! Платите в жюри стихобаллы! Кто лоялен, тот нас поразит наповал!

* * *

Привет, дружок! Хотя мы разнополы, Но я к тебе – по лужам, прямиком. О, как давно окончили мы школу! Жаль, вся любовь осталась за бортом.

* * *

Отмотала девчонка положенный клоунский срок. Но поэтка в душе у неё ни на грамм не стареет. Хоть в стихе у неё даже озеро хмурит морщинистый лоб, Но она всё рифмует-рифмует Корею с аллеей…

* * *

Бедный чайник шуршит, закипая. Кто б подал мне печенье и чай!? Пусть печаль вдаль уносится злая! Кончен бал! Я лечу прямо в рай!

* * *

Мне тобой никогда не пресытиться, Не напиться и не насытиться. Полной луной я иду за тобой. Я за тобой – как за полной луной. Ты, мой родной, рядом со мной. В тяжким скучании – голод ты мой!

* * *

Не обвиняй, что стих не получился И потерялось что-то между строк. Ведь глупо – думать! Если суетился, То враз заблудишься. А кто виновен? Бог.

* * *

В антраците небес улыбки дальних звёзд на небе лунной ночью видны. И растает вечной мерзлоты лёд, отправляясь в полёт колыбельной мечты. Не вечна мерзлота. И ты, взыграв детством, ведешь изнурительные бои. И лучше бы ты не стихи писал, а на рояле ноктюрн играл – все нагие порывы разрывов души, сбывая желанья свои.

* * *

Мне вороньё вослед кричит. Чего раскаркались, уроды!? Не мёрзну я! Любовь урчит Во мне в любое время года!

* * *

Как годы пролетают на Стихире! Как счастливо в каноны проникать! Войти в поэзию – вот смелость в этом мире! Ну, и поэзией нас будет пробивать…

* * *

Ожерельями губ зацелована И как птица уже окольцована, И цепями прям в омут прикована. Лебедь? Горлинка? Вся околдована. Блеском нежность в глазу нарисована. А судьба прямо небом дарована. Вся аж в клеточку облюбована. Серебром подвенечным венчована. И астрально рифмой замордована.

* * *

Ах, мадам, отчего Вы так томны? Я к ладоням прелестным прильну. Всколыхнули меня! И, невзгоды с улыбкою тронув, Потопили мой стих. И ушел он под лёд, прям ко дну.

* * *

До жуткой страсти, коль судьба Узлов навяжет, Ты не рыдай, а всех прощай, Измену даже. Ведь в самой мелочной горсти Клинок завязнет. Послушай папочку, сынок, Я сам проказил!

* * *

Я живу во грехе, во вранье и болотной измене. Совратила отца, увела от детишек, я – Женя. И по рекам из слёз я предательски страстно шагаю. Хоть гореть мне в аду, но стремлюсь я, виновная, к раю.

* * *

Вдруг вспышкою в башке Зажглась мысля, о чудо! Зудит в душе такая Божественная мысль: Что Муза – она женщина… Я ласковым с ней буду И – лиру получу! И брошу пессимизм!

* * *

«Дуновение крыльев»? Не слабо! Откуда ж они вдруг подули? «Обнажало скрижали»? А что – они были одеты? Очень «много работы» – для крыльев? Такое пойму ли? «Завтра снова вернусь»? А зачем? В чём поэта секреты?

* * *

(Игорю Белкину, опять с пламенным приветом из ЧС):

Я ностальгирую пернато, Скрипя о Родине пером. Мне так рейсшинно-птицевато С моим лекальным волшебством!

* * *

Что текст? Фигня. Была бы слава. А в текст смотреть – дурацкая забава. Лишь пародист читает вирши наши: Нетленки для Марины, Нины, Маши…

* * *

Бывает, напишу поэмку иль безделицу, Тогда и боль с тоской – всё перемелется. Хотя я лишь учусь пока что быть поэткою, Но нос не вешаю. Ведь Муза моя – меткая.

* * *

Огонь сгорает и тлеет пепел. Я вся сгорела. Ты не заметил. В витраж распалась любовь со стоном. Останься, память, в печали клёнов!

* * *

Прилетают ангелы из Рая, Песенку небрежно напевая. В крылья кости ангелы срастают, Землю непорочно заселяют.

* * *

Желаний страстных ураган Вгоняет в омута дурман. Я достаю свой талисман. Любовь – мираж или обман?

* * *

А мужчина ответил: «Детка! У тебя огромадные планы. Скушай лучше послаще конфетку. И езжай домой к своей маме».

* * *

Говорят, что Саша Пушкин Наливал в большую кружку. С няней парень выпивал, А потом к ней приставал…

* * *

Знать, готовиться к Новому году Начинать надо аж в октябре. Наплевав на сырую погоду, Ёлку ставьте хотя б в ноябре!

* * *

Сорвавшись в пропасть при пожаре Безумной пламенной любви, Взорвалось тело в грешном жаре, От страсти душу обнажив. И так струёй полились соки, Что разум скорчился, сгорев. Игра влечений! Дьявол плоти! Шальны фантазии у дев.

* * *

Кораблями поплыли по лужам без рельсов трамваи, И, как слизь, расползался промокший дорожный асфальт. Поразверзлись небесные хляби, зонты разрушая. Захмелели все ветви рябины. Скорей бы январь!

* * *

(Игорю Белкину, с неизменным пламенным приветом из ЧС):

Малыш в песочке копошится. Сквозь перегарнейший амбрэ Ему кричат: «Кончай трудиться!» А он их шлёт на букву «хэ». Ему не по душе химеры, Витражных мастеров игра. И, Вознесенского похерив, Жует он каламбер с утра. Не плачь, малыш! Всё грянет мимо! С берёз свисая, бигуди Возникнут, как необходимость, Чтоб рифмовались пироги.

* * *

(Ему же, по-прежнему оттуда же):

Разнеся грудную клетку, Вы огнём меня сожгли! Как стреляете Вы метко! Снайпер, Вы сказали «Пли!» Я, как паж, упал на коврик, Прочитав себе мораль. Дорогая! Я не гордый! Я согласен на медаль.

* * *

Перенасытившись, тела сияют грешно. Расправив крылья, крутится юла. «Подите вон», – сказала я поспешно. Свой терроризм слагаю я в слова.

* * *

Как рождается слово? Здесь нету секретов. Языком поболтаешь – извергнется звук. Что же стоят слова? Помолчу я про это, А не то вдруг обидится вся Стихи. ру.

* * *

Нам Гамаюн вещает так: Хоть ты поэт, не будь дурак. Кропай стишками белый лист. Но знай: не дремлет пародист!

Оглавление

Полёт шмеля

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Эпилог

Пушок

Пушок – 2

Любопытный цыплёнок

А чтоб тебе!

Почта насекомых (фельетон)

Ночной дозор в наукограде (фельетон)

О стихах Андрея Вознесенского

Адмирал Колчак

Застольный тост во славу женщин

Слон

Переаттестация

Афоризмы

Анекдоты

Мировые новости

Новости России и СНГ

Новости науки

Трудные вопросы

Пародии на проза. ру

В двух строках

В четырех строках

  Мы грезим

  Размножаясь

  Алкаш

  Сю-сю

  Новый год

  Подальше

  Игрек-хромосома

  По кругу

  Не сразу

  Фаина Раневская

  Почему уходят

  Наши дороги

  Птица счастья

  Вы и ты

  Ментальность

  Зачем

  Париж

  Лучше помолчу

  Выбор

  Гипотеза о боге

  Весело

  Исток

  Слово

  Не путайте!

  Страус

  Водка с пивом

  Пред микроскопом

  Куда уходит мужчина

  В ответ на кризис

  Напутствие рецензенту

  Тройка лидеров

  Взлетев

  Обидевшемуся на жизнь

  На кухне

  Измы

  Ответ поэту

  Стихобаллы

  Кризис

  Приветствие умному поэту

  Традиция

  Ночная бабочка

  Поэты и лопухи

  Мамочкин поэт

  Муза

  Менделеев

  Секс-корреляция

  Соседскому петуху

  Стихорейтинг взят

  Хотя уважаю

  Звёзды светят

  Не Ипполит

  Еретик

  Стихоплёт

  Стол

  Точки нежности

  Дождь

  Что мы видим

  Совет графоману

  8 Марта

  Весна поэтов

  Красотке-вертихвостке

  Не рентабельны

  Шашлык

  Милой поэтессе

  Идеалист

  О рогах

  Душевность стихов

  Прошу прощения

  Блуждания

  Стихирнутому коллеге

  Капитан

  Рок-н-ролл

  Поэт и кризис

  Марафон

  Рейтинг

  Рифмуй

  Гейши

  Мимо

  Никакой поэт

  Хороший поэт

Хоккуризмы

Три лимерика

  В музее

  Отредактировал

  Сочинитель

Стихотворения

  Экспресс

  Терпи, страна

  А где ж я сам?

  Ганнибал

  Товарищу пути нету – пароходу и самолёту (вспоминая поэму великого В. В. Маяковского)

  Мне будет тебя не хватать

  Мысли вслух (почти белой рифмой, в стиле Бродского)

  Мы

  Поэтессы

  http.ru

  Советы бывалого

  Душа актрисы

  Писала девочка стихи

  О мальчиках, юношах, мужчинах и дедушках

  Весна в городе

  Поднебесная и Снежнокрылый (дружеский комментарий на стишок Марии Гродиной «Снежнокрылый и Поднебесная»)

  Немного жаль

  Елене о славе

  Не в мозге дело (в соавторстве с Марией Гродиной)

  Христос воскрес

  В интим-магазине будущего

  Не свисти (вечерний диалог в кустах)

  Стол накрыт

  Герой страны

  Отдайте Украину! (дружеский отклик на стих Евгения Староверова «Верните Украину»)

  Старушка и рыбёшка (вдохновение почерпнуто из стиха Бориса Панкина «Там бабушка мучила рыбу»)

  Кремлевский доктор (отклик на стих Александра Поминова-2 «Впадая то в маразм»)

  День Победы

  Спичка (басня)

  Сперматозоид (басня)

  Я сегодня летал

  Сало с шоколадом

  Елене о колене

  Что такое хорошо и что такое плохо (в стиле Маяковского)

  Измена

  Страдания (этот стишок предназначен для чтения вслух устами одиноких поэтесс – нараспев, жалостно, с подвыванием и, желательно, с прикартавливанием).

Пародии на стихи. ру

  Токующие глухари (дружеская пародия на стишок Романа Мордашева «Рассвет»)

  Крылатая кардиограмма Объединенная пародия на стихоподборку Кардиограммы Сердец «Восемь строчек из сердца»

  Я полюбил Вас за стихи (дружеская пародия на стишок «Я за стихи Вас полюбил» Григория Федорова)

  Концептуальность искусства (дружеская пародия на стих Зейлар «Направления в искусстве»)

  Как реактор (дружеская пародия на стих Айджиароукей «Химическая реакция»)

  Пуд литератур (пародия-комментарий на стишок Ленки Воробей «Аттестат зрелости»)

  Голос Пушкина (пародия на стишок Людмилы Фомичевой «Голос Пушкинского слова»)

  Дебаты с Пушкиным (дружеская пародия на стишок Игоря Белкина «С Пушкиным дебаты»)

  В подъезде дома моего (дружеская пародия на стих Романа Чигиря «Сижу, читаю Русский Лондон»)

  Прочь сомнения! (дружеская пародия на стишок Самого Честного Рецензента «Возраст сомнений»)

  В калашный ряд (дружеская пародия на стих Григория Фёдорова «Мемуары»)

  Веселый художник (дружеская анти-пародия на стих Сергея Косинова «Валет из порванной колоды»)

  Хочешь, стану нежным? (дружеская пародия на стих Елены Леонидовой «Хочешь, стану нежной»)

  Ох, уж эта свадьба (дружеская пародия на стих Бориса Инея «Свадьба в деревне»)

  Неудача и успех (дружеская пародия на стишок Юлии Борисенко «Неудача путь к успеху»)

  Луна и Солнце (дружеская пародия на стих Татьяны Куниловой «Свидание»)

  Дуэль (дружеский пародийный ответ на стих Татьяны Куниловой «Приветствие ретивому дуэлянту»)

  Снегурочка (дружеская пародия на стих Елены Леонидовой про женщину-снегурочку)

  Счастливого пути! (пародийный отклик на стишок Алёны Вайсберг «Восхождение»)

  Был месяц март (дружеский пародийный отклик на одноименный замечательный стих Ирины Полониной)

  Осенний блюз (дружеская пародия на стих Григория Фёдорова «Блюз желтых нот»)

  Жила-была красавица (дружеская пародия на стишок Татьяны Куниловой «Жила себе спокойненько»)

  Словесно-дождевой потоп (цикл кратких пародий на цикл «Дождливые стихи» Александра Зенкевича)

  Кропай стихи! (дружеское пародийное послание поэту Григорию Федорову)

  Конец Индигового Мотылька (дружеская пародия на прощание Мотылька)

  Векшин, прочь с клумбы! (пародия на стихо-рецку Веры Альфутиной)

  Типичный стих стихоруковца

Краткие пародии на длинные стихи Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg