«Шторм моей любви»

Шторм моей любви (fb2) - Шторм моей любви (Девочки ЗА спорт - 2) 1030K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Елена Рейн

Елена Рейн Шторм моей любви

ГЛАВА 1

2 января

Новосибирск

– Так, ну-ка не выплевывать! – с грозным видом проговорила я, изо всех сил сдерживая улыбку. С интересом наблюдала, как насупилась доченька и тут же съела полную ложку рагу. А до этого выплевывала все на столешницу, играя со мной. Следила еще некоторое время за тем, как Светочка запихивает в ротик обед на ложечке, помогая себе руками, а потом проговорила: – Умница! Сейчас доешь, и пойдем на прогулку.

– А я? Мы тоже хотим! – одновременно поинтересовались два племянника, только что съевших рисовую кашу, которую я им приготовила.

С улыбкой посмотрела на двух малышей, с радостью отметив, что немного поправились, а то совсем худющие были. Вздохнула и сказала:

– Мальчики, мы со Светочкой потом на работу ко мне поедем, так что взять вас не могу, – замечая их разочарованные лица, успокоила: – Но когда вернусь, принесу вам что-нибудь вкусненькое.

С криком: «Ура» они кинулись ко мне и поцеловали своими маленькими грязными от каши губками в щеку, замарав, как следует. Потом что-то весело защебетали и унеслись.

Встала и направилась к раковине, чтобы смыть следы поцелуйчиков, как тут же услышала:

– Дочь, а почему Николаю и Марише не приготовила завтрак? Они что для тебя не люди?

Резко повернулась к матери, худой высокой женщине со строгим недовольным выражением лица, и выдала:

– Хватит и того, что они живут в моей квартире без приглашения, питаются моими продуктами и вытаскивают деньги у вас, которые даю я. Приготовят себе сами. Не перетрудятся!

– Это твой брат и у него трудности! Ты обязана понять! – грозно заявила она, и у меня тут же создалось впечатление, что я по сравнению с ней ангел. Особенно на работе… с бухгалтерами, а меня почему-то такой не считают.

– Когда у человека трудности, он старается их решить… и не за счет сестры! – отчеканила и, замечая, что Светочка посмотрела на меня и нахмурилась, улыбнулась ей, сбавив тон, но продолжая: – Я кроме нее никому ничего не обязана! Хотя нет… налоговой… ежеквартально, генеральному директору… ежедневно. Лодырей в этом маленьком списке нет и не будет!

– Ты же мальчиков накормила, – недовольно буркнула Елена Николаевна, поправляя очки на носу, выпячивая губы бантиком и показательно окидывая придирчивым взглядом пустые тарелки.

– Это мои племянники.

– Ничего бы с тобой не стало… – гневно начала она.

Положила полотенце на столешницу кухонного гарнитура белоснежного цвета, приобретенного полгода назад на заказ, медленно подошла к маме. Посмотрела ей в глаза и спокойно выдала:

– Стало! У Николая есть жена, пусть непутевая, но есть. Можете предложить ей поднять свой зад и приготовить вашему любимому сыну завтрак, – тут же повернула голову на стену, отмечая время и добавила: – Обед. И… между прочим все нормальные матери поднимаются пораньше своих детей, чтобы приготовить им, а она спит до часу дня.

– Они с Коленькой устали, поздно пришли с клуба…

Подняла бровь, с интересом ожидая услышать занятное продолжение про трутня и его муху, но мама замолчала и отвела взгляд, понимая, что сболтнула лишнего. Дала ей несколько секунд и честно сообщила:

– Мне безразлично, что они устали отдыхать в клубе. Я устаю… только от работы. А из-за них я там пропадаю. Потому что я вынуждена трудиться за всех.

– Ты совсем другой человек. Ты можешь…

– Что я могу? – уточнила, убирая тарелки со стола, желая чем-то занять руки. Проклятье. И так всегда. Но почему она не может хоть раз быть благодарной, хоть раз понять меня, а не кричать, что на мне можно пахать, а Коленьке тяжело? Столько себя помню, до сих пор ему лучше не стало.

– Тебе же не сложно, дочь, ты хорошо получаешь и можешь позволить.

Почти швырнула тару в раковину и произнесла… почти тихо, чтобы Светочка не реагировала на мой голос:

– Мама, я могу позволить себе работать, чтобы обеспечивать свою дочь, чтобы содержать себя, оплачивать ваши и отцом расходы, помогая как обычно. Больше… я никому ничего не должна!

– Ты винишь меня, да? Что я разрешила жить ему в моей квартире? – с возмущением воскликнула она, убивая меня взглядом.

«Ого! Вот это новости! Вот как этот гад ее так обрабатывает?!»

Бровь поползла вверх, но я молчала, всеми силами пытаясь не открыть рот. Мама видно почувствовала мое состояние и спокойнее добавила:

– Да, дочь, я понимаю, что ты купила ее и пригласила нас жить, так как мы с отцом снимали, после того как отдали свою квартиру сыну, но Коля… Он все потерял, пойми ты!!! Отдал на долги! А по закону мы тоже имеем право на эту жилплощадь, ты же выделила нам часть вроде.

Немного даже подвисла. Черт… меня нигде так не удивляют, как дома! Здесь всегда диву дивишься и не знаешь, в каком углу лучше завыть. Дала себе три секунды успокоиться и все же любезно уточнила:\

– Какому закону, мама?

– Так Коля сказал! Он знает, о чем говорит! И вообще… я тебе помогаю сидеть с дочерью, ведь ты постоянно сдаешь отчеты и задерживаешься. Какая ты мать, если…

Почти мгновенно оказалась около нее и процедила:

– Я – отличная мать! Ради своего ребенка готова на все, и также замечательная дочь, смею напомнить. Когда брат вновь и вновь пользуется вами, я всегда помогаю всем необходимым. Но вы… все… выживаете меня со своей квартиры.

– Я помогаю тебе со Светой и требую… – настойчиво гнула она свою линию, совсем не слушая меня.

– Мама, как вы не понимаете… Да я… Неужели вы думаете, что я не могу нанять няню? Что же вы говорите словами Николая? Неужели сами ничего не видите? – с обидой проговорила, пытаясь ей хоть что-то доказать.

– Пойми, Коленьке сейчас тяжело… – пробормотала она еле слышно, пытаясь добротой получить нужный для сына результат.

– Пусть играть перестанет в интернете, и пьянствовать заодно. Жену свою научит в кредиты не лезть и за детьми смотреть. Я еще немного дам им времени, а потом буду решать этот вопрос с юридической стороны, – проговорила и пошла к Свете. Подняла столешницу и потянула ее со стульчика, взяв на руки. Повернулась к ней и добавила:

– Вы всю жизнь за ним слюни подтирали и вырастили…

– И это говорит разведенная женщина, – процедила она мне. – Нормальные бабы…

Больная тема. Нужно ведь меня чем-то дергать. Но нет, свой развод я считаю правильным решением, после того, что у нас было с Костей. Подонок, а больше ничего сказать о нем не могу. Не зря же я уже год хожу в клуб боевых искусств, занимаясь кикбоксингом и рукопашным боем. Не по своему огромному желанию. Но стоило вникнуть и втянуться… и теперь я не могу без своих тренировок.

Даже не подошла к матери. Зачем?! Разговор бесполезен.

– Пусть так, но вы все живете у этой женщины дома и питаетесь за ее счет, – выдала и пошла мыть ребенка, чувствуя как меня трясет. Уже три недели как трясет, после того как появился братец с семьей, утверждая, что он в своем праве. Нет, так жить нельзя, как только закончатся праздники, переговорю с нашими юристами.

Помыла дочери ручки, лицо и почистила ей зубки, а потом направилась в свою комнату. Посадила малышку на огромную кровать, покрытой бежевым итальянским покрывалом и пошла к детскому комоду, желая доставать теплые вещи для прогулки.

Только принялась одевать доченьку, подробно рассказывая ей, как и что делаю, как дверь отворилась, и в комнату вошел мой брат.

Без ложной скромности – КОЗЕЛ! Среднего роста, грузной внешности, всегда сутулиться и выдает странные звуки при разговоре в виде цоканья. Вытянутое лицо, полные губы, на темной голове можно вить гнездо, но ему плевать, как и его жене, так как Марина совсем за ним не смотрит. А хотя почему только за ним, кроме личной персоны ее вообще ничего не интересует. Даже дети.

Что еще добавить?! Только то, что он – лодырь, нахлебник и игрок. Нет, еще мамочкин сынок, несмотря на то, что он меня старше на три года. Мне сейчас 27, хотя в душе под 40, после того как братец заявился ко мне домой.

Не стоит считать, что я стерва. Совсем нет. Все просто. Николай никогда не работал. Никогда. Все расходы отплачивали мама с папой, даже квартиру им свою отдали. А он все не в состоянии: либо его не ценят, либо болеет приступом хитрости. И что раздражает, для всех это норма, в том числе его страсть к азартным играм. Мама даже свечку ставит, чтобы сыну сопутствовала удача.

Ладно, понимаю, когда в молодости они после института залетели, поженились и родители содержали их, снимали съемную квартиру. Но сейчас то, что мешает ему трудиться?! Нет, он проиграл все имущество и теперь ищет дураков, за чей счет поживиться. Родительской квартиры не хватило на погашение долгов. Плюс Марина любит жить на широкую ногу. Шубы, золото, рестораны. Богачи в кредит.

До этого отец нормально зарабатывал вахтовым методом, работая инженером, но через полгода, как они с матерью отдали свою квартиру сыну, его уволили. Больше папа нормально нигде не смог утроиться, так как со здоровьем у него постоянные проблемы. Сейчас работает два через два – охранником в муниципальной больнице, но там зарплата маленькая и естественно ни о какой новой квартире не может быть и речи. Они стали снимать и помаленьку вытягивать средства, отложенные на квартиру, а потом и все кончили, а скорее всего сыну отдали. Мне лишь сказали, что ничего нет.

Я в это время только развелась и покупала трехкомнатную квартиру в новостройке. Пригласила их жить к себе, и вот что получилось.

– Лера, у меня к тебе серьезный разговор, – почти выплюнул Николай и плюхнулся на сундук-банкетку у кровати.

Скрипнула зубами и проговорила:

– Пять минут в спокойном тоне, либо я тебя отсюда выкидываю.

С ненавистью взглянул на меня, а потом кивнул. А что еще ему остается? Только молчать и терпеть! После того как он несколько раз получил по мордочке, как только я в состоянии была это сделать, братец изменился в лучшую сторону. Думает теперь о своем лице. Раньше терпела от него и от мужа многое… особенно от последнего. Это ведь уроды, считающие, что можно ударить слабого, потому что они больше и совести нет.

Теперь все изменилось. После того, как поняла, что больше не хочу этого дерьма. Можно прекрасно обойтись без вызова полиции, угроз и паданий матери мне в ноги с мольбами. Зачем мне этот цирк? Да и вообще… все выполнять по хозяйству в доме, сидеть с ребенком, даже в декрете вкалывать, как обычно, и ты всегда плохая и эгоистка. А почему? Потому что мужа уволили и устроиться он не может. Нужно срываться на мне. Да и речь ни о нем. Константин – пройденный этап моей жизни.

Брат с детства отличался подленькой душой. Ладно, когда у родителей воровал, они знали и наивно закрывали глаза, хотя меня это всегда раздражало, а вот у меня… Что скрывать, он всегда умудрялся стащить мои ценные вещи, как бы я не прятала, и смеялся в ответ.

Лишь когда я переехала и стала жить с дочерью отдельно, пока шел бракоразводный процесс, мы с ним очень сильно повздорили из-за его пагубных привычек, и тогда смогла объяснить ему по-другому. Знаю, что это не выход. Раньше даже не воспринимала физическое насилие, как метод, но в моей ситуации добиться понимания можно только так. Не плакаться же на всех. Да и не представляю я себя в этой роли.

Николай все сидел, не зная как начать. А я за это время уже натянула малышке белоснежные колготки, надела маечку и приготовилась надевать теплое байховое платье с пелериной. Снежинка она у меня, пока зима, поэтому все в тон.

– Две минуты уже прошли, – напомнила ему, желая, чтобы он быстрее выдал свой хитроумный план и убежал за дверь. Сто процентов мама ему уже приготовила омлет и ждет, чтобы расспросить, как он отдохнул в клубе.

– Слушай, дай взаймы? – беспечным тоном заявил он, и появилось ощущение, что Николай просит дать десять рублей, а не несколько миллионов.

– Банк выдает кредиты и займы. Ты не по адресу, – просветила братца, а то откуда ему такие общеизвестные тонкости знать.

– Займи у кого-нибудь, а то ко мне уже мужики в костюмах приходили. Пугали. Угрожали, а у меня же дети.

«Ого! Вспомнил. А до этого очевидно забыл?!»

Повернулась к нему и напомнила:

– У меня тоже ребенок, и я думаю в первую очередь о нем. А значит, не собираюсь выплачивать за тебя кредит. Вас двое и думайте. И вообще, никто просто так кредиты не дает, необходим стандартный пакет документов, справок, и вам его точно не дадут.

– Нет, я хотел, чтобы ты взяла займ на себя, а я как устроюсь, отдам.

– А если не устроишься… и пока будешь устраиваться, кто должен платить? – не выдержала и для интереса спросила. До жути захотелось узнать меру его наглости на мой счет.

– Ты! А потом я бы в тебе все отдал, – сказал он и вытянул губы, показывая, что он очень надеется, что выглядело невероятно ужасно, но маме очень нравится. Коля полностью пошел в нее, возможно, поэтому мы друг друга и не перевариваем. Я характером и головой в свою тетку (пусть земля ей будет пухом), а вот с мамой мы совершенно чужие люди.

Натянула теплые вязаные носочки своей красавице и уточнила:

– Это весь разговор ко мне?

– Ага… Ой, нет, – довольным тоном выдал он, улыбаясь хитрым оскалом, решив невесть что. – Еще Марина стесняется к тебе подойти… Ее пригласили куда-то на важную тусовку и она хотела попросить у тебя платье. Ну там знаешь… как его – кок… коктей… блин забыл.

Полностью одетая Света улыбалась мне очаровательной улыбкой, и я тут же встала, отмечая придирчивым взглядом, не забыла ли чего. С удовлетворением посчитав, что моя снежинка готова, повернулась к брату и выдала:

– Коктейльное. Нет, платье не дам. Я брезгливая. По поводу кредита… Я не имела бы высокого положения и своей должности, если бы не рассчитывала только на себя, не доверяя никому. Так вот, ответ: НЕТ, НИКОГДА, ЗАБУДЬ. Дверь там.

– Ты что такая сука?! – рявкнул он, мгновенно вскакивая, пугая дочь, отчего она заплакала. Резко рванула к нему и, скрутив руку, направленную в мою сторону, завела за спину, рыча:

– Еще раз такая выходка, и вызову полицию, чтобы выкинули тебя из моего дома. Тот бред, что ты втолковываешь родителям, бесполезен. Квартира, как по документам, так и по оплате, полностью моя. Вник?! Они только прописаны здесь. Ты понял?

– Тварь!

– А ты… – надавила сильнее, отчего он взвизгнул как поросенок. – Ничтожество! Так что не беси меня, братик, а то петушиться будешь на морозе.

Откинула его от себя и стала ждать его визжаний, но он лишь послал мне во взгляде всю свою ненависть и буркнул:

– Вот увидишь, еще пожалеешь, что по-хорошему не согласилась.

Вышел из комнаты и громко хлопнул дверью. Урод. Себе бы по голове хлопнул!

Не мешкая, рванула к плачущей Свете и, взяв на руки, принялась успокаивать. После того как вручила ей разноцветные камушки в мешочке, она замолчала и с восхищением принялась рассматривать и ощупывать их. Меня же всю трясло.

«Черт, сегодня вечером пойду в клуб. Тренировка успокоит нервы…»

ГЛАВА 2

Поздним вечером подъезжала к парковке, радуясь, что все намеченное выполнила, и теперь можно уделить немного времени себе. Поставила машину на сигнализацию, и со спортивной сумкой направилась к клубу боевых искусств. Трехэтажное современное здание в виде прямоугольника. Два огромных зала и один маленький для рукопашного боя, кикбоксинга и самбо. Несколько тренажерных комнат. Знаю, что где-то и боксом занимаются, но не заглядывала. Раздевалки, душевые, бассейны, как для мужчин, так и женщин после сауны. Очень нравится здесь находиться и заниматься. Ни разу не пожалела, что записалась.

Прошла цокольный этаж и сняла верхнюю одежку, передав вежливой гардеробщице. Только собралась подняться по лестнице на второй этаж, как моментально отлетела в сторону, ударившись спиной о перила.

Удивленно посмотрела на виновника и просто обомлела. Вместо извинений, бритоголовый крупный качок недовольно хмыкнул и направился к гардеробу. Вот так просто, как будто все нормально.

Возмущений было столько, что не передать словами. Мгновенно в груди поднялась волна бешеной ярости. Встала и громко отчеканила:

– Неандерталец неотесанный!

Мужчина замер, медленно повернулся и направился ко мне. Шел размашистыми шагами в спортивных штанах и черной майке, подчеркивающей его нереально мощное тело, ни в коем случае не перекаченное. Весь такой громадный, давящий своей мощью, что хотелось свалить. Но я продолжала стоять в своем истинном гневе, уничтожая его взглядом.

Оказавшись вплотную ко мне, он произнес хриплым басом:

– Не терплю оскорблений в свой адрес. Извинись!

«Чего? Он – больной?!»

– Это ты мне предлагаешь? Ты меня снес, не извинился и еще смеешь предлагать извиниться? А больше ничего не нужно? – почти прорычала, отмечая его хмурый недовольный взгляд, плотно сжатые губы, почти черные глаза, сужающиеся с каждой секундой.

– А что можешь предложить? Я подумаю, если меня заинтересует, – с наглой усмешкой заявил этот мужик, с ленцой окидывая мое тело, что меня еще больше возмутило.

– Для тебя я ничего не могу! А вот ты… – спокойно начала, надеясь ему втолковать главную мысль.

– И что я? – в позе дикого зверя с ледяным тоном уточнил он.

– Хамье!

– Посмотри на себя. Истеричка! – с удовольствием выплюнул он мне.

– Воспитанней тебя буду, – едко заметила, желая уйти, чтобы еще больше не раздражаться. Разговора у нас не получится. Слишком толстокожий мужик. Непробиваемый.

– Да уж сомневаюсь. Сразу видно – неудовлетворенная стерва.

«Это он мне??? Мне? Урод!»

– Продолжайте говорить. Когда-нибудь вам все-таки удастся сказать что-нибудь умное! – процедила тоном строгой учительницы, показывая ему свое отношение.

Четко слышала зарождающееся в его груди зверское рычание, и только подумала, что нужно уходить, как раздался шум, и появилось двое парней. Они поздоровались со мной, а потом протянули руки моему обидчику для приветствия и проговорили:

– О, какие люди! Сам Шторм? В гости или навсегда?

– Навсегда, – ответил мужчина, продолжая уничтожать взглядом меня, наблюдая, как свирепый голодный зверь за добычей.

Решила, что разговор бесполезен, тем более самое важное я сказала, и только собралась уйти, как он проговорил:

– Мужики, потом поговорим. Я сейчас занят…

Все без намека и косых взглядов на меня кивнули и направились по лестнице. Я следом… подняла с пола сумку и сделала шаг вперед, как тут почувствовала захват на локте и тут же оказалась напротив него. Совсем рядом, что мгновенно почувствовала его терпкий мужской аромат, смешанный с туалетной водой и потом.

Черт, вроде знаю, как выворачиваться и уходить в сторону, когда хватают за руки, а тут даже не успела сориентироваться. Думаю, что до его уровня мне конечно далековато, поэтому ощутила себя никчемной слабой птичкой, пойманной в ловушку хитрого кота.

Попыталась увеличить дистанцию, а он схватил меня своими огромными лапищами и почти вдолбил в свою мускулистую грудь. Опасаясь, что в его состоянии можно ожидать чего угодно, не мешкая, заехала ему в пах. Да так хорошо, что даже жалко на мгновение его стало…

Он грубо ругнулся и отскочил в сторону, проклиная меня сквозь зубы, а я вновь подняла сумку и рванула по лестнице, надеясь, что инцидент полностью исчерпан.

Как проходили следующие полтора часа, я даже не заметила. Полностью погрузилась в процесс, участвуя в спаррингах, после того, как хорошенько размялась. Конечно, первые десять минут мои мысли были заняты напыщенным мужланом, но потом ушла в движения, работая головой, руками и ногами, пытаясь действовать одним целым, легко и свободно.

Сегодня моих подруг не было. Что действительно жаль. Атаманова Лида сломала руку на праздновании 31 декабря в туалете, спасая честь незнакомки, которую решили изнасиловать богатенькие выродки, а Кристи болеет.

Лидия у нас – огонь с ангельским личиком, телом модели и характером стервы, не допускающей к себе даже непозволительного взгляда. Удивительная, как и Кристинка. Быковская – самая молодая в нашей компании, веселая и заводная, заражающая своей неиссякаемой энергией и отличным настроением. Девушка честная, добрая, но если перейти ей дорогу, мгновенно превращается в действующий вулкан, сметающий всех отчаявшихся обидчиков под горячую лаву.

Познакомилась я с ними здесь в клубе. Несмотря на то, что мне всегда тяжело сходиться с людьми, потому что нужно время, чтобы понять человека, мы сдружились. С первой секунды набиваться в друзья – это не мое, но на удивление уже после окончания второй тренировки мы сидели в сауне и громко смеялись, обсуждая новый подарок Кристи, подаренный девушке парнем, Александром. Искусственный никудышный папоротник, очень длинный, но с тонким стволом, который он приволок ей из Казани, вернувшись после соревнований по бодибилдингу.

Девушка делилась впечатлениями, как усердно запинывала его в дальний уголок на лестничной площадке, не замечая, что за ней наблюдает внезапно прибывший Соловьев. Пришлось ей притащить еще цветок, а именно взять у Лидки (девушки живут в соседних квартирах), и сказать, что весь дом облагораживает лестничные пролеты.

В общем, незаметно сдружились, общаясь уже не только в клубе, но и на вечеринках и праздниках, да и просто так. Но перед этим… Константин, недовольный решением, что я подала на развод и его вновь вызывали в суд, заявился ко мне в клуб, когда была в раздевалке, и напал. Нажрался для смелости и решил покачать права.

Совсем не ожидала. Растерялась, в отличие от девчонок, скрутивших его за несколько секунд. Атаманова заодно выбила Сетунову два передних зуба, так как он пытался ударить ее в лицо, чего девушка не позволяла никому, а потом вызвали наряд полиции.

Раньше… когда жили с ним, Костя не был таким. Только когда уволился, стал пить, пытаясь найти в этом удовлетворение и выплескивая свою обиду на меня. Было всего несколько раз, но мне хватило.

Не стоит думать, что я рассталась с мужем из-за того, что он лишился работы, столкнувшись с материальными проблемами. Нет, у меня всегда своя зарплата. С первых дней брака мы решили, что в связи с тем, что я всегда помогаю родителям, потому как после увольнения отца им очень тяжело было содержать себя, что создаем общую котомку, где складываем одинаковые суммы, необходимые для оплаты коммунальных услуг, покупки продуктов, одежды и другого. Поэтому вопрос денег не возникал, что удивительно, но вот жить вместе нам было тяжело. Совсем.

Как не банально, но оказалось верным утверждение, что прежде чем выйти замуж, нужно пожить с будущим спутником и напоить его. Если первое еще можно терпеть, то второе нет. Мужчина превращался в обиженное чудовище, проклинающее всех и жалеющее себя. Если бы только жаловался, но у него наблюдалась истерика, и за вечер он постоянно развивал половину посуды, стекла на окнах и не только.

На третий раз его концерта поняла, что с меня достаточно. И тут же узнала о своей беременности. Пошла на аборт, но по состоянию здоровья (низкая свертываемость крови) меня предупредили, что если сделаю, то больше никогда не смогу иметь детей. Жестоко и ни шанса на иной вариант, даже малюсенький. И еще предупредили, что роды скорее всего будут тяжелыми.

Помню, сидела в кухне и смотрела в окно, решая важный вопрос. Родила. Для СЕБЯ. Только для себя и ни для кого больше. Единственно, что чуть не загнулась после того, как моя девочка появилась на свет. Гипотоническое кровотечение. Лекарственные и механические способы остановки кровотечения оказались неэффективны и кровопотеря нарастала, поэтому гинекологи вынужденно провели операцию, к счастью без удаления матки.

Как только полностью оклемалась, и малышке исполнилось два месяца – подала на развод. До мужа тяжело доходило. В его понимании женщины – это беспомощные самки, не способные жить самостоятельно. Видел, что я другая, но тепел, утверждая, что любит. Даже сейчас, Константин не сдается, желая вернуть нас. Насколько знаю, Сетунов на данный момент вновь работает, но мне это совершенно не интересно. Ни капельки.

В раздумьях шла к своей машине, как внезапно почувствовала тяжелый взгляд. Посмотрела по сторонам, но никого не увидела. Совершенно никого. Решив, что показалось, кинула сумку в багажник и поехала домой.

***

На следующий день поздним вечером направлялась домой с полными пакетами продуктов, проклиная себя за жадность. Ладно, в тележке довезти до машины, а вот с гаража тащить до подъезда – можно родить свои внутренности. И плевать, что идти десять минут. Мне достаточно. В следующий раз так набирать не буду.

Только обрадовалась, что почти дошла, как тут же улыбка сошла на нет, стоило заметить бывшего. Конечно, его то для полного счастья и не хватало.

Сетунов Константин стоял около лавочки и курил. Увлекался столь пагубной привычкой он редко, в основном баловался, когда нервничал или за компанию. Заметив меня, тут же кинул окурок на снег и встал по стойке смирно.

Выглядел он как всегда: высокий, плотного телосложения с фигурой перевернутого треугольника, широкими плечами и сильными руками. Волосы всегда очень коротко пострижены, под нулевку, так как у него на некоторых участках они не растут. Густые брови, вечно хмурый взгляд и в последнее время – аккуратная борода. В одежде себе никогда не изменяет – черные брюки и, наверняка, под пальто у него пиджак. И пусть Константин всегда работал в охране (перед увольнением – начальником), но одежду предпочитал строгую и деловую.

Как только приблизилась к нему, вернее к домофонной двери, Костя переговорил путь и хрипло пробубнил:

– Валерия, здравствуй.

Вздохнула и, поставив три пакета на утоптанную снегом дорожку, произнесла:

– Здравствуй. Если есть разговор, то сразу и по делу, без обычных отступлений.

Сетунов недовольно насупился, отчего под глазами пошли морщинки, и любезно сообщил:

– Я тут подумал и решил, что хочу видеться с дочерью.

Даже скрипнула зубами. Полтора года не думал, а тут на тебе – вспомнил. Его фраза неимоверно взбесила. Да, знаю, что он имеет право, ведь отец, но как же это раздражает, тем более вспоминая, как он отзывался о моем решении оставить ребенка. Насколько помню, самое популярное выражение звучало так: «собираешься выродить спиногрыза». Мразь. Таким, как Сетунов, дети не нужны, они еще сами эгоистичные дети.

Сдержала порыв мило послать его к чертям собачьим, и по-деловому поинтересовалась:

– Слушай, Костя, давай на чистоту?! Тебе что надо?

– Да я вот… с дочерью… хочу… пообщаться. Посмотреть как…

«Что посмотреть?»

Гневно прищурилась в его сторону и процедила:

– Ты запомни, Света – не игрушка, чтобы вовлекать ее в свои подлые игры. Да и не позволю я тебе использовать свою дочь. Понял? – смело заявила, посмотрев в глаза, тут же обещая: – Все связи подниму, если потребуется. А их у меня… предостаточно.

– Она тоже моя дочь! – с возмущением воскликнул Константин, настойчиво стоя на своем. – И вообще, порядочная мать никогда не лишит своего ребенка отца! Не уйдет от мужа какой бы он ни был! Сохранит семью!

«Мне сейчас всплакнуть нужно или биться лицом в снег, сожалея, что я не столь великодушна?!»

– Рада за них. Все сказал? – уточнила, показывая каждой мимикой лица, что пора заканчивать наш разговор.

Сетунов нахмурился и выдал:

– Хорошо. Так я зайду на несколько часов?!

«Конечно! Я об этом только и мечтаю… А спать заодно не уложить?» – гневно подумала про себя, демонстрируя оскал на лице, а потом буркнула:

– По законодательству у каждого родителя есть права и обязанности, а также время… когда он видится с ребенком, если супруги разведены. Как только все инстанции заработают, я подам заявление по поводу вопроса порядка общения с дочерью.

– На фига?! Я хочу сейчас! Сейчас! Мне нужно, когда я хочу!

– А я не хочу! И будь уверен, у тебя нет вариантов. Можно решить через суд, а можно договориться полюбовно. В любом случае ты выделенное время будешь проводить только с ней, занимаясь, играясь или прогуливаясь на улице, – отчеканила, отмечая, как ему не нравится все, о чем я говорю.

Даже интересно, что он там себе решил, что сейчас кривиться. Только взяла сумки и сделала шаг, как услышала:

– Нормальные бабы сделали бы все…

Резко повернулась и заметила:

– Даже не интересно слышать. Как только решу вопрос, предварительно уточнив у адвокатов, свяжусь с тобой, чтобы оптимально…

– Нет! – громко со злостью буркнул он и тут же пояснил: – Мне нужно общаться только тогда, когда я захочу, как все отцы.

– Когда будешь в браке со своей новой семьей, пожалуйста. В нашем варианте такое не предусматривается, и рассчитывать на мою лояльность в данном вопросе не стоит, – отчеканила и пошла вперед, слыша в спину:

– Еще сама прибежишь! Никому разведенка с ребенком не нужна!

Даже хмыкнула от возмущения и, использовав домофонный ключ по назначению, открыла дверь. Повернулась на секунду к нему и заявила:

– В такой бред может верить только слабый мужик, который все потерял. Своеобразное утешение своей никчемности.

Видела мгновенно вспыхивающий гнев в его глазах, и как он направился ко мне, но тут… дверь захлопнулась. Взяла в руки поудобнее пакеты и понесла до лифта, очень надеясь, что Сетунов испариться на время в неизвестном направлении и оставит нас дочерью в покое.

ГЛАВА 3

– Ты что творишь? Как так можешь?! – визгнула мама, пока я собиралась в ресторан, пригласив адвоката с работы для обсуждения вопроса по своей дочери и квартиры. Надоел весь этот бред.

Вчера, когда брат нажрался, и решил ночью погонять всю семью, бегая с ремнем в руках. Дети кинулись в мою комнату, опасаясь своего папу.

Света проснулась с громким плачем, реагируя на крики и визги за закрытой дверью. Даже сразу не поняла в чем проблема, а когда открыла, в ноги мне кинулись племянники с криками: «Тетя, там папа маму бьет!».

Загнала их в комнату, и рявкнула маме сидеть с ними. Она стояла у спальни и закрывала рот ладонью, плача навзрыд. Отец же… как потом оказалось, сидел в кухне, от концерта братца у него прихватило сердечко. Я это узнала немного спустя…

Рванула в спальню, наблюдая, что Колька никакой, невменяемый, даже обдолбанный. В тот момент стало страшно. Да, и моя подготовка не придавала сил. Именно в эту секунду видела себя слабой и никчемной. Другого не чувствовала, когда видела безумца, не контролирующего себя, избивающего жену с рычанием, что она своровала его деньги.

До сих пор вспоминая этот момент, меня обдает жаром и мгновенно обливает ледяной водой. Ни капельки не преувеличиваю. Черт, как я хотела спокойной нормальной жизни, а вынуждена жить в дерьме…

Опасаясь, что не справлюсь, схватила стеклянную вазу и ударила по голове брата, что не помогло. Николай пошел на меня, отталкивая в стену, занося удар. Перехватила ремень, а потом перестала паниковать. За считанные минуты дернула его за тот же ремень на себя, а потом заехала кулаком по морде, разбивая губы. Потом еще, действуя импульсивно, четко выполняя правильные движения при нападении. Брат рычал как бешеный, пытаясь ударить, и только благодаря его неуклюжести, заломила руки до нереального визжания, потом сбила с ног, вдалбливая лицом в пол.

И кто меня остановил?! Его жена, выдирая мои волосы, крича, что я убийца. Визжала, что он ничего не сделал, обещала засудить.

Связала эту сволочь своим шелковым поясом от халатика, вызвала полицию и написала заявление, объяснив всю ситуацию. Что возмутительно, Марина отказалась подавать жалобу, сказав, что все хорошо и это я накинулась на ее любимого мужа.

В общем, попросила нормальных мужиков в форме выкинуть этого урода из моего дома, показав документы на квартиру, а этой твари показала на дверь, заявив, что только дети могут остаться, а ее не желаю больше видеть. Она отказалась, но после предупреждения, что даю ей десять минут на сборы, а потом за волосы выкидываю в грубой форме, живенько принялась собираться.

Все, моя точка кипения наступила.

Забрала ключи у всех, и пригрозила никого в мой дом не пускать. Была не просто в бешенстве, трясло неописуемо. Марина обозвала меня последними словами, сказав, что будет жаловаться, за что получила по морде и сразу успокоилась. Невольно сделала вывод, что для нее это норма.

Через полчаса она с двумя сумками пошла ночевать к подруге, даже не посмотрев на детей, находящихся в моей спальне. Про брата даже не интересно было знать, а мать только ревела, повторяя о моей бесчувственности.

Только вошла в кухню и увидела отца, как меня всю затрясло. Он с пустым взглядом сидел на стуле, пытаясь что-то сказать, но ничего не выходило. Поняла, что с ним совсем плохо, мгновенно рванула к аптечке, дрожащими руками доставая лекарства. Вызвать скорую, умоляя их поторопиться. Бросив трубку, кинулась к нему, выполняя точечный массаж. Он эффективнее любых лекарств и практически сразу снимает боль и дискомфорт, нарушения дыхания и дурноту, если они есть. Как только здоровье отца подкосилось, ходила на курсы, поэтому не терялась, зная, что это поможет.

Бригада приехала сравнительно быстро. Уже уезжая вместе с ним, задержалась, на выходе повернувшись к матери, думающей о сыне, а не об отце, и приказала никого не впускать, либо она уйдет вместе с ними. Да, так! По-другому она бы через пятнадцать минут впустила братца и его идиотку жену, наплевав на мои просьбы.

Лишь через час его увезли в кардиологическое отделение, а мне сказали идти домой. Отца отвезли в палату, воодушевленно заметив, что его очень вовремя привезли, а также правильно выполнили первую медицинскую помощь.

Не описать того состояния, когда сидишь в коридоре с больным человеком и ждешь своей очереди. Видишь, как отцу становится все хуже и хуже, что он ни может поднять руки, ни сказать, и от этого тебя всю потряхивает. Наплевав на все, устроила грандиозный скандал и через десять минут его уже приняли, напоминая мне, что всем плохо, а я себя ужасно веду. Я ничего не хотела понимать, только видела родного человека, с ужасом осознавая, что могу его потерять.

Зачем мне объяснять, что всем плохо? Я все понимаю, но должны определять степень состояния, ведь там находились в очереди не все как мы: у кого ожоги, у кого переломы. Поэтому ничего не воспринимала, только рычала, требуя, чтобы отцу немедленно помогли. Еще как назло все врачи были на операциях. На тот момент меня данное сообщение еще больше выводило из себя. Я была похожа на оголенный нерв, везде отмечая беспредел и жестокость, обещая, что с потрохами сожру всех виновников, если он умрет в облупленном коридоре отделения скорой помощи.

Когда его увезли, стабилизировав системами состояние, сидела на стуле и пыталась прийти в себя. Ко мне подсела медсестра и дала стаканчик с корвалолом, шепча, чтобы выпила, в противном случае буду лежать рядом с отцом.

Повернулась к ней и, кивнув, выпила, понимая, что она права. Прошептав «спасибо», двинулась домой, вызывая такси по приложению.

Понимала, что переборщила, вела себя как психопатка, но не жалела, зная, что сделала все, чтобы помочь ему. А это самое главное.

Дома все спали, кроме матери. Елена Николаевна ждала меня…

Она даже не спросила про отца, сразу кинулась с угрозами, выплевывая, какая я поганая дочь, что выгнала на улицу родного брата. Рявкнула, что никого не держу, не нравится – пусть идет подтирать им сопли, отправилась в спальню, закрыв дверь.

Долго сидела у кроватки своей девочки, заставляя себя держаться, обещая себе и ей, что завтра все решу. Обязательно. Больше так не буду жить. Пошли все к черту! Моя дочь, племянники, пока их непутевые родители не найдут жилье, и отец. Мать же… поражалась ей, совсем не понимая.

Решила, что все обговорю с Валерой, адвокатом нашей фирмы, а потом буду решать. Если что – куплю квартиру им или себе… Посмотрим, но так жить нельзя. И не буду!

Стоило только проснуться, как мать с новой силой запричитала, считая, что я поступаю неправильно. Даже не слушала, полностью игнорируя. Вчера уже все слышала. Довольно!

Позвонила в больницу и, узнав, что состояние отца удовлетворительное, принялась накормить детей. Елена Николаевна же театрально вздыхала, причитала, что я довожу ее до смерти, показательно подливая себе корвалола, а потом ушла.

Вернулась, когда я полностью оделась, и красилась, собираясь на встречу. Проинформировав ее, куда иду, сразу услышала истерику, которая меня конкретно бесила. Черт, я уже соскучилась по работе.

– Ты понимаешь, что им негде жить?! Понимаешь? – ядовито цедила она, сжимая руки в кулаки.

– Нужно было не терять квартиру, которую вы им подарили, – ответила, поправляя шикарное строгое темно-синее платье до колен, недавно приобретенное в элитном бутике.

– Что теперь сделаешь?! Каждый может ошибиться! Ты должна им…

Повернулась к ней с тушью в руках и мило уточнила:

– Мама, я уже все сказала. В моем доме их больше не будет!

– Это и наш дом, – гневно рявкнула она, складывая руки на груди.

– Нет, это мой дом, а вы тут прописаны, – напомнила ледяным тоном, вновь повернувшись к зеркалу шкафа-купе.

– Ты бессердечная дрянь!

– Спасибо, буду знать, – ответила, подкрашивая губы.

– Эгоистка! У тебя есть возможность, а ты…

– Да, плевать я хотела на Николая и его жену, а дети пусть остаются, – ответила, пытаясь сосредоточиться на внешнем виде, а не на ее словах.

– Даже не хочу тебя видеть! – рявкнула она и показательно бросилась из моей спальни, театрально всхлипывая.

Пожала плечами, показывая, что мне плевать, а саму уже передергивало. Вот же любовь у нее к сыночку… Жаль, что ко мне таких чувств не испытывает, как будто чужая. Только один непутевый Коля в голове и на устах.

Поцеловав дочку в щечку, схватила сумку с документами и пошла на выход. Накинула коротенькую шубу и увидела мать, явившуюся меня проводить. Она с ненавистью смотрела на меня, а потом проговорила:

– Знай, что я сделаю все, чтобы помочь ему!

– Пожалуйста. В дом их не пускать. Предупреждаю, буду вызывать полицию с заявлением кражи, – уверенно проговорила ей, показывая всем своим видом, что я говорю на полном серьезе.

– Пригрела змею на груди, – прошипела Елена Николаевна, не скрывая своего доброго отношения ко мне.

– Тогда я поползла, – с улыбкой выдала и уже у двери напомнила: – Я купила витамины мальчикам. На морозильной камере лежат. По одной. Буду вечером.

***

Всю дорогу была сама не своя. Не выдержав, набрала номер подруги-соседки в телефонной книге через блютуз и позвонила. Мария ответила только на третий дозвон.

– Лера, что-то случилось? – сонным голосом выдала она.

– Прости. Разбудила тебя? – с сожалением проговорила, ругая себя за наглость.

– Нет, мне уже давно пора вставать. Еще не готовила, а Петя заказывал манты. Пока Тимофея укладывала, сама уснула.

Вешкова Мария – соседка через две квартиры. Замужем за любимым человеком. Двое детишек, младший такого же возраста, как моя Светланка. Сейчас находится в декрете, временно оставив должность кредитного инспектора, радуясь каждому дню своего отпуска. Очень хорошо общаемся, впрочем, как и с ее мужем.

Петр – общительный веселый мужчина, обожающий свою жену и двоих детишек. Они замечательная пара, которой я каждый день удивляюсь, достоверно зная, что любовь есть.

– Маш, у меня к тебе просьба, – с надеждой сказала, посматривая в боковое зеркало, замечая позади крутую иномарку, виляющую в разные стороны. Либо пьяный водитель, либо профан полнейший.

– Заглянуть к тебе и проверить Светочку? – весело уточнила понимающая Мария.

– Пожалуйста, если тебе не сложно. А то я волнуюсь…

– Ты всегда волнуешься, и поэтому твоя мать меня ненавидит, называя ревизором, а за глаза похлеще. Бабульки всегда меня информируют.

– Тебя хоть так, – с грустью засмеялась, вспоминая ее слова в мой адрес после того, как заявляюсь домой, а она в гневе, что ее контролируют. – Меня похлеще, но, тем не менее, мы с ней сильно поругались. Я выгнала Николая и его жену, оставив детей, и пригрозила ей не пускать их, либо уйдет сама.

– Ого! Давно пора! Гадюшник, а не семья. Ты права, проверить надо, а то она у тебя дама… странная и злопамятная. Как захаживать к вам стала, чуть ли не плюется при виде меня.

– Бывает… Не принимай к сердцу.

– Конечно, нет! Меня этот факт никогда не беспокоил. Не переживай! Зайду!

– Спасибо, а то я еду навстречу… – зависла, замечая, что непутевый водитель на красной иномарке прибавил скорость и прет ко мне, нарушая допустимую дистанцию. Идиот! Купят права, а потом в самоубийц играют.

Только собралась перестроиться на другую полосу, чтобы уйти от «преследования», как почувствовала мощный грубый толчок, и машину дернуло в сторону, разворачивая на ходу несколько раз.

Вцепилась как сумасшедшая в руль, чтобы не поцеловать лобовое стекло и панель, сильнее прижимаясь к спинке сидения, умоляя неизвестно кого, чтобы машина не столкнулась ни с чем.

Как только остановилась, с тяжелым дыханием и внутренним ужасом, сжимающим все внутренности, посмотрела по сторонам. Мой от испытанного шока включился не сразу и только через мгновение поняла, что Машка мне кричит:

– Лерка?! Лера! Не молчи! Ответь! Что случилось?

«Да ни черта хорошего! Чуть дочь сиротой не оставила. Вот бы родственники порадовались… Брат бы плясал на моих похоронах от радости».

«Обойдутся! Главное выползти отсюда, чтобы прийти в себя».

Осмотрела себя и выдохнула:

–Я… попала в аварию. Но вроде… жива.

– Ты здорова? Ранена? Как себя чувствуешь? Лерка?! – заверещала она, отчего захотелось отключить связь, так как не могла сконцентрироваться.

Мгновенная мысль о водителе красной иномарке взорвала мою заторможенность, и я завертелась, выговаривая:

– Да, все нормально, – сказала, открывая дверь, добавляя: – За дочерью посмотри, я потом... свяжусь с тобой.

– Да! Конечно! Ты мне обязательно позвони! – кричала Маша, но я не слушала, некультурно вываливаясь из машины, так как ноги не держали.

Не мешкая, поднялась и бросилась к красной машине, спотыкаясь на ровном месте. Волновалась за идиота, находящимся за рулем.

Передний бампер Ferrari был разбит, притом хорошо, но дверь подалась, так как ее усердно открывали с той стороны. И поэтому мне в руки резко упала молоденькая девчонка. Маленькая блондинка с длинной косой, по возрасту примерно 16 лет. Удержала и помогла встать, даже через одежду чувствуя, как ее трясет.

– Где болит? – спросила, замечая, что ее руки и волосы в крови, губа разбита. – Как ударилась?

– Я… я…– пролепетала она, дрожащими руками сжимая мою шубу на груди. – Ударилась о руль. Больно…

– Слов нет! Ты зачем в машину садишься, если не умеешь водить? – уже грубее рявкнула, с ужасом представляя, что могло случиться и не факт, что она нормально отделалась. По внешнему осмотру и поведению девушке срочно необходимо в больницу.

– Боже мой! Я так испугалась… Страшно, – истерично лепетала незнакомка, а потом громко всхлипнула и заревела. Тяжело с хрипами, только сейчас осознавая, что произошло.

Прижала к себе и попыталась успокоить словами, отмечая, что у девчонки шок и истерика. Лучше ей не становилось, поэтому я чуть отодвинулась и заявила:

– У тебя шок. Нужно вызвать скорую, чтобы врачи осмотрели тебя.

– Нет. Я не хочу туда. Я больше не хочу туда.

Напряглась, понимая, что девушка психически нездорова, хотя внешне нет явных признаков. Только хотела отодвинуться, как она вцепилась мертвой хваткой в мою одежду и захрипела:

– Пожалуйста. Не оставляйте меня одну. Я боюсь.

«Кто ее пустил за руль?! Ей дома нужно сидеть… под присмотром».

Нахмурилась, совсем не радуясь новым обстоятельствам, и спокойным тоном предложила:

– Нужно вызвать комиссаров, чтобы…

– Нет! Нет! Я виновата, но не вызывайте! Андрей… Да, Андрей. Он поможет, не оставит меня. Шторм обещал, – шепотом говорила она, посматривая по сторонам, как будто кто-то может подслушать или следит за ней.

«Мм-м да-а-а… попала конкретно…»

«Шторм… значит».

– Хорошо, у тебя есть его номер? Я позвоню ему.

Девушка судорожно закивала и сразу же протараторила цифры, выученные наизусть. Видно этот Андрей у нее как палочка выручалочка, всегда мчится на вызов.

Как только вбила номер в телефон, не мешкая, сделала дозвон. Пошли гудки, и я услышала хрипловатый приятный голос мужчины:

– Слушаю.

– Здравствуйте, Андрей. Звоню по просьбе девушки. Она въехала в мою машину и сейчас в шоковом состоянии.

Послышалось грубое ругательство, и мужчина тут же рявкнул:

– Пострадала?

Посмотрела на дрожащую девушку, размазывающую кровь по лицу, желая убрать ее, и четко высказала свое мнение:

– Да.

– Адрес, – грозно уточнил Андрей, и послышался звук писка срабатываемой сигнализации.

Назвала и только хотела открыть рот для вопроса, как он буркнул:

– Через пятнадцать минут буду. Не вызывайте никого. Я все урегулирую.

И незамедлительно отключился.

Скажу честно, почему-то была уверена в его словах. Поэтому оставалось лишь ждать. Вздохнула и посмотрела на экран сотового, отмечая время, понимая, что еще немного, и я опоздаю на встречу с адвокатом.

ГЛАВА 4

Через десять минут к нам подъехал огромный внедорожник – Toyota Land Cruiser 200. Дверь открылась, и из машины вышел водитель в черной спортивной куртке и темно-синих джинсах в грубой обуви с толстой подошвой.

Чем ближе он приближался, тем больше узнавала в нем того мужика, с которым столкнулась в клубе. Черт, даже не поверила глазам. Проморгалась на всякий случай, не веря, что такие совпадения бывают. Но нет… внешность не изменилась, и в мою сторону двигался хам по имени Андрей.

«День не удался. Однозначно».

Высокий громадный мужик размашистыми шагами как бульдозер подходил ближе, вызывая желание громко ругнуться. Чувствую, сейчас «мило» пообщаемся. По-другому с этим представителем мужского пола не получится.

Как только девочка увидела своего спасителя, бросилась к нему, уткнувшись носиком в грудь, по новой впадая в истерику. Шторм обнял ее, и мы встретились глазами.

Ну что сказать, смело могу утверждать, что он тоже «обрадовался». Судила по мимолетному удивлению, а потом… гневному недовольству.

Я как будто рада его видеть?! Ага. Конечно, прыгаю от восторга и восхищения. Отвернулась, краем уха слушая:

– Андрей, прости меня. Это я виновата. Мне было… страшно одной.

– Ты же сказала, что теперь все нормально. Понимаешь, что могла угробить не только себя, но других людей? Как ты додумалась до такого? Кто дал тебе права? – грозно проговорил мужчина.

– Да, прости. Я обещаю, больше не сяду никогда за руль и не сбегу. Ехала к ним… Мне нужно было.

Дальше не слушала, подошла к своей машинке, прикидывая, как я буду без машины, пока она будет в ремонте. Не привыкла без колес. Совсем.

Почувствовала прикосновение к рукаву шубы и обернулась, замечая девушку. Она осторожно, как бы опасаясь, что я оттолкну, схватила мою руку. Улыбнулась, взглядом умоляя простить, и прошептала:

– Простите меня. Я… не хотела. Честное слово.

Мгновение спустя подъехала белая крутая иномарка, из которой вылезла эффектная брюнетка в коротенькой шубке с длинными волосами до бедер. Скривившись, стоило только вылезли ей из машины, она подошла к Шторму, внимательно смотрящего за нами, и рявкнула:

– Я не обязана смотреть за ней каждую секунду!

Девчушка сильнее сжала мои руки и со страхом посмотрела на стерву. Я конечно тоже не подарок, даже рядом не находилась, но люблю вот таких выскочек.

– Я оплачиваю тебе большие бабки, даже огромные, так что заткнись и выполняй свою работу. Не вижу улучшений от твоей помощи. Рите плохо!

– Я первоклассный специалист и не позволю, – процедила змея, вздернув нос к верху и выпячивая грудь.

– Не заметил. Наблюдаю только первоклассные счета, что ты мне выставляешь, а с девочкой совсем не работаешь.

– Да я…

Думала, что он убьет ее взглядом, и даже хотелось этого. Отмечая, что девушка дрожит еще сильнее, чем когда попала в аварию, напряглась. Подняла руку и провела по ее щеке, успокаивая:

– Не бойся. Все будет хорошо.

Слезы и отчаянье на ангельском лице переворачивали мои понятия с ног на голову. Она только завертела головой и прошептала:

– Нет. Она… зло.

– Маргарита! – рявкнула стерва, и направилась к нам, пуская ядовитый дым из ушей.

Подошла и с силой дернула Риту за плечо, отчего девушка вскрикнула, отскакивая от нее. Мгновенно перехватила ее руку и, скрутив в обратную сторону, сжала, отчего выскочка заверещала. Но мне было плевать. Наклонилась и прорычала:

– Еще раз так дернешь ее, я тебе самой лечение проведу по зубам. Поняла?

– Ты кто такая? – с возмущением заверещала она.

«Да уж, хороший вопрос. Кто? Никто! Но, черт возьми, я не могу иначе», – подумала и посмотрела на девочку, с надеждой смотрящей на меня, и выдала:

– Та, кто не любит, когда обижают невинных. Себя так дергай!

Сказала и тут же отшвырнула ее в сторону, отчего эта кукла свалилась на дорогу. Брюнетка мгновенно повернулась к мужчине и зашипела:

– И что? Вы ничего не сделаете!

– Сделаю! – лениво выдал он. – Ты уволена.

В считанные секунды мегера поднялась на ноги и подлетела к нему, гневно шипя:

– Еще пожалеете!

Потом хмыкнула и помчалась к своей машине, громко хлопнув дверью. Только она отъехала, как девушка тихо прошептала:

– Спасибо.

Кивнула и встретилась с прищуренным взглядом свирепого хищника. Он не говорил, только пронизывал, что на секунду почувствовала себя обнаженной и маленькой. Стойко встретила его взгляд и произнесла:

– Я опаздываю на встречу. Необходимо как можно скорее решить важные вопросы по ремонту машины.

– На свидание собралась? – наглым образом уточнил он, задерживая взгляд на моих сапожках, платье и шубке, а потом приблизился вплотную ко мне.

– Неважно, – смело отчеканило и добавила: – Так что?

Шторм перевел взгляд на Маргариту, с любопытством смотрящую то на него, то на меня, и произнес:

– Рита, садись в машину. Надеюсь, фокусов не будет?

Девушка кивнула и прошептав: «До свидания» пошла к внедорожнику, усевшись на заднее сиденье. Я тем временем посмотрела на часы, отмечая, что конкретно опоздала на встречу, и заметила:

– Мне очень нужно на встречу.

– Еще бы. Так нарядилась, – пренебрежительно отчеканил он, расставив ноги на ширине плеч.

Выгнула бровь и буркнула:

– Не твое дело! Забыла отчитаться! Лучше за девочкой смотри, прежде мне что-то говорить.

Беспечность мгновенно испарилась, и он гневно прорычал:

– Я делаю все для Маргариты! Все!

– Не спорю, но факт есть факт. Мы чуть не разбились!

Мужчина замолчал, а потом достал свой телефон и произнес:

– Говори свой номер.

– Зачем? – с возмущением проговорила.

– Сейчас эвакуирую твою машину и сделаю ремонт. Как только будет готова, позвоню и приедешь.

Прищурилась, совсем не желая ему ничего давать, но, взвесив все за и против, продиктовала нужные цифры.

– Отлично. По поводу компенсации. Я перечислю на счет, который укажешь…

– Слушайте, уважаемый! Мне не нужны ваши деньги, но машину, пожалуйста, отремонтируйте в ближайшее время и так, чтобы нельзя было заметить, что в меня въехали, – резко проговорила, не желая иметь с ним никаких денежных вопросов. Да у меня и не такой ремонт, чтобы требовать ущерб. Главное, чтобы идеально выполнили работу.

Шторм хмыкнул и обошел меня, направившись к машине, осмотрев со всех сторон, и следом выдал:

– Без проблем. Через два дня.

– Хорошо, – проговорила и тут же подошла к машине сама. Сфотографировала две машины с номерами и их повреждения.

– Переживаешь, что я мошенник? – с усмешкой поинтересовался мужчина, находя в этом что-то смешное.

– Если всем доверять, можно жить на улице, – буркнула ему в ответ.

– Могу подвести, – вдруг предложил он, и я повернулась к нему, приподняв бровь, на что услышала: – Мои парни уже в пути, чтобы забрать машины. После могу отвезти тебя, куда требуется.

– Обойдусь, – ответила, направляясь к своей ласточке, выгребая из бардачка документы на машину и складывая в картонный пакетик. Сумочку естественно тоже взяла, прикидывая, что вроде ничего важного не оставила.

– Неужели смелая дамочка опасается?

Резко развернулась и, оказавшись к нему вплотную, что меня удивило и смутило, просветила:

– Не стоит быть столь высокого мнения о себе! Я просто не желаю!

– Тогда не задерживаю, чтобы твои старания не прошли даром, – нагло прорычал Шторм. – А то вдруг мужик не дождется и убежит.

– Дождется, – громко отчеканила и только попыталась отойти, но качок встал на пути, не давая пройти.

– Кстати, когда за машиной придешь, не забудь тоже так вырядиться. Не люблю баб в брюках, – грубо выдал Шторм, чем взбесил меня.

– А я наглых мужиков, поэтому УВЫ, не судьба сбыться нашим пожеланиям, – заявила и нелюбезно оттолкнула его, что он даже позволил.

Пошла вперед к остановке, замечая такси, чувствуя, как мою спину прожигают взглядом. Не повернулась. С чего это?! Обойдется! КОЗЕЛ.

Уселась в такси и назвала адрес, тут же отсылая сообщение Летову Анатолию, что через десять минут буду.

***

Подъехав к моему дому, повернулась к водителю и вежливо проговорила:

– Спасибо, Анатолий. Вы очень помогли.

– Ну что вы, Валерия. Всегда рад помочь коллеге по работе и прекрасной женщине, – приторным тоном выдал Летов, улыбаясь добрейшей улыбкой.

Если бы не его профессионализм, никогда бы к нему не обратилась. Лично мне он представляется матерым хищным волком, способным лишь укусить, подчинить, использовать и выкинуть. Других представлений нет.

Мужчине за сорок, но выглядит моложе, так как очень тщательно следит за собой – занимается плаваньем и бегает. Блондин, подтянут, возможно, немного худоват, без вредных привычек. Как адвоката, я его ценю и считаю первоклассным юристом, но в другом качестве он отталкивает, вызывая омерзение. Лично у меня.

Периодически у него наступают периоды, когда он начинает ухаживать за мной, уделяя знаки внимания, но всегда получает отказ в вежливой форме и успокаивается. Я, конечно, прекрасно осознаю, что это вариант – связь с ним, но лучше и дальше быть в постели без мужика, чем с таким.

– Еще раз благодарю за помощь. Отдельное спасибо, что довезли и до свидания! – деловым тоном пожелала и только собралась нажать на ручку двери, чтобы выйти, как Анатолий положил свою руку мне на бедро.

Тотчас застыла, а потом повернулась и грубо попросила:

– Немедленно уберите!

Мужчина лишь сильнее сжал и слащавенько произнес:

– Лерочка, я думаю, нам наконец-то стоит пересмотреть наши отношения и перейти к новой черте. Я – шикарный деловой состоятельный мужчина, вы – умная красивая, но одинокая женщина. Поэтому я решил…

Все. Не слушать ведь этот бред?! Пусть на судах так разглагольствует, а мне не зачем. Улыбнулась ядовитой улыбкой (на работе он уже привык, так что нормально) и отчеканила:

– Анатолий Петрович, если вы не уберете руку, тогда вам придется ходить с гипсом, потому как я не допускаю к себе такого хамского поведения. Уверена, вы в курсе, что на ответ я способна. Это раз, – только выдала, и Летов тут же убрал руку резким движением, что меня очень порадовало, но продолжала дальше: – Во-вторых, попрошу вас не применять в отношении меня уменьшительно-ласкательных имен, а употреблять только – Валерия Александровна. Настаиваю! И, в-третьих, у меня есть мужчина, поэтому в одолжениях не нуждаюсь и совсем не заинтересована. Обратилась к вам по делу, считая хорошим, не побоюсь этого слова – лучшим адвокатом, с которым стоит консультироваться, рассчитывая на успех любого мероприятия.

Что сказать, умный мужчина – это достойный соперник во всем. Анатолий улыбнулся, понимая все, что я хотела ему донести, и вежливо ответил:

– Очень жаль, что такая прекрасная женщина занята. Увы! Надеюсь, вы будете счастливы со своим избранником. Прошу извинить. Был уверен, что вы разделяете мою симпатию. И… по любому вопросу всегда рад проконсультировать и представлять ваши интересы в суде.

– Благодарю. Очень приятно слышать. Я в вас не ошиблась, – произнесла и, признательно улыбнувшись, добавила: – Простите, вынуждена идти. Маленькая дочь уже заждалась свою маму.

– Да, конечно. Всего доброго, – выдал Летов и я, уже перестав любезно скалиться, направилась домой, раздумывая о том, ждут ли меня на пороге для важного разговора.

Только вошла в дом, и еще даже не успев включить свет, услышала:

– Опять подослала эту змею! Непробиваемую хамку! Зачем тогда оставляешь мне ребенка, если не доверяешь?

Вздохнула и надавила на включатель. Просторный коридор озарился светом от подсветок на натяжном потолке, шедших волной по левой стороне. Не торопясь, сняла сапоги и повесила шубу на плечики в шкаф-купе. Медленно с каменным лицом направилась к матери, стоящей на проходе, уперев руки в бока, ожидая моего ответа. Оказавшись напротив, проговорила:

– Потому как беспокоюсь за свою дочь.

– Я работала воспитателем всю свою жизнь! – почти прокричала она, сжимая руки в кулаки.

– Знаю, а также то, что к чужим детям ты относилась лучше, чем ко мне. Видно я – нежеланный ребенок. Хорошо, что уже не реагирую на этот факт, а то бы ужасно расстроилась.

– Ты преувеличиваешь! И как бы я не была зла, детей не обижаю.

– Рада, но твои слова говорят о другом, – сказала и направилась в ванную, чтобы смыть макияж. В спальне не стала раздеваться, зная, что Елена Николаевна и туда пойдет за мной со своими претензиями, а там дочка спит. – Поэтому не обижайся на мои поступки, продиктованные твоими действиями,

– Ты во всем робот! – выдала она, а потом добавила: – Такая бессердечная дрянь, какой была моя сестра.

Стало неприятно, и я повернулась к ней со словами:

– Нельзя так о тех, кого нет с нами. И она… не такая, и твоя сестра!

– Да уж… таких сестер ни кому бы не пожелала, – ядовито прохрипела мать, высокомерно выпрямившись, прожигая меня презрительным взглядом.

– Я тоже никому не желаю такого брата как у меня. Ленивое чудовище, – бросила слова, повернувшись к ней. Знала, что они заденут ее, но за тетку обидно. Достойная женщина была, насколько слышала от бабушки и дедушки.

Мать стремительно кинулась ко мне и замахнулась. Решительно перехватила ее руку и отчеканила:

– Никогда не смей! Никогда!

– Ты… Ты… Презираю тебя, – с отчаяньем процедила она, отчего мне стало не по себе. Столько ненависти.

– Что же тогда терпишь?! – раздраженно поинтересовалась, отворачиваясь от нее. Схватила гель для снятия макияжа с полочки и надавила на флакон, размышляла о том, что нужно в срочном порядке заняться квартирой. Куплю и оформлю на себя, чтобы не претендовали некоторые. Займу нужную сумму. Уверена, получится без проблем. Потерпеть осталось недолго, что радует.

– Ушла бы к сыну, но некуда. Не жила бы с тобой, будь моя воля.

Вместо капли вылила почти половину флакона, сразу же смывая напором воды в раковину, пытаясь не реагировать на ее замечание. Сколько ненависти, даже удивительно, что меня в детстве не придушили подушкой.

Не ответила, смыла макияж, почистила зубы и вытеревшись, направилась на выход, искренне считая, что мама еще не закончила. Зная ее, сейчас будет финальный вопрос. Прошла мимо и уже в коридоре услышала:

– Я в последний раз прошу тебя помочь брату.

Хотела спросить: «Как помочь?! Что именно она хочет от меня?!», но не стала тратить свое время, зная прекрасно ответ. Не поворачиваясь, сказала:

– Нет. С покойной ночи!

Оказавшись в спальне, поцеловала свою маленькую девочку и, переодевшись в пеньюар, легла спать. Думала, не усну, если учитывать, что со мной за день произошло, но как только коснулась головой подушки, моментально погрузилась в сон.

ГЛАВА 5

10 января

Сидела в палате отца лучшего реабилитационного центра, куда его перевела с государственной больницы. Здесь с ним работали, восстанавливая последствия инсульта. Сейчас папа уже разговаривал, но съедал слова. Писать и поднимать руки вверх не мог, что его ужасно угнетало.

– Папа, не переживай. Все будет хорошо, – сказала, сжимая его ладонь, сидя на стуле. Он в ответ кивнул и произнес:

– Ты … така-я… хо-ро-шая…Горжу-сь то-бо-й. Силь-на-я… как… о-на…

Некоторые слова почти не слышала, но понимала, зная, что хочет сказать. Нажмурилась и села на кровать, обняв его. Прижалась к плечу и прошептала:

– Я в тебя, пап. Не в мать. Так что давай, выполняй все, что необходимо – в бассейны ходи, на массажи, и сразу пойдешь на поправку. Здесь превосходная реабилитационная программа. Даже танцы есть.

Он улыбнулся и тут же помрачнел. Посмотрел на меня с надеждой и спросил:

– Ка-а-к вну-ки?

Улыбнулась и поведала:

– Светулька – модница, на голове от четырех до десяти хвостиков. Если спадет резинка, плач на весь дом. В общем, красотка еще та растет. Егор и Антон шкодничают и спрашивают о тебе. Так что лечись, мы тебя очень ждем.

Александр Валерьевич улыбнулся, а потом произнес:

– А Ни-ни-колай?

– Папа… – попросила, не желая говорить на эту тему. Вот зачем?!

Он лишь кивнул и опустил голову вниз. Вздохнула и поведала:

– Наняла риэлтора, чтобы купить новую квартиру, рядом со мной. Вас пропишу, будете жить, как считаете нужным, и приглашать, кого заходите, но по документам она будет моя или Светланы. Уточню у юристов. Потому что Николая и его жену я видеть больше не хочу. Вообще. Может быть, потом… когда пройдет время.

– А сей-час им где… по-по-ка ты выби-раешь? Ведь… у них… ни гроша, – очень тяжело и долго произносил отец с тревогой в глазах.

– Да пойми ты, папа, я их и приняла по твоей просьбе, а ты вновь меня просишь. Зачем?! Не хочу, чтобы мой ребенок жил в таком дурдоме. Не хочу! Все, хватит! Ты сам посмотри к чему он и его жена тебя довели.

Отец потух в лице, опустил взгляд в пол и замер. Знаю, что он меня любит, ценит, но Николай и у него на первом месте. Я не то. Всегда. Обидно быть тенью… ничтожества. Да, именно так. Больше я не вижу в брате ничего хорошего. Паразит жизни, желающий жить за чужой счет, а именно за мой. И всех это устраивает. Даже отца, что еще обиднее. А почему – вопрос.

Взглянула на него и пробурчала:

– Были бы они путевыми – к деду с бабой поехали. Но нет, даже вести себя не умеют.

Отец нахмурился, и я знала почему. У нас то дед, всем дедам дед. Кольку он выгнал из дома в девятнадцать лет, когда тот украл у него деньги в огромной сумме и прогулял за один вечер. Не помогла даже защита матери и отца. Выгнал и сказал, чтобы непутевого щенка и близко не было у его калитки.

Четыре года назад Николай Афанасьевич немного успокоился и разрешил ему приехать, считая, что тот поумнел, раз женился и детей с жинкой народили.

Николай с Мариной и мальчиками приехали к деду, но как всегда отличились. Напились и устроили веселуху в доме. Марина даже голой бегала по деревне, крича во все горло, чтобы смотрели на настоящую девку, а не на своих толстых деревенских коров.

На следующий день дед выгнал их и предупредил, что если еще раз приедут, непутевый выродок дубиной по хребту получит, а проститутку его на цепь посадит, где и место всяким сучкам. В общем опозорились.

Внуков то деды принимают, когда я привожу, а про них и слова не хотят слышать. Мать к ним в отместку не ездит. Показывая этим, что не согласна с их решением, а значит, тоже не хочет их видеть. Аверин через меня сразу же ей передал, что она как была непутевая, так и помрет ею.

Фамилию взяла деда, и отец не был против, потому как Николай Афанасьевич, как только я чуть подросла, об этом и говорил, даже просил.

Ну а отца они недолюбливают совсем, бабушка не разговаривала и в лучшие времена, когда они забирали меня с деревни в город. Большую часть времени я проводила там и до четвертого класса даже училась. Раиса Никитична, как только видит зятя, отворачивается в сторону и уходит.

Много раз пыталась поговорить, помирить, но нет. Бабуля у меня женщина боевая. Всю жизнь в сельсовете проработала главным бухгалтером, и если что сказала, то все. Дед – председателем колхоза. Сейчас они на пенсии, и в гости к ним езжу только я с внуками.

«А это мысль. Действительно, так и сделаю. Завтра отправлюсь с детьми к любимым старикам, а эти пусть шипят друг на друга».

Посмотрела на уставшее, измученное лицо отца и проговорила:

– Я поеду к деду с бабой с дочерью и племяшами, а они… пусть живут. Надеюсь, не перебьют друг друга.

Отец сразу улыбнулся и благодарно сжал мою руку. Вздохнула и решила позвонить своему риелтору, чтобы поторопить ее с поиском квартиры.

Попрощавшись с отцом и оставив пакет со всем необходимым, пошла на выход, как вдруг услышала звонок. Неизвестный номер. Подошла к огромному окну и нажала на прием.

– Слушаю.

– Валерия, это Андрей, – раздался хриплый бас мужчины, я за секунду перебрала всех Андреев, но не дошла до конца списка, как услышала: – Шторм.

«Точно. Теперь все понятно…»

– Добрый вечер, вы по поводу машины? – проговорила, считая, что только этот повод заставил его мне позвонить.

– Сможете подъехать сейчас?

Посмотрев на часы, отметила, что семь вечера и ответила:

– Да, конечно. Говорите адрес, – как только записала, выдала: – Через полчаса буду. Ждите.

Он ничего не сказал, просто бросил трубку. Поразилась его хамоватому поведению и пошла на выход, надеясь, что таксисты стоят вблизи остановки. Если нет, через приложение закажу.

Через 35 минут была на месте. Элитная станция технического обслуживания легковых иномарок и джипов. Репутация и комментарии на высшем уровне. Уверена, машину отремонтируют как надо.

Так не хотелось звонить этому хаму, поэтому без дозвона пошла внутрь. Стоило зайти, как оказалась в просторном зале с кожаными диванчиками и креслами коричневого цвета и стойкой черного цвета.

Через минуту рядом со мной стояла высокая блондинка в коротенькой черной юбке и белой блузке, просвечивающей шикарную грудь. Она доброжелательно улыбнулась и проговорила:

– Добрый вечер. Меня зовут Анна. Чем могу быть полезна?

– Добрый. Мне нужен…Андрей, – ответила, надеясь, что он тут единственный и неповторимый.

– Андрей? – с удивлением уточнила она, а потом сморщила свой носик и проговорила:

– Вероятно, вы говорите о мастере мелкосрочного участка. Андрей Леонидович Лесков.

«Мастер… значит. С его гонором и повадками диктатора – не катит он на мастера. Очевидно, девушка не всех Андреев перечислила».

– Сомневаюсь, что это именно тот Андрей, – предположила, давая ей возможность еще подумать.

– Больше Андреев у нас нет! – категорично рявкнула девушка, и ехидно прищурившись, продолжила: – Могу вам...

«Так, хватит уже любезничать с девочкой. Поговорили и ладно. Теперь четко по делу».

– Шторм. Мне нужен Шторм. Надеюсь, знаете такого? – уточнила, поднимая бровь.

– Шторм?! – пролепетала Анна, и моментально оценивающе окинула меня с ног до головы, что меня насмешило. Удовлетворившись своим результатом, она вежливо продолжила: – Андрей Андреевич у себя в кабинете. Как вас представить?

– Аверина Валерия… по машине, – сказала деловым тоном и добавила: – Так и передайте.

– Конечно, присядьте, пожалуйста. Я сейчас уточню, – не прекращая улыбаться, милейше проговорила она и повернулась в сторону стойки, рядом с которой находилась винтовая лестница.

Кивнула и отошла в сторону, а блондинка уже поднималась на второй этаж, стуча своими каблучками. Как только поднялась, прошла к кабинету из темного стекла и постучала.

Отвернулась, отмечая стиль и элегантность приемного зала. Даже интересно стало заглянуть на станцию, Но думаю, все успею, когда мне покажут мою машину.

Не стала присаживаться на кожаные диванчики, продолжая стоять. Посмотрела на себя и усмехнулась, вспоминая слова этого наглеца. Пусть и не вовремя он позвонил, когда совсем не ожидала, но я в брюках, что меня несказанно радует. Обычно предпочитаю юбки, платья и сарафаны в классическом варианте, а сегодня вот решила немного отдохнуть от любого варианта одежды. И удачно.

В помещении было жарко, и я расстегнула шубу, чтобы не спариться. Только подумала, что долго, как услышала позади себя:

– Андрей Андреевич вас ждет. Пройдемте за мной.

– Я сама! – категорично проговорила и пошла к лестнице. Странно, но появилось внезапное раздражение. Хотелось немедленно закончить со всеми процедурами и сегодня же рвануть в деревню. Что ждать? Только в магазин главное заехать, чтобы купить продукты, да гостинцы.

Оказавшись у двери, постучала и, не дожидаясь ответа, вошла. Он ведь ждет. Должен во всяком случае.

Стоило оказаться в помещении, окруженным со всех сторон темным стеклом, через которое видно все, но со стороны зала ничего. Серые и черные тона немного напрягали, но не так чтобы сильно. В основном мужчины в должности директоров всегда применяют эти цвета у себя в кабинетах, что стало нормой. Сужу по своей работе и местах, куда закидывает меня по работе и личным вопросам.

Наглый огромный и напряженный мужчина стоял у кресла на железной ножке, рядом со стеной с видом на зал (даже не сомневаюсь, что наблюдал за мной) и хмурился. Шторм пронзительно смотрел на меня, а если точнее, то сканировал, отмечая все, делая это нагло и откровенно.

«Полюбовался и хватит! Пусть за девочкой с длинными ножками наблюдает, а мне того счастья не нужно».

– Добрый вечер, Андрей. Что по моей машине? – выдала, как всегда, в работе, переходя к главному без обсуждений погоды и чего там еще. Большую часть времени раздражают отступления при моей загруженности.

– Здравствуй, Валерия. Все отлично. Думаю, не заметишь разницы.

– Уверяю, замечу, – с ухмылкой сказала, ступая ближе.

– Перечень работ на столе. Если вдруг возникнут вопросы или недовольства, сразу озвучь.

– Обязательно, – проговорила и подошла ближе, взяв бумагу в руку, читая выполненные работы и стоимость, в конечной графе превратившуюся в ноль. Прилично бы вышло. Даже очень.

Только повернулась сказать, что подпишу, только когда увижу машину, как налетела на Шторма, удивительным образом очень тихо приблизившегося ко мне.

Выставила руки вперед, отталкивая, но это было бесполезно. Вздохнула и недовольно заметила:

– Попрошу держать дистанцию

– Если только на машине, дамочка, – усмехнулся он, не двигаясь с места, отчего казался огромной непробиваемой стеной. – А насчет тебя у меня планы. Хочу тебя трахнуть. Грубо, сильно, чтобы не могла сопротивляться, только стонать, раздвигая ноги.

«Это новая версия ухаживания за женщиной?! А дубинку где потерял?! Бык…»

– Не интересно. Совсем. Так что прошу без ненужных похабных комментариев в мой адрес, – с очаровательной улыбкой выдала в ответ, и сразу же подняла бумажку вверх, дергая в разные стороны, предолгая вернуться к важному вопросу, а не его интимным проблемам.

– Привыкла к хлюпикам в галстуках? Чтобы уговаривали с цветочками в руках? – едко предположил он.

Да уж, ему до галстуков, как пешком до Китая. Одет мужчина был в черный свитер и джинсы. Цвет один и не стоит повторяться в уточнениях. Думаю, он даже не в курсе, что на работу ходят в костюмах, рубашках, пиджаках и туфлях. Огромные ботинки (дорогие, судя по качеству), конечно, ему больше шли в этом прикиде, но все же отталкивает.

А может все дело в яростном взгляде хищника? Он же не смотрит, а сканирует, что пугает при его комплекции.

Ядовито улыбнулась и парировала

– Конечно! А ты, как я понимаю, – к телкам в коротеньких юбочках, падающих тебе на колени, как только ты подумаешь об этом?

– Думаю, тебе подойдет юбка. Задирать будет легче, – серьезно заявил он, пожирая меня взглядом, и внезапно его огромная рука оказалась на моем бедре, нагло шествуя вверх.

Сдержала порыв рявкнуть и оттолкнуть, и как можно спокойнее процедила:

– Повторюсь, не интересует. Не заинтригована и не впечатлена.

Рука его замерла, и я даже почувствовала, как он с силой сжал мое бедро. Варвар! Но с таким нельзя показывать слабость, поэтому стояла статуей, убивая его взглядом.

Шторм грозно, даже с дикостью смотрел мне в глаза, а потом убрал руку и заявил:

– Действительно, баб много. Не проблема.

Стало неприятно, несмотря на то, что мне безразлично на него, но все же… Женская гордость находилась на отметке невозможного возмущения.

– Конечно. Удачи, – поддержала, страстно желая заехать ему по морде. Но нет… много чести. И наверняка он этого и добивается.

Посмотрел на меня как на неведомую зверюшку и, хмыкнув, выдал:

– Что же, тогда пойдем на станцию, смотреть твою машину.

Кивнула и направилась на выход, продолжая держать в руке акт о выполненных услугах и чувствуя тяжелый взгляд в спину.

«Локомотив он, а не Шторм…»

После того как досконально придирчиво осмотрела машину, пытаясь найти хоть что-то, к чему можно придраться, встала ровно и проговорила:

– Отлично. Я довольна.

Огромный мужчина, видевший с каким упорством я искала возможные косяки, оскалился и заявил:

– Рад. И на заметку, после меня не стоит проверять.

Ядовито улыбнулась ему, показывая мимикой лица, что этого никогда не случится, тем более с ним. Да и вообще ни с кем. «Доверяй, но проверяй» – мой жизненный принцип.

Направилась к машине, чтобы сесть, как услышала:

– Что делаешь завтра?

Остановилась, пытаясь понять, что сейчас прозвучало. Предложение встретиться что ли? Ничего себе. Поражена.

И на что он способен? Пригласить куда-нибудь или так… покувыркаться на кровати в грязной гостинице?! Ответ на свой мысленный вопрос услышала сразу.

– Можем встретиться у меня в квартире, – нагло озвучил мне, напрямую намекнув, что бабы дальше его жилища, а именно постели, с ним не ходят.

– Чтобы не делала, это тебя не касается, Андрей, – счастливо проинформировала, получая от этого невероятное удовлетворение, и тут же прикинув свой выезд и возможные препятствия в виде бумаг и другого, уточнила: – Могу уже ехать? Надеюсь, никаких больше процедур не нужно проходить?!

– Можешь. Охрана знает машину, сразу же откроет ворота, – хмуро произнес Шторм, все также убивая меня своим свирепым взглядом.

Вот даже не знаю, на кого он похож. Сказала бы на серого голодного волка, но не стоит обижать такое милое животное. Грозный мужчина относится к зубастому, клыкастому и неизвестному виду дикого животного, притом отличающегося всеядностью, а именно людоедством, если отметить, как он плотоядно на меня смотрит.

«Ладно, проехали. Некогда мне. Еще в магазин забежать и за детьми заехать».

Улыбнулась и сладко прошептала, желая запомниться ему очаровательной стервой:

– Всего доброго! Благодарю за хорошую работу. Надеюсь, больше не увидимся.

Ух-х-х, вот это взгляд! Разъяренный тигр! Даже адреналин пошел по венам, будоража кровь. Нужно немедленно уезжать, а то кто его знает, этого неотесанного троглодита. Подумала и уселась на водительское сиденье, с шипением замечая, что ключей, к сожалению, нет.

«Проклятье!»

Через секунду рядом со мной стоял Шторм и костяшками пальцев стучал по стеклу, второй потряхивая на пальце ключ зажигания. Скривилась, понимая, что попалась, и открыла дверь. Мужчина пригнулся, с его ростом это понятно, и с ленцой и обещанием отчеканил:

– В следующую нашу встречу, просто так не уйдешь. Гарантирую.

Посмотрела ему в глаза, отмечая насыщенный темно-серый цвет, и моментально схватив свое, мило выдавила:

– Буду молиться, чтобы этого не случилось.

Хмыкнул и отошел в сторону, ну а я закрыла дверь, вставила ключ в замок, и медленно даже осторожно, поехала на выход. Стоило только приблизиться к воротам, как они тут же открылись.

Оказавшись на основной трассе, улыбнулась и пожелала себе никогда больше не встречать этого наглого мужика. Пусть очаровывает своей грубостью тех, кому интересно быть использованным и брошенным, а мне такого счастья не надо.

Глава 6

Через полтора часа я заходила подъезд своего дома, убежденно считая, что я закупилась впрок и ничего не забыла. Осталось только дочку и мальчиков собрать. Кресла уже установила, так что можно собираться в путь.

Вошла в квартиру и увидела мать. Она стояла у стены, сложив руки на груди, ожидая меня. Заметив, вышла вперед, и недовольно проговорила:

– Уже вещи детям собрала, накормила и одела для поездки. Только гулящей матери все нет и нет. Она любит в ночь ездить.

Насупилась, снимая обувь и расстегивая шубу. С каждым моим действием, мать все больше хмурилась, очевидно рассчитывая, что я с порога прокричу всем собираться и сразу же убегу, когда они выйдут. Еще бы… где-то Коленька ждет!

По поводу ее осведомленности о моей поездки… Получается, отец порадовал. Наверняка, мать позвонила, и он рассказал. Но как, если он так плохо говорит?! А по телефону его речь понять вообще невозможно.

Мгновенно в голову пришла мысль, что это Елена Николаевна отцу дала задание – куда-нибудь упросить меня уехать, любым способом надавить на мою совесть, чтобы сама нашла способ себя сплавить. Иных предположений не было. Все просто. Ведь по-другому не представляла, чтобы отец смог столько рассказать. Еще не так он окреп.

Появилось ощущение предательства. Горькое и бьющее по сердцу. Ну да ладно. Разве что-то новое узнала? Все как всегда.

Еще немного потерплю, и все будет отлично. Найду няню, справлюсь обязательно…

Ничего не ответив, направилась в кухню, желая что-нибудь перекусить перед дорогой. Весь день в разъездах. На работу с утра заглянула и осталась до обеда (как обычно), потом к риелтору, следом к отцу, за машиной и за весь день вообще ничего не ела.

Увидев, что на плите все чисто и ничего нет, остановилась посередине комнаты. Только хотела спросить, что на ужин, как услышала:

– Ничего не осталось. Мы все съели. Я думала ты сразу поедешь, а поешь где-нибудь. Или и на себя жалеешь копеек?!

«Все сводится к деньгам… Покоя никому нет».

«Эх, надо было поесть где-нибудь, а мне все некогда… Но кто же знал, что так выйдет, когда я вчера покупала продукты на неделю».

«Стоять…»

Не мешкая, направилась к холодильнику и резко открыла. Конечно, все подчистую мама сгребла и ему отдала, а может и запрятала, ожидая, когда я уеду.

Парадокс, если этот лодырюга не живет у меня, это оказывается не значит, что он не питается за мой счет. Как раз наоборот! Он питается, а я нет. Отлично!

С недовольством и вопросом посмотрела на мать, на что она почти с ненавистью процедила:

– Что, теперь и меня выкинешь, раз еды тебе не оставила? Да?! А я тебе не повариха! Хватит того, что с дочерью твоей сижу, а ты не ценишь!

Громко закрыла дверь, поражаясь, что холодильник не дернулся в сторону, и пошла к шкафу, где обычно хранились соки. Достала томатный, и налила в стакан. Выпила, уговаривая себя сдержаться, и ледяным тоном сказала:

– Нет. Только замечу, что я забивала холодильник на несколько дней. До праздника меня не будет.

Проговорив, отвернулась к раковине, чтобы сполоснуть стакан. Через секунду услышала предсказуемую фразу:

– Денег оставишь, я сама схожу в магазин за продуктами.

Вытерла руки полотенцем и направилась на выход. Оказавшись напротив, между прочим, отчеканила:

– Нет. Продукты куплены на неделю. По бюджету дополнительных расходов не запланировано. И еще… Не понимаю, зачем было все отдавать? Вы же знали, что я откажусь кормить этого нахлебника, и захочу поужинать. Зачем так?

– Захотела! И что, оставишь мать голодную?! – гневно процедила она.

– Мясо есть, крупы тоже, овощей замороженных – целая морозилка. Вы очень вкусно готовите. Проблемы не вижу, – напомнила и поплелась в комнату, чувствуя, что ноги гудят. Именно в эту секунду пожалела, что выбрала сапожки с каблуком, а не что-нибудь удобное.

Ждала возмущений, но мать ничего не говорила. Видно понимала, что я на пределе. Еще бы, это же надо… все продукты отдала любимому сыночку, а дочери даже ужина не оставила. Заслужила…

– Что, матери жалко колбасы да конфет?

Услышала, уже надевая теплые спортивные брюки и кофту. А я то надеялась, что вынос мозга закончился. Спокойно достала сумку с нижней полки шкафа и принялась аккуратно складывать нужные вещи в сумку, громко комментируя:

– Мама, поверьте, не жалко и поэтому купила все, как вы любите на неделю. Кормить кого-то я не обязана и освобождаю себя от любых запросов и пожеланий!

– А на праздник?! – не сдавалась она, желая получить деньги. Странно только для какой цели? Николаю срочно нужна наличка? Опять долги?

– На Старый Новый год я буду здесь, так что не переживайте, – заверила, подходя к ней с сумкой, уточняя: – Буду теперь умнее – покупать продукты на день.

– Жадная, зажравшаяся… – гневно цедила, сжимая дрожащие руки.

– Уже в курсе, спасибо. Приеду 13 января, – выдала и пошла к детям, играющим в бабушкиной комнате. Света собирала пирамидку, а мальчики играли в машинки. Нужно отдать должное матери, с детьми она умела сидеть. У меня так не выходило. Гул на весь дом, когда все трое в сборе, а у нее тишина и все увлеченно играют.

Увидев меня, племянники бросились к тете с громкими криками, радуясь, что едут к дедушке и бабушке в деревню. Столько восклицаний, что я даже забыла о ненависти Ревтиной, насылающей в этот момент мне проклятья в спину.

Как только собрались выходить, после того, как я уже отнесла четыре сумки с вещами в машину, перед выходом из дома, держа дочь на руках, повернулась к матери и предупредила:

– Если в доме хоть что-то пропадет, будет испорчено, никакой квартиры вам не видать. Прошу запомнить.

Взгляд матери был неописуемым. Столько искренней ненависти, что стало не по себе.

– Ты и так показала свой гнилой характер, наплевав на брата и решив нас зашвырнуть в однокомнатную квартиру, где мы – никто.

– Квартира достанется моей дочери, а не брату… через несколько месяцев по вашей доброй милости. Я забочусь о своем ребенке и о родителях.

– А я о своем ребенке! – процедила она, гордо выпятив грудь.

«Конечно. У нее то только один ребенок, дочери нет. Лишь враг».

– Вот и отлично, но раз я содержу вас, будет все, по-моему. Всего доброго.

Проговорила и пошла на выход, пытаясь не реагировать на тот яд, что она мне вечно кидает. Уже пора привыкнуть, но нет. Не получается. Всегда обидно.

Хоть бы раз услышать благодарность от нее, но куда уж там, ко всему прочему я еще и жадная. Странно, почему у Елены Николаевны таких огромных претензий нет к Николаю?! Здоровый боров, пахать на нем и пахать, а он не напрягается. Ждет, когда ему все принесут на блюдце с белой каемочкой. И жену себе нашел под стать. Хитрую лису, не знающую, что такое содержать себя и забота о детях. Скинули сыновей тетке, и довольные отдыхают, наслаждаясь жизнью.

Даже не сомневаюсь, что когда они приходили за продуктами, не встречались с ними. Спрашивается, зачем рожать, если не в состоянии обеспечить и нет желания стараться?! Не понимаю…

«Так, все, Аверина, хватит раскисать. Ничего нового не услышала, поэтому улыбнулась и пошла вперед. А именно – отдыхать! По-настоящему! Душой! К тем, кто любит всем сердцем. К родным…»

Всех рассадила, пристегнула и наконец-то села сама. Чувствовала себя матерью троих детей и поражалась, как они исправляются. Вздохнула и, включив детский сборник песен, выехала с парковки, предвкушая поезду.

Люблю дорогу. Только так мне удается спокойно поразмышлять, вглядываясь в облака, деревья… во все, что встречается по пути. Я улыбаюсь, ощущая себя свободной от всего. Странно, но у меня так. Еще бы нормальный сборник песен включить, что именно нравится. Спокойные нежные мелодии, заставляющие чувствовать себя комфортно, успокаивая разум.

Но сейчас слышу: «Антошка, пошли копать картошку», которую подпевают дети, и другого мне не нужно. После включу … как малыши уснут, ведь путь не близкий, а едем в ночь.

***

12 января

Сидела на деревянной табуретке с бабушкой на кухне за столом, пока племянники играли с дедом в зале. Светочка сладко спала второй час подряд, что радовало. В деревне она всегда хорошо спит и ест. Чистый воздух творит чудеса. Разливая по кружкам кипятка и заварки, уже не могла смотреть на пироги, блины и пирожки, которые родная женщина приготовила.

– Ты, заметь, Лера! Завтра уезжаешь, а они даже не позвонили. Непутевые! Совсем им дети не нужны! – гневно выдала Раиса Никитична, а потом добавила: – Это все Ленка. Как была всю жизнь завистливой и жадной гусыней, так и осталась.

– Бабуль, ну что ты?! Это же твоя дочь, – напомнила, отпивая из своей кружки. Очень люблю горячий чай с молоком, правда, в городе такой никогда не пью. Сама не знаю почему. Только здесь.

Аверина помрачнела лицом, а потом посмотрела на меня и тихо с чувством проговорила:

– Дочь, то она дочь…. Но только вот такая Елена уродилась, что душу мою всю искалечила. Искромсала. Изгадила. Сколько я в нее, непутевую, не пыталась вдолбить хоть толику сочувствия, любви, доброты, но она только сама по себе. Алчная и злобная, эгоистка в чистом виде. Все ей должны и обязаны, а она только горазда принимать. На Наську мою зуб точила, что та девка видная, умная, бегали за ней табуном, а она все одна… пока этого… в городе не нашла, да тихомолком замуж за него не пошла.

– Тетя Настя была хорошей женщиной? – спросила, с интересом ожидая продолжения.

– Хорошая, – счастливо выдохнула Раиса Никитична, прижимая руку к груди, сердечно улыбаясь. – Я, нельзя так говорить, но безумно любила ее, да и дед тоже. Души в ней не чаяли. За доброе сердце, но в то же время за ум, гордость, честь. Не было в ней ненависти, злости и учеба давалось легко. Не могла нарадоваться на нее. Старшенькая и такая молодец. Куда только ее не звали, после всех олимпиад и практик, которые она прошла. И уехала… сами заставили, видя, что не место ей тут. А потом… потом приехала… и увидела его, ирода проклятущего. Влюбилась, стала сама не своя. А он… он сгубил мою девочку.

– Кто? – удивленно воскликнула, первый раз слыша эту историю.

– Да кто?! Иуда! Вот кто! Мужик, которому и жена с ребенком не помеха. Гулять все хотелось, все мало ему. Подлюка… Настя сильная девка была, упрямая. Могла сломать и себя, если хотела. Уехала в Санкт-Петербург, чтобы не видеть его. Устроилась там на другую работу и квартиру ей даже дали. Все хорошо было, я не могла нарадоваться. А потом… через два года…

– Раиса, хватит уже былое вспоминать! Ты бы корову посмотрела. Телиться сегодня завтра будет. А ты девчонки голову забиваешь, – буркнул дед, выходя из коридора, присаживаясь на стул.

Бабушка поникла и, кивнув рукой, встала и направилась на выход к вешалке, где висели сарайная одежда. Накинула на голову шаль и принялась дрожащими руками застегивать телогрейку. Видела, что сдерживает себя, пытается не заплакать. Дед только отвернулся к окну, стараясь не замечать.

– Бабуль, давай я помогу? С тобой пойду, – предложила, рассчитывая продолжить разговор, чтобы узнать, что же случилось, раз ей до сих пор больно.

– Не-не. С дедом сиди. Мне нужно… одной. Посмотрю заодно за коровой. Отдыхай, моя хорошая. А то когда еще приедешь… – с вздохом проговорила она, и вышла из дома.

Задумчиво нахмурилась и, посмотрев на дедушку, громко поинтересовалась:

– Зачем нас прервал? Посмотри, как она расстроилась.

– А зачем былое вспоминать?! Все уже… случилось и… не вернешь, а тебя только травить… прошлым. Все хорошо у тебя, а это самое главное. Больше ничего и не нужно, – выдал он, поглядывая на меня с любовью в глазах. Улыбнулась. Хоть Николай Афанасьевич был резок да суров, но показывал свои истинные чувства глазами, теплой рукой, прижав к груди.

– Да уж, – проговорила, даже не открывая рот про будущий кредит.

Зачем? Дед с бабой у меня очень впечатлительные, да и нельзя им такое знать. Дедушка в больницы не любит ходить, даже ненавидит, тем не менее сильно болеет. Да и бабушка периодически с давлением, да глазами мучается.

– Как твои ноги? – взволнованно спросила, отмечая седые жесткие волосы, орлиный нос, темно-карие глаза.

– Да что я? Хожу да хожу себе.

– Ты же понимаешь, что так нельзя, – пробурчала, стараясь не давить, но намекнуть, что нужно не только в деревенский фап заглядывать, но и в районную больницу похаживать.

– Понимаю, да, но… не хочу. Как-нибудь уж. А когда плохо, Машу зову. Хорошая женщина. Массаж старику сделает и можно дальше ходить. Руки золотые, да и сердце у нее есть. Просто так порой заглядывает, чтобы поинтересоваться не нужно ли чего.

Улыбнулась ему, понимая, что не переубедить, и положила руку на его ладонь, сжимая:

– Ты дед, давай, не подводи. Видишь сколько внуков у тебя и им без тебя никак…

Аверин довольно ухмыльнулся и произнес:

– Это да. Это да. Такого увальня, как их отец, поискать надо. Слава богу, к тебе не лезут. А то бы и в город приехал. Поговорил с этими дармоедами.

«Лезут… Давно уже залезли. Они мне уже все поперек горла стоят… А если точнее – сидят… На шее».

– Праздный образ жизни ведут, – весело ответила и тут же предложила: – Может чай?

– Ой, ну ладно. Давай, – с серьезный видом согласился Николай Афанасьевич и сразу спросил: – А ты… как? Мужчина у тебя есть? А то не дело это – красивой бабе быть одной.

«Конечно не дело! А вот потом будет дело… красивой бабе…кормить еще… одного…»

– Эх-х-х, все на лице написано у тебя. Ничего, моя хорошая! Повстречаешь своего мужика. Настоящего. Такого, что в обиду не даст!

– Деда, как найду такого экспоната, сразу привезу к тебе, – пообещала ему, даже не представляя, каким должен быть мужчина, чтобы осмелиться ехать к моему деду.

– Как найдешь, то он пусть и везет, а не ты, – буркнул Аверин.

Счастливо рассмеялась и налила заварку в пиалу, так как Николай Афанасьевич кружки не любил, а потом кипятка. Молоко он недолюбливал, да и сахар не добавлял. Внезапно вспомнила, что хотела попросить, и начала:

– Дедушка, ты не против, если я возьму лестницу и заберусь на крышу? Хочу достать на чердаке игрушки, а то мы не взяли с собой, а тут совсем нет. Старые свои достану.

– Конечно. Мне бы старику самому об этом подумать, а я… – с вздохом пожурил себя пожилой мужчина.

– Зачем тебе лезть на крышу? Я сама найду мешок с игрушками, – уверенно заявила, рассчитывая быстро их найти, чтобы они даже соскучиться не успели.

– Только ты осторожнее там…

– Переживаешь за крышу? – усмехнулась.

– Наговоришь мне, – недовольно произнес он, и я тут же встала позади него и обняла за плечи, шепча:

– Дедуль, как же я рада, что приехала к вам. Так соскучилась…

Сжал мои пальцы и кивнул. Он у меня такой. Немногословный. Поцеловала в щеку, и не двигалась, радуясь этому мгновению, впитывая в себя, чтобы запомнить на долгие годы.

– Дед, корова то уже… того. Стоит… переминается с ноги на ногу. Надо проверять чаще… Походу сегодня отелится, – громко выдала бабушка, входя домой и, снимая в коридоре вещи.

– Она уже второй стоит день… и все никак, – буркнул Николай Афанасьевич.

– Ой, вы пока здесь, а я полезу на чердак, – проговорила и направилась к вешалке, планируя потеплее что-нибудь натянуть.

– Телогрейку мою одевай. Она теплее, – грозно попросил дед. – И валенки!

– Нет, будет неудобно, – промямлила, тут же скрививши нос, зная, что сейчас услышу.

– Я тебе дам неудобно! Давай, давай, а то потом свалишься с температурой и все…

Улыбнулась и, одевшись, как никогда тепло, медведицей потопала на выход. Пока топала по хрустящему снегу, предвкушала радость детей от огромного количества игрушек, которых они ни разу не видели и их не рекламировали по телевизору. Эксклюзив так сказать.

На чердаке темно и неприятно, но с фонариком очень даже нормально. Нашла его лежащим на баке, рядом с лестницей. Очевидно, забыли, а может специально положили, чтобы идти в задний двор.

Осторожно ходила и смотрела по сторонам, отмечая, что у деда даже здесь идеальный порядок. Все сложено в коробки, мешки подвешены, а в дальнем углу висит сухая трава для кроликов.

Выбрав первый мешок, потрогала пальцами на ощупь, отмечая, что это шерсть, и перешла к другому. Внезапно зазвонил сотовый и, порадовавшись, что кого-то так не вовремя приспичило вспомнить обо мне, вытащила его из джинсов и ответила на звонок.

– Лера, привет. Как жизнь деревенская? Бьет ключом?! – весело поприветствовала меня Кристи, что захотелось улыбнуться. Так бы и сделала, если бы не шастала по чердаку в темноте.

– Привет, Кристь. Нормально. Отдыхаю. Ты как? – поинтересовалась, исследуя ладонью следующий мешок, в котором лежало что-то непонятное, но точно не игрушки.

– Лучше всех! Сама себе завидую, после того, как всплакну. Лер, а давай завтра встретимся вечерком в клубе? Девочками! Старый Новый год отметим. Лидка уже ВИП-зону забронировала. Ты как? Согласна и очень довольна?!

– М-м-м, да, определенно так. Думаю, проблем со Светой не должно быть. Уложу спать, да приеду, а там если что мама… – даже не договорила, как споткнулась и полетела вперед. Лишь чудом не распласталась на досках, рухнув на коробку, ломая ее своим весом, сопровождая весь процесс громкими ругательствами.

– Ух ты! Аверина! А я думала, что ты так не умеешь. Даже жаль, что запись не шла, на вызов бы поставила. Это так… к слову. Что случилось?!

Выдохнула, поворачиваясь лицом к верху, не желая дальше дышать заплесневевшими тряпками, которые находились в разорванной, благодаря мне, коробке.

– Упала, – выдала, радуясь, что я в огромной телогрейке и что так удачно упала. Коробка не беда – скотчем вновь соберу.

– С тобой все нормально? Или в гипсе тоже будешь ходить? Слышала, популярно очень. Сама иногда подумываю, – весело заметила она, тут же добавляя: – Я пошутила! Ты как? Не молчи! А то ты знаешь меня, сейчас все брошу и поеду в твою деревеньку, проверять неуклюжую подругу.

Продолжая лежать, засмеялась, чувствуя себя настоящим неповоротливым медведем, у которого веселая подруга. И все же… это же надо… так приземлиться.

– Аверина, ты что, сильно ударилась головой, да? Я очень хорошо слышу, как ты ухахатываешься. А обычно люди плачут или причитают, но не ржут, – категорично заявила Быковская.

– Нет, я в телогрейке гуляла по чердаку, упала, и приземлились на коробку, – чистосердечно поведала, вставая, но тут же наткнулась пальцами на листы.

«Книга?! Интересно. Неужели бы дед такое добро на чердак сваливал?! Нет, он не мог».

Подсветила и увидела две книги, судя по обложкам, и много тетрадей. Так, и что тут у нас? Одна – «Анализ финансовой деятельности предприятия», вторая – «Экономика и бухгалтерский учет». Не удержалась и посмотрела автора, утвердительно кивая, что хорошие книги.

– Ух ты... А зачем ты туда пошла? Свидание с деревенским мачо? Встречаться на сеновале уже не модно? Не актуально? Или холодно?

Улыбнулась, задумываясь над этим вопросом, и ответила:

– Обещаю, что непременно выясню ответы на твои вопросы, как только найду нормального партнера, согласного на такое безобразие.

– Агу, найдет она. Для этого нужно время выделить, а не пять минут на бегу. И кстати, если понравится, скажи мне. Буду знать, где самые острые ощущения получать.

– Непременно! – усмехнулась, подсвечивая фонариком, откладывая книги в сторону, в полной уверенности, что это добро моей тетки. Только странно, почему оно все здесь лежит? Не хотели, чтобы кто-то видел? Но почему сюда?

– Ловлю тебя на слове! Ну что, тогда точно все? Ты идешь с нами в клуб «Эльга» и мы там классно отдыхаем, обсуждая каждой косточки, вставляя свои три копейки. Без этого вечер не удастся.

Услышав название, напряглась, между делом взяв в руки одну из тетрадей. Открыла, а там дневник Анастасии.

– Ау? Лерик, ты где? Такое ощущение, что ты на работе. Сосредоточена и трудишься, а я мешаю. Ой, может тебе плохо, а я тут разглагольствую?!

– Кристь, я всегда «за». Ты же знаешь. И ты мне никогда не мешаешь. Наоборот, заряжаешь позитивом. Только меня этот клуб напрягает. Слышала, что там блатные гуляют, и все им дозволенно.

– Да не может быть. Сама Атаманова предложила. У нее там знакомый хороший работает.

– Раз так… буду надеяться, что без сюрпризов обойдемся, – медленно проговорила, читая строчки, где Аверина Анастасия рассказывает о своем поступлении в университет. Пролистала дальше и, открыв почти в конце, увидела ее впечатления о новой работе.

Улыбнулась, отмечая, легкий стиль написания и интересные мысли. Честно, в восторге! Отложила и стала собирать все тетрадки. Девять штук. Девять! Вот это да! Обязательно все прочитаю с самого начала. Они даже пронумерованы.

– Все будет хорошо. Да и кто к нам сунется?!

– Ну не скажи, – пробурчала, пытаясь освободить коробку. – У нас же на мордочке не написано, что любим прыгать в боксерских перчатках, стараясь заехать ногой по мордочке сопернику.

Раздался смех, а потом послышался мужской голос: «Я сейчас и твою порцию съем! Сколько можно!»

Моментально отложила свое занятие в сторону и, подняв бровь, удивленно выдохнула:

– Не поняла… Ты живешь с парнем?

– Мм-м-м… нет! Это так…

– Что так?!

– В гости забежал один сказочный персонаж и до сих пор не могу выгнать, – выпалила она, а вдалеке послышалось: «Я все слышу! Так что с утра готовишь ты!»

Засмеялась, не представляя, что Кристинка так со своим парнем разговаривает. Соловьев конечно нормальный парень, но они, скорее хорошие друзья, чем любовники и он у нее редко когда ночует. Почти никогда. А тут… Да и голос не тот….

Пока думала, она ему прокричала с возмущением: «Ты обнаглел? Твоя очередь!»

Потом мне:

– Лерик, все, побежала есть, а то ничего не оставит. Не удивлюсь, если отбирать придется. Пока.

– Удачи тебе! До встречи, – проговорила и выключила телефон. Зависла на мгновение, даже не представляя, как до вечера выдержу без подробностей личной жизни Быковской. Очень-очень интересно…

«А может это все же не Соловьев?! Голос не его. Она же что-то говорила о Принце… Хотя… не буду придумывать, завтра все узнаю».

Положила телефон в карман джинсов и стала искать, куда положить дневники. Убрав их в сторонку, спустилась по лестнице вниз, и пошла в дедову каморку с инструментами, чтобы взять скотч и пакеты.

Через десять минут восстановила коробку и сделала вывод, что тетради и книги спрятали. Потому как находились они под старым ненужным тряпьем. Все было в пакете и лежало на дне в пододеяльнике.

«Странно. Зачем? Но уверена, что узнаю… А может, и нечего узнавать…»

Через десять минут я все же нашла огромный мешок с игрушками и понесла его в баню, не забыв находку. Перемыв все от пыли, разделила на два таза и один понесла домой.

Мальчики очень обрадовались, а Света еще спала. Поэтому взяла ключи от машины и быстрыми шагами пошла к ней. Сложив пакет в багажник, несколько секунд просто стояла, размышляя.

«Дома буду читать. Начну по порядку с самой первой».

Решив деду с бабой ничего не говорить, чтобы не отговаривали, закрыла машину и, поставив на сигнализацию, отправилась за второй партией игрушек.

Глава 7

13 января, суббота

Подъехали на такси мы почти одновременно. Быковская немного задержалась. Но мы не расстроились, ожидая у входа клуба, болтая о том, да о сем с Лидой.

Атаманова Лидия – красивая светловолосая блондинка с суровым характером, длинными стройными ногами и шикарной фигурой. Работает судебным приставом, но эта тема никогда не обсуждается. Подруга – мастер по кикбоксингу, усиленно занимается в клубе восточных единоборств, а именно рукопашным боем и самбо.

Когда уже Кристина приехала, грозно выговаривая водителю за ужасный запах в машине, ворча, что вся пропиталась неизвестно чем, мы с улыбками на губах направились внутрь. Раздевшись в гардеробе, с вежливым администратором отправились на второй этаж в ВИП-зону, которую предварительно оплатила Лида.

Сегодня Атаманова была в коротеньком платье серебристого цвета, и внимание мужчин то и дело было приковано к ней. Лишь гипс на правой руке портил картину, но не так чтобы сильно.

Подруга повредила локоть на Новый год, защищая честь неизвестной девушки, которую пытались изнасиловать двое мужиков в туалете.

Быковская Кристина, высокая заводная и веселая шатенка, как всегда, пребывала в отличном настроении, несмотря на то, что до сих пор была не довольна таксистом. Темноволосая девушка училась на последнем курсе НГПУ на преподавателя физической культуры. Вела занятия по кикбоксингу, планируя и дальше заниматься любимым делом.

Познакомилась я с ними год назад, когда пришла занимать в бойцовский клуб. Сдружились и стали общаться, несмотря на разницу в возрасте и совершенно противоположные характеры.

Через время мы пошли танцевать на танцпол. Кристи отжигала в коротеньком бордовом платье, ну а я в длинном бирюзовом платье с разрезами до бедер с двух сторон. Длинные сапожки на высоченном каблуке и прическа, которую мне полтора часа делала юная парикмахерша, но я была довольна результатом. Лида не танцевала, наблюдая за нами, сидя за столиком.

После мы обсуждали все на свете, а особенно меня и моих родственников. Поделилась своими семейными проблемами, услышала много интересных рекомендаций, а также предложение помощи с деньгами, чтобы я не брала кредит. Неожиданно и приятно, к чему я совсем не привыкла. А когда уже надоело обсусоливать мою жизнь, выдала:

– Ладно. Разберусь! Сейчас отдыхаем. И да, после того как вы мне все кости промыли, теперь колитесь что у вас нового, – заявила, поедая мороженое с карамелью. Счастливо щурилась от удовольствия и, не удержавшись от восторга, прокомментировала: – Невероятный вкус!

– У меня гипс, – лениво поделилась Лида, окидывая руку гневным взглядом. – Я на больничном и уже ненавижу стены в своей квартире. Может ремонт сделать, чтобы полегчало?!

– Нет! – одновременно выкрикнули мы, вспоминая ее предыдущий ремонт. Не хотелось бы больше слышать бурчания о моем совете в выборе компании по оказании ремонтных услуг. Больше вообще никогда не буду советовать ничего, чтобы не было возмущений со всех сторон.

– Нда-а, – проговорила Атаманова, а потом ухмыльнулась и проговорила: – Кстати, у Кристи все серьезно с Принцем, даже вместе готовят. Меня звали на ужин. Отлично посидели. Грандиозные отношения вроде как наклевываются!

Кристина насупилась и недовольно буркнула:

– Неправда. Сегодня поставили друг друга на место. Так сказать, напомнили себе, что только спали и все… Хотя, он ночевал у меня всю неделю, да и ревновал вроде как.

– Стой, а как же Саня? – воскликнула, пытаясь понять, причем тут другой мужик, когда у нее постоянный есть парень. Про мороженое совсем забыла, ожидая ответа.

– Соловьев как был, так и остался другом. Только не спим теперь, что даже лучше, – выдала она, пододвигая к себе свой кремовый десерт.

– Быковская, не будь тряпкой. Если Львов тебе нравится, выведи его на разговор. Спровоцируй, – посоветовала Лида, с ухмылкой наблюдая, как Кристи уплетает сладкое.

– Например, через ревность, – весело добавила, поднимая руку с ложечкой вверх, отмечая гениальность своей идеи.

– Ага… или займись с ним диким сексом и сразу выставь его за дверь, сказав, что пора расставаться. Уверяю, разговор точно будет, – высказала свою точку зрения Атаманова, кивая в знак подтверждения.

Кристина замерла, прищурилась и громко воскликнула:

– Поражаюсь, почему ты до сих пор без мужика?! После дикого секса претенденты подыхали, так и не добравшись до двери?!

«Так могла сказать только Быковская!!!»

– Я хочу другого результата. Да и мужчины у нас разные… – ответила Лидия тоном учительницы, объясняющей то, что и так понятно.

Только хотела открыть рот, чтобы посоветовать Лиде – сменить ее дерьмовый тип, как она предупреждающе буркнула:

– Только попробуйте заикнуться о лосиках!

– Ты уже и сама сказала, – засмеялась Кристина, отпивая шампанское.

– Эх-х-х где мое послушное счастье, – выдохнула Атаманова скорее себе, чем нам.

– Ну не знаю, как послушное, но на примете у меня только один, когда думаю о тебе. Львов Сергей. Настоящий альфа-самец, которому ты однозначно понравилась. Да и тебе… – поведала Кристи, с недовольством и напряжением поглядывая в сторону выхода.

Атаманова сразу же насупилась, не радуясь, что все рассказали за нее, а я хищно сощурила глазки, и поинтересовалась:

– Ого. Я о чем-то не знаю?

– Поверь и не стоит знать! Наглые прошаренные мужики не для меня.

Только хотела сказать, что с ее характером, ей такой и нужен, как у двери раздался неприятный наглый бас:

– Привет девчонки! Мы к вам! Давайте знакомиться!

Одновременно повернулись и увидели четверых вроде как крутых мужиков навеселе, хищно оглядывающих нас.

Просканировала всех придирчивым взглядом и скривилась, понимая, что это к нам неприятности явились. Это же надо! Вежливо точно не отделаемся. Не зря сомневалась в этом клубе – блатная помойка.

Лида мгновенно посмотрела на свой гипс и почти зарычала от разочарования, очевидно, предположив, что без драки не обойдемся. Кристинка же решила пойти иным путем. Хищно улыбнулась и изрекла:

– Извините, но дамы заняты. Можете попытать счастья в другом месте.

– Да ну бросьте. Ничего не заняты, когда рядом такие крутые мужики, решившие заглянуть на огонек, – проговорил лысый мужчина, подмигивая Лидке, отчего подруга послала ему убийственный взгляд, мечтая подправить его оскал.

Понимая, что упрашивания и убеждения не помогут, нажала кнопку вызова охраны под столом. Тяжело вздохнула и решила попробовать сама договориться. Не верила в успех, но кто его знает. Вдруг?!

– Молодые люди, попрошу вас выйти отсюда, – категорично отчеканила, отчего все скривились, не привыкшие к такому тону.

Самый мощный с татуировками по всему телу особенно возмутился, что было написано на его лице. Он стоял впереди и был одет во все черное: футболка с коротким рукавом, брюки и ботинки. Мужчина скривился и процедил:

– Ты знай, с кем разговариваешь, бабенка. Заткнись, пока по зубам не получила. Этот клуб моего брата, так что рот завали и дядьку обслужи.

«А дед говорит, что нормальные мужики есть. Где?! Одни выродки с замашками блатных дядек. Либо трусы… или хамы. По крайней мере, сейчас я даже не предполагаю, что нормальные вообще существуют. Вымерли как мамонты».

Нужно отметить, что нежданные гости очень даже накаченные, очевидно чем-то занимаются, что не радовало. Это означало лишь то, что нам скоро будет не до смеха.

– Их четверо, – задумчиво проговорила, обращаясь к девочкам, намекая, что тяжеловато придется, хотя не факт. Жаль, что Атаманова с гипсом. В противном случае… это было бы даже интересно и познавательно.

– Ага, – заржал высокий парень неприятной внешности, постоянно дергающий плечом. Он находился позади всех, что ему совсем не мешало всех видеть.

– Как я не вовремя руку сломала, – почти прорычала Лида, а потом встала и выдала: – Так, товарищи. Вас сюда не звали, так что попрошу выйти, в противном случае вызываю охрану. Ублажать – это не к нам.

– К тебе особенно, – ехидно вставил мужик в черном, намекая о больших планах на ее счет. Лысый тоже имел надежды на Атаманову, если судить, как он облизывал полные губы, уставившись на нее. – Лично будешь меня обслуживать.

– Если только кастрацию провести, – грубо ответила корректная Лидия, сжимая руки в кулаки.

«Довели подругу. Как бы она в драку первая не полезла…»

– Ах ты тварь, – рявкнул он и, показав высокому парню на Лидку, приказал: – Ну-ка притащи сучку сюда. Буду учить уму разуму.

Все, больше нет смысла ждать. Чуда не случится! Одна проблема – в моих сапожках на высоченном каблуке. В них ходить сложно, не то что драться. Мгновенно поднялась, поставила ногу на диван и сняла сапог, а потом второй.

«Вот и все! Можно давать сдачи. Платье вроде сойдет… ноги поднять можно, а то бы не хотелось снимать…»

Пока снимала сапоги, высокий парень двигался к Лиде. Кристина мгновенно напала на него, как только он оказался около нее. Схватила за руку, вывернула и перекинула через себя, отбросив на компанию удивленных мужиков.

Все изумленно издали странные и непонятные звуки, а лысый рявкнул:

– Ты что, гнида, подохнуть решила?

Выдавив слова, он направился к Быковской, и за ним последовал второй качок. Не теряя времени, мгновенно перепрыгнула через стол и рванула помогать подруге, нападая на последнего. Повалила его на пол, сжимая горло локтем, удерживая, чтобы даже не шевелился.

Испытала невероятный восторг, что так быстро справилась, как вдруг услышала громкое рычание Лидии, заставившее зависнуть на месте:

– Только попробуй! И я тебе гарантирую пожизненную решетку, и никакой брат не поможет. В первую очередь нужно было уточнить, с кем решил погулять, а потом понты гонять. Урод.

Мгновенно все застыли и посмотрели на мужика в наколках, стоящего рядом со мной, в руке у которого был нож. Не мешкая и не рассуждая, подалась назад, а мой поверженный противник поднялся и пополз к главному. Змий.

Лидия стояла на прежнем месте и держала телефон, снимая весь процесс.

– И кто же? – со злостью произнес самый борзый из всех, выплевывая слюну на пол.

– А ты подумай сам, – с блеском в глазах ответила Лидка, намекая на большее, чем есть, но сейчас это было не важно. Главное, благополучно уйти отсюда. Подруга же продолжала уверенно обманывать: – Ослеп, или не видишь боевую технику и физическую подготовку?

Брат директора клуба конечно ничего не понимал, но кивал, показывая свою осведомленность, слушая Атаманову. Потом злобно посмотрел на всех, плюнул и процедил:

– Живите, сучки, – повернулся к своим прихвостням и рявкнул: – Пошлите.

Кристина недовольно насупилась и через секунду нехотя подтолкнула вперед мужика, которого долбила до этого об стол, с удовольствием смотря на его опухшую разбитую морду. Походу она ему нос сломала! Однозначно!

Лысый бугай развернулся и тихо ей пообещал:

– Еще встретимся, паскуда.

– Я с уродами, как с моральными, так и на морду, не встречаюсь, – нагло проинформировала Быковская, убивая презрительным взглядом.

Думала он сорвется и кинется к ней. Даже приготовилась, отмечая по его свирепым узким глазам, что готов ее растерзать. Но мужчина лишь скривился и вышел.

Кристина сразу же плюхнулась на мягкую зону и счастливо сказала:

– Не верится, что они просто так ушли.

– Естественно нет. Вероятно, за углом будут ждать, – буркнула Лидка, отключая видео и сохраняя его. – Чтобы без свидетелей. Видно высокого о себе мнения.

– Слов нет, даже посидеть нельзя. Зачем сюда пришли? Говорила же, что клуб считается блатным! – возмутилась, одним залпом выпивая оставшееся шампанское в своем фужере, желая утолить жажду. Сок, к сожалению, закончился, и употребила то, что было. Скривилась и рявкнула: – Все поганое в этом гадюшнике!

– Друг у меня здесь работает. Хвалил до небес, – честно поделилась Атаманова, закидывая свои вещи в сумочку.

– Привет ему от меня, – процедила, выискивая под столом свои сапожки и натягивая их.

– И меня. Можешь даже в глаз дать, чтобы не трепался честным дамам, – гневно рявкнула Быковская и уточнила у меня: – И все же я не поняла. Лерка, ты же кнопку вызова охраны нажимала. Где она?

– Нажимала… Охрана спешит так, что падает от страха за наши жизни, – проворчала, желая много чего интересного сказать владельцу клуба. А больше всего по морде заехать, чтобы знал, что если ведешь клуб, то все системы должны работать идеально, в том числе и охрана.

Это же надо?! А что бы было с нами, если бы мы тут цирк не устроили. Попользовались нами, и никто бы на помощь не пришел.

Посмотрела на девочек и гневно воскликнула:

– Девчонки, представьте, что бы было, если бы мы не могли постоять за себя?

Лидка нахмурилась, Кристи почти позеленела взглядом. Представили и все мгновенно помрачнели.

– Давайте свалим отсюда? – проворчала Кристина, нервно дергая ногой, показывая сапог просто с невероятным каблуком. Мой и рядом не стоял. – Зачем дальше нарываться? Уже понятно, старый год отлично провели. Надеюсь, новый будет лучше!

Не успела произнести, как схватила свою сумочку и, достав телефон, принялась смотреть в нем что-то. Сразу же раздался голос Атамановой:

– Нас потеряли. Мне даже написал гордый Сергей, потому что Артурчик с пеной на губах бегает по всем клубам в поисках тебя.

– Угу, – подтвердила Кристина, увлеченно читая сообщения в телефоне. Потом дотронулась до своей щеки и рявкнула:

– Пипец. Уже опухает.

– А ты куда пялилась, когда он кулаком тебе в личико бил? – гневно рявкнула Лидия, вставая и направляясь к Кристине. Она осторожно осмотрела ее шикарную мордочку и буркнула: – Как лохушка с синяком.

Наблюдая за ними, сидя на мягкой зоне, задумчиво выдала:

– Нет. Сюда нужно ходить с мужиками.

– Нет! Сюда вообще не нужно приходить. Гнилое место, – ответила Атаманова, закидывая сумочку на плечо.

– Хотя танцпол – супер, – с восторгом заявила Быковская, и я тут же вспомнила, как мы там зажигали.

– Ага. Вот и засветились. Все, поехали домой. Можем ко мне, чтобы успокоиться? – предложила Атаманова, окидывая наше застолье внимательным взглядом, чтобы ничего не забыли.

– Ага, только напишу Принцу… – сказала Кристи, печатая сообщение на экране. – Уверена, он нас и заберет.

Только хотела сказать, что не хочу ни с кем ехать, сразу нанять такси и скрыться подальше, вспоминая этот день как кошмарный сон, как услышала:

– Артур скоро будет, – поделилась Быковская, не скрывая влюбленной улыбки на опухшем лице.

«Походу наша боевая Кристинка влюбилась!»

– Отлично, тогда пошлите в раздевалку и на выход. Будем надеяться, что уроды о нас забыли, – буркнула Лидка, и через пять минут мы вышли из нашей ВИП-зоны на втором этаже и спустились по лестнице вниз, направляясь за одеждой.

Оказавшись на улице, быстро пошли за территорию клуба, где останавливаются такси. Только казалось, что все хорошо, как вдруг нас осветило фарами нескольких машин. Ничего не могли увидеть, только слышали, как громко открывались двери.

Свет погас и мы смогли увидеть семь мужиков отличной комплекции, очень недобро посматривающих на нас.

– Охренеть, и где солидарность спаррингов – один на один? – буркнула Кристина, считая, что они по нашу душу, в чем, и я была уверена, но хотелось, чтобы было иначе.

– Не в нашем случае, – пробубнила и, взглянув на свои сапожки, чуть ли не со стоном добавила: – Я не умею драться в такой обуви.

– Чувствую, буду калекой еще несколько месяцев, – обреченно выдохнула Лида, гневно посматривая на свой гипс.

Жаль, что Лидия сломала руку. Очень жаль. Сейчас мне даже страшно думать, чем закончится этот дурдом.

– Клянусь, если мальчики приедут вовремя, я буду очень послушной… несколько дней… а может и больше, – пообещала Кристи, посматривая по сторонам.

– Мальчики?! Тогда, я соглашусь на свидание с Львовым, – пообещала Лидия.

«Черт, а я… Да если мы отсюда выберемся живыми, то я…»

– Заведу себе любовника! – отчеканила, и, считая, что такого счастья не случится и судьба нам быть в больнице с переломанными костями, добавила: – Первого, кто предложит.

Все переглянулись, замечая панику в глазах друг друга, но встали рядом, приготовившись к нападению.

«Лучше бы я осталась у деда с бабой еще на один денек!»

Через мгновение на нас надвигались недовольные мужики. Столько ярости, гнева, предвкушения в их глазах, что стала сомневаться в себе, одновременно убеждая, так не права. Так и читалось на их лицах большие планы на нас, в особенности – пересчитать кости.

Кристина выдвинулась вперед, закрывая спиной Лидию, показывая, чтобы та держалась позади. Меня, как я понимаю, она оставила на защите.

«Смелая какая… Думаю не только одним фингалом отделается…»

Лишний раз поставила себе галочку, что если выберусь, во все инстанции напишу и засужу этого козла, клуб и всю охрану. Всех. Лучшего адвоката найму и денег не пожалею.

«Главное – не помереть тут в нарядном платье»

С отчаяньем посмотрела на свою обувку, вздохнула и быстро сняла, отмечая, что ко мне идут два недружелюбных амбала. На улице минус 25, а я в копронках на снегу.

«Как же холодно, что слов нет».

Дальше мысли потерялись, так как один налетел на меня, и еле успела нагнуться, перехватить летящую руку и оказаться позади него, выворачивая так, что он завыл. Резкая боль на затылке показала мне, что упустила момент нападения сзади. Громадный мужик в черном свитере и джинсах (видно тоже жарко, как и мне) схватил за волосы и выдирал их без анестезии.

«Слов нет! Столько времени и денег потратила, а этот урод безжалостно портит…»

Молниеносно ударила затылком в нос и, судя по тому, что он отпустил меня, хорошо попала. Пока любитель волос хватался за свое лицо в крови, я вновь попыталась не получить удар в живот от неугомонного первого противника, затаившего на меня обиду.

Все бы хорошо, если бы не явился третий, схватив за горло двумя руками и безжалостно надавливая. Даже искры из глаз посыпались, что сил не было дергаться ни руками, ни ногами. Мужчина с разбитым носом лихорадочно улыбнулся и резко занес руку для удара, но в удивлении остановился, смотря позади меня.

Внезапно почувствовала, что меня уже не душат и почти не держат. И лишь рычание за спиной говорило, что там происходит борьба. Упала, пытаясь дышать и увидела, что жива и здорова благодаря МУЖЧИНЕ. И что еще удивительнее, спасителем оказался… ШТОРМ.

Грызлов с невероятной жестокостью избивал соперников, что я смело посчитала, что можно и посидеть. Помощь моя ему однозначно не требуется. Окинула взглядом всю площадку и заметила, что спасителей трое. Девчонки стояли в сторонке, я же продолжала сидеть.

«Они пришли… Невероятно! Да здравствуют мужчины!»

Не верила, что такое произнесла я. Но в этот момент так действительно считала и была счастлива. Но это так, себе по секрету. Внешне никак своей радости не показывала, продолжая сидеть на снегу, не чувствуя холода. Видно шок.

– Обуйся! – грозно рявкнул никто иной, как Шторм, уже стоя передо мной, и тут же невежливо кинул сапоги у моих ног.

«Хорошо хоть не в меня…»

«Надеюсь, никто не помнит, что я там шутила… со страху…»

«Или не шутила?!»

Глава 8

Посмотрела на бритоголового мощного мужика и выдала:

– Благодарю!

– Очень надеюсь на это, – похотливо заявил Грызлов, что заставило меня мгновенно натянуть эту чертову обувь, встать и подойти к нему близко, чтобы прошипеть в лицо:

– Ты наглый, самоуверенный, невыносимый…

Шторм смотрел на меня так, как будто раздевал, что возмущало. Хищно оскалился и ледяным тоном сказал:

– Плевать! Ты будешь трахаться со мной со всем этим перечнем, даже не вспомнив об этом.

– Да пошел ты, – резко проговорила и крутанулась к нему спиной, желая уйти, но тут же этот мужлан схватил меня огромной лапищей за талию и дернул к себе, сильнее прижимая и выговаривая:

– Не стоит меня дразнить, кошка. Я всегда беру то, что хочу.

Только собралась просветить его своим мнением насчет его слов, как мы услышали:

– Андрюха! Вы идете?!

Фразу крикнул высокий темноволосый мужчина примерно 30 лет. Широкие плечи, мощное тело, хищный взгляд дикого, опасного животного с темно-голубыми глазами. Красавчик. Откуда он такой взялся, я не знала, но определенно стоило познакомиться.

Повернула чуть голову набок, чувствуя дыхание Грызлова у себя на затылке, и мило прошептала:

– Твой друг?! Познакомишь?! Очень даже интересный мужчина…

Не знаю, почему сказала, но сразу же ощутила его руки у себя на груди. Он собственнически сжал ее, а второй талию, что не могла дышать. Напомню, я в шубе! Хотя в это мгновение появилось ощущение, что полностью раздета.

Против воли почувствовала возбуждение и непередаваемый адреналин, мгновенно бурлящий с кровью по венам. Это варвар наклонился чуть, и прохрипел мне в ухо:

– Обойдешься, пока я с тобой не закончу.

– Или с тобой не закончат, – процедила в ответ, пытаясь улыбнуться, но не получалось. Раз так, то оскалилась и, наступив ему каблуком на ногу, походкой от бедра пошла вперед. Он не произнес ни слова, но следовал за мной.

«Почему у всех добрые и приветливые спасители, а мне достался наглый несносный хамоватый мужик?! Может, я провинилась чем-то перед судьбой и она меня так карает?!»

Подошла ближе и приветливо всем улыбнулась (в сапогах это делать лучше и теплее), надеясь, что никто ничего не видел. Несомненно, свет от фонарей отлично освещал, но мы были в стороне.

Подошла ближе и случайно задержала внимание на лице Кристины, отмечая, что щека опухла вдвое. Вот это кто-то постарался… Поражаюсь, как же она так неудачно попалась. Не сдержав эмоций, воскликнула:

– Мамочки, Кристи! Слов нет!!!

Быковская скривилась и я поняла, что не первая проинформировала подругу о ее плачевном состоянии. Кристина повернулась к молодому парню, очевидно и есть тот самый Принц, и поинтересовалась:

– Что, так страшно?

Красивый парень прищурился и тут же нагло соврал:

– Ты всегда красавица!

«Такой молодой, а врет как виртуозно!» – мысленно возмутилась, но, замечая радость в глазах подруги, ничего не сказала.

Довольная Кристина повернулась ко мне, а я, чувствуя взгляд бешеного некультурного Шторма, смотрела куда угодно, а в особенности на приветливого красавчика, стоящего рядом с Атамановой.

Очнулась, когда услышала слова Быковской:

– Лер, может ко мне?

– Нет, я домой, – поспешно отчеканила, уже порядком приевшись таким отмечанием Старого Нового года. На несколько лет хватит отрицательных эмоций. Моментально в голове созрел план – отделаться от Грызлова. Резко повернулась к нему и громко уточнила: – К дочери!

Была довольна сама собой. Несказанно. Шторм застыл статуей. Когда удивление прошло, он просто озверел, отражая все мимикой на лице.

«Боже мой! Расстроился! Ну надо же, какая ему непутевая дама досталась… Думал, все так просто?! Как бы не так! Не было бы девчонок, вообще бы нагло соврала, что у меня их трое, а любовников в несколько раз больше, что даже не помню кто из детей чей. Может, все же сбежит и обещание не придется выполнять?!»

«Спрашивается, кто просил меня вообще его давать? Никто! И теперь… если сам не уйдет, придется… согласиться… завести себе хамоватого любовника.

Даже зубами скрипнула от безысходности. Всегда верила в силу слова, а тут хочу нарушить. Нет, нужно сплавить его куда-нибудь. Вроде как: я то да – пожалуйста, а он испугался и убежал.

– Так, а ты в каком районе живешь? – деловым тоном уточнил красивый мужчина, отчего я присвоила ему профессиональные черты предпринимателя или адвоката. По другому никак. Нюх у меня на таких индивидов.

– Я на такси, – уверенно проговорила, доставая телефон, планируя вызвать и уехать, хотя так рано не планировала назад. – Спасибо, но не нужно беспокоиться.

– Валерия, я буду спокоен, если… – начал Сергей, и тут его перебил Шторм, громко рявкнув:

– Я ее отвезу!

Повернулась к своему спасителю, понимая, что лучше нам вместе никуда не ехать, а то понятно чем закончится, и гневно отчеканила:

– Не нужно!

– Тебя в машину закинуть что ли? – злобно осведомился злющий Грызлов, готовый в любую секунду исполнить свои слова.

Гневно посмотрела на наглеца, совершенно не умеющего разговаривать с дамами, а именно со мной, и выдохнула:

– Я не хочу! Не хочу с тобой никуда ехать!

– Понял, но выбора у тебя нет, – нагло отчеканил Шторм, грозным видом пожирая мое тело, что стало не по себе. Черт и все видят, а подруги знают об обещании. Послала ему презрительную улыбку и повернулась к Сергею, вежливо предложив:

– Можете довезти, а то мне совсем не хочется…

Даже не договорила, как Грызлов в считанные секунды притянул меня к себе, наплевав на приличия и мое нежелание видеть его рядом с собой, и буркнул:

– Всем пока. Серега, завтра позвоню. Дамочку доставлю в целости и сохранности.

«Дамочку! А не дворняжку, судя по тому, как это варвар вел себя со мной!!! Неотесанный бабуин!»

Выдав, Грызлов потащил меня к черному навороченному внедорожнику – Hummer H3, крепко вцепившись в мою руку. На бегу отвоевала ее и, оттолкнув его, повернулась ко всем, и крикнула:

– Девочки, завтра переговорим.

Сказала, и пошла за Штормом, уже открывшего свою машину и севшего на водительское место. Направилась к задней двери салона, но она оказалась заперта. Через секунду открыла дверь переднего пассажира и села на кресло, кипя от злости. Только нацепила ремень безопасности, как мы рванули вперед.

Повернулась к нему и рявкнула:

– Спокойнее нельзя?!

– Не надейся. Этого точно не будет!

Отмечая двусмысленность фразы, проговорила:

– Мой адрес…

– Потом скажешь. Сейчас мы едем ко мне.

Скрипнула зубами, а потом внимательно со всей дотошностью осмотрела этого качка и решила, что он не так уж мне и противен. Да, и помимо того, что невыносимо бесит, я бы даже могла заняться с ним сексом. Надо же когда-то начинать. Полезно для здоровья.

Несколько минут пыталась понять себя, а потом рявкнула:

– Отлично, только я не хочу к тебе. Гостиница – идеальный вариант. Могу оплатить.

«Да! Провоцирую! Не могу себе в этом отказать. С грубым варваром, сама превращаюсь в дикарку…»

Грызлов посмотрел на меня и грубо буркнул:

– А чем проблема?

– Не хочу заразы никакой подцепить. Не обессудь за честность.

Думала, остановится и прибьет, но нет, сдержался, хотя руль держал так, что думала кожаный чехол лопнет. Через минуту хмыкнул, и резко рявкнул:

– Плевать где. Гостиница, значит, гостиница.

Отвернулась к окну, считая, что тут нечего добавить, и задалась вопросом:

«Куда же я лезу?!»

Всю дорогу чувствовала себя не в своей тарелке. Чем больше анализировала, тем сильнее злилась, считая, что наглый самец совсем мне не подходит. И вообще… можно не торопиться. Пусть импульсивно и находясь в возбужденном состоянии после происшествия, я согласилась, сейчас это решение неимоверно угнетало меня.

Мысль, что можно позволить себе немного расслабиться, оторваться, допустим, даже с этим первобытным мужчиной, вызывающим во мне определенный ураган эмоций, уже не казалась заманчивой. Скорее импульсивной. Неприятное ощущение неизбежной ошибки гложило изнутри, не давая покоя.

Пока рассуждала, все больше приближаясь к решению – послать Шторма куда подальше, услышала мелодию своего сотового.

Мама…

Нахмурилась и мгновенно нажала на прием, понимая, что Елена Николаевна просто так в такой час не будет звонить.

– Да, – нервно проговорила, слыша плач Светланы.

– Хватит шляться, твоя дочь заболела. Мне кажется у нее температура.

Мгновенно вся кровь отлила от лица. Повышая тон, произнесла:

– Как? Ведь все было хорошо. Сколько сейчас?

– Не знаю. Ты мать, приезжай и мерь! Я не собираюсь сидеть, когда ты шляешься, наплевав на всех.

– Скоро буду, – проговорила и отключилась. Повернулась к напряженному мужчине, и сказала: – Планы меняются. Мне срочно нужно домой.

– Нет, – отчеканил Грызлов ледяным тоном, продолжая смотреть на дорогу.

Одно единственное слово, а возмутило до ужаса, на что грубо выдала:

– Будешь командовать там, где уместно и ждут, а мне срочно нужно домой! У меня заболела дочь, так что поворачивай на мост! Ты немедленно везешь меня домой! Если нет, тогда останавливай свой джип, дальше доберусь на такси.

Мужчина продолжал двигаться вперед, даже не взглянув в мою сторону. Видела, что он сдерживает себя, но мне было все равно. Дала несколько секунд и уточнила:

– Шторм! Ты слышал или повторить?!

– Можешь повторить, если сильно хочется. Я не против. А со слухом у меня все в порядке, как впрочем, и со всем другим, в отличие от тебя. Здесь нельзя поворачивать! Или не в курсе?! – выдал он, постепенно повышая голос, и я тут же оскалилась, желая его ударить.

«Проклятье, как же он меня раздражает!»

Но… воздержусь. Да и сейчас не до этого…

«Черт, хорошо, что я не за рулем… После такой информации скорее всего повернула бы в обратную сторону, как только заметила, что никого позади меня нет…»

Через сорок минут мы остановились у моего подъезда. Адрес я произнесла, как только Грызлов повернул в положенном месте, направляясь в обратную сторону.

Посмотрела на окна. Свет выключен. Мама уложила…

Отключив замок зажигания, Шторм взглянул на меня. Черт, все же есть в нем что-то… и даже не знаю что. Хамло, но притягательное. Уверена, бокал шампанского ударил в голову. Притом конкретно.

Вздохнула и любезно проговорила:

– Спасибо, что довез.

Ничего не ответил, лишь стиснул зубы и смотрел на меня, отчего стало не по себе. Даже невозможно было понять его эмоции, не то, что предугадать действия или слова. Со стороны я бы сказала, что ему безразлично. Но оказалась не права, так как услышала:

– И?! Когда увидимся?

Нахмурилась и порадовала:

– Там видно будет…

Только собралась выйти, как он дернул за руку и дернул ближе, недовольно проговорив:

– Это не ответ!

– Другого дать не могу, а может… и не желаю, – четко проинформировала, вглядываясь в его пронизывающие темно-серые глаза, меняющие цвет на черный. И вместе с тем, сверкающие, олицетворяющие опасность в пугающей мгле.

– Не думай, что это – наша последняя встреча, – ледяным тоном пообещал он мне, пожирая плотоядным взглядом.

Тяжелый он все-таки мужчина. Необузданный. Неуправляемый. Именно сейчас особенно ощущала в нем натянутость, заставляющую быть настороже. На мой взгляд, Грызлов представлял собой дикое могучее животное, мирно лежащее и готовое к прыжку.

– Посмотрим. Спасибо, что помог, – выдавила и моментально застыла, наблюдая, как свирепо он оскалился, а в следующую минуту резко прижал к себе.

Твердые губы накрыли мой рот, и яростно атаковали. Такой напор, грубая сила, что на секунду потерялась.

Попыталась оттолкнуть, но он только сильнее прижал, вбивая в свое мощное тело. Мгновенно бросило в жар от его сжигающего тепла. Вдохнула слабый пряный аромат дорогой туалетной воды и мускусный запах кожи, отчего почувствовала себя добычей сильного хищника.

Мужчина положил ладонь на затылок и сжал, отчего не могла и дернуться. Язык пробрался между сжатыми губами, бесчинствуя, увлекая в сладостный стихийный ураган.

Прикосновения были жадными, долгими и опустошительными.

Не осознавая, исступленно ответила, чувствуя, что нуждаюсь в этом, накаляясь до придела.

Дрожала от яростного удовольствия, в то время как умелые руки медленно скользили по спине. Под шубой, исследуя тело через платье, которое я совсем не ощущала.

Когда сильная рука сжала грудь, зашипела, на мгновение, осознавая происходящее. Переборола в себе животную неконтролируемую похоть, о которой и не подозревала, и впилась ногтями в его шею, сдирая кожу до крови.

Андрей гневно рыкнул, чуть ослабляя хватку, и я тут же отодвинулась и прохрипела:

– Руки убери от меня, пока не расцарапала лицо!

Тяжело дышал, но ничего не ответил. Через секунду сжал сильнее грудь и, нащупав сосок, надавил, не прерывая нашего контакта, с таким видом, что имеет право. Мгновение спустя, пока мы оба уничтожали друг друга взглядом, отпустил и хрипло выдал:

– Завтра позвоню.

Нахмурилась, поражаясь его огромному самомнению, и пошла на выход, не желая вступать в баталии. Чувствовала, как он прожигает мою спину, но не реагировала. Только оказавшись в лифте, выдохнула и ухмыльнулась.

«Позвонит он… Надо же! Да пожалуйста! Черный список никто не отменял. У меня несколько сим-карт и телефонов…»

Дома включила свет и сразу почувствовала запах перегара. Не от меня. Когда редко употребляешь спиртные напитки, сразу чувствуется вонь от спиртного, тем более в своей квартире. Очевидно, Николай сюда заглядывал. К маме в гости забегал… на праздник…

Прошла в ванную и, сполоснув руки, направилась в свою комнату. Включила ночник и потрогала лоб Светы, отмечая, что температура есть, но маленькая.

– Я поставила свечку, – раздалось позади и я повернулась к входу, наблюдая мать в длинной ночном одеянии. Она стояла у входа, скрестив руки на груди.

– Какая была?

Елена Николаевна нахмурилась и буркнула:

– За 38…

Слушая мать, внимательно осмотрела кожные покровы и заметила несколько прыщиков на животе. Нахмурилась и осторожно перевернув малышку, отметила такие же на пояснице, только большего размера, немного водянистые.

«Отлично. Ветрянка…» – с вздохом подумала и произнесла:

– У нее сыпь. Уверена, ветряная оспа.

Мать нахмурилась и лениво подошла к кроватке, желая проверить мои слова, когда я предупредила:

– Не тревожь. Увидишь, когда обработаю.

Проговорила и пошла к шкафу-купе, чтобы достать аптечку. Точно помню, я недавно покупала зеленку. Как только нашла, аккуратно открыла, радуясь, что не замаралась и осторожно принялась мазать, надеясь, что зараза пройдет у дочери в легкой форме.

– Да пожалуйста, – буркнула она и тут же добавила: – Раз так, то мальчики могут заразиться от нее.

– Могут, – подтвердила, и тут же добавила: – Завтра вызову врача, чтобы уточнили диагноз и записали в медицинскую карту.

– Она заразна, поэтому тебе и ей нужно уехать.

Замерла на секунду. Потом с ледяным спокойствием обработала еще три и повернулась к ней, уточняя важный момент:

– Я в своем доме и не собираюсь никуда уехать. Если что-то не устраивает, никого не держу.

Мать молчала, что-то обдумывая. Закрыла бутылек, с досадой прошипев, когда все же закупоривая пробку, замарала кончики пальцев, и убрала на столик, пристроенный к детской кровати. Вытерла руки влажными салфетками, взяла чистое белье и направилась в ванную.

Только взялась за ручку двери как услышала:

– Когда ты нам уже предоставишь квартиру? Меня не устраивает, чтобы мой сын не может ко мне ходить.

– Точно, а я и забыла, – с хищной улыбкой проговорила и между прочим добавила: – Перелай Николаю, что еще раз он придет без приглашения в мою квартиру и будет пить на моей кухне, зубы выбью. И я… не шучу!

Глаза матери вспыхнули невероятной злостью и она прошипела:

– Это я настояла, чтобы он пришел! Я хочу видеть своего сына! Мой Коленька и так мучается, его преследуют какие-то мужики и угрожают. А ты…

– Каждый отвечает за свои поступки. И я в том числе, в первых рядах. Так что не нужно пытаться мне что-то доказать и требовать. Вот когда будете жить отдельно, пожалуйста. Встречайтесь, жалейте его до потери пульса, а я без этого как-нибудь обойдусь. Бога ради! На здоровье! Но сейчас… в моей квартире я запрещаю ему и его жене появляться даже на пороге. В общем, пожелания я высказала, последствия уточнила. Не желаю видеть и знать. Так сказать, поперек горла он уже мне.

Мать сделала шаг вперед и сжала кулаки. Такая она была только когда обижали ее сыночка. Как все предсказуемо в последние два года…

Внезапно вспомнила ее совсем другой, когда она оказалась с отцом в несчастной съемной комнате с общей ванной и кухней благодаря прохиндею Коленьке. Такого отношения ко мне как сейчас не было. Конечно, мнение, что я должна, у нее присутствует с самого моего рождения, но она молчала и помогала. А как продал брат их квартиру, то все… превратилась в «любящую» мать.

Уже сто раз прокляла, что стала жить вместе. Не стоило так опрометчиво. Но кто же думал, что она до такой степени начнет атаковать меня просьбами помощи сыну и упреками?! Хотя стоило подумать…

– Неблагодарная… – прошипела она, тяжело дыша.

– Это он, его жена и ты – неблагодарные, – не удержала от комментария. – Даже спасибо не сказали, что жили эти дни здесь. Нет же, вы сразу на шею прыгаете все скопом.

– Сколько гонору! Гляди-ка… Но ничего, когда переедем, ищи себе няньку. И за больной я с ней не обираюсь смотреть. Изволь. Скажу даже больше, я сделаю все, чтобы мальчики не заразились от нее. Посуда, еда… выделю ей…

Яростное, невыносимое бешенство поднималось изнутри с невероятной силой, и я мгновенно оказалась около нее, гневно чеканя:

– Да ни черта подобного! Себе выделяйте, где хотите и что хотите, только за дверью моей квартиры. За свою девочку я с костями сожру любого! Понятно?! Это ее дом! И тот, в котором вы и отец будете жить, тоже. Так что советую не бесить меня неправильными фразами, чтобы не оказаться на улице.

Наблюдала на ее лице удивление, страх и ярость, но она сдержалась. Лишь открывала рот и вновь закрывала. Потом отвернулась в сторону смотря в одну точку, и проговорила:

– Прости. Да конечно, ты права. Я… не то хотела сказать. Но смотреть не буду, чтобы мальчики… не заболели. Но ты постарайся в ближайшие дни позаботится о том, чтобы мы не сидели взаперти в одной комнате.

– Посмотрю, что можно сделать, – буркнула и пошла в ванную, стараясь успокоить бушующий гнев.

Это же надо. Выделит она… Я как выделю, сразу же незамедлительно отправится к своему непутевому любимому сыночку.

«Терпи, Аверина. Еще немного осталось…»

Завтра начну сделку чистой продажи, чтобы родители и племянники сразу переехали в пустую квартиру, где уже никто не живет. Все их старые вещи на моей даче, так что пусть переезжают, а меня оставят в покое.

С няней решу вопрос… Не проблема. Но Света заболела, а уже послезавтра нужно выходить на работу.

«Ничего. Я непременно найду правильное решение».

Через полчаса своих размышлений в ванне, наполненной пеной, рассуждала обо всем. Только о Шторме старалась не вспоминать, считая, что это ни к чему. Да и зачем?! Через несколько дней забуду о нем. Уверена.

А вот обещание… Сделаю так, если он несмотря на мой игнор будет атаковать, в чем я сомневаюсь, то придется выполнять. Если же отстанет, буду считать, что мужчина не захотел, а я вынужденно согласилась.

Удобно устроившись на постели, взяла телефон и только хотела установить будильник, как увидела сообщение от… Грызлова. Прочитала и замерла на мгновение:

«Что с дочерью?»

Нахмурилась, и убрала сотовый в сторону. Пять минут сидела в кромешной темноте, а потом включила и написала:

«Ветрянка».

«Да, ответила, но только потому, что Шторм поинтересовался. Надеюсь, больше у него таких приступов любознательности не будет…»

Глава 9

15 января

Понедельник – день тяжелый. Особенно на моей работе и после новогодних долгих праздников. С дочерью сегодня сидела соседка, так как мать действительно отказалась за ней смотреть.

Мария с радостью согласилась на мое предложение и теперь занимается своим сыном и моей Светой. Вешкова на данный момент ничего не получает на ребенка, так как Тимофею уже полтора года, и пусть муж на двух работах перебивается, все равно денег не хватает, так как на них висит огромная сумма по ипотеке за трехкомнатную квартиру. Мое предложение порадовало ее, хотя, что она, что я, не любим иметь финансовые вопросы с друзьями.

Ветрянка. Педиатр нашего участка подтвердила мой диагноз. Также посмотрев на мальчиков, прячущихся и подглядывающих из двери спальни, доктор выдал предположение, что они тоже через две недельки переболеют. Мать восприняла слова пожилой женщины в штыки, и что-то буркнув, закрылась в комнате, держа племянников в карцере.

Воскресенье прошел с постоянной температурой, и Свету высыпало с головы до пят. Дочка чешет, особенно на лбу, что меня угнетает, так как переживаю, что останутся следы.

Посмотрела на часы и вздохнула, и с удивлением заметив, что уже как три часа должна быть дома.

К слову, работаю я главным бухгалтером в крупной компании пластиковых окон «Оконный Проспект», работающей на рынке светопрозрачных конструкций с 2005 года и имеющей собственное производство в небольшом районе близ столицы. Количество сотрудников на данный период составляет около 700 человек.

Веду бухгалтерский и налоговый учет, охватывая оптовую и розничную торговлю, производство, услуги и общепит. Перечень обязанностей внушителен, что для меня не является проблемой. Цифры и бумаги – моя стихия, без которой я не могу жить. Тружусь в центральном офисе в центре Москвы. В подчинении пять бухгалтеров.

Отвлеклась…

Встала и, поправив черное строгое платье, направилась к окну, желая немного размять ноги. Пока шла, вспомнила, что сегодня даже не обедала. Ходим обычно на первый этаж в кафе, предварительно сделав заказ по телефону. И мое мясо по-французски так и осталось не съеденным, но оплата прошла.

Поставлю галочку, не заказывать раньше времени.

Вздохнула и улыбнулась, вспоминая разговор с риелтором. Кипорова порадовала, что все документы готовы, и завтра мне нужно подъехать на заключение сделки. После подписания договора и оплаты безналичным расчетом через банк поеду в Росреестр.

Не стала беспокоить подруг и, переговорив с начальством, взяла кредит на работе под минимальный процент на пять лет. Дали максимальный срок, но постараюсь отдать за несколько лет.

Как только получу свидетельство о праве собственности и подпишу акт приема-передачи, мы с дочерью останемся одни в нашей любимой квартире. Чтобы жить спокойно и мирно, радуясь каждому мгновению.

«Проклятье, почему сразу так не сделала?»

Смотрела через стекло как вальяжно идут подростки, и как спешат взрослые люди, особенно женщины. Точно, им есть куда торопиться. Домой… к детям и мужу, а также готовить, убирать, стирать, гладить… и отдохнуть. А я до сих пор тружусь… Жаль, но не задерживаться на моей должности не получается. Никак. Особенно, когда сдаю отчетность. Домой в этот ответственный период я приползаю в первом или во втором часу.

Нужно будет обсудить вопрос задержки и оплаты с Машей.

Послышалась приглушенная мелодия, и я, нахмурившись, направилась к столу. В моем кабинете все в светлых тонах, как стол, так и два шкафа. Лишь черные: сейф, принтер и монитор с системником не подходят к интерьеру, но они никогда не портят общей картины.

Посмотрела на экран и удивленно нахмурилась. Вызывающий абонент – Шторм.

Слов нет. И что ему надо? Секса?! Пусть найдет себе женщину или девушку на вечер, думаю, для него не проблема. Если судить по его дикой страстности, и отметить на каких он машинах катается, то у него отбоя от дам не должно быть. А вот мне сегодня не до него. Совсем. Да и вообще, тяжело мне представить себя с ним.

В общем, звонил Грызлов два раза, пока я собиралась, но я так и не ответила. Уверенно твердила себе, что этот мужчина не обидится. Решит, что я стерва, и пошлет, пообещав себе – больше мне не звонить.

Единственно только, обещание гложило. Это же надо такое было сморозить.

Ладно, на третий звонок обязательно отвечу. Но его не было, что меня порадовало. Успокоился мужчина. Одевшись, направилась на улицу и, попрощавшись со всеми охранниками, пошла к своей машине.

Только выехала, как вновь раздался звонок. Атаманова Лидия звонила. Нажала на прием и, отмечая, что путь свободен, рванула на основную трассу.

– Ты как? – спросила она.

– Нормально. После работы, – проговорила, перестраиваясь на нужную полосу.

– Можешь говорить или уже все? Устала? – весело поинтересовалась подруга.

– Могу. Это ты на работе разговариваешь, а я работаю с цифрами и бумагами, так что говорить могу, но мозг перегружен, – с улыбкой ответила, вспоминая нужно ли заезжать в магазин или нет.

– Отлично. Как добралась домой со Штормом? – лениво поинтересовалась Лидия.

«Странно. Оказывается, все знают его, кроме меня…»

– Нормально. Расскажи о нем.

– Ну, как тебе сказать. С таким лучше не связываться.

«Успокоила... Это я с первой секунды поняла, как мы орать стали».

– Поздно предупредила, – буркнула, радуясь, что пробки уже нет. Вот он плюс задержки на работе.

– Заядлый спортсмен, насколько я помню. Не общались, но знаю. Два года тому назад уехал, что даже родственники не знали о его местонахождении. Кстати, его отец – это наш Андрей Николаевич, владелец клуба.

– И поэтому он такой борзый? – буркнула, наблюдая, как женщина переводит через дорогу двух мальчиков, схватив за капюшоны и поглядывая по сторонам. Как только ее малыши пытались отойти в сторону, возвращала на место, что-то бурча им. Переживает и беспокоится, что отчетливо видно по ее лицу. Заботливая мама-квочка.

Улыбнулась и тут же услышала:

– Нее, он только занимается там. Любит бокс. А к клубу никак не относится, отец сам, раньше по крайней мере. Но знаю, что любит хорошие машины и послушных девочек на одну ночь. Слышала завывания некоторых в раздевалке.

– Мм-м, походу салон и станция его, – хотела про себя сказать, а получилось вслух.

– Бес понятия. Но он безбашенный, если его задеть. Голову оторвет любому.

– Ага… Характер у него хуже некуда.

– Точно, замечу, что и у тебя не подарок.

– Атаманова, ты свой то видела? – с ухмылкой возмутилась.

– Нормальный! Мне другого и не надо. А ты со всеми рычишь, а вот с любимой семейкой мученицу строишь.

– Исправляюсь, – засмеялась, поворачивая на мост.

– Надеюсь. Если кто будет против, меня зови, – предложила она и тут же добавила: – Мне кажется, ты Шторму понравилась. Смотрел на тебя, как голодный на еду. Так что держись, если вдруг он предложит тебе секс, а ты не сможешь отказать из-за обещания.

Чуть слюной не поперхнулась. Вот порадовала напоминанием. Они что, действительно исполнили свои слова?! Не желая делиться тем, какая я обманщица, спросила:

– Как свидание с красавчиком? Кстати, откуда он?

– Брат Принца. Адвокат. Свидание?! Мм-м… закончилось не так, как мне хотелось, но осталась довольна. А потом…

– Выкинула за дверь? – предположила, зная Атаманову.

– Примерно так, – пробубнила она.

– Очень интересно… И будет встреча?

– Нет, Сергей – совершенно не мой тип.

– Конечно, – усмехнулась, вспоминая предпочтения подруги, желающий найти себе доброго подкаблучника, которым будет управлять. Кристина ласково называет всех ее претендентов – лосиками, но Лидия просто бурчит, не упрекая ни Кристи ни меня.

– Кстати, ты когда пойдешь в клуб?

– Завтра. Попросила выходной на сделку и как раз схожу.

– Ух. Желаю удачи! А как с деньгами? Могу в любой момент перечислить, если…

– Лид, спасибо. Я нашла отличный вариант. Все хорошо. Правда. Почему спрашивала про клуб?

– Зайди в кабинет к девочкам, и попроси их заморозить этот месяц от моего лица. Скажи, что справку принесу. Я не могу дозвониться. Что-то не так у них с телефонами.

– Поняла. Зайду, чтобы предупредить, – выдала, останавливаясь у супермаркета, чтобы купить продукты.

– Спасибо, Лера.

– Всегда, пожалуйста, – проговорила, взяв сумку, собираясь выйти из машины.

– Ты приехала?

– В магазин хочу заглянуть.

– Все, тогда давай. Светика поцелуй от меня и про клуб не забудь.

– Обязательно. Пока, – произнесла, и как только Атаманова положила трубку, кинула телефон в сумку и, поставив машину на сигнализацию, направилась в магазин.

***

16 января, вторник

Клуб восточных единоборств

Пришла в клуб сегодня очень рано. Зашла к девочкам по просьбе Атамановой и попросила заморозку на месяц от ее имени. Администраторы вошли в положение. Довольная результатом вышла из кабинета и пошла по коридору. Оказавшись у входа в общий зал, услышала:

– Валерия, здравствуй.

Шикнула про себя за невезучесть и медленно повернулась назад. Улыбнулась как бы между прочим и проговорила:

– Здравствуй.

Шторм стоял в черной спортивной куртке, ноги на ширине плеч, такой огромный и могучий, исподлобья смотрящий на меня.

– Некрасиво не отвечать на звонки, – грубо процедил он.

Сделала очаровательное лицо милой дурочки и с участием произнесла:

– Правда? А я и не знала…

Хмыкнул и пошел ко мне, держа в руках черную спортивную сумку. Поравнявшись, нагло осмотрел с головы до пят и уточнил:

– И чем любит заниматься бизнес-леди в клубе?

– Всем, главное, чтобы ей никто не мешал, – с надеждой выдала, надеясь, что Грызлов поймет мой намек.

– Думаешь, столь важна, что буду бегать?! – с усмешкой уточнил он.

Неприятно. Даже очень. Вот хамло… Вида не подала, только хищно процедила:

– Ты о чем? Я тебя вообще не рассматриваю ни в каком варианте, даже если бы тебе очень даже хотелось. Так что будь спокоен, не посягаю на твою наглость и свободу.

Шмыгнул и лениво поинтересовался:

– А каких рассматриваешь?

– Послушных и добрых, – проинформировала, намекая, что Грызлову не стоит волноваться. Он в число претендентов никогда не войдет.

– И такие есть? – осведомился Андрей, начиная злиться, что было отчетливо видно на его лице.

– Даже не сомневайся, – хрипло проговорила ему в лицо, получая невероятный адреналин от нашего «милого» общения. Заметив, что по коридору идет мой хороший знакомый, довольно улыбнулась. Обычно работаю с ним в спарринге. Веселый и позитивный блондин.

Увидев меня, он подошел к нам и с восторгом выдал:

– Привет, лапуля. Ты готова?

Как же меня бесит такое противное ласкательное словечко. Себя бы так назвал… Малышок. Так порадовал, что готова по зубам ему дать. Но я стою и мило улыбаюсь, желая позлить одного хама. А тем временем Федя повернулся к Шторму и пробухтел:

– Привет, Андрей. Давненько не виделись. Где был?

– Где надо, – раздраженно рявкнул Грызлов, почти убивая меня взглядом, и совсем не взглянув на Воровцова, на что тот совершенно не обиделся. Блондин просто-напросто не умел этого делать.

Федор вообще странный человек, следует признать. Работает системным администратором в маленькой компании. Веселый и беззаботный мужчина. Интересное восприятие любой ситуации и поведения людей. Мы обычно мало общаемся, но когда идут бои, он идеально подходит, так как превосходит меня силой, а это плюс – учиться и работать в паре с таким противником.

– Прости, нам некогда, – любезно проговорила Шторму, лучезарно улыбаясь при этом. Взяв за руку Федора, милейше предложила: – Пойдем, красавчик. Нам пора.

Цирк. Но он того стоил, чтобы увидеть бешенство в глазах свирепого мужчины. Внезапно проскользнула мысль, что лучше мне не нарываться, но не могла остановиться. Так и хотелось Грызлову нервы потрепать. Притом конкретно так. Это желание проедало меня изнутри. Скорее всего, рефлекс на наглость.

Только оказались на расстоянии, Воронцов усмехнулся и спросил:

– Как думаешь, он меня не прибьет сегодня за углом?

– Тебя можно, раз смеешь называть меня лапулей, – пробурчала в ответ.

– Не нравится? – весело и невинно поинтересовался он, удивленно подняв бровь.

– Так и хотелось тебе по мордочке заехать, чтобы больше не было такого ложного впечатления на мой счет, – недовольно выдала, шествуя к матам.

– Черт, какая ты все же… – воскликнул он, и обнял за плечи, отчего меня всю передернуло от неприятных ощущений. Посмотрела на него и прошипела:

– Воровцов, ты совсем? Сейчас без зубов будешь улыбаться.

– Ну как же? Я же ревность вызываю. Сразу помиритесь. Страсть и любовь – это святое, – беспечно выдал он.

– Ты что несешь?! Поражаюсь, как ты работаешь программистом, если у тебя в голове одни опилки.

– Не будь строга. Похвалюсь, что без проблем могу залезть на любой сайт и узнать самую важную информацию. Любую. Только вот такой добряк… Кстати, как-то хотел и к тебе в гости на почту залезть, чтобы удивить.

«Чего?! Совсем не смешно...»

Повернулась к нему и буркнула:

– Тогда тебя точно ничего не спасет. Можешь не рассчитывать жить спокойно и весело. И Лидку с собой возьму, чтобы помогла воздать по заслугам.

Парень нахмурился и проговорил:

– Кстати, ты не знаешь, есть ли кто у нее? Она мне сильно нравится.

Посмотрела на это чудо и подумала, что он как раз подходит под ее любимый тип «Лосиков», но только нужно ли это подруге. А с другой стороны, кто я такая чтобы что-то говорить против?!

Пожала плечами и буркнула:

– Вроде нет.

Подался ко мне и обнял, счастливо улыбаясь. Отпустил, а потом проговорил:

– Ты меня обрадовала. Как она поправится, приглашу в кино. Надеюсь, красоточка позволит.

– Театр – само то, – с улыбкой посоветовала, вспоминая как подруги «любят» такие заведения. Не удержалась и еще добавила: – А еще лучше – органный зал. Это именно то, что нужно.

Да-а-а… вот такая я плохая. Потому что хочу, чтобы Лидка дала хоть маленький шанс своему адвокату. А Федя… не для нее. Это как в мире животных – волчица и барашек. Больше никак не вижу Воронцова, только беленьким и пушистым.

Вдруг парень испуганно замер, со страхом наблюдая что-то позади меня. Повернулась и увидела Шторма, продолжающего гневно смотреть на нас. Уверена, Грызлов видел, как эмоциональный блондин свои ручки распускал в мою сторону.

Мужчина сглотнул и поинтересовался:

– Лера, а ты меня проводишь до остановки, чтобы Андрей меня не убил? Пожалуйста!

«Охренеть. Других слов нет!»

«Вот это мужики пошли! Одни только маты напрашиваются…»

«А больше ничего не нужно??? Например, член подержать в туалете, чтобы тяжело не было. Ну а что такого?! Кто его знает, этого хрупкого мужчину…»

Только открыла рот, чтобы ответить, как мужчина с длинной челкой взмолился:

– Все, ушел, но та-а-а-кой злой. Думаю, мне все мужики уже сочувствуют. Шторм однозначно в бешенстве. Лерочка, пожалуйста! Я знаю, что ты… добрая. Выручишь? А то ведь я даже еще встречался с Лидой, а тут … все! Мне крышка!

«Не встречался он… Какие наполеоновские планы! Наивный чукотский парень! Кто еще тебе шанс даст???»

«Хотя вероятность, что Атаманова заинтересуется, есть. Лосики пока в приоритете. Лидка на охоте… Ищет самого доброго, чтобы управлять и властвовать».

– Ты забыл, что уже два года тут и хорошо занимаешься…

Решила напомнить, но он нагло перебил, протараторив:

– Да ты что?! Со Штормом никто не сравниться. Он лучший. Шторм – неуправляемая машина!

«Сколько восторга…»

– Ладно, не будем об этом. Пошли, разомнемся, а потом на спарринги.

Мужчина кивнул и пошел за мной. Старалась не поворачиваться, не желая видеть некоторых. Хотя, может, зря переживаю, и он ушел…

Вот совсем не знала, чего ждать от Грызлова. Действительно, настоящий смертоносный ураган, а не мужчина. Шторм.

Через некоторое время на спаррингах почувствовала тяжелый пронизывающий взгляд, но не подавила и виду.

После… видела его у груши. Андрей с невероятной силой бил, отчего Воронцов все больше нервничал. За то время, пока занималась, Шторм так и находился в большом зале. Не пошел в другое помещение на ринг.

Остался и наблюдал, что бесило.

Через полтора часа я шла по коридору. Уставшая и счастливая, мечтающая попариться и прыгнуть в бассейн. Сегодня был тяжелый день жуткой беготни по поводу квартиры, но все вышло замечательно, с чем могу себя поздравить, да и спарринги классные. Правда, в самом конце Федя скрылся в неизвестном направлении. Удрал. Пришлось заниматься с другим партнером. И теперь такое ощущение, что по мне КамАЗ проехал.

Только почти дошла до женской раздевалки, как услышала хриплый голос позади себя. Шторм.

Даже не повернулась. Знала, чувствовала по интонации, что он в бешенстве и поняла, что зря дразнила. Я не трусиха, никогда не была, но, тем не менее, мгновенно бросилась бежать, как вдруг меня резко перехватили за талию и, открыв дверь в темную комнатку, втащили внутрь. Резко дернулась, и тут же Шторм вдолбил меня в стену.

Безумный голодный взгляд, огромное тело, влажное от пота. Грызлов представлял собой мощный опасный вулкан, готовый в любую секунду взорваться. Понимала, что не стоит дальше провоцировать, но невероятно бесило, что меня зажали, потому что захотели.

Толкнула его в грудь и резко произнесла:

– Не веди себя как зверь…

– Зверь?! Точно, почему бы и нет, раз дама хочет сравнить, – процедил он, пожирая меня жаждущим голодным взглядом.

– Что?! – возмутилась, путаясь пройти, но он вновь прижал к стене, вдалбливая с огромной силой.

– Предлагаю сравнить, – рявкнул, уперев ладони в стену с двух сторон от моей головы.

– Нет желания! – выкрикнула в ответ, желая ударить.

– Сейчас проверим, – гневно процедил, и как безумный набросился на мои губы.

Глава 10

Пыталась оттолкнуть, но не получалось. Такая громадина. Лихорадочно толкала его в грудь, чувствуя, что меня потряхивает от гнева и одновременно от возбуждения.

Такой бешеный напор – свирепый захват руками, атака рта, вторжение языка. Меня потряхивало, но пыталась сопротивляться, хотя каждая частичка моего тела плавилась, умоляя сдаться.

Обещала себе, что буду игнорировать, но когда он захрипел, сжимая мои ягодицы, ответила, впадая в безумство. Дальше только жила ощущениями, наслаждаясь дикостью прикосновений.

Невероятный наплыв взрывных удовольствий.

Чувствовала, что на все готова, но разумом была против.

Резкой волной ощутила ток по коже, когда он задрал эластичную майку и, сдвинув бюстгальтер в сторону, сжал грудь, а потом пальцами дотронулся до соска. Прервал поцелуй и подхватил руками под спину, поднимая вверх, отчего я вынуждена была обвить его талию ногами.

Уверенные четкие движения шероховатой ладони, сжимающей полушарие, и языка на вершинке, сводили с ума, лишали разума. Выгибалась, не в силах контролировать себя. Острые ощущения наседали, унося в новую вселенную…

Лишь вновь ощутив его губы на своих, попыталась пересилить себя, чтобы понять происходящее. Понимала, что если сейчас не остановлюсь, Шторм не растеряется и возьмет меня здесь… у стены или на грязном полу. Была уверена, что ему плевать, где именно, как и мне сейчас. Поэтому, как только он отстранился на мгновение, прохрипела:

– Стой!

– Нет, – процедил Грызлов, сгребая в кучу мои волосы, накручивая на кулак и лаская губами шею, слегка прикусывая.

– Перестань! – почти прорычала, и тут же его лицо оказалась напротив моего. В темно-серых глазах бушевало стихийное пламя, предупреждающее об огромной опасности. Шторм задрал мой подборок и гневно выдал:

– Какого хрена ты играешь со мной?

Тяжело дыша, не прерывая нашего контакта, произнесла:

– Черт… хорошо, но не здесь.

Мужчина смотрел несколько секунд на меня, а потом вернул верхнее белье на место, и грубо схватив за руку, сжимая в своей ладони, проговорил:

– Берешь свои вещи и садишься ко мне в тачку. Без фокусов.

– У меня своя есть! Так что... – возмутила, на что получила:

– Нет. Я договорюсь с парнями. С утра она будет у твоего дома. А сейчас… ты едешь домой, либо мы продолжаем здесь. Плевать где. Хочу тебя… и не дам сбежать. Будь уверена.

– А если…

Не успела сказать, как он прижал меня к стене и, опустив руку вниз, оттянул резинку спортивных брюк. Мгновенно ощутила его пальцы на кружевных трусиках.

Действия мужчины возмущали. Попробовала оттолкнуть, как он резко отвел ткань в сторону, и ввел палец, отчего я всхлипнула и схватила его за плечи.

Посмотрела в глаза и замерла. Не было в них самодовольства или наглости, только бушующий ураган, безжалостно готовый уничтожить все живое на своем пути.

Мужчина повел пальцем глубже, и добавил второй, отчего я вскрикнула, совсем не ожидая такого нападения.

– Ты… хочешь меня. Узкая, но влажная… – прохрипел он мне в лицо.

Сглотнула, не желая подтверждать его слова, и вновь услышала:

– Тебе не сбежать… Это бесполезно.

Не слушала, чувствуя, как от его движений внутри просыпается жар и истома. Андрей вновь поцеловал меня, даже не прерываясь в своих ласках, а когда была уже на пределе, готовая вот-вот кончить, все резко закончилось.

Подняла затуманенный взгляд и следом получила ответ на свой молчаливый вопрос.

– Обещаю, ты все получишь, – пообещал Грызлов. – Поэтому будь хорошей девочкой – сходи за вещами и возвращайся. Если долго не будет, сам приду…

Кивнула и, держась за стенку, пошла на выход, как вдруг он притянул за талию к своей груди. В таком положении я особенно четко спиной ощущала его возбуждение, и лишний раз убеждалась, насколько он выше и сильнее меня. Мужчина накрыл рукой мою грудь, собственнически сжав, и хрипло выдохнул:

– Поторопись.

Откинула руку в сторону, что он позволил, и буркнула:

– Подождешь, если задержусь.

Гордо шествовала к двери под его хриплый смех. Смешно ему. Слов нет!

Как дошла до женской раздевалки не помню, но то, что полезла в душ, отлично осознавала.

Ничего с ним не будет. Подождет.

Через полчаса свежая и бодрая вышла из здания, и сразу же увидела его. Он стоял у своего огромного джипа и разговаривал по телефону.

Подошла ближе и, вдохнув свежий воздух, уловила запах морского геля. Очевидно, он тоже принял душ, только сделал это быстрее.

Спортивную сумку закинула в свою машину, стоявшую по соседству. Сумочку лишь взяла с собой. Не умею привычки оставлять ее в машине. Всегда при мне важные документы и кошелек. А то всякое может быть. Воры сейчас безмерно сообразительны, и даже гениальны. Выйдешь во двор, а там лишь корпус от ласточки, освежитель воздуха и записка: «Большое спасибо, лохушка!».

И все, можно забыть, как выглядела машинка, а также сумма денег на всех счетах. Хотя сейчас там ничего нет, и еще должна работе прилично. Но это ладно. Все решаемо.

– Хорошо. Да, Серега. Буду, конечно, – буркнул Шторм, показывая мне рукой на свою машину, но я продолжала стоять.

Мужчина слушал абонента, а потом выдал:

– Понял. Да. Хорошо. Увидимся.

Как только отключил телефон, жадно окинул меня с головы до ног, и отчеканил:

– Ты долго.

– Марафет для тебя наводила, – не удержалась, чтобы не сказать.

Он посмотрел на мое личико без косметики и, хмыкнув, буркнул:

– Вижу… Оценил. В машину давай.

Лишний раз поразившись, что я делаю в обществе этого варвара, направилась к двери, чтобы сесть на пассажирское место. Тронулись, и сразу же повисла гнетущая тишина, но мне было не до общения, и ему тоже. Чувствовала его голодный взгляд, пока смотрела в лобовое стекло, но не желала повернуться к нему.

«Я тут не для разговора, так что обойдется без вежливых прелюдий…»

Доехали до приличной гостиницы, судя по внешнему виду, и молча вышли. Как только вошли в светлое, чистое помещение в светлых тонах, увешанное картинами, Шторм подошел к девушке у стойки. Она так призывно улыбалась, что я даже обомлела от такого заигрывания. Хотя…

Пока Грызлов разговаривал, я усердно рассматривала картины, на которых непонятно что изображено. На любителя. Если быть честной, не люблю такое творение, для меня красиво – это когда изящно, красиво и понятно. А не черти что и понимай, как знаешь. Вообще люблю природу либо портреты. Но вечный фаворит – картины, где изображено море. Поэтому Айвазовский как был, так и останется моим любимым художником.

Даже не додумала, как Шторм схватил за руку и повел по лестнице наверх. Действительно, хорошо еще, что на плечо не закинул. Даже удивительно, что так не сделал.

Оказавшись в обычном номере, который видно считается люксом, сняла обувь и повесила шубу на вешалку. Домой не заезжала, поэтому, в чем была с утра, так и есть.

Прошла гостевую комнату, в которой были две двери в ванную и туалет, и оказалась в просторной спальне. Огромная кровать, столик, два кресла. Все в черно-красных тонах.

Интересно администратор выдала эту комнату, решив, что такому клиенту, как Шторм, она точно подойдет?!

– Пришла полюбоваться на интерьер? – услышала позади себя ленивый бас.

«Оказывается, он еще и шутить умеет. Весельчак…»

– А что предлагаешь?! Стриптиз станцевать? – уточнила, подняв бровь.

– Давай. Посмотрю, – буркнул он, снимая с себя свитер и откидывая в сторону на кресло.

«Беру свои слова назад. Совсем он не веселый…»

– Обойдемся без этого, – проговорила, откровенно разглядывая, как он снимает с себя брюки. Чем меньше вещей было на нем, тем сильнее меня этот факт приводил меня в восторг.

Черт, несмотря на то, что я не люблю огромных мужиков, этот дико нравился. Сексуальный притягательный гад, который ужасно при этом бесит.

Внизу живота почувствовала тяжесть, и захотелось сжать ноги. Но я стояла и не шевелилась, любуясь мужским грубым стриптизом.

– Нравится то, что видишь? – поинтересовался Шторм, снимая боксеры, отчего я даже рот открыла. Совсем нет скромности или стыда.

Огромный, мощный, пугающий. Особенно когда стоит, расставив ноги, показывая себя в полной красе.

«Ничего себе размерчик. Перед тем как ехать сюда, нужно было сопоставить его внешние данные и вообще… стараться избегать».

«Да уж. Такой и калекой меня сделает… с такими-то габаритами».

«Очень возбужден, что существенно пугает…»

Страх и сомнения были написаны огромными буквами на моем лице, поэтому стоило мне отступить на шаг и открыть рот, как он потемнел взглядом и, сжав губы, направился ко мне.

Выставила руку вперед и выдала:

– Подожди…

Не договорила, как он резко схватил мою руку и дернул на себя, отчего я почти упала на него. Сразу же поднялась, опираясь на его стальную грудь, как он задрал мой подбородок и прохрипел:

– Ты сама согласилась. Пути назад нет.

– Не помню этого момента, – проговорила ему в лицо, чувствуя, как Андрей напряжен и с силой сжимает меня за талию.

– Сейчас напомню, – усмехнулся и накинулся на мои губы.

Понимала, что он идет нахрапом, но решила отключить мозг и получить удовольствие, раз я здесь. Действительно, сама пришла. Тем более с моей жизнью не до мужиков. А тут никаких обязательств, секс… Все просто.

В общем, наплевала на все и ответила, следуя зову плоти. Даже не поняла, как меня засосало в глубокий вязкий омут. Через мгновение я уже ничего не видела, только чувствовала его сильные руки, сжимающие мое тело.

Когда оказалась на постели полностью обнаженная, он резко дернул на себя и, раздвинув ноги, наклонился вниз, губами захватывая маленькую точку между складочками. Протестующее прохрипела, но тут же повалилась головой в покрывало, так как он сильнее приподнял и вошел в лоно языком, отчего я лишь громко визгнула.

Происходящее не могла воспринимать нормально. Яростно срывала чертову ткань пальцами, ногтями царапая ткань, пытаясь не свихнуться от острых ощущений. Стонала, умоляя остановиться, так как была на грани, но ему было все равно.

Шторм остервенено доводил меня до безумного состояния, действуя жадно, сильно, что меня трясло от каждого его прикосновения.

Мощная волна и я протяжно застонала, ощущая, что меня потряхивает крупной дрожью. Первый раз у меня такой фееричный оргазм, что пугало.

Приходила в себя с закрытыми глазами, пока не услышала приказ:

– Посмотри на меня!

Распахнула веки и увидела его. Опасный хищник с безумным, осатанелым взглядом, сдерживающий себя, чтобы не наброситься. На меня…

Прочистила горло и, понимая, что еще немного, и он накинется, что я предвкушала, проговорила:

– Защита.

Мужчина тяжело дышал, на и висках вздувались вены. Он кивнул и, схватив с тумбочки один из пяти презервативов (когда их туда положил, я не видела), разорвал упаковку и раскатал по члену. Следом подтянул меня еще ближе, и устроившись между ног, одним толчком вошел во всю длину. Как только почувствовала его полностью, крепко сжимая его член стеночками влагалища, услышала:

– Лера, я постараюсь быть не грубым. Но это тяжело…

Выдал и резко вышел, а потом вошел, отчего лишилась дара речи, чувствуя, как меня всю пронизывает безумной похотью и ощущением невероятной наполненности. Через мгновение двигалась вместе с ним, страстно желая почувствовать пальцами его кожу, но он придерживал меня за талию, не давая двигаться, вдалбливаясь с огромной силой.

Было невыносимо остро, но с тем и сладостно, что хотелось еще и еще. Я сходила с ума, срывая голос. А когда стало совсем невыносимо, почувствовала, как мое тело пронзает тысячи маленьких иголочек, излучающих удовольствие.

Мужчина издал хрип, или скорее рык и кончил, крепко сжимая мои бедра. Невероятно сексуально. Считала так, и одновременно ругала себя, в полной уверенности, что веду себя странно и ненормально.

Знаю, завтра будут синяки.

Пусть… сейчас мне невероятно хорошо.

Когда отошла, почувствовала, что Андрей уже вышел из меня, и увидела, как он завязал презерватив, а потом направился в ванную. Тяжело вздохнула и поплелась в туалет, где просто сидела и смотрела на кафельную плитку.

Хотелось взять себя в руки, но была окончательно опустошена.

Когда вошла в соседнюю комнатку, к моему счастью, Шторма там уже не было. Через несколько минут вышла из ванной и гордо пройдя в спальню, где лежал на кровати обнаженный мужчина уже в возбужденном состоянии, наклонилась и подняла свое нижнее белье.

– И куда собралась? – грозно уточнил Шторм, моментально сев на постели.

– Домой, – спокойно ответила.

– Я тебя не отпускал, – гневно рявкнул он.

«Надо же! Не отпускал он! Совсем берега попутал…»

– Да я и не спрашивала разрешения. И в будущем нет такого желания. Поверь.

Мужчина медленно как хищник направился ко мне, уже стоящей в нижнем белье, и процедил:

– Мы не закончили.

– Найди себе бабу и заканчивай, а у меня свободного времени больше нет. Дочь у соседки, а у нее своя личная жизнь есть.

Грызлов подошел почти вплотную, но, услышав мои слова, скривился и просто внимательно наблюдал. Я тем временем натянула платье и колготки. Когда уже направилась в коридор, остановил за руку и проговорил:

– Мне этого мало.

– Рада за тебя. А мне достаточно. Спасибо. Мне понравилось и на этом хватит, – ответила, смотря в его темно-серые глаза, с каждым моим словом чернеющие с невероятной силой.

– Когда мы сможем встретиться? – грубо поинтересовался, полностью игнорируя мои слова.

– Я посмотрю в своем расписании, – буркнула и вырвала свою руку, уже просчитывая в уме, на сколько я задержалась.

Он вновь перехватил меня, держа мертвой хаткой за локоть, и заявил:

– Я отвезу тебя!

– Нет! Я сама!

– Ты отсюда не выйдешь! Я сказал, что отвезу, значит, так и будет.

Вздохнула и, увидев в его глазах твердую нерушимую убежденность лишь кивнула, понимая, что по-другому не уйду.

Шторм оделся быстро. Пока я накинула шубку и обулась, он уже вышел полностью одетый, схватив куртку и свою кожаную барсетку.

Спустившись по лестнице, побрела на выход, а Андрей направился к администратору, с самой очаровательной улыбкой приветствующей его.

Через несколько минут мы уже двигались в сторону моего района. Я молчала, как и он, а потом вдруг спросил:

– Муж есть?

Усмехнулась про себя, а потом ответила:

– Раньше нужно было этот вопрос задавать.

– Так что? – вновь проигнорировав мои слова, уточнил Грызлов.

– Я всегда занята… для всех.

– Понятно, – буркнул он и больше не задавал вопросов.

Подъехав к дому, моментально открыла дверь и на ходу крикнула:

– Про машину не забудь. К шести.

– До встречи, Валерия. Будь уверена, еще увидимся, – с ухмылкой сказал он, на что я лишь скривилась, и буркнув: «Навряд ли», пошла к своему подъезду.

Глава 11

19 января, пятница

Мать с мальчиками переехала в новый дом и даже не звонит. Отец до сих пор в больнице. Вчера ездила к нему. Идет на поправку, но глаза больные, обреченные, что создалось впечатление, что он устал от этой жизни. Пробовала говорить, но он машет головой и закрывает веки.

Жена к нему не ходит, возможно, поэтому?! Подошла к вахтеру и уточнила этот вопрос. Действительно, никто кроме меня папу не посещает. Вечером позвонила занятой Елене Николаевне, чтобы спросить как дела и попросить приехать к отцу, но в трубку услышала лишь возмущение. Ревтина заявила, что и без меня знает, когда ездить к мужу, а также настоятельно попросила меня больше ее не беспокоить. Она сама наберет, когда посчитает нужным.

Хороших слов не было в ее адрес. Поэтому сказала все про себя и постаралась бурно не реагировать.

«Вот так делай добро…»

Мария сидела со Светланкой. Я была счастлива, так как даже не ожидала, что соседка с таким рвением будет заниматься с моей дочерью. Даже моя мать, воспитатель, не сравнится с ней. У утра отвожу малышку к ней и вечером забираю. Естественно, если задерживаюсь, доплачиваю, хоть она и против. Молча перевожу на ее карту, без обсуждений и возражений.

Следует отметить, что прошло три дня после страстного секса и сейчас, в трезвом уме могу сказать – я рада, что все закончилось. Нет, секс конечно невероятный. У меня такого никогда не было и я до сих пор под впечатлением, но вот Шторм слишком нагл и бесит меня просто невероятно. Так что да, лучше найти себе любовника менее страстного, и не такого раздражающего.

Посмотрела на часы и подумала, что пора собираться домой. Закрыла программы, отключила компьютер. Поднялась и услышала мелодию телефона.

Взяла сотовый в руки и, увидев на экране абонента – Кристину, нажала на прием.

– Привет, Кристи.

– Привет, Лер. Как дела? – весело воскликнула она.

– Лучше всех, – ответила, включая громкую связь, доставая из шкафа шубу.

– Я себя слышу, ты меня на всеобщее услышание поставила? – с ухмылкой заметила Быковская.

– Одеваюсь. Домой пойду, – ответила, поправляя шарфик на груди.

– Ой, да неужели?! Как рано! Только восемь вечера, – с подколкой посмеялась она.

– Ага, решила пораньше. Теперь мама не сидит, стараюсь пораньше, чтобы у Маши забрать.

– Понятно. Как отец? – поинтересовалась, и тут раздался пронзительный визг и смех. Потом подруга громко возмутилась: «Милый, приготовься… будешь вымаливать прощение всю ночь».

– Лучше отцу. Что твой сотворил? – осведомилась, с интересом отмечая, что Кристинка счастлива.

– Так укусил, плотоядный Принц! Но ничего!!! Он за это ответит, –крикнула Быковская скорее ему, чем ответила мне. На что мы услышали: «Мегерка, я могу прямо сейчас ответить! И ночью не откажусь!».

– Я подумаю, – выдала ему, и тут же у меня спросила: – Как маман?

– Не желает общаться, – четно поделилась, чувствуя, как кошки на душе скребут. Я, конечно, привыкла, но все же…

– Правильно! Квартиру им купила, так что можешь отвалить. Странно только, что твой братец потерялся. Походу прячется, или готовит пакость вселенского масштаба, – изрекла Быковская.

– Ты такая добрая, – усмехнулась, направляясь к рабочему столу. Открыла шкафчик и достала третий дневник тети. Читаю каждую ночь. Невероятная женщина. Я все больше и больше восхищаюсь ей.

– Честная! – гордо выдала она и тут же добавила: – Ты не забыла, что у Лидки день варения завтра?

– Нет, не забыла, но она говорила, что не будет праздновать.

– Так вот!!! Мы решили устроить ей праздник. У Сереги дома! Завтра в четыре часа дня. Супер?!

– Она не оценит. Ты забыла какой нрав у Атамановой?! – напомнила, закрывая дверь своего кабинета на ключ.

– Она не сможет отказаться, когда узнает, что ты ворожила над плитой, приготовила всего всего на ее праздник, а особенно утку в апельсинах.

Чуть не споткнулась на лестнице от такой интересной информации. Хмыкнула и поинтересовалась:

– Решили сэкономить на поваре?

– Лерочка, ну, пожалуйста. Ты же самая лучшая и готовишь божественно. Лидка прибежит как миленькая! Уже слышу, как она несется на огромной скорости.

Улыбнулась и только хотела ответить, как она добавила:

– Приедем к Сереге к одиннадцати. Я у тебя на подхвате. Львовы будут развлекать Светика. Как без нашей красавицы?! Старший уже игрушек купил, лишь бы ты согласилась. Его дом в полном распоряжении малой.

– Ты уверена, что они смогут смотреть за ребенком?!

– Уверена, но мы будем зорко блюсти!!! Соглашайся! Пожалуйста!

– Завтра?! Хорошо! – довольно проговорила и тут же услышала громкий счастливый вопль.

– Ты самая классная подруга! Список продуктов не забудь скинуть, чтобы Атаманова бежала в припрыжку.

– Сколько человек будет?

– Эмм, вроде пять. Так что жду, чтобы смотаться с Артурчиком в магазин, – сказала, и тут же послышался мужское возмущение: «Ближайший час мы будем заняты!». Кристи шикнула ему в ответ и выдала мне: – Все, Лерик. Давай. Целую. Жду.

– Через час отправлю сообщение, – посмеялась и нажала на отбой.

Шла с улыбкой, пока не вспомнила про подарок. Написала Маше сообщение, что задержусь на час, и побежала в соседний магазин керамической посуды. Думаю, найду тут все, даже на вкус придирчивой Лидии.

***

20 января, суббота

Ставила утку в духовку, слушая Кристину. Веселая девушка рассказывала о том, как будет приглашать именинницу сюда. Сама же Быковская цвела как роза, несмотря на лютый холод за окном. Светилась от счастья, чему я была несказанно рада.

Приехала, как и договаривалась. Сергей все подробно рассказал по кухне, отмечая, что своему повару дал вынужденный выходной, чтобы старая женщина не обижалась, что кто-то хозяйничает в ее святилище. Показав, что и как работает, ушел в гостиную играть со Светой, где уже вовсю осваивался Артур.

Мужчины нянчились, а мы слушали, удивляясь их терпению, с интересом наблюдая за веселым процессом.

Младший Львов периодически выдавал: «Опять коняшку?», «Может в машинки?», «Не нужно хмурить щечки, твоя мама услышит и надает мне по голове!», «Опять лошадку??? «Давай в кубики!».

С Быковской смеялись, слушая его бурчания, а особенно, когда Сергей советовал Светочке: «Малышка, ты садись удобнее на свою коняшку, а я веревочку ей на шею повяжу, чтобы ты держалась!», «Вот палочка тебе, а то лошадка медленно везет», «Какая красавица!», «Правильно, дядя Артур всегда хотел быть лошадкой, гони его».

И все время братья подкалывали друг друга, притом Сергей это делал с самым очаровательным видом и красивыми речами.

Поставив нужную температуру и настроив уровни духового шкафа, подошла к подруге, режущей копченую курицу для салата.

– Думаешь, уже звонить нашей красотке? – проговорила она.

– Да. Кстати, с утра поздравляла Лиду, и как-то грустно она была настроена. Как бы не сорвалась куда, – заметила, вспоминая наш утренний разговор.

– Точно! Пойду поздравлять и приглашать.

– Давай.

– Кстати, к четырем успеем? – взволнованно спросила Быковская.

Посмотрела на часики на руке, отмечая два часа, и кивнула. Кристи довольно хмыкнула и побежала на выход из кухни. Не успела она выйти, как послышался голос Артура: «Ты куда собралась?». Ухмыльнулась, считая, что парень тоже ушел, и побрела к двери, проверяя, играет ли Сергей с малышкой.

Оказавшись в огромной гостиной, стала свидетельницей очень милой картины: мужчина держал Свету на коленях, а дочка с расческой пыталась сотворить прическу на коротких волосах. От усердия она постоянно хмурилась, чем сильнее дергала темные пряди.

Ухмыльнулась и пошла к ним, в полной уверенности, что все успеем. Два горячих блюда готовы, третье в духовке. Четыре салата сделали, один в процессе. В общем, только бутерброды и легкая закуска остались.

Подошла и присев рядом на мягкий светлый ковер с длинным ворсом, тихо проговорила:

– Она запутает так, что придется тебе потом ходить без чубчика.

Сергей улыбнулся и, моргнув глазом Светочке, выдал:

– Нет, такая очаровательная малышка не сможет так поступить.

– Сможет, – убедительно проговорила, отмечая, что, услышав мой голос, малышка сразу повернулась ко мне и улыбнулась, при том продолжая бесчинствовать с волосами мужчины.

– Ну вот… Только очаровал сердце меленькой принцессы, как пришла мама, разбив в дребезги мои старания, – с напускным возмущением проговорил он.

Приготовилась ответить, но не сказала даже слова, услышав грубое:

– Не помешаем?

Одновременно с хозяином дома посмотрели на говорившего. В дверях стоял никто иной, как Шторм с девушкой, с которой мы побывали в аварии. Маленькая голубоглазая блондинка счастливо улыбалась, а потом прошептала: «Какая хорошенькая!» и пошла к нам.

Шторм нахмурился и недовольно, предупреждающе буркнул:

– Маргарита!

Но девушка в голубых джинсах и белом свитере не слушала, осторожно подошла к нам и села на ковер, протянув руку вперед. Как только Света увидела ее, засмеялась и счастливо направилась к ней.

Была поражена, не ожидая такой реакции от дочери.

Тем временем мужчины разговаривали, наблюдая за нами:

– Привет, Андрюх. Ты и Рита некогда не мешаете. Спасибо, что заглянули, – восторженно выдал Сергей.

– Да, я по машине. Хотел взглянуть, в чем проблема, да и так…

– Привет, Ритуль, – ласково сказал Львов блондинке, на что она скромно улыбнулась, и пролепетала:

– Привет, Сережа.

После девушка перевела взгляд на меня и проговорила:

– Как себя чувствуете?

Искренне удивлялась всей ситуации, но спокойно произнесла:

– Отлично, а ты?

– Хорошо. А можно… с ней немножко поиграть? Я не обижу… никогда.

Отмечая, как насупился Шторм, проигнорировала его недовольство, и прошептала:

– Приготовься к захвату волос.

В это время Света обошла ее со спины и с огромным счастьем принялась расчесывать длинные светлые волосы. Столько восторгов было в глазах дочери и девушки, что я даже не знала, кому повезло больше.

Сергей повернулся ко мне и проговорил:

– Лер, я отойду ненадолго. Ничего, или не успеем к приходу именинницы?

– Успеем, – успокоила его, чувствуя всем телом, как Грызлов убивает меня взглядом. Посмотрела на него и встретилась с темно-серыми глазами, гипнотизирующими и давящими одновременно. Еле сдержала порыв отвернуться, нагло выдержала гневный прицел, тем самым показывая, что мне вообще безразлично, что он здесь стоит и как смотрит.

Дальше мужчины ушли в кабинет на первом этаже, но явились счастливые и запыхавшиеся Кристина и Артур. Очевидно, они не только звонили Лидии, но еще влюблялись усиленно в укромном месте. Быковская ворчливо поправляла свое помятое платье, а Львов счастливо наблюдал за ее ухищрениями.

Спустя некоторое время подруга пошла со мной в кухню, а Рита с Артуром остались со Светой. Внимательно слушала их разговор, как они играют, и немного переживала. Совсем ничего не знала об этой девочке, но то, как мы встретились, наводило на мысль, что с Ритой что-то не то, хотя сейчас она выглядела замечательно, нормально и совсем обычно.

Подслушивая, как она возится с малышкой, удивлялась той доброте и ласке, что она излучала словами, действиями. Несколько раз выходила к ним, но Маргарита была так увлечена, что не заметила меня.

Когда все было готово, и стол ломился от еды в столовой, мы ждали именинницу в зале с шарами и колпаками на головах, которые на всех натянула неугомонная Кристина. Сергей недавно подошел со Штормом, и при всех настоял, чтобы друг остался.

Если честно, надеялась, что Грызлов уедет, ведь это в его манере, но он остался, чем меня совсем не порадовал.

После того, как накормила дочку, она моментально уснула на руках у Риты. Поэтому уложили ее в спальне на втором этаже и прикрыли дверь, не забыв установить блок «радио-няни». Вторая часть вместо бус была у меня на груди.

Когда в дом вошла Лида, ее ждал огромный сюрприз в виде громких и счастливых друзей. Атаманова была сконфужена, но виду не подала, довольно принимая подарки и восторженные поздравления.

Обед проходил оживленно и весело. Даже не помнила, когда я так смеялась. Львовы и Кристина это взрывной букет задорного настроения. Все время ощущала, что отдыхаю душой, как будто в родной семье. Так странно, необычно, но до невозможности приятно.

Спустя время пошла в комнату, чтобы проверить дочь. Убедившись, что спит, направилась на выход, как тут же заметила стоявшую у входа девушку. Она с волнением смотрела на малышку, и прошептала:

– Она спит? Вы проверили?!

Странный вопрос… и поведение.

Видела ее в глазах огромный страх, неприкрытый и сжимающий ее тельце, поэтому сразу ответила:

– Да. Конечно. Не переживай.

– У меня тоже была маленькая сестренка, – тихо прошептала она, с тоской поглядывая на огромную кровать, где лежала Светочка. – Если вы не против, я могу посмотреть за ней, чтобы она не упала, и ничего не случилось. Мама… всегда хвалила меня. Я люблю детей.

Задумчиво смотрела на нее и, замечая с какой невыносимой печалью, отчаяньем и надеждой глядит Рита на малышку, проговорила:

– Посиди, но если что, позови меня. Хорошо?

Девушка закивала и восторженно поблагодарила:

– Спасибо! Я не разбужу! Она замечательная!

Рита говорила и осторожно шла к кровати. Присела рядом и с нежностью смотрела на ребенка. Понаблюдав некоторое время, осторожно вышла из комнаты и побрела к лестнице.

Спустившись, не глядя по сторонам, думая о словах девушки, пошла по коридору, который вел в гостиную, а через него в столовую. Но не дошла до гостиной, замерев на месте, услышав грубый вопрос:

– Ты трахаешься с ним?

Повернулась назад и увидела, что у стены лестницы стоит Шторм, сложив руки на груди. Хотя по внешнему виду можно было сказать, что мужчина совершенно спокоен, но суровый взгляд почти черных глаз свидетельствовал том, что Грызлов зол, даже в бешенстве.

Глава 12

«Он меня с кем-то перепутал?! Например, с проституткой…»

Подняла бровь, и заметила:

– А может тебе еще, и исповедаться заодно?

Понимала, что Грызлов сейчас вообще озвереет, но мне было все равно. Он вообще кто, что мне что-то говорить? Правильно, никто! Так что пусть задает такие вопросы своим бабам, телкам… или как там их.

И еще… Он намекал на Серегу??? Интересно… Старший Львов смотрит только на одну женщину – Атаманову Лидию. Видно Шторм по себе судит. Не удивлюсь, если он имеет жен своих друзей.

Пока размышляла, громадный мужчина оттолкнулся от стены и пошел на меня. Напряженный, непробиваемый и в гневе. По его виду понимала, что лучше повернуться и убежать, притом с пеной во рту. Но, черт возьми, он кто такой, что я тут в догонялки играла и тряслась? Так, любовник на одну ночь, вернее на несколько часов. Я никогда не бегаю и в будущем не собираюсь. Так что облезет…

– А что, есть в чем? – грубо процедил Грызлов, осматривая меня как мелкое насекомое под микроскопом, на что просканировала его в ответ самым пренебрежительным образом. Чтобы прочувствовал аналогичные эмоции.

Понимаю, что мужик он конечно, настоящий. Но вот сволочь, каких не сыскать, и наглый к тому же. Был бы покладистей да ласковее, наверное, прыгала от восторга от такого мужчины. Хотя, это замечание под вопросом. Не факт. А так – ХАМЛО. Удивительно, что бизнесмен. Или он решает все вопросы нахрапом, вбивая в стенку несогласных и протестующих?! Поразительно, но, скорее всего так и есть.

Нужно позвонить своей хорошей подружке и поинтересоваться подноготной мужчины, что собой представляет и кто таков.

Хотя нет. Зачем?! Вообще никак и никуда мне не упирается. Покувыркались отлично, и замечательно. Нужно забыть и вспоминать, когда захочется взрывных ощущений.

Одно плохо, этот бугай помимо безумного раздражения вызывает во мне похоть. Притом животную, необъяснимую, о которой я и не подозревала.

Грустно, но не поспоришь. И поэтому проблема вроде как образовалась. Поэтому лучше держаться от него подальше и не позволять себе ничего лишнего.

И хорошо бы мужика себе найти. Так, для беседы и постели.

Черт последнее слово ассоциируется у меня с этим качком.

– Не переживай, если появится такое желание, о тебе не вспомню, – миленько с ядовитым послевкусием сообщила, нагло всматриваясь в его черные глаза.

Мужчина возвышался надо мной, словно отвесная скала, и мне приходилось задирать голову, чтобы смотреть и разговаривать. Такое ощущение, что мы – заклятые враги, но при этом испытывающие похоть, что плохо. Однозначно.

– А что так? Не впечатлил? – лениво выдал он, пожирая меня жадным взглядом.

– Ну что ты. Я от природы впечатлительная, только вот второй раз ошибок стараюсь не допускать, – сообщила ему в лицо.

– Стерва, – гневно прорычал Грызлов, на что получил:

– Кобель! – не удержалась и добавила: – Надеюсь, раз мы определились, кто есть кто, можно сделать друг другу одолжение и постараться…

Дальше не понимала, как так вышло, но мужчина мгновенно прижал меня к стене и, схватив лицо двумя руками, с яростью прохрипел:

– Не пойму, чем ты меня заводишь?!

Уверена, этот вопрос был риторическим, так что можно и не отвечать, но высказать свое мнение просто обязана.

– А ты меня нет! Мужик неот…

Договорить не получилось, так как мгновенно ощутила его губы на своих. Атаковал. Стихийно, бешено, сметая сопротивление. Через мгновение в рот ворвался язык, нагло лаская, вовлекая в сладостную игру.

Боже, даже забыла, что хотела сказать, как почувствовала резкий всплеск адреналина, бегущего по крови с невероятной скоростью. Появилось невыносимое желание ответить…

Дальше сознание как будто отключилось, и я неистово отвечала на сумасшедший поцелуй, переворачивающий меня изнутри. Плавилась, горела, сходила с ума, окончательно теряя контроль.

Его руки на бедрах, ягодицах оставляли огненные следы, что меня совсем не волновало. Наоборот, я желала этого.

Ноги не держали, отчего вцепилась в его плечи. Услышала рычание в рот и застонала, выгибаясь навстречу прикосновениям

Поцелуй переходил все допустимые грани, и меня уже трясло от дикого наслаждения и ноющего неудовлетворения внизу живота.

Его рука оказалась на ажурных трусиках, а в следующую секунду мужчина отодвинул их в сторону и ввел палец во влажное лоно, отчего я вскрикнула и прикусила ему нижнюю губу.

Отстранились и тяжело дышали, но при этом Шторм не только не убрал свой палец, но и стал им уверенно водить, зная куда и как давить. Спустя мучительное и непродолжительное мгновение осторожно добавил второй, непрерывно смотря мне в глаза.

Чувствовала себя в ловушке, не в силах бороться с бушующими эмоциями от его ласк. Держалась, пытаясь себя переключить на другую волну, но не получалось. Меня потряхивало…

Шторм пододвинулся еще ближе и прохрипел мне в лицо:

– Если не хочешь, чтобы я тебя взял здесь… и прямо сейчас, – и замечая мое явное возмущение от его слов на лице, добавил. – Именно так, и меня никто не остановит. Либо мы встретимся в другом месте. И тогда…

Сглотнула и прохрипела:

– Послезавтра.

– Сегодня, – грубо рявкнул, глубже погружаюсь пальцами во влагалище, отчего я закрыла глаза, не желая показывать свою слабость, а также видеть его превосходство и жажду.

Сквозь бушующие эмоции, почти прорычала:

– Перестань! Я не могу сегодня!

– Тогда завтра! – грубо предложил он, второй рукой сжимая и лаская бедро.

– Выходной. Не с кем оставить дочь. Только в понедельник, и то не получается…

– В понедельник!

– Я работаю днем, вечером не могу… Перестань! – чувствуя, что грани, уже просила.

– На обеде. Мы встретимся на обеде, – хриплым голосом выдал мужчина и, замечая мой кивок, нехотя отпустил меня.

Резко отклонилась на стену и с придыханием ответила:

– Сволочь!

– Я в курсе, – самодовольно подтвердил Грызлов и добавил: – Твоя работа в десяти минутах от моего дома. Я буду в час ждать тебя у входа.

Посмотрела на него гневным взглядом и добавила:

– Посмотрим.

Усмехнулся и добавил:

– Ты тоже меня хочешь, так что не стоит столь беситься. Каждый выигрывает.

Недовольно скривилась и, поправив черное платье, направилась на выход, желая пойти к гостям. Только сделала шаг, как услышала:

– Лера, советую не дразнить меня.

Повернулась, окончательно взяв в себя в руки, и ответила:

– Не представляю о чем ты и не хочу даже знать. Секс и никаких контактов. А то, что у тебя проблемы с самоконтролем – это не ко мне.

Выдал подобие улыбочки, на что получил мою шикарную – снисходительную, а дальше пошла вперед, рассчитывая не думать о нем, пока не встретимся.

«Нет, нужно по-другому к этому относиться. Просто секс. Только так, и ни слова больше».

Соглашусь, он меня возбуждает. Поэтому пока у меня нет достойного мужчины, буду иногда… изредка… совсем редко… заниматься с ним интимом. Вот! Идеальное решение. Без проблем и обязательств. Может даже так и лучше.

Дальше все пошло замечательно. Закончив ужин, перешли в гостиную, где горел камин. Сидели на диванчиках, рассказывая веселые истории. Предложения пойти куда-то Лидия отсеяла, желая просто так посидеть и пообщаться. Поэтому душевно провели праздник в маленьком кругу.

После собрались на улицу, и пошли лепить снеговика, который в результате получился снежной бабой, получившей имя Атамановой Лидии. Идею предложила сама виновница торжества.

Светочка к этому моменту проснулась, поэтому мы тоже вышли на прогулку и внесли свой вклад в лепку огромной бабы. Рита бегала за нами, не отходя ни на шаг. Отмечая, что девушке это приятно и она счастлива, не была против. Даже наоборот.

Шторм стоял в сторонке. Чувствовала его жадный взгляд, но не оборачивалась. После веселой атаки снежками, все направились домой греться горячим чаем, закусывая наивкуснейшим клубничным тортом, изготовленным на заказ по просьбе Львова Сергея.

Первая решила уехать, но только высказала мысль, как Маргарита воскликнула:

– Мы отвезем! Правда, Андрей? – с огромной надеждой прошептала она, смотря на здоровенного мужчину, сидевшему в кресле.

Шторм даже не успел открыть рот, как я проговорила:

– Рита, не нужно. За мной приедет…

– Отвезем! – грубо заявил мужчина, не подразумевая возражений, раз он согласился. Меня это неприятно полоснуло по самолюбию, и я возразила:

– Не нужно. За нами заедет… друг.

Да, сказала именно так, чтобы обломать Шторма. Благодетель несчастный. Много на себя взял. Естественно, я немного преувеличила. Но ни в коем случае об этом никто не узнает.

Сейчас позвоню Александру, хорошему соседу и водителю нашей организации, и он обязательно приедет. По идее – должен возить меня на работу и по делам фирмы, но я всегда сама на машине. Редко когда езжу с ним. Думаю, не откажет, если не сильно занят.

Образовалась тишина, и все повернулись ко мне с немым вопросом. Ох, может, зря сказала? Но что не сделаешь, чтобы только поставить Грызлова на место. Но да ладно… Уже сказала, значит, нужно вызвать друга.

Улыбнулась и вежливо проговорила:

– Так что не стоит беспокоиться….

Послышались ухмылки, намеки, а я лишь улыбалась, ничего не говоря. Друг – это не обязательно приятель, с которым сплю. Это просто друг. Взяла телефон и написала Александру сообщение:

«Саша, привет. Занят? Сможешь забрать меня с дочерью из гостей? Очень нужно».

Через время пришел ответ:

«Привет. Скажи адрес, и я уже в пути».

Улыбнулась и, написав улицу и дом, посмотрела на веселую компанию. Лишь Шторм только сидел в кресле с недовольным выражением лица. Бесится… Хотя, уверена, это его обычное состояние.

Спустя десять минут Бердников написал, что подъезжает. Одела свою девочку, да сама, и направились на улицу. На улице было очень темно, но светильники все прекрасно освещали. Во двор вывалились все, и пошли к машине, где уже ждал довольный Александр.

Высокий, стройный мужчина лучезарно улыбался, и как только услышал мое: «Привет, Саша» поприветствовал:

– Добрый вечер, Лера! Всем привет!

После знакомства со всеми (Грызлов не соизволил подойти), мужчина взял детское кресло и принялся устанавливать. Я же стояла с дочкой на руках, прощаясь со всеми.

Когда уже все уселись в машину и стали выезжать, посмотрела на Шторма, стоявшего на крыльце. Наши взгляды встретились и то, что увидела – не понравилось.

Такой наглый, расслабленный, а в глазах гневный огонь и обещание, смешанное с дикой жаждой. Решила игнорировать, и мило повернулась к Александру, разворачивающего машину на выезд со двора Львова. Как только выехали, Бердников поинтересовался:

– Валерия Алек...

«Начинается… По-соседски мы изначально перешли на «ты», но он периодически забывает».

– Саша, ты опять?! – устало проговорила, посмотрев на дочь, мгновенно уснувшую в кресле.

– Прости. Лера, а можно нескромный вопрос? – весело проговорил мужчина.

– Давай, – ответила.

– Мы с дочерью завтра хотим поехать в детский театр. Замечательная постановка. Новая программа. И у меня есть еще два билета. Может, согласишься вместе со Светой пойти с нами?

«Вот так всегда! То не было ни одного мужика, а то сразу все накинулись. А этот пошел через святое – дочь, что очень подкупает».

Кстати, Бердников – вдовец, воспитывает трехлетнюю дочь. Заботливый отец. Проявлял интерес ко мне неоднократно, но вот как-то нет у меня к нему интереса. Хотя, можно все же сходить…

Улыбнулась и проговорила:

– Буду рада.

– Отлично. Тогда я три заеду? Не против? – довольно уточнил он, отчего на его щеках появились ямочки.

Кивнула и подумала, что приятный он мужчина. Даже красавчик. И ответственный, и всегда с дочерью. Насколько знаю, днем с Оленькой сидит мама, проживающая по соседству. Лично рассказывал мне как-то в пути, когда в банк отвозил по делам фирмы. Часто встречаемся в магазине, помимо работы, где он с дочерью набирают продуктов.

Поблагодарив, что он нас отвез, направились домой. Дочка так и не проснулась, поэтому раздела и уложила в кроватку. Приняла душ, и села на постель, включая ночник, чтобы читать дневник Анастасии.

Перед тем, как начать читать, вспомнила сегодняшний день и, вздохнув, прислонилась к спинке кровати.

«Черт, все же отвратительно Шторм на меня влияет. Теряю разум. Согласилась на встречу в его квартире… Невероятно! Ладно, послезавтра порадую, что в его берлогу не пойду. Гостиницы, наверняка, надежнее, хотя и там… чистота вызывает сомнения, но лучше, если сравнивать варианты».

На том порешив, отключила мысли, полностью погрузившись в жизнь своей тети. Жизнерадостной, доброй и отзывчивой, чьи таланты заставляли удивлять преподавателей. Дочитывая третий дневник, находилась под впечатлением, и гордилась этой сильной… девушкой.

Почему? Почему судьба так распорядилась, и хороший человек так рано умер? В 26 лет. Жестоко и несправедливо…

Отложив законченный дневник в три часа ночи, задумчиво размышляла о прочитанном:

«Она всегда завидует и строит козни. Ненавидит меня. Даже когда уехала в город, и она меня совсем не видит, сестра все также презирает всей душой. Лена так надеялась быть нужной и интересной, как только я уехала из деревни, но ее теперь совсем не замечали.

Сколько писем… Злобных. Гневных. Отчаянных. Лежат у меня в сундучке. И в последнее время… я их даже не вскрываю.

Зачем? Зачем??? Когда читаю ее проклятья, мне становится не по себе, ведь их пишет моя родная младшая сестра.

Первое время плакала, когда получала первые ее послания, а потом… перестала. Смирилась.

Никогда не отвечала, но ей и не нужно. Елене просто необходимо выплеснуть свой яд. Она видит во мне врага, что ужасно…»

Не могла понять поведения матери. С детства Настя пыталась быть ей не только сестрой, но и подругой, но Лена, несмотря на то, что она была младше, видела во всем только подачки.

«Почему у меня такая мать?! Когда та, которой я горжусь, всего лишь тетка…»

Положила прочитанный дневник в ящик тумбочки и, решив, что завтра начну четвертый, легла спать, мгновенно проваливаясь в сон.

Глава 13

22 января, понедельник

Сидела на работе и смотрела на часы. Без десяти час. Уже как полчаса нахожусь в нервном состоянии.

Надеюсь, что Шторм найдет себе другую женщину, а меня оставит в покое. Тем более если учитывать, что Александр решил ухаживать за мной.

После нашего вчерашнего похода в театр, который прошел просто волшебно, он пригласил нас в детскую комнату, и пока следили за детьми, мы с ним весело болтали. Приехав домой, Бердников с улыбкой поинтересовался, могу ли я с ним сходить в кино, предложив, что за Светочкой может посмотреть его мама.

Была удивлена как никогда. Непривычно и так странно, что через секундное молчание согласилась, считая, что можно попробовать начать встречаться с мужчиной. Притом вроде как достойным.

Тогда… если решилась, зачем жду звонка Шторма? Почему?

Нахмурилась и, встав с черного кресла, решительно направилась к окну. Понаблюдав несколько секунд за людьми, услышала мелодию сотового.

Ровно час.

Выждала минуту, игнорируя звонок, а потом нажала на прием, проговорив:

– Да.

– Выходи. Я на месте, – раздался грубый чуть хрипловатый голос Грызлова.

– Я не поеду на квартиру, – выдала светским тоном, как будто решала самый обыкновенный вопрос.

Тишина, потом грубое:

– В эту квартиру еще никого не водил, так что будь спокойна. Месяц назад купил, несколько дней назад закончили ремонт, – отчеканил в ответ.

Усмехнулась и проговорила:

– Тогда…выхожу.

Отключилась и пошла на выход, захватив шубу и сумочку. Уже на выходе в дверях столкнулась с Александром, любезно открывшим мне двери. Вежливо спросив, как мое настроение, мы немного перекинулись словами и, порадовав его, что завтра можно встретиться, быстренько пошла дальше, проклиная чертовы совпадения.

Неприятно, но с другой стороны, я пока никому ничего не обязана.

Машина Шторма стояла напротив здания и, проверив, что Бердников ушел, села спереди, зная, что задние двери Грызлов специально не откроет.

Удобно расположившись на переднем сидении, наблюдала, как недовольный Шторм яростно сжимает руль. Повернулась к нему и с улыбкой просветила:

– Если у тебя есть время постоять – замечательно, у меня же все расписано по минутам.

– Что-то не заметил, когда с этим мужиком любезничала, – заметил он и завел машину, выворачивая колеса, поворачивая на дорогу.

Промолчала, не собираясь оправдываться или что-то объяснять, хотя видела, что он ждал. Обойдется.

Через пять минут мы уже двигались к элитной новостройке, отстроенной несколько лет назад и, оказавшись на пятом этаже, подошли к квартире.

Появилось желание уйти, наблюдая, что Грызлов бесится от гнева, о чем говорила его походка, выражение лица и сжатые руки. Такое сложилось ощущение, что я навязалась, а он одолжение сделал.

Андрей открыл дверь, но не пошла внутрь, выдав в коридоре:

– Так, надоело! Я ухожу. Больше не смей…

Не договорила, так как Грызлов дернул меня к себе, и я тут же оказалась в квартире. Мужчина, хлопнув дверью и закрыв ее на замок, двинулся ко мне.

Все же, какой он громадный. Поразительно, что не пищу от страха, а лишь ощущаю злость и тяжесть внизу живота с каждым его приближением.

Стояла, пока он не подошел совсем близко и не проговорил:

– Я не столь вежлив, чтобы открывать двери и пресмыкаться. Так что раздевайся сама, если не хочешь, чтобы разорвал твои тряпки.

Возмущенно смотрела на этого жеребца, вот совсем не понимая, какого черта я тут делаю?! Но когда он снял быстрым движением спортивную куртку и швырнул ее на длинную банкетку у стены, где висело широкое зеркало, скинул обувь и за секунду стянул свитер, поняла, почему.

Этот хамоватый жеребец меня только своим видом заводил, когда его мощное тело и глаза кричали о желании, которое вызывала Я.

«Вероятно, у меня временное помутнение, если так считаю, но это так!»

Решив, что похоть скоротечна, если ее утолить, поняла, что нужно пользоваться моментом. Мгновенно расстегнув замки на сапогах, и сняв шубу, аккуратно сложила на банкетку. Была в платье, поэтому осторожно сняв, замерла на месте, получая удовольствие оттого, как ОН на меня СМОТРИТ.

Красивое нижнее белье – моя слабость. Поэтому сегодня надела тонкий корсет черного цвета, прозрачные ажурные трусики и чулки. Выглядела отлично, раз этот громадный мужчина на глазах зверел от моего «скромного» вида.

Только хотела попросить его закрыть рот и поторапливаться, как Шторм в считанные секунды дернулся ко мне и, схапав, вдолбил в стену, нагло пуская руки по моему телу.

– Насколько можешь опоздать? – прохрипел мне в лицо, почти соприкасаясь губами, сжимая ягодицы.

– Я не опаздываю, – заявила, замирая от острых ощущений, когда его ладонь опустилась вниз, опуская ажурные трусики до колен, и следом почувствовала, как его палец нагло прошел по складочкам.

– Так что? – хрипло произнес, сатанея на глазах от желания.

– На два часа – выдохнула и тут же услышала звук похожий на хищное рычание, а потом свирепый мужчина атаковал мой рот, жадно набрасываясь на губы.

Полностью погрузилась в ощущения, отдавая всю себя, и требуя как никогда. Ураган. Страстный, неподражаемый и сумасшедший. По-другому не назовешь нашу связь.

Мужчина резко приподнял меня за бедра. И ощутив спиной стену, откинула голову назад, крепко сжимая ногами его талию. Так невыносимо было ждать, что кусала губы, пока он раскатывал презерватив.

Почувствовав вторжение, предвкушающе зашипела, а через мгновение вскрикнула от ощущения невероятной полноты. Мужчина находился во мне, но не двигался, что меня совсем не устраивало. Наклонилась и, потянувшись к его шее, чуть прикусила, двигая попкой.

Грызлов прохрипел: «Дикая» и через такие долгие секунды мы двигались в бешеном ритме, поглощая друг друга.

Его и мои руки блуждали везде, где только хотелось. Даже не представляла, насколько хочу дотрагиваться, чувствовать его, и когда получила желаемое – сорвалась, жадно принимая все.

Шторм вел себя как собственник. Опустошал и дарил острые невероятные ласки, унося в сладкий дурман. Плавилась и наслаждалась, желая утолить свой усиливающийся по нему голод.

Резкая волна прошла по всему телу, вызывая дрожь, и я застонала, получая удовольствие. Мужчина кончил и, удовлетворенно выдохнув, не вынимая своего члена из влажного лона, понес по коридору через зал в пустую просторную комнату, где стояла громадная кровать невероятных размеров.

Отметив обстановку, ухмыльнулась и, чувствуя запах новой вещи со склада, заметила:

– Уверена, только недавно привезли.

Мужчина кивнул и самодовольно поделился:

– За час до встречи с тобой.

Разложив меня на покрывале, Андрей сжал грудь, а второй рукой провел по бедру, отчего кожа покрылась мурашками. Взгляд его потяжелел, а движения стали медленней, но яростней.

Не медля, вышел из меня и, откинув использованный презерватив в сторону, добавил:

– Не рассчитывай смыться.

– Расстроишься? – нагло уточнила, осматривая его огромное тело, проводя пальчиками по мускулистой груди. Удивительно, но мне нравилось к нему прикасаться. Желала и наслаждалась своими ласками.

– Не дам такой возможности, – хрипло выдохнул, обжигая горячим дыханием мое ухо.

Увидела, как его взгляд полыхнул каким-то диким огнем, и сердце неистово забилось. Он резко перевернул меня на живот, чуть приподымая, а потом почувствовала его руки на своей груди, нагло торчащей из корсета. Прижалась спиной к его груди и прикрыла глаза, отмечая с какой нежностью он заводил мое тело, играя с сосками, целуя шею и плечи.

Дрожала в предвкушении, желая почувствовать его в себе. Сейчас Андрей уверенно соблазнял, чем еще больше воздействовал на мою плоть.

Стонала, просила, пока он не оказался во мне, отклоняя меня в сторону. Вцепилась руками в кованую спинку и стонала, хрипела от удовольствия. Голова кружилась, сознание затуманилось.

Когда выносить сладостную муку было невыносимо, закричала, распадаясь на тысячу осколков.

Потерялась в наслаждении…

Почувствовала, как мужчина неистово содрогнулся от отхватившего его оргазма, и счастливо улыбнулась, ощущая крепкий захват в момент удовольствия.

«Невероятный секс с неподходящим мужчиной!»

Через полтора часа лежала на спине, пытаясь прийти в себя. Что сказать, вымотана и невозможно счастлива. Да, как ни крути, именно с Грызловым чувствую себя желанной и необходимой. С мужем такого за собой не наблюдала. Вообще ничего не наблюдала.

Вышла замуж за вежливого доброго парня, а оказалось все совсем не так. Это сейчас я уверенная в себе женщина, стерва (как иногда про меня говорят на работе), а раньше была проще и нежнее.

Не зря же говорят, что стервой не рождаются, а становятся. Несмотря на мои таланты, природную хватку и дотошную внимательность, была доверчива и наивна.

Оно и понятно: матери было плевать объяснять мне что-то, отцу некогда, а бабушка с дедушкой далеко. Но это было раньше, и кажется уже совсем давно… Сейчас я другая, притом совсем об этом не жалею.

Поднялась и направилась в ванную, совсем не стесняясь своего тела. Может, через лет десять будут дискомфорт и желание укутаться с головы до ног после занятия любовью перед своим партнером, а пока я довольна своей формой.

Ополаскивая лицо, размышляла о двух часах непрерывных жарких ласк Грызлова. Конечно, секс получился невероятным, фееричным и даже немного агрессивным, если судить с какой жаждой мы обладали друг другом. Но появляется одно НО, притом огромное – я иду на конфликт с собой. Для меня все имеет значение, а особенно спать с партнером и общаться с ним, а тут… только секс. Но это и понятно – мы с Грызловым разные. Да и не нужно мне его общение. Слишком мы тяжелые и непробиваемые.

Когда полностью оделась, вышла из ванны и направилась к выходу. Посмотрела в зеркало и удивленно выдохнула, понимая, что выгляжу очень даже эффектно. Опухшие губы, счастливые глаза, красные следы на щеках от щетины… Черт!

Повернулась и увидела у косяка двери, идущей в зал, Шторма, полностью одетого и внимательно наблюдающего за мной. Отметила могучие плечи, наглый взгляд и выдала:

– Советую бриться, чтобы следы не оставлял.

– Учту для следующей встречи, – лениво проговорил он.

Накинула шубу, застегнула на все пуговицы и, поправив капюшон, просветила:

– Замечательно. Твоя будущая дама по сексу будет рада. Мне же это уже неинтересно, – миленько заявила, доставая помаду из сумочки.

– Решила дать возможность залезть к тебе под юбку скромному пацану? – грубо поинтересовался Грызлов.

Накрасила губы и, оставшись довольной результатом, повернулась к нему и просветила:

– Ну, допустим не пацану, а мужчине, – посмотрела ему и в глаза и мило улыбнувшись, продолжила: – И очень даже достойному и культурному.

«Вот это взгляд! Озверевший и свирепый… Совсем видно Шторм не привык получать в ответ. Разбаловали мужика».

Стояла в полной уверенности, что Грызлов сейчас послал меня на все похабные словечки, которые знал. В том, что его словарный запас на 70 процентов состоит из них – ни капельки не сомневалась.

Мужчина сделал шаг ко мне и, оказавшись вплотную, отчеканил:

– Даю гарантию, что этот добряк сбежит от такой стервы как ты.

Улыбнулась соответственно своей характеристики и выдала:

– Постараюсь сделать так, чтобы он не убежал, – чуть подалась вперед, задевая грудью его мощное тело, и выдохнула в губы: – Буду очень настойчива и убедительна.

Только отступила назад, как мужчина резко дернул на себя и вдолбил в свое тело. Попыталась упереться, но его руки сжали талию, а губы накинулись на мой рот.

Поцелуй был грубым, жадным и страстным. Как только подалась на встречу и ответила, он внезапно прервал безумную ласку и, отступив на шаг, проговорил:

– Придется тебе очень сильно постараться, а то как-то совсем не убедительна.

Хотелось заехать по морде этому мужлану (желательно тяжелым предметом), но лишь ядовито улыбнулась и поделилась:

– Так цель того стоит.

Грызлов почти озверел, что говорили его черные глаза, превратившиеся в угольки. Вены вздувались на висках. Представлял собой недоброго свирепого хищника, приготовившегося к нападению.

Спокойно выдохнула и вежливо напомнила:

– Андрей, я опоздала на работу, если не забыл. Надеюсь, ты меня вмиг доставишь к крыльцу офиса. Или все же добираться самой?

В считанные секунды на его лице уже читалось лишь безразличие. Он придирчиво окинул меня взглядом и проговорил:

– Отвезу.

Улыбнулась и пошла на выход, слыша стук своих каблуков. В лифте мы ничего не говорили, так как с нами спускалась влюбленная парочка, целующаяся все время и хихикающая при этом. Было забавно и романтично смотреть на них, но старалась делать вид, что не замечаю.

Остановившись у моей работы, повернулась к водителю и произнесла:

– М-м-м спасибо.

– За то, что довез или имел тебя? – грубо поинтересовался Грызлов, лишний раз напоминая, что творил с моим телом и как мне это нравилось, а заодно дал понять, что для него это обычное дело, а я – очередная. Повернулся ко мне и поднял бровь, ожидая ответа, так и не убрав рук с руля.

Шикарно улыбнулась, мечтая заехать ему пятерней по мордочке, при этом царапая шикарными ногтями, но сдержалась и ответила:

– За старания и усердие во всем.

Ответила и, открыв дверь, быстренько вылезла из машины. Посмотрела по сторонам, и только собралась идти, как услышала грубые слова:

– Как твой мальчик приестся или сбежит, можешь позвонить мне.

Повернулась к Шторму, лишний раз поражаясь его наглости и хамству, и успокоила:

– Спасибо, но уверена – у Александра отличный потенциал и возможности. Так что не стоит беспокоиться.

Взглянув в последний раз на совершенно спокойного Шторма со свирепыми глазами, шикарно улыбнулась и потопала к крыльцу.

Чувствовала себя отлично. Время провела замечательно и очень плодотворно, и вроде как теперь поставила точку в интимной интрижке. Итог – совершенно свободна для новых отношений.

Выдохнула и счастливо вошла в теплое помещение. Так хотелось повернуться и посмотреть назад, но не позволила себе, так как если он не уехал, прекрасно видит в стеклянные двери мои передвижения и действия. Поэтому гордой походкой от бедра шла к лифту, вспоминая фронт работы, который я сегодня еще должна выполнить.

Глава 14

24 января, среда

Ехала домой, слушая музыку в машине, пока не пошел звонок. На экране панели высветилось: «мама». Приняла через блютуз, и проговорила:

– Добрый вечер, мама.

– Здравствуй, Валерия. Я могу завтра посидеть со Светой, – недовольно пробурчала она.

Нахмурилась, понимая, что не с проста она хочет посидеть с внучкой. У Елены Николаевны не бывает таких резких выпадов любви, если что-то не нужно. Неприятно, что с моей дочерью бабушка не может посидеть просто так.

Переживем… Думаю, скоро узнаю, что ей требуется. Посмотрела на соседние машины, стоящие на светофоре, и проговорила:

– Нет. Я наняла няню и плачу ей за работу. Не собираюсь отказываться от услуг замечательного человека из-за внезапного порыва бабушки.

– Я хочу уделить ей несколько часов! Больше не получается, – рявкнула она, начиная злиться.

– Пожалуйста! Подъезжай, но я не буду платить за твою заботу. Если соскучилась, всегда рада. Скоро буду дома, – выдала и вновь поехала, как только загорелся зеленый цвет.

– А что, помогать матери не нужно, если она не работает и сидит с твоим ребенком?

– Уже не сидит. С малышкой занимается Маша и отлично справляется.

– Да что может эта Маша, змеюка подколодная, или я, столько лет проработавшая…

– Мама, что вы хотели? – перебила, спросив в лоб, желая узнать, что ей нужно.

Повисло молчание, а потом женщина резко произнесла:

– Денег!

«Конечно! А то надеялась… Хотя нет, не надеялась. Слишком долго варюсь в этой каше с паразитами, так что привыкла. Так бы не позвонила. Действительно, родственников не выбирают, и мне не повезло…»

– Нет, – отрешенно выдала, дополняя: – Я не банк. Выплачиваю за новую квартиру, в которой вы живете, коммунальные услуги, плюс реабилитационный центр отца, няня и продукты.

– Мне срочно нужно, так что перестань ныть… – грубо рявкнула она, и тут услышала приглушенное мужское бубнение. Потом повисла тишина, и слышалось только сопение матери.

Задумчиво посмотрела на подвеску на зеркале. Красивая изящная кошка из черных и белых бусин, которую мне подарили девочки на день рождения. Подарок от души. Хотели подарить дракона или пантеру, но передумали, пожелав, чтобы нашла личного, живого и страстного защитника, а кошечка в самый раз. Дикая, хотя на вид милое создание.

– Продукты нужны? – решила пойти окольными путями, выведать, так сказать, чтобы узнать, на что нужна сумма. – Я завтра поеду закупаться и вам…

– Нет! Мне нужна наличка! Около ста тысяч, а лучше сто пятьдесят.

Даже глаз дернулся. Вот что значит, когда человек не работает и не знает цену деньгам. Просто так возьми и выдай.

– И для какой цели? – поинтересовалась, прекрасно понимая, что для братца. Но почему именно такая? С его то непомерными долгами эта сумма канет за секунду на дно его задолженности.

– Какая тебе разница? Нужно для очень важного дела, – нервно пробубнила она.

– Тогда «нет» без объяснений, – ответила, понимая, что разговор нужно заканчивать. Потом задала важный для меня вопрос: – Вы к отцу вчера ездили?

– Нет, и не лезь, куда тебя не просят! Разговор совсем о другом. Мне нужны деньги! Ты не понимаешь?

– Даже не хочу понимать. Для справки на будущее, чтобы не тратить понапрасну мое и ваше время – я должна знать обо всем, чтобы сказать свое мнение и решить…

– Гадюка! Ничего, еще поплачешь, – буркнула и бросила трубку.

Чуть не влетела в иномарку, оттого что на секунду застопорилась, обрабатывая ее поведение против себя. Черт, больше не буду отвечать на ее звонки, когда еду в машине. А то так недолго и в аварию попасть.

Всю дорогу не давал мне покоя наш разговор. Вот для чего ей именно такая сумма? С учетом, что за отца, коммуналку и продукты, – плачу я. На что?

Нехорошее предчувствие сидело во мне, и я лишь сжимала пальцами руль, надеясь, что меня не ждет огромное разочарование. Хотя куда больше?! Все, что мать могла сделать свинского по отношению ко мне – она сделала. Мы относимся друг к другу как чужие. Да что говорить, я ей никогда на «ты» не говорила, как все мои подруги мамам. Елена Николаевна была против и ставила меня на место. К Николаю это не относилось.

Ладно. Домой… Опять задержалась. На часах восемь, и я выжата как лимон. И ко всему меня гнетет отвратительное предчувствие.

Схватив сумку, на секунду замерла, вспоминая, что сегодня мне звонил Грызлов. Два раза и ни на один его звонок не ответила.

Черт, я не трусиха, ни в коем случае, но посчитала, что так будет лучше. Решила, что если обрывать, то все, никакой связи. И пусть я хочу встретиться, и только одна эта мысль приводит в возбуждение, но как-нибудь обойдусь.

С Александром встретимся завтра. Не знаю, чего ожидать от этой встречи, и пока не могу объяснить своего отношения к нему. Посмотрим.

Только дошла до дома как увидела бывшего. Почти прорычала, но деваться некуда. Не по стенам же дома в окно лезть.

Подошла к нему и, замечая, что он сидит с пакетом, из которого выглядывало ухо зайца, вздохнула. Пипец, и на что он надеется в восьмом часу вечера – на встречу с дочерью? А почему не в одиннадцать ночи?

– Константин, – проговорила, отвлекая его от мыслей.

Мужчина резко поднялся с лавочки, и сделал шаг ко мне. Я продолжал стоять, мечтая поскорее пойти домой. Хорошо, хоть вчера закупилась.

– Привет, Лера. Я хотел поговорить, а дочери игрушку принес.

– Слушай, я устала, и у меня совсем нет желания ругаться. За игрушку спасибо. Домой не приглашу, и сегодня Свету не увидишь. Воскресные папы в выходные приходят, заранее обговаривая с матерью часы встречи, если нет четкого графика по решению суда. В будни пока дочь маленькая, лучше приходить днем, либо вечером, чтобы погулять с ней на улице. В любом случае, договариваясь со мной.

– На улице не собираюсь! Пусть няньки бегают с коляской, – злобно заявил он. – И вообще я пришел говорить о нас. Не будь змеей! И давай дадим ребенку счастливое детство.

Нет, мне вот интересно, почему в этой ситуации я – стерва, а он бедненький крокодил, которого обижают, запрещая видеться с дочерью и не дают шанса выдать весь тот бред, что наивно закрался в его голове на мой счет.

Со мной все понятно, а вот с дочерью… Пусть видится! Но не когда его там петух клюнет в одно место, и он решил. Спрашивается, какого черта приперся без предупреждения, как будто я ему должна быть рада, не переставая плакать от восторга и счастья, что этот мужчина меня посетил.

– У нее будет замечательное детство. На счет остального – повторно говорить не собираюсь. В следующий раз запиши на диктофон, – отчеканила, вглядываясь ему в глаза.

– Слушай, мне уже поперек стоят твои закидоны. Я имею право на все, и никто мне не может идти наперекор. Это моя дочь! А ты жена! Нужно жить ради дочери. Что ты, несчастная баба, можешь ей дать? Вырастит такой же сукой...

«И куда я смотрела, когда выходила замуж?! В пол??? Урод!»

«Аверина, терпи! Не стоит тут устраивать разборки. Пожелай ему счастья, которого он заслуживает, и пусть шурует (заменила подходящее слово на корректное) далеко и надолго».

Устало прикрыла глаза, желая, чтобы он провалился куда-нибудь, а я мирно пошла домой. Стоит весь такой праведный и с чистыми намерениями, что даже зубы сводит от всей фальши. Раньше думать головой – не судьба. Только угрозы и напутствия в подробном описании как я буду ползать у его ног, чтобы он принял меня обратно.

«Принял…» – какое унизительное слово, моментально полоснувшее ножом по груди. Не знаю, как у других, но могу точно сказать про себя, что, если женщина с ребенком уходит от мужика, значит, жизни совсем нет, любовь растоптана (если она и была) и быть одной со статусом «разведенки» легче. Такой шаг не делается необдуманно. Важное решение дотошно взвешивается, продумывается до мельчайших подробностей. Куда идти, как жить и смогу ли жить достойно? «Прощупывая» в первую очередь себя и свои силы, не надеясь на чудо.

Если же понимаешь, что не потянешь, не сможешь – остается только терпеть, может быть, уйти и вернуться, но такого лично я не приемлю.

Конечно, еще есть причина – измена. Тут играют главную роль разные факторы, приведшие к этой ситуации, и каждый по-своему воспринимает предательство близкого человека. Кто-то прощает, понимая, разбирая причину по осколкам, дает шанс, что «считается» правильным, а женщина мудрой (недавно читала статью); а кто-то не представляет, не понимает и уходит, несмотря на чувства. Чаще всего гордые и сильные. Но все относительно… никто не может прожить твою жизнь за тебя, и ты не можешь ломать себя в угоду правильности, благодаря каким-то там советам заумного психолога.

У меня не было измены, поэтому не могу судить об этом. Но знаю точно, что советов слушать не стала бы, особенно от тех, кто не испытал, но любит поговорить. Всегда придерживаюсь правила – только тот поймет, кто испытал это на своей шкуре. Может, я совершенно не логична и непозволительно горда, но как сказала мне одна женщина у меня в кабинете, с просьбой предоставлять ей возможность работать дома через удаленный доступ, когда болеют дети, рассказывая о себе: «Зачем просить и умолять, если ты не нужна? Когда дети для него – обуза, и неприятная процедура платить алименты. Поплачь, смирись и идти дальше. Ты еще встретишь свое счастье! А это не твое… Предал, значит повторится».

Лиза, конечно, говорила резко и очень долго, но я сжала информацию, и получилась основная суть. Согласна с ней, хотя точно утверждать не могу. Эмоции и чувства при предательстве – это невероятный коктейль, и ждать можно всего.

К слову, замечательный экономист нашей фирмы скоро выходит замуж. Женщина счастлива, что на жизненном пути ей встретился настоящий мужчина, способный любить не только ее, но и маленьких малышей, от которых отказался родной отец в пользу своей свободы.

Задумалась, что бывает у меня от усталости, хотя время выбрала неудачное. А вот бывший супруг до сих пор что-то бубнил, с каждым разом повышая голос. Прислушалась, что он мне рассказывает, и удивленно скривилась. Речь шла о нем, какой он мужик и что я должна делать, чтобы все было хорошо у нас. То есть выдает свои пожелания, которые я немедленно должна выполнять.

«Конечно, уже бегу… С чего такие размышления?!»

Нахмурилась и буркнула:

– Если ты поговорил, то мне некогда.

– Чего? Ты совсем дура?! Я сказал, что нужно быть настоящей женщиной, а не тварью.

«Так, все хватит!»

Резко пошла вперед, считая, что не обязана прощаться с этим дерьмом. Только сделала шаг, как почувствовала захват на локте, и мужчина дернул к себе, пытаясь обнять. Не давала такой возможности, выворачиваясь, отталкивая его в сторону. Попыталась скрутить руку, но он со злости схватил за волосы, сдавливая так, что искры пошли из глаз.

– Ты видно забыла, что такое мужик, раз пытаешься…

Все, дальше я упала на снег, одновременно почувствовав облегчение, радуясь, что боли больше нет. Константин отлетел в сторону, мыча, а над ним стоял Грызлов.

Пока пыталась понять, что Андрей здесь делает, как Шторм несколько раз заехал кулаком по морде бывшему. Однозначно, разбил губу и нос, судя по количеству крови на лице. Сжав горло своей жертвы, мужчина проговорил:

– Еще раз к ней прикоснешься, сдохнешь, как собака.

Даже не слышала ответа Сетунова. Он лишь хрипел, сплевывая кровь на снег, а когда не получалось – на свой пуховик. Мужчина был невероятно напугал, и понятно почему. Грызлов сейчас походил на разъяренного хищника, желающего растерзать своего врага. Такой невероятно громадный, злой, даже бешеный, чем сильно пугал.

Медленно поднялась, но продолжала молчать. Черт, может так и лучше. Больше бывший не подойдет ко мне, и тем более не прикоснется.

Константин украдкой посмотрел на меня, а потом прохрипел:

– Она моя жена. Ты больной!

– Была женой, так что я тебя предупредил, – свирепо процедил Шторм, вновь сжимая его шею, отчего я даже стала опасаться за жизнь Сетунова, но потом Грызлов резко вдолбил его в снег и добавил: – Пошел вон, ублюдок.

Константин перевернулся и, еле как, поднявшись, харкнул кровью и медленно, слегка покачиваясь, направился по тротуарной дорожке. Дойдя до своего пакета, откуда вывалился заяц, наступил на него ботинком и оттолкнул в сторону.

Даже не удивилась. Козлина! Немного проследив за ним, впрочем, как и Шторм, тихо прошептала:

– Спасибо.

Грызлов ничего не сказал, лишь взглянул на меня придирчивым взглядом и буркнул:

– Как домой зайдешь, включи свет, чтобы я понял, что все нормально.

Сглотнула и, кивнув, направилась к двери. Остановилась, услышав хриплое:

– Лера.

Повернулась, и увидела, как Шторм направился чуть в сторону, где лежал розовый пакет, на котором изображены медвежата. Поднял его и, подойдя ближе, грубо вручил со словами:

– Это от Риты для твоей дочери. Посмотришь потом.

Кивнула и, взглянув на мужчину, до сих пор находящего в агрессивном состоянии, проговорила:

– Передай ей мою благодарность.

Ничего не ответил, лишь гневно смотрел, как будто что-то хотел спросить, но в то же время видела, что ему это и не нужно. Шторм был недоволен собой, что невероятно бесило мужчину. Поэтому я, не мешкая, прижала пакет и вошла внутрь подъезда.

Лишь оказавшись дома, после того как забрала свою девочку от Вешковых, включила везде свет и подошла к окну. То, что увидела, поразило меня. Мужчина курил, посматривая в сторону окна. Увидев меня, молча кивнул и сразу же направился в сторону.

Недолго стояла, пытаясь понять, что произошло. Светочка, ласково перебирала мои волосы, пока я не подошла к пакету. Открыв, достала маленькое вязаное платье и носочки, а также большую книжку о животных.

Улыбнулась, проводя пальцами по белоснежной вязке, в полной уверенности, что девушка связала такую красоту своими руками за столь короткое время. Дочка сразу же схватила носочки и стала пыхтеть, рассматривая их.

Улыбнулась и прошептала:

– Пошли ужинать, зайка. После почитаю тебе сказки из новой книжки, которую подарила тебе Рита.

Света засмеялась и, поцеловав дочь в две щечки и носик, понесла в кухню.

Глава 15

…Тревожное ощущение рассеивало сон. Светловолосая девушка открыла глаза и улыбнулась, отчего на лице появились ямочки. Вдохнула воздух и тут же замерла, нахмурив нос.

Удушающий запах гари густой дымкой шел со стороны двери. Повернувшись на выход, Маргарита спрыгнула с кровати и босыми ногами сорвалась на выход из комнаты в детскую, которая находилась рядом с родительской спальней в правом крыле дома.

У порога повернулась к кнопке, которую закрывал декоративный рисунок ромба, и нажала, подавая сигнал тревоги в дом Грызловых.

«Наверняка уже решают проблему, но я должна так сделать…» – подумала девушка, и как только открыла дверь, почувствовала горячий воздух и более резкий запах гари. Не мешкая, бросилась вперед.

Чем быстрее бежала, тем сильнее ее била паника, что случилась беда.

Достигнув площадки, выходящей на лестницу, девушка вскрикнула, наблюдая, как огонь полностью охватывает гостиную, и черный дым с ярко-красным пламенем везде. Вскрикнув, старшая дочь Соркиных бросилась дальше по коридору на всех силах, не понимая, как такое могло случиться.

Новый дом, в котором они живут уже два года, после того как мама родила сестренку, пылал в огне.

Последние пять лет семья жила в постоянных разъездах, меняя квартиры, дома, вмиг собираясь, бросая все, скрываясь по первому слову отца. У девушки даже была приготовлена сумка с вещами на всякий случай. Важные документы на каждого человека хранились в банковской ячейке, являясь семейным правилом, и никто никогда не спрашивал зачем. Знали, так нужно.

Антон Павлович на бесконечные вопросы о причинах переездов, лишь грустно улыбался, обещая, что скоро все пройдет, но заставлял наизусть учить кода шифров, чтобы в случае непредвиденной ситуации, четко действовала по сценарию. Рита не любила загадки, но учила все, что отец просил.

Как только достигла комнаты родителей, услышала крики и выстрелы. Застопорившись и заглотнув едкого запаха, приоткрыла дверь и, не двигаясь, смотрела вперед, не в силах сдвинуться.

То, что увидела, вызвал шок, парализующий тело, останавливающий кровь, перекрывающий дыхание. Человек во всем черном смотрел на нее, держа в руках пистолет. Высокий, крепкий, мощный, смотрящий прямо на нее.

Отец лежал на полу, мать на кровати, постель которой была в крови. Родные люди не двигались и не издавали звуков.

Тяжелое пронизывающее понимание всей ситуации заставил вновь задышать. Девушка выдохнула и в ужасе обхватила себя за плечи, судорожно всхлипывая, выдавая звуки, пытаясь осознать.

Мужчина, чьи глаза пугали жестокостью, беспощадностью и предвкушением, исследовали ее маленькое хрупкое тело, вложил пистолет в кобуру и хищно направился к ней.

Всхлипнув, девушка только через секунды заставила себя бежать, так и не произнеся ни слова. Ноги не слушались, но она заставляла себя. Понимала, что нужно скрыться и бежать дальше к заветной комнате, но маленькая сестра в комнате одна и ждет ее. Рита не могла бросить свою маленькую златовласку. Не могла. Рванув в соседнюю комнату, закрылась на замок и с огромной надеждой бросилась к кроватке.

Запах дыма стоял в комнате, и дышать было почти невозможно. Маргарита дрожащими руками потянулась к любимой сестренке, осознавая, что не слышит ее дыхания.

Ручка двери стала вертеться, но девушка не обращала внимания, она сжимала хрупкое тельце прекрасной малышки, лихорадочно проверяя пульс. Вновь и вновь… Вновь и вновь…

По щекам шли слезы и, всхлипнув, девушка задрожала, закрывая рот рукой, чтобы не закричать. Но не получалось. Боль мгновенно распространялась по телу, обволакивая сознание. Через долгую минуту девушка громко, хрипло закричала, раскрывая свою боль.

Не в силах стоять, опустилась на колени и попыталась сделать искусственное дыхание, но усилия оказались бесполезны. Ее любимая сестренка не дышала.

Послышался треск, и дверь с грохотом упала на пол, а в комнату вошел мужчина. Он с ухмылкой двигался к девушке, довольно улыбаясь, отражая каждым своим шагом предрешенную участь жертвы.

Рита с ужасом в огромных голубых глазах смотрела на него, и только сейчас осознала, что убийца родителей пришел убивать...

Продолжая прижимать сестренку, в панике прохрипела:

– За что? За что?!

Мужчина ничего не сказал. Через секунду она услышала грубый смех, поражающий в самое сердце, обрывающий шок. Весь ужас ситуации взорвал сознание, и Маргарита закричала…

***

Шторм

Услышал громкий крик и бросился в комнату сестры. Вбежал по лестнице и, оказавшись в ее спальне, увидел, что Рита сидит на кровати и, сжимая себя руками, качается в стороны, завывая. Сел рядом и резко прижал, желая успокоить. Чувствовал ее крупную дрожь, как майка становится мокрой от слез, и это выворачивало меня изнутри.

– Рита, все хорошо.

– Он… он…

– Все, родная. Его больше нет, – проговорил, возвращаясь в ту ночь, когда летел на машине в загородный дом своей матери после звонка нашей охраны с сообщением, что поступил тревожный сигнал из комнаты Маргариты в доме Соркиных. Как безумный мчался на машине, находясь волею случая рядом, пока не увидел две тачки на дороге: одна сталкивала другую в кювет… – Успокойся.

– Мама, папа, Катюша, – хрипела сестра, прижимаясь сильнее. – Они… Их больше нет…

Не знал, что сказать. И всегда не знаю, хотя прошло уже два года. То, что пережила сестра той ночью – ужасно и жестоко, что рвало на части. Посмотрел на хрупкую нежную девушку, дрожащую и такую ранимую, и поразился ее силе воли и смелости. Несмотря на то, что ей было 15 лет, она смогла вырваться из лап убийцы… и добраться до машины, рванув в сторону выезда. Этим и спасла себя… а потом появился я…

Прикрыл глаза, поглаживая ее по голове, и произнес:

– Рита, девочка, отпусти эту боль. Так нельзя.

– Стараюсь, но бывает… уже реже, но все равно так страшно и больно, – пролепетала сестра, а потом посмотрела на меня нежно-голубыми глазами и прошептала: – Я так боюсь…

– Я с тобой, не дам тебя в обиду. Все будет хорошо, – проговорил, хотя понимал, что не все так просто, ведь заказчик жив, а скоро Рита вступит в права наследования. Все счета отца и банковские ячейки будут ей доступны, что вспугнет того, кто закал смерть Соркова и его семьи.

Отчим был программистом – лучшим из лучших, работая на крупные фирмы. Гением, решающим любые задачи, что поражало. Мы общались с ним, несмотря на то, что мой отец и муж матери постоянно конфликтовали. Но меня не касалось, я уважал его, любил мать и своих сводных сестер.

Соркин в последнее время был сам не свой и постоянно просил меня защитить девочек, если случится беда. Осознавал, что если так говорит, значит влез в дерьмо, из которого не знал, как выбраться.

Внезапно Маргарита отодвинулась и прошептала:

– Как думаешь, Валерия разрешит мне увидеться со Светой?

Просто смотрел, понимая, что сестра нашла в дочери Леры родное, напоминающее Катюшку. Обычно она обходила малышей, а тут…

– Рита… Катю не вернешь, – грубо произнес, чтобы она поняла.

– Я знаю… Прости. Просто мне с ней так хорошо. Я…

Молча сграбастал это плачущее создание и успокоил:

– Уверен, разрешит.

Рита обняла меня, и мы молча сидели, пока она не успокоилась и не начала свою «песню»:

– Прости, что…

– Молчи лучше… – буркнул, зная, что она может извиняться вечность.

– Ты самый лучший, хотя суровый, – ласково выдала она и вздохнула.

– Не говори глупостей, – сказал, погладив по спине, а потом велел: – Ложись спать, а я посижу…

Рита натянуто улыбнулась и легла на постель, накрывшись тонким одеялом. Прошел к окну и, посмотрев по сторонам, направился к креслу.

Через некоторое время посмотрел на маленькие часы в виде домика на столике и отметил, что уже четыре утра. Поднялся и, еще раз взглянув на мирно спящую сестру, пошел на выход.

Вместо спальни направился в кабинет на первый этаж.

Мало сплю. Забыл, когда нормально отсыпался, но это не напрягает.

Открыв сейф с важными документами, взял папку и сел в громоздкое черное кресло, развалившись на нем. Передо мной лежали файлы с информацией на Аверину Валерию Александровну.

Заказал личное досье еще неделю назад. После нашей встречи у клуба, когда желаемая женщина обломала меня после звонка ее матери. В тот момент хотелось сгрести ее и разложить прям там в машине. Так бы и сделал, не доехав до гостиницы, но слова о больном ребенке отрезвили.

Дети… это дети.

На следующий день остыл и решил отказаться от своей просьбы, но не смог дозвониться до Волкова. А потом не до этого было.

После нашей последней встречи, готов был придушить. После того, как она с довольной улыбкой свалила из моей машины после секса, предупреждая, что теперь я могу быть свободен. Аверина изъяснилась, конечно, не так, но видом и глазами показала именно это.

Ее наглый огонь в глазах вызывал во мне дикое похотливое животное, что совсем не радовало.

Стерва. Послал бы ее, что делаю каждый раз после нашего общения, в полной уверенности что, таких как она – миллион, но после новой встречи, понимаю, что хочу именно эту женщину.

Разозлившись, что не берет трубку и, решив, что она с мужиком, отправился к ней домой. Увидев, что к Авериной пристает мужик, совсем башню сорвало. Думал, убью ублюдка. Готов был. Такую паскуду не жаль.

Всегда считал отродьем тех мужиков, что обижают слабых. Из себя ничего не представляют, а все туда же…

Знаю, что сам не отличаюсь добротой и всякой херней, не присущей мне, но мужик должен быть мужиком, а не сукой.

Не курил… долгое время. Два года, после того как увез сестру из России, чтобы Ритка не свихнулась от всего, что случилось в роковую ночь.

Наблюдая за ней, стал совсем по-другому воспринимать многое. И женщин... Понятно, с теми, кого просто используешь, как впрочем, и они тебя в своих жалких целях, тут все неизменно. Бляди. Совсем другое с близкими, в моем случае – с сестрой. Когда редко видишься – это одно, а когда живешь рядом, слушаешь ее страхи, как она борется сама с собой, делится воспоминаниями, открывает свою боль – совсем другое. Рита научила ценить…

Раньше так не понимал своего отношения к матери, сестрам от другого мужика, как сейчас. Даже злился, что мать бросила отца. Но, слушая рассказы Маргариты, как они жили, понял, что она поступила правильно. Они жили в любви и счастье, а мы с отцом только в бизнесе и делах, не зная доброты и чего-то большего.

А вчера… вновь взялся за сигарету. Когда стоял и смотрел в окно, дожидаясь света в ее комнате.

Появилась масса вопросов и гнев, что я совсем ничего не знаю о ней. Той, которая заинтересовала… возможно на определенное время.

Когда уже оказался дома, позвонил Волкову. Серегу еще зовут Охотник. Молодой пацан (вроде как 25 лет), хотя по комплекции мужик, но все, что касается закрытой информации, защиты свидетелей, это обращаться только к нему.

Его отец до офицерского звания работал в ОМОНЕ, после перешел в СОБР и недолгое время числился в Формировании специального назначения, где вел операции на территориях противника. Поэтому Серега с детства варился во всем этом дерьме, а после армии, которую проходил в горячей точке, сразу же оказался в спецназе. Год назад ушел оттуда.

Сейчас у него свое элитное охранное агентство, и я к нему обращаюсь, когда это необходимо. Не друзья, но и не враги. Попросил скинуть инфу по Авериной, которую он еще тогда приготовил и, распечатав, удалил файл. Не читал, убрал в сейф, так как отвлекли.

Взглянул сейчас на папку и принялся просматривать. Сразу же нахмурился, не понимая путаницы с фамилиями. Почему Аверина, а не Ревтина? Зачем брать фамилию деда, а не отца?

Смутило, что Серега тут приписку сделал с упоминанием Санкт–Петербурга, Сочи и дыры, где жили старики.

«Волков молодец, сделал отличную работу, хотя некоторое и не нужно было».

Странно, что жила и училась маленькая Лера до четвертого класса в деревне, а потом только забрали в город. Ну а дальше... Серебренная медаль. Красный диплом. Курсы. Работа в крупной фирме главным бухгалтером. Свадьба.

Про мужа ее читал подробнее. Понимая – эта гнида не успокоится, пока ему ребра не сломаешь, чтобы прочувствовал.

Так, рождение дочери. Развод.

«Охренеть…»

«На черта ей было рожать, если, не успев выйти с роддома, она разводится? Бабская блажь?!»

Дальше вопросы отпали, когда увидел медицинские данные.

«Нда-а-а, понятно почему не аборт».

«Черт, Волков бы еще сведения о ее любовниках приложил».

Но не приложил, а жаль…

Уверен, что их нет. Кроме меня…

Аверина работает, возится с ребенком, занимается в бойцовском клубе уже как полтора года и ходит на фитнес.

Только хотел отложить папку, как перелистнул листок и увидел последние данные по покупке квартиры, в которой женщина прописала родителей. Тут же указывались приличные суммы задолженности Сетунова Константина, и космические ее братца-игрока.

Откинув в сторону папку, задумчиво смотрел перед собой. Было много вопросов, а главные:

«Какого черта надо бывшему мужу от Валерии? Денег?!»

«Брат с огромными долгами и покупка квартиры родителям…»

Сложилось такое ощущение, что, несмотря на стервозность и ядовитый язычок, Лерой пользуются и она идет на поводу, что не вязалось с ее поведением со мной.

Посидев еще немного, написал сообщение Волкову:

«Спасибо. Я твой должник. Будет еще информация – кидай».

Как только пришел отчет о доставке, убрал сотовый в карман джинсов. Поднявшись, убрал папку в сейф, и направился в спальню, планируя все же поспать. Как не пытался переключиться на другое, думал о прочитанном и, оказавшись у двери своей спальни, решил, что завтра увижусь с ней.

То, что маячил какой-то щенок на моем пути, мне не нравилось. Бесило. Надеялся, что Лера сама поймет, что добряк не для нее, но если нет, то всегда можно помочь… объяснить.

В любом случае, сколько бы она не брыкалась, трахать ее буду я, пока этот пожирающий огонь внутри не перестанет рвать мое тело при виде Авериной.

Засыпая, в голове возникло решение – глубже копнуть с долгами семейки и бывшего мужа. Уж слишком у них все плохо… Явно рассчитывают на помощь Валерии. А то, как она будет платить, если уже в кредитах и воспитывает дочь, никого не волнует. Уроды…

***

25 января, четверг

Валерия

Подъехав к дому на машине Александра, счастливо проговорила:

– Спасибо за чудесный вечер! Мне очень понравилось.

Мужчина улыбнулся нежной улыбкой и накрыл своей рукой мою, отчего стало не по себе. И спрашивается, почему?! Ведь хороший мужчина – добрый, заботливый, чуткий. Даже удивительно, что такие еще есть. Но нет, я весь вечер не расслабилась ни на секунду, пытаясь контролировать себя, чтобы не обидеть человека и быть любезной и общительной.

Но видно мне далеко до такой…. Скорее я практична, амбициозна и приветлива. Если мне легко, я веду себя естественно, если общение не удается, корректно и по делу, если это необходимо. Обычно так не стараюсь.

Вымученно улыбнулась ему и предложила:

– Тогда я пойду… Доброй ночи!

– Я провожу тебя, – обрадовал он меня, что захотелось убежать, прекрасно зная, чем это может закончиться.

Поцелуем.

«Черт, и почему мне даже не хочется попробовать?!»

Только оказались на тротуарной дорожке, как Бердников взял меня за руку и с восторгом прохрипел:

– Ты такая красивая. Очень…

Видела по его глазам, что сейчас свершится ЭТО, и была готова толкнуть его в сторону и убежать.

«Нет! Нет! Нет! Так не пойдет. Аверина, перестань вести себя как идиотка! Расслабься и наслаждайся поцелуем!» – прорычала себе мысленно, почти скалясь вместо улыбки.

Только успокоилась и послала свое желание удрать куда подальше, но стоило мягким сухим губам Александра прикоснуться к моим, оно вспыхнуло с новой силой.

Заставляла себя ответить. Контролировала каждое движение губ и языка, пытаясь хоть что-то ощутить, но не судьба. Нежная ласка вышла мучением.

Чуть ли не скрипела зубами от разочарования, чувствуя себя фригидной, отмечая восхищение и восторг в глазах мужчины.

– Может, сходим в кафе на выходных? Моя мама готова...

Не понятно чему кивнула и вежливо прошептала:

– В следующий раз обязательно.

– Надеюсь, – сказал Бердников, нежно погладив по щеке, и нехотя добавил: – Тогда пойду. Надеюсь, тебе понравилось в кинотеатре.

– Очень, – ответила и, улыбнувшись, пошла по дорожке к своему подъезду, но замерла, замечая машину Шторма напротив дома, и его самого, курящего и наблюдающего за нами.

Издала еле слышный протяжный возглас и тут же услышала окрик. Медленно повернулась и увидела счастливого мужчину с цветами. Саша подошел ко мне и выдал:

– Ты забыла. Возьми.

Улыбнулась и благодарно приняла. Александр вновь провел по щеке и произнес:

– Спокойной ночи! Я очень рад, что провел время с такой очаровательной, необыкновенной и умной женщиной.

– Спасибо, – прошептала, наблюдая краем глаза, как Шторм бросил окурок на снег и усердно затаптывает, не прерывая своего свирепого взгляда.

«Черт, и что бесится?! Он мне никто! Я ему тоже!»

«Видно раздражен, что я на его звонки сегодня не отвечала… Бывает. Ему полезно получить отказ… А то столько гонора…»

Не помню, что там говорила, но вроде даже мило и культурно, а потом помахала ручкой, наблюдая, как Александр идет к своему подъезду. Дождалась пока он уйдет, и направилась к мужчине, раз уж приехал. Не прятаться ведь?!

Оказавшись напротив него, такого громадного и грозного, приступила к главному:

– Потерялся?

Шторм посмотрел на меня наглым взглядом и с ухмылкой проговорил:

– Нет. Соскучился… по тебе…

Внизу появилась приятная тяжесть, и я с ужасом подумала, что однозначно не здорова, раз уже только от его слов возбуждаюсь, пусть это и ложь. Посмотрела в сторону заснеженной детской площадки, и соврала:

– А я нет.

– Хочешь сказать, что тебя заводит этот пацан? – ледяным тоном рявкнул Грызлов, с ненавистью оглядывая мой букет, завернутый в бумагу.

– Не твое дело! – возмущенно рявкнула и мгновенно оказалась прижата к его телу, а мой букет небрежно полетел на его капот. Мужчина жадно провел рукой по спине, а второй взял за подборок, проводя большим пальцем по губе.

– А если мое?! – прохрипел он, пронизывая жадным взглядом.

Судорожно выдохнула и прошептала:

– Андрей, не надо…

– Что не надо? – уточнил он мне почти в губы.

– Я тут живу, – еле слышно сказала ему в лицо, напоминая, что меня могут увидеть, несмотря на то, что уже темно.

– Отлично. Тогда давай отъедим… и поговорим, – почти прорычал Шторм, сильнее сжимая меня.

– Я не могу. Меня ждет дочь, – выдала, понимая, что согласилась бы не только на разговор.

«Черт, да кто там будет разговаривать, когда мы оба хотим совсем другого?!»

– Когда? Меня не устраивает встреча в обед, – грубо поведал он мне, сильнее прижимая к своему огромному телу, давая почувствовать его огромное возбуждение.

Выдохнула, не прерывая нашего взгляда, и ответила в тон:

– А я и не собираюсь тратить его на тебя.

– Отлично, кошка. Тогда после работы. Я заеду.

– Я…

– В шесть.

– Нет. У меня полно работы…

– Вот и отлично. Отдохнешь, – заявил, и я только собралась ответить, как он накрыл мой рот своими губами.

Возражения полетели в бездонную пропасть, и если первые секунды пыталась оттолкнуть его, то потом ответила, совсем забывая о своих благих намерениях.

Шторм нагло ворвался своим языком в мой рот, атакуя, подчиняя, соблазняя. Меня потряхивало от острых ощущений, и я с жадностью, присущей в поведении только с этим человеком, ответила.

Тысячу ощущений испытала за несколько минут, теряясь в удовольствии.

Стоило на мгновение оторваться, мутным взглядом посмотрела по сторонам, радуясь, что зимним вечером темно. Через минуту взглянула на напряженного мужчину, прижимающего к себе с невероятной силой и прошептала:

– Грызлов, ты меня задушишь.

Хмыкнув, он ослабил хватку, и я чуть не упала, но он поддержал. Нагло сжал ягодицы через шубу и проговорил:

– Если не выйдешь, сам зайду.

Улыбнулась, поражаясь его наглости и скромности, и проинформировала:

– Не дави на меня! И вообще…не смей больше прикасаться ко мне на улице.

Несколько секунд смотрели друг другу в глаза, а потом он отпустил, отступая назад. Открыл дверцу джипа, но, не залезая, недовольно буркнул:

– В шесть. Когда окажешься дома, свет включи и подойти к окну.

Удивленно замерла, поражаясь его приказам. И вообще, что за контроль?

Только пожелала возмутиться, как услышала:

– Отвечай на звонки! Я тебе не мальчик, чтобы на хер меня посылать.

– Такого высокого мнения о себе?

– Есть такое. Веник свой не забудь, а то перееду ненароком, – рявкнул он, посмотрев на капот.

Взяла букет и, прижав к груди, направилась домой. Чувствовала его тяжелый взгляд, но не оборачивалась. Побеседовав немного с подругой, как они провели день, пошла домой. Если быть честной, не желала делать все галопом, только по его велению. Поэтому не торопилась.

Сняв верхнюю одежду, подошла к окну с дочерью. Мужчина стоял у машины. Увидев нас, он кивнул, а потом направился к машине. Сел и через мгновение уже выезжал из нашего двора.

Поправив шторы, пошла с дочерью в комнату, пытаясь заглушить свои эмоции. Не хотелось делать анализ. Вообще. В любом случае – этот мужчина на меня плохо влияет и я подсознательно готова изменить Александру с Грызловым.

В одном нижнем белье сидела на паласе с длинным ворсом в спальне, наблюдая, как Светочка с радостью складывает пирамидку в правильной последовательности, коверкая названия цветов. Подсказывала ей, улыбаясь, и думала, как быть и где моя совесть.

Но что тут думать? Два варианта.

Первый – спать с Грызловым, но тогда нужно вежливо отвадить Бердникова, хотя он мне симпатичен и даже очень подходит.

Второй вариант – послать Шторма. Это конечно самый замечательный выбор. Но почему мне совсем не радуется его осуществить.

Закрыла глаза на секунду и решила, что завтра точно решу, а сегодня нужно поиграть с малышкой, накормить, помыть и спать уложить. А потом… примусь за чтение дневника.

Вчера дочитала седьмой. Осталось два. Совсем не хотелось так быстро заканчивать маленькое общение с ней, но не могла себя остановить и не читать. Все так живо описано, реально и красиво, что я представляла себя там… рядом с ней.

Остановилась на том моменте, когда мама Анастасии (моя бабушка) позвонила и сказала, что Лена беременна. Младшая сестра решила познакомить всех со своим мужем. Так что сегодня я прочитаю о своей матери. Не исключено, что она и здесь попытается сделать гадость. Но что поделать?! Это не роман, а дневник, в котором тетя рассказывала о своей жизни.

Вздохнула и как только Света сложила все кольца пирамидки, подняла ее на руки и направилась в кухню.

Глава 16

Плохое предчувствие мучило меня весь день. Может, оттого что я была расстроена из-за дневника? Ведь несколько десятков страниц вырвано, что невозможно было читать.

Начиналось с того, что Настя приехала в деревню. Описывала свои эмоции и ссору с сестрой. Потом пошли разорванные страницы, где только концы торчали. Ничего невозможно было понять по этим обрывкам.

Дальше Анастасия описывала неизвестного мужчину, имя которого не называла, свои переживания и ощущения. Он ей очень понравился, но она старалась держаться от него подальше. Про покорителя тетиного сердечка ничего конкретного не говорилось, только ее эмоции и постоянное желание уехать в Новосибирск.

Невероятно, но дедушка и бабушка описывались так, что я гордилась ими, радуясь, что Анастасии так повезло с родителями. Любовь в каждом поступке, словах. Настоящая семья, которую только омрачала младшая дочь – моя мать.

Дошла до встречи с этим мужчиной и его признании в том, что она ему нравится, и вновь пошли разорванные страницы. Не сдержалась и, захлопнув дневник, решила, что осилю сегодня, заодно попытаюсь прочитать и обрывки.

Посмотрела на часы – без десяти шесть, а значит, – скоро пойду на встречу со Штормом. Невыносимо хотела этого, несмотря на все мои размышления и доводы. Ничего не могла с собой поделать. Как будто сидело во мне что-то, заставляющее с дикостью реагировать на этого мужчину. Требовать встреч с ним…

Раздался телефонный звонок, и я сразу же ответила, радуясь, что отец лично решил мне позвонить.

– Папа, привет, – воскликнула я.

– Ле-ле-ра при-едь, – проговорил он, и я резко поднялась кресла.

– Пап, тебе плохо? Что случилось? Скажи!

– Жду...

Четко проговорил и положил трубку. Не знала, что и думать. Мгновенно принялась закрывать все программы, желая немедленно ехать к нему. В это время в кабинет вошла Оля, бухгалтер по расчетам с подотчетными лицами, и вежливо сказала:

– Валерия Александровна, я к вам…

– Потом, Аня. Завтра. Мне срочно нужно уехать, – пробормотала, торопясь с огромной скоростью.

– Ой, поняла. Я положу на стол авансовый отчет, – как всегда вежливо произнесла она, улыбаясь очаровательной улыбкой.

– Да, конечно, – подтвердила, срываясь с места к шкафу-купе.

– Что-то случилось, Валерия Александровна? – взволнованно прошептала девушка и я, накидывая шубу, не застегивая, ответила:

– Пока не знаю. Надеюсь, что хорошо.

– Тоже буду надеяться, – с извиняющейся улыбкой проговорил бухгалтер и побежал из кабинета, а я следом, на последней секунде вспомнив о сумке, схватив ее.

Закрыла кабинет и мгновенно направилась на выход.

Только в машине поняла, что телефон забыла, а также то, что Шторм сегодня не дозвонится и решит многое про меня. Явно нехорошее…

«Ладно. Сейчас главное – отец», – подумала, резко стартанув на светофоре, как только загорелся зеленый цвет.

Пока ехала, столько накрутила себе плохого, что на меня смотрели в санатории как на душевнобольную. Еще бы, когда я забежала с лютого мороза, запыхавшаяся и так не застегнувшаяся. С ошалевшими глазами подбежала к посту, где сидели двое мужчин-охранников, записывая всех, и прохрипела:

– Ревтин Александр Валерьевич. С ним что-то случилось?

Высокий блондин недовольно нахмурился и, посмотрев в журнал, воскликнул:

– Нет, что вы. С ним все хорошо. Но у него сейчас посетитель.

– Кто? – тут же уточнила, доставая паспорт и протягивая его. – Я его дочь.

– О, так у него жена. Проходите, а то скоро прием закончится!

Кивнула, и вновь уложив документ в кармашек сумки, бросилась по коридору, топая каблучками в бахилах. Оказавшись в нужном отделении, поздоровалась с медсестрами и подошла к палате отца, слыша громкие недовольства матери. Вошла и, оказавшись в маленьком коридорчике, где была дверь в ванную, прошла в помещение. Палата рассчитана на двоих, но папа лежал только один.

Только вошла, как услышала бурчание:

– Ты что творишь? Хочешь его похоронить?

– Ле-ле… – хрипел отец, не в силах сказать.

Зверски посмотрела на мать, толкающего отца в грудь и, подойдя ближе, оттолкнула ее в сторону, со словами:

– Не тронь его!

– Ах ты! – прорычала мать и, кинувшись ко мне, подняла руку, чтобы залепить пощечину.

Схватила ее и прокрутила, доставляя боль, но не в силах была бороться с бешенством в груди. Я, значит, делаю все, чтобы поставить отца на ноги – оплачиваю его пребывание, все процедуры, трачу кучу денег, а она его тут дергает.

Оттолкнула к окну и прорычала:

– Пошла вон!

– Ты… Тварь! – процедила она, вытягивая шею.

– И не смей к нему приходить, пока отец не пойдет на поправку!

– Не смей мне тыкать, девка! – гневно завизжала женщина.

– Девка – твоя сноха ленивая!

– Змея! – прокричала Елена Николаевна и, повернувшись к отцу, гневно закричала: – Вот видишь? Видишь? Вот какую паскуду воспитали! А ты хочешь загубить сына! Только посмей! Тогда можешь сдохнуть здесь.

Сказав, схватила сумку ярко-красного цвета с рюшечками (очевидно Марина подарила такую мерзость) и прокричала:

– Жду не дождусь, когда ты получишь за свою наглость. Презираю тебя. Все в тебе!

Прокричала и помчалась из палаты, а я стояла и переваривала ее слова. Пыталась в очередной раз убелить себя, что мне плевать, но усилия были тщетны.

«Проклятье, мне совсем не плевать».

«Не понимаю… За что? Сколько бы не делала, не помогала, она меня ненавидит. Так какого черта тогда идет ко мне, когда проблемы? Когда ее ленивый сынок наделает проблем? Змея!»

Резкими шагами подошла к окну и тяжело дышала, пытаясь переварить весь этот дурдом.

«Какие жестокие слова… И почему она моя мать? Да за что мне такое наказание?»

Обхватила себя руками и тяжело дышала, пытаясь думать о чем угодно только не о своей подленькой семейке. Это же надо…

«Нет, не думаю. Снег. Такой красивый… Плевать на снег! Нужно ехать к дочери! Маленькой любименькой девочке, которая ждет маму, любит и нуждается.

Повернулась к отцу и обомлела. Он недовольно сжимал губы и смотрел в сторону, показывая, что обижен.

Возмущению не было предела. Отлично, я тут уже подумываю взять на контроль несколько индивидуальных предпринимателей, чтобы вывозить все, потому как меня сейчас конкретно подкосило на всех этих расходах, а он обижается.

Сжала руки в кулаки и спокойным голосом уточнила:

– Ты считаешь, я не права?

Александр Валерьевич повернулся ко мне, и вновь отвернулся. Смотрела и понимала, что… я здесь лишняя. Молча направилась на выход и, оказавшись почти у двери, услышала:

– Она мать! – проговорил Александр Валерьевич четко, без запинок.

Повернулась к нему и просто смотрела. Облизнув сухие губы громко поинтересовалась:

– Ты ошибаешься – она мне не мать!

Замечая ужас в глазах папы, нахмурилась, а потом добавила:

– Никогда ей не была в истинном значении этого слова. Я для нее я – никто!

Отец вздохнул и отвернулся, а я вышла из палаты, чувствуя себя раздавленной и опустошенной. Медленно шла по коридору, и ничего не слышала. Хотелось куда-нибудь спрятаться и зареветь. Но я шла, убеждая себя, что это не для меня.

«Не нужна, и не надо! Пошли все на… – далеко и надолго!»

Три часа спустя я сидела в гостиной, посматривая на электрический камин. Дочка спала в детской.

Со злости сегодня выкинула все надувные матрасы, больше не планируя пускать никаких гостей к себе домой, отмыла каждый уголок комнаты и перетащила кроватку. Сосед помог с тяжестью, чтобы не разбирать. Маша отправила его, после того как заявилась проверить меня, видно решив, что я в неадекватном состоянии.

Вылизав все, отчего детская комната сверкала и шелестела, как до переезда родственничков, счастливо перенесла вещи в ее шкаф и разложила игрушки. Не к чему было придраться. Все замечательно.

Послышался стук в дверь, и я напряглась. Когда прозвучал второй раз, поднялась с дивана и пошла в коридор. Посмотрев в глазок, удивленно ойкнула, увидев гостя

Сглотнув, медленно открыла дверь и увидела ЕГО. Шторма. Мужчина был явно в не настроении. Я бы даже сказала – зол. Он тяжело дышал, и грудь ходила ходуном. Черные зрачки сужены, а вены вздувались на висках.

«Грызлов в бешенстве…»

Отступила назад, отлично понимая, что он и без приглашения войдет. Мужчина мгновенно оказался на пороге и закрыл дверь. Очень спокойно, не хлопая, продолжая смотреть на меня.

От его взгляда по всему телу пошла мелкая дрожь, и сразу же пожалела, что я в шелковом халатике, а под ним тонкий нежнейший пеньюар. Не ждала гостей и собиралась спать, поэтому мой вид столь откровенный, а судя по горящим глазам Шторма, еще и провоцирующий.

Андрей без слов пожирал мое тело взглядом, а потом хрипло заявил:

– Решила избавиться от меня?! Не получится.

Облизнула сухие губы, возмущаясь его наглости, предположениям и своим желаниям. Всем я что-то должна… по их мнению. Обязана, притом немедленно.

И пусть Грызлов вызывает во мне настоящую бурю эмоций, и хотела с ним встретиться, но резко отчеканила:

– Я ничего не обещала, и не приглашала тебя к себе домой. И вообще, я тоже человек! Ты не думаешь, что я могла забыть этот гребаный телефон на работе? И если не ответила, это не значит, что можно с претензиями врываться…

Не понимала, зачем несу этот бред. Для чего? Еще бы разревелась. Хотя ком уже подкатил к горлу.

Шторм внимательно наблюдал, а потом грубо спросил:

– Кто тебя обидел?

Промолчала, и отвернулась, а потом устало проговорила:

– Извини, я… Лучше тебе уйти.

Услышала хныканье из детской комнаты, мгновенно побежала к дочери. Оказавшись в спальне, увидела, что Светочка вертится по кроватке и сонно жалобно просит:

– Пить. Пить.

Осторожно поднесла к ее ротику непроливайку, и она сразу же принялась пить. Когда напилась, довольно оттолкнув кружку, отвернулась и счастливо развалилась звездочкой. Улыбнулась и, выключив ночник, медленно побрела к двери.

Только вышла из спальни в зал и чуть слышно вскрикнула, увидев у косяка двери Шторма, лениво ожидающего меня. Мужчина уже разделся и стоял в темно-синих джинсах и черной футболке.

Удивленно замерла, и выдохнула:

– Я попросила уйти.

– А я решил, что мне не нравится твое предложение, – нагло заявил он, испепеляя меня взглядом.

Даже не знала что сказать. Наглый он до беспредела. Искренне поражает.

Подошла почти вплотную и, выключив свет за его спиной, процедила в полной темноте:

– Прошу не задерживаться. В дом любовников не приглашаю!

Даже не поняла, как оказалась прижата к стене, а мужчина нависал надо мной, хрипло интересуясь губы:

– И что, много желающих?

– Достаточно, но никто…

Договорить не получилось, так как его руки оказались на моих бедрах, жадно исследуя, поднимаясь вверх.

– Ни хрена. Можешь забыть. Ты трахаешься только со мной, – гневно процедил Шторм, распахивая мой халатик, сдергивая с меня и отбрасывая в сторону.

– Шторм! Ты больной? Мне не нужны постоянные отношения… с тобой, – выдохнула, имея в виду, что он не подойдет на роль любовника. Связь с ним… только на раз-два, но не больше.

– О них никто не говорит. Только секс. Со мной, – грубо рявкнул он, жадно проводя руками по спине, груди, лаская через тонкую ткань чувствительные соски.

Несмотря на грубость его голоса, слова действовали на меня неимоверно, сокрушительно. Внизу живота ныло с невероятной силой, выдавая мои истинные желания. До дрожи хотелось почувствовать его в себе…

Стоило Грызлову поднять меня под бедра, вцепилась в его плечи, пытаясь хоть на мгновение выплыть из того урагана страсти, куда безжалостно втягивал меня Шторм.

Дикий голодный взгляд его почти черных глаз парализовал, не давая возможности и шевельнуться, и через секунды он атаковал мои губы, врываясь языком, умело лаская, сводя с ума. Неистово отвечала на поцелуи, таяла в его крепких руках, не в силах бороться с тем наслаждением, что дарил этот необузданный мужчина.

Шторм бедрами терся о мою сердцевину, упираясь возбужденным членом через грубый материал в кружевные трусики. Ткань раздражала, бесила, и я ерзала сильнее, слушая музыкой его почти звериное рычание.

Невыносимо горела, желая, чтобы не было преград, мечтая ощутить его полностью и именно сейчас.

Когда поняла, что он расстегивает ремень и опускает джинсы, прохрипела:

– В спальню…

Мужчина жадно поцеловал в обещающем поцелуе и, перехватив сильнее, отчего сжала его талию ногами, понес в мою комнату. Стоило только оказаться на постели, мужчина поднялся и резким движением стянул через голову футболку и отбросил в сторону.

Поднялась на локтях и без лишней скромности смотрела, как он снимает боксеры.

Что говорить, природа наградила его во всех местах очень щедро. Эрегированный член с бледно-розовой головкой удивлял внушительными размерами, тем более в сочетании с таким мощным телом на 80 процентов состоящим из мускулов.

Не скажу, что Андрей красивый мужчина, но его тело вызывает восторг и желание дотронуться. И не только…

Грызлов криво усмехнулся, раскатывая презерватив по члену, и через мгновение притянул меня за бедра, устраиваясь между ног. В предвкушении закрыла глаза, ожидая его вторжения, но все же прошептала:

– А как же прелюдия?!

– Сама довела, – хриплым басом произнес Шторм, и тут же почувствовала его движение внутри себя; как мышцы стеночек с жадностью обхватили твердую плоть, и весь воздух вышел из груди. Он на секунду прикрыл глаза и прохрипел: – Потом… обязательно, но не сейчас…

Резкий рывок и я вскрикнула, ощущая его полностью во мне. Мужчина сильнее притянул и сжал за талию, двигаясь невыносимо мучительно, но резко, увеличивая темп.

Пальцами собирала простынь, теряясь в острых ощущениях. Стонала, не в силах держать в себе тот ураган эмоций, что переворачивал меня изнутри.

Как будто огонь распространялся по венам, уничтожая любые сомнения, препятствия и ненужные мысли.

В какой-то сладкий момент потерялась и хрипло закричала, сотрясаясь от оргазма. Прикрыла глаза и счастливо наслаждалась, слыша сквозь пелену протяжный стон мужчины.

Через мгновение Андрей прижимал меня к своей груди, нагло лаская мозолистой ладонью грудь, а второй складочки и маленькую заветную точку.

Ничего не понимала, только чувствовала, выгибаясь, хватаясь руками за его плечи, шею…

Было так невероятно хорошо, что я позволяла ему делать все, что он хотел, не переставая удивляться его рукам и губам…

Глава 17

27 января, суббота

Утром просыпалась тяжело. Ненасытный мужчина не давал уснуть почти до утра, бессовестно соблазняя диким напором, страстными ласками и безумными движениями. Даже стыдно вспоминать, что мы творили.

Посмотрела на часы и вздохнула – семь утра.

«Боже мой! Как рано! И это в субботу…»

«Стоять! А почему я так рано проснулась?!»

Резкий звон раздавался на всю квартиру, и я моментально соскочила, понимая, что с такими темпами мне разбудят дочь. Подобрала на полу в зале пеньюар и накинула на обнаженное тело, на бегу завязывая пояс.

Шторма в постели не было… Уверена, как только я заснула, мужчина сразу ушел.

«И правильно…»

Рассуждала, а у самой в горле образовался терпкий осадок от неприятного ощущения. Не выспавшись, бежала чуть ли не с закрытыми глазами, поэтому неудачно задела кистью руки ручку двери, и металлическая штуковина оставила ощутимые борозды на коже.

Посмотрев в глазок, удивленно вздохнула, наблюдая маму, гневно щурящуюся и дергающую ногой.

«И спрашивается, что ей нужно в такую рань? И зачем звонить, когда знаешь, что в доме маленький ребенок??? Память от злости временно отшибло?!»

Открыла дверь, и Елена Николаевна величавой походкой от бедра вошла в квартиру с самым наглым выражением лица. В пороге сразу же мне и выдала:

– Мне нужно в больницу.

Подняла бровь, удивляясь бесконечности ее пожеланий и требований, и проинформировала:

– Регистратура точно не здесь. И зачем звонить, если у меня ребенок спит?

Елена Николаевна снисходительно скривилась и проворчала, объясняя для особо непонятливых:

– Ты не ответила на сотовый, а я писала, отправив два сообщения. Считаю это достаточным, чтобы ты приняла к сведению и была готова.

– Телефон на работе забыла, так что не знала, не знаю и не хочу знать, – с улыбкой заявила, подавляя зевок, закрывая ладонью рот.

– Неважно, что забыла. Я уже здесь. Мне нужны деньги, чтобы сходить в больницу.

В удивлении открыла рот, желая рассмеяться. Это же надо… пришла Елена Николаевна и Валерия в ту же секунду должна вприпрыжку с улыбочкой вывалить желаемую сумму из необъятного кошелька.

Пока рассуждала о бурной маминой фантазии, особенно после вчерашних брошенных жестоких словах мне в лицо, совсем не реагировала должным образом на ее требование. Просто наблюдала с каким наглым видом она стоит и ждет моей поспешной выдачи денег.

Прислонилась к стене и спокойно ответила:

– У меня нет, так что это не ко мне.

– Мне нужно провериться. Чувствую себя не очень хорошо, – злобно сказала она и, тотчас прищурившись, процедила: – Или наплевать на мать? Только о своей шкуре думаешь?

Напряглась и тут же отлепилась от стены, уже окончательно проснувшись, и грубо информируя:

– Можете не повторяться. У меня нет печатного станка, поэтому денег нет и ближайшие три года этот вопрос желательно не поднимать, а еще лучше – вообще не болеть.

– Я – твоя мать и ты обязана обеспечивать мне… – с яростью цедила она, показывая всем своим видом и взглядом, как я ей противна.

Смотрела и думала о том, как бы было хорошо, если бы она вообще ко мне не приходила. Кроме как денег, ее вообще ничего не интересует. Да, впрочем, и никогда не волновало. С того момента как я устроилась на работу, эта женщина не знает других глаголов по отношению ко мне, кроме как – «дай». Прищурилась и, сделав шаг к ней, мило оповестила:

– Напомню – я выплачиваю кредит за квартиру, в которой вы проживаете.

– Ты за свою квартиру выплачиваешь. Меня это не волнует. А вот я плохо себя чувствую. Мне нужно обследоваться, и ты должна…

– С какой стати она что-то должна? – раздался почти рычащий голос позади меня, отчего я подпрыгнула от неожиданности. Повернулась и увидела Шторма в джинсах с голым торсом с полотенцем на шее. Он стоял у двери ванной, представляя собой дикого зверя, готовившегося напасть на врага.

Мать охнула, прижав руку к груди. Прищурилась и процедила:

– О, значит, как! Мы уехали, и ты себе сразу мужика завела?! Устроила тут блядство! Что за неподобающее поведение? Я подам жалобу в органы опеки, если ты…

– Мама, вы что несете??? Хоть западавайтесь! Я ничего не дам, – гневно проговорила, возмущаясь словам, чувствуя, что меня начинает трясти.

Тем временем она с пренебрежением глядела на огромного Грызлова и, ухмыльнувшись непонятно чему, заявила:

– Мне плевать на вас! Я просто хочу денег, теперь уже больше чем было вперед, и тогда забуду, что видела…

– Она не даст денег ни в каком случае! – грубо отчеканил Шторм, медленно оттолкнувшись от стены, наступая на Елену Николаевну, отчего у матери расширились зрачки, и она со страху сделала шаг назад. Грызлов же вновь заговорил: – Даже бы если бы Лера захотела, я бы не дал такой возможности, разорвав их на ваших глазах. Понятно говорю?!

– Ты кто такой? Это не твое дело! – закричала женщина, мертвой хваткой прижимая к себе сумку.

– Мое! – процедил он, нависая над ней. – Есть возражения?

– Я это просто так не оставлю! Она должна!

– Как и ты своей дочери! Но я вижу только херову тучу запросов и ни грамма заботы и любви!

– Не твое дело… – вновь визгнула Елена Николаевна, дергая пальцем перед его лицом, а второй открывая дверь, чтобы сбежать от дикого мужчины.

– Теперь мое! Все финансовые вопросы решаются только через меня! Понятно? Или еще повторить???

– Я… буду жаловаться! – выкрикнула она, отмахиваясь рукой, чтобы Шторм не приближался.

Наблюдая картину, меня так и подмывало засмеяться в голос. Это же надо!!! Моя черствая непробиваемая мать в страхе убегает из моей квартиры, забыв, зачем пришла.

«Замечательно! Может, действительно, перестанет с требованиями приходить?!»

Черт, меня никогда так не защищали. Да что говорить, я в первый раз вижу, как Елена Николаевна не может связать и слова.

Не сдержав эмоций, звонко рассмеялась.

«Вот и на моей улице веселье!»

Мама моментально рассвирепела и рванула ко мне, занеся руку, но резко застыла оттого, что ее за локоть схватил мужчина, не давая сдвинуться ни на шаг. Ревтина скривилась от боли, видно Грызлов не очень щепетилен с дамой в таком разъяренном состоянии, и процедила:

– Шалава! Завела себе монстра и думаешь…

Раздалось рычание, и мать всхлипнув, вжала плечи и закричала. Шторм невежливо оттолкнул ее к двери, не стараясь быть аккуратным, и пошел на нее со словами:

– Еще раз услышу угрозы или оскорбления…

Женщина не дослушала, чуть ли не задыхаясь, распахнула дверь и бросилась из квартиры, выкрикивая, что ее убивают. Я же стояла у стены и улыбалась, а потом не выдержала и с интересом осведомилась:

– И что бы ты сделал?

Шторм закрыл дверь и, нахмурившись, пробубнил:

– Не помню, но точно знаю, что хочу есть.

– А я думала, ты ушел… – усмехнулась, наблюдая, как он из свирепого монстра превращается в ленивого кота.

Андрей подошел ко мне и, поставив ладони на стену с двух сторон от моей головы, жадным взглядом исследовал мое тело.

– Ты меня вымотала ночью, и я не смог уйти, – нагло соврал он, ухмыляясь при этом довольным оскалом.

– Никогда не поверю, – заявила, вытянув руки и погладив по его мускулистой груди.

Мужчина зашипел, и я с самой невинной улыбкой залезла левой рукой вниз под джинсы, второй расстегивая ширинку. Обхватив ладошкой толстый член, подрагивающий и твердый, сжала и честно поделилась:

– Вот видишь, какой ты обманщик, а говорил, что вымотала.

Мгновенно меня подхватили под бедра и прижали к стене. Совсем не ожидала, наивно считая, что маленькое заигрывание с огромным хищником закончится завтраком на кухне. Но видно с этим мужчиной нельзя заигрывать…

Даже выдохнуть не успела, как он стянул с себя джинсы и, выпустив эрегированный член, направил в лоно. Удивленно посмотрела на него и, чувствуя медленное вторжение во влажное лоно, прохрипела:

– Ты не человек, Грызлов, а машина…

– Ошибаешься, кошка. Сейчас дам почувствовать насколько я человек, – хриплым басом произнес он, прикусывая мочку уха, прикасаясь губами к шее, вызывая рой мурашек по коже.

Впилась ногтями в его плечи, ожидая грубое вторжение, но, несмотря на припухлость в интимном месте от ночного марафона, я не чувствовала боли или дискомфорта, только невыносимую жажду и удовольствие. Его движения сводили с ума, и я двигалась вместе с ним, выгибаясь и требуя большего.

Через час, за который мы приняли вместе душ… два раза (в первый раз у нас ничего не вышло из-за наглого соблазнения некоторых), уже сидели в кухне. Я кормила кашей Светочку, а Шторм ел омлет с беконом, посматривая на меня.

Не выдержав напряженного взгляда, спросила:

– Что?

– Ничего, – буркнул он, продолжая орудовать вилкой и непрерывно прожигать мне спину.

«Ничего, так ничего!»

Но только встала, чтобы налить чай в непроливайку, как услышала:

– Зачем ты позволяешь стервятникам вновь и вновь клевать тебя за доброту?

Не ожидала такого вопроса… Застыла как статуя с электрическим чайником в руке, а потом выдохнула:

– Андрей…

– Ты скажи, а не ищи причины, чтобы не ответить мне.

Молча добавила немного меда в чай вместо сахара для поддержания иммунитета и, вручив довольной Светланке, поющей на своем «английском» песенки, повернулась к нему и через секунду произнесла:

– Они – моя семья.

– На хрена такая семья, если им нужны от тебя только деньги? И чем больше помогаешь, тем больше запросы. Паразиты…

– Андрей, я сама разберусь.

– Разберется она, – буркнул он, макая последний бекон в кетчут. – И чтобы ты знала, у бывшего твоего огромные долги… просто гигантские.

Удивленно посмотрела на Шторма, теперь понимая, почему активировался Костя, но сейчас меня волновал очень важный вопрос.

– Ты пробил меня по всем инстанциям?

Ответ не поступил, мужчина отодвинул пустую тарелку и принялся за кофе, совершенно спокойно продолжая смотреть мне в глаза.

– Андрей… – недовольно напомнила ему о своем вопросе.

– Да. И что из этого?

– Зачем?

– Хотел!

– А ты не много хочешь? – поинтересовалась, стараясь, как можно тише возмущаться, чтобы Света не реагировала на голос. – Я тебе благодарна за помощь с матерью. Возможно, она побоится теперь чего-либо требовать. Но что произошло вчера ночью и сегодня – это неправильно. Мы с тобой лишь спим, и никто из нас на другое не рассчитывает, а вот таскать домой мужиков, чтобы моя дочь видела их, да и соседи – меня не устраивает. Так что если решили некоторое время проводить несколько часов вместе, то только за пределами моей квартиры, не на глазах у моих друзей, знакомых… а главное дочери!

Мужчина отпил кофе и поднялся. Оказавшись около меня, резко притянул и поцеловал в губы. Грубо, жадно, неистово. Не ответила, но ему и не нужно было. Он оставил меня в покое и пошел на выход.

Стояла на месте, не двигаясь, наблюдая, как Света вся выгибается, пытаясь посмотреть, что там делает в коридоре дядя.

Открылась входная дверь, но я чувствовала, что Шторм не ушел. Медленно пошла туда, чтобы закрыть, и увидела его, привалившегося к косяку. Напряженный, грубый, и ожидающий. Он посмотрел на меня и ледяным тоном произнес:

– Про мужиков предупредил – ребра сломаю любому, если будут рядом тереться.

Пораженно открыла рот, выдыхая:

– Ты – офигел?

– Семейка у тебя дерьмо, так что смотри за дочерью.

– Несомненно! Без тебя понимаю! – буркнула, злясь, что он нагло руководит и отдает приказы.

– Ну и по встречам… учту пожелание дамы, – рявкнул и вышел из квартиры, направляясь к лестнице. Закрыла за ним дверь, и попыталась успокоиться, чтобы рассудить все верно и без нервов.

Через некоторое время с глупой улыбкой на устах потопала к дочери, продолжая размышлять над словами мужчины. Взяла на руки свою девочку и, ополоснув грязное личико, подошла к окну.

Грызлов уже вышел и курил у подъезда, посматривая в наше окно. Не стала прятаться и подошла ближе. Наблюдала за ним, а он за нами. Докурив и затушив бычок ногой, кивнул и размашистыми шагами побрел в сторону, где находилась его машина.

Как только Шторм уехал, улыбнулась и прошептала дочери:

– Ну вот, раз защитник наш ушел, пойдем мы с тобой гулять. Согласна?

– Дя! – воскликнула малышка и обняла меня маленькими ручками за шею.

***

На улице мы оказались лишь через час. Пока то, да се, с учетом что торопились, и все равно вышли не так, как планировали. Света усердно падала везде, где можно и где нежелательно, как я за ней не бегала. Неуклюжий слоник. Она. Хотя… и я, раз не успевала за ее маленькими ножками, бегущими не зная куда. Распластавшись на снегу, она задорно смеялась, ожидая, пока я ее подниму.

Через полтора часа я сидела в детской комнате нашего любимого супермаркета на мягоньком кожаном диванчике, наблюдая, как дочка играет с рыженькой девочкой. Малышки забавно играли, а вот отец подружки моей дочери усердно кривил лицо, подергивая всем телом в мою сторону, намекая на непонятно что.

«Видно ему контроля жены не хватает…»

Отвернулась, и игнорировала, поражаясь наглости некоторых. Жена только как десять минут вышла в магазин, а он уже мурлыкает скрипуче, раздражая своим вниманием.

Притом, когда любимая женщина была рядом, меня даже немного напрягало их «муси-пусички». Стоило ей отойти, и все – мужчина сразу переключил внимание на других, забыв про свои признания.

Нет, я понимаю, когда любовь, нежность, ласки сопровождаются нежными словами. Но когда перебор, что хочется скривиться, это слишком.

Да и смысл такой мимишности, если она показушная?! Стоило только «кисулички» уйти, и «мохнатый мышонок» превратился в «дергающегося крольчонка»?!

Ну да ладно… Что говорить о таком?! Действительно, кобелина.

Огромный зал детской комнаты удивлял своими размерами, а также разнообразными развлечениями. Батут в виде деревенского домика, горки, качели, огромный бассейн с шариками и многое другое, что надолго может занять детей.

Ну и что больше всего привлекает мою девочку – это красноухие черепашки. В огромном аквариуме сидели три черепахи разных размеров, и Света постоянно посвящает им приличное время, наблюдая за ними.

Очень надеюсь, что потом она не попросит меня вот такую живность приобрести домой. Не хотелось бы с моей загруженностью еще и за домашними животными ухаживать. Лучше уж каждые выходные в зоопарк ездить.

Раздался телефонный звонок, и тут же ответила на звонок, как только увидела, что это Атаманова Лидия на связи.

– Привет! – воскликнула она веселым голосом.

– Привет, Лид, – выдала, жмуря глаза, когда Света и Мила (рыжая девочка) громко завизжали, радуясь своим крикам.

– Судя по счастливым визгам, ты отдыхаешь с дочкой.

– Да. Ты как? – поинтересовалась, радуясь, что Лида вновь веселая, ведь когда сломала руку, не разговаривала, а рычала.

– На работу с понедельника выхожу! – счастливо заявила она, и тут же поделилась: – Не представляешь, как я рада. Мне уже поперек горла домашний арест. Готова бежать туда даже сегодня.

– Вот так бы у меня бухгалтера на работу летели, а то приходят с выражением скорби на лице, – пробубнила, замечая, как дочка облизывает игрушку – мороженое на палочке. Отвела телефон в сторону и громко проговорила:

– Света, перестань!

Доча тут же спрятала ее за спиной и отвернулась, украдкой поглядывая на меня. Вот даже не удивлюсь, если через несколько секунд она вновь потащит ее в рот.

Прислонила трубку к уху и проговорила:

– Так о чем это я?!

– Ты о том, что тебя шарахаются бухгалтера, потому что ты – злая и придирчивая главбухша, – весело выдала «милая» шутница.

– Ну нет, я очень даже…

– Не сомневаюсь, но на сегодня правды достаточно, – с энтузиазмом заметила она, а потом добавила: – Кристи звонила, предложила встретиться у нее. Зовет в гости. Они с Львовым суши будут творить.

– Ого… – усмехнулась, наблюдая, как доченька топает за батут, предвкушающе сжимая игрушечное мороженое. Однозначно, пошла в сторонке облизывать.

Поднялась и чуть ли не на цыпочках поплелась к ней.

– Не переживай, вместе они готовят волшебно, а вот по отдельности…

– А именно Кристина…

– Именно она, – весело поддержала Атаманова. – Но не будет уточнять, а то и мне станет стыдно.

– Да ладно тебе, ты уже начинаешь постигать азы...

– Сказочница! Даже я себя так не обманываю, а ты веришь в сказки. К слову, у Артура действительно хорошо получается готовить, так что замечательно посидим. Они даже чай собираются специальный заваривать. Ягодный. Все чинно и благородно.

– Ты меня заинтриговала.

– Это я умею. Завтра вечером чтобы была. В шесть.

– Хорошо.

– Можешь захватить своего друга… Александра. Или у тебя со Штормом что-то есть? – с усмешкой поинтересовалась Атаманова.

– Мм-м-м… не-е-ет, – не очень правдоподобно произнесла, а потом поинтересовалась: – Что с Сергеем? Обещание выполнила?

– Да так…. Выполнила. Уверена, что ты тоже, раз так стремно врешь.

Усмехнулась и резко забрала игрушку у дочери, которую она вновь пыталась исследовать языком. Света скривила губки бантиком, собираясь плакать, как я прошептала:

– Милана готовит одна. Помоги ей.

Малышка в эту же секунду забыла про то, что собиралась капризничать и вприпрыжку побежала к игровой кухне. Полюбовавшись пухленькими ножками, серьезно заявила:

– То есть спите, и ничего серьезного?!

– Да, примерно, как и у вас.

Поправила свитер и, решив поменять тему, поделилась:

– Предчувствие у меня нехорошее.

– Ты про мать и братца? – серьезно уточнила подруга

– Да. Эти бесконечные угрозы…

– Может тебе помочь? Я всегда могу мило…

Чуть в голос не засмеялась от ее «мило», а потом выдала:

– Мне сегодня тоже очень «мило» помогли поставить маму на место.

– Ух ты!!! Низкий поклон этому герою лично от меня, – восторженно сказала Атаманова.

– Ага…

– Ладно, а то мне уже нужно идти. По поводу твоего приезда, что? Ты завтра с дочей мчишься в нашу сторону?

– Да! Ждите, – проговорила, и только хотела отключиться, как она проговорила:

– Можешь с Александром, раз у вас со Штормом ничего нет. Советую. Пока. Завтра увидимся.

– Как-нибудь без него… Конечно нет! До встречи, – посмеялась и отключилась.

Посмотрев на время, поняла, что уже оплаченный час прошел. Улыбнулась и направилась к своей девочке, чтобы одеваться и через магазин топать домой.

Глава 18

28 января, воскресенье

Стояла на улице с ребенком на руках, придерживая пакеты, в которых были игрушки и продукты, ожидая такси. Еще бы не ожидать, когда моя машина не завелась. Вообще не поняла, что случилось с моей «девочкой», но обязательно выясню, только вот не сейчас.

На часах уже без десяти шесть, а дорога занимает полчаса. Первое такси нам отказало из-за того, что детского кресла не оказалось, хотя я указывала оператору, что поеду с ребенком, и теперь дожидаюсь второго.

Только решила топать домой, потому что на улице лютый мороз, как меня окликнули:

– Лера.

Обернулась и увидела идущего в мою сторону Александра. Он шел в сером длинном пуховике, черных брюках, и, оказавшись ближе, проговорил:

– Привет. Что случилось? Почему мерзнете?

– Привет, Саш. Да вот… машина не работает, – замечая его вопрос в глазах, сразу буркнула: – Лучше ничего не спрашивай. Не напоминай. Не знаю, что с ней. И это раздражает.

– Понял, – с доброй понимающей улыбкой проговорил он, добавляя: – Если хочешь, завтра посмотрю. Я рабочие машины сам ремонтирую. Всегда все идеально.

Честно скажу, не люблю такие предложения. Легче загнать на СТО и если что не так, разнести в пух и прах мастеров, механиков и всю организацию, пока не сделают так, чтобы было идеально. А если работают знакомые – неудобно (вроде как) и так далее.

Улыбнулась и проговорила:

– Нет, не беспокойся.

– Ладно, но тогда отвезу тебя туда, куда нужно. Кресло детское у меня в салоне, так что отказов не принимаю.

– Саша, – протянула, с одной стороны обдумывая его заманчивое предложение, отмечая, что уже опаздываю. С другой стороны – не стоило бы. Мое личное предчувствие. Вздохнула и произнесла: – Неудобно, и я такси заказала.

– Я обижусь. Все равно решил прокатиться, так как мать с дочерью уехали к ее сестре и мне совсем нечего делать.

Улыбнулась, понимая, что Бердников намекает мне на то, что он совершенно свободен, и выдавила:

– Хорошо. Поехали.

После того, как отказалась от такси, всю дорогу слушала водителя. Саша рассказывал мне забавные истории о своем друге, любителе пошутить, но мне было не до смеха, так как я чувствовала, что вот зря согласилась на его предложение. И вообще стоило поговорить с ним, ведь не может у нас с ним быть ничего нормального. Зачем давать надежду?!

Подъезжая к дому, заметила своих подруг, идущих со стороны магазина, весело о чем-то разговаривающих. А это значило, что нужно скорее прощаться с Сашей и убегать.

Взяла дочку и пакеты, но Саша оперативно выхватил их из рук, предлагая донести. Посмеялась, что сама в состоянии, и только хотела прощаться, как услышала:

– Лерик, привет!!! Александр, добрый вечер!– закричала Кристина, приближаясь вместе с Лидой.

Атаманова коварно прищурилась и счастливо улыбнулась, что заставило меня напрячься. Не к добру…

Поздоровались, и только улыбнулась Саше, выговаривая: «пока», как услышала нежный голосок Лиды:

– Александр, очень рады, что вы тоже согласились приехать.

«Вот же… Атаманова! Сказала бы, да не матерюсь… Так и вижу по ее миленькому взгляду, что что-то надумала. Знать бы что…»

– Нет, я только помог Лере…

– Возражения не принимаются! – почти грозно проговорила уже невежливая Лидия, показывая рукой на дом.

Мужчина ей улыбнулся очаровательной улыбкой и с лицом умоляющего котенка посмотрел на меня.

«Что??? Не хочу! Спасибо, что довез, выезд там!!! И нечего на меня так смотреть! Я приехала с дочерью отдохнуть со своими друзьями, и мне не нужно, чтобы они считали, что у меня с ним все серьезно».

Подумала гневно про себя, и почти вежливо проговорила:

– Буду рада, Саша.

У Бердникова засветилось лицо. Вообще не удивилась бы, если бы запрыгал от счастья. Александр довольно выдохнул и громко проговорил:

– Тогда ведите меня, красавицы!

– Да, мы такие! – восторженно прокричала Быковская, тут же уточнив: – Днем и ночью любуемся в зеркальце, восхищаясь неземной красотой.

– Ага, притом так, что соседям спать не даешь своими любованиями. Громко и шумно вздыхаешь с милым от умиления, отчего у меня землетрясение в спальне происходит – буркнула Лида.

Кристина коварненько улыбнулась и засмеялась.

– Мы с энтузиазмом, чтобы лучше осознать и понять всю прелесть красоты… – с веселым возмущением заявила Кристина.

– Ага… думаю все соседи это уже поняли. Красавчики шумные, – произнесла Лида, двигаясь вперед, а Кристина за ней, добавляя:

– Ну, нам то куда до тебя, Атаманова. Ты-то…скромность наша… в гостях любуешься… и там…

Мы шли позади, и Александр тихо прошептал:

– Если честно, не понял: они точно о зеркалах?

Чуть в голос не засмеялась, понимая, что мужчина не понял тонкого юмора подруг. Ну да ладно... Ему и не нужно это…

Кстати, как я поняла, Лида ночует у Сергея… Интересно… Нужно будет уточнить, не все же ей наглеть.

– Да, обе такие модницы, – восторженно сказала и тут же услышала дружное:

– Мы все слышим!

Улыбнулась им, и добавила:

– И я о том же, помимо того, что красавицы, так еще и с отличным слухом.

Все рассмеялись и вошли в подъезд. Поднялись и вошли в квартиру, где уже были гости. Девчонки быстро скинули верхнюю одежду и, перехватив Свету, стали раздевать.

Через некоторое время впятером вошли в зал, где уже стоял накрытый богатый стол, и Кристинка поделилась:

– Ходили за соусом и привели гостей. Притом Лерик не только с дочкой…

– А со своим мужчиной! Но вы уже знакомы с ним – Александр, – любезно представила Бердникова очаровательная Лидия.

– Это хорошо! – радостно заявил Артур. – Проходите за стол. Мы вас уже заждались.

– Неожиданно, но всегда рады! – с натяжкой сказал Сергей, посматривая в сторону, куда повернулась и я, замечая… в кресле Шторма, непрерывно смотрящего на меня. Вернее, убивал взглядом…

Даже голос пропал, и не могла говорить, пока не услышала приятный тонкий голос:

– А я вас очень ждала…

Маргарита оказалась рядом и, протянув руки, прошептала с надеждой:

– Можно… я немного поиграю со Светочкой!

Кивнула и тут же услышала Кристину:

– Конечно можно! Лерик отдохнет, а ты перестанешь нас изводить вопросами, когда они приедут. Мы то конечно рады послушать, но лучше занять тебя делом.

Светочка пошла на руки к очаровательной блондинке, улыбающейся ей с такой нежностью и любовью, что на душе стало тепло. Дочь сразу же принялась счастливо трогать волосы красавицы, сопровождая увлекательный процесс словами. Я же пыталась делать вид, что спокойна, чувствуя обжигающий гневный взгляд Шторма.

Так бы и стояла, пока не услышала:

– Лера, ты со своим мужчиной садись здесь, – с удовольствием в голосе предложила Лида, улыбаясь глазами, за что готова была ее убить.

Признательно оскалилась, обещая скорейшую расплату, и пошла к предложенному месту. Возмущению не было предела.

Спрашивается, почему Атаманова не предупредила меня о таких гостях?! Уверена, она знала, что Грызлов будет здесь.

«Атаманова как Атаманова. Если что решила, танком прет, притом делает это с очаровательной улыбкой на ангельском личике».

Вечер шел почти нормально, если бы не ощущала себя под прицелом пронизывающих глаз Грызлова. Не обращала внимания, общаясь с друзьями, как ни в чем не бывало, делая вид, что его нет.

Саша отлично влился в компанию, бесконечно рассказывая прибаутки и забавные истории, особенно анекдоты. Рита игралась со Светой с таким энтузиазмом, что подумалось – из нее выйдет отличный воспитатель, ну а потом и мама.

Добрая, чуткая, нежная девушка. Меня поражала Маргарита. И замечая боль в ее глазах, хотелось помочь. Случайно заметила, что она периодически смотрела в сторону Шторма и улыбалась ему, на что получала кивок и подобие улыбки.

Создалось впечатление, что они глазами и мимикой лица общаются, зная то, что не знает никто.

В середине вечера, увидев, что девочки пошли в кухню, желая приготовить чай, направилась следом, рассчитывая поговорить с Лидой. Как только порхающая и счастливая Кристинка ушла, придерживая в руках конфетницу с лакомствами, встала рядом с кухонным гарнитуром, где наливала кипяток в кружки Лида. Схватив коробку с пакетированным чаем, принялась кидать в каждую по пакетику. Через секунду произнесла:

– Зачем?

– Переживаешь за Санька? – ответила вопросом на вопрос загадочная Атаманова, не отрываясь от своего занятия.

– Естественно! Считаю, что на данный момент – это самое важное.

– Не стоит. Первая Грызлову зубы выбью, если обидит хорошего парня, – спокойно проговорила Атаманова, продолжая разливать кипяток. – И не волнуйся, парни не допустят такого, какой бы обезбашенный не был Шторм. Пусть ревнует в сторонке, раз не имеет прав на свою женщину.

Улыбнулась, представляя Лидию, поучающую Андрея. Она, конечно, может, притом с самым очаровательным выражением лица, но Серега не допустит, впрочем, как и Артур.

Нахмурилась, вспоминая ее последние слова, и буркнула:

– У нас с ним ничего нет, так что зря ты…

– Он тоже так Сереге заявил, а потом к стене прижал с угрозами, когда тот заикнулся, что хочет познакомить тебя с Фурковым. Хороший мужик, кстати. Случайно познакомилась.

Даже закусила губу, анализируя слова подруги, и пробубнила:

– У Шторма с нервами не все в порядке, так что его агрессия не имеет никакого отношения ко мне.

– Вот я и решила посмотреть до какой степени его нервишки зашкаливают, когда дело касается тебя и твоих потенциальных мужчин, – миленько поведала она. После улыбнулась мне и пошла к холодильнику, доставая огромный шикарный торт. Поставила на стол и открыла крышку, задумчиво поглядела на швейцарский набор ножей на подставке из нержавеющей стали, выбирая самый огромный.

В считанные секунды оказалась рядом с ней и подала самый огромный, интересуясь:

– Кристи… в курсе о твоих ненужных экспериментах?

– Не принимала участия, но всегда за любой кипишь, особенно если поддержать, – ответила она, принимаясь разрезать торт на куски.

Повернулась к шкафчику и, достав маленькие чайные блюдца, поставила рядом, чтобы сразу разложить куски на них, а не делать это за столом. Закусила губу и недовольно произнесла:

– Нужно было меня спросить.

– Ответ я знала заранее, к тому же зная тебя и наблюдая Шторма…– проговорила Лидия, уже выкладывая лопаткой куски в тарелочки.

В это время вбежала Кристинка и, схватив две кружки, вновь побежала в зал. Дождавшись пока мы остались одни, закусила губу и поинтересовалась:

– И???

– Что и? – усердно продолжая орудовать ножом, уточнила она, загадочно улыбаясь.

– И какое твое мнение? Что думаешь?

– Ничего. Два барана и Александр. Замечу, что хороший мужик.

– Знаю, – чуть ли не прорычала я.

– Но не твое. Тебе бы такого, как Шторм, чтобы вы друг друга в тонусе держали и заодно, он бы твоих родственников припугнул. Советую в гости к ним с Андреем съездить. И тогда больше никто тебя беспокоить не будет.

– Уже… Почему два барана?

– М-м-м… Я так сказала? – весело уточнила она.

– Да, Атаманова! Сказала. Давай уже без твоих подбиваний на правильный ответ. У меня такое ощущение, что я на допросе, и ты мне помогаешь с составлением признания.

– Спутала мою должность со следователем?

– Тебе туда и дорога. Ну-у…

– Да ничего нормального... Поняла, что вы…

– Про баранов я поняла уже. И к сведенью, меня так еще не величали.

– В жизни все нужно попробовать. Замечу, что хотела сказать про настырность, но такое определение – тоже нормально. Вы оба… слишком реагируете друг на друга, и это при показной неприязни и громких словах о ничего не значащем сексе. Разве так себя ведут, когда столь безразлично?

– Так Шторм сказал Сергею, что у нас с ним… – промямлила, желая узнать подробности.

Атаманова отставила в сторонку огромную тарелку с лишними кусками торта и закрыла пустую коробку, отодвинув в сторону. Подошла к кухонному гарнитуру и, наполнив электрический чайник, включила.

Отмечая мой настойчивый вопрос в глазах, прищурилась и поведала:

– Заявил, что ничего нет, и если бы даже было, то на несколько недель, но резко выразил сомнение на этот счет.

«Урод! Вообще не подойдет ко мне больше… На несколько недель… Надо же…»

Послышались шаги, и через секунду в комнату прибежала Кристи. Схватила поднос, куда определила шесть кружек, и понесла в зал.

– Кстати, ко мне Воронцов клеится. В органный зал приглашает, – недовольно поведала Лидия, ополаскивая нож под струей горячей воды.

Понимая, что она мне это сказала с намеком, улыбнулась и любезно напомнила:

– Так тебе же там нравится. Атмосфера и все такое…

– В последний раз я там мужику чуть челюсть не сломала, вдалбливая удостоверением в лицо… Осталось негативное впечатление…

– Ага… Это как в анекдоте: пили водку, продолжили пивом, закончили коньяком, а отравились овсяным печеньем. И что, мужчина не понравился? Это же вроде то, что ты ищешь? Послушный подкаблучник…

Лидия вздохнула и пробурчала:

– Вроде да, но не знаю…

– Сергей? – помогла ей с ответом.

– За этим мужиком толпы баб бегают. Честное слово. И он весь такой вежливый донжуан... Крутой и состоятельный мужик с большими запросами. Да, и он детей не хочет. А с другой стороны… мы с ним так, по случаю. Знаю точно, что у него несколько женщин.

– Да ты брось…Сергей так играл со Светой.

– Ты не думай, что я интересовалась или что. Просто так вышло. Случайно. И Львов поделился, что в его планах такого нет. Категорично. Дети – это не для него, а жена будет вроде как красивого украшения.

Несмотря на то, что она говорила совершенно спокойно, я чувствовала, что ей обидно и больно. Подошла ближе и, сжав ее руку, заверила:

– Я думаю, все образуется.

Она усмехнулась и буркнула:

– Конечно! Поэтому я согласилась сходить в органный зал с Воронцовым.

– А… – немного даже зависла от ее слов.

– Пусть ищет свое украшение! – отчеканила она и предложила мне: – Пошли есть торт, а то нас уже потеряли.

Поддержала ее идею и, схватив оставшееся, мы понесли все в зал, где все усиленно обсуждали лучший спорт для каждого. Через мгновение я уже активно участвовала в беседе, забыв про чай.

Спустя время, наблюдая, как Шторм выходит из зала, доставая сигарету из пачки, пошла за ним, чтобы поговорить. Не люблю оставлять «на потом» важные вопросы, а нам нужно объясниться. Вернее, мне сказать ему. Тем более если учитывать, что Грызлов весь вечер почти молчал, наблюдая, как хищник за мной и Александром. И поэтому, чтобы не было неприятных моментов, когда будем уезжать из гостей, решила поставить все точки над «и».

Глава 19

Вышла в коридор, но Шторма не оказалась у двери, поэтому спустилась на пролет между девятым и восьмым этажами. Огромный мужчина стоял у открытого маленького окошка, и курил. Подошла ближе и спокойным тоном произнесла:

– Андрей, мы больше не будем… встречаться.

Он медленно вынул сигарету изо рта и вдохнул дым. Ждала его слов, но Грызлов молчал, пронизывая меня свирепым взглядом. Мгновенно подумала о том, что я идиотка, ведь и в правду решила, что можно дальше продолжать встречаться… пусть и временно. Собиралась даже сказать Саше: «пока», а оказывается, Шторм даже сомневается, смогу ли я продержаться несколько недель в его постели. Видите ли, он не уверен в этом…

«Сволочь…»

Грызлов так ничего и не ответил, просто смотрел на меня, что выводило из себя. Хотелось проломить ему голову тяжелым предметом (чисто маленькое кровожадное желание), но сдерживала себя. Не хотелось выглядеть со стороны истеричкой, выпрашивающей подачек, поэтому лучезарно улыбнулась (как мне казалось) и добавила:

– Удачи!

Только собралась уйти, как почувствовала захват правой руки, да такой, что он чуть мне кисть не сломал. Мужчина потушил сигарету в консервной банке, стоящей на подоконнике, продолжая удерживать, и гневно посмотрев на меня, процедил:

– Куда собралась? Я еще не сказал своего слова.

С искренним возмущением посмотрела в его прищуренные узкие глаза и проинформировала:

– Мне неинтересно.

Подтянул меня к себе и, схватив руками лицо, грозно рявкнул:

– Ожидаешь, что я послушаю твою хрень и соглашусь?!

– Да! – грубо ответила ему в лицо.

– Да ни хрена подобного! Еще забыл спросить разрешения у своей бабы, – раздраженно выдал он, почти выплевывая эти слова.

– Я не…

Прижал так, что стало дышать нечем, и я вцепилась в его черную футболку, чувствуя под ладонями мускулистое тело, а животом приличное возбуждение. Даже замерла, боясь пошевелиться.

– Советую не бесить меня больше, чем уже постаралась. Я и так себя сдерживаю, чтобы не выкинуть этого пацана, сломав ему кости.

– Да с чего это? Ты мне никто, чтобы командовать!

– Никто, значит? Ладно… Черт с тобой, пусть так… – грубо рявкнул Андрей и отпустил меня. Резко отошел в сторону и со всей силы закрыл окно, захлопнув створки, отчего послышался громкий звук. Несмотря на меня, поднялся по лестнице и вошел в квартиру.

Сделала несколько шагов в том же направлении и прижалась к ледяной стене, обдумывая ситуацию.

Совсем не понимала его. Не поддается Шторм пониманию. С ним как на вулкане.

Вздохнула и медленно пошла к квартире Кристины. Не давала себе возможности считать, что неправильно себя повела.

Черт, да если бы я волновала его, и он… Нет, о чем я говорю?! Это же Шторм!!! Для него женщина – это временное очередное удовольствие в постели. Зачем что-то придумывать, надеяться и…

И вообще, зачем все это? Мне безразлично! Да, так и есть…

Оказавшись в коридоре, пошла в ванную и сполоснула лицо. Приняла беззаботный вид и направилась в зал, чтобы через некоторое время всем сказать, что пора домой. Вечер прошел замечательно, но сейчас настроение было ниже нуля.

Так и сделала. Через десять минут я и Александр прощались со всеми, обещая встретиться как-нибудь. Маргарита попросила меня разрешения заглянуть в гости на днях, надеясь поиграть со Светой, и я ей оставила номер телефона, чтобы созвониться.

Дальше поездка домой, и быстрое прощание. Саша пребывал в отличном настроении, даже в веселом, как мне показалось. Совсем не замечал, что я как оголенный нерв и всю дорогу не произнесла ни слова. Вежливо пожелав ему спокойной ночи, после того как он помог донести пакет до порога моей квартиры, Бердников отправился к себе.

Раздев дочку, устроила ей ванну с пеной, а после уложила спать. Света уснула моментально, как только коснулась головой подушки. Я же после душа пошла в спальню, рассчитывая заняться чтением.

Вчера не получилось, но сегодня постараюсь наверстать. Может дальше не будет вырванных листов, и я смогу понять, что пропустила.

Пятый час, но все не могла оторваться от дневника. Ругала себя, что скоро вставать, а я до сих пор не ложилась. Погрузилась в чтение так, что не было сил оторваться. Находясь там… вместе с ней… с Анастасией.

Шура, как женщина называла своего мужчину, с которым тайно встречалась, клялся ей в любви, но от жены не уходил, как обещал. Она не подпускала его к своему телу, считая, что не может так поступить, ведь тогда будет его любовницей, а не любимой женщиной.

Листы с ее впечатлениями и мыслями о мужчине были либо вырваны, либо перечерканы черной ручкой. Кое-где проглядывали слова на тексте через огромное множество линий. Слова: «Тварь», «Ненавижу» и «Мразь». Не понимала, то ли Анастасия писала в гневе, разрывая страницы, то ли кто-то, кто не должен был прочитать этот дневник.

Несмотря на вечные отговорки любимого мужчины, тетя надеялась и верила, потому что влюбилась, как никогда. Неистово, всем сердцем, отдавая душу. Столько нежности в ее словах, пропитанных любовью, отчаянья и обвинений, что она предательница.

Каждая их встреча описывалась как романтическая нежная история. Она верила ему, как и я, читая обещания и уверения мужчины, которые она передавала на бумаге.

То, что читала сейчас, повергло меня в шок:

«Вчера мой мир рухнул. Да, окончательно и бесповоротно. Чего я совсем не ожидала. Все ложь и обман. Сердце обливается кровью. Но виню только себя и свою наивную любовь. Я заслужила такое наказание.

Случайно услышала их разговор, когда проходила мимо бани. Хотела продолжить путь, но не смогла, распознав в крике голос Шурика. Бросившись к двери, распахнула ее и залетела в просторный предбанник.

Мой любимый сидел ко мне спиной и громко кричал, отчего я поспешила вперед, но замерла, замечая ту, что держал он в своих объятьях. Его руки были в крови, и он прижимал ее к своему телу, хрипя:

– Ты зачем это сделала? Зачем?! Ты же умрешь! А сын??? Как ты могла?

– Я все знаю! Предатель! Ты выбрал эту суку. Тварь! Она – проклятье. Ведьма. Как же я мечтаю, чтобы она сдохла, и могла спокойно жить. Ты спал с ней! С этой дешевой проституткой.

В тот момент меня парализовало от ее ненависти и злобы ко мне. Несмотря на это, я ждала его слов, надеясь, что он признается и опровергнет жестокие слова обо мне. Я никогда с ним не спала. Никогда! Не могла, пока он женат.

Знаю, что виновата, но никому не хотела зла. Но, тем не менее, позволила своему сердцу любить женатого, за что презираю себя.

– Родная, тебе нужно в больницу! Давай не будем о ней. Настя в прошлом... Я тебя люблю, а она НИЧТО! Только не делай с собой больше ничего. Умоляю.

Казалось, что меня облили ледяной водой. Штормило в стороны, и я кусала губы, желая закричать, но слова застряли внутри. Сделала шаг вперед, желая объяснить.

НО…

В этот момент ОН повернулся и посмотрел на меня. В его глазах увидела столько ненависти и презрения, что ужаснулась и отступила назад, прижимая руку к груди.

Не верила, что такое может произойти. И тут же мой взгляд привлекла ОНА. Подол платья, бедра у женщины были в крови. Она тяжело дышала, а потом громко прокричала:

– Да? И ты только сейчас это понял? Когда я избавилась от нашего ребенка?! Да?! Когда вынесла все муки ада на столе, чувствуя, как эта мерзкая старуха грязными руками рвет крючком меня изнутри?! Это ты виноват! Ты и эта мерзкая тварь! Как же я ненавижу ее! Аа-а-а-а.

Громкий крик, похожий на вой, так и стоял в голове, а ноги совсем не держали. Если бы не стена, к которой прижалась всем телом, рухнула бы на деревянный пол.

ОНА УНИЧТОЖИЛА СВОЕГО МЛАДЕНЦА ИЗ-ЗА МЕНЯ…

ЧУТЬ НЕ УБИЛА СЕБЯ…

И В ЭТОМ ВИНОВАТА ТОЛЬКО Я…

Прислонилась головой к косяку, закрывая глаза, пытаясь осознать, как вдруг услышала:

– Я хочу, чтобы ты… чтобы посмеялся над этой дрянью. Втоптал в грязь. Она заслуживает этого, после того, что сделала со мной.

– Милая, тебе нужно в больницу. Ты… ты вся в крови.

– Обещай, что посмеешься над ней. Хочу видеть ее боль! Пусть испытает то, что пережила я, когда она сверкала от счастья.

– Да, я все сделаю, только поехали в больницу.

Раздалось молчание и я, найдя в себе силы, направилась на выход из бани, как вдруг услышала истеричный вопрос:

– Скажи, ты любил ее? Скажи мне! Скажи!

Знала ответ, но задержалась, отключая все эмоции.

– Нет. Никогда. Прости меня.

Казалось мое сердце разорвалось на части. Я просто молча шла домой, желая… все забыть…

Родителей не было, они с утра уехали в соседнюю деревню на похороны и должны были вернуться только завтра ночью.

Дрожащими руками кидала свои вещи в сумку. Хватала все, что видела, а главное документы, а потом вышла на улицу.

Помнила, что скоро должен пойти вечерний автобус на восемь часов, и надеялась успеть. Даже не понимала, что брела в рабочем платье, в котором полола огород. Мне было все равно.

Слезы текли по щекам, и спустя мгновение взорвалась, завывая в ладонь, кусая ее, но продолжая идти. Внезапно со всех сил рванула к остановке, желая немедленно уехать и все забыть. Далеко, туда, где меня не знают… в будущее, чтобы забыть ЕГО.

Через несколько дней я поднималась по лестнице высотного здания, направляясь в престижную строительную фирму в городе Санкт-Петербург, желая пройти собеседование на место главного бухгалтера. В себе я не сомневалась, как, впрочем и в своей победе.

Моя новая жизнь началась…»

Последнее, что прочитала, а потом отложила дневник. На душе было мрачно и тошно. Хотелось плакать, но слез не было, только пустота.

Посмотрела на тумбочку, где лежал девятый дневник, и с сожалением поняла, что он последний. Уже завтра я буду читать о следующих двух годах жизни Анастасии и… последних записях перед…

Закрыла глаза, не желая додумывать. Не хотела об этом сейчас размышлять, хотя печальный конец известен. С горечью решила, что не усну, но нет, через некоторое время моих размышлений, я провалилась в сон.

***

30 января, вторник

Вчера все валилось из рук, отчего хотелось выдохнуть и послать к черту. В фирме переругалась с программистами, так как интернет не функционировал по техническим проблемам. Бухгалтер неправильно посчитал зарплату сотрудникам, работающим по сдельной оплате труда, поэтому самые смелые заявились ко мне, требуя навести порядки в бухгалтерии.

Навела, что, вероятно, никто не придет, и, надеюсь, больше таких ошибок не повториться. Девочку не уволила, без этого замечательно справилась объяснениями и заданиями.

В итоге свою работу вынужденно взяла домой и сидела до трех ночи, а потом отрубилась, даже не помня, как заснула.

Шторм не позвонил, не пришел, что должно вроде как радовать, но вот не испытала особого восторга. Наоборот, еще больше бесилась, понимая, что мне не столь безразлично, как хочется верить. И этот факт невообразимо удручал, наводя на неприятные мысли, что Шторм, несмотря на его хамство, брутальность и наглость, мне нравится.

Не знаю, почему и как так вышло, но получилось вот так. Не буду анализировать, чтобы не прийти к неутешительным итогам.

«Черт, и почему мне так не везет с мужиками?! Неужели я такая непутевая, что даже не могу быть счастливой?! Чисто по-женски…»

Да, вот такой нонсенс. Все у меня есть, а если и нет, то обязательно будет. Любимая дочка. Работа. Квартира. Но вот одинока…

Это конечно так, мысли себе самой по великому секрету. Другие же… пусть считаю, что я довольна жизнью, завидуя и подражая, но только не в одиночестве. Так сказать, мое искреннее пожелание.

Жаль, от себя не убежишь. Даже на мгновение. Хочется быть любимой и любить, чувствовать, что ты нужна. По-настоящему. Не так чтобы в корыстных целях или еще что, а вот хочется искренней любви, чтобы всем сердцем.

По сути, кроме дочери и деда с бабой… у меня никого нет. И никогда не было. Всегда чувствовала себя изгоем, привыкая, что в моей семье именно так. Но, несмотря на то что привыкаешь, а наивные мечты о любви в семье растворяются в воздухе, всегда есть маленькая надежда, что будет по-другому.

Хорошо хоть с подругами повезло, пусть мы и очень разные.

Выключила компьютер, и устало побрела к дивану, отмечая на часах – одиннадцать вечера. Прилегла и укрылась мягоньким пледом, посматривая на камин. Любое времяпрепровождение, успокаивающее и приятное.

Внезапно раздался громкий стук в дверь, а потом позвонили, и вновь забарабанили кулаками. Подскочила, переживая, что Света проснется, и полетела к двери. Распахнула, и то, что увидела, вызвало дрожь по всему телу.

Передо мной стояла дрожащая Маргарита. В одном тонком белоснежном свитере и светлых джинсах она тряслась от холода, смотря на меня огромными голубыми глазами, в которых читала отчаянье и надежду. В пальцах девушки были зажаты крупные купюры, которые, очевидно, Рита не могла разжать. Она пыталась что-то сказать, но ничего не выходило.

Маргарита с паникой, прикладывая силы своим движениям, посмотрела назад, а дальше ничего не дала ей сделать, затащив домой и, закрыв дверь на замок. В считанные секунды усадила «ледышку» на диван, окутав пледом, кое-как сняв ее вещи и закутав в свой байховый халат.

Налила воду в тазик температурой около 38 градусов (мерила детским градусником), попросив подержать там ноги около пяти минут. Дальше добавила горячую воду так, чтобы жидкость в емкости нагрелась до 42, и Рита парила ноги еще десять минут.

Пока она отогревалась, включила электрический чайник. Заварила ромашку, давая настоять, планируя после, как остынет, добавить и меда. Достала аптечку и, найдя нужный порошок, развела в стакане. И также не забыла про таблеточки, которые принимаются на первых симптомах болезни. Прочитала инструкцию, и отмерила дозировку. Хорошо, что все необходимое у меня есть, как и у любой предусмотрительной мамы для себя и ребенка.

После того как вручила питье и заставила принять таблетки, направилась готовить постель и искать теплые вещи.

Когда процедура была закончена, вручила ей шерстяные носки, которые бабуля мне подарила год назад, переживая, что мерзну, и отвела в спальню, уложив в кровать и надежно укрыв одеялом.

Села рядом и наблюдая, что она до сих пор дрожит, с огромными глазами смотря на меня, наклонилась и, сжав ледяную ручку, прошептала:

– Успокойся, все хорошо.

Маргарита закрыла веки, отчего ее огромные черные ресницы красиво на мгновение задрожали, а потом распахнула и прошептала:

– Нет, не будет, наверное.

Провела по волосам ладонью и проговорила:

– Ты что, я тебя в обиду не дам, да и Шторм… всех порвет.

– Мы… поссорились, – с грустью проговорила она, отводя взгляд. Почувствовав, что и я здесь замешана, спросила:

– Почему?

– Мы… он злой был, а тут я… Понимала, что не стоит, но так хотелось увидеть вас и Светочку. Когда попросилась, не пустил, почти не разговаривая со мной. Я… обиделась, ведь он пообещал, и поехала сама. Убежала… На остановке лишь поняла, что меня преследуют…

Информация «убила». Переваривала медленно, пытаясь осознать, что к чему, и осторожно спросила:

– И что ты сделала?

– Зашла в магазин, и тут же побежала в туалет. Надеялась, что мне кажется, а он… кинулся за мной, поняв, что увидела его. Я так испугалась, что до сих пор страшно. Попросила худенькую блондинку поменяться со мной вещами, но она отказалась. Поэтому я отдала ей свою шубу и сумку, взяв только деньги. Заметив, что он пошел за ней, рванула через запасный выход.

– Ты бежала ко мне с магазина без верхней одежды? – как можно спокойней проговорила, чтобы не возмутиться и не напугать. Примерно прикинула в уме, что Маргарита шла ориентировочно полтора километра, и ужаснулась.

Рита кивнула и, сильнее укутавшись, с сожалением поведала:

– Я пыталась остановить машину, но никто не останавливался, а потом пошла через дома…

– Как себя чувствуешь? – хрипло проговорила, боясь резко давить на Маргариту, хотя меня всю выворачивало, желая узнать, что за непонятки с преследованием, что она себя довела до такого состояния?! Почему?!

– Я… Так холодно, – прошептала Рита.

Потрогала лоб, но температуры не было. Принялась растирать руки, надеясь, что добрая девочка не заболеет, хотя сомневалась в этом. Пошла на кухню и, увидев, что настой ромашки готов, выкинула пакетики и добавила меда, быстро размешивая ложкой, чтобы растворился.

Вручив питье девушке в руки, после того как помогла ей встать, тихо сказала:

– Кто… за тобой следил?

Рита с отчаяньем посмотрела на меня, и стало не по себе, оттого что в ее глазах я видела обреченность, неизбежность и огромную отчаянную надежду. Она попыталась улыбнуться, что у нее не вышло, и прошептала:

– Убийца.

Глава 20

Пыталась осознать, но разум бунтовал. Убийца?! Почему? Как так получилось? Кому могла доставить неприятности добрая Маргарита?

С волнением и страхом, что такое возможно, посмотрела на нее и прошептала:

– Ты… уверена?

– Да, – тяжело выдохнула она и добавила: – Лера, а можно я у вас…

– Давай на ты? – с улыбкой предложила.

Маргарита кивнула и продолжила:

– Можно я останусь?

– Буду рада.

– Спасибо. Я так рада, что здесь… Жаль, что так…

– Я тоже. Главное, чтобы не заболела. Переживаю за тебя.

– Надеюсь, что пронесет. Только можно попросить? – с волнением проговорила девушка.

– Да, конечно.

– Позвони Шторму. Он сейчас, скорее всего, в поисках. Я не хотела, чтобы так получилось. Честное слово. Совсем не думала, что уже…

Кивнула, и успокоила:

– Конечно, прямо сейчас ему позвоню, а ты лежи. Хорошо?

– Думаю, что усну. Глаза слипаются, – устало проговорила Маргарита, пытаясь бороться с собой, чтобы не закрыть веки.

Улыбнулась и поднялась с постели, вспоминая, куда положила телефон. Нашла его в кухне на столе. Посмотрев, обомлела, увидев более десяти звонков от Грызлова. И зачем только на режим «вибро» поставила?!

Не мешкая и не откладывая, решила тотчас перезвонить, как вдруг послышалась громкая трель, невероятно громко раздающаяся в тишине. Предчувствуя, что это Шторм, побежала в коридор и, посмотрев в глазок, убедившись, что Андрей, открыла.

Мужчина был зол, что наблюдала по глазам, хотя по внешнему виду не скажешь. Он сделал шаг ко мне и сразу проговорил:

– Рита у тебя?

Кивнула и пропустила вперед, закрывая за ним дверь. Мужчина, не раздеваясь, направился вперед, и я только успела крикнуть вслед, что она в спальне, как через мгновение он исчез из вида.

Вошла в свою комнату и увидела, как Грызлов сидит на корточках у постели и сжимает руку Риты, бурча:

– Ты, глупая, зачем сбежала? Ты же знаешь меня. Отвез бы, после того как отошел.

– Прости, – прошептала светловолосая девушка, а потом добавила: – Он… шел за мной. Честное слово. А я надеялась…

Андрей нахмурился и тут же строго спросил:

– Ты уверена?

– Да. Он кинулся в погоню, желая догнать. Пришлось отдать вещи незнакомке, похожей внешне на меня, чтобы выиграть время, и добираться сюда. Телефон от холода разрядился и погас. Я так переживала…

Девушка говорила сиплым голосом, еле слышно, а потом послышался грубый бас:

– Рита, больше так не поступай! Я передумал всякое и уже… Черт. Ты плохо выглядишь. Что с тобой?

Маргарита лишь натянуто улыбнулась и попросила:

– Не забирай меня. Я с ними… Пожалуйста.

Шторм взглянул на меня и, замечая в глазах огромный вопрос, повернулся к сестре и заверил:

– Не переживай. Так и будет. Пока отдыхай, а завтра все мне нормально расскажешь. Хорошо?

Она кивнула и с облегчением выдохнула. Мужчина встал и направился на выход, с таким недовольством, что стало не по себе. Но это так, ощущение.

Улыбнулась девочке и, включив ночник, пожелала хорошего сна, обещая присматривать.

В зале Андрея не было, поэтому пошла в кухню. Мужчина уже снял куртку и стоял в синих джинсах и черной футболке у окна, внимательно наблюдая. Подошла к кухонному гарнитуру и включила электрический чайник, планируя выпить что-нибудь горячее, да и угостить некоторых.

– Чай или кофе? – устало уточнила.

– Без разницы, – выдал он, не отвлекаясь от процесса.

Воспользовавшись растворимым хорошим кофе, налила в две кружки. Поставив на стол сахар и молоко, не зная, как он предпочитает, села, и сразу же услышала:

– Завтра ты с дочерью переезжаешь в мой дом.

Хорошо, что не начала пить, а то бы кипятком подавилась. Посмотрела на него и встретилась с темно-серыми, почти черными глазами. Он пронизывал, ожидая моего ответа.

Сделала глоток и спокойно произнесла:

– Нет. Никуда не собираюсь переезжать, и не понимаю твоего предложения. Объясни.

Мужчина замолчал, а потом направился к столу и сел на стул. Через секунду проговорил:

– Поедешь. Не захочешь сама, значит, помогу. И я не шучу. Не до этого. Все серьезно и херово.

– Расскажи, чтобы я понимала. Ведь…

– Всю семью Маргариты убили…

Замерла, даже не веря, что вот так может быть. Мозг не воспринимал, что такой ужас случился с Маргаритой и ее…

– И маленькую сестру? – выдохнула, вспоминая слова девушки на дне рождении Лидии.

– Да, и Катю. Моя мать вышла замуж второй раз за гения в области программирования. До их брака он работал на влиятельную персону, закрывая ее теневые операции. С кем именно, Антон мне об этом не поведал, но попросил присмотреть за сестрами и матерью. Но поздно он забил тревогу. Их давно выследили, и ждали своего часа. В тот день… два года назад… выжила только Рита. Убийца семьи застрелил себя сам, после того, когда я протаранил его машину, скинув в кювет. Заказчик остался жив, и я до сих пор не знаю о нем ничего.

– Но почему сейчас? Спустя два года? – воскликнула, желая знать правду.

– Скоро Рите восемнадцать, и она сможет увидеть все счета отца, а главное – ей будут доступны банковские ячейки, что вспугнет того, кто заказал смерть Соркова и его семьи.

– Тогда… она в опасности.

– И вы, поэтому и переезжаете ко мне.

– Мы? – уточнила.

– Я не знаю, насколько сестра могла отбиться от преследования и не хочу, чтобы он воспользовался этим, зная ее слабое место.

– Андрей.

– Я тебе не предлагаю для красного словца, а говорю, как будет. Выбора нет, и не надейся! Главное – ваша безопасность, так что потерпишь мой дерьмовый характер сколько потребуется.

Отвернулась и стала думать, а потом предложила:

– Можно нанять охранника…

– Нет! Я не уверен, что вас придет охранять не убийца. Ты будешь под моим контролем. И только моим. На другое не рассчитывай.

Понимала, что все верно говорит, и поэтому молчала, маленькими глоточками отпивая кофе, а потом вдруг спросила:

– Ужинать будешь?

– Не откажусь, – проговорил, продолжая сканировать меня.

Встала и направилась к холодильнику, доставая кастрюлю с рассольником. Пока нагревала в микроволновке тарелку с супом, услышала:

– Найдется подушка и одеяло? Я могу и в машине, не сахарный, но не хочу оставлять вас одних.

Развернулась и произнесла:

– Да, конечно. Постелю на диване, – сказала и, мгновенно меня озарило, отчего импульсивно воскликнула: – Но постой, а моя работа?! Я не могу…

– Будешь ходить, но отвозить и забирать буду я, – категорично отчеканил он.

Посмотрела на него с возмущением и уточнила:

– А что еще?

Шторм злобно усмехнулся и пробурчал:

– Раз так неприятен, то можешь не беспокоиться, что буду бросаться на тебя как голодный зверь. Только вот забудь о встречах со своим мальчиком. Не стоит меня провоцировать, я тоже не железный.

Сглотнула, чувствуя, как мурашки идут по коже и, кивнув, быстро достала и поставила тарелку на стол, стараясь не выдавать своего состояния. Добавив все необходимое к ужину, задумчиво побрела стелить ему на диване

Всю дорогу думала о Рите, о бедных родителях и маленькой сестренке. Даже не могла представить ту боль и ужас, что она и ее семья перенесли. Не передать словами мои эмоции... Хотелось подойти к ней и обнять сильно, чтобы хоть на чуточку успокоить раненую душу.

Решив, что буду лежать на другой половине кровати, заодно наблюдая за сестрой Андрея, спокойно направилась в ванную, чтобы быстро сполоснуться и лечь спать. Уверена, завтра будет суматошный день.

После контрастного душа пошла по коридору, надеясь быстренько проскользнуть, чтобы не нарваться на недовольного Шторма, но, увидев, что, в кухне больше не горит свет, направилась туда. Искренне удивилась, что Грызлов убрал за собой посуду, и теперь в помещении царил полный порядок. Даже рот открыла на секунду, но тут же закрыла и побрела к себе.

Оказавшись в зале, чуть не остолбенела, видя полуобнаженного мужчину в одних джинсах, стоящего у окна. Да, бесспорно, он мускулистый громила, но, черт возьми, ему идет. Невероятно притягательный мужчина, хоть и хам.

Мощное тело будоражило сознание, не давая покоя, а до моей спальни осталось – всего ничего. Черт, нужно не пялиться, а идти к себе. Оторвала свой взгляд от его… груди и встретилась с безумными, дикими глазами мужчины, испепеляющие меня с головы до пят. Даже не поняла, когда он повернулся ко мне лицом…

Затаила дыхание и попыталась взять себя в руки, напоминая, как Шторм лестно отзывался обо мне. Гад. Сразу же очнулась от наваждения и проговорила:

– Доброй ночи.

Он ничего не ответил, только стоял и смотрел. Кивнула, чувствуя, себя добычей и быстро рванула в комнату, мысленно радуясь, что не повела себя как зависимая наркоманка.

Потрогав лоб Маргариты, выдохнула, радуясь, что температуры нет. Понимала, что это не показатель и лишь через несколько дней можно сказать точно, но радовалась и надеялась.

Думала, не усну, если учитывать, что в зале спит Шторм, но отключилась сразу, как только голова коснулась подушки.

***

31 января, среда

Рано утром Грызлов вез на своей машине меня на работу, а я недовольно рассуждала:

– То есть нужно сменить няню? Зачем?

– Не переживай, я найму надежную квалифицированную няню, после того как проверю по полной программе.

– Я же договорилась с Марией. Почему нельзя оставив…

Не дал мне договорить, грозно буркнув:

– Подождет. Безопасность превыше всего!

– Андрей… – начала, желая предложить вариант оптимального решения.

– Лера, повторюсь. Ты с дочерью переезжаешь сегодня ко мне. До шести, пока работаешь, за ней смотрит Рита, раз она напросилась и нормально себя чувствует.

– Что поразительно, – выдала, не понимая, как такое возможно.

– Маргарита с малых лет закаляется водными процедурами. Отец у них вел здоровый образ жизни. Поэтому и иммунитет хороший. А то, что она на сегодня попросилась сидеть с ребенком, пока няню не найдем…

– Мария могла. Зачем так напрягать девочку…

– Ей это в удовольствие. И поверь, она умеет. Мать у меня писательницей была. Увлеченно могла уйти в свои книги и забыть обо всем. Рита полностью занималась Катюшей. Не переживай.

Вздохнула и, посмотрев в лобовое стекло, спросила:

– Андрей, а если пока ты меня везешь…

– Двое моих людей там. На улице в машине. Но это только до вечера. Сегодня приезжает Охотник.

Мгновенно перестала думать о насущных проблемах, притом дополнительных, как будто у меня их было мало, и, повернувшись к Андрею, уточнила:

– Охотник?!

– Волков Сергей. Нанял лично его, чтобы обеспечивал безопасность Риты. Он профессионал. Будет жить с нами в доме, пока заказчик себя не выдаст.

– Может…

– Нет, ты остаешься под моим присмотром, – буркнул он, пронзительно глянув на меня.

Дальше мы ехали в полной тишине, пока не оказались на месте. Только собралась выйти, как заметила, что к лестнице подходит Бердников. Замерла, желая подождать.

Чувствуя пронзительный взгляд, посмотрела на Шторма, следившего за всем, в том числе и за движением Александра, и в эту же секунду услышала:

– Советую сказать парню, что он свободен.

– Это все указания, или еще будут? – грубо ответила, раздражаясь его манере все решать за меня.

Грызлов недовольно посмотрел на меня и буркнул:

– Не выводи меня.

– А ты мне никто, чтобы я беспокоилась об этом факте, – сказала и открыв дверь, вышла, направляясь к входу. В это время повернулся Бердников, почти зашедший в здание, но увидев меня, остановился, счастливо улыбаясь.

«Так, сегодня, даже сейчас скажу ему, что такая стерва, как я ему не подходит. Да. Черт. Так и сделаю! И вообще, я не такая. Или такая? Неважно. Зачем портить мужчине жизнь, когда заклинилась на…» – недодумала, как услышала позади себя:

– Лера!

Повернулась и тут же оказалась прижата к мужской груди, а Грызлов, смотря на меня свирепым взглядом, процедил: – Решил помочь.

Только поняла, о чем он, как Андрей наклонился и поцеловал. Бешено, страстно, собственнически. Обхватил одной рукой за талию, прижимая к себе, а второй затылок, углубляя поцелуй.

Во мне кипело столько возмущения и бешенства, что думала, растерзаю его, но в мгновение этот ураган перешел в страсть, отбрасывая все эмоции в пропасть, даря наслаждение.

Горела, неистово отвечая, совершенно не владея с собой. Сильные руки, умелые губы и наглый язык – сводили с ума.

Лишь оторвавшись друг от друга, поняла, что мы натворили, и с яростью прошипела:

– Сволочь.

– В курсе, – с усмешкой ответил он, излучая полнейшее самодовольство.

– Ты…

– Только я. Советую успокоить парня, если беспокоишься о его здоровье. Потому как у меня давно уже чешутся руки сломать ему ребра.

Резко повернулась назад и увидела, как Бердников с самым гневным выражением лица идет сюда. Мучительно простонала от неприятного положения, в котором оказалась сама, втянув Александра, и буркнула:

– Ненавижу тебя.

– Взаимно, милая. Буду рад сегодня продолжить.

– Обойдешься, – проинформировала и направилась к Александру.

Чувствовала себя ужасно, но смело шла, зная, что уже выхода у меня нет. Только встретились на пути, и Бердников взволнованно пробормотал:

– Милая, подожди. Я поговорю с ним.

Положила свою руку на его запястье и, посмотрев в глаза, произнесла:

– Прости, Саша, но я не смогу с тобой встречаться.

Видела в его глазах неверие, возмущение и обиду. Он глянул позади меня и тут же вернул внимание к моей персоне. Тяжело вздохнул, недовольно насупившись, и спросил:

– Это из-за него, да? Ты с ним?

– Да, – спокойно ответила, крепко сжимая ручки своей сумки, не желая оправдываться, а тем более врать.

– Понятно. Что же… Удачи с ним, – с обидой сказал Александр и направился в сторону, где стояли машины фирмы.

Смотрела ему вслед. Спустя мгновение, не поворачиваясь, побрела вперед к лестнице, убеждая себя, что поступила правильно, пусть и вынужденно. Но что странно, я не испытывала сожаления по поводу расставания, и это напрягало, заставляя принять тот факт, что Грызлов мне не так безразличен, как хотелось бы.

Глава 21

Андрей

Стоял во дворе у крыльца, наблюдая, как охрана впускает черный джип. Через мгновение дверь открылась, и я увидел высокого крупного мужчину в серой куртке и черных джинсах. Он подошел к багажнику и отрыв, взял спортивную сумку. Как только поставил машину на сигнализацию, направился ко мне.

Уверенной походкой хищника сканировал территорию, пока не оказался рядом. Протянул руку для пожатия и четко проговорил в глаза:

– Приветствую. Волков Сергей.

Кивнул и сказал:

– С приездом. Андрей Грызлов. Лучше на «ты».

– Рад, – выдал мужчина и добавил: – Предлагаю первоочередно решить все вопросы.

– Да, пойдем в кабинет, – согласился и, показав рукой на особняк, мы направились к лестнице.

Охотник следовал за мной, держась чуть позади. Оказавшись в моем кабинете, он положил сумку на пол у входа и, осмотрев беглым взглядом каждый угол в помещении, подошел к окну. Спустя секунды произнес:

– Обычно мы общаемся по телефону либо переписка. Всегда. Почему сейчас настаивал на встрече, и именно на моей кандидатуре?

Усмехнулся и проговорил:

– Больше никому не доверю жизнь своей сестры.

Мужчина резко повернулся в мою сторону и ледяным тоном уточнил:

– Ты вызвал меня, чтобы охранять женщину?

Удобно расположился в кресле, отмечая его агрессию, и заявил:

– Да, потому как в ближайшие два месяца ее попытаются устранить. Мне нужен человек, охраняющий ее 24 часа, наблюдая за каждым шагом. Деньги не имеют значения. Мне нужен ты. Твой профессионализм.

Волков нахмурился, отчего на его лбу появились морщины. Взъерошив черные волосы пятерней, он выдал:

– Я хочу знать все, чтобы понимать, с чем имею дело, так как деньги для меня не столь важны, а вот охота будоражит кровь.

– Хорошо, – ответил, доставая документы из тумбочки, и тут услышал:

– Сколько ей лет?

Скривился, уже предугадывая его возмущение. Но что поделать, выхода у него нет, как и у всех.

– Первого апреля будет 18, – лениво проинформировал, кидая папку на край стола.

Мужчина недовольно скривился и грубо пробубнил:

– Нет. Зря приехал. Нужно было сразу сообщить мне о таком важном обстоятельстве. Я бы отправил своих лучших людей. Не собираюсь возиться с капризной пигалицей, у которой в голове только гулянки, пьянки да пацаны.

Усмехнулся, даже не представляя Риту ТАКОЙ. Поднялся и произнес:

– Предлагаю тебе отдохнуть после поездки, и после ужина вновь обсудим наш разговор. Сейчас должен отлучиться. Мне нужно съездить… за своей женщиной, – громко произнес, давая понять, что приеду с той, на которую нельзя смотреть… желать и даже мечтать.

МОЯ!

Сергей спокойно кивнул и направился на выход. Я же шел позади и думал о своих словах. Проклятье, когда я для себя решил, что Лера – моя женщина?! И притом даже сейчас меня это убежденность не раздражала.

Решив не углубляться в мысли, проинформировал:

– Комнату тебе приготовили на первом этаже.

– Хорошо, – ответил Охотник и, схватив сумку, уточнил: – Я пройдусь по дому и всей территории. Не против?

– Пожалуйста. Я предупрежу охрану, – выдал и, увидев домработницу, женщину приятной внешности с тяжелым взглядом, но замечательного повара, по возрасту примерно чуть больше сорока, уточнил: – Елена Валентиновна, покажите гостю его спальню.

– Да, конечно, – вежливо проговорила высокая темноволосая женщина, не показывая никаких эмоций. – Прошу за мной.

Волков кивнул мне и, задержав взгляд на Хоровой, о чем-то размышляя, пошел за женщиной, охватывая своим вниманием все, что находилось в зоне его видимости.

Постоял несколько минут, очень рассчитывая, что Волков не уедет, направился на выход, одевая спортивную куртку на ходу. Только подошел к машине, как услышал позади себя шаги. Резко повернулся и увидел Сотникова Ивана, совсем недавно работающего на меня.

Высокий громоздкий мужчина хмурился. Его обычное состояние. Ничего не говоря, он протянул мне маленькую бумагу, свернутую конвертиком, при этом необычно морща лицо, что напрягало.

Сотникова мне порекомендовал бывший сослуживец, убеждая, что, несмотря на некую внешнюю отсталость у Ивана, на первый взгляд, у него невероятный математический склад ума, доскональный мыслительный процесс, поражающий до восторга. Пока он никак не показал своих особенных качеств, держась в стороне от всех, чем напрягал.

– Что это? – уточнил, понимая, что в таких бумагах обычно хранят порошок.

– Нашел в кладовой с припасами. Спрятали. В бумажке остались мельчайшие крупицы. Отдал на экспертизу Толику, и он выяснил, что это снотворное, – протянул он, говоря, как будто себе, чем мне.

Скомкал бумагу и, зажав в руке, выдал:

– Расскажешь Волкову. Без него не предпринимать ничего.

– Хорошо, – выдал Сотников, а потом добавил: – Уверен, что это кто-то из домашних. Но вот вопрос: даже если усыпить девочку, как пройти охрану? Значит… двое.

Нахмурился, аналогично размышляя. Если так, что однозначно в охране есть предатель, купленный убийцей. Но как? Они все проверены мной…

– Спасибо, Иван, – поблагодарил и сел в джип.

Охранник продолжал стоять, уставившись в одну точку, совсем не моргая. Наблюдал за ним несколько секунд, ставя себе галочку проверить материальное благосостояние всех сотрудников за несколько лет. Вдруг что-нибудь изменилось в неприятную для меня сторону. И тогда, можно будет делать выводы.

Через считаные секунды выезжал на дорогу, посматривая на время. Шесть часов вечера. Возможно, рано, но уже неважно. Пусть Валерия заканчивает работать на износ.

Аверина Валерия. Женщина, будоражащая мою кровь. Сколько ни пробовал, не выходит из головы.

Она как наркотик, к которому привык и не можешь без него. Ломает так, что готов крушить все, чтобы добиться желаемого.

Еще этот сопляк… Охренеть. Даже пришлось «вежливо» объяснить, чтобы ручонки свои подальше держал от нее.

Других достаточно, пусть бегает за ними, а эта занята. Не поймет, так объясню по-другому. Лера бы долго с ним разговаривала, хотя со мной так не церемонится.

За свои годы у меня было много женщин: красивых, лживых и подлых. В юности насмотрелся на родителей: молодую мать, плачущей в комнате от постоянных измен своего мужа и отца, считающего, что все так и должно быть.

Андрей Николаевич женился в 35 лет на несовершеннолетней девочке, забеременевшей в 17 лет. Возможно, и не женился бы, если бы не влиятельные родители Истоковой, моментально «перекрывшие кислород» семейному бизнесу Грызловых.

Будущего отца заставили взять обязательства, так как капитан в отставке, очень умело надавил на все рычаги своих связей, оставив без вариантов на размышление богатую семейку.

Женившись, отец не стал хорошим семьянином, как бы не гордился, что у него родился сын. Молодая влюбленная женщина старалась делать все, чтобы муж заметил ее: была кроткой, милой, послушной, через время срываясь, устраивая сцены ревности. Все ухищрения и попытки были бесполезны. Сколько помню себя пацаном, они всегда ругались. Вернее, мать, умоляя отца не быть столь жестоким, в ответ слыша: «…что хотела, то и получила». Через несколько лет она замкнулась в себе, смирившись с тем, что не нужна.

Мне было 14 лет, когда она ушла к Соркину, влюбившись в доброго и отзывчивого мужчину, отвечающего ей взаимностью. В этот же год она родила Риту. Отец был взбешен, рассчитывая уничтожить программиста, что ему не позволили защитники гения, и поэтому он решил наказать ее, лишив общения со мной. Суды, угрозы и разбирательства – длились бесконечно.

Спустя время отец отправил меня, своего единственного ребенка, в Москву. Окончив училище, поступил в Военный университет.

Помню, в тот момент я ненавидел обоих, бросивших меня одного в столице среди чужих. Отец не приезжал, считая, что так я буду суровей, и запрещал бывшей жене, но она приходила. Находила пути…

Сидела рядом, видя мое показное безразличие, и сжимая руку, плакала. Каждую встречу. А потом… пришла с маленькой светлой девочкой, усевшейся мне на колени и рассказывающей сказку про Рапунцель и ее длинные волосы. Маргарита поразила своей доверчивостью, добротой и любовью.

В тот момент понял, что у меня есть семья.

После армии, второй год которой проходил в горячих точках, несколько лет прослужив в отряде специального назначения, вернулся домой. За эти годы я часто ездил в гости к матери и сестре. Узнав об этом, Андрей Николаевич рассвирепел, крича и приказывая. Не сдержался, прижав отца к стене, держа на весу одной рукой, выговаривая ему все, что думаю о его запрете видеться с матерью и сестрой.

В тот момент он понял, что вырастил того, кем нельзя управлять. Монстра, как прохрипел батя мне в лицо.

Было плевать. В то время – да. Не простил его, да и с матерью держался холодно… Обиду, как и грибок, тяжело соскоблить, когда впиталась полностью, поражая поры. Но сестра – совсем другое.

Потом появилась Катя… Не думал, что могу относиться к детям с таким трепетом. Вообще, считал себя каменной бесчувственной сволочью, а тут…

Был рядом… Сидел с ней и гулял, помогая матери и ее мужу. На тот момент мы стали ближе, хоть и не говорили об этом.

Наблюдая за их непонятными переездами, задавался вопросом, но видел только страх в глазах матери и слышал молчание, что настораживало.

Купив новый дом, они вновь оказались в родном городе, что порадовало. В то время открыл свое первое СТО без помощи отца, жив отдельно от него. Разговор по душам с мужем матери и признание Антона, что его семью хотят убрать, вызвал страх. Переехал к Грызлову, так как дома их были через несколько километров. В то время Андрей Николаевич сильно сдал, пытаясь наверстать отношения с сыном и пытаясь поддерживать связь с бывшей женой и ее мужем. Инсульт изменил моего старика до неузнаваемости. Но я не мог…

Решив нанять людей для охраны через одного своего знакомого, вышел на Охотника и его спецов. Договорились, но на следующий день…

Ударил по рулю, в бешенстве оттого, что все могло быть не так. НЕ ТАК… Если бы знал раньше, настоял и увез за границу. Сделал все…

А ночью… пожар и жестокие убийства пяти человек из охраны, матери и ее мужа…

Ехал медленно, вспоминая, переваривая вновь и вновь слова Соркина, проклиная себя, что не выбил имя того, кому он так не угодил. Тогда бы решил все сразу, связываясь по своим каналам с нужными людьми.

Но было поздно, и сейчас сестра находится в опасности, как и Валерия с девочкой. И теперь сделаю все, чтобы защитить их.

***

В просторной огромной кухне было светло, но неуютно. Современные приборы, шкафы, столы – все нагромождено с невероятным безвкусием. Лишь нежная девушка, смеющаяся над неудачными попытками очаровательной малышки схватить вилкой рожки, озаряла помещение.

– Нет, нет. Не руками. Нельзя! Вилочкой, – учила она, вновь улыбнувшись, когда Света надула щечки, а потом, покосившись в сторону, якобы не смотрит, тянулась рукой к еде, чтобы схватить пальчиками и быстро положить в рот.

– Свет, а давай тогда ложкой? Так будет лучше. Правда?!

– Да! – радостно ответила малышка, показывая свои ямочки на щечках, отчего выглядела еще прелестней, как казалось Маргарите.

Девушка была счастлива, что сегодня она не одна, играет с такой чудесной малышкой, а также то, что прогуляла школу. Училась она хорошо, даже отлично, но вот находится на территории учебного заведения было пыткой.

Несмотря на то, что Маргарита совсем неконфликтный человек, две одноклассницы невзлюбили ее, взбунтовавшись, что вернулся умный ангелочек и все учителя только и говорят о способностях доброй девушки. Плюс ко всему парень Оксаны, Михаил, стал ухаживать за Ритой, имея серьезные намерения и не скрывая этого. Через неделю Поткин уже разорвал отношения с бывшей пассией, но был отвергнут Ритой, предлагающей только дружбу.

Спортсмен школы, всенародный красавчик и любимчик не оценил ее предложения.

В класс невозможно стало заходить, Коврова и Ветляева всячески пытались высмеять девушку, совсем не озадачиваясь причинами. Михаил рассказывал о небылицах их тайных встреч, тая обиду, пытаясь вывести ее на конфликт, чтобы хоть как-то обратить на себя внимание девушки.

Рита игнорировала, надеясь, что скоро «ее личный ад» прекратится. Но нет, две неугомонные девицы еще больше злились, подключая других, отчего посещение школы выходило каторгой для ее нервов.

Устав и решив, что не стоит молчать, Рита подошла к ним и попробовала поговорить, но ничего конкретного не услышала, так как соперницы не могли объяснить своего отношения, лишь ссылаясь, что она разлучница под личиной ангела.

Маргарита повернулась в сторону, желая достать ложку, и замерла, пораженно уставившись на высокого, крупного мужчину, лениво подпирающего косяк двери и следившего за ней.

Темноволосый, спортивный и невероятно красивый, при давящей, почти удушающей сильной мужской энергетике. Он стоял в синих джинсах и свитере, сложив руки на груди. Его пронзительный, изучающий взгляд настораживал, а хищная улыбка заставляла чувствовать себя добычей, которую охотник собирается преследовать.

Выдохнув, сделала шаг назад к ребенку, лихорадочно обдумывая, кто перед ней может стоять, если учитывать, что в доме огромное число охранников и посторонних без проверки не пускают.

Наблюдая страх в глаза юной девушки, Сергей нахмурился и громко проговорил:

– Успокойся. Я здесь работаю.

– Нет, не работаешь, – тихо возразила Рита в ответ, отступая к ребенку и, за секунды вытащив его из стульчика, который привезли из дома Авериной, прижала к себе, обдумывая куда скрыться, если…

Мужчина хищно оскалился, замечая, как красивая незнакомка в джинсах и белой футболке, подчеркивающих ее стройное тело, лихорадочно смотрит по сторонам, надеясь убежать. Появилось мгновенное желание рвануть к ней, чтобы не допустить ненужного побега.

Не желая пугать кухарку или няню, как он предположил судя по ее фартуку, повязанному на тонкой талии, и ребенку, мужчина оттолкнулся от косяка и сделал шаг к ней. Вид хрупкой голубоглазой красавицы будоражил, вызывая бурю эмоций, но Волков отмел их как ненужные, выставив руки вперед, желая объяснить:

– Волков Сергей. Новый… охранник. Приехал по просьбе Грызлова Андрея около часа назад.

Маргарита кивнула, чувствуя неудобство от своего поведения, сожалея, но по-другому просто не могла, переживая в первую очередь за ребенка. Натянуто улыбнулась и прошептала:

– Простите.

– Если только угостите чаем, – с ухмылкой проговорил мужчина, убирая руки, наблюдая, как нежная красавица закусывает нижнюю губу, еще планируя удрать, но в то же время посматривая на плиту, где стоял чайник.

Через напряженное мгновение Маргарита кивнула и, посадив малышку в кресло, с опаской посматривая на гостя, проговорила:

– Проходите, пожалуйста. Вы какой предпочитаете?

– Любой, – выдал мужчина и, пройдя до первого стула огромного стола, сел, наблюдая, как девушка торопливо наливала чай, поглядывая на ребенка.

Только хотел спросить про имя, как вдруг замер, прислушиваясь к приближающимся шагам.

Через считаные секунды в помещение вошла Елена Валентиновна. Она недовольно посмотрела на всех, прищурившись в поисках беспорядка, а потом повернувшись к девушке, вежливо проговорила:

– Маргарита, к тебе приехал молодой человек. Ждет в гостиной.

– Пойду, как налью чай и покормлю... – уверенно проговорила она, открывая духовку, где находился куриный пирог с картофелем, но тут же услышала:

– Я сама. Ступай. После проверки нашей охраны парень выглядит очень нервным.

Девушка смутилась, не представляя, кто к ней пришел и зачем. Моментально покраснела. Как они вернулись в Новосибирск, у нее не было гостей, как, впрочем, и желания кого-либо видеть тоже. Кивнула и, прошептав благодарность за информацию, взяла ребенка и направилась на выход из комнаты.

Чувствовала прожигающий взгляд мужчины, но не повернулась. Все ее мысли были о госте, которого она не ждала.

Как только Маргарита ушла, Хорова прищурилась и грубо процедила:

– Охрана питается отдельно…

Замолчала, мгновенно потерявшись, от тяжелого взгляда мужчины. Волков внимательно просканировал ее с головы до пят, а потом отчеканил:

– Я питаюсь там, где хочу. Еще замечания будут или займетесь своей работой?

Елена Валентиновна скривилась, а потом моментально пересилив себя, вспоминая свой оклад и тяжелый характер хозяина, такого же хамоватого мужлана, как и этот, рычащим голосом произнесла:

– Нет! Вам чай с пирогом или…

Охотник поднялся и направился на выход, снисходительно бросив:

– Не стоит. Не буду перебивать аппетит перед ужином.

Женщина гневно смотрела ему вслед, уговаривая себя, что ради сына может поработать в этом проклятом месте. Им нужны деньги, поэтому она пересилит себя, и будет улыбаться этим… богатым мерзким ничтожествам.

Глава 22

Валерия

Весь день было поганое настроение. Просто отвратительное. Еще бы… Чувствовала себя настоящей дрянью благодаря помощи некоторых. Обидела хорошего человека, когда могла нормально поговорить.

Помимо всего прочего, присутствовало острое предчувствие беды, отчего я постоянно хмурилась, не в силах перебороть в себе это тревожное ощущение.

В который раз смотрела на телефон, ожидая, что раздастся мелодия, и я узнаю неприятную новость. Не могла спокойно работать. Думала обо всем, а также как ужиться на одной жилплощади с Грызловым. Тяжелый вопрос, особенно когда знаешь, что желанный мужчина считает тебя временной грелкой в постели на несколько раз.

Мысли перекинулись на родителей и брата… Моя вечная головная боль.

Вздохнув, решила, что раз уж мне не звонят, то сама проявлю инициативу. Именно узнать о самочувствии отца. Набрала номер в телефонной книге, но и на пятый раз он не ответил. Не растерялась и позвонила в регистратуру, где мне сказали, что все хорошо, и сейчас они оповестят Александра Валерьевича, попросив, чтобы я перезвонила через пять минут. Медсестра попросит папу ответить на мой звонок.

Через непродолжительное время, когда только собралась повторить набор, раздался оглушающий звонок от матери. Оглушающий потому, что певец Витас исполняет, когда звонко запевает или завывает. Песня мне нравится, как и звучание, только уж сильно резко. Поставила в момент минутного порыва, чтобы точно знать, кто звонит.

Не удивилась ее внезапному порыву, стопроцентно предполагая, что она у отца и в курсе, что я сейчас буду звонить. Уверена, что она не разрешила взять отцу трубку и ответить, чтобы я волновалась. Ничего странного, в маминой стихии.

Чуть ли не застонала, но ответила на звонок:

– Да.

– Что тебе нужно? – резко процедила она, почти выплевывая эти слова, отчего создалось впечатление, что я ей ежеминутно звоню и спрашиваю о глупостях.

На мгновение дар речи потеряла. И за что мне такая мать?! Скрипнула зубами и выдала:

– Я хотела переговорить с отцом.

– Ой надо же… с отцом, – с особым сарказмом произнесла Елена Николаевна, искажая голос. – Что, нагулялась и вспомнила про родителей? А как выкидывала меня из дома, так нормально? И куда же своего мужика подевала? Он-то разрешил позвонить? Ничтожество убогое…

Прервала ее затянувшийся монолог и процедила:

– Вас не должна касаться моя личная жизнь. И меня интересует только отец. С вами давно все понятно. Кроме денег, ничего не волнует.

– Да кто ты такая, чтобы судить меня? Я мать! Это же надо! Дожилась… Вырастила шалаву!

Затрясло всю. Черт, где мой хвалебный контроль? Выдохнула и грубо отчеканила:

– Трубку передай отцу!

– Ты мне не тыкай, хамка. У торчка своего научилась? Конечно, от такого…

– Дай мне отца! – раздраженно рявкнула я.

Послышался шум, и я услышала прерывистое дыхание отца. Он тяжело дышал, и подумалось, что он плохо себя чувствует. Вмиг забыла, что ему тоже от меня ничего не нужно, кроме финансовой помощи, особенно для братца, и спросила:

– Папа, как ты себя чувствуешь?

– Хо-хорошо. Лечусь. Ты… как? – тихо произнес он, тяжело выдыхая в трубку.

– Нормально, – ответила стандартно, зная, что они другого и не ждут. И тем более не намерены слушать, что я переезжаю, потому что существует опасность для жизни….

– С-с-с-вета-а, – прохрипел отец.

– Растет моя девочка. Активная такая… – не удержалась я, желая поделиться, какая растет его внучка. Даже не поняла, как слова полились сами собой. Через минуты моего рассказа осознала, что слышу только тишину в ответ, сколько не делилась. Остановилась, прерываясь на фразе, и резко спросила:

– Тебе что-нибудь нужно?

– Да-а-а... Врач просил зайти к не-не-му, – тут же проговорил он, и попытался обрисовать проблемы, которые будут обсуждаться.

Зависла на мгновение, любуясь фотографией, где я с дочерью в парке. Отец все перечислял, но половину слов не слушала. Включила громкую связь и запустила руки в волосы, массируя вески.

Странно, почему я не могу вот так смолчать, когда ему что-то нужно или просто делится?! Всегда порадуюсь, если радость, или расстроюсь, мгновенно делая все, чтобы помочь. А он… даже не выдал ни одной эмоции про внучку.

Выдохнула полной грудью и, потерев лоб ладонью, громко поведала:

– Завтра к нему зайду и решу основные вопросы.

– С-с-спасибо, – прохрипел он и положил трубку, а, может, и мать прервала связь. В любом случае все как обычно.

Ничего нового… Да и наивно даже думать о другом.

Посмотрела на часы, удивляясь, что уже половина седьмого, а мне еще нужно вещи собирать в квартире. Выключила компьютер после закрытия всех программ, поднялась и принялась одеваться. Не стала звонить Шторму, чтобы не решил, что я тут жду его с платочком в руках, когда он забыл заехать.

Оказавшись на улице, вдохнув морозного воздуха, поняла, что ошибалась. Шторм не забыл, а стоял у своей машины, разговаривая с кем-то по телефону. Нужно отдать должное – человек слова.

Направилась к нему и молча села на переднее место. Он закончил разговаривать, а потом дверь открылась, и водитель уселся на свое место.

Внимательно посмотрел на меня, что стало жарко, и грубо произнес:

– Кто обидел?

Пожала плечами и отвернулась, тихо сказав:

– Никто! Давай ко мне, еще нужно вещи собрать. Или что-то изменилось?

Андрей просто смотрел, а потом категорично изрек:

– Нет, все остается в силе.

Кивнула и удобнее села, как вдруг почувствовала его руку на своем плече. Повернулась и встретилась с напряженным взглядом мужчины, выжидающего чего-то. Нахмурилась и резко поинтересовалась:

– И?

– Я задал вопрос. Что случилось?

– У меня все отлично. Но все же советую не спрашивать, – сказала и отвернулась, чувствуя, что напряжена, как никогда. Хотелось наорать, закричать, но сдерживала себя.

Черт, я же уравновешенная взрослая женщина! Должна в любой ситуации давить бушующие эмоции, действуя четко и правильно. Но… как же хочется выплеснуть все, что накопилось, успокоить себя.

В душе образовался ком, такой твердый и тяжелый, рвущий меня изнутри. Ко всему на этот удушающий камень накатило лавиной разочарования, обиды и отчаянья. Хотелось все послать к черту и быть… слабой.

Идиотские мысли. Ненужные и неправильные в моем случае.

Ехали молча. До дома я почти бежала, желая поскорее оказаться в родных стенах. Открыв дверь, быстро скинула шубу, сняла сапоги, и направилась в свою комнату, закрыв дверь на замок. Легла и прикрыла глаза, чувствуя себя разбитой как никогда. Не желала никуда ехать. И вообще, не хотелось быть обузой, навязываться, чтобы оберегали.

Мне этого совсем не нужно…

Закрыла глаза и просто лежала. Через мгновение подскочила и, сняв брючный костюм, переодевшись в джинсы и футболку, принялась укладывать вещи в сумку.

Открыв дверь, пошла в коридор к шкафу-купе, где лежали пустые сумки. Достала и положила у входа в зал.

Застыла на месте, почувствовав чудесный аромат кофейных зерен. Шторм варит у плиты?! Не удержавшись от любопытства, вошла в кухню. Грызлов стоял у плиты и варил в турке кофе, помешивая ложкой.

Так странно было видеть Андрея таким… домашним, что я даже улыбнулась. Села на стул и, не удержавшись, поинтересовалась:

– Может тебя нанять личным охранником и никуда не переезжать?

Андрей усмехнулся и перелил из турки в кружку черный напиток, не забыв поставить грязную посуду в раковину и залить водой. Потом повернулся ко мне и лениво выдал:

– Меня бы не устроил диван.

– Кровать бы тебе отдала для личного пользования, чтобы ни в чем себе не отказывал и хорошо охранял, – с улыбкой призналась, дополняя словами: – Диван тоже замечательный. Меня и он устроит.

Поставив передо мной кружку, Андрей отхлебнул моего кофе, и произнес:

– Меня бы не устроила постель без женщины.

Возмущенно выпучила глаза, и вежливо проинформировала:

– Ну, извини, дорогой! Развлекайся с бабами в другом месте.

– А меня интересует только та, которой принадлежит предложенная кровать. Ты, – грубо отчеканил он, испепеляя меня взглядом.

Молча сделала несколько глотков, отмечая очень приятный вкус, и спокойно заметила:

– Мы уже все решили, – поднялась и добавила:– Тогда пошла собирать вещи, раз других вариантов нет, и я не могу остаться здесь.

Шла, слыша и чувствуя, что мужчина движется за мной. Схватила спортивную сумку у входа и направилась в детскую. Решила собрать только самое необходимое.

Невероятно приятный запах мужчины и туалетной воды оказался так близко, что я невольно вдохнула его полной грудью. Понимая, что Шторм за спиной, пыталась не акцентировать на этом внимание. Стопками складывала вещи дочери, пока не услышала:

– Что тебя гнетет?

Молчала. Несколько продолжительных минут, а потом захотелось сказать. Да, именно захотелось, что стало очень важным для меня. Повернулась к нему и произнесла:

– А что, ничего не должно? Все супер, да?! Тогда представь, что у меня просто нет настроения. Устала я.

– Скажи все! – потребовал он, сжимая руки в кулаки.

– Все?! Ну если все, тогда слушай! У меня эгоистичные родители, которым было плевать всю жизнь на меня, а сейчас и на внучку. Вот так! Мы им абсолютно безразличны! Главное, чтобы обеспечивала их и братца. Николай – настоящая скотина, и мне даже не хочется говорить о нем. Поверь, он не стоит этого! Ко всему этому я вынуждена собирать вещи, чтобы переехать к тебе, чего не желаю! Почему я должна куда-то уходить против воли?! И самое важное – моя девочка сейчас в чужом доме, в новой обстановке и меня это гнетет. Я сегодня сто раз позвонила Рите, очевидно, надоев ей. Но добрая девушка даже и вида не подала. А ты, к слову, совсем обнаглел! Мало того, что все решил за меня по квартире, но ладно, тут безопасность, так еще и вмешиваешься в мою личную жизнь. Скажи, как ты посмел ТАК помочь мне с Александром?! Ты, вообще, кем себя возомнил?

– Посчитал, что ты будешь тянуть. Помог, – грубо ответил он, совершенно не испытывая по этому поводу вины.

– Что? – воскликнула, толкая его в грудь, но он даже не почувствовал. – Посчитал?! А я вот тебе не позволяла так считать и вмешиваться. Это же надо, посчитал он! Какое ты имеешь право что-то решать, когда я для тебя – совершенно ничего не значу?! Ты же непробиваемый, бесчувственный…

Шторм перехватил мои кулачки и прижал к себе, почти вбивая в свое мускулистое тело.

– Все сказала?! – ледяным тоном поинтересовался Грызлов.

– Ты… – замолчала, чувствуя, что помимо злости, испытываю возбуждение. Черт, что со мной?! Поражалась себе, тому факту, что вот так реагирую на того, кто меня никем не считает, а я… Попыталась вырваться из его захвата, убежденно выговаривая: – Поговорили и хватит! Нужно собирать вещи…

– Лера, – выдохнул он и, сильнее вдавив, прохрипел: – Ты слепая совсем? Не видишь ничего?

– Что? Что я должна видеть? – почти прокричала, вглядываясь в его почти черные пронзительные глаза.

– То, что я бы не носился с женщиной, оберегая от всяких паразитов и настаивая на встречах, если она мне безразлична.

Замерла, переставая вырываться, а потом выдохнула:

– Насколько я знаю, ты заявил, что Аверина только для постели, выражая сомнение, что и недели там не продержится.

– Вот же стервозная баба, – гневно выдохнул он, а потом усмехнулся и сказал: – Лидия постаралась, да? Только она могла все так представить, реагируя на мои слова, сказанные со злости, когда тебя изводят идиотскими вопросами. На следующий день эта дамочка явилась ко мне на работу и с улыбкой разнесла половину кабинета, обещая, что вырвет мне все внутренние органы, если я посмею тебя обидеть. Защитница херова… Стерва.

Улыбнулась, желая от души рассмеяться. Даже не удивлена поведению подруги. Черт, это ведь Атаманова! Закусила губу и с любопытством уточнила:

– И что, совсем не на неделю?!

– Две, – нагло буркнул Андрей, пытаясь, видно, шутить, что у него совсем не получилось. Прищурилась и с очаровательной улыбкой толкнула в живот, что он позволил, только потому, что схватил мои руки, заводя за спину, приближаясь лицом к моим губам.

– Уверена, ты за это время мне изрядно надоешь, – выдохнула Грызлову в губы, чувствуя кожей его теплое дыхание.

– Плевать, будешь терпеть, значит. Отпускать не собираюсь, – прохрипел он, накрывая мои рот своими губами с самым неромантичным предложением, которое я когда-либо слышала. Хам…

Дальше все отошло на второй план. Как безумные целовались, чувствуя в этом необходимость, потребность, жажду. Его губы, руки… везде…и этого было мало. Хотелось большего, всего, что он мог дать. Была столь же ненасытна, как и он, требуя и отдавая как никогда. Все благие мысли и убеждения летели в пропасть, оголяя чистые желания, сводящие с ума…

Громкая мелодия заставила замереть обоих. Я посмотрела в глаза мужчине, пронизывающего меня жадным голодным взглядом, а потом глянула на свой телефон, лежащий на тумбочке. Песня «Justo ahora», которую исполняет David Guetta, не прекращалась, наоборот, увеличивая с каждой секундой звук.

Перевела взгляд на мужчину, нависающего надо мной, и прошептала:

– Это Рита.

Шторм сжал губы в тонкую линию и кивнул. Резко поднялся и, схватив мой телефон, передал мне. Села, отмечая, что мы завалились на мою кровать, даже не собираясь убрать покрывало, и нажала на прием.

– Привет, – произнесла хриплым голосом, тут же прочищая горло.

– Лера, извини, что беспокою. Хотела спросить, когда вы приедете?

– Мы… эм-м-м… уже… почти собрали вещи. Через час будем. Точно, – выдохнула, наблюдая, как Шторм натягивает футболку на мощное мускулистое тело.

«Кстати, а где моя одежда?» – возник вопрос, замечая, что я только в нижнем белье.

– Здорово. А то без вас не ужинаем, но Светочку я покормила, так что не беспокойся.

– Спасибо. Ты чудо, – благодарно произнесла, посматривая на пол, в надежде увидеть свои вещи.

– Мне самой нравится с ней играть, – с восторгом сказала она и добавила: – Жду вас. К тому же я бы хотела поговорить с братом.

– Что-то случилось? – осведомилась, не двигаясь, ожидая ее ответа.

Повисла тишина, а потом Маргарита тихо ответила:

– Нет. Только хотела бы с ним поговорить о новом охраннике.

– Поняла. Ждите. Скоро будем, – пообещала, получая в руки белую футболку, которую вручил мне Шторм с самым деловитым видом.

Отключилась и, натянув вещь, быстро спрыгнула с кровати, натягивая джинсы, валявшиеся в зале. Удивительно, главное я осталась в нижнем белье, а Андрей только футболку с себя снял.

Черт. Почему с ним ничего не контролирую?!

Полностью оделась и направилась в комнату дочери, собирать в сумку все необходимое. Это же надо… как мы быстро перебрались из детской в мою спальню, не переставая целоваться.

Собиралась со скоростью ветра, ругая себя, что все медленно делаю. В полусогнутом состоянии рылась в шкафу, пока не почувствовала, как Шторм подошел сзади и, отвлек от важного дела, притянув к себе за талию. Мужчина прижал меня к мощному еще возбужденному телу и положил руку на грудь. Через мгновение услышала хриплые слова на ушко:

– Не рассчитывай, что будешь избегать меня, прячась по углам. Это безнадежно. Ночи мои. Сама не явишься, приду я.

– Андрей, – выдохнула, ощущая, как тело реагирует на его близость и слова. Так хотелось сильнее прижаться и…

Вновь раздался телефонный звонок. Теперь уже Шторму звонили. Я усмехнулась и предложила:

– Отвечай и не отвлекай меня! Нужно через час быть у тебя дома.

– Будем, – проговорил Грызлов и, убрав руку с моей талии, на секунду сильнее сжав, отошел в сторону.

***

Через сорок минут мы ехали в машине, а я нервничала, что мы задержались, хотя собиралась очень быстро.

– Не волнуйся, все хорошо. Прибудем вовремя, – изрек Шторм, набирая больше ста на спидометре. – Волков Сергей на охране, а значит Рита со Светой в надежных руках. Не дергайся.

Закусила губу и прошептала:

– Только не гони! Нет желания попасть в аварию.

Андрей не ответил, лишь внимательно посмотрел на меня и криво усмехнулся, продолжая гнать с той же скоростью.

– Он такой хороший охранник? – спросила, желая знать, что за человек охраняет мою дочь и Маргариту.

– Самый лучший, несмотря на то что молод. Он работает под руководством Тарасова. Взрыватель сам его рекомендовал, так что не беспокойся. Он профи.

Закрыла глаза и на секунду погрузилась в свои размышления, стараясь вспомнить, ничего ли я не забыла. Но вроде все взяла, даже дневники прихватила, затолкав в сумку. Папка с необходимыми документами и вещи на неделю – в итоге получилось пять сумок, а планировал две.

– Твой отец живет с вами? – вдруг спросила, поражаясь своему вопросу.

Грызлов молчал, и когда решила, что этот вопрос останется без ответа, изрек:

– Нет. Он живет там… в своем доме. Мы почти не общаемся.

– Почему? – не удержалась, хоть и прекрасно понимала, что лезу не в свое дело.

– Не ладим… Да и никогда не могли, – грубо поведал Андрей, как будто это не имело для него значения. Повернувшись ко мне и видя немой вопрос, спокойно проговорил: – К тому же он не может видеть дочь своей жены, Маргариту, точную копию Веры в молодости. Поэтому я купил новый дом, подальше от него. Никак не пересекаемся, хоть он и зовет в гости.

– Бывает, – с грустью проговорила, вспоминая о своих родителях. – Надеюсь, у него это пройдет, и он сможет пересилить себя.

– Сомневаюсь, – ответил Шторм и, глянув на меня, спросил:

– Бывший муж не надоедает?

Улыбнулась, вспоминая последнюю встречу Константина с Андреем, и сообщила:

– Нет, ему хватило общения с тобой.

Мужчина кивнул, напряженно смотря вперед, а потом грубо добавил:

– Если объявится, скажешь мне.

Поразилась его просьбе, а именно приказному тону, и ответила в тон:

– Обязательно! Как я откажу тебе в такой просьбе.

Шторм даже не заметил моей издевки, что меня заставило ухмыльнуться. Действительно, непробиваемый мужчина, но настоящий защитник!

Задумчиво посмотрела в окно, отмечая про себя, что, чувствую себя, как никогда, спокойно. Честное слово. И это после моего эмоционального взрыва…

Не буду расслабляться, но сейчас такая забота радовала, давая мне возможность почувствовать себя желанной нужной женщиной, которую ценят и оберегают.

Глава 23

Приехали и, не мешкая, направились в огромный двухэтажный каменный дом из темного кирпича. Не успели зайти, как тут же увидела Риту, держащую на руках Свету, а позади них симпатичного стройного мужчину, стоящего у арки.

Раздевшись и взяв улыбающуюся доченьку на руки, услышала полный отчет о том, что Света ела, пила и как себя вела. Пока медленно двигались до гостиной, была в курсе всего со всеми подробностями.

Случайно поймала себя на том, что смотрю на мужчину, который с жадным собственническим взглядом следил за Маргаритой.

Появилась утверждение, что это и есть первоклассный Охотник, а также появилась мысль, что слишком он пялится на ту, что должен охранять. Вот совсем это неправильно.

Только открыла рот, чтобы познакомиться, да поставить на место мужчину, как над головой услышала недовольный голос Андрея:

– Валерия, познакомься. Это Волков Сергей. Персональный телохранитель Риты, если, конечно, согласится.

– Мой? – прошептала в ужасе девушка, поворачиваясь к мужчине, который тоже был поражен, хотя на его лице не отразилось ни одной эмоции, лишь глаза кричали об этом. – Он?! Я не хочу! Зачем?

– Ты знаешь зачем, Рита. Успокойся. Это на несколько месяцев… пока ты учишься. Не волнуйся, – ледяным тоном выдал Грызлов, посматривая то на Риту, то на меня.

– Андрей, но… Ты же понимаешь сам. Я не могу идти в школу с ним. Тем более с ним! Ты же знаешь, что было полтора года назад, когда я ходила с сопровождением.

Я, если честно, зависла, пытаясь все правильно понять. И очень интересно, почему Рита так категорично настроена против Охотника? Чем Волков успел заслужить такую агрессию? Обидел?!

– Сергей представится твоим братом.

– Он?! Уже никто не поверит! И когда ты меня сопровождал, я была в девятом классе. Тогда можно было. А сейчас? Да это только привлечет ко мне ненужное внимание.

«Почему УЖЕ никто не поверит?» – первая мысль. Нахмурилась, определив, что ее слова настораживают, настраивая против этого спецназовца.

– Мы все решим. Сделаем так, чтобы ты не боялась, и при этом все будут считать это нормой.

– Андрей, я… – проговорила она и замолчала, тут же добавив: – Пойду, скажу повару, что можно накрывать, а то все голодные…

– Постой, – поспешно сказала. – И мы с тобой пройдемся. Заодно покажешь мне мою комнату на время… нашего пребывания здесь.

– Да, конечно, – с улыбкой пролепетала Рита, протянув руку Свете, которую малышка сразу схватила. – Пойдем через кухню, чтобы Елена Валентиновна знала, что можно все выставлять. А потом покажу твою и детскую комнаты. Нина с Олей большую часть дня убирали спальни, поэтому там все чисто и блестит.

Кивнула и, поднявшись с дивана, взглянула на Шторма, стоявшего у кресла. Он хмурился, находясь почти рядом со мной, сцепив руки на груди. Он задумчиво смотрел куда-то в сторону, поэтому я так и не поняла, чем он так недоволен или кем.

Через минуту мы уже шли по длинному просторному коридору, приближаясь к кухне, где у огромного окна на всю стену стояла женщина в длинной шерстяной юбке и белоснежной кофте с длинными руками. Волосы собраны в пучок, на лице очки с черной, толстой оправой. Вид строгой учительницы (только указки не хватает), но никак не повара.

– Елена Валентиновна, можно ставить на стол. Все подъехали. Это Валерия, теперь она живет в доме, член семьи.

Женщина повернулась и, осмотрев меня презрительным взглядом, отчего захотелось послать ее туда же, выдала:

– Здравствуйте, – это она мне адресовала, а потом глянула на Риту и снисходительно буркнула: – Хорошо, через десять минут все будет готово. Можешь мне помочь.

Встретилась взглядом с женщиной и громко отчеканила:

– Маргариту забираю, а вы можете спокойно выполнять свою работу. Не будем вам мешать.

Презрение и гнев так и полыхали в ее зеленых глазах. Она выдавила из себя улыбочку, зашкаливающую от натянутости, и любезно процедила:

– Конечно!

По коридору шла недовольная, но оказавшись на втором этаже, не выдержала и поинтересовалась:

– Почему Шторм держит ее? Она же ненавидит всех, притом не скрывая этого. Змея!

– Сама не понимаю, но знаю точно, что не из-за вкусных обедов. Я ему говорила о ней, а он попросил потерпеть.

– Да? Интересно, – задумчиво произнесла, следуя за голубоглазой девушкой.

– И мне тоже…

– Игать? Идем игать? – защебетала дочка, хлопая в ладоши, видно зная, что идем туда, где с ней играла Рита.

– Потом обязательно, маленькая, – выдала я, добавив:– Как покушаем.

Светочка обняла меня за шею и вцепилась так крепко, что я почти ничего не видела, но это не напрягало.

Спальня была обставлена стандартно: кровать, тумбочки, шкаф, трюмо. Итальянский дизайн. Очень красиво. На паркете лежал светло-коричневый ковер с длинным ворсом.

Присев на кровать, поинтересовалась:

– Волков тебя обидел?

Она изумленно посмотрела на меня, застыв на месте, а потом выдохнула и громко выдала:

– Нет! Но…

– Тогда почему ты так реагировала? Категорично заявила, что он не сможет представиться братом…

Рита медленно подошла к кровати и тихо произнесла:

– Ко мне сегодня приходил одноклассник. Он… Я ему нравлюсь... И чтобы доказать глубину своих чувств, он бросил ту, с кем общался уже много лет. Но мне… этого не нужно. Я не хочу отношений. Мне ничего этого не нужно. Совсем… И я… отказала, обидев его. Михаил принялся наговаривать на меня, а потом извиняться, что не сдержался. Сегодня пришел домой. В первый раз. Рассказал, что опять солгал, не сдержался, заявив друзьям, которые проявили симпатию ко мне, что я… была с ним. Ну… в постели, и что у нас с ним связь.

Она замолчала и маленькими шагами пошла к комоду, над которым висело круглое зеркало в белоснежной оправе. На столешнице в стеклянной вазе в виде огромного бокала, лежала длинная декоративная ветка с зелеными и фиолетовыми цветочками, похожая на орхидею. Рита провела пальчиками по листочкам и добавила:

– Расстроилась. Не ожидала такой подлости. Ударила его по щеке, а он накинулся, намереваясь поцеловать.

Открыла рот от возмущения, с нетерпением ожидая продолжения. Это же надо?! Сволочь! Появилось пожелание, чтобы эту сцену увидел Охотник и врезал по морде обнаглевшему однокласснику. Так… слегка…

Замечая мой огромный интерес, девушка продолжила:

– Пыталась сопротивляться, но это было бесполезно. Миша спортсмен. Хоккеист. Занимается греко-римской борьбой. И… Да и куда мне?! Я от этого всего далека… Спорт не для меня.

«Я тоже… так думала» – мелькнула мысль, и тут же заострила внимание на Рите, ожидая продолжения, чувствуя зубчики расчески и маленькие ручки в своих волосах. Интересно, и где Света ее достала?! Возможно, растет у меня парикмахер и будет мама лысой.

– И? – не выдержала я, подгоняя Маргариту с рассказом.

– В общем… через мгновение я была свободна. Сергей отшвырнул Поткина в сторону, отчего он врезался в стену. Да он влетел в нее! Потом мужчина поднял Михаила одной рукой за горло и предупредил, что, если еще раз он ко мне подойдет, зубы выбьет и ребра сломает.

Она повернулась ко мне и воскликнула:

– С такой жестокостью, что я даже не сомневаюсь, он так и сделает! Может, я слишком мягкая, но… для меня… тяжело видеть такое.

Поставила малышку на пол, наблюдая, как она моментально потопала к тумбочке, открывая все ящики в поисках интересного. У нас в квартире все ящики пустые, все предусмотрительно убрала, а тут, видно, найдется для дочери работенка.

Тем временем подошла к девушке и, обняв за плечи, проговорила:

– Рита, Волков, конечно, грубо поступил, но правильно. Михаил оклеветал тебя и накинулся… Но теперь он будет знать, что у тебя есть защитник.

Девушка вздохнула и, посмотрев на меня задумчивым взглядом, прошептала:

– Я понимаю, но мне кажется, он переборщил. Я думала, Сергей его убьет, да и Михаил так решил, если учитывать, что Поткин только открывал рот и ничего больше не говорил.

– Ну-у-у так… телохранитель ведь, – с улыбкой ответила.

– Ладно, пусть так, защитил, хотя не понимаю физического насилия. Можно ведь по-другому?!

«Ага… Можно… И в это верит сестра Грызлова… Наивная малышка».

Немного отвлеклась, но сразу же вникла, как только услышала:

– Лера, я очень не хочу, чтобы Волков… чтобы именно он был моим телохранителем. Пожалуйста.

– М-м-м… Я думаю, Андрей лучше знает. Поэтому давай ему предоставим возможность решить этот вопрос.

Она кивнула, а потом импульсивно обняла меня и прошептала:

– Спасибо.

Улыбнулась и весело сказала:

– Не за что! Предлагаю поужинать, а то я сегодня и на обед не ходила.

Маргарита сразу же кивнула и мгновенно воскликнула:

– О, конечно! Сама очень проголодалась!

Через пять минут мы уже спускались по лестнице, по пути заглянув в ванную комнату.

***

Андрей

Оставшись вдвоем, посмотрел на Волкова, продолжающего стоять у входа. И пусть внешность и поза говорили о расслабленности и спокойствии, видел, что он напряжен и очень зол. Сел в кресло и осведомился:

– Что-то случилось, пока меня не было?

Волков пожал плечами и выдал:

– Ничего такого. Одноклассник ее приходил.

Поднял бровь и поинтересовался:

– И что произошло, раз моя сестра категорически против тебя в должности телохранителя?

Ничего не промелькнуло в его лице. Охотник скучающе окинул комнату изучающим взглядом, задержавшись на моей персоне, и небрежно выдал:

– Слегка отодвинул его в сторону, когда он полез к девчонке.

– Полез? – уточнил и, отмечая, как Волков недовольно кивнул, подтверждая мое предположение, с намеком добавил: – Надеюсь, отодвинул хорошо?

– Ему достаточно, – усмехнулся Сергей в ответ.

– Надеюсь... Так что, берешься?

Возникла секундная пауза. Охотник размышлял хотя я видел по нему, что он уже решил, но пытается все взвесить. Волков нахмурился и, проведя двумя пальцами по подбородку, медленно произнес:

– Да, но я хочу знать все о ней, и что произошло, а также разрешение на любые действия по ее защите.

Внимательно смотрел на него, обдумывая свой ответ, а потом проговорил:

– Хорошо, тогда после ужина решим все финансовые вопросы и обговорим моменты.

Мужчина кивнул, и проговорил:

– Мне нужно осмотреть ее комнату.

Кивнул и на всякий случай предупредил:

– И знай, лично прибью, если обидишь Риту. Она для тебя только работа. Ты – телохранитель.

Ни одной эмоции на лице. Совсем. Лишь удушающий мрак в глазах Охотника, что вызывало уважение и опасение. Странный он… Даже опасный, но такие люди страшны только для врагов…

***

Валерия

Ужин прошел даже нормально, если учитывать, что двое мужчин почему-то были недовольны. Но мы с Маргаритой не обращали внимания, разговаривая на тему ее поступления в высшие учебные заведения, а мужчины внимательно слушали. Притом когда Рита сказала, что хочет идти в педагогический, оба замерли, ожидая продолжения, но никто и слова не сказал. Хотя от телохранителя это было бы вообще странно.

Интересно, но что-то в них есть одинаковое, несмотря на разницу в возрасте и внешние данные. Мужская сила, энергия или харизма, что действовало очень мощно на любого, кто находился рядом. Поэтому складывалось такое ощущение, что одна семья сидит за столом, ну кроме меня естественно.

Света довольно бубнила в манеже и увлеченно играла с игрушками, которые заказала Рита по интернету с доставкой. Музыкальные инструменты мы отключили, чтобы не слушать ежесекундное переключение режимов. Позже, а лучше завтра, обязательно включим.

После мы с Ритой присоединились к ней, а мужчины отправились в кабинет. В этот промежуток подошли две няни, и одну я взяла на работу, после того как Шторм дал согласие, проверив ее по своим каналам. Завтра с утра она уже будет здесь, и Рита сможет пойти в школу.

В девять часов вечера мы покупали малышку, и я пошла укладывать ее спать. Пока сидела рядом, поглаживая по спинке, думала о сестре Андрея. Милая, отзывчивая девочка. Странно, но у меня даже не было ревности к Рите, наблюдая, как она играет с моей дочерью. Она такая добрая и нежная, что я вот совсем не испытывала с ней дискомфорта. Как будто общалась с сестрой, которой у меня не было, но очень хотелось.

Уложив и дождавшись пока Света крепко уснет, пошла в свою комнату, планируя взять вещи и принять душ. После того как сполоснулась, почти бежала по коридору до своей спальни. Только вошла, как увидела Шторма в спортивным штанах и майке на мокрое тело, прислонившегося к стене.

Такой сильный, могучий и напряженный, что невольно улыбнулась, почувствовав себя счастливой.

Подошла к кровати и положила на банкетку свой халат, оставшись в ночной сорочке. Устало села и поделилась:

– Не поверишь, но я сейчас способна только закрыть глаза и погрузиться в сон.

Не знаю, как он отреагировал на мои слова, потому как продолжала сидеть спиной к нему. Послышались шаги, и мужчина пошел на выход.

Старалась не думать о том, что испытываю горечь или сожалению по этому поводу, просто смотрела ему в спину.

Грызлов подошел к двери и закрыл ее на ключ. Повернулся к включателю и резким движением руки нажал на него.

Комната погрузилась во тьму, и я даже не могла сразу сообразить, где он сейчас находится. Послышался шорох снимаемой одежды, и я замерла, не зная, что думать.

Постель прогнулась под тяжелым весом, и я повернулась назад. Моментально оказалась в захвате рук, притягивающих меня к мускулистому телу. Мужчина собственнически провел шероховатыми ладонями по моему телу и хрипло произнес:

– Обойдешься без поцелуев, а то я не смогу сдержаться.

Улыбнулась и, прикрыв глаза, тихо прошептала:

– Так и быть, раз уж у тебя такие проблемы с контролем.

Послышалось почти рычание, и тут же этот варвар сграбастал сильнее, накинувшись на мои губы. Только начала входить во вкус, как он прервал поцелуй и буркнул:

– Лера, спи! Или…

– Нет, нет. Я воздержусь, а то засну… на тебе.

Послышался гневный непонятный звук и слова:

– Лучше молчи! Я же не железный.

Кивнула и, устроившись удобнее на его груди, пробубнила:

– Имей в виду, что это только на сегодня. Я люблю спать од…

– Конечно на сегодня. Завтра тебе будет не до сна, – пообещал он мне в волосы.

Улыбнулась и, понимая, что засыпаю, уже на последней разумной мысли выдохнула:

– Спасибо.

Не ответил, но сильнее прижал, что было лучше всяких слов.

Глава 24

1 февраля, четверг

Смотрела на экран, где только что сформировала выписку поступлений за указанный период, и глупо улыбалась. Странно, но чувствовала себя волшебно, если учитывать, как нагло разбудили меня утром. Соблазнили – губами, языком, руками и движениями во мне. И пусть не было красивых слов, нежных признаний, я знала, что желанна, необходима, нужна. Чувствуя это каждым вздохом, толчком, взглядом мужчины, что переворачивало меня изнутри.

После того как Шторм все же выпустил меня из кровати, без лишней скромности зажал в ванне и воспользовался моим опьяненным состоянием с таким напором, как будто мы и не занимались сексом, остервенело, дико насаживая на себя, что приходилось кусать губы, чтобы не закричать от острых ощущений. Сложилось такое впечатление, что ему всегда мало. Ненасытный, необузданный мужчина, что ужасно заводило, вызывая дрожь во всем теле.

За завтраком сидело четверо человек. Няня уже была в комнате Светочки, после того как выдержала все мои рекомендации по уходу с указанием предпочтений малышки, а также режим дня. Рита с грустью смотрела на еду, а потом сказала, что у нее нет аппетита, и побежала в комнату, желая собраться в школу. Охотник допил свой чай, и как только девушка вышла полностью собранная, они направились на выход.

Закончив завтрак, где Андрей очень плотно перекусил, поехали на мою работу, где и сейчас нахожусь, пытаясь трудиться, хотя совсем не получается.

В дверь громко постучали, и я недовольно проговорила:

– Войдите.

Через секунду в кабинет вошло трое мужчин. Один очень худой высокий со шрамами от ожогов на лице. Он был одет в черные брюки и серое длинное пальто. Незнакомец жевал жвачку и при этом громко чавкал, забыв закрыть рот, отчего у меня скулы сводило. Двое мужчин приличной комплекции стояли как две статуи на входе, чего-то ожидая. В куртках и штанах-шароварах они выглядели как мафия в девяностых годах. На первый взгляд, отметила бы их как любителей тяжелого спорта, если судить по их накаченным телам. Они встали у двери и молча смотрели куда-то в одну точку, совсем не поворачиваясь.

Скажу честно, сразу напряглась, понимая, что это ко мне явились. Особенно когда главный из компании прищурился и, облизнув верхнюю губу, оскалился, сверкая желтыми зубами.

«Интересно, откуда такой красивый выполз, и зачем?»

– Добрый день. Подождите секунду, – спокойно проговорила, и нагло при них взяв трубку, набрала внутренний номер охраны. Как только услышала голос Мотикова, осведомилась:

– Олег Петрович, вам за что платят, если ко мне в кабинет заходят без уведомления неизвестные лица? Считаете, что правила не для вас или просто решили сменить работу?

Нужно было видеть обмороженные лица неизвестных гостей. Худощавый мгновенно встрепенулся и уверенно пошел ко мне. Подняла руку вверх и рявкнула:

– Стойте на месте! Сейчас переговорю и с вами побеседую.

Мужчина усмехнулся и проговорил:

– Хорошо. Но не стоит так сердито, мы ему сказали, что из налоговой с проверкой отчетности.

Даже челюсть отвисла. ИЗ НАЛОГОВОЙ?! Это же надо! Посмотрела, как на больного и просветила:

– Будьте уверены, вы совсем непохоже на налоговиков, и мы сами ходим в налоговую инспекцию, вовремя и с улыбочкой, зная каждого в лицо.

Тем временем услышала в трубку:

– Так я… так они… Что-то случилось? Да?!

– Да! – рявкнула и положила трубку, надеясь, что мужчина намек понял и ко мне сейчас прибегут, а то вот некомфортно мне с этими неизвестными.

Прищурившись, посмотрела на всех и с такой милой улыбочкой осведомилась:

– Внимательно слушаю вас.

– Я пришел… – начал он.

– Вы пришли, а эти… – выдала, показывая взглядом на охрану, заканчивая: – Для поддержки?! Сами не в состоянии говорить? Они помогают сосредоточиться и направиться силой духа на нужную волну?

– Ну почему же… – резко отозвался мужчина, обиженно надувая губы, отчего выглядел просто невероятно неприятно.

В это время послышались шаги, доносящиеся из коридора. Дверь распахнулась и в кабинет вошли Егор и Борис – наши охранники. Большие мальчики злобно просканировали зорким взглядом посетителей, и повернувшись ко мне, поприветствовали:

– Добрый день, Валерия Александровна. Проблемы?

Как я улыбнулась! Душевно! Нужно будет сказать начальнику про премию этим двум… Оперативно прибежали.

– Добрый день. Будьте добры, попросите мужчин выйти. Ну кроме… – повернулась к главному и уточнила: – Извините, как вас по имени и отчеству?

– Тоха. Эм-м-м… Тимофей Петрович, – любезно сообщил он, скалясь во все желтые зубы.

– Отлично. Вы садитесь в кресло, и я вас внимательно слушаю, а всех остальных попрошу выйти за дверь, и не сметь входить в мой кабинет без предварительной записи.

Нужно отдать должное парням, они быстро вывели гостей, хотя те и не сопротивлялись. Так сказать, ничего вроде страшного не произошло. Единственно, я была возмущена, с каждой секундой распаляясь все больше. Хорошие слова совсем не шли. Это же надо… Спокойно пропустили подозрительных громил в кабинет главного бухгалтера!

Мотиков проявил непозволительную халатность, не проверив документы, наплевав на правила и процедуры организации. Да у меня в сейфе столько наличности, что за такую сумму меня с радостью убьют, расчленят и вместо денег на полочки аккуратно сложат, а он там в сказки верит. Сегодня же подниму вопрос по его увольнению. После того как выпровожу этого странного мужчину.

Посмотрела на Тимофея Петровича и резко осведомилась:

– Я вас внимательно слушаю.

– Эм-м-м, не стоит злиться, дамочка. Я пришел с миром.

«Какая я ему дамочка?! С другой стороны, хорошо, что не бабенка… Радует».

Пальцы сцепила в замок и любезно осведомилась:

– Рада за вас, но прошу не отвлекаться. У меня работы предостаточно, чтобы слушать о порывах вашего посещения. К делу.

– Эм-м-м… да уж. Так вот… мы заходили к вам домой, но вас не оказалось на месте, и поэтому…

– С какой целью? – перебила, искренне возмущаясь, что этот мужик и его два амбала приходили ко мне домой. А если бы я не была у Шторма?!

– Ээ-э-м... Твои родители взяли кредит на два миллиона в нашей организации. Как будешь отдавать такую сумму?

Даже на секунду не поверила его словам, считая, что он кому-то другому говорит. Что за бред?! Кто моим родителям мог что дать, когда они не работают, своего имущества нет?!

Повернулась к нему и так не добренько ответила:

– Я ничего не брала, чтобы вы имели право задавать этот некорректный вопрос.

– Это твои родители и им нечем отдавать, а мы не любим, когда…

– Зачем тогда давали, если прекрасно знали, что они неплатежеспособны? – не унималась я, гневно выдавая каждое слово.

– Так они поручились за твоего…

– Вашего… – поправила его, начиная беситься от его хамского обращения.

Он хмыкнул и пробубнил:

– Да, вашего брата, Николая. Просили дать, а вы всегда согласны заплатить и помочь. Пенсия тоже считывается, но это крохи.

– Ну что же вы так?! Вроде взрослые мужчины, а в сказки верите.

Тоха скривился, не ожидая такого от меня, а потом гневно рявкнул:

– В общем, долг Николай переписал на родителей. Пенсия отца поступает нам по его заявлению, а вот мать заявила, что вы ей платите по уходу за ребенком, и она надеется на вашу совесть, раз у них такое тяжелое положение.

Даже замерла на мгновение, удивляясь наглости мужика и беспардонности матери, а потом выдала:

– Если у них нет мозгов, это не означает, что я и мой ребенок должны страдать, выплачивая за них. Мне достаточно кредита, который я сама выплачиваю за квартиру, в которой они проживают. Поэтому разбирайтесь сами.

Мужчина кивнул и мерзко улыбнулся, предвкушая что-то. Поднялся и сладенько заявил:

– Понял вас. Конечно, всякое бывает и брат ваш – сволочь. Не отрицаю. Но имейте в виду, этот долг висит уже больше года и проценты растут. А мы не любим ждать. И если от разочарования и горя ваши родители умрут, можете смело считать, что это случилось только по вашей вине из-за черствости и жадности.

Резко приподнялась и процедила:

– Вон из моего кабинета! И больше, чтобы я вас не видела.

– Не нужно. Не нужно быть такой стервой. Тоже мне нашлась, – тявкнул он, задирая подбородок. – Я только хотел быть честным, да и не люблю, когда меня не понимают. Это я, а тот, кто занял, вообще, зол, что такая сумма зависла в воздухе. И как бы… не случилось беды с вами или с вашей дочкой. Света, если я не ошибаюсь?! – уточнил он, подмигивая взглядом.

– Не ошибаетесь. Уверена, вы знаете больше, – съязвила в ответ.

– Ну конечно, – похвалился он. – Моя работа заставляет быть щепетильным в таких вопросах. Поэтому я постарался быть как можно честным, чтобы вы понимали, к чему ведут неправильные действия. Родители… ладно, уже старики, а вот вы и прекрасная девочка… Жалко.

Готова была закричать. Гнев и ярость рвались во мне бушующим ураганом. Замечая мое состояние и ярость в глазах, он злорадно улыбнулся и проговорил:

– Нас устроят любые выплаты, но процент повышается, чтобы напомнить, что мы тоже люди и хотим получить свое обратно.

– Даже не сомневаюсь, – процедила.

Мужчина улыбнулся и, достав бумажку из кармана, кинул на стол, очевидно, опасаясь подходить ближе, а потом проговорил:

– Что же, тогда не буду беспокоить. Вот моя карточка. Позвоните, если пожелаете узнать, куда и как переводить нужные суммы, хотя я советую отдать полную стоимость кредита сразу.

Ничего не ответила, сдержав в себе порыв швырнуть ему визитку в морду, перед этим расцарапав ее.

Тимофей Петрович оскалился и пошел к двери. Открыв ее, повернулся ко мне и проговорил:

– Очень-очень рад познакомиться с такой шикарной женщиной. Конечно, был бы рад пригласить даму на обед, но вижу, что пока не стоит. Но если все же передумаете, всегда рад.

– Не заинтересована, – гневно произнесла, убивая взглядом.

– Как жаль, – самодовольно выдал он, ухмыляясь крысиной улыбкой, и вышел из помещения.

Поднялась и быстрым шагом подошла к двери, чтобы закрыть на замок. Справившись, молча направилась к своему столу и села, наблюдая, как сильно дрожат руки.

Это же надо…

Прикрыла веки и на секунду замерла, пытаясь осознать, как подло, по-свински со мной обошлась моя семья. Твари. Других слов нет. Мерзкие, подлые сволочи.

Если даже наплевать на весь этот дурдом, считая, что меня это не касается, все равно они придут, так как увидели во мне идеальную корову, которую можно доить. Конечно, что им мизерная пенсия отца?!

Открыла глаза и прислонила руки ко рту, выдыхая горячий воздух в ладони. Что же делать? Что? Я и так в долгах…

Переместила руки на голову и через мгновение принялась тереть вески, успокаиваясь и обдумывая варианты. Но ничего в голову не лезло.

«Черт возьми, я же не железная!»

Мгновенно набрала номер директора и услышала:

– Да, Валерия Александровна?

– Геннадий Петрович, мне нужно отойти. Не вернусь уже.

– Да? Ладно. Хорошо, – услышала в ответ, понимая, что директор чем-то усердно занят и не слышит важного.

– Всего доброго. И не забудьте подписать документы.

– Да, да, конечно, – поспешно сказал он и отключился.

Положила трубку и, полностью одевшись, мгновенно вышла из кабинета, не забыв закрыть. Не прощаясь, вышла на улицу, чувствуя, что меня трясет.

Успокаивала себя, но успехов не было. Только еще больше бесилась. Телефон пикал, предупреждая, что зарядное вот-вот накроется, и сотовый вырубится.

Понимала, что через приложение такси не вызову, поэтому набрала номер по памяти. Услышав голос диспетчера, проговорила:

– Девушка, можно мне машинку на ближайшее время?

– Да, конечно. Адрес говорите.

Только открыла рот, чтобы сказать, как экран потух. Гневно сопроводила этот процесс добрым словом и вздохнула.

– Валерия, тебя отвезти?

Повернулась и увидела Александра, стоявшего позади меня.

– Привет. Я…

– Привет. Так, что? – с улыбкой поинтересовался Бердников.

– Да. Спасибо. Если, конечно, можешь.

– Пойдем, – счастливо выдал он и показал рукой в сторону, где стояла рабочая машина.

Через несколько минут мы выезжали из территории моей работы, направляясь на новую квартиру родителей, где жила мать. Понимала и чувствовала, мы сейчас «хорошо» поговорим. Даже очень. Осознавала, что сцепимся, так как сейчас была накалена до предела. Меня выворачивало наизнанку от такого предательства. Пусть Елена Николаевна услышит о себе много интересно, ведь в отличие от нее, я говорю все, что думаю в лицо, а не бью в спину, действуя исподтишка.

Всю дорогу молчала, хотя Саша что-то говорил, пытаясь вывести меня из ступора. Оказавшись во дворе дома, открыла дверь и только собралась вылезть из машины, как услышала в спину:

– Лера, с тобой все нормально? Что-то случилось? Скажи, может, я, чем смогу помочь? – обеспокоенно проговорил мужчина, сжимая руль.

– Да, случилось, – отстраненно выдала, чувствуя себя при этом невероятно мерзко. Вздохнула и с кислой улыбкой буркнула: – Извини, я… В общем, неприятности с родственниками. Иду разговаривать. Думаю, ничего хорошего.

Он понимающе кивнул, и поинтересовался:

– Тебя подождать?

Услышала фразу, только когда он вновь повторил. Отрицательно кивнула, не желая напрягать своими проблемами, и побежала по дорожке к подъезду. Поднявшись, вышла из лифта и как зомби побрела по коридору.

Оказавшись напротив двери, услышала громкую музыку. Играла песня «Я хочу быть с тобой» группы Nautilus Pompilius, которую до дрожи в коленках обожает мой брат. Значит, все в сборе.

Этот факт еще больше меня взбесил.

Достала из сумки свою связку ключей от новой квартиры, прекрасно зная, как мать не любит закрываться на щеколду, и, открыв, вошла.

Даже не потрудившись снять обувь, полетела в зал, где несло куревом и слышались завывания. Вошла и стала свидетельницей мерзкой картины. Мать с сыном сидели за столом, который ломился от еды.

Наготовила Елена Николаевна… Праздник у них.

Сама Ревтина была уже пьяной, так как пить она никогда не умела, начиная нести бред от одной рюмки вина. Напротив нее сидел Николай и наливал себе в стакан водку. Бутылка в его трясущихся руках была почти пустой, и как я понимаю, это уже вторая, если учитывать, что другая валялась на полу, где танцевала, выдавая движения гремучей змеи, невменяемая Мария в вечернем розовом платье с этикеткой.

Веселятся… Нажрались.

Детей не было видно, скорее всего, их закрыли в кухне. Подошла к магнитофону и выключила из розетки, наблюдая, с какими удивленными лицами они уставились на меня.

Брат скривился, шевеля тройным подбородком, и выпучил глаза. Агрессивно охарактеризовала, но в душе я думаю похлеще и не столь культурно.

Николай поднял руку вверх и промычал:

– Пшла вон из материного дома! Тебя не звали!

Вот гад! Выгоняет МЕНЯ из собственного дома!

Мать махнула ему, чтобы любимый сынок замолчал, и проговорила:

– Валерия, что тебе нужно? И как ты вошла? Кто тебе дал право?

Это она мне?!

– Эта ду-ду-ра-а выключила музыку, – изгибаясь, как наркоманка, капризно завизжала жена брата, кидаясь ко мне, чтобы вновь включить песню. Оттолкнула ее в сторону, отчего она влетела в стену, громко завизжав. С криком повернулась к мужу и надув губы, завопила:

– Ко-о-о-ле-е-е-е-е-е-нька, она посмела… посмела… Мразь!

– Заткни рот, пока по морде не получила – рявкнула и, порадовавшись, что алкоголичка мгновенно успокоилась, отодвинула стул и села на него, любезно оскалившись всем присутствующим.

Мать прищурила глаза и процедила:

– Да что ты себе позволяешь? Тебя не звали! – пробубнила и отвернулась к сыну, проговаривая: – Кушай сынок. Не обращай внимания.

Вот и получила… за свою доброту.

Ладно, хотели достать, получайте…

Резко поднялась и с удовольствием дернула скатерть, откидывая в сторону. Все, что было на ней, рухнуло на пол, издавая оглушающий грохот.

Плевать! Нормально, а то гуляют они! Все, праздник закончился!

Брат издал гневное мычание и полетел на меня. Резко откинула сумку в сторону, и моментально перехватив за руку, заломила ее за спину, со всей силы кидая его мордой в стол, схватив второй за волосы и оттягивая. Раздалось хрипение и мычание, в том числе и матери, кричавшей мне:

– Ты что, с ума сошла? Совсем уже? Убирайся из нашего дома!

– В вашем?! Это мой дом! Так что собирайте вещи и пошли вон! – не сдерживая самого «лучшего» отношения, закричала в ответ.

Замечая, что я на пределе, Елена Николаевна села и, посматривая в разные стороны, спокойным тоном проговорила:

– Лера, успокойся… Все хорошо.

Такое ощущение появилось, что мать с душевнобольной истеричкой разговаривает.

– Я спокойна! – почти прокричала, поражаясь этому дурдому, почти выдирая брату волосы, сильнее прижимая руку к спине, отчего он только вопил, мельтеша ногами.

– Валерия… – начала мать, показывая движениями рук отпустить эту гниду, которая у меня уже поперек горла сидела, не давая спокойно дышать.

Посмотрела на нее гневным взглядом и в повышенном тоне выдала:

– Что? Не нравится?! А меня тоже не устраивает, что ко мне являются какие-то твари и требуют денег, потому что ТЫ ПОСМЕЛА ВЗЯТЬ КРЕДИТ!

– Не тыкай мне! – заплетающимся голосом проговорила мать, тут же икая, подергиваясь всем телом. – Ничего с тобой не случится. Нет, так спроси у своего мужика. Думаю, у него найдется…

– Меня ваши долги не касаются! – гневно отчеканила, с ненавистью смотря на нее. – Твой кредит – твои проблемы! Как хочешь, так и выбирайся из этого дерьма.

– Тварь! – закричала она, вскакивая: – Ничтожная, паскудная тварь. Как же я ненавижу тебя! Такая же как…

Замечая, что она внезапно замолчала, пересиливая себя, уточнила:

– Ну?! Как кто?! Как ты? Но нет, до тебя гнить и гнить…

– Никто! И как ты смеешь мне такое говорить! Я твоя мать, а ты… Лера, отпусти его сейчас же!

– Конечно! – злорадно выдала и отшвырнула этого козла вперед, отчего он неуклюже рухнул на пол. Круто повернулась к матери и посмотрела ей в глаза, наблюдая, что она о чем-то размышляет, смотря позади меня.

Мгновенно развернулась, не реагируя на непонятные гневные шипения брата, проклинающего меня, и замерла.

Даже не поняла всей серьезности положения, когда вдруг увидела, что на меня летит Марина с деревянной табуреткой. Вот это да?! Задохнулась на секунду от вида ее «орудия», отступая, придумывая как увернуться. Только выставила руку вперед, когда услышала громкое проклятье. Повернулась к двери и увидела Грызлова, с ненавистью смотрящего на моих родственников.

Шторм.

Он не даст в обиду…

Глава 25

Дальше я только наблюдала, как все развивалось очень стремительно и почти нереально. Николай возмущенно что-то прохрипел и, расхрабрившись, с рычанием полетел на Грызлова. Самоубийца. В результате Андрей схватил его за шиворот и несколько раз безжалостно лицом вдолбил в стену, разбивая нос и губы.

Жалко обои – в крови теперь все. За брата даже не переживала – заслужил.

Мать с проклятьями кинулась на Шторма, но он отшвырнул ее на пол и громко процедил:

– Только попробуй встать, убью.

Она замерла с открытым ртом, боясь пошевелиться. Марина же… как умалишенная истеричка завизжала и бросилась на выход с криком: «Убивают!», но Андрей поймал и, если судить по крикам, закрыл в ванной комнате, облив ледяной водой, обещая вызвать полицию, если не перестанет вести себя как…

Не буду повторять грубые слова, только хочу отметить, что они очень-очень подходящие. Даже идеальны для нее.

Дальше было еще интересней. Шторм выкинул братца за дверь, поддав напоследок, пообещав закопать на дачном участке, если тот шелохнется, на что Николай только булькал что-то, а потом и вовсе замолчал.

Когда Грызлов пришел в зал, кипящий от злости, я проговорила:

– Андрей.

– Лучше молчи, Лера, – рявкнул он и, достав телефон, набрал нужный номер, уже через секунду выдав: – Приветствую, Олег. Да вот… Как всегда. Слушай, ты сейчас работаешь? Отлично. Загляни с пацанами по адресу. Тут не помешает одной гниде профилактику провести. Добро…

Говорил, двигаясь по коридору, а потом пошел в кухню, и сразу же услышала громкое возмущение:

– Что за…

«Дети!»

Мгновенно кинулась туда, скидывая по пути с себя шубу, и в ужасе застыла на входе. На полу сидел Егорка, согнувшись в три погибели, и рвал. Маленький Антон плакал у холодильника, прижавшись спиной к поверхности, закрывая лицо ладонями. Бросилась к Егору и, обняв за спину, со страхом прошептала:

– Егорка, ты… когда заболел?

– Утром плохо себя чувствовал, а недавно… вот… – вымученно проговорил он, бледный, совсем больной. – Хотел сказать бабушке, а дверь закрыли.

Тут же положила ладонь на лоб, удостоверяясь, что у него высокая температура.

Тем временем, Шторм, продолжая говорить, рявкнул в трубку:

– Да, и бабу заберешь. Эта тварь бухает и вообще под чем-то, а дети в блевотине в кухне, – резко проворил он и тут же добавил: – Нет. К нам. Давай поторапливайся.

Бросилась к кухонному гарнитуру, открывая все ящики, зная, что Елена Николаевна любит хранить аптечку в нижних шкафах. Нашла, но, к сожалению, там ничего нужного не оказалось. Переступая через рвотные массы, решила дать воды мальчику и протереть его, но поняла, что напрасно. Раковина забита доверху грязной посудой, что не подлезть, чтобы даже кран открыть.

Повернулась к Шторму, чувствуя, как меня трясет от гнева и переживания за ребенка, но он мгновенно отвернулся и вышел. Помогла Егору встать и прошептала:

– Пойдем в ванную комнату, я тебе лицо помою и оботру. Пойдем, мой хороший.

– И пить, пожалуйста. Так хочется пить, – пролепетал малыш, отчего я готова была заорать, но лишь спокойно кивнула.

Не сделали и одного шага, как раздалось:

– Не трогай меня, урод. Я буду жаловаться. Насилуют! Паскуда!

Послышался шум, а потом Марина орала уже в зале, а ванная была свободна.

Проходя мимо Грызлова, услышала:

– Моешь, надеваешь верхнюю одежду, и едем домой. Дальше решим. Пакеты возьми, если в дороге ему плохо будет.

Кивнула и зашла с Егором в комнатку, куда прибежал запуганный Антон. Совсем не похожий на себя, съежившийся. Вытерев одного, помыла и второго племянника, пусть и не грязного.

– Мальчики, посидите здесь, а я сейчас попробую спросить у соседей сироп или таблетки, – попросила, надеясь, что они согласятся, но Егорка с ужасом в глазах схватил меня за юбку и прохрипел:

– Не бросай нас одних.

Эти слова как поток ледяной воды на разгоряченное тело, заставили задохнуться. Прижала его к себе, горячего, дрожащего, и пообещала:

– Не брошу. Только… только мне нужно тебе что-то дать… Ты весь горишь.

– Я с тобой пойду, – панически прохрипел мальчик. – Не оставляй.

Антон громко заплакал, сильно потянув поношенную футболку вниз. Прижала обоих к груди, устало закрыв глаза.

– Что случилось? – грубо спросил Андрей, внимательно поглядывая на мальчиков и меня.

– Температура у Егора. Высокая. Дома не нашла медикаментов. Хотела сбегать к соседям, но они боятся оставаться одни.

Шторм нахмурился, а потом грозно уточнил:

– Что просить?

– Жаропонижающее. Посмотри в коридоре, где есть санки или ватрушки, и позвони в ту дверь. Там все должно быть, и поймут.

Он кивнул и вышел, а я осталась с племянниками. Через непродолжительное время Шторм пришел с сиропом, а позади него стояла высокая темноволосая женщина в теплом халате, хмурясь и качая головой.

Я с вопросом посмотрела на Андрея, и он выдал:

– Соседка оказалась педиатром. Согласилась посмотреть.

– Здравствуйте, – с надеждой сказала врачу, и тут же услышала:

– Здравствуйте. Что у вас случилось? – проговорила она, приблизившись к ребенку.

В общем, посмотрев Егора, Лидия Михайловна сказала, что горло красное, поэтому выписала лекарства и добавила препараты, использующиеся от инфекции, если рвота не пройдет.

Спустя непродолжительное время мальчики уже сидели в машине вместе со мной в салоне, а Шторм разговаривал с каким-то мужчиной в форме на улице. Через пять минут мы уже выезжали со двора.

Шторм молчал, а потом выдал:

– Этих… заберут сейчас в обезьянник, а мать оставят, но скажу, что она у тебя ненормальная.

– В курсе, – подтвердила, проверяя лоб племянника, отмечая, что температура прежняя. Сам же Егор засыпал, доверчиво прижимаясь ко мне. Вновь посмотрела на водителя и поблагодарила: – Спасибо, что помог.

Грызлов ничего не ответил, лишь сжал руль, отчего поняла, что он невероятно зол. Нахмурилась, размышляя о его быстром появлении, и задала вопрос:

– Как ты так быстро приехал?

Молчание. А потом раздалось:

– Я подъезжал к тебе, когда ты села в машину Александра…

– Почему не позвонил? – тихо осведомилась, замечая, что Антон уснул, а Егор, вцепившись в меня, смотрит в окошко.

Мужчина не ответил на мой вопрос, лишь резко выдал:

– Поговорим дома.

Кивнула, и просто смотрела в лобовое стекло, надеясь, что пока приедем, жар пройдет.

Через сорок минут Егор спал в кровати, которую принесли в комнату Светы. Антон восторженно слушал сказки, которые читала Рита в игровой. Девушка сразу же перехватила мальчика, как увидела нас, предлагая съесть ему пирог супергероев, на что он согласился, чему я была поражена.

Охотник молча наблюдал со стороны, а после того как надолго засела в детской, позвал Андрея для разговора.

В общем, прошло уже три часа, и я вновь сидела на краю постели племянника, десять минут назад кое-как заставив его выпить нужные лекарства. Убедившись, что все хорошо с дочерью и Антоном, пошла на выход.

Взяв чистые вещи из шкафа, поражаясь, что из сумки их достали и разложили, направилась в ванную комнату. Полностью раздевшись, переступила через бортик, и оказалась в огромной душевой кабине. Стоя под напором теплой воды, вспоминала весь день.

Сейчас понимала, что поступила глупо, когда, не обдумав, бросилась к матери. Неизвестно как бы все получилось, если бы вовремя не появился Шторм. Конечно, хочется верить, что меня бы не обидели, но глупо надеяться на такое, когда совсем так не считаешь, тем более, если родственники нажрались и обкурились неизвестно чем.

Не могла понять поведение матери. Пусть она сука по отношению ко мне, но ВНУКИ от любимого сына – это же святое. Как она могла допустить такое, что дети остались запертыми в кухне, пока она с Колей праздновали. Как? Да, однокомнатная квартира, но не в кухне же детей держать, тем более, когда они болеют. Нужно было наоборот.

Не понимала всей ситуации, как и сволочного отношения, что выбивало из себя. Просто слов не было.

Однозначно, я видела только плохое от Елены Николаевны, но с мальчиками так за что? Неужели сын на первом плане, а внуки как приложение, когда они вместе?

В общем, не нужно мне было бежать сломя голову черти куда. Но я не жалею! Еще неизвестно, до какой кондиции они бы продолжали сидеть, и что в этом случае случилось с племянниками.

Так увлеклась размышлениями, что пришла в себя, когда увидела, что дверь открывается и в кабину входит Шторм. Обнаженный мощный мужчина прожигал своим взглядом, кидая молчаливый вызов.

Внизу живота моментально стянуло все внутренности, отчего перестала дышать. Смотрела, как он приближается, и предвкушала. Такой дикий, необузданный, горячий – мой, пусть всего на некоторое время.

Как только почувствовала его руки на плечах, хрипло проговорила:

– Не смог дождался своей очереди в душ?

Андрей ничего не ответил, лишь потянул меня на себя и медленно провел ладонями вниз и вверх. Его руки ласкали, с каждой секундой сильнее сжимая, как будто он сдерживал себя.

Посмотрел мне в глаза и четко проговорил:

– Нет, хотел с тобой его принять.

Закусила губу и, теряясь в его темных как ночь глазах, подняла руку, желая дотронуться до лица.

– Не против, – выдохнула, наблюдая, как он наклоняется. И сразу же ощутила теплые губы, накрывающие мои.

Нежность, жажда и огонь. Только сейчас поняла, как мне не хватало жадных губ, дикого напора, всего ЕГО.

Придвинулась ближе, обнимая за шею, отдаваясь поцелую, утопая в сладком омуте уходящей нежности и разрастающейся страсти.

Мужчина остервенело, безумно целовал, нагло орудуя языком, умело соблазняя, отчего плавилась, умоляя о большем.

Сколько творилось это безумие – не знаю, но прервала сама, резко оттолкнув Грызлова к стене, наступая на него. Андрей с хищным выражением смотрел, жадно наблюдая за каждым моим шагом.

Приблизилась вплотную и, не разрывая нашего контакта, быстро поцеловала его в губы. Чувствовала телом его мускулистое тело, эрегированный член, упирающийся мне в живот, и кожа покрылась мурашками.

Положила руки на грудь и медленно стала опускаться, лаская языком и губами накаченное, бронзовое тело. Грызлов был напряжен, не говорил ни слова, лишь сжимал руки в кулаки. С наслаждением слушала его прерывистое дыхание, что невероятно заводило.

Присев на корточки обхватила рукой его член, проведя пальчиком по головке, чуть сжимая, и размазывая выступившую каплю.

– Лера… – еле слышно произнес он, и я, улыбнувшись, приступила к ласкам.

Осторожно провела губами по всей длине, чуть задевая языком. Дарила наслаждение и наслаждалась, наблюдая за сильным мужчиной, который от моих прикосновений дрожал, пытаясь контролировать свои ощущения. С настоящим удовольствием ласкала, чувствуя, что с каждой секундой все больше и больше возбуждаюсь сама.

Когда уже ожидала его взрыва, мужчина резко схватил меня за волосы, отчего я моментально остановилась, освобождая твердую плоть от своего захвата, и потянул наверх. Поцеловав в уголок рта, завладел ртом, властно сводя с ума, лишая воли.

Сквозь пелену неги, почувствовала его руки на своих бедрах. Водил ладонями и, переместив их на ягодицы, властно сжал.

Протяжный стон, напоминающий рычание хищника, отрезвил. Наши горящие глаза встретились, и Андрей приподнял меня, осторожно опуская на эрегированный член, насаживая на себя.

Невероятная сладость на грани боли бурлила во мне, когда он медленно погружался, стараясь добраться до центра. Почувствовав его полностью в себе, захотелось крикнуть от искрящихся, фееричных эмоций. Но крик рассеялся внутри, как только Шторм стал двигаться, увлекая в безумную игру страсти.

Горела. Испытывала ни с чем не сравнимое наслаждение, которое не передать словами. Стонала, кусая его за шею, сатанея от ярких волн в голове.

Не смогла сдержать крика, когда во мне что-то взорвалось. Приятная сладкая нега накрыла с головой, сопровождая дрожью во всем теле.

Именно в этот момент поняла одно:

«Я схожу с ума от него…»

Только отошла от своей эйфории, как Шторм подхватил меня на руки и, открыв дверцу душевой кабины, вынес. Поставив на пол, хрипло проговорил:

– Не надейся, что это все. Мы только начали.

Отобрала у него полотенце, начиная вытирать мощное тело, и, нагло встречая его голодный взгляд, смело ответила:

– Надеюсь, что так и будет.

***

2 февраля, пятница

Шторм вез меня на работу, недовольно хмуря лицо. На светофоре не выдержал и проговорил:

– Мы вчера не обсудили важный момент.

«Еще бы! И почему только один?! Их много. И еще мы вчера совсем не выспались, если учитывать, что легли в пять утра».

– А я думала, что мы как раз им только и занимались, – вежливо подколола я.

Грызлов, ничего не сказал на мои слова, продолжая свою речь:

– Если что-то случается, срочно звони мне. Не так… как вчера.

– Прости, у меня сел телефон, – пояснила, признавая его правоту, тем более учитывая нашу ситуацию.

– У тебя на работе стационарный есть, – с обвинением изрек он, наблюдая за светофором.

– Мне было не до этого, – честно ответила, вспоминая какие у меня проблемы, благодаря заботе мамы и братца.

– Так почему туда поехала? Я же просил… – не унимался он.

Надавила на виски, осознавая, что головная боль только усиливается, и выдохнула:

– Черт, да как тут не поедешь?! Вчера ко мне заявились мужики с требованием выплатить за брата два миллиона. Обрадовали, что сумма на проценте, и если буду нос воротить и отнекиваться, то родителям можно заказывать панихиду за упокой, а мне с дочерью готовиться быть следующими.

Шторм резко завернул руль к обочине в сторону остановки и, дав по газам, недовольно рявкнул:

– То есть, тебе угрожают, а ты только сейчас говоришь мне об этом? Притом, если бы я не спросил, сама промолчала? Да?! А может, твой влюбленный пацан предложил помощь, и ты ждешь, когда я уберусь, чтобы верить в чудо?!

– Что за бред? Я… вчера была на взводе и поехала туда, а дальше ты знаешь. Егору было плохо, и я об этом совсем забыла, а потом ты и…

– Валерия, ты что мне мозги паришь? Ты должна была сказать, сразу позвонить, а не ездить с этим пацаном на разборки!

– Андрей, перестань! – гневно рявкнула. – Я тоже человек и поступила так, потому что была в шоке и в растерянности.

– А может, ты бы еще и утешилась на его плече? – гневно рявкнул он.

Раздраженно схватила сумку, рассчитывая доехать на автобусе или такси, и рявкнула:

– Пошел к черту!

Грызлов молниеносно схватил меня за руку и громко отчеканил в лицо:

– Уже там был, и видел много чего, что тебе бы не понравилось. И не советую дергаться. Я тебя отвожу на работу и забираю. И после того, что сказала, чтобы не бегала в поисках правды! Поняла? Еще не знаю, что за ублюдки к тебе заглядывали, так что советую вести себя тихо. Никакой помощи! Сколько ни будешь делать, все равно им мало будет. Это такой сорт людей – дерьмо. Так что не нужно быть доброй, чтобы получать гниль в ответ.

– Я учту, – раздраженно поблагодарила.

– И лучше не давай этому Александру надежду на ваше светлое будущее.

– Тебя забыла спросить, – буркнула в ответ.

– Забыла, – согласился он со мной и дернул к себе, набрасываясь на мой рот в жестком захвате, врываясь языком, наступая дико, свирепо и невероятно приятно. Пыталась оттолкнуть… первые секунды, а потом осознала, что отвечаю, вцепившись в его плечи.

Его поцелуй был глубоким, настойчивым, и властным.

Странно, но сейчас мне было совершенно плевать, о чем мы спорили, только нуждалась в его прикосновениях, в этом сносящем урагане.

Стоило только оторваться, все так же прижимаясь друг к другу, услышала:

– Лера, я не шутил насчет него.

– Мне кажется или ты ревнуешь?! – с усмешкой осведомилась, продолжая тереться об него.

– Глупости. Но желание прибить его с каждым днем растет с новой силой.

Улыбнулась и чуть задев его губы своими, прошептала:

– Не смей. Он просто друг. Знакомый.

Мужчина удовлетворенно кивнул и при следующем соприкосновении, со стоном поцеловал. Да так, что я забыла про все, пока не услышала:

– Если не перестанешь дразнить, то на работу явишься во второй половине дня.

Мгновенно мозг заработал, напоминая перечень работ, что должна выполнить и проверить. Отодвинулась и быстро выдала:

– На работу! А то придется задерживаться вечером…

– Ага, размечталась, – заявил Грызлов.

– Совсем нет, если это крайне необходимо.

– Посмотрим, – буркнул он, а потом добавил: – Поехали, раз все решили, а то у меня появилось важное дельце, которое решается только утром.

Улыбнулась и пожелала:

– Тогда вези скорее!

Глава 26

Как и следовало ожидать, мне позвонила мать. На десятый звонок я все же пересилила себя и взяла трубку.

– Да, – резко ответила, надеясь, что разговор продлиться недолго, тем более что через двадцать минут мне идти на собрание, где Стручков нам поведает о своих пожеланиях.

Довольно странный человек, я бы даже сказала немного мечтательный, но, когда требуется жесткий и категоричный. Неоднократно сталкивались с ним лбами, решая важные вопросы, и могу смело сказать, он очень даже убедителен.

– Где дети? – спросила Елена Николаевна подавленным голосом.

– У меня, – в тон ответила ей, пролистывая первый отчет из пяти, внимательно просматривая цифры.

– Я у тебя всю ночь под порогом сидела! – гневно воскликнула она. – Дожидалась, когда ты явишься с этим… этим… чудовищем и привезешь детей. И в дом я не смогла попасть, чтобы там переночевать.

Истерично выплеснув это из себя, мать замолчала. Решила не обращать внимания на ее претензии, продолжая смотреть листы, подчеркнув карандашом сумму, считая, что ее нужно проверить. Отлично помнила, что школа перечислила еще вчера деньги за окна на банковский счет, а тут идет задолженность.

Мгновенно вспомнила гневную речь матери, выделяя в ей главный вопрос, и спокойно пояснила:

– Я поменяла замки.

– Что? От меня?! Да как ты посмела?!

«Боже мой! Сколько гневного негодования, что я поменяла ключи в своем доме!» – подумала, открывая программу банка, и просматривая поступления, не забыв ей ответить:

– Ото всех. Только у меня есть ключи от своей квартиры. И больше не у кого.

– Ты намекаешь, что я… Что я… – хрипела она, задыхаясь от возмущения.

– Я не намекаю, а констатирую. Переживаю, ведь у меня дома имеются драгоценные вещи, и я не желаю, чтобы они исчезли из-за слепой, материнской любви.

– Да Коля… Он никогда… – ахнула она в трубку.

– Не нужно мне рассказывать об этом алкаше, игроке и лоботрясе. Лично знаю. Имею несчастье быть его сестрой, – гневно проинформировала, наконец, найдя нужную операцию. Тут же набрала внутренний номер Суриковой, и буркнула маме: – Прошу подождать.

Услышав в трубке стационарного телефона приятный голос женщины, резко произнесла:

– Галина Ивановна, посмотрите отчет, который приготовили для совещания. Школа выплатила деньги через банк, но в оборотах этой суммы нет. Исправьте, сформируйте и мне в кабинет.

– Да, конечно. Извините, – проговорила она и добавила: – Через пять минут занесу.

Отключилась и, посмотрев в сторону окна, произнесла:

– Слушаю.

– Лера, не будь такой…

– Елена Николаевна, прошу по делу, – настоятельно попросила, желая быстрее закончить этот разговор.

– Колю и Марину забрали как каких-то преступников. Они за решеткой! Это невыносимо!

– Неинтересно, – отчеканила, просматривая следующий отчет.

– Мне нужен залог…

Отложила бумаги на стол и категорично заявила:

– Нет. Рада, что они там. Заслужили. И еще…я даже не представляла, что ты способна закрыть детей в кухне, зная, что Егор болеет, в то время как сама заглядывала в рот пьяному сыночку. В шоке от твоей бесчеловечности.

– Не говори глупостей и не смей мне тыкать! Я тебе не подружка! Он… он просто перенервничал, что отец на него накричал. Ничего страшного.

– Ничего страшного? Да когда я зашла в кухню, там и свободного места не было. Ребенка рвало, а вы веселились.

– Лера, перестань строить из себя правильную мамашу. Всякое бывает. Признаю, что виновата. Но я… хочу видеть своих внуков. Пожалуйста.

Даже не ожидала от нее услышать таких слов. Ладно я. Меня так и не удостоили этой чести. Но мальчики совсем другое.

– Ты заперла их в кухне! Наплевала на них, когда рядом оказался сынок, – резко проговорила я и тут же замолчала, слыша стук в дверь. Быстро произнесла: – Войдите.

Через секунду в кабинет вошла полная женщина с короткой стрижкой в строгом черном костюме. Она положила бумаги на стол и проговорила:

– Все исправила. Недоглядела.

Кивнула и взяла в руки отчет, просматривая, и отмечая, что теперь все вроде как нормально. Бухгалтер еще не вышел, как я вновь услышала:

– Лера, не будь такой. Я хочу с ними увидеться.

Выдохнула и, скучающе осмотрев кабинет, сказала:

– Как поправится, привезу.

– Но ты же работаешь! Они без присмотра! – почти прорычала Ревтина.

– Нет, они с няней и медсестрой. Все отлично. Врач вчера их посмотрел, – успокоила ее, вновь возвращаясь к цифрам.

Повисла тишина, а потом услышала:

– Ты… скажи им, что я скучаю и больше… никогда… так не поступлю с ними. Бабушка сожалеет.

Даже не знала, что сказать. Моя мать признала себя виноватой и сожалеет! Невероятно! Но невыносимо обидно, что при такой любви к детям сына, меня с дочерью она готова кинуть в любую пропасть, лишь бы прийти к желаемому результату.

Встала и подошла к огромному цветку в деревянном горшке, сделанным под заказ. Не знала его названия, только помнила, что мне привезла его из Сочи одна хорошая знакомая. Провела ногтем по огромному темно-зеленому листку, и задумалась.

Люблю растения с огромными листьями, но уход и беготня за ними – не для меня, впрочем, как и вязание. В школе на трудах меня это интересное занятие выбивало из колеи, хотя выполняла всегда на пять. Заставляла себя. Всегда надеялась, чтобы вместо двух уроков технологии поставили математику, желая решать задачки и примеры, а не сидеть и корпеть над носком, который можно купить и не париться.

Не спорю, каждому свое. Кто-то успокаивается, получая удовольствие от нудного процесса, но точно не я.

Отошла в сторонку, слыша стук каблуков своих сапог, и пообещала:

– Обязательно передам. Но увидишься их, когда Егор полностью поправится.

– У них есть мать и отец! И даже если что-то случится, я и только я буду с ними сидеть. Они мои! Дети моего сына!

Случайно прикусила губу от таких слов. Старалась не воспринимать ее слова относительно к себе. Вообще, об этом не стоит думать. Мне плевать, впрочем, как и им.

Прошла к рабочему столу и села в кресло. Посмотрела на монитор и произнесла:

– Мама, мне некогда. Нужно идти на совещание.

– Да. Конечно. Ты же всегда работаешь, а на семью плевать, – начала она, чуть ли не выплевывая свою гневную речь.

– Всего хорошего, – пожелала и положила трубку, почти остервенело хватая отчеты, проверяя их за пять минут, так как больше времени не было.

Совещание проходило как обычно – все слушали главного оратора с открытым ртом, усердно кивая, а директор делился умными мыслями. А именно о том, что только благодаря его жесткому контролю и опыту мы достигли столь высоких результатов, и поэтому должны не подвести своего благодетеля, работая за троих и отрабатывая свои завышенные зарплаты. И если, кто против, у него есть уже люди на такие вакантные места. Не держит.

С интересом смотрела на всех, поражаясь тактики Стручкова и наивности ведущих специалистов, впрочем, как и руководящего состава, мгновенно начинающих думать, что их места могут занять, если они не будут серьезнее подходить к делу, напрягая рабочий персонал. И так всегда.

Ладно. Уже не удивляюсь, на следующей неделе услышу то же самое. У меня же все, как всегда, и в пинках не нуждаюсь.

Между делом взглянула на свои пальцы, отмечая маникюр, и напоминая себе, что пора уже посетить салон. Только хотела предложить обсудить вопрос по увеличению расходов на хозяйственные нужны, как завибрировал мой телефон. Улыбнулась милейшей улыбкой директору, который только что советовал прятать телефоны в сумки, отключая, чтобы не отвлекались на рабочем месте, и посмотрела на экран.

Пришло сообщение.

Нахмурилась и, активировав телефон прикосновением пальца, прочитала:

«Валерия Александровна, надеюсь, вы хорошо подумали и не сделаете ошибок. До 20 числа у вас есть время, а потом мы ждем денег или активно общаемся с вашими родителями».

Пораженно застыла, не зная, как реагировать. Они серьезно?! Откинула телефон чуть дальше, как что-то мерзкое и, сжав руку в кулак, прислонила к губам, закрывая на секунду глаза.

Вот почему я не могу нормально жить без этого геморроя?

Какого черта какие-то ушлепки пишут мне предупреждающие сообщения?!

Мать… без мозгов! Ради сына готова на все, и даже додумалась взять кредит у… сволочей, которые теперь грозятся их убрать. Дурдом. Бред.

Вздохнула и, решив, что подумаю об этом позже, попыталась сосредоточиться на совещании.

Во втором часу сидела в кафе, уже пообедав, но решив дать горячему чаю немного остыть, чтобы не обжечься. Услышав музыку на телефоне, взяла сотовый и, увидев, что звонит Атаманова, нажала на прием.

– Привет, Лера. Как дела? – весело проговорила она.

– Привет, Лид. К слову, некрасиво сталкивать лоб в лоб мужчину и женщину, – сразу к делу перешла я, обхватывая руками керамическую кружку белого цвета.

– Так как по-другому?! Со Штормом другое не пройдет. Бетонная стена. И замечу, что страхово такое столкновение только для того, кто его организует.

– Переживаешь за себя? – усмехнулась.

– Очень даже. Ночью не сплю, дрожа от страха под кроватью, – весело заявила она и тут же добавила: – Как дела на любовном фронте?

– М-м-м… да вроде и нет никакого фронта, – задумчиво проговорила, определяя полное значение: – Так, легкая симпатия.

– Ладно, через месяц повторю вопрос. Как Светик? А я вчера по работе была в твоем районе, но лишь поцеловала дверь вместо посиделок за горячим чаем с пирогом.

– Нормально. Парикмахер растет, что с такими темпами волос у меня к старости не будет. Уже присматриваю парики со скидкой. И… я не живу дома, – поделилась, отпивая из кружки.

– Подарю самый лучший на следующий день рождения. Пепельный блондин, тебе подойдет, – посмеялась она и тут же заинтересованно сказала: – Интригуешь. И где, если не секрет?

– Мм-м-м…

– Понятно, какая у вас легкая симпатия. Даже очень.

– Нет, просто получилось так, что мы вынуждены были переехать. Необходимость в связи с тем, что попали в переделку, – тихо рассказала, посматривая по сторонам.

– Ты куда-то вляпалась?! – уже серьезно уточнила Атаманова. – Почему мне не сказала? Значит, так…

Улыбнулась, поражаясь напору подруги.

– Лид, не рвись в бой. Андрей все контролирует, мы в безопасности! – быстро проговорила, зная, что дай ей волю, и она мне устроит такую охрану, что депутаты посочувствуют.

– Если Шторм, то я спокойна, хотя он у тебя такой…

– Не у меня… – уточнила.

– Да, я так и сказала. Сволочь он у тебя, но самая лучшая. Порвет, если обидят Аверину и ее маленькую красавицу.

– Не думаю… – пролепетала, поражаясь своему голосу.

– А я знаю.

– Поэтому и разгромила ему половину кабинета? – уточнила, на что услышала звонкий смех.

– Была в ужасном настроении, да и взбесил он меня своими смелыми фразочками. Притом, что смотрит он на тебя как на частную собственность. Удивлена, что он поделился. Видно, конкретная у вас симпатия.

– Ну-у-у… это после того как мы мозги друг другу вынесли.

– Совсем не удивила! Это ваше родное, чтобы в тонусе друг друга держать. Идеальная пара. Другого определения нет.

– Лида… – протянула я, вновь отпивая чай.

– И что Лида? Повторюсь, с вами по-хорошему нельзя. Два ба…

– Поняла, – перебила ее, тут же интересуясь: – Как у тебя дела?

– Нормально. Бездельничаю в данную секунду.

– Тоже полезно. А на личном?

– Средней паршивости. Вчера ходила в театр, – лениво проговорила Атаманова.

– С адвокатом?! – с огромным интересом уточнила у нее.

– Нет, с Воронцовым. И сразу отвечу без намеков и ненужных вопросов. Мы больше не общаемся с Сергеем.

Замолчала, чувствуя, что она это без радости сказала. Только по одной этой интонации поняла, что Лидке сейчас плохо, пусть и по словам, и поведению, ничего не скажешь. Прочистила горло и тихо проговорила:

– Может, встретимся?

– Сама хотела предложить, правда, могу только после 15. У меня бабуля в больнице, поэтому я как сумасшедшая с работы к ней, а потом домой. Представь, даже стала нормально готовить. После того как ей прописали специальную диету.

– И как успехи?

– С одноклассницей по скайпу каждый вечер общаюсь. Она повар. Отлично готовит. Так вот, столько неприличных выражений в свой адрес я не слышала за всю жизнь. Но что не вытерпишь ради благого дела, – буркнула она.

– И как успехи? – осведомилась, подымаясь со стула, направляясь на выход из кафе.

– Отлично. Обязательно приглашу в гости на манты, по это потом… когда-нибудь...

– Хорошо, – с улыбкой проговорила, подымаясь на лифте.

– Сама не нарадуюсь. Потом тогда созвонимся!

– Обязательно! Пока, а то уже не могу говорить. Береги себя!

– Взаимно, – ответила и нажала отбой, открывая дверь в свой кабинет.

Как только села в кресло, еще несколько секунд размышляла о нашем разговоре, а потом принялась за работу, рассчитывая к положенному времени управиться, чтобы пойти домой. И не потому, что Грызлов чем-то недоволен, а потому что меня ждут трое детей.

Обалдеть, вроде как один раз рожала, а получилось, что забочусь обо всех.

Терезой нужно было меня назвать. Очевидно, больше подходит. Хотя нет, с таким характером, как у меня, не стоит искажать такое доброе имя.

Валерия – идеально. Четко, красиво и без всяких там намеков.

***

Поздно ночью лежала в объятьях мужчины и думала. Обо всем, в том числе о послании. Поднялась и медленно пошла на выход из спальни, решив проверить детей.

Долго сидела на диванчике в детской комнате, любуясь своей девочкой, переживая о будущем. Мысль, что могу ее потерять, тугим комком сжимала мои внутренние органы, не давая нормально дышать. Хотелось прижать ее к своей груди и не отпускать, отрешиться от всего мира и спокойно жить.

Такая чистая, заветная мечта, что, кажется, все реально и в моих руках. Но нет! Не получается…

Разве я так много прошу?

Хочется хоть немного простого спокойного женского счастья. Согласна и не на простое, и, возможно, не такое спокойное, но счастья.

Понимала, что в своих бедах отчасти виновата сама. Помогала, жалея, за что и получила.

Нужно было по-другому… жестче…

Бред! Зачем говорить, как могло бы быть, если этого не случилось?!

Как по-другому, когда у отца слабое сердце? Наплевать, решив, что это меня не волнует?! С матерью-то все понятно, о ней и речи нет, как, впрочем, и с братцем. Гнилые люди. С ними отдельная история. А вот с отцом…

Да, можно многое говорить, рассуждать о том, что об меня ноги вытирают, подло поступают, не уважают, но это мои родители. Их, как правило, не выбирают.

Если не я им помогу, то кто? Кто?!

Никто!

Вот остались они без квартиры, отец заболел. И что, нужно было посочувствовать и домой в теплую постельку? Еще пару советов кинуть на прощание или фразу: «А я предупреждала»?

Но нет, я же приняла их к себе. Не на улице же их бросать как собак. Как спать, когда, знаешь, что доказала всем какая гордая и несгибаемая, и бросила в беде?

Это не по мне.

Нужно было помочь, но не так, как я, а сразу в отдельную квартиру поселить… Но кто же думал, что так получится?

На словах всегда по-другому, а когда сталкиваешься с трудностями, после того как сама испытала такое «счастье» на собственной шкуре, идешь на уступки. ПОНИМАЕШЬ…

Ладно, не буду об этом.

Все же нужно сказать Шторму о сообщении. Пусть он не муж и, вообще, неизвестно кто, но уверена, он поможет. Ведь такие послания не просто так отправляют, нужно быть готовой ко всему.

Увидев книжку на столе рядом с диваном, где сидела я, внезапно вспомнила о дневнике. Мне же остался последний, а я со своими проблемами так его и не прочитала.

Посмотрела на часы – почти три.

Вздохнула и, решив, что раз уж от волнительных дум не спится, можно почитать. Только для этого нужно в спальню идти, где спит Грызлов. Проблема. Вообще, поражаюсь его наглости. Прописался. Я не в обиде, только странно и непонятно, что из этого получится.

Подумав, что в любом случае нужно идти туда, вышла из спальни, но застыла на месте, встретившись с темно-серыми глазами Грызлова, подпирающего стену.

Мужчина стоял в одних джинсах, демонстрируя мощную мускулистую грудь. Даже носки не натянул… Очевидно, торопился.

Такой огромный, хищный и сексуальный. Для меня…

Дожилась… Но себе можно признаться.

Он лениво посмотрел на меня и ледяным тоном поинтересовался:

– Почему ушла? Что-то не так?

Прикрыла дверь и направилась в комнату, а он следом, недовольно сопя, напоминая мне бурого медведя. Но, тем не менее чувствовала себя спокойно и комфортно, зная, что он рядом.

Удивительно и невероятно, но факт. Позже об этом подумаю… сейчас голова болит не о том.

Прошла к шкафу и, достав большую спортивную сумку, вытащила из внутреннего кармана дневник, планируя положить в тумбочку, чтобы всегда был под рукой.

– Собираешься читать?

– Угу, – моментально ответила, искренне возмущаясь его тону и тому обстоятельству, что, оказывается, мне уже и читать нельзя, если я захотела. Так не пойдет. И пусть я передумала, но ему это необязательно знать. – Не спится!

– С огромным желанием помогу тебе с этой проблемой, – проинформировал он, надвигаясь на меня.

– Без тебя справлюсь, – любезно заявила, быстро закинув сумку назад и направившись к кровати.

Убрала дневник в сумку и, выключив ночник, улеглась на постель, не желая сейчас видеть хищное выражение лица мужчины.

Послышались шаги, свидетельствующие, что Шторм направился ко мне. Взобрался на кровать, отчего она прогнулась под такой громадной тяжестью. Через мгновение почувствовала ладони на своем лице, отчего была вынуждена повернуться и посмотреть на темный силуэт. Хоть и не видела четких очертаний, но чувствовала тяжелый взгляд Грызлова, а потом услышала вопрос:

– Что случилось?

Попробовала отвернуться, но его руки лишь сильнее сжали, не давая и двинуться. Он провел большим пальцем по щеке и уточнил:

– Лера… ты же умная девочка, говори. Либо на работу не пойдешь.

Улыбнулась. Надо же какой он хам! Но нужно отдать должное, слова подействовали, тем более что сама хотела поделиться.

– Коллекторы прислали мне сообщение перед обедом.

– Что там? – грубо уточнил он, сильнее сжимая, очевидно, даже не предполагая, что мне не так уж и приятно от его захвата.

Вздохнула и ответила:

– Примерно так: «…надеюсь, вы хорошо подумали и не сделаете ошибок. До 20 числа у вас есть время, а потом мы ждем денег или активно общаемся с вашими родителями». Они мне открыто угрожают, что с матерью и отцом случится беда, если не заплачу деньги.

– Я уже решаю этот вопрос. Через несколько дней приедет директор этой кредитной богадельни, и тогда все будет нормально. Обещаю. А пока не вздумай рисковать собой и ребенком. К родителям приставлю людей.

Прикусила губу и прошептала:

– Спасибо! Ты…

– Черт, Лера, если ты сейчас же не перестанешь меня дразнить, тогда я…

Было интересно дослушать, но вот спать все же надо, ведь завтра на работу, тем более что уже спокойнее на душе от его слов. Довольно улыбнулась и быстро выпалила:

– Уже там, только вот ты вцепился мертвой хваткой…

Грызлов тут же ослабил захват и убрал руки, с сожалением добавляя:

– Не хотел…

Прислонилась резко к его губам и, медленно, сексуально проведя языком по ним, нежно поцеловала. Его руки тут же вцепились в мою талию, и он яростно накинулся на мой рот…

Когда оторвались друг от друга, хрипло выдала:

– Все, теперь спокойной ночи. Утром вставать…

– Да ни черта подобного! Опоздала с пожеланиями,– хрипло выдал он и вновь атаковал губами мой рот, отчего у меня напрочь пропало желание возмутиться.

Все завертелось в сладостном урагане, и мне было совершенно все равно, что с утра на работу. Позволю себе опоздать.

Наслаждалась, требовала и отдавала, сходя с ума от нашего безумства…

Глава 27

6 февраля, вторник

С веселым смехом высокая красивая девушка лепила снежный шар, призывая мальчиков активнее участвовать в процессе. Два шара вылеплены: самый огромный, средний, остался последний. Еще немного и будет вылеплен самый чудесный снеговик на свете.

Прошло пять дней, как племянники Валерии жили в доме. Они с нетерпением ждали, когда Рита придет со школы и будет с ними играть, усердно мечтая, что когда вырастут, обязательно женятся на ней.

Сегодня приходил врач и подтвердил, что Егор полностью здоров. Завтра вечером Аверина хотела отвезти их к матери, но не отдавать, считая, что после случившегося этого не стоит делать, тем более учитывая активную деятельность коллекторов, а просто повидаться.

– Еще немного и у нас будет самый замечательный снеговик! Давайте, еще немного и все! – задорно хвалила она мальчиков, и тут же кинулась к малышке, плюхнувшейся в снег, поднявшей ноги вверх, бултыхая ими.

Бережно подняв и отряхнув девочку, Маргарита ласково проговорила:

– И кто у нас неуклюжий зайчик? Кто?! Светочка?! Да?!

Маленькая красавица улыбнулась, отчего на красных щечках появились ямочки. Рита улыбнулась в ответ, и нежно щелкнув по носу, принялась отряхивать снег с комбинезона. Случайно посмотрев в сторону, увидела Сергея, наблюдающего за ней, и сразу же отвернулась, подняв малышку и направившись к снеговику.

Маргариту очень смущал ее телохранитель. И несмотря на их вроде как приветливую встречу, исключая ее страх, мужчина грубо к ней относился, хотя она ничего не сделала, чтобы разозлить его. Сколько у нее было охранников, всегда вежливые, а здесь агрессия. Не в словах, не в поступках, а в глазах, которые пронизывали с любого расстояния, где бы он не находился.

Она чувствовала его всегда, и пусть он никак не показывал своего отношения, она знала, что он недоволен ей, хотя не понимала почему.

Но, тем не менее ему не мешало следить за ней, представляясь ее парнем. Вернее, так считали в школе, к ее огромному изумлению. Девушка не пыталась возразить и опровергнуть слухи и убеждения одноклассников, считая, что после случившегося с Михаилом, только так можно объяснить его присутствие в ее доме и то, что он забирает и привозит Риту в школу. На переменах она должна была отчитываться, где находится, притом обязательно, либо заявлялся проверять. Не давал и шагу ступить, игнорируя любые просьбы, касающиеся ее личного пространства.

Через полчаса, когда снеговик стоял посреди двора с руками в виде веток, с черным вязаным шарфом на шее, ведром на голове, девушка услышала:

– А где морковка? – поинтересовался Егор.

– Да, где? – поддержал Антон.

Задумавшись и не желая оставлять их одних, Маргарита повернулась к Охотнику и вежливо попросила:

– Сергей, можно попросить вас сходить на кухню за морковкой? Ну, или я схожу, а вы посидите с детьми.

Молодой мужчина нахмурился, отчего на красивом лице отразилось недовольство, и буркнул:

– Еловая шишка будет в самый раз.

– Но снеговики всегда с морковкой! – почти плача заявил Антон.

– Да, с морковкой! – подтвердил Егор.

– Пожалуйста, – с ангельскими личиками попросили мальчики, выпячивая губки, и делая жалостливые глазки, чем рассмешили Риту.

Она улыбнулась и попросила:

– Сергей, очень прошу. Без морковки никак.

Мужчина хмыкнул и через секунду направился в дом, удивляясь себе и тому факту, что у снеговиков должны, видите ли, торчать морковки. Да и вообще, какая разница? Но, тем не менее шел, посматривая по сторонам.

О своей работе старался не думать, а именно о нежной девчонке, которую он охранял. Встретив ее впервые, подумал, что няня, и считал, что по возрасту она старше. Был неприятно поражен, когда узнал кто она.

В тот момент даже разозлился, понимая, что впервые ему понравилась хорошая девушка, притом так, что в мозгу появилась отчетливая мысль: «Моя», но Маргарита оказалась недоступной для него.

Когда какой-то пацан набросился на нее, готов был прибить, только за то, что прикоснулся к ней, а потом новость – это Соркина Маргарита. Та, которую нужно охранять от убийцы. Несовершеннолетняя девочка.

Мысль, что лучше уйти, появилась, но сразу испарилась, как только был задан вопрос о его согласии по охране. И сейчас он, наверное, жалел о своем решении, наблюдая за красавицей, к которой испытывал с каждым днем совсем неприличные желания.

Волков закрыл глаза на секунду и решил не думать, лишний раз вспоминая о ней. Поможет ей и уедет домой. На Алтай. Лучше его никто ее не защитит. Однозначно. Мысль, что с ней что-то случится, рвала сознание, выдавая новый поток эмоций, сжимающих сердце.

«Все пройдет. Она поразила меня своей невинностью, добротой и… Да хрен его знает еще чем, но под кожу залезла так, что не вытащить, а я всего лишь здесь неделю. Ладно… Потерплю, там дальше спокойнее должно быть. Уляжется. Пройдет, – решил он, подходя к кухне.

У двери сделал шаг внутрь, и тут же замер, стараясь не издавать шума. С того места, где он стоял, хорошо было видно территорию от окна до середины помещения.

Елена Валентиновна находилась у стола, облокотившись двумя руками и тяжело дыша. Мужчина отступил назад и внимательно стал наблюдать. Кухарка дрожащими руками сыпала порошок из бумаги в какао, рассыпая на стол. Завершив, скомкала пергамент, где находилось сыпучее, и смахнула со стола рукой, а потом протерла своим фартуком, лихорадочно проверяя начистоту.

Мужчина хищно наблюдал, как она, после того как размешала ложкой какао, поставила фиолетовую кружку вместе с детскими на поднос. Кружечки с тачками для мальчиков Рита приобрела пять дней тому назад, решив порадовать малышей. После Хорова выдохнула и, нахмурившись, прислушиваясь к чему-то, направилась к окну, откуда было видно территорию, где играла Маргарита с детьми.

Охотник резко пошел на нее, но тут же услышал громкие голоса, один из которых принадлежал Рите, второй – неизвестный, вероятно, женский. В этот момент Хорова повернулась, ухнула от неожиданности, а потом прижала руку к сердцу и выдохнула:

– Вы когда вошли?

Зрачки бегали, смотря куда угодно только не на стол и не на Волкова.

– Только что, – грубо сказал Сергей и размашистыми шагами подошел к окну, наблюдая, что неизвестная, высокая женщина в возрасте разговаривает с Ритой. Не мешкая, забыв про морковь, бросился к черному ходу, зная, что так будет быстрее.

Только он оказался на улице, как увидел, что Рита прижала Свету к груди, закрывая мальчиков, вцепившихся в ее ноги. Его маленькая добрая девочка в мгновение превратилась в фурию и громко без страха говорила:

– Не отдам! Мне неважно, кто вы им приходитесь. Только Лере. Никому не отдам!

– Я их бабушка, – цедила Ревтина, резко нагнувшись и дергая за руку Егора, пытаясь его вытащить, с ненавистью крича:– Я буду жаловаться, что ты украла моих внуков. Мальчики, идите к бабушке!

Рита оттолкнула ее и резко прикрикнула:

– Нет! Охрана!

В считаные секунды Волков был рядом, заслоняя спиной девушку и детей. Он схватил женщину и грубо тряханув, гневно рявкнул:

– Кто вас пропустил? На каком основании хотели забирать детей?

– Я их бабушка! Еще одно накаченное чудовище! Моя дочь живет в притоне! Я все расскажу! – кричала она, пытаясь ударить его, но не получалось, так как мужчина моментально сжал ее руки и грозно отчеканил:

– Успокойтесь и ведите себя достойно! На вас смотрят дети!

Тут же Волков посмотрел в сторону, наблюдая бегущих двух охранников. Оказавшись рядом, худощавый изрек:

– Простите, она показала документы и сказала, что Валерия разрешила увидеть детей. Плакала, что соскучилась. Пришла с подарками.

– Это мои внуки! Вы не имеете права! – гневно кричала Ревтина, проклиная девчонку, вцепившуюся в нее, когда она попыталась забрать детей, как только огромный амбал ушел.

Охотник передал женщину им и недовольно выдал:

– Вы не знаете, как работать? Что за акт милосердия? Вам за это платят? Сейчас свяжусь с Грызловым, после поговорю с вами. А вы, – проговорил недовольно он, пренебрежительно рассматривая женщину, – ответите по всем статьям, если не подтвердится, что вам, действительно, разрешили сюда прийти, чтобы увидеться с детьми.

– Что?! Сопляк! Да как ты смеешь?! Я… Это мое право!

– Вы находитесь на частной территории, прибегнув к обману с целью похищения…

– Ложь! Я хотела забрать внуков! Меня не устраивает, что эта дрянь там решила. Да кто она такая! Скоро сын выйдет, и тогда вы попляшите! Твари! Мерзкие твари! Мафиози! – гневно кричала она, пока ее тянули в сторону домика, где находилась охрана.

Волков смотрел на перепуганных детей и девушку, которую со всех сторон продолжали обнимать, вцепившись мертвой хваткой, и усмехнулся.

«Внешность обманчива. Маленькая кошечка может рычать как тигрица и драться как пантера…» – подумал он, и резко проговорил:

– Все, на сегодня гуляния закончены. Домой.

– Ура! Какао будем пить! – тут же воскликнули мальчики, а Рита скривилась.

Сергей сделал свои выводы и тихо произнес:

– В этот раз какао не выливай, а оставь на тумбочке в своей спальне. Я заберу. Поняла?

Маргарита смущенно пожала плечами и, кивнув, поведала:

– Я просто не люблю какао.

– Очень этому рад. Теперь многое понятно, – заявил он, улыбнувшись, отчего Маргарита смутилась, отмечая, что Охотник в первый раз такой довольный, что ему очень шло, как ей казалось.

***

10 февраля, суббота

Валерия

Ранним утром сидела на кровати, осознавая, что меня до сих пор всю трясет от событий вчерашнего дня и ночи. В одиннадцать часов без предупреждения явились брат, его жена и полиция, с огромным желанием забрать детей, утверждая, что я похитила своих племянников. Как оказалось, нерадивых родителей только освободили, и они сразу же сюда бросились.

Столько гневных слов, злобы, ненависти во фразах, глазах и поступках, что удивлялась, как Николай и Марина идеально подходят друг к другу. Две мерзкие, ядовитые змеи.

Наверное, я бы не справилась без Шторма, так как полицейские были настроены категорично, считая меня преступницей. Грызлов вывел их и через время они просто забрали племянников, хватающих меня за ноги, кричащих, чтобы не отдавала.

Диким воем умоляли Риту не отпускать их, отталкивая руки верещащей матери. Девушка кинулась к ним, но Охотник задержал, крепко сжимая своими руками за тонкую талию.

Не думала, что меня так может выворачивать от ужаса происходящего. Даже толком не дали проститься с мальчиками, вырвав их из моих рук.

Как будто оглохла… Парализовало, что не могла двигаться. Слышала лишь рыдания Риты, плачущей навзрыд, и отдаленные крики детей.

После их ухода трясло все время, что не могла ходить. Как сломанная кукла сидела на диване в гостиной, смотря в одну точку, переживая о том, что будет с племянниками.

Разве такие гнилые твари, как их родители, смогут о них позаботиться?

Почему так? Почему так жестоко?!

Руки дрожали и считала себя дрянью, потому что отпустила. Но что я могла?! Только если бы судилась, подав на лишение родительских прав, но это очень трудный процесс и неизвестно чем он закончится.

Но стоит попробовать…

Пусть они не мои, я не имею право решать, отчего разрывается сердце, но, если такое случится повторно, без промедления лишу их родительских прав, основываясь на аморальном поведении.

Андрей постоянно ходил рядом, но я не обращала внимания. Вечером он явился с твердой решимостью в глазах и, не спрашивая, сграбастал руками, перекидывая через плечо, направляясь к лестнице.

Очнулась от своих переживаний моментально, резко выразившись по этому поводу, но он не слушал. В комнате опрокинул меня на постель, прижимая к себе, не говоря ни слова, давая выплеснуть все то, что накипело в груди. Не помню, что говорила… Совсем... Знаю только, что стало так хорошо, а потом провалилась в сон.

Разбудил звонок в три часа ночи из полиции – мать избили. В том момент была в шоке, понимая, что напали не просто так. А через двадцать минут, когда были уже в пути, позвонили из санатория, с сожалением сказав, что отцу стало плохо после неизвестного звонка, который он слушал примерно в то время, когда избивали мать.

Была как в тумане, тяжело осознавала услышанное. Знаю точно, что Шторм не давал без него ничего сделать, тем более позвонить, не отпуская ни на шаг. Он при мне позвонил Вольту, что охранял Ревтину и грубо приказал уточнить по сложившейся ситуации.

Мужчина недовольно ответил, не сдерживая эмоций, что полоумная дама постоянно убегала от него, крича, что он маньяк, отчего ему приходилось иметь дело с полицией, а вечером злополучного дня на лестнице в магазине столкнула его с эскалатора, убегая через запасный ход.

Дальше не стоило слушать. Все было понятно. Мать даже здесь отличилась, показывая, что ей плевать на все и у нее свое мнение.

Только вот вопрос: «Она хоть сейчас поняла, что сама виновата в произошедшем?»

Когда приехали в больницу, Елена Николаевна устроила скандал в приемном отделении, обвиняя меня в случившемся. Гневно кричала, что все из-за меня, потому что я не захотела отдать деньги. Обзывала жадной тварью и дешевой подстилкой, раз не смогла заплатить нужную сумму, заявляя, что их смерть будет на моей совести.

Не описать моих эмоций, ощущений и того пренебрежения, с которым на меня смотрели все, принимая крики истеричной женщины за правду.

Дальше произошло следующее: Шторм достал из кошелька несколько купюр и, положив на стол, рявкнул, что это ей на такси и на психолога, советуя подольше оставаться в больнице, раз мозгов нет, а меня к ней он больше не пустит.

Когда уводил, крепко сжимая руку, только слышала одно:

– Лера, помоги нам! Наша смерть на твоей совести будет… Только на твоей…

Жестокие слова засели глубоко внутри, и я в душе переживала о том, что не случится ли так, как она говорит?! Кого тогда я буду винить, кроме себя?!

Отец лежал в реанимации, но врач сказал, что состояние нормализуется. Они перестраховались. Завтра его вновь переведут в отдельную палату. Выдал чек за дополнительные расходы и отправил нас домой, обещая лично позвонить с утра.

Поспав всего час, проснулась. Чувствовала себя разбитой, никчемной и уставшей. Не хотелось ничего.

В таком состоянии не могла читать, остановившись на моменте, когда Анастасия получила письмо от матери:

«Милая доченька!

Как же я соскучилась по тебе. Когда ты уже приедешь? Очень хочу тебя увидеть. Не знаю, как я еще проживу, не видя тебя. И пусть ты большая, но для меня всегда будешь моей девочкой.

Пожалуйста, приезжай скорее.

Лена уехала. Да, после того обмана, на нее смотрят с ненавистью, плюют вслед. Ты, наверное, не знаешь, но, когда ты уехала, она искромсала себя ножиком и заявила, что баб Нюра сделала ей аборт. Саша, этот вечный тихоня, рассвирепел, кинулся к ней и чуть не заколол старую женщину вилами, проклиная старуху, за то, что теперь из-за ее грязного дела его жена умирает.

Сбежался весь поселок. Мужики хорошо побили его, так как никакого аборта не было. Елена обманула. Как всегда.

Что творилось потом, не хочу говорить, но люди и раньше ненавидели твою сестру, а теперь…

В общем, ушел от нее муж, а она украла наши деньги, которые собирали на покупку машины, и уехала в город с сыном. Вот так. Даже не извинилась. Все изгадила и сбежала.

Ох, чует мое сердце, что натворит Ленка делов. Жаль, что Кольку таскает по всем злачным местам, совсем мозги потеряла. Не вырастет у такой непутевой матери порядочный ребенок. Не вырастет.

Не пойму, в кого она такая? За что? Что я сделала не так?

Люди за глаза обсуждают, но мне ни слова, да и отцу не напоминают. Он тяжело принял Ленин поступок, да и ты уехала, ничего не сказав. Тяжело ему. Очень.

А с Ленкой… Ты же знаешь, какой он правильный, а тут...

Где наша ошибка, не пойму?

Настенька, милая моя доченька, приезжай. Очень прошу тебя. Чувствует мое сердце, что нам нужно увидеться, поговорить. Приезжай, родная. Ради Христа, хоть на несколько денечков.

С любовью, твоя мама».

Посмотрела на кровать, где еще час назад лежал Шторм, сжимая меня в своих объятьях, и нахмурилась. Так странно, как только ему позвонили, он мгновенно поднялся, оделся и сорвался из дома, приказав никуда без него не уходить. И вот сейчас смотрела на часы, не зная, чем себя занять.

В комнате было прохладно, что не хотелось выбираться из-под одеяла, которым укрыла плечи. Через время все же встала, чувствуя, как кожа моментально покрылась мурашками. Подошла к окну и положила руку на биметаллический радиатор, отметив, что он выключен.

«Кому-то очень жарко?»

Открутив кран, немного постояла у окна, любуясь снегопадом, и пошла в душ, желая согреться и проснуться.

Через полчаса успела накраситься, посушиться и одеться, планируя поехать к отцу, как приедет Грызлов. Зашла к дочери, но малышка еще спала. Хоть в комнате было тепло, проверила батарею на всякий случай и со спокойной душой вышла.

Решила проверить Риту, но комната оказалась пуста.

Испугалась и быстрыми шагами спустилась по лестнице, надеясь, что она в своем излюбленном месте, а именно в комнате отдыха. Замечательный маленький уголок спокойствия и уюта, где стоит удобный кожаный диванчик бежевого цвета и два кресла, посередине декоративный деревянный столик, а остальное – цветы. Огромные и большие, с цветочками и просто с листочками на маленьких деревьях, красиво расположенные в соответствии с надобностями, учитывая не только тип почвы и требования к освещению, но и некоторые тонкости, необходимые для создания микроклимата участка, как говорила мне Маргарита.

Помню, она весело смеялась, рассказывая, что раньше могла весь день сидеть в саду, пока родители или брат не забирали ее. За эти дни, что жила в доме Шторма, привыкла пить чай в этом райском уголке, поражающем своей теплотой. Зеленые растения создавали уют, и даже в воздухе ощущалась доброта, заряжая посетителей оптимизмом и хорошим настроением.

Открыв дверь, и увидев Риту, заботливо протирающей огромные листы неизвестного мне цветка, подошла ближе, и произнесла:

– Привет.

Девушка повернулась и вынужденно улыбнулась, проговорив севшим голосом:

– Привет.

– Ты как?

– Нормально… вроде. Света еще не проснулась? – с волнением уточнила она, убирая в сторону выбившийся локон волос на щеке.

– Нет, сладко спит, – с улыбкой проговорила, вспоминая, как дочка закуталась в одеяло, и только торчал маленький носик, в который немедленно хотелось поцеловать.

– Как твои… родители? – уже тише проговорила она, вновь вернувшись к рыхлению земли.

– Откуда знаешь? – спросила, присаживаясь рядом на корточки, рассматривая круглые гладкие камни в деревянной коробке. Очевидно, девушка планирует делать композицию.

– Андрей меня чуть не снес, сказав, что случилось несчастье, и твои родители в больнице. Пригрозил, чтобы была рядом, пока он решает дела. Волков с ним перекинулся несколькими словами, и брат ушел.

Кивнула, понимая, что Сергей и за мной будет приглядывать, и поделилась:

– Поеду к отцу. Вроде как ему лучше. С матерью… сказали, что ссадины да синяки, сильных повреждений нет.

– Это хорошо, – сказала она, а потом вдруг задумчиво произнесла: – Знаешь, о чем я подумала?

Нахмурилась, наблюдая, как Маргарита хмурится, при этом с силой сжимая губы. Присела на маленький стульчик, и попросила:

– Скажи.

– Я вот думаю, почему отец столько лет скрывался оттого, кто его желал уничтожить, а потом вернулся в родной город, в полной уверенности, что нам не грозит опасность.

– Почему ты решила, что он так считал? Андрей сказал, что перед тем… – замолчала, не желая ей напоминать. Даже мне больше слышать, а ей каково…

Она посмотрела в сторону и тихо проговорила:

– Я… знаю. Он мне рассказывал неоднократно, когда просила… Только я была… не в том состоянии, чтобы слушать и понимать…

– И почему сейчас у тебя появилась такая мысль? – вновь спросила у нее.

– Понимаешь, я случайно подслушала разговор родителей, но толком ничего не поняла. Обрывки фраз, порой непонятные, а где и вообще странные, но смысл был такой, что теперь не стоит переживать и прятаться.

– Значит, отец так сказал матери? – уточнила.

– Нет, это мама сказала отцу, что теперь можно жить. Ее слова: «Он больше не будет пытаться уничтожить нас». Я стояла у входа, хотела позвать их, чтобы посмотреть, как красиво у меня зацвела калатея Варшевича. Такой невероятный цветок темно-фиолетового цвета, поражающий своей красотой. Они стояли рядом, не замечая меня.

– Странно, ты уверенна, что именно так сказала твоя мама?

– Да! Она еще сжала его руки и проговорила, что с таким козырем, какой папа достал, ОН не посмеет и сунуться. Страх все потерять будет для него катастрофой. Не знаю, правильно ли я поняла, но со стороны выглядело так.

– А еще что-то было? Имена или какие-либо упоминания?

– Нет вроде. Я тогда была очень рада, что наши переезды закончились, и не стала дальше слушать, – проговорила она, а потом добавила: – Или было… Не знаю. Постой… Да, точно, было. Я еще подумала про себя, что они очень странно называют того, кто преследовал нас. Вроде «Цезарь». Нет, не так…

– Король? – пришло в голову.

– Да, или… Я толком не помню. Частично. Но знаю что...

– А может…

Договорить мысль не получилась, так как девушка воскликнула:

– Королек! Я вспомнила! Мама назвала заказчика Корольком!

Глава 28

– Ты говорила об этом Андрею? – выдохнула я, считая это очень важной информацией.

– Нет, я… не знаю. Пока ты не спросила, даже не вспоминала об этом, а сейчас в памяти всплыло. Это было за три месяца до того… до того…

Послышался звук, и я посмотрела на родительский блок видеоняни, который захватила с собой, чтобы знать, когда дочь проснется и наблюдать за ней во время сна. Доченька перевернулась и подняла руки, не открывая глаз. Увидев, мы вместе с Ритой одновременно поднялись.

– Я к Свете, а ты обязательно расскажи все Охотнику. Хорошо? – попросила, поглядывая на экран, удивленно отмечая, что красавица моя вновь спит.

– Сергею? – ахнула она с ужасом в глазах, а потом нахмурилась и ответила: – Хорошо.

Кивнула и выдала:

– Дочу соберу, и забежим к тебе, звать на завтрак.

– Точно, завтрак. Я и забыла, – запальчиво выдала она и тут же замерла, смотря огромными глазами позади меня.

Даже не оборачиваясь, знала, что там Сергей. А он это, по двум подсказкам: первая – незаметно вошел; и второе – Маргарита на него всегда так реагировала. Странно. Хотелось бы понять, боится она Волкова или он ей нравится.

Последний вариант нежелателен, да и первый отвратительный. Нужно поговорить с ней, что да как. А если все же нравится…

Нет, такой светлой милой девочке совсем не подходит этот серьезный, огромный, опасный мужчина. И пусть он очень красив, что очень даже отметить стоит, но хищная настораживающая аура просто парализует. И это сейчас, когда ему вроде только 26, а что будет, когда он заматереет?

Окатила телохранителя придирчивым взглядом, отчетливо понимая, что вот не зря он ходит в джинсах и клетчатой рубахе. Стопроцентно носит под ней много чего интересного для защиты.

Но если я смотрела на него, то он был сосредоточен на Рите, пожирая жадным взглядом, что мне тоже не понравилось, но, несмотря на его пристальное внимание к девушке, чувствовала, что он следит и за мной. От такого ничего не скроется.

– Что ты хотела рассказать? – спросил он в лоб у Маргариты.

Хотела помочь с ответом, но услышала шорох, и тут же посмотрела на экран, наблюдая, что доча проснулась и смотрит по сторонам, трогая ручками обивку кроватки. Нужно поторапливаться.

К слову… у Волкова говорящая фамилия и слышит он замечательно.

Сжала руку Риты и проговорила:

– Поговорите, а потом пойдем завтракать. Я к Свете.

Она кивнула и вновь посмотрела на мужчину, который продолжал стоять у входа, лениво прижавшись к стене. Но поза лишь, на первый взгляд, была расслабленной, как и чувствовала по напряженному воздуху и, наблюдая его хищный взгляд, что ему это даже не свойственно.

Интересно, что Сергея сделало таким… суровым. Ведь обычно красавчики, всегда весельчаки и любимцы компаний, а если нет, то покорители женских сердец точно. А этот… да к нему опасно и приблизиться, опасаясь за свою жизнь, чтобы не прибил взглядом.

– Я пойду, – проговорила и пошла к дочери в комнату, увеличивая шаг. Только вошла, как заметила, что Света уже сидит на бежевом паласе с длинным ворсом и складывает кубики, строя башню. Не бегает, не ищет меня, а спокойно играет.

Помогла ровно поставить ей кубики, чтобы не завалилась вся конструкция и, поцеловав, подняла на руки, весело приговаривая:

– Ну, привет. И что делаешь?

– Убики собиаю, – пролепетала она.

– Умничка! Только давай после продолжим, а сейчас мыться, чистить зубки и завтракать.

Она согласно кивнула и обняла меня за шею. Вновь ее поцеловала. Да что уж там, только этим и занимаюсь, когда вижу свое чудо с курносым носиком. После мы пошли в ванную, где дочка постоянно кричала: «Я сяма…», желая все делать самостоятельно.

***

После завтрака, мне позвонили с больницы, поэтому малышку забрала Рита, сказав няне, гневно смотрящей на девушку, переживающей, что ее лишат работы, что скоро принесет ей, а пока они идут заплетаться.

Отошла в сторону и, услышав от врача, что все нормально, успокоилась. Не успела положить телефон в карман джинсов, как услышала мелодию. Посмотрела на экран телефона – Сетунов. Скривилась и взяла трубку:

– Да.

– Лера, нам нужно поговорить о том, когда я смогу увидеться с ребенком. Это мое право. Когда скажешь, тогда и приду. Не желаю с тобой ссориться. Хочу увидеть свою дочь.

Появилось огромное желание крикнуть, чтобы он шуровал куда подальше, но понимала, что у него есть право видеть ребенка. Вздохнула и вымучено спросила:

– Когда ты хотел ее увидеть?

– Сегодня, можно прямо сейчас. Ну, или потом… завтра, как скажешь.

«И что это он такой добрый? Травы волшебной наелся?!»

– Лучше на следующей неделе, так как у меня отец в больнице, и я…

– У меня есть письмо для тебя, – резко выдохнул он, отчего я даже растерялась на секунду. Нахмурилась и проговорила:

– От кого?

– От Николая. Он просил тебе передать, так как у него к тебе послание. Важное. Сам Колька с семьей уехали. В письме он написал все, что ожидает тебя в будущем.

Замолчала, пытаясь понять его слова, а потом любезно и неэмоционально предложила:

– Вскрой и прочитай.

– Нет, я обещал отдать тебе лично в руки. Это не займет много времени, – категорично заявил Константин, громко чавкая жвачкой. Между прочим, его любимая отвратительная привычка.

– Я…

– Думаю, тебе стоит посмотреть, что он написал.

– Почему через тебя? Ты что, почтальоном заделался?! – полюбопытствовала, трогая пальцами необычную высокую вазу с декоративными цветами.

– Лер, ну зачем ты так?! – спокойным тоном произнес мужчина, что я даже усомнилась, а с Сетуновым ли я говорю?! Тем временем Костя продолжал: – Мы с ним хорошо общались, пока ты не надумала быть матерью-одиночкой.

– Давай ты оставишь свои комментарии при себе? А то так хорошо начал и как всегда отвратительно закончил.

– Извини. Я… не хотел. Вырвалось, – пробубнил Константин, чем совсем меня поразил. Немного отвлеклась, а когда думы рассеялись, услышала обрывки слов: – Так что? Я подъеду?

– Знаешь, где я живу?! – поинтересовалась, прекрасно зная, что так и есть.

– Конечно. Правда, был удивлен, если честно. Не думал, что ты опустишься до того, чтобы нашего ребенка притащить к своему любовнику. Совсем стыд потеряла?

Тон его звучал с ядовитым пренебрежением, отчего захотелось сказать ему пару «ласковых», чтобы сильно не увлекался.

– Успокойся! Тебя, вообще, не должно волновать, с кем я общаюсь.

– Волнует, когда это касается моего ребенка.

– Отцовство взыграло?

– Не стоит так со мной. Я могу подать на тебя в суд за то, что ты таскаешь мою дочь к еба...

– Рот закрой! Меня-то совершенно не волнует, что ты там решил и считаешь, но говорить о себе в таком тоне не позволю. Хочешь видеться со Светой – пожалуйста, через суд, раз можешь только шипеть как ядовитая змея. Все! Это же надо… Только ты мог придумать такой бред и поверить в него. Уверяю тебя, мне абсолютно безразлично на твои утверждения и жалобы, хоть куда обращайся, ничего не докажешь.

– Лера, извини, – буркнул Сетунов.

– А давай без притворства? Что нужно? Говори как есть.

– Я около твоего дома. Письмо забери, и я поехал.

Удивленно окинула матовую стену светло-коричневого цвета в коридоре, отмечая про себя, что мне не нравится, и предложила новый вариант:

– Охране отдай.

– Никому я не буду ничего отдавать. Не нужно, так не нужно. Во сколько завтра приехать? – обиженно спросил он.

– На следующей неделе в моем присутствии. Письмо сейчас заберу, – выдала, желая скорее забрать, чтобы узнать, что брат мне написал, ну и не видеть завтра Константина. А вот на следующей недельке уже подготовлю себя... наверное.

– Хорошо. Жду, – воодушевленно проговорил Сетунов.

Пошла по коридору на выход, но тут же меня резко дернули за руку, и я оказалась напротив Охотника, прищуренного и ужасно недовольного.

«Черт возьми, как он так подошел, что я не услышала его?! Он невидимка?»

– Куда собралась? – резко уточнил он, пронизывая суровым взглядом, что почувствовала себя школьницей перед директором школы за первый в жизни прогул.

– Мне нужно выйти, – ответила и ту же мы услышали грохот и непонятное восклицание Риты со второго этажа.

Мужчина резко повернулся в сторону лестницы, а потом посмотрел на меня, грубо отчеканив:

– Никуда не выходи! Проверю Риту и выйду с тобой. Поняла?

Кивнула, и осталась ждать, но тут же раздался звонок. Через секунду ответила:

– Сетунов, подожди немного. Я скоро выйду.

– Мне некогда. Хочу отдать и дальше по делам. Так что живее давай, – торопливо проговорил он.

Вздохнула и направилась на выход, захватив шубу в гардеробной. Быстрыми шагами минула охрану, сказав, что на несколько минут, и вышла за ворота. Чуть дальше стоял Сетунов.

Надо сказать, он меня удивил. Приодетый, в дорогом пальто, на руках перчатки, в стильных черных сапогах. Приятный хороший мужской парфюм, очень даже приятный. Весь такой мужчина, что не сравнить с тем, когда видела его в последний раз.

«Работу так быстро нашел? Притом высокооплачиваемую с отличным авансом в первый месяц. А если учитывать профиль его деятельности… Вышибалой, что ли, устроился?!» – подумала и сразу же забыла, переходя к главному.

– Где письмо?

– Привет, – нагловатым голосом сказал он, подергиваясь, выпячивая грудь вперед.

«Еще бы попрыгал, делая зарядку… Вообще бы эффектное приветствие вышло...»

– Привет. Где оно?

Костя просунул руку в карман и достал белый конверт. Передал мне, и когда повернулась уходить, произнес:

– Лер, давай все вернем? Я тебя прощу.

Так и застыла как статуя с «отвисшей» челюстью, пытаясь все же осознать смысл его предложения. Это же надо… он меня простит. Какой щедрый мужчина! Наверное, не зря он так лыбится, по голове, видно, получил хорошо. А может, это после общения со Штормом он кардинально прочувствовался?

– Сетунов, давай по делу? Не люблю говорить понапрасну, – попросила, надеясь, что самое интересное уже услышала.

– Какая ты грубая.

– Зато ты сегодня душка. Если закончили обмениваться любезностями, тогда предлагаю тебе ехать туда, куда собирался.

Он обиженно надул губы, но через секунду отошел, и показал рукой в сторону.

– Смотри, какую я тачку купил! – с восторгом проговорил он и показал на крутую черную машину – Honda. На его лице было столько радости, гордости, отчего он весь светился от удовольствия.

– Поздравляю тебя! – проговорила и спокойно пошла к воротам.

– Я тоже с бабками. Кредиты выплатил. Машина. Хата. Все есть. Возвращайся. Что тебе еще надо?

Моему удивлению не было предела. Это же надо?! Вообще, поразил. Даже не хочу думать, что он там себе надумал про меня и мои корыстные жизненные принципы, поэтому с самым честным видом сказала:

– Спасибо. Не буду рассматривать столь щедрое предложение. Вдруг превращусь в корыстную стерву.

– Цену себе набиваешь?

Он даже не понял, как я оказалась около него и вмазала кулаком в морду. Ну а что?! Ладошкой не получилось… пришлось импровизировать.

Сетунов схватился меня за предплечья и выдохнул в лицо:

– Да пойми ты, я хочу вернуть все. Не будь сукой! Подумай о ребенке!

«Мало врезала… нужно зубы проредить…»

– Пошел на х…

– Лера! – гневно процедил он, прервав меня на самом важном в определении его пути. Раздраженно глянула ему в лицо и проговорила:

– Не надейся и не поднимай тему! Никогда! Убирайся!

– Что, в этого качка втюрилась и надеешься на ответные чувства? – презрительно рявкнул он и, замечая что-то в моих глазах, с ненавистью выдал: – Ну и дура ты! Он ноги об тебя вытрет, и ты прибежишь ко мне!

– Не надейся. В одиночестве без тебя жить куда лучше, чем с тобой.

– Да бабы за мной толпой бегают.

– Разговор окончен. Кроме дочери, других тем не рассматриваю.

– Понял. Позже поговорим.

– Повторяю…

– Ладно, успокойся. Я смогу 16 вечером. Только не здесь. В парке. Не хочу приезжать к дому твоего мужика.

– По дате согласна, место встречи выберу сама, – сказала и только повернулась уходить, как Сетунов дернул меня за руку и в следующее мгновение почувствовала его губы на своих.

Как же мерзко, когда тебя насильно пытаются поцеловать! Попыталась оттолкнуть, но этот козел мертвой хваткой вцепился в мои руки. Всунул свой язык и безжалостно терзал мои губы, наплевав на то, что я с яростью кусала его губы в кровь, пытаясь причинить боль и вырваться.

Выворачивалась, чтобы ударить, но он вцепился как паразит, мерзко прикасаясь ко мне.

Ударила в голень и только хотела добавить, как услышала шум. С ужасом замерла, наблюдая, как Шторм вышел из машины, которая, видно, приехала как раз во время поцелуя.

«Вот же урод! Постарался...»

Повернулась к Сетунову, держащегося за свою коленку и любезно проинформировала:

– Не переживай, без ребер тоже можно жить.

Ну а что ему еще сказать? А так успокоила…

Константин состряпал извиняющуюся мордочку и бросился к своей машине. Удивительно, и про боль забыл.

Не успел, так как Шторм нагнал его и со всей силы вдолбил его в новую из салона машину. Вмятина однозначно будет.

Вздохнула и рванула к Андрею, не желая наблюдать, как он свирепо убивает Сетунова. Дернула за руку, но резко улетела от отдачи. Мужчина моментально повернулся ко мне и, понимая, что это именно я сижу на заснеженном асфальте, выдохнул мое имя и пошел ко мне, дергая на себя.

В это время Константин очнулся, и вновь полез к двери машины, желая удрать. Даже не стала на него смотреть, все и так понятно. Нечего было нагло лезть. Заслуженно получил.

Взглянула на Шторма, отмечая, что он на пределе, и выдохнула:

– Ты сумасшедший? Ты мог его убить. В тюрьму захотел?

– А что, захотела к бывшему вернуться? Надоел? Решила удрать? – почти процедил он, с силой сдавливая мою талию своими лапищами.

Ахнула от неожиданности его слов и воскликнула:

– Я, по-твоему, кто, проститутка?

– Тогда какого хрена сейчас было? Любовь проснулась? – почти прорычал Грызлов, резко убрав руки, поворачиваясь к уезжающей машине, сжимая их в кулаки.

Возмущение. Обида. Боль. Это же надо… заслужила. Сделал неправильные выводы, ничего не выяснив, и еще смеет оскорблять.

Развернулась к воротам, чувствуя, как в груди разрастается огромная обида, и пошла вперед. Всю передергивало от понимания того, какого мнения обо мне этот мужчина.

«Черт, я спокойна. Андрей просто неотесанный, грубый… ИДИОТ!»

Прошла несколько шагов, когда Грызлов остановил меня, резко развернув к нему лицом.

– Я с тобой недоговорил!

– А я не собираюсь с тобой разговаривать! Отстань от меня. Не доверяешь, считаешь гулящей – плевать. Другого и не стоило ждать. Каждый судит по мере своей распущенности. Я ухожу.

– Да хрен ты уйдешь! – прорычал Андрей, яростно сжимая талию. – Даже не рассчитывай, что свалишь. Найду!

Пораженно смотрела на него, а потом процедила:

– Что, проблема с женщиной на ночь? Не хочется искать?

– Лера, давай ты закроешь свой ротик…

– Отлично. Так и сделаю. С тобой бесполезно разговаривать, – резко произнесла, выдергивая свою руку, при этом громко добавляя: – Руки убери!

– Лера. Черт. Ты меня неправильно поняла.

– Все что нужно, я как раз поняла. Руки убери!

Он отцепил руки, и я сразу пошла вперед. Но остановилась, слыша грозные слова:

– Через десять минут, чтобы вышла. Едем к твоему отцу. Без меня никуда. Даже не планируй.

Пошла дальше, рассчитывая предупредить Маргариту, и взять сумку. Письмо положила в кармашек, рассчитывая прочитать в машине.

Через пятнадцать минут сидела уже в джипе. Немного опоздала, так как Света вцепилась и не хотела меня отпускать, и няня ничего не могла сделать. Лишь когда Рита пришла, прихрамывая (оказывается, она хорошо ударилась о кровать), дочка успокоилась.

Пока ехали, в салоне стояла ненавистная тишина. Шторм, конечно, не особо отличался разговорами, но сейчас в воздухе чувствовалось напряжение и гнев. Молча достала письмо Николая и прочитала:

«Ну и что? Доказала, какая ты тварь? По твоей вине мать избили. И не нужно кричать, что это я виноват. Обломайся!

Я ни в чем не виноват. Я же тебя предупреждал. Хотел по-хорошему, а ты послала меня. Тварь. Теперь расхлебывай сама. Мне плевать.

Отца ты не бросишь, а мать… ничего с ней не будет. Она не пропадет. Я теперь занимаюсь своей жизнью. Мы уехали в другой город, может, потом вернемся... И в этом виновата тоже ты! Потому что из-за того, что ты неоднократно вызывала полицию, к нам заявились твари из органов опеки. Тупые мрази! Все им нужно. Не их собачье дело как я воспитываю своих детей. Нашлись мне правильные, жизни учат. Сучки тупоголовые.

И ты такая же! Рад, что ты осталась с долгами. Коллекторы быстро с тебя спесь собьют, а то много из себя ставишь.

По доброте душевной, после общения с тобой, Тимофей Петрович, еще мне дал денег, сказав, что руководство разрешило, а ты заплатишь. А мать… все подписала. Так что сумма будет приличной. Все, что есть, как миленькая отдашь и останешься ни с чем. Разве только будешь хорошо ублажать своего мужика, тогда, может, что и будет. Он-то крутой с баблом, выделит, если поимеет во все дыры.

Почувствуешь, как жить, когда в долгах… как я. Шкура».

Скомкала письмецо с ошибками в каждом слове, и посмотрела на окно, желая братцу счастья, которого он заслужил. Сволочь. Ублюдок. И еще детей увез… Козлина.

На что детей обрекает? Что он, что его клуша, ничего не умеют. Два паразита…

Почти простонала, понимая в какой заднице, не представляя, как буду выкручиваться.

Шторм… он и так помогает мне во всем неизвестно почему. Просить о большем – свинство. Да кто я такая, чтобы скидывать на чужого человека свои проблемы. Сама во всем виновата. Предвидеть, что так случится, умотала бы в другой город, желательно военный закрытый, и все. Спокойно бы жила и не знала бед.

Вздохнула и прислонилась к спинке кресла, пока не услышала слова:

– Что там?

Положила комок на подлокотник, и устало потерла лоб ладонью.

– Послание от брата, – выдохнула, с удивлением отмечая, что мы уже приехали, вернее, домчались. Как только Грызлов остановил машину, взял бумагу в руку, и очень быстро прочитав, выдал:

– Вот же сука! Семейка у тебя… оставляет желать лучшего.

Ничего не ответила, только молча вышла, чувствуя себя погано, как никогда. Ладно брат… мать. Ничего нового, а когда… небезразличный мне мужчина относит меня к разряду гулящих, то в груди все замирает. А ведь иногда, казалось, что мы… не только так… на время. Но, видно, ошибалась, как наивная женщина, которая… влюбилась.

«Слов нет. Встряла я, как никогда. Увязла по самое некуда. И как выкарабкиваться буду, не представляю…»

Глава 29

12 февраля, понедельник

Клуб восточных единоборств

После тренировки решила еще побегать на беговой дорожке. Естественно, я здесь не одна, а со Штормом, который занимается боксом в соседнем зале. Проходила мимо, видела, как Андрей там отрывался на боксерах. Злой он такой из-за того, что мы до сих пор в ссоре, а именно, что не пускаю его в свою постель. Нужно сказать, что воспринял эту информацию довольно свирепым взглядом, но даже слова не сказал, выйдя прочь. Все как раньше, кроме одного. И это влияет на нас. Даже на расстоянии я чувствую его жадный пожирающий взгляд, тоску и сама сдерживаю себя, чтобы не сорваться. Черт, я до сих пор не могу успокоиться, не желая соглашаться с тем, кем он меня считает, пусть даже эти слова сказаны в гневе. Это как нож в сердце, который я сама пытаюсь вытащить, глупо надеясь на счастье.

Несмотря на это, тем не менее Андрей отвозит и забирает меня домой с работы, а также согласился с моим предложением поехать в клуб, поэтому мы и здесь.

Блютузные наушники очень хорошая вещь, никаких проводов, ничего не мешает. Безумно нравится. Песня смолкла и появилась тишина, предупреждающая, что идет звонок. Перед тем как нажать прием, схватила в углублении на панели беговой дорожки телефон и, увидев, что звонит Кристинка, надавила на кнопочку, слыша:

– Привет, Лерик. Ты где?

Улыбнулась такому доброму обращению, и ответила:

– Привет, Кристин. Я в клубе, уже на беговой дорожке.

– Давай завтра вместе на тренировку? В сауне позависаем, а потом в бассейн. Давно уже не виделись, нужно исправить.

– Во сколько? – уточнила, чтобы знать время, ведь мне придется уговаривать Шторма.

– От тебя пляшем. Лида согласна. После шести в любое время сможет.

– Давайте в семь, – предложила, замечая, как на соседнюю дорожку встал высокий коренастый темноволосый мужчина с полотенцем на шее. Он был в синих коротких шортах, отчего его стройные, накаченные ноги привлекали женское внимание, а облегающая майка подчеркивала мощное тело.

– Как у тебя? Светик уже песни поет? Что нового? – услышала, тут же отворачиваясь, любуясь, какая я умница и сколько сожгла калорий.

Взяла бутылку и, глотнув воды, давая себе еще полчаса тренировки, закрыла крышку.

– С каждым днем все больше говорит. По личной жизни завтра поведаю, а пока рассказывай, – произнесла, увеличивая скорость на панели.

– Да у меня все вроде супер. Не даю нормальной жизни своему Принцу, а он и рад.

Усмехнулась и уточнила:

– Идиллия?

– Не знаю, наверное. А может, просто с ума сошли… Короче, не скучаем. Скоро 14 февраля, а он даже идей не предлагает. Уверена, склероз, хотя я ему везде указываю подсказки. Даже соусом на сосисках циферки нужные изображаю. А он пялится, и ничего не видит. Все же нужно его к окулисту отправить.

Ухмыльнулась и предположила:

– А, может, он не в курсе, что за праздник?

– Думала об этом, но ведь не древний он человек. Хотя бывают… у него приступы первобытного человека, – сказала, что-то там усердно уплетая или облизывая, а потом продолжила: – Поэтому распечатала все праздники и положила на журнальный столик. Красным фломастером обвела, но он не отреагировал.

– Думаешь? Даже не ржет в сторонке от твоих напоминаний.

– Да я бы рада была, а он, вообще, не реагирует, что наводит на мысль.

– Думаю, тебя ждет сюрприз, – высказала свое мнение.

– Думаешь? Атаманова сказала, что нам подарит открытки: «Влюбленным баранчикам в День святого Валентина». И при этом совсем не улыбалась. Уверена, Лидка так и сделает. Но ничего, я ей купила открытку, где изображена сексуальная ведьмочка с метлой и присобачила туда хорошую резинку для утех со словами: «Замечательной подружке для хорошего вечера. Не скучай. Пока твой добрый подкаблучник ищет тебя, оторвись с диким Котом!»

Чуть не подавилась водой, и с интересом уточнила:

– А у меня… какая надпись на открытке с ведьмой?

– Ух! Какая ты сообразительная. Секрет, но тебе понравится!

– Ага… уже предвкушаю, – задумчиво ответила, обдумывая, где в этом году я буду покупать девочкам веселые сюрпризы. Ну, до юмора Быковской мне далеко, но что-нибудь придумаю.

– Не переживай, я хороших девочек не обижаю, – весело подбодрила она.

– Рада за них, – подколола ее и тут же уточнила: – Тогда завтра в семь?

– Да, Лидке позвоню сама. Все, убежала, а то у меня уже на кухне что-то горит. Походу курица в духовке давно готова. Скоро примчится Артур, мы собирались в клуб. Ты еще там долго будешь?

– Наверное, уже уйду, – весело проговорила, слыша, как она бежит в кухню и ее рычания по поводу плохого духового шкафа.

Через время Кристи взяла трубку и сказала:

– Вроде все нормально, зажарилась курочка как надо. Львов такую любит.

– Уверена?

– А куда ему деваться?! Конечно, любит! Салат, если что, я купила. Так что все замечательно и по-домашнему.

– Отлично. Тогда до завтра?

– Ага. Не скучай. Пока, – выдала она и отключилась.

Вновь заиграла моя любимая спокойная музыка, но я убавила громкость. И сразу же услышала со стороны:

– Привет.

Повернулась и, увидев, как мужчина эротично улыбается, рассчитывая на знакомство, нехотя буркнула:

– Привет.

– Я недавно стал сюда ходить. Что можешь сказать?

«Странный мужик. Он не видит, что я занимаюсь и вот совсем не хочу с ним знакомиться?» – подумала и, повернувшись к нему, поведала:

– Хороший клуб.

– Олег, – громко представился спортсмен, двигаясь очень быстрым шагом.

– Очень приятно, – произнесла и, увеличив скорость, сделала громкость на максималку и побежала, считая, что он поймет, что я сюда не для разговоров пришла.

Через двадцать минут выключила беговую дорожку и, схватив бутылку и сотовой, собралась уходить, как услышала:

– Валерия, а можно пригласить тебя на свидание?

Изумленно посмотрела на мужчину и задала вопрос:

– Откуда знаешь, как меня зовут?

– Слышал, как подруги называли.

– М-м-м-м… – сказала, и тут же почувствовала спиной прожигающий взгляд. Медленно повернулась. Ну, конечно, Шторм. А как по-другому?! Его просто тянет не вовремя появляться. Вернулась в прежнее положение и быстро сказала:

– У меня есть мужчина.

На красивом лице собеседника появились морщинки у глаз, и мужчина с сожалением сказал:

– Жаль, ты мне сразу понравилась, но все не было возможности подойти. Может…

– Не может. Спасибо за приглашение. Пока, – попрощалась и пошла на выход, любуясь, как мой ревнивый мужчина еле сдерживает себя, чтобы не кинуться на ничего не ожидающего спортсмена.

Прошла мимо него и направилась в женскую раздевалку. Но не дошла, так как меня мягко откинуло на стену. Грызлов впечатал руки в стену по разные стороны от моей головы и хрипло выдохнул:

– Лера…

– Еще слово про мужиков, и я тебе все лицо расцарапаю, – гневно выдала, находясь в агрессивном состоянии обиды и разочарования.

– Прости, – выдал он в лицо, пронизывая жадным взглядом. – Я, оказывается, безумный собственник, и это меня самого бесит.

Подняла руку и дотронулась до его щеки, совершенно не обращая внимания на хихиканье девушек, проходящих мимо. Сглотнула и прошептала:

– Андрей, ты меня обидел.

– Извини, я совсем так не думаю. Как с ума сошел, когда увидел, что ты с ним целуешься. Сразу появилась мысль, что ты уйдешь от меня.

– А я… с тобой? – совсем тихо проговорила, с затаенным дыханием ожидая его ответа.

– Только со мной. Я без тебя сдохну, – выдал он, чуть прислоняясь губами к моим, добавляя:– Свела меня с ума.

– Ты… мне тоже небезразличен, – выдохнула, слегка прикасаясь к его губам.

Мужчина издал протяжный звук и со всей сокрушающей страстью накинулся на мой рот, врываясь языком. Его зубы чуть прикусили нижнюю губу, отчего издала хриплый стон.

Меня охватил восторг, и я крепко обвила его шею руками, целуя в ответ. Не передать словами тот поток бушующих эмоций, который испытывала. Была счастлива и плавилась в этом урагане страстей.

Стоило только оторваться друг от друга, как он провел по щеке пальцами и выдал:

– И теперь не надейся выгнать меня из своей спальни. Плевать, поругались мы или нет. Выломаю дверь.

– Не жалко свое имущество? – с усмешкой поинтересовалась я.

– Даже не заморачивался бы этим вопросом, – нагло ответил он, добавляя: – Иди в раздевалку, собирайся и домой.

Потянулась к нему и быстро поцеловав, пошла вперед, предупреждая его:

– Нам еще в магазин заезжать за подарками.

Шторм недовольно нахмурился, но, отмечая мою улыбку, обреченно кивнул.

***

Андрей ехал недовольный, посматривая на пакеты в моих руках, в одном из которых лежали очень веселые подарки для девчонок. Ну что сказать, я не такая выдумщица, как Атаманова, или приколистка Быковская, поэтому взяла то, что было, и вроде как с юмором. В общем, приобрела я каждой по деревянной коробочке со стеклом, под которым находилось мягкое сердечко, а к нему крепились на веревочках пронумерованные таблички с интересным и полезным добром. Под цифрой «один» – леденец в виде банана, под двойкой – презерватив, три – гвоздь и четвертая веревочка держала соску с подгузником, и посередине вышита надпись: «Пройди тест плохой девочки и обязательно выйдешь замуж».

Ну а что?! Тонкий юмор и совет, так что все нормально. Андрею я сперва ничего не купила, только приобрела розовый бантик в маленьком магазинчике, где мы вместе выбирали подарки девочкам. Поняла, что лучше его за такими покупками не приглашать, чтобы не убил недовольным взглядом. А на счет бантика – прицеплю на себя, и буду импровизировать… ночью.

Думала другое, но вот не представляла, как буду дарить ему семейники с сердечками или носки. Увидев сегодня подарок Равской своему благоверному, решила не интересоваться данным вопросом ни у кого. Коллега на работе принесла бутылку Hennessy (купила и решила спрятать в шкафу своего кабинета, чтобы муж раньше времени не нашел) и приклеила на нее наклейку с надписью: «Подарок любимому от заботливой женушки. И не беспокойся, торпеду всегда можно вшить!». Даже не знала, что сказать на ее сюрприз. Однозначно, была озадачена. Попросила потом рассказать реакцию Равского.

Поэтому я выбрала то, что Грызлову понравится, а именно откровенное кружевное белье с чулками. Когда с улыбкой вошла в специализированный бутик, мой мужчина даже активировался, но я попросила его прогуляться в сторонке, и он пошел чуть дальше, что-то там выбирая. Искала, конечно, долго, высматривая желаемое. Все мне не нравилось, но потом нашла кружевной комплект с прозрачными вставками, выполненный на тюлевой основе бордового цвета. Была в восторге.

Не удержалась и все же приобрела боксеры с изображением головы рычащего волка и надписью: «Не съем, так надкушу». И хоть предполагала, что Андрею, скорее всего, не понравится презент, но взяла.

Расплатиться мне не дал, и мы молча убивали друг друга взглядом, не ругаясь, но и не уступая. Мне совсем не нравилось, что мое нижнее белье оплачиваю не я. Да, возможно, я сумасшедшая, но вот было ощущение неправильности. Потом Грызлов раздраженно вручил карточку продавщице со словами: «Через карту либо мы уходим отсюда. Высокая эффектная блондинка даже ахнула от возможности потерять такую выручку и быстренько провела операцию, любезно попросив ввести пин-код.

Не разговаривали на эту тему. Я пыталась привыкнуть к мысли, что у меня есть мужчина, оплачивающий мои покупки и решающий проблемы, а Андрей, видно, не хотел ссориться, а, может, и другое. Точно не скажу.

Стоило только сесть в машину, как Шторм посмотрел на меня, мои пакеты, а также на часы, только гневным взглядом показывая, как мы задержались помимо всего прочего. Я не прокомментировала, а он не просил. Так и ехали, пока мне не надоело, тем более постоянно чувствовала его взгляд на себе. Да и я уже отошла.

Поразительно, но вот все же придется мне пересилить в себе это четкое «Я сама» и перейти к мысли, что этот агрессивный, тяжелый, но заботливый, страстный человек – мой мужчина. Пусть он не джентльмен, решает все по-своему, категорично и резко, что иногда раздражает, но другого и не смогла бы принять.

– Ты узнал про Королька? – спросила, решив уточнить по этому вопросу. Оказалось, что Андрей первый раз слышал такую кличку.

– Нет. Сколько ни узнавал, никто не знает. Лишь старик, не последний человек в городе, бывший полковник, уже отошедший от дел, странно посмотрел на меня и уточнил, почему я спрашиваю.

– И…

– Ничего не сказал, но уверен, что он все понял. Хотя… он сейчас в больнице… и чувствует себя неважно. Навещал его. Он дружил с моим дедом, лучшие друзья.

– А твой де…

– Он умер. Разбился в автокатастрофе с бабушкой, когда был пацаном. Думаю, поэтому мать защитить было некому, и она… сбежала.

На светофоре мы остановились, а я все думала над словами Андрея, первый раз слыша слова о его родных. Очень хотелось узнать о его детстве, но ответить ли он?

– Кто знал информацию по охране в доме твоей матери? – вдруг спросила, не понимая, как могло произойти случившееся, если все утверждают, что чужие не знали.

– Лера, я не хочу, чтобы ты знала, что тебе не следует знать. Зачем подвергать тебя опасности? – грубо проговорил Грызлов.

Отвернулась, не понимая такого отношения. Ведь если мы вместе, то должны действовать сообща. Мне тоже тяжело принимать чью-то опеку, помощь, но я стараюсь, пусть у меня и плохо получается.

Ехали молча, а потом услышала:

– Никто. Только я и охрана, но там проверенные люди были. Из них никто не мог.

– Значит, был тот, кто был в курсе всего, – прошептала, проводя пальцем по боковой панели.

– Знаю, но не пойму, кто и каким образом.

– А в твоем доме никто не гостил? Ну, может, гости приходили к персоналу или охране, – поинтересовалась, положив свою руку на его, немного поглаживая. Его ладонь дрогнула, но он не убрал ее, вцепившись в подлокотник.

Мужчина прочистил горло и, посмотрев на меня тяжелым взглядом, сказал:

– Строго запрещено было. Только за территорией отцовских владений. Я тогда жил в его доме. Находился лишь персонал, но информация по дому Соркиных нигде не просачивалась. Даже Грызлову не говорил, только несколько слов, чтобы объяснить мои поступки.

– Почему ты держишь кухарку? – задала вопрос быстрее, чем подумала.

Шторм нахмурил брови и повел челюстью, а потом выдал:

– Она работает на заказчика. Еще на собеседовании понял. Но так как невозможно было выйти на него, решил оставить ее и посмотреть за ее действиями.

– Если она допускает столько ошибок, не скрывая своего отношения, почему столь умный заказчик нанял ее?

– Не ее. Сына. Хорового Алексея, который погиб несколько лет назад на боевой точке.

– Постой, но как…

– Достоверно знаю, он не погиб… даже очень жив, выполняя грязную работу. Киллер. Решил действовать через мать. Специально устроил ее на работу в мой дом, чтобы отвлечь внимание. Теперь жду, когда она выведет нас на него.

– А если она не только в какао подсыпает еду?

– Раньше такого не было. Мы проверяли, а сейчас видно на нее нажимают. Только как? Она не выходит из дома. Несколько раз по салонам и все.

– У мужа твоей мамы было много врагов? – продолжая рисовать рисунки пальцем на его руке.

– Скорее да, чем нет. Он многим отказывал в услугах, не желая защищать коррупцию. Хотя наездов не было, но им были недовольны.

– А мать? – тихо спросила у него, не желая показаться любопытной, но хотелось бы понять.

– Мать? Нет, она была спокойной, доброй женщиной. Хотя, с отцом у них были разногласия, конфликты, поэтому меня и отправили в Москву, избавившись на много лет, чтобы не общался ни с кем. Отец решил так, посчитав, что этим накажет ее.

Пораженно ахнула и прошептала:

– Но как? Как мог поступить родной отец с собственным сыном? И злость на мать совсем ни при чем… Я не понимаю…. И ты… никогда не приезжал…

– Было запрещено. Несколько раз срывался, но отцу докладывали, и он возвращал меня назад, подключая органы.

Повернулась к нему и с силой сжала ладонь, ничего не говоря, пытаясь переварить. Мы молча ехали, а потом он грубо сказал:

– Директор кредитной шарашки прибыл, но прячется. Но я его достану, так что не думай о долгах. Я обо всем позабочусь. И еще… больше не смей тыкать своими карточками в магазинах либо сломаю при тебе.

Промолчала, понимая, что лучше ничего не говорить, а потом, наверное, привыкну. Вероятно, так и правильно.

– Ты, главное, не рискуй. Одна не ходи. Без меня никуда. Совсем. Я всегда найду для тебя время, поэтому не нужно благих побуждений, которые могут обернуться бедой.

– Хорошо. Тогда хочу предупредить, что завтра хотели встретиться с девочками на тренировке, а потом в сауне.

Повисла тишина, а потом он вздохнул и выдал:

– Хорошо. Буду поблизости. Без сюрпризов. Сбежишь, закрою в спальне и не выпущу.

Улыбнулась шикарной улыбкой и лучезарно выдала:

– Заметь, ты такой добрый, что тебе невозможно отказать.

Шторм нагло усмехнулся, и пробубнил:

– Ага… Я всегда такой был. Ты просто не замечала.

Глава 30

15 февраля, четверг

Время – 10:20

Сидела на работе и улыбалась, вспоминая, как вчера мы провели вечер, а особенно утро. Как только проснулись, Шторм подарил мне подарок. Вернее, положил на тумбочку со словами: «Это тебе». Открыла и увидела откровенное французское белье с корсетом и чулками. Несомненно, стоит огромных денег и невообразимо красивое. Поцеловала в щеку и тут же услышала просьбу одеть. Понимала, что если покажусь в этом, то однозначно опоздаю работу, тем более, если учитывать, как он озверел после нашего небольшого воздержания. В понедельник стоило только поужинать и уложить свою малышку, как утащил меня в спальню и заснули мы лишь в третьем часу.

Мои отговорки Шторма не устраивали. На мои замечания, что поздравления будут вечером, ему было откровенно наплевать. Пришлось достать его подарок из коробочки и вручить со слова: «Ты тоже примерь…»

Нужно было видеть его лицо. Он не ожидал от меня такого сюрприза. Да что уж, сама от себя не ожидала, но очень хотелось посмотреть. В итоге, налюбовавшись собой в течение нескольких секунд, как дикие звери накинулись друг на друга, отчего я опоздала на работу полтора часа.

Сейчас настроение было волшебным. Работать, да работать, но, к сожалению, во всем здании не было света по неизвестным причинах. Вроде как сказали, что около двух часов можно погулять, потом должны включить. Никуда не пошла, достала дневник и стала читать, рассчитывая за это время закончить его.

Через полчаса я уже не улыбалась, почти трясущимися руками читая о том, что любимый мужчина Анастасии пришел к ней, раскаиваясь в своем поступке, умоляя простить. Уверял, что сразу одумался, и что бросился за ней, но не нашел. Оправдывался, что жену жалко было, и сын у них маленький рос, не позволила совесть. А сейчас понял, что ошибался, любит только ее и постарается сделать счастливой. С женой невозможно, так как она подлая и жестокая.

Как Анастасия не пыталась бороться с собой, своими чувствами, обидами, поверила его признаниями и дала надежду их счастью.

Только сейчас я соединила две важные записи: ту, что она написала, когда стала свидетельницей его предательства, когда думала, что жена любимого сделала аборт; и письмо матери, в котором Раиса Никитична рассказывала том, что Елена обманула Александра, заявив, что сделала аборт.

С невероятной силой сжимала дневник, вчитываясь в каждую строчку, понимания, что возлюбленный Анастасии – это мой отец, и все что она писала и говорила, было о нем.

«Почему она не говорила имя. Разве в дневниках нормально не указывать имя любимого? Почему ОН, ЕГО?!»

С каждым ее словом я пыталась отключить эмоции, чтобы не обвинять, не судить, а понять, что произошло. Отвратительное предчувствие чего-то ужасного рвало сосуды в сердце, вызывая судороги, и, казалось, что самое плохое впереди.

Когда дошла до тяжелого момента в ее жизни, читая эмоции и мысли, меня трясло, и чертова бумага ходила ходуном, буквы прыгали, сливаясь в одно пятно.

«Он ушел… К ней… К своей жене. Что ему не хватало, не знаю. За те два месяца, что мы были вместе – я летала от счастья, узнала, что такое быть любимой женщиной и познать мужчину.

Я не жалею. Нет. Когда действительно любишь, закрываешь глаза на многое. К сожалению…

Случайно увидела его переписку с Еленой, где она обещала повещаться или утопиться. Сестра проклинала меня, ненавидела его, и умоляла вернуться.

Читала его сообщения и выла, потому что не могла плакать. Раньше считала, что только бесчувственные женщины не плачут, что им просто плевать. Нет, не так. Просто в голове стоит густой туман и ты дышишь… непрерывно, тяжело дышишь… понимая, что не сможешь умолять и просить, хоть и любишь. Зачем? Зачем эти усилия, мольбы, когда он… не любит.

Мой мужчина так безалаберно ко всему относился, что даже не потрудился удалить письма, которые получал все это время. Я потратила больше трех часов, перечитывая его переписку с друзьями, с ней и родителями. Понимала, что не нужно, но не могла оторваться. Все на него давили, особенно отец, решивший простить его и дать финансовую поддержку, только чтобы жил в семье. Меня большей частью называли последними словами, разлучницей, и он никогда не опровергал, если судить по их высказываниям и словам, очевидно он где-то соглашался сними, отчего его жалели и советовали как правильно поступить со мной.

Дочитывая письма, просто до крови кусала палец в кулаке, внутренне сжимая все мышцы, пытаясь понять, какого человека я люблю.

Любовь зла…

Зачем же я позволила себе любить, поверила словам, что он навсегда со мной и разведется с женой? Верила его мольбам…

Глупость.

Какая я глупая…

Он… вышел из ванны и, увидев меня с письмами, опустил плечи и произнес: «Прости. Я недостоин тебя… Мне нужно вернуться. Меня ждет семья».

Собрался за десять минут. Поцеловал онемевшие руки, выхватив свои письма, и ушел. К ней… Через час я позволила себе разреветься, понимая, что разрушился мой мир.

Через две недели я узнала, что беременна. Да, у меня будет ребенок от любимого мужчины, пусть такого никчемного и слабого.

У меня не было больше глупых надежд, что я смогу надеяться на его возвращение. Нет. Даже если бы пришел, отправила назад. Какая-то часть во мне умерла в тот момент, когда сидела на кровати и читала его несерьезные оправдания. Да, именно такие, что можно ожидать от подростка, а не от мужчины.

Настоящий мужчина не перекинул бы вину на женщину, чтобы его пожалели.

Я решила начать новую жизнь. Решила, что если будет мальчик, назову Сергеем, если девочкой – Валерией.

Лучше пусть девочка. Мечтаю об этом. Я бы ее любила всем сердцем, отдала душу. Пусть будет так…»

Читала эти строки и слезы капали на листы, а в горле появился ком. С тяжелым дыханием выдохнула, продолжала читать дальше. События проходили через месяц.

«Сегодня на УЗИ сказали, что у меня будет девочка. Даже не передать, как я счастлива. Девочка. Моя маленькая крошка. Знаю, что нельзя, но я не пошла на работу, а отправилась в магазин, покупая распашонки, пинетки и сказки. Считала глупостью предрассудки и поверья, что заранее ничего покупать нельзя.

Решила кабинет в своей трехкомнатной квартире переделать в детскую. Накупила журналов, выбирая самое лучшее, желая сделать маленькую сказку для своей принцессы…»

Улыбалась сквозь слезы, читая о ее переживаниях и мечтах. А потом все закончилось новой записью:

«Долго не писала… Не могла… А сейчас хотела поделиться.

Уже третий день лежу в отделении патологии беременности в роддоме, и вот пришло время рассказать, а то ведь неизвестно как там дальше будет…

Была на УЗИ. Поставили угрозу преждевременных родов и угрозу ФПН.

Знаю, что, может быть, все замечательно, как некоторые пишут и рассказывают, только нужно пропить лекарства и все будет замечательно, но вот только не со мной. Улучшения лишь на время, а потом меня вновь госпитализируют.

Помимо этого, у меня периодически кровяные выделения, тонус, отчего приходится вызывать скорую, так как не проходит, и постоянные боли внизу живота. Анализы плохие. И самое неприятное, наследственное, – низкая свертываемость крови.

Вроде как все врачи успокаивают, а я чувствую, что со мной будет по-другому. Не знаю почему, но это гнетущее состояние у меня после первой сдачи всех анализов и неприятного диагноза с рекомендациями.

А так хочется, что все было хорошо, быть счастливой. Так хочется, что сердце сжимается, обездвиживая, не давая нормально дышать.

Столько прошла гинекологов, но все пораженно пожимают плечами, удивляясь, почему препараты не помогают, и все повторяется вновь и вновь.

Родителям не говорила, они ничего не знают. Но я поеду к ним сама, чувствуя, что мне обязательно нужно поехать домой. К маме…

Познакомилась за это время с хорошим человеком – Анатолием. Увидел, что мне тяжело нести пакеты с продуктами и забрал, вручив паспорт, чтобы я не переживала. Простой, добрый, честный – невероятный мужчина. Несмотря на мои отказы и беременность, он стал ухаживать за мной, наплевав на мнение окружающих, завоевывая мое доверие и дружбу.

Странно, но мне с ним так хорошо. Как никогда и ни с кем. Поразительно, что когда, кажется, знаешь, что у тебя в жизни произойдет, происходит совсем по-другому. Удивлялась этому мужчине. Он действительно нравился, и с ним я забывала ЕГО.

Иногда, лежа в кровати, смотрела на потолок, думала, но не плакала и страдала, а просто вспоминала.

Может быть, и я смогу быть счастлива.

Главное, чтобы все было хорошо. Но почему-то я каждый день провожу как последний, стараясь не горевать и скучать, а радоваться жизни, чтобы моя девочка выросла доброй, умненькой девочкой. Читаю сказки на ночь, ласково поглаживая по животику. Глупо, но я верю, что она меня слышит.

Ни о чем не жалею. Нельзя. Все будет хорошо. Я хочу в это верить».

Только закончила читать, осознала, что мне звонили. Посмотрела на номер – неизвестный. Отодвинула в сторону и положила на стол, начиная смотреть новую запись. Чтобы сейчас ни произошло, я дочитаю дневник до конца. Остальное – пока не важно.

«Я дома…

Любимые места в зимнее время. Красота. Люблю гулять, с восхищением любуясь заснеженными деревьями, вдыхая чистый морозный запах смешанный с запахом затопленных печей. Нравится смотреть, как из труб струится дым в кирпичных родных домах. Особенно когда очень теплая, снежная погода после сильных трескучих сибирских морозов. Люблю солнышко на голубом небосводе, когда снег блестит и хочется улыбаться.

Особенно обожаю ходить в свой любимый лес, который расположен на окраине деревни, где девчонкой всегда ежегодно собирала грибы, землянику и костянику. Сейчас наблюдала огромные снежные сугробы с человеческий рост, широкой нетронутой полосой раскинувшиеся на всей возвышенности. Даже не хотелось беспокоить и нарушать своим вторжением это белоснежное девственное покрывало, любуясь издалека, прижавшись к березе.

Все смотрят на меня с огромным интересом, самые наглые спрашивают, где мой муж, раз приехала с огромным животиком. Улыбаясь, отвечала, что мой любимый мужчина в Санкт-Петербурге, на что сразу получала похвалу, много информации, что произошло за это время и их хорошее расположение. Хотя, если бы сказала, что малыш только мой, уверена, услышала только наставления, чтобы не застудиться, так как одна у малыша, должна смотреть за собой вдвойне.

Люблю этих немного ворчливых, отзывчивых и настоящих людей. В городе такого нет. За столько лет это очень хорошо прочувствовала. Нет душевности и сердечности, кто бы мне, что ни говорил. А тут как семья. И пусть тут любят посплетничать, но меня это никогда не пугало.

Не обманывала, когда говорила, что есть. Толик сделал мне предложение, но я попросила подождать. Неизвестно как там дальше будет. Поэтому посмотрим…

Мама смотрит на меня безумными глазами, в которых стоят слезы, не скрывая тревоги и страха. Обнимала ее, успокаивая, но она только вздыхала. Я ей все рассказала, потому что не могла по-другому. Кому как ни ей?! Самый родной человек это мать.

Видеть в ее глазах страх было больно, поэтому успокаивала, как могла, но мама тряслась, опасаясь за мою жизнь.

Вчера вечером сидела на лавочке в нашем огороде и смотрела на огромные сугробы, и лишь только верхушки кустарников малины напоминали о том, какая огромная территория любимой ягоды растет у мамы.

Люблю зиму. Очень. Успокаивает…

Через полчаса пришла мама и, накинув на меня телогрейку, ворча, что в моей куртке я тут себе все отморожу, села рядом и произнесла:

– Ты… ты не должна отказываться от помощи, считая, что деревенский воздух тебе в этом поможет. Если скажут быть там все время, значит, так и делай.

– Мама, все будет хорошо. Ты двоих дочерей родила и обе здоровые, а тоже… низкая свертываемость крови.

Раиса Никитична прижала руку ко рту и начала качаться. Не знаю, сколько мы сидели, когда она прочистила горло и прохрипела:

– Нет. Нездоровые. Мой первый ребеночек умер.

Резко повернулась к ней, пытаясь осознать услышанные слова, и выдохнула:

– Лена… не…

– Я… родила мертвую девочку, – прохрипела она и всхлипнула. – Носила в себе неделю… мертвую. И когда стало плохо… привезли в больницу. После того как ее… у меня началось сильное кровотечение. Мне хотели удалить матку, но потом… Потом… В общем, жива осталась благодарю золотым рукам Котиковой. Она вытащила с того света и сказала, что больше я не смогу родить, да и не нужно, если не хочется на кладбище лежать.

Смотрела на нее и ждала… очень ждала продолжения. Мать вздохнула и, отвернувшись в сторону, чтобы руками резко вытереть слезы на щеках, проговорила дрожащим голосом:

– Когда услышала ее слова… после такой потери, как с ума сошла, – посмотрела на меня и, кивнув, добавила: – Да, так и было. А тут… девочку молоденькую привезли после родов. Изнасиловали ее, как она мне поведала, но матери вовремя не сказала, а потом поздно было. Сбежала от позора. Сама худющая, запуганная… отмучилась и… скрылась в неизвестном направлении, оставив записку позаботиться о ребенке, что ребенок от насильника ей не нужен. Кто такая, даже не знали, пришла, когда уже воды отошли. Ненашенская, но и не из района. Чужая.

– И ты…

Женщина укуталась в шаль посильнее и выдала:

– Я… пошла к гинекологу и попросила отдать мне девочку. В то время, так не было, как сейчас, и они… записали ее мне.

– Выходит, Лена не твоя… – пораженно ахнула, чувствуя, как моя малышка с силой пинает меня, и внизу живота ощущение, что мне туда свинца налили.

– Моя! Непутевая, злая, но моя, – грубо проговорила мама со слезами на глазах, вновь повторив: – Моя. Я же… с ней… с первого дня. Мать ей. Всегда считала, что неважно кто родил, главное, кто воспитал. Но… Лена… она другая, хотя я воспитывала с отцом вас одинаково. Всей душой любила, считала дочерью, вместо той, что потеряла.

Накрыла ее дрожащие руки своими ладонями и проговорила:

– Но как же… почему ты решилась на вторые роды, тебе же… запретили?!

– Я… не специально. Боженька отблагодарил. Да, я верю, что так и есть. Случайно вышло, и не я смогла отказаться. Тлела во мне эта надежда родить, верила, что смогу. Кого послушаешь, у всех нормально, а беременность проходила тяжело. И я решилась. Отец переживал. Он хоть и строгий, а, знаешь, какой! За меня горой. Жаль, что тебе такой не встретился. А этот… непутевый…

Обняла ее и прошептала:

– Мама, а если… если со мной что-то случится… Я хочу, чтобы моя девочка росла с отцом, ведь это и его ребенок. Я напишу письмо Александру, и если я… ты отдашь мое послание ему.

– Какой он отец?! – резко проговорила она. – Сволочь!

Сжала руку и сказала:

– Нет! Он… не откажется от своего ребенка, и я не буду скрывать. Пообещай, что если…

– Нет. Не говори так! Все будет хорошо. И не нужно…

– Прошу… – умоляюще прошептала, зная, что мама обязательно так и сделает.

Она смотрела на меня и кусала губы, не знаю, что думала, но тихо проговорила:

– Хорошо, если… она будет жить с отцом. Но…

Обняла ее всхлипывающую, и успокоила:

– Это так… чтобы я была спокойна. Не волнуйся.

Она кивнула и крепче меня обняла. Резко выдохнула, вновь чувствуя шевеления дочери и внезапный захват мышц, сдавливающий до такой степени, что тут же приподнялась, расставив ноги на ширине плеч, тяжело дыша.

– Ой, пойдем в дом. Ты замерзла, – с волнением сказала мама, поправляя телогрейку на мне.

– Ты иди, чай ставь. Моя девочка буянит. Сейчас отойду, и зайду, – стараясь улыбнуться, предложила ей.

Она кивнула, и пошла, а я продолжала стоять, поглаживая живот, надеясь, что сейчас все пройдет, и можно будет идти следом…»

Закончив читать со слезами на глазах, пытаясь не всхлипывать, и замечая, что осталась только половина странички, стало страшно. Перевела взгляд на жужжащий телефон, но не притронулась. Продолжила:

«Санкт-Петербург – мой любимый город.

Села писать… пока жду… скорую. 39 недель. Плохо себя чувствую несколько дней, а полчаса назад пошло кровотечение. Буду надеяться, что вернусь с дочкой. Кроватку не собирали, Толик займется, как только рожу.

Сейчас он стоит на улице, так как у нас не работает домофон, и ожидает помощь, переживая за меня. Коркинов замечательный мужчина, самый лучший. Очень рада, что повстречала его. Уверена, что он будет хорошим отцом моей малышке. Никому нас не даст в обиду.

Очень хочу, чтобы эта запись была не последней, хотя сейчас меня трясет и мне нужно что-то делать, чтобы не паниковать. Поэтому пишу...

Идут…

Ни пуха ни пера!»

Дочитывая последние строчки дневника, кусала губы, глотая слезы. Повернулась в кресле к окну и просто сидела, закрыв глаза, пытаясь успокоиться. В груди как будто камень образовался, не дающий вздохнуть.

Перед глазами за считаные секунды прошло мое детство, юность. Я даже понимала, почему бабушка ничего не рассказала мне. «Моя!» – она заявила про Елену. Кто вырастил, тот и мать.

Но разве Елена мне когда-то была матерью? Нет, не была! Я для нее была ничтожеством, последствием измены, грязной связи. Она всю жизнь меня ненавидела и показывала это, только не говорила вслух, что странно.

Удивительно, почему она согласилась участвовать в этом – признать меня своим ребенком? Она ничего никогда не делала без выгоды, а значит, все не просто так, и тут замешаны все.

А потом… Елена Николаевна стала использовать меня как источник дохода.

Резко поднялась и стала ходить по кабинету, прижимая дневник к груди. Подошла к столу и стала вновь перечитывать, что понять яснее, что пропустила на эмоциях.

Не описать, что я испытывала. Сильные эмоции рвались изнутри, разъедая меня в ничто. Ходила кругами как умалишенная, пытаясь до конца все понять.

Внезапно схватила сумку и телефон, и быстро направилась к шкафу, быстро натягивая шубу. Помню, что закрыла кабинет, так как ключи держала в руках вместе с телефоном.

Уловила момент, когда пошел звонок, и сразу ответила:

– Да.

– Добрый день, Валерия. Простите, что наедаю. Это я…

Шла как в тумане, покачивая в сторону. Была только одна мысль – положить трубку и позвонить Шторму. Он мне нужен. Очень. Необходим, чтобы не сойти с ума…

Вспоминая, что у меня кто-то на связи, резко уточнила:

– С кем я разговариваю?

– Мы с вами разговаривали. Я Леонид. Мы познакомились на беговых дорожках. Помните?

«Леонид? Я помню, что в клубе со мной разговаривал Олег. Или я сейчас не так все понимаю?»

Выдохнула и сказала:

– Простите, сейчас не могу говорить. Я вам завтра позвоню и уточню вопрос. Сейчас я не в состоянии…

– Ты куда-то идешь? Я рядом. Могу зайти, – грубо выдал он, что показалось мне странным и непонятным. Нахмурилась и сухо проговорила:

– Всего доброго.

Тут же сразу набрала Шторма, и громко попросила:

– Андрей, пожалуйста, забери меня. Очень прошу.

– Лера, что случилось? С работы? Я сейчас, – ответил он, и тут же дверь лифта открылась и я встретилась с хищными зелеными глазами мужчины-спортсмена, что подходил ко мне на беговой дорожке. Олег. Понимая, что тут что-то не так, посмотрела на него, окидывая внимательным взглядом, замечая шприц в руках.

Вскрикнула.

Он кинулся ко мне и втащил в кабину, нажав кнопку, ударяя по руке, отчего телефон упал на пол. Не переставая бороться, громко закричала:

– Андрей, мы в лифте. Мужик из клуба в понедель…

Резкий укол в плечо и сознание стало угасать, а я оседать, чувствуя накаченные руки на своем теле. Темная мгла стояла перед глазами, и я потеряла сознание.

***

Маргарита стояла с одноклассниками у входа в кабинет, ожидая учителя по истории. Сегодня должна быть самостоятельная работа, и девушке не терпелось ее начать и закончить. Только собралась послать сообщение Сергею, который требовал отчитываться через каждые полчаса, как в коридоре появилась девочка лет двенадцати с длинной толстой косой и громко спросила:

– Кто, Соркина Маргарита?

Светловолосая девушка в черных брюках и белой водолазке с жилеткой, улыбнулась и ответила:

– Я, Маргарита.

– Там тебя просил подойти мужчина. На выходе…

– Какой? – недовольно спросила Рита, замечая, что все одноклассники с огромным любопытством слушают их, чего ей совсем не хотелось, тем более после истории с Поткиным.

– Добрый он, – с восторгом заявила она.

Все начали смеяться, отчего Рите стало неудобно, ведь она совсем не понимала о ком идет речь. Соркина нагнулась и тихо спросила:

– Он не сказал, как его зовут?

– Охотник, – довольно сказала девочка, перекладывая длинную до талии косу на грудь, поправляя складки черной юбки. Пожала плечами и по секрету поделилась: – Но он непохож на охотника. У него не было ружья.

– Мужику не терпится полапать недотрогу, – раздался смех из компании, где стоял Михаил, гневно испепеляя девушку взглядом.

– Нет, красотка только с нами ледяная принцесса, а для некоторых очень даже горячая! – поддержал высокий парень, с ехидством посматривая на друга.

Соркина старалась не слушать. Повернулась к подруге, с которой общалась, и проговорила:

– Оля, я скоро. Скажи Владимиру Вениаминовичу, что задержусь, –прошептала она, поглядывая на экран телефона, отмечая, что никаких новых сообщений от Сергея не приходило, что совсем не вязалось с ним, так как он бы сам позвонил, а не присылал. А может, что-то случилось?

Девочка пошла вперед и Рита за ней, постоянно посматривая на сотовый. Только решилась позвонить Охотнику, как заметила, что девочка ведет ее в сторону черного хода. Маргарита резко остановилась и спросила:

– Куда ты меня ведешь?

– Он там у другого входа. Его не пустили здесь.

Раздался звонок, и девочка ахнула, тут же шепча:

– Ой, мне нужно бежать, а то у меня литература. Учительница строгая. Форова.

Рита понимающе кивнула, прекрасно зная, какая требовательная учительница Галина Васильевна, и как не любит опоздавших. Девочка побежала в сторону лестницы, а девушка пошла дальше, набирая сообщение и отправляя:

«Со мной все хорошо. Зачем срывать с урока?»

Уже подходя ближе, она замедлила шаг, и повернулась, вглядываясь по сторонам, вспоминая, что колоннами запасный выход.

Мгновенно раздалась мелодия, которую она поставила на Сергея, и Рита тут же ответила:

– Сергей…

– Ты где? Я тебя не срывал! Какого черта? Возвращайся немедленно назад, я уже иду.

Девушка сделала шаг назад и замерла, наблюдая, что из-за колон выходит худой пожилой мужчина, тяжело прихрамывая. Она пораженно глядела в холодные глаза и выдохнула:

– Здравствуйте. Почему вы здесь? Что-то случилось с братом? Он…

– Ты с кем разговариваешь? Рита, немедленно уходи! – раздалось почти рычание в трубке.

– Сергей, не волнуйся, это… – глухой звук сопровождал ее речь, так как девушка вскрикнула уже в ладонь, реагируя на неприятный запах от тряпки, которой закрыли ей нос. Огромный и крепкий человек стоял позади нее, не давая и шелохнуться. Сознание угасало, и она с ужасом смотрела вперед, не понимая злорадной улыбки пожилого мужчины.

Последняя мысль, что промелькнула в сознании девушки: «Почему?».

Глава 31

Валерия

Просыпалась с огромной болью в голове. Не вставая с грязного пола, где лежала без шубы в темной шерстяной кофте, серой юбке, посмотрела по сторонам и уперлась взглядом в лакированные ботинки на толстой подошве. Знакомый парфюм ударил в нос, и я выдохнула:

– Костя, куда ты влез?

Раздалось хныканье, а потом бывший муж ответил:

– Еще даже не увидела меня, а уже, знаешь, что это я. Может, у нас бы все получилось, если ты не была такой стервой? Вот чего тебе не хватало? Скажи мне!

Чуть приподнялась и села, осматривая пустую комнату, где стоял только один стул, на котором сидел Сетунов. Оторвавшиеся и свисающие, почерневшие от сырости старые обои на стенах совсем портили вид просторного помещения. Невероятно холодно, и невозможно мерзкий запах плесени не давал нормально дышать.

Тяжело мне давались образы, голова страшно гудела, а во рту был неприятный запах какой-то мерзости.

Выдохнула и проговорила:

– Почему я здесь?

– Потому что связалась ни с тем, с кем нужно и стала разменной монетой, чтобы отвлечь одну мразь, пока уберут ту девчонку, чтобы я выкрал из школы.

Резко поднялась, несмотря на боль во всем теле, особенно в голове, и выдохнула:

– Маргарита?!

– Она самая! – с гордостью выдал Константин, выпячивая грудь, что захотелось расцарапать ему морду. Надо же, подвиг он совершил, слабую девочку поймал. Козел! Тем временем Сетунов продолжал: – Лично укладывал эту девчонку в машину, после того как вытащил из школы.

– Сергей… – промычала, не представляя, как мог Охотник пропустить этот момент.

– Не стоит думать, что все было так просто. Нет. Совсем нет. Поэтому со мной был тот, кого пропустили и доверяли, а школьные видеокамеры особенно в темных углах – их, считай, нет. Экономия превыше всего.

– И кто же тот, кого пропустили? – поинтересовалась, пытаясь узнать заказчика, но Сетунов скривился и пожал только плечами.

– Тебе уже неважно.

– Что ты этим хочешь сказать? – резко уточнила у него.

– А то, что дура ты, и поэтому грохнут тебя, как только услышат приближение машины. Как бы еще ни попользовались, а то их тут много. Так что молись, чтобы не поимели напоследок, – с сочувствие буркнул этот выродок.

Пораженно застыла и выдохнула:

– Много?!

– Да. Ждут твоего мужика, дожидаются.

– Но ты-то каким образом здесь оказался? Нет, ну конечно…– усмехнулась, отмечая очевидное. – Продался той сволочи, что убила семью девочки, и сдал меня? Однозначно! По-другому ты не умеешь!

Сетунов резко поднялся и взвизгнул:

– Тварь! А что мне оставалось делать? Что?! Эта сволочи, коллекторы, приперли меня к стене. Раньше еще терпимо, а потом пошли издевательства. Я думал, ты поможешь мне, а ты, как всегда, даже не дала возможности объяснить, послала на хер. Сучка! А я хотел, чтобы было все у нас нормально. Жить с тобой и ребенком.

– Ты сейчас мне это говоришь, зная, что меня убьют? Да пошел ты! – рявкнула, посылая взглядом в положенное место.

– А что я могу сделать? Что? Этот Хоров вышел на меня, когда я загибался после того, как твой ублюдок мне ребра сломал. Еще коллекторы… Он предложил поработать немного с ним, рассказать, последить за вашей семейкой, брата натолкнуть на кредит, предложить, чтобы на тебя повесили. В общем, создать условия, чтобы тебя в угол загнать, а потом побежала к нему.

Молчала, ждала, что он дальше скажет. Сетунов поднялся и подошел к старому облезшему подоконнику, где стоял эмалированный ржавый чайник. Отпил с длинного горлышка воды и, прочистив горло, рявкнул:

– В общем, он дал мне денег и сказал, что простит долг, договорится с Вупиковым, но взамен от меня требуется всего лишь смотреть за тобой, периодически вызывая ревность Грызлова. Хоров подогнал мне крутую машину и заверил, что после оформит на меня. Дал денег на одежду и сказал, что я заживу, только нужно будет… все сделать правильно, ну а потом посмотреть за тобой, пока он с заказчиком этим с девкой не покончат. Из-за нее все. Да. И этого громилу убрать нужно было им. Всех одним махом. Дети – это выродки, не зря же он так от них избавляется.

– Кто он? – выдохнула, уже подозревая отца Шторма, что казалось безумным, но реальным.

– Неважно.

– Но почему сейчас? Почему именно сейчас? – спрашивала, поглядывая по сторонам, понимая, что два пути победа: дверь и окно.

«Где моя одежда?»

– Не знаю! Я не знаю! Планировали позже, но что-то пошло не так и меня вызвали в школу, чтобы забрать девку, а к тебе поехал Хоров. Вроде ваша ищейка что-то нашла… Он даже за мной следил. Помешанный маньяк.

– Охотник? – переспросила, пытаясь понять, но все воспринималось кашей. Увидев кивок, уточнила: – Хоров – сын кухарки?

– Да какая разница кто? Быстрее бы они приехали, и я с деньгами умотал. Мне больше ничего не нужно.

– А дочь? Ты подумал, что с ней будет, если меня… меня… убьют, – пошла другим путем, надеясь на чудо в виде сострадания.

Сетунов аж зубами стукнул от возмущения. Бросился ко мне и гневно проговорил:

– Я не хотел этого ребенка. И сейчас он мне не нужен. Только с тобой хотел жить. А девка – ненужный балласт! Так что будет в детдоме, дети там растут и нормальные, и ей нормально.

«Мой ребенок – балласт?! Вот тварь…»

– Ну и сволочь же ты, – гневно прошипела ему, решив довести Константина до нужной точки кипения и попробовать напасть, раз у меня даже руки не связаны. Видно, похитители уверены, что женщины – никчемные существа, которые в сложной ситуации только визжать умеют и плакать. Мне еще пока рано такими глупостями заниматься. А вот дома на кровати с дочерью в руках и в объятьях любимого мужчины – с радостью продемонстрирую такую слабость.

Он засмеялся истерично и, со страхом посмотрев по сторонам, с ядовитым оскалом выдал:

– Пусть так, но богатый и без долгов. С деньгами я без проблем хорошую бабу заведу, чтобы ползала передо мной на коленях, боготворила, не то что ты, нос воротила. Всем своим деловитым видом так и кричала, что я на хрен тебе не усрался. Сказал, что нет денег, так сама заработала и купила. Да ты… ты этим унижала этим! Баба – никто, все что требуется – ноги раздвигать в любое время и заботиться о муже. А ты мне вдалбливала, что я ничтожество, ничего не умею, открытым тестом сообщая, что если не нравится – дверь там.

– Лжец! Я тебе и слова не сказала. Ты еще поплачь, что я тебе задницу не подтирала, когда тебе лень было, – раздраженно воскликнула, поражаясь его стандартам. Это же надо, царь. Обижают его…

– Ни слова не сказала?! Да ты просто делала все, что хотела. Покупала, решала, меня не спрашивая. Скажи честно, а я тебе нужен был зачем? Сбежать от твоей поганой семейки? Да?

– Ну что ты… от вас, дармоедов, не сбежишь, – процедила в ответ. – И если не помнишь, то я повелась на твое внимание и доброту. Только вот куда это пропало?!

– Когда понял что живу с заумной сукой, так и пропало. Ты же вся в работе. А я мужик и хотел, чтобы за мной бегали.

– Больше ничего не хотелось? Корону лопатой не нужно было поправить? – раздраженно поинтересовалась, посматривая, куда он мог положить ключи. Нужно его сильнее вывести, чтобы подошел ближе, а то прыгает там в сторонке.

Нагло присела на корточки, с радостью понимая, что голова почти не болит от нашей «милой» стычки. Адреналин! Пренебрежительно уставившись на него, рявкнула:

– И где ты мужика увидел? Мразь. Ушлепок качкообразный. Как был, так и остался тряпкой. Сейчас так, вообще, упал в моих глазах. Ничтожество. Как в постели ни на что не способен, так и в деле, только охранять будущих покойников. И кто ты после этого?

Зарычал и кинулся на меня. Сидела, ожидая нужного момента, пока он не оказался на нужном расстоянии от меня, а потом резко отскочила в сторону, хватая его вытянутую руку, выворачивая ее, и ударяя по ноге, сбивая под углом, отчего без труда завалила его вперед, усаживаясь сверху. Сетунов брыкался как конь, пытаясь скинуть меня, а я срывала с себя дрожащей рукой ремешок с юбки, сдавливая сильнее его скрученную, почти вывернутую руку.

Как только получилась, крепко связала, затолкала в рот его носовой платок, и со всей «любовью» несколько вдолбила его мордой в деревянный пол, чтобы знал, что мой ребенок не балласт и вот он, само то, поэтому отношение соответствующее. Да и что уж там стесняться, когда этот ублюдок сдал меня, заботливо предупреждая, что мной попользуются и убьют. Мразь. От обиды еще несколько раз заботливо втемяшила его в поверхность, получая мощный заряд эмоций.

В левом кармане было пусто, а в правом находилась ключница. Открыла ее и увидела только ключи от машины. Вновь полезла в первый карман, проверяя на всякий случай, но ничего не нашла.

«Может, она открытая, а я тут мучаюсь?» – подумала и рванула к стулу, схватив его, и направившись к выходу. Проклиная все на свете, дергая закрытую дверь, вновь побежала к этому козлу, вытаскивая кляп, гневно шипя:

– Где ключи?

– Тварь! Чтобы ты сдохла!

Хищно улыбнулась и хорошо приложила о деревянный пол, повторяя вопрос:

– Так где? Либо у тебя будет не лицо, а наждачка. Уж поверь, я за все отыграюсь.

– Да нет у меня! Сука! Меня закрыли, сказав, что это для безопасности, чтобы ты не сбежала. Видно, они знали, какая ты падла.

Посмотрела на него удивленным взглядом, поражаясь его наивности, и просветила:

– Сетунов, я тебе честно скажу, ты идиот. Закрыли нас тут, потому что планируют и тебя грохнуть. Никто никого отсюда не выпустит. Только на кладбище, если окажут такую честь.

– Нет! Ты специально это говоришь, чтобы задницу свою спасти.

– И где твоя одежда? Почему ключи не отставили? В туалет не хочется?

– Нет! Все не так!

Вздохнула и встала, подходя к окну. Посмотрела на сугробы, маленький заборчик и поле, немного дальше лесок, а если пробежать прилично, то и до лесопосадок можно добежать, а там основная дорога обязательно будет.

Взяла стул и со всей силы врезала по стеклу, отчего послышался треск, и оно раскололось, вывалившись как внутрь, так и наружу.

Посмотрела на Сетунова и его дорогой, но теплый костюм, но не стала рисковать, освобождая, чтобы снять одежду. Придется так.

Распознала шаги в коридоре, и мгновенно послышались удары в дверь, сопровождающиеся пьяными воплями:

– Эээ, вы, что там делаете? Это мой дом! Мой! Вам дороже обойдется. Нужно будет доплатить. Да. Вот.

«Отлично. Нахожусь в какой-то глуши в доме алкоголика, которому совершенно наплевать, если при нем будут убивать. Главное, чтобы заплатили…»

Выдохнула и полезла в окно, порезав руку осколком, торчащим из рамы. Вскрикнула и спрыгнула прямо в небольшой сугроб, ощущая колючий холод.

«Лучше замерзнуть, чем ждать насилия и смерти. Гуманнее будет…»

Не теряя времени, побежала к забору, радуясь, что тут еще нормально. Мои длинные сапоги только наполовину в снегу. И еще порадовалась, что сегодня на платформе, а не на каблуке.

Перепрыгивала я очень неуклюже, свалившись в кустарник, ветки которого цепляли шерстяную кофту и царапали лицо. Посмотрела назад, наблюдая совсем небольшой домик, где из трубы еле-еле шел дым, и рванула вперед.

Сколько бежала, не знала, но периодически оглядывалась назад, с жалостью отмечая, что только три дома в этой местности, у одного из которых торчали только голые стены. А где деревня?

Две черные машины стояли у ворот, но людей не было, а, значит, все дома и не среагировали должным образом на крики алкаша. Что же… дает шанс на побег, если не замерзну, что было под огромным вопросом.

Чуть дальше отбежав от проклятого места заточения, увидела лес и кресты, понимая, что там кладбище. Бросилась туда, считая, что в лесу можно будет спрятаться. Сейчас в светлое время суток было не так страшно.

Оказавшись на территории кладбища, поразилась, что даже забора нет, лишь колючая сетка, перекошенная со всех сторон. Попыталась посмотреть даты, но их не было видно, стерты, видно, совсем давнишние. Либо кресты, либо просто бугры, отчего стало не по себе.

«Здесь раньше была деревенька, и это кладбище относилось к ней?»

Пройдя дальше, увидела свежую яму. Сглотнула, и пошла подальше, смотря вдаль, понимая, что через несколько часов начнет темнеть, а значит, будет холоднее.

Руки заледенели, и я уже не чувствовала их, прижимая к своему телу, понимая, что перспектива дальнейшего побега не радует. Хотелось лечь и немного посидеть с закрытыми глазами, но продолжала идти, а потом сильно задышала и побежала, надеясь так немного согреться, хотя переживала, что вспотею и тогда…

«Господи, хоть бы меня нашел Шторм!

Черт, я даже буду послушной, самой милой и доброй женщиной на свете! Хотя, он вроде терпит меня и такой…

Да и я так буду рада жить с ним, радуясь каждому мгновению! И вообще, мне плевать, что он наглый и совсем не джентльмен. Совершенно все равно. Он МОЙ! Люблю его. Да, люблю и хочу быть с ним.

Только бы не замерзнуть…

Мне нельзя замерзнуть! Я хочу увидеть свою девочку и обнять ее. Прижать к своей груди и не отпускать.

Я очень… хочу жить».

***

Маргарита открыла глаза и увидела потолок салона, сразу же определив, что находится в машине. Она чуть подняла голову, но ничего не увидела. Темно. Наглухо затонированные передние и задние стекла совсем не пропускали солнечного света.

Девушка молчала, не зная, чего ожидать, понимая, что, кроме водителя, кто-то еще сидит на пассажирском месте. Пока придумывала, как выбраться, услышала:

– Приехали.

– Вижу, – грубо произнес знакомый голос. – Вытаскивай ее и веди.

– Может, я сам, чтобы вы…

– Я сказал, веди! Тебе платят за то, чтобы исполнял, а не разговаривал. Понятно? – процедил мужчина и вышел из машины, громко хлопнув дверью.

Водитель гневно чуть слышно пожелал ему здоровья на отборном жаргоне и последовал за заказчиком на улицу.

Послышались шаги, приближающиеся с каждой секундой, и девушка сжалась. Когда задняя дверь открылась, и мужчина потянулся к ней, Рита резко ударила его в грудь, а потом в лицо, вскакивая и перепрыгивая на водительское сиденье.

– Сука! – закричал киллер, и резко рванул внутрь, с ненавистью наблюдая, как девушка заводит машину, давая по газам. Одним ударом с силой схватил за волосы и ударил об руль, отчего она вскрикнула, чувствуя, что монстр разбил ей губу. Мужчина потянул ее за волосы вверх, совсем не замечая ее сопротивления и криков, с удовольствием рыча:

– Прежде чем тебя грохнуть, трахну во все дыры, чтобы ты, сука, знала, на кого смела поднять ноги.

– Отпусти! – закричала Рита, вовсю царапая его руки, упираясь ногами в панель, обхватывая ими руль.

В итоге мужчина ударил девушку в плечо и по голове, отчего она перестала бороться, чувствуя неимоверную боль везде. Как только ее вытащили, она встретилась с зелеными глазами старика, с ненавистью смотрящего на нее.

Девушка тяжело задышала и выкрикнула:

– За что? За что?

Пожилой мужчина сделал шаг к ней, приблизившись и подняв дрожащую руку, ударил в лицо, отчего она повалилась на Хорова. Довольный своим поступком, старик рявкнул:

– Да потому что твоя мать была шлюшкой подзаборной, позволившей себе счастье. А я не разрешал!

– Вы больной! – закричала Маргарита, отталкиваясь от мужчины, тут же схватившего ее за волосы.

– Нет. Таких как ты, давить надо, как только на свет выползли. Такая же мелочная, ядовитая тварь, как она, посмевшая меня шантажировать. Тихая мышь, угробившая мою жизнь.

– Это вы? Это вы убили ее? Да?! И отца? И маленькую сестру? Вы? – истерично закричала Рита, гневно испепеляя взглядом старика. – Убийца! Презираю!

Она попыталась вновь бороться, но удар в спину причинил невероятную боль, отчего она упала на колени, совсем не чувствуя холода, и просипела:

– Монстр. Ненавижу…

Андрей Андреевич скривился и процедил:

– Глупая гусыня! Но нужно отдать должное, сильнее чем мать. Она была способна на поступки, но всегда оставалась никчемной мразью. Ненавидел ее.

– За что? – гневно выкрикнула девушка, с ненавистью вглядываясь в искаженные яростью и презрением черты лица обезумившего старца.

Мужчина скривился и со злорадством проговорил:

– Ее родители заставили меня жениться на ней, после того как я надругался над ней на каком-то празднике. Но Вера даже изнасилование простила. Хотела любви и счастья. Наивная дура. А потом этот ребенок. Все давили и заставляли меня быть примерным отцом, отчего я их готов был сам придушить. Очень часто заходил к сыну с подушкой, мечтая уничтожить это ничтожество, которое в один злополучный день заберет все мои деньги. А кто он такой? Сын мыши! Но она не позволила, бросилась, раздирая лицо руками. Когда дело касалось сына, дралась, не давала притронуться, реагируя агрессивно в любой обстановке, отчего ее стали считать ненормальной, и МНЕ ЭТО НРАВИЛОСЬ. Я специально это делал, планируя через время сдать ее в сумасшедший дом. Даже от родителей избавился, подстроив аварию, все спланировал, а эта сука сбежала. Сбежала к другому ОТ МЕНЯ.

– Это вас нужно было в психушку, – смело заявила девушка, тут же получая удар ногой в спину.

– Какая смелая дрянь. Я поражен. А ведь на вид никчемное создание, – удивленно произнес старик, потирая пятерней свой подбородок, получая удовольствие от того, как девушка пыталась встать, когда на нее давила нога ухмыляющегося киллера. Задумчиво скривился и выдал: – Думаю, хватит болтать. Кстати, не узнаешь родной дом? – с ехидством поинтересовался Грызлов.

Девушку тут же подняли, и она посмотрела на обгорелые стены прежнего дома.

– Андрей узнает, и здесь же вас закопает, – выдохнула Маргарита, чувствуя, как холод проникает в кожу.

– Ну что ты. Я обо все позаботился, – произнес он и достал пистолет. – Тебя убил наемник, которого потом растерзал мой непутевый сын. К слову, он сейчас по моей наводке мчится туда, теряя время. Ну а там его ждут мои люди, и живым он, навряд ли, уйдет. Даже сделаю вам одолжение, похороню рядом.

– Какой же вы… подонок! – прохрипела девушка, а потом закричала: – Ну? Чего ждете? Или нравится, когда избивают на ваших глазах?

– Еще как нравится… Помнишь ту ночь, когда явилась в родительскую спальню? – ленивым тоном осведомился Андрей Николаевич.

Маргарита замерла, чувствуя, как по щекам идут слезы, догадываясь, что сейчас услышит.

– Я тоже там был. Получал удовольствие от того, как она смотрела на избиение своего мужа, а ведь она надеялась, что я не буду их трогать. Дура. Что она, что он, позаботились о своих шкурах, украв важную информацию, способную меня уничтожить. Твоя мать перед побегом нашла оплаты по сделкам и подкупам, сфотографировав все. Ее муж смог получить данные по складу с наркотиками, когда я задабривал его, приглашая на работу для небольшого дела. Все, что у них было, являлось очень важной информацией. Могли пострадать серьезные люди, которые живо бы убрали меня. Поэтому я должен был избавиться от всех, и сжечь этот дом. Но Соркин оставил все в ячейке своим наследникам, чего я не ожидал. И ты скрылась под защитой моего сынка. Но всему приходит конец, и сейчас наступила расплата.

Внезапно девушку оттолкнули в стену, и она упала, наблюдая, как Хоров наставил на нее дуло пистолета. Пораженно и неверующе смотрела, не понимая, что еще немного и жизнь оборвется.

Прикрыла глаза, чтобы не смотреть в мерзкое лицо Грызлова, источающего злорадство и желчь, и самодовольную морду киллера. Раздался выстрел, сопровождающийся мужским криком. Потом еще один выстрел.

Девушка открыла глаза и посмотрела на наемника, получившего две пули: в голову и в область груди. Он непонимающе смотрел на рану, а потом открыл рот и замертво упал.

Рита громко вскрикнула и тут стала отползать назад, разрывая кожу от острых предметов, торчащих и находящихся в снегу. Андрей Андреевич в панике смотрел по сторонам, а потом кинулся к ней, но девушка завизжала и резко подалась в сторону, уползая на карачках. Грызлов схватил ее за ноги, чтобы поднять, но сил не было, чтобы поймать неугомонную, напуганную девчонку, брыкающуюся и кричащую звонким голосом.

– Тварь, – захрипел старик, поднимая пистолет, но тут же услышал звук, похожий на дикое рычание. Повернулся, выронив от страха пистолет, наблюдая, как на него движется сын, совсем нечеловеческим взглядом смотря на него.

Шторм как бешеный зверь накинулся на него, избивая, нанося удары, отчего Рита закрыла рот, истерично всхлипывая. Сильные руки подхватили девушку и подняли, прижимая к мощному телу.

– Все хорошо, девочка. Пойдем, – проговорил Охотник, скидывая с себя куртку, быстрыми движениями одевая девушку. Потом подхватил на руки и понес к машине, на которой приехали Хоров со старым Грызловым. Посадил Риту на сиденье и крепко обнял, чувствуя, как ее трясет. Ничего не говорил, лишь прижимал и гладил волосы, давая почувствовать, что она в безопасности.

– Он… он… убил их… ВСЕХ, – прохрипела она, пытаясь понять услышанное и произошедшее, но шок зацикливал только на одном.

Сергей жадно прижимал хрупкое тело, пытаясь хоть как успокоить, но, услышав два выстрела, напрягся, понимая, что что-то пошло не так. Андрей хотел сдать своего отца в тюрьму, чтобы не сесть за такое ничтожество, а не убить.

– Сиди здесь, – выдал телохранитель и вышел из машины, наблюдая, что Шторм стоит в стороне, а его отец лежит на земле с пистолетом в руке с и пробитой головой.

Подошел и спросил:

– Что случилось?

– У него был еще пистолет. Мразь.

Тут же к ним стали приближаться спецназовцы, выходящие из укрытия, которых прислал отец Волкова, но на них никто не обращал внимания. Андрей задумчиво посмотрел на мертвого старика и раздраженно добавил:

– Выстрелил в меня, но не попал, а потом пожелал, чтобы я сдох в тюрьме и зарядил себе пулю в лоб. Гнида.

Охотник кивнул, показывая мужикам на трупы, и достав телефон, позвонил на нужный номер:

– Стас, вы где? Хорошо. Мы скоро будем. Не начинать без нас. Пока Шторма не будет, его женщину не тронут.

Грызлов с яростью и страхом, сжирающим его живьем, за Валерию посмотрел на Волкова и спросил:

– Сколько по времени?

– Через двадцать минут будем там.

Андрей пошел вперед, по дороге недовольно рявкнув:

– Зачем бросил ее в машине?

Мужчина ничего не сказал, но потом грубо проинформировал:

– Думал о ее безопасности в первую очередь. Два выстрела говорили о том, что все пошло не так.

Шторм ничего не ответил, резко открыл дверь, и сев внутрь притянул девушку к себе, буркнув ей в волосы:

– Все закончилась, Рита. Его больше нет.

– Ты… ты…

Андрей вытер слезы, наблюдая краем глаза, как Охотник завел иномарку и поехал в сторону дороги, где в обочине они оставили свои машины, а потом резко произнес:

– Ты с сестрой едешь в город, а я за своей женщиной.

– Лера… Где она? –выдохнула Маргарита.

– Рита, я обещаю, все будет хорошо. Я бы не рисковал ее жизнью, не взвесив все. Ты уезжаешь с Сергеем. Не хочу, чтобы видела больше грязи и ужаса, чем пережила уже.

– Нет! Я…

– Не забывай, дома Света… Ты нужна ей

Маргарита вытерла влажный лоб и тяжело вздохнула.

– Только спаси ее. Пожалуйста, – прохрипела она с огромной надеждой в глазах.

– Даже не сомневайся, – ледяным тоном ответил Андрей, посмотрев на Волкова, наблюдающего за ними в зеркало. Их взгляды встретились и Грызлов кивнул, молча подтверждая свои слова, желая, чтобы мужчина увез сестру от всего этого.

***

Через полчаса Грызлов разорялся бешеным криком, вдалбливая в стену выжившего мужика, сдавшегося, как только началась облава и обстрел. Четырех киллеров дружно вытаскивали из дома ногами вперед, на что с ужасом смотрел последний, надеясь, что его отпустят.

– Я не знаю, где она! Говорю же, не знаю! Твою мать. Когда алкаш сказал, что там что-то ломают и ему нужны еще деньги, мы закрыли его в чулане, а через время на обходе увидели разбитое зеркало. В комнате лежал только скрученный муж этой телки.

Мощный удар в лицо убийце не заставил себя ожидать. Послышался хруст челюсти и пронзительный скулеж. Мужик взвыл и зарычал:

– Не бейте! Я не трогал ее.

– Знай, лично шею сверну, если соврал.

– Нет. Не трогал. Она без сознания была. Я только шубу снял. Себе положил. Жене хотел.

– Валерия сбежала? – гневно уточнил мужчина.

– Да! Но один хрен, она уже замерзла, ведь одежда…

Шторм с яростью сжал его шею, не давая дышать, и процедил:

– Убью…

В комнату вошел Сысорев Виталий и спокойным тоном заявил:

– В кладовой два трупа. Старик на вид бомж и как я понимаю, Сетунов.

Грызлов схватил пятерней лицо мужчины и сжал, отчего тот заскулил и прокричал:

– Это было наше задание, а раз этот недоумок не справился, мы и пристрелили его. За бабой пошел Вован, но он до сих пор не вернулся.

Шторм с дикой свирепостью вдолбил его в стену и врезал кулаком в живот, отчего жертва стала кашлять, захлебываясь своими слюнями.

Не теряя времени, Андрей кинулся на улицу и, обойдя дом, направился к разбитому окну. Развернулся в сторону огорода и, увидев следы: маленькие и большие, быстрым шагом пошел вперед, думая только о том, чтобы Валерия не замерзла, и чтобы ее не настиг убийца.

Как никогда он сходил с ума, переживая и ругая себя, что не кинулся сразу сюда. Так бы и сделал, если бы не знал отца. Андрей Николаевич специально все продумал, рассчитывая, что он пойдет сюда. Если бы он так поступил, сестры уже не было в живых. Чего старик не знал, что сын уже находился в его доме, переворачивая все вверх дном и прослушивая записи, которые сохранились за последний день. Другие были удалены, а эти видно не успели.

Та, кто являлась отвлекающим маневром, оказалась полезна, когда ей не удалось уйти. Охотник поставил на прослушку ее телефон, и как только Елене Валентиновне утром позвонили, сказав, что она может уходить, Сергей бросился в дом и перехватил уже на выходе, вызывая своих людей.

Женщина молчала, пока не похитили Валерию, и Шторм как с цепи сорвался, до ужаса пугая своим неадекватным поведением Хорову. Не получая ответа, но, увидев с какого номера пришел звонок, позвонил в больницу другу деда и произнес лишь одну фразу:

– Королек – мой отец?!

Образовалась тишина, а потом послышался ответ:

– Да, но не убивай сам, сдай полиции. Знаю, что тяжело, но тебе жить нужно, а не срок мотать на зоне. Уверен, именно эта тварь позаботилась о твоем деде и бабе, но я… не смог доказать этого, и через время оказался здесь по его милости.

Шторм в этот момент был похож на монстра. Жестокого и беспощадного, способного на все. Его вид и обещание в глазах напугало Хорову, и она рассказала все, что знала, умоляя пощадить.

Андрей кинулся к дому того, кого считал отцом, а Охотник в школу, планируя забрать Маргариту, но не успел подъехать, как она написала ему сообщение.

Что творилось с мужчиной в тот момент, не передать словами. Он даже не помнил, как ворвался в учебное заведение, откинув в сторону охранника, старого дедка, и бросился к черному выходу, зная, что только так могли уйти.

Выбежал, когда уже черная машина уезжала. Тут же записал номер и побежал назад к своему внедорожнику, набирая Шторма и ребятам. Уже ближе к дому старшего Грызлова, позвонил сам Андрей, давая координаты, примерно зная, куда его больной отец мог увезти сестру, что это совсем рядом.

Теперь… он отомстил… за мать, ее мужа, маленькую сестру и своих близких. Главное и важное – найти любимую женщину, и он обязательно это сделает. Шторм был уверен в этом.

***

Валерия

Дрожала так, как никогда, и считала, что уже не могу идти, но шла. Или мне казалось. Каждый шаг давался тяжело, хотя, наверное, еще и двух часов не прошло, но мне думалось, что брожу почти сутки. Ног совсем не чувствовала. Когда увидела вагончик посреди леса, издала судорожный вздох и почти побежала туда. Вошла внутрь и через секунду, когда зрение привыкло к темноте, осмотрелась. Пустой грязный вагон с окном, через которое почти ничего не видно. Увидела покрывало, очень сырое мерзкое, и, усевшись на него, укрылась полностью.

Мысли и мечты – ничего не нужно было, только одно тревожило в это мгновение – невыносимый холод. Терла руки и прислоняла к телу, почти плача оттого как больно было. Всхлипнула и вновь стала тереть. Такое ощущение было, что это не мои руки, и они совсем не живые.

Через время я поняла, что у меня глаза закрываются, но пыталась бороться с собой, чтобы не заснуть.

Сидела в тишине, ничего не воспринимая, лишь тогда отреагировала, когда дверь вагона стукнулась о стену, и внутрь вошел огромный мужик, хищно улыбаясь. Стало страшно, что даже на мгновение вышла из своего заторможенного состояния.

Не двигалась, ожидала.

Он сделала шаг ко мне, и ехидно проговорил:

– Дура, неужели думала, что убежишь? Я тебя за полчаса нашел.

Не было сил даже ответить. Все реакции замедлены, мозг, вообще, тяжело соображал. Я, не переставая, тряслась, чувствуя, как мое тело ломает от холода.

Мужчина подошел ко мне и дернул вверх, поднимая и выдергивая из покрывала. Попыталась сопротивляться, но это было только огромным желанием. Я так замерзла, что его прикосновения меня невероятной болью прожигали, отчего громко всхлипывала, не в силах что-либо сделать.

– О, так еще немного и труп бы нашел. А так, хорошо, польза будет мне. Все равно тебе судьба на этом кладбище лежать, – порадовал он меня, а потом схватился за юбку и потянул, отчего она затрещала по швам.

Закричала, понимая, что это ублюдок решил попользоваться беззащитной женщиной. Было невероятно страшно.

Резкий удар, и меня оглушило. Я оказалась на ледяном железном полу, где валялась старая солома, грязь, а этот подонок навалился сверху, задирая шерстяную кофту, трогая своими гадкими руками.

Судорожно выдохнула и, собравшись духом, вцепилась ему в лицо, надавливая большими пальцами на зрачки, желая их выдавить. Вцепилась мертвой хваткой, отчего он как безумный орал, дергая меня и ударяя, пытаясь откинуть меня.

Сильнее сжала его ногами, чтобы насильник не смог вырваться. Черт, надеюсь, что он ослепнет, и я заберу его телогрейку. Тогда можно будет дальше бежать, в надежде скрыться и выжить.

Навязчивая, сумасшедшая, но такая желанная надежда согревала тело и заставлялась кровь бежать быстрее. Мне было плевать, что он там лупит руками куда попало, задевая меня, все вытерплю, главное, не отпускать, продолжая давить.

«Мразь! Как же больно…»

Мгновенно стало так легко, что я даже не поверила. Подняла руки и с ужасом поглядела на свои пальцы. В крови. Издала непонятный звук, похожий на скрип, чувствуя, как судорогой бьет оттого, что я пыталась выдавить глаза человеку.

Чуть приподнялась на локтях и посмотрела вперед. С удивлением распознала Шторма, избивающего насильника. С огромным облегчением повалилась назад, любуясь невзрачным потолком, понимая, что спасена. Да, спасена! Андрей пришел и спас.

Закрыла глаза и всхлипнула. Как же я была счастлива. Не передать словами. Не верила в такое чудо, но меня всю передергивало от шока, холода и счастья.

Через мгновение почувствовала, как меня укутывают во что-то теплое. Сконцентрировалась, наблюдая, как Шторм в одной кофте закончил с моим утеплением и с волнением смотрит на меня. Выдавила что-то наподобие улыбки и прохрипела:

– За… замерзнешь.

– Жива. Лера…

Выдохнул и сграбастал меня в свои объятья, натягивая шапку и капюшон мне на голову, а топом добавил:

– Еще немного, милая, и будешь дома. Потерпи. Больше не выпущу никуда. Дома запру и рядом буду. Женимся, чтобы точно не сбежала, и детей будем воспитывать. Уверен, ты будешь хорошей ворчливой женой, а большего мне и не надо.

Ухмыльнулась и, закусив губу, прохрипела осипшим голосом:

– Грызлов, ты еще и романтик.

– Да кто угодно, только держись. Потерпи, родная.

Подхватил меня на руки и понес, а я вцепилась в его шею и прошептала:

– Спасибо.

Андрей сильнее сжал, и проговорил:

– Это тебе спасибо, что рядом и что моя!

Улыбнулась и закрыла глаза, понимая, что теперь все будет хорошо. По-другому никак! Мой мужчина этого не допустит!

ЭПИЛОГ

3 года спустя

Стояла у кровати и переодевала маленького сына, которого назвали Ярославом. Такой пухленький карапуз! Черненькие глазки, розовые щечки, пронзительный внимательный взгляд, напоминающий папу. В общем, не могу наглядеться. Самая счастливая мама на свете!

Дочь стояла рядом и держала салфетки и подгузник, спрашивая:

– Мама, а Ярику можно есть торт?

– Нет, доченька. Он пока еще маленький, и ему нельзя есть торты.

– Жаль. Придется и его кусочек есть, – с сожалением выдохнула она, а потом добавила: – Но когда он подрастет, можно будет?

– Обязательно, – сказала, целуя ее в щечку.

Она кивнула и обняла меня своими нежными ручками, заговорщически шепча:

– А папа сказал, что летом мне построит дом на дереве. Да! И я смогу лазить по лестнице. Правда, пока не подрасту – на маленькой высоте, а потом – на самой верхушке.

Ласково провела рукой по щеке и прошептала:

– Папа тебя разбалует.

– Нет! Я же его принцесса. Ой, он же послал меня сказать, что гости приехали. Охрана доложила. Кстати, а кто приехал?

– Секрет, но приятный. Ты иди первая, а мы с Яриком спустимся чуть позже. Хорошо?

– Да! – воскликнула она, и побежала из комнаты.

Счастливо смотрела ей вслед, а потом повернулась к своему мальчику, барахтающему ножками и счастливо проговорила:

– Ну что, давай переодеваться?

Справившись и, взяв своего мальчика сына на ручки, молча смотрела, как он радостно дергает мои волосы, с интересом исследуя их, не забывая слюнявить.

Так замечательно, а ведь этого могло и не быть.

Закрыла глаза на секунду и выдохнула, вспоминая события, произошедшие три года назад. До сих пор трясло оттого, что случилось тогда, когда отец Андрея украл Риту, а я мерзла в вагончике, не представляя, как смогу выжить. После этого я с сестрой Андрея оказались в платной больнице, куда нас безжалостно определил Шторм, не рассматривая лечение на дому с врачом. Соркина с гриппом, а я с пневмонией, получая порцию антибиотиков и общение с психологом. Мне-то не нужно было, хотя… кто его знает. Ходила с Ритой, за компанию и по просьбе Андрея, так как девушка нуждалась в помощи, после всего, что пережила и узнала. Сама она отказывалась, а когда вместе не только ходила, но и говорила. А потом и без меня, а я наблюдала за ней, замечая явные изменения.

Пока сильно болела, дочку Андрей не привозил, показывал через скайп. На выписку забирал нас вместе с ней, за это время втянувшись в роль отца, что вызывало изумление, хотя Рита считала, что в этом нет ничего особенного, вспоминая, как он играл с сестренкой.

Через неделю пошла к отцу, который уже проживал в квартире. Вопрос с долгами за это время Андрей решил, подключая полицию и всех, кого можно было, уничтожив нужные договоры. Не знаю, почему арестовали всю эту коллекторную шарашку, но факт есть факт. Андрей попросил не спрашивать, и я очень даже послушалась.

Встреча с Еленой и отцом прошла не очень приятно. Ее не было, она куда-то вышла, когда я позвонила в дверь. Даже не зная, с чем я пришла и, не спрашивая, почему так долго не появлялась, отец только пропустил вперед и пошел в зал, усевшись на диван.

Такое отношение лишний раз доказало, что он мне совершенно посторонний человек. Не стала чего-то ждать, спрашивая о погоде или интересуясь, как они поживают. Уже попользовались, теперь пусть сами… справляются.

Прошлась по комнате и, посмотрев на него внимательным взглядом, спросила:

– Почему ты не сказал мне правду?

Александр Валерьевич растерялся, а потом пробубнил:

– Не по-понимаю о чем ты.

Подошла к окну и спокойно сообщила:

– Я прочитала дневник матери, Анастасии, и все знаю. Все.

Он вздохнул, очевидно, услышав не самую приятную новость от меня, и отвернулся в сторону, смотря куда-то в сторону. Странно, я ожидала объяснений, извинений, а тут… НИЧЕГО. Просто наблюдала за ним, совершенно не понимая, что моя мать нашла в этом человеке. Разве он стоил ее? Точно поняла одно, мама любила его и наивно верила, а он… НЕТ. Притом никого из них, ни Елену, ни Анастасию, как, впрочем, и свою дочь. За все то время, что жили вместе, он видел, как я тянулась к нему, чувствуя родное тепло, но он ни разу не поддержал без разрешения матери, не сказал доброго слова.

Внезапно осознала, что я тут только зря теряю свое время, как и Шторм, ожидающий меня на лестничной площадке, выкуривая очередную сигарету, вместо того, чтобы быть с любимой семьей. Пошла на выход, но вдруг остановилась и сказала:

– Ты никогда никого не любил. Слабый, безвольный… трус. Знаешь, если бы я приехала тогда, когда прочитала дневник, ты бы многое услышал и не в таком тоне, как сейчас. За это время передумала, перегорела и поняла, что ты даже этого недостоин. Столько лет… столько лет разрешал ей меня использовать, унижать. И кому? Завистливой, жалкой женщине, считающей себя обиженной королевой, которой все должны. Что ты за отец? Потребитель. Паразит. Я больше никогда никого из вас не хочу видеть в своей жизни. Хватит, довольно. У меня есть те, кого люблю и с кем хочу общаться.

Только договорила, как дверь открылась и вошла Елена с наглым выражением лица, кидая маленький белый пакет на диван, в котором лежали хлеб и пакет молока. Она посмотрела на меня, а потом на купленное добро, и процедила:

– Что, змея, одумалась и пришла? Наконец-то совесть взыграла и появилось понимание, что родители с голоду подохнут?

Повернулась к ней и процедила:

– Больше никогда не смей так ко мне обращаться. Только Валерия. Ты мне никто и я не хочу тебя знать, как и его. Решайте ваши проблемы самостоятельно!

– Что? Я – тво…

– Моя мать – Анастасия, – с усмешкой выдала, пронизывая ее презрительным взглядом с головы до пят. – А ты как червь, который всю жизнь только и высасывал из меня кровь, тем самым доказывая, какая мелочная и ничтожная бывает злобная, завистливая женщина. Теперь сама учись жить и зарабатывать, как раньше.

– Да ты…

Прошла несколько шагов и остановилась. Повернулась к ним, наблюдая в глазах Елены ненависть и злость, у отца – стыд и смирение. Неудивительно.

Хмыкнула и с любопытством поинтересовалась:

– И еще, уж очень интригует... Почему ты согласилась стать мне матерью? Воспитывать дочь своей сестры, которая родила от твоего мужа? Почему? Не верю, что любила, ты на это неспособна, – специально подобрала слова, чтобы она уж раскрыла все как есть.

Женщина вышла вперед и гневно процедила:

– Да если бы не квартира этой твари, которая досталась родителям, и деньги на счету, я на тебя и не посмотрела. Молилась, чтобы потерялась где-нибудь в лесу. Они отписали все мне с условием, что я никогда ничего не скажу либо вынуждена буду вернуть все с учетом индексации на момент нарушения соглашения. Только поэтому. Уж поверь, брать выродка этой проститутки, я совсем не хотела.

– Не стоит кидаться словами! Тебе до нее никогда не допрыгнуть… во всем. И что-то я не заметила, что ты много получила от этого добра. Или красиво жить не запретишь?

– Если бы так! Но нет. Твой никчемный отец совсем ничего не получал, несмотря на деньги отца, которые он спустил в аферное дело. Мне пришлось ими обеспечивать семью. Ты должна быть благодарна мне за безбедное дет…

– Я неблагодарна! И не верю ни одному твоему слову! – резко выдала, продолжая: – Вы даже не можете себе представить, как я сожалею, что именно вы воспитывали меня.

Пошла вперед и услышала голос отца:

– Прости. Я… я не хотел, чтобы было так. И… если ты читала дневник, то… это я вырвал страницы. Увидел, что Лена их рвет, исписывает, и…

– Ты подлец! Ты обещал его сжечь! – закричала она, с ненавистью смотря на мужа. – Из-за тебя мне могут повесить сумасшедшую сумму… Идиот!

Вздохнула и, не желая оставаться здесь ни секунды, на прощание добавила:

– Не могут… Мне это не нужно. Подавитесь. Я не хочу видеть вас и знать. Пока моя дочь растет, можете оставаться в этой квартире. Платите по счетам и содержите в нормальных условиях. Если будет хоть одна задолженность, я отправлю людей, и вас выгонят отсюда, поменяв замки. У вас есть время накопить и купить себе что-то достойное, а ко мне больше никогда не обращайтесь. Вы мне никто!

Даже сейчас чувствовала осадок от этих воспоминаний. Теперь все в прошлом. С бабушкой я тоже поговорила. Приехала со Светой и Штормом к ним в гости. После слез и долгих объяснений, я познакомила их со своим мужчиной, представившимся моим мужем. Дед был доволен, а бабушка плакала от счастья, сказав, что рада, что у меня именно такой муж.

После свадьбы, которая состоялась через месяц, я поехала в Санкт-Петербург, желая посетить могилу матери. Даже не описать тех чувств, когда дрожащими руками вцепилась в оградку, вглядываясь в ее портрет на гранитном памятнике. Такая красивая, улыбающаяся, счастливая. Как будто смотрела на меня и радовалась, что я пришла…

Даже не могу описывать… Тяжело.

А потом увидела его…

Сразу поняла, что это ОН. Тот, о ком она описывала в дневнике – Анатолий. Высокий подтянутый мужчина с густыми усами в черном костюме шел в нашу сторону с цветами в руках – хризантемами. Читая первые дневники Анастасии, помнила, как она отзывалась об этих цветах – с нежностью и восторгом. Коркинов нес маме красивый букет с грустью в глазах, хмуря густые брови.

Увидев меня, замер. Видела, что он пораженно смотрит на меня, как дрогнула рука, потянувшись ко мне. Он неверующе смотрел, а потом подошел ближе.

Тут же почувствовала Андрея, он всегда рядом, защищая от всего и всех, не спрашивая никого. Мужчина посмотрел на него и уважительно кивнул, а потом с теплотой в глазах посмотрел на меня и произнес:

– Ты так похожа на нее…

Слезы текли по щекам, и я с волнением прохрипела:

– Правда?

– Да, такая же красавица с добрыми глазами, – выдохнул он, и вновь посмотрев на мужа, попросил: – Можно… можно я обниму?

Сделала шаг и обняла незнакомого чужого человека, который за секунду стал родным. Его худое тело дрожало и, обняв, он сиплым голосом сказал:

– Я приезжал. Хотел рассказать, чтобы знала, а они запретили. Не дали, а это неправильно. Ты должна была знать. Должна…

Вспоминаю нашу встречу только с теплотой на душе и радостью, что этот мужчина был с моей матерью, делая ее счастливой. Он столько рассказывал о ней, пригласив нас к себе домой, показывая альбом, подарив мне те фотографии, от которых не могла отвести взгляд.

Редко, но он приезжает к нам в гости, чтобы общаться и играть с детьми. К сожалению, его родной сын погиб в автокатастрофе, не оставив никого после себя. Жена умерла от рака через пять лет совместной жизни. После Коркинов встретил Анастасию, и больше в его жизни никого не было. Когда уходили, он попросил дать ему наш адрес и иногда разрешать заезжать, чтобы видеть частичку любимой женщины в ее ребенке и внуках.

Брата моего посадили в тюрьму на 25 лет за убийство, а Марину хотели лишить родительских прав, но дали испытательный срок, за который она достойно показала себя, решив, что не может поступить так с ними. Марина отказалась жить с родителями Николая, переехав к своим в Казахстан.

Виделась с ней. Естественно, дружеского разговора по душам не вышло, но она разрешила забирать детей на каникулы, поэтому они у нас два раза в год ежегодно гостюют.

Пока думала, Ярик радостно работал ручонками, пока не почувствовала, что он уже выдирает клок. Осторожно освободила свои волосы от захвата маленьких пальчиков и вручила резинового бегемотика, со счастливой улыбкой направившись вниз. Только мы дошли до гостиной, в которой я недавно сделала ремонт, восторженно выдохнула, замечая нежную красавицу Маргариту, ласково играющую со счастливой Светой, помогающей ей разбирать огромную гору подарков, что привезла из Москвы, где сейчас учится.

На диване сидел высокий молодой человек, с которым она решила нас познакомить. Ее жених. Насколько я знаю, еще вроде у них ничего у них серьезного не было, только нежная дружба, но молодой человек, работающий фотографом в престижных фотостудиях, которыми владеет его отец, пожелал, чтобы его познакомили с родственниками его будущей невесты.

Увидев меня с Ярославом, Рита ойкнула и воскликнула:

– Боже мой! Как же он вырос! Какой хорошенький!

Мгновенно поднялась и быстрым шагом подошла вплотную, обняв меня со словами: «Как же я соскучилась!». Взяла племянника на руки, целуя в щечки, носик, совсем забывая о молодом человеке, посматривающего с огромным вниманием по сторонам.

Андрей сидел в кресле и хмурился. Еще бы! Его младшая сестра привезла какого-то пацана, как вчера он мне ночью ворчал в постели. Этот вопрос уже неделю обсуждался, как только Рита известила нас о своем приезде. Мы с нетерпением ждали этой встречи. Особенно Грызлов, уже через день листая всю подноготную богатенького сопляка, который не совсем такой добрый, как его описывает Маргарита. Полностью передаю слова мужа, уже невзлюбившего парня, который в данную минуту только и делал, что улыбался всем, очень нервируя Грызлова.

Пока Рита играла с малышом, поздоровалась с Иваном, и попросила мужа пройти со мной, чтобы помочь с уткой.

Стоило оказаться в кухне, как муж схапал меня в объятья и заметил:

– Насколько я помню, ты вчера мне все уши прожужжала курицей в ананасах. Какая еще утка?

Положила руки на плечи и миленько уточнила:

– Да? Оказывается, я жужжу? Никогда бы не подумала…

– Зря. Я тебе об этом только что сказал, – выдал он мне с таким серьезным видом, что захотелось… забыть покормить его.

– Ты хам, любимый, – заявила ему в губы.

– А ты ворчливая жена, родная, – без юмора заявил он и поцеловал в губы. Жадно, ненасытно, прижимая к себе с такой силой, что, казалось, хочет вдавить в себя.

Только оторвались, тяжело дыша, как услышала:

– Я соскучился. Предлагаю накормить всех уткой и пойти в спальню. Пусть нянькаются.

– Утки нет, если что, – напомнила ему, а то от возбуждения и про курицу в ананасах забыл.

– Правильно. Пусть голодными остаются, а мы…

– Андрей, – возмутилась, а он улыбнулся и нагло заявил:

– Я пошутил.

– У тебя плохо это получается, – с самым сочувственным видом проговорила.

– Так что хотела сказать? – не обращая внимания на мою мимику, поинтересовался Грызлов, проводя рукой по моей спине, чуть сжимая попу.

Убрала его руки с мягкого места, желая вернуть внимание именно на меня. Улыбнулась на секунду и тут же четко произнесла:

– Не обижай парня. Если Рита привезла его, значит, он ей небезразличен. Пожалуйста.

– Хмм – выдал он и вновь вернул свои руки на прежнее место, наглея с самым суровым выражением лица.

«Ладно, так не пойдет. Тут нужен другой подход».

Нежно прикоснулась к его груди, чувствуя через тонкую ткань рубашки мускулы, проводя вверх и вниз.

– Если ты сейчас и дальше будешь так безнаказанно трогать, все точно останутся без еды, – через время хриплым басом пообещал он.

Замерла и прищурилась, отчего услышала вздох, а потом слова:

– Ладно. Пусть спокойно ест. Сегодня не буду трогать.

Счастливо улыбнулась, считая, что это невероятная огромная уступка, и нежно поцеловала мужа, считая себя самой счастливой женщиной на свете, которую любит такой мужчина, как Шторм.

Конец.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg