Последние полчаса из километра в километр их сопровождала одна и та же картина: лес, поле, лес, поле, асфальт, асфальт, асфальт.
Руки и ноги чесались от нервного напряжения.
Даня пялился на дорогу, а она будто гипнотизировала его. И единственное, что его развлекало, – это бесконечные ямы и волдыри на асфальте. Причем почему-то их было больше с правой стороны дороги, а на встречной полосе почти никаких ухабов. Когда полотно становилось более-менее ровным, дорога своими плавными изгибами и разделительной линией подавала Дане какие-то сигналы. Возможно, эти сигналы говорили – усни, усни! Сплошная, сплошная, прерывистая, прерывистая, прерывистая. И никаких опасных поворотов, чтобы немного взбодриться.
И главное, в этой местности было так пустынно, что хватило бы одной руки, чтобы посчитать, сколько они встретили машин за последние полчаса.
Он хотел закричать, чтобы хоть как-то развеселиться, чтобы поднять в крови уровень адреналина. Но он мог напугать сына. Поэтому приходилось переносить скукотищу молча.
Магнитола не работала. В таком хорошем минивэне, и не работала. Хотя чего удивляться. Ведь у брата было пятеро детей. И каждый из них норовил везде залезть и все пощупать. Они, наверное, и накрутили или понажимали что-нибудь.
Даня снова зевнул. В глазах потемнело.
Все. Нарулился, блин.
– Все, Катя, я больше не могу, – сказал он и стал выбирать место, где можно остановиться. Он выбрал небольшой закуток под тенью деревьев. Безопасное место. Дорога прямая, никто не выскочит из-за поворота и не влетит в его машину сдуру.
Даня притормозил на обочине. Справа высилась плотная стена леса, слева, за дорогой, растянулось огромное поле, которое было проплешиной в лесном массиве.
Площадка для праздника, – подумал он, – сюда сходятся из леса гномы и медведи, устраивают ярмарки, выставляют шатры, торгуют волшебством и грибами.
Даня улыбнулся и потянулся. Теперь, когда дорожный гипноз отпустил, он почувствовал прилив сил. Катя в это время затуманенным взглядом смотрела в электронную книгу.
Она так и не сдала на права. Поэтому водителем в их семье был только Даня, а она следила за Костей, который последний час спал, пуская слюни на детское кресло.
Даня опасался, что уснет, свернет на обочину или в лес и врежется в дерево. Тогда прости-прощай. В новостях о таких случаях часто писали.
Он вспомнил двоюродную сестру Аллочку.
Комментарии к книге «Передвижная детская комната», Евгений Меньшенин
Всего 0 комментариев