«Изувеченный Маг»

Изувеченный Маг (fb2) - Изувеченный Маг 1966K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Константин Крей

Константин Крей Изувеченный Маг

Глава 1

Окутанный туманом скалистый мыс когтем впивался в грязную простыню моря. Краски окружающего мира смазались, и небо тягучими каплями поструилось вниз, смешивая пенные брызги с облаками. Капризный имперский климат бросил все силы на то, чтобы превратить едва начавшееся лето в сезон штормов.

На краю мыса стоял его одинокий гость. Приземистая фигура, облачённая в грубую накидку, изрядно потяжелевшую от впитавшейся влаги. Низко надвинутый капюшон указывал на желание фигуры остаться неузнанной, однако мера была излишней — безлюдный мыс казался равнодушен к своему странному часовому.

Со стороны материка раздалось отчётливое хлюпанье сапог, вязнущих во влажной земле. Новоприбывший намеренно предупреждал шумом о своём приближении, чтобы фигура на мысе не восприняла его как угрозу. Гость не скрывал облик — у его плаща не было капюшона, только воротник, да и тот опущен — но постороннему взгляду было не за что зацепиться. Чёрные волосы слишком короткие, чтобы их трепал ветер, глаза расхожего карего цвета тщательно исследуют обстановку, брови сведены вместе желанием их хозяина скорее убраться восвояси. За вычетом мимики, его прямоугольное лицо напоминало чистый пергамент. Ни единой броской приметы: ни уродств, ни морщин, ни шрамов, на чистой коже не затерялась бы и родинка. Даже бывалые офицеры городской стражи вряд ли смогли бы дать конкретное описание этого человека, если бы не одно «но». Чтобы посмотреть ему в глаза, большинству имперцев придётся запрокинуть голову. Исполинский рост перетягивал на себя внимание даже с тугих верёвок мускулов, тянущихся из-под закатанных рукавов плаща. Мощные руки вместе с невыразительной фигурой сразу давали понять, что перед тобой не мельник или землепашец, а ремесленник из числа тех, кто проводит полжизни с молотом в пятерне. Однако вопреки впечатлению, этот человек кузнецом не был. В своём ремесле он привык орудовать кинжалом.

Долговязый внимательно присмотрелся к коренастой фигуре на краю мыса, будто тяжёлый туман не был преградой для его глаз. Не приметив ничего опасного, он остановился в нескольких шагах от неё.

Капюшон фигуры затрепетал под порывом ветра, и в унисон воле стихии раздался раздражённый голос:

— Ты опаздываешь, — низкий тембр заглушал окружающий шум, как по волшебству. — Тратишь моё время.

Долговязый молча обшарил собеседника взглядом, не собираясь пуще распалять его недовольство. Чем меньше говоришь, тем больше нравишься заказчику.

— Язык проглотил, наёмник? — продолжила фигура таким тоном, будто обращалась к провинившейся собаке. — Или тебе его ещё в гильдии вырезали?

— Никогда не состоял, — небрежно ответил убийца.

Гильдия — громкое слово для полумифической организации лицензированных палачей, занимающихся устранением неугодных императору. Даже если она существует, лучше избегать закона и выбирать заказы самому, чем быть служкой у лордов и платить налоги за убийства.

Ответ произвёл дурное впечатление:

— Так ты убийца или нет? — резко уточнила фигура. — Летар, так ведь тебя зовут?

— Меня зовут Быстроногий.

— Клички оставь собакам, — проворчал человек из-под своего капюшона.

Убийца безнадёжно пытался узреть лицо заказчика, но плотная ткань то ли была исполнена магии, то ли под ней скрывался высокий воротник — всё одно, Летару не удавалось рассмотреть личину собеседника. А тот продолжил мысль:

— Имя — это бремя, которое ты обязан нести с достоинством.

Летар вновь промолчал. Ему не было дела до философствований собеседника, если они не имели прямого отношения к заказу. Скучающий взгляд карих глаз ещё раз прошёлся по окружающему пейзажу, выискивая опасность. Инстинкты молчали, но предосторожность никогда не бывает лишней.

Заказчик отстранился от темы имён:

— Что думаешь об императоре?

— Видел его только на аверсе монеты, — бесстрастно ответил Летар. — Реверс выглядит не хуже.

— Тебе наплевать, — заказчик подвёл итог с толикой удовлетворения в голосе. — Прекрасно. Потому что император должен умереть… — он замолк, и Летар нутром почувствовал, как чужой взгляд ввинчивается ему в лицо в поисках какой-нибудь реакции на крамолу. — Но не он будет твоей целью. Его доверенное лицо и телохранитель, архимаг Дерас. Вот кого ты должен убить.

— Архимаг Дерас? — Летар перебрал в голове всё, что знал об этом человеке.

Сложно было даже приблизительно оценить, насколько тот опасен. По слухам, Дерас мог уничтожить целый город в несколько взмахов руками. Если и враньё, то вряд ли далёкое от истины. Возможно, Дерасу хватит и одного взмаха, если он проявит достаточную гибкость ума. Хотя для сильнейших магов, привыкших действовать заученными шаблонами, ум — это чрезвычайно редкое качество.

— Быстро не выйдет, — сказал Летар, не позволив смятению просочиться наружу.

— Двести тысяч золотых, — веско обронил заказчик.

Летару сдавило глотку. Цена под стать сложности. Столько он не заработал бы и за несколько лет безостановочных убийств. Пришлось подождать, пока стихнет поднявшийся ветер, осыпающий лицо солёной моросью, а заодно пока жадность разожмёт хватку на горле.

— Быстро не выйдет, — повторил Летар, чтобы окончательно отойти от удушающего эффекта денег. Успешно вернув контроль над голосовыми связками, он продолжил: — И где гарантии, стоящие за безумной суммой?

Сразу к делу. Осмотрительность сдалась без сопротивления, стоило лишь узнать цену вопроса. Прежние мысли померкли и потеряли былую актуальность.

— Я могу дать месяц… — уклончиво начал заказчик.

— Год, — сразу же исправил Летар. — Невозможно спланировать и исполнить убийство архимага за тридцать дней. За такой срок я только начну прощупывать почву, стараясь не подставиться.

— Тебе хватит месяца, — грубо оборвала фигура. Терпение не входило в список известных ей добродетелей. — Этого более, чем достаточно.

Сказано было тоном, подразумевающим «я знаю то, что тебе знать не положено». Летар не отреагировал. Внутренний голос отдавал предпочтение собственному опыту нежели измышлениям заказчика на эту тему. Мало ли что пойдёт не по его плану?

Испытующее молчание сработало. Капюшон дрогнул, чуть обнажив черты незнакомца. Теперь убийца мог не только слышать раздражение заказчика, но и видеть с какой неохотой задвигались его губы, когда тот заговорил вновь:

— Я дам три месяца. Хотя тебе хватит и одного. Оставшийся срок будешь копать яму, чтобы было куда сложить сундуки с золотом. Теперь гарантии, — фигура вскинула руку и поманила убийцу. — Печать.

Летар протрезвел. К вящему неудовольствию собеседника, теперь он позволил себе прислушаться к голосу разума. Одно дело взять невыполнимую задачу и не справиться, претерпев репутационные потери и, вероятно, заимев врага в лице разгневанного заказчика, который все равно будет слишком занят своей изначальной целью, чтобы уделять внимание провалившемуся исполнителю. Другое дело взять невыполнимую задачу и поставить на кон жизнь. Печать — проявление магии, не столько исходящей из человека, сколько магии, пролегающей где-то между слоёв мироздания. Стоило не выполнить обещание данное с использованием печати, и не имеющая хозяина магическая энергия уничтожала тебя.

— Три месяца чтобы убить архимага, — Летар сделал плавный шаг к фигуре, которая так легко разбрасывалась поражающими воображение суммами. — Без права на ошибку.

— Двести тысяч, — небрежно напомнил холодный голос, слившись в одну песню с зовом жадности где-то у самой поверхности души убийцы.

«Хватит чтобы перебраться на запад, в Край, и купить там замок. Если я смогу переправить по морю корабль денег», — подумал убийца.

— Тебе не нужно думать о мести со стороны имперских властей, — продолжил уговоры заказчик. — Бежать никуда не придётся. Достаточно справиться с заказом, и проблема решится сама собой.

«Он читает мои мысли?» — спохватился Летар, пускай и не слышал, что магия на такое способна. — «Ну-ка скажи, о чём я думаю, низкорослый урод?»

Низкорослый урод никак не отреагировал на мысли в голове Летара, и тому пришлось отбросить свою излишнюю мнительность:

— Я соглашусь. С одним условием.

— Обоюдное запечатывание, — тон заказчика констатировал факт, а не угадывал пожелание Летара.

— Именно. Если ты, конечно, не пешка, чья жизнь стоит меньше моего заказа. Скажи-ка, ты не расходный материал?

Где-то внизу о скалу разбилась исполинская волна, заглушив звон последних слов.

Пускай собеседник оскорбится, теперь уже плевать, сумма озвучена. Черёд заказчика увещевать елейным тоном, чтобы наёмник согласился на самоубийственное задание.

— В твоих словах смысл, там же и просчёт, — из голоса заказчика выветрились остатки раздражения, и теперь он звучал даже чуточку снисходительно. — Кого тебе нужно увидеть под моим капюшоном, чтобы это гарантировало куш? Императора собственной персоной? Я не он. Но поверь, я оцениваю свою жизнь даже больше, чем в двести тысяч. Можешь испытать меня заклятьем истины, если сумеешь.

Летар обдумал сказанное. Заклятьем истины он не владел. Тащить сюда какого-нибудь мага не собирался. Иные варианты его не убедят. Придётся сделать глупость.

Летар вытянул руку перед собой и поразился тому, с какой скоростью взметнулась навстречу чужая хватка. Она словно попыталась поймать змею: движение было молниеносным и безжалостным. Убийца приложил сознательное усилие, чтобы не вздрогнуть, когда чужие пальцы сдавили его запястье. Он не смог отказать себе в том, чтобы по-новому взглянуть на своего свирепого собеседника, черты лица которого магическим образом продолжали избегать то ли взгляда, то ли памяти Летара. Едва углядев что-то под капюшоном, он уже спустя несколько секунд не мог определиться с ощущениями.

«Что я видел?» — вопрос расплывался по сознанию мутной кляксой, так и не принимая осмысленной формы.

Заказчик поднял свободную руку и принялся водить по воздуху пальцами. Спустя несколько коротких жестов, он воспользовался голосом:

— Ставишь ли ты свою жизнь на печать, что убьёшь мою цель, придворного архимага Дераса, в трёхмесячный срок?

Летар прочистил глотку и принялся медленно проговаривать:

— Твоя цель, придворный архимаг Дерас, умрёт в течение девяноста суток от текущего момента, я ставлю на это жизнь, — слова выскакивали из глотки машинально, пока ум был занят поиском лазеек в формулировке. Как только последнее слово повисло в воздухе, руку обожгло прикосновением магии. На тыльной стороне ладони проступил чёрный крест.

Летар решил не медлить, перейдя в нападение:

— Ставишь ли ты свою жизнь на печать, что заплатишь мне двести тысяч золотых монет, в течение месяца после того, как я убью архимага Дераса?

Формулировка не должна была быть абсолютно выверенной, всё же магия распоряжалась подразумеваемым смыслом слов. «Золотой» и «Золотая монета» по сути не различаются, но убийца всё же переживал, что может что-то сказать неверно. Неопределённость нервировала его и заставляла стремиться к совершенному договору без каких-либо дыр.

— И сейчас самое время мне сбежать, — со смешком произнёс заказчик, не отпуская руку убийцы. — Или, на худой конец, погибнуть при попытке к бегству…

Холодная волна прокатилась по спине Летара. Он напрягся и собирался было притянуть к себе заказчика за участвующую в ритуале, и потому совсем незащищённую, конечность. Но заказчик лишь фыркнул в ответ на напрасные подозрения — это была шутка.

— Если тебе удастся снять наложенную мною печать, я не буду пытаться убить тебя ни прямо, ни косвенно, и в течение месяца с момента снятия печати выплачу тебе двести тысяч золотых монет. Я ставлю на это жизнь.

Слова отличались, но смысл остался прежним. Летар проследил, как узор на чужой ладони обретает резкость, и позволил себе расслабиться. Скользкие детали заказа позади и больше не нужно искать врага в собеседнике. Теперь враг номер один — это его цель.

Однако заказчик не спешил уходить. Он жестом привлёк внимание к себе и произнёс:

— Начни вот с чего, убийца. Дерас через несколько дней окажется во Фьерилане…

* * *

Фьерилан находился в часе ходьбы от условленного места встречи. Распалившемуся жаждой действия Летару понадобилось вдвое меньше.

Это был захолустный городок неподалёку от столицы, отрезанный от водного сообщения грядой скал и живущий исключительно за счёт проходящих мимо обозов. Упадочная гильдия магов не приносила денег в городскую казну, а ремесленники и купцы редко здесь задерживались. Семья, испокон веков правившая этими землями, прекратила своё существование около десяти лет назад, а новые правители быстро теряли доверие императора и сменялись один за другим, загоняя Фьерилан всё глубже в трясину.

Летар не раз покидал это место, но столько же и возвращался. Отсталый городишко бессознательно притягивал его сонмом воспоминаний. Детство Летара прошло в месте, ныне стёртом с карты, но не пропавшим из действительности — всего день пути от Фьерилана вглубь материка. Теперь на поросших мхом развалинах находился тайник, где убийца хранил заработанные деньги. Уже некоторое время этот тайник пустовал, не считая лежащей на самом дне горсти серебра, а остатки золота осели в потайных карманах Летарова плаща, не слишком отяготив его.

Ворота города были призывно открыты с утра до ночи, и никогда они не видели перед собой толчеи. Путешественники чаще обходили Фьерилан, нежели решали задержаться внутри. Стражники, приставленные досматривать каждого отважившегося заглянуть, по большей части плевали на обязанности и играли в карты в башнях-пристройках по обе стороны от ворот. Чего уж говорить о практике некоторых крупных городов — гильдейских магах, приставленных досматривать визитёров с помощью энергии, — здесь этим никто не занимался.

Вопреки обычному положению дел, сегодня на посту стояли сразу двое часовых, не суля Летару ничего хорошего. Конечно, у убийцы при себе не было ничего запрещённого… кроме печати во всю ладонь.

«Дьявол», — убийца в сердцах проклял заказчика за непредусмотрительность. С той наградой, какую он пообещал за выполненную работу, можно было заранее потратиться на некоторые способы облегчить исполнителю жизнь. Купить поддельную лицензию на ношение печати, например. Самому Летару она была не по карману.

«Если я способен убить архимага, то и поблажки мне ни к чему? Так он рассуждал?»

Летар развернулся, как только заметил стражников, надеясь, что те не успели его толком разглядеть. Не позволяя раздражению взять верх, он вернулся в слепую зону часовых и вскинул руки, сплетая заклинание незримости. Пальцы заплясали в привычной последовательности, гарантируя, что убийцу та парочка больше не увидят.

Стражников, которые перестанут его видеть, целых двое. Или всего двое? То, что кто-то вообще стоял на воротах, это неудачное стечение обстоятельств. Однако Летар в своих способностях избегать чужого внимания был ограничен как раз двумя парами глаз.

«Сегодня случайность не слишком упорно пытается добить меня».

Под покровом магии Летар проскользнул в город. Оказавшись по ту сторону ворот, он отряхнул руки и раскатал рукава плаща, бесследно скрыв единственный намёк на свою истинную физическую форму. В довершение маскировки он натянул пару припасённых перчаток. Расслабляться не приходилось. На городских улицах тоже есть стражники, и ходят они патрулями по четыре человека. Они менее дотошные, чем те, что на воротах, но и магия с таким количеством уже не поможет.

Отмеченная ладонь инстинктивно скользнула в карман.

И всё же тревога отступала с каждым шагом в сторону центра города. Летар почувствовал себя раскованнее, влившись в ручеёк людей, текущий по направлению к торговой площади. В конце концов это Фьерилан, а не столица. Здесь стража не такая бдительная и вовсе не такая сметливая. Если вести себя как все, то можно легко избежать излишнего внимания. Вряд ли какому-то остолопу придёт в голову мысль, что неплохо было бы выдернуть из толпы совершенно обычного мужчину, выделяющегося разве что исполинским ростом. Лучше уж какого-нибудь мрачного подростка в капюшоне или вовсе женщину. С ними проблем будет меньше.

К счастью, Летар не был женщиной, да и подростковый возраст давно миновал, пускай даже зрелость не взяла дань с его лица. В этом году ему исполнилось двадцать семь лет, и он планировал прожить ещё как минимум столько же. Безрассудный план для человека его профессии, но Летар никогда не отличался скромностью. На тот факт, что никто из известных ему коллег не пересёк отметку в сорок лет, он не обращал внимания. Какой толк от чужого примера? Чужой не значит хороший.

Бросать своё дело он не собирался. Убийства приносили достаточно денег для достижения собственных целей. В то время, как за колдовские способности гильдия магов платила бы ему копейки, а вместе с тем наложила бы на Летара уйму ограничений.

Так выглядела картина мира, пока Летар не услышал худшее предложение в своей жизни, умещающееся в одну фразу: «умри или заработай столько, что хватит до самой смерти». Любой исход заказа на архимага навсегда избавит его от нужды промышлять убийствами. Стоит лишь снять печать, и жизнь изменится. Летар уберётся прочь из центральной части империи и…

Мысли о грядущих переменах увлекли Летара в достаточной степени, чтобы он не заметил, как пролетел весь путь от ворот Фьерилана до торговой площади. Ряды ремесленных палаток выстроились перед Летаром, уносясь вглубь города, неуклюже переплетаясь и закольцовываясь. Игнорируя прилавки с самыми разными товарами, он двинулся в сторону кузнечного сектора. Если и тратить последние деньги, то на снаряжение для следующего заказа.

Раздался бой курантов. Летар невольно поднял взгляд на башенные часы чуть в стороне от торговой площади. Полдень. В голову сама собой прокралась мысль:

«Через девяносто суток к этому часу всё уже будет позади».

Подобные мысли всегда грели, когда дело касалось установленных сроков. Нужно как-то продержаться эти дни, эти недели, эти месяцы. А дальше солнце выйдет из-за туч.

Мысли эти не прекращались последние десять лет, заказ за заказом, перемежаясь лишь с назойливыми попытками обрести себя.

Взгляд убийцы полетел вниз с вершины курантов и разбился о смутно знакомый прилавок с оружием. На истёртых временем тряпках были разложены самые разные кинжалы и мечи. Прямые и волнистые, искусно выкованные и разбалансированный мусор. В основном местного производства, но иногда встречалась и экзотика. Широкое лицо по ту сторону товарного ряда принадлежало вовсе не кузнецу, но опытному торгашу, вцепившемуся во все окрестные кузнечные жилы и жадно сцеживающему оттуда золото себе в карман.

Летару достаточно было приветственно кивнуть, чтобы торгаш начал в красках описывать свои товары. Тон его то взлетал вверх, проходясь по предметам его гордости, то заговорщически падал вниз и сопровождался выразительными кивками на ширпотреб.

Летар, тем временем, прикидывал в голове, сколько оружия ему понадобится. Каждый раз после заключения договора он шёл к ближайшему оружейнику и закупался всем, что только может ему пригодиться, однако сейчас денег было в обрез.

Тон торгаша в очередной раз пошёл на снижение:

— …Я те говорю, даже не смотри в ту сторону, смотри сюда, вот, вот это я понимаю меч! Хватай эту восточную диковинку подороже и не мешкай. К завтрашнему дню её уже выкупят, — толстая ручища любовно похлопала изогнутый клинок на прилавке. — И не забудь всем рассказать, у кого купил такую прелесть. Аритэн, лучший оружейный мастер Фьерилана!

Летар оставил последнюю фразу без внимания и стрельнул глазами в мелкую бочку, служившую стойкой для паршивых мечей, чьи щербатые и неровные лезвия были предусмотрительно спрятаны от взора покупателей.

— А что насчёт этой дряни? — сухо спросил убийца.

— О! — торгаш на мгновение вытаращился, но тут же вернул самообладание. — Я тебя вспомнил! По голосу узнал! Из отряда наёмников, да? Как вас там, дай бог памяти… Драные волки? Пьяные тетивы? А, старость не радость! Ты не серчай на меня, если я продал твоим однополчанам не совсем хорошие мечи. Серчай на однополчан, что они не видят качества того, что берут! Что это за солдаты такие вообще?

— Оставь это представление, — Летар взял с прилавка меч и взвесил в руке. — Сойдёт. Возьму твою восточную диковинку. И вон тот кинжал тоже.

— Решил себя побаловать? — Аритэн расплылся в улыбке.

— Побаловать? — уточнил Летар, вернув меч на место и достав кошель из потайного кармана. Тесьма осела в ладонь, и взор скользнул по монетам в мешочке, машинально пересчитывая. — Сколько с меня?

— Полста.

Летар прошил взглядом торгаша, сосредоточенно переставляющего дефектные мечи в бочке так, чтобы смотрелись повыгоднее. Раздражение от попытки вежливо ограбить его, убийца недолго думая облачил в слова:

— Полсотни золотых, Аритэн? Полсотни золотых — это табун ломовых лошадей, а не гнутый меч и шило на сдачу.

— Два золотых за кинжал, ещё пятьдесят за чудо восточного кузнечества и настоящее произведение эльфийского искусства! Рубит с плеча хлеще двуручника, режет словно острейшая сабля! А какой вес, как лежит в руке! — торгаш снял с прилавка ножны, повторяющие плавный изгиб меча, и бережно вдел туда оружие. — Я насчитал больше полусотни? А, брось, кинжал я тебе, так и быть, дарю!

— Эльфийская работа, говоришь? — переспросил Летар.

— Точно так!

— И давно эльфы выкладывают свои мечи на человеческий рынок? За тысячу километров от восточного побережья?

— Слушай, если у тебя не хватает денег, то имей смелость признать это, вместо того чтобы уличать порядочных людей во лжи, — торговец выглядел так, будто и вправду оскорбился. — Ты покупаешь у меня оружие не первый раз. Стал бы ты приходить сюда вновь и вновь, если бы не качество моих товаров?

— Ладно, — оборвал его Летар, невольно поглядывая на расхваливаемый меч. Он всё же заинтересовался предложением, вдруг и правда эльфийская работа. — Убедил. Но у меня нет столько золота при себе. А оружие мне нужно позарез.

— У тебя ни оружия, ни денег, дружище? Да ты никак в карты проигрался?

Летар предпочёл не отвечать. Пускай Аритэн придумает себе, что захочет. Истина была в том, что на последнем заказе убийце пришлось избавиться от всего, что на нём было, чтобы унести ноги. После чего все полученные деньги он спустил в своих личных целях, не обновив арсенал. Спохватился он слишком поздно, когда пальцы скользнули по редким серебряным кругляшкам на дне тайника.

Торговец глянул на кислое лицо своего покупателя и задумался.

— Встрял, да? Ну ладно, можем что-нибудь придумать.

— Например?

Торговец открыл было рот, но не успел развить мысль. Сверкнула молния, ударив в квартале от рынка. Гром настиг свою подругу почти мгновенно, и вслед за этим с неба обрушился поток воды.

— Например, пойдём выпьем, да поговорим о том, о сём. Торговля на сегодня окончена, все равно никто не сунется, — с явным недовольством буркнул Аритэн.

— Устал от дрянной погоды?

— То и дело торгую по полдня уже месяц, — проворчал торговец. — Помоги поставить навесы.

В итоге косые навесы Летар ставил в одиночестве, пока Аритэн прятал ценные товары под замок, а ещё более ценные бережно заворачивал в ткань, чтобы унести с собой. Делал это он так обстоятельно, словно перед ним лежали не железки, а как минимум картины из тех, что висят в поместьях высокородных лордов и леди.

— К чему такие предосторожности? — с этими словами убийца натянул очередную верёвку и закрепил её на колышке, вбитом меж двух каменных плиток. Такого почтительного отношения к рабочим инструментам он не понимал.

— С нашей доблестной стражи станется… — Аритэн не закончил мысль, благоразумно придержав язык.

— Это ты правильно рассуждаешь, — поддержал Летар, чем заработал взгляд чуть более дружелюбный, чем обычно.

Закончив собираться, торгаш подал свёрток убийце и вразвалочку зашагал по какому-то известному лишь ему маршруту. Летар же без видимых усилий понёс десяток кило оружия, старательно играя свою роль наёмника, спустившего в никуда последние деньги и готового на любую работу, лишь бы раздобыть оружие.

Дождь хлестал всё сильнее, выбивая дробь по колотой плитке мостовой и черепичным крышам окрестных домишек. Ручьи воды стекали с холма, на котором был расположен полупустой дворец Фьерилана, и скапливались в низине города, грозя затопить жилые кварталы. Молнии мелькали редко, но каждая заставляла сидящий по домам люд вздрогнуть и в сердцах проклясть местного правителя, не желающего платить магам за защиту от буйства стихии.

— Мы прошли мимо таверны, — отметил Летар, шагая по щиколотку в воде. Всю дорогу ему приходилось подстраиваться под неспешный темп ходьбы грузного Аритэна. К счастью, плотные сапоги убийцы не пропускали влагу, и потому его монотонный голос не успел пропитаться раздражением.

— Ещё чего, — возмутился торгаш, — пить в каких-то обшарпанных дырах… И ладно ещё пить, так ты предлагаешь притащить туда оружие! Куда душевнее будет согнуться над кружечкой в компании моего хорошего друга, живущего буквально в паре домов отсюда.

Летар проглотил тот факт, что пара домов оказалась скорее парой дюжин. Наконец Аритэн указал на каменное здание, фасад которого разительно выделялся наличием деревянной вывески в полметра высотой.

— Мастерская! — возвестил Аритэн, подходя к тяжёлой деревянной двери.

— Не слепой, читать умею, — отозвался Летар.

— Да я ж не обиды ради! Вдруг ты деревенский?

Не дав ответить, Аритэн пару раз ударил кулаком в дверь, после чего беспрепятственно отворил её и вошёл внутрь. Летар зашёл следом и сразу наморщил нос от резкого запаха, царившего в помещении. Машинально потирая переносицу, чтобы не чихнуть, убийца пустил в ход зрение.

Пыльная комната. Просторная, почти пустая. Стены ничем не украшены, а дощатый пол никогда не видел ковров. На небольшой лавчонке разбросаны самые разные предметы: от подзорных труб и до миниатюрных коробочек, в которых угадывались музыкальные шкатулки. Рядом устроились распущенные кульки с тёмно-серым, почти чёрным, порошком.

Всё это Летар рассмотрел бы пристальнее, если бы его вниманием сходу не завладела девушка, стоящая к вошедшим посетителям спиной. В тусклом свете фонаря под потолком, убийца видел лишь копну её огненно-рыжих волос и, в принципе, ему этого оказалось достаточно, чтобы забыть о цели своего визита. Девушка же не проявила ответного интереса, полностью сосредоточившись на ассортименте мастерской.

Из соседней комнаты послышался скрипучий голос:

— Кто ещё припёрся? Пережидайте ливень в другом месте, здесь не богадельня!

— Ванай, старый чёрт! — добродушно прикрикнул торгаш. — Гляди там, подорвёшься от негодования!

В комнату проковылял хозяин мастерской — мужчина в годах, по тёмным волосам которого плугом уже прошлась проседь, сделав его похожим на барсука-переростка. Маслянистые пятна и чёрные полосы на его рубахе складывались в затейливый узор. На лице прочно обосновался тандем вогнутых линз, скреплённых тонкой свинцовой проволокой.

— Я не настолько криворукий идиот, чтобы подорваться в собственной мастерской, разве что кто-нибудь… — бурчание оборвалось. Ванай потерял нить мысли в то же мгновение, что увидел у себя в мастерской постороннюю девушку. Инженер затрясся от негодования и поспешно снял с лица очки, чтобы ненароком их не разбить. — Нахрена ты притащил сюда бабу, Аритэн?! В тысячный раз тебе говорю, они никогда не поймут красоты точных расчётов! Пусть убирается работать в бордель или, на худой конец, в подмастерья швеи!

— Она не со мной, — мягко запротестовал торгаш, примирительно подняв руки вверх. Однако сожалеющий взгляд выдал его реальное отношение к девушке, когда та с презрительным фырканьем удалилась из мастерской. Гордо задранный подбородок прозрачно намекал на то, что к подобному отношению со стороны инженерской братии она уже привыкла.

Летар проводил рыжую вспышку взглядом до самого выхода, после чего хлопок закрывающейся двери вернул его в чувство.

— А это что за хрен? — инженер указал на Летара измазанным в копоти пальцем.

— Мой знакомый, — торговец растёкся в улыбке, то ли затаив некий план, то ли предвкушая попойку на троих участников. — В моей учётной книжице уже давно записан.

— Ага, — только и ответил инженер, сочтя Летара прошедшим минимальную проверку на доверие. После чего подошёл поближе и представился, вытянув руку. — Ванай.

Летар замешкался. В итоге он предпочёл пожать руку, не снимая перчаток. Это, конечно, лёгкое попрание этикета, но размахивать печатью на людях было бы в разы хуже.

Ванай с подозрением посмотрел на Летара, но ничего не сказал.

«Пускай думает, что я белоручка», — решил убийца.

Он пробуравил инженера раздражённым взглядом, и тот отстал. Внимание его полностью перекочевало к закадычному другу Аритэну.

— Ну что, — Ванай потёр руки в предвкушении. — Я ж всё правильно понимаю?

— Конечно, — кивнул Аритэн.

А вот Летар не понимал, по недомолвкам подозревая, что его хотят впутать в какую-то историю. Действительность лишь назидательно стукнула чутьё убийцы по носу.

Ванай отвёл гостей в соседнюю комнату, где впопыхах разложил стол, водрузив на него кувшин вина и бутыль с прозрачной жидкостью. Пока инженер отвлёкся на поиски закуски, Аритэн откупорил бутыль и до Летара донёсся характерный запах.

— Вы пить собрались или инструменты дезинфицировать? — брезгливо скривился убийца.

— Мы собрались смешивать, — ответил Аритэн с азартным огоньком в глазах.

— Спирт с вином?

— Так это вино из-под Раттеса, его не жалко.

— То самое, в бочки с которым кладут свинцовые бруски? — голос Летара превысил нормы допустимого недовольства, на что сразу отреагировал Ванай:

— Ну и не пей, — после чего инженер незамедлительно вынес вердикт поведению убийцы. — Как баба.

— У меня своя фляга, — отмахнулся Летар.

— Да-да, иди закрой входную дверь. Можешь даже с той стороны. И не мельтеши со свёртком, положи его уже куда-нибудь.

Летар выполнил указания и вернулся, когда композицию на столе дополнили полоски вяленого мяса. Аритэн и Ванай уже наполнили свои чарки дикой отравой и бодро стукнули их друг о друга.

— Ну, за империю! — выдал Ванай и опрокинул чарку в себя.

* * *

— …И тут оказывается, этот хренов Ульф и его хренов Дерас едут в город!

Полчаса спустя, парочка друзей изрядно набралась и полезла обсуждать политику. Торгаш ещё следил за языком, а вот инженер проклинал всё, до чего мог дотянуться щупальцами своего затуманенного сознания. Летар наблюдал за этим, безучастно потягивая воду из своей фляги через плотно сцепленные губы. Но как только речь зашла о его цели, он оживился.

— А чем плохи император с архимагом? — бросил он пробный вопрос.

— Чем? Всем, едрить их! — Ванай выпустил чарку из рук и принялся загибать освободившиеся пальцы. — Назначил Ульф этих, как его… министров! А что изменилось? А я тебе скажу — ни черта. Теперь я плачу за то, чтобы десять каких-то уродов сидели у себя там в столице и решали, как ещё меня ободрать. Потом выдача земель. Фьерилан уже десять лет выскальзывает у всех из рук как намыленная монетка. Странно, что они вообще сюда едут, я думал они забыли уж об этом болоте… Гильдии магов, опять же, вон, за всё требуют денег. А кто их к этому принудил? Ульф! А Дерас сказал ему хоть слово поперёк за все эти годы? Нихрена!

— А без Ульфа маги не брали бы деньги? — вмешался торгаш, как только речь зашла о его любимой теме. — А дворяне не взимали бы налогов?

— Ну так на кой Ульф их подстёгивает, а не препятствует? Вот бы кто этим бестолочам головы посносил! — инженер в порыве чувств ударил кулаком по столу.

Летар вклинился в разговор, отчётливо фыркнув. Ванай недобро посмотрел на него, но Аритэн воспринял это как продолжение спора:

— Летар прав, это только сказать легко. Поди снеси голову архимагу. Да ты и близко не подберёшься, он тебя одним взмахом рук превратит в пепел и по ветру развеет! — он понизил тон ради пущего впечатления: — Так что ты так громко не кричи. А то вдруг прознает.

— Если бы он знал обо всём на свете, сейчас бы в каждом переулке не торчало по отряду стражи.

— Ну, вот стража ему и доложит. Знаешь, твою мастерскую и маг средней руки отправит на воздух одним шаром огня. А тут придворный архимаг. В сто. В тысячу раз сильнее. Так что остерегись так разглагольствовать.

Ванай недовольно нахмурился и кивнул на Летара:

— А наёмники чё о происходящем думают?

— То же, что и всегда. Плати нам две монеты: золотой за меч, серебряный за мнение, — убийца откинулся на своём стуле и рассеянно постучал костяшками пальцев по столу. — Кстати об этом. Аритэн, как будем решать вопрос с деньгами?

Торговец напрягся, но тревога на его лице постепенно разгладилась по мере того, как он вспоминал, о чём идёт речь.

— Есть у меня одна мысль, — брякнул он. — Для отряда наёмников. Но ты завтра приходи, сейчас я уж всё. О делах не могу думать.

— Я не могу подвязывать на дело отряд. Они не должны узнать, что я просадил часть их денег, — отбрил Летар, развивая подвернувшуюся под руку легенду. — Придумай что-нибудь другое. Мне позарез нужно это оружие.

«И я вполне могу его украсть, если иные варианты отпадут».

— Ну не знаю, — протянул Аритэн. — Счетовод мне несильно нужен. А что ещё ты умеешь?

Летар выдержал паузу, подсчитывая в голове риски.

«Стоит ли раскрывать карты?»

— Я маг, — обрушил он увесистый факт на собеседников. Впечатление оказалось неизгладимым — от неотёсанного наёмника никто не ожидал магических навыков. Лицо Аритэна приобрело отсутствующее выражение. Ванай чуть не подскочил на месте:

— Брешешь!

Летар вскинул руки и зашевелил пальцами, не снимая перчаток. Движения вышли чуточку скованными, но все равно в ответ на колдовские пассы рядом с грудью убийцы зажглась пламенная сфера. Ванай, кажется, перестал дышать, чтобы не дай бог не дунуть хмельными парами на клубок огненных нитей. Летар схлопнул ладони, проглотив огненный шар будто его и не было. К резким запахам мастерской примешался едва уловимый смрад опалённой кожи на перчатках убийцы.

Летар переводил взгляд с одного своего собеседника на другого и обратно. Аритэн разбудил свою деловую жилку раньше, нежели инженер вышел из ступора:

— Огонь? И всё?

— Не только, — протянул Летар с видимой неохотой. — Помимо управления стихиями, я целитель.

— Ого, — только и выдавил Аритэн. — Ну, чёрт… а сильный?

— Средний. Вставлю зубы, поправлю жёлтый цвет лица, сниму головную боль и колики. Могу вылечить даже болезни пострашнее, если рано обнаружу их.

— И дырку в теле заштопать сумеешь, — закончил за него Аритэн.

— Зависит от дырки, — не задумываясь уточнил Летар, но молчавший до этого Ванай тут же отреагировал хохотом, сочтя это за скабрезную шутку.

Торгаш не видел повода для веселья, глаза его зажглись недобрым светом:

— Средний, как же. Хлеще всего местного сброда. И почему с такими талантами ты не в гильдии?

— А ты думаешь, магам там много остаётся после поборов?

— Обосновался бы в графском городе или столице, там-то точно не пропадёшь.

— Фьерилан тоже когда-то был графским городом, а толку? Да и с чего ты взял, что там налоги меньше? С чего ты взял, что там нет магов в разы лучше?

Аритэн раздражённо цокнул языком, окончательно растеряв тот оттенок добродушия, из-за которого ещё можно было стерпеть его снисходительную манеру общения. Спирт и желающий выслужиться нелицензированный маг крепко дали в его голову.

— Ну ладно, — глухо буркнул он. — И что из перечисленного тобой будет стоить, как эльфийский меч?

— Что угодно. Но только одно.

— Но… это же обдираловка!

— Ты всё правильно понял, — Летар позволил себе осклабиться. — Целители — лакомый кусочек. Нас мало. В любом конфликте нас убивают первыми. Я знаю себе цену, а ты? Готов обменять железку на собственное здоровье?

— Мне надо подумать, — торгаш инстинктивно не дал себя так играючи ограбить.

— Тогда, — Летар сдвинул стул и поднялся с места, — я наведаюсь к тебе завтра утром. Когда ты будешь готов обменять меч на исцеление от похмелья.

Убийца беспрепятственно покинул общество пьяниц и выбрался на свежий воздух. Гроза давно кончилась, да и Летар успел обсохнуть за время, проведённое в мастерской. Однако промозглая погода все равно нашла способ добраться до самых его костей. Ветер бился в истерике, подталкивая Летара и норовя сбить его с ног. Ледяная морось сходу окропила неприкрытое лицо. Окинув взглядом ветвистые улочки нижнего города, убийца направился против течения дождевой воды. Лужи под ногами плескали с каждым шагом, выстраивая единый ритм ходьбы и мысли.

В голове уже крутился примерный план действий, почти не менявшийся от заказа к заказу. Времени была масса и распределять его было некуда. Однако это не было поводом для праздного шатания по округе, совсем нет. Девяносто дней на заказ — отличный срок. Девяносто дней с печатью убийцы на руке? Хуже не придумать. Нельзя расслабляться, нельзя терять осмотрительность. Спать с этого дня придётся в перчатках, а на улице руки всегда будут в карманах. Чем больше сторонних поверхностей отделяет проклятую руку от любопытных взоров, тем лучше. Стоит этим преградам хоть на мгновение рассеяться, и Летар отправится в ссылку на юг, в земли гарпий. Там по истечению девяноста дней придёт его закономерный конец, если склока с крылатой тварью не загонит его под двухметровый слой песка раньше срока. И если эльфов за свою жизнь Летар как минимум видел, то о гарпиях он разве что читал в книжках и очень смутно представлял возможности пернатых варваров.

Углубляться в эту тему мыслями решительно не хотелось, и убийца вернулся к цели.

«Придворный архимаг. Невыполнимый заказ».

Зачем архимаг решил посетить Фьерилан Летар так и не узнал, но точно мог сказать, что Дерас остановится во дворце на холме. Нужно заранее прикинуть точки наблюдения, да и подыскать ночлег. Первым делом стоит отыскать постоялый двор поближе к крепости. А уже потом…

Впрочем, что потом? Заказчик подробности утаил, но это и к лучшему — изобилие информации от нанимателя с большой вероятностью означало, что убийца с задания вернуться не должен. Недавние же собеседники оказались куда информативнее, рассказав о том, что Дерас сюда едет не один, а в компании императора. Сколько с ними будет охраны и насколько профессиональной Летар боялся даже представить. В идеале ему нужно было дождаться, когда пути императора и архимага разойдутся — хотя бы на сутки — чтобы появился какой-то шанс. И нужно подготовить план действий на эти самые сутки, начиная с орудия убийства. Яд отпадает — его выведут целители. Соревноваться с архимагом в колдовских умениях Летар не слишком хотел. Старая добрая сталь? Снесённую голову на место не вернёшь, но для удара мечом нужно оказаться вплотную к цели. Убийца вернулся мыслями к мечу за полсотни золотых, а заодно вспомнил связанный с ним визит в мастерскую. Может, взрывчатка? После взрыва исцеление архимага станет проблематично. Определённо хороший вариант, если удастся незаметно разместить взрывчатку на маршруте архимага.

«Ну и так ли мне нужен треклятый меч? Может, инженер окажется сговорчивее, чем торгаш?»

Впрочем, меч ещё мог пригодиться, если архимаг не задержится в городе. Летар при всём желании не разместит бочку с порохом посреди дороги. Да и в целом достать мага в пути будет значительно сложнее, нежели в городе. Император всё время рядом, вокруг трётся усиленная охрана, карета усыпана дорожными заклятьями словно снегом, идущие впереди разведчики перетряхивают каждый куст.

«Невыполнимое дело. Почему заказчик выбрал именно меня? Или в деле не только я? Сколько ещё меток роится вокруг архимага?»

Убийцу вдруг кольнула доселе не приходившая в голову идея.

«А если его убьёт кто-то другой, печать останется на мне?»

Убийца вспомнил формулировку, с которой заключал договор. Но нет, вроде бы он сделал всё правильно, привязав метку не к факту убийства, но к факту смерти цели. Зато формулировка заказчика показалась ему странной. Либо Летар единственный исполнитель, либо это было оговоркой с непредсказуемыми последствиями.

— Дьявол, — выплюнул Летар вслух.

Поглощённый раздумьями убийца покинул нижний город и зашёл в район побогаче. Первым, что бросилось в глаза, было запустение. Широкие улицы, рассчитанные на несколько карет в ряд, пустовали из-за непогоды (не считая стражников, сновавших отрядами по четыре человека по каждому переулку). Также плавно изменилась архитектура, отойдя от обшарпанных низкорослых коробок и сменившись зданиями повыше и понаряднее. Особняками их назвать язык не поворачивался — какие особняки в захолустье? — но домишки выглядели достаточно презентабельно, чтобы принадлежать правящей элите города.

Летар понял, что среди таких домов постоялый двор точно не найдёшь, и сменил улицу. Несколько минут ходьбы вывели его на площадь, показавшуюся заброшенной, — единственный человек в поле зрения брёл мелкими шажками по своим делам на другой конец площади. По периметру стояли здания самых разных форм и вывесок, среди которых могло оказаться подходящее, и потому Летар немедля пустился в обход территории, цепляясь взглядом за каждую разрисованную дощечку.

Миновав фасады трёх построек и уже заприметив нужную, Летар остановился. Инстинкты против воли заставили принять стойку и вскинуть руки для колдовства.

Человечек вдалеке семенил мимо переполненного водой нерабочего фонтана, когда его атаковала взметнувшаяся из тени фигура. Беспорядочные движения рук и короткий танец кинжала — два тычка и широкий удар наотмашь. Грабитель сорвал с жертвы кошель и оттолкнул в воду потерявшее всякую ценность тело, после чего рванул с площади быстрее выпущенного из баллисты снаряда.

Летар опустил отозвавшиеся коротким спазмом руки. Протяжно посмотрел на фонтан вдалеке, мутная вода которого становилась чернее с каждой секундой. Убийца обратился в статую и долго не мог определиться с чем-то, пока наконец не отвёл взгляд и продолжил свой путь к постоялому двору.

Твёрдой рукой распахнув дверь, Летар оказался в трактире. Никто не повернулся на звук распахиваемой двери, в помещении и без того было шумно. Если где-то сейчас жизнь и могла бить ключом, то только в таком месте. Больше дюжины человек рассеялись за выскобленными столами, обедая, пьянствуя, играя в кости и совмещая все три занятия. Больших любителей этих самых занятий — стражников — среди посетителей, на удивление, не было. То ли заведение было им не по карману, то ли все взаправду не отлучались из патруля, коль скоро в город должен был приехать сам император.

Летар бросил мрачный взгляд на занавешенное окно. У опрометчивого грабителя не было и шанса. Его, такого прыткого, уже наверняка поймал патруль на соседней же улице. Бег без оглядки — первая ошибка, которую может совершить убийца. Второй ошибкой будет не выкинуть окровавленный кинжал в тот же фонтан. Существовала ли третья ошибка, которую совершил убийца?

«Не считая этических», — неизменно каркнул внутренний голос. Было что-то неправильное в убийстве случайного прохожего ради той малости, что он имел при себе. Разве мог он ожидать, что поплатится жизнью за пару монет?

Убийца рухнул за стойку и обратился к хозяину заведения:

— Комнаты есть?

Хозяин заведения был детиной ростом чуть ниже самого Летара и имел довольно устрашающий вид. Первоначальное впечатление развеялось, стоило ему открыть рот:

— А то ж. Надолго? — спокойный, чуть ли не нежный, тембр сбивал столку.

— На три дня. Может, дольше.

Трактирщик вскинул кустистые брови:

— Дела в городе?

— Вроде того.

— Один золотой.

— Десятка за месяц? — в интонации Летара не нашлось места удивлению, ведь его пытались ограбить второй раз за день. — В верхнем городе зверски заламывают цены.

Делать было нечего. Летар расстался с монетой без трогательных прощаний и кивнул на бутыль вина стоящую на полке позади трактирщика.

— А это почём?

— Двадцать серебряных. В комнату алкоголь проносить нельзя.

Летар хмыкнул и достал свою флягу с водой. Пил он короткими глотками, высоко запрокидывая голову, почти не касаясь губами горлышка. Трактирщик взирал на это без особого восторга, но и поводов открыто выразить недовольство не находил.

— Хочешь пробиться на аудиенцию к Ульфу? — вдруг спросил он.

Летар поперхнулся, но удержал жидкость в себе, приложив ладонь ко рту. Справившись с собственной глоткой, он поспешил уточнить:

— А я похож на желающего?

— И не такие хотят попытать счастья, — поведал трактирщик без особой учтивости. — Вон там в углу тоже едва наскрёб денег на проживание. Всё утро мне пел о том, как поразит императора своей идеей летающих шаров.

Летар присмотрелся к бедняку не от мира сего. На собрата Летара по ремеслу он не походил совсем, слишком уж пёстро выглядел: красный камзол без рукавов поверх жёлтой рубахи, на голове длинный капюшон, складками лежащий на плечах. Видимо, впрямь чудак.

Так бы Летар и разглядывал этого чудака, да и прочих посетителей трактира, если бы внимание не привлекла вошедшая в заведение группа людей из четырёх человек. Кольчуга на толстых поддоспешниках в цветах городской стражи, мечи и кинжалы на поясе, у одного из четверых ещё и капральская повязка на плече.

Летар процедил что-то невнятное и отвернулся от входа в трактир. Четвёрка стражников за его спиной разделилась: одна пара осталась у двери, вторая пошла напрямик к хозяину постоялого двора. Тот на глазах преобразился, став самим благодушием во плоти.

— Желаете пропустить кружечку? — учтиво поинтересовался он у подошедшей пары стражников.

— Не до того, — отмахнулся капрал. — Там под твоей дверью мужика зарезали. Труп ещё остыть не успел. Кто сюда за последние полчаса заходил?

«Они не поймали убийцу?» — мысль ударила Летара словно пушечное ядро.

Трактирщик как по команде уставился на Летара.

— Ну, этот вот.

«Третья ошибка убийцы. Остаться рядом с местом чужого преступления, имея на себе метку».

Летар нервно глянул на двух стражников, обошедших его с разных сторон.

— На мне что, чья-то кровь? — попытался он отбрить ищеек, но неудачно.

— Это мы сейчас проверим, — рутинным тоном пообещал капрал. — А ну встань. Рядовой, обыскать.

Летар выпрямился во весь рост и навис над стражником, чьи руки сразу же начали шарить по всему телу убийцы, ощупывая во всех пристойных и не очень местах.

— Чисто, — подвёл итог стражник, отряхивая руки.

— Точно? — усомнился капрал, присматриваясь к Летару с ястребиной внимательностью. — Рукава проверил?

— Да нет там ничего.

— А перчатки почему с него не снял?

— Перчатки?

— Да, перчатки, — капрал с вызовом уставился в глаза Летара, словно искал там своё отражение. — Много ли людей не снимает перчатки в помещении?

Время застыло. Летар мог ощутить вкус времени на кончике языка. В каждом услышанном слове. В каждом движении, что сейчас произойдёт. Время было повсюду, бесконечно растягиваясь и обвивая Летара узлами. На деле, ступор продлился считанные мгновения. Стражник схватил перчатку на правой руке убийцы, и время схлопнулось обратно.

Свободной рукой Летар врезал в лицо замешкавшегося стражника и сбросил перчатку, как чешую. Печать размылась в воздухе, когда Летар наотмашь ударил локтём в нос другому стражнику и рванул в сторону лестницы на второй этаж. Преодолев пролёт в мгновение ока, Летар вломился в чью-то комнату и подбежал к ведущему на площадь окну, да так и застыл. На улице возле фонтана и окрестностей теперь дежурили ещё несколько патрульных четвёрок стражи. У некоторых за спинами на ремнях висели арбалеты.

«Дьявол!»

Риски оказались просчитаны мгновенно. Летар развернулся на топот ног за спиной и беспомощно поднял руки.

— Я сдаюсь.

Глава 2

Богато украшенная карета ехала по тракту, ведущему в Фьерилан. Снаружи за каретой следовали сотни ряженых в парадные доспехи людей — кто пешим, кто на лошади. Внутри кареты сидели двое.

Один — обладатель скривленных в недовольной гримасе тонких губ, носа с горбинкой и крутого наклона глаз, из-за которого все выражения лица казались разными оттенками свирепости. Чёрные волосы тронуты сединой у висков, но лицо сохранило последнее дыхание молодости наперекор возрасту в полвека. Император Ульф не стеснялся прибегать к помощи магов-целителей, чтобы сохранить достоинство в зрелости.

Его ближайший соратник выглядел куда старше, хотя разница в возрасте едва достигала десяти лет. Дерас был бессменным архимагом империи Синномин четыре декады, и опыт читался в выцветших карих глазах, сливающихся по цвету с жидкой растительностью на голове. Ветхость взгляда, однако, была обманчивой. Дерас не был отошедшим от дел стариком, греющим пост за одну лишь выслугу лет. Если первое впечатление о нём и можно было выразить словами «потрёпанный и уставший», то второе впечатление составить могли только союзники, неспокойно отводя взгляд и выплёвывая слова вроде «быстрый» и «опасный».

Архимаг разминал свой основной инструмент, сгибая и разгибая кисти рук, вращая их, то и дело яростно хватая и отпуская воздух. Для мага нет ничего важнее рук. Можно колдовать без глаз, без языка, будучи оглушённым или смертельно раненым, однако без рук ничего не выйдет. Начиная от ключиц и до самых кончиков пальцев, каждая мышца и каждое сухожилие — всё играет роль. Стоит потерять один палец и почти весь арсенал заклинаний окажется за гранью применения.

— Предвкушаешь битву? — бросил Ульф, наблюдая за своим советником.

— Битвы не будет, — отозвался архимаг, не отвлекаясь от упражнений.

— Все трое герцогов Края приехали на эти переговоры. Разве можно избежать драки, если собрать их под имперской крышей?

Дерас не ответил. Его пальцы бешено замельтешили, размываясь словно крылья стрекозы.

— И даже бровью не повели, когда я назначил место встречи, — продолжил Ульф, — не в Альмуне, а в захолустном Фьерилане.

— Любой увидит в этом манёвре плевок в лицо. Отсюда неизбежный вопрос, почему они согласились подставиться?

— Прознали о наших драконах.

Дерас предпочёл бы, чтоб эта фраза оказалась фигурой речи, как и любое упоминание драконов в простонародных присказках. Однако это было не так. Дерас лично участвовал в экспедиции на крайний север. Туда, где нет ничего кроме снега. Туда, куда нет смысла соваться ни одному разумному человеку. Туда, где, как выяснилось, полтысячелетия назад драконы были закованы в вечную мерзлоту. Дерас провёл месяцы в поисках реликтов прошлой эпохи с целью вернуть их к жизни и использовать для обороны от угроз в лице недоброжелательных соседей: Края, гарпий и даже эльфов.

— Вряд ли, — попытался он привести мысли в порядок. — Драконы ни разу не показывались никому на глаза, о них в курсе лишь несколько высокопоставленных чинов и связных с печатями неразглашения… Даже если герцоги каким-то образом прознали о драконах, тем меньше логики в их поведении. Они же суют голову в петлю, разве это не настораживает?

— Настораживает, что ты помешался с тех пор, как подчинил себе этих крылатых тварей. Край первым позвал нас на переговоры, а значит право выбрать место было за мной. Они не могли отказать.

«Помешался? Ещё бы я не помешался. Западники что-то задумали, а я далёк от пика своих возможностей — крылатые твари отнимают у меня с половину всей энергии. Стоят ли драконы рисков, что мы берём на себя?» — нить мыслей Дераса, к несчастью, обрывалась на риторическом вопросе. Ведь мнение Ульфа он уже знал, а его собственное не имело значения.

— Да, я волнуюсь, — признал Дерас вслух. — Если со мной что-то случится, драконы выйдут из-под контроля. Даже сейчас некоторые из них кружат над облаками, желая обрушиться вниз, на города, которые им должно защищать, и потоки моей магии — это единственное, что удерживает их от истребления людей.

— Если мой телохранитель боится, что с ним что-то произойдёт, — Ульф нахмурился пуще обычного. — Может, мне пора заменить его?

— Переговоры — отнюдь не то место, откуда я бы мог эффективно управлять драконами, если что-то пойдёт не так. Даже если сам я буду цел.

— Тогда вот тебе повод для радости: переговоры пройдут стремительнее некуда.

Дерас выдохнул, услышав очередной скользкий намёк из уст императора. С тех пор, как стало известно о переговорах, Ульф заявлял нечто подобное каждый раз, как оказывался наедине с Дерасом. При этом он ни разу прямо не заявил о намерении пролить кровь. Безобидная бравада или искреннее безумие, почерпнутое от вида подчинённых его воле крылатых чудовищ? Дерас гадал без особой уверенности.

— Не стоит быть таким резким, — осадил Дерас как можно тактичнее. — Вы же помните донесение из Пьелта о флоте гарпий, идущем вдоль нашего побережья? Пернатые что-то затевают.

Дерас, родившийся на юге империи, ещё будучи юнцом застал последнюю войну с гарпиями, где потерял много друзей детства, но проявил себя как чрезвычайно умелый боевой маг. В дальнейшем, длинный список заслуг и наград (самому Дерасу напоминавший перечень потерь, горечи и осколков его души), сыграл немалую роль в назначении на пост придворного архимага. А назначил его давно почивший отец Ульфа.

— Они не нападали с полсотни лет, — фыркнул Ульф, слепой к страхам Дераса на тему пернатых. — И сейчас не станут.

Архимаг стиснул зубы, и понадобилось чудовищное усилие, чтобы не выдать злость.

— Вы недооцениваете гарпий.

— У нас есть дракон на юге, — повысил тон император. — И на западном побережье.

— Если эти драконы не получат моего приказа, толку от них не будет, только вред.

— Хватит паниковать, — беспечно оборвал император, и всю дорогу до Фьерилана Дерас был вынужден кипеть молча.

* * *

Сотни людей пришли к городским воротам поглазеть на императорскую карету, а если повезёт, то и на самого Ульфа Аури. Сотни же стражников изо всех сил этому препятствовали, чтобы обезопасить владыку. Излишние меры, по мнению Дераса. Нет такого глупца, который бы рискнул напасть на Ульфа, пока рядом его архимаг. Стрела отскочит не долетев, меч раскрошится как от удара о гору, и никакой маг даже руки вскинуть не успеет. Пока ещё никто не одолел Дераса в магическом поединке или хотя бы сравнялся с ним по уровню энергии, — в списках гильдий за всю его жизнь не значилось имени, что могло бы оказаться с ним на одной ступени.

В верхнем городе карета остановилась и сопровождающие её войска рассеялись, освобождая проход ко дворцу. Из распахнувшейся дверцы вышел император Ульф, в короне и мантии, которые всё путешествие провели на скамье подле него. Государственный меч, чей резной эфес торчал из-под мантии, был накрепко пристёгнут к поясу. Император коротко вскинул руку в знак приветствия собравшейся толпы. Следом вышел Дерас, не скрывая своего присутствия, но и не пытаясь произвести впечатление на зевак. Свои регалии он не взял, относясь к этой поездке как к деловому визиту. А может, из-за не вполне осознанной боязни, что вес орденов и медалей пригвоздит его к земле.

Плотный мужчина средних лет, выбежавший навстречу главным лицам государства из местной имитации столичного дворца, был не кем иным, как бароном Клаведом, нынешним правителем Фьерилана и окрестностей. Не слишком успешным правителем.

Дерас поморщился, припоминая причины чехарды в рядах подчинённой императору аристократии, предъявлявшей претензию на эти земли. Уже декаду с исчезновения графа Дитра Кааса Фьерилан переходит из рук в руки от одного барона к другому «во временное пользование», пока блудный граф не объявится. Дерас предложил бы передать город и окрестности кому-нибудь навсегда, но достойных кандидатов среди лордов Империи не находилось. А что касается назначения в правители кого-то из простолюдинов… Что же, последняя попытка безродного архимага передать часть власти в руки низкого сословия обернулась учреждением совета министров. Органа, который практически целиком заполнили вторые сыновья дворян и прочие жадные до власти крысы без земель, но с громкими фамилиями. Получивший власть по праву рождения император закономерно не противился сложившейся ситуации.

— Ваше Величество! — барон Клавед поравнялся с Ульфом и пал на одно колено. — Ваше Величество!

— Зал переговоров уже подготовили? — спросил Дерас, покуда император лишь пробежал по барону взглядом и пошёл дальше.

— Как? — поднимаясь на ноги барон чуть не завалился обратно на землю. — Делегация с западных земель прибудет только через несколько дней!

— Несколько? — испытующе приподнял бровь Дерас и продолжил движение, вынудив барона семенить рядом.

— Через два! — наугад выдал барон.

— Через четыре, — холодно исправил архимаг. — Они прибудут через четыре дня. Нерасторопность, лорд Клавед. Ваш предшественник тоже ею славился.

— Больше не повторится. Сейчас же займусь, милорд.

Дерас мельком оценил бледный тон баронского лица откуда исчезло просительное выражение, сменившись деятельным, и поубавил раздражение. Не каждый высокородный мог смириться с тем, что архимаг-простолюдин стоит выше в иерархии. Это доставило немало хлопот при дворе отца Ульфа, когда Дерас был моложе большинства графов в два, а то и три раза. Сейчас склоняющие голову дворяне оказывали целительный эффект на старые шрамы.

— Хорошо, — кивнул Дерас, дозволяя барону убраться с глаз долой.

Барон бы стремглав побежал обратно во дворец, но для этого ему пришлось бы обогнать Ульфа, твёрдой походкой выстукивающего марш по каменной плитке. Не желая нарваться на очередной казус, барон протиснулся сквозь ряды стражников и затерялся в толпе, чтобы потом проникнуть во дворец с чёрного хода.

Архимага такое паническое рвение позабавило. Он ускорил шаг и нагнал императора.

— Всё готово? — спросил император.

— Почти, — отозвался Дерас.

— Чего ещё ожидать от почти хозяина города, — раздражённо подвёл черту Ульф.

Порядком запыхавшийся барон встретил своих бесценных гостей уже внутри дворца, чтобы лично сыграть роль проводника. После короткого экскурса по зданию, Ульф остановился в отведённых ему покоях и потребовал не беспокоить его до самого вечера. Барону оставалось лишь послушаться и сгинуть прочь, прихватив с собой Дераса и тут же сев ему на уши:

— Лорд придворный архимаг, ваша спальня этажом ниже. И ещё, — барон замялся лишь на долю секунды, ощутив, что чрезмерно наглеет, но остановить речь не смог, — архимаг фьериланской гильдии хотел бы с вами встретиться.

— Это ещё зачем? — при мысли о новых просителях Дерас помрачнел на глазах.

— Хочет представить вам свою дочь. Стража дежурит в этом крыле круглые сутки, но если что…

— Хватит, — оборвал Дерас.

— Вы не так поняли, — барон примирительно вскинул руки. — Она тоже маг, ей уже есть пятнадцать.

— Я всё прекрасно понял. Очередной гильдейский недоумок решил, что если подложит под меня свою дочь, то получит внуков с непомерной магической силой. Драть их всех гарпиями.

— А это не так? — изумлённо ляпнул барон.

— Закрой пасть! — рявкнул Дерас.

Остаток дня имперский архимаг провёл в одиночестве.

Глава 3

День 5

На юг империи степенно продвигалась цепочка из четырёх крытых и зарешёченных повозок, представлявших собой не столько транспорт, сколько клетки на колёсах. То был конвой с заключёнными из Фьерилана, едущий по окружённому плотной стеной деревьев тракту, за несколько дней пути от ближайшего города. Два монструозных жеребца-тяжеловоза шли первыми и тащили за собой всю колонну. Серый волос, густо обрамляющий конские копыта, пропитался влажной грязью ещё на первый день, но просохнуть так и не смог. Противная морось не переставала накапывать с неба на протяжении нескольких суток, размывая дорогу и не улучшая настроение отряженной группе сопровождения: четвёрке стражников на четырнадцать заключённых. По четыре заключённых на повозку, за исключением хвостовой. В той на влажном деревянном полу сидели лишь двое.

Летар неотрывно пялился в лицо своего соседа, сидящего напротив. Игра в гляделки с товарищем по несчастью продолжалась всё свободное время, а уж его у убийцы было в избытке. Летар по достоинству бы оценил иронию свободного времени в руках узника, будь это его первый раз в неволе. Однако все эти мысли уже посещали его голову, ведь он попадался и до этого. Один раз специально, подбираясь к цели. В другой раз случайно, уже расправившись с целью. Оба раза с помощью магии и гибкого ума удалось совершить побег. Вот и сейчас, имея за плечами разнообразнейший опыт, отринувший заблуждения юности Летар предпочёл не бегать с арбалетными болтами наперегонки. Он рассудил, что просторная железная клетка прельщает его гораздо больше плотно прилегающих к телу деревянных стенок, даром что последние и так маячат где-то на расстоянии в три месяца, если не ближе.

Повозки поочерёдно подскочили на ухабе. Когда тряхнуло последнюю, сокамерник Летара едва заметно поморщился, но из оцепенения не вышел. Оно и к лучшему. Мало того, что этот ублюдок не уступал ростом чрезвычайно высокому Летару, шириной он и вовсе был несоразмерен. Туго набитые мышцами руки выглядели, как гороховые стручки, в которых плоды уже давно переросли оболочку, на его размашистые плечи можно было усадить весь отряд конвоиров, а толстую шею словно поразил страшный отёк. Как только Летар, чью сравнительно худощавую и жилистую фигуру скрывал мешковатый плащ, задерживал взгляд на уродстве сокамерника, необъятная квадратная челюсть того начинала ходить вперёд-назад, скрежеща зубами. Внушительная физическая форма едва ли была дарована сокамернику одной лишь природой. Но и на типичного любителя раздувать мышцы при помощи магии он не походил — те отличались либо титулом, либо армейским рангом, ведь иным на такие развлечения не хватало денег. У этого бугая, судя по тупому выражению лица, выдающихся заслуг в прошлом не было. Так, сбежавший из-под знамён какого-нибудь южного барона простолюдин, зарабатывающий продажей своего клинка всем желающим. В этом деле плечи шире конского зада — отличная рекомендация.

Смуглая кожа бугая, которую не так уж часто встретишь в Фьерилане, неплохо маскировала следы нанесённых стражей побоев. Бледный Летар бы даже позавидовал, если бы печать убийцы могла затеряться на нём с той же лёгкостью, что и синяки, однако он знал, что предательская метка меняет цвет, чтобы контрастировать с кожей, на которую её нанесли.

Что касается побоев, Летар тоже отхватил пару увесистых ударов, когда его скручивали, но на нём всё зажило как на собаке. Были и те, кто вовсе избежал щедро развешиваемых тумаков — меньше всего досталось узникам из первой повозки, куда крайне избирательно запихнули женщин и только женщин. За что их хотели сослать к гарпиям, Летар мог только гадать, потому что сии леди хоть и не производили впечатление добрых знакомых, хранили чёртов обет молчания все, как одна. Стражники ходили вокруг них и так, и сяк, убалтывая на простейшие способы остаться в следующем же городе заместо продолжения поездки, но в лучшем случае получали в ответ апатию. В худшем — плевок в лицо.

Подозревая, что девушек от изнасилования отделяет одна вспышка гнева стражников, Летар не принимал женскую категоричность в этом вопросе, но вполне мог её понять. Особенно на фоне безостановочных комментариев со стороны одного из обитателей второй повозки. Неугомонный урод находил поводы ежечасно, а то и ежеминутно, подтачивая самообладание всех участников невольного марша. То он советовал продать женщин в бордель, то принимался стучать башмаком по прутьям решётки, то начинал выть что-то несуразное во весь голос. Стражники не решались пускать в ход мечи, а сокамерники уродца не реагировали на происходящее.

«Если я предложу стражникам свои услуги по устранению болтуна в обмен на свободу, дадут ли мне коня в знак особой признательности?»

Летар отбросил эту мысль и взялся за новую. Взгляд его потерял фокус и прошёл сквозь смуглое лицо сокамерника, впившись в решётку передвижной тюрьмы. Подходящих возможностей для побега не представлялось уже довольно долго. Ни бандиты, ни озверевший со скуки отряд наёмников — никто не зарился на конвой, миновавший всего один город к пятому дню пути. Летар задушил в зародыше предательскую мысль, что до южной границы ещё много времени. Только деревенщина может думать, что империя безразмерна. На деле от края до края пару недель на лошади. Напомнив себе об этом, убийца начал всерьёз обдумывать самые грубые пути к бегству. Например, его магических сил вполне хватит, чтобы проморозить петли решётчатой двери до предельной хрупкости. Если провернуть это ночью, вполне есть шансы сбежать в лес и оторваться от преследования в непроглядной чащобе. Даром, что кличка «Быстроногий» была взята Летаром вполне обоснованно, а малая толика энергии позволит его глазам лучше видеть в темноте.

Небо будто заинтересовалось планом убийцы и впервые за долгое время придержало потоки воды, немало обрадовав Летара. К вечеру замок на решётке обсохнет и энергии на заморозку понадобится меньше.

* * *

На закате повозки выстроились полукругом на прогалине в стороне от дороги. В этом полукруге стражники развели костёр, да так, что ветер то и дело подговаривал языки пламени облизнуть высохшую траву рядом с центральными повозками. Стражники этого будто не замечали. Пока ветер отгонял характерный запах немытых заключённых, конвоиров вообще мало что волновало. Чего нельзя сказать о самих заключённых.

— Ублюдки! Тушите костёр, а то наша повозка сейчас займётся! — единственный разговорчивый преступник не изъявил желания помолчать и сейчас.

— Это мы тобой займёмся, если не заткнёшься, — гаркнул в ответ один из конвоиров, отвлёкшись от приготовления луковой похлёбки.

Недолго думая, заключённый ответил в самой грубой форме, какую смог придумать, предложив всем стражникам заняться инцестом с их престарелыми родственницами первого порядка.

Вспыльчивый стражник тут же подскочил и схватился за меч, но был успокоен товарищами:

— Эй, эй, сядь, — призвал один из них к спокойствию. — Он специально нарывается, чтобы не ехать к гарпиям.

— Во-во, прально, сядь, — подначил заключённый. — Нехрен тебе меч в руки брать, крыса чумная. Я б тебе брюхо вспорол в честной драке, да только сперва надо из клетки выбраться. Но ты обожди чуток, этой ночью проснёшься от того, как кишки из пуза выпрыгивают.

Стражник злобно ощерился, но всё же удержался от ответа, что словесного, что железного, и сел на место.

Летар стиснул зубы. Если раньше этот болтун был досадной мелочью вроде комариного писка, то теперь он перерос в утробный волчий вой. Летару вовсе не с руки, если стража воспримет угрозу всерьёз и не сомкнёт ночью глаз. Но и эффективно заткнуть болтуна не выйдет, находясь через одну повозку от него. Так что же делать?

Ответ пришёл сам собой, когда приготовление похлёбки закончилось, и стража взялась за ужин. Один из конвоиров пошёл шарить по сумкам на спинах наспех привязанных к дереву тяжеловозов и вытащил оттуда несколько конфискованных ещё во Фьерилане фляг. Устроившись у костра, он откупорил первую флягу и принюхался. Улыбка мелькнула на его лице, и он жадно приложился к выпивке. После чего фляга совершила круг по остальным стражникам, хорошенько разогрев их нутро.

— Дайте и мне хлебнуть! — взвился болтун, застучав по решётке. — Свиньи, это моё!

Следующую флягу Летар узнал. Стражник отхлебнул из неё, скривился и откинул в сторону. Жидкости без изрядной доли алкоголя никого здесь не интересовали. Содержимое странноватого вида бурдюка, следующего в очереди на опустошение, заставило стражника поперхнуться.

— Даже пить не умеешь, скотина! — завизжал пленник. — Отдай мне!

Стражник сплюнул в сторону и поднялся на ноги.

— А давай угощу, — вдруг согласился он.

Перемена в его настроении насторожила болтливого пленника, и не зря. Подойдя поближе, стражник распорол бурдюк ножом и в несколько взмахов выплеснул содержимое на болтуна, заодно задев его молчаливых соседей и заляпав решётку. Болтун попробовал попавшую на лицо жидкость и разразился проклятьями.

— Тьфу! Что это за срань?!

— Пей-пей. Хоть опейся, — поддел стражник и вернулся на своё место.

В следующей фляге снова оказался алкоголь. На этот раз стража распила его без звукового раздражителя — тот негодовал молча. Летар решил, что провидение улыбнулось ему, и стража вскоре уснёт пьяным сном, а потому можно приступить к активным действиям.

Убийца перебрался ближе к решётчатой двери, несколько раз коротко взмахнул руками и сосредоточился на магии. Изморозь поползла внутрь замочной скважины, сковывая железо.

— Чё это ты творишь?! — гулкий рык стражника вынудил Летара обернуться, однако гнев был обращён не к нему. Виновник был прежний, и на сей раз он разошёлся пуще прежнего.

— Вы меня щедро напоили — как же мне нужду не справить? — спросил болтун и принялся мочиться прямо в костёр.

Стражники отпрянули. Все, кроме одного. Самый конфликтный из конвоиров в бешенстве пнул тлеющие угли в сторону повозки с шутником, надеясь обжечь его причинное место или ещё что. Летар почувствовал, как судьба обратилась к нему звериным оскалом. Огонь в момент захватил распоротую ранее флягу, а затем и центральную повозку, ручьями разбегаясь по жидкости, впитавшейся в одежду пленников.

Разрозненные вскрики горящих заживо людей слились в один вой, и сглупивший стражник схватил бурдюк с водой, чтобы исправить ошибку. Стоило стражнику плеснуть воду на огонь, как стихия ответила ему неожиданной яростью. Пламя ударило ввысь и исторгло клуб чёрного дыма, вырвавшегося из потолочной решётки повозки. Отскочить стражник не успел — Летар отвлёкся от затеи с дверью и размашистым движением рук направил шипящее пламя в сторону конвоиров, окутывая их огненным саваном. Истерические вопли стражников, чьи дешёвые ватные поддоспешники вспыхнули быстрее трута, смешались с воем неудачливых узников.

Пока Летар порывом магического ветра направлял огонь, его сосед по клетке встал с пола и в несколько коротких, но свирепых ударов ноги вынес ослабленную дверь. Смуглый громила нырнул в темноту и гигантскими скачками понёсся в сторону дороги. Стражники не обратили на это внимания: двое катались по земле, стряхивая с себя огонь; третий пострадал меньше, но запах палёного человеческого мяса и гари взял своё, и теперь бедолага проигрывал схватку рвотным позывам. Последний из стражников запрыгнул на спину одного из тяжеловозов, рассёк верёвки, удерживающие нервничающих животных на месте, и помчался прочь.

Летар проводил уносящихся лошадей взглядом и сбросил с себя смертоносное оцепенение. Вместо того чтобы нырнуть в чащобу вслед за смуглым громилой, убийца рванул к командующему конвоем, тому самому, что теперь ползал на четвереньках и неудержимо блевал. Пинком перевернув стражника на спину, Летар ударил его в сдавленное спазмами горло, сорвал с пояса связку ключей и бросился судорожно подбирать нужные, чтобы отпереть замки первой и третьей повозок, до которых неистовство пожара донеслось лишь частично. Обитатели средней повозки к тому времени уже превратились в угольные наросты на покрытых копотью решётках.

Один из ключей подошёл, и четверо перепуганных мужиков ринулись куда глаза глядят. Следующий подошедший ключ выпустил троих женщин: двое ударились в бега, а третья вместо этого бросилась добивать катающихся по земле конвоиров. Взор Летара же оказался прикован к четвёртой хрупкой фигурке, скорчившейся на полу повозки и истерично всхлипывающей.

В ответ на возникшее желание помочь кости убийцы пронзила нестерпимая боль, и первый шаг внутрь смрадной повозки дался с драконьим усилием. Но уже через считанные мгновения Летар вытянул обмякшее тело наружу, закинул себе на плечи и устремился в лес, в сторону от остальных заключённых. Надолго убийцу не хватило — забег кончился, как только у Летара в ушах перестали звенеть отголоски предсмертных криков его товарищей по несчастью. При всём физическом совершенстве убийцы, бег по ночному лесу после нескольких голодных дней и с пятьюдесятью килограммами на плечах был слишком суровым испытанием. Сбавив скорость и сделав по инерции ещё несколько шагов, Летар неуклюже рухнул в траву, да так и остался лежать, ощущая застрявший где-то глубоко в пазухах носа запах гари. Впрочем, запах не помешал ему провалиться в забытье.

День 6

Утро пришло мгновенно. Пробившиеся сквозь дремучую чащу лучи солнца так и норовили забраться Летару под сомкнутые веки, так что убийце не оставалось ничего, кроме как проснуться. С глухим стоном он перекатился с бока на спину и сел, приводя в чувство одеревеневший организм. Ладони легли на лицо и стали яростно растирать затёкшую маску, возвращая мимику к жизни.

— Ты в порядке? — раздался женский голос откуда-то со стороны.

Летар бы вздрогнул, но воспоминание о вчерашней ночи разлилось по мозгу чуть раньше, нежели импульс дошёл до мышц.

«Точно. Я здесь не один».

— Ослеплён свободой, — отозвался Летар, потирая глаза. Когда с этой процедурой было покончено, он взглянул на источник голоса. Девушка. Молодая. На две головы ниже Летара, волосы цвета меди, редкие веснушки на светлой коже, пронзительные зелёные глаза оценивающе шарят по убийце, губы созданы для улыбки, но тревожный ум не находит для неё повода. Пальцы рук нервно теребят металлическую бляшку у воротника… Убийца внимательнее присмотрелся к странной одежде девушки. Нет, на первый взгляд это всего-навсего плащ из грубой материи землистого цвета, подогнанный куда лучше тёмно-серого мешка, сидевшего на Летаре. Только отчего-то пояс перехватывал его снаружи, а не скрывался под ним. От пояса и вверх, и вниз уходили карманы и иные замаскированные полости, присыпанные металлическими заклёпками. На плечах лежала тяжёлая пелерина из того же материала, что и плащ, и у Летара были все основания подозревать, что эта штука тоже не однослойная и скрывает внутри какой-нибудь предмет. Могла бы скрывать. Сейчас все эти карманы и полости пустуют, покуда их содержимое осело в седельных сумках конвоиров девушки. И эти седельные сумки сейчас за десятки километров отсюда. Негусто.

Убийца не торопился отводить взгляд. Какое-то странное предчувствие скоблило мозг, стёсывая с него стружку за каждую неудачную попытку понять в чём дело. Летар отчаянно пытался разглядеть в девушке скрытую угрозу, однако та ни в какую не давалась. Самая обычная девица. В ближайшем городе таких сотни, зайди только на рынок…

«Рынок!»

Картина со щелчком встала на место.

— Это тебя я видел в мастерской во Фьерилане, — выдал Летар.

Девушка вскинула брови словно бы осмелев.

— Мы знакомы?

— Нет, я видел тебя мельком, — Летар постучал пальцем по виску. — Память на лица.

— Везёт. Я только отвернусь, и лицо тут же пропадёт из памяти, — она отвернулась. — С кем я там говорила? — голова вернулась в прежнее положение. — Ах да. Предпочитаю иметь дело с цифрами и знаками, их и запомнить легче, и понять проще, нежели человека, — она с вызовом взглянула на собеседника. — Взять, например, знак на твоей руке. Сразу целая история о тебе, хотя я тебя знать не знаю.

Летар потёр обнажённую метку на ладони и скрестил взгляды, решив подойти к вопросу по-деловому:

— Ну, и почему ты всё ещё здесь?

— А где мне быть? — искренне удивилась девушка.

— Я бы на твоём месте сорвался с места, как только проснулся и увидел на руке лежащего рядом человека метку убийцы.

— Почему?

Вопрос обезоружил Летара, из взгляда даже пропала враждебность.

— Здравый смысл? — предположил он.

— Здравый смысл подсказывает мне, что метка явно не по мою душу. А вот если я попытаюсь сунуться в чащу одна, то заблужусь и меня сожрут волки.

— То есть, я по-твоему не опасен?

— Ты меня слушал вообще? — девушка обречённо вздохнула. — Как тебя зовут?

— Летар, — машинально ответил убийца, отчего-то не прикусив себе язык.

— А меня Нэйприс. Так вот, Летар, между спасшим тебя человеком и дикой живностью, логично будет выбрать первое.

Летар поймал себя на мысли, что с ним обращаются как с идиотом, но по сути, Нэйприс была права. И мало того, достаточно хладнокровна, чтобы поставить на место наёмного убийцу.

— Я мог спасти тебя, чтобы впоследствии изнасиловать. Ну, ладно. Допустим, ты права. Дойдём до ближайшего города вместе, — решение далось Летару достаточно легко. Компания девушки на день-другой вряд ли слишком сильно обременит его. — Последним мы проезжали Ремальн, но до него чёрте сколько пути. Выйдем к побережью и двинемся к Виону.

«А уже оттуда в Ремальн, а затем Фьерилан. Чёрт, надеюсь архимаг ещё никуда не делся».

Нэйприс только плечами пожала, лишний раз расписавшись в своём топографическом кретинизме:

— Веди. Компас у меня отобрали.

Убийца поднялся с места и отряхнулся. Утреннее солнце за потолком из листьев разглядеть было сложновато, но особая точность и не требовалась — пока ещё не настал тот день, чтобы светило поднялось на западе, а значит к береговой линии нужно идти так, чтобы свет бил в спину. Тривиальность вывода вынудила Летара лишний раз посмотреть на новообретённую спутницу, неспособную определить стороны света без компаса. Быть может, та не столько хладнокровная, сколько глуповатая?

«Проклятье, как такая вообще оказалась в повозке-узилище? Ей бы сидеть в глухой деревне и не высовываться во внешний мир».

Убийца решил оставить вопрос о её преступлениях до подходящего момента. В конце концов, если бы не выдающая его с головой печать, сам он бы сочинил для Нэйприс что-нибудь в меру правдоподобное, но гораздо менее вызывающее. Отчего тогда ей вскрывать свои карты?

Летар энергично зашагал на запад, вынудив девушку чуть ли не бежать. Заметив, что она едва поспевает, он всё же сжалился и сбавил темп. Нэйприс перевела дух и сразу же заставила своего спутника пожалеть о мягкосердечии.

— И кого ты собираешься убить?

Вопрос прозвучал с пугающей естественностью, какую не ожидаешь от юной девицы.

— Не твоё дело, — огрызнулся Летар.

На этом разговор закончился. Довольно долго пара шла молча, покуда тишину разбавляло пение птиц, радующихся погожему летнему утру, и хруст сухих веток под ногами. Продолжалась это, пока они не вышли к небольшому стоячему озеру, где и решили устроить привал. Летар остался у воды, с недобрыми мыслями поглядывая на пару уток, притаившихся в густой траве на другом берегу. Нэйприс, в свою очередь, отлучилась на полчаса и вернулась с карманами полными крупных ягод тёмного, чуть синеватого, оттенка.

— Еле дорогу обратно нашла, — пожаловалась девушка. — Зато наткнулась на какую-то ягоду. Взгляни.

Пощадивший уток Летар поднял взгляд и отметил почерневшие губы девушки — она хоть и не узнала обнаруженную ягоду, но уже успела её попробовать. Убийца в смешанных чувствах протянул руку, и туда сразу же приземлилась дюжина сочных шариков.

— Черника, — с толикой облегчения прокомментировал он, прежде чем отправить ягоду в рот. — Не отравишься… Дьявол, что за привкус? Это что, порох?

— Ого, — буркнула Нэйприс по достоинству оценив умение Летара определять вещества на вкус. — Запашок из карманов так и не выветрился, но что поделать? Жуй теперь пороховнику вместо черники.

Каламбур прошёлся между рёбер убийцы хуже ножа.

— Тебя упекли в повозку за чувство юмора? — уточнил Летар не всерьёз, на что вдруг получил ответ.

— Если бы. Так было бы проще, — Нэйприс запрокинула голову и с недовольным стоном выпустила воздух из лёгких. — Нет, всё гораздо менее весело. Я попалась на том, что отказалась становиться жертвой изнасилования, ответив на попытку склянкой серного масла в лицо.

Летара передёрнуло. Исцелять кожу, оплавившуюся как свечной воск, ничуть не проще, чем создавать с нуля целые конечности. Неудивительно, что за такую выходку девушку отправили к гарпиям. Неподдельная злоба в её голосе тоже добавляла истории достоверности.

— На ублюдка теперь даже слепая не посмотрит. И деньги на исцеление он будет копить ну очень долго, — удовлетворённо поделилась Нэйприс.

— А я всё пытался понять, что меня настораживает в тебе, — признался Летар без задней мысли. — Кажется, теперь понял. Как вообще дело до этого дошло?

— А ты посмотри на меня внимательнее, — фыркнула Нэйприс, от заниженной самооценки явно не страдающая.

— Действительно, — пробормотал убийца, заметив тень довольной ухмылки на лице собеседницы.

Вторая попытка общения пошла куда задорнее, и остаток времени на привале они провели за болтовнёй, нескоро продолжив свой путь.

Через пару часов пара вышла к береговой линии, и до позднего вечера они шагали на север скользя взглядами вдоль гряды скал и беспокойного водного полотна на горизонте. А с наступлением темноты они снова нырнули глубже в лес и подыскали себе место для ночлега. Наспех разведя костёр, пара расселась по разные стороны. Летар неотрывно смотрел в огонь, подбрасывая туда обломанные ветви ближайших деревьев. Пышная листва хорошо дымила и отпугивала хищное зверьё, которое ни разу не встретилось путешественникам за целый день, но вполне могло стать куда активнее после заката.

Нэйприс сидела, прислонившись спиной к здоровенному покатому булыжнику и задумчиво теребила ткань на своих плечах. Ум её круглые сутки продолжал поиск подходящих тем для разговора и подчас даже успешно находил:

— Я раньше не понимала, как можно бояться огня, — пальцы потёрли пелерину плаща с особым усердием. — Теперь начинаю понимать.

— Как его можно не бояться? — спросил Летар, задумавшись над услышанным. Половина боевых магов только с огнём и управлялась.

— Зачем бояться того, что можно использовать? — спросила Нэйприс, и Летар перевёл взгляд с её лица на собственную ладонь.

«Вот почему она не испугалась меня утром?»

— Хотя бы затем, что огонь опасен, — сказал Летар и отвлёкся от созерцания метки, перебросив внимание на поддержание дымящего костра. — Это понимают даже животные.

— Животные глупые. Они, верно, со времён Драконопадения думают, что дым — это запах дракона или ещё что-нибудь в таком духе. Глупее животных только гарпии.

Летар хмыкнул. Да, сейчас было самое время вспомнить гарпий недобрым словом, раз уж удалось избежать попадания в их земли:

— Я всё не могу понять, какой толк гарпиям от человеческих заключённых?

Тема была крайне неоднозначной и в приличном обществе вызвала бы бурную реакцию, однако какое до того дело паре маргиналов, которые сами могли оказаться предметом обсуждения?

— А ты гарпий видел хоть раз вообще? — Нэйприс подозрительно оживилась. — Хорошо представляешь себе эти двухметровые пернатые туши с когтистыми лапами?

— Видел картинки в книгах пару раз.

— Ну тогда сейчас я тебе расскажу о гарпиях всё, что можно и нельзя. Нас интересует последняя война с ними, окончившаяся сорок лет назад, в 469 году от Драконопадения…

— Ты историк?

— Что? Нет! Вот ещё! — Нэйприс фыркнула, вроде бы развеселившись от такого предположения. — История — дрянь, а не наука. Никакой точности, никакого творчества. Трясись над книжонками всю жизнь, чтобы примерно узнать, как оно там было, до тебя. Император Жорктан Великий отбил у Края сначала Рогатый пролив или Крылатый? Ох-ох, потрачу пару лет жизни, чтобы внести в это ясность! — Нэйприс задрала верхнюю губу и прищурилась. — А вот это утраченный ранее документ. Оказывается, графиня Брелла была левшой! Теперь придётся переписывать все летописи! Тьфу ты, чёрт… Что такого полезного в этом открытии? Кого это интересует? Разве что благородные рода, которым хочется знать, как их предки титулы получали. Как будто они сами не знают! Лучше бы занялись тем, чтобы сочинить сказку попристойнее!

— Тише-тише, сейчас пена изо рта пойдёт, — остудил её пыл Летар. — Мы говорили про гарпий, а не про высокородных.

— Одно от другого недалеко ушло, всё нелюди, — проворчала Нэйприс, но всё же её запал сменил направление: — У меня дед с ними воевал, от него и наслушалась. И насмотрелась. Он мне чертил наброски этих пташек и проклинал Ульфа за пакт о пересылке заключённых в обмен на приграничное затишье, — девушка гортанно хрипнула и сплюнула в огонь, будто её слюна стала ядовитой от одного упоминания императора. — Мне бы хоть клок пергамента, я бы тебе наглядно обрисовала, что к чему и зачем. А так люди им нужны для всего. Ты же в курсе, почему последний конфликт с гарпиями был ещё по молодости моего деда?

— Старые поколения гарпий владели какой-никакой магией поголовно, — отчеканил Летар. Вот уж историю магии он знал прекрасно, вне зависимости от статуса её научности в глазах заносчивых рыжих девок. — Теперь их магия распределяется подобно человеческой — один маг на пятьсот, а то и тысячу немагов или около того.

— Именно так и говорил дед! Раньше эти твари справлялись с любой задачей магией. Да и спектр задач у них был невелик — налететь, утащить, сожрать. Саранча, только в масштабах крупнее. А вот уход магии и строение конечностей сыграли с ними злую шутку. Теперь им очень нужны рабы из числа людей для решения многих тривиальных вопросов вроде работы в шахтах или постройки кораблей.

— Чудесно, мы для пернатых рабы, — буркнул Летар. — А я по сей день думал, что мы там за деликатес.

— Может и это тоже. Дед не уточнял. Но, думается мне, каждая рабочая рука там на вес золота, так что людей всё же не режут, как скот.

— Стоило просто добить гарпий ещё тогда, сорок лет назад.

— Прошлый император переключил внимание на Край так и не завершив кампанию против гарпий. А пришедший ему на смену Ульф и вовсе игнорирует пернатых, словно их нет. Только людей вроде нас с тобой кидает им, как подачку, чтобы собственные тюрьмы не забивать… Да и честно сказать, дед говорил, что воевать на территории гарпий невозможно, сплошь каньоны и скалы красного камня, ты идёшь по дну, а сверху на тебя сыпется град камней. И с каждым размозжённым товарищем думаешь, что лучше бы на вас напали западники. Они-то хоть люди.

— Люди. Поэтому империя боится Край, а Край империю. Которую декаду выжидаем, как змеи в траве, — вздохнул Летар, не заставший ни одной войны, но годами чувствовавший её неминуемость в каждом трактирном споре и каждом выкрике глашатая. — Видимо, для кого-то есть в этом прибыль.

— Думаешь?

Летар ответил на вопрос выразительным взглядом убийцы, привыкшего использовать чужие жизни исключительно как меру собственной выгоды.

Но уже через считанные секунды взгляд пришлось отвести, потому что Летар услышал подозрительный звук из чащи. Звук этот явно принадлежал не зверю, не птице, но человеку. Нэйприс, ещё ничего не услышав, по достоинству оценила реакцию своего сторожевого пса и вжалась в валун, будто её так не заметят. Летар коротким движением затушил костёр и исчез в темноте.

— Ни звука, — приказал он девушке. — И не высовывайся.

Его дыхание вошло в единый ритм с шумом листвы, тронутой прикосновением ветра. Его силуэт стал одним из многих в театре теней ночного леса. Летар не мог стать незримым, потому что для этого заклятия нужно видеть свою цель. Но что делать, если она где-то в чаще и может заметить движение твоих рук раньше, чем ты заметишь её? Пришлось понадеяться на опыт и спрятаться без колдовства.

Меж редких вдохов и выдохов, в голову Летара пробралась неприятная мысль и неторопливым движением улитки оставила там холодный и склизкий след:

«Что если это стражники, ищущие беглецов? Могли ли они так быстро броситься на поиски?»

Летар такой неслыханной расторопности никак не ожидал и ожидать не хотел.

Спустя полсотни ударов сердца на опушку поочерёдно вышли два силуэта с арбалетами. В темноте едва ли можно было различить их одежду, но хватило и примерных образов, чтобы понять, что это никакие не стражники, а бандиты. Оборванцы в цветастых обносках, зато при оружии.

— Угли ещё тлеют, — шепнул один другому. — Они где-то рядом.

После этой фразы тишина задержалась над опушкой ненадолго. Волею возникшего из пустоты убийцы, меч выскользнул из ножен на поясе бандита и быстрым ударом вошёл хозяину в основание шеи. Оставивший оружие Летар отскочил назад, вскидывая руки для магии.

Второй бандит успел развернуться, щёлкнул спусковой механизм его арбалета, и тетива погнала вперёд смертоносный снаряд. Порыв магического ветра настиг его моментом позже, и болт улетел в случайном направлении. Перезарядить оружие бандит уже не успел — стремительные руки убийцы добрались до него раньше: Летар повалил его на землю и стиснул горло в стальном захвате. Бандит отчаянно забарахтался, но так и не смог сбросить с себя убийцу, пережавшего ему сонную артерию. Лишив жертву сознания, убийца поднялся с безвольного тела, выудил меч из чужих ножен и примерился ударить в горло.

— Стой! — окликнула Нэйприс, наблюдавшая за происходящим из-за булыжника. — Может, не надо? Он же теперь неопасен!

«Она вообще не умеет просчитывать риски?»

Летар подавил убийственный импульс и быстро перебрал в голове варианты. Крепко связать человека посреди леса — все равно что убить. Да и чем его связывать? Сам по себе он очухается через час-другой в лучшем случае. Остаётся только усыпить его магией, но зачем тратить энергию на лесного разбойника?

Острие меча быстро клюнуло распластавшееся тело в глотку и упорхнуло прочь.

— Так, — каркнул Летар в сторону девушки, решив прояснить для себя детали произошедшего. — Скажи честно, ты сразу высунулась из-за укрытия? Просто если ты видела драку, ты уже поняла, что я…

— Маг, — быстро кивнула Нэйприс, будто бы съёжившись.

— Точно, — с недовольством выплюнул Летар. — Тогда скрывать нечего.

Летар снял с трупа пояс, нацепил его на себя и вдел туда трофейный меч. После чего длинные пальцы прошлись по всем возможным карманам обоих бездыханных тел, разжившись деньгами и двумя флягами выпивки. Летар принюхался к содержимому. С убитого в бою послаще, с убитого после боя покрепче. Скривившись в ответ на лезущий в голову символизм, Летар вернулся к Нэйприс и по выражению её лица понял, что уснуть сегодня будет сложно не только ему. В итоге одна из фляг птицей перелетела затухший костёр и оказалась в руках девушки.

— Сразу закроем тему магии, — устало вздохнул Летар, будто только что занимался обыденным делом вроде колки дров. Он высек из ладони сноп искр, разводя огонь заново. — Задавай вопросы.

Нэйприс убийство двух человек к обыденности не относила, но навязанный Летаром разговор помог ей отвлечься.

— Давно ты… маг?

— В смысле давно? — Летар покачал головой. — Всю жизнь.

— Да нет же, когда ты осознал свой талант?

— В детстве, — Летар избежал деталей, и, почуяв неладное, Нэйприс была вынуждена замолкнуть. Приложившись к фляге, она пораскинула мозгами и задала более насущный вопрос.

— И какой предел у твоей силы? У вас же вроде есть какая-то классификация в гильдиях.

— Я похож на гильдейского? — насмешка вырвалась сама собой. — Я, знаешь ли, нелицензированный убийца. Как думаешь, будет у меня лицензия мага? Впрочем, мало ли кем ты меня видишь, может, я смахиваю на императорскую ищейку в чужой шкуре? Кто я, по-твоему?

— Беглец из гильдии, — нашлась Нэйприс. Либо проявила фантазию, либо и впрямь успела поразмыслить об этом вопросе ещё утром. — Может и метка оттуда же, в наказание. Я слышала, метки бывают не только…

— Конкретно эта, — Летар поднял ладонь и показал её в свете пляшущего пламени, — именно для убийства. Видишь крест? Две линии, две жизни. Я или он. Например, будь это печать, запрещающая мне выдавать информацию под страхом смерти, линия была бы одна. Так что нет, я головорез. Пусть и со способностями к магии.

— Ты избегаешь ответа, — упёрлась Нэйприс.

— Я понятия не имею о гильдейской классификации. Средней руки целитель и маг стихий, сойдёт для тебя? Может быть, даже слабее. Я… — Летар вдруг расфокусировался, будто потеряв нить разговора, и окончание фразы вышло смазанным, — не уверен.

— Это хорошо, — Нэйприс удивила его своей реакцией. — Дед говорил, что от сильных магов одни проблемы.

Она напоролась на неподдельно злобный взгляд своего спутника и осеклась. Затем снова попробовала подбодрить его:

— Я серьёзно. Он только и повторял, что у мага в башке дури в прямой пропорции к магии. Рассказывал, как на войне от его осадного расчёта остался только он, потому что, — Нэйприс понизила тон, затеяв рассказать нечто политически неприемлемое, — Дерас не рассчитал силу своих заклятий. То ли по глупости, то ли по умыслу.

— Дерас? — эхом переспросил Летар.

— Да, нынешний архимаг. Тогда он ещё был никем, так заявившимся на войну юнцом с невероятной силой в руках. Дед говорил, что не раз от его магии страдали свои же. То осадные орудия пожжёт, то людей раздавит. Так и дослужился до высокого поста ублюдок.

Летар удовлетворённо хмыкнул. Убивать гарантированно плохих людей, что ни говори, гораздо приятнее. Даже у наёмников должны быть моральные установки, иначе размывается смысл жизни.

— Нэйприс, а твой дед ещё что-нибудь про Дераса знает? — попробовал подступиться к девушке Летар, желая услышать ещё что-нибудь про цель.

— Чего? Это такой юморок, мол, пускай дед закажет тебе архимага? Нет. В смысле, он уже умер, — Нэйприс надолго замолчала, время от времени делая большие глотки из фляги с выпивкой. Летар только и мог, что обескураженно замолчать. Когда девушка покончила с алкоголем, она покачала опустившейся головой и разродилась ещё фразой: — А вот при жизни часто вспоминал погибших товарищей, когда мы вместе что-нибудь мастерили.

— Соболезную, — выдавил из себя обескураженный Летар.

Нэйприс подняла на Летара свои полные слёз глаза, но ничего не сказала. А вот и без того подбитый своим фиаско Летар не хотел снова погружаться в тишину:

— Кто ещё у тебя остался? — бросил он для затравки.

Печаль на лице Нэйприс стала невыносимой гримасой, и Летар прикрыл глаза, проклиная себя за бестактный вопрос.

«Можно было и догадаться».

— Родителей ещё в детстве забрала эльфская чахотка, — безжизненно пробормотала Нэйприс себе под нос, но Летар всё же услышал. — За одного исцелённого человека лучшие маги просили чуть ли не мешок золота.

Убийца, стоило ему заслышать название болезни, вытаращился на Нэйприс. И таращился на неё так долго, что той стало не по себе.

— Чего? — спросила она со всхлипом.

— Я сирота по вине той же болезни, — сознался убийца бесцветным голосом. — И стал целителем в память о ней же. В память о том, что, если бы я освоил свои силы чуть раньше, я бы всех спас.

— Не глупи, — брызнула желчью девушка. — Ты сам сказал, что целитель из тебя так себе. Куда тебе сражаться с эльфской заразой, ты даже одного больного бы не вылечил.

— Ошибаешься, — в голосе Летара промелькнула застарелая боль. — Я бы исцелил их одним взмахом. Эльфская — хотя эльфы к ней никакого отношения не имеют — чахотка была для меня сущим пустяком. Я мог бы исцелять людей десятками.

Речь далась ему с трудом. Он не сорвался, не поднял тон, но все равно казалось, будто на каждом слове в его грудь вгоняют нож.

— Десятками? — переспросила Нэйприс. — Но это не под силу даже… Постой. Что значит мог бы? Ты хочешь сказать, что потерял силы? — Нэйприс не нашла сил на удивлённый тон, но слёзы её высохли. — Так бывает?

Летар молчал, ощутив, что уже сказал лишнего.

— Забудь, — только и бросил он. — Забудь всё, что я сказал. И ложись спать, завтра мы должны выйти к Виону.

Выражение его лица в хаотичных отсветах костра поочерёдно примерило все маски разочарования, и Нэйприс не решилась продолжить этот разговор. Девушка предпочла прислушаться к приказу и отдать себя во власть алкогольного забвения.

Глава 4

День 7

Утро было встречено в дороге. Небо снова закуталось в тучи и нещадно поливало землю водой: то что началось как противная морось, отвлёкшая Летара от дрёмы и разбудившее Нэйприс, обернулось ливнем. Пришлось выступать в путь засветло, не слишком-то отдохнув от событий вчерашнего дня.

Утопая во влажной грязи по щиколотку, пара выбралась из леса и возобновила поход вдоль береговой линии, постепенно снижающейся относительно уровня моря, отчего могло показаться, что земля на горизонте сдаёт свои позиции яростному ливню. На самом деле, это было хорошим знаком. Вион — небольших размеров город-крепость, стоящий у выхода к морю, а значит, чем ближе каменистый обрыв склоняется к воде, тем ближе становится Вион.

Летар бросил разглядывать редкие деревья по правую руку от себя на предмет притаившегося зверья — какой животине сейчас захочется вылезать из своей норы? — и обратил взор на море. Море Факелов — неподвластная воображению масса воды, разделяющая империю Синномин и западные земли Края, на тысячи километров. Начинается ледяным панцирем на крайнем севере, но постепенно оттаивает и расширяется, протягиваясь далеко на юг, и омывает своими водами нутро гарпиевых владений в глубине континента.

«Где-то за горизонтом кто-то сейчас смотрит в нашу сторону и потирает руки».

Империя и Край имели одну общую черту, служившую как поводом для объединения, так и поводом для непрестанных попыток поглощения одного государства другим. Раса. Человеческая раса, не встречающаяся более нигде. Если взглянуть на карту мира, континент походил на вытянутую подкову, где рога подковы представляли собой человеческие государства, а соединительная дуга владения гарпий. Со стороны империи рог был неопределённо длиннее усечённого Края, но вся эта неопределённость выпадала на долю снежной пустыни, где что зимой, что летом, в лёд превращался даже спирт. Помимо опасности с юга и севера, морские воды на востоке скрывают архипелаг эльфов, а стоит отплыть к западу от Края, и ты встретишь погибель в жестоком шторме. В такой ситуации остаётся одно — объединиться. Собственно, во все времена с этой мыслью были согласны и императоры Синномина, и герцоги Края. И во все же времена эту мысль каждый понимал по-своему. Со времён Драконопадения, произошедшего полтысячи лет назад, две человеческие страны грызлись за власть, останавливаясь только чтобы перевести дух. Редкие острова в море Факелов переходили из рук в руки, берега окрашивались кровью, а вода бурлила от источаемой ненависти. Летар жил в годы затишья: маги неизвестной государственной принадлежности утопили последние спорные острова, берега утратили сходство с кровоточащими дёснами, и только море всё не унималось, не оставляя попыток захлестнуть обе страны.

Убийца отсутствующим взглядом прошёлся по горизонту и задумался.

«Долго ли ещё продолжаться фальшивому перемирию?»

Правая ладонь убийцы зачесалась, услужливо предлагая свой вариант ответа. Летар отреагировал на зов напомнившей о себе печати, сменив направление мысли.

«Как нам пробраться в Вион? Что если выживший конвоир добрался до цивилизации и рассказал позорную правду о побеге заключённых? Тамошний связной маг должен был сообщить о побеге и о характерных приметах беглецов связным в ближайших городах, а те в свою очередь оповестить часовых у ворот. У меня нет лишнего месяца, чтобы дождаться, когда о нас снова забудут. Но так ли много конвоир запомнил? Нэйприс не снимала капюшон всю дорогу, её узнаешь разве что по цвету волос. Мало ли рыжих женщин? А вот я приметнее. Но если прошмыгну с помощью магии, по ту сторону стены мне уже ничего не грозит. Надо будет только купить новые перчатки… И больше не оставаться рядом с местом чужого преступления».

Тучи над головой и не думали расступаться, сгущаясь с каждой минутой ходьбы. Горизонт и вовсе встал непроглядной чёрной стеной, от вида которой становилось не по себе. Однако на мрачном полотнище Летар сумел различить пятно, обернувшееся Вионом.

— Ещё пара часов ходьбы, — обнадёжил он спутницу. Та не ответила, но в её тусклом взгляде блеснула жизнь.

Преодолев где-то половину расстояния до города, Летар вдруг разглядел ещё кое-что. В сотнях метров от Виона по водной глади, меж тёмно-серым морем и небом цвета оникса, можно было разглядеть подпрыгивающие на волнах корабли причудливой формы. Низкие, почти что плоские, длинные и узкие, эти корабли мало напоминали привычные глазу высокие имперские фрегаты с покатыми бортами.

Чтобы разглядеть детальнее, Летар вскинул руку и прошёлся ладонью напротив лица. Склера едва заметно засветилась, изменив свои свойства.

Несколько дюжин кораблей. Редкие мачты со спущенными парусами, задранные над бортами вёсла, громадные носовые фигуры, достающие до самой воды… Летар присмотрелся к матросам, и сердце его ёкнуло.

«Судьба решила свести нас не одним путём, так другим».

По палубам сновали насквозь мокрые массивные туши с растрёпанными перьями. У каждой туши из спины торчали громоздкие крылья с функциональностью где-то на уровне куриных, задние лапы напоминали мощные человеческие ноги, оканчивающиеся деформированными птичьими когтями, передние лапы — невероятно длинные руки, которые от плеча по локоть срослись с крыльями.

«Как здесь оказалась флотилия гарпий?»

Одно изумление сменилось другим, когда в нагромождении туч он приметил неясный силуэт. Летар перевёл взгляд на новый раздражитель, но тут же потерял его из виду и даже накачанным магией зрением не успел как следует разглядеть, что это было. В итоге он списал неясную тень на игру помутившегося от паники воображения и вернулся к насущному вопросу.

— Поторопимся, — Летар значительно ускорил шаг, вынудив девушку сходу перейти на трусцу.

— Эй! — окликнула всполошившаяся девушка. — Я, конечно, не хочу захлебнуться насмерть или стать русалкой, но куда ты так рванул?!

— Заметил, как с запада город подпирает флот гарпий. И хочу, как можно быстрее оказаться под защитой стен. А если удастся, то разжиться лошадью и валить отсюда.

Сказанное показалось девушке слишком невероятным.

— Чего? Гарпии? В центре империи? Ты шутишь, — Нэйприс стала рыскать по горизонту взглядом, и Летар указал в нужном направлении пальцем. — Чтоб тебя, это их галеры. Ты не шутишь. Какого дьявола?! — Её голос подскочил в тональности. — Как это возможно?!

— Спокойнее, — рыкнул Летар, чтобы девушка не потерялась в панике. — Может быть, они здесь по делу. Эскорт для какого-нибудь пернатого дипломата.

— Дипломатия и гарпии? Ты сам-то веришь в эту чушь?

— Не особенно, — не стал лукавить убийца. — Но если к ним вдруг не вернулась магия, мы в относительной безопасности. Если они и возьмут Вион, нас к тому времени там не будет.

Летар схватил девушку за руку и потащил за собой так, словно боялся, что её кто-нибудь отберёт.

— Значит так, — начал наставлять убийца. — Я проберусь в город с помощью магии незримости. Что касается тебя, то стоит отрезать волосы, чтобы снизить риск быть опознанной. И плащ свой давай сюда, все эти карманы и броские бляшки, чёрт, он приметный до омерзения. Как ты вообще в таком ходишь?

— Я как-то не стараюсь слиться со сточной канавой и гнилой листвой, — огрызнулась Нэйприс, чей взгляд то и дело срывался вдаль, очередной раз поглазеть на подступающую угрозу. — Плащ я тебе отдам, но волосы остаются со мной. Даже в ливень они могут помочь пройти мимо стражников лучше твоих магических штучек.

— Лучше заклятья незримости?

Летар осознанно называл вслух своё умение незримостью, пускай оно и не делало его в прямом смысле незримым. Оно вымарывало его из поля зрения двух выбранных человек, однако, чем хуже люди вокруг понимают принцип действия твоих способностей, тем лучше для тебя. По этой же причине, в гильдиях унифицировали магов изо всех сил, натаскивая их на одни и те же специализации, даже если характер учеников никак не вязался с предлагаемыми навыками. Ни один лицензированный маг не должен быть способен выкинуть что-нибудь неожиданное.

— Лучше десяти таких заклятий, — Нэйприс решительным тоном отсекла возможность дальнейшей перепалки. — Но ни то, ни другое не поможет от гарпий.

— Забудь о них, — спокойно попросил Летар.

— Я не могу просто взять и перестать замечать плавучий курятник на горизонте, мать твою! Это гарпии, и их сюда не течением занесло, они сюда приплыли, работая день и ночь грёбаными вёслами, упорно и с чёткой целью!

— В Вионе наверняка достаточно солдат и магов, — попытался успокоить её Летар, отметив про себя, что для того чтобы пробудить в Нэйприс страх понадобились несколько тысяч агрессивно настроенных гарпий. — Местного гарнизона хватит, чтобы затянуть осаду на месяц. И если хочешь, можешь вовсе туда не идти, шагай отсюда на северо-восток, выйдешь к Ремальну.

— Достаточно солдат и магов, — передразнила Нэйприс, полностью проигнорировав всё, что сказал Летар после этих слов. — А эти самые маги не смогут тебя почувствовать?

— Только чувствительные к энергии могут улавливать чужое колдовство и теоретически способны ощутить, как я размахиваю руками. Теоретически. Таких один на сотню, я про них только небылицы слышал, мол чуют запах энергии в воздухе, падают в обморок от всплесков магии поблизости. Да, чёрт, обычный маг едва ли почувствует взрыв размером с городской квартал, даже если будет в эпицентре. Можешь смело вычёркивать встречу с чувствительным магом из списка вероятных рисков, даже с учётом того, какие фортеля выкидывает случай в моём отношении последнюю неделю.

— Фортеля… Вроде армады гарпий на расстоянии вытянутой руки?

— В том числе.

— Ладно, — вздохнула Нэйприс и взяла себя в руки. — Мы идём в Вион вместе.

Летар пожал плечами, вновь не найдя причин разделяться, коль им все равно по пути.

* * *

В город Летар вошёл первым, без проволочек пробравшись мимо пары взведённых стражников. Затем настал черёд его спутницы, шагавшей позади и ставшей свидетельницей жутковатого зрелища — фигура под два метра ростом, плавно двигающая кистями рук на уровне чужих лиц, миновала часовых, словно те ослепли и старательно не подавали виду. Теперь эта фигура стояла в отдалении, пристально следя за тем, как справится девушка.

Нэйприс подошла к калитке в стороне от главных ворот и поприветствовала стражников. Те отреагировали на её появление с бдительностью цепных псов, почуявших чужака за забором. Один предостерегающе положил руку на меч, второй приказал ждать и скрылся в боковом проёме стены.

Летар приблизился к месту действия и прижался к мокрой каменной кладке, чтобы слышать каждое слово, но, чтобы его при этом не увидели стражники, если вдруг их окажется больше двух. При этом использовать незримость Летар все равно не перестал. Снятый с Нэйприс и перекинутый через предплечье убийцы плащ казался невесомым, и это ощущение подрывало уверенность. Хотелось ощутить в хватке что-нибудь тяжёлое, ну или хотя бы длинное и острое. Плащ, покачивающийся в такт движениям рук, на эту роль совсем не годился. Висящий на поясе меч, подобранный со вчерашних неудачливых разбойников, ждал своего часа, так как колдовать и держать меч в руке слишком сложно, а в случае с заклятьем незримости и вовсе невыполнимо.

Отлучавшийся стражник вернулся с подкреплением — солдатом в ранге капрала.

— Город на военном положении. Если хочешь внутрь, сначала обработаю тебя заклятьем истины, — сухо предостерёг он девушку. Его эта процедура не радовала совершенно. Нэйприс кивнула, потому что отступать сейчас было бы глупой идеей, и маг взмахнул руками, послав в её сторону волну заметной невооружённым глазом энергии.

— Цель визита?

Нэйприс вместо того чтобы отвечать потрясла головой, привыкая к ощущениям. Летар помнил своё первое знакомство с заклятьем истины и вполне понимал девушку. По первости оно ошеломляет, сбивает с толку, а на вопросы ты отвечаешь, не очень хорошо вдумываясь и не фильтруя речь. При должной тренировке (подвергаясь процедуре раз за разом), к эффекту можно привыкнуть и научиться отвечать на вопросы как можно более расплывчато, но солгать все равно не удастся. А уж неподготовленный человек и вовсе может выложить первое, что придёт на ум. По иронии человеческой природы, первым на ум всегда приходит самое потаённое. Поэтому Летар приготовился что-нибудь предпринять в случае, если Нэйприс выдаст неудобную деталь. Вроде той, что она беглянка, а в паре метров от стражи притаился наёмный убийца-маг.

— Я хочу в город, — ответила Нэйприс и осоловелый взгляд с трудом сфокусировался на маге-дознавателе.

— Зачем тебе нужно в Вион?

— Я боюсь гарпий.

— Вот как, — маг-дознаватель не удивился. — Значит тоже видела корабли… Или была на них. Ты шпион гарпий?

— Нет. У меня их дед из пушки расстреливал.

— Ты сотрудничаешь с гарпиями каким-либо образом?

Нэйприс честно задумалась, чтобы ответ вышел как можно более полным и убедительным, но в голову ничего не пришло.

— Нет.

Пристальный взгляд мага всё пытался найти выступ, который можно было бы подковырнуть и обнажить неприглядную правду.

— А с Краем? — спросил он после заминки.

— Вообще никак с ним не связана. Причём здесь вообще западники? — в монотонном голосе прорезалось удивление.

Дознаватель выдохнул и махнул рукой, наплевав на дальнейшие церемонии:

— А, забудь. Досматриваем и допрашиваем всех на вход, всех на выход. Всех вообще. Единственного связного гарпия-лазутчица накануне убила, сейчас все на ушах, замены ему нет, командующий побаивается второго покушения и всё такое. Да и флот этот, — капрал разошёлся, желая выплеснуть накипевшее хоть кому-нибудь новому. — Гонец пару часов как отправился в Ремальн за подмогой, но пока он туда доедет, не то что обратно…

— Это пугает, — кивнула Нэйприс и больше ни слова не проронила. Летар невольно восхитился тем, как она держится. Девица проявляла невероятный уровень самоконтроля для новичка в этом деле.

— Не то слово, — пробурчал капрал. — Ливень ещё этот… вот бы гарпии им захлебнулись… идёт которые сутки, кольчуга вон ржавеет прямо на парнях. А солнца так мы вообще месяц не видели, твои волосы — единственное напоминание.

Нэйприс не отреагировала на комплимент, и капрал сдался, смахнув заклинание и отпустив её восвояси. Летар выдохнул, невольно отметив про себя, что ему явно не повезло в детстве. Оказывается, родись он девочкой, каждый чёртов прохожий готов был бы безвозмездно делиться информацией.

Отбросив обиду на природу, Летар отлип от стены и коротким кивком показал Нэйприс, куда идти. Когда она выпала из поля зрения стражи, убийца открыто подошёл к ней.

— Боги, у меня до сих пор мысли путаются, — сходу призналась Нэйприс.

— Видимо, эффект выветрился не весь. Но сработала ты чисто, — похвалил Летар в ответ. — Паренёк попался не шибко уверенный. Болтливый к тому же. Опытные дознаватели вытаскивают правду вопросами, подразумевающими ответ либо да, либо нет, отсекая половину вольно трактуемых смыслов. Мало ли что цель заклятья думает о сути вопроса, и о сути ответа. Люди, знаешь ли, бывают как слишком умные, так и слишком тупые.

«И если с первыми можно использовать нож, то от вторых результата ждать не приходится».

— Мне повезло, что он не задал вопрос типа «за что нам стоит тебя задержать?», я бы ему прямо там вывалила всю историю, как во Фьерилане угостила вороватую крысу маслицем и угодила в повозку.

— Мне кажется, страже сейчас вообще не до нас… А о какой вороватой крысе речь? — Летар инстинктивно зацепился за несостыковку в легенде девушки.

— Не спрашивай. Это я так ляпнула. Пошли скорее куда-нибудь, где тепло, сухо и кормят.

— Сначала перчатки, — осадил Летар, засомневавшийся в спутнице. Но продолжил он мягче: — Потерпи. Без перчаток мне лучше руки к еде не тянуть.

Не то чтобы перчатки были гарантированным спасением — обратное доказала чудовищная случайность, предшествовавшая поездке в компании преступников, — но всё же в них был смысл. Печать нельзя стереть с кожи или даже вместе с кожей, её не выйдет замаскировать краской, а правдоподобная имитация однорукости представлялась убийце довольно непростым занятием. Лучший вариант — это скрыть печать под одеждой.

После недолгих поисков они нашли нужный домишко, в котором застали собирающегося в дорогу торговца. Тот второпях продал им перчатки, шёпотом благодаря бога, что он пока ещё посылает ему покупателей, а не мародёров; но мгновением позже проклиная бога за посланных к Виону гарпий. Летар скептически относился ко всем высшим силам, о которых только знали в империи, поэтому не отвлекаясь рассматривал приобретение. А именно, сразу две пары перчаток: Нэйприс тоже решила обзавестись этим элементом гардероба. Уж двух-то людей в перчатках хоть и могут счесть одетыми не по погоде, но вряд ли заподозрят массовое использование печатей.

Вернувшись на улицу, они снова ощутили, насколько небеса к ним неравнодушны. Стоило Летару выйти за дверь, как меж тучами с грохотом пролегла искрящая трещина и ударила буквально в соседний район. Нэйприс от яркого гостеприимства часто заморгала, а вот убийца, в чьих глазах ещё плескалась магия, перенёс вспышку спокойнее. Более того, осветившийся изнутри массив облаков вкупе с нечеловеческим зрением вновь показал Летару пугающий образ. Силуэт гигантского крылатого чудища, вьющего себе гнездо на гребне грозового фронта.

У убийцы спёрло дыхание. Он покачнулся и опёрся на Нэйприс.

— Ты в порядке? — она подхватила его под руку и помогла устоять.

— Нет, — честно признал Летар. — Мне очень дерьмово. Я не понимаю, что происходит.

— Где болит?

— Происходит не со мной, — Летар вернул ногам твёрдость, выпрямился и простонал, как от мигрени. — Вокруг меня. Постоянно какое-то дерьмо. Нэйприс, нам надо убираться отсюда.

— Тоже мне новость. Но что случилось? Думаешь молния — это сигнал для начала атаки гарпий? Им бы сначала на берег высадится…

— Просто поверь. Если объясню, ты решишь, что у меня психоз и галлюцинации.

— Да ладно? — наполовину саркастический-наполовину взбешённый тон Нэйприс заставил Летара вздрогнуть. — Это невероятнее флота гарпий у берегов центральной части Синномина?! В последний раз такое было полвека назад!

Летар издал нервный смешок.

— Я говорю о штуке, которой в десять раз больше лет.

Сведённые брови девушки разошлись, поднимаясь всё выше и выше по мере того, как удивление в одной связке с ужасом выползали на её лицо. Считала она быстро, а пятьсот лет — дата говорящая. Полтысячелетия прошло с Драконопадения — начала новой эры, когда исчез жесточайший бич человечества за всю его историю. С той поры не осталось почти ничего, что могло бы пролить свет на времена царствования крылатых ящеров. Только редкие свитки с косвенными упоминаниями чудищ, да гигантских размеров скелеты, рассеянные по всем человеческим владениям. Но в сознании людской расы эти создания оставили глубочайшую неизлечимую борозду, вынуждающую даже спустя множество поколений относиться к малоизученным легендам с трепетом и испытывать иррациональный страх от одной мысли, что драконы однажды вернутся.

— Надеюсь, что тебе померещилось, — сказала Нэйприс, отторгнув страх с помощью скепсиса. — Дракон? Ты же про дракона? Про мифическую тварь, чьё существование даже не подтверждено эмпирически? Почему тогда никто другой ещё не завопил о драконе?

— Никто другой не догадался смотреть в небо, усилив зрение магией.

— Да ну? — бросила девушка. — И почему дракон не нападает?

— Я не знаю, возможно ли приручить дракона, но, быть может, гарпии с этим справились, и дракон ожидает их команды? Или же… — Летар перелистал страницы своей памяти, взглянув на последнюю неделю под другим углом. Заказ на архимага Дераса поступил незадолго до появления дракона в имперском небе. Нет, не так. Заказ на архимага поступил незадолго до того, как о драконе узнал Летар. При достаточной маскировке дракон мог быть здесь и день, и неделю, и месяц. Доказательств маловато, но обвинение выдвинуть уже можно: — Это мы его приручили.

— Ну нет, ты бредишь! — Нэйприс отказалась принимать даже мысль о том, что сказанное было правдой. — Дракон?! Прирученный дракон?! У тебя и вправду психоз. Голод, усталость, недосып и гарпии на пороге. Неудивительно, что крыша протекла.

Летар не стал отвечать. Он и сам усомнился в своём здравии. Но доля критического мышления не хотела поддаваться на уловки податливой к самовнушению человеческой природы. Хотелось найти ответ, ещё даже не сформулировав вопрос. Хотелось увидеть что-то хорошее в плохом. Но чего ещё ему хотелось?

Хотелось действовать, а самым разумным действием сейчас было бы купить провиант, лошадь и убраться подальше от этого города, привлекающего к себе крылатых тварей от мала до велика, даже если ехать придётся по шею в воде и попутно уворачиваясь от оползней.

«Мне померещилось».

Он вернулся к действительности и повёл Нэйприс на поиски пищи. Приземистые каменные дома окраин торгового квартала быстро сменились зданиями повыше, жилыми и не слишком. Приметив постоялый двор, Летар забрёл туда.

Пригнув голову, чтобы не удариться лбом о притолоку, убийца занырнул в помещение. Атмосфера внутри царила гнетущая. Свечи на столах едва освещали трактир. Люди сбивались вокруг них в стаи единомышленников, объединённых тревогой и страхом перед грядущим. Они склонялись друг к другу поближе, кашляли от удушливого запаха сальных свечей и боязливо перешептывались. У всех на устах было одно: новый виток войны с гарпиями.

Не обращая внимания на павшую духом публику, среди которой были и стражники, Летар втянул Нэйприс за собой и подошёл к полкам со снедью. Несколько трофейных монет обернулись буханкой хлеба, ломтями солёной рыбы и двумя кружками травяного пива. Свою кружку Летар сразу опорожнил во флягу, попутно пролив часть напитка на стол. Владелец трактира недобро блеснул глазами в отражении на получившейся лужице, но промолчал.

Устроившись на ближайших свободных стульях, изголодавшиеся в дороге путешественники набросились на еду и покончили с ней в два счёта.

— Несколько серебряных, и вот жизнь перестаёт казаться дерьмовой, — довольно пробормотала Нэйприс, откинувшись на спинку стула. — Хотя, наверное, это только у меня так.

— О чём это ты? — насторожился Летар.

— Твоя отметина, — обтекаемо ответила Нэйприс, кивнув на руки Летара. — Две жизни, две смерти. Столько хлопот ради пары монет?

— Как настырно ты пытаешься залезть мне в глотку, — заворчал убийца, но пересилил раздражение. — Монет там не пара. И не в монетах дело.

— А в чём же?

Летар скривил губы и тяжко выдохнул куда-то в сторону. У него не было причин доверять девушке напротив, ведь она была случайной встречной. Или чуть больше? Сестрой по несчастью. Но оттого не менее случайной. А случайности Летар ненавидел всем сердцем.

— Значит, всё-таки деньги, — покачала рыжей головой девушка, и в глазах убийцы ей померещился бездонный провал.

— Деньги не самоцель, — признал Летар очевидное и после заминки решил приобнажить душу: — Я уже проговорился про магию. Раньше я был… сильнее. Деньги уходят на попытки вернуть то состояние и начать жизнь сначала. Так что всё золото идёт на травы и…

— Травы? Так значит ты болен? Почему бы не найти эти травы самому? Или украсть их своей незримостью, вместо того чтобы убивать людей? — в голосе Нэйприс было удивительно мало открытого осуждения, но даже эта малая доля причиняла Летару муку. Он никогда не оправдывался, не хотел начинать и сейчас. Но что-то вытягивало из него слова, словно застрявший в глотке волос.

— Это не травы с рынка, чтобы их просто украсть или просто найти. Я делаю заказы на разные редкие растения, мне их приносят.

— А эффекта всё нет?

— Нет. Я перепробовал многое и не остановлюсь, пока не перепробую всё. Но если честно, мне осталось не так много растений, — он печально усмехнулся. — С дюжину самых редких трав, да кое-какие мифические штуки…

— А почему ты уверен, что тебе помогут растения?

— Я ни в чём не уверен, Нэйприс. Я просто перепробовал всё остальное.

Повисло тягостное молчание.

— И всё же? — снова подступилась Нэйприс. — Кто?

— Тебе лучше не знать, иначе станешь соучастницей в глазах стражи, — ответил Летар формулировкой, пусть и не раскрывающей личность заказа, но и не оставляющей много вариантов.

Нэйприс поникла.

Решив, что разговор окончен, Летар решил подсчитать сколько монет у него осталось и хватит ли этого хотя бы на паршивую клячу. Именно этот момент выбрали четверо человек в характерном обмундировании, чтобы подойти к Летару со спины. Нэйприс попыталась подать Летару какой-нибудь знак, но инстинкты убийцы и так известили его об угрозе.

— На звон что ли сбежались, сороки? — поинтересовался он у стражников, не отрываясь от подсчёта средств. — Чего вам надо?

— Ну-ка встань, — приказал первый из четвёрки.

Летар отвлёкся и недобро взглянул на спутницу, стиснув зубы. Он поднялся с места и горой навис над четвёркой недоброжелателей.

— Чего вам нужно? — спросил он как можно беззлобнее.

— Высоченный! — брякнул стражник, стоявший позади товарищей. — Наверное, это он и есть.

— Он? — Летар вскинул бровь. У него был меч, против него четыре подошедших в упор тюфяка без стрелкового оружия. Единственной уязвимостью выступала Нэйприс, которую не хотелось бросать на поживу страже при попытке к бегству. А в остальном Летар был спокоен. — Кто я по-вашему?

«Убийца? Беглец? Какое обвинение сейчас всплывёт в ваших жиденьких мозгах?»

Рука на поясе сама собой дрогнула, готовясь вытянуть клинок из ножен.

— Это же ты дочку коменданта обрюхатил? — выпалил предводитель четвёрки.

Рука Летара так и остановилась у пояса.

«Чего?»

— Ты не дури, — предостерёг стражник, нервно поглядывая на недвусмысленный жест подозреваемого. — Нам капитан сказал, что ты вроде как гордая птица, можешь сопротивляться, сказал, чтоб ты даже не думал: мы тебя проводим к коменданту, да вы поговорите и всё.

Летар оглянулся на огорошенную Нэйприс. Затем снова на четвёрку умалишённых стражей порядка.

— Что вы несёте? — выдавил он, убрав руку от эфеса, потому как неизбежность драки вдруг испарилась.

— Кончай придуряться. Нам ещё вчера сказали высматривать рослого мужика, а ты, чёрт, самый рослый из всех, кого мы видели.

— Рослого мужика? И всё? — процедил Летар. — Дочка командующего даже лица не помнит, спит с мерной верёвкой в кровати? Вы прицепились ко мне из-за роста? Да я только приехал в город вообще!

— Мужик, не бузи. Если это не ты, то комендант…

— Так. Давайте сюда мага с заклятьем истины, я вам скажу, что даже не знаю эту его дочку, и вы от меня отстанете нахрен.

Мысль позабавила стражу. Неопределённо хрюкнув, старший по званию ответил:

— Не, мужик, ты нам ещё такого расскажешь, нам уши потом отрежут, капитан так и сказал, чтоб только к коменданту, а там уже маг будет. Пошли-пошли. Или тебя силком тащить?

Абсурдность ситуации с трудом укладывалась в голову. Стражники были то ли великолепными актёрами, то ли полными кретинами, и даже параноик скорее поверил бы в последнее. Летар невольно подумал о последствиях своих решений для спутницы. Убить четверых малахольных стражников и рвать когти или ответить на пару вопросов под заклятьем истины? Выбор крайне неочевидный.

— Я пойду с вами, — решился Летар.

— Молодец. А ты краля, — обратился стражник к Нэйприс, — беги давай отсюда и радуйся, что он тебе не успел мелкого заделать.

«Спрячься? Жди? Беги?» — убийца не определился с тем, что посоветовать спутнице и потому молча бросил ей кошель со всем имеющимся золотом — пусть сама решает, — после чего позволил себя увести.

На выходе он таки приложился лбом о дверной проём, вообще не заметив его. Удар подействовал отрезвляюще, и Летар, отринув боль, взял себя в руки.

Четвёрка стражей сопроводила его через пару кварталов и привела во внутреннюю крепость. Часовые на входе сочувственным взглядом проводили Летара — они явно были в курсе, за какие такие заслуги сюда конвоируют двухметрового парня.

Смятение, с которым Летар переживал происходящее, подпрыгивало, как карета на кочках, стремясь то вверх, то вниз. От вереницы неудачных совпадений уже подташнивало, хотелось рвать на себе волосы и бить кулаками о ближайшую стену. Были, несомненно, и удачные совпадения, вроде встречи с его спутницей, не обделённой рядом достоинств… Но всё же. Какого чёрта? Летар чувствовал себя тряпичной куклой, в которую без лишних вопросов просунули руку. Гарпии, дракон, дочь коменданта — у Летара не хватало полушарий мозга, чтобы обрабатывать столько невероятных, не поддающихся осмыслению, проблем.

Все пятеро встали напротив входа в кабинет коменданта. Старший по званию глубоко вдохнул и с заметной опаской постучал массивным дверным молотком о поверхность чёрного дерева. Дверь открылась почти сразу. Стоило Летару очутиться на пороге, как властный голос приказал убраться всем посторонним: а именно четвёрке, что притащила сюда подозреваемого. В кабинете остались трое. Летар, широкоплечий здоровяк средних лет в армейской форме с нашивкой командующего крепостью и его щуплый молодой соратник со знаком отличия столичной гильдии магов на рукаве чёрного дублета.

Летар уделил секунду внимания обстановке, в которой очутился. Просторная комната. По стенам развешано оружие, которым вряд ли кто-то пользовался ближайшее десятилетие; под ногами недешёвый ковёр, чей фиалковый цвет потускнел за годы пользования; в самом углу комнаты ковёр придавлен напольными часами, отсчитывающими середину дня вопреки темени за окном. Стол, за которым сидел комендант, смотрелся подозрительно аскетично — бутылка неопределённого пойла, потёртая карта города и окрестностей, и нож воткнутый в щербатую деревянную поверхность.

Покончив с беглым осмотром, убийца взял инициативу в свои руки:

— Слушайте, если вы серьёзно думаете, что я причастен к…

Комендант не намеревался слушать этот лепет. Взгляд его с самого начала не сходил с лица Летара, словно выжигая на нём клеймо.

— Сними перчатки, — резко потребовал он.

Убийца отреагировал мгновенно. Меч выпорхнул из насиженного гнезда и распорол бы лицо стоящего поблизости колдуна, если бы тот не оказался взведён магией до предела и готов к такому развитию событий. Пальцы колдуна беспорядочно забегали по воздуху, и ледяные оковы сорвались с места, не успев даже целиком сформироваться. Мёрзлые кандалы сомкнулись на руках и ногах убийцы, припечатав его к стене. Меч упал оземь, горло стиснуло магической хваткой.

Воспользовавшись беспомощностью своего противника, колдун подошёл ближе и стянул перчатку с правой руки Летара, обнажив чёрный крест в круге.

— Неплохая реакция. Застань ты нас врасплох, может, чего-нибудь и вышло бы, — прокомментировал произошедшее комендант, сцепив пальцы и сосредоточенно глядя на пленённого убийцу.

— Чего ты хочешь?! — выдавил Летар, борясь с судорогой. Холод неимоверно быстро проникал в его тело, конечности теряли чувствительность, его колотило. Слова стали вылетать из него исключительно на выдохе, целыми скороговорками, с частыми запинками из-за судорожных вдохов: — Узнать что-то или убить кого-то? Т-ты не просто так меня оставил в живых. Н-не сказал людям правду.

— О! Мозги! — блеснул свирепым взглядом комендант и сорвался со своего места. — Не всё так безнадёжно, а?

Он принялся расхаживать рядом со своим столом из стороны в сторону. То ли вопрос коменданта оказался риторическим, то ли его соратник-маг был нем. Так или иначе, комендант продолжил, не дождавшись ответа:

— А глаза у тебя тоже на месте? Гарпий видел?

— Видел. Д-даже больше. Дракона под знамёнами империи не хочешь? — это был выстрел вслепую, но он, судя по встречной реакции, попал в цель.

Комендант остановился, натолкнувшись на незримую стену, и всем корпусом развернулся к убийце. На скулах заиграли желваки.

— Многовато ты видел для оборванца, сбежавшего из повозки.

— Да и т-ты многовато з-знаешь… С учётом погибшего связного, — зубы Летара отстучали дробь.

— Погиб он уже после того, как стало известно о побеге группы заключённых. И я бы не обратил на эти вести внимания, не будь в числе беглецов наёмного убийцы с печатью на ладони. Я сутки молился, чтобы тебя занесло в этот город. Оповестил всю стражу, чтобы живьём тащили ко мне всех верзил, каких увидят.

— А дочь?

— В эту историю легко поверить. Эта история настолько наглая ложь, что ты в итоге дал себя привести сюда без боя, — комендант явно гордился своей выдумкой, к нему даже вернулось самообладание. — Так тебя ещё не подставляли, да?.. Молчишь? Не хочется признавать свою глупость? Это нормально.

— К делу, ублюдок, — протараторил Летар и закашлялся.

Командующий крепостью вальяжно подошёл ближе, разглядывая убийцу, как выпотрошенную лягушку, без жалости, с долей отвращения.

— Передо мной возникла проблема. Про ситуацию со связным ты откуда-то в курсе, про дракона тоже, так что заполню единственный твой пробел — без связного дракон бесполезен. Тварь не поведёт и ухом, даже если гарпии начнут штурмовать город. Так что мне нужны иные способы выйти из этой ситуации. А именно: ты убьёшь для меня адмирала гарпий. Без координирующего стратега пернатые варвары ни на что не способны. Разведка молчит, так что времени у нас может быть в обрез. Я дам тебе, — комендант коротко глянул на напольные часы, — времени до полуночи. И закреплю срок печатью.

— Где выгода?

Вопрос Летара был вознаграждён неподдельным удивлением собеседника.

— Выгода? Какая выгода? Ты денег захотел, сумасшедший?

— Моя печать — это хождение по краю. С-смерть дышит на меня одинаково близко, что в этой комнате, что снаружи. Если случай так и будет пихать мне палки в колёса, я лучше покончу с собой прямо здесь, а твой с-сучий городишко пернатые пусть разбирают по камешку.

— К чему это лукавство? — той же вальяжной походкой, что и прежде, командующий вернулся за свой стол и навис над картой. — У тебя нет выбора, кроме как помочь мне.

— Д-для меня сдохнуть — это очень даже выбор. Хочешь проверить, лукавлю ли я? — Летар забился в ледяных тисках, силясь одолеть их и привлечь внимание коменданта. — В твоих интересах убедить меня сотрудничать как можно быстрее, а не пытаться запугивать. Мне нет смысла помогать тебе, если в следующем городе меня снова поймают!

— Вот оно что! — озарило коменданта. — Я с этим помогу. Не из-за того, что ты прав. Из-за того, что я не могу тратить время на спор с упёртым идиотом.

— Что, не я один схожу с ума от боя курантов? Прекрасно. Кто моя цель? Что за адмирал?

— Я что, имя его знать должен?

— Печать не любит неопределённости.

— Печать? Или ты? Тебе его даже в лицо знать необязательно, важно лишь кого я имею ввиду.

— Да т-ты с опытом, — желчно заметил Летар. — Я не первый убийца у тебя на побегушках? Т-тогда ты обязан знать, что убийце нужна вся информация.

— Заткни пасть, — прорычал комендант. — Адмирал гарпий находится на флагманском корабле, оперение бронзовое, он там такой один. Больше информации нет. Но я помогу тебе лодкой или ещё чем, что понадобится для дела.

— А после дела?

— Если ты справишься, мне нужно будет отправить гонца в ближайший город с вестью о гибели адмирала гарпий. Заодно прикреплю записку, что беглец с печатью был пойман и обезглавлен лично мной. Тебя вычеркнут из разыскиваемых, а ты вали на все четыре.

— Добавь в записку рыжеволосую беглянку, и я согласен.

Комендант неопределённо кивнул, даже не сказав ничего скабрезного. Видимо, из отчёта о сбежавших заключённых оная рыжая беглянка ничем особым ему не запомнилась. Хороший знак.

Заговорил колдун, всё это время стоявший рядом с Летаром:

— Ставишь ли ты свою жизнь на то, что убьёшь адмирала гарпий, который сейчас находится на корабле под Вионом, до полуночи этого дня?

— Адмирал гарпий, если таковой вообще имеется сейчас под Вионом, умрёт в течение следующих двенадцати часов, и я ставлю на это жизнь.

Колдун взмахнул руками. Летар свернул голову на бок и проследил как в круг к двум линиям добавилась третья. Ещё взмах, и лёд на руках и ногах треснул, освобождая пленника. Летар рухнул на четвереньки, не чувствуя конечностей вообще. Магия холода была злейшим противником самих магов. Даже у того, кто её подчинил, от безоглядного применения мёрзли и не слушались руки. Попавшие же под действие и вовсе не могли совладать с онемевшими пальцами, враз теряя все способности.

— Каер, — обратился командующий к своему колдуну. — Проводи его к интенданту, пусть снарядит по любому запросу. Но без излишеств.

Колдун кивнул, и они вместе с Летаром вышли прочь из кабинета, миновали несколько коридоров и лестничных пролётов, и оказались снаружи крепости. За воротами Летар тут же заметил знакомую рыжую голову и подозвал её неловким взмахом окоченевшей руки. Колдун насторожился, но ничего не предпринял. Девушка с читающимся на лице беспокойством подошла ближе.

— В чём дело? — она тревожно глянула на сопровождающего Летара колдуна.

Летар, в свою очередь, существование колдуна начисто игнорировал:

— Прежде всего, я рад, что ты не бросила меня, — честно признался Летар. — Мне нужна твоя помощь.

— Какая? — в голосе девушки была неподдельная готовность вернуть долг за спасение её жизни.

— Ты умеешь делать небесные огни?

— Ты про фейерверки? — растерянно уточнила Нэйприс, перейдя на странноватый жаргон инженеров. — Естественно, умею.

* * *

Часом позже Летар и Нэйприс обосновались в береговой башне с прекрасным видом из амбразуры на штормящее море. Мыс, на котором стояла башня, выступал на добрые полста метров, и теперь флотилию гарпий можно было хорошо разглядеть без всякой магии. Летар безошибочно выделил из общей массы корабль-флагман, который отличался исполинскими размерами, раза в полтора превышающими размеры остальных кораблей. Казалось, ещё секунда, и флотилия во главе с этим левиафаном двинется вперёд, уничтожит крепость до основания, вывернет её стены наизнанку и выпотрошит внутренности.

По этому поводу у Летара были двоякие ощущения, ведь ему нужно добраться до адмирала. Участвовать в бою решительно не хотелось, но гораздо проще будет, если адмирал сам придёт сюда.

К амбразуре была приставлена массивная баллиста с размахом плеч во всю ширину внутреннего помещения башни. Хвост метательной машины покоился на высокой подпорке, и посему направлена она была почти перпендикулярно стрелковому проёму в стене. Летар что есть силы закручивал ворот, до предела натягивая тетиву. В одиночку делать это было непросто — машина явно требовала расчёт из нескольких человек для нормального использования, — но Летар готов был смириться с этим. Сил ему хватало, а неудобства стоило вытерпеть, ведь он приложил немало усилий, чтобы попасть в эту башню за чертой города без сопровождения. Настырного колдуна он оставил караулить снаружи и обрастать новыми знакомствами ближайшее время не собирался.

Нэйприс наспех приготовила смесь для фейерверка из найденных в арсенале Виона составляющих: серы (единственный ингредиент, который Летар узнал), металлической стружки и каких-то с виду одинаковых, но всё же разных солей. Когда Летар спросил, не напутала ли она чего, инженерка заверила, что взрыв будет не слишком красивым, но достаточно громким и ярким, что вполне устраивало убийцу. Она распределила смесь по металлическим трубкам на несколько зарядов и теперь трудилась над их внешней оболочкой.

— Как будем запускать? — спросила она, закрепляя рейку на первый готовый снаряд.

— Мне нужно сцепить фейерверк со стрелой баллисты. И чтобы в полёте он от неё отсоединился и полетел дальше.

— Не баллисты, а аркбаллисты, — исправила его щепетильная во всём, что касалось механизмов, Нэйприс. — Как мы такое рассчитаем вообще?.. Проверить бы, сколько летит снаряд. Тетива что надо, вроде из волокон летника, так что если хорошо закрутишь, то секунд восемь, наверное. На полкилометра саданёт запросто. Ты уверен, что тебе поверх этого ещё нужна дистанция?

— Абсолютно.

Нэйприс скривилась, но спорить не стала:

— Может, один фейерверк крепить на другой? Вымочить крепёжные нити в масле, а то потухнет? Только узлы? Всё придётся отмерять… замедлитель, центр тяжести… Дьявол, была бы я магичкой…

Бормотание стало совсем невнятным, и Летар перестал слушать. Мысли его унеслись в сторону изначального заказа, к архимагу Дерасу, в котором он теперь подозревал владельца дракона, а то и целого выводка таких же тварей. Маловероятные совпадения наслаивались друг на друга словно блины на праздничной тарелке, оставалось только добавить на самый верх сливочное масло и смотреть, как оно тает. Летар бы решил, что за происходящим стоит злой рок, но в судьбу он принципиально отказывался верить. Так кто же тогда виноват в происходящем? Неужто он совершенно случайно узнал и про драконов, и про гарпий? Так же случайно дважды за неделю попал в руки стражников? Случай… если нет судьбы, обязательно ли должен быть случай?

«Схватить бы сейчас заказчика за шею и допросить».

— Готов пробовать? — спросила Нэйприс, аккуратно держа в руках фейерверк.

Летар взял из стоящей рядом бочки стрелу длиной почти что в метр и протянул её Нэйприс. Инженерка по известной ей одной системе скрепила снаряды чередой узлов и помогла уместить получившееся изделие в ложе аркбаллисты. В этот момент их с Летаром взгляды пересеклись, и убийца дал волю чувствам:

— Мой заказ — Дерас.

— Я так и подумала, — кивнула девушка, едва поведя бровью и вернувшись к делу. — Поджигаю, как будешь готов запустить.

Летар провёл ладонью перед глазами и по-новому взглянул на мир по ту сторону амбразуры.

— Давай! — рявкнул он. Фитиль стараниями Нэйприс вспыхнул, и машина выплюнула стрелу в сторону флота гарпий. Снаряд полетел по низкой дуге, пока рыжеволосая инженерка отсчитывала ему вслед секунды, едва шевеля губами.

— …Пять, шесть…

Издалека огонь, достигший наконец фейерверка, показался крохотной искрой. Составной снаряд расцепился не сразу, почти долетев до кораблей противника, и фейерверк потерял направление, закрутившись в воздухе. Каким-то неведомым образом, его занесло на флагман, где он описал несколько кругов по палубе и с грохотом разорвался снопом ослепительных частиц. Никакого урона кораблю нанести не удалось, однако даже шум бушующего моря не смог скрыть агрессивный барабанный бой, которым отреагировала вся флотилия.

— Это было только первое испытание. Почти то, что нужно, — буркнул Летар, глядя, как вёсла опускаются на воду.

— Почти?! — ахнула Нэйприс. — Ты…

— Тихо! Готовь второй выстрел, — убийца взялся за ворот и снова натянул тетиву до предела, в этот раз значительно быстрее.

Нэйприс протянула Летару готовый снаряд, скреплённый чуть иначе прежнего.

— В этот раз… — начала было наставлять инженерка.

— Сейчас! — рявкнул Летар.

Убийца пинком отправил подпорку аркбаллисты в сторону, и тяжёлый хвост машины ударил об пол, задрав хищно ощерившуюся стрелу в небо. Нэйприс едва успела поджечь фитиль, и новый снаряд понёсся куда-то под облака.

— Какого дьявола ты делаешь, идиот?! — надсадно выкрикнула она.

За несколько секунд полёта ввысь стрела потеряла всю скорость и остановилась на высоте в несколько сотен метров. Летар смотрел, как она начинает заваливаться, делает кувырок и начинает движение вниз. И тут чёрная полоса в жизни Летара не стерпела и выдала просвет. Фейерверк сорвался со своего ложа в нужный момент, когда стрела смотрела точно в небо. Ракета понеслась в грозовые тучи наперекор струям ливня и бесследно скрылась в чёрном полотне.

Летар прищурился, нависнув над плечом баллисты и свесившись из амбразуры, пытаясь высмотреть что-то, хоть что-нибудь.

Взрыв. По окрестностям от горизонта до горизонта покатился гром. И вопреки логике этот гром нарастал, переходя в рёв. Через несколько секунд после взрыва от него уже закладывало уши. Летар не уловил, что рёв прекратился — его эхо ещё долго продолжало безраздельно властвовать над всем морем, заглушая прочие звуки. Прошивая сотканный тучами заслон, в вышине проявилось громадное чудовище. Оно расправило серые крылья и пошло на снижение в сторону гремящей боевыми барабанами флотилии гарпий.

— Боги! — выдавила Нэйприс.

Летар лишь расплылся в дьявольской ухмылке, когда многотонное чудовище выбрало своей первой целью флагман. Дракон открыл пасть, и с низким гулом оттуда вырвалась густая струя раскалённого дыма, угольная поверхность которого окрашивалась в оранжево-красный огненными прожилками и младшими сёстрами небесных молний, беспорядочно возникающими повсюду. Корабль полыхнул, как горстка чёрного пороха и через секунду исчез в непроглядном чаде.

Летар захохотал, одёрнул Нэйприс и поднёс руку к её лицу. Антрацитовая линия, проведённая поперёк прежнего креста, истаивала сама собой, забирая с собой чудовищную долю летаровых тревог.

— Теперь убираемся отсюда! — приказал убийца.

Летар и Нэйприс стремглав ринулись из башни, моментально очутившись у двери наружу. Дальше испытывать прочность цепочки случайностей и допущений Летар не стал.

— Стой тут, — бросил он спутнице. Летар ни на йоту не верил в благонадёжность коменданта крепости, и тем более не собирался выходить навстречу магу мороза в компании уязвимой инженерки.

Дверь распахнулась от удара плечом, и Летар вылетел под открытое небо с поистине нечеловеческой прытью. Пялившийся на разгром флота гарпий колдун не сразу понял, что происходит. Его руки взмыли навстречу летящему убийце, но недостаточно быстро. К тому моменту, когда он почти принял нужную стойку, Летар оказался вплотную и схватил его за запястье. Зажатая в тиски рука рванула вверх и по широкой дуге зашла за спину колдуна, на миг заглушив звук ливня хрустом. Колдун упал на одно колено и приземлился лицом во влажную грязь. Ударом ноги Летар раздробил его ключицу, полностью лишив шансов оказать сопротивление магией.

— Командующий приказал убить нас, как только мы справимся, так ведь? — прорычал убийца в ухо своей жертве.

В ответ тишина. По мнению Летара, молчание в этой ситуации было красноречивее слов, но допрос ещё не окончился, а развязывать жертве язык нужно сразу.

Рывком за волосы он приподнял колдуна, запрокинув его голову назад. Большой палец ещё не лёг на глазное яблоко, а колдун уже завопил.

— Да! Да! — захлёбываясь проорал он. — Да!

— Чудно. Где вы взяли дракона?

— Не мы! Архимаг Дерас! Прислал дракона сюда, спрятал в вышине! Связной должен был просигналить ему, когда понадобится помощь дракона, но связного ранили! Мы надеялись, что он выкарабкается, а он умер! А до Ремальна наш гонец ещё не доехал! Ты нужен был, чтобы подстраховаться! Если с ним что-то случится в пути или гарпии начнут атаку раньше!

«Как предусмотрительно».

Картина, и без того сложившаяся в голове Летара, благодарно приняла недостающие кусочки и расставила по нужным местам. Однако одна дыра всё ещё зияла.

— Ты не понял, — угрожающе прошелестел Летар. — Где Дерас его нашёл?

— Я не знаю! Не знаю!

Летар ненадолго выпустил травмированного мага из хватки, позволив ему безвольно повесить голову. В два коротких жеста, в руке Летара появился увесистый кусок льда, которым он ударил свою жертву по затылку. Удар лишил колдуна сознания и, вполне вероятно, обернётся летальным исходом в ближайшие пару часов. Пачкать руки дальше Летар не стал, все равно в Вионе нет первоклассных целителей, а иначе бы у них не протянул ноги связной. Убийца ограничился шныряньем по потайным карманам своего противника и выудил оттуда круглую сумму денег и не мокнущую под дождём лицензию мага.

— Выходи, Нэйприс! — крикнул Летар, оглядывая ситуацию. Им больше не нужно было бежать из города — они и так оказались снаружи. Вот только всё ещё ни лошади, ни провианта, ни даже оружия. Они могли бы пойти пешком, но вдруг за ними будет погоня?

«Дьявол!» — Летар глянул на бездыханное тело в паре шагов от себя и передумал оставлять его случаю. — «Если труп найдут, искать нас будут куда ожесточённее. Неопределённость в головах преследователей меня устраивает больше, так что извини, парень, сегодня не твой день».

Нисколько не стесняясь вышедшей на зов Нэйприс, Летар схватил ещё живого колдуна за перебитые плечи, подтащил к обрыву и скинул в воду. Покончив с этим, он приготовился выслушать комментарии спутницы, но та молчала. Осуждающе ли? Летар не был так уверен. Для осуждения пока рано, у них на руках ещё один кризис — как сбежать до того, как тебя начнут искать?

План возник спонтанно. Под утробный рёв дракона, добивающего бросившиеся в разные стороны корабли, мысли в голове Летара развернулись в единую последовательную ленту.

— Нэйприс, мне снова понадобится твоя помощь.

— Да? — вяло ответила она, и Летар сходу диагностировал у неё шок.

— Соберись. Пошли отсюда. И не оборачивайся.

Летар обнял Нэйприс за плечо и увёл прочь от злополучной башни, а потом и от злополучного города. Удалившись от Виона где-то на километр вдоль основного тракта, Летар объяснил девушке свой план: ей всего лишь нужно было закатить истерику на пути у гонца, который непременно поедет из Виона в Ремальн.

Нэйприс с задачей справилась. Вскоре появившийся на дороге гонец остановился чтобы помочь, как он думал, раненой девушке. За проявленные моральные качества, парень отделался тем, что у него реквизировали коня и комендантские письма. Убивать его Летар не стал, угрозами вынудив не сопротивляться и погрузив в крепкий сон в кустах, подальше дороги.

«Если повезёт, может, даже лёгкие не застудит».

Летар и Нэйприс устроились вдвоём на одной лошади и понеслись прочь от треклятого Виона.

Глава 5

Сегодня лето было снисходительно к Фьерилану. Спокойный ветер мягко трепал золотое знамя империи, соседствующее с тройкой флагов в синих и зелёных тонах. Солнечный свет затопил зал переговоров, струясь сквозь выходящие на юг высокие окна, украшенные скромными деревянными наличниками. Убранство было вызывающе небогатым, да и в целом дворец знавал лучшие времена, что не могло не бросаться в глаза каждому из сидящих за длинным прямоугольным столом. Однако в чём нельзя было отказать этому залу, так это в просторности. Присутствующие сидели на таком расстоянии друг от друга, что не смогли бы дотянуться до ближайшего соседа даже кавалерийской пикой. Орудовать пиками, впрочем, здесь не собирались, пустив в ход оружие пострашнее.

Архимаг Дерас уже битый час стоял рядом с троном своего государя. Солнце грело ему спину, недовольные взгляды великих герцогов Края грели ему душу, обстановка в комнате накалялась с каждым вызывающим заявлением. Словом, жарко было как в аду. Старик чувствовал, как ноют ноги и взмокает загривок, но сохранял обманчиво спокойный, почти умиротворённый, вид.

Того же нельзя было сказать об остальных. Ульф Аури, восседавший во главе стола на подобии своего роскошного столичного трона, едва скрывал своё враждебное отношение к гостям, которые сами ему навязались. Гости отвечали той же долей злобы в глазах, чувствуя себя униженными из-за того, что их заставили встретиться в таком захолустье. Дерас их даже в чём-то понимал. Географически близкий к столице, но всё же провинциальный городишко явно не отвечал их статусу. Помимо трёх великих герцогов Края, здесь находились их советники и архимаги, призванные гарантировать безопасность мероприятия, а также несколько простых стражников в качестве живых декораций. И из всех этих людей, здесь пристало быть разве что последним.

Великий герцог Края — титул, имевший за собой богатую историю и увесистые притязания на власть. В отличие от империи Синномин, где древо власти было представлено в виде единоличного правителя и множества графов и баронов, выполнявших роль корней, гарантирующих прочность и стабильность всей системы, в Краю не было абсолютного монарха, а его роль исполнял триумвират очень дальних друг другу родственников. Три правителя по ту сторону моря отвечали каждый за свои земли, но считали друг друга частями одного целого… Так это звучало в теории. На деле же, триумвират представлял собой государственное устройство, где две ветви власти, то и дело пытаются задушить третью. Годы шли, ветви менялись ролями, время от времени выступая единым фронтом в борьбе с империей, и всех на западе это устраивало.

Триумвират брал своё начало в древних событиях, когда последний герцог Края сверг своего короля после очередного конфликта с империей, приведшего к кризису. Причиной восстанию якобы послужила чрезмерно жёсткая политика монарха в отношении собственных подданных, чем и воспользовался узурпатор. Непопулярность короля привела к тому, что восстание герцога поддержал весь народ. Короля обезглавили, опороченный им титул ушёл в прошлое, а новый правитель стал великим герцогом. И перед собственной смертью он распределил земли между тремя своими наследниками, приумножив число великих герцогов.

Дерас морщил нос при любом упоминании этой узурпаторской возни. Славная история империи архимагу нравилась гораздо сильнее, хоть у её истоков и было значительно больше белых пятен, связанных со временами, когда она только зарождалась. Насколько можно было судить, раньше империя была кластером мелких вассальных владений, едва ли склонявшихся перед единым правителем, если такой вообще был. Точнее сказать нельзя было даже при детальном изучении, ведь некое сопутствующее Драконопадению бедствие около пятисот лет назад пролило чернила на все исторические записи. Выходцы с запада тоже подверглись этому бедствию, не оставившему записей о былом, но все определяющие Край процессы шли намного позже Драконопадения, и из памяти людей их никто не вычеркнул.

— …Сейчас настал лучший момент, возможно даже наш единственный шанс, чтобы ударить гарпий первыми, — продолжал свою речь герцог Аен, лорд южных земель, обладатель внушительных наделов на бывшей территории гарпий. До памятной войны времён молодости Дераса, Край был примерно соразмерен с империей, да и расположен в тех же широтах, но после продовольственного пакта с разгромленными пернатыми, он значительно раздался вниз, на юг. — У них сменился вождь, и он проявляет невиданную агрессию. Гарпии объединяются под общие знамёна, снаряжают корабли и готовятся к наступлению…

— Во времена моего отца вы не помогли раздавить гарпий, а предпочли с ними торговать, — произнёс Ульф, упёршись тяжёлым взглядом в южного герцога. — И если бы не эта политика невмешательства на зло империи, в нынешних переговорах не было бы нужды.

— В те времена не правили ни вы, ни я. Зачем оглядываться на былое?

— Затем, что сейчас уже Я не вижу резона для империи бить гарпий. Историческая справедливость, Аен, догнала вас, схватила за плечо и развернула к себе лицом. Как вы там? Готовы держать ответ?

— Как можно! — включился в разговор другой герцог, лорд Отин. Пухлое лицо лорда сейчас было перекошено в чём-то вроде обиженной гримасы. Ярость совсем не шла его мягким чертам.

Отин принадлежал роду самого везучего из наследников первого великого герцога. Самый богатый лорд Края, чьи земли славились немыслимой плодородностью. Каждый год лорд Отин пожинал урожаи, заставляющие земледельцев из империи трястись от злобы и зависти. «Благоприятные факторы и немножко магии» — так он объяснял свои агрономические успехи. Естественно, Отин не копил ресурсы, а пускал их в оборот, как делали все его предки. Свои продукты он поставлял и названным братьям, и империи, и даже гарпиям, хотя последнее огласке не подвергалось.

— Для вас хозяйничающие в море Факелов гарпии представляют не меньшую угрозу! — повысив голос выкрикнул Отин.

«Он знает об их флоте?» — задался вопросом Дерас. — «Что ещё он может знать? Многое ли могли разнюхать его неприметные торговые кораблики, не подходящие к Виону ближе, чем на полтысячи полётов стрелы?»

Дерас в очередной раз поддался маниакальной тревоге, связанной с гарпиями. Он уже сутки не получал новостей из Виона. Хотелось взглянуть на ситуацию глазами дракона, но тот был укрыт заслонкой из грозовых облаков, призванных спрятать его от глаз непосвящённых, и эта заслонка безукоризненно работала в обе стороны, не позволяя быстро оценить ситуацию и самому архимагу. Да и посреди переговоров Дерас не мог начать колдовать у всех на глазах, чего уж там.

— Гарпии — ничто, — отбрил Ульф. — У них нет былой магии, у них нет современной техники.

— Они возьмут числом, — снова взял слово южанин Аен. — Сначала нас, потом вас. Или наоборот. Легионам гарпий наплевать, в какой последовательности это делать. За последние декады у них вылупилось достаточно яиц, чтобы выступить на два фронта разом и утопить человечество в крови. И если мы ничего с этим не сделаем…

— Империю они не получат. Что касается ваших земель — их потеря будет вполне справедливой. Это не Синномин обменивал земли гарпий на продовольствие. Не Синномин выторговывал у них драгоценности и алхимические составы. Вы получите ровно то, что заслуживаете.

— И это говорит тот, кто посылает гарпиям людей? Ради видимости затишья на границе вы отдаёте гарпиям рабочие руки и технологии в человеческих головах.

— В головах преступников и отребья ничего полезного нет.

— А давно ли гарпии вышли в море и с чьей помощью? Давно ли начали строить осадные орудия, и как им удалось быстро продвинуться в этом деле?

— Они плывут на примитивных галерах, вооружившись примитивными камнемётами. Для Края, безусловно, это всё величайшие открытия. Для империи — отголосок древности.

Аен и Отин не могли скрыть раздражения заносчивостью Ульфа. Тот и раньше был резок к кровным врагам своей страны, но на переговорах всё же находил в себе силы сотрудничать с западом. Правитель, не применяющий для достижения своих целей дипломатию, все равно что воин без щита, — это непреложное правило. Два герцога коротко, не подавая виду, переглянулись и показали друг другу что-то на пальцах. Третий герцог их условные знаки игнорировал, всё это время неотрывно глядя на Ульфа. А вот маг, стоящий за спиной этого герцога, следил с большим интересом — кому как не магу улавливать даже мимолётные движения пальцев.

Одного взгляда на последнего великого герцога Края хватило бы проницательному наблюдателю чтобы понять, что этот человек ненавидит всех и вся вокруг. Это был привыкший бороться с неистовством не столько гарпий или людей, сколько природы, лорд Макз, правитель северных земель Края. Жёсткие губы вытянуты в струну, студёный взгляд бледно-голубых глаз упёрся императору в лицо, властная поза и напускное безразличие маскируют непримиримое презрение. Эмоция хоть и направлена к человеку на другом конце стола, но Дерас знал, в равной степени она относится ко всем присутствующим. И если с Ульфом всё относительно ясно; к соотечественникам злобу Макза подпитывала зависть, потому как Макз был потомком последнего сына великого герцога, которому повезло меньше прочих. Его предку вместо чернозёма дали снег, вместо сети городов — несколько скромных городишек на отшибе, вместо богатых дичью лесов — тайга, простирающаяся до крайнего севера, где навеки застыло море. Борись или будешь сожран. Все предки Макза выбрали борьбу, и Макз не оказался исключением. Такой подход к жизни выжимал все соки, оставляя от человека только форму былого себя, заполняя пустоты ожесточённостью.

Архимаг Дерас, стоявший по правую руку от Ульфа, счёл тревожным фактом то, насколько хорошо он мог разглядеть злобу за маской лорда. Обычно Макз безукоризненно контролировал свою мимику, ограничиваясь вербальной грубостью. Сейчас что-то было не так. Он не переставал смотреть на императора, будто бросая вызов. Казалось, что Макз был вовсе готов потерять голову. Конечно, он был не единственным жаждущим крови безумцем в этом зале, но у Ульфа есть драконы, чтобы подкрепить свои притязания. А что такого в рукаве у Макза?

— Они рассекают воду на тысячах галер и толкают по песку десятки тысяч камнемётов, — подчеркнул Аен. — Их непозволительно много. Как можно отталкивать протянутую руку возможного союзника перед лицом такой орды?!

— Мои названные братья, — глубокий голос Макза захватил всё помещение. — У Ульфа есть веская причина расценивать гарпий как недостаточную угрозу. И он думает, что об этой причине никто из присутствующих даже не подозревает, списывая безоглядное поведение императора на его бешеный нрав и самоуверенность. А эта маска, что ни говори, убедительная, он её даже перед зеркалом не снимает…

— О чём это ты? — требовательно спросил Аен, не желая играть в недомолвки.

— Как же? Конечно, о драконах.

По залу пробежала тень полуденного страха. Шокированные люди бегали взглядами с Макза на императора и обратно, фальшивые эмоции на их лицах стремительно разлагались, обнажая ужас от осознания простой истины: Макз не врёт. И прежде, чем они смогли прийти в себя:

— Взять их, — коротко приказал Ульф.

Дерас знал, к чему всё идёт. Не мог не знать. Но преступный приказ все равно ударил по его самообладанию, оставив вмятину на долгие годы вперёд.

Руки взметнулись к груди, и первое заклятие сорвалось с них раньше, чем противники успели отреагировать. Возникшее из воздуха ледяное копьё толщиной с запястье прошило стоящего рядом с Аеном мага насквозь, убив его на месте. Пока копьё ещё летело к своей цели, Дерас успел стряхнуть с пальцев целую цепочку заклятий, проверяя на прочность двух других архимагов. Те оказались гораздо проворнее своего погибшего коллеги. Маг Отина сразу вступил в бой, встретив чужую магию собственной. Маг Макза одним взмахом отвёл направленную в него струю огня и сжёг дотла едва вышедших из ступора стражников на дверях. Тем временем лорды были кто во что горазд: Аен рухнул со стула и отполз к стене, Отин боялся пошевелиться, пока его маг сражался; а вот Макз взял инициативу в свои руки, плечом вышибив опалённую дверь переговорной и оказавшись снаружи. За ним сбежал и его прихвостень. Дерас хотел было остановить обоих, но архимаг Отина насел с двойным упорством и самоотдачей. Он был моложе Дераса и, возможно, даже проворнее.

Две вспышки энергии столкнулись в центре комнаты, оглушая герцогов, раскидывая их в разные стороны и расчищая пространство для колдовской дуэли. Огненный кулак расшиб взметнувшийся стол. Окна выскочили из рам и секундой позже брызнули фейерверком осколков, не определившись, в чью сторону лететь. Молния расчертила комнату и на мгновение ослепила всех присутствующих, но магов это не остановило. По наитию, опираясь на чутьё, они продолжали рисовать в воздухе разрушительные узоры. Струя огня ударила в каменную глыбу, тут же оплавившуюся и нырнувшую обратно в пол. Секундой позже западный архимаг пошатнулся и неловко упал — камень под его ногами пошёл волнами, — однако падение перешло в кувырок, и его руки выпустили огненную ленту, щёлкнувшую в опасной близости рядом с Дерасом. Маги оправились от краткой слепоты, и открыли глаза, заново оценивая обстановку и тут же предпринимая новые шаги. Дерас развёл ладони, желая ударить противника сегментом стены. Западный архимаг отреагировал, сместившись в противоположную сторону. В тот же момент государственный меч империи Синномин вошёл в подставившийся бок западного архимага, скользнув по внутренностям и вылетев с другого конца. Ульф торжествующе посмотрел на застывшую гримасу неверия на лице своего врага и рывком потянул меч на себя. По телу императора пробежала голубая рябь, защитившая его и от взрыва, и от последствий вспышки, позволившая подобраться ближе незамеченным. Защитное заклинание. Дерас знал своё дело. Дерас знал его слишком хорошо.

— Нужно схватить Макза! — в боевом кураже проревел император. — Этими займёмся позже!

— Будет сделано, — кивнул Дерас и вышел из зала переговоров.

Стоило оказаться за дверью, как каблуки парадных сапог архимага зацокали по багровым озерцам, без промедления минуя трупы рассечённых пополам стражников, не сумевших задержать единственного выжившего придворного архимага Края.

Дерас выругался себе под нос и перешёл с трусцы на бег.

* * *

Уже много десятков лет Дерас не чувствовал, с каким ожесточением бьётся птица в груди во время смертельно опасной суматохи. Давно позабытое ощущение изо всех сил подталкивало сердце куда-то к горлу мага, пульсируя, жадно перегоняя застоявшуюся кровь, молотом ударяя в прикрытые сединой виски. Дерасу пришлось потратить некоторое время чтобы взять себя в руки, и только после этого он решился доложить о результатах своему владыке.

— Макзу удалось сбежать, — выпалил Дерас на одном дыхании.

Ульф одним только взглядом потребовал объяснений, и Дерасу пришлось пуститься в оправдания:

— Свидетели говорят, что он со своим магом занырнул в какие-то переулки верхнего города, после чего его больше не видели. Ни его, ни мага, ни кого-либо ещё живого в том районе не обнаружено.

— Он что, сквозь землю провалился?

Дерас не знал, что ответить. Он силился почувствовать след применения магии в месте исчезновения Макза, но безуспешно, ведь он никогда не был чувствителен к энергии. Видимых следов побега тоже не осталось. Либо Макз знал какие-то тайные проходы, либо его подручный был много искуснее Дераса. Варианты один тревожнее другого.

Император издал разочарованный рык:

— Сперва тебе нужна моя помощь, чтобы разобраться с магом, теперь этот побег.

Ульф был чертовски несправедлив. Дерас сражался в неравном бою, и он этот бой выигрывал. У западника не было ни шанса, Ульф лишь ускорил процесс. Не будь в зале лордов, чьи жизни были достаточно ценными, чтобы сдерживаться от самой убойной магии, Дерас вовсе уничтожил бы щенка в одно заклятье.

— Герцоги Аен и Отин у нас в плену, — сказал Дерас, собравшись с мыслями. — Два из трёх — это достаточный результат.

— Нет. Если Макзу удастся добраться до родины, то он в одиночку поднимет её на сопротивление. Ему так даже удобнее… Ещё я хочу знать, откуда ему известно о драконах.

— Он далеко не уйдёт, корабли запада оцеплены, — Дерас через силу лукавил. Маг достаточной силы мог придумать способ перебраться со своим лордом в Край за считанные дни и не имея под рукой корабля. — Двести человек из их сопровождения под стражей. Посылать их к гарпиям бессмысленно. Герцоги лишь подтвердили мои мысли — пернатые твари собираются воевать с нами.

— Плевать на гарпий, у нас есть драконы. У Края их нет и никогда не будет, — подвёл черту под этим обсуждением Ульф. — У них нет снежных пустынь на севере, а значит и мифических чудовищ брать неоткуда.

— Да, я уже думал об этом. На самом деле, я не перестаю думать об этом с того самого дня, как начал кормить сразу пятерых этих чудовищ своей энергией. И даже сейчас ужасаюсь при мысли, что могло бы случиться, если бы для сегодняшнего боя пришлось оторвать тварей от груди хотя бы на час. Мы бы потеряли пять городов?

— Панические бредни.

По телу Дераса прошла нервная дрожь. Каждый раз, когда Ульф отвергал очевидную угрозу, Дерас хотел перепроверить ситуацию, удостовериться в том, что всё в порядке. Вот и сейчас, пусть связные не трубили о тревоге… Но вдруг связные погибли раньше, чем смогли отправить сообщение?

— Прошу простить меня, — Дерас склонил голову и отошёл в сторону, поднимая руки.

Драконы не общались с ним. Совсем. Дерас считал, что у этих тварей и разума-то для этого нет вовсе. Зато приручивший дракона маг имел возможность время от времени смотреть на мир глазами своего питомца. Вот и сейчас имперский архимаг желал воспользоваться этой возможностью.

Короткий росчерк пальцев в воздухе, и Дерас увидел себя на гигантском плато рыжего камня. Ясное синее небо, палящее солнце, а в низине пески и редкие растеньица до самого горизонта. До ближайшего имперского города километры пути, и армии гарпий придётся так или иначе идти этой дорогой. Взор дракона их не упустит.

Взмах. Серый камень под ногами покрыт множеством парящих отверстий, обросших наростами серы. Вулканическая долина на востоке, где прятался второй дракон, служила отличным убежищем от чужих глаз, но предоставляла мало возможностей для наблюдения. Дерас приказал дракону взмыть в небо и осмотреть окрестности. Ничего не увидев даже после того, как чудовище описало в небе круг, Дерас признал, что глазами этого дракона смотреть бесполезно.

Взмах. Дерас не сразу смог адаптироваться к новому видению, оно встретило его в движении. Постель чёрных туч в низине размывалась с каждым взмахом крыльев. Где-то высоко-высоко над чудищем можно было увидеть другие облака, вытянутые, полупрозрачные, словно сохнущая пена. А меж двумя сортами облаков был исполненный солнечного света бесконечный простор. Дракон не знал усталости, проводя круглые сутки в полёте и не показываясь крошечным людишкам на залитые водой глаза.

Сложив крылья, дракон стремительно нырнул в пелену туч и распахнул пасть. Грохнула молния, призванная осветить море Факелов, и чудовище ненадолго покинуло своё небесное укрытие.

Дерас застыл. Пробравший его шок заставил руки оцепенеть, и магическая связь истаяла. Но картина так и осталась стоять перед его глазами: вода усыпана деревянными обломками, в останках угадываются клоки косых парусов и вёсла гарпиевых галер, тут и там волны безжалостно подбрасывают сотни обугленных крылатых трупов, не желающих уходить под воду; Вион… Вион цел и невредим, стены не дрогнули, не осыпались башни, маяк с магическим огнём продолжал светить наперекор погоде.

— Дьявол!

Архимаг бросил свою затею с проверкой драконов и попытался достучаться до связного в Вионе. Послание за посланием, вопросы уходили в прибрежную крепость, но оставались без ответа. Дерас не представлял, чем мог быть занят связной, что так нахально игнорировал попытки контакта. Очевидный ответ вырисовывался сам собой: связной либо ранен, либо мёртв. Но гарпии же разбиты! Дракон обрушил на них свою ярость без приказа Дераса, и это не на шутку тревожило. Пускай даже он не тронул город — архимаг не зря раз за разом запрещал чудовищу даже смотреть в сторону Виона, — прецедент был пугающим.

Дерас вернулся к Ульфу. Император заговорил первым, ещё не дав архимагу приблизиться:

— Пусть все войска собираются в Альмуне. И драконы тоже.

— Постойте. Мы не можем очертя голову… — Дерас глубоко вдохнул и сменил вектор. — Вион под атакой.

— Гарпии? — ощетинился Ульф, в глазах вспыхнул огонь.

«Наконец-то пробрало!»

— Да, гарпии. Дракон расправился с их флотилией, но история диктует, что это была лишь первая проба на зуб.

— Один дракон разгромил всю флотилию? — огонь сменился с гневного на совсем иной, рисковавший перерасти в поглощающий разум пожар. Если дать этому пламени разрастись, то оно сожжёт дотла не только здравомыслие правителя, но и всю страну. — А почему я узнаю об этом только сейчас?

— Вести только пришли. Ситуация запутанная. Связной мёртв, из соседних городов сообщений не поступало. Дракон будто бы сам решил напасть? Я пока плохо осознаю произошедшее.

Никто и подумать не мог, что гарпии вообще решат биться под Вионом, так далеко от юга, так близко к Альмуну. Но дракона же что-то спровоцировало, верно? Видимо, звуки битвы. Сколько людей среди погибших? Изношенная совесть не преминула ткнуть старика кинжалом, ведь дракон был его ответственностью.

— Мы не можем отвлекаться на гарпий, когда Край стал так уязвим, — сказал Ульф и испытующе посмотрел на придворного архимага.

— Мы не можем отвлекаться на Край, если нам угрожают гарпии. И нельзя забывать про эльфов.

— Угрозу столь непредсказуемую, что она теряет значение. Ушастая погань не вылезает со своего архипелага. Может, они там уже вымерли, а мы и не знаем?

— И всё же это угроза.

Ульф вздохнул. Всё шло не по плану. Напавшие гарпии, сбежавший Макз, паникующий архимаг. Нужно было разом со всем этим покончить.

— Я не отступлюсь от своего желания взять Край одним решительным ударом. Мы уже напали на запад, взяв двух герцогов в плен. Мир вот-вот узнает о драконах. Что можешь предложить мне с учётом этого?

— Оставьте меня здесь. Меня и пару драконов. Оставшаяся тройка пусть летит с вами в Край. Для должного эффекта их и армии хватит более чем.

— А ты сможешь их контролировать на таком расстоянии?

— Безусловно. Я направлюсь на юг и дам пернатым отпор, как в старые добрые времена. А если придётся, эльфы тоже узнают силу человеческой магии. У меня уже есть по дракону на юге и востоке, нужны лишь войска.

Ульф кивнул.

— Созывай в столицу всех, кто тебе не понадобится. Местные войска я возьму с собой в Альмун, а ты дождись подкрепления и езжай на юг. Слышишь? Один никуда не высовывайся. От тебя зависит успех всей кампании.

— Будет сделано.

Дерас поклонился и оставил Ульфа одного.

Архимаг не переставал ощущать вес пятерых драконов на своих плечах, пусть даже насест был чисто метафорическим. Теперь же к этой ноше добавились две военных кампании, в которые Дерас оказался втянут. Десятки тысяч солдат, сотни магов, связанная с ними логистика, и что хуже всего — общение с лордами, ответственными за всё выше перечисленное. Ульф хочет выступить как можно скорее, счёт идёт на дни. Придётся их поторопить.

Глава 6

День 8

Придорожная гостиница между Вионом и Ремальном стала временным кровом для Летара и Нэйприс. Пара бесцеремонно вломилась туда посреди ночи и заняла последнюю свободную комнатушку, обставленную по-бедняцки: узкая кровать у стенки, да тусклое окно, выходящее в сторону поля подсолнечников. Кровать оказалась слишком мелкой для убийцы, поэтому он спал сидя, пока Нэйприс калачиком ютилась ближе к изголовью.

Утром Летара настигла расплата за такую манеру сна. Тело будто и не отдыхало, затёкшая шея настойчиво ныла. Но нет худа без добра, в голове всё же прояснилось. Относительно спокойная ночь выветрила давешние переживания. И не из него одного.

— Боги, — Нэйприс сладко потянулась. — Никакого больше сна на дне повозки. Никакого сна на мокрой земле. Я счастлива.

— Ты быстро оклемалась после вчерашней дьявольщины, — заметил Летар и, прикрыв рот ладонью, не сдержал зевоту.

— Не напоминай о вчерашнем дне, и я останусь в том же расположении духа. Даже не заговаривай о нём. Не думай о нём… Дьявол. Ну всё, я вспомнила о драконе.

— О драконе под человеческим контролем. Его можно использовать, помнишь? Преодолей свой наследственный страх, это всего лишь животное вроде собаки. Даже приручаемое.

— Ты к этому факту на редкость спокойно относишься. А вот я не могу. Я думала, что боюсь только двух вещей — гарпий и богачей — но теперь понимаю, что есть вещи пострашнее и тех, и других.

Летар и вправду боялся дракона не так сильно, как должен был. А всё по одной причине.

«Магия. Я понятия не имею о свойствах драконьей крови и плоти, и вообще есть ли у этих тварей привычная нам кровь и плоть. Но если существует шанс, что хоть что-то из драконьих внутренностей может вернуть мне магию, то я выверну дракона наизнанку».

Будет преувеличением сказать, что у убийцы возник некий план. Сквозь панику перед неизведанной угрозой, в древности рвавшей человечество на куски, сложно было даже упорядочить мысли. Но он точно определился, чем займётся после выполнения заказа на архимага. И гора золотых монет будет в этом деле очень кстати, потому что сам он не рискнёт даже дышать в сторону чудовища.

Летар взбудоражено выдохнул и задрожал, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Желание вернуть магию твёрдой пятой наступало страху на горло.

— Для моего спокойствия есть причины, — сказал он, сдерживая волнение.

— Ещё бы, ты же и сам маг. Что может быть страшнее мага?!

Летара эта ремарка уколола.

— Вот оно что, — произнёс он, будто уличив девушку в чём-то непотребном. — Я было подумал, что ты испугалась дракона.

— Дракон — это инструмент, вроде отвёртки. Я не боюсь отвёртки, если только она не в руках кого-нибудь, кто хочет запихать мне её в глаз.

— А Дерас изъявлял желание использовать дракона против тебя?

— Мало ли, что ему взбредёт в голову, — взвилась Нэйприс. — Возьмёт и захочет власти. Захочет, чтобы империя преклонила колено перед магом, и добьётся этого.

— Если бы не твоё презрительное отношение к истории, ты бы знала, что любая попытка установления магократии обрывалась с приходом чужих войск из-за моря Факелов. С такими соседями, как у нас, времени на междоусобицы внутри страны не остаётся. Пока человечество не станет единым государством, бояться магов нет нужды. Именно поэтому маги сосуществуют в гильдиях, терпят налоги и не поднимают восстаний. Да и кто их поддержит?

— Это архимаг, ему не нужна поддержка, — пробормотала Нэйприс без энтузиазма в голосе. Лицо её на миг исказилось, выразило прежде сокрытую внутреннюю борьбу. Взгляд её забегал, не зная куда деться, но в итоге остановился на собственных ладонях. Исход неподвластного глазу противоборства определился с шевелением губ: — Как ты решаешь кого убить или не убить?

Перемена темы ударила внезапно, и на язык Летару без раздумий попросился самый циничный ответ из возможных:

— По размеру награды.

— И всё? — сникла Нэйприс. — Дело в деньгах?

— Деньги — ничто, — отрезал Летар. — Награда бывает разной. Чаще всего мимолётной. Иногда награда — это попытка вернуть магию, а иногда это десять попыток. Иногда это собственная безопасность, а подчас даже больше. Вчерашний маг стоял на пути нашего с тобой побега. Он оказался там ради своей награды, ради желания выслужиться перед комендантом. И я не испытываю сожалений из-за того, что убил его.

Летар присмотрелся к реакции Нэйприс на последние свои слова, ожидая всплеска эмоций от девушки. Та оказалась менее чувствительной, чем ожидалось, и отнеслась к сказанному достаточно сдержано, лишь уточнив:

— А как же гонец? Он ведь тоже стоял на пути побега.

— Гонец. Не воин, не стражник. Он оказался там ненамеренно. Он и подумать не мог, что его собственную дорогу пересечёт наёмный убийца.

— Тебе стало его жаль, — голос Нэйприс выдал щедрую долю удивления.

— Я не хочу быть палачом на службе случая, — Летар заговорил раздельно и чётко, подчёркивая важность слов. — В человеческой смерти должна быть закономерность. Справедливость.

Нэйприс потрясла головой, не вполне осознав услышанное. Её взлохмаченные рыжие волосы сейчас напоминали неухоженный кустарник, неуклонно притягивая внимание Летара гораздо сильнее, нежели вопросы морали и этики.

— А твои заказы? Твои жертвы, они…

— За них платят. Платят много. Стоит ли мне объяснять, что за простых людей не платят больших денег? Если за твою голову назначена награда в мешок золота, это не может быть случайностью. Без случая нет жалости.

Нэйприс нахмурилась, пытаясь ухватиться за суть. Она не вполне понимала свой внутренний отклик, вызванный философией Летара. Его слова норовили ранить, но оставляли лишь ноющее желание узнать больше.

— Всё потому, — продолжил Летар, то ли читая Нэйприс как раскрытую книгу, то ли не желая услышать из её уст очередной вопрос, — что мою жизнь определила смерть родителей. Смерть от болезни. И меня всю жизнь гнетёт осознание, что болезнь — это хаос. Речь не об эльфской чахотке как таковой, нет. Болезнь как противоположность слову «здоровье». Беспорядочная тварь, постоянно находящая лазейки в человеческом организме, впускающая туда клыки и когти, рвущая привычную жизнь на части.

Короткая речь преобразила Летара. Расчётливый убийца пропал, уступив штурвал целителю. Его привыкшие к мечу и кинжалу руки не находили себе места, желая творить магию. Маска безразличия раскололась, обнажив истинное лицо.

Нэйприс на миг показалось, что она увидела причину падения Летара — причину потери его магических сил. Но лишь на миг, наваждение тут же отступило. Вряд ли целителя могла сгубить болезнь. Разве что судьба сделала всё возможное, чтобы произошёл случай столь невыносимо ироничный. Но если и так, про лишающие магии болезни Нэйприс слыхом не слыхивала.

— Но ведь смерть — часть болезни? — спросила она, одолев непривычную сухость во рту.

— Её неизменный итог, — сказал Летар, не соглашаясь, но и не возражая. — Не стоит приравнивать эти два слова.

— Они не тождественны?

Летар приподнял брови, не разобрав последнее слово, но вроде бы Нэйприс с ним согласилась, и он на всякий случай кивнул. Момент замешательства помог ему вырваться из лихорадочного состояния одержимости своей идеей, и Летар расслабившись опустил руки. Ещё множество слов казались невысказанными, но он решил приберечь их до более подходящего случая. Сейчас в них нет надобности.

Нэйприс же с беспокойством смотрела за трансформацией убийцы в лекаря и обратно. Зрелище было не столько настораживающим, сколько удручающим.

— Ладно, давай сменим тему, — предложила инженерка, пытаясь не унывать. — Мы до сих пор не посмотрели на вионские письма. Может, там есть что-то интересное?

Летар отметил непомерное любопытство спутницы и даже позволил себе короткую усмешку. Двумя пальцами выудил из кармана запечатанный конверт и помахал в воздухе.

— О, сургучная печать, — Нэйприс моментально бросила свои умственные способности на штурм обнаруженного препятствия. — Может…

Летар не дал ей договорить, сорвал пломбу и вытряхнул пергамент на кровать. Разломанный красновато-коричневый оттиск посмотрел на убийцу со всем укором, на какой только способен кусочек воска. С не меньшим укором посмотрела и Нэйприс.

— Ну и зачем вот так варварски?..

— Я не горю желанием доставлять конверт по адресу, — отмахнулся Летар. — Потерпят пару дней без информации. Ну-ка… Флотилия… Отбили атаку с моря… Лично убил беглого наёмника в поединке… Нужен новый связной… Что ты на меня уставилась?

— Ты быстро читаешь! — признала Нэйприс, по-новому взглянув на убийцу.

— Я по-твоему землепашец, что ли? Конечно я быстро читаю, — Летар оскорблённо фыркнул. — И тут ничего интересного нет. Кроме сообщения о моей кончине. Про тебя он даже не вспомнил. Ублюдок.

— Вот и стоило ломать печать? — пожурила Летара Нэйприс. — Я могла бы доставить письмо, а стража бы перестала вынюхивать убийцу-переростка.

— Ах да. Ведь ты могла бы вручить конверт ремальнскому связному… Я почему-то представлял в этой роли себя, и картина меня не радовала. Двухметровый хрен в перчатках вручает письмо о том, что двухметровый хрен в перчатках погиб. Что со сходством? Случайность. Совпадения, они же на каждом шагу.

Нэйприс издала смешок:

— Будем честны, тебе эта посмертная амнистия не слишком нужна… Если ты не решишь ещё чью-нибудь дочку обрюхатить.

Летар с болезненным стоном прикрыл лицо ладонью. Во Фьерилане ему не повезло попасться. Но в Вионе это уже стало пугающей закономерностью. Чего стоит желание победить случайность, если глупость убивает не хуже?

Спустившись вниз, пара застала следующую картину: десятки вионских беженцев из числа тех, кто предпочёл побег отсидке в крепости, спали кто где. Кто ютился на полу, положив голову на свою поклажу, кому достался стул, а кто-то просто привалился к стене, переводя дух. Все они сбежали ещё до налёта дракона, а пришли сюда пешком засветло, много позже Летара и Нэйприс, прошлым вечером пронёсшихся мимо этих путников на лошади. Летара зрелище не трогало, всё же Вион устоял, трагедии не произошло. Но его тяготила другая мысль. Летар отчасти ожидал наткнуться в гостинице на встречного гонца из Ремальна, либо одного, либо в компании связного на замену для Виона, но они каким-то образом разминулись. Ужель гонец пренебрёг сном?

Вытряхнув мешающуюся мысль из головы, Летар щёлкнул звонкой монетой по стойке и купил еды в дорогу. Вместо того чтобы завтракать в давящей атмосфере тревоги, убийца вытянул инженерку на улицу, и они наспех позавтракали снаружи. После трапезы, они заглянули в стойла, где накануне оставили лошадь. Животное мирно спало лёжа, подобрав под себя ноги, едва умещавшиеся в узком пространстве.

— Мы её не загоним? — побеспокоилась Нэйприс, глядя на то, как лошадь шевелит бурым ухом во сне.

— Лошадь нуждается во сне вдвое меньше человека, — Летар взмахнул руками, и животное проснулось, тут же поднявшись с земли. — И с чуткостью сна я ей помог.

— Так ты ещё и коновал?

— Я целитель, — огрызнулся Летар. — Прежде чем пробовать свои умения на людях, разумно отточить навык на животных.

— И все равно, ты много умеешь для сопляка.

— Мне двадцать семь, — Летар не удивился ошибке Нэйприс, его настоящий возраст мог правильно угадать разве что другой целитель. — И у меня крайне много опыта за плечами.

— Двадцать семь?! Я думала, ты моложе меня!

Лошадь фыркнула, и Летар невольно усмехнулся. Животина явно прочла его мысли.

— Как много ты не знаешь о магии, — проворковал убийца и высвободил лошадь из стойла. — Боюсь, мы расстанемся раньше, чем я успею тебе всё рассказать.

— Расстанемся? — переспросила Нэйприс.

— Мы сегодня уже приедем в Ремальн, не так ли?

— Хм… — задумчиво протянула девушка.

Летара такой размытый ответ застал врасплох, но выуживать подробности он не стал.

— Если хочешь, можем вместе и до Фьерилана добраться, — предложил он. — Если архимаг всё ещё там.

— Ага, — только и ответила Нэйприс без выраженной интонации.

Поездка выдалась недолгой. Летар напряжённо смотрел в небо, будто ожидая увидеть очередного дракона, однако на голубом просторе раскинули крылья хищники поменьше. Редкие ястребы планировали в стороне от дороги, высматривая внизу добычу по вкусу и издавая пронзительный крик при виде людей. Птички эти всегда казались убийце удобным инструментом для разведки, но он не слышал о магах, которые смогли бы наладить с ними связь. Размышляя над искусственными пределами магии, которые были печальным следствием образа человеческого мышления, Летар не заметил, как пролетело время. Солнце взобралось на свою пиковую высоту и теперь напекало неосторожным путникам макушку, а за увенчанным смотровой башней холмом возник Ремальн.

Летар остановил лошадь и сошёл на землю. Объяснять Нэйприс процедуру проникновения в город не пришлось, девушка взяла поводья и тихой рысцой приблизилась к городским воротам. Следом за ней, избегая чужого взгляда, прошёл её спутник.

Первым, что бросилось в глаза внутри города, оказалась всеобщая, всеохватывающая суета. По широким улицам носились бурные потоки людей, всадников и пеших, их повозок и телег, со всех сторон доносился гомон, невольно вклинивавшийся в ход мысли любого зеваки и направляя его в общую струю. Кто-то явно разворошил человеческий улей, и теперь люди с жужжанием искали, кого бы ужалить.

Летар хлопнул Нэйприс по бедру и помог слезть с лошади. Вместо того чтобы нестись в неопределённом направлении, пара подошла к горстке людей, сгрудившихся вокруг невысокого помоста, на котором вышагивал глашатай в жёлтых цветах императорского рода.

— Делегация из Края посмела совершить покушение на нашего императора Ульфа Аури! — зычный голос глашатая был подпорчен хрипотцой, возникшей из-за того, что он уже не первый час твердил одно и то же, прерываясь лишь на редкий глоток воды. — Мы не оставим эту выходку безнаказанной! Все желающие отомстить подлым западникам и оставить вечный след в истории обязаны сегодня же записаться в армию барона Иллана. Уже завтра армия выступит на север! В столице мы встанем под императорские знамёна и отправимся по морю на запад! Одним ударом мы сокрушим поганый Край! Даже драконы на нашей стороне!

— Драконы? — переспросил кто-то из толпы.

— Драконы! Древние чудища вышли из спячки, чтобы уничтожить предательскую западную змею!

При упоминании драконов страх волной мурашек прошёлся по всем кроме Летара и Нэйприс.

— Откуда у нас драконы? — бросил убийца, не рассчитывая на ответ всерьёз.

Стоявший на помосте глашатай снисходительно посмотрел на Летара сверху вниз, пускай разница в росте и шла на миллиметры:

— Они восстали по зову исторической справедливости.

— Вот как, — убийца закатил глаза. Для него справедливость не была пустым звуком, и подобные фразы его раздражали.

Летар потерял интерес к дальнейшей дискуссии. Он отвёл Нэйприс в сторону и протянул ей поводья лошади. Девушка выглядела крепко задумавшейся, даже ушедшей в себя, так что не заметила жеста своего спутника. Странное дело, ведь ей не о чем беспокоиться.

— Заказ зовёт меня, — сказал Летар. — Я запишусь в армию этого барона и подберусь к Дерасу вплотную. Так что наши с тобой пути разойдутся раньше Фьерилана.

Нэйприс вышла из транса и прояснившимся взглядом посмотрела на убийцу.

— Я кое-что утаила, — заявила она поперёк слов Летара.

— Что именно? — что-то в голосе Летара дало понять, что он уже давно ждал этого откровения.

Нэйприс не выдержала давления и отвела взгляд куда-то в сторону. Сухие губы с запозданием пришли в движение, извергая яд, терзавший душу девушки на протяжении всей последней недели.

— Меня не пытались изнасиловать. Я попала в повозку за то, что изуродовала человека, который пытался украсть чертежи моего деда. Он собирался отобрать у меня и дом, и последнее, что оставалось от старика. С первым я ещё могла смириться, я уже подыскивала себе работу в обмен на проживание в мастерских… Но со вторым — ни за что. Когда он пришёл за чертежами, я схватила склянку с серным маслом и плеснула не глядя. Теперь у него ни чертежей, ни лица, ни зрения. А я бездомная бродяга.

— Присоединяйся ко мне, — пожал плечами Летар, не потратив на раздумья и секунды. — Ты инженерка каких поискать и не обременяешь меня в дороге. Я никогда не работал с кем-то бок о бок, но ты не бросила меня в Вионе, что попросту невероятно, если задуматься. А поверх всего этого твой дед, считай, завещал тебе помочь с моим заказом.

— Ты шутишь! — в голосе Нэйприс прорезалась злоба, словно она восприняла слова убийцы за издёвку. — Так просто?! Просто пожмёшь плечами будто и не слушал меня? Да с чего мне присоединяться к тебе? Я призналась тебе во грехах! Скажи что-нибудь по делу!

Летар выслушал этот всплеск с непроницаемым лицом.

— Я не вижу, как изменилась ситуация. Что насильник, что вор, всё одно — враг. Мне тебя пожурить за то, что ты расправилась с врагом? Ты точно понимаешь, кто я? Тебе напомнить?

— Он был не совсем вор! Мой дед перед смертью задолжал ему, поэтому…

— Я это и так понял.

— Что? — Нэйприс оторопела.

— И за кого ты меня принимаешь? — вздохнул Летар. — Ситуация обыденная. Накрутка долга, смерть должника, немедленное взимание всего, что плохо лежит. В том числе и продажа женщины в сексуальное рабство в качестве отработки долга. Я слышал эту историю десятки раз. В тавернах, на площадях, из криков глашатаев и шёпота в ночи. Твой случай исключителен. Тебе хватило духа закончить эту историю на своих условиях прежде, чем они успели отобрать твоё достоинство. Даже если тогда ты видела картину иначе, да и до сих пор не до конца осознала, чего именно ты избежала, то я тебя уверяю, решение было правильным.

— Но что если бы я отдала чертежи, и он отвязался от меня? Может быть, я зря его обезобразила? Может быть, стоило стиснуть зубы и… — она не смогла договорить. Мысль о том, чтобы добровольно отдать чертежи претила ей настолько, что она не раздумывая уничтожила их в прошлом и поступила бы сейчас так же. Ей пришлось облечь мысль в другие слова: — Стоило выплатить долг.

— Я правильно понимаю, что этот человек достаточно влиятелен, чтобы давать в долг круглые суммы денег, но при этом он лично пришёл за чертежами вместо того чтобы прислать шавку?

— Он пришёл со своим громилой, который попытался прикончить меня, но я убежала. И в итоге меня поймала стража.

Летар подавил желание уточнить, пересёкся он с Нэйприс во фьериланской мастерской до или после того, как девушка угостила своего знакомого склянкой серного масла. Логика говорила, что до. Близкое знакомство с безрассудством девушки подсказывало, что варианты равновероятны, и она могла отправиться на поиски работы сразу после покушения на убийство.

— А ещё он ни черта не понимает в инженерном деле? — продолжил Летар.

— К чему ты ведёшь?

— К тому, насколько ты невыносимо наивна, Нэйприс. По долгам, может, и нужно платить, но в этом случае чутьё подсказало тебе верное решение. Если бы ты не окатила ублюдка, он бы не оставил тебя в покое. Знаешь его имя?

— Регато, — буркнула Нэйприс.

— Живёт в верхнем городе?

— В особняке с чернёнными стенами. А что, вы знакомы?

— Последнее уточнение. Как он выглядел до инцидента?

— Тучный, волосы короткие и чёрные, глаза заплывшие, на руках содержимое целой ювелирной лавки. Так ты его знаешь?

— Да, — Летар положил руку на плечо девушки. — Теперь я его знаю. Не волнуйся, твоё беспокойство останется в прошлом. Денег я с тебя не возьму, отплатишь мне своей службой.

— Погоди, ты что…

— Взял ещё один заказ. Проберусь к этому Регато, посмотрю, как он ведёт свои дела, зарежу его, как свинью. Скука. Пошли уже, нам нужно записаться в армию до наступления завтрашнего дня. Будем столько болтать — не успеем.

То ли Нэйприс не нашла слов, то ли у неё спёрло дыхание. Протяжное мгновение она стояла на месте, глядя, как Летар удаляется. А затем бросилась вслед. Может, Летар и взял её в оборот, но с таким мастерством, что невольно хотелось поддаться. А Нэйприс была не из тех, кто противится собственным желаниям.

По окончанию разговора голова Летара перешла к решению насущных проблем. Он запустил руку во внутренний карман плаща, ухватил там лицензию столичного мага и вытянул на свет, разглядывая получше. Печати и вензеля на дорогой непромокаемой бумаге дюжиной глаз посмотрели на своего нового владельца. Лицензия действительна только до конца месяца, но, чтобы попасть на тёплое место в армии, этого хватит с лихвой. Что касается Нэйприс, ей светит зачисление в артиллерийский отряд. Но стоит ли разделяться?

«Боевой маг средней квалификации. Боевой маг, боевой маг…»

Летар отряхнул бумажку, словно буквы от такого могут перемешаться в новый порядок, и спрятал её обратно. Как боевому магу попасть к технарям? Надавить авторитетом? Всё ж, столичная лицензия — это впечатляющая рекомендация… А может, Нэйприс записать в магички? Нет, вариант за километр попахивал дикостью, а Летару дикие решения претили на уровне инстинктов.

— Так с чего ты взял, что я буду тебе помогать? — бросила Нэйприс, отвлекая убийцу от планирования.

— А если я озвучу сумму? — отозвался Летар.

— Там что, взаправду так много, что это изменит моё мнение?

— Это, — Летар помолчал, подбирая слова, — поможет тебе определиться. Там действительно очень много. Чтобы забрать награду, мне понадобится тяжеловоз-другой.

— Проклятье, — хмыкнула Нэйприс совсем не так категорично, как ей хотелось бы. — А не прикончишь ли ты меня ради моей доли?

— Во-первых… — Летар повысил тон, но тут же словно споткнулся, и запал, с которым он начал было речь, истаял на глазах. Продолжил тише, словно открыв для себя нечто новое, и оттого сокровенное: — Во-первых, я несколько ошеломлён тем, насколько меня задело твоё предположение. Серьёзно. Во-вторых, твоей доли в этих деньгах нет. Пока что.

— Извини, не хотела обидеть наёмного убийцу допущением, что он может убивать из-за денег. В любом случае, от золота я, пожалуй, откажусь. А то мало ли.

— Испугалась? — закинул Летар наживку.

— Мечтай, — отмахнулась девушка.

Чем дальше пара отходила от южной окраины города, тем плотнее становились потоки людей вокруг. Телеги с мешками зерна не успевали доехать до рынка — содержимое расхватывали загодя и хорошо если платили взамен. Город испытывал заметный дефицит стражников — большая их часть отсутствовала, ответив на призыв барона — а потому уличная суета нарастала с давкой и чередой запредельно наглых краж, грозя перерасти в беспорядки.

Летар смотрел, как очередной мешок слетает с телеги в чьи-то предприимчивые руки, после чего, под вопли торгаша и чьи-то насмешливые возгласы, растворяется в толпе. Пока торгаш бесится и ищет виновных, к телеге тянется новая пара рук.

По другую сторону от Летара разгоралась пьяная драка. Судя по крикам, причиной ссоры стало то, что кто-то отказывается верить в существование драконов, а кто-то видит их прямо сейчас. Рядом подначивает и смеётся великовозрастная шпана, а их мелкие сородичи увлеклись рассуждениями о том, что, когда они вырастут, будут сражаться за империю всяко лучше этих неуклюжих пьяниц.

Выглядел окружающий паноптикум, как зашедшее слишком далеко празднование дня города. Не хватало украшений на стенах домов, а в остальном очень похоже, даже атмосфера вокруг витала какая-то свирепо-радостная. Окончательная победа над Краем, а? Мечта любого имперского патриота и отличный повод превратиться в животное, посторонних глаз-то скоро не останется, некому будет вынуждать народ вести себя подобающе.

Летар рассекал толпу, как фрегат рассекает водную гладь. Нэйприс жалась поближе, да и лошадь старалась не отставать от хозяина, тревожно поглядывая по сторонам влажными глазами. Какой-то ушлый паренёк попытался притиснуться к Летару со стороны лошади, надеясь остаться незамеченным. В следующий же миг его пятерня жадной кошачьей лапой впилась бы в кошель убийцы, но того не подвели рефлексы. Стальная хватка сошлась на запястье воришки, рванула его вверх и ударила в лицо. Парень рухнул, заливая мостовую кровью из разбитого носа. Потенциальная награда не оправдала риск.

Летар и глазом не моргнул, продолжая выискивать кого-нибудь, кто бы мог отвечать за найм рекрутов в армию. Нэйприс подозревала, что через несколько минут убийца даже не вспомнит, что кого-то ударил. Озвучивать свои подозрения она не торопилась, впрочем, чтобы не нарваться на очередную объёмную отповедь, которые Летар выдавал по любому поводу весь этот день. Было нечто ироничное в том, что стоило дерьмовой удаче чуть распустить удавку на горле Летара, как оттуда посыпались уроки жизни. Не будь этой удавки, он бы говорил без умолку? Или молчал, не чувствуя следов опыта, саднящих где-то поперёк шеи?

Чтобы найти искомое, им пришлось пересечь весь город. Уже на северных окраинах Летар наконец увидел колонны людей, стоящих в очередях к разбитым прямо на городской улице палаткам рекрутеров. Летар с Нэйприс встали в конец, а их уставшая от окружающего шума лошадь задремала стоя, пробуждаясь только чтобы сделать пару шагов в сторону цели по мере продвижения очереди.

В таком режиме она провела час, пока Летар и Нэйприс не оказались у входа в палатку. Убийца привязал её поводья к колышку и стрельнул недобрым взглядом по сторонам. После чего он взял инженерку за руку и затащил во владения рекрутера.

— По одному! — рявкнул мужчина за миниатюрным столом, на котором высилась кипа пергамента.

— Нет, не по одному.

На свободный пятачок на столе с подозрительно тяжёлым стуком упала сложенная вчетверо бумажка. Рекрутер нахмурился и развернул её перепачканными в чернилах пальцами. Вылетевшие из складок пергамента монетки коротко звякнули, и рекрутер тут же накрыл их рукой. Одними губами он зачитал содержимое документа. Задумчиво почесал переносицу.

— И чего же от меня хочет столичный маг? — спросил он, поубавив напор.

— Записывай нас обоих к инженерам, — приказал Летар.

— К инженерам? — рекрутер покосился на Нэйприс и задержал на ней взгляд. — Самое странное назначение, что мне приходилось…

Голос сошёл до едва слышного бормотания, сменившись поскрипыванием пера. С последним росчерком по пергаменту ударила чернильная печать, и рекрутер отдал Летару документы.

Коротко кивнув, убийца вывел Нэйприс наружу, отвязал лошадь и оставил очередь позади.

— Куда теперь? — уточнила инженерка.

— В лагерь за городом.

— Опять спать на расстеленном посреди лужи плаще? — вздохнула Нэйприс.

— Купим палатку, — пообещал Летар, в целом разделяя девичью тягу к комфорту. — И провиант, на всякий случай. Сколько у нас останется денег?

— Почти ничего, — тотчас ответила Нэйприс, уже просчитавшая в голове все числа.

— Не критично, — подбодрил Летар спутницу.

Закупившись всем необходимым, они покинули Ремальн и спустя каких-то полчаса подошли к шумному палаточному городку, обнесённому стеной повозок. Сколько здесь было сотен или даже тысяч человек Летар не брался считать, но точно понимал, что людей тут не просто много, а чертовски много. Больше всего по глазам ударило то, что среди них было немало женщин. Прачки, кухарки, мастерицы безнравственного ремесла, все сновали по лагерю, как по собственному дому. На десять солдат приходилась по меньшей мере одна женщина. Летар с подозрением изучал местные порядки, перескакивая взглядом с одного платья на другое. Жёны? Вдовицы? Дуры, тешащие себя надеждой охмурить офицера или даже командующего этим сбродом барона? Убийца никогда не был на военных сборах и потому плохо представлял, с чем — и кем — имеет дело.

— А я ещё думала, что в городе сейчас неприятно находиться. Я недооценивала местную публику, — пробурчала Нэйприс. Она не акцентировала внимание на женщинах, зато с презрением смотрела на солдат, играющих в дощечки и расплёскивающих пиво с каждым ударом по столу.

— Десятки лет с последнего крупного конфликта, — озвучил Летар свои мысли. — А может, сказываются драконы. Или ещё что у них в башке протекло. Но переживать не о чем, только… хм. Только не отходи от меня дальше дюжины шагов. Твоя огненная копна рискует вызвать нездоровый интерес даже в этой помойке. Ещё нам нужно найти свой отряд, получить хоть какие-то знаки отличия, мы же теперь осадные инженеры. У инженеров есть собственные нашивки? Или…

— Конечно есть, — ответила Нэйприс, наверняка близко знакомая с этой нашивкой.

— Один вопрос решён, один остался. Кто-то же должен отвечать за конечное распределение людей по отрядам? Или я зря заплатил деньги за этот клок пергамента? — Летар потряс в воздухе свою приписку к инженерной братии.

— Может, нас уже на месте распределят?

— Ну уж нет.

На выяснение ответов ушла прорва времени. Лагерь оказался дезорганизован под стать первому впечатлению о нём. Местный барон, которого глашатай назвал Иллан, сидел со своей личной гвардией за наспех возведённой бревенчатой оградой, выпивая и коротая время игрой в карты. Венец мелкого феодала лежала на столе, будто барон поставил его на кон. Судя по выражениям лиц приближённых к баронскому двору, им приходилось поддаваться, чтобы ненароком не завладеть железкой. Гильдейские маги, вызвавшиеся сопровождать армию, шатались без дела, сжимая лицензии в потных от волнения руках. Солдатня ещё не видела фронта, но уже стремилась забыть обо всём с помощью бездонных кружек с выпивкой и пьяных драк. А уж внимание женщин оказывало на парней эффект подчас даже больший, чем самогон или удар в челюсть.

Посеревший от усталости человек, по чьей форме можно было угадать должность интенданта, носился по лагерю со скоростью гончей на охоте. Вот его-то и перехватил Летар, чтобы прекратить наконец бесцельно шататься по округе. Разговор на повышенных тонах окончился тем, что убийцу послали подорваться на бочке с порохом. Интендант был достаточно учтив чтобы уточнить, где искать эту самую бочку, а уж подле неё нашлись и все остальные инженеры.

Упавшие на новобранцев взгляды технарей соревновались в безучастности. Кто-то едва слышно фыркнул при виде девушки, этим приветствие и ограничилось. Нэйприс помрачнела пуще прежнего. У Летара под кожей забился червь, подначивающий схватить фыркнувшего за рожу и сдавить так, что жижа на перчатки брызнет. Но пускай гордость не противоречит образу мысли наёмного убийцы, этого не скажешь о вспыльчивости. Летар умел остаться спокоен, даже если по телу с каждым ударом сердца разливалась красная ярость. Он досчитал до пяти, одёрнув гнев.

Летар решил игнорировать бестолковых однополчан, словно те воспользовались заклятьем незримости. Не обращая больше внимания на их существование, убийца растянул палатку и забрался туда вместе с девушкой.

День 9

Летар очнулся от беспокойного сна, пока лагерь ещё спал. Убийцу насторожила удивительная тишина, пришедшая на смену гулу, под который пришлось засыпать и который ещё долго эхом прокатывался от уха до уха. Проявились прелести разрозненных и разобщённых войск — при должной организации даже ночью были бы слышны периодические переклички часовых. Однако сколько Летар ни лежал, уставившись в потолок палатки, так ничего и не услышал кроме сонного бормотания Нэйприс. Видимо, барон не слишком переживал о своей безопасности, находясь в окружении целой армии, в паре километров от своего города.

Летар вынырнул из палатки и полной грудью втянул в себя воздух с примесью характерных для лагеря запахов. Небо на востоке уже светлело. Скоро солнце поднимет всех этих людей, и через сутки-другие они наводнят предместья Фьерилана, расположенного строго к северу отсюда. А дальше Альмун, ожидание войск остальных баронов и графов, погрузка этой многочисленной орды на корабли и двухнедельное путешествие в Край. Или даже меньше, если маги будут без устали наполнять паруса магическим ветром.

Убийца слегка нервничал. В памяти снова восставали образы того, как он заключал заказ на архимага. Какие слова были сказаны, с какой интонацией. Заказчик знал о грядущей войне. Знал и о драконах, сомнений быть не может. Утверждал, что Летару хватит месяца. На исходе месяца имперские войска уже вторгнутся в западные земли. Было ли это спланировано заказчиком? Предположим, что заказчик — резидент Края, прекрасно осведомлённый о том, что государства вот-вот схлестнутся вновь. Он заказывает Дераса, дав времени в обрез, чтобы едва имперские войска оказались на западе, они остались без поддержки архимага и зависимых от его воли драконов… Таков был план? Но заказчик пошёл на уступки и дал Летару три месяца взамен одного.

«Рассчитывал ли он, что я все равно убью архимага раньше?»

Летар в любом случае собирался нанести удар, как только представится момент. Он знал — упустишь одну возможность, и вторая может обойти стороной. Но всё же, могло ли что-нибудь побудить его к спешке? Может, Летару нужно копнуть глубже и представить, что заказчик не с запада? Убийца смутно представлял себе конфликт за власть внутри империи, но вполне допускал, что кто-то мог испугаться драконов в подчинении правой руки императора Ульфа. Или возжелать обернуть войну с Краем в свою пользу, выждав, когда войска отправятся на убой и заняв опустевшую столицу. И всё же… довольно шаткие варианты.

«Нет, Краю роль заказчика подходит лучше».

И кто на западе готов был выложить сотни тысяч золота Летару? Первыми на ум шли правящие герцоги… двое из которых, как узнал Летар, потеряли архимагов и сидели в плену у Ульфа. Последний герцог неведомым образом сбежал. Был ли он готов к такому повороту событий? Знал ли он то же, что и заказчик? Стоял ли один за спиной другого?

Летар посмотрел на обтянутую перчаткой ладонь. Вероятность того, что ему заплатят, едва тянула на один к трём. В голове мелькнула сумасшедшая мысль подстраховаться и поискать ещё заказчиков по душу Дераса, чтобы хоть с кого-то снять сливки, раз уж печать с руки все равно не смыть.

«Паршивый план. Слишком высокий риск проговориться не тем людям».

И впрямь, о цели Летара во всём мире знали три человека: сам Летар, его заказчик и Нэйприс, попавшая в этот список только из-за беспрецедентного доверия убийцы. Даже Киль — негласный координатор наёмных убийц из Альмуна, согласовавший встречу Летара и заказчика — и тот вряд ли выпытал, про чью смерть вскоре объявят глашатаи. В интересах Летара было сохранять секретность. Безопасность прежде золота, как бы иронично это ни звучало для человека с крестом на руке.

«Есть ли что-то чего я не учитываю?»

Летар напряжённо перебирал разные предположения, примеряя их к мысленным ножнам, собранным из имеющихся фактов. Гарпии? Эльфы? Сам император? Как ни силился Летар, ничего не могло толком подойти, то не влезая в ножны, то болтаясь в них. Чего-то явно не хватало, чего-то Летар не знал, и эта неизвестность не на шутку тревожила его. Может быть, кто-то решил свести счёты с самим убийцей, дав невыполнимое задание? Садистский вариант, не лишённый выдумки. Но всегда существовал риск того, что задание всё же окажется выполненным. И что делать тогда? Своим обещанием заказчик связал себе руки, не оставив выхода кроме как заплатить в случае успеха… И как он заплатит Летару, если убийца окажется в Краю? Если, конечно, заказчик изначально не рассчитывал…

Летар застонал, потирая лоб. С него достаточно размышлений.

Мозг решил иначе. Мысли преследовали Летара протяжении всего дня: пока лагерь с гудением просыпался, пока солдатня грузила повозки, пока барон раздавал несуразные приказы, пока нестройный топот тысяч ног трамбовал дорожную пыль на тракте, пока повозки со скрипом выстраивались в новый круг и обустраивалась новая стоянка, продлившаяся около двух часов, после чего топот снова возобновился, затянувшись до восхода Луны на иссиня-чёрном небе. И даже ночью в огне факелов Летар видел искры, раздуваемые мехами чьей-то дворцовой интриги.

Сон не принёс забвения, обернувшись чередой кошмаров, в которых исчезли остатки его магии. Раз за разом он вскидывал руки, но ничего не происходило, лишь разрасталась печать, захватывая не только его ладонь, но и всё тело.

Утром убийца напоминал скорее призрака, что не укрылось даже от рассеянного взгляда Нэйприс.

— Ты в порядке? — спросила она, пока Летар механическими движениями разбирал палатку и снаряжал лошадь. — Хочешь сегодня в седло?

— Нет. Это всё дурные сны. Скоро приду в норму.

И действительно, в спровоцированных кошмарами мыслях о возвращении магии, Летар нашёл своё утешение и к вечеру приобрёл здоровый оттенок лица. Даже огонёк, который он периодически стряхивал с кончиков перчаток словно бы стал ярче. Нэйприс — и не она одна — с опаской косилась на ходячий источник пламени вблизи с легко воспламеняемой поклажей отряда инженеров. Летар парировал тем, что ему нужна постоянная тренировка пальцев и ума. На этом спор и закончился, других желающих высказывать критику двухметровому магу огня среди инженеров не нашлось.

Глава 7

Дерас сидел за накрытым столом в трапезной фьериланского дворца. На блюдце перед ним лежали давно остывшие ломти жареной оленины, украшенные каймой из потемневших грибных пластинок. Рядом — бокал нетронутого вина со специями. Кушанья принесли ему ещё на обед, а небо за окном уже принимало рыжеватый оттенок. Солнце задержится на несколько часов, а потом пропадёт из виду. Войска из Ремальна всё ещё не пришли, хотя Дерас ожидал их ещё в первой половине дня.

Архимагу было чем занять себя на время ожидания, маниакально перепроверяя прилетевших в столицу драконов. Животные вроде бы не собирались впиваться друг другу в глотки и устраивать в Альмуне разрушения, но архимаг все равно оставил их далеко за городом и ежечасно навещал их своим магическим зрением.

В оставшееся время он налаживал контакт со всеми связными империи, прикидывая, где сколько войск находится в тот или иной момент. Ульф загнал людей, но уже оказался в столице, заодно приказав всем своим вассалам явиться в десятидневный срок.

«Двухнедельный форсированный марш?» — сказал он Дерасу перед тем, как покинуть Фьерилан. — «Для имперского солдата — это разминка».

Император рассчитывал на то, что уложит свою кампанию в месяц. Две недели на сбор войск, неделя на пересечение моря Факелов на рвущем паруса ветре, неделя на то, чтобы решительным ударом поставить Край на колени. Фантастические сроки, но Ульфа всегда отличали амбиции.

Бароны двух ближайших к Альмуну городов уже справились с поставленной задачей, воссоединившись с правителем и передав под его командование по несколько тысяч солдат каждый. Прочие лорды центральной и восточной части страны были ещё далеко, но уже выступили в путь и должны прибыть в столицу вовремя, плюс-минус пара дней, которые Ульф всё же выждет для верности. Южные лорды стягивали силы и выступали к пограничным городам, чтобы защитить их от гарпий, продолжающих собираться в бесчисленные легионы и точить ножи. Северные же лорды…

Северяне откровенно медлили, списывая свою задержку на самые разные причины. Дерас прекрасно понимал, что за этим стояла графиня Онэс Лит, дьяволица в теле женщины, чуть ли не ровесницы архимага. Онэс приходилась Ульфу невесткой, вдовой его брата — Антира Аури, погибшего в трагическом кораблекрушении около десяти лет назад. С тех пор она будто с цепи сорвалась, обвиняя во всех своих бедах императора и прямо заявляя права своих детей на престол не обзаведшегося наследниками Ульфа. Ульф же заставил её детей отречься от родовой фамилии Аури, сделав их семьёй Лит. А что касается собственных наследников… император планировал прожить по меньшей мере ещё пять декад и заявлял, что «династия всегда успеется», словно боялся предательства со стороны то ли отпрысков, то ли жены. А может, сомнительный опыт его брата играл в этом некую роль.

Мысли снова вернулись к Онэс, чей боевой дух подчас смущал даже мужчин. Но и у неё были слабости.

«Надо будет заглянуть к её детям…»

Пальцы Дераса сбились с нужной последовательности жестов, и архимаг очнулся от размышлений о чужих семьях. Прояснившимся взглядом он потребовал у винного бокала ответов на имевшиеся вопросы, но щепотка специй на багряной поверхности не сложилась в слова. Дерас гневно сдвинул напиток в сторону и взялся за разминку для рук.

— Где чёртов барон Иллан? — раздражённо пробурчал он.

И барон ответил на зов, лично явившись в трапезную к придворному архимагу. Правда, сделал он это спустя ещё час, когда Дерас окончательно взбесился.

— Архимаг! — перепачканный с дороги Иллан неуклюже поклонился. — Мои войска прибыли!

— Это теперь мои войска, — проскрежетал маг. — Почему так долго?

— Ну как же, император дал десять дней… К тому сроку мы ещё поспеем в Альмун, даже если останемся здесь на пару дней.

— Вы не пойдёте в Альмун, — отрезал Дерас. — Ваша задача сопровождать меня на юг. Мы выступим в Триан завтра же.

— Завтра же, милорд архимаг? — барон как-то особенно грустно икнул.

— А в чём… — Дерас присмотрелся к своему новому подчинённому, допустив, что странная резкость его движений никак не связана с долгими часами в седле. — Нет. Замолкни. Дай-ка я сам взгляну на войско.

Архимаг застал балаган в живописных лучах уходящего солнца. В голове невольно возникло подозрение, что барон тянул со своим визитом, чтобы дождаться темноты, и Дерас не смог увидеть позорище во всех подробностях. Впрочем, от лагеря за километр несло таким запахом, что даже слепой почувствовал бы неладное.

— Ты был прав, — процедил архимаг сквозь зубы, обращаясь к вытянувшемуся по стойке смирно барону. В голосе бурлил гнев опытного ветерана, увидевшего скотство нового поколения. — Завтра это никуда не пойдёт. Я пришлю нескольких своих людей на рассвете.

Барон перепугался. Он явственно ощущал куда дует ветер, а уж во фразе про «своих людей» он и вовсе увидел намёк на наёмных убийц.

— Прошу! — он пал ниц и вцепился в брюки архимага. — Не казните меня!

Дерас одёрнул одежду.

— Ничего не обещаю, — только и сказал он, прежде чем оставил барона наедине с ужасом.

День 11

Рядом с палаткой прозвучала серия шагов. Затем вход зашуршал, распахиваясь перед бесцеремонным гостем. Согнувшийся в три погибели капрал деловито заглянул внутрь и наткнулся взглядом на молодого парня, спавшего в одежде. Рожа у него была до жути недовольная. Рядом — тоже почему-то в одежде — лежала рыжая вертихвостка. Капрал проигнорировал логическую яму и гаркнул во всю мощь своих лёгких:

— А ну подъём, блудливая сволочь!

Должного эффекта не получилось. Вместо того, чтобы подскочить на месте, девушка лишь поёжилась, а парень чуть накренил голову в сторону.

— Какого чёрта ты орёшь? — осведомился парень голосом, в котором не было и намёка на сон.

— Подъём говорю, скотина. Сейчас я буду палкой выбивать из тебя дурь, пока ты не начнёшь харкать кровью вперемешку с любовью к родине! А шлюху выкинем из лагеря, здесь ей не бордель.

Рука парня взлетела вверх так быстро, что капрал не успел отпрянуть. Однако удара не последовало. Вместо него перед глазами капрала оказалась бумажка.

— Инженеры? Оба? — разочарованно переспросил капрал. — Какого чёрта без нашивок, инженеры?!

— Ты порядки местного цирка хорошо разглядел? — проворчал парень, явно раздражённый тем, что окружающий сброд бросил на него тень. — Тут ничерта нет.

— О, — тон капрала сразу изменился. — Так ты нормальный. Ничего, архимаг приказал муштровать вас до красного пота, так что как-нибудь починим это дело.

— Архимаг? — уточнил парень перед тем, как капрал успел ретироваться.

— Архимаг Дерас. А, ты ж не в курсе. Если ты надеялся участвовать в победоносной кампании, сражаясь бок о бок с императором… хотя… о чём там мечтают инженеры? Запустить первое ядро по западникам? Неважно, закатывай губу обратно. Вы никуда не плывёте. Мы выступаем на юг. По гарпиям стрелять будешь.

Шок волной прошёл по телу Летара во все его концы и отпружинил обратно в сердце.

— С архимагом во главе? — едва слышно произнёс Летар, но капрал уже скрылся. — Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт!

Нэйприс с трудом продрала слипшиеся от дорожной грязи веки и непонимающе посмотрела на пришедшего в экстаз убийцу.

— Ты в порядке?

— Более чем! — пылко возвестил Летар. — Цель сама прыгает в мои объятия, мне осталось только руки пошире расставить.

Нэйприс поёжилась, представив себе эту картину.

— А что там про гарпий?

— Видимо, одной флотилией под Вионом дело не ограничится, — предположил Летар. — Но это мне на руку. Вообще всё, что хоть сколько-нибудь займёт мысли Дераса и снизит его бдительность, мне на руку.

— А ты точно хочешь убивать Дераса посреди конфликта с западом и гарпиями разом?

— Как будто меня волнует грызня государств. Я не имперский подданный, я сам себе человек.

— Если ты так говоришь, — с сомнением протянула Нэйприс. — Знай, я тебя в любом случае поддержу. Дерас для меня ничуть не лучше гарпий, а их-то мы при случае остановим пушечными ядрами и кипящей смолой.

«Мы? Мы в армии не задержимся».

— Хорошо, Нэйприс. Так, постарайся не попадаться ретивым сержантам на глаза. И пихай вот это под нос любому, кто решит докопаться, — злополучная бумажка перепорхнула в руки девушки.

— А ты куда?

— Соберу информацию.

Лагерь преображался на глазах. Вместо азартных игр солдатня прямо в доспехах нарезала круги по внешнему кольцу повозок. Выпивку выливали прямо на землю, мешали с конским дерьмом и заставляли воняющих вчерашней попойкой солдат отжиматься в зловонных лужах. А вместо женской любви пылкие романтики получали от капралов пресловутыми палками по спине.

Летар не сдержал усмешки, глядя на безжалостное торжество дисциплины. Усмехался он недолго. Когда его, ошивающегося без дела, заметил первый же младший офицер, пришлось повторить утреннее представление, только на месте документа о принадлежности к инженерным войскам появилась лицензия столичного боевого мага.

— Маг? — разочарованно переспросил капрал. — Где нашивка… А, ладно, вами все равно потом займутся…

Летар моргнул, испытав странное ощущение, что такой разговор у него сегодня уже был, и перехватил инициативу:

— Долго будете муштровать деревенщин?

— Сутки самое меньшее, — капрал сплюнул на землю. — Может, двое суток. Архимаг торопится. Каждый упущенный день будет возмещаться на марше.

— Старик-то не из шутливых?

— Этот старик — великий герой прошлой войны с гарпиями. И, вполне вероятно, станет дважды героем в нынешней.

— Ага, — легкомысленно отмахнулся Летар.

Только дифирамбов в сторону заказа ему не хватало. Хотя фраза про его героизм запала в душу. Про такого человека наверняка пишут в книгах, а может и Нэйприс есть, что рассказать о Дерасе со слов деда. Любая крупица информации может оказаться решающей, когда дело дойдёт до покушения.

Покончив с разговорами, убийца убрался из лагеря, ещё несколько раз успев ткнуть краденой лицензией под нос особо дотошным офицерам. Надо сказать, бумага работала лучше перчаток. Стоило человеку увидеть печати альмунской гильдии, как любой интерес к Летару растворялся в воздухе.

Сегодня не было ни малейшего смысла готовить покушение на архимага. Даже пробовать его охрану на зуб не стоило совершенно. Если завтра он отправится в путь, много ли радости запоминать его городской распорядок дня?

Зато был ещё один человек, угрём вертевшийся в мыслях Летара. Регато. Убийца со слов Нэйприс знал о нём достаточно, чтобы совершить чистое убийство. Но чистого убийства будет недостаточно, чтобы демоны Нэйприс разжали хватку. И у Летара на этот случай был план. Оставалось узнать, многое ли изменилось с того злополучного дня, когда девушка угостила Регато кислотой.

На этот раз Фьерилан показался Летару гораздо гостеприимнее. Людей на улицах осталось столько же, если не больше, а вот стражники вымерли почти подчистую. В этот раз нелепым случайностям не было места.

Минуя торговую площадь, Летар переглянулся с башенными часами. Те продолжали услужливо отмерять оставшееся Летару время. Путаница суток и дней несколько смущала его, но он сразу после нанесения печати с полдюжины раз пересчитал у себя в голове, правильно ли понимает свой срок.

«Девяносто суток. Для удобства исключая день заказа, выходит, что я должен успеть до зенита солнца на девяностый день».

Визит в верхний город затянулся. Летар отыскал нужный ему дом — размашистое двухэтажное здание, по периметру обнесённое стеной чёрного камня с несколькими рядами железных зубцов по верхней кромке. На тяжёлых стальных воротах, служивших особняку входом, стояла пара бугаёв в доспехах, отдалённо напоминающих форму городской стражи. Однако цветов местного барона на их одежде не было, сплошь нейтральный серый.

Убийца наблюдал за парочкой издали, не привлекая к себе внимания. Варианты в голове крутились самые разные. Самым простым обманчиво казалось перелезть через стену. Вот только стена была высокой, зубцы наверху острыми, а во дворе наверняка дежурил ещё стражник-другой. Вариант сложнее представлял собой попытку прошмыгнуть с помощью незримости, да только ворота были предусмотрительно заперты. Даже если их откроют для кого-нибудь, этот кто-нибудь станет третьей парой глаз. Столько убийца своей магией потянуть не мог. Оставался ещё один вариант. Шаткий. Ненадёжный. Но чем раньше он провалится, тем для Летара будет меньше последствий. С блефом всегда так. Сохраняй спокойствие, будь настойчив и вовремя осознай, что вязнешь в болоте.

— Это здесь живёт Регато? — бросил пробную кость Летар, подходя к охранникам поближе.

— Тебе какое дело? — осведомился один из них.

— Я слышал у него есть деликатное дело, — убийца картинно запустил руку под плащ, и ему тут же пришлось отпрянуть от обнажённых мечей. — Спокойнее, ребятки. Я целитель. Из Альмуна.

Из плаща выпорхнула лицензия. Большой палец Летара предусмотрительно закрыл строчку о том, что её обладатель являлся боевым магом.

— Целитель? У нас уже есть один, — с сомнением ответил охранник.

— Да ну? — лицо Летара моментально приобрело выражение, будто он говорит с идиотом. — И хорошо справляется? Уже полностью восстановил зрение вашему хозяину? Хотя зачем Регато сейчас зрение? Чтобы от зеркал шарахаться?

— Слышь…

— Нет, это ты слышь, — Летар рукой отвёл направленный на него меч в сторону и ткнул говорливого охранника пальцем в грудь. — Я хочу денег, о которых не узнает моя гильдия. А твой хозяин хочет починить рожу, не вдаваясь в подробности о том, как её сломал. Не в твоих, сучонок, полномочиях решать за хозяина. Иди и предложи Регато сделку. Если он откажет — я прислушаюсь, а твои слова для меня пустой звук.

Пауза. Лицо охранника побагровело, Летар ощутил, как ноги с тихим бульканьем оказались в трясине по колено. Но тут на выручку пришёл второй охранник, до того от разговора воздерживавшийся.

— Может, я схожу? — шёпотом предложил он. — Хозяин и впрямь…

— Ладно! — рявкнул первый охранник. — Давай быстрее. Иначе я этого столичного шута исполосую, он руки вскинуть не успеет.

Второй кивнул, отомкнул ворота и по плиточной дорожке забежал в дом. Летару не оставалось ничего кроме как ждать, играя с разозлившимся дуболомом в гляделки.

— Целитель, значит? — сварливо поинтересовался тот. — Прошлый был паинькой. Здравствуйте-спасибо-пожалста-до свидания. А ты чё такой борзый?

— А я из Альмуна. Бывал там?

— Не-а, — признал охранник. — А чё, там все такие?

— Вроде того. Начиная с Ульфа. Приехал в Фьерилан и так взбесился, что матрацы тут жестковаты, да и привычных подушек нет, что аж войну развязал.

Охранник нервно гоготнул.

— Эт да.

Внутреннее напряжение охранника перешло с исходящей от Летара потенциальной опасности на дела государственного масштаба и дальше он стоял молча, поубавив пыл.

Через несколько минут вернулся его напарник. Едва появившись в дверях, он крикнул:

— Запускай его!

И Летара пустили. Но сперва очень тщательно досмотрели, прихватывая где надо и не надо. Не обнаружив и намёка на оружие, раздосадованный охранник смерил Летара ещё одним злобным взглядом, так, на прощание. Убийца лишь плечами пожал, мол, что делать, если всегда оказываешься прав.

Ворота распахнулись, и Летар зашёл внутрь, рефлекторно оглядывая пространство между оградой и стенами дома, запоминая детали парка и определяя пути отхода. Действо не избежало цепких взглядов охраны, но они скорее всего решили, что жадный целитель просто прикидывает, сколько золота можно содрать с обладателя обширного зелёного участка во дворе.

Летар и впрямь запоздало задумался, сколько будет правдоподобно просить за исцеление такой сложности. И его воображаемый мешок с золотом удвоился, едва он переступил порог особняка.

«Дорого. Очень дорого», — весь анализ, что смогло выдать сознание Летара при виде внутреннего убранства особняка.

Бело-золотистая мебель, расставленная по всему пространству бесформенными кучами. Тяжёлые шторы с волнистыми складками, растянувшимися по карнизам. По стенам развешана какая-то мазня в плену массивных рам. Выглядело, как попытка воссоздать внутренний вид какого-то театра, нежели чего-то пригодного для жилья. Не имеющий с роскошью ничего общего Летар невольно наморщил нос, почувствовав невыразимое отвращение к обстановке.

Несколько слуг заунывного вида, словно призраки фланировали по дому, смахивая пылинки то здесь, то там. В соседней, куда менее вычурной, комнате за столом сидели несколько мясистых туш, обсуждая свои дела за кружками с горячительным. Три. Три туши. Без мечей, но с дубинками, у одной из туш арбалет. Глаза дальнего от входа недобро сверкнули в сторону, но тут же вернулись в свой плотно укутанный алкогольными парами мирок. Ноги Летара увязли чуточку глубже.

Стражник вёл его дальше, по бесконечной череде комнат и коридоров, пока впереди не показалась лестница наверх. Чем его не устроила лестница в холле? Видимо, Регато любит уединение, и его крыло отделено от остальных помещений на этаже.

«Или это ловушка и меня заманивают в пыточную камеру. Но вряд ли. Здравый смысл рекомендует размещать казематы на нижних этажах, в глухих подвалах и погребах.»

Да и причин расправляться с Летаром пока что не было. Он себя ничем не выдал, с него даже перчатки стянуть не пробовали. Смахивало на то, что местные дуболомы не подозревали о существовании печатей. Немудрено, для большей части криминального мира это явление экзотическое, Летар был готов поставить деньги на то, что не каждый стражник в курсе об этой магии, чего уж говорить о бандитах.

Первая же ступень скрипнула под сапогом охранника так, что Летар невольно подумал, что этот дефект был сродни условному знаку. «Уже идём» или что-то вроде. Наверху их ждала единственная дверь. Охранник сдержанно постучал и незамедлительно получил ответ:

— Заходи, — голос прозвучал очень глухо.

Летару понадобилось усилие, чтобы не выдать своё напряжение. Либо комната невероятных размеров, и Регато сидит где-то очень далеко от входа. Либо у комнаты очень толстые стены. И зачем же сердцу логова криминального главаря толстые стены?

Дверь распахнулась, и Летар увидел просторный рабочий кабинет. Но даже рабочая обстановка испытала щедрость прикосновения к бездонным карманам владельца. Ковёр на полу показался таким мягким, словно мог в любую секунду замурчать. Стены украшены оружием разных форм и размеров, включая копию Государственного меча самого императора. Окно за спинкой монструозного кресла в конце кабинета выходило на фьериланский дворец.

Регато любил купаться в роскоши, в этом сомнения отпали ещё на первом этаже, — особняк тянул по меньшей мере на полсотни тысяч. Летар невольно отметил, что нашёл бы этим деньгам совершенно другое применение. При виде каждой картины, статуи, люстры, да даже изразцов на фасаде здания Летар мысленно оценивал их в том, какие травы — или иные способы вернуть магию — он мог бы достать в обмен. Драконья трава, игнилегия, астолхика, может даже нечто мифическое вроде повышающего запас энергии огнелиста. В самом деле, если драконы существуют и даже здравствуют, почему бы не быть огнелисту?

Сам Регато выглядел так, словно дом был его архитектурной копией, предназначенной передать все детали оригинала. Невысокий, но очень жирный, пожалуй, вдвое шире Летара. Обвешан цацками с ног до головы. Лицо…

Летар моргнул. Маска. На лице Регато была фарфоровая маска на верёвочке. Видно только глаза, да оплывшую кайму подкожного жира по краю. И как охранник мог засомневаться, что хозяин хочет исправить ситуацию? Он же так стыдливо скрывает свою подтаявшую рожу.

— Чего встал? Заходи, — грохотнул Регато из-под маски.

Летар вошёл внутрь, и дверь за ним закрылась. Спустя несколько тягучих мгновений проведённых в тишине, пока Летар и Регато взаимно изучали друг друга, где-то внизу едва слышно скрипнула злосчастная ступень.

— Столичный лекарь? — сварливо спросил Регато. — Неужто в гильдии нашёлся кто получше той собаки, которая была здесь до тебя?

Летар склонил голову набок.

— Вам не сказали? Я здесь не из-за гильдии, а из-за денег.

— Не сомневаюсь! — снова громыхнул Регато и вразвалку подошёл к магу. — Но ты же как-то узнал о заказе, идиот. Прибежал ты из гильдии сам или тебя направили — мне насрать. Ты меня лечишь, я даю тебе деньги. Попадут ли деньги в казну гильдии или нет — мне…

— А вот гильдии — нет. Как только увидят вас на людях с исцелённым лицом, сразу сложат два и два. Я беру на себя риски. Полторы тысячи. И никаких безделушек, только золото. Или можете ждать, пока во Фьерилане объявится ещё какой-нибудь целитель моего уровня. Произойдёт это нескоро.

Регато не ответил, развернувшись и проковыляв обратно к окну. Маска скрывала его эмоции и сложно было угадать его ход мыслей. И в конечном итоге результат Летара удивил:

— Дерзкий дерьмец, — пробурчал Регато без прежней грозной нотки. — Стало быть, из эскорта архимага, а? Ну правильно, что ещё делать такому здесь. Вылечишь меня сегодня, а завтра укатишь. С тысячей золотых.

— С тысячей золотых я укачу уже сегодня.

— У меня нет столько денег при себе, — даже маска не скрыла нахмурившийся излом бровей. — Я организую их к завтрашнему утру.

«Я даже знаю какими методами ты их организуешь».

— Сколько есть? Все вперёд, остаток к полуночи.

Регато издал звук крайнего неудовольствия, что-то вроде едва слышного утробного рыка, но спорить с целителем не смог. Тот волен был диктовать свои условия, даром что согласился сбить цену на треть. Ему-то этот взмах рук ничего не стоил.

— Согласен. Сейчас при мне половина суммы, — Регато запустил руку в потайное отделение стола и достал оттуда тяжёлый кошель, едва помещавшийся в широченной ладони. Регато взвесил его в руке, жадно прихватив пальцами со всех сторон. — Мешочек не хуже женских. Так и хочется сдавить до визга…

— Там точно золото? — с сомнением спросил Летар, наблюдая, с какой похотью жирдяй говорит о содержимом мешка. То ли его заводят деньги, то ли он уже кого-то представил. Последнее было бы неудивительно, ведь он уже две недели… в маске.

— Проверь, если хочешь, — сказал Регато, и с тяжёлым стуком мешочек ударился о поверхность стола.

Летар остался в своей роли, подошёл поближе и быстро пересчитал содержимое. Будто бы удовлетворившись зрелищем кишащих в недрах мешка золотых монет, он вернул своё внимание к Регато. Почти бессознательно он вошёл в состояние «лекарь — захворавшему» и перешёл на ты:

— Снимай маску и выкладывай, откуда шрамы, — приказал он Регато. — До моих ушей подробности истории не дошли.

— И не дойдут, — набычился Регато, обнажая бесформенную красную плоть в чёрных наростах. Даже привычный к отвратительным ранам Летар скривился при виде того, каким чудовищем оказался его пациент. Неудивительно, что Нэйприс задумалась о правильности своего поступка. И это Летар ещё не застал уродца до визита предыдущего целителя, когда у Регато на месте глаз должны были быть две заплывшие зелёным гноем щели под чёрными веками.

— Серное масло, — констатировал Летар с таким видом, будто только что определил причину всех бед. — Скверно, скверно. Знаешь, что общего у серного масла, прилетевшего тебе в лицо, и сезонной аллергии, Регато? И то, и то имеет свойство повторяться.

— Ты будешь меня сегодня лечить или нет?

— Сядь, — отрезал Летар. — Я хочу понять, стоит ли это моей энергии. Вдруг тебе завтра снова прилетит.

— Конечно, сука, стоит! — Регато ударил по столу и грохнулся в своё необъятное кресло. — Чего ты добиваешься? Думаешь с ценой прогадал, и я тебе накину ещё? Чёрта с два, я имел дело с магами и знаю, что тебе эту твою энергию восстанавливать от силы пару дней. Так что исцеляй меня без болтовни, а иначе живым отсюда не уйдёшь.

— Я хочу понять, — Летар начал своё движение вокруг стола Регато, переплетая пальцы в бессмысленных жестах. Голос его стал тише и с каждым дальнейшим словом, изуродованное лицо слушателя складывалось во всё более зловещую гримасу. — Неужели ты хочешь, чтобы всё повторилось? Чтобы какая-нибудь девица решила дать отпор и плеснула тебе в лицо кислотой? Хочешь снова верещать и рыдать от боли, чувствуя, как ручьи слёз оставляют за собой русла прожжённого мяса? Слепо водить руками по воздуху, надеясь, что твой тупой телохранитель окажется достаточно лояльным и не воспользуется моментом? Хочешь смотреть на угольные коросты поперёк гноящихся лоскутов на твоём черепе? Конечно же не хочешь, верно?

Летар оказался вплотную к креслу и выдержал краткую паузу, проверяя, отреагирует ли Регато, захочет ли открыть рот и позвать на помощь. Тишина.

— Чудно, — вкрадчиво шепнул Летар. — Тогда, дорогой друг, для начала ты уяснишь, что я тебе не собака. Если мне что-то не понравится, я не стану расплёскивать масло, как та девица, я тебя его пить заставлю. А теперь второе! — скакнувший тон сразу же просел до шёпота: — и самое важное. Мне уже кое-что не понравилось.

Один короткий жест, и энергия в руке Летара сформировалась в импровизированное оружие. Заточенная пластина льда прорезала дорогой камзол Регато, скользнула между рёбер и с характерным щелчком проткнула лёгкое. Обратно она вырвалась раньше, чем Регато осознал случившееся. Он открыл рот и закричал что было мочи, но наружу почему-то вырывалось что-то неправильное. Глотка надрывалась, но звук получался, будто Регато чуть повышенным тоном говорил «а». Онемевшие жирные ноги попытались вытолкнуть хозяина вверх из глубокого кресла, но руки Летара уже легли на плечи Регато и с силой надавили, вынудив остаться на месте.

— …но у меня хорошие новости, — эмоциональное сито в горле Летара не позволило густой насмешке просочиться наружу, оставив тон нейтральным. — У тебя есть шанс исправить впечатление о себе. Сейчас ты возьмёшь перо в свою дрожащую руку и напишешь искреннее признание в нескольких своих самых страшных грехах.

У Регато просто не было выбора. Голос пропал, ноги не слушались, прикосновение острого кончика льдины, сменившего своё положение и нацеленного теперь в точку между ключицей и шеей, студило кровь в жилах. Он судорожно сглотнул, взял пергамент и начал писать. Буквы выходили неровными, слова рваными, текст сбивчивым, капли чернил оставались где ни попадя, но он упорно писал всё, что мог упомнить, чтобы выторговать свою жизнь. О закопанных в землю заживо детях, о забитых насмерть дубинками девушках, о том, как именно эти деяния принесли ему выгоду или радость; он писал о таком, что даже убийца с многолетним опытом испытывал искреннее отвращение. Исписав почти весь лист, Регато почувствовал, как сжимающая перо рука перестаёт слушаться и норовит опрокинуть чернильницу, однако молчание палача требует продолжения, а добивающий удар всё ещё холодит шею своей вероятностью. В панике, Регато принялся корябать огромными буквами первое, что пришло в голову.

Голос над плечом надломился и прозвучал с изрядной долей забавы:

— Десять тысяч за свою жизнь после таких признаний? Ты не мог пасть ниже.

Летар поудобнее перехватил подтаявший ледяной кол, запрокинул голову жертвы и размашистым ударом вбил оружие в сонную артерию Регато. Вытер мокрую руку о его же продырявленный камзол. Осторожно взял пергамент и подул на сохнущие чернила, позволив бессознательному телу завалиться на стол и залить все неинтересные Летару бумаги кровью. Удовлетворившись результатом, он сложил признание и спрятал во внутренний карман плаща, машинально подумав «не показать бы кому вместо лицензии».

Но он не закончил. Летар выдернул перо из стиснутой руки умирающего, нашёл клочок пергамента, не заляпанный всплесками крови, вырывающейся из горла Регато, и высек чернилами надпись: «Долги выплачены». Подумал. Дописал: «волей императора». Поднял голову и посмотрел на стену. Коллекция мечей посмотрела в ответ. Уносить с собой что-либо кроме золота Летар не собирался, зато возникла мысль поинтереснее.

Покончив со своей затеей, убийца покинул помещение, слетел по лестнице, перепрыгнув первую ступеньку и поспешил к выходу. Ворота безропотно распахнулись перед убийцей, и только вопрос отправился вдогонку:

— Ну как там, целитель?

— Лучше не бывает, — ответил Летар, не сбавляя шаг.

Дела во Фьерилане были почти закончены. Осталось избавиться от неподобающе весёлого звона монет.

* * *

В лагерь Летар вернулся под вечер, ведя за собой лошадь с полными провианта седельными сумками. По периметру лагеря всё ещё бегали штрафники. Раскрасневшиеся, потные и потерявшие веру в то, что завтра удастся подняться на ноги. За периметром устроили ристалище, где офицеры учили более удачливую солдатню азам боя копьём и мечом.

Нэйприс встретила убийцу у палатки, привычно теребя край своего замызганного плаща. При виде Летара сосредоточенное выражение исчезло с её лица, уступив место изумлению.

— Ещё одна лошадь? Откуда? Ты конюшню ограбил?.. И меч? Ты ограбил арсенал?.. А это ещё что? Книга? В твоих руках?! Так, — её взгляд заплутал между всеми новыми вещами, которые она заметила. — Что именно ты ограбил, Летар?

Летар шикнул на девушку, чтоб перестала так громко излагать свои оскорбительно низкие предположения. Рядом с ними никого не было, но чуткому уху и расстояние не помеха.

— Мне кажется ты снова меня с кем-то путаешь, — тон, да и лицо убийцы были лишены эмоций. — Я не грабитель. Я… сейчас привяжу лошадь и пойдём прогуляемся прочь из лагеря, расскажу кое-что наедине.

— Ага, если нас капитан не застукает, — хмыкнула девушка.

— Капитан?

— Инженеры не избежали головомойки. Нас, конечно, не муштруют, но сторожевого пса приставили. Он, кстати, допытывался, какого чёрта на бумаге нас с тобой двое, а в палатке я одна.

— А ты что сказала? — Летар отвлёкся от коновязи и обернулся на девушку.

— Что ты отошёл по каким-то своим делам, естественно, что я могла ещё сказать? Он пообещал, что выбьет из тебя всю дурь, если встретит без документов и нашивки. Кстати об этом…

Нэйприс метнула ему круглый шеврон с узнаваемым силуэтом катапульты по центру.

— Отлично, — сказал Летар лишь мельком глянув на обновку и убрав её в карман. — Как выглядит капитан, как зовут? Кого обходить стороной?

— Да они тут все одинаковые, ты думаешь я хоть одно лицо помню? А имя… Кир… Кри… Что-то там на К, в общем.

— Ценная информация, — ядовито похвалил Летар.

— Да какая разница вообще? — возмутилась девушка. — Пока нам не назначат кого-то, кто заставит нас готовить порох и всё такое… Да даже тогда, я тебя прикрою.

«Ты меня прикроешь?» — слова вызвали в груди Летара странное ощущение, которому он не нашёл толкового описания. Целительский лексикон услужливо предлагал тепловой удар из-за схожести симптомов. Лёгкое головокружение, жар, слабость; разве что пульс в картину не вписывался. Увлёкшись изучением странного эффекта слов, Летар не заметил, как лагерь оказался позади. Перед глазами остался незапятнанный человеческим присутствием изумрудный луг с несколькими его стражами — мощными древними деревьями, являвшими собой авангард густого леса к паре сотен метров отсюда. Пара неспешно прошла по поляне и остановилась в сени дуба, увенчанного кроной янтарного заката. Накатившее на Летара спокойствие чуть не остановило его, но он всё же решился расставить все точки.

— Насчёт причин твоей лояльности, — сказал он, пока девушка отвлеклась на созерцание местности. Глаза её искрились в такт мерцанию солнца в густой листве. — Вот, держи.

Признание Регато жгло кожу, и Летар был рад от него избавиться.

— Что это?.. — Нэйприс приняла пергамент и развернула. Губы едва заметно зашевелились, с каждой строчкой дрожа всё сильнее. Дочитав до конца, Нэйприс прислонилась спиной к дереву и подняла на убийцу яркий, начинённый огнём заката, взгляд. — Десять тысяч?

— Регато опомнился и попытался выкупить свою жизнь. Что ты так смотришь? — он запоздало вздрогнул. — Я их не взял. Лошадь и всё остальное — это…

— Я знаю, — с удивлением признала Нэйприс, не в силах отвести свой взгляд от Летара. — И пытаюсь понять, как много это для тебя значит.

— Немало, — не кривя душой признал он. — Может эти десять тысяч и отделяли меня от магии. Но знаешь, я ведь ушёл не с пустыми руками. Пятьсот монет я с него всё же успел содрать. На остальную сумму я отвёл душу на его трупе.

— Отвёл душу? — не поняла Нэйприс.

— Подравнял тело под стать лицу, — он махнул руками, высекая из воздуха искру и посылая её на пергамент в руке Нэйприс. Тлеющий огонёк с готовностью взялся за предложенную пищу, быстро заскользив вниз. — Нашпиговал его труп мечами так, чтобы это признание показалось шалостью на фоне того, какая именно тварь из темноты протянула костлявую руку за Регато. С ним покончено. О нём не вспомнят.

Девушка смотрела как посмертная записка её мучителя обращается в пепел и не решалась что-либо сказать. Лишь когда огонь лизнул её перчатки она ойкнула и уронила клочок на землю. Летар смерил Нэйприс долгим взглядом и вздохнул.

— До сих пор сомневаешься в методах? Пойми, Нэйприс, я не вижу в человеческом теле ни мерзкого, ни сакрального. Я мясник. Я привык иметь с этим дело, — он помолчал, высматривая эмоции на лице девушки, а затем в нём раскрылась внутренняя сила, которую он не показывал посторонним. Новая искра, на сей раз белая, перескочила с рук Летара на девушку. — Магия даёт мне увидеть каждую кость, каждую мышцу, любой дефект человека, неисправность его органов. Целителю неведома брезгливость, ведь целитель видит людей насквозь. Я могу видеть людей насквозь, Нэйприс. Я вижу твою нетронутую печень, твои промасленные и задымлённые лёгкие, вижу, как напряжены твои малахитовые глаза, когда ты щуришься в попытке разглядеть косой узор на пергаменте, вижу, как из-за стресса не приходит привычная боль внизу живота, вижу забившееся быстрее из-за испуга сердце, — ладонь мага хирургически точно легла в ложбинку между грудей. — Я. Вижу. Тебя. Насквозь.

— Сердце левее, — сказала Нэйприс, с трудом выдерживая взгляд убийцы и медленно приобретая розовый оттенок лица.

— Нет, — на выдохе сказал Летар, поймав настроение момента. Он начал неуловимо смещать ладонь с каждым словом: — Сердце под грудиной. Меньшая часть правее… большая левее… А чуть в стороне, вот здесь… ты чувствуешь биение аорты.

— А что чувствуешь ты? — выдохнула девушка. Судя по её блестящим глазам и сухим губам, фрегат разума успешно снялся с якоря реальности.

Летар чуть поморщился и отстранился, и Нэйприс невольно потянулась вслед за ним.

— Отложим этот разговор? — предложил убийца, резко выветрив из голоса хриплые нотки. Нэйприс вздрогнула. Неземные эмоции на лице девушки медленно увяли.

— Звучит погано. — кисло сказала она, возвращаясь в действительность. — Вряд ли ты имел ввиду, что время заткнуться и целоваться.

Летар покачал головой.

— Я убью Дераса и найду способ вернуть себе магию. Лишь после этого я буду свободен для тебя.

— Но почему? — воскликнула девушка, не возжелав примириться с несправедливостью такого обращения с ней. — В чём дело?! Ты боишься, что я тебя подведу или боишься оставить меня, боишься умереть?

— Умереть? — Летара предположение удивило. — Нет, к делу это не относится. Есть иные причины, по которым тебе придётся подождать.

— Дьявол, — разочарованно сплюнула Нэйприс, безжалостно добив ещё трепыхавшееся волшебство момента.

— Ну-ну, будет тебе. Я не так плох, — успокоил её Летар.

— Дьявол! — уже задорнее повторила девушка. — Вот ты кто?! Это многое объясняет!.. Проклятье. И долго мне ждать?

— Даже не знаю, — признал он. — Но ты первая в очереди, так что ожидание имеет смысл.

Убийца кивнул в сторону лагеря, и они зашагали обратно.

День 17

Есть что-то непередаваемо раздражающее в том, чтобы проделывать единожды пройденный путь во второй раз. Незаметные тяготы путешествия кажутся всё отчётливее, их следы проступают на коже всё ярче, а в голове барахтается единственное желание — покончить наконец со всем. Такова судьба любого пути, если это, конечно, не путь домой. Такой роскошью как дом Летар за свою жизнь не обзавёлся. В прошлом он уже успел дважды потерять то, что мог назвать домом, и с тех пор решил, что с него хватит, судьба его достаточно выдрессировала.

И тем не менее, сейчас Летару не было тягостно на душе.

Да, он недавно был на этой дороге — той, что под его ногами — однако то было в составе колонны заключённых, почитай смертников. А сейчас он жив и свободен. Да, он не первый раз оказывался на этой дороге — той, что вымощена чужими костями — и каждый раз в погоне за чужой жизнью. Но это последний заказ Летара, и скоро этот путь оборвётся. Дороги станут не нужны. Либо убийца останется гниющим остовом на обочине, либо пойдёт неизведанными тропами. Третьего не дано.

— У меня даже по ночам в голове гремит, — проворчала Нэйприс, ссылаясь на ритмичную барабанную дробь, доносившуюся от головы колонны.

Дерасу понадобилось несколько суток, чтобы перетряхнуть сброд и привить ему дисциплину. А когда обескураженные новыми порядками солдаты решили дезертировать, устроил показательную казнь.

«Есть две вещи, которые всегда тебя настигнут,» — сказал он, пока шея неудавшегося дезертира ещё кровила в подставленное ведро. — «Воинский долг. И смерть».

Покончив с демонстративной частью, он разбил армию на десять частей и к каждому из получившихся отрядов приставил командира, а заодно и барабанщика. С того самого дня перестук барабанов стал ритмом жизни каждого в войске. Они вставали засветло, шли пока не начинали валиться с ног, затем шли ещё, вопреки человеческим возможностям, и лишь после заката останавливались, получив чуток времени перевести дух. На следующий день дробь поднимала их словно мертвецов из могил, и они снова шли, снова хотели сдаться, снова вездесущие офицеры не позволяли этого сделать.

Летар и Нэйприс оказались в самом хвосте, в десятом отряде. Крайне неудачная позиция. Даже на горизонте они не видели Дераса, возглавлявшего армию. Их лошадей запрягли в телеги со взрывчаткой и ещё чем-то там, название чего Летар не запомнил. В итоге целыми днями убийца вынужден был маршировать, как и все, и лишь только ночью, когда отряды смыкались, мог подобраться ближе к своей цели.

И он не упускал возможности, терпеливо наблюдая за Дерасом и всеми людьми, что крутились по орбите вокруг него. Архимаг был с ног до головы закован в невидимую праздному глазу броню. И речь шла вовсе не о магии. Убийца замечал людей, таких же, как и он, неестественно заинтересованных в образе жизни архимага. Только у этих людей была задача противоположная Летаровой. Это была охрана Дераса, возможно даже настолько тайная, что тот и сам не знал, сколько пар глаз еженощно наблюдает за его безопасностью. А вот убийца насчитал немало и действовал как можно аккуратнее, чтобы не привлечь их внимание к себе.

Пока рядом столько сторожевых псов, ни о каком убийстве и думать не стоит. И всё же, Летар тешил себя надеждой, что он управится с делом ещё до прибытия в конечный пункт их путешествия — приграничный город Триан. Память о печальном опыте вионского связного подсказывала, что опытный архимаг предпримет дополнительные меры защиты от покушений, как только гарпии окажутся поблизости. И если боевые действия на границе затянутся, Летару придётся ждать проблеска удачи или решаться на самоубийственные шаги. Убийцу не устраивали оба варианта. Но он не спешил впадать в отчаяние. В конце концов, он и раньше знал, что архимаг не какой-нибудь бандитский барон. Архимаг — это невероятная, сверх защищённая цель государственной важности. Летар осознавал это и все равно взял заказ. Рано или поздно он сумеет нащупать прореху в доспехах Дераса и втиснуть туда кинжал.

— Летар, ты чего так нахмурился? — забеспокоилась Нэйприс. — Что-то болит?

— Только уши, — отозвался Летар. — Барабаны и впрямь доконали. Одна радость — высокородная шелуха тоже вынуждена их слушать с утра до ночи.

— А тебе есть дело до высокородных?

— До них и до их свиты. Чем более измотанными будут эти псы, тем проще будет подобраться к Дерасу.

— Вот как, — задумчиво протянула Нэйприс. — А я уж думала, ты их просто не любишь! Но это было бы странно, ты ведь можешь запросто устроиться у какого-нибудь паршивого лорда в рукаве. Умения есть, опыт есть, желание заработать тоже, да даже манеры какие-никакие приличные.

— Прости, что ты сейчас…

— Во-во. Вот именно это. Странновато изъясняешься для сироты. Меня-то воспитывал дед, человек науки. А что насчёт тебя? Скажи правду, ты врал про крестьянскую семью? Ты наследный принц? Сбежавший сын Ульфа?

— Я тебя сейчас ударю, — пригрозил Летар.

— Точно высокородный, раз порываешься девушек бить.

Летар дал девушке лёгкий подзатыльник, но тем и ограничился.

— Манеры, — недовольно каркнул он, словно старый ворон. — Воспитание. Да, мои родители умерли, но я нашёл наставника. Или, скорее, он нашёл меня.

— Наставника?

— Ага. Он обучал меня магии и не только.

Нэйприс прищурилась.

— Что-то я не помню, чтобы ты о нём рассказывал!

— А я и не рассказывал.

Летар не стал продолжать разговор, и инженерка с тоскливым вздохом отцепилась. К потере магии в списке табуированных тем присоединился загадочный наставник.

Заметив, как приуныла Нэйприс из-за затихшего диалога, убийца придавил болезненные воспоминания сапогом и попытался развлечь девушку:

— Он научил меня… да всему, пожалуй. Научил исцелять, поддерживать жизнь в раненых, управлять стихиями, развил мою память и приучил искать неочевидные решения, даже от сумасшествия спас.

— От сумасшествия? — Нэйприс подняла заинтригованный взгляд на Летара. — Это как?

— Отговорил постигать тайны ясновидения.

— Ха! — вскинулась девушка. — Он не дал тебе сгинуть в нищете, выпрашивая монетку на городских улицах в обмен на гадание?

Летар почему-то не разделил веселье, а потёр лицо с серьёзнейшей миной из всех.

— Ясновидение — это не шутка.

— Ага, как же! — не поверила Нэйприс. — Одна бабка-южанка меня тоже в этом пыталась убедить, только почему-то она не предвидела взорвавшуюся перед лицом хлопушку.

— Я… Что? — переспросил Летар, не вполне осознав услышанное. — Стоять! — вдруг рявкнул он, увидев, как пальцы Нэйприс уже занырнули в карман её землистого плаща. — Я же сказал, что наставник отговорил меня. Не нужно меня проверять.

— Ах да, — пальцы вынырнули из кармана и виновато потанцевали в воздухе, лишний раз показав убийце девичью перчатку, превращённую в гловелетту с помощью ножа и острого желания проветрить руки. — Продолжай.

— Ясновидение — существующий раздел магии, просто… — Летар подыскал самое подходящее слово: — безблагодатный. Тогда я этого не знал. Я хотел изучить его сразу после целительства, чтобы не бороться с последствиями эпидемий, а останавливать их в зачатке.

— Что помешало?

— Множество причин. Изучать его долго. Затратно. Времени на другие разделы магии не останется, по молодости ты освоишь только самые базовые и дрянные заклятья. Это раз. Второе, если на твоём пути появляется маг с запасом энергии выше твоего, ты видишь ложную картину будущего… Впрочем, с этим, как раз проблем не предвиделось, — убийца поджал губы, чтобы не выдать ностальгическую улыбку. — И, наконец, третье, это не очень здоровый раздел магии сам по себе. Наставник рассказывал, как его знакомые старели на глазах, обменивая свою жизнь на картины будущего.

— Мне кажется, он преувеличивал, — поделилась Нэйприс сомнением, однако впечатлённая услышанным. — Вряд ли кто-то мог годами сидеть…

— Нет, — покачал головой Летар. — Моим наставником был эльф. Они стареют, применяя магию. Его знакомые умирали от старости за считанные часы, проведённые в изучении нитей вероятности.

— О, — только и выдала девушка, и замолчала, переваривая услышанное.

А барабанная дробь снова стала единоличной владычицей окружающих звуков.

Глава 8

День 28

Полмесяца миновало с того момента, как войска вышли из Фьерилана и отправились на юг империи. Ещё с неделю назад командование объявило, что Ульф с армиями почти со всего Синномина стремительной поступью зашагал по воде на запад. Формулировка резала слух, но пехотные командиры по-другому изъясняться не умели. Зато они умели мотивировать.

— А ну поднажали, паскудники! — прикрикнул командир десятого отряда. — Инженеры, вам не придётся мечом махать, незачем силы экономить! Давай-давай-давай, девятого за пылищей уже не видно! Переставляйте ноги! Раз-два, раз-два! До Триана рукой подать, завтра уже будем на месте!

Насчёт последнего сомнений ни у кого и не было. Привычный лес центральной полосы давно сменился буйной субтропической растительностью, которая, однако, со вчерашнего дня начала редеть с каждым шагом на юг. Температура неуклонно нарастала, и даже в тонких перчатках рукам убийцы стало жарко. Значит, пустынные территории гарпий уже рядом.

Летар скривился от лишнего напоминания о том, что город уже поблизости, а с Дерасом до сих пор не было никаких подвижек. Вместо того, чтобы углубляться в дурные мысли, он предпочёл заняться своей новой маленькой игрой. Он на ходу разглядывал разнообразие местной флоры и проговаривал про себя, чем из этого он уже пробовал вернуть магию.

«Это было. И это было. И это. И…»

Оранжевые плоды сменялись зелёными орехами, те в свою очередь уступали место соцветиям всех оттенков красного и синего. Мелкие кустарники, стройные деревья в несколько человеческих ростов, притаившиеся в тени грибы.

Летар уже пробовал всё, что он видел. Что-то покупал на рынке за бесценок, за доставку чего-то неплохо платил. Нет, он никогда толком не верил, что вернёт магию просто пожевав каких-нибудь редких плодов, но отчаяние вынуждало его видеть возможное в невозможном. А что ему оставалось? Как перепробует всё, наймёт людей и отправится за драконом или проберётся на эльфийский архипелаг. Пускай он уже испробовал множество тамошних растений, привезённых ему за баснословные деньги, список вряд ли был исчерпывающим. Стоило взглянуть своими глазами, вдруг там найдётся лекарство от всех болезней или что-нибудь вроде мифического огнелиста, повышающего запас, а значит и силу магии тому, кто его съест. Записи об огнелисте имелись в каких-то древних книгах, но сомнений вызывали даже больше, чем существование драконов. Что это, если не выдумка? В теле человека нет органов ответственных за магию, они находятся где-то вне этой действительности, за пределами понимания Летара. Как может осязаемое растение улучшить свойства неосязаемого, да ещё и если его съесть? Глупость, противоречащая всему, что знал Летар. И все равно он на неё надеялся.

— Не спать! — прикрикнул командир, заглушив барабанный стук. — Нагоним остальных и устроим привал!

«Привал?»

Летар поднял голову, решив, что потерял счёт времени. Но нет, оранжевое небо сулило по меньшей мере ещё час-другой марша. С чего бы им устраивать привал до заката?

И всё же, слова возымели действие. Отряд удвоил темп и вскоре нагнал остальных солдат, разгружающих повозки и ставящих свои палатки. Занялись костры, запарили котлы с похлёбкой, кто-то затянул весёлую песню и даже не получил от своего капрала тычок в рёбра. Возможно, впрочем, что это сам капрал и пел.

Летар помог Нэйприс устроиться, привычно похлопал по плечу и отправился прочь, в сторону стоянки первого отряда. По прибытию, его ждало разочарование. Архимага нигде не было видно. Сколько он ни ждал и ни высматривал, архимаг не появлялся. Зато почти все его гончие были на месте.

Убийца быстро зашагал назад, стараясь не особо выделяться из толпы. Даже исполинский рост не так бросается в глаза, если хорошенько сгорбиться и не подходить ни к кому вплотную — издалека сложно понять, что перед тобой не человек, а целая башня.

Описав круг по всем отрядам, сутулящийся убийца вернулся к Нэйприс и звучно хрустнул спиной, выпрямившись.

— Архимаг пропал, — только и сказал он, стараясь не выдавать накативший страх.

— В смысле? — Нэйприс отвлеклась от растирания своих ног через одежду и вскинула голову. — Как он мог пропасть? Мы уже завтра прибудем в Триан… Может он отправился туда вперёд нас?

— Зачем? Для связи у него есть магия. Должно быть, что-то другое.

Девушка развела руками.

— Спроси у командира.

— Если бы я гарантированно мог обменять пару зубов на ответ — так бы и поступил, — Летар утёр пот со лба и вытер перчатку о плащ. — Дьявол, большинство Дерасовских псов осталось в лагере, он сейчас уязвим, как никогда. Мне нужно понять, где он.

— И как тебе выбраться из лагеря, — добавила девушка. — Забыл, что случилось с последними дезертирами?

— О, не переживай, выбраться я сумею. В темноте я вижу часовых лучше, чем они меня. Но вот насчёт возвращения…

Летар оборвал речь. Выводы напрашивались сам собой, но в голове всё смешалось от близости выполнения заказа.

— Я не уверен… — начал он и снова сбился. — Я ступаю на сумеречную территорию. Я понятия не имею, какую цепочку событий запущу убийством архимага. Что станет с армией? Смогу ли я вернуться? Не в смысле, выживу ли, а вернусь ли в лагерь. Ничто не гарантирует мне чистого убийства, возможно мне придётся бежать.

Нэйприс вскочила.

— Я здесь одна не останусь! — выпалила она. — К чертям эту собачью армию! Если ты сегодня бежишь, то я иду с тобой.

— Но…

— Никаких но. Выведи меня из лагеря. Я могу прождать всю ночь в каком-нибудь условленном месте. Не будет погони — придёшь туда, как управишься. А если будет… — она вздохнула. — Ищи меня во Фьерилане, по инженерным лавкам. Если меня по пути не прикончат разбойники, конечно, потому что в этом случае, я буду ждать тебя в аду. Так или иначе, Летар, ты от меня не отделаешься.

— И не собирался, — хмыкнул он. — Но мне всё ещё нужно понять, где сейчас архимаг.

«Может быть, есть какое-то простое и обескураживающее объяснение?»

— Так какого чёрта ты стоишь здесь? — оборвала ход его мысли Нэйприс.

Летар кивнул и снова окунулся в повседневность армейского лагеря. Он вслушивался в каждый разговор на своём пути, пытаясь вычленить что-нибудь ценное, однако солдатня болтала о привычных жизненных проблемах. Кому-то сапоги натёрли ноги; кто-то попробовал местных ягод и жаловался, что боится отлучиться в кусты, дескать часовые примут за дезертира; кто-то вспоминал, как было хорошо и спокойно в Ремальне. Последнее зацепилось за слух убийцы, пустив мысли в другое направление.

«Как там звали бездарного барона Ремальна? Иллан? Его тоже не видно».

Слабая наводка, но какая есть. Летар отыскал во втором отряде людей Иллана и нацепив самую добродушно-идиотскую физиономию подошёл поближе.

— А что, барон уже уехал с архимагом?! — воскликнул он, отвлекая их от любимого со времён запрета на карты занятия — метания ножей по деревьям.

— А чё? — вполоборота спросил их старший, не выпуская нож из умилившей убийцу хватки тремя пальцами за кончик лезвия.

— Ничего, просто он должен был взять с собой кое-что от лекаря… Архимаг будет в ярости… — глаза Летара притворно забегали в поиске опоры, а затем с надеждой сошлись на лице старшего. — Куда он поехал, может я ещё успею передать?

— Передать? Передать что? Что ты несёшь?

Теперь старший развернулся к нему полностью, опустив оружие. Его приспешники смотрели на развернувшуюся сценку с непонимающими выражениями лиц, но вокруг уже потекли шепотки.

— От лекаря? Что они там собрались делать у Лит? — до уха Летара донеслось тихое фырканье.

— Ещё и всю ночь! — взрыв приглушённого смеха, выходящего больше через перебитые носы, нежели через рты.

Убийца оценил ситуацию по-новому, пусть он и понятия не имел, что такое Лит.

— Ты идиот, что ли? — с вызовом поинтересовался он у собеседника. — Хватит мямлить. Просто скажи мне, в какую сторону Лит?

— Их поместье на тропе к востоку отсюда. И советую бежать туда сейчас же, а то меня подмывает проверить, догонит ли тебя мой нож, — огрызнулся старший и примерился кинуть нож в Летара. Тот достоверно изобразил испуг и поспешил ретироваться к Нэйприс.

Девушка уже собралась в дорогу. Внешне это не слишком заметно проявлялось, но Летар уже научился различать пустые и полные карманы в укромных складках её плаща. Сейчас все были набиты под завязку.

— А палатка в карман не влезла? — бросил Летар с фальшивым расстройством в голосе.

— Очень смешно, — буркнула Нэйприс. — Ха-ха. Мне опять придётся спать на земле. И вообще, какой у тебя план?

Летар озвучил неприглядную правду:

— Думаешь у меня он есть? Смело. Ждём темноты и покидаем лагерь, двигаясь на восток вдоль одной неприметной тропы, вот и весь наш план. Ты всё ещё со мной?

— А ты всё такой же дурак? Естественно.

— Хамишь взведённому убийце? Я ведь могу и бесплатно тебя придушить, в качестве благого пожертвования этому миру.

— Ты сам сказал, пока не вернёшь магию — не придушишь.

— Я такое говорил? — Летар оказался сбит с толку.

— Почти прямая цитата, — Нэйприс поёжилась. — Ладно, забудь. Это во мне проснулся юморок висельника. У меня такой мандраж при мысли, что нас поймают, аж колотит. Как ты живёшь с этим каждый день?

— Стараюсь не получать от этого удовольствие, — отмахнулся убийца, в очередной раз заметив возбуждение Нэйпри от происходящего. — А вообще, почему юмор висельника? Нас не будут развешивать по деревьям, нам снесут головы.

— Господи, если ты существуешь… — воззвала Нэйприс, прикрыв глаза и поморщившись от накативших воспоминаний. — Летар, у тебя во фляжке случаем нет чего покрепче?

— Только вода.

— Твою-то гарпию.

Спустя час или два томительного ожидания, Летар и Нэйприс тихо поднялись со своих мест и пошли сквозь череду палаток и тлеющих костров. Нэйприс продолжало неистово колотить, конечности холодели, ладони покрылись потом. Убийца заметил это и схватил девушку за руку, переплетя пальцы.

— Они вряд ли отрубят головы, если застанут нас вот так, — объяснил он свой жест. — Решат, что мы идём в чащу исключительно с целью поразвлечься. Главное не вздумай переубеждать их, загоревшись женской гордостью.

— Чем-чем? — переспросила Нэйприс резонирующим от дрожи голосом, но вроде ей стало полегче.

Неспешным шагом они вышли за черту освещённого кострами и факелами лагеря, забравшись в непроглядную лесную чащу. Неполная Луна в звёздной оторочке не могла как следует озарить местность, а Летару того и не требовалось. Махнув ладонью перед лицом, он пару раз сморгнул, привыкая к новым ощущениям, а затем уверенно повёл Нэйприс за собой. Петляя, казалось бы, совершенно случайным образом, он обходил всех часовых, что дежурили этой тёмной ночью в ожидании беглецов. Мало ли у кого сдадут нервы всего в дне пути от Триана?

Миновав их всех, убийца выдохнул и смог отпустить сдавленную ладонь Нэйприс.

— Можешь говорить, — доверительно шепнул он.

— Угу, — промычала Нэйприс, не желая открывать рот. Ей всё ещё чудился запах дыма и радостный шум лагерной стоянки. За две недели всё это прочно въелось девушке в кожу и собиралось преследовать её как минимум столько же.

— Расслабься, Нэйприс.

— Легко сказать. Я иду за тобой наощупь. Во всех смыслах. Позволь мне чуточку побояться ради разнообразия.

— Просто поверь в меня. Страх в этом деле лишний.

Дальше двигались молча. Летар вёл девушку вдоль тропы, на которую ему указали люди барона Иллана, но не приближаясь к ней ближе, чем на половину полёта стрелы. Пускай те обмолвились, что архимаг и барон задержатся в поместье до утра, но изменения в планах никогда нельзя предугадать. Элемент случайности — это самый разрушительный фактор для любого дела.

Наконец в паре сотен метров из-за редких деревьев выступило то самое поместье Лит. Каким-то неведомым Летару образом, оно умудрялось выглядеть одновременно и проще, и роскошнее вычурной резиденции Регато. Три этажа расположившихся шапкой на высоченном фундаменте, пара размашистых поперечных крыльев с боков здания, но при том простая облицовка, никакого лоска. Стены поместья недалеко ушли от построек, располагавшихся на внутренней территории: скромной будки охраны, конюшни и ещё пары сараев.

«И что эта домина забыла посреди ничего? Зачем сюда притащился архимаг?»

Летар силился разглядеть затаившийся в засаде смысл, но тот, видимо, набрался терпения и на глаза упорно не показывался. Убийца начал осматривать прилегающую к поместью местность, но не увидел ничего стоящего внимания. Всё такой же жиденький лес, что и на полсотни километров в обе стороны.

— Выглядит, как схрон на отшибе, но в высокородном стиле. Как думаешь, что там такого важного хранится? — спросил Летар вполголоса.

— Спроси чего полегче, — ответила Нэйприс, но все равно предположила: — Секрет приручения драконов?

— А похоже на библиотеку с тайными знаниями? — Летар задумался. — Хм, ведь и впрямь что-то есть. Объяснило бы вид. Но из того, что я узнал, вроде бы, это жилое поместье… Тьфу, нет времени на рассуждения, рассвет застанет нас часов через пять. Спрячься вон там, — он указал на жухлый куст рододендрона неподалёку. — Если я так и не появлюсь до утра…

— Да, да, найду кого-нибудь получше, я помню.

Летар фыркнул и задержал взгляд на её лице. Он видел её гораздо лучше, чем она его. И это касалось не только нынешнего момента, то же настроение окутывало любую мысль о девушке. Однако это ли проблема? Летар мягко прикоснулся к её щеке пальцами, и Нэйприс порывисто схватила его за руку.

— Ты вернёшься, — только и сказала она.

Летар не стал спорить. Пока он жив оспаривать её утверждение нелогично. Когда умрёт — неактуально. Поэтому он просто кивнул и рысцой побежал прочь, сливаясь с ночью. В движениях появилась профессиональная грация и сила, какую Нэйприс не видела со времён их первой ночи вместе. А затем убийца исчез.

Летар скользил по земле, словно его нёс парус. Он сделал круг около поместья, осматривая его со всех сторон. Первый этаж казался опустевшим, но на библиотеку никак не тянул. Поместье и есть поместье. В окнах верхних этажей левого крыла мелькало большинство силуэтов. Стражников на участке оказалось не так много, считанные несколько человек. Остальные же, прибывшие в эскорте Дераса, были внутри.

«Он что же, боится кого-то по ту сторону дверей?»

Получается, Летар мог с относительной лёгкостью проникнуть внутрь, а уже там его ждало испытание. Ему нужно было поймать архимага в одиночестве. Например, прокравшись в его опочивальню. Мгновенно убить. Покинуть поместье, не выдав себя. И это в самых общих чертах. Столько всего могло пойти не так, что Летар на своей шкуре ощутил мандраж, о котором говорила инженерка. Нужно продумать всё наперёд.

В частности, один вопрос раздражал разум больше других.

«Лит. Кто такие Лит? Почему Дерас приехал к ним, зачем взял внутрь охрану? За исключением той вероятности, что он ожидал убийцу со стороны, потому что для такого надо быть ясновидящим. Имей Дерас дар ясновидения, он бы уже давно обнаружил меня и раздавил, как клопа».

Ответы не торопились приходить, хотя что-то смутное кружило по памяти как осенний лист на ветру.

«Лит. Где же я мог слышать эту фамилию?»

Летар не следил за политической жизнью империи и пофамильно мог назвать едва ли двух-трёх человек у власти. Иного отношения высокородные не заслуживали, к чему их запоминать?

«Лит. Кто вы?»

У парадных дверей особняка, рядом с золотистым стягом империи, принадлежавшим безродному Дерасу, был воздет стяг тёмно-зелёный с неясным узором по центру. Летар вскинул руки и пошёл ко входу, по пути одурачив взгляды нескольких стражников заклятьем незримости. Поднявшись по лестнице и оказавшись у двери, выждал, как из поля зрения скроется очередной патрульный, и угрём проскользнул внутрь. Там он вновь выбросил руки вверх, готовясь применить магию, но в просторной прихожей никого не было. Лишь дорогие восковые свечи горели, наполовину осев в свои подставки.

Меч и кинжал на поясе придавали уверенности, но недостаточно. Контролировать леденеющие руки стало сложнее, но Летар собрался с силами и пошёл дальше по поместью. Шаг за шагом он отмерял расстояние до архимага. Цель уже близко. До неё пара этажей и несколько десятков метров. Сердце стучало сильнее, будто борясь со сковывающим конечности холодом. Желание обнажить кинжал било в голову с каждым громким звуком, доносившимся сверху.

«Они всё ещё не спят. Они все наготове. Они прямо сейчас сгрудились толпой вокруг архимага и ждут, что кто-то попытается нанести удар», — предательски нашёптывал страх. — «У меня есть ещё два месяца, есть смысл отложить покушение».

Летар миновал несколько комнат, каждый раз с замиранием сердца открывая очередную дверь. Мебель и прочее окружение мгновенно стирались из памяти, настолько Летар был расфокусирован. Пришлось сделать пару глубоких вдохов, чтобы мозг снова заработал.

Горящие свечи вокруг. Кто-то из слуг должен будет пройтись по поместью и затушить их. Можно будет придушить слугу и кое-как переодеться. В вещи не по размеру. И то, если бедняга не окажется женского пола.

Летар нашёл кухню, а в соседней с ней зале и лестницу наверх. Кто бы ни был архитектором этого поместья, еду он любил больше, чем удобство. Вот только разжевать эту мысль убийца не успел. Наверху послышались шаги, и Летар тут же отступил обратно на кухню, встав сбоку от входа на расстоянии больше, чем требовалось для удара мечом, и приготовившись использовать на визитёра незримость.

Реакция не подвела убийцу. Стоило двери в кухню открыться, как глаза гостя оказались во власти Летара и отфильтровали его присутствие.

Гость оказался гостьей. Невысокая девушка примерно возраста Нэйприс, но с гораздо более утончёнными чертами лица, — слепком поколений высокородных браков без следов кровосмешения или с изрядной долей выправляющей внешность магии. Тёмно-каштановые волосы обрамляли её личико волнистым потоком до самых плеч. Карие глаза… карие глаза уставились на то место, где стоял Летар, поглаживая воздух перед собой.

— Какого чёрта? — спросила девушка и провела ладонью перед лицом. Отозвавшийся на её движение свет не был белым, как у Летара. Он сверкнул светло-сапфировой искрой. — Я вижу твою энергию. Ты кто ещё такой?!

Инстинкты подвели убийцу. Он остолбенел. Ладони девушки вспорхнули ещё раз, и сорвавшийся с них голубой луч распорол мешок с мукой, подняв в воздух облако пыли и щедро осыпав Летара. Волшебнице это не помогло. Незримость не была невидимостью: что в муке, что без — убийца избегал взгляда.

Дверь снова распахнулась, и в комнату вошёл ещё один человек, запоздало отхвативший свою порцию магии Летара. Парень постарше девушки, схожие черты лица, беспорядочные каштановые вихры на голове, светло-зелёные глаза.

— Мэлоди, какого чёрта ты делаешь? — поинтересовался он, растягивая слова с разъедающим железо ехидством, и картинно стряхнул с дорогой одежды пылинку. — Ты же не умеешь готовить.

Названная Мэлоди девушка молча кивнула в сторону остолбеневшего Летара, не опуская руки ни на секунду и готовясь в любой момент ударить магией.

— Мука на полу. И… следы сапог на ней? И ты не сводишь взгляд. Там кто-то стоит?

Летар перестал дышать. Невозможно. Одна чувствительна к магии, второй слишком быстро думает. Лица обоих незнакомы, их никогда не было в лагере. Они не имеют отношения к телохранителям Дераса, они местные. И одеты слишком дорого, чтобы служить кому-то ниже самого императора. Это и есть те самые Лит?

— Очередная Дерасова псина, это ты? — позвал парень. — Теперь он подсылает шпионить невидимых ублюдков?.. Хм. Этот ублюдок вообще там?

— Да, Нирэйн, я чувствую его присутствие, — отозвалась Мэлоди. — Он просто молчит.

— Ну так ударь туда истиной, — посоветовал Нирэйн. — Может узнаем что-нибудь новое о гарпиевой падали.

Дверь за спинами каштанововолосой парочки распахнулась, и Летар воспользовался моментом. Он рванул к окну. Уже на втором шаге ноги словно запутались в одеяле, и убийца рухнул на пол, едва успев отринуть незримость и выставить перед собой руки. Голубые полупрозрачные тиски, скованные из чистой энергии, сомкнулись на его ступнях и пригвоздили его к месту.

Летар извернулся и выкинул ноги вперёд, чудовищным усилием раздробив колдовские оковы и запустив куски окаменевшей энергии в своих противников. Парень закрыл лицо скрещенными руками и получил несколько ощутимых попаданий в тело. Девушка провела магический жест ещё до того, как снаряды достигли её: разрозненные куски твердотельной магии отклонились с курса, облетев колдунью, собрались воедино и вернулись к Летару с утроенной скоростью. Увесистый голубой сгусток вмазал Летару в лоб прежде, чем убийца успел что-либо сделать.

— Что тут у вас? — посреди схватки раздался новый женский голос, до боли требовательный.

— Вы в порядке? — новый мужской. — Это ещё кто?

Потерявший ориентацию в пространстве Летар ощутил, как неведомая сила потащила его вверх. Пара мгновений, и вот он висит вниз головой напротив четвёрки каштанововолосых молодых людей. Ещё мгновение, и ему в лицо прилетает вспышка заклятья истины.

— Ты кто, идиот? — насмешливо спросил первый из парней. Тот, чьё имя уже удалось определить. Нирэйн.

— Наёмный убийца, — против воли выговорил Летар, пока мир вращался вокруг него, не спеша обретая былую чёткость.

Четвёрка молодых людей переглянулась, и убийца с трудом прорвался сквозь сумбур в голове, выдав новоприбывшим хоть какие-то мысленные обозначения. Второй парень был выше Нирэйна, крепче сложён и вообще напоминал солдата вопреки дворянским одеяниям. Вторая девушка своим величественным видом оттеняла всех присутствующих и держалась так, словно была властительницей, по меньшей мере, половины Синномина.

— Дерас собирался убить нас? — спросила мнимая властительница, обратившись к остальным.

Летар поспешил ответить на зависнувший в воздухе вопрос, пусть и адресованный не ему:

— Я здесь, чтобы убить Дераса.

Судя по ощущениям, сердце убийцы уже подползало к глотке и собиралось вот-вот выскочить наружу через рот. А вот у его захватчиков лица были скорее озадаченными, чем обеспокоенными.

— Дерас собирался убить себя? — раздался саркастичный голос Нирэйна.

— Заткнись, Нирэйн, — властный голос девушки привёл всех в чувство. — А нас ты собирался убивать?

— Я не знаю! — до смешного нелепо признал Летар. — Нет, если не встанете на пути?.. — он втянул побольше воздуха, собрал критическое мышление по кусочкам и перешёл в контратаку наперекор дурману заклятья. — Вы вообще кто?

— Мы братья и сёстры Лит, наследники имперского престола, — чинно произнесла девушка.

Летар помотал головой и тут же пожалел об этом.

— Тогда точно нет, — сказал он, удерживая желудок от желания вывернуться наизнанку. — Вы вообще мне неинтересны. Я собирался убить Дераса и до сих пор этого хочу. Вам он тоже не нравится, это я уже уловил. Как насчёт выручить друг друга?

— Дерзко, дерзко, — ехидно поцокал языком Нирэйн, растягивая губы в пугающей Летара перевёрнутой улыбке. — Он мне нравится. Может, и впрямь?

— Нирэйн, ты с ума сошёл? — возмутилась колдунья Мэлоди.

— А с каких пор из всех людей именно ты защищаешь Дераса?

— Я не защищаю Дераса, просто драконы…

— Да как вы вообще можете говорить о таком? — грохнул голос того брата-солдафона. — Моё слово: этому существу только плаха.

— Как хорошо, что твоё слово интересует меня в последнюю очередь.

— Замолкли, — холодный голос резанул по ушам. — Мы не можем позволить ему убить Дераса посреди начала военной кампании. Архимаг — полезная фигура, наш щит от гарпий.

— Щит Ульфа от твоих притязаний на престол, Лесса, — исправил сестру Нирэйн.

— Сейчас это вторично. Через месяц — пускай умирает.

— В моей печати есть столько времени, — напомнил о себе Летар.

— Печати?.. А давайте просто отпустим его? — уже без ехидцы предложил Нирэйн Лит. — По факту, он наш союзник.

— Наёмный клинок! — напомнил его брат.

— Да хоть наёмный хрен. Ну что ты накручиваешься, как гайка на шею? Он уже признался, что мы ему безынтересны. Да и ты вообще веришь, что Дераса одолеет этот неудачник, которого Мэлоди схватила в одиночку? Я — нет. А раз так, он все равно ходячий труп, на нём висит метка.

— Он пришёл сюда, — во властном женском голосе наметилось раздражение. — В наше поместье. Просочился через стражу, как дым. Если этого тебе мало — ты болван. А вот Дерас не болван, он почует подвох и ополчится на нас, даже несмотря на то, что мы поймали идущего по его душу убийцу… Решайте сами, что с ним будете делать. Но чтобы к Дерасу он не приблизился. Ни с какими намерениями, — очевидно старшая Лит многозначительно посмотрела на братьев и сестру, ожидая возражений. Не дождалась. — Я пойду наверх. Нас нет слишком долго, придётся это как-то объяснять.

И царственно — насколько мог судить Летар вверх тормашками — удалилась из кухни.

— Отдадим его Дерасу, это будет справедливо, — предложил невзлюбивший Летара брат.

— Нет, мы никого не отдадим этому ублюдку, — прошипела колдунья Мэлоди, вложив в последнее слово неисчерпаемую ненависть.

— Ты же только что…

— Я знаю, что я только что имела ввиду. А вот ты — нет.

— Тогда мы отпустим его, — подвёл итог Нирэйн Лит. — Два голоса против одного, Найррул.

Голубые тиски разжались, и Летар рухнул вниз, приложившись о пол макушкой. Без резких движений встал, поднял вылетевшие из ножен клинки и встретился взглядом с семейством Лит.

— Как там с желанием убить нас? — участливо поинтересовался Нирэйн.

— Только чтобы вы прекратили говорить, — искренне отозвался Летар, глухо слыша собственные слова из-за шума крови в ушах.

— А поработать на нас хочешь? — невзначай предложил собеседник.

— Нирэйн! — одёрнул его брат.

Летар покачал головой, силясь замедлить время:

— Только если вы готовы заплатить мне за Дераса. Но мы договорились. Он сегодня не умрёт. Больше я ничего не обещаю.

— Всё пытаешься ставить условия? Удивительный норов, — похвалил Нирэйн. — Уноси ноги, а я так и быть не стану никому рассказывать об этом случае… И передай страже, что с завтрашнего дня они все назначены на перекладывание лошадиного дерьма из одной кадки в другую.

Летар открыл окно и тенью метнулся в темноту. Первую попытку вправить мозги убийце произвели несколько метров полёта, и удар о холодную землю, смягчённый подогнувшимися ногами. Безуспешно. К Нэйприс он брёл как в бреду, избегая внимания часовых на чистых рефлексах.

Он чувствовал себя выпотрошенным. Вот оно каково, сунуться в большую политику? Какие-то едва миновавшие порог двадцатилетия дети схватили Летара за шкирку и вытерли им пол. Их стараниями архимаг проживёт ещё день. Как минимум.

— Летар? — куст рододендрона заговорил с убийцей. — Ты жив!

— Только наполовину, — отозвался Летар. — У меня не вышло.

Нэйприс вылезла из укрытия, сопроводив свои действия шелестом листвы и хрустом веток.

— Что случилось? — озабоченно спросила она. — Ты не ранен?

— Нет, я… Я вообще не понимаю. Там была семья Лит. Четверо твоих ровесников. Они поймали меня. А потом… просто отпустили. Как рыбак малька. Я оказался для них слишком мелкой рыбёшкой.

Летар уставился в пустоту, перебирая события этого дня в обратной последовательности. Задним числом сумбур выглядел куда как отчётливее.

— Я потерял голову. Сунулся без разведки, заметив призрачный шанс. Это было самоубийством.

— Наверное, — согласилась Нэйприс. — Но ты жив, это главное. Я вообще не знаю, как ты ещё держишься! Архимаг столько времени в одном с тобой лагере, у меня самой от напряжения сердце лопается. А ты просто чуточку упустил контроль над собой.

— Предлагаешь считать это временной слабостью?

— Не считай это слабостью. Отдых нужен всем.

Летар кивнул, не найдя сил спорить.

— Так тому и быть. Отсыпаемся здесь, возвращаться в лагерь бессмысленно.

— Меня не разбудит барабанный стук? — неподдельно обрадовалась девушка. — Впервые за сорок три года или сколько мы в пути?

— Чуть больше двух недель.

— И у тебя ещё два месяца в запасе. Можно хорошенько расслабиться. Нас же точно никто не найдёт?

— Уйдём ещё глубже в лес. Я помогу тебе уснуть.

— Ты точно не человек, — мечтательно вздохнула Нэйприс.

Летар пропустил сомнительный комплимент мимо ушей.

День 29

Утро принесло облегчение. Колоссальное давление, которое Летар вчера испытывал на своём черепе, поутихло, оставив о себе на память лишь слабую пульсацию боли в висках. Вывернутое наизнанку сознание уже вернулось к привычному состоянию. Метания души сошли на нет. Спонтанная буря стихла, словно её и не было.

Убийца провёл ладонью по земле, вороша листья, всю ночь служившие ему то ли одеялом, то ли маскировкой. Прохладная почва была тверда, как и всегда. Через ветви деревьев пробивалась мозаика синего неба. Солнце уже бросило эльфов с далёкого востока и зависло над человеческой империей.

Всё осталось прежним. Неизменным. Действительность не вызывала сомнений. За исключением одной детали. Каждый раз как Летар брался за Дераса, его ждал провал. Провал, обоснованный секундными порывами и стечением обстоятельств. Стоило убийце взять заказ — его схватили. Как только сбежал и продолжил путь — схватили снова. Отвлёкшись на иные цели в виде гарпий и Регато, Летар легко добился успеха, будто адмирал гарпий и криминальный главарь были не больше, чем мухами, ползущими по стене. Но стоило вернуться на прежнюю колею его подвела выдержка, а после — его отделали как щенка. Тягостное ощущение неправильности происходящего, вот что гудело в висках Летара наутро. Удача — та ещё стерва, но не может она быть настолько скачкообразной. Зря Летар высказал Нэйприс всё, что думает о случае? Случай разозлился на человечишку, оскорбившего саму суть хаоса?

Летар приподнялся и размял шею. Нэйприс беззаботно спала рядом. Вокруг ни души. Только мелкая живность вроде птиц носится по лесу и радостно щебечет. Убийце тоже было впору щебетать — есть ещё два месяца жизни, — да только не очень-то хотелось.

«Каков новый план? Нагнать армию в Триане? Насколько реально будет убить архимага в городе?»

Летар быстро учился. И вчерашний урок диктовал, что теперь стоило подождать. Не бросаться очертя голову во второй раз, а затаиться и посмотреть, как пойдут дальнейшие события. Вчерашняя сумасшедшая семейка рассчитывала на конец войны в течение месяца. Цифра странная, но не безосновательная. В конце концов, на стороне империи помимо легендарного архимага есть ещё и драконы. Стремительная победоносная кампания, венцом которой станет смерть Дераса. Картина почти прекрасная, если заказчик не с запада, которому эта выкладка сулит разгром.

Личность заказчика не давала убийце покоя. Может он всё же имперец?

Летар вспомнил искреннее недоумение семьи Лит в ответ на выданное им признание. Если заказчик и имперец, они точно не при делах.

Убийца стянул перчатку, отряхнул влажную от пота ладонь и засмотрелся на печать. Крест на ладони отдалённо напоминал циферблат фьериланских башенных часов, по которым Летар засекал приблизительное время заказа. Чёрные стрелки замерли, ожидая действий убийцы.

— Чья же ты? — шепнул Летар печати, вглядываясь в её лаконичный узор.

Как и ожидалось, говорить она не умела.

Летар вытер руку о плащ и вернул перчатку на место. Заметил на себе нашивку инженерного отряда, сорвал треклятую эмблему и спрятал в карман. Затем поступил так же с нашивкой Нэйприс. Негоже ошиваться по окрестностям со знаками дезертирского отличия.

— Вставай, — он легонько пихнул девушку в бок.

— Мм? — она через силу продрала глаза и тут же сощурилась от яркого света. — Дьявол! Сколько я спала?

— Достаточно.

Летар помог ей встать и отряхнуться от налипших на плащ травинок и листьев.

— В бездонных карманах найдётся еда? — с надеждой спросил он.

— Ещё бы!

Завтракали они на ходу, направившись обратно к тракту.

— Итак, — начала Нэйприс, жуя полоску вяленого мяса и толком не чувствуя вкуса. — Как мы поступим дальше?

— Если эти высокородные исчадия ада сдержали своё слово, то Дерас всё ещё не ожидает покушения. Но при этом, мы, вроде как, дезертиры, так что к армии я бы не стал соваться. Но при этом, — Летар вздохнул, — у меня есть веская причина думать, что мой заказчик тем вернее выплатит мне деньги, чем быстрее я справлюсь.

— Только не забывай, что на том свете деньги тебе не понадобятся, — Нэйприс не преминула случаем щёлкнуть убийцу по носу.

— Либо я слишком рискую собой, либо своей наградой, — не дрогнул Летар. — Бескомпромиссная закономерность.

— А так ли тебе нужны эти деньги?

Летар с раздражением пнул попавшуюся под ноги корягу. Ему казалось, что этот разговор уже происходил и не раз. Идти по этому словесному пути снова ему не хотелось вовсе, поэтому он упорно не отвечал. Но стоило им выйти на тракт и остановиться на распутье, как ответ стал гораздо актуальнее. От него теперь зависело, пойдут ли они на юг за Дерасом, или на север, переждать начало войны в ближайшем городе.

В голове убийцы сами собой застучали куранты.

— Ты знаешь, что я тебе скажу, — холодно выговорил Летар. — Дело не в деньгах.

— Думай как хочешь, но заказчик тебе не возвращает магию, а платит золотом. А золота в мире ещё полно. Вон, на сколько тысяч тянет поместье этих Лит?

Летар вспомнил четыре перевёрнутых лица напротив, рассматривающих его, словно накрытого банкой таракана. Его передёрнуло.

— Нэйприс. Я не учу тебя, как готовить порох. Не учи меня… идти моей дорогой.

— Дуру нашёл что ли, учить тебя ещё? — девушка фыркнула. — Я просто хочу, чтобы ты пережил отведённый печатью срок. А твою магию мы как-нибудь вернём… Хотя знаешь, я вот без магии живу и ничего. Почему бы…

Летар приложил ей ладонь ко рту.

— Даже не начинай. Вот даже не поднимай эту тему. Никаких «я и без магии живу хорошо». Никогда. Это как выслушивать от слепца, что он прекрасно живёт без глаз. Тебе не дано это понять, Нэйприс.

Девушка укусила его ладонь и сплюнула в пыль под ногами.

— То есть я такая простушка и дура, что не могу уразуметь великого мага и волшебника?

Летар замер. Он не это имел ввиду.

— Ну так знай, — продолжила девушка. — Я вообще-то пыталась поддержать тебя!

Летар проворчал что-то невнятное, устыдившись. Себя он виноватым не считал, ей действительно не понять, что именно он испытывает. Но раз ей не понять, какой с неё спрос? Наверное, не стоило так озлобленно реагировать на принципиальное невежество.

— Слушай, Нэйприс… — начал он и замолк.

Нэйприс сперва не заметила причину повисшей тишины, но быстро спохватилась. Взгляды парочки сошлись на фигуре, идущей в их сторону с севера.

— Какого?..

Взмах ладони перед глазами, и убийца всмотрелся получше. В сотне-другой метров по тракту шагал здоровяк ростом с Летара. Повязка на пол-лица. Выгоревшая на солнце кожа, лёгкие доспехи без рукавов, бугрящиеся мускулами руки, одна из которых оканчивается обнажённым полуторным мечом, а к другой пристёгнут небольшой круглый щит. Великан шагал уверенно, целенаправленно, чуть склонив вперёд голову и плечи, как бык перед разбегом.

Летар как следует прицелился и взмахнул руками, выпуская светлый шарик энергии, за секунду преодолевший расстояние до цели и вернувший убийце всё, что надо было знать. Летар сделал шаг назад, но спохватился.

— Нэйприс, беги в лес, — прошипел он. — Спрячься.

— Кто он? — девушка помедлила в нерешительности и уставилась на убийцу.

— Кто-то обсаженный дурманом по самый кончик языка, — объяснил Летар то, что ему подсказала целительская магия. — Готовясь к драке, накачал себя наркотиками, невосприимчивостью к боли и ещё кое-чем.

— К драке? Драке с кем?

— Со мной.

Летар плохо понимал устройство человеческих эмоций, а в голову своей магией вообще никогда не лез. Однако он мог уловить примитивную закономерность между внутренним давлением, составом крови и свирепым взглядом, впившимся в Летара.

— Чего? Зачем?.. — совсем потерялась Нэйприс.

— Спрячься! — рявкнул Летар.

Пока девушка рядом, он не может даже воспользоваться незримостью, ведь тогда она останется единственной видимой мишенью в округе.

Нэйприс замешкалась, но ринулась в укрытие кустов. Великан тем временем разогнался, сокращая расстояние до Летара гигантскими прыжками.

Противник был сильнее, быстрее, и его оружие значительно превосходило Летарово в длине. Такой легко нагонит и убьёт Нэйприс. Значит, придётся дать ему бой.

Летар вытянул меч и кинжал, готовясь к неминуемой схватке.

Оказавшись рядом, великан проревел из-под повязки что-то нечленораздельное и махнул своим мечом точно топором. Лезвие полоснуло воздух перед отпрянувшим Летаром и коснулось земли. Убийца ударил сапогом в дол меча, надеясь переломить железку надвое, но та выдержала. Летар прикрыл неудачу ударив кинжалом наотмашь, но навстречу взлетел круглый щит и шваркнул Летара в лицо, отбрасывая его назад.

Убийца перекатился в пыли и вскочил на ноги, пытаясь сосредоточить двоящееся зрение. Противник не дал и секунды, снова рванув к Летару и разрубив пространство перед собой. Длинный меч зашинковал воздух со скоростью письменного пера. Великан напирал, не останавливаясь. Глаза со зрачками в половину склеры следили за действиями Летара, едва ли не предваряя их. Каждый выпад убийцы оказывался с лёгкостью отбит.

Летар в очередной раз отпрыгнул, оставаясь на безопасном расстоянии от исполинского меча. Во рту стоял густой вкус крови. Лёгкие не справлялись с нужным количеством кислорода. Всё, что мог убийца в ближнем бою с таким чудовищем — это тянуть время. Магия была бы спасением, обладай он чем-то по-настоящему боевым, но времена его боевой магии миновали.

Следующий удар противника он парировал и попытался сойтись ближе, но великан оказался проворнее. Летар едва успел подставить меч под обрушившуюся на него контратаку. Оружие великана помножилось на полтора центнера мышц, и выставленный под неудачным углом меч в руке Летара лопнул, оставив от себя лишь эфес с крохотным обломком. Клинок противника не остановился, мигом пролетев остаток пути и прорубив глубокую рану в плече Летара. Затем выскользнул оттуда, отошёл чуть назад и попытался перейти в колющий удар куда-то в грудь.

Летар успел рефлекторно увернуться, едва видя пространство перед собой. Рука отказалась подниматься из-за перебитой ключицы, рукоять сломанного меча безвольно свисала в ослабших пальцах. Остался лишь кинжал во второй руке и никаких шансов на победу.

Великан снова двинулся вперёд. Без торжества. Без насмешки. Все эти лишние эмоции стёр наркотик.

— Кто тебя прислал?! — выкрикнул Летар, выставив кинжал перед собой и отступая назад. — Плачу вдвое больше!

Естественно, ответа не последовало. Множество раз Летар был на месте молчаливого убийцы, надвигающегося на жертву. Теперь он примерил иную роль — роль жертвы, к которой по пыльной дороге уверенно шагает неподкупная смерть. Впервые он готовился погибнуть.

— Ублюдок! — высокий голос прорезал тяжёлый воздух, наполненный прерывистым дыханием двух мужчин.

Великан даже не обернулся, продолжая выверенными шагами подступать к Летару. Моментом позже что-то плеснуло, окатив спину великана, а через мгновение его доспех и загривок занялись огнём. Такое он не мог проигнорировать даже под дурманом. Взревев, он начал сдирать с себя всю свою броню и одежду.

Летар выронил оружие, покачнулся на месте и упал на подогнувшуюся ногу. С мерзким хрустом и вспышкой боли, от которой убийца чуть не потерял сознание, повреждённая рука приземлилась на выставленное колено. Пусть даже при самоисцелении энергия не покидает тело, все равно для активации заклятья нужны магические пасы. Убийца выставил вперёд здоровую руку и зашевелил всеми десятью пальцами. Белая вспышка озарила его ладони, а затем и плечо. Ключица щёлкнула и подтянулась на место, обретя прежнюю целостность.

Не теряя времени, Летар схватил с земли кинжал и вскочил, устремившись к пляшущему в огне противнику. Лезвие блеснуло пламенным бликом и по рукоять вошло в череп великана. Летар ненадолго всмотрелся в его закатившиеся глаза и разжал хватку. Труп постоял ещё мгновение, а затем распластался по земле, рядом со своей тлеющей одеждой.

Приоритеты сменились мгновенно.

— Нэйприс! — Летар бросился к девушке.

Она лежала на земле чуть поодаль, сложившись калачиком и схватившись за запястье. Летар подошёл ближе и взял её за руку. Источником мучений оказались обуглившиеся до чёрной корки кончики пальцев.

— Боги, — искренне спохватился убийца. — Что с тобой?

— Как я по-твоему подожгла его с такого расстояния? — выдавила девушка сквозь слёзы. — Облила камень той же смесью, запалила и кинула. Я же не маг.

Убийца чуть не впал в ступор. Таких отчаянных мер ради спасения его шкуры он не ожидал.

— Тише, тише, сейчас.

Летар взмахнул рукой. Лицо Нэйприс чуть просветлело.

— Боль ушла, — с изумлением отметила она.

— Так и должно быть, — сказал Летар.

Взгляд его застыл на омертвевшей плоти. Он вдруг закашлялся, спешно отвернув голову от девушки. Справившись с порывом, он выдохнул и снова взглянул на поражённый участок.

— Мне нужно пару минут, — сказал он. — Отдышусь и исцелю.

— Ты только что затянул собственную рану, — отметила девушка, глядя на прореху в плаще убийцы. По краям зияющей дыры уже запеклась кровь.

— Именно поэтому мне нужно пару минут.

— Да нет же! Он тебе чуть плечо не снёс! Ты разве не должен после такого исцеления восстанавливаться денёк-другой?

Летар замешкался с ответом.

— Я хоть и потерял магию, — начал он нехотя, — но всё же я не такой плохой целитель, как ты думаешь. Есть ещё чуть энергии в запасе. А вот потом придётся отдыхать.

— А тебе это не повредит? — уточнила Нэйприс, пока с её щёк испарялись следы слёз.

— Что? С чего бы?

— Да откуда мне знать! — взбрыкнула она на эмоциях. — Я не знаю, как твоя магия устроена!

— Она не моя. Магия у всех одна и та же. Даже моя калечная работает по общим законам. У каждого отдельного мага отличается только запас энергии. Истратил его — даже усталости не испытаешь, просто жди пока накопится заново. Целиком она восстановится за несколько суток, будь ты хоть маг, хоть архимаг.

— То есть, она восстанавливается пропорционально запасу!.. А если Дерас всё потратит в бою с гарпиями, будет момент чтобы его легко добить?

Нэйприс таращилась на Летара своими ярко-изумрудными глазами. Слёзы её высохли, место боли заняло любопытство. Убийца поёжился.

— Истощение тебя не ограничивает. Как только у тебя появляется хоть толика энергии — можешь снова применять магию. Боюсь, из-за своего чудовищного запаса энергии архимаг восстанавливается так быстро, что даже в опустошённом состоянии сможет без остановки колдовать. По моим прикидкам, он набирает энергии на новое заклятье каждые несколько вдохов. Мне для такого же заклятья понадобятся часы. Выжидать момент его слабости бессмысленно.

Нэйприс вскинула брови. Видимо, она только сейчас смогла осознать разницу в способностях Летара и архимага.

— И что делать с таким монстром?

— Я справлюсь. Ты же не думаешь, что я просто так берусь за заказы непосильные для других? Мне нет равных. Если я не забываю об осторожности, — он махнул рукой на труп великана. — И сегодня у меня выдался неудачный день.

«Или месяц».

Нэйприс брезгливо глянула на бездыханное тело.

— Кто он вообще?

— Если бы я знал. Он оказался не из разговорчивых. Унести имя заказчика в могилу — это величайшая добродетель наёмного убийцы, — кисло произнёс Летар. — Потому что проявляется лишь единожды.

— Может он и сам его не знал, — предположила девушка, снова взявшись в своей манере приободрять Летара.

— В это я охотно верю. И всё же. Помощники Регато раскошелились? Вионский комендант? Может, кто из прошлых заказов? Может, даже семейка Лит спохватилась и связалась магией с каким-нибудь своим убийцей. Как ты там сказала раньше? Он у них в рукаве?

— Ты пытаешься придумать себе слишком много врагов, — образумила его девушка.

Убийца даже законы природы персонифицировал, так что во врагах у него недостатка и правда не наблюдалось. Отметив это, он утёр пот со лба и задумался.

— Ладно, — кивнул он. — Сократим. Он как-то на нас вышел. Посреди пустого тракта, ровно как мы вышли из леса. Это маловероятное совпадение, в нём должна быть замешана магия.

— Может, он и не за тобой шёл вовсе? Ты же говорил, что он под дурманом. Увидел тебя, такого рослого, принял за угрозу?

— И такое тоже возможно, — сдался Летар. — Ладно, я готов, давай руку.

Спустя несколько секунд пальцы Нэйприс стали из чёрных красными. Ещё через несколько Летару удалось сделать их розовыми. Вид обновленной нежной кожи на пальцах девушки успокоил его. Нэйприс инстинктивно потрясла руку, будто опасаясь, что это всё наваждение и сейчас боль вернётся. Однако, ничего такого не произошло.

— Силён, — восхитилась девушка.

— К счастью, ты молодая. Молодых легче лечить, — Летар решил отвлечь девушку от стресса болтовнёй. — А ещё себя. Себя я бы мог исцелить даже эффективнее. Это любопытное наблюдение ещё древних целителей — другие люди исцеляются на определённую долю хуже. Видимо, мы более чутко ощущаем собственный организм? Хотя это предположение всегда вызывало у меня сомнения. По-настоящему сильный целитель может чувствовать тело другого человека, как своё.

— Звучит мерзко!

Летар глянул на девушку сверху вниз, и она притихла. Покачав головой, убийца пустился в новый виток раздумий, на этот раз вслух:

— И всё же, как бы я ни хотел отойти в сторону и временно обратиться в наблюдателя, чутьё подсказывает мне, что разумнее вернуться к Дерасу. Нельзя так просто отпускать его.

— Я с твоим опытом спорить не буду, — ответила Нэйприс. — Хочешь обратно в армию?

— Нет. В армию — нет, нас высекут, а может и вовсе казнят за ночь в самоволке. А вот в город я ещё как хочу. Мы отстаём от армии всего на несколько часов, к нашему приходу они уже разобьют под городом лагерь. Если обойдём лагерь и попадём за стену, будем в безопасности. Согласна?

— В Триане всего одни ворота, под ними они и встанут, — со знанием дела заявила Нэйприс. Видимо, очередные крупицы мудрости, почерпнутые из молодости её деда.

— Посмотрим, — с сомнением протянул Летар. — Не выйдет — развернёмся. Не волнуйся, твою голову от шеи сегодня никто не отделит.

— Да я уже убедилась!

После нескольких часов пути Летар с удивлением отметил, что на алеющем небе рядом с горизонтом возникла сплошная красная линия от края до края, не имеющая к закату никакого отношения. Лишь впереди по тракту можно было увидеть в этой линии прореху. Чем дольше Летар и Нэйприс шли вперёд, тем ближе оказывался новый горизонт, и тем выше поднималась красная линия.

— Что ты знаешь о Триане? — поинтересовался Летар у спутницы.

— Дед провёл там годы! Сперва воюя, а потом мастеря свои изобретения. Потом, конечно, перебрался на север, где и встретил мою бабку, а там уже они поженились и завели…

— Нэйприс, — позвал Летар из реальности.

— Что? Вон. Видишь, как на горизонте дыбится ржавая волна?

— Ну.

— Это красный песчаник. Ещё в древности маги отгородили империю от гарпий. Они возвели естественную преграду в виде плато в несколько десятков метров высотой, шириной в сотни и длиной на весь континент!.. Хотели горы до самого неба, но даже такое вот плато заняло у них не один год совместной работы гильдий.

— Плато вместо крутого склона по самые пики? Не похоже на средство обороны. Больше похоже на скалы для гнездовья гарпий. С них было бы очень удобно пикировать вниз, не лишись гарпии способностей к полёту. Ты уверена, что это человеческих рук дело?

— Открой любую книгу о Триане!

— Уже открывал, — отбрил Летар, пусть эта книга была больше о Дерасе, нежели о полях его боёв.

— Ну… может я лишку сказала, там не совсем плато, но вообще дед рассказывал, как они туда забирались на спор и гуляли поверху, а ему-то я точно верю. А вот гарпии и раньше туда не могли залететь, они ж даже с магией летали как курицы, куда им тридцать метров осилить.

— Угу, — неопределённо отозвался Летар, не желая спорить. Если против его слов слова деда Нэйприс, значит можно сразу вскидывать белый флаг. Дед — непоколебимый авторитет для внучки.

Летар провёл дрожащей ладонью перед лицом и жадно впился взглядом в окрестности. Плотность растительной жизни в округе неуклонно сходила на нет. Лишь её островки остались где-то на далёких фермах, едва виднеющихся с тракта. Всё остальное пространство заполнял бледно-рыжий песок и мелкие камешки на потрескавшейся от вечной засухи земле. А в конце тракта, между двух частей циклопической перегородки из красного камня застрял город, чьи белые стены давно обветрились до неопрятно-серого оттенка.

И ни следа лагеря.

— Нэйприс? — позвал Летар. — А что по ту сторону Триана?

— Земли гарпий, — ответила Нэйприс. — Пустыня на сотню километров на юг, потом снова более-менее пригодная для жизни территория.

— То есть, причин ставить лагерь по ту сторону — нет?

— Конечно нет.

— Тогда почему по эту сторону стен лагеря тоже нет?

— Понятия не имею… — сказала Нэйприс и вдруг пристально посмотрела на убийцу. — Летар, ты себя нормально чувствуешь? Ты какой-то бледный.

— Мелочи, — отозвался Летар. — Остаточные эффекты драки. Пошли посмотрим на город поближе.

Глава 9

Ещё не наступил вечер, а первый отряд Дераса подступил к Триану. Неотёсанные солдаты из центральной части Синномина завороженно оглядывали великую южную стену своей империи.

На архимага красный песчаник нагнал цунами воспоминаний. Победы и поражения, сладостный запах палёных перьев и вспоротые глотки сослуживцев. Он чувствовал, как город дрожит под снарядами стенобитных машин, и видел, как небо расплывается в багровом мареве перед тем, как ударить о землю. Память — не это ли худший враг человека?

— Приказать им поставить лагерь? — спросил офицер, вырвав архимага из плена видений о другой его жизни. Барабанщик на секунду затих, прислушиваясь к ответу своего командующего.

Архимаг коротко глянул вниз с высоты коня и покачал головой.

— Никаких остановок. Мы разместимся в Триане. Связные донесли, что гарпии на подходе. Армии окрестных лордов уже собрались по ту сторону стен и готовят город к осаде.

Стук барабанов возобновился, выбивая походный ритм с новой силой.

«Армии окрестных лордов», — повторил про себя архимаг. — «А ещё все наёмники, на которых хватило денег в местной казне, и просто добровольцы… Около двадцати тысяч солдат здесь и столько же в Линевиоре. Сверх этого в Триане теперь есть я, а в Линевиоре мой дракон».

Дерас волновался, продумывая способ отразить атаку в двух местах сразу. Триан всё же не единственная заплатка в монументальной стене. Линевиор — это ещё один город к востоку отсюда, и туда тоже марширует орда гарпий. Теперь архимаг жалел, что решил оставить в столице ту часть войск, которой банально не хватило готовых к отплытию кораблей, чтобы отправиться вместе с императором. Расчёты подвели Ульфа, и теперь по меньшей мере пятнадцать тысяч солдат ждали новых транспортников, чтобы стать второй волной наступления. Вот их-то сейчас могло и не хватить на южном фронте.

«А ещё чёртовых северян. Они даже к столице не пошли, повернув обратно через пару дней марша».

Во время визита Дераса, дети Онэс Лит сразу сказали, что они не в курсе планов родительницы. Угрозы вкупе с заклятьем истины показали, что это было не притворством, а честным отсутствием информации о происходящем на другом конце страны. Видимо, графиня не доверяла даже собственным детям, коль скоро те остались на юге.

Когда армия Дераса подошла к воротам города, навстречу архимагу на взмыленной лошади выехал адъютант местного коменданта. Поравнявшись с архимагом, он кивнул и без предисловий опрокинул на того новость:

— Гарпии уже рядом.

Сердце старика дрогнуло, но он не выдал краткий миг испуга.

— Почему связной не доложил? — потребовал ответа Дерас.

— Мы только увидели их за горизонтом. Сразу послали меня, чтобы сэкономить энергию, — адъютант нервным взглядом пробежался по первому отряду. — Это всё, что у нас есть?

— Сейчас подойдут ещё. Езжай назад, я скоро встречусь с командованием.

Адъютант на миг выпустил поводья, чтобы отсалютовать, развернул лошадь и сорвался прочь.

Шеренги солдат маршировали под сводами ворот. Расположенные вплотную к городским стенам башни молчаливо взирали на крошечных людишек с недосягаемой высоты, почти сравнявшись своими шапками с вершинами окружающих гор. Воздух густел от всеобщего волнения и страха, приливом накатывающего откуда-то с южной стороны города.

Дерас раздал последние указания помощникам и собрался уже отправиться дальше, как его остановил подъехавший барон Иллан. Вечно попахивающий неизвестно откуда берущимся алкоголем баронишко никак не отцеплялся от рукава архимага, следуя за ним по пятам, словно едва вылупившийся птенец. Даже в гости к Лит набился, набравшись и уснув пьяным сном ещё до того, как архимаг перешёл к обсуждению проблемы северных лордов.

— Что происходит? Почему мы заходим в город, лорд архимаг? — обеспокоенно спросил Иллан.

— Ты с солдатами должен быть на южной стене через час. Время пошло.

На этой фразе Дерас подстегнул коня и понёсся вперёд. Образы в голове замелькали всё чаще, пробуждаясь из многолетней спячки на задворках сознания. Мог ли Дерас снова стать тем безрассудным юнцом, прокатывающим по полю боя огненный шторм? Даже спустя декады опыт подскажет нужные жесты для магии, а память нашепчет на ухо нужные слова, чтобы пробудить в старике ярость. Прошлая война с гарпиями стала его кузницей, придала ему форму, закалила. Больше никто из десятков тысяч солдат на южной границе не мог сказать того же о себе. Схожий отпечаток Дерас видел только в лицах ветеранов, побиравшихся на столичных улицах, пока карета несла архимага мимо.

Пальцы самопроизвольно задвигались, желая выплеснуть скопившуюся внутри силу. Лишь намотанные на запястья поводья удерживали Дераса в действительности, пока он накручивал в себе злость. Раздувал её из углей, смиренно тлевших по воле Ульфа десятки лет.

Этого не рассказывают солдатам — ни стражникам, ни профессионалам, ни спешно набранным добровольцам, — они должны понять это сами. У солдата всегда два оружия: меч, да кинжал. И если меч всегда направлен на врага, вбирая в себя душевные силы хозяина, то кинжал всматривается ему же в сердце и движется лишь в ответ на проявленную слабость. Чем глубже вязнет кинжал, тем беспощаднее сечёт меч. Чем твёрже рука, тем быстрее выщербленные в груди сожаления заполнятся запёкшейся кровью и станут неразличимы.

Из Дераса торчала лишь рукоять.

Миновав жилую часть города, архимаг вывел лошадь к штабу командования. Штаб представлял собой неказистое одноэтажное здание без окон, зато с целым отрядом стражи на единственных дверях. Никакой лазутчик или шпион не прошмыгнёт мимо, даже если при нём не будет крыльев.

Выпрыгнув из стремени, архимаг поморщился от того, как заныли ноги. Проглотив боль, он твёрдым шагом ворвался к лордам и офицерам, ответственным за оборону Триана. Те не сразу заметили его, оказавшись по горло в трясине излишних споров.

— Мы не можем позволить себе вылазку, — повысил голос комендант Триана. Мужчина моложе Дераса, но всё же прошедший через череду мелких стычек с крылатыми тварями и потому достойный внимания.

— Я привёл сюда две тысячи всадников! — истерично возразил ему кто-то из высокородных, прибывших из земель к северу отсюда. — Им нечего делать на стене! Их место на поле, в которое они втопчут гарпий.

— Вы не представляете себе гарпий. Не представляете сколько их. Ваша конница с тем же успехом может с разбегу удариться о стену.

— Даже если и так, то что им делать наверху? — парировал лорд.

— Зачем вообще слушать какого-то розовозадого ублюдка? — желчно спросил человек в незнакомых архимагу цветах. — Пускай валит назад зажимать служанок на мягкой перине. Войне оставьте тех, кто не обделается при виде перьев.

— Наёмнической падали слова не давали, — рыкнул лорд.

— Прекратить! — грянул поставленный голос архимага.

Присутствующие отвлеклись от спора и обернулись на гостя.

— Лорд архимаг, — склонил голову комендант.

— Ещё один лорд, — наёмник сплюнул прямо на пол. — И зачем он только оторвался от подтирания Ульфовой задницы?

Дерас обвёл взглядом разговорчивую троицу, а заодно и прежде молчавших мужчин в разных цветах и с разными званиями. Разгорячённая кровь просила выхода, руки с трудом удавалось держать под контролем.

— Лорд я лишь по названию. Я прошёл войну, когда ты ещё в яйцах болтался, — сказал Дерас, удержав большую часть эмоций при себе.

— Хороша сказка, — протянул наёмник. — Война за плечами к шестнадцати и пост архимага якобы без вылизывания дворянских задниц. Мой почтение, милорд «простолюдин-но-в-ответе-за-половину-происходящего-в-империи», — наёмник с издёвкой поклонился.

Архимаг взмахнул руками, и пол помещения лопнул, выстрелив наружу цепью чёрного железа. Цепь намоталась наёмнику на шею, стиснула её и притянула к зияющей трещине в земле. Наёмник рухнул, ударившись лицом об пол, и забился в безуспешных попытках оттеснить удавку. Лицо покраснело, направленные к потолку глаза выпучились, но он не мог издать ни звука.

Дерас выдержал паузу, обежав взглядом побледневшие лица вокруг, и опустил руки.

— Если быстро определимся с действиями, то он не успеет задохнуться, — предостерёг Дерас.

Комендант не стал тратить время:

— Как вы знаете, гарпии могут перемахнуть через стену только в качестве снаряда для требушета. Пока эта линия обороны цела, мы в безопасности. Поэтому мы всеми силами сосредоточимся на защите южной стены и ворот. Все имеющиеся войска — неважно, конница, мечники, ополченцы, наёмники, — должны разместиться наверху с дальнобойными орудиями. Кому не хватит ни лука, ни арбалета, будет таскать на стену всё необходимое: ядра, порох, стрелы. Инженерные расчёты займут башни и барбаканы, приоритетная цель для них — это чужие осадные орудия. Пока они целы, маги должны всеми силами прикрывать войска от снарядов… Лорд архимаг? — он с выжиданием посмотрел на Дераса.

— Мы не предпримем вылазку за стену? — спросил тот.

Комендант будто стушевался. Он прочистил горло и уточнил:

— Это имело бы смысл при других обстоятельствах. Но, лорд архимаг, по предварительным подсчётам гарпий около трёх сотен тысяч.

На лице у Дераса не дрогнул ни один мускул. Он взмахом рук распустил цепь на шее наёмника.

— Все на стены! — выкрикнул Дерас. — Сейчас же!

Высокородные или нет, перед лицом несметной угрозы все они оказались в равных условиях. Лорды и офицеры бросились исполнять приказ с одинаковой прытью. Задержался лишь один дворянин, чью фамилию архимаг никак не мог вспомнить.

— А нельзя с ними договориться? — робко спросил он без особой надежды в голосе.

— Исключено, — отрезал Дерас. — С гарпиями за нас договорится оружие.

* * *

— Зачем ж вы прётесь в город? Бегите отсюда, дурни, — дежуривший у массивных ворот солдат явно имел своё представление о благородстве и добродетели. — Гарпии на подходе.

Летар вытянул из кармана оторванные нашивки и сунул стражнику под нос.

— Нам нужно нагнать наш отряд, — без намёка на страх объяснил убийца. Вряд ли простой часовой будет устраивать ему выговор по законам военного времени.

— Военные? — стражник потерял снисходительное выражение лица. — Заходите. Ваши уже, должно быть, на южной стене.

— Ага, — только и кивнул Летар, покрепче прихватив Нэйприс за руку и утягивая её за собой.

Оказавшись в перекрученных кишках города, Летар решил не спешить и принялся разглядывать вереницы одноэтажных зданий по обе стороны. Укрытая тенью теснина выглядела мрачно. Совсем не так, как Летар представлял себе жаркий южный город.

— Люди уже сбежали? — спросил он, напрягшись при виде запустения. — Как мы их не встретили?

— А много ли тех людей? — спросила Нэйприс в ответ. — Кто захочет тут жить, Летар? Это военный городок, а все войска на стене. Нормальные люди сидят по деревням и фермам к северу отсюда.

— Хм. Так даже лучше.

Летар всё ещё не определился с тем, как и когда убьёт Дераса. Для начала, убийца рассчитывал на повторение битвы под Вионом. Архимаг наверняка уже дёрнул поводок, и дракон летит на зов хозяина. Чудовище прилетит, пожжёт всех пернатых, а потом снова уберётся куда-нибудь подальше до поры. Если всё произойдёт именно так, у Летара окажутся развязаны руки. Если же дракон после боя останется поблизости… Словом, убийца не хотел оказаться рядом с потерявшей контроль тварью.

— Знаешь, я вспоминала Вион… — начала Нэйприс, и Летар обратился во внимание.

«Она тоже задумалась о драконе?»

— … Почему бы не убить Дераса из осадного орудия? — предложила инженерка. — Из аркбаллисты, ну или там, из пушки. Хотя нет, забудь про аркбаллисту, она медленная. А вот пушечное ядро летит быстрее взмаха рук, метров под четыреста в секунду. Он даже облачко дыма не успеет заметить.

Летар посмотрел на девушку, не сумев скрыть своё замешательство. Чего он от неё не ожидал, так это советов о том, как исполнить убийство. Это его общество на неё так влияет?

— А ты сможешь сделать точный выстрел? — спросил он, всё ещё старательно пытаясь утрамбовать в голове объёмную мысль.

— Я наведу пушку, а выстрел сделаешь ты, — Нэйприс пробила его сердце твёрдым взглядом. — Мы в этом деле вместе, но я не исполнительница.

— Даже не знаю, — с сомнением протянул Летар. — Нам нужно найти пушку, место для выстрела, подгадать с Дерасом… Не проще ли выстрелить в него из арбалета?

— Думаешь, он не защищён какой-нибудь магией от простого-то болта? — настал черёд девушки сомневаться. — А вот пушку в таком городе найти вообще запросто…

— Нет такой магии, которая бы всё время защищала его, но осталась мной не замечена, — перебил её Летар. — Вся моя слежка говорит об одном, он полагается на свою реакцию. Внезапные угрозы его охрана нейтрализует заранее.

— И при этом он всё ещё жив?

— У него очень хорошая реакция. И хорошая охрана. Порой у меня возникало ощущение, что они пытаются меня выманить. Не ловят и не подают вида, чтобы я дал им повод. Чтобы я сам оступился, и они тут же меня прикончили.

— И они не ослабляли бдительность две недели?

— Один раз ослабили. Но не они одни.

Вдалеке показалась южная стена. Той же высоты, что и северная, да только забитая людьми под завязку. У лестниц толпились растерянные солдаты, не сумевшие протиснуться на боевые посты. Пусть скопившись у подножья стены они не могли ничего увидеть сами, обрывки разговоров однополчан уже нарисовали им ужасающую картину мира по ту сторону преграды. Доносимые ветром слова подхватывались шепотками и тут же перерастали в гомон: «Десятки, нет, сотни тысяч гарпий! Все как на подбор выше двух метров ростом. Их громоздкие крылья топорщатся шире кареты, мускулистые руки сжимают кривые ножи, звериные рыла обнажают клыки, глаза горят злобой. Песок под их ногами ходит волнами и преображается в новую стихию».

Летар вычленил эти образы из гнетущего шума поодаль и решил не приближаться к толпе. Какой смысл стоять в очереди на кромку стены? Лучше поискать другую смотровую площадку, без риска быть затоптанным насмерть.

Летар осмотрелся в поисках подходящего места для обзора. Почти все пристроенные к стене башни оказались заняты магами или артиллерийскими расчётами. Кроме одной, у самых гор. Дверь без видимых причин закрыта на амбарный замок, вряд ли кого-то заперли снаружи… Убийца дёрнул Нэйприс за рукав и подвёл к запертой башне. Девушка незамедлительно нашарила в кармане плаща крошечную флягу и выплеснула какую-то жидкость на замок.

— Кислота? — удивлённо отметил Летар.

— Ты же не думал, что пока ты каждую ночь отираешься вокруг архимага, я ничего не делаю? — девушка ухватилась рукой в перчатке за замок и попробовала дёрнуть, но безрезультатно. Нехотя она уступила место Летару. Ему хватило удара ноги, чтобы ослабленный металл лопнул.

Пара вошла внутрь. Ботинки захлюпали по влажной глине, в нос ударил неприятный запах. Башня оказалась давно переоборудована в склад. Ящики и бочки нагромождены целыми рядами, вокруг лежат гнилые деревяшки, разбросаны куски ткани неопределённого назначения, несколько мотков верёвки, в одном из которых запутался крысиный скелет. Подле всего этого болота лежали разные снаряды вроде сломанных стрел и покрытых слоем ржи ядер. Венчала картину старая корабельная пушка о трёх колёсах.

— О, усечённая кулеврина! — вскинулась Нэйприс, заговорив на своей технарской бессмыслице. — Боюсь представить, какими путями она сюда попала. До моря несколько дней ходу, видать ещё с той войны тут стоит.

Летар потряс головой, словно выпроваживая оттуда застарелый дурной сон.

«Я отказываюсь в это верить. Таких совпадений не бывает. Как будто сам дьявол протягивает мне эту штуку на свой когтистой ладони и предлагает скорее брать, не стесняться».

Подавив мимолётное смятение, Летар занялся насущными вопросами.

— Из неё хоть можно стрелять? — он провёл по раструбу пальцем и поморщился. — Её же от первого чиха разорвёт на куски.

— Не разорвёт, — заверила Нэйприс. — Кати наверх, там я её прочищу.

— Катить? — Летар покосился на винтообразный пандус, идущий по внутреннему периметру всей башни. — У неё колеса не хватает.

— Трёх достаточно, — она критически осмотрела убийцу. — А вот сил тебе может и не хватить, в ней минимум сотня кило весу. Так. Достань верёвки вон там. Сейчас запряжём тебя, потащишь её как плуг.

— А ты?

— А я буду подставлять под лафет упор, чтобы она не укатилась назад, — объяснила Нэйприс. — Ну же, не стой, как глашатай на площади, шевелись.

Найденные верёвки в руках Нэйприс ожили, переплетаясь и затягиваясь с удивительной прытью. Узел за узлом, Летар оказался в упряжи, как какой-то ломовой жеребец. Отбросив возмущение, он потащил пушку наверх. Пролёт. Поворот. Следующий пролёт. Тридцать метров подъёма заняли чёрт знает сколько времени. Снаружи уже стемнело, но звуки боя пока не ударили по ушам, так что момент ещё не упущен.

Летар выволок пушку на венчающую башню площадку и сорвал с себя паутину верёвок. Хотелось растянуться по полу, но он не мог позволить себе расслабиться. Вместо этого он с трудом выпрямился и провёл ладонью перед глазами, отдав половину всей скопившейся магии на возможность пронзить одеяния ночи.

Вершина Летаровой башни оказалась ближе к стене, чем он полагал — их разделяла пропасть в десяток метров и разница в человеческий рост. Широкая каменная дорога с идущей по краю зубчатой оградой вместила на себе бесчисленное множество солдат. Кто-то трясущимися пальцами пытался привязать тетиву к дуге лука, кто-то любовно протирал лоно арбалета, инженерные расчёты наседали на вороты метательных орудий и заряжали пушки.

Летар отыскал архимага взглядом. Дерас в одиночестве стоял на выступающей вперёд платформе, предназначенной явно не для мага, а для катапульты или чего-то схожего. Пальцы его плясали на уровне груди без видимого эффекта. Вокруг фигуры едва заметно мерцал слабый магический барьер, видимо поставленный кем-то ещё. Ядро проломит этот никчёмный щит и не оставит от архимага мокрого места. Почему он не создал свой? Неужели драконы отбирают у него столько энергии, что он вынужден пренебречь собственной защитой?

«А есть ли у него защитная магия вовсе, или он привык загодя убивать угрозу?»

Летар поднял взгляд на звёздное небо.

«Тридцатый день. Часов так через двенадцать закончится первый месяц».

Он сместил внимание к простирающимся под ним землям. Снаружи Триана пролегало песчаное море, половину которого заняла сплошная серая масса когтей, крыльев и клыков. Убийца вздрогнул, попытавшись прикинуть их количество. Гарпий было несметное количество. На порядки больше, чем пришедших в Триан войск.

«А не захватят ли они весь Синномин? А может и Край в придачу? Мог ли мой заказчик быть высланным на юга заключённым, в последствии ставшим агентом гарпий?»

Эта возможность встревожила его больше прежних. Передавать человеческую цивилизацию в пернатые лапы не хотелось даже за двести тысяч. Прежде всего потому, что тогда самому Летару будет негде жить.

— Ну что там? — спросила Нэйприс из-за спины. Для неё видимость заканчивалась где-то на факелах, усыпавших стену под башней. Она и не представляла, какая масса подступает к городу.

— Полчища тварей, — ответил Летар и повернулся к ней лицом. — Глядя на них, кажется, что флотилия под Вионом была парой рыбацких судёнышек.

— Дьявольщина! — воскликнула она. — Ты можешь накачать меня своей магией? Мне нужно видеть, куда я навожу пушку.

— Подожди. Я ценю, что ты рвёшься помочь, но придержи напор.

— Всё-таки задумался? — участливо спросила она. — Я вот стараюсь не думать, потому и тороплюсь.

Летар покачал головой.

— Это ошибка. Такой подход уязвим. Нужно проглотить ощущение неправильности, смириться с ним. И обдумать ситуацию со всех сторон без ядовитого чувства вины. Иначе ты будешь подсознательно искать воздаяния за содеянное, а поймёшь это только когда у тебя из спины выскочит полметра стали. И ради чего ты тогда брался за такое дело?

Плечи Нэйприс покрылись гусиной кожей, и Летар отвернулся. Уроки всегда давались ему трудным путём, и вдаваться в эту тему ещё глубже он не хотел. Незачем расстраивать девчонку. Когда Летар заговорил вновь, из его голоса исчезло сожаление, решительные нотки встали на прежнее место:

— Я дам архимагу определить исход боя и лишь затем расправлюсь с ним. Мне придётся действовать рискованно. Я не могу ждать конца боя, мне нужно дать залп вместе с другими пушками, чтобы архимаг погиб внезапно. В грохоте канонады и той суматохе, что устроят гарпии. Никто не должен ничего понять, за нами не должно быть погони, Триан не должен пасть. Я стреляю, и мы тут же сбегаем из города. По дороге сюда я видел, где они оставили лошадей, так что скорость не станет проблемой. Ясно?

Нэйприс не ответила. Летар глянул на неё через плечо. Девушка уже возилась вокруг пушки.

* * *

Прошло несколько часов, а стоявшая под стенами Триана серая масса всё ещё не спешила атаковать. Она копошилась, выстраивалась рядами, растекалась по окрестностям и стягивалась назад. Шаманы гарпий неуклюже размахивали руками-крыльями, вызывая в воздухе вспышки без какого-либо эффекта помимо света. Осадные орудия стояли без дела где-то в задних рядах. Несведущий ни в тактике, ни в стратегии Летар наблюдал за цирковым представлением и всё меньше верил в наличие у гарпий интеллекта. Они напоминали насекомых вроде муравьёв, занимаясь чем-то понятным членам их сообщества, но никак не чуждому пришельцу. Интересно, имевший с ними дело Дерас лучше понимает их ритуалы?

Архимаг стоял у самого края платформы. Остальные солдаты боялись даже близко подойти к нему. Фигура первого мага империи, нависшего над полем боя, могла устрашить даже тех, кто о нём прежде ничего не слышал. Воздух вокруг него стал вязким. Чувствительные к энергии маги держались подальше, рискуя потерять сознание.

Дракон не появлялся. Убийца то и дело обегал взглядом небо, но там никого не было. Похоже, что архимаг собрался пустить в ход собственные умения, и Летар мог разве что затаить дыхание в ожидании зрелища. На песок скоро выплеснется магия равная той, что когда-то была в распоряжении самого убийцы. Такое нельзя упускать, даже если придётся сунуть голову в пекло.

Орда гарпий в очередной раз расступилась и из глубин серой массы вперёд выкатились катапульты. Они вязли в песке и отказывались ехать вперёд, но носильщики напирали и двигали стенобитные машины наперекор капризной почве под ногами.

Раздался пронзительный — почти что птичий — крик, переросший в рёв сотен тысяч глоток. Маги и нет, все гарпии вскинули свои деформированные конечности в воздух и кричали, что есть мочи, стремясь устрашить противника и воодушевить сородичей. Перья топорщились, глаза сверкали кровожадным огнём, кривые клинки стучали друг о друга. Неукротимый рёв летел над песком, отражался о трианскую теснину и уходил высоко в небо. Стоило ему сойти на нет, как над полем грянул барабанный бой. Не та лёгкая дробь, которая обтёсывала терпение марширующих на юг солдат, но сотрясающее горы биение первобытного сердца. И под этот стук серая орда наконец двинулась на город.

— Боги, — едва слышно пискнула Нэйприс.

Летар подтолкнул начищенную пушку ближе к краю платформы. Инженерка установила упоры по обе стороны и подкатила пару ядер.

— Пальнём по пернатым? — предложил убийца.

Успешный выстрел убедит его, что пушка вообще пригодна к использованию. А заодно укрепит веру Нэйприс в то, что они переживут эту ночь.

— Да, — не раздумывая выпалила она.

Инженерка с готовностью сместилась к концу пушки и взялась за свою технарскую магию. Летар погрузил ядро в раструб и на всякий случай сделал шаг назад. В осмелевшем взгляде Нэйприс промелькнула насмешка, но комментировать поведение убийцы она не стала.

— Магию мне! — потребовала она.

Летар махнул рукой и выплеснул остатки энергии в глаза девушки. Та моргнула и слабо вскрикнула. Приложила ладони к лицу, силясь справиться с изменившимся восприятием, а заодно пытаясь унять в голове мельком увиденную картину марширующих вперёд гарпий.

— Сейчас привыкнешь, — пообещал Летар, подхватив согнувшуюся Нэйприс. — Медленно открой глаза и не сосредотачивай ни на чём взгляд.

Нэйприс последовала совету и вроде оклемалась. Пока она что-то подкручивала в пушечном станке, грянул первый залп настенных орудий. Ко второму она закончила свои расчёты, вытащила из кармана огниво и высекла целый сноп искр на фитиль. Пушка дрогнула, выплюнув ядро на километр от стены. Чугунный шар радостно ухнул в строй гарпий и ещё пару раз подскочил, размазывая пернатую погань по земле.

— Охохо… — выдохнула Нэйприс с таким экстазом, словно она перерезала тех гарпий в ближнем бою. — Я и не думала, что это настолько приятно. Ещё ядро!

Летара реакция насторожила бы, не знай он, что убивать врагов действительно приятно. Особенно настолько далёких от человеческого образа.

Он вогнал в жерло пушки следующий снаряд и переключил своё внимание на Дераса. Архимаг стоял как ни в чём не бывало, и Летар понятия не имел, что мог задумать старик.

Ответ пришёл с первым залпом вражеских катапульт. Стоило камням подняться в воздух и по широкой дуге отправиться в путешествие к укреплениям Триана, Дерас наконец взялся за дело. Его руки задвигались с неподвластной посторонним глазам скоростью, и во все стороны сорвались мелкие сгустки пламени. Они отыскали чужие снаряды в воздухе и врезались в них, взорвавшись брызгами каменной крошки. Вся обширная линия обороны Триана оказалась под прикрытием этих горящих пчёл, останавливающих смертоносный град ещё на подходе.

«Неплохо, но мало», — подумал Летар.

Дерас будто услышал эту мысль и перешёл в наступление, соткав перед собой шар жёлтого света размером с карету. Новая магия ослепила солдат вокруг, и даже Летару пришлось прикрыть глаза рукавом. Покончив с вливанием энергии в шар, Дерас запустил его в самую гущу гарпий. Миниатюрное солнце понеслось сквозь ночь, разгораясь и озаряя бескрайние пески своим светом. Как нож сквозь масло, оно прошло через все защитные заклятья гарпий, если те вообще успели хоть что-нибудь поставить на пути у падающей звезды. Солнце ударило о землю, и несколько секунд жизни Летара куда-то исчезли, выгорев из действительности. Глаза застлала белизна, уши заложило, душу кто-то потянул прочь из тела. В следующий миг, когда Летар снова осознал себя, от земли к небу уже вздыбился дымящий столб огня. Пространство пошло рябью, и воздушная волна вперемешку с песком ударила о трианскую стену, переваливая за неё и сбрасывая нескольких неудачливых солдат вниз.

Летар устоял на ногах и даже не отвёл взгляд от своей цели, следя за тем как в руках Дераса возникает что-то новое. Крохотный смерч выпрыгнул из ладоней архимага и скрылся внизу. В следующий миг ветер ударил с новой силой, а смерч понёсся вперёд, разрастаясь с каждым пройденным метром. Стоило ему столкнуться с разрозненным строем гарпий, он смешался со столбом огня от прошлого заклятья и понёсся сеять разрушение вдвое эффективнее. Барабаны гарпий заколотили сильнее прежнего, сотрясая горы и подгоняя вперёд войско, понёсшее жестокие потери. Ополовиненная армия перестраивалась, перетекая из одной формы в другую, пытаясь обогнуть смерч или вовсе остановить его своей магией. И им это как будто бы удалось. Воздушная воронка стремительно сжималась в своих размерах, почти пропав из виду. А затем на её месте возникло новое солнце, мгновенно расширившись на всю пустыню. Воздух вспыхнул. Даже Летар на миг ощутил себя чувствительным к энергии.

Уже зная, чего ожидать, он схватил Нэйприс и притянул к себе. Его засвеченный взгляд буравил захлёстнутую новой волной песка спину архимага. Прочитанная накануне книга не приукрашивала подвиги Дераса, он действительно был драконом в человеческом обличье. Поражала не только его мощь, но и выдумка, с какой он орудовал. Такое применение боевой магии сложно было даже представить, и Летар ловил все те крохи, что смог разглядеть.

Но и у драконов есть лимиты. Спустя несколько минут архимаг взмахивал руками уже не так энергично, а с его пальцев больше не срывались новые заклятья. Дерас отвлёкся на общение со связными? Или с драконом? Летар мог только гадать. Гарпии хоть и убавили в числе, всё же их осталось штуки по две-три на одного защитника города.

«Но на стороне Триана всё ещё нетронутые стены и вся мощь осадных орудий».

Летар отнял Нэйприс от своей груди.

— Целься в архимага! — перекричал он окружающий грохот.

Девушка кивнула и припала к пушке. Летар приоткрыл рот и с хладнокровностью прирождённого целителя попытался понять, почему у него до сих пор закладывает уши. Взрывы остались позади, барабанный бой ослаб, так отчего же такой грохот?

Он перевёл взгляд на возвышающуюся рядом с башней скалу красного камня и отчётливо увидел, как она подрагивает.

«Что за чёрт?»

Он посмотрел на поле боя, но не увидел там ничего особенного. Тогда он перевёл взгляд внутрь города. Момент оказался самый удачный. Летар стал свидетелем того, как древний горный монолит треснул. Трещина в камне быстро разрослась и лопнула, поднимая непроглядное облако пыли. Только из-за магии Летар смог увидеть в этой пыли ещё одну орду пернатых тварей, выплёскивающуюся откуда-то из недр горной гряды.

— Пушка готова! — выкрикнула Нэйприс.

Убийца не раздумывал. Он высек огонь на своей ладони и прижал к фитилю. Он ещё успел заметить, как Дерас поднимает из воздуха очередной рой огненных пчёл, чтобы защитить стену от новой волны снарядов. Как кто-то прыгает на платформу к Дерасу и пытается докричаться о чём-то. Как архимаг поворачивает голову…

Пушка дрогнула. Ядро со свистом пролетело между плеч архимага. Обезглавленное тело с распростёртыми руками перевалилось через стену и исчезло. В следующий миг камни редких уцелевших гарпиевых катапульт замолотили по защитникам города, сминая их и сбрасывая вниз, на головы тем, кому не хватило наверху места. Серая масса потекла к стене с обеих сторон, зажимая её в тиски.

Пути к бегству оказались отрезаны. Нэйприс наспех осмотрелась и пришла к тому же выводу, но в панику пока не ударилась.

— Помнишь, я говорила, что дед залезал на плато? — выкрикнула она, приводя Летара в чувство. — Найди внизу какую-нибудь кривую железку. Самую прочную и уродливую, какую найдёшь.

Инженерка взялась за верёвки, на которых Летар притащил пушку, и принялась их отвязывать. Когда убийца вернулся с чем-то похожим на сломанный якорь, Нэйприс с помощью замысловатых узлов уже превратила все верёвки в одну. Взяв у Летара железку, она связала всё это в подобие аркана.

Летар увидел ещё одну порцию камней, летящих на Триан, и невольно съёжился. Однако удар пришёлся не по башне — все снаряды попали в стену, окончательно размозжив сопротивление. Паникующая солдатня бросилась к лестницам, давя друг друга и торопясь убраться с позиций живых мишеней.

— Готово! — крикнула Нэйприс. — Забрось эту верёвку наверх!

Летар нерешительно посмотрел на импровизированный аркан, но долго думать не стал. Взяв его в руки, он что было сил подкинул железный конец вверх. Крюк залетел на плато, но проскользнул и вернулся вниз.

— Дьявол, — выругался Летар, сматывая верёвку обратно.

— Быстрее, быстрее, быстрее! — подгоняла Нэйприс, глядя, как серые волны уже почти омыли их башню.

— Я пытаюсь!

Следующий бросок вышел удачным.

— Лезь! — рыкнул Летар.

— Ты вперёд, — отрезала девушка и стала повязывать второй конец верёвки вокруг своей талии. — Мне не хватит сил забраться по канату.

— Хватит! Ты сейчас на адреналине! — выкрикнул Летар, впервые озадачив девушку лексикой. Но продолжать спор было некогда. Он сорвал с себя перчатки и взлетел по верёвке наверх, в считанные секунды очутившись на неровной каменистой поверхности плато. Взялся за аркан, намотал верёвку на руку, упёрся ногами получше и потянул за собой девушку, прикрыв глаза от напряжения и молясь, чтобы верёвка не лопнула.

«Выдержала пушку, выдержит и её. Выдержит, выдержит, выдержит!»

Рыжая голова показалась из-за скалы как раз вовремя. Судя по звукам, гарпии уже ворвались в башню и тяжёлой поступью неслись по пандусам наверх. Нэйприс зацепилась за кромку плато, и Летар протянул руку, чтобы помочь. Да так и застыл, вынудив Нэйприс подтягиваться саму.

— Чего застыл? — спросила девушка, справившись с задачей и поравнявшись с Летаром.

— Печать…

Летар не совладал с голосом. Стук сердца заглох. Конечности похолодели.

Печать убийцы всё ещё была на месте. Зловещий узор остался на ладони вопреки выполненному заказу. Едва заметный ночью чёрный круг, как всегда, ухмылялся двумя поперечными линиями.

— Боги, — от внимания Нэйприс эта ухмылка тоже не ускользнула. — Дерас жив? Как?.. А, неважно! Даже если и жив, долго он не протянет!

Она освободила талию от верёвки, взяв аркан с собой.

— Всё. Пошли скорее, Летар, гарпии могут и нагнать.

Убийца вышел из ступора и последовал за девушкой. Они держались подальше от края плато, чтобы не смотреть на происходящую в городе резню. Но доносившихся оттуда звуков и поднимающегося над Трианом тёмно-оранжевого зарева было достаточно, чтобы вызвать тошноту.

В спешке они пересекли всю гряду и оказались у северного края города. Даже там сражение настигло их. Первые гарпии уже схлестнулись с дежурившей у ворот стражей, редкие всадники на изодранных лошадях неслись по дороге прочь из города. Шансов спуститься там не было, и пара решила пойти прочь от Триана.

Всю дорогу Летар шёл неосознанно, даже не глядя на щербатый камень под ногами. Взгляд его был прикован к оттиску на ладони, не собиравшемуся пропадать. В голове было пусто, мысли иссякли, критически требовался отдых.

Спустя час пути на восток подталкивающий в спину страх поутих, и они остановились.

Летар вбил железный конец аркана между каменными плитами и скинул верёвку вниз. Свободный конец распустился и закачался на неопределённом расстоянии от земли.

— Не достаёт! — ахнула Нэйприс.

— Много ли не достаёт? Внизу песок, можно и упасть метров с пяти.

Убийца схватился своей чернённой рукой за верёвку и попробовал успокоиться.

«Ещё два месяца в запасе. Я добью его, если гарпии не добьют».

С этой мыслью он начал спуск. Верёвка кончилась метрах в десяти от земли. Летар засомневался, есть ли смысл лезть обратно. Ну не идти же им неделю поверху до самого Линевиора.

Усилием воли он разжал хватку и ухнул вниз, вскинув руки. Подошвы встретили песок, ноги подогнулись, и убийца неловко перекатился назад, погасив инерцию. Оценив целостность своих органов, он встал и отряхнулся.

— Давай за мной! — выкрикнул он замешкавшейся девушке.

Та спустилась до нижней точки верёвки и беспомощно заболтала ногами.

— Я разобьюсь! — перепугано взвизгнула она.

— Не бойся, я поймаю.

Нэйприс провисела ещё пару минут, держась до последнего, а потом онемевшие пальцы подвели её. У Летара не оставалось энергии, поэтому он положился на удачу, метнувшись вперёд и выставив руки так, чтобы падающая девушка не раздробила ему кисти. В итоге он едва ли замедлил падение Нэйприс. Летящая девушка рванула его вниз, и приземление молотом припечатало руки убийцы к земле. Затрещавшие кости предплечий угостили Летара отрезвляющей болью, и он едва слышно застонал, уткнувшись лицом в песок.

— Я жива! — истерично задыхаясь слезами, выкрикнула Нэйприс и вскочила. — Ты цел?

— Я справлюсь. Позже, — Летар с трудом встал. Тело не хотело слушаться. — Ничего серьёзного, но у меня не осталось энергии исправить даже это. Дьявол!

Он увидел, как лицо Нэйприс становится пугающе виноватым, и проглотил остаток мыслей.

— Забудь, — сказал он. — Нам надо торопиться.

— Куда мы пойдём? Вдруг гарпии…

— Мы пойдём к Лит, — отрезал Летар, согнув руки в локтях и прижав их к животу. — Нам нужна информация. Лошади. На самом деле, что угодно, — он стиснул зубы и через силу выцедил из себя правду: — Нам нужна помощь.

Глава 10

Рассвет настиг их в дороге. Летар и Нэйприс валились с ног от усталости, но не сдавались. Они не представляли, каков будет следующий шаг гарпий. Пошлют ли они отряд добивать беглецов? Пойдут ли на север всей армией, как только добьют последние очаги сопротивления? Мысль о возможных преследователях, несущихся на заряженной магией крыльях, подгоняла лучше удара кнутом.

Летар уже стряхнул повреждения с одной руки, но лучевая кость во второй всё ещё была расколота. Магии не хватало катастрофически. Убийца прижимал раненую руку к груди, не смея разглядывать узор на ней. Каждый раз, когда взгляд всё же падал на ладонь, сердце холодело и пропускало удар.

Справившись с парализующим мозг шоком, Летар принялся думать.

Дерас никак не мог выжить. Совсем. Даже если отсечь голову чистым ударом двуручника — обратно её присоединять будет бесполезно, каким бы сильным целителем ты ни был. Голову Дераса же снесло начисто, распылив над шеей облачком кровавой мороси. Убийца видел это собственными глазами. Вряд ли это была иллюзия, слишком уж быстро Дерас должен был отреагировать.

«Он не мог выжить. Он мёртв», — Летар не мог остановить перестук этих мыслей. Они повторялись как мантра, заглушали всё прочее, мешали думать. Хотелось вытеснить их, выплюнуть наружу, чтобы они прекратили въедаться в подкорку. Но что придёт им на смену?

«Он мёртв. Он не мог выжить».

Летар почувствовал, как к горлу подкатывает рвота.

«Если так, то какого чёрта метка всё ещё на руке?!»

Метка — безотказная магия. По крайней мере, так считалось всегда и всеми. Единственным несогласным был Летар. Хотя существовала вероятность, что он попросту единственный выживший из большого списка несогласных. И то, недолго он задержится на этом свете, если не придумает что-нибудь. У него шестьдесят суток, чтобы разобраться с извратившей своё назначение дрянью.

«Может, это фальшивка? Надо попробовать отскоблить её ножом или окунуть в грязь. Если увижу её и после этого, значит всё-таки настоящая».

Скоблить ножом перебитую руку сейчас было не лучшей идеей, а потому мысли поскакали дальше. Вместе с тем по спине побежала холодная струйка. Летар чуть не перестал дышать, воскрешая в памяти разговор в день заказа.

«Как он там сказал? Договор выполнен, если мне удастся снять его печать?! До чего странная формулировка. Неужели этот сукин сын проклял мою руку чем-то особенно крепким? Но выглядит, как печать. Да даже линия второго заказа в Вионе вписалась в круг как надо. Не мог же он изменить саму суть печати. Способ её работы никем из магов с точностью не определён по сей день. Проще поверить, что Дерас всё-таки оказался умнее и быстрее, чем я думал».

— Ты как? — спросила Нэйприс, обратив к нему свои изумруды, блеснувшие на рассветном солнце. — Ты слишком долго молчишь. Я переживаю.

— Я пытаюсь осознать, что пошло не по плану, — сосредоточенно сказал Летар. — Пытаюсь и не могу. Спрошу совета у Лит, ничего другого все равно не остаётся. Если Дерас под Трианом не оседлал невидимого дракона и не улетел, заодно прихватив эту чокнутую семейку с собой. Потому что в таком случае, я повешусь на ближайшем суку. Бессмертный маг с невидимым драконом — это чересчур даже для меня.

— Чем богаче чаша, тем гуще вода. Если они такие чокнутые, как ты рассказывал, нам точно стоит соваться?

— О, нет. У меня шансы пережить встречу с ними один к двум. Но они, вроде бы, не без светлых пятен в голове, так что для тебя шансы стопроцентные. В конце концов, ты просто встрявшая в неприятную историю девчонка вдали от дома. Даже меня растрогала бы эта история.

— Она и растрогала, — поддела Нэйприс, ощетинившись при слове «девчонка». — Иначе меня бы здесь не было, а без меня хрен бы ты справился.

— И неплохо бы эту информацию оставить между нами, девчонка-простушка-милое личико, — кисло признал Летар. — Если хочешь спокойной жизни, конечно. Если нет, место на суку ещё свободно, поместимся оба.

Нэйприс фыркнула:

— Тебя вообще не сломить?

— Не понимаю, о чём ты. Я в ужасе. Это не шутка. Я просто иду вперёд по инерции, пока ноги ещё кое-как переставляются. Когда-нибудь упаду, и это падение не станет для меня неожиданностью.

— Я тебя поймаю.

— Не стоит, — Летар указал на сломанную руку. — Ты легче меня вдвое.

— Сколько ты весишь? — ужаснулась девушка.

— Инженеры, — ядовито сказал Летар. — Выдают вес пушки на глаз, но двум метрам костей с мясом не получается?

— С тобой не угадаешь. Ты одновременно узкий и широкий, мускулистый и нет. Я вообще не понимаю…

Болтовня помогла добраться до поместья Лит в относительно спокойном настроении. Сегодня охрана выстроилась у главного входа, и никто не патрулировал окрестности. Летар вскинул здоровую руку и направился к дверям самым медленным шагом из возможных, подавая пример для Нэйприс. Чтобы подчеркнуть своё мирное приближение, он решил воспользоваться голосом:

— Я хочу поговорить с… — миг промедления, — Нирэйном Лит!

«Да, однозначно с ним, он меньше всех хотел меня прикончить на месте».

Охрана на дверях подобралась и наставила на Летара оружие.

— По какому поводу? — спросил их старший.

— Падение Триана. Наш разговор… прошлой ночью? Передайте ему, что это ночной гость.

«Господи, это было вчера. Чуть больше суток назад».

Убийце чудилось, что с разговора с семьёй Лит прошла по меньшей мере неделя.

— Падение Триана? Ночной гость? — переспросил стражник с читающейся растерянностью.

— Да. Ночной гость. Гонец с юга. Наёмный убийца, — Летар, оголил-таки нервы. — Хватит пялиться на руку, она сломана, я ничерта ею не сделаю. Хочешь — обыщи меня, приставь меч к горлу, мне вообще наплевать. Только позови Нирэйна Лит.

Стражник смутился. Градус откровенности из уст человека с печатью убийцы на руке несколько сбивал с толку.

— Приставьте меч к его горлу, раз он так хочет, — буркнул старший своим подчинённым и ретировался в поместье.

Спустя минуту на пороге появились трое. Вернувшийся стражник и два братца Лит. Среднего роста и обманчиво не выдающейся комплекции Нирэйн, чей дорогой камзол из тёмно-зелёной ткани был намертво испоганен пятнами масла и грязи; и его брат, на полголовы выше и куда опаснее на вид — визит Летара явно застал его посреди переодеваний: тонкая туника того же зелёного оттенка, что и у брата, не скрывает мощной фигуры, на предплечьях закреплены тяжёлые наручи, широкая ладонь опёрлась на эфес вдетого в пояс меча.

Ехидные салатовые глаза впились в Летара, как репейник в волосы. Нирэйн скривил губы в усмешке.

— Убийца! Я уже говорил, что ты дерзкий сын матроса и собаки?.. Стража, повремените насаживать его на мечи, железо может заржаветь от его тупости, — тягуче распорядился он и пихнул брата в бок. — Найррул, выдыхай, он здесь на правах беженца из Триана. Вон, даже девушку прихватил, чтобы нас разжалобить.

— Если бы не он! — повысил голос Найррул, чей горящий взгляд и благородное лицо Летару хотелось спрятать под шлем и никогда не открывать забрало. — Если бы не он, возможно Триан бы не пал.

— Тихо, — цыкнул Нирэйн. — Я сомневаюсь, что смерть Дераса его рук дело. Глянь, печать всё ещё на руке. Похоже отчаянному убийце не повезло с формулировками, и кто-то убил старого архимага вместо него?

— С формулировками всё замечательно, — отрезал Летар. — Откуда вы знаете о смерти Дераса?

— Отовсюду, — жёстко отбрил Найррул.

Нирэйн был снисходительнее.

— Я бы тебе рассказал, да только какой резон? — спросил он. — Что такого ты можешь рассказать взамен?

— То, что Дерас жив, например, — демонстративно покачнувшаяся рука вздрогнула от боли. — Печать была связана напрямую с его смертью.

— Нет. Не может быть. Он мёртв, — Нирэйн произнёс это так уверенно, словно лично засвидетельствовал смерть архимага. — Драконы вышли из-под контроля. Имперский флот сгорел, чуть-чуть не дотянув до Края. Ульф погиб, пленные герцоги погибли, уцелело едва ли несколько кораблей. Старый хрыч скорее бы проглотил нож, чем позволил такому произойти.

— Печать на месте, — не отступил от своих слов Летар.

Нирэйн Лит отмахнулся, как от мошки.

— С этим тебе в церковь, или куда там ходят идиоты, когда не могут найти ответ своими силами?

— Мне нужна осязаемая помощь, — горячо попросил Летар, и Нирэйн поколебался.

— Не веришь в то, что энергия к печати идёт от бога? Может быть, ты не такой уж идиот. Тогда, иди к моей сестре. Только напомни, как там твоё желание убить нас?

— На этот раз меня не придётся сковывать магией, чтобы я вас послушал, — признал Летар. — И я на это иду не только ради себя.

— Убедительно. Боишься мне врать? — вскинул бровь Нирэйн Лит. — Вот уж не думал, что выработаю такой эффект на людей вслед за сестрицей. Потрясающе. Ладно, Найррул, присмотри за ним, а я пока займусь каретой.

Нирэйн отодвинул убийцу и прошёл мимо с такой уверенностью, будто инстинкт самосохранения был выдумкой для простолюдинов. Летар перевёл взгляд на Найррула. Тот без особого восторга взирал в ответ. Разница в их росте была не такой уж и большой, потому чуть вздёрнутый подбородок юного аристократа смотрелся как вызов, а не как нелепо запрокинутая голова.

Найррул лично обыскал убийцу, хорошенько прощупав его сломанную руку под неразборчивое рычание Летара, окинул Нэйприс внимательным взглядом и, похоже, принял какое-то тяжёлое решение:

— Пойдём, — со вздохом бросил он. — Я не брошу девушку в беде, просто потому что она на хвосте у ублюдка. Сегодня ты посмотришь на моих сестёр вверх головой.

Нэйприс подошла поближе и настороженно, как олень, услышавший хрустнувшую ветку, последовала за Летаром и Найррулом вглубь поместья. Она старалась не вертеть головой, но бегающий взгляд все равно выдавал страх перед неизведанным.

Найррул избрал маршрут, отличный от того, по которому прошёл Летар в свой первый визит. Устройство дома вдруг обрело логику — Найррул провёл их на второй этаж, даже не заходя на кухню.

Там их маленькую процессию встретили две девушки. Одну Летар помнил хорошо. Сегодня Мэлоди была облачена в кремовый жакет, свободные рукава которого были перехвачены серебряными браслетами — компромисс между аристократической наружностью и нуждой в свободе рук для колдовства. Вторая девушка в памяти убийцы отпечаталась больше властным образом, нежели внешностью. Прямая спина, не знающая поклонов. Черты лица выточены из мрамора. Тёмно-каштановые волосы заплетены в тугую косу, бледно-зелёные глаза пробивают душу насквозь, строгое траурное платье смотрится так естественно, будто у неё каждый день кто-то умирает.

Найррул положил руку на плечо убийце и надавил.

— Перед тобой новая императрица, — сказал он пониженным тоном. — Витилесса Лит.

— Ясно, — Летар кивнул, пренебрегая щедро дарованной возможностью пасть ниц.

Императрица смерила его безразличным взглядом и слова адресовала брату:

— Зачем он здесь?

— Нирэйн, — ответил Найррул так, словно это слово объясняло всё, что нужно. — И этот убл… — он вдруг запнулся и посмотрел куда-то в сторону, — он не один, если вы не заметили. С ним девушка, судя по виду, беженка.

Витилесса взглянула на Нэйприс, стоявшую позади, и вроде бы чисто по-женски смутилась, увидев, в каком та состоянии. Но миг смущения был так краток, что можно было принять его за мираж. Витилесса взяла себя в руки раньше, чем кто-либо что-нибудь заметил.

Тем временем её сестра Мэлоди, уже однажды поймавшая Летара на преступлении, не сводила взгляд с руки убийцы.

— Что за дьявольщина у тебя на ладони? — вскинулась она.

— Та же, что и раньше, — отбрил Летар.

Кисти колдуньи молниеносно взметнулись и сбросили в Летара заклятье истины.

— Кого тебе было приказано убить?! — с неподдельной злобой в голосе спросила Мэлоди.

— Придворного архимага Дераса, — отчеканил Летар.

— Нет, — ответ её не удовлетворил. — На чью смерть привязана твоя печать?

— На смерть придворного архимага Дераса.

Ноздри Мэлоди раздулись в гневе.

— На чью смерть привязана печать, которая прямо сейчас у тебя на руке?!

— Прямо сейчас… — Летар успел вставить усталый вздох, прежде чем остальные слова выскочили из его глотки в третий раз подряд.

Мэлоди опустила руки и не смогла придумать новую формулировку:

— Но Дерас мёртв! — возмутилась она.

— Видимо, нет. Заклятье истины может заблуждаться, но печать никогда, верно?

— Как это возможно? — спросила Мэлоди вслух, даже не отвлекшись на ответ убийцы.

— Я понятия не имею. Я размозжил ему голову пушечным ядром. После такого люди не живут, — Летар решил не скрывать карты, раз уж он все равно под действием заклятья, то и дело дёргающего за язык.

Сёстры Лит переглянулись. Хватка Найррула на плече убийцы стала жёстче.

— Почему я не должна приказать страже казнить тебя прямо сейчас? — требовательно спросила Витилесса. — Ты убрал из-под империи столп, на котором она держалась, и теперь всё летит в пропасть.

Летар выдержал её взгляд и пошевелил пальцами сломанной руки.

— Либо я ничего не убирал, либо все равно умру через шестьдесят суток, какой прок меня убивать?

Судя по не изменившемуся лицу Витилессы, ответ её не убедил, так что убийца зашёл с другой стороны.

— За архимага мне обещали двести тысяч, и я управился за месяц. Если эта дрянь так и не сойдёт с моей руки, у меня есть два месяца и никакой нужды в деньгах. Готова выкинуть лежащие на дороге четыреста тысяч?

— Предлагаешь услуги? — вот теперь Витилесса задумалась.

— Ты просто поверишь ему на слово? — попытался образумить её Найррул. — Он предаст нас в любой момент.

— Он что-то скрывает, — вклинилась Мэлоди. — Не знаю, как он обманывает моё заклятье, но я вижу его насквозь.

— Пожалуй, — Витилесса вернула внимание к Летару. — Сейчас ты дешевле четырёхсот тысяч. Что ещё можешь предложить?

Убийцу такой вопрос застал врасплох. На что он не рассчитывал, так на требование выставить ещё какой-нибудь лот на аукционе за его жизнь. Вроде бы он и так предлагает всё, что у него есть, разве нет?

— Я… — правильный ответ пришёл в голову не сразу. — Я целитель.

— Хорош целитель со сломанной рукой и пустыми энергоканалами, — ввинтила Мэлоди. — За время нашего разговора у тебя практически ничего не восстановилось, значит и лимиты энергии соответствующие. Впрочем, целители, как правило, те ещё заносчивые мрази, так что может и к лучшему, что ты бестолочь. Самомнение же не так растёт, если всё что ты делаешь — плюёшь на рану и травку прикладываешь?

— Закрой рот, — холодно отозвался Летар, не ожидавший такой агрессии по отношению к его разделу магии, и потому забыв обо всём. — Ты понятия не имеешь, что и как я могу исцелить.

— Ну ещё бы…

— Мэлоди! — голос Витилессы впервые преодолел порог спокойствия, раздражённо одёрнув колдунью. — Я всё ещё не убеждена. Найррул, а почему Нирэйн дал ему сюда прийти?

— Вот у него и спроси, — ответил Найррул. — Я бы наёмному убийце дал, разве что шанс убежать подальше и больше не попадаться на мои глаза.

— Ясно, — императрица указала на дверь. — Тогда пойдём и спросим. Захвати вещи, Найррул. Мэлоди, не спускай с убийцы глаз.

Витилесса пошла вперёд, за ней Летар и дрожащая от страха Нэйприс, дальше Мэлоди и Найррул с какими-то тюками.

— Успокойся, — сказал Летар вполголоса своей спутнице и взял её за руку. — Это не самая жуткая попытка заключить договор с нанимателем из всех, что у меня были. Хотя, конечно, своё почётное место в моей памяти она займёт.

Нэйприс не ответила, вцепившись в предложенную ладонь. Её рука была холодной, как лёд.

Покинув поместье, они недолго задержались на свежем воздухе, направившись в соседний сарай. Внутри их ждала громоздкая карета, способная вместить этак десять человек. У задней её части копошился Нирэйн. Аристократ, не жалея дорогих одежд, растянулся в пыли и увлечённо делал что-то под самым днищем, позвякивая инструментами.

— Нирэйн, ты решил завести питомца? — голос Витилессы стал чуть менее требовательным, чем обычно.

— Ты про убийцу? — раздалось из-под кареты. — Ты сама говорила, что тебя могут не принять министры в Альмуне. Он их просто перережет и вопрос решён… Или это не так работает?

— Ах, если бы это так работало… — прошептала императрица себе под нос. — Мы не можем убивать всех, кто выступит против моего возвышения. Ульф действительно вынудил нас отречься. Все это знают.

— Ульф мёртв, — Нирэйн выбрался из-под кареты и отряхнулся. — Других наследников нет. Про убийства я шутил, впрочем… Что выяснили? Это он убил Дераса?

— Да, — нехотя подала голос Мэлоди.

— И вы ещё будете спрашивать почему я хочу взять его с собой?! — всплеснул руками Нирэйн. — Просто заткнитесь и полезайте в повозку. Найррул, багаж наверх. Мэлоди, готовь кристалл. Лесса… хватит строить из себя императрицу, мы ещё не в столице.

— В столице или нет, я императрица, братец.

— И при нашей фамилии, — пробурчал Нирэйн, пропуская своё семейство в карету. — А вы чего встали? Ждёте приглашения? У меня при себе нет парадной бумаги.

— Вы берёте нас с собой? — спросил Летар с упором на слово «нас».

— Гарпиева клоака, как ты ещё жив, если ты такой тупой? — спросил Нирэйн в пустоту. — Конечно берём. Ты будешь моим талисманом, а твоя… Она тебе кто? — он кивнул на Нэйприс.

— Я его инженер, — подала голос та, решив сразу показаться как можно полезнее.

— Гм, — Нирэйн поднял брови. Кажется, это открытие его неслабо удивило. — Ого. Женщина-инженер? Да ты, убийца, самый везучий кретин, что я видел.

— В таком случае у тебя со зрением проблема, — Летар плюнул на боль и ткнул запечатанную руку Нирэйну чуть ли не под нос. — Но ничего, я ещё и целитель, вправлю тебе глаза.

— Боги, — раздался из кареты полный страдания голос Найррула. — Они уже хамят друг другу. Они спелись! Мой брат спелся с убийцей!

— У меня есть имя… — убийца чуть не произнёс свою кличку, но вовремя передумал: — Летар. Её зовут Нэйприс.

— И чего ты теперь ждёшь? Рукопожатия? Тебе не понравится, — Нирэйн пихнул его в плечо и кивнул на отпертую дверцу. — Лезь давай.

— А ты не хочешь сперва запрячь лошадей? — одёрнул его Летар, удостоив внимания пустующее пространство перед каретой.

— Не нужны, — отрезал Нирэйн.

Летар залез в карету, обитую внутри тёмно-зелёной тканью, — судя по обилию этого оттенка вокруг, это был родовой цвет Лит. На скамье в задней части расположились высокородные. Передняя скамья была разбита надвое, образовывая проём, в котором стояло обращённое вперёд сидение. Перед этим сидением стоял корабельный штурвал, а рядом с ним причудливая позолоченная стойка с пазом, будто рассчитанным на куриное яйцо. Всё это освещалось через размашистое окно впереди кареты, там, где обычно расположены козлы. Летар и Нэйприс приземлились по одну сторону передней скамьи. Нирэйн забрался внутрь последним, пролез вперёд и рухнул в рулевое сидение. В руке у него блеснул странный синий кристалл. Нирэйн подкрутил что-то в стойке и положил кристалл в выемку. Карета дёрнулась и поехала, выезжая из сарая на дорогу.

— Боги! — взвизгнула Нэйприс, озвучив мысли Летара. Затем уже добавила свои. — Самоходная карета! Вам удалось!

— И без идиотских парусов, — в голосе Нирэйна слышалась всё самодовольство мира. — Рад познакомиться, Нэйприс, я Нирэйн Лит, лучший инженер из всех высокородных инженеров в мире, — тон его понизился: — фразу «потому что единственный» принято опускать.

— Ого, — уже сдержаннее произнесла Нэйприс, устыдившись всплеска эмоций. — Такое увидеть дорогого стоит. Теперь я вдвойне рада, что вы нас не прикончили.

— Тебя мы в любом случае не стали бы трогать, — пробормотал Найррул себе под нос.

— Спасибо тебе, Найррул, — достаточно искренне ответила девушка и притихла.

Карета подкатила к поместью, и Лит отдали последние распоряжения своим стражникам, после чего путешествие продолжилось на повышенной скорости. Летар ощутил острый приступ морской болезни. И не смог понять, какого это чёрта, если из морского здесь только штурвал. В итоге, он решил держать рот закрытым всю поездку до Альмуна.

Не вышло. Через пару часов карета выехала к развилке и помчалась не на север, но на восток.

— Какого чёрта? — выдавил Летар, щурясь от солнца, ударившего в боковое окно. — Мы разве не в столицу едем?

— О нет, — ответил ему Нирэйн и поправил кристалл в ложе, отчего карета дёрнулась и двинула ещё быстрее. — Сперва мы заглянем на восток. За драконом.

Никого кроме убийцы и его спутницы это заявление не удивило. Лит заранее всё спланировали.

Нирэйн продолжил:

— Нам нужен дракон, чтобы хоть что-то противопоставить неминуемому контрнаступлению Края и надвигающейся орде гарпий. Врагам нет числа, а войск у нас: тысяч двадцать в столице, да силы матери на севере. Её союзники и те сейчас больше озабочены собственными владениями, нежели сохранением империи. Но зато мы знаем, где прячется восточный дракон. А ещё на нашей стороне есть человек, который убил архимага, пересилившего целых пять драконов.

— Вы думаете я могу приручить дракона? — с сомнением спросил Летар.

Мэлоди насмешливо фыркнула:

— Ещё чего. Дракона приручу я. У меня энергии не с два зёрнышка.

— Да ну? — Летар не стал скрывать раздражение.

Нирэйн откинулся на своём сидении и доверительно пояснил убийце:

— Мэлоди второй по силе маг империи. Или теперь уже первый?

— Сила магии не в запасе энергии, а в умении её применить, — Мэлоди осадила братца и свысока глянула на убийцу. — Но равных мне не осталось ни там, ни там.

Летар с раздражением отметил, что прежде никогда не хотел вернуть свою магию только затем, чтобы превратить чей-то снисходительный взгляд в испуганный. С расширенными зрачками, побледневшим лицом и внезапным сожалением о заносчивости. Но за неимением магии, убийца решил ударить словом:

— И какова пропасть между тобой и Дерасом? Я видел, как старик в два взмаха обратил половину пустыни за трианской стеной в стеклянную воронку.

Мэлоди стушевалась и не ответила. За неё вступился брат.

— Неслабо, — впервые голос Нирэйна не оказался сдобрен сарказмом. — Ну нет, Мэлоди изучает другие направления магии. Так что она не остановит армию в одиночку или ещё что в таком духе. Но энергии в ней полно, дракона приручит запросто.

— Вот уж надеюсь, — не стал сдаваться Летар. — Я видел одну такую тварь под Вионом, там она без затруднений сожгла целый флот. А нас здесь шесть человек.

— Ты же и заставил дракона сжечь этот флот, — вполголоса напомнила Нэйприс, заслужив косые взгляды дворян напротив. — Не бойся того, что можно использовать.

— И ты туда же?! — вытаращился Летар и не нашёл иных слов.

День 31

Летар потирал ладонь исцелённой руки в надежде стереть с неё метку. Прошло чуть больше суток с того момента, как погиб Дерас. Озвучиваемые Мэлоди новости со всех концов империи не оставляли сомнений — архимаг действительно мёртв. И печать на руке Летара настоящая, в этом он уже удостоверился насколько мог. Так в чём же мог ошибиться наёмный убийца?

Печати — иррациональное, независимое от магов как таковых явление, невесть откуда черпающее энергию. Но печати подчинялись безупречной логике, следуя букве условий, которые каждый задавал себе сам. И Летар своё условие выполнил. Архимаг мёртв, как ни крути.

Значит, проблема в другом. В каком-то трюке, который провернул заказчик. Заказчик, чьего лица убийца не знал. Но знал человека, возможно имеющего нужные сведения. Киль — координатор из Альмуна, изначально устроивший встречу, вполне мог сказать что-нибудь полезное о загадочной личности.

«От Альмуна меня отделяет один лишь дракон. Но отделяет ли он от магии?» — Летар не оставлял надежды, что кровь или ещё что из драконьего нутра может обладать необычными свойствами. Если удастся вернуть прежние способности, вопрос с печатью будет решён в разы быстрее. Что останется Летару потом? Разве что поселиться с Нэйприс в тихом местечке, где его не достанут.

Летар приложился лбом к прохладному окну кареты и посмотрел на проносящийся мимо лес. Чудо-изобретение Нирэйна мчало вперёд на бешеной скорости, то и дело ударяя пассажирам по мозгам встречной кочкой. Но такие неудобства казались мелочью, если учесть, что уже на днях они достигнут драконьего убежища. А потом потратят всего день-другой на дорогу до столицы. Конечно, они могли бы приехать даже раньше, но Летар наотрез отказался наполнять Нирэйна магической бодростью. Убийца не только хотел сэкономить энергию, но и боялся того, что поездка по темноте ничем хорошим не кончится. Зато на рассвете он проснулся первым и сразу растолкал спящего прямо в капитанском кресле лорда-инженера.

Остальные ещё спали. Нэйприс устроилась головой на коленях убийцы и не размыкала глаз даже днём, сводя к минимуму зрительный контакт с семьёй Лит напротив. А вот Летар то и дело поглядывал на них, ловя каждое произнесённое слово. Пусть они и были у себя на уме, нельзя было игнорировать их присутствие рядом, как и тот факт, что убийца невольно оказался у них на службе. Одного дня ему хватило, чтобы составить своё представление о каждом члене семьи этих нанимателей.

Витилесса — императрица, а значит и старшая среди них. Властная, требовательная, но с ледяным темпераментом. Чувствовалось, что с детства она готовилась воссесть на трон. Точно знала границы своего влияния. При этом игнорировала то, что Летар обращался ко всем высокородным на ты, приравнивая его непочтительность к глупости.

«Переучивать глупцов — не моя задача», — сказала она. — «Моя задача избавиться от них».

Мэлоди — колдунья и младший отпрыск из всех. При ближайшем рассмотрении вскрылось, что ей едва стукнуло двадцать, и это сказывалось на поведении. В отличие от сестры, к глупцам горела неприкрытой ненавистью. Равно как и к целителям, по каким-то своим причинам. Превыше всего ставила магию и изучение понятных ей одной структур и зависимостей. На этих основаниях мнила себя учёной, а магов нечувствительных к энергии считала неполноценными.

Найррул — солдат до той степени, какая вообще возможна в среде высокородных. Говорил коротко, только по делу. В глазах его горело желание схватиться с врагом, будь то Край, гарпии или даже Летар, сидящий напротив. Когда переставал пялиться на убийцу — утыкался в карты и летописи, планируя грядущие сражения.

А Нирэйн казался причиной, по которой все эти люди ещё не перегрызлись. Говорил твёрдо, но насмешливо. У сдержанной Витилессы вызывал тень улыбки, Мэлоди внимала каждому слову, а Найррул переставал хмуриться… По крайней мере, пока с языка Нирэйна не начинали слетать вереницы ругательств. Сверх того, Нирэйн был ответственным за присущее группе бесстрашие — это в его голову приходили эксцентричные идеи вроде подчинения бесконтрольного дракона и найма пойманного за руку убийцы.

— Ты нерационально используешь невидимость, — бросил он Летару вполголоса.

— То есть?

— Ты можешь подслушивать чужие разговоры и торговать информацией. Знал бы ты, сколько готовы заплатить некоторые лорды за рассказ об уязвимых точках их горячо любимых родственников. Да хоть бы про того же Ульфа, ох сколько бы заплатила мать за правду об этом комке собачьей рвоты… Сколько там тебе платят за убийства?

— За архимага — двести тысяч, — отрезал Летар, не желая повторять один и тот же разговор, рано или поздно случающийся с каждым знакомым.

— За архимага тебе не факт, что и две монеты перепадёт, — хмыкнул Нирэйн, не дав себя подловить, но задумался. — А других людей можешь делать невидимыми?

— Вряд ли, — покачал головой Летар.

— Жаль. У женской купальни ты бы тоже неплохо заработал.

— Милорд-наследник империи, где вы набрались таких идей? — нарочито подобострастно спросил Летар. — Это обычные забавы аристократии?

— Аристократия может себе позволить заглядывать в купальни без всякой магии, — Нирэйн наморщил нос. — Не примешивай меня… Нет, не примешивай нас к этому племени. Богатое поместье ничего не значит, если всю жизнь из него не вылезал. Двадцать с лишним лет почти безвылазно возле южной границы, хотя наша вотчина далеко на севере, как тебе такая жизнь?

Летар по-новому взглянул на бледные лица Лит. Каким-никаким загаром отличался разве что Найррул, очевидно проводящий всё время на свежем воздухе в тренировках с мечом.

— Сперва звучит не так плохо, как можно себе нафантазировать, — неопределённо ответил убийца. — Вы поэтому такие чокнутые?

Нирэйн подавился смешком.

— Да, вроде того. Добавь к этому всё детство, убитое в натаскивании на должности при дворе, или нет, даже не так. На должности, определяющие весь двор. И вот тогда попадёшь в точку.

— А разве это плохо? — удивился Летар. Прежде он не слышал от высокородных недовольств по поводу их образа жизни.

— Конечно. Естественно! Кто в здравом уме захочет получить власть? Я всю жизнь хотел избежать эту ношу, но по праву второго по старшинству мне неминуемо светит кусок прогорклого пирога. К счастью, Ульф подох раньше, чем наша любимая матушка, так что Витилесса теперь императрица, а мне перепадёт разве что графство. А представь обратную ситуацию: Витилессу в графини, а я — император? Я был бы самым недолговечным императором в истории, выстрелив себе в рот из арбалета к концу первого же дня.

— В рот не очень надёжно, — доверительно сообщил убийца.

— Вот как? Попридержи этот совет до того дня, когда я стану графом, — обескураженно пробормотал Нирэйн, а Летар задумался.

Среди его прошлых заказов было порядочно аристократов, и чаще всего заказчиками выступали их же властолюбивые родственники, желающие захапать побольше титулов и влияния. И на основании этого Летар привык думать, что вся аристократия представляет из себя таких вот свиней жадных до места у императорского корыта, и заказчики легко бы поменялись местами с заказами, предложи им только свои услуги.

Однако… Нирэйн с первых минут производил обратное впечатление. Если бы Летару сейчас предложили за его голову круглую сумму, убийца бы не стал без раздумий соглашаться. Что-то этому претило. Что-то в его принципах отказывалось даже обыгрывать эту гипотетическую ситуацию в голове. Но что?

«Нирэйн урождённый лорд и осознаёт риски, так что я не смог бы отказаться от заказа на основаниях того, что покушение станет для него неожиданностью. Тогда в чём со мной дело?»

Сидящий вполоборота Летар всмотрелся в затылок лорда.

«Он всё понимает, но что-то меня останавливает. Может быть, осознания жертвой риска недостаточно для того, чтобы оправдать убийство?»

Миновало несколько минут тишины, и Нирэйн вдруг подал голос снова:

— Давно ты убиваешь людей?

— Декаду, — ответил Летар, почувствовав, как ступает на скользкую тропу.

Настал черёд Нирэйна удивляться фактам о собеседнике:

— Ты же так молодо выглядишь! И ты все десять лет исполняешь заказы? Как тебя не поймали?!

— Опиши меня, — в рассеянном голосе Летара появился намёк на веселье.

— Рост под два метра, уверенная походка, безжизненный тон, привычка потирать руку, мешковатая одежда явно скрывает… — Нирэйн запнулся и задумался. — Нет, стой, сбросим наши ожидания до уровня стражи провинциального города.

Нирэйн прикрыл глаза и помассировал висок свободной рукой, настраиваясь, после чего перекосил рот набок и пробубнил:

— Э-э, великан черноволосый етить ево. Глаза вродь коричневые, во.

— Именно, — хмыкнул Летар. — Как думаешь, сколько черноволосых и кареглазых людей вокруг?

— Нет, но рост-то всё ещё под два метра, — задумчиво повторил Нирэйн. — Слишком приметно. Ты бы хоть бороду отпустил, чтобы сбрить после дела.

Летар провёл ладонью по гладкому подбородку.

— У меня правильная форма лица и ясные черты, — сказал он так, будто сидел перед зеркалом. — Что с бородой, что без неё, я буду выглядеть одинаково. Скрытая часть легко дорисовывается воображением.

Широкая ладонь убийцы прикрыла нижнюю половину лица, позволив Нирэйну убедиться в сказанном.

— Тогда как с этим справляться?

— С трудом. Приходится горбиться, сводить плечи, всеми силами вжиматься внутрь себя же. Ты просто не представляешь, насколько моя жизнь была бы проще с ростом пониже, — Летар сказал это с подозрительной злобой, будто ненависть к собственному росту была связана не только с подкошенной неуловимостью убийцы. Не желая смаковать ощущения, он попытался сменить тему: — Что насчёт вас? Как провели последние десять лет?

Нирэйн склонился ближе к штурвалу, уперевшись в него лбом.

— Я бы рассказал, но это будет очень скучная история, — сказал он, а затем вдруг встрепенулся. — Эй, просыпаемся!

Нирэйн выдернул кристалл из золотого гнезда, и карета плавно замедлилась до полной остановки. Первым в себя пришёл Найррул:

— В чём дело?

— У нас проблемы. Масштаб неопределённый.

— Говори кратко, — поморщился Найррул.

— А я что, распинаюсь? Тут бревно поперёк дороги. Я достаточно книжек в детстве прочитал, чтобы знать, к чему оно здесь разлеглось. Если это не совпадение.

Пока девушки ещё стряхивали с себя сон, братья Лит и Летар на затёкших ногах выбрались из кареты. Убийца бессознательно ощупал свой пояс и за неимением там оружия остро ощутил свою уязвимость. Что меч, что кинжал пришли в негодность и остались где-то неподалёку от имения Лит ещё пару суток тому назад. Летар неуверенно вскинул руки, в которых скопилось не так много магии.

— Эй, убийца, — Найррул хлопнул его по плечу. — Возьми меч на крыше кареты.

Летару дважды повторять не требовалось. Он змеёй метнулся вверх и вытянул из поклажи меч вместе с ножнами. Так и спрыгнул вниз, с оружием в одной руке и ножнами в другой. Младший Лит бегло прошёлся взглядом по боевой стойке убийцы и мимолётно скривился, но времени для разговоров о технике фехтования не нашёл. Три пары глаз упорно шарили по деревьям и кустам, выискивая противника.

— Я чувствую магию, — раздался голос Мэлоди из-за приоткрытой дверцы кареты, и колдунья вылезла наружу. Её руки встряхнули невидимое покрывало, и перед повозкой возник полупрозрачный голубой барьер в полтора человеческих роста высотой.

Как по команде, в ответ на это действие из непроглядной чащи леса на дорогу выпрыгнул человек в потёртых кожаных обносках вместо брони. На спине дырявый красный плащ, на руках зелёные перчатки без пальцев, — типичная разбойничья мода, где одежду выбирать не приходится. Зато можно выбрать с кого её снять. Сквозящий естественной жадностью взгляд упёрся в дорогие одеяния юных лордов.

За своим предводителем из кустов вокруг выдвинулась ещё дюжина человек, сжимая в руках что попало. Дубины, мечи и копья — в ход шло всё, что могло сносно убить человека. Единственный лук висел за спиной предводителя, остальным приходилось довольствоваться перспективой ближнего боя.

— Нас много. Вас мало, — хриплый голос раскатами вырывался из глотки разбойника. — Не будете рыпаться — уйдёте живыми.

Нирэйн сделал шаг вперёд и многозначительно постучал по голубой стене энергии, отделяющей карету и её пассажиров от агрессивной толпы.

— Так поедем или сперва разберёмся? — спросил он тихо. Пожалуй, слишком тихо, чем если бы его интересовало чужое мнение по этому вопросу.

— Цацки снимай, паскудёныш, — приказал разбойник, игнорируя магическую преграду.

— Паскудёныш? Вот как… — Нирэйн пришёл к какому-то своему выводу, развернулся и подал условный знак своей сестре. Затем снова пересёкся взглядами с разбойничьей шайкой и горделиво вскинул подбородок. — Итак, слушай сюда, сын золотаря и портовой шлюхи…

…И Нирэйн пустился в пространные описания родословной своего собеседника, перечисляя всех родственников вплоть до четвёртого колена, их питомцев и всех противоестественных отношений с оными. Рассказ перемежался междометиями, способными сконфузить даже бывалого моряка, и при этом подавался с абсолютно непроницаемым лицом. Предводитель разбойников сперва растерянно заморгал, услышав близкое по духу наречие из уст богато разодетого молодняка. Затем побагровел.

— … так что заткни пасть, тупорогое животное, а то даже блохи тупеют, кусая тебя. Подумать только, слоем сала с твоего рыла можно неделю Альмун освещать, а ты здесь тратишь время на грабежи и исследование задних проходов своих дружков.

С разбойников хватило. Главарь подал знак, и толпа ринулась в атаку, вознамерившись обойти магическую преграду. Но не тут-то было — стоило им приблизиться, как стена энергии мановением рук Мэлоди разрослась и взяла разбойников в кольцо, подступив к ним вплотную и спрессовав их в одну кучу. В западню попала вся шайка, истошно заверещав под давлением стискивающего их голубого капкана.

Мэлоди опустила руки и кольцо прекратило сужаться. Колдунья замешкалась, не решаясь продолжить экзекуцию. Нирэйн и Найррул выжидающе смотрели на пленённых врагов, будто пытаясь придумать чистое решение.

Вместо них всё сделала Витилесса. Императрица выпрыгнула из повозки и запустила руку в подсумок на поясе Мэлоди, выудив оттуда очередной кристалл концентрированной энергии. Уверенный бросок отправил кристалл внутрь сжатого кольца, и Мэлоди едва успела накрыть свою ловушку ещё одним слоем энергии. Взрыв глухо ударил по голубым пластинам изнутри, и только Летар не поспешил брезгливо отвернуться или хотя бы поморщиться. Энергия замерцала и иссякла, вывалив наружу нелицеприятные останки шайки.

— Не сомневайся перед лицом того, кто хочет тебя убить, — назидательно отчеканила Витилесса, обращаясь к своей сестре. Братьям её совет нужен был меньше, хотя и на них увиденное несомненно оставило отпечаток.

— Не слишком ли жестоко? — только и спросил Нирэйн.

— Никак иначе, — отрезала Витилесса.

«Дьявол, она действительно не намерена учить глупцов», — задумался Летар со смесью опаски и уважения. Принципиальная жёсткость шла императрице к лицу, но не станет ли она такой же садисткой как Ульф?

— Это ещё не всё, — Мэлоди поборола слабость и посмотрела сквозь то, что раньше представляло для неё угрозу. — Там кто-то есть. Маг. И сильный.

«Заносчивая девчонка назвала кого-то сильным?»

Мысль Летара оборвалась. Зашуршали кусты поодаль. Несколько секунд трескотни и хруста завершились тем, что наружу выбралась фигура, сперва ошибочно принятая за человеческую. Лицо человеческим казалось лишь отдалённо. Бронзовая кожа, длинные уши, узкие глаза, копна красных волос и невысокий рост.

— Откуда ты здесь? — Летар вышел из оцепенения первым и даже пропустил вопрос «кто ты такой?», прекрасно представляя себе внешний вид эльфов. Этот эльф был достаточно типичным, разве что кость широковата, особенно для роста даже ниже Нирэйна, скребущего макушкой отметку в метр восемьдесят. Одет эльф был в серые мешковатые обноски, на горле красовался ошейник с болтающейся цепью.

— Злой рок забросил меня в ваше королевство, а затем и в плен к этим ничтожествам… — с фальшивой печалью в голосе начал повествовать эльф.

— Слышь, — Летар вдруг издал какой-то гортанный звук, будто подавился. — Ты думаешь, я поверю, что ушастый вот так запросто оказался в руках шайки бандитов?

Эльф сомкнул руки на своём ошейнике, ладони его вспыхнули пурпурным светом, и пальцы с лёгкостью разорвали металл. На секунду лицо эльфа окрасилось тёмными следами морщин, став старше декады на две, но спустя мгновение он вновь выглядел на свой прежний возраст, двадцать-двадцать пять лет, не более.

— Ладно, знаток, — сдался эльф. — Скажу так, я вносил свежую струю в свою скучную жизнь. Толпа головорезов — это очень необычный и захватывающий опыт. Наивные бедняги думали, что мне происходящее не по душе. Хотя, если честно, под конец мне и впрямь слегка надоело… Ох, какой я невоспитанный, я же забыл представиться, а уже в такие вещи вас посвящаю. Моё имя — Кирион.

Сказанное пролетело мимо ушей Летара, но неплохо задело Лит. Найррул позеленел хуже, чем при виде кровавого месива на траве. Нирэйн наоборот издал серию кашляющих звуков, похожих на смех. Мэлоди тяготела к реакции младшего из братьев. Витилесса осталась при нейтральном выражении лица — половые пристрастия нелюдей её не волновали.

— А вы не обременены манерами, — заметил Кирион, наблюдая за реакцией на шокирующее признание. — То есть, благодарю за спасение, конечно. Но как насчёт представиться в ответ?

— Чтобы без опаски ответить на этот вопрос нам придётся угостить тебя заклятием истины, — признал Нирэйн, переведя дух. — Надо же понять, не имеешь ли ты и на нас какие-нибудь скабрезные планы. Вдруг ты и так нас знаешь?

— Валяйте, — пожал плечами Кирион. — Понятия не имею кто вы, но вы не в моём вкусе. Слишком приторно идеальные, таких у меня на родине хватает. Хотя высокий ничего.

Мэлоди метнула в эльфа волну энергии и задала несколько общих вопросов о его политических взглядах и на тему того, что именно он знает о семье Лит. Как выяснилось, ничего. Зато, когда узнал, сразу признал, что готов помочь с их планами, так как уже давно не колдовал всласть. На вопрос о силе его магии, ответил не слишком определённо. На вопрос о том, почему хочет колдовать, ещё неопределённее, будто и не было на нём никакого заклятия истины.

Незамедлительно началось совещание.

— Нет, ну если мы даже убийцу взяли… — начал Найррул с отвращением.

Летар даже не посмотрел в его сторону. В обоснованности собственного пребывания с семейкой дворян он не сомневался, а вот эльф с самоубийственной тягой поколдовать его настораживал. Впрочем, Летара никто не спрашивал.

— Он говорит, что никак не связан с политической жизнью Архипелага, — задумчиво отметила Витилесса. — И старательно намекает, что предел его магии выше некуда. Полезный союзник, чтобы склонить на нашу сторону сомневающихся. Много ли правителей водили дружбу с эльфами?

— Четверо выбравшихся из-под домашнего ареста дворян, убийца, его подружка-инженерка и эльф-извращенец в качестве вишенки на торте, — смакуя перечислил Нирэйн. — Министры будут в восторге.

— Значит решено. Он едет с нами.

Эльф радостно оскалился, узкие глаза и вовсе закрылись от удовольствия:

— Вы не пожалеете.

Коротким движением он выпустил хлыст пурпурной энергии и смахнул бревно с дороги.

Когда все погрузились в карету, эльф принялся беззастенчиво разглядывать устройство самоходного чуда техники. Стоило ему коснуться позолоченной поверхности гнезда кристалла, как раздался щелчок, и Кирион одёрнул ужаленный палец. Изо рта его выскочил гневный комментарий на эльфийском. Летар фыркнул, безошибочно узнав заморскую матерщину. Кирион исподлобья глянул на убийцу, но ничего не сказал и снова поднёс палец к гнезду. Снова щелчок.

— Человечьи дети! — выругался эльф уже на языке привычном ушам округлой формы.

— Мозгов-то вообще нет? — Нирэйн раздражённо глянул на неуклюжие попытки саботажа. — Один раз ударило, нужно ещё раз попробовать?

— А вдруг нет никакой закономерности? — эльф отстал от устройства и уселся на свободной полускамье через проход от Летара и напротив Найррула. — Чем займёмся?

— Точно не тем, чем ты занимался с бандитами, — брезгливо ответил Найррул.

Вмешалась его старшая сестра.

— Ты поможешь нам подчинить дракона.

— Подчинить сказочное существо? Почему бы и нет, — Кирион пожал плечами. — Это будет не первым моим столкновением с живым мифом.

— Мифом? Ты из-под какого камня вылез? — снова взял слово Найррул. — О недавнем возвращении драконов знает вся империя. Или твои любовники до болтовни не снисходили?

— Королевна! — в сердцах воззвал Кирион к своей правительнице. — Ну ты и зануда, парень. Но если тебе так интересно — всё верно, они занимались делом молча. Но ты, видимо, в порядке исключения хочешь нашептать мне всё о драконах на ухо.

Найррул скорчил презрительную гримасу и решил не отвечать.

День 33

И всё же, как бы Найррул ни хотел дистанцироваться от эльфа-извращенца, следующие несколько дней они провели вместе в тесных рамках кареты. Чтобы не умереть со скуки и жажды действия, пришлось снизойти до разговоров.

— Мэлоди может дать жару, но она не боевой маг. Поэтому мы пустим её энергию на приручение дракона, способного остановить целую армию. Приоритетная цель для Края — это Альмун, наша столица. Рядом с ней есть лес, чтобы укрыть там дракона и преподнести западникам неприятный сюрприз. Если они высадятся заранее и попробуют штурм города с суши, конечно. Если они поведут на город свой флот — тем лучше. Жечь корабли летучие твари умеют как никто…

— Покойный дядюшка подтвердит, — буркнул Нирэйн из-за штурвала. — Три дракона разорвали имперский флот в клочья. Со всеми его магами, пушками и арбалетчиками.

— Не без потерь, — не согласился Найррул. — Связной успел подтвердить гибель двух драконов. Может и третий тоже умер, раненый и вдали от берега. Очевидно, нам нужна будет тактика поддержки дракона магией, один он не справится.

— Не торопите события, дракона как не было, так и нет, — заметил Кирион. У него проблем в общении с высокородными возникло ещё меньше, чем у Летара.

— Скоро будет, — пообещал Нирэйн.

Кирион излучал недостаток веры в успех их кампании. Но отступать не собирался, раз уж присоединился. Взгляд узких глаз переместился на Летара. Убийца как раз привычным движением потирал украшенную меткой ладонь.

— Слушайте, Литы, меня который день… — начал было Кирион.

— Не склоняется, — тут же ощетинился Найррул.

— А? — не понял эльф.

— Заруби на своём широком носу, наша фамилия не склоняется.

— Несклоняемые и несгибаемые, — Нирэйн фыркнул, оттеняя серьёзность брата, — и потому привыкшие страдать.

— Допустим, — сказал эльф, не желая препираться, как это уже было, когда он поднял тему схожести человечьих и эльфийских имён. — Слушайте, Лит, меня который день терзает любопытство. Кого вы вознамерились убить?

— Тайна, — каркнул Летар. — Не для тебя, а для всех. Цель уже мертва, но печать не пропадает. Я хочу отыскать заказчика.

Эльф помотал головой:

— Смерть заказчика не…

— Не убирает печать, я в курсе, — отмахнулся Летар. — Но пробелов в формулировке не было. Значит в работу печати кто-то вмешивается. Заказчик — это наиболее вероятный вариант.

Кирион придвинулся ближе и взялся за руку Летара. Зрачки забегали, выискивая изъяны в форме печати. Не найдя их, остановились и сосредоточились на лице убийцы.

— Держи руку прямо, — приказал эльф, а сам принялся колдовать.

Взмах, и на ладонь убийцы лёг слой чёрной краски. Печать тут же сменила цвет на светло-серый, снова выделившись на фоне кожи. Кирион попробовал ещё несколько способов проверки, и каждый подтвердил подлинность печати. Эльф что-то неразборчиво проворчал и опустил руки.

— Что-нибудь выяснил? — спросил Летар без особой надежды.

— Ничего полезного, — покачал головой Кирион. — Я эксперт по части печатей, но случаев похожих на твой не встречал. Если ты не врёшь, конечно. Может быть, твои слова всё же были недостаточно…

— Придворный архимаг Дерас умрёт в течение девяноста суток, — отчеканил Летар. — Он умер. Время не иссякло. В чём может быть дело?

— Я вообще не так хорош в человечьем языке, — Кирион задумчиво потёр шею. — В течение… Может быть, печать решила, что Дерас будет умирать девяносто дней?

— Исключено. Прежние мои печати с этим словом работали как надо. Дело не в формулировке, неужели это так сложно принять и думать в другом направлении?

— Да, сложно. Клятвенная печать — загадочная штука, но всегда работает по заданным ей правилам. Я читал легенды о том, как некоторым гениальным эльфам с поистине штормовой силой воли удавалось убедить печать исчезнуть вопреки неточностям формулировки. Или стереть её, выполнив условия в последний миг, когда она уже начала распространяться по телу. Но никто не проделывал обратное и не заставлял её остаться. Такого не бывало даже в эпической выдумке… Что тебе делать в таком случае? Ищи заказчика. Если он ничего не прояснит, хотя бы отведёшь на нём душу перед смертью.

— Просто чудесное предложение, — с вкраплением сарказма в бесцветный голос ответил Летар.

— Всем тихо! — Мэлоди вдруг вскинула руки, и все в карете рефлекторно затаили дыхание. Неужели дракон уже рядом?

Но нет, пальцы колдуньи затанцевали, устанавливая связь с кем-то. Девушка прикрыла глаза и свела брови, будто испытав боль.

— Чёрт, — выдохнула она через минуту тишины. — Новые сведения. Флот Края уже несколько дней как в пути. Они будут около нашей столицы самое большее через неделю.

Напряжение от возможной встречи с драконом не улетучилось. Наоборот, стало стократ сильнее, пропитав воздух в карете.

— Как? — это было первое, что сказала Нэйприс за день. Девушка пока не до конца свыклась с новой компанией и старалась оставаться незаметной. То ли боялась, что на неё падает тень грехов Летара. То ли просто не хотела привлекать внимание без веской причины.

— Чудеса западной разведки, — холодно произнёс Найррул. — Войска Края выступили в тот же момент, как наши силы оказались разбиты. А мы об этом узнаём только сейчас.

— План остаётся прежним! — Нирэйн сходу перешёл на повышенный тон, чтобы перекричать возможные возражения. Найррул и Мэлоди посмотрели на Витилессу в поисках подтверждения сказанному. Она коротко кивнула:

— Мэлоди, выкладывай всё, что тебе сообщили.

— От полутысячи до тысячи кораблей. Несутся на пределе возможностей. Над флагманом цвета герцога Макза.

— Сбежавший герцог, — снова кивнула Витилесса. — Выскользнул из рук Ульфа, вернулся на родину и тут же повёл собравшуюся армию в наступление. Времени не теряет… Даже более того, выглядит, как заготовка. У Края был план именно на такой случай… Тысяча кораблей — сколько это людей, Найррул?

Младший брат задумался.

— Смотря какие корабли. Под сотню тысяч солдат — это точно. Может даже больше того.

— А значит их собственные земли остались без защиты. Они не боятся ни гарпий, ни ответной атаки? Они вступили с гарпиями в союз? — задумчиво предположила Витилесса, пытаясь понять масштаб беды.

— Сколько у вас людей? — Кирион попытался вырвать Лит из пространных размышлений о противнике и сосредоточить их на насущных вопросах.

— Около пятнадцати тысяч солдат в столице, — ответил Найррул.

— Хо-хо, бой будет занимательным, — эльф хрустнул пальцами и взялся за их разогрев. — Как бы мне не умереть от старости посреди боя.

— Разве старость — это не последнее, что должно тебя волновать? — удивился Найррул.

— Эльфы стареют от применения магии. Умирают, не успев даже опустить руки, — произнёс Летар и стрельнул глазами в Кириона, тот моментально ощетинился в сторону убийцы. — Выдыхай, я не убивал эльфов. Зато был близко знаком с одним. Это его фигура речи.

— Правда? — Кирион с недоверием присмотрелся к убийце. — Звучит интригующе.

— И не надейся, — отрезал Летар и вернулся к обсуждению грядущего сражения. — Сто тысяч против пятнадцати? Не хватит и пяти драконов. Всех жителей столицы перережут, а у империи сменится правитель.

— Уже сменился, — Витилесса вперила взгляд в лицо Летара. — Следующие полвека других не будет. И мы едем в Альмун. Я взойду на престол в столице. Покажу бесстрашие перед лицом вторжения с запада.

— А потом мы все бесстрашно умрём? — огрызнулся Летар. — Об этом самоубийстве сложат песни, какая отрада для твоего эго.

— Мы примем бой, — выпад Летара и близко не задел Витилессу. — Отступим, если потребуется.

— Отступим? Как? — уже спокойнее спросил убийца и перевёл взгляд на Мэлоди. — У тебя есть магия, способная вытащить нас из осаждённого города?

— Нет, но…

— Печать телепортации, — произнёс эльф, вмешавшись в разговор. — Есть и такое заклятье в пределах моих возможностей. Но я не смогу её применить. И ваша женщина-маг тоже, потому что будет занята драконом. Нам нужен кто-то ещё.

«Он шутит?» — мысли Летара оборвались.

Кирион либо решил подшутить над людьми, либо… Либо он не лукавил, когда говорил про своё мастерство по части печатей. Телепортация считалась за пределами человеческих возможностей. Не было ни одного свидетельства, что хоть кому-то удалось ею воспользоваться. Но эльфов, как известно, никто не спрашивал.

— С чего это я не смогу? — взвилась Мэлоди, в которой возмущение пересилило первоначальный шок от новости про телепортацию. — Дерас подчинил пятерых драконов разом. Один не заберёт всю мою энергию.

— Я видел, как ты морщишься от прикосновения магии, девчонка. Ты чувствительна к энергии и неопытна. Если в разгар боя твоё бездыханное тело не придётся втаскивать в портал за ноги — это будет чудом.

Характеристика прозвучала звонче пощёчины. Летар с наслаждением проследил, как краснеет лицо Мэлоди. Мимолётную радость выжгло, когда эльф указал длинным ногтем на убийцу.

— Ты. Я поставлю печать на тебя.

— С чего бы? — дал волю подозрениям убийца.

— Печать проста в применении. Нужно лишь коснуться её энергией.

— С чего ты взял, что у меня есть столько энергии? — перефразировал вопрос Летар.

— Ты водил дружбу с эльфом.

— И что с того, безумец? Ваш род выбирает в друзья только сильнейших магов?

— Необязательно, — он окинул убийцу самым странным взглядом из всех и взялся за его ладонь. — Не переживай, много энергии не понадобится. Но за такую честь ты должен мне один рассказ.

— Рассказ? — переспросил Летар почти не удивившись. Он был готов услышать любое требование. Рассказ — это ещё сравнительно безобидно.

— О твоей дружбе с тем другим эльфом.

Летар рефлекторно одёрнул ладонь. Он не хотел опускать свой щит ни на секунду. Но будь он проклят, если откажется от печати телепортации. Это был шанс добраться куда угодно в считанный миг. Если ему удастся выяснить что-нибудь о заказчике… тогда ему придётся бросить Лит на произвол судьбы.

— Я согласен, — ответил Летар своему искусителю. — С меня сказка на ночь, но позже. А теперь рассказывай, как работает печать.

— Тебе нужно будет сосредоточиться на месте, куда ты хочешь попасть, — объяснил Кирион. — И коснуться энергией отметины на своей руке… Учти, она сработает всего раз. Второй раз я печать не поставлю, частота её наложения сильно ограничена.

«Дьявол».

Эльф начал водить руками в воздухе. Медленно. Долго. Показывая нелепые жесты. Летар следил не слишком внимательно, а вот Мэлоди жадно ловила каждое движение в надежде повторить эту печать собственными силами. Кириону потребовалось несколько полных минут, чтобы закончить ритуал, и в конце концов на запястье Летара проступила чёрная вязь.

Убийца выставил руку на солнечный свет из окна и присмотрелся к узору. Бессвязные завихрения, ничего общего ни с человеческим, ни с эльфийским языками. Кажется.

— И куда вы хотите портал в случае чего? — спросил Летар у Лит, любуясь магическим наручем.

— В Кьелз. К нашей матери, — тут же ответила Витилесса.

— Кьелз? Никогда там не бывал. Я смогу открыть портал туда, где я не был?

— Сможешь, — успокоил его Кирион. — Но понадобится подготовка. Карты, описания местности, что угодно. Эмоциональная связь с человеком тоже подойдёт.

— У меня в Кьелзе никого нет, — оборвал Летар.

— Тогда постарайся просто не закинуть всех в бескрайние снега.

* * *

Спустя несколько часов карета съехала с тракта и понеслась по неровной земле без признаков растительности. Нэйприс невзирая на тряску приникла к окну и смотрела на пейзажи восточного побережья империи.

— Сколько времени занимает приручение дракона? — Летар задал вопрос, который посчитал безотлагательным.

— Точно не знаю, — после паузы ответила Мэлоди.

— Ты же говорила, что знаешь, как это делается.

— Примерно, — огрызнулась колдунья. — Я примерно знаю, как это делается. Дерас не поделился со мной своими секретами, знаешь ли. Я только видела, как он связывается со своими тварями. У меня есть догадки… и некоторые размытые…

— Конкретнее.

— Нужно оглушить или ослабить дракона! — подняла голос Мэлоди. — И затем я его подчиню!

Инстинкты подсказывали Летару, что неплохо было бы оставить издёвки и начать волноваться о том, не умрёт ли он раньше, чем истечёт срок действия печати. После увиденного в Вионе он слабо представлял себе, кто и как может оглушить дракона в одиночку. И уж точно не видел в этой роли заносчивую высокородную девчонку.

Повисло тягостное молчание, вызванное страхом перед малоизученным противником.

Карета выехала на равнину. Блюдце жемчужного камня, тут и там усеянное отверстиями с желтоватой каймой. Во фронтальное окно можно было увидеть тёмно-серые горы, выступающие из земли в нескольких километрах к северу. Но виднелись они нечётко, размываясь. Температура воздуха заметно возросла и стала невыносимой даже по меркам лета. Марево с каждым мгновением становилось всё гуще.

— Дьявол! — воскликнула Нэйприс, присмотревшись к пейзажу получше. — Это же сера! Вокруг дыры в земле! Это что, дорога в ад?

— Нет, просто фумаролы, — ответил Нирэйн, объезжая одну из таких. — Отверстия, из которых бьют струи раскалённого пара. Отличное место, чтобы спрятать дракона.

— Интересное было бы место для мельниц, — заметила инженерка.

— Этим паром не выйдет долго дышать, — не согласился Нирэйн. — Но идея занятная.

Нэйприс усмехнулась и хотела что-то добавить, но над безжизненной долиной прокатился рык. Он донёсся сразу со всех сторон, отражаясь от далёких вулканов и сбивая людей с толку. Нирэйн вытащил кристалл из паза, и карета неспешно остановилась. Все остальные тут же прильнули к окнам, пытаясь высмотреть что-нибудь в небе. Пар слишком плотно заволок всё вокруг, и в лучшем случае видно было на пару сотен метров. Летар провёл ладонью перед глазами, но небо пустовало.

Первым что-то заметил Нирэйн:

— Наружу! Бегом!

Летар повернулся к нему, и усиленным зрением ясно разглядел, как на них несётся горящая тварь, перебирающая по камню всеми четырьмя лапами. Чёрная чешуя, усыпанная огненными созвездиями трещин. Прижатые к спине крылья. Исторгаемое тушей оранжевое пламя раздувается всё выше с каждым драконьим движением. Это чудовище было не похоже на своего собрата из Виона. Но сейчас не было времени считать их отличия. Летар вытянул Нэйприс и Витилессу наружу в одну дверцу. Кирион и Найррул помогли Мэлоди с другой.

Летар бросил взгляд назад. Нирэйн почему-то задержался. Не успело у убийцы ёкнуть сердце, как карета рванула вперёд, а через несколько секунд из подскакивающей на кочках повозки на полном ходу выпрыгнул единственный пассажир и покатился по каменной крошке. Карета помчалась дальше без всякого кучера. Дракон вздыбился перед угрозой и с оглушительным хрипом выдохнул в неё поток огня. Карета взорвалась яркой вспышкой, обломки брызнули во все стороны. Нирэйна огонь не задел, но он неудачно выкатился вплотную к одной из фумарол, в лицо ему ударил раскалённый газ.

— Не выдумка, — прошипел Кирион, вскидывая руки. — Ты не выдумка!

Энергетический бич сверкнул в руках эльфа и стегнул по воздуху, расправившись на добрую сотню метров. Конец бича хлестнул дракона по морде и порвал пространство над ним. Из зияющей посреди реальности дыры выплеснулся поток воды, но изошёлся на пар ещё до приземления.

Дракону обращение не понравилось, и он моментально определился со своей целью. Кирион сорвался на бег, отвлекая исполинское чудище и отводя его в сторону от группы людей. Летар тоже побежал, как только увидел, как переменилась траектория дракона. Побежал он прямиком к раненому Нирэйну, а вместе с убийцей побежали и все его спутники. Летар оказался рядом намного раньше остальных, рухнул на колени и принялся водить руками над покрасневшим лицом аристократа. Его опалённым горлом он займётся позже. Сейчас надо унять боль, избавиться от отравления и восстановить зрение.

— Здух! — прохрипел Нирэйн, царапая себе шею ногтями.

— Что? — переспросил Летар и на всякий случай быстро осмотрелся. Эльф с драконом были ещё далеко, но Кирион уже заворачивал обратно к группе и явно надеялся на их помощь. — Воздух? Лёгкие не повреждены…

— Я знаю! — Нэйприс щёлкнула пальцами. — Дракон объят огнём. Если хотим оглушить его, нам достаточно лишить его воздуха.

— Поняла, — отозвалась Мэлоди и приняла стойку.

Дракон тем временем уверенно нагонял петляющего эльфа. Полыхающие конечности проворно работали; жёлтые наросты серы, обильно рассыпанные по долине, при приближении чудовища вспыхивали синим пламенем; а Кирион был уже совсем близко.

— Ну же! — прокричал эльф, даже не подозревая, что у людей и впрямь появился план.

Полупрозрачная стена голубой энергии, возникла рядом с колдуньей, поднялась на метр от земли и понеслась на дракона. Кириону удалось проскользнуть под препятствием. А вот дракон в него врезался и тут же оказался в ловушке. Энергия перешла в жидкое состояние, растекаясь почти вплотную к раскалённой чешуе.

Дракон в бешенстве поднялся на дыбы, отвёл назад шею и захрипел… Предвещающий поток огня хрип перешёл в агонию удушья. Дракон запрокинул опутанную магией морду ещё выше и начал заваливаться назад. Люди проводили его медленное падение взглядами и вздрогнули, когда хребет дракона с грохотом встретил землю.

— Удалось? — спросил Кирион с изрядной долей страха в голосе. — Я думал эта дрянь меня достанет. Но нет, тупая как пробка!

— Потому что это животное. И его никто не контролировал, — уязвлённо объяснила Витилесса, чья судьба зависела от возможностей этой твари. — Мэлоди, завершай начатое.

Колдунья подбежала поближе к погасшему монстру. Сперва в её движениях сквозила неуверенность, но с каждым жестом руки набирали силу. Она быстро расчертила воздух, ни на секунду не ослабив контроль над энергетическим коконом. Как только заклятье оказалось завершено, дракон перекатился на лапы и избавился от навязанной ему энергетической чешуи. Оранжевые глаза с вертикальными зрачками блеснули ненавистью и осмотрели всех вокруг, пасть чуть приоткрылась, из носа вырвался клуб чёрного дыма… На этом угроза кончилась. Теперь он стал питомцем Мэлоди.

Летар махнул рукой прежде, чем кто-либо отреагировал. Шарик белого света влетел дракону в лоб и растворился. В ответ ящер обнажил несколько рядов клыков, слюна капнула на камни под его лапами и зашипела.

— Какого чёрта?! — выкрикнула Мэлоди, испугавшись, что магия Летара раззадорило чудовище, и оно сейчас сорвётся с поводка.

Летар не ответил, пытаясь разобраться в том, что увидел. Кровь дракона вела себя странно. Это была раскалённая смесь жидкости и пара без каких-либо чудодейственных свойств. Не обладали ценностью для целителя и все остальные драконьи составляющие, не менее странные, но бесполезные.

— Любопытство, — с запозданием произнёс Летар. — Я посмотрел, как он устроен.

Зря он это сказал. Глаза Мэлоди стали страшнее драконьих.

— Типичное целительское любопытство, — процедила она, дрожа от ненависти. — Лишь бы помешать другим!

Она уже собралась воздеть руки. На выручку пришёл Найррул, рванувшись к сестре и крепко обхватив её.

— Успокойся, Мэл! — шепнул он брыкающейся колдунье в ухо. — Летар исцелил брата, помнишь?!

Аргумент подрезал крылья ярости. Мэлоди перестала дёргаться и обвисла в хватке. Личико юной дворянки перестало напоминать перекошенную рожу гарпии.

— Только поэтому он жив, — прошипела она. — Отпусти меня.

Найррул глянул на своих старших родственников. Нирэйн только хмурился, прижимая ладонь к горлу. Витилесса кивнула. Найррул отпустил колдунью, но остался готов перехватить её руку в любой момент.

— О чём ты думал, Нирэйн? — спросила Мэлоди.

Тот пожал плечами. Затем сменил тему: качнул головой в сторону, изобразил поводья в руках, поцокал языком.

— Дорога к Альмуну на лошадях — это не меньше пяти дней, — сказала Витилесса. — Слишком долго. Возможно нам стоит…

Нирэйн сделал шаг в сторону и загородил собой Летара. Замотал головой.

— Ладно. Ты прав, — Витилесса вздохнула. — Продолжим убеждать расквартированных там лордов через их связных. Но на закрепление достигнутого у нас будет лишь пара дней, в том числе и на подготовку к атаке Края… Идём к побережью, вдоль него на юг. К ночи доберёмся до Маласа, возьмём лошадей и сразу поедем в столицу.

День 34

От идеи с поездкой на лошадях они отказались. Вместо этого, животных запрягли в новую карету, любезно предоставленную бароном Маласа. Витилесса нанесла визит к градоправителю в сопровождении одного только Нирэйна, пока остатки группы ждали у ворот. По намёкам братца можно было понять, что барон признавать императрицу не спешил, но был очень рад избавиться от дракона под стенами города ценой одного экипажа.

Ночь они провели в дороге. Утро потратили на отдых лошадей, после чего снова пустились в путь. Место кучера занял Найррул, и Летару оставалось только тоскливо наблюдать за тем, как небо затягивается серой плёнкой и как сквозь неё просачиваются первые капли дождя. Убийца старался убедить себя, что он сможет разобраться с печатью как-то иначе, нежели бросив семейку Лит. Он же не может оставить им Нэйприс. Но как избежать этого? В Альмуне у него будет всего два дня до осады. И хорошо бы ему не пришлось потратить это время на охрану высокородных.

«Девчонка не перестаёт общаться со столичными связными», — Летар старался не смотреть Мэлоди в её карие глаза, но мельтешение рук привлекало внимание. — «О чём они говорят? Готов ли Альмун принять императрицу и возвести её на престол?»

Судя по угрюмым лицам Лит, ответ был неудовлетворительный.

— Какая гнетущая тишина, — Кирион решил разбавить атмосферу. — Летар, помнится ты задолжал мне одну историю. Как насчёт рассказать её сейчас?

Убийца вздохнул.

— Позже.

— Ты обещал.

— Я помню, — огрызнулся Летар. — Позже.

— Зачем тебе его история? — с вызовом спросила Нэйприс, вступившись за убийцу.

— Наложение печати стоит мне дней жизни, — ответил Кирион. — А веселья не даёт совсем. Я хотел что-то взамен. И судя по реакции Летара, я угадал с тем, что попросить.

— Ищешь веселья? — переспросила девушка.

— В нём смысл нашей скоротечной жизни. Много ли веселья можно получить на Архипелаге? С одной стороны взбалмошная молодёжь, пытающаяся освоить неподвластные им навыки и неизменно терпящая неудачи. Они хватаются за фолианты, листают страницу за страницей, отравляются сказками и рвутся к недостижимому. Колдовство одной рукой или вовсе без рук, управление энергией на больших расстояниях, кража энергии, создание золота, ясновидение, обращение эльфийского старения вспять, даже воскрешение… Они теряют годы магии на бесплодные попытки освоить неосваиваемое. С другой стороны старичьё, боящееся поднять руки, потому что их можно уже и не опустить. Нудящее, вечно недовольное, отрешившееся от магии. То ли дело человечья империя! Вы не удивляете. Не доказываете. Магия и жизнь идут сами по себе… А ещё у вас много целителей, — он вперил взгляд в Летара. — Нам эта магия обходится невероятно дорого. Вам наоборот. Ваши целители живут дольше всех, так ведь?

— Любое боевое столкновение доказывает обратное, — Летар покачал головой.

— Вот и прекрасно, — пробурчала Мэлоди, отвлёкшись от своей задачи.

Летар раздул ноздри. Терпение кончилось. Колдунья его доконала постоянными замечаниями.

— Хватит! — рявкнул он. — В чём твоя проблема с магами, спасающими чужие жизни?

— Зарабатывающими на этом деньги? — уточнила Мэлоди. — К чему сантименты, когда за исцеление платят золотом.

— За любую магию платят золотом, таков закон установленный высокородными, — прорычал Летар. — Что ты пытаешься доказать?

— Что вы испортили мне жизнь! — выкрикнула колдунья.

Летар непонимающе моргнул. Объяснений от колдуньи не последовало, и он кивнул на Нирэйна.

— О чём она?

Братец Лит изобразил болезненную гримасу и прижал ладонь ко лбу. Сейчас он явно пожалел, что его горло уже здорово.

— Отец подозревал мою сестру, — он сделал ударение на последнем слове, — в том, что она не от него. Это долгая, личная и неприятная история.

Летар вытаращился. Слова произвели эффект, будто в его голову только что подкинули горящих углей. Пожар мысли разросся мгновенно.

— И целители?..

Нирэйн отнял руку от лица и вперил в Летара свои светло-зелёные глаза:

— Подтвердили его догадку. Все они.

— Как? — деловито уточнил убийца. — Основываясь на чём? На её выдающейся магии?

— На цвете глаз. У зеленоглазых родителей не бывает темноглазых детей.

Летар покосился на кареглазую Мэлоди, с концами ушедшую в себя.

— Херня, — сказал он, не отводя взгляд.

— Прости? — переспросил Нирэйн.

— У зеленоглазых родителей могут быть темноглазые дети, — сказал Летар. — Это редкость, но вероятность существует. Ваши целители никчёмные ублюдки.

— Это всё очень мило, но откуда тебе знать? У нас были лучшие… — Нирэйн не договорил.

Мэлоди вскинула голову и встретила взгляд убийцы. А затем подняла руки. Вспышка истины ударила Летара почти мгновенно.

— Почему ты думаешь, что у зеленоглазых родителей может быть кареглазый ребёнок? Хочешь завоевать моё доверие?! — разрушительный настрой Мэлоди заполонил всё вокруг, даже Витилесса округлила глаза и ничего не предприняла.

— Потому что, — Летар втянул воздух, выигрывая время, но ответ был один и никак переиначить его не удалось бы: — Я. Лучший. Целитель. В истории, — раздельно проговорил он. — Был.

— Как?.. — осеклась колдунья.

Аура всеобщего потрясения окутала убийцу. Прежде чем Мэлоди решила снова обвинить Летара в том, что он каким-то образом лжёт под заклятьем истины, убийца продолжил:

— Кирион. Настало время сказки на ночь, — он втянул побольше воздуха в грудь. — Чуть меньше двух декад назад по империи серпом прошлась эпидемия эльфской чахотки. Она получила своё название, распространившись с востока континента на запад. Разговоров только и было что о кознях остроухих. И в мою деревню пришла чахотка, заразив всех, включая моих родителей и меня. Я бы так и умер, если бы в этой сказке не появился эльф… Ты говорил про цену магии. Эльф из моего прошлого знал о ней всё. Он был старцем, но не перестал использовать магию. Он чутко чувствовал энергию, что для вас, похоже, неудивительно. А вот что было удивительно, так это то, что он был целителем.

Летар перевёл дух и продолжил:

— Откуда он пришёл — я не знаю. Но он почувствовал мой потенциал. Исцелил меня. Я умолял его исцелить ещё и родителей, но эльф только качал головой. Потом он забрал меня в свою хижину. Вдали от городов и деревень, от дорог и полноводных рек. Он был умудрённым опытом отшельником, увидевшим во мне перспективного ученика. И я оправдывал его ожидания. Годами, за время которых он научил меня всему что знал. Для него была непомерной цена магии. Для меня существовала лишь цена неопытности. Цена молодости, цена глупости. Сперва я не умел исцелять и потерял родителей… Затем я научился исцелять, как никто из ныне живущих. И все равно потерял своего наставника.

— Что произошло? — севшим голосом спросил Кирион, заворожённый рассказом.

— То, что лишило меня магии и превратило в убийцу.

Глава 11

Летар едва разлепил глаза спросонья и осмотрел сегодняшнее убранство хижины эльфа. Ему потребовались годы, чтобы полностью свыкнуться с тем, что каждую ночь хижина меняет свой вид на что-то новое. Бывало Летар не засыпал всю ночь, чтобы увидеть момент превращения, но из раза в раз метаморфозы хижины избегали внимания юнца.

Как бы то ни было, сейчас она стала бревенчатым одноэтажным домом. Обустроенным аскетично, а значит сегодня наставник собирается провести большую часть дня снаружи. Скорее всего, предаваясь какому-нибудь бессмысленному занятию вроде наблюдения за облаками или рыбалки. Летар не мог его винить. Волосы эльфа поредели, лицо и руки покрылись морщинами. Он всё реже обучал Летара на практике и всё чаще участвовал в тренировках вербально. А потому юному магу приходилось осваивать стихийную магию почти что в одиночестве. Сразу всю. Никаких полумер, никаких ограничений. Если любимое дело не старит тебя раньше времени — занимайся им с рассвета и до заката, с заката и до рассвета. Хватай сразу все возможности и выворачивайся наизнанку в стремлении стать лучше. Рассуждая в таком ключе, Летар уже освоил всё, что эльф мог поведать ему об исцелении. Теперь на очереди вся остальная магия в мире!

Летар взлетел с постели и тряхнул руками, накачивая себя бодростью. Потоком ветра распахнул дверь и выпрыгнул на солнечный свет. Ноги понесли его к границе леса, к густым зарослям земляничных стеблей, растущим не без помощи мага и дающим новый урожай ягод каждый день. Покончив с завтраком, Летар прошёлся по привычным местам обитания эльфа, но его нигде не оказалось. Закончив свой обход и стоя теперь на каменистом бережке лесного озера, Летар беззаботно посвистел, подумывая о том, куда же мог запропаститься эльф.

«А может ну его?»

Летар пнул камешек, и тот заскакал по водной глади.

«Раз такое дело, самое время ускользнуть в город».

Летар очень любил время от времени наведываться в ближайший городишко — Фьерилан. Визиты не уходили от внимания эльфа, и он их не слишком одобрял. Вечно говорил не попадаться на глаза «гильдейских», стражи, да и всех остальных горожан, какие только были. Но что эльф мог знать о людях?

Юный маг зарядил ноги энергией и понёсся сквозь чащу, обгоняя ветер.

* * *

Дорога заняла считанные часы. Летар издалека завидел Фьерилан и сбавил ход. Полной грудью втянул воздух и придал лицу расслабленное выражение, чтобы не вызывать у стражи лишних вопросов. Он беспечно зашагал навстречу воротам, взмахнул руками и вмешался в зрение часовых. Следуя указанию эльфа не привлекать внимание, Летар уже научился делать так, чтобы люди не замечали движения его рук. А ещё они не замечали срывающиеся с его пальцев белоснежные шары энергии.

Пара шаров нашла свои цели. Один из стражников страдал от мигрени. Второй… Летар напрягся. У второго на печени расположилась узловатая опухоль, пустившая корни в диафрагму и лёгкие.

«Ничто не будет работать вечно», — говорил Летару эльф. — «Абсолютно каждая часть твоего тела со временем выйдет из строя. Среди людей об этом не принято думать по той причине, что смерть приходит с первым же сломавшимся органом».

— Де-ерьмово, — нараспев произнёс Летар и снова заработал руками. Два взмаха, и взгляд первого стражника прояснился. Ещё два взмаха, и второй вдруг выпрямился, будто избавившись от незримого груза.

«… но целители дают остальным второй шанс».

Летар приблизился к ним и преспокойно прошёл мимо. Часовые не стали останавливать почти двухметрового, но всё же пацана. Ему едва четырнадцать на вид, какой с него спрос?

— Слушай, — донеслось Летару в спину. — Мне кажется со мной чего-то не так. Ничего не болит… Я умираю?

Юный маг ухмыльнулся во весь рот и прибавил шаг. Следующим пунктом он прошёлся по бедняцким кварталам, направо-налево размахивая руками и излечивая всем нищим на пути зубы, ноги и кишки. Увеличится ли уровень счастья, если снизится уровень горя? Летару было наплевать. Это был его чистый и незамутнённый лишними рассуждениями вклад в торжество жизни над болезнью.

К концу этой прогулки его руки устали размахивать, пот лил ручьём, а энергия и не думала иссякать. Летар утёр лоб рукавом рубахи и решил наведаться в верхний город. Живущим там людям зачастую хватает денег на собственное здоровье, но не всегда местным магам хватает умения на то же.

Ведь не деньги были проблемой.

Летар выбрался на людную площадь и подошёл к фонтану в центре. Поплескал на себя сверкающей на солнце водой. Как раз, когда он думал, не окунуть ли в фонтан горячую голову, со стороны дворцовой улицы раздался громоподобный голос глашатая:

— Жители Фьерилана! Если среди вас есть достойный лекарь, граф Дитр Каас требует вашего присутствия во дворце!

Призыв, судя по всему, прозвучал уже не первый раз, поэтому окружающие люди никак не отреагировали на него. Зато Летар вздрогнул, как будто его укусила змея.

«Дьявол», — чувства Летара тотчас спутались. С одной стороны, лекаря достойнее него не сыскать. И если уже дошло до призывов глашатая, значит дело плохо: к гильдии уже обращались, и это было безрезультатно. С другой стороны… Сам граф? Стоит ли размахивать руками перед носом задранным настолько высоко? Верный способ оказаться в кандалах. Наверное. Или нет? Вряд ли он будет спрашивать с нелицензированного мага, если тот помог.

Летар постучал пальцами по барьеру фонтана в нерешительности. Порывы тянули его то туда, то обратно. И наконец он сорвался. Стряхнув с себя воду, маг широким шагом двинулся ко дворцу.

На этот раз стражники оказались бдительнее. Один из стоявших у входа во дворец стражников завидев Летара прищурился, а стоило подойти ближе, вытянул меч и направил юному магу в грудь.

— Куда прёшь? — он повернул лезвие плашмя и постучал юнцу по шее. — Проваливай.

— Я на площади слышал… — начал Летар.

— А, ты по этому делу. Ищем целителя, верно. Не помогли даже столичные, — стражник понизил тон и потянулся за пазуху, чтобы дать Летару монетку. — Ты что же, знаком с кем-то получше, пацан?

Летар принял металлический кружок и уставился на него, не очень понимая, к чему это. Догадка пришла быстро, благо ум у юнца был острым.

«А! Он решил, что какой-то нелицензированный нанял меня в качестве посыльного!»

— Я и есть получше, — легко признался Летар, запрятав кругляш.

Потративший монету в никуда стражник нахмурился и замахнулся, чтобы дать Летару затрещину за глупые розыгрыши. Юный маг вскинул руки быстрее. Резкая вспышка белого света озарила весь двор. Стражники отпрянули и похватались за глаза.

— Мелкий… — начал было стражник, отнял руку от лица и запнулся. Посмотрел на свои пальцы. Затем по сторонам. Лицо потеряло всякую злобу. — Как?

— У тебя хрусталик сместился, — пожал плечами Летар, обронив эльфийское слово. — Я выправил.

Стражник неуверенно пробормотал что-то себе под нос. Потом прочистил горло, обернулся к своим и рявкнул:

— Эй, Ронни! Отведи мальца к милорду!

— Есть!

Стражник по имени Ронни вышел вперёд, взял Летара под локоть и повёл внутрь дворца. Маг завороженно смотрел по сторонам. Он не бывал нигде богаче хижины, и дворец производил должное впечатление на неокрепший разум. Летар запрокинул голову и отыскал взглядом высокие своды потолка.

— Ого, — невольно выдохнул он.

Стражник не отреагировал. Он успел провести Летара по лабиринту коридоров и лестниц, прежде чем они наконец пришли к нужной двери. Стражник деликатно постучал. В ответ тишина. Стражник помедлил, но постучал ещё раз, настойчивее. И снова безуспешно. К счастью, фланировавшая мимо служанка прояснила ситуацию:

— Милорда сейчас нет, Ронни. Ему что-нибудь передать? — служанка с подозрением глянула на Летара, чей локоть всё ещё был в тисках, словно он в чём-то провинился.

— Нет, нет… — помотал головой стражник. — Просто этот пацан вроде может вылечить сына милорда.

Служанка ахнула.

— Так тащи целителя сразу к нему! Чего ты медлишь?! Пошёл, пошёл!

Стражник насупился, но исполнил волю служанки. Путь вышел недолгим, миновав всего одну лестницу и два коридора, их процессия остановилась вновь. Они встали напротив двери, и нежелание стражника даже стучать в дверь отчётливо проступило сквозь скривившееся лицо.

— Чем он болен? — спросил Летар.

— Хрен ли мне знать? Чудить начинает временами, бесится. Сегодня сильнее обычного.

— Как его зовут-то хоть? — Летар попробовал сбросить напряжение.

— Для тебя он милорд Каас, — процедил стражник.

— Я думал его отец — милорд Каас?

Стражник не ответил.

На выручку пришла очередная служанка. С другого конца коридора к двери подошла молодая девушка, несущая в руках поднос с тарелкой совершенно незнакомой Летару еды и бокалом вина. Презрительно глянув на замявшегося стражника, она взялась за ручку двери и отворила проход в бездну.

Летар успел заметить проблеск дорого убранства внутри комнаты прежде, чем его внимание перетянула на себя служанка. Она вдруг споткнулась и еле удержала равновесие. Бокалу на её подносе повезло меньше. С приглушённым звуком он упал на ковёр и осел в ворсе стеклянной крошкой.

— Почему ты уронила бокал?! — раздался истеричный голос из глубин комнаты.

— Я… Я запнулась, милорд… — начала служанка.

— Нет! Ты не поняла! Ты не должна была запнуться! Так почему ты запнулась?!

Летар обратил внимание на то, как мина стражника стала ещё кислее. Но удивления не было. Такое поведение графского сынка, похоже, было обычным делом. Стражник заметил, как на него пялятся и побагровел.

— Иди! — он подтолкнул Летара ко входу. — Исцеляй!

Летар вошёл в комнату и перешагнул через битое стекло. На кровати в дальнем углу лежал невысокий парень, лет на десять старше Летара, лицо его было покрыто испариной, конечности дрожали, он не находил себе места, мечась из стороны в сторону.

— Ты ещё кто?! Я тебя не знаю! Я тебя не видел! — воскликнул он с неподдельным ужасом. — Как… Я не понимаю… Его же нет рядом… Почему я тебя не видел…

— Я твой целитель, — ответил Летар, подходя ближе. — Меня зовут Летар. Успокойся. Сейчас тебе станет легче.

Светлый шарик ухнул в грудь графского сына. Летар прочувствовал результаты и не на шутку испугался. Он видел уйму симптомов. Жар, дрожь, быстрое колебание зрачков, истощение, тошноту, колотящее галопом сердце. Летар не видел одного. Причины. Ничто из увиденного не имело просматриваемой связи с чем-либо ещё в организме молодого лорда.

Но причина должна была быть.

Летар прикусил губу и попробовал избавиться от симптомов. Стоило их унять, как они снова возникли. Слабее, чем прежде, но только потому что Летар подавил их базовые механизмы. Со временем они наберут прежнюю силу.

«В чём может быть причина? В чём? Кто-то создаёт в нём эти симптомы магией? Он сам их создаёт? Может быть, дело не в магии, а в его голове?»

Человеческий мозг оставался малоизучен. Принципы его работы по мнению эльфа были слишком сложны для восприятия, а потому Летар о них ничего не знал. Так что, если у графского сына проблемы с психикой, помочь будет сложно.

«Но кто если не я?»

Летар воздел руки и ударил в больного потоком светлой энергии. Он выплёскивал себя досуха, не выискивая конкретную причину, а исцеляя всё, до чего дотягивался. Поток белизны выжег из организма всё лишнее и неправильное. К концу действа не осталось даже намёка на какую-либо болезнь.

Летар опустил руки и встретился взглядами с графским сыном. Глаза того перестали беспорядочно скакать и казались умиротворёнными.

— Теперь я понял, — сказал он без прежних истеричных ноток и даже перекосил лицо в чём-то похожем на улыбку. — Спасибо…

Летар отошёл от постели и поспешил убраться восвояси. Он не хотел награды. Не хотел и проблем. Его целительский долг исполнен, самое время исчезнуть.

* * *

— Ты был во Фьерилане!

Эльф вернулся на следующее утро, но все равно прознал о похождениях ученика. Хижина ощерилась клиньями узких каменных башен, окна перестали пропускать свет, а пол похолодел.

— Да откуда вы… — начал Летар, и старческая рука сразу влепила ему затрещину. Слишком слабую, чтобы вернуть парня обратно в лежачее положение на кровати, но достаточную, чтобы вразумить.

— Контролируй энергию, — эльф потряс морщинистым пальцем перед лицом юнца. — Ты, как маяк среди мошек. Не расплёскивай её почём зря, не дай ни капли утечь впустую.

— Но как же… — начал Летар и увернулся от следующей затрещины. — Что-то все равно прольётся, верно?!

— Минимизируй потери. Какая-то доля энергии растворяется в воздухе у любого, но эта доля и не светит на полгорода. Любой чувствительный человечишка грохнется в обморок, если ты взмахнёшь руками поблизости. Как будешь лечить? Магией?

— Этот обморок неопасен, — скривился Летар и покосился на руку наставника. — Это не тело реагирует на магию, это у них в голове переклинивает.

— А, ну да, — фыркнул эльф. — Мозги завязались в узел, что же тут опасного?

— Именно, ничего! — Летар с вызовом вскинул подбородок. — Долгоиграющих последствий быть не должно, а если и будут… Все проблемы в голове от болезней органов. Вчера я вылечил психическое расстройство через исцеление тела. Я использовал уйму энергии, но… — он осёкся.

Эльф молча смотрел на него. Узкие глаза и чуточку иное строение лица несколько усложняли восприятие эльфийской мимики, но Летар быстро распознал озадаченность.

— Что-то я слабо представляю, как это могло сработать, — признал эльф. Его запал поучать юнца утих. — Но если это правда, то я горжусь твоей находкой. Много энергии потратил?

— Всю, — нехотя признал Летар.

— Не мелочился… Хватит сидеть. Раз у тебя так чешутся руки, я найду им применение. Мне как раз хочется проверить, как там у тебя с контролем огня.

— Я и наполовину не восстановился!

— Раньше надо было думать о последствиях, — отрезал эльф.

Летар с наставником перебрались из холодной хижины на летний луг. Солнце порядком нагрело это место, но ему предстояло стать ещё жарче. Эльф будто из ниоткуда вытянул мешочек, вынул оттуда семечко с желтоватым лепестком на конце и отпустил. Оно закружило в воздухе и приземлилось чуть в стороне. Эльф для верности отошёл ещё на пару десятков метров. Летар сосредоточенно взмахнул руками, и почва лопнула, покрываясь корнями и выстреливая наверх быстро увеличивающимся в размерах стволом сосны. Создать дерево из ничего было бы невероятно сложно даже для всесильного Летара. Вырастить его же из семени? Запросто. Создание самого семени между двух крайностей по затратам магии все равно тяготело к первой. Органика очень не хочет возникать из воздуха.

— Твоя задача — спалить каждую вторую ветку, — объявил эльф. — Ствол не должен пострадать. Остальные ветки не должны пострадать. Подпалишь хоть одну лишнюю иголку…

Эльф многозначительно потряс мешочком семян, и Летар сник.

Первая попытка закончилась едва начавшись. Сосна вспыхнула, как сухой пергамент. Летар разинув рот смотрел, как полыхает высоченное дерево, пока не услышал сзади окрик:

— Не пялься, туши его!

Второе дерево и вторая попытка. Летар сфокусировался на задаче. Его движения стали осторожнее, но пламя снова распространялось так беспорядочно, что маг не успевал его останавливать.

— Ещё раз! — гаркнул эльф.

Летар стиснул зубы. Третье дерево удостоилось долгого зрительного контакта с юным магом, в глазах которого расплескалась азартная злоба. Постояв в ложной нерешительности, Летар внезапно сделал руками пас не похожий на прежние. Заточенный со всех сторон каменный диск со свистом понёсся в крону дерева, прорвался сквозь неё и улетел куда-то дальше в небо, не собираясь возвращаться на землю. Вместо него у ног мага приземлились отсечённые сосновые ветки. Летар многозначительно обернулся на наставника и высек с ладони искру.

— Какого… — эльф возмущённо таращился на костёр из сосновых лап. Выйдя из ступора, он потряс головой. — Этот способ я не засчитываю.

Летар цокнул языком. По его мнению, сделано было мастерски, но с наставником спорить бесполезно.

— Давайте следующее дерево, — вздохнул Летар.

Когда солнце коснулось западной окраины горизонта, а на месте луга возникла обгоревшая сосновая роща, Летар присел на землю и перевёл дух. Задача была непосильной. Чтобы контролировать магию огня так, как этого хотел эльф, нужно было иметь за плечами годы опыта работы с этой стихией. Так чего он требует от юнца? Неужто ждёт, что тот проявит гениальность просто из-за факта своей запредельной силы?

Летар втянул носом запах дыма. Поднялся на ноги. Взял с земли одну из надломившихся веток и разломал об колено надвое. И вдруг придумал, как ещё можно смухлевать.

На следующей попытке огонь вдруг перестал так рьяно рваться во все стороны. До того скучавший эльф вдруг воспрял и внимательно следил за действиями ученика. А тот водил по веткам прожорливым языком пламени, как ни в чём не бывало. Когда он покончил с испытанием и торжествующе обернулся к наставнику, тому не оставалось ничего кроме как восхищённо похлопать.

— Поразительно, — сказал он. — Просто прекрасно. Я думал, что без моих подсказок тебе потребуется неделя, чтобы догадаться запретить растущей сосне вырабатывать масла и смолы. Но ты быстро справился, молодец.

— Так тренировка магии огня была ни при чём?! — в ужасе воскликнул Летар.

— Ну да, — эльф повёл плечами. — Вернее, она сама по себе полезна. Но я же учу тебя думать, искать решения. Это редкие навыки среди таких, как ты.

Летар смешался, не понимая, имеет эльф ввиду людей или магов.

— И чтобы ты не спрашивал. Твои первые попытки одурачить меня я не засчитал за их топорность.

Летар выругался одними губами.

— Ладно уж, — сказал эльф. — Возвращайся домой, я приду позже.

Он остался стоять посреди неказистой рощицы, а Летар вприпрыжку понёсся к хижине.

* * *

Поздним вечером того же дня Летар лениво дремал на кровати. И дремал бы до утра, если бы его не разбудил шум снаружи. Сперва он раздавался издалека, что-то едва различимое, скользящее по поверхности подсознания и никак не вклинивающееся в мыслительный процесс. Летар поначалу даже не думал отвлекаться от своей дрёмы, но шум настойчиво нарастал, его источник становился ближе, а звучание разнообразнее. Юный маг продрал глаза, помотал головой и прислушался. Он смог разобрать чьи-то крики, рёв пламени и завывание ветра. А за всем этим последовал взрыв.

Стекло со звоном вылетело из рам. Стены хижины покосились. Летара отбросило в сторону, но он сразу же вскочил и стрелой вылетел в разбитое окно. Приземлившись в траву и перекатившись, он получил порывом ветра по лицу и ощутил, как зрение начинает беспорядочно плыть. Юный маг сощурился, не понимая причины, и провёл ладонью перед глазами.

Он с трудом отыскал своего наставника в паре сотен метров от дома. Эльф лежал на выжженной поляне, вокруг тут и там валялись тела в обуглившихся доспехах; ещё дальше, на границе леса, полыхал огонь, освещая остовы коней. Видимо, какой-то отряд всадников напал на эльфа. Но зачем? Мысли посыпались как карточный домик.

Летар подбежал к эльфу. Тот постарел. Эльф и раньше выглядел стариком, но сейчас он стал похож на иссушенную тень прежнего себя. Волос не осталось, кожа пошла пятнами, мутнеющие глаза не сразу признали приземлившегося рядом Летара.

— Мальчик, — прохрипел эльф. — Беги.

Летар проигнорировал приказ и перевернул наставника на бок. Вдоль его спины шла рублёная рана, как будто эльфа пытались разрубить пополам. Летар вскинул руки и направил в наставника поток света, но ничего не произошло. Совсем. Летар почувствовал себя обманутым и сбитым с толку.

«Почему я не могу исцелять?»

— Мальчик, пришёл мой срок, — наперекор муке выдохнул эльф. — Меня больше не исцелить, как ни пытайся… Забудь обо мне… Здесь мог остаться кто-то ещё… — он всхлипнул и титаническим усилием вынудил себя связно говорить: — Странно. Я думал, что меня убьют наши уроки. Вышло… не так, как я хотел.

Эльф попытался было в последний раз приподнять руки, но активность его мозга вдруг прекратилась, и руки безвольно опали. Летар в ужасе вытаращился на мёртвого эльфа, чья внезапная смерть казалась невероятной, неправильной… даже поддельной. Все процессы в нём словно прекратил кто-то извне.

Летар вскинул руки в попытке запустить организм старика вновь. И неизвестно, что случилось бы, обрушь он всю свою энергию в остывающее тело. Но этого не произошло.

Что-то свистнуло, Летар почувствовал толчок под рёбра и пошатнулся. Арбалетный болт увяз в боку мага по самый хвост. Летар рывком вытащил из себя снаряд, не озаботившись латанием раны, и обернулся по направлению выстрела. Усиленное зрение выхватило из темноты нападавшего. Невысокий. Чёрные волосы и глаза. Аристократическая внешность испорчена широкой костью. Летар узнал его. Из всех людей, это был тот, кого Летар исцелил накануне. Безумный графский сын.

Он начал было перезаряжать арбалет, но Летар оказался быстрее. В несколько прыжков разорвав дистанцию, маг одним ударом разбил оружие в щепки. Вторым отправил противника на землю, вышибив из него дух. Удара такой силы хватило бы, чтобы переломить ствол дерева, но графский сын каким-то чудом выжил. Он лежал на спине, пытаясь поймать ртом глоток воздуха, руки его сошлись на солнечном сплетении, куда пришёлся удар. Он смотрел на надвигающегося Летара во все глаза.

— Не жди быстрой смерти, — прошептал Летар, склонившись над жертвой и вцепившись ей в плечи.

— Не буду, — кашлянул графский сын, набравшись воздуха.

Из глаз пропал испуг. Его пальцы выстрочили короткий танец, на который Летар не успел отреагировать. Валявшийся в траве меч вспорхнул сам собой и рубанул Летара по спине.

Искрящая вспышка боли отсекла Летару ощущение нижней половины тела. В тот же миг противник вскочил, стряхнув с себя покалеченного целителя и отшвырнув того в сторону. Владея ситуацией, он потянулся за сослужившим хорошую службу двуручником, чтобы добить Летара собственными руками.

Руки самого Летара снова взметнулись ещё до того, как он мешком рухнул на землю. Но он не стал себя исцелять. Нить неуловимой глазом прозрачной энергии выстрелила в его врага и вымарала Летара из виду.

Графский сын растерялся. Только он поднял меч с земли и выпрямился, как его противник куда-то исчез. Поозиравшись в нерешительности, он выругался и вдел железку в ножны. Его руки снова принялись за магию, в один взмах вырвав из-под ног островок почвы. Он вскочил на этот островок и понёсся по воздуху прочь.

Незримый Летар всё это время лежал как можно тише. Только когда враг исчез за лесной чащей, он позволил себе опустить руки.

* * *

Летар перевёл дыхание, тупо уставившись в одну точку перед собой. Нэйприс прижимала руку ко рту, глаза её блестели. Мэлоди пыталась хмуриться, но брови не хотели как следует изогнуться, подрагивая от нахлынувших эмоций. Нирэйн запрокинул голову и в прострации смотрел на потолок кареты. Витилесса будто бы ждала продолжения, скрестив руки на груди. Читаемая на лице Кириона боль не остановила его от бестактных вопросов:

— Что произошло дальше?

Летар помолчал, двигая одними только челюстями, будто пытаясь прожевать и проглотить собственное прошлое. Затем хмыкнул и откинулся назад, перестав напоминать окаменевшую горгулью.

— Я понял, что лишился магии, — ответил убийца. — Как только всё закончилось. Исцелил себя и понял, что дела плохи.

— Проблема в голове? — предположила Мэлоди.

— Что? Нет. Нет, нет, всё сложнее, — Летар потряс головой. — Травматический опыт меня надломил, но не сломал. Арбалетный болт был смазан каким-то чудовищным ядом. Он-то и лишил меня магии.

— Яд?! — переспросила Мэлоди, вытаращившись. Она больше не ставила под сомнение слова Летара. Зато пришла в ужас от самой возможности существования такого яда. — Как? Какой? Что может лишить человека магии, почему я об этом не слышала?

— Я понятия не имею о принципе его действия. Полагаю, лишение магии — это не главное его назначение, — не моргнув глазом ответил Летар на все вопросы. — Все прочие его жертвы умирали. Я, в силу своих навыков, единственный, кто избежал основного эффекта и прочувствовал весь букет побочных… Но если что-то сделало из тебя калеку, должно быть и что-то, что вернёт силы. Теперь я ищу лекарство, что сможет вернуть меня к прежнему состоянию. Деньги мне нужны для этого. Дракона я осматривал для этого. Последние десять лет я живу только для этого.

— Дьявол, — сказала Витилесса прежде неслыханным тоном. Летар с запозданием понял, что она восхитилась.

— Летар, — Мэлоди снова попробовала заговорить с убийцей, — мне ещё надо обдумать твою историю, но… Мне кажется, что лекарства не существует.

— Почему? — требовательно спросила Нэйприс за своего напарника.

— Теоретически… это не должно так работать, — колдунья не могла толком подобрать слов. — Магия исчезла. Такое не исправляется. Чтобы ты снова смог колдовать на прежнем уровне, тебе нужно повысить запас энергии. А такое возможно только в детских сказках про огнелист. Твоя магия… умерла. И никаким лекарством с того света её не вытащить.

Летар вперил взгляд в дно кареты, не желая соглашаться с услышанным.

— Но всё же, — Кирион подозрительно мягким тоном попробовал аккуратно вернуть Летара на прежнюю колею. — Что случилось с тем графским сынком?

— Если я правильно соотнёс временные рамки, — глухо прокаркал Нирэйн, пока убийца отмалчивался. — Ничего хорошего.

Летар глубоко задышал. Разжал кулаки, чтобы ногти перестали впиваться в ладони. Размял шею и прочистил пересохшее горло. Накатившие воспоминания вдавливали его в грязь, но он умел с этим справляться.

— Моя история уже закончилась, Кирион, — сказал убийца. — Но если ты настаиваешь.

* * *

Летару понадобился месяц, чтобы окончательно восстановиться и физически, и психологически. Рублёный шрам поперек всей спины обещал остаться с Летаром навсегда. Но видимый след от удара был ничем по сравнению с тем эффектом, что остался за пределами подвластного глазу, — Летар больше не мог использовать свою магию на полную силу, отчего безмерно страдал и не мог придумать, как лучше отомстить. А отомстить он желал больше всего на свете. Графский выродок отобрал у Летара вторую семью, убив эльфа-наставника. Уничтожил смысл жизни, забрав магию. Осталась лишь жажда мести.

Летар бился в пароксизме бессильной ярости, не находя себе места. Но лишь поначалу. Он быстро понял, что остатков магии хватит на то, чтобы погрязнуть в изматывающих физических тренировках. Летар стал усердно тренировать свое тело изо дня в день, иногда теряя сознание от изнеможения, и все равно отчаянно цепляясь за идею мести. Он должен был вскарабкаться на гору или сорваться вниз. И упорства ему было не занимать — он ногтями выцарапывал для себя ступени в воображаемой скале, а когда этого было недостаточно — вгрызался зубами и продолжал восхождение.

Домом ему служили развалины, в которые превратилась хижина эльфа сразу после смерти хозяина. Лес кормил Летара. Давал ему сотни разных мишеней, чтобы бывший маг поднаторел в стрельбе из самодельного лука, и возвёл в абсолют применение тех крох энергии, что были в его распоряжении. Невидимость и ловкость рук помогли ему обзавестись куда более надежным оружием, но его он берёг для своей главной цели.

Шло время, а огонь мести не угасал в душе Летара. Тушить внутренний пожар было решительно нечем, и Летар день изо дня обдумывал свою затею. А по ночам он погружался в череду кошмарных снов. Стоило закрыть глаза, и вот, наставник снова оказывался жив. Улыбался Летару. Пока его зубы и волосы не начинали стремительно выпадать, а взгляд не выцветал.

Когда тренировки были окончены, пришло время для проработки основной детали плана — организации самого покушения. Сутками Летар отирался по верхнему городу и ловил на себе подозрительные взгляды. За дворцом началась пристальная слежка — Летар наблюдал и впитывал всю информацию, что мог раздобыть. Он узнал все от расписания поварихи до имен караульщиков, просто потому, что не имел права на ошибку. Разузнал он и о своей жертве, двинутом сынке графа Дитра Кааса. Поговаривали, что и до своей болезни, и после исцеления Летаром он был по меньшей мере чудным. Говорил странные вещи, мог без всякой причины нахамить незнакомцу, при этом между тренировками по бою на мечах почти всё время проводил в своей опочивальне. Согласно слухам, которые распространялись самыми тихими голосами, сынок графа был не просто чокнутым, но и властолюбивым садистом. Бесился, если его называли как-то иначе, нежели «милорд» или «лорд Каас». Хотя второй титул ему был положен только после смерти отца, а до того его должны были называть по имени… которого будто и не было, настолько этот ублюдок запугал всех вокруг. Осталась лишь фамилия. Скажи Каас, и все придворные Фьерилана подумают на наследника, а не графа Дитра.

Оставаться всё время незамеченным было сложно, в силу того, что Летар был не единственным наблюдателем. Особо подготовленная стража следила за дворцом денно и нощно, однако Летар преуспел в своей скрытности и заучил положения всех замаскированных стражей, чтобы знать, куда нацеливать заклятья, когда наступит тот самый час.

В одну из дождливых ночей, когда стражник Йен, дежуривший на башне, по обыкновению спрятался в караулку, оставив двоих соратников мерзнуть в потоках воды, Летар под покровом невидимости пробрался внутрь поместья. Дождь заглушал его шаги и бил слишком сильно, чтобы стража могла заметить странное поведение шлепавших самих по себе луж, так что никто не поднял тревогу. Пробравшись внутрь, он отряхнул уставшие от заклятья невидимости руки, снял свой дождевой плащ и откинул в сторону. Вытер ноги, чтобы не оставлять влажных следов.

Летар без происшествий миновал несколько этажей и, ведомый безумными порывами волнения и накопившейся злобы, он добрался до нужной комнаты. Искушение наказать сынка с особой жестокостью жгло Летару внутренности, но такой роскоши он позволить себе не мог, ведь малейший шум привлечет слишком много внимания. А ещё Летар не собирался давать своей жертве второй шанс вывернуться из хватки.

Прокравшись внутрь, он обнаружил графского сына спящим на мягкой постели. Тот мирно дышал во сне, явно не подозревая о подобравшейся вплотную угрозе.

Внутри живота у Летара ворочался огненный шар. Оружие в руке стало весить будто бы на десять килограммов больше.

«Великолепно».

Кинжал вошел в глотку жертве по рукоять, отчего та вздрогнула, но почти сразу затихла. Для верности, Летар добавил удар в голову, чтобы повредить мозг. Искра жизни покинула графского сынка мгновенно. Мимолётность мести несколько подпортила Летару торжество, но всё же по телу убийцы прошла волна экстаза. Отмщение было упоительно.

«Нужно оставить предупреждение».

* * *

— И что ты сделал? — не выдержал Кирион, сместившись к самому краю сиденья.

Нирэйн снова ответил вместо Летара:

— Вывесил младшего Кааса в окно. В качестве верёвки выступили его же кишки, — пробормотал лорд. — Это было настолько резонансным событием, я в свои тринадцать чуть умом не помутился, испугавшись, что кто-то открыл охоту на младшее поколение аристократии.

— Страшилки, — кашлянул Летар. — Всё было чуть менее драматично… — он краем глаза глянул на снова подавшегося вперёд эльфа. — Но и твоя версия достаточно близка к истине.

— Подумать только, — Нирэйн всё ещё был ошеломлён. — Я слышал столько версий о том, кто мог убить наследника Дитра Кааса по политическим причинам… Да что там, я даже слышал бредовую версию, что его убили из-за феноменальных способностей к фехтованию… А это был ты. Из мести. И ты тогда был всего на четыре года старше меня, малолетнего идиота.

— Я и сейчас на четыре года старше тебя, — Летар прикусил язык, решив остановить фразу на этой отметке.

— А ведь граф исчез после похорон сына, — Витилесса сверкнула глазами на Летара. — Ты не думал, что он и есть твой загадочный заказчик? Нашёл тебя, придумал некий сложный план мести и теперь, — она кивнула на печать, — осуществляет.

Летар скривился.

— Как раз возникла такая мысль, — признался убийца. — Но я в неё мало верю.

— Действительно, — вполголоса пробормотала Нэйприс, оклемевшаяся от переживаний за непростую судьбу Летара после того, как он описал свою месть. — Вряд ли граф питал нежные чувства к сыночку, который примерял отцовский титул раньше времени.

Раздался глухой голос Найррула по ту сторону кареты:

— И вот так ты стал убийцей?

— Следи за дорогой, братец! — прикрикнула Витилесса.

— Да, — Летар тоже повысил голос, чтобы Найррул точно услышал ответ. — Да, это стало отправной точкой. За одним убийством потянулось второе, за вторым третье. Это стало моей новой жизнью. А золото стало моим стимулом.

— Ну, — топот копыт, дребезжание колёс и постукивание дождевых капель меркли, когда своим командным тоном говорил Найррул. — Теперь я тебя лучше понимаю.

Глава 12

День 38

Стены столицы показались на горизонте к середине дня, вытянув группу из апатичной дрёмы. Семья Лит разом напряглась. Нэйприс пыталась хоть под каким-нибудь углом разглядеть Альмун в окошко на дверце. Кирион, выступавший сегодня кучером, погнал лошадей быстрее. А Летар был занят мыслями о том, что ему делать по прибытии.

— Бывали в столице? — спросила Нэйприс, мельком обернувшись на остальных и снова прижавшись носом к окну.

— В сознательном возрасте всего раз, — ответил Нирэйн. — Поездка была не из приятных. Но это длинная и скуччная история…

— Что произошло? — Нэйприс не дала лорду вывернуться.

— Мы отличились. — уклончиво начал Нирэйн. — Для начала, на разговоре с Ульфом. Или, скорее, допросе. Тебе нужно вникнуть в суть наших отношений с дядюшкой: он ненавидел нас примерно, как нашу мать. А мать он ненавидел до сердечного приступа. Багровел при одном её упоминании. Естественно, он не мог позволить её отродьям претендовать на власть или хотя бы мельком появляться в светской жизни империи. Отсюда и все наши проблемы.

— Теперь наши проблемы — это его наследие, — отчеканила Витилесса. — Министры. Разбитая армия. Флот Края в двух днях пути. Всё это вместе. Старый ублюдок прихватил с собой в могилу немало шансов империи на победу.

Притязательница на трон полоснула Летара по лицу своим твёрдым взглядом, безмолвно припомнив ему смерть Дераса.

— Оценили норов? — безрадостно прокомментировал Нирэйн поведение своей сестры. — Ей тогда было восемнадцать, но она довела Ульфа до пены изо рта в кулуарном разговоре лицом к лицу, и мы вообще чудом избежали казни.

— Разозлить дурака несложно, — снисходительно объяснила Лесса к своему братцу. — Сложнее удивить умного человека, навроде тогдашнего главы гильдии магов.

Лит синхронно уставились на свою младшую сестру, и та порозовела.

— Он просто не поверил в возможность создания сферических кристаллов, — скромно уточнила она причины такого поведения родственников. — Бросьте, Найррул в тот день вообще выиграл турнир, а вы всё про архимага Бакла вспоминаете…

Найррул молча отмахнулся от почестей. Лит замолчали, предавшись воспоминаниям, пока Нэйприс не решилась задать выдающимся дворянам ещё один вопрос:

— А Нирэйн?

— Что-что? — переспросил лорд.

— Одна сестра переспорила Ульфа, другая поразила гильдейского архимага, брат одержал верх на турнире, а ты? — с разгорающимся интересом в глазах спросила Нэйприс, позабыв смущение и свои предрассудки об аристократии. — Взорвал что-нибудь? Победил на скачках, не используя лошадь?

Нирэйн потёр скулу:

— Ну… Меня избили в таверне, — признал он без особой охоты. — Не помогли никакие тренировки рукопашного боя.

— Как? — вырвалось у обескураженной Нэйприс.

— Кулаками. Там было много кулаков. Я же говорю, скучная история.

Девушка уловила настрой Нирэйна и отстала, вернувшись к созерцанию вида за окном.

— Дьявол, сколько ж людей, — пробормотала она.

— Людей? — переспросил Нирэйн и тоже выглянул наружу. — Чёрт, и впрямь.

Разрозненные толпы беженцев брели навстречу карете, прочь из столицы. Кирион невольно сбавил ход и прикрикнул, и люди стали нехотя расступаться перед богатой каретой, с опаской оглядываясь ей вслед.

— Чем меньше там будет простых горожан, тем лучше, — прокомментировал Нирэйн удручающую процессию. — Легче будет оставить тех, кто ещё в городе.

— Нет, не легче, — пробурчал его брат.

— Брось, их все равно не тронут. Зачем вредить обычным жителям?

— Ты точно мой брат? — перебил его Найррул. — Наивность тебя не красит.

Понадобилось полчаса, чтобы ползущая как улитка карета пробилась наконец через массу беженцев и прикатила к воротам города. Стражники, приглядывающие за уходящими прочь толпами, насторожились. Стоило карете оказаться поблизости, они тут же облепили её.

— Кто такие? Зачем в столицу? — выкрикнул старший из дежурных стражей.

Кирион пожал плечами, рассудив, что словам эльфа здесь вряд ли поверят. Вместо этого он похлопал по крыше кареты, и в ответ на это распахнулась её боковая дверца. Первыми из проёма высунулись всклокоченные каштановые вихры, за ними бледно-зелёные глаза, недовольно скривленные губы над узким подбородком, а там и весь остальной Нирэйн Лит.

— Мы императорская семья, — небрежно бросил он ответ, как кость собаке. — Дети графини Онэс Лит и Антира Аури, племянники трагически погибшего Ульфа Аури.

Стражник вытянулся по струнке и отсалютовал.

— Совет министров приказал доставить вас во дворец сразу по прибытии! — отрапортовал он.

— Совет министров приказал нам явиться? — ядовито переспросил Нирэйн. — Нам? Императорской семье?

— Никак нет! — стражнику стало заметно не по себе от тесного контакта с императорской семьёй. Он побледнел и голос его подрагивал. — Лорды-министры приказали нам доставить вас…

— Это одно и то же. Приказав вам, они чужим ртом приказывают и нам, — Нирэйн смерил стражника издевательски протяжным взглядом. — Ладно. Показывайте кучеру дорогу.

Нирэйн скрылся в глубинах кареты, и дверь захлопнулась.

— Министры, — пробурчал он. — Сестра не зря поставила их в один ряд с флотом Края. Знатное дерьмецо, всякие третьи сыны графьёв и баронов, да прочая дорвавшаяся шваль, которая сговорилась чуточку потеснить властьимущую аристократию.

— Я бы на вашем месте задумался о том, что вас наверняка попытаются убить, — сказал Летар, отвлёкшись от своих дум. — Любое собрание высокопоставленных лиц за закрытыми дверями будь то переговоры, торг или даже званый ужин — это то, за что я привык получать деньги.

— Он прав, — сказала Витилесса. — У них хватает дерзости приказывать императрице. Где-то у этой дерзости должен быть источник.

— На тыльной стороне ладони, например, — добавил Летар.

Карета прошила город через главную улицу, минуя сотни малоэтажных жилых домов с серыми крышами, строгие общественные учреждения с высокими арками и округлыми башенными пристройками, цветущие парки и необъятные площади, пока не остановилась наконец у исполинского столичного дворца. Постройка из тёмного камня уходила в небо почти на полсотни метров, заставляя прохожих зевак задирать голову и чувствовать свою ничтожность. На аристократию, причастную к происходящему внутри этих стен, дворец производил иное впечатление.

Витилесса вышла из кареты первой. Несгибаемая спина, расправленные плечи. Её непробиваемой мантией служил царственный вид, не испорченный недельной поездкой по ухабам вдали от цивилизации. Следом выпрыгнули её помятые братья. Найррул сразу предупреждающе положил руку на меч у пояса. Нирэйн же предложил руку младшей сестре, выбирающейся из кареты последней.

Летар с Нэйприс, не привлекая внимания, просочились в дверцу по другую сторону кареты.

По обе стороны от семьи Лит сразу выросла стена щитов, ведущая от кареты до самого дворца. Торжественное приветствие или попытка укрыть Лит от внимания зевак? С учётом общего настроения, сквозившего в Альмуне, скорее второе.

Летар взял с крыши кареты несколько вещей, скинул их Нэйприс. Сам выхватил оттуда оружие и спрыгнул вниз. Расталкивая стражей, скороговоркой буркнул что-то вроде «я оруженосец, девушка служанка» и встал подле Лит. С другой стороны от них разминал пальцы Кирион.

Наконец из дворца выбежала мелкая сутулая фигурка и понеслась между шеренг стражи.

— Вот и семья Лит, — начала фигурка свою речь с подобострастием, въевшимся в голос за годы службы. — Со своим… сопровождением?

Озадаченный взгляд не задержался на рослом убийце и его инженерке, вцепившись в эльфа. Летар воспользовался моментом, чтобы как следует разглядеть мелкого округлого человечка в дорогих одеждах. Чем он мог заниматься? По повадкам и наряду читался высокородный. Может быть, это один из тех самых министров?

— Простите за нескромный вопрос… Кто из вас Витилесса?

— Императрица — это я, — девушка шагнула вперёд, сократив расстояние между ней и министром. — И обращаться ко мне стоит соответственно.

— Но ещё не было… — человечек запнулся.

— Что за наряд? — перебила его Витилесса. — Император Ульф погиб неделю назад, где траур по нему?

Летар краем глаза заметил, как начали переглядываться стражники.

— Прошу, пройдёмте во дворец, — униженно попросил её собеседник, избегая зрительного контакта с девушкой.

— Какая спешка, лишь бы укрыть нас от чужих глаз. Будь здесь чёрный ход, карету бы заставили подъехать к нему? — Витилесса не дождалась ответа и коротко кивнула в сторону дворца, указав путь своей группе сопровождения.

Оказавшись по ту сторону дворцовых стен, министр будто бы преобразился. Чуть выпрямился, чуть расправил плечи. Летар мрачно наблюдал за едва уловимыми преображениями, нутром чувствуя угрозу.

— Почти пришли, — сказал министр, утратив большую часть заискивания в голосе.

— Почти? — осведомилась Витилесса и картинно глянула по сторонам. — Мы идём к тронному залу. Вы что же, переоборудовали под свои министерские нужды тронный зал?

— Внутрь войдут только члены семьи Лит, — продолжил министр, проигнорировав возмущение.

Кирион вдруг ускорил шаг и поравнялся с министром, стиснув его плечо в своей хватке.

— А как же эльфийский посол, господин человечий лорд? — прошептал Кирион ему на ухо.

— Отпустите…

— Ну нет, — Кирион покачал головой. — Вам что-то нужно, мне что-то нужно. Время для дипломатии, так ведь? Ваши кости останутся в целости, а я буду присутствовать в тронном зале вместе с императрицей. Мы друг друга поняли?

Лицо министра сменило несколько оттенков, прежде чем он согласно выдохнул «да».

Летар по достоинству оценил по-хамски грубый подход эльфа, сверкнувшего через плечо ухмылкой чуть заострённых зубов. Одна беда — повторять за ним убийце не хотелось, поэтому он приготовился следующий час провести в неведении, пялясь на закрытые двери.

— Вот мы и пришли, — сказал министр напротив высоких дубовых дверей. — Открывайте.

Двое стражников взялись за дверные кольца и распахнули проход для императорской семьи и «эльфийского посла». Группа высокородных прошла в зал, который Летар толком не успел разглядеть, и двери вернулись на место. Стражники тут же оттеснили неприглашённых подальше от проёма. Убийца кисло глянул на необременённые интеллектом физиономии подвижной мебели, пригодной только стоять на проходе, и лицо его вдруг приняло сосредоточенный вид.

* * *

Тронный зал вполне мог уместить под полтысячи человек, но сейчас тут было всего лишь десять министров, императорская семья с эльфом, да рассредоточенная вокруг дюжина стражников. Окна укрыты толстыми бархатными шторами, ковры свёрнуты и убраны по углам, тяжёлые скамьи поставлены одна на другую у стен.

Нирэйн с делано скучающим видом разглядывал окружение. Высокопоставленные вторые-третьи сыновья именитой аристократии — или кем там являлись эти никчёмыши? — разместили свой стол для переговоров в конце зала, на прежнее место трона. Драгоценное сидение было небрежно сдвинуто в сторону, золотые имперские стяги лежали рядом.

Нирэйн кожей почувствовал, как воздух вокруг становится горячее от ярости старшей сестры. Что касается младших родственников, те не испытывали негодования, но заметно напряглись при виде того, как по-хозяйски тронным залом заправляют эти люди. А эльф… Нирэйн всё ещё путался в эльфийских эмоциях, плохо их различая.

Перекинувшись парой фраз между собой, министры как один обратили свои взоры к новоприбывшим. Тот, что сопровождал семью Лит по дворцу, поспешил присоединиться к восседающим за столом, быстро оповестив их о чём-то. Со своего места поднялся другой министр, на вид старший из присутствующих, с характерной для возраста лысиной и густой бородой.

— Добро пожаловать в Альмун, — раскатисто и чуть ли не торжественно провозгласил он. — Я первый министр Келлаг. Если вы семья Лит, прежде всего вы обязаны подтвердить свои личности.

Министр Келлаг жестом подозвал одного из стражников. Стражник был с офицерской повязкой на плече, но без доспехов, очевидно, дежурный маг. В руках он нёс деревянную шкатулку.

— Каким образом? — бросила Витилесса громче, чем следовало. Слова разнеслись по залу резонирующим эхом.

— Заклятье истины, конечно же. Это рядовая проверка, ей подвергаются все. Также, если вы и правда семья Лит, среди вас есть маг. Младшая сестра, верно? На время опроса мы наденем на неё запрещающие наручи, чтобы избежать…

— Не рекомендую, — оборвала его Витилесса. Гневный взгляд министра отскочил от неё, как от базальтовой глыбы. — В предместьях города сидит дракон на её привязи. Если Мэлоди выпустит поводок, Альмун падёт.

Сложно было сказать, что министрам не понравилось больше, новость о драконе или тот факт, что Лесса предъявила им ультиматум. В любом случае, омрачившиеся лица изменили форму, как жидкость, перетёкшая из сосуда в сосуд. От расслабленных к болезненно сосредоточенным.

— Если это правда… — министр Келлаг помедлил. — Опрос будет быстрым. Выйдет ли дракон из-под контроля за несколько минут?

— Не знаю, — искренне пожала плечами претендентка на никому неугодный трон. — Желаете проверить?

— Мы вынуждены, — с нажимом произнёс министр и дал стражнику отмашку.

Стражник открыл шкатулку и выудил оттуда два узорчатых золотых браслета. До этого момента, Нирэйн про запрещающие наручи только читал и никогда не видел их воочию. Ограничивающее магию украшение, один из реликтов эпохи Драконопадения. Точное количество сохранившихся браслетов огласке не придавалось, и использовали их в исключительных случаях. К несчастью, Мэлоди вполне подпадала под определение такого случая, являясь колдуньей запредельных сил. Золотые оковы сомкнулись на её предплечьях, и Нирэйн тревожно глянул на младшую сестру.

— Ты как?

— В порядке, — она пошевелила пальцами, но голубой вспышки не последовало. — Надеюсь, дракон тоже.

Кирион прочистил горло, привлекая внимание.

— А меня будут заковывать словно преступника? — осведомился он.

— Мы не рассчитывали на присутствие ещё одного мага, — министр прищурился. — Но вы, как дипломат, должны понимать ценность невмешательства.

— О да, прекрасно, — энергично закивал эльф. — На своей верности Архипелагу клянусь не вмешиваться в ваши дела.

— Вот и чудно, — улыбнулся министр Келлаг, заметно расслабившись.

— Задавайте уже вопросы, — вмешался Нирэйн. — У нас мало времени.

Дежурный маг предельно плавными движениями метнул в четвёрку заклятье истины. Нирэйн отряхнулся и поморгал, отгоняя отупение. Всю его семью с детства натаскивали быть устойчивыми к такого рода допросам и уметь юлить в руках неопытных дознавателей.

— Итак, представьтесь, — подтолкнул их к откровениям министр.

— Витилесса Лит, старшая в семье, законная императрица Синномина. Рядом со мной мои братья — Нирэйн и Найррул, сестра Мэлоди и эльф по имени Кирион.

— Вы утверждаете, что вы законная императрица. Как вы можете быть законной, если Ульф лишил вашу семью права наследования?

— Других наследников нет, а со мнением старого безумца считаться незачем, — Витилесса каждое слово чеканила с холодной злобой, которую проявило заклятие истины. — Если у вас другой взгляд на этот счёт, и вы готовы вытянуть из-под своего стола неучтённого наследника Его Величества, то вперёд. В ином случае, хватайте этот чёртов насест для дракона в двадцать рук и тащите прочь из моего тронного зала.

«Хорошо начала», — Нирэйн прикусил губу, чтобы не выдать это вслух. Всё же ему не задавали вопросов, а значит и пускаться в пустую болтовню было бессмысленно.

Кто-то из министров гневно вскочил с места, ухнул по столу кулаком и вознамерился разразиться возмущённой тирадой, но его усадили обратно. Министр Келлаг словно бы пропустил дерзость мимо ушей.

— Ульф может и был старым безумцем, но его слово — закон, — он покачал лысой головой. — Однако, слово министров тоже закон. Мы могли бы помочь вам с восхождением на трон, если взамен вы согласитесь расширить наши полномочия…

— Насколько расширить? — деловито осведомилась кандидатка в императрицы.

— Настолько же, насколько вы хотите усесться на этом разукрашенном стуле, — Келлаг презрительно махнул на трон в стороне.

— До чего откровенно, — отметила Витилесса. — Словно это вы под заклятьем истины, а не мы.

— Потому что вы правы. Нет времени устраивать маскарад и ходить вокруг да около. Ни ваш дракон, ни флот Края нам не дают и секунды на размышления. Лучше вынудить обе стороны к откровенности и разобраться с разногласиями сей же час. Вы нужны нам, чтобы империя не стала частью Края. Мы нужны вам, чтобы прочно усесться на престоле. Друг без друга мы ничто. Вы согласны сотрудничать?

Нирэйн затаил дыхание. Доводы Келлага показались ему достаточно разумными, куранты и впрямь били слишком часто и слишком быстро, чтобы погрузиться в хитросплетения законов и актов. Не время для пергамента и переговоров. Нужно соглашаться на то, что предлагают.

— Ваши слова звучат обоснованно, — признала Витилесса. — Продуманно, рационально, а я всегда склоняюсь к доводам холодного разума. Но не себе во вред. Я не могу ответить согласием, потому что я не могу лгать. А вот вы можете лгать хоть в каждом произнесённом слове. Широким жестом было бы накачать заклятьем истины и себя, но вы отчего-то не отважились. Как же так вышло?

— Вы уверены? — снова попробовал Келлаг, оттягивая неизбежное. — Мы ваша единственная дорога к трону.

— Не единственная, — невозмутимо отбрила Витилесса.

— В таком случае… — министр вздохнул. — Вы приехали сюда с намерением помешать нашей работе, саботировать оборону столицы, притащили сюда чрезвычайно опасного дракона… Решением совета министров, ваша семья признана виновной в измене. Стража!

Стража отреагировала более, чем неожиданно. Стражники вместо того, чтобы подбежать к семье Лит и скрутить их, вскинули арбалеты и дали залп. Найррул и Нирэйн сместились, чтобы защитить собой сестёр, но напрасно. Воздух перед ними завибрировал, и с фиолетовой вспышкой пространство вдруг порвалось, распахнув дыру в никуда. Все снаряды ухнули в этот провал, не нанеся дворянской семье никакого вреда.

Кирион отряхнул руки и встретился взглядом с министром Келлагом.

— Убейте и его! — раздалось от министерского стола.

— Не сметь! — гаркнул Келлаг и попытался взять учтивостью: — Уважаемый эльфийский посол, вы же помните, что мы очень ждём от вас невмешательства?

— М-м-м, — протянул эльф и театрально повысил голос. — Да, что-то такое припоминаю! Помнится, я ещё поклялся на верности Архипелагу… Бессмысленная клятва, если принять во внимание, что я повинен в убийстве эльфийского принца!

— Убить и его!

На этот раз протеста не последовало.

С копьями и мечами наперевес к эльфу ринулась стража. Кирион не стоял на месте, напротив, он рванул на ближайшего противника и с фиолетовой вспышкой света проломил тому голову голыми руками. Соратник павшего воспользовался моментом и изо всех доступных ему сил нанёс удар копьём. Кирион успел вскинуть ладонь, и оружие погрузилось в неё.

— Нет! — раздался панический выкрик Нирэйна, но они с Найррулом не успели и шагу сделать прежде чем картина боя перевернулась.

Эльф вдруг дёрнул пробитую кисть в сторону, и древко копья выскочило из хватки стражника. Взмах — открытая ладонь эльфа прильнула к лицу противника. Вспышка — сквозь затылок стражника, пробивая шлем, выстрелило точно такое же копьё и тут же бесследно растворилось.

— Такой магии не существует, — еле слышно прошептала Мэлоди, зачарованно следя за происходящим, забыв обо всём на свете, даже о драконе.

Эльф запрыгнул в толпу и принялся принимать посыпавшиеся со всех сторон атаки на горящие пурпуром ладони. Один за другим, каждый стражник получил смертельную рану от своего же меча, копья, кинжала, поглощённого и отражённого магией. Один из министров встал со своего места, выхватил короткий меч и лично побежал на Кириона, сражавшегося к нему спиной.

К несчастью для министра, именно в этот злополучный момент двери в зал с грохотом распахнулись, и внутрь ворвался Летар. Мгновенно оценив ситуацию, он перехватил свой меч обратным хватом и метнул, словно копьё. Железка рассекла воздух и ударила министра в лицо, выбив из него дух.

Эльф, в то же время, разбирался с оставшимися стражниками. Один из них сделал неосторожный взмах, и эльф моментально поглотил атаку. С пурпурным всполохом Кирион ударил противника локтём так, что нагрудный панцирь того промялся, а самому стражнику спёрло дыхание. Эльф выхватил меч из его ослабевших пальцев, и широко размахнулся, нанося сразу два удара: мечом в правой руке и материализованной атакой в левой. Тяжёлый доспех министерского стража даже не замедлил удар, лезвия — настоящее и скопированное — прошли сквозь него, словно не встретив препятствия, и его владелец развалился на три куска.

Последний противник попытался сбежать. Он даже умудрился выбежать в распахнутые двери мимо убийцы. Там он поскользнулся на крови убитых Летаром стражников и со всего маха ударился лбом о стену, изогнув шею под фатальным углом, и обмякнув в ногах у застывшей Нэйприс. Летар только скривился в ответ на неосмысленную случайность этой смерти.

Кирион многозначительно посмотрел на оставшихся в живых министров и сделал шаг к ним. Те рефлекторно отпрянули, да так, что некоторые попадали со стульев.

— Довольно! — прикрикнула Витилесса. — Они мне ещё понадобятся.

* * *

Следующие несколько часов слились перед Летаром в одно цветастое полотно. Витилесса вынудила министров признать её законной императрицей, тут же распустила их совет; отправила Нирэйна и Мэлоди за теми лордами, чьим войскам не хватило кораблей, чтобы отправиться в самоубийственное путешествие с Ульфом, и которые до сих пор торчали в Альмуне. Убедившись, что лорды её поддержат, она посадила весь выводок бывших министров в тюрьму. Участи избежал только получивший мечом Летара в лоб, потому что скончался на месте. По поводу его смерти Витилесса ничего не сказала. Видимо, он был недостаточно важен, чтобы использовать его как заложника от знатной семьи.

Лорды собрали свои войска перед дворцом, и в ответ на это из укрытий на площадь потянулись ещё не сбежавшие из Альмуна горожане. Дождавшись, когда соберётся достаточно людей, новоявленная императрица вышла на балкон и выступила с неожиданно пламенной речью.

«Альмун не имеет права пасть», — усиленные магией слова разнеслись по всему городу. — «И не падёт!»

Летар следил за этим из внутреннего помещения дворца, потирая отпечатавшуюся на запястье портальную метку, которая должна была послужить их билетом прочь из осаждённой столицы. По поводу речи у него были двоякие ощущения. Витилесса готовилась к падению города, сотрясая воздух фразами о его величии и о грядущей победе над Краем. Грозила разорвать западных захватчиков в клочья, а сама чуть не взорвалась, узнав о дезертировавшем несколько дней назад бароне с полутора тысячами солдат. Про дракона она не произнесла ни слова, хоть Мэлоди чудом и удалось удержать того на цепи.

«И кто эти люди, что до сих пор не сбежали отсюда?» — невольно подумалось Летару, следившему за площадью во время речи. — «Альмун обречён, город вскоре падёт. Зачем они остаются здесь? Неужели им нет дела до собственных жизней?»

Убийца покачал головой.

Так или иначе, Лит своей цели добились, приблизившись к правлению империей ближе, чем когда-либо. Семья расположилась в императорской комнате, сопряжённой с балконом. Витилесса утонула в новых обязанностях, Мэлоди ходила за ней по пятам как советница и архимаг, Найррул расстелил на столе карту города и вместе с лордами и назначенными командирами планировал, как будет протекать послезавтрашний бой. Нирэйн похитил спутницу Летара, и каштановые вихры оказались опасно близко к рыжим волнам, склонившимся над чертежами чёрт знает чего.

— Нам не нужны меха, — пробурчала Нэйприс. — И вообще, слишком много работы для того, что мог бы сделать один маг. Сработало бы, будь у нас по несколько таких на один чужой корабль. Но…

— И что ты предлагаешь? — уточнил Нирэйн.

— Узнать, что умеет хвалёная столичная гильдия.

— Инженеров?

— Магов! — задорно воскликнула Нэйприс.

Внимательно прислушивающийся к разговору инженеров Летар цокнул языком. Если Нэйприс интересуется магией, это не к добру. Звук привлёк внимание Кириона. Эльф помахал перед убийцей рукой, и взгляд того невольно сосредоточился на тонких красных волосках, покрывающих бронзовое предплечье эльфа.

— Один ты без дела, — с ехидцей подметил Кирион.

— Не то что ты, да? — отмахнулся Летар, но неудачно.

— Я восстанавливаюсь, — легко пояснил Кирион. — Моя магия довольно энергоёмкая.

— Для того, что именно ты вытворяешь… Неудивительно, — признал Летар.

— Я ещё и не такое умею.

Летар перевёл пронзительно-уставший от жизни взгляд на лицо эльфа, и тот, как и ожидалось, подмигнул. Убийца издал болезненный стон, спрятав лицо в ладонь. Даже от Нэйприс он получал значительно меньше намёков. А может и столько же, просто в упор их не замечал.

— Я не нуждаюсь в демонстрации, — холодно сказал Летар. — И в занятиях тоже. Я жду наступления ночи.

— Как знаешь, — Кирион картинно махнул на Летара рукой.

— Лучше развлеки меня чем-нибудь ещё, — убийца вперил в эльфа раздражённый взгляд. — Рассказом, например.

— Рассказом?

— Что ты там сказал про принца Архипелага перед тем, как начать драку?

— Да как ты услышал? — вытаращился Кирион. — Ты был за дверью!

— Я приложил к ней ухо, — парировал убийца, к которому помимо контроля над разговором вернулась невозмутимость.

— И стражники тебе так просто разрешили это сделать?

— Кирион… Скажи-ка, когда я, по-твоему, убил их?

Узкие глаза эльфа прищурились, чуть ли не сомкнув веки окончательно.

— Когда? — переспросил он.

— Как только вы вошли в зал, — сказал Летар, и его оледеневшее лицо вдруг раскололось, подмигнув эльфу в ответ. — Так вышло, что я узнал эту парочку наёмников. Раньше, чем они меня.

Кирион позабавился:

— Охохо, — губы эльфа растянулись в плотоядной ухмылке. — Я тебя недооценивал.

— Ошибка многих. Итак, Кирион, рассказ.

— Твой рассказ был платой за портал. А за что я собираюсь платить, напомни? — эльф невинно похлопал ресницами. — Ты же отказываешься выполнять мои желания.

Летар скрестил руки на груди.

— Я убил министра, который собирался ударить тебя в спину. Спас твою узкоглазую шкуру.

— Неплохо. Но нужен ещё взнос. Как насчёт поцелуя? — Кирион вскинул палец, прежде чем Летар разинул рот для отказа. — Только не пыли, поцелуй будет не со мной.

— Да ну? — с сомнением бросил Летар.

— Я заметил, что между вами с рыжей человечкой что-то есть. Никак не могу уловить что, поцелуй бы прояснил ситуацию.

Убийца покачал головой.

— Без поцелуев. Ни тебе, ни ей.

— Как жаль! Тогда тебе придётся обойтись без моей истории, — Кирион делано вздохнул. — Впрочем, может у тебя есть ещё какая-нибудь своя взамен? Только из тех, что поценнее, потому что моя — ну очень много будет для тебя значить.

— Это ещё почему?

— Она может ответить тебе на некоторые вопросы, которыми ты поделился в истории своей юности.

Летара предложение заворожило. Он нутром почувствовал что-то неладное в словах эльфа. Что такого он может рассказать, чтобы убийца оценил сведения по достоинству?

«Может быть, он знал моего наставника?»

Однако у убийцы не было в запасе собственных историй, которыми он был бы готов поделиться. Он с читаемой мукой помедлил в нерешительности. Затем взмахнул рукой, сверкнув белой вспышкой перед лицом.

— Освежил дыхание? — участливо спросил Кирион. — Мог просто попросить мяту, у меня всегда с собой.

— Закрой свою эльфийскую пасть, — проскрежетал Летар и тряхнул головой, круто развернувшись к сидящей в углу парочке инженеров. — Эй, Нэйприс!..

* * *

— Кирион, смотри, что я умею! — звонко выкрикнул детский голос, принадлежавший отпрыску королевской четы. Он только что выпустил в воздух тонкую струйку волшебного огня и был бесконечно горд своим умением.

— Отменно, Ваше Высочество, — похвалил Кирион, доверенное лицо королевы и учитель её сына. — Но успех в очередном деле лишь одна из многих ступеней к совершенству. А эта лестница простирается гораздо дальше, чем вы можете представить.

— Я запомню, — серьезно заявил остроухий мальчишка, пристально разглядывая наставника. — Кирион, а ты совершенство?

— Истинное совершенство недостижимо, наша цель, наши поступки — лишь стремление к нему, — ответил эльф, поймав свой первый ответ «Да» до того, как тот вылетел у него изо рта. — Совершенство неосязаемо, его мерила не существует, что лишь не дает нам остановиться в своем стремлении, ведь мы не знаем, где это сделать.

Мальчишка выслушал эту краткую лекцию и заявил:

— Однажды я стану мерилом, — он взмахнул руками и на приливе эмоций выдал в небо целый столб огня. Поток пламени осветил округу, клубясь тёмно-оранжевым облаком и пуская дым. Мальчик застыл с поднятыми руками, зачарованный зрелищем.

Кирион еле заметно ухмыльнулся:

— Заканчивайте, Ваше Высочество.

Но принц не мог опустить руки, слишком увлёкшись. А огонь тем временем, становился всё темнее, злее и жарче.

* * *

— И это вся история? — перебил Летар. — Он не управился с магией?

— Я вмешивался в твой рассказ? И вообще, за кого ты меня принимаешь? — презрительно фыркнул Кирион. — Он тогда потратил с пару лет жизни, не больше. Чуть не выпалил весь остров при этом. Но это всё зачин перед основным рассказом. Слушай дальше.

* * *

Прошли годы, а парень всё мечтал о том, чтобы стать мерилом совершенства. И, как и все эльфы, желал при этом остаться вечно молодым.

В нескольких километрах от ближайшего эльфийского поселения, на усыпанном красными цветами холме, ожесточённо спорили двое. Одетый в чёрную с серебром мантию юнец пытался грубо втолковать своему взрослому собеседнику, что тот в корне неправ.

— Кирион, ты дурак! Я мерило, я мудрейший из всех вас! Я знаю о жизни больше любого эльфа. Ты все свои годы потратил, выслуживаясь перед матерью! Что ты сам можешь знать о жизни, если ты отдал её другому? — принц рассмеялся.

Кирион горестно подумал о том, что помутнение принца — в некотором роде вина наставника, его вина, ведь это он не уследил. Он закусил губу, глядя на преобразившегося юношу, которого он весь последний год пытался выследить среди сотен разных островов. Новыми развлечениями принца стали путешествия и насилие. Когда принц потерял рассудок? Под влиянием чего?

— Ваше Высочество, — Кирион по возможности избегал резких слов, чувствуя себя змееловом, осторожно обходящим ползучую тварь и не сводящим с неё глаз. — С вашей стороны было безрассудно похищать девятилетнюю…

— Она не захотела становиться моей игрушкой! — капризно выкрикнул принц. Кирион поморщился от его выбора слов. Разум принца по развитию серьёзно отставал от тела, созревшего из-за влияния магии. Однако, мысль он все равно доносил вполне чётко: — И я сломал её!

Кирион сжал кулаки. Копна красных волос начала подёргиваться от просачивающейся через пальцы эльфа энергии. Ему очень хотелось схватить королевского сынка и выбить дурь кулаками, и только потом отдать его целителям, работающим с психикой.

— Дриэнн, твоя мать закроет на это глаза, если ты вернёшься на Атолл, — начал Кирион сквозь зубы.

— А если нет? Ты угрожаешь мне?! — завопил юнец.

— Ни в коем случае, — процедил Кирион.

— Хорошо, что ты понимаешь свою слабость. Ты ничто, — заявил принц, выудив из кармана рыжие листья. — И за это спасибо листикам.

— Огнелист? — одними губами выдохнул Кирион.

Растение, расширяющее магические возможности. Перманентно увеличивающее запас энергии и соответственно продлевающее жизнь эльфов, стареющих в прямой зависимости от этого запаса. Побочным эффектом было жестокое помутнение рассудка. Огнелист был не просто запрещен ещё в незапамятные времена, когда королева была юна. Он уже столетие нигде не встречался. Но он прекрасно объяснял и скачок в силе принца, и его помешательство. Такое уже не вылечить. И на Кирионе нет вины, никто в здравом уме не предугадал бы находку огнелиста.

— Я понимаю… Ты вырос Дриэнн, — Кирион тепло улыбнулся, усыпляя бдительность принца. — Действительно стал мерилом. Превзошёл учителя.

Кирион распростёр руки, показав свою безоружность, и подошёл чуть ближе. Затем по-наставнически похлопал ученика по плечу. На последнем похлопывании сверкнула фиолетовая вспышка, и из провала на внутренней стороне ладони Кириона вылетел меч, пронзая принца наискось, от плеча до бедра. Рукоять меча растворилась в воздухе прежде, чем Дриэнн смог ошарашенно схватиться за рану. Принц пошатнулся и упал на землю.

— Мало владеть магией, нужно знать, когда её применить, — вибрирующим голосом объяснил эльф трупу перед тем, как сесть рядом и заплакать.

Только спустя полчаса тихого, почти безмолвного горя, Кирион стал думать о своих дальнейших действиях. Королева не простит. Взгляд упал на листья, скомканные в окоченевшем кулаке принца. На вид точь-в-точь мята. За исключением цвета ржавчины.

Стоит ли наесться огнелистом в надежде на безумное забвение?

Пальцы предательски тряслись, когда Кирион вытягивал листья из карманов принца. У того с собой была целая связка этого растения.

«Я не хочу окончить также» — стало единственной оформленной мыслью в звенящей от пустоты голове эльфа. — «И не стану».

* * *

— И ты просто сжёг огнелист?! — Летар взял эльфа за грудки и угостил пристальным взглядом глаза в глаза. Огонь разожжённых ближе к ночи факелов отражался в узких зерцалах.

— Я не хотел стать, как Дриэнн, — пролепетал Кирион. — Не хотел, чтобы кто-то повторил его судьбу.

Летара это не убедило.

— Когда я рассказывал о прошлом, надо мной ещё тяготело заклятье истины. А ты мог и приврать, ушастый.

— Но-но, пучеглазый, — приструнил его эльф. — Никакой лжи, иначе какой от рассказов прок?

— Действительно! — воскликнул Летар так, что привлёк внимание всех в комнате. Начиная от семьи Лит и заканчивая сторонними магами и офицерами. — Какой мне прок? Мы же эти истории друг другу раскрываем не ради праздного интереса, верно?

— Верно, — кривая ухмылка озарила лицо эльфа. — Тебе мало того, что огнелист — не миф?

— Мало? Меньше не бывает, — прорычал Летар.

— У меня есть… — начал Кирион, проводя ладонью по воздуху и открывая фиолетовую рамку, при виде которой убийца замер, — карта со всеми островами, которые посещал принц. Если повезёт, ты найдёшь тот, где он отыскал чёртово растение. Когда разберёшься с печатью, конечно.

Летар разжал хватку и сунул эльфу под нос своё исчерченное порталом запястье, демонстрируя готовность прочесать местность хоть сейчас. Кирион отреагировал снисходительно:

— Впечатляющее рвение. Взгляни хоть на карту.

Летар без раздумий запустил руку в неизвестность. Преодолев невидимую плёнку, убийца стал ощупывать пустоту, кожей чувствуя странное покалывание. Наконец пальцы сомкнулись на пергаменте и выудили его в этот мир. Карта оказалась внушительных размеров рулоном с сотнями меток разного цвета и размера. От количества островов и непонятных подписей рядом с ними заискрило в глазах. Летар потряс головой, и эльф аккуратно постучал его по костяшкам пальцев, сжавших пергамент.

— Попробуй перевернуть.

— Это ещё зачем? — Летар хоть и не знал письменного эльфийского, но буквы располагались как следует… Наверное.

Убийца перевернул карту на девяносто градусов и чуть не вскрикнул. Чертёж изменился целиком, открыв взору другой кластер островов и схематичных пометок поверх них. Преображение повторилось ещё дважды, пока не вернулось к изначальному варианту.

— Разберёшься с печатью и считай огнелист у тебя в кармане, — насмешливо добавил эльф.

* * *

Летар быстрым шагом покинул дворец. Скоропалительное восхождение Витилессы на престол и близящийся флот западников произвели на столицу эффект сродни пушечному ядру, пролетевшему по всем улицам разом. Всякая ночная жизнь испарилась, ни певцов, ни танцоров, ни магов-бродяг. Зато солдатня вперемешку с городской стражей рыскала вокруг в больших количествах. Убийца предвидел такой поворот истории и перед уходом попросил у императрицы официальный документ, разрешающий ему шарахаться по Альмуну с печатью наголо. Вместо документа ему на грудь пришпилили значок какого-то там особого офицера стражи. Такого, что Летар о подобном звании и не слышал, но стражники и впрямь расступались волнами при виде убийцы, так что свою работу значок выполнял исправно.

Ноги понесли Летара решать его собственные проблемы. В трактир Киля, откуда началась цепочка событий, столкнувшая убийцу с несмываемой печатью. Настало время узнать хоть пару фактов о заказчике и, если повезёт, прикончить его в обозримом будущем.

«Только окажись в Альмуне. Окажись одним из жадных до власти министров. До осады ещё сутки с лишним, я успею намотать твои кишки на кулак».

Летар и не заметил, как пришёл к нужному месту. Обшарпанная вывеска на стене невзрачного трактира гласила, что заведение только для своих. Летар сорвал значок стражи с груди и переложил в карман. Мир убийц — это мир наоборот, печать здесь самый верный пропуск. Летар коротко постучал в дверь.

На двери распахнулась смотровая щель и уставилась Летару куда-то в грудь. Убийца поднял ладонь на уровень щели и чуть поводил из стороны в сторону.

— Ща пущу, — раздался высокий голос местного парня на побегушках. Бандитский паж снял щеколду с двери и распахнул вход для Летара.

— Киль у себя? — походя бросил Летар, понадеявшись, что тот ещё не слинял из города.

— Да, — ответил парень. — Как тя звать? Я ему передам, что ты зашёл.

— Быстроногий.

Парень умчался в глубины внутренних помещений трактира. Летар вальяжно прошёл к барной стойке и уселся с краю, вполоборота поглядывая на местную публику. Один из посетителей недобро оскалился в сторону Летара, тут же заслужив вялый жест убийцы: он приставил палец к глазу — «я слежу за тобой». Ублюдок вернулся к содержимому своей тарелки, пригнув голову ниже, чем прежде.

Глот — хмурый мужик по ту сторону барной стойки — не прокомментировал пантомиму, но как бы невзначай похлопал осадный арбалет, висевший между полками с выпивкой.

Вернулся парень-посыльный.

— Быстроногий, Киль ждёт у себя.

Летар отвесил своему зрительному сопернику последний взгляд, удержался от плевка на недавно вымытые деревянные половицы и поднялся с места. Он прошёл в тускло освещённый коридор, проигнорировал незапертые двери по сторонам и выбрал лестницу наверх. Дверь к Килю была призывно распахнута.

— Киль, — поприветствовал его Летар ещё на подходе к комнате.

Послышался шум, из глубин комнаты показался сам владелец трактира и координатор наёмников. Плечистый, коренастый, больше похожий на солдата, нежели на убийцу. Киль чуть прищурил глаза, имитируя на лице смешливые морщинки.

— Быстроногий! Какими судьбами?

— Месяца два назад, с кем именно ты меня свёл?

— Хочешь узнать заказчика? — фальшивое веселье Киля сменилось настоящим. — С чего ты взял, что у меня есть о нём информация?

— Довольный заказчик — постоянный заказчик. С кого-то ты должен сдирать деньги за свои услуги посредника.

— Эй-эй, я не посредник. Я организую встречи, но не участвую в ваших грязных делишках.

— Сутенёр тоже организует встречи, а не продаёт дырки. Я похож на тупоносого стражника? — раздражённо оборвал его Летар. — Выкладывай всё, что у тебя на него есть.

— Ну, хорошо, — Киль зашёл за свой стол и начал рыться в ящиках. — А ты примерно помнишь, какой это был день?..

Киль был неплох. Взведённый миниатюрный арбалет в ящике стола. Вопрос, чтобы рассеять внимание противника и заставить его отвести взгляд или моргнуть. Неожиданная для комплекции скорость и ловкость. Только сочетая в себе силу и ум, Киль оставался на своём тёплом местечке. Но боевого опыта у него было маловато.

Летар рванул вперёд, подныривая под стол, и, как бык, подцепивший жертву рогами, взметнул его вверх вместе с Килем, впечатал в стену и вышиб из противника дух. Не сбавляя напор, Летар врезал лбом по переносице Киля и рывком перекинул его на свободный участок пола. Киль беспомощно скорчился, не соображая, что только что произошло. Его арбалет отлетел куда-то в сторону, до потайного ножа в сапоге не дотянуться, Летар уже навис сверху бесконечно тянущейся под самый потолок тенью. Киль попытался дёрнуться, и убийца дважды ударил его сапогом, перебив руки.

— Ты же и сам знаешь, с каких заказов я возвращался живым, — прошипел взбесившийся Летар, наклонившись над жертвой. — Неужели ты решил, что со мной ты справишься в одиночку, сучонок?

— Сейчас сюда…

— Все способные зайти мне за спину убийцы обмыли своей кровью тронный зал. В честь эпохи новой правительницы империи.

Летар сдёрнул перчатку с напряжённо дрожащей руки Киля и в подтверждение своих слов увидел, как одну чёрную полосу на ладони хозяина трактира перечеркнули целых пять. Четыре на семью Лит и последняя для Летара, не иначе.

— Ну, кто у нас такой кровожадный? — прошептал убийца.

— Я не знаю! — проорал Киль, прочувствовав близость смерти. — Доволен?! Я не знаю, кто он! Сказал, что нужен исполнитель для крупного заказа, и что потом мне придётся убить этого исполнителя! Рассказал про чёртову семейку…

— Скажи что-нибудь полезное! — прервал его Летар.

— А зачем мне это? — задался Киль вопросом, который Летар очень не хотел слышать. — Мне жить осталось несколько дней!

Летар поднялся, поставив сапог на грудь трепыхающегося Киля. Меч выпорхнул из ножен и расчертил на полу кровавую полосу. Испачканная печатью кисть отсоединилась от руки, будто и не была никогда её частью. Последовавший за этим крик был полон скорее страха, чем боли.

— Времени у тебя полно. Выкладывай, — каркнул Летар, перекрывая вопль калеки.

— Он из Края! Из Края, — выдохнул Киль. — В баре он спросил Глота, почему у нас нет какого-то там сраного эля, про который никто слыхом не слыхивал! Д-дира… Диаранский? Дарарианский? Что-то на Д! «Стакан стоит, как бочка имперского вина!»… Ещё он говорил эдак…

— С акцентом? — предположил Летар, вытягивая злополучное утро из тумана воспоминаний и сравнивая ощущения.

— Нет же! Акцента не было совсем! — в унисон с мыслями убийцы проверещал Киль. — Говорил так, будто знает меня!

— Хватит этой бессмыслицы, — выдохнул Летар, наклонился и переложил отрубленную кисть с пола на грудь своей жертвы. — Не советую отращивать новую, если только все пять линий не исчезнут за время осады.

— Как будто печать можно так просто обмануть… — выдохнул Киль, уставившись в пустоту.

— Эту-то? — с презрением фыркнул Летар. — Есть причины думать, что да. Печати этого заказчика работают неправильно. Почему бы им не терять свойства из-за отсечения руки? Вот на тебе и проверю.

Летар пошёл прочь от сломленного Киля. Когда убийца вышел в главное помещение трактира, все взоры устремились на него. Он лишь пожал плечами — «с кем не бывает» — и убрался восвояси.

День 39

Летар вернулся во дворец поздней ночью, за что тут же получил выволочку от Витилессы. Большинство Лит уже разошлись по ближайшим опочивальням, но старшая не смыкала глаз, сидя за столом с изрисованной Найррулом вдоль и поперёк картой города. Услышав приближение Летара, она напряглась, но быстро распознала полночного визитёра и позволила себе слегка расслабиться.

— Убийца, — недовольно констатировала она. — Где ты был столько времени? Ты отпрашивался ненадолго.

— Это важно? — Летар прикрыл за собой дверь и пролетел мимо девушки. Он остановился в паре шагов от балкона, поймав воздушный змей любопытства за хвост. Ему хотелось ощутить, как выглядит мир с такой высоты, но пробираться на императорский балкон на виду у Витилессы было бы слишком дерзко.

— Важно, если ты подставлялся. Ты наш портал. Умрёшь и усложнишь жизнь всем, включая… — Витилесса ненадолго потерялась в терминологии, подбирая лучшее слово для того спонтанного всплеска чувств, что ей посчастливилось увидеть часами ранее. — Включая твою девчонку.

Летар отвернулся от балкона и постучал пальцем левой руки по правой ладони.

— Портал — не единственная моя забота. И не единственная печать на мне, — убийца вдруг круто развернул разговор. — Скажи, Витилесса, ты разбираешься в выпивке?

— В рамках того, чему меня учили с детства. А учили меня так, что Нирэйн сбегал с уроков, предназначенных для нас обоих, не выдерживая напряжения. Да, убийца, я знаю об алкоголе всё.

Искалеченный целитель почтительно кивнул незаконной императрице. Незаконная императрица жест проигнорировала, но черты её лица выдали толику уважения, которым она прониклась к искалеченному целителю. Двое недоделок, метящих на самые важные роли. Они были слишком похожи, чтобы презирать друг друга.

— Почему ты спросил? — рассекла возникшую тишину Витилесса.

— Дарарианский эль, — бросил Летар. — Что скажешь о нём?

— Высоко берёшь, убийца, не каждый аристократ может выговорить название без ошибок. И ещё меньше его пробовали. Разжился бутылкой чтобы попробовать, как лекарство от своих бед?

— Мою травму алкоголем не исцелить.

Витилесса фыркнула, откинувшись на стуле, и задумчиво пробежалась кончиками длинных ногтей по карте.

— А кто сказал, что я про твою травму? Выкладывай, убийца. В чём перед тобой провинился дарарианский эль?

— Мой заказчик вскользь посетовал, что в нашем трактире не нашлось этого эля. Я решил узнать, что к чему. Прошёлся по разным тавернам, но толком мне об этом эле ничего не сказали, — Летар выдавил слабую усмешку. — Теперь я знаю почему. Напиток благородных.

— Сильных мера сего, — исправила его Витилесса. — Дарариан — провинция в Краю, там этот эль знают все. Но если твой заказчик маг, он не из Дарариана, тамошняя гильдия магов целиком посвятила себя кулинарным изыскам.

Летар потёр глаза, вспоминая всё, что у него имелось.

— Верно, — глухо отозвался он. — Заказчик — маг. Заказчик из высших слоёв общества. Заказчику была выгодна смерть придворного архимага. Неужели я всё это время копал слишком глубоко? Может кто-то из гильдейских просто метил на тёплое место при императоре, но всё пошло не по плану?

— Не верю, — отрезала Витилесса и неопределённо взмахнула ладонью в свою сторону. — По очевидным причинам вроде того, что ко мне ещё никто не набивался в придворные архимаги. И по менее очевидным. Цепочка событий вокруг нас слишком чётко выстраивается, не находишь? Например, моментально сориентировавшийся Край. Судя по донесениям, их флот выступил в ночь смерти Дераса. А значит готовиться они начали задолго до того момента. Вывод? Кто-то дирижирует происходящим, даже если мы этого не видим.

— Не слишком ли ты цепляешься за совпадения? А впрочем… Последний месяц подсказывает мне, что это оправдано. Так маг из верхушки запада? — Летар вновь потёр лицо. — Там есть кто-то приметный?

— Твоим заказчиком мог быть архимаг на побегушках герцога Макза, — тут же предположила Витилесса. — Сбежал от Дераса на переговорах. Бесследно скрылся вместе со своим лордом, после чего последний возник уже в Краю и повёл войска на империю. Других выдающихся талантов я не припомню, но в происходящее он вписывается славно. С другой стороны, архимагу не по статусу лично обращаться к наёмникам.

— Обратился ведь, — безрадостно сказал Летар. — Что если это и правда он?

— Ну тогда, — Витилесса поднялась со стула и непринуждённо размялась. — Через сутки будет шанс поквитаться с ним. Но с этого момента ты ни на шаг от меня не отходишь. Пока не откроешь нам портал на север, — ладонь Витилессы скользнула в неприметный карман её нового платья и вернулась с клоком пергамента. — Лови. Нам нужен город Кьелз на севере Синномина, начинай настраиваться.

Летар поймал сложенную вчетверо карту и развернул.

— Будет сделано.

Ночь он провёл в коридоре, карауля все опочивальни разом и поочерёдно прожигая глазами то карту северной части империи, то карту эльфийских островов. Эльфийский язык выглядел полной бессмыслицей, вращающаяся юлой выкладка Архипелага кружила голову, но убийца пытался на чистом упорстве понять, где мог расти огнелист. Не вышло. Ни единой догадки в голове Летара не осталось к утру. Он прикрыл глаза и прислонился к стене, приготовившись к новому тягучему дню.

Глава 13

День 41

Западный флот задержался на сутки.

Летар наблюдал, как Нирэйн измеряет шагами сжавшуюся от всеобщего напряжения комнату; как одетая в наспех перекроенный мужской армейский костюм Витилесса опирается на новый Государственный меч, выкованный магом-кузнецом на замену старого, ушедшего ко дну моря Факелов вместе с прежним владельцем; как Мэлоди непрестанно орудует руками на уровне груди, дотягиваясь энергией то до одного связного, то другого; как Найррул чертит что-то на полях столичной карты и схематично размечает предместья города; как Кирион беседует о чём-то с побледневшей Нэйприс, поглядывая на убийцу.

Чувствуя общий настрой в комнате, Летар всерьёз подумывал предложить сбежать до начала осады. Идея защищать Альмун против превосходящих вдесятеро сил с самого начала казалась ему по меньшей мере глупой, но тогда он не имел права голоса. Сейчас, с портальной меткой на руке, он мог диктовать свои условия. Вынудить Лит отступить порталом, а войскам приказать бежать из города или сдаться, при этом самому оставшись в Альмуне в солдатской маскировке, с целью подобраться к архимагу герцога Макза. Сносный план, но с закономерным изъяном: архимагу нужно развязать язык, чтобы понять, в чём подвох с печатью. При этом Летар представлял, как убить архимага метким ударом из тени, но как заставить его откровенничать перед смертью? Непростая задачка. Нужно застать его в одиночестве, первым ударом повредить ему руки или защёлкнуть на них те золотые наручи, которые ограничивали способности Мэлоди днями ранее.

«А не сможет ли архимаг их снять?» — Летар даже приблизительно не представлял, как работают эти штуки. Видел только, как их снимали с дрожащей от стресса колдуньи при помощи ключа. Вряд ли это единственный способ избавиться от них, это же просто железка. Она имеет воплощение в физическом мире, а значит можно её раздолбать об стену, например. Или отрезать себе руки вместе с оковами, отрастив новые конечности на замену. Невероятный трюк, требующий постоянной готовности к повреждению собственной плоти и доступный разве что лучшим из целителей, но мало ли какой магией обладает архимаг Края?

Летар решил не спешить с этим планом. Спешка его ни к чему хорошему пока не приводила.

— Мэлоди, — начал он, — как работают браслеты, которые на тебя цепляли министры?

Вопрос показался девушке неожиданным, но она оценила интерес к тонкостям работы магических предметов.

— Запрещающие наручи, — Мэлоди заговорила, не переставая выводить в воздухе какие-то пасы. — Понятия не имею, что там за начинка, но она не проводит магию. Энергия, идущая изнутри тебя к рукам просто не доходит до цели.

— Как их можно снять?

— Специальным ключом. Помимо этого, есть ещё один способ, о котором ты явно догадываешься, но он не для слабых духом. А ещё можно быть немагом, и тогда они вообще на тебе не сойдутся. А почему ты спрашиваешь?

— Любопытство, — слукавил Летар. — Впервые встречаю нечто подобное.

— Эпоха артефактов ушла в прошлое, сейчас ими никто не занимается, — колдунья не сдержала тоскливый вздох. — До нас дошли только эти наручи.

Летар кивнул и успел заметить, насколько внимательно за разговором следил Кирион. Он интересовался редкой человеческой магией не меньше, чем Мэлоди — эльфийской.

— Летар, сходи проверь, есть ли там что, — сказал Нирэйн, в очередной раз проходя мимо.

Летар глянул на Витилессу, и та кивнула. Прошедшие сутки и днём, и ночью, балкон был в распоряжении убийцы, сверлившего небосвод магическим взглядом.

Близился вечер. Небо окрасилось в бледно-серые тона, а солнце из яркой кляксы превратилось в тусклый диск. Наступающим с запада был бы выгоден ослепительный свет в глаза защитников надводной стены города. Значит ли испортившаяся погода, что атака с моря снова не произойдёт? Или западники просто разгонят облака по мере приближения?

Летар втянул прохладный морской воздух, осматривая город внизу. Пустые улицы и осиротевшие дома выпали из времени, оставаясь в том виде, в котором их оставили беженцы. Окна зашторены, печные трубы не дышат. Лишь разрежённые отряды солдат разбавляли атмосферу омертвения, изредка проскакивая в поле зрения Летара, словно слабый пульс города. Настораживая. Возвращая к мыслям об осаде. Убийца выдохнул и провёл ладонью перед лицом.

— Дьявол, — вырвалось у него.

На горизонте проявилась чёрная стена кораблей, надвигающихся на ослабший город. Сотни и сотни судов, убийца не успевал замечать новые, сбиваясь со счёта. Сплошь фрегаты, устрашающие одной только своей величиной и снаряжением — два десятка пушек, боевой маг и по меньшей мере сотня солдат на каждом. Но был корабль, выделявшийся даже среди этих махин. Громадный линкор с носовой фигурой в виде головы дракона. Или нет? Летар прищурился, напрягая зрение до предела. Голова дракона была пугающе похожа на настоящую, срубленную с одного из тех ящеров, что собирались объять Край своим пламенем во славу империи. Летар долго не мог оторвать взгляд от распахнутой пасти, в которой легко бы поместилась исполинская карета Лит, однако инстинкты требовали уделить внимание остальным деталям корабля. И они взбудоражились не напрасно, при пристальном рассмотрении корабль оказался обшит железными листами. Такого чуда Летар ещё не видел, и оно пугало его не меньше убитого дракона.

«Это их флагман? Как он держится на воде? Его поддерживает архимаг?»

Внезапный порыв ветра толкнул убийцу, и где-то за спиной Летара послышался испуганный возглас:

— Что с тобой, Мэлоди? — донеслось из комнаты, и Летар моментально перебросил внимание на семью Лит.

Найррул упал на одно колено рядом с осевшей на пол Мэлоди. Взгляд её был мутноват, но быстро прояснялся.

— Воздух, — объяснила колдунья. — Воздух какой-то спёртый, не чувствуете?

— Нет? — Найррул оглянулся на остальных. — Ничего такого.

— Дело не в воздухе, — Кирион вскочил с места. — Это запах чьей-то магии.

В голосе эльфа промелькнул страх, и невосприимчивый к веяниям энергии Летар почувствовал, как в его собственную голову проскальзывает что-то чёрное и холодное. Если эти двое себя так ведут, пока противник ещё на горизонте — это повод для ужаса.

— Дерас не производил такого эффекта, так ведь? — спросил Летар, позабыв на минуту о флотилии и желая узнать больше об архимаге Края, своём предположительном заказчике.

Мэлоди покачала головой и поднялась, опёршись на брата.

— Производил, ты просто не замечал, — она проковыляла к креслу и опустилась в него. — Он не давил энергией без повода, и его присутствие в поместье не чувствовала даже я. Но отголоски битвы за Триан я ощутила за множество километров от границы. Вот и сейчас что-то похожее. В голове холодеет.

— Может, это и есть Дерас? — наугад выдала Нэйприс. — Как-то выжил в том бою, бросил южные города на поживу гарпий, но сейчас восстановился и вернулся?

— Не похоже на него, — ответила Мэлоди. — Но объём исходящей энергии невероятный. Запас больше моего. Летар, ты что-нибудь видишь?

— Проблемы. Целый флот. Но, видимо, что-то упускаю, потому что намёков на колоссальную магию не заметил. Дай мне минуту, — отозвался Летар и снова вышел на балкон. В прошлый раз он не увидел источник энергии. На что идёт энергия? Даже на удержание железного линкора не понадобилось бы столько мощи, чтобы довести Мэлоди до помутнения. Летар для верности провёл ладонью перед лицом повторно, и во рту застыл вкус крови.

«Что за..?»

Из-за пелены облаков на горизонте проявился летающий город. Усеянная зданиями необъятная каменная плита. Она двигалась медленно, создавая впечатление неподвижности.

Это было чересчур даже для того, кто прежде видел магию Дераса и драконов. Летар не смог долго выдерживать этот вид, разум дал слабину. На негнущихся ногах он вернулся к остальным.

— Что с тобой? — спросила Нэйприс и подскочила к убийце раньше, чем вмешался кто-либо ещё. — Ты в порядке? Тебя ударили магией?

— Нет, — отозвался Летар. — Нас всех скоро ударят магией. Флот Края уже на горизонте. Но это мелочь. Вслед за флотом по небу движется летающий город.

— Город?! — разом воскликнули несколько голосов.

— Да, город, — Летар стряхнул наваждение. — Громадный кусок земли с постройками наверху. Если это и не город, то по меньшей мере целый район.

— Это что же, нас прихлопнут целым городом? — Найррул обеспокоенно взглянул на своих родных.

— Эту штуку прямо на нас сбросить они не смогут, — поспешил обрадовать его Нирэйн.

— Это ещё почему?

Нирэйн задумался и внёс неутешительные корректировки:

— То есть теоретически смогут. Но не станут.

— Что это значит?

— Им проще было бы гору выдолбить и на нас скинуть, нежели за каким-то чёртом жертвовать городом. Скорее это извращённая фантазия на тему замены столицы вот этим, — он неопределённо махнул рукой по направлению к балкону. — Что, кстати, даёт мне идею о том, что они могли бы также и наш город вырвать из земли, поднять, а затем резко перевернуть, высыпав нас вниз. И прихлопнуть. Для верности.

Увидев побледневшие лица, он сжалился:

— Такое им не под силу. Если судить по реакции наших магов, — теперь неопределённый взмах кистью был направлен в сторону Летара и смертельно бледной Мэлоди, — то даже поднять город — что-то за гранью. Чтобы его вырвать из земли без должной подготовки, к тому же удерживая предыдущий… ха, если их маг на такое способен, то нас уже вообще ничего не спасёт.

— И что нам с ним делать в любом случае? — спросила Витилесса, поднимаясь со своего места. — Варианты?

Варианты не последовали. Нирэйн напряжённо думал, Найррул с надеждой смотрел на брата, а тот только и мог что между делом поглядывать на Нэйприс, с которой накануне обсуждал необычные решения для обороны столицы. Но сейчас инженерка тоже не светилась идеями, смертельно перепугавшись. Мэлоди кашлянула, привлекая внимание. Затем кашлянула ещё раз, когда взоры уже обратились к ней.

— Дьявол, что ещё… — она прихватила себя за горло, чтобы справиться с внезапным приступом кашля.

— Этого мага надо убить! Интересно было бы убить такого, о да, — раздался подозрительно весёлый голос эльфа, и он продолжил нараспев: — А его остров раз-нес-ти на кус-ки.

Резкая перемена эльфийского настроения подействовала на всех как ведро ледяной воды. Люди обернулись к Кириону, чьё лицо перекосилось в лишённом разума оскале, и Летар не раздумывая бросил светлый шарик. В эльфийской крови не оказалось и следа дурмана или алкоголя.

— Что это с тобой? — спросил было Нирэйн, но его перебила Мэлоди.

— Что ты сделал?

Узкий разрез глаз изумлённо распахнулся, словно его поймали на чём-то непотребном.

— Ты слишком чувствительная! — посетовал он и вздохнул, растирая ладони. — Я чуточку приврал в своей истории… если вы слушали, конечно! — эльф провёл перед лицом Летара дырой в реальности, выщербленной прямо на бронзовой коже. Такой же дырой, как и та, откуда раньше появилась карта Архипелага.

— Сукин сын, — прошептал убийца.

— Чего это вдруг? — возмутился Кирион. — Наш единственный шанс не погибнуть в один взмах их архимага — противопоставить ему своего. Подходящими возможностями обладаю лишь я, — чуть протрезвевшим тоном заговорил Кирион, получив в ответ шесть напряжённых взглядов. — Я вообще думаю…

Летар прервал его болезненный поток сознания, сказав всего четыре слова.

— Мэлоди, это был огнелист.

Колдунья взметнула руки, даже не осмыслив до конца суть сказанного, и ударила эльфа заклятьем истины. Ей тоже хотелось завладеть мифическим растением или, как минимум, узнать о нём всю правду.

— Это правда был огнелист? — без прелюдий спросила она.

— Да, — кивнул эльф.

— И ты его съел? — предположила колдунья.

— Верно.

— У тебя ещё остался огнелист? — задал Летар единственный вопрос, что имел значение.

— Не исключено, — туманно ответил Кирион. — Я съел всего листик-другой… А там была целая связка…

В голове Летара произошёл взрыв. Ударная волна быстро распространилась по черепу и отразилась обратно, сойдясь в одну точку.

— Дай его мне. Сейчас же, — Мэлоди протянула ладонь вперёд. — Два архимага перевернут ход боя.

— Дай его мне! — в тот же миг выпалил Летар, тоже протянув руку, и замолк.

Баланс сил сместился. Теперь не шестеро человек следили за одним безумцем, а четыре немага следили за тремя безумцами.

Кирион быстро помотал головой, отводя дыру в пространстве назад.

— Ты, — он ткнул пальцем в колдунью. — Не боевой маг. Хотя, конечно, любую магию можно свести к бою… А, чёртова истина, хватит тянуть за язык! А ты, — Летар удостоился тычка в грудь. — Калека. С огнелистом или без.

— Зато у меня отличные истории, — вырвалось у Летара. — У меня есть одна, которая будет стоить всего твоего огнелиста. Без шуток. Такого ты ещё не слышал.

— Ого, — Кирион вскинул красные брови, и слова посыпались из него вдвое быстрее прежнего: — Звучит интригующе, правда. Но мне пора убивать западного архимага, так что ей придётся подождать.

Летар двинулся чуть ближе, взгляд стал почти умоляющим.

— Если ты погибнешь, я вообще не увижу огнелиста. Закрепим сделку? Мне нужен аванс.

Эльф отвёл взгляд куда-то в сторону и задумался. Летар ждал с замиранием сердца. Не менее напряжённо следили за решением эльфа и остальные.

— Нет, я не собираюсь умирать, — наконец решил Кирион. — Получишь свой огнелист позже.

— Дьявол! — выкрикнул Летар и попытался было схватить эльфа, но тот с удивительной грацией увернулся и выскочил на балкон. Ещё миг, и Кирион понёсся по воздуху на волне пурпурной энергии, стремительно удаляясь в сторону летучего города.

Летар и Мэлоди с одинаково мучительным разочарованием смотрели ему вслед. Только когда фиолетовая клякса затерялась в облаках, они пришли в себя. Колдунья тут же смутилась своего порыва и с красным лицом вернулась к общению со связными. Летар же взорвался и ударил кулаком о ближайшую стену, исторгнув из себя ёмкое нецензурное слово. Затем ещё раз, тише, на выдохе. Это же слово эхом отзывалось в остывающей голове.

Но жизнь не хотела ждать, пока он придёт в себя.

— Мэлоди, оповести баронов, — коротко приказала Витилесса.

— Лесса, — почти сразу позвала Мэлоди надтреснутым тоном. — В предместьях замечены войска Края. Обходят город с юга и движутся к восточной стене.

Императрица не отреагировала, вместо неё вступил Найррул.

— Все войска собрать на востоке. Исключение только для защитников наводной стены. Остальным седлать коней, готовиться к вылазке. Я лично поведу кавалерию в бой, — продиктовал он и перешёл с языка коротких приказов на человеческий. — Так и думал. Флот задержался не просто так. Они высадили часть своих людей к югу от столицы. Вчера я всё ждал сообщений от смотровых из Виона, чтобы подтвердить догадку, но, видимо, западники высадились, не доплывая до него. Магией прорубили себе причал и лестницу в скалах. Хитро.

— Нам нужны ещё связные, — снова ожила Витилесса. — Найррул, отправляйся на защиту стены.

— Я провожу, — моментально бросил Нирэйн. — Нэйприс, остаёшься за главную на этом балконе. Передашь нужные приказания магам через связного.

Рыжая голова быстро кивнула, а Витилессе было некогда спорить.

— Мэлоди, со мной на восточный балкон. Летар, следи за морем, будешь нашим посыльным, — девушка ударила концом церемониального меча об пол. — Альмун дорого им обойдётся.

* * *

Летар испытывал редкое волнение, от которого немели даже руки. Воспоминания о защите Триана меркли по сравнению с тем, что он испытывал сейчас, глядя на выплывающий из-за облаков летучий город, из которого до сих пор не вернулся Кирион. Армада из тысячи тяжёлых кораблей внушала не меньший ужас, заполонив собой всю морскую гладь и сближаясь с городом на предельной скорости.

«И это даже не все их войска».

Летара подмывало желание отправиться на балкон в противоположном крыле, откуда сёстры Лит сейчас наблюдали за восточной стеной. Альмун окружили с обеих сторон ещё до начала боя, и это нервировало убийцу. Да, у имперцев был дракон в рукаве и какие-то трюки, заготовленные совместной умственной работой Нирэйна, Нэйприс и целой гильдии магов, но западники — не гарпии. В таком бою невозможно компенсировать десятикратное преимущество, если только ты не маг, от присутствия которого становится тяжело дышать. Такой маг был, но, к сожалению, под чужими знамёнами.

Единственный маг на которого мог сейчас рассчитывать Летар — это он сам. Наличие рядом перепуганного до смерти связного, которого отрядила им Мэлоди, его не успокаивало.

— Ты как, Нэйприс? — коротко бросил Летар, не сводя напряжённого взгляда с каменной платформы в небе.

— Вспоминаю твой поцелуй, — отозвалась девушка, не стесняясь стоящего рядом юнца. — Если умирать, то с улыбкой.

— Смерть не пролезет за нами в портал, — подбодрил её убийца.

— Хотелось бы верить.

Корабли Края подошли ближе. Первый ряд стал выстраиваться дугой по направлению к городским укреплениям, когда над стеной грянула многократно усиленная магией команда:

— Огонь!

И град пушечных ядер унёсся вперёд, разнося корабли противника в мелкие щепки. Но пострадал лишь десяток судов. Остальным повезло больше — отделались парой незначительных пробоин много выше ватерлинии. На месте тонущих тут же появились новые, причём, насколько мог видеть Летар, обходилось без попыток помочь утопающим людям.

«Безумная спешка?»

Корабельное построение выплюнуло сгусток белого дыма. Грянул запоздалый гром, и Летара на секунду охватил глубочайший ужас, вдруг вражеское ядро совершит невозможное? Минует стену, пролетит полгорода и ударит точно Летару в голову? Возможно, это было бы справедливо, вот только Летару этого крайне не хотелось. Обороняющиеся маги лишь укрепили это убеждение, отразив все снаряды ещё на подлёте к укреплениям. Но это был лишь первый залп, а стене предстояло застать гораздо больше.

Нэйприс повернулась к дрожащему связному:

— Пусть маги начинают. Первый пункт к исполнению.

Связной лихорадочно замахал руками, то и дело ошибаясь в пасах и начиная связь заново. Наконец послание дошло до получателя.

Летар присмотрелся к происходящему, но ничего не смог заметить. Пока вдруг один корабль не провалился под морскую гладь.

— Нирэйн сперва думал вскипятить воду, снизив её плотность, — начала объяснять Нэйприс, и под воду ушёл второй корабль. Снова это произошло мгновенно, по велению невидимого щупальца. — Но я решила, что вскипятить море не выйдет. А вот создать пузыри газа с помощью простых манипуляций — запросто. Ну, как простых, весь позавчерашний день убила, втолковывая магам, что я от них хочу. Надеюсь, западникам понадобится столько же, чтобы научить своих магов противодействовать.

Только после подсказки Летар разглядел, как со дна навстречу свету поднимаются гигантские пузыри, достигают поверхности и лопаются, роняя корабли в образовавшиеся впадины, после чего море тут же смыкает свою пасть на их палубах.

Даже у берега море Факелов не имело и намёка на мелководье. Статные фрегаты уходили под воду и падали на глубину целиком, никак не мешая продвижению следующих кораблей. Зато наращивать пузыри на замусоренном днище стало не в пример сложнее. После нескольких дюжин потопленных суден, следующие попытки всё чаще терпели неудачу. Корабли качались на волнах и стряхивали матросов в воду, но оставались на плаву.

Нэйприс прикусила губу.

— Прекратить создание пузырей. Их уже слишком много. Пусть готовятся ко второму…

Море вдруг вспыхнуло, и мир замер. Летар отчётливо видел, как медленно разрастается огненное облако, пуская обжигающие корни в пространство вокруг. Как корабельные маги не успевают отреагировать, и сила взрыва разрывает их на кусочки. Как обломки кораблей искрами небесных огней ударяют ввысь. Ударная волна достигла и стены, циклопическим кулаком врезав по древнему камню. Каменными брызгами разлетелись тонкие смотровые башни, укрепления пошли трещинами, редкие защитники устояли на ногах.

— Дьявол, — шёпотом помянула Нэйприс олицетворение зла, словно увидев его лик в огне, и вцепилась в перила.

А тем временем из тучи поднятого дыма проявился летучий город и навис над альмунской гаванью.

* * *

Нирэйн стоял у опустевших императорских конюшен, где прежде содержались лучшие кони со всего материка. Большая их часть приняла смерть в море вместо с прежним хозяином, остались лишь те, кого Ульф не пожелал брать с собой. Но даже худшие кони производили должное впечатление. Макушка Нирэйна едва равнялась с их холками, мощные спины могли выдержать и пятерых всадников, все как один с буйным норовом.

Прислонившись к стене, Нирэйн с интересом наблюдал за ритуалом водружения полного командирского доспеха на Найррула, которому с этим делом помогал новообретённый оруженосец. Паренёк очень старательно одевал своего лорда, тщательно проверяя каждый крепёж и сочленение по нескольку раз. Мужественное лицо Найррула сохраняло поразительное спокойствие — он казался каменным изваянием, а не человеком.

«Неужели он действительно настолько невозмутим?» — подумалось Нирэйну, к лицу которого приклеилось лёгкое ироничное выражение, вовсе не выдающее реальных переживаний.

Оруженосец взял в руки последнюю часть доспеха — шлем с золотистым плюмажем. Эта деталь снаряжения тут же перешла к Найррулу, аккуратно взявшему её подмышку.

Блестящее серебристое обмундирование на нём производило неизгладимое впечатление.

— Будь у меня такой щегольский доспех, я бы брал наскоком не строй противника, а женские сердца, — бросил Нирэйн подначку своему младшему братцу.

Уголки губ того дрогнули, но большей реакции не последовало.

— Ты уверен, что стоит это делать, Найррул? — уже беспокойнее спросил Нирэйн. — У нас есть и другие командующие.

Он не стал говорить «поопытнее», потому что реального боевого опыта ни у кого из ныне живущих не осталось. А вот Найррул рос на рассказах ветеранов и книгах о военном искусстве.

Бритвенно-острый взгляд Найррула пресёк пораженческие речи.

— Кто сможет в пылу боя поднять авторитет нашей семьи лучше чем я? — отбил он удар рациональным мечом, а затем добавил романтическим: — Смирись, я собираюсь наконец исполнить свою мечту. Одержать верх над врагом Синномина и нашей семьи. Разбить его так, что нам не понадобится портал. А когда ты там исполнишь свою?

Нирэйн увернулся:

— Шанс упущен. Я уже не назову Ульфа лишайной свиньёй, глядя ему в глаза.

Найррул всё же исторг из себя пару нервных смешков и повёл плечами, осваиваясь с доспехом.

— Ты знаешь, о чём я.

— Да? — наигранно удивился Нирэйн.

— Ты не хочешь присоединиться ко мне в бою, — Найррул вздёрнул подбородок, отпугивая любопытно покосившегося оруженосца.

— Я боюсь, — отмахнулся старший брат.

— Ты? Боишься? Человек, погнавший карету на дракона?

— Поцелуй-ка меня в зад, — кисло прервал его Нирэйн. — Будь моя воля, ты бы тоже боялся и сидел во дворце, ожидая портала. А мечту мою не трогай, даже я её не до конца понимаю.

— Это верно, — хмыкнул Найррул. — Ладно. Передай Лессе, что, я вырву имперский трон из хищной пасти Края, взамен пропихнув им в глотку свой кулак.

Латная перчатка ощутимо хрустнула, наглядно иллюстрируя данное только что обещание. Найррул забрался на коня и нацепил шлем.

— Стой, — Нирэйн отвёл взгляд и выдохнул, решившись попробовать переубедить брата. — Ты понимаешь, что это попросту бессмысленно? Устраивать вылазку на превосходящие силы, у которых с собой даже осадных орудий нет? Они не попадут в город.

Забрало откинулось, и в Нирэйна впилась пара холодных зелёных глаз.

— Бессмысленно сбегать из города, где останутся нуждающиеся в тебе люди, братец. Так что я займусь западниками у ворот, а на вас сволочь в воздухе и на воде.

Нирэйн не придумал, что можно на это ответить, и Найррул помчался к городским воротам. Чем ближе он оказывался к своей цели, тем гуще становились потоки людей вокруг. На месте его ждала маленькая конная армия. Удушливый запах лошадиного пота щекотал ноздри, но это было малой платой за такое войско. Лошади давали огромное преимущество для внезапной и сокрушительной атаки, что было решающим фактором в грядущей вылазке.

— Стройся по ширине ворот! — проревел Найррул так, что его наверняка услышали даже в центре города. Сам он сместился во главу колонны и быстро отыскал своего связного мага.

Несколько минут ушло на боевую формацию. Найррул созерцал своё великолепное войско в движении. Чего-то не хватало. Чего же? Довольно быстро ему в голову пришёл ответ.

Найррул развернул коня.

— У нас много врагов. Край. Гарпии. Даже эльфы! Мы столетиями защищаем родину от заморских ублюдков, и это въелось в нас, в наших предков. В нашу землю. В наш воздух, — заговорил Найррул рублёными фразами, обращаясь к простым солдатам в своей армии. — Клянусь, даже молоко моей матери было солоно от крови захватчиков!

Одобрительный смех прокатился по строю волной от старых офицеров к нервному молодняку. Найррул улыбнулся, продолжив:

— Сегодня! Над полем боя воспарят солнечные стяги Синномина. Сегодня! На нас ринутся орды, и вокруг станет темно хоть выколи глаз. Но мы не отступим от нашей природы! Как волк не бежит от зайца, так имперец не бежит от сражения! Так займёмся же делом! Открыть ворота! Вперёд! В бой!

— В бой! — поддержали голосистые сержанты.

— В бой! — взревела толпа.

— В бой! — прокричал Найррул в унисон с громыхнувшими воротами и помчался на врага.

И в тот же миг на приблизившиеся к Альмуну порядки Края обрушился полыхающий дракон. Западные войска разрозненными толпами бежали навстречу бронированному кулаку конных войск империи. Кто-то из западников нёс на плечах лестницы для штурма стен, кто-то просто пытался убраться подальше от древнего монстра.

Пока маги Края пытались усмирить зверюгу, со стены города прогремел пушечный залп. Этого хватило, чтобы остатки боевых построений канули в хаос. А спустя несколько секунд первые ряды замешкавшейся пехоты начисто смело мощным ударом конного клина. Конница не только не замедлила ход, перемолов несколько сотен человек, но даже не повредила формацию — клин продолжил мчаться вперёд под грохот стрел, барабанящих по тяжёлым доспехам без всякого эффекта.

Израненный дракон поднялся в воздух, и две армии с ошеломляющим грохотом столкнулись. Деморализованное внезапным ударом войско Края, и несущаяся со скоростью ветра орда имперской конницы. Найррул умело орудовал пикой в самой гуще схватки, где земля настолько сильно пропиталась кровью за первые минуты, что лошадиные подковы рисковали проржаветь к концу боя. Повсюду, куда мог дотянуться быстрый оценивающий взгляд Найррула, бурлила нещадная бойня, пока что без перевеса в чью-то пользу — у Края изначально было втрое больше людей.

Постепенно руки его тяжелели, надломленную пику Найррул выкинул, а длинный меч казался неподъёмным. Каждый раз проталкивая его в гремящую стену чужих щитов и мечей, Найррул невольно рычал от физического перенапряжения. Но залитые кровью глаза видели, что от легкобронированных отрядов врага, а значит и от быстрой победы, его отделяла всего лишь пара рядов сплошной стали. И эти ряды всё никак не хотели таять, упорно выигрывая драгоценное время для лёгких лучников, арбалетчиков и магов.

К счастью, когда ситуация окончательно сложилась в пользу пехоты, на задние ряды рухнул усеянный стрелами, обезумевший от боли и ярости дракон. Он моментально подавил всякое сопротивление на том конце построения. А спустя мгновение со стороны Альмуна раздался чудовищный гром взрыва, затмивший даже рёв дракона.

Найррул всполошился, не имея возможности обернуться и посмотреть, что произошло. Шлем сужал обзор, спереди были противники, сзади напирали свои же войска. Голова гудела, руки немели, воздуха не хватало. Но несмотря на всё это, он продолжал живым тараном напирать вперёд.

Боевой дух противника сломался. С воплями, ряд за рядом, западники понеслись прочь, отчаянно пытаясь спасти свою жизнь бегством.

— Давить этих крыс! — победно взревел Найррул, выгадал момент и круто развернулся в сторону города. Альмун выглядел нетронутым. Так что это был за звук?

Не успел Найррул проанализировать ситуацию, как своими глазами увидел новый взрыв.

* * *

Кирион смахнул пурпурную волну энергии в сторону и приземлился на стену, опоясывающую летучий остров. Размеры острова сильно не дотягивали до города, но все равно впечатляли. Поднять в воздух такую громаду дорогого стоит, а перенести через море и того дороже. Кирион бы стал стариком ещё на полпути.

Заметив непривычную архитектуру, эльф решил осмотреть поле грядущего боя. Строгие тяжеловесные дома, каждый из которых добавлял острову тысячи тонн веса, громоздились по округе геометрически правильными наростами, образуя улочки, меж которыми бежали ручейки домов поскромнее. Мелкие зданьица нисколько не интересовали эльфа — такие он только что видел в Альмуне, — а вот громадные постройки, определённо служившие домами не для человечишек, но для человечьих богов, смогли его заинтересовать. Но даже они не удержали внимание Кириона надолго. Глаза эльфа будто магией тянуло к центру города, откуда из-за вуали облаков пробивалась башня столь высокая, что целиком охватить её взглядом удалось бы лишь с почтительного расстояния. Её тень пересекала весь город, срывалась за край острова, падала в воду с высоты в сотни метров и там присоединялась к массивному пятну темноты, скользящему по воде к Альмуну.

Эльф раздул ноздри, втягивая родной для него морской воздух, и посмотрел на загадочную башню по-новому. Давящие потоки энергии исходили именно от неё. Чувствительный, как и все эльфы, Кирион даже видел их в воздухе — мутные разводы неосязаемой субстанции, окутывающие незнакомые эльфу полузатёртые письмена на поверхности башни.

Раж разлился по его венам. Эльф хрустнул пальцами и присел, ударив ладонями о каменную кладку стены под ногами. Во все стороны пошла ударная волна: постройки вздрогнули, редкие деревья начали с хрустом заваливаться, а облачный покров разорвался быстрее, чем одежда новобрачной.

— Выходи, человечишка! — прокричал Кирион, наслаждаясь куражом.

Он не сомневался в своей силе и изобретательности, готовый идти до конца даже против превосходящего мага. Да, он съел огнелист, но только для подстраховки. Если бы он действительно боялся… Он сбился с мысли. Мощный порыв ветра заставил его сосредоточиться на том, чтобы не сорваться со стены вниз. Затем его приоритеты резко изменились.

— Ну и ну, — выдохнул он, чувствуя, как ветер набирает силу. Слова прозвучали глухо, к ушам как будто прижали подушку. Слух эльфа пошёл на убыль; мир принялся выцветать, сливаясь в вихрь серых пятен; ноги перестали чувствовать под собой поверхность.

Борясь с отказом всех чувств, Кирион распахнул перед собой дыру в пространстве, куда со свистом ворвался гибельный ветер. Чуточку оклемавшись, он захлопнул фиолетовую рамку и спрыгнул вниз, к спасительному нагромождению зданий. Едва приземлившись, эльф магическим ударом прошиб стену ближайшего дома и нырнул в образовавшийся лаз. Ветер остался беспомощно завывать где-то за спиной.

Впопыхах оглядевшись, Кирион понял, что ворвался в театр или что-то подобное. Это был просторный зал с многочисленными рядами скамей, уходящими вдаль от аскетично обставленной сцены, на которую без спроса ворвался эльф. Взгляд его ещё успел выцепить стоящую рядом кафедру и развешанные по стенам гобелены с незнакомой символикой, но всё это не пригодилось.

Дивно украшенный потолок над головой Кириона разверзся, и в помещение приземлилась увесистая каменная глыба. Она раздавила сцену и ближайшие к ней ряды. Раздавила бы и эльфа, не будь у него запредельной реакции.

Бешено вращающиеся зрачки эльфа среагировали на вторую глыбу, зависшую над театром, раньше, чем она начала своё движение вниз. Кирион магической пружиной оттолкнулся от земли и взмыл навстречу угрозе. Пурпурный энергетический хлыст рассёк булыжник в воздухе, и эльф снова оказался над летучим островом.

Тревожно озираясь, он попытался отыскать противника, но никого не обнаружил. Даже ядовитый ветер утих. Архимаг Края изо всех сил тянул время, задерживая неизбежную судьбу.

И тогда Кирион придумал, как ему показалось, идеальное решение, чтобы выманить ублюдка наружу. Таран, сплетённый из узлов фиолетовой энергии, обрушился на ближайшее здание, превратив его в облако каменной пыли. То же самое случилось и со следующим зданием, попавшимся на глаза эльфу. Случилось бы и со всеми остальными зданиями, включая треклятую башню, однако разрушительные повадки эльфа всё же привлекли внимание врага.

Истошный вой ветра ударил по ушам, и западный архимаг вступил в бой. Вылетев откуда-то с верхушки башни на миниатюрной каменной платформе, он ухнул вниз и в считанные секунды оказался рядом с Кирионом. Руки архимага всплеснули, и эльф едва увернулся от магического удара, пронёсшегося в сантиметрах от его лица. Ответные атаки архимаг избежал с грацией танцора, непринуждённо уходя от всех замысловатых эльфийских приёмов, будто знал их наперёд. Энергия хлестала вокруг, раскалывая остров на части, а он лишь делал лёгкие взмахи ладонями, стоя напротив своего противника и глядя ему прямо в глаза.

Вид архимага при этом не производил должного впечатления. Невысокий, крепко сбитый мужчина средних лет в неброских чёрных одеждах. Напоминал потрёпанного жизнью лорда, а не великого колдуна. Лицо его было безжизненным во всём, за исключением светившихся злобой очей.

Добраться до него, хоть как-то задеть, ударить — казалось невозможным. Эльф отбросил свои штучки и перешёл к простой стихийной магии. Огненный шторм обрушился на архимага палящими волнами, и тот не успел среагировать. Или не захотел. Поверх его одежды и кожи замерцал едва заметный, но оттого не менее прочный слой магической защиты, удерживающий огонь на расстоянии. Его техника была похожей на то, что использовала человечка-дворянка, но при этом казалась более грубой и сырой. В отличие от ярко-голубых эффектов Мэлоди, архимаг оперировал потоками едва заметными даже для эльфа, и при этом тратил энергию с безумной скоростью, впустую проливая большую её часть. Кирион не представлял, как архимагу вообще удаётся сражаться. Даже если он чувствительный к энергии, он все равно едва видит собственные заклятья и применять что-то кроме защиты бессмысленно.

Однако стоило Кириону опустить руки и ослабить давление, как защитный барьер архимага истончился, перетекая в иную форму магии и скапливаясь у него в районе ладоней для чего-то нового. Выглядело так, будто этому человеку не требовалось двигать руками, чтобы перегонять энергию по своему телу. Она покорно переходила из одного состояние в другое, меняя свойства, становясь из средства защиты средством атаки.

Пурпурный бич хлестнул по воздуху рядом с архимагом, но беспомощно расслоился надвое и упал в догорающую траву. Кирион даже заметить не успел, когда человек достал меч из поясных ножен. Его энергия наконец обрела выраженную форму — растеклась эфемерной дымкой по лезвию клинка, и человек, не теряя больше времени, уверенно зашагал к эльфу.

Кирион хлопнул в ладони и запустил в противника глыбу льда. Тот даже не стал уворачиваться, размашистым движением заряженного энергией меча расчертив глыбу пополам. Эльф попытался сократить дистанцию и поймать следующий взмах клинка на свою ладонь, чтобы похитить удар, но стоило ему намеренно подставиться, как архимаг Края изменил угол атаки. Лезвие проскользнуло между пальцами Кириона, оставив неощутимый порез и чуть не угодив эльфу в глаз.

Кирион едва избежал смерти и на фиолетовой волне отпрыгнул назад, снова разорвав дистанцию. Откуда-то снизу, из-под острова, донёсся взрыв, и эльф решил ответить тем же. Если он и погибнет, то взамен отплатит сполна. Оземь ударила искрящая пурпуром ладонь, вспышка света озарила вечернее небо, и остров содрогнулся. Архимаг замер, не дойдя до эльфа нескольких шагов, и в следующий миг ударная волна снесла его в сторону, выбив злополучный меч из рук. По городу поползла циклопическая трещина, ветвясь и кроша постройки. С гулким рыком, монолит надломился и громадными кусками посыпался куда-то вниз, на западный флот.

Обратив мощь архимага против его же войск и заставив его самого отступить, Кирион решил, что улучил подходящий момент, чтобы раскрыть в воздухе рамку. Стоило ладони эльфа оказаться внутри карманного пространства и сжать пятерню на огнелисте, как брошенный архимагом меч вдруг подпрыгнул, сделал в воздухе оборот и махом отсёк Кириону кисть.

Рамка захлопнулась, проглотив отделённую кисть. Шокированный эльф схватился за обрубок, по инерции сделал пару шагов назад и рухнул на спину. Земля под ним дрожала, откалываясь и рассыпаясь, а он не находил сил пошевелиться. Что бы ни вызвало этот паралич — это было неважно. Враг одержал победу — лишил его одной из рук, а значит и магии.

Цена за его жизнь не вышла столь большой, как он рассчитывал. Впрочем… угасающий взгляд успел уловить ещё кое-что. Архимаг плавно снижался к своему поверженному противнику.

* * *

Летар с открытым ртом наблюдал за тем, как летающий остров каменным дождём осыпается вниз. Он не отвлекался на то, как булыжники размером с дом раскалывают фрегаты, его интересовало только происходящее наверху — бой Кириона и западного архимага. Неужели эльф одержал победу в этой схватке? Летар в это не верил. Да, эльф пользовался магией за пределами человеческого воображения, но по силе он был несопоставим с кем-то масштабов архимага. Так, мошка, бьющаяся о стекло.

«У него были бы шансы, если б он проглотил свой запас огнелиста», — подсказал внутренний голос.

Летар взглянул на печать и понадеялся, что этого не произошло. Смерть архимага без предварительного допроса его не устраивала.

Пойманные врасплох маги Края быстро поняли, откуда ждать угрозу, и начали отражать летящие в них глыбы. И даже больше — вскоре эти глыбы перенаправились к стенам Альмуна. При поддержке пушечных залпов, они не оставили столичным укреплениям и шанса. Стена рухнула вместе со всеми своими защитниками. Проход в гавань оказался расчищен за считанные минуты, и вперёд выдвинулись десантные корабли.

Сомнения об исходе небесного боя тоже развеялись. Пусть большая часть острова и разрушилась, гигантская башня осталась взирать за происходящим с высоты.

— Дьявол! Что там вообще происходит?! — раздалось из-за спин онемевших Летара и Нэйприс.

Едва вошедший в помещение Нирэйн одарил происходящее в столичной гавани быстрым взглядом, но и этого было достаточно, чтобы заметить творящийся там хаос.

— Дайте-ка.

Нирэйн отпихнул остолбеневшего связного, протиснулся между парочкой и свесился, вцепившись в перила. Летар стряхнул наконец оцепенение, схватил чокнутого лордёныша за плечо и потянул назад.

— Нэйприс, — рявкнул он. — Помоги оттащить идиота!

— Сейчас!

Девушка вцепилась в другое плечо Нирэйна, и вместе они рванули назад, сделали несколько неуклюжих шагов и рухнули на пол.

— Вообще жизнь не дорога?! — рявкнул убийца теперь уже на Нирэйна.

— Я пытался рассмотреть…

— Что здесь происходит? — в распахнутых дверях показалась Витилесса. Она тоже держала свою младшую сестру за плечи, только не для того чтобы спасать от самоубийства, а чтобы направлять шаги. Отсутствующий взгляд Мэлоди выдавал, что она сейчас смотрит не своими глазами.

— Твой братец пытался с балкона сигануть, — огрызнулся Летар и вскочил. — Оборона гавани пала, стены больше нет, Кирион проиграл их архимагу.

Витилесса покосилась на неопытного связного, который от страха постоянно забывал о своей задаче и жестом приказала выметаться. Они остались в комнате впятером. Трое Лит, Летар и Нэйприс. Витилесса усадила сестру на диван, а сама подошла к балкону. Её брат остался метаться по комнате. Летар кивком усадил Нэйприс рядом с Мэлоди и подошёл к Витилессе.

— Ты готов использовать портал? — обратилась та к убийце.

— В любой момент.

— Тогда готовься. Едва вернётся Найррул, мы убираемся отсюда. Ни секундой раньше, ни секундой позже.

— Хорошо. Но я остаюсь здесь. Мне нужно…

— Нет, ты не останешься, — пресекла его императрица.

— Какого дьявола?

Летар ожидал услышать это от ставшей ему родной Нэйприс, чьи чувства были гораздо сильнее логики. Готов был услышать это от эксцентричного Нирэйна, относящегося к убийце то ли как к питомцу, то ли как к другу. Да что там, даже Мэлоди могла ляпнуть нечто подобное. Но Витилесса?

— Сегодня только твой сорок первый день, — да, мы с Нирэйном считаем каждый твой день, — и я хочу, чтобы на тебя взглянули кьелзские целители. Если они восстановят твои способности…

— Не восстановят! — моментально взбесился Летар. — Я понимаю, миледи императрица, вам очень хочется иметь под рукой запасного архимага, но вам придётся обходиться сестрой. Я сломан. Невосстановим. Искажён.

— Не поверю, пока не услышу мнение мастеров своего дела, — взгляд Витилессы действительно горел не беспокойством, но желанием накинуть поводок на потенциального архимага.

Летар только оскалился.

— Настырная дрянь.

— Я вырежу тебе язык, — пообещала Витилесса без тени улыбки.

— Тогда я укажу тебе твоё место с помощью жестов, девчонка, — ледяным тоном ответил Летар. — Твоя покровительственная аура действовала на меня, пока ты не узнала мою подноготную. Ты признала меня. А я не боюсь человека, которому я гораздо ценнее живым.

— Не сейчас. Сейчас ты безродный калека. Нирэйна хватит, чтобы сломать тебе руки и поубавить спесь, которой в тебе хватает не на одно имя, а на два, если не три.

Попытка задеть его фактом низкого происхождения вызвала бы у Летара смех, не будь он взбешён:

— Зато тебе должно быть удобно иметь имечко под стать, да, Витилесса Аури-Лит?

— Довольно! — Нирэйн подошёл к спорщикам и указал вниз. — Где-то там мой брат. Вместо того, чтобы думать о нём, вы пытаетесь вцепиться друг другу в глотки. Летар, ты идёшь с нами, иначе я и впрямь сломаю тебе руки. Поверь, я этому обучен. А что касается тебя, Лесса…

— А что я? — Витилесса вознамерилась окатить ледяной водой уже своего братца: — Я думаю о Найрруле и не переживаю. На это сражение мне уже не повлиять, осталось только дождаться его возвращения.

Кипящий Нирэйн замолк и бросил на неё укоризненный взгляд.

А Летар прислушался и обратил внимание на подножье альмунского дворца. Мимо него как раз пронёсся кавалерийский отряд, мчась навстречу бою за городскую гавань. Повисла особая томительная тишина, заряжающая всех болезненным волнением, пусть бой и шел уже не первый час. До этого-то он был вне городских стен, и опасность чувствовалась не так сильно. Сейчас усеянная обломками стен и беспорядочными трупами прибрежная часть города стала худшим ядом для защитников, проникая в их нутро от одного только беглого взгляда и сковывая разум пополам с телом.

Обшитый листами железа корабль пристал к причалу первым, исторгая по трапам сотни тяжело вооружённых пехотинцев. Едва он закончил выгрузку, как на хрупкую пристань обрушилась многотонная драконья туша. Пылающая тварь спикировала из-за облаков с неподвластной глазу скоростью и проломила несущие конструкции. Облачённые в доспехи западные солдаты посыпались в воду и безнадёжно забарахтались, пытаясь сорвать с себя тянущий на дно груз.

Прежде чем живой сгусток огня успел оторваться от обломков, взмыть и снова скрыться за облаками, чья-то невидимая рука подхватила с водной глади железный линкор, подняла его в воздух и обрушила на дракона. Первый удар оглушил зверюгу, и разорвал корабль пополам. Второй удар скинул её в воду. Третий удар проткнул дракону грудь и потащил на покрытое мусором морское дно, пришпилив чудовище к остовам утонувших фрегатов. Считанные секунды понадобились архимагу Края, чтобы расправиться с драконом, в одиночку разгромившим половину наземной армии.

— Дьявол! — всхлипнула Мэлоди, отряхивая руки и стараясь выбросить из головы предсмертные видения монстра, которого она контролировала до самого конца.

Как бы то ни было, дракон выиграл время. Пока к причалу подошли новые корабли и принялись сооружать магические сходни для высадки войск, к берегу уже подтянулись изрядно потрёпанные, но готовые к новому бою имперские войска. Включая всадника с жёлтым плюмажем, при появлении которого в первых рядах обороны, всем наблюдающим за действом Лит стало не по себе.

Вскоре на пристани схватились две армии, безуспешно старающиеся продавить друг друга и выиграть пространство для маневра. Напирая друг на друга, они не слишком продвинулись, разменивая людей в равном соотношении, что для уступающей в десять раз армии империи было непозволительно. Магия сыпалась со всех сторон, с кораблей летели жгучие ядра, но, кажется, имперцы были намерены биться до конца.

В гавань плотно набивались фрегаты. Поместиться в столичной бухте могла и пара десятков таких, но вот высадку возможно вести лишь с нескольких штук разом. Первые мешали вторым, а те мешали третьим в очереди.

В воздухе еще не успел повиснуть вопрос о том, как же западники будут уводить свои корабли от пристани, чтобы освободить место, как ответ оказался дан. Летар невольно сжал челюсти, когда один из фрегатов приподнялся в воздухе, а затем колоссальным рывком отлетел в центр битвы, вспахивая ряды людей, будто рыхлую землю.

— Боги, — выдохнул Нирэйн, в праздных разговорах на пути в Альмун отрицавший всякую веру.

— Да какого чёрта? — пробубнила себе под нос Мэлоди, реагируя на внутренний диалог со связным на передовой. И не выдержав задиктовала сообщение вслух, чтобы её гнев услышали и родственники. — Пусть лорд-командующий Найррул делает с вами, что считает нужным, не надо переспрашивать у меня, уверен ли он, я не стою над ним.

Лесса, посмотрев на сестру, холодно осведомилась:

— Что случилось?

— Эти ублюдочные фокусники переспрашивают меня, следовать ли приказам Найррула. Он приказал им забыть об останках размётанных кораблей и занять оборону в переулках.

— И?

— Корабли частично целы. Маги считают, что нужно сначала разнести их в труху или попробовать метнуть обратно. Якобы их ещё можно кинуть ещё раз.

— Нет, — раздался раздраженный голос Нирэйна, — какой вообще смысл? Западники просто накидают ещё кораблей. А вот их успешная разгрузка даже вопроса о том, чтобы метнуть парочку в толпу своих и чужих, не поставит, что, будем надеяться, не осенит мага ещё и насчет возможности кидаться вообще, чем попало. Чисто человеческий фактор сейчас важнее всего. Угроза не армия, а маг. Поведение толпы легко направить. На поведение человека воздействуют все кроме него самого. Он не заставит себя сейчас подумать о такой возможности, если его к этому не подтолкнут.

Достаточно точный, по мнению Летара, анализ борьбы с магами прервала Витилесса. Она обратилась к младшей сестре:

— Пусть Найррул отступает. Любые другие приказы излишни.

Мэлоди кивнула и с остервенением принялась пересылать новое сообщение на передовую.

Но имперские войска не сдавались, вцепившись в землю зубами и ногтями. Спустя полчаса, когда солнце уже наполовину скрылось и последние алые разводы на горизонте выцвели на фоне близящихся туч, людей Края на причале стало уже неприлично много. Тающие имперцы не справились с натиском и перешли к городским боям, сражаясь за каждый дом и каждую улицу. Где-то среди них был и Найррул.

— Ты его видишь? — спросила Витилесса у Летара, вцепившись в перила так, что побелели руки.

Летару хотелось соврать. Но враньё ничего бы не изменило.

— Он скрылся в переулке, — ответил он, — не разглядеть даже магией.

Затянулась схватка, в ходе которой люди империи, разделенные на относительно небольшие отряды, были вынуждены биться с такими же отрядами Края, пусть и в выигрышном положении обороняющихся. Местами, нападающих удавалось взять в клещи и раздавить, но новые пришвартованные корабли разгружали все больше войск.

Внимание Летара привлекла башня мага. Провисев над гаванью всё сражение, она вдруг двинулась вперёд. Убийца инстинктивно зашевелил пальцами.

— Стой, не начинай колдовать! — испуганно воскликнула Мэлоди, — Мы не можем оставить им Найррула!

— Так какого дьявола он ещё не здесь?

— Мы не можем слишком долго ждать, — через силу выговорила Витилесса, загипнотизированная надвигающейся башней. — Как только этот архимаг обратит внимание на дворец, наше время истечёт. Мэлоди, пусть все войска отступают к центру города. Мы будем ждать Найррула на первом этаже, в тронном зале. Если он не успеет раньше западников — мы уходим без него.

Игнорируя протесты родственников, императрица развернулась и покинула балкон, становившийся с каждой минутой всё уязвимее. Летар с виноватым видом глянул на Нирэйна и Мэлоди, схватил Нэйприс и потащил вслед за старшей Лит.

— Я устала от смертей вокруг, я хочу убраться отсюда, — пожаловалась инженерка, пока Летар вёл её вниз по лестнице.

— Скоро, — пообещал убийца.

В его нутре нарастал иррациональный страх. Что если эльф соврал? Что если вторая печать на его руке вовсе не портал? Что если это портал, но его активация гораздо сложнее, чем было обещано? Эти вопросы щекотали нервы убийцы сильнее, чем все прочие впечатления за сутки.

Они пришли в тронный зал. Витилесса расположилась на троне, из ножен на её поясе снова выскочил Государственный меч — символ власти, придававший ей уверенность. Все остальные встали подле неё. Ноги изнывали от жажды действия, но страх не давал сделать и шаг в сторону.

Минуты ожидания тянулись нескончаемо долго. С каждой минутой зал всё больше напоминал склеп. Витилесса ёрзала на троне. Нирэйн, как каменная горгулья, восседал на подлокотнике. Мэлоди перебирала пальцами нити голубой энергии, пытаясь сплести какое-то заклятье. Летар держался свободной рукой за запечатанное запястье и как раз собирался обратиться к остальным, когда за дверью тронного зала послышались крики и грохот схватки. Вместо тщательно подобранных слов, он выпалил лишь:

— Убираемся?

— Жди, — оборвала Витилесса. — Сосредоточься на месте высадки. Это должен быть Кьелз. Север империи, помнишь?

— Карту я видел. Но нас кинет, как получится.

— Потрясающе, — процедил Нирэйн сквозь зубы. — Ну же, Найррул, куда бы нас не кинуло, ты должен быть с нами.

Волнение каждого только нескончаемо возрастало из-за тревоги остальных. Все вздрогнули — в этот раз крик раздался прямо за дверью, и в следующую секунду она с грохотом слетела с петель. В проёме показались люди в цветах армии Края.

Летар пустил энергию по руке, мгновенно дотянувшись до печати на запястье, и озарил вспышкой весь зал. Под императорским троном сгустились пряди тёмно-оранжевого дыма, немедленно перекрутились в одну спираль и образовали дыру в полу, ведущую куда угодно, но не под альмунский дворец. Лесса моментально провалилась в неизвестность вместе со своим сидением. Нирэйн, сперва вскочивший, сам нырнул следом. Мэлоди взмахом поставила поперёк дверного прохода лазурный барьер и скрылась в небытии.

Барьер колдуньи простоял недолго — секундой позже в него впился меч и рассёк преграду надвое. Вперёд вышел архимаг Края. Невысокий мужчина с тяжёлым взглядом на грубо слепленном лице. В руках оружие, привычное со времён фьериланской юности. Капюшон плаща покоится на плечах комком непроницаемой материи.

«Это он!»

— Почему ты стоишь, Летар? — взвизгнула Нэйприс, не отпуская руку убийцы и будто не осознавая, что и сама застыла как вкопанная.

Убийца пожирал взглядом проём, где возникла его цель. Сердце, до этого с неимоверной силой бившееся, кажется, пропустило пару ударов. Разум отказался принимать увиденное.

— ТЫ?! — не веря, заорал Летар.

«Ты же умер ещё десять лет назад!» — закончило фразу подсознание.

Летар сместился, разворачиваясь, и рванул к порталу. Архимаг, тем временем, материализовал пригоршню крошечных камней и размашисто метнул их вслед. Несколько достигли цели, но Летар не остановился, а ухватив Нэйприс за руку, провалился внутрь зияющего отверстия в полу.

* * *

Летар стрелой вылетел из портала, зависшего в метре над землёй и сразу же захлопнувшегося, и вместе с Нэйприс прокатился по влажной траве. Он приподнял голову, глаза его бешено вращались, оценивая полученный урон. Раздался слабый женский стон, и он моментально овладел всем вниманием взбудораженного убийцы.

— Ты ушиблась? — Летар присмотрелся к Нэйприс и заметил ручьи крови, стекающие на землю с убийственной поспешностью. — Нет! Нет-нет-нет!

— Что с ней? — голос Нирэйна прозвучал так глухо, как будто он говорил из-за стены.

Летар стал быстро ощупывать Нэйприс, изучая раны и их серьёзность. Его тяжёлое дыхание облаком пара оседало в воздухе, но он даже не замечал окружающего холода — сейчас для него было важно лишь понять характер ран, остальное могло подождать.

«Камни вихрем пронеслись по её телу, повредив все внутренности, превратив их в нефункционирующую рвань. Если не помочь прямо сейчас — она умрёт».

Он поднялся над телом девушки и глубоко вздохнул, пытаясь прочистить голову. Не получилось. Мир трещал по швам, а все мысли занимала одна идея — Летару так и не удалось отомстить. Его магия мертва, но виновный в этом ублюдок всё ещё жив.

— Сколько отсюда идти до ближайшего населённого пункта? — прошептал убийца, не вполне осознавая собственные намерения.

Вокруг простирались хвойные леса без единого намека на цивилизацию. Ни одного огня вдали. Ни одного следа вьющегося дыма в небе.

— Не имею понятия, — честно ответил Нирэйн, неотрывно глядя на распластавшееся на земле тело. — Нам нужно как-то сориентироваться.

— Дьявол! Ладно… Я пытался, как мог, — обречённо сказал Летар, ни к кому конкретно не обращаясь. — Но у меня не вышло.

— Что ты собираешься…

Летар возвел руки к небу, и в его ладонях вспыхнул белоснежный шар, осветивший весь лес. Трава под ногами прижалась к земле, Лит опасливо прикрыли лица, Мэлоди и вовсе прижалась к сосне, обхватив ее обеими руками, чтобы не рухнуть.

Шар бушующей целительской энергии, казалось, был готов сорваться со своего невидимого поводка и улететь в небо, но Летар пересилил его и обрушил на Нэйприс. Та слабо дёрнулась, и энергия провалилась в девушку без остатка, мгновенно вернув её лицу здоровый цвет.

Летар секунду постоял, качнулся на дрожащих ногах и упал на колени. Глаза его закатились, тело содрогнулось в конвульсии и рухнуло, оросив все вокруг брызгами крови, хлынувшей изо рта.

Глава 14

День?

Летар судорожно втянул воздух и открыл глаза. В ужасе вскочив со своего места, он стал дико оглядываться по сторонам, но так и не понял, где находится.

«Это тот свет?» — с жалобной ноткой раздалось в голове. — «Если да, то я разочарован».

Бедно обставленная комнатка содержала только кровать, с которой и вскочил Летар, невзрачный стол с чашкой воды и горящую, уже почти истаявшую, свечу. Окон в комнате не было, что путало его ещё больше, не давая определить время суток. Но зато была тяжёлая железная дверь, запертая снаружи, что прозрачно намекало на заключение, пусть и своеобразное.

Застарелый вкус крови во рту неприятно горчил, так что Летар дрожащей рукой схватил чашку со стола и прополоскал рот. Первый глоток воды он бесцеремонно сплюнул на пол. Второй всё же угодил внутрь убийцы. Остатками воды в чашке он наскоро умылся, ошеломлённо обнаружив на лице щетину, и устало прилёг на кровать. Всего-то приведя себя в порядок, Летар уже успел вымотаться. Пока он лежал, ничем не занимаясь, не нашлось лучшего занятия, чем осмотр самого себя не предмет ран. Результат не впечатлил — ранений не было. Или, по крайней мере, не было их следов.

«Неужели я всё ещё жив?» — снова задался вопросом Летар.

Он чувствовал себя чертовски обессилевшим, но достаточно живым, а это уже было исчерпывающим ответом. Вновь поднявшись с кровати, он стал неуверенными шагами мерить комнату вдоль и поперёк, ощущая тягостную слабость в ногах.

«Где я? Где все остальные? Жива ли Нэйприс? Наверняка она в порядке, а вот что будет со мной? Они бросили меня, но на моё тело наткнулся кто-то, да сюда принёс? Или это они меня сюда запихнули? Зачем было забирать мои вещи? Сколько дней я провёл без сознания?»

Раздался противный (однако для Летара прозвучавший слаще музыки), скрежет ключей в замке, и убийца резко остановился, повернувшись лицом к двери. Руки приняли положение наизготовку, пусть он и не был уверен, что сможет толком колдовать. Скрежет прекратился с отчётливым щелчком, и перед Летаром возникло незнакомое лицо в открытом шлеме. Чуть ниже шлема располагалась кольчуга, натянутая поверх приталенной военной формы в тёмных тонах.

— О, очнулся. Приказано доставить, — страж на секунду замялся, но быстро управился с казусом, — гостя к леди Онэс.

«Значит, гостя», — с поутихшей тревогой подумал Летар. — «Это уже о чём-то говорит».

О чём именно, Летар и думать не хотел из-за своего недомогания, пускай ответами займутся другие.

— Где я? — спросил он.

— В графском замке. Следуйте за мной, — отчеканил стражник чем-то, напоминающим почтительный тон, словно Летар и вправду был гостем в этих стенах, и двинулся от двери.

Летар поспешил за ним, стараясь не слишком отставать. Не говоря о том, что он без устали продолжал лихорадочно оглядываться по сторонам, пытаясь то ли запомнить дорогу, то ли привыкнуть к окружению. Каменные стены, без дорогой резьбы или ещё какого-то модного у высокородных орнамента, с обыкновенными факелами и свечами, даром, что восковыми. Безо всяких украшений. Но тем не менее назвать обстановку бедной язык не поворачивался. Суровой, устрашающей, военной — сколь угодно, но бедной — никогда.

Летар покрутил на языке слово «милитаристская», пробуя его на вкус. Весьма подходило для первого впечатления произведённого этим местом. Даже вписывался этот страж-щёголь, если представить, что он из какого-то особого отряда.

На третьем повороте за угол, мозг Летара встал на место:

— Как вы сказали, зовут леди?

Стражник молча прошёл ещё несколько метров, уверенным жестом распахнул нужную дверь и громко отчеканил:

— Миледи, ваш гость прибыл.

Летар ошарашено моргнул, привыкая к слишком яркому свету, и решил быстро осмотреть интерьер, чтобы понять, с чем он имеет дело. Столы, столы, кругом одни столы, выстроенные целыми батальонами. Все с увесистыми позолоченными подсвечниками, проминающими роскошные скатерти. Убийца почувствовал себя невыносимо чужим в этом месте.

«Не пыточная — хорошо. Но как-то слишком торжественно».

Первые увиденные в этом месте признаки высокого дворянства — искусно выполненные столовые приборы — резко бросились бы в глаза, если бы не женщина, в чьих руках они оказались. Определить её возраст оказалось сложной задачкой для Летара. На вид она была свежа и румяна, но жёсткие морщинки у глаз и несгибаемый взгляд говорили о богатом прошлом их обладательницы. Такой взгляд для женщины, все равно что для мужчины исполосованное шрамами тело. Летар впервые задумался о том, что сам он был одет не в свои вещи, а значит, кто-то явно видел его голым. Не то чтобы он думал, что его наготу удостоила взором эта леди, но всё же были определённые шансы, что она лично оценила его застарелые раны.

«Будьте уверены, я пережил не меньше вашего».

Тронутые сединой тёмно-каштановые волосы пришпилены на затылке, тонкие брови, кожа чище первого снега, если не считать тёмных кругов под зелёными глазами; и подтянутое тело под… Летар присмотрелся внимательней и вскинул брови… Всё верно, военная форма высокопоставленного офицера. Одежда генералов. Или, по меньшей мере, костюм скроенный, чтобы очень сильно напоминать таковую. На груди женщины красовалось геральдическое изображение ели.

— Миледи? — вопросительно буркнул Летар, обретя дар речи и перестав так откровенно пялиться на её одеяния. К женщине в такой форме сложно было отнестись равнодушно.

— Я графиня Онэс Лит, — неожиданно мягким голосом представилась женщина и указала на стул напротив. — Присаживайся, незваный гость. Рассказывай, кто ты и как ты сюда попал.

Летар прошёл мимо столовых рядов и как можно более чинно приземлился напротив графини, уверенно встретив её взгляд.

— Я наёмный убийца, — Летар решил выкладывать всё напрямую. Графиня и без его признаний к этому моменту уже знала всё до последней детали, в этом он был уверен полностью. — Я был послан убить Дераса — придворного архимага империи. А вот как я оказался здесь, я и сам бы не отказался узнать, потому как последнее моё воспоминание граничило со скорой смертью.

Графиня не изменилась в лице, только пристальнее всмотрелась в лицо своему гостю. От глаз её веяло пробирающей до костей стужей.

— На руке у тебя сам понимаешь какая печать, а Дерас, как известно, мёртв, — Онэс решила попробовать Летара на зуб. — Ложь, причём неумелая, убийца.

Летар вскинул брови с лёгким раздражением.

— Дерас, как известно, мёртв. Как чуть менее известно, мёртв от моей руки. Вот только эту самую руку, кажется, что-то не устраивает. Печать не согласна исчезать.

Графиня взмахнула ладонью, останавливая поток слов и отбрасывая шелуху, чтобы поскорее добраться до интересной лично ей темы.

— Что произошло в столице?

— Сумбурная осада, всё как в тумане. Хотя это наполовину вина моего состояния, наверное? — Летар бросил вопросительный взгляд на графиню, и та едва заметно кивнула. — Сражение шло с переменным успехом, пока в бой не вступил их архимаг. Впрочем, это слово расплывчато. Оно и близко не передаст его возможностей. Он переломил ход боя в одиночку за считанные минуты, он одним своим видом заставил нас отступить через портал. Он даже дракона раздавил словно мошку.

— Ты повторишь свои слова под заклятьем истины?

— Слово в слово, я же не дурак.

Графиня откинулась на спинку своего стула и сцепила пальцы, что-то сосредоточенно обдумывая. Глаза оставались всё такими же холодными, но теперь не старались приморозить Летара к сидению.

— Хорошо, — наконец произнесла она, позволив Летару выдохнуть. — Есть догадки, кто этот маг? Этот демон Макза. Он уже не первый раз привлекает моё внимание.

«То есть всё произошедшее просто привлечение внимания по её меркам?»

— Я… Нет, без единой идеи по этому поводу. Знаю лишь одно, он принял облик самого ненавистного мне человека.

— Принял облик? — Онэс заинтересовалась. — Смена обличья, знание потайных ходов, отсутствие акцента… такие слухи о нём тоже ходили, но я считала их глупостью. Зачем архимагу навыки шпиона?

— Не знаю, — вздохнул Летар. — Может это и глупо звучит. Но он принял облик человека, которого я убил ещё декаду назад. И не просто убил, а методично распотрошил.

— Вот как, — сказанное никак не отразилось на физиономии графини. — И как человек с такими наклонностями попал в компанию моих детей?

— Этот вопрос имеет смысл перефразировать до прямо противоположного, — как можно сдержаннее ответил убийца.

Онэс кивнула в такт своим мыслям:

— Ценный ресурс, сентиментальный наёмник и… — по лицу графини пробежала тень. — Целитель.

«Три. Одной характеристики не хватает», — подумал Летар, но смутился и не спросил графиню о судьбе Найррула.

Онэс вздохнула, не прочитав на лице Летара ничего заслуживающего внимания.

— Ладно, ступай, мы с тобой ещё поговорим, а пока, — она плавным жестом указала на дверь, — тебя проводят.

Куда бы Летара ни провожали, он напряжённо размышлял о том, что из какого-нибудь скрытого отверстия в стене вот-вот высунется стрела и нацелит своё жало ему в шею. Или что его посадят в ту же комнатушку, в которой он бессознательно провёл… А сколько он провёл, собственно?

Летара мгновенно охватил страх. Больше всего на свете он боялся сбиться со счёта отведённых ему дней. Сутки туда или обратно — мелочь, отличающая жизнь от смерти. Так какой сейчас день?

«И сколько нужно времени, чтобы добраться отсюда до захваченной столицы?»

Конвоирующий убийцу стражник провёл своего пленника по этажу и остановился напротив двери неизвестно куда. Летящие одна за другой мысли натолкнулись на стену, когда стражник постучал в дверь и отпер её, пропуская Летара внутрь.

Первым, что увидел убийца, оказалось бесстрастное лицо Нирэйна, расположившегося на диване посреди гостевой комнаты. Высокородный инженер полностью погрузился в себя, вычерчивая какие-то подозрительные штуки на громадном листе пергамента. Рядом валялась груда таких же, но уже скомканных листов.

— Ваш спутник, — отрапортовал стражник вслух и растворился.

Нирэйн повернул голову к источнику звука и вытаращился.

— Летар! — радостно воскликнул он. — Я и не думал, что ты очнёшься.

— Я колдовал с той же мыслью, — заверил его убийца. — Похоже, мир без меня резко бы убавил в дерьмовости, и провидение решило оставить меня здесь ещё ненадолго.

— Да уж, — вздохнул Нирэйн прежде, чем Летар нервно потёр запятнанную ладонь. — Ещё неделю назад метка казалась главной твоей тайной.

— Я даже не знаю за какое слово зацепиться, — кисло произнёс Летар. — Моей главной тайной, Нирэйн? Что это значит вообще?

— То, что ты ходячая загадка. Тебя осмотрели местные целители, — Нирэйн без сожаления исполосовал свой чертёж, скомкал и откинул в сторону. — Они не понимают, что с тобой не так. Ты здоров. Маги, не скованные в своих изысканиях физической оболочкой, вторят за Мэлоди. Твои энергоканалы всё время пусты, не считая той крохотной доли магии, что в тебе накапливается на протяжении дня.

— Значит, разглядывали меня пока я был без сознания?

Нирэйна замечание не на шутку уязвило. На его лице отпечаталось желание сказать в ответ что-нибудь покрепче, однако придавленное чувством вины. Перо проткнуло новый лист пергамента, и инженер чертыхнулся.

— Знаешь что! — злобно каркнул он. — Я тащил твою тушу от портала и до самого Кьелза через пол-леса. Когда тобой занялись целители, я решил докопаться до правды, а с черта ли мне вообще пришлось таскать полутруп? Каково же было моё удивление, когда они ничего не нашли. Симулянтом они тебя не назвали, ты действительно был в коме. Но причину её или причину того фонтана крови из всех твоих отверстий, который я видел собственными глазами, им обнаружить не удалось.

— И не удастся. Я уже говорил твоей сестре, и повторю тебе: вашим целителям меня не выправить.

— Теперь я склонен верить. Даже если просто верить не в моих правилах. Ты продемонстрировал магию высшего порядка и поплатился. Это какой-то затянувшийся эффект того яда?

— Понятия не имею, — ответил Летар. — Если ты решил, что я знаю хоть что-то конкретное о своём недуге — это не так. Но раз не знаю я, то остальным целителям даже пытаться разобраться не стоит.

— Просто, если убивающий магию яд ещё в тебе, то тебя не спасёт даже огнелист, верно? Яд подавит его эффект.

Летар только и смог, что потрясённо выдохнуть в ответ на заявление Нирэйна:

— Ты много об этом думал, — сокрушённо произнёс убийца, признав такую вероятность.

— Я вообще много думаю, — Нирэйн потёр лицо ладонями. — Есть ещё кое-что. Нэйприс…

У Летара сердце чуть не пробило грудную клетку.

— Что с ней? — моментально отреагировал он на затянувшего Нирэйна.

— Помимо ран, что ты исцелил, у Нэйприс оказался перебит позвоночник. Мэлоди донесла её до города на платформе из остатков собственной энергии. Её осмотрели целители, исправили в ней что смогли, но не всё. Она… Нэйприс не может ходить.

Убийца просверлил пылающую дыру в лице собеседника.

— И эти целители надеялись найти что-то во мне? Если они не могут восстановить позвоночник? — Летар впервые за долгое время искренне взбесился. Он копил эту злобу в себе день за днём, понемногу выпуская пар с каждым убийством, но теперь её стало слишком много. Она перехлестнула через край. — Сраные ничтожества!

Кулак убийцы ударил о стену, и что-то коротко хрустнуло. Стена устояла, а вот Летар прижал повреждённую руку к груди.

— Дьявол, — прошипел он. — Бесполезные ублюдки.

— Тебе нужна помощь? — Нирэйн наблюдал за происходящим с растерянным выражением лица. Столько эмоций от убийцы он не видел даже во время рассказа о его трагическом прошлом.

— Просто скажи мне, где она, — выцветшим тоном попросил Летар, пока боль заглушила разум.

— В той комнате, — Нирэйн вдруг указал на одну из четырёх дверей, ведущих из гостевой во внутренние помещения. — Я рассудил, что ей стоит дожидаться тебя здесь, а не в госпитале.

Летар не дослушал и размашистыми шагами ринулся в указанную комнату.

Нэйприс лежала на двуспальной кровати в окружении надёжной армии подушек. Её безжизненный взгляд уставился в одну точку на потолке. Дорогое убранство комнаты меркло и размывалось, теряя значимость на фоне застрявшей тут бездны безразличия.

«Она что вообще не двигается?»

Но нет, руки девушки явственно подрагивали, цепляясь за одеяло.

Летар подлетел к кровати и рухнул на колени рядом с ней.

— Чёрт, чёрт, чёрт, я же должен был исцелить всё, не оставить и следа, как я упустил позвоночник? Невозможно.

«Быть может, это был сознательный шаг, чтобы самому всё же не умереть?»

Летар с трудом мог восстановить в памяти произошедшую накануне череду событий. Вот рушится летучий город. Вот столичная оборона захлёбывается. Вот Летар увидел графского сынка в тронном зале альмунского дворца. И дальше — болезненный образ, как будто кто-то размазал световое пятно по всему разуму убийцы. Последствия шока от встречи с заклятым врагом. Кажется, Летар в тот момент оторвался от смысла жизни и по выходу из портала вцепился в новый — спасение Нэйприс.

И он её спас! Но не до конца. Сердце Летаро сжалось в тиски из-за чувства вины. В первую очередь за то, что он не исправил её перебитый позвоночник тогда. Во вторую за то, что он не наберётся духу довести дело до конца сейчас.

Нэйприс вяло перевела свой взгляд на убийцу.

— Как будто ты смог бы вылечить такое, — голос был настолько мёртвым, что Летара будто окатило холодной водой. — Вот что действительно невозможно.

«Это ей местные коновалы сказали?»

Ноющие от удара о стену пальцы распрямились и выпустили в сторону девушки крохотный шарик света. Убийца содрогнулся дважды. Один раз, когда шарик коснулся Нэйприс, и он увидел состояние её позвоночника — целители удалили осколки костей и повреждённые участки, а без них от нижней половины хребта мало что осталось. А другой раз он содрогнулся чуть раньше, когда шарик ещё только выскочил из ладони, и Летар ощутил, что магии ему осталось доступно ещё меньше, чем прежде.

Калека-маг стал ещё незначительнее. Прожив полжизни в своём урезанном состоянии, он вдруг стал низведён чуть ли не до немага. До «обычного человека», сказала бы Нэйприс и была бы права. Но правота не несёт в себе осознания всей ситуации. Назвать жизнь без магии жизнью обывателя — это как сказать, что все рано или поздно умрут. Если произнести этот факт достаточно быстро, страх даже не успеет прилипнуть к нёбу.

— Это излечимо, — выдохнул Летар, обуреваемый страхом и злобой. Выдохнул бессознательно, не вдумываясь, лишь бы разбить затянувшееся молчание и не остаться в плену собственных проблем. — Но очень непросто. Под силу только мне.

Первая неприкрытая ложь, что он сказал ей. Травма страшная, но высококлассный целитель справится. И наверняка такие в Кьелзе есть. Однако, если девушку до сих пор не поставили на ноги, значит они либо заняты, либо не видят в этом практического смысла. Выгоды. Как такое скажешь девушке с отнявшимися ногами?

Убийцу, боровшегося до этого попеременно с волнами страха, вины, нежности к девушке и исходящего от неё страдания, снова окатило злобой. Чтобы не вытворить чего-нибудь, он вытащил Нэйприс из подушечных фортификаций и с силой прижал к себе.

— Твои внутренности превратились в месиво, в чёртов фарш, — горячо зашептал он. — Я буквально воссоздал около половины твоих органов с нуля, я вырвал тебя из пасти смерти, в то время как люди умирали и от четверти пережитого тобой. Урон, нанесённый тебе, сопоставим с разрыванием пополам. Но ты здесь. Ты здесь, потому что я был готов обменять свою жизнь на твою. И я готов сделать это ещё раз. На исходе печати я поставлю тебя на ноги.

Летар раскачивался на месте, словно баюкая девушку, и не сразу заметил вздрагиваний и слабых всхлипов. Он, несмотря на поток эмоций, осторожно отодвинул от себя Нэйприс, взял её за плечи и взглянул в лицо. Непередаваемая словами боль нашла выход в реке слёз, стекавшей по девичьим щекам.

— Почему ты был готов пожертвовать собой? — еле слышно прошептала она.

— А разве не очевидно? — спросил Летар в ответ. — Если нет, то у тебя есть где-то месяц на размышления.

— Я хочу больше, — призналась Нэйприс и утёрла слёзы рукавом рубашки.

— Зависит от этой капризной сволочи, — Летар махнул крестообразной печатью. — Я, знаешь ли, тоже предпочёл бы умереть от старости в постели с одной рыжей девицей.

— Тогда сними печать и возвращайся. Живым. А… — она задумалась над чем-то крайне серьёзным и исполнилась суровой решимости. — А меня можешь не исцелять. Если ты готов жить без магии, я согласна побыть калекой. За компанию.

Летар потрясённо вытаращился на девушку, минуту назад распустившую сопли, а сейчас взирающую на убийцу с безрассудной решимостью во взгляде. Кажется, в рыжей бестии нашлись внутренние резервы духа. А ещё она наконец признала его неполноценным.

— Я не буду жить без магии, — тряхнул головой Летар и выпрямился. — А ты начинай выбирать сапожки, в которых будешь заново учиться ходить.

Нэйприс чуть истерично хихикнула, и Летар поспешил удалиться, оставив её переваривать всё сказанное.

«Сейчас не стоит слишком на неё давить», — так он объяснил свой жалкий побег из опочивальни.

Закрыв за собой дверь, Летар увидел уже мастерящего что-то Нирэйна. Убийца, кажется, потерял счёт времени. Разве он провёл с Нэйприс не один краткий миг? Как высокородный инженер успел перейти от полусотни неудачных чертежей к делу? Тот, однако, бросил своё занятие и воззрился на вошедшего.

— Как там она?

— Лучше, чем можно было ожидать, психологическая травма чудовищна, конечно, но она справится. Если не говорить ей, что в городе точно найдётся маг-другой, который мог бы поставить её на ноги, но не стал.

Нирэйна будто ударили под дых.

— Я, — начал он и прочистил моментально пересохшее горло. — Я настаивал на исцелении. Но мать сказала, что у её лучших целителей и так полно работы. И станет ещё больше, когда Край соберётся с силами для нового наступления. И я не говорю о лучших целителях, которые всегда ходят с полными энергоканалами на случай непредвиденных обстоятельств, — Нирэйн вздохнул, сознаваясь: — связанных с нашей семьёй.

Летар вскинул руку, прерывая поток оправданий.

— Не беспокойся об этом. Есть решение.

— Ты серьёзно? — Нирэйна новость ошеломила.

— Да. Всё просто, я исцелю её, когда верну магию. Или попробую исцелить перед исходом печати, раз уж мне все равно умирать.

Зря Летар пощекотал любопытство Нирэйна. Аристократ не преминул зайти на второй круг допроса:

— Я не понимаю. Мэлоди сказала, что твоя реакция — это явно не последствие заклятья как такового. А что-то принципиально твоё, с чем никто не сталкивался. От траты энергии люди не умирают. Да что там, даже кровь из них не хлещет.

— Можешь представить, что это новая техника целительской магии. Я перенёс на себя ранения Нэйприс.

— Но целители сказали, что твой организм в идеальном состоянии. И никакого яда внутри.

Летар неопределенно пожал плечами:

— Магия.

Нирэйн шёпотом выругался.

— Ты не скажешь, что с тобой, да? — спросил он с интонацией, которая явно указывала, что он сдался и не хочет допрашивать убийцу.

— А я и сам не знаю, — отмахнулся Летар.

— Ладно… Чёрт, какой же ты мешок конского… — Нирэйн раздражённо цокнул языком. — Вот тебе насущный вопрос. Ты всё ещё принимаешь участие в нашей кампании?

— О. Право выбора? Я что, уже расплатился с вами? — желчно ответил Летар, но увидев выражение лица собеседника, сбавил накал. — Какая кампания? У вас ни войск, ни плана, ни земель.

— Первое будет, второе есть, третье тоже есть, но оно не нужно для осуществления второго. Зачем ты вообще упомянул земли? Пытаешься меня отвлечь? Да, ты так и не ответил на мой вопрос.

— А что ты от меня хочешь? — со смешком выдохнул Летар. — Я бесполезен. Даже та магия, что у меня была, теперь ослабла.

— Твоя магическая импотенция не помешала тебе вернуть Нэйприс с того света. И убийца ты вполне полноценный. Не каждый маг может таким похвастаться.

— А ещё мне надо в Альмун, — добавил Летар.

Нирэйн вздохнул и картинно водрузил на свою переносицу пару пальцев, прикрыв глаза. Ему явно не хотелось говорить что-то раньше времени, однако, он всё же поддался своему порыву:

— Да. Тебе надо в Альмун… Кирион жив. Шпион дражайшей матушки в столице мельком видел и его, и моего брата, которых куда-то вели. Вероятно, они сейчас сидят в темнице и ждут своего принца. Или палача. Сколько у эльфа ещё таких чудолистьев может быть? Да он мог чёртово дерево у себя в кармане припрятать.

Летар не сразу обработал полученную информацию, а потому вытаращился со смесью радости и удивления с заметным опозданием.

— Если я освобожу его, то верну магию, — и тут же сник. — С шансом один к двум. И печать…

— А вот поэтому тебе пока что не надо в Альмун. Мы угостим западников тем же ударом, что и они нас. Мы сами возьмём Альмун штурмом, и при должном стечении обстоятельств…

— Архимаг Края уничтожит вас всех.

— Нет, если ты его займёшь, — глаза Нирэйна загорелись безумным огоньком. — Мы нужны друг другу. С нас хаос сражения, с тебя мёртвый архимаг. По рукам?

— Когда вы собираетесь штурмовать город?

— Как только сможем. Например, через месяц.

Летар вдруг отвёл взгляд, потерявшись.

— А какой сейчас…

— Это твой сорок пятый день. Можешь пересчитать с календарём в руках.

— Ровно половина срока позади, — кивнул Летар, мысленно соглашаясь с предложением. — Я ещё подумаю.

— Думай. Но учти, мой план безупречен. Витилесса воссядет на трон всего Синномина, ты найдёшь силы для возвращения Нэйприс в мир живых… А то я уже привязался к этой рыжей мастерской идей. В хорошем смысле рыжей — рыжеволосой, а не ржавой. А, — Нирэйн махнул рукой и вдруг выплюнул какое-то незнакомое, но особенно обидное оскорбление: — как будто ты бы вообще подумал о таком смысле, гуманитарий.

Летар прислонился к двери, пропустив странную фразу мимо ушей, и задумчиво осмотрел метку на руке. В этой чёрной стерве осталось полтора месяца.

День 46

Первые осознанные сутки в Кьелзе прошли без приключений. Летар усвоил новые пределы своей магии, Нэйприс вырвалась из кокона своей апатии, а семья Лит со всей благодарностью приняла дарованную судьбой передышку. Всё было бы неплохо, если бы не…

Убийца закатил глаза и недовольно простонал:

— Чего ради?

Вопрос (или, скорее, слабый, но протяжный ной смертельно раненого) касался ужина, устраиваемого графиней, куда помимо её детей неясно зачем пригласили Летара. Он раз пять перечитал приглашение, написанное, как ему думалось, лично леди Онэс, затаив надежду, что это посттравматическая галлюцинация и чернила вот-вот растают, оказавшись дьявольским наваждением. Надежда, как и ожидалось, не сбылась.

«Я на таких ужинах уже бывал во время прошлых заказов. Это семейные посиделки пополам с политикой, какой смысл мне туда идти?» — бунтовали инстинкты убийцы. Здравый смысл отмалчивался, сославшись на нездоровье.

— Ломаешься, как девка у мельницы. Когда мать приглашает, надо слушаться и идти, — Нирэйн подумал и добавил: — Ты же не хочешь её прогневить, правда?

Летар от накатившего волнения прошёл по гостевой комнате круг и для верности ещё пару. Фигура Онэс Лит нависла над ним, вооружившись пугающей неизвестностью. Все в Кьелзе будто бы плясали под её дудку, а влияние такого уровня игнорировать опасно.

«Я вряд ли могу отказать».

В четвёртый раз проплывая мимо камина, он вслух заметил:

— А хочу ли я?

— Ты ведёшь себя словно кокетничающая курица. У тебя голос так и сквозит свойственным им тоном «будь так добр, уговори же меня наконец». Пораскинь мозгами, на что же способна женщина с титулом графини и фактическими полномочиями главнокомандующего всей империи?

— Главнокомандующего всей империи, — саркастичным тоном повторил Летар. — От Синномина осталась половина. Юг откусили гарпии, а столица в руках Края. Да и причём здесь это? Я знать её не знаю, и она ко мне интереса не испытывает. Давайте там как-нибудь сами тесным семейным кругом соберитесь, обсудите последние двадцать лет жизни в разлуке.

— Не двадцать, — скривившееся лицо Нирэйна подсказало, что Летар допустил чудовищную промашку. Он принялся дальше кружить по комнате и лихорадочно соображать. Наконец, высокородный инженер сжалился и намекнул, в чём обстоит дело:

— Летар, будь у тебя два варианта, штурмовать чужие стены или защищать свои, что бы ты выбрал?

Убийца соображал стремительно.

— Твоя мать не хочет отряжать войска в атаку на Альмун? — догадался он. — Но ты же говорил…

Догадка далась ему легко и тут же потащила за собой целую вереницу всяких обрывков разговоров и прочих недомолвок, почерпнутых ещё во время марша имперской армии на защиту Триана. Картина со скрежетом шестерёнок в голове вставала на место. Дерас вечно кипятился из-за своенравной «северной бабы» и «её подпевал», которые не привели к столице ни войска, ни корабли, ничего. Онэс Лит, очевидно, была той самой северянкой, а её подпевалы из числа соседствующих баронов и графьёв. Если ни Ульф, ни Дерас не заставили её ввязаться в войну, то что здесь ловить лордам-молокососам и безродному убийце?

— Она сомневается, — объяснил Нирэйн. — Она не торопится передавать власть Витилессе, вполне обоснованно считая её неопытной. Её пугают рассказы о мощи западного архимага. Из сопоставимых по запасу энергии людей у нас лишь Мэлоди, а она… В общем, Мэлоди последняя, кому доверится моя мать. А мы не можем ждать, пока Край нагрянет в Кьелз и раздавит нас.

«Он объяснил отношение матери к обеим сёстрам, но не к себе. Любопытно».

— А причём здесь я? — бросил Летар.

— Убеди её, что знаешь своё дело. Что одолеешь архимага. Дай ей уверенность в том, что её армию никто не прихлопнет летающим городом.

— Какая уверенность? О чём ты?! — повысил голос Летар. — Да я сам…

— Тише! — шикнул Нирэйн и взглядом указал на стены.

Веки убийцы бессильно закрылись, будто он ожидал мгновенного возмездия.

— Нас подслушивают? — обескуражено выдавил он, неосознанно понизив голос до еле различимого шёпота.

— Ты даже не представляешь, на что способна если не маменька, то как минимум лично ею выпестованная гвардия. Считай, что ты уже в, — Нирэйн с вызовом цокнул зубами в сторону стен, — гарпиевой клоаке.

Летар поёжился и посмотрел в окно, ища способ отвлечься. Город по ту сторону стекла потихоньку зажигал огни, готовясь встретить ночь во всеоружии.

«Нирэйн прав. Стоит отбросить собственные сомнения и всё же попробовать убедить местных пойти в самоубийственную атаку на столицу. У меня появится осязаемый шанс. Даже если это окончится вторым „падением Триана“, и все они бесславно погибнут… Их и так не ждёт ничего другого, пока по ту сторону баррикад маг-чудовище с замашками садиста».

На самом деле, про садизм противника Летар не мог говорить с уверенностью. Но ему никак не давал покоя тот факт, что архимаг принял обличье его немезиды, того графского сынка, что погиб от руки убийцы десять лет назад. Было ли это наваждением, уникальным для каждого смотрящего? Или он решил доканать конкретно Летара? А может это был сам пропавший граф? Или ещё кто-то из родственников, которых убийца не застал и не знал в лицо?

— Хорошо, — сдался Летар. — Я пойду на ужин.

Нирэйн фыркнул и кивнул на дверь:

— Дорогу помнишь, проваливай.

— А ты? — изумлённо спросил Летар, застыв на месте и поглядывая на дверь в нерешительности. — Она же не для приватного ужина меня звала?

— А ты против? Не обращай внимания на седую прядь, ей ещё и полтинника нет, — Нирэйн подмигнул, шокировав Летара скабрезностью в сторону собственной матери. — Я подойду минут через десять.

Летар колебался с полминуты, но всё же вышел за дверь, предоставив инженера своим занятиям.

«Как я оказался посреди этого бардака?» — подумалось убийце, хотя он прекрасно понимал как. Он целенаправленно шёл к этому полтора месяца, раз за разом игнорируя последствия собственных решений. Сложно видеть дальше своего носа, если вся твоя жизнь строится вокруг заведомо недосягаемых целей.

Летар поймал себя на мысли, что пояснений по поводу возможностей графини он так ни в какой степени и не получил, а ушёл с головой полной смутных намёков. С другой стороны, он и так знал про неё самое важное — даже Дерас не смог на неё повлиять, а это рекомендация сильнее тысячи слов. Теперь вопроса «почему Лит так стремились на север» не возникало. Под крылом у такой маменьки есть шанс пережить даже западное вторжение.

Летар остановился, не дойдя всего пары шагов до трапезной, и задумался.

«Как мне склонить графиню на сторону её собственных детей?»

Похолодевшей рукой Летар отворил дверь и осторожно вошёл внутрь — обстановка успела чуть поменяться с прошлого визита. Лишние стулья убраны, но количество свечей на скатертях удвоилось, к ним присоединились столовые приборы в большом количестве, а на стенах появились разнообразные картины, объединённые одним сюжетом — имперской непокорностью. В общем, кто-то старательно привёл трапезную в состояние военного совета. А заодно облегчил задачу следившей стражи, убрав всё лишнее из поля зрения и поработав над освещением.

«Или это всё мои параноидальные идеи, вызванные шуточкой чёртова Нирэйна. Кому нужно следить из-за стен? Можно же использовать магию».

Убийца налетел взглядом на троицу, сидевшую за столом, и через силу заставил себя не зажмуриться. Графиня сама по себе наводила на Летара весьма смешанные чувства, что уж говорить о её дочках. Заносчивая и горделивая колдунья, её жадная до власти сестра, и та, кто воспитал их обеих.

«Весёлый будет вечер».

Убийца приземлился на стул напротив женщин, подозревая, что это действие будет как-то раскритиковано, но опасения оказались напрасны. Леди были не в том настроении. Лесса была задумчива, Мэлоди замкнулась в себе, а графиня не опустилась бы до дешёвого ехидства в сторону гостя.

Заметив потерянный взгляд Летара, она поспешила его успокоить:

— Блюда принесут, когда придёт Нирэйн.

Ждать пришлось добрую четверть часа. Летар сперва попробовал уйти в себя, но, видимо, такое поведение за столом не приветствовалось дворянским этикетом или ещё чем. А потому графиня Онэс Лит вцепилась в убийцу с будто-бы-праздными расспросами, которым не уделила времени ранее.

— Нелегко жить с меткой на руке? — спросила она, выдернув убийцу из задумчивости.

— Миледи, вам знакомо ощущение, что вам нужно спрятать свою натуру за пятью слоями одежды, чтобы не лишиться головы? — как можно тактичнее вернул вопрос Летар.

— Я потомственная аристократка, — с невесёлой улыбкой ответила графиня. — Это чувство во мне с малых лет, как бы я его ни сдерживала от власти надо мной.

— Тогда вы знаете достаточно.

— Не лишним будет узнать больше. Я хочу понять, как ты оказался рядом с моими детьми. Как так получилось, что они вернулись из столицы без Найррула, но с тобой.

Летар почувствовал, как его выбросило на центр замёрзшего озера. Как идти, чтобы лёд под ногами не треснул? Стоит ли быть аккуратным или попытаться опередить разломы?

— Императрица наняла меня на должность целителя. Я со своей задачей справился почти идеально. Но я не умею исцелять ни доблесть, ни глупость. Найррул отказался бежать с поля боя, а вот у меня сработали все положенные инстинкты.

— Грубая прямота, — констатировала Онэс.

— Я не собираюсь юлить, когда от правды зависит моя жизнь.

— Несвойственное для наёмника поведение.

— Да я и сам не совсем обычный.

Прежде чем графиня снова перешла в осыпание собеседника вопросами, за спиной убийцы распахнулись двери в трапезную. Летар обернулся и вытаращил глаза на вошедших… вошедшего и вкатившуюся, если быть точным. Нирэйн вёз Нэйприс на каком-то несуразном деревянном кресле, оснащённом колёсами. Та немало стеснялась своего положения и, казалось, мечтала убраться отсюда подальше. Нирэйн учтиво устроил кресло справа от Летара и заблокировал колёса, после чего плюхнулся на стул рядом.

Поразительно, но в глазах женской части семьи Лит не было и намёка на раздражение или недовольство такой компанией. А у молодых там даже была жалость.

«Отчего-то раньше они мне казались жёстче. Я не всматривался?»

— Нирэйн, ты всё мастеришь свои приспособления? — снисходительным тоном спросила сына Онэс.

— Должен же в истории Синномина появиться граф-инженер, — ответил Нирэйн, ёрзая на месте.

— Инженеры должны мастерить оружие, а не средства передвижения.

— Они должны мастерить то, что отвечает требованиям ситуации, — не согласился Нирэйн, ужесточив тон. — Если бы не кристаллы Мэлоди, мы бы и до Альмуна ещё не доехали.

Мэлоди опустила голову, будто возжелав исчезнуть из трапезной. Графиня же поморщилась, но не стала комментировать слова сына. Она молча сделала едва уловимый жест, и в помещение из бокового дверного проёма вошли слуги с подносами. Летар уловил запах жареной рыбы и мгновенно ощутил, насколько хотел нормально поесть после своих ранений.

Схватив нужную вилку, он воткнул её прямиком в хрустящую чешую. Графиня с интересом проследила за этим маленьким информативным представлением.

— Ты взял эту вилку случайно? — спросила она, стоило Летару прожевать первый кусок.

— Нет, миледи, научился по долгу службы. Не все задания исполнялись грубо и в лоб, всё же я наёмник высшей категории. Был, — добавил Летар без сожалений.

— Был?

— Чем бы всё это ни закончилось, это мой последний заказ.

— Нашёл способ сбросить старую кожу? — Онэс позволила себе мимолётную усмешку. — Люди не меняются даже по собственному желанию.

— За этим стоит нечто большее, чем просто желание. Я либо умру, либо закончу то, ради чего начал убивать. При любом исходе моё ремесло теряет смысл.

Онэс заинтересовалась.

— И ради чего ты начал убивать?

— Вам не сказали?

— Видимо, сочли неважным, — Онэс мельком глянула на свою старшую дочь, не произнёсшую до сих пор ни слова.

— История Летара не имеет значения, — всё же вступила она в полемику.

— Вздор, — моментально прервала её мать.

Летар посмотрел на Витилессу, чьё лицо приняло нейтральное выражение. На Мэлоди — та переживала о чём-то своём. На Нирэйна — вот он изо всех сил старался передать убийце мысленное послание: «раскрой карты и убеди её!».

— Это долгая история, — произнёс Летар чужую присказку, собираясь с мыслями.

На Онэс манёвр предсказуемо не сработал:

— Ужин едва начался, времени ещё много.

* * *

Спустя двадцать минут графиня сидела с таким видом, будто ей дали ключ, и она не могла найти для него замка. Летар удовлетворённо отметил, что способен ставить эту женщину в тупик. Ей пришлось очень старательно выбрала подходящую реакцию на рассказ:

— Никогда бы не подумала, что узнаю подробности этой истории. Ты не оставил следов. Совсем. Я думала, что за этим стоят лорды-конкуренты Кааса, желающие подкосить старика и наложить лапы на Фьерилан. А оказывается это был один мстительный мальчишка. Дьявол, — Онэс не скрывала впечатления.

— Юность не помеха для злобы.

— Мягко сказано. А ведь я ещё думала, что слухи врут про этого молокососа Дераса…

— Дераса? — переспросил Летар, не совсем поняв, причём здесь старый архимаг, который если и не годился графине в отцы, то точно не попадал в категорию молокососов.

— Да, Дерас. Старший Каас питал большие надежды относительно своего выпрыска, даже назвал его в честь старого боевого товарища, — графиня с яростью пристукнула ногтями по столу. — Вот только выпрыск хоть и оказался магом внушительной силы, был и вполовину не так талантлив, как его тёзка, а потому всегда бесился от одного только упоминания… — она вдруг заметила, как Летара скрючило. — Что с тобой?

Графиня уставилась на убийцу. А у того наконец-то щёлкнуло в голове. Он сидел окаменев, вилка в его руке коротко запела и треснула пополам. Стеклянные глаза блуждали по картинам недоступным чужому взору.

— Знаете, родители дали мне достаточно редкое имя, — произнёс он, собрав достаточный урожай встревоженных переглядываний за столом. — Ни разу я не встречал своего тёзку. Наверное, поэтому я не мог даже подумать…

— Подумать о чём? — решился уточнить Нирэйн.

— Что убью не того человека, — голос Летара упал до шёпота.

Всё встало на свои места. Придворный архимаг Дерас… не был придворным архимагом империи. Придворный архимаг Края — Дерас Каас, сын фьериланского графа… Графа, который так удачно пропал после того, как сына похоронили в закрытом гробу. Летар убил какого-то случайного человека, на которого Дерас Каас нацепил свою личину. А сам ублюдок, получается, бежал из империи под чужой личиной… Возможно даже, что он пошёл по пути минимального сопротивления: внешность взял отцовскую, отдал графа на убой и потом присутствовал на собственных похоронах, проливая фальшивые слёзы.

Картинка сложилась, остался лишь один вопрос. Как мог Дерас Каас предугадать покушение? Как он мог нужной ночью притащить спящего отца в свою постель, изменить внешность и затаиться? Одной паранойи для этого мало… Неужели…

Летар буквально услышал, как натянутая декаду назад тетива срывается с места, нисколько не потеряв в силе. Прилетевшая на полной скорости догадка чуть не пробила череп своей невероятностью. Но как стройно она укладывалась в цепь событий.

Дерас Каас — провидец. Он не был болен, не был безумен. Почти. Его внутренний взор начал лгать ему из-за близости превосходящего по силе мага, и все приняли его животную панику перед неизвестностью за горячку. Видимо, Летару было суждено встретиться с графским сынком, и из-за этого вмешательства в потенциальное будущее Дерас Каас ослеп. Летар пришёл и вернул ему взор… просто потратив достаточно магии, чтобы разница в энергии оказалась в пользу провидца, и ублюдок снова смог видеть. После чего ублюдок сразу воспользовался подвернувшимся шансом, пустил будущее по нужной колее и отсёк Летару большую часть сил, удостоверившись, что юный целитель больше никогда не помешает видеть будущее.

Потом Дерас Каас бежал в Край, где оказался свободен от влияния ещё одного архимага — своего тёзки, имперского Дераса. Его он так просто сразить не мог. Но стоило имперскому архимагу приручить драконов и передать им половину своих сил, как Дерас Каас увидел будущее во всех деталях. Он вновь выбрал из хаоса вероятностей нужный вариант и толкнул Летара в омут случайностей, начиная от нелепой встречи со стражей и оканчивая найденной в трианской башне кулевриной. Этот ублюдок видел всё наперёд. Настолько ясно, что отважился использовать самые эксцентричные решения. Например… он заказал убийце сам себя.

Белых пятен не осталось. Летар спрятал лицо в ладони, вспоминая факт за фактом в пользу своей теории. Последние полтора месяца не просто так ощущались, как на верёвочках, убийца и правда танцевал уготованный ему танец. Да что там полтора месяца! Все десять лет сквозили незримым присутствием кого-то, кто легко играет жизнью убийцы.

Летара била крупная дрожь. Разум кипел, не желая принимать безвыходность положения. Должно быть что-то, чего немезида не сможет увидеть своим взором. Любой маг с достаточно высокой энергией… Мэлоди? Или сам Летар. Стоит ему заполучить огнелист, и… но Дерас Каас не подпустит его к огнелисту, если знает про него. Если же нет, то всё упирается в то, как работает ясновидение. Что он увидит в том будущем, где Летар дотянется до заветного растения? Успеет ли он увидеть рост Летаровой энергии, или Летар вдруг растворится в фальшивом будущем?

— Ты в порядке? — Нэйприс осторожно взяла убийцу за плечо.

— Пытаюсь бросить вызов предопределённости событий, крюком протащившей меня из хижины эльфа аж досюда, — протараторил Летар, думая слишком быстро, чтобы говорить медленно. — Дерас… Архимаг Края — это Дерас Каас. Провидец и маньяк. Он поставил мне метку со своим именем на ней, но пустил по следу имперского архимага. Водил меня за нос всё это время.

— С чего ты взял, что он провидец? — моментально напрягшись, бросила Онэс.

— Вся наша общая с ним история. Если присмотреться, она кричит об этом на каждом шагу. Но я не присматривался. У меня не было причин этого делать. Или, как минимум, эта тварь выбрала будущее, где у меня не появилось причин. До этого момента. Значит ли, что это тупик? Он дал мне догадаться, потому что я уже ничего не сделаю? Дьявол! — Летар вскочил с места, отбросив стул. Глаза горели бешенством, ноздри раздулись, высокий убийца навис над остальными как разъярённый дракон. — Дерас Каас! Он выбирает среди случайностей! Он и есть болезнь.

— Сядь, Летар, — приказала Витилесса, поглядывая то на него, то на реакцию матери. Графиня Онэс не останавливала срыв, наблюдая за ним со смертельной сосредоточенностью.

— Сядь, Летар! — повторил убийца. — Встань, Летар! Что бы я ни сделал, это уже одобрено взмахом руки Дераса Кааса. Можешь не утруждать себя приказами, его воля вездесуща. Что бы ни выбирал каждый из вас, в конечном итоге это будет выбором Дераса!

— Почему ты так решил? — повторила Онэс, с трудом не повышая тон.

Летара трясло от злости и осознания, он не мог остановить поток скачущих мыслей:

— Бездарный маг с невероятным запасом энергии! Фехтовальщик, который, дайте-ка угадаю, будто предвидел каждый удар своего противника! Непредсказуемый безумец и садист, требовавший держать его имя в тайне! Таких совпадений просто не бывает! Всё, что сейчас происходит — это цепочка из событий, скованных вместе его замыслом. Он лишил магии меня, он убил имперского архимага… он устраняет всех, кто мешает его ясновидению.

— Мешает? — эхом отозвался Нирэйн, захваченный в потоки Летарова безумства.

— Провидец видит всё, во что не вмешивается превосходящий его запасом энергии маг. Таким был я, таким был Дерас, архимаг Синномина. Самоцель ли эти убийства, чтобы прозреть? Не знаю. Кто следующий в списке? Тоже не знаю! Зато он знает всё!

— Достаточно! — Онэс вскинула взгляд, и там отразилось Летарово пламя. — Ты ещё не пришёл в себя после пережитого. Тебе нужен отдых.

Убийца попытался сфокусироваться на внешнем мире, раз уж внутренний рушился. С трудом он вернул себе самообладание и собрался было отчитаться перед графиней в более вразумительной форме, но его порыв был прерван прибытием в трапезную троицы гостей, ворвавшихся без стука.

Впереди пары солдат сопровождения шёл зрелый, но всё ещё энергичный мужчина в идеально скроенном мундире неопределённо высокого чина местной гвардии. Летар машинально отметил чуть наклоненные вперёд мощные плечи и уверенный бычий напор в походке. В руках этот человек нёс шкатулку из красного дерева.

— Миледи, — выпалил он, оказавшись рядом со столом. — Неизвестный оставил эту шкатулку и записку на пороге гвардейского штаба.

Клочок пергамента выпрыгнул из кармана мундира и оказался в твёрдых руках графини. Она коротко пробежалась глазами по тексту и вздрогнула.

— Что в шкатулке, Люциан? — голос её просел, и остальные члены семьи Лит всполошились. Такой реакции от матери они не могли представить ни на какую записку в принципе. Витилесса выхватила пергамент, и лицо её потемнело.

— Зрелище не для слабых духом, — предупредил офицер.

— Ты сомневаешься в моих детях? — желчно бросила Онэс. — Не тяни время.

Офицер поставил шкатулку перед графиней и распахнул. Содержимое произвело на графиню меньшее впечатление, чем записка. Она лишь вскинула бровь. Зато её дочери поморщились, сдерживая подкатившие к горлу позывы.

Летар бесцеремонно навис над столом и заглянул внутрь шкатулки.

«Отрубленные пальцы?»

— Чьи они, Люциан? Баронов? Хотя нет, для баронов слишком много. Министров?

— Не могу знать, миледи.

Летар сделал немыслимое. Прервав чужой разговор, он потянулся к шкатулке и вытащил оттуда чей-то отсечённый палец. Затем ещё один. Пригляделся, сравнивая.

— Сукин сын, — выдохнул Летар, схватил шкатулку и перевернул вверх дном, спровоцировав у некоторых присутствующих рвотные позывы.

— В чём дело? — спросила Онэс, наблюдая за тем, как на дорогой скатерти вырос холмик чьей-то плоти. Пальцы отсекли грубо — запёкшаяся кровь плохо скрывала небрежность работы палача. Летар скинул с ладони светлый шарик и поморщился.

— Это не разные пальцы, — высказал он свой абсурдный вывод. — Это пальцы одного и того же человека. Их отращивали магией и отрубали снова.

Услышанное проняло даже бывалого офицера. Люциан выругался из-за спины убийцы.

— Но чьи они?

Нирэйн приблизился наперекор брезгливости и всмотрелся.

— Это Найррул, — надломившимся голосом сказал он. Затем вдруг метнулся через стол и вырвал записку из рук сестры. — Для семейки Лит! — прочитал он и осёкся. — За то, что первые обо всём догадались.

День 47

Летара допросили сразу после ужина. Недвусмысленные импликации, проистекающие из произошедшего за столом, который матрона Лит разделила с безродным убийцей, зверски натянули нервы и самой графини, и её гвардии. Онэс мгновенно пришла к логическому разветвлению вида: либо архимаг Края и правда Дерас Каас, подчинивший своей воле видения будущего, а оттого знающий, какой садистской провокацией он запустит нужный ему ход событий… либо Летар работает на западников и просто морочит имперцам мозги.

Утомительный допрос указал на первый вариант. Летар выбрался из каземтов спустя несколько часов после того, как его утащили с ужина. Его бы отпустили раньше, как Нэйприс, допрос которой не продлился и четверти часа, однако гвардейские ищейки явно почувствовали увёртливость, с которой Летар избегает давать прямые ответы относительно причин его вмешательства в полномасштабное столкновение двух стран. Услышанное ещё в начале вечера правдивое, но невероятное объяснение гвардию не устроило. Каждый последующий вопрос провоцировал у убийцы попытки юлить наперекор заклятию истины, что явно вызывало азарт у дознавателя. Но в конце концов, ему пришлось довольствоваться только однозначными ответами на тему преданности нанимателю.

Последнее, что увидел убийца перед уходом, это запись на пергаменте в руках гвардейского офицера. После множества перечёркнутых вопросов и слов без всякого контекста, под чернильной свалкой отработанных версий, расположился неутешительный вывод:

«Факт содействия Краю не доказан. Намерение содействовать Синномину не замечено. Благонадёжность под вопросом».

Теперь Летар смотрел на Кьелз, расположившись на подоконнике в комнате Нэйприс. Ноги его торчали наружу, обдуваемые прохладным ветерком, принесённым откуда-то со снежных полей на крайнем севере. Солнце уже приподнялось над горизонтом и тускло светило на просыпающийся город через пелену дымчатых облаков. Грязная палитра неба не сулила ничего хорошего. Мысли убийцы ушли от настораживающих формулировок местной гвардии и принялись за настоящего врага.

Дерас Каас. Провидец.

Пальцы убийцы впились в подоконник, словно пытаясь надломить его.

Нельзя отчаиваться. Если удавалось не останавливаться прежде, с чего останавливаться сейчас? Да, противник видит будущее и что с того? Летар целитель и тоже может предсказать будущее любому человеку вокруг. Кому-то далёкое, кому-то близкое, но всё одно — неизбежное. Ясновидение Дераса — это всего-навсего проницательность, возведённая в абсолют. Он знает, что предпримут его противники. Знает даже о содержании разговора на другом конце континента. Или, скорее, знает, что именно он должен отправить на другой конец континента, чтобы добиться желаемого. Ну и что? И что, что он знает всё это? Что если Летару хватит сил и умения закончить начатое во всех вероятностях, которые только могут быть? Что если достаточно не впадать в отчаяние, чтобы загнать Дераса в угол? Всё чего лишился убийца — это эффект неожиданности, но он может справиться и без него, так ведь?

Летар перемахнул обратно в комнату и отвесил спящей инженерке протяжный взгляд. Её деревянное кресло на стальных колёсах стояло возле кровати, с вызовом направив подлокотники в сторону убийцы.

«Попробуй исцелить её. Пусть проснётся от того, как затекли ноги».

Убийца потёр лицо, отбрасывая наваждение. Он вышел из спальни и оказался в гостевой, где напротив тлеющих углей в камине дремала Мэлоди. Вчера она весь вечер была сама не своя, и стресс взял с неё дань — измотанная девушка не добралась даже до своей опочивальни. А может и не захотела, почувствовав себя лишней в этом месте. В пользу этого говорила и зеленоватая бутыль на столе перед ней. Дурной знак для двадцатилетней девчонки.

Убийца приземлился неподалёку и сцепил ладони. В голове Летара закружились воспоминания о зиявшем на ладони Кириона провале, внутри которого затерялась связка огнелиста. И о том, как они с Мэлоди впали в ступор при виде бесценного сокровища. Стоило сделать шаг. Проявить грубость. Что угодно, лишь бы завладеть листом. Теперь Кирион в руках Дераса, западного архимага. Знает ли тот об огнелисте? Вряд ли он обладает непосредственной информацией, ведь эльф хранит её в тайне. Но может ли Дерас Каас заполучить эту информацию? Летар понятия не имел, обладает ли мифическое растение чудодейственным свойством избегать межвременного взора или нет. Зато знал, что если Кирион ни в одной из нитей вероятности не решится рассказать Дерасу о своём сокровище, то архимагу будет попросту неоткуда о нём узнать.

Но каков шанс, что пленный эльф ни в одном варианте событий не попробует выкупить свою свободу? Каков шанс, что Дерас уже видел будущее, и только поэтому оставил эльфа в живых? Пугающие вопросы. И бесполезные, ведь ответов не будет.

Летар лишний раз убедился в важности следующего пункта своего плана — возвращении в Альмун. Убедил ли он Онэс навязать Краю сражение? Вряд ли. Но ему и не понадобилось. Вместо него всю работу сделал сам Дерас, бросив графине вызов. Впрочем, леди её возраста и характера может и удивить всех вокруг, проявив выдержку, проигнорировав зов сердца во имя блага её собственных владений. Что такое один наследник, когда у тебя их ещё три?

Убийца покосился на Мэлоди, укрывшуюся одеялом алкогольного безмыслия, и сократил счёт до двух наследников. Мог бы и говорливого Нирэйна со счетов сбросить, но догадывался, что тот пусть и не хочет бремени власти, от наследства не откажется.

Спустя некоторое время в гостевой возникла Витилесса и села на диван между Летаром и Мэлоди.

— Ты в порядке? — по-деловому осведомилась она у убийцы и потянулась к откупоренной бутылке вина на столе. — Гвардия матушки на всякое способна ради безопасности, так что…

— Мой боевой дух при мне, — отмахнулся Летар.

— Чудесно, — отозвалась Витилесса, наполняя бокал багровой жидкостью. — Потому что ты мне ещё пригодишься.

— Занять архимага? Дераса? — он поморщился. Произносить это имя было странно. Графский сынок всегда будет для него графским сынком, какой из него Дерас? Однако…

— Это вторично, — прервала его Витилесса. — Ты всё ещё наш целитель. Нирэйн расскажет детали следующей миссии, когда проснётся.

— Я понимаю, что лучшие целители берегут силы на случай, если станет плохо графине или ещё кому-нибудь из влиятельного старичья, которое одним взмахом уже не лечится. Но неужели среди оставшихся представителей местной гильдии нет мастеров получше моего?

— Нет, — уверенно отрезала императрица. — Второго такого просто не существует, ты сам это говорил. Да, у тебя есть определённая реакция на мощную магию. Если ты погибнешь, исцеляя кого-то из нас, я позабочусь, чтобы твою девчонку поставили на ноги.

— Вот как, — Летар не выказал и капли удивления. Каждый справлялся с ударом по-своему, и Витилесса не исключение. Её хребет налился сталью, какой прежде не было. Она стала ещё жёстче, стремясь заткнуть за пояс даже свою родительницу. — Ценю прямоту, Лесса.

— Для тебя я Витилесса.

— Что, даже не Ваше Высочество? Это официальное дозволение величать тебя по имени?

— Ты даже не знаешь, что правильным обращением к императрице будет Ваше Величество, какой с тебя спрос? Если, конечно, не будешь злоупотреблять фамильярностью на людях… Твоя удивительная бестактность однажды сослужит тебе плохую службу.

— Обязательно учту, когда повстречаю следующего правителя Синномина, — Летар вздохнул. — Их на примете у меня немного. Герцог Макз… Он марионетка Дераса?

— Это неважно. Если мы расправимся с Дерасом, он станет нашей марионеткой. Единственный властитель Края. Такого ублюдка нельзя выпустить из рук или попросту убить. С его помощью можно будет положить конец вечному противостоянию Синномина и Края.

— Придержи коней, Лесса, — Нирэйн вынырнул из своей опочивальни в мятых одеждах, которые он не снимал со вчерашнего ужина. — Иначе конец положит их архимаг. И войне, и на нас, словом, его конца всем хватит.

Инженер прошагал в центр комнаты и брезгливо поморщился:

— Алкоголь? С утра? Девушке? В твоём возрасте?

У Лессы глаза превратились в щёлки, и она очень вкрадчиво поинтересовалась:

— Что не так с моим возрастом?

— Не щурься, — увильнул Нирэйн, на год отстававший от Лессы. — Выглядишь, как страшненькая эльфийка.

Отвыкшая от вечных издёвок за несколько дней в статусе императрицы сестра оказалась ошеломлена столь внезапным выпадом. Лесса открыла рот, да так и не закрыла. Довольный произведённым эффектом, Нирэйн плюхнулся на свободное кресло и прочистил горло.

— Чего вы тут сидите в такую рань? — невзначай осведомился он.

— А то ты не знаешь, — ответила старшая сестра. — Проникаемся безвыходностью ситуации.

Нирэйн закатил глаза:

— Хорошее дело, я всю ночь на это потратил. И к чему пришли вы?

— К тому, что предопределённость не означает поражение, — Летар отмерил выжимку из своих раздумий на эту тему. — Судьба могла уготовить нам победу. Всесокрушающее копьё пробьёт щит вне зависимости от того, знает тот о приближении копья или нет. Взор Дераса не может простираться бесконечно. Он не мог предвидеть конец войны ещё до её начала, так что развязал он её без известного результата. Дерас Каас прямо сейчас может паниковать, что его обозначенный путь вдруг окончился пропастью и выиграть войну не удастся. А может и не паниковать. Вероятность его поражения как никогда зависит от наших усилий.

— Ого, — Нирэйн восхитился сказанным. — Всесокрушающее копьё… Никак ты прикарманил пару книг из местной библиотеки?

— Взял первую попавшуюся со шкафа в комнате Нэйприс, когда вернулся с допроса, — признал Летар. — Хотел отвлечься от накатившего на меня сраного фатализма.

— Если бы не деревенские эпитеты подле высокородных словес, я бы тебя зауважала, — пробормотала Витилесса вполголоса.

— А меня формулировка устраивает от и до, — Нирэйн вскочил со своего кресла, нарезал около старшей сестры круг и потрепал её по аккуратной причёске. — Так мне легче её усвоить. А ещё эта мысль даёт мне надежду, что западный архимаг попытается откупиться от особенно пугающих его вероятностей возвращением Найррула нам. Вразрез со вчерашним, но мало ли какая у провидца может быть логика? У него мышление идёт вперёд причинно-следственной связи, он должен быть тем ещё сумасшедшим… — Нирэйн бросил старшую сестру и переключился на заспанную младшую. — Мэлоди, как ты?

— Нормально, — сквозь дрёму отозвалась юная колдунья. — Просто хочу убраться отсюда подальше.

— Вот она, истовая любовь к родине, — Нирэйн отскочил от девушек и картинным жестом обвёл всю комнату. — В таком случае, самое время изложить мой план. И сделать это та-ак громко, чтобы услышал даже генерал Люциан! Но только если он принесёт мне всё, о чём я просил!

Летар прикрыл глаза, надеясь, что повышенный голос Нирэйна не разбудил Нэйприс в соседней комнате. А заодно вспышкой ударило воспоминание о вчерашней ночи, когда его провели мимо спорящих Нирэйна и Люциана за дверями трапезной. Нирэйн требовал данные разведки обо всём, включая какие-то совершенно случайные сведения о состоянии канализации Альмуна, а генерал с безукоризненным терпением отшивал каждый запрос молодого лорда.

— Генерал тебя несильно жалует, если мне память не изменяет, — сказал Летар, постукивая по подлокотнику кресла пальцами. — Ты вчера на него довольно пакостное впечатление произвёл, не уверен, даст ли он тебе и клочок чистого пергамента, не говоря о секретных отчётах. Ты же «всего-навсего высокомерный сопляк, проведший жизнь за материнской юбкой».

— Помимо всего этого, я ещё и умный. А ещё Люциану должен быть интересен мой план! — уверенно провозгласил Нирэйн. — Как же ещё узнать этот самый план, если не посодействовать?

Нирэйн мельком поглядел на напольные часы и бросил вдогонку:

— А нерасторопность может вынудить меня предпочесть завтрак рассказу.

Удивительно, но спустя кратчайшие сроки, буквально через несколько минут, в дверь настойчиво постучали. Нирэйн ещё раз посмотрел на часы и что-то для себя отметил. После чего поднялся с места, неспешно подошёл к двери и распахнул её. Всем видом он так и излучал «Ну? Что я говорил? Вот, прибежали слушать рассказ».

— Милорд, — раздалось из-за дверного проёма. Летару не под силу было увидеть гостя из-за закрывшего обзор Нирэйна, но кое-что он всё же разглядел.

«Готов поклясться, что у него форма гвардии».

Застывший было Нирэйн взял у гвардейца что-то из рук, и тот удалился, закрыв за собой дверь. Инженер же простоял перед закрытой дверью еще полминуты, прежде чем очнуться.

— Что там? — не выдержала Витилесса.

Нирэйн медленно повернулся, показывая во всей красе поднос с едой. Выражение его лица заставило прыснуть даже Мэлоди.

— В своеобразном юморе Люциану не откажешь, — мрачно заметил Нирэйн, ставя поднос на столик и хватая с него свежеиспечённую булку. — Значит, мой план его не интересует. Отлично, Мэлоди и Летар, собирайтесь в дорогу, мы едем на север.

— Далеко? — спросил Летар.

— Понятия не имею. День? Неделю? Пока ты валялся без сознания, я выскреб себе мешочек золота и смастерил новый проводник энергии, так что поедем на самоходной карете. С ветерком. А как доберёмся — поиски на месте могут занять довольно долгое время.

«Неделю на самоходной карете? Это чудовищно далеко. Он собрался отправиться из Кьелза на крайний север? Для меня и несколько дней гигантский срок, уложимся ли мы вовремя?»

— Поиски? В Пустоши есть ещё один дракон?

— Быстро соображаешь. Мать говорит, что там не один дракон, а целое гнездовье. Склонен ей верить, она должна была их видеть. А если и не их, то Ульфа и его шавку, отправляющихся в Холодную Пустошь.

— И это весь план? Откопать драконов?

— А ты ждал задорного манифеста на десять пунктов? Прошу, Летар, не завышай важность планирования, — сердечно попросил Нирэйн, приложив ладонь к груди и усмехнувшись: — План — это способ уверенно шагнуть в неизвестность.

— Ну что ж, драконы так драконы, — поддался Летар. — Дерас может и справился с одним на осаде Альмуна, но сразу несколько не осилит, каким бы великим провидцем он ни был.

— Всё сложнее, — покачал головой Нирэйн. — Тоньше. Дерас не может оказаться везде и сразу.

— То есть? — уточнил Летар.

— Драконы — это стратегический ресурс. Мы сожжём идущие из Края подкрепления, не дав им высадиться на берег империи. Мы ударим по гарпиям и спровоцируем их агрессию в сторону западников, будь то по эту сторону моря Факелов или по ту. Мы расшатаем ситуацию до состояния, когда её невозможно будет контролировать. Дерас будет искать способ минимизировать потери, но даже минимум окажется непомерно велик, — Нирэйн вскинул подбородок. — Если уж их архимаг сделал выбор за меня, то я хочу быть уверен, что этот сукин сын прочувствовал всю тяжесть этого выбора один раз — когда пустил ход событий в эту сторону. И прочувствует второй раз, когда настанет час кульминации!

Летар вздрогнул, прочувствовав искренний пыл в словах Нирэйна. Похоже, парень и впрямь решил уйти в ярком пламени, раз уж ответственность за всё происходящее в мире и за его границами согласился на себя взять Дерас Каас.

— У конюшни через полчаса! — выпалил Нирэйн на пике своей взведённости и вылетел из комнаты, даже не пояснив, где же эта конюшня находится. Мэлоди тотчас шмыгнула в другую комнату, чтобы собрать вещи в дорогу.

Убийца переглянулся с Витилессой. Та ответила взглядом свысока:

— Прошу меня извинить, мне ещё нужно укрепить свой авторитет в Кьелзе, — и поправив ночную одежду, она удалилась, чтобы переодеться в очередной свой официальный наряд, оставив Летара в одиночестве.

Он зашёл попрощаться с Нэйприс. К его приходу, та уже отбросила всякий намёк на сон и уставилась на вошедшего.

— У Нирэйна тоже случилось озарение? — спросила она.

— Озарение? — переспросил Летар.

— Да. Судя по доносившимся интонациям, он был готов ринуться в бой. Я так себя чувствую, когда у меня появляется хорошая идея. Как сейчас, — девушка указала на пергамент, разложенный на тумбочке рядом с кроватью.

— Излагай, — сказал Летар, уместившись на краешке кровати.

— Не могу, — капризно заныла Нэйприс. — Ты сел мне на ногу.

— Ты бы не почувствовала, даже будь это правдой, — не купился Летар.

— А ты не отупел после всего произошедшего!.. Но ты все равно не поймёшь сути моего озарения, так что давай лучше следующий свой вопрос.

— Ничего не утаишь, — Летар вздохнул. — Я собираюсь уехать. Вернусь неизвестно когда.

— А мне и неважно когда, если действительно вернёшься, — ответила Нэйприс.

— Хм, да ты никак повеселела. Отчего такие изменения в настроении, Нэйприс?

Девушка мило улыбнулась:

— Я вдруг поняла, что в моём состоянии немало плюсов. От повышенного внимания ко мне, до безопасности в четырёх стенах на время твоего отсутствия. Да и чего унывать, я же всё-таки жива. Жизнь — это уже немало, верно?

Тишина после этих слов затянулась слишком надолго.

— Кстати, — вдруг произнесла Нэйприс, замявшись, когда Летар уже собрался уходить. — Ты не мог бы снять мою головную боль?

— Головную боль? — насторожился Летар. — Что с тобой? — убийцу вдруг охватила паника. — Если при повреждениях позвоночника костный мозг каким-то образом попал в кровь…

— Мы выпили.

— Мы? — натолкнулся на стену Летар.

— Я и Мэлоди, — объяснила Нэйприс. — Ночью. Нирэйн отказался пить, Витилесса была занята. Мы вдвоём выпили, поговорили о том, что Кьелз — та ещё тюрьма, поплакали, в общем, наши женские штучки.

Летар выветрил боль из головы девушки одним взмахом.

— Это что-то новенькое, — вполголоса пробормотал он, затворяя за собой дверь в комнату инженерки.

* * *

Летар обнаружил Нирэйна в объёмистых чертогах графских конюшен, полностью занятым отладкой зловещего золотистого раструба. Инженер что-то подкручивал и сдвигал, придавая штуке вид вычурного скипетра с гнездом под драгоценный камень. Один фальшивый символ власти напомнил о другом.

— Я тут подумал, — сходу начал Летар. — Куда вы дели трон?

Со стороны кареты раздался мрачный смех Нирэйна.

— Мы забыли об этой регалии. Стоит сейчас где-нибудь в лесу, обрастает слоем барсучьего помёта, — Нирэйн издал довольно странный смешок. — Ставлю горсть золотых, что старый дядя Ульфи сейчас переворачивается на дне морском, как свинина на вертеле. Произойди такое при его жизни, он бы приказал трон вылизать языками, а потом бы ещё и повесил кого-нибудь в назидание…

— Без него стало лучше? — наугад бросил Летар.

— Сильной империи твёрдую власть, — ответил Нирэйн задумчиво. — Только вот жестокость отличается от твёрдости, а последний десяток лет Ульф руководствовался первым, а не вторым, что и приводит нас к тому, что после его смерти даже траура не было. И дело вовсе не в министрах-предателях, а в том, что даже объяви кто-то траур, чёрное бы все равно никто не надел. Не заслужил Ульф. На старости лет совсем одурел и толкнул империю с вершины горы в самый низ.

— Но вы, его родственники, надеетесь удержаться наверху.

— На то есть ряд причин. Первая — мы не Ульф. Смена власти в такой ситуации принимается, словно божье снисхождение. Вторая — мы не захватчики, а легитимная власть. Смена правящего лица может и нужна, но правление не должно попадать в лапы чужеземцев. Третья, пожалуй, самая важная, — Нирэйн пристально посмотрел на Летара. — Мы может и родственники Ульфа, но наша мать — легендарная Онэс Лит, чью фамилию мы и взяли. Вот её народ точно любит и жизни за неё сложит.

Летар ответил недоверчивым взглядом:

— Да я о ней почти и не слышал.

Нирэйн фыркнул:

— О ней знает весь север. Но если хочешь действительно важный аргумент, её знает вся аристократия. Смена власти никогда не идёт снизу, это всегда происки своих же. А свои… ха, «свои» на мать не полезут.

Летар пожал плечами — по существу Нирэйн был прав.

— За глаза Макза тоже знает вся аристократия.

— Не начинай про Макза, — Нирэйн отбросил свои инструменты, взял раструб и залез в карету, откуда незамедлительно послышался громкий хруст и чертыхание.

Летар через переднее стекло новой самоходной кареты наблюдал за процессом установки энергетического проводника или как там Нирэйн обозвал эту штуку.

— Не начинать?

— Да. Не начинай. Пускай и есть соблазн всех собак навешать на провидца, но… Этот ублюдочный герцог разгромил столицу и взял в плен моего брата. И я… — Нирэйн оставил на секунду золотой жезл и сел на место рулевого, откинув мокрые вихры со лба. — Я всю эту неделю думаю, что надо было остаться в городе. Остаться с Найррулом. Не сбегать, а потерпеть то поражение, на которое мы обрекли Альмун. Дьявол. Я до сих пор не могу решить, какой выбор был бы правильным.

Летар не ответил. С его точки зрения размышления Нирэйна были абсурдны. Куда лучше остаться на свободе и иметь шанс освободить брата, чем гнить с ним за компанию. Если есть вероятность стать тем, кто изменит ситуацию, то выбирать нужно именно в этом направлении. Когда-нибудь Нирэйн это поймёт. А пока он слишком молод и неприспособлен к жизни за пределами аристократических кругов… Летар поймал пугающе твёрдый взгляд Нирэйна, в котором проблеснуло желание получить ответ на свой вопрос. Убийца вспомнил слова Витилессы. Их взращивали в одинаковых условиях и с одинаковой целью. Нирэйна тоже натаскивали быть беспринципным прагматиком, он просто не поддался. Слишком слаб характером? Или нет… слишком много думает об этической стороне вопроса?

Летара передёрнуло. Он часто мечтал проникнуть в чужую голову и посмотреть на мир беззаботными глазами простого человека. Или даже глазами жертвы очередного заказа, удостовериться, что она осознаёт цену своей жизни и действует сообразно этой цене. Но теперь убийца натолкнулся на того, в чью голову не захочет залезть ни за какие деньги. Нельзя так отчаянно искать абстрактную правильность.

«Или дело только в родственной связи?»

— Почему ты хотел бы остаться там с Найррулом? — спросил Летар, но Нирэйн сделал вид, что не услышал вопрос.

Следующие десять минут Нирэйн увлечённо копался в карете, закончив как раз к приходу младшей сестры. Та тащила на платформе из голубой энергии сумки с горами одежды и провианта. Летар невольно подумал о том, что сам ничерта не взял, потому что у него кроме истрёпанной и местами продырявленной одежды ничерта и не было.

— Для меня в этих баулах что-нибудь есть? — спросил он девушку.

— Пара шерстяных носков, — отреагировала Мэлоди.

«Мне показалось или она пошутила, а не пыталась вывести меня из себя?» — Летар ушам своим не поверил. — «Прогресс на лицо».

Мэлоди смахнула платформу, сбросив мешки на землю и кивком указала Летару закидывать всё на крышу — карета была меньше прошлой, и лишние вещи внутри только занимали бы ценное пространство. Летар принялся помогать волшебнице и увидел пару мужских меховых плащей.

— Ты и впрямь обо мне подумала? — прошептал он с явственным изумлением.

Уголок губ Мэлоди чуть приподнялся.

— Ты не такая уж и сволочь для целителя, — ответила она.

Летар проглотил этот комплимент молча.

Глава 15

— Если драконы на севере, отчего ваша мать их не приручила? — спросил Летар, когда карета покинула пределы города и резво покатилась по вымощенной дороге на север. Теперь они были вне досягаемости ушей гвардии и можно было задавать любые вопросы на любые темы.

Нирэйн встрепенулся и отвлёкся от созерцания вида за окном — раздольного луга насыщенного тёмно-зелёного оттенка и дремучей стены хвойных деревьев на горизонте. Зрелище было незаурядное, но порождало в душе Нирэйна смутное чувство, подсказывающее, что нет на свете места ближе для него. Ближе вовсе не в привычных для него технических величинах.

— Всё не так просто, — отозвался он так, словно его оторвали от любимого дела.

Нирэйн залез в карман своих старательно скроенных брюк, стоимостью в баснословную сумму — сотню золотых, — и выудил оттуда значок в виде ели, после чего прицепил себе на грудь.

— Приручение дракона отнимает прорву энергии мага, так что большая часть желающих отпадает. А во-вторых…

— Никто не знает, как их приручать, — сказала Мэлоди из-за штурвала. — Дерас… Наш имперский архимаг либо изобрёл заклятье приручения с нуля, либо нашёл его в какой-нибудь древней книге, после чего на всякий случай уничтожил её.

— А ты? — с подозрением спросил Летар.

— А я следила, как Дерас общается с драконами. Чувствовала потоки энергии в нашем поместье. Сделала выводы. И восстановила заклятье по своим догадкам.

— У тебя талант, — поёжился убийца. После такого признания было сложно не признать в Мэлоди великую колдунью.

— Мне повезло, что это заклятье имеет дело с чистой передачей энергии, как передача сообщений связными и всё в таком духе. Это мой конёк, я не имела права на ошибку. А вот, например, печать телепортации… — Мэлоди вздохнула, пробежавшись по своему незапятнанному запястью взглядом. — Я пока так и не разобралась, что же такого сделал эльф, чтобы наложить её. То же касается и всей прочей его магии.

— Чтобы сделать что-то магией, — назидательно сказал Нирэйн. — Нужно знать, как сделать это без магии.

— Негласный принцип, — кивнул Летар. И про себя добавил, что принцип ещё и отчасти ложный.

— Ещё какой гласный. В гильдиях его первым делом учат, — возмутился Нирэйн и запоздало добавил: — Кажется.

Летар не стал спорить с немагом о своём собственном поприще.

— Ладно. У нас будут драконы. Есть какой-нибудь конкретный план действий..?

— Начнём с гарпий, — сразу ответил Нирэйн. — Напустим своих крылатых тварей на крылатых тварей Края.

— Края? — Летар не уловил нить рассуждений.

— Думаешь они сами додумались напасть на империю? Пернатые твари тупые, агрессивные, но не самоубийцы. Они не случайно напали на нас, не случайно остановили своё наступление на определённой черте… — на этих словах Нирэйна убийца скривился, ведь он старательно избегал любых новостей с юга. — … Их кто-то надоумил, предположим, условиями некоего пакта о ненападении. Причём ограниченного ума пернатых всё же должно хватать на осознание факта, что скоро их сожрут следом. Вопрос времени, на который мы дадим ясный ответ — жрать их собрались прямо сейчас. Драконья атака по новой границе людей и гарпий подойдёт для этого как нельзя лучше. Дерас, да и Макз, вряд ли собираются возиться с пернатыми, у них и так полно забот с новообретённым городом и всеми его соседями. Так что легионы взбешённых эдаким предательством тварей добавят им обоим целую уйму головной боли. Особенно, если одна из их акций отмщения прокатится по беззащитным землям Края.

— Мне казалось, что у Края перспективы куда радужнее.

— Разделяй Край и Дераса, основная опасность кроется именно в маге. Да, с запада могут приплыть ещё корабли. Да, имперский народ может принять Макза. Но настоящая угроза — Дерас и уничтожить надо его. Не станет его — провалится весь план захвата империи, ведь он стопроцентно строился провидцем и зависел от него же. С его смертью люди останутся дезориентированы, а со смертью их лорда и вовсе перестанут сопротивляться. Берём столицу назад и одновременно убираем верхушку… что может быть проще, — с иронией закончил Нирэйн.

Летар минут пять переваривал заумный и нестандартный план, пытаясь найти в нём очевидные слабые стороны. Всё сводилось к «но Дерас, наверное, видел все эти действия наперёд!». Этот изъян был буквально у любого плана, который только мог быть придуман, так что на него стоило закрыть глаза, чтобы не свихнуться от отчаяния. Единожды подумав об этом, Летар так и не вылез из размышлений.

К полудню карета достигла самого северного населённого пункта империи. Скромные размеры не позволяли назвать его городом, а характерная для крепостей архитектура не допускала и мысли о деревне.

Остановка не продлилась долго и была обоснована лишь желанием купить карту получше, да спросить совета у знающих местность. Полученная информация не открыла ничего нового. То, что дальше будут только ухабистые степи вместо дороги, они и так знали, и были готовы основательно потрястись в своей повозке.

Поразительно, но тряска ничуть не помешала Мэлоди задремать прямо за штурвалом, что чуть не привело к столкновению с деревом. Нирэйн, чертыхаясь, подменил сестру и вёл карету до тех пор, пока сам не начал клевать носом. Уже глубокой ночью он остановился в чистом поле.

По мере приближения к Холодной Пустоши становилось значительно холоднее, и Летар достал с крыши тюк с вещами. Никто даже не посмотрел, что берёт, и в итоге все уснули, укрывшись несуразными ворохами шерстяной одежды.

День 48

Летар проснулся от мерзкой прохлады, защекотавшей где-то в горле. Тело мелко дрожало и свернулось в калачик. Продрав глаза и недовольно зыркнув на соскользнувший вниз меховой плащ, убийца поспешил натянуть его обратно и плотнее укутаться.

Нирэйн и Мэлоди ещё спали.

«Надеюсь, им снятся идеи, как побыстрее найти драконов. Не хочу торчать здесь вечность».

Непослушной рукой он открыл дверь кареты и выпрыгнул наружу. Там его ожидал скованный инеем чахлый луг, покрытый светом белесого восходящего солнца. Летар пригляделся, чтобы удостовериться, вправду ли это иней высыпал на траве посреди лета. Причуды северной погоды его настораживали. Прохрустев по инею десяток метров в сторону от кареты, он принялся удовлетворять плотские нужды, попутно думая о странном перепаде температуры.

Закончив выводить своё имя на земле, он развернулся и втянул воздух полной грудью. Холод ударил в лёгкие, выдув из них всю сонливость.

«И как драконы оказались в этом ледяном аду?» — с раздражением подумал Летар, хотя на самом деле их карета ещё даже не пересекла границу настоящей Пустоши. Всё, что не скованно снегом — всего-навсего её предместья.

Коря себя за то, что не взял с собой никаких книг, он снова забрался в карету и попытался уснуть. Не вышло — прогулка по холоду оказала чересчур бодрящее действие. Поразмыслив, Летар высунулся наружу и стал рыскать на крыше кареты. К превеликой своей радости он всё же нашёл какие-то фолианты, видимо, прихваченные в дорогу колдуньей. Вцепившись в сокровище, он вернулся на своё место, укрылся мехом и принялся читать.

«Частина первая. Сущность дракония».

Летар вгляделся в текст, свыкаясь со старомодными оборотами речи. Обложка ветхой не была, отнюдь, она была новой, не успела истрепаться. Пергамент тоже в надлежащем состоянии. Так какого дьявола с первых строк повеяло временами Драконопадения? Хотя, удивляться, пожалуй, не стоило. Книга о драконах не может быть современной.

Чтение продвигалось со скоростью улитки. Тяжёлый, перегруженный язык давался с трудом. Возникало ощущение, что автор книги специально сделал её максимально непригодной к прочтению, чтобы отбить всякий интерес у тех, кто задумает изучать драконов.

И всё же кое-какие сведения из этой писанины выжать удалось. Конкретное место обитания драконов в период расцвета их вида назвать сложно, но можно сказать, где их точно не водилось. Драконы испытывали глубокое отвращение к холоду и агрессивно на него реагировали, потому с приходом зимы начинали миграцию.

Летар отложил чтиво и задумался. Если драконы не терпят холода, какого чёрта им делать в Холодной Пустоши? Тут даже иней за окном не так важен, достаточно найти название местности на карте. Холодная Пустошь. Без фантазии, без изысков, сразу в лоб всё, что только нужно знать об этом месте.

И сколько они здесь находятся (если находятся)? Сколько времени прошло с того момента, как они впали в спячку? История на временном отрезке Драконопадения была донельзя расплывчатой и представляла собой скорее кляксу, нежели стройный ряд событий. До сих пор подтверждённых наукой фактов было удручающе мало. Большинство людей и вовсе ничего не знало о тех временах. И никакая магия не могла показать людям их прошлое.

«Иронично. Ведь будущее увидеть всё же можно».

Летар вновь сосредоточил взгляд на пергаменте.

Каждую зиму осадные мастера пытались придумать новые способы разобраться с драконами грубой силой, но лучший выход предложила магия. На железо звери реагировали с безумной яростью, тогда как на магию реакция разнилась… На этом изложенные в книге факты закончились, и началось слепое гадание автора. Дескать он, конечно, не помнит, но бытует версия, что с помощью некоей приманки всех драконов собрали в каком-то месте и там заперли. Но открытым остаётся вопрос, куда же их согнали? И менее важный по существу, но бесконечно важный для истории, что это была за приманка?

«Их согнали на север и заточили в лёд? Но что случилось бы, если Пустошь растаяла из-за какой-нибудь невероятной жары? Прошло пятьсот лет, неужели снег ни разу оттуда не сошёл?» — подумал Летар — «… С другой стороны, север единственное неизученное место, где могли бы быть заточены монстры. Транспортировка их сюда, должно быть, стала настоящим испытанием».

Пробежав глазами дальше, он пропустил все предположения автора, размышлявшего о восприимчивости к холоду и влиянии этого на карту нынешней империи, и добрался до конца. Там стоял росчерк «писано Его Чародейшеством, придворным архикудесником Пионом».

Прозрачный намёк на широкие познания в области колдовства. Летар отложил книгу и достал следующую. Менее противоречивую. Но где нет противоречивости, нет и разминки для ума. Летар как-то незаметно для самого себя прикрыл глаза и задремал.

Когда он разомкнул веки вновь, уже наступило полноценное утро, с востока вовсю светило солнце, а карету потряхивало. Несколько мгновений до Летара доходило, что она, при всей тряске, стоит на месте. В панике выглянув с окно, он увидел Нирэйна, закрепляющего на паре боковых колёс какую-то выгнутую продолговатую доску.

— Какого чёрта? — еле слышно прошептал Летар, не осознавая происходящего. Слова, однако, долетели до чуткого уха инженера, и тот, хмыкнув, объяснил нововведение отсутствием дорог и наличием снега на протяжении всего дальнейшего пути. Решительно не понимая, как в этом помогут палки под колёсами, Летар желчно поинтересовался у Нирэйна о подробностях, но подловить инженера не удалось. Тот лишь указал на крышу кареты, где успел водрузить мачту с парусом и какую-то миниатюрную пародию на мельницу, чьи лопасти крутились со скоростью, зависящей от положения кристалла в гнезде преобразователя. Пока Летар разглядывал чудо техники, Нирэйн пообещал, что убьёт Летара, если тот хотя бы заикнётся Нэйприс про столь банальные технологии. Потом добавил что-то про различия крутящего момента осей и лопастей, но убийца уже надел свою маску безразличия и наблюдал, как беззвучно открывается рот инженера. То есть, звук оттуда конечно выходил, но Летар не прислушивался.

Обновленная конструкция кареты двигалась медленно и шумно, но все равно выигрывала в скорости и удобстве у собачьих упряжек, которыми на севере пользовались зимой.

Вскоре карета добралась до границы с Пустошью, и задремавшая было Мэлоди встрепенулась. С подозрением глянув на остальных членов их экспедиционной группы, она шумно втянула воздух и вдруг прижалась к окну, за которым выросло снежное поле до самого горизонта.

— В чём дело? — спросил Летар, заметив происходящее. — Ты чувствуешь дракона поблизости?

— Как? Уже? — сразу вставил Нирэйн и отвлёкся от штурвала.

— Нет, — обрушила их надежды Мэлоди. — Я чувствую… что-то. Что-то странное, всеобъемлющее. Оно вокруг. Везде.

Юная колдунья никак не могла подобрать слова и отчаянно заламывала руки, пытаясь выразить накатившие ощущения. Летар наблюдал с определённым интересом. Он не чувствовал ничего.

— Дело в твоей чувствительности? — предположил он.

— Да, но я не могу понять, что её затрагивает. Как… как ветер на струнах! Обдувает, просит заиграть.

Летар переглянулся с Нирэйном. Вывод был единодушным: с Мэлоди что-то не так. И если это серьёзно — им вдвоём будет тяжко угомонить сильную волшебницу с исказившимся разумом.

— Что-нибудь известно о действии Холодной Пустоши на чувствительных? — с определённой долей беспокойства уточнил Летар.

— Даже если о таком где-то и написано, то я не интересовался, — покачал головой Нирэйн. — Скольким магам вообще могло взбрести в голову сунуться в холодный ад? Сколько из них были чувствительны?

— Эй, — оборвала их разговор Мэлоди. — Я не сумасшедшая. Просто это новое ощущение, его сложно объяснить тем, кто все равно не поймёт.

Она вскинула руки, создала на ладони пластину голубой энергии и нахмурилась.

— Странно. Здесь что-то иначе. Потери магии здесь значительнее.

«А может, ты просто ослабла?»

— Ты про трение энергии о воздух? — спросил Нирэйн.

— Энергия не трётся о воздух, — раздражённо сказала Мэлоди. — Хватит уже проталкивать эту идею.

— Часть энергии теряется, если покидает тело мага. По-моему, очевидно, что это трение обо что-то в атмосфере. И здесь концентрация «этого» выше. Может быть, из-за температуры?

— Холодно бывает и вне Пустоши, — не согласилась Мэлоди.

Летар вскинул руку:

— Так, хватит. Вы пытаетесь скрестить магию с инженерией?

— Я пытаюсь выразить магию фундаментальными законами природы, — терпеливо ответил Нирэйн. — А моя сестрёнка отчаянно противится научному подходу.

— У магии свой научный подход! — озлобленно бросила Мэлоди.

Спор разгорелся быстро и не гас до самого вечера, то и дело выплёвывая обжигающий аргумент то в одного спорщика, то в другого. Летар всё это время старался перевести своё внимание с непонятного ему разговора на шум ветра под парусом их кареты, однако не удавалось. Когда солнце кануло за горизонт, он знал о тонкостях применения чистой энергии больше, чем хотел.

День 60

Неделю они углублялись на север, а Пустоши так и не было видно конца. Температура упала до невыносимых значений. Летар отдавал всю свою магию на поддержание тепла в себе и соратниках; воду приходилось пить, предварительно разведя костёр для плавления снега, да и то, разводить огонь было всё сложнее — жидкость для розжига покидала бурдюк всё неохотнее, рискуя вскоре и вовсе застыть на его стенках. Вместе с температурой неумолимо снижалось и желание находиться в этой глуши, в неизвестно скольки километрах от цивилизации. Когда Мэлоди спрятала ладони в толстые варежки и прекратила связываться с Кьелзом посредством магии, единственным свидетельством того, что их троица — это не единственные люди в мире, выступили несколько вмёрзших в Пустошь человеческих трупов, обнаруженных ещё на шестой день путешествия. Их одежда выглядела нетронутой, зато почерневшие лица заставили вылезшего из кареты Нирэйна отшатнуться в страхе.

После этого, вместо дальнейшего продвижения чёрт знает куда, Нирэйн решил прочесать окружающую местность, и теперь карета уже не неслась вперёд на полной скорости, а медленно кружила вокруг изломанных снежных холмов.

Запасы провианта ополовинились, и было принято решение урезать приёмы пищи. Путешествие стало ещё невыносимее.

Летар зачерпнул снег с оледеневшего холма и утрамбовал его в котелок. Рука замёрзла даже сквозь перчатку, но убийца уже привык к холоду. Едва гнущиеся пальцы — мелочь. Что его по-настоящему задевало, так это стремительно утекающее время. Оно пропадало день за днём, широкой поступью подталкивая Летара к последнему его часу. Остался месяц, а он застрял посреди бескрайней снежной тюрьмы в поисках драконов, которые никак не находились.

Он зачерпнул ещё рассыпчатого снега и глянул в сторону, на стоявшую неподалёку Мэлоди. Колдунья запрокинула голову к солнцу и даже в варежке умудрялась щёлкать пластиной голубой энергии, то проявляя её, то заставляя исчезнуть. Чем-то подобным она занималась каждый день, каждую стоянку. Это напоминало нервный тик и скорее всего им и являлось. Летар не проверял.

Он зачерпнул снега в третий раз и с опозданием почувствовал, как костяшки пальцев ударились о что-то твёрдое. Боль разлилась по пальцам холодным ядом. Лёд? Летар глянул вниз и обомлел.

— Дракон! — заорал он изо всех сил. — Здесь дракон!

Жизнь горячей волной разлилась от сердца по всему телу Летара. Из-под снега выглядывала чёрная чешуя. Он наспех расчистил место вокруг неё. Как оказалось, одна лишь пластинка чешуи была размером с большое блюдце, из тех, на которых подавалась еда в замке графини. Желудок Летара протестующе заурчал против таких мыслей, и он вернулся к осмотру находки.

Семейство Лит незамедлительно примчалось на крик. Вместе с убийцей они в три пары рук стали азартно выкапывать древнюю ящерицу из её снежной гробницы. Потратив на это четверть часа и так и не расчистив даже хвост, они вдруг протрезвели.

— А зачем нам счищать снег? — вдруг задался вопросом Нирэйн.

Все остальные ощутили пробел в собственном мышлении. Внезапная радость быстро сделала из них дураков.

— Дьявол, — только и сказал Летар, выпрямившись и отряхнувшись.

— Согласна, — буркнула Мэлоди.

Колдунья отступила на шаг и сделала знак остальным. Когда все убрались от холма подальше, она вывела в воздухе несколько замысловатых линий и выдала вспышку голубоватого света. Дракон стал стремительно выступать наружу — устилавший его белый ковёр таял.

— Что-то не так, — вдруг выдохнула Мэлоди и упала на одно колено. — Вся моя энергия…

Светлый шарик Летара тут же влетел ей в спину, но не обнаружил никаких нарушений в организме.

Тем временем расчищенный от снега участок стал виден полностью. С тихим возгласом, Летар уставился на двадцать метров драконьего хвоста. Форма его говорила о том, что эти двадцать метров представляли лишь малую часть.

«Это что же, он…»

Додумать он не успел — земля задрожала, и убийца почувствовал, как мир вокруг стал ничтожно маленьким, сжавшись, уступив место дракону. Зверь поднялся на все четыре лапы. Он был гигантских, чудовищных размеров. Весь хребет усеян ороговевшими пластинами с человека ростом, клыкастая пасть способна проглотить карету целиком, расправившиеся крылья затмили небо.

Мэлоди поднялась на дрожащих ногах и опёрлась на подвернувшегося Летара.

— Держи меня, — прошептала она и вскинула руки ещё раз.

Дракон хлопнул крыльями, опрокинув карету на бок и раскидав людей в стороны. Его тысячетонная туша тяжело поднялась в воздух и взяла курс куда-то на юго-запад.

Летар откинул голову в снег и остался в таком положении, не в силах встать. Мысли его покинули пределы действительности.

* * *

Летар вернулся в сознание и приподнял голову из ложбины мокрого снега, отыскав взглядом остальных. Мэлоди мелко тряслась, кажется, у неё не получалось осознать произошедшее, а Нирэйн изо всех сил наседал на перевёрнутую карету и пытался придать ей естественное положение.

«Кто-нибудь хоть поинтересуется, как дела обстоят со мной?» — в такт неестественно расслабленному состоянию, мысли в черепной коробке Летара ползли со скоростью гусениц и не отличались глубиной.

Несмотря на все старания, приложенные Нирэйном к попытке перевернуть карету, — затея не удалась. Тогда он всё же подошёл к Летару и бегло осмотрел убийцу. Отсутствие лужи крови явно было признаком как минимум сносного состояния, и удовлетворённый результатом Нирэйн сел рядом.

— Господи, ну и драконище, а? — выцветшим голосом пожаловался он.

Летар не поддержал праздную беседу, и Нирэйн продолжил:

— Другого дракона мы вряд ли приручим ближайшие несколько недель. Мэлоди говорит, что лишилась большей части магии, и это не похоже на обычную истерику на почве переутомления.

Летар чувствовал, как отчего-то промок и отяжелел меховой плащ. Спина была отвратительно влажной, словно снег смог растаять просто от того, что убийца разлёгся на нём. В облепленных снегом волосах гулял холодный ветер, грозивший вскорости оставить убийцу лысым.

— Ты там в порядке, Летар? — Нирэйн забеспокоился, не получив ответной реакции ни на что из сказанного. — Просто напомню, ты сам себе единственный целитель. Решишь сдохнуть, и я максимум смогу съехать на твоём окоченевшем трупе с ближайшей горки.

«Восхитительно. Этот живущий ради издёвок над окружающими мясной голем решил добить меня».

Летар прекратил подрагивать и ёжиться, плавая в озере путаных мыслей о своём комфорте, и с плохо скрываемой иронией скосил глаза на Нирэйна:

— Не хотел прерывать твоё излияние души, — Летар сменил иронию на раздражение. — Но раз уж ты вспомнил обо мне, не поможешь ли встать? — он протянул руку, и Нирэйн мёртвой хваткой вцепился в неё и дёрнул на себя.

Едва приняв привычное вертикальное положение, Летар промчался к карете и поспешил укутать себя в огромное количество меховых одеял, свалившихся с её крыши и лежавших теперь неподалёку. Когда зубы почти перестали стучать, Летару даже удалось членораздельно пообщаться с Нирэйном.

— Каков план теперь? — бросил он инженеру. — Дракон у нас всего один. Большой, конечно, но…

— А он и должен быть один, — ответил инженер.

— Разве драконья стая не была бы гораздо лучше в стратегическом смысле? — тихо пробормотал Летар, снижая громкость голоса с каждым словом, что прилетало в надменное лицо Нирэйна.

— Если бы план состоял в том, чтобы жечь западные подкрепления и натравливать гарпий на Край — несомненно, — кивнул Нирэйн. — Реальное положение дел несколько отличается.

— В какую сторону?

— Начнём с того, что я изначально планировал попросить Мэлоди использовать только одного дракона, отдав ему всю свою энергию. Нам несказанно повезло наткнуться на гигантскую тварь, которая сделала мою просьбу излишней. Далее. Прямо сейчас дракон летит к морю, чтобы держаться подальше от любого места, где он мог бы вмешаться в предсказания западного архимага раньше времени. Когда наступит день осады, который, я не сомневаюсь, распланирован у Дераса, — имя было произнесено Нирэйном с заметной запинкой, — Кааса по часам… Вот тогда дракон даст о себе знать, рассеяв все предсказания по ветру. На Альмун внезапно рухнет гигантская магическая тварь, вобравшая в себя всю энергию моей сестры — сильнейшего действующего мага империи. Если объединённых сил одной страшной твари и сестры другой страшной твари не хватит, чтобы спутать сволочному провидцу его карты и не дать заглянуть в наши, то я даже не знаю, что нам ещё предпринять.

— И когда ты собирался рассказать об этом плане?

— А ты ещё не получил ответ? — вскинул бровь Нирэйн.

— Но почему не в Кьелзе? Ты не доверяешь собственной матери?

— Отчего же? И ей, и Лессе я доверяю всецело. Я не доверяю тем ушам, что могут ненароком оказаться в зоне слышимости. Конечно, я мог поделиться планом, когда мы оказались в карете, но… Ладно, честно говоря, я даже вслух-то его боялся озвучивать. Вся эта аура, исходящая от необходимости биться с всезнающим предсказателем отбивает всякое желание делиться размышлениями. Как будто в какой-то нити вероятности он может их услышать. Теперь-то я, наверное, расскажу Витилессе.

— Понимаю, — Летар непроизвольно покачал головой. — Что теперь?

— Теперь едем назад и продолжаем вести себя так, будто ничего не произошло. Принимая во внимание рассказ о твоём прошлом, можно предположить, что Дерас Каас детально зрит на несколько дней вперёд и трогается умом, если на этом расстоянии кто-то вдруг вмешивается в его будущее. Полагаю, дракон над бескрайней водой посреди нигде не считается за вмешательство, а связи Мэлоди с ним недостаточно для того, чтобы по нитям вероятности раньше времени пошла рябь.

Пока Летар свыкался с мыслью о путешествии назад, к размышляющему вслух дворянину подошла сестра. Мэлоди шагала с таким видом, словно её сейчас стошнит. Без лишних слов Летар помог Нирэйну привести карету в первоначальное состояние и погрузить на крышу опрокинувшийся багаж, после чего они тронулись, постепенно удаляясь от драконьего пристанища.

Атмосфера в карете была смешанной. Потаённый план Нирэйна имел шанс на успех, но этот шанс был очень уж неопределён. К шаткости плана примешивался тот факт, что Мэлоди утратила почти все способности к магии, и теперь сидела с таким видом, будто карета везёт её на казнь.

Как ни странно, в первую очередь это доконало Нирэйна, и он попытался разбавить тишину праздной болтовнёй:

— Вы не находите странным этот однообразный пейзаж? Сплошная равнина с редкими холмами. Возможно, под каждым из которых по дракону… Ну то есть… такое вообще возможно? — инженер кивнул в сторону своего фронтального окна.

— Несилён в науках… но с точки зрения магического вмешательства — безусловно… Большинство естественных препятствий, затрудняющих осаду городов, это дело рук магов, — отозвался Летар, чей промороженный мозг всё ещё испытывал большие трудности с мыслями и их выражением. — Почему бы не использовать магию ради обратного эффекта? Равнина от края до края.

— На миллионы квадратных километров? — ужаснулся Нирэйн. — Кто мог сотворить такое?

— Кто-то овладевший всей магией мира? А может это просто совпадение и равнина была здесь всегда… Вообще, мне любопытно, где у неё конец. Есть ли за ней что-то? Кто-то?

— Ха. Да ты же совсем голову отморозил.

Летар не ответил на подначку.

Глава 16

День 67

Сразу по возвращению в Кьелз, Нирэйн чуть не порвался на части, пытаясь решить, куда ему нужно в первую очередь. К счастью, здравый смысл возобладал над рвением, и инженер принял ванную перед тем, как идти куда-либо. Отмокая в горячей воде впервые за несколько недель, он блаженно уставился в потолок. Да так и провёл в этом состоянии час, из растекающегося состояния собираясь снова в одну сжатую точку. Расслабиться не получилось — Нирэйн всё ещё был преисполнен страха, волнения и жажды действия. Только-только прояснившаяся голова снова оказалась под ударом волны всех эмоций, что Нирэйн так старательно откладывал до своего приезда в город.

Дракон уже неделю вьёт гнездо на каком-то необитаемом острове, пожирая тамошнюю живность и даже ныряя в воду за рыбой. Герцог Макз с войсками и архимагом всё ещё в Альмуне. Он не спешит, дозволяя имперцам подойти поближе и самим запрыгнуть в капкан. А Нирэйн и рад прыгнуть. Если удастся оставить там только ступню и взамен перегрызть глотку Макза — этого будет достаточно.

А шансы имелись. Нирэйн неутомимо раз за разом повторял про себя одну и ту же мысль — хребет его собственного плана, способного ослепить провидца.

«Он увидит, что мы приготовили, но не разглядит, как именно мы этим воспользуемся».

Мысль эта безмерно радовала Нирэйна. Его задачей было нащупать ту дорогу, на которой победа Синномина над Краем станет безоговорочной. Под внимательным взором архимага Края это сделать было слишком сложно. Теперь же, сложность устранена.

«Дерас, Дерас, Дерас», — Нирэйн никак не мог привыкнуть к тому, что архимага Дераса в истории империи теперь два. Оба они родились и выросли здесь. Так почему первый старался защитить это место, а второй разгромить?

Нирэйн обнаружил, что уже больше часа лежит в остывшей ванне и тщетно силится собраться с мыслями по поводу грядущих событий. Слишком зыбкая почва для выводов — нужно узнать свежие новости, сплетни, слухи, количество войск и предпринятые ходы противника, чёрт подери, любую информацию, которую до сих пор не раскрыл Люциан. Если раньше Нирэйн и сам что-то мог прикинуть, едва унеся ноги из осаждённой столицы, то теперь рассеялись последние его оформленные мысли. Сказывались двадцать дней почти полного информационного вакуума. Мэлоди потеряла магию не до конца, оставив себе какие-то крохи, и даже на минимуме энергии могла поддерживать с Кьелзом связь, но лишь одностороннюю. Она получала редкие обрывки сведений, а взамен не могла даже передать, что их группа ещё не околела от холода и не закончила жизнь в пасти древнего ящера.

Чёртов Люциан. Это всё его бычья упёртость. Он «не обязан» отчитываться перед сыном графини. А Витилесса хоть и была в Кьелзе признанной императрицей, не лезла к генералу с расспросами.

— Я заставлю тебя сотрудничать, — пообещал Нирэйн в воздух, и на мгновение его заняла мысль, а считается ли здоровым подобное поведение? Разговор с собой, угрозы за спиной? — А, да наплевать!

Мысль тут же прекратила всякое движение, освободив место для манёвра другим, уже стремительно скачущим в безумном танце, пока Нирэйн раз за разом разыгрывал у себя в голове предстоящий диалог с цепным псом графини. Командующий гвардии — генерал Люциан — был вторым самым устрашающим человеком всего севера, и взгляд его тёмных очей лишал рядовых солдат дара речи. Но эксцентричный лорд-инженер мало чего боялся.

Оскальзываясь на мокром полу, он выбрался из ванны и отправился на поиски наряда получше.

«Мундир. Мундир был бы прекрасным выбором».

* * *

Тем временем снаружи замка графини можно было наблюдать очень странную картину — рыжая девушка, устроившись в кресле на колёсах, бодро командовала весьма вымотанным на вид молодым человеком. Тот скорбно возводил глаза к небу и безмолвно возносил молитвы, но боги предпочитали игнорировать его непочтительные просьбы.

Летар повторил просьбу в четвёртый раз, уже вслух:

— Боже, дай мне хотя бы помыться! На мне целые пласты грязи после всего… — не в силах найти нужное слово, он гаркнул, словно отстраняясь от произошедшего: — этого.

Нэйприс уверенно покачала головой из стороны в сторону, отбрасывая эту жалкую затею. Летар понял, что так просто ему не выкрутиться и тяжко вздохнув, бросил на девушку искренне умоляющий взгляд.

«Ну, отпусти же меня, бестия!»

— Ни за что, — Нэйприс бесцеремонно смахнула его хрупкие надежды на пол. — Сначала ты должен опробовать моё изобретение. Только не направляй раструб на себя, а то есть риск погибнуть, так и не вылечив мне ноги, — окончание фразы она прощебетала, как ни в чём не бывало.

Летар вздрогнул и опасливо вытянул руку как можно дальше от тела.

— Погибнуть? — эхом отозвался он. — Что ты смастерила вообще?

Деревянная рукоять с небольшим выступом-язычком на нижней панели, пара выпирающих железных закорючек сбоку и в довершение цельная литая трубка на конце устройства. Что это может быть? Учитывая характер инженерки — это может быть что угодно, но вероятнее всего, эта штука призвана калечить людей.

— Просто наведи раструб на тыкву, — наставила Нэйприс. — Вон она, на чурбане справа от тебя. И нажми на язычок под стволом.

Летар огляделся и заметил притаившийся в паре метров от него овощ. Секунду поразмыслив, он послушно направил устройство в сторону тыквы и потянул за подвижный выступ на корпусе, опасливо зажмурившись. Последовавший за этим грохот согнал птиц с насиженных мест, а Летар почувствовал мощный толчок в ладонь. Мощный настолько, что руку повело вверх. Открыв глаза, он уставился на влажную рыжую кашицу, которую тонким слоем размазало по земле.

— Что это было? — в голосе прорезалась отчётливая смесь страха и восторга. Впечатления ярко загорелись в сознании, оставляя там клеймо. — Я хочу ещё!

— Это моё изобретение. Кое-какой неприятный опыт отозвался во мне вдохновением и вылился в эту штучку. Называться она будет сантипушка. Как сантиметр — одна сотая метра, так сантипушка — одна сотая пушки, — девушка оскалилась. — Как ты мог убедиться, очень действенно против единичной цели.

— Боюсь представить, что будет, если таких сделать сотню.

— Ты меня слушал? Если сделать сотню сантипушек, выйдет одна пушка, — Нэйприс залилась искренним смехом, пока в голове Летара пощёлкивали шестерёнки, с задержкой осознающие шутку.

— Вот как, — пробормотал он тихо. — Все инженеры — психи.

* * *

Летар и половины не знал. Во второй половине дня (когда Нэйприс наконец обмолвилась, что раз уж сантипушка — это недавнее изобретение, то она вполне может взорваться прямо у увлёкшегося убийцы в руке), он оторвался от расстрела тыкв и выкроил момент, чтобы принять ванну. Но радость была недолгой. Сразу за этим на Летара коршуном обрушился Нирэйн, сказав, что нужно перекинуться парой слов, и утащил убийцу в своих когтях куда-то на верхние ярусы замка.

Летар осознал тщетность сопротивления и просто дал себя утащить. Миновав несколько лестничных пролётов, он вслед за Нирэйном вышел из-под каменных сводов на открытое пространство — небольшой пятачок земли, который можно было бы назвать садом, не будь он так мал и не избегай он внимания садовника. Пожелтевшая трава под ногами, неухоженный куст напротив проёма. Добрую треть свободного пространства занял потёртый стол с парой скамей, вросших в грунт.

Видимо, кто-то из предков Лит любил свежий воздух и чистое небо над головой. Настолько, что устроил крошечный дворик под крышей собственного замка. А вот нынешняя графиня Лит предпочитала холодные стены тёплому ветру, не поручив слугам хоть изредка сюда заглядывать.

— Ты хочешь поговорить? — спросил Летар. Он сразу заметил пару стаканов на столе и скромный ряд бутылок у скамьи.

— Именно так, — Нирэйн одним махом оказался по ту сторону и приземлился на сиденье. — Садись, Летар.

Убийца занял место напротив собеседника и заглянул в светло-зелёные глаза. Нирэйн и в обычном своём состоянии выглядит так, словно никак не может определиться с каким-то выбором. Сейчас это ощущение усилилось многократно. Внутренняя борьба очертилась не только в глазах, но и на лице.

Нирэйн скривился, вытянул две бутыли из-под стола, откупорил одну из них выпорхнувшим из кармана брюк штопором и налил Летару в протянутый стакан белое вино.

— Так в чём дело? — бросил убийца и сделал щедрый глоток. Брови его чуть дрогнули, он отстранил стакан и присмотрелся к содержимому. — Ого. Это… не то сусло, которым меня обычно норовят напоить. Даже странно наливать такое вино не в какой-нибудь дорогущий бокал.

— Угу. Я решил, что стакан тебе привычнее, — Нирэйн плеснул себе прозрачной жидкости из другой бутыли и быстро осушил. — Сегодня месяц, как мы встретились, верно? Хотя нет, дерьмовое начало. Сад, вино, диалог о первой встрече. Будто мы любовники.

— Монолог. Монолог о первой встрече, — исправил его Летар. — Но да, хуже было бы только с бокалами в руках.

— Есть варианты ещё хуже, — пробормотал Нирэйн и прочистил горло. — Видел бы ты, как накинулась на меня твоя благоверная по возвращению.

— Что, прости? — убийцу смена темы застала врасплох. Что могла натворить Нэйприс? Неужто она облаяла Нирэйна за то, как надолго он разлучил её с Летаром? Это было бы довольно мило с её стороны.

— Она увидела винт на крыше кареты, — проворчал Нирэйн. — Тот самый, который задувал в парус, даром что сам парус я успел снять. Она сразу поняла, как именно передвигается самоходная карета на снегу. Никогда не чувствовал себя так униженно, — поделился инженер. — Пришлось соврать, что винт задувал воздух не под парус, а в обратную сторону, и двигал карету, выталкивая воздушные массы…

— Нирэйн, ты правда считаешь, что мне это нужно знать?

— Во-первых, да, ты должен будешь подтвердить мои слова. Во-вторых, идея-то рабочая. Теоретически.

— Предположим, что можно двигаться, толкая воздух от себя. Даже больше скажу, некоторые маги стихий с самого начала обучения сталкиваются с обратной тягой заклятий ветра и огня. Ладонь так и ведёт в сторону выхлопом… Но вряд ли я здесь поэтому? — уточнил Летар.

Нирэйн раздражённо зыркнул на собеседника и размял шею, прежде чем ответить:

— Нет, не поэтому. Люциан поведал мне самую распространённую тайну в городе: завтра прибывают все окружные бароны и граф Орло, материн главный соперник за влияние на севере. Хотя, прямо уж соперником его считать не стоит в данных обстоятельствах.

— Эк приурочили, — Летар вернулся в русло диалога и сделал очередной глоток из стакана с вином. — С каких пор подобные им лица прибывают все в один день? Маловероя… А знаешь что? К чёрту вероятности. Хорошо, они прибывают. Вместе. Я так понимаю, твоя мать решила устроить собрание земель или как там это назвать? Будут думать, что им предпринять в этой войне?

— Да.

Подозрительно короткий ответ. Нирэйн будто задумался о чём-то другом. Ужель это не единственный плод разговоров с Люцианом?

— Чудно, — сказал Летар и прищурился. — Сколько планируется наёмных убийц среди гостей?

Нирэйн поперхнулся и закашлялся.

— Летар, — каркнул он едва отдышавшись. — Не надо разжигать мою паранойю.

— По поводу? Ты боишься наёмных убийц? А я здесь как оказался?

Нирэйн помрачнел так, словно Летар ненароком зацепил больную тему. Инженер налил себе ещё стакан неизвестно чего и принялся взбалтывать содержимое, раздумывая, что же ответить. Летар умыкнул бутыль вина с другого конца стола и наполнил свой собственный стакан заново. Разговор возобновился сам собой, стоило им обоим пригубить напитки.

— Смерть отца произошла в результате кораблекрушения. По официальной версии. Но мать до сих пор уверена, что это было убийство.

— А ты?

— А я не так чтобы очень любил отца, — беспечно поделился Нирэйн. — Знаешь, как проще всего объединить людей? Дать им общего врага. Ты никогда не задумывался, отчего мы с братом и сёстрами такие дружные?

Летар оторвался от бокала и посмотрел собеседнику в глаза. Когда Нирэйн затронул прошлое, напряжение переросло в злобу.

— Безумие — это семейное в роду Аури, да? — предположил Летар.

— Желание сделать из своих детей будущих правителей империи может показаться не таким уж и безумным, пока не ознакомишься с методами. Психологические и физические пытки — это только шапка горы. Я не помню, я уже рассказывал, что меня обучали борьбе с магами?.. Если и да, то я вряд ли говорил, кого именно папенька заставлял представлять перед собой, пока я заламываю руки противника. Но ты можешь догадаться, имя начинается на М, заканчивается на элоди.

Летар отставил стакан и потёр лицо, еле разборчиво прошептав: «Боже, мать твою, ну и семейка». Не отнимая рук от лица, он раздвинул пальцы и взглянул на Нирэйна вновь.

— Знаешь, Нирэйн, так и в моём осиротении можно плюсы увидеть.

— Как будто твоё прошлое лучше… Впрочем, ты невероятно скрытный, — обвинил Нирэйн убийцу. — В сущности, что я о тебе знаю?

— Ты знаешь достаточно, — ответил тот.

— Я знаю только то, что ты предпочёл рассказать. Твоя речь редко затрагивает то, что движет тобой. Ты целитель, но не маг. Наёмный убийца, но по обстоятельствам. Сражаешься за империю, но в собственных интересах. В тебе можно увидеть ровно то, что захочется. Твоё прошлое, твои мотивы — сумеречная территория, на которой принимаешь случайные очертания за желаемое. Я хочу подсветить её и взглянуть на то, что же всё-таки там на самом деле.

— Вот как, — Летар чуть приподнял бровь. — Хочешь обменяться историями?

— Оставь эти эльфийские заморочки, — вздохнул Нирэйн. — Я задам тебе интересующие вопросы, а ты на них ответишь.

— И почему я просто не пошлю тебя в трещину?

Нирэйн не изменился в лице.

— Мои выводы о тебе будут зависеть от того, на каком вопросе это произойдёт.

— Что ж, — усмехнулся убийца. — Можешь попробовать.

— После убийства из мести ты стал убивать ради шанса вернуть себе магию. Мой первый вопрос — скольких ты убил на этой дороге?

Летар чуть скривился. Этот вопрос он привык слышать при встрече с другими наёмниками, желающими померяться никчёмными заслугами. С чего бы подобным заинтересовался Нирэйн?

— Десятки заказов, — Летар провёл ногтем по столу и подвёл под воображаемой линией ещё одну черту. — Плюс всех, кто мешал их выполнению.

— Сотня людей наберётся? — в тоне Нирэйна вдруг промелькнули жёсткие нотки, свойственные его старшей сестре.

Летар хмуро глянул на собеседника.

— Возможно.

— Женщины, дети?

— Женщины… Если бы я встретил Нэйприс раньше, возможно, придержал бы кинжал пару раз, — размыто ответил Летар, чувствуя, как от этого разговора постепенно сводит плечи. — Детей мне никто не заказывал.

Нирэйн склонил голову набок.

— Да ну? И никакой аристократ о двух влиятельных родителях не хотел закрепить за собой оба наследства? Смерть младшего брата или сестры — такая мелочь по сравнению с целым владением. С этой ценой настолько не считаются, что за последнюю декаду при загадочных обстоятельствах погибла как минимум дюжина высокородных детей… Сдаётся мне, что ты лжёшь. Вопрос только в том, лжёшь, что не убивал, или лжёшь, что не предлагали убивать?

— А как насчёт пойти в трещину, Нирэйн? — елейным тоном предложил Летар.

— Тогда спрошу иначе. Может ли ребёнок понять цену своей жизни и связанные риски? Не покажется ли ему его смерть случайностью? Будет ли справедливо его убить?

Летар выпрямился как по щелчку и бросил на Нирэйна настороженный взгляд. Аристократ только плечами пожал:

— Я говорил о тебе с Нэйприс. Она поведала тонкости твоей философии. Справедливый убийца, подумать только.

— Откуда этот интерес? — раздражение Летара излишне громко разлетелось по всему миниатюрному дворику.

— Мне необходимо понять, что ты за человек.

— Необходимо понять? С чего тебе это стало необходимо спустя месяц от знакомства? И почему ты не составил мнение за этот же месяц?

Нирэйн покачал головой, изучая реакцию убийцы.

— Составил. Но неточное. Ты увёртливый сукин сын, и я хочу пришпилить тебя к стене, чтобы никуда не делся. Ну так что, дети осознают риск?

— Должны, — нехотя ответил Летар, ощетинившись как загнанный волк. — Но не умеют. Тебе настолько принципиально, убивал ли я женщин и детей?

— Проверяю, есть ли у тебя некие ограничители. Черта, за которую ты не переступишь.

— Зачем?

Нирэйн поднялся с места и сменил тему:

— Есть ли один поступок, стыд за который жжёт тебя особенно сильно? — спросил он, огибая стол и заходя Летару за спину. — Сам поступок называть необязательно.

— Нет, — ответ прозвучал резко, как удар топора.

— А если округлить десять лет до одного поступка? — ладонь Нирэйна вальяжно легла на напряжённое плечо Летара.

— Ты знаешь ответ, — сквозь зубы ответил Летар.

— Я знаю лишь то, что, догадавшись о способностях нашего врага, ты стал только мрачнее…

— Вот уж действительно.

— … хотя должен был бы обрадоваться, ведь ответственность за твои дерьмовые поступки перелегла на чужие руки.

— Обрадоваться? — шокировано переспросил убийца. До этого момента разговор несколько напрягал его, но сейчас ему словно влепили пощёчину. — Только ребёнок или безумец может обрадоваться такому и пожелать уйти в лучах славы, раз уж гибель все равно неизбежна. А для меня злой рок не станет оправданием. Я знаю, что маги-провидцы видят будущее как десятки расходящихся нитей вероятности.

— Дерас Каас создал для тебя ту, где ты стал наёмным убийцей.

Взбешённый Летар не поворачивался, игнорируя хватку Нирэйна на плече, хоть и очень хотелось хорошенько приложить дворянина.

— Не создал, — Летар стиснул кулаки. — Выбрал. Вариант, который и так имел шанс на воплощение. Ответственность за решение стать тем, кем я стал, целиком на мне. Я дерьмовый человек по собственной воле. Этого не изменишь.

— Если бы со мной произошло то же, что и с тобой, если бы у меня забрали близкого человека, — Нирэйн запнулся, смутившись, но продолжил. — Я даже боюсь представить, кем бы стал я… И поэтому я расспрашиваю тебя о том, сколько в тебе осталось внутренней силы и самоуважения. На случай, если ты вернёшь магию.

— Что? — переспросил Летар, до которого смысл сказанного не дошёл.

— Это был плодотворный разговор с Люцианом, Летар. Ни Кириона, ни Найррула с последнего раза всё ещё не видели, а это скорее плюс, чем минус. Если бы их казнили, то выставили бы на показ. А если закинули в тюрьму… — Нирэйн втянул побольше воздуха, продолжив: — Край заперт в разгромленной столице и не торопится продолжать наступление. Герцог Макз всё чаще срывается на подчинённых. Наполненное магией крылатое чудовище затмит взор Дераса Кааса. Завтра собрание всех дворян севера. У нас есть осязаемый шанс победить.

— И?

— Но этот же разговор заставил меня крепко задуматься. Не первый раз со времён твоего рассказа о прошлом, — Нирэйн с силой стиснул плечо убийцы. — Мои сёстры по разным причинам не видят одного. Дракона, сидящего на цепи и готового сорваться в тот же миг, что Дерас Каас падёт бездыханным телом.

— Не завидую твоей рефлексии, — пробормотал Летар. — Видишь поражение даже в выигрышном сценарии?

— Я проясняю для себя, насколько разумно помогать вернуть магию человеку, вырезавшему под целую деревню людей. Не станет ли ситуация хуже?

— Так допроси меня заклятьем истины.

— В деле мотивации и убеждений от него мало толку. Как ты себе представляешь этот разговор? «Будешь убивать людей, Летар? — Нет. — А если приспичит? — Да»?

— Ты подозрительно много печёшься о моральной стороне вопроса.

— Представь себе. Мне наплевать на битвы за власть как таковые. Если бы не семья, я бы не оказался ввязан в войну между Синномином и Краем. Положение усугубляет чистое зло в лице гарпий, разоряющих юг. Я в этом деле ради победы на благо семьи и на благо людей.

— Этичной победы? Даже если есть возможность переложить ответственность за грязь?

— Ты слишком доходчиво объяснил, почему у меня не получится.

— Но разве победа того не стоит?

— Для меня это не будет победой. Или нет. Это будет победой, но не для меня. А останусь ли «я» вообще?

Летар хотел бы фыркнуть, но не стал. Стрелка на моральном компасе Нирэйна сбивалась с курса наивностью, но уж точно не заслуживала насмешки головореза. Он глубоко вздохнул, прочищая голову. В мозгах прояснилось сразу, ведь Летар не пьянел.

— Ты хочешь сделать так, чтобы я не стал вредить людям, когда обрету магию? — подвёл итог убийца.

— Именно. Я не знаю, какие привычки въелись в тебя за десять лет, и хочу обезопасить всех вокруг.

— Тогда обрадую тебя, — Летар снова расслабился и пригубил вино, забыв про хватку на плече. — Если за месяц в моей компании ты этого не понял сам, глубоко внутри я всё ещё человек.

— Люди убивают, Летар.

— Знаю. Я просто не хочу вслух признаваться в том, что внутри меня на последнем издыхании сидит целитель и альтруист. Тот самый, что раскидывался магией по всему Фьерилану декаду назад, — Летар ронял слова с заметной неохотой, полностью сосредоточившись на собственных мыслях. — А ещё знаю, что я ключевой элемент ваших планов, даже если окажусь кровожадным головорезом, желающим отыграться на всех вокруг за годы собственной ничтожности. Без меня ты можешь и не достать Найррула из плена, верно?

Нирэйн вдруг схватил Летара за руку со стаканом и вывернул её за спину, уткнув убийцу носом в стол. После чего навалился на конечность убийцы коленом и прижал его шею к столу локтём.

— И что происходит? — сдавленно поинтересовался Летар, не предпринимая попыток сопротивления. Нирэйн обездвижил его мастерски, но это не слишком озаботило убийцу.

— Как думаешь, перелом руки вытянет альтруиста наружу? Хочу напрямую поговорить с тем, кто исцелил Нэйприс чуть ли не ценой своей жизни. Без посредников.

— А я всё думал, когда проявятся твои психические заболевания, связанные с двадцатью годами плена посреди богом забытого юга, — пробурчал Летар уже недовольнее, заодно опустив тот факт, что исцеление Нэйприс было спонтанным решением в шоковом состоянии. — Не ты ли только что пытался морализаторствовать?! Или спьяну мысли путаются?

— Я говорил о черте, за которую не следует переступать. Сломанная рука в пределах дозволенного, — раздражённый тон Нирэйна всё же достучался до Летара, и тот напрягся.

— Не стоило говорить про Найррула? — спросил он, дав волю тревоге. — Ладно, ладно, чёрт, хватит. Я обещаю, что, вернув магию, займусь… благим делом! Или, по крайней мере, не буду вредить никому вокруг. Хочешь, я стану личным целителем вашей семьи на постоянной основе?

— Как понесло, — оборвал его Нирэйн. — Я надеюсь, что моей семье целитель больше не понадобится.

— Целитель всегда нужен! — протараторил Летар. — Но если не хочешь видеть меня рядом, я уберусь подальше, отправлюсь в Холодную Пустошь, найду там край света…

— Убедительно высокопарный бред, — вздохнул Нирэйн, и убийца ощутил, как давление схлынуло со спины и шеи. — Такую чушь, как край света, нарочно не придумаешь. За Пустошью может быть только лёд, Летар. Лёд, вода, а потом гарпии и снова империя. Изгиб горизонта предполагает, что наш мир круглый.

Летар отряхнул ноющую руку и развернулся к Нирэйну. А затем коротким взмахом запустил в того крохотный шар света. Нирэйн будто ожидал что-то подобное, не отшатнувшись от вспышки магии. А вот Летар вытаращился, прочувствовав результат.

— Ты трезв, — упавшим голосом прошептал убийца. — Это был не спирт?

— Спирт? — вскинул бровь Нирэйн. — Ты совсем сумасшедший? Я инженер, мне нужен незамутнённый рассудок. Я пью только воду… Ты чего вытаращился? Не удалось списать импульсивность на алкоголь? — губы его разошлись в усмешке. — Всё правильно, Летар, лучше не применять на мне логические выкладки, все равно не успеешь угнаться за работой моего ума.

— Я уже понял, что ты невменяемый, — огрызнулся Летар.

— Да? — похлопал ресницами Нирэйн. — До того, как я поверил тебе или после?

Убийца болезненно застонал:

— Какой же ты придурок.

— Два сапога пара, Летар? — Нирэйн испытующе посмотрел в лицо убийцы, а затем вдруг протянул руку.

Летар несколько секунд тупо глядел на неё, не зная, как реагировать. Но в итоге правильное решение всё же пришло в голову.

— Да, — ответил он и пожал предложенную ладонь. — Но в следующий раз можем поговорить без психологического давления.

— Не то чтобы у меня было много опыта в дружбе, — хмыкнул Нирэйн. — Но и у тебя на этом поле нет преимущества. Разберёмся.

День 68

Следующий день прошёл в суете. Нирэйн носился по всему Кьелзу, встречая высокородных гостей и налаживая с ними контакт, покуда его новообретённый друг предпочёл избежать чьего бы то ни было внимания, посвятив всё свое время Нэйприс. Светское общение затянулось до самого вечера, а ведь впереди ждал венец этих пыток — приём со всей этой аристократией, на котором Нирэйну бок о бок с женской частью его семьи придётся убеждать весь цвет севера вступить в войну с превосходящими силами.

Нирэйн беспокойно дёргался на стуле — мундир за этот день успел натереть ему все возможные места. Высокий воротник не давал даже голову наклонить, как следует.

«Стоило снять его, а не бегать в нём несколько часов подряд», — всплыла в голове мысль слишком очевидная, чтобы догадаться о ней в вихре приготовлений.

Он повернул голову в сторону, насколько позволял этот чудовищно жёсткий воротник, и задумчиво уставился на Мэлоди с Лессой, сидевших по левую сторону от пустующего кресла графини. Нирэйн же сейчас сидел по правую. Не из соображений старшинства или главенства, отнюдь.

«Это не Лесса сидит слева от графини. Это Онэс Лит сидит по правую руку императрицы».

Впечатление было однозначным. Вернувшийся из путешествия в Пустошь Нирэйн чувствовал весьма определённое настроение в Кьелзе. Бразды правления у графини выдернула её юная дочь.

— Графиня Онэс Лит, — объявил слуга у входа в зал и распахнул двери.

Графиня, не изменившая сегодня своему традиционному тёмному наряду с зелёной прострочкой, обогнула боковые столы и прошествовала к своему месту, грациозно опустившись в него. Она попыталась смахнуть рукавом какие-то крошки со стола, однако Нирэйн вовремя остановил её.

— Не стряхивай. Это ради безопасности.

Самообладание графини сегодня уже было потрёпано в многочисленных спорах с Витилессой, поэтому в ответ на фразу Нирэйна тут же дало небольшую трещину:

— Ты уговорил меня усадить мага-дегустатора прямо на выходе из кухни. Теперь усыпаешь стол непонятно чем. Какое ещё оскорбление попробуешь нанести нашим гостям?

«Дальше я хотел пригласить убийцу на ужин с толпой высокородных, но вовремя одумался, леди-мать».

— Но где ещё быть магам как не здесь? Яд могут подсыпать и по пути с кухни!

— Доверься, наконец, Люциану, — графиня стряхнула крошки, но стоило ей отвлечься, как они снова оказались на скатерти.

Тем временем слуга вновь открыл двери и объявил:

— Граф Орло с супругой.

Две высокие фигуры вплыли внутрь зала и заняли места рядом с Нирэйном. Он вскочил и поприветствовал их со всеми почестями, соответствовавшими статусу, и был награждён белозубой улыбкой графа, резко контрастировавшей с тёмным цветом его одежд.

«Я бы предпочёл, чтобы улыбнулась леди рядом с вами, милорд», — искренне сказал инженер, не отрывая взгляда от обворожительной спутницы графа. Искренне. Но про себя.

Следующие двадцать минут подходили остальные знатные гости, и их родственники. Когда зал наконец оказался заполнен, графиня взяла слово.

— Приветствую всех вас в замке Лит, — начала она, поднявшись с места. — Благодарю, что вы так быстро откликнулись на призыв — дело не терпит отлагательств. Поэтому до начала нашего пира и прочих развлечений, в которых смогут участвовать уже не только благородные лорды и леди, — она окинула взглядом зал, из которого пропала даже стража вместе со всеми слугами, — я хотела бы устроить совет. Полагаю, обстановка в империи всем отлично известна.

Молчание было положительным ответом.

— Итак, у нас есть два очевидных пути… — продолжила Онэс.

Нирэйн поморщился при этих словах. Для него очевидный путь был один, но графиня ещё до ужина предупредила его, чтобы держал язык за зубами насчёт некоторых подробностей.

«Я по глазам вижу, как ты хочешь начать разглагольствовать о силах провидца и безвыходности положения», — сказала она тогда. — «Но это ужасная стратегия. Нельзя убедить малодушных стариков словами о том, что выход всего один. Не получится продать им безысходность. Не получится продать им принятое за них решение».

Слова хоть и не красили железную рукавицу севера в лице графини, но она была известна не одним лишь жёстким нравом, но ещё и гибкостью в отношениях с ближайшими соседями. Теперь Нирэйн видел, как это работает.

— …Сдаться агрессору и стать частью Края. Или отделиться от империи в надежде на независимость.

«Что?» — Нирэйн растерялся.

По залу пробежал встревоженный шепоток. Онэс Лит выразила мысли всех тех, кто прибыл в Кьелз, страшась перспективы того, что война придёт и на север. Всех тех, кто с испугом ждал от графини боевых речей, призывающих поднять мечи на юг. И вот этих речей не последовало. Первым недовольство изъявил тучный барон Тью.

— И как долго вы надеетесь протянуть в независимости перед тем, как Макзу покажется недостаточным тот участок земли, что он уже отхватил? Полгода? Год?

— Сейчас он занят остатками империи. Мои источники доложили, что Макз уже ведёт переговоры о мирной сдаче ближайших к Альмуну городов. И те города, похоже, склонны согласится, потеряв всех своих защитников и лордов в неудачной кампании Ульфа.

— Но ведь… — начал сварливый барон Аклэр. — Они будут согласны на любые условия, которые навяжет им запад. Отдать все ценности, всех людей, что угодно.

— Естественно, — кивнула Онэс. — У них нет другого выхода. Не будет и у нас.

«Дьявол, да она же играет от обратного! Сделала безвыходным диаметрально противоположный шаг и теперь насильно проталкивает в глотку лордам, пока те не зайдутся в рвотных позывах!»

— Ну и зачем мы стягивали к Кьелзу войска? — пробормотал сидевший рядом с Нирэйном граф Орло. Остальные его не услышали, зато навостривший уши инженер отреагировал в тот же миг.

— Репетиция того, как Макз оставит города без лояльных им армий, — вполголоса ответил Нирэйн. — Чтобы люди заранее привыкли к ощущению беззащитности.

— А вот мои осведомители говорят, что западники после взятия столицы перерезали всех, кто мог держать оружие, — каркнул сухощавый старик, барон Хейниц. — А я тоже ещё могу держать оружие. Как и мой сын. Что со мной будет?

— Будем надеяться, что дворян они пленят, а не убьют, — сказала Онэс.

— Министров перебили прямо в их камерах!

Со своего места поднялась Витилесса, до этого молчавшая. Её строгое чёрное платье и убранные в косу волосы давно притягивали внимание собравшихся на приёме. Стоило ей встать, как все замолкли.

— Есть и другой вариант, — отчеканила Витилесса. — Он потребует наших общих усилий, титаническую силу воли и решимость идти до конца. Но затраченные ресурсы восполнятся десятикратно, стоит нам отбить Альмун и вернуть себе Синномин.

Онэс изобразила на лице страдальческое выражение, будто её планы на вечер потерпели крушение. Не дав Витилессе рассыпаться в обещаниях трофеев и наград, она поспешила вернуть себе контроль над ситуацией.

— Право, время для обсуждений я выбрала неудачное. Стоит сперва отужинать.

Графиня подала условный знак, и зал наполнился запахом различных яств — началась подача блюд. Нирэйн, краем глаза следивший за своими крошками на скатерти, удовлетворённо отвернулся, взялся за серебряные приборы и принялся есть принятые на севере рыбные закуски.

«И когда они подготовили этот краткий спектакль?» — мысль болталась в голове в гордом одиночестве.

— В вашей сестре больше от Онэс, чем в самой Онэс, — сказал граф Орло, понизив тон ради наигранного приличия. Нирэйн же не сомневался, что сидящая рядом мать услышала.

— Не люблю рассыпаться в комплиментах Лессе, но да, характер у неё несгибаемый. И всё же она мягче Ульфа, — Нирэйн подумал и исправился: — Хотя нет, не мягче. Скорее, разумнее.

— Это можно было понять по случившемуся в Альмуне. Гильдия сразу сообщила, что в столице с подачи министров к власти пришла племянница Ульфа… Вслед за этим засадившая весь совет в самое глубокое подземелье, какое нашла, — в голосе сквозило показное неодобрение пополам с плохо скрываемой радостью.

Нирэйн потряс головой.

— За закрытыми дверьми министры устроили на нас покушение. Не вышло. Витилесса ещё сравнительно мягко обошлась с людьми, покусившимися на действующую императрицу… коей она стала со смерти Ульфа ввиду отсутствия иных наследников.

— А вы? — спросил Орло, склонившись чуть ближе.

Нирэйн подавил раздражение.

— Следующий в очереди. И за имперским престолом, и за графством.

— И что бы вы выбрали, лорд Нирэйн?

— Неуместный вопрос. Подразумевает смерть моих близких.

— Вопрос умозрительный, — Орло отстранился. — Не стоит искать в моих словах скрытые смыслы.

— Я постараюсь, — кисло ответил Нирэйн.

— Сами вы какого курса придерживаетесь?

— Курса?

— Относительно дальнейших действий.

Нирэйн повнимательнее присмотрелся к Орло и его спутнице. Орло между вопросами жевал предложенные угощенья, но на лице была мёртвая сосредоточенность на деле. Его супруга выглядела выпавшей из происходящего и абсолютно незаинтересованной ни в чём кроме еды и алкоголя.

— Я был в Альмуне в день атаки западников, — задумчиво начал Нирэйн. — Собственными глазами видел, что там происходило. Я вижу дальнейшее следующим образом: герцог Макз в течении лета и осени добивает разрозненные города центральной империи, а с наступлением зимы его придворный архимаг заваливает нас снегом по самые шпили. Весной он беспрепятственно откроет наши ворота, а оттуда хлынет вода вперемешку с нашими околевшими трупами. По крайней мере, именно таких шагов я жду в соответствии с первым впечатлением и от Макза, и от его советника. Для них это война на уничтожение. Никакого шанса на ассимиляцию, словно мы чёртовы гарпии.

— Тягостная картина будущего.

«Только не говори ничего о будущем».

— Лесса уже предложила альтернативу. Поверьте, ею движет не столько желание стать императрицей единого Синномина, сколько банальное желание выжить, чудом совпавшее с возможностями.

— Мы не зря не ввязались в первый виток это войны, сохранив силы, — проговорил Орло, всё ещё не до конца убеждённый. — Но это заслуга и вашей матери, настоявшей на том, что кампания Ульфа обречена. Она предвидела его поражение. То, что она вас не поддерживает меня настораживает.

— О, поверьте, — Нирэйн коротко усмехнулся. — Она нас ещё как поддерживает.

— Значит, — Орло самодовольно стрельнул глазами, — не зря я привёл десять тысяч солдат?

Вилка изумлённого Нирэйна выпала из руки и со звоном улетела под стол. Как раз происходила смена блюд.

«Чёрт», — промелькнуло в голове и по поводу выскользнувшей вилки, и по поводу того факта, что оказывается в предместьях Кьелза уже расквартирована скромная армия.

Нирэйн, невзирая на правила приличия, полез под стол и выудил вилку. Очень вовремя. Когда он поднимался, очередной слуга уже возник рядом с матерью и медленно водрузил на стол новую тарелку. Достаточно медленно, чтобы Нирэйн увидел, как крошки со скатерти скакнули к рукаву слуги и прилипли.

«Нет!» — мысль ударила в мозг клубком молний.

Стараясь опередить само время, Нирэйн схватился за рукав слуги и дёрнул что было сил. Он не успел на долю секунды, и нож вошёл в грудь графини, пусть и с едва заметным отклонением от курса. Убийца, не ожидавший преждевременной реакции на покушение, не успел вывернуться и сбежать.

Нирэйн выкрутил его руку и с размаху ударил головой о стол. Убийца выскользнул из хватки, оттолкнул Нирэйна и попытался сбежать, однако инженер снова налетел на него и своим весом перекинул жертву через стол вместе с собой. Первой отреагировала леди Орло — она завизжала, на что моментально откликнулась дежурившая по ту сторону дверей стража.

Вскочивший с пола убийца, поняв безвыходность положения, выхватил из-за пояса кинжал и решил отомстить тому, кто испортил его побег. Клинок взметнулся, как змея из травы, но Нирэйн избежал выпада, резко вывернувшись и по широкой дуге опустив свой локоть на рёбра противника. Коротко всхрипнув, наёмник отскочил и сорвал с себя фартук слуги, метнув его в Нирэйна, однако инженеру это лишь помогло проделать самоубийственный манёвр. Нирэйн метнулся на врага, воспользовавшись прилетевшей в лицо тряпкой как прикрытием, и с размаху врезался головой в грудь наёмника. Взметнувшийся навстречу Нирэйну кинжал беспорядочно располосовал имперцу предплечье и плечо, подбираясь к шее. Даже не ощутив боль, Нирэйн воспользовался инерцией и крутанулся на месте, заваливая противника на пол. Убийца тяжело рухнул на спину, выпустив оставшийся воздух из схлопнувшихся от удара лёгких. Нирэйн не упустил момент — он выхватил кинжал из ослабевшей хватки противника и вложил всю свою ярость в удар, подарив клинку новые ножны — живот убийцы. Убийца закричал бы, если бы смог нормально вздохнуть.

Несколько пар рук еле оттащили вырывающегося Нирэйна от убийцы, который распластался на полу, зажимая колотую рану. Плотно закрытые глаза и бледное лицо были наглядными свидетельствами океана ужаса, куда он только что окунулся с головой. По пламени, ревущему в глазах Нирэйна, можно было понять, что убийце в этом океане придётся утонуть.

— Пустите! Я ещё не закончил с этой мразью! Он переживёт ещё пару ударов! — орал Нирэйн в бешенстве. Но гвардейцы понимали, что позволять сыну графини на глазах у всех прикончить кого-то — не лучшая идея.

Витилесса склонилась над ухом остолбеневшей сестры и что-то шепнула. Та не двинулась с места, не осознав не только сказанного, но и происходящего в целом. Внутри ревели смешанные чувства.

— Я должна повторять по два раза? Иди и приведи его! Сейчас же! — рявкнула Витилесса, и Мэлоди пришла в себя. На дрожащих ногах она побежала прочь из зала.

Раненную графиню тем временем отнесли на кухню, выдворив оттуда поваров и прислугу, и теперь её раной занялся дежурный целитель. Витилесса, сопроводившая экстренную процессию до дверей из зала, повернулась к высокородным гостям, взяла с ближайшего стола фарфоровую тарелку и со всей силы запустила в стену. Звон разбившейся посуды привлёк внимание переполошившихся людей.

— Лорды и леди, никто не покинет это место, пока мы не разберёмся в произошедшем, — отдающий сталью голос Лессы слегка дрожал. — Никто не выйдет и не войдёт без моего разрешения.

Люди затихли, внимая. Исходившая сейчас от Витилессы энергетика заставила бы всех подчиниться, будь она хоть крестьянкой или поварихой. Стиснутые в кулаки руки были напряжены до предела, пальцы побелели, Лесса едва сдерживала эмоции. — Не спускайте глаз с… — она не смогла сказать «убийцы», ведь это бы означало смерть матери, — с этого существа.

С этими словами императрица выставила на дверях стражников, а сама удалилась на кухню.

Нирэйн утратил последние крохи самообладания, из-за бури, бушевавшей в голове, и вырвался-таки из рук гвардейцев.

— Если у меня есть хоть капля способностей к магии, пусть они появятся сейчас! — выкрикнул он в сторону покалеченного противника. — Чтобы я убил тебя, не подходя ближе!

— Магия абсолютно никак не зависит от эмоций, как бы мы ни хотели верить в обратное, — спокойный голос Летара прорезал безумные крики. — Займись своей рукой, на неё я точно не стану тратить энергию.

Полные слёз глаза лорда устремили свой взгляд наверх, от одного наёмного убийцы к другому.

— Летар! Летар! Спаси её! Ты сделал такое с Нэйприс, ты целитель! — сбивчиво затараторил Нирэйн. — Ты сможешь! Она на кухне.

Летар коротко кивнул и пошёл к графине, а перед взором Нирэйна предстал генерал гвардии, идущий следом за Летаром. Глаза инженера расширились.

— Ты!

Он оттолкнул Мэлоди, попытавшуюся преградить ему путь, и влетел на кухню вслед за остальными. Не останавливаясь, он толкнул Люциана и, воспользовавшись моментом, с размаху впечатал его в стену. Рука горела огнём, но чувства притупились настолько, что Нирэйн мог не реагировать на подобные мелочи.

— Ты! — повторил он.

— Поставь меня на место, — прорычал Люциан.

— Я тебя поставлю на место! Граф имеет право! — взревел Нирэйн и тут же в ужасе отстранился от Люциана, чьё лицо на мгновение дрогнуло. Губы его беззвучно повторили. — Граф.

Нирэйн обессиленно рухнул на колени. Вырвавшиеся из-под пресса переживаний эмоции медленно возвращались на место, уступая голосу разума. Голос напомнил о том, почему Нирэйн здесь и за что вообще сорвался на Люциане.

— Рана серьёзная, — констатировал Летар, склонившись над графиней, — но при оказании должной помощи выживет. И под должной я не подразумеваю свою. Ваши маги должны справиться и без угрозы для моей жизни. Я лучше ещё раз взгляну на того неудачника в трапезной, он ещё пригодится для допроса.

Нирэйн проглотил радостную новость и тут же вскочил на ноги:

— Ни слова о состоянии графини пока я!.. Пока я не придумаю что-нибудь.

— Ты не в себе, — возразила Витилесса.

— Уже в себе! — отрезал Нирэйн и бросил испепеляющий взгляд на Люциана, выглядевшего словно провинившийся пёс. — В себе, дьявол. Я же стою на месте.

Инженер опустился на пол, прижав кровоточащую руку к телу и закусив губу. Его трясло. Эмоциональный взрыв и ранение в драке брали своё. Не лучшее состояние для того, чтобы второпях придумывать план.

Но выбора не было.

Мысли полетели одна за другой.

«Кто организовал покушение?»

«А ведь я действительно могу стать графом».

«Будет ли с матерью всё в порядке?»

Нирэйн вздрогнул и вернулся на мысль назад. Лесса старше, но она императрица. Эта мысль давно засела в голове Нирэйна.

«Со смертью матери я становлюсь следующим графом Лит и имею право командовать всеми, как я хочу и без посредников».

Лихорадочные мысли прервал вернувшийся Летар.

— Убийца будет жить. Вернее, до первого допроса точно доживёт, — доложил он. — А там всё зависит от ваших методов. Вы оказали графине первую помощь? Лорды волнуются сильнее вашего. Да что уж там, будто кто-то пнул осиный улей — в ушах до сих пор стоит злобное жужжание с нотками паники.

Один из магов, до этого проверявших наличие ядов в пище, кивнул, не отрывая руку от груди графини.

— Состояние стабильное, жить будет. Но чтобы исцелить её, нужна помощь кого-то поспособнее. Такие маги на службе гвардии есть.

— Гвардия сейчас под подозрением, — заявил Нирэйн. — Развеять эти подозрения может только заклятье истины. От кого-то непричастного. Мэлоди?

На бледном лице девушки отчётливо проступил ужас:

— Я… да, хорошо, — ужас растворился, стоило ей вспомнить, что по возвращению в Кьелз ей всё же стала доступна часть магии. — Мне хватит энергии.

— Отлично. Тогда позовите пока лекаря… и очень тихо, — с сомнением сказал он. — Мэлоди, первым твоему заклятью подвергнется, — взгляд обежал всех присутствующих, — генерал Люциан.

Мэлоди сделала несколько быстрых пасов руками, и Люциан едва заметно вздрогнул.

— Вы знали, что готовится покушение? — вопрос Нирэйна подобно удару меча был нанесен быстро и точно.

Удар оказался парирован:

— Нет.

— Хорошо. Но вы догадывались о покушении?

— Естественно, это моя работа, — фыркнул Люциан.

— Как и предотвращать подобное, — сказал Нирэйн, и генерал мгновенно сник.

— Верно, но в данном случае сам приём был слишком деликатен для активного вмешательства гвардии, и в то же время с лордами прибыли слуги, что ещё сильнее усложнило дело. Под видом носильщика провианта какого-нибудь барона приволочь на кухню корзину деликатесов, заявить, что это дар графине, потом парой нехитрых манипуляцией завладеть формой слуги графини; да я четыре способа вам назову, как это сделать… Если бы у нас было два дня между их прибытием и ужином… ну или хотя бы один — этого бы не произошло. Вам напомнить, кто настаивал на спешке?

— Убедительно, — ответил уязвлённый Нирэйн.

«Будь у меня возможность воскрешать людей, дорогой дядя Ульф, я бы прикончил тебя ещё раз за то, что после твоего взятия в плен лордов Края, выставлять стражу внутри помещения на переговорах стало дурным тоном».

— Пойдем, допросим несостоявшегося убийцу, Мэлоди. А вы все оставайтесь тут.

Маленькая процессия, к которой прилип Летар, перешла обратно в обеденный зал. Разговоры лордов за столом моментально стихли, и все глаза устремились к вошедшим. Инженер скорчил скорбное выражение лица. Но оно недолго продержалось, сменившись отвращением при виде скрючившегося тела на полу.

Неудавшийся убийца получил заряд магии и сдавленно застонал, за что был награждён пинком, перевернувшим его на спину.

— Кто тебя нанял? — прорычал Нирэйн.

— Люди императора… или архимага… не знаю, не уверен, — просипел наёмник.

Нирэйн окинул взором собравшихся, у которых только что появилось своего рода алиби. Не задумываясь над этим вопросом, он сразу перешёл к следующему:

— Императора? Это Макз себя так величает?.. Когда тебя наняли?

— Две недели назад.

— Ясно. Метка?

— Нет, — сквозь зубы выдохнул убийца. — Никто больше не хочет работать с меткой после случившегося с Килем.

Услышав знакомое имя, Летар оживился. Это ему он отсёк руку. Так что же с ним случилось?

— Кто твоя цель?

— Графиня Онэс Лит. Её дети, возможно, но на этом заказчик не настаивал.

Хлопнула дверь и внутрь вбежал запыхавшийся гвардеец, таща за собой лекаря — толстого седовласого мужчину с отчётливым испугом на лице. Стоило им скрыться на кухне, как Нирэйн отошёл от своей жертвы.

— Его наняли в захваченной столице, — заметил Летар. — Я знаю, о ком он говорил. Киль… Негласный глава наёмных убийц.

— А он мог быть откуда-то ещё? — взгляд Нирэйна резко прояснился. — Ох, сведения, вот к чему ты про столицу. Дьявол, мне очень не хочется оставлять его в живых, но видимо придётся. Пока что, — он повысил голос и добавил: — Присмотрите за ним. Он не должен двигаться с места.

Убийца уже провалился обратно в шоковое состояние, и явно не собирался менять свою дислокацию, так что приказ был чистой формальностью.

В соседней комнате седовласый целитель сидел рядом с графиней и водил над ней открытыми ладонями, залечивая внутренние повреждения. Люциан стоял неподалёку, не отрывая напряжённого взгляда от раненой.

— Как она? — осведомился Нирэйн, стоило ему вернуться к матери.

— Бывали на моей памяти случаи значительно хуже, тут всё довольно просто и даже не потребуется долгое восстановление. Две недели максимум, — ответил целитель. — Или помощь нескольких целителей, тогда оправится к утру. Но не без последствий. И ближайшее время её не стоит волновать.

Стоящий рядом Летар безучастно наблюдал за работой незнакомого целителя. Рана была не слишком страшной по меркам убийцы, но всё усложнялось возрастом графини.

«Стариков сложнее исцелять, и все они рано или поздно умирают по вине болезни», — задумался Летар. — «Если умирает каждый, то можно ли считать болезнь случайностью? Вряд ли. Но тогда я борюсь не со случайностью?»

— Не стоит волновать? — переспросил Нирэйн. — О да, она не будет волноваться. Люциан, идите и объявите всем о скоропостижной кончине нашей матушки.

— Что? — вспыхнул генерал. — Что?!

— Стратегический ход, не более. Либо так, либо ждём, пока она придёт в себя и передаст мне полномочия графа на ближайшие три недели.

Люциан вовсе не успокоился, а распалился только сильнее:

— Какой к чёрту стратегический ход?!

— Почему я должен объяснять свои слова? Лесса, прикажи ему, — обратился Нирэйн за помощью к сестре. Однако та лишь нахмурилась.

— Я тоже не прочь услышать объяснения, братец.

— До чего же вы… — Нирэйн ощутил, что попал в капкан. Вот уж здесь и сейчас выкладывать все свои планы и объяснять, что проваленное покушение может насторожить Дераса Кааса, было совсем неразумно. Впрочем, можно же и не вдаваться в детали? — Неважно. Весть о состоявшемся запланированном убийстве позволит Дерасу расслабиться, отвлечься на что-то ещё. И, как вам известно, отвлечься ему будет на что.

— Предвидел ли Дерас Каас этот разговор? — спросила Витилесса и добила следующим вопросом, не уступив братцу в умственных возможностях: — Посылал ли он убийцу, зная, что тот провалит задание?

— Понятия не имею, Лесса. Но решать нужно сейчас. Вдвоём мы сумеем убедить наших гостей ввязаться в войну и выступить уже через несколько дней. Других вариантов нет, время утекает, как песок сквозь пальцы.

— Всё хочешь заставить их принять безысходность? — с сомнением сказала Лесса. — Ладно, братец. Давай попробуем. Но нам нужно забыть о том, что там происходит в Альмуне, и сосредоточиться на тех, кто рядом. Смерть легендарной Онэс Лит — не слишком ли жестокий удар, чтобы отталкиваться от него? Тот факт, что она выжила, даст людям надежду. А ещё отсутствие возражений с её стороны касательно предпринятых тобою решений на посту графа будет лучше смотреться, если она будет жива и не будет иметь ничего против. Чем если…

— Хорошо, Лесса, я согласен, — терпеливо ответил Нирэйн и покосился на Люциана, который всё ещё не мог уложить в голове смысл развернувшейся перед ним сцены, где пара наследничков хоронят матушку заживо. — Пойду подготовлю наших гостей к кульминации вечера.

* * *

— Война — это не выход, лорд Нирэйн, — взвился пухлый барон, чьи щёки сейчас тряслись от негодования. — Мы все погибнем!

— Я бы попросил обращаться «милорд граф», — Нирэйн мягко намекнул барону, что у того нет права выбора. — И не оспаривать приказы титулованной особы. Мы выступим в столицу через несколько дней.

— Вот как?! — сорвался барон. — Да ты же ещё щенок, ты…

— Барон Аклэр, — все головы повернулись к Витилессе, возникшей в дверях. — Если вы сейчас же не прекратите своё шутовское поведение, вы будете казнены по обвинению в измене, а место во главе рода займёт ваш племянник, давно жаждущий этой должности. Я не потерплю демарша.

Ноздри императрицы опасно раздувались. Видимо, она стояла там уже не первую минуту.

— Кто?.. Этот… — решимость барона растаяла, словно восковая свеча на палящем солнце. Открыто противостоять императрице, по которой ещё не успел прочувствовать единого мнения остальных дворян, он испугался. — Я…

— Вот мы и определились. Остальные имеют возражения? Говорите, я как никогда открыта для вашей критики.

В зале наступила гробовая тишина.

— Великолепно. Своим императорским указом я утверждаю лорда Нирэйна на посту графа до тех пор, пока моя мать не придёт в сознание. Встань, граф Нирэйн Лит.

— Конечно, вы можете не доверять «кучке бешеных детей, дорвавшихся до власти» или как вы там сказали, Аклэр, — тут же вставил свой медяк новоиспечённый граф. — И даже сможете составить об этом рассказ в качестве последнего слова на собственной казни, когда Макз придёт сюда и выпотрошит весь север. Ваше желание жить понятно, но неподчинение полноправному правителю неприемлемо и непростительно. Да и жить вам осталось в лучшем случае месяц, если мы не ударим первыми.

— Полноправный правитель, — передразнил не угомонившийся до конца Аклэр. — Мальчик, ты же и сам понимаешь, что наследование титулов, вся эта монархическая структура — это всё иллюзия, которой все согласились придерживаться давным-давно. Правитель тот, у кого в руках реальная власть. Сейчас она у Макза.

Хранившие молчание дворяне переглянулись. Аргумент, конечно, веский, но произнесёт вслух его только конченный идиот.

— Какой свежий взгляд на устаревшую политическую систему, — прошипел Нирэйн в неподдельном бешенстве. — В моих руках сейчас тысячи гвардейцев, находящихся в городе. Где ваши войска? Ах, в пути? Вот незадача. Выходит, реальная власть сейчас у меня. А знаете, что ещё более досадно? Раз наследование титулов всего лишь иллюзия, может, стоит сделать следующим бароном Белой реки своего приближённого, вовсе минуя такую глупость как ваши родственники? Как вам идея?

Лицо барона Аклэра приобрело пепельный оттенок.

— Я не хочу вас принуждать, — разлился мелодичный голос Витилессы, резко контрастируя с шипением её брата. — Вы должны сами решить, кому служить. Захватчику Макзу, вырезающему местное население, или мне, законной дочери Антира Аури и Онэс Лит… Кто-то из вас, — с нажимом продолжила она. — Может подумать, что Макз не так плох. «Север Края нормально живёт при нём», скажет очередной заблуждающийся дворянин. Этому заблуждающемуся дворянину я легко предоставлю отчёты о резне, происходящей в столице в эту самую минуту. Обещаю, вы поймёте мою позицию моментально. Постоянно пропадающие без вести люди, творящиеся в городе бесчинства и корень всех бед — архимаг Края. Ведь говоря о бессмысленном кровопролитии, я не строю из себя утончённую леди, закатывающую глаза при виде крови. Я говорю об убийстве что министров, что мирных горожан средь бела дня. В живых в Альмуне остались только западники, да прибившиеся наёмники, чьи дни тоже сочтены. Задача Края не захватить нас, а истребить. Если даже с осознанием этого факта кто-то из вас хочет попробовать избежать войны, его людям стоит задаться вопросом, а нужен ли им такой правитель?.. — Лесса перевела дух. — Приём окончен, гвардейцы сопроводят вас в ваши опочивальни.

Глава 17

День 69

На дворе вовсю светило солнце, когда Летар наконец проснулся. Первым, что он увидел, были растрёпанные рыжие волосы в дальнем углу кровати. Им тут было не место, хотя спросонья Летар даже не мог пояснить самому себе, почему это.

— Что здесь происходит? — спросил он, сдержав удивление при себе.

Облако рыжих волос дёрнулось и взмыло вверх. На Летара уставилась заспанная Нэйприс:

— Ты ввалился под утро и рухнул на кровать, не осознавая происходящее вокруг. Кажется. Ты что-то там бухтел про убийцу, похороны и какой-то там киль, когда отключился, — пояснила девушка. — Даже не поговорил со мной. Но ещё до твоего визита меня просветила Мэлоди, пытавшаяся выплакаться в моё плечо.

— И каким образом? — промычал Летар в ответ, снова уткнувшись в постельное бельё. — Она тебе рассказала про инцидент на приёме?

— Да, так что я в курсе произошедшего. Но не в курсе, какова в этом твоя роль.

Летар прочистил глотку:

— Никакая. Я всю ночь проторчал у камеры несостоявшегося убийцы, надеясь услышать ответы, но им занималась гвардия, так что я не смог получить к нему доступ. Сегодня я могу попробовать е… ещё… — голос сошёл на нет. Нэйприс нахмурилась, не в состоянии огреть Летара бодрящим пинком, так что пришлось терпеть тихий храп убийцы. Терпеть ровно столько времени, сколько потребовалось на то, чтобы вытянуть из-под кровати один из походных сапог, которые надевались теперь исключительно для того, чтобы не смущать людей босыми ногами.

Летар стрелой взмыл с постели, стоило ему получить тяжёлым ботинком по незащищённому затылку.

— Не спать! — прикрикнула девушка. — Чем больше твой прогресс, в каком бы то ни было деле, тем ближе я к тому, чтобы носить эти сапоги, а не кидаться ими.

— Гвардия меня близко не подпустит без разрешения Нирэйна, а он сейчас наверняка занят общением с лордами, — возмутился Летар. — Это ночью я ещё мог что-то да провернуть, потому как все видели, кто я, чем занимаюсь, и кто за это отвечает. Но сегодняшняя дневная смена, которая ничего обо мне не слышала и впервые меня видит? Вряд ли.

— Мэлоди упоминала генерала гвардии.

— А этот теперь на хвосте чёртова Нирэйна. Графа Нирэйна? Графа Лит? Как там следует к нему обращаться, пока он исполняет обязанности своей матери?

Девичьи изумрудные глаза зажглись подозрением.

— Как-нибудь так, чтобы ему не захотелось вздёрнуться? — предложила она. — Будь с ним помягче. Перенимать титул графа ему хотелось меньше всего. И раз он сам пошёл на этот шаг, значит мы в гарпиевом дерьме.

— О да, я в курсе, — согласился Летар. — В моей печати три недели срока. До Альмуна войскам идти как минимум две, и сегодня мы точно не выступаем.

— И чего думаешь?

— Что в одиночку до Альмуна я доберусь вдвое быстрее. Но не уверен, стоит ли это того, ведь тогда архимаг ни за что не подставится, разве что случайно, и… — Летар посмотрел на Нэйприс под новым углом. Он всё сверлил и сверлил её взглядом, пока инженерка не выдержала:

— Переживаешь, Летар? — она подалась чуть вперёд, показав участие.

— Для чего нужна случайность? — выпалил убийца мысль, которая мариновалась всю ночь где-то в его подсознании. — Мне казалось, что она корень всех бед, но сегодня… вчера?.. я вдруг обнаружил в своей логике просак.

Нэйприс склонила голову набок, задумавшись.

— По-моему, случайность нужна, чтобы в любой ситуации оставался шанс на победу. Даже если расклад категорически не в твою пользу.

— Ты пытаешься меня поддержать, — вздохнул Летар. — Но на деле, победа — обоюдоострый клинок. Если кто-то победил, значит кто-то проиграл. Точно так же, как я проиграл Дерасу Каасу декаду назад из-за слепого случая. Но почему так произошло? Ради чего? Тебе не кажется, что побеждать должен тот, кто сильнее? Разве нет справедливости в праве сильного?

— Ты иногда бываешь таким дураком, — прыснула Нэйприс, и Летар растерянно вскинул брови. — Летар, ты от рождения величайший маг, естественно тебе по нраву право сильного. Людям попроще оно не нравится нихрена. Именно поэтому столько людей уповает на святую удачу в любом деле. Может, и тебе стоит? Выгляни за окно, вдруг там радуга?

Летар вперил взгляд в единственные волнующие его цвета — рыжий и зелёный — и подавил желание покачать головой. В словах Нэйприс было зерно истины. Убийце пора было завязать с ненавистью к случайностям, совпадениям и удаче. Его жизнь теперь зависела оттого, что Дерас Каас случайно выберет фатальную для себя нить вероятности, не разглядев подробностей из-за дракона.

«Дракона, которого мы нашли случайно».

— Ты лучшая, Нэйприс, — пробормотал убийца. — Но мне пора. Пойду разыщу кого-нибудь из Лит и выбью разрешение допросить пленника.

* * *

Летар никогда не замечал, как резко меняется отношение к человеку, когда у того есть все нужные документы. Люди вокруг сразу становятся сдержаннее, вежливее, да и доброжелательнее. Убийце оставалось только гадать, как им удаётся так балансировать между разумным гостеприимством и отталкивающим подхалимажем.

Хотя местами такое гостеприимство было совершенно излишним. Стоило Летару показать дежурному гвардейцу бумагу, подписанную сразу двумя старшими чинами после императрицы — графом и генералом, — как дежурный растянулся в улыбке и выдал гениальную фразу: «чувствуйте себя как дома». Вне всякого сомнения, фраза была бы менее остроумной, не происходи дело в казематах гвардии.

Не разделяя любви своего благородного покровителя к словесным баталиям, Летар пропустил образчик вызывающей вежливости мимо ушей и пошёл дальше.

Темница была тесной, сырой и полноценных факелов здесь не водилось. Похоже, со своими врагами семейство Лит испокон веков обходилось без церемоний. Мысль об этом потянула за собой схожую: а как к врагам относится Дерас Каас? Жив ли ещё Кирион? Если жив, то насколько реально будет отыскать его и убедить отдать запасы огнелиста? Как именно Дерас видит эту нить вероятности?

«Пустые вопросы».

Летар подошёл к нужной камере. Стоявший рядом страж повторно проверил бумаги, коротко кивнул и пустил визитёра внутрь.

Запах затхлости и плесени с размаху ударил в нос, но камера была далеко не худшей из тех, что мог представить себе Летар. Раненый наёмник лежал на скамье и выжидающе смотрел на вошедшего. Летар сохранял молчание, испытывая терпение заключённого. Надолго того не хватило.

— Что тебе надо? — простонал заключённый. — Я уже рассказал всё гвардии… Ты пришёл казнить меня? Прямо здесь? Тогда позволь уйти без боли, — в голосе сквозила обречённость. — Ударь в… хотя, — взгляд его прошёлся по непроницаемому лицу Летара. — Ты и сам знаешь.

Летар прислонился спиной к запертой двери, склонив голову.

— Ты рассказал всё, что гвардия хотела знать, — согласился он. — Но я не гвардия. Расскажешь мне то, что хочу знать я, и возможно выберешься отсюда.

«Навлеку ли я гнев Лит этим обещанием?»

Наёмник недоверчиво нахмурился.

— Допустим.

— Что случилось с Килем, хозяином трактира наёмников? Описывай как можно подробнее.

Лицо заключённого приняло отсутствующее выражение, и он упорно молчал, в течение нескольких минут обдумывая ответ.

— Я не могу говорить о деталях с полной уверенностью, — начал он вспоминать, — но за несколько дней до осады столицы Килю заказали всю императорскую семью на очень круглую сумму и поставили ему печать. Он направил на это дело всех, кого смог. И, к счастью, меня в тот день не было в трактире, потому как все, кто его послушал, погибли. Странно, так как работка казалась простой — даже министров удалось подкупить, чтобы они подсобили… Честно говоря, боюсь представить, сколько им забашлял Киль. А может министры и сами рады были такому повороту событий, в конце концов, при отсутствии наследников и удачном стечении обстоятельств они могли взять власть в свои руки… Аж до осады.

— Оставь политику кому похуже нас с тобой. Что случилось с Килем?

— Нас с тобой? — переспросил заключённый и оживился, приняв сидячее положение. Недолеченные раны сразу же отозвались на это движение болью, судя по тому, как потемнело его лицо. — Так ты и впрямь убийца? Я-то думаю, с чего тебе знать о Киле?

Летар покрутил пальцем в воздухе, навивая воображаемую пряжу на веретено. Собеседник отряхнулся, опомнившись.

— В день неудачного покушения на императорскую семью к Килю заявилось какое-то двухметровое демоново отродье и отсекло руку вместе с печатью. Все склоняются к версии, что это был заказчик, и он, таким образом, весьма символично разорвал контракт. Киль же и рта не раскрыл касательно личности визитёра до самой смерти, которая наступила на следующий день после осады.

— Его убили?

— Нет. Печать подействовала. Он тогда спустился вниз, на первый этаж трактира, и как раз что-то поручал своему пацану на побегушках, когда его культя стала чернеть. Очень быстро. За пару секунд вся рука стала чёрной, а за ней и всё тело. Как только чернота накрыла его с головой — он умер. Упал на землю, затрясся, пустил пену изо рта. Зрелище не из приятных даже для меня, хотя я многое повидал. Кто-то заорал, что Киля прокляли, но я-то знал, в чём дело.

«Лишнее подтверждение тому, что печать рабочая. Теперь либо я, либо Дерас».

— Вот как, — выдавил Летар. — Пена с кровью? Сильно трясся?

— Пена чёрная, трясло как будто его изнутри жрут, — насупился заключённый. — Обделался он моментально.

— Агония, — заключил Летар. — Почти обыкновенная. Мало что говорит мне о механизме смерти от печати… И что теперь с трактиром?

— Всё ещё используется, но уже в качестве выхода из столицы. Как только Макз взял город, он сразу запер врата, а его хренов маг стал проводить отсевы. Провёл и тут же смылся в свою башню, да так, что его больше не видел никто. Сука. Естественно, наш брат попал под раздачу сильнее всего, наёмных убийц никто не любит. Те, у кого на руке нашли печать, были казнены сразу. Кто раньше работал на имперских дворян — туда же, в одну яму. Остальным, кого смогли найти, предложили выбор — либо смерть, либо работу.

— И ты выбрал работу. Без печати.

— Мой настрой испытали заклятьем истины. Чтобы проскользнуть пришлось зациклиться на задаче до такого, что вон… — он махнул рукой и скорчился. — Полез махать кинжалом аж при куче народа. Но теперь-то мозги встали на место.

Летар нервно постукивал костяшками пальцев по стене, затаив в душе надежду и опаску одновременно. Какая удача для него!

— Ты сказал выход из столицы?..

— Да. Под трактиром есть ход за стены. Тесный даже для одного человека, но жить захочешь — всё стерпишь. Где там вход снаружи, я так просто сказать не смогу, даже если очень захочу — это видеть вживую надо.

— И ты сам им воспользовался?

— Я им пользовался раньше, — признал пленник. — В этот раз не понадобилось.

«А ведь он не совсем идиот. Расчётливый ублюдок знал про козырь в рукаве и не раскрывал до удобного момента».

— Мне кажется, ты только что выторговал себе свободу, а заодно поездку до столицы, — с отчётливой нотой удивления произнёс Летар. — Решать не мне, но я очень поспособствую этому.

Летар постучал по двери, и стражник отпер замок. Вдогонку донёсся отчаянный крик:

— Помни! Я знаю, где проход! Можешь проверить заклятьем истины!

«Непременно так и поступлю чуть позже», — решил Летар и покинул темницу.

* * *

Нарезавший круги по гостевой комнате Нирэйн, подобно голодной акуле, почуявшей кровь, устремился навстречу Летару, стоило тому попасться молодому графу на глаза.

— Где ты был? — требовательно спросил Нирэйн.

— Я тоже рад вас видеть, ваше как-вас-там-теперь, — произнёс Летар в качестве приветствия. — Как здоровье матушки?

Молодой граф вскинул брови и чуть не свернул себе шею, слишком сильно повернув голову на бок:

— Ты что, издеваешься?

— Это ты издеваешься, Нирэйн, ты прекрасно знаешь, где я был. Допрос собрата по плащу и кинжалу занимает время, знаешь ли, — повысил тон убийца, вдалбливая информацию в упрямую голову.

— У нас было собрание баронов и графов, — коротко обозначил ситуацию Нирэйн.

— И что было на повестке дня?

— У чёртовых лордов всё ещё шок после вчерашнего. А как узнали о деталях произошедшего в Альмуне, так ещё и спины начали потеть от одного только упоминания Дераса… Но мы рассказали им про дракона. Убедили их, что у нас есть план. Вернее, Витилесса убедила их. Войска выступают завтра. Через две недели мы вернём себе столицу.

Сердце Летара подпрыгнуло, да так и повисло. Он поморщился, что не избежало внимания Нирэйна.

— В чём дело, Летар? Ты ещё чего-то хочешь? Говори, не стесняйся. В моём новом статусе, мне и так уже пришлось выслушивать самые разные просьбы и требования, как ко мне, так и предназначенные сестре. От восстановления лазаранства в качестве государственной религии с поднятием красных штандартов на пути в Альмун, и до разрешения гомосексуализма в рядах гвардии, — исполняющий графские обязанности Нирэйн озадаченно поморгал, вспоминая подробности этих разговоров. — И кого вообще в такое время может волновать религия?

— Мне нужно, чтобы ты отпустил наёмника, который напал на твою мать, — признался Летар.

Лицо Нирэйна переменилось. Он поджал губы, и в глазах блеснул недобрый огонь.

— Нет, — отрезал лорд.

«Ты даже не спросил, зачем он мне!»

— Но он никого не убил.

— Он пытался это сделать, — процедил Нирэйн, непроизвольно сжав кулаки. — Он пытался убить мою мать.

— И ему не удалось, — упорствовал Летар.

— Если бы ему удалось, он бы об этом вряд ли сожалел, — Нирэйн покачал головой. — Зачем он тебе?

— Он знает тайный проход в Альмун.

— Вот как? Тайный проход?.. — взгляд Нирэйна расслоился. Зрачки всё ещё были направлены в лицо Летара, но видел лорд нечто иное. Эмоции на лице его поплыли, перетекая в новую маску. — Я полагал… Я полагал, что провал покушения на мать связан с тем, что Дерас Каас ошибся в предсказании. Что дракон исказил его способности. Но этот наёмник здесь не для убийства моей матери, — интонация Нирэйна подлетела. — Он здесь ради тебя. Это твоё приглашение в столицу, написанное рукой архимага.

Летар вздрогнул и подарил своей запятнанной руке протяжный взгляд, будто спрашивая совета. Нирэйн часто оказывался прав, но в этот раз, это не имеет значения.

— И мне придётся его принять, — ответил Летар.

— Дьявол… — прошептал Нирэйн, всё ещё обыгрывающий варианты грядущих событий в голове. — Сложно понять, насколько работает мой план, когда окружающая картина превращается в мозаику слепых догадок.

— Ну, пока всё выглядит обнадёживающе, — пробормотал Летар, но Нирэйн продолжил:

— Учти, если на самом деле всё катится к чертям на полном ходу, и Дерас видит всё от начала и до конца, то в этой борьбе нам нужен перегиб.

— Что?

— Перегиб. Нам нужно разыграть свои карты настолько хорошо, что это должно быть за гранью разумного. Мы должны ограничить влияние предсказаний на нас, сделать их бесполезными. Идти своей тропой, не оставить Дерасу и шанса вмешаться.

— Звучит красиво, но если дракон не пустил его взор по ложному следу, то как ещё загнать его в тупик? Ты бы что сделал на его месте, если бы увидел, что все варианты кампании ведут в пропасть? — Летар фыркнул. — Не отвечай, я знаю. Ты пал бы в бою, держа сестёр за руки. А вот у него сантиментов ни на йоту. От проигрышной схватки он сбежит. Исчезнет. Поменяет личину, как уже делал. Вы возьмёте Альмун, а я умру через три недели.

— А по раздробленной империи будет свободно расхаживать чудовищной силы архимаг-предсказатель, склонный к крайней жестокости ради достижения собственных целей. Которых мы даже не знаем, — добавил Нирэйн. — Если он исчезнет, просто постарайся не умирать. В последний миг не отчаивайся, а беги со всех ног к Мэлоди, может быть она придумает, как остановить печать в момент её активации. Лучше моей сестры в тонкостях энергии никто не разбирается.

— Об этом я думал. Думал и о других способах обмануть печать. Но всё же… Три недели, Нирэйн. Рассчитывать на большее нельзя.

— Ладно, — вздох выразил всё недовольство лорда. — Я ещё подумаю насчёт твоего дружка-убийцы.

День 70

— Двадцать суток, и я вернусь. Обещаю, Нэйприс. Даже если это будет стоить мне жизни, я вернусь и вылечу тебя.

Сидящая в кровати девушка обеспокоенно наблюдала за побледневшим убийцей. Летар ходил по комнатке кругами, бросаясь то к окну, то к шкафам в другом углу. На пепельно-сером лице искрами безумно горели глаза. Но не испуганно, а возбуждённо, словно давно желали утолить какой-то голод.

— Летар, ты это говоришь сотый раз. Верю я, верю, — слова прозвучали слишком тускло. Убийца не поверил в их искренность. Но поверил в заботу, проблеск которой прозвучал следом: — Лучше скажи, что с тобой происходит, ты мечешься из стороны в сторону, как в припадке.

Летар остановился на месте и запрокинул голову, прикрыв веки.

«Во мне бурлит смесь страха, ненависти, жажды мести, надежды и отчаяния».

Озвучивать мысль вслух он не стал. Какой смысл? Всё с ним и так ясно, Нэйприс просто пытается довести его до пика, до всплеска признаний, чтобы он выговорился, чтобы ему стало легче. Но он слишком взвинчен.

— Я вижу выход из той ямы, в которую рухнул, — коротко сказал Летар. — Но провернуть это будет очень непросто.

— Ну и что? Ты справишься. Сколько бы крови и пота ни пришлось пролить. Жаль только меня не будет рядом, чтобы помочь. Но опять же, ты меня вернул с того света, а это уже свидетельство твоих собственных возможностей! — Нэйприс приглушила беспокойство в голосе и дала волю природному любопытству. — Нирэйн сказал, что ты так и не раскололся. Но мне-то ты можешь сказать, что это было?

— Что было?

— Летар! — с укоризной воскликнула девушка. — Что произошло той ночью, когда мы выпали из портала? У тебя были какие-то внутренние резервы магии? Ты объяснял, что запас энергии и её генерация связаны, но что, если ты решил воспользоваться моей девичьей доверчивостью? Что, если урезана только генерация, но предел энергии прежний? И тогда… — с возбуждённым выдохом собралась подвести итог Нэйприс. — Получается, ты можешь копить магию.

Летар долго смотрел в лицо девушки. Зелёные глаза горели азартом, надлом густых бровей пытался выдавить из убийцы подтверждение теории, редкие тёмные веснушки чуть не дрожали от нетерпения.

— Ага, — невыразительно кашлянул Летар и выдержал паузу, дав девушке ложную надежду. — Как же.

Нэйприс изумлённо вытаращилась, но тут же нашла лазейку:

— Ты не сказал нет!

— Нет.

— Сукин сын! — воскликнула девушка и откинулась на постель. — Что ж с тобой не так?

— Тебе понадобится много пергамента, чтобы записать все мои недуги, — Летар осклабился, дав дорогу мстительности: — Ты писать-то умеешь?

— Дай пергамент, напишу, куда тебе катится.

— Лучше нарисуй. До Альмуна ехать далеко, рисунок поможет мне коротать время.

Нэйприс озадаченно поморгала.

— Ты всегда был такой нахальный?

— Я наблюдал за Нирэйном. Этого оказалось достаточно, чтобы заговорить с тобой на одном языке, — следующее слово Летар с чувством сплюнул: — Инженеры!

— Не уходи от вопроса!

— Я только что на него ответил.

— Да нет же, — в голосе Нэйприс наметилось нешуточное раздражение. — Как ты исцелил меня?

— Руками, Нэйприс. Я был в шоковом состоянии после увиденного в тронном зале Альмуна, я вообще не соображал, что и зачем делаю…

— Этим враньём можешь утрамбовать мозг кому-нибудь ещё, мне оно неинтересно.

— Это не совсем враньё, — вздохнул Летар. — Ладно. Предположим, что у меня был эльфийский трюк в рукаве, который позволил мне исцелить тебя. Единоразово. Описывать схему его работы бессмысленно, ты все равно ничего не понимаешь в магии. Факт в том, что повторить его не удастся.

— Ты берёг его на крайний случай? — севшим голосом спросила девушка. — Он пригодился бы с провидцем, но ты исцелил меня в ущерб собственным шансам выжить.

— Давай я очень проникновенно скажу что-то вроде «без тебя я все равно бы не захотел жить», и ты не будешь реветь по поводу утраты моей магии? — предложил Летар и запоздало добавил: — И вообще реветь.

Нэйприс блеснула влажными глазами:

— Обещаю не реветь, — дрожащим голосом произнесла она. — Если пообещаешь вернуться.

— А куда я денусь? У меня теперь есть сантипушка, лучше любой магии, — Летар быстро склонился над Нэйприс и поцеловал её на прощанье. Не дав ей очнуться, он уже вылетел из комнаты.

В общей гостевой он подхватил заждавшуюся сумку и перекинул её через плечо. В сумке была только одежда, пара мелочей и сантипушка. Летар, скептически относившийся к пригодности последней для чего-то кроме приготовления тыквенного пюре с дистанции в метр, без колебаний пристегнул на пояс меч.

Покалывание в ногах накатило, как только он побрёл к выходу из замка. Он оглядывался по сторонам, в последний раз запоминая каждую его деталь. За своё краткое пребывание здесь, он успел свыкнуться с обстановкой и нелегко было покидать это место, зная, что на возвращение надежда мала.

Спустившись по лестнице к парадному входу, Летар вышел навстречу солнечному свету. Снаружи слышались резкие выкрики, издаваемые тренированными глотками офицеров. Эти люди не один год практиковали свои командные голоса, и вот наконец настал достойный момент, чтобы применить отработанные навыки.

Стройные ряды гвардейцев ритмично вгоняли каменную кладку ещё глубже в землю, грохоча в направлении южных ворот города. Где-то там, впереди, ехал генерал Люциан, а с ним повозки со снаряжением и провиантом. И не дай бог с ними что-то случится — вся гвардия окажется беспомощна на осаде. Гвардейцы не составляли костяк армии (большая часть которой ожидала в дне пути отсюда), однако они были элитой, примером для подражания, укрепляющим боевой дух всех сопричастных. Даже маги местной гильдии считались именно гвардейским подразделением, что тоже играло свою роль. Одинаковые, но оттого не менее дешёвые, тёмно-зелёные плащи с вышитыми на них гербами семьи Лит и империи Синномин — елью и солнцем, — слабо трепыхаясь на ветру дополняли производимый эффект единого элитного подразделения.

Летар засмотрелся на живую массу и не заметил, как к нему подъехал Нирэйн, неуклюже управляясь с конём. Подле лорда был ещё один всадник.

— Нирэйн, ты?.. — ошеломленно начал Летар, вытаращившись в его сторону.

Молодой граф остановился рядом и вскинул подбородок, что было совершенно излишне, учитывая разницу в росте Летара и наездника. В глазах Нирэйна скользило тщательно скрываемое сомнение, которому, скорее всего, предшествовал сеанс многочасового терзания себя мантрой «я правильно поступаю».

— Да, я. Я верхом на вонючем животном, а не в уютной самоходной карете, всё верно, — Нирэйн проигнорировал взгляд, устремлённый на его спутника. — Витилесса решила, что это лучше скажется на отношении людей к нам. «Мы будем вдохновлять их, а не отсиживаться в закрытых повозках!»… Ну и курица моя сестра, ведь отобьёт задницу себе и всяческое желание продолжать путь остальным. Своей кислой рожей, как у моряка, вгрызающегося в лимон посреди портового рынка.

— А…

— Ах да, про вонючих животных, — продолжил Нирэйн резким взмахом обозначив сопровождавшего его всадника. — Это твой питомец на ближайшие пару недель. При одном-единственном условии. Я скую вас одной цепью на время всего путешествия. Увижу его без цепи — он труп. Ну а ты в таком случае полутруп. Согласен?

Летар, не в силах выдавить и слова, смотрел на болезненного вида наёмника, с трудом сидящего на лошади. Шансы убить Дераса теперь обретали прямо-таки неестественную чёткость.

«Постоянные переговоры с баронами и подготовка к осаде явно вывели Нирэйна из равновесия», — подумал он.

Летар осторожно кивнул, принимая условия.

— Потрясающе, — выдохнул лорд.

Как только оковы с длинной соединительной цепью защёлкнулись на запястьях убийц, Нирэйн позволил себе мгновение откровенности:

— Учти, я всё ещё против того, чтобы отпускать его. Но я не могу отказать тебе в шансе.

— Так переживаешь за меня? — спросил Летар.

— Где твой Кирион, там и мой Найррул, — мрачно буркнул лорд и пришпорил лошадь.

Когда Нирэйн умчался, Летар посмотрел на прикованного к нему человека и проворчал:

— И почему ты не рыжая девушка?

День 72

Густой хвойный лес, обступивший тракт из Кьелза в столицу, гудел, наполненный необыкновенной для него активностью.

Походный лагерь растянулся на километр, если не больше, и занял всю ширину тракта. В холодном голубом небе неторопливо сплетались столбы чёрного дыма, возвещавшие о том, что армия устроила привал. Войско, состоявшее из тридцати тысяч солдат, пары сот магов, дюжин и дюжин обозов с продовольствием и обмундированием, позволило себе расслабиться. Устроило передышку посреди дня, что должно было благотворно отразиться на боевом духе людей. По крайней мере, именно такое объяснение услышал Летар, когда человеческая река замедлила своё течение.

Пока в одной части лагеря тихо ругался убийца, до смерти переживавший из-за любого промедления, несмотря на имеющуюся в запасе неделю; Нирэйн в другой его части решил воспользоваться остановкой, чтобы переговорить с генералом с глазу на глаз. Он быстро обнаружил Люциана в первых рядах, неподалёку от своей старшей сестры с прочей аристократией и гвардейской свитой поодаль. Тёмно-зелёный мундир безупречно сидел на бычьей фигуре генерала и невероятным образом умудрился не помяться за время, прошедшее с выхода из Кьелза. Никак над этим постаралась магия.

— Генерал! — позвал Нирэйн издали.

Люциан кивнул собеседникам — барону Хейницу и графу Орло — и подошёл на выкрик, оставив их дальше обсуждать готовящуюся осаду. Нирэйн нетерпеливо переминался с ноги на ногу, но не от прохлады северного леса, а от жажды действия.

— Слушаю, милорд, — отчеканил Люциан.

— Оставьте официоз для чужих ушей. Какого чёрта уже сутки нет никаких новостей из Альмуна?

Нирэйн держал Найррула в голове всё своё время. Он думал о младшем брате так много, что даже дракон со всеми своими размерами вынужден был потесниться и отойти в уме Нирэйна на второй план. Крылатой тварью занялась Лесса с новообретёнными военными советниками из гвардии. Нирэйну достались иные заботы, и теперь он решил взять быка, ну или в данном случае Люциана, за рога. Чтобы замалчивать какие-либо подробности из столицы сейчас надо быть либо бездушным, либо очень занятым. Что, в целом, было схоже между собой — накануне, проведя пять часов подряд в обществе баронов, которым было неведомо чувство меры или приличия, Нирэйн ясно прочувствовал, как берег сознания захлёстывает прилив апатии.

— Макз всё ещё на иголках. Архимага не было видно, — сказал генерал.

— Иными словами, он исчез, — Нирэйн не мог не вспомнить разговор с Летаром. Убийца был прав, архимагу ничего не стоит сбежать и спрятаться.

— Он мог затаиться до самой осады. С учётом… — Люциан вздохнул, не слишком-то желая признавать за врагом способности, играючи решающие исход войны. — С учётом его возможностей, мы можем лишь гадать, так и не узнав истинные его побуждения.

— Потрясающе, Люциан. Однако побуждения нам известны — он садист и психопат. Всё, что он делает, тешит эти черты его небогатого состава личности.

— Недооценка врага — самая страшная ошибка командующего.

Нирэйн помрачнел и взмахом руки предложил пройтись, чтобы их никто не услышал. Как только они начали неторопливое движение вдоль лагеря, он признал свою слабость:

— Недооценка ли… Скорее слепая вера в его несовершенство. Если не эта вера, то мне ничего не останется. Даже не знаю, как будет лучше: отчаяться, представив противника всесильным, или откровенно сглупить, представив что-либо меньшее, — Люциан был единственным человеком, которому Нирэйн решился это сказать напрямую. — Знаю только, что сидеть сложа руки я не способен в любом случае. Дьявол, я совершенно не уверен в том, что творю. Пока всё идёт гладко, но в один момент может обернуться фатальными последствиями.

«Ни черта не идёт гладко, за эту скоротечную войну вся семья успела почувствовать гнилостное дуновение смерти. Кто-то даже несколько раз. Считается ли это успехом для военного времени?»

Люциан глубокомысленно хмыкнул.

— Вполне здравые рассуждения, — заверил он. — И столь же тупиковые. А ведь вы, милорд, не производите на меня впечатление того, кто способен рассуждать в прискорбно скучных рамках здравости.

— Что-то я не уверен, стоит ли мне проглатывать этот комплимент. Многовато иронии на мой вкус. Но я рад, что вы способны допустить мысль об унылости разумного подхода.

— Это приходит с опытом. Иногда… иногда нужно просто интуитивно схватиться за протянутую тебе руку, вместо того чтобы обдумывать, а удержит ли она твой вес.

Нирэйн присвистнул, мгновенно раскусив смысл сказанного:

— Неужели я произвёл впечатление? Чем же? Спасением матери?

Люциан промолчал.

— Да, вот оно, — Нирэйн усмехнулся. — Может и в гвардию меня хотите принять? На должность старшего офицера?

— Боже упаси, нет! — выпалил генерал. — Вы! В моей гвардии? Нет!

Лорд смешался, и из его глаз ушёл проблеск вдохновения. Он-то думал, что их с генералом отношения успели наладиться. Неподдельный ужас во взгляде собеседника заставил его переменить мнение.

— Но почему? — растерянно спросил Нирэйн.

— Личные качества, — отрезал Люциан. — Совершенно неуправляем. Своенравен. Создан не исполнять приказы, а отдавать их. Говоря прямо, вас не устроит никакая должность ниже моей. А для неё вы не подходите.

«Это бред, я же не хочу власти!» — возмутился Нирэйн про себя.

Теперь они шли молча, уступив звуки природе. Шуршание тонкого ковра из хвои под ногами, хруст редких упавших шишек, порывы холодного ветра. Единственным человеческим звуком было скрипение зубов графа. Он всю дорогу без устали издавал его, обдумывая новые подходы к решению своих проблем.

«Я нуждаюсь либо в уверенности, либо в идеальном плане. Идеальных планов не существует, так что же мне делать?» — вопрос повис в голове без ответа.

Люциан вдруг заметил кого-то и ускорил шаг. В паре десятков метров впереди, спиной к нему, шёл незнакомец в тёмно-зелёном плаще гвардии — низкий, едва ли доставал Нирэйну по плечо. Он вальяжно вышагивал, по тракту, спрятав руки в карманы.

— Сейчас я продемонстрирую, какими качествами обязан обладать гвардеец, — торжественно объявил Люциан и набрал в грудь побольше воздуха. Однако вдруг передумал кричать. Перед коротышкой как раз возник какой-то агрессивно настроенный бугай и начал выяснение отношений. Ветер донёс до Нирэйна обрывок фразы:

— Думаешь, гвардия лучше солдат барона Аклэра?!

— О, — удивлённо приподнял брови Люциан. — Вражда на почве герба. Порка быстро вправила бы им мозги, но раз уж я все равно собирался преподать вам урок…

— Вы не собираетесь их останавливать, ведь так? — спросил Нирэйн. — Ставите под угрозу кампанию лишь бы утереть мне нос, Люциан?

После недолгого размышления, генерал удосужился ответить на вызывающий вопрос.

— Эта вражда — тонкий инструмент. Если придать ей соревновательный характер, то это только улучшит боевой дух.

Коротышка, не вынимая рук из-под плаща, попытался пойти дальше, но самоуверенный здоровяк всё ещё не давал ему прохода.

— И кто может соревноваться с гвардией? Дракон? — яда в голосе молодого графа хватило бы на пресловутого монстра. — Это избиение младенцев. Готов поспорить, что этому малому размеры противника нипочём.

В уголках глаз Люциана возникли морщинки. Стоило бугаю занести кулак для удара, как генерал громогласно заорал:

— Смирно!

Собиравшийся увернуться гвардеец тут же вытянулся во весь свой скромный рост и получил увесистый удар в грудь. Не издав и звука, он покачнулся, но устоял на ногах. Зачинщик драки испуганно заозирался, в поисках источника неукоснительного приказа. Напоровшись взглядом на генерала, он отпрянул в сторону и с запозданием вытянулся вслед за гвардейцем.

— Дисциплина, значит, — удивлённо констатировал Нирэйн. — Я бы встал по стойке, только предварительно сломав этому болвану руку.

— Вы бы не встали по стойке, даже если бы от этого зависела ваша жизнь, предпочтя возню в грязи с этим болваном в обнимку. Поэтому вы и не нужны гвардии, милорд.

Графа передёрнуло от очередного обращения на «милорд» от генерала. Нирэйн отвёл взгляд. Люциан подозвал своего гвардейца поближе.

— Зато рёбра будут целее, — ответил Нирэйн после небольшой паузы. — И прекратите называть меня милордом.

— В гвардии вам бы не пришлось отдавать приказы. Вы бы были уверены, что вышестоящий всегда прав.

«Я вышестоящий. Я далеко не всегда прав!» — воскликнуло подсознание. — «Постойте-ка…»

— Вы мне подкинули отличную идею, Люциан, — ошеломлённо признал Нирэйн. — Просто гениальную.

«Идеальный план!»

— Это ещё не всё, — предупредил генерал. — Мне надо продемонстрировать вам всю важность дисциплины. И субординации. Надеюсь, значение этого слова вам известно.

— Субо-чего? Я граф, меня всё это не касается, — отмахнулся Нирэйн, резко передумавший вступать куда-либо.

— Вынужден с вами не согласиться, — сказал он и с целью показательного примера обратился к своему подчинённому. — Капитан, ударьте милорда графа по лицу.

В тёмных глазах подошедшего коротышки мелькнул недобрый всполох. Нирэйна в армии мало кто знал, подобающей ауры, как у Витилессы, он выработать не успел. А значит и приказ генерала этот коротышка выполнит, не моргнув глазом. Он вытянул руки из карманов и стал неуклонно приближаться к Нирэйну. Тот быстро преодолел возникшую панику и излишне громко выкрикнул:

— Смирно!

Гвардеец выпрямился, ожидая дальнейших приказаний. Приказ графа Кьелза, пускай и замещающего, выше приказа генерала.

«Да он не человек, он самый настоящий инструмент!»

— И что это сейчас было, Люциан? — нервничая, спросил Нирэйн.

— Преданность и дисциплина, конечно же. Вы видели, с какой уверенностью он собирался отвесить оплеуху собственному графу? — генерал явно забавлялся. — Представляете, насколько легче бы стало вам с такой решительностью? Но вы быстро соображаете, вы действительно выше меня по званию, — голос упал до полушёпота, рассчитанного, чтобы Нирэйн всё же его услышал, — к сожалению.

«Всё-таки ты до сих пор отыгрываешься за моё хамство, а? Или это проверка моей выдержки? В любом случае…»

— Я думаю, что есть в вашей гвардии недочёт по части дисциплины, — желчно ответил Нирэйн. — Эдакий конфликт преданности и дисциплины, которыми вы так гордитесь. Эй, гвардеец. Ударь-ка генерала Люциана. От всей души.

Коротышка вздрогнул и продолжил стоять по стойке. Нирэйн удовлетворённо фыркнул.

— Вот то-то же. Будь дисциплина абсолютна, он бы несомненно отомстил за ваш несвоевременный выкрик, стоивший ему боли в рёбрах. Приятно было поболтать, Люциан, — Нирэйн развернулся и пошёл прочь, спрятав усмешку.

— Какой же это недочёт, если я в итоге цел? — пробормотал уязвлённый Люциан вдогонку, но граф уже разорвал дистанцию. Сбавив тон, генерал обратился к гвардейцу. — Чего ж ты меня не ударил? Теперь он будет считать, что обставил меня и только укрепится в своей спеси и своевольности.

Гвардеец покатал ответ на языке, не сразу решившись озвучить его.

— Отличные качества, как по мне, — заявил он после паузы. — Генерал.

— Заткнитесь, капитан, — беззлобно вздохнул Люциан, перейдя на формальный язык.

День 80

Сегодня Летар со своим невольным спутником находился значительно ближе к началу колонны марширующих, чем он привык за всё время, проведённое в пути. Обычно он держался у самого хвоста, но сейчас изменил привычке, чтобы поговорить с Нирэйном. Причиной, побудившей его возжелать беседу с молодым графом, являлась острая нехватка времени. Армия дважды задержалась в разных городах на своём пути. И как казалось Летару, десяти дней слишком мало для того, чтобы дойти до столицы и осадить её; и неважно, что согласно карте, армия достигнет Альмуна меньше, чем за неделю, что гарантирует убийце и остальным около пяти суток на подготовку.

«Не зря ли я волнуюсь? Осадные орудия уже готовы, тяжеловозы справляются с ношей, штурм начнётся сразу по прибытию армии к столице».

…Но тогда тем более нужно успеть попасть в столицу заранее.

Естественно, он не станет просить Нирэйна ускорить марш или требовать ещё чего-то столь же невозможного. Зато он может попросить разрешения умчаться вперёд вместе с неудачником, что прикован к нему цепью. Таким образом, он выиграет ещё больше времени на приготовления и будет спокоен, потому как будет в меньшей степени зависеть от осады. Но что сделает Дерас Каас, если заметит назойливую мошку в своём городе?

Обдумывая этот вопрос, Летар вёл коня малым ходом, всё ещё недостаточно набравшись смелости для своей просьбы к Нирэйну.

«Он вызволил наёмника из-под стражи, что для него было и так нелегко. Если я во всеуслышание попрошу полностью освободить человека, чуть не преуспевшего в убийстве его матери, то какой будет реакция?»

Терзаемый этим сомнением, он не спешил подъезжать совсем близко к аристократии, ехавшей следом за авангардом. Так ничего и не предпринимая, он ехал час за часом, пока ситуация не сменилась на более подходящую.

Ко второй половине дня лес вокруг тракта заметно поредел, а затем и вовсе исчез. Это свидетельствовало об одном — впереди очередной город.

И действительно, с наступлением вечера, войско достигло стен очередного города. Раттес был вторым торговым центром империи после Альмуна. Его значимость для торговли и экономики обуславливалась удачным расположением. Прямо на главном тракте, прошивавшем город насквозь от ворот до ворот, в окружении гор немагического происхождения. Недаром крупнейшая гильдия торговцев когда-то избрала своим домом именно это место. Эта же гильдия являлась фактическим правителем города, однако, по совершенно случайному стечению обстоятельств последний десяток лет гильдию все равно возглавлял местный граф.

Мимо Летара проскакал гвардеец, уносясь к хвосту колонны и выкрикивая:

— Принять боевое построение! Принять боевое построение, как только дойдёте до первых рядов!

Летар тихо выругался, и сзади сразу же подал голос неудавшийся наёмный убийца:

— Может, не будем лезть в самое пекло?

— Может, мы и ходим отливать вместе, — проворчал Летар, побряцав холодной цепью на руке, — но не надо давать мне советы, куда мне лезть или не лезть.

— Просто я жить хочу.

— Отведёшь меня к проходу в Альмун и живи сколько влезет, мне вообще наплевать. Как там тебя?

— Янс, — напомнил тот.

— Янс, ты для меня не меньшая обуза, чем я для тебя. Сделай выводы.

Янс умолк, погрузившись в размышления. Тем временем лошадь несла их обоих к передовой линии войска, которая спешно выстраивалась в боевой порядок. Там Летар смог узреть величие Раттеса в полной мере. Толстые стены тёмного камня, мощные башни, щедро усыпанные осадными орудиями, абсурдно широкий ров — все эти фортификации надёжно защищали покой гильдии торговцев, а также прочих жителей города. Укрепления внушали, но опасность сулил не холодный камень, а горячие головы, способные отдать неверный приказ.

В сумерках убийца не смог разглядеть причину для боевых порядков и отправился на поиски того, кто точно был в курсе. Цель он отыскал быстро, через минуту он уже подвёл лошадь к нескольким ожесточённо спорящим людям, растянувшим карту местности прямо на земле.

— Надо вести людей в обход, — сказал Нирэйн, пальцем начертив в воздухе возможный маршрут. — Мы не можем терять людей. Того хуже — воевать с тем, кто потом будет присягать нам на верность.

— Решение верное, — сказал Орло, стоявший рядом. — Если начнём осаду, кто останется при городе неизвестно, но имя победителя этого побоища определённо будет Макз.

— Если проработать план, то взятие города пройдёт без потерь, — возразил Люциан. — Очнитесь, милорды, сейчас война в самом разгаре, мы не можем струсить и спустить графу Клементу открытое неподчинение императрице. Это ударит по её авторитету и уничтожит боевой дух солдат.

Нирэйн скривился, не желая открытого столкновения, и предложил ещё один аргумент в свою пользу:

— Осада может занять кучу времени, которого у нас нет.

— Вы хоть представляете себе, сколько дней уйдёт на то, чтобы провезти фураж, еду и амуницию по какому-то обходному пути? Вы уже забыли, почему гильдия торговцев заняла именно этот транспортный узел? Моё слово — штурм, и я буду придерживаться этого мнения до конца.

Люциан скрестил руки на груди, ожидая возражений. Оба графа, да и стоявший рядом барон Хейниц, сразу как-то увяли. Если искушённый в воинском деле генерал так уверен в своей правоте, то возможно стоит обдумать его слова?

— Вы забываете о третьем варианте, — мелодичный голос сейчас показался подобным грозовому раскату. К спорщикам приблизилась Витилесса, одетая в официальный наряд. — Дипломатия.

Императрица быстро продралась сквозь чащу возникших возражений с обеих сторон. Следивший за этим Летар решил не подъезжать слишком близко к аристократии, чтобы не вызывать лишних вопросов.

— Нирэйн! — позвал он издали и тут же исправился. — Милорд Нирэйн!

Взгляд молодого графа врезался в убийцу, и лицо его озарилось какой-то невнятной эмоцией между радостью и раздражением. Кивнув своим собеседникам, он быстрым шагом подошёл к Летару и чуть не сдёрнул того с лошади, вцепившись в его рукав.

— Какого чёрта ты здесь делаешь с этим?

— Ты меня сам к нему приковал. Не соблаговолишь объяснить простой черни, что происходит?

— Граф Клемент, правитель этих земель, а по совместительству глава главной имперской торговой гильдии, закрыл нам проход сквозь город. Он говорит, что Раттес не собирается поддерживать какую-либо сторону в этой войне. Все мозги проторговал алчный придурок… В любом случае, — продолжил Нирэйн, — я как раз хотел с тобой поговорить, так что ты всё же удачно здесь оказался. Мне нужен один сторонний заказ от тебя.

Летар вспыхнул, но в сгущающейся тьме позднего летнего вечера никто этого не заметил. Резко втянув воздух сквозь зубы, он совладал с собой и ответил сравнительно спокойно:

— Я для этого не нужен. Можешь нанять моего соседа по лошади, если хочешь.

Нирэйн открыл было рот, чтобы высказать своё отношение к предложенному, однако Летар не обратил на это внимание и продолжил говорить:

— И как ты уже решил убить этого графа Клемента? Ты же только что отстаивал вариант с объездом города.

— О, — Нирэйн понимающе приподнял брови. — Нет, дело не в нём. Если у тебя будет шанс, нужно добраться до Макза.

Сказанное обезоружило разозлившегося было Летара.

— Герцога Макза? Меня могут поймать на этом, и всё окончится очень печально.

— Очень печально всё окончится для войска Края, во главе которого встанет психопат Дерас, утративший ясновидение. Где герцог холоден и расчётлив, Дерас вспыльчив и туп. Под его командованием Альмун обречён.

— Если случай подвернётся, я прикончу герцога, — пообещал Летар и помедлил с продолжением: — Но и ты должен сделать кое-что. Отпусти меня вперёд армии. Я не могу торчать здесь и дожидаться, пока вы примите какое-то решение. Каждая потраченная минута отдаляет меня от цели.

Нирэйн поёжился. Либо его пробрал нехарактерно холодный для летнего вечера ветер, либо представившийся ему ход часов. После краткого раздумья, он нашарил в кармане ключ и метнул его убийце:

— Отправить кого-нибудь с тобой?

— Мне не нужны люди, толпящиеся у тайного хода в город.

— Ладно. Не спускай с него глаз, — кисло сказал Нирэйн. — Поедешь в обход?

— Обойдусь. Это вам с повозками и осадными орудиями нужно искать дорогу получше. Я как-нибудь протиснусь… Вас дожидаться или заранее прикончить клятого архимага?

— Ха, — Нирэйн издал смешок и уставился на вырвавшееся изо рта облачко пара. — Какого чёрта..?

Он запрокинул голову к небу и встретил лицом крупные хлопья снега, неспешно оседающие на землю. Снегопад на склоне лета явление без магии невозможное, а значит…

— Дерас подвёл черту. Время истекло, — скрежетнул Летар и развернул лошадь. — Прощай, Нирэйн.

— Если время правда истекло, и мы не успеем… За два дня до конца мы накроем тебя исполинским крылом, — бросил Нирэйн шифрованную фразу вслед уезжающему другу. — А дальше сам.

Глава 18

Кирион сидел на дне глубокой ямы, гладкие стены которой значительно превышали эльфийский рост. Окружающая темнота казалась неприступной, ни одна кроха света не могла просочиться в яму извне. Этой же темнотой была вымощена дорога сюда. Когда эльфа вели в место заточения, магический морок сцепил ему веки и приглушил все звуки до неразличимости. Он не имел понятия, куда идёт и что ждёт его в конце пути. Так он оказался здесь. Его кинули на влажную землю, магия отхлынула, и наведённая дезориентация сменилась настоящей. Первозданная тьма подземелья сплавилась с одиночным заключением в единый яд и ранила Кириона, вынудив его бороться с депривацией чувств.

Постепенно сцепление с реальностью вернулось. Кирион пришёл в себя и с замершим сердцем ощупал изувеченную руку. Кисть отсутствовала. На предплечье уцелевшей руки был закреплён тяжёлый металлический браслет. Эльф подвинулся к ближайшему участку стены и ударил браслетом о каменную поверхность. Не разобьётся. Это не оковы, это запрещающий наруч. Похоже, человечья стража боится, что даже с одной рукой эльфу удастся колдовать.

Невероятно дальновидно.

Кирион вздрогнул. Ему на макушку приземлилась капля воды. Он поднял голову и, кажется, сумел ухватиться взглядом за неровные своды потолка. Следующая капля попала в глаз. Он сморгнул и отодвинулся чуть в сторону. Вода настигла его и там. Кирион выругался и изменил позу. Новая капля все равно ударила его по макушке.

Как бы он ни пытался избежать пытки водой, она неведомым образом следовала за ним, будто источник жидкости перемещался по подземелью вместе с Кирионом. Но человечий мастер доводить до безумия кое-чего не учёл — он не заковал в цепи единственную руку Кириона. Эльф прикрыл макушку ладонью.

Время застыло, изредка делая вынужденные шаги в ответ на падение новых капель, ставших новой мерой течения жизни. Сперва Кирион не боялся того, что ждёт его впереди. Он даже начал искать положительные стороны своего заточения, например в том, что ему выделили просторнейшую темницу. Затем порождённое мыслями о безвыходном положении отчаяние нашло трещину в душе эльфа и просочилось туда. Но оно не успело заполнить его внутренности.

Спустя четыре тысячи капель, раздался шум, в подземелье брызнул свет. Где-то над ямой распахнулся люк, и на его поверхности заиграл оранжевый отсвет факела. Вниз шлёпнулось несколько предметов, и люк тотчас закрылся.

Так выглядела кормёжка. Происходила она с разной периодичностью, сводя эльфа с ума своим непостоянством. Но ещё больше его сводило с ума то, что им демонстративно не интересовались. Кормёжка за кормёжкой. Его молчаливый надзиратель, а может и несколько, не отвечал ни на один вопрос и уделял пленнику ровно несколько секунд — бросить вниз еду и закрыть люк обратно.

Всё изменилось спустя сотни тысяч капель. Люк распахнулся, и к его краю прошествовала фигура, не торопясь скидывать что-то вниз. Ослеплённый эльф далеко не сразу смог разглядеть своего гостя, но как только глаза привыкли к яркому пятну в вышине, память дополнила расплывчатый образ. Этого ублюдка он готов был узнать из миллиона людей, пусть даже те до боли походили друг на друга.

Сотня капель. Две. Три. Тысяча. Тишина воцарилась вновь, стоило западному архимагу встать над ямой, словно бы в тяжёлых раздумьях.

Кирион сперва терпеливо молчал. Затем захотел бросить колкость, но в силу проигрышного положения не придумал ничего убедительного. Тогда он решился прекратить издевательство:

— Что тебе от меня нужно? — сипло сказал эльф, ужаснувшись звучанию собственного голоса, отвыкшего говорить.

Архимаг отреагировал на вопрос. Он стряхнул оцепенение и свесился над ямой.

— Можешь не утруждать себя вопросами, — хрипловатый голос старался быть нейтральным, но в нём чувствовалось тщательно сокрытое раздражение. — Я слышал их все. Ответил на все. Задал свои, пытал тебя десятки, сотни раз и уже получил нужные ответы.

— Ты оракул? — острый ум Кириона не затупился даже после полученных травм. Догадка была мгновенной.

— Я уже отвечал на этот вопрос, — монотонно проговорил архимаг Края. — И на следующий тоже. Все варианты этого разговора уже были.

— Для меня — нет. И судя по тому, что ты всё же пришёл сюда, какой-то из вариантов мне необходимо услышать.

— Ты даже не представляешь каково это, просматривать одну за другой вероятности, в каждой из которых ты пытаешься умничать, — недовольство в голосе архимага заметно возросло. — Большая их часть и толики затраченной энергии не стоит.

— Тяжело тебе приходится, человечек, — пробурчал Кирион, воспрянув духом. Любое причинённое врагу неудобство наделяло его жизнь смыслом. — Хочешь я начну петь, а ты скажешь, в скольких вариантах будущего я не попал в ноты? Если у тебя хватит энергии пересмотреть их все.

— Уже, — отсёк архимаг. — Твои попытки найти мою уязвимость ничем не кончатся.

— Зачем искать? — желание Кириона лишний раз уколоть архимага преобладало над разумным доводом, что собеседник уже слышал все эти реплики и заготовил ответ. — Ещё в библиотеке на Атолле я достаточно прочёл про оракулов и их практики. Ты силён, редкий экземпляр, спору нет. Но что с того, если…

— … я все равно трачу всё своё время и силы на разглядывание сотен бесконечно длинных нитей вероятности? — эмоции архимага отхлынули, уступив место безразличной размеренности. — Что касается их протяжённости, я смотрю лишь в ближайшее время. Знаю каждый свой день наперёд. Каждый шаг.

Кирион позволил себе короткий лающий смех, отозвавшийся болью в лёгких.

— Думаешь, этого достаточно? Тебе бы не понравилась эльфийская игра «шахматы», — прошептал он, втянув воздух. — Одного шага мало, лучшие решения в каждой последовательной ситуации необязательно ведут к лучшему результату в конце игры. Иногда всё…

— …подвластно только стратегу, — снова снял архимаг с языка эльфа. — Когда мне нужно посмотреть в отдалённое будущее, я не пытаюсь дотянуться своим взором на годы вперёд. Я настраиваю себя на мысли, что мне нужно туда заглянуть, а сам смотрю в ближайшее будущее. В ту вероятность, где я уже потратил прорву времени и энергии на изучение того, что будет месяцы и годы спустя, после чего записал увиденное в качестве послания себе же. Я получаю результат, ничем не жертвуя.

Ужас молотом ударил по мыслям эльфа. На Архипелаге он слышал теории о вложенных предсказаниях, но и думать не смел, что на практике это возможно. Этот трюк фактически делает человека всезнающим. С одной лишь оговоркой, в голову себя же из будущего архимаг не мог залезть, он мог лишь наблюдать за собой. А значит его мнимое всезнание ограничено тем, какое послание он оставил сам себе в будущем, например, на пергаменте. В таком случае, у него должна быть одержимость записями, чтобы будущий он тоже всё записывал, а значит…

— Искать мою слабую сторону не имеет смысла, — архимаг пресёк поток сознания Кириона.

— Уже нашёл. Ты сумасшедший. Обязан им быть. Твоя психика искажена, чтобы преодолеть предел эффективности предсказаний.

— Даже если я сумасшедший, как это тебе поможет? — вкрадчивый вопрос обдал Кириона новой волной страха. Худшие психопаты те, которые могут рассуждать логически. Этот мог.

Кирион попытался взять себя в руки. Это психологическая дуэль, поддаваться панике было бы излишне.

— Спроси у будущего себя. Уж он точно сошёл с ума, просматривая все варианты, чтобы передать их тебе настоящему.

Архимага это не задело:

— Кто сказал, что будущий я не воспользовался тем же способом?

— И как далеко уходит эта вневременная цепь?.. Ты сумасшедший, царапающий записки для самого себя, не зная даже причины. И тебя несчётное множество!

Слова повисли в воздухе и принялись медленно утопать в яме Кириона. Пускай архимаг словно бы не нашёлся с ответом сразу, это было лишь иллюзией. Он уже знал, что скажет и когда. Оставалось понять, чего он добьётся сказанным. Логические выкладки Кириона запаздывали, отставали на бесконечное количество времени, угнаться за человечьим оракулом не представлялось возможным.

Наконец архимаг обрушил на эльфа гору:

— Я узнаю причину, — произнёс он с придыханием, — если сведу мир к единой предопределённости.

— Что? — переспросил эльф, отказавшись понять смысл сказанного.

— Без свободы воли нити времени переплетутся в неразделимый канат. Рок. Судьба. Божественный замысел. Назови это, как тебе вздумается. Единое неотвратимое будущее, прямая, как стрела, бесконечная дорога к моей цели. Стоит убрать завесу человеческих решений, и больше не будет ветвления сотен и сотен вариаций будущего. Я увижу всё. Я сам стану всем.

— Но как?

— Кого-то сломаю, — ответил архимаг. — Кого-то убью.

Кирион обдумал услышанное. Напрашивались два закономерных вопроса, между которыми было слишком тяжело выбрать. Что оракул собрался делать с превосходящими его магами, мешающими его внутреннему взору? И зачем ему Кирион? Неужели…

— К сути, — раздражённо вклинился архимаг. — Один превосходивший меня маг мёртв. Другой сломлен. Есть и третий. Третья. Был момент ясности, когда предсказания относительно Архипелага сбывались. Продлился он недолго, но я успел увидеть нить вероятности, которая сдавила бы горло вашей королеве. Я её упустил, был отвлечён делами более важными, но я намерен воссоздать эту вероятность… За этим ты мне и нужен. Ты сделаешь меня сильнейшим.

Кирион вздрогнул, как от удара. Мысли спутались. Слова нехотя вырвались из глотки:

— Как?

— Убьёшь свою возлюбленную правительницу, — зловеще процедил архимаг, и эльф физическим усилием не позволил себе проявить на лице облегчение. Ведь человечек не упомянул огнелист!

— Так поставь на меня печать и верни руку. Я согласен. Мне осточертело здесь сидеть.

— Ты не готов. Сочетание печати и твоего текущего мировоззрения все твои нити связывает в узел самоубийства.

Архимаг сделал шаг от ямы, схватился за что-то лежащее у его ног, потянул, заставив крохотное оконце света моргнуть, и рывком сбросил вниз. Кирион не разобрал в темноте, что это было, но судя по звуку падения и немалым размерам предмета, это какой-то увесистый мешок.

— Это твой знакомый, чтобы тебе не было одиноко. Первый шаг на пути к изменению твоих взглядов.

Кирион испытал замешательство и подался вперёд. Действительно, не мешок, но человек, лежащий без движения. Высокий, плечистый, на теле следы пыток, волосы на голове слиплись в тёмный кровяной комок.

— Когда догниёт, получишь нового сокамерника, — продолжил архимаг. — Тоже знакомого.

Эльф отпрянул от мертвеца.

— И ещё, — добавил архимаг прежде, чем уйти, — не захлебнись тут до следующего моего визита.

На последнем слове, эльфу по макушке ударила очередная капля. Архимаг покинул узилище, а Кирион так и остался сидеть на одном месте. Его напряжённая работа ума требовала сосредоточения.

Архимаг Края был нездоров разумом, как и все прочие оракулы. Но он сохранил человеческое поведение и способность к диалогу. Редкий дар. Большинство попытавшихся заглянуть в будущее переставали реагировать на окружающих, живя в плену канвы, которую они уготовили себе сами. Они говорили отрепетированными речами, делали необъяснимые поступки и приводили мир к нужному им состоянию, как бы нелепо это ни выглядело со стороны. Из провидческой прострации был лишь один способ выйти — встретить мага с превосходящим запасом энергии, чьё вмешательство мгновенно расслаивало видения оракула и реальность, приводя к глубокому шоку.

У архимага Края были слабые признаки такой прострации, но не более. Словно кто-то уже вмешался. Но кто? Кирион даже после употребления порции огнелиста был слабее…

Мысль ввинтилась в висок, сдавив череп эльфа. Оракул не спрашивал про огнелист. Не интересовался им. Это было бы невозможно, знай он о нём. Что же получается? Огнелист избегает внимания сумасшедшего ублюдка? Его употребление вызывает обратный эффект в предсказаниях, и ещё есть шанс остановить этого маньяка?

Со следующей каплей на макушку прилетел ответ. Если Кирион съест всё без остатка, то превзойдёт человека. Все нити ведут только к этому, и потому архимаг не видит своего очевидного конца. Даже с одной рукой эльфу нужен только шанс дотянуться до своих запасов, и всё закончится…

Кирион посмотрел на запрещающий наруч.

Шанса он не разглядел. Зато вернулась способность видеть в темноте и раскрыла личность распростёртого рядом мертвеца. Не тот, по ком можно лить слёзы, но знакомство при жизни все равно заставило сердце эльфа дрогнуть.

«Главное не сломаться».

Глава 19

День 82

Снег не прекращался уже несколько дней. То, что начиналось как безобидный снегопад, невольно вызывающий ассоциации с зимними праздниками, вскоре обернулось яростной пургой, и рой белых ос принялись нещадно жалить лицо каждому, кто посмел выйти из дому в непогоду.

Летар подгонял лошадь, до смерти измученную парой наездников, чтобы та как можно быстрее донесла их до следующего населённого пункта, а в голове гудела одна и та же мысль, надоевшая за эти дни:

«Армия Лит не успеет».

Дьявольский белый покров на земле, сравнявший центральную империю с Холодной Пустошью, не был причудой погоды. Это западники вызвали ненастье, чтобы замедлить продвижение врага. Солдаты замёрзнут на ледяном ветру, повозки увязнут в сугробах, целители спустят всю магию на поддержание жизни в костенеющих останках армии. И если Лит пустят в Раттес, они застрянут в тёплых объятиях города надолго.

В провале кампании не выйдет обвинить провидческие таланты Дераса. Это история идёт своим чередом. В Краю с давних пор не было большого спроса на боевых колдунов, а вот маги, способные менять погоду были в цене всегда. По этой причине, сейчас шёл снег, застилая весь мир вокруг. Снег, а не огненный дождь. Но легче от этого не становилось.

Зато легче становилось от обещания Нирэйна затуманить взор Дераса присутствием дракона вблизи столицы.

Летар спрятал лицо за поднятый воротник плаща и сощурился. Неловко взмахнув рукой перед глазами, что чуть не обернулось для него падением с лошади, он прибегнул к помощи старого, но действенного заклятья.

— Ничего, — констатировал он вполголоса. — Впереди только снег.

— Дерьмово, — глухо ответил Янс в такт мыслям Летара. — Нет магии, чтобы ускорить клячу?

— Если хочешь, чтобы она сдохла, и нам пришлось идти пешком остаток пути — могу попробовать что-нибудь из своего.

— Убедил. Я уж несколько зим не помню такого снега. Кто б мог подумать, что лето тоже может побелеть?

— Тополя, — пробурчал Летар. — Попробуй как-нибудь заглянуть в тополиную рощу. Бело как в снегу, но как же тепло при этом, мать его.

— Обязательно загляну. Если не околею. И если ты меня не кончишь у самой столицы.

— Не вижу причин убивать тебя.

— Хороший ответ, — оценил Янс. — Сразу верю.

— Выдохни уже. А то называешь осень летом. Размытое время — дурной симптом. Пусть и объяснимый заключением.

Ещё в первый день на одной цепи с собратом по ремеслу Летар попросил Мэлоди об одолжении, а если точнее, о порции заклятья истины. Колдунья выполнила просьбу, и Летар устроил Янсу собственный допрос. Хочет ли он подставить Летара? Хочет ли убить его? Бросится ли наутёк, если представится возможность? Полученные ответы говорили о том, что оплошавший наёмник желает жить, а возможные проколы на службе у Летара считает несовместимыми с этим желанием.

После такого Летар стал спокойнее относится к питомцу на той стороне поводка. Но настороженность не прошла бесследно. В этом деле неплохо бы проверять настрой своего невольного напарника хотя бы раз в пару дней. И раз подходящей магии под рукой нет, возможно, стоит попробовать подходы не столь требовательные?

К позднему вечеру они достигли деревушки, где смогли найти пристанище. По стечению обстоятельств, а может, по ироничной задумке судьбы, этим пристанищем оказался двухэтажный трактир у дороги. Внутри было светло, шумно, но главное — тепло. Ноги сами понесли обоих наёмников к стойке трактирщика. Завидев новых посетителей, тот сразу развернул свои встопорщенные усы в их сторону.

— Мне нужна комната, — сказал Летар, с трудом разминая мышцы онемевшего лица.

— Два золотых, — отозвался трактирщик, с подозрением взглянув на кандидатов в постояльцы. Пара мужчин, берущих в трактире одну комнатушку — явление не слишком здорового толка.

— Эй, что за цены?… — начал было Янс, но умолк, увидев насколько решительно убийца бросил монеты на стойку. Хозяин заведения тоже оценил красноречивый жест и на глазах подобрел:

— Комната наверху. Вторая дверь слева. Может быть, хотите пива? — заискивающе спросил он.

— Лучшей выпивки, какую найдёшь, — выговорил Летар и потёр щёки, подгоняя кровь. Задубевшая кожа не спешила обретать прежнюю эластичность. — Чем горячее она будет, тем лучше.

Ещё перед уходом из Кьелза Летар обзавёлся внушительной суммой денег. Оную ему щедро выдали Лит, видимо, не подумав, что этого золота хватит, чтобы впасть в алкогольную кому. Чтобы впадать в алкогольную кому хоть каждый день до самого конца печати, если на то пошло. А может в этом и состояла часть их плана? Безболезненная альтернатива гибели в столице, лёгкая смерть в забытьи. Последняя услуга императорской семьи безродному наёмнику.

«Они кое-что не учли».

Летар уселся на свободный стул, низко опустив голову, и его кружка опустела за считанные минуты. Короткий жест хозяину заведения, и она вновь наполнилась до краёв, однако продержалась не дольше первого раза. Янс с интересом наблюдал за происходящим, стоя рядом и цедя свою порцию сквозь сжатые губы. Когда Летар предпринял уже шестую атаку на свой организм, Янс не сдержался.

— А тебе не хватит? Нам завтра ехать целый день, а ты пьян в стельку.

Убийца поднял взгляд без намёка на осоловелый туман в нём и скривился.

— Мне сложно опьянеть, — ответил он.

В глазах Янса возник намёк на уважение, и он весь как-то подобрался.

— А по тебе и не скажешь, что ты мастак опрокинуть в себя кружку.

— Я не мастак. Но напоить меня сложно. Есть причины, — глаза Летара остекленели, заглянув в прошлое.

— Ты чем-то закусываешь? М-м-магией? — силясь сформулировать мысль, Янс просто замер неестественно раскинув руки. Видимо неделя в оковах, а затем смертный холод, заставили его немало заскучать по свободной жестикуляции.

Летар покачал головой, избежав прямого ответа, и прикрыл глаза.

— Не закусываю. Но мысль к месту. Мы как раз согрелись.

— Что?

— Согрелись. Еда согревает тело. Если ты будешь есть, не согревшись, то чувство насыщения быстро улетучится, — пробормотал убийца, не раскрывая глаз.

— Запомню. Экономно.

— Пользуйся, — Летар звучно продрал горло и обратился к трактирщику: — Подай еды, парень.

— Какой я тебе парень, — еле слышно задвигал хозяин своими пышными усами, не слишком воодушевлённый подобным обращением от посетителя с лицом без единой морщины.

— Пока я тебе плачу, ты парень, — раздражённо каркнул Летар. — Делай, что говорят. И заодно поделись новостями. Кто что рассказывает?

— Да какие могут быть новости? — переспросил трактирщик. — Вы всё уже видели сами. Снег. Вот последняя новость. Все посевы побиты; путники, которых снег застал в пути, погибают в этой поганой метели; на улицу носа не кажешь — отморозишь тут же. И ведь неясно, откуда эти белые мухи поналетели… Хотя был тут один беглец из Альмуна. Сказал, что там-то всё здорово, а тут это всё долбаные западники постарались. Этот их архимаг, будь он проклят.

— Негусто, — Летар поднялся с места и метнул на стойку очередную монету. — Янс, жди тут. Парень, налей ему ещё кружку.

— Куда это ты? — вытаращился Янс.

— Пойду отолью. Или ты уже привык это вдвоём делать? — Летар пробуравил взглядом трактирщика, чья красочная реакция на услышанное не заставила ждать. — Ну, пойдём, подержишь меня за член.

— Я лучше подержусь за кружку подогретого на огне вина, — пробормотал Янс и уселся на освободившийся стул.

Летар заметил, что умение подначивать собеседника греет не хуже растопленного камина. Жаль подобная фразочка не прошла бы с мастером подначек — Нирэйном. Он согласился бы на предложение только чтобы взглянуть на то, как Летар будет выкручиваться из ситуации.

Морозный воздух прочистил голову от просочившихся внутрь хмельных паров. Пьянеет он с трудом, но это не значит, что можно выпить ведро спирта без последствий. Летар запустил руку в волосы и потрепал макушку, переключая внимание.

«В Альмуне сейчас тепло».

Летар прежде не думал о том, в каких погодно-сезонных условиях он хочет умереть. Пока кто-то мечтал спокойно скончаться зимним вечером у окна своего поместья или в последний раз вдохнуть ускользающий аромат летних цветов, убийце было не до того. Смерть не ждала его желаний, а наносила удар первой, навязывая рукопашную схватку. Взмах, захват, бросок. Летар изворачивался как мог и оставался жив. Но сейчас… сейчас смерть помахивала костлявой рукой, стоя неподалёку и ожидая, что убийца встретит её, как старого друга.

— Обойдёшься, — прохрипел убийца скрюченной карге.

Ветхие межфаланговые суставы пришли в движение, и смерть постучала кончиком пальца по тыльной стороне кисти. Летар рефлекторно посмотрел на перекрестье посреди своей ладони. Что ж, в худшем случае он умрёт ранней осенью. В сугробе.

«Надеюсь, день будет солнечный. В память о солнечных днях юности под Фьериланом».

Опять же, в солнечный день убить Дераса Кааса будет невыразимо приятнее. Или нет? Испытает ли Летар хоть что-нибудь, когда расправится со своей немезидой? Стоит взглянуть правде в глаза, это было вопросом мести тогда, декаду назад. Сейчас это вопрос выживания. Либо убийство, либо смерть. И нет условий, более оправдывающих стезю наёмного головореза.

Летар в неопределённых чувствах вернулся обратно в тёплое лоно постоялого двора. Янс никуда не делся. Напротив, он успел надраться и ввязаться в спор со своим соседом по барной стойке.

— Убить их и дело с концом! — гаркнул Янс и ударил кулаком по стойке так, что задрожали кружки.

— Легко языком чесать, да только когда они придут сюда, этим же языком придётся полировать им задницы, — не согласился собеседник. — Как и всегда.

— Ты не понимаешь, — проворчал Янс. Взгляд его схватился за подошедшего Летара. — Им не понять, Летар. Никто не поймёт. Но я-то вижу, что танец ножа нужно не презирать, а бояться. А высокородных не бояться, а презирать!

— Ты перебрал, — подвёл черту Летар и схватил Янса за воротник. — Пойдём.

— Я видел, как ты смотришь на Литов, — забубнил Янс на тон ниже, когда Летар потащил его прочь от стойки. — С презрением. И правильно. Такие кидают нам золото, как дворнягам, а потом…

— Тебя глаза подвели.

— Думаешь, я не узнаю презрение? — фыркнул Янс. — Я даже захотел помочь тебе, когда узнал, что ты собрался кончить пару западных лордиков… Но потом ты так мило общался с этим взъерошенным ублюдком.

— Чью мать ты чуть не убил? — уточнил Летар, помогая Янсу взбираться по ступеням наверх.

— Убил бы, он помешал… и ты так мило общался, а в глазах так и кричало одно. Презрение!

— Замолкни, — оборвал Летар. Щедрый запас раздражения оказался на пороге того, чтобы высыпаться на Янса и погрести того под целым курганом. Летар не испытывал злости к своему спутнику как таковому, но настрой был слишком чёрным, чтобы позволять ему распускать язык об эмоциональных реакциях Летара.

Последние десять шагов были сделаны в благословенной тишине, разбавляемой лишь сосредоточенным сопением пьяницы. Дверь снятой комнаты распахнулась, и окончательно потерявший контроль над собой Янс упал поперёк кровати.

Летар стоял, молча глядя на эту картину. А мысли складывались сами собой.

«Презрение. О, если бы оно было уготовано кому-то ещё. Но как чертовски сложно, общаясь с Нирэйном, не испытывать презрение к себе».

Следующие часы пролетели, как в трансе.

Над восточным краем мира забрезжило солнце, пробиваясь через тёмную пелену, охватившую все небеса, какие только мог разглядеть Летар в окно. Прерывистое дыхание вьюги гнало припавший к земле призрачный туман. Тусклый свет вмёрз в воздух, и ночь отступила, оставив за собой ледяную мантию, но ещё намереваясь за ней вернуться.

Летар не хотел застать это возвращение.

— Чёрт его дери, — прошептал он, перенимая чужие привычки, в которых «чёрт» было чем-то вроде заклятья, поддерживающего энергичность действий и мысли. Убийце не спалось. Усталость взяла его шею в тиски и свела плечи. Даже думать было нелегко. Одни и те же мысли норовили пронестись по кругу уже в тысячный раз, и мозг уже воспринимал их как подсознательный процесс, не отвлекаясь.

Насущный же вопрос был разве что один — как достать Янса из постели и затратить при этом минимум магии? Последствия выпитого накануне снять не так-то просто.

«Может и не стоит?»

Летар скинул со спящего спутника одеяло, приноровился и закинул безвольное тело на плечо. Янс что-то невнятно пробормотал, но убийцу это не тронуло. Летар без труда спустился по лестнице и прошёл к двери наружу по окутанному полумраком главному помещению трактира, огибая хаотично расставленные стулья и столы с недопитой выпивкой. Стоило Летару ступить на улицу, как тело на плече встрепенулось, почуяв неладное. Убийца выпустил изо рта облако пара, а вслед за ним отправил в воздух и Янса. Тот сквозь дрёму неуклюже извернулся, ощутив земное притяжение, но более вразумительно отреагировать не успел. Сугроб встретил его радушным объятием.

— Дьявол! — взвизгнул Янс спросонья и выпрыгнул из снега, машинально хлестнув ладонью по пустому поясу. Движение было быстрым, почти неуловимым, но Летар по достоинству оценил инстинкты.

— Нам пора, — объяснил Летар происходящее и кивнул в сторону крытой коновязи, где накануне оставил лошадь.

Янс гневно стряхнул с себя следы сухого рассыпчатого снега.

— А нельзя было иначе меня разбудить, ублюдок?

— Можно было. Я пожалел усилий. Ты ещё оценишь эту мою черту.

— Ну, конечно же… — по телу пробежала волна дрожи, заставив его зубы стучать. — Как же холодно-то.

— Если хочешь согреться, в Альмуне сейчас жара.

— И сраный архимаг Края. А на юге гарпии. А на востоке… что там на востоке вообще? — Янс не переставал ворчать, но исправно шёл за Летаром к коновязи. Как бы логично ни звучали его претензии к мировому укладу, нутро они не грели.

День 85

Тепло наступило внезапно. Лошадь медленно ковыляла по тропе, замучавшись нести сразу пару наездников, как вдруг фыркнула и прибавила шаг. Летар с большим трудом привёл в движение застуженную шею, смахнув капюшон назад. Над головой разлилась нагретая полуденным солнцем лазурь, ветер ласкал кожу, скользя вдоль тугих перчаток и заныривая в просторные рукава плаща.

Убийца кашлянул, выгнав из лёгких последние напоминания о стуже. Янс позади очнулся от дрёмы. Как именно ему удавалось дремать верхом на лошади, Летар не имел понятия. Да и не слишком хотел об этом задумываться, голова была занята другими вопросами. Например, где сейчас войска Лит? Ещё никогда Летару не было так тоскливо от недостатка не столько магических сил, сколько навыков. Если бы он обладал умениями связного, то смог бы получить от войск вести об их продвижении. А так его максимумом была возможность — уже упущенная — найти связного в одном из городов, что он миновал на своём пути, и заставить связаться с северянами.

Занесло ли их снегом по самые уши? Пустили ли их в Раттес? Остановились ли они там, пока не уляжется недовольство погоды? Искусственная зима покрыла весь тракт от Раттеса чуть ли не до предместий Альмуна — это суровое испытание для солдат.

Осада столицы если и произойдёт, то, видимо, без участия Летара. Он не тешил себя ложной надеждой, что Лит успеют. Для такого им надо было бы в тот же день решить проблему с Раттесом, бросить большую часть осадных орудий и провианта на месте, пуститься в изнурительный ежедневный марш по снежным дорогам. Оправдан ли такой рискованный подход? С точки зрения Летара — безусловно, но командует происходящим Витилесса, и не стоит ждать, что она проникнется планом убийцы больше, чем собственным здравым смыслом.

Этот факт выкручивал Летару руки, набрасывая на плечи ещё одну задачу. Нужен переполох в столице, чтобы занять Дераса. Отвлечь его, пока бесшумная тень скользит по городским улицам в поисках Кириона, огнелиста и способов убить зарвавшегося провидца. Если не хватит способа, покоящегося во внутреннем кармане плаща, в виде заранее взведённой сантипушки. Пусть провидец и не видит механизмов работы невиданного изобретения, он вполне может увидеть последствия и сложить два и два…если только не выстрелить достаточно внезапно и наверняка, чтобы жизнь Дераса оборвалась мгновенно. Предсказание этой вероятности зайдёт в тупик, оборвётся без объяснений. Остаётся открытым вопрос — много ли существует вероятностей и как подробно Дерас их видит?

Летар очень надеялся на исполинского дракона. На то, что он помешает зрению архимага. На то, что удастся подготовиться к его прибытию и не погибнуть, попав в поле зрения архимага. Но всё же он не мог полагаться на него, как не смог бы винить Лит за желание сохранить козырь для решающего боя.

Янс чуть свесился на бок и присмотрелся.

— Это там городишко Реслиф впереди?

— Скорее деревня, — пробурчал Летар, прояснившимся взглядом оценив картину впереди.

— Если так, то до Альмуна ещё несколько часов пути. Ну, до прохода в Альмун, в смысле. Как проедем город, двигай к морю вдоль реки.

— Замётано, — Летар пришпорил лошадь каблуками, но та недовольно заржала и не ускорилась. — Проклятье. Янс, отдай эту непокорную сволочь на колбасу.

— А? — выдохнул Янс, не поняв просьбу. — В смысле?

— Лошадь твоя, когда мы доберёмся до места. Я вряд ли смогу взять её в тайный проход.

— Это уж точно, — фыркнул Янс. — Так ты меня не убьёшь?

— А тебе всё неймётся? — вздохнул Летар. — Не хочу оправдывать ожидания.

— У тебя эти пять дней спина напряжена так, что мне кажется, ты меня готов ударом затылка в нос убить, если что-то не понравится.

— Если что-то заподозрю, — исправил его Летар. — Ты же знаешь, мне за тебя никто не заплатит, это лишь меры предосторожности.

— Ага, а может мне за тебя заплатили? — ввернул Янс.

— Я бы вряд ли стал тратить деньги за заказ, распивая вино на пару с самим заказом. А Нирэйн Лит, если ты ещё не понял, больше заинтересован в смерти Макза, нежели в твоей. Мог бы ты проверить меня магией…

— Больно ты на магию полагаешься, — проворчал Янс. — Совсем как гильдейский или аристократишка. А сам при этом не маг, а одно название. Неужто тебе так много платили, что ты привык пользоваться услугами?

— За архимага Края мне светит столько магии, сколько ты себе не представляешь даже.

Лошадь выехала к частоколу, описавшему круг по периметру деревни. Хлипкие деревянные ворота распахнулись и одинокий часовой окинул визитёров хмурым взглядом.

— Тоже собрались лезть под бок к западникам, лишь бы не мёрзнуть? — презрительно бросил он.

В глубине души Летару хотелось отпустить поводья и стянуть перчатку с руки. Показать печать, бросить, что вот его резон ехать к западникам. Но он не стал. Это не повод для гордости и не повод для показного поведения. Это его последний повод для убийства.

— Держи, парень, — Летар взмахом отправил часовому в руки небольшой мешочек монет. — По монете за каждый вопрос, что постесняешься задать.

Деревенский парень заглянул внутрь и обомлел, увидев неслыханное по его меркам богатство.

Лошадь поковыляла дальше. Янс обернулся, проводив взглядом удаляющегося часового, продолжавшего считать монеты и шевелившего губами в такт мыслям.

— И не вздумай вернуться за деньгами, Янс, — надавил Летар на очевидное больное место спутника. — Замечу такое желание — зарежу и брошу в реку.

Получив наконец точные условия собственной гибели, Янс будто обрёл смысл жизни. Теперь он знал, чего избегать, а потому повернулся к Летару и больше на куш не оборачивался.

— Странно это, — заметил он. — До разгромленного Альмуна рукой подать, а тут такая тишь. В городе, я помню, сточные канавы забило обломками домов так, что кровь полилась к морю прямо по дороге. Повсюду трупы и не продохнуть от запаха ржавого железа. И вонь после боя… Знал бы ты, какая стояла вонь. Как будто из-под квёлой картошки сцедили жижу и на ней попробовали тухлую свинину сварить… И как западники уже месяц торчат в этой дыре?

— Зажав нос, — безэмоционально ответил Летар. — Они ждут атаки с севера и не пытаются взять то, что придётся бросить. Даже разбитый Альмун представляет из себя лучшую защиту, чем любой окрестный городишко, который они успели бы захватить и вырезать. К тому же, он аккурат на берегу моря.

Лошадь пронесла их через всю деревушку и спустя час вывела к обещанной реке, возле которой Летар резко взял к западу. Животина недовольно помотала головой, но поковыляла в нужном направлении.

Деревья рассеялись, солнце пролило лучи тёплого золота на море Факелов, и Летар с Янсом наконец оказались у скалистого побережья. Река с шумом ниспадала куда-то за край обозримой суши. В километре-другом к югу виднелись альмунские стены, приобретшие характерный оранжевый оттенок близящегося заката. И на расстоянии от Альмуна, высоко над водой завис летающий остров, увенчанный несломленной башней.

— Мы на месте.

Янс спрыгнул с лошади, а Летар ещё некоторое время не мог отвести взгляд с циклопической постройки, левитирующей вопреки всем законам природы и бросившей свою бесконечную тень через всё море до самой столицы. Вот оно, логово Дераса. Недосягаемое без пары крыльев или неподвластной убийце магии.

Янс обернулся и заметил взгляд Летара.

— В народе её сразу прозвали хреном архимага, — пояснил он. — Западники не подкопаются, звучит-то как комплимент.

— Как бы меня этим хреном не поимели, — безрадостно ответил Летар и спрыгнул с лошади.

— Он из этой башни не вылазит, так что вряд ли.

Сапоги с влажным шлепком приземлились в грязь. Проведённые в седле дни отозвались болью в спине, а за первыми движениями убийцы последовал хруст. Скорчив раздражённую мину, Летар обратился к спутнику:

— До города неблизко. Настолько длинный проход?

Янс кивнул, сосредоточенно оглядывая реку и особенно внимательно цепляясь взглядом за расположение порогов.

— И очень хитрая речушка. Не слишком широкая, но в глубину огого.

— Откуда такие познания? — вопрос повис в воздухе. Летар быстро оценил пейзаж — речка-ловушка, глинистая почва, усеянная редкими островками травы, лес вдалеке и море под боком. — Вот оно что, — растягивая слова произнёс он.

— Да. Вход на глубине в реке. Там этот, как его. Карман. Грот. В общем, нужно протиснуться в дыру между камней и всплыть, а там будет тоннель до самого Альмуна.

Летар пожал плечами.

— Звучит не слишком ужасно. Веди.

Янс смешался.

— Нет. Я свою часть сделки выполнил. В прошлый раз я на свет-то еле выплыл, а ты хочешь, чтобы я в обратную сторону этот путь проделал? Ну уж нет. Отверстие на дне реки, это я тебе гарантирую, а больше с меня ничего не причитается.

Летар взмахнул ладонью перед лицом, заслужив резко насторожившийся взгляд Янса, и осмотрел дно реки. И впрямь, между камней и торчащих из-под ила коряг виднелся проход.

— Ладно, — бросил Летар. — Ты не обманул. Дальше я справлюсь сам.

— Я правда могу забрать лошадь? — деловито осведомился Янс.

— Валяй.

— Славно, — Янс взобрался на животину, подумал и добавил: — Странный ты.

И в считанные минуты неудачливый наёмник исчез из поля зрения Летара, из жизни Летара и мыслей Летара.

Убийца сел на краю реки и ощупал свои пожитки под одеждой. Сантипушка и несколько золотых монет, и больше ничего. Отправиться в Альмун хотелось во всеоружии, а пришлось налегке. И даже на водоотталкивающую магию энергии не хватит.

Летар набрал побольше воздуха в грудь и скользнул в воду. Жидкий холод объял его со всех сторон, стиснув сосуды в своей губительной хватке. Летар распахнул глаза и направился к отверстию на дне, пересиливая течение и реакцию неподатливых мышц на резкую смену обстановки. В несколько мощных движений рук, он оказался у отверстия и разметал камни вокруг. Стоило ему рвануться внутрь, как неведомая сила остановила его. Он попробовал ещё раз, но снова потерпел неудачу. Попробовал вернуться на поверхность и встретил то же неумолимое сопротивление.

«Магическая ловушка?» — пронеслась паническая мысль, сдавливаемая отсутствием кислорода.

Воздуха хватало на ещё один рывок, и в гудящем сознании Летара пронеслась ошеломительная в своей ясности мысль — это конец. Убийца припал ко дну и оттолкнулся обеими ногами, наконец сломив невидимый барьер и занырнув в пологий потайной проход, ведущий куда-то вдаль.

Воздуха практически не осталось, но ещё нужно было выгрести наверх. Летар засучил конечностями, что есть мочи. С каждым проделанным движением запас кислорода критически сокращался. Лёгкие стянулись, избавившись от содержимого. В горле началась непроизвольная судорога, когда пальцы отчаянно схватились за склизкие камни непроглядно тёмного туннеля. Ещё один толчок, и ещё один, сознание стремительно мутнело, только одна мысль билась, словно выброшенная на берег рыба:

«Вдохнуть, вдохнуть, вдохнуть».

Он плыл уже не на воздухе, но на желании жить, в полной темноте и без малейшей возможности что-то изменить. Он задевал стенки тоннеля и пытался ориентироваться по ним. Наконец тоннель свернул резко вверх.

«ВДОХНИ ЖЕ!»

Вода с резкой болью влилась в дыхательные пути, но Летар успел вынырнуть до того, как потеряет сознание. Панически короткий взмах рук, и река сама извергла его из себя, одной волной выкинув его на сушу.

* * *

Летар очнулся. В кромешной тьме подводного грота сложно было сказать, сколько времени прошло с момента потери сознания. Минута? Час? День? Нет, день вряд ли, одежда на Летаре всё ещё была мокрой, точно он вылез из воды мгновение назад. А вот лицо уже обсохло.

Цветные круги перед глазами сошли на нет, и зрение постепенно адаптировалось к темноте. Тесный каменный мешок, в котором Летар не мог выпрямиться во весь рост, уходил прочь от воды и сужался, обращаясь в тоннель едва ли шире полуметра. До Альмуна придётся добираться ползком.

Летар выругался и стянул с себя плащ, заодно окинув взглядом рваную дыру ниже спины. На входе в грот не было никакой магии, зато была цепкая коряга, поддевшая убийцу за одежду и не пожелавшая отпускать свою добычу. Не умысел, лишь неудачное стечение обстоятельств.

Летар вытащил из плаща вымокшую сантипушку и убрал за пояс, туда же отправился мешочек свинцовых шариков и фляга с водой. Пришедшую в негодность тряпку он ещё долго буравил взглядом.

«А существует ли случай как таковой? Спланировал ли эту корягу Дерас? Может, он не смотрел в моё будущее? А может, и смотрел, но не обратил внимание на то, что я могу так глупо утонуть? Или обратил, и это он так напоминает о своей вездесущей руке?»

Убийца откинул плащ в сторону.

«Если он выбирает одну нить вероятности, отсекает случайности, и будущее идёт по строгой колее, отчего так сложно понять причины и следствия за каждым событием? И как он не сошёл с ума, имея дело с этой бессмыслицей?» — Летар задумался и хмыкнул, перебрав в голове все черты характера Дераса Кааса, что он успел оценить. — «А ведь сошёл».

Убийца стянул размокшие сапоги и шагнул глубже в тоннель. Ещё раз. Припал на четвереньки. Затем растянулся на животе. Альмун не мог быть слишком далеко, Летар видел город собственными глазами. Если это не было наваждением, пешком бы он добрался до цели за полчаса. Ползком же? Летар ещё ни разу не ползал на такие расстояния, ещё и в обступившем со всех сторон каменном гробу, не позволяющем работать локтями.

На ум невольно пришло нелестное сравнение наёмных убийц со змеями. К сожалению, их объединяло умение убить свою жертву одним внезапным броском, но никак не умение ползать на брюхе.

Летар стиснул зубы и пополз. Стоило ему углубиться на первый десяток метров, в голове уже нарисовалось видение грядущего провала — тайный проход обнаружили, выход из него замуровали. Летар ногтями выскребет свою дорогу к Альмуну только чтобы в конце пути нащупать перед собой свежую каменную кладку. Вперёд нельзя, назад едва ли возможно. Руки ограничены настолько, что магию не применить.

— Дьявол, — с ненавистью к собственной затее выдохнул Летар, чувствуя, как густеет воздух. Многотонная каменная плита придавливала его спину, руки методично подтаскивали за собой остальное тело, ноги не могли внести хоть сколько-нибудь заметный вклад в движение. Лёгкие работали в усиленном режиме, пока Летар не задумался, много ли в этой подземной кишке воздуха. Сзади она отсекается водой, спереди же лежит неизвестность. Даже если Летару удастся воспользоваться магией из такого положения, что он сумеет сделать? Выстрелить себе в глотку потоком ветра? Скверная затея. Летар постарался дышать реже, но хватило его ненадолго. Надсадно прогоняя спёртый воздух сквозь зубы, он полз. Полз вперёд, ничего более не предпринимая, с тупой уверенностью, что впереди он увидит свет.

Неизвестно сколько времени прошло перед тем, как он остановился, чтобы перевести дух. Руки вытянулись вперёд, лицо уткнулось между плеч. Поза не самая удобная, но лучшая в этой ситуации. Тело ныло так, словно Летара привязали к лошади и несколько часов волокли по оврагу, голова трещала от кислородного голодания, ладони оказались стёрты в кровь.

Летару нужен был перегиб в борьбе с Дерасом. Некие беспроигрышные условия. Подражание земляному червю, которого могло в любой момент раздавить просевшим потолком, очень отдалённо напоминало хоть сколько-нибудь выигрышную ситуацию. Однако, даже эта затея могла оправдаться, если представить некие допущения в ясновидении Дераса. Если та коряга и правда была случайностью, и Дерас не ждал Летара, то появление убийцы в городе пройдёт незамеченным.

«А там и до тайника с Кирионовским огнелистом недалеко».

Мысли о выжившем эльфе подстегнули его. Он приподнял голову и впился потрескавшимися ногтями в каменное дно тоннеля.

* * *

Альмунский трактир, издавна привечавший головорезов всех мастей, претерпел изменения. Корнем тех изменений можно было бы назвать смерть прежнего владельца, Киля Приговорённого, получившего своё прозвище в тот же день, как он потерял руку и костяк преданных ему людей. И это было бы заблуждением. Причины изменений в трактире, стоило искать не внутри обшарпанных стен, но снаружи. Город по ту сторону неприветливо скрипящей двери преобразился. Столица пала под атакой западников, городские бои переломали кости города, а последовавшее разорение перемололо его кишки. В наименее пострадавших районах расположились войска захватчиков, их правитель со своей высокородной свитой обосновался во дворце, а выжившие имперцы были вынуждены ютиться в разбитом и разграбленном остове прежней столичной роскоши.

Участь не миновала и трактир. Новая стража поймала почти всех прежних посетителей, половину повесив, а вторую выслав куда-то за пределы города. Все ценности были найдены и конфискованы. Бумаги сожжены.

Однако, мужичонка по кличке Глот, что прежде торчал за барной стойкой, разливал пиво, да следил за настроением посетителей, сумел обернуть ситуацию в свою пользу. За неимением иных претендентов на собственность, он присвоил трактир себе, назначил стоявшего на дверях парнишку помощником и открыл здесь новое дело. Он стал переправлять за пределы Альмуна тех, кто был в состоянии заплатить, а помогал ему в этом тайный проход на волю, берущий начало под трактиром. С божьей помощью, псы из числа западников не сумели его вынюхать. Так что новый хозяин вооружился громоздким осадным арбалетом и стал ежедневно пропускать наружу одного-двух желающих. Иногда он получал под полтысячи золотых. Иногда полсотни и ещё радовался тому, что его не попытались прирезать во время заключения сделки, — что ни говори, а держать тяжеленный арбалет в руках было утомительно.

Сегодня что-то пошло не по плану.

Из погреба донёсся шум, и Глот вскочил, рефлекторно вцепившись в заранее взведённый арбалет.

— Что это? — испуганно брякнул он.

— Крысы? — предположил его помощник. — Или может последний покупатель струсил перед рекой и приполз назад?

— Так он сутки назад уполз, — мужичок потряс головой. — Но коли так, в расход его, а то деньги назад захочет, или ещё чего, растрезвонит всем про лаз.

Паренёк кивнул и вооружился ножом. Глот поковылял за ним, выставив арбалет вперёд. Вдвоём они подошли к двери в погреб, из-за которой раздавался шум.

— На счёт три распахиваешь дверь, — прошептал хозяин. — Раз… Два…

Из погреба раздался грохот и нечленораздельный вой, полный первобытного торжества. Вой этот со временем превратился в более осмысленный выкрик:

— Я убью сукиного сына, который поставил на проходе заслонку!

Помощник вытаращился и пробормотал:

— Голос вроде не его…

Побелевший трактирщик сглотнул и, поперхнувшись слюной, выкашлял:

— Три!

Дверь распахнулась, и взбудораженный нервным напряжением помощник нырнул внутрь. Он думал, что преимущество за ним, ведь он наверху лестницы. Он и не догадывался, что рост противника нивелирует по меньшей мере несколько ступеней разницы. И что у противника, соответственно, очень длинные руки.

Мёртвая хватка вцепилась в щиколотку парня и рванула на себя, уронив беднягу и протащив того затылком по половине ступеней. Замешкавшийся было Глот навёл арбалет на массивную тень на дне погреба, прицелился и не успел выпустить болт из ложа. Тень вскинула руки, и по стене протянулся ледяной нарост, мгновенно распространившийся до дверного проёма и плюнувший сгустком холода на тетиву. Трактирщик попытался выстрелить, но тетива примёрзла к ложу и отказалась двигаться.

Устрашающая фигура неторопливо поднялась по лестнице, перешагнув через валявшееся без сознания тело, и настигла впавшего в панический ступор трактирщика. Тот сумел совладать с собой лишь на мгновение, прищурившись и вглядевшись в лицо нежданного визитёра.

— А я вроде тебя знаю…

Летар оборвал чужую фразу ударом в челюсть. Отряхнув едва избежавшую переломов ладонь, он отпихнул осевшего мужичонку с дороги и пошёл к выходу из трактира. Дверь чуть с петель не слетела, когда он дал ей пинка и выбрался на улицу.

Небесная скатерть оказалась перепачкана крошками звёзд и жирными пятнами облаков. Летара передёрнуло. На дворе бог весть какой час ночи, путешествие по тоннелю забрало всю светлую часть суток. Получается…

«Начался восемьдесят шестой день. Времени до полудня и четверо суток сверху. С половину этого времени я как на ладони».

Летар почувствовал, как ударивший по организму адреналин теряет эффект. Он жив. Время в запасе есть. На выходе из трактира нет западни. Кажется. Измученное бессонницей, эмоциональным и физическим напряжением, тело убийцы утратило привычную прыть, напомнив о своей человеческой природе.

Летар провёл ладонью перед глазами и осмотрелся. Его взору открылись ряды окрестных зданий с выбитыми окнами, в побелку которых въелся слой крови и копоти. Дорога меж зданиями устлана остатками разломанной мебели и выпотрошенных сундуков, а в переулках до сих пор гниют трупы, собирая вокруг крысиное пиршество.

Летар поморщился, запоздало отметив про себя, что зрелище задело его не только пренебрежением западников к мерам по защите войск от эпидемии. Мужчины — преимущественно защитники города. Редкие женщины и дети из числа тех, кто отказался бежать из Альмуна. За все эти смерти заплачено не больше среднего солдатского жалования. Их участь — результат того, какое будущее выбрал Дерас Каас для своего плана.

Летар отвёл взгляд от останков, лежавших у его босых ног, и вернулся к осмотру округи. Патрулей западных солдат он не заприметил. Хрустнув распрямившейся спиной, он побрёл искать себе ночлег. Выбор его пал на первый попавшийся жилой дом, потерявший своих хозяев ещё с месяц назад.

Убийца проскользнул в жилище. Прихожей там не было, за покосившейся дверью сразу начинались тесные жилые помещения. Летар зашагал в дальнюю комнату, чувствуя, как ноги ступают по перьям из вспоротого постельного белья. Тут и там был выдернуты половицы; кровати и шкафы, слишком большие для того, чтобы вытащить их из дома, были разломаны в щепки. Западные солдаты не церемонились, когда искали здесь тайники с золотом.

Летар расчистил себе участок на полу и сел, прислонившись к стене. Засыпать было опасно, но необходимо. Без отдыха он не сможет продолжать свою миссию. Не сможет найти Кириона, не сможет подобраться к Дерасу, не сможет даже встать с треклятого пола.

Летар стянул с ладони перчатку и обратился к своему излюбленному ритуалу созерцания антрацитовой печати. Он уже свыкся с ней. Крест стал продолжением его мыслей и желаний, символом того, к чему он неосознанно шёл на протяжении десяти лет. Дерас Каас — графский сынок — отобрал у Летара прежнюю жизнь, толкнул на путь убийцы, а сам избежал наказания. Но не остановился на этом, решив воплотить понятие издёвки судьбы, обратившись к Летару, добровольно сунув голову в петлю и отдавая оттуда приказы. В происходящем чудилась насмешка, но была ли она там? Быть может Дерас вообще ничего не испытывает, потеряв чувствительность к краскам жизни? Может, он и не имел умысла испоганить конкретно Летарову жизнь, просто это было самым выгодным развитием событий из возможных?

Убийца скривился в ответ на мысли. Он не представлял себе, где заканчивается осознанная воля Дераса Кааса и начинается тупое следование установкам, которые он получает на основе видений грядущего. Конечно, будь Дерас мягче, он бы просто отказался следовать жестоким путём, выбирая лучший из оставшихся вариантов. Но Летар прекрасно понимал, что собственное будущее требует жертв. В погоне за утерянными силами он доказывал это раз за разом, год за годом. Ради своей шкуры он взялся за многие заказы, и немало посторонних людей погибло в процессе их выполнения.

«Удачное ли время я выбрал для угрызений совести?» — подумалось Летару, но мысль быстро стёрлась в ничто. Он лукавил, эти угрызения пристали к нему ещё в Кьелзе, и трудно было ухватиться за их первопричину. Исцеление Нэйприс? Близкое знакомство с семьёй Лит? Влияние другого убийцы, причинившего боль этой самой семье? Или правда о том, что Летар мог стать иным человеком, если бы некто не потянул за текущую нить вероятности?

В конечном итоге, всё это было неважно. Не здесь. И не ближайшие четверо суток.

Летар опустил руку и прикрыл глаза.

Глава 20

Проснулся он на заре. Снаружи донеслась короткая команда осмотреть дом, сдобренная густым западным акцентом. Следом скрипнула многострадальная дверь. Летар вышел из сна одной вспышкой головной боли, тело инстинктивно вскинуло руки ещё до полного пробуждения. Пальцы помедлили секунду, а затем принялись плести заклятие незримости.

Летар сидел, вжавшись в стену, и готовясь поразить непрошенных гостей магией. Он ещё не успел понять, сколько их, и тяжело ли они вооружены. Сам он был безоружен, не считая вымокшей сантипушки, но уже приметил на полу острый деревянный обломок. При должной удаче, даже в тесной комнатушке можно разобраться с несколькими нападающими, даже если они будут в доспехах. Да только удача, как уже стало известно, это фактор, работающий против Летара.

На пороге возник солдат родом из Края. Небритое лицо оторочено плотным воротом стёганки, прикрывающим шею от удара ножом. Лёгкий шлем болтается за плечами на ремешках. В руках меч, выставленный так, словно он в любой момент был готов пырнуть обступившую тьму.

Взгляд солдата обежал комнату, проскользнув и по потерявшему способность дышать Летару — убийца осознал, что его энергии больше не хватит на вторую цель для заклятья незримости.

— Никого, — гаркнул западник.

— У меня тоже, — послышалось из соседней комнаты. Стук пары сапог проследовал вдоль стены и прошёл мимо дверного проёма, не заглянув внутрь. Заросшая западная рожа промелькнула так быстро, что не заметила съёжившегося в комнате Летара, но чуть не подарила тому инфаркт. — Капралу наверняка померещилась приоткрытая дверь. Кому оно надо вообще?

— А хрен ли мне знать? — поддакнул первый, осматривая обстановку на предмет упущенных мародёрами ценностей. — Вдруг какому наёмнику надоело просиживать в своём муравейнике, он и попёрся оттуда поближе к центру.

— К мягкой перине?

— Она вся под ногами рассыпана, — западник сплюнул и пинком взметнул ворох грязи и перьев с пола в сторону Летара. — Хрен с ним.

Солдат Края побрёл наружу, пока пыль ещё оседала в воздухе, покрывая подрагивающие от напряжения руки убийцы. Летар выждал несколько минут для верности, не отрываясь от своей упорной жестикуляции.

Наконец, стук сердца улёгся. Руки мало-помалу опустились. Худшего Летар избежал — его не прирезали во сне, и это безмерно радовало. Голова гудела от недосыпа, температура тела была ощутимо выше нормы, мысли путались, но в то же время Летар не собирался давать западникам ещё одну попытку. Нужно было найти укрытие получше, а заодно и способ безопасно передвигаться по городу под вражескими знамёнами. И убийце показалось, что он нашёл подходящий вариант.

Притвориться западником не выйдет, Летара сразу выдаст говор. Да и найти кого-нибудь такого же рослого, чтобы с его трупа снять форму, будет затруднительно. Зато есть шанс примкнуть к наёмникам, если заглядывавший в гости к убийце стражник их не выдумал. Летар никаких наёмников в день осады Альмуна не помнил, но с другой-то стороны, он и не отвечал за состав войск.

Убийца рывком поднялся с пола, вышел на улицу и ссутулился. Вряд ли удастся избежать внимания, если поблизости окажется патруль, но привычка брала своё. Он напряг память и вспомнил план города. Он был нечастым гостем в Альмуне и знал его лишь в общих чертах, но этого должно было хватить. Стражник сказал про муравейник. Юг Альмуна — лабиринт узких улочек, ветвящихся одна из другой и складываясь в невероятную для навигации сеть трущоб. Подходящее место для того, чтобы отвести продажным мечам.

«Богом проклятая дыра с переулками настолько тесными, что там даже дышится с трудом? Идеально».

Когда Летар оказался у этих самых трущоб, то только укрепился во мнении. Весь район был до того скомкан, тесен и испещрён узкими улочками, что казалось, он и до вторжения Края выглядел полуразрушенным. Плечи Летара чуть не отирали стены домов по обе стороны от него разом. Под босыми ногами убийцы простирались вереницы щербатых ступеней, рисковавших рассыпаться от каждого шага.

«Строем здесь не пройти», — подумал он, повернувшись боком и скользя между обваливающихся зданий.

В южной части города ему стало спокойнее. Встретить в этом грязном аду хоть один патруль западных солдат ему представлялось крайне маловероятным. Чутьё не подвело, он протиснулся через весь массив трущоб без единого намёка на проблемы.

Выбравшись из городского бурелома, Летар оказался перед площадью, что раньше служила этому месту рынком. Теперь же вместо торговли снедью и тряпками, здесь свои услуги предлагали наёмные клинки. Вокруг раскинулись походные палатки и скромные лежанки в гигантском количестве. Кто-то развёл костры прямо на мостовой, вознамерившись готовить своему отряду завтрак. По всему пространству вокруг равномерно распределились объедки, мусор и прочая грязь, что скопилась здесь за недели стоянки на одном месте. В принципе, даже если бы Летар не представлял себе план города, он мог найти дорогу сюда по запаху.

— Эй ты, — чей-то командный тон окликнул убийцу. — Тебе чего здесь надо, оборванец?

Летар повернул голову к паре детин, направившихся в его сторону. В руках короткие копья, на теле кожаные доспехи поверх грязных рубах.

— А что? Я слишком ухоженный для вашего отстойника? — безэмоционально каркнул Летар, крайне лениво напрягая голосовые связки.

— Чё? — первый копейщик переглянулся со вторым, на что тот ответил пустым взглядом. — Проваливай, бродячих псов здесь не прикармливают.

Летар выпрямился, разведя плечи и взглянул на собеседника сверху вниз.

— Я хочу наняться к вам, — коротко ответил он, решив не ввязываться в долгую перепалку.

— А деньги-то есть, пёс? Или думаешь мы пустим тебя задарма? — копейщик осклабился.

— Платить за вступление к наёмникам? — в голосе Летара прорезалась злоба. Чего-чего, а такую наглость он не желал терпеть даже под давлением обстоятельств. — Обойдёшься, дерьмец.

— Значит, денег нет… — копейщик перетёк из расслабленной позы в напряжённую, копьё начало свой оборот к положению наизготовку.

— Дьявол, — в сердцах выругался Летар и взмахнул руками, прежде чем его насадили, как поросёнка на вертел.

Последовавшая за этим ослепительная вспышка белого света никому ничего не вылечила, но произвела должное впечатление на копейщиков, которые поспешили отпрянуть от Летара.

— Маг! — удивлённо охнул второй копейщик.

— Целитель, — тут же исправил его Летар. — Этого будет достаточно, чтобы присоединиться?

— Но откуда? — спросил первый. — Гильдейские висят по петлям неподалёку от дворцовой площади! Нашли всех. Всех до единого.

«Дерас решил обезопасить себя от магов с любым уровнем энергии?» — оторопело подумал Летар, но решил не уделять мысли слишком много времени.

— Я не все, — ответил он. — В гильдии на меня ничего не было. И указать на меня было некому. Потому и не нашли.

Копейщики переглянулись, и на сей раз их взгляды оказались гораздо живее.

— Лады, — сказал первый. — С тебя денег за укрытие не возьмём… Отведи его в капитанскую палатку, Ганак. И передай, что это я нашёл целителя.

— Но ведь капитана нет? — переспросил второй.

— Помощник-то его есть. Катись давай.

Ганак насупился и кивком приказал Летару идти следом. Убийца не мешкал, сразу приклеившись к своему сопровождающему, пока тот петлял между горками мусора, кострами и лужами, о составе которых Летар не хотел и догадываться.

— А где сапоги? — невзначай спросил Ганак и гоготнул. — Не нашёл трупа по размеру?

— После меня трупов не остаётся, — отозвался Летар.

— Эт дело, — согласился Ганак. — Целитель, чтоб тебя. С тобой и повозиться не жалко. Всё лучше, чем с копьём стоять без дела.

— У вас хоть платят?

Ганак расхохотался. Он даже остановился, чтобы похлопать себя по бедру и просмеяться. Отдышавшись, он подарил Летару насмешливый взгляд и продолжил идти к капитанской палатке, только бросив через плечо:

— Нам платят тем, что нас ещё не перебили. И не думай перебегать, у звенящих тетив не лучше.

— Звенящих тетив?

— Вон, — Ганак махнул рукой в противоположную сторону палаточного городка, где реяли ободранные знамёна с серой полосой на синем фоне. — Здесь не один наёмничий отряд, чтоб ты знал. Но все в одинаковой ситуации.

— Ну и к кому я вступил?

— Бурые волки.

Летар присмотрелся к нашивке на рукаве Ганака. Мазня была бурой, тут он не соврал. Но был ли это волк?

— Говоришь, ситуация со всех сторон дерьмо? — задумчиво спросил Летар. — Охотно верю. До сих пор не могу взять в толк, почему западники вроде люди, а ведут себя, как гарпии.

— Это ты про ихние погромы? Да сволочи они. Патрулям на глаза лучше вообще не попадаться… Хотя ты и не попался, раз жив ещё.

— Лучше попасться патрулю, чем архимагу, а? — ляпнул наугад Летар и заслужил красноречивый взгляд Ганака.

— Ты это. Молчи. Он и из башни всё слышит.

Ганак вывел Летара к самой внушительной палатке вокруг и шмыгнул носом, обтерев свободную руку о кожаный доспех. Рука копейщика чище не стала, но это придало ему уверенности. Он схватился за полог палатки и откинул в сторону, пропуская Летара первым.

Лежанка, низкий стол, груда тряпья в дальнем конце. Капитанская палатка впечатления не производила.

— Эй, писец, поднимайся, надо записать новенького, — прикрикнул Ганак, резко прибавив в уверенности.

— Я и сам умею писать, — сказал Летар, но был проигнорирован.

Груда тряпья вздрогнула. Если бы дело было в лесу, Летар непременно подумал бы на вепря, по ошибке забравшегося сюда в поисках пищи. Но нет, то был человек, причём колоссальных объёмов. Удивительно, как он поддерживал шарообразную форму в голодающем городе.

— Какого чёрта ты меня будишь? — прогнусавил толстяк. — Отправишься чистить картошку…

— Эт вряд ли, её на всю округу и ведра не сыщешь, — отбрехался Ганак.

— Заморские сволочи наверняка где-нибудь припрятали, — пробурчал толстяк. — Захваченный город — страшная штука. Можно узнать любую военную тайну: численность врага, настроения командующих, объём походной казны. Но местонахождение мешка картошки тебе в жизни никто не раскроет.

Он оставил свою мудрость звенеть в ушах присутствующих и перебрался за стол, ухнув на табурет. Отточенным движением кресала о камень он высек сноп искр на выложенный в тарелку трут с опущенной туда лучиной, затем занявшейся лучиной зажёг сразу несколько сальных свечей на столе. Летар бы наморщил нос, но в наёмническом лагере даже свечная вонь ласкала обоняние.

— Как тебя звать? — обратился к Летару толстяк.

— Летар, — ответил убийца, не задумываясь.

— Летар… Летар… — толстяк задумчиво пощекотал свой нос пером, и убийца уже задумался, что дело приобретает неприятный оборот. — Летар. А, точно. У нас уже есть один.

Убийцу перекосило.

— Помер неделю назад, — вставил Ганак.

— Ну. Был один. Может кличка есть, чтобы не путаться?

— Быстроногий, — ответил Летар.

Толстяк с сомнением посмотрел на босые ступни собеседника и покачал головой.

— Дело твоё, — сказал он вполголоса, шкрябая пером по жёлтому пергаменту древней книги, раскрытой в опасной близости к свечам. Острый взор Летара приметил, что немалое количество страниц из начала книги было растерзано, словно подверглось нападению бешеного пса. Старые имена потихоньку пускали на трут, чтобы записать новые.

— Готово, — толстяк подул на чернила и выудил из своей одежды какой-то мелкий предмет, кинув его Летару. — А теперь проваливайте.

— Есть, — не слишком серьёзно козырнул Ганак и вытащил Летара наружу.

Убийца выставил пойманный предмет на свет. Нашивка. Чудно, осталось только закрепить её на рукаве рубахи. Или, ещё лучше, плаща. Только плащом ещё нужно разжиться. Как и сапогами. И оружием.

Летар взглянул на окружающий его мусор под новым углом.

— Ганак, у вас госпиталь найдётся?

— Госпиталь? — удивился Ганак. — Чё, исцелять невмоготу?

— Не совсем, — убийца показал на свои ступни и для убедительности пошевелил пальцами ног.

— Ха! Выдери меня гарпия, ты не чистоплюй! Ну ща, придумаем тебе пару сапог. Хотя, — наёмник посмотрел на убийцу снизу вверх. — Хрен его знает.

— У вас дефицит сапог? — Летар оценил споткнувшийся взгляд Ганака и перефразировал. — Недостаток трупов?

— Дак мы в Альмун пришли после драки уже, а здесь померло не так много людей, — развёл руками Ганак. — Раненые накануне, да провинившиеся перед западниками.

«Кто мог их ранить накануне?»

— В крайнем случае, выменяю у кого-нибудь на исцеление, — проворчал Летар, чья картина мира только что сдвинулась. — Но сперва попробую сэкономить энергию. Госпиталь есть вообще?

Ганак вздохнул и показал пальцем в сторону объёмного шатра поодаль от основной массы палаток и костров. Его бледно-жёлтая ткань настолько обветшала и истончилась, что могла порваться от порыва ветра.

— Вон там, видишь? Это оно.

— Отлично. Лежанку там найти сумею?

— Как же! За лежанку придётся кого-нибудь зарезать, — Ганак осёкся, увидев едва уловимую перемену в лице Летара. — Но это, если хочешь днём спать, то можешь на моей.

— Я тебя позже найду, — кивнул убийца и двинулся к шатру-госпиталю.

Оказавшись внутри, Летар собрал последние элементы мозаики воедино. Несколько раненых лежали на циновках, ещё десяток не удостоился и этого. Кому-то недоставало конечностей, у кого-то лицо было исполосовано в кашу рубцовой ткани, кожа одного из раненых покрылась пульсирующими чёрными пятнами. Всё это последствия столкновения с гарпиями, их когтями и отравленными клинками.

Безучастный взгляд убийцы остановился на парне, который, судя по виду, уже месяц сражался с ядом пернатых в своих венах, и сегодня готовился проиграть этот бой. Он лежал на земле, склонив голову на бок и прикрыв глаза, потемневшие пальцы рук слабо шевелились, будто перебирая струны невидимой лютни. Беспомощный солдатик на пороге смерти в сотнях километров от южного фронта.

Летару померещилась ответственность за состояние всех в госпитале, но наваждение быстро сошло на нет. Даже если он как-то причастен, то всё, что он может сейчас предложить умирающим — это удар милосердия. А милосердная смерть — это самая абсурдная идея, о которой только приходилось слышать.

«Они наёмники и знали, на что шли», — напомнил себе Летар, и из головы тотчас выветрились остатки сочувствия. Убийца прекрасно представлял себе наёмничий образ мышления.

Он прошёл в конец шатра, к груде тряпок, использованных перевязок, одежды, обуви и даже оружия. Сперва нашлись сапоги. Они чуть сдавливали пальцы с боков, но в остальном были терпимы, если обмотать ноги тканью. Затем нашёлся продырявленный плащ по размеру. Судя по расположению и виду дыры, прежний владелец плаща умер от мучительной раны в живот. Последним делом, убийца поднял с земли щербатый меч без ножен и взвесил его в руке. И передумал. Железка со звенящим стуком упала наземь. Если уж носить при себе оружие в оккупированном городе, то не такую дрянь. Безопаснее будет положиться на собственные руки, чем на паршивую сталь.

Летар отошёл от груды пожитков и обыскал остатки шатра. Поиски увенчались успехом — выгнутая дугой хирургическая игла лежала на деревянной подставке неподалёку от одного из умирающих. Кто её там оставил, да и кто вообще присматривал за местными полутрупами оставалось загадкой. Летар пока не увидел ни одного человека, который сошёл бы за обслугу госпиталя.

Леска сцепилась с иглой и вошла в рукав дырявого плаща. Убийце редко приходилось накладывать швы, но ловкие пальцы справились с нашивкой бурых волков без особого труда. Покончив со своим делом, Летар вернул инструменты на место, накинул плащ на плечи и переложил сантипушку во внутренний карман. Не всё даётся разом, сухой порох придётся искать где-нибудь ещё.

Убийца вышел из шатра и посмотрел на небо. Серые облака решили устроить собрание, и по его итогам на землю вряд ли обрушится что-то страшнее мороси. Летар размял руки и вспомнил заснеженный путь до Альмуна с ноткой сожаления. Хоть где-то перчатки были к месту. Теперь же перчатки больше пригодятся Витилессе Лит и её армии, где бы та не находилась.

Усталость вытеснила из разума Летара прочие мысли, и он побрёл на поиски Ганака, а заодно его лежанки. Нет ничего важнее, чем восстановить силы перед финальным отрезком пути. Летар уже занёс над ним ногу, обутую в чужой сапог.

День 87

— Слышь, вставай уже, ты с самого утра спишь.

Летар встрепенулся и открыл глаза навстречу ночному небу, а заодно и нависшему Ганаку, потряхивающему убийцу за плечо. Летар оттолкнул от себя чужую руку и сел на лежанке.

— Я уснул сегодняшним утром?

Ганак нахмурился:

— Ну не завтрашним же.

Летар покачал головой и вскочил на ноги, свыкаясь с забытым за неделю чувством бодрости и готовности действовать. Уступив Ганаку место, он побрёл прочь, осматривая лагерь более трезво, чем прежде. Такой подход был вознаграждён тем, что Летар заприметил местного кашевара и выудил из него немного еды с помощью магии. Жуя пресную кашу из расколотой деревянной миски, убийца невольно задумался, что в условиях полуразрушенного города полезнее, чем исцеление, может быть разве что умение создавать еду магией. И этим магическим направлением Летар решил сознательно пренебречь ещё в юности, когда наставник поведал, сколько времени и сил будет уходить на всякие мелочи. А ведь стань он магом-поваром, то не полез бы исцелять графского сынка, и история пошла бы иным путём. Он бы не познал разрушительного горя, не стал бы убивать людей за деньги, не оказался на пороге смерти в погоне за собственным хвостом. Но была бы его жизнь лучше?

Ободранные наёмничьи флаги покачивались на прохладном ветру, идущем с моря. Грязные солдатские палатки не поддавались дуновениям, но крошки мелкого мусора струились меж ними, как речные потоки между камней. Вдалеке от лагеря возвышалась альмунская городская стена, по которой из стороны в сторону проходились часовые, не спуская глаз с продажных клинков даже ночью. Вряд ли они видели что-то кроме света костров на площади, но оставлять наёмников без наблюдения было бы неосмотрительно.

Летар поставил опустевшую миску на землю и задумчиво пощипал себя за края дыры на плаще. Периодически на протяжении последней декады его посещали мысли об иной судьбе, вызывая в воображении картины жизни более приятной, нежели нынешняя. Однако сейчас убийца засомневался, что он был бы счастливее, окажись он поваром или ещё каким безобидным магом, сохранившим свой потенциал. Обступившая его война развязалась бы в любом случае, на поле боя оказаться пришлось бы в любом случае, и пускай именно целителям предназначены первые арбалетные болты, градом стучащие по хлипким щитам пехоты, второй залп достанет и кашевара, и конюха, и походную жену. Настигла бы смерть и Летара? Может да, а может нет. Проблема в том, что он бы ничего не решал.

Так может Летар выбрал лучшую стезю? Стал целителем, воспитал в себе ментальность борца с болезнью, подавил в себе страх и отвращение перед ужасами, способными окончить человеческую жизнь. Он прошёл закалку, отринул случайность и научился брать судьбу в свои руки. Эта дорога была создана для него, разве можно усомниться в этом? Но эта же дорога сделала поворот к графскому сыну. А от него к плащу и кинжалу. Летар ожесточился. Стал безучастным к жизням незнакомцев.

Это и был поворотный момент? Может, стоило наплевать на свою жизнь? Проглотить смерть наставника и утрату сил? Опыт диктовал безжалостно: отомстить за первое не удалось, обратить второе тоже не удалось. Но на то он и опыт. Раньше Летар был уверен, что отомстил графскому сынку, а магию удастся вернуть на деньги с первого же заказа. Если бы ему хватило ума не прислушиваться к этой слепой уверенности, сколько путей было бы перед ним открыто, сколько возможностей не оказалось бы безвозвратно упущено? Стоило лишь справиться с собой и жить дальше.

«Мог ли я тогда?»

Безжалостная неопределённость сдавила горло, и Летар осознанным усилием заставил себя отвлечься.

Вопрос не имел практического значения. Стоило бы задаться новым — мог ли Летар сойти с пути сейчас, но ответ был написан на его руке почти что три месяца назад. Сейчас он пленник собственных решений, и его не должно было волновать в скольких нитях вероятности это было не так. В приоритете была информация о будущем, не о прошлом.

Убийца мгновение помедлил, выбирая между разговором с наёмниками у костра и выходом в неизвестность за пределы лагеря. Но только мгновение. Летар сорвался в темноту захваченной столицы, рассчитывая разнюхать всё, что только потребуется, ещё до наступления рассвета. Он быстро миновал узкие ходы муравейника и выбрался на улицу-артерию, рассекающую Альмун с востока на запад. Открытая местность — паршивая позиция, ставшая только хуже благодаря нескольким западникам, патрулирующим район. Летар согнулся и перебежал к зданию по другую сторону улицы, тут же припав к стене и прислушиваясь. Его сердце пока не ускорилось, выжидая, когда ситуация примет дерьмовый оборот и надпочечники угостят организм щедрой порцией адреналина. Но ситуация не стала дерьмовой. Патрульные свернули в соседний переулок, позволив Летару двинуться дальше.

«Вряд ли меня захотят убить на месте, раз уж я теперь наёмник. С другой стороны, бурых волков так до сих пор и не наняли, на дворе ночной час, а нашивка в темноте не светится. С западников станется щёлкнуть по мне из арбалета просто для верности».

С такой цепочкой мыслей Летар продолжил скользить вдоль шероховатых каменных стен, избегая контакта с кем бы то ни было. В идеале, ему нужно было отыскать тюрьму, в которой держат Кириона. Ещё одним приемлемым вариантом было бы найти Дераса Кааса и расплющить ему кадык о позвоночный столб. Пока что первый план казался надёжнее второго, но Летар не загадывал на будущее. Дерас вполне мог держать Кириона у себя в башне, выпытывая из него огнелист. Но выведенное убийцей железное правило безрезультатности отсеивало это предположение по той простой причине, что Летар без помощи огнелиста в жизни не заберётся на парящую над морем башню. Чтобы получить огнелист нужен Кирион, а значит Кириона в башне нет. Или он есть, но тогда Летар — это ходячий мертвец. Ходячим мертвецам планы ни к чему.

Но стоит признать, здравое рассуждение требовало задаться вопросом, а была ли вообще возможность того, что Дерас посадил Кириона под замок куда-то за пределами своей башни? Вероятность, наделяющая жизнь Летара смыслом, действительно была. По крайней мере, сам убийца смог придумать целый ряд причин. От «как будто великий архимаг снизойдёт до выхаживания и ежедневной кормёжки пленного», до «он настолько уверен в своём безупречном умении играть со мной в кошки-мышки, что неизбежно даст мне ещё одну призрачную надежду на победу перед концом печати». А может и вовсе не было у Дераса места в башне под всяких там пленников, такой вариант тоже заслуживал внимания.

Летар остановился перед выходом на очередную улицу и посмотрел на столичный дворец, так и не склонивший свою голову перед окружившей его разрухой. Наверняка там можно найти герцога Макза, но визит к нему стоит отложить на потом. Может ли сам Дерас ждать визита Летара во дворце прямо в этот самый момент? Если предположить, что дракон Лит ещё не затуманил его ясновидение и что для провидца всё это игра, то стоит Летару пойти во дворец, как Дерас окажется там. Но готов ли Летар к этой встрече?

Кожаная перчатка аж захрустела от того, с какой силой убийца сжал руку в кулак. Нет ни оружия, ни плана, ни переполоха в городе. Непохоже на перегиб, который так нужен для победы.

Нет, сегодня Дераса во дворце не будет.

«И если ублюдок не всевидящ, он даже не узнает, что я где-то рядом. Нет визита — нет последствий».

Летар принял правила этой игры и намеревался следовать им с тупой уверенностью в собственных возможностях, пока не выдастся возможность сжульничать. Как только убийца хотя бы краем ноздри почует огнелист, Дерасу конец. Знает ли об этом Дерас? Нет. Вероятность, в которой Летар превзойдёт его по силам, должна обмануть ясновидение, даже в случае неудачи замысла с драконом. А вот существует ли такая вероятность вообще?

Летар опустил взгляд на стянутый перчаткой кулак. Пальцы нехотя разжались, заныв в ответ на предшествующее усилие.

Следующие несколько часов прошли в коротких перебежках от здания к зданию. Отряды западников то возникали, то растворялись, никак не препятствуя разведочной деятельности убийцы, которому удалось пересечь половину города и оказаться в северной его части. Там возникли настоящие трудности. Солдат Края стало непомерно много. Некоторые спали в домах, куда более презентабельных, нежели в южной части Альмуна. Некоторые дремали на постах. Прочие слонялись по улицам без дела. К счастью, последних были считанные единицы, всё же ночь ещё не окончилась. Но преимущество темноты и сонной лености рисковало истечь в ближайшее время.

Летар взял курс в сторону восточных ворот города и убрался подальше от скопления западных войск. Не из-за страха. Нужно было найти место заточения Кириона. Западники заняли только приличные районы, с чего бы в таком месте находиться тюрьме? Нужно искать в трущобах. Трущобах отличных от тех, которые отвели всякому отребью вроде наёмников.

Логика не подвела. Летар издали заметил приземистое здание из пожелтевшего от времени камня. Кованая ограда с узкими воротами, охраняемыми четвёркой солдат. Патруль из ещё одной четвёрки солдат, обходящей периметр с факелами наперевес. Решётки на окнах, уходящих куда-то под землю. Словом, слишком солидная охрана для столь гнетущей постройки.

Летар поморгал начинёнными магией глазами и решил не торопиться. Драться с восемью стражниками неподалёку от районов, переполненных их товарищами, не имея гарантий, что Кирион внутри… Красивое самоубийство, но Летар не питал страсти к таким наклонностям. Небо грозилось просветлеть в любой момент, и убийца решил не затягивать с отступлением. Ноги понесли его обратно в южную часть Альмуна.

На пути назад, когда Летар уже обогнул дворец по широкой дуге, но ещё не слишком далеко ушёл от центра, его слух выцепил что-то чуждое из привычного утреннего пения птиц и шелеста крон поредевших деревьев. Летар замер, определяя природу и направление источника звука.

Всхлипы. Оборвавшиеся для того, чтобы тонким детским голоском изъявить своё желание смертной мести:

— Ты убил её! Убил! А я убью тебя!

Ответ держал голос значительно ниже и грубее, на несколько десятков лет старше первого:

— Она просто вырубилась, — явственный звук удара по лицу подчеркнул сказанное. — С тобой будет то же самое, если не заткнёшься. Любой звук, сучонок, может привлечь западников, и вас обоих, как петухов прирежут. Твоя мамаша даже в себя не придёт.

— Не смей трогать мою мать!

Звук шёл за несколько домов от места, где изумлённо замер Летар. Обмен фразами был кратким, но достаточным, чтобы восстановить картину. Прямо сейчас за одной из ближайших стен происходило изнасилование. Изнасилования в захваченном городе — событие закономерное, но найти в Альмуне подходящую жертву не так просто. Убийца примёрз к земле, не решаясь пройти мимо. Странно. Обычно ему нет дела до страданий других, да и надругательство объективно лучше многих зол. В чём же дело?

Объяснение своему нехарактерно участливому поведению Летар обнаружил быстро, мысленно отбросив себя на полминуты назад и проговорив в голове чужую перепалку.

«Он пообещал прирезать мальца», — ладони Летара с жадностью проскользнули по пустующему поясу. — «У него есть оружие, которое так нужно мне».

Двухметровая башня двинулась к зданию, из которого всё ещё доносились истерические всхлипы. Спина выпрямилась, руки налились кровью. Убийца прошёл через парадный вход, придав поступи лёгкость такую, что находившиеся внутри люди никак не смогли бы заметить нежданного гостя.

Внутри, в главной комнате, некогда богатое убранство превратилось в россыпь осколков былой роскоши. Разорванные картины лежали на полу вне своих рам, разбитое зеркало стыдливо сметено в угол, обгоревший ковёр бессильно повис на нескольких железных креплениях. Вокруг царила разруха столь бессмысленная, что невольно складывалось впечатление, что западники бесчинствовали не развлечения ради, а по чьему-то конкретному приказу.

Летар пересёк пустовавшую комнату и приблизился к приоткрытой двери в соседнюю, присмотревшись. На импровизированном ложе из грязных тряпок в бессознательном состоянии лежала женщина, чью одежду крайне активно пытался стянуть мужик на вид чуть меньше Летара. Недостаток роста он компенсировал мощной шеей и шириной плеч, а также мечом, временно приставленным к стене, и кинжалом на поясе. Он стоял на четвереньках спиной ко входу, а потому не увидел приближающуюся фигуру. Зато её увидел третий человек в комнате — пацан лет двенадцати с изрядно помятым и кровоточащим лицом, удивлённо вытаращивший свои заплаканные глаза на двухметровое пятно, скользнувшее по темноте. Он тихо пискнул, и вжался спиной в стену, у которой сидел.

Летар приготовился к драке, но насильник не почуял неладное — слишком он был увлечён своим делом. Стремительной тенью убийца пролетел через комнату и вложил свой вес в удар кулака, нацеленного на тыльную часть шеи. Раздался хруст, как будто водяное колесо пришло в движение после долгой зимы, и насильник с булькающим звуком обмяк, распластавшись поверх полуобнажённой женщины.

Летар отряхнул руку — удар чуть не стоил ему костей. Зато точно стоил костей его цели. Не заботясь более о скрытности и скорости, Летар взял меч у стены, поддел пояс насильника и распорол его, чтобы снять кинжал вместе с ножнами. Даже в темноте он заметил, как темнеют штаны, и брезгливо поморщился от сопутствующего запаха. Вид никогда не был проблемой, но запах — совсем другое дело.

Хватка убийцы вцепилась в ворот обмякшего тела и отбросила его назад. Насильник развалился на полу в противоестественной позе и не предпринял попыток двигаться. Однако он был в сознании. Глаза злобно горели, прожигая Летару лицо.

Убийца приподнял бровь, волей-неволей поразившись выдержке жертвы — шутка ли, перенести удар так стоически. А затем, стоило ему присмотреться к одежде жертвы, сник и злобно выругался. На груди насильника была нашивка старшего офицера бурых волков.

— Кто ты такой? — прохрипел насильник, видимо, не разглядев в темноте ту же нашивку на рукаве Летара.

Вместо ответа Летар покачал головой.

— Давай… — голос насильника пропал, и ему пришлось начать заново. — Давай договоримся. Я просто уйду.

Летар сделал шаг к насильнику и всмотрелся, как у того задёргалась голова, силясь утянуть за собой обездвиженное тело. Убийца занёс над ним меч, и насильник замер, беспомощно посмотрев на своего палача. Дыхание застыло в глотке, взгляды двух наёмников пересеклись, и какой-то миг они оба излучали неподавляемую тягу к жизни. А затем лезвие обрушилось вниз. Оно пробило насильнику глаз, мозг, скользнуло по мозжечку и, выскочив из затылочной кости, уткнулось в пол.

Летар вздохнул, упёрся сапогом трупу в лицо и разогнулся, рывком выдёргивая увязший в деревянном покрытии кончик лезвия.

— Уйти с разорванным спинным мозгом у тебя вряд ли получилось бы, — пробормотал он и убрал оружие, после чего обернулся к паре ещё живых свидетелей. Женщина всё ещё была в обмороке, а её побитый сын не мог отвести взгляд от убийцы.

Летар поколебался, но всё же шагнул к женщине, стянул с себя перчатку и прикоснулся к шее.

— Он её бил по голове? — спросил он у пацана, нащупав пульс.

— А? — растерялся тот. — Да. Да, по голове. И в живот.

— Ну, дьявол, — буркнул Летар, признав, что дело может быть серьёзнее, чем сотрясение мозга, и через силу провёл ладонью перед лицом. Недовольно цокнул языком. — А за что он её бил?

— Не знаю! — отозвался пацан. — Как она?

— Ничего серьёзного. Она просто слаба, ей нужен отдых и пища. Если хватит сил разжиться чем-нибудь в разорённом городе.

— На соседней улице растёт куст спорницы, — пацан вскочил с места. — Я сбегаю и нарву.

Летар усомнился в том, что горсть ягоды как-то поможет, но отговаривать не стал. Сам он, в то же время, срезал с трупа нашивку, а сам труп оттащил в соседнюю комнату. Бессознательное тело женщины удостоилось пары методичных движений рук Летара, с целью прикрыть от сына материнскую наготу.

Пацан вернулся без стражи на хвосте. Лицо Летара чуть посветлело, когда перед ним возникли целые карманы мелкой синей ягоды.

— Сойдёт, — признал он. — Сам перекуси, пока она приходит в себя.

Пацан активно помотал головой, отказавшись, но спустя пару минут гнетущего молчания, всё же сдался — сел и начал потихоньку клевать свою добычу. Летар потёр лицо ладонями, из-за остаточной магии в глазах разглядев при этом все кости, суставы и мышцы кистей рук.

— Как тебя звать? — спросил он, машинально поиграв пальцами.

— Брасин.

— Вы с самой осады так выживаете, Брасин? — спросил Летар и заметил, как краснеет лицо пацана. — В смысле, в таких условиях?

— А ты как будто не в таких… — пацан перестал есть и обнял собственные колени.

— Я не с самой осады, — отмахнулся Летар.

Пацан оценивающе прошёлся по убийце взглядом.

— Ты сильный, — признал он. — Хотел бы я стать таким же.

— Таким же? — эхом повторил Летар, перебирая в голове попросившиеся на язык ответы. — Тебе не понравится.

— Почему?

— Тебе некому мстить. А это важно.

— Мне есть кому мстить! Западникам! — взвился пацан.

— Вон тот, — Летар махнул рукой в сторону трупа в соседней комнате, — западником не был.

Кажется, это не убедило юного собеседника, а скорее запутало. Он нахмурился, а Летар решил не углубляться в тему, тем более, что в следующий момент его отвлёк слабый стон пришедшей в сознание женщины. Подскочивший пацан, кажется, опередил даже рефлексы Летара, рванув мимо него к матери и обвив её шею. Летар покачал головой. Нет, из этого паренька не выйдет никакой убийца. Ему есть, что терять.

Летар невольно вспомнил невесомый запах масла, что всюду следовал за копной рыжих волос Нэйприс, и приуныл. Мысль о том, что до появления в жизни Нэйприс ему было нечего терять, была бы неискренней. Потеряв родителей, потеряв наставника, всегда он ощущал присутствие кого-то, ради кого следовало идти дальше. Он сам себе средство. Сам себе и цель.

«Ладно», — обратился Летар к собственным мыслям, сменявшимся сегодня особенно быстро. — «Страх новой утраты куёт лучших убийц».

Его отвлёк голос, в котором не сразу можно было распознать принадлежность к женскому полу.

— Зачем ты это сделал? — хрипло проскрежетала женщина, отняв от себя сына, и обратившись к Летару. — Решил, что меня нужно спасать?

— Я хотел разжиться оружием, — отбрил Летар, испытав привычное раздражение, казавшееся теперь притуплённым. Когда-то давно, ещё в первый год работы кинжалом, подобная реакция на помощь ранила бы его глубже, чем он мог себе представить.

— Ты убил его, теперь за это убьют нас, — пробормотала женщина, уставившись пустым взглядом в пол.

— Это не западник, — беспечно отмахнулся Летар. — Так, распустившаяся псина. В городе наказывают за убитых псин?

— Ты думаешь, он первый, кто сюда пришёл? — рассвирепела женщина. — Или что он последний?! Как нам теперь выживать, если на моём пороге труп?

— Да мне-то какое дело? — бросил Летар, не удержавшись от соблазна посмотреть на то, как осознание собственной беззащитности утопает в озлобленных женских глазах. Но недолго они были озлобленными. Вместе с пониманием пришла выцветшая усталость, плечи женщины опустились.

— И правда. Какое тебе дело? Может быть, я смогу тебя убедить?

Летар молча покосился в сторону пацана, на разбитые губы которого вновь выступила кровь. Потом в сторону отчаявшейся женщины. Взвесил в руках оружие. Всё лишь бы оттянуть решение, к которому взывало сердце.

— Держи тряпки на себе, — процедил он после заминки. — Есть предложение. Я предоставлю тебе место, в котором вас вряд ли кто-то потревожит. Или потревожит, но ты сможешь откупиться, либо прикончить непрошенного гостя.

— Я не понимаю, — заявила женщина, хмурясь пуще прежнего. В её голове не умещалась возможность безопасного места в разграбленном и оккупированном Альмуне.

— Тебе необязательно. Мне лишь придётся убедить пару человек. Эй, парень, как думаешь, мне с ними поступить мягче или жёстче?

К молчавшему пацану вернулся дар речи. Он вполголоса произнёс:

— Не знаю… А они западники?

— Эти люди — имперцы. Обычные. Как я и ты. Продажные, это точно. Сдабривают западников монетой, раз уж живы до сих пор, это как пить дать, но выслуживаться повода нет. Их возможности все равно ни одному захватчику не пригодятся. Так что, — выпорхнувший кинжал перескочил из одной руки убийцы в другую и обратно. — Плюнь мне на кинжал. Спорница чернит слюну. Я заговорю им зубы, что клинок смазан смертельным ядом, а противоядие они получат только помогая вам.

— Правда? — пацан взглянул на Летара с каким-то новым градусом уважения, после чего исполнил просьбу убийцы. Его мать была куда как менее счастлива тому, что потенциальная угроза останется жива, и скривилась, глядя как кончики перчаток размазывают вязкий тёмный сгусток по лезвию оружия.

— Обещаю, — ответил Летар и обтёр руку о стену. — А теперь поднимай свою мать на ноги и быстро за мной. Я проведу вас на место.

Снаружи убийца успел ухватить за хвост рассвет, размывшийся тусклым розоватым оттенком по низко висящим облакам. В сердцах выругавшись на то, что проснувшемуся солнцу оказались безразличны планы Летара, он короткими перебежками повёл за собой пару невезучих людей в логово другой пары невезучих людей. Вот только волею судеб чьи-то неудачи подходили к концу, а чьи-то неслись к пику.

«Волею судеб или Дераса? Я в кои-то веки поступаю правильно. Если этот путь был уготован мне провидцем, ответственен ли он за мои правильные поступки?»

Ответ на промелькнувшую мысль вздыбился гневной волной в душе Летара.

«Однозначно нет. Как и за неправильные».

И на этом в его философствованиях была поставлена жирная точка. Вывода более незамутнённого Летар и желать не мог. Чего он мог желать, так это избавления от мыслей об иной судьбе.

— Стоять, — шикнул Летар на своих спутников, остановившись у знакомого трактира. Мгновение поколебался, не застать ли нового хозяина трактира и его помощника врасплох с помощью пацана. В итоге решил, что это гнусный ход, подвергающий опасности жизнь ребёнка.

«Но если объяснить пацану риски, то он будет знать, на что идёт».

— Ты, жди вон в том доме, — каркнул Летар, указав пальцем на женщину, а затем на пустующую постройку. — Ты, пацан, подойди ближе.

Убийца встал на одно колено, все равно оставшись выше малолетнего собеседника:

— Мне понадобится твоя помощь. Ты будешь мои отвлечением, коротким и внезапным… — объяснил Летар, одновременно уберегая своё и без того искажённое мировоззрение от новых травм, и при этом снижая риски для собственной шкуры. — А главное, дашь мне возможность приставить кинжал к чужой глотке.

После короткого подготовительного разговора, пацан глубоко вдохнул и кивнул со всей решимостью, что смог наскрести. Летар похлопал его по плечу, поднялся, приготовил оружие и прошагал ко входу в трактир, заняв позицию у дверного косяка. Пацан подобрался поближе, с тревогой глянул на старшего товарища и получил его утвердительный кивок.

Детская ручонка вцепилась в дверное кольцо и рванула нараспашку. Пацан издал вполне натуральный испуганный выкрик, обусловленный не столько планом Летара, сколько взведённым осадным арбалетом, ощерившимся из глубин трактира, и стремглав понёсся из простреливаемой зоны, к счастью, та была крошечная.

Из здания донеслась брань, звук падающих стульев, а затем топот двух пар ног, инстинктивно помчавшихся за промелькнувшим в дверях голосистым раздражителем. Первый силуэт — молодой парень, что был у нового трактирщика на побегушках — поравнялся с выходом и тут же споткнулся о выставленную подножку. Он полетел лицом в пыль и с размаху ударился грудной клеткой о землю. Кое-как глотая воздух, он перевернулся на спину и успел застать росчерк кинжала, покончивший с его недолговечным работодателем. Арбалет выпал из рук мертвеца, бритвенно острое лезвие вынырнуло из горла, окропив дверной косяк алым всплеском.

Летар убрал кинжал в ножны, подобрал с пола увесистый арбалет и направил его на поднимающегося парня.

— К вам заходил архимаг Края? — задал Летар вопрос, что свербел в его голове уже пару дней.

Парень по ту сторону арбалетной дуги встал и поднял руки, но все равно сгорбился из-за трещины в рёбрах:

— Хрен знает, о чём ты, — простонал он.

— Да и неважно, — вздохнул Летар, удерживая палец на спуске.

— Стой! — выкрик был не юношеским, но детским. Подбежал запыхавшийся пацан, которому помогал Летар. Он вытаращился на труп трактирщика с удивлением, но испуг возник только при виде арбалета, наставленного в грудь парню не сильно старше его самого. — Ты чего делаешь? Ты же обещал пощадить их.

Он не требовал и не истерил. Напротив, он храбро смотрел на Летара, чьё отшлифованное целительной магией лицо не отличалось признаками зрелости. За месяц пацан увидел достаточно, чтобы понять необходимость смерти. И всё же жаждал узнать причины.

— Обещал. И тысяча слов не стоит печати, — поделился Летар убийственной мудростью и коротко махнул рукой, придерживающей арбалет за днище. — Отойди от него.

Пацан с нескрываемым сомнением, на какое только сподобилось его подбитое лицо, покосился на раненого парня и даже не побоялся встать к нему ближе:

— Зачем тебе убивать его?

«Как это зачем?»

Летар ошарашено моргнул, задавшись вопросом, а не мог ли Дерас Каас обернуться ребёнком? Вряд ли. Есть более простые способы довести убийцу до сумасшествия. Арбалет в его руках клюнул носом. Ответов для пацана он придумал много, но ни один не отвечал на поставленный вопрос.

— Я бы ответил, что ради твоей безопасности, но ты мне никто, — ровным тоном признал Летар. — Ты станешь жертвой своей наивности, совсем как я. Есть ли мне дело?..

Он прислушался к своим ощущениям. На лицо выползла недовольная гримаса, и арбалет снова приподнялся.

— Ты, — наконечник болта указал на сердце парня. — Иди в подвал и лезь в грёбаный проход. Я закрою его за тобой и прижму чем-нибудь увесистым, так что ты не вернёшься при всём желании.

Балансировавший на грани смерти парень выдохнул и съёжился, тут же болезненно поморщившись из-за боли в груди. Летар проводил его внутрь трактира, готовясь выстрелить в ответ на любое резкое движение. То, что ему вообще был дан шанс остаться в живых — это сверх всякой меры щедро.

Спустившись в подвал и удостоверившись, что раненый готов забраться в ведущий из столицы тоннель, Летар отложил арбалет и на прощание махнул обеими руками, осветив стены белой сферой. Ему вовсе не хотелось, чтобы сломанное ребро стало для парня фатальным препятствием. Мало ли как сместится обломок за километры пути ползком, а следующий желающий убраться из столицы наткнётся на непроходимую пробку в лице мертвеца. Поскольку существует вероятность, пускай крошечная, что Летар и сам ещё воспользуется этим тоннелем, не стоит плевать в собственный колодец.

Сфера собрала ребро воедино и расслоилась, растворяясь в воздухе. Торчащие из прохода ноги вздрогнули в ответ на прикосновение целительной магии, и Летар в сердцах отвесил им пинка за потраченную энергию:

— Быстрее, гарпиево дерьмо.

В следующую же секунду ноги втянулись внутрь тоннеля, спасаясь от раздражённого убийцы. Летар подтащил на место прохода сундук, набитый серебром, на которое не позарились западники. Такую заслонку ни один приползший гость не сдвинет.

«Как будто попасть в Альмун так много желающих».

Убийца поднялся наверх как раз к моменту, когда пацан привёл в опустевший трактир свою мать. Женщина потрясённо осмотрела свою новую ночлежку и не смогла не спросить:

— Почему… Почему этот трактир не выпотрошили, как всё остальное?

Летар пожал плечами.

— Возможно ближайшие трое суток ты будешь отчитываться перед западниками о каждом, кто захочет свалить из Альмуна через проход в подвале. Думаю, на самом деле они в курсе об этом месте, и…

— Здесь есть выход из города? — в глазах женщины зажглась надежда. — Зачем тогда нам оставаться?

Летар покачал головой.

— Проход ведёт в грот, из которого надо ещё выплыть, — убийца смерил женщину и ребёнка жёстким оценивающим взглядом. — Вы умеете плавать? Задержите дыхание на сотню ударов сердца? Сориентируетесь в темноте? Нет. Проходом пользоваться придётся только в крайнем случае. Ваш лучший шанс — остаться здесь. Я оставил в подвале осадный арбалет, мне эта громоздкая штуковина не пригодится, а вот вам в самый раз. Если поешь, тебе даже хватит сил управиться с воротом для натягивания тетивы. Еда здесь должна быть, — он задумался. — И я заберу часть себе.

— Трое суток? — буркнул пацан, перетягивая внимание убийцы на себя.

— Да. Если через три дня к полудню обстановка в городе не изменится, то самое время для вас будет лезть в проход.

— А что должно произойти?

— Лишние вопросы, — оборвал Летар. — Просто протяните восемьдесят часов, это ваша единственная задача. А с меня хватит помощи незнакомцам.

Убийца наспех обшарил трактир. Еду он и впрямь нашёл, запрятав полоски вяленого мяса в карман своего дырявого плаща. Но что куда важнее, в бывшем кабинете Киля, на полу рядом с разграбленными шкафами лежал кулёк с чёрным порошком. Летар высыпал немного на руку и присмотрелся к смеси, как его учила Нэйприс. Это был качественный бездымный порох, слишком мощный для постоянного использования сантипушки. По словам инженерки, он способен разворотить её изделие до непригодности за полдюжины выстрелов. Убийца озадаченно осмотрелся по сторонам, будто ожидая увидеть ранее незамеченную кулеврину, оставленную где-нибудь в углу кабинета.

«Чем Дерас не шутит?»

Но мелкие гранулы были непохожи на артиллерийский порох. Вот для того, что было спрятано у Летара за пазухой — в самый раз. Чем увлекался Киль, если хранил у себя мощную взрывчатку, оставалось только догадываться. Либо сам инженерил, либо снял с кого-то в качестве трофея. Либо ему вовсе этот кулёк подарили.

Убийца вытянул сантипушку, засыпал свежий пороховой заряд в камору и вогнал свинцовый шарик в ствол. Вооружившись доселе невиданным произведением инженерного искусства, Летар ощутил себя увереннее. Теперь у него было оружие, способное удивить Дераса. А пуще того — напугать Дераса. Сколько нитей будущего оборвалось, стоило Летару зарядить сантипушку? Сколько из них имели значение?

«Может ли быть такое, что Дерас уже давно не контролирует ситуацию?»

Летар убрал оружие, спустился в основное помещение трактира и, не прощаясь со случайными спутниками, выскользнул на столичную улицу навстречу утреннему солнцу.

Лагерь наёмников только просыпался. Летар поразмыслил о том, чем обернётся пропажа старшего офицера бурых волков, протянул пояс с чужим оружием под плащом и решил понаблюдать за капитанской палаткой. Если вдруг начнётся переполох, лучше быть начеку. Даже если тело найдут, вряд ли кто-то заподозрит Летара, скорее вину махом спишут на западников и будут недовольно бурчать у костров. А ещё существовала вероятность наёмничьего мятежа и поножовщины, но в идеале этому стоило бы произойти позже, на исходе времени убийцы. Сейчас, пока нашивка на плече защищает его от совсем уж незаслуженных арбалетных болтов со стороны западных патрулей, он не хотел ничего менять.

Убийца занял позицию напротив входа в палатку и стал выжидать.

Время шло. Наблюдение затягивалось. Солнце давно миновало зенит и уже наполовину спряталось за крышами домов. Летар дважды оставлял пост, в том числе и ради перекуса. Прихваченную в трактире еду он оставил на будущее, на сей же раз прилипнув к группе наёмников из отряда звонких тетив. Они сперва не слишком обрадовались, но после пары крошечных светлых сфер, ослабивших им зубную боль, поменяли мнение о госте и привечали его мясной похлёбкой. Летар решил не задаваться вопросом, каким именно мясом его угощают и быстро выхлебал всю миску.

В процессе, он наслушался разговоров о том, что западники ничем не хуже имперцев, лишь бы платили звонкую монету. Задал пару наводящих вопросов, но не услышал ничего нового: войска на севере города, Макз во дворце, архимаг вроде бы в башне; тюрьма где-то есть и чёрт с ней, никого из отряда туда не утащили, так что наплевать.

Когда небо залило тёмными красками, наконец проявились признаки беспокойства. Толстый писец, который давеча записывал Летара в книгу, принялся периодически высовываться из палатки и искать кого-то взглядом. На третий раз он подозвал к себе нескольких человек, что сидели рядом, и послал в разные стороны, обойти лагерь. Летар подобрался поближе, и когда посыльные вернулись, смог услышать их донесения.

— Его нигде нет, — поочерёдно отчитались двое. — Совсем нигде.

— Мы не могли просто потерять помощника, мать его, капитана! Где-то он должен быть! — толстяк затрясся от злости. — Он не мог сбежать.

— Не мог?

— Не мог! Он ушёл почти сутки назад, должен был вернуться ещё утром. Вряд ли его убили… Хотя в темноте всё могло случиться…

Толстяк беспомощно осмотрелся, заламывая руки.

— А не могли его посадить под замок? — бросил Летар, приближаясь к писцу и запахивая плащ получше. — Если он занимался чем-то непотребным, его могли кинуть в какое-нибудь подземелье.

Толстяк нахмурился — ему явно не понравилось то, как Летар вмешался в разговор, — однако морщины на лбу быстро разгладились. Он принялся без особой радости смаковать идею.

— Подземелье… — прошептал он. — Тюрьма, значит. Это возможно.

Один из стоящих рядом посыльных гоготнул:

— Так чё, помощник капитана к капитану присоединился?

Веселье, однако, оказалось незаразным.

— Это сулит проблемы, — пожаловался писец. — И большие. Но это лучше, чем если его подвесили за шею или пырнули в подворотне. Надо проверить.

— Я могу сходить, — мгновенно вызвался Летар.

— А ты знаешь, где здесь тюрьма? — подозрение взошло в жирных складках, как на дрожжах.

Летар молча кивнул, но толстяк не удовлетворился.

— А ты знаешь, как выглядит помощник капитана? Да даже капитан, если на то пошло? Да и кто пропустит к заключённым грязного оборванца?

— А здесь есть чистые оборванцы? — процедил Летар, нависнув над толстяком.

Тот не впечатлился, но вынужден был признать очевидное:

— Ладно. Но с чего такая прыть? Хочешь примазаться к западникам, целитель? Пойдёшь завтра на заре с Ганаком, его уже пропускали. Заодно отнесёте передачку для капитана. А я всю ночь буду молиться, чтоб всё обошлось.

— Чтобы нас не прирезали по дороге? — уточнил Летар.

— Нет, твою мать, чтоб капитанов помощник вернулся раньше, чем вас прирежут. Отправляетесь на рассвете, херов умник. До утра свободен. Пошёл с глаз.

«На рассвете».

Летар почувствовал, как влип в тягучую смолу времени и не может из неё выбраться.

День 88

Летару стоило больших усилий не сорваться в ночь ещё раз, чтобы каким-нибудь немыслимым образом просочиться в тюрьму и найти там эльфа с огнелистом. Он заставил себя растянуться на земле и ждать безопасную возможность проникновения, раз уж удалось её ненароком организовать. Ждать наедине с осознанием, что в повороте событий, подарившем эту возможность, случая гораздо больше, чем планирования.

«Я согласен доверить свою жизнь шансу. Сейчас с гораздо большей готовностью, чем когда-либо».

Убийца расправил плечи, приводя в чувство затёкшую спину, надеясь, что и в мозгах заодно прояснится. Улыбка удачи, согласно его прежним категориям ценностей, это дурной знак. Но сейчас раздражения по поводу случая не было. Не заболел ли Летар? Он решил это выяснить.

Спящий неподалёку наёмник вздрогнул и отвернулся, когда крохотная белая сфера провалилась в ладонь Летара, из которой только что вынырнула. Исправно работающий организм сообщил только, что его хозяин испытывает глубоко укоренившийся страх. Подавленное состояние и желание решить все проблемы за один миг были логическим продолжением ужаса, в котором мариновался мозг Летара на протяжении последних недель.

«Хорошие новости. Этому ужасу осталось жить двое с половиной суток».

Летар иронически относился к физиологии, стоящей за эмоциями, и старался не углубляться в эту тему. Поэтому, глядя на тусклое небо империи, он беспокойно ждал утра и никак не мог найти иную пищу для размышлений себе по вкусу. За что ни хватался его сжавшийся мозг, всё тут же было с отвращением выплюнуто обратно.

Уснул он, так и не насытившись.

Часами позже, рассветное солнце накинуло на Летара цепи и оторвало его от земли. Убийца потряс ноющей головой, свыкаясь с мыслью, что это мог быть его последний сон в жизни. К счастью, мысль не показалась ему новой, а потому он быстро пришёл в чувство. Отобранный у трупа меч занырнул под слой ветоши, и безоружный убийца направился к Ганаку.

Путь к наёмнику лежал через груды его сослуживцев, во сне занимающих вдвое больше пространства, чем во время бодрствования. Сотни обросших космами бродяг ночевали прямо так, на покрывале из мелких обломков и грязных тряпок, а одеялом им служила листва, опадающая с окрестных деревьев вопреки тому, что в Альмуне лето до сих пор не уступило позиции осени.

Летар отыскал лежанку своего напарника и наспех растолкал его:

— Вставай. Уже утро, пора в тюрьму.

Как он и предполагал, двусмысленная фраза мгновенно вырвала Ганака из сна. Недалёкий наёмник подскочил и упёр ошалелый взгляд в убийцу, беззвучно зашевелив губами в знак протеста. Прежде, чем хоть одно слово выскочило из его лёгких, Летар жестом приказал успокоиться.

— Нам нужно найти помощника капитана, — тон Летара стал делано безразличным, а в голове возникла картина, конкретно напомнившая, где сейчас искомый. — Среди всех тамошних людей и нелюдей, прозябающих за решёткой.

— Нелюдей? — переспросил посветлевший Ганак, которому более не грозило мнимое правосудие. — Дак западники сами нелюди, какое там. Только это… при них так не ляпни. А то нас не посадят, а кончат на месте, мы ж не офицеры какие.

«Ганак уже был в тюрьме, но не зацепился за фразу про нелюдей. Там ли, в действительности, Кирион?» — мысль длинным ногтем подковырнула самообладание Летара.

— Сколько всего заключённых там сидит?

— Не знаю.

— А сам капитан там за длинный язык оказался? — уточнил Летар, памятуя услышанный накануне факт.

— Так я те и сказал.

— Что-то мешает сказать правду?

Ганнак насупился и смолчал. Поднявшись и отряхнув грязную одежду, в которой он провёл по меньшей мере несколько недель, наёмник зычно схаркнул на землю, умудрившись попасть на сапог одного из спящих рядом сослуживцев. Не изменившись в лице, он пихнул Летара в плечо:

— Пошли, чё встал.

— Западники не разрешают приближаться к гавани? — спросил Летар, отвернувшись от чумазого лица своего напарника.

— А чё?

— Забудь.

Убийца взбесился из-за бессмысленности разговора. От этого идиота вряд ли можно узнать что-то ценное. Более того, он теперь враждебно настроен к Летару из-за науськивания писца. Тот передал Ганаку, что целитель уже присматривает себе место в рядах западников. Спрашивается, с чего бы наёмник посчитал зазорным тягу к личной выгоде? Ответ простой — зависть. Тупой дуболом не мог рассчитывать на снисхождение армии Края.

Светлая половина дня в Альмуне была особенно неприветливой. Дома смотрели на бредущую мимо пару наёмников пустыми глазницами на месте высаженных окон. Стены нависали над улицей, сжимая её, и ждали, когда их однотонную поверхность распишут кровью. О том, что в этом месте может присутствовать не только смерть, но и жизнь, напоминали только несколько встречных крыс, копошащихся в обломках и сбегающих при приближении людей.

К счастью, обстановка менялась с каждым шагом, отделяющим Летара от лагеря наёмников и приближающим к заветной цели. Стены белели, избавляясь от следов пожара, крыши поднимались всё выше над искалеченным городом, даже температура воздуха росла, загоняя оставшийся с ночи холод обратно в его затхлые погреба.

В приличном районе встреча с западниками не заставила себя ждать.

Пара солдат — будто отражение наёмников, один высокий, другой поприземистее, — вальяжно подошла к Летару и Ганаку, застывшим при виде угрозы. Кольчужная варежка рослого солдата звякнула, тяжело опустившись на ключицу Ганака. В другой руке возник кинжал.

— Шпионите, имперская падаль? — акцент западника делал слова менее разборчивыми, сбивающимися в быстро проговариваемые стаи.

— Мы это… это… — Ганак не мог отвести взгляд от лезвия, нацелившегося ему куда-то в низ живота. — Мы в тюрьму.

Второй стражник фыркнул, первый же выпалил:

— Не сомневаюсь.

Летар прочитал эмоции, озарившие лицо западника после насмешки над беспомощным наёмником, и пожалел, что решил оставить меч у ночлежки.

— Идиот говорит правду, — резко вмешался убийца. — Он неполноценный, не умеет выражать мысли. Мы из бурых волков. Нам нужно проведать в тюрьме наших старших офицеров. У нас нет при себе ни оружия, ничего.

— Вот как? — западник выпустил жертву из хватки и обтёр замаранную ладонь о свой надоспешник в синих цветах герцога Макза. — Очень жаль.

Западники ушли, ничем по итогу не поживившись. Летару пришлось пихнуть остолбеневшего Ганака в бок, чтобы привести его в чувство. Реакцию наёмника убийца счёл настораживающей. Если уж продажный клинок так боится рядовых западных патрульных, то чего ожидать от часовых у тюрьмы?

Ладонь в перчатке напряглась. Если Летара заставят оголить руки, то останется лишь один вариант — рвануть в тюрьму наперегонки со стражей. Понадеяться, что эльф внутри и готов к бою. Летар поймал себя за последнюю мысль.

— Ты уже был в тюрьме, верно? Маги там есть? — спросил он у Ганака, как только они продолжили путь.

Тот, избежав кинжала в кишках, оказался расположен к внятному диалогу не больше прежнего:

— Хрен знает.

— Я не хрен, и мне нужно знать.

— Кого-то ищешь? — блеснул догадливостью Ганак. — Да пожалста, но каким хреном я отличу мага от немага?

— Магам руки сковывают сзади, а не спереди. Со сведёнными назад руками колдовать не выйдет.

Правдой это было только в случае, если заключённый не обладал особой выдумкой и подходящими разделами магии. Такого от применения энергии могут остановить только запрещающие наручи, но какой шанс, что эльф окажется закован в такую редкость?

— Ну, — буркнул Ганак. — Мож был кто с руками сзади. Я не рассматривал, они ж не на параде.

«Отлично».

Завиденная издали стена жёлтого камня с прожилками чёрного грибка показалась Летару красивее любого дворца. Он наконец достиг своей цели, добрался до места содержания эльфа. Осталось попасть внутрь.

Дежурившая на входе четвёрка часовых лениво осмотрела идущих к ней имперцев, и даже не похваталась за оружие. Прежде чем слушать, зачем сюда припёрлись наёмники, старший из западных солдат отдал приказ их обыскать.

Пара чужих рук долго шарила по всему телу Летара, выискивая убийце проблемы, и даже что-то нашла.

— Это ещё что? — протараторил западник, выхватив из-под одежды Летара сантипушку. — Хрень какая-то.

Он принялся осматривать её, держа в упор к лицу и выискивая взглядом всё, что могло представлять опасность. Сперва он пощёлкал по полке для пороха, а затем, заставил Летара пережить краткую остановку сердца, подёргав за спусковой крючок. К счастью, дёргал он не в ту сторону.

— Это подзорная труба, что ли? — проворчал западник, приложив раструб к глазу. — Ничего ж не видно!

— Это заменитель женщины, — учтиво подсказал Летар. — Я его трахаю по ночам.

Под смех своих соратников, часовой брезгливо отбросил предмет в сторону и потёр лицо. Убийца подобрал сантипушку, мысленно воздав хвалу Нэйприс за то, что вещица не выстрелила от удара о землю. Фразу западника про свои удручающие размеры он пропустил мимо ушей.

— Чё хотели? — спросил старший, когда Ганака тоже обыскали.

— Проведать капитана, — ответил Ганак, показав пальцем на свою нашивку. — Уже неделю его не видели.

— Вдвоём? — подозрение в голосе даже не скрывалось.

— Я могу и один, — вставил Летар раньше, чем Ганак придумал ответ.

— А плата за вход у тебя есть?

— Плата?

— Выпивка, идиот, — раздражённо объяснил западник. — Можешь не отвечать, знаю, что нет, вас уже обыскали.

Летар покосился на Ганака, но для того плата за вход тоже стала сюрпризом. Похоже, в прошлый его визит подкупом часовых занимался его спутник, оставив дуболома в неведении.

«А теперь между мной и возвращением магии встанет фляга вина?» — Летар ужаснулся этой мысли.

— Если капитан ещё жив, и я увижу его сейчас, то потом притащу вам кое-чего крепкого, — пообещал Летар, пытаясь найти выход. Один даже был. Он вполне мог найти выпивку в трактире Киля, если только перепуганная мамашка не всадит ему болт между рёбер, приняв за мародёра.

— А где гарантии?

— Гарантии? — повторил Летар, будто бы удивившись. — Мы не собираемся пропадать из этого города. Если нам снова понадобится капитан, а долг перед вами останется не выплачен, вы потребуете втрое больше, и нам придётся униженно возмещать.

— Ну-ну, — буркнул западник. — Впрочем, если ты соврал, я просто отведу душу на твоём капитане и бегать сюда тебе уже не придётся. Заходи.

Летар даже не оглянулся на Ганака, нырнув в отворившийся проход. Отряженный вдогонку часовой провёл Летара по тёмному коридору к лестнице вниз, а в подвальном корпусе передал на руки другому стражнику. Новый сопровождающий зажёг факел и повёл убийцу по длинному тоннелю, по обеим сторонам которого в камень были вмурованы решётки, за каждой из которых содержались пленные. Кто-то лежал без движения, кто-то сидел, раскачиваясь из стороны в сторону, кто-то долбил по железным прутьям, привлекая внимание. Но всё это были люди.

«Никого, кто бы напоминал эльфа».

Даже с учётом того, как длительное заключение должно было отразиться на Кирионе, ни в одном из пленников по ту сторону решётки нельзя было его признать. Разве что, Дерас воспользовался магией и изменил ему внешность шутки ради.

Тоннель близился к своему завершению, и лижущее низкий потолок пламя факела готовилось выхватить из темноты последние камеры. Стражник остановился у предпоследней:

— Вот твой капитан, — сказал он Летару, но тот будто не услышал, пройдя ещё несколько шагов.

Сердце убийцы зашлось в быстрой дроби, он с затаившимся дыханием обернулся к последней камере, и сердце его упало. Никого.

— Эй! Оглох? — окликнул стражник.

— Да, я, — кивнул Летар, перестав осознавать мир вокруг. — Я… у нас ещё помощник капитана пропал, я думал, может тоже здесь сидит. Но нет.

Стражник фыркнул, пробормотав что-то про продажных ублюдков, и закрепил факел на стене. Убийца подождал, пока он отойдёт, и приблизился к тощему бородатому незнакомцу, который, оказывается, был его капитаном. Морщинистое лицо, на котором оставил свой след не один меч, и вдобавок не хватало одного глаза. Чёрные с проседью волосы были растрёпаны и в то же время скомканы.

— Ты ещё кто? — проскрипел капитан бурых волков, единственным глазом обшаривая гостя.

«Что делать дальше?»

Летар упёрся лбом в холодную решётку, надеясь остудить взрывающуюся голову. Нужно было срочно придумать новый план действий, потому что магию вернуть в ближайшее время не удастся. Можно было бы потратить двое суток на поиски Кириона, но если найти эльфа не удастся — на этом всё, трепыхание Летара окончено. Даже без попытки убить Дераса.

«Ну уж нет».

Сукин сын должен умереть, какую бы цену ни пришлось за это заплатить Летару.

— Что ты за хрен? Палач? — поднял голос капитан наёмников, забеспокоившись, что великан пришёл за его головой.

Летар кивнул, оцарапав решёткой лоб:

— В каком-то смысле. Но тебе нечего бояться. Убийцы не разговаривают с жертвами, — Летар отстранился от прутьев.

«А мою жертву ещё предстоит выманить. И как это сделать? Все вокруг утверждают, что он безвылазно сидит в башне. Неясна лишь причина. Он увидел расхождение в предсказаниях и пережидает в укрытии? Или это его обычное поведение?»

— Так ты меня не убьёшь? — спросил капитан наёмников, до сих пор не разглядев нашивку на Летаре.

— Мне нужно убить одного человека, остальные же…

Летар осёкся, не договорив. На самом деле, убить ему нужно было двоих, только он совсем забыл о своём вторичном заказе. Нирэйн просил разобраться со злополучным герцогом Макзом, чья смерть пошатнёт позиции Края. Этот же герцог может помочь Летару добраться до заветной цели. Весть о внезапной кончине Макза мигом выкорчует архимага из башни, ведь ему придётся посетить альмунский дворец, чтобы не утратить контроль над армией.

«У меня полсотни часов. И на Макза, и на Дераса».

— Спросят про выпивку — пусть ищут в корыте, — сказал Летар недоумевающему заключённому и рванул прочь из тюрьмы.

Стражник, стоявший дальше по тоннелю, потянулся за оружием, но когда Летар пробежал мимо, только сплюнул ему вслед. Убийца же вихрем взлетел по лестнице и оказался снаружи. Отморгавшись от ударившего в глаза света, он сбавил темп — четверо часовых всё ещё на посту и провоцировать их не стоит. Быстрым шагом проскочив между ними, он виновато развёл руками:

— Капитан в добром здравии, насчёт помощника неизвестно, — Летар схватил Ганака за плечо и потянул за собой прочь от угрюмых западников. — Пошли скорее.

— Стоять! — окликнул старший из часовых. — Твой дружок останется с нами, пока не принесёшь выпивку.

Летар обернулся на испуганного Ганака, потом окинул взглядом скучающие рожи западников и пожал плечами:

— Договорились.

Хватка на плече Ганака разжалась, и Летара будто унесло ветром.

Летар бросился бежать, как только ближайшие постройки скрыли его из чужого поля зрения. Наёмникам придётся выкручиваться самим. Время жгло подошвы, обращая в пепел возможности одну за другой, и в спешке убийца больше не ощущал желания помогать людям. Летару самому сейчас бы не помешала подмога, и, предпочтительно, в виде какого-нибудь имперского агента наблюдения, ведь таковые в городе должны были быть. Полсотни часов — это слишком мало, чтобы установить полноценную слежку. Летар не сможет освоиться с маршрутами, привычками и повадками герцога Макза, пускай даже тот не прячется в башне за десять полётов стрелы от столицы, а активничает в районе дворца. Нужен был кардинально иной подход. Удобный момент для покушения не явится в ответ на безмолвные молитвы убийцы, и даже хуже того, вряд ли явится вообще.

Углубляться в эту мысль убийца не стал — нужно было своими глазами увидеть, насколько трудно будет добраться до герцога в переполненном войсками городе.

Летар вернулся в лагерь наёмников и, стараясь не попасться на глаза писарю, ждущему возвращения своих посланников из тюрьмы, пробрался к своей лежанке. Трофейный меч вынырнул из мусорных ножен, и его новый владелец решил тотчас дезертировать, взяв курс на альмунский дворец.

Широкий шаг убийцы дробил путь к цели на тысячу частей, наёмничья нашивка раздражала и просилась прочь с насиженного места, запахнутый плащ слабо покачивался в такт, скрывая прижавшиеся к бедру ножны. Дома неслись мимо, западные патрули не успевали заметить ныряющего из переулка в переулок нарушителя порядка, а солнце неразрывным канатом тащило стрелки всех окрестных часов к полудню. Убийце пришлось сделать внушительный крюк, чтобы избежать встречи с отрядом солдат, ошивающимся на смежных с дворцом улицах, но осторожность воздалась сторицей. Обходя свою громадную цель с южной стороны, он заприметил чудное здание для наблюдений. Прежде эта трёхэтажная постройка, примостившаяся на краю дворцовой площади, служила жилищем какому-нибудь богачу, теперь же, пустовала без дела. Дверь с внутренней стороны улицы была гостеприимно высажена, и Летар вошёл, сочтя это за приглашение.

Прокатившаяся по столице смерчем разруха коснулась и здешнего убранства. Камин изрыгнул из себя золу по всей гостиной, и теперь чёрные половицы хрустели под ногами. Спальни оказались украшены изрезанными картинами на стенах: похоже, хозяин дома решил не отдавать захватчикам даже такую мелочь. Проход в погреб заколочен, и оттуда — Летар повёл носом, — несёт мертвечиной. Кухня разорена чище спален.

Убийца лишь неодобрительно нахмурился, осмотрев два этажа и пробравшись на третий. Всё та же картина, что и раньше — запустение, уничтоженная жизнь, и несколько досок, прибитых поперёк окна, выходящего на дворец.

Летар поравнялся с ярко зияющей щелью в досках и прижался лицом к щербатому дереву, чуть не угостившись занозой.

Светлое пятно на омертвевшем сердце империи Синномин — столичный дворец вместе с прилегающей территорией. Площадь отмыта от пролитой за неё крови, многоярусная громада не затронута повсеместной разрухой, а единственный известный Летару вход в неё стережёт два десятка солдат. Даже четверо — непосильная задача для убийцы, а что делать с пятью такими четвёрками, он не представлял. В голове была мысль обрушить на головы противников восточную смотровую площадку, с которой месяц назад семья Лит наблюдала за сражением под стеной города, но убийца сомневался, что даже потратив всю оставшуюся магию, он дотянется заклинанием до нужной высоты.

Убийца присмотрелся к сине-зелёным знамёнам Края, реющими над отрядом. Затем к безупречно чистым надоспешникам цвета летнего неба, на фоне которого геральдический сокол готовится схватить добычу. Следом оценил боевое обмундирование — скреплённые магией кольчуги, мечи покоятся в изящных ножнах, сдержанно предлагая наблюдателю оценить украшенные эфесы. Задача в голове переменила условия, предложив Летару вариант более удобоваримый:

«Никто не стал бы отряжать двадцать человек парадного вида на охрану входа во дворец, даже если этот вход единственный. Они охраняют не что-то, а кого-то. Сопровождение. Телохранители герцога? Или может быть, конвой?»

Убийца затаил дыхание, растворившись в отчаянном желании увидеть, как по ступеням дворца тащат закованного в кандалы эльфа.

Летару пришлось долго ждать искомый ответ. Близился полдень. Минута текла за минутой по узкой канаве времени. Дневной свет переполнил Альмун и готов был плеснуть через край, пролив на землю протяжные тени, бесконечно бегущие от клонящегося к горизонту солнца. Чего хотелось Летару — так это стать противоположностью теней, кануть в бездонное море вслед за солнцем, лишь бы не потерять его след, остаться в этих сутках, а не встречать следующие с примёрзшей к руке отметиной. Хотелось отыскать землю вечного лета, простор бесконечного дня, поляну неувядающих цветов — любой образ, что светом выжжет смерть. Базовый инстинкт тяги к существованию заполнил голову убийцы дурманом и не намеревался выветриваться. Вне возможности действовать и продвигаться по этапам своего нового плана, Летар ничего не мог противопоставить простому желанию жить.

Уставшие карие глаза обшаривали то небо, то вход во дворец, лелея надежду заметить хоть что-то важное. Тошнота приблизилась к горлу и выжидающе замерла, пальцы подрагивали, будто всю ночь накануне заходились в магических пасах, а короткие тёмные волосы чуть не вставали дыбом от каждого звука, проникающего в убежище Летара с улицы.

Солдаты, за которыми следил убийца, сперва показались ему неподвижными статуями, но к ним быстро нагрянуло нетерпение. Несколько солдат, не жалея свои безупречные синие туники, расслабились, усевшись на ступенях дворца. Иные их сослуживцы принялись измерять окрестное пространство шагами. Некоторые не сдвинулись с места, стоя у самых дверей во дворец. Один из таких сторожевых псов будто смахнул со лба пот, и убийца тут же отпрянул от окна. Ладони солдата были обнажены, зато на запястьях красовались тугие наручи, крепко обтягивающие синюю ткань надоспешника. Летар попятился в дальний конец комнаты, затаив дыхание. Справившись с брызнувшим в мозг испугом, убийца и сам махнул рукой перед лицом, зарядив глаза магией.

Зрение обострилось — картина мира стала детальнее и контрастнее, а мелкие преграды стали просвечивать насквозь. Стены так и остались непреодолимым препятствием, зато доски поперёк окна потеряли в плотности, видом своим напомнив мутную воду.

У дворца не возникло никаких признаков переполоха. Похоже, западный маг и вправду вытер лоб, а не применил чары, чтобы осмотреть близлежащие дома усиленным зрением. На всякий случай Летар продолжил наблюдение, не приближаясь к окну ближе, чем на пару шагов.

Наконец, из дворца вышли четверо человек. Летар сперва было принял их за очередную порцию солдатни, но впечатление быстро развеялось. Во-первых, потому что все западники на площади вдруг стянулись в одну точку. Во-вторых, вид у двоих людей из четырёх был не солдатский. Один — человек в богатых одеждах, с суровым лицом и взглядом, привыкшим наблюдать смерть. Другой — вовсе девушка, едва поспевающая за своим лордом, на ходу размахивая руками и выплетая заклятье связи.

«Это и есть Макз?»

Летар не знал герцога Края в лицо, но хозяйские повадки и властная жестикуляция этого человека вместе с тем фактом, что облачённая в цвета Макза охрана дворца тут же выстроилась вокруг, наводили на определённый вывод.

Связная Макза опустила руки и что-то быстро объяснила своему правителю. Тот скорчил недовольную мину, покровительственно указал по направлению куда-то в сторону от дворца и говорил так долго, что солдатам было бы впору снова разойтись кто куда. Покончив с речью, Макз позволил связной вернуться во дворец в сопровождении пары рослых телохранителей, а сам направился куда-то в северную часть города, забрав с собой почти всех оставшихся солдат. У дверей во дворец остались четверо, включая треклятого мага. Летар не знал, радоваться ли ему. Макз удаляется от кишащего западниками дворца, но при этом делает это с полуторадюжиной отборных головорезов. И делает это быстро.

Убийца оказался отрезан от объекта наблюдения. Наспех проверив заряд в сантипушке, Летар промчался на первый этаж и выскочил на улицу. Чтобы нагнать герцога, дальше убийца мог перемещаться только бегом, что было чревато привлечением внимания любого, кто встретится на пути. Но выбор уже сделан. Макз обязан погибнуть, чтобы гарантировать Летару шанс достать Дераса.

Стук сердца стоял в ушах, заглушая сомнения. Ноги понесли убийцу вслед за целью, преодолевая расстояние со страшной скоростью. Короткий крюк вывел его на безлюдную улицу параллельную маршруту Макза и запустил вперёд, не развенчав иллюзию тупой уверенности в своих силах. Летар впивался взглядом в каждый просвет между домами, в каждый переулок и двор, стараясь хотя бы мельком увидеть процессию западников на соседней улице; при этом не забывал и о желании выжить, машинально заглядывая в каждое проносящееся мимо окно, чтобы какой-нибудь отлынивающий от патруля отряд не застал его врасплох.

В момент, когда убийца уже должен был поравняться с жертвой и почуять в воздухе запах грядущей расправы, его отвлёк раздражённый голос, раздавшийся из-за ближайшего поворота:

— А это вообще по плану?! Если по плану, то почему нас не поставили в известность заранее?

Приближающиеся шаги с силой оттолкнули Летара. Он сместился назад и перемахнул в ближайшее окно, неуклюже извернувшись, чтобы не грохнуть сапогами об пол при приземлении. Рухнув на бок и беззвучно прокатившись в сторону, он прислушался.

— А может, не посвящать всяких желторотых — это часть плана? — оборвал второй голос, не менее озлобленный на неведомые Летару обстоятельства.

— Ну так, а нам страдать? — уже третий голос. — Слышь, стой, давай не пойдём дальше.

Звук шагов прекратился точно за дверью Летарова убежища.

— С какого чёрта?

— Да не хочу я идти в этот район с мертвечиной…

Говоривший вдруг икнул, как от удара под дых.

— С какого чёрта ты пытаешься решать, что нам делать? Приказы здесь я отдаю. И приказываю не идти туда, — слова собрали урожай смешков от той пары солдат, что избежали удара. — Ща тут пересидим, да отчитаемся, что там всё чисто.

Убийца опустил затылок на пол, прикрыв глаза. Очередная четвёрка солдат, с которой, конечно, можно справиться, но ценой того, что на Макза с Дерасом останется меньше шансов. Даже сейчас, когда до исхода печати двое суток, эта цена неприемлема.

И Летар стал ждать. Не двигаясь. Едва дыша.

Один из солдат снаружи раскатисто зевнул, породив эпидемию зевоты у сослуживцев, а потом словно тараном грохнул по двери, привалившись к ней спиной.

— Я вот чё не понимаю, хрен ли имперцам неймётся сюда попасть? От города одни руины остались.

— Но мы же всё ещё здесь торчим почему-то.

— Здесь и останемся, — после этих слов из-за двери донёсся плевок. — Не так, так эдак.

— Успокойся, им сюда ещё идти и идти.

— Это ты сейчас так думаешь. Пройдут эдак дня три, и ты будешь готов лодку украсть и грести вёслами до самого Апаля, чтобы оказаться подальше от заварушки.

— Угу, лишь бы архимаг по земле не размазал ненароком.

— Тихо! — цыкнул командующий этой четвёркой. — Он и без всяких заварушек может бросить вас в море, если прознает про ваши длинные языки.

— Ага, пусть сперва прознает, что мы на патрулирование клали.

Дверь скрипнула, просела и вдруг давление на неё одним махом улетучилось.

— Обязательно. Только из башни вылезет и сразу проверять нас побежит. Всё, пойдёмте назад.

Западники пошли прочь, оставив Летара так и лежать на полу в ожидании очередного непредвиденного поворота судьбы. Не без светлых мыслей, впрочем, ведь он впервые получил подтверждение того, что армия Лит идёт к столице. Пусть и не успевает, но идёт. Лишний повод для Дераса посетить дворец на случай, если Летару не удастся сделать приманку из смерти Макза.

Убийца поднялся с пола и вынырнул наружу, продолжив движение за целью.

Задержка дорого обошлась Летару, бросив его на приступ укреплённого района, переполненного западными войсками. Где-то там, среди бесконечных шатров и скоплений солдат спрятался герцог, надёжно защищённый от покушений со стороны неудачливого убийцы. Летару, когда он осознал, куда его привела погоня за жертвой, осталось лишь бессильно наблюдать из тёмных закоулков за тем, как свободно западники расхаживают по некогда цветущим районам Альмуна.

«Хочу ли я попробовать достать Макза?»

Летару даже не пришлось задумываться. Он однозначно не собирался совать голову в клетку к смерти, покуда та заперта. Парадоксально, но даже имея такой безукоризненный ответ, Летар не мог заставить себя усидеть на месте. Обычно он неделями наблюдает за своими заказами, но сейчас всё неправильно, всё не так. Временные рамки сдавили череп убийцы до хруста, заставили его посмотреть на ситуацию под неслыханным углом — Летар увидел, как Альмун обернулся отражением его собственных мыслей. Его план по выманиванию Дераса из укрытия был в точности таким же, что и план по возвращению магии. В страхе перед невосполнимостью грядущих потерь, разум убийцы воздвигал защитные барьеры маловероятных способов добиться успеха, не позволяя хозяину отчаяться.

«Невосполнимость», — Летар мысленно примерил слово к своему прошлому.

Отчаяние удавалось сдерживать, но сколько ещё продлится эта борьба с разумом? Не больше двух дней? Страх кольнул убийцу в сердце. Ощущение этой борьбы иссушало его душу и не давало полноценно жить, но оно было привычно, оно сопровождало каждый его шаг десять лет. Глядя на западные войска, готовые растерзать заявившегося к ним убийцу, Летар подумал, что ему не за что умирать. Причину было не отыскать под многотонными плитами, ворочающимися и гремящими на дне души.

«Ну и что тогда? Нового плана нет».

Он шагнул назад.

«В старом нет изъяна. Я просто не в том месте».

Глава 21

День 89

Тьма придавила Альмун тяжёлой мантией. Задолго до заката Летар вернулся на прежнее место у дворцовой площади и продолжил наблюдение, периодически обновляя энергетические линзы на глазах. Магию нужно было экономить, чтобы встретить решающий день во всеоружии, но Летар не мог позволить себе смотреть на своих потенциальных противников с недостаточной ясностью во взгляде. С момента возвращения на свой наблюдательный пункт, он успел увидеть две смены караула у входа во дворец, а также возвращение Макза из северного района города. Прибыл герцог со всей положенной свитой, и та, насколько можно было судить по силуэтам в окнах, вбитых в тёмный камень дворца, разбрелась по верхним этажам.

Вывод, к которому пришёл Летар накануне, был до безобразия очевиден. Если Макза нельзя убить, нужно избегать его. По крайней мере, пока он окружён людьми. Как только следующим утром он свалит, прихватив с собой всех телохранителей, у убийцы будет достаточно времени, чтобы стать одним из мутных силуэтов за высокими окнами, а там… выждать Макза в его опочивальне? Нет, герцог отошёл на второй план. Наблюдая за шевелением солдат на площади, убийца вспомнил, как накануне днём Макз общался с одним человеком: щуплой, светловолосой девицей, неуклюже выплетающей заклятье связи.

«Необязательно убивать герцога, чтобы связной сообщил о его смерти. Достаточно убедить связную содействовать».

На этом строился весь план. Макз уходит, дворцовая стража редеет, стерегущие вход солдаты отвлекаются на какой-нибудь учинённый Летаром саботаж, а сам убийца беспрепятственно проникает внутрь. Там он под угрозой расправы заставляет связную согласиться на печать, которая не даст ей выдать Летара Дерасу, после чего короткий сеанс связи вынуждает Дераса прибыть во дворец, в назначенное убийцей место, где архимага ждёт сюрприз — близкое знакомство с плодами гениальности Нэйприс.

План не имел концовки — убийца не продумал побег, и виной тому один вопрос, нещадно скребущий подкорку.

«Куда я ему выстрелю?»

Вопрос на стыке двух плоскостей Летаровой жизни.

«В голову или в руку?»

Выстрел в голову был выдохом, отпущением всего, что только было в жизни убийцы. Тугой спусковой крючок сдвинется, и история всевидящего провидца окончится вместе с ударившим в уши хлопком. Больше он не доставит Летару проблем. Никогда.

Выстрел в руку был вдохом, попыткой вновь вытянуть чужую жизнь в пользу своей. Дерас вскинет ладонь, и её тут же разорвёт в клочья вместе с возможностью архимага сопротивляться. И вот тогда Летар прибьёт ублюдка мечом к полу, и утолит свою жажду магии.

Мгновенное убийство и побег, или пытка и правда о местонахождении Кириона?

«Дерас умрёт в любом случае, и если в печати будет хотя бы пять минут запаса…»

И Летар стал ждать, отсчитывая время до утра, с надеждой на то, что походы в северную часть города — это ежедневная рутина Макза, и он не застрянет во дворце, завышая авантюре Летара градус самоубийственности.

Утро наступило мгновенно. Ночь подняла свою непроницаемую мантию с земли, накинула её на плечи и оставила Альмун с твёрдым намерением пересечь море и погостить в западных землях. Летар даже не заметил, как посветлело небо — исполненным магии глазам не было дела до темноты, — а вот ослепительный диск, поднявшийся над столицей, пробудил в нём ворох эмоций. Рассвет означал не только смену караула, но и утекающее сквозь пальцы время. Да, ожидание было частью плана, но что с того, когда каждый прошедший час отламывает всё больше и больше от твоей линии жизни? Следующий час отнимет у Летара примерно одну тридцатую жизни. Следующий после него — одну двадцать девятую. Летар стал целителем, чтобы обмануть этот отсчёт, но похоже, одурачить сухие цифры не дано никому.

Когда время собралось отнять у Летара одну двадцать четвёртую жизни, на ступенях дворца показалась знакомая фигура в сопровождении разношёрстного отряда людей. Если вчера телохранители отвечали за безопасность одного только герцога, сегодня же на их удвоившееся число плеч легла ответственность ещё за нескольких западных вельмож. Среди ряженых богачей, не годившихся для драки, связная не затесалась, и Летар бесшумным выдохом поблагодарил судьбу за то, что та не рушит очередной план за сутки до исхода печати. На этот раз Макз не задержался, поспешно покинув площадь.

Летар пожалел, что с его насиженного места не видно башенных часов. Предсказать, когда именно произойдёт смена караула у дворцового входа по одному только солнцу было затруднительно, а считать удары сердца убийца не желал — организм вмешивался в ход времени, заставляя сердце биться чаще.

Дождавшись перемены в рядах врагов, Летар покинул своё насиженное место и отправился по улице в обход дворца. Он уже наметил, из какого переулка рванёт к заветным дверям, но прежде чем пересекать площадь, требовалось утянуть дворцовую охрану в совершенно другом направлении.

Убийца занял позицию на узкой аллее, в тени невысоких желтеющих деревьев. От дворца это место отделял ряд домов, по счастью, не сгоревших до тла. Уходящая в обе стороны от аллеи улица соединялась с площадью несколькими проходами, по одному из которых стража нагрянет к приманке Летара, а другим Летар воспользуется для отступления. Если на входе во дворец кто-то всё же останется — убийца не боялся испачкать меч или сантипушку, лишь бы добраться до цели.

Пальцы пришли в движение, сгущая перед собой огненный тромб. Чётко сформировавшийся шар оранжевого пламени быстро темнел, будто черпая цвет из палитры эмоций Летара. Руки его не знали дрожи, пропуская через себя потоки скудной, но разрушительной энергии, собирая её в один ком, чтобы надолго забить им глотку западных вояк.

Летар вытолкнул шар вперёд, тот со свистом прочертил в воздухе дымный след и ухнул в деревянную надстройку здания в конце аллеи. Раздался хлопок, будто разом вспыхнул весь находящийся там воздух, и в небо брызнули черепичные обломки.

Убийца, не теряя времени, побежал к намеченной точке отхода, собираясь затаиться у поворота на площадь и выждать реакцию дворцовой стражи. Но он даже не успел добежать до нужного места, как из-за поворота вдруг возникла знакомая четвёрка облачённых в синие туники фигур, каким-то образом оказавшаяся рядом с Летаром вопреки планированию убийцы, вопреки границам допустимого, вопреки логике. Объяснение произошедшему пришло, стоило Летару скрестить взгляды с их магом. Скрестить их так, будто между ними не было разрыва в двести шагов. Так, будто маг напротив мог разглядеть каждый капилляр в глазах Летара.

«Ублюдок видел всё от и до!»

Летар мгновенно представил прошедшие сутки со стороны — так, как их видел этот маг-стражник, чьё магическое зрение значительно превосходило урезанные возможности убийцы. Он всю свою смену не поворачивался в сторону укрытия убийцы, даруя ему ложное чувство уверенности, а на самом деле следил за ним периферическим зрением, видел его в отражении на кинжале сослуживца и даже сквозь сомкнутые веки. Даже со сменой караула, он продолжал следить за своей жертвой прямо через тающие перед его взором дворцовые стены, выжидая, когда Летар наконец перейдёт к действиям. И Летар перешёл, переменившись из категории любопытного дурака и возможного шпиона, в категорию саботажника и опасного мага.

Взрыв разума занял меньше секунды. Летар схлопнул капкан воображения и воздел руки. Западный маг нёсся на него с нечеловеческой скоростью, оставив своих соратников далеко позади. Его горящий взгляд продолжал буравить лицо Летара, и убийца отвечал взаимностью. Сближение происходило само собой, расстояние потеряло свой смысл, они видели друг друга в упор, и убийце приходилось считать вдохи, чтобы не потерять момент. Когда Летара от противника отделяли какие-то полсотни шагов, из своего лона выпрыгнула сантипушка. Она стала продолжением взгляда Летара и тут же громыхнула выстрелом, ударив по руке убийцы невиданным снопом искр из пороховой полки и запрокинув ствол вверх. Западный маг не обратил внимания на снаряд то ли прошедший мимо, то ли не нанёсший вреда. Даже не споткнувшись, он достиг Летара и вытянул руки, собираясь взять убийцу в захват. Летар тут же рванул в сторону, посостязавшись с противником в скорости.

Дуэль магов мгновенно перешла с улицы в ближайший дом — такую же потрошённую развалину, как и прочие, чьим единственным отличием в силу расположения в богатом районе были непривычно высокие потолки. Летар занырнул в помещение, надеясь, что удастся забиться в какой-нибудь угол, запереть дверь и перезарядить сантипушку — иного козыря против четверых западников у него не имелось — но его надежда была тщетна, ублюдок-маг не отставал. Летар понёсся по лестнице на второй этаж, спрятав сантипушку и второпях вытягивая меч из-под плаща.

Лезвие выпорхнуло из ножен, стоило убийце достичь последней ступени. Увесистый брус заточенной стали рассёк воздух рядом с лицом западного мага, заставив его отшатнуться и сделать пару шагов вниз. Летар воспользовался тем, что противник замешкался, и сместился в сторону, нырнув в ближайшую комнату. Решение оказалось неоправданным. Это была комната прислуги — внутри не нашлось окон, если не считать узкого просвета под потолком, проходов в соседние комнаты тоже не было; даже прикрыться нечем, несмотря на внушительный размер помещения, вокруг только то, что западники не сочли нужным вынести. Убийца откинул меч в сторону и всем весом навалился на тяжёлую дверь, но не успел затворить её. Западный маг проявил свои звероподобные способности, взяв дверь на таран и сшибив Летара с ног. Убийца кубарем прокатился по полу, вернул себе ориентацию в пространстве и вышел из беспорядочного вихря инерции, подлетев и приземлившись на ноги.

Оба мага вскинули руки синхронно. Туда, где стоял Летар в тот же миг стянулось всё содержимое комнаты: пустой умывальник ударил рядом с головой убийцы, следом забарабанили оставшиеся от платяного шкафа доски, с грохотом в стену ударил железный каркас кровати, и туда же на треть своей длины впился выброшенный меч. Летара все эти снаряды миновали — он отпрыгнул в сторону и сплёл заклятье незримости, выпав из поля зрения противника. Зацепившись за мгновение замешательства врага, Летар подлетел к нему, крутанулся на месте, пожертвовав пригодным для магии положением рук, и нога убийцы по широкой дуге приземлилась на шею значительно уступающего в росте западника. Силы удара хватило бы, чтобы забить быка, и западник предсказуемо рухнул, громыхнув кольчугой об пол, но из боя не вышел — яростная подсечка отправила Летара вслед за ним. Сверкнул кинжал, положенный солдатам Края по уставу, и убийца едва успел выдать новое заклятье, чтобы не встретить лезвие горлом. Поток ветра хлестнул по комнате, растолкав сцепившихся на полу противников в разные стороны. Летар оказался за десяток шагов от западника и вновь растворился без следа, но теперь западник оказался к этому готов. Поднявшись на ноги, маг захлопнул дверь, припечатав её засовом, и тем самым отказав себе в подкреплении, уже грохочущем доспехами по лестнице. Три пары латных рукавиц забарабанили по толстому слою дерева, но безуспешно. Вместо того, чтобы впустить сослуживцев, маг вдел кинжал в ножны на поясе, плавно повёл ладонями перед собой и сжал кулаки. Тотчас меж пальцев, как из печной трубы, повалил густой чёрный дым.

Летар замедлил рвущееся из глотки дыхание и замер, позволив шевелиться лишь собственным кистям. Западнику было явно невдомёк, что хотя бы ещё один присутствующий здесь человек мгновенно лишил бы заклятие незримости всякого смысла. Он хотел отрезать своему невидимому врагу единственный путь отступления, да и свой способ борьбы с ним он все равно уже придумал. Стоило первым тёмным струям повалить из-под дверной щели, как звуки снаружи затихли, будто ломившиеся внутрь мгновенно всё поняли.

Убийца оценил, как внимательно маг следит за ложащимися на комнату слоями дыма, и принялся спешно искать собственное решение проблемы. Разряженная сантипушка под плащом. Меч, настолько глубоко увязший в стене, что успеть выдернуть его не представляется возможным. Бесполезный мусор под ногами и за спиной.

«Магия? Даже если я вложу всю энергию в один удар, это не гарантирует его смерть. Нужно оказаться в упор и лишить его возможности защищаться, только тогда…»

Не успел он додумать, как дым поднялся к его лицу и ввинтился в ноздри. В горле мгновенно запершило, рефлекторное желание закашляться заскреблось из-под рёбер. Глаза заслезились, и вовсе не оттого, что тело задумало выдать противнику своё местоположение. С большим трудом он сдержал рефлексы в узде, прекрасно понимая, что он попросту задохнётся, если в голову не придёт ни одной стоящей идеи. И противник тоже это понимал, судя по тому, что он даже не пытался отыскать Летара, нанося беспорядочные удары по комнате, нет, он просто стоял в боевой стойке с безмолвным ожиданием рыбака, разглядевшего блеск чьей-то чешуи рядом с крючком.

«Магия усиливает его зрение, но колебания дыма на уровне моих рук ему все равно не разобрать. Меня может выдать кашель. Слух он не усиливает, раз моего дыхания ему мало, но кашель будет трудно не заметить. Он целитель или около того, значит, нет смысла искать уязвимости организма. Стоит у двери и больше не швыряется предметами. Боится подставиться, и магия воздействия недостаточно развита, чтобы устроить тут вихрь и гарантированно задеть меня…»

Напирающие друг на друга мысли начали рассыпаться одна за другой. Анализ ситуации скомкался и размылся. В горле забилось второе сердце, сформированное целиком из дыма и желающее перегонять своё вещество по дыхательным путям Летара. Убийца не смог больше сдерживаться и закашлялся, и на источник звука тут же последовала реакция: западный маг птицей сорвался с места и с разбегу ворвался в Летара, вышибив из него дух. Оседлав опрокинутого имперца, западник зажал его рот дымящей ладонью и повторно воздел над ним свой кинжал. Острие рвануло вниз, вздрогнуло, и вдруг вильнуло в сторону, — Летар захватил голову противника между сапог и дёрнул назад, сбросив его со своей груди. Западник неуклюже махнул руками, оставив в воздухе две дымные полосы, и распластался на полу. В приступе мучительной нехватки кислорода, убийца перевернулся на живот и зашёлся в кашле. Прийти в себя и встретить опасность лицом он успел ровно в тот момент, когда чадящая рука западника уже на полной скорости погнала кинжал навстречу Летару.

Базовый рефлекс дёрнул распластанного Летара за рукав, и лезвие вошло в открытую ладонь убийцы, прошило её насквозь вместе с перчаткой и натужилось, силясь пойти дальше. Багровые капли скупо окропили губы Летара. Западник насел сверху, брызжа фонтанами дыма из-под почерневшей рукояти кинжала, прижимая пробитую ладонь всё ближе к лицу убийцы, норовя пришпилить её к голове и покончить с затянувшимся поединком. Летар, вложивший всю свою волю к жизни в попытку удержать смерть на расстоянии в считанные сантиметры от своего лица, приблизил вторую руку к покалеченной первой. Не для того, чтобы придержать её — зачем, если навалившийся западник и так облегчил убийце задачу, сделав ставку не на свою выдающуюся силу, а на посредственный вес, — но чтобы поставить распахнутые ладони на одной линии. Убийца со стоической концентрацией принял нужное положение и выразил нечеловеческое напряжение движениями пальцев, заиграв на незримых струнах магии.

Искра моргнула над кровоточащей раной, огонь фыркнул и хвостом кометы вырвался из рук Летара. По лицу западника будто прошёлся раскалённый топор, стесав здоровую кожу, а заодно и белесые барьеры, предохранявшие мага от собственного удушающего дыма. Давление на руку ослабло, Летар отчаянным усилием скинул с себя тело и тут же зашёлся в собачьем лае, хрипя и давясь сухостью в глотке. Убийца не мог даже сплюнуть, иллюзорный вкус крови во рту дразнил пробудившуюся жажду, торчащий из ладони кинжал напоминал о себе слабой пульсацией.

«Вся моя магия».

Летар распахивал рот, как рыба, беззвучно сотрясаясь.

«До исхода печати меньше суток, а я пуст! Сколько я успею восстановить?»

Поднявшись на дрожащих ногах, он прикусил губу и выдернул кинжал из ладони. Оружие упало на пол, следом приземлилась дырявая перчатка.

«А важно ли это, если у меня есть шанс?»

Размазывая кровь по рукояти сантипушки, Летар перезарядил устройство и повернулся к запертой двери, за которой горстка западников ждала своего чемпиона, пока чемпион этот лежал без движения, уткнувшись оплавившимся лицом в чёрные доски пола. Что делать? Даже сантипушка не убьёт троих, а магия и подавно — её сейчас хватит на пару искр и только.

Убийца вцепился в мысль про искры и любовно посмотрел на подарок Нэйприс.

Спустя несколько минут засов сдвинулся, и дверь наружу распахнулась. Не успели западники встрепенуться, как к ним в руки прилетел мешочек, и прежде чем они отреагировали, раздался оглушительный хлопок. Летар едва успел закрыть дверь обратно, чтобы гремучая смесь из артиллерийского пороха и всех оставшихся пуль для сантипушки не наделала дыр в создателе. Досчитав до пяти, он прислушался. Тишина. Он опасливо выглянул наружу. Сражаться было не с кем.

Глядя на раскиданные тела с посечёнными дробью лицами, Летар невольно провёл рукой по плащу, оставив на нём багровую полосу, но закрепив в памяти, что у него теперь есть и меч, и кинжал, и сантипушка с последним зарядом. Подойдя к одному из трупов, убийца встал на колени, содрал с чужого пояса флягу и перевёл дух. Вода вымыла соль изо рта и избавила лицо от слоя копоти и пота. Хотелось прикрыть глаза и простоять в этом положении до самого вечера, но нельзя было медлить. Проход во дворец свободен до следующей смены караула.

Не чувствуя земли под ногами, Летар вышел из обернувшегося могилой для четверых западников здания и упрямо побрёл к намеченной точке, откуда собирался добежать до входа во дворец. Солнце светило ярче прежнего. Краски окружающего мира набрали в насыщенности. Дальше по улице, где-то за спиной Летара, вяло дымил затухающий пожар в доме, до которого никому не оказалось дела.

Убийца сдавил запястье раненой руки и потёр его, унимая боль в кисти. Несколько пальцев утратили былую отзывчивость, двигаясь ленно, с трудом заставляя работать повреждённые мышцы. Это ограничивало спектр магии, но какая разница, если энергия иссякла? С другой стороны, даже спусковой крючок сантипушки требовал заметных усилий от фаланг указательного пальца.

Летар повернул ко дворцу, ступив на последний отрезок дистанции до заветного входа в палаты лордов и архимагов. Пальцы обеих рук зашевелились в попытке применить магию, и рана на ладони вспыхнула ярким белым светом. Вспыхнула — но тут же погасла. Растерзанная плоть не сомкнулась, только кровяная кайма перестала блестеть на солнце, запёкшись. Убийца исчерпал свои эмоции и опустил руки, не желая пока продолжать бесплодные попытки самоисцеления, а взамен прочувствовал жестокую судорогу — кажется, печать была вовсе не рада багровой трещине, нарушившей целостность чёрного узора.

Летар ускорился и в считанные секунды достиг подножья дворца. Ножны кинжала, поднятого с трупа мага, сторожившего это место менее четверти часа назад, упирались в бедро убийцы на каждой перепрыгнутой ступени. Короткий подъём оборвался, стоило Летару вцепиться в дверное кольцо и потянуть массивную конструкцию на себя. Проход призывно распахнулся, и убийца захотел уделить мгновение нерешительности, но не смог заставить себя остановиться. Иного варианта событий просто не существовало.

* * *

Он знал лишь малую часть дворца: короткий путь от закрывшихся за ним дверей до тронного зала, расположение главных лестниц, а также спален и балконов верхних этажей в тридцати метрах над его головой. Десять ярусов, разнообразные пристройки, малозаметные пазы и ниши — неизведанная громада проглотила Летара и обступила своими внутренностями. Убийца мог лишь пожалеть, что в свой прошлый визит не уделил достаточно времени на знакомство с этим местом.

«Где может проводить время связная? Где-то, откуда её удобно будет вытащить при первой надобности».

Летару хотелось стать волком. Эти звери сновали в густых лесах, стойко пережив все попытки уничтожить их род, адаптировавшись и к человеку, и к магии. Человек научил волка за сотню метров слышать, как натягивается тетива лука, а магия отточила его нюх, вынудив избегать нежеланных встреч и чуять жертву с расстояния неподвластного даже самому острому взору.

Летару пригодилось бы чутьё, способное посрамить магию или хотя бы сравняться с ней. Не располагая инструментарием отличным от его собственных органов чувств и ума, убийца зашагал навстречу неизвестности. Инстинкт погнал его по многочисленным коридорам, как иглу по узору на вышивке. Раз за разом Летар пронизывал пустующие проходы, выскакивал с противоположных сторон и заворачивал в новых направлениях. На каждом повороте он прислушивался — нет ли рядом стражи, но пока что ему везло. Он не встретил никого из тех солдат, которым позже суждено было подменить мертвецов на входе во дворец, как не встретил и никого, кто бы не попался на глаза Летару за прошедшие сутки наблюдений. Лишь рядом с тронным залом кто-то дежурил, но Летар туда предсказуемо не свернул — вряд ли связная решила подогреть сидение своего господина, если таковое вообще появилось на замену пропавшему в северных лесах престолу империи Синномин.

Тщательное ознакомление с запустением первого яруса Летар окончил на кухне. Повара там отсутствовали, да и сама комната выглядела скромнее, чем подобает месту, где готовят на все десять ярусов императорской резиденции.

«Служебная кухня для слуг? Вполне вероятно», — решил Летар, отполировав голые стены взглядом и оценив разнообразие ингредиентов на столе рядом с печью: лук, морковь, да засохшая зелень рядом с пустым чаном. — «А слуги закончились».

Летар вышел к спуску в соседствующие с кухнями подвальные помещения, заглянул в темноту и развернулся кругом — связного явно нужно искать наверху, а не нащупывать между бутылок вина в непроглядной тьме погребов.

Только убийца собрался уйти, как услышал приближающиеся из-за распахнутой двери шаги. Страх скрутил Летара и бросил его за печь. Руки дёрнулись было соткать заклятье незримости, но тщетно, острая боль и отсутствие доступной энергии заставили его перестать. Пришлось вжаться в тёмный угол и понадеяться, что незваный визитёр не обратит внимания на присутствие скрючившегося в три погибели убийцы.

Звук шагов переместился внутрь комнаты, и Летар взялся за кинжал. Ближайшие часы никто не должен был заметить пропажу дежурящих у входа солдат, и ещё столько же времени могло уйти на их поиски по всем окрестным домам, так что вряд ли этот одинокий западник вынюхивает убийцу. Но если он наткнётся на него без всякого умысла, по воле случайности, то придётся наследить и внутри дворца, чего Летар крайне не желал. Каждое пятно крови, что он оставит за собой, может сократить ему время на поиски связного и убийство Дераса. Что уж говорить о времени на то, чтобы убраться восвояси? Стоит только кому-нибудь наткнуться на расстелившееся под ногами багровое полотно…

Западник подошёл к столу, задержался у него, чтобы прихватить снедь и цокнул языком:

— Никакого разнообразия.

Затем его шаги миновали стол, подобрались ближе к Летару и вдруг стали обрастать эхом — западник направился в погреб.

Возблагодарив богов за пьянство вражеских солдат, убийца вынырнул из укрытия и унёсся прочь. Порядок поиска связной встал с ног на голову. Если Макзу она не нужна на первом этаже, значит нужна на последнем, откуда можно командовать и следить за башней архимага. Иные варианты менее вероятны, и сейчас ими стоит пренебречь. Руководствуясь этой мыслью, Летар проложил свою дорогу к главной артерии всего дворца — лестнице, возносящей своих гостей на недосягаемую простым смертным высоту над Альмуном. Лёгкая поступь убийцы понесла его наверх неслышными прыжками, покрывающими несколько ступеней за раз.

Раненая рука разнылась. Безымянный, средний и указательный пальцы на ней легко сгибались, но разгибались с большим трудом. Летар прислушался к ощущениям — энергии всё ещё было маловато, чтобы исправить проблему, а рассечённые мышцы с каждой секундой требовали всё больше усилий, чтобы приводить пальцы в движение. Если убийца каким-нибудь чудом не отыщет во дворце целителя и не вынудит его выправить повреждённую кисть, то собственное заклятье исцеления дастся ему нелегко.

Поглощённый собственной неполноценностью, разрастающейся по его магии хуже раковой опухоли, Летар достиг верхнего яруса.

«Здесь всё закончится».

Меч на левом боку, кинжал на правом. Сантипушка готова плюнуть смертью, куда бы ни уставилась её почерневшая пасть. Осталось вооружиться готовностью ко всему, что ждёт за дверью, ведущей к знакомым опочивальням и смотровым площадкам. Летар собрался с силами и в два удара сердца оказался по ту сторону двери.

Оставшаяся в памяти убийцы длинная теснина, сворачивающая к обоим балконам и многочисленным внутренним помещениям. Свет из окна в конце прохода застилал плиточный пол, но не дотягивался до убийцы, останавливаясь в добрых пяти метрах от него. Летар коснулся ниши для факела на стене и ощутил остатки тепла, косвенно подтвердив для себя, что герцог Макз ночевал на этом ярусе.

Первым делом Летар осмотрел западное крыло, обшарив комнаты, которыми ещё не так давно пользовалась семья Лит. Несколько оказались заперты, иные пустовали, включая то помещение, с балкона которого убийца наблюдал за осадой столицы. Летар подошёл к балкону, стараясь не высовываться слишком далеко, и осмотрел округу. Разруха в портовой части города покрылась чёрным налётом, но ведущие к гавани дороги были расчищены. На воде покоятся бесчисленные корабли, а если поднять взгляд выше — над морем зависла несломленная башня, одинокий клык, выпирающий из остатков раздробленной ударами эльфа челюсти. Летар обратил взор в сторону от города и прищурился. Где-то поблизости должен скрываться гигантский дракон, своим присутствием искажая Дерасу провидческие возможности. Где именно? Неизвестно. А был ли он вообще где-то рядом, или планы Лит изменились, и чешуйчатая тварь даже не подлетала к Альмуну?

«Я всё ещё жив. Доказывает ли это, что Дерас не видит меня? Или хотя бы, что его попытки покончить со мной провалились из-за неточностей в планировании?»

Летар предпочитал думать, что да.

Настала очередь восточного крыла. Там убийца быстро осознал, что попытки покончить с ним ещё только начинались.

Прямоугольная коробка коридора, ведущего к восточному балкону, заканчивалась не только закрытыми дверьми, но и парой рослых солдат с арбалетами наперевес. Летар не сомневался, что связной был сокрыт именно за их широкими спинами, но эта уверенность мало чем помогала против занявших выгодную позицию арбалетчиков. Ещё меньше помогал тот факт, что убийца увидел их не магическим зрением, а обычным. Тем же самым, которым они увидели его в ответ.

Арбалеты щёлкнули, и окно за спиной пригнувшегося Летара зазвенело, разлетевшись вдребезги. Западники взялись перезаряжать свои орудия, уперев их в пол и вытягивая болты из набедренных колчанов. Убийца махнул руками, распустив по воздуху неуловимые белые нити, и на миг зажмурился, вобрав ошеломительный поток информации о своих противниках. Один был здоров как бык, у другого западные целители упустили обширную кисту на левой почке. Летару хватило бы крох энергии, чтобы воспользоваться этим знанием, но с последним заклятьем надорванные мышцы на правой руке окончательно сдались. Пальцы собрались в безвольную кучу и утратили возможность разгибаться.

Левая рука заставила кинжал выпорхнуть с пояса и отправила лезвие в полёт к больному западнику. Оружие не нанесло бы значительного вреда на таком расстоянии, но солдат инстинктивно прикрылся, выпустив арбалет из рук посреди перезарядки. Кинжал звякнул о кольчужные чешуйки, упал к ногам западника, и тот произвёл резкую переоценку исходящей от убийцы опасности. Пока Летар неловко вытягивал меч, расположенный на поясе под рабочей рукой, больной западник одним взмахом высвободил собственный клинок и зашагал к противнику. Он наступал, заслоняя собой весь коридор, намереваясь раздавить Летара, как клопа.

Летар воздел свой меч, и стиснутый в двуручной хватке клинок западника опустился на него по широкой дуге, перегнав весь вес атакующего в пробивную мощь. Угол удара оказался недостаточным, чтобы проломить защиту убийцы, два листа стали соприкоснулись, высекая искры, и один резким толчком упёрся в гарду другого. Летар Быстроногий не преминул оправдать прозвище и вмял сапог под рёбра западника раньше, чем тот попробовал поступить так же в ответ. Веки противника удивлённо дрогнули, давление на меч ослабло, и западник попытался неуклюже отступить. Его хватка сразу стала одноручной — освободившаяся ладонь схватилась за бок, почка под которым только что взорвалась гноем и кровью. Ноги его подкосились, и уверенная стойка вдруг отправилась искать подпорку в виде ближайшей стены. Убийца сместился следом, прильнув к холодному камню и уйдя с линии огня второго арбалетчика, уже готового отправить болт товарищу на выручку.

Летар ударом наотмашь выбил меч из ослабевшей руки западника, следующим движением распорол его ремень, чтобы обезопасить себя от удара оставшимся у него оружием, позволил своему мечу упасть следом и освободившейся рукой вцепился в горло противника, стиснув его до хруста. Западник беспомощно захрипел, пытаясь дотянуться до лица Летара, но задача оказалась для него непосильной. Убийца держал его, не давая упасть, прикрываясь от готового стрелять арбалетчика и выжидая, когда у того сдадут нервы. Мышцы сводило от перенапряжения, Летар стиснул челюсти, чтобы не издать ни звука, и мысленно взывал ко всем богам, лишь бы ему хватило сил не разжать хватку на своём импровизированном щите.

Наконец ему воздалось: к одиноко звучавшему хрипу примешалась быстрая и тяжёлая поступь. В узком коридоре не было пространства для манёвра, и Летар не дал себя обойти: сдавил горло в последний раз и толкнул обмякшее тело на приближающегося западника. Направленный на убийцу арбалет заломило вниз под обрушившимся на него весом, и Летар набросился на противника, повалив его на пол. Предплечье раненой руки придавило шею западника к полу, и тот отчаянно забарахтался. Арбалет забылся, руки западника с трудом выскользнули из-под трупа товарища и попытались отпихнуть Летара. Как только ему удалось стряхнуть с себя удушающую хватку убийцы, взамен давления горло ощутило, как сдвинулся ворот стёганки, и пришло колкое прикосновение стали. Ещё несколько беспорядочных движений от быстрого к медленному, и западник затих.

Летар разжал хватку на арбалетном болте, вытянутом из набедренного колчана убитого и откинулся на спину, отпихнув труп от себя. Сердце колотилось так, как не снилось ни одному колоколу, красная пелена перед глазами медленно рассеивалась. Он отдышался, рукавом плаща размазал пот по лицу и заставил себя подняться на ноги.

Раскиданное оружие перекочевало обратно в ножны. Следом с пола подпрыгнул арбалет, оказавшись в рабочей руке Летара. Он не знал, какого дьявола связная не попыталась помочь своим охранникам, но если вдруг она всё же способный боевой маг, то не повредит сбить ей желание сражаться снарядом в плечо.

Зацепившись за дверное кольцо большим пальцем покалеченной руки, Летар резко отворил проход в сопряжённую с балконом опочивальню и направил арбалет внутрь. Стрелять не понадобилось.

Просторная спальня с видом на ту половину Альмуна, что ещё хоть как-то напоминала город, а также на испытавший прикосновение осени лес к северу от стены. Беспорядочно раскиданная мебель, и двуспальная кровать в углу. Летар мгновенно распознал связного мага в щуплой светловолосой деве, спящей мертвецким сном поперёк этой самой кровати. Кислый запах откупоренного накануне вина маскировал ещё пару запахов, которые быстро распробовал в воздухе убийца.

Похоже, смазливая девка выполняла функции не только связного при своём герцоге. Летар потёр бы лицо свободной ладонью, если бы это не грозило приступом боли.

«Хоть где-то мне везёт. Если бы он не спал, уже бы вызвал подмогу».

Летар присмотрелся к бессознательному телу. На ладони девушки красовалась печать — чёрный круг с одинокой полоской. Кому-то она уже проставила свою жизнь… пообещав что? Молчать? Пока неясно, но вторая печать прояснит дело.

Летар положил арбалет на пол, приблизился к кровати, резко придавил коленом грудь связной и схватил за руку, оттянув её вверх.

— Ты ставишь жизнь на то, что ни коим образом не будешь сознательно вредить или мешать мне?! — проорал Летар в лицо катапультировавшейся из сна магичке.

— А?! Ч-что?! К-кто ты?!

— Говори! — прорычал убийца. — Ты обязуешься не вредить мне никаким сознательным образом?

— Я-я-я — заикаясь ответила связная. — Я н-не б-буду в-вредить т-тебе н-никаким сознательным образом! Я ставлю на это ж-жизнь!

Летар выдохнул, когда прямая линия на ладони пленницы пошла волной, приняв новое обязательство.

— Прекрасно, — убийца поднялся с кровати. — Мне очень помешает, если ты попытаешься звать на помощь. Или свяжешься с кем-нибудь без моего ведома, или… — Летар задумался над формулировкой и выдал: — Я собираюсь убить вашего архимага. Придворного архимага Дераса — мать его драл — Кааса. Любая попытка меня остановить приравнивается к зловредному вмешательству. То есть убьёт тебя, поняла?

— П-п-поняла!

— Хватит заикаться.

— Н-не м-могу.

— Целители на западе разучились исправлять дефекты речи?

— Этот в г-г-голове. Г-г-голову не лечат! — с подозрительной обидой в голосе сказала магичка.

— Заткнись и лежи, — выдохнул Летар и вышел из комнаты.

Минутой позже, он втащил внутрь труп. Следом второй. Связная в это время лежала на кровати, руки по швам, только глаза испуганно косились на затаскиваемые тела. Закончив с транспортировкой, Летар закрыл дверь и покачал головой:

— Ты, случаем, не целитель?

— М-м, — отрицательно промычала связная.

— Ясно. Разрешаю говорить со мной.

— Н-нет, я с-связная. И немного б-боевая магичка. Ещё сила есть, ц-целители на-аполнили, — последнее слово она произнесла нараспев. — У т-тебя, смотрю, т-тоже хватает.

— Можешь сказать, что обещала предыдущей печатью?

— Я не м-могу раскрывать н-некоторые т-тайны.

— Даже не знаю, ты сейчас про свою осведомлённость, как связного, или про личную жизнь герцога… Плевать. Позвать сюда архимага под ложным предлогом ты способна?

— Смогу, п-пожалуй. А т-тебе оно т-так надо? С ним лучше н-не связываться. Он всегда всё з-з-знает, и на расправу бы-ы-быстр. А ещё он собирается сюда з-завтра утром, п-подождёшь и д-даже п-подозрений не возникнет.

— А зачем он сюда собирается? — удивлённо спросил Летар. Он устроил побоище, чтобы выманить Дераса. Неужели зря?

— Н-не могу ответить к-конкретно — п-печать. М-Макз волнуется б-б-больше обычного.

Летар вздохнул. Новость была великолепной, но почему-то не подарила ему уверенности. Он присел рядом с арбалетом, вынул болт из ложа и высвободил тетиву из зацепа. Разделал кинжалом перекрученное волокно тетивы на три растягивающиеся струны и потратил добрую минуту, привязывая их к кончикам не разгибающихся пальцев.

— Встань, — сказал он связной, покончив со своим занятием. — Подними руку, возьми нити и крепко держи.

Магичка покорно исполнила указания, взявшись за нити. Летар потянул свою ладонь вниз, и пальцы с неистовой болью разогнулись. Страдальческий стон встал поперёк горла, и убийца выкашлял из себя проклятье:

— Дьявол. Так и держи. Не дёргайся.

Связная кивнула, потрясённо взирая на лишённую подвижности руку.

Пальцы согнулись усилием неповреждённой группы мышц, и снова разогнулись обратно на несущих боль струнах. Размявшись, Летар принялся колдовать, впиваясь взглядом в ранение. Пробитая кисть горела огнём, но убийца всё ускорял движения, свыкаясь с тем, как именно нужно действовать. Белая вспышка озарила комнату без нужного эффекта. Ещё одна. И ещё. Свет мигал и мигал, бешеной вереницей вспышек, как вдруг нити потянуло куда-то в сторону. Пальцы дёрнулись следом, приняли нужное положение, и последняя вспышка привела руку в порядок. Мгновением позже, одеревеневшая связная с закатившимся глазами рухнула назад и с размаху ударилась виском о металлическое изголовье кровати.

Летар сопроводил фатальное падение связного опустевшим от изумления взглядом. В комнате образовался третий труп. Эффектом печати это не было, всего-навсего нервный припадок, спровоцированный стрессом и мигающими вспышками света. Он начался перевозбуждением в голове и окончился тяжёлым ударом по ней же.

«А голову целители не лечат», — повторил Летар про себя, глядя на лужицу крови под слипшимися волосами связной. Ещё никогда он не убивал столько людей за один день, и уж тем более не делал он этого непреднамеренно.

— Я не верю, что это не план Дераса, — прошептал убийца, не находя в себе сил для злобы или испуга. — Связной-эпилептик. Боги.

Летар склонился над телом и без особой надежды проверил пульс. Ничего. Перелом височной кости от удара о корпус кровати убил магичку мгновенно. Стёр и её, и надежду Летара покончить с главной своей бедой здесь и сейчас.

Убийца озадаченно потёр вылеченную ладонь, отшелушивая присохшую кровь. Стоило хотя бы спросить её про пленного эльфа перед тем, как исцелять руку. Дьявол! Можно было нашпиговать двух зайцев одной стрелой. Вернуть магию и подобраться к ничего не подозревающему Дерасу на следующее же утро, не оставив ему и шанса оказать сопротивление. Теперь же… Да нет, вряд ли она что-то знала. Вся погоня за Кирионом — это фантом. Шальной отсвет надежды на той поверхности, где её никогда не было во плоти. Летар не желал больше слепо ощупывать пустоту, и потому отринул мысль об эльфе.

Он приземлился на край кровати, поднял с пола полупустую бутыль, хлебнул кислого вина, поморщился — либо герцог не умел выбирать вино, либо сознательно накачивал свою любовницу дрянью. О Макзе убийца знал всего ничего, так что варианты приблизительно равновероятные. Сделав ещё глоток, Летар поднялся и обшарил шкаф. Затем комод. Ничего примечательного кроме ключа от комнаты. Убийца отложил находку в карман и запустил пятерню в каракатицу потных волос на голове, будто так можно было заставить себя думать быстрее.

«Двадцать часов до конца срока. Или больше? Сколько времени я уже во дворце? Если ещё не было смены караула внизу, то не так уж и долго. Тогда почему ощущение, будто я призрак, обитавший в этих стенах вечно?»

Летар взялся и дёрнул себя за волосы. В голове не прояснилось, но неповоротливая карета мыслей перекосилась на один бок, клонясь в новом направлении.

«Даже если ещё есть время смыться, прорваться обратно уже не выйдет. Но завтрашним утром Дерас будет здесь! Нужно затаиться и выждать. Затаиться где?»

Летар окинул комнату взглядом более пристальным, чем раньше. Узкий карниз над балконом выглядел не слишком многообещающе, и убийца сомневался в своих возможностях проторчать там двадцать часов, но это было началом… и концом, судя по тому, что вокруг были лишь очевидные места, куда обязательно сунут нос западные ищейки.

Летар опасливо глянул на город, показавшийся ему с такой высоты болезненно подробной картой. Хотелось удобрить зрение энергией, но затея была не по силам — он всё ещё восстанавливался. Да и самое главное он уже увидел: люди внизу пока ещё не носятся по площади, как пчёлы вокруг улья. Это шанс. Безумный, идиотский, не укладывающийся в голове шанс.

Летар поставил ногу на парапет и не смог остановить врезавшуюся в голову мысль — та хлопнула его в мозг, растёкшись останками по всей поверхности.

«Хоть один убийца за всю историю занимался чем-то подобным?»

Почему-то Летару казалось, что нет. Вероятно, личный опыт.

Частое дыхание стало вестником самоубийственного решения. Паршивое вино — соучастником. Летар стиснул зубы и не позволил себе прикрыть глаза. Вторая нога медленно оказалась рядом с первой на парапете.

«Если после всего этого меня убьёт ветер…»

Убийца решил не дожидаться исполнения накарканного и прыгнул от края балкона к выступающему над дверным проёмом карнизу. Пальцы вцепились в гранитный выступ, применив всю силу обновленных мышц, а затем подтянули хозяина наверх. Секундой позже, убийца уже вжимался в рельефный антаблемент столичного дворца и понимал, что его будет прекрасно видно снизу. Отчаяние дружески хлопнуло Летара по плечу порывом ветра, указало на пологий скат крыши, венчающей дворец, и ободряющее подтолкнуло. Тот не нашёлся, чем возразить, и взобрался выше, перебравшись на новую поверхность. Сцепления с ней едва хватало, чтобы не соскользнуть вниз и не расплескаться по альмунской мостовой, зато вопрос заметности временно затерялся в стане лишённых актуальности. Летар прополз повыше и ухватился за конёк крыши обеими руками, растянувшись по скользкому покрытию из чёрт знает какой магией пропитанного материала. Видимо, крыша дворца была сделана такой гладкой, чтобы на ней не задерживался птичий помёт. Летару ничего не оставалось, кроме как проклинать давно упокоившегося архитектора.

Время шло. Солнце перечеркнуло часть неба столь незначительную, что по прикидкам Летара прошёл всего час с того момента, как он выбрался на крышу, прежде чем из недр дворца посыпались приглушённые крики. Ветер подхватывал их и уносил прочь, не давая Летару расслышать ни слова, но сейчас речи тех, кто обнаружил трупы, все равно не могли нести практической ценности.

«Сейчас они кричат что-то вроде „Убит связной! Найдите запасного!“ Или во дворце такого нет? Тогда, „возьмите лошадь и отправьте весть герцогу Макзу!“, — впрочем, лошадей в разбитой столице Летар тоже не припоминал. — Не это ли причина, по которой они всё ещё сидят в Альмуне? Не хотят встречаться с имперскими войсками в чистом поле без конницы? Может, боятся прорех в линиях снабжения, которые возникнут при взятии других городов? Ну так если их не взять, там могут закрепиться имперцы. Лит приведут войска и не бросят их на штурм истлевающей столицы, а засядут в соседней же крепости, положив руку на горло силам интервентов».

Убийца ничего не смыслил в военном деле, но это не мешало ему упражняться в воображаемых боевых действиях. Продолжалось это недолго, до первых шагов под самым Летаром. Кто-то вышагивал по чердаку, о наличии которого убийца даже не задумался. Отбросив миг удивления, он прильнул ухом к отшлифованной черепице и вслушался.

— Он сейчас явится и повесит нас за смерть связного!

— Думаешь, она его как связной интересовала, а? Ты видел, что там в комнате? Кажись, герцог на старости лет всё же обнаружил в себе склонность к девочкам.

— К девочкам-связным. Тем больше поводов вздёрнуть нас, когда мы ему об этом доложим.

— Так найди убийцу, авось вся верёвка на него уйдёт.

— Здесь его точно нет, треска безмозглая. Надо проверить крышу.

— Каким образом ты собрался её проверять? Магией?

Летару вопрос понравился, но ответа не последовало — похоже, магией ретивый солдат не владел. Сапоги западников отстучали свою дробь по чердаку и пропали. Спустя несколько томительных минут, до Летара донеслись звуки со стороны балкона:

— Ты сумасшедший. Даже если убийца там, что ты сделаешь? Отхватишь кинжалом в глаз и полетишь вниз?

— Этот ублюдок голыми руками убивает, какой там кинжал… Нет, надеюсь его там нет. Главное проверить, чтобы, получив истиной в рыло, от зубов отскочило: каждый закуток проверил, все обязанности исполнил. Может, за старательность проявят снисхождение.

— Псих. У Макза последние несколько месяцев порох в жопе саднит так, что нас уже ничто не оправдает. Надёжнее приплыть к архимагу под башню на поклон, уж он-то Макза сам плясать заставит…

— Как хочешь, один управлюсь. Подсади.

Надсадное фырчанье.

— Чтоб оно всё утонуло, — голос старательного западника прозвучал ближе прежнего. — Почему я не отсиживаюсь в трюме, подальше от этого дерьма?

Летар перевернулся на спину и приподнял руки, приготовившись то ли выдать порыв ветра, то ли нырнуть в убежище незримости, он и сам не определился. Плащ хорошо сцеплялся со скользким покрытием только своими заплатками, в основной же массе он медленно потёк вниз, и стоило убийце расстаться с хваткой, как он превратился в одну большую каплю, размеренно устремившуюся к земле. Тем временем западник уже подпрыгнул на карнизе и рывком поднял своё туловище над поверхностью крыши. Увидеть что-либо важное у него не вышло — стекающий вниз Летар успел отреагировать заклятьем незримости раньше, чем чужой взгляд выхватил его из окружающей картины.

— Чисто, вроде бы!

Западник посмотрел сквозь Летара и скрылся из виду.

Убийца опустил руки и вернул себе устойчивое положение прежде, чем его ноги свесились с края крыши. Он забрался повыше, перевернулся на живот и расслабил похолодевшие от страха конечности, опустив лицо на тёплую кровлю. Снова время стало самым пугающим фактором. Последние сутки истекали с поразительной неторопливостью, но почему-то Летара не радовало растянувшееся время. Усталость, голод и нервное перенапряжение давали о себе знать.

Снизу грохотнула дверь, и до Летара даже долетел осколок незнакомого голоса:

— Что с моим связным?!

«Макз», — убийца встрепенулся, ожив.

Но дальше дело не пошло, гневный тон сразу же снизился, и убийца снова стал глух к разбирательствам западников. Однако, он не мог просто игнорировать их перепалку. Явился герцог Макз собственной персоной, его слова должны достичь ушей Летара любой ценой. Убийца зажмурился, приготовившись к приступу мигрени, и обеими руками дал отмашку новому заклинанию.

Ветер тотчас чуть не оглушил Летара. Окружающий мир стал стократ громче, надрываясь от крика в оба уха убийцы. Попытка вслушаться в этот крик позволила с трудом расщепить какофонию перемежающихся между собой звуков: собственное дыхание и стук сердца, шаги многочисленных пар ног на верхнем ярусе дворца, чирикание засевшей неподалёку птицы, шорох покачиваемых ветром занавесок, и наконец голос Макза, гремящий негодованием:

— За заменой уже послали? Мне сейчас же нужен новый связной!

— Да, милорд, — униженно проблеял западник, склонившись перед герцогом. — Мы послали за Фодром.

— Хорошо. Хорошо…

Деревянные ножки стула оглушительно протащились по полу, после чего послышалось грузное приземление, отягощённое весом скорби.

— Унесите тела своих сослуживцев и пойдите прочь.

— Но, милорд, убийца ещё может быть здесь.

— Он растерзал стражу у входа, ты думаешь, на тебя у него уйдёт больше времени? Мне нужен боевой маг! Фодр сгодится. Пошли прочь!

Летар поморщился от резкого звяканья ударившей в стену бутылки и потряс головой, избавляясь от застрявшего в ушах звона. Резонирующий звук утихомирился, и тут же вернулась способность ясно мыслить. Кем бы ни был этот Фодр, если он не обладает умением смотреть через несколько слоёв камня, дерева и глины, то угрозы не представляет.

Стражники оставили Макза, и наступило затишье. Громкость мира пошла на убыль, и Летар задумался, не стоит ли ему обновить эффект усиливающего слух заклятья. Прежде, чем он отцепился от крыши и воздел руки, на расположенный неподалёку флюгер со скрежетом приземлился ястреб и пронзительно крикнул. Череп Летара чуть не раскололся от громкости.

— Твою мать, — собственный громоподобный шёпот прокатился по ушам Летара, не оставив сомнений, что он просто ненадолго свыкся с необычайной чувствительностью к звукам. — Лети отсюда, сволочь, внизу полно мелочёвки под твои когти. Кыш!

Ястреб моргнул оранжевым глазом, распахнул внушительные крылья и сорвался вниз, в погоню за птицами поменьше, растаскивающими останки города в своих клювах.

Летар прислушался, восстанавливая звуковую разборчивость, выискивая барабанными перепонками дрожь, которую провоцирует Макз. Летару пришлось закрыть глаза, чтобы сконцентрироваться на ощущениях, и со временем у него получилось что-то расслышать.

«Это что, рыдания?»

Убийце стало не по себе от того, что мужчина роняет такие слёзы по убитой. Пока он пытался понять, чем именно его так напрягает происходящее, Макз перешёл на тихие причитания:

— Почему? Почему он допустил это? Как он мог? Он же обещал мне счастье с тобой, а тебе… тебе для счастья хватало герцогского титула. Зачем обрывать твою жизнь? Какой во всём этом смысл?.. Неужели он просто не увидел твою смерть? Невозможно… Он не мог не увидеть меня. Мою реакцию. Если только взор не подвёл его…

Короткий стук кулака о запертую дверь.

— Войди, — громче произнёс Макз.

— Ваше Светлейшее Высочество? — судя по скачку интонации посреди фразы, вошедший поклонился.

— Оставь герцогские предикаты, мне не до собственного величия, — шорох рук, отцепившихся от неподвижного тела на полу.

— Понимаю, милорд.

— Свяжись с ним, спроси его, что здесь случилось.

Минута напряжённой тишины, пока связной налаживал контакт с Дерасом, чьё имя здесь боялись произносить вслух. Затем ответ:

— Архимаг говорит, что он не в силах сказать что-нибудь конкретное.

— Не в силах?! Пусть прибудет сюда сейчас же.

— Сюда? — удивлённо переспросил связной и будто впервые оглядел комнату. — Здесь всюду кровь. Может, вам лучше стоит…

— Я сказал сюда! Он оказался не в силах увидеть это заранее, так пусть посмотрит сейчас. Посмотрит на дело рук своих.

Летар подполз к краю крыши, собираясь с мыслями. Сложно будет незаметно спуститься и застать западников врасплох, если сюда явится архимаг. Может, просто рухнуть на балкон, выстрелив из сантипушки на лету? Нет, на расстоянии в целую комнату надёжности от неё не жди, это Летар уже осознал в бою со сторожевым магом.

— Ну, что там? — нетерпеливо сказал Макз.

— Пока не отвечает, — отрапортовал связной и вдруг охнул. — Ответил. Он отказывается прибывать раньше установленного срока и в не установленное место. Говорит, что встретится с вами завтра утром на западном балконе, как и было обговорено, милорд.

— Сатанинский ублюдок! — выругался Макз. — Будь он проклят со своим бзиком на распорядки. Что с них толку, если ясновидение изо дня в день всё никчемнее? Сперва он не видит приближение имперской армии, теперь… — он запнулся, не в силах произнести мысли вслух. Глубокий вдох помог проглотить боль. — Нужно покончить с этим, пока есть шанс. Покончить и всё. Мы можем сразиться с имперцами и без архимага.

— Милорд? — взволнованным тоном булькнул связной. — Он правда перестал видеть будущее?

Летар на миг пожалел, что не овладел магией связи. Сколько же тайн доверяют связным, даже наёмные убийцы знают меньше.

— Да, что-то ослепило его.

— Так… мы не знаем, когда именно прибудут имперцы?

— Я знаю. Я знаю! А он — нет! Они прибудут со дня на день, но это сейчас неважно. Архимаг слишком опасен, мы убьём его пока есть шанс и ещё скажем спасибо имперцам, что такой шанс вообще появился. А с самими имперцами мы управимся — нас больше, мы за стенами. Простой счёт.

— Но… не откажутся ли солдаты воевать, когда фигура архимага перестанет нависать над ними?

Вопрос прозвучал предельно дерзко, солдат мог оказаться за такое и в камере, и в петле. Но связные из другого материала леплены, слишком необходимые они, чтобы растрачиваться, и порой непомерная цена языка связного мешает держать его за зубами. Вот и сейчас не сдержался.

— Нет! — возмутился Макз. — У них всё ещё есть я, их законный правитель. Поставим больше северян на передовую, они не дрогнут. И потом… чёрт, голова трещит, мне надо прилечь.

— Давайте мы всё же найдём другую комнату, милорд, — участливо попросил связной, с заметной долей беспокойства за разум герцога. — Как насчёт смотровой в противоположном крыле?

— Нет! Нет, ни за что. Хватит и того, что завтра мы там расправимся с этим ублюдком. Вид с того балкона меня нервирует. Я не хочу видеть его монумент собственному провидению, вокруг которого он возводил гигантские бесполезные дома, будто ребёнок, заигравшийся с глиной на берегу. Ты когда-нибудь видел эту башню вблизи?

— Милорд?

— Я же знаю, что запрет не преграда любопытству.

— Только из подзорной трубы, — сознался связной, — когда закрытый район столицы ещё не превратился в летающую глыбу.

— Это не то. Вблизи зрелище ломает разум. Особенно основание, более не скрытое рядами фальшивых зданий… — Макз вдруг спохватился и сменил тему: — Всех оставшихся моряков высадить на сушу, доступ к гавани перекрыть.

— Будет сделано.

— Отлично.

Судя по звукам, Макз встал и пошатнулся, на что тут же отреагировал связной, подхватив герцога.

— Пойдёмте в опочивальню, милорд. Я позову целителя. Перед завтрашним днём вы должны быть на пике возможностей.

Летар озадаченно поморгал, даже не обратив взор к метке на руке, которой до сих пор цеплялся за конёк крыши. Макз хочет убить ослепшего Дераса Кааса? Кажется, удача сжалилась над несчастным убийцей и нежно оплела его своей ладонью. Летар пустил бы слезу счастья, если б не тот факт, что за ним, вероятно, охотится весь город, а провидец пока ещё не подох. Но… всему своё время. Завтра утром Дерас умрёт, и Летар прихватит Макза за глотку, вызнав место заключения Кириона. И тогда его долгое путешествие за магией подойдёт к концу, искажённый организм восстановит целостность, и энергия зациркулирует в нём, как прежде.

Убийца методично задвигал руками, смещаясь к западному крылу крыши, с твёрдым намерением пробраться в знакомые покои и затаиться там. Проскользив до самого края, убийца отцепился, скользнул вниз, соскочил с карниза и хлопнул подошвами о мраморное покрытие балкона.

Пустую комнату успели перевернуть вверх дном и пригладить обратно так, будто здесь не искали неуловимого убийцу. Летар оценил заправленную в спешке постель, приоткрытый гардероб, и сдвинутые на одну сторону шторы. Не тронут был только стол, на котором бессчётное время тому назад Лит обсуждали план обороны города. Не имея альтернатив, Летар забрался в пустой шкаф и закрыл за собой деревянную дверцу достаточно тонкую, чтобы пронзить её магическим взглядом.

«Будьте благословенны дворянские излишества», — вздохнул про себя убийца, подогнул ноги и сложился втрое, умудрившись сесть на корточки. Более тридцати часов без сна, две драки насмерть и ежесекундно изнашивающий его сердце страх, взимали непосильную дань с организма. Летар не был сверхчеловеком и за недостатком энергии даже не мог притвориться оным, его максимум — усилить кровообращение в ногах, чтобы они не затекли в неудобной позе. И то, только из тех соображений, что он не хочет вместо скрытной атаки из шкафа неуклюже размазаться по полу носом вперёд, так бы и эта частичка энергии осталась при нём.

Взмах стеснённых рук — по икрам разлилось жгучее тепло. Летар прислонился затылком к спинке шкафа и закрыл глаза, выжидая.

День 90

«Насколько я заслуживаю жить после всего совершённого?»

Вопрос возник сам, назло краткому мигу умиротворения и вопреки готовому плану по нахождению Кириона.

«Я оправдывал себя тем, что иду не по пути случайности, а где её нет — там находится истинная справедливость, выбор настоящего человека. Справедливость, выраженная в ясности последствий за каждое совершённое действие. Но я не слишком задумывался, так ли хороша справедливость. Дерас исключил для себя случайность и вмешался в жизнь всей человеческой расы, заразив её собственным детерминизмом. Стал ли мир лучше? Стал ли он хоть на толику яснее? Нет. А даже если бы стал, что стало бы с миром, если бы все видели своё будущее, знали последствия каждого действия наперёд? Бесконечный конфликт свободы выбора — нет, невозможно. Воцарилось бы первозданное право сильного: столкновения разнородной воли в погоне за лучшим исходом, невозможным для всех и сразу, доступным лишь для могущественнейших мира сего. Магия ясновидения сложна, она ставит палки в колёса иных разделов магии, она лжёт без оглядки, подбрасывая несчастным картины невозможного будущего, и сводит слабых владельцев с ума, отправляя в погоню за несбыточными грёзами. Всё оттого, что ясное видение мироустройства не предназначено для немощных духом людей. На самом деле, магия милостиво держит в тайне от них тот факт, что справедливость и человечность несовместимы. Где есть одно, там не может быть другого».

Осознание пришло с задержкой в половину прожитой жизни. Сколько бы он ни оправдывал себя, Летар всё это время был не на той стороне баррикад, сражаясь за идеи, которые нельзя назвать лживыми, нет. Зато бесчеловечными, жестокими, неправильными — сколь угодно. Человечеству грозит одна и та же справедливость, смыкающая когти на каждом, кто приходит в этот мир.

Невиданные прежде слова выжгли своё клеймо на разуме убийцы:

«Человечность происходит из свободы. Справедливость — это нож в горле свободы».

Летар не сомневался, где именно в этой формуле пролегала утраченная магия. Его магия. Та, с которой он брезгливо отверг ясновидение и получил способности к исцелению. И на противоположном полюсе распахнула свою тлеющую мантию Болезнь — злобная противоположность здоровья.

Болезнь ли?

Нэйприс научила Летара одному незнакомому слову, обронив фразу, отозвавшуюся сейчас язвительным эхом в памяти убийцы. На разум было поставлено новое клеймо:

«Болезнь и смерть тождественны. Смерть — венец справедливости».

И Летар последние десять лет носил этот венец как гордый избранник смерти, её неотразимый принц, забирающий жизни у тех, кого раньше мог исцелить. Имелся ли повод пускать в ход кинжал? Без всякого сомнения, кто-то заслуживал умереть. Гибель Регато — жирного покровителя фьериланского криминала — была подобна отсечению заражённой конечности и сэкономила жизни неповинных людей. Но связная Макза? Летар даже не знал её имени. Даже не собирался её убивать!

Стоя по шею в крови, Летар понимал, что отмыть руки уже не выйдет, но прозревшая совесть все равно обглодала его до костей. С такой ясностью он ещё не взирал на окружающий мир, словно перед глазами провёл рукой всемогущий целитель.

«Я не заслуживаю магии. Я предал её сущность».

Печать опалила руку, заставив сердце убийцы подскочить. Но нет, это было секундным наваждением, крест на ладони остался без изменений.

«Есть человек, оставивший на магии рану куда более глубокую. Он обязан умереть. Его жизнь оборвётся любой ценой».

Летар испытал первобытную уверенность в том, что это будет самый альтруистичный поступок в его жизни. Ждать заветного часа стало значительно проще. Страх ушёл, сердце трепетало в предвкушении момента, когда можно будет поставить точку на поисках себя. Вечер и ночь пронеслись единым порывом, убийца даже не успел посмотреть им вслед. Его подсвеченные магией глаза впились в лазурное небо над морем, в недвижимую башню под небесным сводом, в циклопический надлом горизонта. Он ждал изменений на этом полотне, но изменения пришли с другой стороны света.

Сперва над столицей полетел трезвон колоколов. Затем совсем рядом, буквально снаружи от комнаты Летара раздался топот многочисленных пар ног. Грохот на далёкой лестнице. Бодрые командные выкрики западного офицера, слышимые без всякого усиления слуха:

— Удвоить охрану! Собрать всех лордов в тронном зале! Где герцог Макз?

Летар тихо поднялся на ноги, упершись макушкой в деревянную перекладину, служившей в шкафу верхней полкой.

«Какого дьявола?»

— Где герцог Макз?! — вопрос рыком прокатился по всему ярусу.

«Они потеряли герцога?»

— Я здесь, — после заминки раздался знакомый голос. — Пойдите прочь, у меня встреча с архимагом.

— Но Ваше Высочество…

— Я спущусь, когда закончу. Двоих солдат мне.

— Есть, милорд!

В комнату ворвался Макз со своим заменяющим связным — мужчиной непримечательной наружности и без намёка на оружие, — а пара солдат осталась дежурить снаружи, за захлопнувшейся дверью. Герцог выглядел посвежевшим, будто его накачали бодрящей магией и ею же отогнали скорбь по мёртвому любовнику. Связной прошёл в сторону и встал сбоку от балкона, зашевелив руками, сплетая до боли известное Летару заклятье. Незримость окутала связного, но из поля зрения Летара он не выпал — без зрительного контакта с убийцей, он не мог направить заклятье к его глазам.

— Милорд? — позвал вдруг связной. — Что, если архимаг понял, что вы затеваете, и поэтому подослал убийцу в ваши покои?

— Возможно, так оно и есть. Возможно, он что-то затевает, — признал герцог, уселся в кресло и принял расслабленную позу, чтобы не выдавать обуревавшую его тревогу. — В таком случае, эта встреча — приманка, и убийца где-то рядом. Будь готов к его появлению. Стража предполагает, что он маг огня и целитель, но Раллан вчера дежурил ярусом ниже и ничего не почувствовал.

— Значит, из убийцы паршивый маг. Даже руки вскинуть не успеет, — сообщил связной.

Мысли Летара замкнулись сами на себя, и он кое-как осмыслил услышанное, решив больше не усиливать зрение и положиться на слух. Собравшееся складкой время снова расправилось, стряхнув с себя тысячи крошек секунд. Утро готовилось перейти в день, а архимаг всё не появлялся.

— Он обещал утром, — в голосе Макза сквозил страх. — Сколько сейчас времени?

Связной аккуратно выглянул с балкона куда-то в городские дебри, словно там ещё были работающие куранты.

— Десять ровно.

«Мне осталось жить меньше двух часов?»

Приближение смерти стиснуло убийцу в ментальном параличе. Его как будто стошнило мыслями, и пустой мозг теперь саднил от прокатившейся по нему кислоты. Он перестал придумывать новые планы и подходы, он просто ждал с надеждой на то, что Дерас Каас придёт на условленную встречу.

Прострацию Летара прекратило внезапное дребезжание окон. Звук волной пронёсся по дворцу и ушёл дальше, к гавани. Макз подскочил в кресле и испуганно осмотрелся, но ничего не обнаружил. Мгновением позже раздался стук в дверь, оборвавший метания герцога.

— Ваше Высочество! — возопили снаружи. — Вы нужны внизу! Имперцы…

— Стража! — рыкнул Макз. — Не подпускать никого к двери, пока я не… закончу, — последнее слово оторвалось от реплики, погрязнув в окружающем шуме. Изменившаяся физиономия герцога дрогнула, губы шевельнулись, будто сквозь сон беззвучно обронив слова, которых не мог дождаться Летар: — Он летит сюда… Но почему оттуда?..

Убийца провёл ладонью перед лицом, в последний раз обновив эффект зрения.

Глава 22

День 90. Утро.

План Лит был в том, чтобы прийти к столице за несколько суток до исхода печати Летара. Однако, когда Летару осталось жить четверть суток, предместья столицы так и не узрели ни имперских шатров, ни повозок, ни стенобитных орудий.

Ни один шатёр не воздвигся на чистом поле в нескольких пушечных выстрелах от Альмуна, потому что все шатры в спешке рвались на перевязочную ткань. Ни одна повозка с фуражом не примяла желтеющую траву, потому что их бросили ещё в паре километров по столичному тракту отсюда. Ни одно осадное орудие не вознамерилось погнать свои снаряды в сторону альмунских стен, потому что все пушки и катапульты остались далеко позади, увязнув в снежной буре под Раттесом. Десятки тысяч солдат собирались в строгие построения, в последний раз проверяя снаряжение, вбирая целительскую энергию и готовясь к решающему сражению в войне против Края.

В тот момент, когда в Раттесе выпал снег, всё перевернулось с ног на голову. Быстро оценив последствия снежного катаклизма и для экономики, и для логистики, Витилесса предложила хозяину города простое торговое соглашение. В Раттесе остаются все осадные орудия и иные грузы, которые невозможно будет протащить по снегу даже на лыжах. Взамен, гильдия торговцев использует свои связи, чтобы в каждом городе на пути к Альмуну армию Витилессы снабдили всем необходимым, от провианта и до снаряжения. Что именно Витилесса предложила за то, чтобы главенствующий в Раттесе граф Клемент вообще определился со стороной в этой войне и пропустил её армию через город, не разглашалось.

Всё прошло гладко. Отряды выдвинулись из Раттеса на следующий день и, преодолевая буран, пошли вперёд. Спустя некоторое время даже удалось переловить магов погоды, насылающих ненастье и обезвредить их.

Сейчас Нирэйн находился поодаль от войск в самоходной карете, разместившись на единственном сидячем месте, оставшемся после того, как все пассажирские скамьи выкинули ради бочек с артиллерийским порохом. По всей внутренней поверхности ровным слоем было раскатано золото, а кучерское место напоминало неряшливое гнездо перепутанных фитильков. Инженер старался не смотреть на четвёрку запряжённых в его карету лошадей, вместо этого наблюдая за тем, как на стенах имперской столицы сгущаются западные войска, и вспоминал разговор, вселявший в него в равной доле надежду и страх.

Ночь в Раттесе, сразу после того, как Витилесса договорилась с торговой гильдией и графом Клементом лично о бесчисленных уступках в его пользу. Нирэйн и Мэлоди сидят в гостевой, колдунья цедит горячее вино из обжигающей руки кружки, а инженеру остаётся только презрительно поглядывать на алкоголь в руках сестры. Темнота за окном, свистящая вьюга, будущее студит сердце своей неопределённостью. Затмевающий зрение Дераса Кааса дракон где-то в сотнях километров к морю, Летар неизвестно, не утоп ли в метели, весточка из Кьелза передаёт, что мать всё ещё слаба после ранения, а про Найррула нет новостей. Нирэйн не выдерживает и произносит:

— Есть ли вероятность, что Летар нам лгал?

Мэлоди выразительно смотрит на старшего брата исподлобья и отрывается от кружки:

— Нет ни одной вероятности, в которой он бы говорил правду, Нирэйн.

Нирэйн вздрагивает и выпрямляется — ответ ему не по вкусу.

— Какие мысли, Мэлоди? Что именно с ним не так?

— С чего бы начать? Калека-маг, который умудрился провести исцеление, на порядки превосходящее предполагаемые возможности. Могучий ученик эльфа, подробно знающий теорию ясновидения… У тебя не возникает ощущения, что он мог играть с нами? Что он сам провидец с заумным планом на три декады вперёд? Или эльф, забравший тело ученика, что пагубно отразилось на его магии? Или маг такой силы, что нам просто не понять его ход мысли?

Нирэйн не сдерживает усмешку:

— Он вобрал столько заклятий истины и ни разу не раскололся? Для такого нужно обладать специфичными искажениями психики или просто отшибить себе память, чтобы искренне недоумевать о причинах происходящего вокруг. Но знаешь, даже если он сильнее, чем хочет казаться, стоит ли нам переживать вообще? Печать на его руке настоящая и нацелена на Дераса Кааса. В чём бы ни заключался план всемогущего Летара, архимагу Края конец, это нам на руку.

Мэлоди отставляет кружку в сторону и откидывается на спинку кресла, чтобы размять пальцы уже второй раз за четверть часа. Пока длинные ногти ласково царапают воздух, колдунья ищет аргументы и, кажется, находит. Пряное вино успевает остыть, прежде чем она решается высказаться:

— А может, какой-нибудь западник просто подсадил ему ложные воспоминания, и это всё часть многоходовки провидца? Может, и печать-то не по его душу…

— Я могу допустить многое, но это уже перегиб.

— Ты просто хочешь верить в Летара, чтобы поверить в успех нашей собственной кампании. Если мы бросим всё, что у нас есть, и успеем подойти к столице по снегу… Наш план строится на надежде, что убийца знает своё дело.

— И он его знает. Слишком многое говорит в пользу того, что Летар и правда опытный убийца, а череда удачных и неудачных совпадений вокруг него — это такой путь, проложенный для него архимагом Края.

Мэлоди соглашаться отказывается:

— Чего ради столько усилий? Какую роль он должен сыграть?

— Стать смертью Дераса, защитника Синномина. И он уже сыграл эту роль.

— Тогда почему он всё ещё жив?

Нирэйн вместо слов просто приподнимает свою ладонь, обернув её тыльной стороной к сестре. В ответ вдруг получает кивок:

— С этим убедил. Каас запечатал и забыл, это действительно похоже на путь меньшего сопротивления. Но если убийство первого Дераса — это заслуга второго, то как поверить, что со вторым Летар управится сам?

— Всё тот же путь меньшего сопротивления. Если бы Летар не справлялся с первоначальной задачей устранения имперского архимага, если бы убийство было слишком сложно устроить, Дерас Каас не послал бы его, сколько бы иронии судьбы он ни углядел в происходящем. Получается, у Летара просто талант. Если мы ослепим провидца, Летар сумеет этим воспользоваться.

— Если Каас не нащупает спасение вслепую. Даже когда зрение обманет его, он останется архимагом.

— Но что, если фальшивая картина будущего заставит его напороться на кинжал раньше, чем он осознает обман? А историков заставим написать в летописях, что эта заслуженная победа была результатом тщательного планирования, чтобы людям больше понравилось читать.

Воспоминание оборвалось на сдержанном хихикании прошлой Мэлоди, потому что на линии обзора за мутным фронтальным окошком возникла настоящая, куда менее весёлая. Чёрный жакет ярко контрастировал с её побледневшим лицом.

— Ты готов? — спросила она, выдернув Нирэйна из спокойствия зимней ночи в Раттесе и закинув в неприветливую действительность.

Мэлоди спокойно стояла меж лошадьми, не испытывая к этим животным тех же нелестных чувств, что и её брат. Он мгновение рассматривал Мэлоди. Слой золота покрывал большую часть окна, но в оставшемся просвете можно было хорошо разглядеть её личико, объятое нимбом каштановых волос.

— Готов. Готов продать душу ради шанса на успех, — протараторил Нирэйн. — Против ослепшего провидца больше нам и не нужно, лишь бы существовал шанс.

— Ты выглядишь переутомившимся.

— А ты не должна быть с остальной армией? — нахмурился инженер, решив в кои-то веки сыграть роль старшего брата.

— А что такого может случиться со мной, чего не случится с тобой? — новая хозяйка титула имперского архимага блекло улыбнулась, но губы не продержались в этом положении и секунды, страх быстро разгладил излишнюю мимику. — Ты слишком переживаешь в последнее время. Встал чёрт знает где, запряг лошадей…

— А вдруг искра с кристалла прыгнет? Вокруг артиллерийского пороха столько, что взорвись он, мои уши долетят до Кьелза.

— Так ты и правда намеренно здесь встал?.. А к чему эта штуковина? — Мэлоди поставила ногу в покрытом слоем грязи сапожке на массивную металлическую установку угольной формы, закреплённую на лицевой части кареты и чуть не упирающуюся в крупы первой двойки лошадей. — Разгрузишь порох, и карета клюнет этим носом вперёд.

Вместо ответа Нирэйн покрутил между пальцами тонкую верёвочку с несколькими чёрными засечками, отмеряющими секунды горения:

— Как думаешь, сколько ехать отсюда до стены?

— Ты собрался на переговоры с западниками? — брякнула сестра и только потом подняла взгляд на Нирэйна. — Зачем тебе фитиль, Нирэйн?

— Про переговоры ты была близка к истине, — ответил инженер, пометил участок фитиля, придавив его к ногтю, и встал со своего места.

Проскользнув меж бочек с порохом, он распахнул потяжелевшую дверцу и спрыгнул на росистую траву. Бравые имперские солдаты вдалеке уже приготовились к бою, дракон ждал своего часа за ближайшим холмом, Летар наверняка уже приготовился убить Дераса Кааса. Дело осталось за малым — приумножить их шансы на победу. Нирэйн приник к земле, добавив слой грязи к своему строгому дворянскому дублету, и вытащил из-под днища кареты тёмно-зелёное знамя Лит.

— Я в курсе, что Витилесса задумала вложить нашу судьбу в руки магов, которые попробуют воссоздать осадные орудия прямо во время развёртывания войск под стенами. Но ты понимаешь, что это дерьмовая затея, ведь маги не смогут воссоздать сложные конструкции, тебе ли не знать. И поэтому ты, новоиспечённый архимаг Синномина, решила положиться на огневую мощь магов. И тут уже я понимаю, что это дерьмовая затея, просто представив, сколько слоёв магической защиты появится на стенах, стоит вам воздеть руки; и я осознаю, что ты вообще одна из немногих, кто сможет нанести хоть какой-то ущерб с такого расстояния.

Мэлоди вынырнула из-под лошадиной упряжки и воззрилась на брата, забравшегося наверх и устанавливающего флаг на крыше кареты:

— Я думала, ты поддерживаешь план Витилессы, иначе зачем тебе весь этот… Нирэйн? — позвала она, догадавшись, к чему всё идёт. — Дьявол, я не хотела верить, что ты затеваешь какой-то грязный удар.

— Меня уязвляет твой тон, — пожаловался он. — Это же не военное преступление, не белый флаг. Моя этика не протестует.

— Это на грани, — выдохнула Мэлоди и подтвердила подозрения брата: — Меня пугает твоя затея и то, что ты держал её в тайне от меня и Витилессы. Но я не решусь тебя остановить.

— Спасибо, сестрица. Я знал, что ты поймёшь. А теперь не подашь мне ведёрко с краской?

Колдунья молча взяла стоящее у заднего колеса ведёрко и протянула Нирэйну на крышу кареты. Инженер, не задумываясь, окунул палец в белую краску и что-то под собой вывел. Закончив роспись, он снова шлёпнулся в траву и выпрямился.

— А вот меня пугает, что я ничего не чувствую, — поделился он. — Кроме волнения. За себя. За тебя. За Витилессу и Найррула. Может, оно и к лучшему? Забирайся.

Мэлоди занырнула в карету и присела на край порохового бочонка, Нирэйн забрался следом и взялся за поводья, протянутые внутрь кареты через специальные отверстия. С трудом он вывел четвёрку лошадей в нужную сторону и пустил их рысцой, приближаясь к воинским построениям.

На краю леса, сразу за бесчисленными шеренгами войск, расположился импровизированный штаб. Карту местности расстелили поверх висящей в воздухе голубой пластины, Витилесса в чёрном костюме, стеснённом облегчённым доспехом, и закованный в полный тяжёлый доспех генерал Люциан склонили над ней головы, собрав рядом весь доживший до этого дня цвет синноминской аристократии: россыпь баронов и только граф Орло в одиночестве. Граф Клемент отказался ехать лично, послав сына. Временный граф Лит же в свойственной ему манере был занят тем, что готовил эскападу.

— Сестра, ты готова начать осаду? — громогласно спросил он, свесившись из кареты и перетянув всё внимание от планирования. — Мэлоди, вылезай.

Колдунья выбралась на волю и заняла свой пост у старшей сестры. Руки принялись размеренно плести какое-то заклятье, и с лица окончательно сдуло все эмоции.

— Я уже думала послать за тобой солдат, братец, — отмерила Нирэйну укор Витилесса. — Твоя неспособность управиться с лошадьми чуть не стоила нам пороха.

— Виноват, — склонил голову брат. — Но у нас у всех ещё есть время, верно? Ещё несколько часов?

Нирэйн с Витилессой многозначительно переглянулись. Только Мэлоди не поучаствовала в этом безмолвном обмене мнениями, её глаза сейчас находились не здесь.

— До зенита солнца действительно ещё несколько часов, — с тех пор, как Витилесса погостила в Кьелзе, её интонация изменилась, даже факты она озвучивала энергичным командным тоном. — И облаков на небе до сих пор нет.

Лорды озадаченно посмотрели на неё, но императрица отказалась рассеивать на них внимание, не обернувшись к ним. Малахитовый лёд её глаз продолжал холодить душу Нирэйна бесконечными импликациями, стоящими за тем, что башня на горизонте до сих пор не рухнула в воду.

— Нужно атаковать прежде, чем солнце выйдет у нас из-за спин, — сказал Нирэйн. — Иначе этот шанс у нас отберут.

— Оставь советы, братец, и займись своим делом — ядра и пушки уже отлиты, прикажи солдатам разгрузить твою карету. Адъютант, двух коней. Генерал Люциан, я требую вашего сопровождения.

Приказ был исполнен моментально. Нирэйн испытал странное ощущение, когда высокий гвардеец с офицерскими нашивками пал ниц, чтобы помочь своей императрице запрыгнуть на животину и не ударить кого-нибудь ножнами Государственного меча, но продлилось оно недолго. Витилесса пришпорила коня и направила его в гущу своей армии, уводя за собой генерала Люциана, словно пса на поводке. Следом поспешили несколько магов поддержки и адъютант со сменным конём. Нирэйн проводил властную фигуру старшей сестры взглядом. Тёмно-каштановые волосы Витилессы были собраны в массивное хитросплетение кос, именуемое в народе драконьим хвостом, и хвост этот был расправлен поверх элегантной серебристой кирасы. Стоило коню вывести свою наездницу из тени обступившего её штаб леса, как императорский доспех снискал лучезарное благословение солнца, придав владелице ослепительную ауру.

«Императору не должно убивать врагов своими руками, но выглядеть подобающе он обязан. И женский пол исключения не делает», — подумалось Нирэйну, так и свешивающемуся с кареты в моменте безмолвного благоговения перед умением старшей сестрицы подать себя.

— Люди Синномина! — голос Витилессы прокатился эхом над всеми столичными окрестностями. — Сегодня уникальный день! День, когда истинные защитники города стоят подле его стен с намерением взять их приступом. Ведь за этими стенами сидит озлобленная армия западников, устроившая бессмысленную резню! За этими стенами современный Синномин познал боль и горечь! За этими стенами оказалась натянута нить, ведущая к закату нашего мира!

Витилесса подхлестнула коня и понеслась вперёд, к первым рядам. Нирэйн стряхнул оцепенение, втянулся обратно в карету, вытащил кресало, приставил его к одному из фитилей и нервно сглотнул. Страшно хотелось жить. Настолько, что даже безопасный план казался безумным. Подавив желание зажмуриться, Нирэйн размахнулся и ударил кремнем. Крохотные осколки солнца рассыпались по карете, но не отправили Нирэйна на небо, фитиль вспыхнул на нужной засечке, инженер в спешке стегнул четвёрку лошадей и выпрыгнул наружу, прокатившись по траве. Подлетевшая к нему Мэлоди помогла встать, но не проронила ни слова, вместо этого снова нырнув в палату видений дракона. Витилесса, тем временем, достигла передовой:

— И сегодня наш шанс разорвать эту нить! Спасти нашу славную империю от разрушения, познать победу и триумф, разгромить ничтожных западных пастухов! Мы сокрушим армии Края в решающий последний раз! Вечер ещё не наступит, а багровый свет заката озарит воды моря, омывающего западный берег!

Государственный меч вынырнул из ножен и рассёк небо.

— Лучники! Будьте прокляты, если падёте, не осушив колчаны! Маги! Будьте прокляты, если падёте, не истратив энергию до последней крупицы! Мечники! Не бойтесь пасть, ведь ваши мечи подхватят соратники!

Пышащая силой и храбростью Витилесса ещё долго могла находить нужные сердцам её солдат слова, но черту под её речью подвёл бешено несущийся экипаж о четвёрке лошадей, пронёсшийся за соседними воинскими шеренгами. Подскакивая на мелких ухабах и дрожа, несколько кубометров артиллерийского пороха тащились вслед за упряжью тяжеловозов, и находившееся над грузом знамя Лит трепетало на ветру. Когда карета миновала имперские войска и преодолела полпути к стенам столицы, оказалось, что западников не так-то просто купить на это знамя. Первые стрелы забарабанили по карете, втыкаясь в тонкую крышу и увязая в прослойке чистого золота, плотность которого, как выяснилось, мешала большинству магов смотреть сквозь него. Следующий залп тоже состоял из одних только стрел — западники пытались остановить карету, а не превратить всех её предполагаемых пассажиров в фарш, — и стрелы эти увязли уже между мышц и костей скакунов, отважно мчавшихся вперёд к цели вопреки посыпавшейся с небес смерти. Карета замедлила ход, тяжело расталкивая лошадиные трупы и рассекая бесполезную упряжь своей стальной набойкой, а потом вдруг удвоила скорость. Колёса кареты закрутились, как волчки, корпус задрожал, и финальный рывок в сотню-другую метров она закончила раньше, чем кто-либо из защитников стены спохватился.

А затем, в один момент опоясывающая Альмун каменная струна лопнула, будто от натуги, беззвучно образовав в месте разрыва огненный шар. Каменные плиты брызнули вверх, застигнутые врасплох западники посыпались вниз, между всем этим зияла огненная воронка. Мир позволил Нирэйну смотреть на дело рук своих всего пару секунд, затем воздушной волной столкнул его на землю, а секундой позже рокот взрыва добрался до ушей.

— Дьявол! — прокричал инженер, проверяя, не оглох ли. На ноги он поднялся к моменту, когда имперская армия уже оправилась от шока. Витилессу взрыв даже не шелохнул — работали магические барьеры, щедро усыпавшие императрицу. Она указала мечом на прореху в стене, и накачанным энергией голосом заглушила царивший вокруг грохот:

— В бой!

Нирэйн спохватился и повернулся к лежащей на земле Мэлоди. Она всё водила руками по воздуху, глаза были закрыты, но в уголках собрались слёзы, лоб наморщен, рот застыл в болезненной гримасе.

— Мэлоди!

— Я в порядке, — через силу отозвалась колдунья. — А вот наш дракон мёртв.

— Но как?..

Мэлоди распахнула карие глаза и сосредоточила взгляд на лице брата.

— Каас.

* * *

Летар перестал дышать, сверля взглядом балкон сквозь дверцу шкафа. Дерас Каас уже летит сюда, а в запасе ещё час или два. Связной Макза нервно ускорил движения, пальцы замельтешили, как тени напротив костра. Герцог встал со своего кресла, обошёл его и опёрся руками на спинку. Убийца стиснул хватку на сантипушке, не торопясь вынимать её из-под одежды.

Право первого хода за западниками, иначе Летар окажется под действием чужого заклятья незримости, стоит ему выйти из шкафа, и тогда он вряд ли унесёт отсюда ноги, даже если убьёт свою цель.

Снаружи к балкону беззвучно приблизилась каменная плита площадью метр на метр, заплыла внутрь комнаты и опустилась на пол. Невысокая фигура в тёмных дворянских одеяниях сошла с плиты и сделала несколько вальяжных шагов к Макзу. Летар пожирал глазами свою немезиду. Коренастая тварь с грубым лицом, на котором не отыскать эмоций, на поясе одноручный меч в простых ножнах, руки опущены вдоль тела и не рвутся ни жестикулировать, ни колдовать.

Связной Макза сместился. Его руки продолжали поддерживать заклятье незримости, бледное лицо не скрывало отношение к грядущим событиям, но он стоически терпел этот страх.

— Ты хочешь высказаться, — раздражённый голос Дераса поставил герцога перед фактом. — Прекрасно зная, что мне это не нужно.

— Это нужно мне, — быстро ответил Макз. — Почему ты не предупредил меня о том, что должно было произойти?

— Ты надеялся, что имперская армия…

— Плевать мне на имперскую армию! — выкрикнул герцог. — Мне нет до неё дела! И никогда не было! Ты знаешь, ради чего я ввязался во всё это, почему я оказался здесь, на этом месте, покорно следуя твоей указке. И я ничего не имел против своей роли, но теперь… Теперь тебе сложно указывать дорогу, ведь ты ослеп, так ведь?

Дерас не ответил. Даже в лице не изменился, насколько мог судить Летар.

— Я давно заметил, как в твои слова просачивается неточность, — продолжил Макз, приглушив боль в голосе и добавив туда нечто похожее на торжество. — Несколько недель я тщательно проверял и перепроверял каждое слово, что ты мне говорил. И знаешь, чем ближе к этому дню, тем больше было расхождений с действительностью. Раз за разом. Предсказание за предсказанием. Тебе сообщили, что Онэс Лит жива? Наверняка сообщили. Ты поэтому так обошёлся с её сынком? Неудача затуманила разум? Так давай прочистим его.

Коротким жестом Макз подал сигнал связному, и тот всплеснул руками, выпалив в голову архимага появившееся из ниоткуда копьё. Двухметровый цельнометаллический снаряд пролетел через всю комнату и врезался в затылок Дераса, раздался надсадный визг металла, и копьё разбилось тысячей искр, разломившись надвое. Прежде, чем связной успел сделать ещё хоть одно движение, Дерас с запредельной скоростью подскочил к нему на расстояние удара и выпустил на волю клинок. Лезвие скользнуло по незащищённой плоти связного, распороло её и занырнуло во внутренности, сдвинулось в сторону и вынырнуло обратно. Мертвец осел на пол, и Дерас стряхнул с меча багровую слякоть, повернувшись лицом к застывшему Макзу.

Летар медленно разжал хватку на сантипушке и опустил руку, приняв тот факт, что таким оружием защиту архимага не пробить. В голове назрел новый план, менее радостный, но очевидный.

В комнату ворвалась пара арбалетчиков и растерянно замерла, уставившись на итог покушения на их архимага.

— Наивно было полагать, что кто-то сможет вмешаться в мои предсказания, — процедил Дерас. — Стража, не дайте герцогу сбежать посреди сражения.

Герцог отпрянул, будто его укусила змея. Лицо не вмещало всю степень ужаса от осознания собственной беспомощности перед неотвратимым будущим. Он ринулся к двери, попытался растолкать стражников, но был тут же скручен одним из них.

— Отпустите! Я ваш правитель! — возопил Макз, судорожно вырываясь из хватки собственных подданных.

— Стойте и не вмешивайтесь, я не закончил.

Архимаг потерял интерес к барахтающемуся Макзу и посмотрел в сторону.

— Ты хочешь высказаться, — повторил Дерас, — Но к чему дарить тебе такую возможность? Я слышал всё, что ты можешь сказать, Летар.

Дверцу шкафа вышибло, и убийца воздел руки, собирая силы для последнего заклятья. Пальцы смяли воздух, энергия ударила фонтаном, Летар направил ладони к своей цели… Дерас оказался втрое быстрее. Он мгновенно возник рядом с Летаром, отведённый назад клинок свистнул в колющем ударе и остановился чуть ниже грудной клетки убийцы — Летар поймал лезвие и стиснул обеими ладонями. Дерас не вложил в удар и капли эмоций, для него эта драка уже в прошлом, — он играючи контролировал Летара одной рукой, а вот Летару едва хватало сил, чтобы удерживать смерть на расстоянии.

Дерас посмотрел на Летара снизу вверх.

— Ты лучше многих, — признал архимаг. — Ты упёртый баран, презирающий случайность. Нитей вероятности меньше, чем пальцев на руке… Но все равно слишком много!

Отчаяние требовало сделать хоть что-нибудь, и Летар попытался воспользоваться желанием Дераса поговорить. Убийца не мог высвободить обе руки и применить магию, но мог попробовать высвободить одну и ударить, чем придётся. Хватка на лезвии ослабла, ладонь сместилась, и саднящая пятерня инстинктивно сцапала то, что было ближе всего. Кинжал приник к воздуху и резко взмыл вверх, нацелившись куда-то в голову архимага, но оказался заблокирован — Дерас развернулся корпусом и перехватил запястье Летара, остановив удар прежде, чем тот достиг цели. Острие застыло рядом с глазом Дераса, вибрируя от напряжения, но не могло сдвинуться ни на миллиметр.

— Я видел этот бой тысячу раз, просмотрел тысячу вероятностей. И не нашлось ни одной, в которой ты нанёс бы этот удар, — буднично сказал провидец, словно и не было рядом с его лицом смертоносного оружия. — Ты ничто без магии, которую я развеял по ветру, и скоро ты отправишься следом.

Колоссальная разница в силе дала о себе знать — меч с лёгкостью проскользнул в хватке Летара и впился ему в живот. Разум убийцы отключился. Шок разлился по телу, силы покинули его, кинжал выскользнул из пальцев и упал на лицо Дераса, отскочив от невидимого барьера. Дерас вытянул своё обагрённое оружие на волю, и Летар рухнул на пол. Сердце ещё билось, глаза были открыты, но из взгляда ушла жизнь — разум единожды поверженного целителя не смог вынести бессмысленности его существования.

Герцог Макз был не лучше, безвольно обвиснув в руках одного из стражников и потеряв всякую веру в то, что его действия имеют хоть какое-то значение.

Дерас вскочил на свою каменную плиту и повернулся лицом к четвёрке людей, только двое из которых ещё были живы в полном смысле этого слова.

— Эй ты, — архимаг качнул клинком в сторону того стражника, чьи руки не были заняты герцогом. — Скинь тело вниз. А твой напарник пусть запрёт герцога в комнате без окон.

Оставив последние распоряжения висеть в воздухе, архимаг унёсся в сторону своей башни.

* * *

— В чём дело, Нирэйн? — так отреагировала Витилесса на прибежавшего брата, ведущего за собой Мэлоди. Ни капли гнева или раздражения за его выходку с порохом, всё это она выплеснет, когда рядом не будет ни Люциана, ни многочисленных магов — от связного и усиливающего голос императрицы, до возводящего защитные барьеры и усиливающего её зрение. Нельзя было раскрывать то, что сумасбродный братец не поставил её в известность о своём плане, но и спускать ему с рук такое просто неразумно.

— Витилесса, — выдохнул запыхавшийся Нирэйн. — Есть проблема.

Императрица с трудом оторвалась от созерцания битвы за город. По небесному полотну разворачивались огненные ленты, перехлёстываясь и сталкиваясь со снарядами редеющих осадных орудий. Энергия сгущалась прямо на полпути к городу, обретая самые разные формы и взрываясь смертоносной шрапнелью. Редкие неучтённые гильдиями боевые маги творили волшебство, далеко выходящее за рамки того, чему обучают в унифицирующих имперских заведениях: покрытие городской стены пузырилось и лопалось, разрывая на части всех, кто стоял на нём; один из кипевших боёв накрыл барьер непроглядной тьмы, не пропуская наружу ни снаряды, ни людей; выжженная посреди пустоты паутина света носилась по воздуху, хватая подвернувшихся людей, сдавливая и перемалывая их. И всё это подсвечивалось постоянным притоком яркой целительской магии с обеих сторон. Стены ещё не сменили хозяев, но в зияющий меж ними провал отряд за отрядом заходили имперские войска, сразу устремляясь к лестницам наверх. Первая линия обороны западников несла тяжёлые потери, но не собиралась сдаваться, вынуждая имперцев увязнуть в изнурительном бою.

— Я слушаю, — нейтральным тоном произнесла императрица.

— Я не смогла… — Мэлоди попыталась выразить мысль, борясь с магической контузией. — Дракон. Дракон мёртв.

— Проклятье, — вырвалось у Лессы, но она тут же вернула себе концентрацию. — Как твоя магия?

— Возвращается, — кивнула Мэлоди. — Чувствую себя лучше. С каждой секундой.

— Тогда возьми лошадь, и иди на передовую.

Мэлоди кивнула и без лишних слов поставила ногу в стремя свободной лошади. В колдунье не было страха, не было желания отсрочить свою смерть, она прекрасно понимала, что её долг — идти в этой битве до конца. А вот её братец был иного мнения.

Нирэйн схватил Мэлоди за нарукавник, не дав взобраться в седло:

— Чего?! Стой! Ты с ума сошла, Лесса?

— Я не желаю, чтобы мой архимаг стоял здесь, пока там решается исход сражения, — отчеканила старшая сестра. — Наши войска одерживают верх, оборона Края редеет и трещит по швам, половина их войск даже не пытается защищать город. Мэлоди наш последний аргумент, когда в происходящее вмешается архимаг Края.

— Исход уже решён, дракон мёртв!

Слова повисли в воздухе, не желая двигаться ни туда, ни обратно. Императрица, генерал Люциан, все присутствующие маги и помощники уставились на Нирэйна. Кто-то не имел понятия, о чём говорит временный граф. Те же, кто всё понимал, не видели смысла в пораженческом настроении — Нирэйн и сам говорил, что предопределённость не означает провал. Под давлением обступивших его взглядов Нирэйн бессильно отпустил руку Мэлоди, и та всё-таки заскочила в седло.

«Но это чушь! Тот, кто знает будущее все равно приведёт события к нужному результату. Если провидец уготовил мне гибель, за мной право вложить ему в руки оружие по вкусу».

— Я с тобой, — бросил Нирэйн, решив уместиться на этой же лошади.

— Тебе нельзя, — сказала Мэлоди, стряхнув его хватку с луки седла.

— Ты останешься здесь, — громыхнула Витилесса. — Там от тебя никакой пользы, ты только отвлечёшь Мэлоди.

Колдунья пустилась к стене рысцой, чтобы брат не попробовал ещё раз вцепиться в лошадь, и инженер беспомощно заозирался в поисках другого ездового животного.

— Адъютант, — окликнул он стоящего рядом гвардейца. — Сейчас же найди мне свежую лошадь. Приказ графа.

— Не выполнять, — отрезала Витилесса.

— Какого чёрта?! Дьявол!

Нирэйн посмотрел вслед тому, как его младшая сестра скачет навстречу бушующему сражению. В то же пекло, из-за которого Нирэйн не знал, увидит ли ещё Найррула воочию. Кровь вскипела, протестуя против новых потерь.

Генерал Люциан надиктовывал связному приказы, которые следовало передавать на стену в реальном времени. Диктовал он азартно, нетерпеливо, с ярким переживанием в голосе. Видно было, что генерал и сам отчаянно хочет рвануть в бой, встать в первых рядах, стать символом новой победы, но вместо этого он вынужден наблюдать за сражением с помощью заряженного энергией зрения с километрового расстояния, пока проникшаяся настроением наездника лошадь под ним нетерпеливо бьёт копытом.

Инженер сместился поближе к восседающему на коне Люциану и как бы невзначай прислонился к его ноге. Руки Нирэйна никогда не отличались особенной ловкостью, но орудовать он ими умел со скоростью такой, будто был заправским магом. Потайной кинжал выпрыгнул из сапога Люциана и чиркнул рядом с бедром генерала, распоров седельные ремни. Люциан не успел даже вытаращиться на обнаглевшего аристократишку, как тот выкинул его с коня вместе с седлом. Генерал неловко рухнул на землю, а Нирэйн вцепился в звериную гриву и втянул себя на освободившееся место, тут же ударив пятками по бокам заржавшей от боли животины.

Копыта взрыли землю, и Нирэйн понёсся вслед за младшей сестрой. Витилесса что-то крикнула вслед, но брат не услышал — он уже сделал выбор, рядом с которой из сестёр он хочет умереть. А может, он просто рвался умереть раньше обеих, чтобы не застать их ужасную участь.

Ветер свистел в ушах, Нирэйна подбрасывало на скользкой лошадиной спине, но он гнал скотину галопом, пока не настиг Мэлоди на полпути к альмунским укреплениям. Колдунья с мертвенной сосредоточенностью рассматривала приближающееся побоище, уходящее всё выше и выше на гребне стены, будто бы растущей по мере приближения к ней. Поэтому она даже не заметила, что ей в хвост зашёл какой-то всадник.

— Одной тебе воевать не придётся, сестрёнка, — послышался голос, с лёгкостью прорезавший шум ветра и грохот сотрясающей мир магии. — Этого я точно не допущу.

Колдунья панически обернулась и застала своего парадно одетого брата верхом на генеральской лошади, мчащимся в самое опасное место на всей земле. Без оружия, без доспеха, просто по велению сердца.

— Безумец! — крикнула Мэлоди через плечо.

— Дура! — не остался в долгу Нирэйн.

Перепалку прервал хлопок и чужеродный скрежет, в сравнении с которым померкли все звуки этого мира. Мэлоди сбавила скорость, и Нирэйн чуть не врезался в неё. В последний момент скотина рванула куда-то в сторону, придав всаднику ускорение совсем не с тем вектором, на который он рассчитывал, и Нирэйн упал под копыта лошади Мэлоди. Колдунья вскинула голубую полусферу, накрыв себя вместе с братом, и защитный барьер тут же пошёл волнами, сотрясаемый колебаниями воздуха вокруг.

Над прорехой в стене образовался громадный ледник, обрушился вниз, проломил соседние укрепления и теперь сползал до самой земли, сминая каменную кладку с омерзительным хрустом. Проход в город оказался заблокирован, столкнуть эту махину с места магам было не под силу.

Нирэйн поднялся с земли и отряхнулся, оценивая обстановку сквозь плотный слой энергетической защиты.

— Едем к стене, — бросил он сестре и кое-как взобрался на её лошадь. — К захваченной нами части, поставишь там сходни.

* * *

Кирион провёл вечность в промозглом подземелье, и находил своё утешение в том, что за эту вечность он разучился считать. Капли стучали о его голову, терялись в увядших волосах и не давали забыться больше, чем на мгновение. Но эти мгновения стирали память, отвергали чувство времени: эльф перестал понимать счёт дальше трёх капель, и к нему снизошло состояние схожее с лихорадкой. Он всё время дрожал, жар и холод чередовались, осознание действительности приходило спонтанно — реальность лопалась, как пузыри на воде. В этом была своя прелесть.

Пытка, которой он подвергался, учила пленника принимать своё бессилие перед ликом обстоятельств. Вода неуклонно продолжала следовать за Кирионом в любой угол темницы, от пятачка, куда из люка падала еда — преимущественно овощи, от которых зубы эльфа ныли, а дёсна кровоточили — до закутка, куда Кирион уволок дурно пахнущий труп, подаренный человечьим архимагом несколько недель назад. Эта вода капля за каплей учила его смирению перед волей оракула. Кирион не может ни на что повлиять, Кирион должен быть паинькой, что бы ни предпринял Кирион — это уже предусмотрено. Всё, кроме одной вероятности, о которой вода попросту не могла знать. Огнелист. Раз оракул не пытается активно вытряхнуть его из эльфа, значит не видит. Не видеть он его может только в том случае, если огнелист в каждой вероятности выталкивает Кириона за границы человечьих способностей. Там архимаг видит что-то своё. Возможно, даже ложный путь к победе над королевой Архипелага.

Раз. Два. Три. Кирион вздрогнул от следующей капли, открыв глаза, перенявшие былой ярко-красный цвет волос. Тьма мягкими очертаниями обвела ровнёхонькие стены, вырытые с помощью магии. Пустота так давила на мозг, что Кирион желал научиться видеть запахи. Может, хоть видимый смрад разукрасит его тюрьму. Если только запахи непохожи на жидкость. Эльф побаивался вида обступающей его воды, и до сих пор повторял в памяти фразу, которую бросил оракул перед уходом. Он дал напутствие не захлебнуться. Естественно, не случайно. Кирион старался не думать, что лужа на полу его камеры растёт. Она выглядела крохотной даже спустя вечность в заточении, но впереди пролегала вечность ещё большая, и вот по её прошествии эльф боялся стать утопцем.

Кап. Кап. Кап. Глаза остались сомкнуты, чтобы не пугать владельца расплывающимся от усталости и голода зрением. Растёкшиеся в кляксу мысли снова собрались в сгусток. Кириону нужен шанс — случайность, что солгала оракулу о своём предназначении. Но как её распознать? Быть может, и нет её вовсе? Кирион так слаб, что его придётся выхаживать, прежде чем он сможет с кем-либо сражаться, даже если доберётся до своего сокровища… Неужели та спасительная нить вероятности ведёт к тому, что Кирион съест весь огнелист и дрожащими от недомогания руками снесёт себе голову, предоставив королеве самой разбираться с угрозой?

Кап. Эльф вздрогнул и выпал из транса, ощутив что-то чужеродное. Отголоски чужой энергии, сгустки которой сталкивались друг о друга, подобно грозовым тучам в сезон дождей на Архипелаге. Кирион приподнял ладонь, прикрыв голову от беспощадной колотушки, и принюхался. Магия затопила землю над ним от края до края, в сырой воздух примешалась сладостная нотка колдовства, и присутствие энергии разбередило в эльфе надежду. Мозг, привыкший за последнее время сбрасывать воспоминания, как змея сбрасывает кожу, спасовал и оставил Кириону полное ощущение действительности.

Отвлёкший от лихорадочных мыслей звук шагов над его узилищем показался эльфу прекраснее музыки. Люк над ямой открылся, и Кирион рефлекторно прикрыл глаза, но сегодня визитёр управлялся без слепящего факела.

— Эй? — позвал Кирион, не распознав собственный голос.

Вместо ответа, человек наверху подтащил к зияющему отверстию здоровенный мешок и сбросил его вниз. Мешок шлёпнулся наземь с глухим звуком, и веки эльфа удивлённо распахнулись, расширившись до размера человеческих глаз. То, что он принял за мешок, оказалось вторым подарком человечьего оракула, о котором тот предупреждал заранее.

На этот раз, оракул преподнёс эльфу Летара. Знакомство с ним было беспредельно далёким. Лицо сливалось с общей массой одинаковых человечьих лиц. И всё же нельзя было не узнать его по длине тела и размаху плеч.

«Ещё живой?»

Кирион не видел признаков жизни, но зато разглядел застывшую на ладони печать.

«Быть не может. Его срок ещё не истёк? Сколько я здесь?!» — осознание тяжёлой каплей ударило эльфа по затылку.

Затем эльфийское внимание перешло к иным деталям. Видимые травмы ограничивались раной на животе, из-под которой неспешно сочилась кровь. Оружия при человеке не было — ножны на поясе пустовали, но бросили его сюда в спешке, не подвергнув пыткам и даже не сковав руки.

Вялое дуновение надежды оказалось ложным, спасение не придёт. Всё продолжает идти по плану оракула. Летар слишком плохой целитель, чтобы ему хватило сил залатать собственную рану, не то что вернуть эльфу возможность колдовать. Зачем его сюда бросили? Не мог же оракул решить, что смерть этого человека сломает Кириона больше, чем он уже сломан?

Эльф по-новому взглянул на оставленные человеку руки. Быть может, человечишка сейчас встанет и попытается убить Кириона в слепой надежде на спасительный огнелист. Отчаянное предательство, изменит ли оно…

— Ты.

Кирион воззрился на источник звука. Умирающий Летар скривил голову набок и посмотрел точно эльфу в глаза.

— Я искал тебя, — продолжил Летар, — днями напролёт в захваченном городе. А ты был здесь. В дворцовых подвалах. Вчера я был в двух шагах от этого места, но принял его за винный погреб. А теперь у меня вот-вот истечёт печать. Дерьмо.

Слова давались ему с трудом, струйка кровавой слюны вытекла из уголка его губ и приземлилась на каменный пол.

Убийца выглядел ужасно, жизнь покидала его прямо на глазах, но он не пытался выманить из Кириона огнелист угрозой расправы. Увидел, что эльфу оставили всего одну руку, да и ту сковали запрещающим наручем? А может, он и не стал бы угрожать? Может, Кириона сломают его слова?

— Это всё оракул, — сказал Кирион, собравшись с силами на ответ. — Человечий оракул, архимаг западных земель. Он хочет вычеркнуть все препятствия для каскадного предсказания и стать единственным источником…

— Хватит оправдываться, — проворчал Летар и с колоссальным трудом поднялся на колени, зажав рану на животе ладонью.

— Как? — растерялся эльф. — Ты не хочешь знать, ради чего всё это? Ради чего ты так пострадал? Я решил напоследок подарить тебе смысл…

— Кирион. Мне нет дела до смысла, — прорычал Летар и встал, опёршись спиной на стену. Даже дыхание давалось ему с адскими муками, он боролся с подступающей смертью и сдавал позиции. Бледное лицо дрожащими губами вывело ещё немного слов: — Чтоб ты провалился со своей эльфийской хернёй.

Кирион встревоженно посмотрел на Летара, отказавшегося умирать раньше, чем удастся выполнить заказ, и промолчал. Кровь из раны на его животе змеилась по ладони, беспорядочно захлёстывая чёрные линии, но не размывая их до неузнаваемости, не вынуждая метку менять цвет для контраста. В этой руке безошибочно читалась человечья судьба.

— Ты помнишь своё обещание? — спросил убийца и перевёл дух. — Ты обещал мне весь огнелист.

— Зачем он тебе теперь?

— Убить оракула, — Летар не преминул использовать эльфийский лексикон. — С его смертью печать развеется.

— Я не могу колдовать, — тут же ответил Кирион.

— Я найду способ, — мрачно пообещал Летар и сделал шаг вдоль стены, оставив за собой влажный след.

Каждое мгновение этого разговора мало-помалу возвращало эльфу трезвость мысли. Он всполошился:

— Я не дам тебе огнелист. Его должен съесть я. Оракул не видит его только потому, что во всех нитях вероятности я вбираю в себя всё бремя огнелиста и превосхожу человечишку!

Подошедший ближе Летар горько засмеялся. Истеричные нотки заиграли в нечеловеческих тональностях, дрожа и подпрыгивая, будто выстроенные в ряд бокалы, по которым кто-то ударил. Осколки смеха полетели в каменные своды подземелья, в закрытую заслонку наверху, не миновали и эльфа, рассекая его самообладание на кровоточащие куски.

— Но как же безумие, Кирион? — прошептал Летар, сделав ещё шаг к цели и склонив голову над сжавшимся эльфом. — Не боишься его?

— Я… я не… Нет никакого безумия, — повинился вдруг тот. — Это кураж возросших способностей. И ничего больше. Не бывает жертв огнелиста, есть лишь те… кому он вскружил голову.

— Дорвавшиеся маньяки, — выдохнул Летар, брызнув густой кровью.

Эльф повесил голову, услышанное отозвалось в нём болезненной судорогой.

— Провидец подсунул тебя, чтобы сломать меня, — пробормотал он.

Летар покачал головой, ноги тряслись и хотели уже подогнуться, но он пока держался.

— Судя по тому, что ты не вцепился в меня, как в свой единственный шанс выбраться отсюда, он уже тебя сломал. И это понятно. Когда судьба делает из тебя калеку, привыкнуть нелегко. Но у меня нет времени учить тебя жить с этим.

Убийца отнял окровавленную ладонь от живота и сплёл заклятье. Прежде, чем Кирион опомнился, эльфийская кисть оказалась прижата к стене.

— Что ты делаешь? — взвизгнул Кирион, но оказался слишком слаб, чтобы противиться даже раненому убийце.

— Исцеляю.

Ледяной топор рассёк локтевой сустав и с хрустом ударился о камень. Эльф заорал, припав лбом к полу, его рука упала оземь вместе с раскрывшимся наручем, и Летар наконец позволил себе стечь вниз по стене. Прилипший к руке топор пришлось отдирать вместе с кожей, после чего оружие оказалось отброшено в сторону.

— Вот это оракул ещё предвидел, — сказал убийца, глядя на свою печать, как на башенные часы. Ранение могло сместить внутренний счёт времени, и Летар не до конца доверял ощущениям. Но печать пока не спешила разливаться по всей руке, так что десяток-другой минут в запасе, вероятно, ещё имелся. — Сейчас я верну тебе обе руки, Кирион, и это он тоже видел. Но дальше его зрение рисует ему фальшивые образы. Один из нас съест огнелист и убьёт провидца. Если это будешь ты… — Летар сделал выразительную паузу, позволив эху эльфийского вытья переполнить яму, — то я умру прямо здесь и сейчас. А вот если это буду я, тебе светит занимательная история.

Время слов закончилось, светлая вспышка мигнула на всю темницу и тут же пропала. Стенающий Кирион замолк, не поверив собственным ощущениям. Его руки вернулись на место, в голове прояснилось, очередная ударившая по макушке капля воды отозвалась в нём не упадком, но яростью.

Сзади раздался захлёбывающийся кашель. Эльф испуганно обернулся на целителя, который только что совершил невозможное. Человечек закатил глаза к потолку, вспенившаяся кровь хлынула из его рта с новой силой.

— Королевна! — выругался Кирион при виде умирающего Летара.

Всплеск рук — энергия коснулась печати на руке убийцы, и та отозвалась холодным терпением — в ней ещё было время. Тогда что убивает его? Почему? Хитрый ублюдок обещал историю, которая будет стоить всего огнелиста. Это она?!

Кашель Летара затих прежде, чем Кирион смог обдумать вопрос. Голова человека повисла, струйка красной слюны свесилась на залитый кровью плащ, и эльф не выдержал.

Новый всплеск, в воздухе открылась фиолетовая рамка, и Кирион потянулся рукой внутрь. Схватился за что-то и испытал чувство, от которого подземелье успело его отучить — брезгливость. Поморщившись, он вытянул из проёма в пространстве собственную отсечённую кисть, которая так и не разжала хватку на огнелисте. Наспех отогнув пальцы и откинув ставшую чужой конечность, эльф упал рядом с Летаром, запрокинул голову и принялся запихивать ему в рот целую охапку растения.

— Я поверил в тебя, человечий сын! Ну же! Жри листья! Только посмей сдохнуть и не рассказать свою историю! — Кирион протолкнул жгучие листья прямо в глотку Летару. — Если сдохнешь, огнелист все равно не накачает труп магией! Вырежу его из твоего горла топором и сожру сам!

Летар вздрогнул и надсадно захрипел, будто услышав слова эльфа с того света и воспротивившись.

— Я задохнусь! — просипел Летар и оттолкнул насевшего Кириона.

— Огнелист подействовал?! — со смесью страха и торжества воскликнул эльф. — Но ты погоди. Он не отдаёт весь сок разом, нужна ещё минута-другая.

— А у меня их много?

— Пока что ты жив, значит время есть.

Летар вскинул руку, призвав эльфа заткнуться и не нести чушь. Лицо убийцы розовело, из взгляда выветривались следы борьбы со смертью, рана на животе перестала иметь значение.

— История будет короткой, — протараторил Летар, ощущая, как огнелист медленно всасывается в энергоканалы. — Ты помнишь графского сына, который лишил меня магии? Это и есть оракул, придворный архимаг Края, Дерас Каас. Он заказал мне сам себя. Но это не всё. Я знаю, куда ушла моя магия…

Летар выдохнул. Десять лет не имевшие выхода слова замерли на губах, пока внутри нарастала буря. Кирион внимал, не моргая.

— Я говорил, что всему виной яд. Дерас Каас использовал яд, который, как он думал, лишил меня магии… — повествующий Летар вернулся в действительность, поднял с пола запрещающий наруч, вытряхнул из него эльфийскую конечность и спрятал вещицу в карман. — В какой-то степени это верно. Я не мог использовать магию из-за яда. Но Дерас заблуждался, знал итог, но не причину. Это не был побочный эффект, проявившийся только из-за того, что я маг величайшего порядка, — сантипушка выпрыгнула из-под плаща, покрылась несколькими слоями защитных заклинаний и спряталась обратно. — Я просто не вывел яд из организма. Он въелся в меня, в самое нутро, все органы оказались поражены за считанные минуты, всю энергию я потратил на исцеление, но её не хватило. Недолеченные органы снова выпустили заразу в остальной организм, поставив меня на край гибели. Исцеление стало сродни самоубийству, и тогда я решил не пытаться вылечить себя… Я стал сдерживать эффект яда.

Летар замолк, взмахнул руками, в его пояс вделись меч и кинжал, и он вдруг замер. Летар недоверчиво ощупал рукояти оружия, проверил сантипушку под одеждой, а затем с запоздалым осознанием взглянул на собственные ладони. Он не мог поверить, что ему не нужно больше полагаться на сталь. Он больше не убийца, он целитель.

Кириону эта пауза потребовалась, чтобы уложить услышанное в голове:

— Ты хочешь сказать…

— С тех пор ничего не изменилось, — подвёл черту Летар, утопая в нахлынувшей энергии. — Десять лет моя энергия впитывается в тело, стоит ей возникнуть. Во мне ни единого целого органа. Я живу, пока не трачу магию.

Летар воздел руки в последний раз, прорва магии обрушилась внутрь его тела, и кожа обратилась плёнкой тусклого молочно-белого света, постепенно набирающего яркость. Улыбка озарила губы целителя:

— И я это исправлю.

* * *

Нирэйн стоял подле Мэлоди на единственной уцелевшей башне, торчавшей из усеянной трупами стены. Дублет дворянина был изорван и покрыт копотью, на боку красовался окровавленный разрыв — магия ближайшего целителя затянула плоть, но не ткань. Свой меч Нирэйн подобрал с солдата, истерзанного магией столь жуткой, что лицо его превратилось в спиралевидное месиво. Это зрелище рисковало ещё долго преследовать Нирэйна навязчивым зрительным образом. Теперь бесхозный клинок уткнулся в разошедшуюся плитку, послужив опорой для онемевшей от напряжения правой руки. Левую Нирэйн прижимал к груди, чувствуя, что с ней что-то не так. До этого, в ней он держал щит, исправно терпевший дождь болтов, камней и сгустков магии. Когда последний энергетический плевок расшиб каплевидную железку надвое, тогда-то Нирэйн и ощутил, что с рукой что-то произошло. Но не смог понять, что. Все нервы внутри неё будто потеряли связь с мозгом после затяжной долбёжки по ней.

Нирэйн посмотрел на сестру. Мэлоди выглядела такой же измождённой, как и он сам, но зато её наряд сохранил прежнее достоинство. Двадцатилетняя колдунья по команде брата приставила к стене свои голубые сходни, прикрыла поднимающиеся войска барьерами и стала основной опорой имперцев при взятии альмунских укреплений.

Теперь имперские войска двинулись дальше вглубь города, оставив пару Лит позади. Потрёпанный Нирэйн не мог идти вперёд за Мэлоди. Истратившая магию Мэлоди не могла отвести Нирэйна в тыл. Брат и сестра стояли на башенной площадке, глядя на то, как их солдаты забиваются в паутину столичных переулков и неуклонно оттесняют западников к центру. Здания вокруг дышали жирным дымом и рушились, мостовые орошались кровью, а Лит стояли без движения.

Нирэйн старался убедить себя, что соотношение потерь в пользу империи, но он не мог не быть до конца откровенным с собой: сражение сеяло смерть без разбора, и в половине случаев сложно было даже предположить, за кого сражались те или иные мертвецы ещё десять-двадцать минут назад. Исход боя всё ещё не был предрешён, и далеко не в последнюю очередь из-за незримого присутствия Дераса Кааса. Его нигде не было, но его летающий остров всё так же реял над морем далеко над горизонтом.

«Победа на гарантирована, пока эта штука висит там».

Исполненный магии взгляд Нирэйна сместился к столичному дворцу. Зрение подстроилось под сменившееся расстояние до объекта в фокусе, и инженер с непривычки испытал лёгкую тошноту. Раньше он такой магией не пользовался, но грех было не заставить восстановившего его целителя напрячься ради графа.

— Как думаешь, есть шанс? — спросила Мэлоди, отстегнув нарукавники. Вещицы упали к её ногами, а вслед за ними полетели оторванные рукава жакета.

— Даже если нет, я тобой горжусь, Мэл. Готов поспорить, нашему имперскому архимагу Дерасу по молодости было куда проще воевать с гарпиями, чем тебе с людьми.

— Это не так сложно, когда ты рядом, чтобы прикрыть меня. Как всегда.

Нирэйн подарил сестре кривую ухмылку, не решившись разделить сантимент, и Мэлоди отвлеклась на сеанс связи. Её дрожащие пальцы сплели заклятье, и она прикрыла глаза, собирая сведения со всех связных в округе. Нирэйн же рассмотрел окна верхних ярусов дворца и никого там не обнаружил. Он собирался было опустить взгляд ниже, как вдруг подсознание сказало не дёргаться. Зрение скользнуло чуть вбок и добавило чёткости линии горизонта. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, в чём дело.

— Мэлоди, — позвал Нирэйн сестру. — Как насчёт прощальных слов?

— Что? — колдунья стряхнула связь с пальцев, забыв обо всём. — Каас? Он здесь?

— Хуже. Он там, — Нирэйн указал на синюю полосу, которая ежесекундно отхватывала у небесного полотна по чуть-чуть пространства.

— Где? Не вижу. И не чувствую, дьявол, в такой мешанине заклятий… — она осеклась. — Я поняла. Горизонт растёт. Как?

— Гигантская волна.

— Нужно отступать! Нужно предупредить Лессу, нужно… — пальцы Мэлоди забегали, но Нирэйн вдруг схватил её за запястье.

— Поздно, — сказал он со смертельной уверенностью. — Эта волна смоет Альмун вместе с предместьями.

— Такое… Такую массу воды же не поднять приливом, да? Он контролирует волну вручную?

— Какая разница?

— Если он держит её подпиткой энергии так же, как держит свой летающий остров, то с его смертью вода обрушится вниз! Нужно попробовать достать его, — Мэлоди рассекла воздух ладонями и вскочила на возникшую голубую платформу.

— Стой! Это самоубийство!

— Ты сказал, что мы и так мертвы. Нужно попро… попро… — голос Мэлоди вдруг стал каким-то осоловелым. Она шагнула назад, платформа под ней замерцала и исчезла. Нирэйн едва успел подхватить сестру и проверить её зрачки.

Потеря сознания не была последствием ранения, её срубил выброс чьей-то энергии. Но чьей? Даже имперский Дерас не производил на неё такой ошеломительный эффект.

Нирэйн на всякий случай обнял сестру покрепче и поднял взгляд на Альмун. Будто в ответ на это из дворца выстрелило пятно белоснежного света, продырявив крышу и взметнув за собой облако обломков. Неизвестный объект понёсся в небо, виляя и оставляя за собой спиралевидный огненный след. Поднявшись над городом, он воссиял, как второе солнце, обжигая Альмун белым заревом, и Нирэйн инстинктивно прикрыл глаза, боясь ослепнуть. Сквозь прищуренные веки и закрывшую лицо ладонь инженер смотрел, как увенчанная светилом струя пламени сменила направление и пошла по дуге — падающая звезда понеслась к морю, на архимагову башню.

Светило ускорилось, обросло едва заметным коническим шлейфом из белых частиц, мгновенно оставило его позади и за считанные секунды прочертило в воздухе многокилометровую полосу дыма. Столкновение произошло быстрее, чем возможно было осознать. Крохотная звезда беззвучно клюнула непреклонную башню в венец, и в ответ на это кто-то вырвал из реальности целый клок. Весь свет мира всосался в образовавшуюся дыру, и на крохотное мгновение слово «зрение» утратило смысл, оставив вселенную в первозданной тьме. Но смысл вернулся прежде, чем человек успел оплакать потерю, — из пустоты навстречу непроглядной мгле устремился гигантский раскалённый стебель, застлавший небо насыщенным багрянцем. На вершине медленно распустился огненный цветок.

* * *

От летающего острова не осталось и воспоминания, башня разлетелась, как переспелый арбуз под ударом молота, и каменные ошмётки взметнулись во все стороны. Ударная волна потащила Летара в сторону, позволявшие ему летать огненные струи сдуло, и целителя закрутило в вихре взрыва без всякой возможности остановиться. Дезориентированный Летар рухнул на кровавую поверхность моря под пологим углом, с горячим шипением отскочил от неё несколько раз, и всё же смог выставить руки перед собой, чтобы предотвратить ещё один удар о воду. Ладони фыркнули и выдохнули пламенем, позволив целителю зависнуть в воздухе.

Пространство трещало и искрило, не справляясь с концентрацией энергии, мир прогибался под невыносимым давлением магии. Летар испытывал доселе неведомые ему ощущения, чувства обострились до предела, сеть его нервов разрасталась куда-то за грань бытия, оплетая чужеродное нечто, казавшееся раньше чистой абстракцией, но теперь обретшее физический смысл. Он увидел энергию. Увидел её истинный цвет, отвергнутый восприятием обычных людей. Увидел, как огнелист восстанавливает её с таким напором, что старые энергоканалы лопаются и меняются, становясь шире. Сакральный для магов запас возрос.

Но ненамного. Трансформация оказалась менее впечатляющей, чем Летар ожидал — краткий миг гиперрегенерации сходил на нет, исчерпав себя избавлением от застарелого яда и взрывом башни, на которой даже не оказалось Дераса. Кожа Летара тускнела, теряя способность выдерживать нагрузки вроде преодоления километрового расстояния в секунду. Добела выцветшая одежда на целителе перестала пропускать свет. Летар стряхнул огонь с кистей и упал на возникшую под ним ледяную платформу. Остывающая ладонь скользнула напротив лица. Мозг сдался и загнал новую картину мироустройства в привычные рамки. Усеявшие тело прожилки незнакомого цвета стали серыми, голова перестала идти кругом от избытка впечатлений, и целитель поднял нечеловечески зоркий взгляд на алое зарево, расплескавшееся до самого горизонта.

Небо заполнили осколки башни, а с запада на Летара надвигалась стена подобная той, что он видел под Трианом, лишь высота разнилась — гребень циклопической волны заставил Летара запрокинуть голову. А там, над гребнем, он увидел каменную плиту, несущую его немезиду.

Сколько Дерас Каас потратил энергии на подъём этой толщи воды, Летар лишь догадывался по полупрозрачной вуали вокруг неё, и ясно осознавал, что у него развязаны руки. Сколько бы сейчас Летар ни отдал в ответ, графский сынок уже не превзойдёт своего целителя и не заглянет в его будущее. Гонимый этой уверенностью ветер подхватил Летара и с размаху запустил в надвигающуюся стену.

Дерас Каас, кажется, даже не разглядел потухшую фигурку, устремившуюся к очередному творению его магии. Многочисленные обломки башни градом прошлись по округе и увязли в титанической волне, которую оседлал провидец. Редкие долетевшие до него самого камни отскочили от жёсткого панциря энергии. В несколько движений он заглянул в своё ближайшее будущее и не увидел там ничего пугающего. Решив, что печать всё же взяла с Летара дань, провидец не поддался панике и решил довести дело до конца, толкая жидкую гору в сторону обмелевшей альмунской гавани.

Парящая платформа покачнулась, откуда-то снизу пахнуло холодом, и гигантская волна захрипела. Лёд растёкся по всей её поверхности в считанные секунды, распространяясь вокруг скопившегося в воде мусора. Громадина будто споткнулась, упёршись ледяным днищем в дно морское, надломилась и медленно рухнула, выместив из-под себя тысячи тонн жидкости.

Летар мигом оказался на образовавшемся леднике, не растеряв и половины энергии, и вскинул руки. Поток ветра с оглушительным хлопком выстрелил через светлеющее небо и стряхнул Дераса Кааса с его излюбленной платформы. Архимаг полетел вниз и беспорядочно закружился в воздухе, но не успел он достигнуть земли, как из его защитного кокона вырвались серые полупрозрачные щупальца, видимые лишь чувствительным глазам. Дерас Каас коснулся ледяной корки одним из щупалец и легко приземлился на ноги без вреда для энергетического барьера, оставив Летара в замешательстве о характере используемой магии.

Целитель махнул рукой, потоком ветра запустив в противника целый рой ледяных клинков. Безуспешно — серая аура по велению рук Дераса вдруг раздалась во все стороны, обратившись в бесформенное нечто и обступив снаряды на полпути. Архимагу хватило одного движения, чтобы отправить их обратно вопреки воле Летара и заревевшему вдвое громче ветру. Летар попытался отпрыгнуть, но серая клякса упредила прикосновение холодных лезвий, хлестнув щупальцем и замарав целителя, и Летар вдруг отлетел гораздо дальше, чем собирался. Секундой позже ощущение бесконтрольного полёта сменилось предельной тяжестью, и Летара с чудовищной силой бросило вниз, чуть не размазав о поверхность ледника. Целитель почувствовал, как хрустнули рёбра при приземлении, и рефлекторно откатился, избежав обрушившегося следом града кольев.

Не понимая, чем именно его пытаются убить, Летар вскочил, оскальзываясь на льду, и вперил взгляд в своего заклятого врага. Излучаемый полем боя холод сковывал движения, но не сковывал время. Нужно было спешить, но в то же время спешить нельзя было. Летар уже недооценил способности Дераса, и не мог позволить ему застать себя врасплох. Вернувший магию Летар был беспредельно силён, но не имел никакой подготовки: если он применит что-то предельно мощное, и эта атака вдруг вернётся к нему же, он может уже и не уйти от смерти кувырком по скользящей поверхности. Дерас, в свою очередь, не торопился колдовать, выжидая действия со стороны Летара.

Целитель приставил ладони к глотке и дыхнул потоком огня. Оранжевый поток заревел, оставляя ложбину во льду на своём пути, но стоило пламени преодолеть серый барьер, выросший на полпути между целителем и провидцем, как оно остановилось, потеряло свой оранжевый цвет и померкло, скомкавшись в едва видимую голубоватую сферу.

Летар не стал ждать, когда и этот снаряд вернётся к нему, ударив по провидцу светлой вспышкой целительской магии, призванной закупорить ублюдку кровоснабжение и подарить ему букет инфарктов. Неосязаемая сфера светлой энергии беспрепятственно преодолела серый барьер и вгрызлась в защиту Дераса, истончив её, но не причинив вреда её хозяину. Серая масса отступила, стянулась обратно к Дерасу, чтобы добавить слои к его защите, и лишившийся неестественной поддержки огненный шар лопнул, полыхнув на прощанье рыжей вспышкой. Сквозь эту же вспышку в лицо Дерасу тут же прилетел белоснежный луч, пустивший по сгустившейся защите провидца сеть трещин. Серая аура принялась истлевать, как трут от прикосновения искры.

Летар напирал, держа обе руки перед собой и не снижая интенсивность убийственного потока, крошащего защиту Дераса, как яичную скорлупу. Дерас вытянул меч из ножен и выставил оружие перед собой. Часть ауры перетекла в клинок без единого движения рук со стороны провидца — обволакивающая его тело защитная энергия оказалась динамическим заклятьем, сотворённым заранее. Луч целительной магии врезался в посеревшее лезвие и распался на части, не в силах совладать с неорганикой. Дерас тут же перешёл в контратаку, рванув к Летару с немыслимой скоростью фехтовальщика-мага, но на сей раз целитель был готов удивить противника собственной прытью. Он приподнял руки повыше, чтобы наполнить свои мышцы дозой запредельной силы, как вдруг правая кисть будто вспыхнула пламенем.

«Дьявол!» — только и подумал Летар, увидев, как перекрестье печати вдруг заполнило родной круг и понеслось дальше по ладони.

Целитель попытался ударить противника ещё одним заклятьем, и оно даже сдуло серое покрытие с меча провидца, но вот кожа Дераса не потеряла свой магический оттенок. Летар нырнул в выжженную ранее ложбину, разминувшись с чужим клинком на пару сантиметров, вылетел обратно на гладкую поверхность льда, и вытянул из кармана запрещающий наруч. Он готовил эту вещицу для Дераса, но теперь… Наруч защёлкнулся на правом предплечье Летара. Почернение плоти пробралось целителю под рукав и вроде бы остановилось, наткнувшись на не пропускающий магию барьер. Летар пошевелил чёрными пальцами — никакой боли, кажется, печать убивает гуманнее некуда.

Целитель встал и обратил взор на провидца. На губах Дераса играла ухмылка — он хорошо разглядел произошедшее с противником и не торопился нападать. Летар молча вытянул созданный больше по привычке, чем по нужде, меч и перебросил его в левую, незапятнанную руку. Оскал Дераса стал ещё шире, фехтование его забавляло.

Провидец рванул вперёд, сталь пронзительно задребезжала, и серия ударов чуть не оставила Летару рублёную рану через всю глотку. Низкий и стремительный Дерас не остановился на этом, наседая и чередуя углы атаки, уподобившись разъярённой осе. Летар едва успевал отходить назад и вскидывать меч, накапливая на своём теле порез за порезом.

Удар-удар-удар, и Дерас отскакивает, оставив на целителе очередную рану. Лёд под ногами Летара становится всё ненадёжнее, руки не поспевают за движениями противника. А Дерас танцует, нанося серию ударов, отступая и вальяжно обходя Летара по кругу.

— Сложно быть Быстроногим, когда от ног осталось месиво? — поинтересовался провидец и легко постучал окровавленным клинком о лёд. — Приходится быть Летаром?

Летар поразился, насколько живым выглядел Дерас в этот момент. Он будто маску сбросил, настолько его речь и поведение преисполнились эмоциями на смену той бесконечной раздражительности, что довлела над ним раньше.

Сам Летар не испытывал ни одной эмоции, его раны кровоточили, из них валил пар, ноги норовили подвести хозяина и уронить его на покрасневший лёд. Чёрная рука целителя легла на рукоять кинжала, и серая аура Дераса сгустилась в магическую броню — он тут же набросился с новой цепочкой ударов. Ложный выпад заставил Летара одёрнуть руку, и извернувшийся клинок провидца тут же хлестнул его сверху по кисти и запрещающему наручу, выщербив на податливой плоти рублёный след. Следующий удар целитель умудрился парировать, и Дерас вновь отступил. Его серая кожа посветлела, отдав часть магии клинку. Новый план провидца, по-видимому, заключался в том, чтобы отсечь руку Летара вместе с наручем, чтобы печать завершила начатое. И судя по возбуждённому блеску в глазах Дераса, ему не терпелось прожить миг своего триумфа над превосходящим магом. Единственный раз. И никаких бесчисленных повторов.

Провидец снова шагнул вперёд, его клинок поднырнул снизу, зашёл слева, справа, вдруг взлетел вверх и столкнулся с мечом Летара. Предосторожность оказалась отброшена, Дерас сошёлся с противником на ближней дистанции, не боясь атаки запечатанной руки.

— Видишь, чего ты стоишь без магии? — спросил он, прожигая взглядом потемневшие глаза Летара.

«Целитель? Ничего».

Вместо ответа убийца плюнул в лицо Дераса. Слюна растеклась не по взбесившемуся выражению лица, а по серой прослойке энергии, но тут же размазалась — всё эта энергия потекла в меч провидца, снимая последнюю защиту и сосредотачиваясь на режущей кромке оружия. Сталь заскрипела, меч Летара покраснел в точке соприкосновения, посыпались искры.

— А я без магии вижу твою смерть, — прошипел Дерас в лицо Летару.

«Ты видел её тысячу раз».

Чёрная рука убийцы скакнула к поясу и затерялась под плащом. Появившийся в ней предмет блеснул и пошёл вверх, направившись к лицу Дераса, и тот, обученный тысячей вариаций прошлого боя, остановил Летаров кинжал в сантиметре от своего глаза, незащищённого более слоем энергии.

Только теперь это был не кинжал. Раструб сантипушки упёрся в склеру Дераса, и почерневший палец убийцы вжал спусковой крючок до упора. Раздался выстрел, и видения величайшего провидца вместе с осколками его черепа фонтаном ударили в небо.

* * *

Нирэйн Лит медленно хромал по разрушенной столице. Его меч раскидывал осыпь под ногами и служил дворянину тростью, волосы на затылке покрылись кровавой коркой, тело нещадно ныло. Мэлоди осталась позади — он упрятал колдунью от взрывной волны, оттащив её внутрь башни до того, как раскалённый диск воздуха врезался в остатки альмунских стен и сотряс их. Ослабевшая девушка пришла в себя спустя несколько минут и, даже не поднявшись на ноги, наладила контакт со связным на передовой.

А никакой передовой уже не было. То, что оставалось от города окончательно сравнялось с землёй. Над руинами высился невесть каким чудом устоявший дворец, да и он потерял свой лоск из-за пробитой в крыше дыры. Имперские войска захватили центр города и настигли тысячные орды западников в гавани, от которой осталось одно воспоминание. Перевёрнутые и расколотые на части корабли безмятежно дрейфовали на прозрачной воде, не заботясь о том, что им должно было доставить армию дезертиров в родные западные земли. Обратив взгляд к опустевшему небу, несостоявшиеся беглецы побросали оружие и сдались на милость победителям.

Меч приподнялся над землёй и задержался — Нирэйн оказался на улице, за которую западники сражались дольше, чем за прочие. С трудом переставляя ноги, дворянин принялся перешагивать через обожжённых, разорванных и утыканных стрелами мертвецов. Над растерзанной женской фигуркой с почерневшим лицом и знакомым «магическим» кроем манжет Нирэйн споткнулся. Меч панически чиркнул о воздух, чтобы ненароком не впиться в чьё-нибудь бездыханное тело, и дворянин упал к покойникам. Прошептав привычное ругательство, он вернулся к миру живых и продолжил путь.

На дворцовой площади организовали временный госпиталь. Нирэйн проковылял мимо стенающих страдальцев, вокруг которых суетились целители и лекари-немаги.

— Я пустой! — воззвал к помощи один из магов. — Ему нужна ещё энергия, иначе омертвевшая ткань отравит организм.

— Просто режь ногу, — отрезал другой целитель, высокий и темноволосый, тренированными руками завихряющий светлую энергию над пробитой головой гвардейского капрала.

Нирэйн остановился и присмотрелся. Нет, показалось.

— Там уже не получится…

— Тогда молитву читай.

Взгляд сам собой упал на солдата с раздавленной ногой, которому не повезло дотянуть до конца боя только затем, чтобы умереть, пока мысли всех вокруг заняты свершившейся невозможной победой.

Мимо, закрыв обзор, протащили ещё одного тяжелораненого, обёрнутого в штору с дворцовых окон, и Нирэйн пошёл дальше. Когда он достиг знакомой лестницы, ведущей в обитель имперской власти, генерал Люциан уже ждал его у подножья. Строгие брови взлетели, оценив вид временного графа, и генерал уже было открыл рот, чтобы отдать приказание ближайшему целителю.

— Не стоит, — остановил его Нирэйн. — Меня уже осматривали, я не умру от незамеченной протечки в органах. Вы как здесь оказались вперёд меня?

— Адъютант раздобыл мне лошадь, — ответил Люциан. — На смену Цишке, которую вы скинули со стены.

— Цишке? — одними губами повторил Нирэйн. — Я… я не знал, что она ваша.

Слова получились без эмоционального отпечатка, он даже смысла-то их не понял, проговорив механически, потому что так требовалось.

— Не время горевать о лошадях, — пробормотал генерал, исполнив голос странной, почти печальной интонацией. — Гарпии на юге. Край через море.

При мысли о том, что война не закончена, Нирэйн до боли стиснул рукоять меча.

— К чёрту Край, — искренне сказал он.

Нирэйн в полной мере прочувствовал всю прелесть адреналиновых выбросов и того жаркого обволакивающего чувства, когда тебе удаётся убить врага или подставить щит под метящий в сестру удар. Он доказал себе, что в нём достаточно храбрости, чтобы ввязаться в проигранный бой ради правого дела. И он понял, что с него хватит.

— Ваша сестра не согласится. Особенно в свете того, что Край лишился своей последней головы, а у нас появился рычаг давления, чтобы заставить их сложить оружие.

Двери, словно выжидавшие слов генерала, распахнулись, и по ступеням вниз протащили полдюжины человек.

— Мы зажали в гавани оставшиеся западные войска вместе с офицерами, но вот незадача, там не нашлось их лордов. Все титулованные особы прямо перед нами, — Люциан кивнул на тройку людей самой разной наружности, и тех пинками поставили на колени.

— Генерал, — козырнул гвардейский капитан, занимавшийся транспортировкой пленных. — Графа Ириха и графа Чига не нашли.

Нирэйн с вялым интересом изучил лица перед собой, выискивая среди них герцога Макза. Но никто не горел воинственным взглядом, ничьи брови не сложились острым углом, ни одной черты, о которой слышал Нирэйн не было видно ни у одного из пленников.

— Чиг был на стене, Ириха продолжайте искать. Но главное, что вы поймали герцога, — Люциан жестом отбросил замешательство Нирэйна, указав на нужного человека. — Отличная работа, капитан, вы только что закончили одну из двух наших войн, — покровительственно сказал Люциан. — Связной! Доложи императрице.

— Это излишне, — ответил стоявший рядом колдун и указал куда-то за спину Нирэйна.

Дворянин обернулся и узрел небольшую процессию, возглавляемую полноправной императрицей Синномина. Бойня не преобразила Витилессу так, как преобразила его — старшая сестра с прежней ледяной уверенностью в каждом своём действии вела лошадь по направлению к шеренге пленных западных лордов.

Оказавшись рядом, она с удивительной грацией выскочила из стремени и оказалась на земле.

— Генерал, — обратилась Витилесса к Люциану, — Это все, кого удалось найти?

— Так точно, Ваше Величество.

— Это не всё, — подал голос капитан, запнулся и покосился на императрицу. Повисла пауза.

Витилесса обвела присутствующих взглядом, высчитывая что-то в уме.

— Объяснись, — коротко приказала она.

— Лорд Найррул, Ваше Величество, — капитан упал на одно колено, — найден мёртвым в яме под дворцовым основанием. Его запытали.

Что-то неподъёмное ударило Нирэйна под дых, и он едва устоял на ногах. Витилесса не шелохнулась, лишь её лицо потемнело.

— Убийство пленного аристократа, к тому же члена правящей семьи — это военное преступление высшего порядка. Условия сдачи, Макз, обойдутся вам непомерно дорого, — процедила она сквозь зубы.

Герцог даже не поднял взгляд, продолжая смотреть в землю.

— Условия сдачи? — не поверил своим ушам Нирэйн. — Это так он расплатится за то, что совершил?

— Он сдаст Край, именно, — кивнула Витилесса. — Без этого нам придётся его завоёвывать, и каждый погибший в новом витке войны ляжет на твою совесть, Нирэйн.

— Ты… так спокойно это говоришь, — Нирэйн поморгал, желая проснуться и забыть эту реальность за беспечным, мирным завтраком. Сердце его дрогнуло и подскочило, кровь налилась густым бешенством. — Постой. Ты знала, что Найррул мёртв?

— Нет, но я догадывалась об этом. И я скорблю по нему вместе с тобой. Но память о нём — не причина для того, чтобы проливать ещё больше крови.

— Нам вообще нет нужды проливать чью-то ещё кровь! — горячо заверил Нирэйн, едва удерживая гнев в стороне от сестры, ведь он не мог поверить, что ему откажут в справедливой мести. — Забудь о Крае, оставь этот чёртов клок земли, нам не нужен запад! Вспомни Найррула, вспомни его лицо!

— Оставь этот разговор, Нирэйн, — не поддалась сестра. — Макз не умрёт. Если ты попробуешь убить его, тебя будут судить, как военного преступника… Что бы сказал Найррул, узнав об этом?

Нирэйн исподлобья посмотрел на Витилессу, и их взгляды сошлись на краткий миг. Императрица вздрогнула, и рот её дёрнулся в коротком приказе, но тот не поспел. Меч Нирэйна упёрся в грудь Макза и с коротким всхлипом вошёл в сердце. Окружавшие Макза пленные дворяне отшатнулись, а сражённый герцог без единого звука завалился назад и растянулся на земле.

Эпилог

В десяти километрах от Фьерилана будто бы из ниоткуда выросло кольцо холмов и покрылось густым лесом. Подобравшись ближе, удалось разглядеть прореху в кольце и протиснуться в неё, открыв взору вид на собравшееся внутри внушительных размеров озеро, на противоположном берегу которого стоял двухэтажный каменный домишко. Стоило ступить внутрь этого места, и мокрый снег с дождём исчезли, тепло наполнило лёгкие. Уставший путник стянул с плеч промокший тёмно-зелёный плащ и запрокинул голову, чтобы удостовериться в том, что пейзаж ему не мерещится. Аккуратная голубая дыра в непроглядной массе туч прозрачно намекнула на присутствие мага. Его-то Нирэйн и искал.

Почти пожалев о том, что не взял в ближайшей деревне лошадь после того, как заряд кристалла в карете иссяк, Нирэйн побрёл вдоль каменистого берега на своих двоих. Дом медленно приближался, и расплывчатые пятна вокруг него постепенно проявились в самые разные железки, назначение которых инженер с первого взгляда не определил. Преодолев половину окружности озера, он подошёл вплотную к постройке и замер напротив двери. За полтора месяца в одной упряжке он привык считать Летара другом, но с тех пор, как они расстались под Раттесом, прошло уже полгода. И за эти полгода Летар будто бы и не вспоминал о Нирэйне. Не приехал ли Нирэйн зря?

Сомнения перетягивали его решимость из стороны в сторону, пока та не лопнула, отозвавшись коротким стуком в дверь. Тишина. Нирэйн помялся на месте и собрался было постучать ещё раз, как вдруг деревянная заслонка отошла в сторону.

— Ого! — на лице оказавшейся по ту сторону порога девушки отпечаталось радостное удивление, и она быстро убрала предмет, который прятала за спиной.

Нирэйн уже и забыл, какой живой выглядит Нэйприс на своих двоих: последнее воспоминание о ней касалось того дня, когда она ещё была прикована к кровати и затянута в тяжёлый мрак переживаний. Теперь огненные языки её волос разгоняли любую тьму, милосердно оставляя лишь тёмные веснушки на лице.

— Вот как здесь привечают собрата-инженера? — тёплая ирония в голосе Нирэйна возникла сама собой, и неотразимая усмешка выползла на лицо. — Сантипушкой за пазухой?

— Знала бы, что это ты, достала бы деципушку, — отшутилась Нэйприс и шагнула навстречу гостю. — Ну-ка.

— Эй, какого дьявола?

— Стой на месте, — Нэйприс взяла Нирэйна за руку и пощупала плечо. Инженер попытался вывернуться, но инженерка стиснула его с такой силой, что сразу стало понятно — сантипушка ей нужна для уверенности, убить она способна и без помощи стрелкового механизма. — Хм-хм. Ладно.

— Ладно? — переспросил Нирэйн.

— Недурно выглядишь. Я думала, будет хуже, учитывая… — пальцы Нэйприс расцепились и стремительным венчиком взбили воздух.

— Заслуга дежурных целителей.

— Но щетина тебе определённо не идёт.

— Уж извини, когда собирался в дорогу, как-то забыл бритву.

«Отвык от неё за то время, что мне не доверяли ничего острого».

— И волосы вымокшие полная дрянь, — Нэйприс критически поцокала языком. — Я не представляю тебя без взъерошенной причёски. Но ничего, сейчас Летар взмахом всё починит.

— А где он? — Нирэйн мягко отодвинул Нэйприс и заглянул внутрь дома, но увидел там только подобие мастерской без намёка на присутствие поблизости живых душ.

— Продуктов должен был взять в деревне, — Нэйприс повысила голос, — только что-то я их не вижу!

Нирэйн обернулся, и Летар сбросил с себя незримость. Прежние два метра сухих и едва заметных под плащом мышц, прежнее моложавое лицо без какой-либо растительности и морщин. Со времени последней встречи только взгляд изменился, стал безмятежнее.

— Не злись, искорка, — попросил целитель, и услышав такое обращение Нирэйн вытаращился, — я просто заметил, что кто-то идёт к нашему дому и пошёл следом.

Нэйприс оправдание не устроило, и она состроила очень недовольную мину.

— Сложно привычки вытравить, убийца? — с ехидцей уточнил Нирэйн, воспользовавшись моментом слабости Летара.

Летар посмотрел на остряка сверху вниз, и тот невольно сжался под взглядом величайшего из живущих магов.

— Привычка хамить людям исчезла, как только наши с тобой пути разошлись… — веско сказал Летар и после заминки вдруг притянул Нирэйна в объятья. — Иди сюда, дерьмец.

* * *

Троица устроила пикник на нагретой взмахом рук Летара каменной плите, выступающей в озеро. Нэйприс растянулась во всю свою скромную длину, пожёвывая травинку, над которой маг сперва поводил руками — то ли он заразу из травинки убирал, то ли наоборот добавлял что-то внутрь; и судя по довольному лицу инженерки, вероятнее последнее. Нирэйн сел на краю, свесив ноги в тёплую воду, покуда сырые сапоги сушились неподалёку. Летар устроился рядом, но подогнув ноги под себя таким образом, словно собирался в любой момент вскочить. Но поза была лишь старым инстинктом, на лице целителя застыло полнейшее спокойствие.

— Помню тот день, — сказала Нэйприс, устремившись в царство воспоминаний. — Связной передавал всем собравшимся в трапезной, как проходило сражение. Мне казалось, что всеобщее волнение меня вытолкнет прямо из катающегося кресла. Когда связной объявил, что Альмун взят… Твоя мамка, Нирэйн, потребовала проверить эту информацию ещё у нескольких связных. Зато, когда поверила в услышанное, не разменивалась по мелочам, прямо там приказала своему целителю вернуть мне способность ходить.

— И я не успел на исцеление собственной женщины, подумать только, — пробормотал Летар, обернувшись, чтобы подарить Нэйприс исполненный тепла взгляд.

— Ты так внезапно исчез, — обронил Нирэйн.

Летар вспомнил, как остервенело он топтал оставшееся от головы Дераса месиво, чтобы тот точно не вернулся. Как он потом ковылял по леднику, рассматривая вмёрзшие внутрь осколки башни, усеянные криво выведенной цепью слов о судьбе мира и даже самого Летара. Как он нырнул в воду и понял, что может и не доплыть до берега.

— Я добрался до Альмуна, нашёл целителя и обменял восстановление отсечённой руки на две дюжины вставших с земли солдат, — сказал он, опустив подробности.

— Да, что-то такое я слышал. Только там фигурировали две сотни.

Летар скривился, будто его ткнули пальцем в не затянувшуюся рану.

— Очередной отрывок пропаганды твоей сестрицы? Уже устал слушать. Вдумайся, она ведь даже согласилась не запускать производство сантипушек, лишь бы выбить из меня согласие молча кивать головой в ответ на все басни о моём прошлом, что выскочат из её рта. Начиная с той, где я убил не двух Дерасов, а одного, да и тот никогда не был имперцем.

Нирэйн фыркнул:

— Мало ж ты выторговал. Без врождённой гениальности Нэйприс придворным инженерам все равно не светило бы воссоздать сантипушку ближайшие пару лет.

— И даже их члены им не помогут! — с непосредственным девичьим смехом заявил светлейший ум инженерии и сплюнул куда-то в сторону. — Прости, что перебила, продолжай эту грубую, не имеющую ничего общего с реальностью лесть, мне нравится.

Нирэйн усмехнулся и предпочёл не испытывать ревность Летара на прочность, увильнув от обязанности сыпать дифирамбами в сторону его женщины:

— Но я могу понять Лессу, что уж там. Если бы западники узнали, что Макз вёл их к краху рука об руку с имперцем, с ними бы пришлось гораздо труднее. Впрочем, не знаю, было бы ли труднее, чем получилось на деле. Армии и так пришлось всю осень выдавливать из Края недобитков-северян, верных Макзу до последнего вздоха.

Проговаривая это, Нирэйн как-то сам собой напрягся и помрачнел, и Летар почувствовал, что его нужно спасать.

— Нирэйн, будь я на твоём месте, я бы поступил точно так же, — признал целитель, срезав угол и сразу направившись к занимающему Нирэйна вопросу. — Разве что бил бы не в сердце, а в мозг, а то вдруг у кого-то из целителей вокруг всё же нашлась бы прорва энергии.

— Я метил туда, где у него ничего не было, — бесцветным тоном ответил Нирэйн.

Перед глазами Летара встала светловолосая связная, над которой в рыданиях сотрясался Макз, но целитель не стал ничего объяснять своему другу. Как и за все полгода, что он не мог навестить его, посмотреть в глаза и отобрать у него спокойствие состоявшейся мести — Летару не хватило храбрости сказать, что герцог наверняка был такой же жертвой обстоятельств, как и все, кто подворачивался под руку Дерасу Каасу.

«Да и какая разница, если настоящий виновник все равно мёртв?»

Нирэйн перевёл взгляд под ноги, на прозрачную воду. Он находил упоение в том, что может видеть дно вместо своего отражения.

— Хорошо здесь у вас.

— Ну, не зря же ты приехал из самого Кьелза, чтобы побыть здесь, — тон Летара стал подозрительно задумчивым.

— А я вот поняла, что мне надоело вечное спокойствие, — протянула Нэйприс из-за мужских спин. — И мастерить всякую хрень надоело. Приключений хочу.

— Быстро же ты пристрастилась, — сразу же отозвался на её нытьё Нирэйн.

— Не слушай её, — каркнул Летар. — Это она к моей магии пристрастилась, а не к приключениям. И то, я бы все равно её никуда не пустил, слишком уж хочу видеть её целой и невредимой.

В ответ на услышанное Нэйприс прямо из своего положения лягнула Летара в спину, и тот чуть не слетел в воду.

— Ещё бы не пристрастилась. Жена самой Утренней Звезды, — произнёс Нирэйн с тенью застарелой зависти в голосе. — Спасителя Синномина. Мага, который вернул человечеству свободу воли.

— Жена? Ты где кольцо-то увидел? — желчно поинтересовался Летар, проигнорировав тон Нирэйна.

— А что, нет? А чего так? Не женишься, потому что норовишь упасть в обморок от вида постороннего предмета в районе правой ладони?

Сзади раздался заливистый смех:

— Кольцо в виде печати! Ради такого я бы вышла замуж!

— Слыхал, бестолочь? — надменно спросил друга Нирэйн. — Я тебе свадьбу устроил ненароком.

— Ненароком… — просмаковал Летар слово и вдруг перефразировал: — Случайно, значит… Что ж. Почему бы и нет.

— Это предложение? Случайное? — спросила Нэйприс, будто бы удивившись.

— Да. Я отпустил свою ненависть к случаю. Хотя тот факт, что смерть бывает случайна, до сих пор не даёт мне покоя, — признался Летар.

Нэйприс пробормотала что-то вроде «вообще-то, я хотела более сознательное предложение», но её никто не услышал.

— Ты лучше подумай, скольких из нас случайно зачали, — подкинул Нирэйн пищу для размышлений. — И вспомни, что твоя жизнь вышла из неконтролируемого падения благодаря случайности.

— Случайность только дала шанс, а я взял своё потом и кровью, — парировал Летар. — Так что ты лучше со своей жизнью разберись. Только оказался на свободе, а уже сюда припёрся и учишь меня.

Нирэйн последовал примеру Нэйприс и прислонился спиной к пропитанной теплом поверхности. Из своего голубого колодца ударило солнце, ослепив Нирэйна, но он не стал прикрываться рукой. Ощущение было слишком приятным после того суррогата, что он испытывал последние полгода через окна, выходящие из самых разных помещений — из здания суда с тамошними дворянскими заседаниями, из камеры старой тюрьмы Кьелза с её вечной сыростью, из камеры вскоре построенной новой тюрьмы со всеми удобствами. Всё одно, без стеклянной мембраны солнце светит иначе.

— Лесса в Альмуне, Мэлоди подле неё, а я здесь, да. Как-то так вышло, что погиб Найррул, а мёртвым почувствовал себя я. Вот я и пришёл к целителю.

— Мозги лечить я зарёкся, Нирэйн.

— И не нужно, у меня их все равно нет, — Нирэйн поднял пятерню к небу и посмотрел сквозь неё. — Иначе я не могу объяснить, почему сейчас я снова чувствую себя живым.

— Потому что ты теперь на свободе. Интересно, под какими условиями тебя отпустили вообще?

— О, условий было много. Люциан предлагал послать меня на южный фронт, но Витилесса не позволила. У неё были другие планы, начинавшиеся со слов «мы обелим твою репутацию за месяц глашатайских выкриков». Обелять мою репутацию она собралась, чтобы нацепить мне на голову венец графа разорённых южных земель или ещё что-то такое. И это, не снимая с меня ни обязанностей будущего графа Лит, ни следующего претендента на престол…

— Но ты не захотел соглашаться? — с вопросительной интонацией пробормотал Летар то, в чём был уверен.

— Я и не согласился. Разгадка в том, что меня не отпускали, — Нирэйн печально оскалился в небо. — Кто же так просто отпустит военного преступника, убийцу герцога Макза? Край мне карету со взрывчаткой простить не может, хотя там не было белого флага и технически не было преступления, что уж говорить о чёртовом герцоге?

— Не надо было своё имя писать на крыше кареты, — подала голос Нэйприс. — И не Край, а Западный Синномин.

— Ну да, от того, что это не враги, а новоиспечённые соотечественники меня презирают, мне сразу легче становится… Не говоря о том, что я стал сволочью в глазах всех тех, кто пострадал от затянувшейся войны с Краем.

— Так ты сбежал? — прожевал мысль Летар, решивший не комментировать, что его не осудили и за сотню убийств. — Значит, ты почувствовал вкус жизни, устроив безрассудную авантюру.

— Скажем так, мне позволили сбежать. Может даже, по случаю моего недавнего дня рождения, ха. И нет, никаких больше авантюр, — покачал головой Нирэйн. — У них пагубная тенденция сокращать поголовье моих родственников, и, к несчастью, не всегда это родственники типа дяди Ульфи. Так что я буду дальше гнить в Кьелзе, пока не пройдёт достаточно времени, чтобы обо мне все забыли. Думаю, в этом есть справедливость.

— Справедливость — нож в горле свободы, — поделился Летар опытом.

Нирэйн покосился на Летара:

— Маргинальненько. Сразу представляю сидящее за решёткой отребье, тоскливо вздыхающее, что справедливость не дала жить, как хочется, то бишь воровать и убивать.

— Что такое справедливость, Нирэйн?

— Разве не очевидно? — Нирэйн вскинул бровь. — Справедливость — это когда каждый получает то, что заслужил.

— Точнее и не скажешь, — кивнул Летар. — Возьмём, к примеру, Дераса Кааса. Он родился великим магом. Так получилось. Справедливость не может распространиться на человека до его рождения, а родиться ему повезло именно таким. Когда он вырос, то силой заслужил право диктовать тысячам людей свою волю.

— И получил по заслугам, — не почуяв подвоха, сказал Нирэйн.

— И здесь у нас расхождение в понятиях. Я считаю, что настоящая справедливость — это красивое слово, чтобы подменить «право сильного». Самоочевидное условие жизни, гласящее «ты заслуживаешь получить всё, что сможешь взять» и не ведающее различий между добром и злом. Эта справедливость бесстрастна и неподкупна, она слепа к эмоциям, раскрашивающим окружающий мир в самые разные цвета вплоть до противоположных, в зависимости от взгляда на мир. Разве не это определяющие характеристики справедливости?

— Да, но…

— А та справедливость, о которой говоришь ты — это воздаяние, — Летар отвёл взгляд от собеседника и уставился на свои руки, вздрагивающие в такт мыслям. — Это боль, гнев и зависть, ищущие выход наружу. Это случайность, когда волк давится овечьей костью и подыхает. Это желание плюнуть в сторону права сильного и пойти своим путём, сделать осознанный выбор. Вот, где свобода, вот, в чём заключается человеческая натура.

— Я всегда видел справедливость именно такой.

— Но ведь, по факту, такая справедливость — это всего лишь твоя собственная оценка, вкупе с желанием увидеть соответствующую этой оценке реакцию окружающего мира. А вовсе не та красивая идея о некоей всеблагой субстанции, наполняющей этот мир, и каким-то чудом совпадающей с тобой во взглядах на то, что такое хорошо, а что такое плохо.

Нирэйн наморщил лоб, вдумчиво прогнав последнюю фразу в голове ещё разок, и его перекосило от осознания:

— Погоди-ка, ты сейчас назвал меня веруном?!

— Ещё я назвал тебя идиотом, который винит себя сам, хотя половина общества вокруг успешно справляется с этим за него. А вторая половина считаего его героем за проявленную при взятии Альмуна смекалку, храбрость и стойкость, но вот это он в упор не видит. Но ты ж идиот, что с тебя взять…

Нирэйна отповедь несколько ошарашила, он даже приподнялся на локтях, но не успел прикрыться какими-нибудь аргументами.

— Хочешь остаться здесь? — предложил вдруг Летар.

— Меня разыскивают, — сразу отсёк возможность Нирэйн, но затем смягчился: — Да и знаешь… Устану я от ваших рож. Без обид, Нэй…

Фраза оборвалась всплеском воды. Схватившая Нирэйна за ногу и скинувшая его вниз Нэйприс с довольной улыбкой наблюдала, как инженер барахтается, кашляя и отплёвываясь.

— Дьявол! — выкрикнул тот с ощутимым недовольством. — Тут какие-то водоросли! Отвратительно! Летар, вытащи меня!

— Я больше не помогаю графским сыновьям, оказавшимся в беде неподалёку от моего дома, — не теряя смертельной серьёзности на лице, ответил целитель.

— Потешаешься над другом, когда ему нужна помощь?

— Другу нужно голову прочистить и попросить сестру о снисхождении, а не ныть о тяжёлой судьбе. Ишь какой морально изувеченный герой войны. О справедливости время нашёл думать. Возьмись уж за какое-нибудь дело, оно тебе живо мозги прочистит.

— Как я за что-нибудь возьмусь, я…

— Убедить Витилессу отпустить тебя не составит труда, если ты свой дворянский рот наконец соизволишь раскрыть, идиотина.

— Ты теперь ещё и ясновидящий? — проворчал Нирэйн, самостоятельно забираясь на камень.

— Ни за что на свете, — отчеканил Летар. — Просто вижу ситуацию со стороны.

Униженный дворянин зыркнул на целителя снизу вверх:

— Да ты на себе её примерял. Воешь здесь от скуки вдали от цивилизации, вот и советуешь мне заняться чем-нибудь! — огрызнулся он и замолк, увидев реакцию друзей.

Летар и Нэйприс красноречиво переглянулись. Целитель нахмурился, а девушка только руками развела:

— И не поспоришь.

— Нэйприс! — укоризненно воскликнул Летар.

— А что? Тебе и правда хочется не сидеть здесь, опекая меня, словно золотое яйцо, а куда-нибудь сорваться, я же вижу! И не тебе одному, — девичьи зелёные глаза обожгли Летара хитрым прищуром. — Давай начнём с малого, доставим сбежавшего пленника обратно в Кьелз, что скажешь?

Нирэйн опешил, не в силах выдавить из себя и звук.

— По его следу наверняка уже едет целый отряд гвардии… — Летар выдержал паузу. — Если мы пересечёмся с ними, вместо того чтобы явить Нирэйна в Кьелз с повинной, ему наверняка накинут срок. Надо будет оторваться от них.

— Нам нужны кони. Украдём коней!

— Боги, нет, никому не нужна девушка, крадущая коней. Мы их купим.

— Ну тогда… Тогда сыграем свадьбу прямо под окнами тюрьмы этого идиота, пускай пялится и думает, что он упускает, — воинственно предложила девушка.

— Может, и ребёнка под моими окнами сделаете? — слабо спросил Нирэйн, чем привлёк внимание разошедшейся парочки.

— Всенепременно, — процедил Летар с безумным оскалом. — Если это вернёт тебя к жизни.

Нирэйн долгих шесть месяцев кропотливо собирал со дна души жемчужины самоуничижения и ненависти к себе, только затем, чтобы получившиеся бусы вмиг порвались от дружеского прикосновения. Он ещё долго провожал непонимающим взглядом маленькие шарики, раскатывающиеся по разным тёмным углам его сознания, а Летар и Нэйприс беззаботно собирались в дорогу.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg