«Сыграй со мной в любовь»

Сыграй со мной в любовь (fb2) - Сыграй со мной в любовь 851K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Мария Сергеевна Коваленко

Марья Коваленко Сыграй со мной в любовь

Глава 1

Дима

Телефон зазвонил именно тогда, когда в самом разгаре находилась третья попытка жены вернуть меня в лоно семьи. Семьи состоящей из отличного тандема: ее и моего кошелька. Если не учитывать регулярные, как походы в тренажерный зал, сеансы секса, никаких других отношений в этой идеальной ячейке общества не было уже год.

Но какая, к черту, разница?

— Слушаю! — скучая, ответил я, когда прозрачный, словно паутина, пеньюар упал на кровать. Все это уже было, ничего нового она не придумала.

— Дмитрий Владимирович, у нас очередной пикет возле нового автоцентра, — раздался в трубке взволнованный голос моего помощника, а заодно начальника службы безопасности Севы. Волновался Сева редко и еще реже показывал свое волнение окружающим. — Какая-то блогерша вечером пост выпустила. Все «зеленые» города к обеду будут здесь.

Я задумчиво посмотрел на то, как грудь почти экс-жены качнулась в нескольких сантиметрах от моего лица, а пухлые, тюнингованные силиконом губы призывно изогнулись при взгляде на ширинку.

Черт, неужели все эти «улучшенные» бабы реально думают, что нам приятно, когда обтянутая кожей искусственная хрень улиткой скользит по члену? Это ж, наверное, как драть в рот силиконовую куклу! Анатомия вроде как человеческая, а все равно заменитель. Сколько бы Нина не предлагала свои «устные» услуги, желания не возникало. От прикосновений воротило. Не думал, что к тридцати шести стану таким брезгливым. А вот, пожалуйста! Стал.

— Дмитрий Владимирович, — снова заговорил Сева, — что делать будем?

Тонкие пальцы с длинными алыми ногтями коснулись пуговицы на ширинке, а мне резко перестал нравиться этот блядский спектакль одного актера.

— По-хорошему, освежить бы их из брандспойта, да крик поднимется еще больше, — не обращая внимания на вспышку ярости на лице Нины, я встал из кресла и прихватил со столика ключи от машины. Переговоры о разделе имущества снова зашли в тупик. Опять кое-кто возомнил, что цена за интим сомнительного качества, да еще и без эксклюзивных прав может стоить половину моего имущества, а когда спустился с небес на землю, решил, что от минета у меня может случиться амнезия.

Убойная самоуверенность! Какого хрена я вообще сюда катаюсь? Рефлекс как у собачки Павлова после семи лет совместной жизни? Надежда, что в крашено-блондинистой голове моей благоверной проснется совесть и, собрав манатки, она гордо свалит в закат?

Бред. Завязывать нужно! И с рефлексами, и с семейной жизнью. Рабочий обвес благодаря моим деньгам Нина уже сделала. Пусть теперь собирает дивиденды с других лохов и не пачкает мою фамилию своими проститутскими замашками.

— Босс, так что делаем? — решительно продолжил Сева.

— Пригласи всю шоблу в наше кафе. Нечего им на улице отсвечивать и клиентов пугать. — Сам вышел из квартиры. — Наташке скажи, чтобы чая-кофе всем сварганила. С плюшками. И главное… — пнул дверь. — Блогершу эту… Найти и доставить ко мне. Сегодня же! И меня не интересует, каким способом ты будешь это делать. В жизни, Севочка, за все нужно платить. Если кто-то об этом забыл, я напомню.

* * *

Лика

Я закрыла крышку ноутбука и устало откинулась на спинку кресла. У нового поста, кажется, был шанс поставить рекорд прочтений за сутки. Статья вышла только утром, а сейчас весь интернет пестрил цитатами и призывами закрыть автоцентр, чья сервисная станция сливает отходы в реку, рядом с собой.

Темычу нужно будет выдать премию за информацию о Шеремете и его делишках. Мысленно поцеловав друга в лоб, я осмотрела комнату.

— Гадство!

От вороха грязных коробок из-под пиццы и китайской еды к горлу подкатила тошнота. Пока я вкалывала, не замечая ничего вокруг, мой студент братишка превратил съемную двушку в сарай. Опять! Словно в прошлый раз я и не предупреждала, что выселю его в студенческую общагу кормить клопов.

— Петя, ну твою ж мать… — произнесла в пустоту, прекрасно понимая, что младшего в квартире нет, и мне самой придется разгребать этот срач. Хотя… Сигнализируя о том, что мой последний прием пищи был аж десять часов назад, желудок громко и жалобно заурчал.

«Поздравляю, Лика, еще немного и ты превратишься в идеальное олицетворение всех компьютерных фриков — голодная, грязная и страшная приставка для компа».

Быстрый взгляд в зеркало подтвердил эти опасения. На голове воронье гнездо — результат укладки под названием «в постель с мокрыми волосами». Майка словно я в ней ежегодный городской полумарафон пробежала. Под глазами круги, а не видевшая солнца уже три дня кожа так и сияет землянисто-серым «румянцем». Пару дней, и можно будет проситься в массовку для какого-нибудь фильма про зомби-апокалипсис. Экономия на гриме получится колоссальная.

Все же нужно было брать себя в руки и выводить на улицу. Хотя бы для похода в ближайший магазин. При мысли о бакалее и кулинарии фантазия услужливо нарисовала пакет с покупками и, готовый уже на любую еду гуще кофе, желудок снова заурчал.

— Ладно-ладно, — погладила я свой впалый живот, — раз душевной пищи тебе мало, сейчас раздобудем какой-нибудь телесной.

С этой светлой мыслью выбралась со своего рабочего места. В идеале следовало тут же заглянуть в шкаф и сменить одежду, но здраво рассудив, что магазин под домом, и вытянутыми коленками на трениках вряд ли оскорблю чувство прекрасного у завсегдатаев ликероводочного отдела, я вышла на улицу в чем была.

Мой план был прост и идеален: готовый салат, пачка пельменей и пятнадцать минут на все про все. Стандартный набег на магазин. Обычно, если брат не просил прихватить ему чего-нибудь эдакого, времени хватало с запасом. Однако сегодня с момента выхода из подъезда все пошло наперекосяк.

— Девушка, извините, не могли бы Вы мне помочь? — стоило сделать пару шагов от дома, как справа ко мне подскочил молодой высокий парень. С виду один из тех, кто ежедневно по два часа потеет в спортзале.

— Тренажерка в конце улицы, направо, — не сбавляя шага, попробовала отделаться я.

— О, спасибо… — парень слегка обалдел, но темпа не сбросил. — А где здесь аптека?

С тем же успехом он мог спросить, как пройти в библиотеку. «Лика, ты попала!» — забил тревогу внутренний голос. Ноги тут же послушались и с «комфорт-режима» переключились на «спорт», но этой меры внезапно оказалось слишком мало.

До двери магазина я не дошла всего каких-то десять метров. Черный джип с тонированными окнами резко затормозил у тротуара и парень, так настойчиво интересовавшийся аптекой, толкнул меня на заднее сиденье.

Все произошло так быстро, что я даже рот не успела открыть, ни то что позвать на помощь. Синюшная братия, косившаяся до того на дорогую тачку, с энтузиазмом продолжила выпивать «за здоровье», и ничья рука так и не потянулась за телефоном.

* * *

В триллерах жертвы похищений даже с закрытыми глазами ловко рассчитывают, куда их везут. Считают секунды пути, угадывают скорость и повороты. У киношных героев все получается грамотно и красиво. У меня же не выходило ничего. Мне не закрывали глаза, да и сквозь стекла были видны названия улиц и домов, только все равно долбанный женский топографический кретинизм мешал сориентироваться на местности.

Брось похитители меня в лесу с мобильным телефоном, без интернета я бы даже не смогла указать полиции, в какой стороне света меня искать.

Ситуация выходила печальнее некуда. К счастью, финальную точку маршрута удалось опознать с первой попытки.

Это был автоцентр! Тот самый, о котором я написала в последней статье.

А это уже было интересно.

Глава 2

Лика

Кабинет главного впечатлял. Мне страшно было подумать, сколько денег Шеремет вбухал в строительство и дизайн, но он явно не мелочился. В таком кабинете можно было жить! Огромный Т-образный стол с рядом кресел, окно в пол, обитый черной кожей диван напротив его и такого же цвета глухая стенка без ручек, с едва заметными стыками между фасадами.

Просто, строго и по-мужски. Впрочем, хватило одного взгляда на местного шерифа, чтобы понять — иначе и быть не могло.

Подтянутый, как атлет, широкоплечий и хмурый как туча Дмитрий Владимирович Шеремет смотрелся здесь невероятно органично. Темно-синие глаза в обрамлении черных длинных ресниц, низкие надбровные дуги, колючая щетина и, словно трещина в бронированном фейсе, ямочка на подбородке.

Если бы не ледяной взгляд, его даже можно было назвать красавцем… из той опасной категории мужчин, которых лучше обходить стороной.

— Сева, мне еще долго ждать? — громыхнул он, когда я и еще парочка крепких мужчин из группы захвата вошли в кабинет.

— Босс, — невысокий крепко сбитый тип выступил вперед, — так мы уже! — он кивком указал в мою сторону.

Брови Шеремета поползли вверх, а уголки выпуклых скульптурных губ опустились вниз.

— И кого вы ко мне притянули? — взревел он. — Я же четко приказал привезти блогершу!

— Дмитрий Владимирович, так… — мой похититель развел руками. — Это она. Анжелика Юрьевна Уварова. Ник "Партизанка".

От упоминания моего полного имени во рту словно лимон выдавили, маман все же перечитала в молодости французской бульварщины, но поправлять я не стала. Хрен с ними — пусть Анжелика, лишь бы отпустили целой и невредимой.

— Хм… — главный подошел ко мне и своими льдисто-синими глазами пробежался по телу от макушки до носков. Будто вскрытие произвел. — И ты хочешь сказать, что эта пичуга состряпала утреннюю статью?

— Да, босс.

— Бред какой-то! И статья бред, и девка не та.

— Но… — Сева поперхнулся воздухом.

— Все! Во-первых, я не пичуга! — не знаю, откуда во мне взялась смелость. Наверное, адреналин после похищения еще не выветрился. — А во-вторых, я получаю информацию только из проверенных источников, потому у Вас не получится ничего опровергнуть.

— А ты борзая?

Хмырь наклонился ко мне, перестав наконец игнорировать, и я почувствовала аромат кофе, мускатного ореха и бадьяна. Мое любимое сочетание… Чистый идиотизм — трястись от страха и кайфовать от запаха. Может, по поводу пичуги он не так уж и ошибся…

— Я профессионал, и отвечаю за каждое свое слово. Если в вашем лексиконе это называется «борзость», то да — борзая.

Вопреки опасениям после этой фразы земля под ногами не дрогнула и пулю в лоб мне никто не пустил. Шеремет оперся своей упругой — это я почему-то рассмотреть успела — задницей о стол и задумчиво уставился будто сквозь меня. Точь-в-точь взгляд папы, когда я в очередной раз выкидывала какой-нибудь фортель, и он не знал, что со мной делать.

Не позволяя хоть на минуту расслабиться, внутренний голос поспешил поправить: «Лика, очнись! Он не твой отец. Ему тридцать шесть, и он тот, чьему бизнесу здорово повредила твоя новая статья».

— Тебе хоть восемнадцать есть? — Шеремет устало потер глаза.

— Мне двадцать три, и я веду свой блог с шестнадцати.

— Что ж тебе в куклы не игралось? — бросил он скорее себе под нос, чем мне.

«Да мы еще и шовинисты!» — пронеслось в мозгу, но вслух я сказала:

— Ну уж извините!

Мой язык сегодня точно перешел на сторону врага. От голода и недосыпа инстинкт самосохранения устроил байкот. Ему даже было плевать, что еще пара реплик в таком духе, и меня прикопают прямо здесь! В вазонах для цветов. По кусочкам. И не будет никакой красивой похоронной одежды или хотя бы вымытых волос.

Вместо страха на душе стало грустно. С реакцией на стресс у меня выходила та же лажа, что и с реакцией на опасность. Может не так уж и плохо, что я почти никуда не хожу и веду затворнический образ жизни. С таким языком не дожила бы и до двадцати.

— Ладно, — шовинист царским взмахом руки приказал одному своему мордовороту выйти, а другому подойти к нему. — Наша акула пера сказала «извините». Значит, слово такое знает. Дадим ей шанс извиниться.

Гневно выстрелив в меня глазами, он извлек из кармана брюк пластиковую карточку.

— Раз ты у нас профессионал, то, стало быть, за честность, — протянул пластиковый прямоугольник мне. — Держи. Это мой ключ, он универсальный, открывает любые двери в автоцентре.

— И… — мой мозг не поспевал за мозгом местного бигбосса. — Зачем он мне?

На губах Шеремета мелькнула ухмылка. Вот только ничего хорошего она не предвещала.

— С сегодняшнего дня живешь здесь. Ходи, наблюдай, засовывай свой любопытный нос в любое место.

От неожиданности у меня отвисла челюсть.

— Сева, — больше не глядя в мою сторону, Шеремет обратился к помощнику, — мне дубликат принеси и позаботься, чтобы этой акуле нужные шмотки привезли.

— Стоп! Стоп! — я сорвалась с места. — Ау! Я что в плену? Вы с ума сошли? Центр города.

— «Ау» будет сидеть здесь, — Шеремет выстрелил в меня льдом своего взгляда, — и писать опровержение!

— Да вас посадят. Ни один адвокат не отмажет! Не девяностые!

— А вот и проверим.

На лице моего визави не было ни улыбки, ни даже ухмылки. Сплошная уверенность и полный самоконтроль.

Только тут до меня дошло, что он серьезно.

— Опровержение на правду? — было не смешно.

— Понаблюдаешь и сама разберешься.

— А если я откажусь?

Хамло, считающее себя местным богом, задумалось.

— Тогда возможно моя станция и скинет-таки что-нибудь в реку. Например, одну плохо соображающую особу.

Давая понять, что разговор закончен, Шеремет сел за стол, и открыл ноутбук. Меня перед ним словно уже и не было.

* * *

Дима

Когда дверь закрылась, и помощник Севы увел девчонку, мне на плечи будто пудовые гири опустились. Я узнал её. Буквально полгода назад ехал домой после очередного тяжелого дня. Спал тогда по три часа в сутки, поэтому к концу вечера уже не отличал сон от реальности. Тогда мне показалось, что я моргнул, а по факту очнулся от сигнала клаксона соседнего автомобиля.

Какая-то сумасшедшая перебегала дорогу в неположенном месте. Чем думала — не знаю, но именно она, спасла меня от знакомства с кюветом. Все прожитые годы перед глазами пронестись успели. Четко, ярко, как лицо этой девчонки. И вот теперь она снова появилась в моей жизни, накатав эту чертову статью.

Дважды перешла дорогу. Вначале спасла, потом устроила проблемы. Плюс и минус. В математике в итоге был бы минус, а в реальной жизни… Реальность диктовала другие правила. Если в первом случае я был ей благодарен, то сейчас единственным желанием было заставить признать свою ошибку и всё исправить. Любыми способами.

За другими подчищать уже достало! Когда уже в этой жизни у меня появится если не сама белая полоса, то хотя бы намек на нее? Когда море, пляж и белый песочек? Или эта песня не про меня, а мне лишь бурлацкое «Эй, ухнем!».

— С «зелеными» что делать будем? — Сева плюхнулся на диван. — Они уже три часа маринуются в нашем кафе. Сожрали дневной запас кондитерки, и все равно недовольны.

Я сжал руками голову. Мало мне было проблем, теперь ещё и это. Послать бы их всех к ебене матери и впервые за день нормально поесть. С первым, вторым и компотом. За тарелку щей и стейк душу бы отдал. Желудок от кофе уже жрал сам себя, обещая скорое возвращение гастрита, а у меня все дела, дела и снова дела.

— Я сейчас сам к ним схожу, — решительно поднялся из кресла.

— Владимирович, может не надо? — Сева видимо заметил мое «дружелюбное» состояние.

— Да не боись. Убивать никого не планирую, — произнес я со вздохом. — Скажу, что материалы липа, и скоро будет опровержение.

— А оно будет?

— Что за недоверие к собственному начальству?

Сева почесал рыжую бороду.

— Да девка эта… Мы ж понимаем, пешка она в чужой игре. Сама в жизни не разберется, а припугнуть — потом отыграется.

Перед глазами встал образ «пичуги». Маленькая, одетая как постреленыш. Вздернутый нос сердечком, русые волосы, собранные в небрежный хвост, и глазищи… Глаза были умными. Зелеными, злыми, но с проблеском интеллекта.

Давно таких не видел. То ли бабы вокруг меня вились только одного недалекого трахательно-денежного калибра, то ли кто-то слишком много работал и не замечал ничего вокруг. Но в любом случае ей это очков не добавляло.

— Не, Сева. Я сегодня с одной дурой уже имел удовольствие пообщаться. Хочется верить, что не все бабы такие. К тому же… В одном она была права — нынче не девяностые, принуждать никто не станет, а вот если быстро разберется и признает свою ошибку, мы будем в плюсе.

Судя по кислому выражению лица, Сева моего оптимизма не разделял.

— Думаете, есть шанс управиться к презентации?

При мысли о презентации новой модели Фиата, к которой мы готовились три месяца, виски прострелило болью. Итальянцы всю печенку выклевали требованиями к этому гребанному шоу. К Оскару небось подготовиться было проще. Банкет, артисты, салюты и прочая лабуда так просадили бюджет, что хрен знает, когда эта тачка начнет покрывать расходы.

— Думаю, что хуже нам точно не будет! МЧС, сертификацию и налоговую в прошлом месяце уже пережили. Авось, и с этой писакой справимся.

— Эх, босс, как бы хотелось в это верить! — Сева взъерошил свои короткие волосы.

— А ты не верь. Лучше собери о ней всю информацию. Друзья, родственники, хаха… — на слове "хахаль" я осекся. Хоть стреляй, не получилось представить пичугу с каким-то мужиком. Она и про двадцать три года скорее всего соврала. Малявка домашняя. Острая на язык и дикая как уличный котенок. Нет у нее никого. А может, и не было никогда.

От того, в какую сторону свернули мои мысли, стало не по себе. Никогда не замечал за собой интереса к зеленым девчонкам. Вероятно, все же стриптиз Нины не прошел бесследно для моего уже месяц постящегося либидо. Еще немного, и начну представлять первую встречную девку без белья и мысленно считать, сколько раз смогу обернуть ее волосы вокруг своего кулака.

Как ни посмотри — дело дрянь. Пора… Пора уже кого-то найти для выпуска пара. А еще лучше — тряхнуть стариной и устроить марш-бросок по ночным барам с качественным, возвращающим мозги на место тройничком в финале.

Глава 3

Лика

После встречи с Шереметом руки подрагивали, но я старательно делала вид, что все в порядке и совсем не напугана.

— Ну что, пошли селиться! — не прошло и пятнадцати минут после «милой» беседы у местного босса, как его помощник снова явился по мою душу.

Я до последнего надеялась, что все эти разговоры про жизнь здесь всего лишь попытка запугать меня. Решили взрослые дядечки взять на понт девочку — классика жанра. Однако, судя по решительному взгляду мордоворота, их начальство шутить не умело совсем.

— А может не надо? — вместо того, чтобы подняться, я изо всех сил постаралась врасти в мягкий диванчик возле рабочего места секретарши.

— Приказы босса не обсуждаются. Пошли, Уварова, — особо не церемонясь, Сева, как называл его Шеремет, взял меня за руку и сдернул с теплого насиженного места.

— Но жить в автоцентре… Это же идиотизм! — как я не пыталась представить свое существование здесь, фантазия буксовала.

— Идиотизмом было писать статью про нас. Теперь придется расхлебывать, что заварила.

— И что меня ждет? — несмотря на страх, стало смешно. — Как бомжу спальник под машиной расстелите? Или устроите по-богатому — в салоне самой большой тачки?

Сева глянул на меня как на умалишенную, но отвечать не стал. Вместо этого он еще крепче сжал мою руку и повел в конец длинного коридора офисного крыла.

— Нет, ну правда! — когда мы притормозили у одной из дверей, я продолжила. — И вас даже не будет смущать наличие чужого человека рядом?

Без всякого пояснения Сева взял из моих рук карту-ключ и провел по замку.

— Если Дмитрия Владимировича ничто не смущает, то и никого другого не смутит, — выдал наконец мой Цербер. — А пока устраивайтесь. За вещами скатаемся вечером, сейчас и так забот по горло.

С этими словами он втолкнул меня внутрь помещения и, оглядевшись, вошел следом.

— Не пять звезд, но жить можно, — обвел взглядом кабинет, который больше напоминал комнату в отеле. — Ванная справа, белье в шкафу.

— Ишь как! — я оглядела выделенные апартаменты.

Чего-чего, а наличие такой комнаты в автоцентре я и представить не могла. Моя квартира была в два раза меньше. А на широкой кровати таких как я уместилось бы пятеро.

— Может мне еще пароль от вайфая подскажите.

Я состроила глаза как у кота в Шреке, но какое там!

— Пароль пока давать не буду, — холодно отрапортовал Сева, но слово «пока» приятно удивило. — Поесть можно в кафе, своим бесплатно. И главное — постарайся не мешаться под ногами. Босс добрый, но я не такой.

— И чтобы меня ждало, будь Вы боссом? — со стороны мои вопросы, вероятно, смотрелись верхом безрассудства. Про борзость Шеремет попал в точку, но сейчас мне архиважно было выяснить длину поводка, на который оказалась посажена. Чтобы не получить ненароком лопатой по темечку, кое-какие вещи стоило узнавать заранее.

Сева, на мое счастье, купился.

— Я бы подал на тебя в суд, — без тени улыбки сообщил он. — А потом потребовал материальную компенсацию и обобрал как липку.

— То есть «ноги в бетон и купаться» больше не в тренде? — волнение постепенно начало спадать.

— Меня мама в детстве учила не обижать девочек. Особенно маленьких.

С этими словами Сева вложил мне в руку пластиковую ключ-карту и направился к выходу. Игра в плохого и хорошего полицейского в исполнении одного человека была отыграна как по нотам. Меня прокатили на карусели эмоций от паники до спокойствия и снова к тревоге. Спрашивается, в каком элитном питомнике Шеремет раздобыл себе такого Цербера?

Уже в дверном проеме Сева оглянулся.

— Ну, так что решила: останешься или сбежишь, как только я уйду? — спросил будто между прочим.

Он точно не был дураком и мои намерения просчитал четко.

— Я… — ответ «ухожу» так и рвался с губ. Но, задумавшись на секунду, я четко ответила:

— Нет. Остаюсь.

Сумасшедшее решение. Другая на моем месте бежала бы отсюда так, что только пятки сверкали. Разве можно в здравом уме позволить задерживать себя? Только чертов характер и гены, дедушкины, прокурорские, уделали беднягу-разума как Майк Тайсон боксера-новичка.

Если Шеремету было мало статьи о загрязнении реки, будет еще одна, однако на этот раз жестче и весомее — о похищении людей. И тогда посмотрим, за кем останется последнее слово.

— Я так и знал, — впервые на лице мордоворота заиграла улыбка. — Тогда будь готова удивляться и извиняться. С удовольствием на это полюбуюсь.

В ответ так и хотелось сказать, что он скорее полюбуется на новый пикет под воротами автоцентра, но дверь закрылась, и мои смелые мысли остались неозвученными.

* * *

Беглый осмотр жилья, которое мне досталось, впечатлил и удивил одновременно. Второе после кровати, что бросилось в глаза, был огромный телевизор. Стоило только его включить, как на экране вспыхнуло… Нет, не кабельное ТВ, а шестнадцать картинок с видеокамер, развешенных по автоцентру.

Автомойка, станция технического обслуживания, два склада, автосалон и кафе — наверное, не было помещений, которые бы не просматривались с камер.

Третьей необычной находкой стал шкаф. Рассмотреть его удалось не сразу. Как стенка в кабинете главного, он был встроенным, и из-за отсутствия ручек, казался сплошной стеной.

— Минимализм и тотальный контроль, — заключила я вслух.

Для кого обустраивалась эта комната, и кто здесь обитал, было ясно как день. Похоже, Шеремет относился к числу конченных трудоголиков, которые готовы были жить на работе, а ещё, судя по ширине кровати, жить насыщенно и не в одиночестве.

Последняя мысль заставила меня брезгливо слезть с трахадрома и переместить свою пятую точку на диванчик у окна. Пусть это был плен, и альтернатив никто не предлагал, но я не была готова спать в мужской кровати. Кому-то такой принцип показался бы глупостью, но для меня мужские кровати были табу. Все равно что спать вместе. Даже Стас, мой первый и единственный парень, не удостаивался такой чести.

Четвертым, что удивило в этом «кабинете», оказалась ванная. Если бы до этого я не догадалась, кто здесь жил, то ванная комната развеяла бы последние сомнения. Просторная дешевая кабина, полный комплект мужских мыльно-рыльных принадлежностей на полочке и, как бельмо в глазу, никак не сочетающаяся с остальной роскошью обычная пластиковая корзина для белья.

У меня не было никакого желания интересоваться ее содержимым, но, словно это считалось одним из условий прохождения уровня, руки сами подняли крышку.

Сверху на ворохе одежды лежала белая рубашка. Вроде бы ничего особенного — просто одежда, всего лишь кто-то забыл отправить в прачечную. Но от донесшегося знакомого аромата мускатного ореха, кофе и бадьяна стало не по себе. Слишком свежий запах. Слишком яркий. Шеремет, похоже, не просто иногда отдыхал в этом «кабинете» — он здесь жил.

«И какого лешего обладателю здоровенной квартиры в центре как какому-нибудь бомжу ютиться в офисной однушке?» — вопрос никак не сочетался с моими планами по написанию нового разоблачительного поста. Мне и дела то не было до личной жизни местного шерифа. Однако, до вечера, разглядывая в окно въезжающие на стоянку автомобили, наблюдая в мониторы за работой персонала, я раз от раза прокручивала его в голове.

Глава 4

Дима

Назвав блогершу пичугой, я промахнулся как Колумб с Америкой. Блогерша была занозой! Здоровенной занозой в моей заднице и задницах всех, с кем сталкивалась в автоцентре.

О своем благородном поступке я пожалел уже на следующий день пребывания Анжелики Юрьевны Уваровой в стенах моего царства. Изобразив затворницу в первый день, во второй и третий пичуга ушла в отрыв.

Сева и я только и успевали отслеживать по мониторам передвижение маленькой круглой попки, обтянутой в привезенные из дома легкомысленные оранжевые шорты. Ключ-карта мелькала то здесь, то там, только отчего-то мне слабо верилось, что пичуга ищет информацию для опровержения.

— Босс, можно я ее утоплю? — к вечеру третьего дня бронированное терпение Севы дало трещину.

Первым порывом было ответить: «Топи». Поводов скопилось, хоть отбавляй: остановка работы на складе из-за одной говорливой особы, влюбленно-бесполезное состояние мастера-приемщика Славы, которого я месяц назад взял с испытательным сроком, потраченный на покупку шампуня для «несчастной девочки» обеденный перерыв моей собственной секретарши и, как вишенка на торте, дергающийся глаз охранника Дениса, которому Сева доверил слежку за блогершей.

Это был далеко не весь список подвигов пичуги. При том, на что запал Слава, не поддавалось моему пониманию, а вот Денису я от всей души сочувствовал.

— Я б ее как котенка, — Сева цокнул губами, — бултых, и нету.

Понятно, что он шутил, но я все же задумался над этими словами,

— Можно, подумать, ты когда-нибудь котят топил, — отложил последнюю подписанную бумагу и по привычке поднял взгляд на монитор.

— Не топил. Уварова была бы первой, но клянусь, я бы справился.

Какая доля шутки в этой фразе я предпочел не уточнять. Работы у моей охраны и так хватало, а с появлением девчонки пришлось взваливать на себя дополнительную. К счастью, продолжать Сева не стал. На одном из экранов снова мелькнули оранжевые как мандарин шорты, и чутье подсказало, что сейчас начнется новый акт представления. В который раз за эти дни.

— Мы с юристом две ночи просидели над ее постом в блоге, — Сева положил мне на стол черканные-перечерканные распечатки статьи, которую я, кажется, уже знал наизусть. — Художественная литература, мля, но написано складно.

— Складно то, что у нас на днях презентация, приезд итальяшек, а вот эта красота по интернету гуляет со ссылками на первоисточник и без.

— Но мы ведь знали, что сюрприз будет, — Сева встал рядом и тоже уставился на экран. — Островский со своим автоцентром сядут в лужу после того, как мы получим статус эксклюзивного дилера Фиата на весь регион.

— Островскому всего лишь придется снять корону и заключить со мной договор на реализацию. Мои цены, мои условия, его маржа. Пусть не такая жирная как раньше, зато никаких затрат на растаможку и сертификацию. А вот Кривко и Евдокимову с их новенькими автоцентрами предстоит искать нового производителя.

— Они все в девяностые начинали, — усмехнулся Сева. — Думаете, такие люди умеют снимать корону или отказываться от планов?

После пятнадцати лет работы без выходных и проходных чужая корона волновала меня меньше всего. Время рвачей и бизнеса на уровне «купи-продай» осталось в далеком прошлом. Западные партнеры требовали современных автоцентров, прозрачной отчетности и европейской системы управления. Я умел играть по таким правилам, мне нечего было скрывать. А те, кто не желал…

— Никогда не поздно научиться, — закончил свою мысль вслух.

— Хотелось бы верить, хотя… Черт!

Наш разговор о конкуренте закончился так же быстро, как и начался. Уже привычная за два дня игра в «Отследи оранжевую попу» вдруг приковала все внимание, а когда спустя минуту «попа» исчезла в боксе мойки, и оттуда брызнул фонтан воды, обычный раунд игры перешел в суперигру.

* * *

Я сорвался с места как ужаленный. Автомойка была самым слабым звеном любого автоцентра. Какой нормальный мужик пойдет работать с водой в жару и стужу? Нормальные не шли. Вместо них нанимались молодые и горячие. Те, кому нужно было быстро заработать на жизнь без планов на будущее. Сейчас в лапы этих архаровцев попала неугомонная пичуга.

Видит Бог, я терпел её выходки, на многое закрывал глаза. Сейчас же выдержка лопнула. И неважно, что эту проблему устроил себе сам.

К моменту, когда в сторону мойки выбежал Денис, я был почти на месте.

— Какого хрена здесь происходит?! — еще не зная, что ожидает внутри, проорал, словно «предупредительный в воздух».

Надо сказать, сообщил о явлении царя народу я вовремя. Когда правая нога ступила на порог бокса, мужской хохот и вопль пичуги затихли, а еще спустя секунду в мою грудь врезалось худенькое мокрое тело с длинными в, мать их, два-оборота-вокруг-кулака волосами.

— Идиоты! Дебилы! Ааа…

Она, похоже, даже не заметила на кого налетела.

— Разве можно незнакомого человека водой обливать?

Маленькие кулачки ударили в живот, а колено чуть не попало в пах.

— Вы с ума здесь от жары посходили?

Лика все верещала, а я вместо того, что бы успокоить залип взглядом на мокрой, облепившей ее тело майке.

Хватило пары секунд, чтобы задорно стоящие тугие вершинки сделали то, что не удалось разодетой в шелка и кружева моей бывшей. Вся кровь из верхней головы стремительным потоком хлынула в нижнюю. Член с такой силой вжался в ширинку, что я еле сдержал болезненный стон.

Пыльным мешком на голову опустился вопрос: «Какого хрена она не носит белья?»

— Так! Успокоилась! Ничего страшного не произошло! — хриплым как от внезапно свалившейся ангины голосом прорычал над ухом.

Костлявые плечи пичуги вздрогнули и, обхватив себя руками, она подняла голову.

— Вы?

— Дед Мороз, мля. Летняя версия, — пока не выдал себя с потрохами, я аккуратно отлепил девчонку от тела и напустил на себя самый строгий вид, какой только мог.

— Дми-и-итрий… — кто бы мог подумать, что с акулами пера такое бывает, но у Лики начали стучать зубы. — Дмитрий В-в-владимирович, они… Они…

— Знаю, что они сделали! — я мысленно пообещал скрутить головы всем шутникам. Публично и кроваво. Чтобы остальным неповадно было. — Другой вопрос, что ты здесь делала? — рявкнул так, что вздрогнула не только пичуга, но и весельчаки мойщики.

— Простите, я не думала, что так выйдет.

— Уж на мойке материалы для опровержения точно искать не стоило.

— Но я не знала, что…

— Что здесь работают с водой? — меня понесло. — Что здесь могут пошутить? Что не везде безопасно совать свой любопытный нос?

Жесткая отповедь быстро помогла пичуге вернуть мозг на место. А мне прийти в себя.

— Зачем вам вообще ручная мойка? Почему не автоматическая? Двадцать первый век! — она выпятила вперед свою маленькую округлую грудь, и зеленые глазищи полыхнули по мне адским огнем. Убойное сочетание для взбесившегося либидо. Все предыдущие попытки самоконтроля затрещали по швам, грозя выпустить наружу то, что показывать не собирался.

Все же зря вчера в отеле отказался от «чашки чая» с болтливой красоткой из бара. Пара «чашек» для здоровья точно не повредила бы. Во всяком случае, сейчас не пришлось бы уворачиваться от собственных камер и по-пацански совать руки в карманы, чтобы скрыть дубовый стояк.

— Рад, что ты уже не трясешься, — усилием воли заставил себя смотреть только в лицо. — А теперь иди в свою комнату, и будь добра, хотя бы до окончания рабочего дня не отсвечивай. Лады?

Лика, видимо, не ожидала такого ответа. Ее маленький рот открылся, а затем со стуком захлопнулся.

— Все. Быстро! Чеши наверх переодеваться и сохнуть! — пока не случилось ЧП, я быстро крутанул пичугу и как мяч в боулинге направил в сторону офисного здания.

— Я… Я… — она попыталась еще что-то сказать, но ноги уже несли меня вглубь мойки, оставив ее позади.

Болтовни было достаточно. Пожалуй, больше всего мне сейчас требовался ледяной фонтан. Из брандспойта или обычного шланга — пофиг. Главное — холодного и направленного в район паха. Сто лет такого не испытывал. Ни с женой, ни до нее, ни после. И ведь пичуга не делала ничего, чтобы возбудить. Обычный испуг, уже привычная злость и молодое тело, упакованное в дешевую мокрую одежду.

Впору было сдать свою голову на опыты какому-нибудь мозгоправу. Может, сломалось что от спермотокзикоза и дебильного графика. Может мне уже не для удовольствия, а в медицинских целях пора прописывать себе жесткий трах и успокоительный минет?

Когда пичуга почти дошла до офисного здания, я все же не выдержал и оглянулся. Попа как попа. Ноги как ноги. Чуть длиннее, чем показались на первый взгляд, но все равно ничего особенного. «Какого ж хрена со мной происходит?» — очень хотелось спросить у кого-нибудь вслух, но три пары глаз, уставившихся туда же куда и я, подсказали, что ответ мне может не понравиться.

За это я разозлился на себя ещё больше. Как будто мне больше нечем было заняться, как только «облизывать» взглядом эту выскачку. Шеремет, мать твою, возьми уже себя в руки и выкини мысли об этой девчонке из головы!

Глава 5

Лика

Страшно сказать, но к пятому дню своего пребывания в автоцентре я начала получать удовольствие от такого плена. Не нужно было убирать за поросенком братом, не приходилось утруждать себя походами за едой в магазин и готовкой. В моем распоряжении были уютные апартаменты, домашний ноутбук с мобильным интернетом, и круглые сутки вокруг бурлила жизнь.

Сказка! До абсолютного счастья не хватало лишь, чтобы меня оставили в покое с опровержением. Словно решил извести, Сева по пять раз в день напоминал, что ждет его и злобно сверлил взглядом. Наверное, если бы не подозрительно гуманное начальство, сверлил бы он не только взглядом, но и чем-нибудь с электроприводом. Перфоратор, дрель, лобзик — инструментов на станции хватало, в этом я уже успела убедиться.

При желании из меня можно было сделать сито и отправить в плавание по течению, как это было сделано с отходами. Но дни шли, а я продолжала жить и трижды в день объедать местного босса. Сам Шеремет, за исключением одного единственного случая на автомойке, меня не трогал. Его я видела лишь на экране и иногда случайно пересекалась в кафе.

Это была какая-то не поддающаяся объяснению магия, но стоило взгляду зацепиться за широкоплечую фигуру местного босса, я превращалась в маленького бандерлога, загипнотизированного удавом Каа. Высокий, сильный, красивый — даже обидно было, что такой шикарный мужик был злостным загрязнителем природы, к тому же… женатым.

В последнем я успела убедиться не только по статьям в интернете, но и лично.

Неожиданную встречу с мадам Шеремет вряд ли получится забыть когда-нибудь, а уж в ночных кошмарах она повторится наверняка не раз.

* * *

На ужин в четвертый день автоцентр заменил мою котлету качественным женским шоу. Я только начала набрасывать черновик нового поста, как раз о своем необычном пленении, но в комнату без стука внеслась женщина.

Отечественная версия Памелы Андерсон налетела на меня ураганом. Я не успела даже выдавить из себя интеллигентное «здравствуйте», а меня уже опознали и обозвали.

— Так вот из-за кого Дима решил бросить меня! — с ненавистью выпалила мадам вместо приветствия. — На свежее мясо потянуло?

Чего у четы Шереметов было не отнять, так это любви обзывать других. Один назвал меня пичугой, другая мясом. Как говорится — муж и жена одна…

— А я все ломала голову, почему он не хочет дать нам ни единого шанса, — тем временем продолжила копия Памелы. — Почему раньше прохода не давал, трахал по три раза в день, а сейчас даже на порог не является.

От интимных подробностей чужой личной жизни стало не по себе. Щеки запылали, а воображение тут же начало рисовать горячие картинки с участием супружеской парочки. Поцелуи, потные сплетенные тела… Последнее мне не понравилось совсем. Не знаю почему. Какой-то острый приступ ханжества. Первый за мою жизнь.

— Не могли бы Вы уйти и закрыть за собой дверь, — не выдержала я.

— А что, он скоро явиться должен? Готовишься? — брызнула новая порция яда.

Я бросила взгляд на глянцевый фасад шкафа. Как в черном зеркале в нем отражалась девушка в обычной футболке, потертых джинсах и с собранным наспех длинным хвостом. Если Памела сочла мой наряд способным соблазнить Шеремета, то вкус у того был несколько странным.

— Если Вы не заметили, то я здесь работаю. — Пора было заканчивать спектакль. Чтобы наглядно продемонстрировать свою занятость, пришлось повернуть к гостье экран ноутбука.

— Не нужно заговаривать мне зубы! — наманикюренный указательный палец мазнул в паре сантиметров от моего носа. — Выдела я вашу «работу». Он три раза приходил с документами на развод. Теперь понятно, что не из-за меня, а…

— Нина, какого хрена ты здесь делаешь? — разрывным снарядом громыхнуло у входа.

Чувствуя, что вот-вот стану свидетелем сцены выяснения отношений, я медленно повернула голову.

Сложив руки на груди, местный босс стоял в дверном проеме и хмуро наблюдал за нами.

— Пришла познакомиться с твоей любовницей, — Памела, которая на деле оказалась Ниной, гордо тряхнула крашенной гривой.

— Ну и как? — вместо «ты ошиблась» произнес Шеремет. — Познакомилась?

— Захотелось попробовать чего-то нового? — словно меня здесь нет, ввернула его драгоценная.

— Да, молодого, натурального, с темпераментом, — продолжил ломать комедию этот «изменщик». — Видишь какая тощая — трахаемся как кролики. Поспать и поесть не успевает.

От шока моя челюсть опустилась вниз. Это мы-то трахаемся как кролики? Я с ним? От наглости такого заявления у меня даже извилины закоротило.

— Сукин сын! — озвучила мои мысли Памела. — Да ты… Да ты скотина похотливая!

— Полегче, Нина, полегче!

— Девке своей указывай, а не мне!

— Обязательно укажу. При случае.

Шеремет посмотрел в мою сторону долгим и тяжелым взглядом. На миг мне даже показалось, что он серьезно… И про «свою девку» и про то, что будет указывать. Но потом он моргнул, и все это исчезло из его глаз, возвращая назад привычную холодность, с какой он обычно на меня смотрел.

— Это из-за нее ты так спешишь с разводом… — в глазах белобрысой куклы сверкнули слезы. Не обзови она меня несколько минут назад, я бы даже посочувствовала — разве можно вообще так разговаривать с женой? Но миссис Стерва уже успела показать, что она за фрукт, потому женская солидарность, как спала, так и продолжила спать.

— Я спешу с разводом, потому что ты меня достала, — подтверждая мои подозрения, зло выплюнул Шеремет. — Но если ты не способна понять так, то… Да! Меня достало держать свою любовницу здесь. Хочу наконец отодрать ее во всех позах в своей собственной квартире, на своей кровати и хоть одну ночь вырваться со своей гребанной работы!

Будь Памела-Нина умнее, она обязательно обратила бы внимание на последний аргумент в фразе — вырваться с работы! Уж я-то, наблюдавшая за сумасшедшими буднями Шеремета, хорошо понимала, что он живет работой, а до моего появления — в буквальном смысле жил на работе. Однако разгоряченная жертва жесткого обесцвечивания волос уже впала в аффект.

— Мерзавец! — слезы вдруг исчезли. — Правильно мама предупреждала, что ты кобель, и такие не меняются! Я так корила себя за ошибку… Так унижалась, а ты… Ты все это время трахал на работе эту девку и ни в чем себе не отказывал!

— Приятно знать, что твои глаза раскрылись, — лицо Шеремета стало непроницаемым.

— О, да! Я больше не виноватая во всем наивная дура.

Кобель-изменщик согласно кивнул головой и, уверенно прошествовав к шкафу, достал из ящика какие-то документы.

— Тогда, раз уж так сложились обстоятельства, предлагаю прекратить дурить головы друг другу и подписать, наконец, согласие.

Я и сказать ничего не успела, как у меня со стола была реквизирована ручка, а затем передана в трясущиеся руки Памелы.

— Подпись внизу страницы и на обороте. Условия ты читала, ничего нового там нет, — Шеремет передал бумаги жене и для надежности ткнул пальцем в места, где нужна была ее подпись.

— Да, пожалуйста, — несчастная «обманутая» женушка так и не включила мозг. Чуть не разрывая бумагу, она быстро подмахнула в двух местах и гордо развернулась на высоченных каблучищах. — Видеть тебя больше не хочу! И фамилия твоя мне не нужна. Шлюхе своей дари, скотина.

Виноватая без вины я уже привычно уронила челюсть. Теперь еще и «шлюха»! Без постельных игрищ, без поцелуев, с одним единственным прикосновением, да и тем произошедшим по вине сдуревших от жары мойщиков.

* * *

Мой статус в рейтинге от «пай-девочки» до «дешевой проститутки» с сумасшедшей скоростью стремился вниз. Подозреваю, задержись Памела еще на пару минут, дно было бы достигнуто, и все из-за моего благородного порыва защитить мать-природу.

— Может объясните, что здесь вообще происходило? — спросила я местного босса, когда его милейшая супруга исчезла с горизонта.

Шеремет еще раз внимательно проверил наличие двух подписей и только после этого соизволил посмотреть на свою «затраханную до худобы любовницу».

— Знал бы, что так сработает, давно бы подселил сюда кого-нибудь, — ответил многозначительно, но за «кого-нибудь» мне почему-то стало обидно.

— И все же, что за хрень? — после эпического морального падения подбирать приличные слова не было никакого желания.

— Хрень… — Шеремет словно покатал это слово на языке. — Да, именно это здесь и происходило. Впрочем, не забивай свою голову ненужной информацией. Тебе еще опровержение писать. Весь комплект извилин пригодится.

— Отличный расклад: меня обзывают, мною пользуются, и теперь еще приказывают все забыть? — я захлопала в ладоши.

— Я тебе благодарен, — соизволило-таки произнести его Величество.

— С такой благодарностью… — отмахнулась.

На этом моменте Шеремет должен был развернуться и уйти. На призовые я не намекала, а больше делать в комнате было нечего. Но вместо ухода, он подошел ко мне поближе и за подбородок поднял голову.

— А какая благодарность подойдет? — темно-синие глаза посмотрели задумчиво, будто пытаясь проникнуть в подкорку и что-то там выяснить.

От такой внимательности было не смешно. Пожалуй, я бы предпочла десять встреч с недовольным Севой, чем один такой взгляд.

— Кофе! — спасительная идея пришла в голову внезапно. — Такой же, как Вы сами пьете.

— Кофе? — густая темная бровь взметнулась вверх.

— Да, с бадьяном, мускатным орехом и корицей.

Я всего лишь перечислила ингредиенты. Вроде бы не произнесла ничего смешного, но комнату заполнил раскатистый мужской хохот. Громкий и совершенно неожиданный.

Местное высочество смеялось так, что я даже залюбовалась. Ямочки на колючих щеках, ровные белые зубы, озорные лучики-морщинки в уголках глаз… Впервые Шеремет не выглядел конченым трудоголиком. Нет, он не сбросил возраст и по-прежнему смотрелся на все свои тридцать шесть, только сейчас в нем было столько энергии и обаяния, что у меня во рту пересохло.

Пожалуй, встреть я случайно такого мужчину на улице, ускорила бы шаг, чтобы не дать себе слабину и не оглянуться. Не моя весовая категория. Слишком опасен. Слишком непредсказуем. «Лика, о чем ты вообще думаешь?» — голосом друга Темы окончательно отрезвил меня внутренний голос.

— Вот это нюх, — смех прекратился. — Хорошо. Будет тебе кофе.

— Когда? — загипнотизированного бандерлога сменила настойчивая блогерша Лика.

— Утром попрошу, чтобы подали.

— Спасибо, — ответила я уже без обиды. — Но если получится вечером, можно и вечером. На мой сон кофе не влияет.

Шеремет коротко кивнул.

— Лады.

— Тогда приятно было Вам помочь, — я засунула подальше свои неожиданные эмоции и уверенно, холодно улыбнулась.

Судя по уже знакомой непроницаемой маске, моя улыбка не очень-то понравилась местному божеству. Между нами снова выросла стена и, не тратя больше ни единой минуты своего драгоценного времени, Шеремет повторил подвиг жены — покинул мою комнату.

— Приятно было пообщаться, — проворчала я в след.

Конечно же, в ответ никто не отозвался. Дело было сделано, и интерес к моей персоне сразу же иссяк. Как говорил братишка: «Помотросил и бросил».

Стараясь занять голову чем-нибудь более полезным, чем анализ личной жизни своего тюремщика, я попробовала вернуться к тому, чем занималась до прихода Памелы-Нины. Перед глазами снова замелькали выдержки из инструкций и столбики цифр с данными о составах кремов и спреев. Какой бы популярностью не пользовались мои разоблачительные посты, но без заказных статей сводить концы с концами было бы сложно.

За остаток дня мне предстояло обработать еще несколько мегабайт информации, полученной из интернета. Работы было хоть отбавляй, но, как назло, мысли раз от раза возвращались к белозубой улыбке одного умника, и взгляд замыливался, путаясь в строках и цифрах.

Глава 6

Дима

Что только не происходит по вине случая. Еще четыре дня назад я готов был придушить пичугу собственными руками, а сегодня она почти сделала меня свободным человеком. Сумасшедший дом с клоунами на выезде! Пытался бы придумать, как избавиться от Нины, до такого не додумался бы.

Да и, стоило признать, пичуга была хороша. Глазенками своими зелеными стреляла, кулачки сжимала, но не выдала. Кремень девчонка. Стоила ли такая услуга фальшивого компромата? Хотелось бы считать, что да, но без опровержения пост о загрязнении реки мог аукнуться и через месяц, и через год, а это заботы и расходы. Без конца и края.

"Но хотя бы с женой покончено!" — подбодрил внутренний оптимист, когда, получив документы, юрист пулей улетел в суд. Еще несколько дней и, лишившись приличной суммы денег в качестве отступного, можно будет вернуться в квартиру. Хорошая новость. От жизни в гостинице уже тошнило. Жаль лишь, что больше хороших новостей ждать было не откуда.

— Дмитрий Владимирович, — стоило немного расслабиться, как Наташа, моя секретарша, заглянула в кабинет, — там к Вам организаторы шоу пришли. Пускать?

Скажи она, что пришла очередная проверка, "обрадовался" бы не меньше. Несколько минут назад я счастливо отделался от одной корыстной женщины, а сейчас предстояло встретиться еще с двумя не менее алчными, причем…

От этого самого "причем" заломило в висках. Может, еще обойдется? Может, после одной проблемы с бабами и другая решится сама собой?

— Сколько их? — как перед схваткой, я расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке.

— Две дамы, — шепотом ответила Наташа.

Надежда вспыхнула ярким факелом и пеплом осыпалась на голову.

— Значит, будут выносить мозг группой лиц, — невесело поздравил сам себя.

— Так как, Дмитрий Владимирович? Приглашать?

Я вздохнул.

— Перед смертью не надышишься, зови, — прижал ладонь ко лбу, — только принеси мне чашку кофе и аспирин с водой.

Наташа окинула меня тревожным взглядом, но, спасибо профессионализму и пяти годам совместной работы, вслух ничего не произнесла.

— Дима, как я рада тебя видеть! — пропел грудной женский голос, как только перед гостями открылась дверь.

Если есть "везение", то должен существовать и антипод этому слову. Что-нибудь хлесткое, горькое и более красноречивое, чем шаблонное "невезение".

Меня «невезение» не устраивало категорически. Нельзя было короткой приставкой «не» обозвать то, что через неделю после измены жены я провел вечер с некой Кристиной, а потом узнал, что она владелица агентства, с которым у меня заключен договор на организацию шоу-программы, а заодно давняя знакомая жены, которой там умудрилась рассказать, что я хочу развод.

Один вечер пустого трепа. Пара коктейлей возле барной стойки. Все! Даже не совместная ночь в горизонтальной плоскости! И, как результат, недели навязчивого геморроя со звонками, сообщениями на вайбер и «случайными» встречами. Всего лишь неудача? Хрен там. Полная задница.

Если в аду для обеспеченных свободных мужиков припасен отдельный котел, то там наверняка есть такие Кристины, которые выносят мозг и травят душу своей священной миссией «спасти и осчастливить».

Я в этот котел умудрился попасться еще при жизни.

* * *

После встречи и телефонных разговоров я пришел в себя только, когда часы показали начало одиннадцатого, а солнце на небе сменила рогатая луна. Все прошло так быстро, будто кто-то взял и вырезал кусок времени с обеда до вечера. Вместо энергии на столе остались яркие брошюры Кристины, свежая банковская выписка от бухгалтерии и отчет Севы.

От брошюр я избавился первым делом. С удовольствием так же избавился бы и от самой Кристины. Навсегда! Тормоза у дамочки отказывали напрочь. Намеки и прямые ответы игнорировались, а от неприкрытого желания залезть ко мне в постель, становилось противно.

"Надеюсь, у тебя все хорошо. Я вчера звонила, ты не ответил".

"У меня в машине, что-то барахлит. Шум какой-то. Может, твои мальчики завтра посмотрят, а я здесь подожду".

"На востоке новый ресторанчик скоро откроется. Меня на презентацию пригласили. Нужно скататься, но одной как-то не хочется…"

Получит ответ "нет" на один вопрос, Кристина даже не думала сбавлять обороты. Она перла как русские танки на Берлин, а о том, как мы бок о бок будем выживать на шоу, мне даже думать не хотелось.

"Уверена, тебе понравится и сама программа и то, что будет после", — от этого красноречивого обещания мой член, у которого слово "трахаться" уже месяц ассоциировалось только работой, даже не дернулся.

"После", в моем представлении выглядело иначе: кое-кто усадит свой тощий зад в машину и увезет куда подальше спасать других. А кое-кто другой отправится спать мертвым сном в свою освободившуюся квартиру, потому что за неделю на гостиничной койке уже почти превратился в зомби.

Мысли о гостиничных подушках и Севином отчете, как дважды два сложились в кофе. Чашка допинга мне сейчас была просто необходима. О долге перед пичугой я почему-то даже и не вспомнил. Какая девчонка, когда в глаза хоть спички вставляй, а еще минимум час извилинам предстоит напрягаться? И это стало моей ошибкой.

* * *

Катя, официантка, работавшая по вечерам в кафе автоцентра, поставила на стол мой спецзаказ и, заговорщицки подмигнув, удалилась. Если бы людей можно было копировать, первой я размножил бы Катю.

Даже подозревающий всех вся Сева за два месяца работы новой официантки не смог к ней придраться, а уж ее кофе… Иногда только ради него стоило продолжать работать до поздней ночи.

Мой любимый рецепт Катя освоила в разы быстрее, чем Наташа, а за то, что ни с одним из клиентов не продвинулась дальше дружеского подмигивания ей вообще медаль следовало подарить — "За стойкость в мире тотального бабского блядства".

Полная противоположность уверенной в своей неотразимости Кристине. Не будь Катя моей работницей, оказалась бы первой, за кем приударил, появись у меня хоть минута свободного времени.

На мысли о "приударить" я обвел взглядом зал и чуть не поперхнулся.

За дальним столиком у окна, огороженная от всех крышкой ноутбука с надкусанным яблоком, виднелась знакомая русая голова.

— Давно она здесь? — спросил я у проходившей мимо Кати.

— Час, — девушка улыбнулась. — Но скоро мы закрываемся, так что уже нужно будить.

— Будить? — мне показалось, что ослышался.

Катя утвердительно закивала.

— Она так усердно что-то писала, а потом засмотрелась в окно, и вот…

Не веря, что такую активную барышню как моя пичуга мог свалить сон, я решил подняться и убедиться лично. Пара посетителей хмуро проследило взглядом, словно я какой-то маньяк, охотящийся за маленькими беззащитными девочками, но, благо, вмешаться никто не пожелал.

— Эй, акула пера! — я потрогал отвернувшуюся к окну пичугу за плечо. — Ты там на Морфея компромат собираешь?

Всегда бойкая, в этот раз девчонка даже не дернулась.

— Это тебя от мысли, что нужно писать опровержение, так срубило? — спросил я больше у себя, чем у пичуги. — Проснись, пташка!

— Я вчера ее минут десять будила, — присоединилась ко мне Катя. — Уже думали здесь на ночь оставлять.

Жалея, что все же не глянул в отчет за последние сутки от Севы, я снова потрогал пичугу за плечо, но на этот раз настойчивее.

— Эй, гроза всего интернета, твоя кроватка этажом выше.

Как и в прошлый раз, мне никто не ответил. От движения вспыхнул экран ноутбука, а сама девчонка продолжила сладко спать.

— Именно так вчера и было, — вздохнув, Катя убрала кофейную чашку и протерла без того чистую столешницу. — Спит как убитая. Ничто не берет. А нам кафе закрывать…

Если в этой фразе не было прозрачного намека, то я совсем не знал женщин.

— И что ты предлагаешь?

— Я… — Катя отступила на шаг, будто одумалась. — Нет, ничего. Мы справимся.

— Конечно, — продолжил напирать я.

— Попрошу Дениса, чтобы помог. Не разбудит, так в крайнем случае отнесет. Комната вашей гостьи прямо над нами, идти всего ничего.

Пожалуй, стоило признать, что Катю я недооценивал. Когда нужно, моя скромная официантка умело подталкивала олухов мужского пола к нужным ей действиям.

Раздумывал я недолго. Идея поселить пичугу в автоцентре принадлежала мне. Не додумайся до этого, проблем ни у кого бы не было, да и после сегодняшней ситуации с женой перед девчонкой я был в долгу.

— Катя, идите, работайте, — кивнул в сторону наблюдающих за нами клиентов. — Я разберусь.

— Уверены? — ушлая официантка стрельнула глазами по ноутбуку. — Может, мне его прихватить?

Вопросов, как именно я буду разбираться, Катя перед собой не ставила.

— Ладно. — Еще пару раз попробовав растолкать пичугу, я окончательно сдался и подхватил девчонку на руки. — Бери и марш за мной.

На Катино счастье, ей хватило ума скрыть улыбку победительницы и молча выполнить мой приказ.

Спящая пичуга тоже оказалась молодцом. Легкая, горячая, словно созданная, чтобы ее носили на руках, она покорно положила голову мне на плечо и за всю дорогу ни разу не дернулась.

Все прошло без ненужных свидетелей и сюрпризов. Только уже в комнате в голове мелькнула яркая и совершенно дикая мысль: "Не отпускать, подержать еще хоть недолго", — но достаточно было случайно удариться ногой об угол кровати, как блажь прошла.

* * *

Лика

Когда предстояло спать на новом месте, в детстве мама учила, ложась в кровать, произнеси фразу: «Сплю на новом месте, приснись жених невесте». Совершенно безумное гадание, но именно оно, стоило раскрыть глаза, пришло сегодня мне в голову. Вероятно, потому что с пробуждением вышел большой и жирный косяк.

Проснулась я на барской кровати вместо привычного диванчика, а в сновидениях всю ночь виделся Шеремет. Он что-то рассказывал мне, улыбался и был таким милым, что хотелось забраться на колени и попросить решить все проблемы.

— Проклятье! — прошипела я в мягкую подушку вместо стандартного «чудесный день».

Словно в подтверждение, что с приветствием себя любимой я не ошиблась, внезапно раскрылась дверь ванной и, опоясанный полотенцем, в комнату ввалился местный босс.

— Ээ… — от вида полуобнаженного мужского тела «какого черта» костью застряло в горле.

— Ты дрыхнешь, как пьяный матрос. В курсе? — нисколько не стесняясь, Шеремет прошел мимо прямиком к шкафу. — Из пушки не разбудишь.

С трудом соображая, что происходит, я заглянула под одеяло. Все стратегически важные детали гардероба находились на мне, хотя, как я попала в кровать, ответа по-прежнему не было.

— У вас не нашлось, где больше переночевать? — стараясь не смотреть в сторону шкафа, как можно серьезнее выдала я.

— Во-первых, чисто технически, это моя спальня, а во-вторых, подозреваю… — до меня донесся шелест ткани, — … устрой я здесь вчера вечеринку, ты бы и глаза не раскрыла.

Вслед за шелестом я услышала «вжик» молнии.

— Да какая разница, как я сплю! — прорычала я, словно припадочная в разгар ПМС.

Глаза так и косились в сторону. Чтобы не поддаться искушению приходилось вести настоящую войну с собой. И это сразу после сна! На голодный желудок и без кофе!

Наглый тип, который по совместительству был моим тюремщиком, вместо извинения броском направил свое полотенце на диван и только потом соизволил ответить.

— Согласен — никакой. Но когда на часах полночь, и глаза сами закрываются от усталости, то разницы нет вообще. Где спать, с кем и на чем — все пофиг, лишь бы упасть поскорее.

Несмотря на злость, с этим доводом спорить было сложно. Я сама была способна уснуть где угодно после дня плодотворной работы, а у Шеремета насыщенным был каждый день.

— И все равно это не повод лезть в кровать к девушке… — стараясь сохранить свой независимый и строгий вид, поплотнее подоткнула вокруг себя одеяло.

— В кровать? К тебе?

Перед глазами между полами незастегнутой рубашки показался поджарый мужской торс: словно отлитая из бронзы широкая грудь, скульптурная лесенка пресса, неприлично соблазнительные линии косых мышц и спускающаяся от пупка поросль темных волос. Завтрак мечты для женских глаз. Блюдо от босса.

— Ну да… В кровать, — я не поняла вопроса.

Полы рубашки запахнулись.

— Мне жаль тебя расстраивать, но в кровати ты была совершенно одна, — синие глаза насмешливо сверкнули. — Хотя, если бы я знал, что реакция будет такой тихой, не мучился бы ночь на диване.

Словно плюхнувшись с разбегу в грязную лужу, я схватила ртом воздух и замерла, осознавая. Подушка на диване, смятая простыня… Как можно было сразу не заметить? То ли Его Высочество оказался слишком брезгливым делить кровать с какой-то пичугой, то ли Шеремет действительно был не таким беспросветным мерзавцем, каким я его считала. Почему-то очень хотелось верить во второе.

— Да мы расстроены? — На мою голову такая реакция не осталась незамеченной. — Знал бы, что будешь так переживать, лег бы рядом… Или сверху.

— Знаете что… — помутнение мозга прекратилось, — А не охренели ли Вы?

На губах Мистера Наглость заиграла улыбка.

— Вот, узнаю боевую пташку, — он быстро огляделся и схватил в руку телефон. — Раз ты уже в норме, и разбор полетов закончен, предлагаю по кофе и начать работу.

— Если Вы про опровержение, то я по-прежнему не нахожу для него оснований. Да, нового слива не было, но это не отменяет прежнего.

— Значит ты плохо искала! — Шеремет быстро набрал сообщение и принялся за пуговицы на рубашке. — Ошибка не на моей станции, а в твоих данных. Тебя дезинформировали. Я знаю, для чего это нужно, и очень хочу знать, кто именно.

— Невозможно, — такую вероятность я отмела сразу. Тема меня никогда не подводил, к тому же я перепроверила каждый факт.

— Когда вопрос касается больших денег, многое невозможное становится возможным.

О каких деньгах идет речь, так и осталось загадкой, но Шеремет перестал говорить об опровержении, потому напирать я не стала. Острее стоял вопрос «Как выбраться из кровати». Мой визави, судя по неспешным сборам, покидать комнату пока не собирался, а падать в его глазах ниже плинтуса и щеголять с вороньим гнездом на голове после сна не хотелось.

Не зная, как поступить, я уже хотела было попросить местное Величество потоптать своими царскими ногами пол коридора пару минут, но, к счастью, секретарша с кофе подоспела вовремя.

Хватило нескольких секунд. Пока Шеремет открывал двери Наташе, я вихрем сбросила с себя одеяло и скрылась в ванной комнате.

Считавший меня медлительной, брат точно удивился бы такой скорости. А к возвращению, словно подтверждая, что странности сегодня только начинаются, и Шеремет, и сама атмосфера в комнате как-то изменились.

* * *

Дима

Идея ночевать в одной комнате с девчонкой была глупой, но, провозившись с делами до часу ночи, я не смог заставить себя ехать в гостиницу.

За доставку тела в кровать пичуга была мне должна, и пусть утром оказалось, что спящая красавица ничего не поняла и ни хрена не помнила, моя совесть даже не пискнула. Семь часов глубокого спокойного сна стоили любых возможных упреков и даже сцены праведного гнева.

Именно на гнев я и настраивался утром, однако… Какая-нибудь Кристина или Нина чайной ложечкой выела бы мозг. Устроила бы скандал на пустом месте, а потом потребовала мзду кошельком и нервной системой. К удивлению, Лику мать-природа, похоже, обделила этим великим женским талантом. Заготовленные с ночи доводы так и остались невысказанными, а вместо испепеляющего напалма слов мне досталась растерянное выражение лица и натянутое до ушей одеяло.

Никогда бы в жизни не подумал, но бойкая акула пера смущалась себя сильнее, чем злилась на меня за незапланированное соседство. Мозг отказывался понимать эту девчонку. Где логика, где стандартная бабская хитрость? А губы… Они, как у блаженного, разъезжались в улыбку, стоило только перехватить ее настороженный быстрый взгляд.

— Твой кофе. — Когда девчонка вернулась из ванной наши чашки уже стояли на журнальном столике, а в воздухе разливался аромат пряных специй.

Как йог, поджав под себя длинные ноги, Лика устроилась в кресле подальше от меня.

— Я так и не дождалась его вчера…

— Не уверен, что тебя бы это спасло, — от чего именно, несмотря на удивленный взгляд, я уточнять не стал, — Но знаю, как заработать еще много порций кофе и не только кофе.

Я дал Лике минуту переварить.

— Не поняла, — она наморщила свой аккуратный маленький нос.

— У меня есть к тебе деловое предложение.

— Если оно касается опровержения, то мой ответ «нет». Сразу нет, и никаких «может быть».

Это было предсказуемо. Еще вчера у меня и самого не было никакого предложения. Не глянь я случайно на монитор ее ноутбука, то и не додумался бы, но судьба иногда посылает неожиданные подсказки.

— Я хочу заказать себе рекламный обзор нового Фиата. Завтра у меня в салоне его презентация. Нужен честный объективный взгляд.

— Обзор? Мой? — к чести девчонки, челюсть она не уронила, и больших глаз тоже делать не стала. Вместо этого розовые губы поджались, и в расширившихся зрачках загорелось четкое «Чувак, ты в своем уме?»

— Я листал твой блог, — сдавать назад я не планировал. Идея, пришедшая в голову ночью, была правильной, и теперь я с каждой секундой убеждался в этом все больше.

— И?

— Ты делаешь неплохие обзоры. Они местами хлесткие, местами слишком женские, но в целом не похожи на заказуху. Если мы сработаемся, я смогу протолкнуть статью дальше в СМИ.

Я не лгал ни единым словом. Мои маркетологи души отдадут за такой пост. Обычной рекламой публику давно не удивишь, приелась. К тому же у меня самого было сразу несколько причин вытянуть девчонку на презентацию.

— Какая-то альтернативная логика… — пичуга нахмурилась. — Рекламировать Вас, после того, как разоблачила вашу станцию… Нет! Ни за какие деньги!

— А мне не нужен пиар автоцентра. Только авто!

— Не вижу разницы.

— Она огромна. Я даже не прошу указывать, где машину можно приобрести. Только мнение о ней. Удобство, пригодность для наших дорог, ощущение от дизайна и эксплуатации. Тест-драйв устроим.

— И все равно… — в голосе Лики послышался перелив первых колокольчиков сомнения.

— Давай так: если в течение ближайшей недели мне не удастся убедить тебя, что слив отходов был фикцией, то сможешь приписать в обзоре что-нибудь вроде «Как жаль, что такими тачками торгует последний мудак, сливающий в реку рядом с ним всякое дерьмо».

Судя по улыбке, такой аргумент пришелся пичуге по душе.

— Вы в жизни не заплатите мне за такую статью! — рассмеялась она.

— Почему же? Это хорошая реклама.

— Не после предыдущей.

— Между ними не будет связи.

— Конечно… Никакой.

— Только авто и только честный обзор, — я поднял руки вверх.

Девчонка повернула голову вправо и посмотрела на свой старенький ноутбук. Вчера у меня была мысль порыться в нем, узнать, откуда Лика получает информацию, но одной минуты хватило, чтобы понять — на этом медленном динозавре я буду рыскать до второго пришествия.

— Какой мне резон доверять Вам? — девчонка вновь глянула на меня. В этот раз без улыбки. — Готова спорить, еще несколько дней назад Вы готовы были меня прикончить.

— Я и сейчас не в большом восторге от того, что ты сделала, но для твоего спокойствия готов заплатить вперед. Предоплатой.

Впервые за весь разговор мой аргумент попал в цель. Лика взяла со стола чашку, но, так и не сделав глотка, поставила назад.

— Вы вообще обо всем этом говорите серьезно?

Это была почти победа. Я почти словил пичугу в силки.

— Серьезнее не бывает, — одним глотком допил свой кофе и поднялся.

Некоторое время девчонка молчала. Хмурясь, наблюдала, как я надеваю пиджак и поправляю ворот рубашки.

Только когда уже подошел к двери, раздался неуверенный тихий голос.

— Тогда мне нужно домой…

Я не понял.

— Одежда… — пичуга обтянула майку. — У меня с собой только казарменная роба: майки и шорты, — она закусила губу, и я как все тот же последний идиот залюбовался ее растерянным видом. В который раз!

— Не нужно домой, — мягко, чтобы не спугнуть, улыбнулся в ответ. — Попрошу Наташу решить этот вопрос. Уверен, проблем не будет.

— Но я… — Лика замолчала, будто искала нужное слово.

— Ты просто будь готова. Завтра здесь станет шумно.

Перед глазами всплыли строчки из отчета Севы: «Уварова не выступает на публике, боится массовых скоплений людей, не посещает вечеринки и клубы». Пожалуй, я не ошибся, назвав девчонку «пичугой». Пугливая, маленькая птичка. Что ж Наташе придется постараться, чтобы наша гостья чувствовала себя комфортно и не смотала удочки до окончания презентации.

На этой мысли я оставил девчонку один на один с собой, а уже через несколько минут, окунувшись в привычный график, почти забыл и о растерянности, и об удивлении. Я ждал ее «добро» и рекламный пост. Обычный заказ, стандартная работа. Лишь намного позже узнал, что ждать следовало гораздо большего.

Глава 7

Лика

Я старалась, но совсем не могла понять Шеремета. Для того чтобы так хорошо сыграть невиновность, нужно быть настоящим талантом. Готова спорить, даже Станиславский сказал бы ему «Верю». Ни сомнения, ни намека, ни единой обличающей фразы или взгляда — хоть сейчас выдавай Оскар за лучшую мужскую роль.

Мечтала и я ему поверить. Не знаю почему… Может, просто хотелось знать, что человек, который столько работает, не может оказаться сволочью. А может, всему виною был чертов пресс с полной коллекцией кубиков, который стоял у меня перед глазами, стоило лишь на миг отвлечься.

В общем, как ни крути, а задание предстояло непростое — через свое «не хочу» доказать Шеремету его собственную вину. Как это сделать? В распоряжении у меня были только выписки из результатов анализов воды от знакомой из санитарной станции и файлы, раздобытые Темой: фотографии, аудиозаписи опроса местных, которые видели машины. Все это при подготовке поста я изучила от и до. Нового там не было, но сейчас предстояло взглянуть на материалы под новым углом.

Решиться начать работу оказалось сложнее, чем сделать. Рассматривая чуть ли не под микроскопом каждую строчку, каждый кадр, я провела за ноутбуком больше пяти часов. «Найди то, не знаю что» — это был как раз мой случай. И я искала. Упрямо, тщательно, без завтрака и обеда.

Только когда прилипший к спине желудок начал подавать сигналы SOS, глаза наконец перестали придирчиво рассматривать каждую запятую, и концентрация внимания снизилась до беглого просмотра. Вероятно, именно это и сработало.

Не знаю, как я раньше не заметила, но автомобиль, из которого выгружали канистры, в одном из кадров попал в фокус камеры не боком, как на других фото, а передом. И пусть из людей никого не было видно даже в отражении лобового стекла, но заляпанный грязью государственный номер теоретически вполне можно было рассмотреть.

— Бинго! — я чуть не подпрыгнула в кресле.

Две эмоции, радость и одновременно огорчение, ударили по нервам, прогоняя усталость. Если Шеремету такого доказательство покажется не достаточно, то он может держать меня здесь хоть до пенсии. Никакого опровержения не будет!

Оставалась лишь одна мелочь — поколдовать немножко над картинкой, чтобы у Мистера Кристальная Честность не осталось никаких сомнений.

Точно зная, что в список моих талантов не входит работа с графикой, я сделала то, что всегда делала в подобных случаях.

«Петя, нужна твоя помощь!» — отправила вайбером короткое сообщение.

Конечно, можно было обратиться и к Теме, в современных технологиях он был гуру. Однако, друг и так здорово помогал, а вот кое-кто другой, не менее талантливый, хоть и ленивый за несколько дней полной свободы в съемной однушке должен был мне как президент народу.

С выбором я не ошиблась — ответ от брата пришел спустя несколько секунд.

«Сестренка, для тебя что угодно!» — Петя даже не поленился поставить запятую и восклицательный знак, что было поводом сходить в лес и найти трупик сдохшего медведя.

Пока редкий запал трудолюбия не иссяк, я быстро описала, что нужно увеличить и почистить от шумов. Затем прикрепила к сообщению фото и, нисколько не сомневаясь в результате, выслала брату.

«Завтра будет у тебя», — ответ был лаконичным, но совсем не таким, как хотелось.

«А быстрее никак?»

Мой взгляд остановился на картинке из кабинета Шеремета. Не знаю, как он угадал, но льдисто-синие глаза в этот же миг задумчиво посмотрели в камеру. Телепат, мать его.

«Прости, сестренка, совсем не могу. У меня гости». — О том, что еще минуту назад обещал сделать, что угодно, Петя фирменным образом забыл. На первом месте находились гости! Его гости в моей квартире! Или гостья, что скорее всего…

— Черт, — произнесла я вслух.

План отделаться от Шеремета до презентации летел псу под хвост. Без доказательства мне точно светило еще день отсиживаться здесь или, что еще хуже, согласиться на сделку.

«Ну, братик!» — стоило хотя бы попытаться уговорить дорогого родственничка. Я и так слишком много времени провела на станции, надеясь, что все разрешится само. Жить и работать здесь, конечно, было в разы удобнее, чем дома, но, пока я не наделала глупостей, с гостеприимством пора было завязывать.

«Пожалуйста!» — уговоры уже начинали походить на упрашивание.

Однако, даже волшебное слово "пожалуйста" чудо не совершило.

«Клянусь, совсем никак! Завтра хоть альбом фотографий, а сейчас не могу», — ответ оборвал последнюю надежду.

От злости я закрыла крышку своего старенького ноутбука и мысленно выселила брата туда, куда он напрашивался — в шумное студенческое общежитие.

Наверное, это бала плата. Кармический пинок под зад за то, что слишком многое спускала брату с рук, и за то, что совсем расслабилась в последние дни. Очень хотелось списать все на Шеремета с его бугаями, насильно притащивших меня сюда.

Это была бы удобная, оправдывающая любую слабость версия событий… но незапертая дверь, универсальный ключ-карта, трехразовое питание и добряк-охранник, который вместо контроля исполнял любую мою просьбу, выворачивали ситуацию так, что прикрыться пленом я не могла при всем богатстве своей фантазии.

* * *

Дима

— Денис уже отзвонился. Итальяшки в гостинице, — Сева быстро посмотрел на своей телефон. — У нас скорее всего пару часов, и потом нужно быть в ресторане.

Я оторвал взгляд от камеры в углу кабинета. В последнее время зомбировать ее уже вошло в привычку. Интересно: только у меня, или с той стороны экрана выработалась похожая привычка?

— Отправь кого-нибудь сейчас, чтобы все проверили, — от размышлений пришлось вернуться к работе.

— Обижаешь, босс, уже делаем, — Сева засунул в уголок рта незажженную сигарету, старая привычка, означающая полную собранность. — И персонал предупредили, и кухню перешерстили, и бабам ЦУ прочли. Сильно задом вертеть не будут, но на «номера» все готовы.

От воспоминаний, как в прошлый визит макаронников Севе пришлось за несколько минут найти приличный эскорт с так называемым «расширенным списком услуг», настроение из хренового превратилось в очень хреновое. Даже думать не хотелось, какие особые запросы будут в этот раз.

На душе не было бы так погано, если бы приходилось подмазывать кого-то из руководства. Но ублажать обычных менеджеров, которые не принимали никаких решений и лишь докладывали начальству… Я бы предпочел откупиться деньгами. Несколько тысяч за хороший отчет и никаких ресторанов, блядей и пустого трепа до утра. Если бы… Не в этой жизни.

— Сев, перед презентацией наших всех проинструктировал? — можно было и не спрашивать, склерозом начбез не страдал никогда, но дебильная привычка перепроверять всех и каждого мешала нормально работать.

— Кухня под завязку, но еще десяти ящиков вина не хватает.

— Напряги юриста, пусть возьмет за задницу поставщиков. У нас все оплачено.

— Сами с усами, — отмахнулся Сева. — До вечера все будет.

— Как станция?

— Всю ночь пидорасили. Вылизана до блеска, хоть в рекламе снимай.

— А официанты? — вспоминая прошлые промахи, я продолжил перечислять проблемные вопросы.

— Девки огонь! Даже Катюха на их фоне меркнет. Кристина твоя все же расстаралась!

Взгляд снова против воли уставился в камеру.

— Кристина не моя, — поправил раздраженно. — А Катюха не померкнет ни на чьем фоне. Высота полета максимальная.

— Да ладно-ладно, — Сева перекинул сигарету на другой угол рта. — Пиротехники уже все установили. Вечером сделаем пару проверочных залпов, но, думаю, накосячить не должны.

— Лучше не думай, а убедись. Думать сейчас слишком поздно.

Сигарета снова полетела в другую сторону, а на идеально выбритых щеках начбеза заиграли желваки. Похоже, гребанное напряжение заставляло меня перебарщивать.

— Так, и главное, — заговорил я уже не командным, а спокойным тоном, — итальяшек, если после фуршета разойдутся, грузить аккуратно, даже нежно, как любимых баб. Никаких фото и лишних глаз. Нянькаемся до гостиницы. Там уже пусть выделываются, как угодно.

— Кхе… Про лишние глаза как раз хотел уточнить, — Сева стрельнул взглядом в сторону камеры. — Что с блогершей делать? Может домой ее уже отправить? Все равно опровержение не пишет, а топить запрещено.

Последнюю фразу он произнес с улыбкой, и впервые за все время разговора мое напряжение спало.

— Не делаем ничего.

— Так она со своим ключом еще испортит что…

— Не испортит. Я работу ей предложил. А так как не дура — согласится.

Брови моего собеседника удивленно поползли вверх, и лишь благодаря железной выдержке следом не посыпался град вопросов. Та золотая черта, за которую я больше всего ценил Севу. Все же не зря десять лет назад переманил его из угрозыска к себе. С семейным тылом не задалось, так хоть за работу был спокоен.

Остальные вопросы заняли от силы минут пятнадцать. Дальше, словно команда «старт» перед забегом, пришло сообщение от Дениса: «Через полчаса выезжаем в ресторан. Настроение у гостей бодрое, от отдыха отказались».

Как бы я не надеялся на другой расклад, последняя часть предложения стала не только предупреждением, но и пророчеством на ближайшие сутки.

* * *

Бодрого настроения двух итальянцев хватило на вечер и ночь без сна. Вино, женский смех, шумные разговоры через переводчика и на английском, водка, снова разговоры, но уже без переводчика и головная боль на утро — в программе «Максимум» мы не пропустили ни одного этапа.

Дурацкая традиция скреплять любые переговоры попойкой в русско-итальянском варианте напоминала микс из свадьбы, проводов в армию и новогоднего корпоратива на ликеро-водочном заводе. А на рассвете я понял, что лучше бы сдох еще ночью! Затянувшееся застолье как стихийное бедствие ударило по печени, желудку и заставило встречать солнце с бутылкой Баржоми в обнимку.

К счастью, не одного меня. Печальный вид макаронников, которые еще никогда не практиковали такого зверского смешения напитков, поверг в шок даже Наташку, насмотревшуюся на всякое за несколько лет работы в автобизнесе.

К началу презентации не полегчало никому. Вода уходила как сквозь землю, а аспирин не справлялся с наплывающими волнами боли. Учитывая, что перенести презентацию не было никакой возможности, пришлось менять на ходу условия обслуживание ВИП-гостей.

Официанты под чутким контролем Севы вместо алкоголя принялись оптом доставлять на столик итальяшек минералку. Катя литрами таскала сладкий черный чай. И лишь одна Кристина печально хлопала тяжеленными коровьими ресницами, когда иностранцы, ради которых ее агентство так старалось, впадали в сон на самых ярких и дорогих номерах шоу-программы.

Упрямо дожидаясь, когда же это «счастье» закончится, я не хотел ничего. До подписания контракта в Турине меня теперь отделяла лишь пара недель ожидания. Дилерство находилось почти в кармане, и можно было с чистой совестью отчалить в гостиницу.

Еще несколько минут зубоскальства на камеры, и я бы именно так поступил. Совесть с трудоголизмом дружно молчали, и только один случайный взгляд в сторону лестницы в офисный блок заставил кардинально переменить планы.

Глава 8

Лика

«Меня не должно было быть здесь!»

«Чужой праздник, чужой успех, слишком много незнакомых лиц».

«Никто не заплатит глупой пичуге, после того, как она расскажет последнюю новость».

Именно такими были мои мысли еще утром.

«Я ни за что не надену это платье!»

«3а таких каблуках я сломаю шею еще на лестнице, и, наконец, сбудется мечта начальника охраны».

«Для кого мне быть красивой? Даже голышом я останусь для него птичкой, за которой интересно наблюдать снаружи клетки».

Такими стали мысли после визита в мою комнату секретарши босса с пакетом из модного магазина одежды.

Знакомая мне Лика Уварова в настоящий момент обязана была собирать вещи и строчить прощальное письмо своему тюремщику с указанием всех доказательств его вины.

Неизлечимой социопатке Лике нечего было делать на этом балу. История о Золушке писалась не про таких как я.

Но когда музыка внизу стала громче, и вместо солнца на улице зажглись фонари, я натянула на себя дизайнерский кусок ткани под названием «платье», всунула ноги в пригодные лишь для красивого стояния на месте туфли и шагнула в коридор.

Все это было неправильно.

Ничего из этого не могло произойти в моей жизни.

Но когда, забыв ключ-карту в комнате, я захлопнула дверь, все «невозможно», «не могло» и «никогда» перестали иметь значение.

Атмосфера праздника захлестнула удушливым многоголосым туманом и превратила туфли в пудовые гири. Врал Перро, когда писал, что Золушка тут же стала своей в разодетой толпе аристократов. Как минимум, она должна была хотя бы на полчаса превратиться в трусливо мимикрирующего под местность хамелеона, а потом еще с полчаса ошиваться по углам, боясь, что ее узнают и разоблачат.

Когда ко мне подошел Денис, я как раз искала взглядом самый темный угол.

— Лика? — лицо моего личного конвоира озарилось удивлением. — Тебя не узнать. Вау!

— «Вау» — это хорошо или плохо? — я постаралась скрыть смущение. Жаль, по мысленному приказу нельзя было спрятать мою голую до талии спину и сделать платье чуть подлиннее.

— Ты такая красивая.

Уже и забыв за год после расставания со Стасом, как реагировать на комплимент, я постаралась выдавить из себя улыбку и короткое «спасибо».

— Не знал, что ты будешь присутствовать, — Денис подошел ближе. Его грудь почти коснулась моей, хотя музыка не была настолько громкой, чтобы мешала слышать друг друга.

— А я… Я работаю. Готовлю отзыв о вашей новинке. Спецзаказ.

— В этом платье? — судя по вскинутым бровям, Денис не поверил.

— Его не я выбирала, а Наталья, секретарша вашего босса.

— У Наташки неплохой вкус, — взгляд парня заскользил по моему телу от лица вниз и утонул в неглубоком декольте.

Удивительная штука: Денис был похож на Стаса и внешне, и темпераментом. Мой типаж. Спокойный, рассудительный, простой… Только сердце не екало в груди, когда он подходил или брал за руку. Мне было комфортно. Иногда весело, иногда скучно, но никогда — волнительно.

— Может, после презентации прогуляемся? — Денис замялся. — Тут недалеко есть кинотеатр…

Договорить он не успел. Словно туча, отрезая от света в шоуруме, за нами возвысилась чья-то фигура, и знакомый голос властно прорычал:

— Давыденко, у тебя работы нет?!

Денис вытянулся в линию, а я сама того не заметив, задержала дыхание.

— Дмитрий Владимирович, я… Уточнял у нашей гостьи, не нужна ли ей помощь.

Денис врал, будто мальчишка, забравшийся в чужой сад и пойманный с поличным. За него стало неловко как за себя.

— И как? — Шеремет прошелся по мне оценивающим взглядом. Быстро, придирчиво, хмуро. Ничего общего с заинтересованностью и восторгом Дениса. — Помощь оказалась нужна?

Мой друг совсем поник.

— Н-нет, все в порядке.

— Тогда может тебе вернуться на свое место? Марко уже дважды рвался произнести речь, а Виторио успел признаться в любви Катерине.

— Ох, черт! — Денис схватился за голову.

— Нет, черт здесь не причем, — Шеремет, видимо, и не думал спускать ситуацию на тормоза. — А вот ты, который должен был присматривать за нашими южными гостями, очень даже причем.

— Простите, босс, — парень взглядом быстро нашел в толпе своих подопечных. — Лик, ты тоже… Это… Хорошо, что все в порядке. Я побегу, лады?

Прекрасно понимая, что мой ответ не имеет никакого значения, я кивнула и сделала аккуратный шаг в сторону, уступая дорогу.

Красивая сказка про нищенку, закадрившую симпатичного холостяка голубых кровей, рушилась как песочный замок. Хотя, наверное… если бы в Золушке король точно так же поставил бы принца на место, сказки не было.

Поразмышлять над альтернативным сюжетом любимой девичьей истории мне не дали.

— Рад, что ты приняла предложение, — Шеремет улыбнулся одним уголком губ.

— Не уверена, что это правильное решение, — словно от холода, я обхватила себя руками. — Я не очень люблю такие мероприятия.

— Какие такие?

— Шумные, многолюдные.

— Представь, что ты смотришь на все по большому телевизору. — Перед моим лицом вдруг материализовался бокал с золотистой жидкостью. — Подключи фантазию. На кону новый Мак или отдых на приличном курорте.

Сумма гонорара, которую мы так и не успели согласовать, настолько ошарашила, что я сама не заметила, как приняла бокал и выпила половину содержимого одним глотком.

— Вы могли нанять сразу нескольких блогеров. Еще осталась бы сдача…

Я не лгала. Цена на мои обзоры была ниже, и Шеремет, уверена, знал это.

— Меня устраивает один. Строго определенный, — ответ обрубал любые вопросы. — Ну как, ты готова оценить новинку?

Мой неожиданный заказчик указал в сторону сверкающего хэтчбека в центре шоурума.

Это был мой последний шанс. Еще можно было отказаться и спрятаться до окончания шоу за дверью комнаты. В другой ситуации я бы так и поступила, но непонятное волнение, мешающее думать, чуть слышный аромат мужского парфюма и опасная близость к моему непробиваемому тюремщику толкали на безрассудства.

— Да, — я быстро облизала внезапно пересохшие губы. — Только у меня есть одна проблема.

Шеремет как-то странно уставился на мой рот, затем глухо спросил:

— Что?

Пригладив платье на бедрах, я взглядом указала на туфли.

— Не знаю, как дойти до машины. Лестницу в них одолеть точно не смогу, — от смущения хотелось сквозь землю провалиться. Внизу, в зале, было огромное количество красивых девушек, которые не просто ходили — порхали на высоких шпильках. Они были словно рождены летать, не касаясь земли, а я… В кой-то веки надев красивую обувь, оказалась способной лишь стоять. Ровно, долго, мужественно.

— Вся проблема только в этом? — в глазах Шеремета мелькнули загадочные огни.

— Да… Основная.

— Сейчас решим, — забрав из моих рук бокал, он поставил его на поручень. — Я помогу.

Под словом «помогу» я могла представить что угодно: прибежавшую по первому приказу секретаршу с парой балеток, скрытую за межкомнатными дверями кабину лифта или даже легкий тюнинг моих туфель. Шеремету не нужно было даже напрягаться, чтобы отломать ненавистные каблуки. Но он предпринял кое-что иное.

Горячая сильная рука легла на мою талию и притянула к мужскому боку.

— Теперь ты точно не упадешь. — Толпа мурашек побежала по моему телу от талии вверх и вниз. — Пойдем, работа не ждет. Надеюсь, машина произведет на тебя впечатление.

Он не сказал ни одного комплимента. Даже не оценил работу своей секретарши, а мое сердце пустилось вскачь со скоростью самого быстрого зайца на земле. По поводу машины я пока не была уверена, но один упрямый мужчина впечатление точно производил. Волнующее, сильное и, стоило наконец признаться себе, производил его уже давно.

* * *

Дима

В списке того, что я никогда не делаю "ложь себе" стоит на первом месте. Нужно быть полным идиотом, чтобы закрывать глаза на опасность или неприятность. Никакой страх и притянутая за уши травма не способны оправдать трусость перед самим собой. Я был в этом стойко убежден, однако пару минут назад, заметив появившуюся на лестнице пичугу, вдруг понял, что в этот раз слукавил. Возможно случайно, возможно неосознанно, но слукавил самому себе.

Мой внутренний маркетолог, который так грамотно втирал Лике о необходимости статьи, чуть не захлебнулся слюной при виде девчонки в коротком платье. Скромную, незаметную акулу пера словно подменили. Теперь я понимал, что значило хитрое выражение лица Наташки, когда она вручала мне два чека из магазинов на кругленькую сумму.

Результат был прямо пропорционален каждому рублю. Черт, я даже представить не мог, что под вытянутыми майками и мешковатыми шортами может оказаться такая начинка.

— Еще шампанского? — предложение вырвалось само, когда мы спустились вниз.

Лика в моих объятиях вздрогнула. Точно пташка!

— Пожалуй, нет. Пьяные обзоры не мой конек.

— Два бокала шампанского много?

— Я бы предпочла кофе.

— Хм… Боюсь, все, кто умеют варить правильный кофе, сегодня немного заняты, а я слишком давно не практиковался в этом деле.

В ответ на эти слова Лика покраснела так, что идея встать за кофемашину и лично приготовить кофе, перестала казаться такой уж безумной.

Черт, я все же слишком давно не видел, чтобы кто-то искренно смущался или хотел такой малости как кофе. В институте благородных девиц ее что ли держали? Или в бункере, подальше от сверстниц-шалав и упоротых мужеподобных карьеристок? Защитница природы с нравом дворового сорванца и лицом невинного ангела — такой проверки на прочность моя ширинка еще не проходила.

— Может, тогда Вы покажите мне машину? — несмотря на смущение, девчонка не терялась ни на минуту.

Правильнее всего было бы вверить ее одному из своих менеджеров. Заодно узнал бы, насколько хорошо они отрабатывают свой хлеб. Но итальянцы начали зевать все активнее, и желание возвращаться к ним погасло, так и не разгоревшись.

* * *

Лика

С момента, как Шеремет оказался на лестнице, внутренний голос в моей голове принялся дятлом выдалбливать одно единственное слово: "Беги!"

Бежать нужно было, когда мой тюремщик предложил помощь с передвижением. Бросать туфли и нестись, сломя голову, когда он прижал к себе. И растворяться в пространстве после того, как решил лично рассказать об автомобиле.

Последнее несло с собой такую опасность, о которой я и догадаться не могла.

В салоне машины за закрытыми дверями остатки моей уверенности странным образом сжались до тихого образцового послушания. Здесь не было толп, которые раздражающе действовали на нервы. Не было отупляющего шума разговоров. Но, тем не менее, я чувствовала себя глупой перепелкой попавшей в силки охотника, и с каждой секундой это ощущение только усиливалось.

Шеремет будто и не замечал моего странно поведения. Не обращая внимания на то, что творится снаружи, он рассказывал о системе безопасности, движке, коробке передач. Он не вдавался в подробности, не нахваливал и не пугал меня автомобильными терминами. Это был почти обычный рассказ об автомобиле… Почти. Одно "но" — внимательные заинтересованные взгляды на меня превращали лекцию в испытание, в турнир двойных смыслов и скрытых эмоций.

К своему стыду, в этом турнире я капитально проигрывала: вместо ответов согласно кивала головой, а вместо слов, как дрессированная мартышка, смотрела на губы моего лектора.

Хотелось верить, что во всем виновато платье и дурацкие каблуки. Что именно они, а не мое собственное желание заставляло сердце колотиться быстрее, а мысли кружить вокруг одного и того же…

Это было какое-то наваждение. Я никогда не целовалась с такими мужчинами. В моей жизни их просто не было. Слишком разные орбиты, не пересечься. Другие ценности, другие интересы… разница в возрасте. Тринадцать лет. Не так уж много, но по ощущениям — целая жизнь. В ней он успел сколотить состояние, жениться и почти развестись. Пропасть. Но, словно гипноз, хватило одного взгляда на его губы, как мне захотелось закрыть глаза на пропасть и попробовать их на вкус.

Чистое помешательство. Неизвестный медицине гормональный криз. Счастье, что я для этого мужчины была лишь пичуга и борзая девчонка, от которой нужны опровержение и реклама.

"Деньги, Лика, деньги на кону у тебя и у него. Возвращайся с небес на землю", — пыталась убедить я себя и… плыла от нового прожигающего взгляда, от случайных касаний в просторном, но почему-то слишком узком для нас двоих салоне машины.

* * *

Запомнила ли я хоть что-то из того, что рассказал Шеремет? Крохи! Создавалось впечатление, что серое вещество стекло по телу туда, где последний год было сухо будто в пустыне, а из-за необходимости держать осанку выпрямились последние извилины.

Время в машине пролетело как во сне.

Приходить в себя я начала только когда выбрались из салона. Первой меня взбодрила громкая музыка. Вторым — столкновение с груженым бокалами официантом, ну а третье… Третьим отрезвляющим фактором стала женщина. Красивая, элегантная, сверкающая бриллиантами и уверенностью в себе, словно обладательница голубой крови.

Мне такой уверенности было не достичь, сколько бы статей я ни написала, и какой бы популярностью ни пользовался мой блог. Идеальная партия для состоятельного, красивого и почти разведенного мужчины.

Словно подтверждая мои опасения, мужская рука на талии превратилась в камень.

— Дима, здравствуй, — голос у красотки был под стать внешности, грудной, воркующий, словно у голубки. — Я тебя обыскалась.

Если до этого у меня были подозрения, что сейчас Шеремет меня оставит, то после того, как хищные коготки дамы по-хозяйски прошлись по лацканам его пиджака, подозрения окончательно превратились в уверенность.

— Кристина, — Шеремет коротко кивнул, — рад видеть.

— Как тебе шоу?

— Все, как ты и обещала. Отлично.

— Спасибо, — уголки алых губ поднялись вверх. — Я старалась.

— Заметно.

— Для клиентов все, что угодно. А для особых клиентов… Ты не уделишь мне несколько минут?

Дамочка даже не взглянула в мою сторону. Меня будто не было. Пустое место.

— Сейчас? — Шеремет глянул на часы.

— Когда тебе будет удобно. Ты знаешь, я никогда не тороплю.

Фразы, сказанные явно для меня, били в цель своей многозначительностью.

Ощущая, что еще немного, и начну дымиться от злости, я не выдержала.

— Спасибо за лекцию, — чуть не упав на первом же шаге, вырвалась из стального мужского захвата. — Пожалуй, мне пора идти писать. Не буду вам мешать.

По сценарию Шеремет должен был вздохнуть с облегчением и продолжить свой вечер в более приятном для него обществе. Это был мой сценарий. Гораздо более правдоподобный, чем предыдущая сказка. Только вместо того, чтобы помахать, мужская рука вновь обхватила мою талию и как безвольный манекен рывком притянула обратно. Снова к уютному теплому боку и полной безопасности.

— Кристина, акт выполненных работ мы подпишем завтра, а сегодня… — Шеремет повернулся ко мне. — … уверен, Кристина Дмитриевна лично проследит, чтобы шоу прошло без сучка и задоринки.

— Я… — подбородок дамочки дернулся. Такого она явно не ожидала.

— Другой Кристины Дмитриевны я не знаю, — Шеремет пожал своими широченными плечами, и у меня внутри вспыхнул салют из бабочек.

— Да, я прослежу. Конечно.

Только сейчас Ее Сиятельство соизволило присмотреться к "балласту" под боком своего заказчика. Если бы взглядом можно было убивать, я была бы отравлена, четвертована и сожжена. Не самое приятное ощущение, только мне вдруг стало радостно.

— Вот и прекрасно, — пальцы Шеремета поднялись выше, скользнули на мою голую спину и быстро пробежались по позвонкам. — Тогда до завтра. В моем кабинете. А сейчас приятного вечера.

Это был совсем не такой расклад встречи, какой я ожидала. Не Кристина сейчас должна была уходить, а я, спасая остатки гордости. Тягаться с ней я бы не смогла, найди Наташа для меня самое дорогое платье и самые высокие каблуки. Не ровня. Но пальцы Шеремета, окончательно обнаглев, гладили именно мою спину. И именно я оставалась на самом завидном месте во всем зале.

"Я тебя совсем не понимаю", — так и хотелось сказать вслух.

"Или я все это время заблуждалась…"

Остаток вечера пронесся как на ускоренной съемке. Я запомнила еще один бокал шампанского, крошечные бутерброды с икрой, которые Шеремет в меня запихивал, узнав, что не успела поужинать. Запомнила косые взгляды Дениса и веселое подмигивание Наташи.

Еще запомнились итальянцы. Обаятельные, веселые, они то и дело пытались флиртовать, накачать меня шампанским и утянуть за дальний столик, куда Катерина то и дело носила чай с мясными пирогами.

К концу вечера один из гостей, Марко, даже предложил сопровождать меня домой.

— Мы можем подвезти Лику, — шутя, сообщил он Шеремету на английском.

Тот глянул на гостя так, будто ему предложили вырезать печень.

— В этом нет необходимости, — отрезал четко, без акцента и не выдавая маленькую тайну о моем нынешнем месте проживания.

— Но нам не трудно, — Марко будто и забыл, что пара длинноногих девиц "к доставке" уже поджидала его возле столика.

— Эту девушку я подвезу сам!

От подчеркнутого "эту" я чуть не рассмеялась. Подумать только — меня приняли за одну из красавиц эскорта! Из этих холеных, калиброванных моделей, которые даже улыбались одинаково — потупив глаза. Ни брат, ни Тема в жизни бы не поверили. А ведь всего-то стоило надеть платье и позволить себе немного опьянеть.

— Оу, Дмитрий! Прости, не понял! — Марко примирительно вскинул руки. — Хороший вкус, понимаю, да.

К моему удивлению, Шеремет отнекиваться не стал. Без каких бы то эмоций он попрощался со своими партнерами, а потом, убедившись, что важных гостей больше не осталось, повел меня к лестнице. "Обещанная доставка", — мысленно усмехнулась я.

После вечера на шпильках ноги горели огнем. Приходилось изо всех сил удерживать себя от того, чтобы не избавиться от этих орудий инквизиции на первой же ступеньке.

"Еще немного. Еще чуть-чуть", — выжатая как лимон повторяла я себе по дороге наверх, но на середине лестницы даже самовнушение перестало помогать.

— Одну секунду, — я остановила своего добровольного конвоира. — Так-то лучше, — сбросила одну туфельку, затем вторую и чуть не застонала от восторга.

Шеремет задумчиво посмотрел на мои ноги. Крылья носа дернулись, но вслух не прозвучало ни слова.

— Благодаря Вам я сегодня Золушка, а ей по сценарию положено избавиться от обуви.

Объяснение было так себе, но признаться, что никогда не носила таких высоких каблуков, не позволила гордость.

— И для новой встречи мне теперь придется перемерить ноги всех знакомых и незнакомых женщин? — густая темная бровь насмешливо взметнулась вверх.

— Ели честно, Вы не очень тяните на принца, — ответило шампанское в моей голове.

— А на кого тяну? — насмешливость сменилась внимательностью, а лестница темным коридором.

Я сглотнула. Не стоило говорить всю эту сказочную ерунду. Не с тем мужчиной я устроила невинную игру в ассоциации.

— Не знаю… — проронила, радуясь, что дверь комнаты уже за спиной.

В этот раз ответа тоже не последовало. Вместо этого я почувствовала рядом со своим лицом горячее дыхание, а в следующую секунду губы, по которым я сходила с ума весь вечер, обожгли мой рот.

Глава 9

Дима

Ночью после презентации я спал без задних ног. Не снилось ничего, только уже под самое утро Морфей решил взбодрить видением о голой женской спине с острыми лопатками и родинкой на шее. Результатом стал твердокаменный до боли стояк. Он был уже далеко не первым за прошедшую неделю, и все по вине одной пернатой особы.

Лика. Анжелика… Не помню, чтобы когда-то западал на женщин так, с пол-оборота. А уж на девчонок — подавно. В постели кроме молодого тела предложить им было нечего, а вне постели… Глупые детские игры в ревность, прощупывание границ и обиды — отворачивало сразу.

Наверное, благодаря этому мой брак и продержался столько лет — у Нины хватало ума не заигрываться и не держать меня на голодной пайке. К сожалению, как оказалось позже — не только меня. И вот теперь клин на блогерше.

Что это было вообще? Досрочный кризис среднего возраста, последствие воздержания? Голова пухла, а в штанах образовывался кол, стоило лишь вспомнить, как вчера насиловал ее губы. Если бы не Денис, который приперся пообщаться с девчонкой в самый неожиданный момент, кровать в комнате мы бы многократно проверили на надежность.

Отличное получилось бы продолжение вечера. Хрен бы меня кто остановил. Только что потом? Лика могла быть трижды умной, но мне совсем не хотелось превращаться в папика для молодой, напичканной идеалистическими взглядами девчонки.

С этими мыслями утром я вернулся из гостиницы в автоцентр. Шоу накануне как будто и не было. Принимая в ремонт новые авто, работало в стандартном режиме СТО. В шоуруме вокруг ранних покупателей суетились консультанты. Зевал возле мойки молодой охранник Паша.

Солнце, на небе не тучки, и весь презентационный геморрой позади. Для полного счастья не хватало только чашки кофе. Наташа исправила бы эту проблему за несколько минут и даже без просьбы. Но добраться до Наташи этим утром так и не удалось.

Не успел я подняться по ступеням, с рабочей стоянки выехал облепленный наклейкой "Тест-драйв" Фиат, а мне навстречу выпорхнула пичуга.

Висящие на бедрах джинсы, майка на тонких бретелях, как всегда ни грамма косметики — птичка вернулась в привычный образ, только ничего мальчишеского для меня в нем уже не осталось.

— Доброе утро, Анжелика, — я дернулся перехватить ее, но вовремя остановился.

— Здравствуйте, Дмитрий… — глаза пичуги стали круглыми как у воришки, пойманного с поличным, — … Владимирович.

— Что здесь происходит? — нехотя отлепив взгляд от тонкой майки, я обернулся к Фиату.

— Оу, Дима! — пассажирская дверь распахнулась, и из салона высунулся улыбающийся на все тридцать два Марко. — Хорошего утра, — безбожно коверкая слова, произнес он по-русски. Видимо, за прошедшую ночь кое-какие познания в языке передались-таки. Половым путем.

Уподобляться и ломать язык на итальянском я не стал. Сразу перешел на английский:

— День добрый, что происходит? Почему ты за рулем?

— Марко узнал, что я пишу статью и предложил устроить тест-драйв, — вмешалась Лика.

— Лично? — я сжал челюсть так, что зубы скрипнули.

— Консультант пытался предложить свои услуги, только ваш партнер… — девчонка пожала плечами, не договорив. Сама скромность. Будто и не понимала причины любезности итальяшки.

Вчера, уставший, я бы однозначно махнул на все рукой и предоставил возможность гостю развлекаться, как захочется. Лишь бы не под крышей моего автоцентра. Но сегодня, то ли подействовал отдых, то ли долбанный сон как-то криво отложился на подкорке, но вместо счастливого напутствия я сделал то, что совсем от себя не ожидал.

С трудом сдерживая слюну, итальянец пялился на пичугу. Ершистая пташка, словно боясь сделать шаг, колюче смотрела на меня. А я спокойно и уверенно набирал номер своего начальника отдела продаж.

— Женя, привет. Твои орлы новую тачку вчера хорошо заправили или только, чтобы закатить-выкатить?

Ничего не понимающий Орлов тут же выдал:

— Там полный бак, шеф. Мало ли кому нужно будет показать машину по всей красе. На заправку специально гоняли.

Такой ответ меня более чем устроил.

Мысленно поблагодарив Орлова за прозорливость, я отдал первое на сегодняшний день указание:

— Тогда попроси парней выгнать ее из салона, катать начнем прямо сейчас.

— Да, шеф. Пару минут. Водителя из своего отдела послать, или охрана займется? — наученный, что своих клиентов я вечно сплавляю Севе, Женя и тут не сплаховал.

— Нет. Никого не надо.

— Уверены? Может хоть бездельника Пашку…

— Жень, сам прокачу нашу гостью, — я обернулся к Лике и пристально посмотрел в лицо. — Ей статью писать, а один умник тут на старой модели хотел тест-драйв устроить, — произнес громко, медленно, больше для девчонки, чем для Орлова.

На секунду показалось, что Лика спасует и бросится назад. Закушенная губа и сжавшиеся в кулаки руки выдавали ее с потрохами.

Ничем не облегчая ей ситуацию, я без расшаркивания объяснил итальяшке, что для него сейчас сделают чай, и вообще он здесь гость и не должен напрягать свою импортную задницу.

Сомневаюсь, что на кого-нибудь из наших моя речь произвела бы отрезвляющее впечатление. Нашего, скорее всего, пришлось бы отправлять проветриваться более жесткими аргументами, но разнеженный потомок центурионов слился сразу. Фиат, как выехал со стоянки, так незаметно и вернулся обратно, а из присутствующих у входа остались лишь девчонка и я.

— Ну что, поехали? — когда машину подогнали к ступеням, я распахнул перед Ликой дверь и только потом занял свое место.

Несколько секунд она напряженно смотрела на пассажирское сиденье, но все же сдалась.

— Кружок вокруг автоцентра? — закрыла за собой дверь.

Не спеша с ответом, я заботливо застегнул на себе и на девчонке ремни безопасности. И когда, спрашивается, успел стать таким дотошным?

— Нет, тут особо не разгонишься, — повернул ключ в замке зажигания. — Да и… — почесал подбородок.

Пичуга вжалась спиной в сиденье.

— Что "да и"? — сразу же провалила проверку на терпение.

— Не завтракал я еще. Девять утра, кроме кофе неплохо было бы закинуть в себя еще что-нибудь, а от нашей кухни уже воротит.

Я не соврал. Почти. От еды в кафе меня не воротило, но вот по поводу "не завтракал" была чистая правда. К гостиничным харчам привыкать не хотелось, дразнить гастрит перекусами по дороге — тоже.

Впрочем, существовала и другая причина, по которой мне приспичило устроить этот незапланированный тест-драйв — длинноногая, глазастая и гораздо более аппетитная, чем бы мне хотелось.

Было в девчонке что-то… Хотел бы отпустить и пройти мимо, а не получалось. Словно отъевшийся фастфудом язвенник у тарелки с овсяной кашей — вроде ничего особенного, ни мишленовских изысков, ни заоблачной стоимости, а руки тянулись и внутри все откликалось: "Бери!"

* * *

Лика

То, как вчера мне было сложно находиться в машине с Шереметом, оказалось цветочками! Во время презентации вокруг нас была толпа народа, и я еще не знала, какие на вкус его губы.

Сейчас это была катастрофа. Тест-драйв для машины и краш-тест для меня. От волнения я забывала дышать. Воздух в легкие приходилось втягивать почти насильно, и постоянно мешали руки. Их нужно было куда-то деть, но пристроить не получалось. То как у школьницы лежали на коленях, то будто у замерзающей — обхватывали тело.

Беда была с руками. Незнакомая прежде и раздражающая до чертиков. Со стороны, наверное казалось, что я на что-то села. Неуклюжие жесты, косые взгляды, секунды покоя и минуты непрекращающейся суеты — близость к Шеремету током била по оголенным нервам, и просиди мы в машине больше получаса, остатки мозга превратились бы в желе.

— Как ты относишься к восточной кухне? — у небольшого ресторанчика на окраине города мой водитель прервал молчание.

— Я… Всеядна, — чтобы смыться из машины, я была готова согласиться и на шашлык из лягушачьих лапок.

— Отлично, — Шеремет распахнул свою дверь и уже собирался выходить, но тут до меня дошло, что еще слишком рано для работы ресторана.

— Вряд ли он открыт, — потянувшись влево, я схватила его за ладонь.

— А я и не собирался сидеть с толпой посетителей, — Шеремет как-то странно, будто оценивающе, посмотрел на наши руки и многозначительно ухмыльнулся. — Подожди здесь несколько минут, я скоро, — вместо объяснения бросил он и через минуту скрылся за служебной дверью ресторана.

* * *

— Завтрак через пару минут принесут, а что гости дорогие пить будут?

Спустя пять минут после того, как я осталась в машине одна, мы уже сидели за уютным угловым столиком, а хозяин ресторана лично принимал заказ.

— Алик, мне как обычно, — первым отстрелялся Шеремет.

— А красавица что будет? — лицо Алика расплылось в улыбке. — Капучино, зеленый чай, что угодно.

— Мне, пожалуйста, тоже самое, что и ему, — оригинальничать смысла не было. Если уж мы в офисе пили одно и то же, то и сейчас велик шанс, что не ошибусь.

Не ожидавший такого ответа, Алик удивленно вскинул брови.

— Отличный выбор! — обернулся к Шеремету. — Друг, где ты такую девушку нашел? И красавица, и умница, и кофе молоком не портит!

— Не поверишь. Украл из дома. — Синие глаза весело стрельнули в мою сторону. — Даже рассмотреть не успел, так спешил.

— Ай, молодец! Правильно! — Алик обернулся ко мне и подмигнул. — Ты, красавица, если он плохо себя будет вести, мне намекни. У меня сын настоящий джигит вымахал. Он тебя быстро выкрадет и спрячет так, что даже Дима не найдет.

Облизанная комплиментами и повышенным вниманием к моей особе, я чуть не превратилась в настоящую женщину востока — молчаливую, согласную и робкую. Помешало признание Шеремета. Он так гордился тем, что его люди похитили меня из дома, будто это была гениальнейшая идея его жизни.

Учитывая, что вчерашний поцелуй легко мог превратиться в секс, мне стало не по себе. В голове как рыбка-прилипала застряла мысль: "А что если вчерашняя вспышка не сиюминутный порыв? А что если он нацелен продолжить начатое в коридоре?"

К тому моменту, как Алик оставил нас, а затем вернулся с едой я, наверное, уже вся раскраснелась от догадок. Пока помидор в утреннем салате не стал моей бледной тенью, нужно было срочно найти безопасную тему для разговоров.

— Помните, я обещала найти доказательства вашей вины в загрязнении реки? Оно у меня уже есть.

Шеремет на такое заявление даже глазом не повел.

— Рад за тебя, — коротко отрезал он и продолжил наслаждаться едой.

— Могу рассказать.

— За завтраком? Что плохого я тебе сделал?

— Но все равно, рано или поздно придется закрыть этот вопрос.

— Поздно.

— То есть? — я не поняла.

— Выбираю "поздно". Этим утром я надеюсь услышать от тебя, как минимум "спасибо". Можно "большое". Но точно никакой ерунды, касающейся работы.

Можно было сколько угодно уверять себя в излишней самоуверенности Шеремета, но сейчас он был прав. Вздохнув, я окинула взглядом уставленный тарелками стол: осетинские пироги с сыром, свежий салат с ароматной зеленью, шаурма с зернами граната — от ароматов и вида можно было захлебнуться слюной. Даже и не знала, что так хочу есть.

— Уверена, если клиентов во время тест-драйвов так кормить, продажи попрут в гору, — пришлось сдаться и снова отложить разговор.

— Боюсь, Алик перестал бы меня впускать, — Шеремет проигнорировал шаурму и, взяв небольшой кусок пирога, сразу потянулся к кофе. — Утро — это его личное время. Он готовит только для своих, и потом курьер развозит еду по точкам.

— И Вы, конечно же "свой".

— Когда-то я ему немного помог и теперь корыстно этим пользуюсь.

От словосочетания "корыстно пользуюсь" я улыбнулась. Для человека, которым пользуются Алик выглядел слишком радушным. Так встречают друзей, ценных партнеров и уж никак не тех, кто использует.

Еще одна загадка Шеремета. Пожалуй, хорошо, что в статье о загрязнении я ничего не написала о владельце станции. Он, хоть тресни, не подходил под типичный образ зажравшегося, беспринципного воротилы. Даже внешне…

— Вы приехали сюда из-за голода и почти совсем не едите, — нужно было срочно попыталась прервать ход мыслей.

— А кто сказал, что мой голод касался еды?

Мне показалось, или льдистые глаза стали темнее.

— Думаю… — я опустила взгляд на тарелку с салатом. — … с выбором спутницы для завтрака Вы ошиблись.

— Почему, интересно? — ровно, словно разговор шел о погоде, поинтересовался Шеремет.

— У нас с Вами… слишком разный рацион.

Боясь перегнуть палку, я старательно подбирала слова. Взвешивала каждое, прежде, чем сказать, а в ответ мой визави громко расхохотался.

— Откуда ты такая взялась вообще, птичка-невеличка? — он отставил чашку в сторону и в упор взглянул мне в глаза. Никакой дипломатии, никакого смущения. Не мой уровень.

— Ваш сторожевой пес уже, наверное, все про меня разнюхал, — есть резко расхотелось. Прежнее волнение всколыхнулось на душе с новой силой.

— Факты да, но суть нет. Он совсем не разбирается в птицах.

То что кто-то ковырялся в моем прошлом и, возможно, очень личном должно было меня разозлить, но вместо этого дух перехватило от волнения.

— А Вы эксперт? — теперь уже я осмелилась поднять глаза.

— Нет, — на красивых мужских губах заиграла улыбка, — и даже не любитель. Как-то не доводилось встречать экземпляры, которые могли так заинтересовать.

— Как это "так"? — голосовые связки предали меня, и последнее слово вылетело с хрипом.

— Серьезно, хочешь узнать?

Кусочек огурца колом стал в горле. Дочирикалась птичка! И почему я вообще согласилась на этот тест-драйв? Какого лешего? Мало было бессонной ночи после поцелуя? Наверное, Тема был прав, когда говорил, что мой страх личного общения с людьми — это хорошая защитная реакция психики. Способ уберечь себя от таких вот ситуаций.

— Если ты поела, предлагаю вернуться в машину и начать тест-драйв, — Шеремет, похоже, решил не добивать меня своими намеками. — Мне через час с итальянцами прощаться. Времени в обрез.

— А виражи по дороге сюда, это был не он? — с облегчением уточнила я и, пока мой собеседник не передумал, поднялась с места.

— Ты ведь пишешь только правду? — передо мной внезапно оказалась раскрытая ладонь с ключами от авто. — Тогда пора выяснить ее самой. Не всегда стоит верить другим, даже если кажется, что ошибки быть не может.

Кто бы ни убеждал меня, что водить машину это здорово, каждый раз за рулем на меня нападало оцепенение. Комплекс отличницы заставлял сразу вспоминать все правила вместе с исключениями, а руки, отрезанные от перегруженного информацией мозга, превращались в две неповоротливые клешни.

Сейчас этим клешням предстояло управлять дорогим, только сошедшим с конвейера Фиатом. Интересно, что лучше: изобразить расстройство желудка и запереться в туалете или честно признаться, что вождение не мой конек?

— Ты струсила что ли? — Шеремет безошибочно считал мои эмоции. — Такая отважная птаха испугалась руля и двух педалей?

— А Вы гуру дешевых провокаций? — во мне проснулся колючая ежиха.

— Какая ж она дешевая? — мужская ладонь любовно погладила дверцу. — На сегодняшний момент самая дорогая тачка моего нового салона. Или дешевле Мерина тебе не предлагать?

Так и хотелось ответить "да" или вообще потребовать Феррари, чтобы уесть этого наглеца. Только ведь с человека, у которого под окном кабинета стоял новенький Мазератти, могло статься…

— Так ты садишься за руль? — спросил он уже серьезно. — Или будешь писать с чужих слов, как и статью о загрязнении?

Со второй попытки стрела четко попала в яблочко. Преодолев разгон от зайки до стервы за секунду, я резко схватила из протянутой руки ключи и плюхнулась на водительское сиденье.

— Хорошо! Надеюсь, она застрахована.

— Даже от апокалипсиса, — Шеремет казался очень довольным собой.

— Тогда прощаемся с жизнь и погнали, — уже без посторонней помощи я справилась с ремнями безопасности и завела двигатель.

Злость отодвинула на задний план мучившее меня весь завтрак волнение. В кой-то веки по-настоящему захотелось проехать без приключений. Отключить мешающий жить повышенный контроль, перестать думать о мужчине рядом и, как говорится, слиться с дорогой.

Получалось ведь это у других! Никаких суперспособностей не требовалось. Предстояло всего-то побыть недолго обычным человеком. Внимание к дорожным знакам, взгляд вперед и на зеркала — ну что сложного?

Первые несколько минут у меня все получалось. Мы отъехали от ресторана. Без оказий выехали на трассу, и я даже рискнула испытать удачу с педалью газа. Создавалось впечатление, что итальянцы пропитали машину валерьянкой, чтобы даже последние трусы чувствовали себя уверенно.

Еще три-четыре километра, и я бы начала верить в мифическое удовольствие от вождения. Как раз примерно столько оставалось до автоцентра, но неожиданно лимит моего везения иссяк.

Вначале прямо перед нами, перестраиваясь, вильнула фура. После нее, забыв включить поворотник, на полосу влетел владелец потрепанной жизнью баварки. Мои клешни, только-только почувствовавшие себя руками, вцепились в руль мертвой хваткой. "Вокруг идиоты! Считайте, что вокруг вас на дороге все идиоты и будьте на чеку!" — вспомнились слова инструктора в автошколе.

Я попыталась. Мысленно обматерила и водителя фуры, и владельца баварки. Стресс пошел на убыль, сбившееся дыхание почти выровнялось, но тут неожиданно из-за поворота пулей со смещенным центром тяжести вылетел Матиз.

Спутав право и лево, я крутанула руль в сторону кювета, и только благодаря мгновенной реакции Шеремета, мы не отправились в могилы.

— И что это было? — сдерживая проклятия, что было видно по желвакам, проревел он, когда мне удалось сбросить скорость до черепашьей.

Язык прилип к небу, и все, что я смогла — тряхнуть головой.

— Значит, про прощание с жизнью ты не лгала, — кадык на горле дернулся.

— Я не хотела…

— Хочется верить.

— Правда…

Вести машину дальше не было ни моральных, ни физических сил. На первом же съезде я свернула направо и остановила Фиат в густой тени деревьев подальше от основной трассы.

— Приехали, — открыла дверь и, быстро отстегнув ремень, вылетела наружу.

Сердце так колотилось, что казалось, собирается вырваться из груди. Ноги подкашивались и, ума не приложу, как я не упала на первой же кочке.

О чем я только думала, соглашаясь? Какой дурой была!

Когда хлопнула вторая дверца, от стыда и стресса хотелось плюнуть на гордость и позорно дать деру.

— Хочу подышать воздухом, — попыталась отвязаться от Шеремета.

— А-ну посмотри на меня! — он быстро обогнул Фиат и притянул меня к себе. — Сильно испугалась? — поднял за подбородок голову, вынуждая смотреть в глаза.

— Нет, — соврала. — Все в порядке.

— В порядке? — горячая ладонь спустилась с подбородка на шею. Указательный палец лег на предательски быстро пульсирующую вену. — Лгунишка. Маленькая перепуганная птичка.

От близости и такого совсем интимного прикосновения я словно раздвоилась. Одна часть меня требовала освободиться и сбежать. Вторая часть — прижаться к мужскому телу и повторить то, чем мы занимались вчера на лестнице.

— Отпустите… — первая часть оказалась решительней.

— Ни то что? — царапая нервы хрипотцой, спросил Шеремет.

— Вам нужно ехать. Итальянцы. — Я ухватилась за его слова о прощании с партнерами, как за спасательный круг.

— Ты волнуешься за итальяшек? — прозвучало с издевкой.

— Вы сами сказали, что времени в обрез.

Голова, отошедшая от шока, старательно искала пути отхода. Не стоило нам оставаться так долго близко. Неправильно. Дико. Вчерашний порыв не должен был повториться. Шампанское и короткое платье остались в прошлом, и я больше не похожа на красотку из эскорта, которую может хотеть такой мужчина. Я снова птичка… Пичуга.

— Черт, — Шеремет одной рукой обхватил мой затылок, а другой прижал к себе, — как меня достало твое выканье.

Он приблизил губы к губам.

— Дима. Можно называть просто Дима. Попробуй.

Словно под гипнозом, я посмотрела в его глаза, потом на губы. В горле пересохло…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Дима, — упрямо повторил Шеремет, — давай же.

Мужская ладонь на спине медленно поползла вниз, к ягодицам, оставляя за собой горячий след.

— Четыре буквы, птичка. Докажи, что ты не трусиха.

О чем он просил? Назвать имя или…

Я вновь ощутила себя за рулем. Снова, подрезая и обгоняя, рядом неслись машины. Опять сбивалось дыхание, тяжелели руки… и я теряла контроль над собой.

— Не нужно, — упершись в грудь, я изо всех сил попыталась отодвинуться, остановить то, что не должно было случиться.

Мне было важно! Не знаю почему. Не понимаю. Но… Запас терпения моего мучителя уже иссяк.

— Упрямая пташка, — он обдал дыханием лицо. — Дикая. Гордая. Сладка-а-я… — язык ворвался в рот, и все мои "важно" выгорели как лампочки от короткого замыкания.

Я оказалась права… Миллион раз права, когда думала, что мы не подходим друг другу. Я угадала… Мне подходил Стас. Рядом с ним было хорошо, комфортно, уверенно. А с Димой… из-за ощущений голова сбоила. Наслаждение было таким острым, ярким, что мне хотелось то расплакаться, то как молитву начать шептать его имя.

Что угодно, только бы не останавливался. Все на свете, лишь бы целовал, прижимал к себе, сминал сопротивление и страх.

— Какого хрена ты не носишь белье? — с рычанием вырвалось у него, когда, пробравшись под майку, ладонь облепила грудь.

— Мне не зачем. Объемы не те, — чтобы не застонать, пришлось до боли закусить губу.

— Бред, — оторвавшись ото рта, Дима схватил нижний край майки и рывком потянул вверх, обнажая меня до пояса. — Потрясающие объемы.

Темные, почти черные глаза заскользили взглядом от одного к другому соску. Следом за ними горячую влажную дорожку проложил язык. Жадно, обводя кругами и посасывая вершинки, Дима лишил меня последних остатков выдержки.

Не знала, что можно хотеть мужчину так сильно, что забываешь, где находишься. Словно не желание, а лихорадка — дикий холод от разъединения и дрожь предвкушения, справиться с которой могли лишь прикосновения.

Шальная, забывшая, что такое смелость и трусость, я соглашалась на все.

На жадные, будто клеймящие поцелуи.

На касания… все ниже и ниже.

На проникновение. Быстро, пальцами во влажную глубину и снова губами к груди.

Я выгибалась, подставляя себя под ласку.

Стонала, повторяя одно единственное имя и, как выброшенная на берег рыба, билась в крепких объятиях от самого яркого в своей жизни оргазма.

Глупая, потерявшаяся пичуга. Умудрившаяся сойти с ума от того, кого даже не могла понять.

Глава 10

Дима

Итальянцев хотелось придушить. Взять за горло и хорошенько так, от души сдавить, чтобы наконец закрыли свои фонтаны красноречия. Не здесь мне хотелось быть сейчас и точно не с ними. Тело и спустя полчаса после возвращения в автоцентр скручивало от неудовлетворенного желания. От образа голой по пояс Лики с закушенной губой член то и дело тяжелел, а болтающие без умолку макаронники только растягивали агонию.

— Шеф, если они сейчас третий раз полезут обниматься, я за себя не ручаюсь, — честно признался Сева, которому вместе со мной пришлось переться в аэропорт.

— Еще немного, и я сам не сдержусь, — отрицательно кивнув переводчику, чтобы не додумался перевести, я шумно выдохнул.

— Проще было влить в них по стакану коньяка на посошок и загрузить тела в самолет, — как всегда Сева предлагал только действенные варианты.

— Были бы это их начальники, мы бы так и поступили, а с этими… клерками — потом хлопот не оберешься.

Неугомонный Виторио в третий раз за прощание завел шарманку о перспективах, а умудрившийся притащить с собой в аэропорт бабу Марко что-то быстро строчил у нее на телефоне, параллельно поддакивая Виторио.

— Кстати, а эта вешалка, — я указал на девушку, — как тут оказалась? Вчерашняя из эскорта балластом повисла?

— Не, сегодня нашел, — Сева хмыкнул, — почти перед выездом.

— Так ему час до самолета было! — я не поверил.

— Ну, на минет в туалете много времени и не нужно, — Сева отвел взгляд. — Надо ж было мужику как-то успокоиться после того, как у него из-под носа девку увели.

При мысли о том, что на месте этой вешалки могла оказаться Лика, остро захотелось разбить Казанове лицо. Тест-драйв он хотел устроить! Члену своему!

— Ля… Еще минута, и я его точно силой посажу в самолет, — настроение стало совсем паршивым.

— Что-то Вы сегодня "добрее", чем всегда, — начбез посмотрел на небо. — Вроде магнитных бурь не обещали, да и бухать ночью не нужно было.

— Мне тут сегодня сказали, что ты все обо всех знаешь. Догадаешься сам, — к злости добавилось раздражение.

— Да уже догадался. Благо капот новой тачки не помят.

Забыв на миг об итальяшках, я непонимающе уставился на Севу.

— Да на прошлой неделе… — он прервался и кашлянул в сторону. — … одна парочка прокатного Колобка вернула. У него на капоте конкретная такая вмятина от задницы была. Пацаны в приемке голову сломали, как для страховой оформить.

— Понятно.

Если бы на месте Севы был кто-нибудь другой, сейчас он бы уже искал работу. Причем в другом городе. Но привычки держать рядом с собой случайных людей у меня не было.

— Я после этого "прощания славянки" на пять минут в офис, а потом уеду. Проследи, чтобы инвентаризация на складе закончилась вовремя.

Уже без намеков Сева кивнул головой.

— Будет сделано, — ответил сухо, словно и не говорили только что о моей сегодняшней поездочке.

Севе соглашаться заменить меня было легко. Обычная работа, никаких трудностей. А вот мне самому решиться сделать то, что собрался…

Спустить пар можно было и с Кристиной. Она уже не одну встречу из трусов выпрыгивала, чтобы забраться ко мне в кровать. И ведь не ради денег. Судя по моему счету после презентации, этого добра у нее самой хватало. Она согласилась бы на все: время, позы, условия — просто как в магазине с большими, хорошо читаемыми ценниками на товарах, но… Не интересно.

Кристине хватило бы гордости не устраивать сцены "после бала", а парочку ее псевдоделовых визитов с дефилированием по автоцентру вполне можно было пережить без головной боли.

Красивая, независимая, умная, эта женщина подходила по всем параметрам, чтобы устроить качественный трах-марафон. Подходила… Но ее не хотелось совсем. Возбуждала другая. Молодая, непредсказуемая, умеющая стонать мое имя так, что щемило за грудиной.

* * *

По-хорошему, после аэропорта следовало рулить сразу к Кристине и ставить ее раком прямо в офисе. Цинично, но гуманно по отношению к Лике. Однако, я заранее знал, что ни к какой Кристине не поеду, а сразу ломанусь в офис, выкраду пичугу второй раз, только уже у себя самого, и не выпущу из гостиничного номера, пока мозги не встанут на место.

Хоть всю ночь. Хоть сутки. Поселюсь в ней, чтобы забыла нахрен свое гребанное "Вы" и охрипла, повторяя мое имя.

План на остаток дня был прост. Когда я подъехал к автоцентру, никаких благородных альтернатив ему не осталось. Я хотел девчонку. Хотел так, что чуть не взял ее под кустами, как зеленый пацан. Хотел… И никакой суррогат не заменил бы ее лишенной притворства беспомощности в моих руках.

* * *

Лика

Меня штормило. После тест-драйва прошло уже два часа, а по ощущениям — лишь пару минут назад на негнущихся ногах я вышла из машины и скрылась за дверью гостевой комнаты.

Шеремет… Дима… Стоило мысленно повторить его имя, по коже галопом неслись мурашки. "Не стоит тебе его повторять. Один раз попробовала и забудь!" — тут же настойчиво шептал мудрый внутренний голос. "А лучше прямо сейчас собери вещи и подготовься дать в зубы", — нудел он, стоило на минуту расслабиться.

Не думала, что за неделю смогу настолько привыкнуть к своему комфортному плену. Уютная комната, трехразовое питание, живой, словно муравейник, комплекс вокруг, благодаря которому я ни на одну секунду не ощущала себя одиноко. А еще камеры… Вернее одна — в кабинете Димы. Мое собственное онлайн-шоу о его жизни.

До чертиков хотелось списать сегодняшнее сумасшествие на эту камеру. Пересмотрела, прикипела, возомнила, что этот красивый сильный мужчина стал своим. А ведь не мог он таким стать, как и я не могла быть для него кем-то большим, чем забавная пичуга.

Какая-то особая форма Стокгольмского синдрома — не больше. В лесу этот синдром бросил нас в объятия друг друга, а сейчас, когда Шеремет… Дима приедет из аэропорта… При мысли о будущем я закрыла лицо ладонями. Краеугольное "что потом" вгрызлось в меня головной болью.

Что будет потом, было ясно как день. Словно с одной из девушек эскорта мы поедем к нему или в гостиницу, а после я буду долго и старательно убеждать себя, что одноразовые связи это нормально.

"Все так делают", "зачем отказывать себе в удовольствии", "будет, что вспомнить" — целая коллекция причин "за". Только обманывать себя было сложно. У меня даже со Стасом расстаться безболезненно не получилось, а ведь у нас не было никакой драмы.

После инфаркта отца, он просто вернулся к родителям в Сочи, предложив остаться друзьями. Стас продолжил семейное дело, а я привыкала к одиночеству. К его комфортным липким путам. Неделю, месяц… пока вообще не выкинула из головы мысли о новых отношениях.

Невероятно, но и у акул пера могут быть свои слабости. Моей слабостью были люди. Может, если бы умела притворяться, замалчивать, довольствоваться полуправдой, жилось бы проще, только какой уж выросла.

В то, что после Димы меня отпустит по щелчку пальцев, особых надежд не было. Я и до случившегося в лесу, поглядывала на него с волнением, а уж теперь…

Как там у военных? Нападение — лучшая защита? Если так, то мне пора было нападать.

* * *

Наталья встретила меня в приемной с улыбкой. Вчера, когда она принесла платье и туфли, улыбка была такой же. Не знаю, для чего ей нужно было делать из меня роковую красотку, да и вообще, ей ли принадлежала идея маскарада, но сейчас уже стало неважно.

Убедившись, что босса пока нет на месте, я передала Наталье флешку и попросила распечатать несколько фотографий. Когда те, яркие и цветные, легли передо мной на стол, первый шаг к возвращению домой был сделан.

Брат постарался на славу. Номера автомобилей стали видны издали, и теперь ни о каком опровержении не могло быть и речи. Оставалось лишь дождаться Диму, показать ему фото и, закончив игру в невиновного, вернуться в прежнюю жизнь.

Я дала себе минут пять на все про все.

Первую — увидеть льдистые глаза и последний раз почувствовать себя желанной.

Вторую — отдать доказательства вины.

Третью — услышать, наконец, признание и, если очень повезет, раскаяние.

Четвертую — соскрести остатки своей гордости и выйти из кабинета.

Пятую — побороть желание оглянуться.

Больше времени не требовалось. Не на что!

— Мне никто не звонил? — в половине второго Дима влетел в приемную. — Лика? — уже у себя в кабинете он резко затормозил и оглянулся.

— Можно? — я взглядом указала на дверь в его кабинет.

Судя по тому, как нахмурились брови, он ожидал чего-то другого. Вероятно того, что я послушной пташкой улечу в свою комнату, чтобы через минуту встретить его голой в кровати.

Первой мыслью было порвать фото и забыть все, что планировала сказать. Дать себе еще хотя бы один день. Пусть все случится!

Но взгляд Димы уже упал на фотографии.

— Что это? — губы сжались в тонкую линию.

— Как раз то, почему я здесь. — Дверь кабинета оказалась за нами закрыта. — Вы… Ты просил доказательства вины автоцентра. Вот они.

Я тихо положила фото на стол и отошла, ожидая реакции.

Вторая минута перешла в третью. Что на фото, объяснять не было необходимости. Река, бочки, люди в темно-синем минивене — каждый элемент говорил за себя.

— Какого… — вначале злой, взгляд Димы вдруг стал удивленным. Следом должно было прозвучать что-то вроде "это было давно", "разовый случай, и я забыл", "без моего приказа", но не прозвучало. Стукнув кулаком о стол, Дима быстро набрал чей-то номер и без предисловий рыкнул: "Зайди!"

— Откуда у тебя эти фото? — галстук, который до этого был завязан аккуратным узлом, полетел на край стола. — Кто прислал?

Меньше всего это походило на извинение или признание вины.

— Я уже говорила, мой друг.

Ума не приложу, как Диме удавалось, но виноватой себя вдруг ощутила я.

— А у него они откуда?

— Нашел. Иногда он находит в сети очень интересные вещи. Например, такие фото.

— То есть он хакер, — Дима встал напротив меня и сложил на груди руки.

— Не важно, кто он. Важно то, что на фото твоя машина.

— Моя, — зло. — И потому мне очень интересно узнать, кто сделал эти фото и как, черт возьми, они были созданы.

— Созданы? — теперь уже пришел мой черед злиться. — Хочешь сказать, что ты не при чем? Что твои люди в свободное от работы время развлекаются сливом отходов? Или, может, обвинишь меня, что я в фотошопе эту красоту нарисовала?

Даже не представляла, что могу быть такой злой. Все мои страхи, желания, надежды, словно переплаливись в ярость.

— Нет! Я тебя ни в чем не обвиняю! — Дима тоже перешел на повышенный тон. — Мне нужно знать, кто меня так, — ткнул на фото, — подставляет.

— Что за ЧП? — в кабинет без стука влетел Сева. — Босс, что произошло?

— Любуйся! — вместо разъяснения Дима передал своему начбезу фото. — Как они появились в сети еще предстоит узнать, а вот как вообще такое возможно, я хочу услышать прямо сейчас.

— Босс… — судя по выражению лица, Сева был удивлен не меньше своего начальства.

— Да, Сева, все гораздо интереснее, чем казалось.

Пока меня не контузило от двойной бомбардировки тостестероном, я вжалась в стену за спиной. Пятью минутами здесь и не пахло. Кое-кто, видимо, был слишком уверен, что все сойдет с рук. Что весомых доказательств нет. Что, пожив немного жизнью автоцентра, глупая девчонка пойдет на попятную. Дима был уверен настолько, что мне самой в фальшь верилось с трудом.

"Ау, Золушка. Твоя карета давно уже превратилась в тыкву, а рабочая униформа сменила красивый наряд. Пора прощаться со сказкой и возвращаться в реальность", — внутренний голос как всегда был добр.

Прощаться я не стала. Забыв обо мне, Дима стал отдавать все новые и новые распоряжения, а его сторожевой пес устроил кому-то встряску по мобильному телефону. Они будто забыли о моем присутствии, как и о том, что именно я заварила эту кашу.

Вокруг происходило какое-то безумие, но вмешиваться я не стала. В комнате, полностью собранный, уже ждал рюкзак, и следовало поскорее убраться с этого чужого поля боя.

Глава 11

Дима

Не таким я видел свое возвращение на работу. Девчонка действительно умудрилась завести меня до отказа. Жаль, не в том смысле, на какой я рассчитывал.

Тот, кто подсунул Лике компромат, знал свое дело. Севе понадобилось два часа, чтобы найти сведения, где находилась машина в день слива отходов, и кто мог быть за рулем.

Окончательная картина прояснилась лишь ближе к концу дня.

— Это подстава, и подстава спланированная, — заключил Сева, когда мы, наконец, снова собрались в моем кабинете.

— Почему ты раньше не сказал, что у тебя на стоянке слепое пятно, и можно спокойно вырулить на трассу? — я уже сотый раз за день посмотрел на карту автоцентра со всеми камерами, съездами и выходами.

— Да, блин, стоянка-то служебная. Машины там только рабочие, а камер лишь шестнадцать. Ради семнадцатой нужно было еще один комплект оборудования закупать, и второй пульт устанавливать.

— У меня б с кабинета снял! Днем Наташка под дверью, а на ночь я замыкаю.

Сцепив зубы, Сева проглотил запоздалое ценное указание.

— Ладно, — я сбавил обороты. — Слесаря этого… Архипова твои орлы уже взяли?

— У бабы, с которой он последний год жил, не оказалось. Сейчас домой к родителям едут, друзья сказали, что там последний раз видели.

— Что ж ему так мало денег обломилось за поездочку на реку, что приходится родителей теснить? Или заказчик компромата на свое СТО взять такого специалиста отказался?

— У нас он уже два месяца под увольнением бегал, — Сева развел руками. — Прогулы.

— Интересно, он думал, на другой станции дольше продержится? — хотелось собственными руками придушить урода. И ведь даже мысли не было, что компромат чистый, что не сфабрикован, и отходы действительно сливали, причем делал это мой работник, на моей машине.

Кто-то расстарался подставить меня перед итальянцами. Красиво. А уж как вовремя!

— Парни с минуты на минуту будут у него дома. — Сева по-хозяйски раскинулся на диване. — Он у меня соловьем запоет, как миленький. Еще не таких ломали.

После слова "ломали" мне тут же вспомнилась Лика. А ведь у нее были все основания считать меня подонком, который упрямо отказывался признаться в сливе отходов, да и еще чуть не залез на нее.

Казанова хренов. Раз в жизни попалась девчонка, которая не смотрела на кошелек и фасад, и перед ней с этим долбанным опровержением я выставил себя полным идиотом.

— Лику так никто и не видел? — поднялся из-за стола. За последние два часа я уже трижды прогуливался в ее комнату, и все три раза девчонки не было на месте.

— Ох, черт, забыл, — Сева хлопнул себя по лбу. — Со этой всей херней из головы вылетело — Денис ее видел. Сказал, что с рюкзаком куда-то шла.

— И остановить он ее, конечно, не мог! — хотелось материться.

— Кхе… — начбез хитро сощурился. — Помнится, вчера за самодеятельность пацана кое-кто чуть с лестницы не спустил.

— И зря! Надо было спустись! — я схватил со стола телефон и ключи от машины. — Может тогда соображалка у пацана включилась бы.

— Ээ… Босс, Вы куда?

Когда я уже дошел до двери своего кабинета Сева спохватился.

— Исправлять свои косяки! Адрес Уваровой на мобильный мне сбрось.

Видимо, не ожидавший такого поворота, Сева пулей вылетел за мной в коридор.

— А с Архиповым что? — крикнул вслед.

— Отыщи и прими, как положено! В твоих интересах меня не ждать.

В стеклянной перегородке возле лестницы отразилось удивленное лицо секретарши и хмурое начбеза.

— Действуй, Сева! — пришлось оглянуться. — Я ж этого козла и прибить могу, а тебе потом труп прятать и алиби мне сочинять.

От мысли, что я сейчас собираюсь сделать, настроение подскочило в гору, и к окончанию фразы губы уже растягивались в улыбку.

* * *

Второй раз за день я садился за руль не потому что хотел попасть в отель, домой или на важную встречу, а потому что хотел почувствовать рядом одну юную особу. Утром это закончилось тем, что чуть не взял Лику под елкой. Теперь мне было важно рассказать девчонке правду.

Не типичный для меня порыв. "Оправдываться", "разъяснять" — в лексиконе даже слов таких не было. Доказать, что я не "один из", остаться человеком — трата времени.

Плюнуть бы и растереть… Кому нужна эта правда? Кому какая разница, что я никогда не занимался контрабандой запчастей, на которой построены почти все автосервисы. Не воровал и не скупал пачками чиновников, чтобы продвинуть свой бизнес. В стране, в которой настоящие деньги делаются с помощью серых схем, я вкалывал по-белому.

В такое самому порой поверить было сложно. Сдюжил, не выбрал легкий путь, но впервые в жизни перед одним единственным человеком захотелось остаться в белом. Словно перед самим собой.

Наваждение какое-то, сродни той непонятной херне, которая тянула к девчонке. Не хотелось бы, но может до срока бомбанул кризис среднего возраста?

* * *

Сева не подвел. Не успел я выехать со стоянки, на телефон уже упало СМС с адресом. Дальше было проще — вбил данные в навигатор, и вперед. Об Архипове уже не думалось. Все мысли были лишь о том, как удержаться и не отшлепать Лику за то, что сбежала и не дала шанса разобраться.

К счастью, пилить в другую сторону города не пришлось. На небе еще светило солнце, когда вместе с какой-то старушкой я благополучно проскочил домофон и поднялся на нужный этаж.

В том, что дверь откроет Лика, сомнений не было, но когда за порогом оказался молодой парень, на меня словно ушат с холодной водой вылили. Галлонов десять одним махом.

О том, что девчонка живет с братом, вылетело из головы напрочь. Я бараном смотрел на молодого смазливого парня и трехэтажным матом крыл себя за дурость.

— Лик, это наверное к тебе! — хоть у кого-то из нас двоих не оказалось проблем с речью.

— Кто? — раздался тихий голос, и спустя секунду в уже знакомой майке и шортах из-за угла показалась растерянная пичуга. — Ой…

— Я не помешал? — так и хотелось добавить "голубки".

— Дмитрий Владимирович… — лицо девчонки стало напоминать полотно. Белое, ни единой кровиночки. — Это… — она обхватила себя руками. — … это мой брат.

Не знаю, как она разгадала мои мысли, но это было как разряд тока для пациента с остановкой сердца. Брат. В межреберье снова послышался стук.

— Здравствуй, брат, — я медленно, расслабляя сжатые в кулаки ладони, выдохнул. — Не хочешь прогуляться?

Ничего не понимающий парень обернулся к Лике и потом снова посмотрел на меня.

— Держи, — не мелочась, я выгреб из лопатника наличность и сунул родственничку. — Погуляй где-нибудь… — взглядом оценил количество тысячных купюр. — До утра. Мне с твоей сестрой поговорить нужно.

В этот раз парень оглядываться уже не стал. Моя щедрая просьба произвела такое действие, что через пять секунд его и следа в квартире не осталось.

В другой ситуации за такую братскую заботу я бы выписал парню леща. Но сейчас была важна только Лика. Еще более удивленная, вжавшаяся в стену, совсем как у меня в офисе, и краснеющая на глазах.

— Вообще я планировал речь, — сбросил ботинки. — Про станцию, доказательства и прочую ерунду… Но к черту.

— Дим… — плечи Лики дрогнули. — Вы… Ты зря…

— Пошло все нахер. Потом. Иди сюда!

* * *

Лика

Я знала, кто за дверью, еще когда прозвенел звонок. Наверное, за неделю жизни в режиме "Он-лайн" на подсознательном уровне уже выработалось умение ощущать Диму, где бы тот ни находился. Когда он избавился от брата, я тоже знала, что последует.

Побег из автоцентра ничего не изменил. Я была на своей территории, но точно так же терялась рядом с Димой. Его злые глаза, его запах, исходящая от него сила и желание — куда пичуге против такого напора?

И ведь я даже не понимала, почему меня так сильно тянет. Мистические феромоны, о которых любят писать в глупых дамских журнальчиках? Впаянная в мозг матушкой-природой тяга к сильному самцу? Или, может быть, рядом с ним я сама становилась другой? Может во мне просыпалась другая я, жадная до ласки, страстная и безумная?

Со Стасом такого не было. Мы были равны. А сейчас… Какой-то новый уровень, и я перемахивала через все препятствия от одного только горящего взгляда.

— Иди ко мне… — не дожидаясь моей реакции, Дима сам притянул за руку к себе и как наркоман провел носом вдоль шеи к подбородку. — Перепуганная пташка. Такая сладкая. Горячая.

Стянул с моей головы резинку и зарылся пальцами в волосы, слегка оттягивая и гладя. Жестокий и нежный одновременно.

Хватило пары прикосновений, и я вспыхнула как спичка. От корней волос вниз по телу хлынула волна возбуждения. Доводы, почему лучше держаться от этого мужчины подальше, растворились в волнующих ощущениях.

— Спальня за стеной, но у меня узкая кровать, — наши глаза встретились, и я сделала над собой усилие, чтобы не отвести взгляд.

— Нам бы до нее добраться.

Дима уже знакомым движением стащил с меня майку, и жесткие мужские ладони тут же накрыли мою ставшую вдруг сверхчувствительной грудь.

В тот же момент я поняла, о чем он — добраться до кровати получится нескоро. Моей маленькой съемной квартире сегодня предстояло пройти настоящую проверку на прочность вертикальных и горизонтальных поверхностей. Квартире, телу и остатку рассудка, который с каждым мигом шептал свои советы все тише и тише.

Мои шорты и трусы улетели в сторону спустя один долгий поцелуй. Следом белоснежным облаком у ног опустилась идеально отутюженная рубашка Димы.

Не помню, чтобы когда-то любила быстрый секс. Мне вечно не хватало прелюдии. Поцелуи, объятия, петтинг — все это нравилось не меньше, чем само проникновение. Но сейчас прелюдии не хотелось.

Стоило Диме лишь мазнуть касанием в развилке ног, как внутри все заныло от острой потребности в большем, в настоящей близости. Даже его шепот: "Не спеши, маленькая, тише. Я и так еле держусь", — не мог остановить.

Глупая пичуга превратилась в бабочку и летела на огонь, сломя крылья.

Поцелуи не прекращались ни на секунду. Губы, шея, грудь — горячий рот Димы выжигал на моем теле загадочные узоры, а его длинные пальцы ласкали меня ниже, растягивая под себя.

Настойчиво, яростно, исступленно он толкал меня к краю, за которым не было правил приличия и гордости. Я в его объятиях была не я. Эта другая стонала, словно сходила с ума. Она кусала его за плечи. Готовая взорваться оргазмом, дрожала от влажных толчков пальцев. Она, а не я, повторяла как мантру "Еще!" и отчаянно боролась с пряжкой на ремне.

— Маленькая, остановись, — когда, наконец, удалось справиться с ширинкой, Дима расплющил меня собой у стены и сквозь зубы тихо выругался.

— Не хочу, — с позорным всхлипом сорвалось с губ.

— Проклятие, — он плотно сжал веки, отчего мое сердце пропустило удар.

— Что-то не так? — внутри все замерло.

Темно-синие глаза на миг открылись, прошивая меня насквозь отчаянием.

— Я без защиты и уже совсем не соображаю.

От облегчения захотелось улыбаться.

— Проблема только в этом?

— Я хотел все не так… — хриплый голос выдал его возбуждение ничуть не меньше внушительной эрекции, ткнувшейся мне в руку сквозь тонкую ткань боксеров. — Планировал забрать тебя к себе.

— У меня… — я повертела головой по сторонам. После отъезда Стаса противозачаточные пить было не за чем, а презервативов не водилось уже года два. — Сейчас! — взгляд остановился на антресоли, куда мы с братом обычно складировали вещи, которым не было места на полочках и в шкафу. — Там коробка.

Заведенный до отказа, Дима, к счастью, не стал задавать вопросов. Не выпуская меня из объятий, он дотянулся до антресоли и, словно опытный жонглер, пальцем спихнул на себя небольшую картонную коробку. Лента презервативов, что лежала сверху сказала все сама за себя.

— Гуманитарная помощь. Брату. Мама прислала, — от накатившего смущения я спрятала лицо на широкой мужской груди.

— Спасибо ей.

Дима не стал медлить. Одной рукой, подняв мою голову, он заставил смотреть в глаза. А потом, немного отступив, спешно раскатал на всю длину латекс.

— Прости. Во второй раз будет медленнее.

Сильные руки легли мне на ягодицы и, словно пушинку, оторвали от пола.

— Я обещаю.

Головка члена уперлась во влажный вход, и не успела я спросить, за что "прости", как Дима опустил меня на себя. Резко, на всю глубину и так жестко, что дыхание перехватило.

Никогда не испытывала таких ощущений. Секундная боль растворилась в наслаждении, и казалось, внутри не осталось ни одного незаполненного миллиметра.

— Блядь, — горячие губы обожгли дыханием ключицу, — какая ты тесная. Сдохнуть можно…

Вместо ответа я крепко обхватила ногами бедра Димы и, шалея от собственной смелости, заскользила по стволу вверх и вниз. Один раз. Другой… Безнаказанный третий.

Когда только научилась быть такой раскованной! Еще сутки назад и думать о том, что Дима окажется так близко не могла. Он был Шереметом. Опасным, чужим и пугающим, как я ни храбрилась, а сейчас… Отпустил бы — сошла с ума от нехватки его внутри.

— Не искушай судьбу, маленькая. Я совсем не железный, — правая ладонь Димы на миг оторвалась от ягодицы, и спустя секунду со звонким шлепком вернулась назад.

— А какой ты? — мой стоп-кран сорвало напрочь.

— Какой… — Дима почти вышел и жестко, выбивая из меня дух, снова толкнулся. На этот раз еще быстрее и глубже. Если бы ключница висела на этой стене, точно грохнулась бы на пол.

— Еще… — я закусила губу, сдерживая стон. Полная беспомощность и потрясающая заполненность действовали на мозг как наркотик.

— Про второй раз помнишь? Я обещал. — Дима ухватил меня покрепче. — А сейчас… Ты сама виновата.

Его жадный рот накрыл мой, и одновременно с языком на меня обрушился третий толчок. Сказать очередную глупость или просто вдохнуть я уже не успела.

Дима не шутил, когда говорил, что сдерживает себя. Он сдерживал, берег меня до этого, но теперь… Остановок больше не было. Член входил в лоно с бешенной скоростью и с такой силой, что из глаз, казалось, вот-вот полетят искры.

Дима не останавливался ни на миг. Ни одной передышки, ни единого поцелуя или слова. Его губы жадно ловили каждый стон, а бедра работали как поршень, заполняя до отказа своей тяжестью.

Меня словно не стало. Рисунок обоев на противоположной стене слился в сплошную фиолетово-серую кляксу. А я сама превратилась в безвольный клубок нервных окончаний, каждый из которых готов был взорваться оргазмом в любую секунду.

Когда до финиша остались последние мгновения, я со стоном вырвалась из требовательного плена мужских губ.

— Не могу больше, — признание сорвалось с языка.

Я и правда не могла. Пружина удовольствия уже сжалась внутри. Дождаться Диму, продержаться еще хотя бы несколько секунд — у меня бы не получилось.

— Тогда кричи. Для меня. Давай, — надтреснутым голосом прозвучало над ухом и, словно это было последней каплей, тело смыло горячим цунами оргазма.

Никогда я не испытывала подобного. Разряды экстаза один за другим прошивали от пальцев на ногах до сердца, двигающийся член растягивал агонию, а я кричала. Хрипло, надорвано, насколько хватало легких… Одно имя.

— Дима! Дима! Ди-и-и-ма…

* * *

Все закончилось через минуту, но Дима все еще держал меня навесу, тяжело дыша в плечо. За это я ему была благодарна. Собственные ноги не продержали бы и секунду. Тело вообще не слушалась. Ладони намертво прилипли к каменным мужским плечам, а прижавшиеся к сильной шее губы делали то, что я не делала никогда. Безумная.

— Ты на мне засос оставляешь? — Дима не предпринял ни единой попытки спасти шею.

Как наркоман после свежей дозы, я посмотрела на багровый результат и, пряча безумную улыбку в плече, тихо прошептала:

— Да.

— И как успехи?

Я не видела лица, но готова была спорить, что Дима улыбается.

— Красота, — ответила, ни сколько не раскаиваясь.

— Если хочешь, можешь и на другой стороне сделать. Для симметрии.

— Пусть будет один. Единственный, — я, едва касаясь, провела пальцем по горячей коже вокруг своей метки. Мой первый засос. Первый за год оргазм. И первый мужчина. Не любовник, а именно мужчина. Теперь, я, кажется, начинала понимать разницу. Знать бы только, что с этим знанием делать, ведь я и он…

— Твою мать…

Дима вышел из меня. Причину, почему он ругается, я поняла не сразу, но стоило коснуться ногами пола, по внутренней стороне бедра побежал белый густой ручеек.

— Но ведь мы… — от неожиданности я впала в ступор. Точь-в-точь девственница, ни разу не видевшая спермы.

— Быстро в душ! — стянув с члена то, что осталось от лопнувшего презерватива, Дима за подбородок поднял мою голову и, глядя в глаза, серьезно произнес: — Все будет в порядке. Слышишь меня? Я здоров, но сейчас тебе лучше поспешить в душ.

Для ускорения мозговой активности, он звонко приложился ладонью к ягодице, а затем и вовсе развернул меня в сторону ванной комнаты.

Ни долгих поцелуев после потрясающего секса. Ни хотя бы минуты тесных объятий. Ни грязного, разогревающего к следующему раунду шепота на ушко. Все это напоминало дурной сон. Сон, в котором мне торжественно вручили суперприз, а потом коварно его забрали.

Только спустя пару минут под горячими струями до меня окончательно дошло, что произошло. Осев на дно ванны, я обхватила голову. В сказке про Золушку такого точно не было. Даже в ее современном варианте с Ричардом Гиром и Джулией Робертс в главных ролях.

Для начала, только что я переспала с Мистером Большим Боссом, и не просто переспала, а отдалась прямо в коридоре своей квартиры, умоляя не останавливаться, и еще наградила засосом. Вдобавок, родительская "гуманитарная помощь" не выдержала напора моего мужчины, и сейчас во мне барахталась целая армия его сперматозоидов.

Кошмар? Еще не знала.

Реальность? Верилось с трудом.

Больше было похоже на то, что планета Земля остановилась, и мне предложили-таки сойти.

С учетом того, что несколько часов назад я без анестезии пнула Димино самолюбие своими фотографиями, а потом сбежала, даже теоретически его не должно было быть в этой квартире.

Не могли мои прелести оказаться настолько привлекательными, чтобы спешить ко мне после фиаско в офисе. Но он был здесь и, судя по журчанию воды в кухне, никуда не ушел.

* * *

Из ванной комнаты я выбиралась как солдат из окопа — тихо и стараясь быть незаметной. Для кого — сама не знаю. Вероятно, для той части меня, которая все еще была в шоке от собственной выходки у стены.

— И почему ты крадешься? — раздалось из-за угла, когда я почти добралась до сброшенной на пол одежды.

Ниньзя из меня не получился, потому пришлось краснеть и нести первую пришедшую в голову чушь.

— Не хочу громко топать, соседи снизу, наверное, уже домой пришли.

Дима вскинул брови и, сжав губы, кивнул.

— Ну да… Топот соседи точно не переживут, — важно покачал головой, хотя по глазам было видно, что с трудом сдерживает смех.

От румянца у меня начали гореть не только щеки, но и уши.

— Ты как? — вероятно поняв, что со мной все нужно брать в свои руки, Дима преодолел разделявшие нас пару метров и притянул к груди.

В носу почему-то защипало.

— Если ты о порванном презервативе, — я потуже затянула полотенце, — то все будет в порядке. Безопасные дни.

В глазах Димы мелькнуло облегчение.

— А если вообще? — он, похоже, решил заставить меня сгореть от смущения.

— Потерялась, — выдала первое, что пришло в голову. Чистую правду.

Теплые губы коснулись виска. Всего один жест, а тело отреагировало как на долгую прелюдию с поцелуями и лаской. Чертова химия. Спинной мозг категорически отказывался дружить с головным.

— Помочь с поисками?

Я чуть снова не застонала.

— Боюсь, от твоей помощи, я потеряюсь еще сильнее.

— Так может, это будет означать не "потеряться", а "найтись"?

Мой взгляд уткнулся в ключицу, широкую, загорелую, с бархатной кожей и ароматом, от которого подгибались колени. Проклятие, и почему у этого мужчины даже ключица заставляла меня чувствовать себя похотливой самкой в период спаривания?

— Ты говорил про "второй раз"… Про "медленно", — окончательно поверженный головной мозг повесил над мозжечком табличку "Не работает", и я потянула в стороны углы своего полотенца. — Предложение еще в силе?

Жалкие остатки серого вещества мгновенно усохли от разгоревшегося жара внутри. Я помнила, что Дима хотел что-то рассказать. Знала, что не стоит продолжать то, что началось в коридоре. Но сегодняшний запас мудрых поступков уже иссяк.

* * *

Дима

Лика не врала, когда говорила про узкую кровать. Она не преуменьшала. Не помню, где и когда я последний раз видел полуторные койки, однако сегодня мне посчастливилось на ней спать и не в одиночестве.

Утром аккуратно, стараясь не разбудить девчонку, я положил на себя ее свисающую руку и, не удержавшись, провел ладонью по прижатой к паху ягодице.

Какая-то мелочь, но член отозвался тут же, словно ночью мы действительно спали, а не имели друг друга как кролики в разных позах и на всех доступных в квартире поверхностях.

От воспоминания о самом последнем разе в бедро Лики уже упиралась вполне боевая эрекция. Именно такая, какой всего два часа назад я брал ее сзади на этой кровати, намотав волосы в два оборота на кулак.

Черт, а ведь "медленно" так и не получилось. Не удавалось с ней быть терпеливым. Стоило коснуться, крышу рвало, и приходил в себя уже от ее стонов и хриплого "Дима" на пике оргазма.

После прежних женщин, с ней я порой чувствовал себя извращенцем. Лика… Такая худенькая, юная, гибкая, с острыми лопатками и впалым животом, сквозь который, казалось, можно почувствовать, как движется член… Ее нужно было беречь. Изматывать прелюдией и медленно брать, опасаясь сделать что-то не так.

Каждый раз, начиная, я убеждал себя сдерживаться. Вспоминая последний бухгалтерский отчет или придурка Марко в авто для тест-драйва, я мягко входил в нее, но на большее терпения не хватало. Отклик лупил веслом по голове любые благородные порывы.

Один всхлип, одно движение на встречу, и какое-то дикое, животное начало брало вверх, заставляя срываться на бешеный ритм и жесткий трах.

Спаривание, а не секс. Случка после передоза наблюдения в мониторы друг за другом. Успокаивало совесть лишь одно — сумасшедших в этой квартире было двое. Я, забыв о нежности, брал. Лика, отбросив скромность, принимала.

Узкая кровать, обещая развалиться, скрипела под нами до самого утра, и только с рассветом кроме секса захотелось кое-чего еще.

Пока я обдумывал, как бы это не опрокинуть Лику на пол, выбираясь из кровати, она сама открыла глаза и как маленькая сомнамбула босиком пошлепала к двери.

— Ты куда? — я обалдело уставился на два розовых полушария, которые успел изучить за ночь и руками, и губами, и языком.

Завязав волосы неимоверным образом в узел, Лика обернулась через плечо. Уже без смущения и своего дико сексуального румянца.

— Туда… — ничего не объясняя, она схватила с подоконника майку и махнула рукой вправо.

— Куда туда? — стараясь не пялиться на грудь, я целых две секунды уверенно продержал взгляд на уровне глаз.

— На кухню. У тебя в животе так урчит, что спать невозможно.

Узкая ладошка коснулась чуть задранного носа и почесала его тыльной стороной. Ни грамма кокетства или попытки выглядеть соблазнительно. Не представлял, что так бывает.

— Что заказать? Суши, пиццу, тайскую еду? — я поднял с пола телефон и уже приготовился набрать номер.

Изнасилованные мною за ночь алые губы искривились в недовольной ухмылке.

— Вообще-то я способна сама приготовить завтрак, — Лика посмотрела на меня, как на умалишенного.

— Для себя одной? — не смог удержаться от шутки.

— Ну, если ты не хочешь…

Я упал на подушку, не веря своему счастью. Ночь отличного секса, утро с функцией "все включено" — и это без ресторанов и дорогих подарков.

— Господи, женщина, и почему ты так поздно родилась? — так и хотелось позвать девчонку назад, чтобы расцеловать.

К счастью, для желудка маленькая круглая попка уже скрылась за дверью, и мой порыв, который точно задержал бы нас в кровати минимум на полчаса, остался нереализованным.

* * *

Лика

Беглый осмотр содержимого холодильника заставил вспомнить давний, еще в школьные годы, поход в зоопарк и вопрос экскурсовода возле клетки с тиграми: "Кто знает, где водятся эти свирепые хищники, и чем они питаются?"

"Где водятся" — сейчас для меня было не актуально, насмотрелась, а вот вопрос "чем питаются" остро стоял на повестке дня. Сомневаюсь, что Диме хватило бы тарелки хлопьев с молоком как брату или жмени овсянки с изюмом как мне.

После такой насыщенной ночи, не удивилась бы, если бы в него влезло все содержимое старичка Индезита. Лично я точно могла осилить двойную порции каши. "Интересно, когда последний раз у него была женщина?" — совершенно ненужная мысль прокралась в голову. Следующей, словно они ходили парой, появилась мысль: "А когда появится новая?"

О том что вместо "новой" рядом с Димой могу задержаться я, почему-то не верилось.

Мы даже поговорить за ночь так и не успели, а уж претендовать на какую-то роль… После его скульптурно вылепленной жены и той аристократичной дамочки, что хотела поговорить на шоу, трудно было поверить в свою избранность. Пичуга павлину рознь. Скорее дело было в молодости. В моих двадцати трех, но с бешенным темпераментом Шеремета опыт был бы для меня выгоднее в сто раз.

Глупую мысль о будущем изгонять из головы пришлось насильно. Венчик со скоростью миксера взбивал яйца для омлета, а нож превратил неповинные ни в чем остатки колбасы в фарш, прежде чем, мне удалось вернуть себе нормальное настроение.

— Это, конечно, не осетинские пироги твоего друга и не яйца-пашот от повара автоцентра, но чем богаты, — с завтраком я успела вовремя. Пахнущий совсем не подходящим ему цветочным шампунем, Дима вышел из ванной как раз тогда, когда расставляла тарелки.

— Омлет с колбасой? — глаза моего незваного гостя вспыхнули так, словно я положила ему на тарелку кило черной икры.

— Ассортимент ингредиентов был небольшой, да и повар из меня так себя, — напомнила о себе дурацкая привычка извиняться.

— Если это была попытка напроситься на комплимент, то тебе удалось, — словно не первый раз у меня дома, Дима с первой попытки нашел полочку со столовыми приборами и вынул нам две вилки. — Я люблю омлеты, колбасу. Преспокойно пью воду из-под крана… — он подошел поближе и по-хозяйски свободной рукой, подняв майку, облапал грудь. — … и, кажется, стал ярым поклонником первого размера.

Мое сердце из груди ухнуло в живот и разлетелось по пищеводу цветастыми бабочками.

— Это не совсем первый, — тая от прикосновений, я все же поспешила гордо поправить. — Это первый, стремящийся ко второму.

— К какому "второму" я не знаю, но сейчас он точно стремится ко мне в рот.

Горячий язык коснулся уже острых, подготовленных умелыми пальцами вершинок, и разумная часть меня уступила место у штурвала незнакомой нимфоманке.

О том, что остынет завтрак и придется заново готовить кофе, никто из нас так и не подумал. Принимая вес двоих, тихо скрипнула табуретка. Словно первый раз, опускаясь на тугой горячий член Димы, всхлипнула я. Еда как и разговоры мгновенно перестали быть важными. Только губы на губах, руки на ягодицах. Только влажное скольжение и ритмичные звонкие шлепки двигающихся навстречу друг другу тел.

Врут про то, что утро мудренее вечера. Градус сумасшествия не снижался и с каждым поцелуем только рос. Испортившие пробуждение ядовитые мысли о будущем таяли, а когда спустя полчаса, счастливые и уставшие, мы пришли в себя на полу спальни, уже два желудка хором запели о насущном.

После завтрака, который пришлось расширить бутербродами и банкой оливок, хранившейся на черный день, пустота в моем холодильнике стала абсолютной. Таким я не видела его давно, с момента заселения в квартиру. Впору было заняться "любимым" делом всех хозяек, разморозкой.

С учетом того, что после отъезда Димы в любой момент мог начаться второй виток самокопания, долгая и нудная работа была как раз кстати. Я уже представила, как буду драить полки и собирать упавшие льдинки, как Дима потребовал, чтобы я впихнула себя в одежду и поехала с ним.

— Это ненадолго! — торопил, дожевывая бутерброд. — Прокатимся за час.

Куда именно нам так срочно нужно ехать, говорить он категорически отказался, а когда мы, наконец, оказались в машине стал рассказывать о другом.

За пару минут, не вдаваясь ни в какие подробности, Дима изложил, как было дело со стоком отходов. Сухо и по-мужски: даты слива и увольнения слесаря, слепое пятно на стоянке и фамилии конкурентов, один из которых был заказчиком статьи. В отличие от нашей первой встречи, об опровержении он даже не обмолвился. То, зачем изначально притянул меня в автоцентр, будто перестало иметь значение.

Я слушала рассказ, не перебивая. Как и все, что происходило со мной последние сутки, он был похож скорее на сказку или эпизод из параллельной реальности. Саботаж, конкуренция, эксклюзивный договор с итальянцами… Проще было ничего не говорить, и без этой правды было ясно, что слово "нет" я не произнесу. Но Дима рассказывал. Внимательно, будто это действительно важно, смотрел в глаза, и я… верила.

Каждому факту. Каждому слову. Без единого сомнения.

Точно так же я поверила, что у нас все не на раз, когда он остановил машину у гипермаркета и, скупив целую телегу продуктов для моего холодильника, положил наверх несколько упаковок презервативов.

В этот раз без слов. Был лишь короткий взгляд: "Согласна?", на который я, не задумываясь, вслух ответила:

— Да.

Глава 12

Дима

Несмотря на бессонную ночь, чувствовал я себя отлично. Впервые по дороге на работу не бесили лихачи, которые вечно сходили с ума при виде Мазератти. Не ныло, намекая на необходимость посетить костоправа, травмированное пару лет назад правое плечо.

Голова работала четко и легко. Давно такого не было. Уже и не вспомню когда. Может в начале брака, может до него.

В это порой даже самому с трудом верилось, но за семь лет с Ниной, я ни разу ей не изменял. Возможности были, желание тоже, но дальше петтинга глазами дело не заходило. В ЗАГС я шел по доброй воле, хотел создать семью. Глупо было ради сиюминутного "зачесалось" рушить то, что делалось сознательно и на годы.

А ведь… До Нины бабы сменялись, нет, не как перчатки — как носки. Натянул, использовал и закинул подальше, чтобы не воняли трудовыми буднями.

Грубо, но когда вкалывал без выходных и проходных, раскручивая с нуля собственное дело, банально не было времени на "до" и "после". Важнее была хорошая разрядка. Только когда бизнес пошел в гору, захотелось какой-то стабильности и… уюта что ли.

Скорее всего, именно тогда случались такие бодрые и одновременно спокойные рассветы. А теперь вот с Ликой.

Странная девчонка. Непонятная. Будто ей не двадцать три, а восемнадцать, то краснеет от смущения, то верит каждому моему слову, не задавая вопросов. Отпускать ее нее хотелось. С трудом заставил себя уйти после поездки в магазин.

Что к ней тянуло, так и не разобрался. Ночь во всех позах не принесла никакой ясности. Аппетит разыгрался лишь еще сильнее. В голове постоянно вспыхивали фантазии… С ней стонущей подо мной на кухонном столе. С ней в душе, принимающей меня сзади. С ней, ласкающей себя на моей широкой кровати дома. Первый разовый трах свободного меня, и вот он уже тянул на двухразовый.

О том, что возможен третий, верилось с трудом. Молодое тело и темперамент — это, конечно, хорошо, но к слову "отношения" за последний год у меня появился свой собственный синоним. Точный и емкий — жопа.

Постоянная нервотрепка и высасывание денег за фальшивый уют научили многому. Возможно, и получилось бы с другой иначе, но само желание пробовать временно атрофировалось. Как свыкся спать то на работе, то в номерах отелей, так свыкся и к отсутствию обязательств.

Любая привычка вырабатывается за двадцать один день. Я успел.

* * *

О превратностях судьбы можно было размышлять долго, но, стоило подъехать к воротам автоцентра, лирическое настроение тут же сменилось деловым.

Словно предвестник беды, черный ворон, на крылечке уже поджидал Сева. Взгляд хмурый, в зубах незажженная сигарета, в руках бумажный стаканчик кофе, паршивого, из автомата. За последние пару месяцев эту картину я видел трижды, и каждый раз жалел, что не имею права повернуть назад.

Кинув машину под своим окном, я прямиком направился к начбезу.

— Что нынче? — встал рядом.

Без приветствия, уже заранее понимая, что утро ни хрена не "доброе".

— Санстанция, — Сева посмотрел по сторонам, а затем задрал голову вверх, словно собрался загорать.

— Да… Этих еще не было.

Теперь уже и мне захотелось закурить. Что-то в последнее время желание начать курить стало походить на навязчивую идею.

— Суки… Причина якобы в сливе отходов, о котором написала девчонка, но первым делом полезли проверять кафе, — Сева выругался. — Словно мы колбасу испорченную в реку сбрасывали.

Не удивило ни капли. Кому интересно ковыряться на мойке или ремзоне, когда в ассортименте есть общепит, где тепло, сытно, а санитарных норм как звезд на небе?

— По Архипову что? — я прикрыл глаза. До чертиков хотелось рассчитывать хотя бы на одну хорошую новость.

Ответа не последовало. Только жадный глоток кофе, от которого у меня самого заболел желудок.

— Блядь, Сева! Да что за хрень?

— Мать сказала, что он уехал. Вчера. Купил путевку в Египет и свалил. Мои из Домодедово пробили информацию, все правда, прямой рейс до Шарм-эль-Шейха. Сейчас выясняем, в какой отель.

— Теряем время, — хотелось садануть со всей силы в стену. — Третья проверка, статья Лики, нашествие зеленых, и мы до сих пор не знаем, кто из трех конкурентов устроил грязную игру.

— Не знаем, — в один глоток Сева допил свое пойло и, смяв стаканчик, бросил его в мусорку метров в четырех от себя. — Только чует мое сердце, скоро проверки могут показаться цветочками.

Несмотря на ветер, стаканчик приземлился в урну. Точно в центр, словно бросивший ее до миллиметра просчитал все погрешности и натренировался заранее.

— В течение следующей недели Турин должен принять решение, — я сделал глубокий вдох, — если мы им подходим, пригласят на подписание контракта.

— Значит, ягодки уже на подходе, — Сева снова засунул в рот сигарету. — Ждать осталось недолго.

— Сплюнь, — от Севиного "оптимизма" у меня уже начали чесаться кулаки. Никаких "ягодок" не хотелось. Достало все еще на стадии "цветочков". — Пошли спасать кафе.

Я положил руку на плечо начбеза и кивнул в сторону двери. Как бы ни хотелось отложить работу, но кроме меня ее сделать никто не мог. Сева спорить не стал. Спрятав сигарету в карман, он первым направился внутрь. Я двинулся за ним и уже закрыв за нами дверь, ощутил похожий на легкое прикосновение взгляд в спину. Холодный и пристальный, будто сквозь прицел снайперской винтовки.

Такие взгляды были в моей жизни раньше. Тогда, когда только начинал, и ради каждого шага вперед приходилось проталкиваться среди бойкой своры конкурентов. Не самые легкие времена. Совсем не безопасные.

От воспоминаний хребет будто инеем покрылся. Поганое ощущение. Гадкое, как и все, что происходило с центром в последнее время. Не будь проблем понасущнее, я был дал своей паранойе раскрутить маховик на полную. Достаточно было сказать Севе «фас», но гребанная санстанция, молчащие итальяшки и текучка — ни времени, не ресурсов не осталось.

* * *

Лика

После того, как Дима внес в квартиру пакеты с продуктами: "Компенсация за опустошенный холодильник", — как он сказал, у меня внутри будто что-то переключилось. Минуту назад мне хотелось прыгать, улыбаться и подставлять губы для поцелуев, а как только он ушел — шарик сдулся.

На лице, словно остаточное явление еще проскальзывала глуповатая улыбка, но эйфория выветрилась под ноль. Извечное женское "а что дальше" взяло за горло, и даже кофе по любимому рецепту показался горькой отравой.

Все же на конкурсе самых непонятных мужчин, Шеремет мог бы легко побороться за первое место. У нас все было не, как у нормальных людей. Вместо знакомства — неделя наблюдения друг за другом через мониторы. Вместо свиданий и цветов — обвинения и похищение. Даже первая физическая близость не cмогла обойтись без конфуза.

Ничего общего с по-книжному идеальным конфетно-букетным периодом, который был со Стасом. Совсем ничего, но… Именно этой ночью меня, казалось, по-настоящему лишили девственности.

С Димой совершенно не было сил и желания беспокоиться о приличии и том, как выгляжу в разных позах. Под действием его агрессивного открытого желания хотелось говорить, чего хочется и, забыв о соседях, орать во все горло, когда это "хочется" исполнялось.

Он словно заразил своей одержимостью. Накачал ей, как накачал своим семенем. Если бы я еще знала, как быть с ней дальше. На что рассчитывать и как вообще вести себя с этим мужчиной?

Ломая голову над рекламной статьей для автоцентра, я постоянно возвращалась к этим вопросам. Срывалась на фантазии, ругала себя за наивность, натягивала маску убежденной одиночки, которой все эти эмоции были до фонаря, и снова мечтала…

В результате к вечеру в ворде был готов черновик заказа, а в голове каша. Противное промежуточное состояние между "все хорошо" и "все не так, как казалось". Нервы потихоньку начали натягиваться в струны, и лишь один человек мог помочь и с одним, и с другим.

Так получилось, но за свою жизнь я никогда не ждала звонка от мужчины… от любовника. Я не знала, что такое убираться в квартире, украдкой поглядывая на телефон. Не ходила в туалет с телефонной трубкой в руках. И не звонила друзьям, чтобы проверить исправность мобильного.

Ожидание звонка было для меня в новинку. К восьми вечера в недрах интернета я умудрилась даже раздобыть номер Димы — многолетняя дружба с Темой не прошла даром. Однако, к счастью, звонить самой не пришлось.

В начале девятого во двор вырулила знакомая машина, а мой молчавший весь день телефон ожил противной дребезжащей мелодией, не услышать которую я не смогла бы даже с наушниками на голове.

— Как насчет того, чтобы где-нибудь поесть? — я узнала бы этот уставший голос даже в шумной толпе.

На ногах поджались пальцы, а сердце так сильно ударилось о ребра, словно собралось вырваться из груди и лично встретить вечернего гостя.

— Не против, — усевшись с ногами на подоконник, я помахала Диме рукой. — Что предлагаешь?

— Пошли в ресторан, — обыденно, словно хочет сводить за бигмаком в Макдональдс на углу, произнес Шеремет.

— Ты приглашаешь в ресторан? — мне просто необходимо было услышать это еще раз. И хрен с тем, что у меня не было ни одного подходящего платья, а костюм, в котором защищала диплом, висел сейчас на мне как на вешалке.

— Здесь недалеко есть ресторан. Итальянский. Наши макаронники о нем неплохо отзывались.

— Мм… — важно протянула я вместо ответа. Мое первое в жизни приглашение выйти в свет! И снова совсем не такое, как описывают в книгах.

— Это мычание означает, что ты уже одеваешься?

— Даже не знаю, как тебе сказать…

— Паста на ужин не твое блюдо?

— Мое! — поспешила переубедить. — Можно еще с батоном и тортом.

— Тогда в чем проблема?

— Ты не поверишь, — я закусила губу.

— Лика!

— Думаю, как признаться.

— Только не говори, что оранжевые шорты и есть твоя самая нарядная одежда, а платье с презентации ты не забрала.

— У меня есть еще розовые шорты и модно изодранные джинсы.

— Ох-е… — послышалось со вздохом и почему-то, мне показалось, что это был вздох облегчения.

— Ты так хотел в этот ресторан, что мне даже не удастся соблазнить тебя своим забитым едой холодильником? — пришел мой черед улыбаться.

— Видит Бог, я хотел сделать, как положено.

Он вышел из машины, но вместо того, чтобы направиться к моему подъезду, с грацией льва после успешной охоты привалился к дверце.

— Тогда просто спускайся, — снова ожил мой мобильный. — Спать на твоей кровати невозможно, а еду можно заказать и в доставке.

Я второй раз за вечер не поверила своим ушам. Священная мужская территория, табу для посторонних, и меня звали туда после первой же близости?

— Ты приглашаешь меня к себе домой? — уточнила шепотом, словно боясь спугнуть.

— Домой ко мне пока нельзя, а вот в отель, где живу последнюю неделю, можно.

Глянув в зеркало на свое отражение, я улыбнулась. Почти дом. Почти допуск в святая святых. Девчонке, которая еще вчера или позавчера часами рассматривала в монитор грозного владельца автоцентра, такое и не снилось. Даже ее богатая фантазия не подсказала бы, что поцелуй на лестнице выльется в несколько потрясающих оргазмов, день ожидания и продолжение.

Ну а отель… Если мою сказку продлили на еще одну серию, не важно было, какие декорации окажутся вокруг.

Отель Димы оказался в центре города, и когда мы до него добрались, я вновь пожалела о своем скудном гардеробе. Сомневаюсь, что порог этого пятизвездочного колосса когда-либо переступал человек, одетый в одежду дешевле моих драных джинсов и майки. Скорее всего, у меня не вышло бы сойти даже за обслуживающий персонал, а уж стать постоянным клиентом — что-то за гранью фантастики.

Будто подслушав мои мысли, Дима подхватил меня под руку и буксиром потянул в сторону ресепшна.

— Чувствую себя героиней из Красотки, — уже у стойки призналась я. — Не хватает только высоких сапог и зубной нити.

Льдистые глаза внимательно, словно первый раз, осмотрели меня с ног до головы, и тут же на неприлично красивых мужских губах заиграла плотоядная ухмылка.

— Ну раз ты без сапог, то я в таком случае расплачиваться не буду.

Рука Димы опустилась ко мне на ягодицу и больно ущипнула.

— Э-э! Полегче, — пока кое-кто не повторил свой подвиг, я вывернулась. — Товар не портить, у меня еще ночь работы впереди.

— Очень долгая и напряженная ночь.

— Вот именно, — от предвкушения внизу живота разлилось тепло. — А по поводу оплаты… Ты обещал меня накормить!

— Какая корыстная ночная бабочка мне попалась, — не обращая внимания на удивленный взгляд портье, Дима протянул руку за своей ключом-картой. — Но хотя бы на маленький аванс я могу рассчитывать?

Стараясь не рассмеяться, я гордо замотала головой.

— Никаких авансов! Пока во мне не окажется, как минимум, пицца, ничего другого во мне тоже не будет.

— Пфф! — Дима щелкнул картой мне по носу и, наконец, с серьезным видом повернулся к портье. — Можно нам меню из вашего ресторана. Хотим заказать еду в номер.

— Ээ… — немолодой мужчина распахнул глаза так широко, что в них можно было смотреться как в зеркало. — Меню? Ой, да, конечно, — он суетливо нырнул под стойку и спустя пару секунд положил перед нами кожаную папку. — Можете позвонить из вашего номера и сказать, что желаете.

Словно прямо сейчас, возле стойки я начну доказывать, что стою черной икры с Домом Периньоном, взгляд портье снова остановился на мне, но в этот раз не на лице, а ниже, как раз в районе скрытого майкой крохотного бантика на бюстгальтере.

— Что ж… — судя по нахмуренным бровям, от Димы этот взгляд не укрылся. — Пойдем, — он взял меня под локоть, — посмотрим в какую сумму обойдется мне твой аппетит.

— Я планирую обчистить твой кошелек под ноль, — мне вдруг стало так легко и весело, что остановиться уже было невозможно.

— Обчистишь. И кошелек, — когда дверца лифта закрылась, Дима резким движением притянул меня к себя и вжал ягодицами в свой пах, — и кое-что еще. Обещаю не сопротивляться.

Моя крыша с треском рухнула вниз, а соскучившиеся по поцелуям губы нашли горячий рот Шеремета.

Спокойным и уверенным Дима продержался ровно семь ударов сердца. Счастливое число. Мое любимое. После седьмого удара роли молниеносно сменились, и уже не я целовала, а Дима, сминая попу, спину, плечи жадно целовал меня, прерываясь лишь, чтобы шептать на ухо, какие именно "услуги" хочет получить первыми, и как глубоко "заставить отрабатывать ужин".

К трем ночи в нашем номере наконец настала тишина. Шевелиться не было сил, и даже засуха в горле не могла заставить протянуть руку и взять с пола бутылку вина.

Мой счетчик оргазмов как и вчера заклинило, а обезвоженные двухдневным марафоном извилины выпрямились окончательно.

Никогда бы не подумала, что секс может оказать на меня подобное воздействие. И как только раньше жила на свете без этого сумасшедшего ощущения легкости, покоя и радости?

— Ты в порядке? — Дима снова будто почувствовал мои эмоции. Поразительно: мы были знакомы всего ничего, а он читал меня как раскрытую книгу.

"Опыт!" — отметая глупую теорию про "одну волну", прошептал внутренний голос. Скорее всего этот умник был прав, но сейчас отчаянно хотелось сделать его громкость на минимум и позволить себе еще один вечер побыть единственной. Инстинкт собственницы, прорывающийся сквозь все пласты цивилизации — быть центром мужской вселенной.

Глупо. Безнадежно. Временно.

Сейчас эта потребность пьянила сильнее вина, лишая стыда и робости.

— Я никогда не встречалась с такими мужчинами, — вдруг стало важно признаться.

Дима лениво подложил руку под голову и скосил на меня взгляд.

— Какими такими?

Лучше было бы сменить тему, но вдруг стало важно признаться и получить хоть лучик ясности.

— Твой Цербер наверняка доложил тебе, что я неизлечимый социопат, и в прошлом у меня был лишь один парень.

— Мне комплексовать? — левая бровь поползла вверх.

С чего бы это Диме комплексовать я не поняла.

— Молодой, горячий. Куда уж мне, — пояснил он.

— А вот сейчас ты напрашиваешься на комплимент, — собрав в кучу последние силы, я крутанулась и устроилась лицом на мужской груди. Здесь однозначно было лучше, чем на матрасе. Под ухом бухало сердце, широкие сильные мышцы согревали жаром, и от близости на душе густым сиропом рассекался покой.

— Я наверное покажусь тебе дурочкой, но… Я совсем не знаю, как себя вести.

— Со мной?

Мышца под щекой стала каменной.

— Да. Какие правила игры? — чтобы хоть как-то сбить градус напряжения, я с улыбкой посмотрела Диме в глаза.

— А они должны быть?

— Не знаю… Но вряд ли тебе будет удобно, если я начну названивать каждый час по телефону или каждый вечер ждать к ужину.

Как сапер, который только взрывом мог разминировать снаряд, я подсунула Диме две крайности и теперь ждала.

— А тебе хочется? — под синими глазами залегла тень.

— Чего? Названивать или ждать?

— Без разницы.

— Названивать, наверное, нет. Я предпочитаю общаться буквами. А ждать… Если каждый ужин будет такой, боюсь, могу привыкнуть.

Я сама не поверила, что хватило смелости это сказать. Точно глупая пичуга. Страшась, что Дима сейчас рассмеется над моей наивностью, я закрыла глаза.

В мыслях, успокаивающе начался отсчет: "Один, два три…", но взрыва хохота так и не случилось. Вместо этого Дима подтянул меня повыше и, распластав на себе, прямо в губы произнес:

— Идея со словами мне нравится. От разговоров за день порой голова пухнет. А вот ужины… — его взгляд стал серьезным. — Я не знаю, сколько у нас будет "ужинов". Не ставлю сроков. Еще пару дней назад я хотел тебя придушить, а сейчас ты голая на мне, и единственное, о чем я способен соображать — как глубоко этот горячий рот сможет принять мой член.

Он быстро поцеловал меня.

— Совсем не романтические правила игры, — я потерлась щекой о щеку. Определенности не появилось больше, но, как ни странно, теперь мне стало легче.

— Из меня хреновый романтик. Думаю, ты уже заметила.

— А у меня нет вечернего платья…

Прислушавшись к биению сердца подо мной, я закрыла глаза. "Совсем не пара, скорее антиподы, которым нечего делать вместе. Но до чего же хорошо. Так хорошо, как и не думала, что бывает вообще".

Глава 13

Дима

Этой ночью поспать практически не удалось. Вроде только прикрыл глаза, а оказалось, что уже пора вставать. Повернув голову вправо, увидел на соседней подушке Лику. Девчонка так сладко посапывала, что даже стало жалко будить её. Потому аккуратно встал с постели и пошёл в душ.

Под теплыми струями воды тело постепенно проснулось. Я вновь ощутил себя бодрым. В голове выстроился четкий распорядок на день: работа, развод, санстанция. Последнее натолкнуло на мысль, что надо бы поднапрячь Севу. Поиски причастных к статье затянулись. Это начинало злить.

Я ещё не решил, каким будет мой ответ, но что он будет — не сомневался. Играть по грязному, конечно, не стоило. Вполне можно было сделать все красиво. Вот только бы узнать, кто из конкурентов так гадит!

Когда вышел из душа, то увидел, что Лика уже не спит. Она сидела на постели, прикрыв обнажённую грудь простыней. При виде этой картины, член под полотенцем мгновенно ожил. Приручила малявка. Когда только успела сделать таким послушным?

Чтобы не поддаться искушению, пришлось вспомнить весь перечень дел на день. На пункте «подписание акта инспекции» жизнь на южном полисе угасла, и удалось спокойно пройти к шкафу с одеждой.

— Доброе утро, — бросил по пути.

— Доброе.

— Мне уже пора на работу, позавтракать не успеваю. Тебя подвезти домой? — старался говорить как можно мягче. Не хотелось выглядеть в её глазах скотиной, которая утром не помнила, что было ночью.

— Да, — она будто и не обиделась. Слетела с кровати, засуетилась. — Я сейчас быстро соберусь.

С «быстро» птичка не шутила. Это был рекорд даже по меркам пожарников. Я не успел проверить на телефоне сообщения, как она уже была готова. Скоростная малышка. Точно ненастоящая.

В машине ехали молча. Фоном играла местная радиостанция, но я совершено не вслушивался в эфир. Чувствовал, что должен что-то сказать. О ночи, о "потом". Какую-нибудь стандартную ерунду, положенную после отличного пастельного марафона. Только слов найти не мог. Словарный запас вдруг сузился до банального "спасибо", но мозгов хватило не ляпнуть такой бред вслух.

Словно тоже искала слова, Лика молча с отстраненным видом смотрела в окно. Между русыми бровями лучилась складка, закушенная губа напрашивалась на поцелуй. Почти мое отражение.

До чертиков захотелось верить, что я не наломал дров. Что эта уютная тишина не "сквозь зубы", и в умненькой голове не витают глупые мысли. Наверное, это было наивно после ее вопросов о правилах игры. Возможно, вместо намеков на будущее стоило разыграть урода и отпустить девчонку насовсем.

Десятки всяких «наверное» и «возможно». Только что-то внутри требовало хотя бы временно оставить все как есть. Просто отключить голову хоть в этом.

Дорога к Лике, а потом до автоцентра не заняла много времени. На удивление, не встрял ни в одну пробку, чего со мной уже давно не случалось.

День определенно начинался хорошо.

В кабинет зашел в приподнятом настроении. Наташа, как обычно, предложила кофе. Отказываться не стал. В гостинице позавтракать не успел, а без кофе разгрести завал, который уже ждал на столе моего внимания, терпения могло не хватить.

Пока грузил корпоративную почту, в кармане пиджака ожил мобильный.

— Доброе утро, Дима. Надеюсь, не отвлекаю тебя сейчас. Есть новости, — услышал голос Виторио. По телефону его английский был еще хуже, чем вживую, но, кажется, после ночи совместной пьянки я начал понимать итальянца, как бы тот ни говорил.

— Доброе.

— Поздравляю с началом сотрудничества! — без долгой "прелюдии" сообщил он. — Официально: мы готовы подписать с вами дилерское соглашение. Надеюсь, первую поставку успеем сделать еще в этом месяце.

— Это правда отличная новость, — расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, я откинулся на спинку кресла.

Много недель подготовки ушло ради этого звонка, и вот — пожалуйста, а внутри ничего даже не екнуло.

— Ждем в Турине на подписании дилерского. Брендбук, проект соглашения и официальное приглашение только что выслал тебе в электронном виде.

— Спасибо, — я нажал "Загрузить почту". — Все, вижу. Письмо есть.

— Тогда до скорой встречи. Ещё раз поздравляю.

— Да, до свидания.

В трубке послышались короткие гудки, и я выдохнул. Да здравствует финишная ленточка! Наконец-то она появилась на горизонте. Максимум через неделю соглашение. Потом первая поставка, а следом за ней… мозг привычно принялся составлять план дальнейших действий, переходя в «рабочий» режим.

Мысли о прошедшем вечере и утре остались далеко позади. Я словно заводной с головой окунулся в привычные дела. Документы, встречи, переговоры — стандартная текучка, и только иногда взгляд останавливался на экране телефона, будто я чего-то ждал. Секунда-другая. Непривычно не понятно, но снова работа не давала остановиться и задуматься.

* * *

Что должен чувствовать человек, когда важное для него дело выгорело в его пользу? Удовлетворение? Внутренний подъём? Наверное. Я же не чувствовал ничего.

Теперь, когда вопрос с макаронниками был практически закрыт, важнее всего стало выяснить, кто из конкурентов пытался сорвать сделку. Варианта по-прежнему было три. Хорошее число, но только когда оно не касается количества врагов.

Отложив бумаги, я уже взял телефон, чтобы вызвать Севу, как тот сам появился на пороге.

— Не занят? — отстучав своих три фирменных «три длинных, один короткий» тот просунул голову за дверь.

— Нет, — я махнул рукой, чтобы он зашёл. — Только вспоминал. Выяснил что-нибудь по сливу отходов?

— Да. Нашли того, кто передал "компромат" Лике. Это её друг Артем Щеглов. Не привлекался, не судим. Работает программистом, подозревается в парочке DDoS-атак.

— Почти белый и местами пушистый?

— Вроде того. Но что-то не внушает он мне доверия. Где две атаки, там и… — Сева криво усмехнулся.

На мой стол легли два листа формата А4.

— Все, что удалось раздобыть, — пояснил начбез.

— А почему до сих пор лично не пообщались? — поинтересовался я, бегло просматривая информацию.

— Не хотел "прыгать через голову". Возможно, общаться придется «слишком лично», — Сева опустил взгляд на свои кулаки.

Намек был прозрачнее некуда. Из той категории, которой мы не пользовались.

— Иначе совсем никак? — к привкусу кофе во рту добавился еще как-то, горький, тухлый,

Сева потел лоб.

— Я бы и сам мараться не хотел, но что-то подсказывает, разговаривать он не захочет.

— Черт… — перед глазами встала моя пичуга. В том, что она не была замешана, я не сомневался. Девчонка даже эмоции скрывать не умела. Другое дело — знал ли об этом ее друг? Мог ли ее использовать ее как разменную монету? Подставлять осознанно, да еще прикрываясь дружбой?

— Так что делаем, босс? — Сева вздохнул.

— Если нужно, значит нужно, — решение пришло быстро, словно и вопроса не было. — Моральный ущерб я оплачу, информация нужнее.

Судя по сжатым губам, Сева ожидал от меня другого. Годы работы вчистую сказывались. Я не отдавал распоряжений «зажимать» и «припугивать», охрана — обложилась камерами и датчиками. Словно в Европе, а не в родном дурдоме. Результат — мы имели то, что нас имели. Как котят. Подставляя и прижимая проверками.

— Действуй! — я поставил точку в этом разговоре. — Красивыми мы будем потом. Когда остальные уйдут так глубоко на дно, что уже не смогут всплыть.

К концу рабочего дня чувствовал себя выжатым как лимон. Голова гудела так, что не помнил, когда ел, и какой вообще сегодня был день. Понимая, что больше ничего полезного сегодня не сделаю, я закрыл крышку ноутбука. Еще минута ушла на борьбу с искушением пройти десять метров по коридору и хотя бы на часик поспать в комнате, где еще недавно жила моя акула пера.

Удержать себя стоило героических усилий. Только мысль о раннем подъеме вместе со всей станцией убедила взять ключи и двинуться на выход.

К сожалению, дойти до машины я не успел. Еще в коридоре на первом этаже остановил удивленный окрик:

— Дима?

Никогда так не поступал, но сейчас до чертиков захотелось притвориться глухим и идти, не останавливаясь.

— Дима! — повторилось, словно удар гонга по нервам. Пока весь автоцентр не решил, что босс оглох, пришлось остановиться.

— Кристина? — я развернулся на сто восемьдесят и, не скрывая раздражения, уставился на дамочку возле стола заказов. Шелковое платье, повторяющее изгибы, высокая шпилька, распущенные волосы вместо привычного пучка — если она приперлась в таком виде чинить машину, то я был Санта Клаусом.

— Не думала, что ты так поздно работаешь, — для подруги моей бывшей, которая всем подряд плакалась, что я трудоголик, Кристина даже соврать правдоподобно не смогла.

— Теперь знаешь, — чтобы поскорее разобраться с этим цирком, я взял у приемщика планшет и пробежался взглядом по последнему заказу.

— Помнишь, я говорила, что в моей малышке что-то барахлит, — Кристина засуетилась. — Я в этом не разбираюсь, но твои мальчики обещали посмотреть.

От слова «барахлит» стало смешно. Даже неопытный Слава, которому легко было навешать лапшу на уши, не смог найти ни одного видимого недостатка. Совершенно новая тачка. Ни маломальского пробега, ни аварий. Только владелица! Настырная, совершенно не понимающая слова «нет».

То ли по моему лицу стало ясно, что блефовать бесполезно, то ли у Кристины все же включился мозг, но продолжать сказку о машине она не стала. Слава отошел в сторону, и вместе с декорациями закончился и сам спектакль.

— Если я попрошу подбросить меня домой, ты ведь откажешься? — Кристина наклонила голову в бок и задумчиво посмотрела на меня.

— Всегда ценил в женщинах ум.

— И завтра тоже… — это был даже не вопрос.

— Прости.

На красивых губах показалась горькая улыбка. Первая честная эмоция за встречу.

— Забавно, — вздохнула. — Та девчонка… Она была не из эскорта.

Меньше всего мне хотелось бы обсуждать Лику. Уж не с этой женщиной так точно!

— Нет, — отрезал коротко и взглядом на часы дал понять, что разговор пора заканчивать.

— Ты спешишь куда-то? — Кристина вспорхнула со стула и как-то растерянно оглянулась по сторонам. — Прости, я, наверное, задерживаю тебя.

— Все в порядке.

Уверенный на сто процентов, что разговор закончен, я развернулся. Оставалось только бросить шаблонное «всего хорошего», но Кристина неожиданно схватила меня за руку и, словно контрольный в голову, произнесла:

— Она что-то значит для тебя?

* * *

Лика

Что такое "отношения по переписке" мне посчастливилось узнать сразу после ночи в гостинице. Очередная проверка в автоцентре и текучка не позволили нам с Димой увидеться ни в середу, ни в четверг. Даже в вечер пятницы он так и не смог освободиться.

Все, что мне оставалось — удерживать себя от легкомысленных звонков и отвечать "ОК" на его скупые "Прости, сегодня очень занят".

В первый раз это было грустно, но просто. Второй — обидно, но еще терпимо. В третий — две несчастные буквы стоили мне часа сурового самокопания. Как только умудрилась за две встречи превратиться из нормальной здравомыслящей девушки в грустного Хаттико? Словно ударилась головой, а не завела в роман.

Мой любимый и надежный механизм под названием "обесценивание" не хотел включаться ни в какую. Доводы "все равно у нас ничего бы не вышло", "я ему не пара" и "хорошего понемножку" расшибались о воспоминания: поцелуи, смех и шутки.

Странная особенность — при пугающей пропасти между нами, с Димой мне было легко. Никакой фальши, попыток выдать себя за кого-то другого, более взрослого или более сентиментального. Никаких поддавков и обязательств. Открытая игра… Надеюсь, что все-таки не в любовь.

Заветное слово на "л" хоть и порывалось вырваться после каждого оргазма, но я держалась. "Не бывает любви так быстро", — успокаивала себя, вспоминая долгий конфетно-букетный период со Стасом. "Чтобы любить, нужно, как минимум, знать другого. Это чуть больше, чем информация о длине члена и храпе по ночам", — призывала на помощь логику и остатки рассудка.

Пусть это было непросто, но пока вроде бы удавалось быть умной. Одной. Между "ОК" и "ОК". Два с половиной дня.

* * *

Дневная и ночная охрана мобильного телефона стала новым увлечением. Она съедала огромное количество нервов и времени, но, к счастью, кроме эмоций в реальном мире существовала и такая штука как работа.

При всем моем желании, заказная статья для автоцентра сама написаться не могла, многие вопросы в блоге тоже ждали своих ответов и, кроме этого, один булыжник так сильно тяготил мою душу, что скинуть его хотелось как можно скорей.

Булыжником, конечно же, было опровержение. Рассказ Димы и собственные наблюдения за неделю под крышей его центра дружно говорили о дезинформации. Теме и мне кто-то очень ловко подсунул искаженные факты. Нас как детей обвели вокруг пальца, а Диме теперь приходилось разгребать то нашествие "зеленых", то санстанцию.

В том, что последняя пришла с проверкой после моей статьи, сомневаться не приходилось. Я повесила такую жирную мишень над головой Димы, что даже неповоротливая государственная машина не смогла ее не заметить.

Опровержение было единственным, чем я могла помочь. Теме я, конечно же, сообщила о своем намерении в первую очередь. С его подачи это завертелось, а значит — только он и мог найти подставившего нас.

Я искренне надеялась, что он захочет помочь или хотя бы даст подсказку, в каком направлении искать ответ. В среду я ему позвонила, в четверг написала сообщение с просьбой поторопиться.

Обычно Тема действовал быстро, но в этот раз он не был похож на себя. Устное обещание разобраться так и осталось пустыми словами, а в четверг от него пришло странное и немного пугающее сообщение: "Не лезь в это дело. Мы ничего не докажем, а с проблемами потом не расхлебаемся. Береги себя, маркиза ангелов".

Если бы не приписка, я бы точно подумала, что мне ответил кто-то другой. Не пасовал Тема перед трудностями. Даже, когда мы искали компроматы посерьезнее, он смело ломал чужие базы данных и находил нужных людей. Но эта его "маркиза"… О моей нелюбви к собственному имени знал только он один. Петя и родители не придавали этому значения, и лишь Тема вечно придумывал новые способы надо мной пошутить.

Как бы я ни надеялась, что Тема одумается, в пятницу друг вообще перестал выходить на связь. Все попытки дозвониться заканчивать предложением оставить голосовое сообщение, а СМС и емейлы уходили в никуда.

За каких-то три дня он стал вторым мужчиной, который меня игнорировал. Впору было задуматься, что же со мной не так или послать обоих куда подальше.

Поленившись сходить в магазин, я поужинала стаканом кефира и уже начала обдумывать, как в субботу официально запрещу себе ждать встреч и ответов. Когда жизнь поворачивается задом, навык отвернуться вовремя не менее ценен, чем искусство плакать без чужой жилетки. Я даже поставила будильник на семь. На идеальное время, чтобы умыться позавтракать и начать работать.

Оставалось лишь лечь в кровать и уснуть. Всего ничего! Но именно в это время ожил мобильный. Чтобы узнать, кому не спится, смотреть на экран не пришлось — знакомая машина с трезубцем на радиаторной решетке сверкнула фарами как раз напротив моего окна, и сердце как спятивший кролик пустилось вскачь.

* * *

Дима

Я не видел Лику два дня. Планировал не видеть дольше. Сама того не понимая, Кристина своим прощальным вопросом каким-то непонятным образом охладила меня сильнее, чем собственные здравые рассуждения.

Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понимать, к чему у нас все катится. Наивная, хоть и боевая юная девочка и свободный папик, который не ленится трахать ее качественно — хреновый состав участников для случайного секса.

Что она для меня значила? Первое, что приходило в голову, когда пытался ответить на этот вопрос: хороший секс, свежая голова, и, как ни странно, покой. В то, что Лика не станет лезть в мою жизнь, подстраивая ее под себя, я не сомневался. А что значил я для нее?

Тогда, рядом с ней, я сказал, что не ставлю сроков. Я не врал. Сроков не было, только та часть меня, в которой еще сохранились остатки совести, настойчиво требовала уйти в сторону, пока на голову Лике не свалилась "большая и светлая".

Сваливать в закат нужно было как можно скорей. Не тянуть кота яйца сообщениями о занятости, не заставлять ждать, но я не смог. Словно жили своей жизнью, пальцы сами каждый раз набирали СМС, а сегодня…

Нина все-таки убралась из квартиры. Обнесла ее как липку от посуды до постельных принадлежностей, а на нашей совместной фотографии, что стояла на камине в гостиной, оторвала половину — меня. Семь лет прожили вместе, а даже не подозревал об истинных размерах тараканов в ее крашенной голове.

Вначале захотелось смеяться. Смотреть на разруху, пустоту и ржать. Потом отпустило. Семь гребанных лет прошли в этих стенах и… в задницу. Ни детей, которых Нина боялась как огня, ни уюта, ради которого я, идиот, поперся в ЗАГС.

Кто кого переиграл — хрен его знает. Вместо долгожданной легкости освобождения на душе занозой засело совсем другое чувство, поганое, непривычное — опустошение. Стройка века под названием "брак" вместо светлого будущего привела в тупик, а семейное гнездо обернулось холостяцкой берлогой.

Другой на моем месте, наверное, устроил бы кутеж с бухлом и бабами. Выкрутил бы басы на Кипеловском "Я свободен" и неделю праздновал начало новой жизни. Во всяком случае, именно так моя фантазия рисовала прощание с Ниной. Но на деле не захотелось ничего.

При мысли об алкоголе пустой желудок сжался и плюнул в глотку порцией горечи. При мысли о бабах душа пожелала только одну, да и не "бабу". Ладони зудели — так хотелось стиснуть тонкую талию своей пичуги, а потом стянуть с нее очередные бесформенные тряпки и медленно, никуда не спеша заняться сексом прямо посреди этого бардака. Без простыней, без одеял. На укрытом ковром полу. До самого рассвета.

Неправильное желание. Ошибочное. Следовало гнать его поскорее из маковки и заваливаться спать. Так было правильно… Но я не стал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Лика выпорхнула из подъезда спустя пять минут после звонка. Точно птица — быстрая, легкая, почти не касающаяся земли. Ей наверняка и мысль не пришла потянуть время, чтобы набить себе цену. Не дура и не вертихвостка. Попалась же такая!

— У тебя новые шорты? — у светофора на проспект, я окинул девчонку взглядом. А ведь красавица! Даже в обычной синей майке и лимонных шортах. Каждая линия идеальна: от аккуратных маленьких стоп до чуть вздернутого носа с едва заметной россыпью веснушек. Ей бы рассмотреть себя повнимательней в зеркале, сменить настороженный взгляд синего чулка на уверенный — половина мужиков города ринулась бы следом.

— Нравятся? — Лика приподнялась на сиденье и легонько вильнула попкой.

— Вообще-то я предпочитаю юбки, — всего одно ее движение, и член, которому было все равно, что на девчонке надето, болезненно подпер ремень брюк.

— Прости, но с юбками, как и с вечерними платьями у меня проблема.

Стараясь не пялиться на тонкую полоску кожи между шортами и майкой, я крепче сжал руль.

— С тем, что мне не удастся спустить на тебя свои деньги в ресторанах и клубах, я уже смирился.

— Очень сочувствую.

Моей правой щеки коснулись теплые губы. Нежно, так что внутри что-то сжалось, и неожиданно.

— Ты, наверное, не переживешь. — Второй поцелуй, скорее всего, должен был угодить в подбородок, но я успел повернуть лицо и подставить губы.

Сладко. Ярко. Почти как секс, но гораздо опаснее. Благо поток машин к этому времени почти иссяк, а возле заправки, куда пришлось заехать, их вообще не было.

— Не пережил бы, но я умный. Если девушку нельзя отвести в ресторан, то ресторан можно привезти девушке, — гордый собой, я кивнул на пакеты сзади.

Глаза Лики мгновенно вспыхнули. Да, ради этого определенно стоило нервировать официантку десятком "А поскорее можно?" и переться к Лике в ночи.

— Черт! — ремень безопасности съехал по женской груди вниз. — Я думала, что у меня после стакана кефира уже галлюцинации обонятельные. Что там?

— Лазанья, салат и десерт, — я честно перечислил все блюда, которые мне старательно паковали в ресторане. Не упомянул лишь о бутылке Кьянти. Черт знает почему. Может просто не хотел окончательно превращать вкусный ужин в свидание.

— Дима… — не дождавшись, пока я остановлю машину возле стойки с "девяносто пятым", Лика перегнулась через сиденье и потянула самый большой пакет. — Я сейчас слюной захлебнусь.

С беззастенчивостью ребенка, она достала из пакета контейнер и открыла.

— Боже, — розовый язычок скользнул по губам, — никогда в жизни не ела лазанью от шеф-повара. А как она пахнет…

В моей жизни были женщины, которые на дух не переносили ничего из теста. Была Нина, которая изматывала себя диетами после каждого куска торта или шоколадки. Но никогда не было таких, что готовы были устраивать пир ночью на заправке.

— Кто-то из нас живым не доедет, — авторитетно произнесла девчонка и полезла за вторым пакетом.

Противостоять ее напору было невозможно. Да, я мог включить "сурового отца" и рявкнуть что-то вроде "Еда только за столом" или "Машина не место для ужина", но от Ликиной сумасшедшей непринужденности и простоты мне вдруг неожиданно на душе стало тепло. Вроде бы сущая ерунда, а на роже расползлась такая улыбка, что щеки начинали болеть.

— Ладно, — я толкнул дверь. — Невозможно с тобой делать красивые жесты.

Лика с двумя пакетами в руках непонимающе уставилась на меня, но пояснять я ничего не стал. В магазинчике на заправке все еще горел свет, и пока кое-кто не захлебнулся слюной, следовало хоть как-то спасти ситуацию.

— Это, конечно, не столовое серебро моей бабки, но что смог достать, — вернувшись спустя пару минут, я протянул Лике упаковку одноразовой посуды.

Выражение ее лица нужно было фотографировать. Даже Нина, когда я подарил ей обручальное кольцо с огромным бриллиантом, не смогла раскрыть глаза так широко.

— Дима, а супермен тебе случайно не брат? — в мгновение ока девчонка вынула из упаковки две тарелки и вилки.

Теперь это точно был конец. Первый в моей жизни романтический ужин на ковре перед камином летел псу под хвост. Нечеловеческий для мужика подвиг, а меня обломали на первом же пит-стопе.

— Скорее Джокер, — я уселся рядом. — Поверь, когда мы доберемся до финальной точки маршрута, ты поймешь почему.

Лика снова облизала губы. В этот раз, уверен, осознанно.

— Ради такой вкуснятины я готова пострадать.

С легкой руки одной шустрой пичуги торпеда Мазератти в мгновение ока превратилась в обеденный стол. Если бы машина могла чувствовать, сейчас у нее наверняка был бы шок.

— Если когда-нибудь мне надоест моя писанина, стану фуд-блогером, — последний раз жадно потянув носом аромат лазаньи, Лика ловко распилила ее пластиковым ножом на две части и разложила по тарелкам. — И обязательно начту ходить по ресторанам, чтобы пробовать такую вкуснотищу, а потом нормальным человеческим языком описывать, как мне было хорошо.

Смиренно ожидая, когда меня обслужат, я на миг представил, что "запасная" мечта девчонки сбылась. Оранжевые шорты и белоснежные накрахмаленные простыни. Удобные простенькие сандалии и дорогой мраморный пол. Открытый любопытный взгляд и способные просканировать до последней копейки глаза официантов.

Это было так же нелепо, как и то, что мы сейчас делали. Ресторан и заправка, лазанья от итальянского шеф-повара и пластиковые вилки — сочетание несочетаемого. Глюк матрицы. Как тридцати шести летний мужик, у которого, похоже, досрочно бахнул кризис среднего возраста, и молодая, бесшабашная девчонка, которая только-только начала распускаться.

— Дима, мне кажется, я начинаю в тебя влюбляться, — когда половина еды уже была в нас, Лика откинулась на спинку сиденья и блаженно закатила глаза.

— Только кажется? — я не удержался и, обхватив ее голову за затылок, притянул к себе. Глаза в глаза.

— Боюсь, Боржоми пить уже поздно, — она улыбнулась одним уголком губ. — Но ты не переживай. Ждать… лазанью каждый день я не стану. Мы, пичуги, сообразительные пташки.

Какая-то из этих фраз кольнула меня сильнее других. Признание или "не переживай" — так, с ходу, было не разобраться. Наверное все-таки вечер был слишком долгим. Работа, пустая квартира — серому веществу в черепушке пора было предоставить заслуженный отдых.

Стараясь больше не о чем не думать, я погладил большим пальцем по щеке Лики, а потом сделал то, что следовало сделать еще до ужина — перетянул Лику к себе на колени и накрыл малиновый рот своими губами.

Глава 14

Лика

Вечер и ночь, которую я провела в квартире Димы, претендовали на лучшие моменты в моей жизни.

Не хотела влюбляться. До последнего надеялась, что удержусь, но эта безумная выходка на стоянке… Очень сложно не влюбиться в человека, когда с ним до невозможного хорошо. Именно до невозможного!

Никогда не думала, что в моей жизни может быть такое: потрясающий мужчина, сумасшедшая, свободная от стеснения и комплексов близость и счастье, от которого внутри грохотали салюты, как на девятое мая.

Я бы очень хотела не влюбляться, только с Димой не было ни одного шанса сохранить свое сердце в скорлупе благоразумия. Утром это стало ясно как никогда. А еще вместе с этим пониманием пришла другая мысль, даже скорее предчувствие: "Если так остро, так безгранично хорошо, то какой ценник на этот раз выставит процентщица-судьба?"

Мысль была совершенно безумной. Скорее всего просто страх счастья с непривычки. Дима даже посмеялся, когда я рассказала, что пугаюсь своего хорошего настроения. Но уже к обеду случилось то, что жирной линией очертило короткий отрезок моего безоблачного счастья.

* * *

Счастье чаще всего вползает в нашу жизнь подобно черепахе — медленно перебирает неповоротливыми лапами, оступается, иногда буксует и вечно пытается свернуть не в ту сторону. С несчастьем такого не бывает. Плохое влетает в жизнь реактивной ракетой, в мгновение ока уничтожая то, что еще недавно было смыслом и радостью.

Спасения нет. От беды не увернуться. От обмана не застраховаться. От разочарования не укрыться никакой верой. Аксиомы.

После завтрака Дима отвез меня домой. Как и всегда он не стал ничего обещать, но поцелуй, которым растерзал губы на прощание, без слов сказал, что голодать буду не только я.

Когда поздно вечером я вспомнила этот момент, он показался кусочком из другой жизни или ожившим отрывком книги о настоящей любви.

Требовательные мужские губы на моих губах. Сжимающие талию горячие руки. Твердое сильное тело, не скрывающее своего желания даже после ночи секса во всех плоскостях. Красивая картинка. Запредельно далекая для одной маленькой одиночки и невозможная больше для… того что осталось от меня.

А ведь беды так просто было избежать! Не возвращаться домой. Не включать компьютер. Не отвечать на входящий видеозвонок по скайпу от Темы. Спрятаться, изолировать себя от мира и как зеницу ока беречь свой дефицитный ломтик счастья.

— Привет, подружка, — голос Темы показался чужим. На миг я даже подумала, что это не он, но на мониторе вспыхнула картинка и знакомое, хоть и разукрашенное синяками и ссадинами лицо, зло сверкнуло на меня карими глазами.

— Тема… — не зная, что сказать, я пробежалась взглядом по экрану.

За спиной у Темы творился настоящий хаос: перевернутый книжный шкаф, разбитое зеркало, ковер из разбросанных по полу бумаг. Кто-то не пощадил ни квартиру, ни ее владельца.

— Узнаваем?

Друг невесело усмехнулся, а мне захотелось сказать: "Нет". Что в этом кошмаре не было ничего, что мне было привычно и знакомо.

— К тебе кто-то приходил? — я до боли сжала колени.

— Да. Вчера. Нагрянули с вопросами, — Тема растягивал слова, будто пытался дать мне время.

— Кто? — горло обхватила тревога.

— А ты не догадываешься?

— Тема, кто? — голос неожиданно сорвался на крик. Сама от себя такого не ожидала.

— Подумай, подружка.

Снова эта "подружка". Холодно, отстраненно, хуже собственного полного имени.

— Тема, ты можешь сказать прямо, кто к тебе нагрянул и зачем?

— Ты серьезно собралась писать опровержение? — вдруг резко вопросом на вопрос ответил друг.

Внутри все покрылось инеем. Я вспомнила, как Дима смотрел на меня вечером и утром. Как улыбался и шутил. Он был обычным. Ни взглядом, ни словом о работе он не обмолвился о том, что свело нас вместе.

— Дима не мог! Нет, — я вжалась спиной в компьютерное кресло.

— Не мог? — маска показного спокойствия спала с лица Темы. На миг закрыв глаза, он снова их открыл и начал говорить. Сбивчиво, махая руками, указывая себе за спину он долго и в красках рассказывал, как вечером к нему наведались гости от Шеремета. Как убедительны были их доводы. Как целый час они громили квартиру и, а в конце, словно грушу для битья, отделали его.

Я не хотела верить. Пусть это были бы воры, старые враги — их они вместе нажили немало. Пусть были бы обычные хулиганы… Но не Дима.

— Ты все-таки влюбилась в него? — друг прижал ладонь к подбитому глазу. — И думаешь, что он святой и безгрешный?

— Я… — слова застряли в горле. — Я ничего не думаю. Мне… — схватила мобильный. — …нужно с ним поговорить.

Я ни о чем не думала. Не пыталась угадать реакцию Димы. Не вспоминала наш разговор о телефонных звонках. Действовала на эмоциях, главной из которых была злость.

Будто догадавшись зачем я ему звоню, Шеремет шесть гудков не поднимал трубку. Шесть гребанных длинных "У-у-у" проехалось по моим ушам, прежде, чем трубку сняли и знакомый суровый голос произнес:

— Твой засранец-друг уже нажаловался?

Дима сказал это так резко и грубо, что мой внутренний адвокат подал на самоотвод, даже не взявшись за дело.

— А ты считаешь, что он не должен был? Что избивать людей нормально? — от ярости у меня затряслись руки. — Ты себя вообще кем возомнил?

— Я возомнил себя человеком, у которого пытаются отобрать бизнес!

— Тема у тебя ничего не отбирал.

— Твой Тема… — Дима отодвинул телефон подальше, но я все равно услышала, как он матерится.

— Он всего лишь нашел информацию. Он хакер, а не наводчик.

— Святая наивность! Робин Гуд хренов. Ты сама-то в это веришь?

— Так может и со мной стоило так поступить? Сломать ноутбук, наставить синяков, — нужно было остановиться, прислушаться, но без оправданий, без единого слова сожаления с Диминой стороны лавина ярости все больше набирала обороты.

— Лика, ты вообще себя слышишь?! — в трубке раздался рев.

— Слышу! Вот сейчас слышу.

— И совсем нихрена не понимаешь? — произнес он на полтона тише, будто бы почти спокойно.

— Ага! Не понимаю. Особенно то, почему твои люди осчастливили лишь одного из нас? А я? Или уже стоят под дверью, а я тут с тобой болтаю, не даю им начать работу?

— Черт… — снова в трубке зазвенел мат, но в этот раз подальше Дима ее уже не относил.

Вновь ни объяснений, ни защиты. Одна откровенная злость потоком, без остановки.

Мы словно поменялись ролями. Теперь обвинителем был Дима. Рассерженным, уставшим, не сдерживающим себя в выражениях и совсем не таким, каким я его знала.

Тошнота подступила к горлу внезапно. Даже мое тело отказывалось принимать его таким. Всего за несколько минут моя вера в мужчину, к которому еще вчера признавалась в любви, дала трещину, и пока из глаз не брызнули слезы, я нажала на отбой.

"Лучше ничего. Лучше тишина", — сказала сама себе и отшвырнула телефон.

Тогда в обед мне казалось, что все худшее, что могло со мной произойти, уже случилось. Крылья обрезали, хрустальную туфельку раскрошили в песок, и назад дороги уже не было.

Мне хотелось белугой реветь от того, как по-дурацки все вышло. Скрутиться эмбрионом как маленькой и обрыдаться от отчаяния и злости. Мне было плохо. Но если бы я только могла догадаться, что это еще не конец…

* * *

Дима

Я как дурак смотрел на погасший экран телефона. Эта неугомонная девчонка бросила трубку, не дав мне ничего объяснить! Вот так просто. Крика испугалась. Неженка, мать ее! А то, что ее дружок натворил, будто ничего и не значило! От злости хотелось запустить мобильный в стену. Чудо, что сдержался.

Идиотизм редкостный! Минута прошла, но голос Лики все еще звенел в голове. Она обвиняла меня в жестокости, не понимая, что главный злодей во всей этой истории не я. Вроде не дура, а дважды два сложить не сумела.

Как вообще можно было быть такой слепой? Как защищать урода, использовавшего ее, как ширму? Окажись этот сучонок рядом, понял бы, что встреча с Севой была легкой разминкой. Отделал бы. И за меня, и за центр, и за саму наивную девчонку.

Вчера щенок подсунул ей компромат на меня. Завтра мог скормить информацию еще о ком-нибудь. А что потом? Что, если следующий «счастливчик» не станет разбираться, кто виноват и откуда левые факты?

Меньше всего хотелось заниматься промыванием мозгов, да еще насильно, но пора было донести до Лики правду. Чтоб поняла, в какую историю затянул ее обожаемый Тема. Чтобы не лезла больше в передряги, из которых есть шанс не выбраться.

Секретарша даже не пикнула, когда я вылетел из кабинета, проигнорировав ее с протянутыми документами. Притормозить пришлось только у парковки.

— Уходишь? — Сева догнал меня уже у машины.

— Да, дело есть. Срочное, — открыл дверь.

— Что делаем с Островским? — полетело мне вдогонку. Именно его фамилия всплыла в ходе «милой беседы» с дружком птички.

— Всё потом, Сева! Потом.

От злости даже собственная месть отошла на второе место. Сейчас мог думать лишь о том, как буду вправлять мозг пичуге. Заставлю её меня слушать. Уж будучи лицом к лицу, она не сможет проигнорировать правду.

Дорогу к дому Лики практически не запомнил. Несся, превышая скорость, пару раз кого-то подрезал. Машину бросил прямо у подъезда, хорошо хоть не забыл заблокировать замки.

Дверь мне снова открыл брат. Не знаю, что он увидел в моих глазах, но сразу же отступил в сторону, впуская в квартиру.

— Где Лика? — я обшарил взглядом коридор. Знакомые кроссовки стояли у входа, а значит, и она скорее всего была дома.

— У себя, — мальчишка кивнул головой в сторону спальни.

Что и стоило ожидать.

— У тебя есть права? — я достал брелок от Мазератти. Свидетель при разговоре мне точно был не нужен, а кошелек, чтобы как в прошлый раз избавиться от пацана, остался в машине.

В глазах мальчишки мелькнули сначала удивление, а потом детский восторг, будто я чертов Дед Мороз, который протягивает ему самый желанный подарок. В ответ Петя кивнул, но продолжал стоять истуканом и пялиться на электронный ключ.

— Покатайся пару часиков. Мне нужно поговорить с твоей сестрой.

Взъерошив короткий ежик, парень перевел взгляд с моей руки на дверь в комнату Лики и обратно. Не знаю, о чем он думал и какую задачку решал, но вскоре забрал брелок. Схватил ветровку с вешалки и захлопнул входную дверь.

Уже второй раз за нашего короткое знакомство голову прострелила мысль, что с парнем все же нужно пообщаться. А что если бы на моем месте был кто-то другой? Кто-то, кто не разбирался бы, откуда у девчонки информация, и не гнушался грязными методами.

Мысленно поставив себе заметку промыть парню мозг после возвращения, я двинулся в сторону знакомой двери.

В комнату Лики зашел без стука. Девчонка сидела перед выключенным монитором, глядя на него, словно на знаменитую картину Малевича.

— Что за истерику ты мне устроила? — прорычал, закрывая за собой дверь.

— Ты?! Где Петя?

Лика вскочила со своего места, как напуганная птичка. Вся взъерошенная, со спутанными волосами и красными глазами. Дерзкая, бесстрашная малышка. Второй раз за прошедший час я мысленно придушил ее дружка. Каким уродом нужно быть, чтобы втягивать ее в чужие «взрослые» игры?

Несмотря на злость, захотелось послать все к чертям. Просто схватить девчонку и прижать к себе до боли, до треска костей. А потом встряхнуть, чтобы вышибло из башки всю ересь. Только усилием воли сдержался. Остался на месте, пристально глядя в её глаза.

— Где Петя? — Лика повторила.

— Отправил покататься. А ты оплакиваешь своего дружка? Жалко, да?! — сказал хоть и зло но, стараясь не напирать.

— Нет. Мне жалко, что я так ошибалась в тебе, — почти прошептала она, обнимая себя руками за плечи.

Меня аж всего передернуло.

— Быстро же ты разочаровалась! Послушала нытье этого урода и готова! Круто, что сказать.

— Я видела его! — Лика звонко хлопнула ладонью по столу. — Избитого. В перевернутой вверх дном квартире.

— А меня, значит, ты послушать не посчитала нужным?

— Я знаю Тему с детства! — в Лике снова начинала просыпаться воинственная амазонка. Глаза вспыхнули, плечи распрямились. — Кроме брата, он самый близкий для меня человек в этом городе.

— Тогда ты не умеешь выбирать друзей! Купили твоего дружка с потрохами, — выплюнул я, заводясь ещё больше. — Он уже давно работает по заказу. Получает деньги за липовые компроматы, которые, между прочим, пишешь ты!

— Это идиотизм! Твой Цербер такое придумал? Или сам сочинил? — Лика уперла руки в бока.

— Подумай сама. Случай с моим автоцентром тебе ни о чем не говорит? Я вроде бы доказал свою невиновность. Или сомнения все еще есть? — привычка не проговаривать очевидные факты сыграла против меня. Зря я не получил ее четкого «верю», после того как рассказал об Архипове. Ох, зря!

— Его всего лишь ввели в заблуждение! Мы оба ошиблись, поверив фотографиям.

— Ошиблись? Дорогая ошибка вышла. Для меня, — не сдержался.

Лика опустила голову.

— За это я себя никогда не прощу. Но все равно… Избивать Тему, а теперь еще врать про него… — Только схлынувшее напряжение в комнате снова поползло к отметке «максимум». — Дима, тебе лучше уйти. Прямо сейчас.

— Да еб твою… Открой глаза, Лика. Я поражаюсь, как ты вообще дожила до своих лет такой слепой, — я засунул руки в карманы, чтобы не дотянуться и не встряхнуть упрямицу.

— Это бред! — процедила она. — Мы с Темой пишем подобное не впервые. Факты говорят сами за себя. А твои грязные методы — вот это настоящий сюрприз.

Вот это её «Мы с Темой» уже бесило. Голубки мать их! Нужно было все же не спешить сюда, а захватить распечатки электронной переписки, из-за которых Севе пришлось испачкаться. Пусть бы сама посмотрела, какой на самом деле мудак этот её Тема, и какие бабки он получил от Островского.

— Лика, прошу… — попытался взять себя в руки. Как обычно не вовремя, зазвонил мобильный, но я даже не стал доставать его из кармана. — Поехали со мной, — в несколько шагов подошел к Лике и, схватив за руку, грубо потянул за собой.

— Дима, это все… — ничего не понимая, птичка все же сдалась и двинулась следом. Учитывая баталию, которая была здесь минуту назад, это была настоящая победа. Оставалось забрать мою машину. Стоило только об этом подумать, как затрезвонил дверной звонок.

«Неужели Петя уже накатался», — подумал я и толкнул дверь.

На пороге оказался белый как мел Сева.

— Слава Богу, живой, — проговорил он, облокачиваясь правой рукой о косяк двери.

Глава 15

Лика

Говорят, что беда не приходит одна. Возможно, существовали еще какие-то выражения, но когда на пороге моей квартиры появился Цербер Димы, именно эта фраза вспыхнула в мозгу.

— Что значит "живой"? — Дима мгновенно переменился в лице. Он будто догадался о чем-то.

Сглотнув, Сева посмотрел на меня.

— Машина… Мазератти… — он произносил по слову и после каждого запинался, словно внезапно забыл русский язык.

— Что с машиной? — на деревянных ногах я по дуге обошла Диму и встала в нескольких шагах от Цербера.

Краска отлила с лица начбеза.

— Я… Мы…

— Что произошло с машиной? — в горле у меня пересохло.

— Сразу после отъезда босса мы заметили слежку, но… Черт.

— Что произошло с машиной?! — я подошла к безопаснику вплотную и взяла его за грудки. Плевать было, что в сравнении с ним я мошка, которую можно смахнуть одним движением. — Что произошло с машиной? — спросила в третий раз.

Мужчины переглянулись.

— Авария, — широкие плечи Севы опустились.

— Что?! — мой голос сорвался на крик.

— На железнодорожном переезде. Машину подтолкнули. Шлагбаум в щепки. Мазератти…

Словно это меня сейчас как шлагбаум разнесли в щепки, внутри все сжалось, а потом по телу, лишая сил, пронесся разряд боли.

— Мой брат… — чьи-то руки подхватили меня, не дав свалиться на пол. — Что с ним?

* * *

Мы с братом были разными. При разнице всего в два года, казалось, я старше лет на десять. Петя мог днями играть в компьютерные игры, а ночами зависать в ночных клубах. У него была сотня друзей и вечно разрывающийся телефон. Он в совершенстве освоил работу микроволновки, но даже банальный омлет на плите был для него невыполнимой задачей.

К автомобилям Петя тоже относился совсем не так как я. Его руки не сковывал ужас от потока машин на встречной, и сцепление с педалью газа он не перепутал бы никогда. Наверное, именно поэтому, когда Дима выставил брата с ключами от машины, я и не подумала броситься следом. Когда еще в его жизни будет Мазератти?

Сейчас, глядя на красный от крови асфальт, искореженный автомобиль, перед которым носились люди и сверкали проблесковые маячки полиции и скорой, я постоянно прокручивала в своей голове этот момент и все сильнее ненавидела себя.

Как я могла такое допустить?

Зачем вообще ввязалась в чужую войну?

Как так случилось, что сейчас, залитым кровью, висящим на волоске между жизнью и смертью на каталке увозили моего брата…

Каждая мысль как выстрел в висок. От боли даже заплакать не получалось.

Петя не должен был пострадать. Не его хотели отправить на тот свет, толкнув под поезд. Не он перешел дорогу тем, кому переходить не следовало.

Словно вторя моим догадкам, рядом переговаривались полицейские:

— Не верю я, что это обычное ДТП.

— Машина, которая его подтолкнула, скрылась, но номера у нас есть.

— Сомневаюсь, что ее удастся найти. Слишком грязно сработано. Скорее всего, тачка уже где-нибудь на дне реки или разобрана на запчасти.

— Вероятно…

— Этому Шеремету здорово подфартило, что дал покататься пацану.

— Да. В рубашке родился.

— Но мальчишку жалко. Позвоночник в двух местах, руки, ноги… Если и выкарабкается — инвалидом быть до конца жизни.

Не в состоянии больше это слушать, я заткнула уши и опустилась на колени. К Диме прикасаться не хотелось. От одного вида его протянутых рук выворачивало наизнанку. Счастливчик. Рожденный в рубашке. Целый и невредимый.

Я не знала, сколько времени просидела на холодной земле. Не знала, удалось ли по горячим следам найти машину, подтолкнувшую Петю. Я ничего не знала и не понимала. Все что у меня было — грязные комья обочины под руками и пульсирующий сгусток боли внутри.

Я была виновата во всем.

Я накликала на нас беду.

Я ослепла, возомнив себя счастливой влюбленной дурочкой.

Все, что было важно еще час назад, рушилось как карточный домик. Красные кляксы крови на асфальте, словно смертоносная плесень, лишали разума.

Несмотря на то, что вокруг суетились люди, я была одна. Ничего не замечая. Ничего не чувствуя. Даже когда меня привезли в больницу, пропустили под дверь операционной и знакомые руки крепко прижали к твердой груди.

Холодная скамейка в коридоре стала своим собственным адом на несколько бесконечных часов. Дима общался с врачами и следователем. Против воли сдерживал, когда от отчаяния я готова была ворваться в зал, где работали хирурги. Пытался напоить водой или заставить поесть. Молчал в ответ на град моих отравленных горем обвинений и, затягиваясь дымом, курил на балконе, когда я временно обессилив от ожидания, выпадала из реальности, прижавшись лбом к стене.

Он пробыл со мной до самого утра. До короткого, леденящего душу своей неизвестностью приговора: «Операция завершена. Сейчас пациент находится в реанимации, но угроза жизни все еще сохраняется».

Двое в узком, залитом холодным белым светом коридоре. Еще недавно близкие, а теперь…

Ближе к рассвету в больницу приехал Тема. Даже не взглянув в сторону Шеремета, он всунул мне свой термос и укутал пледом. Выпотрошенная виной, я не сопротивлялась. Сейчас уже не имело значения, на чьей стороне была правда в моей прежней, закончившейся несколько часов назад жизни.

Романтические крылья обуглились, так и не успев расправиться, а на месть было плевать. Судья и присяжные в моей голове уже нашли виноватого и вынесли приговор.

Виновна.

Одна.

Пред Петей, перед родителями, перед собой.

Даже, если бы Дима хотел побороться за мою невиновность, счет был не в его пользу.

К счастью, он и не пытался.

* * *

Дима

О том, что с мальчишкой и машиной что-то произошло, я понял, стоило увидеть на пороге Севу. Мало того, что мой всегда спокойный начбез приперся в квартиру к девчонке, так он еще был в панике.

Не думал, что такое возможно. Не предполагал, что и сам испытаю это гадкое чувство, но сегодняшний день оказался невероятно щедр на дерьмовые эмоции. Вначале обвинения Лики, теперь еще один сюрприз.

После упоминания о железнодорожном переезде слюна во рту приобрела навязчивый металлический привкус. Кто хоть раз получал в зубы, знал этот вкус. Кровь трудно было спутать с чем-то другим. Свою точно. А вот кровь другого… Когда Лика повисла у меня на руках без сознания, я уже был уверен, что сегодня узнаю ответ и на этот вопрос.

Догадываясь, что могу увидеть на месте происшествия, я попытался оставить Лику дома на Севу. Тот даже не возмутился, что его хотят сделать нянькой. Однако девчонку проще было привязать к батарее, чем заставить добровольно подождать меня в квартире.

Впрочем, уже на месте я пожалел, что не выбрал альтернативу. Тот кто планировал отправить меня на тот свет постарался на славу. У водителя не было ни единого шанса спастись. Даже если бы Петя заметил приближение машины сзади и попытался выпрыгнуть, подпертый грузовиком слева, он все равно оказался бы под поездом.

Тупиковая ситуация. Патовая. Цели припугнуть у нападавших не было. Они ехали физически устранять конкурента, который умудрился пройти все их проверки. И устранили бы.

Легко не бояться смерти, когда не чувствуешь ее дыхания в затылок. Запутавшись в суете и планах живешь, не оглядываясь на кладбищенские кресты. Кажется: "Не со мной. Обойдется". Но когда встречаешься так, лицом к лицу, естественный животный страх жестко бьет по мозгам.

Только идиот способен колотить себя в грудь, сокрушаясь, что вместо него пострадал другой. Жизнь — это всегда жизнь, чего бы она ни стоила. Я не мог успокаивать Лику, говоря, что сожалею. Я был цел. Это джек-пот. Но я проклинал себя, что не прислушался к ощущению опасности, которое испытал накануне.

Катастрофы можно было избежать. Мальчишка остался бы здоров. Лика не загибалась бы сейчас от горя на холодной скамейке под операционной.

Смотреть на нее было больно. Больно физически. До ломоты. До острого, разъедающего горло желания заорать на всех и вся.

За то, что никто ни у кого не было гарантий.

За тупые, формальные вопросы следователя.

За красные сухие глаза девчонки, которая не позволяла даже прикоснуться к себе.

За собственную беспомощность.

Беспомощность лупила по нервам сильнее всего. Я только-только почувствовал, что в долбанной, похожей на день сурка жизни случился просвет, как меня тут же макнули в дерьмо. По уши. И, к сожалению, не меня одного.

С Островским следовало разобраться уже давно. Не ждать с моря погоды, играя с девчонкой в благородного оленя. Нужно было выбить информацию из ее дружка уже на следующий день после статьи. Выбить вместе с дурью и алчностью.

Это ведь было так просто! Положить болт на то, что Лика когда-то случайно спасла мою шкуру. Не селить ее у себя. Не залазить под юбку. Не превращаться в размякшего идиота, который пишет по вечерам сообщения и таскает из ресторана еду.

Все было очень просто. Еще вчера. А теперь уже…

— Босс, мои из ФСБ обещали помочь с информацией на Островского, — рано утром, когда со скупыми новостями от нас ушел хирург, приехал Сева.

— Хорошо, но мало, — спасительное отупение, которое затянуло меня в свои сети, отступило. — Мне нужно больше. Я хочу спустить на него всех собак.

Сева, нахмурившись, посмотрел мне под ноги.

— Ты знаешь, о чем я говорю, — вспомнился недавний разговор о методах. — Уверен, этот старый пердун перешел дорогу не только мне. Найди тех, кто потерял больше. Тех, кто готов пойти далеко.

— Босс, но это… — позыркав по сторонам, Сева откашлялся.

— Деньги я дам. Сколько понадобится. Устрой ему "веселую" жизнь.

В этот раз в глазах моего начальника охраны не было даже намека на осуждение. Что именно делать, он, бывший мент, знал мент, знал отлично. Впереди у него был нелегкий путь, который предстояло пройти до точки. А у меня…

Одного взгляда в сторону Лики и суетящегося вокруг нее дружка-предателя было достаточно. Платить за спешку придется сполна. Деньгами — за здоровье мальчишки, который просто обязан выкарабкаться и продолжить нормально жить. Прежним существованием — за попытку попробовать что-то новое, которую теперь уже точно упустил навсегда.

Нравился ли мне такой расклад? Нет. Только ведь альтернатив не существовало.

Глава 16

Два года спустя

Лика

В маленьком уютном кафе недалеко от Невского проспекта этим вечером было немноголюдно. Дождь, зарядивший с самого утра, не пугал только туристов, но мне это было лишь на руку. Сегодня не хотелось шума. Чашка кофе, десерт и капли дождя на оконном стекле — идеальная атмосфера для маленькой грустной годовщины.

— Вам кофе сразу подать или потом? — растянув губы в заискивающую улыбку, молодая официантка забрала у меня меню.

— Можно сразу, — девушку было даже жаль. На моем месте гуманнее было бы опустить взгляд на стол, чтобы она так не мучилась, однако вначале следовало утрясти еще пару вопросов.

— Подождите несколько минут, — словно я ее истязала, а не делала заказ, официантка быстро закивала и уже повернулась уходить.

— Конечно, — пришлось окликнуть. — Только подскажите, какой у вас пароль от вайфая и… Можно ли стакан воды?

— Да. Пароль четыре единицы. А воду сейчас принесу. У нас есть… — она скороговоркой принялась перечислять названия указанных в меню бутилированных вод и только на пятом запнулась, поняв, что говорит не то. — Либо просто вода из-под фильтра.

— Отлично, — я уже и не надеялась. — Тогда самую обычную воду. Фильтрованную.

Будто только что сдала ЕГЭ, да еще с высоким баллом, официантка облегченно вздохнула и на этот раз упорхнула уже окончательно.

Кто-то со стороны мог подумать, что у нее несварение желудка или что-нибудь похожее, и лишь я знала правду. Она меня узнала. Как? Пока еще не было понятно. Я редко размещала в сети свои фото, чаще фото интерьеров и блюд, но поведение выдавало ее с головой.

Скорее всего, в качестве десерта, который я заказала, можно было не сомневаться, как и в его подаче. От комичности ситуации захотелось рассмеяться. Я просто зашла в кафе, потому что захотела кофе. Я не планировала писать о нем никакого обзора в свой фуд-блог и даже оставлять заметку в Инстаграмм.

Кажется, как и в прошлой жизни, слава обо мне бежала впереди меня.

При мысли о прошлом внутри больно царапнуло. Позавчера Пете сделали новую операцию, и мы снова начинали ждать чуда… Верить в то, что он сможет ходить, и наконец закончится ужас в виде постоянных операций, клиник, экспериментов и он вернется домой.

Прошло всего два года, а для меня вечность. Кого-то беда превращает в живой труп, кого-то заставляет обнулить все прежние ценности. Я обнулилась полностью. Для этого не пришлось перекрашивать волосы или увеличивать губы. Не нужно было даже менять привычку долго спать по утрам. Изменилось все, из чего складывалась моя жизнь.

Через неделю после аварии я вернулась к родителям в северную столицу, чтобы решить вопрос с транспортировкой Пети поближе к дому. Еще через месяц сделала первую запись в своем новом блоге. На этот раз не о преступлениях, а о еде. Легкомысленная шутка, брошенная влюбленной дурочкой, которую угостили лазаньей, превратилась в реальность.

Мне больше не хотелось никому ничего доказывать. Вкус еды, стал первым, что почувствовала, когда в один прекрасный день, устав от слез матери и осуждения в глазах отца, я набралась смелости и вырвалась из дома.

Как больной, которому для скорейшего выздоровления прописывают куриный бульон, медленно рассматривая столовые приборы и скатерть, я дожидалась свой суп и по осколкам, по отзвукам ощущений собирала себя в кучу.

Белая скатерть — чистый лист.

Нож — граница.

Вилка — возможность начать заново.

Аромат свежей выпечки — надежда снова радоваться жизни.

Маяки и символы. Моя измучившая себя виной и горем голова тогда способна была соображать только знаками. Но этого хватило.

"Партизанка" превратилась просто в "Лику". Новенький блог, подготовленный для меня Темой, засиял красочными фотографиями, а в шкафу появились платья. Вначале одно, скромное, превращающее меня в эдакую образцовую учительницу младших классов. Потом второе, посмелее. За ними еще несколько, на этот раз настоящих вечерних, идеально подходящих для походов по ресторанам.

Я так и не поняла, сколько в этих изменениях было настоящего желания изменить жизнь, а сколько болезненной ломки, отлучения себя настоящей от себя прежней, но новая жизнь затянула. День за днем у меня становилось все больше дел и все меньше времени на ненужные мысли.

Каждый день, выбираясь из кошмара больничных стен, я училась радоваться. А еще…

Даже, если бы я могла, долго горевать из-за брата не вышло бы. Прошло больше месяца после возвращения в Питер, как я узнала, что жду ребенка. Лишившись мужчины, в которого влюбилась без памяти, чуть не потеряв брата, я получила дочь. Свою Веру. Беременность стала лучшим, что могло случиться. Но, к сожалению, только со мной.

* * *

О том, что нахожусь в положении, я поняла не сразу. Отсутствие менструации и излишнюю плаксивость легко было списать на горе, и только когда после соленого огурца меня потянуло на сгущенку, в голову впервые пришла мысль о беременности.

Родителям я тогда ничего не сказала. Купила тест и, убедившись, что догадка верна, на пару дней впала в прострацию.

Ребенок был последним, чего мне не хватало в жизни. Нет, я не приписывала себя к модному у молодежи движению чайлдфри, на улице не обходила, словно чумных, мамаш с колясками и не заглядывалась на украшенные смешными рисунками детские комбинезончики и мягкие игрушки. На душе не было ничего против, просто я никогда не представляла мамой себя.

Казалось, что материнство природа придумала для других. Для уютных домашних женушек с неиссякаемыми запасами терпения и нежности. Им, а не мне, словно воздух, нужна была кормильно-пеленальная суета с графиком двадцать четыре на семь. Они могли умиляться беззубым улыбкам и как шкатулку с драгоценностями рассматривать содержимое подгузников.

Я не видела себя мамой даже в самых смелых фантазиях, но судьбе было начхать на выверты моего воображения. Она рисовала собственную историю. Всего одного лопнувшего презерватива хватило, чтобы моя вселенная перевернулась вверх дном. Несмотря на спринцевание и менструацию, закончившуюся два дня назад, один бойкий спермотозоид Димы все-таки добрался до цели.

Идею с абортом я отмела сразу. Одна смерть уже чуть не случилась в нашей семье. Идею скрыть беременность все от Димы тоже отвергла. Даже если ему не нужен был этот ребенок, даже если бы я сама не хотела видеть Диму рядом, права скрывать правду у меня не было.

Родители все еще находились в неведении, когда я первый раз попыталась связаться с Димой. Дождавшись окончания рабочего дня, будто вето на звонки в рабочее время было еще в силе, я набрала его номер.

Пальцы тряслись, заготовленная фраза постоянно норовила вылететь из головы, но я терпеливо слушала гудки и ждала ответа.

После злых, отравленных отчаянием обвинений на трассе сложно было начать говорить о ребенке. Тогда Дима молчал, не опровергая мои слова и не защищаясь. Он принимал все как есть, но сейчас мне было важно услышать от него хоть одно слово. Раздавленная, потерянная, я готова была искать поддержки даже у того, кто невольно, но стал причиной инвалидности брата.

Мне очень нужно было услышать знакомый уверенный голос. Хотя бы на минуту. Однако вместо него трубку сняла женщина. Памела-Нина, я узнала ее мгновенно.

Уже после «Алло» следовало класть трубку, но я замешкалась.

— Здравствуй, девочка, — покровительственно произнесла она. — Дима сейчас в душе, но ты можешь передать через меня все, что хотела сказать.

— Я… — на меня напал ступор. — Я хотела бы поговорить с ним лично.

— Прости, но сегодня на вечер и ночь у нас уже есть планы, потому ему вряд ли будет удобно разговаривать.

Если бы согласие на развод не было подписано в моем присутствии, я бы наверняка купилась на этот блеф. Совместные вечер и ночь — как же! У Димы не могло быть совместных планов с его бывшей. Не важно, как она получила доступ к его телефону, но сейчас она вешала мне лапшу на уши.

— Передайте, пожалуйста, телефон Диме, — слово «пожалуйста» пришлось тащить из себя клещами.

— Ты всерьез считаешь, что спустя месяц еще ему интересна? — самоуверенность сменилась иронией.

— Мне в третий раз повторить?

— А ты настырная!

— Нет, я не настырная. Я борзая.

— Что ж. Сама напросилась. Моего мужа в квартире нет. Он забыл телефон и в настоящий момент трахает очередную наивную дурочку, которая согласилась стать бесправной подстилкой для этого трудоголика. Такой ответ тебя устроит? Так приятнее?

Я дернулась, словно от пощечины.

— Мне нужно с ним поговорить, — процедила на автомате.

— И мне нужно. И много кому еще. Нас таких шеренга, милочка! Но где он, я тебе сказала. Если знаешь номер, звони туда.

— Послушайте, я не собираюсь его возвращать, — все еще не верилось. — У меня есть для него информация, которую он должен услышать.

От того, что назвала ребенка «информацией» стало противно.

— В таком случае удачи тебе. Попытайся его словить. Может, когда-нибудь ему снова захочется молодого тела, и у тебя появится шанс зацепить его на денек-другой.

Не желая продолжать издевательства над своими ушами, я бросила трубку. Чем руководствовалась Памела-Нина вопросов не вызывало. Ей важно было побольнее ударить, отшить. Головой я это осознавала, а нутром… В словах этой женщины было слишком много цепляющих за живое крючков. Она говорила, как человек хорошо знавший Шеремета. Гораздо лучше, чем одна "бесправная наивная дурочка".

Повторно звонить в этот и следующий день я не решилась. Нужно было снова набраться храбрости, а через день ответом на все три мои звонка стали короткие гудки. Вероятнее всего, Нина действовала наверняка и заблокировала мой номер на телефоне мужа.

Скорее всего, я бы не сдалась и после еще одной попытки дозвониться, но уже с другого телефона. Пока токсикоз не расцвел во всей красе, сил и решительности у меня хватало. Но, как оказалось позже, не всегда одной лишь решительности достаточно.

В поисках номера приемной автоцентра на его сайте я наткнулась на неожиданное фото. Сделано оно было всего пару дней назад на розыгрыше какой-то рекламной игры. Счастливые победители с ключами от авто, воздушные шары, хмурый Сева с зубочисткой в зубах и Дима… Он стоял рядом с Катей, которая почему-то была одета в вечернее платье, а не форму официантки. Не лежи рука Димы у нее чуть ниже спины, я бы вообще не обратила на Катю никакого внимания. Мало ли, кто находился рядом.

Но рука лежала. По-хозяйски, любовно прикасаясь к бедру через тонкую ткать, и словно обладательница супер-приза Катя внимательно смотрела на своего босса. Из-под длинных ресниц, с улыбкой, совсем не так, как при мне, когда готовила для него кофе по любимому рецепту.

Разговор с Памелой был милостивее, чем это фото. Там, я хотя бы могла догадаться, где правда, а где ложь. А снимок… От неожиданности вся смелость разлетелась как пух с одуванчика. Незнакомая прежде ревность, скрутив в бараний рог, заставила затаиться. Дважды я набирала номер и тут же клала трубку. Не могла. Усиленные гормонами, эмоции ураганами бурлили внутри.

Мне бы еще недельку. Успокоиться, обдумать, отболеть. Но токсикоз сказал "Хватит". Слабость и тошнота принялись сменять друг друга, как верные напарники. Силы остались лишь на выживание да споры с узнавшими счастливую новость родителями. Звонок я малодушно решила отложить решила отложить на "попозже", на безразличное "когда-нибудь".

* * *

Художница-судьба была против изображения Димы в моем настоящем. Всю беременность она вообще не баловала меня. Некоторым женщинам везет — они расцветают во время этих девяти месяцев. Я же за половину срока превратилась в бледную тень себя: загибалась от токсикоза, спала в обнимку с унитазом, периодически лежала трупом из-за скачков давления.

Узнав, кто отец ребенка, мать принялась настойчиво уговаривать меня на аборт. Она винила Диму в инвалидности Пети, и если бы не Тема, тоже перебравшийся в Питер, не знаю, как бы я не свихнулась до родов.

Сейчас даже вспоминать этот период не хотелось. Ежедневный кошмар. К счастью, с рождением Веры все изменилось.

Одна неосмысленная беззубая улыбка, один слабый писк, и горе, которое с трагедией прописалось в нашем доме, исчезло без следа. Не прошло и недели с моего возвращения из роддома, как мать с отцом снова начали улыбаться.

— Красавица наша! — приговаривал отец, качая на руках хрупкую, похожую на марсианочку внучку.

— И кто у нас такой хорошенький? — сюсюкала мать, меняя подгузники и забирая Веру у меня после бессонной ночи.

Мы сами не заметили, как бесконечная боль из-за состояния Пети стала прошлым. Никто больше не упрекал меня в том, что именно я втянула брата в опасную ситуацию. Не гнали за порог Тему, который тоже изменился до неузнаваемости. Наша семья словно обновилась, но только мои чувства остались прежними.

Красивые платья и туфли, новый блог и тысячи подписчиков не смогли изменить одного… Я хотела бы сказать, что забыла Диму, что больше ничего не ощущаю, думая о нем, но это была бы неправда. Невозможно, глядя в лицо своего ребенка, подмечая знакомые черты, не думать о его отце. Нельзя ненавидеть. Нельзя оставаться равнодушной.

* * *

Дима

Сквозь стену дождя не было видно нихрена. Только мое собственное отражение, как в зеркале: глаза, нос, рот, появившаяся недавно седина на висках — ничего интересного. Все это и без дождя я видел каждый день, а последние дни из-за непогоды так вообще постоянно.

Дождь грозил устроить мировой потоп, и пустить меня по миру. Ремозона автоцентра работала в расслабленном режиме. Автомойка пустовала. Мойщики от скуки днями не вылезали из телефонов или, пользуясь отсутствием Севы, курили.

Начбеза не было уже неделю. Первый отпуск за последние три года тот уверенно просиживал на даче. Рыбалка, шашлыки, бубнежь старшей сестры — у него имелось свое, довольно странное понятие об отдыхе, но не мне, который вообще не отдыхал, было его судить.

Судить мне в принципе было некогда. Всего два года прошло после подписания контракта с итальянцами, а через три дня предстояло лететь в Гетеборг на переговоры со шведами. Еще один автоцентр, на открытие которого требовалось «добро» производителей. Новый геморрой.

После прошлого, казалось, целая жизнь прошла. Назад даже оглядываться не хотелось. Это был тяжелый период. В памяти перед глазами постоянно мелькал молодой парень, счастливый, сжимающий в руках брелок от моей машины. А потом звучали слова Лики, последние, откровенные.

Лучше бы я бухал. Жрал водяру литрами дезинфицируя прошлое вместе с чувствами и надеждами.

Но я не пил. Вместо этого привычно пахал. Сутками. Как проклятый. Даже когда однажды на порог заявилась Нина, кажется, не заметил. По вечерам она шумела на кухне. Пихала в меня еду. Каждую ночь пыталась довести до кровати, но обламывалась и оставляла под пледом на диване.

Не помню, сколько это продолжалось. Может месяц, может больше. В один из дней я просто сменил замки, и все закончилось. Усталость, вина, пахота — выгорел.

Как бы я ни гробил себя, сколько бы Сева ни сливал прокурору информации на Островского, мальчишку это спасти не могло. Мой поезд, в котором, облизывая пальцы, ела лазанью и признавалась в любви смешная девчонка, ушел. Оставалось жить дальше. И я жил.

В один из вечеров подвез домой Катерину. Перекинулся парой слов, поцеловал, а потом так и остался у нее до утра. Ночь, другую…

Просто секс. Без неловких разговоров о планах и правилах. Я не спешил звать ее в ресторан, а она не смотрела на меня, словно я ее личный центр Вселенной. Мы были друг у друга словно технические остановки между станциями.

Спустя совсем короткий срок Катя вернулась к бывшему мужу. Общий ребенок, квартира — я не вмешивался. После потянулась вереница из женщин. Не так как в молодости — трахать все подряд не было ни сил, ни желания. Но кровать не пустовала.

Так сам не заметил, как пролетело время, а в конце зимы в аварии погиб Островский. Официально это был несчастный случай, на самом деле… Сева молчал, а я не стал уточнять. Чувство вины притупилось. Вроде бы и дышать стало легче. Но в глубине все еще свербело, будто потерял что-то по-настоящему важное, свое. Возможно, давила на мозг банальная усталость.

Даже у белки, запертой в колесе, было два выхода: остановиться или свалиться в спасительный обморок. У меня выходов не было. За два года я нанял и уволил трех замов, с огромным трудом нашел директора для нового автоцентра, но все равно продолжал сам курировать основные вопросы.

Бывшая все же не зря называла меня "неизлечимым трудоголиком". К тридцати восьми, вроде как, пора было бы научиться диллегировать и доверять. Хотя бы в бизнесе. Но с доверием у меня год от года становилось все хуже. Организационные вопросы, административные — все сам, словно мозг атрофироваться, если бы уменьшил ему нагрузку.

Иногда и за чашкой кофе глаза упрямо пялились в монитор: просмотреть входящую почту, мельком глянуть новости и видео с камер наблюдения.

Даже в конце насыщенного рабочего понедельника.

Давно нужно было заканчивать и ехать домой. В планах на вечер был ужин из доставки и сон. Никаких баб, пустого трепа и жестокой эксплуатации моих ушей.

Все, что нужно было сегодня успеть, я сделал. Оставалось закрыть ноутбук и дать, наконец, "вольно" охране, которая при мне опасалась лишний раз закурить на крыльце или переключить монитор с видеокамер на любимые сериалы.

Рука уже потянулась к иконке "свернуть все окна", и лишь короткий взгляд "на последок" на колонку новостей заставил остановиться.

Не знаю, что зацепило. На экране как обычно пестрела подборка новостей от Яндекса. Вроде бы ничего особенного, но глаза принялись шариться по картинкам и заголовкам.

Котировки валют, фото новинок Женевского автосалона, обсуждение законопроекта о дорожных сборах и обзор ресторанов северной столицы.

Последнее могло интересовать меня меньше всего. В питерских ресторанах делать мне было нечего. Быстро свернув окно, я вернулся к своему кофе, но потом словно какая-то невиданная сила снова заставила вновь открыть новостной блог.

Обзор ресторанов начинался с фотографии: длинные женские пальцы без колец, исписанный записями блокнот и запись:

"Необычный блог Анжелики Уваровой набирает среди петербуржцев все большую популярность. В отличие от профессиональных поваров и кондитеров Лика дает свежее любительское мнение о кухне и обслуживании. Это взгляд по другую сторону кухонного стола и фуд-фото без фотошопа и студийных эффектов".

Словно кто-то хорошенько приложил меня лицом о стол, в голове загудело.

Анжелика. Лика. Она все-таки исполнила свою затею. Фуд-блог… Как сейчас помнил ее перепачканные томатным соусом губы и смеющиеся глаза, когда рассказывала о затее бросить все и начать писать о еде. Кто бы мог подумать, что это всерьез!

Боевая птичка больше не воюет. Теперь она в Питере и как взрослая ходит по ресторанам.

Не помню, когда улыбался последний раз, но сейчас губы сами разъехались в глуповатую улыбку. Пичужка моя. Все такая же неутомимая и окруженная вниманием.

Под грудиной закололо, и я закрыл глаза, снова представляя ее прежнюю.

* * *

Врал бы, если бы сказал, что не вспоминал те мгновения. Вспоминал, часто. Еще вспоминал, как спустя неделю после аварии явился к ней домой. Без цветов, без подарков. Пришел, потому что не мог не придти. Казалось, жизненно важно увидеть, убедиться, что в порядке.

Стоял несколько минут под дверью, как идиот. Не решался нажать на кнопку звонка. А оказалось, она уехала. Куда, когда — новые жильцы не знали ответов на эти вопросы. Они и Лику саму не знали. Только-только сняли квартиру, обживались. Единственное, чем смогли помочь — отдали распечатанную на бумаге статью из интернета с заголовком «Опровержение». Нашли ее на подоконнике и в процессе генеральной уборки забыли выбросить.

Некоторые люди даже в горе все доводят до конца. Наверно это называется банальным, устаревшим словом "честь". Моя маленькая яркая девчонка со своей честью дружила. Берегла ее на зависть всем, кого я знаю, и даже мне самому. Бесстрашная гроза официанток и поваров.

Удержаться и не открыть блог я не смог. Редкий приступ любопытства, которое, казалось, давно уже в себе выкорчевал. И тут же, как на глубину, погрузился в эмоции, ощущения, знакомый юмор и совершенно незнакомую иронию.

Хватило одной статьи, чтобы стало понятно, почему блог так быстро стал популярным. Лика рассказывала без прикрас. Делилась впечатлениями живо, красочно, с наивностью девчонки, которая первый раз попала в ресторан.

Фотографии, небольшие видеоролики, заметки — взглядом любителя, не профессионала она подмечала каждую деталь и находила собственные сравнения и метафоры. Не верилось, что когда-то эта же девушка писала о сливе отходов в реку и костерила местных депутатов за их грязно пахнущие делишки.

У Лики получалось душевно. Без показухи и выпячивания себя и своего "ИМХО". Блюда, улыбающиеся официанты, красиво сервированные столики и редко, очень редко она сама — руки, смеющиеся глаза, и никогда полностью.

Она словно дразнилась, подначивала узнать себя в толпе. Мне понадобился час чтения блога, чтобы придти к этой догадке, а когда заметил, что в низу Лика всегда указывает "следующую жертву", убедился окончательно.

Не стоило этого делать, но удержаться от соблазна и не посмотреть, какой ресторан у нее следующий, я не смог.

"Восемнадцатое июня. Ресторан "Новый Пекин" — глаза несколько раз пробежались по последней записи и во рту пересохло. Через три дня. Именно тогда, когда я буду лететь к шведам.

Глава 17

Лика

День с самого утра начался не так как обычно. Вместо шума мусороуборочной машины под окном какой-то безумец звал Люсю и клялся ей в любви. Папа умудрился спалить новенький электрочайник, а я сама с недосыпа чуть не нанесла на зубную щетку крем для рук вместо пасты.

Нас всех дружно будто подменили. Однако, сюрприз, который преподнесла Вера, никто даже в самой смелой фантазии не смог бы предсказать.

Моя молчунья-дочь произнесла второе слово в своей жизни. Первым было "мама". Мы все ждали, когда же она, наконец, скажет "баба", "дед" или "Петя", но Вера четко и громко произнесла "папа".

Для меня это было как удар под дых. Радость и одновременно растерянность выбили почву из-под ног. Судя по поджатым губам матери, для нее второе слово любимой внучки вообще прозвучало будто проклятие.

Всего одна мелочь, четыре буквы в устах ребенка, а наш новый хрупкий мир грозил вновь покрыться трещинами. У медали две стороны. Самые близкие для меня люди молились на одну и не желали знать о другой. Что может случиться, когда Вера уже осознанно спросит про отца, даже думать не хотелось.

Бомба замедленного действия с каждым днем тикала все громче. Вероятно, Тема был прав, когда говорил, что мне пора завязывать со спасением всех и съезжать.

* * *

Мысли о втором слове дочери и о переезде так прочно засели в голове, что я совсем потерялась во времени. Только когда часы на руке показали семь вечера, я вспомнила про столик в новом китайском ресторане, который заказала еще неделю назад.

Одеваться пришлось набегу, из косметики время хватило только на помаду. В принципе можно было обойтись и без нее, обольщать я все равно никого не планировала, но магическим образом всего один мазок алого менял меня до неузнаваемости. Поджидающие фуд-блогера Лику Уварову, работники ресторанов и кафе равнодушно пропускали меня внутрь и не плясали вокруг танцы, будто я была одним из критиков Мишлена.

В этот раз уловка с помадой снова сработала безотказно. Несмотря на опоздание, заказанный столик оказался свободен, а вместо бесплатной воды из-под крана мне с искусственной улыбкой принесли Перье.

Вечер начался удачно. Хоть что-то сегодня шло по плану. Пока были свежи первые впечатления, можно было смело доставать блокнот и набрасывать черновик статьи. Я бы так и поступила, если бы не одно "но".

Некоторые ощущения сложно объяснить логически. Они иррациональны, противоречат всем законам физики, однако их совершенно невозможно игнорировать. Сейчас эти ощущением был "взгляд со стороны". Я не видела, кто за мной наблюдал, но, как легкое касание на щеках, на губах и на руках, ощущала чужое внимание рядом.

— Вы уже определились? — не дав, как следует оглядеться, официантка забрала со столика папку с меню.

Судя по тому, как она записывала что-то в своем блокноте и периодически косилась в сторону, меня точно не узнали.

— Еще нет. Не забирайте пока меню.

Не утруждая себя даже фальшивой улыбкой, официантка вернула папку и соизволила-таки посмотреть на меня.

— Принесите, пожалуйста, кофе, — произнесла я как можно более миролюбиво. — Обычный эспрессо. Или, если можно, попросите, чтобы туда добавили немного пряностей: бадьян, корицу и мускатный орех.

Будто только что перед ней вызвали сатану и налоговую инспекцию одновременно, девушка вытянулась в линию, и на оказавшемся на уровне моих глаз блокноте, я прочла: "эспрессо, корица, бадьян, муск. орех".

Любимый рецепт кофе. Только записать мой заказ она еще не успела.

— Этот рецепт сегодня популярен? — в горле словно комок застрял, и слова прозвучали глухо.

Я знала только двух людей на земле, не считая себя, которые везде заказывали именно такой кофе. Оба — мужчины. Первый меня любил и научил любить такой кофе, а второй сделал мне ребенка.

— Никаких проблем, — официантка, похоже, не поняла. — Пряности у нас есть. Что-то еще?

— Нет, — я снова оглянулась. Рецепт, ощущение чужого взгляда, второе слово дочери — целый набор случайностей, и все в один день. Возможно, это было помешательство, но мне вдруг показалось, что где-то рядом должен находиться Дима.

Бред, конечно. Нечего ему было делать со мной в одном ресторане. Не нужна я ему была вообще. Только ощущение затягивало, не позволяя думать о чем-то другом.

— В таком случае, приятного вечера. Кофе скоро принесут, — сменив удивление на безразличный покер-фейс, официантка развернулась на сто восемьдесят градусов и направилась в сторону кухни.

Она ушла так быстро, что спросить, кто заказал такой же кофе, я не успела. Растаяла, оставив меня один на один со своими подозрениями.

«Спокойно, Лика, дыши!» — чтобы не запаниковать, пришлось усилием воли брать себя в руки.

«Тебе все кажется! Тяжелый день, волнение за Петю, мало сна — банальная усталость», — мозг тут же стал подкидывать правдоподобные объяснения тревоге.

Безумно хотелось согласиться с ними со всеми. Перестать, как девица на охоте, шариться глазами по залу и, наконец, сконцентрироваться на работе.

Все то время, пока не принесли кофе, я старательно убеждала себя расслабиться. В ход шло все от самовнушения до мыслей о дочери. Но стоило потянуть носом любимый аромат, как внутренний голос сказал: «Найди!», и я как ужаленная вскочила с места.

* * *

Дима

В моей жизни было только два периода спонтанных поступков: молодость, когда на смелости и риске сколачивал первый капитал, и короткий промежуток времени два года назад, когда связался с одной молодой энергичной идеалисткой.

Сейчас, кажется, настал третий, и он вновь был связан с той же девчонкой.

— Пристегните, пожалуйста, ремень. Мы скоро взлетаем, — вырвала меня из размышлений молоденькая стюардесса.

— Да, конечно.

Я вставил в разъем застежку и снова уставился в иллюминатор на взлетную полосу питерского аэропорта.

Поменять билеты в последний момент было той еще идеей. Провести полночи без сна, намотать несколько лишних сотен километров в воздухе — сомнительное удовольствие, особенно накануне важной встречи, но…

Я увидел ее.

На расстоянии трех столиков между нами, но не верилось.

Легкое платье без рукавов, высокий хвост, туфли на каблуках и алые губы — язык не поворачивался назвать эту Лику "девчонкой". Даже без полной боевой раскраски, которой сияли все остальные посетительницы ресторана, она выглядела самой женственной.

Остаться на месте и не подойти было адски сложно. До чертиков хотелось сесть рядом, стереть помаду с губ и убедиться, что это все та же бойкая пичуга, которая бегала передо мной без нижнего белья и всем нарядам на свете предпочитала мандариновые шорты.

Сейчас я бы за эти шорты отдал всю наличку, которая лежала в лопатнике. Хотя бы за пару минут наедине с той, прежней Ликой.

В тридцать восемь сложно еще чему-то удивляться, но у птички был совершенно нереальный талант вытаскивать у меня изнутри какого-то незнакомого, склонного к дурацким поступкам мужика. Даже, когда она ничего для этого не делала. Закусив губу, читала меню. Напряженно смотрела по сторонам, словно ждала кого-то.

Странная штука — два года я жил своими делами. Регулярно отправлял деньги ее матери, получал отчеты от врачей, но с ней… С ней я больше не искал встреч. Чтобы не травить душу ни себе, ни ей вычеркнул. А сейчас смотрел, и словно виделись совсем недавно. Хоть и другая внешне, но все равно та самая. Будто между нами было не две недели непонятно каких отношений, а пару лет бок о бок.

Клин, наверное. Дебильная все же была затея менять билеты. Нездоровое любопытство помноженное на усталость, а то и скуку. Даже прямые пересекаются лишь один раз, а уж люди…

Я пялился в иллюминатор на то, как исчезает подо мной Питер и не мог найти ответа, почему же мне так хреново. "Пересечения", "встречи", "условия" — целый набор слов-маяков мигал в голове, но, словно у больного дислекией, так и не складывался в единую картину.

Правила логики и геометрии жизненных обстоятельств не действовали. Была лишь каша, поверх которой горело, припекая, странное желание поменять и обратные билеты.

Встретиться. Стереть с губ кричащую блядскую помаду. И, словно не было аварии, обиды и слез, спросить: "Как дела?"

Слишком сильное желание для спонтанного.

Слишком дикое для человека, в жизни которого все давным-давно было схвачено.

* * *

Аэропорт Стокгольм-Арланда встретил меня ветром и дождем. Дождь не прекратился, и когда я добрался до Гетеборга, и когда вернулся обратно назад. Уже в аэропорте за стеклами показалось солнце, и поток людей с мокрыми зонтами значительно схлынул.

Точное совпадение. У погоды словно был таймер, по которому она открывала подачу воды и закрывала. Нынче этот таймер был четко настроен на меня.

Воспользовавшись тем, что до рейса оставалось еще три часа, я устроился в кафе. После перелетов, встреч и недосыпа единственное, чего хотелось — вкинуть в себя какую-нибудь еду и, уставившись в одну точку, просидеть до регистрации на рейс.

Звонки, почта — все было поперек горла, и рука, вопреки привычке, не тянулась за телефоном. Включаться в стандартный рабочий режим пришлось почти насильно. После "первого", "второго" и чашки кофе.

А спустя несколько минут оказалось, что зря.

Сюрпризов, требующих внимания, не было ни в банковских выписках, ни в отчете Наташи о текучке. Даже мой четвертый зам, Роберт, который активно рвал задницу, пытаясь доказать свою полезность и пересидеть трех предшественников, не выслал никакой "гениальной идеи". Отлаженный за годы механизм работал исправно и без рулевого не сбивался с курса.

Кроме отчетов на почту пришло сообщение лишь от Нины. Его не нужно было и открывать, чтобы узнать содержание. Тоже без новостей. Моя до сих пор не пристроенная бывшая просила денег. Так просто, будто я был ее личным монетным двором, который по первому заказу должен был выдавать требуемую сумму.

Когда на сапоги, когда на новый "тюнинг", когда просто, потому что "жить не на что". И всегда по одному сценарию: вначале сообщение, потом звонок, после визит поздно вечером на квартиру с несчастными глазами и декольте до пупа.

Несмотря на подключенный "роуминг", звонка пока не было. Возможно, будет во время перелета, а уже по прилету — слезливая встреча. С выносом мозга, липовой заботой или обвинением в жадности.

Долбанная матрица со стандартными вводными и уже просчитанными результатами. Иллюзия управления собственной жизнью. От оргазма до будильника и от будильника до нового вечера, который можно было бы провести иначе, но вечно мешала сила инерции.

— Вам принести что-нибудь еще? — выдергивая меня из размышлений, произнесла на идеальном английском молоденькая стюардесса.

Хотелось ответить: "Яду". Яд был именно тем, что могло бы спасти меня от новой серии слезливой мелодрамы с бывшей и помочь, наконец, устроить отпуск. Пусть и вечный.

Впрочем, кроме яда существовал еще один способ. Он всю поездку мигал как сработавшая охранная сигнализация у меня на подкорке, и нужно было сделать всего одно действие, чтобы весь домашний геморрой отошел на второй план.

До вылета оставалось еще два часа — я успевал.

Глава 18

Лика

Этой ночью я почти не спала. У Веры лезли зубы, а стоило ей уснуть, мой мозг тут же принимался снова и снова переваривать вчерашние события в ресторане.

Диму я так и не нашла. Даже, когда, забыв о сумочке, выбежала на улицу. Все, что хоть как-то указывало на его присутствие — аромат пряного кофе — очень скоро растворился в запахах других блюд, а, когда мне принесли кофе по такому же рецепту, он неожиданно показался прогорклым и больше похожим на пойло из автоматов.

Словно ничего и не было. Игра воображения.

Как ни было трудно, следовало взять себя в руки. Лежавшие на столе блокнот и ручка так и напоминали: "У тебя дело. Фантазии оставь на потом".

К основному блюду, утке по-пекински, я почти смогла настроиться на рабочий лад. Без всякого вдохновения мозг заработал на автомате. Интерьер, официанты, атмосфера — стандартный набор характеристик для ознакомительного начала статьи. Но вдруг неожиданно зазвонил телефон.

Это был полный идиотизм, только снова, человеком, о котором я подумала в первую очередь, был Дима. Сдвиг по фазе с отсрочкой в два года. И опять предчувствие меня подвело.

— Привет, красавица! — в трубке послышался веселый бодрый голос Славы, владельца кафе, обзор о котором я готовила месяц назад. За последнюю неделю это был третий его звонок.

Умный, молодой, словно сошедший с обложки модного журнала, Слава настойчиво звал меня на свидание, и то, что у меня есть дочь, ничуть не охлаждало его пыл.

— Ты опять ужинаешь где-то в одиночестве? — не дождавшись приветствия, продолжил он. — Снова салат, второе, десерт и ни грамма вина, "потому что оно мешает работать", — процитировал мою фразу.

Подумать только, несколько телефонных разговоров, и Слава запомнил все.

— Вот видишь, мне даже сказать тебе нечего. Все знаешь наперед.

— Нет-нет, в случае с тобой я не знаю ничего. Только цитаты.

— Может, и знать нечего? — вспомнилось, как Дима при первой встречи назвал меня пичугой. — Так, птичка-невеличка.

— Будь на твоем месте другая, решил бы, что это флирт, но… — в трубке послышался вздох.

— Но флиртовать я не умею.

— Насколько понял — от слова "совсем".

Я снова окинула взглядом зал, еще раз попыталась уловить что-то любимое в запахе кофе. Пустота. Удушающая, отрезающая меня от остальных. За два года я научилась носить платья и ходить по ресторанам, но бороться с пустотой так и не научилась. Словно ждала чего-то. Как сегодня, когда даже в рецепте кофе пыталась рассмотреть прошлое.

— Так как ты смотришь на то, чтобы все-таки поужинать со мной завтра? — пауза в разговоре слишком затянулась, и Слава вновь взял инициативу на себя. — Я знаю одно место, где нам не помешают официанты, и ты не будешь чувствовать себя как на работе.

— Звучит, как приглашение в гости.

— Так оно и есть. Надежду затянуть тебя в ресторан я потерял еще в позапрошлый раз.

— Слава, я…

— Пожалуйста, — договорить мне не дали. — Не говори опять «нет». Всего ужин. На большее я не претендую. Пока.

Проще всего было отказать, как и прошлые разы. Новое «нет». Наверняка оно станет последним, а потом, как уважающий себя мужчина, Слава переключит свое внимание на кого-то другого.

— Завтра мои родители на полдня уезжают, — о том, что это поездка в больницу я умолчала. — За Верой некому будет присмотреть.

Прикрыла глаза. На плечи навалилась непонятная усталость. Все же трудный выдался день. И второе слово дочки, и недовольство мамы, и мои собственные галлюцинации. Одно к одному.

— Ты можешь взять ее с собой. Если она хоть немного похожа на свою красавицу-мать, я буду счастлив вдвойне.

Представив, как Слава отвешивает Вере комплименты, я улыбнулась. Моя маленькая шалунья была внешне копией своего отца и такой же дикой как ее мать. Некому было баловать нас подарками и лестью. Все сами день за днем с самого роддома.

— Не знаю, — задумалась. — Это так…

— Все будет хорошо. От моей стряпни еще никто не умер. Соглашайся.

«Нет» или «да» — выбор был простой. Возможно, если бы день сложился иначе, я бы даже не задумалась. Обычная Лика всегда четко оценивала свои шансы и не травила душу ненужной рефлексией. Белое было белым, черное — черным, а мужчина, который не вызывал никаких чувств — сторонним мужчиной. Но сегодня все было не так.

— Слава, у меня встречное предложение, — я отложила блокнот. — Как ты смотришь на обед у меня? Вере будет спокойнее дома, и мне не придется тянуть целый пакет игрушек, чтобы ей было чем себя развлечь.

Ответ долго ждать не пришлось.

— Красивая девушка приглашает к себе в гости — да это же джек-пот! — Слава не скрывал своей радости. — Я за руками и ногами. Что вам принести? Итальянская, французская кухня, суши?

От скорости с которой мы после согласия перешли к обсуждению меню меня накрыло волнением.

— На твое усмотрение. Мы всеядны, — проговорила быстро, глотая остывший кофе.

— Тогда… — словно пытался соблазнить меня одними лишь названиями ингредиентов, Слава принялся рассказывать, что планирует для нас приготовить.

Он не скупился на описания. Его стараниями спустя минуту я уже могла представить, какой потрясающий обед нас ждет.

Моей слабостью Слава решил воспользоваться на полную катушку, но только, чем интереснее он рассказывал, чем изысканнее казались блюда, тем сильнее я ощущала себя загнанной в капкан.

Рано или поздно за все в жизни нужно платить. Хватит ли у меня смелости рассчитаться за "чек" и не переоценила ли я свою готовность начать отношения? Словно надеясь на ответ, я опустила взгляд на дно кофейной чашки.

Коричневая кашица, отражая свет двух люстр, ровным слоем улеглась на дно. Никаких рисунков, никаких подтеков, за какие могла бы уцепиться фантазия. Только темный круг с двумя, будто удивленными глазами, овалами.

Какая-нибудь бойкая гадалка сочла бы и это знаком, но я не стала. Просто кофе, просто лампы. А оказалось — зря.

* * *

Дима

Сменить билет удалось лишь на ночной рейс, потому, вымотанный как собака, я до полудня продрых в первой попавшейся питерской гостинице и лишь потом в электронной почте двухлетней давности стал искать копию досье на Лику.

Собирая его, Сева, вероятно, руководствовался принципом: "Информации мало не бывает". В файле было все от мест работы всех дальних и близких родственников до школы, которую посещала девчонка. Адрес родителей имелся так же — "трешка" на севере в спальном районе.

Ехать или нет, я не раздумывал. Не останавливало даже то, что, вероятно, встречусь с родителями. По мере того, как машина такси приближалась к дому, моя уверенность росла, а когда оказался рядом, единственное, что ощутил — досаду. Едкую, противную и все из-за того, что не приехал сюда раньше.

Сломанный домофон встретил меня открытой дверью, как старого знакомого. Дверцы лифта открылись, стоило лишь нажать на кнопку. Ни единого препятствия, словно судьба сама расчищала дорогу. Для полного счастья не хватало только, чтобы Лика сама встретила меня у порога.

Раскатывать губу на последнее было глупо, но я раскатывал. Лишь только, когда оказался у заветной двери, понял, что удаче больше со мной не по пути.

Или красть в квартире было нечего, или хозяева наивно полагали, что хорошая дверь не спасет от кражи, но даже не пришлось прислушиваться, чтобы услышать все, что происходило внутри.

— Там в дверь звонят! — первым я услышал бодрый мужской голос. Меньше всего этот голос походил на голос пенсионера, отца семейства.

— Я никого не жду! — словно короткие удары по нервам послышались слова Лики.

Это точно была она. Ее голос я не спутал бы ни с чьим. Хрен знает почему, но отпечатался в памяти так четко, что узнал бы и в толпе.

Сейчас она была не одна. Сосед? Знакомый? Очередной друг, сливающий левую информацию? От острого желания втащить этому кому-нибудь пальцы сами сжались в кулаки.

Еще не представляя, на что может напроситься, "кто-нибудь" открыл дверь.

— Я узнаю, кто? — крикнул он через плечо и лишь после этого неспешно повернулся ко мне.

Словно для милицейской хроники об исчезнувших гражданах, мой взгляд быстро прошелся по рафинированному пижону в поварском переднике. Такого даже представить рядом с Ликой было сложно, а уж встретить в ее доме…

— Вы к кому? — без приветствия, как к залетному бомжу обратился он.

— Не к тебе точно, — не дожидаясь приглашения, я плечом оттеснил "передник" вглубь квартиры и вошел. — Лику позови… пожалуйста.

"Волшебное" слово пришлось тянуть из себя клещами. Не нравился мне этот тип, даже если он был здесь никем — бесил все равно.

Попытку быть вежливым мой визави проигнорировал. Водянистые глаза сжались в щелки, а уголок розовых, как у девки, губ нервно дернулся. Я бы рассмеялся, если бы не было так противно. Ритуальный танец павлина, блин. Защитник территории хренов.

— Сомневаюсь, что она Вас приглашала. Сегодня абсолютно точно Лика занята, — передо мной на всю ширину снова распахнулась входная дверь. — Вы сейчас уйдете и выберете для визита другое время.

Для того, кто уже застолбил поляну, "пиджак" казался слишком нервным. Будь я на его месте, нежданный гость уже считал бы зубами ступени. Без нервов. Без злости. Обычное наведение порядка в доме. Уборка по-мужски.

— Лика! — больше не тратя внимания на клоуна у входа, я сбросил обувь и направился по коридору.

Это был совсем не тот план встречи, который представлял себе заранее. По-хорошему, нужно было свалить отсюда к хренам собачьим. Но какая-то невидимая сила будто арканом тянула дальше, и даже если бы мудак за спиной очухался и попробовал остановить уже по-взрослому, хрен бы я отступил хоть на шаг.

Гребанная необходимость спросить "Как дела?" с выдержкой в два года. Клин, и уже не первый в моей жизни.

К счастью, долго искать никого не пришлось. Квартира была слишком маленькой, чтобы затеряться. Стоило мне повернуть за угол, как пахнущее ванилью и детским кремом маленькое тело впечаталось в меня, и спустя секунду с пухлых губ слетело слово.

— Папа.

Можно ли получить контузию без удара по голове? Сейчас, глядя на маленькую девочку с моими глазами, моими темными волосами и моей ямочкой на подбородке, я понимал, что да. Наверное, даже удар лопатой подействовал бы не так сильно.

Весь запал вычихался, а в мыслях вместо "как дела" возникло оглушающее "какого хрена".

За семь лет в браке я так и не стал отцом. Нина не хотела детей, потому что с трудоголиком-мужем должна была растить их в одиночку. Дерьмовая теория, но последние три года она в ее голове была основной.

Я не хотел детей, потому что банально не представлял, как вообще их можно хотеть. Материнского инстинкта у меня не было, наглядного примера — тоже. На всех семейных посиделках с друзьями или партнерами дети сплавлялись на бабушек или нянь. Стерильная взрослая атмосфера.

Может, если бы я торговал не машинами, а детскими игрушками, что-то и было понятно, но как уж сложилась судьба. И вот теперь без предупреждения, без подготовки на меня свалилась новость — я стал отцом. Я, который в тридцать восемь уже забил болт на семью, вдруг оказался папашей.

Ничто и никогда не выбивало меня из колеи, но сейчас даже ноги дрогнули.

За стремительно короткое время, я забыл, зачем пришел. Бледная как пергамент Лика, мудак в переднике — они все оказались на периферии сознания со своими вздохами, воплями, какой-то надоедливой трескотней и хлопаньем дверями.

Я видел только ее — маленькую девочку в розовом платье, ее огромные, почти не мигающие глаза и белого пушистого зайца в руках.

Я. Стал. Папой. Сомнений не было.

Судьба класть хотела на все мои желания и взгляды. Ей была абсолютно похер, в чем я видел смысл жизни и каким вообще видел себя.

Одна статья в интернете, две смены билетов, и вся моя картина миря ляснулась от одного единственного слова.

Как подкошенный, я опустился на колени перед дочерью.

— Ты сказала папа? — горло сдавило, и слова вылетали с хрипом. — Ну, здравствуй, маленькая.

Глава 19

Лика

Никогда бы не подумала, что можно ощущать страх и радость одновременно. Диаметрально противоположные эмоции, взаимоисключающие, но сейчас именно они рвали душу на две равные части.

Дима здесь! Он нашел меня и Веру! Он узнал о ней!

Не готовый к такому сюрпризу, мозг вскипал. Слава пытался достучаться до меня. Махал руками, фартуком, который снял с себя, выкрикивал какие-то фразы, но все, что я могла произнести: "Не сейчас, потом, пожалуйста!"

Даже, когда за ним закрылась дверь, я все еще повторяла одну и ту же фразу и, не отрываясь, смотрела на дочь и сидящего рядом с ней мужчину.

Воздуха не хватало. Попытки сделать вдох ни к чему не приводили, а внезапно отяжелевшие ноги лишали последней возможности на спасение — бегства. Все, что получалось — смотреть и слушать.

— Ну, здравствуй, маленькая, — Дима протянул к Вере руку и, словно призрака, погладил по коротким черным вихрам.

Боящаяся чужих людей моя малышка должна была развернуться и дать деру. Именно так час назад она поступила со Славой. Он даже дотронуться до нее не успел. Но сейчас Вера даже не дернулась. Удивленные синие глаза как в зеркало смотрели в синие глаза отца, а свободная ладошка тянулась к его колючему лицу.

— Девочка моя, — голос Димы окончательно охрип. — Ты узнала меня, да?

Большая сильная ладонь дрогнула на детском плечике.

— Папа, — Вера резко оглянулась на меня, а потом снова уставилась на Диму.

— Да, милая, — я с трудом смогла разлепить губы. — Это твой папа.

Нужно было сказать что-то еще. Что папа приехал к ней, что папа скучал. Но ложь комом застряла в горле.

За два года я сотню раз представляла, как расскажу Диме правду. Это нужно было сделать. Несмотря на страх и стыд. Я думала, что позвоню, назначу встречу или вышлю фото. Представляла, как вечно занятой, живущий работой, другой женщиной и далекими от нас с Верой планами, он будет долго принимать решение, как быть, а потом предложит деньги и помощь "по первому звонку".

За бессонные ночи я прокрутила любой из возможных вариантов под всеми углами и запретила мечтать о чем-то наполненном надеждой. Однако реальность обошла любые мои фантазии.

Предчувствие не подвело. Дима искал меня. Я пока не могла понять зачем. Боялась и думать. И теперь нашел. Спустя много месяцев и не ради дочери. Кончики пальцев покалывало от желания прикоснуться к нему. Обида из-за состояния Пети, злость на его молчание тогда — время вычеркнуло все плохое.

Прямо сейчас я до мелочей вспомнила первую встречу: его "борзая" и мой беспечно-смелый отпор. Вспомнила, как поцеловал меня первый раз. Как, пачкаясь в соусе и облизывая пальцы друг друга, мы ели лазанью в машине. Как занимались любовью… Жадно, долго, до отключки, а наутро делали кофе — один на двоих любимый рецепт.

Несколько встреч, даже не отношения, а душу выворачивало именно из-за тех редких моментов.

Я скучала. Не ощущала этого ни день назад, ни час, а сейчас поняла — скучала, дико. Чтобы не сорваться, запрещала себе вспоминать слишком часто. "Для него это была лишь мимолетная интрижка", — придумала себе объяснение. "Вас даже не видел никто вместе. Не было вас", — повторяла, когда от одиночества становилось совсем туго.

Теперь Дима был рядом. Прежний и неуловимо новый.

Мой взгляд блуждал по знакомому лицу, отмечая новые морщинки в уголках глаз и седину на висках. Годы портят большинство мужчин, но с Димой вышло все наоборот. Слегка заострившиеся черты делали лицо еще выразительнее, подчеркивали его редкую хищную харизму и заставляли мое сердце биться быстрее.

Не решаясь, еще что-то сказать, я наблюдала за ним с дочкой и ждала. Терпеливо ждала первого шага, ведь свой шанс на него уже упустила.

* * *

Дима

Жизнь умеет дать под дых, когда этого совсем не ждешь. Я ехал в эту квартиру с одной целью, а, переступив порог, остался с другой.

— Ты умеешь удивлять, птичка, — когда, отдав мне зайца, малышка ушла в другую комнату, я наконец поднялся с колен.

Вся ванильно-лирическая хрень, что была в голове до этого, выветрилась. Давно не ощущал себя таким идиотом, и вот, пожалуйста!

— Умоляю, выслушай меня вначале! — Лика наконец отмерла. — Очень прошу.

— Это само собой — откашлялся, — только можно вначале стакан воды?

Пока не перекинул девчонку… мать моей дочери через колено и ладонью не начал выбивать дурь, следовало хоть немного остыть.

— Да, конечно. Но если нужно что-то покрепче… — Лика оглянулась в сторону накрытого кухонного стола. — Есть вино.

Лучше бы она молчала. От сочетания "Накрытый стол, двое и мой ребенок" отнюдь не святое терпение рвануло ручку стоп-крана.

— Вино пусть дружок твой пьет, а мне воду.

Словно от пощечины, Лика отшатнулась, но смолчала. Лишь, когда у меня в руках оказался стакан с холодной водой тихо проговорила:

— Ты все не так понял.

Вот это уже было смешно.

— Я понял, что два года назад заделал тебе ребенка. Не котенка подарил и не икебану в горшке на память.

— Дима…

— Ты вообще в курсе, что дети — вопрос двоих? Или решила примкнуть к тупым курицам, которые "рожают для себя"?

Стакан воды нихрена не помог. Злость перла наружу и только то, что за стеной находилась моя дочь, заставляло держать себя в руках.

— Нет, — Лика обхватила себя руками. — Я собиралась все рассказать. Ты имел право знать.

— И что же помешало?

— Так получилось. Я пыталась с тобой связаться, а потом… — она задумалась, словно подбирая слова.

— Обиду вспомнила? — предложил вместо нее. — Раз из-за меня пострадал твой брат, то решила, что можно мариновать до бесконечности?

— Дима, пожалуйста, не нужно так. Давай, ты успокоишься, и я все расскажу.

Слова о спокойствии сработали, как красная тряпка на быка.

— Даже не представляешь, как "приятно" получать новости вот так, с задержкой в пару лет. Пардон, — я выставил вперед указательный палец. — Это благодаря тому, что я приехал, пару лет. А так, может, к пенсии бы узнал. В лучшем случае.

— Ты преувеличиваешь. Не делай из меня монстра.

— Насколько я помню, монстром у нас всегда был я. С самой первой встречи.

— Я звонила тебе несколько раз! — Лика сжала ладони в кулаки, словно драться со мной собралась.

— Звонила? — одним движением я резко обхватил ее за затылок и притянул к себе. — Ирония судьбы, я ехал посмотреть в единственные честные глаза, какие знал, а теперь вижу одну ложь.

— Я не лгу, — подбородок дрогнул.

— Конечно. Ты не умеешь. Помню, — я словно выгорел. За один миг. Даже злости не осталось. Лишь горечь.

— У меня была очень тяжелая беременность. Дима, клянусь тебе. Сил пробиваться через твою секретаршу, жену или охрану не было, а потом…

— Дай угадаю? А потом у тебя началась совсем другая жизнь. Рестораны, новый блог, свидания, — я перекрыл поток бреда. — Этот клоун был каким по счету? Тяжело, наверное, отбирать кандидатов на должность отца моему ребенку?

На бледных как бумага щеках гроздьями рябины проступила краснота.

— Слава просто знакомый. Ты не то подумал.

— Я думал о тебе очень хорошо. Черт, я ни об одной женщине так хорошо не думал.

Разжав руку, я отошел в сторону.

— Что ж… Похоже, ты уже сделал выводы, — отвернувшись, тихо проговорила Лика. — Чтобы я ни сказала, это не будет иметь никакого значения.

Нет. Дурой она не была точно. Хоть что-то осталось прежним.

— Два года, Лика! Два долбанных года. — Я устало потер глаза. — И я отец… Папашка, блин. Которого мало того, что не спросили, хочет ли он, быть отцом, так еще и в известность не поставили. Справедливо?

Боевая пташка сдалась окончательно. Даже на трассе, возле орущего от боли брата она не казалась такой жалкой. Влажные глаза, не мигая, наблюдали за чем-то в окне, а уголки побелевших губ, как у готовой расплакаться девчонки, смотрели вниз.

Ее так и хотелось встряхнуть. Заставить очнуться, наорать на меня, сказать хоть что-нибудь, что тянуло бы на маломальское оправдание. Бойкая девчонка, которая гордо выкатила мне обвинение в сливе отходов, уже б давно отбила все упреки. Ее не остановил бы даже нимб над головой. А эта…

Красивая, взрослая, наряженная в платье и туфли, чтобы выглядеть хорошо для другого мужчины… Эту я видел впервые. Не представлял, что с ней делать. Тем более, не знал, что делать с нашим общим ребенком.

— И что теперь? — Лика словно прочла мои мысли.

— Теперь… — от напряжения голова, готова была взорваться. Хотел бы я сам знать ответ на этот вопрос. Хоть намек!

По дороге сюда, я думал о жизни одного человека, себя. Сейчас же на плечи легла ответственность сразу за троих. Приплыл! В какие только позы судьба меня ни ставила, но сейчас впервые поставила раком. — Дай мне пару часов.

Пока из-за искушения махнуть шашкой я не наделал бед, нужно было хорошенько остыть. Побыть один на один с собой и, подключив фантазию, попытаться представить хоть один минимально болезненный для всех вариант развития событий.

— Да, конечно, — Лика сцепила руки за спиной. — Если хочешь, здесь недалеко есть кафе с детской комнатой. Можем встретиться там.

Мне подходило. В знак согласия я кивнул, а потом, не спрашивая никакого разрешения, заглянул в соседнюю комнату.

Зайца, который все это время был у меня в руках, следовало вернуть своей хозяйке. Отдать игрушку, попрощаться — причина, конечно, была пустяковой, только мне до рези под грудиной снова хотелось заглянуть в похожие на мои глаза, и хоть на миг представить, что не увижу их больше.

Один взгляд. Одну улыбку. Одно удивление на двоих.

* * *

Три дня спустя

Когда лет двенадцать назад я открывал свой первый магазин, тогда еще только запчастей, и вопроса не стояло, продолжать дальше или нет. Магазин был лишь началом пути, точкой отсчета. Один раз, почувствовав в себе силы создавать свое, вернуться к обычной работе было невозможно.

Примерно тоже самое я ощутил три дня назад в Питере. Всего одна встреча, и жизнь, полная работы, трудностей, женщин и планов показалась неполной, словно в полсилы.

Нет, я не ощутил тягу к отцовству за несколько минут рядом с дочерью. Я не заболел желанием нянчиться и катать на плечах. Просто прежнюю картину мира смыло дождем, и на холсте под ее подтеками проявились очертания совершенно другого рисунка. Еле заметные контуры, хрен угадаешь что изображено, но повернуть время вспять уже было поздно.

— Дмитрий Владимирович, документы, которые Вы просили, я отправила. Отчеты тоже, — Наташа позвонила после окончания рабочего дня. Обычно в это время я находился еще в офисе, но сегодня был особый случай — конец дня я встречал у себя дома.

— Спасибо. Больше ни от кого новостей не было? — опершись свободной рукой о подоконник, в десятый раз за вечер посмотрел на шлагбаум возле ворот.

— Сева забегал. Сказал, что хочет продлить отпуск.

— С чего-то вдруг? — новость была сравни сообщению о падении Тунгусского метеорита.

— Ремонт в квартире затеял. Говорит, что еще неделя, минимум, нужна.

— Ясно.

— Так ему заявление писать или как? — удивленно, будто ожидала от меня еще что-то услышать, спросила Наташа.

— Пусть он… — Возле шлагбаума затормозила машина такси, но не остановившись, поехала дальше. — Ничего не нужно. Пусть идет.

— Дмитрий Владимирович, у Вас все хорошо?

— Да, — я шумно выдохнул. — Все хорошо. Передай Роберту, что утренняя летучка на нем. Если что, я буду на телефоне.

— Хорошо, передам, — Наташа уже не скрывала волнения в голосе.

— В таком случае, хорошего вечера.

Не дав сказать что-либо еще, я положил трубку. Меньше всего мне сейчас требовалось чужое волнение. Если терпение можно было бы изобразить стаканом с водой, то мой стакан был почти переполнен. С каждым часом воды в нем прибавлялось все больше, и к ночи она обещала вся выплеснуться наружу, смыв надежду на благоразумие одной очень упрямой особы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​Семь вечера — ровно пять часов до окончания срока, который еще в кафе три дня назад я дал Лике. Никогда еще не ощущал себя такой сволочью, как тогда. Никогда и представить не мог, что буду ставить ультиматум женщине или, что еще хлеще, запугивать обещанием спустить всех своих юристов и забрать ребенка.

От воспоминания о разговоре до сих пор становилось противно.

За пару часов после встречи остыл не только я — остыла и Лика. Она больше не зажималась и не пыталась оправдываться. В кафе я встретил полностью перевопротившуюся Анжелику Уварову, которой хотелось поскорее избавиться от меня, и никакие предложения вернуться назад, поселиться в квартире, которую я сниму для них с дочерью, не рассматривались даже как гипотетически возможные.

— Мне ничего от тебя не нужно.

— Вера только моя дочь, и она останется со мной.

— Не трать на нас свое драгоценное время.

Глупые дурацкие фразы, достойные сопливой мелодрамы, но уж никак не реальной жизни. Сама того не понимая, каждым новым ответом Лика подводила меня к той черте, за которой красивых вариантов не оставалось.

Не таким я планировал итог встречи. Подобранная риэлтором в спешке квартира недалеко от моего дома так и не понадобилась. Щедрый счет в банке — тоже. Упрямой девчонке не хотелось от меня ничего.

— Вы можете встречаться. Я не имею ничего против, но каждый из нас продолжит жить своей жизнью.

Неожиданно поглупевшая маленькая птичка каким-то непостижимым образом сковырнула-таки то, что привело меня к ней спустя два долгих года. "Своя жизнь" — будто в этом словосочетании было что-то ценное!

После этого раздумывал я недолго. С деньгами и связями мать, беспокоящуюся за своего ребенка, можно принудить ко всему. Для этого даже напрягаться особо не пришлось — опуститься морально на уровень плинтуса и стать тем, кем видела меня сидящая рядом женщина.

Я опустился.

— В таком случае, у тебя три дня на то, чтобы собраться и с дочкой переехать ко мне. Пока не поймем, как нам растить нашего ребенка, поживем бок о бок. Я и так уже достаточно упустил, чтобы пустить все на самотек.

Это было мое "последнее слово". Самое неромантическое из возможных предложение жить вместе. Ничего не ответив, Лика собралась тогда, забрала дочку и ушла.

За ней закрылась дверь, а я с уже абсолютно холодной головой включил счетчик. Три дня. Шесть оборотов стрелки часов до того, как моя жизнь полностью изменится.

Тогда это казалось правильным. Сейчас тоже, но только от прежнего холода в моей башке уже почти ничего не осталось.

‌​​Глава 20

Лика​‌

Второй раз Дима вламывался в мою жизнь, вынуждая менять местожительства, планы и привычки. В прошлый раз его люди насильно похитили меня. В этот раз я приехала сама.

— Мама? — Вера покрепче прижала к груди зайца и испуганно посмотрела на крыльцо своего нового дома.

"Временного дома" — мысленно поправила я себя.

На память тут же пришли последние обидные, хлесткие слова Димы. Верила ли я в то, что у нас что-то получится? Нет. Надеялась ли на что-то большее? Нет. Боялась ли?

Если бы два года назад я самолично не написала опровержение, решила бы, что "да" — он мог спустить юристов, мог попытаться отобрать Веру, но опровержение было! А еще было много чего, что никак не вязалось с образом человека, способного отобрать ребенка.

Пусть сейчас Дима злился на меня, пусть мои безумные фантазии мыльными пузырями лопнули еще при встрече в квартире, не страх заставил собрать чемоданы.

— Папа? — мое маленькое счастье, будто догадываясь к кому я привезла ее, с улыбкой указала на массивную входную дверь подъезда.

С такой же улыбкой и словом "папа" эта юная домоседка подошла ко мне на следующий день после встречи с Димой и потянула на улицу. Уверенно, настойчиво, со всей своей детской силой, будто для нее не было ничего важнее.

В обед и вечером ситуация повторилась, а на следующее утро мне пришлось все же поддаться и, утирая детские слезы, вывести Веру на улицу. Туда, где не было никакого Димы, и нас вообще никто не ждал.

А вечером как обычно из больницы приехали родители. Возвратились именно тогда, когда Вера снова попыталась увести меня искать Диму. Маме не понадобилось много времени, чтобы понять, что произошло. Верино "Папа! Папа! Папа!" каждый час, моя растерянность — дополнительные намеки были не нужны.

Как всегда, отгораживаясь от проблем, отец ушел в зал и включил телевизор погромче. К сожалению, только он один. Мама с горящими от злости глазами принялась вколачивать мне в голову, что Дима Вере не нужен, что нам следует держаться от него подальше, и вообще запас ошибок в мой жизни уже исчерпан.

Спорить я не стала. Это было бесполезно и, к тому же, в одном мама была права — ошибаться больше не стоило.

Разговор с мамой стал толчком. Если раньше я еще надеялась, что мне простят травмы Пети, а в Вере перестанут видеть человека, из-за которого он пострадал, то теперь надежда угасла.

Тема был прав — давно следовало подыскивать себе отдельное жилье. Мне нужно было начать с чистого листа, а Вере… Это признать оказалось сложнее всего, но ей необходим был свой тыл. Сильный, надежный, состоящий не только из оторванной от родных матери.

* * *

Дима открыл дверь еще до того, как мы нажали на кнопку звонка. Без костюма и рубашки, в обычной майке и легких спортивных штанах на миг он показался мне незнакомцем. Такому можно было улыбнуться, спросить "как жизнь" или попросить чашку кофе. Но, стоило войти, оценивающий взгляд синих глаз прошелся скальпелем от макушки до пят, и все встало на свои места.

Когда-то мы уже согласовывали правила игры: не звонить, нее писать, не надеяться. Кажется, сейчас настало время вновь прописать условия и быстро начать учиться по ним жить.

— Я рад, что ты приняла правильное решение, — вкатив в просторный коридор мой чемодан, Дима подхватил Веру на руки и двинулся вглубь квартиры.

Ответное "я тоже на это надеюсь" так и осталось неуслышанным. Моя первая фраза в нашей новой жизни. До чертиков хотелось, чтобы это было тем самым "первым блином", который всегда комом.

— Назад пути нет, — на всякий случай подбодрила я себя и, совершенно не представляя, как буду здесь жить, двинулась следом на громкий мужской голос и звонкий детский смех.

* * *

Если бы жизнь можно было представить как картину, моя оказалась бы похожа на полотно сумасшедшего пуантилиста. Разноцветные точки на холсте — я и Дима — множились каждый прожитый миг, заполняли все новое и новое свободное пространство, но никогда не смешивались и даже не соприкасались.

Первая встреча в квартире оказалась знаковой. Через несколько минут Дима показал мне комнату для Веры, которую еще предстояло превратить в детскую, а после еще одну гостевую, дальнюю от спальни — для меня.

— Где находится моя комната, ты знаешь, — вкатил чемодан. — Если в списке «передников» наметится окошко, можешь заглянуть. Старый конь, говорят, борозды не портит.

С таким же успехом он мог плюнуть мне в лицо или предложить ночевать у него на коврике. Последнее даже было бы гуманнее. Но я смолчала. Мой внутренний кассир подбил эту обиду к уже скопившимся, проверил, хватает ли ресурсов на оплату счета за два года молчания, и вынес суровый приговор: "Пока рано".

Это же "рано" произносить ему пришлось не раз и не два. Совместные ужины, завтраки, случайные встречи ночью на кухне — мы искрили как оголенные провода от любого соприкосновения.

Глупо было думать, что две разные жизни можно резко объединить в одну. Это скорее было из разряда фантастики, но иногда, когда на коленях отца Вера начинала заходиться смехом, я грешила иллюзиями, что моя жизнь могла быть такой на самом деле — втроем, счастливо и без камней за пазухой.

Это были сладкие иллюзии и горькие одновременно. Особенно грустно они разбивались по вечерам, когда Вера засыпала, и из родителей мы с Димой сразу же превращались в незнакомцев.

Третий наш совместный вечер дался мне тяжелее всего. После "отбоя" Веры в девять вечера я ушла в душ. Благодаря тому, что в Диминой спальне располагалась отдельная ванная комната, можно было не волноваться, что кого-то задержу или шум воды помешает отдыхать.

После насыщенного дня спешить не хотелось вообще. Позади были утомительные покупки мебели, текстиля и сотни мелочей для детской, а впереди — очередная бессонная ночь.

Странное дело — в элитной квартире Шеремета не слышны были звуки с улицы и галдеж соседей через стенку, благодаря хорошей климатической системе дышалось легко, и не мешала сухость. Все было идеально, даже матрас и подушки, но ночами я почти не спала. Крутилась юлой с боку на бок, и только с рассветом, окончательно обессилив, окуналась в глубокий сон без сновидений.

Настоящая пытка. Наверное, нужно было запасаться снотворным и не надеяться, что все пройдет само. Но пока снотворного не было. В распоряжении был лишь душ и ароматный гель с запахом сливок и ванили.

Казалось, здесь можно жить. Никто не следил за каждым движением и не просил взять на руки. Струи воды текли по коже, и безумно хотелось, чтобы вместе с водой утекло сжимающее тисками тело напряжение.

Мне нужен был отдых. Хоть немного! Чтобы остудить голову и перестать постоянно погружаться в прошлое, где точно так же я разгуливала по этой квартире, делала свой первый в жизни неумелый минет в гостиной и хохотала как ненормальная, когда Дима делал мой первый кунилингус.

— Ты можешь просто полежать спокойно?

— Я засуну тебе в рот кляп и привяжу к кровати, чтобы не дергалась!

— Господи, откуда ты только взялась на мою голову такая стыдливая?

Я до сих пор слово в слово помнила каждую фразу, каждую пережитую эмоцию и взгляд. Память — избирательная садистка. Не представляю, сколько нужно лет, чтобы все забылось. Еще сложнее представить, как с ней жить и оставаться равнодушной.

Выйти из душа и окунуться в прохладу комнаты оказалось сложнее, чем открыть глаза после бессонной ночи. Хотелось вернуться, наполнить ванну теплой водой и устроить второй раунд. Остановила меня тень у окна.

— У тебя было открыто, — прекратив любоваться вечерним пейзажем, Дима повернулся ко мне. — Вода в душе шумела так долго, что я уж стал опасаться, не решила ли ты раствориться.

Сжав покрепче на груди полотенце, я закрыла за собой дверь.

— Как видишь, не растворилась.

— Вижу.

Внимательный, словно оценивающий взгляд прошелся по моему телу снизу вверх. За последние три дня я насобирала целую коллекцию таких взглядов, и этот среди них был точно самым тяжелым.

— Дим, если тебе что-то нужно, скажи сразу. Я собиралась еще немного пописать, а потом ложиться спать.

— Как вежливо ты попросила меня убраться, — на мужских губах мелькнула однобокая ухмылка, и в пару шагов Дима сократил между нами расстояние. — Завтра мне нужно будет отъехать по делам, одна неофициальная встреча, потому, если что-то будешь планировать, имей ввиду.

Я сглотнула. Заходить из-за этого ко мне в комнату не имело особого смысла. Все это Дима мог сказать и завтра за завтраком.

— Хорошо, — выдавила из себя чуть слышно.

— Если что-то нужно, скажи заранее, — жилистая ладонь коснулась моей щеки и, оставляя огненный след, прошлась по шее и ключице. Будто ласка.

— Ничего не нужно, — не в силах долго изображать безразличие я резко отстранилась. — Совсем.

— Уже и здесь есть, кому о тебе позаботиться? — голос Димы стал злым.

Как глупого котенка, потрепав по холке, меня снова окунули в лужу.

— Пока нет, но если ты так беспокоишься, решу этот вопрос как можно скорее, — я вскинула подбородок и метнула в Диму свой самый равнодушный взгляд.

— Ты здорово изменилась, птичка, — мужские пальцы заскользили вверх и, обхватив мою шею, замерли. — Внешне такая же красавица, а внутри… другая.

Слова сдавили горло сильнее рук. В нашем прошлом было много приятного, но не было ни одного признания. "Пичуга" — таким был мой потолок.

— Я никогда не была для тебя красавицей, — одним движением я вырвалась из захвата. — Пичуги милые птички, но особой красоты в них нет.

— А что-нибудь кроме слов ты слышала? — Дима резко дернул меня на себя, расплющив на каменном, возбужденном теле.

Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не закинуть руки ему на плечи и не поддаться на злое, откровенное предложение.

— Я была глупой влюбленной девчонкой, мало ли что мне могло показаться.

— Была… — на щеках Димы заиграли желваки.

Еще несколько секунд подержав меня в своих объятиях, он развел руки. Игра закончилась.

— Хороших снов, — кивнул, разворачиваясь на пятках.

— Тебе тоже, — сипло прохрипела я вслед.

— Обязательно.

Дверь закрылась, но я как вкопанная осталась стоять на своем месте.

Тело знобило. Шея и щеки горели огнем. Нужно было как-то успокоиться, выкинуть из мыслей последний знакомый жаркий взгляд и вернуть себе хладнокровие.

Мистика — прошло куча времени, а Дима действовал на меня так же, как и раньше. Не остужали даже его хлесткие фразы. Словно покорная собачонка, я готова была сдаться при первой же команде и одновременно порола чушь, лишь бы не показать ему свою слабость.

Безумно, неправильно, дико! Пытаясь охладить лоб, я прижалась к оконному стеклу. Впервые за последнее время стало тревожно — не совершила ли я ошибку, приехав сюда. Может, лучше было вытребовать компромисс, договориться о съемной квартире рядом, регулярных встречах и жизни на расстоянии?

Да или нет — как правильно? Будто подмигивая моим сомнениям, под окном сверкнули фары машины, и в залитом желтым светом салоне я узнала мужчину. Красивый профиль, короткая стрижка, сжатые губы… Машина резко сорвалась с места, будто ее водителю позарез нужно было оказаться в другом месте.

Ругая себя за глупость, я опустилась на кровать. Все было правильно. Я видела его прощальный взгляд, знала, что он означал.

Полотенце, за которое так держалась, бесшумно упало на покрывало, и в зеркале возле стены отразилась обнаженная молодая женщина. Высокие скулы, чуть вздернутый нос, маленькая грудь с острыми вершинками и тонкая как у девочки талия — несмотря на беременность, я почти не изменилась за два года. Все та же девчонка, с пол-оборота возбуждавшая любимого мужчину.

Его реакция на меня не изменилась. Поменялось одно — свое возбуждение сейчас он ехал сбрасывать к другой. К той, которая не стала бы спорить, не обещала бы завести любовника и уж точно не скрывала от него два года самую главную в своей жизни новость.

* * *

Дима

В отношении Лики я переиграл сам себя. Махнуть шашкой и поселить ее рядом было идиотской идеей. Вместо того, чтобы разбираться, как жить дальше, семейный тимбилдинг очень быстро превратился в курс по выживанию.

Нормальные отцы ждут появления на свет ребенка девять месяцев. За это время они успевают выдержать пляску гормонов у своей женщины, морально подготовиться к отсутствию свободного времени и новым эмоциям. У меня было лишь три дня.

За этот ускоренный период сейчас приходилось отгребать по-полной. Вначале меня коротило от долгого ожидания — Лика все же умудрилась дотянуть до последнего с переездом. Потом начало коротить от жизни рядом.

Собственный дом превратился в психушку, где единственным пациентом был я. Всего две маленькие женщины смогли сделать то, что не удавалось ватаге подчиненных. Они перевернули вверх дном мой привычный образ жизни и заставили чувствовать то, что я не чувствовал никогда.

От ядреного комплекта эмоций не спасала даже собачья усталость. Досада, радость и злость — с утра до ночи плясали гопак на нервах, а ночью, стоило на миг представить, что рядом в моей кровати, на моих простынях лежит Лика, в дневной набор вливалось желание, и становилось совсем худо.

Редкая форма мазохизма. И ведь нельзя было сказать, что я не знал, что так случится! Знал! Более того — морально готовился, дожидаясь, когда Лика привезет ко мне дочь. Однако какими же разными оказались планы и реальность!

Это было трудно объяснить, но девчонка действовала на меня точно так же, как и два года назад. Ненакрашенная, одетая в трикотажную майку и легкие брюки, с высоким хвостом на голове она будила такое желание, которое не удавалось разбудить упакованной в кружева и шелка Лене, моей последней любовнице.

Это было что-то дикое, на уровне инстинктов, словно общая дочь автоматически давала мне права на ее мать. Три гребанных дня я держался от Лики на пионерском расстоянии, молчал в тряпочку, когда хотелось сказать ей заткнись и без лишней чепухи раздвинуть ноги. Три дня я как проклятый впахивал днем на работе, пытаясь старым надежным способом вправить на место свой мозг, а по вечерам изучал науку отцовства. И ни хрена… Совсем ничего не получалось.

Хватало быстрого взгляда, случайного прикосновения или стона, как меня швыряло в прошлое. Туда, где мы спаривались как кролики, стоило лишь оказаться за закрытыми дверями.

Я хотел Лику. Понимал, что сейчас она другая, что за два года в ее жизни появилась не только дочь, но и другие мужчины, и все равно готов был послать подальше свое благоразумие и уложить девчонку в кровать.

Это было плохо. Очень плохо! Одно дело спать с женщиной, от которой рвет крышу и с которой после насыщения можно легко расстаться, а другое — с матерью своего ребенка.

Лику нельзя было трахать даже «вприглядку». Безопаснее всего было отступить назад и снять для нее с Верой квартиру. Раздельная территория и дозированные по времени встречи должны были оградить меня от навязчивых желаний. Но то же благоразумие, которое требовало держать себя в узде, протестовало и против такого решения.

Внимательный взгляд двух пар глаз каждый день после возвращения с работы пробивал насквозь нереальной уютной правильностью. Какой-то закоулок моего перегруженного мозга буквально сбоило от этой картины. Внутри начинало копошиться что-то забытое, щемящее, и я продолжал плыть по течению, отбрасывая альтернативные безопасные варианты.

Мать моего ребенка и не моя женщина — бредово, противоестественно и реально.

Словно насмешка судьбы, нынешняя Лика не хотела от меня ничего. Порезавшись о лезвие ножа, она отдергивала руку, не позволяя помочь. Поскользнувшись на мокром кафеле ванной, не разрешала войти и отказывалась от принесенного пакета со льдом.

Лика избегала меня как чумного, а стоило нам оказаться наедине, превращалась в колючего ежа или загораживалась работой.

Фуд-блог, благодаря которому я вернул ее, стал настоящим проклятием. Именно ему она посвящала каждую свободную минуту. Несколько раз я видел ее разговаривающей по скайпу с мужчинами. Довольная, веселая, она улыбалась им, а я, несмотря на повторяющееся в разговоре слово "реклама" каждый раз с трудом сдерживал себя, чтобы не отключить к едрене фене модем.

Мы не были любовниками, не были друзьями. Мы были варящимися каждый в своем котле родителями одной девочки. Малоприятное сожительство. Узел, который нужно было рубить как можно скорее.

* * *

В отличие от Лики, с Верой отношения складывались совершенно иначе. Каждая ее улыбка была словно удар под дых, а каждое "папа" как самый лучший подарок, какой только можно получить.

Нина все же была эгоистичной сукой, списывающей на меня свои страхи. За рабочий день я выкладывался по-полной, выжимал все соки из своих подчиненных, чтобы, не задерживаясь, к концу дня свалить домой.

Мой зам и директор второго автоцентра чуть ли не ночевали на работе, готовясь к новой презентации и согласовывая со шведами все детали сотрудничества. Я же в это время приезжал домой, не тратя время на переодевание, устраивался на огромном мягком ковре напротив Веры и как наркоман впитывал каждую ее эмоцию, каждую реакцию на новую игрушку и каждый взгляд.

От ощущения, что эта малышка часть меня, что в ней моя кровь и долбанный упрямый характер крышу рвало в щепки. Не думал, что можно испытывать такие эмоции. Не готовился к такому. И точно не представлял, что, словно новую тачку, буду выбирать прогулочную детскую коляску и, будто чудо, стану наблюдать, как перед сном Лика кормит грудью моего ребенка.

Последнее своей интимностью ввергало ступор. Детские губы на розовой ареоле, доверчивый взгляд, тихая улыбка… Даже сердце, казалось, начинало колотиться тише, чтобы не спугнуть момент. Спроси кто-нибудь пару недель назад, что со мной случится такое — послал бы на три веселых буквы. Со мной могла быть лишь работа. Много, напряженной и разной.

Однако оказалось, что ничего я не знал о себе и своих желаниях.

Глава 21

Лика

Не знаю, сколько способны враждовать другие женщины, но я больше не могла. Спустя две недели после переезда от собственного яда начало тошнить. Нет, я не стала спокойнее. Все так же вспыхивала от каждого Диминого взгляда, но мне больше не хотелось язвить и сражаться на наших невидимых рапирах.

Наверное, в глубине души начался процесс под названием "смирение". Главное, чего я добивалась, было достигнуто — у Веры появился отец. Хороший, заботливый, намного лучший, чем я могла надеяться в самых смелых мечтах.

Пора было делать следующий шаг — решать, как нам втроем жить дальше и потихоньку налаживать раздельный быт.

С бытом дело обстояло особенно остро. Хоть Дима без просьб и разрешения положил на мою карточку приличную сумму, все равно нужно было возвращаться к работе. Блог, который благодаря продаже рекламных мест приносил стабильный доход, давно не пополнялся свежими обзорами, а болтовня с читателями на отвлеченные темы уже не спасала рейтинг.

Без мамы, с Верой на руках я была фактически прикованная к квартире. Просить Диму посидеть с дочкой, пока я хожу по кафе и ресторанам, даже язык не поворачивался. Единственным выходом виделась няня. Хотя бы на несколько часов в неделю.

Как и ожидалось, Дима к идее с няней отнесся отрицательно. Не знаю, может быть, если бы я сказала, что хочу ходить по магазинам и салонам красоты, реакция была бы другая, но мой честный ответ сразу был принят в штыки.

— У тебя нет никакой необходимости работать. Деньги регулярно будут перечисляться на твою карту. Если нужно больше, только скажи, — тут же свел все к деньгам.

Хоть он и не ставил ультиматума, но все равно было обидно.

— Дима, меня не нужно содержать. Нет, ты не подумай — я благодарна тебе за щедрость. Вере твои деньги точно пригодятся, но у меня есть свое дело, и превращаться в бездельницу-домоседку я пока не готова.

— Это твое окончательное решение? — не скрывая разочарования, Шеремет плотно сжал губы и нахмурился.

Другая на моем месте, вероятно, включила бы задний ход. Уж что-что, а спорить с похожим на грозовую тучу мужчиной было чистым мазохизмом. Однако, выбирать не приходилось.

— Да. Мне нужна няня. И нужна она как можно скорее.

В тишине тихо скрипнула челюсть. Следом я ждала очередное "нет", но Дима удивил:

— В таком случае, подбери кандидаток, и я сам с ними пообщаюсь, — не терпящим возражения тоном заявил он.

Каким будет исход этих собеседований, мне было понятно заранее. Если уж не меня, так нянь точно ждал допрос с пристрастием и отказ. Нужно было продолжить наш первый родительский спор, только Дима ловко увернулся от второго раунда. Оставив последнее слово за собой, он вскинул на плечи Веру и ушел в детскую комнату.

Все, что мне оставалось, выполнить требование. Спустя пару дней я так и сделала. За завтраком на стол перед Димой легло пять резюме, а поверх записка с указанием первой даты, на которую я заказала место в ресторане. Когда-то он назвал меня борзой, пора было оправдывать характеристику.

Дату первого визита я ожидала с тревогой — рабочий день, обеденное время. С учетом того, что Вера укладывала спать долго, а на выходных я могла быть нужна нашей липовой семье, других вариантов не было.

Как ни странно, отпуская в ресторан, Дима заверил, что все решил. Заехав на обед, он лично выпроводил меня за дверь и даже не взглянул на красивое платье, которое я так тщательно выбирала. Простота, с которой все произошло, должна была заставить насторожиться. Нянь я отбирала лично, общалась с каждой из них, но и Дима не относился к сговорчивым людям.

По дороге в ресторан я трижды ловила себя на мысли о том, чтобы вернуться. К окончанию маршрута эта мысль уже превратилась в навязчивую идею. Я бы вернулась. Взглянула бы в меню, сделала бы пару фото для блога и, не заказывая ничего, поспешила бы домой. Однако, стоило обратиться к официантке, как возле ВИП-зоны началась суета, и спустя несколько мгновений я увидела устраивающихся там поудобнее Шеремета и свою сияющую от радости дочь.

Такого развития событий и представить было невозможно. Развлекающий ребенка Дима в разгар трудового дня! ВИП-столик для годовалой принцессы и целая свора хлопочущего вокруг обслуживающего персонала! От шока я уронила челюсть и, не мигая, уставилась на этих двоих.

— Господин с того столика попросил передать Вам это, — пока мои извилины силились понять чужие мотивы, официантка поставила на стол столовые приборы и передала записку.

"Можешь к нам присоединиться.

П.с. Я научился менять памперсы, няня нам больше не нужна".

Не веря своим глазам, я еще несколько раз пробежалась глазами по тексту. Шеремет и подгузники — серьезно? Он готов лично сидеть с дочкой, пока я занимаюсь своим делом — такое вообще было возможно?

Словно только что мне предложили переселиться на другую планету, я медленно, не глядя по сторонам, двинулась в ВИП-зону. Окруженная сразу двумя официантками, Вера радостно тараторила что-то на понятном лишь ей языке, а Дима поверх папки с меню насмешливо рассматривал меня.

Спустя два года он таки придумал, как пообедать со мной в ресторане. Этот упрямый невозможный мужчина даже из моей маленькой нелюдимой малышки умудрился сделать принцессу.

Я не знала, как реагировать. С каждым шагом сердце колотилось все сильнее, будто участвовало в каком-то соревновании. Две недели мы изводили друг друга. Две недели каждую ночь я молилась о сне, а днем проверяла на прочность свою волю. И вот теперь от благодарности хотелось обнулить свой собственный счет обид и хотя бы на пару часов окунуться в иллюзию полного счастья.

Безумная путаница эмоций. Как на аттракционе: то вверх, то вниз, и никакой стабильности или хотя бы намека на нее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌***

​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дима

Некоторые вещи имеют свойство аукаться сквозь долгий срок. Самым громким "ау" за последнее время была, конечно же, Вера, но, к сожалению, не она одна.

Со всеми своими делами и домашними проблемами я закрутился так, что чуть не забыл о важном событии. Ровно в три недели моего отцовства должно было состояться мероприятие, на которое я был приглашен заранее — старый друг Алик с помпой и парой сотен гостей праздновал свое шестидесятилетие.

Будь это чей-то другой юбилей, я бы отделался подарком и никуда не поехал. Впечатлений в последнее время хватало и без праздников. Но я не мог обидеть Алика, к тому же была еще одна причина явиться.

В моем круге не принято было обсуждать количество заработанных денег, таланты любовниц и неудачи. Так же в нем не принято было скрывать новости о появлении детей.

Еще два месяца назад, когда приглашение только пришло, сопровождать меня должна была Лена. Красивая, умная, посетившая не один десяток подобных мероприятий она была идеальной партией. Но после появления в моей квартире двух неугомонных женщин, Лена получила сертификат в ювелирный магазин на кругленькую сумму и превратилась в приятное, но ничем особым не запоминающееся воспоминание.

Вместо Лены вывести в свет предстояло Лику.

До ресторана у меня и мыслей не было, как уговорить гордую птичку хоть вечер побыть покорной пташкой. Деньгами и подарками ее точно было не купить. Но после нашего пышного обеда, стоило лишь намекнуть, как Лика сама согласилась.

— Найдешь няньку, и вечер я буду в твоем распоряжении, — без особого энтузиазма, но все же уверенно произнесла она.

Повторять не пришлось. Няньку я нашел в два счета. Резюме, оставленные Ликой, не пригодились — выручила собственная охрана. Ставший пару месяцев назад отцом Денис за хорошие сверхурочные согласился хоть сутки провести у меня дома. Вера странную няньку одобрила сразу. Стоило Денису заехать к нам для знакомства, она вверила парню своего зайца и с гордым видом повела показывать остальные игрушки.

Дочка не подвела, как всегда. Оставалось надеяться, что ее мать порадует тоже.

* * *

Вечер субботы настал незаметно. Казалось, только недавно я разлепил глаза, как уже в костюме с ключами от машины сидел на диване и ждал Лику.

Забавно — последний раз на этом же диване я ждал Нину. Это было словно в другой жизни. До кучи игрушек, разбросанных по ковру и до двух лет неприкаянной свободы. Обычное ожидание с привкусом раздражения и скуки.

Нина не умела собираться вовремя. Оправдывалась тем, что это признак уважения к себе и ко мне. "Я хочу, чтоб ты мною гордился", — утверждала она, словно каждая минута опоздания прибавляла мне очков.

С Ликой все было иначе. Мы не опаздывали, можно было биться о заклад, что она появится вовремя, но… я совсем не хотел ею гордиться. Если бы сейчас она вышла в каком-нибудь мешковатом балахоне, скрывающем тело от шеи до пят, я был бы только за. Хоть в оранжевых шортах. О том, что скажут в спину другие участники парада породистых сук, было плевать.

Дурацкое желание, попахивающее паранойей, но, будто херов гипнотизер, я упрямо пялился на дверь и надеялся.

Одну минуту.

Вторую…

Пятую. Но, как и все, что было связано с птичкой — надеялся зря.

* * *

Не представляю, сколько денег потратил Алик но, судя по обилию гостей и звездности обитателей сцены, не меньше, чем я на открытии нового автоцентра. В каждой детали: стол, украшение, свет — веяло восточным размахом.

Лика округлила глаза, когда я открыл перед дней дверь знакомого обоим ресторана. С искренним "охом" она начала осматривать все вокруг, а я, будто, больной с туннельным зрением, принялся в очередной раз за последние полчаса поедать глазами свою собственную спутницу.

Тонкое алое платье, чуть ниже колена, туфли, падающие волнами на плечи волосы — как всегда никаких изысков, но так свежо, что я чувствовал себя древним стариком рядом со студенткой-первокурсницей.

Поразительная девчонка. Не испачканная косметикой, не обструганная под общий шаблон пластикой, она даже в двадцать пять выглядела юной. Такой юной, что все же нужно было — остаться дома, сбагрить Дениса с Верой на долгую вечернюю прогулку, стянуть с Лики эту тряпку, которая называлась "платьем" и трахать так глубоко и долго, чтобы забыла и о ресторане, и о своих обидах, и обо всех тех мужиках, которые были у нее после меня.

Дурная мысль, неправильная, и то, что стал ловить себя на ней с каждым днем все чаще, было хуже всего.

Словно почувствовал, что один из его гостей планирует побег, стоило вручить Лике бокал шампанского, как к нам подошел юбиляр.

— Здравствуй, друг. В какой ты сегодня потрясающей компании, — он обнял меня и поцеловал Лике руку. — Узнаю-узнаю! Девушка с хорошим аппетитом и вкусом. Очень рад видеть, красавица.

Лика зарделась, и от этого ее румянца я не удержался — прижал девчонку поближе к своему боку.

— Насколько знаю, мой подарок тебе уже доставили, — вернулся к поводу мероприятия, — так что поздравляю. Здоровья и благополучия тебе и всей твоей большой семье.

— Спасибо. Ты знаешь, что дарить. Ай-да Синькевич! Мастер. Его ножи теперь моя гордость! — Алик всплеснул руками. — Любо-дорого ими работать.

— Я рад. Пользуйся.

Алик поклонился.

— Но я знаю, что тебя тоже можно поздравить, — глянул на меня с улыбкой.

— Новости передаются со скоростью света, — намек на дочь был понятен. Оставалось лишь удивляться, как быстро информация о Вере просочилась за пределы моего дома.

— А что ты хотел? Такое событие! Его не скрыть, — друг повернулся к моей спутнице. — Ай-да красавица. Вот не зря ты мне сразу понравилась. Хорошего человека счастливым сделала.

От смущения Лика вспыхнула еще сильнее. Теперь могло показаться, что это не мама моей дочери, а сама дочь. Юная, чувствительная и такая красивая, что хоть сейчас под замок и три смены охраны в караул.

— Эх, жаль, не успел мой сын тебя выкрасть, — Алик тяжело вздохнул.

— Спасибо. Вы мне льстите, — поборов смущение, произнесла девчонка.

— Да я еще и не начинал. Дети моих друзей — мои дети, а их женщины…

— И не надейся, старый лис. Я тебя знаю, — с хохотом прервал я.

— Вообще-то, — друг снова взял ладонь Лики, — я хотел сказать, что ты всегда желанный гость в моем ресторане, дома и… — Алик вдруг отвлекся от своей торжественной речи и перевел взгляд на меня. — Дима, я тебе говорил, что за городом новый ресторан скоро открываю? С гостиницей, баней, конюшней.

— Лично нет, но новости… — пришел мой черед усмехаться. — Ты же знаешь.

— Знаю и, ой, как нехорошо. Тогда мне срочно нужно исправляться. Жду вас у себя. В любой день, только позвони. Ты ж знаешь. А я все устрою. Стол, музыка, природа — все самое лучшее.

— Не думаю, что у нас получится, — пора было возвращаться к реальности.

— Да хоть красавиц своих отпусти.

— Спасибо, но не уверена, что смогу вырваться, — оторвавшись от меня, Лика одернула платье.

— Там воздух, — Алик закатил глаза. — В городе такого нет. Хоть ложкой ешь. А как птицы утром поют! Приезжай!

Друг как всегда был само радушие и настойчивость. Слова "нет" для него словно и не существовало.

Вспомнив, что и правда давно нигде не был, да и Вере неплохо бы потоптать зеленую траву, я уж было думал все же согласиться, но меня неожиданно опередили.

— Такую красавицу и не пускают подышать свежим воздухом?

Справа от Лики материализовался младший сын Алика, Борис. Хороший надежный парень, весь в отца. Полгода назад он мне здорово помог с таможней, но, не смотря на наши дружеские отношения, сейчас мне резко захотелось ему врезать.

— Борис, — губы засранца прижались к женской ладони, и наглый раздевающий взгляд заскользил по платью.

— Лика, — готов спорить: девчонка прекрасно понимала, что сейчас лучше было бы промолчать, но по какой-то своей причине не делала этого.

— Дима, где ты нашел такую красавицу? — будто только что получил карт-бланш на ухаживания, Борис улыбнулся на все тридцать два.

— Спасибо за приглашение, Алик, — игнорируя нового участника беседы, я по-хозяйски обнял Лику за талию. — Мы подумаем.

— Если твоя девушка захочет, я с удовольствием устрою ей загородную экскурсию, — о тормозах кое-кто забыл совершенно.

— Не думаю, что это хорошая идея, — Лика больно локтем уперлась в мою грудь, но я не позволил отодвинуться ни на миллиметр.

— Отец, небось, даже не рассказал, какое там озеро рядом. Гуси, лебеди. Вода зеркальная… — Борис принялся в красках рассказывать обо всех прелестях загородного комплекса, а я мысленно уже разбил ему лицо и сейчас методично наносил удары по почкам. Резко, подкручивая кулак для наибольшей силы удара и без жалости.

— Вера никогда не видела лебедей, — на рассказе о пернатых моя птичка дала слабину.

Видимо, приняв некую Веру за подружку, Борис окончательно распушил хвост. Следом посыпалось описание лодочек, на которых можно было добраться до любой точки озера, а потом до конюшни с племенными скакунами.

Прекрасно понимавший, что сына занесло, Алик следил за разговором, не вмешиваясь. Лишь изредка я ловил на себе его хитрый удивленный взгляд. Таким же он смотрел на меня много лет назад, когда я дал ему беспроцентный займ на открытие первого ресторана. Для еще не обросшего связями армянина это было сродни чуду, в которое не веришь, но оно происходит.

Сейчас все повторялось, хотя в этот раз я ему ничего не давал. То же удивление, та же радость, только, что-то мне подсказывало, не за себя.

Глава 22

Лика

К мужскому вниманию привыкнуть невозможно. Сколько бы я ни боролось со своей социопатией, посещая рестораны, сколько бы не общалась потом с их владельцами, шеф-поварами и администраторами — каждый раз был как первый.

Вначале я всегда чувствовала себя не в своей тарелке, потом успокаивалась и могла уже уверенно поддерживать разговор. Ну а после, в легкой эйфории от собственного успеха, вообще улыбалась и казалась себе уже не Золушкой на чужом балу, а молодой успешной женщиной.

На дне рождения друга Димы все начиналось по обычному сценарию. Огромное количество дорого и красиво одетых людей вначале заставило почувствовать волнение. Однако, странным образом оно очень быстро исчезло, и тут же, минуя вторую, наступила третья стадия.

Я была не хуже других. Возможно не такой эффектной как многие присутствующие дамы, но точно не перепутавшей зал замарашкой.

Подобных быстрых изменений со мной еще не было. Вернее было, два года назад, но тогда я находилась в состоянии такого аффекта, что почти не отдавала отчет переменам внутри себя. Мне было хорошо и волнительно. Мир вокруг не пугал, и озирающиеся на меня люди не казались врагами.

А ведь и тогда, и сейчас причина для изменения была одна… Хмурая как туча, высокая, красивая и настолько притягательная, что не было сил сопротивляться случайным прикосновениям и собственническим объятиям.

На чужом празднике я ощущала себя именинницей. Забылись боль из-за аварии, тяжелые месяцы беременности, жалящее одиночество после него. Мне настолько комфортно было находиться под боком Димы, словно это естественно, и мы давным-давно рядом.

Даже в его вопросах слышалась забота:

— Еще шампанского?

— Ты не устала?

— Давай раздобудем еду и уберемся ото всех куда-нибудь подальше?

Не знаю, как у него получалось, но Дима угадывал каждое мое желание. Впервые мы были на одной волне, и лишь несколько случайных взглядов горькими пилюлями пытались отравить мой покой.

Я прекрасно понимала, что он не был одинок после нашего расставания. Бывшая жена, Катя, вероятно, и другие женщины побывали в его кровати за последние два года. Может быть, кто-то был и до… В то время, когда одна влюбленная пташка ждала в своей съемной квартире по вечерам.

О личной жизни Димы я знала ровно столько, сколько ученые знают о других галактиках. Все, что у меня было — ничем не подтвержденная вера, что наш короткий роман был для него чем-то большим, чем просто интрижка с молодой девчонкой.

Сейчас, в окружении женщин Диминого круга, верить в это было сложнее всего. Особенно, когда после разговора с именинником мы столкнулись с еще одним гостем, вернее гостьей.

Наверное, где-то в каждой женщине встроен датчик на "другую", ту, что была до нее или параллельно. По взгляду, движениям, мимике он сходу улавливает опасность, и даже отсутствие опыта или большого запаса прожитых лет не влияет на точность измерений.

Сегодня я впервые узнала, что этот датчик есть и у меня.

Дима даже не успел поздороваться, а я уже поняла, кем является стоящая перед нами миниатюрная кареглазая брюнетка навскидку лет тридцати пяти.

— Привет, Дима, — брюнетка внимательно посмотрела на меня и едва заметно улыбнулась.

— Здравствуй, Лена, ты тоже здесь? — рука на моей талии чуть заметно напряглась, но Дима быстро взял эмоции под контроль.

— Не смогла отказать одному давнему другу.

— Другу? Хм… Ясно.

— Ты… — Лена явно хотела что-то сказать, но запнулась. — Алик превзошел самого себя. Кажется, я видела здесь пару человек из посольства.

Дав всем видом понять, что ни знакомить нас, ни разговаривать не планирует, Дима лишь коротко кивнул.

— Простите, я, наверное, вас задерживаю, — взгляд карих глаз снова прошелся по мне, но в этот раз вместо любопытства в нем было что-то другое, с примесью горечи. — Насыщенный вечер. Пойду, раздобуду себе шампанского, пока все налегают на коньяк. Приятно провести время.

За нас двоих я единственная выдавила "Спасибо", а спустя несколько мгновений брюнетка уже растворилась в толпе.

Она словно привиделась. Короткая встреча, разговор почти без слов, едва заметные блики эмоций — так и хотелось списать этих пару минут на игру воображения или усталость. Повесить в памяти табличку "Ничего не было", снова окунуться в иллюзию о красивой паре…

Несколько минут я даже попробовала. Щеки начали болеть — так натужно улыбалась всем вокруг. Спина и плечи задеревенели — настолько старательно держала уверенную осанку. Старалась не думать, что, вероятно, именно к этой женщине Дима мотается спускать пар. Что она, а не я, должна была сегодня сопровождать его на юбилее.

Сколько бы протянула еще эту пантомиму — ума не приложу, но Дима сам закончил шоу. Избавив нас от пустых бокалов, он попросил администратора вызвать такси и сделал знак рукой на прощание Алику.

Феноменальная мужская способность быстро решать вопросы, не оглядываясь на "еще не время" и "что подумают другие".

* * *

В салоне авто от легкости и теплоты между нами остались лишь воспоминания. Как это произошло, я так и не поняла. Открыв мне дверь, Дима обошел машину и устроился рядом. Расстегнул верхние пуговицы рубашки, сканирующим взглядом прошелся по моему лицу…

Встретившись с ним глазами, мне так и хотелось спросить: "У нас все нормально?", но чертово "у нас" комом застряло в горле.

— Все нормально? — фраза получилась обезличенной, словно спрашивала о погоде.

— У меня? — правая черная бровь взметнулась вверх. — Да. Почему спрашиваешь?

Мой бумеранг полетел обратно. Дима сощурил глаза, став похожим на преподавателя, задавшего контрольный вопрос экзамена.

С языка рвалось "Мне плохо". Это было честно. Именно так и следовало сказать, но… Затекшие мышцы спины, горящие огнем щеки — личина гордой и независимой прилипла намертво.

— Все чудесно, спасибо за вечер, — от откровенной лжи во рту появился неприятный кислый привкус. — Немного устала.

Как и после наших обычных перепалок Дима плотно сжал губы, а по проступившим на скулах желвакам я прочитала, насколько "сильно" ему понравился мой ответ. Кажется, это был новый уровень стычек. Без споров, без угроз — молчаливое столкновение двух совершенно чужих друг другу людей.

Чтобы не накалять напряжение, за дорогу я больше не проронила ни слова. Каждый из нас с непроницаемым видом смотрел в свое окно, и от лениво накрапывающего дождя по телу пробегали мурашки.

Идиллия закончилась. План на остаток вечера был прост. Оставалось лишь преодолеть вместе подъем на лифте, отпустить Дениса, избавиться от платья и, запершись в ванной, хорошенько выреветься.

Последний пункт сегодня мне был просто необходим. Не помню, когда плакала последний раз. Скорее всего, в первые месяцы после рождения Веры, вымотанная от колик, ответственности и недосыпа.

Сейчас слезы грозили политься еще в машине. Наверное, это был какой-то пик. Он появился без явных причин. Скопился из недомолвок, обид, подозрений как мусорная свалка, и хватило всего одной встречи, чтобы эта свалка начала рушиться мне на голову.

Сохранять глаза сухими было непросто. Даже гордость, которая сегодня и так здорово выручила, грозила предать в любой момент. Когда мы, наконец, оказались дома, и за Денисом закрылась дверь, глаза уже стало покалывать от непролитой влаги. Убедившись, что Вера спит, больше я не стала тянуть.

— Приятных снов, — не оглядываясь, бросила Диме.

Он небрежно сбросил на диван пиджак и даже не оглянулся.

— Так легко пасуешь перед трудностями… — долетело вслед вместо взгляда. — Просто уйдешь?

Не поняв, я остановилась.

— Да… Спать.

— И не спросишь ни о чем? — словно хищник к загнанной в угол жертве, он медленно, лениво подошел ко мне и стал лицом к лицу.

— А я должна о чем-то спросить?

Зло выдохнув, Дима вскинул руку и обхватил меня за горло.

— Откуда ты только взялась на мою голову такая упрямая? — провел подушечкой большого пальца вдоль яремной вены.

Окончательно запутавшаяся, я лишь сглотнула.

— У меня с Леной ничего нет. Нет с момента, как ты с дочкой появились в моем доме. Ни с кем другим тоже ничего нет. — Синие глаза, казалось, прожгли мою голову насквозь. — Доступно объяснил?

Во рту пересохло. Хотелось кивнуть, но из-за тугого кольца пальцев на шее, пришлось выдавливать из себя сиплое "да".

— Рад, что мы хоть что-то прояснили. На мужских губах мелькнула кривая улыбка. — А про предложение Бориса забудь. Никуда ты с ним не поедешь.

— Но… — только я хотела сказать, что и не собираюсь, как Дима опустил руку. Так резко, что от неожиданности едва устояла на ногах.

— Ни с кем не поедешь, — он сделал последний шаг ко мне и буквально в жал в стену за спиной. — А теперь раздевайся. Быстро и желательно самостоятельно.

От пляски эмоций и непрошенных признаний Димы мой воспаленный мозг отключился как старенький, перегруженный компьютер. Все, что осталось — ощущения: горячая спираль, закручивающаяся внизу живота, и прежняя зудящая боль в глазах. Наверное, начнись сейчас апокалипсис, я бы так и продолжила стоять.

— Как ты меня достала, птичка! Даже не представляешь, как надоело наматывать круги по ночному городу, пока ты крутишься в кровати юлой, пытаясь уснуть, — не ожидая больше ни минуты, Дима подхватил меня под ягодицы и резко оторвал от пола. — Пора вы*бать из тебя всю эту дурь к хренам. С самого начала нужно было. Зря только время тратил.

* * *

Дима

Она меня правда достала. Совсем! С этими ее каблуками, влажными губами и голыми лопатками. Упрямая как олениха и колючая как ежиха. Ладони зудели, так хотелось задрать гребанное красное платье и отшлепать по заднице. Всласть, от души, чтобы слилась по цвету с тряпкой, которая весь вечер прикрывала эту задницу, а заодно привлекала внимание похотливых кобелей вроде Бориса.

С трудом удержался, чтобы прямо в коридоре не перекинуть девчонку через колено и не начать экзекуцию. А уж когда сказала, что собирается спать, терпение выгорело к хренам.

Не ложатся спать с такими красными глазами!

Не сваливают так быстро подальше, в свою комнату, когда пофиг!

— А-ну, посмотрела в глаза! — вжав твердокаменный стояк в развилку ног, я плавно вверх-вниз заскользил Ликой вдоль своего тела.

Пушинка! Какой была невесомой, такой и осталась. Ничего общего ни с фигуристой Ниной, ни с остальными любовницами. Девчонка совсем, несмотря на возраст и собственного ребенка.

— Не знаю, как тебя трахали тот хер в переднике из Питера и другие, но сегодня ты точно не вспомнишь никого из них, — мои губы сквозь ткань платья и белье нащупали острую вершинку груди, и зубы сжали ее до боли, до глухого сдавленного стона. — Моя девочка! Упрямая, но моя.

На глазах Лики сверкнули слезы, и она попыталась отодвинуться. Руки изо всех сил уперлись мне в грудь, но, если бы и хотел, отпустить ее я уже не мог.

— Давай, вырывайся сильнее! — смял ягодицы еще крепче. — Не умеешь бороться за себя, сражайся против. Разрешаю маленькая.

Моя правая ладонь проникла под кружево белья, и палец погладил горячие, мокрые складки. Сладкая врунишка была готова. Она текла мне на пальцы так обильно, что не нужно было никакой подготовки. Отзывчивая как два года назад. Незабываемая, как я не старался.

— Исход все равно один, птичка, — сразу два пальца во всю длину толкнулись в нее, и Лика запрокинула голову, кусая губы.

— Боже… — дрожь пробила ее тело насквозь.

— Нет, девочка, — пальцы вышли и двинулись в глубину снова, жестче, скользя по подпухшему клитору. — Мое имя ты помнишь. Можешь начинать выкрикивать его заранее, потому что голос ты сорвешь уже скоро. Точно.

— Дима, пожалуйста! — Лика как утопающая вцепилась в мои плечи. От маски гордой незнакомки не осталось и следа. — Прошу…

— Наконец-то, ты говоришь то, что нужно, — сбросив обувь, я подхватил свою ношу покрепче и, не вынимая пальцев, понес туда, куда стоило нести давно — в свою кровать.

* * *

Содрать с девчонки платье и белье в первый раз я так и не успел. Только ее колени коснулись простыни, как тормоза отказали напрочь. Не помню, как натягивал презерватив, руки работали на автомате. Помню сдвинутые в сторону трусы, абсолютно гладкую развилку ног и поясницу с ожерельем позвонков под задранным платьем.

Абсолютная доступность и готовность ко всему — полная противоположность той девчонке, что уже три недели мотала мне нервы. Лика… Гораздо более хрупкая и юная, чем все то, что были до нее. Моя личная ничем не объяснимая одержимость. Как только протянул три недели рядом? Долбанный мазохист.

— Прости меня, птичка.

Прижав ладонью ее лицо к матрасу, я придержал полоску трусов и вбил член на всю длину во влажную плоть. Даже то, что Лика мать мой дочери не остановило от грубости. Не смог. Взгляд сфокусировался на белоснежных оттопыренных полушариях, розовой плоти, и клемма, ответственная за контроль, перегорела.

— Крышу от тебя сносит к херам, — не позволяя оглядываться, задвигался быстро. Вколачивал член по самые яйца. Меняя углы, растягивая свою тугую девчонку под себя и не останавливался ни на миг.

Это было слишком хорошо. Каждое движение как инфаркт и реанимация. Так остро, как я уже и забыл, что бывает.

— Пи*дец полный! Птичка, ты точно нереальная, — чтобы не кончить в несколько движений, пришлось сцепить зубы.

Оргазм пульсирующей болью зрел в паху. Всего несколько движений и, как завязавший наркоман, дорвавшийся до дозы, я готов был отчалить в собственную нирвану. Свет все-таки сошелся клином. Не представляю, чем зацепила девчонка, но от мысли, что кто-то точно так же вставлял в нее свой член, хотелось убивать. Душить собственными руками.

Сам не знал, что такой ревнивый. Не был таким никогда, а на Лике как заклинило. На стонах ее. На маленькой круглой заднице, движущейся мне навстречу. На выворачивающей яйца наизнанку отзывчивости.

Впервые за много лет я не жалел о спущенных на шумоизоляцию деньгах. Моя птичка была музыкальной. Без фальшивой страстности, без глупых попыток перехватить ведущую роль. Я трахал ее так, словно собирался стереть внутри даже след о других, а она отзывалась — вздрагивала, выгибалась, сжимала простыню до побелевших костяшек, но снова повторяла одно имя — «Дима».

Так отчаянно, словно и не было у нее никого. Будто ждала только меня, несмотря на все проклятия и слезы. Наваждение. Гребанный мужской фетиш — быть единственным, в какой бы бараний рог ни скручивала судьба.

* * *

Дорвавшись друг до друга, уснули мы только, когда на небо выглянуло солнце. Сил не было ни на душ, ни на "спокойной ночи". Уткнувшись носом мне в плечо, Лика свернулась клубком как маленький котенок и отключилась. Следом за ней, выжатый в прямом и переноском смысле, должен был отключиться и я, но не засыпалось.

В голову как назойливые мухи лезли мысли.

О спящей в соседней комнате маленькой дочери.

О ее молодой строптивой матери.

О том, каким еще месяц назад представлял свое будущее.

Такого исхода я не мог ожидать, даже если бы отпустил на волю свою фантазию. Любимая женщина "работа" сменилась двумя непредсказуемыми особами женского пола, и, странным образом, эта рокировка не пугала.

Меня просто поставили перед новыми условиями. Отобрали контроль, добавили ответственности, но это все равно осталась моя жизнь. Странная, чуть более сложная и однозначно гораздо более яркая, чем еще недавно.

Глава 23

Лика

Обычно после бессонной ночи у меня болела голова, но сегодня вместо нее ныли мышцы. Все! Даже те, о существовании которых я раньше и не знала.

Это была приятная боль, сладкая, от нее хотелось улыбаться, смеяться и делать глупости. Счастье, что Диме утром пришлось уехать на работу, иначе… В разряд "иначе" на ум приходило столько всего, что при Вере и думать было стыдно.

Не знаю, как в этот раз мы не порвали еще один презерватив. Под душем от прикосновения к заласканным груди или развилке ног тело вспыхивало огнем. Снова Дима сделал то, что умел делать только он — превратил меня в раскованную, жадную до его тела нимфоманку. Даже то, что этой ночью не прозвучало никаких признаний в чувствах, не огорчало. Совсем. Почти…

Главное — я была единственной.

От радости за спиной словно крылья выросли. За окном моросил дождь, а на душе сияло солнце. К обеденному походу в очередное кафе я достала из шкафа совершенно новый яркий сарафан с открытой спиной. На завтрак вместо нелюбимой Верой каши соорудила вкусный натюрморт из овощей и солнышка-желтка. А потом, напевая веселую детскую песенку про бибику, вызвонила нашу новую няньку и водителя по совместительству.

Дима клятвенно пообещал, что как и в прошлый раз к кафе он освободится. Все, что от нас требовалось — заехать за ним в автоцентр.

Как бы ни грызла совесть, что отвлекаю его от дел, отказываться от такого предложения я не решилась. Прошлый пост с фотографиями маленьких, перепачканных в шоколад пальчиков и красивых мужских рук с дорогими часами и белоснежными манжетами побил рейтинги всех предыдущих обзоров.

Такого отклика я не ожидала. Впервые никто не цеплялся к моей далекой от поварской манере описывать блюда. Вместо этого читатели забрасывали вопросами о необычной компании и умилялись сочетанию строгости и непосредственности.

Для фуд-блогера это был прорыв. А для меня, которая и мечтать не могла о таком обеде, одно из самых приятных воспоминаний за последние месяцы.

Сегодня в планах было повторить. Пусть не в ресторане, а в кафе, но после прошедшей ночи место перестало иметь значения.

* * *

Дорога до Диминой работы не отняла много времени. Мы не встряли ни в одну пробку, а вжившийся в роль няньки, Денис старательно убеждал Веру произнести его имя и своим кривлянием заставлял нас обеих громко смеяться.

Автоцентр тоже встретил приветливо. В столе заказов на все тридцать два заулыбался знакомый мастер-приемщик, а секретарша босса Наташа, стоило нам подняться к ней на второй этаж, тут же преподнесла Вере плюшевого медведя.

По всему было видно, что скрывать наличие дочери Дима не стал. В глубине души я этого опасалась, но теперь от радушного приема и улыбок невольно накатила ностальгия.

Все же два года назад мне было хорошо здесь. Липовая информация о сливе отходов запустила цепочку событий, результатом которой была не только авария. Сладкие ночи в жилом кабинете, вкусная еда, презентация, на которой я впервые чувствовала себя желанной и красивой… Страсть.

В том коротком промежутке времени радости и безумств было больше, чем за всю мою серую жизнь до и непростую после. Кто бы только мог подумать, что хмурый деспот Дмитрий Шеремет может так удивительно влиять на качество жизни! Почти по щелчку. Потому, что так решил, и никакая сила на свете не может его остановить.

— Какие у нас потрясающие гости! — Наташа оставила все свои дела и присела на корточки возле Веры. — Боже, какое сходство! — подняла на меня ошарашенный взгляд.

— Как уж получилось, — впервые кто-то был рад сходству дочери и отца. Для меня это было так непривычно, что губы сами разъехались в улыбку.

— Она копия! Не удивительно, что ее папаша летает последние недели.

Многозначительный намек отозвался внутри приятным теплом.

— Характер тоже папин, — я гордо погладила дочь по макушке. — Мама словно и не участвовала.

— Узнаю своего босса. Везде все сам, — Наташа рассмеялась. — Все делает основательно, не заботясь об отдыхе.

Я оглянулась на дверь в кабинет Димы.

— Мистер Основательный обещал нам сегодня пару часов своего священного времени.

Наташа закатила глаза и поцокала.

— Теперь понятно, почему он с самого утра как белка в колесе. Только пару минут назад сумел освободиться, чтобы попить внизу кофе и проветрить голову. — Наташа снова посмотрела на Веру. — Эта малышка его подменила.

Зная, что значит для Димы его дело, я и не думала спорить. Сама в свое время довольствовалась редкими всегда неожиданными вечерами. Бизнесмен до мозга костей. Железный, непрошибаемый. Чудо, что сейчас каждый вечер он рано, словно простой работяга, возвращался домой и часами просиживал в детской.

— Рада, что ты снова с ним, — когда я уже развернулась к лестнице, проронила Наташа.

Не зная, как реагировать, я замерла.

— Я очень давно работаю на Диму и видела его всяким, — с небольшой заминкой продолжила она. — В вашу прошлую встречу для него были не лучшие времена, но он улыбался так часто, как не улыбался никогда. Такой непривычный ходил. С виду серьезный, занятой, а задумается над чем, обернется в сторону рабочей спальни и сияет. Сейчас снова таким стал да еще и на работе больше не засиживается. Я уже и не думала, что когда-нибудь подобное случится. А зря.

От такого признания сердце заколотилось как у зайца. Наташа и в первую встречу была ко мне добра — в сказке про Золушку ей идеально подошла бы роль крестной. Но сейчас неожиданное откровение заставило растеряться.

Вряд ли это была ложь. Какой смысл ей врать мне? Но поверить… Мне так сильно этого хотелось, что голос сел, когда произносила "спасибо".

* * *

Мысли о прошлом настолько выбили из колеи, что вместо кафе я чуть не свернула на склад. Только в самый последний момент удалось остановиться. И то благодаря Вере.

— Папа! — она внезапно выдернула свою руку из моей и ринулась к стеклянной двери справа. Как она рассмотрела его среди десятка посетителей, так и осталось загадкой.

Мой маленький мессершмитт полетел в сторону своего отца, не замечая никого по сторонам. Счастливая, веселая, протягивающая руки, чтобы ее обняли или покружили над головой, как делал только Дима. Я готова был рассмеяться от такой прыти. Сумасшедшая связь отца и дочерь! Но вдруг взгляд зацепился за женщину, сидящую за столиком рядом с Димой, и уголки губ сами опустились вниз.

Когда очень хорошо, легко не думать о прошлом. Его будто и не было. Но потом… Случайная встреча, знакомое лицо, и прошлое настигает. Вроде бы ничего страшного, а почва уходит из-под ног, и быстро справиться с собой не получается.

* * *

Дима

К обеду я чувствовал себя выжатым как лимон. Сговорчивые шведы вдруг выкатили свежий перечень требований для автосалона, Сева застукал за сливом бензина одного из мойщиков, а при разгрузке товара на складе грузчики умудрились расквасить новую дорогущую аудиосистему.

Все навалилось сразу, будто расплата за отличную ночь. Радовала лишь Катя. Только стоило присесть за стол, как без просьб и ожидания она поставила передо мной чашечку правильного кофе.

— Напомни мне в следующий раз, когда надумаешь уволиться, чтобы я привязал тебя к барной стойке, — сделав глоток, я впервые за утро расслабленно выдохнул.

Расхохотавшись, Катя присела рядом.

— Говорят, тебя можно поздравить?

— Новости добрались уже и до кафе?

— А что ты думал! Такая сенсация — дочка у босса, — Катя пожала плечами.

— Тоже мне сенсация.

— Еще какая! Все гадают, когда банкет.

Я устало провел ладонью по лицу. Вот о чем, а о банкете в честь Веры пока и мысли не было.

— Рада, что у тебя все так сложилось, — Катя положила свою руку на мою и уже без улыбки продолжила: — И за блогершу твою рада. Мне кажется, она хорошая девушка, да и зацепила тебя крепко еще тогда.

Из уст бывшей любовницы слышать такое признание было непривычно, но с Катей все было не так, как с другими. Слишком мудрая, слишком похожая на меня самого. Наверное, поэтому нам вместе было хорошо, но спокойно, без эмоций, без огня.

— Спасибо, — о том, как на самом деле у нас с Ликой "сложилось", я рассказывать не стал. Самому до конца понятно не было.

— Жалко, что из-за аварии у вас сразу не срослось. Столько времени потрачено… — Катя сжала губы. — Прости.

— Да, ладно. Как уж получилось.

— А с дочкой когда познакомишь? — виртуозно перевела стрелки моя сердобольная собеседница.

Я глянул на часы. Денис должен был уже привезти двух несносных барышень.

— Может, и сегодня. Мы планируем… — договорить не успел. Громкий звонкий крик "папа" прокатился по залу, и маленькие ножки, чуть не споткнувшись у порога, побежали в мою сторону.

"Когда-нибудь я к этому привыкну", — сердце гулко пнуло ребра, и глупая улыбка сама собой разъехалась по лицу.

— И кто это у нас такой? — подхватив Веру на руки, я подкинул ее повыше и после крепко прижал к груди. Ритуал за три недели стал настолько обязательным, что даже озирающиеся клиенты не могли остановить. Потребность на физическом уровне, как дышать.

— Мама? — только сейчас сообразив, что мамы рядом нет, Вера оглянулась.

Вместе с ней оглянулся и я. Остановил взгляд и пропал, впитывая каждую знакомую и одновременно новую черту своей повзрослевшей пичужки.

Молодая, свежая, красивая, глаза отвести было невозможно. Резко захотелось выгнать всех нафик, сдать Веру под охрану Денису и взять Лику прямо на столике посреди кафе. Как ночью — до звона в пустых яйцах и счастливого сияющего лица.

И почему только не сказал раньше, что она красавица? Идиот был. Самый последний идиот.

* * *

— Ну что, едем? — уже в фойе я положил руку Лике на бедро.

— Если ты занят, я могу съездить сама. Денис с Верой отлично ладят.

Еще утром Лика светилась от моего предложения пообедать вместе. Сейчас же все больше походило на то, что запал угас, и в моей помощи не нуждаются.

— Что случилось? — я за подбородок повернул ее голову, заставив смотреть в глаза.

— Ничего, — Лика дернулась. — Правда. Если у тебя дела, лучше работай. Я справлюсь.

Если я что-то и понимал в этой девчонке, то сейчас в ней говорила обида. Знать бы еще за что!

— Денис, — окликнул я стоящего рядом балбеса-охранника, — Вера на тебе. Отвечаешь головой.

Парень кивнул, и моя малышка тут же оказалась у него на плечах.

— Пойдем, — пока странное состояние не превратилась во что-то глобальное, я взял Лику под локоть и, не обращая внимания на протест, повел к себе в кабинет.

Только когда за нами захлопнулась дверь, птичка оказалась на свободе.

— Ну и где я накосячил? — спросил лицом к лицу.

— Нигде, все в порядке, — Лика задрала голову вверх и часто заморгала.

— Утром точно все было в порядке. Я помню, а сейчас какая-то херня происходит.

Птичка ничего не ответила, лишь сильнее вжалась в стену позади себя.

— За мной вы приехали. Значит, планы на кафе были в силе, — стал я размышлять вслух. — Что-то случилось уже здесь? Тебе кто-то что-то сказал или… Ты из-за Кати?

Последнее предположение больше походило но бред, но именно после него Лика повернулась ко мне.

— Дим, не нужно… — она закусила губу.

— Ты уже себе что-то нафантазировала? — я начал заводиться. — Это женское воображение когда-нибудь вообще отключается?

— Я…

— Что ты?

— Я знаю про Катю. И это не воображение, — произнесла Лика так тихо, что с трудом получилось услышать.

— А что еще не воображение? — влепил я наугад.

На несколько мгновений Лика закрыла глаза, а когда открыла, прежней испуганной девчонки уже не было.

— Ты вчера сказал, что я пасую перед трудностями, — она глубоко вздохнула, словно набираясь сил. — Тогда, в Питере ты меня слушать не стал. От злости. Я понимаю. Но раз сейчас сам хочешь знать… Никаких "передников" у меня не было. Слава просто обещал приготовить нам с Верой вкусный обед, а я устала со всем справляться одна.

Будто на плечи лег неподъемный груз, Лика опустилась на диван рядом и ссутулилась.

— Прошедшие два года были для меня очень тяжелыми, — уже без пауз продолжила она. — Вначале я разрывалась между домом и больницей. Потом, когда беременность проявила себя во всей красе, не всегда могла встать из кровати от слабости и тошноты. Врачи пихали в меня лекарства для поддержания плаценты, а медсестра соседка даже несколько раз ставила капельницу с глюкозой.

Локоть Лики едва заметно дернулся, словно сейчас в ее руку снова введут иглу.

— Почти весь срок я выживала. День за днем, не думая ни о ком кроме дочки. А когда Вера родилась, тяжелые дни сменились бессонными ночами, и снова стало не до признаний. Все на что хватило сил — новый блог. Вначале он не давал окончательно сойти с ума, а потом стал приносить деньги. Небольшие, но для нас с Верой очень нужные.

От сказанного у меня во рту пересохло. Капельницы, слабость, отчаяние… Я помнил, что Лика упоминала тяжелую беременность, но полная картина была в разы хуже, чем я мог представить.

— Почему ты со мной не связалась? Я бы помог. Не знаю как, но сделал бы все, что можно, — я взял в свои руки холодную узкую ладонь девчонки.

Она обернулась. Блестящие глаза мазнули по моему лицу, и снова взгляд устремился в пол.

— Я пыталась. Честно пыталась. Первый раз трубку сняла твоя жена. Не хочу рассказывать, что она мне наговорила. Но не думай, я ей не поверила. Второй и третий раз трубку вообще не снял никто, ну а потом… Я искала номер рабочего телефона у вас на сайте и случайно наткнулась на фото с рекламной игры и…

Не договорив, Лика обхватила себя свободной рукой.

— Что там было? — еще не зная, что услышу в ответ, мысленно я уже откручивал голову своему контент-менеджеру. Рекламная игра не принесла мне ничего кроме затрат и возни с оформлением. Если бы ни настойчивость бывшего зама, ничего бы и не было. Но он слишком хотел выпендриться, показать, как надо работать.

Знал бы я тогда, что разгребать придется спустя годы, уволил бы муд*ка раньше.

— На фото ты был с Катей, — будто проглотив ком, произнесла Лика. — Довольный, уверенный… В обнимку.

От такого поворота я с трудом удержался, чтобы не врезать кулаком в стену.

— Бл*дь! — рванул Лику к себе на колени и, несмотря на сопротивление, прижал к груди.

— Дим, не надо, — сворачивая шею, она отпрянула от моего лица. — Я все понимаю. Ты был один. Ты мне ничего не обещал, а Катя красивая женщина. Мне не на что было обижаться, правда. Только… Становиться для тебя обузой не хотелось. Только не из-за вины или жалости. Такая вот дура, представляешь?

Грудина заболела так, словно только что ее вскрыли наживую. Каждое слово как удар скальпелем по открытому нутру. Птичке было плохо тогда, она боялась, даже не представляя, что я тупо выживал, не задумываясь о женщинах, отдыхе или том, насколько реалистично смотрится на фото моя рожа.

Не было у меня тогда ничего, что могло бы стать обузой. Не было ничего, чтобы, как сейчас, выдернуло из осточертевшего дня сурка.

* * *

Больше Лика не сказала ничего. Еще несколько минут посидела у меня на коленях, а потом попросила отпустить ее с Денисом домой. Планы на кафе так и остались планами. Туда она больше не хотела, как не хотела и оставаться в моих объятиях.

Оголенные нервы звенели громче слов разума. Слишком много боли и отчаяния за несколько коротких минут. Ликиного высказанного, моего молчаливого. Спонтанная вспышка откровенности превратилась в извержение вулкана, и сейчас нам обоим нужен был тайм-аут. Это ощущалось на физическом уровне. Как нехватка кислорода.

— Встретимся дома, — Лика подняла с дивана свою сумочку и, помедлив пару секунд, дотянулась губами до моей щеки. — Не забудь пообедать.

Не в состоянии раскрыть рот, я кивнул.

— И поздно не сиди, — уже у выхода птичка обернулась. — Вера каждый день после шести уходит ждать тебя под дверь. Ума не приложу, как время определяет, но ничем ее оттуда сманить не получается.

— Я буду вовремя, — прохрипел кто-то незнакомый моими губами.

Когда за Ликой закрылась дверь, я перебрался за свой рабочий стол и, откинувшись на кресле, уставился в потолок.

Ровная белая поверхность со сверкающими хромом креплениями для спотов — почти то же, что я знал о Лике один разговор назад. Ничего. Основанные на подсмотренных чужих сытых жизнях домыслы.

Все, что сказала птичка, было правдой. Той правдой, о которой я догадывался, но из-за злости, непривычной ревности предпочитал не замечать. Я видел красивые фотографии в блоге. Помнил муд*ка в ее доме, который вел себя как пометивший территорию пудель. Не мог забыть вызывающую красную помаду и гордую осанку уверенной успешной женщины… Такой у которой регулярный секс на первое, второе и вместо компота.

Я видел ширму, забыв, что передо мной маленькая упрямая идеалистка, которая не ломается и не гнется.

Моя идеалистка.

Ни черта не изменившаяся.

Только теперь еще и с дочерью, похожей на меня так, слово природа повязала нас самыми крепкими нитями.

От размышлений об упущенном времени виски начало буравить невидимое сверло. Противная боль, не поддающаяся никаким таблеткам. Сквозь нее я достал старый, уже год пылившийся в нижнем ящике стола мобильный телефон и подключил подзарядное устройство. Прижав к виску стакан с холодной водой, открыл "черный список" контактов.

Всего три действия. Нечего сложного, но сразу многое стало понятно — дозвониться до меня со своего номера у птички не было шансов. Нина все же нашла способ испортить мне жизнь даже, исчезнув из нее.

Следующим делом, не мешкая, я набрал бывшую. Разговаривать нам было не о чем. После рассказа Лики Нина утратила любое право на мою помощь, но кое-что узнать все же следовало. Пусть и с опозданием в два года.

Нина сняла трубку после второго гудка. Привычка набивать себе цену паузами после развода исчезла, словно ее и не было.

— Димуль, привет, — томно проворковала Нина, не дожидаясь моего приветствия.

— Два года назад ты внесла в "черный список" номер одной девушки, — расшаркиваться я не стал. — А до этого наговорила ей всякого дерьма. Сейчас я хочу знать, что именно ты сказала.

На несколько секунд в трубке повисла тишина.

— Что ты ей сказала?!

— Дим, да глупости какие-то. Ты же знаешь, я твой телефон и в руки не брала-то никогда. Зачем мне это?

— Нина… — я сделал медленный вдох и выдох. Никогда еще мне так сильно не хотелось свернуть кому-то шею. Счастье моей бывшей, что она находилась далеко.

— Димуль, ну серьезно! Разве я бы стала рисковать хорошими отношениями? У меня ведь кроме тебя никого нет. Пусть ты мне уже и не муж, но все равно не чужой человек. Я для тебя…

— Что ты, бл*дь, ей сказала? Быстро! — терпение лопнуло.

— Ди…

— Не скажешь сейчас, я попрошу Алика закрыть для тебя двери всех приличных заведений города. Он это может, сама знаешь. Будешь искать себе спонсоров в Макдональдсе!

На этот раз поток лицемерия иссяк мгновенно. Я услышал свистящий выдох, а потом испуганным тоном, оправдываясь через каждое предложение, Нина все же начала рассказывать то, ради чего я звонил. Без намеков на амнезию, без стандартных обвинений меня в том, что это именно я вынудил ее стать такой.

К окончанию чистосердечного признания у меня не осталось даже злости. Внутри все словно выгорело. Моя отчаянная беременная девчонка даже после Нининого бреда все же пыталась достучаться до меня. Ни авария, ни семья не остановили ее. Не хватило лишь последнего шага. Чуть-чуть везения и моей твердости.

* * *

После разговора боль в висках стала такой сильной, что я закрыл крышку ноутбука и спустился вниз, на улицу. Дождь, который зарядил еще вчера, лил, не переставая. Прозрачные капли стеклянными осколками падали на асфальт. Пуская круги по воде, лупили по лужам. Холодные, колючие, свежие.

Не задумываясь, я протянул руку под дождь и мокрой ладонью провел по лицу. Словно испуганный зверь, боль на миг отступила, и по хребту волной пробежала дрожь.

Почти идеально. Почти ожил. Но мало.

Не замечая удивленных взглядов, я шагнул вперед под дождь. Вначале спустился с крыльца, потом дошел до парковки. Работать сегодня не было желания. Хотелось домой, к тем двоим, что сто процентов ждали и считали часы до окончания рабочего дня. К девчонкам, перед которыми был в неоплатном долгу.

Моя машина стояла самой первой в ряду. Новенький черный Мерс. Никаких трезубцев на радиаторе, никаких повторяющихся в номере цифр. Комфортная рабочая лошадка, к которой за два года привык как к части себя. Оставалось лишь нажать на кнопку брелка, но уже у водительской двери мне резко расхотелось садиться в уютный теплый салон.

Боль вколола свежую партию игл в виски, и я остался под дождем. Как был: без зонта, в костюме, рубашке и с холодным мокрым ручейком за шиворотом вместо галстука.

Таким и пошел домой. Пешком. Осторожно обходя большие лужи, словно в них мог промокнуть сильнее, чем уже был.

Глава 24

Лика

Переполненный откровениями прошлый день я помнила смутно. Это были качели эмоций, но, как ни странно, наивысшего пика они достигли вечером.

Дима, как всегда, вернулся с работы вовремя. Не став открывать своим ключом, он позвонил, а когда мы с Верой распахнули дверь, за порогом оказался совершенно мокрый, бледный как бумага папа.

— Впустите? — словно нашаливший мальчишка, Дима улыбнулся.

От неожиданности у меня вылетели из головы все слова, и только мая маленькая зайка, как всегда, нашлась сразу.

— Папа! — Вера ухватила Диму за руку и, что было силёнок, потянула в квартиру.

Ко мне речь вернулась только спустя минуту. Вместе с ней пришло и осознание того, что сделал Дима.

— Ты сумасшедший, — я стащила с него пиджак и начала буксировать в сторону ванной комнаты. — До квартиры километров семь! Идти такое расстояние под проливным дождём… Тебе в кофе точно ничего не подсыпали?

Не обращая внимания на разницу в весовых категориях, я затолкала Диму в душевую кабинку и принялась снимать мокрую одежду. С собственным раздеванием или переодеванием Веры это было не сравнить. Подрагивающие от волнения пальцы постоянно путались в петлях рубашки, собачка на ширинке ни с того ни с сего заела, и Дима, как назло, не помогал.

Внимательно наблюдая за моими действиями из-под длинных ресниц, он лишь поворачивался, когда нужно было вытащить руки из рукавов, и переступал ногами, когда я спускала вниз брюки и боксеры.

— Этот дождь… Он второй день льёт, не прекращая, — вдобавок к суете неожиданно во мне проснулась самая настоящая ворчливая жёнушка. — Неужели ты думал, что ради тебя выглянет солнце? Большой, взрослый и такой безумный! Поверить не могу.

— Голова болела, — когда, обдав нас обоих, из лейки хлынула тёплая вода, Дима соизволил-таки заговорить.

От отчаяния, что сама оказалась мокрой, хотелось ругаться.

— И ты решил, что дождь лучше таблетки? — я попыталась открыть дверь, чтобы выбраться из кабины, но сильная рука внезапно ожившего Шеремета обняла за спину и одним ловким движением притянула к твердой груди.

— Терпеть не могу лекарства, — колючий подбородок коснулся виска, и хриплый шёпот запустил в моей голове необратимую реакцию, превращающую мозг в кисель.

— Я уже говорила, что ты ненормальный? — вода полилась за шиворот.

— Регулярно говоришь, — Дима провёл указательным пальцем по контуру моих губ, а потом, стиснув в объятиях, поцеловал. Осторожно, медленно, совсем не так, как целовал раньше. — Такая отзывчивая. Неиспорченная… Я постоянно хочу тебя. А ещё — набить морду каждому, кто на тебя покушается или обижает. Смог бы, и себе набил… но ты ведь меня простишь. Всегда прощаешь.

Не в состоянии ответить, я лишь прижалась губами к колючему подбородку и закрыла глаза. Простить? Даже слово показалось незнакомым. Внутри на него ничего не откликнулось, будто и не было обид, обвинений и одиночества. Словно нашу историю поставили на паузу, а сейчас опять нажали «Плей» с прежнего места — квартиры, объятий, влюблённой по уши меня и не обещающего ничего его.

Как и тогда, остро, до слёз, захотелось остаться здесь. Стоять рядом с Димой, слушать его признания, чувствовать уткнувшийся в живот тяжелый член и жадно сжимающие ягодицы руки. Слышать, как громко бухает сердце… За дверью нас ждала перепуганная дочка, в духовке томилось мясо, а ноги отказывались подчиняться.

Врут, что безумие не заразно. Одно прикосновение, и процесс уже необратим. Ремиссия в два года разлуки закончилась новым витком моей зависимости. Сладким, жарким и… Сейчас, в обнимку под жёстким струями, как же хотелось, чтобы взаимной.

* * *

Если ещё днём мне не было ясно, в какой кровати проведу следующую ночь, то вечером это стало понятно. Прогулка под дождём не прошла для Димы бесследно. К ночи он превратился в печку, которой дважды приходилось сбивать температуру и один раз менять промокшее от пота постельное бельё. Утром эта печка закашляла.

Не знаю, как бы я справилась, будь Шеремет простым смертным, но, к счастью, мужчина мне достался непростой. Хватило одного звонка Денису, как уже через час на порог заявился похожий на мультяшного Айболита доктор. А ещё через два часа приехала секретарша Шеремета с баулом выписанных лекарств, замороженных и свежих фруктов, выпечкой и готовой едой.

Не привыкшие, что болеть можно с размахом и удобствами, мы с Верой лишь успевали открывать-закрывать дверь да выслушивать рекомендации. Для полного счастья не хватало лишь, чтобы сам больной понимал насколько влип и добровольно соглашался лечиться.

Но это были слишком наивные мечты — Дима оставался собой даже в полубессознательном состоянии. Болевший слишком давно, чтобы это помнить, он воротил нос от таблеток и категорически игнорировал требование о постельном режиме. Вместо сиропов этот упрямец перехватывал мой кофе и как красноглазый медведь-шатун периодически вваливался в гостиную, веселя Веру медицинской маской на лице.

Дочь, конечно, была счастлива. Ее хохот слышали, наверное, даже соседи. Ну а мне же постоянно приходилось сдерживать себя, чтобы не огреть аниматора чем-нибудь тяжёлым и не уложить наконец в постель.

Чего я и боялась — такая небрежность не прошла для Димы бесследно. К вечеру ему стало хуже, и уже не он, а Вера с маской на подбородке пыталась прорваться в отцовскую спальню.

В ход шло всё, от улыбок до надутых от обиды губ. Перед отбоем от отчаяния моя малышка готова была даже расплакаться. Не помню, чтобы она так скучала по бабушке с дедушкой, когда пару месяцев назад они оба умудрились подхватить грипп и три дня отсиживались в своей комнате, боясь заразить внучку.

Обычное получасовое укладывание спать затянулось на час, а когда, уставшая от одного ребенка, я заглянула к другому, великовозрастному, стало уже совсем не до шуток.

Укрытый двумя одеялами, Дима горел. Не нужно было мерить температуру, чтобы понять, насколько плохи дела.

— Выбирай: или лекарства, или скорая, — я выдавила из блистера с ибуфеном сразу две таблетки. — И учти, у меня нет никакого желания рассказывать утром Вере, что её папа окочурился от банальной простуды.

Со страдальческим выражением лица этот сумасшедший приподнял край верхнего одеяла.

— А может вместо этой химии ты ко мне грелкой? — просипел умоляюще.

Хоть было совсем не смешно, но я чуть не рассмеялась. Грозного Шеремета, который держал в ежовых рукавицах больше сотни подчиненных, словно подменили. Теперь он напоминал свою дочь в период прорезывания первых зубов. Разница была лишь в том, что Дима не требовал грудь. Пока не требовал!

— Ты сейчас сам как самовар. Выпьешь лекарства, и я разрешу… — задумалась, — подержать меня за руку.

Без особого энтузиазма Дима всё же взял таблетки.

— Это всё, на что я могу рассчитывать?

— Пока не спадёт температура, да, — пока он не передумал, я быстро поднесла к его губам стакан с водой.

— Свалилась же на мою голову, — запив ибуфен, Дима снова вернулся в свою берлогу из одеял. — Ты ещё более упрямая, чем я. Не знал, что такие бывают.

— Это комплимент? — улыбка всё же сорвалась с губ.

Тяжело вздохнув, Дима не ответил. Всё, что мне досталось — задумчивый взгляд синих с красными прожилками на белках глаз и кривая улыбка.

В исполнении Шеремета чертовски притягательное сочетание, искушающее. Жаль только, что оно значило, оставалось лишь гадать.

* * *

Как мы все пережили эту ночь, утром не хотелось и вспоминать. Вера просыпалась дважды. Только благодаря видеоняне я успевала перехватить дочь до того, как она открывала дверь в Димину спальню.

Я спала урывками, проваливаясь в глубокий сон, лишь когда на бедро ложилась тяжелая мужская рука.

Сколько раз просыпался сам Дима, не знаю. Утром, когда спросила его о ночи, он отмахнулся и лишь по тому, что в обед одновременно с Верой пошёл устраиваться на боковую, догадалась, что не больше остальных.

Быть единственным бодрым человеком в просторном сонном царстве было странно. Когда в выходные, уставшие после магазинов и парков, мы разбредались по комнатам — это было одно, а так, в будний день… Я словно вернулась домой в Питер, когда на подхвате всегда находился кто-то из родителей.

Разница была лишь в том, что сейчас я ощущала себя спокойнее и свободнее. Меня не душило чувство долга, не удерживали от желания включить телевизор или почитать книгу сердитые взгляды и воспалённая совесть.

Мне было хорошо. В чужой квартире, с дочкой на руках, за много километров от дома, и лучше, чем рядом с самыми родными.

Зудело лишь, мешая окончательно расслабиться, странное волнение. Я чувствовала, будто кто-то сверху взял в руки волшебный мелок и прямо сейчас переписывает мою судьбу. Закрашивает ровным густым слоем два года одиночества. Рисует замысловатые красивые узоры на отрезке "будущее" и в каждом витке, в каждой линии сплетает три судьбы: мою, Веры и… Димину.

Сумасшедшая мысль. Опасная для воображения. Однако в уютной сонной тишине скрыться от неё было сложно. Ни чтение книги, ни кофе, ни приготовление свежего компота не могли вытолкать её из сознания.

Как ни странно, облегчение наступило только в спальне, рядом с Димой, когда я с чашкой горячего компота устроилась на кровати.

— У меня в детстве была кошка, она, как ты, любила скручиваться у ног и спать, — спящий Дима оказался вовсе не спящим.

— Ого, какие откровения, — я поставила чашку на тумбочку. — Оказывается, у тебя и кошка была, и детство.

Дима приподнялся на локте.

— А что, были сомнения? — натянул до самых глаз маску.

— Судя по любви гулять по лужам — не без основания. Нормальные люди отгуливают своё лет до семи.

— Ах, ты!

Только я закончила фразу, как Дима изловчился и, крутанув меня на спину, устроился сверху.

— Смелая птичка, — с настырностью маньяка он натянул мне на лицо свободную чистую маску и, судя по морщинкам-лучикам у глаз, улыбнулся.

От такой заботы под ребрами кольнуло. Всевышний с мелком судьбы усилил нажим, и я снова почувствовала его незримое будоражащее скольжение.

— Напяливать на меня этот намордник было вовсе необязательно, — просипела сквозь ком в горле. — После двух ночей в одной кровати, если бы могла, уже бы заразилась.

— Кто сказал, что я защищаю тебя от заразы? — левая черная бровь вскинулась вверх.

— А от чего? — не удержавшись, я обвила Димину талию своими ногами. Получилось идеально, словно пазлы одной картины. Лодыжки сомкнулись на крепких мужских ягодицах. К развилке ног прижался член. Уже большой и горячий.

— Ты серьезно, не знаешь? — одно движение бедрами, и у меня внутри начал разгораться пожар.

— Тебе нужно отдыхать, — пойти на попятную было чертовски сложно. Голова отказывалась соображать, а тело требовало, чтобы штука, упирающаяся в шов домашних брюк, поскорее оказалась внутри. — Много спать и пить… Я компот принесла.

— Компот? Не хочу компот, хочу тебя, — новое движение бедрами выбило из меня предательский стон. — От губ до сладкой, круглой и, я подозреваю, девственной пятой точки.

— О нет, горячий папаша! Никаких пятых точек. И вообще, тебе нужны силы, — мысленно ругая себя за то, что сама спровоцировала, я попыталась отстраниться. — Так что компот! Он из сухофруктов, очень полезный.

— Только после тебя, — Дима проигнорировал мою попытку. — Покажи пример.

— Эм… — понятно было, что кое-кто решил поиграть, но возникла одна проблема.

— Что такое?

— Дело в том, что… Я не люблю компот. С детства. Ни сухофрукты, ни их вареный вариант. Для меня это гадость. Хуже лишь гречневый молочный суп.

— Привередливая девчонка. А что ты ещё не любишь?

— Да… Мало чего на самом деле.

— В таком случае, что любишь? — перекатившись набок, Дима устроился поудобнее.

Начавшийся с флирта разговор неожиданно свернул совсем в другое русло.

Мне стало не по себе.

— Давай, маленькая, доверься мне. У нас общая дочь, а я знаю лишь твой любимый рецепт кофе, — несмотря на мою растерянность, Дима, похоже, и не думал сдаваться.

— Я об этом как-то не думала. Какого-то списка нет.

— Но есть же что-то, что тебе точно нравится.

— Наверное, как большинству: лето, солнце, шоколад… — теперь я была рада, что на мне дурацкая маска, закрывающая лицо. Без неё я, наверное, выглядела бы полной дурой.

— Хм… — маска Димы натянулась, выдавая улыбку. — Большинству ещё нравятся деньги, красивая одежда, комфортное жилье.

— Да-да, — окинув взглядом квартиру, согласилась я. — Это тоже. Особенно последнее. Даже не представляла раньше, что так буду любить удобства.

— А ещё подавляющее большинство любит море и… — взгляд синих глаз стал серьезным, — секс.

Мне резко расхотелось продолжать наше импровизированное интервью. Дима точно не был мальчишкой, который способен говорить обо всём подряд без конкретной цели. Он к чему-то вёл. И это «что-то» явно не понравилось бы его лечащему врачу, рекомендовавшему покой и постельный режим.

— На море я была давно, в детстве. Так что не знаю, люблю ли его. А секс… С тобой мне нравится всё, — я нервно облизнула губы. — Но заниматься им мы сейчас не будем.

— Всё-всё? — глаза Димы превратились в узкие щелочки. Окончание моей фразы он будто и не услышал.

— Да, — догадавшись, чем грозил мне этот ответ, я изо всех сил уперлась ладонями в мужскую грудь. — Но ты прекрасно помнишь, что сказал доктор, так что никаких опытов! К тому же скоро проснется Вера.

Будто я пыталась сдвинуть гору, Дима не отодвинулся ни на сантиметр. Наоборот, прижав одной рукой к себе ещё ближе, другой он настойчиво потянул вниз мои штаны вместе с бельем.

— Рекомендации доктора, конечно, закон, и я не собираюсь их нарушать, — этот наглый врун, как пушинку, подхватил меня под ягодицы и усадил на себя, — но, помнится, пару лет назад кое-что тебе всё же не понравилось.

От собственного вида, того, как раскрытая, словно ракушка, сижу на сильной груди, и жадного взгляда синих глаз к щекам прилила кровь.

— Говорят, чтобы полюбить некоторые вещи, нужно попробовать дважды, — одним движением Дима стянул с себя маску. — Я задолжал тебе много чего, птичка. Не хочу ждать ни дня, чтобы начать отдавать долги.

Кадык на его горле дернулся, и я поняла, что сейчас не до шуток нам обоим.

— А если скажу, что ты мне ничего не должен? — я тоже сняла маску. Не хотелось больше никаких тайн и игр.

— Тогда я просто буду тебя благодарить, — широкие ладони стиснули мою попу и приподняли выше, почти в уровень горячих губ. — За дочку. За то, что ты моя. За то, что заставляешь меня любить эту грёбанную жизнь.

Не зная, куда деть руки, я зарылась пальцами в короткие мужские волосы. "Заставляю любить" — почти признание. Немного не то, о каком я мечтала, не всё равно сильное и важное. Важное для него, а значит — и для меня.

— Только не заставляй больше отвечать ни на какие вопросы, — сгорая от стыда и желания, я закрыла глаза. — Пожалуйста.

Обдавая дыханием, упругий язык прошелся по моему лону. Очертил круг вокруг клитора. Толкнулся внутрь, выбивая из моей груди первый глухой стон.

— И не собирался, — оторвавшись ненадолго, Дима, словно наркоман, втягивающий дозу, провёл носом по внутренней стороне бедра. — В некоторых вопросах я предпочитаю убеждаться лично.

* * *

Дима

Признать свое бессилие было трудно. В первый день я ещё пытался не превратиться в развалину. Хватало сил и на игры с Верой, и на споры с её настойчивой мамой, но на второй день меня срубило окончательно. Душевное состояние сравнялось с физическим.

О том, что телу может быть так хреново, я и не догадывался. Меня бросало то в жар, то в холод. Колошматило от лихорадки и головной боли. За вечер и ночь я столько раз умывался собственным потом, что и не сосчитать. Если бы не Лика, не знаю, как бы вообще выкарабкался из этой задницы.

Девчонка справлялась отлично. О помощи её никто не просил, да и не обязана была, особенно после всех моих упреков и подозрений. Но обида к ней словно не приставала. Вместо того, чтобы со спокойной совестью обчищать мой счёт, Лика мерила мне температуру, пичкала лекарствами и заставляла есть.

Она заботилась. Без просьб и расчета. Просто потому, что для неё это было естественно. На фоне этой заботы моя прошлая семейная жизнь казалась постановкой театра абсурда. Я, наверно, потому никогда и не болел. В моём успешном браке можно было лишь пахать. Вкалывать, будто в жизни ничего больше нет. Хотя…

Тогда, в общем-то, ничего и не было. Сейчас, глядя в затуманенные от наслаждения глаза моей пичужки, это стало ясно как день. Не было! Ни желания, сносящего крышу. Ни потребности ощущать другого рядом. Ни кайфа от того, как, пульсируя над губами, сжимается лоно, и дрожат на моих плечах пальцы.

Ни хрена не было! Даже в спорах с Ликой жизнь ощущалась сильнее, чем во время самого жаркого секса с бывшей женой. Как только дотянул почти до сорока и не спился от скуки?

Прошло всего три недели с приезда моих девчонок, а я, кажется, окончательно увяз.

* * *

С возрастом меняться сложно, привычки и ритм прирастают как вторая кожа, но, то ли последствие температуры, то ли целебный компот, на третий день я остался дома.

Жизнь в автоцентре продолжалась без меня. Системный администратор наладил удаленный доступ к видеокамерам, которым я так и не воспользовался. Страдающий от безделья Сева для профилактики вздрючил всю охрану и отправил мне отчёт, который я так и не открыл. Обалдевший от свободы, мой зам Роберт умудрился договориться об обслуживании машин с нашим банком, и начальник ремзоны Олег уже рвал волосы на заднице, не зная, как всё успеть и не растерять прежних клиентов. Но ни Роберту, ни Олегу я не выслал никаких указаний, оставив их сражаться друг с другом наедине.

Вместо работы мы втроем устроились на диване и, словно какой-нибудь сериал, начали смотреть на Ютубе оцифрованные диафильмы.

На экране сменялись картинки с историей про Простоквашино. На журнальном столике красовались нарезанные фрукты со шпажками. Никто никуда не спешил.

Самое странное дело, каким я когда-либо занимался в будние дни. Прежний я счёл бы подобное пустой тратой времени. Скукой смертной! Но сейчас звонкий хохот Веры и теплая ладонь Лики на моём плече не заставили бы променять это занятие ни на что другое на свете.

Никакая сила не убедила бы вернуться к работе в этот день, но после обеда, не дождавшись ответа почтой, директор нового автоцентра заявился домой лично. На его счастье, Лика укладывала на дневной сон Веру. После в моих планах было то, на что не хватило сил вчера — долгий ванильный секс. В нашем настоящем и прошлом его не было никогда, и сейчас моё физическое состояние как раз подходило, чтобы попробовать.

На рабочие вопросы ушло минут двадцать. Согласовывать, в общем-то, было нечего — подготовка к презентации шла отлично, и дополнительных финансовых вливаний никто не требовал.

Поставив пару подписей, положив на угол стола стопку документов от Наташи, я проводил гостя до двери и тут же выбросил из головы все мысли о работе. Оказалось, это не так уж сложно. Мир не рухнул. Земля не остановилась. В который уже раз!

Можно было выдохнуть и подумать о чем-нибудь более приятном. С таким настроем я вошел в кухню, но взгляд появившейся следом Лики заставил насторожиться.

— Прости, я случайно услышала ваш разговор… Дим, а у тебя в этот раз никаких проверок не было? — не глядя в мою сторону, Лика поставила на стол стакан и медленно, будто в этом процессе был какой-то сакральный смысл, стала наливать воду.

— Нет. Ничего не было.

— А статьи какие-нибудь?

— И статей, — догадаться, к чему разговор, было несложно. — Никто мне не мешает.

— Ясно. Хорошо, — Лика поднесла стакан к губам, но пить не стала.

— Иди сюда, — даже на секунду я не поверил, что ей хватило такого ответа.

— Сейчас, во рту пересохло.

— Знаю я, что у тебя не так. Иди, — устроившись на стуле, похлопал по колену.

Словно звал на плаху, понуро опустив голову, Лика подошла.

— Я умею усваивать уроки с первого раза, — я устроил девчонку у себя на коленях и крепко её обнял. — Больше никто не причинит вред ни мне, ни моим близким.

— Дим, я… — Лика шумно втянула в легкие воздух. — Я верю, но стоит вспомнить, становится страшно. Ведь тот, кто устроил аварию в прошлый раз, сможет снова…

— Он не устроит, — не дав договорить, прервал я.

— Но всё же… Ты в прошлый раз тоже не ожидал ничего подобного.

— Поверь мне, — я прижался лбом к ее лбу. Сейчас он казался гораздо более горячим, чем мой. — Мы как раз вчера говорили о доверии. Попытайся.

Лика посмотрела на меня в упор и уже без утайки ответила:

— Я боюсь за Веру. За себя не страшно, но если что-то случится с моей девочкой, не переживу.

— С нашей девочкой, — поправил. — И с ней точно ничего не случится.

Вываливать не Лику всю грязь, в какую пришлось окунуться самому, не хотелось. Это было моё решение, мои деньги, мой приказ работать на результат. Только разрешить ей бояться и дальше я тоже не мог.

— Человека, который в прошлый раз стоял за проверками и покушением, нет в живых. Он погиб в аварии.

Охнув, Лика прижала ладонь ко рту.

— Ты… Нет… — краска отлила от её лица. Моя совестливая девчонка казалась перепуганной.

— Лик, послушай, это… — я хотел сказать, что это обычная авария. Плевать, какие давал распоряжения Севе. Не Лике было разгребать моё прошлое и тянуть чужие кресты. Но она не позволила.

— Не говори ничего, — остановила меня. — Сейчас ты солжёшь. И одной ложью между нами станет больше. Не хочу.

Она тряхнула головой, будто этим нехитрым движением можно было разогнать все страхи и стереть вину.

— Маленькая идеалистка повзрослела, — я ткнулся носом в её пахнущие детским шампунем волосы. На душе стало легче.

— Наверное, это эгоизм, и мне должно быть стыдно… — Лика спрятала лицо в ладонях.

— Поверь, ты последняя, кого можно назвать эгоисткой на этом шарике, — пришлось насильно отлеплять её руки и поцелуями осторожно, медленно заставлять оживать. — Ну, а если хочешь, чтобы стало стыдно, я знаю один способ.

Мои губы добрались до её губ и, забив болт на нежность, обрушились на них поцелуем.

Слизывать поцелуями прошлое было сладко и горько одновременно. Впервые между нами не было страсти и омута эмоций. Мне хотелось утешить и поблагодарить. Хотелось рассказать, как хреново было тогда без неё и признаться, что готов снова заплатить за эту близость любую цену.

Прорва признаний, о которых и сам не догадывался. Сильных, радостных, острых. Откуда они только брались? Где в моей забитой тысячей дел голове жили? И почему молчали о себе раньше?

Глава 25

Лика

Я давно научилась просыпаться вместе с Верой. Даже сейчас, когда мы спали в разных комнатах, я ни разу не пропустила пробуждения своей малышки. Ни разу, кроме сегодняшнего утра. Снабженная датчиком движения видеоняня пищала, не замолкая. В нашу дверь стучали детские кулачки, а я с трудом разлепляла глаза, пытаясь понять, сколько сейчас времени, и что вообще произошло.

Такой же обалдевший, прижимая меня к своей груди, рядом лежал Дима. Одежды не было ни на нём, ни на мне, и лишь одно на двоих одеяло сиротливо ютилось у ног.

Спустя несколько ударов сердца стук прекратился, и дверная ручка опустилась вниз.

— Черт, — вырвалось у меня, и мы оба, не дыша, уставились на кнопку стопора замка.

Вжатая, она означала, что дверь заблокирована, не вжатая — что к нам в любой момент могут войти гости. Сейчас кнопка была не вжата. Слишком увлечённые друг другом, мы, видимо, и не подумали, что утром можем проспать.

— Твою ж… — совершив героический бросок, Дима схватил одеяло и укрыл нас как раз до того момента, когда открылась дверь.

Я успела лишь нервно сглотнуть.

— Мама, — прижимая к груди любимого зайца, Вера вошла в спальню. — Папа, — озадаченно уставилась на нас.

Несколько секунд её взгляд скользил то по мне, то по Диме, но потом на лице расцвела счастливая улыбка. Такая, словно только что ей преподнесли долгожданный подарок.

"Что б ты понимала?" — так и хотелось удивиться вслух, но, как будто улыбка была заразной, уголки губ сами собой потянулись в разные стороны, а слова забылись. Точно таким же весёлым и довольным выглядел сидящий бок о бок со мной мужчина.

"С тобой он улыбается", — вдруг врезалось в память откровение Диминой секретарши. Одно к одному, и меня накрыло сильнее, чем ночью, когда выматывающе-медленно и нежно Дима занимался со мной любовью. Глаза предательски защипало, и от собственной сентиментальности стало не по себе.

Димина простуда всё же сделала что-то со всеми нами. Пока я не могла понять, что именно, но если бы снова пришлось вывалить на него всю правду и заставить ещё раз прогуляться под дождем, сделала бы это, не задумываясь.

* * *

Начавшееся с улыбок утро могло означать только удачный день. Быстро одеваясь в своей комнате, я уже строила планы, как лучше его провести и что успеть, как неожиданно раздался звонок домофона.

О том, что это не с Диминой работы, я поняла ещё до того, как увидела на экране знакомое лицо. Предчувствие удавкой обхватило горло. Такое уже было со мной. Дважды. Первый раз — перед аварией, в которой пострадал Петя. Второй раз — в ресторане, накануне встречи с Димой в родительской квартире.

После этих двух раз не поверить себе было трудно. Пока в своей спальне одевался хозяин квартиры, я на негнущихся ногах подошла к монитору и включила динамик.

— Лика, я знаю, что ты там. Открывай! — буравя взглядом видеокамеру, на меня смотрела мама.

Пусть это был самый родной человек после дочери, но внутри что-то оборвалось.

— Минуту, — мой указательный палец завис возле кнопки блокировки двери.

— Открывай скорее, сколько я могу ждать? — недовольство ледяной волной хлынуло сквозь динамик и обдало меня с головой.

Хорошая дочь Лика никогда не отказывала своей маме. Я не умела говорить «нет» и расстраивать родных. Хорошая дочь Лика была слишком виновата.

"Мать маленькой девочки" и "любящая женщина" пока ещё не умели брать верх над "хорошей дочерью". Я чувствовала опасность, знала, что ничего хорошего встреча не сулит, но собрала все силы и всё же нажала на кнопку.

* * *

О том, какую ошибку совершила, я узнала уже через считанные минуты.

Дима сам открыл дверь квартиры. Босой, в легких брюках и обычной белой майке он выглядел ничуть не менее серьёзным и собранным, чем в дорогом костюме с галстуком и отутюженной до хруста рубашке.

Большой опасный хищник. И пускай его спокойствие мне совсем не передавалось, но я чётко понимала, что в схватке, которая сейчас произойдет, он будет на моей стороне. Полностью за меня, даже если придется защищать насильно.

— До вас не так просто добраться. Общественный транспорт останавливается далеко, пришлось отдать таксисту кучу денег, — первое, что сказала мать, переступив порог.

— Доброе утро, — чётко и громко произнес Дима, полностью игнорируя возмущение.

Обдав его равнодушным взглядом, мама повернулась к прижавшейся ко мне Вере.

— Привет, моя сладкая. Ты рада видеть бабушку?

Словно ей протянули игрушку, Вера отпустила мои брюки и тут же бросилась в раскрытые объятия.

— Хоть кто-то рад меня видеть, — тут же прилетел ядовитый комментарий.

— Ма… — я откашлялась. — Мама, проходи, пожалуйста. И я рада, просто это слишком неожиданно. Ты могла предупредить, и мы бы тебя встретили.

— "Мы"? — брови матери взлетели вверх. Сама она с места не сдвинулась.

— Мы с Димой.

— Хм… То-то я думаю, моя дочь забыла о своей семье. Не звонит, не интересуется здоровьем брата… А у неё "мы", — мама так и осталась стоять у двери, не разуваясь и не выпуская сумочку из рук.

— Лика Вам звонила вчера. При мне, — вмешался Дима. — Вы не взяли трубку.

— А что ей помешало перезвонить? — только сейчас мама посмотрела на Шеремета. Это был злой, уверенный взгляд. Таким смотрят на тех, кого хорошо знают и ненавидят. Второе я понимала, но первое оставалось загадкой.

— Мам, мы были заняты, потому я и не перезвонила.

— Заняты? Я представляю.

Если бы словами можно было бить, сейчас на моей щеке горел бы след от пощечины.

— Галина Пална, Вы проделали такой путь, чтобы поругаться с дочерью? Напрасно. Дверь за спиной. Не смеем Вас задерживать, — отрезвляюще обрубил Дима.

Такого мама, видимо, не ожидала. Лицо её вспыхнуло, и даже Вера инстинктивно отшатнулась в сторону. К отцу.

— Я приехала, чтобы сказать своей непутёвой дочери счастливую новость! К Пете вернулась чувствительность. Последняя операция была удачной, и теперь нас ждет долгое и нелёгкое восстановление.

Словно кто-то выбил почву из-под ног, я съехала по стеночке вниз.

— Господи… — смахнула с ресниц брызнувшие слёзы. — Слава Богу.

— Вои именно! Слава! — послышались первые миролюбивые нотки.

— Как он? Счастлив? Что говорит? — сквозь слёзы произнесла я.

Последний разговор с братом был у меня позавчера. Не слишком болтливый, Петя, как обычно, пожаловался на больничную еду и нудные обследования. О том, что к нему вернулась чувствительность в ногах, он не заикнулся. Лишь по тому, что разговор получился гораздо короче, чем обычно, можно было заподозрить наличие новостей. Прояви я чуть-чуть настойчивости… Но последние дни были слишком сказочными. Эгоистично не хотелось погружаться в бесконечные домашние проблемы. Как оказалось, зря.

— Петя знает, что легко не будет, — тяжелый вздох заставил вздрогнуть. — Он у меня умница…

— Да, — я кивнула как болванчик.

— Моему мальчику нелегко пришлось.

Я снова кивнула.

— Но мы все надеемся, что ты тоже сможешь правильно расставить приоритеты, — не обращая внимания на мои слёзы и черного как туча Диму, закончила мама. — Нам сейчас нужно быть вместе и помогать друг другу.

Это была уже не пощечина. Это был выстрел. Снайперский. Прямо в сердце.

— Мама, сейчас? — на ватных ногах я поднялась с пола. — Но я сейчас…

— Лика, — договорить мне не дали, — я приехала за тобой и Верой. Ты доказала, что гордая и можешь менять жизнь по щелчку пальца, но хватит. Пора возвращаться.

Последние слова громыхнули набатом. Я сколько угодно могла уверять себя, что сильная, что никому не позволю давить на себя, но сейчас от вины и обиды меня раздирало напополам. Минутная слабость лишила дара речи, и не знаю, как бы я справилась если бы не Дима.

Для него всё было предельно понятно. На красивом волевом лице не отразилось ни сомнения, ни удивления. Он будто знал, что так будет, хотя видел мою маму первый раз.

— Птичка моя, как ты выживала эти два года? — Дима почти беззвучно выругался.

От того, какой точной и емкой была эта фраза, мне стало ещё хуже.

— Я бы попросила Вас не вмешиваться! — мама перешла на повышенный тон.

— А я бы попросил Вас свалить отсюда… — он закрыл ладонями уши дочери и тихо продолжил: — нахрен.

— Лика! — раздался глухой удар каблука о пол.

— Мама, я не могу сейчас, — хотелось спрятаться. Случись всё на несколько дней раньше, я бы и не задумывалась. Возвращаться к прошлой жизни было бы не больно. Но сейчас нет. Даже попроси сам Петя вернуться и ухаживать за ним, я бы осталась здесь. С мужчиной, которого так и не смогла забыть, несмотря на разлуку, и нашей дочерью.

— Да как ты можешь поменять свою семью на… — с блестящими от слёз глазами начала мама, но в этот раз Димино терпение лопнуло окончательно.

— Всё, разговор окончен! Ни Лика, ни Вера никуда не едут. Даже если Лика решит, хрен я ей разрешу. — Он дернул меня к себе и, крутанув в сторону гостиной, легонько толкнул. — Тебе лучше умыться и попить какого-нибудь чаю. Через полчаса сюда приедет Денис. Не стоит пугать моих работников красными глазами, они и так считают меня тираном.

Хоть произнес он это и строго, но нотки волнения всё же выдали настоящее состояние.

— Сейчас, да… — приходя в себя, я потерла лицо ладонями. — Только провожу.

— Хорошо, особо непонятливых уведу лично, — не дав даже секунды, он привычно прижал меня к своему боку и потянул в гостиную. — А бабушка прощается с внучкой и уходит, — бросил через плечо. — Дверь за спиной. Я уже говорил.

Привыкшая быть главной в доме, и что мужчина никогда не будет ей перечить, мама пристально посмотрела на меня и Диму. Никогда я не видела у неё такого взгляда. Даже когда она обвиняла меня в аварии, даже когда настаивала на аборте. Тогда в глазах была хотя бы тень сочувствия. Сейчас не было ничего, кроме злости. Неприкрытой, жёсткой, перечеркивающей всё то светлое, что нам удалось построить после рождения Веры.

* * *

Дима

Если бы я только знал, кто сегодня явится к нам на порог, расставил бы всю свою охрану по периметру жилого комплекса и не пустил бы драгоценную родственницу на пушечный выстрел к своим девчонкам. Лика могла бы обижаться сколько угодно. Что собой представляет её семья, за два года спонсорства я понял неплохо.

Злость кипела. Лишь наличие рядом дочки заставляло держать язык за зубами и играть хорошего парня.

— Всё, — забрав Лику с поля боя, я отвёл её в нашу спальню и усадил на кровать, — побудь здесь. Попрощаются без тебя.

— Дим, — Лика как утопающая за круг схватила меня за руку, — прости. Я не знала, что так получится. Мне так стыдно.

Я сжал губы. Этим "стыдно" она вогнала мне нож под ребра. Какое к черту "стыдно"? Что за девчонка? Как такое вообще можно было придумать?

На секунду оглянувшись назад, я опустился на пол перед Ликой.

— Про "стыдно" — это хрень собачья. Ты сама всё прекрасно понимаешь. Хватит взваливать на себя чужую вину.

— Я… — Лика зажмурилась. — Только сейчас поняла, как не хочу назад. Вообще не хочу.

Что ни говори, а птичка мне досталась крепкая и не глупая. В отличие от неё, Вере с матерью повезло точно.

— А кто ж тебя отпустит? — поцеловал в лоб. — С подводной лодки не сбегают. Всё. Теперь подожди немного. Я сейчас приду, а потом будем собираться. Дома за эту простуду уже все насиделись. Пора куда-нибудь выбраться.

Взгляд Лики ожил. Словно я пообещал что-то невероятное, глаза засверкали уже не от слёз, а ссутуленные плечи расправились. Моя боевая птичка… смотрел бы на неё такую и смотрел. А ведь несколько минут назад мысленно она уже вернулась, снова впряглась в повозку под названием "семья" и оставила меня, идиота, опять подыхать без споров, детских криков и допотопных диафильмов.

— Чтобы, когда приду, ни одной мысли глупой в голове не было! — пока не завалил её на кровать и не начал учить жизни более предметно, я поднялся и двинулся к двери.

Оглядываться не рискнул. Сочетание кровати и этой женщины действовало безотказно, а мне ещё предстояло вырвать из загребущих бабушкиных рук свою дочь и убедиться, что бесценная родственница убралась подальше.

План был отличный, однако, войдя в прихожую, на первом же пункте я и застопорился. Бабушки не было. Она убралась самостоятельно. Но не было и Веры. Ни её самой, ни желтых сандалий с кошачьими мордами.

* * *

Лика каким-то невероятным образом почувствовала, что произошло. Я только успел проверить в детской и выглянуть в окно на улицу, как она с брелоком от машины неслась ко мне из кабинета.

Ничего не объясняя, я кивнул в сторону двери, и мы оба бросились к лифту. Уже на выходе из кабинки я дозвонился до Севы. Если Галине Павловне удалось быстро раздобыть машину, то нам срочно нужно будет определить направление, куда торопиться: аэропорт или железнодорожный вокзал.

К счастью, после случая с улетевшим в Египет слесарем вопросы с аэропортами мой начбез решал на раз.

— Сева, привет. Срочно выясни, покупала ли Уварова Галина Павловна билеты на самолёт, — отдал первое распоряжение.

— Из Питера или…

— От нас. Она пару минут назад была у меня дома.

— Сейчас, — в трубке послышалось, как Сева отдаёт распоряжение своему заму связаться с отделом регистрации. — Это быстро. Что ещё?

Не раздумывая ни секунды, я вернул Лике брелок и рукой показал, чтобы заводила и подъезжала к шлагбауму. Сам на своих двух понесся к будке охранника.

Вряд ли бабушка с внучкой ушли пешком. Скорее всего, они уехали на машине, и номер можно было узнать из записи видеокамер. Благо в свое время я здорово раскошелился и купил квартиру именно здесь, а не где-нибудь в центре города без охраны и закрытой стоянки.

— Повиси минуту, — бросил Севе.

Знавшая в лицо каждого жильца охрана впустила меня без вопросов. На просьбу показать запись дежурный охранник тоже ничего не ответил. Будто только и делает целыми днями, что гоняет запись туда и сюда, он отмотал на десять минут назад, а потом на ускоренном режиме — до того момента, когда я просил остановиться.

Интуиция не подвела. Это была машина. Такси. Именно в неё старая карга сажала мою упирающуюся малышку.

— Сева, диктую, записывай, — я снова вернулся на связь со своим начбезом и быстро сообщил номер машины и службу такси, чей логотип красовался на задней двери. — Крутись как хочешь, но мне нужно найти и остановить эту машину.

— Будет сделано, босс. Сейчас свяжусь с диспетчерской. Думаю, узнать маршрут не будет проблемой.

— Действуй! — я поспешил к машине. Куда бы ни направилось такси, ближайших километров пять дорога была одна.

— Как найдём, сообщу и вышлю парней на перехват.

— Хорошо, только… — то ли из-за вчерашнего разговора об Островском, то ли просто нервы сдавали, по спине пробежал холодок. — Сев, очень прошу, действуйте осторожно. В машине Вера, — перед глазами пронесся последний кадр записи. Пальцы сжались в кулаки. — Если успеешь первым, ничего не предпринимай. Ждите нас.

* * *

Что было потом, после того как положил трубку, в подробностях я не вспомнил бы даже под гипнозом. О двадцати семи минутах до остановки такси в голове сохранились лишь обрывки воспоминаний.

На первом я прыгнул на водительское сиденье, сменив Лику, и до упора вжал в пол педаль газа.

На втором дикое ралли. Наплевав на правила и скоростной режим, то подрезал кого-то, то вылетал на встречную.

На третьем получал по громкой связи ЦУ от Севы с направлением движения такси.

Не знаю, каким чудом мой начбез умудрился его выбить в рекордно короткий срок. Сам он тоже поспешил наперерез с полицейской машиной и Денисом в авто для тест-драйва.

На четвёртом нервная, совсем не похожая на красивые голливудские постановки погоня закончилась.

Двадцать семь минут неизвестности. Столько же — злости, смешанной с тревогой.

Ровно столько — молчаливых молитв сидящей на соседнем сиденье Лики.

* * *

Говорят, что моменты смертельной опасности делят жизнь на "до" и "после". Моей жизни ничто не угрожало. Я сидел за рулём одного из самых надежный авто в мире, мой многолетний опыт вождения помог бы справиться почти с любой ситуацией, и тем не менее… Стоило увидеть, как Сева выводит из такси дочь, граница "до" извилистым фьордом сама пролегла до "после".

То, что ещё утром казалось важным и насущным, отошло не на второй план — на сотый, а самым важным вдруг стало то, о чём и не думал. Широко распахнутые синие глаза, перепутанные сандалии, маленькая ладошка в крупной узловатой мужской руке, и моё сердце от облегчения пропустило удар.

— Девочка моя, — Лика, опережая меня, бросилась к дочери. С улыбкой, легко, отыгрывая свою роль так, что ни одна живая душа не догадалась бы, как ещё минуту назад она готова была удариться в панику.

Не испугать Веру было главным. Моя птичка справилась со своей задачей на десять баллов. Но, зная себя, мне с моим терпением о таком не стоило и мечтать.

— Посиди с Верой в машине, пока мы здесь разберёмся, — бросил я подоспевшему последним Денису. — И это… На всякий случай, включи погромче какую-нибудь музыку. Кажется, пришла пора познакомиться с будущей тёщей поближе.

Словно только что чистосердечно признался в совершении преступления, Денис обалдело посмотрел на меня, но тут же одумался и побежал в сторону девчонок.

— И чего Вы добивались? — подошёл я к стоящей особняком возле машины такси Галине Павловне. — Всерьёз считали, что кто-то позволит увезти Веру в Питер?

Пожилая женщина едва заметно дёрнулась.

— То, чего я добивалась, Вас не касается.

— На самом деле? — от такой наглости я обалдел.

— Два года Вы были никем. Считаете, что достаточно поманить мою девочку пальцем, как сразу станете папой?

— Два года я был никем не по своей воле, — оглянувшись, я убедился, что Лика в стороне и услышать наш разговор не сможет. — Она не сказала. Почему, я понял. Но вот почему молчали Вы?

Будто её обвинили в чем-то позорном, Галина Павловна поджала губы и отвернула от меня лицо.

— Два года получать от меня деньги по первому требованию и не сказать о рождении дочери — по-вашему, это нормально? — я усмехнулся.

— Не всё в жизни продается и покупается.

— Какая удобная позиция!

— Я сделала то, что должна была. Это мои дети. Я защищала то, что мне дорого.

Моя собеседница гордо задрала подбородок. Жест был знакомый, только в исполнении Лики от него не разило высокомерием.

— Защищали внучку от отца? — захотелось рассмеяться. Большей чуши отродясь не слышал. — Гениально!

— А ты считаешь, что я должна была раскрыть тайну дочери, потому что отец её ребенка спонсирует операции брата? — Галина Павловна неожиданно перешла на «ты».

— Спонсирует что? — неожиданно раздалось слева.

Не сговариваясь, мы повернулись влево. В нескольких шагах от нас стояла Лика.

— Спонсирует что? — она повторила свой вопрос, но уже громче.

— Девочка моя, — глаза её мамы забегали, — ты не так поняла…

— То есть не было никаких переводов от Фонда помощи молодёжи? — обмануть Лику не удалось. — И не было щедрой материальной помощи от папиного завода?

Ругая себя за то, что был недостаточно бдителен, я зарылся руками в волосы. Выгораживать странную семейку уже достало, но трепать и без того расшатанную сегодняшними событиями нервную систему моей птички не хотелось.

— Боже… — повернувшись к матери, Лика провела ладонью по лбу. — А ведь я ни разу не уточнила у тебя о деньгах. Верила, что нам повезло, и боялась сглазить удачу. Какая дура!

— Родная, это всё равно ничего бы не значило. Я не хотела лишний раз напоминать тебе о том, из-за кого наш Петя не мог ходить.

— Конечно… Ничего. Совсем, — Лика зажмурилась, словно от боли. — А Веру… Для чего ты пыталась увезти мою дочь?

— Ты не оставила мне выбора.

— Выбора?!

— Мне нужно было, чтобы ты ещё раз меня выслушала, — Галина Павловна протянула к дочке руки. — Чтобы поняла!

— Что я должна понять? — в спокойном до этого голосе Лики послышались злые нотки. — Что я совершаю очередную ошибку? Вначале не согласилась на аборт, на котором ты настаивала. А сейчас хочу, чтобы у Веры был отец.

От новых подробностей питерского периода жизни моей девочки внутри всё похолодело. Аборт? Серьёзно? Никогда не поднимал руку на женщин, но сейчас пришлось сдерживать себя, чтобы не схватить за горло будущую тёщу и не сделать Лику сиротой.

— Моя девочка, ты прекрасно знаешь, как я жалею, что была тогда так сурова с тобой. Я была неправа, но сейчас всё иначе. Да, я согласна, что он, — взгляд серых глаз уперся мне в грудь, — биологический отец, но милая… На генах отношения не построишь. Я помню, как тебе было плохо тогда, а что будет, когда он снова наиграется? Мы твоя семья, мы любим тебя и Веру. И не хотим, чтобы ты снова страдала.

Словно попала в болевую точку, Лика мгновенно вся сжалась.

— Мама… — они опустила взгляд на землю.

— Так, всё, — молчать и слушать этот бред я больше не мог. — Вы закончили? — повернулся к Галине Павловне.

Она отрыла рот, чтобы что-то ответить, но не успела.

— Будем считать, что закончили, — сказал вместо неё. — А раз так, то у меня для вас новости. Три штуки, — для лучшего понимания я показал три пальца. — Первое: ни Лика, ни Вера в Питер не поедут. Ни сегодня, никогда. Второе: Вы сейчас же вернётесь в свое такси и отправитесь в аэропорт…

— Но я не покупала… — прервала меня Галина Павловна.

— Билет Вам обеспечат. Моя секретарша сейчас всё решит, — я обхватил за талию свою птичку и прижал к груди. — И… прости, милая, — потерся носом о щеку девчонки, — вначале нужно было поговорить с тобой, но у нас всё через… в общем, ты знаешь через что. Третье: в ближайший месяц, может два, ваша дочь выйдет за меня замуж, и будете ли Вы приглашены на свадьбу, лично я пока обещать не могу.

* * *

Лика

Меня колотило. Я улыбалась Вере и Денису, благодарила Севу, а сама тряслась как осиновый лист. Разговор с мамой настолько выдернул из привычной уютной реальности, что даже последние слова Димы пролетели мимо.

Лишь усевшись на заднее сиденье Мерседеса и обняв свою девочку, я начала приходить в себя. Вместе со свалившимся на голову откровением о спонсорстве постепенно приходило понимание и того, что сказал Дима.

Всё же человеческий мозг устроен хитро. Он одинаково ясно воспринимает как плохие, так и хорошие новости. Слова, предложения — нам всё понятно. Однако стоит плохой и хорошей новости прийти одновременно, инстинкт самосохранения быстро заталкивает плохое подальше, подсовывая на поверхность лишь хорошее.

В огромном океане среди акул мы видим лишь спасательный круг и лодку, плывущую навстречу. Моим кругом стала новость номер "три". Совершенно неожиданная и безумная.

Кровь прилила к щекам, губы внезапно пересохли, и хрипло, буквально выталкивая слова из горла, я всё же спросила:

— Дима, ты там, на обочине, что-то сказал про три новости.

Глянув в зеркало заднего вида, Шеремет завёл двигатель и принялся медленно разворачивать машину. Раньше такой чрезмерной осторожности я за ним не замечала. Он как будто забыл, где находится педаль газа.

— Так что с новостями? — напомнила, не дождавшись ответа.

— Я сказал ей, что вы никуда не едете, — по-еврейски выкрутился Дима.

— Это помню. Но было что-то ещё, — от нетерпения я облизала губы. Подумать только: всего пару минут назад все мои мысли занимало предательство матери, а теперь… Он сказал "замуж"? Дима собирается на мне жениться?

Не зная, то ли радоваться, то ли готовиться к разочарованию, моё серое вещество тормозило как старенький компьютер, которому задали слишком сложную задачу.

— Сказал, что твоя мама улетает, — этот нахал будто издевался.

— Я помню, была ещё третья новость, — от смущения зарылась носом в макушку Веры.

— Да, точно! Погоди!

Сбросив скорость до черепашьей, Дима достал из кармана телефон и кого-то набрал.

— Привет, меня сегодня не будет. Закажи билет на самолёт. Нужен ближайший рейс, — отдал распоряжение.

В трубке, видимо, что-то ответили, потому что возникла небольшая пауза.

— Да, всё верно, на её фамилию, — снова заговорил Дима. — Какой класс мне пофиг. Хоть в чемодане грузовым её увозите, лишь бы поскорее.

Новая пауза длилась чуть дольше предыдущей. Напрягая слух, я пыталась услышать, что отвечала Наташа — в том, что разговор был с ней, сомневаться не приходилось — но на каждой фразе Дима так крепко прижимал динамик к уху, что до меня доносилось лишь невнятное "бу-бу-бу".

— Да. Подойдет, — спустя минуту нужное место, видимо, нашлось. — И ещё одно… Ты помнишь код от моего сейфа? Сейчас я напишу тебе, что нужно сделать. Постарайся успеть поскорее.

После этого Дима остановил Мерседес у обочины и под наши с Верой обалдевшие взгляды принялся быстро строчить указания.

Лишь когда была поставлена последняя точка, и телефон полетел на соседнее сиденье, машина снова выехала на трассу. И вновь — в неизвестном направлении.

* * *

Несмотря на то, что до дома можно было добраться за полчаса, мы накручивали и накручивали километры. На втором часу пути я всерьёз стала беспокоиться за Шеремета. Нет, он не походил на сумасшедшего. Дима спокойно вёл машину, внимательным взглядом сканировал меня в зеркало заднего вида, рассказывал Вере, чем отличаются нормальные водители от ненормальных, и даже обещал, что к восемнадцати обязательно научит её водить авто.

Абсолютно нормальная поездка. Почти такая же, как те, что мы совершали каждый день, но… За время, которое она длилась, можно было доехать не то что до дома — до автоцентра. Два раза!

Дима явно что-то скрывал. Возможно, к чему-то готовился, оттягивая час "икс". Только ни о третьей новости, ни о том, куда едем, я спросить так и не решилась.

За моё непродолжительное знакомство с Димой странно себя он вёл лишь два раза: первый — когда заказал мне рекламу нового Фиата и всю презентацию не отходил ни на шаг, второй — когда кормил в машине лазаньей.

Оба эти случая были самыми приятными воспоминаниями о прошлом. Может быть, сейчас не стоило раскатывать губу, что новая странность тоже станет таким же счастливым событием. Дима вполне мог успокаивать нервы медленной ездой. Но моя задёрганная утренним стрессом психика упорно цеплялась за веру в лучшее. В сказку.

* * *

Когда автомобиль наконец остановился на небольшой, скрытой густым лесом от трассы стоянке, я не поверила, что уже всё. Уставшая за долгую дорогу Вера тут же дернула за ручку. Следом должны были пролиться слёзы разочарования, но, опережая такую реакцию, Дима разблокировал двери.

Первым выбравшись из авто, он подхватил Веру на руки. Обо мне эти двое будто бы и забыли. Ни слова, ни взгляда назад. Лишь по тому, как Дима остановился на узкой, ведущей в лес дорожке, можно было догадаться, что меня всё же ждут.

Спустя метров пятьдесят деревья расступились, открыв потрясающий вид на озеро, огромное деревянное здание вдали, выстриженный словно под линейку газон вдоль береговой линии и извилистую дорожку. От неожиданности я даже ахнула. Тот, кто не знал, что совсем рядом с трассой за густой лесной полосой находится такая красота, ни за что бы не поверил.

Мне и самой не верилось.

— Вот куда ты вёз нас так долго! — втянула полной грудью свежий, пахнущий елью воздух.

— Я же сказал, что нам всем нужно проветриться, — Дима суетливо оглянулся за спину, в сторону стоянки.

— Здесь очень красиво.

— Сукин сын Борис не врал, — прозвучало с усмешкой.

— Это то самое место, где Алик открыл свой загородный ресторан? — не верилось.

— Сам ресторан, — Дима указал на здание. — Лебеди, — кивнул в сторону ближайших зарослей камыша. — Где-то ещё должны быть кони.

— То есть ты всё-таки знал об этом месте? — вспомнился разговор в ресторане. По всему выходило, что кто-то очень сильно не хотел отпускать меня сюда.

На мой вопрос Дима не ответил. Вместо этого он спустил с рук Веру и спросил:

— Побудешь здесь минуту?

Впервые за поездку мы встретились друг с другом взглядами. В синих глазах уже не было злости и тревоги, которая застилала их утром во время визита мамы. Но не было и радости. Всё, что я могла понять — Дима был сосредоточен. Ему словно предстояло подписать важный многомиллионный контракт.

Чистое безумие! Какие дела в таком раю?

— Да, конечно, — я взяла дочь за руку.

Долго, к счастью, ждать не пришлось. Димы не было минут пять. За это время я услышала, как к стоянке подъехала и уехала машина. Вроде бы смогла даже узнать голос Наташи. Больше ничего не происходило. Дима вернулся той же дорожкой, какой и ушёл, и лишь шальной блеск в глазах был новым.

— Всё хорошо? — я поправила выбившуюся прядь.

— Пока неизвестно, но рассчитываю, что закончится неплохо, — нагнал тумана Шеремет.

— У тебя какие-то проблемы? — нервно переступила с ноги на ногу.

На моих любимых губах заиграла улыбка.

— Думал, что будет проще, а ни хрена, — тыльной стороной ладони Дима потер лоб. — Я бы соврал, если бы сказал, что заготовил речь… Или, что планировал это месяцами, неделями, или хотя бы вчера.

Оставаясь всё таким же загадочным, он засунул руку в задний карман брюк и вынул оттуда небольшой футляр.

Как воспитанная на романтических фильмах девочка, я сразу поняла, что в нем. Новость номер "три". Вот за чем он возвращался на стоянку! Вот, вероятно, то, что было в сейфе.

Не верилось!

Как суслик я вытянула шею и только что не привстала на носочки. Сердце от волнения замедлило ритм. Как по волшебству заткнулась горластая птица на ближайшем дереве.

Оставалось лишь произнести контрольную фразу и достать кольцо.

— Мама! — Вера вдруг со всей силы потянула меня за руку.

Впервые между Димой и дочерью я готова была выбрать Диму. "Не сейчас!" — завопил внутренний голос, но Вера ещё раз дёрнула меня и, недовольно скривившись, взглядом указала на свои ноги. Что означал этот взгляд, я знала слишком хорошо. От досады хотелось расплакаться.

— Кажется, мы обкакались, — закусила губу.

Димина рука с футляром замерла в воздухе.

— Сейчас?

— Да. И нам срочно нужно переодеться.

— Твою… — Дима сглотнул. Футляр снова опустился в карман, а вместо него в руках появился брелок от машины. — Детская сумка в багажнике. Салфетки, подгузники — там всё есть.

Не уточняя, когда это наш папаша успел стать таким подготовленным, я ринулась к Мерседесу. В голове не было и мысли о том, что сейчас предстояло сделать. Все они осталось возле озера с любимым мужчиной, футляром и невысказанными словами.

Вера не успела и пикнуть, как грязный подгузник сменился чистым. Наверное, с самого рождения у неё не было таких быстрых гигиенических процедур. Не удивилась бы, если бы оказалось, что я перепутала перед и зад. Но спустя несколько быстрых минут мы обе снова стояли перед Димой, а это было важнее всего.

— Больше никаких сюрпризов? — он сурово посмотрел на дочь.

Та как ни в чем не бывало отвернулась в сторону выплывших из камышей лебедей. В самый ответственный для меня момент жизни моя малышка выбрала птиц, словно всё остальное для неё было скучно и понятно уже давно.

— Ну раз так… — Дима снова потянулся к карману брюк.

Как и в первый раз, всё моё тело напряглось в струну. "Дыши, только дыши!" — заставляла я себя, боясь грохнуться в обморок в самый неподходящий момент.

— Лика, я понимаю, что у нас было не так уж много времени, — футляр снова оказался в мужских руках. — Понимаю, что совершил кучу ошибок, — Дима взялся за края бархатной коробочки, — но я всё же надеюсь…

Словно судьба сегодня решила отыграться на нас за всё хорошее, вместо самых заветных для любой женщины слов неожиданно раздался холопок и из леса с бокалами и открытой бутылкой шампанского вылетели Алик и одетый в форму официанта незнакомец.

— Какие люди! Какое событие! — разбрызгивая напиток, Алик вначале сгрёб в объятия меня, а затем Диму. — Наташа только что позвонила. Поздравляю! Я так и знал, что ты никому не отдашь эту красавицу! Правильно! Ещё в прошлый раз нужно было на ней жениться!

Алик всё нахваливал меня и ум Димы, а я от рвущегося наружу хохота и перенапряжения в любой момент готова была сложиться пополам.

— Видит Бог, — не обращая внимания на хаос вокруг, Дима задрал голову вверх, — я пытался всё сделать правильно. Хоть что-то, хоть раз.

Едва сдерживая смех, я подошла поближе и обняла его за талию.

— То есть про "замуж" мне не послышалось? — молчать о главном не было больше сил.

Дима обхватил мою голову за затылок и прижался лбом ко лбу.

— Когда твоя мама сегодня явилась за тобой, я испугался, — тяжело вздохнул. — Не думал, что меня что-то в этой жизни может испугать, но, как оказалось, зря.

— Дима… — в горле запершило, и пришлось откашляться. — Если ты боишься, что я лишу тебя… — от веселья не осталось и следа.

— Тсс… — указательный палец прижался к моим губам.

— Ты правда не должен…

— Тсс…

— Я никогда… — паника комом подступила к горлу.

— Я люблю тебя, — словно выстрел прозвучало в тишине. — Не уверен, что смогу повторять это часто. Не было опыта. Но это правда.

Мои глаза защипало. Уже второй раз за этот бесконечно долгий день.

— Ты никогда раньше?.. — от облегчения содержимое черепной коробки превратилось в розовый сироп. Я будто и не услышала самого главного.

— В прошлый раз хватило кольца с бриллиантами, — Дима улыбнулся так весело, словно мальчишка.

— А со мной?

— Прости, для тебя у меня нет бриллиантов, — он коснулся губами моих губ. Вначале осторожно, целомудренно, словно не хотел показывать своё желание при свидетелях. Потом жадно. Сорвавшись на голодный поцелуй от одного лишь моего стона.

Вера с открытым от удивления ртом, замерший с бутылкой вина Алик, обалдевший официант — все они вдруг оказались где-то далеко. Мы стояли рядом, но были словно в своём собственном измерении. В том самом, в которое попадали всегда, стоило оказаться наедине.

Лишь когда моя солёная счастливая слеза коснулась наших губ, Дима оторвался от меня.

— Выйдешь за меня замуж? — хриплый голос ураганом пронесся от ушей до самых пяток, сметая всё здравые мысли.

— Я… — ответ застыл на губах.

— Просто скажи "да", — Дима поднял мою левую руку и продемонстрировал уже надетое на безымянный палец кольцо. Желтое золото, кроваво-красный рубин, никаких изысков. В ювелирных магазинах такие не продавались. Уже очень давно не продавались. Пару поколений. — Давай, птичка, две буквы. Ты справишься.

Эпилог

Дима

Третьим словом, которое сказала Вера, стало "братик". Выговаривала она его без буквы "р", однако понять значение было несложно. Вероятнее всего, не прошли зря часы, проведённые с Денисом, но так или иначе слово оказалось пророческим.

Спустя два месяца после свадьбы Лику в первый раз стошнило. Уже через день вместо завтрака она преподнесла мне положительный тест на беременность.

— С предложением у тебя как положено не получилось, но в медовый месяц отстрелялся снайперски, — закусывая пересоленый омлет шоколадной конфетой, весело произнесла она.

Понимание этих слов дошло до меня не сразу. Вера чуть ли ни хороводы вокруг водила, повторяя "Батик, батик, батик". Лика по два-три раза в день закрывалась в туалете и опустошала содержимое своего желудка, словно подхватила неизлечимый ротавирус. И только я жил как жил. Совсем без мыслей о будущем отцовстве.

На второй неделе после теста полное понимание отправило меня в нокаут чемпионским ударом в голову.

Нет, Лика не подсовывала кочаны капусты, как героиня известного французского фильма про такси. Никакой аист не перелетал мне дорогу, и даже навязчивая реклама детского питания на любимой радиоволне не подтолкнула к нужным выводам.

Я понял сам.

Без поводов.

Мгновенно.

Вышел вечером из автоцентра. Сел в машину, а нажать на кнопку включения уже не смог.

Лика, беременность, ребёнок — звенья логической цепочки встали на места, и по моему лицу расплылась такая улыбка, что, казалось, треснут щеки.

* * *

После осознания время феноменальным образом ускорило свой бег. Казалось, только-только я приехал домой с огромным букетом роз и неприлично большим плюшевым медведем-пылесборником, как в апреле моя превратившаяся в пингвина пичуга родила сына.

Если бы можно было записать на видео все самые яркие события последнего года, получилось бы нереальное кино. Невозможное для меня прежнего.

Тот я, нахлебавшийся баланды из лжи, скандалов и пустоты в прошлом браке, ни за что не полез бы в эту петлю снова. Тот точно не стал бы доставать из сейфа мамино кольцо, о котором удивительным образом и не вспоминал в первом браке. Не нервничал бы из-за слишком длинной паузы в ответ на предложение руки и сердца. Не учился бы орудовать заколками, потому что жена в больнице на сохранении, и заплести непокорные детские кудряшки больше некому. И уж точно прежний я и представить не мог, что однажды прямо в родзале после восьми часов кошмара возьму на руки своего сына.

Тошка. Антон. Маленький, похожий на марсианина малыш с темным пушком на голове и хваткими пальчиками, которые крепко держали мой мизинец. Не помню, когда последний раз плакал. Не уверен, что в моей сознательной жизни вообще были слёзы. Но сейчас глаза пекло.

Врачи ещё занимались Ликой, а я стоял в палате со своим сыном на руках и смотрел в окно. Впереди, прямо за невысоким забором роддома, мигал жёлтым неисправный светофор. Чуть дальше, за глубоким кюветом, бежала река. Тормозя у перекрёстка, проносились машины…

Знакомое место. То самое, где однажды ночью, если бы не одна шустрая девчонка, я бы пополнил статистику несчастных случаев.

Тогда Лика спасла меня от беды. Не сознательно, не зная ещё, что за идиот спит за рулём позёрской Мазератти.

Потом, в следующую встречу, выдернула из беспроглядной рабочей суеты, заставив делать необдуманные поступки.

И вот сейчас она снова разнесла в щепки привычный мир. Дома, под присмотром шёлковой, раскаявшейся тёщи меня ждала дочь. На руках, причмокивая маленькими губками, спал сын. А впереди, наполняясь с каждым моментом все новыми эмоциями, красками и ощущениями, ждала жизнь.

Возможно, трудная. Уже не одинокая. И точно настоящая. Моя. О какой и не мечтал.

Конец

Оглавление

Марья Коваленко Сыграй со мной в любовь

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

‌​​Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg