«Снежный плен (СИ)»

Снежный плен (СИ) (fb2) - Снежный плен (СИ) 620K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Янка Рам (Янка-Ra)

Глава 1 — В зиму

Жилье в пригороде имеет массу преимуществ — чисто, тихо, безлюдно. Все, что необходимо мне. Моя работа фрилансером не предполагает оседлого образа жизни, и я часто переезжаю, меняя города и даже страны. Последний год своей жизни я провел у океана, устал от солнца, навязчивого сервиса, засилья туристов. Мне остро захотелось в немую снежную зиму. Месяца на три. А может, и больше. Разорвав свои, ни к чему не обязывающие, но уже начинающие тяжелеть, отношения, я собрал вещи и улетел в снежный ноябрь.

— Дом на четыре семьи, только что сдан, ремонт сделан, до Вас никто не жил, — лаконично объясняет хозяин квартиры. — Арендная плата и коммуналка…

Я не особо прислушиваюсь к нему, уже практически приняв положительное решение. Моя квартира на втором этаже. По словам хозяина на первом в ближайшие полгода никого не будет, так как эти квартиры принадлежат застройщику, и сейчас не сезон для продаж. В квартиру напротив сегодня-завтра заедет девушка-студентка, тоже почему-то выбравшая жилье в таком удалении. Это обнадеживает, что она, как и я, не слишком общительна. Иначе, зачем бы ей выбирать жилье в таком месте?

— Остальные дома в коттеджном поселки еще не сданы. До трассы и ближайшего магазина минут десять на машине.

Это, конечно, не совсем удобно, но я не отличаюсь рассеянностью и всегда закупаю заранее все необходимое.

Квартирка однокомнатная, но радует просторная кухня, балкон, камин и мебель в духе японского минимализма. Решено. Протягиваю конверт с оплатой арендодателю.

— Две связки ключей. Если что — звоните.

Обмениваемся коротким рукопожатием и прощаемся.

В квартире холодно. Отыскав в кладовой котел, я немного вожусь с настройкой газа, и панель мигает оранжевым, отозвавшись на мои усилия. Не раздеваясь, подхожу к окну. Снег валит крупными хлопьями и за какие-то полчаса накрывает мой новенький «Вольво» безупречным белым покрывалом. Недостроенные коттеджи смотрят на меня черными неживыми окнами.

Хочется завалиться спать, но я все-таки решаю смотаться до города и купить самое необходимое.

Почистив машину от снега, вскрываю новую пачку сигарет и затягиваюсь, кайфуя от своего полного уединения, голубых сумерек, теплого снега, тающего на моем лице и музыки, которая удачно дополняет атмосферу. То, что надо! Я хотел именно этого! Поздравляю себя с удачной сделкой.

Отъехав от коттеджного поселка, щурюсь от бьющего мне в глаза света фар. Вишневая машинка, неуверенно двигаясь по мокрому снегу, вписывается в поворот.

Соседка?..

Немного напрягает, что мое уединение будет неполным. Это, конечно, некритично. Люди интуитивно сторонятся меня. Так уж принято в нашем обществе, что человек, выглядящий успешней и привлекательнее, должен первый снисходить до общения. Я выгляжу. Но не снисхожу. Многие списывают это на высокомерие и еще Бог весть на что, но мне все равно. Новых знакомств я не ищу, старые и немногочисленные приятели меня вполне устраивают, деловой этикет мной вымуштрован до совершенства, поэтому в бизнесе проблем тоже не возникает. Женщины… Женщины никогда не были проблемой, но и не занимали весомого места в моей жизни. Красивая, интеллектуальная, сдержанная в общении, страстная в постели и готовая к эмоциональной дистанции от меня? Тогда зачет. И в сексе я буду рвать звезды с неба для нее. Мне это доставляет удовольствие. Досуг, подарки — тоже не вопрос. Но я стараюсь не привязываться и когда чувствую, что отношения начинают переходить какую-то черту, сливая меня с женщиной в одну реальность, я мягко их сворачиваю и, обычно, меняю дислокацию. Мне нравится быть одиночкой.

Навигатор помогает ориентироваться в новом городе. В такой снегопад я не решаюсь сунуться в центр и исследую ближайшие районы. Инфраструктура здесь негустая, но я обнаруживаю неплохой алкогольный бутик и магазин спортивного питания. Заход в супермаркет решаю оставить на завтра.

— Ожидается двухмесячная норма осадков… Аварийная ситуация на дорога… Вся техника брошена на устранение… — рассеянно слушаю радио, пытаясь не терять концентрацию.

Рубит нещадно. Дворники, скользящие по стеклу, убаюкивают. Сутки затянулись. Ночной перелет, покупка и оформление машины, суета с просмотрами вариантов жилья… Я постарался свернуть это все в одни сутки. Мне нравится переезжать именно так — ничего не затягивать, с нового дня начинать новую жизнь.

У дома, под двадцатисантиметровым слоем снега, угадывается тот самый вишневый «Ситроен».

Захватив из багажника сумку, ноутбук, пакет со спиртным, чтобы заполнить бар, и пару пакетов с купленными теплыми вещами, я делаю шаг в крошечный подъезд. Дверь в подъезд наполовину приоткрыта и зафиксирована плотным валиком снега.

И о чем только думает эта девчонка, ведь весь подъезд занесет! Я раздраженно фыркаю. Снега столько, что дверь с трудом сдвигается, собирая за собой огромный сугроб. Да уж, козырек бы здесь не помешал. Плотно прикрываю за собой дверь.

Уезжая, я не включил внизу свет, соседка тоже не позаботилась об этом, руки мои заняты многочисленными сумками, поэтому подниматься приходится в кромешной темноте.

Горячий душ. Бокал виски. Подушка. В полной тишине погружаюсь в сон без сновидений.

Проснувшись только к вечеру, подхожу к окну. Твою мать… Такой метели не видел лет, наверное… Да вообще никогда не видел! За окном беспросветная снежная пелена.

Хотел же «в зиму»…

Что-то тревожно шевелится у меня внутри. Пока не поздно, нужно попасть в город. Просидеть неделю в снежной ловушке — это не критично, если там тепло, полно выпивки и еды. Но вот последним-то я как раз вчера и не озаботился.

Наскоро соорудив себе белковый завтрак из спортивного питания, я подхватываю ключи, накидываю куртку и иду к машине.

Внизу в подъезде горит свет, доносятся «металлические» звуки и сдавленная ругань. Какая-то тревожная догадка уже практически материализуется в моих еще толком не перезагрузившихся мозгах, и я спешу вниз. Навстречу мне решительно поднимается молоденькая девчонка в бесформенной толстовке. На голове капюшон, глаз не видно, в тусклом свете в глаза бросаются только четко очерченные, кажущиеся мягкими, губы. В руке она угрожающе держит железный ломик.

Мой вежливый «добрый вечер» почему-то застревает в горле. Я растерянно замедляюсь.

— Привет, сосед! Отсутствие козырька, снегопад… Подветренная сторона… И показательно подпертая в открытом состоянии дверь… Не натолкнули тебя ни на какую здравую мысль? Нет?

Моя тревога тут же обретает реальную форму. Тяжело вздохнув, я молча перехватываю из ее рук ломик и иду исправлять свой косяк.

Глава 2 — Соседка

Остановившись перед железной дверью, я в замешательстве разглядываю ее, не понимая, как взяться за дело. Попытки воткнуть лом между косяком и дверью тщетные. Стальные листы соединены без зазора. Лом бесполезен. Рефлекторно я опираюсь плечом на дверь и пробую надавить.

С лестницы раздается тихий смешок.

— Что? — разворачиваюсь я.

Прямо-таки сочась сарказмом, она оценивающе оглядывает меня.

— Давай посчитаем? Там, за дверью, нас подпирает кубометра три спрессованного снега. Мокрого, околевшего за ночь, спрессованного снега. Возьмем по минимуму — каждый кубометр килограмм двести. А сколько весишь ты?

— «Вы», — начиная раздражаться, поправляю я. — Судя по доносившимся до меня звукам, ты и сама пыталась…

— «Вы»! — показательно поправляет меня она, задирая подбородок. — Приятного времяпрепровождения с дверью.

Глаза — пронзительные. Серые, миндалевидные, выразительные глазищи. Еще пару секунд сверлит меня взглядом, демонстративно разворачивается и с достоинством уходит вверх по лестнице. Под бесформенной длинной толстовкой угадываются точеная фигура, красивая осанка, пластика. Зависаю на тенях, играющих по ткани ее одежды, переливающихся в такт движениям. Красивая девочка… Жаль, что совершенно не мой типаж. Таких надо завоевывать, каждый день что-то доказывать. А мне в мои тридцать это уже неинтересно и, элементарно, лениво. Да и слишком молода. Ну сколько ей? Двадцать? Амбиции, романтика… Не хочу.

Вздрогнув, ловлю себя на том, что практически уговариваю себя не ввязываться ни в какие истории с ней. Нет, нет… Бред, конечно. Вообще не мой вариант.

Но ситуацию надо бы исправить. Подставил девчонку.

Поднявшись наверх, оставляю ломик рядом с ее дверью. Она немного приоткрыта и из квартиры доносится негромкая музыка.

Извинения пока отложу.

Все мои звонки в государственные и частные службы заканчиваются типовым ответом, что вся техника ангажирована для уборки заносов на дорогах, устранения аварийных ситуаций. К тому же, вечер пятницы. Диспетчер советует мне звонить в понедельник.

Круто!

Выглядываю в окно со стороны подъезда. Снежные заносы поднимаются до половины окна первого этажа, немного уменьшаясь дальше. Машины занесены практически полностью. В принципе, что бы нам дала открытая дверь? Без грейдера отсюда не выбраться все равно.

Ругаю себя за то, что не нашел сил доехать до супермаркета. На протеине не очень весело проводить выходные. Хотя в данных обстоятельствах я рад и этому. Не так уж все и плачевно. Пара хороших фильмов и бутылка вина скрасят мой вечер.

Расположив на журнальном столике ноут, я пытаюсь выйти в интернет, но, видимо из-за снегопадов, сети нет. Мигнув, пропадает. Хлопнув крышкой бука, заваливаюсь на кровать. Мысли сами собой утекают в соседние апартаменты. Надеюсь, соседка оказалась более предусмотрительной насчет продуктов. Голодающая по моей вине девушка совершенно не вписывается в мои умиротворенные выходные. Пора наведаться с извинениями?

Открываю бар. Белый Рислинг или красное Пино Нуар? Захвачу-ка я обе…

Дверь в ее квартиру все так же приоткрыта, но не вламываться же? И я стучу.

— … да, да… — она открывает дверь шире, болтая по телефону. Пару секунд смотрит на меня, взлохмачивая и так взорванную копну длинных каштановых волос. Не прерывая разговора, кивает мне, чтобы заходил.

Меня радует, что она не зациклилась на нашем маленьком конфликте. Не терплю обидчивых, тяжелых женщин.

Быстренько торможу опять на автомате запустившийся внутренний кастинг на место моей женщины. Нет, Макс, нет… Это просто соседка.

— Все нормально у меня… Нет, я не одна здесь… Есть соседи… Инет не работает… Свет есть, да.

Меня встречают теплый запах приятного парфюма, темные тона стен. Деревянные шторы, отделяющие прихожую от комнаты, дважды издают глухой перестук, пропуская сначала ее, а следом меня.

Ее квартира отличается от моей. Небольшая студия. Зона кухни отделена от комнаты массивной барной стойкой, с одной стороны которой стоят два высоких барных стула, с другой — большой диван, закутанный в огромное меховое покрывало с яркими разноцветными полосами. На нем с десяток разнообразных диванных подушек. В комнате темно, шторы закрыты. Зона кухни и барная стойка освещены точечными светильниками. На стойке лежит раскрытая книга.

Присаживаюсь на стул к барной стойке, продолжая разглядывать квартиру. За диваном — большой книжный шкаф. В этом ей повезло больше, чем мне. В моей квартире книг нет.

— Спасибо, конечно, — болтая, она накручивает локон на пальчик. — Я не умею все это готовить… Меня устраивают омлет и лапша… Не нужно было… Я не просила… Хорошо, я позвоню. До связи.

На кухонном столе абстракция: огромная нерка, варварски и безуспешно потыканная ножом, упокоившимся рядом.

Положив телефон на барную стойку, соседка разворачивается ко мне.

— Это мои извинения за испорченные выходные и настроение, — киваю я на бутылки.

— Раз уж мы в плену, рациональней сотрудничать. Поэтому принимается, — усмехается она, — при условии, что ВЫ одолжите мне еще и душевую.

Это «Вы» теперь кажется мне абсолютно неуместным, и меньше всего в нашей ситуации мне хочется создавать дополнительные дистанции и условности. Зачем мне дистанцироваться, если она успешно справляется с этим сама? Никаких поползновений и намеков на откровенный флирт, которые меня так раздражают в женщинах, нет. И, возможно, из-за этого мои мужские инстинкты хищника рвутся в бой, как никогда. Но я давно выдрессировал их, не позволяя управлять своими решениями. А решение мое неизменно. Не моя это женщина. Не моя!

— Давай все-таки на «ты»? — обезоруживающе улыбаюсь я.

— Какой непостоянный дяденька! — закатывает она показательно глаза.

— Макс, — протягиваю ей руку.

— Алиса.

Она на мгновение пожимает мою ладонь. Мне хочется поймать ее пальчики и удержать. При более внимательном изучении девчонка выглядит еще более аппетитно. Нежный персик с умным дерзким взглядом.

Разжать пальцы, отвести глаза! — даю команду своему телу.

— Что с твоей душевой?

Алиса протягивает мне штопор и пару бокалов.

— Сегодня сантехник должен был подключить трубы к котлу. Купание в холодной воде не очень вдохновляет.

— Ванна в твоем распоряжении, там открыто.

Подхватывая полотенце, кивает мне на нерку:

— Будет круто, если ты сможешь включить духовку и придумать, как засунуть туда рыбу. Я сдаюсь.

— Я приглашен на ужин?

— Скорее, приглашена я! — хихикает она. — Кухня в твоем распоряжении.

Потыканная рыба умиляет. Видимо, Алиса относится к тому виду барышень, что могут умереть от голода с полным холодильником. Но эта раздолбайская беспомощность почему-то совершенно не отнимает ее очарования.

Окей, я тоже сдаюсь!

Даю себе установку только любоваться и наслаждаться компанией. Не больше.

Все лучше, чем сидеть в пустой квартире одному без интернета, телевизора и книг. И без волшебной запеченной нерки — надо заметить для справедливости.

Готовлю я отлично. Особенно морепродукты. Сказывается холостяцкая жизнь на берегу океана. Открываю холодильник. И… И тот, кто забил ее холодильник под завязку далеко не «фастфудными» продуктами, судя по всему, готовит тоже неплохо. Хочется верить, что это родители. Но я уверен, что это не они. Хотя, какая, к черту, мне разница? Но она есть… Она свербит неприятным ощущением ревности внутри и основательно начинает меня раздражать. И я еще раз обозначаю для себя установленную границу, впихивая обратно под броню несанкционированно разбушевавшиеся эмоции.

К рыбе больше идет Рислинг, и я открываю бутылку, давая вину подышать. Промыв нерку, режу на стейки, мариную, отправляю на сковороду. И больше перца. Чем острее еда, тем больше вина. Чем больше вина, тем непринужденней обстановка.

Глава 3 — Шутница

— Пахнет вкусно! — заявляет Алиса, смешно сморщив нос. — А я уж ее выбросить хотела.

Натянув вежливую улыбку, я стараюсь не опускать глаза ниже, потому что мельком замечаю, что вода, капающая с волос, промочила ее футболку. Тонкую персиковую футболку, под которую она не удосужилась ничего надеть. В квартире прохладно, и ее торчащие соски… покачивающаяся полная грудь… выглядывающий из-под короткой футболки плоский живот…

Взгляд все-таки скользит по ее телу. Хороша…

Перед моими глазами проносится, как дернув ее за футболку, я впиваюсь поцелуем в мягкие губы, вжимая ее за бедра в свой пах. И она отвечает мне так же несдержанно и горячо. Чувствую вкус ее нежной, упругой кожи… Впиваюсь в шею… Треск ткани, и ее грудь в моих руках… Наши стоны смешиваются… Подсаживаю на стойку… Шорты прочь…

— У тебя рыба горит.

— Что? — захлопываю остекленевшие глаза, чтобы вернуться в реальность.

— У тебя что — нарколепсия? — поднимает она вопросительно бровь.

— Что?..

Подозрительно прищуривается. А я рывком отворачиваюсь к плите. Хватаю скворчащую сковороду и тут же со стуком роняю ее, разжав обожженную раскаленной ручкой руку.

— Мать твою… — выдыхаю я, тряся пострадавшей рукой и выключая второй газ.

Говорят, среднестатистический мужчина думает о сексе каждый раз, когда видит красивую женщину. Мне всегда казалось это преувеличением. Я никогда не был сексуально зависимым. Но сейчас готов согласиться с этим утверждением.

— Я думала, это у меня проблемы с выживанием, — Алиса критически рассматривает мою ладонь, по-хозяйски покручивая ее под светом светильника.

Быть может, от шока, а может, от ее неожиданной близости, я практически не чувствую боли. Макс, да ты тронулся! Тушуешься, как подросток. Соберись!

Поджимаю губы, пряча улыбку. Я никогда не дружил с женщинами. Совсем. И привык к тому, что женщины, которым я позволял оказаться наедине со мной в такой интимной атмосфере, уже были в состоянии сексуальной игры, результат которой был нам обоим ясен. Логика игры была понятной и напоминала больше ритуал перед сексом. А здесь, в этих случайных обстоятельствах, исключающих секс (а секс я исключаю!), я чувствую себя очень неуютно. И может, если бы Алиса эмоционально пошла по привычной мне логике сама… То я бы… Я бы…

Но она не идет!

И это очень хорошо — напоминаю я себе. Потому что влюбленная в меня девушка, рассчитывающая на серьезные отношения девушка или просто даже любовница в соседней квартире — это мой личный кошмар по нарушению моей автономности. Итак, логика этой игры в выстраивании коннекта с женщиной, не предполагающей «продолжения банкета», для меня нова… И это тоже щекочет нервы и придает азарта. И я пытаюсь спрятать неуместную улыбку.

— А с тобой не заскучаешь, да? — пытливо смотрит на меня девчонка, заливая мою руку пантенолом. — Главное, дееспособность не теряй. Нянька из меня хреновая. Я едва выживаю сама.

Сейчас, после душа, она выглядит еще моложе, чем мне показалось вначале.

И что меня так несёт? Ну, девчонка девчонкой!

— Ты одна здесь живешь?

— Прояви азы дедукции…

— Не самое подходящее место для молодой девушки. Почему такой выбор?

Мы вместе сервируем стол, я занимаюсь вином, Алиса — едой.

— Какой — такой?

— Удаленный…

— Хотелось сократить количество посещений.

И мне становится немного неловко от моего вторжения. Словно уловив это, она тут же отвечает на мой немой вопрос:

— Если будешь сильно напрягать, я скажу.

— Договорились, — киваю я. — Претендую только на ежедневный ужин. Обещаю сам его готовить.

— Остался без продуктов?

— Практически.

— Если обещаешь меня вкусно кормить, то можешь претендовать на завтрак и обед.

Вот и ладненько! Мы садимся на барные стулья вполоборота к стойке. Протягиваю ей бокал. Уплетая ужин, Алиса эмоционально постанывает от удовольствия. Постанывает…

— Признавайся, Бог послал мне профессионального повара?

У нее очень живая мимика и яркая манера говорить. Как и разрешил себе, я наслаждаюсь обществом.

— Судя по удовлетворенности клиента, завтра голодным я не останусь?

— Не останешься!

— Я не повар, — запоздало отвечаю я на вопрос.

— Уверена, что нет, — смеется она. — Ты начальник.

— С чего ты взяла?

— Твой свитер сейчас лопнет от рельефа. На такое надо ежедневно часы в спортзале тратить. Работающему человеку сложно выделить столько времени, только профессиональному спортсмену. Но ты не профессиональный бодибилдер.

— Откуда такой вывод?

— Ты не ловишь свое тело в зеркалах. А это значит, что в твоей жизни есть что-то поважнее спорта.

— Хм… Давай дальше. Кто я?

— Работаешь ты мало, если у тебя есть столько времени на спортзал, зарабатываешь много. Стиль одежды — представительский. Даже твои, надо отметить, брендовые джинсы выглядят как брюки. А часы стоят как моя машина. Минимум.

— Быть может, я просто жигало?

— Ты не жигало… На лице явная печать интеллекта, абсолютное отсутствие рефлекса угождать, а в манерах — отсутствие дешевых поз, подающих тебя на блюде с маслом, и профессиональных, уже подсознательно срабатывающих, подкатов. Тебе плевать, как тебя воспринимают. Ты сам себе начальник. А может, и не только себе.

— Та самая дедукция? — впечатляюсь я ее наблюдательности. — Отдельное спасибо за отмеченную «печать».

— Пожалуйста.

— Но я даже с ее помощью не могу сказать о тебе практически ничего.

— Давай воспользуемся «печатью». Кто я?

— Кто же ты?… — задумчиво смотрю я и, улыбаясь, следую по ее логике. — Проститутку тоже сразу исключаем.

— Почему это? — возмущенно ведет она бровью.

— «Отсутствие дешевых поз, подающих тебя на блюде с маслом». Если бы ты была проституткой, то явно не панельной, а дорогой. А они источают манкость и сексуальность, общаясь с обеспеченными мужчинами. У тебя это отсутствует.

— Я не сексуальная? — распахивает она свои глаза.

Отстраненность слетает, она расстроена по-настоящему. И это почти детское чувство разочарования так трогательно, что я позволяю себе полюбоваться им чуть дольше.

Зависнув в своих мыслях, Алиса кладет вилку на стол. И я, опомнившись, тут же пытаюсь внести ясность.

— Я сказал не это.

На самом деле девочка очень влекущая.

— Я сказал, что в твоих манерах отсутствует навязчивая сексуальность.

— Ммм…

— Ты расстроилась? Это был комплимент, вообще-то.

— Мхм…

Черт. Но не убеждать же ее в том, что я хочу ее с первого же взгляда? Перевести тему?

— Итак, на кого ты учишься? Не следователь, случайно?

— Физик.

— Физик?!

Ее выбор так обескураживает, что даже не нахожу, как прокомментировать.

— Почему физика?

— Потому что в ней много лирики, — отшучивается она.

Но выходит грустно. Мы думаем каждый о своем, и пауза затягивается. Алиса не спешит поддерживать разговор. А мне хочется, чтобы она опять ожила и начала свободно говорить в своей забавной манере.

— Твои родители не беспокоятся, что ты одна за городом?

— Ммм… Родители со мной не общаются, — пытливо прищуривается, сканируя меня.

— Их тоже смутил твой выбор профессии?

— Скорее, выбор сексуальной ориентации.

— В каком смысле? — немного давлюсь я вином.

— Я лесби.

Ожившие бесы в ее глазах внимательно за мной наблюдают. А новость — как ведро холодной воды на голову. Нет, я не гомофоб. Но то, что она даже потенциально не может запасть на меня, почему-то ощущается как… обманутые надежды! Как будто со мной флиртовали, завели, уложили в кровать — и не дали.

Возмущенно смотрю в ее смеющиеся глаза. Она выдерживает секунд пять.

— Шучу… — сдавленно хихикает она. — Но ты бы себя видел.

Да уж…

Глава 4 — А кто у нас муж?

Алиса моет посуду, я разливаю остатки вина по бокалам. Логичнее всего удалиться, но мне не хочется.

— Я тебе еще не надоел?

— Нет, ты… забавный!

— Забавный?

Такой эпитет в отношении себя я слышу впервые.

— Чем займемся? — разворачивается она, бросая полотенце на стол.

Сексом… Улыбнувшись про себя, пожимаю плечами и разваливаюсь на ее полосатом диване.

— Может, откроем вторую? — стреляю глазами на Нуар.

— Мне много нельзя, я в положении, — поглаживая животик.

От неожиданности меня окатывает волной жара, и я привстаю, зависая глазами на ее плоском животе. В горле бьется непроглатываемый ком. Как так?…

Зараза хихикает.

— Врешь? — пытливо впиваюсь взглядом в веселые глаза.

— Конечно, вру! Я еще несовершеннолетняя, какая беременность?

Меня опять на секунду коротит. И она азартно ловит мои эмоции. Но третий раз такой фокус не прокатит. Паззлы опять не складываются. Развлекаешься? С ухмылкой смотрю на нее. Стискиваю диванную подушку. Запустить бы…

— Зачем ты это делаешь? — возмущаюсь я.

— Просто ты так за меня переживаешь! С чего бы, если я такая непривлекательная?… — прыскает Алиса, не сдержав смех. — Но я в восхищении.

Коза… Я расслабленно ухмыляюсь. Но реально, не слишком ли много эмоций для эпизодического знакомства?

Сколько тебе реально лет, Алиса? Напрямую спрашивать не хочется.

— На каком ты курсе?

Плотоядно ухмыляется.

— Ладно, ладно! — поднимаю руки в капитуляции. — Можешь не отвечать.

Включив на буке музыку, она вытягивает сигарету из пачки, оставленной мной на столе.

— Ты не против?

Я не против. Самому очень хочется курить.

Накинув толстовку, Алиса открывает балкон. Глаза опять прячутся под глубоким капюшоном, как при нашей первой встрече. Балкон занесен снегом, поэтому мы встаем в дверном проеме. Очень близко… Разглядываю ее руки. Сигарету она держит в левой. Ну и какой из нее физик, если она правополушарная?.. Маникюр черно-красный. Короткие ухоженные ногти. Тонкие пальчики. Несколько простеньких серебряных колечек на левой руке стильно собраны в композицию. Поправляет капюшон правой, и на безымянном пальце мелькает что-то внушительное. Не позволяю себе касаться посторонних женщин так вот запросто, но под воздействием порыва решительно перехватываю ее руку. Дергает ею в попытке освободить, но я держу крепко. Двигаю ее кистью, убеждаясь по игре света, что это именно бриллиант.

— «Стоит, как моя машина. Минимум», — отмечаю я, повторяя ее слова.

Неловко усмехнувшись, прячет руку. Замечаю, как незаметно она переворачивает колечко камнем к ладони. Наверное, поэтому я и не замечал его раньше.

— «А кто у нас муж?» — мне очень хочется услышать, что это не «обручалка».

— «Волшебник…» — невесело и словно извиняясь.

— «Предупреждать надо…» — отвечаю тоже невесело.

Да какая мне к черту разница? Это просто девушка. Да, красивая. Да, нравится. Очень! Но у нас случайные обстоятельства, вынуждающие к общению. Продолжения не будет. Через пару дней все это будет уже незначимо. «Привет-пока» — и все. Но внутри неприятно жжет ревностью. Мне хочется отмахнуться от этих неуместных ощущений, но они прилипли. И я сдаюсь, обескураженно позволяя себе чувствовать их. С каждой затяжкой я все пытаюсь свести концы с концами уже, может, и не в логичную, но хотя бы объяснимую историю. Но паззлы снова не складываются. Стягиваю с нее капюшон, чтобы видеть глаза. Вдруг там опять развлекаются ее веселые серые бесы. Но глаза задумчивые…

— Опять врешь? — с надеждой спрашиваю я.

Кивает, натягивая капюшон обратно на глаза. Не врет. Через минуту ее губы опять улыбаются.

— С незнакомым человеком можно стать кем угодно, правда, здорово?

— Я бы предпочел, чтобы ты была собой.

— Собой? Я уже забыла, какая я. А вдруг я зануда?… Или патологический лжец? Или, допустим, меня нет вообще? Бывает же так, что человек устал от себя и вышел. А тело осталось, ходит такое, общается, действует… А человека нет.

Выбросив сигарету, я иду за штопором.

— Да, без бутылки с тобой не разберешься.

— Да со мной, в общем-то, и с бутылкой не разберешься.

Мой взгляд бродит по комнате. Нет, здесь она явно живет одна. Никаких признаков гипотетического мужчины нет. Кроме холодильника, забитого дорогими продуктами.

Звонок… Вдруг я вспоминаю, как она разговаривала с кем-то по телефону. Очень хочется расспросить, но это уже явный перебор.

Алиса идёт к холодильнику и задумчиво застывает перед полками.

— Чем будем закусывать? Может, что-то сладкое найдется?… Дор Блю будешь? Ананас? Только я их чистить не умею… Оливки… А вот и шоколад! — ее тон меняется на вдохновленный и радостный.

Оттепель? Из-за шоколада?! Надо запомнить…

— А хочешь черную икру? Терпеть ее не могу.

— Почему она тогда в твоем холодильнике?

Подхожу сзади, кладу руку на открытую дверцу. Вздрагивает от неожиданной близости. Я делаю это намеренно — перехожу личную границу. Мне интересна ее реакция.

Напряжена…

— Полезная, наверное. Разбирайся тут сам, ладно? — ныряет под мою руку и сбегает.

Сближение не предусматривается? Разве не твое это было решение, Макс? Я зависаю, слепо глядя в холодильник.

Сооружаю закуски, наливаю нам еще вина. Алиса колдует с «какой-нибудь интересной киношкой» у бука. Разваливаемся на диванчике, обложившись подушками. Естественно, на максимальной дистанции. На половине второй бутылки и половине фильма — вырубаемся.

Будит меня звук ее телефона, вибрирующего на столе. Алиса умиротворенно сопит, обняв подушку-кота. Ведомый каким-то непреодолимым чувством, поднимаюсь и тяну телефон к себе.

«Самый…» и фото мужчины на вызове. Остро и болезненно чувствую себя здесь лишним. Хватит! Положив телефон на место, залпом допиваю вино из бокала и иду к себе.

Глава 5 — Плохая девочка

Просыпаюсь рано. На улице еще темно, в квартире — прохладно. Пошарив рукой по тумбочке, натыкаюсь на сигареты. Курю в постели я редко, но сейчас хочется. Вчерашний день отзывается головной болью и неоднозначным послевкусием. Даю себе слово больше не загоняться, выпиваю водички и заваливаюсь спать дальше.

Сны меня мучают… Снится Алиса. Я не вижу ее четко, только набор образов. Руки в кольцах играют с копной волос… Я ловлю их, а она смеется… Мы падаем, падаем, падаем… И ее стоны… Губы… Красные коготки впиваются мне в спину… И мы куда-то плывем… Так мягко-мягко… Медленно… Чувствуя каждый вздох и толчок…

«Алиса…» — шепчу я, и это гораздо интимнее, чем секс… И на секунду я чувствую ее так плотно, что почти кончаю. Но она осыпается персиковым песком сквозь пальцы, покидая меня. «Алиса?» Я слышу ее смех везде вокруг. Но вокруг только ласкающий персиковый туман… «Макс?» Разворачиваюсь. Но там никого.

«Макс…» — шепчет она горячо-горячо… Ее голос звучит, как мой оргазм… Руки оплетают меня и по животу спускаются вниз, а я снова почти…

— Черт возьми… И во сне нет покоя от тебя, женщина!

Давно мне не снилось эротических… Врубив музыку, я ставлю случайный выбор на сайте, чтобы хоть как-то отвлечься.

[… Я помню каждую мелочь,

Сладкий трепет объятий,

Мне хотелось сорвать

Твое мокрое платье,

И отчаянной дерзостью

Сердцем твоим завладеть.

И твоя неприступность,

Череда настроений

Держит крепко за горло

Мое вдохновение…]

Что ж такое?… Нажимаю пару клавиш, чтобы переключить.

[Я смотрю, я рассматриваю тебя,

Изучаю изгибы твоего тела.

Я смотрю, я рассматриваю тебя,

Может слишком открыто, слишком смело.

Я смотрю на тебя, как никто не смотрел,

И не будет смотреть в этом правильном мире.

Я хочу как никто никогда не хотел,

Где угодно: в машине, в подъезде, квартире.

Знаешь, так совсем нельзя…]

Да, «так совсем нельзя»!

Маленькая ведьма…

Моя решительность не ввязываться в интрижку с соседкой просыпается сквозь пальцы точно так же, как она сама во сне.

Захлопываю крышку бука.

Замужем? Да и к черту… Если бы не необходимость и дальше жить рядом, я бы сейчас объявил своему внутреннему зверю охоту на эту девочку. И уверен, что эту ночь мы бы провели вместе. Ну, допустим, я сменю место жительства. Я не хочу. Но допустим. А дальше что?

Охренеть меня понесло! Так-так… Это ты еще, Макс, не проснулся от не закончившегося логически секса. Вот тебя и тащит.

Пытаюсь встряхнуться. Выпив протеин, открываю воду, чтобы набрать себе ванну. Не появлюсь у нее до ужина! Тело предательски тянет. А если тело просит, надо ему что-то дать. Алису я ему дать на растерзание не могу, поэтому… Разминаю мышцы, двигая плечами, и опускаюсь в стойку для отжиманий. Раз, два, три… Через пятнадцать минут интервального кача весь мокрый я спешу в ванную.

Время течет так же медленно, как работает мой интернет. Лениво перебираю страницы, «плюю в потолок», курю, смотрю в окно на белую пелену… Взгляд то и дело ищет циферблат, пытаясь поторопить стрелки. До вечера не дотяну. Я оправдываю себя, что сильно проголодался, но это полная ерунда. Просто хочу к ней и ее. Сидеть на полосатом диване, наблюдать, как она двигается по комнате, слушать смех и шуточки, заглядывать в ее серые шальные глазищи. И бокал чего-нибудь горящего!

Пробежавшись по этикеткам спиртного, на сегодняшний вечер прихватываю мартини и текилу для коктейля. Пора повышать градус!

С каждым шагом в сторону ее квартиры меня, с одной стороны, отпускает, как завязавшего наркомана, который разрешил себе дозу, а с другой — охватывает томящими болезненными чувствами. В целом я скорее кайфую от ситуации, чем напрягаюсь от нее. Очень давно, а быть может, и никогда ранее, меня так не будоражила женщина, и я чувствую себя живым и голодным. Наслаждаться, но не переходить грань — повторяю я свою мантру.

Злополучный ломик так и стоит, подпирая косяк, дверь все так же приоткрыта, из-за нее доносится игривая музыка. Надо бы прихватить ломик, но руки заняты. Позже. Стукнув пару раз горлышком бутылки, я притормаживаю, ожидая ответа. Его нет. Стучу громче. Не слышит из-за музыки? Вломлюсь так. Открытая дверь — это приглашение, нет?

Бусины штор послушно пропускают меня из прихожей в комнату. Алиса танцует…

Развернувшись к плите и что-то там сооружая из нарезанных овощей, она, покачивая бедрами, взмахивает своей копной волос в такт музыке и я уверен, что подпевает.

Тихо застываю, облокотившись на косяк. Подглядывать нехорошо. Но я умею быть и плохим мальчиком.

Длинные ноги обтянуты мелкой черной сеткой, футболка едва прикрывает круглую попку. Вау… вау… вау!!

А ты плохая девочка, Лиса-Алиса, да? Ведь знала же, что я приду, смотреть буду на тебя… Или это опять вызов после моей вчерашней оценки твоей сексуальности?

Оперевшись на косяк плечом, я утекаю от мягкого возбуждения, наслаждаясь ее секси-видом и пластикой. И при попытке представить, как бы она двигалась на мне сверху, в пах бьет горячей волной, сокращая меня. Закусываю губу, ловя стон.

Качнувшись еще пару раз, она плавно разворачивается и замирает, встретившись со мной глазами. Не успеваю эмоционально перестроиться, продолжая трахать ее взглядом еще несколько мгновений. Запоздало опускаю взгляд. Губы сами растягиваются в улыбке.

Черт… Но ни смущения, ни упреков в моей вольности не случается. Улыбнувшись, она продолжает подтанцовывать под музыку, двигаясь ко мне.

И снова вау… Плавно покачиваясь, перехватывает бутылки из моих рук и, глядя мне в глаза, делает пару более амплитудных и чувственных биений телом. Взмахнув копной волос, несет бутылки к столу. Мое дыхание срывается…

Вот это поужинал, так поужинал! Конечно, когда член рвется в бой, каждый неоднозначный жест воспринимается как разрешение. Но ничего же не было. Подумаешь, девушка пританцовывает под музыку! Я осаживаю свой ошалевший от возбуждения организм.

Алиса как ни в чем не бывало приглашающим жестом указывает мне на кухню. Снова стаскивает сигарету из оставленной мной для нее пачки и идет к балкону. Хочется понаглеть, тоже взять сигарету и втиснуться рядом с ней в этот узкий проход. Но боюсь упереться в нее членом! Да и игривое настроение Алисы меняется вместе с музыкой.

Опустившись на корточки, она задумчиво курит, прикрыв глаза и выпуская вверх струйки дыма.

Волна холодного воздуха доходит до меня вместе с запахом табака. Простудится… Немного посомневавшись, я все-таки подхожу и за руку тяну ее вверх. Неконтролируемо хочется прикасаться. И это повод. Молча забираю сигарету, делаю глубокую затяжку, докуривая ее и выкидываю. Отодвинув Алису, закрываю плотно дверь.

— Холодно, — комментирую свои вольности.

Делаю музыку чуть тише. Поговори со мной… Но она молча уходит на диван, подхватив по дороге книгу.

Изучаю содержимое холодильника. Можно, конечно, разогреть остатки вчерашней рыбы, но хочется порадовать Алису чем-нибудь свеженьким. Размораживать мясо долго.

— Ты не против морепродуктов?

— Обещаю съесть все, что ты приготовишь!

И опять так двузначно… Прикрываю с улыбкой глаза.

Креветки, кальмар, пакетик устриц и каракатица.

Он идиот — этот «Самый…»? Теперь я уверен, что затаривал холодильник именно ОН. Зачем он купил этой девочке каракатицу? Не зная некоторых тонкостей разделки, можно запросто повредить рот или гортань клювом.

— Ты умеешь готовить каракатицу?

— Их едят?.. — не отрываясь от книги, бормочет она.

Что и требовалось доказать. Морепродукты отправляются под горячую воду. Справедливости ради надо отметить, что если бы я закупал продукты для своего холодильника, то повторил бы его выбор.

К черту ЕГО. Промокнув руки, отбрасываю полотенце и делаю два шага в направлении дивана. Сейчас она здесь, со мной. Разглядываю ее уходящие за горизонт футболки ноги, и больше всего мне хочется лечь рядом. И чтобы она смотрела на меня так, как когда танцевала с бутылками в руках. И можно даже не касаться друг друга. Я бы кайфовал просто от этого немного наивного взгляда.

— Ты мне сейчас спину прожжешь… — не разворачиваясь.

«Скорее уж задницу» — поправляю ее про себя. Хотя спина тоже прекрасна.

Отвести глаза. Перевести тему.

— Что ты читаешь?

— Кинга.

— Не забоишься потом одна ночевать?

— А у меня сосед серьезный дядечка, я к нему прибегу. Он меня защитит.

Прибегай…

Внутри себя я сдаюсь… Но все же, несмотря на все эти неоднозначности и игривые шалости, я не чувствую от нее и намека на изменение дистанции. Когда ее эмоциональная выходка заканчивается, она моментально уходит в удобную ей дистанцию, не оставляя шансов на продолжение. А при моем резком приближении всегда теряется. Пусть будет так. Надо признаться, что в этой игре ведет она. Пока.

— Ты еще долго? — кивает она на плиту.

— Полчаса.

— Можно, я в душ?

— Иди.

Словно искушая меня, ее телефон опять дрожит по столу. Заглядываю в экран. Снова тот же герой. Телефон вибрирует. Замолкает. Потом опять вибрирует. И так минут пять.

То, что она не отвечает на звонки, вызывает во мне чувство злорадства и удовлетворенности. Это все ревность, да. Такое редкое для меня и еще не познанное полноценно чувство.

Телефон наконец-то умолкает, пикнув через минуту всплывшим на экране сообщением.

Я не стану читать.

Однако ноги несут меня к столу. Беру сигарету, усиленно контролируя свое любопытство. Я могу посмотреть. Мне хочется. Почему я не делаю это? Потому что это нехорошо. Хорошо, нехорошо…

Выстрелив только что прикуренной сигаретой с балкона, я решительно иду к столу и зависаю над экраном.

«Мне же не придется тебя наказывать?»

Глава 6 — Сорваться

Я не знаю, зачем это делаю. Никогда не делал ничего подобного. Но я набираю на ее телефоне свой номер. Сохраняю у себя ее номер. Потом захожу в профиль этого «Самого…» и тоже сохраняю его номер себе. Зачем? А не знаю… Не нравится мне эта смска. Какое мое дело? Никакого. Но оно есть! Подчищаю за собой все манипуляции.

Надо ставить пароли, Алиса!

Вернув телефон на место, забираю еще одну сигарету. Сердце колотится в ребра, как будто я совершил что-то «за гранью». А разве это не так? Покрутив в руках пачку, кладу ее на место.

Соорудив по огромному бокалу «Мексики», вливаю ей двойную порцию текилы. Мне хочется поговорить с Алисой о личном. Может, спиртное развяжет ей язык? И не помешало бы разрядить обстановку, сделав ее более теплой и доверительной. А как? Вдруг я осознаю, что совершенно разучился… как это называется?… создавать непринужденную обстановку. Всегда оставлял эту заботу женщинам, которые были рядом со мной, и сейчас в прострации пытаюсь вспомнить, как можно быстро перейти в близкий формат общения.

Нет, как быстро перейти к сексу, я, конечно… Но здесь нужно что-то совершенно другое.

Или может…

Нет, не может!

Мда, инициировать близость я не специалист. Скорее, наоборот, профессионал в создании дистанций и границ. Но я же могу поддерживать ее кратковременные переходы через них? Да. Этим и займемся.

Нагнувшись к ее ноуту, пробегаюсь по списку избранных Алисой композиций.

Что-нибудь эротичное… «Расслабляющее, Макс, расслабляющее», — поправляю я себя.

Алиса возвращается, просушивая на ходу волосы полотенцем.

— Заскучал тут со своей каракатицей?

— Это, вообще-то, твоя каракатица…

— Холодно, — ежится она.

Иди, согрею…

Взгляд Алисы тормозит на телефоне. Бросив по ходу полотенце на спинку стула, забирает его со стола. Поводит пальчиком по экрану. Закусив губу, кидает хмурый взгляд на меня. Протягиваю ей бокал.

— Вечеринку на мексиканском пляже не обещаю, но обещаю, что согреет.

Телефон перевернут экраном вниз, бокал перекочевывает в изящные пальчики.

На улице уже темнеет и в комнате тоже становится сумрачно. Алиса щелкает включателем настольной лампы. Делает глоток из бокала.

— Вкусно… Крепко… — комментирует она, заглядывая мне за спину и рассматривая стоящие на кухонном столе бутылки.

— Переборщил с текилой, — признаюсь я.

— Намеренно? — дурачась, она разворачивает абажур настольной лампы мне в лицо, как на допросе.

Зажмуриваюсь, прикрываясь ладонью от света, и она с хихиканьем возвращает его на место.

— Я высвечу все потаенные уголки твоей души, загадочный Макс! — грозно обещает Алиса.

И похоже, это не пустая угроза!

— Оставь мою душу, позволь, лучше я тебя покормлю, загадочная Алиса, — поддерживаю я ее дурачества.

— Позволяю! — пафосно кивает она.

Пока я разбираюсь с основным блюдом, Алиса крутится у окна.

— Ой, смотри, снег опять валит!

Тихо подхожу к ней. Ближе, чем позволяет этикет. В теле пульсирует кровь, и дыхание снова сбивается. Медленно вдыхаю ее теплый запах. Дико хочется обнять ее сзади, чтобы она расслабилась в моих руках, и вместе любоваться этими белыми крупным хлопьями, кроме которых на экране окна уже ничего не осталось. Фонарь высвечивает круглое пятно голубоватой белизны.

— Такими темпами нас и грейдер не откопает… — шепчу ей в ушко.

От неожиданности ее плечи напрягаются, и спина выпрямляется, словно струна. Мы замираем, воздух кажется очень густым, дышать тяжело. И, наверное, я сейчас выхвачу за такие вольности… Но… Щелчок — и свет гаснет. Темнота… Алиса резко разворачивается, врезаясь мне в грудь.

— Осторожно!

Пытаясь предотвратить аварию, подхватываю ее кисть с бокалом, фиксируя в неподвижном состоянии. Второй рукой обнимаю за талию.

— Черт! — теряет она равновесие.

Прижимаю ее крепче. Девушка замирает в моих руках. От этой близости и ее запаха моя голова кружится.

— Провода, видимо… — выдыхает она хрипловато.

Ее губы так близко. Одно неловкое движение — и наши лица соприкоснутся. Мы оба рвано дышим. Я практически дотягиваюсь до ее губ, но успеваю поймать свои рефлексы и тормознуть. Это тяжело — остановиться.

— Макс… — шепчет она, и это именно так, как во сне.

Уплываю окончательно, теряя связь с реальностью.

— Макс?

— М?

— Выпустишь меня?

Киваю сам себе, но руки не желают разжиматься. Помедлив еще секунды три, все-таки договариваюсь со своим телом и отпускаю ее, делая пару шагов назад. Нащупываю на столе спасительные сигареты. Щелкнув зажигалкой, прикуриваю, пытаясь успокоить сбившееся дыхание.

Как все происходит дальше, я почти не осознаю.

Наверное, я проходил мимо нее к балкону…

Наверное, мы снова соприкоснулись…

Наверное, я сошел с ума…

Но дальше только ее сладкие, мягкие губы и стучащая в виски кровь…

Глава 7 — Электричество

Мы теряемся. Выпадаем из реальности. Алиса пылкая и очень живая в своих поцелуях.

И когда я уже начинаю задыхаться от перевозбуждения, вдруг прихожу в себя. Еще пару мгновений — и я не смогу остановиться, возьму ее прямо на этой кухонной стойке. Не хочу так…

Случись это сейчас — и она пожалеет об этом. Меньше всего я хочу, чтобы она сожалела о том, что у нас был секс. Эта мысль невыносима. И поэтому я торможу, спускаясь губами на ее шею и пытаясь отдышаться. Не хочется ни говорить, ни оправдываться. И сводить на нет произошедшее не хочется тоже. Хочется пить с ней чай, и чтобы она что-то непринужденно опять болтала. Но это же невозможно больше?

Ее тело в моих руках вдруг становится скованным. Вот и началось. Пожалуйста, молчи, Алиса. Зачем нам эти нелепые слова?

— Макс, — шепчет она неуверенно, и мне не нравятся нотки в ее голосе.

И я почти сожалею, что притормозил нас, не позволяя зайти всему этому дальше. Почти. Все правильно. Все должно случиться по-другому. Все мои сомнения растворились ее нечаянной близостью. И теперь кажутся наивными и смешными. Моя рука все еще сжимает волосы на ее затылке. Расслабляю пальцы и глажу ее по щеке.

— Молчи.

— Макс… — расстроенно.

— Алиса.

— Да?..

Я чувствую, что именно ей сейчас надо. Напрягаю свои голосовые связки и даю ей эту откровенную неправду, в которой она так нуждается сейчас.

— Ничего не было, Алиса. Это все нам показалось… — выпускаю ее из объятий. — Не парься.

Встаю рядом, опираясь спиной, как и она, на стойку бара и давая нам осмыслить произошедшее.

— Это просто темнота… — задумчиво подыгрывает Алиса. Голос низкий и возбужденный.

Улыбаясь, я закрываю глаза. Нереально приятно быть причиной такого голоса.

— Да… Мало ли что может причудиться в темноте.

Сердце продолжает гулко стучать в груди.

— Темные времена настали в моей жизни… — в голосе чувствуется невеселая усмешка.

— «Я высвечу все потаенные уголки твоей души», загадочная Алиса! — поддразниваю ее. — Если мы, конечно, найдем с тобой свечи.

— Была парочка… — срывается она с места. В темноте грохочет перевернутый стул, она вскрикивает и ругается на него. Во избежание слепого погрома щелкаю зажигалкой и спешу на помощь.

Зажженные газовые конфорки немного освещают комнату. В руках у Алисы две большие декоративные свечи. Она прицеливается одной в меня:

— У тебя в ванной лежат плавающие свечи.

Вытянув из ее рук одну из свечей, поджигаю ее от конфорки и иду к себе. В ванной действительно лежит набор из восьми маленьких сандаловых свечей. А еще то самое кольцо.

«Волшебник…» — вспоминается мне. Ступор. И сжигающая, разливающаяся по животу ревность. Она тянет свою лапу, сжимая мое горло. Сглотнув ком, беру кольцо. В пламени свечи бриллиант красиво бликует. Единственное, что мне хочется — это открыть окно и запустить эту чужую метку подальше в снежное покрывало. Но так же нельзя? Кручу драгоценность в пальцах и кладу на место, где она была оставлена. Пусть полежит пока.

Ну не хочу я видеть это кольцо на ее безымянном!

Беру себя в руки. Итак, что там у нас с планами? Горячая «Мексика» и разговоры «по душам».

Со свечами выходит еще уютнее, мы молча ужинаем.

Меня распирает изнутри противоречиями. Хочется выяснить все и в тот же момент хочется, чтобы она чувствовала себя так, словно ничего и не было. Алиса закрылась. Я твердо решаю пока не форсировать, но в последнее время я очень не согласован в своих порывах. Не выдерживаю и сейчас. Алиса больше делает вид, чем реально ест. Сделав большой глоток коктейля, я кладу вилку.

— Ты почти не ешь. Не понравилось?..

Сталкиваемся взглядами, одновременно прищуриваясь как на дуэли.

— Понравилось…

— Мы же сейчас не о еде?

— Так ничего же не было? — поднимает она вопросительно бровь.

Ну да…

Алиса поводит плечами и отыскивает взглядом маленький плед. Дотянувшись, я встаю, накидываю его ей на плечи.

В ее бокале особо не убавляется.

— Выпей. Это согревает.

С сомнением смотрит на бокал.

— Или ты боишься, что я напою тебя и воспользуюсь ситуацией?

— Нет. Это не твой уровень, загадочный Макс.

— Радует, что ты это понимаешь.

— Но, возможно, это я воспользуюсь… Откуда тебе знать?

— Что-то мне подсказывает, что это и не твой уровень, загадочная Алиса.

Девушка делает пару глотков.

— Еще парочку… — улыбаюсь я, кивая на бокал.

Алиса, взглянув на меня с вызовом, делает глоток, облизывает алые от моих поцелуев и немного опухшие губы. Я хочу их еще!

— Еще… — прошу я, теряя чувство реальности от двузначности нашего разговора.

О чем именно я прошу?

— А ты? — стреляет она глазами на мой бокал.

— Ну зачем я тебе пьяный? — ухмыляюсь я.

— А я тебе… зачем?

— Ты же сейчас не о… — качаю я головой, пытаясь подобрать слова, — а вообще?

Градус разговора мгновенно взлетает, а мы оба к этому не готовы.

— Макс, — поднимает она глаза и требовательно смотрит на меня, — ничего же не было, так?

Так, так… Да, так мы далеко не уедем. И придется идти на открытое выяснение отношений, которое, черт возьми, может закончиться совершенно не так, как нужно мне. Потому что, во-первых, я до сих пор не знаю, как мне нужно, а, во-вторых, она же загадочная Алиса!

— Алиса, а давай будем пока просто… дружить?

Звучит как ахинея, и она истерично хохочет.

— Да ладно? Это как? Бухать и плакать друг другу в жилетку о бывших?

Напряжение немного спадает.

— Можно и так.

— Мне кажется, я первая женщина, которой ты сделал подобное предложение.

— Я уже говорил, что ты очень проницательная девочка?

Мы одновременно тянемся за сигаретами, нечаянно касаемся пальцами и словно от удара током отдергиваем руки. Неловко переглянувшись, тянемся опять. Алиса, жалобно глядя на меня, хнычет:

— И откуда ты свалился на мою голову, «друг»?

Глава 8 — Беда

— Холодильник… — вдруг озаряет меня.

— М?

— Электричества нет, и, видимо, уже не будет до момента нашего освобождения. Нужно спасать наш запас провианта.

— На балкон?

— Давай.

Алиса натягивает курточку, которая мерцает белым перламутром в свете свечей. С трудом отвожу глаза, чтобы не разглядывать.

— К спасательной операции готова! — салютует она.

Переместив поднос со свечами, я сортирую продукты, складывая в пакет те, что должны отправиться на балкон. На широком балконе — огромный сугроб высотой по бедра. Алиса переминается на пороге, пытаясь поставить подальше пакет с продуктами. Пожалуй, слишком тяжелый для нее. Подхожу, чтобы помочь, и замираю за ее спиной.

Держа в одной руке пакет как противовес, Алиса наклоняется вперед, пытаясь выглянуть за перила.

— Макс! — зовет меня она, не оглядываясь, видимо, думая, что я все еще возле холодильника. — У нас есть лестница?

«У нас…» — очень хорошо звучит. И да, я опять гораздо ближе, чем это необходимо. Алиска — магнит!

— Зачем тебе? — шепчу ей в ушко, перехватывая одной рукой пакет. От неожиданности Алиса вскрикивает, резко разворачиваясь и теряя равновесие. Ручки пакета остаются в ее руках, и она летит спиной в сугроб, утягивая меня следом. Оказываюсь сверху, надеясь, что под снегом нет ничего острого.

— Черт… Ты такой неожиданный! — хихикает она, постанывая.

— Прости… — выдыхаю ей в шею.

Снег и холод не ощущаются. Совсем. Сердце бешено колотится. Приподнимаюсь над ней на коленях. Алиса практически утонула в снегу, темные волосы красиво разметались по белому покрывалу. Грудная клетка вздымается так же часто, как и моя.

— Ты как?

— Хорошо… — улыбается она.

— Хорошо… — моргаю я медленно, пытаясь сосредоточиться на смысле того, что она говорит.

— У меня снег… ВЕЗДЕ, — округляет она глаза. Мой взгляд неконтролируемо смещается в район ее «везде». Куртка задралась вместе с футболкой. Трусики под прозрачными колготками — о, черт! — тоже персиковые. Спортивные такие, персиковые трусики…

— И как настоящий джентльмен я теперь должен отогреть тебя ВЕЗДЕ?

— И как настоящий джентльмен ты должен эвакуировать меня отсюда! — возмущенно пытается приподняться и сдвинуть меня.

Ну уж нет…

Побарахтавшись руками в снегу, Алиса со смехом падает обратно на спину.

— Ну, Макс!

Горячо… Снег тает на наших лицах. Алиса замирает, рассматривая небо. Сквозь снежную завесу просвечивает расплывчатая полная луна. Она любуется луной, а я смотрю на нее опьяневшим взглядом.

— Красиво как…

— Очень… — поправляю прядь ее волос. Заморожу девчонку! Вытаскивая ее из сугроба, я уточняю:

— Так зачем тебе лестница?

— Там такой сугроб под балконом! — стучит Алиса зубами. — Круто было бы прыгнуть…

— Прыгнули уже! — прохожусь я по ней руками, отряхивая снег. Одежда моментально намокает от налипшего снега. Дверь балкона была открыта слишком долго, и в комнате стало очень холодно.

— Меняем дислокацию. Переодевайся, и ко мне.

Захватив бокалы и спиртное, я иду разжигать камин. Запас дров небольшой, но пара вечеров живого огня нам обеспечена. Тонкие поленья немного дымятся, но послушно принимаются гореть, уютно потрескивая. Стянув большой лохматый плед с кровати, я раскладываю его у камина. Алиса заходит, держа поднос со свечами, и восхищенно смотрит на камин:

— И ты прятал от меня это?! Жадный, жестокий человек… — театрально вздыхает она.

Критично осматривает плед. — Не помешает парочка подушек… — сама себе бормочет она и снова исчезает в темноте.

Мне тоже нужно переодеться в сухое. В темноте ничего не разобрать. Содержимое сумки перекочевывает на кровать. Выбрав лонгслив и тонкие домашние брюки, я откладываю их в сторону и стягиваю мокрую одежду.

— Кхм… — прокашливается за спиной Алиса. — У меня сейчас глаза лопнут от твоего загорелого великолепия! Надеюсь, это не тактический ход по взятию моей крепости?

— А что — могло сработать? — отшучиваюсь я, притормаживая.

— Конечно — нет! — гордо фыркает она, и, немного сбавив пафос: — Но… ты оденься на всякий…

Расположившись перед камином, сооружаю еще по бокалу коктейлей.

— Ото льда воздержимся?

Алиса утвердительно кивает, облокачиваясь спиной на подушку и вытягивая ноги к огню. Мы молча пьем коктейли. По телу разливается тепло, голова кружится от ее близости и накатывающих воспоминаний о наших поцелуях. Иногда мы сталкиваемся взглядами, в лицо бросается кровь, разогревая мои щеки еще сильнее, да и ее тоже, судя по яркому румянцу на лице. Все во мне требует действовать — не отпускать ее взгляд, говорить что-нибудь сладкое и горячее, прикасаться… целовать… стать этим огнем, к которому тянутся периодически ее руки. Распять ее на этом чертовом покрывале и любить так, чтобы…

Но я только закрываю глаза и отвожу взгляд, просто купаясь в своих новых ощущениях и пытаясь разобраться в себе. И в какой-то момент становится невыносимым находиться в этом промежуточном состоянии. Ни ближе, ни дальше. Дальше — нет, такого расклада я больше не хочу. Ближе? Очевидно, что ее это напрягает. Тело реагирует, да. Но…

И к концу второго бокала мне срывает башню. Я отпускаю себя, оставляя попытки анализировать — надо-не надо, хочет-не хочет, что потом… И первый раз в жизни запрещаю себе думать.

Алиса задумчиво смотрит на огонь, обняв колени. Разглядываю ее профиль.

— Алиса… — пытаюсь распробовать ее имя, открывая что-то новое внутри себя, то, что было всегда заперто. И это что-то топит меня, возвращая в сон, когда произносить ее имя было для меня гораздо горячее и интимнее, чем любой секс. Голос хрипнет и гаснет от переизбытка этих ощущений. Она медленно поднимает на меня взгляд, и мы зависаем.

— Беда… — ее губы трогает болезненная улыбка.

— Что?.. — шепчу в непонимании. Руки живут своей жизнью, и я дотягиваюсь рукой до ее нежного лица, глажу костяшками пальцев по горящей щеке.

— Ты никто мне, Макс, а я с тобой ЭТО, — прижимает одну руку к груди, вторую к низу живота, пытаясь объяснить, — чувствую! У нас ЭТО есть. А он… ОН! — восхищенно, — и не чувствую ничего… У меня с ним этого нет. Беда…

Глава 9 — Горячие разговоры

Вот так одной фразой Алиса срывает наш негласный покров непринужденности. Она замолкает, погружаясь в свои мысли. А я все кручу и кручу в голове ее фразу, вытаскивая из нее новые оттенки и смыслы.

«ОН».

Мне не хватает кислорода. Я вдыхаю… вдыхаю… Это очень разрушающе — слушать, как она говорит о НЕМ.

«У меня с ним этого нет…» — эта фраза позволяет мне наконец-то выдохнуть.

«Этого» нет, но все равно он — это «ОН». Вспоминаю ее особую интонацию, которой она выделила это долбанное местоимение. Выстрелите мне в голову сейчас!

И я снова начинаю крутить эту ее фразу, пытаясь теперь отыскать в ней что-нибудь еще для себя.

«У нас это есть!» И желая почувствовать от нее то самое «ЭТО», а не холодную отчужденность, я рывком преодолеваю дистанцию между нами и заглядываю ей в глаза.

— Алиса…

Испуганно отшатывается. Ее глаза распахиваются, и пустой уже бокал переворачивается от неловкого движения.

— Тише… — сбавляю я обороты, удерживая ее за руку. Слишком откровенно для тебя? Агрессивно? Я пытливо вглядываюсь в ее глаза. Она пытается выдернуть пальцы из моей руки, но я не отпускаю. Осторожно поднимаю ее лицо за подбородок, вынуждая смотреть мне в глаза.

— Давай поговорим?

— Ничего же не было… — неуверенно.

— Все было. Я передумал.

Отрицательно качает головой.

— Так… — начинаю злиться. Вдох-выдох… Девочка запуталась. Так бывает.

Невольно мой взгляд скользит по красивым скулам, дрожащим густым ресницам… чуть заметным веснушкам… Веснушки меня окончательно успокаивают. Коснувшись затылка, я фиксирую ее лицо. Медленно приближаюсь, наблюдая, как она зажмуривается. Коснувшись губами переносицы и виска, медленно, но настойчиво притягиваю ее, пряча лицо у себя на груди и обнимая.

— Все хорошо, пугливая Алиса… Я не стану делать ничего такого, чего ты не захочешь.

— Макс… Я боюсь, что ты как раз станешь делать то, что я захочу, — толкает она меня руками в грудь. Но попытка вырваться не удается.

— «Боишься — не делай. Делаешь — не бойся».

— Да? — в ее голосе появляется оттенок цинизма. — Ну, давай…

Ее руки вдруг становятся смелыми и скользят по моей груди.

— Ты хороший любовник, Макс?

Мурлыкающий голос с ноткой издевки вводит меня в ступор. Уж что-что, а такой постановки вопроса я не ожидал! Отпускаю ее.

— Потому что мне нужен хороший любовник, Макс… — перекинув ногу через мое бедро, она усаживается сверху.

Это вызов! Все, что я могу сделать с этой дерзкой девочкой, несется в моих фантазиях и, видимо, в моих глазах тоже. Потому что она завороженно и изучающе разглядывает их. Мои рефлексы требуют впиться в ее искривленные сейчас в усмешке губы и вытрахать из нее всю эту напускную уверенность. Я чувствую, что это абсолютно неестественно для Алисы, и ее просто несет на каких-то злых куражах.

Стоп. Мне это невкусно. По этому дурацкому сценарию мы не пойдем. И я закрываю глаза, успокаивая свое разбушевавшееся тело. Мой голос слишком охрипший и неровный от возбуждения, чтобы выяснять отношения, и тем не менее…

— Я чем-то обидел тебя?

— Ну я так не играю… — сдувается она сразу, пытаясь смыться с меня.

— Сидеть! — хриплю я, обхватив ее за талию и не позволяя сдвинуться с места.

Алиса нервничает, пряча взгляд.

— Посмотри на меня, — требую я.

Взгляд виноватый и недовольный одновременно.

— Сейчас, моя загадочная Алиса, — ласково поглаживаю ее щеку пальцами, — я буду тебе задавать вопросы, а ты будешь мне на них честно отвечать.

С сомнением прищуривается.

— Ты не поймешь…

— Я не знаю, пойму ли, — честно признаюсь ей, — но если ты хочешь, чтобы я дал тебе что-то, ты должна дать мне понимание ситуации, в которую я ввязываюсь. А я ведь правильно понимаю, чего именно ты от меня хочешь?

— Не так давно ты был готов трахнуть меня на столе без всяких вопросов!

С тех пор прошла целая вечность!

— Но заметь, не трахнул же.

Алиса обреченно вздыхает. Я внутренне собираюсь, готовясь услышать болезненные для меня вещи, и настраиваюсь не показывать своих эмоций. Это сейчас ни к чему. Что я буду делать, если мне не понравится то, что я услышу? А я уверен, что мне не понравится. Пальцы самовольно проходятся по ее волосам, плечам… Не хочу сейчас принимать каких-то решений. Хочу ответов.

— Ты замужем?

Она отрицательно качает головой.

— Пока.

— Кольцо?

— Он сделал мне предложение.

— И ты…

— Согласилась.

Перевариваю услышанное. Пока все решаемо.

— Почему — «волшебник»?

— Он может многое… — пожимает она плечами. А вот это уже напрягает.

— Тогда почему ты не с ним сейчас?

— Я… Мне… Я взяла паузу перед… свадьбой.

— Когда свадьба?

— Через десять дней.

Твою ж… Я закрываю глаза. Но это не моя беда. «Беда…» — вспоминаю я и констатирую, делая логический вывод:

— И твой волшебник не такой уж мастер в «волшебстве».

— Я не знаю… — срывается ее голос.

— Как это? — теряюсь я. — У вас что… Не было?

Алиса закатывает глаза.

— Поверить не могу, что обсуждаю это с кем-то.

Стимулирующе щипаю ее за задницу и требую:

— Быстро!

— Было! Все нормально у нас.

— Но «этого», — я медленно приближаю свои губы к ее, сбивая наше дыхание, — у вас нет.

— Макс, — сглотнув, отстраняется она. — Все было нормально… Ну, как-то было! И мне было нормально, пока я не знала, что может быть и по-другому. Но с тобой я это чувствую. Ты приближаешься, и я теряю сознание от «этого»… — хриплым голосом шепчет Алиса. — А через десять дней я уже никогда этого не узнаю про себя.

— Ты… не кончаешь с ним? — шепчу ей в губы.

Ее глаза закрываются.

— Нет.

Я вспоминаю наши улетные поцелуи. Такая горячая, чувственная девочка! Как это может быть??

— А он?…

— Он сказал… — шепчет Алиса, — что так бывает у девочек поначалу… Что со временем все наладится… Что он принимает меня и такой…

Ее щеки покрываются ярким румянцем.

— «Такой»? Какая чушь! — фыркаю я. — Принимает он…

Навязывает девчонке комплексы, недоволшебник!

Она закрывает мне ладонью рот, сердито сведя брови. Целую мягкую ладонь и убираю ее руку.

— Иди ко мне…

Наши губы встречаются и замирают в легком прикосновении. Это так остро, что можно наслаждаться только этим.

— Тут где-то парочка твоих оргазмов потерялась, — с улыбкой шепчу ей в губы, — поищем?…

— О, Боже… — стонет она, впиваясь в меня.

Боже? Это однозначно повыше статусом, чем волшебник! Остается только два вопроса. Два вопроса, задать которые я не нахожу в себе сил. К ответам я пока не готов. Но я хочу, чтобы после меня они были отрицательные. Вопросы крутятся в моей голове, а я пытаюсь выжечь их отпущенной на свободу страстью.

«Ты его любишь?»

«Ты пойдешь за него?»

Глава 10 — В рамках предлагаемых обстоятельств

Взгляд Алисы пьяный и манящий. Рассматриваю ее медленно моргающие глаза, вздрагивающие ноздри, чувствительные искусанные губы. Мы неторопливо плывем в сладкой неге. Наши поцелуи неглубокие, но очень чувственные. На мгновение мягко касаемся губами и отстраняемся, целуясь уже взглядами. Тело сводит от желания двигаться дальше, но… Что-то не вяжется. Меня не отпускает. Не позволяет полностью погрузиться в секс. Что-то крутится в мозгах, отвлекая от удовольствий и разбавляя их болезненными ощущениями. Мне не хватает понимания, чтобы действовать уверенно и идти к своим целям.

Моим целям? Да кого я обманываю? Не готов я зачетно отлюбить ее и вернуть в ущербную кровать этого недоволшебника. Если будет так, то лучше уж совсем не касаться. Сосредоточившись на тревожащих неприятных ощущениях, я достаточно быстро нахожу источник усиленной работы своих не отключающихся мозгов. Ведь дело-то не только в сексе!

Приподняв за бедра, укладываю ее на спину и нависаю сверху.

— Ты не все мне рассказала, Лиса-Алиса, — целуя в ушко, шепчу я под ее тихие стоны.

— Макс, ну прошу тебя, потом… — шепчет она, пытаясь поймать мои губы.

Потом? Потом я вообще ничего не смогу из тебя вытащить. А пока ты такая пьяная и сладкая…

— Какого черта, если у вас все было «нормально», счастливая невеста взяла паузу перед свадьбой? Смылась подальше! Сюда ты точно не «отличного любовника» искать поехала!

Алиса раздраженно закатывает глаза и пытается выкрутиться. Распинаю ее, не позволяя.

— Давай, моя девочка… — целую ее в шею. — Обнажайся.

— Твоя «печать интеллекта» мешает поиску моих оргазмов… — мурлыкает она.

— Причина паузы? — требую я хрипло, покусывая ее плечи.

— Я просто устала…

— От него?

— Скорее, соответствовать ему.

Отстраняюсь, саркастически поднимая бровь.

— Ты сейчас серьезно?

— Мхм…

— То есть, он настолько охренительный, что ты не дотягиваешь?

— Как-то так, — вполне серьезно кивает она.

— И что в нем особенного?

— В нем все особенное, Макс.

Меня корежит от этих слов.

— Нет, ну что он особенный мудак, сваливающий свою инвалидность в сексе на холодность своей девочки — это я уже понял! — ревниво вырывается у меня.

— Да нет же!! — толкает она меня в грудь. — Не так все! Он ничего не сваливал.

То, что Алиса так рьяно защищает его, поднимает во мне неконтролируемую волну протеста и ревности.

— Расскажи… — срывающимся голосом прошу я, отпуская ее.

— Ну, зачем?!

— Хочу знать.

— Хорошо… — пожимает она плечами. — Секс… Я думаю, что на фоне того, как устроена его жизнь, секс — это не то, что сильно его заморачивает. Для него это просто… физика, которая иногда нужна его телу. Или моему телу. Понимаешь? У нас слишком много всего другого, чтобы ставить акцент на секс.

— Это его слова, Алиса?

Кивает.

— И ты согласна?

— Была. Сейчас… Сейчас я бы хотела большего… от него.

«От него». От него?!

Меня заклинивает на этой фразе.

— Зачем тебе ввязываться в интрижку со мной, м? Ведь ты могла просто попросить его поэкспериментировать или…

— Да не могу я! — злится она. — Но я могла бы попробовать сама дать ему что-то такое, чтобы ему было со мной интереснее в сексе, и хотелось большего. Но я ничего не умею! У меня ведь и не было никого до него. Я себя не знаю. И мне нужен кто-то типа тебя!

Кто-то типа меня? Кто-то… Супер… Вот это расклад. Я обтекаю…

— Я правильно понимаю, — сглатываю ком в горле, — что я просто секс-инструктор, который потенциально должен улучшить вашу сексуальную жизнь?

Алиса, не отвечая, падает на спину, уставившись в потолок.

— Не очень красиво звучит, да? — дотягиваюсь я до сигарет. — Не очень красиво по отношению ко мне, не считаешь?

— Макс… Ты хотел меня, — пытаясь скрыть дрожь в голосе нервничает она. — Я просто не против, окей?

— Окей… — пожимаю плечами.

А я, мать вашу, против! Сигарета в пальцах дрожит, наверное, я прикладываюсь к ней неестественно часто. В голове звон. А что я хотел услышать? «О, загадочный Макс, я влюблена в тебя по уши!»? Пауза затягивается.

— Алиса? А чего у вас такого «особенного» так много? Просто интересно…

— Много чего…

— Расскажи…

— Он не простой человек, Макс. Он молодой гений! — в ее голосе восхищение. — Ученый. У него большое будущее!

— Дай угадаю, — вдруг доходит до меня. — Физик?

— Мхм, — кивает она. — Он публичный человек, его семья — известные меценаты. Его жизнь подчиняется строгому графику. Ему было сложно вписать меня туда, понимаешь?… Ну и светская львица из меня, — печально хмыкает она, — так себе. Я не очень сильна в науке… Я слишком вольна в выражениях… Плохо сдерживаю эмоции… Неправильно ем… Хамлю… Иногда курю… Слишком откровенно двигаюсь… Слишком инфантильно выгляжу и одеваюсь… И чувство юмора у меня…

— … прекрасное! — улыбаюсь я.

Она благодарно кивает в ответ.

— Спасибо. Но в его мир я вписываюсь плохо, и ему приходится много… работать надо мной.

— Мда… — тяну я. — Столько дел, столько дел у вас… Какой уж тут секс?

— Перестань, — хмурится она.

А он далеко не идиот. Он продуманный мудак. Взял влюбленную в себя совсем молоденькую, неопытную девочку, красивую умницу, и ломает под себя, внушая ей чувство вины за ее якобы несовершенства. Превращает ее в служанку своему образу жизни. Умно…

— И как тебя занесло на такого героя?

— Влюбилась еще в школе, — улыбается она. — Друзья затащили к нему на публичную лекцию, и я… пропала.

— Та самая лирика, которой так много в твоей физике? — усмехаюсь я невесело.

— Да.

— Давно вы вместе?

— Чуть меньше года… Я так понимаю, наша поисковая экспедиция отменяется? — стреляет в меня серыми глазами Алиса.

Отменяется? Ну сейчас, ага… Вот так взял и отдал свое какому-то продуманному ботанику. Нехрен оставлять свою женщину недолюбленной.

— Мужик сказал… — подмигиваю ей. — И все будет!

Настроение возвращается. Действовать будем в рамках предлагаемых обстоятельств.

Ты хочешь, чтобы я наладил ваш секс?

Выдыхаю дым, выкидывая сигарету в огонь.

Этому не бывать! Я разрушу его окончательно…

Глава 11 — Герои и героини

Пытаясь очухаться от откровений Алисы, я оставляю ее у камина, а сам иду к ней — варить кофе. На стойке опять дребезжит телефон. Зарядки осталось немного, а электричества, чтобы зарядить — нет, и не будет. Возможность остаться с Алисой наедине, без периодического напоминания о нем, радует. Беру телефон в руки, разглядывая ее жениха. В этот раз гораздо внимательнее, чем в прошлый.

Мужчина моего возраста, нет, даже старше. В очках. Надменный, холодный взгляд, чуть пренебрежительное выражение лица. В очевидно дорогом костюме. Выбранный стиль делает его еще старше. Особой симпатии во мне он не вызывает. Наверное, для гения действительно молодой, но для Алисы… Я подхожу больше! Все попытки примерить Алису к нему проваливаются. Ну как эта смешливая, дерзкая стрекоза может быть связана с таким снобом? Мне кажется, что этот айсберг вообще не способен к теплым чувствам. То, что она его любит, тоже никак не укладывается в моей голове. Особенно в горячие моменты наших интимочек. Оставь меня сейчас с любой другой женщиной, и все во мне будет рваться к этой — моей Лисе. И она вся горит в моих руках, забыв о своей так называемой любви.

Телефон замолкает.

«Волшебник…», «Все у нас нормально», — вспоминаю ее невеселую интонацию и попытку спрятать дорогое кольцо. Все у вас хреново, моя дорогая Алиса! Счастливые невесты такие кольца носят напоказ.

«Кения АА» — читаю я на упаковке кофе. Пф… Уверен, это не выбор Алисы — кофе ценой с месячную аренду ее квартиры. Я и пары человек не знаю, кто способен по-настоящему оценить этот сорт и отличить его от более скромных. Мне хотелось верить… Нет. Я уверен, что пафосные штучки — это совершенно не то, за что она полюбила своего героя. И, судя по всему, они скорее смущают ее, чем приносят радость.

Раз уж я решил разрушать их отношения, мне нужны подходящие для этого инструменты. А подходящее — это то, в чем она нуждается, и чего он ей не дает. Широкими жестами мне ее не забрать. Уверен, он может дать ей любые цацки. Но что-то мне подсказывает, что цацки Алисе не слишком интересны. Слишком умные у девочки глаза, чтобы придавать им большое значение.

Первый инструмент Алиса сама дала мне в руки — хороший секс. И здесь главное — почувствовать ее. Несмотря на все свои сладенькие провокации, Алиса совсем девчонка. И то, что хорошо для опытной женщины, не всегда хорошо для неопытной девочки.

Второй очевиден — позволить ей быть собой! Вся эта история про «ему приходится много работать надо мной» явно связана с повышенным давлением на Алису и попыткой изменить ее естество. Зачем? Она так обаятельна в своей непосредственности… А третий… Третий я тоже уже интуитивно нащупал — проявление эмоций. Это явно не то, чем одаривал ее этот герой. Не то чтобы я большой спец в этом. Скорее, наоборот. Но с Алисой мне хочется расслабиться.

Это очень страшно, на самом деле, раствориться в чужой женщине. Но процесс уже начался, и во мне нет ни сил, ни желания препятствовать ему. Поэтому по-любому эту девочку я должен сделать своей. Вот так за пару дней чьи-то серые глаза могут перевернуть жизнь отъявленного одиночки с ног на голову! И ты уже готов ради нее…

Я поражаюсь себе!

Телефон снова вибрирует по стойке. В окно его, что ли, швырнуть? Сдержав первый порыв, я дожидаюсь окончания звонка и выключаю звук. Отдыхай, мужик. На войне как на войне. Найдешь себе другую девочку для дрессировки. Уверен, выстроятся в очередь.

Кофе закипает и выливается на плиту. Черт…

Покрутив в руках телефон, я закидываю его на диван, в подушки, и иду устранять аварию. Алиса наверняка пьет с молоком. Немного поискав, я обнаруживаю тетрапак. «Без лактозы с пониженной жирностью».

Да ты просто маньяк, чувак!

Водрузив кружки и шоколад на поднос, иду обратно. Алиса спит, свернувшись у камина. Стараясь не разбудить ее, я аккуратно ставлю поднос на пол и сажусь к ноуту. Зарядка должна выдержать еще часа три. Открываю гугл и ввожу все, что она мне рассказывала про своего жениха: город, молодой физик, гений, меценат. Переключаюсь сразу в фоторежим. Гугл выдает мне сотню мужских лиц, среди которых я сразу же вижу нужное. Навожу курсор — Давид Кац. Еврей? Не то чтобы я антисемит…

«Давид Кац, физик», — снова ввожу я. Выскакивает несколько обзорных статей и ссылка на инстаграм. Бегло просмотрев текст, я убеждаюсь в его научной охренительности. Инстраграм мне показывает тьму фоток с научных конференций, благотворительных событий, публичных лекций и… Я вздрагиваю, рассмотрев на одной из них Алису. Она почти неузнаваема. Очень строгая и какая-то монохромная. Пролистываю вниз и вижу ее еще на нескольких фото. Всегда в его тени. Нет, она прекрасна и на этих фото, но выглядит немного старше. Стильно и достойно. Но жизни в этой Алисе мало. Ее фразы про то, что он много работает над ней, теперь обретают для меня и конкретное визуальное подтверждение. Эту женщину я не знаю. И мне кажется, Алиса тоже ее не знает.

По ссылке я выхожу в ее инсту. Вот это уже моя Алиса — яркая, живая, с гаммой разных эмоций на лице. Где-то — сексуальная и вызывающая, где-то — смешливая и трогательная. Вот как она чувствует себя, а далеко не черно-белой леди!

И я еще раз утверждаюсь в своем намерении вытащить эту девочку из того странного и неподходящего ей мира. Быть может, я много беру на себя, решая за нее и лишая ее этой сомнительной популярности — быть приложением гения?

Кто много сомневается, тот ничего не достигает.

Алиса, встрепенувшись, садится и растерянно смотрит на меня. Проходится по своему телу руками, оглядываясь по сторонам. Закрываю ноутбук.

— Что-то потеряла?

— Почти все… — сонно хмурится она.

Ответ напрягает. Я внимательно наблюдаю. Ее взгляд теплеет, наткнувшись на шоколад. Отломив кусочек, Алиса со стоном удовольствия засовывает его в рот и делает глоток кофе, выбирая чашку с молоком.

— Любишь шоколад?

— Люблю-ю-ю… — страдальчески. Но почти сразу ее улыбка застывает. — Я пойду, ладно?…

Не дожидаясь ответа, она поднимается на ноги и замирает на полушаге. Резкий разворот обратно. Мы сталкиваемся взглядами.

Не уходи…

— Я возьму? — указывает она пальчиком на кофе.

— Бери все, что хочешь…

Только верни мне мою автономность!

Подхожу к ней с шоколадом. Алиса стоит как завороженная. Отломив кусочек, прикасаюсь им к ее губам. Ее глаза распахиваются шире. Губы, дрогнув, послушно приоткрываются.

— Ты знаешь, зависимость от шоколада — это замещение секса.

Серые глаза опасно прищуриваются, и она впивается мне в пальцы, вырывая зубами кусочек.

— Оу… — зашипев, я отдергиваю руку.

— Знаю! — клацает она на меня зубками и сбегает.

Взяв кружку кофе, я прикуриваю и открываю балкон. Наши балконы сделаны на одной общей платформе и перегорожены кирпичной стеной метра на полтора и уходящей под крышу кованной металлической вязью. Через минуту я слышу, как Алиса приоткрывает дверь и потом ее негромкий голос.

Надо было-таки выкинуть его в окно.

— Извини… Я заснула… Нет, я не… Да, я помню, да… Нет, еще не прочитала это, но я…

Сквозящие в каждом слове чувство вины и нотки оправдания буквально топят все вокруг.

— Не ем я сладкое! Твой повар мне его не купил… Там все исключительно суперполезное… Я все равно не влезу в это платье… Моя грудь туда не втиснется! Почему я не могу выбрать другое? Это же моя свадьба, а не твоей мамы…

В ее голосе слышатся нотки раздражения. Но они быстро сходят на нет, снова превращаясь в виноватые интонации. Сложно не догадаться, кто ее собеседник.

— Вчера? Я не поздравила, прости… Вылетело из головы… Я не курю…

Слышу, как она с шумом выпускает дым из легких. Девочка бунтует, но слишком робко.

— Да, да… Ты накажешь меня — секс и шоколад! — опять бунтующая нотка с толикой раздражения.

Он лишает ее секса и шоколада в качестве наказания?! Я едва сдерживаюсь от ехидного комментария. Но там уже опять бесконечное: «извини», «прости», «да-да», «нет-нет», подробный отчет о прочитанном. Е*ануться…

Моя вторая сигарета уже истлела, я основательно замерз, а разговор все никак не прекращается.

— Давид! — пытается перебить она монолог в трубке. — У нас провода здесь оборвались и телефон садится…

Ну наконец-то! Не дослушивая, я показательно с шумом закрываю балкон. Решительно иду к ней. Алиса сидит на порожке балкона с трубкой и уже истлевшей сигаретой. Выдергиваю телефон из рук под ее возмущенно распахивающиеся глаза, которые через долю секунды превращаются в испуганные. Приоткрыв шокированно рот, она умоляюще отрицательно качает мне головой.

Решила, что я поговорить с твоим героем хочу? Я невесело усмехаюсь над ее испугом. Не хочу. Не о чем.

Отключив телефон, снова забрасываю его в подушки.

— Зарядка села, — комментирую я сухо. Подняв за руку, закутываю стучащую зубами Алису в плед. Закидываю на плечо и несу к себе. Будем отмораживать девочку!

Глава 12 — Открой глаза, Алиса

Алиса смотрит на снег за окном. Камин продолжает уютно потрескивать, согрев нас окончательно. Сделав шаг к ней ближе, я вдыхаю запах волос, зарываясь в них лицом. Прохожусь руками по бедрам, обнимаю под грудью. Сместив губы к горящему ушку, шепчу, целуя и покусывая:

— Ты так пахнешь… ммм…

Ее колени подкашиваются и, вжимаясь в меня спиной, она вцепляется в мои руки.

— Нет… — шепчу ей. — Руки на подоконник.

— Ты хочешь… прямо так… здесь?… — неуверенно шепчет она в ответ.

— Я хочу везде! — хрипло смеюсь, смещая губы на шею. Пропустив ее пальцы между своими, сжимаю наши кисти и, преодолевая неуверенность Алисы, кладу ладони на подоконник, вынуждая прогнуться подо мной. Она сжимается, пытаясь выкрутиться.

Кровь бьет мне в голову, я рефлекторно прижимаю ее бедра своими к подоконнику. Требовательно рычу, кусая губами шею и… чувствую, как она каменеет в моих руках.

Нет… Так не пойдет. Глубокий вдох… И тело под контроль.

Медленно развернув, я просто обнимаю ее, успокаивающе пропуская на затылке пряди волос сквозь пальцы. Отстраняюсь, заглядывая в глаза. Взгляд слишком… внимательный? Дыхание сбито, тело напряжено. Девочка явно еще не решилась. Если я отпущу ее сейчас, уверен, что больше между нами ничего не будет. Если передавлю — сбежит, и между нами тоже ничего не будет. Балансируя на тонкой грани ее нерешительности и возбуждения, я целую тонкие пальчики, трусь о ладошку немного колючим подбородком.

— Жарко…

Сделав шаг назад, стягиваю с себя верх. Ее взгляд скользит по моему торсу. Пряча улыбку, Алиса закусывает губу.

Я в курсе, что тебе нравится мое тело…

Приближаться не тороплюсь, просто разглядываю то, как она разглядывает меня. Тоже хочу покусывать эту губку… Моя рука медленно смещается на пряжку льняного пояса. Глаза Алисы резко распахиваются шире, взгляд с пояса перескакивает сначала в сторону, а потом мы встречаемся взглядами. Пытается что-то сказать, вдыхая глубже и нерешительно приоткрывая рот, но, засомневавшись, захлопывает его. Усмехаюсь и оставляю в покое ремень. Тяну ее за руку ближе к себе, чмокаю веснушчатый носик.

— Трусишка…

— Есть немного… — зажмуривается она.

— Чего ты боишься?

Мои губы продолжают нежно исследовать ее лицо.

— Что будет слишком… — шепчет Алиса. — Не знаю… Жестко.

— Не будет… — обещаю я. — Будет так, как тебе нужно.

— Откуда тебе знать, как мне нужно? — с сомнением прищуривается она. — Я и сама не знаю.

— Я знаю.

— Ты был… с такими женщинами… как я?

— Таких женщин больше нет.

— Хм… Тогда откуда…

— Ты не по назначению используешь рот! — затыкаю ее поцелуем. Глубоко, медленно…

Поглаживая пальцами гладкую кожу на спине, тяну футболку вверх. Алиса послушно поднимает руки, позволяя стянуть ее.

— Ммм… — немного отстранившись, удовлетворенно оцениваю шикарную грудь. — Она точно не влезет в то чертово платье!

— Ах, ты… Ты подслушивал! — хихикает она. — Сволочь!

Руки взлетают вверх в попытке скрыть от меня мою прелесть, до которой я только-только… Перехватываю тонкие запястья.

— Это мое! — отрицательно качаю я головой. И, подхватив за талию, отрываю Алису от пола, сажаю ее на подоконник и впиваюсь губами в упругие полусферы. Застежка расстегнута одним щелчком, и лишние запчасти летят вслед за футболкой. На секунду отстраняюсь, снова разглядывая ее.

— Невероятно красивые… — с трудом отрываю взгляд от высокой, пышной груди, поднимая его выше к серым, опьяневшим глазам.

— … Но слишком вульгарные?.. — прищуривается она.

— Ты серьезно? — хрипло смеюсь я. — Это ОН тебе такое сказал?

Отрицательно качает головой.

— И откуда эта чушь? — стиснув от возбуждения зубы, я шумно втягиваю воздух, прижимаясь к ней лицом.

— Проехали… — со стоном выдыхает Алиса.

— Твое тело — совершенство! Верь только мне.

Ее руки наконец-то оживают на моих плечах, и в ответ на мои ласки коготки возбуждающе впиваются мне в спину. Наигравшись, я спускаю ее с подоконника и встаю перед ней на колени. Пальцами подхватываю пояс колготок и, заодно, трусиков. Ее руки в нерешительности перехватывают мои.

— Это все мое… — напоминаю ей.

Слегка кусаю за запястье, оттягивая ограничивающую меня кисть, и тяну резинки вниз, целуя идеальный плоский живот. Алиса неуверенно убирает руки на подоконник. Оставив полностью обнаженной, я снова отстраняюсь, разглядывая ее снизу. Тонкая вертикальная ниточка в паху и идеальные, но слишком плотно сжатые, бедра. Тянусь к нежным губкам.

— Что ты… — чуть слышно выдохнув, она подается бедрами назад.

Отстраняюсь, изучающе разглядывая ее смущенное лицо. Не отводя взгляда, кладу палец на верхний край ниточки и медленно веду им вниз. Громко втягивая воздух, Алиса сглатывает, неуверенно пытаясь увернуться от моих рук. Погладив ее по бедру, я целую чуть выше колена, медленно, но настойчиво поднимаясь вверх. И когда мои губы практически касаются ее лобка, бедра опять дергаются назад. Поверить не могу… Я нахмуренно смотрю ей в глаза.

— Я хочу и буду целовать тебя здесь, — заявляю уверенно и категорично, стреляя взглядом в пах. — И если ты процитируешь мне снова суждения какого-нибудь идиота о себе… — прищуриваюсь угрожающе.

Подхватив ступню, устраиваю ее на своем бедре. Надавив на коленку, отвожу ее в сторону, вынуждая развести бедра. И, подтянув ее ближе и сжав за попку, целую в лобок.

— Макс… нет… — шепчет Алиса.

— Да… — впиваюсь я чуть ниже. Наслаждаясь тем, как ее резких вдох переходит в стон, я продолжаю исследовать ее тепленький вкус, немного поправляя интонации в промежутках между поцелуями.

— «Да, Макс!.. Еще, Макс…»

— О, черт… — стонет она, с шипением втягивая воздух и прогибаясь назад.

— Это тоже правильное междометие, — одобряю я.

Через минуту ее пальцы впиваются мне в волосы, а интонации, с которыми она шепчет мое имя, становятся совсем-совсем правильными.

— Ты такая вкусная… — поднявшись, я впиваюсь ей в губы, — горячая, мягкая девочка…

Алиса плавится…

— Очень хочу тебя…

Внизу живота все напрягается болью и ожиданием удовольствия. Кладу ее руку себе на ширинку. Вздрагивает, притормаживая и распахивая глаза.

«Нет… Пожалуйста… Только не съезжай сейчас…» — хочется взмолиться мне. Наши губы близко, и дыхание смешивается. Я замираю, ожидая ее согласия на продолжение. Не позволяя себе больше ничего, кроме, возможно, слишком горячего взгляда. И она сдается, закрывая глаза и притягивая меня ближе за пояс штанов. С облегчением громко выдыхаю ей в шею. Подхватив за бедра, уношу на кровать и укладываю поперек на спину. Встав над ней, расстегиваю ширинку. Она не сводит глаз с моих. Брюки падают вниз, как и ее настороженный взгляд.

— Надеюсь, Алиса знакома с мужским телом? — шутливо поднимаю я бровь, немного стягивая боксеры по бедру.

— Не то чтобы я разглядывала… — с сомнением закусывает она губу, — но в целом…

И явно ведь не шутит. Убейте меня! Полгода трахаться с мужиком и не…

— Иди сюда, — подаю ей руку, поднимая в положение сидя. Мой член очень близко к ее рту сейчас… Мы замираем.

— Ты же не хочешь, чтобы я сейчас… — теряя голос, поднимает она на меня ошеломленный взгляд.

— Хочу ли я, чтобы ты взяла мой член в рот? — мой голос хрипнет от возбуждения. — Конечно, хочу. Но… — реагирую на ее развивающийся испуг. — Если ты сделаешь это сейчас, то боюсь, что твой оргазм придется отложить. Поэтому ты сделаешь это потом.

— А если я не захо… — медленно лепечет она.

— Захочешь.

— Но…

— Захочешь…

— Макс…

— Лучше бы тебе закрыть сейчас рот, Алиса…

Медленно стягиваю боксеры, со смехом наблюдая, как ее губы смыкаются, и она немного отшатывается назад. Но возбужденных глаз не отводит.

— Хочешь продолжить сейчас обсуждать минет?

Захлопав глазами, Алиса отрицательно крутит головой. Ставлю колено между ее бедрами, вынуждая лечь на спину, и опускаюсь сверху.

— Ты захочешь все, что я дам тебе, Алиса, обещаю.

От возбуждения я тихо рычу, устраиваясь между ее бедрами. Подхватив под колено, поднимаю выше ее ногу и касаюсь членом горячей плоти. Со стоном выгибается мне навстречу, и я толкаюсь вперед, принимая это сладкое приглашение. Мы оба тихо вскрикиваем от переизбытка эмоций и ощущений.

— Тише… — со стоном умоляет она.

Мне хочется рваться в нее жестко и напористо, чтобы мы оба через пару минут улетели. Я чувствую, что она вся готова, и ей понравится. Но замираю, отыскивая ее губы и не двигаясь. Соприкоснувшись языками, мы кружим, растворяясь в нежности. Сегодня праздник у девочек…

— Все хорошо? — шепчу я, на мгновение отрываясь от нее. Алиса утвердительно моргает мне, на секунду приоткрыв опьяневшие от удовольствия глаза. И я двигаюсь в ней, ловя губами сладкие стоны. Потом еще и еще… На несколько секунд ускоряюсь, мечтая улететь вместе с ней.

«Девочка не умеет кончать», — вспоминаю я, тормозя себя. И отправляюсь губами вниз по телу. Она изумленно открывает глаза, приподнимаясь на локтях.

— Ты куда? — почти беззвучно.

— Забыла? — целую ее в живот. — У нас экспедиция…

Мои губы впиваются в возбужденную плоть. Алиса бормочет что-то нечленораздельное, смешанное со стонами, падая опять на спину. Вхожу в нее двумя пальцами, вдавливая их вверх и отыскивая самое чувствительное место. Выгибается со вскриком. Большой палец ложится на клитор. Несколько нужных движений, и ее бедра дрожат, пальчики сжимают простыню.

Ну и мое терпение на этом месте кончается. Я не довожу начатое до конца. Первый раз мне эгоистично хочется чувствовать ее оргазм полноценно. Не пальцами, а членом. Убираю от нее руки. Возмущенный стон!

— Прости, — шепчу ей на ушко. — Больше я не могу…

Врываюсь под ее горячий вскрик чуть жестче, чем планировал.

— Но я обещаю трахать тебя, сладкую, бесконечно!

И отпускаю своё тело… Пытаюсь компенсировать излишнее рвение бедер хреново выходящими нежными поцелуями, больше похожими на укусы. И слетаю почти сразу, вдалбливаясь в нее уже неконтролируемо, и в самом конце чувствую, как дрожит и выгибается подо мной Алиса. Съедаю все ее тихие, несдержанные вскрики. Бинго…

— Открой глаза, Алиса… — шепчу я, проводя пальцем по приоткрытым губам. — Я хочу, чтобы ты видела, с кем ты сейчас.

Ее глаза приоткрываются, согревая меня лучащимся удовольствием.

— Я принимаю тебя такой, детка… — расслабленно смеюсь я.

— Сволочь… — беззлобно мурлыкает она с улыбкой.

Засыпает…

Глава 13 — Доброе утро

Видимо, вчерашний день был слишком насыщен — мы беспробудно вырубились. Мне не снится ничего. Все, что нужно подсознанию, мирно сопит рядом, вжимаясь упругой попкой мне в пах. Будит меня жажда. Укрыв разметавшуюся по кровати обнаженную Алису, я натягиваю штаны, вспоминая, что где-то в ее закромах видел лайм. Прохладный лимонад сейчас — самое то!

С двумя бокалами в руках я возвращаюсь обратно, планируя продолжить то, что было так хорошо начато вчера. В кровати Алисы нет, из ванной слышится звук бегущей воды.

Душ… Совместный утренний душ — это даже лучше, чем лимонад!

Дверь не закрыта. Хотя что-то подсказывает мне, что вряд ли это приглашение от Алисы. И секс в душе — это не то, чем радовал ее гений. Пора открывать для девочки новые горизонты.

Сделав большой глоток лимонада, я отставляю бокалы в сторону и отодвигаю створку душевой кабины. Алиса замирает, округляя на меня глаза.

Девчонка… Красивая, фигуристая девочка, облепленная черными прядями мокрых волос. По коже хлопьями белая пена. Душевая кабина выше уровня пола, и ее грудь оказывается как раз перед моими глазами.

— Доброе утро… — мой взгляд нескромно съедает все прелести.

Ее руки опять летят вверх, неуверенно прикрывая грудь. Неодобрительно хмурюсь, отрицательно качая ей головой.

— Нет… Погладь себя… — прошу я, сжимая грудь поверх ее кистей. — Я хочу посмотреть.

— Макс?..

Вода заглушает ее голос, свое имя я читаю по губам. Она целую секунду соображает, что я от нее хочу. «Сообразила», — доходит до меня, когда ее щеки заливаются ярким румянцем.

— Давай… — сжимаю я снова ее руки, лежащие на груди, и отпускаю. — Сама…

Она неуверенно покусывает губы, не отводя от меня опьяненных серых глаз.

— Ты очень красивая… — мой палец, вырисовывая узоры, медленно двигается вниз по ее телу. — Я хочу посмотреть, как ты ласкаешь себя.

Отмирая, она отрицательно качает головой и, вильнув бедрами, прячется вглубь от моих рук.

Нет, так не пойдет! Скинув одежду, я захожу к ней под воду и переключаю режим на легкий тропический дождь.

— Ты хотела хорошего любовника, — напоминаю ей, обнимая за талию и притягивая ближе. — А сама такая непослушная…

— Я имела в виду… только секс, — заплетающимся языком выдает она.

— Я смотрю, твой острый язычок дает конкретные сбои, когда речь идет о чем-то горячем?

На самом деле это возбуждает меня еще больше. Эта ее неискушенность. Страдальчески застонав, она пытается вырваться из моих рук. Не позволяю.

— Секс? — уточняю я. — Хороший любовник — это не тот, кто совершает правильные движения телом. Хотя и без физиологии никак. Но женщину надо трахать ментально. Это у мужчины оргазм случается от фрикций, а у женщины он рождается вот здесь… — касаюсь я пальцем ее лба. — С ней надо играть.

Приподняв лицо за подбородок, приближаю свои губы к ее губам. Алиса как загипнотизированная медленно закрывает глаза. С улыбкой проигнорировав приоткрытый в ожидании ротик, я двигаюсь дальше и, коснувшись кромки ее уха, шепчу:

— Так что — принимайте Ваш заказ, девушка.

Развернув ее спиной к себе, давлю на поясницу, вынуждая прогнуться. Скользнув ладонями по намыленным бедрам, я массирую ей спину. Смещаю руки на грудь.

— Итак, на чем мы там остановились?… — продолжаю я наш скромный разврат. — Положи руки на грудь.

Моя ладонь чувствует, как истошно бьется ее сердце. Я на верном пути… Тонкие пальчики скользят вверх, касаются розовых сосков.

— Мхм… — подогреваю ее, ласкаясь небритым подбородком и покусывая шею и плечи. — Сожми… Сильнее… Как тебе нравится?… Так?…

Наши руки смешиваются, лаская полную грудь. Обхватив ее ладонями снизу, я надавливаю, поднимая упругие полусферы вверх.

— Лизни их… — прошу я. — Хочу видеть твой язык…

Со стоном она послушно проходится розовым язычком по мокрой коже.

— Да… Хорошо… Умница… — мне хочется шипеть от возбуждения. Сжимаю пропущенные сквозь пальцы соски. — Видишь, как сладко быть послушной девочкой?

— Макс… — стонет она. — Заткнись, пожалуйста…

Хрипло смеюсь ей в шею.

— Жалобы не принимаются. Возврат заказа невозможен, — уже послушную, как марионетку, я разворачиваю ее к себе лицом. — Я вытрахаю твои ушки. Сначала ушки… А потом и все остальное. Смотри, какая ты уже вся горячая… А я ведь даже еще и не касался тебя толком.

— Черт… У меня колени подкашиваются… — сделав бровки домиком, жалуется Алиса. — Пойдем в кровать?

— Не пойдем. Хочу тебя здесь.

— Я так не смогу…

— Ноги не держат? — ухмыляюсь я.

Утвердительно кивнув, Алиса обвивает меня руками за шею, пряча лицо.

— Тогда… встань на колени… — шепчу я, чувствуя, как она напрягается в моих руках.

Отстраняюсь, заглядывая ей в глаза. Целую. Кладу ее руку на член. Она послушно сжимает меня, вырывая стон удовольствия. Целую ее глубже и требовательнее. Сжимая своей ее кисть, делаю несколько более уверенных движений. Показывая, как мне приятнее, я смещаю ее большой палец на уздечку.

— Вот здесь…

Обхватив за шею, прижимаю ближе, углубляя поцелуй и трахая ее рот языком.

— Хочу твой рот… Пожалуйста…

— Мне никогда раньше… — шепчет она в ответ.

— Я догадался. Ты боишься, что тебе не понравится… Или мне?…

— Не знаю…

— Я знаю. Нам понравится. И тебе, и мне.

Скользнув рукой между ног и перехватив другой за талию, я вхожу в нее пальцами. Ее ноги подкашиваются. Горячая, мокрая и уже перевозбужденная Алиса прижимается ко мне, проходясь зубками по плечу. Поднимаю испачканные в ее удовольствии пальцы и обрисовываю ими опухшие от поцелуев красивые губы под рваный, ошеломленный вздох.

— Ты самая вкусная девочка на свете. Попробуй! — медленно целую ее, вкладывая палец ей в рот. — Оближи его… Да… Так… Пососи… Ммм… Давай… — давлю ей на плечо. — Ты остановишься, если тебе не понравится…

Настойчиво подталкиваю вниз. Алиса неуверенно опускается на колени, но я не даю ей присесть полностью, и когда мой член утыкается ей в грудь, придерживаю ее.

— Я не могу пропустить это, — сжимая груди руками, втыкаюсь между ними. Алиса красиво прогибается, позволяя мне немного поиграться так. Переводит горящий взгляд с моего лица на медленно скользящий между ее сокровищами член. Не сдержав стон, я опираюсь одной рукой в стенку душа — мои колени тоже подкашиваются от удовольствия.

Алиса, не сводя с меня глаз, прикасается ладошками к груди.

— Да… — задыхаясь, одобряю я. — Сама… Давай…

Сжимает их, обхватывая туже мой член.

— Да, да… да!

Ухмыльнувшись, она вытаскивает язычок и на секунду касается им головки, скользнувшей высоко по углублению между грудей.

— Бл*ть… — со стоном захлопываю глаза. Это так горячо, что долго я так не протяну.

Но Алисе определенно понравилась власть над моим телом. Перехватив рукой член и не отрывая от меня глаз, она облизывает губы. Медленный, чувственный поцелуй там, где я показывал ей раньше. Я в нетерпении кусаю губы. Давай, детка… смелее… И она делает это, обнимая меня горячими губами. Рыча, сжимаю волосы на ее затылке. И… торможу рефлекс рвануть поглубже.

Стоять! Пусть девочка сама… Наши невменяемые взгляды склеиваются, она изучающе нацеловывает головку, медленно кружа по ней языком.

— Глубже…

Закрыв глаза, послушно берет глубже. Не удержавшись, я вмешиваюсь, подхватывая ее под подбородок и задавая чуть более быстрый темп. Но все равно слишком дразнящий и медленный для меня. Членом чувствую ее ошеломленные возбужденные стоны. Пульс стучит в горле, тело вибрирует от нетерпения, ощущения концентрируются. Хочется изнасиловать этот дразнящий ротик и кончить в него. Но она пока не оценит таких игр. Поэтому со стоном сожаления я притормаживаю ее.

— Замри так…

Ее губы замирают на головке в поцелуе, Алиса распахивает глаза.

— Хочу запомнить этот вид, — хрипло усмехаюсь я.

Выпустив меня, она мстительно клацает зубками в сантиметре от…

— Эй… эй! — возмущаюсь я, инстинктивно дергаясь назад. — Не хулигань там, он тебе еще пригодится. Иди ко мне.

Помогаю ей встать, потянув за руку вверх.

— И? Как это было для тебя?… — стреляю взглядом вниз. — По-моему, не слишком шокирующе.

— Не слишком… А тебе? — пытается сформулировать Алиса вопрос.

— Я влюблен в твой горячий ротик, — ласково прикусываю я пухлые губы. — Было круто.

— Ты остановил меня…

— Только потому, что хочу кончить вместе с тобой, — усмехаюсь я возбужденно. — Но обещаю позже сдаться тебе в плен уже основательнее.

На несколько минут мы растворяемся в бегущих сверху каплях, поцелуях, ласках.

Притормозив, я разворачиваю ее спиной к себе.

— Руку сюда… — задыхаясь от возбуждения, я размещаю ее ладонь на прозрачной стене душевой. — Прогнись… Еще… Расслабься…

Вторую руку утягиваю вместе со своей между ее ног.

— Погладь себя здесь…

Тут же пытается отдернуть руку, словно ужаленная. Но мне уже не до уговоров.

— Быстро… — рычу ей в ушко, возвращая руку. — Или я сейчас отшлепаю твою непослушную задницу!

Размещаю ее пальцы там, где нужно, делаю вместе с ней парочку правильных движений.

— Чувствуй себя… И не останавливайся…

— О, Макс… — стонет она. — Ненавижу тебя… Извращенец!

Но интонации такие, что я согласен, чтобы меня так ненавидели.

— И я тебя, моя сладкая… — шепчу в ушко, медленно входя сзади. — Очень… очень…

Одну руку тоже на стену, вторую под грудь. Мои зубы скользят по мокрым плечам. Медленно… Медленно… А потом быстро-быстро под ее задыхающиеся вскрики… И снова медленно… Алиса дрожит, ее вторая рука тоже взлетает в поиске опоры на стене. Ну вот и все, можно оторваться по полной. Зарычав от удовольствия, я немного меняю позу, отстраняясь назад, и, перехватив ее за бедра, врезаюсь в эту горячую, тугую девочку.

Вскрик… Обхватив шею, я нагибаю ее чуть ниже, двигаясь быстрее и жестче, в одном темпе. По ее спине идет волна дрожи, я ласкаюсь щетиной между лопаток, ощущая идущие по коже мурашки. Сжимает меня и пульсирует, немного просаживаясь вниз, между вскриков я слышу свое имя. И, расслабившись, отправляюсь следом за ней в наше удовольствие…

Отпустив Алису из рук, сползаю по стене вниз следом за ней, пытаясь отдышаться.

— Боже… — бормочет она, ее бедра заметно дрожат.

— Я здесь, детка, — ухмыляюсь я, притягивая Алису к себе.

— Кажется, ты выбил из меня весь словарный запас, — еле ворочая языком, бормочет она.

— Зато мы обнаружили еще один способ, как использовать твой рот.

— Сволочь… — устраивается поудобнее на моей груди.

И мы снова растворяемся под теплыми каплями.

Глава 14 — Все только начинается

Сегодня мы готовим на моей кухне. Закрутив волосы полотенцем, Алиса залезает с ногами в круглое ротанговое кресло. Вспомнив ее досаду по поводу отсутствия сладкого, я решаю приготовить какой-нибудь десерт, чтобы порадовать девушку. Но на всякий случай уточняю:

— Что любит к завтраку моя загадочная Алиса?

— Только не овсянка!

Алиса стягивает с волос полотенце и запускает пальцы в темные влажные пряди, встряхивая их.

— Ясно… Блинчики с карамелью?

— Черт тебя возьми… — протяжно вздыхает она. — Ты еще и блинчики готовишь. У тебя там пяльца случайно не завалялись?

— Вот в чем не силен, так это в вышивании. Но если нужно, я найму тебе вышивальщицу.

— Плакальщицу найми мне…

Продукты у Алисы. Пройти мимо нее просто так сейчас почти нереально для меня. Мне не хочется выпускать ее из рук ни на минуту. Наклонившись, я поднимаю ее лицо за подбородок и оставляю на губах легкий поцелуй.

Внутри меня смешалось столько новых ярких ощущений… Какой-то парадоксальный эмоциональный подъем, тело потряхивает от переизбытка необъяснимой эйфории. Мне даже страшно представить, как я выгляжу со стороны, потому что меня накрывает то неконтролируемым желанием улыбаться, то неожиданно нахлынувшим возбуждением от воспоминания какой-нибудь горячей детали нашего секса, то превращающей меня в абсолютную размазню нежностью.

Не то чтобы я жалуюсь. В целом это охренительно. Главное — не думать о будущем. Потому что, если думать о вариантах, как и когда это закончится, то можно задохнуться от жгущей боли в груди. Об этом и что с этим делать я буду думать, когда станет актуально. А сейчас — она со мной, и она моя. Я хочу наслаждаться этим сполна.

Возвращаясь, беру себя в руки, чтобы не нападать на нее со своими нежностями, и иду мимо, к столу. Значит, блинчики…

— Хочешь, я буду тебе чем-нибудь помогать? — подкрадывается она сзади.

— Хочу.

— Как?

— Морально. Ты можешь обнять меня. Уверен, карамель получится более сладкой.

Ее руки скользят по талии, замирая на поясе, и она прижимается ко мне.

— Тебе нравится карамель погорячее?

— Да… — мурлычет Алиса, вжимаясь.

Оторвав ее руки от себя, я стягиваю футболку, отбрасываю ее в кресло и возвращаю ладони обратно, устраивая пальчики под ремнем.

— Я тоже люблю погорячее…

Впивается зубками в трапецию. Руки скользят по прессу.

— Вот сейчас хороший градус… — одобряю я.

— Не сожги… — пальчики проходятся по ширинке.

Завернув половинку очищенного банана в блин, я делаю несколько надрезов сверху и поливаю кипящей карамелью. Сахарной пудры я не обнаруживаю, поэтому сверху немного присыпаю Алисин завтрак какао.

— Кушать подано! — демонстрирую ей готовое блюдо.

— Ох, Боже… Боже… — стонет она. — Ты просто искуситель!

— Наслаждайся.

— А ты?

— А у меня коктейль и овсянка, — улыбаюсь я.

— Разве тебе не хочется? — постанывая от удовольствия, Алиса отрезает кусочек и подцепляет его на вилку, с вожделением разглядывая с разных сторон.

— У меня такая сладкая девочка, что остальные лакомства не у дел, — подаю ей кружку с чаем. — А вот тебе не помешает немного сладкого с утра. У женщин начинается гормональная депрессия, если их лишать сладостей.

— Ой, какой ты умный дяденька… — вдохновленно принимается она за следующий кусочек. — А как же калории?

— А калории мы сожжем, — подмигиваю я.

Допив чай, мы прибираемся на кухне, болтая в шутливом формате ни о чем. На моем телефоне звонит будильник. На секунду зависаю, вспоминая, зачем и когда я его ставил.

— О, черт! — стряхиваю воду с рук. Алиса выжгла все мои мозги! А ведь работу никто не отменял.

Взглянув на количество заряда на телефоне, я выдыхаю — немного продержится. Надеюсь, и ноутбук еще не разрядился. Подхватив с кресла футболку, натягиваю ее по дороге в комнату. Ставлю телефон на раздачу инета. Открыв крышку ноута, вхожу в сеть.

— Что происходит? — выглядывает Алиса.

— Работа происходит…

Торги заканчиваются, и я быстро проглядываю выставленные тендеры, отбирая потенциально интересные для моих заказчиков. Сосредоточившись, мысленно схематизирую зоны интереса фирм заказчиков, предложенные в тендерах проекты и их финансовую перспективность. Немного сложновато ориентироваться, так как торги идут на японском портале, а восточными языками я владею чуть хуже, чем европейскими. Через несколько минут выделяю самые интересные предложения и делаю максимально разумные ставки.

Алиса тихонечко подкрадывается и наблюдает.

— Что ты делаешь? — шепчет она.

Основную аналитику я уже сделал, поэтому могу немного отвлечься и объяснить ей.

— Это аукционы тендеров. Я — посредник: анализирую, участвую в торгах от лица различных фирм, делаю ставки, беру для них заказы и веду в дальнейшем переговоры. Получаю с этого свои проценты. Вот, смотри… Выставлен заказ на постройку моста в пригороде Сайтамы. У меня есть строительная фирма в заказчиках, которая может это потянуть. Я делаю от их лица ставку, — показываю на цифру, которая уменьшается у нас на глазах. — Сейчас ее перебила другая фирма, предложив выполнить ту же работу за меньшую сумму. Теперь я перебью их ставку и так далее. Игра идет на понижение. И заказ возьмет тот, кто предложит минимальную сумму за его исполнение. Но она должна быть достаточно высока, чтобы исполнителю было выгодно его выполнять. Я должен уловить границу.

— Тут одни иероглифы… Как ты понимаешь?

— Путешествую… Учу языки…

Ставку опять перебивают, и я снова ставлю свою сумму.

— Откуда ты знаешь, когда надо остановиться? Это же ужасно сложно.

— Опыт, осведомленность и интуиция! Не так, конечно, гениально, как открытия в физике, но…

Отвлекаюсь от беседы, анализируя еще один тендер. Алиса уходит к окну.

Через час я забираю-таки тендер с мостом и отправляю документы исполнителю с моими комментариями. Лампочка на буке мигает красным. Успел! Алиса так и стоит в задумчивости у окна. Я подхожу, обнимаю ее сзади.

— О чем задумалась?

— Смотри… — кивает она в окно. — Грейдер.

Издалека медленно приближается снегоочистительная махина. Фирма обещала прислать грейдер завтра утром, но, видимо, машина освободилась раньше.

— Скоро нас освободят.

— Мхм… — невесело кивает она.

— Ты чего загрустила?

— Ну… Все, — пожимает она плечами.

— Все только начинается, Алиса. Собирайся. У тебя минут сорок.

— Куда?

— Радоваться жизни! — развернув за плечи, я подталкиваю ее к выходу. — Не тормози… Да, и я хочу, чтобы ты была в самом чумовом прикиде, детка.

— Макс… — неуверенно ведет она плечами. — Мне нельзя… наверное… В чумовом и с… ммм… мужчиной.

— А еще тебе нельзя курить, есть шоколад, пить и трахать соседа, — шепчу ей на ушко. — Так что не морочь мне голову и иди собирайся.

Глава 15 — Пусть этот день будет

Сплошная хмурая пелена неба, висевшая последние несколько суток, превращается в белые облака, сквозь которые пробиваются яркие лучи солнца. Отражаясь от безупречной белизны снега, свет до боли слепит глаза. Погодка налаживается. Градусник за окном показывает чуть ниже нуля.

Грейдер потихоньку приближается. Еще минут десять займет дорога до дома, потом пока рабочие лопатами раскидают снег у двери… Времени предостаточно.

В комнате царит хаос — пустые бокалы, подушки, плед на полу, скинутые с кровати вещи… Надо бы навести порядок. Любопытно, какой прикид выберет Алиса. Куда мы двинемся, я еще не решил, сориентируюсь по ее настроению.

Возиться с машиной не хочется, и я вызываю такси. К тому же было бы неплохо завалиться с ней на какую-нибудь тусовочку ближе к ночи, а водить под горячительными напитками — это не айс.

Прибирая вещи на свои места, я откладываю в сторону синие джинсы, белую рубашку и тонкий яркий пуловер. Достаю подходящий ремень, туалетную воду и солнцезащитные очки. Решив, что это достаточно универсально для любых планов, отправляюсь в ванную избавляться от уже прилично отросшей щетины.

Рабочие вовсю машут лопатами. Накинув меховую джинсовку, иду к Алисе. Она уже тоже готова и разглядывает себя в зеркало. Потеряв дар речи, присоединяюсь к ее гляделкам.

Высокие черно-белые сапоги в спортивном стиле на высоких каблуках делают ее ноги бесконечно длинными, а верх стилизован под черно-белую классику. Черная юбка, белая блуза. Только юбка едва прикрывает круглую попку, нахально натянувшись на бедрах. А блузка скорее напоминает костюмчик из секс-шопа, подчеркивая и без того выразительную грудь. Ну и какие-то еще игривые детали…

— Не слишком? — с сомнением стреляет она в меня глазами, подчеркнутыми черными тенями.

— Слишком… — расстегиваю я верхнюю пуговицу на рубашке. — Ты не отходи от меня, ладно? Боюсь, украдут.

— С укладкой, правда, не судьба! — пожимает плечами Алиса. — Света нет.

Растрепанные пряди так и подсохли, делая ее образ еще более вызывающим.

— Все в порядке с твоей укладкой, — взлохмачиваю ее пышную шевелюру еще сильнее. — Ты просто бомба. Пойдем?

— Помада… — тянется Алиса к столу.

Перехватываю ее руку.

— Бессмысленная затея. Я съем твои губы еще в такси…

Сняв с вешалки курточку, распахиваю ее, помогая одеться. Пикает смска — «такси ожидает». На лестнице темно, подхватываю Алису за талию, она обнимает меня в ответ. Хихикая и зажимаясь через каждую ступеньку, мы медленно двигаемся вниз. Единственное, что меня тормозит от того, чтобы зажать ее как следует в подъезде, это то, что внизу нас ждут рабочие, которым надо оплатить работу. И такси тоже ждет. Хотя, такси может и подождать.

Мы вылетаем на яркий свет, прищуривая с непривычки глаза. Надеваю солнцезащитные очки. Рабочие, в отличие от такси, нас не дождались.

— Вот сейчас не понял… — смотрю я вслед уже достаточно далеко отъехавшему грейдеру. А и черт с ними! Оплачу им безналом на счет.

Мы садимся на заднее сиденье. «В город», — командую я таксисту. Молодой парень тайком поглядывает на Алиску. Притянув ее ближе, показательно впиваюсь в пытающиеся увернуться от меня губы. Могу я себе позволить немного ребячества?

— Макс… — шепчет она. — Нас невозможно не заметить. Я боюсь, что…

— Что? — начинаю злиться я. Конечно, нас невозможно не заметить. Особенно ее. Но в этом то и суть, моя наивная девочка! Ну неужели у тебя сейчас повернется язык сказать то, чего ты боишься, после всего, что у нас уже случилось? Давай, скажи мне, что мы должны прятаться от чужих глаз как любовники. Ну, попробуй, скажи мне, что ты планируешь скоро вернуться к своему гению, а я должен буду сделать вид, что между нами ничего не было, отпустив тебя.

Приподнимаю выше ее лицо, вынуждая смотреть мне в глаза.

— Ты хочешь что-то сказать мне?

На ее щеках расцветает румянец. Отрицательно крутит головой.

Вот так. Лучше молчи.

— Ничего не бойся, когда я рядом, и ни о чем не парься, — целую ее, закрывая тему. — Сегодня твой день, Алиса. Ты можешь отрываться как хочешь и где хочешь. Я тебе все разрешаю!

— Ох, что-то мне… жарко… — расстегивает она курточку. — Куда мы едем?

— Я плохо знаю город, помогай мне. Для начала мы едем в какой-нибудь уютный ресторанчик, желательно с хорошим видом, с грилем и вином.

— В «Рим», на набережную, — поясняет таксисту Алиса.

— Все дороги ведут в Рим! — шучу я.

— Это да…

— Что?

Отрицательно крутит головой.

Ресторан, и правда, отличный. Пока мы ждем наши ребрышки, скворчащие на огне, официант ставит перед нами молодое вино.

— Пожалуй, воздержусь… — кусает губы Алиса.

Игнорируя, я киваю ему на оба бокала.

— Почему?

— Спиртное мне явно не на пользу.

— Ты сожалеешь о вчерашнем?

В горле у меня пересыхает, делаю глоток. Не нужен нам сейчас этот разговор, Алиса, милая, дай мне еще пару дней! И клянусь, что потом никаких сомнений у тебя не будет!

Она молча водит пальчиком по столу.

— Алиса… Ты сожалеешь?

— Я запуталась… Но я знаю точно, что не решилась бы, будь я трезва.

— Иногда надо выключать мозги, чтобы принимать правильные решения.

— Ты считаешь, что я сделала все правильно?

— Мы сделали, как чувствовали. А значит — правильно. И сегодня ты не будешь думать об этом. Я хочу, чтобы сегодня ты была счастлива, — сжимаю ее кисть, лежащую на столе. — Подари мне этот день!

— А завтра?..

А завтра, Алиса, я буду думать. За тебя, за себя, за НЕГО. Я буду думать, как все это разрулить.

— Не надо вам, девочкам, думать про завтра, когда есть, кому это сделать вместо вас, — отшучиваюсь я, вкладывая ей в руку бокал. — Расслабься.

Она прячет взгляд и послушно делает глоток.

— Хорошо, — вдруг оживает, улыбаясь. — Я хочу, чтобы у меня тоже остался этот день.

Официант подает наши блюда, и, мы наслаждаемся обедом. За столиками несколько пар. Недалеко от нас играет саксофон и прогуливается девушка с корзиной роз. Выбираю для Алисы веточку с тремя крохотными, розовыми, чуть распустившимися бутонами, ставлю в бокал с водой. Хочется подарить всю корзину, но дальнейшие наши планы не предполагают такого багажа. Взгляд Алисы теплеет. Белые зубки все чаще мелькают от наших шутливых перепалок.

— Как он звучит… — мечтательно закрывает она глаза, наслаждаясь саксофоном. Мелодия медленная и грустная. Встаю, приглашая Алису на танец. Она даже не сразу понимает, что я от нее хочу, распахивая глаза и неуверенно протягивая руку.

— Алиса любит танцевать… — вспоминаю я ее вчерашние пляски.

Вчера!! А кажется, я знаю ее вечность, и она всегда была рядом. И как будто все, что было до нее — это вообще какая-то другая моя жизнь и какой-то совершенно другой я.

Разве можно теперь отдать ее кому-то?

Медленно кружу ее.

Купить два билета и увезти на другой континент. Эта мысль почему-то успокаивает. Я подумаю об этом завтра. Все завтра. А сегодня мы будем отдыхать.

Мы стоим у кассы кинозала.

— Триллер.

— Драма.

— Неа, триллер.

— Ну, пожалуйста! — молитвенно складывает ладошки Алиса. — Это хороший фильм.

— Так ты его еще и видела!? Пф… Триллер, — подытоживаю я. Драма и так неотвратимо нагрянет на днях в нашу реальность.

— Я буду бояться!

— Забыла? У тебя сосед — серьезный дяденька… И, если что…

— Да-да, — сдается она, закатывая глаза.

Я спихиваю оба ведерка с попкорном Алисе, ставлю колу на стойку и достаю кошелек.

Судя по экрану для выбора билетов, зал заполнен только наполовину.

— Диваны, на пять часов, красный зал, — беру я вип-места. Остается еще минут двадцать до сеанса, и мы садимся за столик. Довольная Алиса поглощает сладкий попкорн. Телефон сигналит о том, что разрядился.

— Я на минуту, — встаю я. — Никуда отсюда не уходи.

Алиса без телефона, не хватало ей еще потеряться.

За стойкой бара — молоденькие девчонки. Вытащив из кармана предусмотрительно взятое с собой зарядное, я довольно быстро договариваюсь, что на время сеанса мой телефон полежит под их присмотром на зарядке. Выхожу на улицу, доставая сигареты. Небо уже потемнело. Вечер сейчас наступает очень быстро. Думать, когда рядом она — сложно. И сейчас, оставшись на пару минут в одиночестве, я сразу же загружаюсь.

Я не готов к разговору, хотя он уже назрел. И да, я намеренно тяну время. Десять дней. Нет, уже девять. Хотя нет у меня и этих девяти дней. Странно полагать, что ОН не появится раньше дня их свадьбы. Три дня — это же смешной срок, чтобы разговаривать о каких-то серьезных планах. Но, с другой стороны, если нет их, этих серьезных планов, то зачем я буду ее выдергивать из той реальности? Нет, меня не замучает совесть. Но Алиса неглупая девочка. А между нами каких-то нелепых три дня знакомства и сутки близости против их года отношений, нескольких лет восхищения, ее обязательств, ответственности, его, сука, гениальности и хрен знает в чем выражающейся «волшебности»!

Со злостью стреляю сигаретой в урну. Я явно пока проигрываю, хоть она и отзывчива на каждый мой жест. Мало, так мало у меня времени! И как вместить в него все, что я чувствую к ней и хочу с ней? Как стереть и затмить все, что между ними? Что сказать, чтобы она без сомнений пошла за мной? Предложить уехать? Жить вместе? Замуж? Давление подскакивает от одной только мысли.

«Да ты крышей поехал, Макс?» — сдерживая улыбку, встряхиваюсь я. Но эта мысль больше не вызывает у меня протеста. Может быть. С ней, может быть, я и хотел бы этого. Не сразу, конечно… Фантазия играет. Роскошная Алиска в белоснежном свадебном платье… Мама с ума сойдет от радости! И я…

Эта мысль будоражит, но все равно кажется полным абсурдом. Три дня… Я ничего о ней не знаю.

Я знаю о ней все!

Бред… Но приятный, черт возьми, бред.

Пряча улыбку, я возвращаюсь внутрь. У стола — два молодых парня, явно пытаются украсть мою прелесть. Вас мне еще не хватало!

Цокнув языком, раздражаюсь на борзый молодняк. Хотя, я понимаю, конечно. Пройти мимо нее нереально.

Смотрю на часы — сеанс уже начинается.

— Дорогая… — подхожу со спины и подаю руку.

Плечи Алисы расслабляются, и она с улыбкой берет меня за руку.

— Освободим детишкам столик, — подмигиваю я, кивая на парней. Подхватив колу с попкорном, мы ретируемся в кинозал под растерянными взглядами.

Пышные кожаные диваны принимают нас в свои объятья. Бросив куртки в один угол, я сажусь в другой, притягивая Алису к себе спиной. Реклама заканчивается, и на экране появляются название фильма, титры и звучит леденящая кровь музыка. Я съезжаю пониже, разваливаясь поудобнее и обхватывая грудь Алисы ладонями.

— Я так не смогу сосредоточиться на сюжете, — хихикает она.

— Ты что, смотреть фильм сюда пришла?

— А ты — нет?

— Я? Нет. Тебя потискать… — шепчу ей.

— Ма-а-акс… — пытается стянуть она мои ладони ниже. — Люди вокруг.

— Пусть будут, — усмехаюсь я, подтягивая ее курточку и накрывая нас сверху. В зале прохладно. Мои руки снова возвращаются к приятному занятию. Я быстро расправляюсь с пуговицами на блузке, игнорируя ее пальцы, которые пытаются остановить меня. Сжимаю грудь, приподнимая так, чтобы соски оказались поверх чашек.

— Нет… — шепчет она, хватая меня за руки.

— Не ерзай — куртка сползет. — Расслабься и сиди, бойся, как обещала.

— Макс… Ну, пожалуйста… Макс… Я так не могу…

— Тсс… Доверься мне. Будет круто. Когда женщина чувствует смущение и стыд, но добровольно позволяет развиваться событиям дальше… Это делает ее оргазм гораздо ярче.

— Какой, твою мать, оргазм?!

Сжимаю соски — и ее возмущенный шепот перетекает в тихий вскрик.

— Об этом позже, детка. Пока просто расслабься, — подняв за подбородок, я глубоко целую послушные губы. — Умница…

Губы послушные, а руки нет! Требовательно разместив их у себя на бедрах, я продолжаю наслаждаться грудью. Минут через пятнадцать моя девочка уже вся извивается под моими ладонями, периодически требуя поцелуев и несдержанно сжимая мои бедра. Ну вот, другое дело. Спустив руки ниже, я подхватываю ее за талию, подтягиваю повыше и кладу пальцы между ног.

— Нет… Нет… Нет…

— Не привлекай внимания, детка, — тихо смеюсь ей в шею. — Если ты не хочешь зрителей. Или хочешь?…

Конечно, я просто пугаю ее, соседние диваны пусты, сзади нас не видно. Ну а если кто-то повернется, то вряд ли заметит в темноте наши горячие игры под курткой.

— Я уже говорила, что ненавижу тебя?… — со стоном сдается она, поднимая руки и обхватывая меня за шею.

— О, да… — рычу я возбужденно.

Добраться до нее мешает тонкий капрон. Я аккуратно разрываю сетку колготок в нужном месте.

— Прости, но ими придется пожертвовать. Купим другие…

— Ты извращенец…

— Это называется — баловать свою девочку, — шепчу я, ныряя пальцами под тонкие стринги.

Алиса задыхается, пытаясь гасить стоны.

— О чем фильм, детка?… — посмеиваясь, поглаживаю пальцами ее чувствительные местечки.

Замурлыкав, она игнорирует вопрос.

— Отвечай! — слегка щипаю ее снизу.

Тихо взвизгнув, пытается увернуться. Куртка ползет вниз. Руки Алисы хватают ее, удерживая наше прикрытие.

— А я предупреждал…

— Какая же ты сволочь, Макс, — стонет она. — Совершенно не могу тебе сопротивляться!

— И не надо… — шепчу я. — О чем фильм, Алиса?

— О маньяке… — хныкает она, выгибаясь мне навстречу.

— Сексуальном?

— Самом-самом сексуальном…

Я не тороплюсь, притормаживая каждый раз, когда она уже на грани. И скоро Алиса не выдерживает, вцепляясь в меня сильнее.

— Пожалуйста…

— Пожалуйста — что?… — нацеловывая ушко, мучаю ее.

— Макс… Я не могу больше… Пожалуйста…

— Ммм? Не понимаю тебя… — дразню ее. — Скажи так, чтобы я понял.

— Дай мне… кончить… Чертов извращенец! — рычит она тихо.

— Киска рычит?… — смеюсь я. — Помурлыкай, и я подумаю…

— Ненавижу… — мурлыкающе и сладко стонет она.

— Да… Вот так хорошо… Скажи — «мяу»…

— Я… отомщу… тебе…

— Буду ждать с нетерпением… Мяу?

— Мяу… — сладенько сдается моя киска.

И я ускоряюсь, позволяя ей получить разрядку, предусмотрительно захлопнув несдержанный ротик ладонью. Аккуратно поправляю трусики и одергиваю ее юбку, вытираю мокрые пальцы носовым платком. Алиса трясущимися руками застегивает блузку.

— Боже мой, у меня такое ощущение, что я сплю, — бормочет она, отстраняясь от меня.

С моего лица не сходит довольная улыбка.

— Хороший фильм, — подаю ей колу как ни в чем не бывало.

— Да что ты? — усмехается она. — Тогда смотри, не отвлекайся.

Ее кисть ложится мне на ширинку, сжимает и так уже требующий продолжения банкета член. Напугала кота сметаной! Я облизываюсь…

— Решила пошалить? — вдавливаю ее руку сильнее.

— Учусь…

Через пару минут ее рука скользит внутрь, обнимая меня уверенней. Я снова прячу наши шалости под курткой. Алиса подтягивает ноги под себя, присаживаясь на колени рядом, и втыкается горячими губами мне в ухо:

— Я все делаю так? — сжимает она меня в самом чувствительном месте.

— Мхм… — выдыхаю я. — Все-все!

— Вот так? — чуть ускоряется она, сжимая меня жестче.

— Да… Еще…

— Мм… — стонет она. — С удовольствием взяла бы сейчас его в рот…

Кровь бьет мне в голову, ослепляя возбуждением. Обхватив ее руку, задаю более быстрый темп.

— Но… — отстраняется она, — кошки — такие дряни… Мяу…

И эта зараза бросает меня за минуту до…

— Ах, ты… — заваливаю ее под тихий хохот и писк на диван. На нас шикают сидящие спереди люди, и мы возвращаемся в вертикальное положение. Алиса хватается за ведро с попкорном, отсаживаясь от меня подальше.

— Бойся теперь по-настоящему, — угрожающе прищуриваюсь я.

— Хороший фильм! — протягивает она мне мою колу.

Зараза…

Обнявшись, медленно бредем по берегу к мосту. У воды холодно. Мне в капюшоне достаточно комфортно, но короткая курточка Алисы от холода наверняка не спасает.

— Не замерзла еще? Пойдем греться.

Светят фонари. Галька припудрена снегом и переходит в тонкую корочку льда, растворяясь в темной воде. Редкие медленные снежинки кружатся в свете фонарей.

— Хорошая получилась у нас сказка, — остановившись, Алиса, смотрит вверх на размазанную дымкой по небу луну.

— Чтобы сказка не заканчивалась, нужно выбрать правильного волшебника.

Алиса молчит.

— Расскажи мне что-нибудь о себе, — перевожу я тему. — Только давай без приколов. Мне, правда, хочется узнать о тебе больше.

— Спроси…

— Сколько тебе лет?

— Скоро девятнадцать.

— Девятнадцать?! — я ласково встряхиваю ее за грудки. — Алиска, дурочка, какая тебе свадьба??

— Все-все… — закрывает она мне рот ладошкой. — Не будем об этом. Так уж вышло.

— Глупая, глупая девочка, — прижимаю ее к себе. — Тебе еще жить и жить!

— А свадьба — это разве смерть? — нахмуривается она.

Я зависаю, не зная, что сказать ей. Неправильно сказал. Не это имел в виду. С ним она похоронит себя во всех этих формальностях, условностях, правилах — вот, что хотел сказать.

— Пойдем, и правда, холодно, — тянет она меня. — Я тоже хочу задать тебе вопрос, Макс.

— Какой?

Вдруг я осознаю, что она тоже не знает обо мне абсолютно ничего.

— Наверное, все мои вопросы уже не актуальны… — смущается Алиса. — Все ведь уже случилось между нами. Но я просто хочу знать. Ты женат, Макс? У тебя есть девушка?

Я в стопоре торможу. Как много между нами недосказанного! Это очень-очень плохо! У меня внутри жжет.

— Алиса, у меня есть только ты.

— Это правда?

Разворачиваю ее к себе лицом, заглядываю в глаза.

— Это правда, Алиса? Ты у меня есть?

— Я… — застывает в моих руках.

— Не ври мне только. Не оправдывайся. Прямо скажи.

Попытка сдержать нервозность делает мой голос стальным и слишком жестким. Дыхание Алисы сбивается, губы дрожат, на глаза наворачиваются слезы. Ну, емое! Я передавил?!

— Эй… — обнимаю ее, зацеловывая губы, щеки, глаза. — Это, конечно, чудесно, когда ты вся мокрая… — начинаю шутить, чтобы разрядить обстановку. — Но лучше, когда в других местах. Пойдем-пойдем… — тяну ее к дороге.

Тормознув тачку, мы садимся на заднее.

— В каких клубах у вас достаточно жарко, чтобы растопить тебя?

— Господи, я и так уже вся вытекла!

— И все же?..

— Я не особо по клубам…

— Я видел, как ты танцуешь. Хочешь сказать, ты не тусуешься?

Печально вздохнув, Алиса отворачивается к окну.

— Опять «нельзя»?

Кивает.

— Репутация должна быть безупречная.

— Я даже комментировать не буду. Эй, шеф, — трогаю молодого таксиста за плечо. — Какой клубешник у вас самый взрывной?

— Озон!

— Туда.

— Макс…

— Да?

— А… — безнадежно машет она рукой, передумав. — Чего уж теперь.

— Вот и молодец!

Вытаскивать Алису из ракушки, в которую, как я опасался, она опять спряталась, не пришлось. Музыка подействовала на нее волшебно. Глаза без всяких допингов стали пьяные, улыбочка — шкодной. Вот это моя девочка!

Мы танцевали и целовались, то слипаясь, то отстраняясь друг от друга. Обошли весь ангар снизу, попялившись на стриптизерш и стриптизеров, которые в стилизованных душевых кабинах намыливались цветной пеной и скользили своими прелестями по прозрачному стеклу. Ее горящий взгляд говорил мне, что она помнит наше утро в душевой. Ненадолго зависли рядом с расписным диджеем, наблюдая, как ловко он миксует трек. Устроились у барной стойки.

— Два фирменных коктейля, — заказываю я.

— «Охотник», — комментирует бармен, ставя перед нами два небольших стаканчика с трубочками. — «Бакарди» и «Черный принц».

— Вау… — делаю я глоток. — Градусов тридцать! Осторожней, моя девочка. Нам льда еще, — киваю на стакан Алисы, и бармен досыпает туда колотый лед.

Болтая, мы уговариваем по «Охотнику», отрываемся потом на танцполе и двигаемся вверх, в вип-зону. Музыка там спокойнее и чувственнее, стриптизерши профессиональнее, а атмосфера — расслабленней. Мы падаем на диваны, заказав кальян с мятой и по парочке «Мохито». Алкоголь бьет в голову, и мы слишком увлекаемся поцелуями. Официант гасит фонари над нашими диванами, уловив интим. Тяну Алису на себя, заставляя оседлать мои бедра.

— Хочу тебя… — шепчу я, заглядывая в пьяные глаза. — Прямо здесь хочу…

Засмеявшись мне в губы, она отрицательно качает головой.

— Мы тихонечко, — уговариваю ее. — И быстро… Нас никто не заметит…

— Ты озабоченный, Макс!

— Это ты виновата… Ну же…

— Нет, — пьяно смеется она.

— Ты всегда так говоришь! А потом… «О, Макс… Да, Макс…»

— Вот сволочь… — вцепляется она мне зубками в губу.

— Давай… — запускаю руку ей под юбку.

— При людях… Ни за что…

— Черт тебя дери… — гашу мучительный стон от давящей боли в паху. — Пойдем со мной…

Схватив за руку, утягиваю за собой в ближайший туалет. Он женский.

— Ты когда-нибудь трахалась в общественном… Да кого я спрашиваю!? — смеюсь я, опомнившись. Алиса с хохотом вырывается из моих рук.

— Ты пьяный!!

Хочу ее до умопомрачения! Под любопытные взгляды двух девушек у зеркала, затаскиваю Алиску в дальнюю кабинку и прижимаю к стенке.

— Тсс… — подмигиваю ей, задирая на пояс юбку. — Громко не кричи!

Подхватив ногу под коленом, устраиваю ее на крышке унитаза и дорываю между ног сетчатые колготки. Отодвинув в сторону перешеек трусиков, врезаюсь в нее. И снова этот сладкий вскрик…

Ах! Я люблю тебя, детка!

Мы такие пьяные и перевозбужденные… И что-то сладкое шепчем друг другу. И слишком громко ведем себя. Не контролируя, впиваюсь в ее нежную шею… А может, я делаю это намеренно. Хочу оставить на ней метку! Все перемешивается в калейдоскопе удовольствия и страсти. И ярко и быстро заканчивается.

Ругая меня всеми словами вперемешку со стонами, Алиса поправляет одежду трясущимися руками.

— Ты озабочен… реально… — подытоживает она.

— Пойдем! — тяну ее за руку.

У зеркал эти же дамы с завистливой ухмылкой провожают нас взглядами. Уставившись друг на друга, мы хохочем, пролетая мимо них.

Время близится к утру, народ уже рассасывается. Притормаживаю со спиртным, мы уже в дрова. Забираю у Алиски мартини. Все, пора ехать отсыпаться.

В такси пьяная Алиса вытягивает из моего кармана пачку сигарет. Прикуриваю ей, забирая пачку обратно, и достаю себе тоже сигарету.

— Не курите в машине, пожалуйста, — строго просит водитель.

— А мы аккуратно! — сую ему пару крупных купюр. Не хочется сейчас ни в чем обламывать ее.

Открыв окна, мы расслабляемся. Смотрю на часы, циферблат плывет. Семь. Неслабо мы загуляли…

Расплатившись, хихикая и обнимаясь, сквозь темноту идем к свету фонаря у двери. Дернув дверь подъезда, я немного зависаю, доставая магнитный ключ. Что-то не сходится… Но Алиска отвлекает своими шуточками, и от спиртного шумит в голове.

Открываю дверь, она, схватив за руку, тащит меня наверх, о чем-то пьяно щебеча. А я зависаю все сильнее с каждой ступенькой.

Откуда, бл*ть, свет?!

Ааа…

Он сидит на верхней ступеньке в серой классике, глядя в экран смартфона. И даже не поднимает на нас глаз.

— Доброе утро, Алиса.

Очень спокойный голос, без грамма эмоций.

Ее рука резко дергается в моей и исчезает, я не успеваю удержать. Алиса застывает, шокированно закапываясь пальцами в свою шевелюру. Даже не касаясь, я чувствую, как колотится ее сердце, как рвано она дышит.

Он встает, убирает телефон. Делает пару неспешных шагов вниз, останавливаясь перед ней.

— Пойдем, поговорим, — протягивает ей руку, и она послушно вкладывает в нее ладонь.

Словно не замечая меня, он ведет ее мимо, вниз, на выход.

Глава 16 — Абонент где-то с другим

Неожиданно.

По всем статьям неожиданно.

Да, я не ожидал встретить его сейчас. Но не это критично. Любая его реакция на меня — и я бы среагировал в ответ. Среагировал правильно. Любая его реакция на нее — и я бы тоже среагировал. Но отсутствие реакции было настолько неожиданным, что я просто стоял и смотрел, как он увел ее. Спокойно, уверенно, как будто он в своем праве. Но это не так. Теперь это не так.

И этот ее шок… Эта вырванная рука… Как будто она отняла у меня право вмешиваться. Это тоже сбило с толку. Понятно, что ситуация некрасивая. И все-таки… Безропотно пошла за ним, даже не вспомнив обо мне. Ни одного взгляда. Спуститься? Нет, я, конечно, понимаю — им надо поговорить. И согласен — я в этом разговоре лишний.

Как долго он ждал ее здесь?

Проверяю свой телефон — счет за грейдер не пришел.

Ты заказал этот грейдер? Поэтому они и уехали, что их работа была уже оплачена? И электричество тоже ты нам «наволшебничал»?

Достаю сигарету, присаживаясь на ступеньку. Вот теперь мы поменялись местами. Она с ним там, внизу, а я здесь, жду ее. Хе*овое место, прямо скажем.

Время словно замедляется. Почему так долго? Спуститься?

Алиса в хлам. О чем она там может говорить в таком состоянии? Сам с ним поговорю! Пусть потом пообщаются, когда она будет адекватна.

Сбежав по ступенькам, вылетаю наружу. Вдалеке мелькают огни дальнего света. Нормально… Я обтекаю, понимая, что мою девочку сейчас увез другой мужчина. Мою пьяную в дрова девочку! Она же была никакая… НИКАКАЯ! Зачем я отпустил ее с ним?! Позволил ему решать за нас всех. Какой косяк!

Дергаюсь к машине и разочарованно останавливаюсь перед грудой снега. Не успею ни почистить, ни завести… Да и градусов во мне… Не хватало еще на дороге накосячить. Это не выход!

Вытащив телефон, я набираю Алису. «Абонент временно…» Ну да, ну да… Сам же выключил. Да и телефон ее в квартире, разряжен. Не ему же звонить, в самом деле?

Нахожу его номер. И что? «Верни мне свою невесту»? Нет, тоже глупо.

Все, их машину уже даже не видно. Постояв еще минуту на улице, возвращаюсь в квартиру.

От того, что она там с ним, пьяная и беспомощная, меня подташнивает. Кто знает, что у него может быть в голове? Но он же не беспредельщик, черт возьми, а гребаный гений. Только бы не тронул… Вспоминаю его лицо, глаза. Никаких эмоций. Он совсем не похож на агрессивного мудака. Интеллигентный, спокойный… Даже слишком. Да и Алиса характеризовала его так же.

Она проспится и приедет. Они поговорят, и она вернется. Обязательно вернется… И если у нее будут хоть какие-то сомнения… Я не знаю… Черт возьми! Зачем я ее отпустил?!

Скинув вещи, встаю под горячий душ.

Она должна быть здесь, со мной. Позволяя ей напиваться, я отвечал за нее. Должен был привести домой, уложить спать, проконтролировать, чтобы она была в порядке. А сейчас она не в порядке и не со мной. Вся эта ситуация — подстава конкретная, и она одна сейчас будет отвечать за это. Это неправильно. Это косяк. Я должен был говорить с ним. Я! Она тоже, но потом. Зачем отпустил?

Это его чертово спокойствие сбило меня с толку. Да любой бы завелся в этой ситуации! А он — нет.

Выключаю воду. Алисино кольцо лежит там, где она оставила его пару дней назад. Беру его в руки, кручу и снова кладу обратно. Без комментариев. Но у него наверняка возникнет много вопросов. И как там будет отдуваться моя девочка, страшно представить.

«Пошли его на х*р, Алиса! — прошу я мысленно. — Вежливо и категорично. И возвращайся. Просто потому, что ты нужна мне очень».

Я понимаю, что в ближайшие несколько часов ничего не дождусь. Пустая постель ни черта не греет. Засыпаю и просыпаюсь сотню раз от всякого тревожного дерьма, наполнившего мои сны. Измучившись, так толком не поспав, я встаю. Башка болит, мутит. Подхожу к окну. Бело. Пусто.

Надо почистить машину. Мало ли…

Накинув куртку, иду бороться с сугробами. Возвращаюсь весь мокрый и злой.

На себя, на нее.

Какого лешего ты вырвала руку, Алиса? Я не твой любовник и не актер второго плана. Со мной нельзя так. Либо ты моя, либо нет. По всей видимости — нет.

Смотрю на часы. Практически вечер.

Алиса… Возвращайся…

Злость и тревога спорят во мне. К ночи прибавляется еще и жгучая ревность. Судьба всегда берегла меня от этого чувства, видимо, чтобы за один раз оторвать мне башку.

Сука! Меня слепит от одной мысли, что она после всего может лечь с ним в одну кровать, что он может взять ее пьяную. Сука!!!

Я кручу и представляю, как это может быть.

— Не делай этого, Алиса, пожалуйста, не делай…

Хватаю телефон и швыряю его обратно. Абонент где-то с другим.

— Где ты, Алиса?!

И все вокруг, что попадается мне под руки, летит нах*р.

Вырубившись поперек кровати — организм не выдерживает вторые сутки без сна — я прихожу в себя только к утру. На улице темно, в квартире холодно.

Круто, Алиса, круто…

А ты молодец! Давай! Порадуй своего гения всем, чему научилась здесь. Вот он оценит! Ты же так хотела разнообразить ВАШУ сексуальную жизнь. Теперь ты на правильной волне! Уверен, все получится! СУКА!!!

Стучащий в голову адреналин выворачивает мои мозги.

Так нельзя. Нельзя… Если я ей не нужен, надо пережить это.

О еде даже думать тошно. Делаю коктейль и, сделав глоток, выливаю в раковину. Открываю воду и пью прямо из-под крана. Внутри все горит.

Возвращайся…

Смотрю в сотый раз за этот день в окно.

Я очень жду тебя. Я не хочу без тебя. Возвращайся. У тебя все хорошо, Алиса? Пожалуйста, пусть ты будешь в порядке.

Убеждаю себя, что он не тронет ее…

Открываю ноутбук: ее инста, его инста… И фотки, фотки, фотки… Он-она-он…

Зачем ты так со мной, Алиса? Ты думаешь о том, как мне здесь? Или тебе пох*р? Мавр сделал свое дело, мавр может уходить? Ненавижу тебя, зараза!

Пожалуйста, моя девочка, возвращайся…

Все, хватит. Закрываю ноутбук.

Уже сотню раз посылал ее и столько же умолял вернуться.

Нужно, наверное, уехать отсюда куда-то и отвлечься, но я не могу — вдруг она приедет?

Надо выключиться. Надо жить дальше. Взять себя в руки.

Полчаса интервального кача — и я, задыхаясь, полумертвый падаю на пол на подломившихся руках. Мышцы сводит судорогой. Хорошо… Больно — это хорошо. Это отвлекает.

Где твоя крыша, мужик? Сбила одна коварная лисица!

Я надломленно смеюсь, переворачиваясь на спину. Отдышавшись, иду под ледяной душ. Вода обжигает, тонизируя и шокируя одновременно.

Хорошо… И это хорошо…

Хорошо, Алиса. Если меня «не было», пусть будет так. Только скажи мне это в лицо.

Оборачиваюсь полотенцем и забираю с собой кольцо. Аккуратно прикрываю раздолбанную от моих психов дверь. На лестничной клетке шум. Алиса…

Сердце проваливается куда-то вниз и тут же болезненно тянет. Не она… Она бы пришла сразу ко мне.

Ее дверь открыта, и я, не церемонясь, вхожу внутрь без стука. В квартире торопливо собирают вещи два парня в костюмах. Удивленно смотрят, заметив меня.

— Где Алиса?

— Алиса Юрьевна здесь больше не живет, — хмурится один из них.

— Ясно, — разворачиваюсь я на выход.

— Где это чертово кольцо… Не могу найти… — слышу уже в двери.

Открываю ладонь. Отдать? Нет уж. Верну его хозяйке. Лично в руки.

Глава 17 — Опять в плену у обстоятельств

Боже мой, как стыдно!

Вскипевшая на мгновение кровь протрезвляет меня полностью. Мне кажется, что я задохнусь сейчас, и мое сердце разорвется прямо в горле. Единственное, о чем я мечтаю — это проснуться. Или провалиться сквозь землю. Провалиться, конечно, лучше. Потому что, если я проснусь, это будет значить, что никакого Макса нет и в помине. И тогда мое сердце точно разорвется.

Строгий взгляд Давида раздавливает меня. Стыдно…

Ах, мама-мамочка! Как все это объяснить? Это же все невозможно озвучить!

Давайте знакомиться! Это Давид, моя мечта и мой обожаемый жених, на днях у нас свадьба, а это Макс — самая сексуальная сволочь, и мы с ним трахаемся до потери сознания, и он… он… он…

Отвезите меня далеко в лес и оставьте там, если я еще хотя бы раз в жизни… Ком в горле никак не проглатывается. Точно задохнусь! Это, кстати, выход… Как я могла забыть!? Мои мозги точно вытекли между ног.

— Пойдем, поговорим.

Поговорим?!.. О, нет!!! Нет, нет… Что я должна сказать?

В ушах звенит, в глазах темнеет. Хватаюсь за протянутую руку Давида, чтобы не рухнуть прямо тут, и начинаю послушно переставлять ноги.

Не хочу, не надо… Давид! Просто уезжай! Ведь ты же все понял.

Оставьте меня оба, и, может быть, я как-то выживу в этой ужасной ситуации.

Но крепко схватив за руку, Давид ведет меня вниз. Оцепенев, я не могу противиться. Да и не имею, наверное, права.

Макс… Спаси меня!

Но вот дверь подъезда за спиной закрывается, и я понимаю, что Макс не вмешается. Да, это не его проблема. Я во всем виновата сама.

— Ты на ногах не стоишь, — подхватывает Давид меня за талию, прижимая ближе. — Разве можно так?

Он нажимает на брелок, и нам моргает фарами его машина.

— Ты как? — притормаживает он меня, заглядывая в глаза.

Моментально их захлопываю, еще вытекут от стыда.

— Норм…льно…

Бл*ть… Зашейте мне рот.

— Ооо…

Открыв дверь машины, Давид помогает мне сесть внутрь на переднее сиденье. Щелкают ремни безопасности, и машина, качнувшись, трогается с места. Ну, все… Теперь мне точно пи**ц. От стыда случаются инфаркты?

— Ты выглядишь как проститутка, Алиса.

— Дешевая?

Зашейте, зашейте мне рот!

— Дорогая. Но проститутка. Не носи это больше.

Я обреченно киваю. Руки привычно отыскивают под сиденьем рычаг, и кресло опускается ниже, позволяя мне немного расслабиться, закрыть глаза. Куда мы едем?

— Куда?…

— Домой, Алиса. Ты больше здесь не живешь.

— Я сама буду…

Черт… Что я там буду?… Мысли путаются. Открываю глаза. По лобовому бегут мутные пятна встречных огней. Взгляд бредет ниже. Твою ж мать… Крупные стрелки на колготках между бедер… Мои колени в ту же секунду целуются со стуком. Уверена, что лицо теперь пунцовое.

Давид искоса поглядывает на мой вытраханный видок. Закрыв глаза, я опять откидываюсь назад.

А давайте, все это мне снится…

Тогда как же Макс?..

— Тебе нужно выпить кофе с лимоном.

Не надо мне кофе, мне нужны его горячие…

— … губы…

— Какие еще губы?

— Горячие…

Что я несу…

— Алиса, ты пьяна. Я запретил тебе пить.

Ты запретил мне…

— … жить!

Потолок… Имитация неба.

Это знакомый потолок…

И это далеко не самое мое любимое место. Попытка подняться в вертикальное положение отзывается в голове тяжелым колокольным гулом. Застонав, я шлепаюсь обратно на подушку, но подкатившая тошнота заставляет меня подскочить, игнорируя невыносимую головную боль. Вокруг все кружится словно в калейдоскопе, цвета слишком яркие, издалека, словно из бочки, слышится гулкий голос и я…

— Алиса… — присаживается рядом Давид и пошлепывает меня по щекам, — Алиса?… У тебя сотрясение. Тебе нельзя резко вставать.

— Откуда?… — прохожусь я пальцами по голове и нащупываю шишку на лбу.

— Ты не помнишь?

Последнее, что я помню, это такси и Макс… Или такси и Давид?… Или не такси? Все смешивается рваными образами.

О, Боже ты мой! Макс! Что там было-то? Давид-Макс, Макс-Давид…

Давид подхватывает меня, помогая подняться.

— Я в туалет, — бреду в ближайшее укрытие, увернувшись от его рук и придерживаясь за стенку.

— Не закрывайся, Алиса. Тебе может стать нехорошо.

Ну, так себе укрытие, надо заметить. Хочется как раз забаррикадироваться и потребовать адвоката, консула или кого там вызывают в случаях пленения на вражеской территории?

А территория вражеская!

Наша заботливая мама — Тамара Францевна — не любит меня настолько же, насколько обожает сына. Не явно. Просто она относится ко мне, как к инвестиции. Есть ли смысл делать ставку на кобылку Алису? Конечно, у нее есть парочка более породистых невест. Но Давид захотел меня. Редчайший случай, когда он пошел против матери. И за это она не любит меня еще выразительнее.

Ну какого черта он привез меня именно к ней!? В родовое гнездо, твою мать! Пьяную, потрепанную, залюбленную другим. Это такая форма наказания? Изощренно… Интересно, я вчера такая дефилировала перед всем семейством? С него станется!

Смотрю на себя в зеркало. Это треш… Панда с глубокого похмелья! Тушь растеклась под глазами, на лбу у самой кромки волос глубокая ссадина. На шее, бл*ть, засос. Макс… Сволочь.

О… Я вспоминаю, как вчера словила лбом ветку любимого дерева Тамары. Все страдают от этого чертова дерева и толстой ветки, слишком низко расположенной над тропинкой к дому. Все время приходится нырять под нее. Вчера я пропустила этот поклон родовому гнезду!

Спасибо, Тамара Францевна, мне это идет? Это не вульгарно?

Фыркаю своему отражению. Представляю ее надменный, оценивающий взгляд, обращенный сейчас на меня. Брр… Господи… Хоть бы она не видела меня такой…

Сколько трудов мне стоило добиться расположения этой женщины! Нам. Конечно, нам с Давидом. Он еле уговорил ее на этот брак. И она пытала, пытала вежливо и проникновенно, пытала меня месяцами, прежде чем дала свое согласие. Семья должна одобрить… Династия…

«Это очень важный выбор для Давида, Алиса. Ты должна понимать, что такой человек должен иметь безупречную жену! Никаких разводов в семье. Ты уверена?»

О, как я была уверена! И я понимала. И очень старалась. Была безупречной. Исполняя безропотно все ее вежливые пожелания.

«Делай, как просит мама, Алиса, и все будет хорошо!»

Английский? — Оf course!

Французский? — S'il vous plait!

Немецкий? — Wird erledigt!

«Произношение, Алиса, произношение, аутентичнее прононс! Ты будешь сопровождать его на международных выездах. Не опозорь!» Конечно, Тамара Францевна, как скажете, Тамара…

«Меньше физики, Алиса, в тебе не хватает светской утонченности — языки, этикет, чайная церемония… Не доливаешь полтора сантиметра в чашку, полтора! Что с твоим глазомером, Алиса?»

Чайная церемония, бл*ть? Вы серьезно, Тамара Францевна? Я, на секундочку, физик и пью кофе. «Запомни, ты не физик, ты будущая жена физика! Его лицо — ухоженное, образованное, интеллигентное лицо».

Сколько раз мне хотелось плеснуть чаем в эти вычурные красные губы. Но я победила и это. Я так хотела стать его женой!

Говорят, физики все чудаковатые. Давид — не такой! Красивый, остроумный, обходительный интеллектуал. Всегда хозяин ситуации. Всегда на высоте. Я не видела никого, равного ему, и вообще не видела никого кроме.

Я сразу решила, что только он. ОН.

И все силы были брошены на учебу. Как еще я, простая девочка, могла привлечь его внимание? Я знала только одно — руководит кафедрой. И чтобы попасть в его ареал обитания, я пахала как проклятая целый год. И поступила. Поступила с блеском. Он был в комиссии. И так тепло и поощрительно улыбался мне, что я была готова повторить эти круглосуточные бдения со справочниками еще раз. И потом эти редкие неслучайные встречи в вузе. Я знала его расписание наизусть. Но он, к моему горю, ничего не вел у первокурсников. Появлялся пару раз в неделю. В группе одни парни и я. Девочки — редкость на физфаке. Я в упор никого не видела! И опять учебники, справочники, методички… А, да. И видеолекции Давида. Я засмотрела их до дыр! Каждую фразу, каждую интонацию знала наизусть. Я стала одержима. Реально! Нет, я не поехала крышей, делала все осознанно. Просто я так решила: мое будущее — это Давид. Хотела быть с ним и делала все, что считала нужным. Я назвала бы это целеустремленностью.

А потом распределение между кафедрами. Как обычно, конкурс, как обычно, я впереди планеты всей! И прошла. К нему.

Он был рад. «Девушки — редкие гостьи на нашей планете Физике, мы будем Вас беречь!» И берег в альтернативу всем остальным преподавателям, которые с легким недоумением, а иногда и с презрением поглядывали на меня. Мечты сбывались!

Когда-то я услышала одну фразу, показавшуюся мне тогда бредом: «Никогда ничего не просите у судьбы. Даст».

А я просила еще и еще. И пахала. Знала — весной курсовой, и Давид возьмет себе парочку самых лучших. Меня не интересовало ничего больше. Все мое свободное время было посвящено ему и его госпоже — Физике. Ну, может, когда я слишком уставала, то позволяла себе вырваться и потанцевать. А потом снова Давид.

Я выгрызла его из гранита науки зубами.

А дальше… Я не могла сдержать улыбки, когда оставалась с ним наедине со своим курсовым. Эйфория пьянила. Я заглядывала ему в рот, ловя каждое слово. И в какой-то момент он дрогнул. Это случилось так просто!

— Вы очень красивая девушка, Алиса.

— Пригласите меня на ужин.

— Приглашаю.

Нет, ничего не было между нами тогда. Даже пресловутого поцелуя. Но для меня этот ужин был… Да что говорить!

Мы иногда ходили в театр. Иногда вместе обедали. Мое обожание увеличилось. Рядом с ним я не могла промолвить и слова, только слушала его. На редкие попытки пошутить он реагировал неоднозначно, и я перестала шутить. Он делал тонкие замечания по каким-то деталям внешности, и я внимала, перекраивая себя вдоль и поперек.

Влюбленные женщины такие дуры!

Кафедра полнилась слухами. Мне было все равно. Я была счастлива.

И как настоящий джентльмен он заговорил со мной о свадьбе, прежде чем затащить в постель. Вернее, прежде чем я затащила его в постель.

Я снова была абсолютно счастлива!

Мы стали жить вместе. Но больше его в моей жизни не стало. Давид много работал. Часто уезжал на научные мероприятия, его везде приглашали. Иногда он брал меня с собой, давая четкие указания — что надеть, как вести себя, с кем говорить. Потом к этому активно присоединилась Тамара Францевна. Я чувствовала себя заводной куклой. А вечерами он работал! Иногда до утра. Я садилась рядом, рассматривая его благородное лицо.

— Это будет прорыв, — улыбался он иногда сам себе, и я все равно была счастлива.

Он парадоксальным образом умел угождать всем моим капризам, не пошевелив и пальцем. Вернее, пошевелив только им. Пара звонков — и какие-то люди привозили мне цветы или туфли, новую симку или пирожное. Все, что пожелаешь. В тот же миг.

«Только не отвлекай меня, Алиса, я очень занят».

«Обсуди это с мамой, Алиса, ей видней!»

О, да! Мама была гениальным менеджером. Давида становилось все меньше, а его мамы все больше. Эйфории значительно поубавилось. Я училась, чтобы угодить ему, и опять училась, чтобы угодить его маме. Я стала уставать и скучать. Мои редкие протесты с раздражением подавлялись непобедимой логикой и…

«Не разочаровывай меня, Алиса, ты же умная девочка». Или еще: «Если будешь вести себя как ребенок, я буду наказывать тебя как ребенка — лишать удовольствий».

Конечно-конечно! Я очень умная. Я никого не разочарую! А каких удовольствий, простите? Разве еще хоть что-то осталось?

Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Тамара Францевна воспринимала событие, как шанс качественно пропиарить сына и его проекты, я не знала практически никого из приглашенных гостей. Она выбрала кольцо, дату, платье, гостей, формат, дизайн… Наверное, ее злило только одно — невесту, увы, выбрал сын. И моя слишком вульгарная грудь ну никак не вписывалась в стиль, выбранный ее дизайнером!

«Похудеть и утянуть!» — был вынесен вердикт.

«Сделай, как хочет мама, Алиса, прошу тебя, мне абсолютно все равно, как будет выглядеть твоя грудь».

Серьезно!? Очень классный комплимент…

И в какой-то момент я потеряла смысл происходящего. Мне стало дико холодно рядом с ним. Нет, он был все такой же красивый, такой же умный и безумно дорог мне. Но что-то во мне сломалось.

Пока он был в отъезде, я собрала чемодан, сняла квартиру за городом, написала ему, что мне нужно побыть одной. Быть может, мне просто была нужна его реакция! Ну хоть какая-нибудь!

Реакции не было. Он просто узнал адрес, прислал своих людей помочь. Дал список инструкций. «У тебя неделя, Алиса. Не подведи меня».

— Ты меня любишь, Давид?

— Конечно. Веди себя правильно.

В первую же ночь у меня случилась истерика. Я первый раз за много лет рыдала в подушку.

А потом… Макс.

Я быстро умываюсь, и, придерживаясь за голову, бреду обратно в комнату.

— Вызови мне такси, — лепечу неуверенно. — Мне нужно…

— Алиса, — неожиданно обнимает меня сзади Давид. — Ты обо всем забыла? Твоя мама прилетает через два часа, нужно распорядиться, чтобы приготовили комнату, и встретить.

Я обреченно со стоном закрываю лицо. Мама! Ужас какой… Какой кошмар! Как я объясню им всем? А ей!? Я не могу оставить маму с этой горгоной!

— Успокойся, Алиса. Сдали нервы… Я все понимаю. Перед свадьбой так бывает. Я мало уделял тебе внимания. Мама передавила. Собирайся, я пришлю кого-нибудь помочь.

Он разворачивает меня, заглядывая в глаза.

— Я сожалею, слышишь? — пальцы успокаивающе проходятся по моим волосам. — Все будет хорошо… Приходи в себя.

Глава 18 — Дура

Всю дорогу до аэропорта меня ужасно мутит. Я закрываю глаза, прислоняясь к стеклу лбом. Давид работает на планшете, изредка поглядывая на меня. Рейс задержали, и мама прилетает ближе к ночи.

Маме нравится Давид, хотя лично встречаются они в первый раз. Но я много рассказывала ей, и она следила за новостями. Обходительный, манерный Давид с шикарным букетом, стилизованным под полевые цветы, понравится ей еще больше.

— У тебя отменный вкус, Давид! — хвалит его мама.

Он сдержанно улыбается. Из вредности мне хочется поправить: «Не у него! Для этого есть специальный человек. У них для всего есть специальный человек!»

— Девочка моя, — ахает мама, разглядывая мой поцарапанный лоб, — как же ты так?

— Разучилась кланяться… — ворчу я, чувствуя, как Давид слегка дергает меня сзади за пиджак. Но мама уже отвлекается на его учтивые речи.

На обратном пути она много рассказывает о папе и Олежке, которые прилетят только к самому торжеству, так как брат учится, а папа на очередных сборах. Он у нас военный. Но билеты куплены, и они передают нам привет.

Здорово, просто здорово… Я прямо представляю, как завтра, когда все соберутся за завтраком, встану на табуретку и, вместо стиха, объявлю: «А свадьбы не будет, господа, я безнадежно втрескалась в другого!» Пам-пам!

Интересно, метание десертных ножей входит в неохватный спектр навыков Тамары Францевны?

Мама умрет со стыда! Разве я могу поступить с ней так?

И с Давидом.

Хочется порыдать.

Но я просто смотрю в темное окно, не смея вырвать у него свою руку. Давид успокаивающе поглаживает меня по ней. Я не могу смотреть ему в глаза. А он, наоборот, вдруг стал чутким и нежным. Ну почему же так поздно?! Ведь все могло пойти совсем по другому сценарию. А теперь я не хочу! Не хочу этих успокаивающих рук. Хочу других… Наглых, умелых, уверенных, пахнущих сигаретами рук.

Курить хочется до умопомрачения. Не потому, что я хочу никотина. А потому, что сигареты ассоциируются у меня с Максом. Почему-то мне, как на репиде, вспоминается один и тот же эпизод: как он забирает мою сигарету и затягивается ею. Губы, пальцы… Меня обдает горячей волной от одного только воспоминания. Сотрите мне память! Я смотрю на Давида, а вижу Макса.

Мне стыдно, очень стыдно и больно смотреть на тревожное, хмурое лицо Давида. Ничего он такого не сделал, чтобы я так поступила с ним. Ну да — он такой, немного отмороженный, но я же знала! Я же согласилась с этим, приняла. Он доверял мне. От самой себя тошно. Особенно когда я нечаянно натыкаюсь на его потерянный взгляд.

Макс… Я уже не верю, что он был настоящим. Давид так настойчиво делает вид, что ничего не было, что мне реально начинает казаться — померещилось. Хочется бросить все и всех, полететь туда, в наш снежный плен, чтобы убедиться, что он был. Был? Был ли?..

Может, рассказать все маме? Мне нужен совет. Очень! Сама я с трудом соображаю, что происходит в моей жизни, и что с этим делают взрослые, умные люди. Так уж получилось, что я не очень умная. Прямо скажем — дура полная! Хотя окружающие и считают иначе.

Но мама уставшая, и без ужина сразу идет спать.

Давид подхватывает меня за талию и с усилием ведет в нашу спальню.

Я благодарна хотя бы только за то, что в этот тяжелый для меня день Бог не пересекает меня с Тамарой. Когда мы уезжали, ее еще не было, а вернулись — уже спит.

Наверху восемь спален. Несколько гостевых, Тамары, наша, Софьи, старшей сестры Давида, и ее мужа, и Ирины — младшей сестры.

Ирка практически своя! Позор матери — бунтарка и распи*дяйка. Единожды спалив ее накуренной еще подростком, Тамара до сих пор презрительно говорит о ней «эта наркоманка» и прячет в закрытом английском пансионате. Все в доме знают, что нельзя вспоминать про Ирину, чтобы не портить настроение нашей хозяйке. Но Давид уговорил мать, чтобы сестра приехала на свадьбу. Я пересекалась с ней один раз, и мы сразу же сдружились к неудовольствию Тамары. Изредка общаемся по сети.

Дверь в ее комнату приоткрыта, и я было дергаюсь туда, но Давид требовательно придерживает меня.

— Пойдем спать.

Спать? Как много в этом слове, приводящего меня в ужас.

Ах, да. Я забыла еще про отца Давида — Марка Карловича. Разводов в семье Кац не бывает. Этим все сказано. Давно уже чужие люди, они спят с Тамарой в разных спальнях, но на публике услужливый Марк Карлович играет свою роль. В доме он является тенью, все решает хваткая жена.

Пара гостевых комнат остались пустыми, и я подозреваю, что нагрянет еще кто-нибудь из родни. Тамара решила, что самые близкие поживут перед торжеством здесь.

Ну а раз Тамара решила…

Мы заходим в спальню, Давид усаживает меня в кресло. Сдергивает покрывало с кровати. Как кролик на удава, я смотрю, как он снимает костюм. Когда-то мне нравилось наблюдать за этим, а теперь я практически впадаю в кому, понимая, что мы ляжем сейчас вместе. И, возможно, он захочет…

Меня начинает подколачивать от понимания, что сейчас нам все-таки придется объясняться. Потому что я не смогу. Не смогу с ним теперь.

Потому что где-то там моя любимая сволочь спит в своей кровати один, без меня. И я хочу только в ту кровать, в его горячие руки. Что там надо для этого сказать? Мяу?

Тогда, бл*ть, мяу!

Кажется, у меня истерика…

— Сделать тебе ванну? — внимательные карие глаза впиваются в меня.

— Да, пожалуйста… — мой голос предательски дрожит.

— Тебе плохо?

— Да.

— Врача?

Отрицательно кручу головой.

— Пойдем спать, — поднимает он меня за руку с кресла, расстегивает пуговицы на моей рубашке. Я как вкопанная смотрю на это и не могу остановить. Рубашка летит на кресло, он расстегивает ширинку, позволяя брюкам сползти по моим ногам вниз. Его руки скользят по моему телу, обрисовывая талию, и он притягивает меня ближе. Все это время внимательно наблюдая за мной. В ушах у меня шумит, я закрываю глаза. Легким поцелуем прикасается к моим губам. И мои нервы не выдерживают. Из глаз начинают бежать слезы. Я чувствую, как он решает сейчас эту задачу. Ему требуется меньше минуты.

— Я думаю, тебе нужны антидепрессанты.

— Антидепрессанты? — распахиваю глаза, уже не сдерживая рыданий. — Антидепрессанты, Давид? Что ты несешь?? Я была с другим мужчиной, Давид!

Он делает шаг назад.

— Знаю, — его голос становится жестче, но еще более спокойным. — И что мне теперь — повеситься? Тебя убить? Его?

— Вот так?… — в шоке я развожу руками, теряя голос и смысл в разговоре.

— Алиса, — его тон смягчается. — Мы поговорим обо всем завтра. Сейчас ты выпьешь таблетку, ляжешь спать. И я сделаю все, чтобы этот неприятный инцидент не разрушил наше светлое, многообещающее будущее. Просто не мешай мне, дурочка…

Утром я валяюсь до последнего, не желая никого видеть.

— Где твое кольцо, Алиса? Мама обязательно заметит его отсутствие.

Кольцо!

— Я съезжу… — вдруг чувствую я лазейку, чтобы вырваться отсюда под благовидным предлогом.

— Не нужно. Туда уже поехали.

— Как поехали? — теряюсь я.

— Так — поехали. Заберут твои вещи и вернут ключ хозяину. Я же сказал, что ты больше там не появишься.

Давид выходит, хлопнув дверью чуть сильнее.

В другое время меня бы даже порадовал этот скупой всплеск эмоций, но сейчас мне абсолютно по барабану.

Я хочу увидеть Макса. Уверена, что если бы он хлопнул дверью, меня бы сдуло! Я голодаю без тех эмоций, что он давал мне.

Но внутри мне страшно. Ведь я почему-то оказалась здесь, с Давидом. Как это произошло? Мы вернулись, приехал Давид, потом получите-распишитесь? Как это было вообще?! Что-то я не верю в то, что если бы Макс не хотел, чтобы я поехала с Давидом…

Быть может, ему было уже все равно? Внутри все болезненно ноет.

— Не задерживайся к завтраку, — заглядывает Давид. — Мама ждет.

— Подождет твоя мама! — шепотом огрызаюсь я.

Продирая расческой запутанные волосы, я силюсь вспомнить, как оказалась с Давидом. Помню, что было ужасно стыдно… И больше ничего.

— Алиска! — залетает рыжая Иринка.

Ирен Кац очень теплая, я бы даже сказала — горячая, в отличие от всего остального семейства, которому явно не хватает градусов. Ох, нагуляла ее наша королева, явно нагуляла! Потому и ненавидит, что она живой памятник ее бл*дству!

«Сама-то не лучше!» — вспоминаю я свои похождения.

— Ты чего такая смурная? Прячешься от всех?

Ирка старше меня на год, но мне кажется — лет на десять. Глупо, конечно, искать поддержки у сестры Давида! Но я ж та еще дура.

— Я не могу за него замуж… — со стоном падаю на подушки.

— У невесты истерика? — хихикает она.

Не поддержав ее хохотушки, я начинаю тихо реветь.

— Давид накосячил?..

Отрицательно качаю головой.

— Мужик другой, что ли? — округляет она глаза.

Ой, ну не могу все это ей… Я вздыхаю и молчу.

— Не дури, Алиска! — тормошит она меня. — Сколько их еще будет!? Ты мужа себе правильного выбери, а любовник — дело приходящее.

— Ты серьезно? — теряю я надежду на конструктивный диалог.

— Абсолютно! Муж — это семья, дети, дом, защита, бабки, в конце концов! Это всегда должно быть в шоколаде! А остальное… Алиска, страсть недолговечна. То, что ярко вспыхивает, быстро гаснет. Это эпизоды. Ну был эпизод, подумаешь… — фыркает она. — Сколько их еще будет! Но замуж — это замуж. Давид зачетный экземпляр для этого. Не гони.

Я не хочу так, не хочу… Люди, вы все сумасшедшие? Или это я дура?

— Давай-ка, я тебе помогу, а то там маман щаз пеной изойдется, — быстро причесывает она меня и одевает как безвольную куклу. — Пошли…

Я сижу за столом и послушно запихиваю овсянку в рот. Тамара распорядилась, кому что подавать, оставив меня без десерта. Мне все равно… Вкус еды я не чувствую.

— У тебя примерка сегодня, Алиса. Будь готова через час, — распоряжается Тамара. — Приедут…

— Примерки не будет, — спокойно прерывает Давид ее монолог.

Все за столом застывают.

Разве не такого развития событий я хотела? Но волосы на затылке от страха встают дыбом. Это так неожиданно! И я оказываюсь совершенно не готова публично заявить об отмене свадьбы.

Тамара Францевна вопросительно смотрит на Давида поверх тонких очков.

— Мы с Алисой решили, что она будет в другом платье.

И тишина… Даже звяканье ложек и вилок прекращается.

И сначала я выдыхаю: не сказал… А потом до меня доходит, и я в шоке поворачиваюсь к Давиду, не веря своим ушам.

— Давид… — Тамара делает глоток из бокала и принимает терпеливый, но чуть раздраженный вид. Обычно после этого Давид делает так, как она хочет.

— Вопрос решенный, мама, — спокойно останавливает он ее.

Господи!!! Ну как же я мечтала, чтобы вот так открыто, хоть раз он оградил меня от ее решений! И вот оно свершилось.

Тамара переводит на меня недовольный взгляд, я смотрю ей в глаза.

— Тебе не понравилось платье, Алиса? — елейным, но стальным тоном пытается она продавить меня как обычно.

— Мне не понравилось, — поддерживающе сжимает мою дрожащую руку Давид, забирая удар на себя.

Тамара ведет бровью и закрывает разговор.

Ух, ты! Неужели так бывает?! За столом все переглядываются тайком от Тамары.

Спасибо! Спасибо!!! Спасибо тебе, Давид!

Но дело, увы, уже не в платье…

После вчерашней таблетки я чувствую конкретное отупение и заторможенность. И если бы не этот покров на моих мозгах, вряд ли я решилась бы сделать это в данной обстановке. Но… Впихнув в себя несколько ложек слизистой, сваренной на воде овсянки, я оглядываю застолье. Основной состав в сборе. Где моя табуретка? Медленно поднимаюсь из-за стола, заливаясь краской от одной только мысли, что мне сейчас надо будет объявить о том, что свадьба не состоится. Все переводят на меня глаза.

Горло сводит, сердце гулко грохочет в груди.

«Ты сделаешь это!» — приказываю я себе. Прокашливаюсь. Но в ту же секунду подрывается Давид и, подхватив за талию, оттаскивает меня от стола.

— Прошу прощения. Алиса плохо себя чувствует… Сотрясение…

— Бедная девочка… — слышу равнодушный голос Тамары.

Давид тащит меня на выход и к лестнице наверх.

— Что ты делаешь, Алиса? Зачем ты так поступаешь со мной? Мало того, что ты уже натворила? Надо еще унизить меня при семье? Может, в деталях еще расскажешь? Уверен, все с удовольствием послушают.

— Прости меня… — бормочу я. — Об этом я не подумала…

— Ты не подумала? О чем ты вообще думала?! Иди наверх. Будь там. Я не знаю… Поспи, почитай… Посмотри телевизор. Я объявлю, что ты плохо себя чувствуешь, и чтобы тебя никто не тревожил, — подталкивает он меня к лестнице.

Упав на кровать навзничь, я разглядываю имитацию неба.

Вот я дура…

Заходит мама. Присаживается ко мне на кровать, ласково поглаживает по волосам.

— Мама… — начинаю рыдать я, прячась лицом в ее коленях. — Я таких дел натворила…

Ее теплые руки замирают на мгновение и снова продолжают порхать по моей спине. И я как на духу выкладываю ей свои косяки и переживания, упуская слишком горячие подробности.

Мама долго молчит.

— Давид знает?

— Угу… — шмыгаю я носом.

— И?

— И — ничего!

— Послушай меня, Алиса. Когда я была такой же молодой дурочкой, как ты, я влюбилась в одного сногсшибательного парня. Я сошла с ума и позволила ему все, что он хотел. Мне так хорошо было с ним, ты не представляешь! Хотя, теперь представляешь, наверное, — усмехается она. — До сих пор помню руки его…

Мама замолкает.

— И что? — поднимаюсь я. Мама никогда не рассказывала мне об этом.

— Ничего. Ты родилась, — пожимает она плечами.

Я не знаю своего отца, сколько я помню, меня всегда воспитывал дядя Миша, именно его я называю папой и обожаю как родного. Он классный — внутри очень добрый, но внешне суровый лысый дядька.

— А он, тот, который?…

— Бросил меня, как только узнал, что беременна, и больше я его никогда не видела. Не повторяй моих ошибок, доченька. Давид хороший мужчина.

Нет, нет, нет… Пожалуйста, хоть кто-нибудь, скажите мне, что это не про Макса!

— Макс — он не такой.

— Макс… — пренебрежительно усмехается она. — А где он сейчас, твой Макс? Давид вот здесь, рядом, несмотря на твой загул. А этот Макс сегодня есть, а завтра — нет. Да и к тому же, дочка, если он такой весь умелый в амурных делах… Сколько девок у него до тебя было? Сколько еще после тебя будет? Или ты думаешь, он родился такой умудренный? Или думаешь, на тебе остановится? Прям влюбился за три дня и женился. Глупенькая ты еще, Алиса… Еще с десяток в вашу кровать положит! Не отмоешься. А Давид — он серьезный.

Я даже думать не могу, что это все — про Макса. Для меня не существовало его прошлого. Он начался в тот день, когда я увидела его, и сейчас невыносимо больно даже от одной мысли, что мама может оказаться права. Ведь я до последнего думала, что сбегу к нему. Не знаю как, но сбегу. А сейчас засомневалась…

Деньги, машина, телефон, документы — все осталось на той квартире, и я чувствую себя беспомощной. В этом городе нет ни одного человека, к которому я могла бы сейчас обратиться. С момента приезда сюда я всю себя посвятила Давиду и не обзавелась ни друзьями, ни приятелями.

Интересно устроен этот мир! Вот вроде бы сидит совершеннолетняя девушка, ноги-руки целы, замков на двери нет, а идти туда, куда рвется сердце, нет совершенно никакой возможности. Как, черт возьми, я сюда попала?

Может, ты мне объяснишь, Макс?

Спрашивать детали у Давида выше моих сил.

Преодолевая сонливость, я тихонечко спускаюсь вниз. Из столовой раздаются голоса. Я же пробираюсь мимо, к огромному шкафу с одеждой. На секунду бросаю взгляд в зеркальные двери.

Нда… Видок не айс! Зареванные опухшие глаза и еще эта ссадина.

В карманах своей куртки отыскиваю жвачку, билеты в кино и две мелких купюры. Смотрю на билеты… Триллер… Он хотел триллер.

Его голос звучит у меня в голове, превращая тело в желе: «Это называется — баловать свою девочку…» Ощущения топят, ноги подкашиваются, и я ложусь спиной на стену. Что же ты наделал со мной, Макс? Как мне теперь жить дальше?!

— Алиса? — испугавшись, я вздрагиваю всем телом, проглатывая застучавшее в горле сердце, лицо тут же начинает полыхать. Ощущение такое, что Давид застал меня в постели с Максом. Не меньше. Незаметно зажимаю билеты в руке.

— Что ты тут делаешь?

— Хотела подышать…

— Алиса, — вздыхает он, нахмуриваясь. — Ну что с тобой? Ты же знаешь, на улице собаки… Надо сначала дать распоряжение, чтобы их закрыли. Выйди подышать на балкон.

— Собаки! Черт… Я не подумала… — территорию действительно охраняют два свирепых волкодава. — От таблетки этой… туплю все время… — жалуюсь я.

— Пойдем. Тебе надо поспать, — Давид ведет меня обратно. — Я отлучусь до вечера. Отдохни.

Послушно ложусь на кровать, желая остаться одна.

Садится рядом, поправляя пряди моих волос, упавшие на лицо. И я снова тихо плачу.

Потому что у нас не сложилось…

Потому что я хочу другие руки…

Потому что не факт, что эти «другие руки» все еще хотят прикасаться ко мне.

Поджав губы, Давид снова хмурится.

— Выпей еще одну, — кладет он блистер с таблетками возле стакана воды на тумбочку.

Потом, несколько секунд подумав, вынимает таблетку, оставляет ее рядом со стаканом, забирая блистер с собой.

— Ты очень рассеянная стала, — комментирует он. — Боюсь передозировки.

Послушно выпив таблетку, я отворачиваюсь к окну. Дверь закрывается. Можно выдыхать!

Мне не верится, что все, что я чувствовала от Макса, было стандартным пикапом. Не верится — и все. Мне казалось, я неплохо разбираюсь в людях. И Макс не дешевый плейбой. В его словах было столько чувств…

Состояние странное, мне все время хочется плакать, но это где-то глубоко внутри, а на поверхности все очень тихо, и я даже не всегда могу сформулировать, что именно меня тревожит. Язык словно увеличился во рту, вызывая сушняк. Я выпиваю еще воды. Взгляд останавливается на искусственном небе, и я засыпаю.

Мне снится Макс. Между нами толстое стекло, и мы никак не можем услышать друг друга. Его зеленые глаза, обычно игриво насмехающиеся надо мной или блестящие и возбужденные, теперь очень серьезные и требовательные. Они как пули ранят меня. А мне почему-то все равно.

Просыпаюсь я от того, что язык прилипает к небу. Допиваю воду. На улице темно. Прохладный душ приводит меня в чувство.

«Почему я здесь, Макс? — в очередной раз всплывает у меня вопрос. — Может, я сама захотела поехать с Давидом?»

Гадать можно бесконечно! А всего-то нужно — встретиться с Максом. Заглянуть в его глаза — и я все пойму.

Но как??? Коттедж расположен за городом, машины нет, денег нет, телефона нет. Не пешком же идти на другой край города!

Ирка — вдруг озаряет меня. Ирка достаточно сумасшедшая, чтобы помочь мне.

Выглянув за дверь, я убеждаюсь, что в коридоре никого нет. Мама с Софьей и Тамарой собирались на шопинг. Давид в отъезде. Отлично!

Я без стука врываюсь в комнату Ирины. Она, рискуя, можно сказать, жизнью — если вдруг Тамара застанет ее за этим — развалившись на подоконнике, курит в окно. Стаскиваю у нее сигарету, устраиваясь рядом под ее одобрительную усмешку.

— Помоги мне?

— Неа… — прищуривается она. — Ты же сбежать хочешь. А я не готова терять единственного адекватного родственника!

— Пожалуйста.

Иринка отворачивается, задумчиво глядя в окно.

— Пожалуйста. Я только посмотрю в его глаза, и все.

— Допустим, — кивает она. — А дальше?

— А дальше я буду понимать, что со мной произошло и как мне дальше жить.

Ирка нервно кусает губу.

— Обещаешь, что вернешься к Давиду, если тот сегодня не оправдает твоих надежд?

— Обещаю!

— Собирайся!

— Спасибо!! — подпрыгиваю я.

Запереть собак в загон Ирке не удается. Упрямые псы воспринимают ее исключительно как подружку по играм, отказываясь подчиняться.

— Сделаем по-другому! Снимай куртку…

Поменявшись одеждой, мы выходим за дверь. Две светлые массивные тени несутся к нам. Я зажмуриваюсь. Но запах сбивает их с толку. Ирка, загораживая меня телом и обнимая, шикает на псов и тащит к выходу. Псины страшные! Их слюнявые морды с утробным рычанием тыкаются мне под колени, адреналин зашкаливает.

— Не маши руками, — командует Ирка.

Мое бедное сердце, наверное, окончательно переезжает в горло. И вот мы оказываемся за забором. Надеюсь, ты стоишь того, Макс! Пытаюсь отдышаться. Мы меняемся одеждой обратно.

— Какой план?

— Телефон, деньги… — тяну я руку.

Ирка послушно отдает мне свой телефон и парочку купюр покрупнее.

— Возвращайся!

— Надеюсь, что не придется, — честно признаюсь я.

В такси меня снова вырубает. Чертова таблетка!

— Ждать? — озадачено спрашивает таксист, разглядывая пустынный поселок.

— Нет, — почему-то отвечаю я.

Выхожу на улицу, такси уезжает. Свет в доме не горит. Только фонарь перед подъездом. Дверь закрыта, ключей нет. Звоню снизу в квартиру Макса. Тишина…

Макс, ну пожалуйста, где тебя носит?!

Ни его, ни моей машины у дома нет. Мою наверняка забрали люди Давида. Я присаживаюсь на корточки, опираясь спиной на дверь. Остается только ждать. Смотрю на часы — одиннадцать.

Где же ты?..

Холодно, очень холодно…

Минут через пятнадцать вдали мелькает свет фар, я подскакиваю на ноги. Руки уже онемели от мороза. В темноте я не вижу, что за машина приближается. Но кому еще ехать сюда, кроме Макса? Медленно иду навстречу фарам. Машина останавливается. Давид.

Ирка меня сдала?..

Он выходит из машины, открывает мне дверь. Я не двигаюсь.

— До утра будешь ждать? — зло ухмыляется Давид. — Или поедешь искать его по барам? Не боишься, что вернется с другой?

До ужаса!

Я отчаянно оглядываюсь на темные окна. Неужели это правда?

— Садись, Алиса, поговорим.

Сажусь. Что мне еще остается? Он снимает очки, устало потирая переносицу.

— Алиса, пора остановиться. Не к лицу тебе бегать за мужиками. Ты стоишь большего.

— Давид, прости меня. Прости, но…

Он моментально ожесточается, перебивает меня и говорит, словно хлеща по щекам:

— Давай будем считать, что ты побывала в своем Зазеркалье, Алиса. Понравилось? Ты хочешь туда снова? Подумай… Хорошо подумай. Что ждет тебя там? Сколько он продержит тебя рядом с собой? Месяц? Полгода? Год? Ты уверена, что будешь ему интересна и дальше? Чем? Страсти поутихнут, внешность приестся, на первый план выйдут недостатки. Коих у тебя немало, моя дорогая. Вы разочаруетесь друг в друге, и каждый пойдет своей дорогой. Таких историй миллионы. Ты же умная девочка и понимаешь, что это только временное увлечение для взрослого мужчины. Или он тебя замуж позвал?

— Не позвал…

— Не позвал. А дальше — новое увлечение, опять страсти, опять метания. Потом еще один, еще один, еще… И к своим тридцати ты — побитая жизнью, разочарованная в мужчинах, среднестатистическая одинокая женщина с кучей комплексов и готовностью пойти за любого, кто предложит. Посмотри вокруг. Разве не так устроен этот мир? Я же предлагаю тебе другую судьбу, Алиса. Мне нужен партнер, надежная, умная женщина, которая станет моим достоинством и моим тылом. Я никогда не предам тебя, никогда не оставлю. Ты всегда будешь в достатке, и всегда окружена заботой моей семьи. Ты встанешь на вершину социальной лестницы, у тебя будет много возможностей, ты будешь блистать в светской среде! Я даже прощу тебе и никогда больше не вспомню этот глупый адюльтер. Ты достаточно умная и взрослая, чтобы сделать правильный выбор. Поедем со мной?

Какая же я дура…

Глава 19 — Борись за нее

Я не дождался ее. Сам виноват. Отпустил.

И, по всей видимости, нашего гения мало смутили обстоятельства, при которых он забирал ее. Свадьба не отменяется?

Ох, Алиса, Алиса… Я в десятый, наверное, раз набираю ее номер. Недоступен.

Вижу ее вокруг во всем. Вот плед — она сидела на нем, и я до сих пор помню каждую деталь ее профиля. Вот камин — она грела здесь руки, и я помню, как эти руки гладили меня. Вот кровать, подоконник, душ… Это вообще пи**ец! Это пройдет? Когда-нибудь — наверное. Но мне не хочется.

Не надо было бухать! Я снова злюсь на себя. Был бы трезвым — не стормозил бы!

Неужели ОН — реально твой выбор, Алиса? Ведь я чувствовал каждой клеткой, как ты горишь со мной! Почему — он? Потому что он предлагает больше? Но разве может быть что-то больше, чем чувствую я к тебе?

А я ведь ни разу ей и не сказал о том, что чувствую… Просто растворился в этом — и все, откладывая разговор на потом. Конечно, мне хотелось, но казалось, что это так рано и несерьезно — делать какие-то громкие заявления.

Сейчас я сожалею.

И что теперь? Выбор не в мою пользу?

Наверное, я действительно сволочь, но я не обещал тебе, что постою в сторонке, и х*р я дам этой ситуации развиваться по сценарию твоего волшебника. Мы встретимся, и ты скажешь мне в лицо, моя циничная девочка, что он — это твой выбор. И если я увижу хоть толику сомнения в твоих глазах, разнесу все ваши планы к чертям, чего бы мне и тебе это ни стоило.

Мысли о том, что она может спать с ним, я гоню сразу. Это невозможно принять. Но обрывки их просачиваются, несмотря на все мои усилия, и внутри все болезненно вспыхивает, вынуждая меня загибаться. И в эти моменты я ее ненавижу.

Потому что влюбился…

Все равно тебе никогда не будет с ним так хорошо, как со мной! Теперь будет еще хуже.

Внутренние диалоги с Алисой сводят с ума, отнимая всю энергию. Я то убеждаю ее в чем-то, то пытаюсь рассказать о своих чувствах, то ругаю на чем свет стоит и обвиняю во всех грехах.

Все это пустое. Мне надо просто увидеть ее глаза. И если в них буду я, меня ничто не остановит. Я проедусь катком по всем твоим планам, Алиса. Разрушу все и предложу построить заново, но уже нашу версию событий.

Мелодия телефонного вызова тормозит очередной поток моих болезненных переживаний.

— Привет, мам.

— Здравствуй, Максим. Ты обещал позвонить, как переедешь. Я волнуюсь.

Черт, я совершенно забыл обо всем!

— Да, знаю… Забегался… Прости.

— Как у тебя дела?

— Дела? Хреново, мам, у меня дела, — прорывает меня.

— Что случилось?

— Я встретил одну девушку.

Пауза.

— Сделай ей предложение.

— Мам? — смеюсь я грустно.

— Я серьезно. За все твои тридцать лет я впервые слышу что-то про девушку. Поэтому — сделай ей предложение, и я жду вас в гости в ближайшее время. Уверена, она особенная.

Мама такая… мама! Настроение неожиданно поднимается.

— Я не могу, у нее свадьба первого декабря.

— А как ты хотел? Достойных девушек разбирают очень быстро. Борись… Стой! А ты реально готов??

Я готов? Да, черт возьми! На что угодно.

— Да.

— Аллилуйя! Тогда у тебя еще целая неделя. Соберись. Я вычеркну тебя из паспорта, если ты упустишь ее, клянусь!

— Спасибо за допинг, мам, — скидываю я вызов.

Как и где мне искать Алису, я абсолютно не представляю. Что ты лучше всего умеешь делать, Макс? Трахать и анализировать. Не то чтобы скромность это не мое, но я привык трезво оценивать себя. Первый навык я уже применил, теперь будем анализировать.

Что у нас есть?

Недоступный телефон Алисы. Бесполезный пока. Факультет, кафедра — должна же она ездить на учебу, или…? Ее инста. Впиваюсь глазами в доступные данные.

Алиса Юрьевна Денева. Год рождения… Число… Так… Так! Смотрю на часы, проверяя дату. Послезавтра у моей девочки день рождения! «Скоро девятнадцать…»

Что еще у меня есть?

Его номер. Бесполезный? Нет. Есть пара идей.

Итак, что мы имеем. Уверен, она будет либо с ним, либо в университете. В университете я ее, конечно, поищу… Но что-то подсказывает мне, что никуда он пока ее от себя не отпустит. Значит, остается его телефон. А закажу-ка я на его номер цветы и подарок для Алисы. И, пожалуй, сам их доставлю.

Подарок!

Подарок, подарок, подарок… Это должно быть что-то особенное.

Смотрю на часы — время, конечно, уже позднее, но крупные торговые центры работают допоздна, а некоторые бутики и круглосуточно.

Не в силах больше оставаться в этих стенах, я быстро собираюсь, планируя заняться поиском подарка для Алисы. Уже на выходе тревожно дергается сердце. А вдруг она приедет, когда меня не будет? Думаю, в какую дверь вставить записку — в ее или свою?

В свою! Если она приедет, то ко мне.

«Дождись меня, Алиса», — поспешно строчу я найденной в шкафу ручкой и с колотящимся сердцем дописываю ниже: «Я люблю тебя…»

Глава 20 — Эта встреча решит все

Я обхожу уже по третьему кругу все работающие подарочные магазины. Но мне так ничего и не приглянулось. В основном какая-то романтическая чепуха, обычные драгоценности и прочая ерунда типа мягких игрушек. Впервые мне так сложно выбирать подарок девушке. Обычно прокатывали какие-нибудь банальные, но приличные серьги, браслет и шикарный букет роз. Но сейчас задача не в том, чтобы угодить Алисе или поразить ее своей щедростью. Хочется подарить что-то знаковое. И, тем не менее — ценное. Ничего масштабного подарить не получится. Я не знаю даже, увижу ли ее лично, быть может, придется просто передать, и она должна будет понять, что это от меня. Причем понять это должна только она, иначе ей просто могут не отдать подарок. А может, придется и переть в наглую. В общем, черт его знает, как сложатся обстоятельства! Но интуитивно я решаю, что это должно быть что-то маленькое и ценное. Кроме ювелирки ничего на ум не приходит, и я сворачиваю в ювелирный бутик, растерянно оглядывая витрины. Делаю шаг к витрине с платиной и белым золотом. Но взгляд ни за что не цепляется.

— Вы что-то конкретное ищете? — подходит ко мне девушка-консультант, широко улыбаясь.

Отрицательно качаю головой.

— Еще пока не знаю.

— Подарок?

— Подарок.

— Девушке?

— Девушке.

Миниатюрная продавщица внимательно разглядывает мое лицо.

— А какое событие?

— Она выходит за другого, — честно признаюсь я. Удивляюсь своей откровенности. Но накипело… — А, да… И у нее день рождения.

Девушка поджимает губы, краска бросается ей в лицо.

— Так на день рождения или на свадьбу? — растерянно переспрашивает она.

Неуверенно пожимаю плечами.

— Пойдемте… — кивает она на дальнюю витрину. — Там…

«Серебро», — читаю я надпись на стекле. И вспоминаю ее тонкие пальчики, усыпанные серебряными колечками. Алиса любит серебро!

Девушка быстро заходит за витрину, выдвигает бархатную подставку, достает увесистый кулончик. Анатомическое, изящно выполненное, хрустальное сердце, обвитое тонкими серебряными нитями — сосудами. И несколько красных камней, стилизованных под капли крови у оторванной аорты.

— Мне кажется, символическое сердце — это слишком пошло в вашей ситуации… — неуверенно заглядывает она мне в глаза. — А это…

Это то, что надо! Вот именно то, что я искал! И то, что чувствовал без нее — вырванное сердце.

— Это рубины, — показывает она на камешки. — Поэтому цена такая, не смотря на то, что серебро.

Достаю портмоне.

— Подберите, пожалуйста, красивую цепочку для него.

— Коробочку? Цвет? Форму?

— Серебристую классику.

— Кожа? Бархат?

— Кожа.

Смотрю на бейджик. Юлия Свиридова. Она упаковывает подарок.

— Можно администратора? — прошу я.

— Что-то не так? — испуганно поднимает глаза.

— Нет, ну что Вы, мне по другому вопросу.

Девушка выдыхает, нажимая на кнопку вызова.

— Чем могу помочь? — подходит ко мне вежливый мужчина в возрасте с цепким взглядом.

— Юлия — лучший продавец ювелирных изделий, что я встречал! — киваю на девушку, и она краснеет, опуская взгляд. — Цените, берегите, повышайте.

Очень хочется отплатить чем-нибудь приятным за помощь, а просто всунуть ей пару купюр рука не поднимается.

Удивленный администратор переводит взгляд на Юлию.

— Спасибо! — забираю я свою покупку.

— Приходите к нам за обручальными! — улыбается она мне напоследок.

Я бы пришел…

Еду домой по ночному городу, и у меня теплится надежда, что Алиса может ждать меня. С трудом удерживаю себя от того, чтобы не гнать быстрее. Машина плохо держит накатанную как каток трассу. Отрезвляют периодически встречающиеся по пути аварии.

Возле дома мои фары высвечивают свежие следы чужих протекторов на снегу. Алиса? Ее машины нет. Я выхожу, внимательно разглядывая оставленные шинами следы. Нет, это более крупная тачка. Опять приезжали искать кольцо? Зло ухмыляюсь. Или такси?

Свет в ее квартире не горит. Но я все же ускоряюсь, надеясь, что она здесь. Записка на месте. На всякий случай звоню в ее квартиру. Тишина. Так желаемая мной еще неделю назад тишина теперь давит на меня.

Я снова забегался, и из головы вылетело заехать в магазин за продуктами. Вспоминаю, как готовил для нее блинчики, а она обнимала меня и что-то мурлыкала в спину. Тогда мне казалось, что наше будущее однозначно. Я был уверен в себе и счастлив. Сейчас уверенности сильно поубавилось. Момент упущен.

На кухне осталась коробка с овсянкой, так нелюбимой Алисой. Я не имею ничего против нее. Аппетита все равно нет. На автомате перекусив, ложусь спать, пытаясь спланировать свой завтрашний день.

Выспаться опять не удается. Сны снова мучают меня. Впору пить снотворное. Спиртное вызывает устойчивую неприязнь после нашего с Алисой ночного загула. Утром мне приходится отвлечься на аукционы. В этот раз я неэффективен. Сосредоточиться сложно. Все тендеры проходят мимо меня. Немного поработав с документацией по старым проектам, я осознаю, что лажаю и здесь. Откладываю дела. Это все пока терпит…

Достаточно быстро я нахожу в инете и вуз, и кафедру через его инстаграм. Еду туда через весь город. Перед выходом возвращаю записку на место. А вдруг? Захожу в деканат, где мне вежливо сообщают, что Алиса оформила еще месяц назад академический отпуск в связи с семейными обстоятельствами. Да… Девушка собиралась замуж и наверняка в свадебное путешествие.

Моя поездка ничего мне не дает. Возвращаюсь домой. Пусто.

Пусто, пусто, пусто!!!

Мне пусто без нее. Пока я занимаюсь какими-то делами, немного отпускает. Когда возвращаюсь — становится невыносимо. И я мечусь как зверь в клетке из комнаты в кухню и обратно. Иногда выхожу в коридор покурить и сверлю взглядом ее дверь. Всегда открытую для меня раньше.

Ничего не хочется. Хочется выкинуть свои мозги, которые услужливо подкидывают мне картинки нашего секса, только теперь вместо меня на всех фигурирует ОН. «Этого не может быть, — убеждаю я себя. — Просто потому, что не может».

Опять беру телефон и звоню ей, в сотый раз слушая электронный голос о том, что абонент…

Включи уже свой долбанный телефон, абонент!

Мне хочется отхлестать ее по щекам в такие моменты.

Мне хочется ее…

Пару раз у меня сдают нервы, и я хватаю телефон, чтобы позвонить ему прямо сейчас и выяснить отношения. Но бросаю его обратно, понимая, что солью так единственно верную возможность встретиться с ней.

Эта встреча решит все.

Чтобы немного отключить мозги, я выхожу пробежаться перед сном. До поворота на трассу и обратно. Даже получается хапнуть немного удовольствия от нагрузки, просто насладившись тем, что я живой. На последних километрах легкие уже горят, тело ломит от усталости, в голове шумит. Раньше такие нагрузки я преодолевал играючи. Сказывается отсутствие нормального питания и сна в последние дни. Раздевшись в душе, смотрю на себя в зеркало — черты лица обострились, рельеф углубился, объемы уменьшились.

Теряешь форму, Макс! Да что там форму… Теряешь Алису!

Мне кажется, я чувствую, как с каждым часом вытекаю из нее. И скоро меня совсем не останется.

Дождись меня, девочка моя, не остывай! Я обязательно найду тебя.

Прометавшись всю ночь и выкурив, наверное, полпачки сигарет, я вырубаюсь к утру. Снов нет. Будильника не слышу. Видимо, организм берет свое. Подскакиваю ближе к трем с устойчивым чувством, что проспал.

Алиса! — гулко стучит в груди сердце.

Контрастный душ и нехитрый завтрак бодрят, приводя в тонус. Выскакиваю на улицу, прихватив с собой подарок. Ставлю тачку на прогрев. Теперь самое главное. Отдышаться, сконцентрироваться…

Прокручиваю в голове варианты диалога и набираю его номер.

— Да?

— Добрый день! На Ваш номер заказан букет ко дню рождения Алисы Юрьевны Деневой. Куда доставить?

Молчание.

Давай, давай… Не тормози…

— От кого?

— Секунду… — выдерживаю я паузу. — Заказчик не указан, видимо, открытка упакована внутрь.

— К пяти часам, — под мой выдох облегчения он соизволяет-таки ответить, добавляя адрес. — Наберете, я выйду.

Полтора часа у меня!

Цветы…

Стараясь не терять концентрации на дороге, я на светофорах ищу по интернету приличного флориста в районе названного адреса. Нахожу и набираю его номер.

— Вы позвонили… — автоответчик.

Бла-бла-бла… Бери трубку! Я опаздываю и раздражаюсь.

— Здравствуйте. Могу Вам помочь?

— Здравствуйте! Можете. Мне нужен букет. Особенный. Девушке. Не слишком большой. Стильный, дорогой. Минут через двадцать.

— Розы?

— Я сказал — особенный.

— Какая она?

— Что? — не сразу понимаю я.

— Какая она? Ваша девушка.

— Она…

Какая она? Зависаю, вспоминая Алису.

— Игривая… Эмоциональная… Немного наивная… Юная… Трогательная…

— Все! Поняла! — перебивает меня флорист. — Это будет то, что Вам нужно. В какую сумму собрать?

— В любую. Я скоро буду.

Еще раз смотрю на названный им адрес — а что это? Ввожу в поисковик — театр! Твою мать, второпях я не подумал о подходящем прикиде. Резкий рев клаксона выдергивает меня в реальность. Черт! Бью по тормозам, нарываясь на вопли разъяренных водил. Едва не чмокаю в бампер соседнюю тачку. Адреналин подскакивает. Спокойно, мужики…

Паркуюсь у цветочного магазина. Захожу внутрь.

— Я за букетом.

— Пятьдесят оттенков Вашей нежности… — улыбается мне женщина, подавая охапку пионов пастельных тонов.

— Спасибо! — искренне благодарю я. — Ей понравится.

Аккуратно уложив «Мою нежность» на заднее сиденье, двигаюсь дальше. А дальше — банкомат и хороший бутик. В принципе, все рядом. Но времени остается в обрез. Мой мандраж растет с каждой минутой.

Залетев в полибрендовый шоурум, я кладу пачку банкнот на стойку. Вокруг сразу же появляются три девушки и начинают радостно щебетать мне про новинки.

— Так! — торможу их сразу, поднимая руки. — У меня полчаса. Рубашка, брюки, ремень, ботинки. Стильно, но строго. И по шкале ох*ительности я должен зашкаливать!

Дамы понимают меня с полуслова, и сразу же ведут к готовым образам на манекенах.

— Слишком скучно, нет, слишком броско… — отметаю я их предложения. — Слишком… Не знаю… Нет, не нравится.

— Это! — указала мне одна из них. — Это точно для Вас!

— Неплохо, галстук к черту, ремень сменить на «D&G», под туфли, рубашку на два размера больше, — распоряжаюсь я, снимая по дороге в примерочную толстовку. Перевоплотившись, выхожу к девчонкам.

— Ну как?

— О*уительно, — беззвучно шепчет первая.

Вторая, помоложе, восторженно вздохнув, обмахивает пальчиками лицо.

— Зашкаливаете! По всем моим шкалам так точно!

Отлично… Девчонки обрывают с меня все ценники и всовывают в руки предусмотрительно уже собранный пакет с моими вещами. Я лечу дальше, внутренне поблагодарив женщин, спасающих уже в который раз все это мое мероприятие.

Театр, касса, билеты… Что там на пять? Да какая разница! Не глядя покупаю билет. Я не на спектакль пришел. Мне просто нужно пройти внутрь. Алиса здесь, я уверен.

До спектакля минут пятнадцать. Поднимаюсь наверх по лестнице, выискивая ее среди людей. Но ее нет.

Не может этого быть!

Раздается первый звонок. Люди тянутся по лестнице вверх. Основная толпа проходит. Спускаюсь вниз поискать ее там. Свернув на нижний пролет лестницы, я бросаю взгляд в огромное зеркальное полотно за перилами, и вдруг вижу ее… Со спины. Но сразу понимаю, что это Алиса. Давление моментально подскакивает, и все слова вылетают из головы. Замираю на ступеньках. Горло сводит. Расстегиваю пуговицу рубашки и пытаюсь прокашляться, чтобы снять спазм.

Очень красивая, нежная Алиска в длинном розовом платье. Под руку с ним. Рядом какие-то люди. Она стоит вполоборота, демонстрируя мне свой идеальный профиль. Улыбается.

Улыбается…

Улыбается!!

Наши взгляды встречаются в зеркале, и улыбка начинает сползать с ее лица. Во мне что-то взрывается. Ничего не соображая, я иду к ней навстречу.

— Здравствуй, Алиса…

Ослепленный и оглушенный разговором, я вылетаю на улицу, хватаюсь рукой за стену.

Вдыхаю, вдыхаю… Но кислород не вдыхается. Я словно остался на дне ее распахнутых глаз и захлебываюсь там. Медленно иду до тачки, присаживаюсь на капот. Вытаскиваю сигареты. Руки трясутся. Половину рассыпаю. Сминаю в раздражении пачку и кидаю в урну.

Самонадеянный идиот.

Анализировать больше нечего. Все было мимо кассы.

Перед глазами, словно зацикленный, повторяется момент, как она искала в нем защиты от меня, пряталась в его руках. В его. От меня. От меня!!!

Разве я обидел тебя хоть раз, Алиса?

И ее рассерженные глаза! Что — был неуместен на вашем празднике жизни?! Неловко тебе было?? Ну, ты уж извини…

Тварь…

Алиса — синоним женского вероломства.

И еще его руки на ней… Меня передергивает. Пару секунд я был на грани того, чтобы втащить ему. Да не за что. Да — это его женщина. Все-таки — его. И плохой парень здесь я, а не он. Но сдержать себя было сложно. Я рад, что сдержался.

Здесь лишний я. Это надо принять.

Не помню, что наговорил там, но ты уж прости меня, Алиса, что испортил тебе праздник. Не такая уж великая цена за мое раз*ераченное сердце. Больше ничего не хочу. Все это было ошибкой.

Я глубоко вдыхаю. Адреналин начинает отпускать, и я чувствую, что дико замерз в рубашке на ноябрьском ветру. Сажусь в машину, регулирую температуру, откидываю кресло. Закрываю глаза… От холода или на отходняке все еще трясет. Ехать так нельзя. Это до первого перекрестка. И я лежу с закрытыми глазами, не позволяя себе думать больше о ней.

Стереть, выжечь и больше никогда…

Чертов город. Чертов снег.

Сука…

Отыскиваю в бардачке еще одну пачку сигарет. Затягиваюсь душащим дымом, немного успокаиваясь.

— Как мальчишка… — тихо и болезненно смеюсь я над собой. — Влюбился как мальчишка. В чужую жену.

Разве мало тебе баб, Макс??

Заказать, что ли, проститутку позачетней… Или из шоурума ту, что помоложе, увезти… Чем-то похожа на Алиску… Наивностью, что ли…

Бред! Я и в самые распи*дяйские свои годы не слишком грешил этим, а сейчас так и просто тошно. Не нужна мне вся эта *ерня.

Усилием воли заставляю себя сконцентрироваться на дороге, включаю радио, чтобы отвлечься. Видимо, сегодня совсем не мой день, песни все одна к одной…

Но переключать не хочется. Это мое чувство, и я хочу его чувствовать, несмотря на боль, а не погасить все на корню, как она, выбравшая своего ледяного героя.

Зависаю на тексте, разгоняя тачку быстрее. Быстрее… Быстрее отсюда. Из этого уничтожившего меня места.

«…И вы смотритесь отлично, будто фото в журнале

И он нормальный парень, и он нравится маме, но

Одно «но» все же есть

Если все так хорошо, почему сейчас ты здесь?

Пустяк, если мы никак не сможем быть вместе…»

Поднимаюсь к себе. Кидаю в сумки вещи. Все выключаю, закрываю. Спускаюсь вниз, последний раз взглянув на черные пустые глазницы ее окон. Прощай, Алиса.

Глава 21 — Потерять все

Всю ночь после моего побега мы разговаривали. Вернее, Давид разговаривал со мной. Я все больше молчала. Иногда извинялась. Мне действительно стыдно перед ним!

Давид вещал, что все это быстро забудется. Что это опыт для меня, и что я должна сделать выводы, и связь, выстроенная на страсти, не приносит женщине ничего, кроме неприятностей. Что я слишком наивна. Что мне нужно взрослеть.

А потом он говорил про будущее… Планы… Возможности… Это все не будоражило меня больше, но я слушала, пытаясь хоть чем-то вытеснить свою тоску по Максу и нашему не сложившемуся… Не думать. Есть Давид, есть я. Макса нет. Не о чем думать. И я слушала. Слушала, все глубже впадая в прострацию.

А утром приехал врач. Я заболела. Никаких особых симптомов. Просто не могла встать с кровати. Возможно, просто не хотела. Семейный врач диагностировал переутомление на фоне стресса, рекомендовал больше отдыхать и не нервничать, прописал таблетки помощнее.

Теперь я больше не против. После таблетки мне становится легче. Я сплю… И самое главное — мне ничего не снится. Меня никто не тревожит. Только Давид старается по мере возможности быть рядом, отлучаясь только когда я засыпаю. Мне плохо от того, что он остается рядом. Мне плохо от его обеспокоенного взгляда. Мне плохо… Но очередная таблетка делает свое дело, и мне становится все равно. Иногда заходит мама и шепчет мне, что я дурочка. Что надо все выбросить из головы. Выбрасывать нечего. Моя голова пуста как барабан. Проблема в груди. Там все больно перетянуто моей тоской.

— Я хочу уехать отсюда, — иногда то ли прошу, то ли жалуюсь я, но легкое отупение и слабость не дают мне предпринимать совершенно никаких действий. А Давид только хмурится. Этот дом вытягивает из меня последние крохи энергии.

Мои вещи и телефон так и не отдали мне. И я возмущена этим. Где-то очень глубоко внутри. Но ничего предпринимать на эту тему не вижу смысла. Я вообще ни в чем не вижу смысла. От еды отказываюсь и начинаю терять ориентацию во времени. Ночью тайком от Давида выпиваю вторую таблетку подряд. И уплываю куда-то… Там хорошо, потому что там нет совсем ничего. Утром таблетки с моей тумбочки исчезают. Пофиг…

— Алиса… — на кровать рядом со мной ложится огромный букет роз. — С днем рождения…

— Спасибо, — на автомате моя рука накрывает цветы. Шипы впиваются в ладонь. Больно… Но моя рука продолжает лежать там, где я ее разместила. Мне пофиг…

— Обед уже. Тебе нужно встать.

— Зачем?

— Сегодня вся семья идет в театр. Потом мы едем праздновать твой день рождения.

— Отмени мой день рождения.

— Вставай, вставай… — тянет он меня с кровати. — Я сделал тебе ванну. Достаточно депрессии.

Сажусь на кровати, оглядываясь вокруг. Потолок почему-то бесит. Имитация неба. Все это только имитация…

— Где мои вещи?

— В гараже.

— Они мне нужны.

— Что именно?

— Телефон… Документы… Кошелек… — что там еще, а да… — и ключи от машины…

— Зачем тебе деньги? Да и водить тебе нельзя пока. Ключи я не отдам. Права тебе не нужны. Паспорт я забрал, чтобы оформить билеты.

— Какие билеты?

— Мы летим в Европу, ты забыла?

— Я все забыла. А можно отменить?

— Успокойся.

— А телефон?

— Телефон… Алиса, у этого человека есть твой номер?

— Этого человека зовут Макс, — зачем-то уточняю я, быть может, просто чтобы произнести это имя еще раз. — И у него нет моего номера.

— Мне совершенно безразлично, как там его зовут. Я распоряжусь, чтобы вечером телефон вернули.

— Спасибо, — бреду в ванную. Вода слишком горячая, но мне все еще все равно.

— Поторопись, Алиса, — заглядывает Давид.

Мне становится неловко от того, что он видит меня раздетой. Прикрываю руками грудь.

— Белье, платье и туфли на кресле, через полчаса зайдет стилист сделать прическу и макияж.

Мне слишком тяжело дается любое общение, и я решаю плыть по течению. Главное, чтобы он ко мне не прикасался. Этого я не вынесу.

Стилист долго ворчит по поводу моих непослушных волос и ограниченного времени. Я, как кукла, молча сижу, не участвуя в процессе. Давид приносит мне кофе.

— Просыпайся, Алиса, просыпайся!

Присаживается передо мной, пока стилист собирает мои волосы в растрепанном французском стиле. Достает большую бархатную продолговатую коробочку. Открывает.

— Это подарок тебе…

Подвеска на цепочке с розовым камнем и такое же кольцо. В тон платью.

— Надень пока вместо обручального.

— Ты выбирал мне подарок из логики, чтобы твоя мама не заметила отсутствие кольца? — доходит вдруг до меня.

То ли все произошедшее, то ли все еще действующие таблетки позволяют мне говорить с Давидом в таком формате, который раньше я даже помыслить не могла, стараясь во всем угодить ему и сгладить многие детали, которые не нравились мне.

— Я просто хочу защитить тебя от ее нападок.

— А раньше? Не хотел?

— Раньше было раньше, — опускает он на секунду глаза. — Теперь все будет по-другому. Я не хочу тебя терять, Алиса.

— В меня вложено слишком много усилий?

— И поэтому — тоже.

Давид очень честный. Спасибо тебе за честность, Давид.

Берет мою безвольную ладонь, надевает на безымянный палец кольцо.

— И еще прошу тебя, сними эти детские колечки…

— … они не нравятся маме, — продолжаю я его мысль, которую он не озвучивает до конца.

— Алиса, я просто хочу…

— … «защитить тебя от ее нападок». Ясно. Я сниму, — киваю ему. Не хочу продолжать диалог. Отстаньте от меня.

— Вот и умница! Я жду тебя внизу.

Мой образ завершен, но, возможно из вредности, я не тороплюсь, допивая свой кофе и разглядывая себя в зеркало.

На губах розовый блеск, густые ресницы… Платье красивое. Очень нежное. И совершенно не в английском стиле, как обычно, хотя и длинное в пол. Наверняка выбирала не Тамара. Розовый цвет с персиковым оттенком. Мой любимый. Платье выбирал Давид — доходит до меня. Спасибо. Возможно, это первый подарок, который он выбрал сам. Чтобы угодить не матери, а мне.

Я послушно снимаю кольца, оставляю их на тумбочке.

Голова кружится от голода, но ничего впихнуть в себя я не могу. Таблетки вызывают тошноту. А может, и не они.

Мы с Давидом едем отдельно от всех. За это тоже я ему благодарна. Но скоро мне предстоит окунуться в семейную атмосферу. Кофе начинает действовать, пробуждая меня от таблеток, и я чувствую тревожность и жгущее давление в груди.

Интересно, если я сбегу, мир не рухнет? Или таки рухнет прямо на мою бестолковую голову?

Мелькают ступени старинного здания, выстеленные ковровой дорожкой. И где-то очень-очень издалека всплывает воспоминание, что сегодня премьера, пресс-конференция с актерами, много знаменитых гостей, пресса… И показ благотворительный, все собранные средства пойдут в фонд… Какой фонд, я не помню. И вспоминаю, что Тамара страстно рассказывала, что в соседней ложе — о, Бог мой! — будет восседать сам губернатор, а в другой… Не помню, кто там… Какой-то министр…

А еще я помню, что очень хотела попасть сюда с Давидом. Сейчас мне все равно. Хотя нет. Я хочу скорее сесть в мягкое кресло и отвлечься хорошей игрой актеров. И что-то почувствовать вместе с ними, чтобы не чувствовать ничего своего.

Родственники уже здесь и стоят полукругом, Тамара что-то вещает. Давид помогает мне снять пальто и подставляет локоть. Послушно беру его под руку, и он ведет меня к семейству. Они что-то там говорят мне — поздравляют, выражают сочувствие по поводу моего плохого самочувствия, делают комплименты. Я рассеянно улыбаюсь, кивая головой.

— Это папа, — передает мне трубку мама, — не может дозвониться до тебя.

— Алло…

— Привет, дочка!

— Привет, пап.

— С днем рождения тебя, принцесса! Счастья… — папа никогда не был многословен.

— Спасибо… Я очень скучаю…

— И мы с Олежкой по тебе тоже! Передаю ему трубку.

Олежка — родной сын дяди Миши, младше меня на четыре года. Отец с ним гораздо более строг, чем со мной, но тот все равно умудряется оставаться веселым балбесом.

— Привет, систер!

— Привет, брозер! — улыбаюсь я.

— Поздравляю… Как там подготовка к свадьбе? Ты еще не передумала выходить за этого зануду?

Я протяжно вздыхаю в трубку.

— А то если передумаешь, обещаю представить тебе политическое убежище на территории своего сарая!

— Спасибо тебе, родной, быть может, и воспользуюсь предложением.

Предложение Олежки немного меня расслабляет и веселит. Закусываю изнутри щеки, чтобы сдержать улыбку, но она все-таки вырывается из-под контроля. «Политическое убежище!» Мне очень надо, да.

Отдаю трубку обратно маме, представляя, как отважно Олежка будет защищать меня от всех нападок в случае моего побега из-под венца. Заметив мою улыбку, Давид притягивает меня ближе, чуть заметно улыбаясь в ответ. Мой взгляд скользит вверх по отраженным в зеркалах перилам. Наверное, я совсем тронулась или таки перепила этих таблеток, но одно из отражений в зеркалах — Макс.

Не веря глазам, я несколько раз моргаю, внутри все замирает. Я брежу?

Нет.

Загорелый, возбужденный, неотразимый Макс, как яркое пятно энергии! Энергии, которая так необходима мне. Хотя бы глоток.

В его руках роскошный букет.

Букет…

Глаза рассеянно осматривают лестницу, пытаясь найти ту, которой этот букет предназначен. К горлу подкатывает ком, и я понимаю, что разрыдаюсь сейчас прямо на глазах у всех. Но губы по инерции все еще улыбаются, словно их свело спазмом. Если я хоть как-то еще могла пережить его отсутствие в моей жизни, то пережить его рядом с другой женщиной я сейчас абсолютно не готова.

Его ищущие глаза выстреливают в мои, и я слепну. Но словно каким-то другим органом чувствую, что он двигается в мою сторону.

Зачем, Макс?!

Разве мне недостаточно больно?? Зачем?

Мои ноги подкашиваются, и я чувствую, как Давид обнимает меня рукой за талию, прижимая к своему телу. Резко отвернувшись, утыкаюсь носом в его плечо. Мне кажется, что я вою уже вслух. Закусываю губу. Во рту солено.

Макс… Не приближайся ко мне… Не говори со мной… Усыпите меня!!!

— Уведи меня отсюда, пожалуйста, уведи… — молю я Давида, задыхаясь. — Я прошу тебя… Умоляю…

— Что?… — прерывается он на полуслове.

Всем телом чувствую, как Макс подходит к нам впритык. Какая же ты жестокая сволочь, Макс!

— Здравствуй, Алиса…

Голос низкий и хриплый. Бронебойный голос! Руки Давида никак не могут защитить меня от него, и я пробита насквозь.

— Отлипни на минуту, Алиса, удели мне внимание.

Задержав дыхание, медленно разворачиваюсь в руках Давида, которыми он крест-накрест прикрывает меня от Макса.

Ненавижу тебя, сволочь! Зачем ты это делаешь со мной?

— Это тебе… — протягивает он цветы. — С днем рождения.

Это мне??? Растерянно беру, поднимая на него испуганные глаза. Мои голосовые связки отказывают мне, и я даже не могу промолвить слов благодарности.

— Ты кое-что забыла у меня в душе, — он протягивает ладонь с моим обручальным кольцом. Она дрожит, а губы его белеют. — Это же все еще нужно тебе? Возьми.

Я тупо смотрю на кольцо в его ладони.

Давид опережает все мои реакции или, скорее, их отсутствие, забирая кольцо с ладони Макса. Макс зло усмехается.

— Ну что ж. Надеюсь, я внес свою лепту в ваше счастливое будущее, и все было не зря! А, да… — он достает серебристую маленькую коробочку. — Это подарок… Так… Ерунда… Можешь просто разбить!

Я на грани обморока. Макс впихивает мне в руку подарок. Зло улыбается, неверяще качая головой, и быстро уходит к выходу.

Стой… Стой! Стой!!!

Как рыба я открываю рот, чтобы остановить его. Но ничего не выходит. Мои нервы сдают, и я молча реву. Голова кружится. Сжимаю в руках цветы и коробочку, понимая, что потеряю сейчас все — подарки, сознание, Макса…

Глава 22 — На пути к себе

— Скажи мне, Алиса, что ты не знаешь этого человека! — стиснув зубы, рычит на меня Тамара.

— Люди смотрят… — шепчет Софья.

— Доченька, дай это мне, — пытаясь сгладить ситуацию, шепчет мне мама, протягивая руки, чтобы забрать букет. — Зачем тебе это?

Я отрицательно качаю головой, сжимая букет сильнее. Острый угол кожаной коробочки больно врезается в ладонь.

— Это мое… Для меня…

— Отдай цветы маме, — просит Давид тихо. — Я потом подарю тебе такие, сколько захочешь.

Зажатая со всех сторон, я стою в полном одиночестве, по лицу катятся слезы. Утыкаюсь губами в ласковый букет. Лепестки целуют мое лицо, как когда-то Макс, пытаясь успокоить.

— Это неприлично, в конце концов!

— Алиса…

— Алиса, дочка…

Вокруг меня какая-то суета, в ушах шумит.

— Мне нужно в туалет! — веду я плечами, пытаясь избавиться от рук Давида.

Практически все гости мероприятия уже ушли наверх, и оставшиеся внизу фотографы заинтересовались нашей мизансценой.

— Довольна?! — шипит на меня Тамара, кивая на частые фотовспышки. — Отдай этот чертов букет!

Ее рука пытается перехватить его. И я в секунде от того, чтобы съездить ей этим самым букетом по разъяренному лицу. Но жалко цветы, обнимаю их крепче.

— Мне нужно в туалет, — упрямо повторяю я, и чтобы добавить правдоподобности уточняю. — Меня тошнит…

… от Вас, Тамара Францевна!

Надеюсь, я не сказала это вслух.

— Я провожу! — подскакивает ко мне Иринка, перехватывая мою талию из рук Давида. — Вы идите.

— Идите, — кивает матери Давид. — Я подожду.

Раскрасневшаяся мама, успокаивая Тамару, увлекает ее наверх.

— Слушай, ну мужик зачетный, конечно! — с восхищением щебечет Ирка. — Это же он? Он был? Горячий такой… Ух! Я бы такого…

Дальше я уже не слушаю ее.

«Он нашел меня. Нашел! Ему не все равно! — стучит у меня в висках, придавая сил. — Это все по-настоящему было!»

Положив цветы на подоконник, раскрываю ладонь, рассматривая коробочку. Сердце сжимается, вытираю тыльной стороной руки глаза, наверняка размазывая тушь, но мне сейчас абсолютно пофиг на то, как я выгляжу. Возвращаться туда я не собираюсь. Ирка заглядывает мне через плечо.

— Ну… — торопит она меня.

Открываю.

«Так… Ерунда… Можешь просто разбить!»

Сердце…

Мое — ломится в грудную клетку.

Макс… Мне опять становится нехорошо, присаживаюсь на подоконник.

Вырванное хрустальное сердечко, усыпанное каплями крови.

— Охренительное признание… — шепчет Ирка.

Слезы текут рекой.

«Надеюсь, я внес свою лепту в ваше счастливое будущее, и все было не зря!»

И его дрожащие белые губы. Сжатые до хруста челюсти. И презрительный взгляд. В котором, на самом деле, боли не меньше, чем во мне.

Ну почему же ты такой дурак, Макс!!

— Что теперь делать!?… — закрыв глаза, я ложусь спиной на стекло.

А я как приклеенная повисла на Давиде! Дура, глупая дура!

«Верь только мне…» и глаза его… А я поверила всем вокруг, кроме него!

— Алиска… — тормошит меня Ирка. — Да простит меня семья… Догони его!

Ну, конечно! Спасибо тебе, Ирка, сама я — давно ничего не соображающий комок нервов, оглушенный таблетками.

Подхватив цветы, я несусь на улицу как есть, стараясь не попасться на глаза Давиду, чтобы тот не остановил меня. Холодный ветер бьет в лицо, я застываю на пустой ковровой дорожке, разглядывая паркинг. Машины внизу слились в одну массу. А я ведь совершенно не представляю, какая у него машина. Она все время была под шапкой снега. Что-то крупное… Пытаюсь вспомнить, отыскивая подходящие по размеру — черные, белые, красные… И почти все крупные!

Делаю несколько шагов по лестнице вниз, кожу жжет холодом до боли. Оглядываюсь на двери. Взять одежду не получится, номерки у Давида. Спустившись к паркингу, медленно иду между машинами. Стекла большинства затонированы.

Где ты?…

Он медленно проезжает прямо мимо меня. Демонстративно уставившись вперед. Не останавливается…

Я выхожу на дорогу, глядя вслед его машине.

Все? Это все??

Он больше не хочет меня знать — доходит до меня.

Кто-то сигналит сзади, я растерянно делаю шаг на обочину. Силы, которые наполняли меня, резко вытекают.

Я снова оказываюсь в машине Давида. Мне опять все равно. Прислонив голову к стеклу, подтягиваю к лицу шелковые лепестки и глажу цветы онемевшими губами. Из-под панели на меня дует горячий воздух. Но внутри мне все равно холодно. Давид больше не разговаривает со мной, задумчиво глядя в лобовое. Мы молча доезжаем до дома. Он подает мне руку, помогая выйти из машины, и сразу накидывает на плечи пальто.

— Ветка, — предусмотрительно напоминает мне Давид.

Ветка? Опять едва не врезаюсь в темноте. Притормаживаю, поднимаю глаза на злосчастный сук. Дерево в целом красивое, но эта уродливая ветка деформирует стройный силуэт, торча горизонтально от ствола. Тамара Францевна невысокая и даже на каблуках свободно проходит под ней, в отличие от всех остальных обитателей и гостей этого дома, которые периодически страдают от этого шлагбаума. Но их дискомфорт скорее радует ее. Такая мелочная демонстрация превосходства…

— Оо… Надо спилить ее! — каждый раз говорит Тамара, когда кто-нибудь получает веткой по голове. Но никогда никаких распоряжений на этот счет не дает.

Все во мне возмущается необходимости нагнуться. И я встаю как вкопанная.

Давид молча наблюдает за мной.

— Я сейчас, — разворачиваюсь и направляюсь к подсобному помещению, где что-то мастерит пожилой садовник.

— Можно? — подхватываю ножовку побольше и, не дожидаясь ответа, иду обратно.

— Что ты делаешь, Алиса? — вздыхает Давид, наблюдая, как яростно я расправляюсь с инструментом унижений. — Мама…

— … давно планировала спилить ее! — доламываю кору и отбрасываю кусок дерева в сторону. Гордо выпрямившись, я иду в дом.

— Ты перебарщиваешь, Алиса, — уже в комнате, сев передо мной в кресло, холодно возмущается Давид.

— Нет, Давид. Это ты переборщил, отдав меня на растерзание своей матери. И это она переборщила, пытаясь превратить меня в удобную для семьи декорацию. Если бы мы с тобой решали все сами, то ничего бы этого не было. Я бы не попала в этот чертов снежный плен, не встретила его. И сейчас никому не было бы больно. Ни тебе, ни мне, ни ему!

— Алиса… — опускает он глаза.

— Я надеюсь, тебе хотя бы больно? Потому что, если тебе даже не больно от этого… «Это тебе опыт на будущее», Давид, — повторяю я его слова, сказанные мне не так давно. — Решай со своей женщиной все сам. И отдай мне, наконец-то, мой телефон!

— Зачем?

— Потому что он мой! Мой!! И я буду распоряжаться сама своей жизнью. И еще! — взрывает меня окончательно. — Раз уж ты привез меня сюда, будь добр, огради от общения со своей матушкой сегодня. Я хочу побыть одна и подумать.

— Я понимаю, что это, отчасти, моя вина, — заводится он тоже. — Но с тебя это ответственности не снимает! Ты очень изменилась, Алиса.

— Нет, я наконец-то, стала самой собой, без фанатичного желания угодить во всем тебе и твоей маме. Вот такая я! — с вызовом развожу руками. — И вот такой ты — отстраненный от всего гений! Ты, тот, кто был для меня всем миром! Самый-самый! Ты так страстно возвышал физику, когда я первый раз слушала тебя, что мне вдруг показалось, что эта страсть может быть когда-нибудь направлена на меня. И я влюбилась в это! Но я оказалась не так занимательна, как твои двухфотонные распады! Мне не досталось и крох с этого шикарного стола. Розовые очки бьются стеклами внутрь…

Я пытаюсь отдышаться после своей истеричной речи, все еще не веря, что решилась это высказать ему.

— Успокойся.

— Серьезно? Просто успокоиться? Секунду, погоди, выпью таблеточку! И снова будем имитировать чувства! Потолок нам для вдохновения?

— Ты не в себе.

— Да. Это так. Но я на пути к себе, Давид. Телефон, — требую я, протягивая руку. Совершенно не нужен сейчас этот дурацкий телефон, но мне просто необходимо как-то отвоевать себя. Давид молча вытаскивает из кармана мой мобильник, протягивает его.

— Одумайся, Алиса.

Дверь в комнату хлопает.

Я падаю поперек кровати.

Все…

Глава 23 — Закончить эту историю

Просыпаюсь я от того, что сердце Макса на длинной цепочке больно врезалось в мое. На груди остается отпечаток.

Утро встречает меня свободой в виде письма Давида и моих вещей, оставленных у двери. Письмо прижато к тумбочке ключами от машины. С каждой строчкой объем моих легких увеличивается.

«Доброе утро, Алиса!

Сегодня меня ты не увидишь. Думаю, это скорее порадует тебя, чем расстроит. У меня важное мероприятие. Я хотел отменить свое участие. Но все же решил не делать этого. Я много думал этой ночью. Ты во многом права. Мы не слишком подходим друг другу. И я не готов отказаться от своего образа жизни и нянчиться с не определившейся девочкой. Тебе придется решить эту задачу самой. Мое предложение в силе. Но я есть тот, кто я есть. Если ты готова принять это, я буду рад видеть тебя на нашей церемонии. Если нет… Вчера ты спросила, больно ли мне из-за этой ситуации. Мне неприятно. Но и вместе с тем невыразимо жалко тратить на этот простой вопрос столько времени и сил. Реши его. Как бы ты его ни решила, я искренне желаю тебе счастья. Давид».

Я падаю навзничь на кровать. Спасибо, Давид! За честность и за то, что остался самим собой.

Ни этот дом, ни маленький тиран Тамара Францевна больше не кажутся мне чудовищными. Это просто я инородна в нем. Мне становится очень спокойно. Думаю, если бы сейчас попала на ток-шоу в свою честь, где ведущей была бы Тамара, это даже не подняло бы моего давления.

За окном еще темно. Спускаюсь на кухню. Повар удивленно смотрит на меня. Я первый раз здесь.

— Доброе утро!

По-хозяйски открываю холодильник. Достаю яйца, молоко, отыскиваю в шкафах муку. Он непонимающе следит за моими действиями.

— Может, я могу чем-то помочь?

— Нет, спасибо! Я буду стряпать блинчики для мамы.

Я повторяю все, что делал Макс. Не уверена, что у меня получится так же вкусно, но мама простит недостатки моих первых блинчиков. Повар косится на меня, занимаясь своими делами. А мне все равно. Я стряпаю блинчики!

Первый выходит комом. Прямо как мои отношения с Давидом. Недожаренный. Я выкидываю его в ведро. Второй получается отличным. Он похож на наш секс с Максом. Такой же горячий и вкусный. Я ем его, обжигая губы, прямо со сковородки. В третий я заворачиваю банан, надрезаю сверху и поливаю сгущенкой. Как делать карамель, я не запомнила. Зато помню наощупь твердые кубики Макса и его вкус.

— Мам? Я принесла тебе завтрак.

Мама сонно смотрит на меня.

— Я готовила сама. Меня Макс научил.

— Не хочу даже слышать его имя! — возмущается мама, презрительно взглянув на тарелку.

— И еще. Извини, но свадьбы не будет. Давай отвезу тебя в аэропорт? Я бы пригласила в гости, но еще не нашла жилье.

— Ты заболела?

— Возможно. Но мне кажется — выздоровела.

— А как же Давид?

— Давид согласен с моим решением.

— А Тамара Францевна?

— Будет счастлива расстроившейся свадьбе.

Не сразу, конечно…

— Ну что ты творишь?! — мама подскакивает с кровати, хватая телефон. — Пусть отец тебя образумит…

Поставив телефон на громкую связь, она нервно ждет ответа.

— Да? — бодро отвечает папа. Он всегда встает очень рано.

— Миша, эта дурочка отменила свадьбу! — тараторит мама в трубку. — Влюбилась в какого-то мачо… Скажи ей!

— Хм… Алиса?

— Да, пап, — внутри все сжимается.

— Будь умницей, дочка. И будь счастлива.

Все внутри меня распускается цветами, отпуская последние тормоза.

— Миша! — возмущается мама. — Ты что такое…

— Собирайся, мам. Я зайду через полчаса, — ретируюсь я, довольная тем, что отец поддержал меня.

Переодевшись в джинсы и кроссовки, спускаю все свои вещи вниз. Прошу прислугу, чтобы закрыли собак, и закидываю сумки в машину.

— Сообщите Тамаре Францевне, что мы уезжаем.

Мама, не разговаривая со мной, садится на переднее сиденье. Оглядываюсь на дом. Сонная Тамара Францевна в халате летит в нашу сторону. Видимо, убегая от запланированного залпа фейерверка в честь проводов моей важной персоны. Я присаживаюсь на капот, показывая всем видом, что не собираюсь сбегать.

— Ты что это удумала?!

Я вдруг замечаю, что без своих каблуков и боевого раскраса Тамара просто маленькая стареющая женщина.

— Я думаю, будет правильно, если Давид объяснит вам все сам.

— Что ты там думаешь?! Что ты там можешь думать!? — начинает разъяряться она. — Опозорила нашу семью!

Я никогда не видела ее в таких расстроенных чувствах. Мне становится ее жаль. Но это быстро проходит.

— Дрянь беспородная! — режет она, обвиняюще тыкая в меня пальцем.

— Вы сделали ставку не на ту кобылку, — пожимаю я плечами. — Беспородные чаще взбрыкивают. Всех Вам благ. Прощайте.

Тамара, задыхаясь, сверлит меня ненавидящим взглядом. Быть может, впервые не притворяясь.

С облегчением от того, что эта история закончилась, сажусь за руль и медленно трогаюсь с места. Машину я не вожу и месяца, поэтому забыв про все, сосредотачиваюсь на дороге.

Мама так и не открывает рта до самого аэропорта. Но это ладно. Это можно пережить. Дома папа быстро вернет ее в чувство. Мама полностью зависит от его мнения.

Теперь осталось самое главное — вернуть Макса. Я разворачиваюсь, направляясь в сторону нашего с ним дома. Сегодня обязательно дождусь его! Но моя вишневая малютка пару раз чихает и медленно останавливается прямо на мосту.

— Какая же я несамостоятельная балда! — шлепаю себя ладошкой по лбу. Кончился бензин! Я ни разу еще не заправляла ее сама. Выхожу, растерянно оглядывая машину. Что теперь делать? Раньше бы я просто позвонила Давиду, он бы позвонил специальному человеку…

Сейчас, Алиса, ты сама по себе.

Телефон! Я наконец-то удосуживаюсь включить свой телефон. Зарядка практически на нуле — пара процентов. Как раз хватит позвонить в аварийку и попросить подвезти бензин. Сразу же пиликает огромное количество смсок, но мне пока не до них. Первый в списке телефонной книги хозяин моей бывшей квартиры. И меня осеняет. Можно же просто попросить у него номер Макса! Мне вспоминается, что он как-то оговорился, что обе квартиры на этаже принадлежат ему. Я тут же набираю его.

— Да?

— Здравствуйте! Я снимала у Вас квартиру, — называю адрес. — И кое-что оставила у соседа. Вы не могли бы дать мне его номер.

— Боюсь, что не могу вам помочь. Второй квартиросъемщик съехал вчера. Номер я удалил.

Мои руки опускаются. Все?

Теперь на самом деле все.

Сжимаю в руках хрустальное сердце.

Глава 24 — Вернуться в плен

Ночь в гостинице была адом. Потому что я все пытаюсь убедить себя, что эта история закончена. И никакая надежда больше не греет меня.

Но ничего не поделаешь. Она выбрала. Она любит его.

Не верю. Не верю!

Я вспоминаю ее смущенные горячие взгляды. Невозможно так смотреть на мужчину, когда внутри у тебя другой.

Вернув машину в салон, я пересаживаюсь в такси. Короткий вышел тест-драйв.

— В аэропорт.

С каждым километром Алиса все дальше. И это натягивает внутри меня нервы практически до болевых ощущений.

«Я улечу отсюда, и мне станет легче», — убеждаю я себя. Мне хочется стереть и разорвать все связи с этим городом.

Перед глазами почему-то крутятся различные сцены их будущей свадьбы. Это будет красиво, я уверен. Но, видимо, кто-то сверху жалеет мою психику, и на всех этих сценах я не вижу никого больше. Только ее.

Алиса в фате…

Алиса улыбается…

Алиса выходит из лимузина…

Алиса расписывается…

Алиса и шампанское…

Алиса и цветы…

«Это мне??» — и ее шокированные глаза.

Когда меня отпустило, я смог вспомнить все в деталях. В принципе, я не сожалею ни о чем сказанном тогда. Только вот… «Это мне??» — как-то не вписывается в происходящее.

И я прокручиваю и прокручиваю эту сцену. Зачем? Не знаю… Мне от нее легче. Словно передо мной тогда была МОЯ наивная Алиска.

Снег. Пробки. Время тянется. В аэропорт я приезжаю в последние минуты регистрации на рейс, прохожу контроль, сдаю багаж, получаю на руки билеты и лечу к трапу. Перед ним скопился народ. Успел.

Достаю телефон, чтобы скинуть маме смс, что вылетаю, и отключить его. Я могу и позвонить. Но говорить о том, что Алиса не со мной, невыносимо. Телефон пиликает в руках, я смотрю на экран: «Абонент в сети».

Делаю шаг на трап.

Абонент в сети…

В сети…

Еще шаг.

Это ничего не значит.

Еще шаг.

Мы поговорили.

Еще шаг.

Она выбрала.

Да с *ера ли мы там поговорили?! Она и двух слов не сказала! Вернее, сказала. Как раз два. «Это мне?»

Так ведь и я же ничего не сказал. Вернее, сказал. Но…

Из чего ей было выбирать? Разве я что-то предложил?

Замираю.

Б*ять! Как же это отупляет — любить! За всю жизнь я столько не косячил, сколько за последнюю неделю. Что ни ход, то провал.

Но сердце бешено стучит, как будто ему дали еще один шанс на то, чтобы безболезненно биться. Спокойно, это еще ничего не значит! Я рычу на этот, как оказалось, буйный орган.

Я просто позвоню.

Стюардесса, вежливо улыбаясь, вопросительно смотрит на меня. На трапе я остался один. Багаж еще грузят.

— Я быстро, — обещаю стюардессе, набирая номер Алисы.

Ответь мне. Пожалуйста. Даже если это никуда не приведет. Мне надо услышать от тебя хотя бы «нет», чтобы этот оживший зверек внутри наконец-то сдох и не мучил меня. Я не могу поставить точку сам. Мне нужна твоя помощь.

— Да? — отвечает она.

И я совершенно теряюсь, не понимая, что и как говорить.

— Алло?

— Привет, Алиса…

Мы оба замолкаем.

— Макс!?

А меня словно глушит от ее интонаций. В них столько облегчения и радости! Ох, сколько демонов рвется из меня одновременно сейчас. Мне хочется бесконечно упрекать ее за все, что я чувствую, за то, что она счастлива с другим, за то, что она в принципе случилась в моей жизни! Мне хочется кричать ей, что я люблю ее, дуру глупую! Что ей нельзя с ним. Что мы созданы друг для друга, и я этот мир переверну, чтобы она была счастлива со мной. И что она должна верить мне, даже если и совсем не знает.

Но, разорвавшись всеми этими чувствами, я просто молчу.

— Макс!

Я слышу, как она начинает навзрыд плакать, и в моем мире все снова переворачивается с ног на голову.

— Алиса! Ты где? Адрес?

Зажимая телефон между плечом и ухом, я отыскиваю в кармане документы на багаж и всовываю в руки грузчику, забирая свою сумку.

— Эй, так не положено!

Молча кладу ему в нагрудный карман несколько купюр и разворачиваюсь к стеклянным дверям аэропорта.

Алиска рыдает в трубку.

— Алиса, где ты, я приеду сейчас! Скажи мне адрес, детка.

— Я на мосту, — всхлипывает она, глубоко и судорожно вздыхая. — Сейчас…

А дальше я слышу резкий сигнал отключения связи.

Зае*ись просто! Телефон ты там утопила, что ли, на своем мосту!?

Ладно, стучи пока, мое сердце, разрешаю!

Прикусываю губы, стараясь не выглядеть как счастливый идиот, улыбаясь во все тридцать два.

Черт с ней, с этой связью. Она хочет меня видеть! Это самое главное. Я найду ее. Мы встретимся.

В городе сорок два моста, уведомляет меня гугл. Не вариант! Где ее искать, я не представляю.

Но ведь у нас есть наше общее место.

Возвращайся в плен, моя девочка.

Запрыгиваю в такси и называю адрес нашего загородного дома.

Глава 25 — Поцелуй на сердце

Отпускаю такси. Дом встречает меня темными окнами. Небо затянуто серым. Ветер стихает. Крупные снежинки медленно приземляются на мою разгоряченную кожу и тают на ней. Мокро. Поднимаю воротник пальто. Дорогу прилично припорошило. Встаю перед домом прямо на ней, бросая сумку под ноги. Не лезть же в успевшие вырасти вокруг сугробы. Ключей у меня, к сожалению, нет.

Ключи… Набираю хозяина квартиры. Невозмутимо объясняю, что планы поменялись, и я остаюсь еще на сутки. Мы обговариваем устраивающую его сумму. Прошу привезти ключи как можно быстрее.

Конечно, я могу и ошибаться сейчас. В ней. В своих ощущениях. В своих ожиданиях. Но эти действия укрепляют мою веру в то, что она приедет сюда и останется со мной.

Единственное, о чем я прошу судьбу — еще одна встреча. Дальше я сделаю все сам. Не знаю, как. Уговорю. Не отпущу. Затрахаю. Придушу, в конце концов, это заразу! «Совершенно не могу тебе сопротивляться!» — вспоминаются мне наши горячие игры. Это обнадеживает! Мы будем работать над этим.

Давай, Алиса, соображай…

Смотрю на часы. Жду уже час.

Пелена снега ассоциируется с фатой. Это больше не вспенивает меня. Этого не будет. Свадьбы не будет. Вернее, как раз будет. Наша. И все эти кадры — Алиска в белом, Алиска в фате, Алиска улыбается… Это все будет со мной и мое. Да.

И свадебное платье с декольте… Дорисовываю ее образ, кайфуя от предвкушения счастья. Главное — не шокировать ее с порога своими планами. Это потом. Где-нибудь через… месяц? Месяц — это нормально? Черт… Или сразу лучше?.. Чтобы она понимала, что это не просто интрижка. Чтобы не было сомнений. Совершенно ничего не понимаю про все эти вещи.

Продумываю все, что скажу ей. Что сначала, что потом, чего вообще не стоит. Хоть и невыносимо хочется предъявить ей за то, что она не вернулась сразу. Почему?! Как ты могла так со мной? Ты спала с ним, Алиса?…

Нет, нет! Про это совсем нельзя. Мы переругаемся сейчас в хлам, если я подниму эту тему! Придушу ее… Нет. Это все надо просто отмести. Она сейчас едет КО МНЕ.

Эмоции кипят, превращая все мысли в сумбур, и я чувствую себя влюбленным мальчишкой. Стряхивая все обиды, пытаюсь почувствовать ее, чтобы подобрать правильные слова.

Вдалеке мелькает ее красная машина. Все падает внутри, и сердце срывается в пляс!

Машина медленно приближается. Делаю несколько шагов вперед, подходя с ее стороны. Голову кружит от потребности получить ее снова в свои руки. И страшно, что… Что? Нет. Все теперь будет по-моему. На*ер страх.

Открываю дверь, подаю ей руку. Наши пальцы встречаются. Тяну ее на себя. И как тогда, в первый раз, меня отключает. Ее горячее дыхание на моей коже — и я, ослепнув, впиваюсь в нее. И мы тонем. Мои губы не нежные. Скорее, наоборот. Я неконтролируемо мщу ей за всю ту боль, что пережил, кусая и втрамбовывая ее спиной в машину.

— Зараза… Зараза ты…

Больно укусив мои губы в ответ, Алиса опять начинает плакать, пряча лицо у меня на груди.

— Ну как ты могла?!

— Я не могла! Не могла! — припечатывает она кулаком мне в грудь.

— Почему ты не вернулась?!

— Почему ты отдал меня ему!? — прилетает мне еще. — Сволочь…

— Бл*ть! Прости… Все так глупо вышло тогда… — закрываю я глаза, качая головой. — Я виноват.

— Думала, никогда не увижу тебя больше, — всхлипывает она, обнимая меня за шею.

— Алиса моя… — обхватив ее лицо ладонями, я прижимаюсь губами к веснушкам. — Я люблю тебя!

Ее ноготки больно врезаются мне в шею, и она со стоном отыскивает мои губы.

— Я не могу тебя отпустить… — шепчу ей. — Останься со мной… Все хорошо будет у нас, обещаю тебе…

Губы неконтролируемо двигаются ниже. Дернув замок куртки, запускаю руки под кофту и кайфую от ее хриплого стона. Сжав за бедра, я приподнимаю ее и прижимаю спиной к машине. Через футболку слегка прикусываю грудь, снова впиваясь губами в почти уже исчезнувший след от засоса. Обновляю!

— Почему ты не в юбке, Алиса? — рычу тихонько ей в шею. — Я скучал по твоим крикам…

Запустив руку за пояс джинсов, сжимаю рукой круглую попку, ощущая пальцами возбуждение. Алиса тает.

В принципе, мы можем и в машине… Хотя… тесно… Может, капот?… На капоте было бы круто…

— Макс… — ее дрожащий голос только раззадоривает меня еще больше. Но она пытается выкрутиться.

— Макс… Макс! — застывает она.

Резкий гудок клаксона выводит меня из этого чувственного помешательства.

«Ключи!» — вспоминаю я, замечая боковым зрением притормозившую недалеко от нас тачку хозяина.

— Да твою ж… — смеюсь ей в шею.

— Озабоченный! — шикает Алиска на меня, хватаясь руками за алые щеки.

Да. Черт возьми, это так! Я сошел с ума от тебя.

— Давай в машину, детка, — подмигиваю ей, встряхиваясь и разворачиваясь за ключами.

Хозяин квартиры протягивает мне связку.

— Нашла тебя? — ухмыляется он понимающе.

— Искала?

— Искала…

Искала!!! Меня окончательно отпускает. И, как это ни парадоксально, но в первый раз за все это время я чувствую дикий голод. Желудок практически сводит.

— Поехали, — сажусь рядом с ней.

Опустив козырек от солнца, Алиса разглядывает себя в зеркало, которое прикреплено с обратной стороны. Страдальчески сводит брови.

— Куда?..

— У нас много дел!

Купить билеты… Пристроить ее тачку… Поесть, в конце концов…

— Но сначала в гриль-бар, покушаем, — уточняю я.

— Я не могу в таком виде, — жалобно качает она головой.

Перехватив за подбородок лицо, я разворачиваю ее к себе.

— Зареванная, трогательная, прекрасная девочка. Немного растрепанная! Но мне так даже больше нравится. Поехали.

Алиса продолжает критически рассматривать себя в зеркало.

— Если не тронешься прямо сейчас, будешь еще и затраханной прямо на снегу девочкой!

— Я тебя больше не боюсь! — показывает она мне язык, смешно морща нос.

— Уверена?.. — снова разворачиваю ее лицо к себе, обещая взглядом реализовать все мои озабоченные фантазии и возбуждающие меня извращения с Алиской в главной роли.

Распахнув шире глаза, она на минуту зависает в моих и, сдавшись натиску, поворачивает ключ зажигания.

То-то же.

Поглядывая в мою сторону, Алиса качает головой и шепчет что-то ругательное.

— Что ты там шепчешь? — ухмыляюсь я. — Надеюсь, это признания в любви?..

Это вырывается как шутка, но почти сразу меня окатывает щемящим, болезненным чувством ожидания ответа. Хмурюсь. Встречаемся взглядами в зеркале.

— Нет, — закусив губу, отрицательно качает она головой. — Это я в ужасе от того, с кем связалась.

Алиса тянет за цепочку, доставая хрустальное сердце.

— А вот это… — мои любимые губы оставляют на нем ласковый поцелуй, — признание.

Эпилог

Самолет заходит на посадку. Спящая на моем плече Алиса приоткрывает глаза, удивленно оглядываясь по сторонам и сонно жмурясь. Мы не спали всю ночь, и она вырубилась почти сразу. Разминаю затекшее тело. Алиса выдыхает, расслабляясь в кресле, и снова закрывает глаза.

— Думала, мне приснилось… — бормочет она.

Я улыбаюсь, вспоминая, что проснулся полчаса назад точно с таким же ощущением.

— Пристегните ремни, — вежливо напоминает нам стюард.

— А можно мне кофе? — просит его Алиса.

— Теперь только после посадки, — улыбается парень.

— Пожалуйста… — мурлыкает она, игриво стреляя в него взглядом.

Стюард нерешительно притормаживает, разглядывая ее.

— Пожалуйста, пожалуйста… Я плюсану Вам в карму, — подмигивает она.

Вот коза… Парень сдается, обещающе кивая ей.

— Это что сейчас было? — пытаясь сдержать улыбку, наезжаю я.

— Я просто хочу кофе…

— А я хочу минет.

— Макс!

— Все честно. Тебе твое удовольствие, мне — мое. Хочу твой рот…

— Ты серьезно? — закатывает она возмущенно глаза.

Алисе приносят кофе.

— Спасибо! — перехватываю чашку и делаю глоток. Она возмущенно смотрит на меня.

— Отдай!

— Ты превысила полномочия на использование флирта, предназначенного мне, поэтому приобретенные в результате ценности являются моей собственностью.

— Макс, — начинает хихикать она. — Я всего лишь выпросила кофе.

— Мне не рассказывай! Своим штучками неделю назад ты у меня двое суток непрерывного секса выпросила.

— Это… — всплескивает она руками. — Тогда… Мне просто захотелось попробовать!

— У тебя получилось. Хочешь попробовать еще?

— Только с тобой… — хлопает она мне преданно ресницами.

— Так-то лучше, — возвращаю ей кофе. — Если чего-то хочешь, ты просишь это у меня. Поняла?

— Да, сэр! — салютует она игриво, подставляя губы для поцелуя.

Чмокаю ее в губы, потом в нос и притягиваю поближе к себе.

— Так куда мы летим?

— Это сюрприз, — в очередной раз съезжаю я с ответа. Она знает только город. Не планирую до последнего говорить ей, что мы едем в гости к маме. Пришлось практически силой отобрать ее паспорт, чтобы купить билеты и затащить в самолет. Я не уверен, что она согласилась бы. Но маме уже пообещал. Поэтому — сюрприз!

— Колись! Я нервничаю.

— А ты не нервничай! Ты же со мной.

— Вдруг ты похитил меня и везешь в плен! — возмущенно фыркает она. — Ты забрал мой паспорт, в конце концов.

— Вдруг? Так и есть, — притягиваю ее к себе, целую в висок. — Я тебя похитил. И…

— И… — стимулирующе кивает она мне головой, — везу в?…

— … хорошее место.

— Ну я так не играю!

— Паспорт верну, — обещаю я. — Просто ты такая растяпа, боюсь — потеряешь. А это сильно нарушит мои планы.

— Какие планы?

— Просто смирись, любопытная, — легонько щелкаю ее по носу.

Город встречает нас аномальной даже для юга для конца осени жарой. Солнце слепит глаза. Мы синхронно расстегиваем куртки. Бросив наши сумки в багажник такси, усаживаю ее на заднее сиденье.

— Минуту, — прошу я подождать таксиста и достаю сигарету. После перелета хочется курить. Ну и еще потому, что тоже немного нервничаю. Первый раз буду знакомить маму со своей девушкой. Невестой! Невеста еще, конечно, не в курсе своего статуса. В отличие от мамы. Это и нервирует. Включив телефон, под подозрительным взглядом Алисы я набираю смс, что мы скоро будем.

Едем вдоль береговой полосы, розы все еще пышно цветут, и желтые тона только слегка тронули шапки деревьев.

— Мы приехали на море?

— И на море тоже, — киваю я. — Для загара, конечно, не сезон. Но мы здесь по другому делу.

— Как красиво, — восторгается Алиса шепотом, периодически прижимаясь к окну. — Никогда не была на юге осенью. Давай подъедем к морю на минуточку!

— Попозже, — держу ее в руках, ласкаясь лицом о шелковые волосы.

Машина останавливается возле увитого виноградом старинного дома в пригороде. Он принадлежал когда-то еще моему дедушке. В глубине огромного сада я давно построил свой собственный, а в этом живет мама. Помогаю Алисе выбраться наружу.

— Это твой дом… — догадавшись, застывает она.

— Конкретно этот — мамин.

Алиска бледнеет, делая шаг назад.

— Я не пойду!

— Алис… — улыбаюсь я.

— Зачем ты привез меня сюда!? — начинает вдруг истерить она. — Ты даже не спросил — хочу ли я! Я не хочу! Я не пойду!

Растерянно смотрю, как на ее глаза наворачиваются слезы. Хочу обнять, но она уворачивается от моих рук. Хватаю ее за куртку, аккуратно подтягивая ближе.

— Что происходит, Алиса?

— Зачем ты так сделал? — слезы катятся по щекам. — Ненавижу тебя за это…

— Дурочка, — обняв, убеждаю ее. — Все будет хорошо. Чего ты боишься?

— Я знаю, чего боюсь!

— Ты со мной, детка. Я никогда не привезу тебя туда, где тебе будет плохо и не дам в обиду. Расслабься.

Алиса нервно кусает губы.

— Тебе понравится моя мама. И ты уже нравишься ей.

— Неправда, — шмыгает она носом. — Она меня не знает.

— Она знает меня!

Закинув обе сумки на плечо, я решительно тяну мнущуюся Алиску внутрь.

— Я не хочу… — ноет она жалобно. — Дай хоть в порядок себя привести…

— Ты в порядке!

Старый мамин пес неизвестной породы сразу же узнает меня и, махая хвостом, облизывает руки сначала мне, потом Алисе.

— Как-то он не особенно охраняет… — удивляется Алиса. — Даже не лаял.

— Он у нас мирный. К маме приходит много клиентов. Он встречает.

— Клиентов?

— Мама — гончар, — я веду Алису сразу в мастерскую, мама наверняка там. — Делает глиняные игрушки.

Алиса, сжав мою кисть, крутит головой, разглядывая расписные работы на полках.

Из-за стеллажей выглядывает мама.

— О! Котятки мои приехали, — улыбается она. — Секунду. Только помою руки.

Обнимаю сзади Алису, не позволяя ей смыться.

— Это Алиса, мам, — представляю ее, когда мама выходит к нам.

— Здравствуйте… — лепечет Алиска.

Мама с улыбкой вручает ей игрушку. Милая глиняная семейка: папа, мама и двое малышей.

— Это вам… на счастье.

— Нам?.. — шепчет Алиса растерянно.

Да, детка явно не в себе.

— Похудел как… — трогает мама мое лицо. — Точно влюбился!

Целую Алису в затылок, прижимая крепче.

— Что ты ее тискаешь, отпусти! — смеется мама, убирая мои руки. — Дай хоть рассмотреть перед отъездом. Красивая какая… Молоденькая совсем!

— Отъездом? — хмурюсь я.

— Решила воспользоваться шансом и попасть на фестиваль игрушек в Прагу! Царя же одного не бросишь, — гладит она пса по морде, — а тут вы приезжаете. Поживете пока здесь. Ты работай, Алиса за домом присмотрит…

— Я? — хлопает глазами Алиса, ища у меня поддержки. — За домом?! Я не смогу… Я же не умею! Макс!

Мама перехватывает ее руку и тянет за собой.

— Что тут уметь? Ты, главное, его люби, он все сам за тебя сделает. А я как раз к вашей свадьбе и вернусь…

КОНЕЦ.

Оглавление

Глава 1 — В зиму

Глава 2 — Соседка

Глава 3 — Шутница

Глава 4 — А кто у нас муж?

Глава 5 — Плохая девочка

Глава 6 — Сорваться

Глава 7 — Электричество

Глава 8 — Беда

Глава 9 — Горячие разговоры

Глава 10 — В рамках предлагаемых обстоятельств

Глава 11 — Герои и героини

Глава 12 — Открой глаза, Алиса

Глава 13 — Доброе утро

Глава 14 — Все только начинается

Глава 15 — Пусть этот день будет

Глава 16 — Абонент где-то с другим

Глава 17 — Опять в плену у обстоятельств

Глава 18 — Дура

Глава 19 — Борись за нее

Глава 20 — Эта встреча решит все

Глава 21 — Потерять все

Глава 22 — На пути к себе

Глава 23 — Закончить эту историю

Глава 24 — Вернуться в плен

Глава 25 — Поцелуй на сердце

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg