«Квартира вне»

Кае де Клиари Квартира вне…

Бывают же дни, о которых говорят: «с утра не задался»! Поздравьте меня — сегодня как раз такой день. С чего начинается рабочий день? С будильника, конечно же. А с чего начинается рабочий день, который не задался? Правильно — с разбитого будильника. Кто-то, может быть, будет спорить и приведёт примеры не сработавшего будильника, не услышанного будильника и так далее. Но я нахожусь в твёрдой уверенности, что это всё ерунда. Опоздать на работу, это ещё не значит получить день, который не задался. В такой день проснуться, как раз, можно вовремя, а вот всё остальное…

Короче, всё началось с разбитого будильника. Протянул я руку, чтобы выключить его и, конечно же, нечаянно скинул с тумбочки. Стекло у него при этом треснуло, механизм стал болтаться в корпусе, как взявшийся комом растворимый кофе в жестяной банке, а работает он теперь так — потикает немного и остановится на неопределённое время, потом может снова пойти.

Обидно, хоть это и недорогая механика, но ведь купил я его совсем недавно. Впрочем, если бы это была не китайская дешёвка, а какая-нибудь старая вещь антикварного вида, знакомая с детства, было бы гораздо обиднее. Утешив себя этой мыслью, я спустил ноги на пол и… не обнаружил там одного тапка.

Кто-нибудь расскажет мне, как это получается? Я не представляю. Вечером, ложась в постель, оставил тапки там, где им положено быть. Точно помню — их было два, а теперь, правый стоит на месте, а левый где-то гуляет!

Он нашёлся глубоко под кроватью, весь в пыли и паутине. Что он там делал неизвестно, возможно искал клад. Клада при нём не было, зато я нашёл исчезнувший полгода назад проездной, срок которому давно вышел, хотя из двадцати поездок на нём было истрачено только четыре.

Пришлось проглотить и эту обиду. Храбро махнув на все эти мелочи рукой, я решил не расстраиваться и, последовательно — порезался бритвой, обжёгся кофе, криво завязал галстук и оборвал шнурок на ботинке.

Незадавшийся день бил мелочно и гадко. Но вот, я, наконец, вышел из дома, пока что, не выбиваясь из графика и не опаздывая. Зная за своим кейсом паскудную манеру раскрываться, несмотря на замки с шифром, чтобы высыпать бумаги в лужу, я придерживал крышку пальцем и не дал ей добавить к неудачам дня ещё и беду с документами. Но тут злую шутку со мной решил сыграть транспорт.

Подходя к остановке, я увидел парад автобусов. Вообще на этой остановке должны останавливаться пять автобусов и два троллейбуса. Для того чтобы доехать до метро подходит любой. Казалось бы, это должно сильно увеличивать шансы отбыть в нужном направлении быстро, без томительного ожидания, но не тут-то было! Вариации с транспортом бесконечны, но такая вещь, как «парад автобусов», способна запереть вас на остановке минут на пятнадцать — двадцать, а это верное опоздание, когда время для поездки строго рассчитано.

Заключается этот «парад» в том, что все пять номеров автобусов и оба троллейбуса прибывают на остановку одновременно и уходят один за другим у вас из под носа, пока не уйдёт последний, на который вы, конечно, не успеете, даже если припустите бегом. Дальше — больше! Прождав указанное выше время, (а бывает и поболее того, я не вру!), вы обретаете, наконец, вожделенную единицу транспорта… до отказа забитого народом. Те-то, что были раньше, уехали полупустыми! И не дай Боже вам попытаться дождаться следующего автобуса. Одно из двух: либо застрянете ещё настолько же, либо получите ещё одну «банку со шпротами».

Сегодняшний «парад» запер меня на двадцать пять минут, по истечении которых я был, втиснут между двумя старухами и мужиком с таким рюкзаком, какой не снился знаменитому путешественнику Конюхову. Чёрт меня дёрнул при этом взглянуть в окно! Я сделал это для того, чтобы увидеть залитую летним солнцем, зелёную улицу и утешиться этим зрелищем, а увидел, как к остановке весело подруливает полупустой троллейбус…

Не буду расписывать саму поездку. Кроме отдавленных ног и старушечьей брани в сторону молодёжи, в ней не было ничего примечательного. Прибытие на работу тоже было предсказуемым. Проскользнуть на рабочее место незамеченным не удалось, и я попал, как Чацкий — «с корабля на бал», а точнее — с порога на «ковёр».

«Ковёр» занял ещё минут сорок рабочего времени, которым, как известно, надо дорожить всегда, кроме тех случаев, когда начальству надо высказаться. Угадайте, какое любимое развлечение у начальника, у которого предприятие трещит по швам, дебет с кредитом не сходится, а сотрудники получают смехотворную зарплату при кабальных условиях труда? Ну, конечно! Борьба за дисциплину этого самого труда, что же ещё? Ведь именно из-за того, что она низкая, эта самая дисциплина, все беды и случаются! Именно поэтому, а никак не потому, что руководитель понимает в деле, которое ему доверено, меньше, чем самый мелкий клерк. Нет, его, (начальника), не интересуют мои транспортные проблемы. Вставать надо пораньше! (Гениальная мысль! И как я сам не догадался?)

Вобщем отделался предупреждением, выслушал, что это было последнее предупреждение, а в следующий раз будет выговор с занесением. Взмыленный и разобиженный вопиющей несправедливостью, (сам-то ты, гад, рядом с работой живёшь, а если куда ехать надо, то вот она — машина с шофёром; тебя бы в ту давку, где я только что начисто измял костюм и ещё считаю, что легко отделался!), отправляюсь на рабочее место. (Будь оно трижды…)

Настроение не рабочее, хочется плюнуть на всё и уйти. Куда? Лучше в отпуск, но он ещё не скоро. Можно на больничный, но тогда прощай премиальные. Нет, квартальную конечно дадут, (как раз на верёвку хватит и мыло), а вот то, за что собственно приходится терпеть все мерзости нелюбимой работы, это тю-тю, так что больничный отменяется.

(Вообще бы уволился, да нашёл бы себе что-нибудь по душе, но… По неизменному закону подлости, за то, что «по душе», не платят. Работал в таком месте, пока был молод, получал гроши и как-то жил, но семью на это не прокормишь. Даже скромно не прокормишь.)

Так что отпуска и больничные не помогут. Остаётся одно — квартира вне. Что за квартира такая, вы спросите, и почему вне? Вне чего? Забегая вперёд, скажу — вне всего, но лучше по порядку.

Встаю, предупреждаю коллег, что я в туалет, на случай если шеф пройдёт, и к выходу, вон. И зачем только я их предупреждал-то? Если шеф это услышит, то всё равно прицепится, дескать, не успел день начаться, а он уже по туалетам шастает! Ещё и ёрничать будет по поводу слабости моего желудка или что-то в этом роде. И не ответишь, если хочешь место сохранить, хотя за такие вещи положено по морде, невзирая на лица. Да ну его к чёрту! Будет языком трепать, скажу, что живот прихватило от кислых щей, которыми он с утра накормил меня в своём кабинете, а там пусть хоть уволит!

Стоп! Я опять разнервничался. Не встретится он мне и ничего не скажет, зато я сейчас устрою себе шикарный отдых. Часов на пять или семь. Может быть даже восемь, но не больше, надо же знать меру.

Захожу в туалет — никого. Хорошо, не люблю делать такие вещи при свидетелях. Нет, не то о чём вы подумали, другое. Сейчас объясню.

Я уже сунул было руку в карман, но вовремя остановился. Чтобы не случилось никаких неожиданностей, надо исключить появление посторонних полностью. А сделать это проще простого — запереться в кабинке. Я так и поступил. Ну вот, вроде бы всё в порядке. Тогда я достал из кармана ключ, вставил его в замочную скважину и отпер дверь, (не дверь в кабинке!), и шагнул в квартиру вне.

Уже слышу вопросы, но давайте всё-таки по порядку. Что за квартира? Однокомнатная, со всеми удобствами, странной планировки, без окон. Всё есть — свет, газ, санузел, вода холодная и горячая, мебель, хоть и старенькая, но целая. Холодильник тоже имеется, советской ещё выделки, но работает. Плита, посуда, кухонная утварь, компьютер, телевизор, видеомагнитофон с кучей кассет, хоть и заигранный, но в рабочем состоянии. Но особенно много здесь книг. Книги в шкафах, книги на шкафах, на полках, упирающихся в потолок, под диваном, (тоже советского производства), внутри него, на единственном письменном столе, громоздящиеся устрашающими стопками, под столом, так что ногу некуда поставить. Вот чего здесь почти нет, так это современной техники и совсем нет интернета, а почему — расскажу чуть позже. Поехали дальше.

Почему «вне», и если так, то вне чего. Отвечаю — вне всего. Вне пространства, вне времени, вне действия правоохранительных органов, вне «услуг» ЖКХ, вне контроля со стороны бдительных старух, вне затопления соседями сверху, вне перфораторов из ремонтирующихся квартир в выходной утром. Вне человеческого понимания.

Что это значит? Значит, что квартиры этой в нашем мире нет, а вот где она, это вопрос! Может в другом измерении, может в межпространстве, кто знает? Время в ней течёт по своему, независимо от нашего времени. Иными словами в этой квартире можно провести хоть целый день или два, или неделю, или год, но в обычном мире не пройдёт и секунды. Удобно, правда?

Сейчас я как раз хотел воспользоваться этим удобством. Для тех, кто ещё не понял, объясняю — я намерен отдохнуть, выспаться, отвести душу, может быть в компьютер поиграть, может почитать что-нибудь, посмотреть киношку, а потом вернуться обратно и, наплевав на шефа, приступить к работе со свежими силами.

Дальше. Откуда у меня такое чудо? Подарили. Друг подарил, просто так. Нет, честно! Подарил, когда я жаловался на недостаток времени, на жилищные проблемы и на безденежье. Просто сунул руку в карман и достал вот этот самый ключ.

— Вот, — говорит, — тебе ключ от квартиры, где деньги лежат. Чем могу, как говорится. Только когда будешь самой квартирой пользоваться, не увлекайся, а то потом жалеть будешь!

Вот же манера у него была — говорить загадками. Я, конечно, пропустил предостережение мимо ушей и попытался, прежде всего, выяснить, где она эта квартира.

— А где захочешь! — Был ответ. — Берёшь ключ и открываешь там, где тебе нужно и когда нужно.

Вобщем так он мне толком ничего не объяснил, и я принял всё за шутку. Ключ взял, вроде как на память, и повесил к остальным ключам в качестве брелка. Ключ этот был какой-то старинный, бронзовый с замысловатой бородкой и весь покрыт узорами, как окно зимой. Так и провисел он у меня на связке много лет. Другие ключи менялись, а он нет, будто ждал своего часа. И дождался!

Но лучше бы этого не было! Лучше б не было только потому, что для меня всё началось, как раз тогда, когда для друга моего всё кончилось, потому что он умер.

Так вышло, что известие об этом пришло ко мне с опозданием на целый год. Да, к тому времени мы редко виделись и совсем не перезванивались, но это не значит, что дружба была забыта. Вовсе нет! Когда я всё узнал от одного нашего общего знакомого, то мало сказать расстроился, я просто взвыл, когда остался наедине с собой! А оставшись один, я решил помянуть друга и… перебрал.

Нет, вы не подумайте, человек я не пьющий. Наверно потому и не рассчитал силы. Вот тогда я, спев что-то подобающее моменту и поплакав, как полагается, достал из кармана этот самый ключ, и какое-то время рассматривал его. Ключ двоился, расплывался, дрожал мелкой рябью и едва ли не рассыпался на квадратики, как на дефектной видеозаписи. В какой-то момент я встал и произнёс с пафосом:

— Ну и где же она, эта твоя квартира?

При этом я сделал движение рукой, как будто вставляю ключ в замочную скважину, поворачиваю его и… Провалился в открывшийся тёмный проём двери.

Положение моё было, мягко говоря, странным: нижняя моя половина лежала у меня дома на паласе. В живот врезался невысокий, но не такой уж маленький порог, которого до этого в комнате не было. А верхняя половина пребывала неизвестно где. От таких дел я протрезвел мгновенно, тем более, что упав, приложился основательно физиономией обо что-то твёрдое. Теперь под ладонями я ощущал кафельную плитку, а всей разгоряченной кожей, прохладу, несмотря на тёплый летний день.

Хмель моментально выветрился из моей головы. Я думал, что такое возможно только в книгах, но оказалось, что в жизни тоже есть место чуду — я протрезвел настолько, что почти литр водки, выпитый в одиночку, можно считать, пропал зря. Осталась головная боль и мерзопакостная отрыжка, но логика суждений и действий вернулась.

Я поднялся на четвереньки, потом, держась за косяк, на ноги. Это можно было принять за плод расстроенного алкоголем воображения, если бы не тот факт, что я стоял и держался за косяк двери, открывшейся даже не в стене, а прямо посреди комнаты.

«Это что же она теперь всегда тут торчать будет?» — Подумал я, соображая, как буду объяснять жене наличие в доме этой двери.

Наверное, глупо с моей стороны было входить в дверь, вделанную в пространство вопреки всем законам физики и здравого смысла, но любопытство победило, и я вошёл. Как я уже говорил, там за дверью было темно, но здраво рассудив, что если стен нет снаружи, то это не значит, что их нет внутри, я стал ощупывать пространство за дверным косяком, и стены нашлись. А там где есть стены, где-то рядом с дверью должен быть и выключатель. Он оказался слева от двери на уровне моего плеча. Я долго пытался нажать на него, пока не сообразил, что надо повернуть флажок. Отвык я от таких выключателей. Давно не сталкивался с ними, а ведь в детстве они имели место быть на каждом шагу, круглые, чёрные, старого образца… Помещение залил тёплый, неяркий свет от нескольких лунного цвета электрических тарелок.

Итак, опишу по пунктам, что же я там увидел. Первое — подобие прихожей в виде вешалки и подставки для ботинок со скамейкой наверху, справа от двери. Далее, направо — короткий коридор, коридор — тупик, в который каким-то чудом втиснута кухня, не отделённая от прихожей дверью. Там имелось всё, что должно быть на кухне: чугунная обливная мойка с проволочной сушилкой наверху, газовая плита антикварного вида, совсем уж древняя стиральная машина с заливкой воды через шланг, одевающийся на кран и сливом тоже через шланг, прицепленный снаружи к раковине. Присутствовала и кухонная мебель, весьма разнопёрая, явно составленная из нескольких комплектов. Чего-то не хватало, но я не стал над этим задумываться.

Слева от двери имелась ниша, в которой я с не меньшим удивлением обнаружил сидячую ванну с душем, вделанным в стену. Вот уж ретро, так ретро! Ко всему прочему, это место не было отделено от всего остального помещения ничем кроме пластиковой шторки. Видимо в квартире была шикарная вентиляция, раз здесь уживались рядом вещи, которые принято держать в разных местах.

Оглядев всё это, я прошёл пару шагов вперёд. Слева была такая же ниша, как та в которой помещалась ванна, но на сей раз, там находился холодильник и, судя по гудению, он работал. И опять же таки ретро! Это был старый, но на удивление крепкий ЗИЛ — предмет гордости состоятельных семей в те далёкие времена, удел малоимущих старушек ныне. Так вот чего не хватало на кухне, но он бы там попросту не поместился.

Справа, напротив холодильника, (о, святая неприхотливость!), была дверь с силуэтом писающего мальчика на том месте, где на входных и казённых дверях обычно бывает номер. Как и ожидалось, за дверью обнаружился туалет. Самый обычный, без плебейских претензий на роскошь.

И вот, наконец, сделав ещё шаг, я вошёл в комнату. Она была единственной, квадратной, не отделённой от предыдущих помещений даже ширмой. Окон, как я уже упоминал, не было.

Куда это я попал, где находился? Что это за место такое? От этих мыслей только пуще разболелась голова. Я понял, что мозговой штурм, по принципу лобовой атаки, ничего не даст и решил отложить глубокие раздумья на потом.

В комнате стоял старенький, но крепкий диван, аж четыре шкафа с книгами, упомянутые ранее книжные полки, мягкое кресло с видавшей виды обивкой, стул и стол, служивший одновременно письменным и обеденным. Об этом говорили разнообразные пятна и кружки от чашек и стаканов на погибшей полировке.

Повинуясь любопытству, я открыл ящик стола, который оказался пустым, если не считать нескольких денежных купюр, скреплённых канцелярской скрепкой. Сверху этой тощенькой пачки лежала записка, на которой почерком друга было написано моё имя и всего одна фраза:

«Извини, старик, это всё чем могу помочь».

Я взял эти бумажки в руки и насчитал полторы сотни… советских рублей разными купюрами. Небольшая, но и не маленькая, когда-то сумма. Моя месячная зарплата того времени. Нет, даже немного больше. Как бы пригодились мне эти деньги в те годы, когда каждая копейка была на счету, и частенько от зарплаты до зарплаты не хватало каких-нибудь десяти — пятнадцати рублей. Эх!..

Я положил деньги на место и задвинул ящик. Ну почему он не мог мне всё толком объяснить?! Ведь он и впрямь дал мне ключ от квартиры, где деньги лежат, да и саму квартиру предоставил в безвозмездное пользование. А я ему не поверил, решил, что это шутка… Ведь должен был поверить, но не поверил! Он же был моим другом, который меня никогда и ни в чём не обманывал. Значит, я должен был верить ему и всё тут! Верить, как бы ни звучали его слова, пусть даже совершенно неправдоподобно.

От этих мыслей я расстроился, ведь помимо того, что я из-за своего неверия упустил возможность в молодые годы жить по-человечески, а не на раскладушке в общаге, вышло так, что я обидел друга недоверием. Но ведь он даже виду не подавал, что знает о том, что я не был в квартире! А может он и не знал? Может он-то как раз мне верил и считал неправильным, что-либо за мной проверять?

От такого голова моя разболелась ещё больше, и я решил вернуться к себе, выпить таблетку, а потом уже соображать, что делать дальше. Но стоило мне подумать об этом, как подул сильный сквозняк, потом раздался скрип петель и входная дверь захлопнулась.

Предчувствуя беду, я подскочил к ней и дёрнул за ручку. Заперто! Я дёрнул сильнее, и… ручка осталась у меня в руке, а дверь, вовсе не крепкая на вид, не сдвинулась ни на миллиметр, даже не вздрогнула. Так…

Ключ остался торчать снаружи, замок старый, даже старинный, врезной, скрытого типа. Отпирается и запирается только ключом, никаких тебе там рычажков и скобок. Дверь открывается вовнутрь квартиры и сделана на удивление крепко — руками не сломать. Я в панике обшарил все возможные места, где могли бы храниться инструменты или что-то в этом роде, но тщетно. Ковырять дверь оторванной ручкой или дохленьким советским кухонным ножиком, было бесполезно. Вроде как детской лопаткой пытаться прорыть Суэцкий канал.

В отчаянии я бросился на диван, обхватил руками свою больную голову и замер, не в силах справиться с разбегающимися мыслями. Так незаметно для себя я уснул, и проспал наверно долго, так-как, когда проснулся, головной боли уже не было, а устойчивый перегар во рту сменился чувством нестерпимой жажды.

Я встал с дивана, сразу всё вспомнил, проковылял на кухню, там открыл кран, приветствовавший меня, забытым после появления шаровых смесителей рыком, забулькал, но выдал-таки струю воды, вполне приемлемого качества. Утолив жажду, я ещё раз толкнул дверь — никакого результата. А сколько собственно прошло времени? Не имея при себе часов, я достал мобильник, с которым не расставался даже дома и, взглянув на его экран, подпрыгнул едва не до потолка, (а потолки здесь были высокие).

Оказывается с тех пор, как я попал сюда, прошло пятнадцать часов. Мои должны были давно вернуться домой, и конечно сейчас беспокоились, куда это я запропастился, оставив на вешалке всю уличную одежду. Я попытался набрать номер жены, но сеть не работала. Значит, связи нет. Других часов, кроме, как в мобильнике тоже нет. Зарядки его батареи хватит на пару дней. Электричество здесь есть, но зарядное устройство осталось там, в моём мире.

Интересно, дверь в эту квартиру всё ещё находится посреди комнаты, как бы вделанная в реальный мир? Врядли. Если б оно было так, её давно попытались бы открыть, ведь ключ остался в замке. А раз этого не сделали, то этой двери там больше нет. Выходит я застрял здесь надолго, может быть навсегда, и через пару недель помру с голоду. Впрочем…

Я подошёл к холодильнику и открыл дверцу. Надежда была слабая, ведь, похоже, что здесь никого не было с конца 80-х годов прошлого века, а значит если в холодильнике и была какая-нибудь еда, то сейчас она к употреблению непригодна. Тем не менее, я туда заглянул. И буквально обалдел от увиденного!

Итак, в холодильнике нашлось два десятка свежих яиц, (действительно свежих, хоть и прошло без малого тридцать лет!), несколько бутылок молока, несколько бутылок кефира, пачка сливочного масла, килограмм не подверженных времени сосисок, батон любительской колбасы, кусок сыра, банка зелёного горошка, селёдка в винном соусе, (тоже в банке), пяток сырков в шоколаде, бутылка водки на дверце и пачка пельменей в морозилке.

Всё это «изобилие» было датировано 87-м годом XX-го века, и при этом ничего не протухло, не прогоркло, не вздулось и не испортилось каким-либо другим способом. Запас, конечно, был невелик, но на некоторое время хватит, а там может быть, я что-нибудь придумаю или, что маловероятно, дверь откроют снаружи.

Хлеба не было, но на кухне в одном из шкафов нашлась мука и пол-литра подсолнечного масла в замысловатой импортной бутылке. Так что через часок у меня были готовы блины, и на стол собрался вполне приличный перекусон.

«Столичная» эпохи перестройки тоже оказалась, кстати, чтобы поправить голову, которая всё ещё основательно гудела после вчерашнего. И вот, когда я наливал себе третью рюмку, мой взгляд случайно скользнул по злополучной входной двери, благо из-за отсутствия внутренних дверей и перегородок она была на виду, потом по полу возле двери и наконец, остановился на подставке для ботинок, сейчас пустующей.

Мне показалось, что под ней что-то блеснуло. Сначала я не обратил на это никакого внимания. Мало ли, что это может быть? Закатившийся старый пятак, например. Но блестящий предмет заставлял обращать на себя внимание снова и снова. В конце концов, я опрокинул рюмку, закусил колбасой завёрнутой в блин и пошёл выяснять, что же там такое.

Представляете себе, что я почувствовал, когда вытащил из под этой калошницы… ключ! Да-да, тот самый, который, как я думал, торчит сейчас в двери с обратной стороны. О, какие эпитеты я тогда раздавал и этому ключу, и всей квартире и самому себе! Дело было простым до обидного — он видимо выпал, когда я рухнул на пол и по невероятной случайности отлетел под эту подставку.

Схватив ключ, как будто он мог убежать или исчезнуть, я воткнул его, как кинжал в замочную скважину и повернул градусов на тридцать. Дверь открылась и мне тут же ударили в глаза яркие солнечные лучи. Я вытащил ключ и перешагнул порог.

Что это значит? По моим расчётам должна была быть уже глубокая ночь, а часы в комнате показывали 12–30 пополудни. Я сверился с домашним телефоном — он выдал то же время. Между тем, мобильник показывал четыре утра уже следующего дня. Выходит, пока я отсутствовал, здесь не прошло и секунды, а ведь я там провёл больше половины суток!

Тут снова потянуло сквознячком, и дверь в фантастическую квартиру захлопнулась. Я видел её ещё долю секунды, а потом она растаяла в воздухе, как снежинка в кипятке. Я долго хлопал глазами, а потом повернулся к тому месту, где она была спиной, и пошёл в ванную смывать пот, сонливость и безумные впечатления.

Почему-то, в тот день я так и не решился снова воспользоваться ключом, и на следующий день тоже. Только на третий день, снова оставшись один, я рискнул проверить, не приснилась ли мне квартира вне пространства и времени.

Ключ, вставленный в воздух посреди коридора, повернулся в замке с характерным щелчком раньше, чем мои глаза увидели появившуюся дверь. Она открылась с лёгким скрипом, и я снова оказался внутри «квартиры вне». Здесь всё было в том же виде, как я это оставил два дня назад. Я подошёл к столу и стал убирать остатки своей тогдашней трапезы.

Блины были ещё тёплыми! Кусок колбасы не заветрил, сыр выглядел только что отрезанным… Как это может быть? Положим, необыкновенную сохранность продуктов в течение десятилетий можно было, с огромной натяжкой, объяснить достоинствами холодильника. Но теперь еда оставалась более двух суток на столе, а в комнате было если не жарко, то тепло. Так в чём же дело?

Я сел в кресло и стал думать. Объяснение, которое пришло на ум, заставило меня самого усомниться в собственном здравомыслии, но после двери открывающейся, где попало, это выглядело не настолько уж невозможным. Выходило, что когда я находился в этой квартире, время в ней шло для меня нормально, а во внешнем мире останавливалось. И наоборот — когда я был вне квартиры, то время останавливалось в ней. Вот почему здесь с 87-го года не портились продукты, а с позавчерашнего дня не остыли блины.

Потом, поставив несколько экспериментов, я убедился в истинности своего предположения. Но каким образом такое могло быть, я не знал, и узнать не надеялся. Это явно лежало за пределами моих познаний о мироустройстве. Пока я решил не посвящать никого в свою маленькую тайну, хотя бы потому, что не видел, какую пользу это может принести окружающим.

Пользу для себя я обнаружил быстро. Самое простое — не выспался, но надо вставать на работу. Идешь в туалет и оттуда переходишь в тайное жилище, спишь там, пока не надоест, потом возвращаешься в исходную точку времени уже в своём мире. Или, например, такая беда, как активный отдых. Не было в мире человека, который по приезде с курорта не сказал бы, что он устал и хотел бы отдохнуть после отпуска. «Квартира вне» для такого дела самое подходящее место.

Это я притащил туда старый телек, видеомагнитофон и кучу кассет. Жене сказал, что всё выбросил. Это барахло и так давно уже лежало мёртвым грузом, после появления в нашей жизни сначала CD и DVD, а потом и современного интернета. Зато здесь все эти достижения техники 90-х оказались весьма кстати. С удовольствием смотрю свои старые записи и покупные «пиратские» фильмы, которые приобрёл двадцать или около того лет назад. Старенький системный блок, правда, с новым монитором, тоже переехал сюда сравнительно недавно. В конце 80-х такая роскошь, как компьютер дома была редкостью, а об интернете ходили только неясные слухи, поэтому мой друг сюда его и не провёл. Хотя им врядли можно было бы пользоваться из-за этой чехарды со временем. (Как в этом смысле организована подача воды, газа, электричества и воздуха, понятия не имею! Технически это впрочем, тоже совершенно неясно — все провода и трубы просто уходят в стену.)

Здесь я дописывал отчёты, которые не успевал доделать на работе. Здесь сидел над собственными литературными исканиями, на которые вечно не хватает времени. Были, конечно, и проколы. Однажды жена спросила, откуда у меня такая щетина, если я только что побрился? Ну да, для неё это случилось пятнадцать минут назад, а для меня прошли целые сутки. Я просто забыл побриться заново. Уж не помню, как и чем я отшутился, но супруга решила, что это она сходит с ума и весь день ходила задумчивая и рассеянная. Случалось забыть о том, что меня просили купить хлеба по дороге с работы. Ещё бы, ведь это было неделю назад!

Опасность обнаружилась через года полтора после того, как я в первый раз открыл дверь в «квартиру вне». То есть для всех окружающих это были полтора года, а для меня по самым скромным подсчётам прошло лет семь. Домашние и коллеги по работе заметили, что я как-то странно постарел за последнее время. Критически рассмотрев себя в зеркало, я понял, что они правы. Этак годика через два — три, я помру от глубокой старости, не закончив для этого мира свой пятый десяток. Тогда я решил ограничить свои визиты в тайное убежище, и прибегать к нему только в крайних случаях. Как сегодня, например, когда с утра день не задался.

Итак, я открыл дверь в «квартиру вне» и шагнул из кабинки туалета в полумрак этого странного помещения. С некоторых пор я оставляю здесь ночник, чтобы не шарить в темноте в поисках выключателя. Всё равно без меня здесь время не идёт, а значит, и нет опасности замыкания примитивной китайской электротехники. Что именно я намерен тут делать сегодня? Об этом уже не интересно рассказывать, ведь дальше наверняка не будет ничего особенного.

Кто же всё-таки создал это место? Мой друг своими руками? Хм-м… Я долго размышлял над этим вопросом, но так и не приблизился ни на шаг к разгадке. Несмотря на то, что это помещение имело весьма старенький и потрёпанный вид, было ясно, что строили и отделывали его профессионалы. Они же проводили все имеющиеся здесь коммуникации, которые, кстати, работали безупречно. Ну, разве что кран немного рычал.

А вот как они работали и к чему были подключены, оставалось полнейшей загадкой. Куда, например, стекает содержимое унитаза и вода из раковины на кухне? В какую чёрную дыру?

У меня неоднократно возникало желание взять перфоратор и пробить стену, где-нибудь в комнате, чтобы посмотреть, что же там за ней? До сих пор я боялся нарушить что-то такое, что может привести к катастрофическим последствиям. Но совсем эту мысль я не оставил. Может быть, когда почувствую приближение старости, и терять будет нечего, я это действительно сделаю. При закрытой двери конечно.

А может быть, и нет. Может, передам этот ключ тому, кто будет в нём нуждаться. Только не своим детям и внукам. Не хочу, что бы они проживали свою жизнь за год, за два, замыкаясь в узком пространстве, где-то между мирами.