«Школа»

Школа (fb2) - Школа [СИ] 1056K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Андрей Сергеевич Минин

Школа

Глава 1

Глава 1. Начало

— Бабуль! Ну, ты чего? Зачем? — Мял я в руках официальное письмо из поганого Лукоморья.

— Я так сказала! — Повысила она голос. — Да и выбора то у нас нет. Кушай, давай.

— Как это нет? — Кинул я эту бумажонку в огонь печи, наблюдая, как письмо сперва медленно тлеет, а потом вспыхивает зелёным и исчезает.

— Так. — Брякнула бабушка кастрюлей о стол, сняла крышку и стала взбивать тесто внутри. — Каков первый закон тысячи? Напомни — ка? — Сощурила она один глаз, став похожей на Бабу Ягу.

— Все, в чьих жилах течёт кровь первых, будь то маги, ведьмы или волшебные существа — обязаны пройти минимальный курс обучения в Лукоморье, равный трём годам. — Промямлил я, без аппетита навернув ложку гречи с мясом и запив всё это чаем из чабреца.

— Не мямли! — Получил я обидный подзатыльник. — Вот и ответ. Тебе не отвертеться, будь ты хоть сам Кощей и силы невиданной.

— Но я не хочу, — брякнул я ложкой о пустую тарелку, куда немедля положили добавку. — Этот обязательный трёхлетний курс я знаю назубок, сама знаешь ба?! Может можно что сделать? Ммм?

— Нет Андрюш. Нельзя... — Присела она рядом, обняв меня. — Ведаю, что ты не хочешь меня оставлять. Боишься, что с хозяйством не справлюсь. Не спорь, — прикрыла она мой рот ладошкой. — Всё будет хорошо.

— Проклятье всё сильней. Скоро у тебя не останется сил, и оно будет пить жизнь. Как ты управишься с упырями, без магии то? — Волновался я, не в силах усидеть на месте.

— А домовой с помощниками на что? Банником, дворовым, погребняком, овинником, садогором, чердачным и другими? — Пригладила она мои рыжие вихри. — Всё будет хорошо. Платишь ты им сполна, так что проблема надумана.

— Не хочу тебя оставлять. Боюсь, что... что...

— Что я умру? — Закончила она предложение. Повисло молчание.

— Да, — сознался я в своей слабости, всхлипнув. Одна она у меня. Ни родителей, ни других родственников не осталось.

— Сколько раз мы это уже обсуждали внучок? — Смахнула ба мою слезу, что вырвалась ненароком. — Я прожила на земле уже триста лет — предел для ведьмы такой силы. Сосало бы проклятие из меня магию или нет — неважно. Предел.

— А я? Как я без тебя? — Вцепились мои пальцы в её платье, как за спасательный круг.

— Ты сильный. И могучий. Ты справишься Андрейка. Справишься... — Шепнула она наговор, погрузив меня в сон. Ведьма все-таки.

Я уже витал в грёзах и не почувствовал, как меня подняло в воздух и уложило на кровать. Наш домовой постарался — «Кузя». Мне же снилось начало, начало моего пути.

Страшная авария на трассе и я, один одинешенек в детдоме, где пришлось жить, пока меня не нашла бабушка. Две недели отбивался от сплоченной группы зверят, что вымещала на мне злость и обиду. У них не было родителей с рождения, и они считали что тот, кто прожил с мамой и папой первые семь лет — счастливец.

Потом была долгая поездка в поезде. Синяки, сошедшие, словно по волшебству и мы прибыли на место. Поместье близ деревни «Старая Мельница», что в Белгородской области. Первое время я был в прострации и не замечал, что по дому летают вещи, одежда всегда чистая и выглаженная, сад цветёт и зимой, а работники наши мертвецы. Или упыри, как более правильно. Мертвые люди, в коих вселился зловредный дух, а пищей им служит кровь. Добротные работники, не требующие зарплату — вот кто трудится на наших полях. Но только дай слабину и...

В неведении я был недолго. Пошел купаться на озеро, в русалочью неделю и был утащен на дно. Хорошо, за мной присматривал мелкий дух, пойманный бабкой, что вытащил меня и исчез, исчерпав запас сил. Крику было. Как меня только не называли. И дурачок — самое мягкое, что тогда прозвучало.

Тогда то и открылась правда, которую от меня скрывали, пытаясь защитить от врагов. Родители мои были из наших. Потомки первых, что пришли на эту планету до людей. Ведьмы, колдуны, демоны и другие, что были вынуждены бежать, из другого измерения, как гласят легенды. Это потом — открылись порталы и землю-матушку заполонили люди, не способные к чудесам. Кто их переместил сюда — загадка. Тогда совет тысячи принял решение: простецы, не должны знать о нас. Слишком они слабы. Слишком уязвимы. Делалось это для их защиты. Никто не ожидал, что они заполонят всю планету. Закон так и не отменили и теперь мы скрываемся на землях, что были скрыты от людских глаз ещё в те времена, когда не было спутников.

И земель тех мало! Новые не спрятать, так как каждая пядь учтена, а стереть память или убить всё людское население — не выйдет. Да и закон запрещает, а он нерушим. Вот и идёт борьба за каждый клочок, не на жизнь, а насмерть.

Под раздачу попал и наш род. Точнее род мамы. Отец был обычным магом из семьи, без земли или фамильной библиотеки. Мамина же родня имела обширное поместье, за которое они сражались, сколько себя помнили. Триста гектар. Много это или мало? Не важно. Земля наша и отдавать её без боя не собирались. К настоящему времени из наследников остались: только я и бабушка, что умирает от проклятия, наложенного другим родом. Тот род вырезали мама с папой, пока были живы, но и их достали. Та авария. Проклятие же снять не удалось. Только крепчает. Так и живём...

***

— Проснулся? — Заглянула ко мне ба. Я в этот момент заканчивал рисунок нового заклятья на ватмане. Курс для простецов, что нежданно — негаданно обрели силу или ленивых детишек из потомственных магов — мне был не нужен. Давно перерос его. Кто удерживает в узде нашу тысячу упырей, что следят за садом? Кто кормит своей силушкой сотню духов места? Всё я! Правильно бабуль вчера сказала. Могучий.

— Да. Вот заканчиваю, — кивнул я на стол. Она подошла и взглянула на изображение из-за моего плеча, хмыкнув. — Не знаю что это, но выглядит грозно.

— Я и сам ещё не знаю, — пришлось мне слукавить. Не нравится ей, что я столько времени трачу на поиск контрпроклятия. Лучше бы за девками ухаживал — говорит. Пятнадцать, через неделю стукнет.

— Пойдём завтракать. Дел много. Как закончим, на рынок полетим, в город. Нужно тебе форму купить и учебники. Не спорь! — Нахмурилась она, прервав мои возражения, и вышла, под мой тяжкий вздох.

— Иду я, иду. — Прошептал я, ей вслед, скрутив ватман и заправив постель. «Кузя» любит порядок. Не заправишь и познаешь, какого это — злить домового. На нём и так обязанностей выше крыши, вот мы и помогаем в меру сил, сделал я вид, что не заметил глаз под кроватью, что внимательно следили за мной. В кота обернулся и подглядывает. Любимое его дело.

Прошел мимо зеркала, из которого на меня смотрел молодой, рыжий, весь в конопушках парень, ростом метр семьдесят и с лукавой улыбкой на устах. Нужно не забыть тот ковен ведьм припугнуть, вспомнил я неожиданно. Повадились, понимаешь в моём лесу ядовитые грибы, да травки собирать, не испросив дозволения.

Ммм... Лес конечно не мой. Тут я приукрасил. Но кто его магией подпитывает, чтоб значит там, не только обычные растения росли, но и волшебные? Источников силы в округе нет, так что всё, что там выросло моя заслуга. Да и что вообще происходит? В деревне рядом с нами обосновалось больно уж много левых магов. Ковен, волхвы, другие мутные типы. Мёдом им здесь намазано что ли?

— Ба. — Уселся я за стол. — Ты не хочешь мне ничего сказать? — Открыл я банку варенья с характерным хлопком и стал намазывать его на хлебушек.

— Ты это о чём? — Подскочила она к печи с ухватом. Там как раз зашкворчала яичница.

— Я только сейчас понял — что ты не позволила бы селиться левым людям рядом с нами. Кто они?

— И сто лет не прошло, как заметил! — Всплеснула она руками, и улыбнулась, выложив передо мной тарелку. — А ты как думаешь?

— Работники? Слуги? — Гадал я, перечисляя.

— Наши земли теперь не отнять. Древнее заклятие, что наложили на них твои предки — закончило свою работу и теперь это наш личный домен. С этой стороны ты защищён. Так?

— Так. — Подтвердил я, так как сам участвовал в ежегодных ритуалах, что проводила ба. Наряжался в одежду из чистого льна, нырял в прорубь и пел мантры. Весёлое времечко.

— Но об это знаем только мы, да древние рода, у которых есть самообновляющиеся родословные книги. Так что нападения будут и скоро. Я чувствую это. — Прижала она руку к сердцу. — Вот поэтому я и пригласила малую общину волхвов, ковен ведьм и несколько семей оборотней и ворожей. Уговор таков: десять лет службы и мы принимаем их в нашу гвардию, выделив землю в поместье. Пусть строятся и растят детей.

— Не жирно?

— В самый раз. Они, их дети, и дети их детей будут служить нашей семье не за страх, а за совесть. Так что прекращай!

— Чего? — Поперхнулся я яичницей, состроив непонимающее лицо. Покраснел только, что меня и выдало.

— Прекращай их третировать! Знаю я, кто каждую ночь путает волосы ведьмам, прячет тапки волхвов и заставляет их блуждать в трёх соснах. Они уже несколько раз очищающий ритуал проводили, пытаясь изгнать несуществующего барабашку.

— А чего они...

— Я разрешила, — не дала она мне договорить, поняв, в чём суть моих претензий. — Им тоже надо кушать. Пусть собирают свои травки. Хорошо?

— Ладно, ладно, — отступил я. Бабуля, похоже, решила форсировать события и оставить после себя настоящий род, а не тот огрызок, что существует сейчас. О гвардии задумалась... Слуг нам набирает. Что дальше?

— Ну и отлично. Доел? — Дождалась она моего кивка. — Тогда в путь. Время не ждёт.

— И куда мы? Остров Буян, Лукоморье или Тмутаракань? — Перечислил я все три города, что находятся в магической Руси и не принадлежат никому. Они образовались на сильнейших источниках силы, что бьют из земли фонтаном. Людям туда хода нет. Кому повезло — живут там. Кому нет — ютятся у людей, скрывая свою суть, и часто оборачиваясь. Инквизиция бдит. И не только она.

Кроме трёх городов существуют поместья родов, куда так просто не попадешь. Большие и малые. Много поместий, но магов, и других существ ещё больше. И всё! Остальные земли принадлежат людям.

По последним подсчетам, кстати, нас насчитывается более тридцати миллионов. В городах, теснясь до невозможности, живет, дай бог десять процентов. Ещё десять служат родам, проживая на их территории, а остальные вынуждены соседствовать с людьми, подвергая себя и своих близких риску быть сожженными на костре. Как я уже говорил — инквизиция сильна, как никогда. Ненавидят нас и надо признать есть за что.

— В Лукоморье ты проведешь три ближайших года, так что ещё насмотришься. Летим в Тмутаракань. Косточки погреем.

— На шаре летим? — Пытался я вспомнить, где находится этот город. Керченский пролив вроде? Хм...

— Да.

— «Лапоть» будет рад. — Вспомнил я сына нашего домового, которого мы посвятили в воздухоплаватели. Рулить будет он.

Начиная с восемнадцатого века, на Руси, в магической её части — стали популярны полёты на воздушном шаре необычного вида, что придумали братья Петровы со своим батей. Их шар — поднимал не корзину, а целую башенку в три этажа на куриных ножках, что могла передвигаться и по земле. Удобно и со вкусом. С тех пор — это самый популярный транспорт среди нас, так как перемещаться на большие расстояния силой мысли могут лишь запредельно могущественные маги.

— Я ему ещё с утра сказала. Ты бы видел, как он забегал. Чумазый — жуть! И что там можно делать, скажи мне? Горелка, пара рычагов и всё, а он с гаечными ключами бегает. — Развела руки ба в непонимании.

— Ему видней, — пожал я плечами. — Может снова придумку, какую в жизнь воплощает. Помнишь? — Намекнул я.

— Это когда он пропеллер приделал и чуть сарай нам не снёс?

— Да, — заржал я, вспоминая те деньки. Идею подал я, а он подхватил. Неудачно получилось. Выгородил меня впоследствии, приписав всё себе. Хороший он парень.

— Ладно. Встретим его в лесу, за деревней. Мне нужно в кафе тамошнее зайти с главной ведьмой ковена переговорить. — Разгладила бабушка последние складки на платье, смотрясь в зеркало.

— Идём?

— Пошли, — взяла она меня под локоток, степенно направившись к границе наших владений, что была обозначена подрагивающим маревом воздуха.

Черёмуха, слива, груша, лимон, апельсин. У нас росло всё, шли мы через сад, мимо упырей, что зыркали на нас красными буркалами и скрипели зубами, но не смели напасть. Один поливал грядки, второй опрыскивал средством от тли черёмуху, третий делал ещё что-то. Неважно. Вся тысяча трудилась, без перерывов на обед или сон.

Знают, что стоит мне пожелать, и они превратятся в компост, меньше чем за секунду. Держу их на коротком поводке, тварей этаких.

Глава 2

Глава 2. Большой мир

До деревни было рукой подать, ступали мы по грунтовочке, отмахиваясь от комаров, что налетели на нас, стоило выйти за пределы поместья.

— Так и будем идти? — Спросила меня бабушка, намекая, что пора поколдовать.

Взмах руки, с которой сорвалась цепочка рун из трёх штук, которые видел только я и комаров и других жучков как не бывало. Заклятье продержится часа три, не меньше.

— Сколько уже рун держишь?

— Восемьдесят одну. — Приманил я малину из леса, набрав целую горсть и поделившись с самым близким мне человеком.

— Ох, и могуч, — ухмыльнулась она, подначивая меня и толкнув плечом. — Я в лучшие свои годы с трудом сорок держала, а ты уже... Восемьдесят — это магистр, знаешь? — Спросила она, нахмурившись. Переживает.

— Да. Знаю. — Пнул я слишком большой камень, попавший под ногу, запулив им в канаву.

Всего рангов шесть. Ученик, маг, подмастерье, мастер, магистр, архимаг. Звание ученика дают тем, кто способен держать пять рун. Умножаем на два и это десять. Полноценный маг. Ещё на два — двадцать. Подмастерье. Ну а архимаг может удержать и использовать сто шестьдесят и более. Круть несусветная!

— Таки не изменил своё мнение? Будешь скрывать, насколько силён? — Испытующе посмотрела она на меня.

— В моём возрасте такой мощью обладают лишь сильнейшие представители древних родов, а кто я? Не хочу попасть под раздачу. Да и не узнать об этом, если сам не засветишься. Ещё не изобрели заклинания, показывающего насколько силён тот или иной маг. Так что да. Буду.

— Делай, как знаешь, — дошли мы до «Старой Мельницы», что преобразилась за последние пару лет кардинальным образом.

Где мне заклинания тренировать, как не здесь? Вот я и упражнялся, накладывая добрые сглазы, заговоры и заклятья. От пьянства, разных болезней, лихих людей и многого другого. В итоге: покосившиеся халупы сменились добротными домами из кругляка. Пьянка сошла на нет. Дорогу вымостили камнем. Семьи держат скотину, что даёт двойной, тройной приплод. Зажиточно живут. Счастливо. И всё это я, непроизвольно задрал я нос, оглядываясь по сторонам.

— Сопли видно. — Щёлкнула, меня по шнобелю бабушка, тепло улыбнувшись. — Молодец, конечно, только меня надо было спрашивать, перед тем как начинать чудить. Знаешь сколько теперь желающих здесь поселиться?

— Видимо много. — Уступил я дорогу детворе, что чуть не снесла меня с пути. Пронеслись мимо — гогоча и перекидывая друг другу мяч.

— Очень! И не откажешь им, если не хочешь привлечь внимания инквизиции или ведьмаков. Приходится договариваться. Своего председателя поставила, чтоб приглядывал.

— Ты мне не говорила. — Удивился я новостям.

— Говорила. Ты просто был так погружен в магию и свои книги, что всё прослушал. Отмахнулся от меня. — Попеняла она.

— Прости. Впредь буду осмотрительней. — Опустил я голову.

— Уж постарайся, — подтолкнула ба меня в направлении «Жареного Гуся», единственного и неповторимого трактира в деревне — смеси кафе и загородного клуба.

Открыв дверь, мы прошли внутрь. Полдень на дворе, а народу полный зал. До отказу забито. Шум, гам и радостные крики. Драк не было.

— Вон она, — углядела бабушка ведьму за дальним столиком и пошла к ней. Я плёлся следом, изучая кушающих людей. С милой дамой воркует сантехник с золотыми руками. Раньше это было не заметно, так как пил, не просыхая, зато сейчас... А у витрины сидят братья Карамазовы, бандиты, что встали на путь добродетели и открывшие свой бизнес. Покупают мясо и молочную продукцию здесь и продают в городе. Сейчас сыроварню ставят. Гулящая же девка Варвара — обзавелась тремя детьми и любящим мужем. Приятно посмотреть. Не зря старался.

— По рукам, — подошел я к концу короткого разговора между ведьмами. Молодой и старой.

Внешность Наташи — главы ковена, не стала для меня сюрпризом. Это я посылал заклятья, что ей и другим ведьмам косы заплетало, макияж наносило, и шнурки на ботинках завязывало, что не развязать. Ну и другие мелкие пакости устраивал. Не без этого, так что видел её. Подглядывал периодически через зеркало.

Вызывающая красота брюнетки, с черными, как ночь глазами и ногами от плеч — завораживала. Не мог устоять. Голосок, словно ручеек, бежит среди гор. Звонкий и переливчатый. А губы алые, алые. Как только я подошел, она, словно в насмешку вынула язычок и облизнулась, подмигнув.

— Я так понимаю это знаменитый Андрей Ворожейкин, Авдотья Михайловна? — Обратилась она к бабушке, при этом пристально меня рассматривая.

— Он. Внучок мой, шебутной. — Застегнула она пуговку на моей рубашке, расписанной по вороту красными петухами.

— Красивый, — попыталась она меня смутить, что у неё получилось с легкостью. Я как свёкла покраснел.

— Вы всё ба? — Поторопил я бабушку, не в силах стоять рядом с такой красавицей и не говорить глупости. Краснеть. Эх, стыдоба.

— Конечно, конечно, — засобиралась она, привстав, и словно ненароком спросила. — А почему знаменитый?

— Так вы не знаете, как он полгода назад спас дочку мельника, которую хотел утащить бомж в мешке за спиной? — Захлопала он глазами, вновь мне, подмигнув и пожирая взглядом.

То был не бомж, а бабайка! Скособоченный набок старик, страшный до ужаса, что особенно опасен для детей. По весне под окнами ходит. Отвернёшься на секунду, а он тут как тут. Схватит, в мешок и поминай, как звали. От него я девочку и спас. Выдумают же люди — бомж... Или это ведьма меня дразнит?

— Вот оно что! А то я тут себе напридумывала, — позволила бабушка взять мне её за руку и увести подальше от этой язвы. — Всего доброго Наташенька. Любви тебе. Счастья.

— И вам Авдотья Михайловна. Андрюша, — помахала она нам вслед, не забыв пригласить в гости. На чай и сладкое. С намёком.

Лишь отойдя на приличное расстояние, ба спросила:

— Заметил?

— Не слепой, — нервно хихикнул я, вспомнив красоту ведьмочки. — За наследством охотится?

— Конечно. И за тобой. Ты у меня парень видный, — подкалывала она меня всю дорогу, пока не показался наш транспорт, принайтованный к земле.

Не воздушный шар, а башня бабы Яги какая-то, что покачивалась на куриных ножках, пританцовывая под музыку, льющуюся из скособоченного под старину окна, а венчал всё это алый шар, что заполнил собой весь горизонт. Время от времени «Лапоть» пускал струю синего огня из горелки, не давая ему сдуться.

Двери первого этажа открылись сами, стоило нам подойти ближе. Бабушка занялась приготовлением ужина, послав меня наверх, подальше от кухни. Кулинарным талантом меня бог обделил как-то однобоко. С плитой или печью я не особо лажу, а вот костёр — это моё. С дымком. Уха, чай, грибной супец. Пальчики оближешь!

— Ты здесь? — Оглядывал я свалку на крыше. Тут были разбросаны, как попало: старые покрышки, аккумуляторы, мотки проволоки и другой хлам, который домовой собирал по помойкам, пытаясь усовершенствовать шар. — Мяу! — Выглянул он из-за глушителя от машины, приняв вид чёрного кота. — Можно лететь, — отдал я команду и скрылся, заперев за собой люк. Не любят они, когда мы видим их истинный облик. Незачем его смущать. Лучше делом займусь. Продолжу работу над заклятием. Лететь нам сутки, почувствовал я, как мы оторвались от земли и стремительно набирали высоту, забирая на юг. Слишком быстро я бы сказал. Явно нахимичил с шаром домовёнок. Явно!

Спустился вниз, прихватив стакан чая с лимоном, и прошел мимо бабушки, что занялась вышиванием. В свой закуток отправился. Давно я здесь не был. Прошлый раз мы летали год назад, в чёрный лес, что за рекой «Жуть», Хабаровского Края. Тёмное местечко, где повеселился один колдун, изменив природу до неузнаваемости. Те земли были скрыты от людей с огромным трудом, при поддержке церкви и ведьмаков. Интересно?

Ведьмак — это человек, что был изменён посредством алхимии, да ритуалов и превращён в машину для убийства всяческих чудищ магического толка. Их орден также охотится на злых ведьм или колдунов, довольно часто не различая чёрное и белое. И добрых магов в охотку бьют. Мы в долгу не остаёмся и мстим ведьмакам, где можем. Не все они такие конечно, но есть, есть гнилые среди них.

Инквизиция же — более лояльна. Ммм, ну относительно. На кострах горят в основном реальные злодеи из наших, а не невинные домохозяйки, что только и могут, как бабочку светящуюся наколдовать, на радость детям или огонь в очаге зажечь.

Всё это я знаю со слов ба. Сам как с одними, так и с другими не сталкивался. Оно и к лучшему. Наверно...

— Что это? — Вывела меня из транса бабушка, так как мы явно приземлились. Удар о землю, хоть и мягкий я прочувствовал всем телом. Язык прокусил от неожиданности.

— Чёрт! — Сплюнул я кровь.

Миг и пол под нами зашатался. Щеколда на окне отошла, и ставни раскрылись, открыв вид на Тмутаракань. Своенравная же изба, шла, толкаясь с другими такими нахалками и искала место для парковки получше. Воздушный шар с зелёным куполом показал нам неприличный знак в спину, стоило пройти мимо. Все ноги ему оттоптали за это.

— Восемь часов. Рекорд, — взглянул я на время.

— Да. — Прижала ба ладошку ко рту, сдерживая позывы к рвоте. Укачало. — Надо наградить домового, как домой вернёмся. — Благодарно улыбнулась она. Пара рун легли на неё и сняли эффект укачивания.

— Будет сделано, — отдал я честь, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения. В первый раз вижу город магов.

Дверь отворилась, и мы вышли, вдыхая ароматы моря, рыбы и гнили. Воняло, фууууу!

— Ба? — Зажал я нос, не в силах терпеть.

— А ты что думал, фиалками пахнуть будет? — Хмыкнула она. — Город маленький, а проживает здесь миллион жителей, если не больше. Видишь, как вверх ушли? — Обвела она округу пальцем.

И, правда. Я думал, буду любоваться сказочными теремками, сошедшими с обложек книг, а оказалось что всё пространство застроено бетонными коробками многоэтажек, где первые этажи отданы под лавки. Узкие улочки и грязь.

— В городе ютится бедное население, не блещущее талантами. Иначе их бы рода разобрали, пригласив к себе. Живут в этих клетушках, но страха не знают, так как церковникам и ведьмакам сюда не попасть. Каждый сам куёт свою судьбу. — Философски заметила бабуля, стоило мимо нас пройти группе магов. Улыбок на их лицах я не заметил. Бандюги какие-то, что внимательно нас осмотрели и решили не связываться.

— Лучше среди людей жить, в мегаполисах — Соскребал я с ботинка неаппетитную лепешку, в которую по неосторожности наступил.

— Многие так и делают. Или деревушки глухие заселяют, договорившись с другими семьями. Вместе-то оно сподручней защищаться, ежели припрёт.

— Куда нам? — Оглядывался я по сторонам. Толчея страшная. Город явно переполнен. Не хотелось здесь задерживаться дольше необходимого. Смрад. Копоть. Грязь и антисанитария.

— Вон, видишь? — Показала она на магазин ни чем не отличающийся от других. — Его держит мой старый друг. Там и закупимся.

Назывался он «Дядя Бак». По имени хозяина.

Прошли внутрь. Над дверью тренькнул звоночек, оповещая владельца, что кто-то пришел. Курлыкнула жар-птица, что сидела в клетке. Продавец не появился. Пришлось ждать, ходили мы, рассматривая товар на прилавках. Бабушка надолго задержалась у всякой дряни для алхимии, перебирая глаза рыбы — жабы, и складывая понравившиеся экземпляры в кулёчек, пока я просматривал корешки книг, что обещали открыть перед купившим: тайны вселенной и запредельно могучие заклинания из трёх рун. Лохотрон.

— Извините, извините, — выскочил из подсобки седой как лунь дедок. — Авдотья! Ты?! — Подскочил он к бабушке и крепко обнял, сжав её до хруста.

— Я, я, пенёк ты замшелый. Поседел весь. Не пишешь. Забыл. — Зашептала он ему на ухо, лучась счастьем. Похоже и, правда, хороший друг.

— Внуки, дети, племянники. Никакого покоя от них. Всем денег дай, вот и приходится работать день и ночь. Света белого не вижу! Куда там письма писать? — Отмахнулся он, присев на стул. Запыхался весь. Достал платочек и промокнул лоб. Старость не радость.

— Пустое, — простила она его, пристроившись рядом. — Мы к тебе по делу. Внуку пятнадцать стукнуло. Нужно в школу собрать. Подсобишь?

— Сей момент, — встал он и обошел меня по кругу. — Комплекты для школьников всегда в наличии. Как и форма всех размеров, — хлопнул он в ладоши, призвав требуемое из кладовки. Тюк ткани и пакет с учебниками и писчими принадлежностями приземлился у моих ног. — Примерьте молодой человек. — Указал он на него. — Мы пока с вашей бабушкой по чайку вдарим с сушками. — Увёл он её к себе в кабинет, оставив меня одного.

Форма села как влитая. Чёрные брюки и белая рубашка с пиджаком синего цвета. Нормально. Защитные перчатки и фартук из кожи змей — горынычей. Сбрасывают её перед зимой, а мы собираем. Лучше заморских аналогов. И дешевле. Отлично.

— Что тут ещё? — Перебирал я содержимое. — Хлам, хлам, хлам, — откидывал я учебники в сторону, дойдя до защитного амулета. — Хлам! — Вынес я вердикт. Чего и следовало ожидать.

Закончив, не стал беспокоить стариков. Пусть пообщаются, собрал я всё обратно, запаковав, и продолжив рассматривать выставленные образцы товара. Чего тут только не было! И краски для магических татуировок. И живые кристаллы, что можно вживить в тело, увеличив свою силу. Различные диковинки, вроде заговорённой головы буйвола. Вешаешь над камином и вору, что заберётся в дом — не поздоровится. Затопчет — воплотившись в реальном мире.

Цены были приличные. Тысячи золотых рублей. Столько в частности стоила жар-птица, что требовала ласки, стреляя во все стороны искрами. Меня подзывала. Пришлось гладить через прутья эту красавицу.

— Были бы деньги — купил, а так извини, — болтал я с ней, дожидаясь бабушку. Судя по приближающимся голосам, они возвращаются.

— Нравится? — Подбежал ко мне дед. Нос красный. Похоже, они там не чай пили. — Тебе отдам за пятьсот! — Сделал он солидную скидку. Очень солидную, ждал хозяин магазина ответ.

Это были все мои деньги, что я скопил, работая в поместье. Но как же хотелось купить её! Эх, один раз живём!

— Беру, — со скрипом согласился я, достав кровно заработанные бумажки, что можно обменять на реальное золото в любом банке магов. Их несколько. Самый честный принадлежит Деду Морозу, который реально существует и живет уже не одну сотню лет. То, что он вытворяет со снегом — не может повторить никто. Признанный всеми архимаг. В неофициальном табеле о рангах — входит в тройку сильнейших.

Звонкое треньк от птицы с золотым оперением и клетка открылась. У неё есть собственная магия, неподвластна нам.

— Жужа, — всплыло в сознании имя, что она выбрала себе сама, транслировав мне мысль, после чего пролетела половину помещения и села мне на плечо, обдав теплом, что грело не только тело, но и душу. Я покачнулся. Весила он немало. С павлина размером.

— Удачная покупка, — подошла бабушка, похвалив меня и расплатившись за форму. — Пойдём мы. — Обратилась она к продавцу. — Не забывай больше. Хорошо? — Чмокнула ба старичка в щёчку и вышла, а я за ней, неся клетку в руках. Он и слова сказать не успел.

— Всё нормально? — Заметил я слезы, что скопились в краешке её глаз.

— Да, дорогой, — шла она рядом, греясь теплом Жужы. — Когда-то давно — мы были помолвлены, но не срослось. Мой отец был против. А сейчас уже поздно... — Затуманился её взгляд.

— А это кто? — Отвлёк я её от тяжких дум, указав на шеренгу людей закованных в кандалы и с ошейниками. Она поджала губы, бросив на меня быстрый взгляд.

— Не хотела тебя так рано знакомить с неприглядной стороной жизни магов. Молод ты ещё. Озлобишься, боюсь. — Замолчала ба, подбирая слова. — У нас есть закон, по которому жизнь человека можно купить. Платишь, и хватаешь любого, кто понравится и делай с ним или с ней, что хочешь. Пережиток прошлого, который всё не могут отменить. Это одна из причин, по которой нас люто ненавидят церковники. — Сплюнула она на мостовую, как могут только ведьмы. Насквозь дыру в камне прожгла!

— И зачем? — Хотел я знать, что делают с простецами, что не отличаются от нас ни на дюйм. То, что они не умеют колдовать — мелочь. А их, как скот покупают.

— Эх... — Тяжко выдохнула она, сгорбившись, но ответила. — Именно эти, что прошли мимо — попадут в чёрную лечебницу, что не так давно построили неподалёку от города, как сказал Бак. Не всё можно вылечить магией. Вот у них и заберут органы, что пересадят состоятельным волшебникам. — Наблюдала она за моей реакцией, готовая в любой момент остановить. Магистр — это серьёзно.

— Теперь я понимаю инквизицию, — сжались у меня кулаки. Жужа стукнула меня крылом по голове, как бы говоря, успокойся.

— Поэтому и не хотела рассказывать Андрюш. Ты только помни, что и светлого у нас много. А закон отменят, рано или поздно. Хорошо?

— Я в порядке, — помог я ей забраться в наш шар и отдал команду «Лаптю» отчаливать от этого гадюшника, на этот раз, не покидая площадку рядом с ним, а наблюдая за землёй сверху.

Вот она, углядел я несколько бараков и большой загон с людьми внутри, что плакали и жались друг к дружке. Лечебница блин!

— А ведь там дети, — заметил я девочку на руках женщины, что игралась с ёё волосами и смеялась.

Не смог себя пересилить, да и не хотел. Зашептал:

— На море Окияне, на острове Буяне лежит бел-горюч камень Алатырь. Поднимись ветер южный и северный. Поднимись ветер восточный и западный. Да падёт ваш гнев на место сие. Слово моё крепко и лепко, как горюч камень Алатырь. — Призвал я бурю, что зародится здесь в течение часа и снесёт вся к чертям. Силушки у меня много. Не пожалел.

Людей всё равно ждёт смерть, а так шанс есть. Может, сбегут, если не растеряются.

— Помоги им Богумир, сын Дажьбога и Морены, — сказал я поднявшемуся ветру, прежде чем спуститься вниз и лечь спать.

Глава 3

Глава 3. Сборы

С тех пор прошла неделя в сборах и суете. Бабушка ни о чём не догадывалась, пока по телевизору не упомянули произошедшее. Первый магический, как всегда на высоте. Тухлые новости выдаёт за события мирового масштаба.

— Говорит Веселина, ваш неизменный ведущий новостей на колдотелевидении. — Вещала она с экрана, забавно подрагивая своими мохнатыми ушками. Папа леший, похоже. — Случилось ужасное! Была разрушена лечебница уважаемого рода Черных, что располагалась близь города Тмутаракань. По остаточным следам, удалось определить, что работал маг рангом не меньше магистра, а то и архимаг. Ведётся следствие... — Выключила ба телик и повернулась ко мне всем корпусом, сидя в кресле. Глаза сузились. Из ноздрей пошел пар. Она явно в гневе.

— Ты? — Затрещала посуда на столе. Самовар пустился в пляс, а двери и окна захлопнулись, отрезая мне путь к бегству. Проклятие, проклятием, но силушка в бабуле ещё есть.

— Я. — Не стал отнекиваться. Не считаю себя неправым, еле увернулся я от сковородки, что пролетела совсем рядом, подняв руку в защитном жесте.

— Наказан! — Указала она пальцем на лестницу. Покорно согласился. Не зачем злить бабушку ещё больше. Люблю я её. Не хочу волновать, отправился в свою комнату, ступая по скрипучим ступеням.

— Бдишь, «Кузя»? — Спросил я в пространство, плюхнувшись на скрипнувшую постель не раздеваясь.

— Да хозяин, — ответили он снизу. Под кроватью сидит, как и всегда.

— Что Авдотья Михайловна приказала? — Поинтересовался я, ради интереса.

— Следить за вами и не давать делать глупости. — Выложил он как на духу.

— Понятно... — Протянул я, уставившись в потолок и намечая дела в голове, которые надо успеть сделать до отъезда. Конец августа. Три дня осталось. Самое важное напоследок оставил. Плюс, оглянулся я на письменный стол — книги не забыть. Все десять томов рун. И амулеты. — Не говори ей, если я отлучусь. — Отдал я ему команду. Не хотелось бы, чтоб он проболтался, куда я шастаю по ночам.

— Понял, хозяин Андрей. — Не мог он мне отказать, так как все духи в поместье завязаны на меня. Кормятся моей силушкой. Хлопок и он стоит передо мной в истинном обличье. Ростом мне по пояс, с бородой до полу и лицом, похожим на моё. Они всегда похожи на хозяев. Будь то домовые или чердачные. Банники или водяные.

Пришлось вставать. Не дело это лежать перед тем, кто заботится о нашей семье. Следит за хозяйством и окрестностями, оповещая нас, если что не так. А раз он явился в таком виде, значит, что-то случилось. Значит дело швах.

— В лесу объявился бука. — Сказал он и исчез с очередным хлопком. Только хвост промелькнул в дверях, а я пропел:

Баю, баю, баю, бай, да

Поди, бука, под сарай, да

Коням сена надавай, да

У нас Колю не пугай, да.

Раз Кузя об этом сказал, значит, он кого-то уже встретил, да напугал до усрачки. Из деревенских наверно, что мирно себе грибы собирали.

— В путь, дорогу, — засобирался я. Два дела сделаю. Его изгоню и жертву Радогосту принесу. Как-никак я его первожрец.

Встал напротив зеркала, что выше меня и, по словам бабушки, принадлежало ещё её деду, произнёс фразу — ключ:

— Свет мой, зеркальце! скажи, да всю правду доложи, — сменилось моё изображение на поляну в лесу с деревом в центре. Черное, обгоревшее. Таким я нашел его два года назад. А потом будто кто — то руку толкнул, и она потянулась к топору.

Несколько часов работал, но вырезал на нём облик божества, со щитом в одной руке и молотом Сварога в другой. На меня вот только больно похож получился. Мда...

На голове же его сидела уточка. Сам он улыбался, хотя его суть — карающий лик Всевышнего. Судья. Никак не шут.

Боги ушли из нашего мира, но сила осталась. Сила, что помнит прежних хозяев и ищет похожих на них смертных, наделяя их чертами тех. Даруя долголетие и силу. Вот и я попал, вырезав идол, сам не зная, что делаю — по наитию, став первожрецом и скрыв это от бабушки.

Оградил это место защитой от зла и лес стал преображаться. Его стали заселять магические твари, от безобидных, до опасных. Вроде буки. Зеркало даже пришлось поставить, чтобы ежели что — быстро сюда добраться, прошел я сквозь него, миг, и тридцать километров позади. Земля мягко спружинила, спрыгнул я с пьедестала, на котором оно стояло. В нос ударил запах хвои.

С ёлки соскочила белочка, что пробежалась по мне и заползла в карман, выхватив оттуда орешек, и убежала в свою берлогу. С неба спланировала Жужа, что поселилась здесь. В клетке ей было неуютно.

— Как ты моя хорошая? — Погладил я её оперение, пустив ворох золотых искр. Нежно щипнув меня за ушко, она ухнула и улетела по своим делам.

В руках я нёс корзину, полную яств. Радогост не требовал от меня кровавых жертв. Только покушать, положил я её под древом — идолом, поклонившись в пояс и погладив тёплую кору. Рядом стояли ещё корзинки. С сыром, хлебом и молоком. Община волхвов, которых пригласила бабушка, быстро нашла это место, а так как они не несли зла, то смогли пройти. Вот почему они мне кланяются при встрече. Чувствуют, кто я есть. Почитают и хотят служить.

Хорошо в школу уезжаю, а то они уже достали. Выхожу за пределы поместья, как они тут, как тут. Стерегут, охраняют. Скоро пылинки сдувать будут, потопал я по тропинке вглубь леса.

Бука — довольно таинственное существо, что скрывается во мраке ночи и лесной глухомани. Моя бы воля и я его не трогал, но здесь рядом люди живут, так что выхода нет. Придётся изгнать, а не то слухи о чертовщине разнесутся по округе и сюда заявятся или ведьмаки или инквизиция.

— Ну и где ты? — Шел я уже час, перепачкавшись в чернике, которую лопал гроздями. Вкусно.

Впереди был небольшой холм, с отверстием в нём. Брошенное логово медведя, как я знал. Похоже, там и засел этот страх, коим пугают детей. И был прав.

Видя, что я не собираюсь лезть внутрь, он сам вылез. Черное облако, что вылетев из берлоги, приняло облик раздутого, мохнатого чучела с зубастой пастью и большими глазами, что грозно шипело, пытаясь меня запугать, растопырив четырёхпалые лапы. Будь мне пять, может у него и получилось бы, а так... Рука поднялась в изгоняющем жесте и остановилась.

— А почему бы не попробовать? — Изменил я свои намерения, пустив в него цепочку рун в пятьдесят штук. Привязка к хозяину. Ко мне.

— Уииииииии! — Заверещал он, стоило заклятию попасть. Эх, как его закорёжило! Скрутило в чёрный шар, не больше теннисного и подтянуло ко мне. Будет теперь поместье охранять, подхватил я невесомый шарик, подкинув в руке, и убрал в карман. Пора возвращаться. Все дела на сегодня сделаны.

***

— Я прощён? — Спустился я на ужин, несмело выглянув из-за угла.

— Садись, — проворчала ба, всё ещё не отойдя.

— Прости меня ба. Не мог я по-другому, — оторвал я четвертушку хлеба от каравая и полил котлету с пюрешкой томатным соусом.

— Если они узнают, что это мы... — Уселась она напротив, наблюдая, как я ем. — То знаешь что?

— По сусалам им надаём? — Улыбнулся я, подмигнув, с аппетитом наворачивая картошечку. — Мням, мням. — Чавкал я. Пальчики оближешь.

— Ох, и дурачок ты, — покачала она головой с укоризной. — Когда уже серьёзным станешь?

— Ты сама говорила — бери от жизни всё, пока молодой! Гуляй, балагурь и веселись! Помнишь?

— Помню. — Грустно улыбнулась она, постарев без улыбки на лице, ещё лет на сто. Я отодвинул тарелку, встал и подошел к ней, обняв.

— Если придут, то наши упыри их на куски растаскают. Спущу с поводка, — больше не улыбался я, а был предельно серьёзен. — Всех упырей спущу! — Особенно я выделил слово «всех», прямым текстом намекая на нашу армию под землёй, что спит до поры, до времени. И их куда больше, чем жалкая тысяча.

— Не надо Андрюш. Ты не такой. Решай всё миром. Хорошо? — Погладила она меня по руке.

— Я постараюсь ба, постараюсь...

— Доедай, давай и на улицу пойдём. Фруктов себе в дорогу выберешь. — Встала она и стала перебирать корзинки в углу.

— Так рано ещё!

— Ничего не рано! Ладья завтра будет. — Бросила она одну из корзинок в камин. Порченная была, затрещало и одуряюще запахло берёзой.

— Какая ладья? — Выпучил я глаза.

— А ты думал, на шаре полетишь? Фигушки, — скрутила она дулю. — Первоклассники попадают в Лукоморье на ладье и только на ней! Она пристанет к пристани Старого Оскола завтра в девять двадцать утра, — достала он часть письма, что смогла спасти от сожжения.

— Мы что, два дня на ней плавать будем?

— Да. — Улыбнулась она моему выражению лица. — Помню, как я боялась, когда мама садила меня на неё, — пустилась ба в воспоминания. — Косички навязала. Платье цветастое подготовила, платок. И всю ночь у моей кровати провела, накладывая на дурёху защитные заклинания. Как давно это было...

Тут, как некстати завибрировал мобильник.

— Слушаю. — Гаркнула бабушка в трубку. Не дали поностальгировать.

— Это Наташа, Авдотья Михайловна. У нас тут небольшая проблемка, не могли бы вы подойти? — Услышал я её голос, так как динамик был достаточно громкий.

— Иду, — положила она трубку. — Слышал?

— Да. Что там случилось интересно? — Гадал я, перебирая варианты. — Саранча на посевы налетела? Враги чуму наслали?

— Не знаю, но голос у неё был взволнованный.

— Правда? Не заметил. — Неудачно пошутил я.

— Эх, мужчины, — взяла она меня под локоток и повела с собой. Одной опасно ходить. Да и силы у неё отказывают уже. Вспышка магии, что была сегодня — единичный случай. В гневе.

— Проблему с упырями я решил, — заметил я, проходя мимо них.

— Как? — Нахмурилась она, подозревая подвох.

— Провёл ритуал единения с домовым из книги рода. Тот, что прапрадед придумал.

— Это тот, который умер и не смог его закончить??? — Начала он повышать голос.

— Я довёл его до ума, так что всё в порядке. — Отмахнулся я от таких мелочей. — Наш домовик теперь легко скрутит упырей, если понадобится. Только вот побочный эффект...

— Ну? — Дёрнула она мою руку в нетерпении.

— В кота превращаться научился. Рыжего и пушистого, — покраснел я под её взглядом.

— Ты меня в могилу сведёшь, — сказала и замолчала она, так как к нам спешили ведьмы, ворожеи, волхвы и лисы оборотни. Все те, кто согласился служить нам.

— Здрав будь, Андрей Сергеевич, — поклонился мне и остался в такой позе глава общины волхвов Ярополк Святославович, обделив вниманием бабушку. Как она его ещё не запытала, пытаясь вызнать, откуда такое почтение ко мне, интересно?

— И вам здравствовать, — вмиг растерял я своё добродушие. Не люблю, когда меня выделяют и почести оказывают. — Поднимись. Нечего спину гнуть. — Позволил я, не обращая внимания, как на него смотрели остальные. Кто с удивлением, а кто и с досадой, что сам не догадался.

— Что случилось? — Прервала неловкую паузу бабуля, пока все переглядывались.

— На околицу у деревни вышли жители села «Большого». То, что от них осталось. — Выступила вперёд Наталья.

— Это ведь то село, что в двадцати километрах отсюда? Там ведь маги в основном живут?! Что случилось? — Разволновалась ба.

— Да. — Покивала Наташа. — Инквизиция объявила их тёмными колдунами, всех до единого и разожгла костры. Ярополк перехватил их, заплутавших в лесу, и привёл сюда. Им больше некуда идти. Спаслись в основном женщины и дети. Мужчины пали, защищая их. Что делать? — Ждали они ответ.

— Сколько их?

— Около ста, ста двадцати. Среди них как маги, так и оборотни, травницы, лекарки и другие. Со скарбом, что успели подхватить и домашними любимцами.

— А преследователи?

— Боюсь, скоро выйдут на след и придут сюда. — Повинился волхв, вступив в беседу. Наделал дел, блин, а стоит, как ни в чем не бывало!

— Ох, что же вы натворили... — Слабым голосом произнесла бабушка, побелев. Её качнуло. Еле успел подхватить, крепко обняв. — Сделаешь? — прошептала она мне на ухо, в надежде.

— Так заморочу, что они дороги домой не найдут, — также тихо ответил я, пообещав.

— Поселите их в заброшенных домах, что на дальнем поле, — взяла себя в руки ба. — Мы поможем им. Выделим деньги на постройку жилья и работой обеспечим. Пойдёмте, покажите их мне. — Пошагала она туда, в окружении нашей формирующейся гвардии. Я же направился в лес, а со мной и вся община волхвов, в тридцать мужиков. Не гнать же их? И почему их больше, чем должно? Друзей что ли сюда созывают? Не было печали. — Покачал я головой.

Далеко заходить не стал, остановившись на опушке. Нагнулся, взяв горсть земли, и бросил её через левое плечо, прокричав:

— Царь лесной, всем зверям батька, явись, окажи милость! — После чего стал ждать.

Листва по всей поляне зашуршала, из норки выглянул заяц, мимо пробежал олень, над головой пролетел глухарь и лишь, потом появился он. Хозяин леса.

— Чего звал, Андрей? — Вышел на поляну мужик похожий на репку. Жёлтый, с круглым пузиком и листвой на голове. Чем ближе он подходил, тем меньше становился. Среди елей он был гигантом, а на поляне с меня ростом.

— Помощь нужна, старый, — обратился я к нему, как к стародавнему знакомому. Давно дружбу водим. С тех пор, как я лес подпитывать стал, а уж как идол поставил, так и вовсе — не разлей вода. — Церковь по следам ведьм, да волшебников идёт, что у нас укрылись. Заморочить их надо, чтоб вовек место сие не сыскали.

— Сложная задачка, — выловил он мышку в бороде, бережно опустил на землю и дал сбежать. — Сильны среди них блаженные, что любую магию отрицают и не дают колдовать.

— Я помогу.

— Любо. Тогда вместе, — подошел он ближе, положив свои шершавые ладошки, все в мозолях — поверх моих. — Повторяй за мной:

Земля, мать — помоги!

Плохого человека, сбей с пути.

Пусть он бредёт, дорогу не найдёт.

Слово моё крепко.

Помыслы мои чисты.

Земля, мать — защити!

Закончили мы читать наговор в два голоса, пока в небе не прозвучал гром и звуки, что пропали с первым речитативом — не вернулись.

— Теперь не найдут, — потёр леший ладошки, с которых посыпались семена, что падали на землю и сразу прорастали в цветы, деревья и кустарники.

Глава 4

Глава 4. Путь, дорога

— Какой ты у меня красивый, — поправляла на мне, наряженном в форму школы Лукоморья — вызывающе красную бабочку ба. В её время они были популярны, вот и мне пришлось нацепить. Не обижать же её, из-за такой мелочи? Потерплю.

Мы стояли в толпе других потомков первых, что отправляли своих чад учиться из города Старый Оскол. Все, кто живёт в Белгородской области — отплывают отсюда, так что толпа собралась немалая. Сотрудникам разбойного приказа приходилось тяжко. На все сто процентов выкладывались, колдуя без передышки, чтобы скрыть творящийся здесь беспредел, наблюдал я за тем, как из рук разодетых в чёрное колдунов — вырывались разноцветные круги, расходившиеся волнами.

Над головами летали ручные орлы, вороны, совы, райские птицы и другие пернатые. Под ногами снуют собаки, коты, карликовые василиски. Один оригинал, явно из древнего рода — восседал на двуроге. Бедлам!

Неожиданно поднялся туман. Вода в реке сменила цвет с тёмно коричневого на бирюзовый, и из непроглядной мглы — вынырнула она, ладья, что шла на вёслах, под зычные крики боцмана, стоящего на палубе с подзорной трубой в руках.

— И на этом мы поплывём? — Удивился я, подняв брови. — В ней же метров семьдесят длины, не больше?! А нас только здесь набралось несколько тысяч! А сколько ещё в других городах сядет?

— Не всегда нужно полагаться на глаза внучок, — помогла бабушка закинуть мне рюкзак на спину, со снедью и личными вещами. — Не посрами славное имя нашего рода Андрюш. Ворожейкины всегда держали слово и ценили честь выше других качеств! Помни об этом.

— Не посрамлю, ба. — Обнял я её напоследок, прежде чем взойти на корабль, вместе с толпой ровесников и детей постарше. Шел и оглядывался. Не хочу её одну оставлять. Как же не хочу...

— В сторону мелкота, — толкнул меня плечом тот парень на двуроге, проходя мимо в окружении свиты. Судя по нашивкам на синем пиджаке — четвёртый класс. Похоже, решил отучиться все шесть лет, а не три обязательных года.

Вот мы и на корабле. Не знаю как, но толчеи не было. Палуба словно расширилась, вместив нас всех. Отдали сходни и мы отчалили, неистово маша провожатым. Я был в первых рядах. Махал, смахивающей слёзы бабушке в окружении нашей охраны. Мне махала и Наташа, что лукаво улыбалась и Ярополк Святославович, что пытался делать два дела одновременно. Махать и кланяться. Чудной человек.

Долгие несколько минут шли по реке, пока всё снова не заполонил туман, и мы не оказались в другом месте. Яркое солнце и синяя, синяя гладь океана. Свежий бриз, что раздувал волосы и чайки в небесах.

— Слушать сюда! — Зычно крикнул боцман с надстройки, что снял свой расписной золотом жилет и переоделся в тельняшку. Капитан так к нам и не вышел. — Наша ладья ходит по водам этого мира уже не одно столетие, перевозя вас — школьников, из самых диких и дальних краёв Руси, прямиком в Лукоморье. Плыть нам два дня, так что наберитесь терпения. — Дал он нам время, переварить сказанное, помолчав, и продолжил. — Матросы будут выкрикивать фамилии. Услышите свою, не стойте столбом, а подходите к тому, кто её назвал и ждите. Не маленькие чай! Они покажут вам кубрики, в которых вы проведете время до прибытия. Знакомьтесь, общайтесь. На этом всё. — Кивнул он своим подчинённым. Со всех сторон послышались крики, что перебивали друг друга. Ничего не понять. Сумасшедший дом!

— Ой, я так волнуюсь, — обдувалась девчонка рядом со мной веером, морща нос, будто ей над губой говнецом помазали. Говорила она не со мной, а с подружкой.

— И я. Как бы нас не поселили с простецами или худородными. Что мама скажет?

— Мой брат говорит, что обычно ровню, селят с ровней, а этих, — скосила она глаз на меня и других ребят рядом, — отдельно.

— Ну, вы и глупышки! — Хихикнула девочка, явно младше пятнадцати, что стояла впритык со мной и больно уж пристально меня рассматривала до этого. Разве что не щупала, хотя желание у неё такое было. Видел, как она себя одёргивала, бормоча что — то вроде: невозможно.

Судя по сходству, её окружали братья, чьи руки были усыпаны перстнями, а шеи ломились от обилия амулетов. Второй и третий класс.

— Чего? — Открыли клуши рот.

— Того, — показал язык, девочка лет двенадцати, тринадцати. — Так называемые простецы или худородные — это новая кровь, что так нужна старым и древним родам. Вас что, дома не учили?

— Хватит Алиса! — Дёрнули её за руку. — Пошли, — прервал спор старший брат и увёл их подальше от разгорающегося скандала.

— Нахалка! — Бросили ей вслед расфуфыренные девушки.

— Ворожейкин Андрей! — Прокричал матрос в десяти метрах от меня. Туда я и направился, проталкиваясь сквозь гомонящую толпу. Как, оказалось, ждали только меня. — Все в сборе, — ещё раз проверил он нас по списку и велел следовать за ним.

— Расскажете о судне? — Попросил провожатого мальчишка в поношенной форме, что чуть выцвела, глазея по сторонам и светясь радостью.

Матрос, что был магом — неприязненно посмотрел на него, да и на всех нас и смолчал, уводя компанию из десяти парней всё ниже. Двадцать одна палуба вниз по крутой лестнице, хотя я видел, что лифты здесь есть. Сто первая каюта, отворил он нам дверь, развернулся и был таков. Мне всё больше и больше здесь не нравилось.

— Я заметил, — вновь вступил в разговор тот парень, — что многие маги злые. Неприветливые. И смотрят на тебя, как на кусок...

— Наверно он из родовитых, — протянул ему руку для рукопожатия толстенький крепыш. — Михаил, — представился он.

— Алексей, — ответил на рукопожатие бедный паренёк.

— Андрей, — протянул и я свою лапу. Остальные знакомиться не пожелали, шушукаясь между собой. Разобрали кровати. Мне досталась честь спасть на втором ярусе.

— Кучеряво живёшь! — Присвистнул Миша, как только я выложил на стол наши яблоки и мандарины.

— Почему?

— Это ведь продукция Ворожейкиных. Сразу видно. Подожди! — Встрепенулся он. — Твоя фамилия Ворожейкин! Ты что, из их рода?

— Ну да... А что такого?

— Ну, ты даешь! — Удивлённо покачал он головой. — Вы же снабжаете своими фруктами и овощами верхний рынок острова Буян. Не каждый может себе позволить вашу продукцию. Древние рода в основном. Что ты вообще здесь делаешь? — Выпучил он глаза. — С нами? Простыми магами из семей без земли? Не родовитыми?

— Не вижу проблемы, — почувствовал я себя неуютно под их взглядами, пожав плечами. — Какая разница, с кем я плыву? Вы такие же маги, как и я.

— Так-то оно так. Вижу, родня была права и есть среди знати те, кто не дерут нос. Хотя это и странно... Ты же богат! Моя мама говорила, что родовитые и богатые занимают верхние три палубы, остальные для нас — худородных слабосилков или бывших простецов, что по велению судьбы обрели дар.

— Не знаю, да мне и не интересно. — Отмахнулся я. — Лучше расскажите о себе. Познакомимся поближе. Ок? — Проснулось во мне любопытство.

— Давай я начну? — Спросил ходячий позитив Алексей, что не мог усидеть на месте и постоянно подпрыгивал. Я кивнул, подбадривая. — Ну, мне пятнадцать, как и вам. Живу в Белгороде. То, что волшебник, не знал — пока ко мне не пришёл тот дядька, что работает на совет тысячи. Он то и пояснил, что к чему. Родители теперь думают, что я учусь в неком пансионате с полным обеспечением в Москве. Запудрил им мозги. Рассказывать маме, с папой о магии нельзя, так что приходится врать. Вот! — Выложил он бутерброды с колбасой на стол и покраснел. — Ну а форма поношенная, как и учебники, так как ваших денег у меня нет, а у родителей брать запретили. Выдали эту, — попытался он незаметно прикрыть дырку в пиджаке.

— Ясно. Теперь давайте я расскажу? — Поведал я им о себе. Самый минимум, но и этого было достаточно. Маловато мы знакомы, чтобы душу изливать.

— Я из семьи потомственных магов, — стал рассказывать Михаил Верюжский. — Мы живём не на своей земле или в городе, а в глухой деревушке, где половина населения из наших. Колдуны, ворожеи и волшебный народец. Поддерживаем друг друга и защищаем. Разводим зверя на мех и шьём шубы, которые продаём простецами, меняя вырученное на золотые рубли. Деньги магической Руси, — пояснил он для Лёши, что внимательно слушал. — Сил у нас немного. Никого выше ученика или мага нет. Даже завалящего подмастерья.

— Всё равно неплохо. Да и был я в городе, — сморщился мой нос непроизвольно. — Тмутаракань. Лучше на природе жить, не тужить, чем там. Уж поверьте!

— Повезло вам! А я и магии то толком не видел. — Присвистнул бывший человек. Как и почему у них стали рождаться маги, так никто и не понял. Проводились исследования, эксперименты и пшик. Ничего. Списали всё на судьбу и волю богов.

— Увидишь. Недолго осталось.

— Да, — хрумкнул он яблоком из нашего нового урожая, не подозревая о его ценности. — А вы уже умеете что-нибудь?

— Знаю пару заклятий, — кивнул Миша. От комаров, для просушки ботинок и работы со зверем. Как шерстку вычесать или проверить здоровье норки, шиншиллы.

— Я для ухода за садом. — Присоединился я к причмокивающему Лёше, хрумкнув в ответ. — И так, по мелочи... — Неопределённо помахал я кистью с надкушенной грушей в ней.

— Научите?

— Эээ... — Не знал, что на это ответить Мишка. — Видишь ли, Лёха, магичить не так и просто. — Стал он размахивать руками, будто, дирижируя. — Надо выучить руны нашего алфавита, что был привезён первыми из другого измерения. Научиться правильно их составлять, удерживая в своём воображении. Заполнять силой. За пять минут такому не научишь. Придётся тебе подождать. Извини, — толкнул он его плечом.

— Не говоря уж о том, что некоторые заклятья — это секрет семьи, рода, за разглашение которых с тебя голову снимут, — потёр я шею, по которой получил, когда предложил бабуле поделиться знаниями с мальчишкой, сыном её подруги, что гостил у нас несколько лет назад.

— Понял. Спасибо, что объяснили, — покивал Лёша. — Пойдем, может, по судну погуляем? На других посмотрим, себя покажем?

— Пошли, — согласился я. Сидеть в трюме, на чёрт знает какой глубине — было неуютно.

Не успели мы встать, как дверь в наш кубрик открылась и сюда зашла Алиса, та девочка, в сопровождении младшего брата. Второкурсника, что плёлся за ней следом с кислым видом.

— Вот ты где! — Как к старому знакомому подсела она ко мне. — А я везде тебя ищу. Не могу вспомнить, где видела. На каком рауте. Не напомнишь? — Быстро, быстро заморгала она глазами, пытаясь меня заворожить. Неудачно конечно.

— А сама не представишься? — Вступил я в непонятную игру.

— Ой, — прикрыла она ладошкой рот, словно извиняясь за неучтивость. Встала, сделав реверанс, и представилась по всей форме. — Алиса Коловрат. Из древнего рода Коловрат, а это один из моих братьев. Добрыня. — Указала она на него ладошкой.

Пришлось и мне вставать, кивнув ей и её брату.

— Андрей Ворожейкин, из рода Ворожейкиных. — Парни отрекомендовались без моей помощи.

К Добрыне с вопросами подсел Лёха, на удивление, получив не отказ и отповедь, а подробные ответы. Я же отбивался от Алисы, что стала расхваливать сестрёнок, что учатся на последних курсах школы. Какими они будут хорошими жёнами: хозяйственными и любящими. И красоту их невиданную, не забыв помянуть. Я ничегошеньки не понимал! Чего она ко мне пристала, как банный лист? Только глаза пучил, пытаясь не заржать.

— А мясом вы, когда займётесь?

— Чего??? — Совсем сбила она меня с толку.

— Представители совета тысячи давно просят вас мясо начать производить, помимо фруктов с овощами, а вы отказываетесь.

— Не знаю. Это епархия бабушки. Пусть она решает, как лучше для рода, — отшил я назойливую девчонку.

— Пойдем Алиса. Нам пора, — наконец и Добрыня отбился от любознательного Алексея.

— Ну, пошли... — Хмуро глянула она на меня, неудовлетворённая разговором. Распрощались, поблагодарив за целую вазу фруктов, врученную в подарок, и ушли. Дышать стало легче. Слишком уж эта пигалица давила. Но всё-таки, что ей надо?

***

Разговор между братом и сестрой после ухода из кубрика мальчишек.

— Ты чего к нему пристала? Он аж вспотел! — Хихикнул глупый Добрыня, что ничего не понимал в жизни. Когда он уже повзрослеет?! Одни шалости на уме.

— Не твоё дело! — Не стала я ничего ему объяснять. Такой враг, как этот Андрей Ворожейкин нашему роду не нужен. Хорошо, что почти никто не знает, что раз в поколение в семье Коловрат рождается женщина способная ощущать силу тех, к кому прикасается и какая удача, что я случайно его задела на палубе.

Как бы теперь его с сёстрами свести, что старше на несколько лет. Одна в пятом, другая в шестом классе. Ведь только тот, кто обладает такой силищей, сможет спасти их от того, что грядёт...

— Я не отступлю, — сжала я кулачок, прошептав. — Ты полюбишь их, а они тебя. Спасёшь!

Глава 5

Глава 5. Прибытие

— Круть, круть, круть! — Свесился с борта ладьи Лёха, наблюдая за играми дельфинов, что перенеслись с нами из Новороссийска вместе с водой — прямо в Северную Двину. Место, где и стоит Лукоморье, скрытое от глаз людей. Непосредственно рядышком с главным православным собором Архангельска — Архистратига Божия Михаила, чьи золотые купола заливают всё вокруг светом. — Как красиво! — Открыл он рот, как будто не в Белгороде живёт, а в глухой деревне, из которой никогда не выезжал. Всему удивляется!

Мы с Михой только переглянулись и закатили глаза. Успели уже понять, что он за фрукт.

— А вот и он. — Указал пальцем на залив слева от храма Михаил, в который мы и направились, пройдя под вырезанной из камня аркой, на который было написано следующее: «Помните, чада расы великой, что ваша сила заключена в единстве, между всеми родами и племенами, на основах древней веры первопредков».

Не успела арка скрыться позади, как мы вошли в озеро круглой формы, по берегам которого стояли дома явно не бедняков. Роскошные фазенды, с лепниной и изображениями всяческих чудищ, вроде: бесов, грифонов и вурдалаков, соседствующих с прекрасными русалками, что расчёсывали густые гривы волос ярких расцветок и подмигивали заходящим в порт морякам. Все статуи и фрески двигались, живя своей жизнью. Мне помахала баба Яга, а Лёху окатила водой Медуза. Чудище с женской головой в короне и рыбьим телом, оканчивающимся змеиным хвостом. Он был на седьмом небе от счастья, ударился в этот момент борт ладьи о пристань. Сброшенные на берег канаты подхватили мальчишки на суше и со сноровкой пришвартовали судно, подтянув его к берегу и закрепив на кнехтах, торчащих из мостовой.

— Добро пожаловать в Лукоморье! — Крикнул боцман, вновь нарядившись в свой золотой сюртук. — Сейчас, спускаемся на берег и идём прямо, никуда не сворачивая. Там вас встретят, — махнул он рукой на прощание, скрывшись с глаз.

Как вы думаете, могут ли тысячи подростков, добраться до школы без происшествий, без опеки взрослых? Нет, мой вам ответ! Сперва началась страшная давка на палубе, закончившаяся несколькими драками и сотней детей упавших в воду и выловленных реальными русалками, что их перецеловали, пока неспешна, доставляли на берег.

Потом был короткий промежуток дороги между школой и портом, который пестрил от обилия красок. Бродячие музыканты, артисты, иллюзионисты! Магазины на любой вкус и кошелёк, потащил нас в палатку гадалки Лёха, стоило ему увидать объявление, гласившее что первоклассникам — бесплатно.

— Здравствуйте, — оробел он чутка, пройдя внутрь помещения, в котором и были только — круглый стол, с горящей свечёй на нём, да старухой за ним, что пристально нас рассматривала. А нет! Рядом примостилась молодая девушка в форме школы, что очевидно помогала бабке.

— Присаживайся. — Кивнула ему гадалка на колченогий табурет. — Вижу, хочешь ты узнать свою судьбу?

— А можно?

— Нужно! — Ударила она банкой из-под консервов по столу. Внутри что — то брякнуло, а мы подскочили от неожиданности.

Сняв пластиковую крышку, она вынула семь шишек, покрытых мхом, и убрала банку, став перекатывать их в руках, а потом бросила на стол, пристально в них вглядываясь.

— Вижу. Всё вижу! — Изменился её голос, став визгливым и жутким. Заплясали тени. Духи, что ответили на её зов, зашептались в углах. — Вижу смерть, что ждёт тебя. Вижу любовь, вижу друзей... Остерегайся слов, брошенных сгоряча, до добра они не доведут. — Прикрыла она глаза, покачав головой и прекратив свистопляску, что творилась здесь.

Лёха побелел, задёргался, встал, поклонившись бабке, и отошел в сторону, уступив место Мише, которому очевидно тоже хотелось узнать судьбу. Гадалка оказалась настоящей. Не шарлатанкой, а той, что видит далече.

— Снова смерть, — подул холодный ветер, стоило ей начать говорить, всматриваясь в знаки. — Снова боль и ужас. Потери и друзья, что рядом. Бойся баб сынок! — Похлопала она его по щеке, выводя из обморочного состояния. Пришлось помогать ему встать. Ноги не держали. Дрожал, как осиновый лист.

— Ты как? — Передал я его на руке Лёхе, что уже оклемался.

— Нормально, — слабым голосом ответил он, повиснув на плечах друга. Мы не сомневались, что друзья в далёком или близком будущем — это наша троица. Следующим был я, присел я на табуретку, положив вспотевшие руки на стол.

— Вот кому надо баб бояться! — Заржала как ненормальная старуха, дунув на свечу и погасив свет. Теперь мы сидели в полной темноте. — Кровь. Море крови. — Задрожал воздух, и запахло тленом и железом. По палатке разнеслись звуки сражений, крики боли и мольбы о пощаде. — Тебя ждёт великая судьба мальчик! Но удел великих — быть одинокими. Помни об этом и реши, наконец, кто — ты?! — Прокричала бабка последнее слово вовсю мочь легких. — Держись друзей и всё будет хорошо, — сжала она мою ладонь, а её помощница чиркнула спичкой, разогнав мрак.

Встал, поклонившись, и как можно незаметнее оставил на столе десять золотых рублей.

Выйдя из палатки, пропустив новых посетителей, что ещё не знают, что их ждёт — зажмурились от ударившего в глаза солнца, которое больно резануло по глазам, привыкшим к мраку. Аж до слёз.

— Больше я сюда ни ногой. — Нарушил я тишину между нами.

— И я. — Закивал как болванчик Миша.

— И я. — Согласился Лёха, к которому так и не вернулась улыбка.

Пока остальные школьники бегали и прыгали — радуюсь новым впечатлениям, мы пробивались к школе, с хмурыми лицами и серьёзными взглядами. Хватит на сегодня впечатлений, не стали мы больше никуда заходить. Ну, его!

Вышли к воротам, ограждающим храм знаний от города. Кованая решетка, отходящая от них по сторонам — гудела от вложенной силы, а сосны, стоящие позади неё — не давали ничего разглядеть. Не зги! С безопасностью тут всё нормально.

На площади перед входом были не только мы, но и большое количество действующих учеников. Вторые, третьи классы, что подходили к новичкам и что — то втолковывали.

— Привет мальчики, — подкралась к нам второклашка со спины, с белыми бантами в волосах. Её сопровождала подруга, что оглядела нас не слишком приветливо. — Новички?

— Да. А вы, прекрасная леди? — Взял её за руку Миша и поцеловал воздух над её кистью. Она восприняла это, как должное, снисходительно хмыкнув. Подружка фыркнула, а я с Лёхой удивились. В тихом омуте черти водятся. Михаил оказывается ловелас.

— Две планки, нашитые на рукаве моей блузки голубого оттенка, должны дать вам понять, что я второклассница, как и моя подруга. — Тыкнула она ту пальцем в живот, чтоб не куксилась. — А теперь представьтесь, пожалуйста. — Обратилась она к нам, достав планшет, пока подружка потирала место укольчика.

Хорошо, что сто лет назад, совет тысячи принял решение перенять у простецов некоторые технологии, что существенно упрощают жизнь. Так у нас появилось своё телевидение, телефоны и компьютеры, выпускаемые несколькими древними родами и другие блага цивилизации.

— Колоколов Алексей. Обретённый, — так звучало официальное название тех, у кого в роду не было магов или волшебных существ. Язва, стоящая справа от приветливой девушки, тыкающей пальцем в экран — сморщилась, будто сжевала лимон.

— Верюжский Михаил. Потомственный, — подмигнул он дамам.

— Ворожейкин Андрей из рода Ворожейкиных. Наследник, — заработал я пристальное внимание, как со стороны доброй девочки, так и язвы.

— Я Татьяна, а бука рядом — Света. Потомственные и ваши гиды на сегодня. — Присели они в реверансе.

— Гиды?

— Да. Мы должны показать вам школу, спальню и всё такое, — помахала она рукой в воздухе, изобразив кракозябру. — И первый вопрос на сегодня: вы не против жить вместе? Комнаты в школе рассчитаны на троих. — Обратилась она преимущественно ко мне.

— Не против.

— Ну и чудно, — хлопнула эта веселушка в ладоши, улыбнувшись, и повернулась на каблуках, став к лесу передом, а к нам задом. — Айда за мной! — Пошла она вперёд, а мы следом. — Первое, о чём вам стоит знать, — прошли мы в ворота, нацепив серебряные амулеты на шею, что нам выдал привратник, — так это то, что факультетов, как таковых у нас нет. Вы уже зачислены в 1 «И» класс. — Стукнула она пальцем по планшету. — Разделение идёт по командам, которую вы можете создать сами или примкнуть к существующей. Это группа единомышленников, от трёх до десяти человек, что вместе участвует в соревнованиях, проводимых школой, походах и исследованиях — зарабатывая при этом баллы, которые потом можно тратить на улучшение жилищных условий, разные вкусности, дополнительные часы в библиотеке и так далее...

— Вы из пушистого розового зайчика? — Обратил я внимание на нашивку, что красовалась у её ворота. Парни посмеялись, стараясь делать это незаметно. Не хотели обидеть девочек.

— Да, — чуть покраснели они. — Названия и герб выбрать нельзя. Их назначает библиотекарь. Жуткий тип с одним глазом, что поговаривают, знаком с самим Одином. Любит пошутить гад.

Сбоку пискнуло, повернул я голову на звук. В лесополосе, что начиналась сразу после ворот била жизнь. Медвежонок отбирал мёд у пчёл, размером с куриное яйцо, а ёжик подбирал с земли яблоки, наживая их себе на спину. Достав последнюю грушу из кармана — бросил её ему. Пускай попробует, подполз он к ней, понюхал, а затем схватил и быстро побежал в свою норку, похрюкивая от восхищения. Наши груши — волшебны.

— Обретённому следует знать, — заговорила Света, шедшая рядом со мной, — что знания — вот зачем сюда направляют своих чад древние рода или потомственные, а не из-за того, что не могут научить их магичить. Знания и связи. Остальное вторично. Библиотека Лукоморья огромна и постоянно пополняется. Благодарные ученики или маги без наследников, завещают свои книги и труды всей жизни — сюда.

— Ты забыла сказать, что в нашей библиотеке можно только читать. За попытку переписать, наказание одно — отчисление. Поэтому развивайте память. Понятно? — Дополнила подругу Татьяна. — Ну и не злите старост, которых легко отличить по цвету формы. Она у них чёрная, а не синяя.

— Да, правила лучше не нарушать, — ухватилась ненароком за мой локоток Света. — В старосты выбирают сильных магов, которые могут призвать к ответу, и им дано такое право. Телесные наказания у нас разрешены. Так что сто раз подумайте, прежде чем что — то нарушить, а то отведаете плети или чего похуже...

— Правила поведения юных магов и ведьм — висят в холле. — Подсказала Татьяна.

— Вот мы и пришли, — вышли мы из соснового парка, задрав головы. Квадратная башня, сложенная из белого камня вздымалась далеко вверх, теряясь в облаках. Вся облепленная балкончиками, на которых висело бельё или цвели огромные плотоядные цветы. Один такой сейчас резко вытянулся вперёд и поймал голубя, сожрав его целиком, кашлянув перьями, что медленно спланировали нам под ноги.

— Впечатляет, да? — Шепнула мне на ухо Света.

— Впечатляет. — Произнёс я контрпроклятие про себя, сбив её приворот. Как и говорила бабушка — охота на меня началась.

— А остальные постройки? — Попытался взять за руку Таню — Мишка, но не преуспел, получив отворот — поворот.

— Полигоны, лаборатории, клубы и многое другое. Сейчас вам это не нужно. Пойдём внутрь.

Пройдя мимо охраняющих вход горгулий, что пристально нас рассматривали, мы оказались в холле, что блистал в свете ламп — золотом.

— Так вот куда делась янтарная комната! — Рассматривал я прекрасные фрески восемнадцатого века.

— Да, это она, — подтвердили мои догадки наши гиды, переглянувшись. — Ладно, пошли дальше, потом полюбуетесь, увели они нас в другое помещение, пройдя мимо лестниц. — На втором этаже находится столовая. С третьего по десятый комнаты учителей, директора и старост. Следующие три этажа отданы под библиотеку. Выше, по пятидесятый этаж учебные классы. Ну а дальше комнаты учеников. Венчает всё это зверинец, где можно поселить своих питомцев, если соседи по комнате против их нахождения на общей жилплощади. Компренде?

— А сколько всего этажей? — Фотографировал все, что видел на свой мобильник Лёшка, за что и получил по лбу от старшеклассника, когда в кадр случайно попала его девушка, а точнее её ножки в белых колготках. Симпатичная.

— Никто не знает. Все кто пытались сосчитать — сбиваются на двухстах.

— Вот мы и на месте. Комната зеркал, — оказались мы в помещении, полном оных. — Встаньте напротив любого свободного или займите очередь, а как углядите своё изображение в нём, громко и чётко произносите номер или название этажа, на который хотите попасть, а потом — раз, — прошла Таня в него, взбаламутив поверхность и оказавшись с другой стороны. Только ручкой из зазеркалья нам помахала. Звука не было.

— Пробуйте. Ваш этаж 183. Комната 7. — Взяла руководство на себя Светлана.

Мне было не в первой, так что прошел первым. Жаль, расстояние, которое позволяет покрыть такое зеркало — не превышает пятидесяти километров, иначе, зачем нам воздушные шары?

По этажу сновали такие же первоклашки, как и мы, таская в руках подушки и одеяла. Некоторые парни по привычке выскакивали из комнат в одних труселях, под визги и крики слабого пола.

— Ваша, — повернула ключ, вставленный в замок Таня, открыв дверь в святая святых. Спальню мальчиков.

Помещение десять на десять, тремя кроватями у стен, письменным столом и пустующим балкончиком. Всё оббито натуральным деревом. Присутствовал и камин, в котором горели вечные дрова. Тепла он не давал, а создавал уют, постреливая как настоящий.

— Дальше сами, — вручили нам наше расписание девчонки, сорвав его с доски объявлений, поцеловали в щёчку и оставили одних. Пора разобрать вещи и позвонить ба.

Глава 6

Глава 6. Учёба

— Приветствую вас в классе истории дети. Меня зовут Анастасия Ивановна, и я назначена вашим классным руководителем, — развела она руки в стороны, улыбнувшись и цепко рассматривая каждого. Молодая ведьма — лет двадцати пяти, судя по внешнему виду. Стройная блондинка, ладная и без кольца на пальце.

Некоторые парни восхищённо свистнули, во все глаза, рассматривая красотку. Один дурачок с первой парты подмигнул. Девушки же смотрели зло. Хмуро.

Как рассказала мне ба, всю ночь, прошушукавшаяся со мной перед отъездом — в школе переизбыток учителей женского пола, что ищут себе суженых.

Найти подходящую пару не просто, вот они и идут сюда работать, в надежде урвать куш. Нам, мужикам проще. Во-первых — в сильных родах принято иметь не одну, а три жены. Первую, по традиции выбирает родня, а вторую и третью ты сам. Во-вторых — мы не торопимся. Это бабам не терпится замуж выскочить, а нам бы на печи лежать, да чай с морошкой из самовара попивать. Ну и, в-третьих — многие парни уже помолвлены с детства, так что выбора не имеют. Как стукнет лет пятнадцать, двадцать — играют свадьбы. Иногда раньше. Всё на благо рода.

Ну и не стоит забывать, что бессменный директор школы — Геннадий Ильич Муромец, сын Ильи Муромца и один из сильнейших Архимагов на Руси, наравне с Дедом Морозом и Иваном, потомком Яги — наложил проклятье на свою же школу, что не даёт молодым людям уединиться на его территории. Не касается это только покоев учителей, в которые стремится попасть каждый прыщавый школьник. И не один, а с учительницей.

Выходят они оттуда с кольцом на пальце. А что вы хотели? Преподаватели выходцы из тех же старых родов или семей, коих постигло несчастье. Наречённый не дожил до свадьбы или был убит в войне, вот они в девках и ходят. Стыдно такого не знать!

— Тише, тише, — успокаивала она подростков, что слишком уж разошлись в выражении своих симпатий. — Перво-наперво познакомимся, — взяла она журнал в руки. — Кого я назову — встаёт и кратко рассказывает о себе. Баран Игорь. — Поднялся со своего места парень, с длинными волосами и серьгой в ухе.

— Потомственный. Наша семья работает на заводе братьев Петровых, где производят воздушные шары и много чего другого. Помолвлен. — Сел он на своё место, закончив бубнить себе под нос.

— Беспалова Наталья.

Девушка с удивительно — зелёными волосами медленно приподнялась, оглядев класс и показав всем свои маленькие острые зубки. В родне русалки затесались.

— Потомственная. Вся семья живёт на острове Буяне, где мы выращиваем жемчуг и добываем морепродукты.

Дальше фамилии пошли одна, за одной, пока не назвали мою.

— Ворожейкин Андрей.

Я встал. Класс зашушукался. Похоже имя нашего рода знакомо многим. Ба мне не рассказывала, что мы так знамениты. Чем интересно? Фруктами? Сомневаюсь...

— Из Ворожейкиных. Наследник. Выращиваем фрукты, овощи и зелень. — Пожал я плечами и уселся на место, не отвечая на вопросы от одноклассниц, о том есть ли подружка, невеста или жена? Ну, их!

— Отлично, — закончили мы перекличку, перезнакомившись. — Теперь я расскажу вам, как дело пойдёт дальше. Многие из вас — знают программу школы, поэтому руководство давно отменило обязательное посещение занятий таким индивидуумам. Ваша задача сдать экзамены по всем обязательным предметам на этой неделе за год и не меньше чем на пятерку, и вы свободны. Можете записаться на дополнительные, продвинутые курсы, лекции, что проводят приглашенные маги с громким именем. Сидеть целыми днями в библиотеке или отправиться в экспедицию. Кто не знает, наша школа постоянно направляет учеников, во главе с учителями и классными руководителями на задания, за которые хорошо платят. Они поступают к нам, как от совета тысячи, так и от ведьмаков или церковников, что не справляются сами. Странные случаи пропажи людей, непонятные аномалии и всё в таком духе. Вопросы?

— А как же те, кто не умеет колдовать? — Поднял руку Лёха.

— Если вы хорошо учитесь и классный руководитель не против, — подмигнула она, — то и вам позволят. Правда, нужно состоять в группе. Дерзай, — подошла она к нему и взлохматила волосы.

— Спасибо. — Сконфузился он.

— Теперь, раз уж мы все здесь собрались, я проведу небольшую лекцию, — прошла она на своё место, виляя попой обтянутой в белую юбку. — В чём отличие мага от волшебника? Ведьмы от колдуна? Кто знает? — Обвела она взглядом класс.

Леса рук не наблюдалось.

— Похоже, мало кто из вас сдаст экзамены, — улыбнулась он беззлобно.

— Можно? — Привстал я, показывая, что хочу ответить.

— Конечно Андрей Сергеевич, — показала она, что запомнила кто я такой.

— Маг, это тот, кто использует силу лишь рун и не имеющий возможности воззвать к Алатырь — камню или духам природы. На такое способны лишь магистры или архимаги, да и то не все. И зовутся они волшебниками, хотя мало кто в наше время следит за этим. Всех под одну гребёнку ровняют, магами называя...

— Верно. Продолжай, — встала она со своего места, подойдя ко мне и усевшись на краешек парты, показав длинные стройные ножки. Я старался смотреть вперёд, не опуская взгляд. Теперь и учителей стоит опасаться.

— Колдуны же — это те, кто черпают силу не из внутреннего источника, а полностью перейдя на более мощную, но не бесплатную силу, что дают им владыки пекла. Силу, что отравляет жизнь на земле. Таких ищут и убивают ведьмаки или церковь. Да и мы в стороне не стоим. — Прервался я, переводя дух, вновь с усилием отдирая взгляд от учительницы и её декольте. — Ведьмами же называют любую женщину обладающую силой, так как помимо внутреннего источника — они способны черпать магию из эмоций. Своих и чужих. Обычно злых, так как это даётся легче. Страха, боли, ненависти... — Закончил я.

Анастасия Ивановна захлопала, как и весь остальной класс.

— Молодец. Даже я — не рассказала бы лучше. — Продолжала она сидеть на моей парте. Ведьма! — Теперь поговорим о совете тысячи. Есть желающие?

Поднялась полурусалка, с ревностью поглядывая на завладевшую вниманием парней класса учительницу.

— Совет тысячи пришёл к нам из глубины веков. Это собрание сильнейших магов Руси, что собираются вместе, принимая или отменяя законы — раз в пять лет. Остальное время они заняты личными делами, тогда как дума, которую они назначают, выдвигая вместо себя по одному представителю — занимается рутинными делами. Поддерживая закон и порядок.

— Неплохо, — снисходительно хмыкнула преподаватель. — Только ты забыла сказать, что некоторые из тысячи всё же остаются и сидят в думе, следя за её работой а, не назначая кого — либо вместе себя. А также то, что тысяча магов — достойных сидеть в круге, около Алатырь — камня, давно не набирается. В последний раз, артефакт, что выбирает достойных раз в пять лет — нашёл лишь триста одиннадцать архимагов, хотя их в стране больше. Много больше... Не посчитал их достойными, видимо. Вот так, — встала она, наконец, и прошла на своё место. Прозвучал звонок.

Я же имел, что сказать, но промолчал. Они обе не упомянули, что законы совета тысячи сильных — сами появляются в Велесовой Книге, что следит за их соблюдением, карая клятвопреступников. И что в совете и магистры сидят, хотя как сказала учитель — архимагов достаточно.

— Приятного всем аппетита. Мои покои находятся на восьмом этаже. Комната двадцать. Заходите, если будут вопросы, — провожала она нас, стоя у открытых дверей.

— Нет, ты видал, видал? — Восхищался нашей учительницей Лёха, пока мы шли к комнате с зеркалами. — Как думаете, она свободна?

— Объяснишь ему? — Спросил я Мишку, что шёл рядом. Он кивнул и зашептал, а то нас одноклассницы окружили, уши развесив.

— Понял? — Закончил он, более не понижая голос.

— Выходит мне ничего не светит?

— Да. Ей нужен не обретённый, а родовитый. В крайнем случае — потомственный из богатой и влиятельной семьи.

— Хм... — Наморщил он нос, глядя на девчонок, что шли рядом — исподлобья. Начал понимать, что к чему. Ему надо будет найти себе такую же обретённую, а не мечтать о несбыточном.

— Что думаете насчёт группы? Создадим свою? Лёху мы подтянем, будет с нами по злачным местам магического мира прыгать, чудищ бить, — обнял я приунывшего парня.

— За! — Не раздумывал Миша долго.

— Тогда после обеда и сходим. Всё равно в библиотеку надо. — Отстояли мы очередь к зеркалу и переместились на второй этаж, в полную, до отказа столовую, где стоял шум ударов ложек о посуду, чавкающие звуки и крики. Дети, всегда дети, увернулся я от пролетевших мимо фейерверков, что пожирали друг друга, пуская искры во все стороны, и прожигали ткань скатертей. За пареньком, что летел в ступе и раскидывал бомбочки — гнался староста, весь в чёрном. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Школа!

— Вон место свободно, — заняли мы один из множества столиков. Этот был круглый, на шестерых. Стоило нам присесть, как на столе появилось по тарелке борща, гречи с мелкими кусками мяса, хлебушек и чай с лимоном. Вру! Кисель, а не чай.

— Скудновато, — оглядывал соседние столы Лёха. — У тех джем есть. А у тех торт. — Показал он пальцем.

— Забыл, что девчонки нам рассказывали? Про баллы?

— Аааа... — Протянул он, пододвинув к себе свою порцию.

— Приветик Андрей. — Подсела к нам Алиса и ещё две девочки её возраста. — Как первый день? — Стали они уминать пироженки, которые исчезли, стоило мне попытаться подхватить одну, рассмешив их.

— Не получится, — показали они языки. — Баллы заработайте сперва.

— А как же вы? — Жевал я сухую гречку, без аппетита.

— Мы с семи лет учимся. Пятый год уже. — Задрали они носики, разгладив знаки группы. Пчёлки.

— А как же? — Не знал я, как сформулировать вопрос.

— В некоторых сила проявляется рывками, сразу возводя их — в ученики, маги или подмастерья, что опасно для окружающих. Мы из таких. Учимся контролировать себя. — Причмокнула Алиса, съев вишенку и помахав тортом перед моим носом. Дразнит.

— Это значит, что вы все станете к пятнадцати магистрами или архимагами? — Не понял Миша, для которого эта информация была новой, как и для меня.

— Неа! — рассмеялись они. — Можем так, и остаться на этом уровне. Так что это не показатель.

Парня в ступе поймали. Вид он имел несчастный, тянули его за ухо на выход сразу трое в чёрном, обещая поставить на горох.

— Я рассказала о тебе сёстрам. Они заинтересовались. — Отвела, Алиса взгляд, явно соврав. — Пойдешь знакомиться?

— Ммм... Давай в другой раз? Дел много. В библиотеку надо, экзамены на носу, — стал я перечислять.

— Хорошо, — загрустила она, размазывая содержимое тарелки по её стенкам. Видимо у неё что — то там не клеится, доели мы и пошли искать библиотеку, оставив девочек одних.

— Вы помните, что скоро осеннее равноденствие? — Ступали мы по мраморным полам, переместившись на одиннадцатый этаж. Следующие за ним этажи были заблокированы, хотя тоже являлись библиотекой. Думаю, там хранят более ценные знания, чем на этом. — Врата Ирия будут закрыты. Земля заснёт. Нужно будет рябины на окна навешать. Погасить и вновь зажечь огонь в камине и сжечь соломенную птицу, проводив светлых богов и предков в Ирий. Гуляния до утра!

— Верно молодой человек, — подкрался к нам библиотекарь, у которого и, правда, отсутствовал один глаз. — Мало сейчас тех, кто чтит старые традиции, богов. В телефоны свои уставятся и не видят, что жизнь мимо проходит. Вижу, что ты не такой. — Покивал он своим думам. — Зачем пожаловали в храм знаний?

— Хотим создать свою группу, для участия в соревнованиях и походах.

— Доброе дело. Многим нужна наша помощь. Не справляются церковники. Чернота плодится как на дрожжах, поселяясь в глухих местах и сея зло. — Скрутил он отвращающий знак из пальцев, пустив волну света. — Отныне вы Боровики! — Ударил он посохом о пол, что держал в руке, а на наших манжетах выступил рисунок белого гриба.

— Спасибо, — поклонились мы волхву, коим он являлся.

— Загляните ещё на минус первый этаж. Принесите друг — другу клятвы, что не навредите и будете скрывать тайны друзей, даже под страхом смерти. — Исчез он, растаяв в воздухе.

Подвальный первый этаж, как рассказал мне Ярополк Святославович, что учился здесь — отдан под легендарный зал поклонений, где собраны действующие и нет алтари, тотемы и идолы ушедших богов. Пускают туда не всякого. Сомневаюсь, что парней, не познакомясь они со мной — допустили бы туда. Волхвы за милю чуют, кто я.

В этот момент мимо нас промчались взбудораженные старшеклассники, обсуждая новость дня. Четвероклассник, из рода Черных — вызвал на дуэль до смерти второклассницу, поймав её на оскорблении своего рода. Куц Бояну. Последнюю из семьи, что укрывалась от этих подонков в стенах школы. Они издревле занимались врачеванием, ни в какую не желая влиться в род противника, за что и поплатились. Теперь она или умрёт или согласиться стать наложницей.

— Никто за неё не вступится. Дураков нет! — Услышали мы напоследок, перед тем как они забежали за угол. — Слишком силён род Черных. Слишком богат.

— Это ведь они, потеряли недавно лечебницу, вблизи Тмутаракани? — Нахмурился Мишаня. Алексей же опустил глаза в пол, сжав кулаки и играя желваками. Не знаю, что с ним, но это известие его задело. Сильно задело.

— Они, — подтвердил я. Похоже, это судьба.

Глава 7

Глава 7. Дуэль

— Подвинься, — толкнула меня Алиса, что смогла найти нас на переполненном стадионе, отведённым под эту дуэль. Собралась вся школа. Трибуны вмещали более ста тысяч разумных. Жители Лукоморья тоже пришли. Не часто происходит такое — дуэль до смерти и где? В храме знаний! Месте, которое долгие годы сохраняло за собой статус нейтральной земли. Вне политики и войн. Дуэли до крови не в счёт. — Ещё не начиналось? — Купила она варёную кукурузу у торговца, что ходил по рядам, став хомячить.

— Как видишь, — нахмурился я. Черных пришел не один, а с поддержкой. Родные сидели рядом с ним. Это всё осложняет.

В главной же ложе восседал сам директор — Геннадий Ильич, компанию которому составляли преподаватели школы. Радостным он не выглядел, скорее наоборот. Сидел и хмурился.

Суд богов. Поле. Дуэль. Как не назови — суть одна. То, что не изменилось ни на йоту, с тех времён, как первые прибыли на землю. У нас до сих пор всё решает личная сила. Победил — прав. Проиграл — нет. И это мне нравится. Никаких тебе адвокатов и полуправды, как в сериалах, что крутят по телевизору.

— Будешь? — Предложила она мне бутерброд, что достала из сумки.

— Нет, спасибо, — отказался я. — Ты чего, как с голодного острова? — Отряхнул я штанину, на которую попали крошки.

— Я сюда прямо с танцев прибежала! Знаешь, как выматывают? Кушать хочется — жуть! — Заурчал у неё живот.

В воздухе висело напряжение. Все ждали крови. Крови и зрелищ. Плевать им было, что девчонку шестнадцати лет, стоящую сейчас на песке арены — будут убивать. Она, конечно, может сразу сдаться — став наложницей всего рода, а не только этого парня, имя которого я не удосужился узнать. Будет вынашивать внебрачных детей, породив побочную ветвь. Незавидная судьба.

— И зачем я пришёл? — Прошептал я, не обращая внимания на шум вокруг, водя пальцем по своей ладошке. Линия жизни. Линия смерти. Судьба. Нужно решаться.

Алексей, что сидел, справа от меня снова заёрзал. Намерения его были видны не вооруженным глазом. Хочет выступить в её защиту, заменить на ристалище, не понимая, что это не поможет. Её противник уже мастер. Гений их рода, а он? Мальчишка, что ещё ни одной руны не знает и мой брат. Да, да! Мы принесли клятвы в тот же день, как узнали о дуэли, пролив кровь на алтарь. Братья. Братья по крови, что никогда не обманут, не предадут. Те, кому я могу доверить спину.

— Да свершится СУД! — Появился в центре арены одноглазый волхв в серых одеждах, хлопнув в ладоши и подняв полупрозрачную стену, что должна защитить зрителей от шальных заклятий. Стадион смолк. — Подойдите ко мне, — подозвал он соперников. Девушка шла пошатываясь. Под глазами чёрные круги, но видно — не сломалась. Будет драться до последнего. Черных же шёл и улыбался, махая трибунам. Ничего не боится — падаль! — Вы готовы примириться? — Обратился он к ним, получив отрицательные кивки в ответ.

Мы практически не знакомы, но даже я понимал, что волхв в бешенстве. Единственный глаз смотрел на родовитого, как на грязь, мерзость! Не принеси он клятвы директору — не причинять вред ученикам, прибил бы его на месте. Зуб даю!

— Есть ли среди вас тот, кто готов встать на защиту сей девы или одни мрази мерзопакостные? — Вопросил он трибуны, чем нажил себе немало врагов. У мужика есть яйца. — Усмехнулся я, прекратив страдать фигнёй. В ушах набатом било: реши, наконец, кто — ты, сказанное гадалкой.

Начал вставать, придержав Лёху, который подскочил быстрее меня, но нас обоих опередили. На песок арены вышел сгорбленный старик, медленно приближающийся к соперникам и опиравшийся на палку. Всё. Теперь уже ничего не изменить, уселись мы с пыхтящим другом на свои места.

— Я знаю его! — Воскликнула Алиса, не заметив наших телодвижений. — Это хозяин кондитерской, что у ворот школы. Бояна подрабатывала у него в прошлом году.

— А ты откуда знаешь?

— Мармеладки люблю. — Скосила она на меня взгляд, проворчав.

Другие школьники тоже его узнали. Со всех сторон слышались удивлённые возгласы. Припомнили, что он мастер, участвовавший в войне с демонами пекла, когда они смогли открыть портал в наш мир на территории Трансильвании при поддержке вампиров. Многие тогда пострадали. Сечь была страшная. С большим трудом удалось изгнать их обратно, под землю, где им и место. Пусть и дальше мучают души грешников.

Тем временем старик обнял расплакавшуюся девушку и во всеуслышание заявил, что будет биться вместо неё, что допустимо, так как она женщина. Черных был в ярости. Покраснел, как свёкла, дым из ушей. Что — то прошипел, развернулся и ушел, отказавшись от боя. Неудивительно. Он бы проиграл. Опыт против молодости. Без шансов.

Трибуны засвистели и стали кидать подручные предметы на арену, недовольные, что остались без зрелища. Ну а наша компания, в которую влилась шмакодявка Алиса, направилась на выход.

Тягостное молчание нарушил Алексей:

— У меня была сестра. — Решился открыть нам своё сердце друг. — Три года назад её сбил автомобиль, за рулем которого был парень двадцати лет. Мажор, купивший права. Пьяный. Она умирала в муках... — Замолчал он, сглотнув слюну. — А он...он... живёт себе. Год условно. Родители богаты и влиятельны. Живёт... — Не смог он закончить предложение. Ком в горле встал.

Теперь понято, чего это он так переживал за девушку. Сестру его напомнила.

— Убей. — Просто и без затей посоветовала добрая девочка Алиса. — Купи право на одного человека, схвати его и отомсти. — Взяла он Лёху за ладошку, воспользовавшись своей, женской магией, став вытягивать на себя его душевную боль и страх. Не зря училась.

На землю стали капать крупные капли. Путь от стадиона до школы был орошен слезами человека с большим сердцем.

***

— Итак, класс. — Собрала нас через десять дней после начала учёбы Анастасия Ивановна, наша классная руководитель. — Все вы создали или вступили в группы — пожелав участвовать в экспедициях. И руководство школы пошло на встречу, одобрив ваши заявки. Да и ты, — кивнула она Лёше, поднявшему и опустившему руку.

— Йхууу! — Подскочил с места Баран Игорь, став вытанцовывать. Многие его поддержали. В том числе и Лёшка.

— Продолжим, — как все успокоились, снова заговорила она. — Летим на воздушном шаре в Пинежский район Архангельской области. На Лысую Гору.

Класс зашумел. Зашептался. Меня восторженно толкнула локтем полурусалка, что заняла место за одной со мной партой.

— Среди всего класса, всех четырнадцати человек, лишь Алексей Колоколов выходец из людей. Обретённый. Есть те, кто расскажет ему о Лысой Горе? — Оглядела нас учитель, что была сегодня в приталенном красном платье, облегающем её фигуру. По совместительству она ещё и танцам учит. Я один к ней не хожу — боюсь.

— Давайте я? — Поднялся со своего место Гриша Подберёзовик. Местный парень.

— Конечно, — кивнула ему она. — Мы внимательно тебя слушаем.

— Тебе нужно знать, — обратился он напрямую к Лёхе, — что Лысых Гор много и представляют они из себя возвышенности, горы, на которых ничего не растёт. По преданиям, там собираются ведьмы, — оглядел он девчонок класса, за что был освистан, — и устраивают шабаши, творя зло.

— Так это правда? Или нет? — Не понял Лёха, растерявшись.

— А ты как думаешь? — Потёр шишку на голове Гриша, покосившись на девчонок, что побили его на перемене, за попытку пробраться в женскую душевую в мантии невидимке.

— Неправда! — Встала со своего места Любаша. — Врёт он всё. Мы давно не собираемся на шабаши. По крайне мере не в Архангельске — точно.

— Собираемся или нет, — взяла слово Анастасия Ивановна, — не важно. Единственно, что значимо сейчас — там творится чертовщина! Разноцветные огоньки по ночам летают, воет кто — то, помощи просит. Жители села рядом — пожаловались попу. Это задание от Церкви. Оплата небольшая, но помимо этого, у нас будет время собрать травы в лесу. Случается там находят настоящие редкости. Так что выше нос!

— А мы справимся? — Испугалась Анфиса, сжавшись в комочек.

— Опасность минимальна. Школа проводит проверку заданий, что приходят к нам от разных источников, сверяясь с архивами. В той местности, у села Веркола — нет древних захоронений или других опасностей. Сильных магов, что пали во тьму и закончили там свой век. Нет!

— Ааа...ну ладно... — Всё ещё дрожала струхнувшая Анфиска. Учитель подняла одну бровь, не понимая, зачем вообще эта девочка записалась в походы, если всего боится.

— Сегодня вашей задачей будет выспаться. Вылетаем в шесть утра. Там будем к полудню. Я за старшую. Летит группа: Шестерёнки Апокалипсиса, Козявки Деда Мороза и Боровики. — Не сдержала она улыбки.

— А нельзя поменять название? — Подняла руку одна из шестерёнок. Козявки смолчали, нахохлившись.

— Нет, нельзя, — вновь не удержалась и улыбнулась училка. — Ну и последнее дело на сегодня, это просьба к вам, раскрыть уровень своих сил. Сколько рун держите? Многие скрывают свою силу, я всё понимаю, но мне нужно знать, на что рассчитывать. А в дальнейшем — это будет учитываться при выборе заданий, на которые вас отправят. Понимаете? — Прошлась она перед нами, прося довериться ей и школе.

Потихоньку дело пошло. Сперва один, потом другой — стали вставать и гордо или смущенно называть свои ранги.

— Ученик, ученик, маг, ученик, ученик, ученик, — дошла до меня очередь. — Мастер. — Решил я дать себе простор, для манёвра, соврав конечно, но не так сильно, как мог.

— Нифига себе! — Отрыли все рот, присвистнули. Анастасия Ивановна прокашлялась.

— Нашему классу очень повезло, что среди нас есть маг такой силы. Со мной и Андреем, вы можете ничего не бояться.

— А у вас какой ранг Анастасия Ивановна?

— Я подмастерье.

— Хорошая жена будет кому — то. — Громким шепотом сказал Костя Незнайкин. Это тот, кто подмигнул ей на первом уроке.

— Ммм... — Промычала она, не зная, что ответить на такое заявление. Потому смолчала. — Всё. Время позднее. По кроватям. Жду вас на площадке для воздушных шаров, завтра к шести. Кто опоздает, останется здесь.

Класс стал расходиться, сдвигая стулья, хватая рюкзаки с вещами и направляясь к коменданту. Нужно получить походные котелки, палатки и спальники. Сухпаёк.

— Задержись Андрей, — придержала классуха меня за руку. Махнул остановившимся парням, чтоб не ждали. — Присядь, — выдвинула она стул, усадив меня туда. На второй, что был напротив — уселась сама, положив ножку на ножку. Блиииин! Опять соблазнять будет.

— Не знала, что ты так силён. — Покачала она головой, сверкнув белоснежной улыбкой и качнув головой, запрокинув белоснежную косу до попы за голову. Ткань платья натянулась.

— Никто не спрашивал. — Отвёл я взгляд, стараясь не пялиться на неё. Слишком облегающее платье. Слишком!

— Это хорошо, что ты сознался. Будешь моим помощником в походе. Палатку не бери, я возьму. Нам придётся спать рядом. Дежурить. — Подмигнула она.

— Эээ... Хорошо, Анастасия Ивановна. — Не знал я, как ей отказать.

— Тогда иди, а то друзья заждались, что в замочную скважину подглядывают, — хмыкнула она, вставая, а я следом. — Доброй ночи. — Пожелала она.

— Доброй. — Выскочил я из кабинета, чуть не сшибив двух долбодятлов, что были под дверью.

— Ну, мы это... — Оправдывались они, сияя улыбками на лицах. — Чего ты её не поцеловал? Она явно хотела! — Спросил Лёха, к которому вернулось его пофигистически — восторженное настроение по прошествии пары дней, с того случая.

— Тебе же Мишка всё объяснил? Или нет?

— Взял бы её в жёны, что такого? Она классная, — мечтательно закатил он глаза, отворяя дверь в нашу комнату.

— Вот сам и бери, — кинул я в него подушкой, подхваченной с кровати. Началась баталия. Повсюду летал пух. На шум сбежались соседи по этажу и присоединились к веселухе, пока не появился староста и разогнал нас всех, ударяя во все стороны хлыстом из огня, что наколдовал. Вреда он не причинял, только больно жалил.

Прибрались и легли спать, предварительно выпив по кружке чая с домашним печеньем. Девочки надарили, после урока домоводства. Весь стол им завален.

— Спокойной парни, — захрапел Мишка. Лёха не ответил. Уже сопел.

— Спокойной, — лежал я на своей кровати, наблюдая за падающей звездой в окне напротив и загадывая желание.

Не спалось, ворочался я, не зная, что делать. Оглянулся на парней — спят. Эх, встал я со скрипучей кровати, натянул шорты, тапочки и на цыпочках пробрался к двери, выйдя в коридор. Темно, света нет.

Волевое усилие и я сменил тело, став рыжим пушистым котом, что отчётливо видит в темноте. Непривычно и страшновато. Постоянно, кажется что кто — то на тебя наступит. А ещё этот хвост, пошел я гулять, обнюхивая каждый угол. Не мог себя пересилить. Инстинкты.

Так бы и закончилось моё путешествие без происшествий, если бы не староста, что шел на меня, светя шаром света в руках. Он казался гигантом, испугался я. Шерсть встала дыбом.

— Кто здесь? — Насторожился он, услышав шебуршание. Пришлось бежать, свернув за угол у женских душевых, где я открыл первую тайну школы. Секретные ходы, предназначенные для братьев наших меньших, открылся передо мной спасительный лаз, что вёл в пространство между стен. Забежал туда. Вёл он как вниз, так и вверх, укорачивая путь для того, у кого есть лапы.

Лесенка была крутая, бежал я, радуясь скорости и отталкиваясь от стен на поворотах, мяуча как ненормальный. В нос шибали запахи то нестиранных носков, то котлет. Сверхчувствительный он у меня, в таком виде.

Остановился, уловив звуки беседы. Уши встали торчком, поворачиваясь как локаторы. Подошел ближе. Кладка стен частично потрескалась, образовав небольшую щель, в которую просматривался роскошный кабинет, задрапированный зелёной тканью. За круглым столиком из стекла сидел незнакомый мне пожилой господин и директор, попивая кофе и ведя беседу.

— Всё настолько плохо? — Спросил Геннадий Ильич, отпив глоток.

— Да. Соединённые Штаты практически потеряны для нас. Этот европейский вид вампиров, что прижился там, совсем съехал с катушек. Через полгода, в лучшем случае год и их будет один на десять. Десять людей! Ещё немного и всё! Смертных там не останется. Одни вампиры. И что думаешь, они будут делать? Куда подадутся?

— От меня что хочешь? — Не стал ходить вокруг, да около директор.

— Поддержку на следующем совете. Выжжем там всё!

— А остальные страны?

— Боюсь, без них не обойтись... — Скривил лицо старик со шрамом через глазницу.

— Как бы мы меж собой не передрались, за такой кус земли, что освободится. — Задумчиво застучал пальцами по обивке кресла архимаг. Я же зевнул и потянулся. Ну, его! Спать пора.

Глава 8

Глава 8. Первый поход

— Встаём, встаём! — Ходила меж кроватей учитель и расталкивала нас. Воздушный шар, принадлежащий школе — был раза в три больше нашего и имел многоярусные кровати внутри, что начинались на первом этаже и уходили ввысь, до третьего. Удобно, зашаталась подо мной кровать, так как Анастасия Ивановна стала бить по ней ногой, откинул я занавеску, глянув вниз.

Протёр глаза, зевнул и стал осторожно спускаться по приставной лестнице, не дай бог упаду. Высота приличная. Метров двадцать.

В туалет выстроилась целая очередь с полотенцами на плечах и зубными щётками в руках, что переругивалась и колотила в двери клозета, поторапливая засевшего там Гришу Подберёзовика. Оттуда слышались приглушенные проклятия в адрес торопыг.

Бум! Приземлились мы в лесочке, неподалёку от дороги, открыл я окно, пустив внутрь солнечных зайчиков и запахи полевых цветов. Ухнула сова. Сверкнули глаза лисы, что высунула свой любопытный нос, наблюдая за нами.

— Заканчиваем и выходим. Вещи не забудьте. Шар не будет нас ждать, а улетит обратно. Вернётся он только через два дня. — Ходила меж нами классный руководитель и пританцовывала. Ей всё это в радость, нарядилась она в пятнистый военный комбинезон, выгодно подчеркнув все свои изгибы.

— Пошли на улицу? — Спросил Миша, что уже был готов, как и я с Лёхой.

— Да, погнали, — отворили мы дверь и спрыгнули в траву, что всё ещё была сырой. Место затенено, так что роса ещё не испарилась.

— Давно я в походы не ходил, — осматривал окрестности Мишаня с ружьём на плече. С дома привёз. Маг он ещё слабенький, так что подспорье неплохое. Не один он такой продуманный. Половина парней и несколько девчонок были с оружием.

Из подлеска выскочил Лёха.

— Смотрите! — Бережно держал он в руках три белых гриба.

— Повезло, — кивнул я, скинув рюкзак с плеч и достав пакет, куда их и сложили. — Потом жарёху сделаем. Со сметаной. — Пообещал я, облизнувшись.

Тем времени все уже вышли, а шар взлетел, скрывшись среди облаков. Девочки стали рвать цветы, плетя венки на голову. Из васильков и полевого мака, дабы привлечь жениха. Из ромашек, показывая тем, что они ещё девицы нецелованные, верные и свободные. Наталья, полурусалка — сплела свой из тысячелистника. Непокорённая.

Помимо красоты они выполняли и другие функции, являясь сильным оберегом от сглаза, нечисти. Не зря их называют знахарем души, такая в них сила, что убережет от ран телесных и ран душевных. Молодцы девчонки.

— Выступаем, — закончила свой венок учитель. Из вереска, девятисила и конопли. Для привлечения удачи и любви. — Село Веркола в километре отсюда. Заглянем, проверим, всё ли у них в порядке. Если что, вы школьники из Архангельска, в походе по заповедным местам. Понятно?

— Угу, угу, да, — на все лады согласились мы, ступив на дорогу. Печные трубы было видно издалека, только вот дыма нет. Как так? Сентябрь на дворе! По ночам уже холодно.

Думаю, только я это и заметил. Остальные ворон считали. Шутили, прыгали и показывали друг другу фокусы. Только когда до первого дома оставалось метров двадцать — насторожились, да и то, после окрика учительницы.

— Что — то не так. — Тревожно заозиралась она по сторонам. Миша скинул ружьё с плеча и зарядил. Так поступили и остальные. Девочки же спрятались за спинами парней.

Все замерли, предчувствуя недоброе. Один я, понял, что к чему, втянув носом воздух. Болотом пахнет. Криксами, вышла из-за угла толпа полуодетых мужиков с вилами, баб и детей. Шли, как марионетки, коих дёргают за ниточки. Слюна изо рта, безумный взгляд, что скачет и не может сфокусироваться. Все растерялись, не зная, что делать, пока я рылся в кармане.

Толпа была уже близко. Лица искорежены, пальцы на руках скрючены. К нам тянулись. Говорить они не могли, только сипели. Девочки взвизгнули и разбежались, кто куда, побросав ружья и вещи. Парни ещё держались, направив их на людей. А у кого нет, зажгли огонь в руках, одно из простейших заклятий против нечисти, доступное ученикам. Учитель выжидала, готовя что — то убойное из своего арсенала.

— Где же он? — Начал я раздражаться, перебирая амулеты. — Нашёл! — Крикнул я, подняв над головой кусок смолы, что сперва еле светился, а потом как вспыхнул, затмив солнце и испуская свет, что расходился волнами с низким гудением, выжигая тьму. Парни рядом вскрикнули, прикрыв глаза и чертыхаясь.

Люди же попадали как подкошенные, там, где стояли. Истинный свет — изгнал из них порождений ночных кошмаров. Ночных демонов, что зовутся криксами, закончил работу оберег, расплавившись в руке.

— Ай! — Отбросил я его в сторону, обжёгшись.

Анастасия Ивановна развеяла облако, что образовалось над её руками и пускало молнии по сторонам, парни поднимались с земли, ошалело оглядывая окрестности, а девчонок видно не было. Далеко убежали.

— Норм? — Помог я подняться Лёхе, что увидел, наконец, настоящую магию, а не фокусы.

— Круть! — Улыбался он. — Они мертвы? — Показал он на вповалку лежащих людей на дороге. Глаза шальные, адреналин из всех щелей прёт.

— Нет. Спят, набираясь сил. — Проверил я пульс ребёнка, что лежал неподалёку.

— А что это за чёрные кляксы были, что вырывались из них и визжали, сгорая?

— Криксы, — рассказал я ему и остальным о них. — Могут вселяться в людей и управлять ими. Тёмные твари.

— Потом обсудите, — взяла дела в свои руки учитель, став серьёзной. — Разделимся. Одна половина идёт и ищет девочек, а вторая — помогает мне перетащить людей в дом. Затопим печь и оставим их там. Как проснутся, ничего помнить не будут, — поделила она нас. Я, Лёха и Миша остались с ней. Остальные отправились на поиски.

Парни подхватили тучного мужика и, надрываясь, потащили его в избу, когда как я просто хлопнул в ладоши, подняв всех жителей в воздух и бережно отлевитировал их внутрь, уложив на пол. Все влезли. Пока ребята растапливали печь, мы обсудили ситуацию с учительницей, что перестала обращаться ко мне со снисходительностью, присущей взрослой. Надеюсь, и соблазнять прекратит.

— Как думаешь, отчего они так сильны?

— Не знаю, — сорвал я травинку, став её жевать и задумался. — Надо на Лысую Гору сходить. Думаю, мы найдём ответы там.

— Ты прав. Как закончим, отправимся туда. Через реку переберёмся и глянем.

— Это ведь Пинега?

— Да. Река Пинега. Гора по ту сторону. — Указала она рукой направление, оглянувшись на шум. Ребята нашли девочек и вели их сюда, громко обсуждая произошедшее, размахивая руками и показывая приёмы из бокса. Хвастают, как наваляли злобным духам.

Девушки были все в грязи, успев не раз изгваздаться, упав в канавы и коровьи лепёшки.

— Готово, — вышли из дома чумазые Миша с Лёхой, притворив за собой дверь. В первый раз с русской печью дело имели. Везде теперь батареи.

— Анастасия Ивановна! — Чуть не плакали девочки, пытаясь оттереться пучками травы.

— Сами виноваты. Я же объясняла вам, как действовать в стрессовых ситуациях, а вы убежали, чем могли подставить всех нас под удар! — Не разрешила она затопить баньку и помыться, а сразу повела нас к журчащей реке. Моста не было, зато были лодки, перебрались мы без происшествий, только ноги промочив.

Перед нами открылся вид на заливной луг, весь в цветах. Красных, жёлтых, синих, стал я вязать из них венки на голову, проговаривая про себя: матушка — земля, ты всякое растение силой питаешь, влагой наполняешь, так и меня убереги, от ссор, сглаза и невзгод сохрани. Да будет так! После вручал их нашим потеряшкам, что свои повыкидывали. Хоть какая защита.

— Где научился? — Толкнула меня в плечо учительница, следя, как мои пальцы переплетают меж собой цветок, за цветком, создавая поистине красивое зрелище. Диадемы для принцесс, а не просто венки.

— Бабушка научила. — Проворчал я, вручив и ей одну штуку, раз руку протянула, хотя свой она не потеряла.

Пройдя ещё немного, мы увидели её — гору, что зовётся лысой. Правда, сейчас её так назвать, язык бы не повернулся. Скорее синяя, а не лысая.

— Брось бяку, — ударил я Любашу по рукам. — Это Аконит, также известный как волчий корень и козья смерть. Ядовит от корня до пыльцы. — Упали на землю синие цветы.

— Вот откуда силы у крикс. Аконитом питались! — Оглядывала поле отравы учитель, задумавшись, что делать. Выросший на Лысой Горе — он очень силён и дорог. — Отойдём подальше, к реке и разобьём лагерь. Будем собирать волчий корень, он же аконит. — Решила она дилемму.

— Зачем?

— Заработаете денег, вы ведь за этим в поход пошли?! А тут настоящий клондайк. Собирай, не хочу. — Пояснила она.

— А помыться?! — Топнула ножкой Анфиса, надувшись.

— Попросите Андрея. Сил у него много, заводь сделает и воду там нагреет, — перевела стрелки на меня Анастасия Ивановна. Пришлось засучить рукава, пока парни ставили палатки и разжигали костёр.

Перетруждаться не стал. Выкопал яму три на три и заполнил её водой, нагрев ту до приемлемого уровня. В благодарность, услышав лишь женское — фи! Они что думали, я взмахну рукой, построив им тут дворец с бассейном? Неблагодарные, присоединился я к сборщикам, что запихивали срезанные цветы по мешкам. Учитель обладала нужным заклятьем, что постригло гору, вернув ей её название. Лысая.

Управились до вечера, собрав более ста мешков. Осталось только поделить добычу, сидели мы у костра, жаря сосиски на палочках.

— Так страшно было. Жуть! — Рассказывала о пережитом Наталья.

— Я это заметила, когда ты меня в канаву скинула, стерва! — На повышенных тонах вступила с ней в спор Люба.

— Сама виновата, что еле двигалась, мешая пройти. Жрать надо меньше! — Передрались девчонки. В ход пошли проклятья и сглазы, что летали с пулемётной очередью, задевая непричастных. Пришлось убирать последствия, в виде рогов на голове и заячьих ушей.

Классная угомонила их и развела по палаткам, велев не выходить без нужды. Кошачьи ушки ей кстати шли.

— Что завтра? — Подсел я к ней, спросив о дальнейшем.

— Здесь мы закончили, так что пойдем в лес, как первоначально хотели. Грибы, да ягоды собирать. Целебные растения. — Зябко поёжилась она, от ветерка, что задул с севера. — Кто не хочет, останется тут. Вещи сторожить.

— А с аконитом что? Не мог он сам вырасти, помогли ему, ясно как день. — Тревожился я.

— По приезду доложу куда надо, пусть разбираются. Не наше это дело. Живы и ладно. — Махнул она рукой, поправив полотенце на голове. Не удержалась и помылась вместе с девочками. — Нам придётся с тобой дежурства установить, на всякий случай. Не думала я, что всё так обернётся, — слабо улыбнулась она, словно прощения прося. — На остальных надежды мало.

— Вы ложитесь, давайте, устали, а боровики посторожат. Парням я доверяю. Разделим с ними время. Хорошо? — Накинул я на неё дополнительное одеяло и помог встать.

— Уверен? — Покачнулась она от усталости.

— Конечно.

— Спасибо, — чмокнула она меня в щёчку, пока никто не видит, и ушла в нашу общую с ней палатку. Я же остался сторожить, не став ничего говорить парням. Пусть спят. Я посторожу, достал я свой ватман с контрпроклятием для ба, став вносить в него правки. Работы ещё много...

И не заметил, как взошло солнце, так увлёкся. Ночь прошла без происшествий, сходил я за водой, подкинув дровишек в костёр, что с жадностью набросился на них. Почистил картошку и поймал две щучки и несколько окушков, просто опустив руку в воду и приманив их одним желанием. Ухи поедим всласть. Наваристой. На костре. Ух! Бросил я несколько луковиц в кипящую воду, сыпанув туда перчика, и снял котелок с огня. Пусть настоится, как раз все встанут и отведают.

— Вкусно, — уплетал за обе щеки Мишаня.

— Обдумали? — Подула на ложку полную ухи Анастасия Ивановна, вернув мне тарелку. Добавки хочет.

— Да, да, да. Я остаюсь. И я. Иду... — Не решились все ступить под сень леса. Боязно. Думают, что там может и что пострашней быть, чем криксы.

— Тогда за хозяйством следите, — оставляли мы половину класса в лагере, уходя в лес. Я, учительница, друзья и ещё пятеро. Шли цепочкой, высматривая травы. Пока все отвлеклись на красноголовик метровой высоты, что нашёл наш грибник — Лёха, я прошептал:

Стану не помолясь, выйду не благословясь,

Из избы не дверьми, со двора не воротами,

Мышьей норой, собачьей тропой, окладным бревном.

Выйду на широко поле, спущусь под круту гору,

Войду в тёмный лес, да не просто так, а с подарком.

В лесу том — спит дед, да похрапывает.

Проснись, дед, в меха одет.

Дай мне хитрость лисью, силу медвежью,

Ловкость кунью, глаза кошачьи.

Да проведи меня к полянам знатным,

Что не гриб, то белый. Что не цветок, то подснежник.

Вот теперь пойдёт потеха. Пустыми мы точно не вернёмся, потёр я руки в предвкушении.

Глава 9

Глава 9. Сказка ложь, да в ней намёк

— Извините ребята, это я виновата, — который час шли мы по болотине, куда завела нас учитель. Видя, какая к нам удача подвалила, она решила непременно найти мандрагору или как у нас её называют — адамову голову. Вот мы и блуждаем невесть где, какой час. Темнеет. В сапогах хлюпает, все потные, уставшие, навьюченные как мулы.

— Ау, ау, ау! — Слышалось со всех сторон.

— Этот шутник уже достал! — Не выдержал Миша и плюхнулся пятой точкой на кочку, что закачалась под ним вверх, вниз. Вода вокруг была чёрная. Воняло тухлятиной. Того и гляди болотный чёрт выскочит и утащит на дно.

— Да, Аука разошёлся. Обычно лесные духи не так назойливы.

— Может, поймаем его? Как он вообще выглядит? — Снял ботинок Лёха и перевернул его, вылив не меньше литра болотной тины.

— Маленькое существо, небольшого размера, покрытое зеленью с головы до ног и круглым выпуклым брюшком. Нечисть лесная. Не стоит с ним связываться, только время потеряем.

— Блуждающие огоньки тоже его работа?

— Нет. Это уже с нами болото шутит. Оно по-своему разумно, вот и посылает утопленников, что умерли здесь и превратились в огни за нами. Хочет присоединить нас к своим владениям.

— Ну, просто супер! — Откинул от себя лягушку Миша, что попыталась ему за пазуху влезть.

— Ты чего? — Подхватил её Лёха, бережно подняв. — А вдруг это принцесса? — Быстро чмокнул он её в носик. Чуда не случилось, зато все посмеялись. Разрядил обстановку.

Пока парни отдыхали, думая как выбраться отсюда, я пересчитывал свою добычу. Заговор помог и набрал я немало, как и остальные. Разрыв — трава, царь — сил, бузина, полынь, сильфий и жемчужина моей коллекции — аленький цветочек, выкопанный с корнем. Отправлю в поместье. Пусть бабушка в мою теплицу его посадит. Буду разводить.

— Видели?! — Указал рукой в темноту Костя Незнайкин.

— Светится что-то... Или нет? — Приложил я руку ко лбу, козырьком.

— Посмотрим что там, Анастасия Ивановна? — Обратился к ней, Гриша Подберёзовик. Выглядела она сейчас не лучшим образом. Волосы растрепанны, с застрявшими в них веточками, листьями и пауками, глаза краснющие. Шипит, ругается.

— Пошли уже, — махнула она рукой. Сил говорить не было. Устали все.

Ещё минут двадцать топали, прокладывая себе путь через топь и прощупывая дно рогатинами, что не очень-то помогало. Не раз искупались, наглотавшись тухлой воды.

— Земля!!! — Упал на колени Костя, став что-то бубнить. Молится, похоже.

Лёха же, как всегда не унывал, с восторгом оглядываясь.

— Ооо... — Углядел он чагу на берёзе и стал кидать в неё топор, пытаясь сбить. Остальные приободрились и кинулись помогать.

— Левее. Правее. Раззява. Есть! — Подхватили они её с земли, разрубив на более мелкие куски, поделив меж собой.

— Где этот свет? Видит кто?

— Вон он! Да это избушка! — Удивились мы. Найти здесь жильё, было странно. Очень странно. Не к добру.

— Давайте потише, — толкнул я их. — Мы не знаем, кто там живёт. Тати ночные, али колдун чёрный. Нужно быть осторожней.

— Хватит выдумывать, трус! — Не стал скрываться Гриша, а смело подошел к двери и постучал. Идиот.

— Андрей, — придержал меня за рукав Лёха. — А Баба — Яга, костяная нога умерла? Она же не может здесь жить? — Впервые выказал он страх, так явно.

— Не может. Давно пропала, с концами. — Обнадёжил я его.

Дверь отворилась, скрипнув. Оттуда безбоязненно вышла девушка, оглядев нашу компанию. В глубине дома виднелась ещё одна красна девица, что накрывала на стол.

— Гой еси, добрый молодцы и девица! С чем пожаловали? — Вопросила она, махнув платком. Грязь с нас сползла, а запашок сдуло. Сильна, причмокнул я.

— Заблудились мы. — Выступила вперёд учитель, отслеживая каждое движение незнакомки. — Не покажете дорогу к Лысой Горе?

— Ой, батюшки, — покачала она головой. — Как же вы так? Ой, ой, ой... — Притопнула она ножкой.

— Ммм, да. Так не покажете? — Снова спросила Анастасия Ивановна, удивляясь манере говорить незнакомки.

— Покажу, как есть покажу, но сперва покормлю, — отворила она дверь на всю ширь, приглашая нас зайти.

Переглянулись. Опасности вроде нет, но... Первым зашел Гриша, за ним и остальные парни, что испивали тягучего мёду, перед тем как войти из рук красавицы. Обычай.

Оглянувшись на меня, прошла и учительница. Я же промолвил про себя, переступая порог: без бога ни до порога. Приложил руку к сердцу и опустил её вниз.

— Испей, — передала мне девушка, с глазами разных цветов, зелёным и голубым — полный ковш мёду. Приложился, сделав вид, что пью.

— Ох, хорошо пошло! — Стёр я усы, передав ей его обратно и улыбнувшись. Пошел к столу, осторожно бросая взгляды по сторонам. Красного угла — нет. Кому они молятся, кого почитают? Что делают в глубине леса? Одни загадки, уселся я рядом с друзьями.

Одноклассники уже вовсю набивали животы, проверив, правда, еду на яды — не совсем пропащие, раз дожили до своих лет.

— Вкусно, — пригубила квасу учитель. — Не скажите, откуда вы? Что здесь делаете? — Обратилась она к хозяйкам, что сидели во главе стола и молча, наблюдали за трапезой, не притронувшись к своим тарелкам.

— Зовут нас Василисы, а живём мы здесь издавна, сторожа покой предков. Редко в город выбираемся. Нас всё устраивает. Не любим суету, — ответила встретившая нас дева.

— А вы точно не чудища, что лик свой скрывают? — Напрямую спросил Лёха, что всё ещё мандражировал.

-Хи, хи, хи, хи, — колокольчиком рассмеялись девицы, прикрыв рты. — Нет, не монстры. Хочешь потрогать? — Подмигнула ему вторая девушка.

— Эээ...не. Это я так, — покраснел он и уткнулся в тарелку.

Как трапеза закончилась, они не набросились, на нас, став выедать внутренности, а проводили до тропы, пожелав светлой дороги и маша платками вслед. Всплакнули даже!

— И что это было? — Не мог понять друг, вопрошая небо. Я смолчал. Подозрения, конечно, было, но как говорят: не буди Лихо, пока спит тихо. Пусть спят дальше...

Двадцать минут, и мы вышли к горе. В свете костра у её подножия были видны спины ребят, что сидели на поваленном дереве и обсуждали что делать? Слышны крики. Думают, наверно, что мы уже не вернёмся. Оплакивают.

Как они были рады встрече! Наскочили, расспрашивают. Я же и остальные только и могли, что дойти до палаток и завалиться спать, не раздеваясь. Завтра шар прилетит. Пора в школу.

***

— Я богат, — потрясал выданными деньгами Лёха. Двести золотых рублей. Очень неплохо.

По приезду, учитель нас распустила, сказав, что сдаст аконит сама. Деньги поступят на счёт школы в течение трёх дней. Делим поровну. Сумма вышла хорошая. Все были рады, кроме девчонок, что наперегонки в душ побежали, плевать им было на золото.

Первые несколько дней мы отсыпались, не считая, Лёхи. Ему надо было ходить на уроки. Миша же записался на танцы и зависал там, тогда, как я всё время проводил в библиотеке. Раз уж нельзя отказаться от учёбы, то нужно выжать отсюда всё что можно. И на первом месте — знания. На втором же опыт, что можно получить в походах, экспедициях.

— Помнишь того мужика, что за девчонку вступился на арене? — Подсела ко мне в библиотеке зеленоволосая полурусалка — Наташа. Первая сплетница класса.

— Помню. Что случилось?

— Умер. А кондитерская сгорела. Думают, что это месть Черных, но доказательств нет.

— А с девушкой что? Бояной?

— Ничего. — Пожала она плечами. — Она была в школе, когда всё случилось. С ней теперь и заговорить бояться. Из группы выгнали. Не хотят на себя гнев рода Черных навлечь. — Заглянула она в книгу, что лежала передо мной с любопытством, тут же отпрянув в страхе. Строки в ней были написаны кровью. Буквы подрагивали, желая уползти.

— Ты что такое читаешь?! — Вскричала она, обратив на нас внимание соседних столов. Зашикали.

— Проклятья древней Руси. Автор: Радзивилл Тёмный Полдень.

— Ясно, — скуксилась она, опасливо на меня поглядывая. — Я это, что тебя искала то. Анастасия Ивановна хочет с тобой поговорить, просила зайти к ней. Ну, пока, — сбежала она разносить новость, какие я книжки страшные читаю. К вечеру все будут знать, что я тёмный колдун.

Сдал книгу и пошёл искать кабинет классной руководительницы.

— Восьмой этаж, — сказала мне голова человека на теле льва, стоило выйти из зеркала. Статуя сфинкса мурлыкнула, обойдя меня по кругу, и пропустила. Бдит, охраняет, провёл я рукой по её телу — тёплая.

Тук, тук, тук, постучал я в двери комнаты, получив разрешение зайти.

— Добрый день, Анастасия Ивановна. Звали? — Оглядывался я с интересом по сторонам. Ничего примечательного или волшебного. Стол, стулья, да картины по стенам.

— Да Андрюша, проходи. Садись, — указала она на кресло за столом. — У меня к тебе просьба. — Замолчала она, внимательно меня рассматривая. Похвалы ждёт что — ли? Причёска у неё конечно красивая, но я не за этим пришёл.

— Слушаю?

— Возьми Бояну к себе в боровики. Пожалуйста, — добавила она.

— Вам то — это зачем? — Не понял я, чего это она о ней печётся?

— Мастер, что погиб в своей лавке — мой дальний родственник. Перед смертью, он просил меня приглядеть за девушкой. Родных у неё не осталось, опекун — мёртв. Принимать деньги от меня она не хочет, гордая, а единственный способ заработка перекрыт. Экспедиции разрешены только в группе, сам знаешь.

— Не хотелось бы брать левого человека к себе, — задумался я.

— Я за неё ручаюсь! — Вспылила она.

— Опять же — род Черных. Проблемы с этим связанные...

— Мне можешь не врать! Я за вами сидела. На арене. Плевать тебе на этот род. Ты сам хотел её защитить. — Указала она на меня пальчиком, покрытым ярко — красным лаком.

— Где она? — Крыть мне было нечем. И, правда, хотел ей помочь. Раз уж на суде богов не вышло, то хоть так.

— Выходи! — Крикнула учительница в направлении кирпичной кладки. Она задрожала и превратилась в дверь, откуда вышла Бояна. Всё такая же милая. Смесь азиатки и европейки. Миниатюрная, глаза раскосые, чёрные, носик пуговка и хмурое выражение лица.

— Пойдём, — кивнул я ей на выход. — Поговорим, — встал я, поклонился Анастасии Ивановне и вышел. Она за мной. Направлялись мы на минус первый этаж.

Волхвы, что стояли на страже пропустили нас без проблем, стоило мне задрать рукав на рубашке, показав деревянный браслет. Хотя это показуха. Любой волхв чувствует первожреца. Хорошо, они дают зарок молчать о таком. С этой стороны я защищён.

— Тебе придётся принести мне клятву тёмным огнём. Ты согласна? — Подошел я к идолу Перуна, что был вырезан из цельного куска камня, давя своей мощью.

— А это не слишком? — Опасливо смотрела она на громовержца.

— Нет. — Помотал я головой в отрицании. — Или клянись или уходи. — Надавил я на неё.

— Я... — Задрожала она всем телом. — Я, Бояна Куц, клянусь Андрею Ворожейкину, что не предам его доверия, не раскрою его секретов и буду стоять с ним до конца, до скончания веков. Разрази меня гром, если вру! — Взяла она нож из руки бога и чиркнула себя по запястью, передав его мне. Я повторил движение, пустив себе кровь и соединив наши руки. Сверкнула молния, порезы исчезли. Клятва принята.

— Теперь ты боровик, — щёлкнул я её по носу.

-Ах ты, малявка! — Пришлось мне убегать от неё.

***

Долина Царей, что скрыта под Москвой, гораздо ниже подземки. Тот же день.

— Это трупы воров? — Поджала губы Авдотья Михайловна Ворожейкина, нынешняя глава рода Ворожейкиных.

— Да, — кивнул смотритель. — Как видите, то, что они смогли вскрыть защиту на склепах — им не помогло. Сгорели на работе, так сказать, — ударил он ногой кучу пепла, распылив её.

— Сколько?

— Все, — отвёл он взгляд.

Древнее место захоронения своих усопших родственников было осквернено. Вскрыты склепы таких родов, как: Мороз, Белых, Муромец, Добролюбов и другие...

— Насколько всё плохо?

— Совет тысячи уже заседает. Объявлена красная тревога. Сбежало несколько бессмертных, перед этим ограбив мёртвых. Страшные артефакты, что были укрыты в гробницах теперь в руках сумасшедших ведьм.

— Кто?

— Трое. Первой вырвалась баба Яга, перед этим перебив охрану. Второй Моргана, что была заточена здесь по просьбе Короля Артура и Мерлина, ну а третьей...

— Понятно, — прошипела бабуля, в окружении десятков своих людей, что готовы были отдать жизнь за неё. Сила из неё ушла окончательно. Проклятье стало пить жизнь. Без сопровождения теперь никуда.

Оставив их позади, она прошла под своды склепа своей семьи, в самую глубь мрачного комплекса. Помещения предков были вскрыты. Ценности пропали, но не это главное. Последняя дверь, выполненная из камня — была нараспашку. Надпись на ней гласила: здесь заключена Пандора Ворожейкина, её имя вычеркнуто из книги рода и забыто всеми...

— Проклятье нашего рода на свободе. — Прикрыла она глаза, облокотившись на стену. — Чтоб тебя! — Ударила она кулаком о дверь, развернулась и помчалась на выход. Надо предупредить внука. Грядёт буря.

Глава 10

Глава 10. Преступление и наказание. Часть 1

— И чего все жмутся? — Удивлялся Миша поведению ребят в коридорах школы. — Делать больше нечего Моргане или Яге, как за школьниками охотиться. Что там пишут? — Обратился он к Лёхе, что не видел куда идёт, так как держал перед собой газету. «Ведомости Лукоморья».

— Повсеместно пропадают дети до десяти лет. Счёт идёт на сотни, если не тысячи. Винят во всём Ягу. Вновь за старое взялась, проголодалась. — Перевернул он страницу. — Моргана же смогла прорвать заслоны на границе и сбежала в Великобританию. Сейчас там хаос. Смерти. Мы выслали им помощь, в лице дьяков из разбойного приказа.

— А Пандора? — Оглянулся на меня друг.

— Уничтожает всех без разбору. И людей и магов. Наслала чуму на Москву. Вспышку удалось погасить, но умерло порядка тридцати тысяч человек.

— Они их ловят или нет, чёрт побери?! — Вспылил Мишаня. Мы как раз проходили мимо стенда, на котором вывешены имена погибших или пропавших без вести. Там стояли как парни, так и девчата, что смотрели в никуда или плакали.

— Пытаются. Несколько древних родов, что пообещали самолично поймать беглянок — прекратили своё существование. Убиты десятки архимагов и магистров. Думаешь, почему этих ведьм заперли в семейных склепах, а не убили? Это невозможно! Отрежешь голову, отрастёт новая. Их до пепла сжигали и ничего... Живы. — Скомкал Лёха газету и бросил в урну.

Прошло уже несколько недель, как мне позвонила бабушка и рассказала о произошедшем. Октябрь на дворе. Снег выпал и растаял. А ведьм так и не поймали. Ситуация ухудшается с каждым днём. Меня уже не раз пытались застичь врасплох и устроить тёмную, все-таки это моя родственница куролесит. Понимаю.

— А как их вообще в прошлый раз изловили? В газете не было сказано? — Всё не мог успокоиться Михаил.

Лёха покачал головой, я же ответил, так как знал.

— Бабу Ягу заманили в ловушку её потомки. В частности Иван — один из сильнейших архимагов как тогда, так и сейчас. Моргану мы не ловили, только охраняли, сдерживая. Её победил Мерлин. Путь Пандоры же закончился на нашем роде. После того, как мы её скрутили, от гвардии и слуг не осталось ничего. Из Воржейкиных выжило лишь десять магов, не выше мастера и возрастом до тридцати лет. Старшее поколение полегло полностью. Было это пятьсот лет назад... — Прервался наш разговор, так как мы дошли до нужной аудитории. А точнее — целого зала. Сегодня здесь собралась почти вся школа. Урок обещает быть интересным, приступили мы к поиску свободных мест. Таких не было. Пришлось стоять. Мне помахала Алиса, показав язык. Братья её одёрнули.

Дверь хлопнула и закрылась, отрезая путь опоздавшим. С той стороны послышалась ругань, стуки и выкрики. Пару раз залепили взрывным заклятьем, но открыть так и не смогли.

В центре помещения появился одноглазый волхв — библиотекарь. Как я узнал — звали его Казимир Ян.

— Раз вы здесь, значит успешно прошли тесты, которые я вывесил на доске объявлений, иначе бы не нашли это место. — Заговорил он, скривив лицо. Болтать и шушукаться перестали. — И собрались вы по причине того, что хотите научиться перемещаться в пространстве, как я. Раз, и вы здесь, два, и там, не будучи архимагами. Так? — Потребовал он ответ.

— Да, да! Верно. Хотим, — послышались крики из зала.

— Директор попросил меня провести для вас лекцию, всего одну и я не смел отказать. Если прослушаете, не поймёте, то всё! — Ударил он посохом о пол, породив гул. Стёкла в окнах задрожали. — Нигде этому не научитесь. — Обвёл он зал взглядом, проигнорировав поднятые руки. — Даётся это не каждому. Нужно иметь смелость, чтобы пройти между явью и навью.

В зале поднялся шум. Кто — то выкрикнул:

— Вы что, перемещаетесь через пекло?

— Верно. — Подмигнул он догадливому парню. Смотрелось это жутко. Одноглазый и подмигивает. — Я строю калинов мост, что соединяет мир живых — явь и мёртвых — пекло, навь или ад, называйте, как хотите. Только вот до того берега я не дохожу, а переношусь в точку, которую представляю в уме. Это не так просто, как кажется. И опасно. Демоны не дремлют. Всегда есть вероятность остаться там навсегда. Может, кто хочет покинуть аудиторию? — Спросил он. Оказалось, хотели. Целая толпа.

— Пошли, ты чего стоишь? — Утащили девушку, что тёрлась рядом с нами друзья. Та не упиралась.

— У нас есть свой воздушный шар. — Хвастался какой — то паренёк, объясняя друзьям, почему уходит и так далее. Эффект лавины. Осталось не более сотни детей всех возрастов, включая Алису, что вцепилась в стул, как клещ. Братьям так и не удалось её отодрать, пришлось оставаться. Показал ей большой палец.

— Чудно. — Кивнул волхв. — Весь процесс я вам уже описал. Добавить нечего. Запомните наговор и в путь. Пробуйте, тренируйтесь и возможно у вас получится... Ах, да! — Хлопнул он себя по лбу. — На Руси, так перемещаться могут лишь два десятка волшебников, включая меня. Более никто не смог освоить сей способ. — Засмеялся он, наблюдая за выражением лиц оставшихся. — Запоминаем! По калиновому мосту иду, от берега светлого, к берегу тёмному. Поднимаются волны огненные, поднимаются волны смрадные, нечистого духа во мне убивают, сжигают, меня на волю отпускают. Так дойду я до конца моста нетронутым, от бренной плоти освободившийся. И полетит моя душа, куда сама пожелает. Да будет так! Ясно?

— А дальше то что?

— Вот балбес! — Не сдержался волхв. — Если получится и ты окажешься на мосту, иди вперёд, не останавливаясь, не оглядываясь и представляй себе место, куда хочешь попасть. Всё! — Исчез он, продемонстрировав, как это делается.

— Вот облом, — протянул, Лёха. — Я то думал... — Махнул он рукой, как и остальные. Не понимают, что это и есть настоящая магия, подумалось мне. Руны — баловство.

— Согласен. Не магия, а шарлатанство, какое-то. — Поддержал его Миша. — Хотя он силён, этого не отнять.

— Что вообще значит волхв? Почему к ним относятся с таким уважением? — Хотел знать Лёха.

— Они служители богов, мудрецы, хранители традиций, пророки, шаманы и целители. — Начал я объяснять. — Их готовят с детства, посвящая в тайны и ритуалы. Беря клятвы и закаляя дух. Лишь достойные — становятся волхвами. Некоторые из них, самые просветлённые способны творить настоящие чудеса, неподвластные даже сильнейшим волшебникам. — Потёр я подбородок. Начала появляться борода и усы. Чешется. — Если случается беда — первыми бегут к ним, зная, что они помогут, не предадут или ударят в спину. Сложно объяснить словами, что они значат для всех нас... Сложно.

— Ещё существуют первожрецы. — Добавил Миша. — Это те, кого сила, оставшаяся, после ухода богов наделила более других, даровав им отменное здоровье, долголетие, красоту и многое другое. Они — это воплощение богов на земле. Таких насчитывается четверо. Имён я не знаю, зато ведаю, кого они олицетворяют. Бога страсти и весны — Ярила. Богиню счастья и красоты — Ладу. Покровительницу, отчего дома — Зимун. И бога хмельной мудрости — Квасура. — Замолчал он и огляделся по сторонам. Не подслушивает ли кто? — Лучше с ними не встречаться. По словам отца — они ещё те мрази. Все из древних родов. Сейчас они требуют, чтобы их именовали полубогами. Просители же, что обращаются к ним за помощью — непременно должны стоять на коленях, головой в пол. Уроды! — Закончил он. Подумал немного и добавил. — Красивыми они были лишь в начале. Потом предались пороку, превратившись в отвратных толстяков. Гордыня, жадность, зависть, злоба, похоть, лень и чревоугодие въелись в их лица.

— Мдаааа... — Помотал головой Лёха. — Ладно, не важно, — взглянул он на время. Мне на урок рун пора. До вечера, — схватил он рюкзак и убежал.

— Я тогда на танцы. Ты со мной? — Хотел завлечь меня в свою секту Миша.

— Неа. Обойдусь, — отказался я от такой чести. Он убежал вслед за Лёхой, только пятки сверкали, я же пошёл на улицу. Воздухом подышать хочу. Подумать.

Прошел мимо стайки красивых старшеклассниц и решил пошалить, щёлкнув пальцами. Поднялся ветер, что задрал им юбки. Как они завизжали, вы бы видели! Парни восхищённо засвистели, захлопали, на свою беду.

— Кто это сделал? — Вопрошала самая бойкая из них, оглядывая коридор и поправляя юбочку. — Кто?

— Этот! — Указала пальцем на пятиклассника её подружка. Логично. Остальные были первоклашками, что не смогли бы обойти защитные обереги на девушках.

— Бей его! — Налетели они на непонимающе оглядывающегося парня в очках велосипедах. Девчата были беспощадны. Жаль его.

— Извиняй, — прошептал я, проходя мимо. Он не услышал. Лежал на полу и ощупывал лицо. Наливающиеся фингалы под глазами, сделали его похожим на панду.

В коридорах было не протолкнуться. К зеркалам очереди. Пришлось идти на лестницу, где меня поджидали. Ведь знал же, что нужно быть осторожней, знал! Нет! Попёрся куда не следовало, да ещё и один. Ёпрст!

— Постой-ка Ворожейкин. — Преградили мне путь двадцатилетние лбы. Шестиклассники. Среди них было сразу двое старост, — оглянулся я назад. Дверь подпирал толстячок, что ухмылялся, подкидывая в руке фамильный кинжал с гербом рода на рукояти.

Девять, крайне агрессивно настроенных ко мне магов. Весело, стал я проговаривать про себя наговоры, защищаясь от сглазов, порчи и проклятий, пока они время тянут. Поговорить хотят. Вот дураки! Надо было бить сразу, тогда у них был бы шанс. Малюсенький, но был.

— Твой род виноват перед нами. Согласен? — Спросил заводила. Высокий паренёк с прилизанными волосами и крысиным лицом. Один из старост. — Так что придётся тебе ответить. — Подошел он вплотную, смотря на меня сверху вниз и кривя губы.

— И как же? — Сморщился я. От него воняло потом.

— Парни хотели тебя побить, но я отговорил. Негоже это первоклашку трогать, так что вставай на колени и целуй мой ботинок. Проси прощения. — Выставил он ногу.

— Ты же староста?! Не боишься, что я расскажу о твоём поведении учителям или директору? — Думал я, как поступить, пока ничего не предпринимая.

— Я из древнего рода Кривичей, не тебе голь перекатная на меня рот открывать, — создал он кнут из огня уже виденный мной и замахнулся. Больше терпеть я не стал.

Бабка у меня ведьма, научила, как осаживать хулиганьё, не причиняя большого вреда.

С руки слетели тридцать рун. Прямо передо мной материализовался дымчатый спрут, висящий в воздухе и ощупывающий пространство щупальцами. Один из парней вскрикнул. Узнал. Видимо часто бывал на лечении у волхвов.

В меня полетели заклятья школьников. Ни одно не долетело. Не зря наговоры накладывал. Всё обратно отскочило. Бедолаги теперь были в гнойниках, с заячьими губами, косыми и без ртов. Они исчезли. На их месте была кожа. Поганое заклятье. Так просто его не снять, ощупывали они лица в страхе и непонимании.

Спрут же, наконец, определился с целями и выстрелил. Парни замерли, обалдев по полной. Специализированное целительское заклятие из арсенала волхвов начало действовать, приступив к прочистке их кишечников. Поделать они ничего не могли, обездвиженные. Просто обошел их, направившись дальше и посмеиваясь. Их ждут незабываемые ощущения, не мог я перестать улыбаться. Давно хотел осадить таких «мстителей», да жалел. Сами нарвались.

И тут мне на голову что — то упало.

— Ай! — Потёр я наливающуюся шишку на голове, подняв тяжёлую каменную табличку, на которой было написано следующее: Андрею Ворожейкину надлежит немедля явиться пред очи директора. — Ну, блин... — Протянул я, оглядываясь по сторонам. Скрытых камер нет. И как только узнали? И минуты не прошло. — Чёрт! — Поспешил я.

— Опаздываем! — Попеняла мне старушка, что была секретарём у хозяина сего заведения, еле встав со стула и пошаркав ко мне. Шла, а кости хрустели, суставы щёлкали, даже газы пустила.

Только вот внешний вид обманчив. Заглянул глубже. Так и есть. Это лишь иллюзия, а на деле она молодая красотка с кофейной кожей и холодными пронзительными глазами.

— Спешил, как мог, — вытер, я пот со лба, не соврав ни вот столечко, судорожно при этом распихивая пирожки по карманам. Перед серьёзным разговором стоило подкрепиться.

— Хм, — хмурилась она всё сильней. Никак не удавалось видимо пробить мою защиту и прощупать. — Не поможешь старой леди? — Протянула она мне локоть, предлагая поддержать её.

— Старой леди бы помог. Тебе нет. — Не повёлся я, на её уловку. При физическом контакте, она бы влёт определила какие амулеты я ношу. Нельзя этого допустить.

Мгновение тишины и ведьма крутанулась вокруг своей оси, сбросив чужую личину.

— Умный?! — Спросила она, недобро меня осматривая. Козявке было лет восемнадцать.

— Не дурак. — Подтвердил я, показав ей язык. Не сдержался. Наглая больно.

Понимая, что я над ней прикалываюсь, она лишь фыркнула и указала головой на дверь, развернулась и пошла к своему месту, виляя попкой. Понятно, зачем директор её держит.

— Мал ещё туда смотреть, — молниеносно обернулась она, уличив меня.

— А нечего такие юбки короткие носить, — понесло меня. Язык — враг мой. — Лучше бы и дальше бабкой оставалась. Развратница!

— Чегоооо? — Выпучила она глаза от такой наглости. Я и сам понимал, что перегнул, но отступать было поздно.

— Эээ... это я так. Извините, — попытался я всё замять. Неудачно. Она неожиданно прыгнула вперёд, пролетев разделяющее нас расстояние, и попыталась дать мне подзатыльник. Увернулся.

— Обалдела, старая? — Снова сказал я глупость и стал диагностировать себя. Так и есть. Одно проклятие тех дубов, что подкараулили меня на лестнице — смогло преодолеть мою защиту. В народе его называют — безбашенность Соловья Разбойника. Ударяет по мозгам лучше литра водки и выкуренной галлюциногенной лягушки. Мда... Не повезло. Снять его нельзя. Само пройдёт через пару часов, но у меня нет столько времени, вновь увернулся я от кулачка шоколадки, оказавшись позади неё.

— Хочу тебя съесть, — вырвалось у меня само собой. Рука поднялась и шлёпнула её по попке. Отскочил, понимая, что этот день ничем хорошим уже не закончится.

— Тебе каюк малыш, — ласково так она улыбнулась, созывая тучу над головой.

— Что здесь, чёрт побери, происходит??? — Разогнал смрад, что стоял в приёмной одним движением брови Геннадий Ильич Муромец, сын того самого, обозревая поле боя. Мебель поломана. Картины на стенах порваны. Следы когтей на полу. И я такой весь из себя красивый, что прижимал к себе его секретаршу, перевязанную веревкой и красным бантом.

— Папа! — Обратилась она к нему, пустив слезу. Мне конец.

Глава 11

Глава 11. Преступление и наказание. Часть 2

— Всё, всё, успокойся. — Потчевал нас крепким чаем с вареньем этот легендарный волшебник, поглядывая на меня с показной укоризной, а в глазах бесенята. Белоснежа продолжала реветь и бить меня кулачком в плечо, сидя рядом. Верёвки я с неё снял, как и бант.

— Ещё раз извиняюсь, — пытался я сгладить первое впечатление. — Это всё то проклятие виновато. — Крутанул я рукой в воздухе.

— Всё нормально Андрей. Не переживай. Безбашенность Соловья Разбойника коварная штука. И более сильных магов косило. — Покивал Геннадий Ильич, стараясь не показывать улыбки.

— Ничего не нормально! — Вскричала шоколадка. — Он меня, меня... — Не могла она найти подходящее слово. — Обесчестил. Вот! — Сложила она руки на груди, покраснев и нахохлившись. Голова директора повернулась в мою сторону. Стало как то жарковато.

— Просто отшлёпал, — признался я, покраснев до корней волос. Дочка директора старалась не смотреть на меня, как и я на неё. Решила поработать у папы секретаршей. Третий класс, а тут такое. Мда.

— Ммм... Ну... — Причмокнул он, посмотрев в потолок, кивнул сам себе и спросил. — Что ты предлагаешь Белоснежа? Он ведь извинился и не контролировал себя. Может, простим?

— Нет. — Топнула она ножкой. — Пусть женится, — огорошила девица меня своим ответом. Да и отца, судя по тому, как он глаза выпучил, сплёвывая чай, что пошел не в то горло.

— Чегось? — Сощурил он взгляд, взяв себя в руки и перестав излучать доброту и всепрощение. Что-то в её ответе ему не понравилось.

— Женится, — не так уверенно промямлила она, бросив на меня косой взгляд.

— Ты обещана Буриславу Черных, сама знаешь. — Взмахнул он рукой, убрав лужу со стола и призвав новую чашку из шкафа. Подлетел и чайник, наполнив её кипятком до краёв.

— Я его ненавижу! — Вновь всхлипнула она. — Ходят слухи что он...

— Хватит! — Прервал он её, не дав договорить. — Помнишь наш уговор? — Взглянул он на меня мельком. — Найдешь достойного мужа до того, как тебе исполнится двадцать, что сможет защитить тебя не хуже меня, и я вас благословлю. Всё!

Она посмотрела на меня с надеждой, на что её отец лишь хмыкнул и дополнил сказанное:

— Он сам должен сделать тебе предложение. Сомневаюсь, что Андрей будет просить у меня твоей руки. — Я неистово закивал, получив за это новый удар по плечу от разозлившейся Белоснежы. — Теперь ступай, — указал он на дверь. — Работай, а нам с сим молодым человеком надо поговорить. — Попытался он её выпроводить.

Пока они препирались, я рассматривал убранство кабинета, а оно было интересным. Увлекательным.

Ещё с тех времён, когда был жив Илья Муромец, их род занимался разведением чайных грибов на продажу, да не простых, а с изюминкой. Квас, что получался из них, не только мог лечить, но и снимал усталость, дарил заряд бодрости, омолаживал кожу, да и много что ещё. Шли столетия, а их ассортимент только расширялся.

За спиной директора целый шкаф заполнен трёхлитровыми банками, с плавающими в них медузами грибов. В них плескалось молоко, какао, яблочный сок, вишнёвый и простая на вид вода.

— Нравится? — Изгнал-таки он свою дочь из кабинета, прошел мимо меня, прямо к шкафу и взял банку с тёмным содержимым — передав её мне. — Кофейный гриб. Заливаешь воду и через час, вместо неё у тебя лучшее кофе в мире, после испитая которого, твоя сила, выносливость и реакция увеличится на порядок. На время конечно. Минут двадцать.

— Спасибо, — принял я подарок из его рук, не зная, что сказать.

— Пустое, — отмахнулся он. — Как думаешь, зачем я тебя вызвал? — Вновь занял он кресло за столом.

— Не знаю, — пожал я плечами, став играться со щупальцами гриба, которые он выпустил из кофе. На их концах были глаза, что с любопытством меня осматривали. Пять минут обучения, и мы играем с ним в ладушки.

— В этой школе от меня нет секретов. Я знаю, что сейчас происходит в классе танцев, на арене, в подвалах и библиотеке. Смекаешь?

— Да, — отстал я от заснувшего в своей банке псевдоразумного гриба — бактерии, перестав дурачиться.

— С другими фигурантами драки сейчас разбираются их классные руководители. Старосты лишатся своих чёрных одежд, как и разрешения, посещать библиотеку на полгода. Ещё они надолго прописались в общих ванных комнатах, в качестве уборщиков. Из инвентаря, я велел выдать им лишь зубные щётки. — Помолчал он, дав мне осознать сказанное. — Осталось решить, что делать с тобой. — Забарабанил он пальцами по столу.

— Я защищался. — Проворчал я, укачивая банку с Митькой, как я назвал гриб. Мыть унитазы щёткой меня не прельщало.

— Знаю, — покивал он. — Лишь по этому, твоё наказание будет столь мягким. Тебе надлежит поработать в Лукоморье. В лечебнице не хватает рук, волхвы не справляются. Боюсь, в необъявленной войне с Ягой, что засела в урочище на границе с Китаем слишком много жертв.

— Так вы знаете, где она? — Удивился я.

— Знаем, но сделать ничего не можем. — Тяжко вздохнул он. — Её сила в заключении лишь выросла. Иван попытался скрутить её, вместе с десятком архимагов и не справился. Еле ноги унёс. — Хлебнул он остывшего чаю. — Боюсь, пока мы собираемся силами, под её начало стекается всё больше и больше тёмных магов, что творят в тех краях, чёрти что. Церковь и ведьмаки несут большие потери, пытаясь сдержать их натиск. Они обратились в Ватикан. Созывается крестовый поход.

— Понятно. Помогу, чем смогу, — принял я наказание, как должное.

— Тогда на этом всё, — встал он из-за стола. — Постарайся больше не попадать в неприятности и передавай привет бабушке, — открыл он мне дверь, так как мои руки были заняты.

— Постараюсь, — вышел я в приёмную. Следы нашей эпической битвы с Белоснежой исчезли, как не бывало. Только скукожившийся бантик остался.

— Гад! — Крикнула она мне в спину, стоило пройти мимо её стола.

— Шоколадка! — Ответил я на выпад, решив пошутить. Юмора она не поняла, кинув в меня чернильницу. Та разбилась о стену, перекрасив её. Бантик я чудом спас, забрав. Пригодится ещё.

Пока добирался до своего этажа, думал о Яге, что сейчас печёт пирожки из детей Приморского и Хабаровского Края. Раз её потомок не справился, то она поистине могуча. А ведь она не самая опасная из троицы. Моргана сильнеё, не говоря уж о Пандоре, которая по слухам сейчас в Европе. Набирает сторонников. Освобождает из тюрем заключенных, требуя с тех клятву верности. Вербует всех, кто под руку подвернётся.

Куда она потом их поведёт интересно? Что задумала наша чокнутая родственница? Её старые лозунги известны всем. К примеру: Земля для магов, а не людей; увидел человека — убей. Тронутая! Что тут скажешь?

Открыв дверь ногой, я зашел к нам, а там гости. Алиса и Бояна, что какой день донимают меня и парней. Боянка хочет отправиться в дальнюю экспедицию, уговаривая нас всеми правдами и неправдами. Ну а Алиска же присоединиться к боровикам. Её выгнали из пчёлок. За что, не говорит. Как воды в рот набрала.

— Привет, — кивнул я им и парням, что угощали девочек чаем с конфетами и торжественно установил банку с проснувшимся грибом на стол. Помещение наполнилось запахом отборной арабики.

— Какой миленький! — Взвизгнули девчонки, пожимая щупальца Митьки. — Директор подарил?

— Да. — Рассказал я им о произошедшем сегодня в красках.

— Легко отделался. — Утешила меня Бояна. — За драки вне арены, могут, и похлеще наказать.

— Заливаешь воду и через час кофе?! Ничего себе! — Достал карты Лёха, пытаясь научить гриб игре в дурака. Рассказ о драке его не заинтересовал.

— Руки!!! — Вскричала Бояна, помогая Мише разучивать па, к завтрашнему уроку танцев у классной руководительницы. Он случайно или нет, спустил их ниже талии. И так каждый день! Хочешь отдохнуть, расслабится, а приходится возиться с девчонками, что взяли себе в привычку приходить к нам по вечерам. — Ты решил? Ай! Блиииин... — Запрыгала она на одной ноге.

— Прости, прости, — стал Миша пытаться дуть на неё.

— Дурак что ли? — Приземлилась она в кресло. — Зачем в лицо то дуть? На! — Подняла она ножку. — Массируй.

Не знаю, что у них происходит, но в душу друга она запала. Да и он ей, вроде нравится. Совет, да любовь.

— Так что? — Вновь обратилась она ко мне. — Решил?

— Эх, — закатил я глаза. Ведь не отстанет же. — Поговорил я с твоим учителем, что созывает большой поход. — Разложил я писчие принадлежности на столе. Нужно перенести в свои рабочие тетради то, что вычитал в библиотеке. Уже скоро контрпроклятие для бабушки будет готово. — Идея мне нравится. Я за. Приключение обещает быть любопытным. Вы не против? — Посмотрел я на парней.

— Неа. — Помотал головой Лёха. Гриб не желал быть, дураком, постоянно выигрывая. Мухлюет, заметил я спрятанный туз в его банке.

— С вами, как всегда. — Мял ножку разомлевшей Бояне Миша. Алиса смотрела на неё с завистью.

— Решено! — Хлопнул я в ладоши. — Через неделю отправляемся в Беловодье, легендарную страну свободы и молочных рек, с кисельными берегами, — хмыкнул я.

— Не хмыкай, — ударила меня кулачком по голове Алиса. — Учитель уверен, что на этот раз, мы найдём там молочные реки, и я ему верю. Он друг моего деда.

— Мы? — Удивился я.

— Я теперь с вами, — вздёрнула она носик, показав головой на Мишку с Лёхой, что потупились. Всё ясно. Достала их, вот они и согласились. — Или ты не рад? — Грозно направила он на меня палку колбасы, вытащив её из холодильника. Стоило нам заработать кучу баллов, как комната преобразилась. Появились пушистые диваны, пуфы, холодильник и своя плитка. Сама комната расширилась.

— Клятва и ты с нами, — ответил я, проклиная про себя друзей. Ох, и натерпимся мы с этой гиперактивной егозой в команде.

— Ура!!! — Прыгнула она мне на шею, задёргав ножками. На этом посиделки завершились и девочки ушли к себе. Я же рассказал парням о Яге и крестовом походе.

— Плохо, — подытожил Миша. — Как бы они потом за нас не принялись. — Имел он в виду церковь.

— Неужто мы сами не можем с одной старой бабкой справиться? — Не понимал Лёха, не знающий наших реалий. Ну и хорохорился, конечно. Баба Яга его пугала до чёртиков.

— Дело в том, что мы разобщены. Устои предков забываются. Когда то брат был за брата. А что сейчас? — Спросил я, сам и ответив. — Насмотрелись на людей и переняли их ценности. Забыли, кто мы есть, кем были. Могучий народ, древний, как мир канул в лету. Ложные культы, ложные боги и ценности. — Сплюнул я горькую слюну. — Истинная вера забывается. Вот ты Лёха? — Обратился к вздрогнувшему другу. — Когда славил Перуна в последний раз? Велеса? Даждьбога?

— Эээ... Никогда, — отвёл он взгляд.

— Ладно, — махнул я рукой. — Тебе прощается. Ты новенький в нашем мире. Спросим Мишу, — перевёл я на него взгляд.

— Ты знаешь ответ. — Нахмурился тот.

— Вот и причина, почему бабку не скрутят! Те архимаги, что были с её потомком — Иваном, скорей всего из его рода, друзья или должники. На зов, что он кинул — никто не откликнулся. Своя рубашка ближе к телу. Понимаешь теперь?

— А совет тысячи? Дьяки разбойного приказа? — Надеялся он на что-то.

— В дьяки идут маги и подмастерья. Никого выше там нет. — Грустно я улыбнулся. — Совет же, не имеет рычагов давления на рода или потомственных. Они могут разве что попросить, что и было сделано. Итог ты знаешь, — зачерпнул я нам из банки с Митькой по чашке кофе.

Хорошего настроения как небывало, сидели мы, молча смотря в настоящий камин, что заменил старый и подкидывая туда дровишки. Будущее виделось в мрачных тонах. Так и заснули в креслах, обсуждая нынешнюю ситуацию.

Поутру все разбежались кто куда, тогда как я направился к выходу из школы. Пора отработать наказание, шел я по парку под стенами башни, вдыхая морозный воздух и поглубже накинув меховой капюшон куртки. Ночью ударил мороз и прошел снегопад. Под ногами хрустит. Мишки, которых я видел в первый день в школе — залезли в берлоги. Пчёлы пристроились к ним под бочок, тогда как белки все ещё бегали и скакали, выискивая орехи на снегу.

Во двор набежала ребятня помладше. Ровесники Алисы или совсем ещё карапузы, лет восьми, десяти и стали лепить снеговиков и кидаться снежками.

— Ах, ты ж... — Сплёвывал я снег, что попал мне в рот. Юные маги только посмеялись, сидя за белой стеной и повторили обстрел, громко крича при этом и улюлюкая.

— Бей тёмного колдуна! — С азартом пулял в меня снежки мальчик с оранжевой шевелюрой. Ещё один полурусал с Буяна, как и одноклассница. Откуда у него эти бредни в голове — понятно. Наташка постаралась.

— Ну, я вам сейчас покажу! — Состроил я страшное лицо и стал медленно сводить руки над головой. Поднялся ветер, снег зашуршал и пришел в движение, дети испугались и попытались сбежать, но не получилось. Рядом с каждым из них стоял олененок, сверкающий синим, что присел на передние ножки, придержав их и предлагая покататься. Крики ужаса сменились на радостные, забрались они на оленей, ухватившись за рожки и устроив гонки наперегонки.

— Спасибо дядя Андрей, — поблагодарили они меня. И откуда только имя знают, покачал я головой, пройдя в ворота школы, что сами открылись, стоило мне приблизиться.

Глава 12

Глава 12. Иду на вы

Тмутаракань и в подмётки не годилась Лукоморью, шел я по улицам города и наслаждался атмосферой. Всюду бегали детишки, прогуливались взрослые маги, не переставая колдовать на каждом шагу и раскланиваясь со встречными. Такое чувство, что все друг — друга знали, остановился я у булочной.

— Чего тебе дорогой? — Улыбнулась мне женщина за стойкой, колдуя над тортом двухметровой высоты. Взмах и из подсобки прилетели ягоды клубники, что выстроились в имя именинника. Взмах и белую массу сливок накрывает волна горячего шоколада, что тут же застывает.

— Булку с сыром, — отсчитал я мелочь.

— Держи две, — передала она мне пьяняще пахнущие изделия в бумажном пакете и подмигнула. Я улыбнулся и вышел из её заведения, уминая подарок. Хлебушек просто таял во рту. Ма! Вкуснятина.

— Посторонись! — Промчались мимо меня ребята, за девушкой в маске Яги. В игры играют. Нет чувства обреченности. Даже странно. Может они не знают, что происходит на востоке?

Жизнь била ключом. Единственное напоминание, что, что-то не так, так это обилие магов в чёрных одеждах. Разбойничий приказ бдит.

Мало по малу, я покидал благоустроенные кварталы, заходя вглубь города, где все было не так радужно. Снова появились высотки, широкие улицы исчезли, сменившись кривыми и в ямах. Снег здесь был чёрным. Прохожие больше не улыбались, а были мрачными и напряженными. Держались за кошельки и ножи на поясах.

У магазинов побирались опустившиеся потомки первых. Тянули руки к прохожим, прося милостыню.

— Подай, — придержала меня за рукав женщина в рванье. Из-за её спины с любопытством меня осматривала девочка лет пяти. Глаза зеленющие, жуть! Сильной ведьмой будет, понял я сходу.

Женщина же была странной. Глаза затуманены, речь невнятная. Просит, явно не понимая о чём. Только дочь и удерживает её от полного сумасшествия, понял я, видя, как она тщательно прикрывает её от чужих глаз. Бережёт.

— Привет, — обратился я к девочке, что спряталась за маму. — Не расскажешь, что с вами случилось? — Пустил я волну добродушия. Заклятья из раздела приворотов, в настольной книге для молодых ведьм. Лет в двенадцать вычитал, забравшись в комнату бабушки. Ох, и отхватил я тогда!

Она снова выглянула, уже без страха в глазах и бойко ответила.

— Не знаю, — подобрала она красивого жука с дороги и передала мне. — Подарок, — шаркнула она ножкой, в порванном ботинке. Тот расправил крылья, засветился и снова перелетел к ней, зарывшись в волосы. — Ой! — расстроилась она, пытаясь отыскать его в немытых зарослях.

— И давно с твоей мамой такое? — Пытался я понять, что меня насторожило.

— Да, — загрустила она. — Вот столько, — показала она мне четыре пальчика.

Как то это не правильно, вновь обратил я внимание на женщину, что стояла сгорбившись. Одежда хоть и рваная, но раньше явно была красивой, цветастой, да и сама она привлекательной, смог я разглядеть это, за слоем грязи.

Платье на девочке же, что прикрыто дырявым тулупом — хоть и поношенное порядком, но качественное. Пуговки перламутровые. Надо разбираться.

— А где вы живёте? — Отвлёк я малышку от поисков коварного жучка, что не хотел покидать хозяйку. — И как тебя зовут, если не секрет? Меня Андрей, — склонил я голову.

— Мама раньше звала ватрушкой, смеяной и егозой. — Погладила она ту по руке. — А живем мы в комнатке над этим магазином, — показала она на вход в лавку с посудой. — Хочешь, покажу своих кукол? — Совсем расхрабрилась она.

— Конечно, — закивал я, соглашаясь.

— Пойдём, — повела она меня в закоулок, ведя маму за ручку, как несмышленого ребёнка. Пройдя мимо мусорных бочков, мы вышли к ржавой лестнице, что поднималась вверх. Четырнадцатый этаж и дверь, что не запирается на замок, помог я Смеяне открыть ту. Петли давно требовалась смазать.

— Вот! — Зарылась она в ворох тряпья, вынув куклу, без одного глаза и ноги. — Она заболела, — ласково погладила её по голове девочка. Я же осматривался.

Вся квартирка состояла из одной комнаты в двенадцать квадратных метров, где уместилась кухня, туалет и спальня. Стен не было. Лишь унитаз был огорожен шторкой. И грязь! Везде море грязи, резко обернулся я, уловив краем глаза призрак женщины, что растворился в стене. Немолодая, со свисающими до живота грудями и одетая лишь в старое покрывало, всё в дырах, прорехах, сквозь которые виднеется тело в струпьях.

— Бадзула, — прошипел я сквозь зубы. Нечистый дух, что заставляет людей бродяжничать. — Пристроилась в этом доме, присосалась, тварь этакая?! — Стукнул я кулаком о стену, разбив его в кровь.

Коли случается такое несчастье, как дух, присосавшийся к дому, так у хозяина начинает всё из рук валиться, несчастный начинает пить, горевать, пускает на ветер с трудом нажитое и идёт по миру. Всё встало на свои места, порадовал я девочку, передав пакет со второй булкой и пока она её ела, делясь с мамой — приступил к делу, под любопытным взором зелёных глаз.

Отыскал веник и стал подметать, подняв тучу пыли, на которую дунул, создав смерч небольшого размера, что подхватил грязь, не давая ей упасть. Старая мебель, гнилое тряпьё и остальной хлам полетели в него. Не меньше часа возился, оглядел я дело рук своих. Всё сверкало и пахло.

— Он жужжит. Мама боится, — подёргала меня за штанину Смеяна, указывая на смерч, что разросся до потолка и крутил в водовороте весь тот хлам, что скопился в квартире.

— Извини, — пригладил я её вихры. — Сейчас я его! — Прищёлкнул я пальцами, отправив смерч далеко от дома, на противоположную от заката сторону. Знающим магам известно, что извести Бадзулу можно, просто прибравшись в доме, прошла рябь по стенам, стоило ему скрыться с глаз долой. Дикий визг, скрипы, последний вздох и всё. Нечистый дух изгнан.

— Дочка! — Подскочила к Смеяне мама, крепко обняв и расплакавшись. Разум к ней вернулся. Туман из глаз исчез. Сила Радогоста перестала давить изнутри. Значит всё правильно. Значит, не оплошал.

Пока Валерия, как звали женщину — отмывала себя и девочку, я сбегал в магазин и купил продуктов, а также новое платье, куклу и сандалии для Смеяны.

— Спасибо, — поблагодарила меня она, лучась неподдельным счастьем и держа в руках здоровую игрушку с такими же, как и у неё глазами. Её мама накрывала на стол, посматривая на меня краем глаза. Искоса и с недоверием. Не понимала, чего это я им помог?

— Прошу к столу, — несмело показала на него рукой Валерия. Подхватил Смеяну за талию и пару раз подкинул в воздух, вызвав смех. Усадил её подле мамы, сев напротив и подмигнув маленькому солнышку. Она смутилась.

— Приятного аппетита, — пожелал я, взяв ломтик пирога с мясом.

— Приятного. — Улыбнулась мне отмытая добела женщина, оказавшаяся и правда красивой. Глаза золотистые, добрые и ямочки на зарумянившихся после ухода Бадзулы щёчках. Двадцать лет, не больше — определил я на глаз, рассматривая её.

— Не расскажите, как так получилось? — Обвёл я взглядом пустое помещение. Всё выкинул, кроме кухонного стола и стульев, что были изготовлены из стали, потому не сгнили.

— Свекровь, да золовки, — пожала она плечами. — Не нравилась я им. Из обретённых я, а суженый мой из потомственных. В школе познакомились и поженились, не спросив благословления его родни, что не желала породниться с полуведьмой, как они меня называли. — Горько усмехнулась несломленная женщина. — Пакости устраивали, проклятья насылали, в конце концов, сгубив моего Серёжу, — вытерла она слезинку, что скатилась на скатерть, оставив на ней пятно. — Потом за меня с дочуркой принялись. Друзья помогали, как могли, но чем дальше, тем меньше тех становилось, пока я не осталась одна на один с их семьёй. Проглядела Бадзулу, вот результат, — показал она на пустые стены. — Спасибо тебе, протянула она руку, хотев пожать мою ладошку, углядела в каком ужасном состоянии у неё ногти на руках и одёрнула обратно, сконфузившись и покраснев.

— Не за что, — нахмурился я, сам взяв её хрупкую ладошку и пожав. — Значит так, — достал я кошелёк. — Как я понимаю, из имущества у вас ничего не осталось? Всё продано, кроме этого клоповника?

— Да, — переводила взгляд с меня, на кошелёк и обратно эта ещё молодая ведьма.

— Тогда так, — выложил я на стол сто золотых рублей. — Собираете вещи, всё ценное, памятное и садитесь на шар, что летит в Старый Оскол. Там вас встретит моя бабушка и приютит. Поможет. Я ей позвоню. Хорошо?

— Нет, нет! — Испугалась Валерия. — Семья Годуновых тебя достанет, как и меня. Я лучше в лес сбегу, там спрячусь. Хижину, какую найду и буду жить, поживать. — Отвела она взгляд, переведя его на играющую с жуком и куклой дочурку.

— Вот женщины! — Закатил я глаза. — Ничего они мне или вам не сделают. Я из рода Ворожейкиных, а это что-то да значит. — Припечатал я. — Всё! Собирайтесь. Посажу вас на шар.

Сборы были недолгими. Собирать по сути нечего. Узелок и всё. Усадил их на рейсовый воздушный шар до Белгородской Области, помахав на прощание Смеяне, что плакала, и не хотела меня отпускать. Пришлось пообещать, что навещу её на зимних каникулах. Вроде успокоилась, пошел я искать дом семьи Годуновых.

Завтра в лечебницу загляну, махнул я рукой. Сегодня есть дело поважнее, распирала меня злость.

Как рассказала Валерия, семья её почившего мужа, как есть тёмные маги, что держат в страхе один из районов города, заставляя лавочников платить им дань. А я надеялся, что после того случая с родом Черных, больше не вляпаюсь. Надеюсь ба, не будет слишком сердиться?

— Дом с горгульями, дом с горгульями... — Бормотал я, ища оплот Годуновых. Впереди послышался шум, гам и крики. На меня бежала толпа перепуганных магов, сбивая всё с пути и затаптывая оступившихся. Пришлось взлететь в воздух, зависнув над ними, показывая тем, что я мастер, не меньше. У кого слабее на такое сил не хватит.

Полетел вперёд, не обращая внимания на радостные возгласы снизу и выкрики: мастер, мастер летит, мастер...

— Сдавайся Бармалей Батькович! Тебе не уйти, как и семье Годуновых, что тебя приютила. Сдавайся, говорю! — Усилил свой голос усатый дьяк, что стоял в оцеплении с другими представителями разбойного приказа и из последних сил сдерживал чёрный огонь, льющийся из рук лохматого мужика, диковатого вида. Рядом с тем стоял десяток женщин. Годуновы, определил я, углядев герб их семьи, вышитый на одежде. Тётки презрительно кривили губы, оглядывая представителей власти.

Снег давно растаял. Камни под ногами плавилась. Воняло жженой резиной и кровью.

— Яга поставила передо мной задачу, и я её выполню, — рассмеялся он каркающим смехом, показав чёрные зубы, с застрявшей в них едой. — А вам конец слабаки! Я и половины своей силы не показал, а вы уже сдулись. — Поддержали его смех ведьмы. Перед домом лежали трупы, как дьяков, так и обычных прохожих, что не успели вовремя убежать. Некоторые были ещё живы, как тот мальчишка, что стонал, зажимая рану на животе, и звал маму, но без своевременной помощи долго он не продержится, подлетел я ближе, подхватив его и оттащив подальше.

— Скоро здесь будет подмога в лице директора школы. Вам не уйти, — окончательно ослаб круг из дьяков. Огонь, что сплошным потоком ударялся в сферический щит, коий они держали, защищая город и себя — замерцал. Усы главного дьяка загорелись.

— Хватит болтовни. Умрите уже, — резко усилил натиск подручный бабы Яги. Чёрное пламя загудело, щит погас, и пламя практически накрыло дьяков, успев лишь обжечь, закричали они от боли, катаясь по земле и пытаясь сбить его.

— Не при мне! — Выставил я ладошку вперёд, отклонив огонь в сторону и смахнув пот, что вышел на лбу. Далось мне это нелегко. Силён мужик. Чёрт! Придется, похоже, выйти за рамки. Чёрт! Чёрт! Чёрт!

— Опа! — Прекратил Бармалей нападать, уставившись на меня. — И кто тут у нас? — Склонил он голову на плечо, рассматривая мою закоптившуюся форму школы под курткой.

— Просто прохожий, — пожал я плечами, готовясь нанести удар. Ведьмы перестали стоять в сторонке и начали готовить что — то массовое. Площадное проклятье?

— Могуч! — Причмокнул он. — Первый класс, а уже мастер. Жаль тебя убивать, но ничего не поделаешь, надо торопиться, а то и правда Муромец заявится, — оглянулся он на башню школы, что виднелась на другом краю города.

— Парень беги, мы прикроем, — зашептал мне тот дьяк, что вёл переговоры с Бармалеем, встав рядом и обдав запахом жареного мяса. Его подчинённые были подле, готовые отдать жизнь за мальчишку, что им помог. Прикрыть ребёнка, сильнее их на порядок, но всё ещё дитя, а детей надо защищать, не щадя живота своего. Настоящие мужики. — Он магистр, тебе не справиться. Уходи. — Попросил, потребовал он, еле стоя на ногах.

— Не сегодня, — отказался я и повысил голос. — Именем рода Ворожейкиных и правом данным нам советом тысячи я приговариваю семью Годуновых и тех, кто им помогает к смерти! — Разнёсся мой голос по всему городу. Ритуальная фраза была произнесена. Пути назад нет.

— Ё моё! Ты ж родственничек Пандоры! А я голову ломаю, где видел тебя, больно уж мордашка примечательная. — Хлопнул он себя по лбу. — Она мне задолжала, — указал он на шрам через всё лицо. — Так что... — Вновь обрушил он на нас пламя, давя своей мощью и прижимая к земле. Щит я держал, но температура всё равно была адской. Одежда стала плавиться, запахло горелыми волосами, а я зашептал: Морена Чёрная, Морена Вечная, Морена Кровавая, Морена Всесильная, чьё имя — тьма, чья сила — ярость! Воздай Бармалею и Годуновым окаянным. Судом своим, карой своей. За всё зло их, неправду, за смерти невинных! Слово да дело, именем рода заклинаю!!! — Прогремел мой голос, громче грома в небе, несмотря на то, что я шептал. И вердикт был вынесен, страшно закричали они, став медленно преображаться. Тень её силы накрыла это место. Две минуты жутких криков и вместо магов стоят искореженные берёзы, что истекают соком, покачивая ветвями на ветру. Жуткое зрелище. Их лица до сих пор можно рассмотреть на коре.

— Айда! — Выхватили мечи дьяки, став их рубить, чтоб наверняка. Я же обречённо встречал Геннадия Ильича. Любому понятно теперь, что я не мастер, а магистр, если не больше. На просьбы абы кого Морена не отвечает.

Глава 13

Глава 13. Тот, кто строил мир. Часть 1

— Ну, ты и копуша! — Гундела под ухом Алиса, поторапливая меня. Парни еще спали, сладко сопя и завернувшись в одеяла, как гусеницы. Пять утра на дворе, посмотрел я на часы.

— Зачем ты вообще в такую рань припёрлась? — Недовольно перекладывал я вещи из шкафа, в рюкзак, злобно бурча при этом.

— Боя...хрм...хрм...на. Боянааа... — Промычал во сне Мишка и перевернулся на другой бок. Митька, наш любопытный гриб, что стоял у его кровати выглянул из банки и, вытащив щупальце из кофе, подоткнул ему одеяло.

— Утрём всем нос! Займём лучшие места! Йхууу! Вперёд боровики!!! — Запрыгала она на моей кровати, скинув на пол сырую подушку. Эта нехорошая девочка — разбудила меня, вылив на голову целый тазик холодной воды. Представляете? Как от моего крика Лёха, с Мишей не проснулись, ума не приложу, чуть не поскользнулся я на луже. Прицокнул языком и убрал её мановением руки.

Неделя до экспедиции в Беловодье прошла как во сне. Все хотели пожать мне руку, поблагодарить. Само собой захомутать. Охота на меня началась с новой силой. В ход шло всё: привороты, духи с феромонами, любовные зелья и многое, многое другое. Чёртовы средства массовой информации и девочки в поисках мужа! Чтоб им икалось!

Газета «Ведомости Лукоморья» написала большую статью о Ворожейкиных, с заголовком: самый молодой магистр за последние сто лет спасает город! И не важно, что по факту я спас лишь дьяков, да ближайшие дома. Правда, не так интересна. Всё как всегда. Море лапши на уши.

Разговора же с директором как такого не было. Он лишь сказал, что у всех есть тайны и до чужих ему дела нет. Проблема была в дьяках, которые видели всё произошедшее, так сказать из первых рядов и не умеющих держать язык за зубами. Растрепали всё журналюгам. Не знаю даже... Может, хотели прославить меня? Все беды из-за них, окаянных. Эх, судьба моя горемычная. Спасибо бабушке за поддержку. Только она меня и понимает, да советы даёт. Сделанного не воротишь.

Выделила прилетевшим в Старый Оскол Смеяне с Валерией дом в деревне и устроила на работу. В теплицы, что за поместьем, где мы выращиваем огурцы и помидоры для людей. Неплохой бизнес, приносящий стабильный доход. Весь овощной рынок Белгородской области принадлежит нам, где через подставных лиц, а где и напрямую.

Что там ещё случилось? Что рассказать? Про наказание за драку? Хм...

Отработка в избе целителей — не запомнилась. Постоянный недосып, мытьё грязных ночных горшков и вонючих, потных простыней. Поганая, неблагодарная работёнка. Даже говорить об этом не хочу. Всё на этом.

— Собрался? — Помогла мне Алиса застегнуть молнию на рюкзаке. — Идём уже, — потащила она меня на выход, держа за руку и виляя косичками, с заплетёнными в них ромашками из оранжереи. В глазах заплясали жёлтые зайчики. Слишком она энергичная по утрам. Слишком.

— Подожди. Парней разбужу, — притормозил я ходячую батарейку, растолкав ребят. — Одевайтесь! Через два часа отбываем. — Не пошевелились они ни на сантиметр. — Да вставайте же! — Затряс я их с новой силой со злорадством в душе. Мне значит в пять утра вставать, а им нет?! Фига!

— Оууаааа? — Заразительно потянулись они, зевая и протирая глаза, аж самому захотелось прилечь. Заразы!

— Идём, идём, идём, — не дала мне помечтать Алиса, утащив из уютной спальни силком. Парни пытались разлепить слипшиеся глаза, силясь понять, что происходит, оглянулся я в дверях и хихикнул. Настроение поднялось. Сделал гадость — душе радость.

В коридоре стоял шум и гам. Сутолока. Перекрикивания и споры.

— Кто видел мой носок? С дыркой на пальце?! Пропал куда-то, — причитал Серёжка Налётов, что жил напротив нас, показывая всем свой второй экземпляр. Буквально суя его под нос! Зря это он, покачал я головой. Кара не заставила себя долго ждать, получил он смачного леща. Нюхать чужие потники дело крайне неаппетитное.

— Узнаю, кто украл мои трусики из сушилки — убью! — Упёрла руки в бока старшеклассница, с подозрением осматривая толпу. За её спиной посмеивались одноклассницы, поигрывая розовой тряпочкой в руках.

Большой поход, как — никак, вот шум и стоит. Летит более двух тысяч юных магов, со своими классными руководителями, кураторами от школы, ведьмаками и церковниками. Да, да. С ними. Что — то ищут там, как и мы. Как и я.

— Сперва зайдём к каланче. — Проталкивалась сквозь толпу малявка, что вцепилась в мою руку как клещ.

— К кому? — Удивился я.

— К Дяде Ивану — каланче. — Вновь обозвала она его. — Он скажет нам, какой из шаров на площадке наш и с кем мы будем ютиться все пять дней полёта. — Постучала она в неприметную такую дверцу, четырёх метров высотой и искусной резьбой по ней. Виноградная лоза обвивала початую бутылку вина, из которой лилось не спиртное, а светлячки, что разлетались от двери по всему этажу, жужжа при этом и играясь с волосами детей. Дёргая за косички девочек и щекоча парней.

— Зайдите! — Дали нам разрешение, с той стороны.

— Здравствуйте, поклонились мы чрезвычайно высокому магу. Выпрямились и задрали головы, рискуя поломать шеи. Не знаю кто его родители, но они явно из волшебного народца. По крайней мере, один из них — точно.

— И вам здравствовать, — кивнул мужчина с лысой головой и грубым лицом, словно слепленным кое-как. — В Беловодье? — Не спрашивал он, а утверждал.

— Да, — синхронно кивнули мы.

— Группа? — Присел он и стал листать гроссбух, дымя трубкой, зажатой в губах. Дым же выходил из ноздрей, складываясь в руны: мир, опора и радуга, что разлетались по помещению, увеличиваясь в размерах, а потом распадаясь.

— Боровики, — вновь вылезла вперёд Алиса, задвинув меня на второй план и разогнав туман перед собой рукой. — Апчхи! — Кашлянула она, шмыгнув носом и недовольно посмотрев на невозмутимого мага.

— Хм... — Сдвинул он брови, рассматривая информацию на пожелтевших от времени листах. — Наслышан, — прищёлкнул он пальцами, бросив взгляд в мою сторону.

— Всё Лукоморье слышало! — Недовольно покосилась Алиска на меня, словно я в чём-то провинился перед ней.

— Кхм, кхм. — Прокашлялся он, покосившись на неё, на меня, на неё и снова на меня. На сердечко, что вылетело из трубки, я старался не смотреть. — Ну да ладно, — встал он, чуть не сшибив лампу своей головой. — Ваш воздушный шар на площадке номер триста один, только вот вы и сами должны это знать. Он же принадлежит роду Ворожейкиных. Разве нет? — Обратился он ко мне. От его мощного баса посуда на столе дрожала.

— Я забыл рассказать своим, что набор в поход был закончен, так как мест нет. Исключения делались только тем, кто имеет свой транспорт. — С опаской поглядывал я на Алису, у которой раздулись ноздри, того и гляди искры полетят, а не дым. Вылитая дракониха в гневе.

— Удачи вам,- показал на дверь этот странный маг огромного роста. Не могла же его мама согрешить с великаном? — Вышел я за дверь, осторожно притворив её. Не хотел беспокоить светлячков, что успокоились и ложились спать, облепив виноградины на резьбе. Буря не заставила себя долго ждать.

— Ты, да ты! — Тыкала меня в грудь пальчиком Алиса. — Дурак, — надулась она как мышь на крупу, резко развернулась, ударив меня косами по лицу, и направилась к комнате с зеркалами. Пришлось бежать за ней и извиняться. Как же хорошо было, когда в нашей команде не было девушек.

— Надеюсь, ты больше ничего не забыл? — Всё ещё дулась представительница древнего рода Коловрат.

— Вроде нет, — почесал я свою рыжую макушку и заразительно улыбнулся. Она не выдержала и сама заулыбалась. Когда я улыбаюсь, всех тянет смеяться. Лицо у меня в этот момент глуповатое. Ещё эти веснушки, будь они неладны! — Разве что с нами летят ещё две группы и наша классная руководитель. — Пожал я плечами, словно это мелочь, какая и приготовился к очередной буре.

— Классная — это понятно, — кивнула она спокойно, удивив меня. Не вспылила. — Вот только зачем ты согласился взять другие отряды? — Подняла она брови.

— Попросили. — Не знал я, что сказать. Меня и не спрашивали, если честно. Просто поставили перед фактом. Странно конечно, ну да ладно. Место же есть?! Спорить с администрацией школы и директором я не стал.

— Названия? — Деловито засучила она рукава, словно решив их побить. Рано я радовался, что она успокоилась.

— «Пузатики» и «Блудницы», — прочитал я, достав клочок бумаги из кармана.

— За что мне это? — Возвела она глаза к небу. Мы как раз вышли из школы, направившись на стоянку шаров. — Так и знала, что они не оставят меня одну. — Покачала она головой в расстройстве и, пнув снеговика, что слепили детишки. Тот разлетелся на части, проследил я взглядом за полётом морковки, воткнувшейся в соседний сугроб. Боюсь, дети расстроятся, повёл я рукой, и снеговик собрался обратно, став ещё краше.

— О чём это ты? И кто это они? — Не понял я, о чём она талдычит. — Да подожди! Не беги! — Остановил я Алису, приобнял и застегнул её лисью шубку на все пуговицы, да шапку на голову одел, а то разгорячилась тут! Минус десять на улице. Она покраснела и ответила.

— В «Пузатиках» — состоят мой младший и старший братья, а в «Блудницах» — сёстры. Ну, за что? — Пригрозила она небу кулачком, всё ещё красная как рак. Да я и сам покраснел. Вроде двенадцать лет девочке, а фигурка уже вырисовывается. Может предложить бабушке её, как кандидатуру в жёны? Первой будет. Старшой.

В этот момент мы вышли на стоянку с воздушными шарами и с восхищением открыли рты, рассматривая пестрящее красками разнообразие одушевлённых предметов, что переругивались, обнимались, пили вместе и даже дрались. Их было много, очень много. Сотня, не меньше.

Присмотревшись, я понял кто начал бучу. Наша избушка на курьих ножках в своём репертуаре! Залезла на конкурентку, что выше её на несколько метров и давай рвать у той канаты. Зря она оказывала знаки внимания тому зелёному шарику в полоску. Зря.

— Кто это интересно боевой воздушный шар — переделал в обыкновенный? Как думаешь? — Спросила меня Алиса, рассматривая как наш транспорт — затаптывает поверженную противницу и отходит в сторону, пританцовывая. Набежали работники школы и стали помогать верещавшим хозяевам сего шарика, чинить его. Надеюсь, успеют, скривился я, словно зуб болит. Тот шар был частным, а не школьным и летел на нём, как я мог видеть — Бурислав Черных. Теперь я грозил небу кулаком. Блин! На вновь поднятую бровь Алисы с неохотой ответил:

— Это наш. — Не сдержался и хмыкнул при виде округлившихся глаз на её личике. Вылитая сова. Удивлённая и нахохлившаяся.

— Ваш род очень странный, — стала она на меня коситься, словно я заразный. Что тут сказать? Да, странностей у нас хватает, прошли мы мимо матерящихся магов, пытающихся починить разбитый в хлам шарик.

— Как тут «Лапоть»? Всё в порядке? — Обратился я к чёрному коту, что встречал нас на крылечке боевитой избы напевающей себе под нос гимн СССР. Воздушный шар был надут. Красный, как и всегда. Снег вокруг растаял. Домовёнок его не любил, поэтому уничтожал, где мог.

— Мяу, — подтвердил он, что всё хорошо и забежал внутрь. Мы прошли следом.

— Располагайся, указал я Алисе на комнатку, в которой планировал поселить её с Бояной, сам же стал распихивать содержимое рюкзака по углам. И пока эта егоза была занята, немного поколдовал, походив из угла в угол и бормоча полусонным голосом: лети себе с моря на море, с воды на воду. Через леса дремучие, через горы высокие, да долы широкие. Зло облетай, как двум веточкам не срастись, так и нам его обойти. Да будет так, так будет! — Закончил я как раз вовремя. Гости пожаловали.

— Тук, тук, тук, — озвучили они голосом стук, так как дверь была приоткрыта. — Можно зайти? — Просунула свою голову внутрь девушка с пушистыми ушками на макушке. Судя по грации и телодвижениям — оборотень.

— Конечно. Заходите, — пригласил я их. — Будьте как дома, — стандартно поприветствовал я гостей, поклонившись и еле слышно пробормотав, — но не забывайте что в гостях. Не хотелось мне видеть чужаков здесь, но что поделать? Выбора мне не оставили.

Сразу стало тесновато. Три девушки — это видимо блудницы, а пятеро парней — пузатики, скинули они свои сумки, осматриваясь. Кивнул Добрыне, что пожал мне руку.

— И правда рыжий, — сходу пошла в атаку одна из сестёр Алисы, стоило ей меня увидеть, скривившись при этом. Невероятная красотка с бронзовой кожей, тёмными лукавыми глазами и прямыми чёрными волосами, что были заплетены в толстую косу, спускающуюся до самого полу. Вторая сестра, постарше и округлее, но такая же бронзовокожая, красивая и женственная кивнула ей, но всё же сделала реверанс. Правда после этого испортила о себе впечатление, сказав:

— Не нравятся нам рыжие, сестрёнка. Они дураками выглядят. А этот ещё весь в конопушках. — Указал на меня пальцем Елена, старшая из сестёр, обратившись к выглянувшей на шум Алисе.

— И на магистра он мало похож. Скорее на подмастерье, — поддержала её Забава, ухмыльнувшись. Их подружка оборотень — Журавушка, попыталась извиниться взглядом, но не получилось. Обиду я затаил, хоть и смолчал. Показал, где им разместиться и стал ждать друзей, сдерживая гнев, как мог.

— Твои сёстры бяки, — смягчил я то, что вертелось на языке, шепнув это на ушко Алисы, что не знала, как их обелить. Сидела рядом со мной и ёрзала. Неужели и правда думала, что они мне понравятся? Красивые, не спорю, но вот характер! Мне такие жены не нужны, скрипнул я зубами. Перетерпеть такое оскорбление было сложно.

— Извини. Они просто, просто... Извини, — ушла она в свою комнатку расстроенная. Реветь будет, заметил я, как она утирала глазки платком, прежде чем дверь закрылась. Тогда-то я и решил проучить этих ведьм. Сёстры, не сёстры — не важно. Никто не смеет обижать членов моей команды и меня безнаказанно. Точка!

— Вы у меня ещё получите. — Пообещал я.

Глава 14

Глава 14. Тот, кто строил мир. Часть 2

— Надеюсь, мы не переборщили? — Спросила сестру Забава, скинув свою норковую шубу на кровать в воздушном шаре этого паренька.

— Так было нужно, сама знаешь. — Покачала головой нахмуренная Елена. От былой брезгливости на лице и высокомерия не осталось и следа. — А то влюбится ещё. Пусть лучше ненавидит и брезгует, — подумав, она добавила, — и живёт. Алисе он нравится. А так кинется нас спасать и погибнет дурачок.

— Как я устала, — села на постель Забава, прикрыв лицо руками. — Когда уже это всё закончится? Ухмылки представителей древних родов, которым повезло больше чем нам? Смех одноклассниц, что знают? Ведь это не потеха?! Как они не понимают??? — Вскричала она.

— Первого июня, — назвала роковую дату старшая из сестёр. Забава сперва всхлипнула, сдерживаясь, но не смогла удержать чувств в узде. Расплакалась. Слёзы ручьём потекли, наложила полог молчания на комнату Елена, присев рядом с младшей сестрёнкой и обняв ту за плечи. — Время ещё есть. — Пыталась она приободрить её, зная, что это ложь, и никто за них не вступится. Просто некому.

— Нету, — задушено просипела Забава, сквозь слёзы и так и не убранные ладошки. — Договор будет выполнен. На этом настаивают все первожрецы. Жребий пал на наш род. На Земле нет волшебника такой силы, что сможет противостоять владыке пекла один на один. Мы будем поруганы им при свидетелях и утащены под землю, пополнив его гарем, — замолчала она, перестав всхлипывать. Как бывало и раньше, из её глаз ушла жизнь, уставилась она в одну точку, став похожей на труп, а не молодую девушку в расцвете сил. Побелела вся. Сгорбилась.

Старшая же из сестёр не знала что сказать. Как приободрить? Они с рождения знали, что их путь окончится летом следующего года. Родители ничего не скрывали. Злость всё копилась и копилась, не находя выход.

— Будь проклят тот день, когда они вторглись в наш мир! — Сжала зубы до хруста Елена. — Обыватели думают, что мы смогли изгнать демонов обратно, не дав им выйти за пределы Трансильвании, но нет. Нет! Там был заключён пакт. Пять тысяч невинных дев из любого знатного рода, в обмен на их уход, раз в пять лет! Победили... — Протянула она горько.

— Если бы боги были с нами, — посмотрела на голубое небо в окне Забава. Жизнь к ней возвращалась. — Волх, Зимун или Велес заступились бы за нас. — Чувствовалась убеждённость в её голосе.

Старшая сестра закатила глаза к потолку. Зная Забаву, можно с уверенностью сказать, что всю сегодняшнюю ночь она будет славить богов, прося у них защиты и покровительства. Зажжет свечи и будет петь песни.

— А ещё лучше Радогост, — рассмеялась над словами сестрёнки Елена, щёлкнув ту по носу. — Внук самого Солнца и правнук Бога Рода. Прародителя, что повелевает всем сущим. Он всемогущ и существует повсюду, не имея ни начала, ни конца. Его правнук говорят, силён, как никто. С такой роднёй только горы воротить!

— Да, лучше он. — Не приняла шутки Забава, загадав желание.

Чёрный кот, что сидел у них под кроватью, мигнул своими диковатыми глазами и растворился в тенях. Он спешил доложить хозяину. Ему надо знать.

***

Вечер. Пятые сутки полёта, сидели мы за общим столом, ужиная. Договорились так: девушки готовят, а парни моют посуду и убираются. Пришлось соглашаться. Бурда, что получилась у меня в печке — была несъедобна и двигалась, пытаясь откусить кусок от моей тушки. Еле упокоил эту жижу, спалив к чертям.

— Передай соус, — попросила меня Журавушка, забавно махнув мне своими ушками. Как мы её не упрашивали, она так и не согласилась превратиться в свою звероформу.

— Держи, — подал я ей соусник, капнув из него на руку Елене, что сидела рядом.

— Осторожней рыжий! — Гаркнула она на меня, одёрнув её. Соус был горячий.

— Извини, — хотел я вытереть след от него, но она не дала, вырвав салфетку из моих рук и сделав всё сама. — Ещё и разиня! — Продолжали они с сестрой нагнетать обстановку, обзываясь.

«Лапоть» пересказал мне всё, что услышал, подслушав их, так что я не был в обиде. Пришлось звонить ба. Выяснять. Она подтвердила. Мы фактически проиграли. Тогда то и был заключён этот позорный договор. Ммм, по правде говоря, это и не договор вовсе, а дань, что мы платим демонам за то, что они сидят себе в пекле, пытая грешников, и не лезут на Землю-Матушку.

Передача девушек происходила уже восемь раз. Восемь! У владыки пекла томятся в неволе, если конечно ещё живы — сорок тысяч юных дев, из старых и древних родов со всего мира. Платит не только Русь, а вся Европа. И плата эта — наши девушки, отданные на заклание по приказу совета тысячи и поганых первожрецов. Платим своей кровью и будущим. Небывалое дело!

В этом году демону будут переданы девушки из таких родов, как: Коловрат, Рычага, Твердислав, Белых и многих других...

Как же много было от меня скрыто, пока я жил с бабушкой, покачал я головой в расстройстве. И какие ещё тайны таит наше сообщество? Чего я не знаю? Вопросы, одни вопросы.

— Хватит ругаться, — сказала Анастасия Ивановна, наш классный руководитель, прекратив сквернословие за столом.

Пользуясь тем, что здесь мне от неё не сбежать, меня стали учить танцам. В партнёры набивалась и Алиса, но стоило мне оттоптать ей ноги, как сразу расхотела. Так что моей тушкой всецело завладела учительница, что любила подшутить надо мной, прижимаясь сильней, чем это было нужно и делая прозрачные намёки на ушко.

— Обсудим лучше наши действия по прилёту. Хорошо? — Обвела она нас взглядом, задержав его на мне.

— Угу, — согласились мы, доедая пюре с жареными рёбрышками и зелёным горошком. Михаил сыто отрыгнул, получив за это по голове от Бояны. Недавно его родители приезжали, взглянуть на невесту. Свадьбе быть — дали они добро. На лето отложили. Я в числе приглашенных. Как и Лёшка. Ну и Алиска. Куда без неё? Платье уже готовит, да Бояне помогает. Нравится наблюдать, как она шьёт, сидя в кресле-качалке и напевая, сама того не замечая.

— Значит так, — поправила упавшую ей на глаза чёлку учительница. — Беловодье, не рай земной! — Припечатала она. — Там прижились многие чудища, что вымерли в других местах. Там опасно! Всегда нужно быть начеку. Это вам ясно? — Обвела она нас взглядом, пытаясь быть грозной. Не получилось. Слишком наша учитель милая и женственная для этого. Особенно в своём белом платье в горошек. Да и как можно бояться того, кто час назад обжимался с тобой на этом месте, кружась в вальсе и грея своим теплом?

— Что за чудища? — Загорелись глаза Лёхи, покосившегося в угол комнаты. Там лежал его рюкзак, в котором хранился автомат Калашникова. Успехи в магии у него были так себе, так что на выручку с лысой горы он купил себе его. Автомат. У нас это разрешено. Защититься от пуль может любой невежа ученик. Домой вот только на каникулы взять не сможет, а так пользуйся, да не попадайся на глаза людей.

— Всех и не перечислить. — Отмахнулась она от этого адреналинового маньяка. — Главное правило — не отходить от меня ни на шаг! Все делаем вместе. В группе. Будь то копание ямы под туалет или поход за водой.

— Не в первый раз, — степенно согласился с ней Всемир. Старший брат Алисы, что возглавляет группу «пузатиков».

— Ладно, — с тревогой посмотрела она на «боровиков», как самых неопытных и мутных. Я оказался не мастером, а магистром. Миша заклинателем зверей, что может понимать чириканье птиц, блеяние овец и шипение змей. Ну а Лёха отчебучил, так отчебучил! На уроке по рунам смог создать такую реалистичную иллюзию бабы Яги, что в школу вызвали дьяков. Сам директор примчался наперевес с мечом. Дружбан оказался прирождённым оморочником. Магия обмана, иллюзий и мороков — единственное, что давалось ему хорошо. — Через два часа будем на месте, — развернула она карту на столе, тут же её скрутив. Посмотреть на неё нам не давали. Даже глазком. Раритет, что поможет добраться не только до Беловодья, но и спокойно выведет, если надо к Буяну, Ирию, Тмутаракани и другим, скрытым от глаз людей местам.

— Собираем сумки? — Спросила Бояна, зло, поглядывая на Мишу, что потирал голову во второй раз. Зря он перемигивался с хихикающей Журавушкой.

— Не надо, — помотала головой в отрицании Анастасия Ивановна. — Мы не будем ставить палатки. Жить будем прямо в шарах. Обследовать окружающую территорию, возвращаться и перелетать на новое место и так пока не найдём молочные реки, — состроила она скептическое лицо. Не один я в это не верю.

— Понятно, — поманила Бояна Мишу за собой в комнату. Сейчас ему достанется на орехи. — Улыбнулся я, привычно став собирать посуду со стола. Сегодня моя очередь. Завтра убирается Лёха, что уже свинтил со своим автоматом в мою каморку. Любимое его дело теперь — разбирать и собирать калаш.

Помыв и отдраив всё на кухне, я решил проветриться, поднявшись наверх. Открыл люк к домовёнку и чуть не слетел обратно. Ветер шибал с ног. В воздухе кружила пыль, грязь и снег.

— Что происходит? — Обратился я к «Лаптю», что еле-еле держал курс, крутя штурвал, что управлял приделанным им пропеллером. Приходилось кричать, так как шум стоял немыслимый. Ветер завывал как банши!

— Злой ветерок налетел! О-го-го! — Свёл он глаза в одну точку с усилием. Снова отработки масла налакался, запив её вареньем, пьянчуга этакий.

— Нашёл время! — Стал я ему помогать держать курс. — Зараза! — Увернулся я от пролетевшей мимо козы. — И откуда она здесь? — Истерично спросил я, не знаю кого. Закрапал дождь. Забили молнии. Туман. Шары разбросало по сторонам. Не зги не видно, совсем потерял я их из виду. Потерялись блин! Снег стремительно таял, значит, мы уже над Беловодьем, где царит вечное лето.

Новый порыв ветра и мы опасно накренились, ухватился я в последний момент за канаты, стерев ладошки в кровь. Хлам, что заботливо собирал всё это время, домовой — полетел за борт.

— Мы ик, — отрыгнул малиновым вареньем «Лапоть», держащийся рядом, — сейчас грохнемся.

— Сам вижу! — Промок я до нитки и покрылся мурашками. В воздухе пахло волшбой. Явно наслал кто на нас ураган. Древним духом пахнет! Не Яга ли шалит? Её урочище совсем рядом. — Парашюты где? — затряс я за грудки совсем окосевшего домовика, пытающегося сосчитать пальцы на своей культяпке.

— В трюме, у бочек с селёдкой, — не успели мы ничего сделать. Молния попала в шар, разом его спалив. Грохнуло! Горящие куски ткани разлетелись по сторонам. Какое — то время мы ещё летели, а потом камнем рухнули вниз. Истерично завизжали девчонки. Особенно громко визжала Алиса. Выматерилась изба. Удар!!! БАМ!!! Стоны боли и пожар, что начался рядом со мной.

— «Лапоть»! «Лапоть»?! Ты чего это удумал?! — Тряс я его. Он медленно исчезал, выложившись на полную. Защитил свой дом, как мог, вложив всю свою магию и самого себя в щит. Если бы не он, то никто бы не выжил. Только я, как умеющий летать.

— Господин, — схаркнул он полупрозрачной кровью. Глаза закрывались. — Передай отцу, что я его люблю, — исчез он окончательно, сжав мою ладонь напоследок. Руки у него были холодные.

— Прощай... — Держал я воздух, вместо него. — Прощай...

Избушка разваливалась на глазах, сумев последним волевым усилием выкинуть в окна пострадавших подростков и учительницу, после чего окончательно распалась на куски, объятая синим пламенем. Вскрикнула, испустив последний свой вдох.

Я же взлетел вверх и вбок, избегая дыма и страшного жара. Искр, светящихся в ночи.

— Нет, нет! Алиса! Нет! — Страшно закричали на земле её сёстры, валяющиеся подле неё, не в силах встать на дрожащие ноги. Добрыня с Всеславом были без сознания. Переломаны, но живы. Лёха с Мишей и Бояной отделались лёгким испугом, тогда как трое парней из «пузатиков», имена которых я так и не удосужился узнать — были мертвы. Шеи сломаны. Журавушки не видно. — Не умирай! Только не умирай! — Завыла на луну Забава, укачивая окровавленную Алису. Елена пыталась остановить кровь сестрёнке, но не получалось.

— Дай мне, — вырвал я Алиску из рук сестёр и зарычал, чеканя слова и глядя на небо с вызовом: на сине море — окияне,на острове Буяне,стоит дуб кверху корнями. На дубу сидит, красна девица. Это не красная девица — Сама Мать Пресвятая Богородица. Она шьёт-расшивает, больные раны зашивает,тянет нитку от севера до востока. Эта нитка обрывается, у рабы Алисы горячая кровь унимается. По этот час! По этот раз! По эту святую минуту!!! — В глазах защипало,закапали у меня слёзы, что обрели целительную силу и при попадании на кожу закрывали раны, сращивали переломы и унимали боль. Кто — то встал рядом, набирая в склянки живительный состав и раздавая его нуждающимся. Анастасия Ивановна, узнал я её, чуть повернув голову.

— Где Журавушка? — Вспомнил я о ней, передав драгоценную пушинку из рук в руки сёстрам. Ран на не ней не было. Полностью излечилась. Просто спит, причмокивая.

— От сильного удара о землю в ней проснулись звериные инстинкты. Превратилась и убежала в лес. — Стёрла с лица кровь учительница, посмотрев в сторону чёрной чащи. — Ох, беда...

— Ей там не выжить, — подобрал я с земли кусок уцелевшей доски от избы. — Я за ней.

— Нет! — Вцепилась в мою руку перепуганная классная руководитель. — Нам не справиться без тебя. Обождём до утра и отправимся за ней вместе.

— К тому моменту она будет мертва, — показал я на трупы парней, лежащих рядом. — А вам беспокоиться не о чем. Сейчас я заборчик поставлю, — размахнулся я доской и со всей силы воткнул её в землю, приговаривая: коло нашего двора — стоит каменна гора, железный тын, медные ворота. От востока и до запада — родными Богами накрепко заперта. Крепко хранима! Помоги мне, Перуне поставить днесь железный тын, от Земли до Небес! Сохрани, сбереги, всё недобро отводи. Ворога порази! Гой! — Вырвались из недр земли крепкие стены каменного забора, окружив место нашего падения и сияющие светом, от вложенной в них силы. Отгоняющие зло, одним своим видом.

Глава 15

Глава 15. Тот, кто строил мир. Часть 3

— Ау, Журавушка! АУ!!! — Брёл я в темноте по незнакомому лесу. В нос шибали запахи прелой листвы. Неведомые ароматы и звуки. — Пошел вон! — кинул я шишкой в направлении двух желтых огоньков, что подглядывали за мной из-за дерева. Волк.

Я мог спокойно осветить всю эту местность, но не стал. Рискованно. Не знаю, что или кто здесь водится. Опасно это. В мире полно тварей, что схарчат меня, невзирая на то, что я магистр и первожрец.

Остановился. Так мне её не найти. Далеко забрела девчонка. Перепугалась, достал я клубок шерстяных ниток. Одиннадцать рун поискового заклятья легли на него, придав ему мистические свойства, кинул я потеплевший шарик на землю и стал ждать.

Вот он неуверенно шелохнулся, ещё раз, ещё и резво сорвался с места, катясь в самую чащу тёмного леса, разматываясь и оставляя после себя след из верёвочки, которую я подхватил, пропуская между пальцев, и побрёл за ним, как за путеводной звездой. Лишь бы было не поздно, оглянулся я, вновь кинув шишку, да не одну. Огоньков в ночи стало шесть. Три волка встали на мой след и не собирались уходить. Скоро здесь вся стая будет, похоже.

Прошло не меньше часа блужданий, устал я порядком, пропотел, перебираясь через канавы, быстрые ручейки с холодной, как лёд водой и засыпанные прошлогодними листьями и старыми ветками овраги. Земля пружинила под ногами. Звезды светили ярко, так что правильно сделал, не создавая свет. Ни к чему лишнее внимание. Итак, по пятам идут волки, гиены, медведица и рысь.

— У-у! У-у! — Загудел слонёнок, напомнив о себе. Чего им от меня надо интересно? Вот настырные!

— Может, я вкусно пахну? — Не мог я понять поведение зверей, нюхнув себя под мышкой. — Фууу! Нет. Точно не по этому, — понял я отчётливо, высморкавшись. — А тебе чего? — Стоило мне остановиться, перевести дух, как ко мне подполз ежик и стал тыкаться в ногу и пищать, ухватившись за штанину и таща в сторону от нитки. — Веди, веди, — погладил я его по колючей спинке. Он отпустил меня и быстро засеменил в сторону. Оказалось, его семья попала в ловушку, провалившись в ямку, заглянул я в чёрную дыру, перед сосной, у которой он встал и жалобно попискивал. На меня оттуда смотрело двенадцать чёрных глазок-пуговок. Из них текли слёзы, стал я доставать ежей по одному, передавая на руки счастливому папаше, что их обнимал и обнюхивал. — На одно доброе дело больше, — пожал я их протянутые лапки.

Вернулся на тропу, подхватил нитку и пошел дальше, спрятав подаренные мне на прощание иголки. Пригодятся. Явно не простые ежики мне попались. Королевские. Разумные. Совсем не простые...

Вышел к реке, метров десяти шириной. Тут нить и оборвалась. Клубок кончился. И что теперь делать? Другого у меня нет, обозревал я окрестности, вдыхая чистейший воздух и отдыхая. А как вода журчит, переливается, словно поёт, заслушался я, прикрыв на миг глаза. Открываю, а на другом берегу сидит девушка, чья кожа светится в темноте, а волосы, жёлтые как пшено развиваются на ветру. В руках у неё была удочка.

— Улов на рыбу! Клёв на уду! — Выкрикнул я, обратив её внимание на себя.

— Наварка на ушицу! — Ответила она, звонко рассмеявшись. Понравилось, как я поскользнулся на глине, плюхнувшись в воду. Чего уж теперь, стал я загребать, переплыв реку и выйдя уже на том берегу. Рядом с ней. — Бульк! — Ушла моя нога в глинистое дно по колено, тогда как она стояла спокойно. Не проваливалась.

— Всю рыбу мне распугал. — Попеняла она мне, убрав удочку и став рассматривать. В садке у неё плескалось достаточно как сорог, так и щучек с нельмой и хариусом.

— Извини, — покраснел я под её взглядом, тряся грязной ногой. Лёгкая ткань её платья ничего не скрывала. Сперва я принял её за русалку, но быстро исправился. Это берегиня — добрый водный дух, в образе женщины, что живёт на берегу реки. Цель всей её жизни — оберегать достойных сынов и дочерей рода. Достойных — значит живущих по законам предков.

— Пойдём, — поманила она меня за собой. — У моего костра согреешься, да ушицы отведаешь, — прошли мы с ней метров пятьдесят, выйдя к затерянной в этих лесах избушке, крытой соломой, подле которой и правда горел костёр с чугунком полным кипящей воды в нём. — Развесь сырое по деревьям, — махнула она рукой в сторону берёз. — Пока готовится всё и высохнет, — стала она освобождать садок от рыбы, присев на пенёк. Взяла нож и стала чистить её от чешуи.

Быстро скинув одежду и повесив её на провисшие под её весом ветки, я присоединился к ней, немного смущаясь своей наготы. В одних трусах сидел. Она это заметила и лукаво подмигнула, пройдясь взглядом по моему телу.

— Эх! — Горестно выдохнула она, проведя руками по-своему белому платью, обрисовав себя в мельчайших деталях. — Была бы я живой и тёплой, а не духом речным, ты бы так просто отсюда не ушел, — совсем засмущала она меня. — Всю ночь бы благодарил! — Подмигнула она мне.

Закончив с рыбой, мы порезали её в две руки, закинув в котелок. Берегиня принесла из дому лучок, перец горшком и различные травки, кои сама покидала в ушицу.

— А крапиву то зачем? — Узнал я один из ингредиентов её чудо — супа.

— Полезно и вкусно. — Ударила она меня деревянной ложкой по лбу. Наклонилась над ушицей, зачерпнув полную ложечку, пока я прикипел взглядом к её филейной части, подула на неё и попробовала. — Ммм. Вкусно, — обернулась она, поймав меня за разглядыванием. — Настоится пять минут, и будем кушать, — сходила она за скатертью. Мне в руки не дала. Сама расстелила и сервировала стол.

Чёрный хлебушек, сало, мёд и облепиховое варенье. Пирожки со щавелем.

— Подсоблю? — Помог ей донести пыхтящий самовар, залили мы кипятком иван — чай.

— Руки! — Показал я ей ладошки. — Чистые, — кивнула она, наполнив мою тарелку до краёв. — Хлеб да соль. Пити во здравие. — Пожелала она. Над тарелкой поднялся густой пар. Ух, как запахло! Весь мой зоопарк, что шел по пятам — выглянул из-за деревьев, сглотнув слюну. Слоник снова протрубил в хобот.

— Знаешь, почему они за тобой идут? — Присела рядом со мной берегиня, прижавшись боком. Тело покрылось мурашками.

— Нет.

— Слишком много в тебе силы. И не земной — магической, а духовной — первожрец, — чмокнула она меня в щёчку, рассмеявшись. Похоже, ей нравится, шутить надо мной, пролил я содержимое ложки на стол. — Звери Беловодья необычны, ты и сам это заметил, да?

— Ага, — удалось мне всё-таки отведать ухи, что словно нектар богов согрела меня изнутри. — Ёжики больно здесь разумные, — вновь зачерпнул я из тарелки.

— И не только они. — Посмотрела она на вышедших из тени животных. — Для продолжения потомства им нужна духовная сила, вот они и ищут её, где возможно. В Беловодье тебе отныне ничего не грозит. Ни один зверь тебя не тронет, будь он магический или обычный. Чего я не могу сказать о других...

— Почему же мы не заселили эти земли интересно? — Шкрябнул я ложкой о дно тарелки. И не заметил, как всё съел.

— Кто же вам позволит? — Хмыкнула она. — Беловодье принадлежит великанам — асилкам, что некогда помогали Сварогу строить мир. Горыне, Дубыне и Усыне. Последним, из своего рода. Тут живут и другие волоты, но таких огромных как трое братьев среди них нет.

— Волоты?

— Это род великанов, от которых произошли ваши богатыри. Они стараются не контактировать с другими расам. Живут в местных чащах, горах. Внешне от людей ничем не отличаются, если не считать рост. — Пододвинула она ко мне вазу полную варенья, с умилением наблюдая, как я ем.

— А почему асилков осталось лишь трое, раз они так сильны, что помогали Сварогу? — Жаждал я знаний.

— Они разгневали его, построив мир. Заскучали и стали кидаться горами, разрушая его творение, за что он и обратил их в камень. Мать Земля взмолилась, попросив пощадить трёх самых младших из их рода, и он согласился. Не тронул их, создав Беловодье, где они и живут — по сей день, охраняя выход в мир Нави. Вход бережет Яга, что наслала ураган на вашу экспедицию.

— Так это была она?! — Поднял я голос. Эта бабка виновата в смерти «Лаптя» и парней! Не прощу!

— Она, — положила берегиня свою ладошку поверх моей. Успокаивая. — Но не суди её. У неё были на то причины. Она не такая злая, как тебе кажется. Ты всё поймешь, со временем.

— Надеюсь, — вглядывался я в её карие глаза. Моё тело хотело большего, чем простые обнимашки.

— Ты весь перемазался, — покачала она головой и придвинулась ещё тесней, поцеловав меня в губы. Я чисто машинально её обнял, такую тёплую и нежную. — Рассветает, — подняла она голову к небу, прервав поцелуй. Её тело стало просвечивать. — Скоро я исчезну, чтобы вновь родиться, забыв сегодняшний день. Ты же зайди в мой дом. Там на лавке спит та, которую ты ищешь. Она напоролось на сук, поранившись. Рану я залечила. Отправляйся обратно и не ходи дальше. Нрав у великанов изменчив. Могут и раздавить. — Провела она ладошкой по моему лицу, окончательно растворившись в лучах солнца.

Животные тоже разошлись, отправившись в свои берлоги. Спать пора. Наелись моей силушки, довольные и счастливые идут. Пузики вон как выпирают!

— Журавушка? — Зашел я в избу, не разглядев, кто спит на скамейке. Там лежала львица, что приоткрыла один глаз и грозно зарычала. — Спокойно, только спокойно, — выставил я перед собой руки. — Это я. Андрей. Помнишь? — Пытался я достучаться до её разума.

Она уже приготовилась прыгнуть на меня, как в её глазах промелькнул проблеск узнавания. Она осмотрелась, уделив особое внимание перебинтованной лапке. Лизнула ту и стала превращаться, оказавшись передо мной совсем голой.

— Ой! — Закрыл я глаза, точнее хотел закрыть, но не смог. Интересно ведь!

— Отвернись дурак! — Прикрыла она срамные места руками. Ладошек не хватало, любовался я ею.

— А у тебя там родинка, — указал я пальцем на оную. И правда дурак, прилетела в меня подушка. — Всё, всё, всё! Успокойся, — отвернулся я, жалея, что у меня нет глаз на затылке.

— Гад! — Шебуршала она одеждой, одеваясь. — Женись теперь!

— Неа, — помотал я головой и рассмеялся. Уж больно эта ситуация стала напоминать ту, в приёмной у директора. Только вот шоколадку я голой не видел, а жаль...

— Все вы такие — мужики! — Всё ещё злилась она. — Только одно и нужно, а как что — в кусты.

— Ммм... — Промычал я. Ответ ей и не требовался.

— Где остальные?

— А ты помнишь, что случилось?

— Да, помню. Я ещё неопытна. Звериные инстинкты взяли вверх — вот и убежала. — Подошла она сзади, взяв меня за шею и изобразив удушение. — Гад!

— Да, да, — вывернулся я из захвата. — Признаю, — осмотрел я её новым взглядом. Хоть она и стояла в одежде, но теперь-то я знал, что под ней. Она покраснела, поняв, о чём я думаю.

— Пошляк!

— Эээ... — Не зал я, как оправдаться. — Может, пойдём? — Показал я на дверь. — Рассвело уже. Всю ночь тебя искал. Наши волноваться будут. Пришлось их одних оставить.

— Пошли. — Согласилась она. — Только ты впереди иди, а то знаю я, на что пялиться будешь — всю дорогу! Обойдешься! — Показала она мне фигу.

— Ну что за глупости? — Сделал я невинный вид. — И не думал даже, — улыбался я во все тридцать два зуба. Какой сегодня прекрасный день, вспоминал я свой первый поцелуй, периодически оглядываясь на Журавушку, что шла сзади и бурчала себе под нос проклятья в мой адрес.

Назад дошли без происшествий. Всю дорогу нас сопровождали разные звери. И кого здесь только не было! Из речки вынырнул крокодил, потершийся боком о Журавушку. С неба спланировала соколиная семья, что попыталась свить гнездо на моей голове. А чего стоит жутко закричавший на нас дрекавак? Все считали, что они давно вымерли, подполз к нам этот двухметровый червяк с человеческой головой, выплюнув под ноги булыжник. Оказалось это не галька, а тёмный изумруд, глянул я его на просвет, подняв к солнцу.

— Слышишь? — Насторожилась прекрасная львица, что шла рядом, вновь обернувшись в гуманоидную форму. На сей раз, одежда была на ней.

— Да. — Замедлил я шаг. На месте, где я оставил ребят — было не протолкнуться. Не одни мы попали в ураганище. Остальные тоже. Видимо свет, что испускали наколдованные мной защитные стены — служил остальным магам маяком. Воздушных шаров уцелело, дай бог треть, да и выглядели они потрёпано. Ремонт шел полным ходом, таскали доски ребята постарше. Стоял стук молотков ударяющих о гвозди и дребезжание пил.

— ОЙ! — Прикрыла рот ладошкой Журавушка. Проследив за её взглядом, я насчитал около трёхсот погребальных костров, вокруг которых ходили волхвы, отправившиеся вместе с нами. Подготавливали ритуал прощения.

— Пусть они легко взойдут к небесам, вместе с дымом. — Присоединили мы свои голоса к другим. Ритуальные песнопения и молитвы не закончились, пока не догорел последний костёр.

— Вот вы где! — Нашла нас в толпе скорбящих Анастасия Ивановна. — Пойдём, покажу, на каком шаре мы летим домой, обнялась она с нами. — Молодец, что нашёл её. Спасибо. — Шепнула она мне.

— Домой? — Удивилась Журавушка.

— Да. — Смахнула слезу учительница. — Этот поход вышел слишком кровавым. Не знаю, чем и закончится всё это, — обвела она рукой рыдающую толпу школьников. — Директору не поздоровится, как и учителям.

— Кто же мог предугадать такой исход? — Недоумевала наша оборотень.

— Совету тысячи будет плевать! Помяните моё слово — полетят головы, — дошли мы до воздушного шара с синим куполом в дырах.

— Андрейка! — Бросилась мне в объятия Алиса, расплакавшись. Под глазами тёмные круги. Похудела вся. Хотя куда там худеть? Итак, кожа, да кости.

— Друг, — хлопнул меня по плечу Миша. На его голове сидел попугай, с которым он переговаривался. Больше свой дар он не скрывал.

— Братан! — Обнял меня, вместе с Алисой — Лёха. Она пискнула, прижатая с двух сторон.

— Полетели? — Спросил я. Пока они рядом, всё будет хорошо...

Глава 16

Глава 16. Возвращение

— Смотри, сколько народу? — Наблюдали мы из окна воздушного шара за посадочной площадкой около школы. Собралось тысяч десять взрослых магов и ведьм.

— Родители и родственники погибших, — тихо произнесла Забава.

— Родители всех, кто отправился в эту злополучную экспедицию. Не только погибших. — Поправила её классная. — Чёрные стяги в небе. Всё Лукоморье скорбит... — Подняла она взгляд к облакам, где и правда висели огромные чёрные полотнища.

Мы приземлились одни из последних. Вазы с прахом детей везли на других шарах. Их уже забрали родственники, что выкрикивали проклятия в адрес директора и учителей. Дьякам пришлось сдерживать разошедшеюся толпу, которая жаждала крови. Мести.

Бабушки не было. Я ей позвонил, успокоил. Плакала в трубку. Переволновалась, хоть и знала, что никакой ураган мне не страшен. Несколько часов кряду болтали, вылила она на меня последние новости, как ушат воды. Были они, как хорошие, так и не очень.

Одна из них такая: Жужа нашла себе кавалера в лесу. Тот вечно за ней летает, хвост распускает и поёт похабные песни под окном нашего дома, не давая спать и сыпля искрами по сторонам. Она пока держит оборону. Нос воротит, привереда... А у нас, между прочим, из-за него дровеник сгорел! Так то!

Наш верный домовой — «Кузя» — ушел в запой, почувствовав смерть сына. Смерть «Лаптя». Приходится бабушке обходиться без него. Даже его бывшую позвала — кикимору Варю, что живёт в болотах Карелии. Может ей удастся его утешить и вывести из этого полуобморочного состояния?

Что ещё? Ба передумала и выделила землю нашим защитникам уже сейчас. Строятся семимильными шагами, дав клятву служить нашей семье, на краеугольном камне рода, пустив себе кровь. Нерушимая клятва. Теперь они наши, до седьмого колена.

Одних волхвов под две сотни! Ярополк Святославович совсем спятил, созвав всех друзей и знакомых, кинув клич по Руси. Ведьма Наташа, со своим ковеном — тоже хороша. Под шумок подруг к себе приняла, увеличив количество ведьм в рядах ковена до полутысячи. Дурдом творится! Куда нам столько?

— Это что? — Пооткрывали все мы рты — рассматривая машущего нам из балкона нижнего этажа башни Митьку. Его щупальца были длиной метров тридцать, не меньше!

— Как такое возможно, чёрт побери?! Нас ведь всего десять дней не было! — Протирали мы глаза. Может иллюзия? — Когда мы уезжали, он в трёхлитровой банке жил?! Как??? — Повис вопрос Миши в воздухе. Мы не знали. Чёрт те что творится!

Помахали ему в ответ, а то обидится. Обида гигантского кальмарообразного гриба — несовместима с жизнью, если вы не знали.

— Это ваш гриб? — Подошла к нам девочка с огромным белым бантом в волосах, что был виден даже из-под шапки, имея виноватый вид. Кажется, я начал понимать... Моряки говорят: девушка на борту к беде. Видимо они не знают, что и на земле от них спасу нет!

— Мой. — Грубовато перебил я её. — А что? — Нахмурил я лоб. Алиса пихнула меня кулачком, намекая, что повежливей бы надо.

— Простите, — сказала она, совсем раскиснув и опустив голову. — Моя комната находится над вашей. Я выполняла домашнее задание — варя зелье и что-то пошло не так. — Изобразила она атомный взрыв руками. — Оно взбурлило, поменяло цвет и выплеснулось на пол. Прожгло в нём дыру и попало в банку с Митькой. Простите... — Хныкнула она. На снег закапали слёзы.

— Вернуть всё назад можно? Что вообще с ним? — Не обратил я внимание на наших девушек, что стали обнимать эту девчушку — утешая, говоря, что это не её вина и неодобрительно посматривать на меня. Будто я изверг, какой! Довел, понимаешь до слёз. Эх...

— Учитель продвинутой алхимии сказал что нет. Теперь ваш гриб большой и очень умный. Книжки читает! — Улыбнулась она робко. — И да... Меня просили передать, чтобы вы как можно скорей его увезли отсюда. Непонятному гибриду не место в школе, полной детей. — Снова хныкнула она. — Ещё раз извините...

— Ясно, извиняю, — тяжело вздохнул я, пройдя мимо неё. Час от часу не легче. Алиса, в сопровождении выздоровевших братьев и сестёр отправилась вместе с девчонкой смотреть на Митьку, которого перенесли в пустующее помещение на втором этаже школы, а Бояна с Журавушкой в столовую. Кушать хотели. Провианта у нас было мало. Как назло он был складирован на уничтоженных воздушных шарах. Пополнить провизию в людских городах не давали учителя. Боялись снова попасть в передрягу.

— Странно у нас учёба проходит, не находите? — Спросил Лёха, огибая разросшуюся толпу недовольных директором и школой в целом. Безутешных родителей и простых подстрекателей. Ворожей и ведьм. Гадалок и волшебников. Даже волхвы там были.

— Убийца! — Кричал дед со слезами на глазах, опирающийся на клюку. В другой руке у него был форменный синий пиджак школьника. Некоторых детей мы так и не нашли. Везти домой, было, нечего...

— Убийца! — Кричала мать троих малолетних детишек, что были подле неё и жались к ногам, не понимая происходящего, а потому плачущие и размазывающие сопли по лицу. Видимо они уже не увидят братика или сестрёнку, что летел с нами. Как же погано на душе.

— Ты это о чём? Что значит странно? — Не понял я, отмахнувшись волной воздуха от тухлых яиц, что летели в нас из толпы. Кто — то сильно промазал. Спутать меня с директором? Вы серьёзно?

— К ответу! К ответу! К ответу! — Оставили мы скандирующую толпу позади. Они хотели знать, как сын легендарного Ильи Муромца — допустил такое? Почему он не защитил их детей?

— Дуэль, что чуть не закончилась очень плохо, — стал загибать пальцы друг. — Лысая гора и дремучий лес, со странными девицами в нём. Побег Яги, Пандоры и Морганы. Слухи о творящемся беспределе на другом континенте. Бармалей! — Повышал он голос с каждым загнутым пальцем.

— Тихо, тихо, — шепнул я успокаивающее заклятье. — Понял тебя, — прошли мы мимо горгулий, охраняющих вход в школу. — И правда чудно у нас учёба проходит. Диковинно. — Улыбнулся я, вновь вспомнив поцелуй берегини и голенькую Журавушку.

— И тебя это не беспокоит? — Не мог он понять улыбку на моём лице. Как ему объяснить, что и хорошего было немало? Скольким людям мы помогли в Верколе? Или здесь: в Лукоморье, спася от Бармалея и семьи Годуновых? Благодарные лавочники до сих пор засыпают меня подарками: носками, кухонной утварью, едой и другим добром. Складировать уже некуда.

— Беспокоит, но что поделать? Нам ничего не изменить, смирись уже. Остаётся только учиться, набираться опыта и готовиться к грядущему. К худшему, — философски пожал я плечами, обняв его. Поддерживая. Похоже ему это нужно. Пелена с глаз спала. Понял теперь, что не в сказке.

— Как говорит мой отец, и я полностью с ним согласен — наше общество застоялось. Подгнило, — решил высказаться Миша. — Больших войн давно не было, а злость всё копилась и копилась. Веками. Мы ненавидим друг — друга. Неравенство, что царит среди обычных магов и потомственных. — Понизил он голос. — Нас ненавидит церковь. Ведьмаки. Многие волшебные создания. Быть большой войне всех, между всеми... — Напророчил он хмуро.

— Хватит! — Прекратил я этот пессимистичный трёп, обняв уже обоих парней. — Главное мы вместе! Мы друзья и ничему это не изменить. Так?

— Да, брат. Так, — поддержали они меня. — Не разлей вода.

— Справимся. Ааааа! — Завизжали мы как девчонки, пройдя мимо фонтана с русалками. Самая вредная из статуй окатила нас ледяной водицей. И всё из-за Лёхи, что отказался причесать ей волосы гребешком в начале учебного года, вот она обиду и затаила.

— На! — Взмахнул он руками, наложив на неё иллюзию старухи в гнойниках по всему телу. — Виииии! — Завопила она в гневе, попытавшись покинуть фонтан и избить нас. Цепь не дала, иначе нам могло и не поздоровиться. У всего здесь есть второе, скрытое дно. Статуи — это защитники школы. Армия директора. Силушка в них не маленькая.

— Блиииин... — Вымокли мы до нитки, отряхнувшись как собаки. — Побежали в душ? — Предложил Михаил, понял, что сказал и стремглав бросился к комнате с зеркалами, толкаясь локтями и делая нам подножки. Душевая в комнате была всего одна. В общих купаться мы стеснялись. Слишком обидные замечания делали нам рисунки на кафельной плитке, стоило раздеться и встать под струю горячей воды. И кому пришло в голову нарисовать живые портреты сто одной женщины из гарема Султана Сулеймана в уборной мальчиков?

— Йхууу! — Обогнал я их, запершись в уборной. Только посмеялся над их угрозами врезать мне как выйду. Не честно понимаешь, победил?! Раз они летать не умеют, я что, должен поддаваться?

Ванна у нас была шикарная. Круглая, метра три в поперечине, открыл я кран, из которого пошла горячая вода вперемешку с пеной. А набиралась как быстро! Без магии не обошлось, разделся я и мягко съехал по эмалированной спинке бортика на дно, оттолкнув плавающую в воде уточку, крякнувшую от обиды.

Тут мне на плечи легли тёплые женские руки, что стали массировать плечи, голову. Нежно, приятно. Тело покрылось мурашками.

— Вам хорошо господин? — Спросили за спиной грудным голосом.

— Да. Ммм... Продолжай, — не испугался я, а был доволен. Кто это? Добрый дух, банница — дальняя родственница банника, только женского полу. Ну, я так думаю. Она всегда завернута в полотенце. Но фигурка точно женская, как и голос. Вот почему мы так любим, мыться у себя.

Обожает нам угождать. Массаж делает, спинку трёт, голову моет и вытирает насухо. Недавно научилась работать бритвой. Кожа теперь мягкая, как у младенца. Забыл о щетине.

Главное её не злить. Не плевать на кафельную плитку. Не приводить девушек сюда — ревнует и устраивает всяческие каверзы. И самое главное: почаще и погромче её благодарить! Она это любит, как и все девушки.

— Спасибо Марфуша, ты прелесть. — Одевал я уже выстиранные и высушенные вещи.

— Вам спасибо господин Андрей. Приходите почаще. Мне подружки о новом массаже рассказали — тайским называется. Попробуете, может понравится? — Зарумянилась она вся, скрытая клубами пара.

— Хорошо. Вечером тогда, — вышел я из нашей ванны счастливый и распаренный, не догадываясь, что меня ждёт сегодня. Оказалось, её научили эротическому массажу, а не обычному. Ну, дела!

— Чего так долго? — С подозрением уставились на меня парни. — Массаж? — Спросили они хором.

— Не, он вечером. — Отмахнулся.

— Ааааа... — Многозначительно они переглянулись, на что я не обратил внимание. Оказывается, ребята уже опробовали на себе все его прелести, только мне не сказали. Стеснялись.

— Обедать идём?

— Пошли. Заодно запишемся на лекции. Вывесили новые списки. Приедут серьёзные маги со всей Руси. — Вышли мы из комнаты, направившись к зеркалам.

— И чему учат? — Посторонился я, пропуская мимо себя ручного медведя, что катил по полу полную бочку мёду, если верить этикетке на той. Хотя пахнет бражкой. Странно...

— Внутреннему безмолвию. Созданию оберегов, обрядам. — Пожал Миша плечами.

— Свечной магии, — добавил Лёха.

— Интересненько... — Углядел я в толпе школьников шоколадку. — Я догоню, — оставил я парней, направившись за ней. — Давай помогу? — Перехватил я кипу бумаг из её рук и улыбнулся.

— Чего надо? — Выхватила она свои вещи обратно. — Гад! — Не забыла, похоже...

— Эээ... — Шагал я с ней рядом, шаг в шаг. — Скоро новогодние каникулы, вот я и хотел поинтересоваться, нельзя ли отправиться на них раньше? Нужно перевезти свой гриб — Митьку. Не подскажешь? Пожалуйста? — Попросил я со всем уважением.

— Можно. Пишешь заявление и вали на все четыре стороны, — хлопнула она передо мной дверью приёмной. И не заметил, как дошли сюда, развернулся я обратно. И, правда, покушать пора, заурчал у меня живот. А рулады, какие выводит! Будто в утробе завёлся доисторический монстр.

— И как теперь до дома добираться? — Спросил я сам себя, стукнув по лбу ладошкой. Совсем забыл, что шар уничтожен. Нужно искать замену и срочно. «Кузя» сейчас не в состоянии уследить за упырями. Боюсь, если не потороплюсь — быть беде. Разбегутся. Людей жрать будут.

— Ты слышал, слышал? — Перехватила меня на входе в столовую Беспалова Наталья. Наша полурусалка с острыми зубками.

— Нет. Чего все разбегаются? — Улепетывали из зала дети с безумными глазами, сшибая друг — друга с ног.

— Директора арестовали и учителей. Всех, кто был в том походе. На суд тысячи повели! — Оглядывалась она каждую секунду через плечо со страхом.

— Так до него ещё две недели?! Новый совет ещё не набрали, а старый потерял свои полномочия!

— Ничего, — отмахнулась она, — в тюрьме посидят, подумают, и... — Замолчала Наталья неожиданно, проглотив последние слова. Мимо нас попытались пройти дьяки с бессознательным телом Анастасии Ивановны на руках.

— А это что за хрень? — Преградил я им путь.

— Ты смеешь мешать разбойному приказу? — Наехал на меня мужик, что шел позади них. Похоже, это он её так отделал, обратил я внимание, на струйку крови, вытекающую из её рта.

— По какому праву вы напали на неё? — Вскипел я. Кулаки сжались. Сила Радогоста внутри требовала наказать их.

— Она даже не сопротивлялась! — Скрестила руки на груди Наташа, стоящая рядом. Побелела всё, но не отступила. К началу намечающейся заварушки подоспели парни, встав за моей спиной. Из собирающейся толпы вынырнула Алиса и её братья, сёстры. Журавушка. Другие одноклассники. И имя нам — легион.

— Ты явно нарываешься пацан, — вытянул в мою сторону палец этот мужик. С неопрятного выглядящего ногтя, сантиметров двух длины — сорвалась тёмная искра, что полетела прямиком в мой лоб... Удар. Взрыв. Дети разлетелись по сторонам, миг и я стоял рядом с этим типом, держа его за глотку и подняв вверх. Он задёргал ногами. Посинел.

— Не надо, — положил мне руку на плечо одноглазый библиотекарь, появившийся позади. — Оно того не стоит... Пусти.

Послушался. Правда, Анастасию Ивановну я им не отдал. Пусть радуются, что живы остались, черти, спустил я их с лестницы пинком под зад!

Глава 17

Глава 17. Белый танец

— Почему отец? Мы раздавим их! Твоё слово и я превращу жизнь этого паренька в АД!!!

— Я сказал НЕТ! — Прогремел голос главы рода Черных в подземелье их замка. — Он силён. Магистр. Тебе не сдюжить, так что не попадайся ему на глаза. Это приказ!

— Так мы что, простим плевок этого плебея себе в лицо? — Негодовал его младший отпрыск.

— Нет, конечно, — фыркнул от возмущения Вавула Черных, бессменный глава своего рода, вот уже на протяжении трёхсот лет и первостепенный негодяй — приложив раскалённый докрасна чугунный прут к висящему на дыбе человеку, на котором уже не осталось живого места.

— Ааааа! — Закричал тот страшно, задёргался и потерял сознание, уйдя в спасительное беспамятство.

— За что ты его? — С интересом присматривался к куску мяса Бурислав, ступив в лужу крови, что скопилась под ним и, не заметив этого.

— Когда мне требовался повод? — Садистски улыбнулся сыну Вавула. — А насчёт Ворожейкиных — не беспокойся. Я обо всём позаботился.

— Расскажешь? — Взял второй прут из жаровни Бурислав и стал выжигать своё имя на бессознательном теле. Запахло палёной плотью.

— Как я узнал из своих источников — на них готовится нападение. Ещё с лета. Несколько мелких родов объединились, желая захапать их поместье.

— Но как же? — Удивился сын.

— У этих слабаков нет родословных книг. — Отмахнулся отец, поняв удивление Бурислава. — Не знают, что землю уже не отнять. Впрочем — это неважно! Я помог им. Дал денег на наёмников и парочку артефактов. Скоро бабка и её сынок отправятся прямиком в пекло, — заржал он, как ненормальный. — Бояна же будет твоей. — Взял он себя в руки. — Нам нужны её способности, так что смотри у меня! — Показал он сыну кулак, прекрасно зная его наклонности. Девушки, что уединялись с ним — жили не долго.

***

— Где ты достал деньги на этого мастодонта? — Осматривали мы мою покупку, пришвартованную к причальной мачте.

Огромный, более километра в длину дирижабль, завис в воздухе, сверкая на солнце полужесткой оболочкой белого цвета. Золотыми буквами на нём было выведено — «Лапоть», в честь домовёнка, что отдал жизнь за пассажиров. За хозяина, не замечали мы крепчающего мороза — любуясь хищным видом судна, вспоминая домового, его жертву.

Гондола же была куда скромней. Семьдесят метров в длину, сорок в ширину и тридцать в высоту. Но даже так, там спокойно умещалось порядка сотни, другой разумных. Небо и земля, по сравнению с шаром!

— Впечатляет, — открыл рот Лёха, из которого вырвались клубы пара. Всем не терпелось забраться внутрь и всё там осмотреть. Да и мне тоже. Только пригнали. Сам ещё не был внутри.

Спасибо Игорю — однокласснику, подсказавшему мне, где прикупить это чудо. Его родители работают на заводе братьев Петровых, так что он в курсе всего, связанного с воздухоплаванием. Кораблик мне достался за полцены.

— Продал кое — что... — Довольно мутно ответил я на вопрос о деньгах. — Ну, что? Поднимаемся? — Заняли мы места в лифте, моментально взвившись на триста метров вверх, прямо к входу в дирижабль. Повезло, что школа имела несколько таких посадочных площадок. Дома, боюсь, придётся спускаться и подниматься по канатам.

— Господин? — Отдал мне честь мелкий мальчишка, стоя у трапа. Сын капитана, как я знал. В его глазах застыл вопрос.

Дирижабль — это не воздушный шар. Пришлось нанять целую команду, по совету того же Игорька. Эти маги, были, выкинуты прошлым работодателем на улицу, не пожелав таранить вертолёт с людьми, по его прихоти. Не знаю, хорошие ли они специалисты, но за одно это — их стоило взять.

— Можно подняться на борт шкипер? — Серьёзно так я спросил, приложив руку к сердцу.

— Да господин. На борту без происшествий, — отворил он нам двери, пред этим проверив амулетом на предмет опасных и запрещенных вещей на борту. Мальчишка, мальчишкой, а дело знает.

— Шикарно, — осматривали мы каюту, за каютой. Палубы. Парни остались позади, вместе с механиком — обследуя машинное отделение, тогда как Алиса с Бояной любовались небольшой бальной залой, став крутиться там и вертеться перед зеркалами.

Я же, вместе с Журавушкой, которую пригласила Бояна пошел дальше.

— Так, — осмотрелся я по сторонам, определяя, где это мы. — А это кажется моя каюта. Посмотрим? — Подмигнул я девушке с мохнатыми ушками, открыв дверь. Зашёл. Она следом.

Прямо скажем — не ожидал! Не знаю, кто был прежним хозяином судна, но жён у него было не меньше двадцати. Все пространство комнаты занимала белая, под балдахином — кровать, сверкающая первозданной чистотой. Не удержался, плюхнулся на неё, примяв перину. Запахло розами. Надушена она что — ли?

— Мальчишка, — фыркнула Журавушка, поведя носом.

— Приляжешь? — Похлопал я рукой рядом с собой. Ничего такого не хотел, оно само получилось.

— Ах ты, поганец! — Разозлилась она, прыгнув на меня с грацией львицы, вжав в кровать и оседлав. Мы стали бороться и дурачиться. Пыхтеть. Я применил щекотку.

Не знаю, как так получилось, но уже я вжимал её в кровать, лёжа сверху, меж её ножек и взяв руки в замок над головой. Она ругнулась. Попыталась вывернуться, но только сильней прижалась ко мне, вспотев и оказавшись в полной моей власти. Осознав ситуацию — Журавушка мило покраснела. Отвела взгляд, отдышалась немного и сказала:

— Ну, хватит. Отпусти. — Попросила она шепотом, смотря прямо мне в глаза. Я был перевозбужден. Её ноги — чисто по-женски — обнимали меня за талию, я же лежал сверху, чувствуя каждый её вздох, горячее дыхание на шее и желание. Руки её я выпустил, но она не оттолкнула меня, а обняла. Как своего мужчину. Ждала, что будет дальше.

Похоже, не я один хотел большего, неохотно стал я ворочаться. Встал. Она следом, придержал я покачнувшуюся девушку за талию, приобняв. Слишком резко она вскочила. Голова закружилась, ещё тесней прижался я к ней, вдыхая её аромат. Она задрожала.

— Ты как? — Шепнул я малышке на ушко, случайно задев его губами, от чего она вздрогнула.

— Всё хорошо, — отстранилась она и вышла за дверь. Там уже выкрикивали наши имена. Потеряли, поправил я бельё на постели и вышел следом.

Ещё час мы гуляли по дирижаблю, заглядывая во все уголки, пока нам это не наскучило. Попрощались с командой и ушли.

Проводив девочек до их комнат, мы пошли к себе. Парни всё не могли угомониться, споря о целесообразности ставить человеческие двигатели на дирижабли.

— Да они выйдут из строя через год, два работы! Туфта это всё! — Категорично высказался Миша.

— И ничего не туфта! — Защищал продукцию людей Лёха. — У моего отца машина с японским двигателем! Тридцать лет драндулету, а он всё ездит! — Доказывал он.

— А ты что думаешь Андрюх? — Спросил меня Миша.

— Ну, думаю если над их продукцией подшаманить, заклясть — то может и выйдет что путное, — пожал я плечами.

— Возможно, — задумался Миша. Лёха же под шумок занял ванную, пока мы ворон считали. Пришлось идти в общую.

— Смотри, смотри — у него пресс, наконец, появился, а то ходил, понимаешь с животиком! Какой девушке нужен такой парень? Да? — Спрашивала свою подружку Гюрай — седьмая наложница султана.

Чёртовы живые изображения на стене, скосил я взгляд вниз. И, правда, кубики появились. Не зря старался, подымая всех на зарядку каждое утро и бег по пересечённой.

— Но он до сих пор рыжий! — Возмутилась Нурбану. Первая наложница.

— Султан не нужно быть красивым.— Мудро заметила Михришах, мать Сулеймана.

— Я всё равно не уверена в нем... Достоин ли? Чтит ли он предков? Помнит свою историю? — Всё не успокаивалась Нурбану, пока я намыливал голову, стараясь абстрагироваться от их разговоров. Не получалось...

— Он может и не знать истории своей семьи, но кровь помнит. — Смыл я мыло с себя и побежал на выход. Ведь зарекался не ходить сюда! Нет, попёрся! Косточки захотелось погреть. Теперь точно ни ногой!

— Здоров Андрей, — встретился мне в раздевалке Серёга Налётов. Странный парень.

— И тебе не хворать, — поднял я руку, приветствуя его. — В душ?

— Да. — Разделся он. Вот уж кому не помешает пузико убрать, улыбнулся я, отвернувшись.

— Тебя что, не смущают портреты женщин на стенах? — Натягивал я форменные штаны, сидя на лавочке, с интересом наблюдая за манипуляциями Серого. Я же говорил, что он странный?

Этот, ммм... ну короче — он встал посреди комнаты на одну ногу, приняв непонятную стойку, с вытянутыми руками по сторонам, подпрыгнул, попытавшись врезать невидимому противнику, после чего поскользнулся, конечно, неслабо так навернувшись, и заорал что есть мочи.

— Ты в порядке? — Пришлось помогать мне ему встать. Нога у этого дурачка посинела.

— Да, да, Андрей — спасибо, — отмахнулся он. — Лишь через боль приходит мастерство. — Поднял он полотенце с пола, намотав его на пояс.

— Мастерство в чём?

— Карате. Я фильм интересный недавно посмотрел, вот и разучиваю приёмы из него. Этот называется — удар подлого журавля.

— Аааа! — Покивал я ему понимающе, не скрывая улыбки. — Удар подленький. Согласен. — Свалил я подобру-поздорову, пока ещё чего не случилось.

Вышел из душевой, посмеиваясь. Спасибо Серёге, настроение поднял. Даже интересно, что будет в следующий раз? На прошлой неделе он уговаривал весь наш этаж сесть на диету. Странную, правда, как и он сам. На тухлую воду. Понятно — никто не согласился, дураков нет. Впрочем, это не помешало ему провести эксперимент на себе.

И двух дней не продержался, разбудил нас страшный смрад посреди ночи. Он решил сходить в туалет по-большому. Впервые, как начал пить тухлятину. Итог: весь наш этаж был вынужден спать в библиотеке. Дезинфекторы даже приезжали! Нашли доселе неизвестные споры бактерий. Поговаривают, их назовут в честь Серёги.

— Чего смеешься? — Дошел я до комнаты, пройдя мимо Миши с Лёхой, что азартно резались в картишки.

— Налётова встретил. — Такого объяснения было достаточно.

— Что на этот раз? — Достал блокнот Лёха. Он нашел новый способ заработка. Собирает смешные истории, меняет имена и посылает в редакцию «Ведомости Лукоморья». Там с охоткой берут его пёрлы и требуют ещё. Рассказал ему, что к чему.

— А девчонки где? — Обратил я внимание на тишину в комнате. Обычно всё своё свободное время они проводят у нас. Шумят. Бояна льстица к Мише, а Алиса пристаёт ко мне.

— Забыл? — Посмотрел на меня Михаил, отвлёкшись от поливания цветка, что пытался цапнуть его за руку. Мода держать плотоядные растения на балконе дошла и до нас. Пока зубки у нашей миленькой мухоловки молочные, она может лишь оцарапать кожу. На следующий же год придётся кормить малышку мясом и хорошо, если не своим.

— Ты о чём вообще?

— Сегодня танцы! Как можно забыть? — Непонимающе покачал он головой. — Я раз пять тебе об этом говорил. Где ты витаешь?

— Нужно сходить, а то наши дамы обидятся, — не дал мне возможности отказаться Лёха.

— Фрак наверно нужно одеть? — Посмотрел я в сторону комода.

— Нет. Это костюмированная вечеринка. Староста школы наложил на вход заклятье. При проходе через дверь, на тебя ляжет сказочная иллюзия. Превратишься в принца или лягушку.

— Нам кстати уже пора, — посмотрел на время Миша. — Идём?

— Ну, пошли, — неохотно встал я с кровати, на которую уже успел плюхнуться. На часах было десять вечера.

Спустившись на десяток этажей ниже — мы оказались в огромном помещении, полном веселящихся подростков и учителей, разодетых по моде разных эпох. Некоторые были в масках. Стоило переступить порог, как с потолка на нас посыпались золотые искры, закружившись и опадая.

— Эээ, странный у тебя костюм, — рассматривали меня парни. Сами они были одеты по моде эпохи рококо, как и остальные в зале.

— Да, странный. — Рассматривал я себя в отражении зеркала. Белый балахон, без вкраплений каких либо других цветов. Одеяние первожреца Радогоста блин! Что за странное заклинание наложил этот староста?

Тут заиграла музыка. Толпа парней увлекла нас ближе к стенам круглого зала, когда как девушки в пышных платьях вышли в центр. Взялись за руки и запели, закружившись в хороводе. Пели о неразделённой любви, о женском счастье и мужах, отправившихся в дальний поход, кружась всё быстрей и быстрей. О том, как они их ждут и верят, что те вернутся. И снова о любви, стали они покидать круг по одной, увлекая в танец понравившегося парня. Пришла и моя очередь, ухватилась за мою руку незнакомая девушка, закружив по залу. Музыка сменилась и мы остановились. Она стала ходить вокруг меня, совершая плавные движения руками и телом — подражая ласточке на ветру. Я же упёр руки в бока и стал приплясывать, приседать. И эта песня закончилась, пытался я отдышаться. Попробуйте присесть с подскоком пару тысяч раз за пять минут и поймёте меня.

— Спасибо красна девица. — Поклонился я незнакомке, на следующий танец которую пригласил одноклассник, хмуро взглянувший на меня. Похоже это его девушка.

Хватит на сегодня, прошел я к столам с яствами, став набивать живот. Здесь собралась разношерстная толпа парней. Кто — то, как и я не любил танцевать, а кто — то просто стеснялся пригласить приглянувшуюся деву.

— Смотрит какая! Ух! В красном, — указывал пальцем на красотку паренёк в перепачканной одежде. Успел уже уронить на себя что — то. Грязнуля!

— А эта? — Показал другой парень на светлое видение. Нашу классную руководительницу, одетую в белое платье и с распущенными волосами. — На эльфийку похожа... — Мечтательно закатил глаза мальчишка с носом — картошкой. И этот тоже перепачкался. Замарашка! Теперь я понимаю, почему с ними никто не танцует.

— Белый танец, — объявил голос на весь зал. Я же подавился, видя как ко мне, с разных направлений — стремительно приближались девушки. Алиса, Елена, Забава, Журавушка, и шоколадка. Парни рядом выпрямились, вытерли рты салфетками и выпятили грудь колесом.

Вот они подошли и поняли, что придётся побороться. Я же стоял, как дурак и не знал, что делать, а они переглядывались, борясь взглядами.

— Он мой! — С вызовом смотрела на сестёр и других девочек Алиса. Елена с Забавой переглянулись и отошли в сторону. Журавушка, подумав, последовала их примеру, подмигнув мне. Потом одумалась и показала кулак.

— А ты не слишком мелкая? — Не собиралась отступать Белоснежа, нависнув над Алисой.

— Мне тринадцать! — Взвились её волосы в воздух, разделившись на несколько прядей — змей, став угрожающе шипеть. В воздухе повисло напряжение.

— Второй танец мой, — отступила шоколадка, которую в свою очередь атаковали Забава с Журавушкой. Последующие танцы они распределили меж собой и не хотели видеть рядом со мной чужачку.

Боевой пыл у Алисы прошел. Теперь она стояла, мялась, смотря в пол. Милашка.

Подошел к ней, взял потную ладошку и мягко повёл за собой, на площадку для пар. Заиграл медленный танец, остановились мы, и я осторожно притянул девушку к себе, за тонкую, как осина талию. Она доверчиво обняла меня, обвив шею руками, положив голову на плечо и обдав запахом духов.

Время пролетело незаметно, всё кружились мы и кружились. Музыка менялась, а мы не замечали... Голова была легкой, как никогда — сделал я то, о чём пожалел на следующий же день. Поднял её голову за подбородок и поцеловал в губы. Она ответила, затянулся наш поцелуй, на долгую минуту или две.

Глава 18

Глава 18. Дом, милый дом

— Господин, господин. — Кто — толкал меня. Разлепив глаза, я огляделся. Белая кровать и запах роз. Я на дирижабле, на «Лапте». Лечу домой. Каникулы. — Мы подлетаем, — вновь повторил Максим, любознательный сынишка капитана.

— Спасибо. — Прикрыл я рот рукой — зевнув. — Сейчас буду, — выпроводил я его, став одеваться. Меховую куртку откинул в сторону. В поместье всегда царит лето, натянул я на себя футболку алкоголичку и шорты. Собрал сумку и вышел. Летели сутки, как и обещал капитан, направился я на мостик, раскланиваясь с членами команды, встреченными по пути.

После танцев прошло всего два дня, но, сколько неприятностей сразу навалилось! Наш поцелуй видели как сёстры, так и братья Алисы — тут же позвонившие родителям. Род Коловрат же сразу обратился к бабушке, вопрошая: серьёзны ли намерения молодого человека? Пришлось мне быстро собирать манатки и сваливать...

— Доброе утро, — поздоровался я с капитаном, его помощником и навигатором, ступив на мостик.

— Доброе, Андрей. — Кивнул мне Фёдор Борисович, когда как другие поклонились в пояс. Позволил ему называть себя по имени, не жалко. Не хочу, чтобы старик, годящийся мне в деды — спину гнул.

— Я смотрю, вы не решаетесь пройти завесу? — Зависли мы прямо перед маревом защитного поля, прикрывающего нашу землю.

— Дураков нет, — хмыкнул он, затянувшись трубкой.

— Летим, — махнул я рукой — указывая направление. Прикрыл глаза и зашептал:

— Странник Лег, Светлый мой Хранитель, данный мне Родом-Покровителем, прошу, тя усердно: ты не спи, а меня в ворота — пропусти. Не распорядися со мною как с вором, не води вокруг двора дозором, не убий своим взором. Ныне и присно и от круга до круга! — Прошла волна дрожи по защите, не тронув нас.

Зависнули над местом свободным от фруктовых деревьев или построек, осматривал я окрестности с высоты двухсот метров. Недалеко от нашего дома образовался целый посёлок из деревянных теремков — один — другого краше, крытых красной черепицей и дымящих печными трубами. Домов триста, если не больше.

— Быстро они построились, — присвистнул я в удивлении.

— Сбросить канаты? — Спросил меня боцман.

— Не, не надо, — помотал я головой в отрицании. — Просто дверь открой, — попросил я его. Удивлённо глянув на меня — он выполнил требуемое, после чего с расширившимися от ужаса глазами наблюдал, как я падаю к земле, в последний момент, притормозив и мягко приземлившись на плодородную почву у сада с персиками. — Ммм... как вкусно пахнет, — набрал я полную грудь воздуха, осматриваясь по сторонам — хозяйским взглядом.

Один из упырей, что стоял рядом зарычал, отбросил секатор в сторону и на немыслимой скорости бросился на меня, желая порвать глотку, перехватил я его в полёте, щёлкнув пальцами, после чего щёлкнул ещё раз, развеяв посмевшего напасть на меня в пыль. Проверил связь с другими упырями и укрепил её. Видимо приезд бывшей — кикиморы Вари, никак не помог «Кузе», пошёл я по дорожке, выложенной белым камнем к дому.

— Сливы поспели, — потрогал я налившиеся соком плоды. Мимо пробежали дети, с полными корзинками клубники и перемазанными красным ртами. Похоже, наша гвардия обжилась, улыбнулся я им, подобрав потерянную клубничку с земли. — Сладкая, — закинул я её в рот. — Привет ба! — Встречала она меня на пороге, с хворостиной в руке. — А это зачем? — Остановился я на расстоянии вытянутой руки от неё.

— По жопе тебе надавать охальник! — Упёрла она руки в бока.

— Ну, ба... Ты чего? — Пришлось побегать мне. Кругов пять вокруг дома сделали.

— Ох, умаял ты меня, — остановилась она у любимой своей беседки, окруженной кустами вечноцветущей сирени. — Присядь. — Указала она на скамью, напротив своей. — И рассказывай, давай, не молчи.

Первым делом крепко обнял запыхавшуюся бабушку, что чуть оттаяла. Уселся напротив и улыбнулся.

— Не лыбься мне тут! — Замахнулась она веткой, которую так и не выкинула. — Наделал делов и под подол? К бабушке сбежал?

— Ты мудрая, — отвёл я взгляд в сторону. Что сказать? И, правда, сбежал. Не знал, как поступить, рассказал я ей всё. Без прикрас.

— Ох, и дурачина ты рыжая! — Шлёпнула она меня всё-таки веткой разок, откинув её в сторону.

— И что теперь делать? — Надеялся я на лучшее, запустив пятерню в волосы и растрепав их.

— Дурь из тебя выбивать, вот что! — Отвернулась она, любуясь сиренью.

— А поконкретней ба? — Пересел я к ней. Обнял и понял: я дома.

— Сам знаешь — первую невесту выбирает родня. Я вела переговоры с несколькими родами, но ты всё поломал.

— Чего? — Ошалел я по полной. — Какая невеста, мне ведь всего пятнадцать?! Может не надо? — попросил я жалобно.

— Надо Андрюша, надо, — хмыкнул бабушка, которой тоже нравился этот фильм. — Сваты уже вернулись от Коловратов. Завтра на смотрины с тобой летим. Их поместье недалече. В Воронеже.

— Ну, блин, блинный! — Нахохлился я как воробей.

— Не пыжься, — толкнула она меня плечом, погладив по голове. — Сам виноват. Теперь вот расхлёбывай.

— Эххх... — Не мог я представить себе и в страшном сне, что женюсь так скоро.

— Скажи ка мне лучше вот что, — посмотрела на меня бабушка испытующе, — что это вы сбросили в наше озеро у леса?

— Ааааа! — Хохотнул я, вспоминая, как выталкивал с дирижабля боящегося высоты Митьку. — Это гигантский кофейный гриб. Зовут Митя, — рассказал я ей о нём. — Он очень умный и добрый. Не обижай его.

— Делать мне больше нечего, как строить козни против гриба! — Фыркнула она возмущённо.

— Это я так, к слову... — Пожал я плечами. — Теперь у нас всегда будет лучший кофе в мире в огромных количествах. Арабика! — Поднял я, указательный палец вверх, задрав нос. Хвастаясь.

— Какой же ты ещё мальчишка! — Покачала она головой укоризненно, вставая. — Пойдём в дом. Накормлю тебя, — взяла она меня под локоть.

Покушав, я решил прогуляться. Последние дни свободы как-никак, первым делом отправился я в деревушку рядом с нами. Ей уже и название придумали. Китеж, в честь исчезнувшего сказочного града на Руси. Аналога легендарной Атлантиды.

Ну что сказать? Красиво. И прям как в сказке, проходил я мимо двухэтажных изб — принадлежащих волхвам и отапливаемых русскими печами. Строили на века. Стволы толстенные, на мох посаженные, кланялись хозяева хором до земли, целуя её. Ушел оттуда побыстрей.

Обошел стороной и избушки на курьих ножках ведьм. Те не любили посторонних. Могли и пнуть.

На каждом доме висел флюгер. Где то это была собака, значит хозяева у дома — дружелюбны и всегда рады гостям. Где — то петух, защищающий дом от воров. А где — то сова. Мудрость.

— Ой, кто это к нам пожаловал? — Выскочила на крыльцо Наталья, глава нашего ковена. Избушка под ней закачалась и подошла ко мне ближе. — Гость в дом — радость в дом. — Пригласила она меня зайти, а изба сделала реверанс.

— Спасибо, — смутился я, отломив кусочек каравая, макнул им в соль и съел, после чего переступил порог и огляделся. Везде висели ткани и ковры. На стенах, окнах, полу, создавая уют и сберегая тепло. На большом диване перед телевизором кто — то невидимый вязал пёструю тряпочку, больно похожу на ммм... ну, не важно.

— Это моя гостиная, — широким жестом обвела помещение Наталья. — Там, — потащила она меня дальше с горящими от энтузиазма глазами, — кухня и кладовая. Комната для гостей и ритуальная зала. Нравится?

— Да. Уютно, — кивнул я. — Печеньками пахнет.

— Я сейчас, — упорхнула она на кухню, на своих длиннющих ногах, принеся с собой целый поднос домашнего печенья с молоком. — Угощайся.

— Спасибо, — хрумкнул я шоколадным с курагой в нём.

— Наверх пойдём? — Подмигнула она, пригладив ткань облегающего платья с глубоким вырезом в нём. И когда только переодеться успела? Встречала она меня в другом.

— А что там? — Поднял я глаза к потолку.

— Моя спальня. — Хитро заблестели у неё глазки.

— Эээ... не. В другой раз. — Отказался я.

— Ну как знаешь, — надула она губки, играя передо мной обиженку. Не стоит забывать, что она настоящая, всамделишная ведьма. Зря я печенье съел. Кто знает, что она туда добавила.

Посидели на диване. Поболтали с ней о том, о сём и распрощались, уходил я от неё весь пропотевший. Отбиваться от её нападок становилось всё сложней. Особенно стыдно стало, когда она положила голову на мои колени.

— Ай! — Вскрикнул я на пороге её дома, расстегнув рубашку и посмотрев на свою грудь в районе сердца. Знак, появившийся там — был воспалён и бугрился. Человечек с поднятыми кверху руками или руна мир. Я и забыл, что сегодня артефакт, привезённый первыми из своего измерения — делает выбор. Теперь я в совете тысячи. Скоро и письмо придёт, да в газетах опубликуют полный список нового состава на ближайшие пять лет. Дерьмо макаки!

— Надо сказать ба, — испортили мне настроение на ближайшее время. А ведь скоро суд над директором и учителями, вспомнил я. Нахмурился.

— Андрейка!!! — Бежала ко мне углядевшая меня Смеяна. Подпрыгнула и со всего маху врезалась мне в грудь, обняв за плечи и расплакавшись. Руна на груди заболела с новой силой.

— Ну, ты чего? — Погладил я её по головке, поддерживая на весу.

— Думала, ты обманешь. Не придёшь больше. — Вздрагивала она, пытаясь удержать слёзы.

— Глупенькая. Я же обещал, — чмокнул я её в щёчку. — Как у тебя дела тут? Нашла друзей? — Поставил я успокоившуюся девочку на землю. Её зелёные глаза стали светить ещё ярче.

— Ага. — Вытерла она глаза рукавом сарафанчика. — Маруся и ябеда Полька. — Взяла она меня за ручку и повела куда — то.

— Обзываться нехорошо.

— А чего она маме рассказала, что я руки не помыла перед обедом? Знаешь, как мне влетело? — Обиженно пробурчала она, надувшись.

— Твоя подруга просто заботится о тебе. Мыть руки надо, а не то заболеешь. Хорошо?

— Ладно, дядя Андрей. Буду. Теперь буду. — Привела она нас к маленькому домику, открыла дверь и прошла внутрь, ведя меня в поводу. — Мам! Смотри, кого я нашла! — Вышла к нам вся перепачканная мукой Валерия. Смутилась, отругала дочь и убежала умываться.

— А ты ей нравишься, — по секрету сказала мне эта егоза, шепнув на ушко и усадив за обеденный стол.

— Правда, правда?

— Ага. — Кивнула она. — Я слышала, как она с соседкой о тебе говорила. О конопушках и озорной улыбке.

— У тебя очень хорошая мама, правда? — Прервал я её, не дав разболтать лишнего. Итак, много сказала.

— Да, она самая лучшая, — как раз появилась она в дверях. Я встал, поклонившись. Она подошла и нерешительно обняла меня, сказав спасибо.

— Не за что, — вновь усадили меня на стул. Налили чаю и выставили огромную тарелку с блинами. — Я смотрю у вас всё хорошо? — Полил я блинчик мёдом из банки и надкусил.

— Да, — лучилась счастьем Валерия. Как она расцвела вдали от Лукоморья, заметил я. Ещё тогда заметил, что она красива. Понимаю теперь её почившего мужа, что пошел наперекор семье и взял её в жены. — Твоя бабушка позволила нам поселиться здесь. Помогла. Повек не забуду!

— Будет вам, — махнул рукой с зажатым в ней блинчиком, капнув мёдом на скатерть. — Ой! — Попытался я оттереть пятно.

— А Андрей такой же грязнуля как я, — показала маме язык Смеяна. Она улыбнулась. — Я гулять! Можно?

— И куда это мы намылились? — Грозно спросила её мама.

— На озеро. Ребята сказали, что внук хозяйки сбросил в него говорящего осьминога, что знает много сказок. Можно? Ну, пожалуйста... — Не смогла Валерия отказать ей.

— Иди, только ненадолго.

— Ура! — Подпрыгнула она, чмокнула меня и маму в щёчку, подхватила розовый велосипед и укатилась.

— Называй меня на ты, хорошо? А то я себя старушкой ощущаю, когда мне выкают — попросила Валерия, проводив дочь.

— Конечно. Извини. — Улыбнулся я и взял её за руку, что лежала на столе. — Красивые, — рассматривал я её белые ногти. Она смутилась, сжав мою ладошку.

Так и прошел весь день, в хлопотах и расшаркиваниях со знакомыми, вернулся я домой, показал знак на груди бабушке и ушел спать. Завернулся в одеяло и вдруг вспомнил об ещё одном деле.

— Ты здесь «Кузя»? — Спросил я в пространство. Из-под кровати выкатилась пустая банка забродившего варенья. — Я был с ним, когда это произошло. Он умирал на моих руках, — сглотнул я ком в горле, рассказывая нашу историю. — Последними его словами были: передай отцу, что я люблю его... — Заплакал домовой под кроватью. — Он умер как герой, защитив нас. Ты должен гордиться таким сыном! Не позорь его. Прекращай пить. — Засопел я, заснув, так и не дождавшись ответа. Устал сегодня и не почувствовав, как он вылез, поправил одеяло на мне и выкинул непочатую банку с вареньем в помойку.

— Больше я его не посрамлю, — прикрыл он окошко, чтоб не дуло и пошел проверять, как там бабушка.

Снились одни ужасы, кошмары, периодически просыпался я, снова засыпая. Ворочался. Простынь хоть выжимай от пота.

— Ты почувствовал? — Зашла в мою комнату ба, в третьем часу ночи. Глаза у меня были открыты, не мог я больше заснуть.

— Что — то страшное произошло... — Замерло моё сердце на мгновение. — Неужто эта сумасшедшая применила «дыхание леса»?

— Да. — Развеяла ба мои надежды на лучшее. — Боюсь, нас ждут проблемы и большие. Все знают, что она нашего роду, племени. Нас не трогали, зная, что сил скрутить её мы не имеем, но после такого, — покачала она головой, — всем будет на это плевать! Она применила одно из самых страшных заклятий нашего рода! Ты знаешь, на что оно способно, — замолчала она, тяжело осев в кресло у кровати.

Послышался грохот снизу. Кто — то стучал в двери, сотрясая весь дом.

— Авдотья Михайловна! Авдотья Михайловна! Срочно включите новости! — Кричала глава ковена ведьм — Наташа, выглянул я в окно. Прямо в ночнушке прибежала. Что — то страшное, задрожали у меня поджилки.

— Что же ты натворила Пандора?

Глава 19

Глава 19. Большая война

— Их крестовый поход был обречён с самого начала, — заметил я, сидя между бабушкой и Наташей. Новости закончились, выключили мы телевизор. Молчали, не зная, что сказать.

— Церковь, ведьмаки, маги — все ополчаться на нас. — Предрекла в стоящей тишине Наталья. Понравилось, что она сказала нас. Не отделяя ковен от Ворожейкиных. В волхвах же я и так уверен. Те не предадут.

Ну, а на счёт ополчатся — это вилами по воде. У Яги тоже есть родственники, как и у Морганы и ничего... Вроде.

— Спасибо что предупредила, — встала ба, а за ней и мы. — Иди домой. Отдохни, выспись. Нас ждут тяжелые времена, когда ещё поспишь то всласть? — Проводили мы до дверей Наташу, которая всё поняла. Мне с бабушкой надо переговорить с глазу на глаз.

— Чайку? — поставил я чайник на плиту, достал лимон и стал нарезать его, дрожащими руками. Всё ещё не отошел от новостей.

— Давай, — тяжело уселась она за стол, сложив руки домиком и наблюдая за мной. — Пока ты бегал, искал, чем бы прикрыть нашу ведьмочку — горько улыбнулась ба, вспомнив как прикипел мой взгляд к Наташе, покрытой только прозрачной ночнушкой, под которой ничего не было, — мне позвонили Коловраты.

— Я слушаю, — замерла моя рука на миг, продолжив дорезать лимон. Засвистел чайник, разлил я кипяток, бросил сахарку и лимончик. Достал сдобную булку и масло. Начал делать бутерброды.

— Попросили не приезжать на смотрины. Отменили помолвку. — С шумом глотнула она горячего чаю.

— А им то, какое дело, до того, что произошло? — Поднял я брови до самого лба, в непонимании.

— Они тоже отправляли своих на Ягу. Малую часть гвардии, но отправляли...

— Понятно теперь, — присел и я, взяв свою чашку. Греясь её теплом. Унимая дрожь.

— Что делать будем Андрюша? Что? — Растерялась бабуля, как и я. Не одни мы так сидели. Уверен, что вся Русь сейчас решает, как жить дальше. Как спасти себя и близких... Сберечь свой род.

Оказывается, наши ведьмы объединились. Точнее они и не разделялись вовсе. Яга готовила плацдарм в России. Пандора же собирала сторонников в Европе и Америке, а Моргана в Англии, Африке и на Ближнем Востоке. Весь мир профукал, мы профукали!

Восток России теперь не наш. Там безраздельно хозяйничает этот женский триумвират. Людей клеймят как скот. Свободы им больше не видать. Они теперь собственность. Движимое имущество.

Коалиция, которую собрал Ватикан, наткнулась не на древнюю ведьму, сидящую в урочище на границе с Китаем, а на государство, во главе с опальными дамами. Там строятся города, дороги. Тренируется Армия. Туда отправились все волшебники, маги и мистические существа — недовольные нынешним порядком вещей в мире. И их миллионы!

Крестовый поход же повстречал прогуливающуюся Пандору. Ведь не зря её так назвали! Нет! Обязательно надо проверить, что кроется за этим. Заявили во всеуслышание: именем Церкви вы арестованы и будете преданы самому справедливому суду в этом мире. Божьему! Они что думали, она поднимет лапки кверху и сдастся? Идиоты!

Пандора же только рассмеялась, показав им, на что способна. Более ста тысяч магов, ведьмаков и инквизиторов — полегли. Были перемолоты в труху лесом, что зародился там. Да необычным, а магическим. Их души теперь навеки заключены в деревьях. Питают их и наделяют разумом. Своим, чуждым нам.

В удивительное время мы живём. Время, когда все покровы будут содраны. Вампиры США доели последних людей у себя на континенте и высадились в Португалии, начав своё победное шествие по Европе. Ну а Яга с компанией нацелилась на Монголию, Китай, КНДР и Японию. Сил у них как оказалось достаточно. В средствах они не ограничены. Могут использовать любые заклятья и мерзопакостные ритуалы. Человеческие жертвы.

Мир узнал о нас. Сил сдерживать распространение слухов уже не было. Главы государств, Церковь и приглашенные ведьмаки поливают нас грязью во всеуслышание. Рассказывают людям чёрте что! Словно все беды идут от нас. Дело идёт к тому, что мы будет драться на три фронта! Против людей во главе с церковниками. Против вампиров и против нового государства на карте мира. Против Пандоры. В мире царит хаос!

— Может...

— Нет! — Прервала меня бабушка, не дав и слова сказать. — Ничего уже не будет так, как прежде. Придётся всё самим. Ручками.

— Значит война?

— Да. ВОЙНА. — Прозвучали эти страшные слова.

— Тогда нужно действовать и немедленно! — Вскочил я и забегал по комнате. — Разбудим всех упырей. Всех! Активируем защиту поместья на полную. Даже бастион крови. Дальше...

— А люди? — Перебила меня ба.

— А что с ними? — Удивился я.

— Ты собираешься их защищать или как?

— Наверно... — Остановился я, перестав бегать. — Что ты предлагаешь бабуль?

— Сперва поговорим с ними. Объясним ситуацию. Объездим все окрестные деревни. Расскажем о нас. Покажем. И если они согласны — начнём помогать.

— Чем?

— Построим стены вокруг их поселений. Наложим заклятья от всего, чего сможем. — Глотнула он остывшего чаю. — Ты хорошо постарался со «Старой Мельницей» в своё время. Сможешь повторить на бис? — Улыбнулась она.

— Конечно, — чуть пожал я плечами. — Ничего сложного.

— Ну и отлично! Для начала этого хватит, а дальше посмотрим, — поставила она пустую чашку на стол.

Первый адреналин ушел. Нас одолевали тяжкие думы.

— Мне страшно ба, — признался я. — Что нас ждёт впереди?

— Это мне не ведомо Андрюша, но добро всегда побеждало зло. Так есть и так будет. — Обняла она меня. — Пойдём спать?

— Пойдём ба. Я тебя провожу, — взял я её за руку. Она нуждалась в такой же поддержке, как и я. Главное не падать духом. Прорвёмся!

***

— Ууууу! Морозище! — Не мог я устоять на месте, преступая с ноги на ногу. Пятое января на дворе. Идёт третья неделя, как о нас узнали в мире. Мне уже в школу скоро возвращаться, а дела не сделаны. — Ну что там? — Крикнул я, посмотрев наверх.

— Заканчиваем! — Укладывали волхвы последний венец надвратной башни. Забор уже стоял. — Готово. — Стали они спускаться, спрыгивать на землю, тут же прикрывая красные носы варежками. Приплясывать. И, правда, холодно.

Теперь моя очередь, засучил я рукава. В Воздухе резко потеплело.

— Жужа! — Радостно протянул я руку, погладив её по оперению. Зависла надо мной и давай крыльями махать, плавя снег. Её кавалер не отставал, волхвов обогревал. — Спасибо девочка, — улыбнулся я едва ли не в первый раз за последние дни и приступил к делу, накладывая рунные заклятья на это поселение.

На наше предложение о помощи откликнулось всего три десятка деревень, посёлков и садовых товариществ. Да и не могли мы защитить остальных. Нет у нас столько магов. И так разрываемся. Держим посты там. Поставили зеркала. Все деревушки находятся в пределах пятидесяти километров от поместья, хоть с этим повезло.

Как мы и думали — в стране воцарился полный бедлам! Кавардак! Церковь при поддержке ведьмаков начала своё победное шествие. Жгут всех, кто попадается под руку. Маги бегут, куда глаза глядят.

Миша, вместе с семьёй и частью деревни попросился к нам. Приняли, конечно, как и Лёху с родителями, которым открылась правда о сыне. Как и Бояну, прилетевшую вместе с суженым.

Поток магов со всей области и окрестностей не переставал течь. Каждого надо выслушать, проверить на гнильцу, взять клятву о ненападении на своих и разместить в одной из деревень, взятых под охрану. Их мы набирали не в гвардию, а в слуги. Место в гвардии ещё надо заслужить, но они и тому были рады. Когда чувствуешь плечо товарища — это многое значит.

В каждой деревне теперь не меньше чем по три сотни слабых магов, ворожей, оборотней и гадалок. Заклятья наложены. Люди что там жили — стали преображаться. Кто пил — бросил. Хворых — мы поставили на ноги. Работа кипит. Все строятся. Готовятся к худшему. Это сейчас — церковь лютует в основном в крупных городах, но никто не сомневается — о нас они не забыли... Армия, по приказу президента помогает им. Только вот толку от неё, после вчерашнего — ноль!

Гиперборея, как себя теперь называет государство во главе с ведьмовским триумвиратом, провело ритуалы запрета, принеся немало жизней простых людей на алтарь. Теперь порох — не взрывается. Уран, плутоний и другие вещества, опасные как для нас, так и для людей — превратились в воду. Тем, кто получал электричество от атомной электростанции — не повезло. Ну а армия вооружилась штык — ножами. Пришло время вспомнить, что такое лук и стрелы. Мечи и арбалеты. Копья.

— Готово, — вспыхнул голубым купол над деревней и погас. Теперь их будет не так легко взять. Помощь, если что подоспеет.

— В поместье господин? — Подошел ко мне Ярополк Святославович.

— Да, Ярополк. Пойдём, — кивнул я. — Здесь мы закончили, — развернулся я, покачнулся и упал в снег. На одно плечо села Жужа, а на другое её кавалер. — Тьфу, тьфу! — Отплёвывался я грязью, под смех молодых волхвов, что были с нами, пока Святославович им кулак не показал. — Курлык! — Извинилась моя жар-птица и полетела по своим делам, преследуемая хахалем.

Надев лыжи, мы заработали руками и ногами. Хорошо-то как! Свежо, вышло солнце из-за туч. Красиво, мчались мы по лыжне обратно домой. Про нефть ведьмы не забыли и её в воду превратили. Как я и говорил — полный коллапс! Хотя это к лучшему. Электричество можно добывать и другими способами. Хватит сжигать нефть. Хватит загрязнять атмосферу.

Машины превратились в никому не нужные куски металлолома, проехали мы мимо целого парка автомобилей, начиная от копейки и заканчивая серьёзными, хромированными джипами, купленными в своё время за бешеные деньги. Предприимчивые люди разбирали их на запчасти.

Уже подъезжая к поместью, в прямой его видимости начались проблемы. По нам ударили незнакомые волшебники, до того скрывающиеся за мороком.

— Бум! — Накрыло меня и волхвов волной огня. Почти накрыло! Ярополк Святославович защитил, подняв свой посох вверх и превратив огонь — в падающие листья, окутало нас листопадом.

— Кто это? — Взвизгнул молодой волхв рядом. Противник не унимался, посылая в нас проклятья и сглазы. Сотни три магов, не меньше, взрывалась земля рядом, плавилась одежда на нас, и завывал ураганный ветер. С неба били молнии!

— Враги, — просто и без затей ответил более мудрый его товарищ. — В круг! — Так и не удалось колдунам пробить нашу защиту. Силёнок маловато. Фактор неожиданности им не помог.

— Защищаем господина! — Прекратил разговоры Ярополк, гневно посылая заклятье за заклятьем в строй противника. Они все разбивались о защитную плёнку барьера.

— На ловца и зверь бежит, — выступил вперёд могучий мужик, шутовски поклонившись нам и прекратив наш обстрел взмахом руки. Его люди подчинились. — Сегодня Ворожейкиным придёт конец, — оглянулся он на поместье. Бабушка вместе с Наташей и ковеном мчались сюда, покинув защищённую местность. Вот блондинки!

— Кем будешь? — Растолкал я волхвов, выйдя на передний край нашего круга.

— А не всё ли равно мальчишка? — Достал он из-за пазухи детский череп, весь испещренный рунами. Мерзость!

— Их защищает стационарный барьер, — зашептал мне на ухо Ярополк, весь в поту. — Нам его не пробить. — Не переставал он махать посохом, отводя удары по нам в сторону.

— Вижу. — Следил я за манипуляциями колдуна над черепом. — Узнаешь эту штуку? — Указал я пальцем на артефакт. Глаза в глазницах черепка начали разгораться красным.

— Нет, но ничего хорошего нам ждать не приходится.

— Это верно, — тяжело выдохнул я, посмотрел в сторону бабули, что почти добралась до нас, и поднял руку вверх, став медленно её опускать, но тут меня придержали.

— Не надо господин, — попросил Ярополк. — Почто мы вам? — Вопрошал он. — Снимите защиту, и мы им покажем!

Оно и правда, хлопнул я в ладоши, пустив волну дрожащего воздуха, что упёрлась в их щит, поборолась и порвала его на куски.

— Ваааааа! — Бросились волхвы наперевес с посохами в бой. Я же не мог устоять в стороне и, не скрываясь и не понижая голос, зачитал оберег на сохранение жизни воинов:

— Встану я рано, утренней зарёй, умоюсь холодной водой, утрусь сырой землёй, завалюсь за каменной стеной. Выйдет красно солнышко из-за моря, выйдет месяц из под синя неба, соберутся облака над головою. Защити воинов мать-земля. От порчи, от проклятий, от хладного железа и злого навета. Не убить их ножом, не убить и словом. Тело их крепче камня, а рубаха крепче железа. Рать моя могуча, мое сердце ретиво, мой заговор всему — превозмоги! Чур!

Победа была за нами. Да и не могло быть по-другому. Мы на своей земле и она нас защищает.

— Андрюша! — Обняла меня бабушка, расплакавшись. Добежала-таки.

— Ну, ты чего, ба? — Вытер я её слёзы. — Не надо было. Я бы справился. А вот тебя могли и задеть. — Укоризненно заметил я.

— Глупенький! — Не разжала она объятий, а только крепче ухватилась. — Ты все, что осталось у меня в этом мире. Я за тебя и в огонь и в воду!

Череп был уничтожен, как и колдуны. Волхвы не пожалели никого, обошли мы их трупы стороной. Бабушке нужно отдохнуть, сердечко так и бьётся, поднял я её на руки и понёс домой.

— А ну отпусти! — Попыталась она вывернуться.

— Неа! — Нёс я её в поместье. Как же она высохла. Пушинка. Пора наложить контрпроклятие. Всё для него готово. Осталось только ба уговорить. Ведь я так и не смог обойти условие, при котором для результата нужна жертва.

— Ох, и получишь ты по жопе, как дома будем, — пообещала она, прикрыв глаза, и заснула под мерное укачивание.

— Спи ба, спи...

Глава 20

Глава 20. Остров Буян. Часть 1

— Круто у тебя здесь! — Нежились мы под солнышком с парнями в поместье, лёжа на травке. Грея бока. Вечное лето, разве это не сказка?

Решили отдохнуть чисто в мужской компании. Миша, Лёха и я. А то времени, даже поболтать не было! Дела, заботы, дела...

— Как на новом месте? — Спросил я парней, глотнув виноградного сока и передав кувшин дальше.

— Отлично! Дом поставили больше и краше прежнего. Скрываться от людей теперь не надо. В деревне над головами ведьмы в ступах летают! Люди быстро смекнули, что к чему и нынче проходу не дают. Там им помоги, здесь. Удои у коровушек увеличили. Приплод обеспечили. Дома поправили. Впрочем, довольны все. — Потёр руки Миша.

— Это до прихода инквизиторов, — хмуро заметил Лёха. Из Белгорода они сбежали в последний момент. Повезло. Ведьмаки оцепили город. Семь дней не умолкали крики сгораемых заживо ведьм и волшебников. Блаженные заблокировали всякую возможность колдовать. — Скоро и сюда нагрянут. Не до веселья будет.

— Нам есть чем их встретить, — попытался я успокоить друга.

— А блаженные? Как с ними? — Не поверил он. Волосы на висках пятнадцатилетнего парня поседели. Не представляю, через что ему пришлось пройти, чтобы пройти все кордоны и добраться до нас.

— Их сила не так велика, как может показаться. Чтобы пересилить магистра — надо не меньше сотни человек с этим проклятым даром. На архимага и тысячи будет мало.

— Как же тогда? — Не договорил он.

— Ты забываешь о ведьмаках и святых. У тех мощи, хоть отбавляй. Блаженные же бесполезны против сильных магов.

— Магистр у нас всего один — ты. Не уверен, что мы справимся. — Продолжал хмуриться Лёха.

— Успокойся, — хлопнул его по спине Миша. — Это земля Ворожейкиных! Все леса окрест, магические твари и духи подчиняются им. Мы проверили, — глянул он на меня искоса.

— Типа того, — подтвердил я. — Как-нибудь выстоим Лёха. Бежать некуда. Везде теперь опасно.

— Да понимаю я, понимаю, — отмахнулся он. — За родителей беспокоюсь. Не обращайте внимания, — отвернул он голову в сторону. Мы с Мишей переглянулись.

— Вот ты где?! — Выбежала на нашу полянку мелюзга во главе со Смеяной. — Ты обещал! — Обвинительно указала она на меня пальчиком.

— Помню, — закатил я глаза к небу. — Идём, — повёл я их в лес.

Как мне этого не хватало, — дышал я полной грудью, нагибаясь за грибами и ягодами, закидывая их в корзинки девчонок — ровесниц Смеяны. Парни справлялись своими силами. Мишка с Лёхой тоже пошли, за компанию. И угораздило же меня дать обещание этой егозе показать настоящий лес! Все его красоты и секреты. Вот и бродим уже, какой час.

— А это что? А это? А это? — Закидали они меня вопросами. Гулять одному куда приятнее.

— Жимолость. Голубика. Дикий щавель, — терпеливо отвечал я на их вопросы. Теперь и у нас под боком царит вечное лето. Идол Радогоста тому виной. Всё больше и больше силы исходит от него. Хозяин же леса не будь дурак — вкладывает её в поросль под ногами, расширяя свои владения и созывая зверей дивных под своды своего дома. Погоду регулирует по своему желанию. Кто теперь только здесь не живёт!

— Ой! — Провалилась в норку зайца нога Смеяны. Она упала и заплакала.

— Тише, тише. Сейчас, — вынул я её ножку и проверил, ощупав. — Всё в порядке. Ну, успокойся, — гладил я её по головке, пока она не перестала хлюпать носом.

— Больно было... — Пожаловалась она, осторожно подрыгав пальчиками на ноге.

— Нужно быть осторожней, — щёлкнул я её по покрасневшему носу пальцем.

— Ах, ты! — Закрыла она носик руками и стала гоняться за мной по полянке и кидаться ветками и шишками. Подружки её поддержали, побросав корзинки полные даров леса. Поймав меня и повалив в траву, они так меня защекотали, что пришлось капитулировать.

— Сдаюсь, сдаюсь, ха-ха-ха-ха, — не мог я перестать смеяться. — Сдаюсь! — Брыкался я из всех сил.

— Будешь теперь знать! — Показала мне язык Смеяна, вставая.

В этот момент, привлеченные смехом, на поляну вышли единороги, залив всё вокруг светом. Стало ещё теплей. Там где они ступали, распускались цветы, наливались соком ягоды, и оживала пожухшая трава.

— Ух, ты! — Обалдели девчонки с мальчишками, глядя на них. Задействовав свои чувства, я понял, что пришли они не сами. Хозяин леса попросил, решив порадовать детей и меня. Но даже так — они не вышли бы, если б среди нас был тот, кто не чист душой и телом.

— Не бойтесь. Подойдите к ним ближе, — подтолкнул я детей в спину.

Жеребята жалобно заржали и спрятались за спину мамы с папой, что настороженно смотрели на ребят. Впрочем, ничего страшного не случилось, подпустили они их к себе, дав погладить. Проводишь рукой по шерсти, а на землю падают искорки, что превращаются в полёте в серебро.

— Идём, — мягко увёл я прибалдевших детишек. Хватит с них на сегодня. Волосы уже дыбом стоят. Переполнены магией, забрали мы корзинки и отправились в поместье, разводить ребят по домам.

— Стоп! — Остановил я расшумевшихся детей. — Пропустим крапчика. Хорошо?

— Ой, какая большая! — Спрятались они за мою спину. — Мимо вальяжно пролетела огромная пчела, размером с валун, жужжа и выискивая цветок по своим размерам. — А кто это? — Подёргала меня за руку Смеяна, спрашивая.

— Это ребята — пчелиный царёк! Крапчик. Не трогайте его, и он не тронет вас.

— Вау! Даааа. Класс! — Стали они переговариваться между собой, делясь впечатлениями.

— Ну, всё. Идём. А то и до ночи не вернёмся, — погнал я детей на выход из леса.

***

— Всё чаще пульсирует, — потёр я грудь в районе сердца. Руна мир — созывает совет тысячи. Старый уже распущен. Чувствую сегодня, я узнаю много нового и неведомого.

— Не говори сгоряча. Будь вежлив. Не забывай кланяться, — напутствовала меня бабушка, Наташа и Ярополк Святославович — стоя в гостиной нашего дома.

Не все из совета тысячи мудрых могут перемещаться по своему желанию куда захотят, поэтому и была придумана эта руна. Она не только знак принадлежности к тысяче, но и способ быстро попасть на Остров Буян заранее. На три часа раньше, чем нужно. Будет время прогуляться.

— Да понял я, понял, — обнял я их по очереди. — Все будет хорошо. Чего вы так разволновались?

— Зная твой вспыльчивый нрав — боюсь, глупостей наделаешь! Не надо! Побереги мои нервы внучок. Пожалуйста... — Снова полезла обниматься ба.

— И господин — присмотритесь к Акакию Солнышку. Выглядит он дурным, но дело своё знает. Мы давно знакомы. Сидеть в думе вы не собираетесь, а он всё там знает, как свои пять пальцев. Если бы архимаг Гойдзиш не умер, нам бы вовек было не сыскать такого представителя на Буяне, как он. Я написал ему. Он будет вас ждать.

— Хорошо Святополк. Я посмотрю. Если будет люб, то... — Недоговорил я. Резкий рывок за пупок, и я лечу сквозь облака, звёзды, ветер и дождь, — мотало меня по сторонам минут пять, прежде чем выкинуть на мостовую величайшего острова в мире, прямо к корням мирового древа, плюхнув о камни.

— Бляха-муха! — Встал я, крякнув, весь мокрый и грязный. Костюм, в который меня нарядили, был испорчен. — Блеск, чтоб тебя! — Выругался я в раздражении, отряхиваясь.

— Андрей Сергеевич Ворожейкин, как я понимаю? — Отвлёк меня от разглядывания мирового древа голос за спиной. Ствол его уходил выше облаков, соединяя мир подземный, земной и небесный.

— А вы кто будете? — Оглянулся я на странного мага, одетого в ярко розовый балахон и с причёской одуванчиком. Волосы у мужичка седые, торчащие во все стороны, но это его, похоже, не смущает.

— Акакий Солнышко к вашим услугам, — поклонился он мне, показав лысый пятачок на затылке.

— Здрав будь, — еле кивнул я всё ещё раздражённый таким перемещением. — Всегда так? — Показал я на своё одеяние.

— Боюсь что да. — Кивнул он, проницательно меня разглядывая. Глаза — зеркало души. Они у него были на диво внимательными и живыми. — Этот способ перемещения разработали сильные архимаги, для своих более слабых коллег. Поговаривают — сделано это было специально, чтобы магистры и слабаки — знали своё место. Но это только слухи, — развёл он руки по сторонам.

— Куда теперь? — Кивнул я ему более вежливо, чем прежде, оглядываясь.

— Думаю, стоит зайти в магазин. Купить вам новый наряд, а после пройтись по Буяну. Приходить заранее на совет не подготовленным не советую. В пути я расскажу вам, что к чему. Расстановку сил и остальное.

— Так и поступим. Веди, — согласился я с его предложением.

— Смотрите, — указал он пальцем в небо. — Птица, «всем птица мати» — облетает свои владения. — Пронеслась в небе тень, накрывшая весь остров.

— Да, я знаю, что Буян прибежище самых древних существ на земле и что тут сосредоточены такие могучие силы, как: грозы, громы и ветры.

— Ещё и не то увидите! — Пообещал он, открыв дверь в магазин.

— Добрый день господа. Чего желаете? — Встретил нас при входе расфуфыренный щеголь, с неприязнью покосившийся на меня и мой наряд, с которого капала грязь.

— Одеяние совета тысячи для молодого господина. И побыстрей. Мы торопимся. — Поставил его на место Акакий, отмахнувшись.

— Сию секунду господа. Всё сделаем в лучшем виде, — оттёрла в сторонку щеголя улыбчивая женщина, ставшая снимать с меня мерки. Акакий же зашептал на ухо:

— Последние сто лет — весь совет ходит в ярко пурпурных плащах — корзно и белых холщёвых рубашках, как князья в тринадцатом веке. Нужно соответствовать, — нарядили меня в моментально пошитый костюм.

— Спасибо, — расплатился я, выйдя на улицу. Поведение прохожих изменилось. Если раньше знакомые Акакия радостно обнимались с ним, переговаривались и пожимали предплечье, то теперь лишь предупредительно кланялись в пояс, не подходя близко, видя, с кем он идёт. Одним детям всё было по барабану. Как бегали друг за другом, толкая прохожих, так и бегают.

— Что дальше? — Почувствовал я себя более уютно. Ходить в сырой и грязной одежде было унизительно.

— Выпьем? — Предложил мне Акакий, кивнув на заведение рядом. Это был ресторан, а не пивнушка.

— Можно, — с подозрением уставился я на Акакия.

Заняв свободный столик — мы стали ждать официанта, который принял заказ.

— Мне, пожалуйста, седло барашка и красное вино. Киндзмараули, если можно. — Отдал своё меню официанту Акакий.

— Мясо в горшочке и чай с бергамотом. — Не стал я заказывать спиртного. Не пил и не хочу. Голова должна быть ясная. Всегда!

— Ну, за встречу! — Чокнулись мы бокалом о чашку.

— Вы хотели рассказать, что к чему? — Спросил я, утолив первый голод.

— Верно, — отложил вилку в сторону Акакий. — Первое, что вам нужно знать — это то, что пройти на совет можете лишь вы и ваш представитель, роль которого сегодня взвалю на себя я. — Кивнул, подтверждая это. — Хорошо. Следующее, — пригубил он вина. — Нынешний состав совета — мал, как никогда. Многие достойные погибли, а новые не появились. Двести ровно. Из них сто семьдесят три архимаги. Остальные магистры.

— Мда... — Протянул я. — Мало.

— Боюсь очень мало. Очень... — Протёр он лоб платком. — Повестка на сегодня мне неизвестна. Знаю лишь что те, кто сидит в совете давно — решили оправдать Геннадия Ильича и учителей.

— Как это решили?

— Старичков, что заседают там не одну сотню лет — достаточно, чтобы набрать нужное количество голосов. Большинство. Кого-то они подкупили, кого-то запугали. Ты ещё поймешь, какой это клубок змей.

— Как-то не хочется. Буду рад передать вам право заседать в думе, вместо меня. Я ведь должен появляться только на совете тысячи?

— Если таково будет ваше желание, то да. Я буду говорить от вашего имени. Моё слово — ваше. — Попытался поклониться он, сидя.

— Пусть так и будет, — свалил я эту грязь на него.

— Пора, — встали мы, и пошли на выход. Дуб был виден из любой точки острова, всё ближе подходили мы к мировому древу. Быстро стемнело. Вместо фонарей из земли выскочили огромные цветы — вроде подсолнухов, что распустились, светя жёлтым светом. Жаль только они не могли спокойно стоять на месте — постоянно поворачивая свои головы фонари в разные стороны и освещая всё что угодно, а не землю. Наступила тишина. Шума прибоя больше не слышно. Всё замерло, в преддверии заседания. И животные и маги.

— Не смотри! — Отвернул мою голову в сторону Акакий, заметив, что я вглядываюсь в ветви дерева. — Там засел кот Баюн. Вмиг заговорит, заморочит, а потом съест. — Объяснил он свои действия.

— Спасибо, — поблагодарил я своего теперь представителя на Буяне похожего на розовый одуванчик.

Пройдя мимо стражи, одетой в плотные черные балахоны с накинутыми на головы капюшонами мы стали спускаться вниз, под дерево, к его корням. Туда — где сокрыта вся сила острова. Все его секреты.

В центре подземного грота, окруженного рядами кресел — горел всполохами света Алатырь, всем камням камень из-под которого били родники живой воды — воскрешающие природу, дарующие земле урожаи. Он хранит источники всего сущего на земле, нет в мире ничего тверже этого камня. Недаром на протяжении столетий им «запирают» все клятвы и заговоры. Здесь сокрыта такая сила, коей конца нет.

Тот же, кто испьёт живой воды — сам станет камнем.

— Всем занять свои места! — Эхом отразился могучий бас древнего как мир старика — Деда Мороза от стен. Председателя совета тысячи. Волшебники засуетились, заспорили. Все хотели прижать свою жопу пониже, у самого камня. В первых рядах, так сказать. Мы с Акакием, не чинясь, уселись где — то в центре. Было боязно, ловил я на себе любопытные взгляды соседей.

Стоило всем успокоиться, как Мороз ударил своим посохом о землю и провозгласил:

— Начинаем! — Открылись двери в стороне и оттуда выволокли закованных в цепи учителей и директора школы. Он, правда, был без кандалов. Сомневаюсь, что мага такой силы можно заковать. Только убить. Учителя же были в синяках и кровоподтёках. Явно недоедали. В ужасном состоянии. Директор смотрел на них, и в его глазах зарождалась злость. Явно не знал, в каких условиях содержат его друзей и подчинённых...

Глава 21

Глава 21. Остров Буян. Часть 2

— И зачем их заковали? — Услышал я вопрос своего соседа мужику слева. Голос они не понижали, так что я всё слышал.

— Это всё Михалыч. Такого приказа не было.

— И?

— Племянник его погиб в том походе, вот он и выместил злость на арестантах. Тюрьма на Соловках принадлежит его роду — сам знаешь. Делает, что хочет... Падаль!

— Давно пора найти на него управу! — Вознегодовал мой соседушка, топорща усы.

— Не получается. — Развёл руки его собеседник. — Слишком много у него должников. Связей. Есть, кому вступиться в защиту.

— Дурдом! Нам указывает начальник тюрьмы! Что дальше?

— Тишина! — Унял гвалт в подземном гроте, освещённым только сиянием Алатырь камня — Мороз. Болтали все. Не только сидящие рядом со мной. — Не будем рассусоливать, а сразу проголосуем, кто за освобождение, а кто против. — Загорелся зелёный огонёк над его головой. По всему залу появлялись зелёные или красные огоньки.

— Просто скажи про себя: за или против и огонёк зажжется, — помог мне Акакий. Так я и сделал, посмотрев вверх. Надо мной горел зёлёный пучок света.

Мороз обвёл всех взглядом, двигая губами, подсчитывая голоса, и вынес вердикт:

— Освободить. — Отдал он приказ. Набежали дьяки из охранения и сняли кандалы, попытавшись увести учителей, но Геннадий Ильич не дал, преградив им путь.

— Что это? — Указал он на побитых учителей, жмущихся к нему. — ЧТО ЭТО Я СПРАШИВАЮ??? — Поднял он голос, и я его прекрасно понимал. На уроках этих мужчин и женщин я бывал. Все они прекрасные преподаватели, добрые и с большим сердцем.

А та девушка с синими, как небо глазами заигрывала со мной, вспомнил я, подмигнув ей. Она показала мне язык. Некоторые из совета стали оглядываться на меня, пряча улыбки.

— Это не предмет сегодняшнего разбирательства, — встал со своего места Вавула Черных, как гласила надпись, возникнувшая над его головой, стоило ему поднять задницу. Миг и она исчезла. Я же учуял смрад того черепка. Не носом, а силой что во мне.

— Заткни свою пасть! — Выплюнул ему в лицо сын Муромца. Такой же безбашенный, как и папка в гневе. Вавула побагровел.

— Успокоились все! — Встал между Геннадием Ильичем и спрыгнувшим вниз главой рода Черных Дед Мороз. — Это священное место, не забывайте об этом! Никаких дуэлей и пролития крови между советом! Сядь на своё место, — обратился он к Вавуле, истекающему желчью. Тот неохотно послушался, проведя ребром ладони по горлу. Обещая отомстить директору.

— Чего ты хочешь? — Спросил Дед злого как собака директора единственной школы в магической Руси.

— Михалыча сюда. Пусть отвечает. Хватит потакать этой мрази! — Выставил он условие. Весь подземный зал зашумел, одобрительно кивая. Пара исключений не в счёт.

— Хорошо, — кивнул Мороз. Не прошло и пяти минут как его привели. Шагал он уверено. Не боялся.

— Пришел тварь?! — Удержал за руку рванувшего на начальника тюрьмы директора — Мороз, укоризненно покачав головой.

— Прошу засвидетельствовать, что меня оскорбили. — Попросил моложаво выглядящий русоволосый мужичок, с узким разрезом глаз. Китаец какой-то.

— Посмотри сюда, — указал Дед на чуть оклемавшихся учителей, понявших, что они на свободе. Голубоглазая вовсю перемигивалась со мной, нисколько не смущаясь бланша на всё лицо. — Что это значит? Отвечай! — Хлёстко ударил его голос по ушам. Вздрогнули все, не только учителя.

— Я так понимаю, их освободили? — Ему кивнули. — Хм... — Пожал он плечами. — Мне скрывать нечего. Это я их так. За племянника. За то, что не уследили.

— Да кем ты себя возомнил? — Были все, мягко говоря, ошарашены.

— Братом главы рода Гамсахурдиа. — Хмыкнул он. — Вы видимо забыли, что мы владеем единственной тюрьмой на Руси, где содержатся родственники многих сидящих здесь. Моё слово и вас больше не пустят проведать их. Не передадут посылку. Да много чего, — махнул он рукой и рассмеялся в голос.

В зале стояла тишина. Он во многом был прав. Их род всегда стоял особняком — управляя Соловецким лагерем особого назначения по своему усмотрению. Все их права закреплены в Велесовой книге. Прижать их сложно, но можно.

— Кто хочет высказаться? — Спросил председатель совета. Дед.

— Позвольте мне, — встал на ноги потомок Яги. Иван. Высокий, костлявый мужик с чёрными волосами и злым взглядом тёмных глаз. — В происходящем сейчас по стране наша вина. Мы размякли! Боимся принимать жёсткие, кровавые меры! По тому то Россия и потеряла половину своих территорий, на которую нам по факту плевать. Лукоморье, Буян и Тмутаракань находятся не там, как и большинство поместий и сакральных мест. Размякли! — Покачал он головой осуждающе.

— К чему ты ведёшь? — Пробился голос Деда, сквозь выкрики с мест.

— Пора начать действовать жестко, если не жестоко! Этого, — указал он головой на Михалыча, — казнить!

— Голосуем, — неожиданно поддержал его Мороз, не дав и слова вставить остальным. Над ним, директором и Иваном загорелись зелёные огоньки. Весь грот осветило зеленью. Брат главы рода Гамсахурдиа поднял руки, пытаясь что-то сказать, но не успел. Рука Мороза больше не сдерживала директора, оказался тот позади Михалыча, пробив ему грудь кулаком в районе сердца. Капли крови долетели даже до наших рядов, подал мне платок Акакий.

Учителей, наконец, вывели из зала, а директор школы занял своё место, оглядев сидящих рядом. Увидел меня, поднял бровь, кивнул и улыбнулся.

— Кхм, кхм... — Прокашлялся Дед, убрав труп мановением руки. — Ладно, — тяжело выдохнул он. — Перейдём к другим вопросам.

— Что со школой? — Перебил его Ильич.

— А что с ней? — Не понял его председатель, как и другие в зале.

— У нас на носу война. Мы будем её закрывать или нет?

— Нет. Надеюсь до того, чтобы бросать в бой детей не дойдёт, — отрицательно покачал головой Мороз. — Учебный год начнётся десятого января, как и раньше.

— Понял тебя, — хмурился в кресле директор, переглядываясь с Черных. Похоже, корит себя за несдержанность.

— Посланника Гипербореи сюда! — Выкрикнул в пространство Дед. По рядам сидящих прошла волна шепотков.

В зал прошла красивая молодая девушка, одетая во всё белое. Шлейф платья, что тащился за ней метров пять — поддерживал мальчик паж, оглядывающийся по сторонам с открытым ртом.

— Приветствую совет мудрых Руси, — склонила она голову.

— Говори, что хотят от нас Яга, Пандора и Моргана? — Не оказал должного уважения ей Мороз. По полу пошла изморозь. Его посох обледенел. В гроте заметно похолодало.

— Царство Гиперборея предлагает вам заключить мир, сроком на два года, со всеми положенными клятвами, — вновь поклонилась она, передав поданный пажом свиток председателю нашего собрания. Тот развернул его, вчитался и отвернулся от безмятежно улыбающейся девушки.

— С бумагами всё в порядке, — мрачно заметил он, обращаясь к нам. — Есть, у кого что сказать или проголосуем?

— Давай голосовать, — сказал Иван, не вставая со своего места. Остальные его поддержали. В итоге большинство голосов было за. Все понимали, что нам не выдержать битву на три фронта.

— Да будет так и так будет! — Ударил посохом о пол Мороз, вернув нормальную температуру. Все по очереди расписались кровью на этой бумажке, засвидетельствовав клятву, и посланница ушла, помахав нам ручкой на прощание. — Мы верно поступили. Не надо себя корить, — заметил Дед настроение некоторых.

— Мы дали им время окрепнуть! Теперь сковырнуть их с нашей земли будет непросто! — Кричали те, кто был против.

— Зря, очень зря!

— Это ошибка!

— Хватит! — Приказал Дед, отмахнувшись от недовольных. — Обсудим это на следующем собрании. В июне. Сейчас же более важно отменить утратившую свою силу законы. Например, тот, в котором говорится, что простецы не должны знать о нас, а также ряд других.

— Меня и всех остальных более волнует, что мы будем делать с людьми? С Россией, что вступила в войну против нас на стороне церкви и ведьмаков? — Спросил старик со шрамом через глазницу, которого я как-то видел у директора. Его поддержали хлопками.

— Аннексия — насильственное присоединение одной страны к другой. Дума уже проработала нужный законопроект и передала нам на рассмотрение, — помахал Дед папкой, взятой со стола. — После победы — Россия перестанет существовать. Будет только Русь!

— Кто же будет править? Мы? — Алчно разгорелись глаза Вавулы, как и многих других.

— Да. Другого выхода мы не видим. Люди уже достаточно сделали, чтобы привести наш мир к краху. Пора взяться за дело нам... — Ни одного голоса против — не было.

Мы ещё час сидели, обсуждали различные вопросы. Голосовали. Согласились, что нужно послать часть в спешке собираемой армии на помощь Европе для борьбы с кровососами, когда большие, окованные медью двустворчатые двери подземного грота распахнулись, с силой ударившись о стены. В залу внесли двух мужчин и двух женщин обмахивающихся веерами, полулежащих на паланкинах.

— Как всегда... Их не ждали, а они пришли, — проворчали сзади. Акакий поддакнул. Не любят здесь первожрецов, смекнул я, внимательно рассматривал их. Такого увидеть я не ожидал.

— Как вас мало, — вступил в беседу самый молодой из их четвёрки. Лет тридцати, продолжая лежать на своём переносном диване.

— Вы что-то хотел, уважаемый первожрец Квасура?

— Хотел, — ухмыльнулся тот своим оплывшим лицом. Все первожрецы были жирным до невозможности. Глазки заплыли. По три подбородка. И они представляют богов на земле?

— И что же? — Терпеливо пытался узнать цель их прибытия на собрание председатель.

— Напомнить вам, что скоро первое июня. Нужно будет выполнить все условия пакта с владыкой пекла. — Заглотил персик целиком с серебряного блюда, что лежало перед ним жрец, выплюнув косточку под ноги Мороза. Ещё и срыгнул при этом.

— Мы помним, — вновь заметно похолодало. Я же вспомнил Елену и Забаву, сестер Алисы, что не заслуживают такой судьбы. Прости ба, мой нрав сильней меня.

— Это хорошо, — слащаво улыбнулся толстяк, под смех других первожрецов. — Какие там рода должны отдать своих дев? — Прищёлкнул он пальцами. — Впрочем, это не важно. Приставьте к ним охрану. Нам ведь не нужно, чтобы они сбежали перед обрядом? — Стали разворачиваться паланкины на выход. Такое чувство, что мы все им должны. Гадкое чувство.

— А не пойти ли вам в жопу? — Встал я и во всеуслышание заявил. Шум, что поднялся — вновь смолк. Все уставились на меня. Акакий поперхнулся, а директор закатил глаза. Иван же улыбнулся.

— Кто это у нас такой смелый? — Остановил повелительным жестом свой диван первожрец Квасура.

— Меня зовут Андрей Ворожейкин, и я не понимаю вас волшебники! — Обращался я к собранию, не замечая злых поросячьих глазок жирдяя. — Мы только говорили об этом! Брат за брата! Волшебник за волшебника и что?! Снова голову в песок? Может уже пора действовать? Может пора дать бой демонам? Доказать нашему народу, что мы не зря удостоились чести сидеть здесь?

— Поддерживаю! — Перекричал поднявшийся галдеж Иван, потомок Яги. — Давно пора!

— За! — Не бросил меня директор.

— Мы против! Никто не смеет нарушать пакт! — Завизжал как резанный первожрец.

Шум не утихал. Все перекрикивались, ругались, пока Деду это не надоело, и он не охладил наш пыл, выпустив метель из своего посоха. Умолкли все, да и как иначе, оказались мы погребены в сугробах по плечи?

— Так-то лучше, — улыбнулся он, смотря прямо мне в глаза. Что древний как мир маг думает обо всём этом — понять было невозможно. — Голосуем!

Зелёный, красный, зелёный, красный, считал я огоньки. Красный, сжались у меня кулаки. На лбу выступил пот. Злость, зародилась в самой глубине души. Трусы!

— С перевесом в один голос всё остаётся без изменений. Те, на кого пал жребий — будут принесены в дар владыке пекла. На этом всё. Собрание закончено, — хлопнул он в ладоши, открыв все двери и выпроваживая нас.

— Где он? Где эта тварь? — Визжал первожрец, которому закрыли обзор волшебники. Под шумок Акакий, справедливо опасаясь возмездия от жреца Квасура — схватил меня за руку и утащил в гущу толпы. На выход. — Я тебя найду! — Пищал этот урод, не унимаясь.

— Это так просто не закончится, — заметил Акакий Солнышко, стоило нам выйти под своды дуба. Волшебники, что шли рядом с нами кивали мне и исчезали, перемещаясь, как могут только архимаги. На горизонте вставало солнце. До самого утра просидели.

— Плевать мне на это! Я делаю то, что велит сердце. — Посмотрел я на него. — Понимаешь меня?

— Да, — медленно кивнул он.

— И ты впредь делай также, невзирая на последствия. Таково моё слово! — Отдал я прямой приказ.

— Я понял господин. Я всё понял, — продолжал он пытливо меня рассматривать.

— Ступай, — показал я ему на дорогу. — Я пройдусь, проветрюсь, — шел я по светлеющему Буяну и не мог успокоиться. Так меня взбесили эти первожрецы. Хотелось порвать их на лоскутки! Мне что теперь, дрожать перед ними в страхе? — А это видели? — Показал я фигу небу.

Домой я должен был улететь на воздушном шаре, но был слишком зол, не думал головой и зашептал про себя слова заговора для перемещения через калинов мост, рискуя: по калиновому мосту иду, от берега светлого, к берегу тёмному. Поднимаются волны огненные, поднимаются волны смрадные, нечистого духа во мне убивают, сжигают, меня на волю отпускают. Так дойду я до конца моста нетронутым, от бренной плоти освободившийся. И полетит моя душа, куда сама пожелает. Да будет так! — Обдало меня волной горячего воздуха, а по ногам ударили камни моста, которому нет конца.

Булыжники, из которых он был сложен — имели красный цвет. Цвет крови. Река же, что проходила под ним была чёрной, перегнулся я через парапет. Смола, что горит, синим пламенем, закручивалась она в водовороты и взрывалась. Волна накатывала на волну. Если долго смотреть, то голова начинает кружиться. Хочется спрыгнуть, с усилием отвёл я взгляд.

За спиной была мёртвая земля, пустошь, без единого кустика, пошёл я вперёд, не оглядываясь, как советовал волхв, представляя себе место, куда хочу попасть. Дом.

Глава 22

Глава 22. Феи

— Видимо домой я не очень-то хотел. — Сказал я в предутренней тишине леса, периодически нарушаемой волчьим воем или шуршанием невидимых глазу существ, спрятавшихся в траве. Обнял идол Радогоста, зажмурил глаза и зашептал:

Род Все отец!

Ты еси всем отцам Отец.

Славен Ты еси прежде Земли и Неба,

Славен Ты еси прежде соли и хлеба,

Ты, посеявший всякое семя,

Ты, породивший всякое племя!

Да прорастёт зерно, что нами посеяно,

Да станет во добро, что нами содеяно,

Да укажут Родные Боги

Верные пути-дороги

Ко Светлому Чертогу Твоему! Гой!

Отпустило меня немного. Злость ушла. На душе потеплело. Всё я сделал правильно. Не посрамил имя своего рода. Хватит прогибаться под этот мир, пусть лучше он прогнётся под нас.

Шесть утра на часах, достал я мобильный телефон, посмотрев на время. Рано ещё. Прогуляюсь лучше, потренируюсь, стал я прыгать через пекло по всей чаще. Больше дирижабль мне не нужен, завершился очередной мой прыжок, на самом краю леса, принадлежащего нам по праву силы. Дальше начинались нехоженые дебри. Прогуляться что ли?

Думал уже развернуться, как услышал, плачь. Конечно, не стоило туда идти, кто его знает кто это, но не смог себя пересилить, да и не хотел. Плачь, то утихал, то начинался с новой силой и был он странный. Человек ли плачет? Не похоже...

— Поглядим, — сказал я, нагибаясь под ветками ёлки. Слишком эта часть леса дикая, неухоженная. Сложно идти, вытряхнул я нападавшие на мою рыжую голову иголки. Стало холодать. Появился снег, кутался я в свой плащ, сберегая тепло. — Опа! — Не поверил я своей удаче, проведя рукой по баранцу. Дереву — животному, известному так же, как хлопчатник. Говорят, если ты ему понравишься, то — упала на мою голову шапка, закрыв обзор. Не врали, снял я её с головы, осматривая. Реально шапка из хлопка, дарованная деревом, вновь погладил я его, поблагодарив, и побрёл дальше. Баранец же выкопался и поковылял в другую сторону, помахав на прощание ветками, покрытыми мехом, на которых висели шапки, шарфы и шубы. Кому сказать — не поверят.

— Помогите! — Жалобно прокричали совсем рядом, резко повернулся я в ту сторону, аж шея хрустнула.

Бежать сломя голову на помощь я не стал. Слишком это похоже на ловушку. Слишком! Так что всё делаем потихоньку, не спеша, подбирался я всё ближе к месту, откуда раздавались крики и стоны.

— И что тут у нас? — Раздвинул я ветки ёлки, выйдя на поляну, по центру которой сидел мальчик лет шести, пытаясь разжать капкан, вцепившийся ему в ногу. Увидев меня — он испугался, сжался в комочек, и превратился в медвежонка.

— Не трогай Мишутку — змея ты подколодная! Ведьмак! — Бросилась на меня со спины медведица, что говорила девчачьим голоском. — Анчибал ты проклятый! — Упомянула она нечистую силу, обитающую в болоте. Чёртика.

Берендеи, понял я и не стал защищаться, а дал ей укусить себя. Ростиком она была чуть выше моего колена. Не страшно. Пусть погрызёт, осматривался я по сторонам. Ждал, не придёт ли ещё кто? Не пришел...

— Давно о вас слышно не было, — покачал я головой, стоило медведице успокоиться и перестать трепать мою штанину. Рычать. Устала бедная. — Вы ведь из проклятых оборотней? Колдун проклял? Да?

Она смешно встала на задние лапки, повела носом и перекинулась в человека.

— Да, — утёрла молодая девушка слёзы рукавом шубки. — Ты ведь не ведьмак? — С надеждой осведомилась она.

— Нет, — отрицательно замотал я головой. — Вам помочь? — Спросил я с участием. Это не ловушка. Дети и, правда, в беде.

— Капкан надо разжать. Сил не хватает. Братик! — Вскрикнула она и побежала к медвежонку, что потерял сознание от потери крови. Я за ней.

А капкан то непростой. Булатная сталь, разжал я его, приложив заметное усилие. Нога у мальчика опухла, вновь превратился он в человека. Шерсть втягивалась в тело. Остановил кровь и зашептал рану. Порез закрылся. Опухоль спала.

— До свадьбы заживёт, — обрадовал я его сестрёнку, что сияла от счастья ярче солнца.

— Спасибо, — поблагодарила она меня, чмокнув в щёчку. Щека запылала. В этот момент очнулся Мишутка.

— Ой! — Попытался он спрятаться за сестру, но не получилось. Она держала его на руках, укачивала всё это время.

— Не бойся. Я не причиню вам вреда, — пообещал я, показывая открытые ладони. Он поверил. Дети гораздо более чувствительны ко лжи, чем взрослые.

— Кто ты? — Спросил мальчишка с любопытством.

— Андрей. Волшебник. А вы кто и как вас зовут, если не секрет? — Улыбался я. Даже в этом облике он был похож на мишку. Невыспавшегося мишку, потирающего глазки.

— Меня Миша, хотя все зовут Мишутка. А это Софья. Моя сестра. Мы оборотни — медведи. — Открыл он мне страшную тайну, получив за это по голове от сестрёнки.

— Приятно с вами познакомиться, — пожал я его протянутую руку. — Не скажите, что вы делаете в лесу? Одни и без взрослых?

— Мне вообще-то четырнадцать! — Надулась и фыркнула от возмущения Софья. — Ты не старше меня!

— Может быть, — пожал я плечами, — но ведь это не я заблудился в лесу и попал в капкан?

— Мы не заблудились, а пошли за хворостом. — Раскололся Миша.

— Бежите от кого-то? — Проницательно заметил я. Слишком пристально они всматривались в лес, пока мы говорили. Каждого шороха опасались. Вздрагивали.

— Ты как будто не знаешь, что в мире творится?! Дурачок что ли? — Повертела пальцем у виска девчонка.

— Знаю.

— Зачем тогда эти глупые вопросы?

— Ммм...

— А что ты здесь делаешь? — Подозрительно оглядела она мой наряд и шапку. — Ты точно не ведьмак?

— Точно, точно. Гулял просто, вот и заблудился немного. — Решил я приврать. — Служу роду Ворожейкиных. Их поместье и земли лежат там, — указал я направление рукой.

— А они берут к себе проклятых оборотней на службу? — С надеждой спросил Миша, пока сестра не закрыла ему рот рукой.

— Берут, — кивнул я уверенно.

— Нам пора, — встала с подтаявшего снега Софья, держа Мишу на руках и всё ещё прикрывая ему рот. — Не ходи за нами. — Посмотрела она на меня уже другим взглядом. Предупреждая, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— И не собирался, — вновь солгал я. — Берегите себя, снял я свою белую как пух шапку, одев её на непокрытую голову Миши. Помахал на прощание и пошел в противоположную от них сторону, пока не почувствовал что взгляд, упираемый мне в спину исчез. Стоило этому произойти, как я развернулся и пошел обратно, не забыв шепнуть наговор, что стирает всяческие следы на снегу. Даже запах. Теперь они меня не почуют.

— Он ушел?

— Да. Пойдём, — Понесла брата Софья через овражки полные снега. По пояс проваливалась, но не роптала. Отряхивалась и шла дальше.

— Я и сам могу...

— Молчи, давай! Сколько раз я тебе говорила не сбегать от меня?! А ты что? Если бы не этот мальчик... — Покачала она головой угрюмо.

— Извини сестра. Я больше не буду, — обнял он её крепко за шею и поцеловал в щёчку. — От тебя мёдом пахнет. У тебя есть? — Заурчал у него живот.

— Вот ты проглот! — Подкинула она его на руках. — Даже после капкана кушать хочешь! — Достала она конфету коровка со сгущёнкой и мёдом внутри, передав мальчонке.

— Мёд — это не еда. Это наша суть! — Изрёк он нравоучительно.

— Поговори мне ещё, — дунула она ему в лицо, отчего он зажмурился. — Наслушался бредней дядьки Петьки и повторяешь. Ну, подожди... Мама тебя выпорет, как придём. Уж поверь!

— Тебя тоже, — проворчал он.

— И меня, — тяжко выдохнула она. — Не уследила, — дошли они до своего лагеря, что располагался в глубокой пещере, образовавшейся на склоне холма. Рядом с ней стояла на быструю руку сколоченная клетка из толстых деревянных жердей, в которой лежали несколько окровавленных тел людей.

— Бяки! — Выкрикнул в её направлении Миша и кинул в них камень, спрятанный в кармане.

— Чего вы так долго и где хворост? — Вышла на шум мать семейства, уперев руки в бока. Выглядела она грозно.

Стоя неподалёку, и усилив свой слух, я слышал каждое их слово, силясь понять, что здесь происходит и кто сидит в клетках.

Софья пересказала все, что с ними произошло, закономерно получив по жопе. За таким шебутным братиком нужен глаз да глаз. К тому времени как они закончили из пещеры вышли все её обитатели. Больше тридцати медведей — оборотней. Пришлось повторить свой рассказ заново, да не раз — вновь получив по попе, только не от мамы, а от папы.

— Нужно уходить. Это место скоро найдут, — возвышался отец Миши и Софьи на две головы над остальными своими соплеменниками. Кто тут вожак — вопрос не стоял.

— Куда? — Спрашивал его дед, чей второй облик — белый медведь. — Нам нигде не рады. Гонят отовсюду. Наслушались страшных сказок про нас, где ни грамма правды и теперь не пускают в поселения. А ведь мы маги! Такие же, как все, просто проклятые, — опустил он голову, зарычал и превратился в медведя, подскочил к берёзе, повалили её на землю, вырвав с корнем, и давай кромсать, вымещая злость.

— Мальчик, который нас спас сказал: что Ворожейкины рады всем. Они там, — показал он совсем неверное направление.

— Что я говорил насчет незнакомцев? — Добродушно потрепал его за щёку отец, взяв с рук дочки к себе. Усадив на плечо.

— Он не врал! Он хороший. — Защищал меня мальчишка.

— Придется поверить. Бежать нам некуда. Деревню сожгли эти, — указал он на людей в клетке. — По следу идут ищейки. Надеюсь, твой новый друг знал что говорит. Собираемся, — кивнул он ждущим его решения медведям, ставшим собирать вещи. Котелки, одежду и единственную козу, разрывшую снег в сторонке и щипавшую прошлогоднюю травку.

Превративший берёзу в щепки дед подошел и молча, указал на клетку, вопросительно изогнув бровь.

— Оставим. Не будем брать грех на душу.

— Они бы без промедлений убили нас! Как и Фому с сыном, которого поймали в лесу. Ведьмачье семя! — Плюнул он сквозь прутья решетки, попав в глаз одному из них. Тот не пошевелился.

— Мы не они. Пойдём, — подхватил вожак мешок, что подала ему жена, и побрёл в правильном направлении. Где живут Ворожейкины он, похоже, знал. Стоило им удалиться на достаточное расстояние, как из тени вышел я.

— Кто ты? Помоги мальчик! — Заговорили до того молчавшие ведьмаки, покрытые с ног до головы шрамами. Узнать, что перед тобой не человек — довольно легко. Достаточно посмотреть в их глаза. Не человеческие. Звериные.

Слышал я, как из них делают то, что делают. Страшные вещи. Страшные! Но идут они на это добровольно, иначе никак.

— От вас пахнет невинной кровью. — Заметил я. — Даже подходить не надо. Издалека учуял, — прикрыл я глаза, решая, что с ними делать. Да простит меня Дажьбог, принял я решение. Как известно — он является предком русских людей, от земледельца до князя, замыкающем зиму и отмыкающим весну.

— Колдун, — сплюнули они, поменяв свое поведение. Вновь замолчали, выжидая любого неверного шага с моей стороны, чтобы напасть и спастись, убив меня при этом.

— Волшебник, — поправил я их, усыпив. Отворил клетку, взял за шкирку и перенесся к идолу Радогоста. Жертвы для снятия проклятия с бабушки найдены.

***

Пока ждал, когда проснётся ба, чтобы рассказать о произошедшем на Буяне и уговорить на ритуал наложения контрпроклятия — решил зайти в личную тепличку. Посмотреть, как там прижился аленький цветочек. Открыл дверь и...

— Ай! — Схватили меня за уши феи и подняли в воздух, став перекидывать друг дружке, как какой-то мячик. — Вы что творите? — возмутился я, вывернувшись из их хватки и упав на землю. Снова перепачкался весь. — Чёрт!

— Хи, хи, хи, хи, — захихикали они, прикрыв рты и попрятавшись в открытых бутонах цветов всех расцветок, где свили свои гнёздышки.

Выглядели они как миниатюрные девушки размером с мою ладошку. Озорные и весёлые, зазевался я, не заметив как двое мелких феек в розовых платьишках — схватились за ведро полное холодной водицы, и окатили меня со спины. Только рот успевал открывать, как рыба, выброшенная из воды.

— Ах вы! — Еле удержался я от крепкого словца. Не стоит на них обижаться. Они такие по природе. Игривые дети цветов с шилом в заднице. Стражи садов и новорождённых детей. Хранительницы очага и домашнего тепла. Феи!

— Познакомился? — Заглянула к нам бабушка, с улыбкой наблюдая, как я бегаю за этими проказницами, пытаясь поймать и поставить в угол.

— Откуда они здесь? — Остановился я, отдышаться.

— Стоило первому цветку, что ты мне прислал распуститься, как появились девочки. Они ночные жители, — повела она рукой, указывая, как попрятавшиеся от меня фейки вылетают из своих укрытий, зевают и заползают в бутоны, что закрываются, укутывая их лепестками, как одеяла. — Пойдём. Не будем им мешать, — вышли мы из моей бывшей теплицы. Теперь это их дом.

Глава 23

Глава 23. Последствия

— Повтори еще раз, что ты сделал? — Пытала меня бабушка, пригласив на экзекуцию ведьму Наталью, Ярополка Святославовича и непонятно зачем Валерию.

— Нагрубил первожрецу.

— Я и в первый раз слышала! — Взъярилась она, кинув в меня подхваченную газету с тумбы. Листы разлетелись по всей комнате.

— Зачем тогда переспрашивать? — Не понял я, вжавшись в диван.

— Надеялась, что ослышалась. — Встала она, прошлась по комнате и вернулась на место, шепча проклятия себе под нос.

— Да, ладно, — махнул я рукой. — Всё образуется. Да? — Обратился я к остальным присутствующим здесь.

— Сомневаюсь, — не поддержала меня Наташа. — Плохо ты их знаешь. Все первожрецы — погань. Этот в особенности. Он не отступит. Из-за большой разницы в силе на бой может и не вызовет, но гадить будет везде, где сможет. Поверь моему опыту.

— Акакий Солнышко подтверждает это, — поклонился мне волхв, извиняясь за свои слова. — Нужно быть готовым.

— Это и так понятно. — Отмахнулся я от их предупреждений в раздражении. — Сейчас гораздо важнее то, что каждого второго боеспособного мага забирают в армию, под начало дьяков. Если не хотим, чтобы тех, кто присягнул нам — забрали, нужно создать свой полк и участвовать в боевых действиях. Сдюжим?

— Вполне, — кивнул Ярополк. — Среди нас есть те, кто побывал во многих горячих точках. Подавлял восстание ифритов в Египте. Бился с нежитью в Чернобыле. Не стоит беспокоиться. Всё будет! — Пообещал он.

— Хорошо, даже отлично! — Хлопнул я в ладоши. — Вам ещё нужно знать, что к нам хотят присоединиться берендеи. — Вспомнил я Софью и Мишутку. — В лесу их видел. Направлялись сюда. Если гнильцы в них нет — надо взять. Драться они умеют.

— Возьмём, — проворчала ба. — Мы не деревенские знахарки, что боятся проклятых, также как своей тени. — Недовольно осматривала она бардак, что сама и устроила.

Наступила тишина. Никто не знал, что сказать. Бабушка злилась, и все это чувствовали. Не хотели на отповедь нарваться.

— А почему ты с друзьями не улетел? В школу ведь пора? — Обратилась ко мне Валерия, присевшая рядом. От неё пахло цветами и солнцем. Ба косо на неё посмотрела, но смолчала.

— Научился перемещаться по желанию, как архимаги, — похвастался я, улыбнувшись ей.

— Дурдом! И чему вас только учит Ильич? На старости лет совсем спятил, раз позволил своему ручному волхву Казимиру — показать такое... — Всё-таки не сдержалась бабуля и заворчала, беспокоясь обо мне. За сердечко схватилась.

— Вам наверно пора? — Захотел я выпроводить гостей. Нужно серьёзно поговорить с бабушкой. И три шага по комнате не сделала, а запыхалась вся. Не дело это.

— Да, да. Нужно идти. Проверить, всё ли в порядке. — Засобирался Ярополк, поклонившись на прощание ба и подхватив посох, до того парящий неподалёку.

— Заходи, как время будет. Хорошо? — Обняла меня Валерия и нежно поцеловала в щёчку. Наташа приревновала, села с другой стороны и зеркально повторила поцелуй, оставив на мне след помады, смущённо оттирал я его, закрывая за ними дверь.

Заварил чай со зверобоем, ромашкой и мятой и пошел сдаваться. Надеюсь, это её успокоит.

— Что за секреты? — Благодарно приняла чашку ба, отхлебнув и прикрыв веки. Наслаждаясь вкусом.

— Хотел поговорить о снятии с тебя проклятия. Наедине. — Начал я нерешительно лопотать, мямлить, не зная, как подать новость.

— Это же хорошо? Или нет? Почему столько тайн вокруг? Говори, не тяни резину! — Приказала она, проницательно всматривалась в мои глаза, которые я отводил.

— Хорошо, только... ммм... так просто его не снять. Оно вцепилось в тебя как клещ. Чтобы выковырять — придётся принести человеческие жертвы. — Сознался я в своём бессилии.

— Нет. — Твёрдо ответила она, залепив мне пощёчину. — Мы не чёрные колдуны, какие, а Ворожейкины! Или ты забыл об этом?! — Покраснела она от гнева.

— Ты угасаешь ба! Нужно что-то делать! Я не могу стоять в стороне и просто смотреть! — Обнял я её, что есть мочи, прокричав. — Не могу! Соглашайся. Пожалуйста, ба?

— Нет! — Не поменяла она решения. — Тебе ещё не раз придется увидеть, как близкие тебе, родные — уходят. — Гладила она меня по волосам, успокаивая. — Не нужно стесняться своих слёз. Поплачь. Станет легче. — И я расплакался, а она шептала мне слова утешения, как и в те дни, когда я потерял родителей. Просыпался и звал их, звал и не мог дозваться...

***

На следующее утро я перенёсся в школу. Дни потекли за днями. Минул январь и февраль. Пришла весна. А мы учились. Алисе пришлось уйти из боровиков под давлением родителей. Братья следили за каждым её шагом.

У Елены и Забавы были свои проблемы. Они были под постоянным надзором дьяков, ходивших за ними по пятам. И не только за ними. Тут учились и другие девушки, что будут отданы владыке пекла. Вся школа теперь знала что к чему. Недовольство советом и первожрецами росло. Сегодня демонам отдадут их, а завтра нас? У девочек появились защитники. Только вот защитники эти — школьники, не способные ни на что годное. Заклятья подножки и мелкие каверзы, свалившиеся на дьяков — не в счёт.

Журавушка замкнулась. Не желает общаться. Поддерживает девчонок, как может. К ней присоединилась шоколадка. Подружились на той вечеринке — став лучшими подружками. На пару теперь мне языки и нехорошие знаки в коридорах показывают.

Только Миша с Бояной и радуются. Всё к свадьбе готовятся. Лёха же, как одержимый ударился в учёбу. Разучивает боевую магию для защиты семьи. Помогаю ему, чем могу. Советы даю.

Радовали только сводки новостей с фронта. Люди не желали воевать и массово дезертировали из армии — стоило им узнать, что маги — не звери какие, а такие же жители страны, как и они. То, что мы радеем за будущее Руси и не желаем никому зла. Что можем болеть и грустить. Радоваться дождю и бегать босиком по лужам. Теперь они с нами.

Костры разгорелись с новой силой. Только вот горели на них не волшебники, а ведьмаки и инквизиторы. Многим, правда, удалось сбежать в Европу, в Италию. Ватикан с радостью принял их в свои объятия.

Прежнее правительство было свергнуто. Тюрьмы переполнены ворами, убийцами и казнокрадами. Мы же совместно с людьми начали строить новый мир.

Электростанции на угле, мазуте, бензине — заменялись «Перуновыми Молниями». Артефактами, размером с холодильник — способными обеспечивать электричеством до десяти тысяч семей. Завод братьев Петровых работал на износ. Открывались новые филиалы. Гуманитарной катастрофы, которую многие предрекали — не произошло. Смогли выправить ситуацию. Еды хватило всем.

Началась большая стройка. Больше никаких высоток — муравейников. Их сносили. Теперь все будут жить в индивидуальных домах, со своим приусадебным участком, как завещали нам предки. Планировалось обеспечить жильём всех желающих за два года. С помощью магии — это вполне реально.

Русь-Матушка выдержала. Жизнь налаживалась.

Жаль, нельзя сказать того же о Европе. Там дела шли полный швах! Вампиры прорвали кордоны и разделились на несколько рукавов. Крупная их группировка переплыла Гибралтар и терроризирует Африку.

Две других больших группировки сели на корабли и прошли в Средиземное море, высадившись в Турции. Оттуда они могут выдвинуться — куда захотят. Ближний Восток, Китай, Русь. Совет набирает добровольцев на войну с ними.

— Андрей! — Вбежал в комнату Миша, громко хлопнув дверью и испугав меня. — Эта чокнутая. Эээ... Моя невеста хотел я сказать, — поправился он, боязливо оглянувшись, — снова тащит боровиков в экспедицию! Записала нас и даже не спросила — хотим ли! Представляешь?

— И куда на этот раз? — Индифферентно спросил я, подписывая очередную бумажку, что прислал мне Акакий.

— Гималаи. Искать дивьих людей! — Стал он рвать на себе волосы.

— Не слышал о них, но я не против. Хочу развеяться, — разочаровал я его своим ответом.

— Ты болен? — Вскрикнул он. — Да нас сожрут там, расчленят или чего хуже!

— Сто! — Спрыгнул с турника Лёха. — Мне тоже нравится эта идея. Хочу опробовать боевые заклятья в деле. — Взял он полотенце с кровати и направился в душ.

— Вы оба совсем рехнулись! — Убежал он искать свою невесту. Будет пытаться её отговорить.

Закончив с бумагами, я подхватил свой рюкзак с тетрадками, да ручками и направился на урок свечной магии, что начинался сегодня. Лёха с Мишей отказались ходить со мной. Девчачье дело — сказали они.

— Здоров Серёг! — Кивнул я Налётову, что стоял на голове у стены и читал стих Пушкина. Даже спрашивать не стал. Весеннее обострение — итак всё понятно.

Духовной жаждою томим,

В пустыне мрачной я влачился,

И шестикрылый серафим -

На перепутье мне явился...

— Привет Алис! — Помахал я ей. Она, как и другие девочки ждала звонка на урок домоводства, держа в руках корзинку полную продуктов, которые ещё надо приготовить. Пучок зелени, сушеные грибы, чеснок, сыр и мясо.

Она заулыбалась, хотела поднять руку и помахать в ответ, но старший брат Всемир — не дал. Не стоит обижаться на него за это. Воля родителей — это воля родителей. Так он воспитан и это правильно.

Я уже прошел за угол и не видел, каким глазами она провожала мою спину. Сколько в них было грусти и печали. Боли. Сколько пролитых слёз.

— Вот и наш последний ученик! Опаздываем молодой человек! — Упрекнула меня старушка божий одуванчик, что вела урок.

— Простите, — прошел я в класс под взглядами перешептывающихся девушек. Ни одного парня здесь не было. Похоже, напрасно я пришел.

— Ничего. Не опаздывай больше и у меня не будет претензий, — встала она, подошла к столу и театрально сдёрнула с него ткань. Там лежал торт с воткнутой в него корявой свечкой. Щёлкнув пальцами — она подожгла её. Огонь был зелёный. Противоестественный.

— Вкусняшка! Клубника со сливками, — не сдержалась незнакомка с первой парты, втянув носом воздух.

— Мне нельзя. Талия, — грустно выдохнула девочка, сидящая рядом с ней.

— Тишина! — потребовала преподаватель. — Все мы знаем, что это такое. — Показала она на торт. — А задумывались ли вы хоть раз, что задувание свечи — есть не что иное, как магия? Ритуал?

— Нет, — помотали все головами. Даже я.

— Знай те же, что это так и есть! Магия в чистом виде, что древнее рун! А если точнее — то ритуал на исполнение желания. Да? — Спросила она девушку, что подняла руку.

— А какие свечи нужно использовать? Есть ли разница? — Горели энтузиазмом глаза у девицы.

— Хороший вопрос, — задумалась на секунду учитель, прежде чем ответить. — Мне по нраву из натурального пчелиного воска. Хотя цветные, с добавками в виде трав или из животного сала — не хуже. Используйте те, что вам по душе. Не ошибётесь. — Отрезала она кусок торта и передала ей.

— Спасибо, — поблагодарила её довольная девушка, застрочив в свой блокнот.

— Ещё вопросы? Нет? Хорошо. Тогда займемся практикой. Проведём с вами простенький любовный ритуал. — Подмигнула она. — У нас и мальчик имеется, что с удовольствием поделится с нами парой своих волосинок, — выстроилась ко мне целая очередь с ножницами. Зря я не послушал парней, позволил я очередной девочке отрезать прядь своих волос.

— Тук, тук, тук, — постучали в двери, прервав урок. К нам заглянула моя классная руководитель — Анастасия Ивановна. — Извини Тамара, — попросила она прощения у учительницы свечной магии. — Можно забрать Ворожейкина? Это важно.

— Конечно Анастасия. Забирай. — Кивнула она, а я подхватил свой рюкзак и пулей выбежал из класса. Половины волос на голове как не бывало.

— Ммм... — Удивлённо осматривала мою шевелюру учитель, не зная, что сказать. — Ммм... Ты в порядке?

— Нет! — Пытался я оценить нанесённый ущерб, ощупывая себя.

— Хм! — Хмыкнула она, улыбнулась и провела ладошкой по моей бедной головушке. По коже головы прошел вагон мурашек, а космы стали стремительно отрастать. Голова зачесалась.

— Хватит, хватит! — Остановил я разошедшуюся учительницу. Волосы вытянулись до самой талии, сделав меня похожим на девочку, захихикала стайка второклашек неподалёку.

— Красавец! — Обошла меня кругом Анастасия Ивановна, осматривая дело рук своих, довольная как кот, объевшийся сметаны.

— Спасибо. Наверно...

— Всегда, пожалуйста, — присела она в реверансе.

— У вас слишком откровенное платье, — заметил я и отвёл взгляд, чего она и добивалась.

— Так и задумано. — Разогнулась она и подмигнула. — Надо же мне мужа искать? — Пожала она плечами. — Конкурентки не дремлют! — Оглянулась она по сторонам, словно ища их. — Ну да ладно. Я не за этим тебя позвала. Тебя тут люди ждут у ворот школы.

— Люди? — Удивился я.

— Да. Им теперь можно посещать наши сакральные места, города и шабаши. Не знал? Толпы туристов! — Всплеснула она руками.

— И что им от меня надо?

— Не знаю. Сходи и спроси. На территорию школы их, конечно, не пустят, как и не выпустят тебя, но переговариваться через решетку ворот никто не запрещал, — обняла она меня на миг и упорхнула по своим делам, точно зная, что я смотрю ей вслед.

— Ведьма! — Покачал я головой, направившись к комнате зеркал. — Первый этаж, — сказал я своему отражению, недовольно осматривая буйную рыжую поросль, торчащую во все стороны. Шаг и я там. Холл был, как всегда переполнен школьниками, что показывали на меня пальцами и смеялись. Стыдоба!

Статуя русалки в фонтане прикрыла в страхе рот, нырнула и вынырнула у бортика, держа в руках гребень, украшенный жемчугом и подзывая меня. Сел к ней спиной и отрешился от мира на долгие пятнадцать минут, расчесывала она меня, доставляя райское удовольствие. К её прохладным пальчикам на моей голове прибавилась ещё одна пара рук, что массировала мою голову. Как же это приятно, вы не представляете, прошла дрожь по моему телу, перешли ручки русалки на плечи, разминая их, пока смоченный в воде гребень — ходил по моей голове, даря незабываемое наслаждение. Поговаривают этот гребешок — подарок самого Посейдона школе.

— Чего вы с ним так долго? — Капризно спросил девичий голос. Открыл глаза. Рядом стояла девочка, державшая в руках несколько бантиков. На неё зашикали. Я встал, посмотрел на себя в отражении воды и остался доволен.

— Спасибо, — поклонился я расстроенным статуям. Так им нравилось возиться с моими волосами.

— Пожалуйста, — усадили они на моё место девочку и стали заплетать ей косички.

— Ой-ой! — Вскрикивала она, пока они вычесывали ей колтуны.

Весна, улыбался я солнышку, светившему в глаза и пчёлкам, что облетали скопления жёлтых цветов. Мать-и-мачеха. Все звери в парке проснулись и искали, что бы покушать.

Недовольно рычал медведь, проверяя свою кладовую, пока за его спиной белка отбирал кусочек хлеба у голубя, а аист рыбу у вороны. Дети охотно делились своим обедом с животными.

— Здравствуйте, — поздоровался я со ждущими меня у кованых ворот школы людьми. Муж и жена, что с надеждой смотрели на меня из-за прутьев. На секунду глаза женщины разгорелись надеждой, но стоило ей понять, что я просто школьник, как она погасла.

— Здравствуйте, снял шапку мужик и стал мять её в руках. — Извините, что побеспокоили вас, просто... Просто мы не знаем, куда больше идти. Позвольте я объясню?

— Конечно, — кивнул я, не торопя его.

— Сами мы из Воронежской области. Посёлка городского типа — Горшечное, — говорил он, пока его жена смотрела в землю и утирала капающие на асфальт слёзы. — Наша дочь Алина — пропала более двух лет назад, но мы не теряли надежды. Верили. И вот весь мир узнал, что магия существует. Полиция перешла работать в разбойничий приказ. Маги, что там служат — настоящие кудесники, способные отыскать пропавшего по волоску! — Повысил он голос. — Мы, как и многие до нас пришли на приём. Дьяк провел ритуал. Взял серебреное блюдечко, капнул туда по капле нашей крови, налил водички и ничего! Он испугался всплывших на поверхности воды знаков. Выпроводил нас за дверь и велел больше не пускать. — Прервался он, чтобы принять таблетку, заботливо поданную женой. Давление подскочило. — Мы не сдавались. Переправились в другой город и обратились к другому дьяку, в другую избу. Курский окольничий был в ужасе! Всё было напрасно, пока мы не оказались здесь. В Лукоморье. — Обнял он жену, что горько заплакала.

— И что дальше? — Мягко спросил я, не зная, что и думать.

— Местный дьяк не испугался знаков. Объяснил нам, что к чему. Первая руна, что всплыла на поверхность блюдца — означает, что наша дочь ни жива, ни мертва. Объяснить этого он не смог. Вторая же говорила, что виновен в этом род Черных. Древний род магов, против которого ни пойдёт никто...

— И вы пришли ко мне? — Удивился я, подняв брови. — Почему?

— Нет, — помотал он головой. — Тот молодой дьяк помог нам связаться с другими волшебниками. Из сильных и древних родов. Выслушав нашу историю — они раз за разом отказывали нам, не желая вступать в конфронтацию с родом Черных. Надежда таяла с каждым днём. Руки опускались. Никто не хотел помогать. — Прикрыл он лицо руками. Не сдержал слёз, как и жена до этого.

— Обратиться к вам, нам посоветовал другой дьяк, сказавший, что вы спасли его жизнь и жизнь его подчинённых в прошлом году. Бились с самим Бармалеем, подручным бабы Яги, — вновь разгорелось пламя надежды в глазах женщины, объяснившей, как они вышли на меня, пока её муж приходил в себя.

Перед глазами замелькали картинки. Лечебница близь Тмутаракани и глаза девочки, что играла с волосами мамы, сидя в загоне. Толчок щёголя на пристани Старого Оскола, приказавшего посторониться. Дуэль Бояны. Смерть деда, что вступился за неё. Поджог его лавки. Нападение на поместье. Череп, испещрённый рунами.

— Я помогу вам, — твёрдо прозвучал мой голос, заглушив шум ветра.

***

— Что вы узнали? — Возлежал на своём ложе первожрец Квасура, окруженный прекрасными нимфами в ошейниках, что выполняли все его требования.

— Ай! Больно, — пожаловалась одна из них, стоило ему дёрнуть за цепь. Зря она это сделала.

— Я разрешал тебе открывать рот? — Ударил он прекрасную деву по лицу, разбив ей нос. — Пошла вон! — Пнул он её. — Персиков мне из сада принеси и пеняй на себя, если хоть один из плодов будет червивый. Отдам на растерзание псам! — Брызгал слюной по сторонам этот хряк.

Стоило ей удалиться, как в беседу вступил до того молчавший евнух, раболепно упирающийся головой в пол.

— Наши разведчики докладывают, что этот Андрей Ворожейкин — здорово усилил свой род за последний год. Крепкий орешек. Так просто нам его не взять господин. Людская молва приписывает ему звание великого волшебника, скрывающего свои силы.

— Ты хочешь сказать, что он более великий, чем я? — Нехорошо прищурился жрец. В комнате поднялся ветер, хотя окна были закрыты.

— Нет, нет! Я не это имел в виду! — Задрожал крупной дрожью слуга, понимая, что от наказания не отвертеться.

— Найди способ! — Дунул первожрец на евнуха с такой силой, что того вынесло из покоев и впечатало в стену.

Глава 24

Глава 24. Вторая тайна школы

— Сюда! — Вынырнула рука из стены, схватила меня за рукав и затащила к себе.

— Что? Как?! — Оглядывал я диким взглядом помещение без окон и дверей, всё в пыли. Похоже, здесь не убирались пару веков.

— Школа хранит много тайн. И эта одна из них, — отпустила меня Алиса и подошла к одинокому портрету, висящему на стене, смахнув с него паутину. — Об этом месте мне рассказала мама, — погладила она раму, разбудив обитающего на холсте волшебника.

— Кто смеет нарушать мой покой? — Спросил высокий и сутулый, но могучий старец с длинными седыми волосами и осунувшимся лицом. В глазах его клубилась тьма.

— Простите меня, господин Кощей, — присела, извиняясь, Алиса. — Я хотела познакомиться с вами и познакомить со своим другом — Андреем Ворожейкиным. Ещё раз простите.

— Ворожейкиным? — Переспросил он, привстав с трона из драгоценных камней и осматривая меня. — Дааа... — Прошипел он. — Сходство очевидно.

— Сходство?

— Похож, — кивнул он. — Знавал я твоего прапрапрадеда. Могучий был колдун. Не зря его прозвали — вепрь. Дикий нрав и необузданная сила. — Уселся он на место.

— Выходит вы Кощей Бессмертный? — Не поверил я своим глазам. — Тот самый?

— Я — это он, а он — это я. — Подтвердил тот, кто спрятал смерть в яйце.

— И до вас добралась костлявая... — Был я потрясён случившимся.

— С чего ты взял? — Фыркнул он возмущенно.

— Но, портрет?! — Показал я рукой на раму.

— Ничего не значит! — Перебил он меня. — Он был написан ещё при моей жизни на земле, одним талантливым молодым художником — Винсентом. Не помню фамилию. То ли Гог, то ли Ван Гог.

— На земле? — Вцепился я в его оговорку.

— Да. Я покинул землю, как и мои братья с сёстрами.

— Почему же тогда ваш портрет пылится здесь, всеми забытый и покинутый? Вы же легенда!

— Эх, юность, юность, — ухмыльнулся он, показав желтые зубы. — Даже будучи рисунком на бумаге — я знаю слишком много того, что должно быть забыто. Если мой портрет находят, то тотчас сжигают. — Помолчал он. — Вы не первые, кто приходит ко мне и рассказывает всякие небылицы. О моей любви к бабе Яге или шашням с Василисой Прекрасной. — Рассмеялся он. — Всё это ложь! Я Кащей, младший сын Чернобога, великого Змея Тьмы, а не волшебник! Я тот, кто владеет самым глубоким и мрачным царством Нави — Кощеевым! Я тёмный БОГ! — Потемнело в помещении и запахло тленом. Резко похолодало. Зашептались по углам навки и криксы. Рассмеялась кикимора. — А теперь спать, — захрапел он на своём троне, не обращая более на нас внимания. Тьма по углам рассосалась.

— Жутко, — призналась мне побелевшая от страха Алиса, выдохнув изо рта пар.

— Глупышка, — обнял я её, став растирать. — Зачем ты меня сюда затащила и как отделалась от братьев?

— Хотела поговорить, — шмыгнула она носом. — Ты меня избегаешь! — Наполнились её глаза слезами.

— Ну что ты? — Прижал я её к себе. — И не думал даже. Просто всё складывается для нас неудачно, как видишь.

— Мама разозлилась на папку и деда. Сковородкой их побила, — по секрету рассказала Алиса, оттаяв немного. — Пообещала мне, что заставит их извиниться перед твоей бабушкой и выдать меня за тебя. — Озарилось её лицо улыбкой, а глаза засверкали счастьем.

Я же мог только стоять и хлопать глазами. Не признаваться же ей, что жениться мне совсем не хочется?

— А место это зачем показала?

— Подарок на годовщину. Ты что забыл? — Возмутилась она.

— Эммм... Нуууу... Это...

— Восемь месяцев как мы знакомы! — Огорошила она меня. Мне оставалось только закатить глаза и благодарить духов, что она не потребовала свой подарок. — Поцелуй меня, — попросила она, зажмурившись.

Я не мог отказать. Наклонился и прижался своими губами к её, делясь с ней теплом и получая взамен нежность. Мы будто вернулись в прошлое, закружившись по помещению в танце, забыв обо всём. Нам не мешала ни пыль, ни едкие замечания проснувшегося Кощея.

***

— Показушники! — Осматривал я замок Черных со стороны леса. Огромный, сложенный из крупных булыжников и подавляющий своей мощью. Он словно душил все окрестности, не росло под его стенами ничего. Даже вездесущей крапивы.

Эту человеческую девушку — Алину, нужно спасать, а не сопли жевать, не стал я откладывать поход на этот тёмный род в долгий ящик. Устраивать войну я не собирался, ещё не время. Хотел сделать всё тихо, хлопнул я себя по карману, в котором лежала свёрнутая накидка одноклассника — Гриши Подберёзовика. Его мантия невидимка. Пришлось сказать ему, что хочу пробраться в женскую душевую, как и он когда-то. Дал пару советов и пожелал удачи. Рекомендовал каску одеть. Если поймают — не так больно будет, не сказал я никому куда иду. Просто встал ночью и перенёсся сюда, рассчитывая, что вернусь, и никто не заметит.

Находился я на половине Белгородской области — отданной роду Черных за активное участие в войне с ведьмаками и церковью. Все просто. Мэров и губернаторов больше нет. Теперь всем владеем мы — маги. Белгородчина поделена между родом Черных и Ворожейкиных. Нам отошли такие города, как: Губкин, Старый Оскол, Короча и Валуйки. Черных же получили: Белгород, Строитель, Шебекино и Грайворон. Теперь я князь, точнее княжич. Титул княжны носит бабушка.

К земле прилагались и подданные. Более полумиллиона людей, что надеются на нас и верят. Как же им, похоже, надоели продажные политики и бизнесмены, что только и могут, как набивать карманы. Люди думают, что маги другие. Боюсь, их ждёт разочарование. Таких родов как наш — не много, а вот Черных и похожих на них — достаточно.

Четыре утра. Лучший час для нападения. Все спят, а кто нет, тот хочет, накинул я мантию невидимку, что подстроилась под мой рост, и пошел прямо к пузырю прикрывающему поместье тёмных магов от врагов. Такая же защита, как и у нас, потрогал я её рукой.

— Ай! — Вскрикнул я и засунул кровоточащий палец в рот. — Колется.

Применять могучие заклятья или наговоры я не стал. Сейчас это привлечет лишь ненужное внимание, да и не стоит забывать, что их род очень силён. По официальным данным только архимагов четверо. Нужно быть предельно осторожным, стал я стремительно уменьшаться, пока не встал на четыре лапы.

— Мяу! — Гордо сказал я, спокойно пройдя через пузырь. Охрана, что стояла за ним ничего не заметила. Сигнала о вторжении не было. Я ведь не оборотень, а простой рыжий котяра. Эта способность нечто иное. Не оборотничество.

Пробежав весь двор, я подпрыгнул, выпустив когти, заработал лапками и оказался на подоконнике первого этажа. Форточка была приоткрыта.

Мягко спрыгнув на пол, не потревожив хозяина комнаты — повара, что спал прямо в колпаке, я превратился обратно, открыл дверь и вышел в мрачный коридор, освещенный чадящими факелами, заправленными керосином.

— Ты слышал? — Спросил тревожный голос за углом.

— Скрип? Да. — Зашушукались два мага. — Проверь! — Затопал кто-то в мою сторону. Я и шага сделать не успел, как на меня выскочил один из охранников поместья, вокруг рук, которого клубилась тьма боевого заклятья. Осмотрев коридор внимательным взглядом глаз, и не заметив меня, он развеял тьму и ушел обратно. Мантия невидимка всё ещё была на мне.

— Мыши, — проворчал он.

Засунув руку в карман, я подкинул вытащенный из него клубок шерстяных ниток и убрал обратно. Так искать её не стоит. Это не лес. Кругом враги. И куда мне блин идти?

Думал уже начать осматривать каждую подозрительную комнату, из тех, что под охраной или на замке, как в груди потеплело, а в голове, словно компас зажегся. Сила Радогоста ясно даёт понять, что моё дело правое.

Осторожно ступая по опустевшему на ночь замку, и вдыхая ароматы полыни, которой здесь всё провоняло — я вышел к крутой лестнице, ведущей в подвал. Ступеньки были мокрыми, а стены обветшалыми. За этим местом не стремились ухаживать.

— Ёк-макарёк! — Поскользнулся я, и шагу не успев ступить, и полетел вниз. — Ай, блин! Чёрт! Чёрт! Чёрт! — Потирал я ушибы по всему телу, и подвывал, прыгая на одной ноге. Как же бочина болит. — Ядрён батон! — Увернулся я в последний момент от пролетевшего мимо длиннющего розового языка, щёлкнувшего в воздухе. Оглянулся. На страже подвала стояло два жабалака. Лягухи, что весят под триста килограмм. — Чёрт! — В очередной раз ругнулся я и увернулся от их языков, проскочивших совсем рядом. На меня даже их слюна попала. — Фу! — Вытер я рукав о стену, оставив на той мокрый, мерзкий след.

Убивать этих тварей нельзя, иначе сработает защита, и замок проснётся. Окна прикроют решетки, из стен выйдут призраки, проснутся гончие и меня найдут, ушел я от щелчка жабы перекатом вперёд. Под ногами был не бетон, а утоптанная за век земля, собрал я грязь в ладошки и просеял, оставив только микроскопические камешки. В голове всплыла вязь рун превращения не живое в живое. Дунул на них.

— Дзззз, — зажужжали у меня на ладошках мухи, разлетевшись по помещению. Языки жаб заработали с пулемётной скоростью. Больше я их не интересовал и мог спокойно пройти дальше.

Думал, больше сюрпризов не будет, как с потолка на меня посыпались пиявки, моментально прорвавшие одежду, впившиеся в кожу и раздувающиеся на глазах. Опойцы. Специально выведенные существа против воров.

— Медведь тебя заешь! — Закричал я от страха, выбежав из проклятого коридора, упал, и стал кататься по полу — давя этих тварей, взрывающихся и расплёскивающих мою кровушку.

— Кто здесь? — Спешил на шум смотритель сего подвала. Карга, какая-то. Плащ невидимка безвозвратно испорчен. Весь в дырах от пиявок. Весело, забодай тебя таракан! — Кто здесь? — Повторила она вопрос, пока я укрывался в тени и думал, как быть.

На этот раз удача была на моей стороне. Она прошла мимо, поспешно вышел я из тени и прошел в незапертую ею дверь, которая вела к камерам, стал я отворять окошки и смотреть, кто там сидит. Пусто, пусто, не пусто — распахнул я дверь камеры сломав замок. По центру помещения был подвешен человек. Мёртв, пощупал я его пульс, прикрыл глаза и вышел, стараясь не смотреть по сторонам. На теле бедолаги живого места не осталось. Гадать, кто его так не пришлось. Имена Вавулы и Бурислава Черных были выжжены на его коже.

— Твари! — Как не хотелось смотреть, но в глаза так и бросались различные орудия пыток. Щипцы, свёрла и ножи, покрытые разводами запёкшейся крови.

Меня мутило. Голова кружилась. В этой живодёрне воняло кровью и смертью. К горлу подошел ком, который пришлось сглотнуть. Я ведь здесь по делу и нужно его быстрей заканчивать, стал я искать Алину, отворив очередную камеру и разбудив спящих там вповалку на голом полу девушек, обнимающих друг друга, ищущих тепла и защиты. Продрогли малышки.

— Алина? Это ты? — С трудом узнал я красавицу со снимка — в скелете, обтянутым кожей, стоящим передо мной. Остальные девушки были не лучше. — Алина? — Подошел я к ней ближе. Бедняжки вздрогнули и отскочили от меня в угол комнаты, забившись туда. Завыли. В глазах ни проблеска мысли. Вот что значит фраза: ни жива, ни мертва.

По стенам замка прошла дрожь. Неладное заметили и активировали защиту. Обернулся, прислушиваясь. Кто-то бежал сюда, противно гогоча и смеясь. В голосе существа, что приближалось, чувствовалось безумие. Лучше с ним не встречаться. Надо задержать эту тварь и других преследователей.

— А ну ка, — заговорил я, — подите вы, порчи да корчи, за горы, за долы, за быстрые реки, где ветер не веет, где солнце не светит, где птицы не поют! Пусть там всё порчи да корчи — пропадом пропадают! Гой! — Завизжал в коридоре монстр, которого скрутило от боли по всему телу и не только он. Весь замок почувствовал, какого это быть проклятым. Чем больше зла ты принёс в этот мир, тем больше и получишь. Судя по тому, сколько криков было — зла род Черных совершил немало.

— Давайте ка обнимемся, — подошел я ближе к голым, всем в грязи девочкам, что пытались вжаться в угол как можно сильней и вяло отбивающимся от меня. Обнял их и зачитал мантру, перенеся нас на калинов мост. Другого выхода не было. Это конечно опасно, но лучше так. Порча всем хороша, но надолго колдунов не сдержит. Бежать же по-другому не получится.

Спасибо волхву, что научил этому способу перемещения. Заблокировать его невозможно, попытались удрать от меня пленницы, стоило ослабить внимание. Разбежались по сторонам и чуть не сиганули с моста. Смола в реке вскипела и разверзлась, словно открыв рот.

— Тише, тише. Я не причиню вам вреда, — мягко говорил я, поймав их, хоть они и не понимали ни слова. Связал девиц веревкой и повёл за собой, плакали те и выли, но шли. Бабушка меня прибьёт, телепортировался я прямо к порогу нашего дома.

— Андрей? — Включился свет в окнах, и на крыльцо выбежала ба, с маячившим за её спиной «Кузей».

— Да бабуль, это я. — Протащил я девушек в дом. — Вот, — указал я на них и прикусил язык, от подзатыльника, который заслужил.

— На них клеймо Черных! — Схватила она за руку одну из девок, показав мне выжженное пятно на предплечье.

— Знаю, — угрюмо осматривал я плачущих молодух. Разума в их глазах так и не появилось.

— В баню их веди и вымой, а я пока кушать сготовлю. — Отпустила она девушку из своей хватки, направившись на кухню, в очередной раз проклиная внука.

— Эээ... Я же это... Может Наташу позовём или Валерию?

— Не глупи! Ты их уже со всех сторон осмотрел. Иди, давай. Не мешайся. — Выгнала она меня за порог.

Глава 25

Глава 25. Чудь белоглазая или дивьи люди. Часть 1

— Готово, — вытравил клейма с девушек приглашенный мастер из Китая, приняв от меня чистую тряпку — вытереть инструмент.

На кровати в бессознательном состоянии лежала Алина, с чьей руки стекала чёрная струйка крови, попадая прямо в таз, что был почти полон, и бурлил. Гной вперемешку с проклятой кровью. Не выдержал и открыл форточку, чтобы выгнать этот тяжёлый запах больницы из комнаты.

В ужасном состоянии её разума и других спасённых было виновато оно. Клеймо, что подавляет умственную активность. Девушки были игрушками Бурислава. Это он виноват в таком их состоянии. Похоже, шоколадка была права на его счёт. Такой судьбы для неё и Бояны я не желал.

— Боюсь те, кто поставил на этих женщинах свой знак — знают, где они, — сказал нам китаец, прежде чем уйти, позвякивая мешочком полным золота. Больше он здесь не нужен. Малышки поправятся. Месяц, два реабилитации и все будет хорошо, положил я холодный компресс на лоб заметавшейся по кровати Алине. Она стонала и звала маму.

— Прости ба... — Опустил я голову, признавая, что сглупил. Подставил наш род.

— Не извиняйся, — стояла она рядом со мной, смотря на спящих тревожным сном женщин, и хмурилась. — Ты поступил так, как велело сердце. А оно у тебя большое и доброе. Я всегда это знала.

— Думаешь, они придут? — Гадал я, пошлют ли эти колдуны войска на нас. От тех, кто похищает людей, чтобы вырезать их органы для пересадки магам, можно и не такого ожидать. Глупо думать, что они забудут, как я пробрался в их замок и выкрал пленниц.

— Нет. — Категорично резанула она воздух рукой. — Черных не ввязываются в полномасштабные войны. Они жалят. — Накрыла она девушку одеялом и вышла из комнаты, поманив меня за собой. — Отныне тебе придётся быть очень осторожным. Я не покидаю поместье, мне нечего опасаться, а вот тебе — есть чего, — присели мы на диван в гостиной. Бабушка зябко ежилась. Кровь больше не греет.

— Буду осторожен, — серьёзно кивнул я, обняв её. — От тебя пахнет пирожками, — проворчал я, прижимая её к себе. Дыша ею.

— Спекла, пока ты спал. Покушаешь и в школу отправишься, а то директор уже звонил. Потерял тебя. — Встала она и медленной походкой пошла на кухню. По её пятам шел черный кот, готовый в любой момент превратиться в домового и придержать старушку. Как же больно смотреть, как любимый человек угасает с каждым днём всё сильней и сильней, а ты ничего не можешь поделать.

***

Ту — ту, ту — тух, стучали колёса поезда. Ту — тух, ту — тух... Гималаи ждут. До Индии мы добрались на моём дирижабле. Жаль, здесь запрещены полёты. Пришлось пересаживаться.

На этот раз в экспедицию отправилось только тридцать школьников, половину которых я знаю, если не всех. Это конечно Лёха и Миша с невестой. Алиса с сёстрами, Еленой и Забавой. Не знаю, на что ей пришлось пойти, чтобы уговорить их взять её с собой, приняв в «блудницы». Братья девочек тоже были здесь. Куда без них? А ещё Белоснежа с Журавушкой, одноклассники и Анастасия Ивановна. Все свои.

— Ну и жара! — Протирал своё тело бумажным полотенцем Лёха. Я не отставал, как и Миша. Сидели в одних трусах, потные и с открытым на растопашку окном. Запахи, что заносило в наше купе ветром — были отвратные, но ничего не поделаешь. Дышать то надо.

— Чего они там визжат? — Был раздражен поведением девочек за стенкой Лёха. Те видимо рассматривали достопримечательности за окном. Индийских женщин с точкой между бровей, девочек с подкрашенными чёрным глазами и голопузых мальчишек — играющих со змеями, как с домашними зверушками. Гадюки, эфы и кобры — шипели, делали выпады, но на удивление не жалились.

Мы как раз проезжали мимо какого-то городка. Его бедного квартала, где не было ни каменных, ни деревянных домов. Никаких. Житель всякой цивилизованной страны принял бы это место за свалку.

Хибарки бедняков — это не дома в прямом смысле этого слова, а коробки из-под холодильников или газовых плит в которых они живут. Вход в их логовища прикрывали грязные тряпки, пока эти оборванцы сидели снаружи, дышали воздухом и смотрели на проходящий мимо поезд.

— И как они так живут? — Покачал головой Миша.

— Думаешь у нас в стране лучше? — Отвернулся я от окна. — Сейчас может, что и изменится, но бомжей Россия наплодила не мало, как и малоимущих.

— Наши хотя бы в коробках не живут. — Возразил он.

— Это потому что погода не позволяет. Было бы у нас вечное лето...

Поезд сбавил скорость и на него, как на какое-то доисторическое животное набросилось племя Мумбо-Юмбо — индийцы от мала до велика. Вскарабкались на крыши и поехали дальше вместе с нами. С ветерком. Проводники разве что смотрели, чтобы эти представители низшей касты не лезли в вагон. Тех, кто пытался — били палками.

Как я знал, в Индии люди делятся на: высшую, среднюю и низшую касты. Высшая — это интеллигенция, что ходит в цветастых сари, живет во дворцах и поёт, да танцует на улице. Средняя — это рабочие лошадки. Лавочники, рикши и другие работяги. Низшая же каста за окном. У них нет ни работы, ни жилья, но они всё равно радостно улыбаются и машут рукой вслед поезду. Странный народ эти индийцы.

— Смотри, смотри, — показал пальцем в окно Лёха. — Какой-то богач вывалил целую машину гнилых овощей прямо посреди улицы. — Наблюдали мы за ожесточенной борьбой жителей трущоб за каждый плод. Безбилетники на крыше нашего поезда успели спрыгнуть, ухватить по помидору и забраться обратно.

— А это что? — Проезжали мы квартал, немного отличающийся от других. Под открытым небом стояли станки, на которых женщины шили одежду, а мужики ждали очереди к интеллигенту в белой одежде и зубилом в руках.

— Стоматолог. — Определил я влёт.

— Меня всё больше и больше удивляет эта страна, — проехали мы окраины города, оставив толпы людей позади, как и смрад, что въелся в одежду. По приезду домой — придётся всё сжечь.

— У вас всё в порядке? — Заглянула к нам Анастасия Ивановна, одетая по местной моде, в оранжевую тунику — сари.

— Да! — Прикрылись мы руками. Как я говорил — на нас были только трусы, которые хоть выжимай. Влажность и жара неимоверная.

— Ой, какие у тебя кубики пресса красивые Андрюш! — Подмигнула она мне. Пришлось и живот прикрыть. — Ну, ладно. Отдыхайте. Вечером будем на месте, — закрыла она за собой дверь, махнув рукой на прощание.

— У меня тоже кубики, — обидчиво пробурчал Лёха. — Почему она только тебя выделяет?

— Вот если бы к твоим кубикам прилагался личный дирижабль, поместье, княжеский титул и звание магистра, то и тебя заметили бы, — кисло улыбнулся я перекосившимся ртом.

— Извини, — покаялся он. — Просто бесит что девчонки, стоит им узнать, что я обретённый — нос воротят.

— Ничего, — хлопнул я его по плечу, тут же пожалев об этом. Пришлось вытирать руку. Вспотел он не меньше меня. — И на твоей улице будет праздник. Найдешь ещё ту, единственную.

— Поскорей бы, — залез он на верхнюю полку и захрапел. Всегда удивляла эта его способность моментально засыпать. Мне для этого надо пересчитать целое стадо баранов.

— Соку? — Налил я себе из пачки тёплого яблочного пойла.

— Давай, — подставил Миша стакан.

— Какой-то ты не радостный в последнее время. Всё нормально?

— Я ещё не женат, но уже устал, — признался он, отпив глоток и скривившись. Горячий сок пить не так приятно, как прохладный. И охладить его нельзя! Магичить нам запретили местные власти. Только у подножия Гималаев разрешили. Здесь ни-ни. Детекторов по всему поезду насовали. За каждым шагом следят. Чего боятся — непонятно.

— Я думал, ты любишь Бояну? — Удивился я, подняв бровь и наморщив лоб.

— Люблю, — кивнул он. — Просто вся эта суета, платья, приглашения, украшения — уже поперёк горла. — Приставил он к нему руку.

— Потерпишь. Скоро уже. — Наблюдал я за бесконечными плантациями зелени, уходящими за горизонт. Знаменитые чаи принцесса Нури и Гита — растут здесь.

— Ну да. Как вернёмся из экспедиции, уже май на дворе будет. Если вернёмся. — Поправился он. Всё ещё боится, что нас схарчат подземные монстры. — Экзамены, бал в честь окончания первого класса и домой... — Зажмурился он и заулыбался, представляя себе этот счастливый момент.

— Каникулы! — Поддержал я его и тоже заулыбался, чокнулись мы стаканами.

— Черт подери! — Отскочил он от окна в испуге, расплескав сок и изгваздав как себя, так и меня. В окошко как раз заглядывала голова орла на человеческом теле и с крыльями. Когти твари заскрежетали по стеклу. — Отвали! — Кинул он в чудище котлету со стола.

— Фотоаппарат где? — Зашуршал я вещами, ища его. — Есть! — Нашел я искомое, включил и успел сделать пару кадров Гаруды — индуистского царя птиц, перепугавшего весь поезд и поедающего котлетку на лету.

Стоило ему отлететь от нас на километр, другой, как его тело засияло, освещая округу тёплым, желтым светом. Не зря местные боги, когда он родился, приняли его за Агни, бога огня и восславили как олицетворение солнца.

Миша задёрнул шторки и попросил у меня книгу об Индии и существах здесь обитающих, которую я купил, стоило узнать, куда мы направляемся. Поезд продолжал двигаться, гудеть в свисток и тарахтеть, заснул я под мирное укачивание и ворчание друга, обзывающего меня безумцем. В его руках был фотоаппарат.

***

— Проснулись засони? — Тормошили нас девчонки, стягивая одеяла. То, что мы в одних трусах их не смущало. — Вставайте. Нам скучно. — Теребили они нас.

— Блин, — попытался я перевернуться на другой бок и поспать, но мне не дали. — Вставай! — Попробовала защекотать меня Алиса. Ей стали помогать сёстры, Журавушка и Белоснежа. Одеяло отобрали и отбросили в сторону.

Вы пытались заснуть, когда вас гладит десять женских рук? То-то, покраснел я как маков цвет и перевернулся на живот. Трусы топорщились. Девочки захихикали и зашептались, перестав меня трогать.

— Твой кавалер совсем взрослый уже! — Заметила Елена, толкнув плечом смущенно опустившую голову Алису.

— Не мальчик, а муж! — Сказала Забава, сквозь смех.

— А давай я тебе массаж сделаю? — Предложила шоколадка и запрыгнула на меня, не успев получить ответ. Уселась сверху, прямо на попу и стала гладить спину, пока остальные девчонки глотали воздух от удивления, да глаза пучили.

— Может не надо? — Промычал я, балдея от движений умелых рук по спине, коготков. — Ммм... — Простонал я, не в силах сдержаться. Не знаю, где она этому научилась, но получалось у неё великолепно, покрылась моя кожа мурашками от её нежных прикосновений. Голова шла кругом.

— У меня крем есть, ромашковый, — достала Алиса тюбик, выдавила себе на ладошки и легла рядом со мной, став помогать Белоснеже. — Нравится? — Шепнула она мне на ушко, поцеловав в щёчку, пока её тёплые руки гладили меня по спине, сталкиваясь с руками шоколадки.

— Я в раю, ммм... — Вновь простонал я, обнимая подушку. Меня бросало то в жар, то в холод. Стыдно-то как!

Пока я так лежал, не видел, что девчонки перемигиваются и показывают друг дружке знаки. Алиса гневно мотала головой, пока остальные упрашивали её о чём-то. И вот она согласилась, запунцевев.

— Андрей, перевернись, пожалуйста, на живот, — попросила она, вновь поцеловав меня, только на этот раз в губы, оставив после себя вкус клубнички. Я, не подумав, перевернулся, а сообразил только, когда привставшая Белоснежа уселась на меня сверху и поёрзала, устраиваясь поудобней.

— Эй, эй, — попытался я выйти из трудного положения и столкнуть её.

— Не ёрзай, — ударила она меня по рукам, став гладить мой живот и грудь, крутиться на мне и мягко вжимать в постель под собой. — После такого ты просто обязан на мне жениться! — Хмыкнула она. — Ура!

— И на мне! И на мне! — Подали голос молчавшие до этого времени девушки.

— Может все-таки не надо? — Не знал я, куда деть руки, по тому робко положил их на оголившиеся бёдра шоколадки, сам ошалев от своей наглости. Алиса закрыл мой рот поцелуем.

На соседней кровати ситуация была почти такая же. Почти. На кровати лежала разомлевшая Бояна, а массаж ей делал Мишка. А Лёха спал. Оно и к лучшему.

— Трусы стягивай. Помогай! — Разошлись девчонки не на шутку. Я уж думал всё!

— С ума сойти! Вы что здесь творите?! — Прервала нас на самом интересном месте Анастасия Ивановна, неожиданно заглянув на огонёк.

— Мы, мы, — пытались найти себе оправдание девочки.

— Андрея соблазняем! — Честно призналась бойкая шоколадка, пока я натягивал штаны и футболку.

— Не пригласив меня? — Расстроилась учительница, прикрыв лицо ладонями, будто плача.

— Извините. В следующий раз обязательно пригласим! — Пообещала ей Алиса, смутившись от моего выразительного взгляда.

— Ловлю на слове. — Рассмеялась она заразительно, а потом погнала девочек на выход. — К себе идите, вещи собирайте. Через полчаса наша станция.

— Не повезло Лёхе. Всё пропустил, — подмигнул мне Миша, растолкав его. — Ты ведь знаешь, что сегодня мы спим под открытым небом? В палатках.

— Ты это к чему?

— К тому, что тебя ждёт ночью. — Вновь подмигнул он и заржал.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg