«Не от мира сего»

Не от мира сего (fb2) - Не от мира сего 1221K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Дмитрий Каполь

Не от мира сего Хроники Адера. Хроника вторая Дмитрий Каполь

Посвящается: Павлу Black Fox. Ты помнишь, какое у нас было детство.

Вокруг тебя шумят дела, бегут твои года.

Зачем явился ты на свет, ты помнил не всегда…

Звуки скрипки все живое, скрытое в тебе разбудят,

Если ты еще не слишком пьян…

К. Никольский

© Дмитрий Каполь, 2016

Корректор Надежда Михайловна Позднякова

ISBN 978-5-4474-5651-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава I

Лето в этом году, что и говорить, выдалось паршивым. Дожди как зарядили со дня Солнечной Жертвы, так толком и не прекращались. Два-три дня передышки, и вновь за свое мокрое дело. Отчего дороги, и так ничем не мощенные, совсем раскисли и превратились в непроходимые топи. Впереди еще двадцать дней лета, а деревья уже растеряли свои листья, словно приготовились к зимним вьюгам, опасаясь, как бы злой колючий ветер не поломал вытянутые, словно в мольбе, ветви.

Прохожим, большинство из которых составляли крестьяне, требовалось немало ловкости, чтобы, перепрыгивая с одной кочки на другую, не замочить ноги и впоследствии не простудиться. А коли простудишься, то пиши пропало. Никто за тебя не будет собирать остатки скудного из-за такой мерзопакостной погоды урожая. Так и будут лежать созревшие колосья на влажной земле и гнить, а ты будешь с жаром, ломотой во всем теле и бессильной злобой наблюдать за тем, как пропадают плоды уходящего года.

Среди всех этих немногочисленных прохожих резко выделялся мужчина лет тридцати пяти. Он был высок и строен, его длинные черные волосы развевались на ветру. На лице, украшенном эспаньолкой, застыла печать задумчивости, а холодные голубые глаза безучастно смотрели вдаль. Он время от времени шмыгал своим длинным горбатым носом и, казалось, совсем не замечал луж, отчего его ноги порой по щиколотку проваливались в чавкающую жижу и обдавали брызгами все вокруг на пару метров.

Крестьяне укоризненно качали головами, глядя на все это, но не говорили ни слова. Ссориться с Ахальо, придворным чародеем Железного короля, было себе дороже. Лишь самые смелые могли позволить себе потрясти кулаками в бессильной злобе, вспоминая, что некоторые из их детей к странному изумлению рождались темноволосыми, имели длинные носы с горбинкой и голубые глаза, что в этих северных краях было редкостью. Крестьяне в своем большинстве были рослыми зеленоглазыми блондинами, и было видно невооруженным взглядом, что кто-то решил существенно разбавить устоявшийся веками местный генофонд.

Какая-то крестьянка, оказавшаяся на пути у придворного чародея, разинула рот от удивления, когда увидела, что ноги у него, несмотря на то, что мужчина бодро шагал по лужам, остаются такими же чистыми и сухими. Она вскрикнула от удивления и испуга и бросилась бежать, не различая дороги. Кто-то рассмеялся ей вслед.

Ахальо удивленно моргнул, словно очнулся от своих дум, нахмурился, осмотрелся по сторонам, запахнул поплотнее бордовый плащ, поправив за пазухой некий предмет, и ускорил шаг. Не хватало только еще с крестьянами зацепиться языком о какую-нибудь глупую тему. Тогда уж точно он не поспеет с заданием короля. А коли не выполнит задание, то…

Чародей шумно сглотнул, вспоминая вчерашний вечерний разговор с его величеством. Мигруд XII хоть и был настоящим по праву рождения, но за трон держался с упорством майского клеща. От чего во всех его приказах проявлялась какая-то маниакальная ярость. Скорее всего, сказывался тот печальный факт, что сей монарх пережил низвержение и с огромным трудом вернул себе украденный трон. Хотя Ахальо и принимал непосредственное участие в возврате трона этому стареющему королю, его величество не забывал лишний раз напомнить, что молодой чародей пришел в эту страну как наемник противоположных сил. Конечно, в этом была своя правда, но за шесть лет уже можно было бы и позабыть столь нелицеприятные факты.

Но, причина была не только в туманном прошлом. Сторонний наблюдатель мог сказать, что монарх невзлюбил чародея из-за королевского амбара, в котором уже третий год хозяйничают крысы, но Ахальо был уверен, что корни неприязни крылись гораздо глубже. Может, дело было в юной фрейлине, которую король метил себе в фаворитки? А Ахальо так неразумно повел себя в тот вечер, когда, напившись на очередном балу по случаю возврата трона, уединился с этой, как ее?

Мечтательная улыбка расползлась по заросшему вокруг эспаньолки щетиной лицу. Да, знатно он тогда провел время. Еще и получил несколько довольно-таки ценных подарков от этой глупышки, что позволило рассчитаться с доброй половиной долгов.

При воспоминании о долгах Ахальо нахмурился и ускорил шаг. С тех пор долги выросли раза в три, и с этим надо было что-то срочно делать. Местные матроны уже не смотрели на него с нескрываемым обожанием, как лет пятнадцать назад, когда он совсем юным чародеем приехал из Южного Йогльдира покорять Высь-Град, а следовательно, поток денег существенно иссяк. И хотя он все еще мог рассчитывать на свое очарование, в этой дыре состоятельных женщин было куда меньше, чем в многомиллионной столице. А значит, чтобы не попасть в долговую тюрьму, в данной ситуации оставалось только одно — рассчитывать на милость короля.

Но милость короля мало завоевать, ее надо и сохранить, а Ахальо чувствовал, что последние нити этой самой милости ускользают из его рук, словно склизкие синюшные черви. Оставался последний шанс — вытравить крыс из королевских амбаров. Казна короля третий год терпела убытки от того, что большая часть урожая оказалась порченной хвостатыми грызунами. По двору пошел слух, что крысы в амбаре орудуют не простые, а, скорее всего, зачарованные. Среди вельмож даже проскользнуло слово «диверсия». И хотя сам Ахальо в подобные россказни не верил, ему пришлось немало попотеть, пытаясь раздобыть рецепты борьбы с серой напастью.

Благо, что от прежнего чародея осталась куча книг и всевозможных магических ингредиентов. С их помощью Ахальо и надеялся расправиться с нашествием зубастых захватчиков.

Ничего удивительного в том, что первым и самым верным рецептом в борьбе с крысами шла дудочка Астраха, не было. Любой ребенок в любой части мира наизусть знал старое предание о дудочнике Астрахе, который прогнал, а точнее выманил крыс из городка Сользем. Правда, история эта, говорят, была с подковыркой. Алчные жители Сользема не захотели расставаться со своими денежками, а посему нагло обманули вольного чародея. Надо полагать, в те стародавние времена не было никакой Корпорации Чародеев, а, значит, жизнь свободных магов никем и никак не регламентировалась. Ахальо завистливо вздохнул, прижал поплотнее к груди пустую бутылку, замедлил шаг и предался воспоминаниям.

Так вот, обманутый горожанами Астрах обиды своей не забыл, и вскоре из города пропали все девственницы от 16 лет и старше. В одной из версий Ахальо слышал о том, что пропала даже жена старейшины города, в то время как юная незамужняя дочь осталась на месте, что как бы на что-то намекало. Что тут началось в городе! Обезумевшие люди, потерявшие своих невест, сестер и дочерей, бросились к градоначальнику, требуя найти и покарать вольного чародея. Но того хитреца след так и простыл. Поговаривали, что потом на Южных островах объявился некий чароплет, окруживший себя пышным гаремом, но доказательств так никто и не нашел. Зато во многих книгах у чародеев стал появляться рецепт изготовления дудочки Астраха, который наверняка был продан за хорошие деньги.

Ахальо почесал свой выдающийся нос и досадливо пнул попавшийся под ноги камешек. Когда-то, лет десять назад, он тоже видел свое будущее именно таким: на чудесном острове, во дворце, в окружении сотен красавиц, а не при дворе богами забытого короля на краю мира.

Чародей вспомнил про дудочку и поморщился. Наверняка сказать сложно, но, скорее всего, идея не задалась с того самого момента, как он выбрал дерево для своего чародейского эксперимента. В книге, которую он нашел на чердаке, было написано, что для изготовления дудочки следует использовать побег дерева Сна длиной, равной расстоянию от запястья до локтя левой руки чародея. Это на случай, если руки у мага могли быть разной длины. Побег необходимо использовать в меру молодой и не старше двух лет. Само дерево должно находиться не ближе трехсот шагов от ближайшего водного источника и быть посаженным за пять лет до момента сотворения заклинания.

Конечно, все это было исполнимо на юге или, в крайнем случае, в окрестностях Высь-Града, где и произрастает дерево Сна, но никак не в холодных Северных землях, где с момента сотворения мира богами не росло такое капризное и теплолюбивое растение. И Ахальо пришлось искать достойную замену материалу для дудочки. Выбор придворного чародея пал на снег-дерево, как более или менее похожее дерево. Тот же белый ствол, раскидистые, клонящиеся к земле ветви, только вместо длинных мясистых фиолетовых плодов — желто-зеленые сережки. Не видя в этом серьезного препятствия, Ахальо нашел подходящее дерево, срезал лозу и, как умел, вырезал дудочку. Раза три ему приходилось ее переделывать, из-за чего в расход пошло несколько деревьев, и к концу эксперимента чародей запутался, где какой инструмент.

С горем пополам выстругав дудочку, Ахальо, преодолев ком брезгливости, облил ее кровью пойманной им в окрестностях амбара крысы. Об этих минутах он всегда вспоминал не иначе как с содроганием. Его пальцы, казалось, на века запомнили юркое жилистое тело под жесткой серой шерстью. Этот пронзительный и мерзкий писк несколько раз потом будил чародея по ночам. А кровь? Наверняка он что-то надрезал у животного не в том месте, от чего потом два дня пришлось отмывать от крови зверушки потолок и стену за кроватью. Кто бы мог подумать, что из маленькой твари может ударить такой фонтан крови. А уж на то, что это была крыса, рожденная через три дня после полной Голубой Матери, он и не надеялся, просто действовал на авось.

Подавив рвотный рефлекс, Ахальо глотнул. Одно дело окропить кровью дудочку, другое дело — потом играть на ней. Он выждал положенные три дня и, подгоняемый упреками короля, отправился на изгнание серых захватчиков.

Денек в тот раз выдался солнечным. Земля, конечно, до конца не просохла, но солнце весело поблескивало сквозь мокрые листья деревьев. Вокруг амбара, у самого края поля сжатой пшеницы, выстроились крестьяне, которых подобные зрелища всегда привлекали. Они наблюдали с любопытством, а после того как все пошло не так, как задумывал Ахальо, еще и со злорадством.

Окинув высокомерным взглядом серую публику, чародей, затаив дыхание, чтобы от мерзкого предвкушения игры на дудочке не расплескать перед ногами плотный завтрак, прильнул губами к мундштуку и заиграл.

Не сказать, что мелодия получилась некрасивой, но большинство крестьян, явно не искушенных в музыке, скривились, словно попробовали что-то мерзкое и кислое. У Ахальо у самого начало свербеть в левом ухе. Но он не сдавался. Прикрыв глаза и представив перед собой красавицу Антхи, с которой он долгое время жил в Высь-Граде, чародей заиграл с удвоенной силой. Измывательство над инструментом продолжалось еще минут пять. Ахальо открыл глаза, ожидая увидеть, как крысы ровными рядками выстроились перед ним в ожидании приказов. Но ничего подобного не произошло. Крестьяне начали выкрикивать обидные слова, некоторые стали расходиться. Чародей, скрепя сердцем, решил сыграть еще разок, но внезапно заметил какое-то шевеление под своими ногами. Вместе с землей у него зашевелились волосы на затылке. Отпрыгнув в сторону, он с ужасом увидел, как вокруг него вырастают бугорки и из них начинают лезть кроты. Маленькие, большие, толстые, худые, они все, слепо щурясь на летнее солнце, молча поползли в сторону чародея. По кучке оставшихся крестьян волной прошел смех. Ахальо, окруженный армией подземных зверьков, принялся пятиться назад. Кроты, словно повинуясь магическому импульсу, развернулись в сторону заклинателя и медленной молчаливой колонной поплелись за чародеем.

Бросив дудочку в кусты, Ахальо развернулся и принялся бежать во дворец. За ним, сквозь строй хохочущих крестьян, словно отряды маленьких зомби, неспешно, вразвалочку, шествовали кроты.

Эти зверьки наводнили королевский двор. Король, узнавший о причине столь странного поведения животных, немедленно призвал к себе чародея и дал тому время до рассвета, чтобы избавить от этой дряни двор.

Всю ночь в отблеске огней факелов Ахальо вместе со стражей короля убивали кротов. Их били дубинами, кололи кольями, закидывали камнями. К утру лужайка перед дворцом была похожа на двор скотобойни. Король ледяным взором осмотрел место побоища и напомнил Ахальо, что у того есть еще месяц на то, что бы извести крыс. Через месяц амбары должны будут наполнить зерном.

В отчаянии чародей заперся в комнате. Весь день он отсыпался, а с началом темноты, запасшись двумя кувшинами вина, он принялся перелистывать книгу заклинаний. К его удивлению ответ нашелся быстро. И конечно, что могло бы быть проще, чем отравить крыс! Воодушевившись, Ахальо принялся инспектировать запасы различных снадобий, оставшихся от своего предшественника. Насобирав необходимые ингредиенты, он сразу же, не дав себе возможности протрезветь и отдохнуть, принялся колдовать отраву.

Замысел был очень прост. Вымочить в получившейся отраве зерно и высыпать его в пустом амбаре. Крысы сожрут и передохнут. По крайней мере, так было написано в той книженции.

Утром, пошатываясь то ли от выпитого вина, то ли от утомительной работы, с бутылкой отравы в руках, Ахальо преодолел путь до амбаров, именем короля вытребовал у крестьян мешок зерна (конечно же, пообещав, что казна возместит все с лихвой и даже больше!) и принялся за исполнение своего замысла. Он зашел в амбар, рассыпал зерно по полу и начал поливать из бутылки, бормоча необходимое заклинание. Вылив все до капли, он отбросил бутылку в сторону и, довольный своими действиям, завалился на стог сена недалеко от амбара.

Пробуждение было у него не из приятных. То ли сказывалась бессонная ночь за книгами и препаратами, то ли выпитое накануне вино. Легкий ветерок разогнал тучи, и косые лучи солнца нещадно припекали физиономию чародея. Ахальо, испытывая адскую жажду, разлепил заплывшие глаза и едва не подскочил от неожиданности. Он замахал руками и издал отчаянный вопль ужаса. На его груди, уютно примостившись, сидела огромных размеров крыса и заглядывала в осоловевшие с похмелья глаза мужчины с нескрываемым интересом.

— Пошла вон отсюда! — крик чародея, должно быть, поднял в воздух всех ворон в округе.

Крыса же, соскочив с груди Ахальо на влажную траву, обиженно посмотрела на гонителя и печально пошагала в сторону амбара, лишь изредка презрительно потряхивая голым хвостом, словно в чем-то укоряя весь мир вокруг себя.

Опомнившись после нежданной встречи, чародей трясущейся рукой нащупал пустой мешок из-под зерна и принялся шарить в поисках оставшихся зерен. Его пальцы нащупали немного злаков. Он извлек их из мешковины и оглянулся, ища взглядом бутылку с отравой. Она валялась в трех шагах от стога сена.

Проклиная все на свете, Ахальо поднялся с нагретого ложа и на четвереньках протопал за бутылкой. Крыса, услышав шорох, остановилась, обернулась на звук и уселась, с интересом наблюдая за действиями человека. Чародей, дотянувшись до бутылки, зубами выдернул пробку и выплеснул остатки яда на раскрытую ладонь, в которой лежали остатки зерна. Жидкость мгновенно впиталась, словно упала в песок. Обнажив зубы в плотоядной улыбке, Ахальо протянул руку вперед, по направлению к крысе. Зверек приподнял зад, ловя носом воздух. Учуяв знакомый запах, крыс взвизгнул и с радостью подбежал к чародею.

Бросив зерно на землю, мужчина брезгливо отряхнул и убрал за спину руку. Крыса подбежала к угощению, как следует обнюхала его и мгновенно проглотила все, до последнего зернышка. Ахальо недоверчиво посмотрел на животное и принялся ждать, когда крыса сдохнет. Они просидели друг напротив друга около трех часов. Крыса не умирала. Чародею даже показалось, что она стала как-то больше в своих размерах, но подыхать не собиралась. Первой надоело ждать крысе. Она зевнула, с наглостью посмотрела на чародея, развернулась и вальяжно потопала в сторону амбара.

Кряхтя и отдуваясь, Ахальо поднял свой зад и осторожно последовал за крысой. Дойдя до дверей амбара, он застыл на месте от удивления. Крысы, сожравшие отравленное зерно, чувствовали себя, судя по всему, весьма прекрасно. Они и вправду стали крупнее и наглее. Немного поразмыслив, Ахальо пришел к неутешительному умозаключению, что отравленное зелье не сработало. Хотя нет, оно сработало, но как-то неправильно. Со злостью отшвырнув пустую бутылку в сторону, он широким шагом направился в сторону королевского замка, сжимая кулаки от злости. В тот день он всерьез принял брошенный ему вызов.

Нахмурившись своим мыслям, Ахальо перепрыгнул через глубокую лужу и зашагал дальше. Ему отчаянно не везло тем летом. Следующим шагом было использование живой силы. Простой кот тут не годился, слишком велики шансы на проигрыш. Крысы стали крупнее, злее и наглее, тем более что отрава поспособствовала их бурному размножению.

Нужный экземпляр хищника Ахальо искал несколько дней. Он облазил все злачные места, побывал на сотнях дворов крестьян, пока наконец не нашел такого кота, который бы подошел для его смелого замысла.

Подобранный экземпляр был чересчур великим даже для дикого кота. Его лапы внушали ужас, а острые зубы, обнажавшиеся во время зевания, были предназначены для того, чтобы перегрызать хребты дичи. Тщетно Ахальо пытался ублажить кота: поил его молоком, кормил нежной телятиной и сметаной. Вырвиглаз, а именно так звали кота, с нескрываемым равнодушием смотрел на все потуги чародея подружиться с ним и все время улучал момент, чтобы улизнуть из ставшего ненавистным ему жилья. Но каждый раз Ахальо ловил беглеца, что не прибавляло им дружбы. В конце концов, чародей был вынужден посадить Вырвиглаза на веревку. Кот шипел, сопротивлялся и даже распорол мужчине руку от кисти и до локтя. Но тщетно — Ахальо был непоколебим.

Решив на этот раз обойтись без вина, чародей с утра принялся за сотворение заклинания. Его пальцы летали над снадобьями, кожаный зикх подрагивал в такт движеньям руки, а с губ срывались магические заклинания.

Вырвиглаз принялся неистово орать при виде всех этих манипуляций. После того как каморка наполнилась желтоватым дымом, кот ненадолго замолчал, затем принялся мяукать жалобно и нежно.

К вечеру, проветрив комнату, Ахальо подхватил бесчувственного кота подмышку и шагнул в теплую и влажную ночь Северного королевства. Добравшись до места, он с трудом приоткрыл тяжелую дверь и швырнул спящего кота во тьму амбара. Избавившись от ноши, он навалился плечом на тяжелую створку, закрыл дверь и, прильнув ухом к шероховатой поверхности, прислушался.

Ударившись об пол, кот мявкнул и зашипел, пару раз фыркнул и затих. Радостно отряхнув руки и беззаботно насвистывая, Ахальо пошел во дворец спать. Когда в обед король поинтересовался, как идут дела с истреблением крыс, чародей немного самоуверенно заявил, что с крысами теперь разбирается специально зачарованный для этих целей кот. И предложил королю лично убедиться в этом, о чем вскоре пожалел.

Процессия двинулась к амбарам после обеда. Монарху было интересно посмотреть на зачарованного кота. Уже подходя к месту назначения, Ахальо почувствовал что-то неладное. Вдоль дороги на обочине лежало несколько растерзанных тушек сов, которые хоть как-то, но справлялись с ростом популяции крыс. Подойдя к амбару, все присутствующие услышали наглое кошачье мяуканье, перемежавшееся крысиным писком.

Трясущимися от волнения руками, Ахальо второй раз за сутки отворил двери амбара и едва не сполз на землю от удивления. Крысы как ни в чем не бывало копошились в амбаре, а посреди всего этого серого моря возвышался Вырвиглаз. Он был сыт и умиротворен. Вокруг него валялись обглоданные кости каких-то птиц, а на все происходящее он взирал с сытой невозмутимостью.

Король просто взбеленился от гнева и сократил срок избавления от крыс до одной недели. И Ахальо вновь уселся за толстый фолиант.

Последнее, что он нашел в этой проклятущей книге, было Великолепное Заклинание Изгнания Кольяза. Ровным почерком было написано, что применив сие заклятие, любое живое существо, на которое было наложено чары, незамедлительно исчезнет в неизвестном направлении. А на полях была пометка — идеально подходит против тараканов и прочих вредителей (и три восклицательных знака).

Воодушевившись, Ахальо собрал необходимые ингредиенты. Практически все было под рукой. Конечно, он долго не мог найти желчь дракона, и уже было отчаялся, как его внимание привлек прозрачный пузырек с зеленоватым порошком. На полуистлевшей бумажке, обернутой вокруг стекла, он с трудом разглядел слово «дракон», выведенное рунами богов. Вздохнув с облегчением, горе-чародей собрал приготовленные ингредиенты и отправился к королевским амбарам, творить правосудие.

Зрелище получилось еще то.

Несжатые поля уже погрузились во мрак, когда он перешагнул через дощатый порог хранилища. Мерзкий писк и наглое мяуканье стихло. Ахальо почувствовал на себе взгляд сотен настороженных глаз. Собрав волю в кулак, он сделал еще несколько шагов, с отвращением дергаясь каждый раз, когда его нога натыкалась на что-то мягкое. Наконец ему это надоело и он, потерев висящий на запястье зикх, сотворил Блуждающий Огонь Занга. Неровный свет осветил амбар, отчего в разные стороны шарахнулись тени хвостатых разбойников.

Дрожа всем телом, чародей достал тринадцать восковых свечей и расставил их вокруг себя, после чего зачарованным мелом очертил большой круг таким образом, что сам вместе со свечами оказался внутри него. Когда он встал в центр и непослушной рукой принялся чертить на деревянном полу узоры, приведенные в заклинании, вдоль очерченного круга уселись крысы и с любопытством принялись смотреть на человека. Одна, самая смелая, а может, самая глупая, попробовала дотянуться до ароматно пахнущей свечи, как тут же получила неслабый удар магической защиты по носу, после чего села на место и решила досмотреть этот спектакль до конца.

Ахальо обернулся на удар защиты и вздохнул с сожалением. Конечно, можно было очертить амбары кругом, но это работало бы ровно сутки. Через двадцать четыре часа защита бы исчезла, и ему пришлось бы чертить ее сызнова. А мелок этот очень дорогой, и избавляться от грызунов этим способом — все равно, что делать оружие из железа: надежно, но очень дорого.

Закончив с узорами, чародей зажег свечи, расставил вокруг себя ингредиенты, также тринадцать пузырьков, поправил книгу, взнес руки над головой и вздрогнул от испуга. Прямо перед ним, метрах в пяти, возвышалась грозная фигура Вырвиглаза в окружении доброго десятка крыс. Огоньки глаз кота сверкали явным неудовольствием. Его пушистый хвост подрагивал от раздражения, а уши были прижаты к голове.

Подавив волну паники, Ахальо встал на колени, наклонился к книге и забормотал заклинания. Он поочередно открывал каждый бутылёк, брал щепотку порошка и бросал на дрожащий огонь свечи. Порошок вспыхивал, обдавал заклинателя дымом, дым щекотал ноздри, драл горло, отчего хотелось кашлять и чихать.

Бросив щепотку измельченных костей трехлетнего зайца на последнюю, тринадцатую, свечу, чародей замер и прислушался. Он боялся поднять голову и снова встретиться взглядом с Вырвиглазом. Если бы у него под рукой была дубинка, он бы так не боялся, но без оружия он чувствовал себя абсолютно беззащитным.

Собрав волю в кулак, чародей наконец поднял глаза и… никого не увидел! Крыс, до этого шеренгой в несколько рядов сидевших вокруг круга, нигде не было. Ошеломленный увиденным, Ахальо вскочил на ноги и выскочил за пределы круга. В несколько шагов он добежал до распахнутых дверей амбара и в призрачном свете Голубой Матери увидел силуэты удалявшихся грызунов. Впереди, вальяжной походкой, шествовал Вырвиглаз.

Не веря в свою удачу, Ахальо буквально разрыдался от счастья. Он вернулся в амбар, собрал свои вещи и усталый, но очень довольный, поплелся обратно во дворец.

Кто бы мог подумать, что ближе к полудню его разбудит сокол, влетевший в открытое окно комнаты чародея. Птица сделала круг под потолком и села на спинку стула, издав пронзительный крик.

Ахальо резко приподнялся на кровати, отчего желудок, словно на резинке, подпрыгнул к горлу и тут же опустился вниз. Разминая затекшие руки, он снял с птицы письмо и развернул его. Послание было коротким. В нем монарх требовал видеть придворного чародея не позднее трех часов пополудни. Тихонько ругаясь, Ахальо ополоснулся в бочке, натянул более свежую, чем та, в которой он пришел под утро, одежду, и спустился в так называемый тронный зал.

Король скупо поинтересовался здоровьем чародея и спросил, как идут дела с изгнанием крыс из амбара.

— Все просто великолепно! — Ахальо заставил себя широко улыбнуться. Ему смертельно хотелось спать, но он не подавал и виду.

В двух словах мужчина рассказал монарху, каким образом ему удалось избавиться от нашествия грызунов, впрочем, избегая выдавать особые профессиональные секреты. Король выслушал доклад с хмурым выражением лица и приказал двум придворным сопроводить Ахальо к амбарам и проверить, на самом ли деле чародей справился со своим заданием.

Посмеиваясь в усы, чародей повел проверяющих к месту ночной битвы, в которой, по разумению Ахальо, победила магия.

Он готов был рвать волосы на голове от досады, охватившей его от увиденного. Амбары были полны крыс, а на одного из придворных прыгнул Вырвиглаз и исцарапал тому ноги. Оказывается, ночью крысы ушли в близлежащую деревню. С этой частью заклятия Ахальо справился блестяще. Но с первыми лучами солнца армия серых захватчиков возвратилась обратно и заняла свои позиции, чтобы вновь уйти до наступления темноты.

Гнев короля трудно было описать. От избытка чувств Мигруд XII даже бросил в придворного чародея кувшином из-под вина. И если бы не врожденная ловкость, позволившая увернуться от метательного снаряда, лежать ему с пробитой головой.

— Трое суток! Я даю тебе трое суток, собачий ты сын! Чтобы через трое суток исчезли либо крысы, либо ты!

Словно оплеванный, Ахальо покинул тронный зал, закрылся в башне и до полуночи думал, как быть ему дальше. В книге с заклинаниями рецептов, подходящих для его сложной ситуации, больше не было, посоветоваться было не с кем, и отчаянье цепкой лапой стиснуло его сердце. Было похоже на то, что пришла пора прощаться с сытой и беззаботной жизнью. Но куда ему идти? Он и так забрался на самый край мира, в Северные земли. Дальше только непроходимые леса, горы и льды. Попытаться вернуться в Дуумвират или на юг, на родину? Но дотуда надо еще дойти, а без денег это сделать весьма затруднительно. Да и кому он там нужен?

Именно во время этих невеселых размышлений к нему пришла еще одна мысль, так сказать, последний шанс на реабилитацию.

Ахальо вскочил на ноги и принялся копаться в своем немногочисленном барахле, накопленном за годы долгих странствий. Через некоторое время он выудил несколько манускриптов и развернул их. Ну конечно же! Как он мог про это забыть! Еще один, последний, шанс!

Мужчина сел за стол и развернул найденные свитки. Это был перечень демонов — стандартный список, который имел при себе любой демонолог. Но он демонологом не был уже около двадцати лет, с тех пор, как его первого учителя поглотил демон на фестивале демонологов. Именно по этой причине Корпорация Чародеев не видела в нем своего полноправного члена, и, кроме зикха на руке, он никак не мог доказать свою принадлежность к данному магическому ремеслу.

Что ж, демонология так демонология. А почему бы и нет, спросил сам себя Ахальо. В конце концов, что он теряет? Кроме теплого, насиженного годами места, где он планировал встретить счастливую старость, ничего. А демона вызвать будет не так уж и сложно. Пусть с момента последнего опыта в данной области прошла пара десятков лет, но Ахальо внезапно вспомнил все с отчаянной ясностью, словно это было вчера. Вон, он даже имя демона выбрал из списка. Жор. А что? Хороший, пригодный для этого дела демон. Способен либо вызвать аппетит, либо отбить его напрочь. Он слышал, что услугами этого демона раньше пользовались дамы, желавшие похудеть.

В общем, более идеального варианта ему не найти. План созрел сам собой. Вызвать демона, лишить крыс аппетита и, вуаля, его доброе имя вновь восстановлено.

Ну и что, что король на дух не переносил демонологов? О том, что кто-то в его королевстве вызывал демонов, он просто не узнает. Ахальо об этом позаботится. Единственное, надо будет найти бутылку, куда он заключит демона, хорошую крепкую бутылку с плотной пробкой.

Именно такую бутылку Ахальо и прижимал к груди, когда шел по раскисшему тракту, не обращая внимания на крестьян, смотрящих ему вслед.

Свернув с большой дороги на тропинку, ведущую к амбарам, мужчина воровато оглянулся. За ним никто не следил. Вытерев тыльной стороной ладони пот со лба, он, уже не спеша, спустился к двум амбарам, серевшим на фоне свинцового летнего неба.

Ветер играл в голых кронах деревьев, срывая последнюю листву и швыряя ее на сырую траву. На мокрых ветках сидели вороны и с любопытством смотрели на человека, облюбовавшего это место. Тревогой в сердце отзывалось их хриплое карканье и Ахальо, задрав голову кверху, неодобрительно нахмурился, глядя на черных наглых птиц.

Он прошел по жухлой траве, отбрасывая носками сапог пожелтевшие листья, и остановился перед осточертевшими воротами амбара. Солнце скупыми лучами пробивалось сквозь низкую гряду облаков, а ветер приятно холодил разгоряченное от быстрой ходьбы лицо. Ахальо вынул бутылку из-за пазухи и поставил на землю. Нагнувшись к сапогу, чародей достал из-за голенища кривой костяной нож с вырезанным именем верховного демона.

Встав на четвереньки, он принялся выдирать траву и отбрасывать ее в сторону. На то, чтобы обнажить небольшой пятачок земли, у него ушло около пятнадцати минут. Окинув взглядом результат, Ахальо удовлетворенно хмыкнул и, по рукоятку вонзив нож в черную плоть земли, принялся чертить демонический круг. Он время от времени останавливался и сверялся с куском пергамента, который захватил с собой перед выходом.

Закончив кромсать землю, чародей протянул руку и поставил бутылку на середину рисунка. Встав на ноги, он отряхнул заляпанные грязью колени (чародейство, изумившее крестьян, защищало только нижнюю часть штанин) и протянул руки к небу, наливавшемуся грозовыми тучами. Прочистив горло, он на мгновение прикрыл глаза, а когда распахнул их, то, будь рядом с ним свидетель, он мог бы увидеть, что зрачки сузились, а роговица стала прозрачно-голубой с искорками внутри.

— Кхар нгон вирд сукх прда! — голос, приобретший грозную хрипотцу, буквально взорвал тишину летнего вечера.

Стая ворон, до этого с любопытством наблюдавшая за действиями человека, с громким карканьем поднялась в воздух и с беспокойством закружилась над полем с амбарами.

— Кхар нгон вирд сукх прда! — повторил Ахальо, и его скрюченные пальцы сжались в кулак, а затем опять распрямились. Зикх на запястье заискрился зеленым светом, но он этого не увидел.

— Я заклинаю тебя, демон! — яростно прокричал мужчина. — Кхар нгон вирд сукх прда!

Воздух над бутылкой задрожал, принялся сгущаться, и из горлышка заструился синий густой дым. Ветер усилился, но дымное марево не сдвинулось и с места. Ахальо прищурил глаза и, он готов был в этом поклясться, увидел небольшую фигуру, размахивающую руками.

— Демон, — прошептал чародей, и его лицо расплылось в улыбке. — Получилось, черт тебя подери!

Дым начал оседать, и Ахальо увидел…

Глава II

Алое знамя на древке в руке седока развевалось на ветру. Тело, одетое в массивные железные латы, не чувствовало тяжести и изнуряющего жара раскаленного под солнцем металла. Забрало было поднято вверх, и глаза рыцаря зорко осматривали окрестности поля боя. Врага не было видно, но наездник был уверен — он где-то рядом.

Ладонью, облаченной в кожаную перчатку, он опустил забрало и пятками пришпорил коня. Повинуясь непонятному зову, он хотел обернуться назад, чтобы посмотреть на свое войско, следовавшее за ним, но латы не позволяли этого сделать. Хотя он никого не видел, но чувствовал, что его верные вассалы, выстроившись военным порядком, следовали за ним.

Его чуткий слух уловил птичий крик, и всадник увидел сойку, взметнувшуюся вверх. Отлично, их ждала засада, но он был готов и к этому. Закрепив стяг на облучке седла, он выхватил меч и поднял его высоко вверх. Солнце отразилось на сверкающей стали, заскользило по испещренному рунами лезвию и на мгновение ослепило глаза. Он услышал свист, и его сердце радостно затрепетало. Его войско было рядом, рядом с ним!

С глухим стуком стрелы, выпущенные невидимым противником, ударились о шлем. Потом еще и еще. Стук обрел звонкость, и ему показалось, всего лишь на мгновение, что шлем не железный, а скорее стеклянный.

Дзынь!

Егор открыл глаза и прислушался. Невесомые лучи утреннего солнца пробивались сквозь густые кроны тополей и дубов, выхватывая рассеянными пятнами рисунки на обоях. Утро было чудесным настолько, насколько оно может быть таким в двенадцать лет. В безмятежной тиши летней зорьки раздался едва слышимый свист, и оконное стекло, у самой головы мальчика, вновь звякнуло. Егор вскочил на кровати на колени и оперся руками о подоконник, прижавшись носом к прохладному стеклу, — раздвижное кресло-кровать стояло у самого окна.

Там, внизу, в пятнах белого света, перекрываемого тенями листьев, стоял Денис и готовился бросить еще один камешек в стекло окна. Завидев приятеля, он швырнул импровизированный снаряд в кусты, широко улыбнулся, и замахал правой рукой. В левой он сжимал три удочки.

— Идем, — прошептал одними губами Егор и тихонько соскочил с кресла.

На цыпочках, чтобы не разбудить бабушку, он прокрался к кровати, на которой спал его младший двоюродный брат и тихонько потрепал его по плечу.

— Тоха, — зашептал Егор, — Тоха, вставай, идти пора.

Мальчик открыл глаза и непонимающе посмотрел на старшего брата.

— Можно я еще посплю? — спросил Антон и приготовился повернуться на другой бок, но вытянутая рука Егора исключила возможность для этого маневра.

— Тоха, пошли, мы же договаривались, — с нетерпением прошептал мальчик.

Антон широко раскрыл глаза и резко подскочил на кровати. Черные волосы клочками торчали в разные стороны.

— Точно, — просипел он охрипшим ото сна голосом. — Рыбалка.

— Ага, — кивнул Егор. — Пошли.

Мальчики тихо, стараясь не шуметь, собрали в охапку вещи, выскользнули в темный коридор и босиком прошлепали на кухню.

— Картошку не забудь взять, — проворчал Антон, натягивая майку через голову.

— Не забуду, — кивнул в ответ Егор, и его светлая макушка исчезла под столом.

Там, в пластиковом ящике, бабушка хранила овощи. Выбрав с десяток небольших клубней, он побросал их в капроновую сумку, затем залез в холодильник и достал с вечера заготовленную двухлитровую банку с чаем, и поставил ее сверху. Антон тем временем вытащил из хлебницы полбулки круглого ржаного хлеба, замотал ее в чистое полотенце и сунул рядом с банкой.

— Червей не забудь, — Егор кивнул в сторону ванны.

Антон молча прошлепал в ванну и вынес баночку с землей.

— А удочки он взял? — спросил мальчик, пытаясь разглядеть в окно куда-то запропастившегося Дениса.

— Взял, — коротко ответил брат, подставляя табуретку к антресоли.

— А это тебе зачем? — сморщил нос Антон, глядя, как Егор достает массивный сверток.

— Потренируюсь, — ответил старший брат, и глаза у мальчика заблестели.

Антон завистливо посмотрел на Егора, но ничего не сказал. Хоть он и был всего на два года младше брата, но тот все равно позволял ему играть не со всеми его вещами. А уж с этими и подавно.

Егор обвязал сверток веревками и повесил вдоль спины, наподобие колчана, в правую руку взял сумку и кивнул младшему брату.

— Пойдем?

Антон кивнул в ответ, и братья выскользнули в теплое летнее утро.

Они выбежали из подъезда четырехэтажки и одновременно замотали головами в поисках Дениса. Приятеля нигде не было.

— Ну и где он? — протянул Антон.

Егор на мгновение задумался, затем сложил большой и указательные пальцы правой руки в кружок, сунул их в рот под язык и негромко свистнул. Кусты, обрамляющие детскую площадку, с левой стороны колыхнулись, и оттуда вышел улыбающийся приятель с удочками в руках.

— Чего расшумелись? — пробасил он и подмигнул.

— А ты там что делал? — нахмурился Антон и принюхался. — Курил, что ли?

Денис сделал страшные глаза, скривил свое смуглое лицо и цыкнул.

— Червей накопали? — вместо ответа спросил он.

— А как же, — младший из братьев потряс коробкой перед носом приятеля.

— Тогда пойдемте, — махнул он рукой и, посмотрев на Егора, замер. — А это что у тебя за сверток?

Егор замялся, и, как ему показалось, даже покраснел.

— Да так, дойдем до озера — покажу.

Приятель пожал плечами и жестом позвал братьев следовать за ним. Они обогнули четырехэтажку, в которой жила бабушка ребят, прошли через плотную стену гаражей, воспользовавшись едва приметной щелью между бетонными блоками, и оказались у городской магистрали. В столь ранний час улица была пустынна, и ребята быстро перебежали дорогу, за которой раскинулось огромное кукурузное поле.

В самом пути между высоких зеленых стеблей было что-то загадочное и волнующее. Егор представлял себя конкистадором, высадившимся на таящем в себе опасности американском побережье, который в поисках сокровищ пробирается вглубь континента. Под ногами шныряли ядовитые змеи, над головой кричали диковинные птицы, а в зарослях прятались кровожадные туземцы, вооруженные духовыми трубками с отравленными дротиками. Тяжелый сверток на спине давил на плечи, но это была приятная тяжесть. Егор уже предвкушал, как они устроят привал на берегу озерца, он развернет тряпки и тогда…

— Ну, скоро уже? — мысли были прерваны хныкающим голосом Антона.

Странно, но Егор никогда не злился на нытье младшего брата, даже наоборот, относился к этому снисходительно.

— Почти пришли, — пробурчал Денис, сплевывая сквозь зубы.

Ребята взобрались на пригорок, и перед ними открылась небольшая лужица озера, диаметром около двухсот метров. С правой стороны на берегу стоял раскидистый дуб.

— Ух ты… — Антон замер от удивления.

И хотя он не первый год гостил у бабушки, но на озеро с ребятами пошел впервые. Не дожидаясь остальных, мальчик радостно закричал и побежал вниз по склону. Он на бегу принялся стягивать майку, и Егор понял, что еще мгновение, и его младший брат бросится в воду.

— Стой! — яростно закричал Егор, и Антону с трудом удалось остановиться.

Он обернулся и с недоумением посмотрел на старшего брата.

— Не лезь в воду! — требовательно сказал тот.

— Это еще почему? — спросил мальчик и уперся руками в бока.

— Потому что потому, все кончается на «у», — насмешливо сказал Денис, спускаясь с пригорка.

— Ты что, забыл? — к мальчику подошел брат и приобнял его за плечи.

Антон поднял большие доверчивые глаза на Егора и тяжело вздохнул. Конечно, он все прекрасно помнил, но вдруг в этот момент забыл. Мальчик потрепал брата по голове. Денис подошел к братьям и спросил:

— А нога не болит уже, после того, а?

Егор пожал плечами и отвернулся.

— Сейчас не болит, а тогда… болела страшно как.

Денис понимающе кивнул, и они уже спокойным шагом дошли до заросшего травой берега. Никто не хотел продолжать разговор, вспоминая прошлогоднее событие, когда Егор, купаясь в этом озере, наступил босой ногой на разбитое стекло и располосовал себе всю стопу. В тот день его, истекающего кровью (а он, судя по всему, повредил артерию), на руках принесли товарищи. Скорая, как назло, ехала очень долго, ребята прождали ее полтора часа, а родителям позвонить не удавалось — отец был где-то на выезде, а у мамы на работе телефона не было. Последующие события того дня проносились перед глазами Егора как картинки странного кино: скорая помощь; кровь, квадратными каплями проступающая через толщу бесполезных бинтов; приемный покой, с кричащим мальчиком, которому качелей едва не снесло полголовы; вечно курящий прямо в кабинете хирург, который, посмотрев на Егора, отмахнулся от того, как от надоедливой мухи; белые лампы пропахшей страданьями и хлоркой операционной; пожелтевшие пальцы хирурга, готовящего инструмент для шитья раны; и, конечно же, боль, пронизывающая живую, без анестезии, плоть одиннадцатилетнего ребенка; и крик, его собственный крик, заполнивший пространство серого неказистого блока хирургии. Через месяц, когда он смог наступать на ногу, Егор, навестив бабушку, вышел во двор к ребятам. Его обступила ватага приятелей, наперебой спрашивавших о самочувствии. Это был первый и последний раз, когда они говорили о том случае. Почему-то каждый, кто был в тот день на озере, чувствовал свою вину за случившееся, и, наверное, поэтому разговор на ту тему ребята больше не заводили.

Ребята побросали свои вещи на траву и принялись разматывать удочки. Егор снял со спины свой сверток и бережно его развернул. На солнце матовым блеском сверкнуло железо, и Денис, отвлекшись от удочки, с завистью посмотрел на вещи Егора.

— Ух ты, что это? — присвистнул мальчик.

Егор, откинув тряпки в разные стороны, показал ношу товарищу.

— Это кольчуга, а это меч.

Денис подошел, взял в руки меч и повертел им в разные стороны.

— А что он такой легкий? — разочарованно спросил он. — Деревянный, что ли?

— Ага, — кивнул мальчик. — Только сверху фольгой Макс обклеил. Но выглядит как настоящий, правда?

— Угу, — кивнул Денис, кладя меч на место. — А кольчугу, небось, бабушка вязала?

— Сам ты, бабушка, — обиделся Егор. — Мы с Максом все зимние и весенние каникулы ее вязали. Папа приволок с работы несколько мотков проволоки, вот мы и плели.

Денис наклонился к железной рубашке и приподнял ее, завистливо присвистнув.

— Ни фига себе, и правда, как настоящая. Тяжеленная какая. Померить можно?

Егор замялся. Ему не очень хотелось делиться своими вещами, но, немного подумав, он утвердительно кивнул.

— Когда наденешь, она не будет казаться такой тяжелой, попробуй!

Денис нетерпеливо кивнул и тут же напялил кольчугу прямо на голое тело — майку он снял перед тем, как принялся разматывать удочки. Он был на полголовы ниже Егора, отчего кольчуга оказалась ему немного великовата.

— Ой, что-то давит, — пожаловался он, поводя плечами.

— Конечно, балда, она и будет давить, — засмеялся Егор. — Кто же кольчугу одевает на голое тело? Снимай, давай!

Денис что-то проворчал и нехотя принялся снимать железную рубаху, что получалось с определенным трудом.

— Ой-ёй-ёй, — запричитал он, пытаясь избавиться от чужой одежды.

Егор схватился за кольца и потянул кольчугу наверх. Пыхтя и отдуваясь, Денис стянул доспех и отдал Егору. На его раскрасневшемся лице была смесь зависти и отчаяния.

— Классная штука, все-таки. Надо бы себе такую же сделать. Научишь меня, как?

— Конечно, — важно кивнул Егор, раскладывая кольчугу поверх тряпки. — Я у Макса спрошу, как правильно плести, и научу тебя.

Денис бросил еще один завистливый взгляд и принялся помогать Антону, который, все это время смотревший с восхищением на старших мальчишек, запутался в леске. Справившись со снастями, ребята закинули удочки. Денис посмотрел на копошившегося со своими вещами Егора и спросил:

— А ты что, рыбачить не будешь, что ли?

— Сейчас, — отмахнулся Егор. — Чуть позже.

— Ну, как хочешь, — пожал плечами приятель и принялся наблюдать за поплавком.

Егор тем временам накрыл свои доспехи тряпкой и принялся собирать ветки, чтобы соорудить шалаш. В прошлом году они построили достаточно просторный домик, и вот сейчас Егор хотел повторить прошлый опыт. Ему даже попадались оставшиеся с прошлого раза ветви. Он их доставал, критически оглядывал и складывал в сторонку. Затем он принялся их составлять, и через некоторое время у него получился небольшой и весьма уютный домик. Денис посмотрел на старания друга через плечо, показал ему большой палец и задорно подмигнул.

Закончив с шалашом, Егор вновь раскрыл тряпку, расправил кольчугу и натянул ее на себя. Глухо позвякивая колечками, металлическая рубаха плотно легла на тело мальчика как влитая. Правой рукой Егор взял меч и вытянул его перед собой. Левую руку он сунул в карман и вытащил некий предмет. Это был круг, наподобие большой, диаметром сантиметров пять, монеты, с четырьмя отверстиями: одно, крупное, посередине и три маленьких по краям, с равными отступами друг от друга. Через маленькие отверстия были продеты и привязаны нити, к концам которых, в свою очередь, было привязано по перышку. Вдоль большого отверстия, по кругу, шли непонятные для мальчика надписи, а между ними торчал небольшой отросток, что-то вроде шипа. Егор нашел эту вещицу в своей комнате зимой, когда они делали дома генеральную уборку перед Новым годом. Откуда она взялась, он не знал, и мог лишь догадываться, что это раньше могло принадлежать Максу. Он сперва даже хотел спросить у старшего брата, но потом решил подождать, не станет ли тот сам искать пропажу. Но Макс ничего не искал.

Каждый раз, когда Егор брал в руки этот амулет (да, именно амулет, он, почему-то, только так и стал называть свою находку), по его телу проходила волна непонятной дрожи, пугающей, и в то же время манящей его, словно перед мальчиком приоткрывалась дверь нового и неизведанного мира. Маленький шип немного настораживал Егора, но он старался брать амулет в руки таким образом, чтобы не уколоться. Странное дело, но Егор заметил, что если положить амулет под подушку, ночью ему снятся очень яркие и странные сны, наподобие сегодняшнего, где он видел себя бесстрашным королем в рыцарских доспехах.

Аккуратно, чтобы не уколоться, Егор зажал в левой руке амулет, а правую, с зажатым в ней мечом, выставил вперед. Солнце заиграло на фольге и заслепило глаза. Помня об утреннем сне, Егор сделал взмах мечом, развернулся в сторону пригорка, откуда они спустились, и замер. Там, на склоне, стояли четверо мальчишек. Они были старше их с Денисом, и одного из них он, похоже, узнал. Высокую сутулую фигуру и лицо с узким лбом и близко посаженными глазами спутать с кем-либо было сложно. Это был мальчик по кличке Карбофос, из шайки Дани. Сам Даня куда-то запропастился, после той непонятной истории, когда его мамку увезли в психушку, а бабушка обварилась кипятком и даже попала в реанимацию. Но, хотя лидер и пропал, костяк созданной им банды остался. И, судя по незнакомым Егору лицам, оброс новыми персонажами. Один из них был высокий, под стать Карбофосу, но с идеальной выправкой и немного развязной походкой, а второй был маленьким рыжим мальчуганом с круглыми очками на лице, по возрасту чуть старше Егора и Дениса.

— Пацаны, шухер, — негромко через плечо крикнул Егор, медленно опуская деревянный меч.

Денис обернулся и, увидев приближающуюся угрозу, тихонько присвистнул. Он отложил удочку, сунул руки в карманы шорт и беззаботным шагом подошел к товарищу. Антон стоял у кромки воды и молча наблюдал за происходящим. Он еще не понимал, какая угроза может исходить от приближающихся старших ребят.

— Че, мелюзга, рыбку ловите, — нарочито развязным тоном протянул Карбофос, когда ватага шпаны подошла вплотную к рыбакам.

— Ну, ловим, и что? — Денис сделал шаг вперед и бесстрашно посмотрел на хулигана.

Одно время он приятельствовал с младшим братом Карбофоса и даже пару раз бывал у них дома, поэтому он не испытывал сильного страха перед этой гоп-компанией.

— Ты че, Диня, бессмертным стал, что ли? — Карбофос сплюнул сквозь зубы и легонько толкнул мальчика плечом.

— Ну стал, и че? — насупился Денис.

Егор сжал меч посильнее, готовый в любой момент стукнуть им обидчиков.

— А это кто у нас? — переключил свое внимание хулиган на Егора. — Че за хрень на тебе?

От этой фразы хулиганы рассмеялись, словно от добротной шутки. Высокий обошел Егора со спины и пальцем ткнул в шалаш.

— А это что за параша?

От этих слов щеки Егора вспыхнули. Он, конечно, не претендовал на звание лучшего строителя шалашей, но такое сравнение его возмутило.

— Че, Васютка, жить там решил? — спросил Карбофос и захохотал.

Долговязый снисходительно усмехнулся и, подпрыгнув, выкинул ногу вперед, ломая стенку шалаша.

— Кия! — закричал он, с треском ломая ветхое убежище, пытаясь подражать Чаку Норрису или Ван Дамму.

«Только никто из них наверняка не стал бы так мелко пакостить, как этот придурок», — тяжело вздохнув, подумал Егор, поднимая свой деревянный меч.

— Отойди от шалаша, — дрожащим голосом прокричал мальчик, замахиваясь мечом.

Где-то за его спиной захныкал Антон, но Егор постарался не замечать этого. Хулиганы обернулись на крик, и Карбофос нехорошо усмехнулся.

— Ути-пути, и что ты нам сделаешь, а?

Васютка перестал пинать покосившийся шалаш и повернулся к Егору.

— Оба-на! — восхищенно просвистел он. — Давай-ка я с разворота у тебя из рук меч вышибу, или даже по морде заеду, а?

Он запрыгал на носочках, взглядом выискивая, куда нанести удар. Егор побледнел, но меч из руки не выпустил. Он даже обхватил его второй, левой, рукой, убрав амулет в карман. Этот жест заинтересовал Карбофоса и он крикнул:

— Эй, ты! Что ты там спрятал в карман?

От этого вопроса спина у мальчика похолодела, и почему-то предательски затряслись коленки.

— Ничего, — недоуменно ответил он и отвлекся.

В это время Васюта выкинул вперед ногу и больно ударил ей по кисти мальчика. От неожиданности Егор выронил меч и схватился за ушибленную часть тела.

— Вытащи, что он там прячет в кармане, — приказал Карбофос, и рыжий коротышка первым бросился к Егору.

— Не дам! — Егор дернулся в сторону и сунул руку в карман, стиснув в ней амулет. Затем мальчик быстро нагнулся и, стараясь не замечать боль в руке, поднял с земли меч.

Сбоку к нему подошел Васюта и, больно схватив за локоть, потянул руку на себя.

— Не дам, — повторил Егор, и на его глазах выступили слезы.

Денис, до этого молча наблюдавший за всем происходящим, нагнулся за камнем и швырнул его в Васютку. Камень попал тому по спине, от чего хулиган вздрогнул и грязно выругался. Карбофос, увидев, что одна из жертв решила сопротивляться, повернулся к зачинщику бунта и отвесил такой подзатыльник мальчику, что Денис отлетел в сторону и упал на траву. От этого Антон бросил удочку и заревел во весь голос.

Громкий крик брата привел Егора в ярость. Он дернул руку и вырвался из цепкой руки Васютки. Долговязый хулиган охнул от неожиданности и бросился вперед. Егор попытался увернуться, но слишком поздно. Гопник схватил Егора за руку, сжимавшую амулет, и потянул на себя.

— А ну отдай, — зашипел он, сжимая кисть мальчика.

— Нет, — захныкал Егор и потянул руку на себя.

Васютка дернул еще сильнее, отчего что-то в руке Егора хрустнуло, и на его глазах от страха навернулись слезы.

— Фу-у-у, плакса! Ноет как баба! — засмеялся Карбофос и добавил: — Ну че, ты там долго еще будешь возиться?

Васютка угодливо кивнул и сжал руку мальчика изо всех сил. Острая боль пронзила ладонь Егора, и он увидел капельки крови, засочившиеся сквозь пальцы.

И тут он решил, что из-за боли ему стала мерещиться всякая ерунда. Воздух вокруг него замерцал и начал дрожать, окрашиваясь в небесно-голубой цвет. Но может, это был и не мираж, так как глаза у Васютки округлились, и он, не ослабляя хватки, присвистнул.

— Во дела, — прошептал он, делая шаг в сторону и утягивая мальчика за собой.

Карбофос и его рыжий сообщник тоже замерли и уставились в сторону непонятного явления. Что там происходит, Егор не видел, так как, благодаря усилиям обидчика, оказался спиной к аномалии. Но, судя по округлившимся глазам ребят и прекратившего плакать Антона, там происходило что-то из ряда вон выходящее.

Скосив взгляд вниз и увидев красные капельки чужой крови на своей руке, Васютка, в силу своей брезгливости, ослабил хватку. Егор потянул руку сильнее на себя и выскользнул из объятий хулигана. Он по инерции сделал два шага назад, и холодный воздух окутал мальчика с головы до ног.

Внезапно четкая до этого момента картинка поплыла и принялась мерцать. Ярко-зеленые краски лета потускнели и приобрели синюшный оттенок. Фигурки ребят задрожали и начали терять плотность. Они, словно джинн из кинофильма «Волшебная лампа Аладдина», стали прозрачными и таяли буквально на глазах. Озеро, дерево, солнце, весело бегущие по небу облака, Антон, Денис, Карбофос, Васютка и их рыжий сообщник исчезали, словно их кто-то стирал ластиком. А на их месте тут же возникла новая картинка. Она словно соткалась из воздуха, из голубой бесконечной бездны, в которой, по воле случая, оказался Егор. Облака, не такие белые, а более темные, нависли над бесконечными, уходящими вдаль полями, прямо перед ним появилось два деревянных строения, по бокам которых высились деревья с по-осеннему голыми ветвями.

Прямо перед глазами Егора вынырнуло незнакомое ему лицо. Какой-то дяденька с бородкой и небритыми щеками пристально всматривался в его глаза. На его худом лице застыло напряжение. Длинные черные волосы мужчины и бордовый плащ развевались на ветру, который Егор медленно, словно замедленная съемка в немом кино, начал ощущать на своем лице.

Внезапно процесс ускорился. Воздух, наполненный свежестью дождя, взорвался карканьем ворон, прохладный ветер охладил разгоряченные недавней стычкой щеки Егора, а мужчина закричал что-то на тарабарском языке:

— Тсанку гат! Тсанку гат! (Хвала богам! Хвала богам!)

— Что со мной? Я умер? — спросил Егор и сделал шаг вперед, навстречу неизвестному.

Глава III

Дым начал оседать, и Ахальо увидел перед собой демона в образе мальчика. Он стоял в центре круга, испещренного демоническими знаками, а у его ног валялась упавшая на землю бутылка. Огромные голубые глаза со страхом озирались вокруг, левая рука, сжатая в кулак, покраснела от крови, а в правой демон сжимал палку, походившую на меч и блестевшую в свете тусклого солнца.

Чародей подумал и кивнул своим мыслям в ответ: конечно, он слышал, что некоторые демоны могут являться в виде людей, и у них может быть при себе оружие. Как, к примеру, у демона войны Кзкзаркха. Бесспорно, меч в руках Жора выглядел довольно странно, но не экстравагантно. И еще. Эта странная чешуя. Ахальо показалось, что эта чешуя железная. От удивления он даже присвистнул. Вот бы поймать такого демона и содрать с него кожу — можно было бы обеспечить себе безбедное существование до конца своих дней.

Словно услышав корыстные мысли человека, демон раскрыл рот и принялся что-то кричать на своем ужасном языке. Весьма забавно, но голос у этого демона был совсем как у ребенка. У него даже слезы покатились из глаз, а он все кричал и кричал, дрожа всем телом.

Ахальо испугался и, упав на колени, закричал:

— О, великий Жор! Прошу тебя, не гневайся на меня, жалкий инструмент в руках неведомой мне природы! Прости великодушно, что я осмелился потревожить твой покой и призвал тебя к себе по своим мелочным делам! Но мне и вправду очень нужна твоя помощь! Помоги мне, о Жор!

От услышанных слов и зрелища в виде ползающего на коленях чародея демон замолчал и с изумлением уставился на Ахальо. Он внимательно осмотрел мужчину, ткнул в него мечом и что-то спросил.

— Будь я проклят, если могу понять хоть слово из этой тарабарщины, — пробормотал чародей, с прищуром смотря на Жора. — Но так не бывает! Я всегда понимал, о чем говорят демоны! Что-то тут не так.

Ахальо поднялся на ноги и задумчиво погладил бородку. Он вновь упал на колени перед демоном, поклонился ему и произнес:

— О, великий Жор! Не смилуешься ли ты надо мной и не отверзешь ли уши мои, дабы я понимал диковинную речь твою?

Демон посмотрел на чародея и пожал плечами.

— Что ж, — хмыкнул Ахальо. — Тогда придется прибегнуть к еще одной хитрости.

Будучи учеником Зойда, деревенского демонолога, первым уроком он усвоил вызов Аглизса, простейшего демона-переводчика. Обладая данным талантом, можно было бы зарабатывать на жизнь услугами толмача, при условии, что у тебя есть печать демонолога, и ты можешь действовать законно. Именно из-за отсутствия возможности не нарушать закон, Ахальо похоронил в памяти навыки демонологии.

— Сейчас, — он кивнул демону, поднял с земли ритуальный кинжал и сделал небольшой надрез на своей ладони.

Кожа разошлась в стороны, и из рассеченной ранки проступило несколько капель крови.

— Сейчас, — повторил Ахальо, разглядев признаки страха в глазах демона.

Он сжал руку в кулак, и несколько капель упали на высеченные на костяном полотне имена демонов.

— Кхар нгон Аглизс, — прохрипел чародей, сцеживая кровь на нож.

Повторять дважды не пришлось. В принципе, еще будучи девятилетним учеником, Ахальо безо всякого затруднения не раз вызывал Аглизса с неизменным успехом. Вот и в этот раз все произошло достаточно легко. Раздался хлопок, и из ниоткуда появилось весьма странное существо. От неожиданности Жор вздрогнул и с удивлением посмотрел на своего сородича, но Ахальо не обратил на это ровным счетом никакого внимания.

Перед лицом чародея повис демон, высотой около десяти сантиметров, с лиловой кожей, кожистыми, как у летучей мыши, крылышками и мохнатыми, словно у обезьяны, руками и ногами. Все это несуразное тело венчала головка с золотистыми кудрями и красивым, но в то же время капризным лицом. Из-под кудряшек виднелись небольшие рожки в количестве трех штук.

Демон скучающе посмотрел на Ахальо и пробасил, что уж совсем никак не вязалось с его обликом:

— Знакомы?

— Эм-м, — замялся чародей. — Можно и так сказать. Лет двадцать назад я имел честь последний раз призывать тебя, о златоглавый Аглизс.

Демон наморщил свое личико и ответил:

— Что-то я смутно помню тебя, парниша, — он с подозрением уставился на Ахальо и продолжил: — А где ты шлялся последние двадцать лет? Обычно такие как ты дергают меня по десять раз на дню.

Чародей на мгновение замялся:

— Дело в том, уважаемый Аглизс, что я не занимался демонологией вот уже около двадцати лет и…

— Ага, и решил тряхнуть стариной, как я посмотрю, — малыш критически посмотрел на нож, демонические письмена и, с показным равнодушием, на вызванного ранее демона.

— Совершенно верно, — со смирением сложив перед собой руки домиком, ответил Ахальо.

— Все ясно, — демоненок уселся в воздухе, словно на невидимый стул, положил ногу на ногу, достал невесть откуда взявшуюся сигарету и закурил.

— Сказки будешь рассказывать специальной комиссии по выявлению незаконного вмешательства в мир демонов, — продолжил он, выпуская изо рта колечки дыма. — А мне можешь просто показать печать демонолога, и я весь к твоим услугам.

На этих словах вызванный ранее Жор что-то проговорил, на что Аглизс махнул рукой и ответил ему на том же тарабарском наречии. Жор понимающе кивнул и замолчал. Этот диалог воодушевил Ахальо.

— Уважаемый Аглизс, — начал было он, но тот его вновь перебил.

— Ты не понял, милейший, печать где?

Ахальо потупил взор и промолчал.

— Так-с, значит печати нету?

Аглизс соскочил с невидимого стула и заходил по воздуху, заложив поросшие светлой шерстью ручки за кожистые крылья.

— И что мы будем с тобой делать? — демон вопрошающе посмотрел на Ахальо.

Тот в ответ беспомощно развел руками в разные стороны.

— Вызываем комиссию, или я просто ухожу? — прищурившись, предложил Аглизс.

— Эм, а можно третий вариант? — несмело спросил Ахальо.

— Валяй, — кивнул демоненок и, сложив руки на груди, принялся внимательно слушать.

— Помоги мне, и я обещаю, что принесу тебе в жертву трех прекрасных…

— Стоп, стоп, стоп! — Аглизс поднял руку вверх, жестом призывая Ахальо замолчать. — Ты что за пургу мне тут гонишь, парниша? Какие девственницы? Какие жертвы? Ты меня с кем-то путаешь? В общем, все с тобой ясно, я ухожу.

— Постой! — отчаянно закричал Ахальо. — Скажи, чего хочешь ты.

Аглизс ухмыльнулся.

— Вот это другой разговор, парниша.

Демоненок наклонился к уху Ахальо и что-то принялся ему шептать. Чародей вздрогнул и с недоверием посмотрел на Аглизса.

— А не много будет?

— В самый раз, — кивнул тот и спросил: — Ну так как? Полтора процента от всей прибыли? И больше никаких печатей. Совсем. Договорились?

— Может, чуть меньше? — попробовал предложить Ахальо, но демоненок поднял вверх руку.

— Торг, думаю, здесь не уместен.

— Договорились, — нехотя протянул Ахальо.

— Вот и ладушки, — демоненок радостно потер ладошки. — Выкладывай, что у тебя за проблема.

Чародей провел рукой по бородке, вздохнул и ткнул пальцем в сторону мальчика.

— Вот. Не могу понять, о чем говорит этот демон. А он, как я понимаю, не может…

— Погоди, погоди, погоди! — пробасил Аглизс. — Давай еще раз сначала.

Ахальо закатил глаза, вздохнул и, стиснув зубы, сказал:

— Я не могу понять, о чем говорит этот демон. Как…

— Стоп! — Аглизс подлетел к самому лицу чародея и заглянул в его глаза. — Какой демон?

Ахальо захлопал ресницами и кивнул в сторону ребенка:

— Вот этот.

Демоненок упал на спину и принялся хохотать, подрагивая ручками и ножками в разные стороны, все так же вися в воздухе. Отсмеявшись, он поднялся и, серьезно посмотрев на Ахальо, сказал:

— Это не демон.

— Я понимаю, тебе может быть сложно… Как не демон? — мужчина ошарашенно посмотрел на Аглизса.

— Ну, так, не демон, — малыш сложил руки на груди и затрепыхал крыльями.

Ахальо открыл рот, потом закрыл его, затем снова открыл и кое-как выдавил из себя:

— А-а-а, а кто это тогда? — и глупо улыбнулся.

— Не знаю, — Аглизс пожал плечами и подлетел к ребенку.

Тот протер глаза и, поняв, что на него наконец-то обратили внимание, опять что-то залопотал на своем языке. Аглизс успокаивающе ответил, и тот вновь замолчал. Маленький демон повернулся к Ахальо:

— Знаешь, он напуган. Очень сильно напуган.

— Я это уже начинаю понимать, — пробормотал Ахальо. — Ладно, демон, так ты сделаешь, о чем мы договаривались? Я хочу понимать это странное существо.

— Да пожалуйста, — буркнул Аглизс, щелкнул пальцами и растворился в воздухе.

На том месте, где он висел несколько секунд назад, теперь летали зеленые конфетти.

— Куда эта штука пропала? — Ахальо вздрогнул, услышав голос мальчика.

— Улетел по своим делам, — ответил он и посмотрел на ребенка.

Мальчик с удивлением посмотрел на чародея и хихикнул.

— Смешно. Я тебя теперь понимаю. А до этого не понимал. Ты кто? Мой сон? Или что? Где я?

Ахальо огляделся по сторонам.

— Ты тут, — пожал он плечами. — А где ты мог бы еще быть? Хотя… — чародей в задумчивости почесал затылок. — Ты лучше скажи, как ты тут очутился?

Мальчик задумался на мгновение, затем кивнул и ответил:

— Знаете, мы с Диней и Тохой пошли с утра рыбачить на озеро. Там к нам пристал Карбофос со своими гопниками. Потом появился синий сверкающий круг, в который я упал, и очутился здесь, в этом странном месте.

Во время этой речи Ахальо принялся усиленно морщить лоб, стараясь понять, о ком говорит мальчик. Услышав описание круга, он замер и вопросительно посмотрел на мальчика.

— Ну-ка, малец, давай поподробнее об этом круге.

— Да что о нем говорить, — махнул рукой мальчик. — Я его даже толком не видел, заметил только, когда начал падать, и все.

Ахальо обхватил руками голову и снова сел на траву. Только этого ему еще не хватало. Вместо демона он вызвал какого-то ребенка. О боги, за что вы прогневались на несчастного чародея? От этой мысли мужчина застонал и с тающей на глазах надеждой посмотрел на Егора.

— Ответь мне, отрок, ты демон?

Мальчик с удивлением посмотрел на чародея, потом на свои руки, ноги, живот и пожал плечами.

— Не знаю. Еще с утра я был мальчиком.

— О нет, — застонал Ахальо. — Теперь мне точно конец.

Он встал на ноги и заходил взад-вперед, яростно теребя себя за бородку.

— Все пропало! Все пропало! Что же мне теперь делать?

— А что пропало? — спросил Егор из вежливости.

И Ахальо, за долгие годы отвыкший от обычного человеческого сочувствия, принялся жаловаться на свою судьбу.

Он начал рассказывать про крыс, атаковавших королевские амбары, про свои неудачные опыты с чародейством, про гнев короля и собственное отчаяние.

— И вот представь, это была моя последняя надежда! — в отчаянии прокричал Ахальо. — Я думал, что, вызвав Жора из бутылки, я смогу заставить крыс уйти из этих мест. А теперь все насмарку, и не видать мне больше королевской милости.

Он в который раз за последний час уселся на траву и обхватил голову руками. Егор, с оторопью слушавший этот горячий монолог, подошел к чародею и с интересом посмотрел на него.

— Прикольно, — ответил мальчик. — Наверное, меня хорошо приложил кулаком Васютка, что я, должно быть, потерял сознание, и мне все это снится.

— А? — недоуменно поднял голову на Егора чародей.

— Да-да, — кивнул мальчик. — Мне все это снится. А как я раньше не понял всего этого?! Надо лечь на травку, закрыть глаза, а потом проснуться вновь на берегу озера и пойти домой.

С этими словами Егор примостился у ног Ахальо, положил меч в сторонку, сложил руки под щеку и прикрыл глаза. Чародею настолько милым и беззаботным показался его вид, что сердце мужчины сжалось от жалости. Он вспомнил себя в эти годы, когда остался один, без родителей, без учителя. Он вынужден был скитаться по миру, перебиваясь случайными подачками и набиваясь в ученики чародею. Только врожденная наглость не позволила Ахальо сгинуть в этом жестоком мире. А что говорить об этом мальчике? Он наверняка не из этого мира. На нем диковинная одежда, непонятная речь. И, самое главное, металлическая рубашка.

Мужчина дотронулся до кольчуги, и лицо его обрело задумчивость.

— Хм, и впрямь похоже на железо…

Мысли вихрем понеслись в его голове.

— Эй, мальчик, — дотронулся он до плеча Егора через некоторое время. — Мальчик, вставай. Это не сон. Ты и вправду попал в другой мир, если это то, о чем я думаю.

Егор открыл глаза и посмотрел на Ахальо.

— А Вы не врете? — недоверчиво спросил он.

— А с чего мне врать? — пожал плечами чародей. — Встань, посмотри вокруг и сделай выводы — спишь ты или же нет. Или вот, к примеру…

Ахальо протянул руку к запястью мальчика и что есть силы ущипнул его.

— Ой, Вы что, с ума сошли? — Егор подскочил на месте, встал на ноги и схватил в руки меч. — Сейчас как дам больно!

— Ого, да ты смелый! — усмехнулся мужчина и поднял вверх руки. — Мир, ладно?

Егор недоверчиво посмотрел на него и опустил деревяшку вниз.

— Можно посмотреть на твое оружие? — ласково спросил Ахальо.

— Да пожалуйста, — буркнул Егор, протягивая деревяшку незнакомцу.

Ахальо взял в руки игрушку и осмотрел ее. Хмыкнул, пошкрябал ногтем фольгу и вернул ее мальчику.

— Весьма занятная штука, — протянул чародей, искоса оценивая взглядом кольчугу. — Кстати, меня зовут Ахальо. А тебя как?

Чародей протянул мальчику руку и вопросительно посмотрел на него.

— Егор, — ответил тот и пожал руку в ответ.

— Егор, словно Жор, — пробормотал Ахальо и добавил: — Вот и чудненько, Егор. Давай-ка теперь подумаем, как можно вернуть тебя обратно. Так ты говоришь, было какое-то синее сияние, в которое ты упал?

— Ага, — кивнул головой мальчик.

— Ну, кажется, я знаю, в чем тут дело, — Ахальо довольно потер руки, скосив взгляд на кольчугу и запачканную в крови левую руку мальчика. — И я даже смогу вернуть тебя домой.

— Правда? — глаза у Егора загорелись, и он с надеждой посмотрел на мужчину.

— Конечно, — кивнул тот в ответ. — Только…

Ахальо замялся, стараясь выглядеть немного смущенным.

— Что только? — переспросил его Егор.

— Понимаешь, — как бы нехотя начал чародей. — Тут, в этом мире, не все так просто, наверное, как в твоем. Я чародей. А каждое чародейство требует оплаты. Понимаешь?

Егор захлопал ресницами, вопросительно глядя на Ахальо.

— Ну, платить надо. За то, что бы вернуться.

— А-а-а, — разочарованно протянул мальчик. — Но у меня нет денег. Совсем.

Ахальо сделал вид, что расстроился, но тут же улыбнулся и ласково приобнял Егора.

— Мы можем решить все и без денег, мой юный друг. Скажем так, твоя эта, хм, рубашка, вполне могла бы послужить оплатой за твое возвращение домой.

Егор посмотрел на кольчугу, затем на чародея и недоверчиво улыбнулся.

— Вы шутите, да? — спросил он. — Тут проволоки на полтора рубля всего. Зачем она Вам?

Ахальо замялся, и, словно продешевил, воскликнул:

— Ну, что ж поделать, малец, если у Ахальо такое великодушное сердце! Я согласен и на это.

Егор пожал плечами и спросил:

— А не обманете?

— Да чтоб мне провалиться на этом месте! — воскликнул чародей и, словно ему в голову пришла здравая мысль, добавил: — Хочешь, я поклянусь на зикхе? Поверь, это очень страшная клятва для чародея!

Мальчик тяжело вздохнул:

— Ну не знаю. Если говорите, что надо, то давайте.

Ахальо закатил глаза к небу.

— Это так, чтобы тебя успокоить, малец.

Сказав это, Ахальо сделал то, о чем впоследствии не раз жалел. Он подхватил с земли ритуальный демонический кинжал, ловким движением руки, словно проделывал это уже по меньшей мере сотню раз, сделал разрез на запястье рядом с опоясывающим руку зикхом и смочил его своей кровью.

— Я, Ахальо из Южных земель, пред ликами богов клянусь на своем зикхе, что так или иначе найду возможность доставить мальчика Егора в его мир за вознаграждение, которое он назначает мне в виде своей железной рубашки. И да покарают меня боги, если я нарушу данную клятву.

Фигуру чародея на миг охватило розоватое сияние, после чего, Егор не поверил своим глазам, кожаный амулет на запястье мужчины впитал выступившую кровь, на мгновенье вспыхнул бордовым всполохом и тут же погас.

— Круто, — выдохнул мальчик. — А можно повторить?

— Нет, — хмуро ответил Ахальо, пряча ритуальный нож за голенище сапога. — А теперь давай, показывай свою странную вещицу, которой ты до крови уколол себе руку.

Егор вздрогнул, облизал пересохшие губы и с недоверием посмотрел на чародея.

— А откуда Вы знаете, что у меня есть эта штуковина?

— Оттуда, — скривился Ахальо. — Я же чародей, не забывай об этом, мальчик. Давай, поторапливайся. Времени у нас мало.

И Ахальо мысленно уже прикинул, как он до заката купит резвую кобылу, запакует свои вещички и свалит куда подальше из этого богами забытого места. Егор сунул руку в карман и протянул амулет Ахальо. Точнее две половинки. Тот хруст, который Егор услышал, когда Васютка сжал его руку, должно быть, был звуком ломающегося амулета. Но мальчик был уверен, что в карман он положил целый артефакт.

Чародей скосил глаза на два костяных полукруга и спросил:

— У тебя, что, два телепорта были?

Егор захлопал глазами.

— Что? Кто? Нет, один.

— Ну-ка, дай сюда, — Ахальо нервным жестом выхватил из рук Егора две половинки портала, по бокам которых безжизненно свисали замусоленные, вымазанные в крови перышки. — Хм, — пробормотал он. — Весьма странно.

Чародей повертел в руках костяные обломки, понюхал их, и даже попробовал на зуб.

— Так, поди сюда, — он жестом подозвал к себе Егора и протянул одну из половинок, на которой виднелся острый шип.

Мальчик подошел к Ахальо и с интересом и некоторой долей испуга посмотрел на него.

— Да не боись, — попытался успокоить его чародей. — Сейчас все будет в лучшем виде. Дай руку.

Егор протянул правую руку, не спуская настороженного взгляда с мужчины.

Нетерпеливым жестом Ахальо взял руку мальчика, распрямил ладонь и что есть силы вдавил половинку амулета.

— Ой-ёй-ёй, — захныкал Егор и едва не выдернул руку.

Но Ахальо, предвидя такой поворот событий, крепко сжал ее. Кровь потекла по ладони, сбоку от них голубой вспышкой на миг полыхнул воздух и тут же погас.

— Ну, — нетерпеливо процедил Ахальо, вдавливая половинку амулета глубже в ладонь Егора.

— Мне больно! — закричал мальчик, и чародей, ослабив хватку, испуганно отдернул свою руку.

Половинка амулета, вымазанная в крови, упала на траву, полыхнула голубым светом и, погаснув навсегда, замерла.

Широко раскрыв глаза, Ахальо посмотрел на упавший обломок, затем на вторую половинку. Перевернув руку ладонью вниз, он бросил ее на землю, после чего перевел взгляд на Егора и застонал еще громче.

— Что-то не так? — полюбопытствовал Егор, обтирая кровь о штанину шорт и взглядом ища подорожник. К его изумлению, подорожника нигде не было.

— Да, — простонал Ахальо. — Нет. Не важно.

Затем чародей жестом откинул волосы назад, глубоко вздохнул и, прокашлявшись, прочистил горло, отчего его кадык заходил вверх-вниз.

— А впрочем, — сказал он сам себе, — мне не так уж и важно, что с ним произойдет. Я честно пытался помочь ему с порталом, ничего не вышло, а, следовательно, я умываю руки.

Он повернулся к Егору, завистливым взглядом посмотрел на кольчугу, гордо вскинул голову и сказал:

— Ну ладно, малыш, пока-пока. Счастливо оставаться.

Егор с недоумением поймал взгляд чародея, которым он осматривал кольчугу, потом вник в сказанные им слова и застыл с открытым ртом.

— Постойте, а как же я?

Но Ахальо, не сказав ни слова, легким шагом пошел по тропинке, прочь от амбаров.

— Подумаешь, крысы. Да я все равно что-нибудь придумаю, — услышал мальчик удаляющийся голос чародея.

От изумления Егор не знал, что делать дальше. Он нагнулся, поднял свой меч и половинки амулета, которые сунул в карман, посмотрел на амбары, на пятачок земли, исписанный демоническими знаками. Его взгляд остановился на бутылке, и мальчик вздрогнул, увидев ее. Не понимая, зачем он это делает, он нагнулся к бутылке и поднял ее. Его определенно влекло к этой посудине.

Он поднял глиняный сосуд, рассматривая его со всех сторон, и даже не услышал раздавшиеся за спиной тяжелые шаги, лишь чье-то тяжелое дыхание отвлекло его от мыслей. Егор обернулся и увидел чародея. Странная перемена произошла с ним за эти несколько минут. Его бледное лицо осунулось и покрылось испариной, под глазами залегли черные круги, а руки дрожали, словно от напряжения.

— Слушай, малец, — просипел Ахальо и нервно улыбнулся. — Я тут подумал… Зачем тебе одному оставаться здесь? Пойдем со мной, в замок короля. А там что-нибудь придумаем, как тебя назад воротить, к папе и маме. Идет?

Егор медленно кивнул.

— Ну вот и славненько, — оскалил желтые зубы чародей. — Давай мне твое барахло, я его понесу.

Мальчик протянул чародею деревянный меч и бутылку. Ахальо сунул палку за пояс, бутылку за пазуху, взял Егора за руку и буквально потянул за собой. Ничего не понимая, мальчик вприпрыжку побежал за чародеем, едва поспевая за его широким шагом.

— А куда мы идем? В замок? Ух ты! Настоящий замок! К королю? И король настоящий? Ничего себе! А рыцари там есть? А драконы? Ну хотя бы один дракон?

Стиснув зубы и стараясь не наорать на ребенка, Ахальо шагал по раскисшей дороге.

— Нет, драконов нет. Был один, но его убили, лет двести назад. Говорят, убил кто-то из богов. Но я не уверен.

— Боги? — глаза мальчика округлились. — А кто это такие? Типа чародеев, да? Их много? А они какие? А чем они занимаются? Где на них можно посмотреть?

— Не знаю, — тяжело вздохнув, ответил Ахальо и свернул с центрального тракта на боковую тропинку. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь его увидел с мальцом, тогда по двору точно поползут всякие гнусные слухи.

— Как тут много полей. А что это за холмики такие? Ну, вон, как бы каменные? А посреди них еще разрушенное здание.

— Это не здание, — бросив взгляд в сторону руин, ответил Ахальо.

— А что тогда? — Егор мотал в разные стороны головой.

— Капища богов, — устало ответил чародей.

— Капища богов? — задумчиво протянул мальчик. — А что это такое? И почему то капище разрушено? Было землетрясение, да? Я вот помню. Однажды у нас было землетрясение…

— Нет, это было не землетрясение, — задумчиво ответил Ахальо, думая, по какой из тропинок пройти, чтобы остаться незамеченными.

— А что тогда? — дернул его за руку Егор.

— Говорят, что его разрушил один из богов, — мужчина рассеяно пригладил бородку рукой. — Тот, который убил дракона. И теперь там нечисто. Болтают, что по ночам из-под развалин выходят мертвяки и личи и нападают на случайных прохожих.

— Что, правда? — у Егора от удивления округлились глаза.

— Может, правда, а может, и нет, — вздохнул Ахальо, определившись с выбором пути. — Но гулять одному я бы тебе не советовал.

— А мне было бы не страшно и интересно, — хвастливо ответил Егор и покосился на свой деревянный меч, торчавший из-за пояса чародея. — А еще мы могли бы использовать Вашу магию.

— Нет, — отрезал мужчина и потянул Егора за собой.

Некоторое время они шли молча, уворачиваясь от цепких веток деревьев.

— А можно мне будет тут немного погулять? Ну, в этом мире? Совсем немножечко? Перед тем как отправите меня домой? Тут так все интересно! А Вы поколдуете? Хочу еще раз увидеть Ваше колдунство!

— Боюсь, что еще успеешь насмотреться, — тяжело вздохнул Ахальо, пробиваясь через заросшую тропинку. Затем он резко остановился и повернулся в сторону Егора. — А ты обломки портала взял с собой?

— Эти, что ли? — Егор сунул руку в карман шорт и протянул две костяные половинки.

— Они, — кивнул Ахальо и зашагал дальше, увлекая за собой мальчика.

— А Вы их почините, да? — с надеждой в голосе спросил Егор.

— Попробую, — пожал плечами чародей.

— А если не получится? — не унимался мальчик.

От этой перспективы Ахальо вздрогнул и, помолчав немного, ответил:

— Я бы не хотел об этом думать. Давай будем считать, что все получится, ладно?

Глава IV

Скрываясь под сенью кустов и деревьев, они обошли дворец короля с задней стороны. Остановившись у едва приметной двери, Ахальо критически осмотрел мальчика, поцокал языком и сказал:

— Знаешь что, давай-ка снимем твою железную рубашку, а то она привлекает много ненужного внимания.

Егор подозрительно посмотрел на мужчину. Ему сразу показалось странным, что тот бросает алчные взгляды на его кольчугу, а теперь предлагает ее снять и отдать ему. Но с другой стороны, если бы чародей хотел его ограбить и бросить, то это было бы удобнее сделать в поле, у амбаров, а не в королевском дворце. Вместо ответа мальчик спросил:

— А у вас что, разве никто не носит кольчуг?

— Боги мои, — рассмеялся Ахальо. — Да тут слова-то такого не знают.

После чего чародей изменился в лице и строго сказал:

— Если хочешь попасть домой, делай, как я тебе говорю.

Поколебавшись с мгновение, Егор через голову стянул кольчугу и протянул ее чародею. Дрожащими руками мужчина взял вожделенный предмет, скатал его и сунул за пазуху так, что бы она не позвякивала при ходьбе.

— Ну, вот и отлично, — пробурчал мужчина, критически оглядывая мальчика. — Хоть твой странный наряд и может вызвать ненужные вопросы, но надеюсь, что я успею переодеть тебя до того, как мы встретим кого-нибудь.

Сказавши это, он взял Егора за руку и повел по серым коридорам, погруженным в таинственный полумрак. На повороте к башне им навстречу вышел толстый господин и, завидев чародея, воскликнул:

— Ахальо! Вот ты где! Его величество очень сильно интересуется делами в амбаре.

Чародей замер как вкопанный и виновато улыбнулся толстяку.

— Гапсон, какая встреча, — фальшивая улыбка заиграла на губах мужчины. — А я как раз хотел сегодня вечером доложить королю, что послезавтра от крыс в амбаре не останется и следа.

Гапсон нахмурился и погрозил пальцем.

— Ох, с огнем играешь, Ахальо, — бросив подозрительный взгляд на мальчика, он спросил: — А это кто?

— Мой ученик, — не моргнув глазом, соврал чародей. — Смышленый малый, но немного того, — он постучал костяшками пальцев по голове.

— А-а-а, — протянул Гапсон и, наклонившись к уху Ахальо, добавил: — Смотри, дружище, король очень зол на тебя. Я за завтраком слышал, что если ты до конца назначенного срока не избавишься от грызунов, король тебя заклеймит и изгонит из своих земель.

Поморщившись от запаха кислого пота Гапсона, Ахальо кивнул.

— Спасибо, милейший. Но завтра вечером все будет. Можешь так и сказать королю!

С этими словами он быстро кивнул и, буквально потянув Егора за собой, юрким движением скользнул в проем башни.

Они оказались в темном круглом помещении. От пыли в носу мальчика засвербело, и Егор оглушительно громко чихнул.

— Проклятый Зэф, — пробормотал Ахальо. — Вечно скупится на факелы для моей башни. Ну ничего, я с тобой еще поквитаюсь. Когда-нибудь, — добавил он нерешительно.

— А куда ступать? Тут ничего не видно, — жалобно спросил Егор.

— Сейчас, малец, все будет, — пропыхтел чародей, и что-то защелкало.

Вокруг пальцев Ахальо, стекая с кожаного зикха, заструились красноватые искры и перебросились вверх к стене — к стоящим в пазах факелам. Раздался треск зажигаемого огня, и помещение башни осветилось скупым светом танцующего пламени. Это был типичный каменный коридор со ступенями, уводящими наверх, в пугающую черноту. Протянув руку к древку, мужчина взял в руки факел и кивком предложил Егору следовать за ним.

— Я живу на самом верху этой чертовой башни, — как бы извиняясь, сказал Ахальо. — Придется немного поработать ножками, хочешь ты этого или нет.

Тяжело вздохнув, Егор кивнул, и они начали долгий подъем. Через несколько пролетов лестница закончилась, и мальчик с удивлением посмотрел на Ахальо.

— О, а тут начинается самое интересное, — хихикнул чародей. — Дело в том, что раньше этот проход охранял полоумный призрак, — на последних словах мужчина нарочно повысил голос. — Но вот представь, в его прозрачную башку пришла совершенно гениальная мысль, что раз многовековая преемственность чародеев случайным образом была нарушена, то он не будет отворять путь на башню для меня.

Ахальо наклонился к мальчику и озорно подмигнул ему.

— Ты думаешь, что-то может остановить Ахальо, когда он желает добиться своего? Дудки! Смотри, только никому не говори, — чародей состроил гримасу и протянул руку в сторону стены. Пошарив пальцами, он, по всей видимости, на что-то нажал, и перед ногами прямо из воздуха начали появляться ступени. Егор настолько оторопел от данного зрелища, что не смог сдвинуться с места.

— Ты что там замер? — обернулся на мальчика начавший подниматься наверх чародей. — Пошли скорее, пока ступеньки не передумали.

И Егор быстрым шагом, перепрыгивая через ступеньку, побежал вслед за Ахальо. Подъем был утомительно долгим. На миг обернувшись назад, мальчик обомлел от страха — лестница за его спиной исчезала, и открывалась бездонная глубина колодца башни.

— Эм, простите, — пролепетал мальчик, — там с лестницей, по-моему, не все в порядке.

Ахальо, даже не оглянувшись, бросил через плечо:

— Исчезает?

— Ага, — пискнул Егор.

— Все нормально, малец, так и должно быть. Не бойся, раньше твоих ног не закончится.

Это объяснение не особо успокоило Егора, и он все время, пока они не дошли до верха башни, минуя полуразрушенную комнату этажом ниже, оглядывался назад.

Остановившись у потрепанной деревянной двери, Ахальо поднял вверх руку и, опершись о дверной косяк, попытался отдышаться. Сделав несколько глубоких вздохов, он откашлялся, прочищая горло, распахнул покосившуюся дверь и жестом пригласил мальчика вовнутрь.

— Добро пожаловать в мое скромное жилище, — просипел чародей, проходя в комнату первым.

Осторожно, словно боясь не туда наступить, Егор переступил через порог, оказавшись в странной захламленной комнатке. Половину помещения занимали кровать, стол с грязными тарелками с остатками еды, потухший очаг с притулившейся у его бока бочкой и много пустых кувшинов, разбросанных по полу. Сбоку от кровати стоял, прислонившись, музыкальный инструмент, отдаленно напоминающий гитару. Другая половина комнаты была отгорожена деревянной стеной, и что там находилось, оставалось только гадать.

Развязав и бросив на кровать бордовый плащ, Ахальо достал и выложил рядом с ним вещи Егора: деревянный меч, кольчугу и бутылку. После чего стащил сапоги и босиком прошелся по дощатому полу.

— Располагайся, будь как дома, — махнул рукой мужчина, проверяя кувшины, стоящие на полке над очагом.

В одном из них он что-то, по всей видимости, нашел. Взболтав содержимое, чародей опрокинул его себе прямо в рот. Сделав пять смачных глотков, Ахальо вытер тыльной стороной левой руки выступившие слезы, смачно рыгнул и повернулся в сторону Егора.

— А жизнь ведь налаживается, да?

Поставив посуду на место, он пододвинул к себе стул, уселся на него и внимательно посмотрел на мальчика, который тем временем удивленно озирался вокруг.

— Да ты садись, чего стоять, — буркнул мужчина, пододвигая грубо обтесанный стул в сторону Егора.

Егор примостился на самый краешек стула и внимательно посмотрел на чародея.

— Та-а-ак, — протянул Ахальо. — С чего бы нам начать? Давай начнем сначала. Расскажи, откуда ты взялся? Где живешь? В каком городе, стране? Кто твои родители.

Егор наморщил лоб и спросил:

— Но мы ведь на Земле, правда?

Ахальо посмотрел себе под ноги и ответил:

— Нет, дорогой, мы в башне, и стоим на дощатом полу, а не на земле.

— Нет, — упрямо ответил Егор. — Я имею в виду, мы же на планете Земля?

— Планете? — удивленно переспросил Ахальо. — Что такое — планете?

Почесав затылок, мальчик немного подумал и сказал:

— Хорошо. А можно я спрошу еще?

— Валяй, — махнул рукой Ахальо и принялся что-то искать на столе.

Найдя деревянную коробочку, он выудил из нее бумажную палочку, сотворил заклинание огня и закурил, пуская сизые колечки дыма в воздух.

— Мы же в Европе, да? Англия? Испания? Франция? Германия? Где именно?

— Ты о чем, малец? — лениво спросил чародей, туша сигарету в тарелке с обглоданными костями. — Мы в Северных землях независимых королевств. К югу от нас находится Великий Дуумвират. Что такое Еуроупа, я даже понятия не имею.

Егор открыл рот, чтобы задать еще один вопрос, но Ахальо остановил его, подняв вверх руку.

— Не, помолчи. Так, я чувствую, мы и до зимы не разберемся, кто ты и откуда. Попробуем пойти другим путем.

С этими словами мужчина встал со стула, подошел к сапогу и вытащил ритуальный нож. Привычным движением повторив надрез по старой ране, он выдавил немного крови на костяной клинок и просипел:

— Кхар нгон Аглизс!

Раздался хлопок, и перед глазами чародея возник давешний демоненок. Повернувшись к мужчине, он вздрогнул и закатил глаза.

— Опять ты. Мы же, по-моему, договорились.

— Уважаемый Аглизс, — заискивающе начал Ахальо. — Тут возникло небольшое недоразумение, и я хотел бы просить твоей помощи.

— Ставку мою ты знаешь, — Аглизс сложил ручки на груди и демонстративно отвернулся в сторону.

Ахальо пожевал губами и продолжил.

— Может, сойдемся в зачет по старому контракту?

Демон скосил глаза в сторону чародея и хмыкнул:

— А тебе что, мало того, что теперь можешь говорить на одном языке с этим мальчишкой?

— Нет, вполне хватает, — примирительно подняв руки вверх, оскалился Ахальо. — Просто возникло одно маленькое недоразумение, которое я бы хотел решить с твоей помощью.

— Это ты — одно большое недоразумение, — проворчал демон и, внимательно посмотрев на чародея, спросил: — Что там у тебя, выкладывай уже, а то и так задержался я тут с тобой.

Ахальо облегченно вздохнул и ткнул пальцем в сторону Егора.

— Вот, хотелось бы узнать, откуда прибыл этот малец. Мы уже битый час пытаемся это выяснить, и у нас ничего не получается!

Демон зашевелил крылышками и подлетел вплотную к Егору.

— Да-а, — протянул Аглизс, — тут я с тобой, пожалуй, соглашусь. Не местный он.

— О чем и речь! — радостно воскликнул Ахальо.

Демон уселся в воздухе, закинул ногу на ногу и принялся навивать на палец свои волосы. Через минуту размышлений Аглизс хлопнул в ладоши и, повернувшись к чародею, сказал:

— Еще полпроцента к нашему договору, и я возьмусь за эту задачу.

От такой наглости Ахальо едва не поперхнулся.

— Имей совесть, — буркнул он. — Я и так тебе уже много должен.

Демоненок пожал плечами.

— Как хочешь. Была бы у тебя печать демонолога, я бы не приставал к тебе с дурацкими предложениями. А так…

Аглизс неопределенно пошевелил пальцами правой руки и выжидающе посмотрел на Ахальо.

— Мне дешевле было бы купить эту проклятую печать, — проворчал чародей и нехотя кивнул. — Ладно. Еще полпроцента на пожертвования. И на этом точка!

— Запомни, от постоянного дохода, — мрачно напомнил Аглизс.

— Помню, помню, — неторопливо перебил его мужчина. — Так ты мне поможешь или нет?

Демоненок нехорошо ухмыльнулся, раздался хлопок, и он сразу же исчез, оставив после себя облачко зеленых конфетти.

— Куда он улетел? — ошарашенно спросил Егор, хранивший все это время молчание, так как помнил, что в разговоры взрослых вмешиваться нехорошо.

— А я почем знаю, — пожал плечами Ахальо. — Скорее всего, выяснять, откуда ты тут взялся на мою голову.

Чародей встал и принялся вновь проверять содержимое кувшинов, стоящих на полке над очагом. Не найдя искомого, он поморщился, достал еще одну сигарету и закурил. Сделав глубокую затяжку, он посмотрел на Егора, с любопытством осматривающего помещение, и спросил:

— Ты не голоден?

Егор вздрогнул и, прислушавшись к себе, понял, что сильно проголодался. С утра они с братом не завтракали, а на озере картошку так и не успели испечь — помешал Карбофос со своими дружками.

— Голоден, — кивнул мальчик и покосился на захламленный объедками стол.

Ахальо, поймав его взгляд, неловко развел руками:

— Ты это, извини, что тут такой беспорядок. Гремлин от рук отбился. Убирать ничего не хочет. Не могу найти на него управу! А слуги не ходят в эту сторону башни. Приходится все самому. Сейчас, потерпи, схожу на кухню. Ты тут пока посиди, только смотри, ничего не трогай!

Ахальо выкинул окурок в открытое окно, потянулся, сгреб грязную посуду с объедками на старый треснувший поднос и вышел из комнаты. Егор поднялся со стула и подошел к двери, чтобы посмотреть, как чародей будет спускаться вниз без лестницы. Мужчина, с трудом, чтобы не упал, держа поднос в одной руке, другой нащупал рычажок или камешек в углублении под креплением для факела, и перед его ногами вновь появилась лестница. В очередной раз испытав странное чувство страха и восхищения, Егор вернулся в комнату, подошел к окну и выглянул наружу.

Там, под окнами башни, серым пятном растеклась городская площадь, по которой сновали туда-сюда люди. За площадью возвышалась крепостная стена, а за ней, в окоеме полей, по краям которых раскинулись деревья, уходила, извиваясь зигзагами, широкая дорога. Солнце показалось из-за туч, полоснув ярким огнем по глазам мальчика, отчего тот на мгновение зажмурился. Дунул теплый ветер, и с полей донесся аромат незнакомых Егору цветов. Вдохнув полной грудью, мальчик отошел от окна и еще раз посмотрел на комнату. Ничего сверхъестественного, что он ожидал увидеть в жилище чародея, не увидел. Вот только если посмотреть, что за той перегородкой.

В Егоре боролись два чувства. С одной стороны, ему было интересно посмотреть на всякие чародейские штучки, а с другой — помнил наказ Ахальо ничего не трогать. Долгое время мальчик простоял в раздумьях. Рассудив, что он только посмотрит, а трогать ничего не будет, Егор тихонько, словно его мог кто-то услышать, прокрался к занавешенной гобеленом перегородке. Он едва прикоснулся дрожащими пальцами к плотной, выгоревшей на солнце, ткани, как за дверью раздались шаги.

Ахальо вошел в комнату и, посмотрев на сидящего так же на краешке стула мальчика, кивнул на накрытый полотенцем поднос в своих руках.

— Налетай, давай, я еды принес.

Он поставил поднос на стол и сдернул полотенце. На подносе лежали кусок отварного мяса, россыпь овощей, похожих на картошку и огурцы, а также три кувшина. Один из кувшинов Ахальо пододвинул к Егору и сказал:

— Вот, держи. Это имбирный морс. Тебе понравится, — затем указал на оставшиеся два и добавил: — А это, чур, мое.

И, подняв один из сосудов, перелил часть содержимого в глиняную кружку. Затем ловким движением опрокинул кружку в себя и, довольно покряхтывая, подмигнул Егору.

— Не зевай, малец. Давай, налегай на мясо и овощи.

Немного смущаясь, Егор показал на свои вымазанные в крови и земле руки и спросил:

— Умыться где можно?

Ахальо на мгновение задумался и кивнул в сторону бочки.

— Вот в ней и умывайся. Не бойся, у меня тут чисто.

Покачав головой, словно сомневаясь в последних словах чародея, Егор подошел к бочке и зачерпнул воды. Поднес к лицу и принюхался. Вроде чистая и ничем не пахнет. Умывшись, он вернулся к столу и, отбросив в сторону всяческие приличия, руками схватил кусок мяса, и вцепился в него зубами.

— Как поешь, переоденься в это.

С этими словами чародей достал из-за пазухи сверток с одеждой и бросил его на кровать.

— Нечего шастать по замку в твоей диковинной одежде, а то могут возникнуть ненужные вопросы.

Егор кивнул и продолжил обед.

Выпив еще одну кружку содержимого кувшина, Ахальо откинулся на стуле, закурил и с покровительством принялся смотреть на мальчика.

Закончив с едой, Егор облокотился на спинку стула и осоловело посмотрел на чародея. Он громко икнул и, словно смущаясь, прикрыл рот ладошкой. Ахальо это очень развеселило, и его лицо расплылось в широкой ухмылке.

Раздался хлопок, и в воздухе появился старый знакомый Аглизс. Две пары глаз сразу же уставились на вернувшегося демона.

— Ну и задачку ты мне задал, — капризно пропыхтел демоненок, делая вид, что оттирает со лба капли пота. — Следовало бы снять с тебя еще полпроцента за такие поиски.

— Не томи, давай! — воскликнул Ахальо, потирая руки. Он словно учуял возможность легкой наживы. — Нашел чего?

— Нашел, — передразнил его демон. — Да так, что ты ахнешь, когда все узнаешь.

— Ну, — нетерпеливо подначил чародей.

— Склик на болотах гну, — показал язык Аглизс. — Или ты дашь мне возможность спокойно все рассказать, или мы прощаемся.

И демоненок сделал вид, что собирается раствориться в воздухе.

— Стой! — испуганно закричал Ахальо. — Все, я тебя не перебиваю. Рассказывай!

Аглизс развалился в воздухе в невидимом шезлонге, обвел присутствующих торжественным взглядом и медленно произнес:

— Ваши овации, господа, я нашел соплеменника этого мальчика. Некий Юргиус. Довольно известный человек в своих кругах. Меценат, гражданский независимый советник Корпорации Чародеев, действительный член гильдии торговых мастеровых с правом вето в вопросах торговли и просто замечательный человек. Хотя, хм, человеком назвать его сложновато. Несмотря на то, что он никак не афиширует свое присутствие в этом бренном мире, мои коллеги рассказали, что он топчет нашу землю уже около двух сотен лет, а это, согласитесь, довольно странно для обычного смертного. Хотя, учитывая его тесные связи с Корпорацией, я бы осмелился предположить, что на нем заклятия вечной молодости и бессмертия. Что, конечно же, и является неким нарушением закона о внутренней этике Корпорации Чародеев, но не возведено в ранг особо опасных проступков. Говорят, этот Юргиус прибыл в наш мир довольно странным образом, на некой железной конструкции, способной летать между мирами. Именно из-за этого странного обстоятельства многие причисляют его к посланнику Юраги — Железного бога. По крайней мере, теурги говорят об этом. Что касается демонов, то мы не лезем обычно в такие дела, но, — Аглизс поднял вверх указательный палец, — опять-таки со слов одного из своих коллег мне удалось узнать, что эта некая железная конструкция ранее относилась к одной из категорий демонов, для которого среда нашего мира оказалась смертельной, и он погиб, едва сделав вдох.

В комнате повисла тишина. Каждый думал исключительно о своем. Егор пытался понять смысл сказанной только что речи, а Ахальо судорожно пытался разработать план, как поскорее добраться до этого загадочного Юргиуса. Хотя он вроде как слышал раньше это имя, в контексте так называемых городских легенд.

— Послушай, Аглизс, — спросил чародей демона. — А где живет этот самый Юргиус, и как до него добраться?

Демоненок широко улыбнулся и озорно подмигнул Ахальо.

— Раз-два и сразу в дамки, да? — ухмыляясь, спросил он. — Мой ответ — и твоя задача упростится, да?

Чародей грозно посмотрел на демона и погрозил ему пальцем.

— Но-но, мы договаривались, помнишь?

— Что-то такое было, — Аглизс наклонил голову набок и лукаво посмотрел на Ахальо. — Ладно, запоминай. Где находится Юргиус весной и летом, обычно никто не знает. Говорят, проводит время, путешествуя по миру и решая свои финансовые вопросы, и поймать его очень сложно. Он как птица-веретено — сегодня здесь, а завтра там.

Увидев отчаяние на лице Ахальо, Аглизс ухмыльнулся и продолжил:

— Но с середины осени и до конца зимы он обычно проводит время со своей женой в южной резиденции в Йогльдире. А учитывая, что сейчас исход лета, то, скорее всего, ты как раз поспеешь на юг к исходу осени, началу зимы.

Чародей почесал затылок и проворчал:

— Легко сказать. До юга еще добраться надо.

— Может, тебе организовать экспедицию? — услужливо предложил Аглизс. — За пятнадцать-двадцать процентов…

— Не надо! — проревел Ахальо и, вскочив на ноги, заходил по комнате, нервно приглаживая волосы на затылке. — Думаю, мы сами справимся.

— Как хочешь, — демон пожал плечами. — Мое дело предложить.

С этими словами он исчез, оставив за собой шлейф конфетти.

— А почему после него остаются цветные бумажки? — нарушил молчание Егор.

— А? — вздрогнул Ахальо. — Не знаю. К делу это не относится.

Он подошел к столу, взял кувшин и вылил остатки вина в кружку. Взболтав содержимое, чародей одним махом проглотил хмельной напиток и трясущимися руками достал сигарету. Закурив, он выпустил струйку дыма и схватился руками за голову.

— Надо же, в Йогльдире, — прошептал он и снова затянулся.

— А это далеко, да? — робко спросил Егор.

— Очень, — кивнул в ответ Ахальо, уставившись немигающим взглядом на стену.

Докурив, Ахальо бросил окурок в пустой кувшин и немного плеснул в кружку из второго. Сделав небольшой глоток, он поднялся на ноги, потянулся и изобразил на своем лице некое подобие улыбки.

— Не кисни, малец. Дядя Ахальо что-нибудь придумает.

— Угу, — промычал в ответ Егор, безучастно смотря на чародея.

Мужчина прошел к пологу, разделяющему комнату на две части, и отдернул его. Егор с любопытством посмотрел на открывшуюся картину и испытал нечто вроде разочарования. Он ожидал увидеть кабинет чародея, оборудованный чем-то вроде химических приборов. На самом деле, закрытая половина представляла собой не менее захламленный закуток, единственным отличием которого были полки, висевшие вдоль стен. На полках тоже в хаотичном беспорядке валялись всякие склянки, пузырьки и мешочки. Тяжело вздохнув, Егор подошел к кровати и развернул сверток с одеждой. Там оказались штаны, рубаха с широким воротом и что-то вроде холщовой курточки. Все это было пошито из грубой серой ткани. Немного поразмыслив, Егор снял свою родную одежду и натянул новую.

Тем временем, зарывшись едва не с головой в кучу хлама, Ахальо принялся что-то яростно искать, время от времени оглушительно чихая от поднявшейся вверх пыли. Наконец он вынырнул, держа в руках устрашающего вида сверток.

— Уф, а я думал, что заложил его. Ан нет, цел, чертяка.

Улыбаясь, словно ребенок, доставший конфету, чародей вытащил сверток на серединку комнаты и развернул его. Пыль засверкала на солнце и заклубилась по полу. Сверток оказался выцветшим полинялым ковром. Некогда он был зеленого цвета с красными полосками по бокам, теперь один только его вид вызывал чувство жалости и обреченности.

— Что это? — брезгливо спросил Егор.

— О-о-о, мой друг, — отрясая руки от пыли, протянул Ахальо. — Сия чудная вещь досталась мне от одной почетной вдовы в Высь-Граде за, хм, в общем, за определенные заслуги.

— И зачем он Вам?

— И нам и вам, — рассеянно сказал чародей, разглаживая побитый молью антиквариат руками. — Черт, надо же, прохудился.

Ахальо засунул в дырку руку и присвистнул от вида нанесенных временем повреждений.

— Ну да ничего, это дело легко поправимое. Только вот…

Мужчина отложил ковер в сторону, встал и вновь зарылся с головой в залежи своего барахла. Наконец он вылез, держа в руках деревянную коробочку с причудливым узором на крышке. Егор подошел поближе, чтобы рассмотреть находку. Ему было все в диковину в этом мире. Чародей откинул крышку, и мальчик увидел две иголки, большую и маленькую, а также здоровый моток черных ниток.

— Можно посмотреть? — спросил мальчик и, увидев утвердительный кивок чародея, осторожно взял в руки большую иголку.

Егор успел заметить, что нигде не видит железа, и ему стало интересно, из чего сделана игла. Зажав между большим и указательным пальцами правой руки, он покрутил иголку из стороны в сторону. На ощупь она была прохладной и напоминала пластик. Только, по всей видимости, очень твердый пластик. Он коснулся кончика и вздрогнул от боли — иголка была острой.

— Ой, — воскликнул он. — Из чего она сделана?

Усмехнувшись, Ахальо взял из рук мальчика иглу и коротко ответил:

— Из склика.

— Из чего? — не понял Егор.

— Из склика, — повторил чародей.

Немного замешкавшись, Егор захотел задать еще один вопрос, но передумал, решив, что все равно не получит понятный ему ответ.

Тем временем Ахальо размотал нитки, отмерил необходимый ему кусок и вдел нитку в иглу. Затем взял в руки ковер, развернулся в сторону окна и принялся делать стяжки.

Егор, тяжело вздохнув, прошелся по комнате, затем поставил табурет к проему окна, встал на него коленями и высунул голову на улицу.

Солнце медленно катилось к закату, расплескав золотые кляксы по крышам окрестных домов и макушкам деревьев. Теплый ветерок, наполненный свежестью приближающейся грозы, трепал волосы мальчика и играл с застиранными занавесками. Егор подставил ветру свое лицо и замер от удовольствия. За спиной мальчика послышалось ворчание и замысловатые ругательства.

— Нет, так дело не пойдет, — проворчал Ахальо и отбросил в сторону ковер с торчащей сбоку иголкой. — Глаза уже ни к черту.

Он покосился на клонившийся к закату солнечный диск, в сердцах отбросил иголку с нитками, встал и сладко потянулся. Затем подошел к столу, вылил остатки вина в кружку и залпом допил его. После чего зажмурил один глаз и с грустью на лице заглянул в пустой кувшин.

— Да-а-а, — протянул чародей. — На сегодня, по всей видимости, придется отложить штопку ковра.

Он оглянулся на Егора и виновато улыбнулся.

— Куриная слепота, малец, понимаешь, да?

Егор пожал плечами и вновь отвернулся к окну. Его неудержимо влекло к странным полусферам за крестьянскими полями. Особенно к той, что была разрушена каким-то местным богом.

— Ладно, — прокашлявшись, сказал Ахальо. — Надо бы провизии в поход закупить, да так, по мелочам.

— Угу, — пробормотал Егор, не отрывая взгляда от холмов.

— Мне бы это, — замялся Ахальо, — аванс какой-нибудь небольшой. Чтобы закупиться.

— Угу, — рассеянно промычал мальчик.

— Егор! — Ахальо повысил голос, и, вздрогнув, Егор обернулся на крик мужчины.

— Что? — спросил он.

— Мне надо взять немного железяк с твоей рубашки, чтобы купить запас еды в дорогу. Можешь дать?

— Могу, — ответил Егор и спрыгнул с табуретки.

Он подошел к кровати, взял кольчугу и попытался открутить несколько колец. Безрезультатно, только ногти пообломал, да расцарапал пальцы.

— А Вы сами не можете взять? — пробурчал Егор, протягивая кольчугу чародею.

Ахальо побледнел и замахал руками в ответ.

— Нет-нет-нет, ты сам, — взволновано проговорил он.

— Жаль, конечно, — вздохнул мальчик и продолжил крутить колечки в разные стороны, пытаясь разжать их.

После нескольких минут мучений Егор наконец-таки рассоединил гроздь из трех колец и протянул ее чародею. Это стоило ему глубокого пореза на большом пальце.

— Сейчас еще попробую, — пробормотал мальчик, засовывая окровавленный палец в рот.

— Не надо, — покачал головой Ахальо. — Этого хватит с лихвой.

Он бережно положил добычу за отворот своей рубахи, схватил плащ, шляпу и торопливыми шагами выскочил из комнаты.

— Я скоро вернусь, — прокричал чародей, перекрикивая шум своих шагов по лестнице. — Никуда не уходи!

— Куда мне идти? — вздохнул мальчик и вернулся к окну.

Ахальо вернулся глубокой ночью.

Когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, из-за темной полосы леса появилась кроваво-красная луна. Она медленно и величаво прокатилась по небосводу, а вслед за ней её место заняла голубая луна с кольцами, как у Сатурна. От увиденного зрелища у Егора захватило дух. Он никогда ничего подобного не видел в своей жизни. Затаив дыхание, мальчик наблюдал за спутниками этого необычного мира и непривычным звездным небом, на котором никак не мог найти ни одного знакомого созвездия. Егор так и уснул, сидя у окна и склонив голову на деревянный подоконник.

Ни скрип дверей, ни пьяное бормотание чародея не разбудили мальчика, настолько крепким был его сон.

— Малец, ты уснул? — заплетающимся голосом спросил Ахальо и, сделав два широких шага к столу, опустил на столешницу высокий глиняный кувшин.

Раздался тихий всплеск и вздох досады.

Ахальо снял шляпу и бросил ее на стул. Туда же отправился и плащ. Развернувшись, он прошаркал к кровати и одним движением руки смел все на пол.

— Утром разберусь, — рассеянно пробормотал мужчина и подошел к окну.

Аккуратно, словно боясь навредить, он взял мальчика на руки и положил его в расправленную кровать, после чего накрыл покрывалом и даже подоткнул его по бокам.

— Спи, малец, Ахальо пока подумает, как нам быть дальше, — прошептал чародей и неровным шагом проковылял до стола.

Там он с размаху опустился на стул, не замечая под собой ни шляпу, ни плащ, пододвинул кувшин и кружку к себе. После недолгого раздумья мужчина налил себе вина, покрутил в руках стакан и залпом осушил его. Затем пошарил за пазухой и выудил оттуда деревянный портсигар.

— Спи, малец, — тихо повторил Ахальо и достал последнюю сигарету.

Глава V

— Доброе утро! — звонкий голос мальчика отозвался в ушах Ахальо грозовой канонадой.

— А? — чародей с трудом разлепил затекшие глаза и непонимающим взглядом уставился вперед.

Там впереди что-то темнело, но что именно, понять было сложно, потому что картинка расплывалась. Ахальо прикрыл рот и почувствовал, что из его рта натекла приличная порция слюны прямо на рукав рубашки. Он прикрыл глаза и попытался провалиться обратно в сон, но назойливый голос не дал этого сделать.

— Вы будете дальше спать? — с любопытством спросил он, и у Ахальо появилось желание сделать так, что бы никогда больше не слышать этот голосок.

— Не-е, — пробормотал чародей, с трудом ворочая языком по пересохшему рту. Ощущение было такое, словно там ночевала стая амбарных крыс.

С огромным трудом он вновь открыл глаза и сделал попытку приподнять голову. Шею саднило так, словно ему кто-то накануне как следует по ней надавал. Моментально прокрутив в голове вчерашний вечер, Ахальо пришел к выводу, что ничего подобного не случилось. По крайней мере, в замке. Он хоть и смутно, но помнил события ушедшего дня, вплоть до того момента, как поднялся в башню. А в башню он поднялся с кувшином вина.

Эта мысль придала импульс его движению. Ахальо выпрямился и уставился вперед. Взгляд начал проясняться, и расплывчатое пятно, темневшее перед ним, приняло очертания кувшина.

— О-о-о, — простонал чародей и протянул трясущуюся руку вперед.

Пальцы ходили ходуном, и ему с трудом удалось обхватить кувшин руками. Он крепко сжал посудину и поелозил ей по столешнице. На дне что-то плюхало. Проворным движением он пододвинул кувшин к себе и, задрав голову кверху, опрокинул содержимое себе в рот. Вина было на полтора глотка.

Облизав растрескавшиеся губы шершавым, словно неструганная доска, языком, Ахальо прочистил горло и более осмысленным взглядом посмотрел на Егора. Мальчик стоял рядом с ним и внимательно разглядывал чародея.

— Вам плохо? — участливо спросил он.

— Ага, плохо, — просипел мужчина, с трудом вставая из-за стола.

Он поднял правую руку и понюхал подмышку.

— Фу-у, ну и воняет от меня, — поморщился Ахальо.

Чародей вернул свой зад на стул, и его рука сама потянулась к кувшину. Замерев на полпути, он изменил вектор движения и взял в руки портсигар. Откинув крышку, Ахальо разочарованно заглянул внутрь и отбросил его в сторону.

— Черт, даже закурить нечего, — прошептал он, проведя рукой по глазам.

Некоторое время он просто сидел молча, сомкнув веки. Егор сидел напротив и ничего не говорил. Собравшись с мыслями, Ахальо раскрыл глаза.

— Сейчас, малец, я схожу за завтраком и буду чинить ковер. Подождешь меня?

— Ага. Как вчера, да? — с вызовом спросил мальчик.

— Ты не ори, ладно? И так башка раскалывается, — Ахальо поморщился. — Нет, не как вчера. Я спущусь вниз, заберу свертки и вернусь. Вчера… э-э-э… немного не с руки было со всем купленным барахлом подниматься. Я под лестницей спрятал.

Егор продолжал недоверчиво смотреть на чародея.

— Хочешь, со мной пошли, — с нотками раздражения предложил Ахальо.

— По этой жуткой лестнице? — поежился мальчик. — Нет уж, лучше Вы сами, раз это только туда и обратно.

— Как хочешь, — огрызнулся чародей, поднимаясь на ноги и беря в руки помятую шляпу. — Я и один могу сходить.

На этот раз Ахальо вернулся с двумя огромными свертками, каждый размером с большой дорожный чемодан. Пыхтя и отдуваясь, он повалил ношу на пол у кровати и сел рядом с ней прямо на пол, после чего снял шляпу и принялся обмахивать ей свое раскрасневшееся от натуги лицо. Капельки пота струились по щекам и лбу и застревали в бороде. Синяя жила на шее чародея вздулась и бешено пульсировала. Едва переведя дух, Ахальо потянулся к одному из тюков и принялся в нем что-то искать. Вскоре он вытащил деревянную коробочку, открыл ее и достал сигарету.

— Вот, малец, — просипел он, раскуривая папиросу, — главное, табак есть, — мужчина выпустил струйку дыма изо рта и добавил: — А остальное приложится.

Егор пропустил слова чародея мимо ушей и принялся разглядывать тюки.

— А что там? — спросил мальчик.

— Ах да, — спохватившись, Ахальо встал на ноги и принялся разворачивать второй баул. — Вот, держи. Позавтракай.

С этими словами он протянул Егору холщовый сверток, в который, как оказалось, были завернуты мясо и краюха хлеба. Немного покопавшись, он вытащил два кожаных бурдюка, один из них открыл и налил мальчику:

— На, запей. Это вчерашний морс.

Егор, не говоря ни слова, с полностью набитым ртом, схватил стакан и принялся жадно пить. Ахальо, немного раздумывая, покрутил второй бурдюк, тяжело вздохнул и отставил его в сторону.

— Та-а-ак, — протянул он. — Сперва надо закончить с ковром, а потом можно собраться и отправиться в путь. Ты как, готов к великому путешествию? — Ахальо заговорщицки подмигнул мальчику.

— Угу, — кивнул Егор, продолжая жевать.

— Значит, путешествие состоится, — задумчиво протянул чародей, подбирая с пола иголку с нитками.

Он схватил валявшийся рядом ковер, уселся по-турецки и, напевая что-то под нос, принялся латать прохудившуюся вещь.

Наевшись, Егор откинулся на стуле и некоторое время смотрел на чародея. Затем он вновь занял место у окна и с тоской принялся смотреть вокруг. Вскоре и это занятие ему надоело, он соскочил со стула и принялся бродить по комнате, выискивая что-то вроде подзорной трубы, изредка бросая взгляды в проем окна, пытаясь рассмотреть развалины.

Не найдя ничего подходящего, Егор пристально посмотрел на Ахальо. Чародей сидел все в той же позе и чинил ковер. На мальчика он не обращал никакого внимания. Поколебавшись с мгновение, Егор сунул ноги в какое-то подобие местных сандалий и неслышной тенью выскользнул в приоткрытую дверь. Пошарив рукой вдоль шершавой стены, он нащупал выпирающий рычажок и, зажмурившись, нажал на него. Раздался едва слышный щелчок, и пропасть, мгновение назад зиявшая у ног мальчика своей чернотой, стала заполняться ступеньками. Сделав глубокий вздох, Егор носком сандалии ощупал пол, после чего, все еще опасаясь упасть, перенес тяжесть тела на первую ступеньку. Вопреки его ожиданиям, он не упал вниз, крича и размахивая руками, а остался твердо стоять на каменной кладке, чудесным образом появившейся из ниоткуда.

Осторожно, стараясь не шуметь, он быстрыми шажками принялся спускаться вниз по лестнице, постепенно оглядываясь назад, а не появился ли за его спиной чародей, ругающийся и размахивающий руками, и пытающийся его остановить. И потом, что страшного могло быть в том, что Егор всего на полчасика сбегает к этим странным развалинам, посмотрит на них и также тихонько вернется? Но вместо Ахальо ему показалось, что он увидел серый, едва заметный силуэт мужчины в странной одежде. Мотнув головой, он вновь перевел взгляд назад, но в этот раз уже никого не увидел.

Недоуменно пожав плечами, он сбежал вниз и выскочил из дверей башни. Яркое летнее солнце на миг ослепило его и тут же скрылось за невесть откуда налетевшими тучами. Егор потер глаза руками и оглянулся. Прямо перед ним начиналась площадь, по которой сновал туда-сюда разный люд, доносился говор десятков людей, смех и ругань.

Испугавшись, что в нем распознают чужака, Егор прокрался вдоль стены. Поймав на себе подозрительный взгляд одного из торговцев, мальчик решил, что таким образом его, чего доброго, примут за вора. И тогда он вышел на площадь и со скучающим видом пошел вдоль торговых рядов.

И тут ему пришлось проявить недюжинное самообладание, чтобы, как он сам сказал, «не лопнуть от удивления». Чего только он ни увидел на прилавках! Там была одежда, рыболовные снасти и украшения. Но больше всего Егору понравился прилавок с оружием. Клинки ножей и мечей поблескивали матовым отблеском, отражая редкие лучи солнца. На их лезвиях, переплетаясь, вились всевозможные узоры, изображающие битвы и мифических чудовищ. Скорее всего, это был тот странный «склик», о котором говорил Ахальо. Чтобы проверить свою догадку, Егор протянул руку, пытаясь дотронуться до оружия, но внезапный окрик продавца заставил мальчика в буквальном смысле подпрыгнуть на месте:

— Куда руки тянешь, шалопай!

Здорового вида мужик с вьющейся светлой бородой грозно смотрел на мальчика из-под кустистых бровей. Его серые глаза в буквальном смысле метали молнии.

— Я, — проблеял Егор, — хотел бы посмотреть на ножичек.

— Еще чего, — пробасил продавец. — Знаю я вашего брата. Только нож в руки, и бежать. Ну уж нет. Если есть деньги — плати, а иначе — проваливай!

Егор испуганно вжал голову в плечи и, словно побитая собака, отошел от прилавка. Ладно, по крайней мере, он не на ножи вышел смотреть, а совершить одну вылазку.

Мальчик задрал голову вверх и принялся мотать ей из стороны в сторону, выискивая башню и окно чародейской каморки. Это было нетрудно сделать. Во всем дворце была одна высокая башня, а окно с вылинявшими обтрепанными занавесками разве только не кричало о том, что там жил Ахальо.

Сориентировавшись по сторонам, Егор выбрал направление и, уже ни от кого не таясь, бодрым шагом зашагал по направлению к городским воротам.

Там, у дубовых створок, стояла пара солдат, делающих вид, что охраняют вход во дворец короля от разных проходимцев. На них были коричневые кафтаны, перепоясанные ремнями, и такого же цвета плащи, свисавшие, словно половые тряпки из ведра. Один из стражников стоял, подпирая собой серую кирпичную стену, и со смаком грыз сочное красное яблоко, время от времени рассматривая его со всех сторон. Второй охранитель порядка сидел верхом на бочке и крутил в руке пару костей, время от времени бросая их на рядом стоящий бочонок, после чего, усердно шевеля губами, пытался сосчитать количество выпавших очков.

Заметив проходящего мимо Егора, он прервал свое занятие и развязно крикнул:

— Эй, пацан!

От этого окрика Егор замер на месте. Холодок сковал его спину, вцепившись своими пальцами чуть пониже затылка. Мальчик растерянно улыбнулся и посмотрел на окрикнувшего его мужчину.

— Это Вы мне? — робко спросил он.

— Тебе, кому же еще, — грозно ответил вояка. — Смотри, не упади, у тебя шнурки развязались!

Егор наклонил голову, чтобы проверить истинность этих слов, как за его спиной раздался оглушительный гогот двух бездельников.

— Купился! Грумз, ты видел? Он купился!

Второй солдат отбросил в сторону огрызок и, держась за живот, упивался собственным смехом.

— Давно так не смеялся, да, — ответил Грумз, вытирая проступившие на глазах слезы.

Егор глупо улыбнулся, выпрямился и несмело зашагал дальше, вздрагивая при каждом взрыве хохота.

«Тупая солдатня», — с досадой подумал мальчик, пиная попадавшиеся ему под ноги камешки.

Крепостная стена осталась позади, и Егор быстрым шагом приближался к полю, где заприметил заинтересовавшие его обломки. Если бы кто-нибудь его остановил и спросил, зачем он идет туда, то Егор не смог бы точно ответить на этот вопрос. Его просто влекло туда. Какая-то музыка начинала звучать внутри него, когда он смотрел на старинные развалины. Там, в башне чародея, он не придавал значения музыкальным ассоциациям, возникающим у него в голове. Но теперь, Егор был в этом абсолютно уверен, тихое и печальное пение флейты словно манило его к себе. Закрыв глаза и помотав головой, будто отгоняя наваждение, мальчик постоял с полминуты около старого раскидистого дерева, собираясь с мыслями, после чего набрал полную грудь воздуха и торопливо зашагал по полю.

За его спиной по тракту шли люди. Кто-то из крестьян остановился и хотел крикнуть Егору что-то предостерегающее, но потом, по всей видимости, передумал, махнул рукой и зашагал дальше. Тучи скрыли под собой солнце, и ветер налетел на мальчика, трепля его за волосы и подол одежды. Несколько тяжелых капель дождя упало на лицо и плечи, но Егор словно не замечал их, он упрямо шел к своей цели.

Преодолев путь до разрушенного капища, мальчик обошел развалины, скрывшись от путников, идущих по дороге, сел на камень под деревом и перевел дух. Он принялся разглядывать обломки постройки. Внешне они ничем не отличались от серых камней, из которых был построен замок. Взяв один такой обломок в руки, Егор с удивлением обнаружил, что он гораздо легче обычного камня. Воодушевившись этим открытием, мальчик принялся разгребать завалы. Флейты в его голове заиграли сильнее и призывнее.

Сквозь подернутое свинцовой пеленой туч небо сверкнула ярко-оранжевая молния, а вслед за ней прокатился глухой рокот грозы. Дождь усилился. Но Егор, казалось, не замечал его. Струйки воды стекали по щекам и лбу, рубашка насквозь промокла, а Егор, словно помешанный, продолжал раскапывать завал.

«Еще. Я здесь, я здесь!», — звучала музыка, к флейте присоединились барабаны и скрипка. Отбросив очередной валун в сторону, Егор взял в руки сухую ветку и замер, а аккорды в его голове немного приутихли. Он некоторое время рассматривал странную ветошь, побелевшую и высохшую под воздействием времени. Затем его глаза сфокусировались на отростках, и волосы на голове зашевелились в буквальном смысле слова.

— Мамочка, — прошептал мальчик, не замечая потоков воды, струящихся по лицу. — Мамочка, — повторил он.

Егор сжимал в кулаке скелет руки человека. Отбросив кости в сторону, словно гадкое насекомое, он мелко задрожал и обтер руку о штанину. Кисть шлепнулась в грязь и отвратительно чавкнула. Обхватив себя руками, Егор, не переставая дрожать, переводил взгляд со странной находки на развалины и обратно. Музыка, стихнувшая на мгновение, вновь заиграла во всю мощь, и мальчик, немного поколебавшись, принялся разбирать валуны.

Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Над мокрыми полями показалось солнце и принялось нещадно исправлять последствия дождя. Выдохшись, Егор откинулся на кучу растасканных камней и на некоторое время прикрыл глаза. Только сейчас он почувствовал усталость, свинцом налившуюся в руки. Протерев тыльной стороной ладоней глаза, он встал и продолжил свои раскопки.

Камень, за ним еще один, и еще. Музыка зазвучала громко, и вот что-то блеснуло на послегрозовом солнце. Вздрогнув от неожиданности, Егор замер и несмело протянул пальцы к заинтересовавшему его предмету. Боковым зрением он заметил некое шевеление и тут же отдернул руку, успев схватить странный кристалл, но было уже поздно. Толстая зеленая лиана, похожая на резиновый шланг, метнулась из-под камней и крепко обхватила кисть мальчика. Музыка в голове внезапно оборвалась, и стало по-могильному тихо.

Застыв на мгновение, Егор дернул руку, но результата никакого не последовало. Даже наоборот. Через несколько минут с нарастающим ужасом мальчик заметил, что лиана начинает тянуть его вниз, под завалы. Все продвигалось медленно, но безапелляционно. Солнце нещадно палило с небосвода, напекая голову, отчего мальчику стало на миг дурно. И лишь находка, зажатая в пойманной руке, все также оставалась прохладной.

Упершись ногами в землю, Егор всем весом тела попытался откинуться назад и высвободить руку, но лиана только усилила захват, и мальчику показалось, что еще немного, и кожа на руке лопнет.

— Помогите! — в отчаянии закричал Егор. — Кто-нибудь! Пожалуйста!

Ветер, дувший со стороны замка, относил его крики в сторону, и спустя десять минут, когда рука уже вплотную приблизилась к завалам, а голос безнадежно охрип, мальчик понял, что кричать абсолютно бесполезно.

— Пожалуйста, — зашептал Егор, и из его глаз покатились слезы.

Он лег лицом вниз на землю и тихонечко заскулил. Отчаяние захлестнуло сердце, и только сейчас мальчик понял, в какой переплет он попал. Свободной рукой Егор дотянулся до камня, занес его над головой и несколько раз ударил по лиане. Но успеха это не принесло. Кулак с зажатым осколком камня, пружинясь, отскакивал от стебля.

— Нет, нет, ну, пожалуйста, не надо, — тихо скулил Егор, свободной рукой царапая лиану.

Но все было напрасно. С таким же успехом он мог пытаться умолять камень, одновременно кроша его голыми руками.

Распластавшись на земле, он перевернулся на спину и обреченно закрыл глаза, чтобы не ослепнуть от солнца. Лиана потянула еще немного на себя, и раздался противный хруст в предплечье.

— Ой, — воскликнул Егор и замер.

Солнце светило сквозь закрытые веки и в буквальном смысле жарило мальчика. Закрыв свободной рукой глаза, он вновь покорно замер. Легкий ветерок обдул разгоряченное тело Егора, и что-то сверху закрыло собой солнце.

— Вот ты где, малец, — раздался хриплый голос Ахальо. — Отдыхаешь?

Егор вздрогнул и открыл глаза. Над ним в двух метрах над землей висел давешний обтрепанный коврик, на котором по-турецки восседал чародей и грозно смотрел на мальчика.

— Ахальо, — прошептал он. — Ахальо!

— Да, это я, — оскалился мужчина. — А тебя вот не мешало бы выпороть за то, что без предупреждения сбежал.

— Извините, — шмыгнул носом Егор.

— Ладно, бывает, — подмигнул Ахальо. — Давай, вставай, хватит валяться. Нам пора лететь.

Егор тяжело вздохнул и ответил:

— Не могу.

— Устал, что ли? — не понял чародей.

— Нет, — замотал головой мальчик. — В принципе не могу. У меня — вот.

С этими словами он, насколько мог, приподнял скованную лианой руку, а свободной показал на пленившее его растение.

— Ох, ничего себе, — брезгливо выдохнул Ахальо. — Что это еще за чертовщина?

— Не знаю, — ответил Егор, и сбивчиво принялся рассказывать чародею, что произошло, умолчав о странной музыке и сверкающем камне.

— И крепко тебя эта фиговина держит? — поморщился чародей.

— Крепко, — тяжело вздохнул мальчик.

Ахальо провел рукой по подбородку, разглаживая пальцами куцую бороденку, и на мгновение задумался.

— Сейчас что-нибудь придумаю, — пробормотал он и вздрогнул, словно очнулся от тяжких раздумий.

Чародей отвернулся в сторону, Егор увидел лишь его спину и снующие взад-вперед локти. Судя по всему, там лежали вещи, и мужчина что-то усиленно искал среди них.

Сопение усилилось, наконец Ахальо развернулся к мальчику. На лице чародея блуждала загадочная улыбка, а в руках он держал прозрачный бутылёк с серым порошком.

— Конечно, я по-другому намеривался его использовать, — тяжело вздохнул чародей, — но обстоятельства, так сказать… отодвинься немного в сторону, малец, — Ахальо махнул рукой.

Егор недоуменно посмотрел вначале на руку, а потом на чародея.

— Не получается, — жалобно пропищал он.

— Что же делать-то с тобой, — пробормотал мужчина и зубами выдернул пробку из бутылки.

Он наклонился над горлышком склянки и что-то принялся шептать, другой рукой похлопывая по ковру. Летательный аппарат начал плавно снижаться, приближаясь к голове мальчика. И вот Егор уже отчетливо увидел грубые стежки заплаток, и в нос ударил запах застоявшейся пыли. Ахальо наклонился вперед, пристально рассматривая лиану, опутавшую руку мальчика. Тем временем растение сделало еще небольшой рывок, с хрустом потянув за собой руку мальчика. Чародей аккуратно, стараясь не притрагиваться к порошку, перевернул бутылочку и высыпал несколько крупинок порошка на цепкое растение.

От страха Егор зажмурил глаза, несмотря на то, что ему было интересно, а что произойдет дальше. Раздался тихий хруст, и мальчик ощутил на месте жгучего стебля ледяные иглы.

— Ой-ёй-ёй, — запричитал Егор.

— Тяни руку на себя! — нетерпеливо воскликнул чародей.

Мальчик попытался дернуть рукой, но бесполезно — она затекла. Тогда Егор дернулся всем телом, раздался треск ломающегося льда, и он с удивлением увидел, как лиана рассыпается на мелкие осколки.

— Что это было? — задыхаясь, спросил Егор, поднявшись на ноги.

— Судя по всему, ледяной шторм Элварга, — недоуменно округлил глаза Ахальо. — Хотя я планировал огонь Идриса. Чего стоишь, раззявив рот? Залезай, давай!

Егор поежился от одной только мысли об огне, но ничего не сказал. Он сунул зажатый в плохо повинующейся руке кристалл в карман штанов, и, схватившись за край ковра, закинул на него ноги. К его удивлению, ковер не обмяк и не сложился пополам. Он словно застыл, лишь края бахромы лениво раскачивались, поддаваясь играм ветра.

— Устроился? — обернувшись в сторону мальчика, с улыбкой спросил Ахальо. — Тогда держись крепче, мы выдвигаемся в путь!

Глава VI

Егор устроился между двух дорожных мешков, привязанных к ковру в задней его части. Пообедав, он удобно расположился, оперся подбородком о грубую рогожу тюка и с любопытством смотрел вниз.

Ковер летел не очень высоко, может, метров двенадцать-пятнадцать над землей, и для Егора, прожившего всю свою сознательную жизнь на четвертом этаже панельного дома, эта высота казалась не такой страшной. Для Ахальо, впрочем, тоже.

Чародей сидел на краю ковра, свесив ноги вниз, и бесстрашно, словно капитан огромного корабля, вглядывался вдаль.

Под ними проплывали лоскуты засеянных и сжатых полей, крестьянские дворы и дома зажиточных купцов. Вскоре их сменила гряда скалистых гор, а за ними вновь раскинулись нивы полей и лачуги местных жителей. Скорость полета ковра была не очень большой, раза в два быстрее легкой рыси лошадки, пейзажи менялись один за другим и не успевали наскучить Егору.

— Мы хорошо сокращаем путь, — указал Ахальо на скрывающиеся в тумане скалистые хребты гор, в задумчивости посасывая папиросу. — На лошадях точно неделю пришлось бы телепаться.

Крестьяне, завидев проплывающее над ними чудо, задирали головы вверх и показывали на ковер пальцем. Кто-то падал на колени и принимался молиться, другие ругались, а попадались и такие, кто, едва завидев летающий половик, принимались швырять в него камнями.

— Быдло, — коротко резюмировал Ахальо, когда очередной камень с глухим стуком ударился о дно ковра.

Егор ничего не ответил. Он молча разглядывал местный ландшафт, в душе сожалея лишь о том, что он мало отличался от того, что мальчик видел в деревне в своем родном мире. Единственное, что его заинтересовало, так это лошади, понуро бредущие по тракту. Они были странного вида, и у некоторых из них на лбу красовался рог.

Солнце медленно клонилось к закату. Прямо по пути следования мальчик увидел светящуюся точку. Приблизившись, он понял, что это костер. На скошенном поле крестьяне развели огромное, выше человеческого роста, кострище. Они взялись за руки, пели песни и водили хоровод вокруг обжигающего пламени.

— Что это за праздник? — полюбопытствовал Егор.

— Да кто его знает, — махнул рукой Ахальо. — Праздник сбора урожая или еще что-то типа того.

Мальчик взглядом проводил удаляющееся сборище, и его взгляд упал на заднюю часть ковра. Легкие потоки ветра трепали бахрому распускающихся ниток, и некоторые куски отваливались и уносились прочь, исчезая в сумраке вечера.

— Ахальо, — робко позвал чародея мальчик. — По-моему, у нас проблемы.

— А? — повернул голову мужчина. — Какие еще проблемы?

— Вон, ковер распускается, — ткнул пальцем в сторону шлейфа ниток Егор.

— Ерунда, — отмахнулся Ахальо. — На ближайшей стоянке я его заштопаю, и он будет как…

Договорить чародею не удалось. Ковер дал крен и с угрожающей скоростью начал пикировать вниз к земле.

— Твою же в болото! — выругался Ахальо, вцепившись в борта ковра и поднимая руки вверх. — Давай, родимый, поднимайся!

Но ковер не слушался чародея. Он сделал пару попыток выровнять высоту и с гулким свистом спикировал вдоль чернеющего землей поля, врезавшись в стоящий стог сена.

Ругаясь и отплевываясь от травы, помогая себе руками, Ахальо выкарабкался из стога и с досадой посмотрел на застрявший в нем ковер.

— Малец, ты там жив? — глухо спросил он.

— Ага, — послышался голос мальчика, и вскоре из сена вынырнула голова Егора с пожелтевшей травой в волосах.

Сунув руку за пазуху, Ахальо достал портсигар, закурил и уселся прямо на землю, обхватив колени руками. Егор стоял рядом, испуганно озираясь. Сумерки сгущались, и становилось темно.

— И что мы будем делать? — неуверенно спросил мальчик.

— Ковер чинить, — буркнул Ахальо. — А у тебя есть другие предложения, малец?

— Нет, — пожал плечами Егор и, немного подумав, добавил: — А вообще, Ваш ковер похож на Жигули моего дяди. Те тоже постоянно ломаются, когда надо ехать. И он постоянно их чинит, без конца, понимаете? И уже непонятно, то ли Жигули созданы, чтобы помогать дяде ездить по делам, то ли дядя создан для этих Жигулей, чтобы постоянно их чинить.

Ахальо, вытаскивающий ковер из сена, обернулся к мальчику с открытым ртом и спросил:

— А что это такое, Жигули?

— А, — махнул рукой Егор. — Ведро с болтами, как говорит мой папа. — Поймав недоуменный взгляд чародея, добавил: — Это автомобиль.

— Хм, — хмыкнул Ахальо, сворачивая ковер. — Знаешь, малец, мне это ни о чем не говорит. Что такое автомобиль?

Мальчик задумался, кивнул головой и принялся объяснять.

— Это такая повозка, сделанная полностью из железа. Она управляется человеком, который сидит внутри и рулит ей. А двигается эта повозка благодаря двигателю внутреннего сгорания. Наверное, это такая магия, что ли, хотя называется по-другому — физика.

— Из железа? — присвистнул Ахальо. Он закончил упаковывать ковер и теперь прилаживал тюки к себе на спину. — Вы там что, все богатые, как короли, раз у вас так много железа?

— Нет, — недоуменно ответил Егор. — А что, разве железо так дорого стоит?

— Не знаю, — буркнул Ахальо, затягивая веревки на груди.

Убедившись, что поклажа надежно закреплена, он осмотрелся вокруг и махнул Егору рукой:

— Пойдем, там должна быть таверна, где можно будет переночевать. Только вот…

— Что? — выжидающе посмотрел на мужчину Егор.

— Можно взять еще колечко с твоей кольчуги, чтобы оплатить ночлег? — буркнул Ахальо.

— Конечно, — пожал плечами мальчик. — А почему Вы все время спрашиваете? Ведь мы же договорились вроде, что она Ваша.

— Моя, — пробурчал чародей. — Моя она будет, когда я доставлю тебя до дому, а пока она формально твоя.

— Формально? — не понял мальчик.

— Да, формально, — с нотками раздражения повторил чародей. — Или ты забыл, что я поклялся на зикхе?

— Понятно, — ответил Егор, хотя на самом деле ему было ничего не понятно.

Ахальо еще раз поправил веревки и молча зашагал вперед. Егор тяжело вздохнул и поплелся вслед за своим взрослым попутчиком.

На чужом небе появился красный спутник, ухмыляясь выщербленным серпом. Трава под ногами приобрела фантастический розоватый оттенок, и Егор некоторое время шел, восхищаясь увиденным.

«Даня и Тоха ни за что не поверят мне, где я был и что видел», — с ликованием подумал мальчик, и его настроение тут же изменилось. Тоска по дому сжала сердце так, что слезы навернулись на глаза Егора. Светящаяся трава под ногами поплыла и превратилась в розовое пятно. Тыльной стороной ладони он вытер с глаз проступившую влагу и непроизвольно всхлипнул.

— А? — встрепенулся идущий впереди Ахальо. — Малец, ты там что, плачешь?

— Нет, — пробурчал Егор и ускорил шаг.

— Не расстраивайся, — попытался подбодрить мальчика чародей. — До таверны недалеко осталось. Видишь, вон огоньки горят?

Мужчина протянул руку вперед, и Егор заметил пятна света впереди них.

— Откуда Вы знаете, что там таверна? — недоверчиво спросил мальчик.

— Я же чародей, — не без гордости ответил Ахальо, заприметивший постоялый двор в тот момент, когда ковер начал падать, и стукнул себя кулаком по груди. — Это моя работа — все знать.

Егор ничего не ответил и лишь уважительно покачал головой.

За те двадцать минут, что они шли до таверны, никто не проронил ни звука. Переступив порог корчмы, Ахальо с явным удовольствием сбросил тюки на пол, размял спину и пристально осмотрел зал. Половина столов была свободна. Около стойки скучал хозяин заведения — высокий и довольно толстый мужчина с лысиной на полголовы, и полировал засиженную мухами доску. Наметив цель, Ахальо развязным шагом подошел к владельцу заведения и облокотился о столешницу.

— Уважаемый, — протянул он, доставая сигарету и вставляя ее в рот. — А не найдется ли в твоем чудном притоне комната с двумя кроватями для таких славных путников, как мы?

С этими словами чародей высек огонь из своего пальца и прикурил, выпуская струйку дыма к потолку.

От увиденного фокуса хозяин таверны вздрогнул и, обернувшись назад, закричал:

— Мильва! Ты что, не видишь, гости пришли!

Из-за двери за спиной мужчины появилась растрепанная голова женщины преклонного возраста и тут же скрылась обратно. Через некоторое время дверь отворилась вновь, и из нее вышли два великовозрастных оболтуса с заспанными лицами. Хозяин таверны посмотрел на вышедших парней и ускорил вектор их движения парой хороших подзатыльников.

— Ну па-а-ап, — протянул младший из них и потер ушибленное место.

— Я дам тебе, пап, — погрозил сыну мужчина. — В зале люди уже час как стоят, ждут, когда вы их разместите, а вы дрыхнете!

Повернувшись к Ахальо, здоровяк расплылся в улыбке:

— Не извольте беспокоиться, уважаемый чародей. Ваши вещи буду ждать Вас в комнате. А пока присаживайтесь за стол и чувствуйте себя как дома.

Ахальо вальяжно кивнул и, повернувшись к Егору, знаком показал следовать за ним к столу. Трактирщик, проводя взглядом гостя, вновь повернулся к дверке и закричал:

— Мильва! Пожрать гостям принеси!

Пока они ждали горячего, Ахальо успел ополовинить кувшин вина и теперь смотрел на окружающий мир с предельным оптимизмом.

— Жизнь налаживается, — пробормотал он, выпуская дым через ноздри. — О, а вот и мяско!

Егор обернулся и увидел, как к их столу идет один из сыновей трактирщика с подобием подноса в руках. Ахальо радостно потер руки и проворчал:

— Какой-то неправильный трактир.

— Почему? — повернувшись в сторону чародея, спросил Егор.

— Да так, — шумно вздохнул Ахальо, предпочитавший, чтобы у трактирщиков были не сыновья, а пышногрудые золотоволосые дочери-красавицы.

Парень с шумом поставил тарелки на стол, пробурчал что-то про аппетит и с шарканьем поплелся обратно.

— Обслуживание, конечно, не высший класс, но хоть в морду не плюют, — пожал плечами чародей и вцепился в кусок мяса.

Егор, обтерев руки об рубашку, последовал его примеру.

Когда с ужином было почти покончено, к ним, нетвердой походкой и немного пошатываясь, подошел один из посетителей. Они с приятелем вдвоем сидели в углу и, неспешно выпивая, наблюдали за странной парой: мужчиной и ребенком.

— Разрешите? — немного заплетающимся языком спросил незнакомец и, не дожидаясь ответа, отодвинул стул, после чего уместил на него свой зад.

— Прокт, — протянув руку Ахальо, представился он.

— Ахальо, — чародей пожал руку в ответ и вопросительно посмотрел на гостя.

Вино раскрепостило мужчину, но в то же время не лишило осторожности.

— Очнь, прятно, — Прокт приподнял засаленную и обтрепанную по краям шляпу и улыбнулся, обнажив желтые и кривые зубы.

От незнакомца шел непередаваемый аромат пота и какой-то особо гадкой приправы, в рыжих прядях бороды застряли крошки закуски, а карие глаза противненько шныряли туда-сюда, словно выискивая, чем можно поживиться.

— Какие проблемы, милейший? — Ахальо улыбнулся, но его глаза смотрели настороженно.

— О, никих, — поднял вверх руки Прокт и кивнул в сторону своего столика. — Прсто мы с Мратом пдумали, не прдаешь ли ты нам этого славного мльчугана?

С этими словами он протянул руку к Егору и потрепал его по щеке. Волна омерзения прошла по телу мальчика, и он инстинктивно отпрянул от незнакомца.

— Что? — округлил глаза Ахальо, пытаясь правой рукой нащупать за голенищем сапога ритуальный кинжал.

— Ну, знаете, увжаемый, там, всякие шалости, с мальчиками и прочие прелести. Уж прстите, но Вы вроде так похожи на цнителя такого рода, гм, как скзать-то…

— На хер, — холодно ответил Ахальо, и его глаза сверкнули недобрым огнем.

— Что? — не понял Прокт.

— Пошел на хрен! — проорал Ахальо, вскакивая из-за стола и нависая над незнакомцем.

Прокт от неожиданности откинул голову назад так, что шляпа слетела с его макушки и упала на пол.

— Не, ну чего орать-то, — промямлил незнакомец, вставая со стула и наклоняясь за шляпой. — Нет, так нет.

Он развел руками, отвесил легкий кивок и поплелся обратно к своему компаньону.

— Что он хотел? — спросил Егор, ошарашенный этой сценой.

— Да так, — ответил Ахальо, трясущейся рукой разминая сигарету, — берега попутал. Ты давай, доедай, и пойдем спать. Время уже позднее.

Закончив с ужином, Егор отодвинул в сторону тарелку и вопросительно посмотрел на Ахальо. Чародей кивнул, затушил сигарету в тарелке, соскочил со стула и, покосившись в сторону Прокта, широким шагом зашагал в сторону лестницы.

— Ваша комната на втором этаже, самая первая, сударь, — трактирщик услужливо поклонился вслед Ахальо.

Едва занеся ногу над ступенькой, мужчина остановился и посмотрел на трактирщика.

— Вот что, любезнейший, — важно протянул он. — Отправьте наверх еще кувшин вина.

— Будет сделано, — трактирщик кивнул головой, повернулся к двери и вновь прокричал своим зычным голосом:

— Мильва! Подь сюды!

— Ну что тебе опять понадобилось? — донесся из-за двери ворчливый женский голос.

Егор открыл глаза и прислушался. С соседней кровати, на которой спал Ахальо, раздавался переливистый храп. Темнота вначале показалась мальчику густой и непроглядной. Полежав некоторое время, он начал замечать серые тени, размазанные по стенкам комнаты. Очень сильно хотелось в туалет, но Егор не знал, как поступить. В том, что в этой комнате не было уборной, Егор был абсолютно уверен. Вечером, при тусклом свете свечи, пока чародей пил вино, мальчик осмотрел эти скромные апартаменты и коридор за ними. Ахальо, поцеживая из кружки, заметил, что отлить можно во дворе со стороны конюшни. Но Егор не захотел идти один, особенно после происшествия в зале таверны. А теперь он сильно жалел об этом. Потому что ночью идти было еще страшнее.

Поколебавшись еще несколько минут, Егор вздохнул, отбросил покрывало и сел на кровати, спустив ноги на пол. Окна были плотно зашторены, но сквозь тонкую щелочку между занавесками проглядывала полоска голубоватого света, что внушало определенные надежды. Натянув штаны и накинув сверху рубашку, Егор босыми ногами влез в сандалии и пошаркал по направлению двери. Ему изо всех сил хотелось, чтобы Ахальо услышал его шаги и проснулся, но, как назло, чародей крепко спал.

Обернувшись на пороге в сторону храпа, Егор тяжело вздохнул и выскользнул за дверь. И тут же пожалел, что не захватил с собой свечу. Хотя даже если бы он и взял ее с собой, то как бы зажег? Спичек у него не было, а пользоваться кремнем и высекать огонь из пальца, как чародей, он не умел. Поэтому, вытянув вперед руки, чтобы ни на что не наткнуться, мальчик маленькими шажками начал продвигаться в сторону лестницы.

Нащупав гладкую поверхность перил, Егор протянул вперед ногу, нащупывая пустоту уходящей вниз ступени, и сделал шаг вперед. С трудом спустившись по скрипучей лестнице в перегарный смрад обеденного зала, он также на ощупь нашел дверь и толкнул ее. С легким шорохом дверь раскрылась, и Егора обдало прохладой свежего ночного воздуха. Сделав глубокий вдох, словно пытаясь утолить жажду чистого кислорода, мальчик вышел в объятия сумрака и слегка задрожал от ночной прохлады.

Оглянувшись по сторонам, Егор заприметил низкую, с покошенной крышей, пристройку, которая выделялась горбатой тенью в размытых лучах голубого спутника. Решив, что это и есть конюшня, он проворно засеменил в ту сторону. Укрывшись в тени здания, мальчик расшнуровал штаны и принялся мочиться. Закончив дело, он заправился и запрокинул голову вверх, наслаждаясь видом звездного неба.

Вздохнув своим мыслям, он было развернулся, чтобы побежать обратно в трактир, как вздрогнул от неожиданности. Прямо перед ним выросла огромная тень человека.

— Првет, — прохрипел незнакомец и ловким движением руки накинул на голову Егору мешок.

— Помогите! — попытался крикнуть мальчик, но сильная рука зажала рот сквозь грубую ткань мешка так, что дышать стало трудно.

— Зткнись, — прошипел мужчина, и на шею мальчика обрушился сильный удар, после которого в мир пришла темнота.

Как бы ты ни хотел выспаться, всегда найдется гадкая щелка в занавесках, сквозь которую пролезет гребаное солнце и начнет лезть в твои глаза. Особенно если ты накануне выпил много вина, и тебе просто жизненно необходимы покой и темнота.

— Малец, — простонал Ахальо, прикрывая лицо руками. — Малец, можешь поплотнее закрыть эту чертову занавеску?

Ответа не последовало, и чародей начал проваливаться опять в свой беспокойный сон. Рука, прикрывающая глаза, соскользнула, и солнце вновь полоснуло по глазам.

— Твою же мать, — выругался Ахальо, поворачиваясь на бок. — Малец, ты там что, оглох? А?

В комнате висела гнетущая тишина, лишь на улице за окном раздавались крики постояльцев, отъезжающих со двора.

Не дождавшись ответа, Ахальо с трудом приподнялся на кровати и попытался разлепить глаза. С некоторым усилием ему это удалось.

— Малец? — переспросил мужчина, обводя мутным взглядом комнату. — Ты где?

Не увидев нигде присутствия мальчика, Ахальо резко встал с кровати и, стоя в одних кальсонах, беспомощно озирался вокруг. Убедившись, что Егора в комнате нет, чародей пригладил растрепавшиеся волосы и сел за стол. Он по привычке заглянул в кувшин, чтобы убедиться, что он пустой, и в сердцах отодвинул его в сторону. Обхватив голову руками, он посидел так некоторое время, ожидая, что дверь откроется, и в комнату вбежит мальчик. Поняв, что чуда не произойдет, Ахальо достал сигарету, закурил и прикрыл глаза, пытаясь насладиться первой затяжкой. Удовольствия он не получил, лишь жуткий грудной кашель согнул его пополам.

Откашливаясь и отплевываясь, Ахальо бросил недокуренную сигарету в кувшин и потянулся за рубахой. Одевшись, он вышел в коридор и спустился к хозяину заведения.

Здоровяк стоял на своем привычном месте и скоблил стойку, видать, все никак не мог избавиться от мушиного дерьма.

— Уважаемый, — прохрипел Ахальо, остановившись перед трактирщиком. — Ты не видел моего мальца? Случаем, он не пробегал мимо тебя?

Мужчина оставил свое бессмысленное занятие и посмотрел на чародея из-под кустистых бровей.

— Нет, сударь, — ответил он. — Я с рассвета на своем боевом посту, — при этих словах трактирщик расплылся в улыбке, обнажая щербатый рот, — но Вашего мальчика не видел. Нет, сударь.

— Понятно, — протянул Ахальо, барабаня пальцами по столешнице. Он немного подумал и добавил: — А Вы не видели вчерашнюю парочку? Тех, что сидели в углу? Один из них еще подошел ко мне, и я его послал на хрен? Видели? Когда?

Трактирщик закатил глаза и сделал вид, что думает.

— Если я не ошибаюсь, сударь, то совсем рано, я только проснулся, они уже седлали своих животных.

— И? — вопросительно посмотрел на трактирщика Ахальо.

В нем боролись два чувства: терпеливо выслушать здоровяка или набить ему морду, чтобы хоть как-то ускорить его мыслительный и вербальный процесс. В конце концов разум возобладал над эмоциями. Трактирщик еще помолчал некоторое время, видимо обдумывая, что и как сказать, и, наконец, выдавил:

— Я не уверен, сударь, — начал он, — но, по-моему, поклажи у них со вчерашнего дня увеличилось. По крайней мере, когда они въехали вчера днем, у них не было огромного серого мешка поперек гнедой животины.

— Гады, — коротко ответил Ахальо и добавил: — Тогда можно мне завтрак и… хотя нет, только завтрак. Кстати, сколько я Вам должен?

Покончив с завтраком, Ахальо развалился на кровати и закурил. Пуская в потолок кольца дыма, он предался логическим размышлениям, что с ним происходило не так уж и часто.

Мальчика украли, это факт. Это были вчерашние отморозки — тоже факт. Куда они уехали? Неизвестно. Увы, но и это факт. Может ли он найти мальца? Может, если починит ковер. Но после беглого осмотра шерстяного изделия Ахальо понял, что ковер починке не подлежит и уже вряд ли сможет летать, а следовательно, задача по поиску мальчика существенно усложнялась. Да и вообще он обещал доставить мальца до дома, но никак не обеспечивать его безопасность. А раз его украли, то тут возникают обстоятельства непреодолимой силы, так называемый форс-мажор, как любят говорить некоторые законники. Значит, это в некотором роде снимает определенные обязанности с него, Ахальо. А коли так, то он умывает руки и пытается устроить свою и без того нелегкую судьбу.

Немного успокоив себя этими размышлениями, чародей встал с кровати, бросил на пол и растоптал окурок, после чего собрал все вещи и вышел из комнаты, тихонько затворив за собой дверь.

Глава VII

Егор очнулся от того, что его тело затекло. Боль и покалывание заполнили все конечности. Мальчик попробовал повернуть голову, отчего шея отозвалась протестом. Он сделал еще одну попытку, и острая вспышка огня пронзила шейные позвонки. После этого Егор очнулся окончательно. Он раскрыл глаза и обнаружил, что вокруг все та же темнота, его голова бьется обо что-то мягкое и упругое, он облокачивается о живот, а часть тела ниже пояса подпрыгивает в такт странному звуку: цок-цок-цок.

Сделав попытку протереть глаза, Егор пришел к двум выводам. Первый — его руки были связаны. Второй — на голову был надет мешок. Прислушавшись к своему телу, он сделал третий вывод. Его везли, перекинув, словно мешок картошки, через хребет животного. Это была лошадь?

— Эй, кто-нибудь! — попытался крикнуть мальчик, но у него получилось нечто другое: — М, кмнмн!

Эти звуки привели его к четвертому умозаключению: во рту был кляп.

Значит, его похитили. Но кто и зачем? Последнее, что он помнил — силуэт мужчины. А не был ли похитителем тот странный незнакомец, что хотел купить Егора?

От этой мысли холодок пробежал по спине мальчика.

А что если Ахальо все-таки продал его незнакомцу? Подумав об этом, он принялся извиваться изо всех сил, пытаясь развязать веревку. Судя по всему, движения привлекли внимание похитителя, потому что вскоре Егор почувствовал весьма болезненный тычок в бок, и знакомый голос (точно! это был вчерашний мужчина!) процедил, глотая буквы:

— Ну, ты там, зткнись и спакося!

От удара сперло дыхание, и некоторое время мальчик буквально приходил в себя. Несмотря на боль, мозг усиленно работал. Надо сбежать, но как? Попроситься в туалет и дать деру? Идея хорошая, но как спросить, если во рту лежит разбухший от слюны кляп?

Дождаться привала? Скорее всего, только так. А там уже действовать по обстоятельствам.

Егор задергал ногами и руками, чтобы лечь хоть немного поудобнее, но эти попытки вновь были прерваны болезненным ударом.

— Зткнись! — процедил Прокт и ударил еще раз.

Чтобы избежать излишней боли, Егор решил выждать и не шевелиться.

Спустя некоторое время послышался стук копыт второго животного и чей-то голос:

— Я смотрю, у тебя получилось? — по-змеиному с присвистом спросил он.

— А ты как думал? — важно вопросом на вопрос ответил Прокт.

Некоторое время похитители ехали молча. Первым нарушил молчание обладатель змеиного голоса:

— Как ты думаешь, сколько мы выручим за него, если сдадим в бордель в Златолисте?

— Не знаю, — равнодушно ответил Прокт. — Дмаю, бло бы рзумно продать мальчонку на скликовые шхты. И денг пбольше бы плучили, да и рзвлеклись. А то с брделями сам знашь как, требут цельный твар.

— Твоя правда, — вздохнул подельник. — Но я бы в бордель лучше его сдал, там поболе выручить можно будет.

— Ну не знаю, Мрат, — засомневался Прокт. — Надо знавать.

— Ага, — согласился Мрат. — Можно будет на разведку до Златолиста смотаться. Только для начала давай найдем укрытие, а то с ним опасно мотаться. Мало ли, кто из солдат попадется.

С этими словами похитители пришпорили животных, и Егора затрясло так, что он с трудом сдерживал себя, чтобы его не стошнило.

Где-то после получаса такой тряски животные замедлили шаг и наконец остановились. Прокт спрыгнул на землю и рывком стащил Егора, пытаясь поставить на ноги. Но ноги затекли настолько, что мальчик их вообще не чувствовал и упал на землю, больно ударившись плечом.

— Ты что, стоять не можешь? — прошипел Мрат и пнул Егора по спине.

— М-м-м, — замычал мальчик.

— Тащи его сам, — сплюнул на землю Мрат, и руки Прокта вновь подхватили Егора и поволокли куда-то в сторону.

Похититель особо не церемонился, он в буквальном смысле волок Егора по земле. Ударившись несколько раз о камни, мальчик застонал, а из глаз брызнули слезы. Наконец его бросили на что-то мягкое, и рука похитителя стянула с головы мешок. Егор замотал головой из стороны в сторону, пытаясь рассмотреть место, где он очутился.

Это было похоже на сарай, окном которому служила узкая прорезь в дальней стене. Через нее проскальзывал тоненький лучик света, что свидетельствовало о наступлении дня. В воздухе висел вязкий аромат сырого сена и пыли. Перед ним, в полумраке, возвышалась фигура Прокта, которого он вчера не узнал в темноте.

Похититель протянул руку, вытянул изо рта мальчика кляп и, наклонив набок голову, принялся его рассматривать.

— Хорошо, — наконец произнес злодей, при этом не исковеркав буквы.

Он взял цепкими пальцами Егора за подбородок и принялся вертеть его лицо то вправо, то влево.

За спиной подельника выросла фигура Мрата. В руках тот держал кусок хлеба и глиняную плошку.

— На, поешь, — прошипел он, бросая хлеб и посудину к связанным ногам мальчика.

Егор вопросительно посмотрел на мужчину, и тот знаком велел Прокту развязать ему руки. Растерев кисти, Егор схватил в руки хлеб и принялся жадно его глотать, запивая холодной водой.

Похитители все это время сидели рядом и смотрели на пленника. Когда Егор съел все до последней крошки, Прокт также молча связал ему руки и бросил на стог сена.

— Псиди и никда не хди, мы скро бдем, — вновь глотая буквы, сказал он.

После чего преступная пара вышла, и Егор услышал звук подпираемой двери.

Шаги похитителей, заглушаемые пожухлой травой, стихли, раздалось тихое урчание животных и удаляющийся топот копыт.

«Уехали», — решил Егор и принялся думать, как освободиться от пут и выбраться из сарая. Он огляделся, чтобы найти, за что можно было бы зацепиться и развязать узел на руках. Конечно, он не был уверен, что у него получится, такое мальчик видел лишь в приключенческих фильмах, но попробовать стоило. Ожидание печальной участи сковывало тело парализующим страхом и начисто лишало воли. Чтобы подавить в себе пораженческое настроение, оставалось только одно — как-то действовать.

Повертев головой в разные стороны, Егор не нашел ничего, что могло хоть как-то послужить его задумке. Стены сарая были сколочены из грубых неотесанных досок, под ногами на земле валялись листья и завядшая трава, и ни одного гвоздя или штыря вокруг. От досады Егор даже заскрипел зубами. Что за чертов мир! Ни одного куска железа!

В отчаянии он плюхнулся на солому и принялся думать. Взгляд мальчика упал на дверь. А что если попробовать выбраться из сарая, добежать до дороги и попросить помощи там? Идти с осторожностью, прячась при малейших звуках опасности и лишь убедившись в безопасности, подать голос? Аккуратно, чтобы не упасть, он поднялся на ноги и короткими прыжками преодолел путь до двери. Навалившись телом на дверь, Егор попробовал сдвинуть ее с места, но безрезультатно. Он повернулся к ней спиной, уперся ногами в землю и надавил что было силы. Раздался легкий, едва слышный треск, который вселил в мальчика небольшую надежду.

Подпрыгнув на месте и переставив ноги поближе к двери, Егор принял упор и сделал еще одну попытку. Теперь треск зазвучал гораздо явственнее. Сердце в груди затрепетало от радости, когда дверь поддалась на пару сантиметров, и шею мальчика обвила струя летнего ветерка.

— Давай же, — простонал Егор, прилагая дополнительные усилия.

Раздался хруст, дверь распахнулась, и мальчик кубарем пролетел вперед, больно ударившись коленкой о камень.

— Ой-ёй-ёй, — застонал Егор, пытаясь обхватить ушибленное место. Но безрезультатно — связанные за спиной руки не позволили ему этого сделать.

Некоторое время мальчик лежал на пыльной дороге и ждал, когда уймется ноющая боль. При первых признаках затишья он пошевелился и попробовал встать на ноги. Едва больная коленка коснулась земли, Егор ойкнул от боли и вновь завалился набок.

Он лежал в пыли и смотрел заплаканными глазами в голубое небо. Легкий ветер трепал полуголые кроны деревьев над его головой, срывал и кружил в последнем вальсе пожелтевшие листья. Огромная тень проскользнула в лазури небосвода, и сердце мальчика яростно застучало от радости. Ахальо! Прилетел все-таки!

Егор приподнял голову вверх и тут же опустил ее обратно. Это была лишь птица.

Отдышавшись от боли, мальчик перевернулся на живот и предпринял очередную попытку для того, чтобы встать. Боль на этот раз была не такой сильной, и Егор уверенно поднялся на ноги. Осмотревшись по сторонам, он попрыгал по едва заметной тропинке в сторону большой дороги, откуда, по всей видимости, свернули похитители, когда везли его сюда.

Дело продвигалось не слишком быстро. Поспешность приводила к падениям, а падения служили причиной появления новых ушибов и, как следствие, очередной дозы боли. Спустя полчаса Егор выпрыгнул на тракт и огляделся. Несмотря на разгар дня, на большаке было пусто. Задрав голову вверх и пытаясь определить направление движения по солнцу, Егор долгое время колебался, пока не выбрал южное направление. По крайней мере, они с Ахальо уж точно двигались на юг.

Переведя дух, Егор собрал волю в кулак и запрыгал с удвоенной скоростью, моля небеса лишь о том, чтобы встретить хоть какую-нибудь помощь.

Погрузившись в свои мысли, мальчик не услышал топота копыт за своей спиной и не успел среагировать согласно принятому в сарае плану. Он метнулся в ближайшие кусты слишком поздно, когда до его слуха донеслись голоса похитителей.

— Ска! — окрик Прокта Егор услышал, когда уже пытался продраться сквозь цепкие заросли какой-то ягоды.

Уйти далеко ему не удалось. Крепкая рука схватила мальчика за шиворот, отчего раздался треск, и крепкая, как казалось Егору, ткань треснула до середины спины.

— Ах ты пскудник!

За словами последовали крепкие удары, обрушившиеся на голову, спину и шею мальчика.

— Прокт, — раздался шипящий голос Мрата, и удары стихли. — Только не по лицу! Ты попортишь товарный вид мальчонки, и он на хрен не нужен будет в борделе.

Прокт занес кулак для очередного удара и в задумчивости остановился.

— Ну, тгда мы прдадим его на рдники, а?

— Нет, — мягко произнес Мрат и положил свою руку на кулак товарища. — Мы же договорились для начала все обсудить, так? А ты рубишь сгоряча.

Прокт помолчал и спросил немного виноватым тоном:

— Ну, тгда я его мжно, хтя бы…

— Нет, — на этот раз голос Мрата был более жестким. — Не сейчас, Прокт.

Прокт ослабил схватку и, с сожалением посмотрев на Егора, сплюнул на землю.

— Тгда ты его взи, а то я за сбя не ручаюсь, — процедил он сквозь зубы и еще раз плюнул.

Мрат отодвинул подельника в сторону и улыбнулся Егору, обнажив ряд желтых зубов. Бережно подхватив мальчика на руки, он, словно пушинку, перекинул его через плечо и понес в сторону сарая. Тот путь, на который Егор потратил два часа, занял у похитителя на более десяти минут.

— Вот мы и дома, — усмехнулся Мрат, бережно кладя Егора на солому.

После чего задрал ему рубашку и посмотрел на синяки, оставленные костлявой рукой приятеля.

— Неплохо он тебя, — пробормотал мужчина и, словно извиняясь, тяжело вздохнул: — Увы, он такой, что поделаешь.

Похлопав Егора по щеке, он по-змеиному выскользнул из сарая и тихонько прикрыл за собой дверь. Послышался шум. Судя по всему, похитители подперли дверь тяжелым валуном. Зарывшись головой в солому, Егор заплакал.

Он проснулся от тихого мелодичного пения. Приподняв голову с соломы, Егор увидел сквозь узкую щель окна приглушенный голубоватый свет, в лучах которого блестела висящая в воздухе пыль.

Первая мысль была, что он умер и оказался на том свете, в царстве вечного покоя и блаженства. Но едва ему стоило пошевелить рукой, как волна боли вновь накрыла тело, словно ушат холодной воды.

— Ох, — выдохнул Егор, сползая с соломенной подстилки на земляной пол.

С трудом он поднялся на колени, перевел дыхание и, сделав рывок, вскочил на ноги, отчего скривился от боли, пронзившей поясницу. Надсадно ныли почки. То ли этот негодяй Прокт напрочь их отбил, то ли Егор застудил их, проведя долгое время в сарае на соломе. В любом случае, не мешало бы опорожнить мочевой пузырь, иначе почки просто отвалятся напрочь. Для этого надо было извернуться и развязать портки, чтобы не намочить их. А со связанными за спиной руками сделать это нелегко.

Егор короткими прыжками пересек сарай и остановился у окошка, сквозь которое разливался волшебный свет. Ему не столько хотелось посмотреть на причину магического сияния, сколько не хотелось гадить у подстилки, на которой он спал.

Повернувшись спиной к стене сарая, он прислонился и попытался стянуть с себя штаны, елозя по шершавой поверхности задом и рискуя нацеплять грозди заноз. С легким шорохом портки соскользнули вниз и, отвернувшись в дальний угол, Егор наконец-таки помочился.

Закончив с этим делом, мальчик принялся соображать, как натянуть штаны обратно. Присев на корточки, он пальцами ухватился за края портков и принялся тянуть их вверх. Кряхтя и отдуваясь, с огромным трудом превозмогая боль, он наконец-таки надел штаны, после чего прижался к стене и принялся глубоко и судорожно дышать. Его взгляд упал на проем окошка, и мальчик обомлел от увиденного.

Там, на освещенной голубым светом луны поляне, вокруг расцветшего розового куста (или даже шиповника, Егор так и не понял, что это за растение, но оно явно не походило на земное) кружились миниатюрные фигурки. Прищурив глаза, Егор рассмотрел их. Это были крошечные люди с крыльями за спиной.

— Феи, — благоговейно прошептал мальчик, с восхищением смотря на маленьких существ.

Насколько это было возможным, он подтянулся к узкому проему и тихонько позвал фей.

— Эй! Вы меня слышите? Феи?

Маленькие человечки продолжали хаотично кружиться вокруг цветов, словно ничего не слышали.

— Эй, кто-нибудь! — Егор повысил голос, пристально всматриваясь в фигурки.

Никакой реакции.

— Черт, — выругался мальчик, отодвигаясь от проема окна.

В этот момент маленькое светящееся пятнышко влетело в сарай и зависло перед глазами Егора. Это была фея. Только мужчина.

— Вы — фея? — неуверенно спросил мальчик.

— Фи, — фыркнул миниатюрный человечек, жестом отбросил длинные локоны волос назад и скрестил руки на груди. — Я — сильф, равно как и все мои братья.

Он жестом показал на роящуюся толпу крылатых фигурок.

— Здорово, — прошептал мальчик. — А я человек.

— Я заметил, — сильф презрительно осмотрел Егора с головы до ног. — Что ты тут делаешь, человек? Или ты не знаешь, что места, где живут сильфы, заколдованы, и ни один смертный не может находиться здесь без определенного рода последствий?

— Каких последствий? — недоуменно спросил Егор. — Мне бы только выбраться, а там…

— Ты что? — возмутился сильф. — Не знаешь местные предания? Ну, знаешь ли! Не одну тысячу лет мы создавали легенду, чтобы такие как ты, — с этими словами человечек ткнул миниатюрным пальчиком в сторону Егора, — рушили ее своим остолопством!

— Какую легенду? — не понял мальчик. — Я вообще из другого мира! Я не отсюда!

— Это не имеет значения, — начал было сильф и тут же осекся. — Постой! Ты сказал — из другого мира? А откуда?

В крошечных глазах существа зажглись огоньки любопытства.

— Вообще-то я путешествую с севера на юг…

— А, всего лишь, — разочарованно пропищал сильф. — А я-то думал, что на самом деле не отсюда.

— Конечно не отсюда, — обиженно сказал мальчик. — Я с Земли. Это такая планета, далеко-далеко в галактике. Но так получилось, что два…

Договорить Егор не успел. Сильф с криками «Мальчики, мальчики, вы только послушайте…» крохотной молнией метнулся из окна и принялся кружить над роем сородичей. Это продолжалось с минуту, затем рой слился в один светящийся шар и полетел в сторону сарая.

— Ой-ёй, — пробормотал Егор, отпрянув от оконца, в которое принялись влетать сильфы.

Человечки окружили мальчика и наперебой заговорили с ним. От писка заболели уши, и ничего нельзя было разобрать, кроме отдельных слов:

— Балы! Какое платье? Чем красят волосы? А ногти? Какой шелк? А цвета какие в моде?

Мальчик растерянно улыбался и не знал, что делать дальше. В итоге он решил, что его уши не в состоянии выдержать еще минуту писка и, возвысив голос, взмолился:

— Тише, пожалуйста! Не галдите!

Сильфы застыли в воздухе, и несколько сотен пар глаз устремились на Егора.

— Фи, какой грубиян, — ответил один из них, дернул крылышками и, нервно размахивая руками, вылетел прочь в окно.

Его примеру последовало с десяток сильфов. Остальные остались на месте, также пристально вглядываясь в лицо мальчика. Вперед выступил давешний сильф. Он завис перед глазами Егора, сдержанно поклонился и сказал:

— Уважаемый незнакомец. Наш народ, с самого рождения живущий балами и праздниками, очень хочет послушать твои рассказы о том, как устроены пышные торжества в твоем мире? О чем ты можешь поведать нам, вечным странникам волшебной ночи?

Егор скривил лицо и извиняющимся тоном сказал:

— Я бы с радостью, но могли бы вы помочь мне освободиться от пут?

Он прыжками развернулся спиной к сильфам и продемонстрировал связанные руки и ноги. Сильф задумался и покачал головой.

— Сомневаюсь, человек. Наш древний и поистине первозданный народец дал обет на самой заре Великой Войны о невмешательстве в дела чародеев и людей. И именно благодаря данному обету мы храним наш клан в чистоте и невредимости от посягательств злого мира.

— То есть, вы не поможете мне? — обескураженно спросил Егор.

— Нет, — вздохнул сильф и развел маленькими ручками. — Нам гораздо важнее заботиться о балах и нарядах, нежели о распрях смертных.

— Ну, знаете, — от возмущения Егор не нашел, что ответить. — Вы… Вы… Вы просто маленькие хамоватые назойливые мушки.

— Кто? — задохнулся сильф. — Да как ты смеешь?

Он подлетел вплотную к лицу Егора и вцепился ему в нос.

— Ай! — закричал от боли мальчик и мотнул головой.

Рой светящихся сильфов разлетелся в разные стороны, после чего они всей толпой дружно ринулись в узкий проем окна.

— Вот и валите отсюда!

От обиды на глазах мальчика выступили слезы. Судорожно всхлипывая, он доковылял до соломенной подстилки и завалился на нее. Вскоре всхлипывания стихли, и мальчик уснул.

Тихий шорох открываемой двери сильно резанул по сонному забытью мальчика, и Егор стремительно выпрямился на соломенной подстилке, сонными заплывшими глазами стараясь разглядеть мир вокруг себя.

На пороге сарая в лучах утреннего солнца темнели две фигуры похитителей. Вместе с ними в помещение влетел тяжелый аромат перегара и немытых тел.

— Прснулся, спщая крсавица? — нехорошо улыбаясь, Прокт сделал шаг вперед, его лицо вынырнуло из сумрака и буквально нависло над съежившимся от страха Егором.

— Ждал нас, да? — немного застенчиво прошипел Мрат, стоя на пороге и осматривая сарай.

— Кнечно, ждал, — прохрипел Прокт, рывком поднимая Егора на ноги. — Вон, даже портки развязал!

Он задрал голову и загоготал. Мрат скромненько хихикнул и подошел поближе. Он потрепал Егора по щеке и ласково сказал:

— Мы решили не продавать тебя в бордель. Ты рад?

Егор исподлобья посмотрел на похитителя, но ничего не сказал.

— Пмоему он не рад, — нахмурился Прокт. — Слышь, Мрат, да ему плвать на нас и на нашу щдрость!

Он наотмашь ударил Егора по лицу и сплюнул на пол.

— Н нчего, — просипел он. — Счас знаешь кое-что новенькое в своей пганной жзни!

Прокт принялся развязывать штаны, и в его глазах зажглись похотливые огоньки.

— Счас, — прошептал он, протягивая руки к мальчику, — счас все будет.

Егор вздрогнул от омерзения, когда потная ладонь Прокта схватила его за запястья и нагнула к полу. Другая ладонь легла на спину и тут же буквально стекла вниз, после чего хватка ослабла, и Егор почувствовал, что его никто не держит. Опасаясь какого-то подвоха, он обернулся назад и вздрогнул от нахлынувшего чувства мерзости.

Перед ним вместо Прокта возвышалась бесформенная склизкая масса зеленого цвета. Большие навыкате глаза с безумием вращались вокруг своих орбит, а из широкого рта вместе с гнилой слюной падали неприятные человеческому уху звуки.

— Прокт, — прошептал побледневший Мрат, схватившись за левую часть груди. — Прокт, это ты?

После чего похититель перевел взгляд в сторону двери, и Егор увидел, как тот вздрогнул от неожиданности. Мальчик повернул голову и увидел в ореоле солнечного света высокую худощавую фигуру. Незнакомец стоял, широко раздвинув ноги, ветер играл в длинных волосах мужчины, правая рука его была вытянута вперед, и с запястья свисал кожаный ремешок. Знакомый голос заставил Егора вздрогнуть от изумления.

— Я — чародей, и этот мальчик находится под моей защитой. Если не хочешь повторить участь своего приятеля, то проваливай подобру-поздорову!

Повторять дважды не пришлось. Мрат схватил оброненную от испуга шляпу и бочком выскользнул в дверь, стараясь не задеть полами плаща чародея. Ахальо обернулся в сторону беглеца и проводил его тяжелым взглядом.

Егор короткими прыжками, огибая расплывшуюся бесформенную груду зеленой слизи, допрыгал до чародея и буквально упал в его объятия.

— Ахальо, — плача навзрыд, проревел Егор. — Я так ждал Вас, так ждал…

Ахальо обнял мальчика и быстрыми движениями принялся развязывать узлы.

— Что они сделали с тобой, — прошептал мужчина, с ужасом разглядывая синяки на теле Егора.

Мальчик сел на пороге сарая и принялся массировать затекшие ноги и руки, постанывая от облегчения. Рядом яростно вышагивал Ахальо и бросал испепеляющие взгляды в сторону зачарованного Прокта, после чего сжимал кулаки и бормотал:

— Зря я второго отпустил, ох зря!

Восстановив кровообращение, Егор поднялся на ноги и испуганно заглянул за дверь сарая, в котором провел последние сутки.

— А что с ним? — несмело спросил мальчик, указывая на зеленую слизь.

— Не знаю, — нервно пожал плечами Ахальо, раскуривая сигарету. — Хотел просто превратить его в лягушку, но что-то пошло не так. Наверное.

Сделав две затяжки, он бросил недокуренную сигарету на землю и затоптал ее. Обернувшись к Егору, чародей вымученно улыбнулся и, кивнув в сторону привязанных животных, сказал:

— Ну, что, малец, поедем дальше? Благо, транспорт они нам оставили.

Глава VIII

Мерное покачивание верхом на животном болью отзывалось при каждом новом шаге. Егор, стиснув зубы, вцепился в поводья пальцами так сильно, что они побелели от напряжения. Ахальо ехал рядом и с тревогой поглядывал на мальчика.

— Может, остановимся и передохнем? — предложил чародей после того, как очередной раз гримаса боли исказила лицо мальчика.

— Нет, — замотал головой Егор и стиснул зубы. — Давайте еще проедем немного. Далеко до города?

Ахальо посмотрел по сторонам и ответил:

— Часа полтора-два езды. Выдержишь?

— Ага, — кивнул головой мальчик и сосредоточенно посмотрел вперед.

— Ну, смотри, — пожал плечами Ахальо, доставая из мешка кисет с табаком.

Сигареты закончились, и покупать их было уже непозволительной роскошью. Мужчина решил немного сэкономить и поэтому запасся махоркой и папиросной бумагой. На ходу мастерским движением он скрутил самокрутку и раскурил ее. За что сразу же поплатился сильным приступом кашля. Откашливаясь и отплевываясь, он отпустил поводья и обхватил руками грудь. Егор с любопытством посмотрел на чародея.

— Вы заболели? — участливо спросил он.

— Не-е-е, — протянул Ахальо, переводя дух, и пояснил, показывая на сигарету: — Первая сигарета за сегодня. В последнее время кашляю как собака после первой затяжки. Бросать надо.

Чародей жадно затянулся, с сожалением посмотрел на сигарету и, немного поколебавшись, отбросил ее в сторону.

— А где Ваш ковер? — немного помолчав, спросил Егор, осматривая притороченную к седлу поклажу чародея.

Ахальо замялся и, неловко улыбнувшись, ответил:

— Я его обменял на некоторые запасы для нас. Понимаешь, ковер уже совсем истлел, толку от него никакого не было, только место занимал. А так я сделал весьма выгодное вложение.

Чародей потер болевшие бока и подмигнул мальчику.

— Понятно, — протянул Егор. — А как Вы нашли меня? Наверное, было очень трудно?

Ахальо совсем не хотелось рассказывать Егору события прошедшего дня, тем более они были малоприятны, а вдаваться в эти воспоминания значило выставить себя в дурацком свете в глазах мальца.

Покинув трактир, чародей отправился на юг, по тому же тракту, что и похитители Егора. Он благополучно миновал поворот к сараю, где разбойники держали своего пленника, и остановился в городке в трех часах езды от места заточения Егора.

Прибыв на место, Ахальо тут же нашел подходящий постоялый двор и принялся узнавать на счет проводников в сторону Дуумвирата. Едва приступив к расспросам, чародей познакомился с одним довольно зажиточным купцом, падким на всякую магию. Представившись магом его величества Мигруда XII, Ахальо своими разглагольствованиями, насколько он это умел, пустил пыли в глаза торговцу и, как бы промежду прочим, упомянул свой чудесный летающий ковер.

— А-а-а-а, — протянул Зуард, тыкая мясистым пальцем в сторону чародея, — так это тебя мы видели вчера, когда ты летел на своей чудо-простыне.

Ахальо смущенно потупил взор и предложил посмотреть на сие чудо чародейской мысли.

Купец презрительно осмотрел уничтоженный молью ковер, брезгливо трогая бахрому пухлыми пальцами.

— И что, он летает? — подозрительно сверля взглядом чародея, спросил Зуард.

— Чтоб мне сдохнуть, — поклялся Ахальо, скрестив пальцы правой руки за спиной.

Торговец отошел на пару шагов назад, наклонил голову и с равнодушием в глазах принялся что-то прикидывать в уме.

— А ну-ка, пусть он взлетит, — приказал он, взмахнув рукой.

— Сей же час, уважаемый! — Ахальо с равнодушным видом махнул рукой в сторону ковра и тот, о чудо, приподнялся над землей на полметра.

— Великолепно, — ахнул купец. — Я видел что-то подобное в Высь-Граде, но за него просили пятьсот полуцельных! Конечно, тот ковер был новенький, и узоры на нем были вышиты золотыми нитями, не то что на этом…

Он опять брезгливо поморщился и принялся что-то обдумывать.

— Хорошо, — наконец произнес Зуард. — Расскажи мне, как управлять этой штукой, и я начну с тобой торговаться.

Ахальо обтер о штаны вспотевшие ладони и приступил к ответственному моменту. Про себя он называл данный этап махинации — общипка. Это значило, что ловушка захлопнулась, и клиента осталось только ощипать, втюхивая неликвидный товар.

— О, это очень просто, — оскалил зубы чародей. — Все управление сводится к похлопыванию по поверхности ковра. Смотрите.

С этими словами Ахальо подошел к парящему половику и принялся хлопать по передней части там, где бахрома свисала более обильно.

— Все зависит от того, с какой стороны Вы будете хлопать. С правой — ковер повернет направо, с левой, соответственно, налево. Если по центру, то он опустится вниз.

Ковер, под воздействием руки чародея принялся опускаться вниз.

— Прошу, — Ахальо жестом пригласил купца забраться на колышущуюся поверхность. — Да не бойтесь, выдержит он Вас!

Зуард осторожно опустил ногу на ковер и, убедившись в его прочности, уселся верхом. На его лице расплылась улыбка.

— Неплохо, да? — угодливо спросил Ахальо, украдкой бросив еще немного порошка на ткань ковра.

— Да-а-а, — протянул купец. — Великолепно!

Он принялся с ожесточением хлопать по половику, пытаясь заставить его двигаться и изменить траекторию движения. С некоторыми усилиями ему это удалось.

— Немного тренировки, и Вы будете управлять им в совершенстве, — подхалимничал Ахальо. — Вы прирожденный пилот!

Вдоволь наигравшись, Зуард слез с ковра и покровительственным взглядом посмотрел на Ахальо.

— Сколько ты хочешь за него, чародей?

Тот сделал вид, что считает, хотя цена давно была готова сорваться с его языка.

— Думаю, сто пятьдесят полуцельных было бы достойной платой за сие чудо.

— Сколько? — расхохотался купец. — Ему красная цена — тридцатка!

Ахальо едва не позеленел от злости. Тридцатка! Да он левитационного порошка высыпал уже на двадцать полуцельных!

— Сто сорок, — немного подумав, ответил чародей.

— Тридцать пять, — отдышавшись, парировал купец.

— Сто тридцать?

— Сорок.

— Ладно, скину десятку. Сто десять.

— Сорок два.

— Это грабеж! — на лбу Ахальо вздулась вена.

— Сорок пять, — пожал плечами Зуард.

— Сто! И не полуцельным меньше!

— Пятьдесят, и я его забираю!

— Девяносто? — спросил Ахальо, делая вид, что собирается забрать ковер.

— Пятьдесят пять, — купец положил пухлую ладонь на руку чародея, как бы останавливая его.

— Восемьдесят, — пробурчал мужчина.

— Шестьдесят. Это мое последнее слово, — Зуард достал платок и принялся оттирать пот со лба.

— Семьдесят и по рукам? — Ахальо протянул ладонь для рукопожатия.

— Шестьдесят три, — купец пожал руку и, довольный тем, как он облапошил чародея, полез за монетами.

— Шестьдесят три, значит шестьдесят три, — вздохнул Ахальо, втайне ликуя в душе.

Он и не надеялся продать ковер дороже сорока полуцельных. Порошок стоил восемнадцать, ковер — одну ночь с некрасивой женщиной, итого чистая прибыль — сорок пять полуцельных. Весьма неплохо, весьма. Порошок Левитации Кольяза должен продержать ковер в таком состоянии трое-четверо суток. За это время купец уже будет по ту сторону изменений. А когда откроется обман, Ахальо будет найти очень трудно.

С этими мыслями чародей спустился в трактир, заказал вина и стал расспрашивать трактирщика, где можно завести приятные романтические знакомства.

Но как всегда что-то пошло не так.

Глубоко ночью, когда чародей спал после бурного вечера, дверь в его комнату сломали, внутрь вошли трое здоровых мордоворотов. Женщина, мирно спавшая на груди Ахальо, с визгом соскочила с кровати и бросилась вон из помещения. Сам чародей с трудом приподнял хмельную голову и спросонья спросил:

— Чем обязан столь позднему визиту, господа?

Вместо ответа господа подошли к кровати мужчины, пинком столкнули его на пол и принялись не сильно, но весьма болезненно, пинать ногами.

Ахальо, прикрывая жизненно важные органы в паху, пытался встать на ноги, но чья-то сильная рука его постоянно роняла обратно.

Закончив экзекуцию, они оставили чародея корчиться на полу, а сами разошлись по комнате, переворачивая на ходу все вещи и роясь среди них. Найдя монеты, вырученные от продажи ковра, громила повернулся к Ахальо и, нехорошо улыбаясь, сказал:

— Надеюсь, здесь вся сумма?

Вместо ответа мужчина спросил:

— Что, не летает?

— Нет, — покачал головой громила и, сняв с плеча мешок, высыпал изрезанные остатки ковра на пол.

Другой в это время нашел спрятанный комок фольги, который чародей ободрал с егоровского меча, и, показывая товарищам, воскликнул:

— Даже если он что-то потратил, смотри, что я нашел.

Его товарищи сгрудились над находкой, ощупывая ее и присвистывая.

— Надо поделиться, — предложил один из них.

Тот, который спросил про деньги, подозрительно посмотрел на чародея.

— Забирайте, и мы с Зуардом будем в расчете, — простонал Ахальо, пытаясь подняться на ноги.

Мордовороты переглянулись и молча вышли из комнаты, не потрудившись закрыть за собой дверь. Чародей наконец вскарабкался на кровать, радуясь одному, что успел заранее надежно спрятать железную рубашку мальца. Вспомнив о Егоре, он невесело улыбнулся, достал последнюю папиросу и закурил. На улице светало.

Побросав вещи в мешок, Ахальо вышел из трактира и, вглядываясь в пыльную даль дороги, принялся размышлять, как быть дальше. Денег он не заработал, а потерял слишком много: тонкую железную бумагу с игрушечного меча мальчика, порошок левитации и сам ковер. Ответ на вопрос появился в виде двух всадников, с гиканьем проехавших мимо него в северном направлении. Это были давешние похитители Егора. Одного из них, Прокта, Ахальо узнал.

Ярость вспыхнула в крови чародея. В последний момент он успел вытянуть руку и связать себя с одним из похитителей заклинанием Неизменной Слежки Азара.

— Продав ковер, я поутру отправился на местный рынок, чтобы навести справки о двух незнакомцах, которые могли торговать людьми. Ты не поверишь, малец, едва я вышел из трактира, а как раз только-только начало светать, меня едва не сбили с ног два всадника. Каково же было мое удивление, когда я узнал в одном из них давешнего пе… ой, в общем, негодяя Прокта. Я не растерялся, малец. Ловким движением я накинул на них заклинание Неизменной Слежки Азара, и оно привело меня прямиком сюда!

Ахальо ловким щелчком откинул в сторону докуренную самокрутку и покровительственно посмотрел на Егора. Тот глядел на чародея с нескрываемым восхищением.

Солнце уже было в зените, дорога свернула вдоль рощицы, и перед глазами путников раскинулся городок, сплошь состоявший из ветхих деревянных домишек.

— Вот и приехали, — воскликнул Ахальо, пытаясь перевести разговор в другое русло, едва завидев, как Егор собирается задать какой-то вопрос. — Сейчас найдем постоялый двор и попробуем нанять проводника.

— Вон, по-моему, неплохой трактир! — воскликнул Егор, показывая на постоялый двор, откуда рано утром сбежал побитый чародей.

Вместо ответа, Ахальо надвинул шляпу на глаза и пробормотал:

— Нет, там кормят отвратительно, и белье у них несвежее. Лучше поищем дальше.

Он ударил пятками по бокам животное, чтобы то пошло быстрее. Завидев впереди караван, в центре которого возвышалась грузная фигура Зуарда, чародей натянул поводья и заставил животное идти медленнее. Егор с удивлением посмотрел на мужчину. Почувствовав взгляд, Ахальо нервно улыбнулся и пожал плечами, указывая на процессию:

— Пусть едут вперед, не будем путаться под ногами уважаемых людей.

Один из телохранителей, который был в составе ночных визитеров, оглянулся и, завидев чародея, приятельски улыбнулся. Ахальо робко помахал рукой и отвернулся.

— О, вот, вроде ничего таверна, — указал он на покосившуюся лачугу, перед дверью которой зеленела широкая лужа.

— Что-то выглядит она не очень, — неуверенно сказал Егор.

— А по-моему, вполне даже нечего, — пожал плечами Ахальо, рассчитывая, что цены в этом клоповнике будут довольно низкими. Ночные гости существенно опустошили кошелек чародея.

Они бросили животных у коновязи и вошли в душное пыльное помещение постоялого двора. Перекошенная и ветхая мебель в совокупности с полумраком и кислым запахом пропавшей еды навевали пессимистические мысли.

К вошедшим гостям широким шагом подошел долговязый хозяин заведения и, вяло поклонившись, хмуро уставился на гостей. Судя по всему его виду, он явно не ожидал увидеть приличных гостей в своем притоне.

— Чем обязан? — надтреснутым голосом спросил мужчина, переводя взгляд с чародея на мальчика и обратно.

— Я бы хотел снять комнату с двумя кроватями, — вальяжно, словно делая одолжение, протянул Ахальо.

— С двумя кроватями? — поморщил лоб трактирщик. — Дайте подумать. В принципе да, есть такая комната, но она лучшей категории, хм, так сказать. И стоить будет полуцельный.

— Сколько? — переспросил Ахальо, с сомнением посмотрев на хозяина притона.

Он-то надеялся, что тут можно будет снять комнатенку за пару десятков грошей, но никак не за полуцельный. За полуцельный они могли бы выбрать себе трактир и поприличней.

— Ну-у, господа, — развел руками трактирщик. — Это же не обычная комнатенка. Там, смею вас уверить, две кровати с самым лучшим бельем, две огромных бочки для мытья, чистые занавески на шторах, а на полу даже постелен ковер.

Ахальо набрал полную грудь воздуха, чтобы что-то сказать, как хостельер его опередил:

— И к тому же в эту стоимость включена еда и напитки.

Последнее слово сыграло решающую роль. Чародей с шумом сделал выдох и протянул руку:

— Договорились. Два обеда, кувшин морса и три кувшина вина к нам в номер.

Тихонько присвистнув от степени жажды новых постояльцев, мужчина поклонился и жестом предложил пройти им вперед:

— За лестницей первая дверь направо, — подсказал он путь до комнаты. — Располагайтесь, господа, и чувствуйте себя как дома. А я пока позабочусь о вашем обеде.

Взяв Егора за руку, Ахальо двинулся вперед в поисках апартаментов. Открыв дверь, они застыли на пороге, и настала очередь чародея присвистнуть от удивления.

Комната была выполнена в бордовом цвете. Бордовая драпировка на стенах, бордовые занавески на окнах, бордовое белье на кроватях, бордовая скатерть на столе, бордовые подстилки на стульях и даже бордовый вышарканный коврик между двумя кроватями, который трактирщик опрометчиво назвал ковром. В углу темнели бочки, хорошо, что не бордовые.

— Был бы я один… — пробормотал Ахальо и тут же осекся, не закончив фразу.

— И как мы тут ночевать будем? — спросил Егор, у которого от обилия бордового цвета тут же разболелась голова.

— Не бойся, малец, перекантуемся и с утра со свежими силами двинемся в путь.

Ахальо прошел в середину комнаты, бросил под кровать мешок с пожитками, с шумом опустился на мягкий матрац и попрыгал на нем задом.

— Спать можно, — резюмировал чародей, снимая сапоги и растягиваясь на матраце. — Чего стоишь? Заходи, — подбодрил он Егора, застывшего на пороге.

Тот тяжело вздохнул и вошел в комнату. С неохотой он сел на стул и сложил руки на столе. Комната ему явно не нравилась.

— Значит так, — принялся разглагольствовать Ахальо. — Сейчас пообедаем, а после я пойду нанимать проводника. С этой целью мне придется взять еще пару-тройку колец с твоей железной рубахи, — прикинув что-то в уме, он добавил: — А еще лучше пять. Ты не против, малец? — с этим вопросом он повернул голову в сторону мальчика.

— Нет, — покачал головой Егор и тяжело вздохнул.

Его начинал тяготить этот мир, а в душе все сильней и сильней росла тоска по дому, по родным. Как они там? Родители, должно быть, с ума сходят, разыскивая его.

— Ахальо, — робко спросил он чародея. — А мы скоро найдем того человека, который нам нужен?

— М-м-м, — пробормотал мужчина, прикидывая что-то в уме. — До границы с Дуумвиратом караван идет в среднем два-три месяца. Лето подходит к концу, и нынешние караваны последние. Если мы прибьемся к одному из них сегодня-завтра, то к началу зимы будем в Дуумвирате, а там еще где-то месяц до Южных земель, где находится Йогльдир. К зимнему равноденствию, думаю, поспеем, — он повернулся в сторону Егора и приподнялся на локте. — Торопишься, да, малец?

— Есть немного, — тяжело вздохнул мальчик.

Ахальо помолчал, обдумывая что-то и, наконец, произнес:

— Знаешь, малец, у меня никого не было с самого рождения. Понимаешь? Совсем никого. И мне с одной стороны не понять твоей тоски по дому, а с другой, я тебя прекрасно понимаю, так как все время чувствовал печаль от того, что рядом нет ни одной родной души. Понимаешь?

Егор кивнул. Дверь отворилась, и в комнату вошла пышногрудая дородная женщина, держа в руках поднос с двумя тарелками и четырьмя кувшинами.

— Мальчики, а вот и обед, — проворковала она, бросая оценивающие взгляды на чародея.

Ахальо скользнул по вошедшей равнодушным взглядом и с жаждой в глазах уставился на кувшины. Он тут же вскочил с кровати и, радостно потирая руки, взял поднос из рук женщины.

— Спасибо, дорогуша, — бросил он мимоходом, разворачиваясь к столу.

— Может, еще что надо? — с кокетством спросила она, расправляя волосы за плечами.

— Нет-нет, спасибо, — пробормотал Ахальо, усаживаясь за стол рядом с Егором. — Можешь идти. Дальше мы сами.

Женщина презрительно фыркнула и вышла, громко хлопнув дверью.

Ахальо трясущейся рукой налил полную кружку вина и тут же залпом ополовинил ее.

— Хорошо, — прошептал он, прикрыв глаза. — Так, что тут у нас на обед? — с этими словами он посмотрел в сторону тарелок и плотоядно улыбнулся. — Мясо с овощами? Отлично!

Егор, не видевший нормальной еды уже больше суток, с жадностью накинулся на жаркое, позабыв даже вымыть руки.

Когда с едой было покончено, а из трех кувшинов с вином только один оставался полным, Ахальо откинулся на стуле и принялся сосредоточенно скручивать сигаретку. Егор сидел рядом и смотрел на все осоловелыми глазами. После сытного обеда его тут же начало клонить в сон.

— Вон кровать, — ткнул в сторону чародей, — иди, ложись. А то завалишься прямо на стол.

— Ага, — вставая со стула, кивнул мальчик и буквально переполз на матрац. — Ой, — воскликнул он, едва коснулся перины. — Больно.

Ахальо отодвинул в сторону недокрученную сигарету и с интересом посмотрел на мальчика.

— Что с тобой? — спросил он.

— Больно, — повторил Егор и задрал рубашку.

На теле мальчика синели ушибы от побоев.

— О, черт, я и забыл уже, — извиняющимся тоном ответил Ахальо и встал со стула. — Сейчас что-нибудь придумаю.

Он нагнулся к мешку и принялся в нем копаться. Вскоре он выудил склянку с бежевой мазью внутри.

— Ну-ка, ложись на живот, сейчас буду тебя лечить, — приказал Ахальо, подходя к мальчику.

Егор послушно перевернулся и, повернув голову в сторону чародея, с любопытством принялся смотреть на его действия.

— Это мазь от ушибов, — пояснил мужчина. — Немного заговоренная, самую малость. Состоит из слюны саламандры, толченых ногтей горгульи и спинных выделений василиска, перемешанных с семенами единорога. Это трава такая. Надеюсь, у тебя нет аллергии на травы?

Егор отрицательно покачал головой.

— Вот и отлично, — улыбнулся Ахальо, зачерпывая из баночки горсть мази, и предупредил: — А теперь потерпи, малец, будет немного щипать, но скоро пройдет.

Мазь оказалась прохладной. Но как только шершавые ладони чародея принялись втирать снадобье в кожу, Егор почувствовал слабое жжение. Оно усиливалось по мере того, как мазь буквально впитывалась телом мальчика. Немного застонав от неприятного ощущения, Егор закусил губу и тут же разомлел: боль прошла, и по всему телу пробежала волна облегчения.

— Спасибо, — просипел мальчик, натягивая рубаху. — Вы помогли мне.

— Не стоит, — смущенно махнул рукой Ахальо, пряча баночку среди пожитков и доставая взамен нее кольчугу Егора. — Ты поспи, давай, а я немного посижу и пойду искать проводника.

Он встал, взял лежащее в ногах покрывало и накрыл им мальчика. Егор с благодарностью посмотрел на мужчину и, закрыв глаза, почти мгновенно уснул.

Ахальо грустно усмехнулся, вернулся за стол, налил вина и продолжил скручивать сигаретку.

Допив третий кувшин вина, Ахальо некоторое время сидел в задумчивости и курил. Он пытался сосредоточиться и составить план по поиску проводника, но ничего не получалось. Мысли путались, и он никак не мог заставить себя думать о пути через изменения. С одной стороны, было бы здорово закончить эту эпопею с Егором и свободным (и в то же время богатым) человеком осесть где-нибудь на юге, хотя бы в том же самом Йогльдире, и достойно встретить старость. А с другой стороны, впереди их ждали месяцы пути, и в груди горело желание «кутнуть, как в последний раз».

Перед ним на столе, поблескивая матовым светом, лежали пять тяжеленьких колец с железной рубашки Егора. Ахальо сильно сомневался, что за это, достаточно солидное для обычного человека, вознаграждение, они смогут нанять проводника. По военной кампании чародей помнил, что переход в одну сторону стоил гораздо больших денег. А платить много он не хотел. Надо было и о себе подумать. Точнее, о своей безбедной старости: домик в тихом квартале, красавица-жена, четверо ребятишек и раз в месяц шумные застолья с друзьями.

Значит, если не сторгуется, то придется экономить. А экономить ему не впервой.

Ахальо рассеянным жестом потряс по очереди все три кувшина и, убедившись, что вино закончилось, встал из-за стола. Осторожно сгреб железные колечки и спрятал их за отворотом рубахи в потайной карманчик. Затем пошарил в карманах и извлек из него около полуцельного мелочью. Несколько раз пересчитав деньги, словно надеясь, что их количество магическим образом может увеличиться, он тяжело вздохнул и спрятал мелочь в карман. Если бы Ахальо умел колдовать железо или деньги, и при этом умудрился не попасться надзорной комиссии Корпорации, то он был бы если не самым богатым чародеем, то весьма обеспеченным.

Грустно улыбнувшись своим мыслям, Ахальо сунул кисет с махоркой в карман и, насвистывая незатейливую мелодию, вышел из комнаты в поисках удачи.

Выйдя в полутемную залу, Ахальо прищурился, чтобы разглядеть посетителей заведения, начавших к этому времени собираться за обшарпанными столиками. Это были представители если не самого дна общества, то, по крайней мере, его окрестностей.

Пара десятков настороженных, припухших с похмелья глаз, уставились на замедлившего шаг чародея, и Ахальо буквально почувствовал жажду, томившуюся внутри этих пьянчуг.

Смутившись своим мыслям, он быстро пересек залу и, подойдя к стойке, за которой торчал долговязый хозяин заведения, прокашлявшись, сказал:

— Кружку вина, уважаемый.

Трактирщик, не говоря ни слова, плеснул в глиняную посудину из рядом стоящей бочки красную бурду и катнул кружку в сторону Ахальо. Мужчина ловко поймал ее и под пристальные взгляды посетителей, залпом осушил ее. С громким стуком опустив посуду на стойку, чародей достал кисет, кусок бумажки и неторопливым жестом принялся скручивать папироску.

— Скажи мне, уважаемый, — как бы промежду прочим проронил Ахальо. — Не порекомендуешь ли мне надежного проводника за умеренную цену?

Трактирщик с изумлением поднял брови, а за спиной Ахальо раздался чей-то хриплый смех:

— Ха-ха, приятель! В этой сраной дыре ты не скоро найдешь подходящего проводника, если только из бывших. Ха!

Чародей медленно оглянулся через плечо, пытаясь рассмотреть встрявшего в разговор пьянчугу. Но тот сам поднялся со стула и шаркающей с постукиванием походкой направился к чародею. На вид ему было лет за пятьдесят. Седые немытые и нечесаные космы жирными прядями свисали по бокам, беззубый рот скрывался в такой же неопрятной бороде, над которой торчал мясистый, весь в синих прожилках, нос. Однако глаза незнакомца поблескивали живым интересом ко всему происходящему. Довершала образ бродяги залатанная одежда, перепоясанная зеленым поясом с обильной бахромой по краям. Обтерев руку о штаны, старик протянул ее чародею.

— Сворг, — представился незнакомец, и Ахальо с брезгливостью посмотрел на поросшую какой-то коростой руку.

— Ахальо, — коротко кивнул чародей и жестом показал на стул рядом с собой, не ответив на рукопожатие.

С утробным кряхтением Сворг опустил свой широкий зад на стул, отчего мебель угрожающе затрещала. Бродяга сложил руки на животе и выразительно посмотрел на пустую кружку чародея. Ахальо все понял с полуслова.

— Кувшин вина и пустую кружку, — попросил он трактирщика.

Тот молча выполнил заказ и отвернулся в сторону, делая вид, что его не интересуют посторонние разговоры.

Когда старик осушил первый стакан, Ахальо, с нетерпением барабанивший пальцами по столу, спросил:

— Вы говорили что-то про проводников, так?

Сворг зажмурился от удовольствия и промурлыкал:

— О да, юноша. Было дело. Я сам когда-то был проводником…

Старик замолчал, мечтательно уставившись в одну точку.

— И? — переспросил Ахальо, после того, как пауза значительно затянулась.

— Да, так вот, — вздрогнув, словно от неожиданности, просипел старик. — Проводники. Если ты хочешь в этом сраном городишке найти хорошего проводника, то тебе лучше спросить у Сворга! Сворг знает всех проводников в этом жалком зачуханном городишке!

Он обернулся на сидящих в зале сотоварищей и свысока посмотрел на них. После чего пригубил еще вина и, пригладив бороду, продолжил:

— Ты, юноша, должно быть, думаешь, что Сворг всегда был таким? Да? Нет! Сворг водил караваны через изменения десятки раз! И кое-что об этом знает!

Ахальо с наигранно заинтересованным видом посмотрел на старика и спросил:

— Правда?

— Конечно, — кивнул Сворг.

— И ты хочешь провести меня через изменения? — с иронией в голосе продолжил чародей.

— Нет, что ты, юноша, — замотал кудлатыми патлами старик. — Я уже лет десять как на пенсии. Вышел по состоянию здоровья, если ты понимаешь, о чем я.

С этими словами старик задрал штанину и Ахальо, чрезвычайно брезгливый от рождения, едва успел подавить рвотный позыв. За серой застиранной штаниной скрывалась гниющая культя с привязанным снизу протезом. Вот почему при походке Ахальо слышал странный стук.

— Понимаю, — пробормотал Ахальо и, стараясь не выдавать своего волнения, залпом осушил стакан вина.

— Так вот, — опустив штанину и сложив руки на животе, продолжил Сворг. — Хоть я и вышел на пенсию, но не растерял нужные мне связи. Понимаешь, о чем я говорю, сынок?

— Понимаю, — кивнул в ответ Ахальо, начиная подозревать старика в слабоумии.

Проводник, зарабатывавший себе на жизнь огромные деньжищи, вряд ли бы коротал последние свои дни в одеянии бродяги, перебиваясь случайными подачками посетителей дешевого клоповника.

— Ты мне не веришь, — с сожалением проговорил старик, словно прочитал мысли чародея, и покачал головой. — Конечно, разве может выглядеть так жалко человек, зарабатывающий на жизнь колоссальные деньги? А ты знаешь, юноша, куда уходят все деньги проводников? Кого в итоге мы кормим? Знаешь?

С этими словами Сворг вплотную пододвинулся к Ахальо, и чародей пожалел, что у него нет насморка — запах от старика шел с ног сшибающий.

— Все, что мы зарабатываем, идет в карман чародеям, этим ненасытным хапугам, шарлатанам с большой дороги!

Последние слова старик выкрикнул, отчего с его губ в разные стороны разлетелись капельки слюны. Он замолчал и, немного успокоившись, продолжил.

— Нога начала у меня гнить перед последним переходом. Мне сложно сказать, на каком из изменений я подхватил степную проказу. Да разве это важно? Моя нога начала гнить заживо, причиняя мне неистовые муки. Я еще раз сходил в экспедицию, и мне пришлось уйти на пенсию. А ты думаешь, я один такой? Нас сотни! Тысячи!

Старик закашлял и согнулся пополам. Откашлявшись, он оттер рот рукавом и просипел:

— Моего состояния хватило на три года, слышишь, ровно на три года лечения! Все сбережения, на которые я мог купить дворец с десятком красавиц в Высь-Граде, ушли на Гремленские Слезы, чтобы заглушать боль, и на десятки различных снадобий от степной проказы. И ни одно, понимаешь, ни одно не помогло мне! А знаешь, какая отмазка была самой популярной у этих шарлатанов из Квартала Чудес? Они предлагали мне найти то изменение, где я подхватил эту заразу, и там выпить один из приготовленных этими кровососами эликсир. Ха-ха-ха! Представляешь? Найти изменения?! Ха-ха-ха!!!

Сворг принялся истерично хохотать, что лишь укрепило в Ахальо мысль о помешательстве этого бывшего проводника. Чтобы не провоцировать его на необдуманные поступки, мужчина осторожно заправил выступающий зикх в рукав.

Этот жест не укрылся от зорких глаз старика.

— Что это ты там прячешь, юноша? — спросил он, с подозрением поглядывая на Ахальо. — Ты, случаем, не чародей?

— Нет, что ты, отец, — Ахальо безоружно развел руками и наивно улыбнулся. — Я обычный бродяга, уважающий закон и не лезущий на рожон.

Сворг внимательно посмотрел на чародея, немного успокоившись, почесал бороду и сказал:

— Да, юноша. Так нас проводников и использует Корпорация Чародеев. А простой народ, купцы, думают, что это мы наживаемся на их нужде. Нет, не так все…

Старик быстро захмелел. Он свесил голову на грудь и принялся пускать слюни. Ахальо в растерянности, словно ища поддержку, посмотрел на долговязого трактирщика. Тот пожал плечами и отвернулся. Чародей тяжело вздохнул и уже было соскользнул со стула, чтобы попытать удачи на другом постоялом дворе, как Сворг поднял голову и прохрипел:

— Постой, юноша, я слышал, ты ищешь проводника? — после чего вновь уронил голову на грудь и захрапел.

— Ага, — кивнул, вставая, Ахальо, как вдруг цепкие пальцы старика вцепились в подол его рубахи.

— Так я знаю, где тебе его найти! — старик вновь поднял косматую голову и сумасшедшими глазами посмотрел на чародея.

— Думаю, я сам справлюсь, — Ахальо попытался высвободить рубашку, но выпутаться из костлявых лап старика оказалось не так уж и просто.

— Нет, юноша, — покачал космами бродяга, — не справишься, — он привстал со стула, заглядывая в глаза Ахальо. — Эти прощелыги, — он обвел рукой зал, — спят и видят, как тебя облапошить и сорвать лишнюю деньгу на опохмел. Но Сворг не такой, нет.

Старик покачал головой и замолчал. Пожевав губами, он продолжил:

— Там, — он кивнул в сторону двери, — ты тоже не найдешь достойного проводника. И только я, — бродяга горделиво ударил себя в грудь, — я, Сворг, смогу тебе помочь. Айда со мной, юноша, я приведу тебя к настоящему проводнику!

Старик соскользнул со стула и, не отпуская подола рубахи чародея, потащил Ахальо за собой к выходу. Понимая, что сопротивляться бесполезно, мужчина с нарочито независимым взором посеменил за бродягой, стараясь не замечать насмешки местных забулдыг.

Едва они оказались под лучами полуденного солнца, старик ослабил хватку, и Ахальо с облегчением высвободился из его цепких рук.

— Куда нам идти, дедушка? — спросил он, прикладывая козырьком руку ко лбу и разглядывая пустую пыльную улицу.

— Тут недалеко, — проворчал старик и поплелся к южной окраине города.

Ахальо пожал плечами и молча последовал за бывшим проводником. Некоторое время они шли молча. На улице не было ни души. Лето решило взять реванш и жарило сегодня особенно яростно.

Миновав несколько поворотов, старик свернул в глухой проулок, заставленный покосившимися деревянными домами, дворы которых поросли бурьяном и сорной травой. Наконец он остановился у полусгнившего штакетника и, сделав Ахальо знак рукой оставаться на месте, протиснулся в щель между прутьями. Яростно зарычало какое-то животное, и чародей инстинктивно наклонился к голенищу сапога, готовый в любой момент выхватить ритуальный нож. Перекрывая хрипы четвероногого сторожа, раздался женский голос, а затем послышался визг животного. Штакетник съехал в сторону, и перед Ахальо оказалась довольно привлекательная девушка лет двадцати пяти с пышными формами, едва скрываемыми легким платьицем.

— Здрасти, — проговорила она, с любопытством поглядывая на Ахальо. — Вы за проводником, да?

Чародей на мгновение замер, оценивая красоту девушки и свои шансы на приятное времяпровождение.

— Да, — наконец вымолвил он. — А ты что, проводник, что ли?

Девушка засмеялась, отчего ее каштановые кудри рассыпались по плечам.

— Нет, — она прищурила зеленые глаза и оценивающе посмотрела на чародея. — Я его сестра. Заходите, чего стоять.

Она отошла чуть в сторону, пропуская Ахальо во двор. Мужчина опасливо заглянул и, завидев рычащего огромного лохматого зверя, неуверенно спросил:

— А зверушка?

— А зверушку не бойтесь, — махнула рукой девица, — она не укусит!

Словно в опровержение слов хозяйки зверь оскалился и залился хриплым воем. От неожиданности Ахальо вздрогнул и укоризненно посмотрел на девушку.

— А ну заткнись, тля шелудивая! — истошно завопила девица, отчего зверь поджал хвост и, скуля, забился под дерево.

— Проходите, — мотнула подбородком девушка, и Ахальо вошел во двор.

На пыльной земле не росло ни травинки, а до дома вела разбитая каменная дорожка. Покосившаяся лачуга, с намеками на былое величие и красоту, стояла, разинув пасть входной двери, словно приглашая путника в свою ненасытную утробу.

— Меня зовут Минтра, — представилась девушка, пока они шли по дорожке.

— Ахальо, — чародей одарил девушку своей лучшей улыбкой.

— Какое красивое имя, — девушка кокетливо поправила прическу и потупила взор.

— Обычное, — чародей пожал плечами и вошел в коридор.

В доме было темно и сыро. Коридор переходил в общую залу, посреди которой стоял стол. За столом сидели давешний старик и мужчина лет тридцати. На мужике была широкая красная рубаха, расшитая голубой тесьмой, черные штаны, а на шее висел какой-то оберег. Скорее всего, от сглаза, решил чародей.

— Мир вам, — Ахальо поднял правую руку в приветствии.

— И тебе мир, — ответил мужик, жестом приглашая чародея к столу.

Перед мужиком стояла тарелка с соленьями и несколько кувшинов. Ахальо сел за стол напротив мужика и выжидающе посмотрел на него.

— Меня зовут Гранс, я проводник, — просто сказал хозяин дома и протянул руку чародею.

— Ахальо, — рукопожатием ответил тот.

Гранс захватил пятерней шинкованные овощи и отправил их себе в рот, не сводя глаз с гостя.

— Мне Сворг рассказал про твою нужду, — прожевав, сказал он. — Что я могу сказать, тут надо подумать.

Он обернулся на стоящую в дверях девушку и окрикнул ее:

— Минтра, принеси кувшин вина!

Девушка кивнула и исчезла на улице.

— И долго думать? — нетерпеливо спросил Ахальо.

Ему, конечно, хотелось выпить вина и пофлиртовать с девушкой, но дела — прежде всего. Тем более, дело касалось расходов.

— Не особо, — цыкнув, ответил Гранс. — Отвести на ту сторону я тебя могу…

— Со мной еще мальчонка, — осторожно поправил проводника Ахальо.

— Тебя с мальчонкой, — кивнул Гранс. — Стоить тебе это будет треть меры железа.

Ахальо машинально потянулся к вороту рубахи, куда спрятал тяжеленькие кольца от железной рубахи Егора. Там было где-то четверть меры, и он искренне надеялся, что этого должно хватить. Значит, надо было добавить. На такие расходы Ахальо не рассчитывал.

— Дороговато будет, — скривился чародей.

Гранс развел руками и ухмыльнулся:

— Поищи в городе, может, и найдешь кого. Меры за две или три.

Ахальо тяжело вздохнул и отвел взгляд. Проводник был прав — дешевле ему не найти, но и с этим железом расставаться было жаль.

— У меня только четверть меры, — пробурчал Ахальо.

Проводник запрокинул голову и громко расхохотался. Отсмеявшись, он вытер слезы с глаз и посмотрел на чародея.

— Это несерьезно. Тем более моему другу, — он кивнул в сторону косматого Сворга, все это время не сводившего настороженных глаз с собеседников, — еще надо выплатить комиссию за услуги. И того треть с половиной меры.

Ахальо забарабанил пальцами по столу, затем вскочил, поклонился и сказал:

— Спасибо, уважаемый Гранс, за предложение, я обязательно подумаю над ним.

Сказав это, Ахальо пошел по направлению к двери и столкнулся с Минтрой, несущей кувшин с вином.

— Погоди, я тебя проведу мимо зверя, — бросила через плечо девушка, поставила кувшин на стол и обменялась взглядом с братом.

Они вышли со двора и девушка, наматывая на палец прядь волос, тихо спросила:

— Не договорился, да, с Грансом?

— Не знаю еще, — равнодушно пожал плечами Ахальо, уже давно решивший для себя, что они с мальцом вполне обойдутся без проводника. И смогут потратить лишь половину из тех колец, что лежали за воротником у чародея. Тем более вторую половину он твердо решил прогулять.

— Жаль, — вздохнула девица, искоса поглядывая на мужчину.

— Ага, — кивнул Ахальо и с интересом посмотрел на Минтру. — А ты не подскажешь, где в этом городке можно угостить девушку вкусным десертом?

Ахальо словно барахтался в вязкой пустоте. Он вроде бы пытался вырваться наверх, на свободу, чтобы глотнуть свежего воздуха, но чья-то сильная и невидимая рука хватала его с утроенной силой и тянула обратно во тьму, где не было ничего, кроме оглушающей головной боли.

С огромным трудом чародей разлепил глаза и тупым, ничего не понимающим взглядом, принялся сверлить замызганный деревянный потолок дешевой комнаты. Тянущая пустота отступила, однако боль в затылке оставалась прежней.

Мир, до этого сузившийся до размеров гудящей черепной коробки, расширился, и что-то мерзкое стянуло желудок, затем быстро поднялось по пищеводу и превратилось в отвратительную отрыжку.

— Фу, — простонал Ахальо, пытаясь поднять ватную руку и оттереть пот со лба.

Он пытался взглядом зацепиться за что-нибудь, что помогло бы ему восстановить в памяти события прошедшей ночи, но тщетно. На потолке ничего подобного не было. А для того, чтобы перевернуться набок, требовалось приложить чудовищные усилия.

Тревога, комом нараставшая в груди, взяла верх, и чародей со слабым стоном перевернулся набок. Это была обычная дешевая комната, какую можно найти в любом притоне любого захолустного городка. Расстеленная кровать со смятым бельем указывала на то, что на ней когда-то, когда голова еще так сильно не раскалывалась, может, часов пять-семь назад, лежало двое. Одним из этих двоих был Ахальо. А другим? Точнее другой?

«Как же ее звали?» — чародей принялся судорожно вспоминать имя давешней знакомой, — «Мантра? Мурта? Мила? Нет, все не то… А, Минтра!»

Имя словно огненными буквами отпечаталось в сознании мужчины, и цепочка прошедших событий начала постепенно проявляться в его памяти.

Какой-то парк, таверна, вино и закуски. Музыканты. Дрессированный пятилапник. Гадалка, черт бы ее побрал. Предложение уединиться. Стоп. А от кого исходило предложение? От него или от Минтры? По-моему, от нее. Они выбрали постоялый двор, хозяин которого, по всей видимости, хорошо знал девушку. По крайней мере поздоровался с ней как со старой знакомой. Они вошли в комнату, им принесли вина. Ахальо запер номер, пригубил из предложенного девушкой стакана. Потом были жаркие объятия, поцелуи. Вскоре они сделали перерыв, он сам, лично, опустошил два, или три, а может четыре кувшина? Нет, не помнит, но вина было много. В голове шумело, он лег рядом с ней и, и… И все. Дальше он ничего не помнил. Полный провал в памяти.

— О боги, — простонал Ахальо.

Он дрожащей рукой попытался нащупать спрятанные в потайном кармане три железных колечка с кольчуги Егора, но непослушные пальцы ощутили только влажную от пота шершавую ткань рубашки.

— О боги, — повторил чародей, и сердце его учащенно забилось. — Твою же мать!

Он резко вскочил и, не замечая головной боли, буквально взорвавшей его мозг, принялся судорожно ощупывать всю рубашку. Не найдя колец, он вскочил с кровати и начал перетряхивать постельное белье. Все было напрасно, колец нигде не было.

— Сука, — тихо прошептал чародей, сползая по краю кровати на пол.

Он уселся на дощатый пол, обхватил голову руками и застонал.

— Гребанная сука! — крикнул Ахальо, стукнув кулаком по полу, и тут же ойкнул от боли.

Он все, до последнего гроша потратил на эту девку. Судя по всему, она была профессиональной шлюхой и разводила мужчин на дорогие подарки и деньги.

Первым желанием было пойти в дом проводника Гранса и, пересчитав кулаком штакетник, выбить из его сестрицы потраченные или даже подаренные кольца. Но тут возникала опасность, что на него могли, во-первых, спустить зверя, а во-вторых, спросить за поруганную честь девушки. И даже несмотря на то, что между ними все было по обоюдному согласию, правда была не на стороне чародея. Если бы только он не нашел твердых аргументов, что Минтра не первый раз занимается данными делами. А вот с этим ему не смогли бы помочь даже в ближайшем участке охраны правопорядка. Что он скажет представителям закона? Что потратился на какую-то шлюху? Смешно.

Огромным усилием подавив приступ тошноты, Ахальо поднялся на ноги и заплетающимся шагом бросился к бочке с водой. Согнувшись пополам, он опорожнил желудок и некоторое время смотрел на рвотные массы, плавающие по поверхности воды, что вызвало в нем очередной приступ рвоты.

Когда спазмы закончили сотрясать его тело, Ахальо оттер губы тыльной стороной ладони, распрямился и мутным взглядом обвел комнату. Жутко хотелось пить. Он подошел к столу и принялся заглядывать по очереди в кувшины, однако все они были пусты. Удостоверившись, что никаких вещей он здесь не оставил, Ахальо нетвердой походкой вышел в коридор и, надвинув шляпу на глаза, вышел в наполняющийся зарей город. Хвала богам, что он заплатил за эту комнату накануне, так как сейчас платить ему было бы нечем.

С трудом ориентируясь по улицам, затравленно озираясь по сторонам, Ахальо отыскал дорогу до клоповника, где он оставил мальца. Трактирщик, не спавший в столь ранний час, вопросительно приподнял брови, но ничего не сказал.

— Вина, — прохрипел Ахальо, облокотившись на стойку.

Все также молча хозяин заведения пододвинул к постояльцу кувшин и глиняный стакан. Пляшущей в разные стороны рукой чародей наполнил стакан до краев, при этом расплескал немного вина. Затем быстрым движением поднял его и опрокинул содержимое к себе в глотку. Зажмурившись, он постоял какое-то мгновение, пока в голове не заиграла музыка прибоя, а на душе стало менее погано и тоскливо, чем было минут пять назад.

Более уверенным жестом он вновь наполнил стакан и, уже не торопясь, медленно ополовинил его. Надо было идти будить мальца. Ахальо надеялся, что все это время мальчик спал и не предпринимал попыток искать его. Посмотрев на трактирщика более осмысленным взглядом, чародей просипел:

— Мой малец не выходил из комнаты?

Хостельер отрицательно покачал головой:

— Спал как убитый.

— Хорошо, — кивнул Ахальо, допивая вино из стакана. — Папиросы не продашь?

Когда Ахальо вошел, а точнее вполз, словно побитая собака, в комнату, Егор сидел за столом и рисовал пальцем по пыльной поверхности столешницы. Завидев вошедшего чародея, мальчик вскрикнул от радости.

— Давно проснулся? — Ахальо попытался придать своему голосу нарочито небрежный тон.

— Не-а, недавно, — качнул мальчуган головой и с любопытством посмотрел на мужчину. — А Вы как, нашли проводника?

Ничего не сказав, чародей опустился на стул рядом с Егором и, потрепав мальчика по светлой макушке, тяжело вздохнул.

— Бесполезно договариваться с проводниками, — наконец вздохнул Ахальо. — Дерут такие деньжищи, а за что? За пару месяцев дороги? Нет, малец, с такими хапугами нам не по пути.

Ахальо по очереди заглянул в стоящие на столе кувшины и, не найдя ничего нужного, продолжил:

— Да и зачем нам нужен проводник? — чародей пожал плечами. — Просто лишние расходы, вот и все. Я сам прекрасно смогу провести нас через изменения. Тем более не забывай, малец, я ведь чародей, а большую часть арсенала проводника занимают артефакты.

Он подмигнул мальчику, затем отщипнул от лежащей на тарелке лозы ягодку и отправил ее себе в рот.

— А еда? — настороженно спросил Егор.

— Еда, — пожал плечами Ахальо. — Еда будет только занимать кучу места и оттягивать нам плечи. Доверься мне, малец. Я достану нам еды даже на самом дне Адских Ущелий!

Последние слова были сказаны настолько убедительно, что чародей даже сам поверил в свои скромные силы.

— Кстати, — встрепенулся он. — Почему нам до сих пор не принесли завтрак? Непорядок!

Он вскочил со стула и нарочито бодрым шагом проковылял до дверей. Выглянув в коридор, он прокричал:

— Любезнейший, можно завтрак в наш скромный номер? Да, и пару кувшинов вина, само собой!

Вернувшись на место, он закинул ногу на ногу, достал папироску и, закурив, выпустил облачко дыма в воздух.

— Ничего, малец, — вновь подмигнул мальчику Ахальо, — сейчас позавтракаем — и в путь!

Глава IX

Словно по мановению невиданной силы, недавняя предосенняя прохлада куда-то испарилась, и над путниками повис раскаленный солнечный диск. Земля, по которой не так давно шагали путники, превратилась в обжигающий сквозь плотную обувь горячий песок, и в нем вязли ноги.

Спустя три часа городок остался позади, и за все это время Ахальо и Егор не встретили ни одного путника, ни единого каравана. Сильно хотелось пить, но Ахальо предупредил мальчика, что на воду лучше не налегать, так как идти будет тяжело. Вот Егор и терпел, бормоча под нос ругательства, которые успел узнать в своем возрасте. Еще час назад они с чародеем сняли рубашки и шли по пояс голыми. Солнце нестерпимо обжигало кожу, но идти в одежде было невыносимо, за пять минут она пропиталась потом и пылью, от чего тело зудело сильнее, чем от ультрафиолета.

— Ты что там бормочешь? — задыхаясь, спросил Ахальо, оттирая пот, струившийся по лбу.

Он машинально потянулся к кожаной фляжке с водой, но, передумав, сунул руку в карман и достал коробочку с папиросами. Открыв деревянный портсигар, чародей подумал, затем решил, что курить не стоит, закрыл ее и спрятал обратно.

— Ничего, — мотнул Егор головой и спросил: — Почему так жарко? Вроде дело к осени шло, прохлада, дождики, а тут прям Сахара какая-то.

Ахальо поправил тюк с вещами на плече, подумал и медленно произнес:

— Ну-у, ты же знаешь, это изменения. В изменениях всегда так.

— Не знаю, — мотнул головой Егор. — Я вообще никогда раньше об изменениях не слышал! И вообще, что это за место такое?

Чародей вновь сунул руку в карман, вынул портсигар и, тяжело вздохнув, достал папиросу. Закурив, он выпустил струйку дыма из ноздрей и попытался выудить из памяти поход шестилетней давности, когда они с отрядом наемников шли через изменения в первый раз. Их тогда вел опытный проводник. Сколько ему заплатили, Ахальо не знал, но артефактами тот мужичок сыпал буквально направо и налево, сдабривая каждое свое действо обильными пояснениями. Благо, он был словоохотливым малым. Помолчав некоторое время и подбирая слова, Ахальо вскоре произнес:

— Понимаешь, никто толком не может сказать, что такое изменения. Есть легенда, что здесь когда-то были обители богов. И боги, чтобы спрятать место своего пребывания от простых смертных, устраивали мороки, способные сбить с пути любого, кто отважится подойти очень близко к их чертогам.

Чародей вытащил папиросу изо рта, подул на тлеющий кончик пепла, затем покрутил ее в разные стороны, после чего вновь сунул в уголок рта и затянулся.

— Мороки эти бывают разными. Но никто не может объяснить природу того или иного морока, а значит — найти рецепт борьбы с ними. Порой ты идешь через раскаленную пустыню, как мы сейчас, а порой пробираешься сквозь снежный буран, хотя вышел в середине лета. Бывает, зарядят дожди, а бывает, ты умираешь от жажды.

Ахальо машинально похлопал ладонью по фляге с водой и продолжил.

— Горы тут сменяются морями, а моря пустынями, после которых путь тебе заграждает лес. И каждый раз, идя по одному и тому же пути, ты никогда по нему не пройдешь дважды. Допустим, мы сейчас идем через пустыню, а следующий караван, вышедший из города через полчаса после нас, вполне может продираться сквозь заросли леса. И тут нет никакой системы, никакой закономерности, все это происходит хаотично.

С широко раскрытыми от удивления глазами Егор, забывший про жажду, слушал мужчину и впитывал сказанные слова, словно песок впитывает в себя воду.

— Но это полбеды, — Ахальо щелчком пальцев отбросил окурок в сторону и выпустил из легких остатки дыма. — Самое неприятное заключается в другом. В том, что эти изменения могут читать твои мысли.

С этими словами Ахальо постукал костяшками пальцев себя по лбу.

— Непонятно, как они туда забираются, но, поверь, малец, они вытаскивают из самой глубины твоих потаенных мыслей самые ужасные и самые крамольные.

— Это как? — не понял мальчик.

— А так, — усмехнулся чародей. — Ты можешь стать тем, кем хочешь, а можешь тем, кем боишься быть. Ты остаешься один на один со своими страхами и мыслями. И от твоих мыслей зависит — выживешь ли ты назавтра или нет.

Егор тяжело сглотнул и спросил:

— Но ведь как-то же ходят через эти изменения?

— Ходят, — кивнул Ахальо. — Используют артефакты, магию и ходят. Но системы никакой нет, никогда не знаешь, что ожидать от изменений в следующий момент.

Он остановился, оттер пот со лба, поправил мешок и зашагал дальше. Егор шел рядом и молчал, что-то обдумывая. Наконец он прервал молчание:

— А мы как пройдем через изменения? У Вас же есть артефакты, правда? Ведь Вы — чародей.

Мальчик с такой надеждой посмотрел на Ахальо, что тот поежился под этим доверчивым взглядом, словно от холода.

— Конечно, малец, пройдем. Мало того, что я чародей, так я еще когда-то учился на демонолога. Со мной не пропадешь.

Он ободряюще подмигнул Егору. Егор кивнул, и они зашагали дальше.

Солнце буквально сошло с ума — оно неумолимо палило с выцветшего голубого покрывала небосвода и выжигало все на песчаной поверхности, раскинувшейся вокруг путников. Егор буквально обессилел от удушающей жары. Смертельно хотелось пить, и мальчик до последнего следовал совету чародея, но уже не было сил терпеть. Он снял с пояса небольшой бурдюк с остатками воды, развязал его и буквально присосался к горлышку. К его разочарованию, в рот ему попала буквально пара капель — он и не заметил, как опустошил флягу несколько часов назад. Мальчик привязал пустой бурдюк обратно к поясу и вопросительно посмотрел на чародея.

— У Вас осталась вода? — буквально прохрипел Егор.

— Конечно, — откашлявшись, ответил Ахальо и достал свой бурдюк.

Но к разочарованию путников тот тоже оказался пустым.

— Вот демоны, — выругался Ахальо. — Он же вот только был полным. Когда я успел выпить всю воду?

Чародей озадаченно вертел в руках фляжку, пытаясь сообразить, куда подевалась жизненно необходимая жидкость.

— Это, должно быть, изменения, — вздохнул чародей. — Что ж, коль вышла такая ситуация, предлагаю сделать привал и отдохнуть, пока я буду добывать воду.

Егор облегченно вздохнул и тут же уселся на горячий песок.

— Тенек нам не помешал бы, — пробормотал мальчик.

— Согласен, — кивнул чародей, сбросил с плеча мешок и тут же принялся в нем копошиться.

Спустя некоторое время на свет были извлечены холщовый сверток и три палки. Егор с любопытством посмотрел на приготовления чародея. Палки оказались телескопическими, а сверток превратился в основу для шатра.

— Ух ты, — присвистнул Егор. — Настоящая палатка!

— А? — вопросительно посмотрел на мальчика Ахальо. — Это шатер. Недавняя разработка ремесленников из Высь-Града. Клянусь, тот чувак, что придумал и запатентовал такую классную штуку, немерено разбогател.

— Угу, — кивнул мальчик, наблюдая за тем, как мужчина раздвигает телескопические трубки и устанавливает шатер, похожий на индейский вигвам.

Когда было закончено, чародей пригласительным жестом показал на палатку:

— Можешь залазить, малец. Не думаю, что в нем будет прохладней, но от солнца он точно защитит.

Егор пригнулся и на коленках вполз в тень шатра. Плотная холщовая ткань надежно закрывала от солнца. И несмотря на спертый воздух, мальчик испытал облегчение, скрывшись от обжигающих лучей дневного светила. Постелив на песок майку, мальчик уселся на нее и, приоткрыв полы шатра, принялся смотреть на манипуляции чародея.

Ахальо же, разложив у палатки свой чародейский инвентарь, прикрыл веки и на мгновение задумался. Затем он раскрыл глаза, хлопнул себя по щекам, словно приводя в чувство, и принялся тасовать склянки, наполненные разными чародейскими порошками.

— Так, что тут у нас, — пробормотал мужчина, беря в руки очередной пузырек и рассматривая его сквозь слепящие солнечные лучи. — Сухое молоко трехлетнего единорога. Нет, не пойдет. — Он отставил склянку в сторону и взялся за другую. — Аромат газов василиска. Фу, для чего вообще эта гадость нужна? — Чародей брезгливо отставил баночку и взялся за третью. — Вытяжка из семян горького разлучника, настоянная на моче двухголового пятилапника. Нет, отворотное зелье мы не делаем. Так, что дальше? Остриженные пряди волос девственницы после первой брачной ночи. Так, это подойдет. Дальше. Опилки шестицветника, поливаемого трехпроцентным раствором желчи мандрагоры. Конечно, это не восьмицветник, но лучше он, чем без него.

Еще один пузырек был отставлен в сторону.

— Так, — пробормотал Ахальо, потирая руки, после чего достал папиросу и закурил. — Чего мне не хватает? Дождевой червь был бы к месту, но раз его нет, вполне подойдет порошок тыквенных опарышей.

При этих словах Егор почувствовал мимолетный приступ тошноты и не смог не заметить брезгливость, перекосившую лицо чародея.

— Теперь полный дом, — проскрипел мужчина трескучим от жажды голосом.

Он сгреб в кучу лишние пузырьки и ссыпал их в шелковый черный мешочек, благородно выделяющийся среди остальных вещей чародея. Затем снял с пояса опустевший бурдюк из-под воды, развязал его и пристроил между ног так, чтобы горлышко было открыто. После чего Ахальо принялся брать в руки по очереди пузырьки со снадобьями. Открывал их и понемногу ссыпал в кожаный сосуд. Когда все ингредиенты были засыпаны, он простер руку с зикхом на запястье над бурдюком, закатил глаза, откашлялся и принялся что-то говорить заунывным голосом нараспев. Слова вязли в раскаленном воздухе, словно в густом сиропе. От охрипшего замогильного голоса чародея у Егора стали слипаться глаза, и мальчика начало клонить в сон.

Сквозь полузакрытые глаза Егор вначале увидел легкую вспышку, наподобие юркой хвостатой молнии, голубенькой змейкой вырвавшейся из кожаного амулета чародея, затем пронесшейся вокруг его пальцев и скрывшейся в темном отверстии бурдюка. Увиденное зрелище привело мальчика в чувство, и он от удивления широко распахнул глаза. Обмякший до этого бурдюк принялся раздуваться, словно в него вливали воду. Его бока расширялись, и он едва не упал, подхваченный заботливой рукой чародея.

Закончив заунывный мотив, Ахальо с усилием приподнял полный бурдюк, потряс его и радостно воскликнул:

— Получилось! — обернувшись в сторону Егора, он подмигнул мальчику и прокричал вновь: — Получилось! Ты видел?

Егор резво кивнул и с нетерпением на четвереньках выбрался из палатки, чтобы попробовать чародейской воды. Он уже протянул руки, как мужчина предостерегающим жестом остановил мальчика.

— Погодь, — сказал он, — для начала я сам попробую, все ли получилось как надо.

Егор тяжело сглотнул вязкую слюну, появившуюся во рту, но ничего не сказал, лишь с жадным любопытством уставился на чародея.

Ахальо, правой рукой поддерживая бурдюк за дно, припал к горлышку и сделал несколько глубоких глотков. Кадык на его небритой шее заходил вверх-вниз. Оторвавшись от сосуда, он выдохнул и, переведя дух, прохрипел:

— Знатное вино получилось.

Глаза чародея засверкали веселым задорным блеском, а на потрескавшихся губах заплясала лукавая улыбка.

— Малец! — воскликнул чародей. — Ты себе и представить не можешь, чего я наколдовал! На, держи!

Он сунул в руки опешившему Егору тяжелый бурдюк и захлопал в ладоши, а затем принялся хлопать себя по бокам, бедрам и ляжкам. Мальчик осторожно поднес флягу к носу и принюхался. В нос ударил запах перебродившего виноградного сока. Осторожно, чтобы не перевернуть бурдюк, он приподнял его и набрал жидкость в рот. На вкус вино показалось сладким. Осторожно сделав глоток, мальчик почувствовал, как обжигающая жидкость потекла по пищеводу, что сразу же вызвало приступ удушающего кашля. Отставив сосуд в сторону, Егор согнулся пополам и, выблевав проглоченное вино, принялся сотрясаться в конвульсиях.

Ахальо, с изумлением посмотрев на мальчика, с обиженным видом подобрал бурдюк и сделал еще несколько больших глотков.

— Зря ты так, — изрек он после того как, закончив кашлять, мальчик поднял на него красное в слезах лицо. — Вино хорошее. Хотя… мал ты для него еще, по ходу дела.

Сделав еще два глотка, Ахальо убрал бурдюк в тень шатра, упер руки в боки и пьяным взглядом уставился на мальчика.

— Та-а-к, — протянул он. — Я жажду утолил. Ну да боги с этим. С тобой-то что делать?

Егор беспомощно посмотрел на чародея и пожал плечами.

Раскачиваясь с пятки на носок, Ахальо поглаживал бородку и о чем-то думал. Хоть он и морщил усердно лоб, в голове у него мелькала только одна мысль: как наколдовать добавки. Наконец он остановился и, подняв палец вверх, сказал:

— О, я, кажется, придумал.

Пьяно покачиваясь, он нагнулся к сапогу и вытащил ритуальный нож. Некоторое время Ахальо рассматривал клинок со всех сторон, словно впервые его увидел, затем тяжело вздохнул и резанул костяным лезвием по запястью. Кожа лопнула, и брызги алой крови выплеснулись на сухой песок.

— Твою же мать! — зашипел чародей, пританцовывая на правой ноге. — Больно же.

Он комично подул на образовавшуюся рану и, словно что-то вспомнив, остановился, и вновь поднял указательный палец целой правой руки вверх.

— О! Сейчас.

Заплетающимся языком он принялся хрипеть страшные и непонятные Егору слова. Это продолжалось с минуту. Закончилось все громкой гортанной фразой, которую Ахальо прокричал, приподнявшись на носочки, после чего со свистом выпустил воздух из легких и в изнеможении опустился на раскаленный песок прямо напротив входа в шатер. Усевшись, он рассеяно посмотрел на мальчика.

Песок между ними начал шевелиться и вскоре превратился в небольшой вихрь. Маленький торнадо с бешеной скоростью пронесся вокруг ошалевшего от увиденного чародея и с легким хлопком превратился в густые клубы сиреневого дыма. Дым постепенно осел, и Егор с содроганием увидел жуткое существо. Оно было невысокого, с Егора, роста. На плоской, прилипшей к коренастому туловищу, голове мутно поблескивали огромные навыкате глаза, а на плоском затылке сидела щетка коротких жестких волос, умудрившихся кое-где скататься в колтуны. Из кривого рта с растрескавшимися губами выглядывали загнутые вверх и вниз клыки, подбородок же украшала лиловая, с воробьиное яйцо, бородавка. На пальцах коротких, словно обрубки, рук желтели длинные поломанные ногти. Впрочем, на таких же обрубках-ногах ногти были не короче. Шмыгнув свернутым набок носом, существо грозно посмотрело на Ахальо.

— Здрасти, — икнув, прошептал чародей.

— И тебе не кашлять, — сиплым, словно пропитым, голосом пролаяло существо. — Похмелиться не найдется?

— А? — не поняв, спросил Ахальо.

— Выпивку гони, — просипел демон и жадно потянулся к бурдюку с вином.

— Мое, — чародей отодвинул бурдюк за спину и уже более уверенно посмотрел на существо. — А ты кто такой, собственно говоря.

Застыв с вытянутыми руками, демон недоверчиво покосился на мужчину, наклонил голову набок и пролаял:

— А ты наглец, как я погляжу, да? Сам позвал и сам не знаешь, кого позвал?

Ахальо почесал свой выдающийся нос и смущенно ответил:

— Ну, я вообще-то демона воды вызывал, насколько я помню.

Услышав это, демон запрокинул голову и, словно поперхнувшись, засмеялся.

— Не, ну надо же, демона воды! Ах-ха-ха! Не жажды, да? Воды?! Ах-ха-ха!

Ахальо неуверенно отодвинулся в сторону шатра и, прикрыв глаза рукой, прошептал:

— Неужто белую горячку схватил? Говорили мне, не пей с утра. Вот он результат.

Тяжело вздохнув, чародей обернулся к Егору и спросил:

— Ты видишь это?

Вместо ответа мальчик кивнул.

— Точно? — недоверчиво переспросил чародей.

— Вижу, — нетерпеливо ответил Егор. — А что это?

Почесав затылок, чародей ответил:

— По-моему, демон. Я сейчас.

С этими словами он припал к бурдюку, сделал три больших глотка, оттер рот запястьем руки, встал на ноги и подошел к демону, который едва доставал ему до груди.

— Послушай, демон, — просипел Ахальо вновь начавшим заплетаться языком. — Нам бы водички немного, а?

Демон перестал смеяться и грозно посмотрел на чародея.

— Я тебе что, водовоз?

— Нет, — пожал плечами мужчина. — Просто я подумал, что…

— Ты что, думать можешь? Прикольно, — демон с интересом посмотрел на Ахальо. — А я думал, после этой штуки мозг напрочь отшибает.

Демон ткнул желтым обломанным ногтем в сторону бурдюка и облизнулся. Ахальо посмотрел на флягу, которую держал в руках, и его лицо расплылось в широкой дружелюбной улыбке.

— А, да, эта штука — что надо! — он потряс бурдюком, наслаждаясь бульканьем вина. — Хочешь попробовать?

Демон плотоядно облизнулся.

— Не откажусь.

— На, держи, дружище!

Ахальо протянул бурдюк демону и тот, взяв в руки сосуд, сделал пару глотков.

— Пойло что надо, — причмокивая губами, пролаял демон.

— Еще бы, — согласился Ахальо. — Высший класс.

Демон блаженно прикрыл глаза и тихонько начал петь:

Как у Игры златокудрой В закромах стоит вино, Мы гурьбою очень дружной Ввалимся все к ней домой.

Ахальо улыбнулся и подхватил песню.

Как у Игры златокудрой В закромах стоит вино, Подойду я к нею с просьбой Поднести нам по одной. Как у Игры златокудрой Все в порядке тут и там, Соблазнит меня фигурой, Всех отправив по домам. Как у Игры златокудрой Я останусь ночевать, Поманю зазнобу ручкой И улягусь на кровать.

Следующая строфа песни была настолько неприличной, что Егор покраснел до ушей. Ахальо, допев последнюю строчку, расхохотался так, что из его глаз брызнули слезы.

— Неплохо получилось, слушай, — задыхаясь, сказал чародей и панибратски ткнул демона кулаком в коренастое плечо. — Кстати, как тебя величать-то?

Демон подозрительно покосился на мужчину и издал серию неприличных звуков.

— Хорошо, — кивнул в ответ Ахальо. — Я буду тебя называть просто Пук, согласен?

Демон что-то проворчал, и Ахальо захлопал в ладоши:

— Ну вот и договорились, — почесав свой нос, чародей добавил: — А давай теперь споем другую песню? Про пьяного менестреля? Ну, тот, который…

— Не-а, — зевнул демон и отстранил чародея рукой, поглядывая в сторону палатки.

Встретившись взглядом с демоном, Егор вздрогнул и забился в самый темный угол, взгляд у демона оказался слишком тяжелым и напугал его.

— А эт кто у тебя? — пьяно икнув, Пук ткнул пальцем в сторону мальчика.

— А, так, пассажир один, — развязно ответил Ахальо, попытавшись дружески приобнять демона.

Демон беспардонно шлепнул мужчину по рукам и буркнул:

— Отвали.

Ахальо удивленно выпучил глаза и спросил:

— Ты чего?

Проигнорировав вопрос, Пук сделал несколько шагов в сторону палатки. Егор замер от ужаса и задержал дыхание.

— Эй ты, я к тебе обращаюсь, — пьяным дерзким голосом прокричал чародей.

Демон повел плечами, но не обернулся и даже не остановился. Он угрожающе надвигался на палатку.

— Ну ты, говно, иди сюда! — Ахальо где-то выкопал из барханов камень и швырнул его в спину демона.

Чудовище вздрогнуло и обернулось.

— Ты что, офонарел? — прорычал Пук и двинулся в сторону нахала.

— Давай, тронь меня, только попробуй, — спокойно произнес Ахальо, когда демон занес над ним свою лапу.

Пук попытался ударить чародея, но не смог. Он колошматил по нему, но лапы натыкались на невидимую преграду.

— Что, кусок дерьма, забыл, что демон не может причинить вреда тому, кто его вызвал?

Демон взревел и заколотил руками себя по груди. Затем он наставил указательный палец на чародея, что-то проворчал и с хлопком утек в песок.

— Ха, — усмехнулся Ахальо и тут же со стоном опустился на песок, обхватив голову руками. — Сука! — запричитал он, сжимая виски ладонями.

Егор высунулся из палатки и с испугом посмотрел на мужчину.

— Что случилось? Демон ушел?

Ахальо простонал и поднял внезапно покрасневшие глаза на мальчика.

— Ушел… Малец… Будь другом… Бурдюк вина…

Чародей ткнул рукой в сторону фляги с вином, валявшейся в полуметре от мужчины. Егор выбрался из палатки и, подобрав бурдюк, сунул его в руки чародею. Тот, не говоря ни слова, припал к горлышку, но тщетно — сосуд был пуст.

— Гад, — прошептал Ахальо и прикрыл глаза.

— Что случилось? — нарушил молчание Егор.

Чародей встрепенулся, открыл глаза и прошептал:

— Этот Пук, мать его демониха, перед своим отбытием заставил меня протрезветь… сволочь, — тихо прошептал Ахальо, проведя рукой по лицу. — Малец, ты не представляешь, как мне хреново…

Со стоном мужчина приподнялся и пополз в сторону палатки. Егор стоял и с удивлением смотрел на распластавшегося на горячем песке чародея. С трудом добравшись до спасительного тенька, Ахальо перекатился на спину и невидящим взглядом вперился в потолок шатра. Сильно болела голова, к горлу подступила тошнота, а во рту пересохло.

— Воды бы… — тихо прошептал чародей. — Воды…

Егор подбежал к мужчине и присел на корточки.

— Вам совсем плохо, да?

Ахальо облизал потрескавшиеся губы и проговорил:

— Не то слово, малец… Я просто подыхаю…

Немого помолчав, словно обдумывая какую-то мысль, он продолжил:

— Малец, сейчас я буду тебе говорить, что делать, а ты не мешкай, подноси, что скажу… Попробую еще раз воду наколдовать…

С трудом проговорив это, Ахальо со стоном опустился на песок и мученическим взором продолжил сверлить потолок шатра.

Егор кивнул и вскоре приволок вещевой мешок чародея.

— Я готов, — тихо сказал он, выжидающе посмотрев на Ахальо.

Издав очередной стон и подавив волну подступившей к горлу рвоты, Ахальо приподнялся на локтях, прикрыл глаза, нахмурил лоб и принялся что-то бормотать себе под нос.

— Я не слышу, — обиженным голосом сказал Егор.

Чародей буквально прожег мальчика взглядом, прочистил горло и забормотал уже громче:

— Найди шкатулку с волосами.

Егор запустил руку в недра мешка и принялся там ковыряться. Выудив коробочку, он раскрыл и, увидев прядь волос, кивнул:

— Есть.

Ахальо тяжело вздохнул, вновь наморщил лоб и сказал:

— Так, теперь склянку с опилками. Только будь внимателен — есть опилки желтоватые, а есть красноватые, не перепутай.

Егор, высунув язык от сосредоточенности, выудил с пару десяток всяких разных пузырьков, колбочек и бутылочек, расставил их в ряд и принялся рассматривать. Один бутылёк с опилками он нашел сразу, он был розоватого цвета. А вот со вторым вышла незадача — мальчик отобрал целых три пузырька, похожих на опилки.

— Тут три пузырька, — виновато сказал мальчик, показывая на находку руками.

Издав протяжный стон, чародей повернул голову и, неопределенно махнув рукой на пузырьки, прошептал:

— Малец, не зли меня. Ты ослеп, что ли? Вон то — щупальце кракена сушеное и перетертое с глистами пятилапника, а то — водоросли крестовинно-поперечные. Неужели непонятно?

Егор в растерянности посмотрел на пузырьки, пожал плечами и, методом исключения, опираясь исключительно на жесты чародея, отобрал один из пузырьков.

— Готово, — вздохнул мальчик и вновь выжидающе посмотрел на мужчину.

— Та-а-ак, что там у нас дальше? — Ахальо прикрыл глаза и засопел. — Ах да, опарыши. Малец, посмотри бутылочку из темного стекла с бежевым порошком. Нашел?

Егор с проворством наперсточника перебрал все темные пузырьки, поочередно открывая их и разглядывая цвет порошка. Отобрав нужный, он отставил его в сторону и посмотрел на чародея.

— Что дальше?

Ахальо приподнял голову, мутным взглядом красных глаз посмотрел на отобранные ингредиенты и пробормотал:

— Тащи все это сюда… и бурдюк не забудь.

Егор поднялся на ноги, сгреб в охапку пузырьки и расставил их рядом с чародеем, после чего приволок пустую флягу.

Сделав тяжелый вздох, Ахальо приподнялся на локтях и дрожащей рукой принялся открывать пузырьки. Глаза, превратившиеся в маленькие щелки, с трудом различали предметы, и он пару раз просыпал порошок из темной бутылки мимо горлышка фляги. Когда все было завершено, мужчина кое-как уселся на корточки, откашлялся, завязал горлышко бурдюка и, запинаясь, начал произносить заклинание. Слова, словно тяжелые капли дождя, срывались с его губ и растворялись в вязкой духоте шатра. При последней фразе Егор вновь увидел мираж молнии, после чего Ахальо замолчал и выжидающе посмотрел на бурдюк.

Обвисший и сморщенный, он вдруг начал выпрямляться, пока не заполнился до краев. По крайней мере, это выглядело так, что пустой до этого бурдюк внезапно стал полным.

— Получилось? — тихо спросил Егор.

Чародей кашлянул и ответил:

— Сейчас посмотрим.

Трясущейся рукой он развязал горлышко, приподнял сосуд и, припав к фляге, сделал глоток. После чего его глаза увеличились практически в два раза и едва не вылезли на лоб. Отвернувшись в сторону, Ахальо с шумом выплюнул жидкость и закашлялся.

— Твою же мать! — выругался он, и Егор почувствовал кислый запах, бьющий в нос.

Вонь тут же вытеснила и так не свежий воздух и принялась в буквальном смысле душить путников. Не прекращая кашлять, Ахальо на четвереньках выполз из шатра, Егор устремился вслед за ним, под лучи палящего и обжигающего солнца.

— Что это было? — отдышавшись, спросил мальчик.

— Уксус, — прохрипел чародей, все еще отплевываясь от пойла.

— Уксус? — переспросил Егор.

— Ну да, уксус, — невесело покачал головой Ахальо. — А должно было получиться вино.

Он с подозрением посмотрел на флягу, которую все еще сжимал в руках. Затем подбросил бурдюк в воздухе и заехал по нему ногой, пнув далеко в сторону. Кожаный мешок сделал сальто, переворачиваясь в воздухе, и упал, зарывшись в песок.

— Надоело! — Ахальо переменился в лице и с ненавистью посмотрел на палящее солнце. — Как же все надоело!

Он потряс кулаками в бессильной злобе, затем нагнулся и вытащил из-за голенища ритуальный нож, испачканный в собственной крови. Этот жест почему-то напугал Егора.

— Что Вы собираетесь сделать? — тревожно спросил мальчик.

— Демона вызвать, — зло ответил чародей.

— Зачем?

— Сам не знаю! Но вызову самого свирепого и злого, клянусь богами!

Хриплый крик чародея разнесся по вязкой пустыне и замер вдалеке, отчего по покрытой потом спине мальчика пробежал холодок страха.

— Может, не надо? — робко спросил он.

— Отвали, малец, — прорычал Ахальо, занеся нож над искромсанным запястьем.

Мальчик зажмурился и в страхе отвернулся в сторону. Ахальо полоснул по руке, и, как только кровь коснулась лезвия, буквально заорал на гортанном наречии, вызывая демона.

Когда его голос сорвался, Егор открыл глаза и посмотрел на чародея. Тот стоял посреди пустыни и с вызовом смотрел на выцветшее голубое небо. Солнце все также палило сверху, с равнодушием поглядывая на путников. Затем воздух дрогнул, и это движение холодком страха отозвалось в животе мальчика.

Движение усилилось, и вот уже порыв ветра растрепал волосы чародея, срывая закрепленную палатку с ее места.

— Наконец-то! — с безумным веселием прокричал Ахальо.

Егор с беспокойством завертел головой. Небо потемнело, и гряда тяжелых туч набежала на бывшее минуту назад безмятежным небо. Раздался оглушающий гром, сверкнула молния, и поток дождя, словно там, наверху, сорвали все краны, хлынул на путников. От неожиданности Егор закричал. Но это был крик не столько страха, сколько неожиданности. Прохладная вода жесткими каплями била его по разгоряченной коже, смывая пот и грязь. Открыв рот, мальчик подставил свое лицо струям дождя, пытаясь утолить долгую жажду. Он принялся бегать под потоками ливня, радостно размахивая руками и размазывая капли по лицу.

Ахальо стоял понурый. По его лицу струились потоки воды, волосы вымокли и паклей свисали на плечи. Затем, встрепенувшись и словно очнувшись ото сна, чародей поднял пустой бурдюк, раскрыл его и принялся набирать воду. Едва первые капли упали внутрь сосуда, налетел очередной порыв ветра, тучи буквально растворились, и лучи солнца вновь легли на мокрый песок, в момент высушив его до пыли.

Словно оплеванный и освистанный толпой, Ахальо стоял с так и не наполненным водой бурдюком под лучами палящего солнца. Он растерянно посмотрел вначале на сосуд, затем задрал голову кверху и с ненавистью швырнул бурдюк в песок. После чего сунул руку в карман и вытащил мокрую от дождя коробочку с сигаретами. С легким щелчком он раскрыл портсигар и вытащил размякшую от влаги папиросу. С презрением в глазах покрутил ее в длинных пальцах, скомкал, со злостью бросил под ноги и принялся топтать башмаками.

Егор тихо подошел к чародею и осторожно коснулся его руки.

— Не надо, — тихо попросил мальчик.

Мужчина вздрогнул от неожиданности и с промелькнувшей в глазах беспомощностью посмотрел на Егора.

— А? — переспросил он и неловко улыбнулся. — Это ты, малец? Ничего, все хорошо.

При этих словах Ахальо ссутулился и как-то весь обмяк. Он еще раз посмотрел на солнце, заметно склонившееся к горизонту, и поежился.

— Сдается мне, что скоро сядет солнце, и заметно похолодает. Давай-ка займемся палаткой, малец.

Посмотрев на раскрытый портсигар с мокрыми сигаретами, чародей тяжело вздохнул, захлопнул крышку и спрятал коробочку в карман штанов. После чего подобрал наполовину зарывшийся в песок бурдюк, стряхнул с него песчинки и поплелся в сторону повалившегося от ветра набок шатра.

Глава X

Вокруг, насколько хватало глаз, разлилось море. Голубые волны с белыми барашками пены наверху игриво катились по темно-синей глади воды и с шумом разбивались о песчаный берег. Егор с отцом сидели на пирсе, метров на пятьдесят уходящем вглубь моря. В руках они держали удочки, а в ведре уже плескались пойманные рыбы.

Солнце застенчиво пробивалось сквозь величаво проплывающие облака, раскинувшие ватные объятия под голубым небосводом. Легкий ветерок обдувал лицо. И все это вокруг: море, песок, стоящий рядом отец — вселяло в сердце мальчика умиротворение и спокойствие, которые с недавних пор покинули его.

Краем глаза Егор увидел, как заплясал поплавок на волнующейся поверхности воды, и с замирающей радостью в груди посмотрел на отца, стоящего к нему спиной.

— Па, — тихо прошептал мальчик, словно боясь спугнуть клюнувшую рыбу, — смотри, по-моему, кто-то есть!

Ответа не последовало, а удочку тем временем тянуло в сторону воды.

— Пап, — уже громче прошептал Егор. — Подсекать? Или подождать еще?

Фигура отца вздрогнула и начала медленно поворачиваться. Прекратив наблюдать за поплавком, Егор посмотрел в сторону отца и замер от неожиданности. Струйка сигаретного дыма вырвалась изо рта, а лицо…

— Подсекай, малец, — хриплым голосом сказал Ахальо, который чудесным образом оказался заместо отца. — Пришла пора.

Чародей криво усмехнулся, вытащил папиросу изо рта и щелчком отправил ее в воду.

Егор вздрогнул и открыл глаза.

«Сон, всего лишь сон!», — промчалась в голове спасительная мысль. И если первая часть сна вызвала сладкую тоску по оставленному дому, то превращение отца в чародея камнем надавило на грудь.

Мальчик повернул голову и увидел полоску света, словно ножом разрезавшую пол шатра — полог был сдвинут в сторону. Там, снаружи, вовсю разгулялся день. И глухой рокот моря, который он слышал во сне, не стихал. При мысли о палящем солнце Егор поморщился, но любопытство к загадочному звуку и необходимость опустошить мочевой пузырь заставили его выползти наружу. Проход в палатку заметно уменьшился со вчерашнего вечера, и он с трудом протиснулся на улицу.

От увиденного у Егора сперло дыхание. К его немалому удивлению, однотипный пустынный пейзаж полностью поменялся. Прямо перед ним океан нес огромные волны, разбивая их о песчаный пляж, а позади шатра раскинулись сочные луга, по которым то здесь, то там сновали какие-то травоядные (Егор очень хотел на это надеяться) животные.

Оглядевшись по сторонам в поисках деревьев, мальчик заприметил группку кустов и засеменил в их сторону. Развязав штаны, он помочился, глядя на белые кудряшки облаков. Заправившись, мальчик почесал нос и вздрогнул от неожиданности — его рука наткнулась на жесткую щетину. Замерев на мгновение, он осторожно, словно его мог кто-то укусить, провел рукой по лицу и со страхом обнаружил странную растительность на щеках, губах и подбородке.

— Мамочка, — прошептал Егор и посмотрел на свои руки выше запястий. От мальчишеской поросли не осталось и следа — все руки заросли рыжими волосами.

— Что за бред, — спросил он сам у себя и прикусил язык. Еще вчера звонкий мальчишеский, его голос огрубел, и теперь мальчик говорил басом. Да и был ли он мальчиком?

Догадка, недавно промелькнувшая в его голове, теперь крепко угнездилась там. Обернувшись назад, Егор принялся мотать головой в поисках луж, и его старания были вознаграждены — между шатром и океаном матовым блеском расплескались небольшие лужицы.

В пять гигантских прыжков он подскочил к одной из них и заглянул, боясь увидеть подтверждение своим догадкам. Из глубины мутной воды на него смотрело заросшее рыжей бородой лицо взрослого мужчины. И лишь глаза напоминали о том, что этот здоровяк был когда-то небольшим мальчуганом.

Ощупывая себя со всех сторон, Егор понял, что каким-то непонятным магическим образом он превратился во взрослого мужчину. А раз здесь замешана магия и эти чертовы изменения, то помочь разобраться в случившемся может только один человек, которого он знал в этом странном и непонятном мире.

— Ахальо, — пробасил Егор, развернулся и бросился к палатке. — Ахальо, просыпайтесь!

С этим криком он откинул в сторону полог шатра и отбросил плед, в который вчера вечером кутался чародей.

— Ахальо, беда! — крикнул Егор и замер.

Под покрывалом никого не было, походная циновка была абсолютно пустой. Опустив руку с пледом, он растерянно оглянулся, пытаясь отыскать пропавшего чародея. Тяжело вздохнув, он уже было развернулся, но тут со стороны подушки послышались кряхтение и легкий стон. Подозрительно всматриваясь в полумрак шатра, Егор слегка наклонился вперед, как вдруг оказался оглушен невообразимо громким младенческим криком.

— Уа-а-а! — заорал ребенок.

Младенец лежал на подушке, завернутый в какую-то несвежую пеленку, и барабанил ручками и ножками по воздуху. Он или хотел есть, или обделался. Что именно — Егор не знал, он не был знатоком в отношении младенцев.

— Вот так сюрприз, — растерянно пробормотал внезапно повзрослевший мальчик и протянул руки, чтобы взять ребенка на руки.

Взяв орущий трепещущий комочек в свои огромные ладони, он осторожно поднес его к лицу, посмотрел на смуглое личико, выдающийся нос и прядь черных волос, после чего нерешительно спросил:

— Ахальо?

Вместо ответа младенец заорал. Вытянув руки, Егор брезгливо посмотрел на него, после чего принюхался, сморщил нос и проворчал:

— По-моему, ты все-таки обделался.

Поднеся младенца к выходу, Егор положил орущий комочек на плед и осторожно размотал тряпку, в которую был завернут ребенок. Осмотревшись по сторонам, он вытащил из вещмешка чародея первую попавшуюся тряпку и расстелил рядом с сильно помолодевшим чародеем. После чего переложил на нее младенца и неуклюже запеленал его. Маленький Ахальо замолчал и вопросительно посмотрел на Егора.

— Ну что, малец, — передразнивая чародея, сказал мужчинка и засмеялся.

Ребеночек нахмурился и капризно захныкал.

— Ну-ну, шучу, шучу, — пробасил Егор, взяв сверток на руки, и принялся бережно качать его вверх-вниз.

Эта игра понравилась младенцу, он открыл свой беззубый рот, жизнерадостно агукнул и заулыбался.

— Ишь ты, нравится, — одобрительно кивнул головой Егор, продолжая качать сверток.

Чародей помотал головой в разные стороны, после чего сладко зевнул, закрыл глазки и засопел. Покачав его еще несколько минут, Егор осторожно опустил младенца на подстилку и соорудил вокруг него баррикады из пледов и мешков, чтобы он вдруг никуда не укатился или не уполз и не причинил себе вреда.

— Поспи пока тут, а я подумаю, как нам быть дальше, — шепотом пробасил Егор и задом выбрался из палатки.

Поднявшись с четверенек на ноги, он выпрямился и немного наклонился назад, отчего спина хрустнула.

— Вот теперь порядок, — проворчал он и задумался.

То, что чародей превратился в младенца, а он, мальчик, стал взрослым мужиком, виноваты, конечно же, изменения, Егор в этом не сомневался. Вопрос, правда, был в другом — как долго это продлится. Если пейзаж поменялся с наступлением утра, то физиологические изменения могут наступить раньше или позже. Конечно, было бы просто отлично, если бы это произошло через пару часов, а лучше — прямо сейчас, но настраиваться на такой оптимистический прогноз Егор не хотел, чтобы потом не разочаровываться. Поэтому он внутренне настраивался на утро следующего дня. А это означало, что день пройдет впустую, потому что он один не смог бы тащить мешки и орущего младенца.

Кстати, об орущем младенце. Егор обернулся и опасливо посмотрел на закрытый полог палатки. Пока что юный чародей спал, но он мог проснуться в любой момент и начать орать: от коликов в животе, от того, что обделался, от голода или даже просто так. Егор знал об этом не понаслышке. У тети Нади в прошлом году родился Ян, его двоюродный брат. И за те три раза, что Егор бывал у них в гостях, этот Ян либо орал, либо спал, и затыкался только тогда, когда его начинали кормить. А покушав, блаженно улыбался, пускал слюни и начинал кемарить. Значит, зова живой сирены можно было ожидать в любой момент, и к этому моменту следовало подготовиться, как минимум где-нибудь добыть молока.

От этих мыслей Егора отвлек топот животных. Он встрепенулся и, обернувшись, увидел процессию, которая приближалась к их лагерю.

Процессия состояла из пятерых всадников, причем один из них держался обособленно, немного в стороне, и постоянно озирался по сторонам. На нем была шляпа наподобие сомбреро, а за спиной развевался угольного цвета плащ. Остальная четверка выглядела довольно пестро, и весь их разряженный внешний вид выдавал купцов. О чем, кстати, свидетельствовала вереница из семи груженных тюками вьючных животных. Купцы с беспечным видом болтали, посмеиваясь в густые бороды.

Когда четверка поравнялась с Егором, к ним приблизился человек в плаще и знаком поднятой руки приказал остановиться. Четверка замерла, и разговоры вмиг утихли. Человек в плаще подъехал вплотную к Егору и внимательно осмотрел его пронзительным взглядом карих глаз. После чего сунул руку за пазуху, достал какой-то амулет в виде серого камня в костяной оправе и направил его на взрослого мальчика. Егор молча, с любопытством наблюдал за всеми этими действиями. Пожав плечами, человек в плаще спрятал артефакты обратно за пазуху, спешился и спросил:

— Где я могу видеть Ахальо, чародея с Севера Железного Королевства?

Голос у незнакомца оказался скрипучим и немного неприятным.

Егор подбоченился и на манер взрослого спросил:

— С кем имею честь говорить?

Человек в плаще вздрогнул, а купцы переглянулись между собой.

— Меня зовут Айзкхан, я проводник этих достопочтенных купцов, — кивнув головой в сторону процессии, проскрипел незнакомец. — А ты кто таков?

— Эм, — замялся мальчик. — Егор, из, э-э-э, дальних земель.

Айзкхан вопросительно приподнял правую бровь.

— Из дальних земель? Это где?

Егор неловко улыбнулся и ответил, махнув рукой в сторону:

— Там, далеко-далеко.

Купцы еще раз переглянулись, и один из них негромко хохотнул.

— Понятно, — протянул человек в плаще. — Но я задал вопрос. Где я могу видеть Ахальо, чародея с Севера Железного Королевства? В городе мне сказали, что он вчера после полудня отправился с мальчиком в сторону Дуумвирата. Я надеялся, что это и есть лагерь чародея.

Егор тяжело вздохнул и ответил.

— Вы правы. Это лагерь чародея. Но, боюсь, он никак не сможет помочь вам.

Айзкхан приподнял две брови в немом вопросе.

— Я понимаю, — проскрежетал он. — Любое беспокойство чародея будет вознаграждено. Я и мои спутники, — он кивнул в сторону купцов, — гарантируем это.

Егор растерянно развел руками.

— Он и правда не сможет вам помочь, и дело тут даже не в деньгах…

Услышав краем уха покряхтывание младенца, Егор вздрогнул и затараторил:

— Однако, в свою очередь, милостивые господа, я бы хотел просить вас продать мне крынку молока, если она у вас есть. Я готов заплатить железом.

Купцы что-то забормотали, а Айзкхан нетерпеливо махнул рукой.

— Йогор, — сказал он. — Поверь, нам не до шуток. Ты или позовешь нам чародея, и вы получите награду, достойную его ремесла, или мы уходим.

Кряхтение стало громче, и в нем уже послышались капризные нотки. Егор затравленно обернулся назад.

— Что это там у вас? — недоуменно спросил Айзкхан.

— Ох, — вздохнул Егор. — Там…

Договорить он не успел, так как младенец, разбуженный разговорами, принялся орать во все горло.

— Эге, да у вас там, по-моему, ребенок, — изумился проводник.

Егор виновато улыбнулся и развел руками.

— Да они с ума сошли! — сердито заметил один из купцов. — Это же надо додуматься, взять с собой в изменения младенца!

— Извините, — Егор пожал плечами и скрылся за пологом шатра.

Взяв младенца на руки, он выбрался обратно, покачивая его на руках.

— Да, но зачем он вам с собой в пути? — брезгливо спросил Айзкхан.

— Понимаете, — принялся объяснять Егор, тряся ребенка вверх-вниз, — вчера, как только мы с мэтром Ахальо тронулись в путь, нас принялись преследовать, эм, неудачи разного толка. Мэтр Ахальо очень мудро и самоотверженно справлялся, — Егор замолчал и посмотрел на человека в черном плаще. После чего добавил: — До сегодняшнего дня.

— А сегодня что произошло? — Айзкхан обернулся к своим спутникам. — Младенец обделался?

Шум прибоя утонул в хохоте купцов.

— Да, — кивнул головой Егор и тут же замотал ей. — Нет. То есть да, младенец обделался, но это не совсем младенец.

После этих слов смех мужчин резко оборвался, а рука Айзкхана медленно поползла за пазуху, словно он что-то потерял там.

— С этого места поподробнее, Йогор, — медленно и отчетливо процедил проводник.

Егор как загипнотизированный уставился на руку собеседника, спрятавшуюся за пазухой, и тяжело сглотнул подступивший к горлу ком.

— Вот он, — Егор приподнял заколдованного чародея, — не младенец.

— Это я уже понял, — сверкнув сузившимися глазами, ответил Айзкхан, вытаскивая руку из-за пазухи.

Между пальцами блеснул зеленый камень, нанизанный на кожаный шнурок. Завидев это, Егор облегченно вздохнул, а младенец, успокоившейся было на его руках, расплакался с прежней силой.

— Чует, — осклабился проводник, нехорошо посмотрев на ребенка.

— Что чует? — не понял Егор.

Айзкхан сделал едва различимый жест купцам, и они как по команде выхватили с поясов ножи.

— Так, парень, — прошипел проводник. — Медленно, очень медленно положи это, — он ткнул в сторону ребенка амулетом, — на землю, а сам сделай два шага назад.

— Но это всего лишь, — начал было Егор, но его прервал истеричный возглас Айзкхана.

— Я не хочу знать, что это! Делай, что тебе говорят, парень!

А младенец Ахальо уже исходил криком. Он сучил ножками и ручками. Егор решил, что чародей проголодался и требует еды. Бросив взгляд на маленькое беззащитное тельце, а затем посмотрев на злой оскал проводника, Егор набычился и отрицательно помотал головой. Затем прижал к себе орущего малыша и ответил:

— Я Ахальо ни за что не брошу. Он всегда меня выручал. Во всех бедах, — по-мальчишески сбиваясь, пробасил Егор.

— Я тебе что… — брызгая слюной заорал Айзкхан и тут же осекся. — Постой, парень. Ты сказал — Ахальо?

Он выпучил глаза и, словно на призрака, посмотрел на ребенка.

— Это и есть великий Ахальо, чародей с Севера Железного Королевства? — недоверчиво спросил проводник.

— Ну да, — горячо воскликнул Егор. — Я уже сколько времени пытаюсь вам это втолковать!

Айзкхан криво ухмыльнулся и в нерешительности приложил указательный палец к губам. Затем ухмыльнулся и переспросил:

— Что, правда, чародей?

— Угу, — кивнул головой Егор, укачивая Ахальо.

Младенец на некоторое время замолк и уставился глазками-пуговками на человека в черном плаще.

— Ах-ха-ха-ха! — громогласный хохот, словно вода сквозь прорвавшуюся дамбу, хлынул на голову Егора. — Это чародей!

Айзкхан обернулся в сторону купцов и сквозь спазмы смеха принялся тыкать в сторону младенца:

— И это чародей! Представляете?! Младенец среди измерений! Ах-ха-ха-ха!

Маленький Ахальо обиженно посмотрел в сторону обидчика, насупился и зашелся в очередном крике.

— Да заткни ты его уже, а? — оттирая слезы со щек, попросил Айзкхан.

Ответом ему послужил дружный хохот купцов.

— Или пеленки смени, раз он сам колдовать не умеет, — задыхаясь от смеха, добавил один из торговцев.

Хохот усилился.

— Очень смешно, — пробурчал Егор.

— Раз его чародейство Ахальо нас принять не может, — отсмеявшись, иронично сказал Айзкхан, — то мы, с твоего позволения, поедем.

Он еще пару раз хохотнул, после чего дал знак рукой ехать дальше.

Задумавшись на мгновение, Егор сделал шаг вперед и крикнул:

— Постойте, как Вас там? Айзкхан? У меня к Вам одна просьба!

Человек в черном плаще дернул поводья животного, чтобы оно остановилось, и с интересом посмотрел на Егора.

— Что за просьба?

— Мне бы немного молока, — смущенно проговорил Егор, кивая на хныкающего чародея. — Он проголодался, а чем его кормить, кроме молока, я не знаю. У нас даже воды нет.

Он тяжело вздохнул и опустил плечи.

— Кусок солонины дай ему! — сказал Айзкхан, и его предложение утонуло в новом гомоне смеха.

Развернув животное, проводник ударил его пятками в бока, и через некоторое время пять фигурок скрылись в облачке пыли. Машинально покачивая ребенка на руках, Егор стоял, раскрыв рот, и наблюдал за удалявшейся процессией.

Когда пыль осела, внимание мальчика привлекла белая фигурка небольшого животного, скачущего по полянке. Прищурив глаза, Егор заприметил витиеватые рога на голове и вымя под заросшими шерстью боками.

— Коза, — прошептал Егор, и спасительная мысль пришла ему в голову.

Он бережно положил младенца в палатку, схватил первый попавшийся бурдюк и, пробормотав «Я скоро буду», бросился к пасущемуся неподалеку животному.

Когда до так называемой козы оставалось шагов десять, Егор замедлил шаг. Животное перестало живать траву, подняло морду и уставилось немигающим взглядом голубых глаз. Егор с восхищением смотрел на козу. Таких он еще никогда в своей жизни не видел. Длинная густая шерсть, издалека казавшаяся белой, вблизи начинала переливаться на солнце, словно капля бензина в луже: синими, зелеными и фиолетовыми оттенками. Под легким ветерком разноцветные всполохи на шерсти то становились ярче, то затухали, отчего бока животного вновь белели.

— Ух ты, — восхищенно прошептал Егор. Делая шаг к козе, он протянул руку вперед.

Коза нервно дернула головой и проблеяла:

— Но-но!

Егор замер в нерешительности, нервно теребя пустой бурдюк из-под воды.

— Простите, пожалуйста, — слегка заикаясь, начал он оправдываться. — Дело в том, что мой спутник превратился в младенца из-за этих непонятных изменений. А времени прошло уже много, и он, должно быть, проголодался. Не могли бы Вы помочь мне? Всего немного Вашего молока, буквально капелька, смогло бы его насытить.

Коза внимательно слушала, что говорил ей этот непонятный человек, но как только Егор сделал еще шаг по направлению к ней, вновь дернула головой и проблеяла:

— Но-но!

Замерев на месте, Егор беспомощно развел руками. За его спиной раздался горький плач младенца. Выросший мальчик укоризненно посмотрел на козу и тяжело вздохнул:

— Он может даже умереть от голода. И все это на Вашей совести будет. Да-да!

Он погрозил козе пальцем и насупился. Коза замотала головой и снова отступила назад. На уговоры она не поддавалась. Значит, надо ее заманить. Егор замотал головой в разные стороны, пытаясь найти то, чем можно было бы подманить к себе строптивое животное. Его взгляд упал на кусты, росшие неподалеку. Нижняя часть веток была обглодана, скорее всего, той самой козой, что сейчас смотрела на мальчика с недоверием. А вот до верхних веток, усыпанных мелкими оливковыми плодами, она, судя по всему, не доставала. Будь Егор в своем настоящем теле, он бы нипочем не достал до целых ветвей, но зато сейчас…

Подойдя к кустам, Егор привстал на цыпочки и наломал охапку веток, на которых росли вперемешку с листьями и маленькие ягодки. Во взгляде наблюдавшей за всем этим козы мелькнуло скрытое одобрение. Она вильнула хвостом и сделала пару осторожных шажков по направлению к Егору.

— Хочешь попробовать? — ласково спросил мальчик и протянул вперед охапку веток.

Коза моргнула и сделала еще три шага.

— Ну же, держи, — подбодрил ее Егор и потряс пучком листьев.

Осмелев, коза подошла к человеку и принялась сперва осторожно, а затем с жадностью отщипывать листья и жевать их.

— Молодец, — прошептал Егор, положил ветки на траву, а сам подошел к козе сбоку, держа в руках бурдюк.

Он подлез к животному снизу и уставился на набухшее вымя. Скрывая отвращение, дрожащей рукой он сжал его и надавил. Тонкая струйка розоватого молока брызнула так неожиданно, что Егор вздрогнул и выронил из другой руки бурдюк. Коза на мгновение оторвалась от своего рациона, смерила человека презрительным взглядом, после чего вновь вернулась к своему занятию.

Подняв бурдюк с травы, Егор расправил горлышко, подставив его под предполагаемую траекторию полета струи, и вновь сдавил вымя животного. На этот раз струйка молока попала прямо в отверстие. Воодушевившись, он с усердием заработал руками. Через некоторое время бурдюк наполнился чуть меньше, чем на половину. Коза доела угощение, презрительно фыркнула, дернула хвостом и резво отбежала в сторону, едва не опрокинув бурдюк.

Егор заглянул в горлышко, оценивая количество молока, после чего посмотрел на козу, поклонился и серьезным тоном сказал:

— Спасибо большое. Вы мне очень помогли.

Коза моргнула, махнула хвостом и с гордым видом пошла прочь. Пожав плечами, Егор поднял бурдюк и пошел к шатру. Ахальо ползал среди вещей и радостно гулил.

Остановившись на пороге, Егор в задумчивости почесал затылок. Молоко он добыл, но как напоить им младенца? Он сильно сомневался, что тот будет пить как взрослый человек, а бутылочки с соской у них точно не было. Пока он думал, Ахальо подполз к свернутой рубахе и принялся посасывать рукав.

— Фу, нельзя, грязная! — ругнулся Егор, отнимая ребенка от рубашки.

В ответ Ахальо захныкал, и в скором времени хныканье переросло в плач.

— Да что ж с тобой делать, — тяжело вздохнул Егор.

Он уже решил дать младенцу обратно рукав рубахи, как его озарила мысль.

— Блин, точно! — воскликнул он и принялся ворошить кучу белья.

Вскоре он достал более-менее чистую тряпку, критично осмотрел ее, не обращая внимания на горький плач чародея. После чего с этой тряпкой Егор подошел к бурдюку и как следует смочил ее в розовом козьем молоке.

— Смотри, что тебе сделал дядя Егор, — улыбнулся он Ахальо, который вдруг замолчал и голодным взглядом посмотрел на своего спутника.

Егор взял младенца на руки и сунул ему в рот мокрую тряпку. С нескрываемым удовольствием Ахальо принялся сосать молоко. Когда, по мнению Егора, молока в тряпке не осталось, он, несмотря на протесты, отнял младенца от тряпочки и вновь смочил ее в молоке. Таким образом, спустя некоторое время младенец насытился. Он посмотрел сонным взглядом вокруг себя, смачно рыгнул и прикрыл глаза.

— Спи малыш, спи скорей, баю-бай, — фальшивым голосом принялся убаюкивать ребенка Егор.

Но тот и не думал засыпать. Он вдруг широко раскрыл глаза и знакомым голосом весьма отчетливо произнес:

— Что тут происходит, малец?

Егор от неожиданности вздрогнул и едва не выронил младенца из рук.

— Ты, то есть Вы, можете говорить? — пролепетал басом Егор.

Ахальо закатил глазки и проворчал:

— Малец, если ты слышал мой голос, то будь уверен — я могу говорить. А ты, судя по всему, забываешь, как это делается. Ну так что, расскажешь старине Ахальо, что тут происходит? Почему я у тебя на руках, твоя рожа заросла бородой, а от меня пахнет козьим молоком?

Егор тяжело сглотнул и принялся рассказывать события прошедшего утра.

— Да, дела, — пробормотал Ахальо, нервно ерзая на руках у Егора. — Еще слухи поползут обо мне от этих купцов. Это все изменения, малец, будь уверен. А молоко козы — волшебное. Скорее всего.

Егор недоверчиво посмотрел на бурдюк и спросил:

— Что если я его выпью, помолодею?

— Не знаю, — зевнул Ахальо. — Вполне может быть.

Подойдя к бурдюку, Егор подозрительно посмотрел на него, понюхал, после чего сделал пару глотков странного розового молока.

— На вкус как карамель, — восхищенно сказал он и вытер тыльной стороной ладони рот. Он посмотрел на младенца и спросил: — Ну как? Борода уменьшается? Я превращаюсь в мальчика?

Ахальо прищурился, затем затряс головкой, отчего его пухлые щечки затряслись.

— Не-а.

Он еще некоторое время продолжал мотать головой, после чего спросил:

— Малец, ты не видел мой портсигар, случайно?

— Что? — от удивления глаза Егора едва не полезли на лоб. — Курить? Вы будете курить?

— Да, а что тут такого? — пробурчал Ахальо. — Я хочу курить. Найди мне сигарету, пожалуйста.

— Но детям ведь нельзя курить, — нерешительно заметил Егор.

Младенец вздохнул и закатил глаза.

— Малец, послушай, что я тебе скажу. Курить нельзя детям в принципе. Ну а я, какой я ребенок? Волею изменений я телом младенец, а на самом-то деле я очень даже взрослый. Чуешь, малец, разницу?

— Ну-у-у, не знаю даже, — протянул Егор. — Сейчас попробую поискать.

Он осторожно положил Ахальо в ворох одежды и принялся шарить руками в его вещевом мешке. Какое-то время младенец басом подбадривал спутника, задавая всякие вопросы, никак не относящиеся к поиску пропажи. Когда искомое было найдено, Егор раскрыл портсигар и нерешительно протянул его младенцу. Пухленькая ручка ребенка принялась шарить по внутренностям коробки, пытаясь нащупать папиросу. Наконец ему это удалось. Он сунул ее в беззубый рот и задумался. Выражение задумчивости сменилось капризной гримасой, и Ахальо разрыдался.

— Ну, ты чего? — принялся было успокаивать младенца Егор, но тот еще пуще заплакал, колошматя в воздухе ручками и ножками.

Вскоре плач затих, и чародей обиженно пробурчал:

— Я не могу разжечь ее.

Он покрутил папиросой между пальчиками, после чего отшвырнул ее в сторону и надулся. Поворочавшись некоторое время в ворохе одежды, младенец Ахальо свернулся калачиком, закрыл глазки и тихо засопел.

Подождав немного, Егор накрыл ребенка покрывалом, достал из мешка кусок вяленого мяса с ломтем сыра и вылез из шатра. Он уселся с теневой стороны и, медленно жуя свой нехитрый обед, задумался. Необходимо было идти дальше, но Егор не был уверен в своих силах, что он один сможет потащить все вещи и орущего младенца в придачу. Прикончив мясо, он вытянулся во весь рост, сунул в рот соломинку, заложил руки за голову и прикрыл глаза. Мерный шум прибоя и шелест листвы на ветру пели свою нехитрую колыбельную. Минут через десять Егор уже крепко спал.

Глава XI

Егор проснулся от истошного женского визга. Он открыл глаза и с удивлением увидел какую-то деваху, которая хаотично размахивала руками и разбрасывала по поляне их вещи. Время от времени она истерически выкрикивала грязные ругательства, способные вогнать в краску последнего забулдыгу вонючей корчмы. Ее черные волосы хищнически развевались за спиной, неопрятными локонами опадая на вполне мужскую рубаху. Если бы не они и не едва видимая грудь, Егор вполне мог принять ее за вернувшегося в свой облик Ахальо. Солнце только показалось из-за горизонта, но вокруг было светло как днем.

— Эй, Вы кто? — крикнул Егор и замолк.

Его голос показался настолько чужим и неродным, что мальчик поначалу опешил. Девица прекратила метаться, развернулась, уперлась руками в бока и пристально посмотрела на Егора. Что-то знакомое промелькнуло в ее глазах.

— Что, малец, проснулся? — нотки истерики пробивались буквально сквозь каждое слово.

— Ахальо? — недоуменно спросил Егор, вставая с травы, и вновь вздрогнул от своего такого чужого голоса.

— Вставай, спящая красавица, — нервно взвизгнула девица, поддев ногой опрокинутый бурдюк.

От осознания ужаса всего происходящего Егор вскочил на ноги и с нарастающей волной паники принялся себя ощупывать с ног до головы.

— Нет, нет, нет, — принялся причитать он, шаря руками по своему телу. — Нет, не может быть!

Теперь и в его голосе начали просыпаться нотки истерики.

— Еще как может, — развязно сказала девица, со всей силы пнув бурдюк, в котором вчера Егор принес молоко волшебной козы.

Девица устало опустилась на траву, достала папиросу, закурила. Затем обхватила колени руками и принялась молча думать, немигающим взглядом смотря прямо перед собой.

Немного успокоившись, Егор на негнущихся ногах подошел к Ахальо и опустился рядом с ним.

— Это изменения? — хриплым голосом спросил он.

Ахальо выпустил струйку дыма сквозь вытянутые трубочкой губы и покачал головой.

— Будем надеяться, что да, — грустно улыбнулся он. — Потому что если в этом виновато молоко вчерашней козы, то…

Он замолчал и отвел взгляд в сторону.

— Тогда это навсегда, да? — Егор безуспешно старался заглянуть в глаза спутнику.

Чародей щелчком отбросил в сторону окурок, выпустил дым через ноздри и, поднявшись на ноги, просипел:

— Скажем так. Если не навсегда, то уж по крайней мере надолго.

Ахальо принялся собирать разбросанные по поляне вещи и складывать их в мешок. Немного поразмыслив, Егор начал ему помогать.

— А почему вещи раскиданы? — озадаченно спросил мальчик.

Чародей на миг остановился и, словно смущаясь, сказал:

— Понимаешь, малец, когда я обнаружил, ну, все это, — он провел рукой по своему телу, на мгновенье задержав руки на груди, после чего вздрогнул, — я сильно расстроился. Очень сильно. А что делают расстроенные тетки, ты знаешь?

— Что? — наивно спросил Егор.

Ахальо тяжело вздохнул:

— Они начинают швырять все вокруг и обвинять саму вселенную в своих бедах, но только не себя.

— Но ведь это так! — возмущенно пискнул Егор.

— Вот! — Ахальо поднял вверх указательный палец. — Ты уже мыслишь, как настоящая тетка, правда, еще маленькая.

Егор возмущенно бросил на пол покрывало и надулся. Увидев это, Ахальо засмеялся, обнажив маленькие белые зубки.

— А Вы красивая, — уважительно сказал мальчик, и смех сразу же стих.

Лицо чародея помрачнело, и он буркнул:

— Ладно, хватит лясы точить, давай, помогай собирать вещи, пора в путь выдвигаться. Такими темпами мы еще долго будем до границы Дуумвирата топать.

Собрав вещи и наскоро позавтракав, путники двинулись по протоптанной дороге прямо на юг. По крайней мере, Ахальо утверждал, что граница находится именно с той стороны. Океан куда-то чудесным образом подевался, теперь вместо него шумел по-осеннему золотистыми кронами деревьев лес, то тут, то там блестели серебристые ленты ручейков. С другой стороны раскинулись изумрудного цвета поля с вкраплениями желтых и небесно-голубых цветов; на этих полях мирно паслись животные, отдаленно похожие на коров и вчерашнюю козу. Они мирно щипали травку, что придавало пейзажу некую умиротворенность. Егор время от времени останавливался и разглядывал диковинные пейзажи. Особое неудобство вызывали естественные потребности, такие как опорожнение мочевого пузыря. Егор никак не мог привыкнуть к новой физиологической особенности. Он выискивал кусты, прятался в них, после чего долго поправлял одежду. Чародей, видимо не испытывавший проблем данного рода, смотрел на него с неодобрением.

— Малец, ты чего там застрял? — в очередной раз окликнул его Ахальо и, нахмурившись, посмотрел вперед — на горизонте показалась группа всадников. — Вот черт, — сплюнул в сердцах чародей. — Малец, иди сюда, держись меня. Ничего не говори.

Егор послушно подошел к спутнику и принялся идти рядом с ним чуть ли не в ногу, уныло понурив голову. Минут через двадцать группа всадников поравнялась с ними. Купцы, заросшие щетиной и пропахшие потом, с выпученными глазами посмотрели на двух симпатичных путниц, бредущих по магическому тракту.

— Фью, — присвистнул один из них и поправил шапку на затылке. — Здорово, девицы! Не присоединитесь к нашей скромной компании?

Раздался хохот, затем другой добавил:

— Драз, ты ослеп? Им же в другую сторону!

И снова смех.

— Вижу, — обиделся Драз. — Но ради той чернявой симпатяги я готов развернуть коня обратно в сторону Дуумвирата.

Последние слова купца потонули в общем гоготе.

— Не хочешь за сбрую подержаться, красавица? — ухмыльнувшись, спросил третий купец и преградил путь Ахальо.

Чародей поднял налитые бешенством глаза и с такой злобой посмотрел на нахала, что тот отпрянул.

— В жопу себе засунь свою сбрую, — процедил он, крепче сжимая руку Егора.

— Ну-ну, — нервно усмехнулся купец. — Ты чего такая строптивая, красавица?

Он дернул поводья и уступил дорогу заколдованным путникам. Молча, полностью игнорируя смешки, Ахальо с Егором прошли мимо купцов и, стараясь не бежать, пошли дальше.

— Эй, красавицы, — окликнул их Драз. Путники остановились, и мышцы Ахальо инстинктивно напряглись. — Будьте осторожны. По тракту не только мирные купцы ходят. Имейте ввиду.

Дернув плечом, чародей с шумом выдохнул воздух, и они с Егором зашагали дальше.

Спокойствие их было недолгим. Спустя час, когда они закончили обедать и едва двинулись в дорогу, навстречу им выехала еще одна группа купцов.

— Эй, красавицы, вас не подвезти? — спросил один из купцов, и ситуация повторилась.

Двусмысленные намеки, скабрезные шутки, гогот и напутствие в конце — стандартный набор истосковавшихся по женскому обществу мужчин. Пусть неотесанных, но достаточно благородных, чтобы не учинить насилие над двумя с виду беззащитными девушками — одной постарше, другой помладше.

После встречи с третьей группой, буквально через десять минут после предыдущего расставания, нервы у Ахальо не выдержали.

— Задолбали! — заорал он вслед удалявшимся купцам. — О себе позаботьтесь, кретины!

Он поднял руку с выставленным средним пальцем и плюнул им вслед. Дернул головой, откидывая волосы назад, и задумался.

— Слушай, малец, — сказал он спустя некоторое время. — Мне кажется, пора нам призвать на помощь магию.

— Да? — спросил Егор. — А почему Вы до этого не пользовались ей?

Ахальо на мгновение смутился и тут же, улыбнувшись, ответил:

— Понимаешь, малец, — начал он, покровительственно приобняв спутника за плечи. — Не на каждое действие изменений может быть достойное противодействие у чародея. Артефакты, ингредиенты, в конце концов, просто человеческие силы порой не стоит тратить на заведомо проигрышные заклинания.

— Как сейчас? — захлопав ресницами, спросил мальчик.

— Как проницательно, — пробормотал под нос Ахальо и добавил: — Да, малец, как сейчас. Но поверь, всему на свете наступает предел, и ты готов пожертвовать многим, чтобы вернуть все на круги своя.

— И этот момент наступил?

— Вот именно! — чародей улыбнулся и похлопал спутника по плечу. — А теперь присядь в тенечке и наслаждайся зрелищем борьбы двух магических сил!

Последние слова он произнес тихо, с придыханием, отчего у Егора по спине пробежали мурашки. Он выбрал укромное место у корней раскидистого дерева, присел и принялся наблюдать за действиями чародея.

Ахальо в свою очередь развязал свой мешок и принялся долго в нем копаться, бормоча под нос непонятные для Егора названия магических ингредиентов:

— Волосы удавленного во сне младенца… не то. Чешуя с хвоста трехзубого поплунца… тоже не то. Желчь отравленной мискорки… фу-у-у… не то. Порошок третьего зуба дракона… та-а-ак, это надо. Зерна ржи-травы… вещь хорошая… но нет, не нужна. Масло рви-травы… эх, хоть и не жги-трава, но пойдет.

Минут пять он еще перебирал склянки, пока наконец нужные ингредиенты не были найдены.

— Та-а-ак, — почесывая затылок, протянул Ахальо. — Если верить книге, не хватает семян дикого навозника, но его вполне можно чем-то заменить…

С этими словами он начал оглядываться по сторонам, выискивая ему одному ведомое растение. Чародей сошел с обочины к траве, опустился на колени и стал разгребать руками цветы. Срывая их один за другим, он для начала нюхал их, затем пробовал на зуб, после чего пристально осматривал и отбрасывал в сторону. После пятого сорванного цветка он наконец улыбнулся и встал на ноги с добычей в руках.

— Хоть и не дикий навозник, но на вкус и запах самое то, — пробормотал Ахальо, бросая сорванный цветок ярко-лилового цвета в общую кучу отобранных ингредиентов.

Подобрав подол платья, он уселся, скрестил ноги и принялся в задумчивости одной рукой перебирать отобранное, а второй машинально наматывать локон волос на палец.

— Послушай, малец, — прохрипел Ахальо и, откашлявшись, продолжил: — В моем мешке, где-то на дне, должна быть чашка с пестиком, поищи их, ладно?

Егор кивнул, поправил золотистые локоны, обрамлявшие его лицо, и запустил руку в недра мешка.

— Да вытряхни ты все это, — нервно сказал Ахальо, сдувая волосы с челки. — Потом соберешь.

Пожав плечами, Егор перевернул мешок вверх дном и высыпал содержимое на траву. Руками разгреб образовавшийся завал и выудил из-под него чашку кремового цвета с отбитым краем и пестик цвета слоновой кости.

— Оно? — спросил мальчик, глядя на чародея.

— Угу, — буркнул он. — Тащи сюда.

Егор поднялся и поднес вещи спутнику. Выхватив из его рук посуду, Ахальо коротко кивнул.

— Хм, спасибо, малец.

Он пристроил чашку между ног и бросил туда недавно сорванный цветок, после чего энергично заработал пестиком.

— Ничего, что с листьями, — пояснил он мальчику. — Думаю, так будет лучше.

Егор в задумчивости почесал нос.

— А Вы уверены, что в книге заклинаний так написано?

Ахальо, уже занесший руку с порошком зуба дракона над миской, замер, откашлялся и пробурчал:

— Слушай, малец, а ты сам не хочешь попробовать?

Он встал на ноги, одернул платье и жестом предложил Егору занять его место.

— Чего? — насупился мальчик.

— Давай, малец, не стесняйся!

Ахальо широким шагом подошел к Егору, взял его за руку и потянул к ингредиентам.

— Вот, — обвел он руками склянки, — можешь приступать!

Егор замялся на месте и потупил взгляд.

— Простите меня, — шмыгнул он носом.

— Что? — не понял чародей. — А, ты про это? Ладно.

Он отпустил руку мальчика и вновь занял свое место. Усевшись, он поправил подол и погрозил Егору пальцем:

— Больше меня не провоцируй. Хорошо?

— Хорошо, — пробормотал Егор, с трудом сдерживая слезы. Надо же, к его внешности еще и примешался девчачий характер!

Ахальо потер руки, достал папиросу и, закурив, продолжил:

— Так, на чем мы остановились? Ах да. Порошок зуба дракона…

Остальные его бормотания перешли в едва слышный шепот, и Егор уже не мог различить ни слова. Руки чародея запорхали, словно ласточки, над чашкой. Он буквально на глаз отмерял необходимые магические ингредиенты, после чего с какой-то внутренней яростью разминал все это дело пестиком. Время от времени он бросал пестик, откидывал со лба челку и оттирал выступивший на лбу пот. Иногда до мальчика доносились лишь стук пестика об посуду да незатейливые ругательства Ахальо.

— Все, — наконец выдохнул чародей и с улыбкой посмотрел на Егора.

— Закончили? — робко спросил мальчик.

— Закончил, — очаровательной улыбкой ответил Ахальо, и Егору с трудом удалось убедить себя, что это не девушка, а бородатый, пропахший табаком мужик.

Чародей вскочил на ноги, держа на вытянутых руках чашку. Подойдя поближе, Егор заглянул и увидел месиво, всем видом напоминавшее болотную тину и отвратительно вонявшее тухлятиной.

— Бе-е, что это? — высунув язык, скривился Егор.

Наклонив голову набок, Ахальо пробормотал:

— По идее, должна быть мазь замедляющего восприятия Азифа. Если, конечно, книга не соврала.

Он в задумчивости посмотрел на чашку, встрепенулся и сказал:

— Что ж, малец, наверное, я начну с себя, ну а потом и ты тоже можешь натереться этим.

Егор брезгливо посмотрел на смесь:

— Я попробую.

Осмотревшись вокруг и убедившись, что в их сторону никто не едет, Ахальо тяжело вздохнул, скинул платье, зачерпнул горсть зловонной жижи и принялся втирать ее в себя, вздрагивая каждый раз, когда его руки касались грудей. Закончив обтираться, он с тревогой посмотрел на Егора и выдохнул:

— Ну как? Меня все еще видно?

Егор сделал шаг назад, прищурился и нерешительно произнес:

— Вроде видно. И, знаете, что-то происходит.

В глазах чародея промелькнул интерес:

— Что? Я исчезаю?

— Нет, — протянул мальчик. — По-моему, очень даже на оборот.

Ахальо замотал головой, пытаясь окинуть себя самого взглядом, и почувствовал странную ломоту во всем теле. С ужасом он заметил, как грудь начала увеличиваться в размерах, а он сам стал немного выше ростом.

— Что со мной происходит? — в его голосе послышались нотки истерики.

Егор помолчал, а потом заметил:

— По-моему, Вы стали, хм, более красивой, чем были. Прическа, грудь, ноги.

— Что? — в ужасе закричал Ахальо, отшвырнул миску с мазью в траву и попытался прикрыть наготу платьем.

Со стороны раздался шум приближающейся процессии, и чародей сразу же уселся в траву, обхватив колени руками. Из-за пригорка выехал очередной караван купцов:

— О, дамы! Наше почтение! — поклонился предводитель. — Куда путь держите?

Ахальо виновато улыбнулся и развел руками, отчего его грудь подпрыгнула, привлекая внимание мужчин.

— Мы отдыхаем, — ответил чародей. — Можете ехать, куда ехали.

— А ты дерзкая, — усмехнулся бородатый толстяк, подъехав к предводителю каравана.

— И опасная, — мрачно ответил Ахальо. — Езжайте давайте.

— Хотел бы я заняться с тобой чем-нибудь опасным, — сказал толстяк, и со всех сторон раздался хохот.

— В другой раз, — процедил Ахальо, и его рука медленно потянулась к сапогу, в котором был спрятан ритуальный нож.

— Ладно, поехали ребята, — окликнул товарищей здоровяк в алом кафтане. — Нам до вечера надо добраться до проклятой лужи, иначе изменения могут настигнуть нас врасплох.

Судя по всему, это был чародей, и он отвечал за безопасность отряда. Толстяк нехотя дернул поводья и кивнул предводителю:

— Поедем?

— Ага, — согласился тот, внимательно разглядывая Ахальо. — Вы бы, девчата, поосторожнее…

И уже в унисон с Ахальо закончил:

— По тракту не только мирные купцы ходят. Имейте ввиду.

Он замолчал, раскрыл рот, чтобы что-то сказать, потом закрыл его, махнул рукой и дернул поводья. Караван молча проехал мимо путниц и через некоторое время скрылся за рощицей. Ахальо встал на ноги, отряхнул подол платья от травы и посмотрел на вынутый из-за голенища ритуальный нож.

— Ну что ж, — зловеще прошептал он. — Если чародейство не хочет нам помогать, придется попробовать другой метод.

Чародей задрал левый рукав, закатил глаза и что есть силы несколько раз полоснул ножом по изрезанному запястью. Кровь брызнула в разные стороны, и Егор от отвращения зажмурил глаза.

— Кхар нгон вирд сукх прда! Кридха гур тыг! — хриплый женский голос повис в полуденной дремоте полей.

Мальчик приоткрыл правый глаз и посмотрел на чародея. Тот стоял с окровавленными руками, волосы и подол платья развевались на внезапно поднявшемся ветру, воздух вокруг него принялся дрожать и сгущаться, пока с глухим хлопком не лопнул, превратившись в дым. Медленно, словно чехлы, снимаемые со старой мебели, дым опал на землю, и перед путниками оказалась демонесса. Ее синего цвета кожа блестела на солнце, зеленые волосы ниспадали на шипастые плечи. Тремя лиловыми глазами, над которыми торчала пара рожек, она оглядела путников и тяжело вздохнула, отчего ее высокая грудь, стянутая кожаным платьем, приподнялась чуть ли не под самый подбородок. Она дернула головой и шагнула вперед. Длинные ноги, заканчивавшиеся копытами, сделали изящный полукруг, она развернулась боком и с презрением посмотрела на Ахальо.

— Что-то я не наблюдаю того мерзавца, что осмелился меня вызвать, — от шипящего голос демонессы у Егора по спине поползли мурашки. — Это была ты? — демонесса ткнула скрюченным пальцем в сторону Ахальо, и тот вздрогнул от неожиданности. — Или ты?

Она обернулась и пристально заглянула Егору в глаза. От этого взгляда у Егора подкосились ноги, и он плюхнулся в траву, приземлившись на пятую точку. Демонесса в задумчивости почесала острый подбородок и задумчиво прошипела:

— Нет, явно не эта девчонка. Может, эта девица?

Она повернулась в сторону съежившегося Ахальо и, цокая копытами, подошла к нему, после чего наклонилась, обдав смрадным дыханием.

— Кхе-кхе, — прочистив горло, чародей выпрямился и сказал: — Как бы… это я тебя вызвал, как тебя там, э-э-э… Кридха? Да?

— Ну, допустим? — вкрадчиво ответила демонесса. — Ты-то кто? Чего тебе надо?

— Кридха, да, — пробормотал Ахальо и, возвысив голос, продолжил: — Так вот, я, Ахальо, призвал тебя, Кридха, чтобы повелевать тобой! Чтобы ты исполняла мои пожелания и повиновалась мне во всем!

Демонесса иронично посмотрела на человека и, усмехнувшись, прошипела:

— Что-то я не встречала раньше баб с мужскими именами. Слышь, чувырла, ты мне зубы тут не заговаривай. Где демонолог, что меня вызвал? Говори быстрее, а не то я тебя…

Она угрожающе нависла над Ахальо, но тот не двинулся с места.

— Разуй глаза, порождение преисподней, — с пафосом воскликнул он. — Тот, кто призвал тебя, сейчас находится пред тобой. Я — Ахальо, повелитель демонов!

Демонесса обошла вокруг чародея и почесала в задумчивости рожки на лбу.

— Послушай, чувиха, — озабоченно начала она, — чую здесь какой-то подвох. Ты не демонолог, по крайней мере о тебе я ничего не слышала по ту сторону мира. Но кто-то же меня призвал. Так?

— Так, — закивал головой Ахальо. — Это был я!

— Послушай, мадам, — психанула демонесса, — прекращай говорить о себе в мужском роде. Ты в зеркало давно смотрелась? С такими титьками мужиков не бывает!

Она кивнула в сторону пышного бюста Ахальо, отчего тот вздрогнул и инстинктивно прикрыл грудь руками.

— Я, собственно говоря, мужик, — пробормотал чародей. — Просто тут вышла маленькая накладочка.

— О-о-о, опять эти трансвеститы, — простонала демонесса. — Когда же их всех на кострах пережгут. Ладно, допустим, — в ее лиловых глазах вспыхнули огоньки интереса. — От меня ты чего хотел? — она сделала ударение на последнем слове.

Ахальо, подмигнув, победно посмотрел на Егора, и сказал:

— Кридха, я повелеваю, — он столкнулся со свирепым взглядом демонессы, запнулся и продолжил: — В общем, сделай так, чтобы мы стали невидимыми, хоть маленько, или просто незаметными. Хорошо?

Тонкий рот демонессы растянулся в улыбке, и она оглушительно захохотала. Отсмеявшись, она спросила:

— А зачем такой прекрасной во всех отношениях девице становиться незаметной для путников, странствующих среди этих забытых богами полей?

Ахальо густо покраснел, и ответил:

— Вот собственно в этих путниках все и дело. Как-то не хочется попадаться им на глаза, а незаметно добраться до…

— А-а-а, — понимающе заулыбалась демонесса. — Все поняла, абсолютно все. Ну что ж, ты обратилась, ой, то есть обратился по адресу. Я помогу твоей беде. Так и быть.

Демонесса перевела взгляд на Егора и спросила:

— Ему тоже помочь?

— Если можно, — пожал плечами Ахальо.

— Конечно, можно, — демонесса обнажила ряд острых зубов. — Все сделаю в лучшем виде. Только будьте любезны, встаньте рядышком друг с другом, чтобы мне было легче. Ну, вы понимаете?

Ахальо кивнул и махнул рукой Егору:

— Малец, пойди сюда. Сейчас все будет.

Демонесса взглядом проводила мальчика, потерла когтистые руки и, замотав тоненьким хвостиком, который мальчик раньше принимал за часть одежды, принялась что-то шептать. Амплитуда какофонии звуков, доносившихся из ее нутра, нарастала, пока не превратилась в абсолютный визг. Из-под ее копыт повалил пар, накрывая с головой ее саму и прижавшихся друг к другу спутников. Пар был густым, оранжевого цвета. Он заползал в рот и нос, вызывая кашель и чихание. Путники тут же принялись тереть носы и кашлять. Ахальо замахал руками, и вскоре завеса тумана поднялась выше и растворилась в воздухе.

— Вот теперь порядок, — запрокинув голову назад, демонесса зашлась в противном хохоте и начала постепенно таять в прозрачном воздухе, пока не исчезла совсем.

Противный голос демонессы исчез вместе с ней, и было слышно лишь стрекотание какого-то насекомого вдали. Ахальо встрепенулся, осмотрелся по сторонам и спросил:

— Малец, ты как? Ты меня видишь? Потому что я тебя — да.

Егор отошел от чародея, посмотрел на него и застыл от изумления. На него смотрела ослепительно красивая женщина, от предыдущей симпатичной деревенской девушки не осталось и следа. Элегантное платье, эффектно подчеркивающее формы тела, красиво уложенные волосы, румяна на лице. Все это делало заколдованного Ахальо настолько желанным, что Егор, хоть и был маленьким ребенком, почувствовал странное влечение к этому образу.

— По-моему, демонесса что-то напутала, — прошептал он. — Ты неотразим.

Ахальо вздрогнул от этих слов и спросил:

— Ты что несешь, малец?

— Клянусь, — выдохнул Егор.

Чародей в панике заметался. Он взял плошку, подошел к бурдюку и зачерпнул воды, ранее набранной в одном из ручьев. После чего принялся разглядывать свое отражение.

— Нет, — прошептал он. — Нет, нет, нет!

Ахальо в ярости откинул чашку и зарыдал. Егор присел рядом с ним, приобнял чародея правой рукой, а левой тихонько гладил его по колену и приговаривал:

— Не переживайте, не надо. К утру же изменения пройдут.

Ответом ему был лишь протяжный бабский вой. От этого воя на глаза Егору тоже навернулись слезы, и он завыл в унисон Ахальо.

— Кто это тут у нас ревет? — насмешливый голос раздался прямо над головами путников.

Егор поднял голову и увидел заросшего рыжей щетиной воина верхом на черном звере. За его спиной виднелось еще трое всадников. Взгляд из-под прищуренных глаз заставил Егора вздрогнуть, в них сквозили жестокость и нечто другое, а что, он еще не мог понять. Ахальо злобно посмотрел на незнакомца, сплюнул на землю и прошипел:

— Проваливайте отсюда подобру-поздорову.

Рыжий с изумлением посмотрел на своих спутников, после чего оглушительно рассмеялся.

— А она мне нравится, ребята, — ухмыльнулся он. — Надеюсь, она всегда такая горячая!

Ахальо вскочил на ноги и проорал, правда, это было больше похоже на бабий визг, чем на крик устрашения:

— Вали на хер, сраный ублюдок! Чтобы глаза мои тебя не видели!

Вместо ответа рыжий всадник схватил Ахальо за руку и притянул к себе. Он немного наклонился так, что его глаза оказались вровень с глазами чародея. В серых зрачках плясали огоньки злобы и похоти.

— Слушай сюда, сука, — прошептал он. — Будешь смирной, обещаю, что не сделаю тебе больно, а иначе…

Он с такой силой сжал запястье Ахальо, что у того аж потемнело в глазах. После чего дернул руку на себя и отпустил. Чародей с застывшей ненавистью в глазах уставился на обидчика, судорожно соображая, как выбраться из данной ситуации. Он смотрел на этих людей и с каждой секундой все сильнее понимал, в какой опасный переплет они впутались.

— Малец, — прошептал он. — Держись поближе.

Егор недоуменно посмотрел на побелевшего Ахальо и придвинулся к нему вплотную. Рыжий обернулся к товарищам и, кивнув совсем юному разбойнику, сказал:

— Звард, приготовь веревки. Юмг, — кивнул он налысо бритому бородачу, — придется тебе потесниться и принять на борт наших прелестниц. Ахр, — подмигнул он третьему, остроносому блондину с пробивающейся плешью на жидких волосах. — Вспомним былые времена, как мы шалили на Невольничьих островах?

Ахр кивнул, достал из-под седла веревку, ловким движением спешился, пригнулся и начал заходить сбоку заколдованных путников. Предводитель разбойников спрыгнул куда как менее грациозно и принялся заходить с другого бока.

Егор, жавшийся к Ахальо, почувствовал, как напряглись мышцы чародея. Он отстранил мальчика от себя, освобождая правую руку, на которой был повязан зикх. Чародей пригнулся, и левая рука скользнула в мешок. Егор краем глаза увидел какой-то пузырек с полупрозрачным голубоватым порошком.

Не выпуская разбойников из поля зрения, Ахальо зубами выдернул пробку из бутылочки и выплюнул ее. Сложил левую ладонь лодочкой и ссыпал весь порошок туда. Затем поднес ладонь к губам и принялся что-то быстро-быстро шептать. Егор физически почувствовал, как воздух вокруг него наэлектризовался и стал каким-то густым. Разбойники переглянулись и одновременно с разных сторон бросились на путников. В этот же миг, закончив шептать, Ахальо сжал кулак, выкинул вперед руку, и, прижимая к себе Егора, крутанулся вокруг своей оси, разжав ладонь. Порошок тонкой линией заструился по воздуху, очерчивая круг с ровными краями. Егор почувствовал, как его волосы зашевелились на макушке. Он задрал голову и буквально ощутил, как откуда-то сверху на них обрушился поток воздуха. Словно обладая разумом, вихрь обогнул чародея и его спутника и, ударившись о землю, с силой обрушился на нападавших. В воздух взметнулись песок и мелкие камешки, на миг скрыв разбойников. Вокруг Егора и Ахальо кружила стена, состоящая из земли, песка и пыли. По ту сторону завесы раздались проклятья. Мальчик посмотрел на чародея и спросил:

— Мы теперь спасены?

— Не знаю, — пожал плечами чародей. — Но в любом случае не помешало бы приготовиться к следующей атаке. Неизвестно, как долго продержится воздушный щит. Я вообще впервые пользуюсь этим заклятьем.

Сказав это, он нагнулся к мешку и принялся вновь шарить в нем рукой. Через некоторое время он вытащил шипастый черный пузырек и, ухмыльнувшись, сказал:

— Если щит долго не продержится, это уж точно сможет задержать этих ублюдков.

Егор недоверчиво посмотрел на устрашающего вида сосуд и робко спросил:

— А почему бы Вам не превратить их в жаб? Как тогда, в сарае?

Ахальо погрустнел.

— То был последний порошок, малец, — он отвинтил пробку и крепко сжал бутылёк в руке. — У меня есть всего по чуть-чуть на разные случаи жизни. Так что придется воспользоваться проклятием Сэлвина, а не слизью Зуарда.

— Проклятием, — в ужасе прошептал Егор и замолчал.

От этого слова у него по спине пробежали мурашки. Тем временем пыль начала спадать, и мальчик увидел силуэты разбойников, которые стояли, закрыв лица платками.

— Я вижу их, — прорычал Ахр и сделал шаг вперед.

Внезапно ветер стих. Словно его выключили из розетки, подумал Егор. Песок и пыль упали на землю, и разбойники с улюлюканьем и криком бросились на путников. В тот же миг Ахальо выбросил руку с зажатым страшным шипастым бутыльком вперед, в сторону разбойников, одновременно другой рукой прикрывая голову Егора. Мальчик краем глаза успел увидеть черный дымок, устремившийся в сторону нападавших с быстротой броска кобры. Серые размазанные грани принялись изгибаться, принимая какие-то осмысленные очертания. Чернота в центре сгустилась, словно впитывая в себя солнечный свет, и в один миг из ее центра с истошным криком вылетели сотни черных птиц. Они закружили над разбойниками, хлопая по их головам крыльями и пытаясь ударить клювами. Стена из птиц выросла между нападавшими и жертвами. Оценив ситуацию, Ахальо подхватил мешок, другой рукой схватил Егора за руку и, быстро процедив «бежим», бросился в противоположную сторону.

Повторять дважды не пришлось. Мальчик со всех ног пустился вслед за чародеем, изо всех сил стараясь не споткнуться и не упасть. Он время от времени оглядывался, чтобы посмотреть, что там происходит. Птицы окружили обидчиков и не давали им ступить ни шагу.

В следующий раз, когда Егор оглянулся, а они были шагов за сто от разбойников, то увидел, как птицы поредели, а рыжий бандит размахивал в руке каким-то разноцветным пером.

— Там… что-то… происходит, — задыхаясь, выпалил мальчик.

Ахальо на миг сбавил скорость, обернулся, и в следующий миг, сжав руку мальчика, ускорил шаг.

— Надо поторопиться, — нотки паники заскользили в его голосе. — У них какой-то артефакт. Демоны его знают какой, но они справляются с проклятием Сэлвина. Проклятье!

Егор оглянулся и вскрикнул от неожиданности — к ним приближались четыре фигурки всадников. В руках у предводителя была сеть.

— Бежим, — взвизгнул Ахальо, и они побежали.

Шагов через двадцать всадники настигли беглецов. Рассекая воздух, сеть засвистела и тут же опустилась на убегающих. Ноги у Егора начали заплетаться, он споткнулся и упал, прям под ноги бегущего Ахальо. Чародей, споткнувшись о Егора, перелетел через него и кубарем покатился по тропинке, увлекая за собой запутавшегося в сетях мальчика.

Пролетев несколько метров, Егор ободрал колени и ладони и больно ушиб голову. Он лежал, оглушенный от удара, и не заметил, как разбойники спешились и подошли к своей добыче.

— Отмоются, нормальные будут, — как сквозь заложенные ватой уши услышал слова разбойника Егор.

Чьи-то сильные руки больно сжали его и поставили на землю. У него кружилась голова, его тошнило. Ноги подкашивались, но руки разбойника не давали ему упасть. Затем на правой щеке взорвался огонь, и голова откинулась назад.

— Что-то совсем она хилая, — процедил гнусавый голос, и огонь вспыхнул на левой щеке. Ноги подкосились, и Егор уплыл в небытие.

Болело горло, сильно хотелось пить. Егор кашлянул пару раз и разлепил глаза. Темно, не видно ни зги. Он попробовал пошевелить руками, но ничего не получилось — руки затекли и превратились в безжизненные плети. Где-то вдалеке, в другой жизни, слышались треск огня и пьяная бессвязная речь.

— Ахальо, — прохрипел мальчик и вновь закашлялся.

Совсем рядом раздался шорох и тихий голос произнес:

— Малец, ты очнулся?

Егор завращал глазами и с трудом разглядел густую тень, промелькнувшую во мраке.

— Вроде да, — неуверенно произнес он. — Попить бы.

— Потерпи, — прошептал чародей. — Скоро все это закончится, и попьем.

Егор прикрыл глаза.

— Где мы?

Ему показалось, что Ахальо хмыкнул.

— Наши похитители разбили лагерь и решают, что с нами сделать.

— А что они решают с нами сделать? — встрепенулся мальчик.

— Ну-у-у, — неопределенно протянул чародей, — у них планы оригинальностью не отличаются. В общем, все они сходятся на том, что после того как попользуются нами — продадут в бордель.

— Как это — попользуются? — у Егора задрожал голос.

— Не бери в голову, малец, — приободрил его Ахальо. — Близится полночь, а значит все вернется на круги своя.

Егор прислушался к голосу чародея, и ему показалось, что он стал грубее, что ли.

— Мы вернемся в свои тела? — от этой новости сердце в груди Егора забилось сильнее.

— Думаю, что да, — обнадежил его чародей. — Но нам надо еще отбиться от наших новых знакомых.

— А получится? — робко спросил мальчик.

— Думаю, что да, — в голосе чародея послышался оптимизм, и Егор почувствовал, что его руки больше не сдерживают путы.

Он принялся растирать их, разгоняя кровь по жилам.

— Магия? — восхищенно спросил Егор.

— Почти что, — уклончиво ответил Ахальо, сжимая ритуальный нож в руках. — Теперь нам осталось только ждать.

Ждать пришлось недолго.

— Сейчас, я ее приведу, — раздался пьяный голос рыжего предводителя. — И каждый из вас по достоинству оценит щедрость нашей прелестницы.

Хохот и крики одобрения послужили ответом. Егор прислушался. Раздались шаги, и полог шатра откинулся в сторону так, что он смог разглядеть отблески горящего в ночи костра. Рядом с ним в сторону выхода метнулась тень.

— Ну-ка, где ты, моя сладенькая, — причмокивая губами, в темноту шатра ступил разбойник. Он вытянул руки вперед и пошел буквально на ощупь. За его спиной вырос темный силуэт чародея, и во мраке блеснул ритуальный нож. Раздался хрип, после чего Егор почувствовал кровь на своем лице. Разбойник обмяк и завалился набок. Поддерживая, чтобы он с шумом не грохнулся, Ахальо аккуратно положил бандита на землю. Затем вытащил из-за пояса нож и вышел наружу.

Подняв пьяные глаза, разбойники увидели мужчину лет тридцати пяти, с черной бородкой и длинными волосами. За его спиной мялся, переступая с ноги на ногу, мальчик лет одиннадцати.

— А-а-а, где Заг? Где девицы? — спросил остролицый, приподнимаясь на ноги.

Не дав ему встать, Ахальо одним прыжком оказался рядом с разбойником и точным ударом в висок сбил его с ног. Не дав другим опомниться, он поднял бревно, на котором только что сидел разбойник, и, крутанувшись вокруг своей оси, оглушил оставшихся бандитов.

— Ух ты, здорово, — выдохнул Егор.

Ахальо тем временем обыскал оглушенных разбойников, достал веревку и связал их. Нагнувшись, он поднял бурдюк, понюхал и бросил его Егору.

— На, малец, попей!

Егор поймал его и принялся жадно пить. Поднявши второй бурдюк, Ахальо принюхался, широко улыбнулся и сделал несколько больших глотков.

— Хорошо, — выдохнул он. — Теперь бы еще закурить.

Он пошарил в одном из лежащих у костра мешков и, вытащив деревянную коробочку, со злостью пнул лежащего рядом бандита.

— Нехорошо красть чужое, — беззлобно сказал чародей, раскуривая папиросу.

Егор сидел рядом с костром и грел озябшие руки.

— Что мы будем с ними делать? — спросил мальчик.

— Свяжем и оставим здесь, — пожал плечами Ахальо. — Убивать я их не хочу.

— И не надо, — прошептал Егор, вздрогнув при одной мысли о перерезанном горле главаря.

— Вещи их нам пригодятся, — продолжил чародей. — Думаю, отдохнем пару часиков, возьмем пару ездовых зверей и двинемся в путь.

Оттащив разбойников в одно место, Ахальо каждому вставил в рот по кляпу и еще раз проверил узлы. Затем он осмотрел их вещи, отобрал запасы еды и что-то похожее на магические артефакты. Замотав мешки узлами, чародей навьючил двух животных, проверил сбрую и лишь потом устало опустился возле Егора, подставляя пляшущему огню окоченевшие ладони. Мальчик клевал носом, но, почувствовав рядом с собой спутника, встрепенулся и посмотрел на него сонными глазами.

— Ты в порядке, малец? — нахмурившись, спросил Ахальо, доставая и прикуривая папиросу.

— Угу, — буркнул мальчик и потянулся. — Полный порядок.

Выпустив струйку дыма, чародей взял в руки бурдюк, взболтал его содержимое и сделал три огромных глотка. Оторвавшись от фляги, он смачно рыгнул, вытер губы тыльной стороной ладони и спросил:

— Ты готов двигаться дальше?

Егор пожал плечами:

— Наверное.

— Хорошо, малец, — Ахальо глубоко затянулся и выпустил дым через ноздри. — Сейчас докурю и поедем. Можешь подремать в седле.

— Угу, — кивнул Егор и зевнул.

Ахальо взял в руки бурдюк и сделал еще несколько больших глотков вина.

Глава XII

— Как у Игры златокудрой В закромах стоит вино Мы гурьбою очень дружной Ввалимся все к ней домой…

Ахальо уже по десятому кругу пел эту кабацкую песню. Голос его был слегка охрипшим и грустным, отчего, вместо положенного веселья, песня наводила на него смертельную тоску, однако петь он не переставал. Егор дремал, мерно покачиваясь в седле, и Ахальо краем глаза наблюдал, как бы мальчонка не свалился.

Он приподнял наполовину пустой бурдюк, сделал два глотка и оттер губы. Ему было страшно. Он, конечно же, раньше убивал людей, но это было во время той короткой кампании, о которой он уже почти забыл. И вот теперь ему все время казалось, что мертвец неотступно следует за ними. Тем более что изменившийся к ночи пейзаж соответствовал настроению чародея.

Поля сменились густыми зарослями леса. Раскидистые ветви деревьев царапали медленно плывущие облака, из-за которых нет-нет ухмылялась щербатая луна. Она была похожа на бесформенный кусок камня, волею судьбы оказавшийся на небосводе. Привычные взгляду чародея два спутника планеты исчезли, звезды перемешались, он не узнавал небо над собой.

Где-то в зарослях вскрикнула птица или зверь, и чародей вздрогнул от неожиданности. Он инстинктивно потянулся к зикху, пытаясь вспомнить какое-нибудь охранное заклинание. Но мысли в его голове путались от избытка эмоций и выпитого вина — второй бурдюк подходил к концу.

Ахальо судорожно замотал головой, стараясь рассмотреть источник шума, но безуспешно, луна скрылась за очередным набежавшим облаком, и лес погрузился в зловещий мрак. Он с трудом разбирал дорогу, стараясь не сбиться с тропы, на которую они выехали, когда покинули лагерь разбойников. Громко хрустнула ветка под копытами животного, и Ахальо почувствовал, что кто-то со всей силы потянул его за подол рубахи. Он дернулся в сторону от невидимого противника, размахивая руками, отчего остатки вина пролились на холку ездового зверя, и животное, громко всхрапнув, дернуло боком. Потеряв равновесие, Ахальо принялся заваливаться набок. Раскинув руки, он инстинктивно попытался за что-нибудь схватиться, но, не удержавшись, упал на мягкую траву, устланную прелой листвой. Раздался треск, и ему на спину упала ветка, зацепившаяся за подол рубахи.

— Ахальо! — раздался тревожный крик Егора.

— Тут я, малец, — простонал чародей, подымаясь на ноги. Он с силой тер ушибленную спину, держа в другой руке пустой бурдюк. Осознав, что тот пуст, чародей с раздражением отбросил его в сторону и схватил животное за узду.

— Где мы? — почему-то шепотом спросил мальчик.

Ахальо, дернув за узду норовившего убежать зверя, прищурился, вглядываясь в темноту, и пожал плечами:

— Да кто его знает, малец. Надо бы подумать.

Он пошарил руками по полам одежды, достал папиросу и прикурил.

— Темно, не видно ни черта, — с досадой сказал чародей.

— Ага, — кивнул в ответ Егор.

Тяжело вздохнув, Ахальо поднял с земли обломившуюся ветку. В тающем свете луны Егор разглядел, как чародей простер над концом ветки руку, сотворил едва заметные пассы, и дерево тут же занялось голубоватым пламенем огня.

Подняв импровизированный факел высоко над головой, Ахальо осветил им место вокруг их незапланированной стоянки. Вокруг них высились, протягивая к заблудившимся путникам корявые ветви, черные деревья. Тропы, по которой они могли ехать, не было, кругом росла высокая, выше колен, трава. Между ног чародея проползло какое-то животное, и он от испуга едва не выронил факел из рук.

— Фух, что за тварь, — брезгливо затопав ногами, взвизгнул Ахальо и принялся шарить факелом вокруг себя, но животного уже нигде не было.

— Мы заблудились? — робко спросил мальчик.

Чародей сделал затяжку и, бросив под ноги окурок, затоптал его.

— Похоже, что так, малец, — прохрипел он.

— И… куда нам теперь идти? — чуть не плача спросил мальчик.

— Не кисни, — подмигнул спутнику чародей. — Ахальо что-нибудь придумает. Ахальо всегда что-нибудь придумывает, — добавил он едва слышно.

Чародей взял животное под уздцы и двинулся вперед в чащу леса, освещая путь горящей веткой. Деревья словно расступались перед ними, освобождая путникам дорогу. Они шли вперед, пока не уткнулись в глухую стену из толстых сухих деревьев. Мертвые сучья словно в немом крике застыли, пронизывая острием застывший ночной воздух. Глухая тишина взрезалась истеричным криком какого-то животного и снова обрушилась на путников.

— Тупик, — поежившись, словно от холодного ветерка, пробормотал Ахальо.

— И куда нам теперь? — растерянно повторил Егор. — Обратно?

— Надо подумать, — почесал бороду чародей. — Погоди, что это?

Отбросив в сторону поводья, он прильнул между стволов деревьев, вглядываясь в густую темноту. Ему показалось, или там действительно что-то было? Что-то похожее на…

— Замок Замерших Надежд, — выдохнул Ахальо, разглядев острые пики башен, взмывающих в бесконечный небосвод.

— Замок? — переспросил Егор.

— Ну да, — нетерпеливо ответил чародей, перебираясь на другое место, чтобы получше разглядеть строение. На миг ему показалось, что это всего лишь макушки стоящих сплошной стеной деревьев по ту сторону преграды. Но тут на миг мелькнула непривычная луна, и чародей явно рассмотрел горбатые строения замка.

Он обернулся к Егору и с едва слышным ликованием произнес:

— Если это тот замок, о котором я думаю, то нам неслыханно повезло, малец! Только вот надо бы найти проход между этими треклятыми деревьями.

Он с досадой стукнул по стволу высохшего дерева.

— Придется идти в обход, — возбужденно сказал Ахальо, теребя в руках поводья. — Чего ж мы ждем, пошли! — нетерпеливо сказал мужчина, словно Егор задерживал их.

Широким шагом он пошел вдоль преграды, ведя за собой животное.

— А зачем нам этот замок? — спросил Егор, разглядев в просвете между деревьями пугающие очертания. — Может, поедем дальше?

— Все не так просто, малец, — взволнованно сказал Ахальо. — Я слышал про Замок Замерших Надежд еще будучи маленьким подмастерьем. Набитый до отвала всякими артефактами и драгоценностями, он таит в себе еще одну важную для нас тайну — переход по ту сторону изменений! Не раз я слышал истории, что есть такой замок в изменениях, который сокращает путь раз в десять! Причем не каждому он является, малец. Судя по всему, тебе просто повезло, что с тобой рядом есть я. Да блин, где же проход к этому чертовому замку!

Ахальо в сердцах топнул ногой и остановился, оглядываясь по сторонам.

— Вон же он, — воскликнул Егор, показывая на едва заметную арку, черневшую в плотной стене деревьев. И тут же пожалел об этом, ему не очень хотелось приближаться к пугающему строению.

Чародей посмотрел в сторону, куда указывал мальчик, и широко улыбнулся.

— Да ты глазастый, малец! Молодец. Пошли.

Позвав следовать за собой кивком головы, он более уверенно зашагал вперед к едва различимому проходу среди деревьев.

Чем дальше они продвигались, тем мельче и чахлее выглядела трава под ногами, пока совсем не исчезла — вместо нее была корка словно запекшейся земли. Егор наклонился, чтобы разглядеть землю в отблеске факела, и подивился — уж очень эта земля напоминала ему асфальт.

Они въехали в проем, и животное Ахальо, фыркнув, поднялось на дыбы, отказываясь идти дальше.

— Что с тобой, — проворчал чародей, ласково поглаживая животное по морде, но то в ответ замотало головой.

— Смотрите, — прошептал побледневшими от ужаса губами Егор и указал рукой в вязкий полумрак.

Обернувшись на жест, Ахальо вытянул руку с факелом вперед, освещая пустырь перед входом в замок, и едва не выронил ветку из рук. Выглянув на миг из-за тучи, луна выхватила часть пустыря, и он увидел, как у стен и стволов деревьев сидели и лежали люди, застывшие в самых разнообразных позах. Десятки и сотни тел. Языки пламени факела отразились в зрачках открытых и вперившихся в небо глаз, и Егору на миг показалось, что вот-вот они встанут и набросятся на них, чтобы растерзать живую плоть своими холодными мертвыми когтями.

— Демоны меня подери, — прошептал чародей, облизав вмиг пересохшие губы. — Что тут происходит?

— Поедем отсюда, — плаксиво взмолился Егор, но мужчина пропустил его просьбу мимо ушей.

Неуверенной походкой он подошел к ближайшему телу и, присев на корточки, попытался заглянуть в его лицо. Нахмурившись, он протянул руку и, едва не вздрогнув от тихого вскрика мальчика, притронулся к шее лежащего.

— Невероятно, — прошептал он и перевернул человека на спину.

Это был мужчина лет двадцати трех. Его светлые длинные волосы разметались по земле, а широко открытые глаза с огромными пятнами зрачков безучастно смотрели в холодное небо. На мертвенно бледной коже на мгновение проскочил лунный зайчик и скрылся за покровом набежавших туч. Одежда на мужчине была богатой, но, на взгляд чародея, очень уж старомодной. Так не одевались по крайней мере лет сто.

— Зачем Вы его трогаете, этого мертвеца? — дрожащим голосом прошептал Егор.

Ахальо с хмурым видом обернулся на голос мальчика и медленно произнес:

— Я не уверен, что он мертв. По крайней мере… — не договорив, он взял тело за запястье и замер. Помедлив, он сказал: — Такое чувство, что он спит. Они, — поправился чародей. — Они все. Спят.

Отпустив руку мужчины, он встал и сделал шаг назад.

— Жутковатое место, — прошептал Ахальо.

— Может, поедем уже отсюда? — плаксиво повторил мальчик.

— Нет, — неожиданно жестко ответил чародей. — Будучи еще ребенком, я слышал про этот замок, про то, что не каждому открывается его месторасположение и, найдя его, я не намерен отступать.

Оглядевшись в поисках привязи, он привязал животное, снял вещевой мешок и, осторожно переступая через тела, пошел в сторону белевших деревянных дверей, которые, судя по всему, вели внутрь цитадели. На миг остановившись, он оглянулся на Егора и спросил:

— Малец, ты тут меня подождешь или все-таки составишь мне компанию?

Икнув от страха, Егор быстро слез с животного и, перепрыгивая через каждое лежащее тело, подбежал к чародею. Ахальо широко улыбнулся и потрепал мальчика по голове:

— Молодец, малец. А ты храбрее, чем я думал.

С этими словами он взял ребенка за руку и толкнул массивную дверь.

Вопреки ожиданиям Егора, не было никакого противного скрипа, дверь не открылась с глухим стуком, и на них не налетели полчища мертвецов. Едва чародей дотронулся до створок (это больше похоже на пластик, чем на дерево, отметил про себя Егор), двери сами собой распахнулись, разъехавшись в разные стороны (как двери в «Звездных войнах»). Вместо запаха тлена на них пахнуло прохладой хорошо вентилируемого помещения. Егор знал, что штука, вызывающая такой холод, в его мире называется кондиционер. Интересно, а тут наверняка для таких целей использовали магию. Едва они сделали шаг вовнутрь, как по краям высокого белого потолка пробежала змейка огней, и матовый приглушенный свет возник из-под скрытых наверху панелей. Словно светился сам контур потолка. Неужто это тоже магия?

— Ахальо, — начал он, решив поделиться данными догадками у чародея, но тот лишь цыкнул на мальчика и пошел дальше. Факел он бросил на пол и затушил, оставив палку лежать на гладком, словно каменном, полу. Но это был не камень. Какой-то твердый линолеум, решил Егор.

Коридор с ответвлениями в разные стороны уходил вглубь замка, насколько хватало глаз, и мальчик решил, что он не соответствует тем размерам цитадели, что они видели снаружи.

Осторожно ступая, они шли по коридору мимо закрытых дверей, лестниц и ответвлений.

— Куда мы идем? — попытался спросить Егор, но Ахальо вновь на него шикнул.

— Тише, малец. Ты разве не слышишь?

Мальчик замер и прислушался. Определенно, он ничего не слышал.

— Прекрасно, — прошептал чародей. — Я еще ни разу не слышал, чтобы так прекрасно пели. Пойдем! Надо найти тех прелестниц, что так поют!

Он дернул мальчика за руку, и они пошли дальше по уходящему во тьму коридору. Обернувшись, мальчик увидел, что за их спиной огни погасли, и они оказались в пятне света, которое неотступно следовало за ними.

Пройдя еще метров сто, Ахальо остановился у двух разветвлений и, немного поколебавшись, шагнул в правый проем. Короткий коридор внезапно оборвался, и путники оказались в темном помещении. Словно по волшебству, по периметру огромного купола задрожали розоватые огоньки. Сперва они вспыхнули в дальнем конце, затем пробежались по кругу, оставляя легкие всполохи, и огромная круглая зала выступила из сумрака. Теперь и Егор услышал какое-то пение, словно приглушенное огромной толщей воды.

В самом центре помещения возвышался круглый выступ, устланный мехами и покрывалами. Сверху он венчался балдахином, а внутри сидели неописуемой красоты три девушки. Они полусидели-полулежали друг рядом с другом, расчесывали волосы, и из их уст лилось то самое пение, которое, по мнению Егора, и услышал чародей, с точки зрения Егора, больше похожее на вой. Теплый свет играл бликами на блестках их полупрозрачной одежды, из-под которой виднелись формы, приведшие Ахальо в трепет. Светлые, черные и рыжие волосы причудливо переплетались в тонких пальцах девушек под серебряными гребнями.

— Они божественны, — выдохнул Ахальо, не обратив внимания на серебро и, бросив мешок на пол, медленно, словно зачарованный поплелся к прекрасным нимфам.

Раскрыв рот от вожделения, он остановился у подножия возвышения и, глупо улыбнувшись, поклонился:

— Мое почтение, дамы!

Но девушки не обратили на него никакого внимания. Они продолжали что-то тихо напевать и расчесывать волосы. Сложив руки в умоляющем жесте, чародей упал на колени и влюбленными глазами принялся рассматривать прелестниц.

— Умоляю, — прошептал он, — хоть одну улыбку, хоть одно слово…

Егор стоял и наблюдал за ним, выпучив глаза. От самоуверенного и немного нагловатого чародея не осталось и следа, перед ним была какая-то тряпка, готовая, чтобы ей помыкали.

— Ахальо, — позвал он спутника. — Нам надо идти. Вы помните?

Но мужчина его не слышал. Он стоял на коленях и продолжал смотреть с вожделением.

— Ахальо, — повторил Егор и сделал несколько шагов по направлению к чародею.

Тут его взгляд привлек некий предмет, белеющий за возвышением. Присмотревшись, мальчик вздрогнул от страха и почувствовал, как у него на затылке зашевелились волосы. Там лежала груда человеческих костей. Завертев головой, он с ужасом обнаружил, что в комнате полно останков людей.

— Ахальо, — в истерике вскрикнул Егор. Он подбежал к чародею и принялся что есть силы теребить его за плечо. — Ахальо, очнитесь! Мы погибнем здесь!

Мужчина с глуповатой улыбкой на лице обернулся к мальчику и вяло ответил:

— Отвали, малец, не видишь, дядя занят.

Затем он вновь повернулся к девушкам и что-то замычал, словно подпевая им.

Егор замер как вкопанный. Что за чертовщина творилась, он не мог понять. Вздрогнув, словно очнувшись, он кинулся к вещевому мешку и принялся в нем что-то искать. Наконец он вытащил свою кольчужку и потряс ею прямо перед самым носом чародея:

— Я не отдам Вам это, слышите? — закричал мальчик. — Не отдам! Если Вы не встанете и не выведете нас отсюда!

Вместо ответа Ахальо махнул рукой, словно отгоняя надоевшую муху и, не оборачиваясь, проронил:

— Пофиг.

Егор так и замер от потрясения. Он обернулся, словно ища что-нибудь. Наконец его взгляд наткнулся на лежащий неподалеку странный предмет. Он поднял его и повертел в руках, рассматривая со всех сторон. Находка была тонкой и широкой, по габаритам размером с ладонь взрослого человека. Корпус был сделан из серебристой пластмассы, а с другой стороны блестело черное матовое стекло. Для Егора было загадкой предназначение предмета, но раздумывать и гадать он не стал. Размахнувшись, он со всей силы швырнул находку в сторону воющих девиц. Сделав кульбит, прямоугольник блеснул матовой поверхностью в отсвете розоватой полоски света под куполом и с треском разбился о невидимую преграду, не долетев метра до трех нимф. Осколки стекла и пластмассы рассыпались по полу, частично попав на лицо чародея, но тот не обратил на это никакого внимания. Он продолжал таращиться на девушек, все также стоя на коленях. Егор заметил струйку слюны, стекающую с уголка губ Ахальо, и его передернуло от отвращения.

— Да что же тут происходит? — с бессильной злобой прошептал Егор, сжав кулаки.

Он подошел вплотную к возвышению и протянул руку, пытаясь нащупать преграду, о которую разбился странный предмет. Его догадка подтвердилась. Пальцы коснулись холодной преграды и тут же заныли от боли, синие искры ледяным дождем упали на пол.

Резко отдернув руку, Егор принялся махать ей, стараясь унять боль. Сунув онемевшие пальцы в рот, он обошел возвышение со всех сторон, разглядывая поющих девиц и натыкаясь на белеющие под ногами кости. Если не считать девиц и останков попавших под чары нимф путников, в куполообразном помещении больше ничего не было. Мальчик посмотрел на Ахальо и попытался прикинуть, как долго тот сможет простоять на коленях, пуская слюни на полуголых девиц. Увидев опущенные книзу уголки губ и залегшую между бровями складку, которой раньше не было, Егор обеспокоился — чародей менялся на глазах, причем не в лучшую сторону. Надо было что-то предпринимать, и чем быстрее, тем лучше.

Еще раз беспомощно осмотрев комнату, мальчик понял, что здесь делать нечего. Он не видел ничего, что могло бы заткнуть воющих девиц. Собрав волю в кулак, он вышел из комнаты. Едва мальчик ступил в коридор, в такт его шагам принялись вспыхивать огни на потолке. Пройдя вперед, он наткнулся на дверь. Прикоснувшись к ней, Егор почувствовал под ладонью тепло странного материала, похожего на пластик. Дверь бесшумно скользнула в сторону, открывая темные недра. Задержав дыхание, словно он собирался нырять под воду, Егор вошел внутрь помещения. Вспыхнул приглушенный свет. Комната оказалась небольшой, метра три на четыре. У дальней стены стоял длинный во всю стену стол, а около него четыре стула. Подойдя к столу, Егор с удивлением заметил, как стена принялась дрожать и становиться прозрачной, исчезая прямо на глазах. А за стеной он разглядел девиц и стоящего на коленях чародея. В верхнем правом углу был выделен рамкой квадрат, словно телеэкран, в котором лицо Ахальо было увеличено с такой четкостью, что мальчик разглядел даже капельки пота, застывшие на его висках. Егор в жизни не видел экранов, которые могли быть такими тонкими и практически незаметными. Поверх изображения появлялись и исчезали странные закорючки, похожие на надписи.

Мальчик посмотрел на стол. Сероватый пластик волнообразной формы. Ничего примечательного. Он провел рукой по поверхности и тут же отдернул ее, словно обжегся — там, где коснулась его рука, на поверхности выступили непонятные символы, словно зажглись голубоватые огоньки. Секунд через десять огоньки начали затухать, пока совсем не исчезли. Не найдя ничего подходящего, Егор тяжело вздохнул, развернулся и вышел в коридор. Дверь за ним бесшумно закрылась. Он прошел дальше по коридору и остановился у следующей двери. Немного подумав, мальчик прикоснулся к ней. Ничего не произошло. Дверь не открылась. Тогда он надавил сильнее, и по контуру дверного проема вспыхнули тревожные красные огни. Отпрянув от неожиданности, мальчик навалился всем телом, пытаясь открыть дверь, но безуспешно. Ему вдруг показалось, что за той дверью что-то есть, что могло бы помочь освободить Ахальо, и ему надо непременно проникнуть туда.

Привстав на цыпочки, мальчик принялся обшаривать пальцами каждый миллиметр двери, стараясь найти нечто, что могло бы открыть помещение. На уровне глаз он нащупал небольшое углубление, великоватое для его пальца, но вполне подходящее для указательного пальца взрослого человека. Красный свет перестал моргать, словно застыл, и на уровне глаз мальчика на двери появилась черная полоска, похожая на стекло странного предмета, который он разбил о невидимую преграду в комнате с девицами.

— Смотрите прямо перед собой и не двигайтесь, — мягкий голос прозвучал в его ушах. От неожиданности мальчик вздрогнул и завертел головой, словно пытался разглядеть того, кто это сказал.

— Пожалуйста, смотрите прямо перед собой, — повторил голос, и Егор решил повиноваться.

Взглядом он вперился в черное стекло и не мигая некоторое время всматривался в свое отражение. Он уловил легкое движение на стекле, после чего голос произнес:

— Генетическое совпадение: Определено. Класс: Земля. Ранг: Исследователь. Доступ разрешен.

Черная полоска стекла исчезла, и дверь бесшумно отъехала в сторону.

Вздрогнув от неожиданности, Егор осторожно просунул голову в черное чрево помещения и неуверенно сделал шаг вперед. Под ногами у самых стен задрожали огоньки, и из-под серых полосок, похожих на плинтуса, по полу разлился матовый белый свет. Комната была пустой. В ней не было ничего, кроме барельефного постамента, над которым кружился кристалл. Егор увидел в нем что-то знакомое. Само помещение было круглым, наподобие арены цирка: стены расширялись к потолку, и над полом нависал огромный купол. Едва появилось освещение, по полу и потолку заскользили странные формулы и фигуры девушек, что-то наподобие тех, у которых в пугающем экстазе застыл чародей.

Мальчик подошел к стенам и опасливо дотронулся до них, пытаясь тенью прикрыть написанные формулы. Но ничего не получилось. Оказалось, что, несмотря на мерцание, они не проецировались на стены, а наоборот, светились изнутри.

Обойдя вокруг постамента, Егор подозрительно осмотрел парящий в воздухе кристалл. Недоверчиво хмыкнув, он провел рукой над странным предметом, словно надеясь наткнуться на невидимую нитку, на которой он мог бы держаться. Ничего. Тогда он быстро, словно мог обжечься, провел рукой под кристаллом, но его пальцы ничего не ощутили. Лишь на миг надписи на стенах и потолке стали менее яркими.

Облизав пересохшие губы, Егор протянул руку вперед и дотронулся до прозрачного камня. На ощупь он был теплым, словно что-то его нагревало. Набрав побольше воздуха и закусив нижнюю губу, мальчик схватил кристалл и потянул на себя. В одно мгновение комната вспыхнула опасно красным цветом, и в ушах раздался сводящий с ума вой. Музыка не умеет говорить, но мальчик готов был поклясться, что он расслышал слова тревоги в этой какофонии звуков. Испытав животный ужас, он вернул руку на постамент и разжал пальцы. Кристалл воспарил на своем прежнем месте, красные огни сменились белым светом, а удушающий сознание вой стих.

Надписи, пропавшие на время отсутствие кристалла, вернулись на свои места, и продолжили мерцать холодным синим сиянием.

— Интересно, а если сделать так, — пробормотал Егор и запустил руку в карман штанов.

Покопавшись в недрах одежды, он извлек кристалл, подобранный на развалинах возле замка Железного Короля. Держа камень между большим и указательным пальцами, мальчик приблизил его к висящему в воздухе артефакту, прищурил глаз и оценивающим взглядом окинул оба предмета. Похожи, бесспорно похожи. Словно вышли из-под рук одного мастера.

— Или станка, — пробормотал мальчик и прикрыл глаза.

Он досчитал до десяти, успокаивая участившийся пульс, совсем как его учил когда-то отец, а затем широко распахнул глаза. Сосредоточившись, он раскрыл левую ладонь над парящим кристаллом. После этого рядом вытянул руку с зажатой находкой. Быстрым движением он схватил парящий артефакт и тут же на его место поставил находку.

Для чего он это сделал, Егор не мог дать однозначного ответа. Если бы его спросил об этом Ахальо, то мальчик ответил бы что-то вроде того, что так ему подсказал голос внутри. А может, не было никакого голоса? Но Егор был уверен, что поступает верно.

Едва он отдернул руку с пойманным кристаллом, картинки на стенах и потолке поменялись. Теперь вместо формул и девушек он разглядел звездное небо, скопление галактик и туманностей.

Некоторое время мальчик стоял, раскрыв рот и любуясь появившейся картиной. Затем он резко развернулся и бегом выбежал из комнаты. За его спиной с едва тихим шипением закрылась дверь. Остановившись в коридоре, он с изумлением заметил, что и здесь по стенам заскользили рисунки звездного неба.

Не раздумывая больше ни секунды, он бегом помчался к комнате, где оставил чародея. Ворвавшись внутрь залы, мальчик оторопел от неожиданности. В нос ударила вонь затхлости и разложения. От роскошной обстановки не осталось и следа.

Приглушенный розовый свет сменился холодной синевой, на куполе расцвело звездное небо, а вульгарно разодетые девицы как-то обмякли и завалились друг на друга. Кисти их рук конвульсивно двигались в разные стороны, а рты судорожно открывались, словно пытались что-то сказать, но вместо чарующего пения доносились лишь скрип и чавканье.

У самого подножия подиума на пятой точке сидел Ахальо и судорожно икал. Завидев Егора, он попытался встать, но ничего не вышло. Он беспомощно оглянулся и хриплым голосом спросил:

— Малец, где мы? Что происходит? Помню, мы вошли в замок, а дальше, все как во сне… Прекрасные дивы, райские сады, волшебные птицы и колдовское пение… Что это было?

— Не знаю, — замотал головой мальчик. — Похоже на чье-то злое волшебство. Вы были как будто зачарованы.

И он пересказал события последнего часа. Ахальо помотал головой. Собрался с силами и грузно поднялся на ноги.

— Вот что, малец, — откашлявшись, произнес он. — Не знаю, что это было. Ты прав, похоже на сильную волшбу. Но нам пора убираться отсюдова. Тем более, чувствую, не все так просто в этом месте.

Мальчик тревожно оглянулся и с ужасом заметил какое-то шевеление в дальнем углу комнаты.

— Что там? — одними губами прошептал мальчик, показывая трясущимся пальцем в сторону.

Чародей проследил взглядом за его жестом и едва не подпрыгнул на месте.

— Е-мое, — прохрипел он. — Бежим, малец, отсюда, и чем скорее, тем лучше.

Он нагнулся за вещевым мешком, схватил за руку Егора, и почти что бегом они вышли из комнаты. Обернувшись на пороге, Егор с нарастающим ужасом увидел, как кости, разбросанные по полу, собираются в единый скелет какого-то ужасного существа.

Едва оказавшись в коридоре, Ахальо замотал головой в разные стороны, пытаясь определить, в какую сторону им бежать.

— Демоны меня побери, — бессильно процедил он, — с какой стороны мы пришли, малец?

Егор ткнул в сторону уходящего во тьму коридора:

— Оттуда.

Чародей прищурил глаза и с тревогой увидел тени, заплясавшие в отблесках вспыхивающего света.

— Кто это? — прошептал мальчик.

Он напряг зрение и увидел бредущих людей. Тех, кого они совсем недавно приняли за спящих.

— Бежим, — выдохнул Ахальо и дернул Егора в сторону за собой.

И они побежали. Пол под ногами принялся вибрировать, а с потолка посыпался песок и небольшие камни.

— Что это? — задыхаясь, спросил Егор. — Землетрясение?

— Не знаю, — сквозь зубы ответил чародей. — Но нам надо поспешить.

Они увернулись от упавшей балки и припустились бегом.

Мимо мелькала вереница дверей, но они даже и не думали останавливаться. Коридор петлял, уводя беглецов в недра неизвестности.

— Куда… мы… бежим… — задыхаясь, спросил Егор.

— Хороший… вопрос, — также задыхаясь, ответил Ахальо.

На несколько мгновений они остановились. Чародей согнулся, уперся руками в колени, и, надсадно дыша, посмотрел на мальчика.

— Где-то должна быть дверь, ведущая по ту сторону изменений, — отдышавшись, сказал Ахальо, не обращая внимания на песок, сыпавшийся ему на голову.

— Да их тут сотни, если не тысячи, — растерянно промямлил мальчик.

Прищурившись, чародей посмотрел на мальчика и сказал:

— Послушай, малец, думаю, дверь надо выбрать тебе.

— Мне? — округлил глаза Егор.

— Ага, — кивнул Ахальо. — Судя по всему, тебе везет в этих местах больше, чем мне.

— Но почему? — запротестовал было мальчик и осекся. — Вы и вправду так думаете?

— Ага, — повторил Ахальо и, посмотрев в сторону приближающихся теней, поспешно добавил: — Я думаю, надо бы поспешить. Хорошо?

Закусив губу, Егор нерешительно кивнул и, помявшись с ноги на ногу, робко пошел вперед по коридору, постепенно увеличивая скорость шага. Через некоторое время они уже бежали.

— И… куда… мы… бежим? — переводя дух, спросил чародей.

— Не знаю, — пожал плечами мальчик, бросая мимолетные взгляды на двери и ответвления в коридоре.

Внезапно он остановился и, сделав несколько шагов назад, замер перед дверью.

— И что? — переводя дух, спросил Ахальо.

Под ногами угрожающе загудела земля. Огромный валун упал буквально за спинами путников, и чародей инстинктивно пригнул голову.

Он было сунул руку в мешок за портсигаром, но, передумав, вытащил ее обратно. Несмотря на горевшие огнем легкие, курить хотелось неимоверно.

— Пока ты будешь думать, нас засыплет, — проворчал мужчина.

Егор застыл перед огромной дверью из мореного дерева, не сводя с нее глаз и, казалось, совсем не слышал чародея.

— Думаю, нам туда, — прошептал Егор, дотронувшись до многовековой двери.

— Ну так пошли, чего ждем, — вспыльчиво воскликнул Ахальо, толкая дверь рукой.

Но дверь не поддалась.

— Что за чертовщина? — удивился чародей. — Ну-ка, а если так?

Он всем весом навалился на дверь, но та не сдвинулась ни на миллиметр.

— Послушай-ка, малец, — оттерев пот со лба, сказал Ахальо. — А с чего ты собственно взял, что нам сюда?

— Не знаю, — пожал плечами Егор. — Просто подумал, что раз эта дверь отличается от тех других, пластиковых, то, скорее всего, она нам и нужна.

Чародей почесал подбородок и хмыкнул:

— Пласти… тьфу, что за слово? Что ж, в твоих словах есть доля правды, малец. Но, скажи на милость богов, как нам ее открыть? Может, стоить поискать другую дверь?

С этими словами он подхватил лежащий у ног мешок, но Егор схватил его за руку и воскликнул:

— Нет! Другие двери нам не нужны! Только эта!

Ахальо удивленно округлил глаза и сбросил мешок на землю.

— Ну, хорошо, хорошо, — он иронично поднял руки вверх. — Как скажешь, командор.

Засучив рукава, он вновь налег на дверь.

— Демоны меня раздери, — проворчал чародей, — даже ручки нет, схватиться не за что!

Он опустил руки и исподлобья посмотрел на Егора.

— Что скажешь, малец? Как дверь открывать будем? Вроде как ты мастер по открыванию колдовских дверей.

Последние слова были сказаны с плохо скрываемым сарказмом. Но Егор пропустил их мимо ушей. Он подошел вплотную к крепко сколоченным друг к другу доскам и принялся ощупывать их, словно силясь найти подсказку. Под ногами очередной судорогой задрожала земля, и Ахальо нервным голосом поторопил мальчика:

— Если думаешь, что можешь разгадать эту загадку, то поторопись, нас может засыпать в любой миг.

Егор ничего не ответил. Он лишь сдул прядь волос с глаз и, приподнявшись на цыпочки, дотянулся до верхней притолоки, едва выступающей над дверью из стены. Едва он до нее дотронулся, раздался легкий щелчок.

— Наконец-то, — проворчал Ахальо и толкнул дверь.

Но та вновь не поддалась и осталась на месте.

— Да чтоб тебе, — со злостью чародей пнул дерево ногой.

— Погодите, — тихо попросил Егор и принялся ощупывать дверь дальше.

Потайные рычажки был спрятаны и по бокам, о чем свидетельствовали еще два щелчка. Ахальо стоял в стороне, сложив руки на груди, и иронично поглядывал за действиями мальчика. На ссыпающийся с потолка песок он уже не обращал никакого внимания.

Упав на колени, Егор ощупывал пол у двери. Вскоре раздался еще щелчок, и дверь с едва слышным шорохом приоткрылась. Из щели пахнуло лесной свежестью, разбавив затхлый запах подземелья.

Завидев это, Ахальо встрепенулся, подхватил мешок и, подскочив к Егору, схватил его за руку и приподнял на ноги. Не дав сказать мальчику ни слова, чародей ногой распахнул дверь, втолкнул туда своего спутника и выскочил вслед за ним. За их спиной прокатилась новая волна дрожи, и огромный каменный блок упал буквально за спинами путников. Из дверного проема остался торчать лишь острый бок камня.

— Повезло, — прошептал чародей и посмотрел на Егора.

Тот лежал на прелой листве и беспомощно озирался. Ахальо поднял голову и осмотрелся. Деревья, кусты, клок черного неба, знакомые звезды, легкий ветерок. И запах реки.

— Где мы? — тихо спросил мальчик, словно опасаясь, что их могут услышать.

Не сказав ни слова, Ахальо поставил мешок в траву и, сделав знак молчать, осторожно двинулся к зарослям кустарника. Под ногой предательски хрустнула ветка, и ответом глухому щелчку был вскрик какого-то животного. Ахальо съежился и тут же пошел дальше. Он приблизился к плотно переплетенным ветвям кустарника и, просунув сквозь них пальцы, аккуратно раздвинул их в сторону.

За темной стеной листвы его взгляд уловил неровный отблеск костра, мост, переброшенный через серебрящуюся вдали реку, небольшое строение с двумя фигурками людей, шагающих рядом с ним. Метрах в двухстах от того места, где они оказались, шла вереница вьючных животных, подгоняемая двумя всадниками. Наперерез каравану из тени здания в свет костра вышел облаченный в форму человек с поднятой рукой. Кожаные доспехи и развевающийся за спиной голубой плащ. Ахальо готов был поклясться, что на нем изображены две змеи вокруг стебля цветка с четырьмя острыми лепестками. Зычный голос стражника развеял последние сомнения чародея:

— Таможня Дуумвирата! Приготовьтесь к досмотру каравана!

Глава XIII

Когда Ахальо вернулся к мальчику, тот дремал, обняв мешок с вещами. Чародей остановился в сторонке, достал папиросу и закурил. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, воздух наполнялся утренними звуками: пением птиц и шумом проезжающих неподалеку караванов. Докурив, мужчина втоптал окурок в траву и подошел к мальчику. Осторожно тронув его за плечо, он дождался, пока тот откроет глаза и сказал хриплым голосом:

— Мы дошли до Дуумвирата.

Егор встрепенулся и приподнялся. Ахальо остановил его жестом:

— Погоди, малец. Не спеши. Для начала нам надо придумать, как пройти таможню.

— Таможню? — Егор потер заспанные глаза. — А что с ней такое? С этой таможней?

Ахальо почесал затылок и, немного замявшись, сказал:

— Понимаешь, малец, Дуумвират взимает налог в размере сорока процентов на ввозимое в страну железо. А так как мы везем с собой твою, хм, железную рубашку, то мне не очень бы хотелось расставаться с почти что половиной своего трудом добытого добра.

Егор непонимающе посмотрел на чародея:

— Так давайте не скажем, что мы везем, и все.

Мужчина нервно хохотнул:

— Не все так просто, малец. У этих змеенышей все схвачено. Магия, — пожал он плечами.

— Магия? — переспросил мальчик.

— Не заморачивайся, — нарочито беззаботно махнул рукой чародей. — Предоставь дяде Ахальо разобраться с данным вопросом.

Мужчина задумчиво посмотрел на стремительно розовеющий небосвод и сказал:

— В общем, план таков. Ты пока подремли, особо никуда не высовывайся, а я скоро вернусь.

Пожав плечами, мальчик уткнулся головой в вещевой мешок и закрыл глаза. Через минуту он уже спокойно посапывал — усталость брала свое.

Помявшись с мгновение, чародей тяжело вздохнул и пошел в сторону заставы. Когда он вышел из-за кустов, на тракте стояла вереница караванов. Со всех сторон слышался разный говор, туда-сюда сновали люди, время от времени подходили мутные личности, предлагавшие решить вопрос переправы за двадцать процентов от перевозимого груза. Таких Ахальо посылал сразу далеко и надолго.

Пройдя туда-сюда вдоль караванов, чародей заприметил один обоз, в котором купцы, тихонько переговариваясь между собой, обсуждали участь одного из вьючных животных.

— Да забить ее, и всего делов, Зак! — зычно воскликнул лысый бородач с голым торсом.

— Тише, — шикнул сутулый коротышка. — Ты знаешь, что тут санитарная зона. И за этот кусок дохлятины с нас сдерут втрое больше ее реальной стоимости.

Зак, к которому обращался бородач, высокий чернявый купец со шрамом через все лицо, с сожалением посмотрел на хромого зверя, понуро стоявшего в самом конце обоза.

— Дернул же демон меня купить эту дохлятину, — в сердцах воскликнул он, сжав кулаки от бессильной злобы.

Животное, словно почуяв, что речь идет о нем, отвернуло голову в сторону и притворилось спящим. Два горба бессильно повисли на покрытой тусклыми чешуйками спине.

— Только жрет, срет и спит, — сплюнул бородач.

В этот момент к группе купцов подошел чародей и, кашлянув, сказал:

— Милостивые государи, прошу прощения, что ввязываюсь в вашу великосветскую беседу, таким чудесным…

— Короче, — рыкнул Зак, отчего шрам на его лице налился кровью.

— Я бы хотел предложить таким прекрасным людям… — проговорил чародей, но его вновь прервали, на этот раз сутулый:

— Нам услуги не нужны.

Ахальо тяжело вздохнул и закатил глаза:

— Господа, минутку внимания, и вы все поймете! Речь не о том!

— Ты короче говори, — прорычал Зак. — Тут люди простые, не уразумеют цветастых разговоров.

Ахальо кашлянул и продолжил:

— Я слышал, у вас загвоздка, куда деть животинку, — чародей кивнул в сторону старого зверя. — Готов за символическую плату забрать его себе.

Купцы переглянулись, и бородач спросил:

— И сколько ты за нее дашь?

Мужчина ухмыльнулся и ответил:

— Милостивые государи. Вы не поняли. Избавиться от животного надо вам, а не мне. За сумму, равную пропитанию этой клячи на неделю, я готов забрать его с собой, тем самым избавив вас от ненужных хлопот и налога за забой скота на границе или территории Дуумвирата.

Зак хмыкнул и почесал подбородок. Он посмотрел на сутулого и сказал:

— А парень не промах, да?

Затем предводитель купцов повернулся к чародею и сказал:

— Слышь, мужик, за один полуцельный я отдам тебе этого великолепного зверя вместе с упряжкой, раз ты так запал на эту породу.

— А без упряжки? — опешил Ахальо.

— А без упряжки за пятнадцать грошей, — отрезал сутулый, и купцы рассмеялись.

— Ну, как хотите, — Ахальо пожал плечами и развернулся, сделав вид, что хочет уйти. — Решайте проблемы с этой клячей сами. Как-нибудь без меня.

Сделав несколько шагов вперед, он краем уха услышал яростный шепот купцов и ухмыльнулся.

— Постой, — рявкнул бородач. — Мы согласны, — он оглянулся и понизил голос, — мы согласны отдать тебе его просто так. Без доплаты. Идет?

Сердце готово было вырваться из груди чародея. Он обернулся, кивнул на груженых животных и нарочито небрежным тоном сказал:

— И бурдюк вина в придачу. Идет?

Зак замялся и кивнул:

— Идет. Только маленький!

— Как скажешь, — пожал плечами Ахальо, подходя к застывшему от старости и бессилья животному.

Мужчина погладил зверя по морде, ласково прошелся по обрубкам рогов и прошептал:

— Ну, хороший, не бойся. С Ахальо ты будешь в безопасности.

Он принял из рук сутулого купца небольшой бурдюк с вином и, едва сдерживаясь, чтобы не начать насвистывать веселую песенку, неторопливо пошел к укрытию, где дремал Егор.

Перед тем как свернуть с тракта он занял очередь за одним из обозов и скрылся в зарослях кустарника. Осторожно, чтобы не разбудить мальчика, он сунул руку в мешок и принялся в нем шарить, нащупывая кольчужку. Вскоре его пальцы наткнулись на холодный металл, и чародей аккуратно, стараясь не звенеть железными колечками, вытащил добычу из мешка. Полюбовавшись на матовые отблески света на железе, Ахальо вынул из мешка тряпку и плотно завернул в нее свою награду.

Отойдя в сторонку, чародей присел на траву и закурил. Папироса тлела между его пальцами, а он смотрел на животное и решал в голове какую-то задачу. Докурив, Ахальо с хрустом в коленях поднялся на ноги и со свертком в руках подошел к зверю.

Тот храпнул и, сонно моргнув, посмотрел на человека. Чародей потрепал животное по морде и прошептал:

— Потерпи, мой хороший, это все ненадолго.

Растолкав мальчика, Ахальо весело улыбнулся и сказал слегка заплетающемся языком:

— Д’брое «тро, малец. Наш» оч’редь п’дходит, п’ра пр’ходить таможню.

Егор протер сонные глаза, оглянулся и спросил:

— А завтрака не будет?

Чародей пожал плечами, отбросил в сторону пустой бурдюк из-под вина и сказал:

— Думаю, на той стороне мы сможем найти отличную корчму и как следует перекусить.

Мальчик тяжело вздохнул, встал с вещевого мешка и вопросительно посмотрел на мужчину.

— Нам туда, — махнул рукой в сторону кустов Ахальо.

Егор кивнул и уставился на старого зверя.

— Что это?

Раньше он видел странных чешуйчатых животных, используемых в качестве тягловой силы, но тот экземпляр, что стоял перед ним, был гораздо старше и больнее всех тех, кого он видел ранее.

— Это наш маленький помощник, — Ахальо закурил и потрепал животное по морде.

— Помощник? — переспросил Егор.

— Ага, — кивнул чародей. — Ну ладно, больше ни о чем меня не спрашивай, а то не поспеем к нашей очереди. Пошли!

Он взвалил мешок на плечи, взял животное под уздцы и направился к просвету среди кустов. Егор вяло поплелся следом.

Они заняли свою очередь и терпеливо ожидали, когда к ним подойдет дежурный офицер. Вскоре над ухом засыпающего на ходу мальчика раздался бас:

— Добрый день. Таможня Дуумвирата Адера. Приготовьте вещи на проверку.

Улыбнувшись во весь рот, Ахальо расшнуровал вещевой мешок и приглашающим жестом предложил осмотреть его содержимое.

— Железо, запрещенные магические артефакты, боевую магию везете с собой?

Чародей пожал плечами и помотал головой:

— Нет.

— Кх, — кашлянул солдат. — Документы можно?

Ахальо пожал плечами и вынул из-за пазухи кусок кожи, испещренный надписями. Офицер таможни поднес к пергаменту бледно-голубой кристалл, посмотрел на него, что-то пробормотал себе под нос и спросил:

— А мальчик?

— Мальчик старше десяти лет, — пожал плечами чародей. — Насколько я знаю правила Дуумвирата, после десяти лет дети имеют право пересекать границу без сопроводительных документов.

Таможенник хищно осклабился и буквально пропел:

— Это было до минувшего лета, сударь. В связи с наплывом работорговцев, Дуумвират принял закон номер семь-семь-пять-ноль-один, параграф восемь, пункт два, гласящий, что любой пересекающий таможню ребенок до пятнадцати лет в сопровождении взрослого обязан иметь при себе сопровождающие документы либо иное подтверждение близкого родства сопровождающего его лица. Я ясно излагаю мысль?

Ахальо нахмурился, и, прежде чем он успел что-либо сказать, свое слово вставил Егор:

— Дядя, мы долго еще будем тут торчать, я смертельно устал после ужасного перехода через изменения. Меня сейчас вырвет.

Офицер брезгливо посмотрел на Егора и спросил:

— Это твой дядя?

— Ну да, — пожал плечами Егор. — Дядя Ахальо. Плетемся уже черт знает сколько времени по этим изменениям. А я устал и хочу к маме.

— Моя сестра, — неловко улыбнулся чародей.

— Да, матушка сильно беспокоилась, пока я находился на лечении в Северных землях. Дядя, ты обещал мне целую гору запеченных сладостей. Где они?

Таможенник покивал головой, отдал документы чародею и пробурчал:

— Идите, не задерживаясь, через ворота, и добро пожаловать в Адер.

Ахальо признательно улыбнулся, взвалил мешок на плечи, дернул мула за узду, и они пошли к арке над мостом, через которую совсем недавно прошел предыдущий караван.

— А ты, малец, не промах, — сквозь зубы одобрительно сказал Ахальо. — Еще чуть-чуть, и нас могли бы загрести в казематы.

Что такое казематы, Егор представлял себе с трудом, но все-таки он был рад, что их туда не загребли. Он практически вприпрыжку пробежал под аркой, по краям которой мерцали два кристалла: зеленого и розового цветов. Чародей вел за собой внезапно заупрямившегося зверя, который ни в какую не хотел проходить под аркой.

Ахальо уже был по ту сторону преграды, всем весом навалившись вперед и буквально волоча за собой непокорное животное. Чешуйчатая голова зверюги пролезла под сводом, за ней передние лапы, как вдруг яркий свет на мгновенье ослепил мальчика.

Двери домика, стоящего на берегу реки, распахнулись, и оттуда высыпало буквально с десяток солдат. Голубые плащи замелькали в воздухе, послышались ругань и топот бегущих ног. В следующее мгновение Егор обнаружил себя лежащим в пыли, двое солдат крепко держали извивающегося червем чародея, а еще трое с опаской тыкали в ничего не понимающее вьючное животное пиками.

Проверявший их вещи офицер подбежал к чародею и со всей силы наотмашь ударил его по лицу.

— Так, значит, контрабанду везем, да?

Следующий удар пришелся прямо в живот, и Ахальо принялся судорожно ловить ртом воздух.

— Не бейте его, — заревел мальчик, и слезы потекли по его щекам.

Офицер подошел к зверю, осмотрел его и, кивнув в сторону, подозвал к себе одного из солдат:

— Животное на бойню, этих двоих в дежурку на допрос.

Солдат кивнул и бросился исполнять приказание. Протестующе заревел зверь. Егора подняли на ноги и, не дав сказать ни слова, буквально втащили в пристройку деревянного здания и усадили на стул. Рядом возвышался неотесанный деревянный стол, сбоку от которого сидел парень лет семнадцати с пергаментом на доске и пером в руке. Вслед за Егором ввели потрепанного чародея и усадили рядом. За спинами у них стояло по солдату.

Мальчик повернул было голову, чтобы задать вопрос Ахальо, как тут же почувствовал сильный удар по шее и грозное предупреждение:

— Без приказа не говорить.

Он потер горящее огнем боли место и с ненавистью посмотрел на солдата. На лице последнего застыла каменная гримаса невозмутимости.

Вскоре дверь отворилась, и в душное помещение вошел проверявший их ранее офицер. Он уселся за стол напротив задержанных, сложил руки перед собой и вопросительно посмотрел на Ахальо.

— Ну, — нарушил молчание таможенник. — Будем говорить или будем молчать?

Чародей сплюнул на пол и демонстративно отвернулся к окну. Затем он едва слышно произнес:

— Вы не имеете права задерживать свободного гражданина Адера, члена Корпорации Чародеев, мага Ахальо без объяснения причины.

От такой наглости лицо офицера побагровело и он, едва сдерживая себя, процедил:

— Я бы предложил этому свободному гражданину Адера рассказать все как есть, тем самым оформив явку с повинной, а не ждать отягчающих его совесть доказательств.

— Доказательств? — вскинул брови Ахальо. — Я решительно не понимаю, в чем дело.

— Погоди, — с нехорошей улыбкой пообещал таможенник. — У тебя есть пара минут, чтобы принять единственно верное в твоей ситуации решение, прежде чем твои вонючие доказательства внесут в эту комнату.

— Я решительно отказываюсь понимать, — начал было Ахальо и тут же осекся, едва в комнату вошел один из солдат. В руках он держал окровавленный сверток. От тряпки поднимался пар тепла недавно убитого животного.

Солдат положил сверток перед офицером и также молча вышел. Нехорошо улыбаясь, таможенник развернул тряпицу и вынул из нее позвякивающую кольцами кольчужку Егора. Он разложил находку перед задержанными и, перегнувшись через стол, настолько приблизился к путникам, что Егор почувствовал запах кислого пота и чеснока, разившего все вокруг наповал. Офицер заглянул в глаза чародею и спросил:

— Ничего не узнаешь?

Ахальо недоверчиво посмотрел на кольчужку и равнодушно пожал плечами:

— Первый раз вижу.

Таможенник повернул заросшее черной щетиной лицо в сторону мальчика и ласково проговорил:

— Ну а ты, мой юный друг, узнаешь эту вещицу? Сдается мне, что она твоего размера.

Егор судорожно сглотнул подступивший к горлу комок и медленно покачал головой:

— Простите, я не знаю, что это.

Офицер откинулся на спинку стула, отчего раздался жалостный скрип, пробарабанил пальцами по столу и сказал:

— Что ж, впервые вижу, что бы на моем веку кто-нибудь отказывался от сокровища, равное казне Среднего Северного княжества.

Он ловким движением руки завернул кольчужку обратно в пропитанную кровью тряпку, сгреб ее и бросил на полку справа от себя. Затем он поерзал задом на стуле, удобно устраиваясь, посмотрел на задержанных и не спеша заговорил:

— Именем Дуумвирата я, Крэйк из Северного Лорса, задерживаю тебя, называемого чародеем Ахальо по подозрению в контрабанде железа, а также в работорговле.

— Что? — чародей вытаращил глаза, словно не веря услышанному. — Какая работорговля? И вообще, я этого зверя купил у купцов. Может, это их контрабанда, откуда я знаю!

На небритом лице офицера скользнула улыбка, и он продолжил:

— Косвенно ты признал вину, остальное все докажет выездной суд, который состоится через пять дней в Среднем Лорсе. До этого срока я предписываю арест так называемого чародея Ахальо и сопровождающего его мальчика по имени, — таможенник мельком глянул в подсунутый ему под нос одним из солдат рапорт, — Евгор, и поместить их в тюрьму при сорок втором таможенно-пропускном пункте Дуумвирата.

— Вы не имеете права, — мрачно ответил Ахальо, глядя исподлобья. — Я член Корпорации Чародеев и направляюсь с важной миссией в Высь-Град. Офицер Крэйк, или как там Вас, Вы будете иметь большие проблемы перед лицом Корпорации.

На равнодушном лице таможенника расцвела глумливая улыбка.

— Послушай, сопляк, — просто ответил офицер. — Если бы я верил каждому мудаку, называющему себя чародеем-с-важной-миссией-в-Высь-Граде, то я бы давно уже потерял свою должность. Но, чтобы тебя успокоить, я задам вопрос. Имеются ли при тебе сопроводительные бумаги в приемную Корпорации? Нет? Я так и думал.

— Вот! — прокричал Ахальо, выставив вперед руку с зикхом на запястье. — Вот мое доказательство!

— Боги, что это? — поморщился Крэйк. — Кусок потрепанной кожи? Оставь себе на будущее. Когда будешь подыхать от голода на болотах на добыче склика, тебе пригодится этот кусочек дерьма.

— На болотах? — глаза чародея округлились, и, Егор готов был поручиться, в его голосе зазвучали нотки страха. — При чем тут склик и болота?

Офицер ухмыльнулся и весело проговорил:

— А ты думал, за контрабанду железа тебя погладят по голове и отправят на виллу Дуумвирата Ургуса? Нет, парень. Тебя и твоего компаньона, если только он не жертва работорговли, вас обоих ждет захватывающее путешествие по ту сторону Язвы богов. И уж поверь моему опыту, обратного билета для тебя, по крайней мере, не предвидится.

Крэйк кивнул парню, который все это время что-то записывал на пергаменте, и тот передал ему испещренную закорючками бумагу. Офицер пробежался по ней глазами, что-то чиркнул лежащей на столе палочкой («карандаш», подумал Егор) и с хрустом в коленях поднялся на ноги.

— Что ж, не смею больше злоупотреблять вашим вниманием, — насмешливо проговорил он и обратился к стражникам за спиной у задержанных: — Отведите их в камеру.

Чьи-то руки с силой приподняли Егора со стула и тычками заставили идти вперед. Когда они вышли на улицу, то там вовсю гудел день. По широкому тракту в обе стороны шли обозы купцов, сновали туда-сюда голубые плащи солдат, со всех сторон слышался разнообразный гомон сотен тысяч голосов.

— Что раззявился, пшел вперед, — прорычал над ухом голос, и Егор почувствовал чувствительный тычок в спину. Да такой, что мальчик едва не упал.

— Эй, уважаемый, ты бы поаккуратнее с ним. Он все-таки еще ребенок, — услышал мальчик холодный от ярости голос чародея.

— Поговори мне тут, — стражник ударил Ахальо древком копья в живот и плюнул на спину, когда тот согнулся пополам от боли.

Отдышавшись, мужчина приподнял голову и с ненавистью посмотрел на солдата, но ничего не сказал.

Их провели через тракт к окруженному деревянным забором серому зданию. Часовой распахнул ворота, и они вошли в заплеванный и замусоренный дворик, посреди которого кренилось приземистое здание тюрьмы. Часовой у здания отодвинул засов, навалившись, с трудом оттолкнул дверь, и путников ввели в пропахший сыростью и грязными телами мрачный коридор. Вдоль серых, испещренных похабными рисунками стен чернели проемы камер, запертых массивными дверьми.

Свернув по коридору, один из стражей приказал остановиться и, отодвинув засов, открыл дверь в камеру.

— Милости просим, — презрительно процедил второй и двумя пинками буквально вогнал задержанных вовнутрь. Егор упал на пол, больно ободрав ладошки и расквасив себе нос. Силясь, чтобы не заплакать, мальчик услышал, как за спиной захлопнулась дверь и прошелестел засов.

Он поднял голову и, вздрогнув, увидел несколько пар настороженных глаз, уставившихся на вновь прибывших. В вязком полумраке он различил пять фигур, сидящих на соломенных тюфяках. Один из сидящих встал и с тягучей ленцой подошел к вновь прибывшим. Он был в одной набедренной повязке. На его худом жилистом теле виднелись несколько шрамов, бледная всклоченная козлиная бородка торчала во все стороны, а на черном от загара лице бегали зеленые глазки.

— По делу, аль по беспределу, — голос у него оказался под стать хозяину — бесцветный и дребезжащий.

— По беспределу, — буркнул Ахальо, помогая Егору встать.

Козлобородый обошел их и проблеял:

— Все говорят, что по беспределу. Статья какая?

Отряхнув мальчика, чародей хмуро посмотрел на сидельца и ответил:

— Контрабанда. А тебе что?

— Курево есть? — вместо ответа проронил тот.

— Сам бы покурил с удовольствием, — тяжело вздохнул Ахальо и развел руками.

— А если найду? — замер перед его лицом козлобородый.

— Попробуй, — мрачно сказал Ахальо и щелкнул у него перед носом.

Из-под пальцев чародея брызнули искры, и борода сидельца вспыхнула огнем.

— Ааааа! — заорал тот и бросился мордой на пол, стараясь погасить пламя. — Живьем жгут!

Четверо уголовников молча наблюдали за тем, как их товарищ самостоятельно справится с огнем. Ахальо стоял у дверей камеры, прижав к себе Егора, и исподлобья осматривал каземат.

Когда с тушением бороды было покончено, козлобородый поднялся с земли и, постанывая, захромал к своей братии.

— Он огнем бросается, — пожаловался сиделец, но никто ему ничего не ответил.

Взяв мальчика за руку, чародей прошел мимо сидящих заключенных, которые буквально сверлили их взглядом, и, остановившись около незанятого места, жестом усадил мальчика, после чего сел рядом сам. Егор вопросительно посмотрел на спутника, мол, что делать будем, но тот лишь прижал палец к губам и прикрыл глаза. Мальчик свернулся калачиком и задремал.

Глава XIV

Егор проснулся от гула спорящих голосов. Подняв голову, он повертел онемевшей шеей, стараясь разогнать кровь по жилам, и посмотрел на источник шума. В центре камеры под лучами уходящего солнца, скупыми лучами проникающего сквозь забранное решетками окно, на соломенных тюфяках сидели, сгрудившись в кучу, трое заключенных и Ахальо. Двое сидельцев, одним из которых был козлобородый, сидели чуть поодаль и горячо жестикулировали.

В руках мужчин Егор увидел какие-то засаленные бумажки с цветными рисунками. Встав на ноги, он тихонько подошел к чародею и заглянул ему через плечо. Похоже на карты. Только квадратные. И из кожи. И вместо привычных мальчику значков — совсем другие. Какие-то животные и насекомые, растения и звезды.

Губы чародея беззвучно зашевелились, он выхватил карту с изображением непонятной рыбы-крокодила с двумя звездами и бросил ее в центр. Сидящий напротив него абсолютно безволосый уголовник с тремя шрамами на груди усмехнулся, обнажив щербатый рот, и бросил карту с изображением животного, у которого вместо хвоста торчала лапа, а над ним были намалеваны четыре звезды. Его товарищи радостно загоготали, и безволосый спросил:

— Чем это будешь крыть, чародей?

Ахальо с грустью посмотрел на свои карты и с отчаянием швырнул кожанки на тюфяк. После чего, бормоча проклятия, стянул кафтан и бросил его рядом. И только тут Егор увидел, что там лежат остальные вещи его спутника: портсигар, нож, щетка, сапоги и несколько грошей.

— На что теперь будешь играть? — прищурив взгляд, спросил противник.

Ахальо похлопал себя по бокам и, хлопнув по ляжке, сказал:

— Вот, мои штаны, против рубахи. Идет?

Уголовники переглянулись, и безволосый кивнул:

— Идет. Сдавай карты.

Чародей сгреб в кучу кожанки, помусолил их и раздал между всеми. Играли, насколько мог судить мальчик, пара на пару. Ахальо против безволосого, а те, кто сидели у них по бокам — толстяк с отталкивающим бородавчатым лицом и однорукий калека, друг против друга.

Посмотрев на свои карты, Ахальо взял еще одну, а потом еще две. Затем отобрал три карты и, перевернув картинкой вниз, передал их однорукому, сидящему справа от него. Все игроки сделали практически то же самое, различие было лишь в количестве карт.

Подняв карты, доставшиеся от бородавочного, Ахальо посмотрел на них, покривился и отобрал из своей стопки две карты. Процедура повторилась еще три раза таким образом, что игроки поменялись в общей сложности четыре раза.

Заглянув в полученные на последнем круге карты, Ахальо тихо выругался и сбросил кожанки на землю. Бородавчатый хохотнул и тут же умолк. Безволосый пожал плечами и, ткнув пальцами в штаны чародея, приторно пропел:

— Снимай портки, чародей.

Поежившись, словно от колючек, Ахальо расшнуровал пояс и стянул штаны, оставшись в одном исподнем. Зияя чернотой щербатого рта, уголовник сгреб добычу и самодовольно расхохотался. Затем он сгреб колоду карт и уже было собрался встать, как Ахальо тихо проговорил:

— Я бы хотел отыграться.

Безволосый с недоверием посмотрел на него.

— Отыграться? — переспросил он. — А что на кон ставить будешь? Свою девственность?

От этой фразы его сокамерники загоготали, подталкивая друг друга локтями.

— Его, — также тихо сказал Ахальо и ткнул в сторону Егора пальцем.

Мальчик буквально онемел от неожиданности. Осознание ужаса происходящего накинуло на него покрывало мелкой дрожи. Едва управляя собой, он на негнущихся ногах подошел к Ахальо и тихо прошептал:

— Пожалуйста, не надо… Не делайте этого…

— Ну, так как? — не обращая внимания на мальчика и заглядывая в глаза безволосому, спросил чародей.

Сделав неприличный жест в области паха, уголовник осклабился и сказал:

— А взамен что хочешь?

— Все, что проиграл, — голос чародея не поднялся ни на тон.

Сделав вид, что он думает, безволосый почесал лысый череп и, хлопнув себя по ляжкам, сказал:

— Уговорил. На, сдавай!

Он швырнул колоду кожанок к голым ногам чародея.

— Пожалуйста, — голос Егора дрожал, он готов был вот-вот разрыдаться. — Пожалуйста, не делайте этого.

— Спокойно, малец, — едва слышно проговорил Ахальо, мальчик даже усомнился, что он что-то услышал.

Затем он нагнулся за кожанками, быстро провел над ними рукой и, Егор готов был поклясться, что увидел несколько серебристых искр, соскользнувших с колоды на земляной пол камеры.

— Только без всяких своих штучек-дрючек, — угрожающе произнес безволосый.

— Я уже говорил тебе, — устало произнес чародей, — что без артефактов чародеи ничего сделать не могут, кроме как огонь вызвать. Не веришь, вон спроси у мальца.

Егор испуганно икнул и, отойдя в сторону, сел на тюфяк в углу. Обняв руками коленки, он уткнулся головой в ноги и беззвучно зарыдал. Ему была невыносима мысль, что Ахальо играет на него в карты. И что он проиграет. А в том, что чародей проиграет, мальчик не сомневался. Груда проигранных вещей говорила красноречивей любого противоположного довода.

От этих мыслей его отвлек крик негодования, раздавшийся с центра камеры.

— Ты лжешь, чародей, — прорычал безволосый, и сквозь слезы Егор увидел, как тот в приступе ярости швырнул карты на землю.

— Отнюдь, — спокойно парировал Ахальо, натягивая штаны. — Все было честно. Или, может, ты хочешь отыграться?

Сжав в бессильной злобе кулаки, безволосый прохрипел:

— Слышь, ты, в натуре! Давай. Все, что ты отыграл — на все, что у меня есть! А, баклан?

Просовывая голову в рубашку, Ахальо покачал головой:

— Не пойдет. У тебя только портки, да рубаха, а у меня поболе твоего будет.

— Ладно, в натуре! — взревел безволосый. — Без базара! Все наше против всего твоего плюс щегол! Заметано?

Сделав вид, что он думает, Ахальо кивнул:

— Идет!

Надежда на то, что все страшное позади, мигом разбилась о стены камеры. Сердце подпрыгнуло к груди и замерло. Егор осторожно поднялся и, стараясь удержать дрожь в ногах, подошел к чародею. Тот безмятежно тасовал кожанки. Закончив тасовать, он раздал карты и украдкой заглянул в свои. Уголовники также рассматривали полученные кожанки.

Немного поколебавшись, Ахальо отобрал две карты и, положив их рубашкой вниз, пододвинул однорукому. Обмен произошел. Заглянув в колоду, чародей напрягся и принялся мусолить кожанки. Подумав, он отобрал еще три карты, и ритуал повторился.

Егор ровным счетом ничего не понимал в этой игре и не знал, радоваться или огорчаться увиденным в руках чародея картам. Осознавая, что повлиять на результат он никак не в состоянии, мальчик принялся ходить по камере из стороны в сторону, стараясь обходить заключенных стороной.

Наконец, игра была окончена. Ахальо с невозмутимым видом принялся выковыривать ножичком грязь из-под ногтей. Безволосый комкал кожанки в руке и с ненавистью поглядывал на съежившихся шестерок.

— Че зырите, — прохрипел он. — Скидывайте портки и рубахи.

С недовольным ворчанием те принялись раздеваться.

— Мрысь, мож отыграешься? — заскулил козлобородый, стягивая свое тряпье.

— Да, Мрысь, — поддержал сокамерника бородавчатый, — мож, в натуре, отыграешься?

Безволосый в ярости швырнул кожанки на пол и заорал так, что с его рта полетели в разные стороны слюни:

— На что играть, гавнюки? На твое раздолбленное очко? — он ткнул пальцем в козлобородого, отчего тот сжался в комок, инстинктивно закрываясь от удара. — Или на твои бородавки? Или на твою вторую руку?

— Кхе-кхе, — прокашлял Ахальо. — У меня есть идея получше.

Безволосый развернулся и налитыми кровью глазами посмотрел на чародея.

— Говори, — прохрипел он и предупредительно вытянул палец. — Только за базаром следи.

Ахальо пожал плечами.

— Ничего волшебного. Просто нам надо выбраться. Но, боюсь, это невозможно.

Уголовник сжал кулаки так, что ногти впились в ладони, и медленно проговорил:

— Запомни, чароплет, для Лысого Мрыся нет ничего невозможного. Садись. Будем играть.

Ахальо хмыкнул и принялся собирать кожанки. На этот раз игра длилась дольше. Каждый из игроков тщательно обдумывал, прежде чем выбрать карты на обмен.

Когда партия была закончена, безволосый молча отдал колоды бородавчатому, поднялся с циновки и подошел к двери. Он стукнул пару раз, как показалось Егору, условным стуком. Через некоторое время окошко камеры распахнулось, и в нее пролезло усатое лицо охранника. Безволосый поднял два пальца буквой V, затем ткнул указательным пальцем наверх и кивнул на Ахальо. Усатый нахмурился и, коротко сказав «нет», захлопнул окошко. Безволосый тяжело вздохнул и постучал еще раз.

Едва охранник сунул в окошко свою голову, уголовник схватил его за усы и с силой притянул к себе.

— Ты меня плохо понял? — едва слышно спросил Мрысь. — Сегодня же. Или твоя зазноба…

Не договорив, он второй рукой сделал грубый жест, отчего охранник вздрогнул и мрачно кивнул. Отпустив усы, безволосый брезгливо обтер пальцы об штаны и вернулся к циновке.

— Сегодня вечером ты и твой щегол выйдете наружу. Мрысь за базар отвечает. Теперь я с корешами хотел бы, в натуре, отыграть свое барахло.

Ахальо пожал плечами и, обведя руками выигрыш, сказал:

— Да оно-то мне на кой ляд сдалось? Забирайте вы его…

— Нет! — грозно прервал чародея уголовник. — Ты меня за лоха держишь, в натуре? Будем играть!

Ахальо пожал плечами и принялся тасовать карты в очередной раз.

Когда стемнело, и камера погрузилась в вязкий полумрак, окошко отворилось и заключенным передали еду: хлеб и крынку с водой. Под ломтями хлеба виднелся массивный сверток. Вытащив его, Мрысь с ухмылкой развернул тряпицу и бросил в ноги жующему чародею форму солдата.

— Держи, — буркнул он. — Через час после отбоя за тобой придут.

Перестав жевать, Ахальо быстро сунул одежду под свой зад и продолжил грызть хлеб. Егор молча доел выделенный ему паек и свернулся калачиком у стены. Надо было поспать, так как, по словам чародея, идти придется всю ночь. Мальчик закрыл глаза и попытался уснуть. Вместо глубокого сна он скатывался в какую-то зыбкую дремоту, из которой толчками его выталкивали тихие голоса сидельцев. Сквозь рябь неясных сновидений он услышал громкий шепот, и рука чародея затрясла его за плечо.

— Малец, просыпайся, — прошептал Ахальо.

Егор поднял голову и вздрогнул от неожиданности. Прямо перед ним стоял имперский солдат. Проморгавшись, он разглядел в нем знакомые черты чародея. Словно чего-то испугавшись, мальчик подскочил и, озираясь по сторонам, спросил:

— За нами пришли?

— Да, — коротко кивнул Ахальо и, потянув Егора за руку, помог ему встать.

Тут только мальчик заметил, что дверь в камеру открыта, а около нее стоит давешний усатый страж и нервно оглядывается по сторонам. Ахальо завязал мешок с одеждой у себя за спиной и кивком велел мальчику двигаться вслед за ним.

Они вышли в освещенный тусклым светом факелов коридор и, насколько мог судить мальчик, двинулись в противоположную сторону от того места, где они вошли.

Петляя, коридор уходил вниз. Каменные стены сменились деревянными брусками, из-под которых иногда сыпалась земля. Факелы по бокам исчезли, и единственным источником света служил отблеск огня, который предусмотрительный Ахальо зажег от одного из светильников.

Вскоре среди сырой затхлости повеяло свежим воздухом, и черный земляной потолок сменился залитым звездами небом. Замерев у замаскированного входа в подземелье, усатый стражник надтреснувшим голосом сказал:

— Идите вдоль Язв богов и старайтесь не высовываться на тракт. Порой случаются проверки документов.

— А это? — Ахальо вытащил исчирканную знаками табличку и вопросительно посмотрел на солдата.

— Подделка, — брезгливо поморщился тот. — При более внимательном досмотре определят, что на ней не стоят печати второго порядка чародейства.

Ахальо нервно дернул головой:

— Так они что, совсем без заклятья?

— Совсем, — ответил солдат, потеребив ус, и добавил: — Мне пора.

— Постой! — Ахальо схватил его за руку, и тот неодобрительно посмотрел на чародея.

— Что еще? — буркнул он.

— Можешь помочь достать наши вещи? Они наверняка где-то среди вещдоков.

Усатый быстро заморгал и тут же затряс головой:

— Нет-нет-нет, — затараторил он. — Не положено. Мне вход в ту часть гарнизона воспрещен. Там другая охрана и другие стражи. Нет!

— Мрысь сказал, что ты поможешь, — небрежно обронил Ахальо. — Иначе там какие-то терки между тобой и им…

Стражник резким движением выдернул свою руку из объятий чародея и стальным голосом ответил:

— Нет. Счастливого пути, — и, круто развернувшись, растаял в вязкой темноте потайного хода.

Ахальо некоторое время вглядывался вслед растворившемуся солдату, после чего витиевато выругался.

— Мы не можем просто так взять и бросить наши вещи, — добавил чародей и со злостью пнул по валявшемуся у ног камню. — Надо что-то думать. Хотя, что тут думать? — Ахальо пожал плечами и криво улыбнулся Егору. — У меня есть план, малец.

От этих слов мальчик вздрогнул. Любой план чародея обычно приводил к каким-то непонятным и непредсказуемым событиям, последствия которых приходилось долго исправлять.

— Ты, — завертев головой в разные стороны, чародей ткнул в сторону зарослей кустов, — останешься пока тут. Можешь даже немного поспать. А я пока что наведаюсь в гарнизон за нашими вещами. Что скажешь? Как тебе мой план?

— Как-то не очень, — пожал плечами мальчик.

— Да? — нахмурился чародей и тут же улыбнулся. — Неважно. Ты просто не знаешь всех деталей. Поверь, у меня все под контролем!

При этих словах он похлопал себя по лбу и подмигнул.

— В общем, устраивайся пока здесь, а я скоро вернусь.

Отойдя на пару шагов, чародей вернулся, сунул руку за голенище сапога и достал свой ритуальный нож.

— На, держи. Защита не боги весть какая, но все-таки оружие.

С этими словами он протянул клинок мальчику и, уже не оборачиваясь, побрел в сторону гарнизона.

Оставив мальчика одного посреди темного и недружелюбного леса, Ахальо растворился среди деревьев, насвистывая какую-то песенку. Через некоторое время свист затих где-то вдалеке. Покорившись судьбе, мальчик собрал охапку опавших листьев и зарылся в них.

Некоторое время он лежал, всматриваясь в причудливое звездное небо, стараясь отгадать, где находится его дом, и куда он все-таки попал. На ум приходили сказки и разные истории. Это не была Нарния, ведь он не проходил сквозь платяной шкаф, и козлоногие сатиры не ходили в этом мире. Это не был Неверлэнд, ведь его не встретил Питер Пэн, хотя фей он видел. Фей-мальчиков. Это было немного похоже на Средиземье, но он не встретил ни одного хоббита и ни одного эльфа. И, хвала этому миру, ни одного орка. Да и Ахальо совсем не походил на всемогущего Гэндальфа.

Убаюканный этими мыслями, мальчик сам не заметил, как провалился в сон. В этом сне он вспомнил начало путешествия Фродо по Средиземью. Вместе с отважными хоббитами Егор пробирался сквозь дебри загадочного и волшебного леса. Под ногами шелестела листва, шептались о чем-то между собой деревья. И внезапный окрик одного из хоббитов заставил путников прыгнуть в овраг и затаиться под корнями многовекового дерева. Листва, укутавшая собой путников, щекотала нос и навевала грустные воспоминания. Откуда-то сверху дохнуло могильным холодом, и топот коней назгулов заставил сердце мальчика сжаться в маленький комочек.

Открыв глаза, Егор бессмысленно всматривался в багровеющий восход, пытаясь унять свое тяжелое, словно от бега, дыхание. Где-то вдалеке отголосками сна слышались шаги и приглушенный говор. Через мгновение мальчик вдруг осознал, что это не отголоски сна. И шаги приближаются. И, судя по звуку, это шла группа солдат.

Глава XV

Оставив Егора в укрытии, Ахальо весело засвистел и направился в сторону гарнизона. Отойдя на достаточное расстояние, чародей остановился и, пристально всматриваясь в темноту, попытался разглядеть убежище мальчика. Ничего не заприметив, он развернулся и зашагал дальше. Насвистывая песенку, он на ходу принялся сочинять план действий, который, впрочем, не отличался особой оригинальностью.

Всего-то надо было найти этот склад вещдоков, зайти в него, забрать свои пожитки и вернуться к мальчику. Ну а потом… А что потом? Потом найти этого Юргиуса и всучить ему пацана, нехай сам с ним нянчится, а с него, Ахальо, достаточно. Он заберет свой приз в виде железной рубахи и заживет спокойной зажиточной жизнью. Вполне возможно, даже откроет небольшой трактирчик, где будет проводить день за днем, стоя за стойкой, полируя ее куском замшевой тряпки, слушая разговоры забредших путников и забулдыг.

Замечтавшись, Ахальо не заметил, как дошел до гарнизона. Он прошел мимо стражников, стоящих на часах, и те даже не обратили на него ни малейшего внимания, словно он был свой. Демоны его раздери, да он и был своим! От этой мысли плечи Ахальо распрямились, грудь выпятилась колесом, и чародей вразвалочку принялся ходить по гарнизону, стараясь выведать, где находится склад вещдоков.

Несмотря на сгущавшуюся темноту, вокруг него сновали солдаты, отдавались и исполнялись приказы, но в этой суматохе никак нельзя было понять, где находится его цель. Почувствовав, что у него закружилась голова, Ахальо встал около одной из дверей, достал папиросу и закурил. Не успев выпустить струйку дыма, он услышал грозный окрик и тяжелый подзатыльник на своей шее.

— Твою мать, младший капрал! Какого демона ты куришь на посту?

Обернувшись, он уставился ошалелыми глазами на капитана, который еще вчера утром допрашивал его и Егора. У того глаза были такие же ошалелые. В руках он держал какой-то сверток. Повертев предмет в руках, капитан сунул его в руки чародею и что есть мочи, словно тот был глухой, проорал ему в ухо:

— Отнеси это на склад, сынок. И еще. Если еще хоть раз увижу тебя с папиросой в зубах в моем гарнизоне — выпорю и сошлю на рудники. Понял? Марш!

Обрадовавшись своей удаче, Ахальо сгреб сверток и побежал. Сделав с десяток шагов, он остановился и задумался, а, собственно говоря, куда он бежит? Он и так ищет склад вещдоков, и наличие свертка в руках ну никак не добавляет ясности в поисках. Затравленно озираясь, его взгляд упал на вывеску, на которой низшим слогом было написано «ХРАНИЛИЩЕ». У дверей строения, переминаясь с ноги на ногу, стояла одинокая фигура. Скорее всего, охранника. Воодушевившись, Ахальо подошел к солдату, на форме которого виднелись лычки капрала.

— Здорово, приятель, — начал было чародей, но сразу же осекся. Солдат обернулся, и чародей разглядел очаровательное женское личико, обрамленное рыжими волосами.

— Кхм, — закашлялся Ахальо. — Привет. А ты кто?

Глаза девушки грозно сверкнули в отблеске огня, и она произнесла суровым, но все-таки не лишенным мягкости, голосом:

— Это ты кто?

— Я? — растерялся чародей. — Я младший капрал Ахальо. Принес сверток, по распоряжению капитана. А что делает на посту такая очаровательная капрал?

Чародей улыбнулся во весь рот, пытаясь проявить все своё обаяние, но после слов девушки сразу же скис.

— Часть! Звание! Цель, младший капрал! Быстро!

Такого поворота чародей не ожидал. Он предпринял еще одну попытку:

— Ух, какая горячая. Может, после службы пересечемся, попьем винца? А? Ты как?

Девушка закатила глаза и уставшим голосом ответила:

— Послушай, солдат. Я двенадцать часов на ногах, пропотела, как тягловый скот, от меня разит, как от зверюги после трех дней пути, настроением я вряд ли чем уступаю личу в полнолуние. Мои нервы на пределе настолько, что, сжав кулак, я, думаю, могу разбить кружку с вином. И после всего этого ты все еще хочешь пригласить меня на свидание, а?

Ахальо закрыл открывшийся от удивления рот, тяжело сглотнул и тихо спросил:

— Куда можно это все положить, не подскажешь?

Девушка мотнула головой в сторону двери:

— Найди свободное место и на доске, что висит у входа с той стороны, запиши порядковый номер места, куда положил вещдок. Понял?

— Угу, — промычал чародей и бочком проскользнул внутрь склада, прихватив по дороге один из факелов.

Бросив сверток на первую попавшуюся полку, он принялся водить факелом туда-сюда, пытаясь отыскать свои вещи. Мешок был на самом верху стеллажа, в углу. Закрепив факел на стене, Ахальо по-кошачьи ловко вскарабкался наверх и, схватив мешок, мельком глянул номер места, после чего прыгнул на пол. В воздух поднялось облачко пыли. Схватив свободной рукой факел, Ахальо подошел к доске и принялся искать нужный ему номер. Найдя необходимую запись, чародей бросил мешок под ноги и полами плаща затер запись о своих вещах. После чего, подхватив мешок, вышел на улицу, весело насвистывая кабацкую песенку.

— Та-а-ак, — протянула девушка, — а это ты куда понес?

Ахальо на мгновенье опешил, но тут же нашелся:

— По приказу капитана мне необходимо отгрузить данные вещественные доказательства и несовершеннолетнего потерпевшего в Йогльдир, к эксперту по криминальной магии.

— Да ну? — прищурилась девушка. — Неужто правда?

— Как есть, — не моргнув глазом ответил чародей.

— Ночью? — недоверчиво спросила капрал.

Чародей виновато пожал плечами:

— А я-то что могу поделать? Командир дал приказ, значит, его надо исполнять. Нас-то, простых служак, никто не спрашивает.

— Что верно, то верно, — вздохнула девушка. — Слушай, а ты с час меня не подождешь? Меня вот-вот должны сменить, а наутро у меня как раз командировка в Средний Лорс, в соседний гарнизон, а это по пути на юг. Может, подождешь меня? А вместе идти веселей.

Она лукаво улыбнулась, и сердце чародея растаяло.

— Конечно, — проговорил он хриплым голосом. — И ты утра ждать не будешь?

— На что мне утро, когда рядом есть такой бравый солдат, как ты? Кстати, как величать тебя?

Ахальо тяжело сглотнул и просипел:

— Ахальо. А где тебя ждать, красавица?

Девушка сделала вид, что задумалась, и через мгновение молчания сказала:

— Жди меня за банями. Мне надо привести себя в порядок прежде чем мы тронемся в путь.

— Хорошо, — кивнул головой чародей, и уже мысленно начал прикидывать, где же могут находиться бани в этом гарнизоне.

— И еще, — лукаво добавила девушка. — Не называй меня больше красавицей.

— А как? — распахнул глаза Ахальо.

— Лучше просто — Имрой.

— Имрой, — как эхо отозвался чародей и глупо заморгал.

Рассмеявшись, девушка легко толкнула его в спину, давая понять, что разговор окончен, и он может идти.

Очнувшись, словно ото сна, чародей сделал несколько шагов вперед и, немного приободрившись, зашагал вглубь гарнизона, прикрывая плащом свои пожитки. Будет полной нелепостью, если кто-нибудь заприметит бывшего заключенного с похищенными вещами, и его вновь бросят в тюрьму. Девушку ждать он не собирался. Еще не хватало вести за собой хвост. Тем более если хвост может их потом и арестовать. Нет, надо поскорее сматываться из этого гарнизона, благо, что вещи он себе вернул.

Ахальо проскользнул сквозь приоткрытую калитку сбоку от ворот гарнизона и столкнулся нос к носу с караульным. Беглец уже приготовил слова для оправдания, но солдат посмотрел на чародея осоловелыми глазами и ничего не сказал. Подмигнув «сослуживцу», Ахальо поудобнее перехватил сверток и непринужденным шагом пошел в сторону укрытия мальчика. Отойдя на значительное расстояние от гарнизона, чародей повеселел и принялся насвистывать веселую песенку. Так как от гарнизона он шел по другому пути, не через лес, а по тракту, то через некоторое время слева от путника показались огни трактира и донесся гомон пьяных голосов.

— А почему бы и нет? — сам себя спросил Ахальо, немного поразмыслив.

И в самом деле, что случится плохого, если он совсем ненадолго заскочит в трактир, чтобы пропустить пару стаканчиков освежающего вина. Заодно можно будет подкрепиться и взять провизии для мальца. Тот, небось, совсем к утру оголодает. Успокоив себя этими мыслями, чародей повернул в сторону зазывающих огней и ускорил шаг. Не дойдя до заведения около ста метров, он вдруг вспомнил, что на нем надет мундир капрала. А появляться в публичном заведении в таком виде значило навлечь на себя не нужное внимание армейского патруля. Ахальо быстро оглянулся по сторонам и, никого не увидев, скрылся в близлежащих кустах. Он распаковал вынесенный сверток, любовно погладил играющие в розовом свете луны металлические колечки, и тут же завернул их обратно. Затем достал штаны, рубашку и куртку и не спеша переоделся. Обмундирование он скатал в узел, после чего вырыл палкой небольшую ямку и закопал казенные вещи, а сверху придавил камнем. Отряхнув руки, чародей упаковал оставшиеся вещи в заплечный мешок, взвалил его себе на спину, вышел на тракт и зашагал в сторону трактира.

Внутри было не слишком людно. По крайней мере с пяток свободных столиков он разглядел. Они жались под потемневшими от копоти и времени деревянными сводами большой залы. По углам торчали факелы, пламя криво плясало и отбрасывало уродливые тени на необструганные доски стен. Люстра на сто свечей двумя расколотыми половинами беспомощно висела под потолком. Кто мог раздолбать ее, оставалось только гадать. Либо драка на славу удалась, либо кому-то из чародеев не понравилось здешнее обслуживание. Что ж, Ахальо не собирался проверять ни того ни другого. Он просто выпьет кувшин вина, возьмет с собой про запас провизии и выпивки, после чего тронется в путь.

Чародей занял столик в углу, чтобы никому особо не бросаться на глаза. Подошедшей девушке он выразил желание как следует выпить и основательно подкрепиться хорошо прожаренным куском мяса. В доказательство своей платежеспособности он положил на стол железное колечко, которое тут же исчезло между пальцами девушки. Прислужница хмыкнула и, виляя бедрами, пошла в сторону кухни, отчего ее посеревший от времени и бесконечных стирок подол платья заколыхался в такт шагам. Проводив дородную фигуру нескромным взглядом, Ахальо принялся изучать присутствующих здесь людей.

Трое солдат военного патруля во главе с сержантом скучающе пили что-то вроде компота, что отражалось на их кислых физиономиях. Зато сержант в вине себе не отказывал. Судя по его раскрасневшейся роже, он выпил достаточно, и теперь каждый раз пытался хлопнуть по филейной части проходящую мимо прислугу.

За соседним столиком молча ужинали два купца. Время от времени они оглядывались по сторонам и перебрасывались фразами. Рядом расположилась компания беглых каторжан. По крайней мере, они очень были на них похоже. Худые, с хищническим взглядом в глазах, по пояс раздетые, отчего все окружающие могли видеть их разукрашенные шрамами да тюремными рисунками тела. Они шумели, матерились и беспрерывно играли в свою игру. Наемники, решил Ахальо. Проигрывают заработанные на трудной добыче склика деньги. От таких надо держаться подальше и не искушать судьбу.

В противоположном углу сидел тонкий вертлявый парень с какой-то куклой в руках, ну как девчонка, честное слово, а подле него высилась громадина: лысый здоровый мужик со взглядом ребенка. Скорее всего, дебил, решил Ахальо и вздрогнул от неожиданности. Рядом с ним села девушка. Чародей перевел на нее взгляд и обомлел.

Рыжие локоны волнами скатывались с плеч, обрамляя высокую наполовину обнаженную грудь. Заглянув в декольте, Ахальо тяжело сглотнул и поднял взгляд на лицо девушки. На ослепительно белой коже горели драгоценными камнями широко раскрытые зеленые глаза.

— Привет, — бархатным голосом проговорила незнакомка и провела кончиком язычка по верхней губе.

Чародей откашлялся и, стараясь смотреть именно в глаза девушке, ответил:

— Привет.

Повисла неловкая пауза, и в этот момент подошла прислуга с кувшином вина и кружкой в руках. Ахальо посмотрел на нее и попросил:

— Еще кружку и вина. И, — он обернулся на незнакомку, — ты что будешь?

Та лукаво улыбнулась и покачала головой.

— Хм, — смутился чародей. — Тогда пока все.

Дрожащей рукой Ахальо до краев наполнил кружку вином и тут же залпом опустошил ее. Оттерев рот тыльной стороной ладони, он посмотрел на девицу и, немного захмелев, подмигнул ей.

— А ты красивая, — хриплым от волнения голосом проговорил чародей.

Легкая улыбка тронула чувственные губы девушки.

— Кстати, меня зовут Ахальо!

Чародей поднялся из-за стола и галантно поклонился, чем вызвал легкий смешок незнакомки. От выпитого в голове похорошело, а язык стал нести всякую чушь. Девушка слегка кивнула головой и ответила:

— Валиаса.

— Валиаса, — повторил Ахальо, смакуя каждый звук. — Какое красивое имя. Славно сочетается с именем Ахальо.

При этих словах он игриво подмигнул девушке. Как раз поднесли еще вино и кружку. Чародей разлил выпивку по стаканам, приподнял стакан и чувственно произнес:

— За самую красивую девушку в мире! За Валиасу!

Он так же в один глоток осушил кружку и почувствовал, что изрядно захмелел.

— А здесь вино что надо, — с видом знатока произнес чародей и влюбленными глазами посмотрел на Валиасу. — Расскажи, откуда берутся такие прелестницы?

Девушка улыбнулась, но ничего не ответила.

— А я вот с племянником путешествую с севера на юг. Ох, ну и намаялись мы с ним, слов нет. Устал я с этим мальцом. Как нянька ему, честное слово.

— А где твой племянник? — девушка округлила глаза и стала смотреть по сторонам.

— О, не беспокойся, — махнул рукой чародей, стараясь отогнать от себя мысли о том, что Егор сейчас в холодном и недружелюбном лесу совсем один и голодный. — Он в полной безопасности. Недалеко отсюда.

Девушка пожала плечами в ответ, как бы соглашаясь с этим утверждением, и спросила:

— Путешествие, наверное, опасное было.

— Не то слово, — махнул рукой чародей. Он достал из-за пазухи папиросу и, раскурив, выпустил струйку дыма к потолку. — Но деньги и смекалка делают свое дело. Эх, Валиаса, вот доведу мальца до Йогльдира и заживу. Куплю трактир, женюсь, обзаведусь детишками. Кстати, не хочешь пойти со мной до юга?

Валиаса подозрительно посмотрела на мужчину.

— Ты шутишь? Как можно дойти до юга без гроша за душой.

— Ты не поняла, — развязно ответил чародей. — Я же говорю, что я богат, — и, понизив голос, добавил: — Сказочно богат.

С этими словами он сунул руку за пазуху и вытащил три железных колечка. Девушка посмотрела на них и фыркнула:

— Обычный склик.

— А вот и нет, — блудливая улыбка расползлась по лицу Ахальо. — Настоящее железо. На, посмотри.

Он катнул одно из колец в сторону девушки. Она взяла его в руки и с видом знатока повертела между пальцами.

— Впечатляет, — выдохнула она. — Но на три маленьких железки ты точно не купишь трактира, даже если не потратишь их все по пути на юг.

— Конечно, — кивнул головой чародей, наливая еще в кружку вина себе и девушке. У нее было едва отпито, и мужчина укоризненно покачал головой: — Так дело не пойдет. Ты совсем ничего не пьешь.

После чего он поднял с пола свой мешок и поднес к самому лицу девушки.

— Смотри, что у меня есть.

Он развернул сверток и показал сшитую из железных колечек рубашку мальчика.

— Ого, — прошептала девушка, воровато оглядываясь по сторонам. — Да тут целое состояние. И ты не боишься с ним ходить?

Ахальо с улыбкой победителя откинулся на спинку стула и затянулся:

— Нет, не боюсь.

Затем он нагнулся к девушке и проговорил:

— Поверь, красавица, у меня есть свои методы защиты от всяких там грабителей.

Мальчик-прислуга поставил на стол тарелку с мясом и проворно убежал, скрывшись в полумраке помещения. Ахальо схватил с тарелки кусок прожаренной грудинки и впился в нее зубами. Он оторвал приличный кусок и принялся его жевать, запивая вином. Девушка молча сидела рядом с задумчивым видом и потихоньку отпивала из своей кружки.

Когда с мясом было покончено, Ахальо вытер руки о штаны и вновь закурил. Выпустив дым через ноздри, он как бы промежду прочим спросил:

— Интересно, а какие здесь комнаты? Наверное, сущий клоповник, да?

Девушка посмотрела на него искоса и улыбнулась:

— Это всегда можно посмотреть и проверить.

Сделав вид, что он что-то обдумывает, Ахальо произнес:

— Что ж, заманчивое предложение. Давай проверим?

Девушка кивнула и с грациозностью встала из-за стола. Ахальо, немного пошатываясь, тоже поднялся и, подозвав к себе жестом мальчика, который принес ему мясо, попросил проводить их в свободный номер. Служка кивнул и повел Ахальо и Валиасу за собой на второй этаж.

Они поднялись по скрипучей лестнице и остановились перед второй дверью. Мальчонка толкнул рукой дверь и жестом пригласил пару войти внутрь. Там стояли огромная кровать, лохань с горячей водой, стол, на котором было несколько зажженных в свечей деревянных канделябрах, и пара стульев.

— Вроде уютно, — оглядев помещение, протянул чародей и бросил свой мешок с вещами на кровать. Его взгляд остановился на воде. — А вот вымыться бы не мешало.

Обернувшись к девушке, он спросил:

— Валиаса, не составишь мне компанию? Или хотя бы не потрешь спинку?

Девушка покачала головой и хриплым от волнения голосом ответила:

— Ты мойся, а я пока схожу за вином.

Она взяла один из канделябров и вышла, мягко затворив за собой дверь. Дрожа от возбуждения, Ахальо сбросил с себя всю одежду и с нескрываемым удовольствием залез в горячую воду.

— Как же хорошо, — прошептал он, прикрыв от блаженства глаза, и добавил: — Главное — не нажраться до беспамятства, как в прошлый раз.

Представив на миг перед собой очаровательную незнакомку Валиасу, он встрепенулся и с нетерпением заерзал по дну лохани. Когда она уже вернется? Словно подслушав его мысли, дверь тихонько скрипнула и, открыв глаза, чародей увидел, как в комнату буквально вплыла девушка. У нее в руке был поднос с двумя кувшинами вина и двумя кружками. Она поставила его на стол, взяла стул и села рядом с лоханью. Взгляд Ахальо буквально застыл на груди девушки. Она сунула руку в ванну и немного поболтала ей в воде. По воде прошли волны.

— Выпить не хочешь? — игриво спросила Валиаса.

Ахальо облизал пересохшие кубы и прохрипел:

— Хочу. Если только ты составишь мне компанию.

— Обязательно, — тихим голосом ответила девушка и, наклонившись к чародею, страстно поцеловала его в губы.

С трудом отпрянув от мужчины, девушка встала со стула и, покачивая бедрами, подошла к столику. Она буквально кожей чувствовала на себе взгляд чародея. Разлив вино по кружкам, из каждого кувшина отдельно, она такой же походкой вернулась к лохани и протянула стакан Ахальо. Тот, не отводя взгляда от девушки, принял от нее кружку и медленными глотками опустошил ее, словно желал залить разгоревшийся в нем пожар.

— Ты готова? — одними губами спросил чародей, продолжая раздевать взглядом девушку.

— Конечно, — прошептала она и приложила палец к его губам.

Ахальо провел языком по ее пальцу и задрожал от желания.

Валиаса встала и принялась медленно расшнуровывать платье.

— Ну же, — нетерпеливо шептал про себя Ахальо, чувствуя, как некстати его начало клонить в сон. Он зачерпнул рукой воды и протер себе лицо. Но это слабо помогло. Валиаса начала двоиться у него в глазах. А ее движения стали нарочито медленными.

— Нет, только не спать, — с досадой в голосе произнес Ахальо и что есть силы шлепнул себя по щекам отяжелевшими руками. Проклятое вино; похоже, что здесь его делали слишком крепким. А если учесть, что первые две кружки были выпиты на голодный желудок, то удивляться было нечему.

Он с трудом разлепил смыкающиеся веки и почувствовал, что сползает на дно ванны. В нос попала вода, и Ахальо, отфыркиваясь, приложил немало сил, чтобы выбраться из воды. Заснув в лохани, он рисковал утонуть. Словно рыба, выброшенная на берег, чародей упал на пол, разбрасывая брызги воды вокруг себя. Некоторое время он лежал, уткнувшись взглядом в потолок, и ловил ртом воздух. Затем сделал неимоверное усилие и повернул голову в сторону девушки. Она еще была одета и с искорками смеха в глазах смотрела на обнаженного мужчину, который лежал у ее ног.

— Валиаса, — попытался произнести Ахальо, но с губ сорвался едва слышный стон, и он вновь устремил свой взор наверх.

Потолок над головой чародея закрутился яростным волчком и, чтобы не блевануть, ему пришлось прикрыть глаза. До его слуха словно сквозь толщу заткнутой в уши ваты донесся приглушенный звук шагов. Ахальо еще раз повернул голову набок и увидел две пары ног, которые вошли через дверь. Чародей почувствовал себя героем невообразимо реального сна, где все происходящее все-таки подернуто дымкой иллюзии. Стоит открыть глаза — и морок растворится, словно его и не было. Но в данном случае у чародея глаза были раскрыты. Те ноги, что потоньше, подошли к девушке и что-то спросили. Слов Ахальо не расслышал, только приглушенный хриплый смех Валиасы. Сука, вяло протекла в голове мужчины склизкая мысль, а руки безуспешно попытались сжаться в кулаки. Ноги, что потолще, переминались, словно в нерешительности. Тонконогий подошел к кровати, и чародей с легким ужасом, переходящим в вялое равнодушие, отметил про себя, что там лежат его вещи. Он попытался крикнуть, чтобы незваные гости убирались вон, но кроме хриплого писка с его губ не сорвалось ровным счетом ничего. Он откинул голову к потолку, и волчок перед глазами закрутился с возросшей в десятки раз силой. Явно устав бороться с дурнотой, Ахальо с сожалением прикрыл глаза и, словно проваливаясь в глубокую яму, погрузился в темное забвение.

Забвенье показалось недолгим. Луч солнца, прокравшись через всю комнату, нахально лег на лицо чародея, словно попытался заглянуть в его глаза. Легкий толчок в бок окончательно заставил сознание вынырнуть из глубин забытья. Ахальо с трудом, беспокоясь, как бы не лопнул его череп, приоткрыл глаза и тупо уставился в закопченный потолок.

— Ну Вы и нажрались вчера, уважаемый, — пророкотал голос откуда-то сверху и сбоку.

Чародей нервно дернул головой и, морщась от накрывшей его голову волны боли, посмотрел на источник голоса. Над ним высилась фигура мужчины лет сорока, заросшего рыжей щетиной. Красные сапоги были идеально вычищены, широкие зеленые штаны заправлены в обувь, а широкая коричневая рубашка перепоясана голубым поясом. Он ухмылялся щербатым ртом, но глаза его с беспокойством бегали туда-сюда. Не надо было быть телепатом, чтобы догадаться, что рядом с чародеем стоял владелец трактира.

Сделав усилия, Ахальо приподнялся, опершись на локоть, и только сейчас осознал, что он абсолютно гол.

— Твою же мать к личу, — прохрипел чародей, даже не пытаясь прикрыть срам.

Он перевернулся набок, встал на колени, затем, вцепившись руками в стоящую рядом кровать, с неимоверным трудом поднялся на ноги. Его начало колотить от озноба и, сдернув с кровати покрывало, Ахальо укутался в него. После чего сел и закрыл лицо руками, пытаясь сообразить, что же все-таки произошло. Последним, что осколками плавало в его разбитой памяти, была раздевающаяся девушка.

— Долго еще сидеть будем? — с нарочито заботливым видом спросил трактирщик.

— Ммм? — промычал чародей и ничего не понимающими глазами посмотрел на рыжего. — Вроде же оплачено.

— Оплачено, — согласился трактирщик. — До семи утра. А сейчас уже одиннадцатый час.

И он фальшиво-участливо развел руками.

— Сколько? — переспросил чародей и почувствовал, как холодок паники пробежал по его хребту.

— Далеко за десять, — сухо ответил трактирщик и засунул большие пальцы рук за пояс.

— Твою же мать к личу, — Ахальо взъерошил волосы и красными глазами принялся осматривать комнату. — Твою же мать. Где мои шмотки?

Он вопросительно посмотрел на рыжего, но тот лишь недоуменно развел руками.

— Не имею ни малейшего понятия, — все тем же невыразительным голосом отозвался тот. — Зато уверен в одном — Вам, любезнейший, пора выметаться отсюда.

— Да-да, — рассеянно согласился чародей, оглядываясь в поисках своих вещей.

Он с усилием наклонился и заглянул под кровать, но кроме клубков пыли ничего там не обнаружил. Затем он начал ворошить белье, и те признаки паники, что ознобом гладили его по позвоночнику, понизили окружающую температуру еще градусов на десять. Крупная дрожь начала бить чародея.

— Твою же мать к личу, — его словно заклинило. Он обернулся к трактирщику и с мольбой в голосе спросил: — Уважаемый, Вы не видели моих вещей?

— Не имею привычки копаться в вещах постояльцев, — в его сухом голосе сквозила легкая обида. — Мне дорога моя репутация.

Ахальо еще плотнее закутался в плед и уселся на кровать, подогнув к подбородку колени.

— Ну, — нетерпеливо напомнил о своем присутствии рыжий.

Чародей в исступлении замотал головой. Нет. Это сон. Ему надо проснуться, и все наладится. Не может такого быть. Нет. Не может.

— Где мои вещи, — простонал Ахальо и жалобно заскулил. — Где одежда, где деньги, где, демон меня подери, железная рубашка!

На последней фразе голос чародея сорвался на визг. Трактирщик посмотрел на горе-постояльца, словно сомневаясь в его душевном здоровье. Ахальо же резким движением руки отбросил в сторону плед и как был голый, опустившись на четвереньки, принялся ползать по пыльному полу, пытаясь отыскать свои пропавшие вещи. Он двигал в разные стороны стулья, стол, по нескольку раз заглядывал под кровать, но все было тщетно. С жестом отчаяния он сунул руку в холодную воду и некоторое время шарил в грязной мыльной воде. Ничего не найдя, он сел рядом с лоханью и разрыдался.

Трактирщик подошел к мужчине, крепко схватил его за локоть и мощным рывком поставил на ноги.

— Уважаемый, — бесцветным голосом сказал он. — Раз нечем платить, прошу освободить комнату.

Внезапный прилив ярости обрушился на Ахальо.

— Нет! — закричал он, и капли слюны слетели с его губ. — Нет! Я никуда не пойду! Верните мои вещи! Верните все до последней железки! Верните все!

Он принялся размахивать руками, рискуя ударить трактирщика. Тот оттолкнул от себя буяна, коротко свистнул, и на пороге комнаты появилось два таких же рыжих молодца, судя по внешнему сходству, родственники трактирщика. Вновь прибывшие схватили Ахальо под руки и с силой спустили с лестницы вниз, в полумрак опустевшей залы, где еще вчера теплилась обычная трактирная жизнь.

Больно ударившись при падении, Ахальо, стиснув зубы, вскочил на ноги и, погрозив кулаком в сторону обидчиков, закричал:

— Я это так не оставлю! Я буду жаловаться!

На лестнице показался хозяин заведения. Улыбнувшись своей щербатой улыбкой, он сказал:

— Давай, уважаемый, жалуйся. Можешь дойти до гарнизона и пожаловаться на меня. Я не против.

На миг стушевавшись и посмотрев на свою наготу, чародей стиснул зубы и пробурчал едва слышно:

— Ладно, — и тут же добавил, возвысив голос: — Ну хоть дайте что-нибудь, чтобы прикрыть срам! Видишь же, что меня подчистую обчистили!

Рыжий некоторое время рассматривал Ахальо с нескрываемой брезгливостью, затем медленно кивнул и ответил:

— Хорошо. Обожди минуту. Но чтобы потом духу твоего не было в моем заведении!

Босой и полуголый, спотыкаясь о корни деревьев и камни, понурив голову, Ахальо медленно брел в сторону укрытия, где его должен был дожидаться Егор. Он не замечал ни острых камней, что впивались в его подошвы, ни колючих веток, что цеплялись за лохмотья и оставляли розовые отметины на его коже. В голове пульсировала только одна мысль: «все пропало». Иногда воображение рисовало ему фигурку мальчика, растерзанную дикими зверями, и от этой картины грудь схватывало железным обручем отчаяния.

Издалека он заприметил огромный поросший мхом валун, за которым этой ночью он оставил мальчика, и, невольно ускорив шаг, с трепетом в груди буквально подбежал к нему. Сдерживая дыхание и боясь, что от напряжения сердце разорвется в груди, Ахальо зашел за валун и… никого не нашел. Егора там не было. Только едва примятая трава, слегка мокрая в стороне, и ворох листьев свидетельствовали о том, что мальчик ночевал здесь. Среди листвы что-то белело. Разворошив листья руками, Ахальо достал свой ритуальный нож, и крупная слеза покатилась по его щеке.

— Егор! — тихо крикнул чародей.

Ответа не последовало. Оно крикнул еще раз, а затем все громче и громче принялся звать мальчика. Ответом ему служила гнетущая тишина, в которой даже птицы не смели шуметь.

С тяжким стоном в груди Ахальо опустился на колени и замер. Он не чувствовал ни ветра, что продувал сквозь прорехи его исцарапанное тело, ни колючих веток под коленями, ничего. Просидев так некоторое время, он наконец поднялся на ноги, сунул нож за пояс, провел рукой по лицу и криво усмехнулся. Что ж. С этим заданием он не справился. Но это ведь не конец всей жизни, так? Можно было бы попробовать раздобыть одежду, немного деньжат и устроиться в ближайшую деревню чародеем. Что-что, а кое-какому ремеслу он все-таки был обучен.

Эта мысль привнесла в его разум небольшое спокойствие. Значит, решено. А мальчик? Что мальчик? Не получилось у Ахальо ничего, так не его же вина в этом.

Пытаясь насвистывать песенку, чародей развернулся и зашагал в сторону тракта, надеясь в ближайшее время добраться до какой-нибудь деревушки. Но не сделал он и пяти шагов, как правое запястье сдавила неимоверная боль, и его зикх впился в кожу. Кисть руки приобрела бледный вид и сразу же онемела.

— Что за демон, — пробурчал Ахальо и поднес руку к лицу.

В этот момент воздух вокруг него задрожал и начал темнеть, приобретая уродливые формы.

Ахальо

противный грозный голос раздался у него в голове.

Ахальо

повторил этот пугающий голос.

Чародей замер, не решаясь сделать ни шага, ни пошевелиться. Воздух сгустился до серого полумрака, и в нем появились черты какого-то уродливого существа.

«Модератор», — пронеслась в голове Ахальо паническая мысль.

— Это ты со мной говоришь? — испуганно спросил чародей.

Существо ничего не сказало и, так же, как появилось, растворилось в воздухе.

— Что за бред, — Ахальо попытался придать своему голосу нарочито бодрый тон, но ничего не вышло. Голос дрожал как лист на холодном осеннем ветру.

Через мгновение из серого полумрака появилась фигура мальчика, и он с мольбой посмотрел на чародея.

— Егор? — нерешительно прошептал Ахальо.

Лицо Егора оскалилось в улыбке, и мужчина почувствовал, как от страха у него зашевелились волосы на голове. Улыбка мальчика была полна выбитых кровавых зубов, а язык напоминал разрубленную кровоточащую плоть.

Клятвопреступник

Голос в голове пульсировал и отдавался зубной болью.

Ахальо — клятвопреступник

Чародей зажал уши, но его мозг взорвался ужасными ругательствами и проклятиями. Теперь это уже был сонм голосов. Его мать, которую он толком не помнил, первый учитель, погибший в схватке с демоном, король Мигруд, которому он служил последнее время и, конечно же, кто бы сомневался, мальчик, перед лицом которого он поклялся высшим силам

модератору

помочь ему вернуться домой.

— Нет! — свалившись на колени, заорал чародей и закрыл руками уши. — Нет! Нет! Нет! Оставьте меня в покое! Оставьте!

Но голоса не затихали. Они разъедали все нутро, и Ахальо на миг показалось, что внутри него открылась огромная кровоточащая рана.

— Я не клятвопреступник! — закричал чародей. — Что я мог сделать?! Мальчик исчез! Я потерял все. Слышите, все! Я ничем не могу помочь ему!

Ложь

Один из голосов, что звучал надсаднее всех, отозвался на его крик.

Ты лжешь, Ахальо, названный чародеем

— Что я, по-твоему, должен сделать? — сжав кулаки, с вызовом посмотрел в непроходящий сумрак мужчина.

Выполнить клятву

Ему показалось, или голос модератора был уставшим?

— А если я откажусь? — с легким вызовом спросил чародей.

Ты будешь проклят. Навсегда

— Но как? У меня ничего нет! Ничего!

Ты лжешь!

Голос взревел и отозвался болью во всем теле.

— Ладно, я понял! — корчась, просипел чародей. — Я все понял!

Он попытался встать и, когда ему это с трудом удалось, с вызовом посмотрел в густую серую мглу. Ахальо вытянул вперед посиневшую правую руку, в запястье которой впился зикх, и прокричал:

— Клянусь на своем зикхе, что больше никогда не буду путаться с женщинами и пить вина! Клянусь!

Сумрак задрожал, но не исчез.

Глупец

Голос был насмешлив?

Я принял еще одну твою клятву. Не много ли их для одного маленького беспомощного чародея?

Ахальо затрясся от отчаяния. Почему-то он решил, что принеся еще одну клятву, как ему казалось, пострашнее предыдущей, он сможет избавиться от поисков Егора. Но сила, которой он клялся, этого не допустила. Тут же в голову чародею пришла еще одна мысль, и от этого откровения он едва не потерял остатки рассудка.

— Неужто мне всю жизнь жить с этим? — одними губами прошептал он, со страхом вглядываясь в сумрак.

Там, в другой жизни, когда он был ослеплен сказочным богатством мальчика, буквально свалившимся на него с неба, он вообще не придавал значения какой бы то ни было клятве. Теперь он сходил с ума при одной только мысли, что эта серая пелена, ужасные, раздирающие все нутро голоса будут преследовать его всю жизнь. До конца его дней. Может быть, в этом и заключалось проклятье страшной чародейской силы?

Решать тебе,

отозвался модератор.

— Решать мне, — эхом повторил чародей.

Левой рукой он медленно вытащил из-за пояса ритуальный клинок и со страхом посмотрел на его острое лезвие. Что ж, из этой ситуации был только один выход. По крайней мере, другого он не видел.

Ахальо поднес уже порядком онемевшую правую руку к лицу и что было силы резанул ножом по вздувшимся венам. Словно найдя выход, алая кровь тугой струей хлынула в образовавшуюся брешь, заливая собой лицо и лохмотья несчастного чародея.

Глава XVI

Егор с головой зарылся в пожухшую листву и замер. Он старался не дышать и весь превратился в слух. Мальчик прислушался, пытаясь уловить знакомые нотки голоса Ахальо, но безуспешно. Ни один из голосов не был ему знаком.

— Крейк, может, сделаем остановку ненадолго, — раздался один из голосов.

— Ты еще от гарнизона не успел отойти, а уже хнычешь, Глум, — раздался в ответ другой голос.

— Да я-то что, — виновато заговорил первый, — у меня сейчас через край польется.

— Обоссался, что ли? — насмешливо спросил третий голос.

— Да пошел ты, — беззлобно ответил Глум и добавил: — Ну так как, сержант?

Отряд остановился, и Егор услышал голос Крейка:

— Хорошо. Минута на то, чтобы подтянуть ремни и перевести дух. Не больше.

Глум радостно всхрапнул и Егор с ужасом услышал приближающиеся шаги солдата. Под подошвами сапог захрустели ветки и листья. Шаги смолкли буквально в полушаге от мальчика. До его слуха донесся шорох, а затем звук бьющей по сухим листьям струи. От неожиданности мальчик вздрогнул.

Это движение не осталось незамеченным. Солдат инстинктивно отпрыгнул в сторону и с чувством выругался.

— Твою к личу душу!

Егор затаился. Он совсем перестал дышать и не шевелился. Раздался шорох, и мальчик почувствовал, как ему в бок уткнулось что-то острое.

— Эй, ты кто? — совсем рядом раздался голос Глума. С нотками угрозы солдат добавил: — А ну вылезай, быстро!

Егор сжался в комок еще сильнее. Ага, сейчас, уже вылезает. Как бы не так!

Шорох усилился, и мальчик почувствовал как чья-то цепкая рука что есть силы схватила его за плечо. Он оторвался от земли и слегка приоткрыл крепко зажмуренные глаза. На него смотрела добродушная усатая физиономия солдата. Вытянутое худощавое лицо портил шрам через всю правую щеку, а из-под кустистых бровей на него смотрели простодушным взглядом зеленые глаза.

— Ты кто, мальчик? — удивленно спросил солдат, и Егор почувствовал кислое дыхание говорящего.

Некоторое время они смотрели друг на друга. Егор молчал, а солдат больше не задавал никаких вопросов. Наконец раздался раздраженный голос сержанта:

— Глум, ты там что, провалился, что ли?

— Никак нет! — откликнулся Глум. — Наткнулся на гражданского!

Со стороны сержанта донеслись едва слышимые ругательства.

— И что с того? — уже громче спросил он. — Он мертвый, что ли?

— Это ребенок, сержант!

Егор услышал хруст веток, и вскоре из-за валуна появилось гладковыбритое круглое лицо сержанта. Он с удивлением в глазах посмотрел на мальчика и присвистнул.

— Ну надо же. Ты кто такой, малыш?

Егор испуганно посмотрел на сержанта и, собрав всю свою волю в кулак, ответил:

— Я ни в чем не виноват! Я дядю жду! Отпустите меня, пожаааалуйста!

От испуга Глум разжал руки, и Егор упал в ворох сухих листьев. Поднявшись на ноги и отряхнув колени, мальчик затравленно посмотрел на Глума, сержанта и еще двоих подошедших солдат. Они были очень похожи на тех, что задержали их на таможне. Единственное, на их шеях были повязаны белые шарфы.

— Тихо, мальчик, тихо, — Крейк миролюбиво поднял руки и улыбнулся, отчего его лоснящееся лицо стало похоже на кошачью морду. — Мы не причиним тебе вреда. На, держи.

С этими словами он достал из заплечного мешка кусок сухаря и протянул его мальчику. Егор недоверчиво посмотрел на протянутую еду. Но чувство голода оказалось сильнее чувства страха и, немного осмелев, он тут же выхватил угощение и с хрустом разгрыз сухарь.

— Ешь, малыш, ешь, — тихим голосом сказал сержант и посмотрел на своих подопечных. — А вы что раззявили рты?!

Солдаты что-то забурчали, и каждый сразу же нашел себе дело: кто-то подтягивал амуницию, кто-то поправлял мешок. Один только Глум не шелохнулся. Ему было интересно узнать, кто этот мальчик и откуда. Он снял с пояса фляжку и протянул ее мальчику.

— Это вода, — пояснил Крейк.

Егор кивнул и, сделав несколько больших глотков, вновь принялся грызть сухарь. Когда с угощением было покончено, сержант присел на корточки, ласково заглянул в глаза мальчику и спросил:

— Так как тебя зовут?

Егор с недоверием посмотрел на солдата и буркнул:

— Егор.

— Егор, — повторил сержант. — Странное имя. А меня зовут Крейк. Это Глум, — он ткнул пальцем в нашедшего мальчика солдата. — А это Здвор и Драс, — он указал рукой на двух других. — Ты откуда прибыл, Егор?

Мальчик испуганно заморгал глазами и, немного поколебавшись, ответил:

— Издалека. С севера.

— И ты пришел один? — сержант изумленно округлил глаза.

— Нет, — помедлив, ответил Егор. — Я шел с дядей. Мы заночевали здесь. Он пошел в трактир, раздобыть еды. А я остался ждать его.

— И давно ты уже ждешь дядю? — спросил Крейк.

— С ночи, — ответил Егор и прикусил язык.

— Давненько, — присвистнул сержант. — А шли вы куда, с севера-то?

— На юг, в Йогльдир.

— Ну да, ну да, — закивал головой Крейк. — С севера на юг. Далековато, конечно же.

Он побарабанил пальцами по ляжке и сказал:

— Вот что, Егор. Дядя твой что-то запаздывает, мы тоже торопимся, нас ждут в, хм, соседнем расположении. И оставить тебя одного мы не можем. Тем более места здесь опасные. Был бы ты по ту сторону границы, все было бы по-другому. А здесь, в Дуумвирате, закон предписывает всех найденных детей, оставшихся без присмотра, доставлять в Городское Собрание.

— Но я не маленький, — запротестовал Егор, на миг представив, что его сейчас могут увести эти солдаты в неизвестном направлении, и он больше никогда не встретит Ахальо, а значит не сможет попасть домой.

— По законам Дуумвирата, — вздохнул Крейк, — ребенком считается любой гражданин, не достигший пятнадцатилетнего возраста. Ты ведь не будешь утверждать, что тебе пятнадцать лет?

Егор уныло замотал головой.

— Ну вот видишь. Да и потом, я повторюсь, места здесь опасные.

У Егора от тоски сжалось сердце. А что если его сейчас вновь бросят в тюрьму? И он проведет там остаток своих дней? Сержант, видимо, прочитал все это во взгляде мальчика и тихо сказал:

— Не бойся, малыш. Мы не разбойники, а солдаты Дуумвирата. И наш долг — защищать таких, как ты. Тем более близость Язв богов не позволяет нам бросить тебя на произвол судьбы.

Последняя фраза показалась Егору настолько зловещей, что он инстинктивно поежился.

— А что такое эти Язвы богов? — осторожно спросил он.

Сержант с Глумом переглянулись.

— Да-а, видно, ты и вправду издалека, — протянул Крейк и добавил: — Знаешь, что? Давай-ка мы уже пойдем до ближайшего поселения, а там я тебе расскажу подробнее об этом ужасном месте.

Егор вновь подумал о том, что вот-вот должен подойти Ахальо, и запротестовал с новой силой.

— Нет, я никуда не пойду! Я буду ждать своего дядю!

Крейк, немного ошеломленный таким ответом, встал в полный рост и сурово посмотрел на мальчика:

— Знаешь, Егор, а я ведь могу тебя арестовать за неповиновение властям. И тогда мы отведем тебя совсем в другое место.

Губы у мальчика задрожали.

— Арестуете? — с вызовом спросил он.

Сержант закатил глаза и, едва сдерживаясь, сказал:

— Пойми ты, несмышленыш, здесь очень опасно. Дикие звери, бродяги и мошенники, каторжники и бывшие заключенные бродят в этих местах. А теперь представь на минутку, что будет с тобой, если кто-нибудь из них найдет тебя раньше твоего дяди? Который, кстати, оставил тебя достаточно давно, но так и не вернулся?

Эти слова произвели на мальчика гораздо большее впечатление.

— Но как он меня найдет? — немного поколебавшись, спросил Егор.

— Это очень просто, — улыбнулся в ответ сержант. — Каждый, кто был в Дуумвирате, знает, что пропавших детей надо искать в Городском Собрании.

— Если их не похитили каторжане, — раздался глухой голос Драса, и сержант посмотрел на него уничтожающим взглядом.

Егор посмотрел на Крейка обезоруживающим взглядом и спросил:

— У меня нет выбора, правда?

Сержант покачал головой и ответил:

— Думаю да, малыш. Тебе лучше пойти с нами.

Егор еще раз посмотрел на солдат и задумался. Сбежать от четверых взрослых ему, может, и удастся. Но что делать дальше? Куда идти? Где искать Ахальо? Возвращаться в гарнизон? Бродить по окрестностям и ждать, пока его и вправду не загрызут дикие звери или, чего хуже, каторжане. Он вспомнил своих давнишних похитителей, и от этой мысли по его спине пробежал мороз. Но Ахальо! Как быть с Ахальо?! Как чародей сможет найти Егора, если солдаты уведут его? В голове у мальчика появилась другая мысль. Но ведь Ахальо — чародей! А значит сможет создать такую магию, которая приведет его к мальчику!

Успокоившись этой мыслью, он посмотрел в глаза Крейка и кивнул:

— Хорошо. Раз у меня нет выбора, то я пойду с вами. Но, чур, условие!

Сержант изумленно посмотрел на Егора.

— Какое?

— По дороге вы мне расскажете все про Язвы богов. Все-все, что знаете. Идет?

Крейк усмехнулся и подмигнул мальчику:

— Идет!

Они шли среди начинающих желтеть деревьев. В золото крон вкраплялись ярко-красные и небесно-голубые брызги листьев. Насколько мог судить Егор, листья синели по той же причине, что они становились желтыми на земле.

Впереди ровным шагом маршировали трое солдат. Мальчик с сержантом шли немного поодаль и разговаривали. Время от времени Крейк прерывал беседу и окриком заставлял солдат либо выровнять шаг, либо поправить обмундирование.

Егора немного озадачило, что солдаты шли не по тракту, а в некотором его отдалении, через лес, по виляющим в разные стороны малоприметным тропкам. Однако задать вопрос, почему они идут именно такими путями, он не решался.

Через какое-то время пейзаж начал незаметно меняться. Могучие стволы деревьев сменили чахлые кустарники и тонкие полузасохшие деревца. Пожухлая трава под ногами едва прикрывала серую, всю в трещинах, землю, а воздух до того наполнился влажными испарениями, что стало трудно дышать. Егор поразился тому, как резко стихли все лесные звуки. Не было слышно ни крика птиц, ни шороха листьев. Стоял абсолютный штиль. А над лысыми макушками больных деревьев стелился бледно-розовый туман.

— Что это, — изумленно спросил Егор, указывая пальцем на заинтересовавший его туман.

Сержант проследил за его взглядом и ответил:

— Там находятся Язвы богов. Мы как раз к ним приближаемся.

Мальчик задумчиво посмотрел вдаль и задал еще вопрос:

— Мы идем прямо туда?

— Не совсем, — уклончиво ответил Крейк. — Язвы богов располагаются по границе Дуумвирата с изменениями. И есть небольшой перешеек, по которому можно пройти до столицы, не подвергая свою жизнь опасности. Мы двигаемся немного западнее.

— А зачем? — Егор посмотрел на военного.

Сержант замялся:

— Понимаешь, малыш, мы люди подневольные. Куда нам скажут идти, туда и идем.

Мальчик кивнул и напомнил сержанту про его обещание:

— Вы мне обещали рассказать про эти Язвы.

— Конечно, — улыбнулся Крейк. — А что именно ты хочешь про них услышать?

— Все! — глаза Егора округлились. — Я вообще ни разу про них ничего не слышал!

Сержанта позабавил пыл, с которым мальчик произнес эти слова. Он еще раз усмехнулся и спросил:

— Но ты хотя бы слышал про то, как боги создали наш мир?

Егор задумался, вспоминая разговоры с Ахальо, и неуверенно кивнул головой:

— Там было что-то про какую-то войну богов с другими. И как боги создали весь этот мир.

— Точно! — воскликнул Крейк. — А ты не так безнадежен, как кажешься.

Он подмигнул мальчику.

— Ну, тогда слушай. Во время этой войны боги сотворили много разных существ. И гремлинов, и демонов, и духов земли, воды, огня и воздуха. Да кого только они ни создали, всех и не упомнишь! Но была у богов и своя задумка. Как быстро победить в вечной войне света и тьмы. Именно для этого они опустошили наш мир. По крайней мере, так говорят чародеи. Хотя, что такое опустошить мир, я не до конца понимаю. Так вот, когда они опустошили наш мир и отправились на битву, воцарился хаос. Но хаос был недолгим, так как один из богов, лучезарный Герсес, вернулся, чтобы навести порядок. Хотя, малыш, я также с трудом понимаю, что за хаос тут творился, — Крейк задумчиво усмехнулся. — Ну так вот. Этот Герсес вернулся и одним могучим движением руки вскрыл покров земли. С помощь своего ручного демона Аркипроденетра он наполнил брюхо нашего мира скликом, взамен того, что они опустошили. Знаешь, малыш, — тут сержант рассеянно поскреб пальцами по подбородку, — сдается мне, что они одно заменили на другое. Хотя это, скорее всего, домысел моего скудного ума. Так вот. После того как скликом наполнилось брюхо нашего мира, на том месте, где сейчас проходит граница Дуумвирата с севером, образовались расщелины, источающие ядовитые испарения. Они отравляют воздух, вызывая ужасную и тяжелую смерть каждого, кто достаточно надышится этим воздухом. Да ты сам видишь, — сержант указал рукой на бледно-розовый туман вдалеке, — ни одной птицы, ни одного зверя здесь не найдешь. Только каторжников, приговоренных к добыче склика.

— А что такое этот склик? — спросил Егор после недолгого молчания.

Вместо ответа Крейк вытащил из-за пояса нож и протянул его мальчику. Немного поколебавшись, Егор взял оружие в руки, повертел в разные стороны и вопросительно посмотрел на спутника.

— Лезвие этого ножа сделано из склика, — пояснил сержант.

Мальчик тяжело вздохнул. Он уже слышал это. То, что Егор впервые принял за искусно выделанную кость, оказалось материалом, похожим на пластик. Он прижал полотно ножа к ладони. Материал был гладким и приятным на ощупь и немного напоминал пластмассу. Только очень твердую, острую и вместе с тем легкую.

— Круто, — выдохнул Егор и вернул оружие Крейку.

Сержант спрятал нож, и они зашагали дальше.

— А как из этого склика делают оружие? — задал очередной вопрос мальчик.

Сержант нахмурил лоб.

— Точно не знаю. Этим занимаются алхи-маги. Добытый склик — а, как правило, это бесформенные куски размером с небольшой зуб — доставляют в Орхидас, это недалеко от Высь-Града. Там им заполняют склады, которые день и ночь охраняет стража Дуумвирата. В определенные дни алхи-маги заполняют скликом огромные котлы, в которых его вываривают, а затем делают различные изделия. В первую очередь оружие.

— А зачем склик вываривать? — мальчик с любопытством посмотрел на Крейка.

— А вот этого я не знаю, — пожал плечами сержант. — Но, как мне кажется, это делается для того, чтобы из него выварить ядовитые вещества, которых полно в этом удивительном веществе.

— Все это достаточно странно, — наконец ответил Егор, пораженный услышанным.

Он пытался связать полученную информацию с тем, что знал о своем мире, и не находил связующего звена. В очередной раз в его сознании промелькнула мысль, что это всего лишь сон, и что придет момент, и он проснется, и окажется на берегу озера в окружении брата, Дениса и, пусть даже, Карбофоса. Главное, он будет дома.

Легкий ветерок коснулся его разгоряченной щеки. Егор поднял глаза и увидел, как покрывало розоватого тумана медленно поползло в их сторону.

— Как некстати, — пробормотал Крейк и крикнул своим подчиненным: — Ускорить шаг!

Он взял мальчика за руку, и они едва не побежали.

— Что-то случилось? — спросил Егор, с тревогой глядя в озабоченное лицо сержанта.

— Испарения от Язв двигаются в нашу сторону, — он указал рукой на клубы тумана. — Нам надо успеть проскочить, пока нас не накрыло, иначе…

Что будет иначе, сержант не договорил, а Егор настолько запыхался от быстрого шага, что не стал задавать лишних вопросов.

Широкими шагами они шли буквально напролом через вымершую местность. Время от времени Крейк бросал тревожный взгляд на приближающийся туман. Немного замедлив шаг, Глум обернулся в сторону сержанта и с беспокойством в голосе спросил:

— Крейк, что-то нас сильно накрывает. Успеем?

Сержант нервно дернул щекой и резко ответил:

— Должны. Если будем поменьше болтать.

В их сторону обернулся Здвор:

— Зря пацана взяли, он нам только мешает.

— Заткнись, — устало бросил Крейк.

Солдат молча пожал плечами и тоже с беспокойством посмотрел на облако.

— Это опасно, да? — Егор кивнул в сторону тумана, который уже стелился по земле метрах в ста от группы путников.

— Да, — кивнул сержант. — Очень.

Мальчик ничего не ответил, лишь кивнул и ускорил шаг. Они свернули немного левее, как бы обходя надвигающуюся мглу стороной. До Егора донесся странный запах. Он даже толком не мог понять, чем пахло, не было такого определения. Запах жженой резины перемешивался с запахом ванили и аммиака. Когда легким порывом ветра до него донесся этот аромат, на глаза мальчика выступили слезы. Крейк, краем глаза заметивший это, спросил:

— Что, до мозгов пронимает?

— Ага, — кивнул Егор и оглушительно громко чихнул.

Сержант криво усмехнулся и крикнул своим подчиненным:

— Прикрыть лица!

Услышав команду, солдаты натянули на лица белые шарфы так, что остались видны только глаза. Крейк снял свой шарф и повязал его на лицо мальчика.

— Вот, держи, на всякий случай.

Кто-то из солдат, Егор не понял, кто именно, Глум или Драс, обернулся и, увидев, что сделал сержант, недовольно покачал головой. Крейк на ходу скинул с плеч вещевой мешок и достал из него рубаху, которую ловким движением сложил и обвязал вокруг лица.

Туман тем временем практически накрыл группу. Егор с трудом различал спины впереди идущих солдат. Он явно ощущал лишь присутствие Крейка рядом с собой: свою вспотевшую руку в его холодной ладони, тяжелое дыхание сержанта и хруст мертвых листьев под казенным сапогом.

— Это очень опасно? Мы не умрем? — испуганно спросил Егор.

Крейк его не расслышал. Он посмотрел на мальчика и нахмурил брови:

— Что, малыш?

Шарф забил рот, и говорить было сложно. Егор попробовал выплюнуть попавший в рот ворс, но ничего не получилось. Он с раздражением дернул шарф, и тот спал ему на грудь. Мальчик инстинктивно втянул полную грудь воздуха и пронзительно закашлялся. Увидев это, Крейк побледнел, как свежевыпавший снег, и быстрым движением натянул шарф обратно на лицо мальчика.

— Не снимай! — прокричал сержант, в его глазах тлел страх. — Ни в коем случае! Ты вдохнул воздух?

Егор слабо кивнул.

— Демоны, — выругался Крейк и окрикнул солдата. — Глум! Подойди сюда! Остальным стоять!

Отряд остановился. Глум подбежал к сержанту и вопросительно посмотрел на него.

— С мальчонкой будете ждать в трех дорожных от кривого оврага. Мы с ребятами пока заберем сданный схрон.

— Что-то случилось? — спокойно спросил солдат.

— Глотнул язвы, — коротко пояснил сержант.

Глум с тревогой глянул на Егора, но ничего не сказал. Мальчик же смотрел на этот разговор с внезапно охватившим его равнодушием. Он не ощущал ровным счетом никаких подозрительных симптомов и не мог понять, почему беспокоится сержант. Крейк отпустил руку мальчика, с болью заглянул в его глаза и, ничего не сказав, подбежал к ожидавшим его солдатам. Жестом он приказал следовать за ним. Через мгновение их фигуры растаяли в розоватой пелене тумана.

Глум взял влажную ладонь мальчика и осторожно потянул за собой.

— Пойдем, нам надо уходить отсюда.

Егор с безразличием посмотрел на солдата, пожал плечами и поплелся за ним следом. Он шел словно робот, машинально переставляя ноги, чтобы не упасть. Куда ведет его этот взрослый? Как он тут очутился? Разве не пора идти домой после игр на озере? А где его кольчужка? То-то Макс будет ругаться. А меч? Егор с беспокойством стал смотреть вокруг. Меч-то где? Неужто его забрал Карбофос? Тогда точно пиши пропало.

— Денис, — сдавленно позвал товарища мальчик и тут же закашлялся.

Глум обеспокоенно посмотрел на ребенка и постарался, насколько это возможно, ускорить шаг.

Денис почему-то не отзывался. И Карбофоса с его дружками он не видел.

— Эй, а ты кто?

Они идут прямиком на девочку. Маленькая, с неестественно бледной кожей и ободранными коленками. Ее глаза едва видны сквозь спутанные черные волосы. В одной руке она держит засохший леденец, а другой вцепилась в лапу плюшевого одноглазого медвежонка. Игрушка беспомощно покачивается, словно ее треплет ветер. Но Егор готов поспорить, что нет ни дуновения ветерка.

— Привет, — просто и дружелюбно говорит девочка.

— Привет, — пытается ответить ей Егор, но шарф скрадывает все звуки, выдавая только глухое ворчание.

— Как тебя зовут? — в голосе девочки нет ни капли любопытства.

Егору кажется странным, что они вроде как идут по мертвому лесу, но он не замечает движения, а стоит практически вровень с этой девочкой.

— Егор. А тебя?

Вместо ответа девочка смеется. Только смех этот не кажется радостным и звонким. Он больше похож на звук, который издают упавшие на бетон куски жести.

— Давай играть? — предлагает девочка и протягивает мальчику засохший леденец.

Егор смотрит на угощение, и волна тошноты подкатывается к его горлу. Он видит присохшую к карамели муху и, нет, пусть это будет всего лишь сон, кусок зуба с запекшейся на нем каплей крови.

— Я не хочу сладкого, — вежливо отказывается мальчик и пытается заглянуть девочке в глаза.

— Бедный Егор, — говорит девочка насмешливым тоном и наклоняет голову так, чтобы ее глаз вообще не было видно.

— Почему это я бедный? — хмурится Егор и с вызовом смотрит на девочку.

— Потому что потерялся, — вздыхает незнакомка и хихикает.

Вновь раздается скрежет жести, но Егор не морщится. Почему-то кажется естественным этот звук. Да и девочка, хотя сперва его напугала, но теперь он ее ни капли не опасается.

— А как же мне найтись? — Егор разводит руками и вдруг понимает, что рядом нет Глума, и что он абсолютно один с этой девочкой.

Вместо ответа девочка разворачивается и медленно идет в сторону поникших и скрюченных от воздействия неведомой силы деревьев. Егор замечает, что она идет босиком, но его это не удивляет. Он садится на умершую траву, снимает башмаки и отправляется вслед за ней. Глума нигде нет. Крейка тоже. Да и ладно. Лишь бы найти Ахальо. Хотя зачем ему этот пьяница?

Егор машинально пожимает плечами и идет вслед за новой знакомой.

— Куда мы идем? — спрашивает Егор.

Они идут мимо плотной стены кустарников, за которой клубится гиацинтовый пар. Девочка также хранит молчание. Они проходят мимо полуистлевшего тела, но мальчика почему-то это не удивляет.

— Тут не опасно? — Егор задает еще один вопрос.

Девочка останавливается, оборачивается в сторону Егора и медленно качает головой.

— Нет, конечно же, глупый, — она подносит кулачек ко рту и смеется. — Если бы было опасно, разве бы я здесь ходила?

Егор пожимает плечами, мол, кто тебя знает, и идет вслед за ней.

Они проходят кустарники и сворачивают в образовавшуюся в них брешь. Для этого им приходится опуститься на колени и ползком протиснуться под цепкими ветвями растений.

Когда они оказываются по ту сторону, от увиденного у Егора перехватывает дыхание. Он не знает, какими словами описать увиденное.

Как-то раз этой весной Макс соизволил взять его с собой в видеосалон на фильм «Звездные Войны: Эпизод-фиг-пойми-какой». Помимо всяческих стрелялок и драк, его поразили масштабы и фантастический замысел создателей Звезды Смерти. Если бы Егор мог как-то охарактеризовать увиденное, то он бы просто сказал: чем-то похоже на Звезду Смерти, только раз в сто массивнее и круче!

Вокруг детей высятся серые стены, у подножия грязные от въевшейся земли. Одна часть стены полностью прозрачная, и Егору видны переходы, которые должны были быть сокрыты от посторонних глаз. Сотни дверей, уровней, лестниц, перил и надстроек. От увиденного у мальчика кружится голова.

— Что это? — благоговейным шёпотом спрашивает Егор.

— Тут работают мои родители, — пожимает плечами девочка и устремляется вперед.

Чтобы не потеряться, Егору приходится ускорить шаг. Он оглядывается по сторонам и с изумлением видит, как из ниоткуда, буквально из воздуха, появляются фигуры людей. Они одеты по-разному. Кто-то в белые комбинезоны, кто-то в серую униформу. А есть и такие, кто похож на солдат. У них на головах странные шлемы, а в руках оружие, напоминающее автоматы. Только из фантастического фильма.

— Куда мы идем? — повторяет вопрос мальчик, и легкие порывы страха касаются его груди.

Он с ужасом начинает замечать, что эти люди — совсем не те, кто они есть на самом деле. Из-под комбинезонов выглядывают полуистлевшие тела, а за шлемами, Егор готов отдать за это утверждение все, что у него есть, а именно жизнь, скрывался хищный оскал черепов.

Но девочка не отвечает и упрямо идет вперед.

— Я не пойду с тобой дальше.

Егор останавливается и упрямо смотрит на девчонку. Он замечает, что шарф, опоясывающий его лицо, куда-то исчез, но это его никак не беспокоит.

Девочка останавливается и капризно топает ножкой.

— Нет! Так нельзя! Это не по правилам! Мы так не договаривались! Ты должен идти со мной!

Егор чувствует, как в его груди закипает злоба.

— Куда идти? Ты можешь объяснить? — он всплескивает руками и замечает, что люди, до этого ходившие вокруг них, замирают и смотрят на детей. Особенно явно Егор чувствует взгляд пустых глазниц из-под шлема военного.

Девочка складывает руки на груди так, что мишка оказывается рядом с леденцом. Она откидывает с лица волосы, и Егор делает неимоверное усилие, чтобы не посмотреть в ее глаза. Но это не удается. Ему кажется, что чьи-то стальные пальцы хватают его за затылок и с силой поворачивают в сторону лица девочки.

Он прилагает все усилия, чтобы смотреть только себе под ноги, но тщетно. Вот он переводит взгляд со своей обуви на гладкий бетон, мимо ног застывших людей. Вот он видит босые ступни девочки. Замечает каждую царапину на ее белой, словно гипс, коже. Царапины кажутся ему будто нарисованными цветными фломастерами полосками, из которых, как ни странно, сочится весьма настоящая кровь. От ступней взгляд скользит по вечно разбитым и не успевающим зажить коленям, порванному и измятому платью. Одноглазый медвежонок и леденец с прилипшим к нему зубом. Тонкая шея с бьющейся голубой жилкой. Острый подбородок. Тонкие бескровные губы. Курносый нос. Родинка на правой щеке. Синяки под глазами. И. Глаза.

— Ахальо! — Егор падает на бетон, его тело извивается, на губах выступает кровавая пена, он начинает колотить по холодной поверхности руками. — Ахальо, помоги мне, Ахальо!

Глава XVII

Алая кровь тугой струей хлынула через рассеченную кожу. Боли Ахальо не почувствовал. Сердце надсадно горело в груди, с каждой секундой стуча все сильнее и сильнее. Расширившимися от нахлынувших чувств глазами он посмотрел на обагренный своей кровью ритуальный нож и, задыхаясь, прохрипел:

— Кхар-гор!

Вместо ожидаемого крика с его уст упал жалкий писк. Облизав пересохшие губы, он откашлялся, сделал глубокий вдох и, уже что было силы, гаркнул:

— Кхар-гор!

Он мотнул головой, чтобы отбросить со лба прядь нависших волос и оглянулся вокруг. Мгла спала. Это произошло настолько внезапно, что он даже не заметил перехода от сумрака к обычному дню.

— Кхар-гор, — прорычал чародей и, задрав голову кверху, со злобой посмотрел в чистое голубое небо. Легкий ветерок лениво играл в кронах начинающих желтеть деревьев, с криком пролетела стая птиц.

— Что тебе? — за спиной раздался женский, едва шелестящий голос.

Ахальо вздрогнул и очень медленно, словно боясь повредить шейные позвонки, обернулся назад. Сглотнув образовавшийся в горле ком, он неуверенно произнес:

— Кхар-гор?

Широкие миндалевидные глаза с огромными черными зрачками немигающе смотрели на чародея. Сделав неимоверное усилие, Ахальо рассмотрел стоящую перед ним женщину. По крайней мере на первый взгляд он решил, что это женщина. Красивое, до физического желания, лицо со шлейфом распущенных черных с синим отливом волос венчал небольшой гребень на макушке, напоминающий рожки. Обнаженное темно-бордовое тело вызвало у чародея болезненное чувство где-то внизу живота. Длинный, в полроста существа, хвост с острыми шипами на конце, беспокойно покачивался из стороны в сторону. Козлиноподобные ноги оканчивались раздвоенными копытами. В руке, увенчанной длинными когтями, демон сжимал жезл: палку с шипастым набалдашником на конце.

— Что тебе? — с нотками нетерпения в шипящем голосе повторил демон, и кончик хвоста нервно дернулся.

Ахальо развернулся всем корпусом и что-то залепетал.

— Не слышу, — прошелестел демон, и от этого леденящего тона у чародея поползли мурашки по телу.

С тоской Ахальо подумал о добром глотке хорошего вина, но тут же прогнал эти мысли прочь. Он как следует откашлялся и повторил сказанное, путаясь в словах:

— Мне бы мальчонку найти, да похищенное вернуть. Вот.

Демон прикрыл веки и качнул головой.

— Насколько я понимаю, печати демонолога у тебя нет?

Ахальо сокрушенно покачал головой.

— Нет, — и тут же с вызовом в голосе добавил: — Тебе ли не знать, Кхар-гор, повелитель демонов!

Демон в задумчивости похлопал себя жезлом по ляжке и вкрадчивым голосом спросил:

— Что ты готов отдать мне взамен, Ахальо, чародей, проклятый этим миром?

От последней фразы Ахальо вздрогнул.

— Что ты хочешь, демон?

Пусть сперва Кхар-гор назовет свою цену, а он поторгуется. Всю жизнь этим занимался, начиная с колыбели.

Женское лицо демона расплылось в улыбке, обнажив острые, словно иглы, зубы.

— Будь в моей власти, чародей. И ты получишь, что желаешь.

От названной цены Ахальо забила мелкая дрожь.

— Нет, — дрожащим голосом ответил чародей. — Я не согласен на это, Кхар-гор. Назови любую другую цену.

Демон плотоядно провел алым языком по тонким губам и ответил:

— Тогда отдай мне мальчишку, как только найдешь его.

— Это невозможно, — мрачно ответил Ахальо. — Ты же знаешь, что я поклялся на зикхе помочь ему и не в силах нарушить клятву.

Демон медленно кивнул головой.

— Хорошо, — прошелестел его голос.

Демон откуда-то из воздуха достал очки и водрузил их себе на переносицу, отчего лицо девушки приняло вид строгой учительницы. Неизвестно откуда в его руках появился свиток, и демон с умным видом принялся водить когтем по нацарапанным строчкам.

— Насколько я помню, ты задолжал моим слугам какой-то процент от твоей выручки за оказанные услуги сейчас и в будущем?

Ахальо вздрогнул и с подозрением посмотрел на демона.

— И что? — тихо спросил он.

— Все, что тебе обещал мальчик, ты пожертвуешь демонологам Йогльдира. Там окончание вашего пути.

Ахальо, внутренне готовый к тому, чтобы отдать треть полученной награды в качестве пожертвования, содрогнулся от услышанного. Отдать? Все? Но тогда какой смысл в его предприятии? Для чего он бросил Северного короля и пустился в эту авантюру? Чтобы нищим ступить в Йогльдир, откуда бежал на заре своей неудавшейся карьеры?

— А это не слишком?… — Ахальо хотел было сказать «жирно», но демон его перебил.

— Да, слишком мало, — кивнул головой Кхар-гор. — Но и ты в следующий раз, доставая эту штучку, — демон ногтем указал на зажатый в левой руке ритуальный клинок чародея, — помни, кого вызываешь. Я, конечно, понимаю, состояние аффекта и все такое, но я — не рядовой демон, и награда за мою помощь не рядовая. Один только нелегальный вызов стоит той цены, что я назначил тебе за весь комплекс.

Ахальо молчал. Он не знал, что ответить. С одной стороны, он лишался всего. Все мечты о безбедной старости и зажиточной жизни на юге разбивались вдребезги о предложение демона. С другой стороны, без демона он не сможет вернуть вещи и найти мальчонку. А это означало вечное проклятие. Что это такое, он совсем недавно испытал на себе и повторения не хотел. Чародей горько усмехнулся. Вот, уважаемый, выбирайте, веревка или костер. Что так плохо, что эдак.

Ахальо вскинул голову и с вызовом посмотрел на демона. Что ж, пусть он будет беден, но, по крайней мере, он будет честен. Перед собой и перед Егором.

— Я согласен, Кхар-гор. Клянусь отдать всю полученную прибыль, обещанную мне в качестве награды, демонологам Йогльдира.

Лицо Кхар-гора тронула едва заметная улыбка.

— А ты меняешься на глазах, чародей. Признаться, никак не ожидал от тебя такого, — демон развел руками.

— Да мне плевать, — мрачно ответил Ахальо. Внезапное равнодушие к этому разговору охватило чародея. — Я поклялся. Теперь ты выполняй свою часть обещания.

Кхар-гор нахмурился, кивнул и протянул чародею обе руки. В правой лежал голубой шар. В левой — прозрачный, едва видимый кристалл.

— Что это? — подозрительно спросил чародей. — И как это поможет мне найти мальчонку?

Демон усмехнулся и терпеливым голосом, словно объясняя умственно отсталому, ответил:

— Вот это, — он кивнул на голубой шар, — психагог. Он приведет тебя к тем, кто украл твои вещи. А это, — демон покачал рукой с кристаллом, — нейтрализатор магии. Он поможет тебе найти мальчика.

— Как? — криво усмехнулся чародей. — Как нейтрализатор магии сможет мне помочь в поисках человека?

— Ты глуп и невежественен, — презрительно ответил Кхар-гор. — Забирай это и иди своей дорогой.

Он перевернул ладони, и два предмета с глухим звуком упали в пожухлую траву. Ахальо инстинктивно упал на колени, чтобы подобрать артефакты. Голубой шар он нашел сразу же, а вот кристалл пришлось искать на ощупь, его практически нигде не было видно. Вскоре рука наткнулась на гладкую теплую поверхность артефакта, и чародей перевел дух.

— И что, я теперь должен сказать тебе спасибо? — проворчал Ахальо и поднял голову, но демона рядом уже не было.

Чародей оглянулся и понял, что остался один. Он поднялся на ноги и посмотрел на подобранные предметы. С нейтрализатором магии все было понятно. Он слышал о таких штуках, однако никогда не видел. Чтобы заставить его работать, требовалось сломать пополам. Ахальо с сомнением посмотрел на твердую, практически невидимую, поверхность кристалла и покачал головой. После чего сунул за пазуху и уставился на психагог. Об этой вещице он вообще слышал впервые. Очень легкий, синего с переливом цвета. Что с ним надо делать? Или что он должен делать?

— Ну и как мы найдем мои вещи? — тупо спросил Ахальо. — Ты, психагог, слышишь меня?

Шар встрепенулся. От неожиданности Ахальо дернул рукой, и артефакт вновь упал в пыльную траву.

— Да чтоб тебя, психагог, — выругавшись, опустился на колени Ахальо.

Но искать потерянную вещицу не пришлось. Голубой шар взмыл из-под листьев. Вокруг него едва заметными полукругами виднелись трепещущие крылышки. От удивления чародей отпрянул.

— Что за демонские штучки, — пробурчал Ахальо.

Тем временем психагог облетел вокруг головы Ахальо и устремился в сторону тракта.

— Эй, ты куда? — опешил чародей. — Меня-то подожди!

Он вскочил на ноги и со всех ног бросился за своим странным проводником. А психагог устремлялся вперед все дальше и дальше. Ахальо не замечал мелькавших мимо него деревьев, что острыми, словно когти демона, ветвями били его по лицу и оставляли неглубокие алые царапины. Под ногами хрустели листья и вонзались в босую подошву ног острые камни. Но чародей всего этого не чувствовал. Все его существо было сосредоточено на мелькающей голубой точке психагога. А крылатый проводник словно нарочно выбирал труднопроходимые места: заросли кустарников, текущий ручей, каменные валуны, грудой наваленные прямо на дороге. Словно дикий зверь, Ахальо перепрыгивал через препятствия, не отрывая взгляда от своего крылатого указателя.

Миновав небольшую рощицу приземистых колючих деревьев, он краем глаза увидел розоватый туман, стелившийся по земле. Мысленно отметив надвигающуюся угрозу, чародей мысленно попросил психагога не лететь в ту сторону. И чудо-создание словно услышало его просьбу — они свернули направо, и вскоре Ахальо выскочил на дорогу. Не обращая ровно никакого внимания на удивленные взгляды людей, чародей, ловко огибая путников, бежал вперед. За его спиной раздавались смех, свист и обидные оскорбления, кто-то даже кинул в его спину камень, который просвистел у самого уха.

Он миновал городские ворота, не обращая никакого внимания на окрик стражи. Да и на то, что он в городе, чародей не обратил никакого внимания, окружающий его мир слился в одну размытую картинку. Психагог влетел в полумрак какого-то помещения и замер. Ахальо пришлось приложить немало усилий, чтобы вовремя остановиться и не налететь на людей, сидящих за столом. Крылатый проводник издал легкий хлопок и исчез.

Ахальо мотнул головой, словно прогоняя наваждение, и осмотрелся. Он стоял посреди какой-то корчмы перед столом, за которым сидела троица. Здоровяк с блуждающим глупым взглядом, тощий вертлявый коротышка с тряпичной куклой в руках. Их лица Ахальо показались смутно знакомыми. И девушка.

— Валиаса, — удивленным голосом спросил чародей и замер от удивления.

Девушка демонстративно отвернулась, словно ничего не расслышала.

— Эй, Валиаса, — настойчивее повторил Ахальо, как его одернул вертлявый.

— Тебе чего надо, мужик? — с угрозой в голосе спросил он. — Ты чего лезешь к моей сестре?

Ахальо вздрогнул от этого окрика и холодным взглядом смерил коротышку.

— Совсем не добрый день, неуважаемый, — процедил чародей. — Кажется, мы где-то встречались? Нет?

— Нет, — нагло соврал коротышка. — Не припомню такого.

Взгляд Ахальо упал на мешок, лежавший под ногами маленького нахала, и он с удивлением узнал свои вещи.

— А я вот отчетливо помню, — протянул Ахальо, наклонился и выдернул из-под ног незнакомца свой баул.

— Грабят! — провизжал вертлявый и вцепился в похищенные вещи двумя руками.

— А ну отдай, — прорычал Ахальо и потянул мешок на себя.

— Ни за что, — прошипел коротышка и еще сильнее стиснул цепкие пальцы.

— Ах ты урод, — возмутился чародей и лбом нанес противнику удар в переносицу.

Вертлявый завизжал и, выпустив из рук мешок, схватился за нос. Из-под его пальцев потекли струйки крови.

— Что тут происходит?

За спиной чародея выросла фигура трактирщика. Высокий, на голову выше Ахальо, здоровяк с огромной черной бородой и бритый налысо, держал устрашающих размеров дубину в огромных руках с засученными рукавами. Он с беспокойством посмотрел на возмутителей спокойствия. Особенно его беспокоил одетый в лохмотья чародей.

Вертлявый что-то прогундосил, но разобрать это было сложно. Его огромный спутник сидел рядом и с детским любопытством в глазах смотрел на происходящее. Валиаса, если это и вправду было ее настоящее имя, нервно барабанила тонкими красивыми пальцами по столешнице и внешним видом старалась не выказывать своего беспокойства.

— Пытаюсь вернуть свои вещи, — спокойно ответил Ахальо, запрокидывая добытый в борьбе свой вещевой мешок.

— А по мне так больше похоже на грабеж, — пробасил трактирщик и перекинул дубину из одной руки в другую.

— Да, Вы правы, — доброжелательно сказал чародей. — Это и был грабеж. Только состоялся он в другом заведении и в другом городке, в незначительном удалении от здешних мест. Но сейчас мы вроде как решили наше маленькое недоразумение, верно?

Ахальо наклонился к скулящему нахалу и, прищурив глаза, посмотрел на него. Коротышка ничего не ответил, лишь со злобой посмотрел на своего обидчика.

— Я вызываю стражу, — спокойно сказал здоровяк.

— Отлично, — кивнул ему в ответ чародей. — Вызывайте. Я смогу доказать, что это мои вещи, и рассказать чудесную историю о том, как эта троица грабит мирных путников на главном тракте Дуумвирата.

Трактирщик пожал плечами и уже было развернулся, чтобы выйти на улицу и крикнуть солдат, как коротышка разжал нос и прогундосил:

— Не надо стражу, уважаемый. Мы сами разберемся с этим, хм, нахалом.

Здоровяк обернулся и вопросительно поднял брови:

— Вы уверены?

— Абсолютно, — закивал головой вертлявый.

— А Вы? — трактирщик перевел взгляд на Ахальо.

Тот пожал плечами.

— Разберусь. Мне не впервой.

Владелец заведения тяжело вздохнул, опустил руку с зажатой в ней дубиной и пошел на свое место за стойкой. Как только он отошел, коротышка зло посмотрел на Ахальо и прошипел:

— Что, выродок, пойдем, выйдем?

Тон, с которым это было сказано, вывел Ахальо из себя. По милости этого говнюка он едва не наложил на себя руки, подвергая вечному проклятию всю свою жизнь, потерял мальца и заключил грабительский контракт с демоном. И еще дал пожизненный зарок от вина. Такого прощать было нельзя. Его руки сжались до боли в суставах, глаза застлала алая пелена, и он едва слышно сказал:

— Пойдем, выйдем, ты, чудовищное недоразумение.

Коротышка вскочил с места и, сжимая в руках тряпичную куклу, направился к выходу. Ахальо, печатая каждый шаг, направился вслед за ним. Он и не заметил, как здоровяк, до этого глупо пялившейся на все вокруг, тоже встал и пошел за ними следом.

Они вышли на залитый осенним солнцем задний двор. В пыли копошились птицы, а легкий ветерок разносил пожелтевшие и сморщенные от старости листья. Коротышка остановился. Ахальо встал напротив него, широко расставив ноги. Он бросил мешок в пыль и холодным взглядом окинул противника. С таким справиться будет проще простого. Один хороший удар в голову — и дело будет кончено. А что возиться с этим хлюпиком, теребящим в ручонках тряпичную куклу, словно какая девчонка?

Он уже занес ногу, чтобы сделать шаг в сторону вертлявого, как сильный удар в ухо сбил его с ног. Ахальо дернулся в пыли и повернул голову, чтобы посмотреть на того, кто это сделал. Прямо над ним высилась туша здорового спутника коротышки. Только теперь в его глазах вместо детской наивности горели огоньки злобы.

Здоровяк занес обутую в огромный сапог ногу над лицом чародея и с силой опустил ее вниз. Ахальо едва успел обернуться, как за его спиной взметнулось облако пыли и задрожала земля. Страшно было представить, что могло статься с его головой, не прояви он недюжинную скорость.

Чародей перекатился в сторону и быстро вскочил на ноги. Едва он оттер от пыли глаза, как увидел мчащегося на него противника. Где-то внутри предательски сжались кишки, и Ахальо, коротко помянув всех богов, пригнулся, бросившись нападающему под ноги. Здоровяк споткнулся о чародея и с грохотом упал на землю.

— Делов-то, — сплюнул на землю чародей, отряхивая от пыли ладони.

Но праздновать победу было рано. Амбал грузно стал на колени, затем, упершись руками в землю, поднялся во весь рост. Его глаза были налиты кровью, а ноздри широко раздувались. Чародей испуганно принялся озираться по сторонам, как бы ища укрытие. В принципе, схватить свои вещи и сбежать отсюда было совсем не плохой идеей. Он принялся искать свои пожитки и с изумлением обнаружил мешок под тощим задом вертлявого нахала. Тот сидел на бауле и гадко хихикал. В его руках мелькала все та же тряпичная кукла.

— Демонский ублюдок, — прорычал Ахальо и бросился на наглеца.

Но добежать до него он не успел. Дорогу преградил его грозный противник.

— Потанцуем? — с вызовом предложил Ахальо и принялся кружить вокруг здоровяка.

Тот с ревом бросился на дразнящего его чародея. Он принялся махать огромными кулачищами в разные стороны, словно лопасти мельницы, стараясь любой ценой достать своего противника.

Кружа в разные стороны, Ахальо украдкой бросил взгляд на коротышку и с удивлением заметил, что тот играл с куклой. Но как-то странно. Он крутил ее руками в разные стороны. И тут на чародея сошло озарение. Все верно! Это никакая не кукла. Это же вольт. Кукла, используемая заклинателем, чтобы поработить волю другого человека, подчинив ее себе. За свою чародейскую практику Ахальо ни разу не сталкивался с вольтами, но слышал от бывалых людей, что раба вольта практически невозможно победить. Он будет сражаться до последнего, пока в его порабощенном теле будет биться сердце.

— Твою же к личу, — выругался Ахальо.

Шансы на то, что бы выбраться с этого заднего двора живым, резко поползли вниз. Единственный выход из сложившейся ситуации Ахальо видел в том, что бы выхватить вольта из рук коротышки. Но как это сделать, если за тобой гонится огромная туша из жира и мускул?

— Влип так влип, — прошептал чародей, в очередной раз уворачиваясь от рассекшего воздух сокрушительного удара.

Бесконечно так продолжаться не могло, силы у Ахальо были на исходе. Он тяжело дышал и постоянно сплевывал налипшую на губах пыль. С чувством отчаяния чародей принялся шарить себя по одежде, чтобы найти, чем можно было бы защититься от противника. Пальцы наткнулись на ритуальный нож. Нет, резать здоровяка демоническим клинком значило обрекать себя на вечное служение демонам, а это в планы Ахальо не входило. Он глубже сунул руку за пазуху, и в его ладонь скользнул теплый гладкий кристалл. Чародей вытащил нейтрализатор магии и мельком посмотрел на него. Что и говорить, у Ахальо были большие планы на этот артефакт. Он планировал найти мальца своими силами, а каменюку выгодно подать в Йогльдире, чтобы хоть как-то компенсировать свои финансовые потери. Но сейчас ситуация круто изменилась — на кону стояла его жизнь.

Отпрыгнув в сторону, Ахальо схватил кристалл двумя руками и с силой надавил на него, ломая напополам. Не было ни хруста, ни какого другого звука. Словно соединенный в пазах, артефакт развалился на две части, выпал из рук и затерялся в пыли, под ногами бьющихся на смерть противников.

Кулак здоровяка, занесенный над головой чародея, внезапно замер и бессильно рухнул вниз. Противник тряхнул головой и рассеянно оглянулся вокруг.

— Ты как, приятель? — осторожно спросил Ахальо, заглядывая мужчине в глаза.

Тот рассеянно заморгал, и чародей с облегчением увидел огоньки разума, вытеснившие холод безумия. Вместо ответа здоровяк еще сильнее затряс головой и принялся озираться по сторонам, словно ища кого-то или что-то. Наконец его взгляд наткнулся на коротышку, который мял в своих руках тряпичную куклу. Глаза здоровяка налились кровью, и он тяжелой поступью медленно направился в сторону вертлявого.

— Муслоу, ты чего, — залепетал коротышка. — Устал? Сядь, отдохни. Может, вина хочешь, или кусок жареного мяса? Так пойдем, зайдем в трактир, я куплю все, что ты хочешь.

Руки мошенника предательски задрожали, на лбу выступила испарина. Вместо ответа здоровяк отвесил своему обидчику хорошую оплеуху, отчего тот отлетел в сторону и упал в пыль лицом.

— Муслоу, — жалобно прохныкал плут, вставая из пыли на четвереньки и отплевываясь от грязи. — Ты что, обиделся? Не обижайся! Хочешь, я с тобой поделюсь?

Муслоу с виноватой улыбкой на губах приблизился к коротышке. Тот подумал, что беда миновала, и протянул руку своему подопечному.

— Помоги подняться, — с капризными нотками в голосе произнес он.

Но здоровяк и не думал помогать. Он отвел ногу назад и отвесил сильный пинок по заду своего обидчика. Коротышка перекувыркнулся через голову и вновь распластался в пыли.

Тем временем Ахальо подошел к своему мешку, поднял его с земли и отряхнул. Он развязал веревку и заглянул внутрь. Окинув беглым взглядом содержимое, чародей удостоверился, что вроде все на месте. Даже железная рубашка была не тронута. Может, и пропало пару колец, но не более. Он закинул мешок за плечи и с нескрываемым удовольствием принялся наблюдать за тем, как Муслоу мутузит своего бывшего хозяина.

Здоровяк схватил обидчика за штаны и рубашку, приподнял над землей, отчего веревка на штанах лопнула, и отбросил в сторону, в сваленный в кучу навоз. Испачкавшись в дерьме, коротышка вскочил на ноги. И тут же штаны, потерявшие поддержку, сползли до коленей, оголив белый тощий зад.

Это зрелище так позабавило Ахальо, что он не удержался и расхохотался во весь голос. К нему присоединился здоровяк. Коротышка нагнулся, подобрал штаны и вприпрыжку, мелкими шажочками засеменил прочь с заднего двора, распугивая своим видом снующую домашнюю птицу.

Закончив смеяться, недавние противники подошли друг к другу и обменялись крепким рукопожатием.

— Муслоу, — представился здоровяк.

— Ахальо, — кивнул в ответ чародей.

Повисло неловкое молчание.

— Спасибо тебе, добрый человек, — неуверенно промямлил здоровяк. — Если бы не ты, не знаю, сколько я мог еще провести в рабстве у этого негодяя.

— Да ладно, что уж там, — стараясь скрыть досаду, ответил чародей и, немного помолчав, спросил: — Как так получилось, что он сделал твоего вольта?

— Кого? — не понял здоровяк.

— Вольта, — повторил Ахальо и пояснил: — Это такая колдовская кукла, с помощью которой заклинатель подчиняет себе волю другого человека. В данном случае — тебя.

— А-а-а, — протянул здоровяк. — Ты про это. Сейчас расскажу. Только давай отойдем куда-нибудь в сторонку, присядем, а то ноги дрожат от напряжения.

Чародей кивнул в ответ.

— Конечно! Пойдем зайдем в трактир! — увидев нерешительность в глазах нового знакомого, добавил: — Я угощаю, не переживай.

Когда бывшие противники вернулись в трактир, стол, за которым сидела Валиаса, был пуст. Трактирщик хмуро посмотрел на вошедших, но ничего не сказал. Чародей и здоровяк уселись, и Ахальо заказал им обоим по куску хорошо прожаренного мяса, а также вина для своего нового знакомого и простую воду для себя.

Когда Муслоу пропустил пару стаканчиков и глаза его заблестели, он принялся рассказывать своему спасителю историю своих злоключений.

— Хотя рассказывать тут особо нечего, — здоровяк развел руками, в одной из которых был зажат кусок мяса. — Все было просто до обыденного. В Йогльдире я занимался тем, что тренировал молодых бойцов для ежегодных поединков в честь богов войны. Как-то вечером после очередных занятий я сидел в своем излюбленном трактире «Кровь и пот», что недалеко от арен. Я уже порядком захмелел, как ко мне подсела очаровательная девушка. Ее рыжие волосы, статная фигура, открытое декольте, в общем, все в ней свело меня с ума. Мы непринужденно разговаривали, и вот уже спустя какое-то время шли под ручку к ближайшим комнатам, где могли бы уединиться вдвоем, не создавая никому помех. Дело в том, что я жил в то время со своими боевыми братьями и никак не мог привести девушку, тем более настолько очаровательную, в наш холостяцкий бардак. Да и она жила с братом, который, как утверждала, не одобрил бы ее увлечение. Короче. Пришли мы в эти комнаты, поднялись на второй этаж. Все во мне кипело от предвкушения. А она и говорит, мол, не спеши, давай выпьем. И шмыгнула за дверь. Я разделся, залег в кровать, и тут она возвращается.

Ахальо закивал головой. Все в этом рассказе ему казалось до боли знакомым.

— Вернулась она, значит, с вином, налила мне стаканчик, подносит, давай, мол, выпьем за нас с тобой. Ну, я, дурак, и выпил. Что потом было, помню смутно. Голова стала тяжелой, буквально неподъемной. В комнату вошел этот вертлявый тип, ее любовник он на самом деле, а никакой не брат. Начал тыкать меня иголками. А я лежу беспомощный, ни пошевелиться не могу, ничего. Только в сон клонит. Но я держался, чтобы посмотреть, чем все это закончится. В общем, потыкал он меня иглами, пока кровь не начала сочиться из меня, затем достал какую-то куклу, обмазал в моей крови и посыпал каким-то порошком. Он, наверное, какой колдун, да?

Ахальо замотал головой:

— Необязательно. Мог просто купить порошок, иглы и куклу у любого чернокнижника и самостоятельно создать вольта. Так что было дальше?

Муслоу отхлебнул еще вина и мрачно продолжил:

— Да что тут рассказывать. Провалился я в сон, а вынырнул только сейчас, на заднем дворе. Вся жизнь была как в дремоте. Словно что-то снится, вроде все понимаешь, а участия никакого принять не можешь. И такое чувство, что некто дергает за ниточки, и ты подчиняешься злой воле неведомого. А оно вон как оказалось. Вольт.

Здоровяк допил вино и со стуком опустил стакан на стол.

— А как ты чары-то разрушил? Ты что, чародей?

Ахальо наклонил голову набок и уклончиво ответил:

— У меня был нейтрализатор заклинаний.

— Нейтрализатор заклинаний? — Муслоу замер с кувшином в руке. — Он, должно быть, стоит кучу денег. И ты так просто истратил его на меня?

Чародей равнодушно пожал плечами.

— У меня не было выбора. Либо использовать нейтрализатор, либо смириться с тем, что ты мог проломить мне голову.

Здоровяк виновато всхлипнул.

— Да ты уж прости, Ахальо. Я ж сам не ведал, что творил!

— Да ладно, все я понимаю, — махнул рукой чародей, после чего вытер о скатерть руки и встал из-за стола.

Он нагнулся за мешком и закинул его за плечи.

— Ты куда? — удивленно спросил Муслоу. — Спешишь куда-то?

— Да, — кивнул головой Ахальо. — Сейчас переоденусь в свои вещи да пойду искать мальца.

— Кого? — не понял здоровяк.

— Племянника моего, — нашелся чародей. — Мы с ним разминулись, когда эта, — тут он запнулся, — в общем, когда меня опоила Валиаса.

И, опуская ненужные Муслоу подробности, он рассказал, как и где потерял Егора.

— Теперь даже ума не приложу, где искать сорванца, — нарочито тяжело вздохнул Ахальо. О том, что нейтрализатор магии должен был помочь найти мальчика, он, понятное дело, тоже умолчал, равно как и о сделке с демоном.

— А как хоть выглядел твой племянник? — спросил здоровяк, наполняя еще одну кружку вином. Было видно, что он пьет и не хмелеет.

— Да как обычно выглядел, — пожал плечами чародей. — Лет десять-двенадцать на вид. Да и одет обычно. Все серое, холщовое.

— Слушай, — тут вдруг глаза Муслоу округлились. — Кажись, я знаю, где искать твоего племяша!

Ахальо недоверчиво посмотрел на нового знакомого и отмахнулся.

— Не, правда, — в голосе здоровяка послышалось волнение. — Конечно, я все воспринимал как во сне, но сегодня в обед… В обед, когда мы входили в этот городок, я видел солдата. На руках у него был мальчонка, как ты говоришь, лет десять-двенадцать на вид, одетый обычно. Он был без памяти и что-то выкрикивал на букву А. Я теперь, кажется, понял, что он звал тебя и кричал: «Ахальо, Ахальо»! Точно! Я практически в этом уверен!

Муслоу быстро осушил кружку с вином и тоже поднялся из-за стола.

— А ты куда собрался? — устало спросил чародей.

— Помогу тебе найти племянника, — пожал плечами здоровяк. — Тем более, я твой должник.

— Ты хоть представляешь, где его искать? И ты ведь не уверен, что это был мой племянник, на руках у солдата.

— Уверен, сейчас уверен! — воодушевленно ответил Муслоу. — А где искать, я тебе и так скажу. По всему было видно, что мальчик был болен, либо не в себе. Всех детей доставляют в Городское Собрание, это я по службе на аренах помню. Там же есть и лечебница. Именно там надо искать паренька твоего. Точно говорю.

Здоровяк выжидающе посмотрел на Ахальо, и тот сдался.

— Ладно, — просто ответил он. — Если подумать, то я ничего не теряю. Сейчас, обожди, я переоденусь, и пойдем искать Городское Собрание, раз ты так в этом уверен.

Глава XVIII

— А я говорю, что я его дядя! — Ахальо был взбешен.

Путь им преградил стражник: старичок лет за семьдесят с пикой в дрожащих руках. Чародей мог бы его отодвинуть одним движением руки, но это значило вступить в конфликт с властями, что было чревато осложнениями.

— До вечернего обхода никого не пускаем, — затряс бородой старик. — Вон, на лавке обождите, главный лекарь выйдет, к нему и обратитесь. Уж они-то тебе, милай, скажут, что с твоим племянником.

Ахальо набрал полную грудь воздуха и с шипением выпустил через плотно сжатые губы.

— Да мне одним глазком бы на него посмотреть, — уже менее настойчиво сказал чародей и чуть было не добавил: чтобы понять, он это или не он.

— Порядок есть порядок. Вот, обход закончится, — повторил дедок, — там и посмотрите хоть одним, хоть двумя глазками.

Поняв, что от деда ничего больше не дождешься, Ахальо в бешенстве развернулся, отчего его плащ крылом хищной птицы описал полукруг. Он вышел на залитую вечерним солнцем улицу и мрачно ответил посмотревшему на него Муслоу:

— Не пускают. Говорят, обход какой-то. Демон пойми что!

Здоровяк флегматично пожал плечами.

— Давай подождем.

Они уселись на грубо сколоченную лавку, приставленную к обшарпанной стене лазарета. Ахальо достал из мешка кисет с табаком и принялся сворачивать папиросу. Когда было закончено, он вопросительным жестом предложил своему новому знакомому.

— Нет, благодарю, — отозвался здоровяк. — С детства не приучен, да и говорят, что от таких штук помереть раньше времени можно.

— М-да? — рассеянно спросил Ахальо, затягиваясь крепким дымом.

— Говорят так, — пожал плечами Муслоу.

— В наше время помереть от чего угодно можно, — философски произнес Ахальо и задумался.

Чародей хотел было задать еще один вопрос, но его прервал дребезжащий окрик старика-стражника:

— Эй, ты, который племянника искал, да, ты, подь сюды, лекарь тебя видеть хочет!

Ахальо отбросил недокуренную папиросу в сторону, вскочил на ноги и в два шага оказался у порога лазарета.

— Заходь, — пробурчал старик и отошел чуть в сторону.

Чародей вошел в полутемное помещение, пропахшее травами и человеческими нечистотами. Лекарь, укутавшийся в зеленый плащ с капюшоном на голове, стоял в коридоре у окна и нервно курил.

— Добрый вечер, — учтиво поздоровался Ахальо.

Лекарь обернулся на приветствие, и чародей увидел перед собой усталое, но довольно милое лицо женщины, примерно одного с ним возраста. Из-под надвинутого на самые глаза капюшона виднелись каштановые локоны.

— Добрый, — ответила лекарь и вновь затянулась папиросой.

— Мне бы мальца повидать, — неуверенно начал чародей, но лекарша его перебила:

— Как Вас зовут?

— Ахальо, — недоуменно ответил тот, и женщина кивнула.

— Ага, так значит, он Вас все это время зовет. Что ж, пойдемте.

Лекарша бросила окурок на пол, затоптала его, и они по коридору прошли до самого его конца, и оказались в небольшой комнате. Под низким потолком висели связки различных растений, от которых распространялся смешанный аромат лесных трав. На одной из стен на полке расположились склянки с порошками, посреди которых затесался череп пятилапника. Рядом с дверью стоял небольшой стол со стульями. У стены, на небольшой кровати, под тремя одеялами метался Егор. Его глаза закатились так, что были видны только белки, губы постоянно шевелились, и из потока несвязных слов Ахальо несколько раз отчетливо услышал свое имя.

— Что с ним? — растерянно спросил чародей.

— Солдат, который его принес, сказал, что мальчик глотнул Язв богов. Да и симптомы это явно подтверждают.

— Язвы богов, — переспросил ошеломленным голосом Ахальо и от неожиданности присел на стоящий рядом стул.

— Они самые, — женщина подошла к мечущемуся мальчику и поправила одеяло.

Чародей нервно забарабанил пальцами.

— А как Вы его лечите? Когда он сможет встать с постели?

Мрачный взгляд лекарши оборвал его на полуслове.

— Вы не понимаете. Он глотнул Язв богов. После истечения трех суток, если к нему вернется разум в полном объеме, на его теле выступят маленькие пузырьки, которые в течение еще пяти дней образуются в огромные, кишащие червями язвы, а еще через десять суток, не раньше, организм-то молодой, крепкий, он умрет.

Руки Ахальо беспомощно повисли вдоль тела.

— То есть как умрет? — тихо спросил он. — Совсем?

— Вы что, милейший, на свет только народились, что ли? — лекарша презрительно окинула гостя взглядом.

— Да нет, — почесал переносицу чародей. — Скажите, есть хоть какой-то шанс его спасти?

— Нет, — жестко ответила женщина. — Категорично — нет!

Ахальо тяжело вздохнул. Как бы тут мог пригодиться нейтрализатор магии, который он бездарно использовал на здоровяка. Ведь болезнь эта наверняка магического характера, а иначе как объяснить ее появление.

— Я могу его забрать? — мрачно поинтересовался чародей.

— Вы издеваетесь? — вопросом на вопрос ответила женщина с зажатой в зубах папиросой.

— Нет, — ответил Ахальо и полез в мешок за кольчужкой. Он ловко отцепил колечко и положил его на столик рядом с собой. — Я полагаю, что это поможет Вам принять другое решение.

Лекарша презрительно посмотрела на взятку и хмыкнула:

— На что Вам умирающий мальчик? Я, да и Вы, как мне кажется, понимаем, что помочь ему никто не в силах. А здесь я, по крайней мере, смогу изучать симптомы развития болезни, чтобы в будущем найти рецепт от этой отравы.

При этих словах взор женщины застлала мечтательная пелена.

— Возьмите, — мягко посоветовал чародей. — С помощью этой железячки Вы сможете купить с десяток больных заключенных. И, поверьте мне, сможете всласть понаблюдать за их предсмертными муками. А мальчика отдайте мне.

— Да на что он Вам! — повторила свой вопрос лекарша, всплеснув руками.

— Мы с Вами в некотором роде коллеги, — сказал Ахальо, обнажив запястье с зикхом. — А так как мальчик мой родственник, я бы хотел сам, хм, принять участие в его излечении. Надеюсь, Вы мне позволите?

Женщина на мгновение задумалась, а потом устало махнула рукой.

— Ладно, забирайте. И взятка мне Ваша не нужна. Забирайте все и уходите. Надеюсь, Вы сможете помочь этому несчастному мальчику.

Ахальо закинул поудобнее мешок за спину, подошел к кровати и взял стонущего в бреду Егора на руки.

— Ахальо, помоги мне, — сорвалось с губ ребенка.

Эти слова насквозь пронзили душу чародея, и слезы выступили на его глазах.

— Потерпи, Егор, потерпи, мой родной, — прошептал он. — Я обязательно помогу тебе.

На выходе он обернулся к стоящей у окна лекарше и сказал:

— Спасибо Вам за все. А колечко оставьте, пригодится, я уверен.

Когда Ахальо появился на пороге лазарета с ребенком в руках, Муслоу поднялся со скамейки и заспешил к ним на встречу.

— Ну что, это он? — в голосе здоровяка прозвучало любопытство вперемешку с тревогой.

— Он, — бесцветным голосом ответил чародей, не останавливаясь.

Муслоу замер на полпути и с тревогой посмотрел на своего нового товарища. Тот медленно шел по дороге, немигающим взглядом смотря прямо перед собой. Он то и дело переводил наполненный тоской и любовью взгляд на мальчика, и бывшему тренеру показалось, что на глазах мужчины выступили слезы. Помедлив некоторое время, Муслоу бросился вслед за Ахальо. Нагнав чародея, он повернулся к нему лицом и зашагал спиной вперед, пытаясь заглянуть в лицо товарища.

— Что с ним? — спросил здоровяк.

— Язвы богов, — просто ответил Ахальо, не останавливаясь ни на миг.

— Ого, — присвистнул Муслоу. — И куда ты теперь с ним?

— Не знаю, — тусклым голосом ответил чародей. — Ума не приложу, что теперь делать. Опять с Кхар-гор, что ли, поговорить. Не знаю.

Он тяжело вздохнул.

— Кхар-гор, — повторил чародей с горькой усмешкой на губах. — Какую цену он попросит у меня за жизнь этого мальчика? Да и согласится ли помочь? После того, как я использовал все дары…

Он осекся, не желая обидеть Муслоу, но тот все понял.

— Извини, — сказал тот. — Не моя в этом вина…

— Я знаю, — ответил чародей. — Я не в обиде. Мальца бы спасти.

Некоторое время они шли по городку, а прохожие озирались на это странное шествие.

— Послушай, — горячо начал Муслоу. — Дело такое. Знавал я одного шамана в свое время, — при этих словах он покосился на Ахальо, но на лице чародея не дрогнул ни один мускул. — Да ты ведь тоже, брат, не из простых. Что ни говори, а кожаная штукенция на твоей руке… Видел я такие в квартале, где околачиваются чародеи. Что уж умалчивать, приходилось мне и там бывать. Чародей ты, — при этих словах Ахальо медленно поднял удивленный взгляд на Муслоу. — Чародей, не спорь со мной. Но не о том речь, друг. Так вот. Шаман тот рассказывал многое о духах разных, что населяют наш мир. Что боги их оставили здесь после битвы, и что живут они равно как мы с тобой, только не видим мы их, понимаешь? Они есть, а мы их не видим! Так вот. Духи эти воздействуют на все. И каждый их использует по своему усмотрению. Вы, чародеи, с помощью заклинаний и всяких штучек, теурги через них говорят с богами, чернокнижники куклы создают, — при этих словах здоровяк смачно сплюнул в пыль. — Да не о том речь. О чем я вообще талдычу, о боги! Дело в другом! Паренька твоего закопать надо!

При этих словах Ахальо словно споткнулся, остановился и с искорками гнева посмотрел на Муслоу, словно впервые его видел.

— Нет, ты не так понял, — замахал руками здоровяк. И, после того как Ахальо зашагал дальше, пошел вслед за ним. — Не о том речь! Надо вырыть яму, выстлать ее травой, положить в нее мальчонку, укрыть травой, а сверху присыпать землицей. Только, главное, запомни, чтобы голова его была на поверхности. А то задохнется он под землей, как кружку об пол!

— И что дальше? — безучастно спросил Ахальо, не сводя взгляда с невидимой точки прямо перед собой.

— А дальше надо накрыть его шалашиком и вокруг развести костерок из особых трав, чтобы его окуривало. Так вот. Шаман тот говорил, что магия, которая гнездится в больном теле, под землей жить не может, и будет в голову переходить. А там голова через нос, уши, глаза и рот будет вдыхать дым трав, и эта магия исчезнет насовсем! По правде говоря, мы не верили в это, но один раз, когда нашего бойца ткнули заговоренным клинком, мы его таким образом и спасли.

Ахальо резко остановился, с болью в глазах посмотрел на Муслоу и сказал:

— Пойдем. Покажешь, что надо делать.

Они сидели на поросших мхом камнях и смотрели, как дым окутывает неказистый шалашик, сооруженный вокруг закопанного в земле мальчика. Голова ребенка, бледная и мокрая от пота, металась из стороны в сторону над этим подобием могилы. Ахальо курил папиросы одну за другой и широкими шагами измерил уже всю поляну, где они устроили прибежище. Обе луны скрылись за горизонтом, и восток подернулся алой пеленой рассвета.

— Долго еще ждать?

Глаза Ахальо были красными от долгой бессонницы и переживаний. Муслоу развел руками:

— Даже не знаю. Бойца нашего так двое суток окуривали травами. А тут сказать сложно.

Чародей тяжело застонал и опустился на колени перед мальчиком.

— Почему ты меня боишься? — в голосе девочки звучит любопытство.

Егор вздрагивает от ее голоса. Он сидит, зажавшись в углу между какими-то ящиками. Слезы потихоньку утихли, но грудь по-прежнему стягивает кольцо паники.

— Не знаю, — шепчет мальчик и прячет свои глаза.

— Я просто хотела поиграть, — продолжает девочка, и Егор с замиранием сердца слышит шелест ее приближающихся шагов.

— Егор, — тихо прошептал Ахальо и погладил мальчика по спутавшимся волосам. — Егор, ты здесь? Ты меня слышишь?

— Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Егор скорее ощущает, нежели слышит, как она протягивает свою руку — на миг становится холодно, и плечо сковывает легкое онемение.

— Что? — любопытство в Егоре немного теплится, несмотря на страх.

— Где я живу, — просто отвечает девочка. — Там интересно. Честно-честно! Вот увидишь!

Егор колеблется.

— А там не страшно?

Он слышит тихое девичье хихиканье.

— Какой ты глупый, честное слово! Нет, конечно же, не страшно! Ну, ты пойдешь?

Егор снова колеблется.

— А Ахальо? Он меня ждет. Я… Мне кажется, что я…

— Глупости! — прерывает его девочка и топает своей маленькой ножкой. — Он бросил тебя! Да, бросил! Сам где-то пьянствовал и шлялся по этим омерзительным продажным девкам! А ты ждал его, ждал. Мы всегда ждем, а нас бросают, о нас забывают!

Егор слышит, как злость в голосе девочки сменяется тихим всхлипыванием.

— Прости меня, Егор, — глаза Ахальо наполнились слезами, и он прикоснулся губами к холодной коже лба мальчика, на которой начали проступать водянистые пузырьки. — Прости меня, если сможешь. Это я виноват, что с тобой приключилась беда. Не сдавайся, малец, держись. Обещаю, я никогда больше тебя не брошу!

— Он не бросил меня, — пытается возразить Егор. — Он просто задержался.

— Ага, — Егор искоса смотрит на нижнюю часть лица девочки и видит, как она кривит губы. — Все они так говорят. А страдаем в итоге мы!

— Мы доберемся с тобой до Йогльдира, и я покажу тебе чудесный город. Там и вправду красиво! — Ахальо лег на спину рядом с мальчиком. — Ты только давай, выздоравливай!

Он немного помолчал, затем в приступе отчаяния перекатился на живот и встал на колени.

— Боги! — хриплым голосом закричал чародей и с безумным взглядом посмотрел на небеса. — Боги, слышите вы меня?

Егор нехотя поднимается на ноги и чувствует, как в его руку скользит маленькая холодная ладошка девочки.

— Куда мы идем? — хмурым голосом спрашивает мальчик.

— Я же тебе сказала, — нетерпеливым тоном отвечает девочка. — Я покажу тебе место, где я живу.

— Я боюсь, — Егор выдергивает свою руку и беспомощно озирается вокруг.

Люди вокруг них вновь замирают. Вон тот рабочий застыл с поднятой рукой, а солдат замер, так до конца и не повернув голову в их сторону.

— Кто эти люди? — тихо спрашивает Егор.

Девочка вертит головой, а затем машет рукой.

— Те, кто тебя бросили, называют их богами. А, какие они боги? Обычные люди. Только умные. Умнее некоторых чародеев и демонологов.

Девочка хихикает, и Егор чувствует, как по его спине ползут мурашки.

Ахальо стоял на коленях и с силой колотил по земле кулаками.

— Боги, боги, — всхлипывал чародей. — Заклинаю вас, прошу, помогите этому мальчику! Если вы есть, помогите!

Но боги оставались немы.

— Я не пойду с тобой, — Егор вдруг останавливается и упрямо мотает головой.

— Но почему? — в голосе девочки сквозь удивление проскальзывает легкое раздражение.

— Мне нет там места, — просто отвечает мальчик и начинает смеяться своей догадливости.

— Прекрати! — топает ножкой девочка. — Не смей смеяться! Там есть места для всех! И для тебя в том числе!

— Нет никаких богов!

Услышав такое богохульство, здоровяк вздрогнул и посмотрел на чародея.

Ахальо вскочил с земли и принялся разбирать шалаш. Когда ветви были разбросаны по поляне, он с яростью начал затаптывать костер с тлеющими травами. Закончив с этим, он аккуратно разгреб землю и вытащил на поверхность мальчика. Маленькое тельце изгибалось под волнами дрожи. Чародей положил его на сухую траву, которой они запаслись для костра, и укрыл двумя покрывалами, а сверху еще и своим плащом.

Закончив, Ахальо устало поднялся с земли и подошел к валуну, на котором сидел Муслоу. Полуденное солнце окрасило поляну осенними красками, которые немного обесцветились под пеленой дыма.

— А кто тогда есть? — осторожно спросил Муслоу.

— Не знаю, — пожал плечами Ахальо. — Кто-то Есть. Кто-то Другой. Один. Но не сборище этих беспомощных шутов. И если Он решит, что бы Егор выбрался, то Егор выберется. А мы… мы бессильны.

Он свернул очередную папиросу и закурил.

— Нет, — Егор начинает смеяться. Страх отступает от него, и ему становится весело. — А вот и нет! Я из другого мира, понимаешь? Из другого! И меня здесь не должно быть!

— Но ты здесь, — упрямо отвечает девочка. — Значит, пойдешь со мной.

— Нет! — твердо отвечает Егор и с вызовом смотрит ей прямо в лицо.

Сначала он ничего не замечает, как будто голова девочки подернута дымкой. Затем морок рассеивается, и он видит худенькое бледное лицо перепуганного ребенка, едва старше, чем он сам. Синяки на ручках и ножках болезненными пятнами выделяются на полупрозрачной коже. Она складывает ручки на груди, и он вновь переводит взгляд на медвежонка и леденец. Леденец, к которому прилип осколок зуба.

— Не бросай меня, — жалобно просит девочка. — Не оставляй одну, как это сделали они.

Она перехватывает левой рукой медвежонка, а правой указывает на замерших вокруг них людей.

— Побудь со мной, прошу тебя. Мне страшно оставаться одной.

Егор замирает, и улыбка на его лице гаснет.

— Извини, я не могу, — отвечает он. — Мне надо вернуться домой. Меня там ждут.

— Ждут, — эхом повторяет девочка, и по ее щекам начинают скользить бисеринки слез.

Егор подходит к девочке и гладит ее по черным спутавшимся волосам.

— Не бойся, — ласково говорит он. — Тебя найдут. Обязательно.

Она поднимает полные слез глаза. Он видит, что они небесно-голубого цвета.

— Правда? — ее голос дрожит.

— Обещаю, — тихо отвечает ей мальчик.

Правой рукой девочка неуклюже пытается обнять Егора. Он отвечает ей тем же.

— Иди, — едва слышно говорит девочка. — Тебя ждут.

— Прощай, — отвечает Егор, разворачивается и медленно бредет в сторону чернеющего за этим странным сооружением леса.

Глава XIX

— Ахальо, — тихий шелест, едва похожий на голос. — Ахальо. У нас есть вода?

На поляне, укрытой холодной осенней ночью, играли блики жаркого костра. Чародей, склонивши голову на колени, сидел, прислонившись к валуну. Услышав голос мальчика, он вздрогнул и недоверчиво посмотрел в его сторону.

— Егор? — хриплым голосом спросил чародей. — Это ты?

Молчание. Только стрекот насекомых в лесной чаще, да мерное похрапывание Муслоу.

Показалось.

Чародей растянул затекшие ноги и с тоской посмотрел на залитое звездами небо. Сколько протянет мальчик? В лазарете дней пять-десять. А сколько здесь, никто не мог сказать.

— Ахальо, — вновь прошелестел голос, и чародей, словно ему пикой ткнули в зад, вскочил на ноги.

— Егор? — голосом, в котором готова была расцвести надежда, спросил он, и повторил: — Егор, это ты?

И, не дожидаясь ответа, подошел к мальчику, который лежал буквально в двух шагах от него, практически рядом с костром.

— Пить, — прошептал Егор, и чародей с готовым выскочить из груди сердцем увидел широко открытые глаза мальчика, в которых отражалось звездное небо.

— Да, конечно, — пробормотал мужчина и принялся рыскать в потемках, пытаясь нащупать бурдюк с водой.

Схватив фляжку, он развязал узел и, убедившись, что внутри именно вода, а не что другое, припал на колени. Осторожно он подложил ладонь под голову мальчика и потихоньку приподнял ее. Затем медленно поднес бурдюк и наклонил его. Почувствовав влагу на губах, Егор немного оживился. Кадык мальчика заходил ходуном, и он принялся пить.

— Ого, ты так всю воду выпьешь, — шутливым тоном сказал чародей.

Егор сделал еще два глотка и отвернулся.

— Ты как, малец? — тихонько спросил Ахальо.

Мальчик посмотрел ясными глазами на мужчину и выдавил из себя слабую улыбку.

— Был бы не прочь чего-нибудь съесть, — ответил он.

— Сейчас все будет, — на лице чародея расцвела улыбка.

Он осторожно положил под голову мальчика сверток с одеждой и принялся доставать из мешка еду, которую еще в обед принес из города Муслоу. Егор повернулся набок и с нетерпением стал поглядывать на приготовления. Когда все было вынуто из мешка и расстелено на холщовой тряпке, Ахальо помог мальчику сесть и пододвинул к нему еду. Не церемонясь и забыв о чистоте рук, Егор схватил кусок отварного мяса и вцепился в него зубами.

Послышался шорох шагов, и из темноты вынырнуло удивленное лицо Муслоу. Егор замер и посмотрел на незнакомца.

— О, с выздоровлением, — проговорил здоровяк и, спохватившись, добавил: — Меня зовут Муслоу. А ты Егор! Ведь верно?

Он улыбнулся и подмигнул мальчику. Егор сглотнул кусок мяса и кивнул мужчине, после чего вопросительно посмотрел на Ахальо.

— Это мой товарищ, — коротко пояснил чародей.

Ничего не сказав, Егор вернулся к еде. Насытившись, он откинулся на сверток одежды и тяжело задышал.

— Попить? — спросил Ахальо, но мальчик замотал головой.

— Нет. Я, наверное, посплю немного, ладно?

И, не дожидаясь ответа, повернулся набок и уснул. Чародей накрыл его своим плащом и тихонько сел рядом.

— Как только придет в себя, мы двинемся дальше, — сказал он то ли себе, то ли Муслоу.

Утром Егору стало лучше. Он смог самостоятельно встать и дойти до кустов, чтобы опорожнить мочевой пузырь. Лицо его все еще было бледным, а пузырьки на коже практически не исчезали. Но чародей был уверен, что опасность уже позади. На третий день мальчик совсем оправился и мог самостоятельно идти, чего и потребовал от Ахальо.

— А ты сможешь идти-то? — недоверчиво покачал головой чародей.

— Да, — упрямо наклонил голову Егор, и Муслоу улыбнулся, он почувствовал в мальчике бойцовский дух.

— Как скажешь, — пожал плечами Ахальо и с тревогой посмотрел на пузырьки, не желавшие сходить со лба мальчика.

Они сложили свои небогатые пожитки. Провизией Муслоу предложил запастись по дороге.

— Там дальше должно быть какое-то поселение. Не сегодня, так завтра с утра дойдем до него. По крайней мере, это отложилось в моей мутной голове во время последних злоключений.

Егор уже знал историю, приключившуюся с этим веселым здоровяком, и потому не задавал никаких лишних вопросов.

Когда солнце клонилось к закату, путники остановились на небольшой опушке, окруженной деревьями. Практически весь день они шли по оживленному тракту, и лишь к вечеру свернули в лес, чтобы устроится вдали от шумной дороги. Они быстро разбили лагерь, и каждый занялся своим делом: Муслоу ломал ветви деревьев для розжига огня, Ахальо занимался костром и очищал найденные неподалеку корешки, а Егор взял бурдюк и пошел за водой, на шум журчащего рядом ручейка.

Он миновал пару десятков метров, разглядывая шелестящие под ногами листья, и вышел к воде. Двумя руками Егор зачерпнул из ручья и принялся жадно пить. Утолив жажду, он наполнил бурдюк и поставил его рядом с собой. Затем поднял кусок коры, воткнул в него палочку и нанизал сверху лист. Получился кораблик. Улыбнувшись своим мыслям, он поставил кораблик на воду и с ликующим сердцем посмотрел, как тот поплыл по течению. Позабыв о бурдюке, Егор вскочил на ноги и зашагал вслед за своим судном.

А кораблик все плыл и плыл, огибая торчащие валуны и перекатываясь на легких волнах. Увлеченный своим занятием, Егор не услышал топота копыт и храпа ездовых животных. Лишь оказавшись вплотную с отрядом всадников, он поднял голову.

На него смотрели щелки глаз высокого рыжего воина, длинные волосы которого были собраны в хвост. Позади него высилось еще трое всадников. Встретившись с незнакомцем взглядом, Егор замер и неловко кивнул:

— Здравствуйте.

После чего развернулся и побежал со всех ног в сторону лагеря. Всадники ринулись за ним следом.

— У меня все готово для ужина, — устало сказал чародей, вытирая грязные руки о штаны. — Что-то малец задерживается.

— Играет, наверное, — пожал плечами Муслоу. — Дети, они такие.

Со стороны ручья раздался приглушенный крик, и оба спутника вскочили на ноги.

— Кричали там, — Муслоу указал рукой в ту сторону, куда ушел Егор.

Ахальо побледнел и со всех ног бросился на крик, здоровяк поспешил вслед за ним.

Когда они выбежали к ручью, то от увиденного кулаки Ахальо сжались сами по себе. Какой-то рыжий долговязый парень вязал мальчику руки, а трое его спутников озирались по сторонам. Завидев вышедших из-за деревьев мужчин, они подняли пики.

— Стойте, — крикнул один из них. — Именем барона Аркхаса приказываю вам остановиться.

Ахальо и Муслоу остановились. Чародей сделал шаг вперед и с вызовом спросил:

— Что вы делаете с ребенком? Отпустите его!

Рыжий бросил взгляд на чародея и кивнул в его сторону:

— И этого вяжите. На него тоже была ориентировка!

Двое всадников спешились и, направив пики в сторону побледневшего Ахальо, медленно пошли к нему.

— Что за бред, — вмешался Муслоу. — На каком основании вы вяжете этих людей?

Рыжий, закончив вязать Егора, поднял правую руку, и его подчиненные остановились.

— На основании того, что три дня назад с добычи склика сбежали двое каторжан: долговязый темноволосый мужчина тридцати пяти лет и мальчик двенадцати лет. Эти двое весьма сильно подходят под данное описание, не находите?

Здоровяк на мгновение замер в изумлении, а затем рассмеялся.

— Да бросьте вы, вояки. Я могу поручиться за этих двоих!

Рыжий нехорошо улыбнулся:

— А кто ты такой, что бы за них ручаться? Может ты им и помог бежать? А?

Ахальо тряхнул головой и проговорил:

— Вы несете какую-то чушь, уважаемый. Мы — честные путники. Посмотрите на наши лица. На них нет клейма каторжника. Вещи наши чисты, и мы не помираем от язв.

Рыжий хохотнул:

— Ну да, клейма нет, но, говорят, его легко свести с помощью магии. А вот что касается язв, то я бы не был столь самоуверенным на твоем месте!

Воин сплюнул на землю и, взяв Егора за подбородок, приподнял его голову кверху.

— Если ты будешь немного повнимательнее, мой дерзкий друг, то увидишь, что на лбу этого щенка есть маленькие водянистые пузырьки, которые образуются, кто бы мог подумать, от долгой работы на Язвах богов. Не думаю, что это для тебя является новостью.

— Послушай, уважаемый, как тебя там, — голос чародея задрожал от злости, — этот мальчик попал в неприятную ситуацию, солдаты гарнизона городка, что к северу отсюда, могут рассказать, откуда у этого мальчика на лбу язвы. А лекарь из того же городка подтвердит правдивость их слов.

Рыжий с деланным вниманием выслушал чародея, наклонив набок голову, после чего произнес:

— Конечно, мы выслушаем показания солдат, но для начала доставим вас в замок барона Аркхаса.

Он махнул рукой, отдавая солдатам приказ вязать чародея. Двое ратников подскочили к Ахальо и принялись заламывать ему руки. Не ожидая такого поворота событий, чародей вывернулся и правой рукой ударил одного из нападавших в челюсть. Удар был такой силы, что солдат упал навзничь. Третий всадник, до этого наблюдавший за происходящим, тут же соскочил и побежал на подмогу своим товарищам. Муслоу вынырнул прямо перед ним и перегородил собой путь. Не ожидая такого поворота, солдат замер на мгновение. В это время Ахальо выворачивался из цепких рук стоящего на ногах стража. Словно играя, Муслоу оттолкнул спешившего на помощь воина в сторону и развернулся, чтобы помочь товарищу. Он подошел к барахтающимся противникам и схватил за пояс солдата, чтобы отбросить его в сторону. Третий воин, которого оттолкнул здоровяк, вскочил на ноги, схватил пику и в два прыжка приблизился к противнику. Он выкинул вперед пику и прикоснулся к шее Муслоу.

— Не двигайся, — задыхаясь, проговорил он.

Здоровяк, не ожидавший, что к его шее приставят пику, со всей силы дернул за пояс прицепившегося к Ахальо солдата и, развернувшись всем корпусом, отбросил его в сторону. То ли рука копейщика дрогнула, то ли Муслоу покачнулся в тот момент, когда отбрасывал в сторону противника, никто наверняка сказать не мог. Бордовая струя крови брызнула в лицо побелевшему от страха солдату, и здоровяк с удивлением прикоснулся рукой к рваной ране на шее. Он поднес окровавленную руку к глазам и, словно подкошенный, упал на землю. На поляне повисла гнетущая тишина. Воспользовавшись всеобщим замешательством, рыжий подскочил сзади к Ахальо и ловкой подсечкой сбил чародея с ног. А затем, чтобы тот не успел вскочить на ноги, нанес сильный удар сапогом по затылку. В голове у Ахальо расцвел сноп искр, и весь мир погрузился в темноту.

Когда Ахальо открыл глаза, он не мог понять, где находится. Было темно и сыро. Он слышал, как где-то капает вода, и каждый удар капли отдавался болью в затылке. Его тошнило и очень сильно хотелось пить. Вспомнив последние события, он попытался встать, но тело, представлявшее собой одну большую боль, отказывалось его слушать.

— Егор, — тихо позвал он, и тут же услышал слабый шорох.

— Я здесь, — ответил мальчик, и чародей в сумраке разглядел бледное лицо своего юного спутника.

— Где мы, малец? Что с нами произошло. И где… где Муслоу?

Егор тяжело вздохнул, и в его голосе послышались слезы:

— Муслоу остался лежать на поляне.

Мальчик зарыдал.

Ахальо почувствовал на своей руке горячие слезы ребенка. Он с трудом поднял ноющую руку и, нащупав в темноте голову Егора, осторожно погладил его по волосам.

— Не плачь, малец, — тихо произнес он. — Муслоу пытался нам помочь. Но, судя по всему, что я вижу, а точнее, не вижу, ему это не удалось.

Егор еще некоторое время всхлипывал, а когда слезы перестали душить его, он, всхлипывая и сбиваясь, рассказал, что их привезли в замок какого-то барона Аркхаса и бросили в эту яму. Ахальо с трудом задрал голову и увидел сквозь переплетенные прутья решетки едва видимый отблеск звезд.

— Они забрали все наши вещи и даже Ваш ножик. Этот рыжий сказал, что мы будем гнить в этой яме, пока не вернется с охоты этот самый барон. А уж он-то сможет развязать нам языки, что вроде у него есть средства вытянуть правду. Еще никто не мог солгать ему, и он решит, что с нами делать. Они считают, что мы беглецы. И, как сказал рыжий, за нас они получат солидное вознаграждение.

От этих новостей Ахальо стиснул зубы. Мало того, что их вещи в очередной раз и, судя по всему, уже навсегда, пропали, так им еще придется неизвестно сколько гнить в этом каменном мешке, пока не соизволит вернуться не пойми какой барон. А потом ждать, когда их после пыток, чтобы выбить признательные показания, отправят на Язвы добывать склик. Навсегда.

Подумав об этом, чародей поежился и машинально приобнял рукой прикорнувшего к нему мальчика. Из дремоты Ахальо вытолкнул вопрос Егора:

— Мы сможем выбраться отсюда?

Чародей поежился и честно ответил:

— Даже не знаю, малец. Слишком уж малы шансы. Прости меня, что впутал тебя во все это.

Егор молчал, он что-то обдумывал.

— А если попробовать что-нибудь наколдовать или вызвать демонов? — с надеждой в голосе спросил он.

Чародей замотал головой:

— Нет, малец, не получится. У меня нет ничего, что я мог бы использовать для магии. Да и демона мне не вызвать, ножик-то мой отобрали, сам говорил об этом.

Ахальо помолчал и добавил:

— Да даже и будь у меня ритуальный нож, я бы все равно не стал связываться с демонами.

— Почему? — спросил Егор.

— А смысл? — вздохнул Ахальо. — Они много требуют и мало дают, все время норовят обмануть. Готовы предоставить пищу и кров, а взамен просят твою душу в вечное услужение. Нет, — он откинул голову назад и прикрыл глаза. — С демонами я больше не связываюсь. Доведу тебя до Йогльдира, — тут его голос дрогнул, — если доведу… И все, хватит. Начну новую жизнь.

— А если не дойдем? — с тревогой в голосе спросил мальчик.

— А это будет видно, — устало выдохнул Ахальо, — если Кому-то будет надо, значит — дойдем.

— Богам? — спросил Егор.

— Да нет никаких богов, — махнул рукой чародей.

В подземелье разлилась тишина.

— Знаете, — нарушил спокойствие Егор и затараторил, — когда я был там, ну, на болотах, на Язвах, там была еще одна девочка. Я не рассказывал про нее, а вот сейчас расскажу. Но я сперва скажу быстро, ладно? Так вот, там были еще люди, много людей. Они строили что-то на этих болотах. И девочка та сказала, что этих людей вы все в этом мире почитаете за богов. А они никакие не боги, обычные люди. Только умные. Умнее всех нас. И все.

Чародей встрепенулся.

— Что за девочка? Что она еще тебе рассказывала?

— Да ничего особенного, — пыл мальчика иссяк. — Звала к себе играть. Сказала, что ее бросили. Знаете, мне кажется, что она там умерла, потому что ее забыли взрослые. Может, не забыли, а не успели? — высказал догадку Егор. — И там что-то произошло. Там было много этих людей. Какие-то рабочие, военные, ученые. Все это странно.

— Ученые? — переспросил Ахальо. — Это кто такие?

— Что-то вроде волшебников, — нашелся Егор. — Они есть в нашем мире.

— Так в твоем мире тоже есть чародеи? — удивился Ахальо.

— Нет, — махнул рукой мальчик, — никакие они не чародеи, просто я бы сравнил их в этом мире с ними.

— Так ты пошел с девочкой, куда она тебя там звала? — переспросил чародей.

— Не-е-ет, — протянул Егор, зевая. — Я же не из этого мира. Я так ей и сказал. Она плакала, и мне даже было ее жалко. Вот бы помочь ей как-нибудь. Я развернулся к лесу и… А что было потом, не помню. Помню, что попросил пить, и Вы дали мне воды.

Ахальо хмыкнул и ничего не ответил.

— Спи, — немного погодя проворчал чародей и прикрыл мальчика своим плащом, чтобы хоть немного защитить его от холода.

— Эй, вы там что, уснули? — сверху над отверстием ямы появилось лицо рыжего.

Ахальо открыл глаза и, щурясь от тусклого солнечного света, посмотрел на едва различимый силуэт солдата.

— А тебе какое дело? — огрызнулся чародей.

— Вылезайте, — с этими словами вниз опустилась лента веревочной лестницы. — Барон недавно вернулся с охоты и желает говорить с вами.

Ахальо и Егор обменялись тревожными взглядами и поднялись с полусгнивших соломенных подстилок. Выбравшись наверх, они оказались на мощенном камнем дворе, огороженном высокими стенами, в окружении давешних стражников. Те стояли с пиками наперевес и хмуро смотрели, как пленники растирают затекшие конечности.

— Ну что, закончили? — хмуро ухмыльнулся длинноволосый и жестом приказал следовать за ним.

Подозрительно поглядывая исподлобья на конвоиров, Ахальо взял за руку оторопевшего Егора и пошел вслед за своим неприятелем. Они вышли с дворика и оказались на небольшой, но чистенькой площади, перед которой высился трехэтажный каменный дом с притулившимися по бокам небольшими строениями. Беглым взглядом чародей рассмотрел казарму, маслобойню, пекарню и загон для скота с конюшней. Все эти постройки были обнесены достаточно высокой и кажущейся неприступной крепостной стеной.

Их провели через площадь к господскому дому. Ахальо почему-то решил, что они войдут через главные широкие двери, но рыжий свернул чуть правее, и за небольшим парапетом чародей разглядел набольшую деревянную дверь. Конвоир толкнул дверь рукой и вошел в полумрак помещения. Пленники вошли следом.

Они оказались в каменной комнате. Посреди голых стен торчали ощетинившиеся факелы, от огня которых к потолку поднималась копоть. Из мебели тут были стол, кресло и два стула. Ахальо принялся озираться в поисках пыточного оборудования, но ничего, к своему изумлению и едва сдерживаемой радости, не нашел. С одной стороны стола, в кресле сидел невысокий плотный человек средних лет в коричневом камзоле, расшитом красными камнями. Короткие рыжие волосы упрямо торчали на макушке. Посередине широкого лба, из-под которого на вошедших пристально смотрели холодные голубые глаза, залегли две продольные морщины. Руки с короткими толстыми пальцами, унизанными перстнями, покоились на грубой поверхности стола рядом с полупрозрачным зеленоватым кристаллом, который лежал на резной деревянной подставке.

При виде пленников барон слегка встрепенулся и сделал едва уловимый жест рыжему. Тот подтолкнул Егора и Ахальо к стульям.

— Садитесь сюда, — проворчал он. — Перед вами его светлость барон Аркхас. Он будет говорить с вами. И я бы не советовал лгать его светлости.

Отвесив глубокий поклон своему господину, рыжеволосый развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты. Пленники робко разместились на стульях и с тревогой посмотрели на барона. Тот побарабанил пальцами по столу и негромко произнес:

— Как вы поняли, меня зовут барон Аркхас. Я владелец здешних земель и верный вассал Дуумвирата, воин наших правителей. Ни один враг нашего государства никогда не уйдет безнаказанным от меня. Я верно служу Дуумвирату, и Дуумвират щедро награждает меня за преданность. Несколько дней назад с Язв богов сбежало двое каторжан, мужчина и мальчик. По описанию очень похожие на тех, кто сейчас сидит передо мной. Тем более, даже я, старый солдат, вижу следы Язв на лбу этого мальчика, что наводит меня на определенные подозрения.

Барон подался вперед и пристально посмотрел чародею в глаза:

— Я бы не советовал лгать мне, я этого очень сильно не люблю и караю лгунов самой лютой казнью, которую вы оба даже себе вообразить не можете. И если я поймаю вас на лжи хотя бы два раза, заметьте, несчастные, я даю вам одну попытку! То вы отправитесь обратно в яму ждать своей незавидной участи. И неважно, каторжане вы или нет!

Егор испуганно сжался и с мольбой посмотрел на Ахальо. Чародей не отрывал взгляда от глаз барона.

— Хорошо, — хриплым голосом сказал он и покосился на кристалл. — Если ваша светлость хочет слышать правду, Вы ее услышите. Меня зовут Ахальо, уроженец Йогльдира. Мальчика зовут Егор, и он гость в нашем мире, он прибыл издалека. Настолько издалека, что ни один смертный в этом мире не может отправить его обратно. Кроме меня одного.

Кристалл резко полыхнул красным цветом, и лицо барона исказилось, словно от боли.

— Ты лжешь мне, — прорычал Аркхас, и его пальцы сжались в кулаки.

— Да, — спокойно ответил Ахальо и откинулся на спинку стула.

Теперь все встало на свои места. Кристалл истины, достаточно редкий артефакт. И безумно дорогой. Врать не было никакого смысла, а значит появлялся шанс, что они выберутся из этого места целыми и невредимыми.

— А теперь я расскажу нашу историю.

И чародей принялся рассказывать все с того самого момента, как он пошел с заговоренной бутылкой к амбарам, чтобы выгнать расплодившихся крыс. По мере повествования барон несколько раз вставал с кресла и, заложив руки за спину, ходил взад и вперед по комнате, с интересом слушая увлекательную историю. Некоторые, довольно пикантные подробности, чародей опускал. К концу рассказа было видно, что барон крайне взволнован. Он расстегнул верх камзола, обнажив поросшую рыжими волосами грудь и, не отрываясь, смотрел то на мальчика, то на говорившего чародея.

— И твои наемники убили Муслоу, — устало произнес Ахальо и замолчал.

Повисла вязкая тишина. Барон сел на кресло и принялся вновь барабанить пальцами по столешнице. Наконец, он проговорил:

— Мне крайне жаль, что так получилось с вашим спутником. Виновного я накажу сегодня же. Эй, Крастек!

Дверь отворилась, и вошел длинноволосый рыжий воин.

— Да, ваша светлость, — он поклонился и с преданностью посмотрел на барона.

— Крастек, немедля найди того бойца, что убил спутника этих достойнейших людей, и брось его в яму. Для наших же гостей распорядись приготовить покои на третьем этаже. И пусть на кухне поторопятся с обедом, или они ждут, когда подстреленная дичь протухнет?

При фразе про гостей у солдата и Ахальо одновременно округлились глаза. Крастек молча поклонился и вышел, Ахальо же задал вопрос:

— Простите, ваша светлость, но как понимать слова о гостях?

Барон Аркхас откинулся на спинку кресла и с прищуром посмотрел на чародея:

— Знаешь, Ахальо, я с детства люблю загадки. И то, что под крышу моего скромного жилища явились такие спутники, как вы: чародей и гость из другого мира, которые к тому же идут на поиски легендарного Юргиуса, делает мне честь. И я, да засвидетельствуют боги мои слова, буду рад помочь вам всем, чтобы вы, наконец, достигли своей цели. Одна ваша история стоит дороже, чем я мог бы вам помочь, ибо моих скромных сил не хватит для того, чтобы разгадать вашу загадку. А пока повара готовят для нас скромный обед, позвольте, я покажу вам мое недостойное жилище.

Барон встал с кресла и жестом пригласил своих гостей следовать за ним. Дом землевладельца был обставлен богато, но безвкусно. Резная мебель, цветные витражи, коллекция оружия и даже небольшая библиотека, которая поразила и восхитила Егора. Барон говорил без умолку, но вся его болтовня сводилась к одному: он-де недостойный, боги его любят и балуют, а он всего лишь слуга Дуумвирата. К концу экскурсии у Ахальо начала болеть голова, и он был неслыханно рад, когда их наконец позвали к столу.

Они спустились на первый этаж, где был накрыт широкий длинный стол. Груды жареного мяса, кувшины с вином, подносы с разными фруктами. От запахов у бывших пленников закружилась голова. Едва сдерживая себя, они аккуратно сели за стол и принялись за трапезу.

— Знаете, — проговорил вдруг барон и покачал зажатой в правой руке наполовину обглоданной костью. — Сегодня же я дам распоряжение, и вам снарядят пару вьючных животных, чтобы в любое удобное для вас время вы смогли отправиться в Йогльдир. Крастек будет сопровождать вас до самых ворот города. Я бы с радостью присоединился к вам в этом путешествии, но увы, не могу. Напряженная обстановка с каторжанами не позволяет надолго отлучаться из замка. Так бы я с удовольствием составил вам компанию.

Ахальо бросил удивленный взгляд на барона и поднялся из-за стола.

— Благодарю Вас, ваша светлость, — поклонился он хозяину замка. — Но мы вполне могли бы сами…

— Нет, — прервал его Аркхас, и в его голосе прозвучали нотки нетерпения.

— Лучше не перечьте ему, — тихо произнес Крастек, сидящий рядом с чародеем. — До добра это не доведет.

— Распоряжение мое уже слышали, верно? — он окинул взглядом присутствующих. — Так исполняйте. А сейчас, танцы!

Двери залы растворились, и вошли музыканты. Грянул какой-то дикий рев, обозначающий музыку, от которого у Егора заныло в районе солнечного сплетения. Мужчины и женщины, сидевшие за столом, сразу же поднялись со своих мест и, разбившись на пары, принялись танцевать.

Егор, стараясь остаться незамеченным, отошел к окну и грустью принялся смотреть на улицу, на сгущавшиеся на небе темные тучи. Как там родители? Наверное, уже отчаялись найти его. От этой мысли сердце мальчика сжалось от тоски. Когда же он вернется домой?

Глава XX

Выезд пришлось отложить на несколько дней. Погода испортилась. Серые тучи принесли с собой холодный ветер и дождь вперемешку с зарядами снега. Чародей и мальчик сидели в своей комнате и уныло смотрели на разбушевавшуюся погоду. С другой стороны, небольшой отдых и почти что домашние условия им были необходимы. Они отмылись от дорожной грязи, переоделись во все чистое. Милостью барона, путникам была дарована теплая одежда — надвигались холода. Ахальо, опрометчиво давший обет о воздержании и трезвости, с угрюмым видом ходил на обеды, где вино лилось рекой, и было множество красивых девушек. Однако к концу третьего дня настроение у него переменилось. Он стал находить какое-то странное удовольствие в воздержании от пороков. Ему понравилось сохранять трезвость ума во время хмельных гуляний и не быть зависимым от своих желаний. Он даже с некоторым сожалением смотрел на мужчин, готовых волочиться за каждой юбкой, и порой удивлялся своим мыслям, которые казались абсолютно нелепыми еще дней десять назад.

Когда непогода утихомирилась, барон попрощался с гостями и отъехал по делам в гарнизон недалеко от Язв. Ахальо и Егор решили не терять времени даром и тоже принялись собираться. Все сборы заняли у них не более двух часов. Крастек, предупрежденный о скором отъезде, уже ждал их на конюшне. Для взрослых было приготовлено по одному зверю, а для мальчика снарядили небольшое животное, своим видом напомнившее Егору медвежонка. Круглое, кажущееся неповоротливым существо, как оказалось, обладало большой выносливостью и проворством.

Приторочив походные мешки к седлам, путешественники уселись верхом и двинулись в путь.

— Если будем держаться ровного темпа да вовремя менять животных, дней через тридцать-сорок достигнем Йогльдира, — сказал Крастек, поерзавши в седле. Он посмотрел на Егора и добавил: — А ты крепче держись в седле. Не смотри, что эта зверюга толста и кажется неповоротливой. Он даст фору любому скакуну.

«Сорок дней», — уныло подумал Егор. Ему казалось, что до конечной точки их путешествия уже рукой подать, а она оказалась вон как далеко. Крепко стиснув зубы, чтобы не заплакать, мальчик схватил поводья и под мерный шаг животного предался воспоминаниям о своем мире.

Ахальо бессмысленно смотрел перед собой и старался не думать о том, что он будет делать после исполнения своего обещания. Недоучка-чародей, несостоявшийся демонолог, разуверившийся в богах. Кому он нужен будет в этом мире? Он гнал грызущие его мысли прочь, но они, словно назойливые насекомые, вновь возвращались на насиженное место.

Вопреки опасениям Егора, путешествие оказалось не таким уж и долгим. Он смотрел на однотипные городки и деревни, которые были раскинуты по краям тракта этой империи. Крайняя нищета соседствовала с непозволительной роскошью дворян и купцов. Грязные, стоящие босыми ногами в холодных лужах дети с любопытством смотрели на путников. В трактирах их встречали радушно, без лишних разговоров предоставляли еду и кров, а также смену ездовым животным. Егор практически был уверен, что все реагировали на вышитый на камзоле Крастека герб барона Аркхаса. Должно быть, он пользовался большим уважением по всей империи. Или же его просто боялись. Этот вывод казался Егору более правдивым.

Дни пролетали один за другим, и дней через двадцать он ощутил дыхание теплого ветра, пришедшего на смену осеннему холоду. Крастек посоветовал убрать теплую одежду, так как они приближались к югу Дуумвирата.

— Дней десять-пятнадцать, и мы будем у цели, — пояснил он.

Раскисший и чавкающий под ногами грязью тракт сменила сухая дорога. Из-под песка кое-где выглядывали белые кирпичики, и Егору показалась, что тракт здесь был когда-то мощенным. Сменился и характер построек. Теперь это были не деревянные хоромы и соломенные лачуги, а по большей своей части обмазанные глиной хижины бедняков, да выложенные желтым кирпичом с мраморной отделкой хоромы зажиточных горожан. Полукруглые изящные формы фасадов и крыш гармонировали с этой местностью. Казалось, словно ветер поработал зодчим и выдул лишнее, оставив причудливые барханы построек.

С самого утра на дороге возникала толчея, и Крастек предложил своим спутникам выезжать пораньше, чтобы не вязнуть в общем людском потоке. Ахальо равнодушно пожал плечами, а Егор горячо согласился на это. С каждым днем он все больше и больше впадал в щемящую душу тоску по родному дому. Он устал, волосы его отросли, кожа загрубела от постоянного ветра, а словарный запас пополнился многими местными наречиями, для которых невидимый демон-переводчик подбирал интересные аналоги в родном языке мальчика. Порой мальчику было интересно, узнают ли его родители, когда он вернется из этого вынужденного путешествия. А затем возникала оговорка «если». Если вернется. Сможет ли тот загадочный Юргиус помочь Егору вернуться в его родной мир?

Однажды утром, едва путники тронулись в путь, Крастек посмотрел в розоватую синеву безоблачного неба, прищурил глаза и сказал:

— Завтра-послезавтра будем в Йогльдире.

Эти слова должны были воодушевить Егора, но он промолчал и ничего не ответил. Не успели они проехать и километра, как на дороге образовалась толкотня и давка.

— Да что там случилось, — с рычанием проговорил Крастек и продвинулся вперед.

Ахальо и Егор двинулись следом. Когда они протиснулись через большую часть путников, перед ними предстала печальная картина: обоз, груженный сеном и большими круглыми фиолетовыми плодами, стоял у обочины тракта, а под ним лежала окровавленная девочка, голова которой была размозжена колесами.

От увиденного у Егора приключилась настоящая истерика. Он бросил поводья и зарыдал. Заметив это, Ахальо приблизился к нему и, сняв с седла, посадил рядом с собой.

— Не хочу, — проревел мальчик, размазывая слезы по лицу. — Не хочу я тут больше оставаться. Я домой хочу. Слышите? Домой! Отправьте меня домой, ну пожа-а-алуйста!

Он уткнулся в грудь чародея, и его худые плечи затряслись в рыданиях. Ахальо прижал мальчика к себе и погладил его по волосам.

— Потерпи, малец, — тихо произнес он. — Скоро доберемся до Юргиуса, и ты вернешься домой.

Егор поднял на чародея зареванное лицо и спросил:

— Обещаете?

Ахальо выдержал этот взгляд и твердо ответил:

— Обещаю.

Он тронул поводья, и они двинулись дальше. Немного успокоившись, Егор с безразличным видом смотрел на меняющийся пейзаж. К обеду густой лес по краям дороги иссяк, и мальчик с удивлением увидел справа от них большое озеро с ровным, словно вырезанным алмазным ножом по стеклу, берегом. Издалека очертаниями оно было похоже на правильный круг. С левой же стороны, насколько хватало глаз, раскинулись белые барханы песков пустыни. Было весьма странно ощущать на себе с одной стороны прохладный бриз воды, а с другой — горячее дыхание пустыни. Егор принялся мотать головой в разные стороны, было видно, что он немного оживился.

— Что это за озеро, — с легким любопытством в голосе спросил мальчик.

Ахальо мельком посмотрел направо и пожал плечами.

— Не знаю даже. Говорят, что тут была последняя битва богов или еще что-то наподобие того. Будто бы огонь на крыльях спустился с неба, ударился о землю и выжег все вокруг. Камни превратились в песок, а песок стал стеклом. Земля сотрясалась несколько дней, и все живое в округе вымерло. С тех пор в этих краях земля считается проклятой. Она рожает лишь чудовищ. Мы, южане, не жалуем эти края, и стараемся поскорее пройти этот переход.

И, несмотря на жаркое дыхание пустыни, чародей нервно поежился.

На краю пустыни, докуда они доехали лишь к закату солнца, разместился трактир, где они и заночевали. Егор долго не мог уснуть, и ему все чудилась погибшая под колесами телеги девочка.

Крастек вновь поднял их на рассвете.

— Предлагаю выехать прямо сейчас, без завтрака, а поесть сидя в седле, — сказал он и добавил: — Тогда велик шанс, что к вечеру мы доберемся до Йогльдира.

Ахальо и Егор возражать не стали. Наспех умывшись, они собрали вещи и тронулись в путь. Пустыня осталась позади. По обеим сторонам раскинулись поля и пастбища, кое-где встречались шарообразные строения, чем-то напоминавшие своей формой те, что видел Егор на севере. Он вопросительно посмотрел на чародея и тот кивнул головой.

— Да, это тоже капища богов. Довольно жутковатое место. Только полный псих рискнет шагнуть туда.

— Особенно если надоело жить, самое место для этого, — ухмыльнувшись, добавил Крастек.

Егор тяжело вздохнул, вспомнив свой визит на развалины, и ничего не сказал. После полудня он вновь оживился. Его внимание привлекли огромные, размером с 9-этажный дом, замысловатые статуи. Величественные фигуры изображали странных, неведомых мальчику существ. Огромные, с длинным мускулистым телом рептилии, на двух, четырех и даже шести ногах держали в своих страшных лапах предметы, которые могли быть чем угодно: от спортивного инвентаря, до смертоносного оружия. Хотя на оружие это походило больше, отметил про себя мальчик. Вытянутые и продолговатые, короткие и колючие, гладкие и плоские. Разнообразие форм и видов не давало свести воедино и хоть как-то классифицировать увиденное. Огромные туловища венчали головы. Где-то одна, где-то две, а на одной из статуй он насчитал целых семь голов. Да и головы были странные. Маленькие и сплюснутые или огромные, раздутые с торчащими в разные стороны иглами. В целом, впечатление они создавали угнетающее.

— Кто это? — наконец произнес изумленный мальчик.

Ахальо хмуро ответил:

— Есть мнение, что это те, с кем боролись боги. Пленные.

— Статуи пленных? — поправил чародея Егор.

— Пленные, — повторил Ахальо. — Когда-то они были живыми, а боги сумели сковать их и выставить, словно диких зверей, на посмешище.

— А если они освободятся? — со страхом спросил мальчик.

— Не думаю, — беспечно ответил чародей. — Сколько столетий они тут простояли? Столько и еще простоят. Хотя…

— Что, хотя? — живо откликнулся Егор.

— Да так, ничего, — отмахнулся от своих мыслей чародей. — Ерунда.

Мальчик пожал плечами, и они продолжили свой путь.

Солнце медленно клонилось к горизонту, когда они увидели белоснежные стены с арками мостов и белыми куполами дворцов. А за городом, насколько хватало глаз, раскинулось море. До самого горизонта. Оно было огромным и необъятным. На лазури воды виднелись корабли, которые с такого большого расстояния казались игрушечными.

— Дотемна успеем? — с тревогой спросил Егор.

— Не думаю, — ответил Ахальо. — Скорее всего, придется заночевать где-нибудь неподалеку.

— Жаль, — вздохнул мальчик.

— Ничего, — попытался приободрить его чародей. — На этот город лучше смотреть с первыми лучами рассвета.

Крастек многозначительно ухмыльнулся, и они свернули к темнеющему у дороги силуэту трактира.

В город путники въехали на рассвете. Как и сказал Ахальо, город был прекрасен в первых лучах восходящего солнца. Рассвет золотил белоснежные городские стены. Стража, облаченная в желтого цвета мундиры с голубыми плащами, стояла, не шелохнувшись, у ворот города, словно оловянные солдатики. По ту сторону Егор увидел изогнутые арки мостов над разрезавшей город на части рекой, деревья, чем-то напомнившие мальчику пальмы, росли на улицах города. А больше всего его поразили развесистые кроны деревьев, на которых цвели огромные, размером с обеденную тарелку, цветы. Цветы эти были бордовые, розовые, голубые и фиолетовые. От них исходил пьянящий аромат нектара.

По улицам сновали одетые в белые широкие одежды мужчины и наполовину обнаженные девушки с темной оливковой кожей. По обеим сторонам дорог высились здания: от обычных двухэтажных домов до огромных величественных дворцов. Егор вертел головой во все стороны, не переставая удивляться увиденному.

Они выехали на площадь, заполненную большими и не очень шатрами. На обычных деревянных прилавках был разложен товар: мясо и фрукты, ткани и оружие, посуда и украшения. В утреннем жарком воздухе повисли ароматы пряностей и жареного мяса, вперемешку с гомоном продавцов и покупателей. Крастек сделал знак остановиться и приблизился к Ахальо.

— Я разузнаю, где можно найти Юргиуса, а вы пока подождите меня здесь.

Он спешился, бросив поводья в руку чародея, и вскоре затерялся в пестрой толпе. Егор тоже соскочил на землю и принялся оглядываться по сторонам.

— Как тут шумно и… красиво, — выдохнул он восхищенно.

— Э-э-э-э, малец, — прикрикнул Ахальо. — Не вздумай даже куда-нибудь отходить отсюда. Еще не хватало тебе затеряться в этом скопище людей. Если в лесу тебя еще можно было найти, то в этом людском море я бы не дал и полуцельного за твою жизнь.

Он тоже спешился и подошел к мальчику, чтобы у того не возникло соблазна пойти посмотреть на базар. Но Егор и не думал уходить. Все приключения, случившиеся с ним за последнее время в этом мире, слишком хорошо запечатлелись в его памяти, и он не хотел повторения чего-либо подобного.

Вскоре вернулся Крастек.

— Было непросто, но я все разузнал, — доложил он, запрыгивая в седло. — Наш Юргиус живет не где-то, а в самом Золотом Треугольнике. Его дом первый со стороны Главной Вершины.

Ахальо присвистнул от услышанного. Золотой Треугольник считался самым престижным местом в городе, равносильным по престижу Дворцу Наместника Юга. А на Вершинах селились самые богатые и могущественные люди. Как правило, их имена не разглашались, и зачастую никто не знал, кто живет в том или ином доме. Всевозможные маскирующие заклинания делали свое дело, что позволяло хозяевам особняков жить там инкогнито.

Они выехали с рынка и направились в сторону престижного квартала. Чем глубже в город они пробирались, тем сильнее он менялся. Нагромождение домов сменилось прохладной зеленью парков, из-за которых выглядывали величественные особняки. Вместо беззаботных прохожих по тротуарам спешили по своим делам слуги. Именно такое определение дал Егор однотипно одетым мужчинам и женщинам, чья униформа состояла из светло-бирюзового цвета штанов и юбок и небесного цвета камзола и жакета. Ахальо подтвердил догадки мальчика.

— Да, это прислуга, — кивнул он в ответ на вопрос.

Они пересекли широкий, украшенный резными перилами мост, и их взору предстала улица, уходящая под одинаковыми углами в разные стороны. По центру, скошенным углом к путникам, высился трехэтажный особняк, облицованный белым с серебристыми вкраплениями камнем, похожим на мрамор.

— Похоже, что в этом доме живет Юргиус, — присвистнул Крастек.

Некоторое время они в нерешительности мялись на дороге. Затем Ахальо с решительным видом спрыгнул на тротуар, поднялся по крыльцу и постучал в дверь, украшенную резьбой в виде диковинных животных. Практически сразу она отворилась, и на пороге появился седовласый статный мужчина в униформе.

Сердце Егора замерло от неожиданности. Вот-вот должна решиться его судьба. Он с тревогой смотрел на разговаривающего с лакеем Ахальо. Закончив говорить, чародей легонько кивнул и вернулся к своим спутникам.

— Мы опоздали, — его лицо резко осунулось, он казался постаревшим лет на десять.

— Что значит опоздали? — горячо воскликнул Крастек. — Я поклялся господину, что доставлю вас к Юргиусу, и я сдержу свое обещание! Говори, где он!

Ахальо взобрался в седло, устало провел рукой по лицу и заговорил:

— Привратник сказал, что вчера вечером хозяин, то есть Юргиус, со своей супругой отбыли на свой остров в море. Они там обычно проводят всю зиму. А это два-три месяца. Раньше их ждать не стоит.

— Что за остров, — заскрипел зубами Крастек. — Мы наймем корабль и найдем этого Юргиуса хоть на краю мира!

— Старик сказал, что он называется «Остров забвения», что ли, я не разобрал названия.

— Так чего же мы ждем, — воскликнул Крастек и натянул поводья. — Поедем в порт и наймем там какую-нибудь посудину!

— Исключено, — замотал седой бородой моряк и выпустил в воздух струю вонючего табачного дыма. В морщинистой руке он сжимал грубо выструганную курительную трубку.

— Вы хоть объясните, почему нет? — Ахальо с нескрываемым раздражением смотрел на моряка.

Тот сунул в рот трубку, пососал ее, прикрыл левый глаз и посмотрел на чародея.

— А вы что, не местные, что ли? Они-то двое, ладно, — он ткнул трубкой в сторону Крастека и Егора, — но ты-то похож на южанина.

Чародей пожал плечами.

— И что с того? Я давно не был в Йогльдире, а уж в море вообще никогда не плавал в своей жизни.

— Не ходил, — поправил его моряк с лукавой улыбкой и вновь сунул трубку в рот.

— Так почему нет? — повторил вопрос Ахальо.

Морской волк затянулся, покачал головой и произнес:

— Остров забывчивости, а не забвения, маршрут достаточно опасный. Тем более в это время года, когда в пяти-семи косых взмахах от берега начинают бушевать шторма. Там очень сложное дно, можно сесть на риф и погубить экипаж корабля. А ориентироваться в этих рифах невозможно. Те, кто смогли пройти там один раз, во второй уже не повторят свой маршрут. Потому группу островов и называют Островом забывчивости.

— Но как-то же туда доплывает владелец острова, — с нетерпением сказал Ахальо.

Старик пожал плечами:

— Что поделаешь. У богатых свои причуды. И свои возможности.

Чародей почесал переносицу и спросил небрежным тоном:

— То есть за очень хорошую цену мы сможем договориться?

Моряк пососал трубку и ухмыльнулся, обнажив прокуренные зубы:

— Смотря что ты имеешь в виду под хорошей ценой.

Ахальо сунул руку за пазуху, где лежали заранее приготовленные пять колечек с порядком потрепанной расходами в пути кольчужки. Он отсчитал три и протянул их старику. Тот взял одно, повертел в пальцах, посмотрел на солнечный просвет и, поднеся ко рту, потрогал языком.

— Железо, — хмыкнул он. — Не, этого мало.

Он вернул колечко чародею и вновь сунул трубку в рот.

С жестом отчаяния Ахальо вынул еще два кольца и протянул ладонь к моряку.

— Пять колец. Достаточно?

Моряк покачал головой.

— Удвой сумму, и тогда мы сможем о чем-нибудь договориться.

В разговор вмешался Крастек:

— Слушай, старик, ты знаешь, кто мой хозяин, барон Аркхас? И кто я? И что мы можем сделать? С тобой и с твоей посудиной?

Старик усмехнулся и покачал головой:

— Сынок, попридержи свой язык и титулы в своей башке. Я слишком стар, чтобы меня можно было чем-либо запугать. А вот заставить переменить свое решение — запросто. Я ведь могу и отказаться.

Он выпустил струйку дыма и прищурился.

Ахальо посмотрел на Егора и, увидев его умоляющий взгляд, пробормотал:

— Да не свое же я трачу, в конце-то концов.

Он протянул пять колец моряку и сказал:

— Это задаток. По прибытии отдам оставшуюся часть. По рукам?

Старик криво усмехнулся:

— Поклянешься перед богами и моим поверенным?

— Запросто, — пожал плечами чародей, и они ударили по рукам.

Корабль мерно покачивало на волнах. Первый луч солнца скользнул в щель через потолок палубы и пару раз пробежался по лицу Егора. Мальчик проснулся, и первое время не мог сообразить, где он находится. Затем его взгляд остановился на подвешенных к крючьям гамаках, в которых спали Ахальо, Крастек и несколько матросов, и он вспомнил, что они плывут на остров, где живет этот загадочный Юргиус. От одной этой мысли сердце, как это случалось в последнее время, затрепетало. Он соскочил с гамака и, чтобы хоть как-то успокоить чувства, решил пройтись по палубе. Не успел Егор сделать и пары шагов, как корабль наклонился, и где-то сбоку раздался хруст ломающегося дерева.

— Что за демон! — раздался басовитый окрик, и матросы тут же повыскакивали со своих лежанок.

Ахальо, попытавшись встать с гамака, запутался и распластался на дощатом полу. Крастек оказался более проворным. Он, покачиваясь, подошел к чародею и помог ему подняться на ноги. Тем временем матросы выбежали на палубу, откуда раздавались крики проклятия.

— Да что там происходит? Нас что, на абордаж взяли, что ли? — прорычал Крастек и выскочил вслед за матросами.

Ахальо схватил Егора за руку, закинул за плечи мешок с вещами и, держась за стены, чтобы не упасть, они вдвоем поспешили на палубу. Выбравшись на воздух, чародей первое время ничего не мог понять. Море, окрашенное розоватыми лучами восходящего солнца, было спокойно. Однако корабль ходил ходуном, и вокруг него бурлила вода. Он разглядел какой-то кусок бревна, лежащий поперек кормы, и предположил, что одна из мачт могла упасть. Бревно пошевелилось и вытолкнуло за борт двух матросов. Еще четверо кружили вокруг него и тыкали пиками.

— Что за ерунда, — прохрипел чародей, глядя на все это. — Зачем они тыкают в бревно?

— Это кракен, — проговорил Крастек и бросился в гущу боя.

Только сейчас до Ахальо дошло, что это никакое не бревно, а щупальце огромного морского животного. Ему на миг стало дурно. Он побледнел и оперся о борт судна.

— Что такое кракен? — спросил Егор и тоже схватился за борт. Корабль вновь тряхнуло.

— Морская зверюга, — ответил чародей. — Весьма скверного нрава и ужасного характера.

Затрещало дерево, и Ахальо, дернув мальчика за руку, увернулся вместе с ним от падающей на палубу мачты. Из воды вынырнуло еще одно щупальце и обрушилось на корабль. Палуба под ногами задрожала и накренилась. Мокрое дерево заскользило под ногами, и чародей с мальчиком буквально повисли на бортике, отчаянно цепляясь за дерево руками. Раздался всплеск, и их окатило холодной соленой водой. Ахальо замотал головой, пытаясь стряхнуть с волос воду, и с ужасом увидел, что Егора рядом нет.

— Егор, — охрипшим голосом закричал чародей и начал оглядываться по сторонам.

Где-то под ногами он услышал жалобный писк. Наклонив голову, чародей увидел мальчика, зацепившегося за острый обломок палубы, а под ним плескалось море.

— Егор, — повторил Ахальо и принялся быстро соображать, как дотянуться до мальчика.

Он еще раз осмотрелся и заметил свисающий с обломленной мачты канат, который мокрым концом болтался на расстоянии вытянутой руки от чародея. Поправив мешок, Ахальо, осторожно переставляя руки, начал продвигаться в сторону каната. Корабль ходил ходуном, кругом раздавались крики боли и отчаяния, сверху мужчину окатывало водой, а в ладони впивались занозы. Но Ахальо не обращал на это ни малейшего внимания. Он должен был помочь Егору. Сделав еще одно усилие, чародей оперся ногой на подходящий выступ и дотянулся до каната. Приняв устойчивое положение, Ахальо потянул канат на себя, и снасть с мокрым шлепком упала на бортик. Обмотав один из концов вокруг дерева, Ахальо подергал канат, чтобы удостовериться в надежности крепления. Выглядело надежным.

— Ты там как? Держишься? — прокричал Ахальо.

— Да, — ответом был дрожащий голос ребенка.

Мысленно помолившись, чародей оттолкнулся ногой от подпорки и начал медленно спускаться, перехватывая руками предательски скользкую поверхность каната. Неимоверно болели разодранные в кровь руки. Закусив губу, Ахальо продолжил движение вниз. Он наклонил голову и увидел, что уже пальцами ног достает до лица мальчика. Спустившись еще ниже, чародей прокричал:

— Цепляйся за мои ноги.

Всплеск воды от удара щупальца кракена заглушил голос Ахальо.

— Что? — не понял Егор.

— Цепляйся… — голос чародея оборвался на полуфразе.

Сверху обрушился поток воды, и что-то тяжелое ударило его по голове.

— Ахальо! — голос Егора утонул в реве обрушившегося на Ахальо урагана.

Глава XXI

Он очнулся со стойким ощущением, что на него кто-то смотрит. Неимоверно болела голова, а на губах солонел привкус морской воды. Ахальо приоткрыл глаза и посмотрел в чистое голубое небо, в котором с криками кружили морские птицы. Ощущение взгляда усилилось. Чародей чуть наклонил голову и увидел молодого человека, одетого во все белое: штаны, курточку и рубашку. Он сидел на камне и с любопытством смотрел на потерпевшего кораблекрушение.

Легкий бриз трепал его короткие светлые волосы, а голубые широко раскрытые глаза приветливо смотрели на чародея. Ахальо закашлялся и попытался встать. Его руки увязли в мелком белом песке, а все тело отдалось ноющей болью.

— Ты кто? — довольно грубо спросил чародей.

Незнакомец не обиделся. Он широко улыбнулся, обнажив крепкие белые зубы.

— Меня зовут Юргиус, — просто ответил парень, и Ахальо от удивления едва не поперхнулся. Неужели пришел конец их странствиям? Почему-то эта мысль оставила чародея равнодушной.

— Юргиус? — подозрительно просипел он и прикинул в уме, как должен выглядеть человек, которому перевалило за две сотни лет.

Если учесть его связи с Корпорацией, то ничего удивительного.

— Именно, — ответил он и легонько наклонил голову. — А ты, должно быть, Ахальо?

Чародея немного покоробила легкая фамильярность в голосе незнакомца, но он сделал скидку на двухсотлетнюю разницу в возрасте.

— А ты откуда знаешь? — недружелюбно спросил чародей.

Юргиус усмехнулся, и огоньки веселья заплясали в его глазах.

— Мне рассказал о тебе твой юный друг.

От этих слов Ахальо вскочил на ноги и принялся озираться:

— Где он?

Чародей разглядел широкую и длинную полосу пляжа, на которую накатывались бирюзовые волны. С другой стороны высилась зеленая стена тропической рощи. И из-за макушек деревьев выглядывали остроконечные башенки, увенчанные цветными флагами.

— Он в безопасности, — ответил Юргиус.

— Но, — голос чародея дрогнул, — как мы тут оказались?

Хозяин острова сделал пригласительный жест и сказал:

— Раз тебе уже получше, пойдем в сторону дома, и я все объясню.

Ахальо пожал плечами и пошел вслед за этим странным человеком.

— Скажем так, — промолвил Юргиус, по всей видимости, не желавший вдаваться в подробности, — я заметил, что кракен напал на один из кораблей, плавающих неподалеку от моего острова.

Ахальо подозрительно посмотрел на Юргиуса. Ха, как же, заметил он. Чародей готов был поклясться, что не видел и клочка суши, когда началась вся эта неразбериха с кракеном. Но он решил благоразумно промолчать. Мало ли, какие возможности у человека со связями в Корпорации.

— Я поспешил со своим помощником, — продолжил Юргиус, стараясь не замечать реакции гостя, — но мы подоспели слишком поздно. Из всего экипажа корабля и пассажиров на поверхности плавали живыми только ты и мальчик. Мальчик одной рукой держался за бочку, а другой держал тебя за шиворот одежды. Ты не поверишь, мне с трудом удалось разжать его руки, когда мы вытащили вас обоих на берег. Считай, что он спас тебе жизнь.

Ахальо промолчал. Они шли по тропинке между стенами лиан и кустарников, с которых свисали ароматные тропические плоды и цветы. Уже можно было различить фасад белоснежного с коричневой крышей дома. Интересно, подумалось чародею, почему тогда Егор сидит дома, а его бросили отлеживаться на пляже?

Словно прочитав мысли своего гостя, Юргиус продолжил:

— У тебя были множественные переломы костей, голова рассечена, и правый глаз практически вытек.

Ахальо вздрогнул от этих слов и осторожно потрогал правый глаз, который, хоть и болел, но видел чародей им прекрасно, ничуть не хуже, чем всегда. Да и если учесть, что он спокойно шел по тропинке, то никак не было похоже, что у него многочисленные переломы.

— Именно поэтому было опасно нести тебя в дом, и мне пришлось оказать тебе помощь на пляже.

— И долго я там провалялся? — полюбопытствовал чародей.

— Часа два, не больше, — пожал плечами Юргиус.

Ахальо недоверчиво посмотрел на хозяина острова.

— Так не бывает, — наконец произнес он и добавил: — Если только…

— Вот именно, — кивнул Юргиус и указал на зикх на запястье Ахальо. — Я воспользовался кое-какими чародейскими артефактами. Для твоего выздоровления понадобилось время.

Они подошли к широкому крыльцу, и сквозь распахнутые стеклянные двери Ахальо увидел просторную гостиницу. На софе, болтая ногами, сидел Егор. В его руках была изящная белая чашка, он разговаривал с какой-то девушкой. Она была одета под стать хозяину острова: белые штаны и рубашка. Темно-русые волосы были собраны в хвост, который забавно подпрыгивал, когда она кивала словам Егора. Завидев чародея, мальчик подпрыгнул на месте. Он вручил чашку девушке, сам же соскочил с софы и бросился к своему спутнику.

— Ахальо! — закричал Егор, и слезы радости застыли на его щеках.

Чародей прижал мальчика к себе, погладил по голове и сказал:

— Ты что же, думал, что я пропал? Э, нет, малец, нет еще такой силы, что способна угробить Ахальо.

— Прошу в дом, — Юргиус поднялся по крыльцу. — Пока слуги накрывают на стол, я бы хотел поговорить с вами. Особенно меня интересует мальчик. У него довольно необычное имя для этих мест, правда, Егор?

Разговор затянулся надолго. Уже село солнце и зажглись звезды, а Ахальо и Егор все рассказывали о своих необычных приключениях. Юргиус то слушал их с отрешенным видом, то вдруг вскакивал и принимался ходить из стороны в сторону, заложив за спину руки. Его супруга, которую он представил как Зерею, молча сидела в углу с шитьем в руках, и лишь изредка вскидывала голову и пристально смотрела на рассказчиков. Особенно ее заинтересовал рассказ про Язвы богов.

— Могу я посмотреть на амулет, с помощью которого ты попал сюда? — первый раз Юргиус прервал рассказчиков в самом начале.

Егор полез в карман штанов и извлек оттуда тряпочку. Он осторожно развернул ее и протянул сломанный напополам артефакт. Дрожащими от нетерпения руками Юргиус взял портал, посмотрел на него и протянул Зерее. Та молча кивнула. Юргиус вернул амулет мальчику.

Второй раз парень прервал рассказ, когда речь зашла о демоне-переводчике.

— Весьма интересно, — хмыкнул он. — Ни разу не встречал такого явления. Интересно, как оно работает?

Ахальо пожал плечами:

— Для меня тоже загадка. Но с тех пор каждый может понимать, что говорит Егор, и наоборот.

Юргиус кивнул головой, чтобы они продолжали.

Когда Егор рассказывал про встречу с девочкой, хозяин дома побледнел. Мальчик прервал свой рассказ и очень серьезно произнес:

— Знаете, она очень несчастна. Ей надо помочь. Я ей обещал. Вы сможете?

Юргиус вымученно улыбнулся.

— Я постараюсь. Я давно думал над этим феноменом и, как мне кажется, я близок к разгадке. Продолжай.

Когда рассказ был окончен, хозяин дома поднес к лицу руку, и Егор с удивлением заметил наручные часы, вполне привычные для его мира, но абсолютно нелепые в этом.

— Откуда у Вас это? — благоговейным голосом спросил мальчик.

— Оттуда, откуда я родом, — загадочно ответил Юргиус и улыбнулся. Он встал с кресла, потянулся и сказал: — Что ж, рассказ ваш весьма и весьма любопытен и занятен. Демон низшего порядка оказался прав, когда сказал, что я могу помочь вам. Вот только для меня остается загадкой, как он проник сквозь все охранные заклинания? Ну да ладно. Мне надо будет посоветоваться с моим старым хорошим знакомым, чародеем Ирдисом. Только после того как я поговорю с ним, я смогу дать вам однозначный ответ, получится ли вернуть Егора домой или нет. Предупрежу сразу: есть одно условие. Мне нужна вещь, принадлежавшая мальчику с самого начала, из его, так сказать, мира.

Ахальо и Егор переглянулись. Все, во что был одет мальчик, давно сгорело в камине чародея в Северном королевстве. Кроме…

— У меня осталась железная рубашка, — неуверенно сказал Егор.

— Что за рубашка? — быстро переспросил Юргиус.

Ахальо нехотя полез в свой чудом уцелевший во время шторма мешок и достал поредевшую кольчужку мальчика.

— Вот, — проворчал он. — Но есть одно маленькое недоразумение. Это плата демону за, хм, определенные услуги.

Юргиус взял в руки плетеную вещицу, взвесил ее на руках и протянул обратно Ахальо.

— Прибереги ее для возвращения мальчика. А тебе взамен я дам равное по весу железо. А теперь мне надо идти, чтобы поговорить с Ирдисом.

И, не сказав больше ни слова, Юргиус развернулся и зашагал во внутренние покои дома. Его вид был крайне взволнованным. Зерея поднялась с кресла, улыбнулась гостям и сказала:

— Пойдемте, я провожу вас в вашу комнату. День сегодня выдался долгим.

Утром за завтраком их встретил Юргиус. Темные круги залегли под его глазами. Было видно, что он не спал всю ночь. Ахальо с легким злорадством подумал, что не всегда связи с великими мира сего помогают избавиться от мелких неприятностей.

Наскоро перекусив, он попросил кольчужку мальчика. Когда Ахальо принес ее, хозяин дома небрежно сунул сверток подмышку.

— Я поговорил с Ирдисом, он сделает портал. — Юргиус помолчал и поскреб короткую щетину на подбородке. — Дня через два он прибудет сюда с порталом, и Егор сможет вернуться в свой мир. Вполне возможно, что даже именно в тот момент, когда он исчез. Так что никто и не поймет, что мальчик исчезал из своего мира, — он повернулся к своей супруге и добавил: — Зерея, выдашь господину чародею равноценный железный лом?

Девушка кивнула головой.

Хозяин дома допил свой сок, кивнул присутствующим головой и вновь удалился во внутренние покои дома.

Два дня пролетели незаметно. Егор купался в море, ловил рыбу и загорал. Его тело покрылось розовым загаром. Ахальо же все это время молча сидел на берегу в тени пальм и хмуро наблюдал за Егором. Вот и все, думалось ему, путешествие закончилось. Он выполнил свое обещание, данное перед неведомым модератором. Егор скоро вернется домой. А вот куда податься ему, Ахальо, он не знал. Конечно, была одна мысль, но чародей сам всерьез в нее не верил.

Вечером второго дня Зерея позвала Ахальо и Егора в гостиную. Когда мальчик и чародей с вещевым мешком за плечами вошли, там за столом сидел Юргиус в компании высокого мужчины. На гладковыбритом чуть удлиненном лице горели зеленые глаза, седые волосы были зачесаны назад, обнажая высокий лоб.

— Позвольте представить вам моего близкого друга, чародея Ирдиса.

От услышанного у Ахальо затряслись колени. Ирдис, легенда чародейства!

Он припал на одно колено и наклонил голову в знаке почёта.

— Для меня высокая честь, — пробормотал он, но Ирдис его перебил:

— Полно, коллега, не стоит. Вставайте. Крайне наслышан о Ваших подвигах и, надо сказать, весьма впечатлен. Хотелось бы, когда все это закончится, поговорить с Вами наедине.

Краска залила лицо Ахальо, он почувствовал себя уязвленным. Тем временем Ирдис посмотрел на Егора и широко улыбнулся:

— А вот и виновник всей этой кутерьмы, надо полагать? — чародей взял со стола сверток, развернул его, и Егор узнал свою кольчужку. Чародей подозвал его к себе жестом: — Ну, идите сюда, молодой человек, не бойтесь.

Немного колеблясь, Егор подошел к этому странному мужчине. Тот посмотрел на него своими проницательными глазами и спросил:

— Готовы вернуться домой?

Егор замешкался на мгновение и тут же выдал:

— Да!

Ирдис хихикнул и протянул кольчужку мальчику.

— Тогда надевайте Вашу рубашку. Когда наденете, то вернетесь в свой мир.

— Простите, мастер Ирдис, — прервал его Ахальо. — А где гарантия того, что малец вновь не активирует портал у себя дома?

Мужчина улыбнулся:

— Молодой человек, я все предусмотрел, не беспокойтесь!

Ахальо пожал плечами и с нескрываемой тревогой посмотрел на Егора. Мальчик взял в руки кольчужку и принялся ею вертеть, чтобы посмотреть, с какой стороны надеть на себя.

— Только на голое тело, — подсказал Ирдис.

Егор со смущением посмотрел на жену Юргиуса, которая тут же отвернулась, и принялся снимать рубашку.

— Может, Вы хотите с кем-нибудь попрощаться? — как бы невзначай спросил Ирдис, скосив взгляд в сторону Ахахльо.

Руки Егора замерли, он развернулся в сторону своего опекуна и бросился к нему в объятия. Слезы потекли из глаз мальчика, и вскоре на рубашке чародея расплылось мокрое пятно.

— Ну что ты, малец, не надо, — дрожащим голосом ответил Ахальо, и Егор почувствовал на своей шее капли его слез.

Немного успокоившись, Егор вытер глаза тыльной стороной ладони и принялся натягивать кольчужку. Когда железная рубашка села на плечи, мальчик почувствовал укол в правом плече и воздух рядом с ним задрожал. Сперва это было слабое колебание, которое превратилось в небольшой овал. Овал увеличивался, пока не стал размером с самого мальчика.

— Тебе пора, — сглатывая слезы, прошептал Ахальо и подтолкнул Егора вперед.

Мальчик грустно улыбнулся и сделал шаг по направлению к порталу. Он на миг остановился, словно что-то вспомнил. Егор сунул руку в карман и достал оттуда кристалл, который снял с пьедестала в странном замке изменений.

— Совсем забыл отдать его Вам! — прокричал мальчик и кинул находку в сторону Юргиуса. Раздалась вспышка, и кристалл исчез, словно растворился в воздухе. Вздрогнув от неожиданности, Егор развернулся и шагнул в пульсирующую бездну.

Когда силуэт мальчика растворился в мерцающем огне, портал схлопнулся, и в комнате повисла тишина.

— Что это было? — спросил ошалевший Ахальо, имея в виду исчезнувший кристалл, который бросил мальчик.

— Сказать сложно, — пожал плечами Ирдис. — Еще много загадок хранит в себе этот мир.

Ахальо многозначительно хмыкнул и поднял с пола свой вещевой мешок.

— Мне тоже пора, — просто сказал он. — Я свою миссию выполнил.

— Позвольте, — прервал его Ирдис. А не могли бы Вы показать мне ту бутылку, с помощью которой вызвали мальчика из его мира?

— А разве это произошло не с помощью портала? — нахмурился Ахальо, доставая из мешка глиняную бутылку.

— Не совсем, — уклончиво ответил Ирдис, осторожно принимая предмет из рук коллеги. — Видите ли, проникновение в этот мир было вызвано двумя событиями, которые волей случая произошли одновременно. Первое событие — это активированный портал. Но так как расстояние для перемещения было достаточно большим, он мог и не сработать. Но тут появились Вы с путаницей в заклинаниях. Вы что-то перепутали в последовательности чароплетения и привязали мальчика к этой бутылке.

— Что значит привязал к бутылке? — вмиг осипшим голосом спросил Ахахльо.

— Ровным счетом то, что если как следует потереть бок этого зачарованного сосуда, то мальчик вновь явится в наш мир. А посему я возьму на себя ответственность нейтрализовать сей артефакт, дабы не повредить самому Егору.

Ахальо схватился за голову:

— Вот же я дурак, — протянул он. — Сколько раз малец исчезал из-под моего контроля, и я, рискуя жизнью, пытался его вернуть. А оказывается, достаточно было потереть эту штуковину!

И он под общий хохот схватился за голову. Когда смех утих, Ирдис серьезным взглядом посмотрел на Ахальо и предложил:

— Мне нравится ход Ваших мыслей в новаторских заклинаниях. Я очень давно не брал учеников и готов отказаться от этого правила. Не хотели бы побыть некоторое время моим подмастерьем?

Эпилог

— Фу-у-у, -плакса! Ноет как баба! — услышал Егор голос Карбофоса.

Рядом с ним стоял Васютка и готовился ударить Егора в грудь. Бросив взгляд на зареванного брата и лежащего в траве Дениса, мальчик зарычал и что есть силы дал в глаз обидчику. Васютка с оханьем упал на землю и сразу же заревел. Наблюдавший за всем этим Карбофос подбоченился и, низко наклонив голову, пошел тараном на противника. Егор не растерялся, схватил лежащую рядом палку и со всей силы ударил гопника по спине.

— Ай, мама! — закричал Карбофос, развернулся и побежал прочь с поляны, где играли друзья.

Его рыжий сообщник устремился следом. Егор с палкой наперевес подошел к испуганному Васютке и погрозил кулаком.

— Чтобы я больше вас здесь не видел! — прикрикнул он.

Васютка попятился задом, затем вскочил на ноги и устремился вслед за своими товарищами.

Егор подошел к Денису и помог ему встать. Затем обнял младшего брата, погладил его по голове и тихо произнес:

— Как же я соскучился по всему этому. Ты и представить себе не можешь.

Новосибирск, февраль-ноябрь 2015 г.

Оглавление

Глава I

Глава II

Глава III

Глава IV

Глава V

Глава VI

Глава VII

Глава VIII

Глава IX

Глава X

Глава XI

Глава XII

Глава XIII

Глава XIV

Глава XV

Глава XVI

Глава XVII

Глава XVIII

Глава XIX

Глава XX

Глава XXI

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg