«Красные сферы. Часть 1»

Красные сферы. Часть 1 (fb2) - Красные сферы. Часть 1 (Хроники миров - 12) 1649K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Юрий Леляков - Владимир Леляков

Юрий Леляков Владимир Леляков Красные сферы (часть 1)

230. Тень Атлантиды

Расслоение земных реальностей…

Кто мог думать, что такое возможно? Одни — остались в «лучшей» ветви, а другие…

…А — как всё же сформировался мир живых озёр? Какая катастрофа должна случиться — чтобы эволюция избрала такой путь? Развитие каких форм жизни — оборваться, а каких — продолжиться? Да ещё — вторая координата времени…

(И сама эта способность Тагейно и Тафареме… Как они — теперь, на Нбендангхе? Видели их потом — создающими какой-то предмет, деталь — и всё! Больше нельзя знать! Не пропустил барьер…

Хотя тоже: к землянам «здесь» — или «там»? И что за «барьеры» — загадка!)

А — Фархелем? Есть же версия по тексту Захара — без «диких племён»! Неужели и там — расслоение, «вторая» реальность?..

А та «земная версия» — что она такое? И ведь — связная, целостная! Чёткие образы, характеры! Будто тоже не просто выдумка — а какая-то своя реальность и там…

А здесь — прошло ещё мало времени, чтобы о чём-то говорить определённо. И странно: как — бóльшая часть людей ничего не заметила…

(А уже — апрель 1986-го! И всё тревожнее — ожидание: каким теперь будет 26-е число?..)

И сам — пока один в вагоне, как проводник. И — один из немногих, кто знал тайну…

И пока — была лишь эта встреча. Их, знавших…

…— Так это всё твоё — про Атлантиду? — удивлённо спросил Мирослав Стеценко, возвращая Сергею Черненко тетрадь.

— А вот… твоё, про «магнитные кванты»? — удивился и тот. — Всё точно…

— Хотел сам разобраться в причине γ-всплесков, — признался Стеценко. — А оказывается, связано просто с… пульсарами? Как теперь пишут в «Земле и Вселенной», в этой ветви? А я думал всякое: и антивещество, и…

— Да, как с «холодными электронами» в кирлиановском эффекте, — напомнил Андрей Якименко. — Я сколько листал те журналы, пытаясь разобраться — и всё: тайна, загадка, неясно! А тут открыл — и вот оно!

— Вот и я так искал! Но разве поймёшь? За этой учёбой в школе…

— «Магнитные кванты»? — переспросил Родион тогда. — Но там нигде — их имён!

— В истории со сноповязалкой, — добавил Черненко. — Совсем другие: «роботы» с этими номерами!

— Но… — начал Стеценко. — Или я ещё думал: пусть у них — одно имя: «Родель», только разные номера! И дело происходит на Земле: работают где-то на заводе, собирают ещё роботов…

— Ну, а я? — признался Родион. — Тоже хотел про «роботов» в том понимании! Соответствующих как-то шахматным фигурам: в экипаже их 16… или 32, если считать и белых, и чёрных! А планета… Наверно, и была бы — как та Летучая Мышь…

— И что теперь будем делать? — спросил Андрей. — Где какой мир, какая реальность? Кто что будет писать дальше? Если будем…

— Мы с тобой, наверно — просто о мире живых озёр, — ответила Ольга. — Вдвоём. Есть же намётки… Напишем, как могло быть — и пойдёт как фантастика…

— А этим… не замкнём, не закроем какие-то пути? Опасно!

— Да, надо подумать… Подождём, может, что-то состоится реально… Чтобы не предварять будущее…

— И Иван с Захаром — тоже так? Пока…

— Как говорится, «в стол». И только то, что можно…

(Обидно — не передать!

Странствуешь во времени — а как разрешить такое?)

— И Меркурьев — когда что успеет из своих работ……

— Но о киборгах вообще, о проблемах биологических людей… Что-то публицистическое, — сказала Ольга. — Думаю, можно…

— Ну, мне-то, про Атлантиду? — после тяжёлой паузы добавил Черненко. — Ведь уже прошлое, уже было! Попробуем почувствовать какие-то следы… вместе? — обратился он к Стеценко.

— А я… — задумался тогда Родион. — Тоже попробую, что начинал когда-то? Ещё в 1943-м…

(С этими словами — и исчез оттуда. Его голографический образ — перестал быть виден всем. Знающим, что чудеса бывают…)

…И пока — снова поиск! С точки, где прерван тогда…

Пытались найти корни тех сюжетов, и вдруг — «второй звездолёт»! (О котором пока — ничего нового! Никаких следов посещений им Земли в прошлом…)

И сюжеты — как раз про Атлантиду, про «роботов»! И не осталось ли что-то из них — лишь на «той» Земле?..

…Вот и сам — хотел придумать такой экипаж «шахматных роботов»: по два — первых пилота, бортинженера (или штурмана? Как назвал бы — тогда, перед войной?); ещё по двое… кого-то; и по восьмеро — «рядовых»?.. (Что за чепуха: не армия же!) И представлял — что «по ходу дела» будут некие многощупальцевые существа, в виде осьминогов (хотел назвать «кракенами»… или почему-то — «граптолитами»? Это теперь знал: граптолиты — колониальные примитивные хордовые, почти микроскопического размера!); и — те же марсианские грибы… Но — на Марсе, по-видимому, и грибов нет…

(Зато, будто взамен — та, другая история! Где с шахматами лишь ассоциируется — образ «чёрного короля»!)

А собственная судьба — какой сложилась? «Отдача» туда, в прошлое, в 1943-й — уже из эпохи иных битв за судьбы миров?..

И ту историю — кто-то подхватил по-своему, построил иной сюжет…

(А если… реальные король и королева где-то — вправду обеспокоены: не проиграл ли он свою битву, в своём мире?..)

И связала же судьба таким узлом: его, Родиона Кременецкого, Савея Кускова, Петрову Анну Викторовну (ту его знакомую), и… короля и королеву в неведомой реальности! Ну, и двоих Грожовских (всем в приюте давали одну фамилию) — ставших потом отчимами Флантарского и Захара…

И уже на его, Родиона, нынешней жизни — будто кто-то пробовал варианты трагических судеб…

(Хотя — не терял никогда веру в земное человечество! Так и уживалось в нём, с ранних лет: отдельные скоты — не суть всего и всех…)

…Но и есть следы — худших, ужасных ветвей! Как намётки текстов, и — зримые образы…

Да: и раздевание прямо в классе, после чего — шли в подвал или школьный двор, там — привязывали к некой дощатой конструкции, и… Но потом, по пути домой — спокойный разговор: как о прочих делах, так и о… об этом? «Постыдное» — девальвировано от частого употребления…

И — в неком зале, как массовое действо…

И — как сами родители «низшего сословия» вели на дом к кому-то сына, оскорбившего «высших» — уже без штанов…

И — зал суда, где высеченному старшекласснику ещё и надевали на ноги ту планку! С которой — и не нагнуться, и не надеть ботинки: их — понесёт в руках младший брат, дошкольник. (В присутствии которого — всё и было…)

…Ну, и — сами тексты, литература той ветви! О том и было бы: и — как, придя домой, смывают кровь, грязь, перебинтовывают; и — ужас ожидания, когда страшнее всего «показаться «трусом»… (И даже тот образ втыкания кнопок в ногу — первоначально «оттуда»?)

Вот во что — вцепилась тогда «цензура»! Будто кто-то виноват — ощутив такое!..

…А — «ветвь раскрепощённого секса»? «Священные» права самца-насильника, которому «надо»?..

Правда, сперва — лишь робкие призывы в прессе: это, мол, «тоже есть в жизни общества», как «неотъемлемое право», «часть человеческой натуры»!.. А потом — находки по утрам повсюду (хорошо, если живыми!) женщин, девушек, да и мальчиков, которыми «попользовались»…

Но что более всего потрясло — отношение «там» остальных! Пострадавшим советовали — «держать язык за зубами»; с первых классов школы, с детского сада — всех настраивали: надо «отдаваться», не сопротивляясь, и жаловаться потом — позор! И… уже в этом контексте, как верх всякого святотатства, звучало: «Они вас воспитали, воевали за вас»! (Где, кстати говоря? В «тамошнем» Афганистане? И какими «заслугами» отметились — чтобы так обосновывать это своё «право»?)

…Но нашлась единственная здоровая сила: именно — подростки, старшеклассники! Те, кто и страдали более всего… И — не дрогнули перед «общественным осуждением»; но и — не пошли проторённым путём, бессмысленно уходя в монастыри или уничтожая имущество богатых; а… вот именно!.. И — раздавались в ночном мраке дикие вопли пойманных подонков; и — тянуло дымом от выжженных калёным железом «этих мест»; и находили «это» же — прибитое, отрубленное, вырванные с мясом, с кусками мочевого пузыря… Но общество — само было готово проклинать этих мстителей! Так «уважало» насильников, вернувшихся из невесть каких, за какие цели, кому и где нужных боёв — что было согласно откупиться множеством невинных жертв?..

(До такой степени… сумели уже вдолбить: всякий бунт, революция — позорна? Итог её — всегда бессмысленно жестокое кровопролитие, доносительство и аресты, «Смерши» и штрафбаты, дефицит и очереди? И добились: когда действительно, невесть с какой войны, пришли насильники под видом героев — почти всякая воля к сопротивлению была сломлена? Никто не хотел бороться — получая ярлык подлеца и сволочи; решались — лишь те, кому о репутации думать уже поздно? Пусть презирает их большинство — «благочестивое», усвоившее, что надо «знать своё место»?..

И — можно, значит, изображать воина, реально не защищая никого? Главное — сама готовность «переступить через кровь», способность к убийству? И быть уважаемым — лишь за это?..

Вот — дотрепались бы постперестроечные идеологи в той ветви! Их же стараниями — возникло такое!..)

…Нет! Надо, наконец — про Атлантиду!

Итак…

«…Атлантида была перенаселена. К 1099 году…» (её эры) «… было предпринято уже 19 захватнических войн для освобождения…» (от дикой природы?) «…суши и морского дна, но безрезультатно. Но 20-го чиальтлана… произошло ЭТО…

…Император сидел на троне в своём роскошном кабинете и пил пульке…»

(Или уж теперь — напишут иначе? А то виделся скорее — современный кабинет со шкафом! Никаких «золотых сейфов»; но — и не древний «ацтекский» интерьер; и — без «почтальона в кроваво-красной форме»…

…Или — как раз? Император — в чём-то золотистом, похожем на рясу, и высокой массивной короне; трон — посреди зала, сейф за спиной! Стена, правда — небеленая, из камня… И странно, что будто полумрак…)

«…19 чиальтлана на секретной обсерватории Млькартлан была открыта новая планета. Период её обращения — около 900 лет… Масса — примерно масса Земли… Противостояние будет 5 чиальтлана 1103 года. Мы хотим также довести до сведения Великого…» (ну — какой уж там титул) «…если взорвать планету и перевести часть на орбиту вокруг Земли, соединив с Луной, то будет вторая Земля…

Дав почтальону знак удалиться, император радостно затянулся сигаретой и стал обдумывать проект дворца на второй Земле…»

(Хотя кое-что из этого — Черненко и Стеценко не писали! Про «сигарету», например… Результат — того вторжения в память вагона?

Но и образ: император — с чем-то, похожим на сигарету!

И — бред же… Ледяную планету — состыковать с Луной, сделав её… лунным океаном, гидросферой? Зачем?..)

«…Было 13 кинцлатля 1101 года…» (Быстро же! Пусть и неясно, который месяц года — но год-то земной!) «…В кабинет императора зашли все космонавты.

— Командир корабля Инетль Члуатль. К выполнению задания императора готов.

— Второй навигатор Киаетль Луататль…

— Бортинженер Инетль Кензукотль…

— Заведующий системой жизнеобеспечения Криотль Негзопулькетль…

— Главный подрывник Грикетль Катцлатль…

— Второй подрывник Хаитцетль Лактахатль…

— Третий подрывник Грикетль Винцатль…

— Четвёртый подрывник Прутаитль Ауцкахетль…»

(А образ?

Вот именно: в том кабинете — или тронном зале подходят и докладывают императору?..

Да! Тронный зал, фигуры в бело-голубых комбинезонах!

Но — сама цель полёта… Какая — если всерьёз?)

«…Затем все… по обычаю Атлантиды выпили по пол-литра самогона, поклонились и вышли…» (Опять — посторонняя ерунда! Они это не писали!) «…У ворот стоял старый автобус. Все сели в него, и автобус, выписывая на мостовой немного зигзагообразные следы, двинулся к космодрому…»

(Ну… шутка? Есть у землян жанр: «фантастический юмор»! Самим привыкнуть трудно!)

«…ехал по улице, застроенной грязными мрачными домами-коробками. Около одного из домов кого-то грабили… Неподалёку от взорванного ларька лежала куча папирос… Последним, что успел заметить Луататль, была огромная толпа, стоявшая у входа в кинотеатр…

Вскоре автобус доехал до космодрома…»

(Тот след с Аорары! И заменил собой… что?

Какой там — автобус, космодром? Какие — города, дороги, наконец, сам корабль?

Увы, ничего — об этом! Сразу…)

«…Было 7 чиальтлана 1103 года. Космический корабль стоял на поверхности планeты… покрытой прозрачным льдом…» (И летели-то не так долго! На каких двигателях?) «…Неподалёку от него четыре подрывника устанавливали бомбу.

— Которая это бомба? — спросил Члуатль.

— Последняя, — ответил кто-то из подрывников.

— Все в корабль! — закричал Катцлатль. — Завожу часовую…

Он не договорил. Среди ледяных… высоток вспыхнул красный свет, на расстоянии переходя через все цвета видимого спектра и постепенно исчезая. Источником его оказался крупный тиристорообразный робот. Клешнёй, похожей на контакт управления…» (тиристора?) «…он нажал кнопку на невидимом пульте, и бомба исчезла. Ауцкахетля разорвало на куски. Все разлетелись в стороны…»

(И это — те, кто теперь — на Нбендангхе?..

Их прошлое — как атлантов? И — такой конец?..

Вот что предстояло проверить…)

«…Первым пришёл в себя Негзопулькетль… Он пошёл в корабль, вынес из него пирамидообразный пакет с пивом и заставил Кензукотля выпить…»

(Образов нет, да и абсурд! Ведь на них — скафандры!

А «Негзопулькетль»? Вправду могло быть такое имя?)

«…— Как вы думаете, что это было? — спросил Кензукотль.

— Наверно, полярное сияние… Хотя нет, здесь не такой состав атмосферы, как на Земле, и, наверно, это… Нe знаю, что здесь возможно. А что такое этот тиристор, трудно понять…Пpутaитль… наверно, погиб из-за разгерметизации скафандра, но почему она произошла, не знаю.

— А что вы думаете о тиристоре? Возможно ли, что он является живым? По-моему, вряд ли. Скорее — галлюцинации от страха…

— Инетль, запомните, император запретил даже высказывать такие крамольные предположения. За это на Земле приносят в жертву покровителю пульке. Жизнь на Земле — единственная, она создана, чтобы править миром…»

(Да, так! Логика отрицателей НЛО! Не верят в то, что видят!)

«…— Всё провалилось, — послышался сзади убитый голос Лактахатля. — Пеленгаторы не регистрируют ни одну из бомб.

— Я видел бомбы на корабле. Завтра взрыв, — сказал Негзопулькетль.

О том, что взрыв может грозить крупной катастрофой, они не думали…»

(А как попали бомбы обратно на корабль?

Этого нет в тексте!)

«…10 чиальтлана… была предпринята повторная попытка подрыва планеты. Бомбы были размещены по всей планете. Когда все укрылись в корабле, Катцлатль нажал кнопку взрыва…

— Старт! — отчаянным голосом заорал Члуатль.

— Взрыва не было, — ответил Лактахатль. Члуатль двинулся к нему. Тот выскочил из корабля и схватился за отсоединённую от взрывателя бомбу…

…Робот нажал кнопку. На экране перед ним из скалы выдвинулся рефлектор-левитатор. Загорелся жёлтый свет, затмевающий звёзды. Все бомбы понесло на корабль…»

(Так убить их — не хотели? Лишь… вразумить? А с Ауцкахетлем — просто не рассчитали? Но кто?

И однако…)

«…На 12 чиальтлана… назначили новую попытку подрыва… Но когда Катцлатль устанавливал последнюю бомбу в маленькой нише, раздался голос Кензукотля:

— Разгерметизировалась бортовая самогонная установка. В бак с кислородом поступает сахар. Сам не справлюсь. Мне нужен Негзопулькетль…

…Негзопулькетль сразу же побежал к кораблю…»

(И… в ходе устранения этой, трагикомической для таких обстоятельств, неполадки — «Великий Неизвестный, верховный предводитель Галактики» потребовал от них немедленного вернуться на Землю? А со скафандром, замеченным в сборнике отходов — вовсе непонятно!

Или — тут уже мозаика? А должно быть — просто…)

«…раздался голос Катцлатля:

— Разгерметизировалась…» (такая-то) «…установка…

И тут… кто-то спросил их:

— Зачем вы хотите взорвать эту планету? Вы не понимаете, чем это грозит всей Солнечной системе? И вы… осмелились называть себя владыками вселенной? Но — наш бог, Великий Неизвестный, Верховный Предводитель Галактики, требует от вас немедленного возвращения на Землю!..»

(Хотя — и тоже…)

«…— Странно, — сказал Винцатль, когда неизвестный голос умолк, — мне это решительно не нравится. Вначале гигантская радиодеталь убивает Ауцкахетля. Затем происходит вообще неизвестно что. После этого разгерметизируется… установка, исчезает Негзопулькетль, от нас требуют возвращения. И это при полном отсутствии жизни на других планетах…»

(Каков скепсис!

Но — «исчезает Негзопулькетль»! И что разгерметизировалось — наяву?)

«…Вдруг из корабля вылетел пьяный Кензукотль… За ним последовал Негзопулькетль, который прятался в радиорубке. Завязалась драка. В пылу её кто-то уронил пакет вина на лёд. Члуатль наступил на лужу вина и шлёпнулся на поверхность планеты. В тот же момент Луататль размахнулся и стукнул Негзопулькетля по голове бутылкой, но осколки полетели в самого Луататля. Поднялся сильный шум. Негзопулькетль бросился к кораблю и заперся там. Все подбежали к нему и навалились с такой силой, что корабль упал в противоположную сторону. Из люка вылетел Негзопулькетль в пробитом скафандре. Катцлатль срочно зажал дыру на скафандре Негзопулькетля, и его понесли внутрь корабля. После того, как он очнулся, все сняли скафандры, и началась выпивка…»

(Вот такой бред! Как с «выставкой черепов», где «труба отскочила от антимира»!

Но у того автора — младший брат захотел пошутить? А тут у обоих — и братьев (пока?) нет…

Или снова «мозаика в реальности»: космический полёт — и пьяная драка?

Однако! Вопреки законам физики: лужа — при той температуре; космический корабль — упавший так!

И образов — никаких? Практически…

Хотя… Кто-то, в скафандре — поскользнулся просто на льду, его несут к кораблю!..)

«…Конечно, и тут не обошлось без драки. Лактахатль, желая досадить Винцатлю, засунул ему в рюмку окурок сигары. Но Винцатль заметил это и отблагодарил его из пистолета срочного отрезвления. Отрезвевший Лактахатль стал опять пить и закусывать, а потом сказал:

— Видимо, причиной всех наших неудач является пирамида, расположенная неподалёку от корабля. Я пойду и взорву её, но перед этим я…

Тут от резкого удара в лицо Винцатль влетел в дверь кабины самогоноварения. Луататль, взбежал по лестнице, сбросил на стол ящик сигарет. Все бросились на него. Начался переполох. Пользуясь этим, Лактахатль напялил скафандр и направился к шлюзовой камере…»

(И — пошёл-таки к пирамиде? А…)

«…Члуатль пошёл в свою каюту и включил телевизор…

…— Говорит Атлантическое Телевизионное Объединение. Вчера Пулькеуатланский винный завод взял обязательство изготовить к 1 чиальтлана 1108 года количество крепких спиртных напитков, стоящее 5 миллиардов чиуактацетлов… Точная оценка объёма слишком расплывчата из-за прогрессирующей инфляции…»

(Ну да, будто накладка: космический полёт — и… «земная» избушка неких браконьеров или золотоискателей! Где можно — запросто что-то «напялить», выйти, поскользнутся в луже разлитого вина!)

«…Тиристорообразный робот находился перед экраном управления патрульной пирамидой. Вдруг в неё вошёл Лактахатль. Робот нажал клавишу аварийной обороны. Но в ответ, раздалось:

— Кабеля обороны перерезаны…»

(И — знал, что перерезать? Там, у «сверхцивилизации»?)

«…Завертелся зелёный фонарь над экраном. И опять:

— Деятельность пьяного неуправляема. Кабеля обороны отключены. В настоящее время он отключил установку левитации и спрятал её в ящик для отходов. Аппарат мгновенного переноса вещества…

Голос затих. На экране завертелись огненные спирали. Какая-то тень пронеслась по пульту. Робот понял, что может стать безоружным против землян, посланных на планету с целью взорвать её…»

(Нет, необъяснимо! «Верховный Предводитель Галактики» — и такое!)

«…— Внимание! Внимание! Всем группам роботов, находящимся в районе: вертикаль 277°-278°, горизонталь 0°-(–1°)…» (нет, зачёркнуто) «…90°-91°! Повреждена патрульная пирамида № 240! В не находится нетрезвый человек с Земли! Создалось очень опасное положение для всей системы Солнца!..»

(Нет, а если бы — вправду? Не до смеха!

Да: и появились ещё три робота, открыли дверь ключами-конусами, поехали своим ходом вверх по пандусу внутри пирамиды — так как Лактахатль угнал кабину лифта!)

«…в середине спираль оказалась завалена ящиками с радиодеталями. Ехать через них нельзя было. Пока их убирали, индикатор произнёс:

— Пьяный больше не регистрируется видеокамерами…»

(А Лактахатль телепортировал — оттуда, из пирамиды — бомбы! Прямо с корабля — в расчётные районы подрыва!)

«…Последний раз его видели во второй камере телепортации. Химическими датчиками регистрируется дым, содержащий никотин и угарный газ. Пьяный сейчас особенно опасен. Примите срочные меры…

Баррикада была разобрана. Роботы двинулись вверх, но тут завыла сирена и их прижало к металлическим стенам спирального прохода. Мягко задвинулась чёрная дверь, ведущая в камеру телепортации…

— Пьяный направляет указатель начала телепортации на корабль, конца телепортации — в район: вертикаль 15°-16°, горизонталь 86°-87°. В образовавшемся телепортационном проходе присутствует бомба. Она уже достигла его конца, — доложил индикатор.

— Мы ничего не можем сделать. Он включил… магниты, — ответил один из роботов…»

(Да — знал, как обращаться с их техникой!)

«…— Вторая бомба направляется в район: А (вертикаль) 311°-312°, φ (горизонталь) 141°-142°. Она уже достигла цели. Третья бомба направляется в район: А 149°-150°, φ 70°-71°. Достигла цели. Четвёртая направляется в район: А 86°-87°, φ 178°-179°…»

(И координатная система странно «прямоугольная»… Нет, Черненко и Стеценко — не писали это!

А образ есть, пусть смутный: пирамида, роботы, спиральный пандус!)

«…Роботы ничего не могли сделать, а индикатор всё так же называл вертикали и горизонтали заминированных районов. И вдруг…

— Двадцать седьмая бомба направляется в район: А 44°-45°,φ 10°-11…

…Поступило срочное сообщение из центра Галактики… Резервные группы, посланные на Радону…» (Так названа планета!) «…больше не регистрируются датчиками. Кто и где видел летающее блюдце с цифрами планеты Ракуоо 120… на борту, просим сообщить на Ракуоо.

Куэколь Коэтт…»

(Вот как понять — такое?)

«…Двадцать восьмая…

Лактахатль перерезал провод индикатора и вернулся к своим преступным делам. Вдруг он вспомнил, что не знает координат района для 28-й бомбы. Он вызвал по радио командира корабля Члуатля…»

(Оттуда, из пирамиды инопланетян?)

«…Вертикаль 5°-6°, горизонталь 105°-106°,— ответил тот.

Лактахатль стал действовать дальше. Вскоре он стал заканчивать своё преступное дело. Оставалась сотая, последняя бомба. Он назвал вслух координаты:

— Так, установил… Вертикаль 76°-77°, горизонталь 11°-12°… Все бомбы есть. Где же… На что давить, чтобы она рванула? Мне-то куда деваться? Куда? Всё равно крышка… О! Есть!..»

(И ради чего — жертва?)

«…Он с силой надавил оказавшуюся поблизости красную кнопку… Тут же что-то взвыло. На экране затрещали искры. Мощный поток воздуха, источник которого был невидим, свалил бандита на пол. Над головой затрещали огненные шары. Лактахатль вскочил на ноги и нажал первый попавшийся рычаг… В глаза его засветил яркий луч. Из носа вырвалось пламя, и он рухнул на кресло, стоявшее в кабине. Рука его прошлась по пульту, отключив бомбы, открыв дверь и выключив магниты…»

(Хотя — так ли выглядит телепортация «наяву»?

И — лишь случайность решила всё!

Или… вправду? История борьбы за судьбу какого-то мира в далях Космоса?

А странный след — избушки, где кто-то «напяливал» одежду, шёл куда-то, что-то взорвал «под настроение»… Дурацкое сходство — вот и наложилось!

Дико, непонятно… Попытка подрыва ледяной планеты — и ссора в избушке неких таёжников, что хотели взорвать нечто в несоизмеримо меньшем масштабе?

И попало на Нбендангху — как единый сюжет… о чём уж тогда?..)

«…— Что такое? — спросил командира Кензукотль. — Связь с Хаитцатлем прервалась в момент взрыва, а взрыва всё нет. Рассчитывали, что всё будет нормально, и…

…— Вот так вы, значит, и рассчитывали!.. Массу пива выдули! Думать надо!

— Мы? — у Кензукотля чуть не вырвалось нецензурное слово, но он успокоился, вспомнив, с кем имеет дело. — Да это Катцлатль с Негзопулькетлем придумали…»

(Как? Лактахатль же пошёл, никого не спросив!)

«…— Всё равно… Лактахатль погиб, бомбы неизвестно где… Дайте мне подумать, что делать дальше. А вы, — обратился командир к Негзопулькетлю, — подумаем втроём, сообразим…»

(Буквально, «на троих»! Вот ещё игра слов!)

«…Когда были наконец собраны все бомбы и наступило 20 чиальтлана, Члуатль неожиданно сообщил экипажу, что у него появилась мысль взорвать планету с орбиты… Сразу же начались приготовления. Все оделись в скафандры. Кензукотль стал закручивать люки в различные помещения. Затем все легли в противоперегрузочные кресла. Члуатль начал отсчёт…

— 40, 39, 38…

При отсчёте «38» весь экипаж принялся выпивать…»

(Отсчёт… чего, если так? У тех браконьеров — секунды горения шнура?)

«…Над ледяной равниной… взвился столб пламени. Похожий на опрокинутую мусорную урну… корабль стал подниматься вверх. Вдруг… из иллюминатора с криком вылетел Кензукотль без скафандра. Его миссия была окончена…»

(Или — браконьеры выбросили с вездехода труп ненужного сообщника?)

…Но — вот уже и бомбы сбрасывали с орбиты, и подходили буксиры, чтобы растащить части взорванной планеты! Такой мощный, развитый космофлот?..

(Хотя — без ясных образов…)

«…— Идут! — сказал Члуатлъ и взглянул на экран. По экрану медленно плыли девять кораблей. Вдруг к одному из кораблей приблизилась бомба…

Флагманский буксир разлетелся в разные стороны. Осколок его двигателя попал в другой, и тот лопнул, как проткнутый аэростат…

…третий… врезался в четвёртый. Пятый …потерял управление. Неизвестно откуда взявшаяся вторая бомба взорвала и его…»

(Как… в компьютерной игре! Или — на переполненном шоссе! Толчея буксиров и бомб, летевших плотным роем! Конечно, абсурд!)

«…— Всем подрывникам срочно пpoвepить количество бомб!

В рубку управления вбежал Винцатль:

— Извините, тут бомб нету?

— Во-первых, ты, зараза, забыл, с кем разговариваешь. Во-вторых, тут их нету. В-третьих, осталось лишь четыре буксира…

…— И 97 бомб, — добавил Катцлатль.

— Каким образом исчезла третья бомба? Что всё это значит?

— Она самопроизвольно растворилась в воздухе. Странно, конечно.

— Мне эти глупости не нужны. Говорите правду…

— Только что исчезла четвёртая бомба. Как, я не заметил…

Члуатль включил кнопку радиационной защиты.

— Ну, как там у вас? Что же вы молчите? Как?

— Вы прикончили его… — еле слышно произнёс Винцатль…»

(Всё же… тем, что включил?)

«…— Молчи, сволота!

Члуатль схватил череп Ауцкахетля на палке и запустил в Винцатля… Тот отошёл в сторону, и «оружие» угодило в стену.

— Внимание! Произошла авария! Самогон пошёл в бак горючего! — раздался голос Кензукотля…»

(Опять?)

«…Члуатль бросился к черепу, но разрезал скафандр о его зубы. Только тут он понял, что на корабле по неизвестной причине исчез воздyx. Он подошёл к пульту, но тут же рухнул. Рука его случайно нажала кнопку выпуска бомб…»

(И — опять случайно?)

«…Обезумевший Винцатль увидел, как 96 красных цилиндров и тело Катцлатля стали удаляться, но совсем в другую сторону. Одна из бомб, уклоняясь oт прямого пути, подлетела к единственному буксиру, и во все стороны разлетелось жёлто-коричневое пламя…»

(Уже зримый образ! «Те» — подрывали буксиры их же бомбами?)

«…— Самогон вытесняет из бака горючее. Требуется помощь, — сказал Негзопулькетль. — Я один не… а-а-а-а-а! Умираю!

Услышав удаляющийся голос, Винцатль совсем сошёл с ума. Он побежал в бункер для бомб. Там ещё была одна бомба. Не подумав о Луататле, который был в своей камере и ничего не знал, он подсоединил бомбу к взрывателю и нажал кнопку. На фоне медленно плывущего по орбите голубого диска Радоны…» (да, тут — название планеты!) «…появилось огненное облако… Унесясь вперёд, оно оставило за собой огненный «хвост» неодинаковой толщины, в котором медленно поплыли два тела…»

(А души? Это — «те» учли? Хотя — сколь вообще всё реально?)

«…В кабинете радиосвязи Центра Управления Полётом зазвонил видеофон…

…— Что нового?

Извинившись за несуществующий грех…» (как-то «по уставу»?) «…дежурный радиооператор ответил:

— Связь прервалась на первой минуте первого… 21 чиальтлана.

— Что вы слышали в последний раз?

Негзопулькетль сообщил, что умирает. От чего, не успел сказать. Затем что-то взорвалось. Затем Луататль сказал, что цель полёта ещё не выполнена. Это было всё…

Император отключился и набрал номер обсерватории Тоскауонтекатльтитлана…

…Исчезновение корабля осталось загадочным. 1 чиутатль… ланта… был послан корабль на розыски. Но впоследствии он исчез в созвездии Льва близ Регула… не найдя экспедиции из 10 кораблей…» (Это — включая буксиры?) «…Второй розыскной корабль взорвался на старте с Земли. Больше розыскных кораблей не посылали…

…3 кинцлатля 1110 года была готова пятая по счёту экспедиция для подрыва…»

(Но что за маниакальное стремление? Ведь абсурд: получить в итоге Луну… с аммиачно-фосфиновой атмосферой!

Хотя… Если бы не нашли в земной библиотеке вроде бы серьёзную повесть — где так же «раскалывают»… Уран! А называется: «Первый день творения»! И, как протест, у кого-то — этот сюжет? Была такая мысль…)

«…И вот, когда 10 космонавтов вошли в кабинет императора, и командир хотел доложить свою готовность, за окном сверкнула огненная полусфера, от которой разошёлся огромный дымный «гриб»…

— Это «солнца Науи-Атл»! — только и успел сказать император (так на Атлантиде называли атомные бомбы). А на Атлантиду уже падали другие бомбы, долго странствование в космическом пространстве… И мир загорелся в пламени…»

(Вдруг… как цитата из древней летописи!)

«…По всей Атлантиде пошли страшные землетрясения. За несколько суток Атлантида затонула в море. От неё осталась только западная часть…»

(Но ужасно — если вправду! Направил дрейфовавшие в космосе бомбы… Кто: природный, космический дух? Кому — по силам?..

«Суровая действительность Космоса»…)

«…Тем временем, на космодроме далёкой планеты Квеллер, третьего спутника центральной звезды нашей Галактики…» (?) «…стоял субсветовой космический корабль. Он представлял собой зелёный эллипсоид с входным люком и иллюминаорами, жёлтым низом, тремя посадочными опорами и направленными вперёд острыми Г-образными жёлтыми пластинами. На космодроме звучал голос Великого Неизвестного:

— Итак, вы, назвавшись Квекалькоатлем, достигнете планеты Земля, и после строгих проверок перевезёте некоторых атлантов (вы знаете, какими критериями руководствоваться), на остаток Атлантиды, соединившийся с Южной Америкой…»

(Какой это? Где?)

«…— Последнюю проверку закончили?

— Закончил. Координаты Солнца: широта — 438, долгота + 60. Готов к старту.

— 6, 5, 4, 3, 2, 1, 0!

Бушующее пламя в красных завихрениях вырвалось из двигателя звездолёта, и тут же бесследно исчезло. Звездолёт Квекалькоатля потонул в точной тьме…»

…И сколько же лететь — из центра Галактики?

Но — вот так кончается! Мозаика попыток земных авторов — об Атлантиде?..

И что за «та» цивилизация — в чьей технике запросто ориентировались атланты?

Но… «Верховный Предводитель Галактики» — просто наивная фантазия?..

А если и была (когда?) у ацтеков такая техника, но речь не о подрыве планеты — то о чём?..

Хотя есть версия: прародина ацтеков — остров Ацтлан, Атлантида! Но и «классическая»: где атланты — родственны грекам, критянам, упоминаются Зевс, Посейдон, Афины! И ещё версии, где они — индоиранцы, англосаксы! И всё — разные датировки…

И — вырвано из памяти вагона, как некая «высшая правда» о чём-то, и перенесено на Нбендангху, чтобы сбыться там наяву!..

(А ещё текст: о высадке будто тоже атлантов на Марс…

И вот — сейчас и пойдёт? Нет!)

«…Луч темноты…»

(Как заголовок?)

«…Меня собрали на Уране, в лаборатории № 670, и назвали Вин Баргом…» (??) «…По номеру я был 23186… Но так уж у нас принято на Эсомфе — давать роботам имена.

Это было очень странно: сначала меня не было, и вдруг я появился! Я почувствовал запах аммиака, услышал стук и увидел изображение лаборатории. Передо мной стоял уранит. Он как бы расплывался и терялся во мраке…»

(Но… можно ли так воспринять и запомнить — своё появление на свет?)

«…— Бирили, — прозвучал его голос, — подбери роботу линзы другого фокуса, а то он нас не видит

— Вижу! — закричал я.

— Ну, так хорошо. Только ты меня плохо видишь, не правда ли? — голос уранита звучал не насильственно, а как-то согласующе…» (?)

«…— Плохо вижу. Подбирайте! Только побыстрей.

Я услышал стук, и стало совсем темно. Кто-то свинтил у меня бывшие линзы и начал накручивать новые.

— Какой угол?

— Теперь, наверно, 35°. Фокусное расстояние 1,5 см…» (Земные меры!)

«…Вдруг яркий свет с силой пронизал мне глаза и добежал до фотоэлемента, вынося из темноты комнату, физические приборы и Бирили. В моих блоках были заложены сведения о том, что Бирили — главный конструктор…

Я медленно встал. Ноги крепко держали меня. Осмотрев комнату, я заметил, что стена проломлена врезавшимся в неё, как снаряд, осколком трансформатора. На другом конце комнаты без сознания лежал робот. На его корпусе было выведено «300» уранитскими цифрами.

— Что это значит? — спросил я.

— Робот Кварти № 300 сошёл с ума, — сказал Бирили. — Он начал придумывать нелепые фразы, слова и выражения, а когда я протянул руку к выключателю, он вырвался, побежал, и с криком… взорвал трансформатор. Вы сами понимаете, что стоит нам этот взрыв.

— Да, понимаю, — сказал я, — у нас на Эсомфе железа мало…

…— Ну, так что же случилось?

— Что-то природное на него повлияло…

— Природное ли? Мощная… то есть могучая атмосфера Урана… защищает планету от природных влияний. Скорее всего, это что-то инопланетного происхождения.

— Где график?

— Вот он, — Бирили взял со стола небольшой картонный график активности робота. Тонкая линия шла вдоль страницы. Вдруг у линии нарушилась стабильность, она начала вихлять, потом вверх и вниз пошли пики, и наконец линия медленно перешла в нуль. Этот момент соответствовал тому, когда перегорел Кварти.

— Послушай, Бирили. — сказал я тогда, — когда роботы находят какую-то интересующую информацию, они переключаются на видеофон, и он записывает их зрительные образы.

— Что вы хотите сделать?

— Просмотреть и прослушать эту запись, не более…

— Но это безумство! Вы перегорите!

— Хорошо, установите меня на индекс 2004…» (?) «…и в любой момент сможете меня отключить. Дверь в комнату можете закрыть. Перед этим вынесите все ценные приборы и мебель, а видеофон поставьте в шкаф, оставив снаружи только экран.

— Но вы ещё не прожили и часа, а уже хотите рисковать!

— Не надо так рассуждать. Дело идёт о знакомстве с другой цивилизацией… Если боитесь… выйдите и сделайте всё так, как я сказал.

— Если…

— Если я умру, то моя жизнь не пройдёт даром. Но скорее всего, этого не случится. Ведь я буду под вашим контролем.

— Хорошо, тогда слушайте: вы включите видеофон только по моему сигналу. И смотреть вы будете не на него, чтобы тоже не сойти с ума, только на экран с линией.

Бирили немного подумал и сказал:

— Пожалуй, вы правы. Наука требует жертв…

Мы с Бирили стали выносить из лаборатории приборы, столы и стулья. Комната опустела. Только экран видеофона чернел из герметически закрытого шкафа, как немой свидетель ужаса. Я набрал свой индекс в шкафу и переключил тиристор 3. Теперь я находился под контролем людей.

— Как график? — спросил я.

— Включен! Пуск!

Я сунул штекер в гнездо и стал смотреть на экран. На экране мелькнула белая точка.

Желая предугадать заранее, о чём пойдёт видеоречь, я включил пока только звук.

…Сначала из динамика неслось тихое шипение. Шипение продолжалось так долго, что я уже хотел выключить видеофон, но тут послышалась музыка! Музыка, совсем не похожая на уранитскую — это было дикое сочетание хрипа. Воплей, стонов и стука разной громкости вперемежку с завывающими словами инопланетной цивилизации.

Я включил видеофон. Сразу на улице появились трое дерущихся пьяниц. Они же и издавали эту песню…» (И ему там всё понятно?) «…Вдруг один из них ударил собутыльника ножом в морду… Тот повалился на землю. Что за чушь?

Я повернул ручку контура. На экране появился рушащийся небоскрёб, окутанный клубами огня и дыма… Из неизвестного аппарата доносится дикая душераздирающая музыка…

Я повернул контур ещё немного правее… Человек с красным носом сидит возле микрофона и говорит…»

(Или хоть про «красный нос» — зачёркнуто?)

«…— Что делать? Атлантида гибнет… Страна недалека от развала. Возрастает количество алкоголиков, наркоманов, убийств и ограблений. Экономический развал… поистине сокрушающие цифры. Заводы и фабрики выпускают почти 40 % брака. Сейчас в стране пять… сто с половиной миллионов безработных. Всё больше и больше строится военных баз. В космос посылают бандитов. Атлантида готовится вести колонизирующих войн — 9 и наступательных — 4. Медленно взрывается бомба демографического взрыва. Сейчас у нас 700 млн. человек. Атмосфера загрязняется автобусами и заводами. Дома рушатся. Из-за реклам магазинов не видно неба и звёзд. Фантастическая литература запрещена. Никаких характерных черт ландшафта в природе не осталось. Сегодня Атлантида — сплошная бетонная пустыня. Вы слышите нас? Слышите? Придите к нам на помощь!..

…Я начал наугад поворачивать ручку.

— …Если… сошёл с ума… Атомная бомба… выпил пиво… Умираю! Бах! Ай!..

Я бросился на видеофон с криком «Гады!» Но тут меня отключили…

…— Ну что, убедился? — спросил Бирили, входя в комнату. — Вот твой график.

Я посмотрел на график и вздрогнул. Он был, как две капли аммиака, похож на график Кварти.

…— Хорошо, что ты меня отключил. — сказал я. — Иначе я бы перегорел, как Кварти.

— А что ты видел?

— Сигналы другой цивилизации. Это сигналы о помощи.

— ???

— Я тебе ещё не всё сказал. Эта цивилизация гибнет. Я видел такие страшные картины, что можно с ума сойти.

Вдруг сзади меня раздался звон. Из узенькой щели в стене, окаймлённой красной квадратной каймой, вылетел свежий номер газеты «Литанг» — я уже знал, что она так называется — и упал на столик под ней.

— Интересно, что пишут в сегодняшней газете? — сказал Бирили, поднимая газету со столика, и тут же застыл прямо на месте. Прямо под номером газеты… стояло заглавие передовой «Радиосигналы с Таянка». Таянком мы называли четвёртую планету от звезды, вокруг которой вращалась вся наша планетная система…» (Марс?) «…Наш Эсомф считался девятым от звезды…» (Уран… cчитая Цереру и Палладу?) «…а всех спутников, включая и пояс планетоидов, мы знали 14 (кстати, уже к тому времени мы ещё не знали 15-го)…»

(Снова — автору-школьнику и заметить некогда, что вышло?

Но… А сколько всё же — за Плутоном?)

«…— В чём дело? — спросил я.

Бирили уже опомнился и начал читать вслух.

— Информационное агентство Эсомфа…» (Урана — «по-уранитски»?) «…сообщает, что вчера, в 10-й день 2 тысячи 256 года…» (?) «…Литангская радиообсерватория…» (нет) «…все радиообсерватории планеты зарегистрировали серию радиоволн, достигших Эсомфа… посланных с планеты Таянк…

Так как радиоволны достигли Эсомфа в ночное время, оно было принято только 16-ю радиоточками Эсомфа, но 19 эсомфитов, чьи радиоприёмники и телевизоры в это время были включены, перегорели или пришли в состояние умопомешательства… Пострадавшими были… люди:

дежурный Ракенской радиообсерватории Ялáр Кинлáх, дежурный Литангской Обсерватории Гéрм Рагáн…

…дежурный Алáруской радиообсерватории Ялáр Микáри, контролёо ОТК Литанг-Афиу-Реоского завода радиоаппаратуры Вúн Ларакáт, радиоконструктор-любитель Кафáн Ракúф…

…и роботы:

проходившие проверку в лаборатории № 1 Ялáр Риéф…» (?!) «…(23044/1133), Мархáн Ниáр (23087/1140);

проходившие проверку в лаборатории № 2 рио Карáло (23003/1101), Мархáн Лáрй (23090/1121), Лáрио Кúх (23166/1139);

проходивший проверку в лаборатории № 4 Ганáу Ракúф (23133/1109);

проходившие проверку в лаборатории № 6 Лáрио Камúл (2011/1100), Ганáу Минáкри (23100/1112)…»

(И… просто совпадения? Для кого-то — лишь набор случайных звуков?)

«…проходивший перепроверку в лаборатории № 7 Кафáн Квáрти (16819/ 300)…» (или там: «6819»?);

«…проходившие проверку в лаборатории № 8 Гéрм Накéу (23111/1116), Арóх Ламáби (23117/1118), рио Кахéо (23132/1126);

проходившие проверку в лаборатории № 11 Катóби Мирáль (23168/1190) и Раóт Мирáль (23170/1192)…

…По непроверенным данным, перегорели также конструктор лаборатории № 7 Эрио Бирили (9630/441)…» (а казался — «биологическим» человеком!) «… и роботы-рабочие Завода Космических Аппаратов: Герм Ферх (13689/670), Эрио Латеби (20005/ 878), и проходивший проверку в лаборатории № 7 робот Вин Барг (23186/1114)…

На меня всё это так подействовало, что я даже не догадался спросить, почему они думают, что я перегорел.

— Причины катастрофы неизвестны, — продолжал Бирили. — В ближайшие дни предполагается провести исследования в этом направлении. Для этого послужат видеозапись, оставшиеся в перегоревших роботах…»

(«Чёрные ящики» погибших! Живых, разумных существ!

И Стеценко — этого точно не писал!)

«…Как только Бирили окончил читать раздался звонок видеофона… Я подошёл и снял трубку.

— Лаборатория № 7? — спросил голос какого-то робота.

— Да, ответил я. — Это лаборатория № 7. Говорит только что прошедший проверку робот Вин Барг.

— Как? — удивился кто-то на том конце. — Значит, ты не перегорел?

— Да, я не перегорел. А, кстати, кто это говорит?

— Говорит Кафан Ракеби, председатель комитета по исследованию происшествия 10 дня. Кстати, в лаборатории № 7 перегорел робот Кварти. Осталась ли в нём видеозапись?

— Осталась. Я её видел, и должен сказать, что перед её просмотром надо включить блок 2004, чтобы можно было быстро отключиться. А, кстати, куда надо доставить эту ленту?

— Приезжай завтра в город Литанг-Афиу-Рео, район 5, ряд 4, дом 37…»

(И… вдруг образ: светящиеся полукружия велотрассы, как во Львове 22-го века, но — под странно тёмным, едва ли не «плотным» небом; какие-то туманные строения, прямые линии улиц внизу!

Литанг-Афиу-Рео? Или что это?)

«…— Хорошо, — сказал я и положил трубку.

— Послушай, — сказал Бирили, — ведь четвёртая планета — планета не азотная, как наш Эсомф, а кислородная.

Это я уже знал…»

(Земля? А почему — четвёртая?

Ах да, «Инфрамеркурий»! Но… нет же его на самом деле?)

«…— Странно, — продолжал он. — Жители той планеты пьют воду, в которой мы могли бы раствориться, вдыхают кислород, выдыхают углекислый газ… А что же они такое пьют, что потом пьянеют?

— У уранитов галлюцинации вызывает диэтиламид. Значит, для них это должен быть этиловый спирт, — быстро определил я…

— Ужас, — только и см выговорить Бирили. — Пьют такой яд…

— На эту планету обязательно пошлют экспедицию, — сказал я. — Какие же защитные скафандры будут иметь космонавты?

— Вероятно, железо-никелевые, — ответил Бирили. — Кроме того, их ещё покроют хромом для особой прочности. От этой цивилизации можно ожидать всего…»

…Итак, «по сценарию» — Уран?

И на нём — материки, острова, месторождения железа, камня, город Литанг-Афиу-Рео?

А образы рушащихся небоскрёбов, комнаты, человека с красным носом… Земные?

Но сами те «роботы» — какие хоть они?..

«…Внезапно весь Уран окутался белым светом…», — вспомнилось вдруг. Сон Захара о неком эксперименте…

Нет! Пока — всё! Устал…

231. Посланцы азотного мира

«…Это происшествие было неожиданным, но на Уране… Офрунге… Улфао…»

(Поиск автором — названия Урана на языке уранитов? А «Эсомф» тогда — что?)

«…вскоре было собрана научная конференция. На совет по делу о планете Таянк были вызваны все учёные планеты во главе с… Ракеби. Конференция проходила в кралтовом здании (минерала кралта у нас на Улфао множество…»

(Без объяснения: что за «кралт»?)

«…Машин у нас не было, все ходили пешком, что же касается почты, то у нас была пневмопочта — письма выстреливались из пушки. Если их надо было отправить в очень-очень далёкое место, то их выстреливали в пушечный пункт А, из пункта А — в пункт В, С, D, E, F… и т. д.…

Пешком пришёл и я. Здание было небольшое, так как экономика у нас на первом после космоса плане. Девиз у нас: «Сначала экономь — потом используй!» Питались мы… излучениями Урана.

Итак, значит, мы собрались за восьмиугольным столом…

Раздался грохот падающего куска кралта…» (А это как понять?) «… Все расселись по местам.

— Начинаем конференцию… — произнёс Ракеби.

Все успокоились.

— Вы знаете, — продолжал Ракеби, — что сегодня дата, которую не забудет никто хоть через миллионы лет — как долго будет существовать Уран, так долго будет плыть по народу память… о 10 дне 2 месяца 256 года!..»

(Идиома — что, кажется, искусственно не придумаешь!

И… да, «месяца», а не «тысячи»! Хотя, если — годы Урана?)

«…Вчера, в 9 день 2 месяца — это тоже знаменательная дата. Но народ будет помнить обе этих даты. Почему? Потому, что сегодня была конференция, на которой вы узнали об этом более подробно…

— Так что произошло?!

— Вчера мы открыли новую цивилизацию. Кстати, её открыли Кварти № 300, Вин Барг № 1114, Герм Ферх № 670, Эрио Латеби № 878 и ЭВМ-3305 в лаборатории № 3. Оказывается, на них повлияли сигналы с 4-й планеты не очень давно открытого Солнца, которое мы называем Вирлиос. Эта планета рушит наши недавние представления о том, что все планеты Вселенной аммиачно-метановые. Эта планета кислородно-углекисло-азотная, кроме того, её жители пьют смертельное для нас кислородно-водродное соединение — воду. Мы можем раствориться в ней, а для них это — ничего, если даже попадёт в зрительные органы. Мало того, эти таякнцы пьют ещё и смертельно ядовитый… этиловый спирт, от которого и сами пьянеют…»

(Да, ранний текст земного автора…)

«…— Какие сигналы вы приняли? — закричал кто-то.

— О том, какие сигналы мы приняли, могут рассказать эти роботы, которых я назвал. Выходи, Вин Барг…

Я вышел и начал говорить…

— Началось всё с того, что в лаборатории № 7, где меня собрали, перегорел робот Кварти № 300. Но у него сохранилась лента с видеозаписью. Эрио Бирили отговаривал меня от желания прослушать ленту, говорил, что от этой записи можно сойти с ума, но я всё-таки прослушал эту ленту и… чуть тоже не сошёл с ума. Но я находился под контролем Бирили, и он меня отключил.

— Что вы видели?

— Я видел страшную картину. Это были двое дерущихся людей. А третий упал. Наверно, не хватило этилового спирта. Потом, когда я переключил волну, на экране появился сделанный из неизвестного на Улфао камня рушащийся огромный дом, окутанный огнём и дымом. Потом на экране появился человек и сказал: «Что делать? Атлантида гибнет. Растёт число пьяниц, наркоманов. Идёт подготовка к войне». Вот тут меня и выключили…

— Так что же будем делать? — спросил кто-то. — Надо лететь на Таянк.

— Спокойно, товарищи, — сказал Эрио Ракеби, — корабль уже строится из железа, найденного на Ралте (Умбриэле). Он стартует с этой же планетки, чтобы не доставлять его на Улфао. Члены экипажа на небольших ракетках полетят на наш спутник. Материал для ракетки уже спущен на Улфао при помощи парашютов… Я должен назвать членов экипажа. Первый — Вин Барг, 23186/1114. Второй — это Герм Ферх, 13689/670 и Эрио Латеби, 20005/878. Вопросы есть?

— Есть.

— Задавайте.

— Вот я не понимаю — для роботов нужны скафандры?

— Не нужны. Кожа роботов — их оболочка — будет им самым надёжным скафандром.

— Кого — роботов или людей — будут посылать в следующие экспедиции?

— Я думаю, что роботов, потому что они более устойчивы, чем люди. Например, кожа уранитов приспособлена к большому давлению — порядка 25 креф. Если оно уменьшится, люди начнут взрываться. А роботам — ничего. Правда, людей тоже, конечно, будут пускать в космос, но для них понадобятся железо-никелевые скафандры. Они очень громоздкие, и надо заменить их другим… лёгким, прочным и пластичным материалом, которого на Улфао нет, или, вернее, пока он на Улфао не открыт. Потому сейчас на Таянк полетят только роботы.

— Ну, а если всё-таки? Даже в железо-никелевых…

— Не может быть. От этой цивилизации можно ожидать всякого… и надо будет быстро поворачиваться на Таянке, а в таких скафандрах…

— Всё понятно!..

— Ещё вопросы есть?

— Да, ещё один! Скажите пожалуйста, ведь роботы тоже тяжёлые и железные, смогут ли они быстро двигаться на Таянке?

— Смогут. Здесь нам надо поглубже войти в технические построения роботов. Руки и ноги у них движутся с помощью индуктивности, на которую подаётся сверхмощный ток. Вот… Солнечная батарея накапливает энергию. В нужный момент мозг передаёт её импульс к трансформатору. Трансформатор увеличивает ток и уменьшает напряжение пропорционально, по формуле…»

(Хотя — и Пукельке рассуждал на уровне простейшей электротехники…

И — вина ли авторов, из мозаики чьих текстов кто-то сделал такое?)

«…Благодаря этому роботы могут очень быстро двигаться.

— Чем будут питаться роботы?

— Солнечными лучами… но и тепловой энергией.

— А почему другие роботы не полетят?

— Ракеби помрачнел.

— Нам очень нужны роботы, — громко произнёс он. — Очень!..»

(В смысле: трудны в производстве, представляют большую ценность?

И… виден почерк: чуть несовершенный, неровный! А что-то — и зачёркнуто!)

«…Мы ещё немного поговорили. Конференция кончилась…

На дворе стояла небольшая ракета, нацелившаяся куполом в закрытое облаками небо. Царил обычный для Улфао сумрак… Я зажёг фонарик. Его свет, отразившийся на цилиндре космического корабля, образовал тонкую полоску…

Залезть в стенки из сверхпрочной стали не составляло особого труда. Лёжа в береме… я слышал, как Герм Ферх завинчивал крышку люка. Потом он сказал:

— Стартуем, — и взял в металлические пальцы кнопку «пуск». Я увидел, как мелькают в окошечке цифры: 23, 22, 21, 20, 19, 18, 17, 16, 15, 14…

Герм Ферх лёг в берем вслед за Эрио Латеби…

…13, 12, 11, 10, 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1, 0!..

Земля ринулась вниз…»

(В смысле — поверхность Умбриэля? А «берем» — противоперегрузочное кресло?)

«…Корабль быстро развил скорость 200 м/сек, получая ускорение 50 м/сек2. Через шесть секунд корабль летел со скоростью 500 м/сек, ещё десять — 3500 м/сек… Улфао быстро уменьшался и скоро остался позади…»

(Или всё же сам Уран — по тексту?

И всюду — земные меры…)

«…Перегрузки быстро кончились. Ускорение пропало. Наступила невесомость. Я вышел из берема и заглянул в иллюминатор. Улфао висел на чёрном небе большим белым шаром с фиолетовыми полосами метановых облаков… Посмотрев вперёд, я обнаружил… спутник Улфао, висящий маленькой яркой звёздочкой. Это и была цель нашей ракетки. Серпики вокруг нашей огромной планеты производили неотразимое впечатление. Казалось, что они улыбаются!

В невесомости было трудно двигаться. Улфао посылал нам только жалкие гравитонные ниточки, и они совсем не чувствовались. И тут я включил гравитометр…

— Ну, что? — переспросил Эрио Латеби.

— Четверть тысячной доли ИВПА, — сказал я. — Плохо, когда невесомость. Вот приедем на спутник, и он нас хоть немного притянет. Недолго нам придётся, однако, быть там. Прилетим, и сразу улетим — на Таянк. Каким-то он будет? И… что там произошло?

Вдруг мне очень захотелось понаблюдать за Таянком. Я спросил:

— Нету ли телескопа?

— Нету, — ответил Эрио Латеби. — Телескоп очень утяжелил бы ракетку, и его здесь нету. А сколько мы ещё будем лететь?

— 1,2 суток, — ответил я. — Это при скорости 8,2 км/сек… Большей скорости мы бы не получили, так как топливо всё сгорело бы и не хватило на торможение и повороты.

Солнце светило яркой-яркой звёздочкой.

— А чем мы сейчас займёмся? — спросил я.

— Да, у нас же не достроена аварийная защита от таянкцев! — спохватился Герм Ферх. Он взмахнул рукой и полетел к ящику с деталями, но с такой быстротой, что ударился о стол. Стол опрокинулся, и конденсаторы посыпались на пол. Оттолкнувшись от пола, детали взлетели вверх и ударились о привязанный к потолку держатель. Он задрожал. В это время Герм Ферх, оттолкнувшись от стола, полетел на ящик с рефлектором. Я схватил его за руку, и мы, круто изменив направление, врезались в батареи… Подшипник врезался в потолок. По ракете покатились шарики. Эрио Латеби упал на пол. (Эти слова я просто выдумал в состоянии невесомости)…»

(И — так написано? Или — всё же просто…)

«…Я оттолкнулся одним пальцем от стены и полетел за шариком. Шарик оттолкнулся от стены и упал мне в руку… Понемногу все успокоились.

— Будьте осторожнее, — предупредил я. — Собирать защиту будем очень осторожно…

Благодаря тому, что была невесомость, можно было даже становиться ногами на хрупкие детали. Вынув из стены пучок проводов и пластину, я попытался схватить какую-то толстенькую деталь, но она ускользнула. С большим трудом я собрал несколько деталей и засунул в бутылку… Но тут бутылка сама выскочила у меня из рук и повисла в воздухе… Потеряв терпение, я сказал:

— Герм Ферх, я открою коробку в корпусе, а ты толкай детали так, чтобы они залетали ко мне в коробку!

Но и это не принесло облегчения. Попав в коробку, детали отталкивались от неё и мигом летели обратно. Эти детали сталкивались с другими деталями, которые запускал Герм Ферх, и всё больше и больше разлетались по ракете.

— Так дело не пойдёт, — сказал я. — О, слушайте! Найдём здесь трубу. И ты будешь запускать детали по ней, а они буду лететь ко мне в кожух.

Но проклятые детали повисали в трубе в виде скопления, а детали, запущенные потом, сталкивались с теми деталями и, сообщая им необходимую инерцию, летели обратно. И всё-таки это было гораздо лучше. Эрио Латеби принимал от меня детали и, держась одной рукой за держак, наклеивал их на плату. Таким образом, батарея была смонтирована за пять земных часов. Оставалось ещё смонтировать пульт генерации пуска.

— Ох, — сказал Герм Ферх, прикрепив реостат на плату, — как я устал! Надо бы перезарядиться, а то ещё выключимся!

Я взял провода, сунул их в свою розетку, и хотел подключиться к батарее, но этот капризный приборчик пришлось прикрепить к стене нажатием рук, так как он выскальзывал.

— Следуйте за мной, — сказал я и лёг на пустое место. Чувствуя, как животворное напряжение разливается по телу, я успокоился и заснул…»

(И всё же: история какого мира — через эти имена?

Если — реального мира…)

«…Я проспал один час, как и мои друзья… Осторожно отключив батарею, я поставил её у стенки, и стал ждать, когда проснутся мои друзья. (Они тоже выключили себя на один час сна.) Впрочем, они скоро проснулись, взяли алюминиевую трубу, и работа закипела…

— Стойте! — крикнул Эрио Латеби. — Вин Барг, я перехожу к пульту и включаю тормозные двигатели!

Теперь уже я и ловил, и укреплял детали. Эрио Латеби включил тормозные двигатели, и они начал постепенное торможение нашего корабля…Я выпустил из рук конденсатор и заметил, что он медленно опускается на пол. Гравитационные ниточки понемногу усиливались. Умбриэль висел в иллюминаторе небольшим шаром. Значит, мы скоро прилетим!..»

(Пока что — на Умбриэль?)

«…Я быстро поднял конденсатор и начал укреплять. В это время к нам подошёл Эрио Латеби, и дело пошло быстрее. Укрепляя блестящий рефлектор на подставку… я заметил, что он весит по крайней мере 3 грамма. Стоило только подойти к пульту, и я определил высоту: 300 километров 15 метров. А… вот уже 292… 284… 278…»

(Но тоже: в каких мерах? Не в земных же — «там»!)

«…— Врр! Иу-иу-иу-вррр! …иу, иу, вр… иу, — загремел тормозной двигатель. Теперь Умбриэль нарастал медленнее… Он постепенно принимал форму железного шарика, тарелки…

250, 247, 244, 241… 200, 198… 184, 180…

— Хаф, хаф, хаф! — зашипел двигатель поворота. Передвигаться стало немного труднее. — Брррррр!!!

150, 148, 145, 143, 142, 140, 139…

Я попытался поднять подставку с рефлектором. Он весил уже восемь граммов вместе с подставкой. Когда до Умбриэля было 120 километров, двигатель зашипел. Корабль медленно повернулся хвостом вниз. Внезапно его двигатели выключились, и он начал падать всё быстрее и быстрее. Включился двигатель умеренного падения.

90, 85, 79, 69, 58, 47…

Включился опять тормозной двигатель — и выключился. Корабль начал почти свободное падение.

32, 28, 27, 26, 25… Прошло некоторое время.

В специальный стеклянный микротелескоп я увидел, что мы садимся не на космодром, и направил корабль вправо.

10, 9, 8, 7… 6,5, 6… 5,5… 5… 4,5… 4… 3,2… 2,8, 2… 1… замедлено…

Я посмотрел на шкалу метров. Умбриэль стремительно приближался. 1000, 900. 800, 600, 400, 200, 105, 50… 0!

Раздался грохот. Корабль затрясся. Фонтаном поднялась пыль…

— Ну что же, — сказал я, — поздравляю вас с прибытием на наш спутник! Теперь, наверное, мы можем выйти? Только не забудьте, что мы должны вынести защиту…

…6. К Таянку!..» (Заголовок?)

«…— Ну, вот и всё, — сказал Эрио Латеби, когда мы поднялись вверх, и ракета, на которой мы прилетели, выпустила сноп огня и понеслась обратно к Улфао, который виднелся большим, слабо светящимся диском на фоне чёрного, усыпанного звёздами неба, — скоро стартуем.

Я потушил свет — стало темно, очень темно, даже Солнце было видно только яркой звёздочкой. Защёлкали цифры: 102, 101, 100…

— Кстати, — спросил я, — какое расстояние отсюда до Схилнио?

— 2 миллиарда 5 миллионов километров, — сказал Герм Ферх. — А отсюда до орбиты 1 миллиард 446 миллионов. Мы нацелены на элементы орбиты Схилнио так, что пройдём возле Схилнио и увидим его кольца…»

(Сатурн?)

«…Схилнио выделялся крохотной звёздочкой. Солнце светило ещё ярче. Оно было видно, как раскалённый в огне кончик булавки. Однако на спутнике Улфао царил мрак. Облака Улфао поглощали его же лучи, и не давали ему ни в малейшей степени нагревать спутники. Наверху был охлаждающий облака страшный ветер. Бр-р-р, какая там была температура — 90 градусов мороза…»

(Некой их «аммиачной» шкалы?

А «земные» единицы, названия… Автор хотел доработать потом, изменив их?)

«…При такой температуре сталь становится хрупкой, как стекло. И невольно подумаешь: «Хорошо, что наша ракетка не раскалилась докрасна!»

76, 75, 74…

— Где телескоп? — спросил Эрио Латеби.

— Да вот же он! В мягком ящичке, чтобы не пострадал от перегрузок… Знаете, — сказал Герм, — ведь зеркало этого рефлектора не должно сдвигаться ни на градус. Малейшая ошибка в расположении исказит звезду, особенно если она маленькая. 65, 64, 63…

— Эх, посмотреть бы сейчас Таянк!

— Потом посмотрим. Скоро корабль…

И тут…

— Задержите старт!

59, 58, 57…

— Задержите!

56, 55, 54…

— А в чём дело? — спросил я…

— Задержите… тррр…

— Мы не выключили межпланетный приёмник! — догадался я… Кажется, он был настроен на волну Атлантиды. Но они не могли видеть космический корабль с такого расстояния — это точно. Значит, кто-то кричал там слова «Задержите старт! Задержите!..»

А передача продолжалась:

— 2, 1… 0… Бабах! — и космический корабль разошёлся по швам, как можно было угадать…»

(Ну и совпадение!)

«…— Взорвался! — закричал кто-то. — Опять придётся строить…

— Ну и что? Сам виноват!

— Как? Я? А ты тоже хорош! Какого чёрта ты этот приёмник…

И передача оборвалась.

…32, 31, 30, 29, 28, 27…

— А жаль, что недослушали!..

…24, 23, 22, 21, 20, 19, 18, 17, 16, 15, 14, 13, 12, 11, 10, 9, 8. 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1, 0!..

Вот ракета зашумела всё громче и громче, потом затряслась, шевельнулась и плавно пошла вверх, увеличивая скорость… Астероид медленно ушёл вниз…»

(Неясная подробность…)

«…— Как быстро всё прошло! — вырвалось у меня. — Прошло только 1½ уранитских суток, а мы летим к Таянку!

— Ошибаешься, — сказал Эрио Латеби, — Улфао ещё виден. Всё-таки огромная планета.

— Так почему же не видно, что мы удаляемся?

— Чем дальше мы от какого-то объекта, тем медленнее он уменьшается в размерах, — сказал я…

…7. В окрестностях Таянка…» (Ещё заголовок?)

«…У Таянка оказался спутник. Мы решили никак не называть его, ведь об этом мы можем узнать от тех, кто живёт на Таянке… а там кто-то должен жить. Об этом совершенно бесспорно свидетельствуют в первый раз полученные уранитами сигналы…»

(Странен порой «мозаичный» текст!)

«…Я принялся исследовать его и вскоре обнаружил помимо кратеров многочисленные моря и океаны — тёмные углубления на лунной поверхности. Только подлетев ближе, мы заметили, что в них нет ни воды, ни аммиака. Они были совершенно пусты и нагревались Солнцем так сильно, что только вечерами, когда был хоть какой-то контраст, мы могли наблюдать их. Днём температура на спутнике поднималась до +250°, а ночью наблюдать было не лучше — становилось черным-черно и холодно. –190° — вот наиболее низкая температура…» (какой шкалы?) «…которую нам удалось зарегистрировать. Быстрое изменение температуры на 440° могло бы объясняться только тогда, когда бы почвы у спутника не было, а был бы только пористый камень, проводящий к недрам планеты — хранилищам великой молекулярной энергии только крохи тепла.

Дальше описывать спутник я не буду, так как вы, наверное, хорошо его изучили…»

(Когда хоть написано? В каком земном году?)

«…Вокруг Таянка, по-видимому, было много метеоритов, но однажды мы увидели, как к нам с огромной скоростью несётся целая туча камней…» (Опять! Разве так бывает?) «…Они застучали по нашему кораблю. Его начало трясти. Все попадали на пол. Я быстро поднялся и переключил корабль на обратную скорость. Корабль полетел по гиперболе… удаляясь от града смертоносных камней, несущихся с огромной скоростью и трущихся о его оболочку. Земля удалялась… Как только пролетели метеориты, я направил корабль на Землю. И он полетел по противоположной гиперболе, всё увеличивая скорость.

— Камни… летят! — крикнул Латэби.

Космолёт завихлял, как пьяный, пропуская небесные камни вперёд и летя дальше по гиперболам. Земля взад-вперёд летала в окне…»

(Да, текст — авторов-школьников, которым и подумать некогда!)

«…И вдруг один камень, разогнавшись до десятков километров в секунду, после очередной гиперболы с грохотом ударил в обшивку позади шлюзокамеры Обшивка лопнула. Кусок метеорита попал в ящик с запасной трубой для телескопа. Слышно было, как затрещало разбитое стекло. Но я уже не слышал этого, на полной скорости летя к пульту. Для нас был не так важен воздух в смысле дыхания, как трение о воздух!..» (?) «…Приготовившись достать кусок железа, я упал на пол — корабль отшвырнуло в сторону под ловким манёвром Герм Ферха. Я достал автогенный аппарат, но не мог присоединить баллон с ацетиленом — проклятые мелкие метеориты бомбардировали корабль, а уклониться от крошечных врагов не было никакой возможности. Несколько метеоритов скользнули по оболочке, но не причинили никакого вреда…»

(И в чём горел ацетилен — у них, «аммиачных» существ?)

«…— Защита! — закричал я. — Сюда скорее!

Я принялся закрывать собой проём в корпусе. Защита медленно полетела ко мне. Не теряя времени на расспросы, я вставил её в дыру и включил. Метеориты. Рассыпаясь на куски, быстро замедлили свою скорость. Корабль пошёл плавно. Но воздух продолжал со свистом вырываться наружу. Я схватил горелки и заварил обшивку в считанные секунды. Но мы уже лишились 50–60 кг воздуха, и это не могло не сказаться отрицательно… на физико-химическом состоянии корабля.

— Облако пройдено, — сказал Герм Ферх…»

(Или вправду — плотный рой осколков… искусственного происхождения?

И — был подобный образ у Захара!

И тогда — совсем не чушь! Но вопрос: осколков чего?)

«…Поверхность планеты быстро приближалась. Мы летели на тот континент, откуда поступали сигналы, а именно вот в какое место…»

(Вроде… Северная Америка, Мексиканский залив?)

«…Сначала я даже не мог понять, как… лоны зелёной природы…» (?) «…сменились на огромные каменные здания. Что-то серое встало у меня перед глазами. Спектрограф зарегистрировал повышенное содержание спиртов, бромида свинца, никотина, оксида полония и угарного газа… Как в такой атмосфере могут жить земляне? Может быть, они к ней привыкли? Странно… Если бы мы не были роботами, мы бы погибли в такой атмосфере, как и все ураниты…»

(Будто забыли — вернее, забыл автор — что они из «аммиачного» мира!)

«…В иллюминаторе проплывали ландшафты из какого-то серого материала. Мы поднялись повыше. И в одно мгновение страшная земля осталась позади…

— Не спеши, Латеби, — сказал я. — Мы должны выбрать место для посадки. Летим на запад.

Над Атлантидой висели облака чёрного дыма с проблесками спиртного пара… Ближе к западу пар становился коричневым и светлым. Чадящие предприятия попадались на каждом километре. Вдруг раздался взрыв, и дом. Выпустив вместо дыма клубы пламени, рухнул по всем швам. Взрыв был такой сильный, что даже наш корабль сильно качнуло. Мы полетели на юг, оставив завод, окутанный клубами дыма…»

(Тот след, с Аорары?)

«…и свернули обратно.

— Кажется, хорошо, — сказал я…

Но и на этом наши беды не кончились. Раздался слабый треск, и какое-то ослепительное тело пронеслось, чуть не задев наш корабль… Я посмотрел вниз и увидел устройство, напоминающее наши пушки для почты, только с толстыми столами и гораздо больше. Мне удалось рассмотреть, что эти странные установки стреляли большими металлическими шарами. Я поспешно взял защиту и, открыв иллюминатор… направил на пушку. Вылетающий оттуда шар вдруг остановился и, позеленев, направился обратно. Вояки попадали. Пушка взорвалась… и её обломки, увлекая за собой вояк, скрылись в неизвестном направлении.

При переходе в самую восточную часть материка ландшафт изменился, на этот раз к лучшему. Мы решили посадить космический корабль в лесу, на огромной поляне…»

И… конец текста? Дальше — нет?

Хотя и какое «дальше», если — мозаика текстов? Захара, Черненко, Стеценко, ещё чьих-то…

А мелькнуло…

Вот, сейчас — Захар за своим столом! И тетрадь 222 — та, с «Камерой смертников»!..

…А вот — Мирдза Кулберг! Задумалась, глядя в окно…

Нет, про «орущий комок биоматерии, завёрнутый в мокрые пелёнки» — это слишком резко! И: «живое — обязательно то, что состоит из белков, может есть, рожать и испражняться»! Но правда же! Разум — и эти отходы: моча, кал…

А — в фильмах, опереттах? Триумф — чего? Красиво показано — что? Некто сломлен зависимостью — и рад?..

Ничего тут — естественного, возвышенного! Тайные пристрастия, что ломают волю — поэтизированы от бессилия…

«…А Марс? — задумался Анхиз Кварцхава, тоже глядя в окно. — Своя карма планет, всякие духи там? Придётся иметь в виду, если встретим…»

…— Но вы видели, что было с Ярцевым? Значит, и вас придётся…

(Нигматуллины! Побывал-таки у них тот «загадочный человек»! До сих пор загадочный… Если вообще — не разные люди ходили по разным семьям…

Да — вот ещё феномен новой реальности!

Спасён мир, повержено зло! Но и это — попало, как проекция!

Вправду — вскрылось «хранилище отведённых образов», и в «смягчённой форме» разрядилось на многих? И ходят, уже тут, по миру некие посланцы… Или просто — клубок парадоксов?)

…Вот так — пронеслось!

Пока — прервав всё…

232. Мозаика текстов

«…Ночью все зверьки перегрызли канаты, а потом связали их другим способом… Монаха… включившего установку, подбросило помелом на второй этаж. По дороге он опрокинул помойку…

…Все люди покончили самоубийством. Оставшиеся пошли домой…

…Успокоясь, что можно есть из кошачьей миски… в скелет был воткнут нож…»

(Но — что это?

Что искал вагон?)

«…— Не годится для съезда, — сказал я и сел за стол, незаметно просунув руку в карман, начал нажимать на рычажок миниатюрного транзисторного передатчика, посылая… точки и тире на радиоволнах…» (или?) «…лазерных волнах, протекающих по воздуху из антенны, которую ночью я секретно установил во Дворце Съездов.

Точки и тире быстро летели из-под рычага:

Прибыл во Дворец Съездов м. Всё хорошо т. Ложные указания направил м. Ждите т.…»

(То, внушённое Меркурьеву? А потом — и Захару?)

«…На столе в водке стояли цветы. Министры пили и курили. Телекамера трещала… транслировалась первая половины выпивки, на которой легко можно было сослаться на то, что министры устали и выпили для того, чтобы себя подбодрить. На другой половине выпивки, когда все министры основательно напьются, будет транслироваться опять первая…»

(Но текст — явно не Захара! Скольким же ещё — попало это внушение?)

«…10. Открытие съезда.

Полупьяный император взобрался на трибуну и, подняв бутылку над головой, начал…:

— Уважаемые министры, делегаты и господа палачи! Съезд начинается. Просьба слушать меня внимательно. Итоги, подведённые за год, требуют доливки и добавки, но всё почти хорошо, и это утешительно. Или почти всё… Итак… читаю итоги:

1. За 7444 год построено…

В это время я включил магнитофон, и он записывал речи:

— …во всей нашей стране 5 концлагерей для пыток… преступников…»

(И сколько ещё «ранних текстов» — с таким сюжетным ходом?

А что 7444-й — год династического кризиса в Лоруане… Земной автор-школьник, конечно, знать не мог!)

«…1907 тюрем, в каждой 3 камеры смертников.

2. Арестовано 47320 виновников беспорядков, из них убито… казнено 1 350 000 людей… читаю дальше… винных заводов… 5 млрд. кубометров дерева, 5 168 000 000 тонн стали, меди, цинка и свинца, 1 806 000 000 тонн мяса, 350 000 000 тонн хлеба, 190 000 000 тонн льна.

8. Построено 19 000 000 сот тысяч новых домов… то есть, тьфу… квадратных… иках жилой площади…

9. Произведено 500 000 000 тонн стекла…

10. Продолжает наш народ делать то, что нужно для великого и неповторимого строительства материальной базы… А духовная база уже готова. Всё…

— И это всё? — удивился один министр.

— Товарищ Пыпырыса…» (?) «…— удивился, в свою очередь, император, — более подробно я объясню потом…

— Ясно, — сказал министр и сел…»

(Вот так… с разгона — о «юмор»!

И те «Папиросль» и «Сигаретль» — вот откуда!

Но может быть, что это… фактически об Атлантиде?)

«…— Выключайте! — завопил фюрер.

Главный придворный император бросился к телекамере и вырвал провод из розетки. Он даже не знал, что, выключая телекамеру, он тем самым включает видеомагнитофон. Надо сказать, что телекамера была включена для того, чтобы передать по зарубежному телевидению только тост…»

(Но… Уже — фюрер?)

«…— Включай предыдущий съезд! — заорал полутрезвый премьер…

Телеоператор включил телекамеру в другую розетку и быстро повернул её к экрану кинопроектора, на котором шли кадры, изображающие открытие 35-го съезда. Надо сказать, что масштаб был заранее отрегулирован так, чтобы в кадр не попали цифры «35», а я ещё до выпивки сдвинул его, и теперь эти цифры были видны…»

(Знал, что так будет? Но — кто?

Те «роботы», на съезде… в Атлантиде?)

«…Что тут началось… бы! Но бракованная телекамера рухнула. И никто ничего не увидел!

— Отрубить голову тому, кто её устанавливал! — разъярился император… Он и не подозревал, какой опасности подвергался три секунды назад. — Волоките его, чёрт возьми…

— Впрочем, — сказал фюрер…» (да, так!) «…— отрубить ему голову мы всегда успеем. Сейчас нам надо обсудить план войны… которую мы начнём 1 биндара…» (название месяца незнакомое!) «…7444 года. Я предлагаю бросить все наши силы на слабо защищённый…»

(Вдруг — как перерыв!)

«…Корабль приближался к неизвестной планете, выбрасывая струи газа. Планета блестела на разведывательном экране и в иллюминаторах большим красным диском… с маленькими вихрями облаков. Постепенно разрастались в размерах континенты…»

(А было: «тёмно-зелёным диском», но зачёркнуто?)

«…Справа и немного внизу еле заметно блестела луна планеты. Корабль то приближался к планете, то удалялся на тысячи километров, и тогда Луна была не видна…

…— Теперь можно начать исследования!

— С чего?

— Думаю, что с мелких насекомых…

— О! Идея! Мы вывесим в лесу лампу, а затем пошлём в них струю фаз гена…» (?) «…— сказал …ов…

— Правильно! — рявкнул командир. — Вы изобретательны. За это можно выпить…»

(Но, если атланты, что за «…ов»?)

«…Пробормотав это, алкоголик свалился под стол, держа в руках недопитую бутыль водки.

— Садимся на планету! Командир, идите за пульт!

— Рревела буря, грром…

— За пульт!

— …грремел!..»

(Да сколько же «ранних проб» — отравлено подобным?

И из такого конгломерата — выловить что-то об Атлантиде, о тех «роботах»!)

«…бросился за пульт, но Е…» (начало фамилии?) «…ухватил его за ногу. Началась драка. Тогда за пульт бросился…» (Кто?)

«…1000… 950… 900… 850… 800… 750… 700… 650… 600… 550… 500…

Двигатель ревел как порезанный…»

(Или — не всерьёз? Шутка?

Или… автор не заметил, что написал после чего? Взял не ту тетрадь…

Сперва и не планировал — серьёзное? Юмористический рассказ! А потом…)

«…Заметив какую-то тень, он поднял мусорную урну и уже собирался швырнуть её на голову противника, но…

200… 150… 100… 50… 0…

От сильного толчка… Аремов покатился по полу и сбил со всех ног убегавшего Пьяного…» (Тут это… фамилия!) «…Сгоров… вылез из-под стола. Опрокинул стол со стоявшими на нём бутылками. Пиво полилось на Сгорова. Трезвый и мокрый от пива Сгоров вскочил, опрокинув стол. Со скатерти посыпались бутылки пива…»

(Ну, вот! Будто… автор и не определился — где было дело!)

«…— Что происходит?

— Вася, ты меня… ув… ажа… ешь?

— Сволочь!..

…Я, Вин Барг, 23186, слышал разговор этих мерзавцев. Они летели на Марс с целью превратить маленькую планету в безжизненную пустыню.

Меня сконструировали пять лет назад…

В это время за дверью появился пьяный Аремов…» (нет, уже) «…Арематль и заорал:

— Иди, разливай пиво…» (зачёркнуто) «…пульке!

— Подождите, сейчас, — сказал я, раздумывая, чем бы им повредить…»

(Ну, точно! Пришло — за работой над «несерьёзным», и записано — всё подряд!

А те, со «второго звездолёта» — не поняли! Другой мир, культура!)

«…Я подошёл к столу, за которым сидели нетрезвые Летль и Убейпулькетль. Аретль… был в стельку пьян… Возле его рта…»

(Но «тот» Вин Барг — как официант у них? Вышло — на стыках фраз и замыслов!)

«…была разлита лужа самогона. Аретль пить отказался, но когда Убейпулькетль хотел выпить самогон, он ударил его рюмкой по голове. Самогон разлетелся по каюте. Арематлю он попал в глаз…

— Мерзавец!

— Сам сволота!

— Я тебе покажу, гад! — заорал Арематль.

Аретль схватил самогонный аппарат и запустил в Арематля змеевиком. Раздался звон разбитого стекла, и на месте, где стоял атлант, лежал труп…»

Родион будто проснулся в холодном поту — хоть и не спал же…

Разлетелись осколками — все недавние предположения!

Пусть кто-то начинал «несерьёзное», но это… всерьёз? Нравы — в космической экспедиции?..

«…— Что мы будем делать? — спросил Герм Ферх…

— Знаешь, мне кажется, что надо по очереди поскорее поубивать этих негодяев. Подлецы могут здесь всё уничтожить.

— Интересно, как их поубиваешь?

— Я и сам не знаю. Что-нибудь придумаем. Кстати… есть у тебя батарейки?

— Зачем они тебе? — изумился Герм.

— Я, кажется, кое-что уже придумал. Есть?

— Есть.

Он вытащил из кармана маленькую 20-вольтную батарейку…

— Так. У меня есть трансформатор и длинные проводники с наконечниками. Ещё инвертор. Всё готово…

— Что ты придумал?..

— Мы превратим с помощью инвертора постоянный ток в переменный, повысим трансформатором, и подадим один конец на самогонный аппарат, другой — на пол…»

(Итак: автор-школьник…

И они — под видом роботов-слуг у атлантов…)

«…Ночью мы взялись конструировать установку. Всё хорошенько закрепили, спрятали в стене, и провода провели в пивнушку…

…Как только командир Убейпулькетль вошёл в пивнушку и коснулся самогонного аппарата… фотоэлемент включил ток… Правда, мы кое-чего не учли. Когда в первой обмотке трансформатора возникает Э. Э., то во второй возникает П. Э. Д. С. Бросок может быть настолько большим, что подаёшь 12 в, а возникает 3000 В…»

(Как уж написано!)

«…Яркая вспышка света озарила космический корабль. Стена с грохотом рухнула… Оттуда вылетел пробитый трансформатор и батарейка. В которой осталось всего 16 в. Почернел змеевик. На месте, где был Убейпулькетль, лежал обугленный дымящийся труп, окружённый лужей крови…»

(Хотя, если правда… Насекомые!

Тогда — и не Марс! И не Уран… Где же?)

«…Раздался страшный грохот. Полетели бутылки с пульке и разбились. Разлетелись покрытые окалиной провода.

Войдя в камеру, Аретль увидел на месте командира что-то похожее на перегоревшего робота…

— Что произошло?! — испуганно заорал он.

Вслед за этим в комнату вбежал весь пьяный экипаж. Трезвя на глазах, Курофреметль воскликнул:

— Что? Что такое? Можно подумать, что здесь взорвалась электронная бомба! — он посмотрел на изуродованные стены и продолжал — А это что?

— Не узнаёшь, идиот? Наш командир, любимец императора, его величества Агремха, погиб, а мы даже не знаем, как. Во всяком случае, виноват кто-то из нас, и…

— Мы не виноваты! — хором заорали пьяные атланты.

— Пьяны, вот и говорят, что не виноваты…

Кто-то даже… схватил по ведру и начал отрезвлять пьяниц…

В это время мы с Герм Ферхом сидели в моторном отсеке и советовались, что нам делать дальше. Командир Убейпулькетль умер, и теперь должны были атланты выбрать нового командира. Кроме того, атланты могли узнать, кто убил командира, и тогда за нами могла бы начаться погоня…

— Да, — сказал Герм Ферх, — сейчас…

Раздался оглушительный топот, треск… вдруг дверь с грохотом открылась, и вошёл алкоголик…»

(Ах, и сноска внизу страницы: «…Бомба, у которой имеется излучатель электронов. После падения электроны, выделяющиеся из бомбы, разрушают окружающее пространство…»?)

«…— Слушай, нет тебя или ты есть, я не знаю. Вот так закрою…» (глаз, чтобы не двоилось?) «…бо… более рреально, что ли… В… а… вотак… этто ты, сволочь, всё ппиво рразли… л… а… что ли?

— В доску пьян, подлец! — сказал Ферх, поднимая железный лист.

— Н… не ругайся… шо вы делаете?…» (??)

«…Ферх направил на него энцефалограф. Через несколько секунд он сказал:

— Вы трезвы. Вас просто послали сюда как обыкновенного диверсанта. Сейчас вы убедитесь, что напрасно сделали это.

Пьяница тоже схватил железный лист, размахнулся, и чуть было не расколотил солнечную батарею робота. Но он вовремя обернулся, пьяница споткнулся и полетел головой прямо на острый, как лезвие, край компонента кожуха.

— Aйaaай!

Кровь так и брызнула во все стороны.

— Прежде чем умру сам, я убью тебя, гад! — закричал пьяница…

Герм Ферх плашмя бросил на негодяя железный лист. Он проревел что-то нецензурное и рухнул на цементный пол…»

(Итак, «роботов» разоблачили — и подослали его?

А c бомбой… Неясно — но страшно, если правда!..)

«…Мы были на корабле и не знали, что в это время на Атлантиде происходили…

…Агремх решил поссориться с императором Южной Атлантиды. Дело в том. что Калефатль, император Южной Атлантиды…»

…И вдруг — мысль!

Из тех, что в один миг — сметают всё…

Крупные спутники Юпитера, Сатурна! Эндогидросферы!

Вот это — возможно! Их «водяные мантии»! Километры океана под бронёй ледяной коры! И там — жизнь, цивилизация!..

А «роботы» по тексту — на самом деле их киборги!..

И люди там — порождения не метаново-аммиачной, а привычной «водяной» жизни! Просто — об эндогидросферах автор-школьник (каких времён?) мог не знать!..

…А на Земле — Атлантида! И они — принимали с неё телепередачи, мыслеобразы!..

(Хотя… подводная цивилизация! Как представить?

Нет, а — космическую экспансию атлантов? На основе каких технологий? Той же «болотовской химии», что ли?..)

…И вот — ледяной спутник! Родная планета — тех! То есть…

Всё же в Солнечной системе есть (была?) — ещё одна развитая цивилизация?..

И на Марсе — борьба её с земными колонизаторами? Те «роботы» — агенты под видом слуг…

А тот съезд? Прежде — «внедрились» так, изучая землян?..

(И — совсем уж не глупо тогда: инопланетянин — продавец в газетном киоске, или на БАМе! Правда, БАМ — иная эпоха…

А — образ «роботов» из сна Вин Барга и Хельмута? Правда, во сне — «прибыли управлять Землёй»…

И реально — такие были на Нбендангхе! Вот и надо разобраться…)

«…Калефатль говорил, что… пьянство…»

(Нет. Потом. Сейчас — снова устал…)

233. Подтверждение мозаики

…— Но как же… Чтобы не пострадало ни его достоинство, самоуважение, ни любимое дело… И при этом… Что ему объяснять, как?..

(Вот! Наконец!

Чья-то кухня… и тот «загадочный человек»?! Но — не видно!)

…— Держи руки в карманах. Вот так зашьём так, что вынуть не сможешь. И пойдёшь…

— А штаны там как спускать? А как я их потом застегну?

— Они… и спустят как-то, и застегнут потом! Пойми, не могли мы тебя — сами…

(Да сколько же ещё — такого?

Как насмешки — «вдогонку» этой, новой реальности!..)

«…может привести к Всеатлантической катастрофе…»

(Что? Ах, пьянство!)

«…Агремх после этого так разозлился, что приказал арестовать нескольких подчинённых, которые, не поклонившись, прошли возле него… Он твёрдо решил поссориться с Калефатлем.

Тогда Калефатль написал письмо, в котором… что от пьянства вскоре не будет у Агремха ни одного человека.

Письмо так оскорбило Агремха, что он…» (да, приказал принести письмо) «…в жертву. Затем от вида горящего пламени он окончательно сошёл с ума. Вот с этого-то всё и началось…»

(И вот он — в мантии салатового цвета! Коридор — мрачный, багровый… Письмо — в храме, на алтаре…

Но кто увидел, или представил — так?

Тот, о ком мелькнуло сперва… это, со штанами?)

«…Императора Агремха слушались все. А слушаться сумасшедшего императора может быть опасно даже для всего мира… Сумасшедший Агремх пробормотал, чтобы на Калефатля сбросили атомную бомбу…»

(Увы, не сверить — ни с какой реальностью!

Не нашёл вагон ничего о них — в историческом прошлом Земли…)

«…Дом главных инженеров Атлантиды, пыльный, огромный, 11-этажный, находился на окраине столицы Атлантиды…» (зачёркнуто: «Миноратлан», что ли?) «…Ацтлан. К зданию подъехал битком набитый пыльный драндулет… и торжественно выпустил клубок красного дыма. Оттуда вывалился пьяный инженер Агратль, а за ним, шатаясь, вывалились ассистенты, закрывая глаза, чтобы не двоилось…

Они вошли в лифт и нажали кнопку, но лифт только слегка двинулся. Негодяи оказались застрявшими между этажами.

— Что за чёрт? — заревел инженер. — Почему не двигаемся? Какая сволочь повернула рубильник, а?

— О, не волнуйтесь, просто, как вы сами знаете, у них на электростанции есть спиртной проводник. Вот пьяницы наклонили его, открыли клапан, вылили весь спирт, и сейчас выпивают…»

(Хотя — абсурд же! Или… что они там так пили?

Но и тут — образы! Серое, пыльное, «бункерного» вида здание; подъехал автобус, больше похожий на катафалк!

И… Сам-то Родион — насмотрелся, что способны пить взрослые…)

«…— И куда только император смотрит? Я б на его месте созвал бы их во дворец, и разговор короткий «Клади голову!»

— Его величество Агремх, во-первых, ценит пьянство, во-вторых, он сошёл с ума.

— Я этого не знал! И зачем, интересно, слушаться сумасшедшего императоpa? Ведь сумасшедший думает одно, а делает другое! Придётся нам проектировать ещё и энцефалограф…

— Никаких энцефалографов!

— Это почему?

— А потому, что у меня завтра, сегодня и послезавтра будет грандиозная выпивка. Все будут от счастья под столом. А вы, конечно, хотите отравить нам удовольствие каким-то паршивым проектом прибора, предназначенного неизвестно для чего…

— Послушайте, а мы ведь совсем забыли, что нам надо срочно выходить. Когда мы выйдем?

— Тогда, когда новый спирт нальют, тогда и…

— О, чёрт!

— Не надо чертыхаться, товарищ…

Тут раздался гул, и лифт весело пошёл вверх. Это означало, что в проводник налили новую водку. Но тут случилось случилось новее происшествие. Лифт опять остановился, к счастью, уже на уровне 4-го этажа.

— Проклятье! Как долго мы мариновались, и только по вине этих халтурщиков! Зачем императору бомба? Повесить бы его вместе со всей челядью!

— Тише, оштрафуют! — заорал Форф…» («…атль…» — дописано явно потом!

Или как раз — всё верно? Чистая правда — столь «фельетонна»?)

«…Поднимаясь по лестницам, негодяи… пришли наверх…» (Вид, как в современном земном учреждении!) «…Это была oгромная смрадная комната, с трёх сторон заваленная макулатурой. Бригада из четырёх человек таскала макулатуру то вверх, то вниз, в зависимости, от её значения. Изобретения, имеющие большую важность, или серьёзные изобретения, которые нельзя было класть под сукно, выбрасывались с помощью мусорных машин на свалку и там гнили… Изобретения меньшей важности обсуждались на многочасовых совещаниях, с которых министры царя возвращались с головной болью. Заметив трудолюбивых уничтожателей, Форфатль сказал:

— Следующую папку уже не выносить…» (Или просто) «…Следующая! За неповиновение — штраф в размере отрубленной головы.

Докеры в испуге поклонились и вышли…» (Ну, автор ошибся в термине!) «…Инженеры расселись по столам и взялись за работу…

На следующий день, 29 день 12 месяца 98 года, Форфатль, как всегда, зашёл в свой кабинет и обнаружил… что его стол пуст.

— Где дело № 3303?! — заорал он таким голосом, что ему на стол упала бутылка, и тормозная жидкость потекла по императорскому указу…» (Как, если «стол пуст»?) «…Докеры в испуге бросились в шкаф…»

(А образы — те, с Нбендангхи! Других-то… тут нет!)

«…— Где дело № 3303?! — снова заорал Форфатль.

— Нo… извините, — начал оправдываться один из докеров.

— Это ложь! Где дело???!!!

— …вы вчера положили на свой стол дело №… 333 и что-то дописали…

— Нет! У меня лежало дело 3303!

— Извините… вот указ его величества Агремха Второго…

Докер взял со стола указ с которого стекали капли тормозной жидкости, и подал главному инженеру…

— «…Пункт второй, — вслух прочёл Форфатль. — Изъять из главного сейфа ГКБ… Иннуитской Атлантической Социалистической Конституционной Монархии…» (так — в оригинале?) «…дела №№ 333, 526 и 1093 в связи с антисоциалистической направленностью проектов космических аппаратов, помеченных под такими номерами в…

Тут в голове Форфатля созрела страшная догадка.

— Кто изымал эти дела? — заорал он.

— Изымал… Феринетль…

Как раз в этот момент открылась дверь, и вошёл пятый член бригады докеров, занимавшейся рассмотром изобретений…

— Негодяй! — набросился на него Форфатль. — Тут говорят, что ты уносил эти дела! — и главный инженер бросил ему императорский указ.

— Спокойно… — сказал Феринетль и отбросил указ обратно. Тот пролетел мимо начальнической морды и вымазал её одуряющим зельем… — Да, я выносил дела номер 333, 526 и 1093 и передавал их вот этому, — он указал на доносчика. — А он уже повёз их на мусорной машине…

— Врёт он, — хмельно пробормотал тот. — Ничего я не возил… я ездил… на свадьбу соседа…

Форфатль плеснул первому докеру в лицо остатки одуряющей жидкости. Тот свалился, как подкошенный. Форфатль направился к сейфу. У самого сейфа он обернулся.

— Всем руки вверх!

Все, кроме Феринетля, выполнили что приказание. Увидев это, начальник полез за пистолетом, но обнаружил, что у него на поясе висит пустая кобура… Стараясь, чтобы никто из подчинённых не понял, что случилось, Форфатль обернулся и начал набирать шифр на стенке сейфа. Вдруг, чего он совсем не ожидал, у него за спиной раздалось четыре выстрела подряд. Он обернулся. Докеры медленно сползали по скользкой стене на пол…

— Да, — сказал Феринетль. — Это я выбросил дело № 3303…

С этими словами он выстрелил в Форфатля, а потом выпрыгнул в окно. Нет, он вовсе не хотел кончать самоубийством. Наш докер хорошо знал, что недавно в здании… произошёл ремонт, и строители накидали до второго этажа кучу бумаги и мягкой изоляции. Пролетев два этажа, он попал в кучу мусора. Она была такой пружинистой, что он ещё раз полетел к четвёртому этажу и увидел окровавленное тело Форфатля…»

(По крайней мере — таков текст в оригинале! Или — так восстановлен!

Но в основе: земной след об Атлантиде, или… Кто «дописал» за кем, как юмор — не поняв?)

«…Днём состоялась похоронка…» (?) «…Форфатля. На поминки по докерам никто не пришёл, так как на похоронах Форфатля можно было выпить гораздо больше. В комнате у него собралась целая куча гостей. На трибуну, сделанную из шести табуреток, взобралась жена Форфатля и произнесла такой тост:

— Итак, моего муже больше не существует. Он был негодяем, так как сам не ппил и не давал мне пить. А курил он так, что стены синели от дыма. Я устраиваю поминки по моему мужу только потому, что можно выпить. Ура! Да выпьем же пульке за то, чтобы мой муж…» (уже покойный!) «…поменьше курил и побольше пил!

Гости одобрительно загалдели. Все выстроились в шеренгу и стали по очереди подходить к самогонному аппарату…»

(Что, и это — правда?)

«…На похороны явился также император Агремх. Он тоже очень любил выпить…»

(Но… Тот приём у министра «Восточно-Сибирской республики», или как её!)

«… и заорал начальственным тоном, чтобы ему влили физиономию две тонны пульке…» (?) «…Чуть не заревев от злости, один из вельмож, по имени Батратфль… начал доказывать Агремху, почему это невозможно. Жена погибшего подошла и сказала, что она вначале сварила только одну тонну, а осталось 300 кг. Агремх потребовал, чтобы ему дали хотя бы 300 кг, и закричал:

— Давай, лей, сволочь!

Трусливая жинка…» (дословно!) «…бросилась давать императору пульке. После двух килограммов он основательно опохмелел, но пробормотал:

— Да… вай! Сво… сво… сво… лочь…

Выпив ещё три килограмма, он только пробормотал:

— Бу-бу-бу, свы… лачь…

Так же жадно он набросился и на шестой килограмм, но уже не выдержал. Внезапно он вскочил, опрокинув стул…»

(И это, вырванное из памяти вагона — разнесли по мирам! Как некую правду — о Земле, об Атлантиде!)

«…Гости в страхе шарахнулись в стороны. Хозяйка дома ударилась головой о клавиши, и тут же рукой сорвала змеевик. Змеевик попал императору в глаз, и он остался неподвижно лежать на полу. Раскалённый самогон полился на пол. Пьяные ости совершенно забыли, где находятся, и начали петь любимую песню здешних пьяниц:

…Пульке плескалось прямо в рот,

Летел из носа бутерброд…

В это время стрелка манометра медленно поползла к верхнему делению.

…Метель, в разгар пурги

Летят из глаза сапоги!

Где-то раздался треск.

— Что происходит?

Позади раздался страшный взрыв. Разлетелся самогонный аппарат, размета металлические осколки. Одуряющее зелье… размазалось по спине у императора. Осколки посбивали гостей с ног. Они попадали. Соседи, конечно, слышали всё происходящее, но не пришли скандалить сразу… по двум причинам. Во-первых, они боялись гнева императора, а во-вторых, всё происшедшее казалось на Атлантиде самым нормальным, происшедшим в порядке вещей…»

(Но образ — вполне современной городской квартиры! И отсюда — даже проекция той гостиницы на Нбендангхе?

Или и в Атлантиде — всё так выглядело?)

«…На следующий день над Агремхом смеялась вся Атлантида. Услышав новости про ничтожного пьяного Агремха, Калефатль сказал:

— Я же говорил, что так он далеко не улетит. Так ему и надо. Дурак пьяный!

…А Феринетль в это время был на секретном космодроме, далеко от столицы. В небольшом малозаселённом районе они собирали космический городок. В центре роботы-монтажникм сваривали арматуру для звездолёта. Один из них наваривал на арматуру громадные длинные куски сверхпрочной стали. (Они добыли её с большим трудом, сделавшись шабашниками.) Из-под синей светящейся струи летели красные искры. Робот быстро и точно прокладывал шов. В нижней части несколько роботов строили шлюзокамеру и накладывали перегородочные панели. Прорезав иллюминатор, робот-монтажник подошёл к Феринетлю…

— Ну, что слышно?

— Плохи дела, — сказал Феринетль. — Они проектируют бомбу. Нас они туда уже не пустят. В доме главных инженеров они поставили вооруженную охрану. Нас встретят пневматическими гранатами.

— Как же быть?

— Единственный выход — состыковаться с «Марсом-4»… А ведь наш корабль ещё не готов…

Послышался далёкий гул. В небе появился силуэт небольшого самолётика…

— Ну, всё, — сказал Феринетль. — Мне пора лететь за приборами…»

(Но — реально ли строить так звездолёт?

На Аораре — хоть достраивали почти готовое…)

«…Из иллюминатора я наблюдал, как Летль и Арематль вышли через шлюзокамеру и направились к недостроенному вытрезвителю…»

(Всё же! Что-то, от одних авторов — взято для внушения другим?)

«…Я направил раструб недавно собранной нами гравитационной установки… и стал ждать, пока они возьмутся за сварку швов.

Кстати, надо подробно рассказать об этой установке. Она была собрана из деталей, полученных по почте Эрио Латеби от крупного деятеля КПСА (Северной Америки), Аóдера Акилзáра Феринкоáтля, более известного как Феринетль… Откуда получил её Феринкоатль, нам было неизвестно, но он упоминал о представителе высокоразвитой цивилизации Квекалькоатле… Это вполне возможно — после гибели Пацифиды на Земле вполне могут быть инопланетяне…

…Итак, Арематль взял бракованный…» (нет) «…ружьё и прицелился в марсианскую змею — она удобно расположилась на бракованном шве, мешая главарю шайки целиться в место сварки. Я быстро установил переключатель на нужное деление и нажал спуск.

Змее этот взрыв вреда не принёс, так как её сразу отнесло в сторону. Вслед за этим перед самыми морами остолбеневших палачей вспыхнул красный свет, на большом расстоянии переходя в жёлтый, зелёный, синий, фиолетовый, чёрный, и постепенно исчезая… Зашатались стены вытрезвителя. Летля подняло в воздух и с силой ударило о стену. После этого он разлетелся на куски. Арематль упал и остался лежать неподвижно. Свет погас… Всё это произошло быстрее, чем об этом можно рассказать.

Через три минуты бандиты очнулись. Недосчитавшись главаря шайки, они… чуть не…» (Неясная посторонняя вставка?)

«…— Что произошло? — спросил он…» (Кто?) «…— Почему у вытрезвителя разрушена стена? А где наш командир? Чьи это куски здесь валяются?

— Нашего командира… Кстати, давай строить вытрезвитель. Время не терпит.

— Подожди, Вася!..» (??) «…Ещё пивнушка не совсем готова. Направь… Арематль на постройку пивной бригаду из четырёх палачей, и давай действовать дальше…»

(Невнимательность автора, спутавшего тетради? Всё-таки?)

«…— Постойте, Курофреметль. Сначала надо выяснить, что произошло. Может быть, это марсианская цивилизация?

— Негодяй! Значит, марсианская цивилизация дороже, чем бутылка пива?

— Что вы, Курофреметль! Просто, если верить политике нашего Великого Императора Северной Атлантиды Агремха, то этого произойти не могло… (После посадки на Марс атланты видели нас, но не придали этому значения, так как были пьяны после этого и успели всё забыть.) Наверно, это была шаровая молния. Она взорвалась и Летля разнесло на куски…»

(Или — сюжет додуман на ходу? Автор не знал: выйдет что-то серьёзное, или?..)

«…— Наверно, это так. Что ж, давай работать. Завтра мы должны закончить постройку…

Отослав бригаду из четырёх палачей, Курофреметль направился на корабль выпивать. Он направился в помещение, в котором находился я, да и иначе он не мог пройти в пивную…»

(Временную, корабельную? Если уж принять эту логике бреда?)

«…Подготовившись к предстоящей встрече, я вынул из-за пазухи гравитатор и направил на дверь. Примерно через секунду открылась дверь, и ввалился пьяный атлант…

— П-пиво есть? — спросил он.

— Пива нет, — ответил я, — есть вино…

С этими словами я нажал на рычаг гравитатора. Всё осветилось жёлто-зелёным, зелёным, затем красно-синим, наконец, фиолетовым. Раздался крик:

— Нее уубиивай!.. Мнее еещоо наддоо жиитть!..»

«В аду будешь пить», — подумал я, опуская гравитатор…

Вдруг входная дверь открылась, и в дверь ввалился Аретль. За ним последовали ещё двое. Я направил на них гравитатор, но он не сработал: не было батарей. Все четверо бросились ко мне. Аретль схватил тяжёлый ящик для папирос и бросил мне прямо в антенну. Но я вовремя нагнулся, и ящик ударился в дверь, пролетев мимо выключателя и задев за него. Погас свет…

Началась свалка. Я чудом остался в стороне, и потому атланты, пытаясь поймать меня, налетали на собутыльников. Вдруг раздался крик Винцалкоатля:

— Поймал!

— Он меня держит! — заорал Аретль.

— Ничего, мы сейчас его обезвредим.

Раздался такой звук, как будто на пол упал нож. Затем (надо сказать, все были без скафандров)… кто-то ударил кого-то ножом.… Раздался страшный крик.

— Вот уж не думал, что роботы чувствуют боль, — сказал Винцалкоатль.

— Это я! — заорал Аретль. — Пустите!

— В чём дело? — спросил кто-то.

— Умер! Зарезали!..»

(Та сцена… полностью!)

«…Раздался звук, будто полоснули ножом по кости (я знал этот звук из телепередач допросов в тюрьмах)… затем опять крик, что-то полилось на пол, упал тяжёлый металлический предмет, и всё стихло.

— Где выключатель? — немного погодя, спросил Кензукотль…

— Я не знаю, — ответил Винцалкоатль…

Но тут открылась дверь салона, вошёл Греликоахатль… и… глазам оставшихся в живых членов экипажа предстала cтpaшнaя картина: в луже крови лежал скорченный труп Аретля со следами двух порезов на шее. Над ним ещё стоял в угрожающей позе Винцалкоатль…

…Долгое время атланты не могли прийти в себя. Затем Греликоахатль спросил подозрительно спокойным голосом:

— Кто это его так?

— Не знаю, — ответил Винцалкоатль.

А мне всё стало ясно: пытаясь расправиться со мной, атланты впопыхах зарезали своего собутыльника. Между прочим, после этого они быстро пришли в себя, и даже все опять отправились строить вытрезвитель. Как только они собрались приварить первую плиту, я приблизил к себе микрофон и, подделывая голос Аретля, сказал:

— Разгерметизировалась бортовая самогонная установка. В бак с кислородом поступает сахар. Мне нужен Кензукотль…»

(Вот как — в этой версии!)

«…Кензукотль, шатаясь, бросился к кораблю. Он был так пьян, что даже не обратил внимания на голос покойного. Как только он вошёл, я сказал ему:

— Здесь, — и указал на мусоросборник.

Кензукотль доверчиво подошёл ко мне. Я быстро выхватил у него из руки паяльник и, толкнув его в нишу, нажал кнопку. Мощные механические руки схватили его и с силой втиснули в мусор. Обезвредив Кензукотля, я подошёл к иллюминатору. На фоне марсианской степи виднелся строящийся вытрезвитель и хлопочущие вокруг него две пьяные тени. Посмотрели бы ураниты на эту «ударную стройку»! Впрочем, они её уже видели.

Подождав минуту, я сказал:

— Кензукотль, где вы? Или пусть кто-нибудь другой… В кислород идёт уже не сахар, а спирт, а сам я не могу справиться.

— По-моему, он пошёл к вам, — ответил, как ни в чём не бывало, заплетающийся… голос Греликоахатля, — я его видел.

— Я слышал чьи-то шаги, но ко мне не пришёл никто.

— Этого не может быть.

Я подошёл к мусоросборнику, для вида открыл его и сообщил:

— В сборнике отходов скафандр. Всем сюда…

Пьяницы бросились к двери шлюзокамеры. Через несколько секунд они ввалились в дверь и бросились к мусоросборнику. И тут я открыл его наружу. В пивбар хлынул ливень окурков и бутылок, сбивая пьяниц с ног…

Я успел отойти вовремя, и меня лавина даже не задела. Не теряя времени, я бросился к самогонному аппарату и вынул из-под него подготовленную заранее пачку ядовитой смеси.

Раздалась громкое гудение. Мусоросборник осветился зелёным светом. Откуда-то прозвенел голос Греликоахатля сквозь бракованный динамик:

— Закоротились контaкты автоматической помойки. Может быть взрыв…

Раздалось шипение.

— К помойке идёт бензин!

— Какой бензин?

— То есть самогон.

Вдруг включился экран. Винцалкоатль наступил на лужу самогона, и, поскользнувшись, упал на пол…

— До взрыва 45 секунд. Срочно устраните…

— Не могу, — сказал Греликоахатль. — Я… не… аааа!.. Умираю! То есть я ещё жив…

— Все в вытрезвитель! Надо укрыться от взрыва!

— 15 секунд…

Греликоахатль ударил Винцалкоатля бутылкой в пах. Конечно, Греликоахатль за это отблагодарил его из отрезвительного пистолета…

Уже должен был произойти взрыв. Но я направил раструб гравитатора на вытрезвитель и нажал спуск. Электронные лавины через стены вытрезвителя проникли внутрь и там столкнулись. Равнины Марса озарил ослепительный блеск… Самогонный аппарат разлетелся, на куски, и четверть здания с грохотом обрушилась, прикрыв собой…»

Нет… Вагон вдруг — принял что-то новое? Пришла ещё информация?

Перерыв… И ему, Родиону — отдых…

(А это…

Всё же — «пробы пера», не более? Принятые кем-то — за правду об Атлантиде?

Или — те попытки «новой мифологии»? Дико, глумливо — о космической программе землян…

Или — дикая, но правда?..

Но и… не автор каких-то из этих строк — услышал потом: «Снимай штаны»! Тут уж — ошибка?..)

234. Клубок противоречий

И всё же…

Могли быть такие имена: Инетль Члуатль, Кензукотль, Ауцкахетль?

(И виделся образ, совсем не «сатирический» — некто в головном уборе из перьев…)

А вот: «Арематль», «Греликоахатль»…

Или даже: «Грешко…»? И ещё было: «Грикетль»! Хотя — и «Аремов» стал «Арематлем» по ходу текста…

И — «Курофреметль», «Форфатль»… Есть ли «ф» и «р» — в языке ацтеков? И «Феринетль» тогда — тоже…

А «Феринкоатль» — совпадение удивительное! Понятое как ацтекское имя, от слова «коатль» — «змея»?

…И уже на Нбендангхе: Фиринотле, Винцалко, Куропреме… Даже Пукельке — будто от слова «пульке»! И — Агремхе…

«Проба пера», превращённая в абсурд посторонней волей! А — о чём начинал автор? Высадка на какую-то планету…

«…ослепительный блеск. Самогонный аппарат разлетелся, на куски, и четверть здания с грохотом обрушилась, прикрыв собой бутылки воды (на Атлантиде отрезвлялись не душами, а бутылками)…» (??) «…Высасыватель перестал работать. Раздался хлопок, и помойка всосала в себя душ. Кензукотль выскочил из помойки, выплюнул папиросы и заорал самогонным криком:

— Грабят! Пульке!

Потом он сказал:

— Сволочь вы, Курофреметль, и бракодел. Разве можно так строить вытрезвитель?

— Сами бы попробовали… построить, — огрызнулся Курофреметль. — Нам дали бракованные кирпичи.

— Врёте вы, Курофреметль. Кирпичи хорошие. Это руки у вас кривые, как бутылка пульке. Соображать нужно.

На это Курофреметль не смог подыскать уничтожающего ответа, и только отблагодарил Кензукотля самогоном…»

(Плеснув в него? И — где хоть «помойка»?)

«…Пошли… многоножек убивать, или мышей…» (На Марсе?)

«…И тут я скaзaл:

— Зачем вам понадобилось убивать мышей, зачем вы хотите уничтожить всю жизнь на Марсе? Постройкой военной базы вы только можете здесь всё нарушить. Вы, жалкие негодяи, влезли сюда, а потом ещё хотите уничтожать природу Марса? Вы думаете, что вы — единственная цивилизация, созданная, чтобы править миром, но это не так. Существуют ещё много цивилизаций, которые не дадут вам самовольно распоряжаться мирами, а ваш император — это Генеральный Пьяный бандит…»

(Сказал — он, «робот»? А не тот «Великий Неизвестный»?)

«…—Кто говорит? — захлёбываясь от возмущения, заорал Греликоахатль и… с грохотом уплатил штраф… поломал душ…»

(Не разобрать, что встроилось!)

«…— Не ваше дело…

— Да мы принесём вас в жертву!

С этими словами Греликоахатль схватил череп Аретля, насадил его на ружьё и с силой бросил в помойку. Но беззуба…» (да, там — «беззуба»!) «…равнодушно сняла с ружья череп механическими руками и засунула в помойку… Тогда Курофреметль запустил бутылкой пива в беззубу. Пиво вперемежку с зубами разлетелось по каюте…»

(Зубами… черепа? Не «беззубы» же!)

«…В это время я находился у источника питания механического уборщика корабля. Я включил беззубу на полную мощность. Беззуба сорвалась с модулей, встала на ноги, которые мы нарочно приделали ей, и бросилась на троих соображавших. От ужаса пьяницы бросились кто куда… Курофреметль забежал в вытрезвитель… находившийся под складом скафандров, но споткнулся о оброненную Кензукотлем бутылку пива и упал лицом вниз…

— А-а-а-а-ай! — заорал он.

Но тут раздался довольно странный треск. Бракованный пол не выдержал тяжести негодяя. Сверхпрочная сталь сломалась… и Курофреметль полетел вниз. Ударившись об острые края шлема, он дико заорал и отправился на дно…» (?)

«…Греликоахатль и Кензукотль вместе удирали от взбесившейся сквозьзубы… Я выскочил из-за угла и направил на атлантов гравитоид…»

(Нечёткость терминологии! Не устоялась у авторов!)

«…Пространство покраснело. С огромной скоростью негодяи полетели назад и разлетелись на куски от удара о сквозьзубу. Сквозьзуба налетела на стену и сломалась сама. Куски железа пронеслись возле помойки, но всосать их было некому…»

(И писал кто-то — весело, как юмор! Игра слов, терминов…

Но — видно! Есть образы!

И даже скорее… Поселения — в земной пустыне! Где-то в Африке!

Но…)

«…Получив корабль, мы стали обсуждать план дальнейших действий. Я хотел сразу лететь на Атлантиду… И вдруг компьютер сказал:

— Я зарегистрировал в небе красную точку. Разрешите включить пневматическую ракету?

Я выключил взубу, и включил экран. Но там ничего не было. Вдруг я заметил маленький тёмный шарик. Он остановился в воздухе и начал медленно опускаться на Марс. Насколько я мог судить по его траектории, он опустился где-то за Слепой Горой. (Так мы называли молодую высотку с остренькой вершинкой высотой в полтора километра.) Из-за горы выплыла туча красного песка…

— Идём, — сказал Герм Ферх.

— Подожди, Герм, — сказал я. — Может, это с Атлантиды прилетели бандиты? Давай возьмём оружие. Я возьму гранаты и гравитатор, а ты — ружьё.

Мы пошли в оружейный склад корабля. Но гранаты и ружья мы нашли не сразу. Сначала нам попался склад маленьких атомных бомб. Эти бомбы были величиной с коробку от обуви и имели надпись иероглифами, что означало «Науи-Атл»… Потом нам попались какие-то шары. Рядом лежали книги с описанием их действия… Вот описание…»

(Ещё раз попробовать понять?)

«…Электронная бомба — действует по принципу разложения окружающих предметов ограниченной электронной бомбардировкой. Сначала после пуска появляется чёрный дым, который обволакивает окрестности. В «дымовой коробке» начинается превращение нерадиоактивных элементов в радиоактивные…» (Какая же нужна энергия?) «…Потом бомба взрывается, освобождая основное массы электронов…» (Некий… сверхмассированный β-распад?) «…Часть электронов тратится на взрыв образовавшегося плутония (по-земному)…»

(Образовавшегося… где? Во всей окружающей материи?)

«…Дальнейшие действия такие же, как у атомной бомбы очень большого размера…»

(Точно! У автора — не хватало знаний по физике! Понял так, а на самом деле — что-то иное!)

«…Преимущество: может взрывать и заражать очень большое пространство…

…защита…

Добавочные поражающие факторы: ионизация воздух до появления молний и бомбардировка противника свободными электронами… У попавшего в зону действия бомбы человека внутренние и наружные ткани становятся радиоактивными, и человек умирает. Различают четыре стадии «свободной» радиоактивной смерти. Первая — это…»

(Нет, но и «просто так» — не придумаешь!)

«…Я схватил книгу и бросил её в мусоросборник. Туда же я хотел бросить «Принцип действия»… но подумал и решил не делать этого. Я хотел привезти эту книгу на Уран — ведь нам были просто необходимы радиоактивные элементы. К тому же в следующем складе я обнаружил и сам излучавший аппарат с камерой…

Наконец, не найдя нигде…»

(Нет, неясно…

Но если вправду — некий «супер-электрет»? Атланты знали такой?)

«…мы взяли только ружьё и гравитатор и пошли к Слепой Горе. Вдруг я увидел на песке листок бумаги. Я осторожно поднял листок и прочитал:

«…это такая степень… при которой верхние слои человека взрываются, и он погибает».

Я ясно представил себе человека… скелета… y которого уцелели только порванные мышцы. Но тут же я понял, что в таком случае от человека останутся только продукты распада. Я рухнул на песок…

Герм Ферх отбросил бумажку в сторону и включил меня.

— Знаешь, Ферх, — сказал я, встав с Марса и глядя на маленькое Солнце, — мне не верится даже, что такая цивилизация, как атлантическая, может изобретать такое ужасное оружие.

— Атлантическая может, — печально сказал Герм Ферх.

…И тут я заметил на горизонте троих людей в скафандрах. Я перебросил ружьё за спину. Когда мы подошли ближе, я узнал в одном из них Феринкоатля. Я бросился вперёд и обнял его.

— Здравствуй, Феринкоатль!

— А, здравствуй, Вин Барг! Значит, вы здесь? Бандитов больше на корабле не осталось?

— Не осталось. А как там на Атлантиде?

— Плохи дела, — сказал Феринкоатль. — Опять Агремх проектирует атомную бомбу.

— Кто с ним?

— Папиросль и Сигаретль…»

(Или… «Сигуратль!»— вдруг вспыхнуло догадкой.)

«…Жаль, не зарезал тогда его, бандита…

— Летим скорее на Атлантиду! Может быть, что-то удастся…

— А почему ты так вооружён?

— Мы думали, что это прилетели не вы, а какие-то подхалимы императора Агремха. Итак, летим!

…Равнины Марса озарило ослепительное красное пламя. Разметав в стороны тучи песка, корабль поднялся и полетел, без труда прорезая атмосферу Марса. Слепая Гора уменьшалась. Полетели!

Я облегчённо отошёл от окна и пошёл в лабораторию. Там стояла приёмно-передающая установка корабля…

— А не взорвётся? — спросил я, вспомнив про атлантические сюрпризы.

— Нет, не должна, — сказал Латэби. — Включай.

Я включил установку. Но она не заработала.

— Контакта нету! — закричал я и открыл корпус. Тут же я обнаружил неисправность выпрямителя. Я достал маленький паяльник и стал впаивать на место блок 3-41. Тогда я нажал кнопку пробника. И тут с грохотом мне в лицо ударило белое пламя. Я отшатнулся и упал. Тут же пошёл едкий дым, и четверть установки взорвалась, выбрасывая из себя провода. Но всё было в порядке. Рядом лежал обугленный блок… Его вставил Кензукотль!

— Что ж, включаю! — сказал я и включил установку. Но в динамике послышался вой.

— Радиоактивный метеорит.

Но вой уже затихал.

— Сейчас начнутся известия, — сказал Феринкоатль. — По моим часам сейчас полдень, 10. 00…

Через две минуты после того, как он это сказал, раздался щелчок, и заплетающийся голос произнёс:

…— Первые и последние известия, то есть, извините, только последние.

— Вот до чего допиваются, — сказал один из земных роботов.

— Сегодня, в 30 день 12 месяца 98 года… по приказу Его Величества Председателя и Императора Союза Советских Американских Республик Агремха Второго Убейпулькетля… новый министр военной промышленности Итхуак Сигуаретль начал работы по проектированию комбинированной электронно-газовой бомбы. Эти бомбы должны послужить надёжным оружием в борьбе против Коммунистического Союза Восточной Америки…

— Так бы и зарезал гада, — сказал Латэби…

…— Министр финансов Ацтекской АСКМ…» (уже прямо так!) «…Агремх Куаракоатль, — продолжал уже другой голос, — открыл приём министру сельского хозяйства Тольтекской АСКМ Итхукиеку Убейпулькетлю. В честь высокого гостя был устроен концерт. Куаракоатль и Убейпулькетль обошли строй почётного караула. Был досрочно перератифицирован договор о взаимопомощи ААСКМ и ТАСКМ. Итхукиек Убейпулькетль был представлен к высшей награде Тольтекитлана — Ордену Вечной Славы 0 степени. В своей речи Убейпулькетль выразил глубокую благодарность за признание его заслуг…

— …которых не было, — добавил второй робот-землянин.

За этим последовали ещё два сообщения о незаслуженных награждениях, после чего последовало такое сообщение:

— В связи с приближением дня рождения нашего великого и неповторимого правителя Агремха II Убейпулькетля в издательстве КТРП выпущены тиражом от 50 до 160 миллионов экземпляров речи Его Величества Агремха II на 34-м, 35-м…» (?!) «…и 36-м съездах, а также биографические очерки его жизни, всесторонне отданной делу построения правосоциалистического строя на Атлантиде. Решением Совета Министров ССАР Его Величеству Агремху II присвоен третий Орден Социализма 0 степени.

— Он же сам и есть Председатель СМ ССАР, — заметил Герм Ферх.

— Информационное агентство ИАСА сообщает, что за весь истекающий 98 год… в Атлантиде построили около 50 военных баз в Южной Америке, 65 — в Евразии, 68 — в Африке, 16 — в Гренландии, 38 — в Австралии, 22 — в Антарктиде. Кроме того, на Атлантиде построено около… 600 пивзаводов, 800 вытрезвителей… 500 сигаретных и других наркотических комбинатов, обеспечено жилой площадью 15 миллионов человек, построено 250 тюрем и конц…

Я выключил аппарат.

— Мерзавцы только и способны, что хвастаться своей экономикой, — сказал Феринкоатль. — На сколько возросла преступность, я не слышал по правительственному радио и телевидению ни разу.

Я наклонился над радиоаппаратом и стал поворачивать ручку длины волны…

— Что ты ищешь? — спросил Герм Ферх.

— Цилиатичитлан, — ответил я…

Наконец указатель остановился напротив деления «41». Я нажал кнопку…

— 10 часов 5 минут, — объявил голос диктора. — Передаём самую новую информацию. (Кстати, в Восточной Атлантиде новости начинались немного позже, да и глупого выражения «последние известия» там не употребляли.)

— Сегодня, в 30 день 12 месяца 103 года… сдана в эксплуатацию… первая очередь Танчиукитланского метрополитена. Танчиукитланский метрополитен — первый в Восточной Атлантиде из работающих на атомной энергии. К концу 1 месяца 104 года планируется сдать в эксплуатацию вторую очередь метрополитена…

…— Космический корабль «Космос-47»…

— Наш корабль, — сказал Феринкоатль.

— …запущенный в 25 день 12 месяца… сегодня в 2 часа… благополучно приземлился на Марсе недалеко от места посадки западноатлантического космического корабля «имени Агремха-18», имевшего на борту карательную экспедицию для исследования преступным способом природы Марса. Карательная экспедиция уничтожена инопланетянами Вин Баргом, Герм Ферхом, Эрио Латеби. В данное время «Космос-47» находится на орбите вокруг Марса и готовится к посадке в кратер Ринацитéи на Луне…» (Сноска: «кратер Арзахель»?)

«…— Сегодня бывшая Сакартвельская АСКМ вошла в состав КСВА…»

(Да как? Сакартвело — это ведь Грузия!)

«…Договор о входе СРВА в КСВА подписывали: — с сакартвельской стороны — новый Первый Секретарь Верховного Совета КПС, бывшей СПСА, робот IV…» (или?) «…V поколения Кинецúли Тхацéя, 14006,

— со стороны КСВА — Первый Секретарь ВС КПВА, робот V поколения Титхуакат Калефатль, 6027…»

(И уже «роботы» — руководители государств? И Восточная и Западная Атлантида — хотя прежде были Северная и Южная?)

…И всё? Так прервано!

Со всеми неясностями…

Инопланетяне-«роботы»: слуги на корабле землян, но и агенты Восточной Атлантиды? Так… изучая землян, что ли?..

И — были в Атлантиде такие технологии? Была она — такой, как представлено?

И — есть в Солнечной системе «эндогидросферная» цивилизация, откуда явились… те? (А ведь — какое событие, если есть! Но сразу вопрос: а сейчас почему нет контакта?) Или кто это — если были?..

Или сама Атлантида — отведённая ветвь истории Земли?..

Но — мозаика! Текстов разных авторов, написанных в разном настроении…

Или — не так?

У атлантов — свои «роботы», попытки колонизации земных стран? (Хотя и таких данных в памяти вагона нет!)

Или вовсе: далёкий, неведомый мир? А представился Атлантидой — по ошибочной ассоциации?..

(А тут, пока…

Те апрельские дни — которых ждал с тревогой! Ужасная щель на боку реактора…

И пролетело — в поисках, в переутомлении!

И… лишь так, пока что — об Атлантиде…)

235. Киберкошмар наяву

«…Кибернетическая сказка. Сцена 1.

Я, Родель-18, ничего не подозревая, возвращался с завода микростеклотары. Я был несколько обеспокоен тем, что возле дома собралась большая толпа людей. Несколько человек уносило стулья, показавшиеся мне подозрительно знакомыми. В центре стояла беззуба и рычала:

— Продаются стулья резиновые, на текстолитовой основе! Приобретайте, 20 руб. штука…

Я протиснулся через толпу и извиняющимся голосом сказал:

— Извините, это моя беззуба…

Три стула был уже проданы, я схватил оставшихся четыре и что было силы помчался наверх, чтобы беззуба меня не догнала. Но она гналась за мной и продолжала хрюкать:

— Ну, вернитесь же вы! Пассик для кинопроектора — это вам не пешка…»

(Знакомая фраза! Отсюда?)

«…Добежав до двери, я ножкой стула нажал на кнопку. Мне открыл Родель-19, с которым мы жили в этой комнате. Он проворчал что-то невнятное про беззубу, а я швырнул стулья в комнату… и скрылся в рабочей комнате. Следом за мной ввалилась испорченная беззуба и заскрежетала:

— Невзирая на обстоятельства вчерашнего грабежа на главной шахматной доске города меня сегодня догоняла пешка. Послушайте, да прекратите же эти шутки! Я полетел в унитаз с холодным вином. Эгоист! Даже нагреть его не смогли. Не могу! Не хочу! Дай, сволочь, полежать! Отвяжись… Гад!

У беззубы, вероятно, барахлил датчик миллиампер…» (?) «…Тут ещё вышел Родель-19 и сказал:

— Мне, № 18, очень интересно знать, почему раньше у нас было 7 стульев, а потом, пока я спал, они исчезли, а теперь ты притащил только 4 стула? Ты, наверное, украл, а тебе помогала эта глупая беззуба? Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не собирал беззуб, но до сих пор не могу тебя от этого отучить…»

(Ой! Что-то не то…)

«…— Украл? Я никогда ничего не краду. А ты тоже хорош! Беззуба продала стулья перед самым твоим носом, лишь я успел утащить 4 стула. Корреспондент нашёлся! Я ещё не отдохнул, а он у меня интервью брать будет.

Я вытолкнул из комнаты № 19 и, закрыв дверь, поставил перед ней баррикаду из трёх стульев и двух табуреток. Потом я схватил подушку, сбил хохочущую беззубу с ног…»

(Правда: что это?.. Сразу и не понял!

Работал-то вчера — по тому номеру «Весёлых картинок»! Где в новой ветви — уже не будет этого:

«…Старовер взмахнул руками,

И поднялся над селом.

Солнце вычистил кудрями,

Сдал Луну в металлолом…»

И заснул с мыслью: а «губные паскуды» — тоже наводка? И что это вообще принято — рисовать Луну так?..

А тут…)

«…и принялся вывинчивать из неё датчик миллиампер. При измерении дефектометром я обнаружил, что из выемки выпало сопротивление в виде толстой константановой проволоки. Я достал молоток и принялся вбивать константан. Стук стоял ужасный…»

(Да, как в старой фантастике!)

«…— Нельзя ли потише? — крикнул мне Родель…» (Тот, другой.)

«…Я не унимался.

Наверное, у него терпение лопнуло. Раздался топот ног, дверь распахнулась, и в комнату влетела метла описав петлю Нестерова и врезавшись в шкаф. Шкаф зашатался. Соседи во главе с Роделем-19 ринулись вперёд, но раздался грохот и из шкафа вывалилась вся превосходная коллекция шаров из чёрных и цветных металлов. Я, ввинтив в беззубу датчик, бросил метлу в соседей, тоже решив похвастаться высшим пилотажем. Описав бочку, метла рухнула на пол и тут же рассыпалась.

А шары всё катились, искусно лавируя между табуретками и стульями. Бросив взгляд на беззубу, я убедился, что она лежит, и что от брошенного взгляда не пострадала. Я решил посмотреть, что делает мой соотечественник. Он сидел в кресле в дальнем углу спальни и ругался последними словами…»

(Да — не всё и понятно…)

«…Сцена 2.

Теперь вместо игры в карты, что я обычно делал после работы, я вынужден был убирать шары. Шаров было много, а руки у меня только четыре. Вдруг входная дверь хлопнула с таким грохотом…»

(И… что вагон не счёл возможным передать дословно?

Метла, катятся шары, те собирают их…)

«…Опять ввалился пьяный управдом…»

(Слишком громко ремонтировали «беззубу»?..

И — его выпроваживают; потом — с отремонтированной «беззубой» играют в карты?

Нет: стёрта или отсутствует часть текста…)

И думать собирался — совсем о другом!..

Ну вот, абсурдность призыва на «срочную службу» — все ощутили вдруг…

Две великих и страшных войны, когда решалась судьба мира — да; но сколько можно строить миропонимание на ненависти к каким-то «чужим»? Строится лучшая жизнь — в принципе для всех! И в плане международного доверия: против кого держать эту «школу мужества», кто должен бояться её?..

И «эксплуататоры» — откуда, если на то пошло, кто ими становились? И те же спецслужбы: разве люди в массе — не достаточно грамотны и сознательны, чтобы содержать имеющих «особые права» над ними? Разве есть — граждане первого и второго сорта?..

А — эти нелепые поползновения, что всё же возникнут на короткое время в прессе? Дети миллионеров, мол, сами учились зарабатывать на жизнь, чуть не торгуя газетами на улицах… Но и будет — смято шквалом возмущённых писем читателей: что это предлагается, как пример для кого? Чтобы кто-то, видите ли, «не слонялся без дела» — а много ли таких?..

И чушь насчёт мод в одежде, музыке — забудут, никто не оглянется на такое…

Да, думать хотел — об этом…

А пришло время — наконец узнать про ту «беззубу»?..

«…Беззуба, высвободившись…» (от чего?) «…вышла из дома и пустилась по городу с 3…» (рублями? копейками?) «…в кармане, лихорадочно раздумывая, что делать дальше…

…— Скільки воно коштує? Чи можна його пити?…»

(Вопрос… продавцу в магазине, по-украински? И — схватив бутылку, бежит оттуда?..

А вот — какой-то завод?)

«…Любуясь огромными корпусами, беззуба увидела вахтёра Федю Морозова, сладко дремавшего на скамейке в проходной. Этот вахтёр отличался тем, что очень любил выпить…

…Завидя вахтёра, беззуба призадумалась. У неё в голове созрела новая преступная идея… Она подошла к вахтёру и принялась трясти его за плечо. Тот встал и, тупо глядя в одну точку, спросил:

— Зачем пришли?

— Понимаете, я биофизическая беззуба. Мне очень хочется выпить чего-нибудь спиртного…» (?) «… Например, водку, которую я сегодня купила в магазине «Спирттовары» (она стащила водку). Но у меня, понимаете, общественный характер. Хочу выпить с кем-нибудь. Вы не противник пития спиртного?

— Наоборот…

…Беззуба почти ничего и не пила, а только всё подливала и подливала вахтёру. Но он этого не замечал, так как пьянел всё больше и больше. Выпив, наконец, вторую бутылку, он закрыл один глаз, и, треснув себя третьей бутылкой по голове, свалился под лавку.

Беззуба схватила мешок с картофелем и, высыпав картофель, бесцеремонно затолкала туда пьяного в дым Федю…

Планы возникали в голове беззубы один за другим. Наконец её осенила идея. Она пошла на базар, который, кстати сказать, находился рядом, и, пройдя метров 10, начала кричать:

— Продаётся поросёнок! Цена 7 рублей…

…Итак, «поросёнка» купил управдом того самого дома, в котором живу я. Ну, помните, мы тогда его холодной водой обливали… а…

…так вот, управдом пошёл в наш дом, а за спиной у него болтался мешок, в котором стонал пьяный вахтёр…»

(И был же… не в «Весёлых картинках», в «Мурзилке» — такой рассказ!

Но — вроде бы давно…)

«…— Здравствуйте, уважаемый робот неизвестной марки! Интересно только знать, какое сырьё вы нам достали? — говоря это, директор достал тетрадь и приготовил ручку…

— Уважаемый директоррррр! — затарахтела беззуба. — Я принесла вам 12 кубов соды, — и она поставила на пол мешки.

— Та-а-ак… — протянул директор. — По 6 кубов на два плавильных станка хватит до полудня. Учитывая, что сырьё завозят два раза в день… ага, 60 рублей…

И директор, раскрыв несгораемый ящик, протянул беззубе 60 рублей. Беззуба жадно схватила деньги и упрятала их в карман. Но тут из мешка послышался вопль…»

(Не смех! Вопрос формирования моральных понятий…

Вот — собранный «роботами» «робот» прочёл такое, и…)

…И образ: удирает из кабинета, бросив мешок!..

А потом — даёт где-то взятку? Уже в ином кабинете?..

Что «беззуба» знает об этом? Почему что-то — правильно, а что-то — нет?

…Да, приоткрылось уже — такой гранью!

Вот — чего-то нет в продаже: лишь по планам, фондам… а почему? Иначе — мол, будет «эксплуатация», «имущие классы»… А откуда у «беззубы» — такие понятия?

И «беззуба» читает газеты, и убеждается: «просто так» многое — нельзя! Надо — «в обход»! Все ловчат, обманывают друг друга…

Как прав Захар, что поднял проблему!..

(И тоже: какие слова найти — тут, для новой реальности? Что, в конце концов, современный руководитель — не помещик, не феодал; да и на войне — как понимать эту «измену», «предательство»?..

Да, каждый думает на своём языке, привержен своей культуре; но не рабы же — кого-то одного, уверенного, что все обязаны страдать от нехватки чего-то, и гибнуть за его интересы!..

…Но — и люди сюда, в эту ветвь, попали уже другие! Надо просто «закрыть вопрос»! А какие слова найти…

Есть интересы учреждений, групп — и могут не совпадать с интересами и общества, и личности… Но — и не должен сидеть паразитом тот, кто лишь запрещает, закрывает пути, принимает решения с позиций личной выгоды, воспринимает учреждение как поместье, сотрудников — как слуг, фонд — как личный карман! Пусть неосознанно… Но — так и сказать?..

Вот — пронеслось в мгновения…)

…А «беззуба» — хочет просто иметь отдельное жильё, «средства производства» чего-то! (Тоже — верна догадка Захара!) Почему, собственно, это — «нечестно»?

Такими гранями открылась вдруг история о сбежавшем «роботе»…

Но — «Родель»! Это имя — Стеценко едва не дал «роботам» в своём тексте!

И там они собирают ещё «роботов»… Пусть завод — не «микростеклотары»…

Или… Что дальше?

Увы! Исчёрканные, изрезанные остатки!..

«Пробы пера» авторов-школьников не всегда сохраняются в целости!

Да, наверно — и ориентируются на мнение старших, кого искренне уважают… А потом режут, вымарывают — поняв, что вышло…

Но — как же восстановить?..

«…— Возьмите…

…Ничем она…

…закон запрещает!

— Ничего, — сказал другой, — скажем, что в столб, и…

«Ведь и меня могут так отделать», — мелькнуло в…» (голове «беззубы»?).

«…никто не накажет мерзавцев дружинников.

Оттолкнув дружинника, беззуба бросилась к…

…вителя. Но беззуба уже не могла остано…

За ней выбежали двое дружинников…

…бросились к другой…

Через минуту обе машины уже мчали…

…удивлении, когда рядом с правой стороны…

…них значилось «Поворот только вправо», но вот…

…город Здолбунов…» (!!) «…Как, — подумала беззу…

…стинктивно рванулась к рулю. Но вмес…

…лёсах и понеслась в прежнем направлении.

Беззуба взглянула на руль. То, что он…

…стоял знак нового корпуса Курганск…

…тала в нескольких номерах газеты…» («Её спасло то обстоятельство, что…»— пришёл след прямо из пространства!) «…дружинники ехали на такой же…» (машине?).

«…Когда дружинники уже почти настигли…

…Но беззубе пришлось поплатиться за…

…машины и покатились по дороге. То…

…другими колёсами. Машина, упав…

…осях, но вскоре остановилась вовсе.

Оказалось, в машину беззубы вреза…

Беззубу настигала в…

…бросилась к ближайше…

…дался взрыв. Колесо…

…и покатившееся, сбил…

…начал с ужасным…

…Вдруг из окна полетели… Беззуба рухнула на землю…»

(Но что: колёса отлетели, и ехала — «на одних осях»?

И — «Курганского автобусного завода»? Не об академике Курганском же тут речь! Который — пока и не академик, и… По той ветви — была же семья с «уважаемым» олигофреном…

Да, тоже проблема! Но пока…)

«…В это время на у…

…примечательная личнос…

дом, где она нечаянно упала… и больно стукнулась. Вскрикнув от боли, она…

…очнулась…» (посмотрела, где?) «…находилась. Она лежала на кровати, пристав…

…брюки-клёш с надписью «Дурак» на английском…

…Напротив кровати сте…

…авшими невесть кого. Стены были увешаны…

…ми шкафчиками, в некоторых из которых храни…

…коньяки. На большом столе посреди комнаты…»

(В общем — вполне «мещанская» обстановка?)

«…и самогонный аппарат… У окна стоял… подозрительной окраски… книжный шкаф…» (если — одна фраза!) «…полки которого были завалены…

…крытый гараж, из которого выглядывал «Москвич»…

…половую щётку…

…Васильевна решила сделать из неё домохозяй…

…ой. Но предложение показалось ей подо…

…— Где я нахожусь?

…Возьми это и протри пол…»

(Ах, вот как!

Но и то…

Как раз мысль к постановлениям: давно уже — мирное время, сколько можно насиловать общество искусственными трудностями, бессмысленными реликтами «чрезвычайщины», мелочным недоверием к людям — представляя это как необходимые жертвы на алтарь мировой борьбы? А просто налаженный быт — уже «мещанство»?..

Хотя «там» — иное…)

«…Беззуба сделала шаг в сторону Али… и, собравшись с мыслями, заорала:

— Если вы не скажете мне, что происходит…

Пьяный муж испугался чудовищного крика беззубы… схватил мясорубку и побежал по квартире…

— Сумасшедший! — испугалась беззуба и спряталась под кровать.

— Не сумасшедший, а пьяный, — растерянно проворчала Аля, но тут же отказалась от попытки исправить репутацию мужа в глазах беззубы, едва увернувшись от спикировавшей в неё мясорубки. Она схватила мужа в охапку и заперла в ванную…

— Ты там молчи, негодяй, а то дуршлагом получишь!

…но тут раздался звонок в дверь…

— Соседка с жалобой, — ответил голос…

…та самая соседка, перед которой Аля Васильевна хотела похвастаться моей беззубой…

— Иду, понимаете, по улице, несу своему Лёхе импортные брюки и бутылки вина, и вдруг на меня из окна… падает щётка…

— Извините, это мой муж спьяну выбросил и, простите, в вас попал…

— Так скажите, зараза, своему… что если он ещё раз такую пакость мне устроит… пол-литра от него останется! Убью сволоту проклятую, пропадёт и след! То есть не вас, зараза, а муженька вашего поганого!

— Ох, Катенька, дорогая…

— И не надо мне, чтобы вы, в стельку пьяная, впрочем, как и ваш…

Слушающаяся весь этот разговор беззуба подумала: «Это добрая женщина»…

…И Аля, и Катя, как мы видим из их разговора, были одинаково сварливыми. В любое время суток, как в полночь, так и днём, они могли ругаться и даже колотить друг друга банками, но тут произошёл на редкость удивительный случай, а именно: терпению Али пришёл конец. Она заверещала:

— Хапуги проклятые! Из-за этого-то Лёхи меня беспокоить! Не мешайте мне наслаждаться прекрасным видом утра!

Але Васильевне, конечно, надо было просто отговориться, и это, конечно, присуще многим людям. Но дальнейшие действия, на мой взгляд, были немного необоснованными и даже несправедливыми к бедной соседке, на которую упала половая щётка. Схватив соседку за горло, Аля вышвырнула её на лестничную клетку и захлопнула дверь. Немного отдышавшись и не обращая внимания на звуки, которые с двойной яростью выделывали соседка Катя и пьяный муж Толя Васильевич за дверями разного назначения, она вышла с толовую и сказала:

— Где ты?…»

(Но на чей — «мой взгляд»? Вышло, будто… самого «Роделя»!)

«…Беззуба выскочила из-под кровати.

— Я здэсь!

Жена сообразила, как она может заставит беззубу помогать ей по хозяйству. Она изобразила какую-то кисло-драматичную, чуть ли не протравленную позу… и заговорила:

— Если не будете… меня слушать, я буду красть у вас деньги…

— Манэты! — донеслось из ванной…»

(Совсем неясный момент!)

«…и за этим последовал удар душа по стене…

— …не беспокойся, дорогая, — продолжала Аля на диво спокойным голосом, — это мой муж в ванной куролесит. А теперь возьми деньги и купи подсолнечного масла. Вот бидон, кошелёк на столе.

Беззуба взяла кошелёк и деньги, и обретя желанную, хотя и недолговечную свободу, поплелась в гастроном. Вернее будет сказать, что пошла она не в гастроном, так как заботливая жёнушка об этом беззубе ничего не сказала. Вдобавок ко всему мозг беззубы был несколько затуманен. Вот вам целых две причины, по которым беззуба в гастроном не пошла. Вместо гастронома она пошла в ларёк с надписью «Табачная-Коньячная»… Подойдя к ларьку, она пересчитала все деньги, которых у неё оказалось семьдесят четыре копейки, и попросила три пачки «Памира»:

— Безфильтровое что-нибудь, пожалуйста. Ну, «Памир», например…

Худой продавец в кепке подался вперёд и сказал:

— Роботам не отпускаем…

— Я не такая глупая, как вы думаете, — обиженно заговорила беззуба. — И прошу я у вас три пачки сигарет «Памир» для своего хозяина…

Строгий продавец в кепке, напоминающий шпиона или бандита секретной службы, протянул беззубе пачки и сказал:

— Берите, с вас 33 копейки.

Беззуба не спеша сгребла сигареты с прилавка в бидон, и, с силой размахнувшись, бросила в лицо продавцу копейку. Закрыв кошелёк, она побежала к дому, преследуемая истеричными воплями перепуганного продавца…

…Когда она, довольная тем, что истратила всего лишь копейку на удар по морде… вошла в дом. Солнце палило вовсю. Беззубе в своём металлическом кожухе было даже жарче, чем людям…»

(А ведь вопрос: терморегуляция! Если всерьёз!)

«…Поднявшись наверх по прохладной и чистой каменной лестнице, она наконец вошла в комнату на втором этаже. За время отсутствия беззубы муж уже проспался и теперь работал над диссертацией, касающейся сбыта пива. Увидев вошедшую в дверь беззубу, он удивился и даже испугался. Но Аля сказала:

— Не бойся, мой дорогой. Эту беззубу я подобрала в канализационном люке, когда шла по улице…

…— Зачем ты это сделала?

— Как же ты не понимаешь? Разве я могла допустить, чтобы робот пропал? Ведь в нём хотя бы есть ценный материал…

От этих слов беззуба пришла в себя.

— Вы что? Хотите разобрать меня?

— А где подсолнечное масло?

— Вот оно! — и беззуба, открыв бидон, поставила его на стол, забыв, что там папиросы.

— Она что? И за подсолнечным маслом может ходить?

— Могу! Могу! Могу!

Жена заглянула в бидон и разозлилась.

— Это так ты купила подсолнечное масло? — и она перевернула бидон. Оттуда вылетели папиросы.

— Я некурящий! — завопил муж и надел диссертацию на голову жене…

В ответ на это жена схватила брюки и надела их на голову мужу, а в довершение всего огрела его скалкой по спине. Муж схватил топор и побежал вслед за женой, которая побежала на кухню. Внезапно жена круто свернула в сторону, и муж попал топором в стекло…

Увидев, что творится, беззуба сорвала со стены брюки клёш, запихнула их в бидон, закрыла его крышкой и, схватив, загремела по лестнице…

…Беззуба, выскочив из подъезда, решила покончить с этой противной сумасшедшей жизнью, и зашагала по улице. Это, однако же, оказалось для неё невыполнимым, потому что мозг беззубы настойчиво работал против отрицательных типов, которых в жизни обычно больше, чем положительных. Встретив, например, Федю Морозова, она не смогла побороть искушение запихнуть его в мешок…» (Или всё же — едва смогла?) «…Надо сказать, что беззуба почти во всех случаях поступала правильно. Но «почти» — не считается. Милиционеры ведь не могли терпеть, как она крала деньги сотнями рублей и обсчитывала продавцов в каждом магазине и особенно… на худой конец… в ларьке «Табачная-Коньячная»…

…Беззуба шла по жаркой, знойной улице. На улицах было ещё мало людей, только изредка можно было увидеть закрывшего один глаз пьяницу, но этот не в счёт, потому что он лишь потихоньку спал в луже. Звенящая июльская тишина изредка нарушалась доносившимся откуда-то звоном разбитого стекла или вульгарными сплетнями соседки, когда выяснялось, что у неё на подоконник капает пиво…»

(Но, если вспомнить, что — где-то падала, очнулась…

Или и есть — мировосприятие, основанное на подшивках «Крокодила»?..)

«…По улицам с жужжанием летали осы, пчёлы, бабочки и шмели. Но беззуба, несмотря на все блага жизни, проклинала её конструктора, то есть меня, за то, что я сделал её корпус металлическим…» (Вот — тоже!) «…Заметив на своём пути небольшую лавочку, она зашла в тень рябинового дерева и села на скамеечку, с наслаждением отдыхая после трудового дня.

Долго отдыхать ей, однако, не пришлось, так как на противоположно расположенном киоске она увидела надпись: «Бар Пивной, 56 м».

Отдохнув немного, беззуба встала и пошла к бару. Вид пьяниц наполнял её желанием вылить пиво в окно, спрятаться под кровать или устроить переполох… Она прошла, наверное, не 56, а 58 метров, но бар не показывался. Вместо бара там стоял указатель с надписью: «Идите вправо, 24 м».

Беззуба прошла 24 м по указанной дороге, но бара она не нашла. Там стоял указатель с надписью: «Налево бар, 62 м».

Беззуба частенько побежала по этой дороге, но пробежав 62 м, увидела надпись: «Идите дальше, 1,5 км»…

Проклиная всё на свете, беззуба… решила плюнуть на указатель и обратиться к помощи какого-нибудь старожила подворотни. Вскоре она увидела голову, нахально торчащую…

— Вы не скажете, где здесь пивной бар? Я перегораю…»

(Нет, уже страшно!)

«…— Бу-бу-бу, я пьян…

Пришлось беззубе отыскивать указатель. Лишь только тогда, когда усталая беззуба плелась в полувечер по проспекту Мира, она увидела пивной бар, одиноко торчащий где-то в тёмном углу. Правда, она вспомнила, что в контейнере у неё нет денег, но тут же вспомнила, что у неё осталось 24 копейки, которые она мимоходом удержала у Али Васильевны. А этих денег вполне хватало на то, чтобы купить у продавца бара какой-нибудь нехороший коньяк… Воспрянув духом, беззуба вошла в пивной бар и очутилась в просторном, очень грязном помещении. Не было не только столов, но даже стульев. Посетители расположились на полу, пачкая штаны. В углу было несколько пьяниц. Они что-то потихонечку пели про бурю нестройным хором. Официант в грязных порванных брюках носил пьяным пациентам… простите, посетителям бутылки и рюмки, полные какой-то «адской смесью». Беззуба села на пол, пачкая брюки-клёш, и прогрохотала заказ. Официант с ворчаньем дал ей бутылку коньяка…»

(Ах… для очередного «поросёнка»?)

«…Беззуба обрадовалась тому, что в баре в отношении пьяниц хорошее обслуживание, но тут возникла новая трудность. Когда она попросила у официанта ключ для откупоривания бутылок, он выругался, употребив слова «Хам», «Пьяница», и…

Такой поворот дела беззубу страшно удивил. И только посмотрев на красный нос официанта, она поняла, что он пьян. Она вздохнула и сама пошла к прилавку, надеясь достать ключ там. Ключ действительно оказался там, и… беззуба тут же откупорила бутылку и выпила, так сказать, коньяк с костями…» (Конструкция… позволяла?) «…Обернувшись, она увидела, что официант допивает «Масляную Краску Экспорт»… Это вывело беззубу из себя. Она подбежала к нему и закричала:

— Ах ты, пьяный нахал! — и вылила остатки коньяка ему в глаз.

Схватившись за правый глаз, официант заревел нецензурную песню. Соседний пьяница, испугавшись, вскочил с места и разбил о голову беззубы бутылку вина «Старый чёрт».

— Что ты делаешь! — закричала беззуба.

— А что здесь происходит? — закричал дружинник неизвестного происхождения, подходя к пьяному официанту…

— Ничего.

— А ты его не спрашивай! — гаркнула беззуба.

Чтобы насытиться, ей надо было выпить 0,25 л коньяка, а она выпила 0,5 л. Энергия била в ней ключом…

— Кто вы такая, чтобы распоряжаться? — спросил дружинник.

— Не ваше дело…»

(Что-то) «…— пробормотал дружинник и закрыл глаз бутылкой.

— Он пьян! — выкрикнула беззуба.

— Кажется, я действительно пьян, — сказал дружинник. — А ведь я… чёрт возьми… кто?

— Дружинника бьют! — закричала ближайшая тройка пьяниц и сбила беззубу с ног.

Беззуба рассердилась и быстрее скорости… понеслась на начальника бара, но он успел увернуться. Беззуба на полном ходу врезалась прямо в бутылки…

— Товарищи! — заверещал хозяин. — Товарищи, это нечестно. Товарищи, верните мне цену!

— Я тебе верну цену! — закричал дружинник и бутылкой посадил ему фонарь под глазом.

Через несколько секунд дрались и ругались все обитатели этого разбойничьего притона. Беззуба дралась не хуже рыцаря Львиное Сердце…»

(Да, юмор захватывает… когда пишешь! А увидеть — ужас!)

«…Бутылки летали направо и налево. В дружинника покатился огромный шар…» (Вот ещё неясно!) «…Но пьяница промахнулся, и шар влетел прямо в огромную цистерну в 1000 л. Пиво полилось со ступенек, ведущих на возвышение. Дружинник поскользнулся и упал на пол. Какой-то пьяница решил вырваться оттуда, но дверь раскрылась и прямо в голову ему ударил деревянный чурбан… оставленный беззубой. Он потерял сознание. Из окна 2 этажа полетели бутылки, вино полилось ос стены. С улицы донеслись истошные крики и нецензурная ругань…

…Пьяницы, не замечая этого, продолжали драться кулаками, бутылками, пиджаками, брюками, ботинками… чем попало. Вдруг дверь раскрывалась и, срывая деревянный чурбан, в бар ворвалась толпа дружинников и соседей, вооружённых палками. Толпа схватила с десяток пьяниц и понесла их куда надо. Но знаменитая ЭБР…» (она же, «беззуба»?) «…ударила дружинника брюками клёш по голове, вывернулась и побежала дальше творить чудеса…

Впрочем, не совсем верно сказано. За беззубой опять гнались дружинники…

— Хватай его!

— Ах, мерзавец!..»

(Будто не видя, что — «робот»!)

«…— Это он всю драку затеял! — закричал пьяница и попытался увернуться, но на голову ему обрушился тяжёлый кулак…

Полупьяная беззуба… вбежала в подъезд. Следом за ней неслись дружинники.

— Сволота глупая! Хватай его!

Беззуба и сама поняла всю глупость положения, в котором она очутилась. Когда она приближалась к третьему этажу, совсем рядом слышался топот ног. Беззуба прыгнула на окно, а затем и с окна, прямо в кучу песка.

— Держи негодяя!!!

Беззуба вскочила и побежала к дом Аллы Васильевны. Потрусив немного, дружинники смело бросились вниз и спикировали в помойную яму.

— Хва-та… Буль-буль-буль…

Беззуба, рискуя, переключилась на всю энергию, и понеслась как грузовой автомобиль. Дружинники вылезли из помойной ямы по самые уши в грязи, сели на ближайший автомобиль, и поехали за беззубой…»

(Да, «конфисковав» чей-то!)

«…Энергия истощилась, но беззуба увидела автомобиль «Газик». Из него вылазили дружинники. Но беззубу было нелегко…» (взять?) «…врасплох. Сбив одного…»

(Опять обрыв текста?

Или — всё же некие остатки?)

«…— Хапуги… — Да толь… Беззуба никакого вн… подозрительн… оставленной… — Куда ты… яму.

— Иди ты…

Завязалась дра… работники и по…

…— Стой! — заорал…

…синим фонарь… на мост по ули…

…бетонные блоки… реки Устье…»

(Точнее… Устья! В Ровно!)

«…Поза… сданного в эксплу… бежали дружинни…

…валом…

— Вот она! — закричал один из дружинников, заметив убегающую беззубу.

Но дружинники ничего не успели предпринять. Мост затрещал. Машина накренилась вправо.

— В чём дело?

Бетонный блок рухнул в реку. Вслед за ним полетела нагруженная дружинниками машина.

— Спасите! Тонем! — закричали они.

— Тебя же учили плавать! Если ты утонешь, мы тебя оштрафуем!

Беззуба ворвалась в гараж ближайшего дома. Машина с воровски… монетным звоном выехала и вдруг начала со скрипом маневрировать по улице. Бензобак затрещал. Оттуда вы…

…— это безобразие…

…кирпичи посыпались вниз, и… соседи сверху ввалились к соседям снизу…»

(Хоть не буквально, на голову?)

«…— Эй, что здесь творится! — закричали соседи вне себя от ярости, но тут дружинники, освещая кому-то дорогу фонарями, поволокли их под душ… Беззуба выскочила из-под обломков машины, но тут через три квартала полетела скалка, оставив беззубе фонарь, вернее, вмятины под глазами — довольно меткое попадание…»

(И точно: дом в руинах!)

«…Шум, понимаете, надоел какой-то больной мигренью.

— Эй! — загрохотала бе… — Где скалка? Я вам… под в одними глазами. Беззуба села вер…

…подъездов ближайшие…

…разъярённых сосед…

…гремя чужими са…

…ту. Но тут опять…

…так как каждому…

…соседей подрались…

…тюрьм…

…— Это же арестант… и…

…ките их!

Услышав слово…

…дружинники, как и…

…украли «Океан-12»…

…зуба схватила од…

…другого ногами, и…

…схватившую вы…

…рал последние с…

…ник. Заметив ост…

…влетела в него… Д…

…плавно набирал…» (скорость по улице?) «…Фрунзе, оставив…

…ну. Пассажир… эл…

…несколько минут

…ливо спросил:

— Скажите, пожа…

…Беззуба не менее вежливо невежливо ответила:

— Скажите, дорогой мой дружочек, какое дело вам, высокопоставленному, дело до каких-то пьяных драк? Ну, подумаешь, пьяные. Ну, поволокли их куда надо… Ну и что?

Вежливый пассажир электробуса никак не ожидал такого отношения к себе…

— У нас не Америка, — грубо ответил он. — Пьяные драки здесь случаются не часто…»

(Что же было «на самом деле»? «Беззуба» влетела в какой-то дом, разрушив его… на угнанном у Меркурьева «Океане-12»?

Но и «электробус»…

Впрочем, у «беззубы» неясно сознание…)

«…Сцена 14…

…ойно сидели за столом и уже шестой раз…

…цу. Карт в запасной колоде уже не осталось…

…№ 19…

…ойдёт ко мне козырным королём. Надо ска…

…ожей на шлем беззубы… Козырной туз сам…

…— в упор. Почему она до сих пор не…

…коридор, где располагался телефон. Я отлич…

…2-10 (это был номер телефона директора завода)…

…этого телефон заорал:

…конце сказали:

…и номер какой?

…тут телефон зазвонил сам. На этот…

…загружать телефонную сеть ненужными разговорами…

— Мы звоним на завод микростеклотары и не можем дозвониться. Лучше посоветуйте, как это сделать.

— Таких справок мы не даём, — и на том конце со злобой повесили трубку.

Я решил позвонить в справочное бюро, но… Один раз меня соединили со службой газа, а второй раз — с каким-то колхозом. На третий раз, наконец, мне удалось дозвониться и узнать, что номер телефона директора — 4-72-10…» (Завода, где… сами работали? Или — что за проблемы со связью?) «…Попытавшись позвонить ещё раз, я услышал хриплый голос:

— Ждите ответа.

Это «ждите ответа» было повторено ещё десять раз. Наконец, уже другой голос сказал:

— Слушаю.

— Директор завода? — спросил я.

— Нет, это вытрезвитель. Я положил трубку. Больше звонить было некуда…»

(Буквально: в тексте — одной строкой?)

«…Родель-19 уже в который раз обрушился на меня:

— С этой проклятой беззубой хлебнёшь горя. Звоним, звоним… То колхоз, то телефонная станция, то какой-то плотник, то…

Он не договорил. Зазвонил телефон. Я со злобной решимостью поднял трубку.

— Здравствуйте. Кто говорит?

— Здравствуйте. Говорит директор завода микростеклотары. Немедленно приезжайте, товарищ Родель, на завод. Дело пахнет судом.

И послышался гудок…

— Слушай, Родель-19,— сказал я. — Мало того, что эта беззуба ушла из дома, так знаешь. Кто нам позвонил?

— Кто?

— Директор завода.

— Врёшь!

— Нет, правда. А разговор с ним был короток… «Приезжайте, — говорит, — на завод. Дело пахнет судом…»

— Так прямо и сказал?

— Да. нужно идти.

— Я пойду с тобой. Идём.

Я ничего не возражал против друга…» (Что это значит?) «…На тяжёлый разговор, который, как я думал, должен был произойти у директора, было безопаснее идти с другом. Директор у нас был хороший, справедливый, но если там действительно произошло что-то серьёзное?

…— А, вот и вы пришли! — сказал директор, когда мы вошли к нему…

Подперев рукой лоб, он сказал:

— Мне стало известно, что вы, товарищ № 18, собираете для разных целей…» («управляемых» — зачёркнуто?) «…беззуб. Не так ли?

— Да, так. А что такое?

— Произошло очень серьёзное дело. Какой номер вашей беззубы?

— ЭБР-1. Это значит Экспериментальный…»

(Ну, вот именно! Первая и единственная!)

«…— Вы закладывали в беззубу индексы от 2701 до 2797…

— Я заложил в беззубу все правые нормы. Всех индексов было 3579.

— Когда она исчезла из вашего дома?

— В субботу, около 13-ти. Мы не имеем с ней контакта уже 43 часа…

— В 15 часов беззубу видели у проходной завода РЗВА, где она выпивала с вахтёром. Из проходной она вышла с мешком, а вахтёр исчез. В 16 часов беззуба продала его вахтёру под видом поросёнка…» (?) «…В 16. 50 с помощью мошеннической уловки ей удалось получить квартиру 66 в доме 11 по улице Мануильского…»

(А вагон уточнил: такого в Ровно — нет поныне!

И… «беззуба выпивала» — сказал уже директор?

И бежала «по утреннему городу» — в 13 часов?..)

«…В течение прошедших 39 часов беззуба в эту квартиру не являлась.

— И это всё? — спросил № 19.

— Нет… В 18 часов она явилась на наш завод и похитила 60 рублей… В 22 часа 20 минут её видели в поезде Луцк — Киев… Она вышла с двумя чемоданами на станции Здолбунов, и, незаконно получив от начальника станции 912 рублей… в 23 часа зашла в ресторан. После этого следы её потерялись.

— Нам придётся её искать, товарищи… 972 рубля — не шутка. За такое похищение недолго получить полтора годика…»

(Ах, в кабинете — кто-то ещё! Смутная тень… в некой форме!)

«…— Но ведь я ни в чём не виноват! Я не отпускал беззубу. Кажется, она просто сбежала по верёвке…

— Слушайте, товарищи, перестаньте дурить. Вы не сами собирали эту беззубу. Вас снабжал… Гомельский комбинат Низковольтной Кибернетической Аппаратуры…» (Говорил тот, второй? А в тексте не упомянут — и вышло, будто… директор?) «…Всё было предусмотрено. Как беззуба могла сбежать? Она могла сбежать лишь в том случае, если бы был бракованным блок выделения мыслей № 3…

— Но этого не могло быть. В прошлом году рабочие комбината выполнили на 99 % план. А продукция у них была — Знак Качества можно поставить. В газетах пишут, что приёмник, собранный из таких блоков может работать 50 лет и ни разу не испортится!..»

(Глумливая речь — «того, второго»? Или… запинающаяся — директора?

Или — неопытность автора, не знающего, как и когда говорят взрослые?..)

«…Тут в дело вмешался № 19.

— Родель не виноват. Он собирал всё точно по схеме. Значит, был бракованный блок. Мы не виноваты. Так вы отпускаете нас?

— Вот что, товарищи. Поищите-ка завтра беззубу. Целый день будете искать. А за «прогул» вам ничего не будет. У меня есть заместители, я объясню им. Как что делать, а вы поищите беззубу… А то она таких дел натворить может!

— Хорошо, мы поищем, — пообещал я…

Ночь. Ярко светились фонари. Беззубе только и оставалось, что бесцельно шататься по городу ночью. Беззуба прошла мимо вытрезвителя. В окне виднелась голова пьяницы… На скамейке дремал подросток 14 лет… На земле стояла бутылка с надписью «Мыло 1 сорт»…

— А… что? То есть… как вас зовут?

— ЭБР-1.

— А вы не дружинник?

— Ну, какой же я дружинник? Я робот. Меня зовут ЭБР-1,— ещё раз повторила она.

— А меня…»

(Как?)

«…— Но, простите, я не очень хорошо поняла эти этикетки. Что там?

— Водка. Мне тоже её хочется… Родители не позволяют, будь они ампутированы…» (??) «…Моя мать, Екатерина Племянникова, хотела, чтобы я работал. Но я не захотел и сбежал из дома. Родители очень давно копят деньги на юг, на целый год. Они собрали 6100 рублей, а я их прихватил с собой. Теперь у нас начнётся райская жизнь. Вот чудес натворим! Будут знать тогда родители, как заставлять меня работать. Хамство какое-то… ты не хочешь работать, а они тебя заставляют. Вот ещё скажите, зачем я туда пойду? Скопили 6100 рублей, а меня заставляют работать. Это моральный грабёж. Вот теперь пусть сами работают, негодяи. Лентяи какие-то! Всего 6100 рублей насобирали, а я на 7000 рассчитывал…»

(Тут уж «незнание жизни» — кем? «Беззубой» или… автором?

Но видны — «робот» и человек, ночью, под фонарём!)

«…Наконец он немного утихомирился и стал зубами откупоривать бутылку водки. Беззубе показалось, что раньше она где-то слышала такое имя… Наконец она вспомнила, что это слово слышала у Али Васильевны: «несу своему Лёхе импортные брюки». Значит, это как раз тот Лёха…

Выпив водки, они встали и пошли по улице… Была чёрная ночь. На небе светился огромный Месяц. Под давлением лёгкого ветерка железобетонные кудри Лёхи…» (?) «…развевались во все стороны, напоминая взрыв фугасной бомбы…»

(Да… просто идут по улице! И причёска — не такая!)

«…местами были приклеены. В рукавах каким-то деятелем были прорезаны дырки, местами заплатанные. Вместо пояса у него был патронташ, в который были воткнуты папиросы. Из кармана торчали две бутылки…»

(Хотя виден — в джинсах и светлой рубашке!)

«…водки, одна с надписью «Перец», другая с надписью «Сода каустическая».

«Отчаянный парень. Сообщник 1 сорт, — подумала беззуба. — Будем вместе чудеса вытворять.»

…— Ограбим первого попавшегося человека, — сказал Лёха… — Выберем пьяного, а то если трезвого ограбим, позвонит в милицию, и нам припаяют срок.

И вот тут только беззубу начало клонить ко сну. Ни о каком грабеже больше не могло быть и речи. Энергия быстро истощалась…»

(Всё же — правдивый текст о… мозаике помрачённого сознания «беззубы»?

И питание от водки… Ей, в безумии — лишь кажется?)

«…Она сказала своему сообщнику:

— Ну грабь уже поскорее, и пойдём спать. Я не могу больше вытерпеть. Тебе хорошо, лежишь, лежишь, и спишь! А я хожу… как египетская рабыня, по городу, и не могу отдохнуть.

— За чем же вы ходите… — спросила беззуба…»

(Сама себя? ЕГГОГ!

И… Что?)

«…свете сумеречного фонаря.

Лёху не испугал вид пьяного… Он для верности подошёл к нему такой же нетвёрдой походкой… и сказал:

— Скажите, зажигалка не найдётся?

— Найдётся… спички, — сказал он таким басом, что беззуба проснулась…

Он полез в карман, и вместе со спичками выпали 130 рублей. Этот здоровенный детина был лучший дружинник в городе…» (ой, что-то не то!) «…и в знак глубокой благодарности ему дали все деньги оштрафованных пьяниц…»

(Или — «беззуба» думала, что так было, пока спала?)

«…Вы, читатели, можете сказать, что это не она, но я сам лично видел… в городе Севастополе… как… самый настоящий милиционер вышел из магазина «Бакалея» с бутылкой чего-то спиртного в руках…»

(«Живи, как я учу, а не как я живу»!)

«…Но мы остановились на том, что здоровенный дружинник вытащил из кармана спички вместе со 130 рублями. Беззуба ударила его по голове собственной головой. Тот рухнул, как подкошенный. Ограбление свершилось…»

(И… всё же обрыв?

Отсутствует текст — дальше? Нет…)

«…— Да… РЗС… В

— Состоит ли у вас…

— Да, он состоит…

— Почему? Беззуба…

— ГФК поставил… бы знали, за что их судить будут. Я взял трубку…

— По-моему, надо судить беззубу, да и № 18 тоже… А бракоделов надо только лишить премии…

— Вы хотите этим сказать, что для этих докерообразных…» (?) «…разгильдяев имеются льготы? Так вот что, дорогие мои, чтоб вы все провалились… Кстати, кто это звонит?

— Директор ГФК, — ответил квакающий голос после долгих колебаний.

— Вы негодный к употреблению унитаз! Вы знаете, подлец, как дорого к концу всех происшествий может обойтись бракованный модуль 2705? А если сейчас взорвётся завод стекла? Если 500 человек… нашего города… окажутся отравленными? Если увеличится число преступлений? Вы должны понять… чугунная вы башка…»

(Или как раз — автор слышал, что так говорят взрослые!)

«…Беззуба сбежала из дому. Она сразу встретилась с преступниками… Нагрузка достигла 58 ед…» (Каких?) «…Уже, наверно, достигает 62 ед. Всё кончится тем, что беззуба перегорит, нанеся страшны урон нашему городу… Всё.

И с этими словами я положил трубку…

…— Вас, Родели, арестовать хотят. Так что переходите ко мне, — сказал директор…»

(Куда? Домой… к нему?)

«…А беззуба продолжала ходить по городу уже вместе с Лёхой, и продолжала безобразничать. Она уже неплохо показала себя, однако ей казалось, что чего-то недостаёт… Вскоре, однако, она сообразила, что надо устроить крупное преступление… И вот однажды, взяв трубку телефона-автомата, она услышала обрывок…

— …Привет. В кинотеатре «Глобус» идёт интересный фильм. Кажется, фантастический… Называется…» (Как?) «…Я как-то читал, что он интересный.

— Придёшь?

— Приду…

— Пока.

— Пока…

«Вот оно что! — решила беззуба. — Сегодня в кинотеатре идёт фантастический фильм. Прекрасный повод устроить переполох…»

…Или просто:

«…А беззуба ходила по городу… И вот однажды взяв трубку телефона-автомата, она услышала обрывок такого разговора…

— … В кинотеатре «Глобус» идёт очень интересный фильм…

…Положив трубку, беззуба кликнула Лёху. Они зашли за угол, очень осторожно выбрали несколько рублей из того обширного капитала, который был украден у родителей, и пошли. Они шли… по мрачной полуденной улице к винному магазину…»

ЕГГОГ за ЕГГОГом!..

И — пока перерыв? Вагону надо что-то просмотреть самому…

Родион открыл глаза. Тягостная, томительная пустота будто разлилась всюду. Ни о чём не было сил думать…

И — странный сумрак за окном…

(Ночь или утро? И где он сейчас?

Но и об этом — не хотелось думать сразу…)

…И там, за окном вагона — спасённый, восстанавливающийся мир!

А тут — он, проводник, всё продолжает разбираться: что на самом деле могло быть — в Атлантиде, с «Роделями», с «беззубой»?..

236. Итог смешанной ветви

«…Положив трубку, беззуба кликнула Лёху. Они зашли за угол, очень осторожно выбрали несколько рублей из того обширного капитала, который был украден у родителей, и пошли. Они шли по мрачной полуденной улице…

…— Пожалуй, ты права, — согласился Лёха. — Инопланетян у нас или не пустят, или убьют…

…Воспользовавшись тем, что в гастрономе подобного типа касса находится далеко от товаров, они незаметно набрали полную сумку бутылок «Портвейна» и проскочили на улицу…

— Аппетитное вино, — сказала беззуба. — А я уже голодна. Разопьём!

— Позвольте… — начал Лёха…

…Но Лёха своей глупостью чуть не погубил операцию.

— Отпусти меня, милая, папироску покурить, — взмолился он, — покурю и обратно.

— Ты опять за своё, — злобно прошипела беззуба, и он замолчал.

Прозвенел второй звонок…

— Давай будем бегать между рядами и кричать: «Выл соловей, деревья гнулись», — предложил Лёха.

Предложение понравилось… В середине фильма, на самом интересном месте, беззуба вскочила и заорала…»

(Чушь… Но в меняющейся реальности — заполняет «пробелы»?

Хотя «реально» — просто смотрят фильм «Молчание доктора Ивенса»?

Есть такой, прошёл через грань — став частью культурного наследия «этой» Земли…)

«…— Эй, кому «Портвейн»? — спросила беззуба.

— Мне и ему, и ещё ему. Сообразим! Где рюмка, жена?…» (?)

«…На экран стала проектироваться перфорация.

— Бежим! — крикнула беззуба.

Они выбежали во двор и попали прямо в руки одному из милиционеров. Но второй милиционер сказал:

— Ты их не трогай, Вася. Знаешь, они ведь сорвали фильм «Молчание доктора Ивенса», а это очень хорошо… Это нужно — срывать такие фильмы. Потому что, если разоблачат… Брежнева, произойдёт Коммунистическая революция…»

(Что?? Никак не ждал — тут!)

«…Дружинник выпустил хулиганов…

— Да, — сказала беззуба… — совсем запуталась. Если у нас так много денег и мы можем баловаться понарошку, так давай отомстим моему конструктору…

— Зачем?

— А заодно украдём и деньги! Кажется, он собирает их на новых беззуб.

— Гениально! — сказал Лёха. — Ты просто мой-бей-зуба!..

…А теперь я расскажу о том, какая страшная беда случилась у нас дома.

Я стоял на балконе и видел, как двое подозрительных…» (нет) «…Лёха и беззуба… идут к нашему дому. Я вышел на лестницу и услышал снизу стук копыт (простите, ног) и такой разговор.

— Слушай, у твоего конструктора много денег?

— Много. Он ведь хочет покупать части беззуб, а только один ферритовый микромодуль с катушкой стоит 5. 20…

— А сколько он хочет беззуб?

— Да, где-то 4 ещё…

— Ого! Если в каждой беззубе 400 рублей, то у Роделя 1600 рублей! Это ж надо! Так и (пропуск) недолго в золотой унитаз…»

(Да, в тексте так: «пропуск»!)

«…— Какая квартира?

— (№ 62) № 7…» (Тоже — так!)

«…Я крепко сжал в руке лыжную палку… Пьяные бандиты поравнялись со мной, но меня они не…»

(Разрыв…

Но всё же образ: свет, дым! Кто-то рванулся — к рычагу, рубильнику? Нет, смутно…)

«…кий душ. Комнату заполнили оранжевые искры. Беззуба, схватив бесчувственного Лёху, бросилась по лестнице. Мой друг отлетел к стене и перегорел. Меня самого подхватило дымным вихрем и понесло. Пространство потемнело, и я с грохотом рухнул на деревянный пол…

…Сцена 20.

Лёха очнулся в парке. Было уже 8 июля.

Встав со скамейки…»

(Разрыв! Опять…

А… 8 июля хоть — какого года?)

«…— Куда мы поедем? — шепнула беззуба.

— А мы накупим пивка. Холодненького… А потом станем шабашниками.

— Не выгодно это… Люди редко умирают…

— Разговорчики забыл? Раз мы потерпевшие, зарежем кого-то, а когда похоронят, ещё надерём…»

(Незнакомый жаргон…)

«…— Давай Ваську зарежем! Жена уйдёт на похороны, а мы её ограбим. Потом смоемся из дома, а на похоронах ещё рублей 50 надерём.

— А Вася? Он, кажется, бывший директор пивзавода? За такие дела по головке не погладят.

— Кому он нужен, этот Васька!

— Пошёл к чёрту. Сам знаю…» (Кто хоть говорит — кому?) «…И потом, не будет лишних свидетелей. До чёрта их не люблю!

Он вынул из кармана телефонную книжку и нашёл там… Василий Николаевич Грех, улица… Беззуба сказала:

— Значит, давай разработаем план действий. Сейчас мы дуем на Мирющенко…» (да, название улицы!) «…в гастроном. Накупим водки, отыщем третьего, и сообразим. Ночью мы вместе с ним отыщем нужную квартиру и позвоним…

— А если нам не захотят открыть?

— Вздор. Мы подберёмся к двери и скажем, что пришли из домоуправления проверять воду. Ты уж, Лёха, лучше не выступай. Голос у тебя грубый, как у паровоза. Один раз скажешь… всё дело провалишь. После этого они тебе не поверят… Идём!

Подъехал троллейбус, и они покатили на встречу с новыми приключениями…»

(Но «наяву» — вот видно: просто смотрят фильм, делятся впечатлениями!

Откуда же это? Опять мозаика… чего?)

«…Сцена 21.

В это время я лежал в чёрной от дыма квартире. Меня спасло лишь то, что я заблаговременно собрал робота марки «СИК» — сложная интегральная косозуба… Её удивил грохот. Она выскочила из параллельной комнаты и увидел догорающий генератор…»

(«Первый взрыв генератора», — мелькнуло ещё «помимо текста»!

То есть… будет и второй? А «параллельная комната» — это как?)

«…— Не понимаю, что произошло, — сказал он. — А это, кажется, мой конструктор?

Никто ей не ответил. Мы лежали перегоревшие. Только издалека донёсся скрип. Это лёгкий ветерок открывал дверь. Косозуба пошла и заперла дверь. Когда она вернулась, я встал.

…— Какая-то тьма… Почему?

— Уже ночь. Сегодня 8 июля 1981 года.

— Почему не включается электричество? Честное слово, какая-то неестественная тьма. И потолок весь чёрный от скопившегося углерода. Беззуба проклятая!

— Какая беззуба?

— К сожалению, она удрала от нас и от справедливого правосудия одновременно…» (??)

«…— Но я ничего не могу понять, — сказал косозуба.

— Я ваш конструктор, Родель № 18. Мы собрали робота марки ЭБР, а он вырвался и начал… Мы попытались поймать её, но она взорвала генератор и убежала. Её я имел в виду…

— Так её ловить надо!

— Сейчас ночь. Нас могут подстеречь пьяницы. Лучше пойдём завтра.

Вдруг резко зазвонил телефон. Я поднял трубку.

— Кто у телефона? — спросил я.

— Директор ГФК, — ответил кто-то…

— Вы обманываете меня. Вы женщина.

— Нет, я… дидиректор… сейчас подойдёт…»

(Но чувство: там — не «косозуба», а… третий Родель?)

«…В трубке послышался грохот падающей мебели и крик: «Держи его! Ай! Да вот тебе…»

— Меня тащат! — закричал директор. — А-а-а-ай!

— Живо лезь под душ! — крикнула сварливым голосом какая-то женщина… Потом она взяла трубку.

— Кто у телефона?

— Родель № 18.

— Извините, сейчас у нас вечеринка. Вася, йди сюди!

— Между прочим, сегодня ночью ваша беззуба вместе со своим сообщником, по документам Алексеем Петровичем Племянниковым, и ещё с каким-то человеком убили своего су… собутыльника, Василия Николаевича Греха. Кроме того, они припугнули его мать и она отдала им всю пенсию по мужу. Мало того, она отдала им и обычную пенсию. А жена отдала им тоже все деньги, после чего бандиты скрылись в неизвестном направлении.

— Ценить мы будем выпивку, тянуть сигарный дух! — завыл голос какого-то негодяя.

— Иду, — сказала женщина, — а то боюсь, как бы мой самогонный аппарат не опрокинулся…

В трубке послышались короткие гудки. В изнеможении я опустился на пол перед № 19-ым.

— Давай будем исправлять его, а то мы не сможем убежать, когда сюда придёт какой-нибудь тип, похожий на Лёху.

Я снял покрышку и пересмотрел электронную схему, отключив источник питания. У Роделя 19-го поломались платы № 6, 8, 3…»

(Это-то как понять?)

«…— Включай паяльник по пластмассе, — сказал я косозубе. — Соединим микроплаты. И всё будет хорошо. Кстати, косозуба, проверь и мои источники питания. Я ведь тоже перегорал. Возьми амперметр…

Косозуба быстро нашла повреждение и спаяла провода.

— Включай Роделя № 19.

Родель так же медленно встал.

— Кажется, беззуба взорвала генератор?

— Главное не это… Она совершила убийство…

— А где человека могут похоронить?

— На Новом Молодёжном. На Киевском. На Белоцерковном. И всё…»

(Не соответствует топографии Ровно!)

«…— Всё-таки давай спать. Сейчас ночь.

И мы заснули вместе с косозубой…»

(А само это «косозуба» — что значит?)

«…Подкатив к винно-водочному магазину, Лёха и беззуба быстро нашли собутыльника.

— Здорово, приятель! — крикнул Лёха.

— Рад встрече, дружище! Сообразить бы с тобой, да вот деньги последние остались…

— Брось ты это занятие. Знаешь, я ведь на завод пошёл, но меня оттуда выгнали… Подхожу в конце месяца к кассиру, а он мне с размаху кинул 200 рублей…»

(Вот именно — какой он тогда школьник?)

«…За столом, понизив голос, он сказал:

— Знаешь, нас один человек сегодня ограбил. Мы по закону как потерпевшие, так давай его зарежем!..» (?)

«…— Не хочу из-за вас решётку грызть. Небо покажется, маленьким. С твою баранью шапку, Лёха.

— А ты, Петя, по закону пройдёшь как свидетель. Скажешь, что тебя потащили двое преступников, а когда спросят, какие, будешь описывать внешность Васи…» (Того, убитого?) «…Потом скажешь, что двое честных людей убили двух преступников. О чём бы тебя ни спрашивали, говори одно и то же.

— Странно всё-таки…

— Какой ты человек, Петька! Это будет только в том случае, если нас поймают…»

(Но — не от этих же «Пети и Васи» отбивался когда-то… кто? Якобы у χ Лебедя…)

«…— Значит, если нас не поймают, что будет?

— Ну, нет, конечно, не будет, — успокоил его Лёха.

— Хорошо, давай убьём. Но зачем?…»

(Должна быть — история совсем не плохого человека, встретившего «беззубу»! А идёт «поверх» — что-то дикое!

И «баранья шапка» — летом…)

«…— А мы его ограбить сможем?

— Ладно, давай…

…Перед квартирой 28 Лёха остановился. Беззуба нажала на кнопку. За дверью послышались шаги и голос:

— Кто там? Мы спим.

Лёха взял нож и сказал:

— Водопроводчики. Срочно открывайте.

Дверь отошла назад и Вася увидел перед собой Лёху…» (Так и этот — Вася? Или как?) «…Он хотел захлопнуть дверь, но беззуба просунула туда железную ногу и сорвала дверь с петель. Он, этот Лёха, бросил нож с такой силой, что он прошёл через Васю навылет… Услышав вопли своего мужа, из соседней комнаты выбежала испуганная жена. Петя схватил её за руки.

— Куда ваш муж девал деньги?

— Они… бы… были у… у не… го, — произнесла заикавшаяся от страха жена.

Беззуба пролезла железной лапой в окровавленный карман Васи и вытащила оттуда семь кошельков…» (Будто — карманный вор, и все — чужие?!

И ведь… директор завода, что якобы ограбил вора! Был на Фархелеме такой судебный процесс, учинённый сыщиками «из народа»!)

«…Лёха заорал:

— А где твоя пенсия по мужу?…

— Я палажила их в ощадну… сберкасу.

Беззуба вырвала у Лёхи нож и направила на жену…

— Поклянись, сволота, бутылками пива и пачками папирос, что не выдашь нас сдуру…

…Преступники ушли, предварительно взяв с неё ещё одно обещание — спрятать куда-нибудь труп Васьки. Директор ГФК узнал об этом от милиции…

…Сцена 23.

Милиция уже давно рыскала по следам Лёхи, но наталкивалась только на потерпевших. Конечно, потерпевшие могли сказать, что здесь делалось, но Лёха и беззуба с большой точностью ударяли в легко уязвимые уголки города Ровно, и поймать их не удавалось…

С сообщником дела пошли гораздо лучше. Теперь они могли грабить в тиши парка напуганных до смерти прохожих с бóльшим успехом. Это происходило так. По очереди то Лёха, то Петя, то беззуба, завидев прохожего, становились на дороге и говорили, что у них дом сгорел. Пока прохожий давал деньги, на него кидались сообщники и выбирали все деньги вместе с паспортом. В конце девяти дней они проверяли паспорта. Признаться, это было очень интересно, потому что иногда в засаду к алкоголикам попадались важные птицы…»

(И… все носили с собой паспорта?

Прямо оглушило… Почти как в оккупации!

Да, «там» — не мирное лето мирной страны!

Но — и облику «беззубы» не удивлялись?..)

«…Тот, кто плакал перед прохожим, назывался заводящим. Если заводящему попадались какие-то дураки, он, по закончикам преступников, назывался «снабженцем» и бежал в магазин для снабжения водкой, вином, пивом и пачками папирос.

После ограблений нескольких милиционеров милиция поняла, что имеет дело с серьёзными преступниками, и стала устраивать вооружённые облавы.

Во время одной из них в руки пьянеющих от крови прокуроров попался собутыльник Лёхи…

…— Гражданин Пётр Елисеевич Петренко, признаёте ли вы себя виновным? — спросил прокурор и злобно стукнул кулаком по столу…

— Нет, не признаю. В данном случае виновен не я.

— Объясните. В чём здесь дело.

— Но я уже объяснял вам, когда писал последнее слово подсудимого…» (Автор… не знал процедур, терминов! Увы, Родиону — хорошо знакомых!) «…Я был только свидетелем.

— Но мне стало известно, что вы с двумя сообщниками ограбили жену вашего собутыльника Васи. Можете ли вы назвать своих сообщников?

— Сейчас назову. Первого звали Алексей Фёдорович Племянников, живёт на улице… Другого зовут ЭБР, что значит Экспериментальный Биофизический Робот. Конструктор этого робота живёт на улице Московской, дом №…» (нет, неясно) «…квартира 7.

— Отлично, Петя…

Да, мне тогда повезло. Дело в том, что беззуба назвала собутыльнику Лёхи неверный адрес…

Как выяснилось впоследствии, на суде, состоявшемся в тот же день, 29 августа, Петренко сел на два года…»

(И такой скорый суд…

Но и нет образов — этих «прокурора», «Петренко»! Лишь — как «беззуба» и «Лёха» просто мирно беседуют!)

«…Розыск беззубы продолжался. Мы пошли по ложному следу, который 2 сентября 1981 года привёл нас в школу №…»

(Образ: старшеклассники, обступившие их… Да — «роботов», как в старой фантастике!

И спрашивали… Знают ли — значения таких-то слов? Ясно каких…

А если бы вправду — инопланетяне? И перед ними — так опозорили свою цивилизацию?..)

«…— Хорошо, ставлю диагноз: жёсткие хрипы в лёгких…» (Там, в медпункте?) «…Куришь? Только говори честно.

— Нет, не курю…

— Ну как же не куришь? Я всё слышала. Признавайся, или пойдём в учительскую.

— Нет, не курю…

— Так, хорошо…

Ко мне подошла учительница, открыла дверь и зашла внутрь…»

(Нет, а если вправду — не курит?)

«…— Ведите в учительскую… с его одноклассником. Кажется, он…

Я вошёл…

— Да закройте дверь! Прямо мучение!

— А робота здесь нету?

— И нету, и не было… Уйди, зараза…»

(Или автор невольно описал — свою школу? Что услышал бы — «робот» или инопланетянин, зайдя туда?)

«…— Там действительно нет даже и следов робота, — сказал я своему другу…» (Но почему думали, что «беззуба» там?) «…— Где же его искать?

— Знаю! — сказал Родель № 19.— В учительской-то наверняка знают!

Мы пошли в учительскую. Из неё раздавалась сигаретная вонь. Её источником оказался одетый в форму учитель физкультуры. Из неё раздавались полутрезвые голоса…

— Сволочь ты… И признаться не хочешь! Куришь, гадина?

— Да, курю…

Я резко открыл дверь и спросил:

— Извините, мы здесь по делу о пропавшем роботе. Вы его здесь не видели?

— До вашего появления мы его не видели, — раздалось из глубины учительской. Все, в том числе и…» (тот ученик?) «…залились пьяным хохотом.

— Но как вы можете допускать, чтобы пятиклассники (!) курили? Это подлость. Курящие с ранних лет и не бросающие своей привычки, конечно, могут рано отравиться и даже умереть…»

(Ах, и — след фрагмента про «робота» ЭКР? Он же пытался втолковать что-то — в школе? Тем, кто даже не могли понять, что мыши — часть экосистемы? Отвечали, как…

Но — и не без личных впечатлений автора? Увы, ничего — о нём самом…)

…И сразу: «беззуба» с «Лёхой» — в фойе… ровенского кинотеатра «Жовтень»!

(Вот это да!..

Ведь там, по сопутствующим образам — и был описанный в «Камере смертников» сеанс инопланетной хроники! В кадрах — те же плезиозавр, растения-подушки, улитка! И — «агенты КПЗЛ» не дали «полицейским дружинникам» совершить массовое убийство зрителей!..)

Но — не то! «Родель-18» — подошёл, положил руку на плечо «беззубе»… а в итоге — драка? «Лёха» вскочил, и…

(И как-то… без текста, вне ряда событий?..)

…Ещё накладка: образ некой пивной?

«… Я обернулся и увидел отца с сыном. На фоне могил отец силой заставлял сына пить вино. Сын выпил полкружки. Тогда отец вылил остальное в кусты и сказал:

— Сейчас купим вино и разопьём дома. А если не будешь, как трепану! Понял?

— Папа, а зачем его пить? Оно ведь нехорошее! — сказал мальчик.

— Надо воспитывать себя настоящим мужчиной, а не слюнтяем, — сказал отец. — Если не выпьешь, то я скажу, придёт мой знакомый дружинник… и… и… в общем, тебя выгонят из школы…

«Ведь врёт, мерзавец», — подумал я. Я подошёл к нему и сказал:

— Как вы можете допускать, чтобы ваш сын… в 9-летнем возрасте пил вино? Из него вырастет непоправимый пьяница, и, в свою очередь, от него будет страдать жена. Вы понимаете, что вы негодяй?

Но он нахально ответил:

— Не ваше дело! Сын не ваш, а мой. Что хочу, то и делаю.

Я размахнулся и треснул пьяницу по морде. Он упал с нецензурным криком и принялся ругать папиросы. Я позвал своего знакомого — хорошего дружинника — и он вместе с мальчиком поехал домой…»

(А дальше? Если тот — всё равно будет его так «воспитывать»?

Но и… Откуда «Родель» знал, что тому — 9 лет? И… знакомый дружинник?

Что-то не сходится! Или текст — неполон…)

Ещё образ…

Абсурд: «беззуба»… в вытрезвителе?

И «Родель» в сопровождении прибывших ещё за кем-то патрульных — ехал опознавать её там? Да там же — оказался и «Лёха»?..

(Но — текст не соответствовал этим образам? Или… образы в представлении автора — образам, известным вагону?)

«…Я постучал в дверь кабинета № 1.

— Кто это?

— Родель-18. Вы вызвали меня по делу ЭБР и Племянникова.

— Зайдите.

Я зашёл и сел на специально подставленный стул.

— Итак, — начал следователь в форме неизвестно кого, — у него были погоны с двумя красными полосами без звёзд, — вы, Родель, солгали милиции. А за это дают от 2 до 7 лет.

— Так какие же ложные показания я дал? — спросил я.

— Ваше лжесвидетельство заключается в том, что вы сказали в вытрезвителе. Лёха родителей не грабил, они сами отрицали это…

— Лёха рассказывал беззубе об этом сам…»

(Или так — в предварительном наброске? В готовом тексте — было бы «официальнее»?)

«…— Нет. Вот показания, — и он потряс передо мной целой пачкой каких-то бумаг.

— Можно мне ознакомиться сними?

— Да.

Из просмотра бумаг, занявшего у меня целый час, я понял, что Лёха, беззуба и родители Лёхи отрицали все совершённые грехи, а я обвинялся в сборке заведомо бракованного робота… Когда я кончил читать, следователь спросил:

— Ну, как? Признаёте ли вы себя виновным?

Я понял, что наступила решающая минута. Над нашей экспедицией… нависла смертельная угроза. Я стал лихорадочно обдумывать, как бы запутать следователя. За 100 рублей он мог бы оправдать меня, но денег я не имел… и вообще я плохо умею мошенничать. И вдруг мне стало ясно, что надо делать. Я знал, что беззуба всё ещё сидит под следствием. Незаметно для следователя я набрал ментальный шифр беззубы. Теперь она была под моим контролем…»

(Вот так поворот! «Экспедиция»!

Но они же тут — земляне! А не — те «роботы» в Атлантиде! Или…

Обрывки догадок — пронеслись в мгновения…)

«…— Вы не ответили на мой вопрос, — сказал следователь.

— Нет. Если Лёха не грабил своих родителей, значит, беззуба меня обманула. А что касается… брак был обнаружен после её побега из дома.

— Не понимаю.

— Брак мы установили заочно, по поведению беззубы.

— Ложь. Беззуба была…

Но тут я перебросил гравитонную фазу на 0…» (??) «…Беззуба, сбив головой дверь, влетела в комнату. Все освещённые места в комнате стали жёлтыми, а тени зелёными, затем появилась красно-синяя и фиолетово-чёрная окраска соответственно, беззуба сбила следователя с ног и раздался замедленный вдвое крик:

— Каакк быы ннее таак!

Я сделал вид, что перегораю, и закричал:

— ……

Только через секунду раздался мой крик:

— Пеереегоорраайуу!..»

(У них… тот «гравитатор»?..

И вот уже «роботы» — рабочие земного завода… превратились в «роботов»-инопланетян!..)

«…Видимо, следователь услышал меня, так как за секунду до потери сознания на его лице появилась злобная улыбка. Затем все изменения окраски повторились в обратном порядке, и я, минуя лежащего без сознания следователя (беззуба уже куда-то исчезла) вышел. Продолжать поиски беззубы я не мог, так как кто знает, что могло ждать меня в отделении милиции. Но тут в коридоре я столкнулся с Роделем-15.

— Проклятая беззуба поехала к нам домой! — сразу сказал он.

— На чём она поехала?

— Угнала милицейскую машину.

— Хорошо. Как мы её догоним? Неужели придётся угнать и нам?

— Придётся.

— Хорошо.

Родель-15… перебросил рычаг, и раздался гул. Как я очутился в гараже, я не помнил. Перепуганные до смерти дружинники сами освободили кабину «Жигулей», и вот мы выехали…

Всю улицу Ленинскую от перекрёстка с улицей Нечая до перекрёстка с улицей Маяковского мы гнались за машиной беззубы. Но как только мы подъехали к перекрёстку, загорелся красный свет. Беззуба успела проскочить, а нам пришлось применить двойной обгон. К счастью, регулировщик в это время беседовал с другим нарушителем и не заметил этого…» (Знакомая подробность!)

«…Расстояние между нами и беззубой сокращалось. У неё кончался бензин. Может быть, мы и догнали бы эту беззубу, но тут из-за перекрёстка внезапно выскочила машина. Быстро двигаясь по синусоиде, она приблизилась к нам, и я вдруг почувствовал, что отлетаю в сторону. Раздался грохот…

Я пришёл в себя довольно быстро. От поверженных машин всё ещё расходились дымки. Рядом лежал без сознания Родель-15. На нас стремительно надвигался автобус. Не дожидаясь новой катастрофы (а они в земных городах происходили быстро), я опять (в третий раз за день!) применил гравитационный перенос…»

(И… тот самый перекрёсток! Маяковского, Парижской Коммуны!..

И сколько знакомых ситуаций…)

«…Мы быстро миновали широкую улицу и… минуя РЗС… СА…» (в общем, их завод?) «…очутились в нашем доме. Теперь мы должны были ещё нести ответственность за поверженные автомобили. Правда, мы с помощью гравито-переноса… перенесли их очень далеко от города, но нас видела одна женщина. Из-за этого я порядком разозлился на нечестного следователя.

Приложив микрофон к двери, я услышал голоса Лёхи и беззубы.

— Вот кошелёк моего конструктора, — сказала беззуба. Какова благодарность! Я сделал живую беззубу из нескольких десятков тысяч мёртвых деталей, блоков и модулей, а она меня хочет ограбить!

Послышался звон.

— Чего ты на пол роняешь рубль? — спросил Леха.

— Закатился.

— Ну что ж, один потерять не страшно. Давай уходить, а то он сейчас придёт!

Бандиты не слышали, как резко повернулся ключ в замке. Я вошёл в комнату. Лёха предстал передо мной в своём порванном и помятом внешнем виде. На полу виднелась отодвинутая рама велосипеда. Видно, он лазил под кровать…

— Здравствуйте, мы, кажется, где-то виделись?

— Виделись.

С этими словами я треснул по беззубе…» (Нет! ЕГГОГ!) «…Беззуба отлетела Лёхе в пах, и они упали на пол.

— А теперь отдай, — сказал я.

Но беззуба схватила Лёху за руку и собралась уходить. Я в четвёртый раз за день вынул гравитатор. И тут…

Беззуба вырвала у меня гравитатор и направила на меня самого. Я совершил большую ошибку, снарядив беззубу в жизненный путь сведениями о пользовании гравитатором. В одно мгновение пространство позеленело, покраснело и перемешалось. Я упал на пол. Через 15 секунд до меня долетели голоса на увеличенной вдвое длине волны:

— Ааа чтооо бууудешш дееелаать с неееиизвеестнооой машиииной?

— Броооосьь! Бросьь йёёёоо!

Лёха и беззуба ушли тяжёлой походкой и прихватили с собой 15 наших рублей. Это был большой минус!

Я встал и, пошатываясь, направился к брошенному гравитатору. К счастью, он оказался цел.

Рама велосипеда деформировалась и сильно погну…»

(И — разрыв?

Или…)

«…Лёха вышел, и я хотел треснуть по нему болванкой, но со всего размаха треснул по радиатору, потому что Лёха увернулся. К счастью, не топили, и вода не пошла. Лёха поёжился от стоявшего в квартире холода и раскрыл дверь. Теперь он стоял прямо перед дверью. Я толкнул его в светлый прямоугольник и… Лёха тут же покатился по ступенькам…»

(Как же было? И будто — стиль… уже иного автора?

Или — уже «Роделя» оглушило, и он не понимал, что делает?)

«…и выскочил из подъезда. Когда я спустился вниз, Лёхи уже не было. Он убежал.

Я остановился в растерянности.

— Что же теперь делать? — спросил меня Родель-15.

— Не знаю, — безнадёжным голосом ответил я. — Он донесёт, и тогда…

— Нет, — вмешался Родель-19. Он пока отправился на кладбище. Нам тоже надо там быть…»

(Разрыв?

Но… многое вдруг встало на место!

«Где человека могут похоронить» — это о расположении кладбищ? И Лёха… просто подрабатывал там с «беззубой», что никого не удивляло! «Робот-шабашник», как те, в Атлантиде!

Но…

Почему вдруг — ноябрьская демонстрация? «Родель» шёл с колонной, и вдруг… увидев «беззубу» — оттолкнул кого-то с портретом в руках, бросился за ней?..

И снова: текст — не соответствует образам?..)

«…Проходя в колонне мимо здания УИИВГа, я заметил беззубу. Оттолкнув пьяницу, державшего плакат…» (?) «…пробившись сквозь толпу, я бросился к беззубе и схватил её за рычаг. Беззуба обмякла и осела…»

(И… «рычаг» — у разумного существа!)

«…Схватив беззубу… за голову, я стал сбивать её ногами милиционеров и дружинников…» (?) «…Только тут я понял, какую глупость сделал: беззуба опять включилась и бросилась в колонну. Перепрыгнув через толпу, я устремился за ней.

— Хай наближається наш Радянський Союз до комунізму… уррааа! — загремело из динамика…»

(Как насмешка!)

«…Вдруг раздался рёв. Я обернулся. Автомобиль, ехавший перед нашей заводской колонной, с огромной скоростью бросился на площадь. Демонстранты бросились в стороны. Автомобиль свернул и, проехав мимо трибуны, с которой все уже бросились врассыпную, врезался в неё… А я подбежал к машине, но не успел. Автомобиль понёсся по площади и свернул на улицу… Демонстрация прервалась. Беззуба понеслась на машине по улице… едва не задевая демонстрантов. Вслед за ней понеслась машина с мигающим голубым огнём.

— Бракоделам — ура! — загремел динамик… и, свалившись, тут же унёсся на машине беззубы…»

(Ну… послышалось?)

«…На нас никто не обращал внимания. Теперь несколько милицейских машин неслись за беззубой. Послышались выстрелы. Пуля, пущенная кем-то из милиционеров, пробила беззубин бензобак. Машина стала петлять по улице и врезалась в винный ларёк. Из него вылетела беззуба и грохнулась посреди мостовой. Разгон был так велик, что милицейские машины пронеслись дальше. Но тут с другой стороны на них понёсся самосвал. Одна милицейская машина столкнулась с другой. Посреди мостовой взвился столб пламени. Завыли тормоза самосвала…»

(Да, но… а как допрашивали «беззубу»? Как говорил тот следователь с ней? Вот и результат!

А вообще — сколь там «обычен», интегрирован в общество такой «робот»? Не поймёшь!)

«…А, придя домой, я обнаружил там и косозубу, и… директора РЗССА. Они о чём-то советовались…

— А, Родель-18, ты уже здесь! — обрадовался директор. — Между прочим, у меня хороший план. Недавно мне удалось достать 30 блоков с ГФК. Может быть, мы соберём нового робота? Впятером-то искать легче!

…Сцена 34.

Нового робота собирать было очень сложно. Хорошо, что я раньше подготовил необходимые материалы…

…Итак, 21 ноября после тщательной проверки я включил индукторные батареи робота. Робот встал…

— Ну, что? — спросил я. — Какие будут вопросы?

— А кто вы? Я вас не помню… Слушать надо было! Мокрое бельё! Вытирайте ноги! Я не помню, где верёвк… хр-пр-хр… пшшшш-ши-и-ик!

И беззуба рухнула на пол. Из её головы полетели струйки дыма.

— Послушайте, что же у нас за продукция? — удивился я…

Я подошёл к новому роботу и снял с его головы покрышку. Сразу же на меня ударил столб густого едкого дыма. Я вынул из робота почерневший блок. Оказалось, что у беззубы в 3, 4 и 6 блоках… блоках самоконтроля — были испорчены по 25 ферритовых роликов… Я вынул блоки из беззубы и снял покрышку с блока. Ролики пришлось заменить вырубками из ферритового сердечника трансформатора, который я вынул из испорченного телевизора… Ролики с железной сердцевиной быстро перегорали, но производство таких роликов обходилось дешевле…»

(Но — что за сюрреализм, в самом деле?)

«…Перед следующим пуском… беззуба… встала. И вдруг на её поролоновых губах заиграла весёлая улыбка. Она понеслась по комнате, опрокидывая стулья и крича:

— Что надо делать, что надо делать, что надо делать?

Но вот беззуба наткнулась на стеллаж и упала на пол. Мы опять осмотрели её и с большим трудом поменяли и эти блоки. Вот что произошло при повторном включении.

Беззуба встала и вдруг стрелой пронеслась на кухню. Мы — за ней… и, разметав ногой скалки…» (они-то зачем — «роботам»?) «…вбежали в ванную. Там она сорвала со шланга душ и, сбив меня с ног, полетела через туалет к двери и врезалась в гардероб. Беззуба окончательно перегорела…»

(И это — как юмор!)

«…Таким образом, нового робота нам собрать не удалось, и я стал разбирать беззубу… Только на следующий день я узнал, что Лёха и…» (та, первая) «…беззуба переквалифицировались в браконьеров!

Сцена 35.

Лёха и беззуба приобрели ружьё и патроны в складе «Сельхозтехники»… Если бы я даже знал об этом, всё равно не нашёл бы их. Ведь я даже не мог предполагать, что этот склад находится в центре города, в бывшей церкви! Ничего не скажешь, доблестное хранение памятников старины…

И вот что произошло.

Беззуба и Лёха поехали троллейбусом 18-го маршрута…» (какого пока нет!) «…прямо к собору. Его окружала ограда из колючей проволоки.

— Лезем! — шепнула беззуба.

Первым полез Лёха. Он хотел опередить беззубу…»

(Но образ: врываются на ходу в поезд, он рвёт при этом брюки…

Текст же — вовсе не соответствует?

Запутался… автор? Должны быть — какие-то их странствия, приключения; а — вместо этого…)

«…лосиха и лосёнок. Лоси ели траву и поэтому не заметили двух подлецов.

А в это время я и Родель-19 вылетели из дома на рюкзаках-вертолётах и полетели к Здолбице. Пролетая над лесом, мы услышали стук ружья и увидели всю эту картину…

— Уходите, лоси!!! — что было силы крикнул я. И тут лосиха-мать и лосёнок сразу вскочили. Лосёнок, правда, не мог ещё бежать. Тогда я выхватил гравитатор и лосей отнесло далеко в сторону. В то же мгновение грянул выстрел. Вдруг поляна стала ярко-красной. Пуля полетела в Лёху и чуть не попала ему в пах. Бандиты начали убегать, но вдруг Лёха споткнулся и упал. Грянул взрыв…

Лёха и беззуба долго не могли оправиться от потрясения…»

(Но, увы… И «Лёхе» надо что-то есть! А они — в бегах! «Беззуба» рассказала о допросе, он перепугался…)

«…Кстати, меня очень заинтересовали разговоры людей о зверинце. Я решил зайти туда и посмотреть на животных… Лёха и беззуба тоже пошли туда…»

(«Осколки» рассказа… Как сложить воедино?

«Лёхе» — всего 14… Он не понимает: что грозит — за что? Уже — им обоим?

Ведь те убийства, грабежи — бред!

Или… Не бред, а — в этом и обвиняют?..

И вот — в бегах… Такой намечался поворот сюжета? Но…)

«…Я прихватил с собой гравитатор и направился к первой клетке. Из неё доносился испуганный писк… Пьяная публика громко орала нецензурные слова и хохотала. В белок летели сигареты, папиросы и конфеты вместе с бумажками. Вдруг один зверёк взял пачку папирос и с интересом стал рассматривать. Тогда я его вспугнул. Зверёк выронил пачку и хотел убежать, но убежать было некуда…

…Я разбил прутья клетки. Тут белка посадила бельчат себе на спину, чего я уж никак не ожидал, и прыгнула… Разодрав когтями пьяное рыло…» (чьё?) «…белка подпрыгнула на четыре метра вверх и понеслась, маневрируя своим хвостом, по воздуху. Растерявшиеся пьяницы смотрели на летящую, как птица, белку. Она мягко опустилась на землю и стрелой понеслось по улице Дорожных Знаков…» (Такое прямо «сказочное» название?) «…Вдруг на перекрёстке появилась вихляющая машина. Она понеслась прямо на белку и готова уже была раздавить её, но я выхватил гравитатор и надавил на «кнопку предела». Машина с грохотом врезалась в фонарный столб. Тут белка добежала до леса и исчезла за деревьями…

«Теперь, гады, не поймаете», — подумал я и пошёл дальше. От неожиданности пьяницы не преследовали меня… В другой клетке был волк, но какой!.. Шерсть возле его морды была красной и постепенно переходила на жёлтую полосу вокруг туловища… «Природный мутант» — было…» (написано на табличке?) «…Какая-то мразь…забавлялась. Их мучают так много лет…»

(Что, красили волка под «мутанта»?

Но — опять разрыв в тексте?..)

«…— А не бывает, что лев набрасывается на дрессировщика?

— Бывает.

— И как же считают люди — почему он на них набрасывается?

— Они думают, что львы просто злые. Но как можно не набрасываться на людей, которые причинили им столько зла?…»

(Ещё разрыв…

Но казалось: в вырезанном фрагменте — выпускают зверей из клеток? И — кто-то ещё решил помочь?

Увы, смогут ли уже те звери жить в дикой природе…

И, после вырезанного — что?..)

«…у угла дома милицейскую машину. Теперь мне было ясно, что беззуба подслушивала у двери нашей квартиры по заданию дружинников и милиционеров, которые хотели собрать против нас побольше улик…» (Уже — за этот зверинец?) «…Я быстро выхватил гравитатор, но выстрела не последовало: я забыл зарядить гравитатор. Раздался рёв, и машина тронулась с места…

Если бы не этот случай, мы ещё могли бы обмануть преступные власти земли и, может быть, даже вернуться на Офрунг. А теперь мы могли надеяться только на гравитаторы. Нас послали на Землю для разведки, а мы можем никогда больше не вернуться на родину, где нас так ждут…»

(Офрунг! Прямым текстом!)

«…Сообщения в газетах становились всё напряжённее. Со своего поста уходил…» (кто?) «…и на его место вступал…»

(Ну… не «Морокоду» же! Какой-то «Мокров»?)

«…Он продолжал и даже ухудшал политику Брежнева. Многие люди продолжали верить в Мокрова, как верили в… но коммунистических преобразований не произошло. Он позволял себе арестовывать ни в чём не повинных людей и придумывать для них мучительные пытки и казни, не уступающие атлантическим…

…Целые колонны не покорившихся, разоблачающих его политику людей, связывали, клали на мостовые и прокатывали по ним грузовики. Увеличилась преступность, алкоголизм, наркомания. Страна летела в пропасть. Брежнев был хорошим человеком по сравнению с… Голосований не было, так как выбирал не народ, а жалкая кучка нетрезвых министров…»

(А сами — на Земле… с тех времён? С Атлантиды?

Всё перевернулось! Если так…)

«…Однажды ко мне подошёл Эрио Латеби… и сказал:

— Слушай, Родель-18, а ведь уже в СССР… 25 миллионов пьяниц…»

(А «тот» Латеби — и есть «Родель-15»?..

Но — «Мокров»? Условное имя? Не известен ни в какой ветви…)

«…В дверь постучали.

— Кто там? — спросил я.

— Крохотов. — ответили оттуда. — Откройте…»

(Кто-то новый! Правда, опять был разрыв…

И… мелькнуло даже: «Компартия Сахалина»?! Там, в несохранившемся тексте?

Да! Не ошибся Захар!..)

«…Я открыл двери, и в дом быстро вошёл Крохотов.

— Я пришёл сказать вам, что Мокров крайне заинтересовался вами. Он полагает, что вы опасны для СССР, и сказал дружинникам, чтобы они вызвали вас в милицию.

— Мы не можем идти в милицию, — сказал я. — Нас арестуют и посадят в тюрьму. Пускай пьяные дружинники ввалятся сюда сами. Мы им покажем! У нас гравитатор есть…

— Да, где… — сказал Крохотов, — встречаю на улице одного пьяницу. Спрашивает: «Пол-литра есть?» «Нету», — говорю. «Мне, — говорит, — сегодня Коля не даст права убить человека.» Ну, я зарезал этого пьяницу, а тут сзади подходит милиционер. «Идёмте в отделение», — говорит.

— А за что? — спрашиваю.

— За то, что вы убили человека.

— Так он сам из какой-то папиросной шайки! Они вот так: отбирают у людей на улице бутылки и папиросы, а кто больше наберёт, тот получает право человека убить.

— Откуда вы знаете?

— Мне он сам говорил. Так что же, меня в отделение, а убийца пусть на свободе гуляет?

…— И я убил нечестного милиционера…»

(Каким мог стать мир!)

«…— А что же дальше? — спросил я.

— Дальше? Да мало ли что могут подумать! Может быть, милиционер и бандит убили друг друга в драке? Сейчас такое бывает…

…— Так за что же нас хотят арестовать?

— Представьте себе, всего лишь за то, что вы инопланетяне…»

(И это — известно? И… в таком качестве — легально работали на заводе?

Что-то не то…)

«…Да, я хочу ещё рассказать об одном судебном процессе, на котором я присутствовал. Там судили человека, совершенно не похожего на других. Если вы хотите, я расскажу вам историю этого человека… Этот человек очень любил всё, что нужно нашей планете — природу, научные знания, честность. Но особенно он любил природу, потому что без неё немыслима жизнь на Земле… Смотреть, как люди рвали букеты цветов или впустую охотились за животными, было для него тяжело. Но он ещё надеялся! И, надо сказать, надеялся попусту! Честные люди — редкость, — думал он, — а все остальные — подлецы! Он говорил, что нельзя рвать хотя бы цветы понапрасну, надо строить комбинаты синтетической пищи, но… никто его не понимал. Он говорил. Что надо охранять зелёный мир, если не любить, то хотя бы уважать, но все считали его сумасшедшим! Разве можно было объяснить такие важные дела людям, которым нужно только выпить, закурить…Всё святое для них — благородство, любовь и честность — испепелилось в костре преступности, пресловутого «геройства» и подлости. Люди — безнадёжная цивилизация», — подумал он. И только ещё один раз решил испробовать свои силы. Подходящий для этого тип быстро нашёлся. Это был пьяница. Он за углом рвал траву в букет…

«Что вы делаете? — спросил отчаявшийся человек. — Рвать цветы для потехи самому себе — это подлость, потому что растения живые. Они чувствуют всё, как чувствуем это мы. Если же вы хотите сделать себе приятное, так не лучше ли будет разводить у себя в доме живые цветы?»

«Ерунда всё. Что вы говорите, — сказал пьяница. — Не для себя рву, а для Местного Комитета. Принесу — дадут три рубля.»

Но отчаявшийся человек бросился на него, готовый разодрать пьяницу в клочья. Бах! — и затрещали кости.

Первое убийство как бы воодушевило отчаявшегося человека. Он стал убивать всё больше и больше людей, независимо от пола, возраста, и общественного положения. Однажды его даже поймали и повели на суд. Он ясно отвечал на все вопросы. И вот, когда судья должен был вынести приговор, этот человек внезапно встал, схватил его за горло и с силой швырнул на пол, прокурору наступил ногой на морду, вырвал решётку из окна, бросил гранату в скамью подсудимых и выпрыгнул с высоты… Граната была, оказывается, нитроглицериновая и всех там поубивало… Однажды этот человек увидел пивную цистерну, взял ящичек с динамитом, поджёг и бросил туда. От взрыва цистерна перевернулась и все поразлетались в разные стороны… Его пытаются поймать, но он всегда носит с собой разного оружия столько, что все боятся к нему даже подойти, а если кто и подходит, то потом об этом жалеет. Последнее время в газетах появляется много заметок и статей об этом странном, с точки зрения нечестных людей, человеке. Я кончил, — сказал Крохотов.

Меня глубоко поразила эта история… Однако, стараясь ничем не выдать своих чувств, я спокойно спросил:

— Кем вы присутствовали на этом процессе?

— Свидетелем-защитником, — сказал Крохотов и вдруг спохватился — Да, вспомнил, мне надо идти на собрание шоферов-троллейбусников, а вы будьте поосторожней. Знайте, что в это время никто из честных людей к вам не придёт. Если кто-нибудь постучится, готовьте поганую метлу, чтобы выгонять…» (Гравитатор, что ли?..)

«…20 декабря меня вызвали в отделение милиции…»

(И — что?

Разрыв рассказа, чувство какого-то безумия…)

«…Я очнулся ночью на тротуаре. На улице никого не было. Передо мной лежал труп какого-то дружинника с пробитой куском штукатурки головой. Я полез в кобуру, отцепил пистолет от ремешка и огляделся по сторонам. Из-за угла вышел Родель-15, и мы пошли домой.

— Ну, что? — спросил он, — о чём тебя там допрашивали?

— О беззубе, конечно. Ну, дружинник, как всегда, попался нечестный, и даже слушать меня не захотел. Интересно, долго ли я вот так лежал на снегу?

— Не знаю.

— Я тоже не обращал внимания на часы. Но не это сейчас главное. Мы не знаем, где находится беззуба. Если мы в ближайшее время не узнаем этого, количество преступлений скопится, а проклятые дружинники засчитают это, как преступления, совершённые нами. Честность и справедливость потеряли для них значение. Да, всё сейчас меряется на деньги…»

(Но — как удалось вырваться? Тот освободил его снаружи, применив гравитатор?)

«…конструктору роботов — роботу Роделю-18. Он сконструировал беззубу марки «ЭБР», что значит «экспериментальный беззубцовый робот»…» (Бесшестерёночный, что ли?) «…Родель-18 не знал, что это брак, а проверять, брак это или нет, он не мог, так как это заняло бы не меньше двух дней. К Роделю-18 предъявляли большие требования — чтобы он на днях сдал беззубу приёмной комиссии, и он должен был срочно конструировать беззубу. Так как блоки были бракованные, беззуба…»

Я отложил газету…

— Хватит, — сказал я, — мне уже и без судебных очерков… тошнит… Я и так знаю, что думают обо мне пьяные дружинники, и что — Крохотов.

— Да, но это ещё не всё. Крохотова уволили за честный подход к этому делу.

— Как? — вырвалось у меня.

— Да вот так! Теперь Крохотов будет пытаться устроиться на какой-нибудь работе, а нам придётся до поры до времени отдавать ему часть денег.

— Да, — вспомнил я, — у нас ведь есть привезённый с Улфао телескоп! Он в большом сундуке. Вы готовьтесь, а я пока посмотрю на созвездия.

Я подошёл к окну. Была тихая, ясная, морозная ночь. Созвездия Большой Медведицы, Малой Медведицы, Ориона и Тельца были хорошо видны. Кучка из шести звёздочек — Плеяд — испуганными уточками рассеялась по небу.

Я вернулся в комнату. Родель-15 и Родель-19 уже собирали телескоп.

— Какой окуляр возьмём? — спросил я.

— Увеличивающий в 100 раз, — сказал Родель-19.— Так мы сможем рассмотреть диск Юпитера, который хорошо виден.

Я выглянул в окно… Юпитер ярко сиял в тёмном звёздном небе. Луна в правой части неба как бы улыбалась.

Выставив в окно телескоп, Герм Ферх первым стал рассматривать в звёздн…»

(Опять — лишь остатки текста!)

…откуда нам было знать, что беззуба подсматривает за нами снизу и скажет дружинникам, что это пушка, нацеленная на Луну с целью взорвать её! Мы не знали, что скоро — через 25 часов — сюда ввалятся дружинники с криком:

— Отдай пушку, инопланетный мерзавец!

А пока мы с увлечением наблюдали в телескоп за звёздами и планетами.

— Может быть, сфотографируем участок неба в созвездии Ориона? — и я вложил в фотокамеру фотопластинку и вставил её в телескоп…»

(И… «дружинники» поверят?

Хотя… А как судили в 1937 году «агентов папуасской разведки»?..)

«…вошла в отделение милиции, когда город ещё спал.

— Срочно! — сказала она регистратору. — Дело большой важности…

— Вот здесь, — сказал регистратор, указав на кнопку звонка.

Беззуба позвонила. Вошёл дружинник…

— Что?

— Между прочим… Родель-18 направил пушку через окно на Луну с целью взор-р… р… р… ррр… р…

Но тут что-то случилось. Нагрузка достигла 91 единицы. Беззуба заходила по комнате, вытряхивая из себя шум. Дружинник бросился к беззубе, но она лопнула, и, выпустив облако дыма, взлетела вверх, как реактивная ракета. Раскалившиеся докрасна детали покатились вниз вперемежку со штукатуркой и зубами дружинника. Помятый и поломанный корпус… врезался в стену. Одиноко покатились по полу дымящиеся бракованные блоки. ЭБР перегорел. Трясущийся от страха регистратор помог дружиннику встать… и пошёл звать подчинённого…»

(Довели «беззубу»! Как доводили — и людей!)

«…Мы проявляли плёнки и делали фотоотпечатки. Когда мы печатали одну из фотографий, на которой особенно удачно вышел серпик Луны, подошли дружинники.

— Ну, как… спят, голубчики?

— Спят, спят… дрыхнут… сволочи… Такой суммы денег нас лишили! Ведь беззуба перегорела, а если бы она ещё чего-нибудь наделала, нам бы 500 рублей!

В иезуитской форме, среди фонарей, светящих тусклым светом, дружинники были больше похожи на совершающих очередной шпионаж инквизиторов… Из дома вышел какой-то человек. Ближайший дружинник размахнулся автоматом и стукнул его по голове. Быстро обыскав окровавленный труп, пьяный от крови негодяй бросился догонять остальную компанию, торопливо пряча в карманах рубли…

…— Хорошо вышло, сказал я, не замечая приближающейся опасности, и собрался положить новый фотоснимок в рамку. Но вдруг дверь затряслась от ударов.

Быстро закрыв дверь, чтобы не пропали ценные снимки, я бросился к двери. Но тут дружинники, не дав мне схватить гравитатор, сорвали дверь с петель и схватили нас…

— Попались, сволочи! — заорал один из них с вытатуированной на морде…» («свастикой» — исправлено на «папиросой»?) «…и схватил меня за руку с другой стороны. — Теперь не уйдёте!

— Что делать с ними?

— Убьём? — и один дружинник, схватив окровавленное и вымазанное в грязи дуло автомата, стал поднимать завод…» (Взвёл курок, что ли?)

«…— Ну, попробуй, шкура! — заорал я. — Ещё… вашего Мокрова… повесят на глазах у сотен ненавидящих его людей!

…Дружинники схватились за автоматы. Я бросился в сторону, и главарь шайки упал на вешалку. Схватив таз с закрепителем, я ударил кому-то по морде и выхватил гравитатор…

— Руки вверх!

— Посмотрим, кто кого убьёт раньше! — с подлой улыбочкой воскликнул дружинник, и, продолжая держать автомат, полез за разрывной гранатой. На полпути к патронташу он остановил руку. Видно, он хотел попугать нас… Остальные пили, собравшись группами по три-четыре…» (Непонятно!)

«…— Возможно, что вы убьёте нас, — сказал я, стараясь казаться совершенно спокойным. — А вот если ты захочешь убить нас, то вашей своре придётся поскорее убираться отсюда. Автомат испорчен, и вы можете взлететь на воздух…»

(Или… по смыслу: «возможно, мы убьём вас»? Описка?)

«…Дружинник, не очень доверяя мне, полез в автомат. И тут я бросился назад и направил на него гравитатор.

— Держи его! — истошно завопил дружинник, выдирая из гранаты чеку… — Всегда вы пьёте, сволочи!

— Держииии иии… иии и! — раздался гул. — Баааагхууууувагах!

Гравитоны, разогнав дружинников, дым и блеск до скорости звука, проломили ими стекло и вылетели наружу. Взрыв гранаты сотряс комнату. Было слышно, как прогремел замедленный втрое крик разбившихся сволочей… Я уронил косой взгляд на изрешеченный пулями «проявитель»…» (тут в смысле — устройство для обработки фотоматериалов?) «…из которого высыпалось содержимое. Но тут подошёл Крохотов и сказал:

— Что делать? Запасы гравитационных батарей кончаются. Их хватит не больше, чем на час при непрерывной работе, а так на 10 дней. Если батареи кончатся, нас схватят. Тогда нам придётся взорвать генератор…»

(А… генератор, кстати — чего?

И — «гравитаторы» на вид похожие, а действуют иначе…)

«…— Убилатесь! Я беззуба, я испорчена… Убирайтесь!

…— Так! — закричал Крохотов. — Волоките эту беззубу! Сюда! Ещё два метра осталось…»

(В отделении? Пришли туда за ней?)

«…Но дверь уже закрыли. Беззуба бешено заколотилась в дверь уборной. Но тут я включил гравитатор.

— В ка…! — и беззуба потеряла сознание.

Вскоре мы вышли, завязав беззубу в узел…

…Я включил беззубу только тогда, когда мы вошли в обитую закалённой сталью и медью камеру…» (Уже дома?) «…Беззуба встала и жалобно посмотрела на нас.

— Не убивайте меня! Ну пожалуйста, освободите меня! Ну что вам дать? Хотите, я дам вам двести бутылок водки?

— Откуда же ты их возьмёшь? — просто для интереса спросил я.

— Украду, — весело сказала беззуба.

— Нет уж, — твёрдо сказал сообщник Крохотова Иван Боронов. — Ни за какие выкупы мы тебя не освободим, беззуба. Даже не проси…»

(Ну, зачем же так?)

«…— За деньги…

— Нет, нет, нет!

Беззуба осталась одиноко лежать на полу, а мы ушли. «Что же делать? — думала беззуба. — Никто меня отсюда не освободит! Жаль, что я не зарезала Роделей… Эх, жив был бы Лёха!»

…В памяти беззубы ясно промелькнула смерть Лёхи. Он напился, спьяну выбросился из окна и расколотил голову о мусорную машину. Беззубу охватила такая злость, что она чуть не перегорела, но быстро пришла в себя. Взяла отвёртку, плоскогубцы, и…»

(И её оставили в таком состоянии…

Вот именно: и отношение к «Роделям», и смерть «Лёхи» — может быть просто бредом!..)

…А дальше — мысль автора опять повело «не туда»?

Не удалось… некое отступление: лекция по «научному атеизму» на телевидении?..

И… взрыв на заводе? Том самом ГФК? Пьяный рабочий бросил папиросу… Обугленные вагонетки, груды трупов… И — репрессии против невинных? «Схватили» кого попало: бригадира, кассира, инкассатора?..

И мысли «Роделей»: почему? За что им отвечать? Что — не смогли повлиять на пьяницу, что он — вообще у них работал?..

(Да, вопросы! Ведь и директор, формально принимая на работу за своей подписью сотни сотрудников — не может лично знать каждого; и бригадир — не санитар в ЛТП… А к ответу — поскольку формально за что-то отвечает, или просто работает рядом? И родственники погибших — сгоряча примут как справедливость! Будто те — могли знать и предвидеть всё…)

Увы — в тексте не вошло в общую линию событий…

«…— Кто бы мог подумать, что произойдёт! — загремела беззуба канифольными слезами по полу. — Ведь преступления, как таковые, нам больше не нужны…

…— А что? — недовольно загудела беззуба. — Я ни одного преступления не совершила!

— Как вы думаете, — спросил я, — считаете ли вы преступлением убийство Васи или нет?

— Я не убивала Васю собственноручно.

— Да… и вы, конечно, собственноручно видели, как ваш гнусный сообщник убивает Васю. И вы ничего не сделали!

— Но Вася был бандит…»

(А не… директор завода? Ошибка за ошибкой!)

«…— Не имеет никакого значения. С таким же успехом вы могли бы убить любого человека: и честного, и нечестного.

— Но вы будете судить меня за убийство Васи?

— Беззуба, вы тупица. Я уже сказал вам, что вы бы могли…

— Понимаю, понимаю… Но я должна выступить с официальным протестом: я ещё не убила ни одного честного человека…

— Что, мы должны дать вам в руки топор или автомат и выпустить на свободу, чтобы вы убили кого-то ещё?

— Я никого не убью…

— А мы уже знаем про все ваши преступления. Многочисленные просчёты продавцов, кражи, угоны машин, драки в барах, вооружённое ограбление сберкассы…» (?) «…браконьерство, спекуляция на кладбище могилами — всё это вы не считаете преступлениями, включая и взрыв генератора, когда мы временно перегорели и к нам каждый момент могли явиться полупьяные дружинники, потрясая бутылками и папиросами? Мы бы могли быть разобраны на Земле, чужой для нас планете, рискуя больше никогда не вернуться на родину — на наш далёкий Улфао, который… земная цивилизация называет Ураном…»

(А «Офрунг» тогда — что? Всё же — спутник?)

«…— А чем ваша лучше?

— А тем, что… у нас на Уране лишь несколько тысяч тонн железа, у нас не развита экономия… что же с того? У нас нет ни преступности, ни алкоголизма. Наш народ бедный, но честный! А та цивилизация, с которой встречалась ты, беззуба, с жиру бесится! Она губит себя потому, что слишком много имеет! У людей нет ни полного сознания действий, ни честности, ни гуманизма. У них осталась, мягко говоря, только жадность, подлость, нецензурная ругань…

— …стремление к войне, — несмело подсказала беззуба.

— Да — войны тоже развиваются из-за жадности, стремления к чужому добру. Я не могу понять человеческую цивилизацию. Это — помои и больше ничего! Я много раз покупал в магазинах самую различную продукцию и если продавец давал мне больше. Чем нужно, я честно признавался ему в этом. А людям (почти всем), да и вам, беззуба, только чужое нужно! Ну, что скажете?…»

(И… что же?)

«…Глубокой ночью 10 января чёрная тень скользнула по решётчатой стене камеры, где сидела беззуба…»

(Пришлось… уже самим содержать её так?)

«…ЭБР инстинктивно оглянулся и увидел дружинника с пистолетом в одной руке и фонариком в другой.

— Какого чёрта? — еле вымолвила беззуба. — Опять допрос? Если вы гуманнее Мокрова, дайте мне… отдохнуть…

— Да это я пришёл! — сказал дружинник пропитым шёпотом и переставил фонарик в руках так, что луч света упал ему на рыло… Беззуба узнала своего…

— А… Кривоносов, ты? — сказала беззуба. — Выручать пришёл? Раньше, что ли, не мог завернуть? Все мозги Родель съел!

— Благодари, что сейчас пришёл! — огрызнулся Кривоносов. — Мы должны были бы решить закон за Роделя, но решили за тебя, потому что, если решим дело на твою сторону, у нас будут деньги… Итак, давай быстрее сматывать удочки, тем более, что ты нам пригодишься, как ложный обвинитель против Роделя.

— Ага! — зловеще протянула беззуба. — Значит, мы с тобой потягаемся, Родель, хоть ты этого и не хочешь… Кстати, Кривоносов, как там дела на ГФК?

— Директор решил обвинять Роделей №№ 15, 19, 18… чтобы их посадили в тюрьму, — кисло и бесстрастно произнёс дружинник, разбивая фонарик о стену и закрывая дверь камеры. Стало темно, дверь камеры задрожала…

— Пошли. В это время Родель может обнаружить нас.

Розовый туман и снег закрыли пространство, как только Кривоносов и беззуба вышли. Беззуба чуть не налетела на столб. Кривоносов придержал её за руку.

— Смотреть надо! Не по сторонам, то хотя бы под ноги…

…Я открыл дверь пустой камеры.

— Нету!

Вслед за Роделем-19 я бросился к двери.

Во дворе завывала метель, засыпая следы железных ног беззубы и просящих есть ботинок Кривоносова. Найти их было уже невозможно. Все наши усилия по поимке беззубы пропали даром…»

(А… Её так держали, а тот — освободил! Что ей теперь думать?)

«…Гравитонная батарея кончилась. К нам пришли дружинники… Я схватил нож и метнул его в морду дружинника Кривоносова, освободившего беззубу… Лезвие ножа… глубоко засело в одном глазу… Остальные мерзавцы набросились на нас. Их было много, около тридцати. Я схватил одного дружинника за горло и сильно толкнул его. Дружинник попятился и упал навзничь, споткнувшись о портрет…» (что? Нет!) «…труп Кривоносова: «Вы ответите за свои дикие мерзкие преступления»… Но я споткнулся о лужу крови и упал. Я махнул рукой назад, и дружинник сдох. Напоровшись на лыжную палку. Но тут оправившиеся от страха дружинники мигом схватили нас.

— Ну, они ещё ответят за убийство пятерых человек! — выкрикнула какая-то последняя сволочь.

— Пятерых подлецов из вашей гадкой банды, — переправил я, стараясь казаться спокойным…» (тут не всё ясно) «…и раскрыл дверь. Мы загремели вниз по лестнице. За нами гнались дружинники. Внезапно сосед распахнул дверь, и мы налетели на неё. Сосед испуганно упал на пол. Тут на нас налетели… дружинники, и мигом связали по рукам и ногам.

— А теперь волоките!!

Чёрные личности в мрачных масках последовали на двор и скрылись…

…О том, что нас арестовали, знало только 1500 честных людей Сахалина. Посовещавшись, они решили выслать вертолёт…»

(И тут не ошиблись Иван и Захар! Ветвь — с «таким» Дальним Востоком!)

«…Самолёты…» (?) «…вылетели из Сахалина в 6 часов утра… 30 градусов мороза были на высоте 5 километров. УЕ-612, УА-70 иУВ2-5 летели и летели в верхних слоях тропосферы, постепенно поворачиваясь на левые широты…» (?) «…Каждую секунду самолёт пролетал 790 метров. Внизу расстилались поля с пожухлой пшеницей. Внезапно что-то серое заволокло самолёт.

— Что это? — воскликнул Николай Риков, бросившись к пульту.

— Вероятно, дым, — ответил ему другой… — Посмотри на ядоотметчик.

Красновато-серое облако стало жёлтое в синих полосах. Риков посмотрел на шкалу, но ничего не увидел… Только слышно было, как о деление, вчетверо превышающее критическую величину, бешено билась стрелка.

— Где мы? — испуганно спросил он.

— Над Аркалыком…

— Как??! — испуганно спросил кто-то. — Да там же были леса, пшеничные поля, реки… Неужели всё это погибло?

…Монотонно гудели самолёты. Внезапно дым остался далеко позади. Проносившиеся внизу поля стали чёрно-зелёные. В призматический бинокль было видно, что пшеница выгорела. Возле грязно-жёлтой реки валялись мёртвые коровы. Снова иллюминаторы заволок дым. И опять бешено заколотилась о шкалу стрелки ядоотметчика.

Только когда обрывались клочья леденящего душу… дыма, были видны превратившиеся в зараженные болота леса. Местность выглядела после химического заражения или взрыва атомной бомбы…

И вдруг загудел динамик приёмника…

«Я УА-70. Я УА-70. Нарушилась герметизация самолёта… В кабину вползает дым. Пилот, кажется, умер…»

Никто не знал, чем помочь попавшим в беду…

«Я УА-70… Что делать? Газ заволок почти весь мой самолёт. Я управления не знаю. Сейчас дым доберётся до люка, и всё будет кончено. Что делать?»

«Прыгайте с парашютом! — закричал один из них. — Это ваш единственный шанс.»

«Попробую.»

Придав своему телу нужное направление (спиной к цели), радист выпрыгнул… Ветер со страшной силой ударил в спину потерявшему сознание радисту, и он мигом остался позади. Прорыв, через который он прыгнул, тут же закрылся ядовитыми тучами. Покинутый самолёт, тормозящий (не столько воздухом, сколько смесью… окиси углерода и сероводорода), вдруг взорвался. Дюралевые обломки падали вниз. Тучи кончились. Они пролетели Хромтау. На глинистой почве росли убогие кустики.

Отчего самолёт взорвался, трудно понять. Наверное, ядовитый дым замкнул контакты поджигающего устройства…» (Самоликвидатора, что ли?) «…Но больше… всех беспокоило, как будет продвигаться радист без противогаза по мёртвой земле? Вернуться назад не было никакой возможности! Оставалось только лететь вперёд. Уже близко к Актюбинску, огибая его, Риков сказал:

— Итак, мы должны через 10 часов 30 минут прибыть в Киев. — Вы там катапультируетесь, да и я с вами. Останутся только два человека в каждом вертолёте. Они и полетят обратно на Сахалин. Всё равно УА-70 погиб, погиб вместе с лётчиком, а о радисте мы ничего не знаем. Известно только то, что он разговаривал с нами 35 минут назад. И как он будет передвигаться по зараженной местности? Ведь на заводах от невыносимого удушающего дыма все люди погибают, и туда в конце концов поставили роботов! От одного вида этого гнилого дыма можно отравиться или задохнуться. Хорошо, что он не распространяется вниз, но внизу уже охлаждённые массы! Да, он погибнет…

А самолёт гудел, за его бортом оставались сотни метров, километры, десятки километров…

Самолёты сбавили ход до 70 метров в секунду… Внизу расстилалось Киевское водохранилище. Сахалинцы легли в катапульты-вертолёты.

— Приготовиться!.. Внимание!.. Бах!..

Катапульты отлетели от самолётов и стали быстро спускаться. Дунул ветер. Воздух был такой тёплый от сбрасывания промышленных отходов, что водохранилище не покрылось льдом. Катапульты, как планеры, по косой линии летели…

Внизу расстилалась на редкость лесистая местность, но… и тут их ждало разочарование: из паровозных и тепловозных труб валил густой чёрный дым. Путешественники катапультировались и спрятали катапульты в траве.

— Пойдём, посмотрим, когда будет поезд на Ровно, — сказал один из них, и все направились на вокзал.

На всём пути от полотна железной дороги до вокзального объявления…» (?) «…к нам приставали пьяницы и просили дать закурить…

…Мимо сахалинцев проехал тепловоз старого типа, дымя, как подожжённый стог сена. Подвывая, как будто готовясь развалиться, тепловоз отъехал в сторону и освободил грязное заплёванное полотно железной дороги. Где-то орали несовершеннолетние наркоманы. Свалилось подрубленное дерево…

Вдруг на столбе задёргался динамик и сиплым голосом заорал:

— Сегодня, 18 января 1982 года, генеральный секретарь СПСС Васяць Пыпырысэнко-Мокроусов поехал к гынырррыльному (динамик сказал это слово так, как будто проскрежетал зубами) секретарю США … то есть тьфу! — государственному секретарю США… к Форду Никсону товарищу гражданину Крр… прртке… и выразил своё глубокое соболезнование по тому поводу, что он оглох и ослеп на левый глаз. Пысяць… папахх…

Шедшие по улице люди остановились. Динамик втянул в себя паровозный дым с небольшой примесью воздуха…» (?) «…и пуще прежнего заорал:

— Мусыць… пысяць, пысяць… А теперь хотите я сделаю так, чтобы у вас была рвота?

В толпе началось движение.

— Монтёра пришлите! — заорал кто-то. — Пусть эту гадость снимет!

— Так вот, — продолжал динамик. — представьте себе…

— Монтёр идёт… то есть едет! — закричал кто-то…

Динамик продолжал измываться. Из машины выскочил монтёр. Динамик продолжал:

— Теперь представьте себе, что вы жуёте его солёный…» (что?) «…и эта пыль забивает вам нос, и вы жуёте мягкие противные… Представьте, что у вас во рту оказалась равнопропорциональная смесь: рубленые на куски дырявые сапоги и гнилые яблоки, которые жевал преступник…

Монтёр на секунду остановился и вдруг вырвал смесь яичницы с вином. Динамик плёл что-то про бутерброд с гнилым засохшим салом, который забил каждому носоглотку…

— Пожалуйста, крепкого чаю, срочно! — заорал кто-то, вырывая остатки обеда, и огромная толпа бросилась к вокзалу бежать. Монтёр подскочил к столбу и рубанул топором по нему. Столб покачнулся. Монтёр рубанул ещё раз, и столб, накоротко замкнув провода, упал на площадку перрона. Динамик отлетел в сторону и продолжал болтать:

— А теперь я расскажу вам одну историю. Давно это было, очень давно. Среди ночи вдруг раздался зубовный скрежет. Оказалось, что кто-то чиркнул губами об увесистый нос… Это…»

(Те «паскуды»! С ума сойти!)

«…Монтёр рубанул по динамику. Динамик разлетелся на клёцки. Монтёр швырнул загаженные когти на рельсы и побежал с вокзала. Приблизился бурый состав… его колёса были болотного цвета… путешественники влезли в вагоны и поехали. В поезде было противно и душно…

…— Так, — сказал один из дружинников, — я предлагаю казнить Роделей, то есть попросту разрубить их корпуса и разобрать их на мелкие части…

— Почему?…

— Потому что, если мы не убьём их, беззуба не даст нам награбленные 1800 рублей…

— Да, — поддержал один из них, — так будет гораздо лучше. — Кстати, где-то теперь беззуба?

…Беззуба сидела на телефонной станции и передавала всякую дрянь, от которой голова ходуном ходила…» (Так… она?) «…догадалась, что в домах всё выключили…»

(Поднимая трубки, слышали… такое? И для этого освободил её Кривоносов?)

«…— Пропуск!

Риков ударил сторожа в кадык и опрокинул его на землю. Сторож не усел вскрикнуть. Он испугался до такой степени, что ему вдруг мучительно захотелось вернуть всем казнённым жизнь (а надо сказать, что он по совместительству работал и сторожем, и палачом).

— К вам в тюрьму поступили роботы — Родели №№ 18, 19 и 15? — строго спросил Риков.

— Нет… — несмело сказал палач.

Риков вытащил из-за пояса пистолет и навёл его.

— Нет… то есть есть! — закричал пьяница, сразу протрезвев. — В…» (какой?) «…камере! Клянусь!

— Двадцать…»

(А тюрьму охранял — один пьяница? И потому — всё так просто?)

«…Войдя в тюрьму, нашим путешественникам пришлось обезвредить ударом в морду ещё нескольких гадов. Каменный коридор гулко отражал звуки ног. Мелькали цифры на камерах: 7, 8, 9, 10, 11…

Толстые железные решётки, выкрашенные в зелёный цвет, придавали тюрьме мрачность и угрюмость…»

(И тут не ошибся Захар!

И — прошли, не встретив более охраны на этажах, в коридорах? Или… этаж всего один?)

«…— Родель!

Раздался шорох, и показался Родель-19.

— мы пришли спасти вас… Бери гравитатор.

…— А батареи принёс? — спросил он.

— Нет. Они в гравитаторе.

— А что заливать?

— Как что? Водку.

— Водку унёс палач. Он в камере № 6…

Я откупорил бутылку, залил водки в небольшой аппаратик и включил трансформатор. Загорелся жёлтый глазок…

…Мы столпились в одном уголке. Я перевёл рычажок в положение «1/10» и нажал кнопку. Громовой удар вырвал дверь, перемешал нары. Арестанты попадал на пол. С замедленным вчетверо грохотом свалились на пол со стульев дружинники. Крепко-накрепко держась за устройство для пыток, сторож обезумел и с криком упал…

— Землетрясение! — заорали какие-то дружинники и попрыгали в окно…» (Незарешеченное?)

«…Толпа арестантов выбежала из тюрьмы, и мы — первыми. Что-то запылало. Я… спрятал гравитатор в карман. В воздухе носились тучи каменной пыли. Пахло палёным. Тюрьма исчезла с лица земли. Холодный ветер свистел в оторванных решётках…»

(И — видно же всё! Как будто…)

«…Я с друзьями попал в поезд только после того, как мы удостоверили проводника в том, что у нас нет ни фотоаппаратов, ни кинокамер, предъявили и прокомпостировали билеты, дали паспорта и 10 рублей. Так как все не могли дать десятки, ссылаясь на разные обстоятельства, вагон получился пустой. Это не мешало нам шёпотом разговаривать о международной политике…

…Дело значительно ухудшалось. Совершенно ни в чём не повинных людей… сажали в тюрьмы. Земная цивилизация двигалась в нуль. Хорошая сторона, правда, ещё принимала некоторые меры, но надвигалась война, которая могла на века погасить огонь современной цивилизации, уже начинавший тухнуть. Падала культура. Длинные руки землян жадно протягивались на дно океана и уже начинало строить там огромные города, пускавшие в воду ядовитый дым, от которого пуще прежнего гибла рыба. Пьянство и наркомания увеличились до гигантских размеров…

…Я выключился и включился только тогда, когда мы проезжали Десну. С ажурного моста было хорошо видно, что река отравлена. Я задыхался от злости…» (Ну, не буквально, если — «робот»?)

«…Вдруг дверь позади медленно открылась, и появилась беззуба! Такого я уже не ожидал…» (Правда: откуда?) «…В руках беззуба держала учебник алгебры. Её голова тряслась.

— Теорема, — сказала беззуба, — если в точке, то…» (это ж ещё — суметь «сказать» такое?) «…точка равна бесконечности…

Близился берег реки. Вдруг беззуба сначала посветлела, потом пожелтела, покраснела, побелела, пожелтела, побурела… и бабахнула. От неё остались только ноги, детали и клубы ядовитого дыма. От взрыва наш вагон отцепился и поехал дальше по инерции. Слева путь был неисправен. Стрелочник, наверно… машинально отпустил рычаг. Вагон быстро проехал перед стрелочником и свернул по стрелке прямо в реку…и упал в воду, как полагается, вверх колёсами. Высоко взлетели брызги. А тут вдали показался поезд. Стрелочник перевёл…»

(Или — в придорожный ил? То есть… приречный?..)

И — тишина, как после взрыва!

«Беззуба» только хотела взяться за ум — и вот…

Или… Не всё?..

«…Гражданская война подошла к концу. Отгремели нитроглицериновые гранаты, перестали вспыхивать взрывы ракет…

…На Десне строился новый понтонный мост. По обширной реке шёл красноватый катер. Рабочий опустил в воду якорь, но якорь зацепился за что-то…

…Он снял с себя одежду и поплыл к тому месту, где в воду уходила злосчастная цепь. Под водой торчал край какого-то почерневшего экипажа… Это был железнодорожный вагон…

Мы сидели внутри вагона. На полу лежал скелет Крохотова.

Рабочий вынырнул на поверхность, задыхаясь и выплёвывая холодную воду. Он ухватился за цепь и полез обратно.

— Якорь непрочно закреплён… Но… сенсация! На дне железнодорожный вагон, а в нём, кажется, какие-то роботы… Да, и это ещё не всё… Там, рядом с ними, скелет. Вызывай плавучий кран, пусть поднимает…»

(Но… гражданская война?!

И — сколько же они там лежали?)

«…Я проснулся и не узнал обстановки. Вроде только что я сидел в грязном, душном, тесном вагоне — и вот я лежу на кровати в комнате с блестящими экранами и кубами красных и зелёных цветов.

— Включился, — доложил один человек.

Я недоумевающим взглядом посмотрел на него.

— Что со мной случилось? — спросил я, вскакивая с кровати.

— Вы очень долго были отключенными, — сказал другой человек. По-видимому, радиотехник. — Но мы сейчас вас включили.

— Так сколько времени я был отключенным…

— 688 лет…» (??)

«…— Это для меня не ново, — сказал я. — Я думаю, что вы — честные люди, и вам можно доверять. Однажды я проспал 13300 лет. Это было тогда, когда я выключался после перелёта с Урана — на Марс, и на взорвавшуюся Атлантиду. Там наш корабль взорвался… Я — уранит…»

(Нет, но… возможно? И… те «тиристорообразные роботы» — они??

Мысль — на грани шока с бредом…

А «Мировой Разум»… то есть, «Великий Неизвестный»? И — планета Квеллер?)

«…Всё произошло так быстро, что я уже начал сомневаться в действительности. Я вспомнил Уран, мою Родину! Мне нестерпимо надоела Земля!

— Сейчас на Земле коммунизм, — сказал радиотехник. — Так что можете открывать нам все тайны.

— Знаете, мне очень хочется на Уран, — сказал я. — Я так долго не видел Родины! Меня уже многие считают погибшим…

— А сколько лет вы жили на Земле?

— Три года, — скал Герм Ферх.

— Не удивительно, что вы так хорошо знаете русский язык, — сказал радиотехник. — А теперь познакомимся. Меня зовут Кламонтов, Борис Васильевич…» (??)

«…— Вин Барг, № 23186…

Только Герм Ферх не хотел называть своего имени.

— Может быть, нас обманывают, — сказал он. — На всякое успел насмотреться. Ещё узнают и разберут.

— Нет. Они видят нас в первый раз. Они честные люди, можешь… положиться.

— Ты думаешь?

— Да.

— Меня зовут Герм Ферх, — сказал Герм Ферх. — Мой номер 13689…»

(И видно: светлая комната, экраны, кубы! И выходит, уже 2670 год?)

«…— А где Крохотов? — спросил я.

— Какой Крохотов?

— Это, — отозвался Родель-15, «ныне» Эрио Латеби № 20005,— он ехал с нами в вагоне…

— Вы говорите о том скелете? Мы и сами хотели расспросить вас, что этот скелет означает. Но теперь нам всё ясно. Мы похороним его…

— Мы тоже хотим принять участие в похоронах…

…Я, Эрио Латеби, Герм Ферх и Кламонтов несли гроб и простояли у самой могилы до тех пор, пока он не был засыпан… а наверх него положили тяжёлую мраморную плиту, где было высечено:

«Здесь лежит Иван Данилович Крохотов, спасший от смерти троих инопланетян и повернувший содружество цивилизаций на правильный путь».

Постояв над могилой, мы пошли обратно, в дом Кламонтова. Нас сопровождали многие люди коммунистической страны…

…А вот посмотреть Хабаровск и Биробиджан можно. Это наиболее интересные города восточной части ССКР — Союза Советских Коммунистических Республик…

…Один из них задал такой вопрос:

— Как вы считаете, Вин Барг: какова теперь культура вашего Улфао?

— Чем спрашивать… нет, чёрт, что я говорю! Конечно, спрашивать было нужно. Если почти 14000 лет назад наша цивилизация могла запускать на дальние планеты корабли, то сейчас она смогла бы достичь огромных высот. Но ей мешает экономической кризис. На Улфао очень мало железа, меди, золота, углерода…» (?) «…и других важных веществ. Вы должны оказать нам экономическую помощь. Я уверен, что наука из-за начального бешеного темпа развития уже лет 10000 стоит на месте. Возможно, конечно, что на какие-нибудь 3000 лет мы опередили вас, но всё же вы должны помочь нам в беде. Друзей не бросают. А уж мы в долгу не останемся: поделимся с вами культурой этих нескольких тысячелетий. Вы согласны?

— Согласен! — сказал Кламонтов.

— Мы согласны! — сказали все остальные.

— Ну, вот и хорошо…

…Поезд ехал всё быстрее. Мелькали речки, леса, пролетали ручьи. Иногда попадались гранитные глыбы, имевшие самые причудливые формы, все в извилистых трещинах. Потом пошла тайга с кедрами и соснами. Деревья уходили высоко в небо, и, казалось, подпирали ветками Солнце. На километровом столбе грелся бурундук, а неспокойные сойки всё время сопровождали поезд, но потом отставали, привлекаемые гранитными глыбами, которые становилось мелкозернистыми и серыми…

— Какое богатство природы! — сказал я. — Какая прекрасная тайга. Улфаниты не видят этого. По природе наш Улфао очень беден. И стоит вспомнить, что были такие люди, которые в бандитском азарте хотели уничтожить все леса…

— Ещё несколько вопросов. Кто такие дружинники и что такое камера смертников…»

(А правда: там, для всех, они — представители… прошлых земных эпох!)

«…Не буду говорить вам о том, как происходил мой перелёт…»

…Что? Всё? Вдруг?

Вот лишь — как сохранился текст?

Или… Что ещё?..

«…Над городом стояла пасмурная весенняя ночь и небо заволокло тучами. Фонари погасли, потому что было далеко за полночь. Звёзд не было заметно, только Луна грустным матовым шаром светилась сквозь облачные клёцки. И только на востоке светились золотым светом звёзды.

Что же это за звезда?

Прошло 10 минут, 20, 30… Луна сдвинулась к западу. А звёздочки уже появлялись на небе, облака отступали, и на крымгородском небе словно рассыпались горящие маковые зёрна… С улицы Ленина донеслись пьяные крики, а затем песня. Из ворот дома № 65 вышел пьяница и побежал вниз, где устало шёл какой-то прохожий. Он набросился на него с воплем про шумящий камыш, но человек заметил кирпич и отошёл в сторону. Пьяный дурак по инерции пробежал вниз, споткнулся о кирпич, и с грохотом покатился с горы…»

(Уже иной текст?)

«…Удивительная звезда висела над колхозом «Заря социализма». И — о чудо! — она всё время увеличивалась. Но этого никто не заметил. Все спали.

Ярко светились фонари на улицах. На дороге светилась жидкая грязь. Мимо поля, над которым висела звезда, проехала «Волга». Всё было тихо.

И вдруг звезда медленно, очень медленно заскользила в сторону. Она быстро увеличивалась в размерах. Какие-то красные кружочки засветились на звезде…

ЭТО БЫЛ КОСМИЧСКИЙ КОРАБЛЬ!

Из задней части его начали бить комочки пламени. А он всё спускался вниз. Комочки превратились в струйку, а потом в толстую струю огня, бешено рванувшуюся назад. И вдруг струя переместилась! Корабль повернулся, затем быстро, выпустив вверх сноп искр, он, 26-метровый шар, быстро пошёл вниз, и распоров землю потоком огня, рвущимся из дюз, с глухим грохотом опустился на поверхность незнакомой планеты. Впрочем, такой ли уж незнакомой?

Как только туча отошла в сторону, с одного из окон гигантского корабля спустилась верёвочная лестница…»

(?) «…из прочнейших полимерных верёвок. Двое инопланетян слезли по ней и пообжали в сторону. Они были одеты в обыкновенные серые костюмы. И вообще они почему-то были очень похожи на землян.

Они скоро пересекли шоссе и стали пробираться по спящему городу. Шли они так, будто были не только землянами, а и старожилами этого города. Наконец они набрели на ночную гостиницу. Новая странность была впереди. Они равнодушно заплатили стражам порядка по два рубля, пошли в номер, и, задвинув засовы, заснули.

Один инопланетянин долго не мог заснуть. Он вспоминал все события прошедших пятнадцати лет, про жизнь на орбите, про исследования Земли гравитолокатором и про другое… Он вспомнил ИИЗ (Инструкцию исследования Земли), её бесконечные указания, но он забывался всё больше, и скоро заснул…»

…Но — какая связь? Это — прилетели оттуда, за ними? Но когда? И что за «Крымгород»?..

Нет — уже клонило в сон. За один раз — столько информации…

237. Новая реальность Земли

…— Но всё-таки: тут… хоть что-то знакомо? — спросил Вин Барг. — Только поймите, вопрос серьёзный!

— Нет, — ответил Алексей Племянников. — Ну, разве что… чуть! Смутно… И я же — совсем не такой, как там!

— И мы все не такие, — подтвердила и Екатерина Племянникова. — Откуда это…

— Или… могли быть? — добавила Алла Васильевна, соседка. — Но не представляю! И — что за страшный, кошмарный мир? Начинается будто хорошо, а потом… И что: так сохранилось?

— Вот только так сохранилось, — подтвердил Вин Барг. — И сами не знаем, откуда это: нашли так, и всё! И решили проверить…

— А вы вообще кто? — спросила Алла Васильевна. — Какая-то организация, или по собственной инициативе?

— По собственной. Просто группа подростков-энтузиастов. Считайте так…

— Но что: я мог встретить такого «робота»? — добавил Алексей Племянников. — И так ходить куда-то с ним? В кино, на фильм «Молчание доктора Ивенса» — и обсуждать потом… Но не в браконьеры же! Такого не представляю… И чем там кончилось? Ах, до конца не дописано, одни отрывки…

— А жаль. Интересно бы знать, — сказала Екатерина Племянникова. — Может, когда-нибудь найдёте? А вообще ужас: представить мир, каким там потом стал…

— И вообще… мы знаем, что мистика бывает, — добавила Алла Васильевна. — Вы пришли по адресу, если можно так сказать. У нас ещё соседка — со своим мужем так познакомилась. После такой истории… Сначала, говорит — во сне…

…— А я как раз могу представить этих «роботов»! Как тут жили бы, в квартире напротив… И я наблюдала, даже чуть не в замочную скважину — когда у них был погром! Явились зачем-то «дружинники»… Но я бы не подумала их так называть: бандиты какие-то! Взорвали… генератор — даже не пойму чего…

— «И потолок весь чёрный от скопившегося углерода…», — добавил Алексей Племянников. — Мне всё откуда-то знакомо!

— Значит, могло быть, — продолжила Нина Усанова (теперь, по мужу — Рыбчевская. Да, лишь тут и узнали — фамилии обоих!) — И мы тут рассказали всем — как познакомились несколько лет назад…

— Но как — могло? — не поняла Екатерина Племянникова. — Тогда эти роботы… откуда?

— Наши, земные, — ответила Нина. — Созданы где-то здесь… Но так — зачем? Сразу надо бы — киборгов! А то, в металлическом корпусе — что он будет чувствовать, как воспринимать мир? Если — полноценное разумное существо, а не…

— Всё верно… Киора, — Вин Барг назвал её «тем» именем. — Но там было иначе…

(Чуть не проговорился — о тех «кибернетических телах» на звездолёте! И у Захара в тексте — эти 200 тел без душ? Неясно — след чего, и случаен ли…)

— А почему «Киора»? — не поняла Алла Васильевна. — И муж её так называет, а она его — «Эфтавур»! Откуда эти имена?

— Ну, та давняя история, — ответил Вин Барг. — Во сне были такие имена, вот и запомнилось…

— Но, значит, и телепатические сны бывают? Объединяющие… нескольких людей?..

…Да, так вот оказалось!

И в этом — пришлось признаться! Но более — ни в чём!

Чтобы не нарушить ход событий вновь складывающейся ветви — как уж сомкнулось в ней…

И не ошибка, вышло — даже образ, где Киора заглянула в скважину…

(А то … Был же и образ, что одно слово: шок!

Приоткрылся, той же ночью, след — где будто трое «роботов» решают судьбу ещё одного… по земному уголовному кодексу! И так дико, что… Не хотелось и думать о возможной связи! В общем, бред…

Или — совсем путаница? Кому-то ещё как автору — не удался этот сюжет? Увяз в юридической терминологии, где всё шло к формальному приговору? История — «робота»-преступника?

Такой ещё след… на том следе?)

Нет — а вот, дальше…

«…Телефон дежурного милиции города Крымгорода…» (всё же Севастополя? Из текста не поймёшь — условно или реально место действия!) «…оглушительно зазвонил. Начальник вскочил, словно ужаленный, и поднял трубку.

— Алло! Кто говорит?

— Я, — ответил незнакомец. — Ой! Убийство!

— Да кто это «я»?

— Коля Пьяный, — сказал всё тот же голос.

— Значит, вы не пьяны?

— Нет! Это просто моя фамилия такая…

— Ну. так куда же ехать? Вы, наконец, это можете сказать?

— Улица Ленина, дом № 21.

Через несколько минут милицейская машина со свистом понеслась по дороге… А ещё через несколько минут милиционеры стояли у дома № 21 и тщательно допрашивала Пьяного и двух не успевших скрыться свидетелей. По лицам свидетелей было видно, что они не хотят давать показания из боязни мести убийцы…

— Так что здесь произошло? — спросил один из милиционеров, отличавшийся от остальных своей красноносой внешностью.

— Вася убит, — ответил Пьяный. — Фамилии не помню, но знаю, что квартира 28.

— Да вы говорите подробнее. Кто его убил?

— А чёрт его знает! Какой-то робот.

— Как это робот? — раздражённо прервал милиционер. — Вы, что, совсем дурак?

— Ну… как человек, только голова цилиндрическая.

Милиционер незаметно сделал знак дружинникам и продолжал разговаривать:

— Послушайте, из чего этот… кто это был?

— Сейчас я расскажу, — вмешался один из свидетелей. — Дело было так. Из-за этого дома, — он указал рукой на дом 21,— вышел какой-то пьяный с ружьём…» (А у того Пьяный — фамилия! Вот ситуация! Земные фамилии — от прозвищ!) «…Ну, конечно, я спрятался за угол. А он зарядил ружьё и стал палить то в дерево, то в троллейбусные провода.

— Не может быть, — прервал другой свидетель. — Ружьё заряжается…

— Да сам знаю! Наверно, у него был автомат. Тут остановился троллейбус № 7…

— Так вы сказали, что провода были перебиты!

— Да идите вы к чёрту! Ничего не перебито. Он был пьян и не попал. Ну, значит, из троллейбуса выходит этот человек с головой робота и в чём-то вроде водолазного скафандра и хочет отнять у него автомат. А этот пьяница опять направил автомат в дерево. А робот вырвал этот автомат и как трахнет его по морде! А потом выстрелил…

— А дальше что? — спросил милиционер.

— А дальше он исчез. Нажал у себя на груди что-то, вспыхнул красным светом и исчез. Нет, вы не думайте, что это я был пьян.

Милиционер опять дал дружинникам условный знак и обратился к другому свидетелю:

— И вы этому верите?

— Не верю. Я видел то, как этот… не знаю, как его называть… выстрелил в пьяного. Больше ничего не помню…

Милиционер с сомнением посмотрел на него и спросил того, кто назвался Колей Пьяным:

— А вы что скажете?

— Ничего. Я видел только то. как тот робот исчез, а убитого подобрала какая-то машина…

— Какая именно?

— «Скорая помощь», кажется. Но он и так уже не дышал…

— Вы арестованы…»

(Свидетель? Сам сообщивший им?..

И… верить, что и тут — телепортация? И инопланетянин — убил земного пьяницу?

А просто человек в маске робота — мог ли телепортироваться?

Но вот: следы некой истории — сохранили лишь тексты авторов-школьников!..)

«…А в это же время в другом районе города, на перекрёстке улиц Охотской и Харченко, у винного магазина происходило примерно то же самое. У входа в магазин лежали двое убитых. Рядом группа милиционеров допрашивала единственного свидетеля…»

(Уже — реальное место в Севастополе!)

«…— Повторите ещё раз всё по порядку, — попросил лейтенант милиции.

— Хорошо… Значит, я возвращался с работы к себе домой. Тут из магазина вышли эти двое с ножами и стали требовать три шестьдесят два…» (Старая цена водки!)

«…— А где это вы работаете? — спросил другой милиционер, — что возвращаетесь домой ночью?

— В конторе «Водопроводснаб»…» (!! Но… есть ли такая?) «…Там у нас всегда так: в рабочее время сидим на ненужных собраниях, а делом занимаемся за счёт сверхурочных. Ну, значит, эти типы потребовали три шестьдесят две. А потом один из них говорит другому: «Ты проиграл в домино, ты и давай».

— Знакомая фраза, — заметил лейтенант.

— Мне она тоже знакома. По слухам, так поступают те гады, которые решили к 5-летию Конституции совершить сто убийств и десять ограблений. И ещё говорили, что они убивают в основном тех, у кого на руке нет часов. А у меня их как раз не было. Оглядываюсь назад и вижу, что идёт ещё кто-то. Ну, думаю, плохо дело. Один из них начинает поднимать нож. И тут что-то как грохнет! А потом ещё раз. Оказывается, тот третий выстрелил в этих двоих. Когда я обернулся, его уже не было. Исчез.

— Куда исчез? Куда он на перекрёстке улиц мог исчезнуть?

— Не знаю.

— Вы арестованы…»

(Ну… логика! На этот раз — того, кто едва не стал потерпевшим! Кого спасло — чудо!

И это — «тот» 1982-й? И там — такое?

…Но — и знал же слухи о неких бандах, принимавших жуткие пародии на соцобязательства: к 60-летию революции — убить 60 человек, к примеру! Кто в чём-то красном или синем будет ночью идти по улице… Правда, сам — слышал потом: к самому-то 60-летию ему не было и года, помнить не мог…

Да вроде реально никого и не поймали на этом — но слух был…

«Разведцентры» работали — хитро и умело! Знали, как сыграть — на святом для честных людей…)

«…3. Совет экипажа.

…Бортинженер звездолёта Варминдр-Кориоф Кинтау открыл бортовой журнал и задумался. Что записать в счёт сегодняшнего дня?

«40 день 2699 года.

…Сегодня мы вышли из анабиоза. Экзобиолог Табенау сразу же занялся исследованием атмосферы. Результаты привели нас в отчаяние. Ни в одной из планетных систем, которые мы уже посетили, нет ничего подобного. Первая из обнаруженных нами здесь планет имеет азотно-кислородную атмосферу с таким количеством примесей, что жизнь на ней представляется нам невозможной…»

(Но — Захар так это не писал! Уже проверяли! У него — иначе!)

«…Раздался звук отодвигающейся двери. Наверно, это вернулся кто-нибудь из первой разведгруппы. Варминдр обернулся. Сзади стоял первый пилот разведывательной ракеты Витаур-Фаир Кинтау.

— Что вы обнаружили? — стараясь не выдать своего нетерпения, спросил Варминдр. — Нашли жизнь?

— Нашли и жизнь, и цивилизацию. Но радоваться особенно нечему. Трудно поверить, что цивилизация может находиться одновременно на высоком материальном уровне и низком моральном. Но там именно так и есть. И не спеши бежать рассказывать об этом экипажу… Они уже знают…»

(Увидеть бы хоть, какие они «тут»! А — образов нет! Как и — тех потерпевших, милиционеров, свидетелей!)

«…— Но как же так? — спросил Варминдр, уже оправившийся от неожиданности. — В общем, расскажи по порядку, как проходил полёт.

— Сейчас расскажу… Цивилизацию мы обнаружили, когда пролетали над срединным горным хребтом крупнейшего материка. Причём мы увидели сразу не меньше сотни городов…» (Урал?) «…Это на одном-то горном хребте! А в других районах планеты плотность населения гораздо меньше, но всё же слишком велика. Наверно, у них слишком высокий прирост населения…

— И где вы приземлились?.. Там же?

— Нет, мы полетели дальше. Посадку совершили у внутреннего моря, того самого, что раньше мы приняли за озеро, в крупном городе на юго-западе.

— Ну, и как, похож город на наши?

— Дома похожи, но у нас все жилые дома одноэтажные, а там достигают даже пяти этажей…» (Хотя тогда — чем похожи?) «…Наверно, у них групповой тип поселения…

— Странная цивилизация, — заметил Варминдр.

— Ракету мы оставил на улице, — продолжал Витаур… — Хангоу остался внутри, а я увидел, что рядом с нами остановилось пассажирское… транспортное средство, и вошёл в него. Между прочим, та машина, на которой я ехал, была единственной. Откуда не шёл дым. Они все работают на внутреннем сгорании, как когда-то давно у нас. А та машина, на которой я ехал, была электрической.

— Разве они не понимают, какой вред наносят природе? — с возмущением спросил Варминдр.

— Это покажет время. Значит, так. Я ехал на этой машине и вдруг увидел человека с оружием… По выражению его лица было видно, что он наркоман.

— А почему не сумасшедший?

— Нос был красный. Ну, значит. машина остановилась, и я вышел. А водитель на всё это даже не обратил внимания. Наверно, машину вёл робот… Так что разбираться пришлось мне одному…

— Зачем? — спросил Варминдр. — Не поколеблет ли это их доверие к нам? Ты об этом подумал?

— А, что, я должен был оставить ему жизнь? Такому подлецу?

— Не должен был, нет. Но всё-таки надо быть осмотрительнее. Может быть, это такая цивилизация, которая не считает дерево живым организмом. Хотя я сам не верю в такое предположение…

— Мне пришлось убить ещё двоих, — внезапно сказал Витаур. — Они напали вдвоём на одного, и у каждого в руке был нож. Может быть, и это я, по-твоему, сделал неправильно?

— Нет, всё ты сделал правильно, — ответил Варминдр, — но я боюсь, что это поколеблет их доверие к нам. Вдруг они подумают, что это мы сделали, не разобравшись, в чём дело…»

(Уже знали землян такими, включая… ценность их жизни друг для друга? И это — экспедиция с родины тех, для их поисков?

Хотя…)

«…Вечером в тот же 41 день 2699 года состоялся совет экипажа…»

(Вот именно: если те «проспали 13300 лет» — даты не подходят!)

«…— Какие вы предложите планы исследования планеты? — спросил бортинженер (надо сказать, командира на этом звездолёте не было).

— Предлагаю открытый контакт, — сказал Хангоу, второй пилот разведывательной ракеты…

— Я против этого, — возразил Табенау. — Сделаем так, как мы сделали при исследовании планеты Мтънг…» (да: тут — Мтънг!) «… создать робота, повторяющего внешность жителя этой планеты, запрограммировав… газетами и радиопередачами… образ мышления, сделать его как бы жителем этой планеты, и, получая от него передачи, узнавать всё…»

(Нужно — именно его, «робота», впечатление?)

«…— Постойте, — не согласился Хангоу. — Здесь могут встретиться непредвиденные трудности. Возможно, у них, как и у жителей Мтънга, существуют документы на право приобретения документов, так называемая валюта. Насколько вы все помните, на Мтънге робот-разведчик был утрачен нами и исчез бесследно из-за того, что, сам того не подозревая, начал строить себе дом из краденых стройматериалов. Значит, нам придётся сначала добывать образцы валютных знаков и делать их самим, чтобы снабдить робота.

— У нас они есть, — сказал Литобе, первый пилот второй разведывательной ракеты, и положил в центр стола… троллейбусный талон. — Такая валюта требуется на проезд в той машине, о которой говорил Витаур. — Видимо, это крупный валютный знак — видите, здесь есть и номер, и серия. А этот, наверно, поменьше, — сказал он и положил рядом…» (Монету?)

…Да — законы, отношения собственности! Разные в разных мирах… И одни не могут представить — как с этим у других…

Вот — так просто и зашёл в транспорт, остановил бандита с оружием, спас чью-то жизнь! Не зная — хитросплетений земных законов!

Но — что дальше?..

…Вот именно: представлялось — по тексту Захара! Тот «дневник инопланетянина»! Будто — один след, один текст!

Но город «на юго-западе континента» (Севастополь) — уж никак не в тайге! И тогда: ехали мостом через Десну — а проснулись… вблизи Биробиджана?

Или: некий «юго-запад»… вообще всей Земли (для инопланетян, незнакомых с земными политическими границами) — это где?..

(А Севастополь — просто… знаком автору? Другому, не тому, что сначала?..)

Или… Вовсе жутковатая мысль: текст, который… никто не писал! По крайней мере — сперва! Текст, у которого… нет автора!

Было ведь уже: события — с «пустой ролью» взамен кого-то; и эта «пустая роль» — нанесла людям травмы! Но тут…

Собралось (само собой, не в чьём-то сознании… а где?) нечто из обрывков…

Или — в перепадах… стёрлось всё, что могло указывать на автора? Тоже страшно: автор, к которому не ведут следы, которого не выявить! Где он, что с ним — если так?

А это — «ничей» текст?..

…И — какая логика?

«Роботы» на земном заводе — собирают ещё «робота»; и вдруг они — инопланетяне (а тот — сбегает от них, пытаясь самостоятельно войти в земную жизнь, как её понял)… Потом оказывается: они прибыли на Землю ещё во времена Атлантиды; и где «проспали» до недавнего прошлого (а для автора, видимо, близкого будущего, если всё же был автор?) — непонятно… Потом — ещё «проспали» после новой аварии до 27-го века, утонув в прибрежном иле Десны (а как связать с этим — Биробиджан, Сахалин, Тургай, где… в январе выгорела пшеница?)…

Или… сколькими же узлами и перепадами отделена от «здешней» реальности — «та»?..

И откуда «роботы», с какого спутника какой из планет-гигантов? И — есть в Солнечной системе вторая цивилизация теперь? Или — что с ней случилось? Самый ужасный вопрос! Если вправду: была — и нет…

И почему там — имена: Вин Барг, Герм Ферх, Эрио Латеби?..

Некоему автору — уже достался конгломерат следов, что он мог счесть своей фантазией… Но сплелось — где и как?..

…Ой, да!

А что — дома у Мерционова? Уже… собрались дальше обсуждать постановления?

Отвлёкся! Задумался, ожидая!..

Да! Вот, уже…

…— Ну, так как оформим для постановлений? — спросила Хомякова. — Давай думать скорее!

— А это важно? — спросил Алексей Мерционов. — Оно же всё — в прошлом! То есть… на другой стороне мира! Или как это сказать…

— Вот и надо скорее! Чтобы закрыть проблемы без парадоксов! Как мы это подготовим «здешнему» Генеральному Секретарю…

— До сих пор голова кругом идёт, — признался Алексей. — А… Ельцина, или как его… ну, вы куда денете?

— Он там, — напомнила Хомякова. — На той стороне. А тут — плита на Новодевичьем…

— Да, «возродили духовность»! — не сдержался Сергей. — Таких эта ветвь к себе не взяла! Тут будут — плиты! Пока они там…

— А для постановлений… — продолжала Хомякова. — Ну, так и скажем: что, эти «запои» и «загулы» — им ещё прямо в трудовом законодательстве предусмотреть? Как-то… вычитать из трудового стажа, что ли? А как вообще рассчитывать на такого работника? Где-то в операционной, или на АЭС — из трубы хлещет под потолок, а сантехник «загулял»? Вот — я бы прямо так для текста постановления и оставила!

— Таким клеймом позора припечатаем, — согласился Сергей. — Пусть даже их здесь и нет…

— Ну, а вообще о слабых работниках, о всеобщей занятости… — начала Хомякова.

— И правда, нельзя же, как эти… Ельцин, Чубайс: «выживайте сами»! — добавила Ктенжицкая. — И про «голодного волка в поисках пропитания» — тут очень подойдёт! Но как решим… на практике?

— Да, «слабые работники» есть, — ответил Сергей. — Вернее, были… Но впечатление, что ещё есть — и есть проблема! А «выгонять» так — вправду нельзя! Не человек для экономической выгоды, а наоборот, иначе — чья выгода?

— А на Фархелеме как решили со «слабыми работниками»? — спросила Ктенжицкая.

— Пока не знаем, как дальше. А тут… Нельзя держать неэффективные производства, только засоряющие природу; а современным, высокотехнологичным — нужна квалифицированная рабочая сила! Но и работ «попроще» нам пока хватит…

— Ну, не знаю: комбинаты по утилизации отходов, фитотроны — «попроще» ли? — усомнилась Хомякова. — Хотя и нам тут проще: явно «слабых» работников — много сюда не попало…

— Но и нельзя, как «там» на Западе: «фирма в ваших услугах не нуждается»! У нас человек живёт в государстве, а не…

(Увы, вопрос…

А «технология смешения отходов» — описана же в «Технике — молодёжи»! И в итоге получаются — просто красные глины и рассол! Как в геологической истории Земли, когда ещё не было людей: смесь множества компонентов — порождала минералы!

Хотя с органическими — сложнее: перерабатывать, извлекать ценные микроэлементы! Но и нет же «чёрного рынка» — строгий учёт всего через компьютерную сеть…)

…— Ну, я бы и подчеркнула: наша цель — обеспечить всех, гарантировать всем благосостояние, а не «выживать, как умеешь»; и человек — не заложник какой-то «фирмы» с её «интересами»! Конечно — интересы отдельных коллективов могут не совпадать с интересами как личности, так и общества; но и человек — не наёмник того, кому что-то выгодно или невыгодно лично! Иначе опять — деление на «сильных» и «слабых», обладателей денег и тех, кто «выживает»? Высшую и низшую… расу, словом? Попахивает фашизмом…

— Затем и «электронные деньги»! — напомнил Сергей. — Чтобы все расчёты — через компьютерную сеть, и эти «криминальные капиталы» — ничего не стоили!..

(Да, но и — проблема защиты от сбоев в системе! Ладно, «хакеры» сюда не попали! А то — чем обернулось бы тут!)

— А правильно ли всё же? — задумалась Хомякова. — Люди работали за какие-то деньги, на каких-то условиях! А что соотношение зарплат иногда было несправедливо…

— Ни к чему и эти «сверхзаработки»! Всё должно быть доступно честному труженику — вот наша цель! — даже возмутился Сергей. — А откуда у этих «шабашников» столько…

— Крутятся где-то шальные деньги в непомерном количестве! — согласился Алексей. — Почему из-за этого страдать остальным? И ещё будут смотреть на тебя же, как недочеловека, не умеющего «заработать»… Надо и на вредных, опасных производствах — организовать труд так, чтобы люди не гибли, а не платить бешеные деньги выжившим! Вот — намётки проекта шахтного робота уже, я понял, есть? Чтобы выбирал — и узкие пласты, куда человеку не пробраться… Должна быть производительность — а не бессмысленный риск, и потом такие компенсации! Может, и поубавится желающих рисковать за деньги…

(Вот ещё грань справедливости: не должно быть рабочей силы «на убой»!

А раньше ведь — КБ и заводы таких роботов не делали! Задыхаясь в «слабых работниках», выездах в колхозы…)

…— Или как Палеев в той ветви… (Родион не узнал голоса, сказавшего это.)

— Да, и таким Палеевым надо найти место, — согласился Сергей.

— Но… что «попахивает фашизмом», — вдруг усомнилась Хомякова, — не слишком ли? Не о том ж речь!

— Не слишком! — твёрдо ответил Сергей. — Все эти спекулянты на «дефиците», в том числе и лекарствами — на жизни и смерти людей… Наёмники, что воюют за деньги, а потом им — льготы как ветеранам… Чиновники, что с наглой ухмылкой перекроют путь целому институту — потому что их кто-то обидел лично… Все, кто — только отнимают, ставят в зависимость от себя… Им не «мало платят», им надо обязательно — в несколько раз больше других, чтобы тем что-то было недоступно! Ну, то есть — их тут уже нет, но осадок остался. Вот и сказать о них… последнюю правду! Осиновый кол вдогонку…

— Так и скажем это… Где тут: «…отдельные руководители привыкли считать себя — едва ли не феодалами, а вверенные им предприятия — своими поместьями…», — процитировала Хомякова. — Правда, тут больше о «злоупотреблениях», «дефицитах» — но подходит! Как думаете?..

(Да, теперь стало ясно: ничего не организуют — а властвуют как феодалы! И общество спохватилось: сколько было паразитов, ничем реально не управлявших…

Но… А встанет вопрос — о пострадавших от них? Кто имел несчастье задеть интересы какого-то «доминантного самца» — выдаваемые за партийные, государственные, классовые? Да, этот след в истории — подобен следу фашизма! И — придётся сказать…)

…— Подходит! — согласился Сергей. — И, если у нас общество равных в достоинстве — не должна возникать какая-то наглая «элита», что поперёк всех лезет за распределяемыми благами! Точно Ромбов сказал: не надо позорить себя нелепыми привилегиями! А если есть доступное только за особые заслуги — что получается? За десятки лет мирной жизни — не сумели обеспечить это всем? О каких же «заслугах» речь? И чем сын или внук одного человека — настолько хуже, чем другого?

— Ну да, это надо… преодолеть карму бесчестья родителей?.. (Родион снова не узнал голос.) …А в чём «бесчестье»?

— Как личность, ничего не стоишь — важно, из какой семьи? — ответил Алексей. — Есть «просто» честные люди — а есть «элита», которой можно то, что нельзя другим? Надо стремиться в неё, обзаводиться справками, кто ты есть — или будто есть…

— Про внуков и правнуков, и про справки — мы можем вам ещё рассказать, — ответил Бронислав Максутов (кажется, он — виделось нечётко, шла больше аудиопередача. Но всё же: развернул какие-то бумаги, положил на стол…). — Вот смотрите, что мы нашли в архиве! Какие на некоторых делах аббревиатуры…

— «ПУКВ» — это «правнук участника Кронштадтского восстания», — добавил Валерий Максутов. — А это вот, — он взял другую бумагу, — значит: «верит в НЛО»…

— А это: «п. в 14 в.», — продолжал Бронислав, — расшифровывается как: «предок в 14-м веке»! Тоже что-то «не так» сделал! А вот…

— Что… правнук? — повторил тот незнакомый голос. — Ещё и правнук?

— А этот «предок в 14-м веке»… — голос Сергея вдруг замер.

— Мы не нашли даже, какой именно, — ответил Валерий. — Хотя работали там… в иной ветви! Знали, где искать! Да, предположительно — ваш предок. А суть — непонятна…

— Ладно хоть, ещё два наших брата… пока что на Нбендангхе, — вырвалось у Сергея. — Не знают всего этого…

(И всё же — тишина…)

…— Что… мы? Наше… дело? — донёсся тот, незнакомый голос.

— Да, вот: Борис Сергеевич, Варвара Николаевна… Посмотрите, — Валерий протянул обоим какую-то бумагу.

(Ах, тот незнакомый голос и был — матери Сергея и Алексея, Варвары Мерционовой!)

— …Вот за что Сергея могли провалить на экзамене! А это… Так тоже: «верит в привидения»! А «м. б. о.» — наверно, «может быть опасен» с этой своей верой? — Валерий протянул Борису Мерционову ещё бумагу.

— Кременецкий… — прошептал тот, прочтя. — Захар… Это что же творилось! И кто, как узнал…

— Такие бумаги мы нашли на многих! В архивах ведомства, которого уже нет! Вот думаем, как оформить ликвидацию…

— Ну, как… — уже голос Хомяковой стал едва узнаваемым. — Общество полной грамотности — сколько можно «присматривать», идеологически ограничивать? Как-то так напишем в постановлении…

— Но что творилось… — повторил Борис Мерционов. — Варвара, ты видишь…

— Мы им все верили… — откликнулась и она. — И все были у них на крючке…

— А это — нелюди! — жёстко ответил Сергей. — Никакая правда, совесть — для них ничего не значит! Скоты…

— Но зачем? Вот ты теперь больше знаешь, видел такое… Скажи: зачем?

— Им надо оправдать своё существование в мирное время! И не интересует — как повлияет на людей, кто имел несчастье быть их объектом! Кто в чём прав, неправ, сама суть идей… Но решали — во что нам верить! Что — догма, что — ересь, кто — «свой», кто — «враг»… А мы думали: стоят на страже чего-то великого и святого! Пока не увидели в той ветви — что значил им наш Союз, да и та же «присяга»! Вот их «контроль над обществом» — как есть! Был… Ни прибавить, ни убавить… Но и не скажешь тут: всколыхнёт всё общество! А надо — «закрыть» организацию, какой в нашем мире нет места…

— Вот, кстати, и к этому «всеобщему призыву», — напомнила Хомякова.

— И скажем: что такое армия в современном мире, зачем нужна? — предложил Сергей.

— Вернее: кто наш враг в современном мире? — уточнила Хомякова. — Раньше понятно: была война, решалась судьба мира! А какой враг — теперь? Идёт ядерное разоружение… Кстати, с боеголовками — тоже подумать, как быть…

— Да, часть же перенесло сюда! — вспомнил Сергей. — Там до сих пор ищут… Есть у нас список… по развивающимся странам?

— Есть, — Ктенжицкая протянула бумагу уже ему. — Вот сколько! И… Что делать, пусть ищут! А то — где взорвались бы? И кто мог представить… Но — диктаторы там, а бомбы тут…

— Тоже ещё решать, как перерабатывать! Во что, как, на каком заводе…

— Да, дети… ну и вопросы решаете! — всё ещё растерянно откликнулась Варвара Николаевна. — До сих пор привыкнуть не могу! И это же всерьёз… — она переглянулась с Борисом Сергеевичем. — Судьбу мира решают наши дети…

— Да, и ещё напишем: нельзя делать из истории посмешище! — предложила Хомякова. — Была трудная, героическая и трагическая эпоха — но не повторять же всё, как раньше! Политинформации проводили — для неграмотных, школьник на колхозном поле — заменял отца-фронтовика… А что за «эксплуататорские классы» теперь — «стажем при поступлении в вуз» доказывай, что не дармоед? Вот — чтобы из этого не делали культ, ритуал, а дали решить практически: что целесообразно, что нет… И чтоб не делать вид: все происходим из батраков, крепостных — будто социализм не для всех, а для какой-то узкой группы! Чтоб — и возникали эти «элиты», которые только свой путь объявляют правильным… Так и сказать: в обществе — не должно быть особой группы «хозяев правды»! Никого, кто объявляет других по своему разумению еретиками и предателями, распоряжается, во что верить! Мы — общество сознательных людей, а не стадо, которое пасут…

И — вновь все умолкли. Повисла тишина…

(Но — да!

Чисто практическое — становилось символами, делясь на «своё» и «чужое»! И получалось на практике: нелепое — «своё», невинное — «вражеское»…)

— …Так же и армия, — продолжила Хомякова. — Было против кого воевать… А сейчас — угроза планете со своими боеприпасами! И с кем это в современном мире — нельзя договориться, кто — непременно хочет умереть за какие идеалы, цели? Разве сейчас — можно что-то решать такой ценой?

— Ну, так… вылезут! Почему, мол, они должны были служить, а мы… Хотя, — спохватился Алексей, — что я говорю…

— А вот именно: жили в другие времена! И вообще, эта зависть к последующим поколениям… Вот о чём сказать! Мы, живя в другое время, не можем взять их трудности за образец! Или что: путь одного-двух конкретных поколений — сперва культ, потом посмешище? А так нельзя: мы их уважаем, берём пример, но… не до абсурда же!

— Но сказать так в постановлении… — задумался Сергей.

— Так и сказать! А это, насчёт «скучающих, которым некуда деть себя» — вообще позор! И уже какие были поползновения… Конечно, школьник может работать, если хочет, но… У домашнего телескопа, и литературная — тоже работа, а не только не заводе или в поле! И там — на нынешнем уровне, а не как кто-то «рано начинал трудовую деятельность»! Было — но было давно! И… не газетами же торговать, как предлагали некоторые — ссылаясь на детей западных миллионеров! Вот уж позор… Вот о чём — найти слова, чтобы как клеймом! А то — кто-то получил всё даром, а теперь хочет, чтобы дети «подрабатывали»…

— Ладно, так и закроем проблему: одно поколение — не пародия на другое! У каждого пути и свершения — свои, нельзя требовать пройти чужие трудности! Но что… в быту, в семье — тоже накипело много, а в текст постановления «не ложится»! Всё-таки государственный документ — а тут больше психологическое…

— Для того и составляем! — ответила Хомякова. — Хотя тут особенно сложно: кто больше опытен в жизни, кто меньше… Но и нельзя — как с психически больными! Человек, у которого не меньше ума, чувств, достоинства — всё слышит: он до чего-то «не дорос», «не смеет», «не имеет права»! А были такие семьи! И тут у многих — осадок… Да, и хотели — чтобы дети жили на уровне их прошлых трудностей; а чуть вступился за себя, сразу: «Объясни ему, как надо со старшими разговаривать»! А что за «старшие», перед которыми тот — не человек? В обществе декларируется равенство, а из семьи… надо рваться, как из рабства? «Строгое воспитание»… Втихомолку признанное право «добропорядочных» граждан — иметь при себе человека-игрушку? Да часто — насильники над детьми в прямом, сексуальном смысле! И я понимаю, какие статьи из тех газет вам вспоминаются… Кто восхищался «мудрой педагогикой», будто не понимая…

(Да… Вспомнить — кровь в голову! Насмотрелся, понял их суть… Им — лишь бы задеть тебя, чтобы всё кипело внутри, а возразить не мог: сразу, при всех, приплетут войну и голод! И любая твоя трудность, беда — это, мол, «наивная хитрость», которую они «насквозь видят»…

Вот именно: эксплуататоров свергли — а кто-то упивается превосходством, нагло требует «особого уважения»…за что? Ты, мол — человек второго сорта…

И, в конце концов… Всякое поколение — не успело к каким-то событиям, но — делить их этим на «великие» и «ничтожные»? Одни — святы чуть не с рождения, а другим… И в 10, 15 лет — всё заявляют: «не так стоишь» перед ними, не так разговариваешь; и в 20 — «ты ещё ничего не заработал», «что ты сделал в этой жизни?»; и в 30 — «чего ты добился?» (в смысле материального достатка, карьеры); и в 40 — «всё равно, ты не воевал»! Даже тогда — ещё «никто» перед кем-то! «Просто человек» — не человек? Вот и задумаешься: все равны — а сам… не равен кому? Если — и пройдя ненужные трудности, и указав во множестве анкет, что не классовый враг — «вечный никто» в глазах «заслуженных»?..

А самое дикое: что для тех — правда, справедливость? «Священный страх» перед кем-то, чьё слово — закон! Реликт права «старшего самца» при делёжке добычи… И им можешь доказывать что-то: о положении рычагов на пульте реактора; или что солдат — не дезертир, если чуть отошёл в сторону… Но для наглой скотины — значимы лишь слова «старшего самца»…)

— …Да: рабовладельцы и насильники на любом уровне — в цивилизованном обществе не нужны! И расписать их «мудрую педагогику», как есть! Может, в журнальных статьях, а не тут, но сопоставить надо… Да ты же и говорила в Жаслыке: что такое в человеческой цивилизации эти «доминантные самцы», зачем? Только — давить, унижать, ограничивать, грести под себя? И какие «лучшие гены» от них — даже в дикой природе? Гены агрессора, что идёт напролом по трупам, и только! А потом дети с деформированной психикой думают, что с ними только и можно — «строго»! Возникает самоощущение глубоко порочного человека, которого надо держать «в чёрном теле», чтобы не согрешил! Потому что — тем выгодно подчёркивать эту свою «значимость» даже на маленьком ребёнке! Чего-то не имел, не заработал, но при этом — вне критики, в семье — царь и бог… А «уважение к старшим»… Одно дело — особые проблемы пожилого возраста, и совсем другое — когда сержант 20-ти лет требует от рядового 18-ти уважать себя как старшего! Ну, уже в прошлом, но надо сказать… А главное: эта их «значимость» — со знаком минус! Значимость — того, кто не даёт, а отнимает! Создаёт… зону поражения своей волей, как плесневой грибок! Вот так и сказать! Они — не центр какого-то дела, не носители идеи, они — плесень общества, а не опора! И общество обойдётся без них… Ну, мы знаем — уже обходится… А партия — пока есть, хоть и сказано в учебниках научного коммунизма: со временем — сольётся со всем народом…

— Да, сказано, — подтвердила Варвара Николаевна. — Мы по таким учились.

— Но не думали, что так скоро? И тоже: не оставлять в будущем что-то «по традиции», как посмешище! Но это уже — те поколения решат за нас. То есть — и мы сами в тех поколениях…

— Да: мир тонкий, мир духовный… Тоже привыкнуть трудно. Этому-то не учили, отрицали до сих пор… Зачем?

— Или такими путями предлагали постигать, что человеческий разум отринул в ужасе! Это теперь есть научный метод познания… и той стороны мира! Только — косвенно, а не как до сих пор в биологии. Ведь души — это мы сами, в телах или без…

— Биология тоже будет иной… А это? — Хомякова взглянула на бумаги на столе. — Да…

— «Значимость», — повторил Сергей. — И знали, а не ожидали… Их суть — возвышаться над обществом как попало! Не НКВД — так «казачество», «самураи»… А кому-то — быть для них «грешником», «отступником»…

— Да, а у меня… бывали видения! — вдруг начал Алексей. — И вы, через память вагона — вдруг знаете? От вас не скроешь, вот и хотел спросить… Чувствую — как бы представления какого-то человека: заперт в школе, ждёт, что его будут сечь… И думает: что делать? Просить пощады уже нельзя; но — по таким органам, что… Понимает, что станет после этого, и — какая дикая боль… А для всех — шутка, потеха! Будто не понимают… И как ведут, что кричат в толпе вокруг — не могу повторить такое; и — привязывают, подвешивают; и потом — он дома лежит, мучается на кровати, перед глазами всё плывёт… А — если хотел стать, например, космонавтом? И там, в той камере в школе — понимает: конец всего! Карьеры, жизни! За какую-то двойку, что ли… Могло быть при том «казачестве»?

— Ты имеешь в виду… — понял Сергей. — Не я это, или не ты? А то правда… Я для себя не решался признаться: как похож…

— Или… отрезали бы уши! Тоже, как в шутку! Или ещё подобное…

— Страшно подумать, до какого озверения могло дойти общество, — сказала Хомякова. — С этими дефектными генами «доминантных самцов», таким «уважением», правом так «воспитывать»…

— Вот и видим эти образы, — подтвердил Сергей…

(И снова — тишина. Лишь видно: Ктенжицкая и Максутовы — за столом работали над текстами…)

…— Но как возникают эти тайные иерархии? — начал Алексей. — Я даже не понимаю…

— Круг приближённых к «доминантному самцу», — объяснил Сергей. — Прихлебателей, ищущих милости… А другой самец — не прочь организовать свой круг, «в тени» от того… Но мы же — люди, для нас свет клином не сошёлся на совокуплении и делёжке добычи! Да, так и скажем! — повернулся он к Ктенжицкой и Максутовым. — «Старшие» и «младшие» — в каком смысле? Вот это подчеркнуть…

— Да, верно, — согласилась Ктенжицкая. — Пусть определяются…

— А потом это разрасталось в обществе: свои ранги, приближённые! — продолжал Сергей. — И в итоге… как тебе объяснить… Идёшь на новую должность, повышение, скажем, районного уровня — а тебе говорят: тут «так просто» нельзя, надо вступить… ну, условно скажем — в «масоны»! Принять какое-то ритуальное посвящение, дать клятву… И вот ты стал кем-то, но проходит время — и повышение уже областного уровня! И тут огорошивают: должен вступить… ну, опять условно — в «казачество»! Те все ритуалы, клятвы и прочее — было для дураков, теперь ты выше этого…

— Но… продолжай делать вид, что ты… и там тоже? — понял Алексей.

— Да, не исключено! От тех тайн — эти тайны тебя не освободили! Но вот — уже новая иерархия, идеология, ритуалы… А потом, идя на республиканский уровень — должен стать… опять условно — «самураем»! Опять — новые клятвы верности, опять должен понять: прежнее было — для дураков! А ты и дураком считать себя не хочешь — да и сколько раз менять веру?.. И наконец — вызвав куда-то в «самый центр», заявляют: чтобы стать чиновником уже высшего, центрального уровня — надо… «постричься в монахи»! Тут уже не выдержишь: да как быть, ведь я — человек семейный! А в ответ: ну, и что? Для своей семьи ты — человек семейный, для монахов — монах, для самураев — самурай, для казаков — казак, для масонов — масон… для дураков — дурак? Так выходит? И всё — в одном лице, ни в коем случае раскрывая на низших уровнях, во что посвящён на высших! А есть и ещё ведомства — и если надо перевести по горизонтали, на какой-то «чин, идущий вбок»… То и тут: какие-то, опять условно — «эсквайры», «гайдуки», «гайдамаки», «янычары»; и тоже — надо согласовать «этот» твой ранг «там»! Вот и было: хочешь решить какой-то вопрос — поступить учиться, работать — а наглое рыло с глумливой ухмылкой заявляет: у тебя «мало трудового стажа», «нужно воинское звание не ниже лейтенанта», «ты не той национальности», или ещё что-то! И уходишь в шоке, думаешь: мало им, что ты — советский человек? Кем ещё надо быть? Лишь потом начинаешь соображать: да кто они там вообще, чем занимаются? А для «хозяев правды» — ты уже «диссидент»! Они-то «сразу пришли, куда надо», их путь — без извилин…

— Ну, без извилин… не только путь, — поражённо прошептал Алексей. — Да, чего мы не знали… Но и те думали — что живут по правде и совести? По крайней мере, некоторые? Или…

— Уверены, что были «обделены жизнью», — уточнил Сергей. — Вернее, другими «доминантными самцами». А потом — «дорвались». Вот и мотив: примазаться к иерархии, создать «прайд» на своём уровне…

— Третья группа потребностей, — вспомнил Алексей. — А у нас — четвёртая. Не понимали, ориентировались на «бедняков»…

— И не думали: откуда «эксплуататоры», «расхитители», чего хотят, что ими движет? Ну, и — «хозяева правды», чья роль возвышает над всеми… Что и пытаемся теперь «закрыть» в нашем мире…

— А партия… — начал Алексей.

— Ну, многое ещё будет… по инерции! Но «церковью бедняков» — она быть не может! И статус «выходца из низов» — временный, не может быть идеологией поколений! Идеология, прочная в веках — должна быть на основе знаний о разумном существе и обществе, а не оправдывать лишь комплексы и проблемы одной группы, пусть многочисленной! Ну, и — не такой, чья «притягательная сила» — в страхе…

— Что кто-то может разрушить весь мир… — прошептал Алексей. — И даже на таком паразитируют…

— Иерархии, культы… Ну, памятники архитектуры — будут памятниками людям, создавшим их! Но и что было до разделения — наше человечество не забудет…

— Да, помнить надо! Во избежание… Хотя — и кому тут повторять…

— Но это — история. Это было, — ответил Сергей. — А теперь не будет…

238. Агент для контакта

«…Была холодная пасмурная ночь конца декабря. Троллейбус… медленно двигался по скользкому бугристому льду, который образовался после оттепели и неожиданного заморозка. «Не те зимы, что были раньше, — подумал водитель троллейбуса Ферганский. — Когда-то снег всю зиму лежал, а теперь через день тает. А квартальный план у нас недовыполнен…»

(Нет, правда: сколько ещё… похожих имён, фамилий?

А те: Риков, Боронов, Крохотов? Искали уже и среди более вероятных: Рыков, Воронов, Грохотов — но…)

«…Ни о чём другом он почти не думал. Разве что о Фантомасе-2…

Дотянув до пустой остановки, Ферганский остановил троллейбус и посмотрел на часы. Было 6 часов 28 минут. С минуты на минуту должен был появиться Фантомас-2. Ферганский называл этого человека так потому, что не знал его настоящего имени.

…Впервые Фантомас-2 в полседьмого… ночи понедельника 5 декабря 1983 года. Увидев в зеркало, что кто-то подошёл к задней двери троллейбуса, Ферганский открыл её. Но и после этого он продолжал смотреть в зеркало. То, что он увидел, заставило его вздрогнуть от неожиданности: оттолкнув того, кто стоял у задней двери, не решаясь войти в неё (он, оказывается, был пьян), в троллейбус вошёл человек огромного роста с серебристым лицом, тёмно-багровыми, почти чёрными волосами и длинными глазами правильной прямоугольной формы… Он сел на заднее сиденье и на секунду поднял вверх руки, тем самым показывая, что оружия у него нет. Руки, как и лицо, тоже были серебристыми…»

(Но и не киборг же — в 1983-м?)

«…Проехав почти по всему третьему маршруту, Фантомас-2 сошёл на предпоследней остановке и скрылся за ближайшим девятиэтажным домом. Ферганский с облегчением вздохнул и повёл троллейбус к развороту. Но, опять проезжая мимо того же дома, он увидел, что Фантомас-2 уже ждёт его на остановке…

Возвращаясь с ним обратно, Ферганский всю дорогу лихорадочно соображал. Что делать? Остановить троллейбус и потребовать, чтобы странный пассажир вышел? Или для этого нет никаких оснований? Тот, судя по всему, не замышлял ничего плохого…

И всё же странная внешность Фантомаса-2 вызывала у него какое-то смутное подозрение. Может быть, это не человек, а робот? Но настолько «человекообразные» роботы существуют только в фантастических рассказах. А «простой» преступник? В такой маске он был бы ещё подозрительнее, чем без неё. Или всё-таки робот?

— Остановите здесь, — донёсся до Ферганского вибрирующий металлический голос.

Совершенно машинально Ферганский остановил троллейбус, открыл дверь и только после этого сообразил, что едва не врезался в столб. Раньше такого с ним никогда не случалось. Продолжая думать о странном пассажире. Ферганский повёл троллейбус к конечной остановке…

На следующий день Фантомас-2 опять появился в том же месте и в то же время. В этот раз Ферганский внимательнее наблюдал за ним и заметил, что тот скрывается от людей. Но при его странной внешности это было неудивительно. Гораздо более странным было то, что он в точности повторил все свои вчерашние действия — сошёл на той же остановке, скрылся за тем же домом, снова появился на той же остановке на обратном пути, и опять попросил остановить троллейбус на том же месте, что и вчера. Это повторилось ив среду, и в четверг, и в пятницу. И особенно странным было то, что в это время по городу не ходили слухи о чём-то необычном, которые всегда возникают в таких случаях…

С тех пор с этого начинался каждый рабочий день Ферганского. Фантомас-2 всегда выбирал именно троллейбус № 17… Это было тем более странно, что… он даже не пытался познакомиться с водителем…»

(Но… такой график работы? Временно, что ли?)

«…Ферганский не знал, как ему быть. Ему хотелось поскорее избавиться от этой тайны. Рассказывать об этом он никому не хотел… Сообщить в милицию он тоже не решался — ведь Фантомас-2 не напоминал ни преступника, ни шпиона. Одно время Ферганский думал, что Фантомас-2 — это робот, ежедневно выполнявший одну и ту же программу. Потом он понял, что об испытаниях такого робота все были бы предупреждены, и отбросил это предположение. Что же касается инопланетян, то он в них не верил. Приходилось остановиться на том, что это сумасшедший. Но… сумасшедший, которого, кроме него, никто не видит? Тоже странно… Но вообще — что всё это значит?

В конце концов, все эти странности стали надоедать Ферганскому, и он решил отделаться от тайны любой ценой…

…Ферганский опять посмотрел на часы. Было уже 6 часов 31 минута. Фантомас-2 всё не появлялся. Может быть. Он узнал о намерении Ферганского и решил предотвратить развязку?

Из-за кустов вышел какой-то человек с портфелем. Ферганский даже вздрогнул от неожиданности: почти целый месяц никто, кроме Фантомаса-2, в такое время не садился в троллейбус. И тут же из-за тех же кустов прозвучал голос Фантомаса-2:

— Стой! Руки вверх! Обернитесь назад!

Незнакомец обернулся, и, вздрогнув, выронил портфель.

— Я призрак. Куда вы хотели ехать?

— Я… не хотел ехать. Я… шёл на работу… — ответил тот. Ведь не мог же он признаться, что в портфеле у него выручка за самогон!

— Тогда идите. И не говорите о том, что встретили меня, потому что вас посадят в сумасшедший дом.

Сказав это, Фантомас-2 обошёл кусты и вошёл в троллейбус через переднюю дверь (а раньше он всегда входил через заднюю). Поняв, что наступил подходящий момент для прямого вопроса, Ферганский спросил:

— Кто вы такой и почему ездите только этим троллейбусом?

— Меня не существует, — ответил Фантомас-2.— Я официально опровергнут. И вам нельзя признаться в том, что видели меня, иначе вас посадят в тюрьму… Так что ваш вопрос бессмыслен. Признаться, я и не ожидал его — ведь всё необычное должно вас только раздражать, не больше. Кстати, я еду с вами в предпоследний раз.

В этот момент раздался стук в дверь. Повернувшись на стуле, Ферганский увидел за дверью того самого человека с портфелем. Рядом с ним стоял милиционер. «Сейчас они избавят меня от этого испорченного робота», — с облегчением подумал Ферганский.

— Не открывайте этому подлецу дверь!

— Но ведь вы же не существуете, — холодно возразил Ферганский, протягивая ручку к тумблеру передней двери.

— Между прочим, мне бояться нечего. Посадят вас!

Но дверь уже открылась. Поняв, что промедление смерти подобно, Фантомас-2 выхватил из кармана что-то похожее на огнетушитель, направил его на милиционера и нажал кнопку. Но прибор не сработал… Тогда он посмотрел на милиционера в упор и начал:

— Вы стоите в коридоре общежития. Перед вами письменный стол, за которым сидит человек в белом халате…»

(Но! Это же…)

«…Вдруг его голова вытягивается вперёд. Он прыгает через стол и исчезает. Держась за полы го халата, за ним прыгает женщина с такой же головой. Затем вы оборачиваетесь. К вам подбегает сплетница, раскрашенная в красные и зелёные цвета, как труп, и начинает что-то кричать, но слов не слышно. Её нос вытягивается в иголку…»

(Да! Что внушил солдату Вин Барг — тоже в троллейбусе!)

«…Милиционер и тот, кто его привёл, попятились назад. Фантомас-2, не вставая с места, поворотом тумблера закрыл дверь и сказал:

— Срочно удираем! Ведь это же доносчик!

Совсем уже ничего не понимая, Ферганский повёл троллейбус к повороту. В зеркало заднего обзора он увидел, как милиционер и неизвестны с портфелем бежали за троллейбусом, но отставали всё больше и больше.

— А теперь объясните мне, в чём дело, — попросил Ферганский, поворачивая руль.

— Этот негодяй хотел донести в милицию, чтобы меня арестовали, — ответил Фантомас-2.— Хотя, вообще-то… Я не знаю, может ли милиция по закону арестовывать инопланетных пришельцев и тех. кто их видел, или нет?

— Нет, конечно. Если бы они существовали, их бы никто не арестовывал. Откуда вы такое взяли?

— В ваших журналах опровергаются все свидетельства посещения Земли инопланетянами, хотя эти опровержения и выглядят очень неправдоподобно. Вот я и решил, что об инопланетянах у вас говорить запрещено…

— Как — «у вас»? — переспросил Ферганский, проезжая мимо пустой остановки. — А из какой это вы страны, что там верят во всякие эти там летающие тарелки? Их же выдумывают в капиталистических странах, потому что капитализм сам не способен решить земные проблемы, — высказал Ферганский мнение, заимствованное из прессы. — Инопланетяне существуют только в фантастике… А вы из какой страны? И зачем вам такая маска?

Фантомас-2 не ответил. Казалось, он хочет решить, можно или нет доверять Ферганскому какую-то сокровенную тайну.

— Хорошо, я вам всё открою, — сказал, наконец, он. — Но для этого на предпоследней остановке мы выйдем вместе…

Миролюбивый тон Фантомаса-2 убедил его. Поэтому он только спросил:

— И надолго?

Ответа не последовало…»

(А не похож — на того, кто тогда виделся Захару? Кого — в Киеве будто бы догоняли Тубанов и Ареев? Пусть тут — с серебристой кожей, как у киборга… Но — и не «беззуба» же!

Или — это он прибыл за соотечественниками на Землю? В том, альтернативном 1982-м?)

«…Лифт остановился на седьмом этаже.

— Странно, — заметил Ферганский… — Ведь я же нажал кнопку девятого!

— Ничего странного нет, — через минуту ответил Фантомас-2, открывая ключом дверь 34-й квартиры. — Лифт у нас уже год работает так.

Войдя, Ферганский заметил, что квартира выглядит немного странно. Все комнаты имели задвижные бронированные двери. Одна из них была открыта. Через неё был виден стоящий на подоконнике какой-то странный аппарат, похожий на телевизор. Сверху над ним возвышались две параболические антенны, напоминающие антенны радиотелескопов. Под экраном располагалась наклонная панель, клавишей, тумблеров и рычагов на которой было, пожалуй, не меньше, чем на пульте управления троллейбусом. Этот аппарат, кроме всего прочего, имел ещё две выступающие с боков планки, снабжённые вертикальными выступами, похожими на оси для катушек с киноплёнкой. «Иностранная техника», — подумал Ферганский…»

(Ещё не поверил — или не понял…

И подобный аппарат — описан у Захара! Хотя как это: параболоидные антенны — и бобины?)

«…Рядом стоял письменный стол странной формы… без ящиков, но с двумя тумбами. На нём стоял глобус. Увидев его, Ферганский немного удивился: такой планеты в Солнечной системе не было. На обращённом к нему полушарии глобуса располагались два континента: один — треугольной формы, другой — похожий на Белгородскую область. Оба континента окружало множество архипелагов и отдельных островов…

…Фантомас-2 подошёл к глобусу и повернул его… На противоположном полушарии глобуса оказалось ещё два континента: маленький приполярный, похожий по форме на лунный серп, и экваториальный в виде не совсем правильной четырёхлучёвой звезды. Островов в этом полушарии почти не было.

— Откуда вы взяли такой глобус? — спросил Ферганский. — И зачем он нужен? А этот телевизор где купили?

— Это глобус планеты Хэтохорóро. Вы, конечно, не можете о ней знать, потому что она находится в 4,3 светового года от Земли…» (α Центавра?) «…А этот прибор купить нельзя нигде. Земным мещанам он ни к чему. Безделушки можно ставить и на пианино…»

(И чувство: не «придумано специально» — а так и сказал!)

«…Это прибор космической связи, причём гравитонной… За такой аппарат нельзя заплатить деньгами, которых у нас, кстати, давно уже нет. Его постройку можно оправдать только научным открытием, совершённым с его помощью…

— Что вы мне морочите голову? Вы правду говорите!

— Это правда. Впрочем, если вы не верите в то, что где-то, кроме вашей Земли, существует жизнь, на вас надеяться незачем. Я думал, вы заинтересуетесь тем, что у вас на Земле живут инопланетяне, а вы приняли меня за заурядного уголовника. Впрочем, я на вас не обижаюсь. Зря вы верите этим врунам-атеистам…» (И тут… дословно!) «…Они стараются заткнуть рот всем, кто говорит, что Землю посещали, и неоднократно. Ещё во времена Атлантиды, сразу после Всеатлантической войны…

— Какой войны? Впрочем, вы…

— Да. Атлантида существовала. Вообще-то сами атланты называли свою страну Ацтлан, а себя и сейчас называют ацтеками. Затонувшая её часть располагалась к западу от Северной Америки — её оставшейся части…» (ЕГГОГ? К… востоку же?!)

«…— Я не верю этому… Люди не могли потопить свою страну, даже вследствие войны.

— Это были уже не люди. Нет, лучше об этом поговорим потом. Вижу, что с Атлантиды начинать не стоило…

— Нет, расскажите всё про Атлантиду сейчас, — попросил Ферганский.

— Значит, так, — начал Фантомас-2.— Это было большое высокоразвитое государство, возможно, даже превосходящее ваше. Но вскоре после того, как Атлантида достигла высокого экономического уровня, её стали раздирать внутренние противоречия, которые завершились ядерной войной. Возможно, там применялись бомбы, предназначенные для разрушения кирпича и металлов, так как почти никаких материальных следов от Атлантиды не осталось. Вскоре после катастрофы — кстати, отсюда и пошли легенды всех народов Земли о всемирном потопе — на Землю прибыла космическая экспедиция. Мы не знаем, откуда, хотя и поддерживаем контакт с пятью цивилизациями. Пришельцы хотели помочь землянам сохранить знания, накопленные цивилизацией Атлантиды. Тогда и были построены египетские пирамиды, первоначально предназначавшиеся для хранения средств информации…»

(Всё же! Но — как? И… когда?

Ведь строились самими египтянами — есть доказательства!)

«…Вспомните, кстати, что их физические характеристики, как обнаружили сами земляне, дают после простейших арифметических преобразований астрономические величины, которые древним египтянам не были известны. Но атланты приняли пришельцев за божества, которые должны требовать жертв — это после такой-то высокой культуры! — а когда убедились в том. что жертвы им не нужны, высокомерно отвергли их поддержку. Земляне почему-то всегда идут за тем, кто внушает страх. А впоследствии потомки атлантов уничтожили всё, что хранилось в пирамидах, приспособив их под усыпальницы для своих царей…»

(Всё же: высокая культура, потом — война, потеря пасионарности, и…

Или… «Фантомас-2» сам не знал всего? Не из его мира — явились те тогда, в разрушенную Атлантиду? А теперь, по земным источникам — сам спутал…

Но чувствовалось: правда! Тут — правда!..)

«…— Этого всего быть не могло, — возразил Ферганский, начиная уже нервничать. — Просто вы кое в чём превзошли нас, потому что нам помешала вторая мировая война, и от сознания собственного превосходства клевещете на нас!

— Тогда вот вам доказательства. Государственным языком Атлантиды был науатль — ныне язык ацтеков. Вы, наверно, знаете, что у ацтеков раньше существовали — а, возможно, и сейчас существуют — фамилии с окончанием «атль». А такие фамилии есть и в Адыгее… Кстати, по одной из ваших земных гипотез… 1982 года языки центральноамериканских индейцев родственны баскскому…»

(Да… А привыкли думать: «высшие цивилизации» — всё знают лучше!

Хотя… А — Иситуатль? Опять — «детдомовская» фамилия, записан — как раз адыгейцем!..)

«…который, в свою очередь, родствен грузинскому, а тот — адыгейскому. Плюс ещё сходство архитектурных стилей Центральной Америки и древней Грузии. И не обижайтесь на меня за то, что я открываю вам правду о земной цивилизации, которую, к тому же, узнал от самих землян. Не понимаю, почему политические скандалы получают у вас большую огласку, чем научные открытия. А надо не замалчивать историю Атлантиды, боясь дискредитировать свою цивилизацию, а, наоборот, предавать широкой огласке, чтобы катастрофа не повторилась снова! Вы ведь не хотите ядерной войны?

— Да, не хочу! — чуть не взорвался Ферганский. — Слушайте, перестаньте заговаривать мне зубы! Вы наговорили мне об Атлантиде более чем достаточно.

— Но вы же сами попросили…

— А теперь откройте мне, кто вы такой, и, вообще, объясните всё.

— Хорошо. По земным документам я Александров, по-настоящему же меня зовут Фехотóу Эторóро…» (Или — «Этаймúри»?)

«…— И что же вы у нас разведываете? Кому передаёте информацию?

— Разумеется, экипажу. А что я разведываю у вас… Ваша цивилизация самая странная из всех, известных нам. Наша, и, в частности, моя задача — выяснить, как к вам подступиться, с какой стороны. А когда мы это выясним, начнётся открытый контакт. Вы же такие гордые, что скажи мы вам правду о вас, вы с дубиной на нас пойдёте… Но мы хотим помочь вам предотвратить ядерную войну.

Ферганский почувствовал, что начинает верить Этороро. «Странно, — подумал он. — Я раньше не верил в существование инопланетян, а если временами и верил, то считал их вооружёнными до зубов убийцами, а теперь сам начинаю ему верить. Но война — это наше внутреннее дело…

— Вы, наверно, представляли себе инопланетян колонизаторами? — спросил Этороро, как будто угадав мысли Ферганского. — Как видите, мы совсем не такие, какими показаны инопланетяне в фантастике капиталистических стран. Просто вы привыкли вечно бряцать оружием и покорять слабых, и не представляете себе, что разум может быть иным.

— Вы это и насчёт нашей страны тоже?

— Нет, я не обвиняю в этом именно вашу страну. Просто меня удивляет, что мы — одна цивилизация и всегда жили в мире, а вы — тоже одна цивилизация, но из жадности и зависти вечно враждуете между собой, не задумываясь, как страдает от этого природа вашей планеты. Что за страсть к приобретению чужого? Между прочим, потому и нет до сих пор коммунизма, что земляне стремятся не избавиться от власти денег, став честными, а побольше скопить и наворовать, потому что всё во власти денег. Сами виноваты!

— Видно, вы плохо поняли нас. — опять с обидой за землян ответил Ферганский. — Ведь многие люди даже в милитаристских странах хотят мира. Может быть, даже в Китак такие есть! А разве у вас никогда не было войн?

— Только в древности было несколько…»

(Но почему так «выделен» Китай?)

«…Поэтому нам и трудно понять, как среди вас могут существовать такие, которые угрожают всему миру атомной бомбой, не задумываясь, как она опасна им самим. И то, что ваша цивилизация разделена на две мировые системы, дела не меняет. Казалось бы, вы, люди одной планеты, должны быть во всём едины, а вот поссорились из-за того, кого лучше эксплуатировать — человека или природу…»

(Почти слова Захара?!)

«…— Кто вам такое сказал?

— Но ведь в ваших газетах же печатаются планы дальнейшего развала природы!

— В конце концов, это нужно нам для укрепления мировой системы социализма!

— Укрепления социализма на костях природы?

— Что вы в этом понимаете? Просто вам внушает ужас один ружейный выстрел, а мы привыкли к тому, что на войне гибнут миллионы людей! В конце концов, если вы читаете земные газеты, то должны знать, что наша Земля может прокормить 50 миллиардов человек.

— Это в случае, если по всей Земле создать искусственные экологические системы, что вы называете сельским хозяйством. Но вы не имеет права этого делать. Ведь, кроме права сильного, существует и совесть… Вы возмущаетесь, когда слышите об эксплуатации так называемых «низших рас» в капиталистических странах, но по отношению к природе вы такие же самые. Там одна раса обрекает на вымирание другую, оттесняя её в пустыню…»

(И это — в «том» 1983-м?)

«…а тут вы хотите изменить климат целой Земли, не задумываясь о тех животных и растениях, которым это принесёт гибель. Земля — не ваша собственность. В конце концов, природа не рассчитывала на 4 с половиной миллиарда человек и никому не может выделить лишнюю долю. Хотя, кажется, многие земляне начинают понимать это…

— Кто же вы такие, чтобы так свысока судить о нашей Земле? — снова с прежней злостью спросил Ферганский.

— Наша цивилизация почти с самого начала была коммунистической, — спокойно, без тени высокомерия, ответил Этороро. — Но наш коммунизм отличается от того, к которому вы стремитесь, тем, что мы не лезем в природу. И не такие уж мы трусы, просто мы никому не угрожаем. А вы считаете нас трусами, наверно, потому, что что мы не воюем между собой.

— А откуда вы берёте ресурсы для развития цивилизации?

— Я же не сказал, что у нас совсем нет сельского хозяйства. Есть, но только такое, которое не связано с убийством и освоением природы. Кроме того, мы не сжигаем энергетические ресурсы в пламени войны, как вы. И мы, заметьте, не превзошли вашу цивилизацию в экономическом отношении. Мы даже немного позади. Просто у нас все энергетические и материальные ресурсы идут на социальные нужды и научно-технический прогресс, и поэтому мы можем удовлетворить потребности любого члена общества, а ваши земные милитаристы пускают огромные количества энергии и металла на производство оружия. А как вы допускаете, чтобы один владел миллионами валютных знаков, которые у вас ценятся порой дороже жизни, удовлетворял свои мельчайшие капризы, устраивал выпивки и балы на сотни тысяч долларов, содержал никому не нужных швейцаров и собачьих парикмахеров, а другие умирали с голоду — так этого мы вообще не понимаем.

— Но ведь это же в капиталистических странах! — возразил Ферганский.

— А вы, вместо того, чтобы помочь совершить там революции, упиваетесь благами своего социализма и своим благородным невмешательством? Если начнётся война, это, мол, вина не наша, мы перед историей правы. Но ведь вы одна цивилизация, хотя и искусственно разделили себя на страны и системы! Мы, хэтохорориты, на вашем месте поскорее сплотили бы все прогрессивные силы мира в единый фронт и в назначенный срок одновременно по всей планете нанесли сокрушающий удар по тем, кто угрожает миру и безопасности, но так, чтобы не допустить ядерной войны… Тут уже не до национальной гордости и правил дипломатии. Тут судьба вашей Родины — планеты, а не страны, как вы иногда понимаете Родину — поставлена на карту!

— Вам не кажется, что вы ко всему подходите со своей меркой? Это же вмешательство во внутренние дела! Войны в этом случае не избежать…

— Да, тоже верно. Вот и довели вас ваша земная самоуверенность и уважение суверенитета. Нельзя мирно сосуществовать с атомной бомбой!

— Убирались бы вы на вашу Хэроро-Тороро и не мешали нам укреплять социализм!

— Коммунизм уже пора бы строить!

— Коммунизма не будет. Воруют все, взятки берут, запчастями торгуют…

— А это потому, что вы предпочитаете сто раз приспособиться к несправедливости, чем один раз её уничтожить.

— А может, коммунизм и будет… Но без революции! Учение…

— Может быть, земляне сумеют найти лучший выход из этого положения. Но разве вы не понимаете, что наша цивилизация хочет помочь вашей? Вообще, что землянам дороже: мир и коммунизм на всей Земле или дворянская гордость за своё человечество?…»

(Даже это — дословно, как у Захара!)

«…— Конечно, мир и коммунизм, — не колеблясь, ответил Ферганский. — Но всё же прежде, чем вмешиваться в жизнь Земли, вы должны хотя бы посоветоваться с землянами!

— Да, мы тоже так думаем, — неожиданно для Ферганского ответил Этороро. — Мы обязательно посоветуемся с вами, когда вступим в открытый контакт…»

(И вдруг — мелькнуло…

Тот кинозал, стрельба!

Было бы… в той ветви!)

«…— А теперь то, с чего надо было начать, — сказал Ферганский, чувствуя, что к нему возвращается доверие к Этороро. — Какова цель вашего прилёта на Землю?

— Цель — контакт с разумными существами. А цель существования наших шести цивилизаций — исследование мира… В будущем мы сможем предотвращать крупные космические катастрофы, спасая от гибели целые миры. А это гораздо выше того, чтобы перестроить под свои нужды целую планету или даже весь известный вам космос…» (в смысле — доступный?) «…и, не справившись с вышедшими из берегов силами природы — а это закономерный результат — перебраться на другую, начать разрушать её, а то и вообще погубить на Земле всё живое, включая себя. Кстати, численность населения на нашей планете — 1 миллиард 200 миллионов — уже несколько сот лет сохраняется такой. Это потому, что мы мирно сосуществуем с природой, а не пытаемся приспособить её под свои нужды, как вы. Скоро вы вообще не будете знать. какой канал и куда прорыть, чтобы восстановить водный режим…

Этороро подошёл к окну и вдруг сказал:

— Всё! Идите к троллейбусу! Завтра встретимся в следующий раз.

— В чём дело?

— Там уже стоят милиционер и тот мерзавец с портфелем…

«Приходить к нему или не приходить? — думал Ферганский. — Завтра суббота, 31 декабря, нужно готовится к Новому Году. Опять этих пьяниц прилезет целая куча… Да ну их к чёрту! В конце концов, контакт с инопланетянами, раз уж они всё-таки есть — дело ответственное. Но завтра у меня выходной. Ничего, приду к нему в это же время… А жене скажу, что… отмечал день рождения бригадира…»

(А жена…

Нет — мозаичный прорыв, вставка! Что за ерунда!

Просто…)

«…ещё не осознавая значение происшедшего, Ферганский умом уже начал понимать его.

Ферганский вышел из-за дома и направился к троллейбусу. Возле него стояли два милиционера — тот, который гнался за троллейбусом, и другой, незнакомый — и «мерзавец с портфелем».

— Да пьяный он, — сказал второй милиционер. — Надо бы отвезти куда следует.

— Я не пьяный! Я всё видел! А это его сообщник! — заорал тот, увидев Ферганского.

— Нет, это не сообщник, — ответил первый милиционер. — Тот человек был хорошим гипнотизёром. Сначала он загипнотизировал меня, а потом водителя. Мне даже показалось, что он робот. А на вас он даже не смотрел. Едем, — сказал он, вталкивая доносчика в машину. Всё это он говорил с таким оттенком в голосе, как будто боялся, что ему не поверят, или не хотел раскрывать какую-то тайну.

— Куда?

— В вытрезвитель, — и дверь захлопнулась…

…Ферганский зашёл в троллейбус и повёл его к конечной остановке. Привычка землян не верить увиденному, если оно противоречит укоренившимся взглядам, на этот раз сыграла положительную роль…

…Как только Ферганский вошёл в троллейбус, а милицейская машина скрылась за углом. Этороро включил гравитационный аппарат связи и вызвал первого пилота Тевеанóу…»

(Да, и всё видно!)

«…— Первый пилот слушает, — раздался из динамика голос Тевеаноу. Через секунду его лицо появилось на экране.

— Это я. Фехотоу. Тот землянин раскрыл нас. Не беспокойся. Ничего страшного. Он никому не выдаст.

— Это значит, Ферганский разоблачил нас… Он ведь был убеждённым атеистом!

— Раньше был, а теперь нет. Он захотел узнать, кто я такой. А когда я ответил, что меня официально не существует — это был единственный подходящий ответ! — он чуть не передал меня в руки землян. Пришлось сознаваться… Кстати, так предусмотрела и программа полёта: 177-го или 8-го — открытый контакт…

— Ну, и как? — с тревогой спросил Тевеаноу. — Что ты ему говорил?

— Разговор у нас не получился… Сначала он попросил рассказать про Атлантиду, а, когда я рассказал, он страшно обиделся. И почему эти земляне такие гордые за своё человечество, если достигли совершенства лишь в области преступности и войны? Но потом он кое-что понял и поверил. А милиция вместо меня схватила предателя, который хотел с помощью Ферганского схватить меня…

— И как будет дальше? Продолжать с ним контакт или нет?

— Я думаю, надо продолжить. Потом мы сможем послать его с соответствующей информацией и материальными доказательствами нашей инопланетности к первому лицу в их государстве… или, ещё лучше, в какую-нибудь международную организацию типа ЮНЕСКО…»

(Не ошибся и Хельмут!)

«…— Да, это было бы хорошо. А сейчас он у тебя?

— Нет, уже уехал. Следующую встречу я назначил на завтра. Думаю рассказать ему историю нашего полёта и то, как мы изучали планеты Солнечной системы.

— Вот и правильно. При этом он лучше поймёт нас. Кстати, Когда они встречают Новый Год и который?

— В послеследующие земные сутки они встречают 1984 год…»

(В те дни, что… и реально — тот звездолёт! Будто… тем следом!)

«…— Есть ли хоть какие-нибудь новые факты относительно общих черт земной цивилизации?

— Пока нет. Я представляю себе землян так же, как и раньше: жадные, жестокие, властолюбивые, вечно враждующие между собой из-за лакомого куска и ещё слишком обидчивые. Но вот как они допускают, чтобы пусть даже в другой стране производились атомные бомбы, как социализм и капитализм — почти что противоположные мировые системы — сошлись в лицах Китая и ФРГ… и почему они употребляют в пищу ядовитые вещества — этого я до сих пор не понял…»

(Однако, незнакомая ветвь!)

«…— А, по-моему, это очень просто. Они решили, что мир может долго продержаться на дипломатии, к тому же не видят иного выхода, кроме войны, и поэтому только и делают, что ведут переговоры о разоружении, а потом едут обратно в свои страны вооружаться. А ещё принцип невмешательства во внутренние дела… Можно мирно сосуществовать с такими странами, как Финляндия, Албания…» (какая она «там»?) «…но не с теми же, кто угрожает гибелью всему миру! А эти преобразователи природы из СССР тоже хороши. Загрязнение окружающей среды достигло опасных величин, а директора химзаводов… ради ничтожной экономии денежных средств… сбрасывают в реки… А для живых организмов… это всё равно, как если бы их заживо сжигали на костре…»

(Но… и будто слова раздражённого землянина: «…потому что с такими мерзавцами нельзя поступать иначе…»? Что за сбой?)

«…И так же и с этими натовскими генералами. Пусть ощутят на своей шкуре свою извечную земную жестокость, от которой волосы встают дыбом!

— Да, этого он вполне заслуживал…

— По-моему, и здесь нужно уничтожать всех заведомо неисправимых преступников, чтобы честные люди могли жить спокойно… Между прочим, это очень похоже на то, как лечат раковую опухоль…»

(Нет! Явная накладка!

Прогалы ветви, заполненные чем-то! А вышло…)

«…— Не знаю, можно ли так, — не согласился Тевеаноу. — Трудно сказать, кого считать неисправимым, а кого нет…» (Всё же речь о подобном — шла!) «…Ведь встречаются же земляне, которые не считают грехом спортивную охоту, и в то же время ненавидят воров и убийц… А бывает, что человек, которого общественно опасным не считают, способствует моральному разложению окружающих. Да и законы у них… В буржуазных странах… всегда прав тот, у кого денег больше и кожа белая. Но… и тут…» (помехи) «…они тоже иногда бывают не на должной высоте. Помнишь, ты мне рассказывал о случае, когда землянина судили за то, что тот защищал свою семью от пьяного и убил его?

— Да, помню, — ответил Этороро. — Кстати, если бы тот пьяный убил его, кого судили, то вышло бы наоборот: в тюрьму сел бы он. Вообще-то я не знаю, как они там… собираются строить коммунизм, если так судят. У каждого преступления есть конкретный виновник, а они в таких случаях судят того, кому меньше досталось ущерба… Вот тебе и ответ на твой вчерашний вопрос, почему земляне, выходя ночью из дома, не берут ножи для защиты от бандитов. Закон-то не говорит, что надо обороняться от подозрительных ночных прохожих, которые часто и есть бандиты. В общем, выбор: или убьёт преступник, или осудят за нарушение каких-то «пределов обороны»… и пожизненные последствия… Скорей бы открытый контакт, чтобы мы могли сказать им всё это! Которое сегодня число?

— 177-е число 2542 года… Я здесь помню, а ты на звездолёте забыл. А открытый контакт назначен на 8-е будущего года. Долго ждать…

— Где там долго… 14 дней. Хотя нет, 15 — этот год чётный. А у них пройдёт 29 дней. У них это будет 28 число I месяца — января — 1984 года.

— Так что ты предлагаешь? Установить контакт через него? А затем?

— Я тогда не то хотел сказать. Контакт, конечно, установим мы сами…» (Уже «официальный»?) «…Просто я подумал о том, что нам в землянах многое не нравится. И вот начнём мы рассказывать про их недостатки, а про достижения забудем. Тогда они подумают, что мы уравниваем капитализм и социализм или фашистов и Советскую Армию… И про их недостатки надо сказать им так, чтобы они не подумали, что мы смотрим на землян с антикоммунистических позиций. Есть же среди них такие, которые готовы любую критику в адрес правительства считать проявлением чуждой идеологии. А надо не дать им повода так думать. И ещё я тогда думал о том, что землянин лучше поймёт землян.

— В общем, я понял тебя так, что контакт будем устанавливать мы вместе с Ферганским.

— Правильно. Отключаюсь.

Этороро подошёл к левой тумбе письменного стола и нажал совсем незаметную с первого взгляда кнопку. Верхняя часть боковой стены тумбы откинулась. Из отверстия выдвинулся ящик, в котором лежали перепечатанные в числе прочих на земную плёнку… копии фильмов, снятых астронавтам за время экспедиции…»

(А сутки их — вдвое дольше земных, но год… почти такой же? И 4,3 «их» светового года до Земли — всё же α Центавра?

И 2542-й… А 2699-й — в литературной версии? Ошибка земного автора…)

Но не ошибся Захар: была бы такая ветвь! Не наводка земных «разведцентров»! Просто уловил этот след… когда?

Уже были написаны — шесть вариантов «Эпсилона Индейца», и «Камера смертников», «Дневник инопланетянина»! И лишь на обратном пути с Аорары, уже у Земли — мог как-то попасть в тот след? Или…

Незримый удар в пространстве — о тот, чужой след! Экспедиции с Хэтохороро — в несбывшейся ветви!

И отдалось — и Захару (в его прошлое!); и — тем, кто писал про «беззубу»; сошлось — и со следом про Атлантиду, породив… едва не «петлю времени»! Ведь — всё это и привело Захара на звездолёт!

…Кажется, впервые Родион подумал о нём не как о старшем товарище — как о сыне. Которого — не сумел, не мог бы защитить, случись в самом деле эта «петля»…

Но как это? Почему один след — ударился о другой? Просто совпали даты…

(Хотя… и нестыковка!

30 декабря 1983-го — вагон успел проверить — «ледяных бугров» не было! Снег растаял раньше, а выпал потом нескоро!..)

Но и… Пришло вдруг на ум:

«…Зачем в обществе — структура, у которой нет функции, священная лишь потому, что общество пережило нечто ужасное?..» Это — об армии…

И: «…к какой верности, к подчинению кому и во имя чего приводить теперь личность? Зачем формировать автоматическую подчиняемость, готовность выполнить любой, сколь угодно не согласующийся с человеческой нравственностью, приказ? Во что так превращается человек, каким вернётся — если вернётся — в мирную жизнь?..»

И: почему «…запросы нового поколения должны натыкаться на обвинения в чём-то кощунственном?..» И — те же «старшие»: «…убеждены, что право на уважение ещё надо «заслужить» — то есть, получается, человек приходит в мир без такого права…»

Сколько точных и ёмких формулировок — возникло вдруг! Да и тут, в этом новом тексте — сколько их уже есть!..

Успел подумать — снова проваливаясь в сон…

239. Тупик истории

«…Этороро стоял у окна и смотрел на звёздное небо. Звёздное небо Земли он видел редко. Почти весь декабрь 1983 года небо было закрыто облаками, наполовину состоящими из промышленных отходов. И только 31 декабря небо сделалось ясным…

В северной стороне неба ярко блестел зигзаг Кассиопеи. Немного выше его была видна неясная фигура Цефея. Без Млечного Пути (его мешали видеть фонари), который на родине Этороро всегда был виден в созвездии Ротомиáро, как там называли Кассиопею и Цефея вместе, они казались какими-то неестественными. На юго-востоке ярко блестела Вега, под которой располагался наполовину скрытый под горизонтом ковш Лебедя. Над ним ещё были видны созвездия Геркулеса. Северной Короны с Геммой — полярной звездой Хэтохороро — уже была скрыта за тучами, которые закрывали половину неба…»

(И всё же… Тем утром — и было так… полупасмурно!)

«…Увлечённый поиском созвездий, Этороро не заметил, как подошёл Ферганский.

— Я уже здесь. Идём…»

(Земное небо — «своих» пространственных измерений!

Но… «ковш Лебедя»? Такой он — на «их» небе? С какой-то звездой — что с Земли не видна?)

«…Этороро нажал кнопку. Прямо из стены выдвинулся большой белый экран. Через секунду из левой тумбы стола выдвинулся прибор, похожий на кинопроектор «Квант». Он уже был заряжен фильмом…

— Первой планетой, которую мы посетили в Солнечной системе, был Марс, — начал Этороро. — Сейчас вы увидите, как мы исследовали его.

Свет погас. Послышалось тихое жужжание проектора. На экране появилась необычная панорама пустыни с красно-коричневым песком и розовым небом. По ней медленно двигался странный аппарат, похожий на многоствольный танк. Масштаб изменился. В левом верхнем углу кадра стал виден крошечный зелёный шарик с тремя поперечными канавками. Многоствольный танк на несколько секунд остановился возле него и поехал дальше.

— Это наземный зонд-разведчик, — объяснил Этороро. — Перед тем, как выйти самим, мы выпустили его. Все живые организмы он фотографирует в различных лучах, чтобы получить фотоснимки их внешнего и внутреннего строения, которые он сразу же передаёт на борт звездолёта…»

(Прямо дыхание перехватило…

Жизнь на Марсе! Всё же?..

И уж не «чисто литературное» — когда виден образ!)

«…— Я думаю, что ваши зарубежные разведки, которые даже — в земном понимании «даже» — на людях проводят садистские опыты, вряд ли одобрили бы этот метод. Да и у вас есть трусы, которые оказываются первыми только тогда, когда надо кричать о величии человека. И не обижайтесь, я ведь не про всех землян так думаю…

— Но не можем же мы рисковать жизнью человека!

— Да, за это будут судить. А вот за смерть другого существа — нет. Кстати, у нас первым в космос летал человек…»

(Прежде животных, то есть?

А у землян… Да, собака Лайка — на невозвращаемом спутнике…

Увы, и это — история земной цивилизации! И возразить нечего…

Сам сколько думал: надо было так «обгонять американцев»? А не сперва — в создать систему мягкой посадки?..

Хотя, если и там — «военные чины»! И сам узнал перед тем, как стать проводником: Королёв, оказывается, «сидел»!

Как принять — вот это? К какой ветви относить — такое?..

И — что должен думать Этороро?)

«…И искусственное сердце тоже испытывал человек, притом безнадёжно больной, который умер бы без этого искусственного сердца. Возможно, вы нас не поймёте, но мы не умеем рисковать чужой жизнью. И пусть на вашей планете только человек способен на высшую нервную деятельность… различаются по видам только тела, души все одинаковы…»

(Ну… ошибки перевода?)

«…— Это уже парапсихология. Да, а разве на вашей планете не только человек — разумное существо?

— Не только. Есть другие разумные существа, которых мы создаём искусственно.

— А зачем?

— Мы ещё не умеем лечить все наследственные болезни. Между прочим, их у нас даже больше — у вас всего 46 хромосом, а у нас 86. И вот, если рождается хэтохорорит с наследственной болезнью, мы с помощью той же парапсихологии перемещаем его душу в искусственное тело.

— А куда девается душа после смерти?

— После смерти она переходит в другое тело. Причём в следующем воплощении она не обязательно оказывается родственником своего предыдущего воплощения. Больше ничего не могу сказать, потому что здесь я неспециалист. Но это не значит… что можно грешить в одной жизни, откладывая честные дела на потом, тем более, что почти никто не помнит о своей предыдущей жизни. Наоборот, в следующей жизни может постичь расплата за старые грехи. Например, изобретатель атомной бомбы в послевоенном воплощении может оказаться радиационным уродом, миллионер — «цветным» нищим, судья-взяточник — несправедливо осуждённым, причём вероятность этого очень велика. Словом, если люди мирились с несправедливостью, не построили коммунизм, несправедливость сохранится, и они опять окажутся в её власти…»

(Чужая вставка? Опять?

Хотя — верно в чём-то! Но…

Ничего было не доказать каким-то генералам — а где теперь душа той же Лайки?..)

«…Зонд-разведчик на экране стал возвращаться обратно. Потом картина резко изменилась. В кадре появилась ракета трёх метров в диаметре и семи — в высоту. Она была окрашена в чёрный цвет, только ободы иллюминаторов и… какой-то круг в нижней части ракеты были синими. Рядом стояли два хэтохорорита в ярко-зелёных скафандрах. На груди у каждого была эмблема — четырёхветвистая спиральная галактика, окружённая двумя ветвями какого-то дерева, вокруг каждой из которых вилась разноцветная лента. Три витка ленты вокруг правой ветви были снизу вверх синим, жёлтым и красным, вокруг левой — снизу вверх зелёным, коричневым и светло-голубым. Один из хэтохороритов держал за два ремня большой голубой ящик.

— Что у них на груди? — спросил Ферганский.

— Герб Федерации Галактического разума…» (!!) «…Он чем-то похож на ваш герб.

— Но почему ваши ленты разноцветные?

— На разных планетах символом коммунизма считаются разные цвета. У нас, например, это зелёный…

Хэтохорориты, стоявшие у ракеты, стали подходить к тому, кто вёл съёмку. Один из них нагнулся, и, вынул из-за своей спины что-то вроде отбойного молотка (и где ему удавалось скрыть такой большой предмет?) и, вставив его остриё в грунт, стал поворачивать какую-то рукоятку. Второй опустил свой ящик на камень и открыл крышку. За ней оказалась другая крышка, уже белого цвета. В ней было проделано двадцать закрытых отверстий, одно из которых хэтохорорит открыл с помощью отвёртки.

— Это Хоровогóо и Фахиóро, — объяснил Этороро. — Фахиоро берёт пробу почвы, а Хоровогоо готовит контейнер-анализатор, который определяет, есть ли в почве микроорганизмы. Меня в кадре нет, потому что я вёл съёмку…

— Ну, и нашли вы микроорганизмы?

— Нашли…

…В следующем кадре происходило то же самое, только уже на фоне отвесной каменной стены. На этот раз аппарат для взятия проб почвы заметно дрожал. «Если бы фильм был звуковым, слышался бы ещё и треск», — подумал Ферганский.

— Это мы берём образцы горной породы, — объяснил Этороро. — В ней, правда, мы жизни не нашли. Мы брали эту породу на высоте около 9 километров от среднего марсианского уровня.

За этим последовали несколько сравнительно одинаковых марсианских панорам. Потом на экране вдруг появилась бушующая туча тёмно-красной пыли. Через секунду пыль откуда-то снизу осветилась тёмно-красной вспышкой. Изображение качнулось. Мелькнул синий обод иллюминатора, какое-то светло-салатовое кресло, панель с десятком металлических рычагов, отлетающий к стене Фахиоро с «отбойным молотком», и всё исчезло…

— Что это такое? — спросил Ферганский.

— Во время пылевой бури наша ракета упала в песок. На следующий день… впрочем, вы всё сами увидите…»

(И… всё же ракета, а не капсула!

И жизнь на Марсе! Тот «шарик» — что это?

Увы, запись — не переспросишь…)

«…В кадре опять появилась марсианская панорама с ракетой в центре. Но теперь песок напоминал снежные заносы. В открытый люк ракеты по очереди входили хэтохорориты. Когда вошёл последний, люк задвинулся.

— А вы, что, остались? — спросил Ферганский…

— Я был в другой ракете. На борту звездолёта их восемь…

— И это весь фильм о Марсе? — задал Ферганский новый вопрос, когда ракета стартовала и плёнка кончилась.

— Не весь. У нас есть ещё плёнки, сделанные зондом-разведчиком, но разобраться в них может только специалист… И кстати, сейчас я переверну плёнку на вторую дорожку.

Этороро, не включая света, вынул из проектора какой-то овальный плоский предмет, и, перевернув его в воздухе, вложил обратно. Сделав это, он опять запустил двигатель проектора и сел в своё кресло. На экране появился какой-то хэтохорорит, рассматривающий в необычный двухокулярный микроскоп почву, находившуюся в контейнере-анализаторе. Вынув объектив микроскопа из одного отверстия, он едва заметно качнул головой и вставил объектив в соседнее… Через секунду он вскочил со стула и сделал быстрый жест рукой…

…Следующий кадр показал что-то похожее на делящихся бактерий, которых Ферганский один раз видел в микроскоп.

— Это марсианские микробы? — спросил он…

— Да, — ответил Этороро. — На этом исследования Марса мы закончили — нашей целью был поиск разумной жизни…»

(Так прибыли — не за теми, и не на зов землян?

Просто — в поиске?)

«…На экране опять появилась горная марсианская панорама. В центре стояли три хэтохорорита. Только сейчас Ферганский заметил, что они различаются между собой. У одного из хэтохороритов глаза были правильной прямоугольной формы, у второго — чуть скошены внутрь, а у третьего белки глаз были не серыми, а чёрными… Присмотревшись, Ферганский заметил, что их различает и длина рта. Один из хэтохороритов держал контейнер-анализатор, второй — что-то вроде огромного штопора на большом металлическом цилиндре, а третий стоял, опираясь на большую золотистую пирамиду.

— Где тут кто? — спросил Ферганский. — Я уже забыл.

— Тот, кто с контейнером — Хоровогоо. Тот, что стоит у пирамиды — Фахиоро. А третий — Веххефóу, экзобиолог. Это он тогда смотрел в микроскоп. Разве вы не узнали?

— Нет. А зачем вы ещё раз опустились на поверхность Марса, если исследования закончены?

— Во-первых, чтобы выгрузить культуру бактерий обратно — держать её у себя на корабле мы больше не могли… Во-вторых, нам надо было установить пирамиду… знак того, что мы посетили эту планету.

Веххефоу поставил свой «штопор» строго вертикально и включил какой-то тумблер на боку его цилиндрической рукоятки.

Штопор стал медленно входить в камень. Когда он вошёл по рукоять, Веххефоу снял с него цилиндр. Все втроём взялись за пирамиду снизу, перенесли и надели маленьким отверстием нижней грани на конец штопора. Потом Фахиоро достал из нагрудного кармана какой-то предмет, похожий на пистолет, и направил его в зазор между камнем и основанием. Из пистолета ударил огненный луч. Во все стороны полетели искры.

Масштаб стал меняться. Пирамидка приближалась. Стало видно, что на одной из её граней изображена сделанная в виде развёртки цилиндра карта звёздного неба Марса (впрочем, она почти ничем не отличалась от карты земного неба). Альфа Центавра была отмечена стрелкой…»

(Но… тут-то «чисто литературных деталей» — нет?)

«…— Это мы сделали для тех, кто посетит Марс вслед за нами, — сказал Этороро. — И стрелку у нашей звезды мы сделали для них…

— А какая ваша звезда?

— Альфа Центавра. Разве вы забыли, как я называл расстояние до неё?

— Да где мне знать всё это! Я ведь только водитель троллейбуса, хотя и с дипломом инженера…

— Вот я тоже удивляюсь. Забиваете себе в средних школах голову кучей ненужных знаний, а расстояния до ближайших звёзд не помните…»

(Или «чисто литературное» всё же вплелось?

Или… Миг прозрения: «альтернативная» α Центавра! Та же система — в иных измерениях!

Хотя… а Фрхольм по тексту Захара — в каких?)

«…Этороро встал, и, вынув что-то из ящика стола, вложил в проектор.

— Разве не надо, чтобы проектор остывал? — спросил Ферганский.

— Не надо.

Экран опять вспыхнул. Теперь на нём появилась тёмная каменистая пустыня с низко нависшими плотными облаками, сквозь которые слабо проникал солнечный свет. По ней, огибая камни, двигался зонд-разведчик.

— Да, кстати, ваша Федерация состоит из шести планет с собственной цивилизацией. А сколько у вас планет, где нет своего разума?

— Сорок одна, включая спутники и переходные тела, вроде вашего Юпитера.

— И неужели вы на них не живёте? Зачем же вы тогда исследуете космос, если не стремитесь его освоить?

— Мы не стремимся владеть всем, что видим, и не претендуем на чужое. А если вы до сих пор не поняли, я повторю вам то, что уже говорил. Вы не хотите умерить рост своей непомерно разжиревшей цивилизации и считаете целью своего существования перестройку и уничтожение природы в угоду ей. Ваша мораль такова: «Делай своей собственностью и используй всё, что видишь». Потому вы и сатанеете при виде крупных ассигнаций. Для вас чужое то, что вы не в силах приобрести или украсть… При этом вы считаете, что сильный может не считаться со слабым, подчиняя себе всё. Вы так деспотичны и трусливы, что нет слов выразить это. Если бы земляне знали, что существуют те, кто помешает им грабить беззащитную природу… они бы не присваивали себе за это звание героя войны с безоружным… Да, мы им помешаем, потому что наша цель… объединить все цивилизации Галактики и общими силами… предотвращать космические катастрофы. И я уверен, что честные люди всей Земли будут с нами…

«…Кто же они всё-таки? — подумал Ферганский. — Почему они так плохо думают о нас? А впрочем, ведь и другие живые существа хотят жить не меньше людей, только мы никогда об этом не думаем. Выходит, мы убийцы? Да, а чем питаются они сами?»

— Синтетической пищей, — словно угадав его мысли, ответил Этороро, — и продукцией сельского хозяйства. Когда-то, правда, и у нас существовала охота. Но, когда борьба за существование стала переходить в мирное соседство, охота стала постепенно исчезать. Причём, этот процесс проходил так медленно и постепенно, что не нарушал природное равновесие.

— Но ваша цивилизация не развивается? Она стоит на месте? — спросил Ферганский.

Этороро обернулся и удивлённо взглянул на него.

— Развивается, если не понимать под развитием увеличение своего благосостояния за чужой счёт. Мы развиваем свою цивилизацию в области знаний о мире.

— Но ведь все тайны мироздания когда-нибудь исчерпаются. Чем вы…

— Ваши средневековые философы тоже были уверены, что знают, как устроен мир. Нет, тайны мира неисчерпаемы…

…В кадре появилась другая венерианская панорама. Она приближалась и вздрагивала. Впечатление было такое, что съёмки сделаны с испорченного самолёта. Вдалеке виднелись еле различимые в облачном тумане горы.

— Это мы снимали с гусеничного вездехода, — объяснил Этороро. — А вот что это такое, мы так и не узнали…

Прямо перед вездеходом на мутном фоне венерианского неба возник светящийся зелёный кристалл…» (Да! Икосаэдр!) «…Он резко надвинулся на кадр. Затем, судя по всему, камера отлетела назад. Кто-то перелетел через спинку кресла и упал на пол. Чья-то рука рванула рычаг…

Следующий кадр показал ракету, стоящую у вездехода, похожего на гоночный автомобиль на гусеницах. В правом борту вездехода была огромная вмятина…Правая гусеница лопнула и соскочила с колёс. Фахиоро и какой-то хэтохорорит с более длинными, чем у остальных, глазами устанавливали её на место. Хоровогоо в это время стоял у домкрата и ждал, когда можно будет опустить машину обратно…»

(Но… враждебный разум? Ведь явно — не природный объект! На Венере!

Или… Тоже — душа инопланетного астронавта? А они не поняли!..

Или — просто природный дух? Минеральной… природы, происхождения — потому и такой формы? Органической-то жизни там нет!

Хотя… Смогли — выйти в скафандрах, ехать?

И не «вездеход-самолёт», но — вид как с самолёта? Оптический эффект венерианской атмосферы?

Да, сколько мыслей — в один миг…

И — вагон долго не мог понять смысл этого эпизода? Что — в космических странствиях можно встретить таких духов?..)

«…Тут взгляд Ферганского упал на Этороро. Сходство его с хэтохороритом, устанавливавшим цепь на место, было так велико, что Ферганский даже вздрогнул от неожиданности. Ему почему-то до сих пор казалось, что Этороро и среди хэтохороритов должен казаться гигантом.

— А кто же тогда это снимал?

— Никто. Вообще, мы не смогли дать этому происшествию достойного объяснения. Да и вы у себя на Земле раскрыли далеко не все тайны природы.

— Ну, в это что-то не очень верится. Ведь сколько времени уже люди живут на Земле…

— Да, верно. Но что вы знаете, например… про известняковые и латунные метеориты? Или про привидений? Про телепатию?

— В газетах и журналах пишут, что всего этого нет. А нам остаётся только верить, то есть не верить, я хотел сказать.

— Мы знаем о Хэтохороро больше, чем вы о Земле, потому что всё непонятное не отрицаем, а подробно исследуем. Кроме того, философия — ещё не наука, и если что-то не подходит под общепринятые представления, мы подвергаем сомнению их, а не факт. Разве вы своими глазами никогда не видели что-нибудь необычное?

— Видел, — признался Ферганский. — Когда-то, проходя мимо кладбища, я видел смерть с косой. Правда, я тогда… — Ферганский никак не мог решить, говорить это или не говорить, и, наконец, сказал — был немного под углом, но не настолько, чтобы совсем опьянеть…

— Хорошо было бы, если бы земляне бросили эту вредную привычку… А что касается привидения, то вы действительно его видели. Я-то в ту ночь был на том же кладбище, но тогда вас ещё не знал. А с кем это вы тогда шли, который сразу бросился наутёк?

— Федя Морозов, знакомый по работе. А я сразу внушил себе, что привидений нет

— Потому их и не видит тот, кто в них не верит, что внушает себе, будто он их не видит…»

(Но!!!

Вот он — и шёл тогда мимо кладбища? Где… Этороро тогда не было! Был — Захар!

Иная ветвь… И — Федя Морозов! Надо же!

Нет, к таким внезапным смыканиям — не привыкнуть!)

«…Следующий кадр показал взятие проб воздуха и почвы. Проба воздуха, взятая Хоровогоо с помощью аппарата, напоминающего шприц без иглы, тоже была выпущена в контейнер-анализатор. Этороро в кадре уже не было — на этот раз съёмку действительно вёл он…

Дальше всё повторилось в том же порядке. Опять было показано, как Веххефоу наблюдал в микроскоп венерианские микроорганизмы, как после тщательного изучения они были выпущены в атмосферу и почву Венеры… и как на вершине потухшего вулкана была установлена золотистая пирамида…»

(Но — микробы… почвы Венеры? Или — так показалось Ферганскому? И не переспросил? Зная, каковы там условия?

А в верхней атмосфере — есть? В том, подходящем по температурам и давлениям слое? В… тумане из капелек серной кислоты?)

«…— И это всё? — спросил Ферганский.

— Да, всё. Большая часть наших фильмов снята на Земле.

— А жаль. Я думал, у вас больше плёнок о других планетах. Но как вы это сразу нашли жизнь там, где наши автоматы искали её много раз и не могли найти?

— В том-то и дело, что автоматы. Люди бы скорее нашли. А людей вы не посылали потому, что не хотели, чтобы на соседних планетах была обнаружена жизнь. Ведь, если бы она оказалась разумной, она могла бы поколебать могущество землян…»

(Скорее — самоуверенность?)

«…— Вы, что, и вправду считаете нас завоевателями?

— Нет, мы не про всех землян думаем так. Вы уже знаете, кого мы считаем завоевателями. Но я думаю, что их скоро не будет. Если, конечно, человечество Земли будет действовать сообща. Трудно понять, почему, когда одна страна воюет с другой, остальные могут официально хранить нейтралитет или, что ещё хуже, помогать инициатору войны. Будь мы, хэтохорориты, на месте землян, мы бы не ограничивались соболезнованиями жертвам чилийской хунты и не ждали, пока она падёт сама, а свергли бы её. Вы, земляне, только говорите о том, что надо действовать сообща, а на самом деле каждая страна отстаивает только свои интересы. Реакция объединяется и действует против вас — так и вы не играйте в благородство, а тоже действуйте, если Земля вам дорога!

— Мы не хотим развязывать мировую войну, — едва сдерживаясь, ответил Ферганский. — Если вы не понимаете нашей жизни, то хотя бы не пытайтесь показать, что вы выше нас! Вы на своей Хэтохороро всю жизнь только кнопки нажимаете, а у землян вся жизнь — борьба! Вы даже не понимаете, какая трудная и сложная у нас жизнь!

— У вас такое представление о коммунизме? Нет, и у нас жизнь не так легка. Не думайте, что всё за нас делают роботы, — ответил Этороро, вставая. — Но мы, хэтохорориты, всегда идём один другому навстречу, а вы всю жизнь разбиваетесь в лепёшку о бюрократию и часто гибнете от рук преступников. Плюс ещё войны, алкоголь и наркотики. Вот ваши «трудности жизни». Если вы хотите знать, я из вашего, земного журнала узнал, что земляне должны жить по 350 лет…»

(Опять — знакомое по тексту Захара!)

«…— Почему же мы столько не живём?

— Это и нам неизвестно. Есть предположение, что ядерная война на Атлантиде перестроила генетический код человека…» (И… это? Всё же?) «…Плюс ещё то, что вы стремитесь преждевременно сделать землянина взрослым…

— В этом я с вами согласен, — уже спокойнее сказал Ферганский. — Я сам чувствую, что стал взрослым слишком рано… Интересно, а у вас есть школы?

— Нет. Мы не форсируем развитие организма и личности. Хэтохорорит приобретает нужные знания сам, без всякой школы, и взрослым становится тогда, когда это естественно, а не тогда, когда этого требует бухгалтерия цивилизации. И не обижайтесь на то, что мы думаем о вас. Трудно даже перечислить сразу все ваши пороки: и эгоизм, и страх перед начальством, и жадность… И до чего же вы противоречивы! Расовая дискриминация возмущает и меня, и вас, но почему же вас не возмущает подгонка природы под нужды человечества? Как сделать так, чтобы земляне поняли, что они не имеют на свою планету безраздельного права? Как заставить вас отказаться от стремительного роста производства, а империалистов — от производства оружия и обратить их внимание на то, что планета в опасности? Но что землянам с того, что планета стала напоминать наполненный ядом парник! Они ведь только о деньгах и думают. А родной планеты у них нет. Испортят Землю, бросят её, как эмигрантское правительство бросило Польшу во время войны, и переберутся на Марс, напустят там в атмосферу кислород, уничтожат всю марсианскую жизнь… А что им до неё? Они же не боятся, что кто-то помешает им это сделать! И почему только страх заменяет людям совесть?

— Но ведь мы принимаем меры, — нерешительно возразил Ферганский. — Созываем международные конференции, принимаем законы…

— А что дают ваши законы? Вы должны объединиться, сплотиться единым фронтом против тех, кто набивает жирное брюхо и коптит небо, не задумываясь о будущем! К чёрту конференции, пора принимать меры! Остановить рост человечества, ввести смертную казнь за загрязнение окружающей среды…» (Накладка?) «…перевести энергетику планеты на электрическую, ядерную и звёздную энергию, морально перестроить человечество — и только тогда вы построите коммунизм. Кстати, читал я уже про одну такую конференцию, в которой принимал участие фашистский предатель…

— Да, и я читал это, — подтвердил Ферганский. — И водят же нас эти гады за нос…»

(Увы! Было!)

«…— А вы спокойно смотрите? Мы бы в таком случае взяли его под стражу!

— А хорошо, что вы не понимаете земную жизнь, — неожиданно для самого себя сказал Ферганский. — Мы, земляне, уже привыкли к тому, что в мире всё несправедливо, и спокойно ждём конца света, сунув в рот папиросу для частичного успокоения. А вы смотрите на всё с коммунистической точки зрения, и ясно видите любую несправедливость. Именно такие, как вы, и нужны сейчас Земле…

Этороро подошёл к письменному столу, и, открыв левую тумбу, вынул из её нижнего ящика общую тетрадь в розовой с голубыми и серыми полосами обложке. На ней были напечатаны чёрные цифры «2541, 2542».

— Это перевод на русский язык дневника исследований Земли… Он поможет вам лучше понять нашу точку зрения. А когда вы сможете прийти в следующий раз?

— Завтра.

— 178-го числа, — перевёл Этороро земной счёт времени на свой.

Ферганский подошёл к окну. Было ещё темно, но на востоке уже светила розовая полоска утренней зари. У горизонта звёзд уже почти не было видно, только две самые яркие звезды ещё сияли на утреннем небе. Взглянув вверх, Ферганский увидел неясные очертания каких-то созвездий. Само то, что он смотрел на звёзды, было для него необычным. Раньше он. Поглощённый своими деловыми хлопотами, почти никогда не обращал внимания на звёзды.

«Верить ему или нет? — подумал Ферганский. — Наверно. надо всё-таки верить. А то. что он так резко говорит о землянах, свидетельствует только о том, до какой степени возмущают его пороки земной жизни…»

…Придя домой, Ферганский сразу же заперся в своей комнате, и, положив перед собой на стол тетрадь Этороро, перевернул обложку. На форзаце было напечатано:

«Дневник исследований Земли первого пилота разведракеты Фехотоу Этороро».

Ферганский перевернул форзац…»

(И… что? Родион вдруг понял: будет — почти шок!

Да, точно!..)

«…169. 2541 (9-10 декабря 1982)

Сегодня мы провели спектральный анализ состава атмосферы. Результаты привели нас в отчаяние. В атмосфере содержится столько всевозможных примесей, что скорее всего, здесь погибла высокоразвитая цивилизация. Запустили воздушный зонд-разведчик и с нетерпением ждём сообщений.

Зонд передал, что жизнь есть. Но радоваться рано. Оказывается, атмосферу отравляют промышленные предприятия. В это трудно поверить, тем более, что мы видели их искусственный спутник. Обычно цивилизация переходит на замкнутые циклы задолго до выхода в космос…

…В 97. 48. связь с зондом внезапно прервалась. Последним, что мы видели на экране, был летательный аппарат, выстреливший в зонд что-то вроде мтънгской торпеды. Вполне возможно, что эта цивилизация будет враждебна нам…»

…И у Захара — это: «мтънгской»! Что же выходит?

Это они, реально, если так — «…совершили первый разведывательный рейс и совершили посадку у небольшого города в восточной части крупнейшего материка…»? Всё же — восточной? А шофёр, не распознав в них инопланетян («…ну и ограниченность!..»), потребовал деньги; «…а поскольку их у нас не было, не хотел выпускать нас из машины, и стал кого-то звать. Пришлось лезть через окно…»)! Хорошо встретили, нечего сказать! А — если не по всем мирам и ветвям знакомо понятие «платы за проезд»?..

И, случайно подойдя к винному ларьку, и попав в некую облаву — были потрясены взаимоотношениями дружинников и пьяниц? (Дружинников в привычном понимании…)

А другая разведгруппа (если называть по аналогии) — вышла на железную дорогу, и потрясена встречей с охотниками? Не убив их, разумеется, но… Вот именно: «…несколько раз подвергалась нападению каких-то вооружённых банд…»!

И: «…Самые худшие опасения оправдались. Это тот самый гипотетический тип варварской цивилизации. Цивилизация непомерно разрослась и хочет, перестроив под свои нужды природу, заселить всю планету. Но это возможно лишь временно. После того, как экологическое равновесие будет безнадёжно нарушено, а энергетические ресурсы исчерпаны, они предательски бросят её на произвол судьбы и полезут в космос, чтобы занять другую планету и сделать с ней то же самое. А ведь их планету никто не пытался покорить! Неужели у них совсем нет совести и они решили, что, раз они сильнее всех в Солнечной системе, им можно не считаться со слабыми?…»

(Но — какую «другую планету»? Марс?)

«…Ферганский ясно представил себе, как Этороро подходит к винно-водочному магазину. Все вокруг только смеются — в инопланетян эти тупые обыватели давно уже не верят… Дружинники, не разобравшись, инопланетянин он или нет — тайны Мироздания давно уже надоели людям, вера в инопланетян давно уже стала объектом насмешек и постоянной темой пародий на фантастику…»

(Хотя… он — просто в своём истинном облике! А те подумали — маска?)

«…А потом эта встреча с охотниками… И почему он, Ферганский, до сих пор не задумывался, что спортивная охота сродни карательной экспедиции расистов… Почему же тогда даже относительно честные люди не считают её грехом? Так же, как и сбор букетов… Зачем, в конце концов, это нужно? Да, человек никакой не герой войны со стихией… совсем не думающий о том, какой вред он наносит природе…Нет, не таким должно быть цивилизованное существо!

…— Для того, чтобы хорошо понять планету, надо войти в её жизнь… Вот мы и решили сделать так: во-первых, собрать для этой цели робота, внешность которого соответствует внешности землян, и, во-вторых, достать для него документы…»

(Как? Всё же…

И это реально — их робот… продал вахтёра под видом поросёнка, сделался нелегальным снабженцем-«толкачом», шабашником при похоронном бюро, наконец — браконьером? О чём — подлинный дневник инопланетянина?)

«…Ни в одной фантастической повести про космические ужасы нет ничего подобного. Эта цивилизация разделилась на две мировые системы государств — капитализм и социализм… Все пороки капитализма перечислить здесь невозможно… Скажу только то, что деньги ценятся при нём выше жизни (даже медицинская помощь не оказывается тому, кто их не имеет!), а преступность, наркомания, пьянство и культ насилия достигли таких размеров, что земляне сходят с ума и кончают жизнь самоубийством. На всём этом наживаются земные бизнесмены. Создаются всё новые и новые виды оружия для войны против социалистических стран, в то время как на социальные нужды идут такие малые средства, что люди гибнут от голода. Впрочем, это не мешает богатым негодяям вкладывать по сотне тысяч денежных знаков в одну попойку. Кроме всего этого, одна раса ставится выше другой…»

(И что, во многом — не правда?

Но и… мог ли инопланетянин сказать: «…А о последних негодяях, становящимся наёмными убийцами ради денег, и армейских полулюдях-полуроботах и говорить не приходится…»?)

«…У социалистических стран тоже есть отдельные недостатки, но мы на их стороне. Трудно только понять, почему они ограничиваются словесными соболезнованиями в адрес тех, кто на себе испытывает все «прелести» капиталистического мира! А что касается ещё одной страны, являющейся якобы социалистической, но тюремно-фанатического типа с милитаристским уклоном, так мы её пока вообще не поняли…» (Неужели… «тот» Китай?) «…Но непонятно и то, как могут существовать люди совершенно без чувства справедливости, которые во имя каких-то личных выгод покорно идут за правительством. Наверно, все преступные правительства держатся на подхалимах… Эх, применить бы против них мтънгский метод…

«Да, это было бы неплохо, — подумал Ферганский. — Будь у нас такой метод, в время войны не было бы предателей. А ведь, возможно, эти предатели в тридцатые годы читали лекции о преимуществе социалистического строя! А если б мы были такими же прямолинейными, как хэтохорориты…»

(Вот так!

И — дневник Этороро, дальше?)

«…Теперь нам ясно, почему вся атмосфера Земли отравлена отходами! Землянам, включая даже землян социалистических стран, выгоднее в денежном смысле (капиталистам это приносит прибыль, а социалистам — материальные поощрения) превращать свою планету в химическую помойку, чем строить очистные сооружения. При этом вместо того, чтобы принять срочные меры, они выясняют, какой строй — капитализм или социализм — более виновен в этом, а те, кто выступает против этих споров, в их газетах именуются «соглашателями». А ведь они как раз наиболее правы! Но вот почему никто не выскажется за введение смертной казни для тех, кто за грошовую экономию губит свою планету?…»

(Олигофрены. Те самые…

Но… И это тут — «одна из жительниц города» опознала в нём неземлянина? Да вот и подробность, какой у Захара нет!)

«…Сначала я отказался «сообразить на троих»… Потом никак не мог вспомнить, что для того, чтобы закрыть автоматическую камеру хранения, надо бросить деньги. А потом ещё набрал нежелательный шифр Ж111 — и назвал его вслух. К счастью, она интересовалась межпланетными контактами. А есть, оказывается, среди землян и такие, которые ими не интересуются (а их большинство), и даже такие, которые хотят, чтобы все свидетельства посещения Земли были опровергнуты (официально опровергнут даже наш первый рейс)… Я всё рассказал ей, и она сказала, что может устроить его у себя в квартире как своего мужа… Тут я не совсем понял — её настоящий муж куда-то скрылся, чтобы не отдавать детям часть денежных знаков, выдаваемых ему по месту работы… Неужели всерьёз могут существовать такие гады?…»

(Устроить — их «робота»? Не Нтмиафи же, киоскером — тут! Если среди них вообще был тот Нтмиафи…)

«…Что касается документов, то в том городе есть подпольные организации по торговле ими…»

«Уже нет, — вспомнил Ферганский. — Посадили куда следует.»

«…Там она приобрела паспорт… документ, удостоверяющий личность, трудовую книжку для устройства на работу почтальоном в 6-е почтовое отделение города, документ на место жительства и водительские права. Это мне дали в нагрузку, потому что никто не хотел брать…»

(Да — размах! Кризис перепроизводства фальшивых документов!

Но — где, в каком городе? У Захара в тексте — вагон подтвердил: «…одна из жительниц Западной Украины…»! А тут — «восточная часть континента», хотя и видится — Ровно! Как это?)

«…Дальше подробно описывались все злоключения астронавтов. Началось с того, что логический анализ привёл робота к выводу, что выгоднее быть вором. Чем почтальоном. На следующий день после оформления бумаг робот незаметно исчез из дома… подстерёг в проходном дворе случайного прохожего, оглушил… обокрал, купил в магазине вино, пошёл на завод РЗВА, напоил вахтёра и продал на базаре под видом поросёнка…»

(По какой же работе — Морозов знаком Ферганскому?

«…Собрать другого робота астронавты не могли…» (Почему?) «…Поэтому пришлось с помощью фальшивых документов устроить Этороро по адресу: улица Набережная… дом 2…», что ли?

(И подходит — Ровно! Маршрут № 3, предпоследние остановки в обе стороны! Квартиры самого Этороро — и «робота»!

А с «небольшим городом в восточной части страны» — не получалось! Ничего подходящего по топографии — вагон не нашёл! Описка, должно быть: «в западной»?)

«…Из газет астронавт узнавали о всё новых и новых преступлениях робота. Они хотели поскорее начать открытый контакт. Только сначала надо было проверить, поймут ли их земляне. И вот был найден, как показалось хэтохороритам, «человек, достойный доверия», которому они поручили выступить в печати от их имени. Но, увы, это был диссидент. В американских газетах и журналах начала появляться клевета на социалистические страны, якобы исходившая от инопланетян…»

(Вот так!

Но… А «Родели», на Земле собравшие «беззубу» — в этой ветви… где?)

«…А хэтохорориты каждый день просматривали советские газеты, ещё не догадываясь об обмане. Кончилось тем, что Этороро был выслежен и арестован. Почему-то (это осталось тайной)… ему был вынесен смертный приговор (так вот почему он думал, что всех инопланетян, прибывших на Землю, расстреливали!). Но какое-то западногерманское военное ведомство устроило побег Этороро из тюрьмы и предложило ему выступить по радио с клеветой на СССР, пообещав большое вознаграждение (а что он понимал в этих лживых землянах!). Но в своём выступлении по радио Этороро критиковал недостатки социалистического строя не с позиций империализма, а с позиций коммунизма. Устроители побега были взбешены. Когда Этороро принялся за анализ капитализма, микрофон был незаметно отключен от сети. К счастью, покушение на Этороро не удалось: не зная физиологии хэтохороритов, убийца размешал не тот яд. После того, как Этороро перешёл несколько государственных границ и опять оказался в СССР, выяснилось, что его разыскивает милиция, причём секретно, чтобы не допустить огласки. По этому поводу в дневнике было сказано, что «земляне стремятся опровергнуть или хотя бы скрыть то, что не подходит под их философские представления». К счастью, та женщина, у которой несколько часов жил робот (теперь он сидел в тюрьме за воровство)… поменяла квартиру на тот самый адрес по Набережной, где был установлен встроенный в стену гравитонный аппарат связи. Это произошло в 159 сутки 2542 года (20 ноября 1983 года)…»

(Чего Захар и знать не мог бы — отсутствуя тогда на Земле!)

«…Теперь Этороро надо было вывезти из этой квартиры на новую этот аппарат… По аппарату его могли бы опознать… Поэтому он решил вывозить аппарат по частям… К счастью, у той женщины был дальний родственник — водитель троллейбуса, кстати — который не верил в инопланетян и поэтому мог бы считать Этороро человеком, по какой-то причине скрывающим своё лицо под маской. Кроме того, он мог бы послужить подходящим объектом для контрольного контакта. Дневник кончался решением Этороро передать его Ферганскому…»

(Но у Ферганского — такая родственница? Вагон проверял — не сошлось!

Или… Чей-то образ — не в Ровно? В… Сочи?

И — есть же «сочинский» след: Тубанов — в отпуске, встречал кого-то у камеры хранения! А к Арееву, сотруднику метрополитена там — инопланетянин телепортировался прямо домой! Захар начинал писать и такое!..

Или там было бы: тот подсаживался в поезде, «устранив» пьяного попутчика — потому что хотел встретиться именно с Тубановым! Тоже — искал землян, подходящих для контакта?..)

«…Ферганский встал и подошёл к окну. Солнце всё ещё не взошло, но небо уже было голубым, и на востоке за домами уже горела розовая полоска. Откуда-то из-за домов светящимся розовым призраком поднимался наверх и таял в небе дым… Высоко в небе светилась какая-то яркая планета. Мимо неё двигалась крошечная красноватая звёздочка. «Самолёт», — подумал Ферганский. Он даже не догадывался, что это может быть звездолёт «Тороу-13».

«Неужели всё это можно уничтожить? — подумал Ферганский, глядя на огни утреннего города, немного расплывшиеся в слабом тумане. — Только теперь я со всей отчётливостью понял, какая опасность грозит Земле и землянам в лице самих землян!.. И после следующей встречи с Этороро надо срочно действовать!..»

(Но вот…

Что, где? Другая комната, люди за столом…)

«…Из-за стола поднялся… Кривоносов. В поднятой руке его был не бокал, а перевёрнутая пустая бутылка от коньяка.

— За прекращение гонки вооружений! — сказал Ферганский…

— Не вспоминай политику, — нетрезво шепнул ему сидевший рядом Федя Морозов…» (Да! Он!) «…— Давай забудем это…

— Мне не безразлична судьба мира. Хотя что ты в этом понимаешь?

— Мне тоже… Но зачем нам сейчас говорить об этом? Пусть министры за нас решают. А мы при чём?

«В том-то и беда, что все говорят: «А мы при чём?»— подумал Ферганский. — Все ждут, что кто-то решит за них, ссылаясь на то, что в одиночку мир не переделаешь. Как ему сказать, что теперь я всё время только об этом и думаю? Ведь не понимает же он, что угрожает всем нам! А если сказать ему об этом?»

— Давай… за прекращение мелиорации! — поднял Ферганский второй бокал. — За прекращение освоения природы!

…— Ты понимаешь, что говоришь? — спросил Федя. — Ты, что, хочешь, чтобы наша страна отстала от Штатов?

…— Ага, и ты уже заговорил о политике! Так вот скажи мне, почему ты думаешь, что за человеческие распри должна расплачиваться природа?

…— Одно дело — чёрная раса, другое — природа…» (Не всё ясно: разрывы!) «…Только человек способен создать высокоразвитое государства и покорить слепые силы стихии!

— И атомную бомбу тоже — только человек. Значит, мы, цивилизованные, по-вашему, можем истреблять природу, от которой же и произошли? Значит. цивилизация — это умение убивать?

— Не убивать, а побеждать… — глубокомысленно ответил… бригадир по кличке Арестолоп…» (Вот прозвище! Если не ошибка!)

«…— Побеждать? — переспросил Ферганский. — Природа безоружна против человеческой техники. Выходит, что мы, созданные природой для того, чтобы. предотвращать катастрофы на нашей Земле, сами же их и производим. Много ли чести людям делает то, что они убийцы?

И снова вздох удивления всколыхнул наполненный перегаром и никотином воздух. Никто из гостей никогда ещё не слышал такого мнения о человечестве.

— Мы не должны быть палачами своей планеты, — продолжал свою мысль Ферганский. — Мы должны помочь ей! Разве для того природа создала нас, чтобы мы уничтожили её? Хотя. Разве до вас это доходит? Если вы говорите то, что думаете, значит, вам не дорога наша родная планета.

— Нам дорога наша родная страна, — ответил Кривоносов. — А что будет в Америке, нам безразлично. Пусть лучше там…» (помехи) «…чтобы мы жили спокойно. И него помогать всяким там Азиям, Африкам, когда у нас в магазинах не всё есть! Пусть там хоть войны, хоть хунты…

— Но ведь и там живут такие же… есть честные люди! Что же, их надо отправить на смерть? Мало того, что ты ограничен и под Родиной понимаешь не планету, а страну, так ты ещё и… Ну, так… собирайся, беги в Политбюро ЦК КПСС, пусть там одобрят план уничтожения Америки! Вся беда как раз в нашей земной разобщённости. Возьмись честные люди всей Земли за дело сообща, мы бы устранили нейтронную угрозу миру! Надо делать ставку не на то, что авось повезёт не погибнуть в случае войны, а на совместные действия всех честных землян…»

(Не очень удалась эта «проповедь в застолье»!)

«…— Да… ты… С китайцами заодно??? — разозлился Арестолоп. — Ты предал идеалы партии! Когда будет собрание…

А что, в Китае совсем нет честных людей? Среди миллиарда хотя бы одного не найдётся? А если ты предлагаешь уничтожить население реакционных стран, то так надо поступать только с закоренелыми негодяями. И если я так говорю, не обвиняйте меня в антикоммунизме и не козыряёте своей партийностью, как бывшие бандеровцы, а попытайтесь понять…

— Может, насчёт международной солидарности ты и прав, — отозвался Федя, — но насчёт природы — нет.

— Любое живое существо хочет жить не меньше человека. А если ты сомневаешься, предположим такую ситуацию. На Землю с другой планеты прилетают существа, которые ставят себя выше людей. Им нужно построить какую-то ядерную установку для войны против ещё каких-то существ, как нам на случай войны нужен БАМ. Место для неё они выбрали в жилом квартале нашего города — стратегия маскировки. Им нет дела до того, сколько людей она погубит. А люди об этом не знают, как не знает природа, насколько опасны для неё мы. И вот, в назначенный час, установка включается и взрывается — они чего-то не предусмотрели, как и мы при покорении природы не в силах предусмотреть последствия. Гибнут тысячи людей. А их награждают высшими орденами… Каково?…»

(А разговор — ещё до Чернобыля! И — исходный след… той притчи?)

«…Прошли минуты, но никто не ответил. Вопрос был необычен для присутствующих. Да и сам Ферганский казался странным. Жена — и та с трудом узнавала его…»

(А — разве есть жена?)

«…Вдруг недалеко от окна появилась красная точка. Из неё стала раскручиваться такая же красная горизонтальная спираль. Потом она превратилась в сверкающий и вращающийся белый прямоугольник.

— Что же вы молчите? — донёсся из него грохочущий металлический голос. — Отвечайте, признаёте ли справедливость его слов?…»

(И… Как прояснилось — при виде самого Ферганского: Крохотов!!!

И «Арестолоп», и ещё кто-то… Риков, Боронов! Да… что же с ними стало?

Или — не они… Но чувство: и они — среди собравшихся!..)

«…— Вы слишком тупы, чтобы понять это, — констатировал голос Этороро из прямоугольника. — Но когда у вас над головами будут рваться «чистые» и «гуманные» нейтронные бомбы или под ногами разверзнется истощённая мелиорацией почва, будет поздно. Вы сами должны были понять это. А теперь я отправляю вас по домам. Вы согласны, Ферганский?

— Да, согласен…

Прямоугольник приблизился к дрожащему от страха Арестолопу. Рука Этороро, высунувшаяся из него, втолкнула ему в рот какую-то пилюлю.

— Он в сговоре с нечис… — пробормотал Арестолопи вдруг начал как бы закручиваться в гигантскую воронку, возникшую в воздухе рядом с прямоугольником. Сначала исчезла голова, потом руки, туловище, ноги, и, наконец, от Арестолопа не осталось и следа.

— К-куда т-ты его? — спросил, заикаясь от страха, Кривоносов.

— Его отправили домой. И вообще, при чём тут я?

— Почему тогда он сп-р-р-росил согласия у тебя?

«Как? — с ужасом подумал Ферганский. — Зачем Этороро спросил меня? Теперь все и вправду будут думать, что я в сговоре с нечистой силой. Что ему ответить?»

Но воронка уже закручивала и Кривоносова. Посмотрев вверх, Ферганский увидел, что от папиросного дыма не осталось и следа.

Когда прямоугольник исчез…»

(Остались… сам Ферганский, его жена и тёща — которых у него пока нет?

И хэтохорориты не подумали, чем это может обернуться? Прервали неудачную проповедь — и всё?

Так для кого-то начался бы 1984-й…

Или как раз — больше «литературное»? Было… не совсем так?)

«…1 января 1984 года Ферганский пришёл к Этороро в третий раз. В этот день небо было уже не ясным, как 31 декабря, а пасмурным с мутными гнилыми облаками. С крыш капало. Снег, выпавший накануне Нового года, за ночь почти весь растаял. В воздухе ясно чувствовался запах автомобильного выхлопа.

«А шестую троллейбусную линию не проводят, потому что им невыгодно, — подумал Ферганский…» («Наяву», в известных ветвях — ещё не было и пятой!

И в тот день — такой погоды! Просто пасмурно, ветрено — и бесснежно!

И «ледяные бугры» ещё 30-го — лишь от прорыва водопровода? Разве что…

Если бы — тут и не образ заснеженной улицы! Непонятно!)

«…На этот раз Этороро привёл его в другую комнату. В этой комнате тоже почти всё имело земной вид. Исключение составлял только магнитофон, похожий на «Комету-209», но с какими-то непонятными знаками вместо земных букв и цифр. Он был заряжен странной широкой ярко-красной лентой.

— Теперь вы узнаете до конца то, что мы думаем о вашей стране, — сказал Этороро. — Об империалистических странах и о Китае мы решили так не распространяться, потому что о них мы думаем то же, что и вы. Разница только в том, что мы острее ненавидим тех, кто угрожает нейтронной бомбой жизни на Земле… и тех, кто во имя непомерных прибылей превращают планету в свалку химических отбросов, и особенно психопатов и трусов, на которых держится их могущество… и… порядки в вашей армии…»

(Вагон… сократил что-то? Или так, не совсем удачно — в записи?)

«…Не там ли надо искать корни угодничества и лести, которые ещё встречается и у вас в стране? И ещё одно из того, что верно для всех землян: много есть и таких людей, которые не выдерживают испытания высоким положением. Пока они на небольшом посту, они кажутся хорошими, а, достигнув больших высот в служебной иерархии, высокого должностного положения или славы, они начинают ставить себя слишком высоко, а то и теряют свои прогрессивные убеждения. Хорошо бы землянам научиться распознавать их. Нет, я не думаю, что у вас в стране таких много, но ведь и вам случалось читать в газетах о руководителях, потерявших доверие народа…» (Снова вагон не решился что-то цитировать!) «…А в странах капитала бывает и того хуже: люди казалось бы непоколебимо прогрессивных убеждений продают их за деньги.

— Но почему вы говорите всё это мне одному? — спросил Ферганский.

— Сначала надо, чтобы поняли вы. А после этого мы будем говорить уже со всеми землянами.

— Так что вы хотите сказать мне о нашей стране?

— Сначала я перечислю все её основные недостатки. Первый — это то, что ещё сохранились мещанские интересы и денежные страсти… и, как следствие, культ высших постов и высшего образования… Второй — бесхозяйственность, слабые межведомственные связи в экономике, «дырявая» система начисления зарплаты и материального стимулирования типа «радость лодыря»…» (незнакомые термины?) «…наличие ответственных за чужие грехи лиц, преклонение перед плановыми показателями… и за бесхозяйственность начисляется премия! …чтобы получить лишний грош, губят общепланетное богатство…

— Слишком, видно, мы привыкли к этому, — заметил Ферганский. — А вот, если бы мы рассуждали так же, как и вы, давно справились бы с ними…

— Третий недостаток, — продолжал Этороро, — слабый контроль за формированием подрастающего поколения. Четвёртый… нет, лучше я буду говорить по порядку. Так вот, одно из трёх главных направлений коммунистического строительства — создание материально-технической базы коммунизма. Но у нас создалось такое впечатление, что общество морально не подготовлено к такому стремительному росту благосостояния, какой произошёл у вас после войны. Иначе откуда бы такой накал денежных страстей? Вот, наверно, поднялась бы тревога, если бы мещанские идеалы охватили такое количество людей где-нибудь в 1930 году! А сейчас почему-то на это не обращают внимания. Видно, после такого роста благосостояния некоторые люди решили, что им всё позволено. Но это только наше предположение.

— А откуда, по-вашему, «вузовская лихорадка»? — спросил Ферганский.

— Началась она с подхалимажа и культа высоких постов. А для того, чтобы занять высокий пост. Кроме и без того непомерно раздутого среднего образования, у вас требуется ещё и высшее. Вот и ответ…»

(Да: инопланетянин говорил — словами Захара!

Сложился «наяву» — такой след? Не различить, где чьи слова…

Та речь Ал Ара Фьяи об Аораре… Но ветвь не состоялась — и попало в текст Захара? А Этороро (Этаймири?) — так и говорил… о Земле?

Или — «лакуна во времени»… Но заполнена — подходящим по смыслу, ошибки «по сути» — нет!)

…А — что дальше? Утренние сумерки, подворотня, двор?

И «след смысла»: опять — кто-то «худой в кепке», а кто-то — «Лёха»? Не те, конечно… И «этот» худой: «…лицом напоминал какого-то шпиона или бандита секретной службы…

— Плохо, — ответил тот. — Это пришелец…

— А тот, второй?

— Обыкновенный шофёр. Но теперь и он опасен для нас.

— А ведь я же звонил в милицию! — вмешался третий, толстый, похожий на спекулянта или взяточника…»

(Да, тот!

Но… разрыв смысла?)

«…Говорил, как надо бороться с преступностью. Закоренелых преступников, говорил, вешать надо всех. Как будто мы…

— Я, например, в партии состою…

— Не поможет тебе и партия! Этот робот, чёрт бы его взял, ещё говорил, что надо встряхнуть и партию, и вычистить всех, кто не за коммунизм. А зачем коммунизм мне нужен…

— Вот и я так считаю, — вмешался четвёртый, самого бандитского вида. — За коммунизм ещё бороться надо, а при социализме живёшь себе спокойно… А ты… уверен, что один пришелец для нас опасен?

— Ага, уверен, — ответил тот, кто подслушивал… — Он же хочет открытого контакта. Это значит — будет выступать на каком-нибудь там пленуме или сессии… Вот вы смеётесь, а если он выступит на сессии, нам будет крышка. Подпишут с той планетой договор, выработают совместные принципы коммунистического строительства, примут против расхитителей меры… и нам каюк…

— Так что делать будем?

— Я предлагаю всем вступить в КПСС, — сказал… худой в кепке. — При такой маскировке нас не тронут.

— Дурак ты… Вася же говорил, что партию перетряхивать будут.

— Так они и послушаются одного чужого робота…

— Он для них тоже деятель мирового коммунистического движения. Тем более… с планеты, которая превзошла Землю, для них, наверно, авторитет.

— А не будут разве земляне против? — спросил…» («тот Лёха»?). «…— Ведь святых же среди людей нет, все как-то ловчат. Всех, что ли, перестрелять? Нет, Верховный Совет на это не пойдёт. Да и… пишут же в газетах, что эти тарелки придумали для того, чтобы унизить землян в их же глазах. Это нас-то, покорителей атомной энергии!

— Пойдёт, наверно, — не согласился Вася. — Всем, кто откажется от махинаций, выпивок и другой радостей жизни и будет жить как монах, строго по закону, будет дарована жизнь. Но ведь нельзя же отличить того, кто и вправду откажется, от того, кто только сделает вид…

— Сделать вид будет невозможно, — убитым голосом сказал красноносый. — Если сделаешь, а под большим секретом всё равно будешь продолжать комбинировать. Распознают и цапнут. От нашей милиции ничего не скроешь…»

(А вот — один уже взял трубку телефона-автомата?)

«…— Какие машины? Милицейские или санитарные?

— Милицейские. И, если можно, человек десять дружинников. Надо поймать преступника в железной маске…»

(Бандиты… со связями!

А у него… вправду маска? Как тут — с биологической защитой?

И всё — серьёзно? Группа частных лиц, невесть как подслушав и уловив угрозу себе… организовала такой «квазимилицейский» рейд?

Или… Кто-то, соответственно настроив, «вывел» их на него? Опять «соперник»?)

…И — неясный образ погони! Милицейские машины — налетают на дома; ещё какие-то — одна на другую; летят брызги свежевыпавшего снега…

Так «частные лица» — решили судьбу контакта, и самого инопланетянина?

(А — тот диссидент? И — «робот», что уже «в тюрьме за воровство»?

А — та женщина? Не сказала же лишнего…)

«…сильный удар сзади. Этороро обернулся… но, не успел он понять, что произошло, как другая машина ударилась в его машину. Перед ним мелькнули треснувшие стёкла, рычаг, искажённое страхом лицо дружинника, раздался грохот, небо вспыхнуло багровым огнём, и Этороро провалился в открывшуюся перед ним тёмную бездну…

…Открыв глаза, Этороро увидел тусклое белое световое пятно, перечёркнутое жирной серой полосой. Раздались далёкие шаги. Звук от них был такой, как будто и Этороро, и тот, кто шёл, находились в каком-то длинном помещении. Шаги приближались.

«Где же я?»— подумал Этороро.

Шаги сменились скрипом. Серая полоса сошла со светящегося эллипса, и. пропустив под собой какую-то вертикальную тень, легла на прежнее место. Раздался звук, похожий на вздох удивления.

И ту произошло то, что заставило Этороро вздрогнуть от радостной неожиданности… Перед тёмной фигурой вспыхнуло маленькое красное пятнышко. Из него стала раскручиваться еле заметная красная спираль. Как ни плохо видели глаза Этороро… после катастрофы, он всё же узнал субпространственный переход.

— Прячьтесь за угол, — произнёс голос Хоровогоо. — Они идут сюда. Подробности позже…

Две тени разошлись в стороны и исчезли. Видимость стала понемногу улучшаться. Постепенно Этороро удалось разглядеть, что он лежит в больничной палате, освещённой лишь потолочным светильником из коридора. Но почему Хоровогоо и тот, к кому он обращался, спрятались за угол? Нет, в углу стоял только один. А где же второй?

В дверь один за другим вошли три человека. В руках они держали ножи. Так вот кого подстерегал Хоровогоо! Но кто эти люди и кого они хотят убить? Неужели его?

Один из трёх вошедших начал что-то говорить по-китайски, но не закончил, потому что человек в белом халате, стоявший в углу, сбил его с ног ударом какого-то блестящего предмета по голове. Второй бросился на него, но споткнулся о первого бандита и упал. Едва он успел встать, как кто-то вскочил с соседней койки…

— Как меня исколотили, избили, — начал… подделываясь под пьяный голос. — Меня эти проклятые дружинники вином облили…

Бандит стал раскрывать случайно закрывшийся в драке нож. Очевидно, он решил, что пьяный ему не опасен.

— А тут ещё пьяницы какие-то бегают, — продолжал Хоровогоо… — Так вот же тебе… дружинник… вот тебе… в пах!..»

(Но — простым ножом? Агенты иностранных спецслужб? Увы, такие «там» — Китай, Тайвань… И — ощутили угрозу себе, как и те пьяницы, «мещане»…

И пришлось — врукопашную? Вместо того, чтобы сразу телепортировать его на звездолёт?)

«…Хоровогоо, падая, ударил бандита ногой в живот и едва успел увернуться…

…— Всё! — с облегчением сказал Хоровогоо. — А ты, как, в сознании?

— Да… — ответил Этороро. — Я в сознании. Что это было?

— Это были наёмные убийцы, — ответил человек в белом халате. — Уже девятое покушение… Зарубежным гадам, видите ли, невыгодно, что инопланетянин находится именно в СССР. Боятся, что вы научите нас делать атомные бомбы. Хотя одно из покушений устроили наши бандиты, советские…

— Но где я сейчас? И многие ли земляне обо мне знают? — спросил Этороро.

— Вся Земля знает. Мы же сразу послали сообщение в Кремль!..»

(Уже — «легальный» статус, охрана земных спецслужб?)

«…И тут Этороро вспомнил о Ферганском. Если катастрофа получила такую широкую огласку, о ней должен знать и он. Что же он делал все эти 14 суток? Да, можно себе представить, каково ему было всё это время, пока Этороро лежал без сознания…

— Один из землян был знаком со мной. Это знакомство мы держали в строгом секрете. Он имел перевод дневника исследований Земли на русский язык. Я хочу знать, что стало с этим землянином.

— Дневник сгорел. Остаток обложки такого цвета мы нашли в электромобиле…

— А сам он жив?

— Трудно сказать. Он в необратимом коматозном состоянии…

— Значит, мёртв, — только и смог сказать Этороро…»

(Ферганский! Как же это случилось?)

«…— Он хотел помочь вам, — сказал врач. — В его машине нашли топор. Наверно, он думал, что сможет вас защитить.

Наступила глухая тишина. Только через минуту её нарушил голос Этороро:

— Но кто за мной гнался? Что это были за люди?

— Жалкие обыватели, боявшиеся любого прогресса, потому что он мог повлиять на их нечестное благополучие. Вы, наверно, помните, как один из этой банды встретил вас, когда вы садились в троллейбус. Ему почему-то казалось, что вы следите за ним. Он рассказал… один из них выследил вас, подслушал ваш разговор, потом они вызвали милицию, выдав вас за маскированного преступника… Потом на суде они утверждали, что в инопланетян никогда не верили. Конечно, их ложь выглядела правдоподобно, потому что вот уже десять, наверно, лет, как над верой в инопланетян у нас только подшучивают. Но они не смогли ответить на вопрос, почему в таком случае говорили о вас как об инопланетянине. Они-то не подумали, что из окон, выходящих в тот проходной двор, их разговор могли слышать и тем более принимать всерьёз…»

(И… Вдруг — возврат назад?

Начало той погони?)

«…Во дворе дома № 14 стоял странной формы зелёный автомобиль. Проходя мимо него, милиционер заметил, что в окне сверкнула вспышка…»

(Телепортировался — туда, в машину? Свою, не земную!)

«…— Слушайте, да это инопланетянин, который говорил о советской угрозе! — сказал он другому… — Но кто из них про это узнал?

— Советской угрозе? — громко спросил Этороро. — Меня тогда обманули диссиденты.

…Но дело было вовсе не в диссидентах. Дело было в шайке преступников, которые, испугавшись присутствия на Земле инопланетянина коммунистических убеждений, контакт землян с которым мог бы привести к краху их подпольного синдиката, решили избавиться от него руками дружинников, милиции и знакомых. Если бы Этороро знал об этом, он сразу пустил бы в ход средства самозащиты… Но вместо этого он выдвинул через крышу громкоговоритель и сказал в микрофон:

— Я преступления не совершал! Меня обманули диссиденты. Разве вам непонятно, что инопланетянину трудно сразу разобраться в земной лжи?

Но машины продолжали следовать за ним. Дружинники приняли за шутку…»

(Да, кто-то очень хитро вывел банду спекулянтов и расхитителей на него!)

«…Машина из милиции налетела на ещё не успевшую свернуть машину из вытрезвителя, и произошёл взрыв…»

(Уж — как сохранился текст…)

«…И тут Этороро заметил, что Хоровогоо в палате нет.

— Он вышел во двор, — словно угадав мысли Этороро, объяснил врач. — Вот-вот должны приехать Председатель Президиума Верховного Совета и Генеральный Секретарь ЦК КПСС. Кто-то каким-то образом узнал, что вы очнулись, и сообщил в Президиум…

…Но… сколько же за это время сброшено отходов в воду и воздух, сколько спортсменов-убийц поохотились вдоволь, сколько выпущено атомных, водородных и нейтронных бомб, сколько совершено преступлений за эти две недели! А ведь этого всего могло не быть, если бы открытый контакт состоялся 2, а не 15 января… Но если так, не подумают ли земляне, что хэтохорориты ставят их ниже себя, раз считают, что после открытого контакта всё должно измениться? Не должны. Земляне должны понять, что хэтохорориты стремятся просто раскрыть землянам глаза на их жизнь с коммунистической точки зрения и снять некоторые философские самоограничения вроде деления живых существ на «высшие», убийство которых — грех, и «низшие», которых можно убивать безнаказанно. Должны понять…

…Внезапно в дверь вбежал Хоровогоо. По его лицу было видно, что он крайне возбуждён.

— Приехали! — крикнул он с ходу. — И Фахиоро уже здесь! Наконец-то мы можем начать открытый контакт!

И тут Этороро опять потерял сознание…»

…Но дальше — хоть не покушение на зрителей при просмотре инопланетных хроник? (Притом… снятых в системе Улфао — Хатафао?)

А — насчёт бракованной продукции землян? Тоже — пришло бы к вопросу: где занять «слабых работников»?

А — о «высших» и «низших» организмах?..

Или — что?..

«…Итак, к какому же выводу прийти? — думал Этороро, спускаясь в радиационное убежище. — Почему только один Ферганский понял меня? Почему и после контакта миролюбивые земляне не собрались на всемирную конференцию и не выработали план действий, которые могли бы воспрепятствовать ядерной войне? Почему? Что сыграло здесь роль? Консерватизм? Гордый отказ землян принять инопланетные советы? Впрочем, теперь это неважно… Фахиоро передал, что идут последние военные приготовления. Это было три часа назад… теперь он мёртв. А земляне даже не успели как следует подготовиться к войне. Они ещё ничего не знают. Готовятся ко сну после трудового дня… А завтра те, кому посчастливится проснуться, поймут, что игра в благородное невмешательство и суверенитет обошлась слишком дорого. А на Дальнем Востоке уже утро 3 марта. Когда подойдёт время для последних известий — в прямом смысле последних — земляне включат приёмники и услышат: «Внимание! Говорит Москва! Сегодня, 2 марта 1984 года, с китайской, американской и западногерманской территории…»

…Да, не уберегли земляне Землю. Из рук великого человека-покорителя вырвались все те силы, которыми он поспешил завладеть до победы коммунизма, и пошли сметать всё живое с лица Земли. Единственное, что мы успели сделать — это скрыть в пирамиде на Луне всё, что осталось от земной культуры. А потом потомки землян, в жестокости не уступающие предкам, доберутся до Луны, в приступе исступлённой гордости и фанатизма уничтожат содержимое пирамиды и заявят: «Не было никакого Советского Союза! Человечество всегда шло вперёд и всегда будет идти вперёд!» И опять разразится война, и всё пойдёт по кругу… Нет! После войны мы возьмём Землю под свой контроль и будем держать её под своим контролем до тех пор, пока земляне не построят настоящий коммунизм!»

И тут раздался грохот взрыва…»

И… Как эпилог — в глухой тишине…

«…Конституция (Основной Закон) Федерации Галактического разума 2531 года.

Глава 8. ФГР как союзное федеративное объединение. Внешняя политика.

Статья 68. В состав ФГР может быть принята только коммунистическая планета, то есть планета, на которой хотя бы в одном из государств не менее, чем за сутки до срока приёма произошла коммунистическая революция. В иных случаях планета в состав ФГР не принимается, но контакт между ней и ФГР в той или иной форме не прекращается. В случае необходимости ФГР оказывает разумным обитателям планеты идеологическую или военную помощь в коммунистическом строительстве, помогает предотвращать естественные или искусственные катастрофы. Контакт должен основываться на взаимном уважении моральных принципов, понимании особенностей обстановки на планете и психологии её обитателей. От Верховного Совета ФГР требуется подходить ко всем вопросам с коммунистических позиций. В случае возникновения прямой угрозы разуму, жизни на планете или угрозы войн с ФГР Верховный Совет ФГР должен принять соответствующее решение, исходя из интересов скорейшей ликвидации опасности, а не принятых на планете правил дипломатии, и с учётом только коммунистических и общепланетных интересов, интересов всех людей доброй воли планеты, но не отдельных государств, международных организаций, философских, идеологических течений, политических группировок, правительств или правителей…»

Да — по тексту Захара!..

(А сами — уже имели дело с каким-то врагом — у себя…

И что — не правда? Как церемониться — с теми, кому не объяснить, что из-за них гибнет мир?

Но… Если — кто-то не лжёт об этом, отстаивая свои интересы! Тоже бывало в истории миров!)

И… Вот чего, оказывается, избежала Земля!

И почему — оборвана ветвь… Чем обернулся бы контакт — случись не в 1991-м, а…

(Хотя… тоже неясность: кто приехал в больницу к Этороро 15 января 1984-го? Сам тяжело больной Андропов? А бессилен что-то изменить потом… Черненко? Или Романов? Ясно, что не Горбачёв…

А «подтаявший снег»… Неужели смена ветви… отдалась в природе? Никогда ещё не бывало!..

Нет. Что-то — как поплыло вдруг…)

…— Моисей Владимирович, так как же это представить нашим телезрителям?

— Ну, теория ещё не совсем доработана… Но представьте себе: некое пространство, континуум, точки в котором соответствуют неким элементарным событиям. Предположим, это — точка, в которой вы узнали или сделали что-то. И есть треугольник векторов: эти две точки — замкнуты ещё на третью, что-то согласуя в ней. Но вот произошёл поворот: в пространстве-времени — вектор сместился от данной точки. Произошло изменение смыслов… И вот этот — я называю его «μ-фактор», угол сдвига… (схема на экране, увы, едва видна!) …вызывает то, что начинают… циркулировать волны некоего поля, восстанавливая нарушенные связи и равновесия, если это возможно. Если же нет — должны как-то образоваться, замкнувшись, новые связи…

— Уже с иной точкой? — переспросил ведущий программы «Очевидное — невероятное» Ахмед Юлдашев. — Так я понимаю? Но не будет же этот треугольник векторов обладать какой-то особенной разрушительной силой? Вот о чём спрашивают телезрители…

— Да, вопрос серьёзный. И потому я хочу вам сказать: теория ещё не вполне разработана — и надо пока удержаться от серьёзных и слишком далеко ведущих выводов. Но, так как эти события — это наши мысли, поступки, то и… давайте будем осторожны в них! Тем более, ведь это — один из возможных механизмов предвидения, ясновидения…

— Но… это поле представляется вам — имеющим и продольный, и поперечный характер? В отличие, как принято считать, от всех известных до сих пор физических полей? И волны, восстанавливая эти равновесия — циркулируют в нём в обоих направлениях одновременно…

— Да, по принципу кольцевого лазера. И вообще: лазерные свойства живой материи, биополей — могут играть тут существенную роль…

…— И это видно непосредственно? — будто продолжил Юлдашев (но явно в другой момент, и не о том).

— Да. Ну, вот смотрите… Эти два зверька, — ответил уже голос Хельмута Кламонтова, — одинаковы по внешнему виду. И биологически это — «чёрная крыса»; и это — тоже. Но… (на экране наметилось какое-то движение) …у этой в клетках по 38 хромосом, а у этой — по 42. Различные хромосомные наборы. И вот так, со сканера — мы сейчас его наводим — всё это непосредственно видно…

— Поразительно, — признался Юлдашев. — Безо всякого взятия каких-то препаратов, срезов… Они даже ничего не замечают! Знаете, я до сих пор не видел ничего подобного…

— Вот так — мы теперь можем различать такие виды-двойники…

…— Так… Мелентий Фёдорович, как же вы это установили? Просто интуитивно? Взяли в руку… эту ветку, и…

— Ну, лазерные свойства ветки, о которых у вас шла речь в одной из предыдущих передач — может быть, тут и ни при чём. Хотя… Да, и неживые предметы могут запоминать и нести на себе информацию. Но ветка дерева, как сверхсложная структура — особенно…

— Но тут речь об окаменевшей ветке… — начал Ахмед Юлдашев.

— Не совеем окаменевшей… Но в общем: интуитивно, как вы и говорите — я сразу получил цифры! Получается, что городу Ровно — 23567 лет…

— И эти цифры прямо проявились у вас в мозгу? Или… как?

— Да. И точно так же — для города Львова я получил 17185…

(Так… всерьёз! То, о чём рассказал Вин Барг!)

…— И таким образом подтверждается ваша теория?

— Пока я сказал бы осторожнее: многие наши догадки — о местах, где люди жили издревле. И где, может быть — сами духи мест теперь открывают людям их историю! Теперь, когда это можно…

…И ведь — пока из будущего! Опасно касаться! А — прорвалось!..

А повернись история Земли иначе, и вместо этого — радиоактивная выжженная пустыня… Думали, представляли хоть иногда — эти «наследники боевых традиций», «дававшие присягу»? Ведали ли, что творят? Чем для них был — мир, который якобы защищали? «Есть командир — и есть долг…» Или просто — выход избыточным силам и аппетитам общества: сами уничтожат себя, если что?..

И вот — оборвана ветвь, где мир мог погибнуть так! Чего и не поняли бы, рассуждая до последнего момента: кто — о долге, мужестве, присяге; кто — об уровнях безработицы! Ветвь, где «не пошла бы» китайская перестройка, в каких-то проблемах захлебнулись Европа и Америка, (в каких — даже непонятно!), и…

Если бы не — ещё с 1978-го…

Да! Вот что вдруг стало ясно!..

И — ни Вин Барг, ни Кламонтов… не попали бы так в будущее! Та ветвь намечалась — но была оборвана! На пути — вставала ядерная катастрофа при попытке контакта в 1984-м! (Ну, или — революции в 1991-м!) Так — ещё раз спасён мир…

Но всё же: Хэтохороро… Где это?..

Нет. Шок. Просто — шок…

240. Новый поворот прошлого

— Ну давай, открывай. Только тихо…

И — всё же зазвенела инфразвуком, открываясь, дверь гаража…

Дымарский включил фонарик. Луч заметался внутри, выхватил из тьмы — отблеск меха, усы, испуганный глаз…

— Да. Вот и нерпа, — прошептал он в темноту. — Теперь давай тележку…

Тележка (как из универсама, но массивнее: всё же 78 килограмм!) неслышно покатилась по бетонному полу гаража, преодолела порог…

— Грузите… Поднимай… Тяжёлая… — сложилось несколько голосов (чьих?). — Но чтоб не испугалась, не начала биться! Спокойно… Всё, погрузили! Хозяева и не догадаются, что здесь была…

— Зверюшки у них свои… (Писк под полом?) …Теперь быстро назад! Собаку, кстати, не забудьте разбудить! Они в этом времени ещё держат сторожевых собак… Только чтоб не залаяла сразу, как пойдём…

…— Главное, генов её тут не оставили, — добавил Дымарский (уже катя тележку с нерпой во тьме поселковой улицы, с прибором ночного видения. Фонарик — лишь для самой нерпы, чтобы не испугались…). — А то вдруг и животные могут массово гибнуть при подходе к узлу, где нет продолжения рода…

…— Итак, компартия Сахалина, — удивлённо сказал Риков. (В той самой комнате?)

— И мы состояли бы в ней! — добавил Боронов. — Кто мог подумать…

— А как… с этой лягушкой? — переспросил ещё третий. («Отчаявшийся человек» по той версии? Лунченко, что ли?) — Я не совсем понимаю…

— Эта установка даёт не просто «генные проекции», как вы говорите, — объяснил Кламонтов. — Но можно и так сказать… А в норме у шпорцевой лягушки — конечно, ни спинных ячеек пипы, ни заушных желёз аги! Но — ещё не представляя всех свойств излучения, ненароком включили установку, и… Несколько поколений лягушек — с признаками других видов! Подобиями этих образований! У первых — более заметно, потом — слабее… Неприятно вспоминать…

— Да, с этим надо осторожно, — согласился Ферганский. — И значит, приобретённые признаки всё-таки…

— На 5–6 поколений, — уточнил Кламонтов. — Но уж не те «клетки мяса», «клетки сала» — по Лысенко! И не имеет отношения к его методам борьбы с оппонентами! Это — научный факт…

— Но страшно, чтобы и с людьми…

— Теперь-то мы осторожны! И маньяков среди нас нет…

— А мне от того гипноза всё не по себе, — признался Ферганский. — Черепа, рожи… Я же будто всё видел!

— А как было отделаться от тех солдат? Вот, вышли из положения…

— А 18-й маршрут… — задумался Ферганский. — До этого ещё далеко. На очереди — 11-й, 12-й, 13-й. Решаем, кому в какой бригаде быть…

— И роль подпольщика, — добавил Морозов, — не то, что… поросёнка! Надо же — что вы мне открыли!

— Ну, этого не будет, — сразу уточнил Кламонтов. — Теперь не будет…

— А «беззубу» хоть нашли? — спросил Риков. — Кто, где она теперь?

— Ищем, — ответил Вин Барг…

(Вновь приоткрылось — из будущего! Ещё в полусне…

Хотя открыть вагон хотел — не это! А вот…)

«…шифр Л281… Но, когда он стал набирать шифр на замке своей камеры, замок не открылся…

— Это я изменил шифр… Мой первоначальный план был таким: подложить свой чемодан в вашу камеру и прикрепить на неё записку, чтобы вы его взяли и вскрыли. Зачем — я скажу уже в поезде. Но, закрепляя записку, я случайно сбил шифр на внутренней стороне крышки… В поезде я объясню всё подробно. Пойдём…

…— Я — робот-разведчик, подключённый к источнику энергии всего 4 земных дня назад, и поэтому почти ничего не понимаю в земной жизни…

…Того же 4 июля в городе Сочи произошли три странных события. Сначала…

Рабочий день водителя электропоезда сочинского метрополитена Аркадия Ареева закончился в 01.00… Дойдя до дома, как обычно, в 01.25, Ареев засунул ключ в замочную скважину и вдруг заметил через окно… слабую вспышку. Решив, что причина этому — лёгкое переутомление, Ареев открыл дверь, вошёл, и, захлопнув дверь, направился к перекидному календарю, на котором было ещё 3 июля. Но тут за его спиной раздалось жужжание, и высокий металлический голос произнёс:

— Стойте на месте… Не двигайтесь.

Ареев вздрогнул и обернулся. В комнате никого не было. Но кто же тогда мог произнести эти слова?

— Центральная часть комнаты свободна?

Только тут Ареев понял, что неизвестный голос раздавался из центра комнаты. Почему же в таком случае привидение не знало, свободен центр комнаты или нет?

Ареев взглянул на стереомагнитофон. Даже в лунном свете было хорошо видно, что бобины не вращаются.

— Да, свободна, — ответил Ареев, не зная, правильно он поступил или нет.

— Хорошо. Только не двигайтесь.

В центре комнаты вспыхнул яркий свет. Но он вспыхнул только на мгновение и тут же исчез, оставив после себя лишь маленький красный светящийся шарик. От него стали расходиться тонкие спиральные линии. Вздрогнув, вся эта конструкция перешла в вертикальное положение и превратилась в прямоугольник белого цвета, осветивший всю комнату… Он стал вращаться. Сначала мелено, потом всё быстрей, и, наконец, разогнавшись до большой скорости, он исчез. На его месте возник силуэт человека. Хорошо рассмотреть его не удалось, так как с его появлением комната сразу погрузилась во мрак…

— Включите свет, — сразу сказал появившийся уже другим голосом, приглушённым.

Ареев нащупал в темноте кнопку выключателя и нажал её. Лампочка мигнула и с тихим звоном погасла.

— Так и знал. Бракоделы проклятые! — сказал появившийся…» (?!)

«…Ареев стал понемногу овладевать собой. У него уже появился и план разговора с привидением. Но появившийся начал разговор первым.

— А часто вы покупаете брак?

— Часто… — начал Ареев. — Да, но начинать надо с цели вашего… появления.

— Сейчас. Помните ли вы происшествие 1 ноября 1998 года?

— Помню. Между прочим, до вашего появления в квартире я видел такие же фигуры, которые появлялись на небе 1 ноября…

— Признаюсь вам сразу. Я — инопланетянин.

— Я ожидал этого. Но неужели с 1 ноября по 4 июля было мало времени для контакта?

— Все девять ваших месяцев мы изучали вашу цивилизацию. Материалы наших исследований… Нет, нам всё-таки без света не обойтись.

— Сейчас я включу, — Ареев подошёл к письменному столику в углу комнаты и включил настольную лампу.

В свете лампы ему удалось хорошо рассмотреть инопланетянина. Он был одет в комбинезон скафандра. Сразу бросилось в глаза то, что у него не две руки, а четыре (с каждой стороны к ключице прикреплялись две)…»

(Хотя видно: две и есть!)

«…Большие, вдвое больше, чем у землян, эллиптические глаза казались чёрными провалами. Правда, как только Ареев включил свет, глаза инопланетянина затянулись голубыми плёнками с эллиптическим отверстием посередине. Цвет кожи инопланетянина был тёмно-зелёным, а волосы — блестяще-красными. И ещё одно сразу бросилось в глаза Арееву: его рост. Инопланетянин был примерно такого же роста, как Ареев, рост которого достигал двух метров…»

(А реально — 180…

Но — таков Этороро на самом деле?

И — уже совсем иная ветвь? Где в 1998-м — земляне видели на небе явления субпространственного перехода; а спустя… всё же 8 месяцев (в тексте явно описка) — «космический монтажник Виктор Тубанов» встретил на вокзале того «робота»?

А Ареев — машинист метро… в городе с повышенной оползневой опасностью? Разве что — монорельс, как в Нумидийском Конотопе на Нбендангхе? И ему, машинисту такого метро — явился Этороро… чтобы встретил их «робота» в Сочи, куда тот приедет с Тубановым?

А — ещё «странные события»? Нет — обрыв!..

И сразу — что-то иное…)

«…Расследование этой таинственной истории началось 22 января 1984 года…

Именно в этот день почтальон положил в почтовый ящик лейтенанта милиции Ферганского совершенно обычное с виду письмо. Если бы он знал, каково содержание этого письма, он, наверно, сошёл бы с ума. Ведь в этом письме говорилось о том, во что люди давно уже перестали верить…»

(И — назван Ферганский, а виден… Ромбов!)

«…— Это письмо не нам, — ответил Ферганский жене…» (Кто, чьей — в таком случае?) «…— Здесь указан адрес… 44, квартира 2, а у нас наоборот… 2, квартира 44.

— А почему конверт такой жёлтый?

— Этого я не знаю. И вообще, перестань смеяться над этим. Не со всем, что кажется странным, может быть связана какая-нибудь тайна.

— А это действительно кажется мне странным. В доме 44 ведь пивбар. Раньше, правда, и там был жилой дом. Тогда и на месте нашего был одноэтажный… Да, а обратный адрес?

Ферганский перевернул конверт и посмотрел на обратный адрес.

— «690000, Владивосток, улица Сахалинская», — прочёл он. — Всё-таки не нам. У нас там родственников нет.

— А номер дома? — спросила жена…

— Номеров дома и квартиры нет.

— Так что будем делать с этим письмом?

— Пока не знаю. Может быть, город не тот?

Ферганский опять перевернул конверт. Город был тот… но одно странное обстоятельство сразу бросилось ему в глаза… Конверт был выпущен к 30-летию Победы, то есть в 1975 году. Профессиональное чутьё подсказало ему, что такая комбинация необычных фактов может и не быть случайностью. Ферганский перевёл взгляд на штемпель.

— Как?! — вырвалось у него. — 23 октября 1976 года?

— Ты это серьёзно?

— Серьёзно, — ответил Ферганский уже более спокойным голосом. — А ровенский штемпель — 4 ноября 1976 года. Вот посмотри сама.

— Значит, это письмо уже никому не нужно, — заметила жена. — Думаю, что его уже можно вскрыть.

Ферганский вскрыл конверт. Письмо с первых слов заинтересовало его, и он начал читать вслух…

«Дорогие…» (Неразборчиво.)

«…22 октября 1976

Вскоре мне придётся исчезнуть. Ответ уже не пиши. Старт состоится пятнадцатого в 2. 17 ночи. Если кто из вас соберётся лететь со мной, приезжайте до десятого. Свободных кают на «Фенериле» шесть.

А теперь о том, что я узнал. Язык их очень простой, и поэтому я его хорошо знаю… Что касается их науки, то интересно то, что всё, что «опровергнуто» у нас только потому, что не объяснено официальной наукой — и перевоплощения душ, и привидения, и телепатия, и сверхсветовые скорости — у них доказано теми же научными методами.

Кроме того, они по-настоящему раскрыли мне глаза на человечество. Раньше я думал, что стремление человека покорить природу естественно. А теперь я понял, что люди всегда и везде подчиняются праву сильного, и природу стремятся покорить потому, что уверены. Что им никто не помешает. Понял я и то, что люди, которых на Земле в три с половиной раза больше нормы, попросту претендуют на незаконную долю природных богатств. Понял я и то, что даже у нас в стране денежные отношения ставятся уже выше человеческих. Понял и то, что наша дипломатия, которой и ограничивается противодействие врагам разрядки, ничего не даёт. В общем, убедился в том. что наша земная цивилизация движется к развалу. Поэтому они и решили взять меня с собой, чтобы я собрал материал о Фертене и вернулся. Тогда мы будем знать, как строить коммунистическое общество.

Итак, я исчезаю 15 ноября. Распространи среди соседок слух, что я приезжаю шестнадцатого в три часа ночи. После того, как директор позвонит домой и спросит, почему я не вышел на работу во вторник, звони в милицию. Милиционерам покажи письма с хабаровским адресом, а владивостокские спрячь в сейф. Через день вы получите посылку, в которой будет поддельный череп, якобы найденный на ж/д перегоне Черновцы — Коломыя. Когда факт «смерти» будет документально подтверждён, выезжай из дома со всеми вещами на подземную квартиру по улице Димитрова. После этого милиция получит по почте ещё один череп, только уже из Ялты…

Ж-35-16…»

— Кажется, это по твоей части, — сказала жена, когда он кончил читать.

— Да, по моей, — ответил Ферганский. — А вот, как ты думаешь, современной технике под силу подделать… череп?

— Конечно, нет!

— А ведь мы в своё время получили по почте два этих черепа. Один был якобы найден у города Лужаны Черновицкой области, а другой — на троллейбусной линии Симферополь — Ялта. Оба черепа были облеплены почвой соответствующих районов…»

(А смысл? Два… якобы его черепа?

И уже «Фенерил» — название корабля… А планета — «Фертен»?

Не Фархелем, не Фаисонге…

Разве что «Хэтохороро» — кто-то услышал так, что сократилось до «Фертен»! Или у тех — разные языки, разные названия планеты?)

…Но — и всё? Тоже — обрыв?

Снова — чей-то ранний, неоконченный…

Нет! Ещё текст?..

«…В созвездии Ориона внезапно возникла светящаяся точка. Вернее. она не возникла внезапно, а вынырнула из невидимого на фоне неба чёрного ночного облака, но второй пилот самолёта-истребителя увидел это именно так.

— Товарищ командир, вижу нарушителя, — доложил он.

Самолёт пошёл а сближение. Нарушитель границы оказался в луче наземного прожектора. Теперь экипаж самолёта мог лучше рассмотреть его. Это был странный маленький самолёт с обратно-стреловидными крыльями и параболической антенной наверху. Но, несмотря на то, что конструкция самолёта-нарушителя, казалось бы, не позволяла развить большую скорость, истребитель едва успел за ним. Вскоре луч прожектора безнадёжно отстал.

— Вместо красного огня — синий, вместо зелёного — розовый, — заметил радист. — Что бы это значило?

— Им нужно ввести нас в заблуждение, — ответил командир… закончив докладывать по радио… после связи с Владивостокским аэропортом…» (Вероятно — военным аэродромом?)

«…— А мне кажется, что это не нарушитель, — вмешался второй пилот.

— А кто же ещё может вылететь с китайской стороны на таком странном самолётё?

— А если это… говорить страшно… пришельцы?

Лицо командира сразу сделалось суровым.

— Вас бы на партийном собрании пробрать, чтобы не болтали чепуху. Даже те, кто утверждает, что видели летающие тарелки, в них не верят, а вот вы попались.

Второму пилоту совсем не хотелось обострять отношения с командиром. Но. боясь превратиться в посмешище в глазах радиста… на сестре которого он давно уже собирался жениться по расчёту…» (ЕГГОГ?) «…решился спросить:

— Значит, все, кто о них говорят, дураки?

— Все серьёзные люди знают, что их нет. А на Западе их придумывают, во-первых, чтобы привлечь туда туристов, интересующихся мистикой — привидения в английских замках давно уже не пользуются спросом. Во-вторых, им хочется, чтобы кто-то решил за них все политические проблемы, которые сами они со своими буржуазными убеждениями разрешить не в силах. В-третьих, на самолёте, пусть даже с бутафорским радиотелескопом, в космос не летают…»

(А «чёрный ящик»-то — работал! Всё — шло в запись! И надо говорить «правильные слова» — для неё?)

«…— Пока не летают, но скоро будут летать, — неожиданно возразил командиру радист. — В Америке уже проектируют ракеты-носители горизонтального взлёта. Правда, побольше этого типа по размерам.

— Вот ты всегда так, — недовольно сказал командир. — Много знаешь, а с политинформацией выступить не можешь.

— Не умею рассказывать людям то, что они и так знают.

В погоню стали включаться другие истребители. Радист пытался связаться со странным самолётом, но тот не отвечал. К тому времени, когда он после очередной безнадёжной попытки решил бросить это дело, командир увидел, что несколько самолётов обошли нарушителя и теперь пытаются образовать вокруг него кольцо. Очевидно, их экипажи успели договориться об этом по радио, а с их самолётом связи не было именно из-за попыток связаться с нарушителем. Недолго думая, командир принял единственно правильное решение и, увеличив скорость до предела, повёл истребитель вверх. Самолёт «повис» над нарушителем, а потом стал медленно снижаться. Таким путём можно было заставить нарушителя сесть. Но он вдруг рванулся вниз, резко повернул в воздухе и понёсся на запад в глубь советской территории.

— Высота три тысячи метров, — сказал командир. — Его не могут не заметить.

— И что с того? — возразил второй пилот. — По лётным качествам он превосходит нас. А кто знает, с какой целью они могли послать такой самолёт? Всё возможно…

— Так что вы предлагаете? — жёстко спросил командир…

— По-моему, это или китайцы, или враждебные пришельцы. Товарищ командир. Разрешите торпедировать?

— А международная обстановка, по-вашему, как?

Второй пилот не знал, что ответить.

— Да, это тоже надо учесть, — выдавил, наконец, он. — Но если он сбросит атомную бомбу…

— …то и наша ракета её взорвёт, — закончил командир. — Результат будет один.

Вдруг из самолёта-нарушителя через невидимый люк вылетел какой-то предмет кубической формы. Почти сразу же над ним раскрылся парашют.

— Стреляйте! — приказал командир…

Но его приказание опоздало. Поражённый зажигательной пулей с соседнего самолёта, парашют вспыхнул и исчез далеко позади. Через секунду сзади сверкнула вспышка, такая сильная, что нарушитель на мгновение стал отчётливо виден на фоне вечернего неба, затмив собой слабую жёлтую полоску у горизонта.

— Ядерный взрыв! — закричал командир. — Приказываю: нарушителя расстрелять!

Второй пилот мгновенно выполнил приказ. Ракета рванулась из-под крыла истребителя и, в долю секунды миновав расстояние между самолётами, врезалась в параболическую антенну. Но, вопреки ожиданиям экипажей всех истребителей, яркой вспышки за этим не последовало. И ракета, и самолёт как будто исчезли на тёмном фоне неба. А ещё через две секунды, не давая экипажам истребителей оправиться от удивления, от точки столкновения ракеты с самолётом по небу пошли яркие красные круги, похожие на те, которые расходятся по воде при падении камня. На расстоянии около километра от точки соприкосновения они тускнели и исчезали.

— Что это, новый вид термоядерного оружия? — спросил второй пилот, когда исчез последний, десятый круг.

— Теперь это всё равно, — невозмутимо ответил командир. — Всё равно он уже уничтожен…»

(Нет, а если бы — вправду ядерный?

И… Риков, Боронов, Крохотов!

Вмиг прояснилось: это же они — там! И… не поняли бы, что сбили НЛО? В ещё одной ветви…)

«…А в это время в далёком от места происшествия городе Ровно было ещё только утро 14 января 1972 года. Утро было морозным и ясным. На небе до самого горизонта не было видно ни облака. Из труб и дымоходов жилых домов медленно поднимались струйки белого дыма, быстро тающие в морозном воздухе. Снег ярко блестел на Солнце и скрипел под ногами…

Никто не заметил, как в северной стороне неба вспыхнули еле заметные на ярко-голубом небе кольца. Расходясь от общего центра, они постепенно слабели, и, достигнув величины, при которой они охватывали уже около четверти…» (или?) «… десятой части небосвода, исчезали. Но это можно было заметить только с северной окраины города, да и то у горизонта. А в центре города только самые верхушки гаснущих колец были видны из-за крыш зданий. Если кто и увидел их, так принял за дым — в тот день в городе стоял 18-градусный мороз, так что дымили все трубы. А появившуюся в центре последнего кольца чёрную фигуру человека с ранцем-самолётом на спине точно уж никто не заметил…

…Впоследствии этот случай был предан забвению. Несмотря на то, что расходящиеся кольца видели экипажи всех самолётов, они были объявлены массовой галлюцинацией, созданной посредством нового секретного оружия, и распространяться об этом им было запрещено. Поэтому до 1984 года почти никто не знал об этом случае. Потом им заинтересовались многие…»

(Так ещё в 1972-м — аварийная телепортация с Дальнего Востока в Ровно?

И — лишь кого-то одного?..)

«…Он включил фонарь. Луч фонаря выхватил из тьмы глухую стену… Но, только он успел подумать, что стена глухая, как в ней открылась дверь. Внутренняя створка двери, в отличие он наружной, раскрашенной под кирпичную стену, была обита чёрным дерматином и несла надпись: «Первый секретарь обкома КПСС». А что за дверью?

— Уходи отсюда, — раздался чей-то голос. — Здесь пива нет. Я призрак и поставлен здесь сообщать это всем, кто подойдёт.

— Как ты выглядишь, призрак? — спросил он.

В ответ на это из-за двери высунулась рука, похожая на клешню робота. Он держала чистый лист бумаги.

— Переверни это и ты узнаешь, как я выгляжу.

Рука исчезла. Лист бумаги остался висеть в пустоте. Он протянул руку к листу и перевернул его. Нарисованный на листе скелет протянул к нему кости руки. Он вздрогнул и… проснулся…

«2. 30 ночи, — подумал он. — Подсознание не подвело меня. Но сон странный… И при чём тут обком КПСС?»

Он бесшумно встал и включил полупроводниковые часы. На экране, заменявшем циферблат, вспыхнули и погасли цифры: «02. 38». Как всегда, он ошибся ненамного.

Он подошёл к двери и прислушался. Все спали. Снотворное, подсыпанное им вечером в ужин, подействовало как нельзя лучше. По расчётам вся семья должна была проспать до 9 часов утра, причём это не покажется никому подозрительным — ведь сегодня воскресенье, 26 февраля 1978 года.

«Значит, можно начинать, — решил он и включил свет. На его письменном столе уже лежали приготовленные заранее книги, плёнки, фотоаппараты, кинокамера и кинопроектор. Оставалось только уложить их в специальный сейф на звездообразных колёсах, концы лучей которых были обиты резиной, чтобы не создавать грохота при движении. За этим сейфом пришлось лезть под кровать. Сначала он думал воспользоваться другим сейфом, на полозьях, но снег за ночь подтаял и был таким мокрым, что сейф с полозьями не смог бы двигаться…»

(Но… дома — два сейфа? И — у кого дома?)

«…Сложив вещи, он закрыл сейф на шифровой замок и подвёз его к входной двери. Потом вернулся и подошёл к окну, надеясь увидеть звёзды. Но небо было пасмурным. Только одна звезда мерцала в межоблачном разрыве… Посмотрев на неё, он вдруг почувствовал, как будто на него тоже кто-то смотрит. Он обернулся. Нет, все спали. Ощущение взгляда исходило оттуда, со звезды.

«А ведь там тоже кто-то живёт, — подумал он. — Там свои планеты, свои Земли, свои Луны… И на одной или двух планетах есть жизнь, есть разумные существа… У них свои города, свои дороги, свои технические сооружения — словом, своя жизнь… Но жизнь не такая, как у нас. Там не надо всё время сигнализировать в суд, чтобы тебя не выжили подхалимы директора, не надо каждое утро бежать на службу и выполнять ненужную работу, чтобы заработать на пропитание, не нужно отсиживать в тюрьме за то. что зарезал пьяного, решившего пригрозить незаряженным пистолетом, тем более, что там и пьяниц нет. Там совсем другая жизнь, не такая изматывающая и бессмысленная. Как у нас. Там люди видят цель существования своей цивилизации в познании мира, мир интересен им, а мы только и думаем, как заставить силы природы служить себе. Они — исследователи, а земляне — расисты, колонизаторы. Они думают, что только люди имеют право на жизнь, а остальные виды живых существ должны быть подрезаны ножницами человеческой цивилизации до нужных габаритов. Даже с людьми иных рас, считая их обезьянами, поступали так. И пока не выяснилось, что это люди, ни у кого не возникало даже мысли о том, чтобы учредить Международный год борьбы против апартеида…»

Облака двигались по небу. Звезда стала мерцать. Он встал и ещё раз проверил, всё ли сложено. Затем бесшумно подошёл к серванту и достал из-под паспорта ключ от квартиры. Немного постояв в нерешительности, он взял паспорт и спрятал в карман. «Всё равно мой паспорт им не нужен, — подумал он. — Им хватит и моего диплома. Там он мне всё равно не понадобится, а они, раз уж они так долго добивались его от меня, чтобы не отстать от соседей, пусть им и любуются…»

(Но… не Кламонтов? В той, чужой семье?)

«…Приняв такое решение, он открыл дверь туалета и набросил на рукоятку дверного запора верёвочную петлю. Потом закрыл дверь и резко потянул за петлю. Изнутри раздался щелчок. Выпустив из руки один конец верёвки, он вытянул её через щель и дёрнул за ручку. Дверь была крепко заперта изнутри.

Сделав это, он подошёл к установленному в соседней комнате самогонному аппарату и вынул из-под его крана почти полную бутылку. Всё содержимое её ушло на смазывание пола. «Пусть милиция подумает, что преступники вылезли в окно», — подумал он, открывая окно и вывинчивая из рамы винт (второй был вывинчен ещё вечером). Раскрыв раму, он вложил внутрь лист бумаги с ярко-красным черепом и костями, под которыми было написано:

«Высылайте по адресу 266000, г. Ровно, ул. Свердлова, 4 всё, что лежит у вас на сберкнижке. До 3 марта деньги должны быть у нас, иначе мы его не вернём. В милицию сообщать бесполезно: Свердлова, 4 и есть адрес отдела МВД».

«Припаяют же им за сберкнижку, — сказал он, — завинчивая винты. — Такой суммы на пять лет хватит.»

Сделав это, он поднял сейф и стал медленно катить его к входной двери, после каждого шага внимательно прислушиваясь. Все, как и следовало ожидать, крепко спали…»

(Или… Иван Лесных? С отчаяния, в том общежитии?)

«…Он бросил в квартиру последний взгляд, без сожаления прощаясь с этой свалкой дорогих вещей и аудиторией светских сплетен, резко открыл дверь, чтобы не было слышно скрипа, и выкатил на лестничную площадку сейф. Потто он прислушался. В подъезде было совершенно тихо. Он закрыл квартиру на ключ, нагнулся, и, разогнав его на бетонном полу, пустил в щель между полом и дверью. По звуку было слышно, что ключ долетел до противоположной стены.

«Всё, — подумал он, чувствуя прилив сил. — Начинается новая жизнь! Конец аспирантуре, борьбе за… несправедливые вычеты…» (?) «…выпивкам, сплетням! Впереди Процион, Фернчхе!..»

(Всё же — Процион? «Параллельный», иных измерений!

И там… Фернчхе — или Фертен?

Но снова — не та Фаисонге в «двойном кольце энергий»?..)

«…На двери лифта горел красный индикатор. Он натянул шарф так, чтобы тот закрывал половину лица, и нажал кнопку с индикатором. Двери лифта гостеприимно распахнулись. Он нажал кнопку первого этажа и ощутил ту мгновенную лёгкость, которая знакома каждому, кто хоть раз в жизни спускался на лифте.

«Состояние невесомости, — подумал он. — Скоро мне предстоит познакомиться с ней вблизи, непосредственно. Жаль только, что на «Салюте-6» ничего не увидят.»

Лифт вздрогнул и остановился… Дверь раздвинулась. Внизу его, как и было условлено, ждал человек в блестящем зеленовато-голубом комбинезоне и шерстяном шлеме.

— Пива нет, — шёпотом назвал он пароль.

— Вытрезвитель закрылся, — глухо произнёс отзыв встречающий. — Всё в прядке?

— Как будто всё.

— Тогда идём.

Он выкатил сейф и последовал за человеком в шерстяном шлеме. У дверей подъезда их уже ждала машина. Это была настолько странная машина, что даже человек, знающий все марки автомобилей в мире, не смог бы определить. Водитель, человек в таком же шлеме, но в чёрном комбинезоне и таких же перчатках, переключил один-единственный тумблер, и машина тронулась…»

(И вдруг — тень сомнения… Инопланетяне ли вообще — в данном случае?)

«…— А лифт не забыл отправить наверх? — спросил он у встречавшего.

— Я застрял его между этажами, — ответил тот, скрывая улыбку под маской. — Нажал две кнопки сразу — и он остановился, проехав полтора этажа. Будет теперь работа следствию! Пусть теперь думают, куда исчезли похитители из наглухо запертого лифта и зачем поехали вверх — лифт-то стал между вторым и третьим.

Машина выехала на улицу…»

(Нет, а как вышел сам? Или как это сделал?)

«…— А если кто проснётся и на балкон выйдет? — высказал своё опасение водитель. — Окна не заклеены?

— Не заклеены, но с балкона только стену и видно. У нас только директора имеют хорошие квартиры.

— Ну и жизнь тут у вас, — заметил водитель. — А у нас никто не станет кланяться перед руководящими работниками и учиться в институте только для того, чтобы не отстать от соседей. И мелкие же здесь нравы! Хорошо ещё, что сейчас интерес к космосу немного возрос, а то протухнуть можно было бы…»

(«Тень сомнения» усилилась…)

«…— Между прочим, через четыре дня запустят космический корабль с международным экипажем, — заметил встречавший.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил он.

— На то мы и разведка, чтобы знать. Старт — 2 марта 1978 года, стыковка — 3 марта, если обойдётся без «нерасчётного режима». Командир корабля — гражданин СССР Алексей Губарев, второй член экипажа — космонавт-исследователь, гражданин ЧССР Владимир Ремек. Вот увидишь. До исчезновения ты ещё успеешь прочесть газеты за 3 и 4 марта.

— А когда вся экспедиция кончается, ты не знаешь?

— 16 марта. Но тогда мы уже будем, сам понимаешь где…

Вдруг раздался приближающийся вой милицейской сирены… Обернувшись, он увидел, что в окне лестничной клетки горит свет…»

(Так… ещё не отъехали?)

«…— Проснулись! — с ужасом понял он. — За нами погоня!

— Остаётся только один выход, — спокойно сказал водитель.

Машина развернулась с огромной скоростью, в секунду проскочила два близко расположенных поворота и понеслась по улице Орджоникидзе. Сзади резко развернулась милицейская машина, но никто не заметил этого. Водитель лихорадочно поворачивал рукоятки на пульте. У поворота он спохватился и рванул руль. Машина на огромной скорости понеслась на забор.

— Мы же разобьёмся! — закричал он.

— Нет, — спокойно ответил водитель, — не разобьёмся. Мы проскочим через несколько тысяч километров, а они подумают, что мы бесследно исчезли.

Машина с треском врезалась в запертые ворота, свернула в сторону и вдруг исчезла. От места её исчезновения пошли светящиеся полукольца…»

(Да! Всё же!

Но — где, в каком городе?)

«…Лейтенант милиции… следователь… Тверезов…» (а виден — опять Ромбов!) «…открыл почтовый ящик. В нём лежало только одно письмо. Но конверт выглядел немного необычно, и это насторожило его…

Поднимаясь к своей квартире, и одновременно рассматривая конверт, он заметил, что, во-первых, на конверт наклеена старая 10-копеечная марка — значит, письмо заказное, во-вторых, конверт выпущен в 1976 году, и, в-третьих, почтальон доставил письмо не по адресу… А уже в квартире, взглянув на штемпель, он даже вздрогнул. На штемпеле стояла дата 19 ноября 1977 года. Перевернув конверт, Тверезов увидел ровенский штемпель со вчерашней датой — 23 января 1984 года…»

(Дата «завещания» Хельмута — в несбывшейся ветви!)

«…Ещё раз взглянув на штемпель шестилетней давности, Тверезов прочёл: «Владивосток, Почтамт»…

«Это уже странно, — подумал Тверезов. — У меня там родственников нет. И эта дата… Не помню, что она мне напоминает, но, во всяком случае, письмо такой давности… Да, а кому же оно адресовано…»

(И попало — к нему домой, а не на работу!)

«…Но графа «Кому» была пуста. Решившись, Тверезов вскрыл конверт. Из него выскользнул сложенный вчетверо лист бумаги, с обеих сторон исписанный незнакомым почерком. Тверезов развернул его и стал читать. Письмо начиналось без обращения.

«18 ноября 1977 года, 20 часов.

В прошлом письме вы удивляетесь, что не узнаёте меня. Да, я действительно стал теперь другим, не таким, как вы хотели, и понял, что всё, чего вы добились в жизни, бессмысленно, а сами вы жалкие тупые мещане. Дальше можете не читать, всё равно до вас это не дойдёт…» (Неясны несколько слов.) «…А кому интересно, читайте.

Мы, земляне, часто насмехаемся над межпланетным контактом и рисуем инопланетян в виде… склёпанных из осциллографов, газовых плит и подшипников дьяволов с рогами в виде антенн и перегоревшими лампами вместо носа. Инопланетяне заочно, по научной фантастике, надоели нам ещё до контакта. Конечно, ведь мы же бесконечно горды своим земным происхождением, мы несравненны в своей расовой чистоте от этих перегоревших ламп! А что мы знаем об инопланетянах? Ничего! Мы затыкаем уши, чтобы не слышать древних легенд о людях с неба, мы закрываем глаза, чтобы не видеть иллюстраций из Библии, изображающих космические старты, и на том основании, что люди не получают новой информации, решили, что нам уже всё в мире известно, осваиваем природу и совершаем непоправимые ошибки! Ну, какова «белая раса»?

Только не подумайте, что я сошёл с ума. Вряд ли вы хорошо помните фильм «Солярис», но вы должны помнить слова Снаута: «Мы не хотим исследовать космос, мы хотим расширить Землю до его границ… нам не интересен ни контакт, ни иные миры… Человеку нужен только человек». В точности не уверен, но вчера я вспомнил эти слова, задумался обо всём этом и понял, до чего земляне тупы и ограниченны. В частности, и вы тоже. Единственное, что вас интересует — это не отстать от соседей. Они купили третий шкаф — и вы на незаслуженную премию приобрели такой же и завалили его купленными для красоты финтифлюшками. Они купили машину — и вы купили, не знаю даже, на что. Проворовались, наверно. А когда узнали, что у соседа есть диплом. Тайком переправили мои документы в проклятый институт рыбной промышленности, который мне изрядно осточертел за два года учёбы, тем более, что большей частью «учебный коллектив», как вы любите говорить, состоит из мещан, таких же, как вы. Почему же вы меня в тюрьму не сплавили, у соседа ведь и судимость есть? И почему не дождались, пока я сам сделаю выбор профессии?

В общем, с вами всё кончено. Это письмо последнее. Я встретился с хорошими людьми, нашёл своё место в жизни и обойдусь без высшего образования. У вас есть знакомые, случайно оказавшиеся в угрозыске, но они изменили мою внешность так. что никто не найдёт, не только лицо, а и всю комплекцию. Теперь я больше приспособлен к работе в космосе, чем к сидению на конторских нарах на должности палача природы. Оплакивайте теперь потерянные деньги (не знаю, правда, во сколько я вам вылетел)!

Несостоявшийся никто…»

(Всё тот же конфликт… У кого — теперь?

Да: Лесных, из-за диагноза — был готов поступить хоть куда-то! Там же! А… этот некто, со сменой ветвей — на его месте?

И внешность изменили — реально? И — те два черепа…)

«…Очень странное письмо, — подумал Тверезов. — И что-то оно мне напоминает. Где-то я уже видел похожее… А жаль, что не указана фамилия… Кто же это — в угрозыске? Кривоносов, уже второй год отбывающий срок? Да, помнится, многих он в институты толкал за приличную сумму, — Тверезова даже передёрнуло. — И ещё угрожал: припаяю судимость…» (Кому?) «…Но — во Владивосток?…»

(Нет, не верилось, что Кривоносов — такой! Уже слишком!..

И — что? Кабинет, двое в милицейской форме…)

«…— Это для меня полная неожиданность… В 77-м году никто из ровенчан во Владивостоке не исчезал.

— А ты в этом уверен?

— Уверен. Но… Пересматривал все нераскрытые розыскные дела. И там — нашёл старое дело за февраль 78-го… Опергруппа ехала по улице. И вдруг — машина. На полной скорости свернула — и в забор. Там тогда 10-этажный дом строили. И никакого взрыва, никакого грохота — ни звука, только странные светлые круги пошли. Вернее, полукруги. А от машины ровным счётом ничего не осталось, хотя она не могла не налететь на стену. Повреждённым оказался только забор…»

(И — машину опергруппа заметила случайно? И «воя сирены» — не было?

А образ — улицы Орджоникидзе в Ровно? Два поворота, стройка… Точно!

Хотя — дело было во Владивостоке?)

«…— Но вот эта фраза «теперь я больше приспособлен для работы в космосе» вызывает у меня подозрения. В начале письма он рассуждал о пришельцах чисто отвлечённо, и вдруг такое… Неужели мы найдём его в отряде космонавтов?

— А… что он изменил и комплекцию… Надо понимать всерьёз?

— Можно понимать как угодно… До этого наука ещё не додумалась, во всяком случае?

— Земная наука… — у Тверезова даже перехватило дух от внезапной догадки.

— Думаешь, пришельцам у нас делать больше нечего? Они бы к правительству обратились.

— К правительству чего? Штатов, Китая? Допустим, так. Там им наклеветали на нас, причём они видели в Америке только президентский дворец, и они… Понимаешь, к чему я веду?

— К тому, что они начали бы изучение Земли с жизни народа. Но тайно прилететь на Землю нельзя, каждый метеорит регистрируется, так что в твою версию поверить нельзя. И с машиной пришельцы ни при чём. При изучении Земли они не станут укрывать уголовников. А тот тип, что исчез в 1978 году, имел связи с какими-то подозрительными личностями, так что инопланетянам такой не нужен… Впрочем, что это мы о них? Они же не прилетали!

— Верно, не прилетали, — неожиданно согласился Тверезов. — Так что вот: почему мы рассуждаем так, письмо дошло?

— Я не так рассуждаю. Я думаю, что до них дошло другое письмо такого же содержания… Иначе он позвонил бы нам в милицию. Но нам надо найти этих людей и выяснить всё…»

(Разрывы в тексте?)

«…Разыскать бывших жильцов квартиры № 69 оказалось делом несложным…

…новый адрес подозреваемого, и сразу отправился по нему…

…— Кто там? — раздался из-за двери надменный мужской голос, принадлежавший, судя по всему, большому начальнику…

— Милиция, — ответил Тверезов. — Иван Иванович Грех здесь проживает?

— Сейчас, сейчас, — засуетился Грех, открывая замок. — А в чём дело?

— Нужны ваши показания по одному делу…

Грех оказался человеком самой что ни на есть «директорской» внешности — лет пятидесяти, толстым, солидным и надутым. Во всём поведении его чувствовалась насторожённость.

Хозяин квартиры пригласил Тверезова в самую большую из четырёх комнат своей квартиры. Тверезов обратил внимание на обстановку. В комнате стояли два круглых стола, окружённых дорогими стульями, и два шкафа, заполненных золотыми, серебряными, хрустальными и прочими драгоценными безделушками. Исключение составляли два электропроигрывателя, кинокамера и целая батарея бутылок вина и коньяка. Тверезов обратил внимание на отсутствие кинопроектора и пресса для склейки плёнок (судя по всему, кинокамера не была в работе), и спросил:

— Кинокамеру давно приобрели?

— Давно, — обеспокоенно ответил Грех. — И вполне законно. А что, что-нибудь не так?

— Нет, всё так. Но тут вот какое дело, — Тверезов вынул из кармана конверт. — Знакомый почерк?

— Подождите… Нет, незнакомый. А адрес, кажется, бывший мой…

— Вот потому-то я и пришёл. Кстати, вы один живёте?

«Он должен подумать. что. если он скажет правду, я сразу же сообщу куда следует, что он живёт здесь незаконно, — стал мысленно рассуждать Тверезов. — Судя по всему, тут вряд ли живёт больше трёх человек, а квартиру он приобрёл благодаря своему положению. Но он приплетёт автора письма, и…»

— Нет, с семьёй. Жена — главный инженер пивзавода… одна дочь в аспирантуре Водного института, другая ещё в школе. Сын во Владивостоке учится…

— Во Владивостоке, говорите? — с интересом переспросил Тверезов. — А на кого?

— В институте рыбной промышленности, — ответил Грех, уже начиная беспокоиться. — На третьем курсе…

— Странно, — заметил Тверезов. — Мой двоюродный брат тоже учится там на третьем курсе, всех, с кем поступал, по фамилиям помнит, а вашу не назвал…»

(Увы — сомнительные следственные приёмы…

Или… правда! Брат, в этой ветви — Иван Лесных!

Ну и сплетается порой…)

«…— И это-то все ваши подозрения? — больше Греху спросить было нечего.

— Нет, не все. Дело в том. что автор этого письма тоже учился в институте рыбной промышленности в 1977 году. Где это письмо пролежало шесть с лишним лет, мы не знаем, но предназначалось оно вам. Так скажите прямо, в каком году ваш сын поступил в институт, и не ваш ли знакомый Кривоносов ему помог?

— В 80-м… сам прошёл по конкурсу. А Кривоносов тут ни при чём.

— Не будете же вы отрицать своё знакомство с ним?

— Не буду…

— А теперь. Пожалуйста, покажите его свидетельство о рождении… «Грех Валерий Иванович, 28 мая 1958 года рождения», — прочёл Тверезов, а вслух спросил — В институт, говорите, пошёл в 80-м?

— Да, в 80-м. В 23… нет, в 22 года. А до того у меня на шее сидел.

— Вы не думаете, что, выгораживая себя, бросаете на него тень? В какой школе он учился? Подумайте над ответом, чтобы соврать удачно. Ведь во всех школах хранятся сведения о выпуске 1975 года.

— В 20-й…

— Той, где был пожар? Ничего, мы и так проверим. А как он мог столько времени не учиться и не работать? Собирали ему протекции, в разные институты толкали…»

(Или — тоже больше «литературная версия»? «Вплетённое»?)

«…— Нет, он работал немного, — Грех почувствовал, что собственная ложь стала ему невыгодна. — В вытрезвителе. Выгодная работа — регистрируй посетителей и допивай за ними водочку. Но платили там мало, и он в основном жил моей зарплатой. А потом вдруг решил пойти в институт…

— А Кривоносов вдруг помог за полторы сотни? Он же сам показания давал!

— Да, он взял, но сын сам по конкурсу прошёл, — пробормотал Грех, окончательно запутавшись в своей лжи. — Но меня за что судить? Я же и так 150 рублей потерял!

— А на какой экономический эффект от стипендии и зарплаты вы рассчитывали? Сын-то для вас был только средством обогащения! Иначе почему вы не сообщили в милицию, куда он исчез?

За несколько секунд Грех заметно вспотел. На лице его застыло выражение страха.

— Как… исчез? — медленно, через силу, выдавил он. — Давно исчез?

— Да, что, вы и вправду с тех пор ничего не заметили? В ноябре 77-го года! А если это не так, почему вы ничего не возразили, когда я назвал год выпуска — 75-й?

— Я не расслышал… — чуть слышно пробормотал Грех. — Он в 80-м кончил школу…

— А на шее у вас до сих пор сидит? А в вытрезвителе с завтра до послезавтра работал? — резко спросил Тверезов. — Хватит играть в кошки-мышки! Когда вы получили от сына последнее письмо?

— Хорошо, — прохрипел Грех, с трудом расстёгивая галстук. — Я всё расскажу. Он действительно родился в 58-м, а школу кончил в 75-м. А потом с ним что-то произошло. Учился в школе на четвёрки и пятёрки, правда, слишком списывать любил, а так ничего. Мы с женой ни в чём ему не отказывали, что ни просил — всё покупали. Не хотели, сами понимаете, чтобы на грязную работу пошёл, искали связи в институтах. Вдруг — повестка о штрафе. Оказывается, он пьяный чуть под машину не попал. Потом ещё одна — подрался с собутыльником, бывшим арестантом. Мы с женой чуть с ума не сошли от мысли, что у отличника из интеллигентной семьи такие связи…

Семья дипломированных мещан и мошенников», — с отвращением подумал Тверезов.

— Месяц… не могли с им справиться, да и у вас в милиции част с им виделись. Но долго так быть. Конечно, не могло, и вот развязка: едва не посадили за ограбление пивного бара…

— Кривоносов был в отпуску, — заметил Тверезов.

— А потом приехал, и дело уладили, — сказал Грех. — А потом сын стал браться за ум…

— Это в таком смысле: увидел, как вы сорите деньгами во всех ювелирных магазинах, и решил, что инженером быть выгоднее, чем грабителем? — поинтересовался Тверезов…»

(Вот именно! Грабитель… Не вправду же?)

«…— Конечно, лучше инженером. Это и он понял. Да только сдавать экзамены было уже поздно. Спасибо, Кривоносов помог. Это было в том же 75-м. Кстати, мы уже тогда имели дачу, хотя и жили в одной комнате, — даже в такой ситуации Грех не упускал случая блеснуть собой. — Сын закончил первый курс, закончил второй, готовился к третьему, и вдруг такое письмо! Писал, что ему неинтересно учиться, что по моей воле сделал неправильный выбор в жизни, что думает уходить из института. Я ему написал, чтобы он даже не думал об этом, потому что опозорит нашу семью. Он ответил телеграммой: «Я не знаю своего места в жизни. Дайте мне его найти». Я вызвал его по междугородному телефону и стал убеждать. Что место в жизни, увлечённость, самоотдача и тому подобное — всего лишь красивые слова, а перед реально мыслящими людьми в реальной жизни стоит лишь одна цель — материально обеспечить себя. Он ответил: «Я в вашей полированной тюрьме за вещами жизни не видел. Плесень на золоте ещё не развелась?» Кажется. так и сказал, а может… Я ему посоветовал не слушать всех этих разговоров о морали и нравственности и смотреть, как умные люди живут. А он: «Ты циник! Тебе бы не человеком быть, а роботом с золотыми мозгами!» — и бросил трубку. Видя, что теряю…

— Источник доходов, — подсказал Тверезов.

— …нет, взаимопонимание, я поехал к нему сам, но там мне сказали, что его уже пять дней никто не видел.

— 23-го приехали?

— Разве я могу помнить? Помню только, что потом нашли у него на кровати записку с решением покончить самоубийством, но труп так и не нашли. А что — граница ведь недалеко.

«Рассказывает об исчезновении сына, а на лице страх за свою шкуру, — подумал Тверезов. — И почему он никого из родных до сих пор по имени не назвал? Конечно, все они для него не люди, а финансовые дыры, если не работают или не на пенсии, и статьи доходов, если работают или на пенсии. Да и сам он уже не человек. а электронно-вычислительная машина для подсчёта денег. Добровольный арестант лакировано-хрустальной тюрьмы, которому вещи закрыли окно в мир. Он уже мёртв. Хотя я ещё и разговариваю с ним. И как он до этого дошёл? Разъел послевоенный рост материального достатка?»

— И, всё-таки, почему вы не сообщили в милицию?

— Я вас обманул. Труп нашли. Смерть наступила от удушья утром 18 ноября. Он где-то раздобыл противогаз и задушил им себя.

— Письмо, которое до вас не дошло, датировано 20 часами, так что…

— А что он там пишет?

— Что ненавидит всех вас, мещан, и что с вами всё кончено. Научная фантастика открыла ему глаза на мир, который вы всё время закрывали своим лакированным благополучием. В погоне за вещами, соблюдая требования светской морали, вы лишили себя всех радостей жизни. Вам уже нечего делать в мире.

— Как… — чуть не подавился Грех.

— Это не судебный приговор, это в переносном смысле, — с презрением сказал Тверезов. — Вы не жалеете о том, что прожили жизнь впустую? Ведь всё, чего вы достигли в жизни. Гроша ломаного не стоит. Ваша жизнь ничего не дала миру. И сейчас, когда весь мир борется против нейтронной угрозы, у вас в голове лишь одна мысль: как бы не опозориться перед соседями. А для этого у вас, мещан, достаточно иметь на одну ненужную вещь меньше. Интересно, а жалеете ли вы о том. что потеряли сына?

— Как вам сказать… Не знаю…»

(«Литературная версия»…

А реально — психологически надломлен! И отсюда — уже не ложь, а… бред! И Ромбов не понял!

Но — и такой утрированный цинизм… Очередные «Грожовские» — Грех, Кривоносов (знакомы с разведшколы!)… и кто ещё?..)

«…Возвращаясь от Греха, Тверезов всё время вспоминал рассказ Ромбова о выезде на до сих пор нераскрытое дело. Если всё было так, как он рассказывал, значит, не обошлось без колдовства или по крайней мере нарушения законов физики. Машина…»

(Что?! Там… ещё Ромбов?

Ах… Ромбовым назван — тот, другой! Придётся помнить!)

«…свернула в тупик, пробила забор и бесследно исчезла. Круги, скорее всего, привиделись Ромбову во время ночного вызова после двух предельно напряжённых дней — иначе объяснить трудно. Но куда же исчезла машина? Ромбов говорил, что она должна была врезаться в стену, но на полпути между забором и стеной бесследно исчезла. Конечно, не объехала дом — тогда бы остались следы не снегу, а то и ещё не одна дырка в заборе — и, разумеется, не въехала, как призрак, в глухую стену. Провалиться под землю, как полушутя ответил Тверезов, она тоже не могла — тогда в земле осталась бы воронка, ведущая в ад, которую можно было бы обнаружить по растопленному адским жаром снегу… А, надо сказать, Тверезов был атеистом, не верил ни в колдовство, ни в привидений, ни в иные сверхъестественные силы, и не был готов поверить в них для того, чтобы объяснить это странное дело. Связи между двумя делами — делом Грехов и делом Кременцкого — Тверезов тоже не видел…»

(Вот так! Накладка… чего, на что?

Но хоть… Тот, второй, в исчезнувшей машине — не Захар? Или… не сам Родион? И — не Вячеслав?)

«…Так что же теперь? — думал Тверезов. — Продолжать разбирать дело Валерия Греха? Впрочем, он же умер… Но что-то и непохоже, что в этом деле всё ясно. Конечно, Валерий Грех мог оказаться настолько слабовольным и разуверившимся в людях, что счёл самоубийство лучшим выходом. Чем борьбу с родителями-мещанами, хотя это и маловероятно. Но зачем он тогда написал про изменение комплекции и работу в космосе? Хотел перед смертью заставить тех, кто испортил ему жизнь, поломать голову? Но неужели было так трудно перейти в другой институт? Или он в ужасе обнаружил. Что его уже ничто в этой жизни не интересует? Что ж, возможно и такое… Но всё-таки странно. Почему мне кажется, что не всё в этом деле ясно? Может быть, потому, что самоубийство человека, который отрёкся от своей прежней жизни в 19 лет и не обнаружил в себе сил строить новую — почти что противоестественное явление… В крайнем случае, мог бы опять встать на преступный путь. Ведь почти вся жизнь у него была впереди. Впрочем, с преступниками он был только месяц — видно, отказался и от этого жизненного пути. А к тому, чтобы прожить жизнь с пользой для людей, он подготовлен не был — в семье из него формировали преемника полированной эстафеты родителей, способного жить только для себя. Или чинуша-махинатор, или уголовник — третьего не дано. А он отказался от того и от другого. Что же тут непонятного?

Стоп! А в закрытом ли гробу его хоронили? Если хоронили вообще. Может быть, Грех солгал? Вряд ли. Тогда сразу бы сказал, что труп нашли. Впрочем, с трупом всё равно надо проверить…»

…В отличие от следователя Ромбова… Тверезов был оперативным работником. Это различие наложило отпечаток и на его психологию. Его внимание не могло быть постоянно занято каким-то одним делом. А вот Ромбов…

…— Но я буду добиваться, чтобы мне дали дело Греха. Начальство хочет поручить его кому-нибудь другому, с меньшим опытом. Всем почему-то кажется, что там нужно только выкопать труп. А мне кажется, что это ещё не всё, а только начало. Меня смущает фраза с комплекцией. Я разбирал пять самоубийств, но ни один покойник не оставлял после себя таких визитных карточек…» (Лексика иных ветвей!) «…Жаль, что нельзя проверить, кто и когда учился в 20-й школе. Проклятые американские шпионы всё сожгли…»

(Серьёзно? Ещё кто-то заметал следы?)

«…— Но с чего начнём? С трупа?

— Вроде бы надо с трупа. Греха мы уже выпотрошили…» (Да, лексика!) «…Автор письма установлен. Теперь надо проверить, действительно ли он похоронен во Владивостоке.

— А что слышно насчёт того, второго дела? — резко изменил тему разговора Тверезов.

— А что может быть слышно про того, кто испарился, не успев разбиться в лепёшку, из-за чего вся его семья теперь не доверяет милиции? Это дело временно закрыто уже третий год.

— Но вот что интересно. Ты мне как-то сказал, а я до сих пор не могу этого забыть… вытащили в окно, а его жена утверждает, что слышала, как открывалась дверь. Ни на двери, ни на окне не имелось чужих отпечатков пальцев. А бежать из дома сознательно у него не было повода… Как же это вышло? Плюс ещё то, что лифт был поднят на пол-этажа и застрял…

…— Я вчера вечером взял это дело из архива, чтобы пересмотреть. На глаза мне попались показания жены… Она утверждает, что тот был ей неверен. В прошлом году на октябрьской демонстрации…» (там «прошлый» — 1977-й!) «…она увидела его с какой-то незнакомой женщиной… стала пристальнее следить за ним, рылась в ящиках его стола, когда он уходил в Водный институт, но ничего не находила, и это всё больше и больше озлобляло её. А где-то с середины декабря она стала находить у него в бумагах чистые листы чертёжной бумаги, пронумерованные по углам… Сначала она не обращала никакого внимания, но потом обнаружила флакон с прозрачной жидкостью, на внутренней стороне пробки которого была укреплена авторучка, как кисточка во флаконах с клеем, и догадалась, что это невидимые чернила, предназначенные для превращения этих листов в секретные документы. Потом она заметила, как он растворяет едкий натр, и сообразила, что надо смазать листы фенолфталеином, чтобы буквы стали видны…»

(Нет, кажется… тупик!

Не укладывался в лихо закрученный «шпионский» сюжет — отчаявшийся студент ровенского вуза! И — никакого образа «жены»!)

Но вот… Ромбов — или некто, названный Ромбовым…

«…на следующий день, 1 февраля, уже ожидал посадки на поезд, следующий недавно введённым рейсом Львов — Владивосток…

До поезда оставалось 10 минут. Ромбов вышел на перрон. Был холодный зимний вечер. С неба сыпал жёсткий сухой снег… В свете фонарей, освещающих перрон, казалось, что небо каждую секунду прочерчивают сотни ярких метеоров, изогнутых и попеременно вспыхивающих, как чёточные молнии или следы от трассирующих пуль. Зажмурившись, чтобы снежинки не попали в глаза, Ромбов посмотрел вверх. Облаками было закрыто не всё небо, но яркий свет фонарей не давал возможности рассмотреть слабые звёзды. Повернувшись к югу, Ромбов увидел только три ярких звезды и справа вверху — едва видимую четвёртую. Эти четыре звезды образовывали на небе большой неправильный четырёхугольник.

«Странно, — подумал Ромбов. — Раньше я редко смотрел по вечерам на небо и не интересовался звёздами… А вот теперь, кажется, начинаю представлять себе, что такое межзвёздные расстояния. Эти звёзды между собой, наверно, так же далеки, как и от нас, и их свет идёт к нам десятки лет. Мы видим одни звёзды такими, какими они были до начала космической эры, другие — до войны, третьи — в прошлом веке. Как всё-таки огромен мир! А мы, люди, живём интересами одной лишь своей Земли, даже не Земли, а своей страны, а то и вообще только своей хаты с краю, вечно что-то делим и ссоримся. А спутники Юпитера и Сатурна, Марс, астероиды ждут своих исследователей. У других звёзд прилёта пришельцев ожидают инопланетяне… А мы только и знаем, что вооружаться и смиренно ждать начала новой войны. И я хотел бы побывать там, на других планетах, но вынужден истратить всю свою жизнь на борьбу со всевозможными подонками от директора гособъединения с буржуазными аппетитами до рядового алкоголика. И это всё бессмысленно, потому что проклятые преступники, размножаясь на ходу, проскальзывают в дырки уголовного кодекса, и нам остаётся только разводить руками.»

От этой мысли Ромбову неожиданно стало жутко. Неужели и вправду его жизнь… за этой борьбой с преступностью так и пройдёт впустую? Нет, конечно. Но разве можно смириться с таким положением, когда закон иногда становится на сторону преступников, отчего их число растёт параллельно с ростом человечества?

— Пасажирський поїзд № 904 сполучення Львів — Владивосток прибуває на першу колію, — объявило вокзальное радио. — Пассажирский поезд № 904 сообщения Львов — Владивосток прибывает на первый путь. В связи с опозданием стоянка поезда сокращена…»

(И был бы такой рейс?)

«…Ромбов поднял чемодан и подошёл поближе к перрону. Раздался приближающийся гул. Яркий луч фары электровоза осветил падающие снежинки и тонкий слой снега с редкими чёрными следами.

Да, следы определённо редкие, подумал Ромбов, предъявляя билет и садясь в вагон. По делу Греха… письмо, показания Греха-старшего, и могила. Если в могиле окажется труп Валерия Греха — значит, дело можно закрыть. А дело… того, второго… Неужели — вряд ли будет раскрыто? И будет… первое в практике Ромбова дело, которое оказалось не под силу советской милиции? Даже думать так не хочется. Но…»

(Но и не Кременецкий же — тот, второй милиционер?

Захар, Вячеслав, или… сам Родион? И назван там — Ромбовым?

А снег — вагон проверил — был как раз не «тонкий»!..)

…И вот уже — кладбище во Владивостоке?

«…Ромбов шёл, смотря на надписи, и странное ощущение… Ему казалось, что покойники из могил спрашивают его: что ты сделал для победы коммунизма после нашей смерти? Что ты сделал для снижения преступности? Мало ли за тобой осталось неоплаченных жизненных долгов? И Ромбов чувствовал, что ответить ему нечего. Коммунизм, который должен был быть построен уже к 1970 году, не построен до сих пор, преступность не падает, процветают бюрократия, махинации, пьянство — и в этом есть и его, Ромбова, доля вины. Или нет? Но что они, правоохранительные органы, делают не так?

И… Вдруг поток мыслей Ромбова резко прервался. На простом деревянном кресте он увидел заржавевшую металлическую табличку с датами «28 мая 1958 — ноябрь 1977».

«Ясное дело, не родители хоронили, — подумал Ромбов. — Они бы и из похорон сына сделали демонстрацию своего достатка. Хоронили однокурсники. И фамилию не написали, чтобы никто не узнал.»

Похоронная мастерская была рядом. Когда Ромбов проходил мимо неё в прошлый раз, здесь не было никого, а теперь перед дверью стоял человек в ватнике и сваривал из кусков железнодорожных рельсов кресты…»

(В ватнике — и… сваривал?!)

«…— Где ваше начальство? — спросил Ромбов.

— Нет его… — ответил гробовщик. — Начальство часто опаздывает.

— А сколько вас тут?

— Трое. А что?

— Так вот… Я — следователь… Прибыл сюда с заданием вскрыть гроб, в котором похоронен неизвестный 28 мая 1958 года рождения, умер в ноябре 1977 года. В краевом отделе внутренних дел… уже знают…»

(Но это хоть… «по форме»? По процедуре?)

«…— А чем вы докажете? — спросил неизвестно откуда появившийся второй гробовщик. — Вчера в газете писали, как один одевал милицейскую форму и ходил воровать…

Ромбов вынул из кармана разрешение на вскрытие гроба, с подписью и печатью, и показал обоим гробовщикам…

— А от начальства нагоняя не будет?

— Если начальству будет нагоняй за опоздание, оно само виновато. Берите третьего и пошли…

Взяв с собой третьего, который всё время подозрительно пошатывался и закрывал левый глаз, и захвати лопаты, гробовщики пошли к могиле Валерия Греха. За ними шёл Ромбов…

…Третий гробовщик на поверку оказался пьяным, и пришлось копать двоим. Земля была мёрзлой, дело подвигалось медленно… Но вот, наконец, из-под земли показалась полусгнившая крышка гроба.

— Только верхнюю доску снять или весь гроб выкапывать? — спросил один из гробовщиков, которому явно не хотелось заниматься неоплачиваемой работой.

— Только верхнюю доску, лишь бы побыстрее, — ответил Ромбов.

Очистив верхнюю доску гроба от мёрзлой земли, гробовщики поддели верхнюю доску лопатой и рванули так сильно, что она вместе с гвоздями подскочила и перевернулась. Крест отвалился от доски и упал на железную ограду. Но…»

(Или — «полуофициально»? Хотя — иная ветвь!)

«…— Что за чёрт… — испуганно проговорил пьяный гробовщик.

В гробу лежал не покойник, а завёрнутый в тряпки деревянный чурбан…» (или) «…манекен, на лбу у которого была привинчена металлическая табличка с какой-то надписью, судя по неровным буквам, вырубленной наскоро.

— Что это значит? — спросил один из гробовщиков.

— Пока не знаю, — ответил Ромбов. — Пусть один из вас вызовет сюда милицию, а остальные выкопают весь гроб.

— Вы же говорили, одну верхнюю доску…

— Так я же не знал, что в гробу… Будь здесь настоящий покойник, хватило бы одной доски.

Недовольно ворча, двое гробовщиков — трезвый и пьяный — вновь принялись за работу. Третий направился к мастерской.

Через минуту оттуда послышалась нецензурная брань. Заподозрив неладное, Ромбов сразу же принял решение.

— Я сам быстрее справлюсь, — сказал он, забирая у пьяного лопату. — А вы пойдите разберитесь, в чём дело.

— Да я и так знаю. Начальник разозлился, что через его голову гроб вскрыли.

— Тогда вот, — Ромбов отдал гробовщику разрешение на вскрытие гроба, — покажите ему.

Но что-то произошло, и… Гробовщик отправился выяснять отношения… Через минуту от мастерской раздался крик:

— Да кто ты такой, чтоб мне судом угрожать? Знать ничего не желаю! Покажите мне этого следователя!

Ромбов прервал работу и обернулся. Сзади к нему приближался…»

(Знакомый… по случаю с лягушкой! Вернее — с тряпкой, принятой на неё! Вот оказался — кто и откуда!

Да и… Федю Морозова — как не узнать в одном из «гробовщиков»!)

«…— Теперь убедились, что это не обман, — спокойно спросил Ромбов.

— Убедился, — пробормотал начальник. — Но… — запнулся он, ища повод для дальнейшего разговора, — …почему мне сразу не сообщили?

— Вы опоздали, а я ждать не могу. Надо срочно позвонить в милицию, чтобы приехали и увезли то, что лежало в гробу под видом трупа.

Заглянув в гроб, начальник пообещал, что сейчас позвонит, и бросился к мастерской. А Ромбов на всякий случай спросил:

— Помнит ли кто-нибудь из вас, как хоронили этот манекен?

— Если память мне не изменяет, — ответил гробовщик, — на такси привезли…

— А в закрытом гробу?

— В забитом даже. Иначе бы заметили…»

(И помнил — через шесть лет? Хотя — необычный случай! Для любой ветви…

Но что теперь? «Полуофициально» вскрыв гроб?

Неясно! Далее — лишь…)

«…Оторвав взгляд от проплывающих за бортом, несмотря на огромную скорость самолёта, облаков, Ромбов раскрыл на нужной странице… книгу, в которую был вложен лист бумаги с переписанным с таблички шифром. Того, что кто-то заметит это, он не боялся — Ромбов сидел в заднем кресле, ближайшем к хвосту, а сосед только что заснул…

…Наверно, он не рассчитывал, что гроб вскроют. А если и надеялся на вскрытие, то думал, что это будет человек, который поймёт его. И ещё ясно, что шифровал он в спешке и рассчитывал на лёгкую расшифровку. Сразу ведь ясно, что вот эти слова с больших букв — имена и фамилии! И знаки препинания все расставлены… Да, но чьи имена и фамилии? Сообщников?

Ромбов вспомнил о так называемом числовом шифре. Смысл этого шифра состоит в следующем. Берётся любое число, например, 321, которое называется ключом к шифру. Затем к номеру первой буквы шифруемого слова прибавляется 3, ко второй — 2, к третьей — 1, к четвёртой — опять 3, и так до конца текста. Или вычитается. И — записываются уже буквы, номера которых получились. «а краях» алфавита, конечно, приходится прибавлять или вычитать 33 из итоговой суммы, чтобы не выйти за пределы алфавита: Ю, Я, А, Б… Или наоборот: Б, А, Я, Ю…

…заметил, что вторые имя и фамилия сообщника Валерия Греха содержат столько же букв, что и имя и… Ради… слава… Кременецкий…» (?) «… и решил попытать счастья.

«Чжусштбк — это Радислав Кременецкий…» (ах, вот как!) «…— начал рассуждать Ромбов. — Значит, первая цифра ключа — 7. Вторая — «ж» минус «а», то есть опять 7. Третья — 1, четвёртая — 9, пятая — 7, шестая — 7, седьмая — 1, восьмая — 9… Да ну? — удивился Ромбов. — Получается! И ключ подходит к шифровке наскоро. Ключ — 1977.»

Вот так, под приглушённый гул мотора, буква за буквой, Ромбов постепенно расшифровывал послание Валерия Греха тем, кто вскроет его гроб. Закончив первую фразу, он остановился и прочёл: «Нас четверо — Валерий Меркурьев, Ратислав Кременецкий, Александр Зорин, Валентин Викторов». Эта фраза чем-то напомнила ему надписи, сделанные… защитниками Брестской крепости на её стенах. Но Ромбов отогнал от себя эту мысль — слишком уж неестественно показалось ему сравнение…»

(Почему?)

«…и продолжить расшифровку. «Мы исчезли, чтобы вернуться и с помощью новых знаний помочь одолеть земные пороки», — гласила вторая фраза.

А вот над этим стоило задуматься…

В этой фразе было что-то религиозное, а весь шифр казался… торжественно-таинственным письмом в будущее, имеющим целью навести на след исторической тайны. Но Ромбов, человек сравнительно холодного ума, сперва подумал не об этом. А о другом — о том, что не упоминается фамилия Греха. Получалось, что Грех ушёл из жизни безвозвратно, а Меркурьев, Кременецкий, Зорин и Викторов «исчезли, чтобы вернуться и с помощью новых знаний помочь одолеть земные пороки». Но почему тогда этот шифр оказался в гробу Греха? Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Кременецкий и его сообщники вполне могли узнать, что где-то хоронят самоубийц, и, догадавшись, что гроб вскроют, заложили туда шифр. Но зачем подменили труп манекеном? Чтобы не заржавела табличка? Вряд ли. Гораздо проще было бы сделать надпись на стене. Хотя, не исключена возможность, что Грех сменил фамилию и исчез под именем Меркурьева. Но кто такие Зорин и Викторов? И куда они могли исчезнуть?…»

(И… Ой! Кажется…

В том, довоенном детстве — ему, Родиону, сперва хотели дать имя «Ратислав»? Или «Мирослав»?)

«…— Значит, объединились два дела, — констатировал начальник следственного отдела Ялларабов… — А, между прочим, из Владивостока новость. Сообщают, нигде в Советском Союзе пластмасса, из которой сделан манекен, не производится… Краска, правда, наша…»

(Для придания ему «естественных» черт? Или о чём это?)

«…— А насчёт Кременецкого у вас новых данных нет? — спросил Ромбов.

— Вы намекаете на ваше долгое отсутствие? Надо было всеми силами добиваться билета на самолёт. Между прочим, на этих ваших расходящихся кольцах уже два человека помешались.

— Как? — удивлённо спросил Ромбов. — Помешались? Это вы всерьёз?

— Конечно, не в шутку. 10 февраля вечером в психиатрическую больницу доставили какого-то военного лётчика 45 лет…» (Ну, ясно — Крохотов!) «…Вот уж не думал, что люди этой профессии сходят с ума. Кто-то из врачей догадался записать свой разговор с ним и принёс плёнку в милицию. Вот послушайте.

Ялларабов снял с магнитофона крышку и включил его.

— Чтоо выы… — завыло в магнитофоне.

Ялларабов незаметно чертыхнулся и переставил скорость.

— …помните о той ночи? — спросил женский голос…»

(Заведующей отделением в Киеве! А записала — медсестра! Та… что и в другой ветви — тот, ночной разговор!)

«…— Доктор, я не сумасшедший! Выпустите меня отсюда! — настойчиво потребовал в ответ голос, совсем непохожий на голос сумасшедшего. — Вы же сами говорили, что энцефалограмма у меня нормальная!

— Да, нормальная, — согласился женский голос. — А вы хорошо помните события той ночи?

— Очень хорошо! Начальство запретило мне говорить об этом, но я больше не в силах хранить эту тайну! Пусть эта сволочь делает со мной, что хочет, но вы знайте: я действительно всё это видел!

— Так как вы говорите? Когда это было?

— 13 января 72-го года, вечером. Правда, это было в Приморье, так что у вас было утро…» (А не 14-го?) «…Мы преследовали нарушителя границы. У этого самолёта была такая конструкция, которая если где-нибудь и производится, то в страшном секрете. Пять лет после этого случая я пересматривал авиационную литературу всего мира и не нашёл ничего подобного… Крылья направлены не назад, а вперёд, наверху антенны локатора… Как он вообще мог летать, ума не приложу. И цвет сигнальных огней был не такой, как надо: не красный и зелёный, а синий и розовый. Мы пытались посадить его, но нарушитель оказался сверхзвуковым. Я уже тогда не знал, что и подумать. Сперва я попытался связаться с нарушителем, но только потерял время: другие экипажи уже оговорились между собой и стали окружать нарушителя. Тут нарушитель выпустил что-то на парашюте, а какой-то мерзавец с соседнего самолёта тут же выстрелил, и парашют вспыхнул… Ну и взрыв был!..»

(Зонд! Просто зонд! Вот что это!)

«…Командир сразу же приказал расстрелять нарушителя, и второй пилот, не задумываясь, пальнул! — голос его стал понемногу переходить в крик. — И ракета, и самолёт-нарушитель — сразу исчезли, а по небу пошли туманные круги! Их, кажется, было 10, и они быстро таяли! Если вы мне не верите, спросите второго пилота, я вчера дал вам его адрес!

— Но вы понимаете, насколько это неправдоподобно?

— Да, понимаю… Я целый месяц занимался расчётами, пока не убедился что такой самолёт не может быть сверхзвуковым, даже при условии, что… Нет, я не то хотел сказать. В общем, обратитесь ко второму пилоту.

Ялларабов выключил магнитофон. В кабинете застыла мёртвая тишина. Первым нарушил её Ромбов.

— И они обратились к свидетелю?

— Он давал адреса трёх свидетелей, но те ничего не подтвердили. Он кричал, что они трусы и сволочи, что повесится, если они не подтвердят… ведь они же всё видели. Но они продолжали стоять на своём. Тогда он ударил одного из них, а другие бросились наутёк… Осмотрев труп, эксперты определили, что удар был нанесён очень твёрдым предметом, а врачи утверждают, что в руке у него в тот момент ничего не было. Какую же силу надо иметь, чтобы так ударить! Впрочем, следующей ночью… это было 14-го — он выбил рукой решётку и бежал…»

(Чудовищно, и… как не о них! В другой ветви — подпольщиках из Компартии Сахалина; в сложившейся — мирных водителях городского транспорта…

Нет, а 14 января — там уже… 1984 года?)

«…— Ну и заварилась же каша с этим Кременецким… — заметил Ромбов…» (Каждый раз — мороз по коже!) «…— Месяц назад это было просто открытое дело. А теперь в нём есть всё из фильмов ужасов: мертвец с сюрпризом, сумасшествие, неизвестные сообщники… А второй сумасшедший?

— 15-го, то есть вчера…» (ах, уже февраля!) «…к нам пришла одна женщина и стала давать показания, что якобы видела такие же расходящиеся кольца утром какого-то января 72-го года здесь, в Ровно. Обратите внимание на то, что с тем лётчиком это, по его словам, было тогда же. По словам этой женщины, из общего центра этих колец выпрыгнул человек с парашютом, как ей показалось, очень высокого роста… Откуда он взялся, она не заметила.

— И вы посоветовали ей обратиться к психиатру?

— Посоветовал. Она обиделась на недоверие и ушла…»

(Непробиваемый скепсис…

И вот — один телепортирован в Ровно… а остальные? Или и был — один?)

«…А я вспомнил…» (продолжал Ялларабов?) «…что в январе 72-го года купил кинокамеру и делал первые пробные съёмки. К слову сказать, сейчас я уже восемь месяцев ничего не снимал, потому что плёнок для нормальных кинокамер в продаже теперь нет, только для простых «супер»-ящиков. Ну, вот я и решил посмотреть этот фильм, когда приду домой. И — что вы думаете — увидел на плёнке спускающегося парашютиста. Тогда я не очень смотрел, что снимал, а то обязательно припомнил бы, видел ли я там самолёт. Но столько свидетельств… Не знаю, что и подумать…»

(…А дальше — тупик?

Или — смесь? Как раз — не сошлись следы!

Или…)

«…— Кое-что проясняется, — заметил Тверезов, прочтя последе письмо. — Выходит, что вся эта история началась ещё в 72-м году. А происшествие в феврале 78-го года — это её завершение. А что мы знаем о том, что было в промежутке между этими событиями, в котором…

— Подожди, — остановил его Ромбов. — По-твоему, исчезновение машины в сарае — завершение? Мы думали так, потому что для нас эти четверо исчезли. А для них это только переходный этап, потому что должны же они были куда-то деться после исчезновения! Да, между прочим, я уже начинаю немного верить в изменение комплекции. И ещё странно то, что не удалось найти родственников остальных трёх исчезнувших… Раньше, когда я вёл какое-нибудь дело, я уже с самого начала мог составить схему событий, а теперь — нет. Есть только обрывки этой схемы: четверо, из которых только один имеет разыскивающих его родственников, решили исчезнуть и оставили сообщение об этом на манекене, вложенном в гроб Валерия Греха, на вскрытие которого надеялись. Конечно, незачем было бы оставлять табличку там. где её не нашли бы, но почему бы просто не послать родственникам письмо с таким сообщением? Последнее время я… предполагаю…что им мог понадобиться труп…

— Зачем? — спросил…» («Селенцев»? «Солонцов»? Кто-то совсем новый!) «…— Валерий Грех мог и не умереть.

— Не умереть? — переспросил Ромбов. — А труп откуда взялся?

— А он, случайно, не тренировался по системе йогов? — спросил Тверезов. — Тогда он вполне мог сделать вид, что умер, оставить вместо себя в гробу манекен с шифром, забить гроб и исчезнуть…»

(А — не стала уже запутываться «литературная версия»?)

«…Несколько секунд все молчали.

— А мысль интересная… — первым нарушил молчание Ромбов. — Но, говорят, он был не по возрасту толстый, нервный до шпиономании ещё с детства и с пороком сердца. Может быть, там он занялся этим, стал достаточно здоровым, как он образно выразился, для работы в космосе, отказался от прежних мещанских взглядов и вот так исчез. Но в эту схему не укладывается Кременецкий, который с Грехом не имел ничего общего, и три его приятеля. Интересно, что сообщат из загса?

И тут зазвонил телефон. Ромбов взял трубку.

— Алло? Да, милиция. Это загс? Что у вас там? Как вы говорите? Да. Вот… Фёдор Викторов есть…

…В воскресенье, 19 февраля, Фёдор Викторов по вызову явился в отделение… Ромбов ожидал увидеть пожилого человека. Но каково же было его удивление, когда в кабинет зашёл человек на вид не старше 30 лет!

— Мы по делу об исчезновении вашего сына, Валентина Фёдоровича Викторова… — начал Ромбов.

— Какого? — удивился Фёдор Викторов. — Сына у меня нет. Может быть, у жены после развода и был сын, но я о нём не знаю…

— А когда вы развелись? — спросил Ромбов, вспомнив дату 6 августа 1961 года.

— Думаете, я помню? В 60-м году, весной или летом. Через пять лет после свадьбы, кажется.

— Вам не может быть более 30 лет.

— Мне уже 47. Может быть, паспорт показать?

— Не надо… Дело в том, что в документах загса вы значитесь отцом исчезнувшего. Как звали вашу жену?…

— Анна Николаевна. Повторяю, сына у меня нет. Есть только дочь от второй жены. Кстати, её тоже зовут Анна Николаевна…»

(А образы, кстати — Алла Васильевна и Екатерина Племянникова!)

«…Никакого сына я не знаю.

По знаку Ромбова Селенцев вышел. Ромбов и Викторов тем временем продолжали разговор…

— А известно ли вам, кто такой Ратислав Кременецкий?

— Ничего мне не известно, — немного небрежно ответил Викторов. — Лучше спросите бывшую жену, если знаете, где она. Хотя она и в Америку могла уехать. Всегда очень верила диссидентам…

У Ромбова мелькнуло подозрение, что Викторов намеренно уводит нить расследования в сторону от дела, бросая её конец в Америку…

— Из-за этого вы и разошлись?

— Конечно, из-за этого.

— Вы лжёте! — вдруг раздался из-за дверей голос Селенцева, а через секунду в дверном проёме мгновенно открывшейся двери возник, как призрак, и он сам. — Вы не учли, что я мог позвонить в загс! Вы не разводились! Уже поехали за вашей женой. Сейчас и она будет давать показания…

Вдруг Викторов как-то странно покачнулся и рухнул на пол. Лицо его покрылось смертельной бледностью. Селенцев подошёл к нему и убедился, что зрачковой реакции нет и пульс не прощупывается.

— Оживёт ещё покойничек, — заметил он. — Кстати, дорогой мертвец, вам ничего не говорит имя Валерий Грех?

Викторов, понятно, не ответил. Решив оставить Викторова в кабинете и дать ему начать готовиться к побегу, Ромбов и Селенцев вышли и стали ждать. Шло время, но изнутри не раздавалось ни звука.

— Исчез, — сказал Селенцев и заглянул в дверь. Покойник лежал на месте…

Через пять минут дверь открыл Ромбов. Но покойник и не думал исчезать…»

(Забыв, что выдаёт себя за сына, ошибся… и вправду инфаркт?)

«…Поняв, что нет иного выхода разоблачить мистификацию, сотрудники милиции решили устроить похороны. Ромбов сам сообщил «покойнику» об этом и вновь вышел из кабинета, давая им скрыться…» (?) «…но побега не последовало. Тогда он прочёл им свидетельство о смерти и подождал ещё пять минут. Ничего не произошло. Тогда он решился и дал знак гробовщикам войти. Глядя, как гробовщики забивают гробы, Ромбов с сомнением качал головой: не могла же мистификация зайти так далеко. Временами он даже подумывал, что супруги Викторовы действительно мертвы, и думал, не сообщить ли об этом их дочери. Он ещё не знал, какой сюрприз предстоит ему на похоронах…»

(Ах, то есть, жена… тоже?)

«…Похороны состоялись вечером того же 19 февраля. Зная, что покойник должен когда-нибудь ожить, всю похоронную процессию от головы до хвоста сопровождали дружинники и оперативники…

…сомнения всё больше одолевали Ромбова. Крышка уже забита, гроб несут на кладбище — когда же Викторов и его жена попытаются ожить и скрыться?

И вдруг в толпе раздался истошный крик. В одно мгновение Тверезов и Ромбов поняли всё, но было уже поздно. Крышки от обоих гробов лежали на крыше кабины возглавлявшего процессию грузовика, жена Викторова перелезала через борт, а участники похорон беспорядочно метались по перекрёстку, налетая один на другого. Некоторые дружинники, которые ничего не знали и у которых не выдержали нервы, бросились наутёк. Следом за женой из грузовика вылез и муж.

— Держите, уйдут! — закричал Тверезов, но рёв стоял такой, что его голоса никто не услышал. Ромбов бросился через толпу, но налетел на обезумевшего от ужаса участника похорон и упал. Когда он поднялся, все бежали уже не куда придётся, а к остановившемуся рядом троллейбусу.

…— Где покойник? — закричал он, но его никто не услышал.

Вскоре на месте переполоха остался только оставленный посреди проезжей части грузовик с двумя открытыми гробами.

— Да, ловко они обвели нас вокруг пальца, — заметил Тверезов. — Дали нам устроить похороны, подняли панику и затерялись в толпе. Интересно, а человек, умеющий воскресать из мёртвых, не может заодно и менять комплекцию?

— Это означало бы объединение дел уже на основе личного знакомства или хотя бы духовной близости исчезнувших, — невозмутимо ответил Ромбов, — но и лишало бы нас возможности поймать Викторовых на каком-нибудь вокзале. Ведь ясно, что они решат покинуть город.

И вдруг на фоне предзакатного неба на востоке ярко вспыхнули расходящиеся кольца. Прохожие, как по команде, попадали в снег, закрывая лица руками: они были уверены, что началась атомная война.

— Викторовы исчезли, — спокойно сказал Тверезов. — За какую нить ни потянешь. Все обрываются…

…— А почему круги? — неожиданно для себя спросил Ромбов.

— Как это понять? — не понял Тверезов.

— Почему из всех точек видны круги? Наверно, это были не круги, а сферы.

— Не понимаю…

— У тебя всегда было плохое пространственное воображение. Но всё-таки представь себе сферу большого радиуса толщиной в 1 сантиметр. При взгляде, направленном в её центр, общая протяжённость вещества сферы по лучу будет какова?

— 2 сантиметра.

— А если взгляд направлен в точку, отстоящую на полсантиметра от края сферы?

— Может быть, и 10… И там вещество сферы будет казаться плотнее! Я всё понял!

— Не всё ещё, — загадочно возразил Ромбов. — Мы никогда не задумывались о том, что это за круги, то есть сферы, как их получают, и зачем они нужны.

— Зачем нужны? Для эффекта, — не задумываясь, ответил Тверезов. — А получают их из какого-то дыма. Десять сфер отмерить не трудно…

— Для эффекта? — переспросил Ромбов. — А какая известная техника может испускать дымовые кольца таких размеров?…»

…И — всё? Опять — как с разгона!

Но — крах «литературной версии»? Всего лишь?

Или вправду — ветвь… вошла в абсурд и оборвалась? (Ветвь… с участием инопланетян??)

«…Мертвец встал из гроба и люди разбежались…»

(ЕГГОГ.)

«…Все люди покончили самоубийством. Оставшиеся пошли домой…»

(Опять не то…)

«…12 октября 1978 года, час дня…

«13 октября в 14 часов 31 минуту истекает тысяча дней с начала нашего общего дела…»

Нет. Потом…

Отдых: иначе просто не выдержать…

241. Мозаика следствия

«…Журавль… Чернильница… лысого среза…»

Не то…

«…Медленно разжимались тиски монополистической…» (или?) «…империалистической лжегосударственной мафии…»

Не то! Вот…

«…12 октября 1978 года, час дня…

13 октября в 14 часов 31 минуту истекает тысяча дней с начала нашего общего дела. Поэтому мы должны встретиться 12-го в час дня. Встреча состоится на железнодорожном мосту у разветвления. Нашего агента ты узнаешь по чемодану с эмблемой «Интеркосмос». Пароль: «Ну, как там «Салют-6»?» Отзыв: «Сегодня такой-то…» (или?) «…119-й день». Подтверждение: «А дозаправка скоро, не знаете?»

Таково было содержание конверта, вложенного в календарь между листками 11 и 12 октября…

…Гроботов…» (?) «…в прошлом инженер по очереди нескольких радиозаводов, выполняя указания каких-то неизвестных ему лиц, совершал с заводов, где работал, кражи материалов и продукции, регулярно получая за каждую кражу по нескольку десятков рублей. Эти же лица и определяли, на какой завод ему перейти после трёх месяцев работы на предыдущем…

…Не надо думать, что Гроботов был охоч до длинного рубля и воровал из-за тех самых нескольких десятков этой денежной единицы. К этим деньгам он относился немного необычно: считал, что деньги за ворованные радиодетали он заработал честно. Дело в том, что он изъявил желание содействовать развитию науки. Это произошло так.

Ночью 2 мая 1976 года он возвращался от гостей сильно навеселе и чуть не попал под машину. Машина резко свернула в сторону и остановилась — это был двухместный полугрузовой «Москвич»…»

(Или — просто отскочил в сторону? «Навеселе» — не был?)

«…— Вот мерзавец пьяный! — выругался водитель, открывая дверь кузова. — Половина установки вдребезги! Попробуй теперь достань…

— Никогда не думал, что весь эксперимент сорвётся так глупо, — отозвался голос из кабины. — Жаль, что и в милицию сообщить нельзя…

— Эксперимент? — переспросил пьяный Гроботов. — Установка? Я… на базе работаю… достать могу…

— Да молчи уже! Нигде такой не достанешь!

— У нас… есть… — сказал Гроботов, глядя одним глазом, чтобы не двоилось, на разбитые стеклянные части установки. — Я не знал… что это научное оборудование…

— Люди добрым именем рискуют, чтобы такое добыть, — заметил водитель.

— Я… тоже сумею. Я всегда был… за научный прогресс…

— Даже такой ценой?

— Ценой? — не расслышал Гроботов. — Науке я и без оплаты помогать готов…

Вот так это и началось… Кончилось, правда, не совсем благополучно: в марте 1978 года Гроботов попался и получил шесть месяцев. Вышел только 4 сентября… А в календаре за листком 11 октября уже лежал конверт. Попробовал вычесть 13 октября 1978 года из 2 мая 1976 года — вышло всего 894 дня. Глупость какая-то…

Но, как бы там ни было, Гроботов всё же решил встретиться с человеком, чьим исследованиям он помогал и из-за которых получил «хвост» с последствиями на всю жизнь…

…И вот теперь Гроботов стоял на железнодорожном мосту и смотрел на проходящий внизу товарный поезд. Краем глаза, конечно. А так он всё время внимательно смотрел на Привокзальную площадь, по которой один за другим проезжали широкий полукруг троллейбусы. Но оттуда ли должен появиться человек с чемоданом?

Он всё время представлялся Гроботову по-разному… То он казался ему похожим на водителя того «Москвича», то на его спутника, которых он не успел даже хорошо рассмотреть, а то и на судью, который дал ему шесть месяцев… Но — странное дело — никакой неприязни Гроботов к нему не ощущал. Ведь он сам взялся помогать его исследованиям — кого же ему ещё обвинять?

Вдруг откуда-то из-за его спины возник человек в спортивном костюме, лицом похожий на Фантомаса…»

(Этаймири!)

«…Посмотрев на Гроботова странным взглядом, он поставил рядом с собой необычный тёмно-синий чемоданчик с эмблемой «Интеркосмос». Гроботов опять вздрогнул: он?

— Ну, как там «Салют-6»? — машинально произнёс Гроботов. Голос, казалось, был совершенно чужой.

— Сегодня 119-й день, — отозвался агент. Сомнений больше не было.

— А дозаправка скоро, не знаете?

— Думаю, что или завтра, или в понедельник. Знаете что. лучше пойдём к троллейбусу…

— Хорошо…

Троллейбус оказался почти пустым. Разговор можно было беспрепятственно продолжать…

…— А теперь самое главное, — Гроботов понизил голос. — Что это был за эксперимент?…»

(Разрыв?)

«…— А что?

— Там справа в ста метрах от дороги стоит покинутый дом.

— Видел…

— Приходите туда завтра к 14 часам.

Агент встал и направился к выходу…

…Ромальговский стоял и смотрел в окно. Цивилизация здесь почти не чувствовалась. Город, скрытый уже начавшей желтеть зеленью, начинался в километре отсюда. Но сейчас были видны только смутные очертания 9-этажных домов, скрытых в тумане. Это создавало иллюзию полной оторванности от цивилизации. Казалось, что дом находится у середины длинной загородной дороги, соединяющей два города… А ведь тут, прямо под ногами, находилась секретная лаборатория, о которой знали только десять человек в мире, и сейчас должен узнать одиннадцатый!..»

(На окраине Ровно… из сна Хельмута и Вин Барга про «роботов»!)

«…— Но ты не находишь, что это рискованно? — спросил сзади, выходя из круглого люка подвала… Курганский…» (!)

«…— А что ты считаешь рискованным?

— Преждевременные испытания киборга… Что мы, не могли дождаться 1500-го дня? Зачем ты выбрал 1000-й?

— По-моему, этого вполне достаточно, — Ромальговский отвернулся от окна и внимательно посмотрел на Курганского. Тот был явно озабочен. — А что. по-твоему. Мы не успели сделать?

— Дело не в том, что мы не успели. Мы включим его… с информацией обо всём, что есть во Вселенной, но только информацией. А о том, как надо вести себя, как надо относиться к политическим событиям, и тому подобного он совершенно не знает.

— Но ведь в этом и состоит смысл эксперимента!

— Это же не школьный показательный опыт с серной кислотой! — Курганский повысил голос. — Это опыт, объект которого — живое существо! Ты, конечно, ни черта не понимаешь в бионике и молекулярной биологии…» (?) «…но должен же ты понимать, что объект эксперимента, который мы иначе и не называем, гораздо сложнее тысячи карманных компьютеров! Разве не этого мы добивались?

— Конечно же, — согласился Ромальговский. — И теперь наша цель — узнать. Как будет реагировать разумное существо, не выработавшее для себя никаких моральных принципов, на земную цивилизацию. Во всяком случае, опасности мы его не подвергаем. У нас есть большой арсенал средств самозащиты — от рефлекса мордобоя…» (да, оттенки смыслов!) «…до радиооблучателя. Даже если он не захочет вернуться…

— Ты так спокойно говоришь об этом? — слегка возмутился Курганский. — А я уверен, что он должен вернуться. Хотя… инстинкт познания мира может оказаться сильнее. Но если его задержит милиция, как мы узнаем? Да, я понимаю, что у него есть средства самозащиты, но если его всё-таки задержат? Ты же знаешь, что болван Пилогубов… сделал ему такую же татуировку, как у одного беглого вора, которого уже четыре года ищут…» (??)

«…Ромальговский презрительно усмехнулся. Он тоже не уважал возглавлявшего всё их секретное дело, хотя и не имеющего на это никакого морального права, Пилогубова, и не очень верил в искренность его слов о пользе научного прогресса. Пилогубов не понимал ничего ни в органической химии, ни в электронике, ни в биологии, ни в психологии, но, имея только диплом мелиоратора, он всё же сумел втереться в доверие молекулярному биологу Курганскому и стать вместо него руководителем работ. Когда зашёл разговор о внешности «объекта», Пилогубов… пересидевший войну в семье белоэмигрантов в Америке… совместил в одинаковом масштабе… Фотографии «Салюта-6»… Первой — основной, и двух — посещения…» (Что? Как это?)

«…— Нет, я всё хорошо помню. Новый лоскут кожи приклеен раствором 48…»

(Ах, нет! Просто…)

«…Сзади подошёл ещё один сотрудник секретной лаборатории — химик-органик Кедров.

— Вот он! — сказал Кедров, указывая на окно. — Идёт! Скажите всем!..»

(Но как понять… ту вставку?)

«…Чем ближе Гроботов подходил к «заброшенному» дому, тем больше он волновался. Он не знал, зачем агент вызвал его на 14 часов в этот дом, и даже не пытался строить догадки, что его там ожидает. Он просто был покорен судьбе, которую сам выбрал, и смиренно дожидался развязки. Старый белый одноэтажный домик, скрытый в крошечном островке леса посреди распаханного поля, казался ему олицетворением всего страшного и таинственного, что есть на свете. Кроме всего этого, Гроботов почему-то боялся погони. Боялся, зная, что никто не знает, куда он идёт, и никто его ни в чём не может заподозрить, но всё же боялся.

У окна стояли трое. Они явно не замечали его и говорили о чём-то своём. «А, может быть, я им не нужен?»— с облегчением подумал Гроботов.

Но тут из-за их спин вышел вчерашний агент. Он сразу увидел Гроботова и указал рукой прямо на него. Кто-то открыл дверь.

— Заходите, — пригласил Гроботова один из товарищей агента…

Внутри дом оказался совершенно пустым, если не считать круглой деревянной крышки погреба с автографом «Здесь был никто». Всё казалось таким, будто уже несколько лет в доме никто не жил. Гроботов догадался, что такой вид дома сохраняется для массировки, чтобы никто не догадался, что в нём живут и занимаются секретными исследованиями, по воле судьбы в которые оказался ввергнут и он. Страшно всё-таки. Хорошо хоть, что сотрудники секретной лаборатории ничем не напоминали шпионов. Один из них, правда, похож на Фантомаса, но…» (Да, Этаймири!)

«…— Сейчас вы увидите наше оборудование, — сказал один из них, закрывая дверь. — Но сначала давайте познакомимся. Мы с ним, — указал он на вчерашнего агента, — инициаторы всего этого дела. Это Кедров…» (не «Фёдор» — но как-то похоже?) «…Александрович, а я — Курганский Алексей Дмитриевич, молекулярный биолог и бионик. А эти двое должны быть вам знакомы. Это Ромальговский Георгий Христофорович, тот самый водитель, который 2 мая позапрошлого года чуть не наехал на вас, по специальности радиоинженер, а это Серов Михаил Валентинович, который сопровождал его, по специальности кибернетик. Ну, а вас мы все и так знаем…»

(А Кедров… Тут — «земное имя» Этаймири!)

«…— И вот здесь, в секретной лаборатории, вы и работаете? — задал Гроботов первый пришедший ему в голову вопрос. — А официально вы существуете?

— Только один из десяти, — ответил Курганский. — Но об этом потом. А сейчас спустимся в лабораторию.

Он легко открыл массивную крышку погреба и жестом пригласил Гроботова внутрь. Спустившись, Гроботов как будто попал из 19-го века обратно в 20-й. В погребе с неотделанными кирпичными стенами, ярко освещённом двумя рядами подвешенных на одном кабеле ламп, стояли такие образцы новейшей электронно-полупроводниковой техники, о которых он, работавший на нескольких радиозаводах страны, не имел даже понятия.

Ближе всех к выходу стояла невообразимо сложная установка, объединяющая множество металлических бункеров с манометрами и термометрами, соединительных трубок, котлов, перегонных кубов, вытяжных шкафов, стеклянных и пластиковых колб разных форм и размеров, спиртовки, электронагреватели и большой металлический шкаф с множеством стрелочных индикаторов, сигнальных ламп и кнопок, похожий на общепринятое изображение ЭВМ на карикатурах. Из того, что колбы были пусты, стрелки манометров застыли на нуле и лампочки не светились, Гроботов заключил, что машина не работает.

— Здесь мы создавали вещества, составляющие физиологическую основу нашего так называемого «объекта», — объяснил Кедров. — Нам нужны были полимеры, по возможности волокнистые, способные сокращаться под действием электрических импульсов. Это во-первых. Во-вторых, нужны были полимеры, способные поглощать и отдавать максимум падающей на них солнечной энергии. Но самое главное — нам требовались полимеры, способные хранить информацию. Это должны были быть полимеры клеточного строения.

— Почему? — не понял Гроботов.

— Возможно, я не так сказал, — поправился Кедров. — Но эти полимеры должны были быть разделены на ячейки памяти. То есть, мы решили создать искусственный мозг на полимерно-органической основе. Разумеется, о копировании человеческого организма полностью мы и не задумывались, так как он до сих пор неизвестен, и мы решили оттолкнуться от полупроводниковой техники… Как мы, уже с Георгием и Серовым, буквально конструировали по чертежам сложнейшие кремнийорганические и металлоорганические соединения не известных больше никому в мире структур и свойств, говорит не стоит: вы вряд ли поймёте. Это, конечно, уже радиотехника, но радиотехника вперемежку с молекулярной биологией. Вы читали «Дрион» покидает Землю»?

— Как? — Гроботов ощутил нечто среднее между восхищением и суеверным страхом. — Вы создали искусственное живое существо?

— Да, — подтвердил Курганский. — До «Дриона ему, правда, далековато, но одно свойство, которое не предусмотрено заданием, есть — это телекинез. Искусственный мозг из полупроводящего биополимера оказался обладающим пространственным тоннельным эффектом, то есть способным на перемещение небольших предметов, мысленными усилиями и чтение выраженных словами и достаточно ясных мыслей, а также на массовый гипноз на расстояниях до 10 метров. Но это в порядке исключения. Эх, если бы вы знали, сколько мы перепробовали веществ, пока получили нужные нам свойства!

— И это всё вы четверо?…»

(Как? Сказали же: их — десять!)

«…— Нет, конечно. Человеческий мозг — слишком ненадёжная штука для таких расчётов. Мы пользовались ЭВМ, — Курганский прикоснулся к металлическому шкафу с кнопками.

— Она же и управляет опытом по программе, составленной нами, — добавил Серов.

— Но вещество — ещё не всё, — продолжал Курганский. — Когда мы получили все нужные для конструирования киборга вещества, пришло время строить из них единую систему.

— По образу и подобию человека? — догадался Гроботов.

— Совершенно верно. Вот стенд для механического испытания узлов тела киборга, — указал он на металлическую колонну с несколькими десятками кнопок, множеством механических клешен, штативных муфт, массивных болванок на коленчатых держателях. Колонна находилась в центре большого квадрата, разделённого на четыре части, слегка наклонённые под углом одна к другой. — Здесь можно создать все возможные виды нагрузок: спокойные давления…» (статические, что ли?) «…вибрацию, толчки, удары, сжатие, растяжение, сгибание и так далее.

Дальше располагался шкаф со знакомой Гроботову радиотехнической аппаратурой. Ещё дальше — монтажный стол с несколькими микроскопами… За ним сидели двое. Они что-то делали с чем-то похожим на тонкий шлем, чёрным снаружи и зеркально отполированным внутри.

— Большего клапанного эффекта нам всё равно не добиться, — сказал один из них.

— Ну что ж, придётся довольствоваться 80 процентами, — согласился другой. Он говорил с чуть заметным акцентом. — Жаль, что нельзя сделать так. чтобы зеркальная поверхность ничего не выпускала наружу…

— Можно, да нет времени. Сегодня пускать надо… Да, — спохватился он, вставая, — вы радиоинженер Гроботов?

— Да, я, — подтвердил Гроботов. — А вы кто?

— Я Этамиев, инженер-физик…» (Так… он? А — тот?) «…и тоже радиоинженер, как и вы. А это Иштван Фаркаш, он только инженер-физик.

Гроботову почему-то тало казаться, что именно венгр должен оказаться тем одним из десяти, существующим официально. Но на его вопрос Фаркаш ответил отрицательно.

— Нет, меня тоже третий год милиция ищет, правда, милиция Закарпатской области, откуда я родом. Официально существующий — это Пилогубов. Он ничего здесь не умеет и не знает, но почему-то всем руководит. По образованию он мелиоратор. Воспитание получил в семье белоэмигранта где-то в Штатах, неизвестно как попал сюда, кончил наш Водный институт, случайно познакомился с нами и стал регламентировать наши работы. Даже список информации для киборга хотел составить!

— Мелиоратор? — удивился Гроботов.

— Да. Но мы не дали ему это сделать. Список информации составил Ахмедов, по профессии психиатр. Понимаете ли, смысл эксперимента состоит в том, чтобы снабдить киборга информацией, не дав ему никаких готовых моральных норм. Пусть он вырабатывает для себя моральные нормы среднего землянина, знакомясь с обществом, и тогда мы узнаем, каков средний землянин. А Пилогубов чуть не перечеркнул наши усилия тем, что хотел включить в программу правила светского обхождения буржуазного общества! Двадцать лет в Советском Союзе живёт, а всё ещё помешан на Америке!

— А он вас не услышит? — встревожился Гроботов.

— Да где там! Пошёл выпивать со знакомыми по факультету. Только этих троих и нет на сегодняшнем пуске…

— Первый раз в истории Земли включаем искусственного человека, а они «соображать» пошли, — осуждающе проговорил Ромальговский…»

(Ими — вынуждены пользоваться как легальным прикрытием, что ли?)

«…Неизвестно откуда в погребе появился пожилой человек среднеазиатской внешности. Он взял со стола общую тетрадь с заглавием «Программы первоначальной информации» и стал её быстро пересматривать. Хотя пересматривал он быстро, это заняло у него минут десять. Закончив это дело, он зашёл за шкаф с радиоаппаратурой, даже не заметив Гроботова.

— Пойдём туда, — пригласил Кедров Гроботова следовать за ним.

За шкафом оказался магнитофон «Нота-М», соединённый проводами с чем-то очень похожим на вынутую из лифта лифтовую кабину, одна стенка которой была сплошь занята всевозможными стрелочными приборами, экранами, рукоятками, рычагами и клавишами, взятыми из разных бытовых устройств. Были даже рычаг от автомобиля и спусковой крючок от винтовки…» (Серьёзно?) «…Ахмедов заряжал магнитофон лентой, а Ромальговский и Этамиев по очереди поворачивали рукоятки и нажимали кнопки на стенах «лифтовой кабины», внимательно следя за тем, что показывают при этом стрелки и как меняются кривые на экранах, и внося поправки с помощью тех же рукояток, рычагов и кнопок. Гроботову не верилось, что он присутствует при событии, которого не знала вся история Земли — подготовке к оживлению первого искусственного разумного существа — до того буднично выглядело всё. Особенно то, что трое сотрудников лаборатории не пожелали присутствовать при этом историческом событии и отправились «сообразить на троих», как будто речь шла не о киборге, а об испытаниях самогонного аппарата…»

(Нет, странно — если всерьёз!)

«…— А, может быть, ещё остановить всё? — вдруг спросил Курганский. — Может быть, это слишком опасный опыт?

— Нет, — жёстко ответил Этамиев. — Мы должны узнать, как будет вести себя киборг в этом… проклятом человечестве. Иначе…

— По-моему, это всё-таки слишком жестоко — выпустить безупречно честного киборга в этот враждебный мир…

— Они ни честный, ни нечестный, — возразил Ахмедов. — У него нет личности, как у новорожденного.

Только с этими словами до Гроботова дошёл смысл происходящего. Только сейчас он понял, при каком событии присутствовал…»

(Нет, с Этамиевым и Кедровым — неясно!..)

«…— 14 часов 59 минут, — объявил Ахмедов. — Киборг готов к включению. Сейчас к вам выйдет первый в истории Земли искусственно созданный человек. Приготовьтесь к этому!

Ахмедов подошёл к лифтовой кабинке и выключил всё освещение. Он сделал это для того, чтобы подчеркнуть величественность происходящего. Пилогубов двинулся к кабине, чтобы включить киборга самому, но споткнулся о невидимое в темноте ограждение стенда и с грохотом упал на металлическую пластину. Ахмедов, не обращая на него внимания, нажал спусковой крючок.

Медленно раздвинулись двери кабины. Внутри в окружении сложной сети проводов стоял… не робот, а обыкновенный человек, человек, ничем не выдающий своего искусственного происхождения. Ахмедов нажал крючок ещё раз — и все провода разои отскочили и повисли.

— Как вас зовут? — обратился Ахмедов к киборгу.

— Меня зовут Герм Ферх… — ответил киборг вибрирующим металлическим голосом…

— Что вы считаете целью своей жизни?

— Я считаю целью своей жизни знакомство с земным человечеством, а в дальнейшем — участие в познании мира.

— Имеете ли вы понятие о морали и нравственности?

— Нет. Не имею. Моя цель — выработать его через знакомство с человечеством…

— Как вы планируете начать знакомство с человечеством?

— С осмотра города. Что я могу увидеть в городе — этого я не знаю.

— Умеете ли вы разбираться в своих зрительных ощущениях?

— Умею…

— А что там ещё разбираться? — проворчал Пилогубов. — Все вы… психологи и бионики… немного чокнутые.

— Не согласен, — возразил Герм Ферх. — Слово «чокнутый» означает сумасшествие.

— А… он не чувствует, кто здесь главный? — осведомился Пилогубов у кого-то.

— Я не знаю, что значит это слово, — невозмутимо ответил Герм Ферх. — Вернее, знаю, что оно подразумевает верховенство одного человека над другим, но не знаю, в чём выражается это верховенство. Мне известно также о равноправии людей при социализме, но я не понимаю, как равноправие сочетается с верховенством.

— Вы должны понять, что не может каждый человек делать то, что ему вздумается! — взорвался Пилогубов. — Есть же, в конце концов, служебная и партийная дисциплина!

— Понятие дисциплины мне неизвестно, — спокойно ответил Герм Ферх. — Понятия «служебный» и «партийный» мне в некоторой степени известны, но я не понимаю. Как может равноправие сочетаться с верховенством.

Гроботову стало жутко от этого разговора. Герм Ферх, ещё только начавший входить в земную жизнь, не может понять, что происходит в этом сумасшедшем мире, а Пилогубов уже требует от него признания своего верховенства…»

(Или это… «ЭБР» — уже слышится как «Герм Ферх»?

И в целом — странность сцены!)

«…— Равноправие не означает, что каждый человек делает всё, что ему вздумается, — пришёл на помощь киборгу Фаркаш. — Вы имеете представление о промышленном производстве?

— Имею… Что вы хотите этим сказать?

— Он разговаривает с людьми, как с равными! — возмутился Пилогубов.

— А чем он не человек? — переспросил Ромальговский. — Он ничем не хуже нас.

— Так вот, — продолжал Фаркаш, — в должны знать и о разделении труда. А разделение труда требует чёткого взаимодействия всех производителей. Соблюдение этого взаимодействия и есть дисциплина.

— Значит ли это, что производитель, завершающий операцию, верховенствует над предыдущим, и так далее?

— Нет, не так, — снова вмешался Ахмедов. — Верховенствует тот, кто планирует все работы. Над ним — тот, кто составляет более общий план.

— А партийная линия, а комсомольская? — спросил Пилогубов.

— Не надо усложнять всё. Это он узнает немного позже. Кроме того, это трудно объяснить ему. Он должен понять это сам.

— Что мне делать сейчас? — спросил Герм Ферх.

— Сейчас мы отработаем с вами все рефлексы самозащиты, — ответил Ахмедов. — А завтра ночью вы совершите первую экскурсию по городу…

…Герм Ферх вышел из домика и осмотрелся по сторонам. Его зрение оставалось цветным и тёмной пасмурной ночью. Он с удивлением осматривал внешний мир, который видел впервые… Нет, его удивление не было удивлением ребёнка, родившегося в подземной тюрьме и впервые увидевшего небо — он знал, как устроен мир, знал даже про модели горячих, расширяющихся, сжимающихся, возвратных и пульсирующих Вселенных. Его удивление можно было сравнить скорее с удивлением человека, прочитавшего несколько десятков книг о Луне прежде, чем оказаться там.

Выйдя на дорогу, он двинулся на дальние огни ночного города. Было пасмурно. По светлому пятну в сплошной облачной пелене угадывалось местоположение Луны. Далеко впереди раздавался гул редких ночных машин…

Через десять минут Герм Ферх вышел к перекрёстку… Было уже 3 часа ночи, но на автовокзале, как всегда, кипела жизнь. Память подсказывала Герм Ферху, что по виду большинство пассажиров происходят из сельской местности… Но программа первоначального знакомства предусматривала не начинать разговор первым, и Герм Ферх двинулся дальше.

Улица, на которую он перешёл, была пустынна. С одной стороны на ней располагалось много жилых домов, а с другой… только в начале и в конце были дома, а посередине — поле, потому что это была окраина города… Герм Ферх проследовал её без приключений и перешёл на следующую, судя по обилию ночных огней, ведущую в центр города. Почти сразу же за поворотом на ней стояло жёлто-синее транспортное средство. Два человека в одинаковой серо-голубой одежде и головных уборах с красными бортами и таким же верхом тащили внутрь неё третьего… Он вырывался из их рук и кричал:

— Да я не пьян, я просто выпил!

Не отвечая, двое заперли третьего в заднем отделении машины, сами сели в переднее, и она поехала. Герм Ферх имел указание не вступать в контакт первым, но увидев, что из машины повалили клубы дыма, он решил, что она горит. Он попытался догнать машину, но с ужасом обнаружил, что не может бегать так быстро. Машина исчезла за ближайшим поворотом. Герм Ферх ожидал грохота взрыва.

Вдруг он увидел ещё одну машину, более обтекаемой формы, с кабиной посередине и белого цвета. Она было украшена разноцветными лентами…» (Свадебный кортеж — глубокой ночью?) «…Из неё тоже валил дым. Валил дым и из второй, следовавшей за ней, и из ещё двоих таких же. Тут уже было над чем задуматься. «Выходит, что все машины работают на внутреннем сгорании, — подумал Герм Ферх. — Но если я знаю, что может произойти в таком случае с атмосферой, то и на предприятиях, производящих эти машины, должны это знать. Почему же они не переходят на электромобили?»

Герм Ферх двинулся дальше. Он обратил внимание на то, что дом стоят очень близко один к другому. «Почему они так строят дома? — опять возник у него в мозгу вопрос. — Ведь гораздо приятнее жить в доме, на который приходится больше свободной площади. И почему двор обязательно должен быть асфальтированным?

Все эти вопросы не исчезали сами по себе. Герм Ферх просто откладывал их до первого разговора с человеком.

— Деньги или жизнь! — и перед Герм Ферхом вдруг возник здоровенный мужик с топором в руке.

— Я не знаю, что означает слово «деньги», — ответил Герм Ферх… — Это эквивалент жизни?

Грабитель попытался с размаху ударить Герм Ферха топором, но магнитная защита сработала быстрее. Топор вылетел из руки грабителя и упал далеко позади него. Перепугавшись, грабитель бросился наутёк.

«Возможна враждебность, — вспомнил Герм Ферх. — Значит, с людьми надо быть осторожным…»

(Так — понятие денег не «вложили»?)

«…Он вышел к перекрёстку с круговым движением. Переходя его, он заметил на центральной клумбе огромные знаки «XXV» — на общем основании которых было написано «Решения партии — в жизнь!» Слово показалось ему знакомым.

Герм Ферх вышел к большому девятиэтажному дому, на первом этаже которого располагался гастроном. Решив проверить свои физиологические познания, Герм Ферх двинулся вдоль витрины и стал рассматривать через неё продукты на прилавках. Один только прилавок с надписью «Вино» поставил его в недоумение…

Девятиэтажный дом через короткую трёхэтажную галерею соединялся с пятиэтажным. Герм Ферх обратил внимание на то, что этот пятиэтажный отличается от всех остальных, которые он до сих пор видел. Двери подъездов с навесными козырьками, разделённые немного запущенными клумбами с живой изгородью, выходили прямо на улицу. «А ведь я ещё даже не видел, как выглядит внутри этот дом», — подумал Герм Ферх.

С этой мыслью он зашёл в первый попавшийся подъезд. Он долго и с большим интересом осматривал его, пока не услышал с площадки пятого этажа голос:

— А ну-ка, признавайтесь, кто вы!..»

(На миг почудилось: голос… Аллы Васильевны! Хотя — не её дом!)

«…— Я не имею права говорить, кто я, — ответил Герм Ферх. — А в чём дело?

— Как в чём? — возмутились сверху… — Лазит тут по ночам целый месяц чёрт знает зачем…

— Нет, я только первый раз в этом доме. Кстати, вы не знаете, почему до сих пор существуют автомобили с двигателями внутреннего сгорания?

— Да вы хоть за идиотов нас не принимайте

— Нет, я действительно не знаю…

— А чёрт бы вас всех взял! Вкалываешь, сил не жалеешь, а вам, дармоедам, только о мировых проблемах думать! — и на пятом этаже защёлкнулась дверь…»

(Да, голос — мужской… А «лазил» там — некий сумасшедший?)

«…Странно, — подумал Герм Ферх. — Может быть, люди враждебны тем, кто не знает того, что знают они? Ничего, можно будет попробовать ещё раз…»

Герм Ферх вышел из подъезда. Ветер усилился. Липы почти все уже опали, но листьями от нескольких оставшихся были усеяны и газоны, и тротуар…

Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба Герм Ферха, если бы за ручку двери подъезда не была заткнута газета «Красная звезда» за 15 октября.

Сначала Герм Ферх не понимал смысла того, о чём говорится в газете. Слова были знакомые, но не все понятные. Первый вывод его был такой: партия — это объединение самых передовых людей в стране. Затем он узнал, что люди разделены на народы, и каждый народ имеет права решать свои дела сам. Затем он узнал, что границы государств охраняются, но не мог понять, зачем. Потом ему стало казаться, что одни народы живут в мире. А другие враждуют между собой. Он предположил, что, может быть… поэтому и охраняются границы…»

Очередной «обрыв с разгона»!..

Но это ли — ветвь, где «земной» Герм Ферх, жертвуя собой, надеялся так прекратить гонку вооружений? Или просто… абсурдное смыкание обрывков?

А образы всех — есть! Даже Пилогубова!

(А «Кедров» — второй инопланетянин? Или… маска Этаймири — скопирована с лица Кедрова?

И это он, телепортированный тогда в Ровно — начал это дело, нашёл подходящих землян?

Увы! Проекция сложилась — в чушь!..

Жутко — и как было ожидать…)

«…Он включил фонарь. Луч фонаря выхватил из тьмы глухую стену…»

(Снова — тот сон! Чей?)

«…Он подошёл к двери и прислушался. Все спали… Небо было пасмурным. Только одна звезда мерцала в межоблачном разрыве. Посмотрев на неё, он вдруг почувствовал, как будто на него тоже кто-то смотрит. Он обернулся. Нет, все спали. Ощущение взгляда исходило оттуда, со звезды.

«А ведь там тоже кто-то живёт, — подумал он. — Там свои планеты, свои Земли, свои Луны… И на одной из них есть такие же люди, как и мы. У них свои города, свои дома, свои дороги — словом, своя жизнь. Но жизнь не такая, как у нас. Там не надо всё время сигнализировать в суд, чтобы не съели с потрохами подхалимы директора, не надо каждое утро бежать на службу и выполнять идиотскую безрезультатную работу, не надо сидеть в тюрьме за то, что защищался от бандита. Там люди видят цель своего существования в познании мира, мир интересен им, а мы только и думаем, как заставить силы природы служить себе.»

Облака двигались по небу. Звезда стала меркнуть. Он встал и ещё раз проверил, всё ли сложено. Затем бесшумно подошёл к стеллажу и достал из-за паспорта ключ от квартиры…

«…Пусть милиция подумает, что похитители вылезли в окно», — подумал он, открывая окно и вывинчивая из рамы винт…»

(Ещё вариант — того побега? Чьего — теперь?)

«…Продолжение этой истории последовало только почти через шесть лет, когда участковый милиционер посёлка Васяць… Александр…» («Устремов»? «Упырёв»?)

«…23 января 1984 года. Письмо шестилетней давности пришло прямо в руки к участковому… Хотя оно и адресовано нашему дружиннику Тверезову. Нет, он шесть лет назад жил ещё на Мысе, которая тогда… не была под сапогом у Васяця, как это изображает план нашего двойного посёлка — вроде сапог Васяця нацелен на Мысю. Но ладно, вскрою…»

(Мыся тут… название посёлка? Или — части его…)

«…В прошлом письме вы удивляетесь, что не узнаёте меня. Подтверждаю: а, я действительно стал теперь другим, совсем не таким, как вы хотели, и осознал всю пустоту вашего существования. Не знаю, хватит ли у вас мужества читать дальше.

Мы, земляне, часто посмеиваемся над идеей контакта и рисуем инопланетян в виде сооружений из испорченной техники с рогами, хоботами и перегоревшими лампами вместо носа. Инопланетяне заочно, по научной фантастике, надоели нам ещё до контакта…»

(И — вариант того письма!)

«…— А на фоне мирровых проблем родители автора письма, мягко говоря, выглядят малопривлекательно. Кстати, а кто в это время жил в той квартире?

— Это я у тебя хотел узнать. Неужели ты не заглянул в архив?

— Документов нет, — удивлённо, как будто слыша это в первый раз, констатировал Ромбов. — Пропали или похищены. Остаётся один выход. Кто живёт в этой квартире сейчас?

— Как фамилия?

— Ивановы, — ничего не понимая, ответил Устремов.

— Одни Ивановы в этом доме? Если нет, то какие инициалы?

— Ах, ты хочешь в справочнике найти! — догадался Устремов. — Так там Ивановых две семьи. У тех, что нам не нужны, инициалы П. И. или И. В., а у тех, что нужны — не помню.

— Ничего, — Ромбов открыл телефонный справочник районной АТС. — Так… Это нам не нужно… Н-да… Кинотеатра нет, а вытрезвитель есть… Ну, вот и Васяць. Иванов П. И. — 9-41-3-26, Иванов Н. С. — 9-41-3-31. Можно у вас тут 9-41 не набирать?…»

(Опять «сомкнуто через чушь»! И никакого образа «Ивановых»!)

«…— Секта, — повторил Ромбов, размышляя над новыми данными. — Это уже интересно. А православная или католическая?

— Непонятно, — ответил Устремов. — Вроде ни то, ни другое. Никакого фанатичного поклонения ни перед чем, включая деньги и ценности, никакого отказа от мирских благ. После транса и обращения к душам умерших следует вполне мирская дискотека или что-то в этом роде, но без всякого вина или папирос. Так говорят, сам я там не присутствовал, даже не знаю, где они собираются. Среди них, кстати, есть члены комсомола и партии. Никаких преступлений за ними нет.

Ромбов задумался о том, может ли письмо иметь отношение к секте. Устремов сказал «не преклоняются ни перед чем, включая деньги и ценности», но когда автор письма, живший во Владивостоке, мог испытать влияние идей секты при условии, что не ездил на праздник домой… если бы даже он успел побывать в Васяце… необъяснимой осталась бы фраза «В прошлом письме вы удивляетесь…» Раз он так пишет, значит, давно не был дома… Или внезапно изменил мировоззрение и в короткий срок отправил два письма. В период… с 8 по 18 ноября? И вряд ли он в таком случае успел бы побывать дома, даже прибыв в райцентр вечером 6 ноября (в 1977 году это было воскресенье). Добравшись домой, он опоздал бы на обратный рейс утром во вторник и вынужден был бы ждать четверга 10 ноября. Кроме того, в секте интересуются душами умерших, а автор письма — инопланетянами. Есть ли тут связь?

— Про инопланетян сектанты вроде бы не говорят, — как бы угадав мысли Ромбова, продолжал Устремов. — Тут с ними никакой связи не заметно… По-моему, первым делом надо прощупать…» (Того, на Мысе?)

«…Попав на Мысю, Ромбов как будто перенёсся из благоустроенного села в город, управляемый сумасшедшими. Широкая Соединительная улица, судя по всему, принадлежащая ещё Васяцю — просторное шоссе с аккуратными рядами разноцветных домиков, разделённых садами, в искрящемся от солнечного света снегу — вдруг открылась в стиснутый с двух сторон высокими холмами перекрёсток двух грязных городских улиц, одна из которых имела тротуар только с одной стороны, а другая вообще не имела. От унылых серых домов, расположенных как бы в два слоя — прямо на улице пронумерованные шестиэтажные дома, за ними пятиэтажные дома — к улице вела грязные дорожки. Дворов не было. Их заменяли бетонные площадки с запущенными клумбами и гаражами, источающими ядовитый бензиновый запах. Снег во «дворах» тоже был убран. Ромбов обратил внимание, что, в отличие от Васяця, где на горках было много детей, тут, где горки были ничуть не хуже, было совсем безлюдно. Или… никто не рисковал съезжать по горкам, упирающимся в гаражи.

Из ближайшего дома вышел толстый человек в пальто и с портфелем под мышкой.

— Иван Иванович! Стойте! Как же так? — раздался из того же подъезда женский голос.

«Имя и отчество совпадает, — вспомнил Ромбов. — Может быть, это он и есть?»

— А вот так, — ответил человек с портфелем…

— Распоряжается тут, как хочет! — возмутился мужской голос…» (Голоса — неопознаваемые?)

«…— Войны не видел, голода не видел, а ещё и требует газ включить…»

(Знакомые доводы… Хотя — сколько ему в 1984-м?)

«…Стараясь не выдать себя, Ромбов последовал за ним. Он не собирался начинать разговор с Грехом прямо на улице…

Вскоре дома пошли только по левой стороне улицы. Справа возвышалась мрачная серая бетонная стена, из-за которой были видны дымящие трубы. В одном месте в стену были врезаны дверь и два окна, над которыми был укреплён прочный металлический щит, несущий буквы с неоновой надписью «Пивзавод имени 5-летия Конституции СССР»…»

(Не привыкнуть: «наяву» — приметы пародии!)

«…За хлебозаводом начинались две улицы, застроенные вперемежку сельскими и городскими домами, да ещё и незаасфальтированные. Грех свернул на ту, что начиналась ближе. Дальше впереди виднелась построенная в бетонном «дворе» многоэтажного дома свадебная палатка, из которой раздавалась растянутая завывающая музыка и крики «Горько-о-о!» «Ну, ничего же, сейчас тебе и вправду будет горько», — подумал Ромбов.

В разгаре нетрезвого веселья никто не обратил на Ромбова внимания. На всякий случай он поднялся на второй этаж, а потом быстро спустился и нажал кнопку звонка 2-й квартиры. Она беззвучно вдавилась внутрь и медленно вылезла через несколько секунд. «Наверно, звук слышен только внутри», — предположил Ромбов.

Прошла минута, но никто не открывал. Ромбов нажал кнопку опять и сразу за этим на всякий случай постучал.

— Кто там? — раздался из-за двери надменный «директорский» голос.

Ромбов хотел ответить «водопровод», но потом вспомнил, что Грех, судя по разговору, работает в домоуправлении, и ответил прямо:

— Милиция! Именем закона — открывайте немедленно!

— Сейчас, сейчас, — засуетился Грех, открывая замок. — А в чём дело?…»

(И… та же комната! Правда, ещё…)

«…На настенной полке стояли два… стереопроигрыватели… стерео и квадро… провода от которых уходили через окно во двор, к свадебной палатке…

…— Вы знаете, это — не японская эстрада, — сказал Ромбов, склонившись над пластинками. — Маоистский партийный гимн из Китая. Под него свадьбу играете?

— Я… не знал. Я… тут… по-нашему… партийный, — испугался Грех…»

(Подвела мода на всё иностранное! Иероглифов, конечно, не знал…

Но далее — тот же разговор? Пока там — пьянствуют под гимн?)

«…— Как… исчез? — медленно выдавил Грех. — Давно исчез?

— Да, что, вы и вправду до сих пор ничего не знаете? В ноябре 77-го! — ромбов решил не называть число, чтобы проверить осведомлённость Греха. — А если это не так, почему вы не возразили, когда я сказал, что год выпуска — 75-й, а не 80-й, как по-вашему?

— Не расслышал, — пробормотал Грех. — У меня есть его аттестат за 80-й год.

— Второгодником был? — резко спросил Ромбов, нажимая на мещанское самолюбие Греха. Теперь грех не мог соврать.

— Не был, — уверенно ответил Грех.

— Когда же он пошёл в школу? — последний путь к отступлению был отрезан… — В 13 лет? — сыграл искреннее удивление Ромбов. — А почему? Обычно люди вашего типа отдают детей в школу в 6 — чтобы они не видели детства и поскорее получили благопристойное воспитание…

Вопреки ожиданиям Ромбова, на этот раз Грех не стал долго раздумывать.

— Хорошо, — прохрипел он, с трудом расстёгивая галстук. — Я больше не могу врать. Он действительно пошёл в школу не в 12, а в 7 лет.

— А 80-й год в аттестат вписал Кривоносов, — продолжал Ромбов.

— Верно, — сознался Грех. — И школу он переправил с 15-й на 20-ю. А школу он кончил действительно в 75-м. Мы к тому времени, конечно, уже искали связи в институтах. И вдруг с ним что-то произошло. Вообще-то учился в школе на четвёрки и пятёрки, правда, слишком списывать у других любил, но сам не давал, а так ничего. Мы с женой ему ни в чём не отказывали, что он ни просил, всё покупали… через Кривоносова искали связи в институтах … вдруг… повестка о штрафе. Оказалось, он пьяный чуть под автобус не попал… Через неделю — опять штраф за драку с собутыльником, бывшим арестантом. Мы с женой чуть с ума не сошли от мысли, что у отличника из порядочной семьи — такие знакомства…»

(И тут — неясен образ жены!

А свадьба, кстати — чья? Дочери? Тоже — никакого образа!)

«…— Вы же не занимались его воспитанием — вот и результат.

— Нет, почему же не занимались, — стал оправдываться Грех. — Следили, чтобы он был на порядочного человека похож, а не на этих современных…

— И вместо современного строителя коммунизма у вас вышел старомодный пьяница, — не удержался Ромбов. — Только на внешность и смотрели, а вот чтобы в душу заглянуть…

— А за ограбление пивбара… Если бы Кривоносов не помог, два года сидел бы. Тут сын и стал браться за ум.

— Это в таком смысле: увидел, как вы сорите деньгами, и со своей старомодностью решил, что дипломированным мошенником быть выгоднее, чем хулиганом и грабителем…

— Разве вы не согласны, что лучше? Это и он понял. Да только экзамены сдавать было уже поздно. Спасибо, Кривоносов помог. Это было в том же 75-м. Кстати, мы уже тогда имели дачу, хотя и жили в одной комнате, — даже в такой ситуации Грех не упускал случая блеснуть собой. — В общем, первый курс сын закончил хорошо, второй — уже неважно, а на третий — вдруг такое письмо прислал! Писал что ему неинтересно учиться, что по моей вине сделал неправильный выбор в жизни, что думает уходить из института. И я ему написал, чтобы даже не думал об этом, потому что это опозорит нашу семью перед соседями. Он ответил телеграммой: «Я не знаю своего места в жизни. Дайте мне его найти»… Я вызвал его по междугородному… Он ответил: «Вы испортили мне жизнь. Вы в течение многих лет лишали меня связей с миром. Я видел только ваше полированное барахло. Теперь я решил не кончать институт…и не хочу входить в ваш гадкий и мелочный мир взрослых, объектом тёмных притязаний которого стал ещё до рождения. Мне нет дела до вашего позора перед соседями — они такие же дураки, как и вы. Это всё… И этим, — обиженно проговорил Грех, — он отплатил семье за заботу! Ох, уж эта совреме…

— При чём тут «совреме…»? — холодно возразил Ромбов. — Просто вы не умеете понимать людей. А моральная сторона жизни для людей, особенно для детей, важнее материальной! И так было во все времена! А вы всё на 20-й век любите сваливать!

— Я ему посоветовал смотреть на жизнь реальнее, — продолжал Грех, — но он не послушался и с разу бросил трубку. Видя, что теряю…

— Источник доходов, — подсказал Ромбов…

— Не думайте обо мне так плохо, — обиделся Грех. — Я же хотел, чтобы сын имел высокооплачиваемую работу. Но кто мог знать. Что он присоединится к этим искателям правды…В общем, я вылетел к нему самолётом, но мне сказали, что его уже пять дней никто не видел. А студенты по секрету сказали, что нашли труп и похоронили от имени месткома.

— И вы так спокойно говорите об этом? — не удержался от прямого вопроса Ромбов.

— Конечно, тогда я был расстроен, — сознался Грех, — но смотреть на жизнь надо всё-таки практически. Теперь сына мне заменит зять. Свой человек — парторг завода Пилогубов…

…Грех читал письмо очень долго и внимательно.

— Я не знал, что он меня так ненавидел, — сказал он после долгого молчания. — Кто её разберёт, эту современную молодёжь? Мы до 39-го года не при Советской власти жили, всё было проще… А они всё наше отвергают!

— И правильно делают! — не удержался Ромбов. — К 21-му веку всё буржуазное должно исчезнуть. И вам придётся это понять…

…Ромбов вспоминал рассказ своего коллеги, следователя Ялларабова, о выезде на до сих пор не раскрытое дело. Это было в райцентре в феврале 1978 года. Если всё было так, как он рассказывал, то не обошлось без колдовства, или, по крайней мере, нарушения законов физики. Машина с водителем и тремя пассажирами, среди которых, возможно, находился исчезнувший в ту же ночь Ратислав Кременецкий, пронеслась навстречу милицейской машине на недозволенной скорости. Водитель милицейской машины сделал крутой разворот. Когда милицейская машина остановилась перед пробитым забором… от пролома в заборе в воздухе разошлись десять правильных тонких слабо светящихся сфер. Сферы могли и привидеться Ялларабову во время ночного вызова после двух предельно напряжённых дней — иначе объяснить трудно. Но куда же исчезла машина, пробившая забор? Экспертиза показала, что она исчезла на трёх метрах, отделявших забор от стены…»

(Уже не в Ровно — в неназванном райцентре… где-то на бывшей западной границе!)

«…Но думал он по дороге и о деле Валерия…»

(Но нет и образа… дочери Ивана Греха — как жены «того» Кременецкого, нашедшей тайнопись фенолфталеином? И сам «тот» — не Родион же!

А — поразила догадка! Вот бывает — несбывшееся!)

«…Был холодный зимний вечер. С неба сыпал жёсткий сухой снег… Ромбову казалось, что небо каждую секунду прочерчивают сотни ярких метеоров, изогнутых и попеременно вспыхивающих как чёточные молнии или следы от трассирующих пуль. Зажмурившись, чтобы снежинки не летели в глаза, Ромбов посмотрел вверх. Облаками было закрыто не всё небо, но яркий свет фонарей не давал возможности рассмотреть слабые звёзды. Ромбов нашёл на небе только три более-менее ярких звезды и справа вверху — еле видимую четвёртую. Эти четыре звезды образовывали на небе большой неправильный четырёхугольник…

«Странно, — подумал Ромбов. — Раньше я редко смотрел по вечерам на небо и мало интересовался звёздами… А вот теперь, кажется, начинаю представлять себе, что такое межзвёздные расстояния. Вот эти звёзды, на которые я сейчас смотрю, между собой так же далеки, как и от нас, и их свет идёт к нам годы и века. Одни звёзды мы видим такими, какими они были до начала космической эры, другие — до войны, третьи — до революции, и так далее… Как всё-таки огромен мир! А мы, люди, живём каждый только своим, вечно что-то делим и ссоримся, не замечая этого. Космос ждёт своих исследователей, а мы ругаемся за каждую мелочь. Где-то в глубинах Вселенной инопланетяне ожидают контакта, а мы только и знаем, что гнать вооружение. Я тоже хотел бы побывать на другой планете, но вынужден потратить жизнь на борьбу со всевозможными подонками, от директора с тысячами на книжке до рядового алкоголика. И всё это бессмысленно, потому что проклятые преступники, размножаясь на ходу, пролазят в дырки в законе, и нам остаётся только разводить руками. Мы тратим свои силы впустую, а та сволочь, от которой зависит изменение формулировок закона, только сидит и рассуждает о гуманности…»

…Четырёхугольник звёзд пересекла светящаяся точка. Тревожно мерцая, становясь то красной, то зелёной, она уносила с собой во Владивосток…» (Солонцова?)

«…Эх, если бы Валерий обратился к нам… Но всё было против него. Он просто не мог не разувериться в милиции, столкнувшись с Кривоносовым. Трудно себе представить образ мышления человека, разуверившегося во всём, но, наверно, это очень страшно…»

…Со странным чувством шёл Солонцов по главной аллее кладбища. Он думал о том. что от каждого покойника в мире что-то осталось. Только от одного много. От другого мало… А от некоторых, которые могли бы принести миру немалую пользу, по чьей-то вине ничего не осталось…»

(Ужасно сложилась эта мысль!

Но далее — всё то же? Эксгумация манекена, уже с его участием?

А шифр… и тут разгадал Ромбов? Солонцов продиктовал по телефону — через всю страну! — буквы с той пластинки…)

«…«Нас четверо — Валерий Меркурьев, Ратислав Кременецкий, Александр Зорин, Валентин Викторов», — гласила первая фраза. Ромбов вспомнил, что такие послания в вечность часто находили на стенах домов и в пустых гильзах в местах ожесточённых боёв с фашистами. Но сравнение казалось ему слишком странным, даже неестественным. Отбросив эту мысль, он принялся расшифровывать вторую фразу. Она гласила: «Мы ушли от вас, неспособных спасти свою Родину, чтобы сделать это за вас». «Логичнее бы «нашу Родину», — подумал Ромбов, — но они шифровали в спешке. Но от кого это «от вас»?

…он вспомнил! Как-то же… незадолго до поимки Кривоносов выступил на собрании… громя и клеймя по-всякому… эмигрировавших в Израиль и США… После того, как работавший у них же Александр Зорин, человек, глубоко обеспокоенный недостатками социалистического строя и будущим мира, не выдержав постоянного кривоносовского… окончательно отчаялся, разуверился в коммунизме и уехал в США, про которые изредка слышал разговоры в восторженных тонах… где через месяц попал в тюрьму и был убит при попытке к бегству…»

(Ну, поворот! Уже их сотрудник с таким именем?)

«…при попытке угнать тюремный грузовик разбился о нефтехранилище, правда, почти пустое, так что от взрыва погиб только он один. А если бы и не было взрыва, всё равно он бы умер от пули тюремного охранника… Ну, почему так бывает?

И вдруг Ромбов сообразил, что думает не о том, о чём надо. Почему. Например, не упоминается фамилия Греха? Получается, что Валерий ушёл из жизни безвозвратно, а Меркурьев, Кременецкий, Зорин и Викторов «ушли от неспособных спасти свою Родину, чтобы сделать это за них». Ну что ж, это ясно. Но зачем Кременецкому, исчезнувшему в райцентре, было оставлять это письмо в гробу самоубийцы на другом конце страны? Не говоря уж о том, как они узнали… Или… Валерий же не знал Ратислава и не мог знать! И зачем ему было оставлять своё послание в гробу, если который всё же могут и не вскрыть? Единственное объяснение этому — у Валерия мог быть сообщник во Владивостоке. Что ж, там уже ищут носителей указанных имён и фамилий…»

(Увы! Расследуется… мозаика!

Как «обычное» уголовное или розыскное дело, по «обычной» логике! И… что можно так натворить!)

«…Но и это ещё не все вопросы. Зачем сообщники Кременецкого поменяли труп на манекен? Не для того же, чтобы от трупа не заржавела табличка. Она заржавела бы и так, не будь она иридиевой. Вот и второй вопрос: где они взяли иридий? Слишком уж этот металл дорого, чтобы использовать его на авось. Значит, они твёрдо знали, что гроб вскроют… Может быть, и так… А… зачем им понадобилось подменять… Ясно! Ромбов едва не вскочил с места от внезапной догадки. Им нужен был не труп… был нужен ЖИВОЙ Валерий Грех! А те, кому был доступен иридий, да ещё в таких количествах, вполне могли достать какое-нибудь африканское средство народной медицины, временно отключающее человеческое тело, и дать его Валерию. И — вот ещё…

Ромбов быстро набрал номер. Ему ответил женский голос…

— Да. Это я. Всё тот же следователь. Вы жена Ивана Ивановича? Фамилию вашей матери до замужества…

— Меркурьева.

Положив трубку, Ромбов вдруг ощутил неожиданное облегчение: два дела объединились!..

…Утром 1 февраля Ромбов проснулся от неожиданного звонка телефона. Оказалось, звонил Ялларабов.

— По делу Кременецкого кое-что новое. На расходящихся сферах два человека помешались. В одно время, позавчера вечером.

— С такими шутками звонил бы попозже, — сонно проворчал Ромбов.

— Да нет, всерьёз! — не сдавался Ялларабов. — Один из них — чей-то из наших родственник, военный лётчик лет сорока. Вот уж не думал, что люди этой профессии сходят с ума. Кто-то из врачей догадался записать свой разговор с ним и принёс плёнку в милицию. Вот послушай…»

(И — весь тот рассказ Крохотова… по телефону?!

А у Ромбова) «…сознание было занято мыслью о том, что эти сферы теперь придётся считать не галлюцинацией, а вполне реальным физическим явлением, и даже просить экспертов придумать если не объяснение этому явлению, то хоть какую-нибудь рабочую гипотезу по этому поводу… А в практике Ромбова ещё не было случая, чтобы на пути расследования встал необъяснимый природный феномен… Правда, Ромбову был всего 27 лет, но ведь и у его старших коллег, за исключением Ялларабова, таких случаев не было. И самое удивительное то, что на пути у Ялларабова встало то же самое явление…

Второй раз Ромбов проснулся в 10 часов, как всегда после ночного пробуждения. Было уже светло, но по-утреннему холодно, холодно даже для зимы. Снег, выпавший за ночь, покрывал пушистым слоем старый лёд и искрился в солнечных лучах… далеко в конце улицы у грязных домов Мыси орудовали дворники без жёлтых халатов, убирая с улиц Мыси зиму…» (Так и сказано!) «…Ромбову не нравилась суровая чинная Мыся с её грязными безлюдными улицами, где, казалось, было запрещено всякое веселье и в людях сознательно убивался всякий интерес к жизни, как у кальвинистов или в Китае. Даже люди там были не люди, а какие-то старомодные… роботы в чёрных пальто, шляпах и с папками под мышкой, обойдённые течением времени. Странный двойной посёлок… и причина этому была странной — до 1939 года Васяць находился в Советском Союзе, а Мыся — за границей… Границу перенесли, а неприязнь осталась… Хорошо, что верх берёт всё-таки Васяць…

…но тут в соседней комнате раздался грохот, как будто упала табуретка…

— Держи! — закричал незнакомый голос. — Эй, положи топор!

— Куда вы меня привели, гады? — спросил другой незнакомый голос, глухой и металлический. — Вы хотите меня угробить? А участкового куда по дороге дели?

— Я здесь, — голос Устремова прозвучал вовремя, когда Ромбов уже был готов приоткрыть дверь с пистолетом наготове…

— Уберите этого мысяка, — уже спокойнее попросил металлический голос. — Вы должны поговорить со мной откровенно.

— Ладно, пойдём, — опять раздался первый голос. За ним последовал щелчок закрывающейся двери… Устремов остался с обладателем металлического голоса. Ромбов обратил внимание на то, что голос у того был неестественный, как будто он говорил из железного бака.

— Ну что ж, начнём откровенный разговор, — начал Устремов. — Все говорят, что драку начали вы, причём вы уже тогда были в маске. Кстати, то, что вы отказываетесь сообщить, как её снять, вам не поможет: вас опознают по отпечаткам пальцев.

— Все говорят? — переспросил тот же металлический голос, но немного дрожащий. — Эти мысяки вас просто дурачат! Они считают так: если старший ударил младшего, то за дело, а если младший дал в морду старшему, то сразу его за решётку! И вы не знаете, кто я? А кого ненавидят все проклятые мысяки без исключения? Не помните…»

(Но… пропуск? И кто и почему — тот, в маске?

Ах — причёска! У того — что-то с внешностью, а в школе требуют… короткую!

Или…

Тот шрам… ещё в школе! Все обращали внимание…

«Староста параллельной группы», чья фамилия — Кедров!..)

«…— На это он им хорошо ответил, лучше не скажешь! В общем, в отличие от многих людей, которые в коммунизм уже не верят, Этамиев — убеждённый его сторонник, но как он предлагает его построить, понять трудно.

«Надо бы поближе познакомиться с этой сектой, — подумал Ромбов. — Она всё-таки может иметь отношение к делу.»

— В общем, я пришёл к выводу, что Этамиев — инопланетянин. Это было несколько месяцев назад. Но и теперь я не знаю, как к нему подступиться, а тайну хранить нет сил… Может быть, вы мне поможете?

— Знакомый психологический феномен, — заметил Устремов. — Потеряв надежду на людей, вы стали надеяться на сверхъестественное. Наверно, вы подсознательно надеетесь на всемогущество этого инопланетянина в борьбе за мир?

— Хотел бы надеяться, но не знаю, обязательно ли пришельцы должны быть нам друзьями, — тяжело вздохнул человек в маске. — Вот мне и нужна чья-то помощь. Я не могу идти на контакт сам, так как много раз читал в фантастике, как представитель одной цивилизации убивает представителя другой, слишком много знающего о нём. Если контакт будет стоить мне жизни, на кого останется тайна?

— Но вы поймите, что это неправдоподобно, — вмешался Ромбов. — Инопланетяне не могли прилететь на метле. Значит, где-то на околоземной орбите остался звездолёт. А на Земле — спускаемый аппарат. Но первый же встречный спутник легко бы зафиксировал звездолёт, и так далее…

— А как же всё то, что я видел и слышал?

— Политические взгляды у человека могут быть любые. Что касается того языка, он мог быть португальский или румынский, который в таком случае может знать и Фэн. Ошибку во времени может допустить всякий…» (?) «…В пединституте самого вычислительного центра вы видеть не могли…

— Но ведь всё это имело неземной вид! Надписи не поймёшь каким алфавитом…

— А какие? — спросил Устремов, вынимая из ящика стола чистый лист бумаги.

Человек в маске взял у него авторучку и задумался. Первое слово — судя по всему, название машины — он вспомнил быстро…

— Грузинский алфавит, — не очень уверенно ответил Ромбов.

— А это, — и на листе появилось ещё слово. — Это подпись под рычагом.

— Вроде бы тоже грузинский. Или нет…

— Значит, всё это греческие и грузинские буквы? — разочарованно произнёс человек в маске. — Но разве где-нибудь в качестве международных научных обозначений применяются грузинские буквы?

Ромбов был сбит с толку этим вопросом, но ему на помощь пришёл Устремов.

— Машины могли быть изготовлены в Грузии, а греческие буквы — международные обозначения. Впрочем, я в этом деле мало что понимаю и, может быть, ошибаюсь. А русских надписей там разве нет?

— Есть какие-то, но такие маленькие, что на фотографии не видно, русские ли.

— Значит, русские, — заключил Устремов. — Не могли же они рассчитывать, что их ЭВМ будут использовать только в Грузии…

— Всё равно, вы мне не всё объяснили. Что значат его слова о двух звездолётах и зачем ему говорить с Фэном по-румынски…»

(Пропуск чего-то?)

«…есть всё это для 270 миллионов, чем там для отдельных бизнесменов. Одним — всё, другим — ничего. А нашей стране трудно, потому что у нас все равны, и ей надо обеспечить и защитить от возможной войны всех, включая и вас, дармоедов». Очень правильно сказано, но разве скажет так землянин? Землянин обычно начинает сыпать цифрами, на что легко ответить, что станки, прокат и руда… это ещё не всё, что товаров народного потребления у нас явно не хватает, а в ответ вопрос: «А в Америке при безработице как справляются?» А Этамиев, между прочим, не может терпеть, как он говорит, «жёваных партийных фраз». Против соцсоревнования, потому что считает, что оно выродилось в буржуазную конкуренцию. Считает. Что руководящие работники должны быть выборными. В общем, видит в нашей стране много недостатков, но всё равно убеждённый сторонник коммунизма. И это при том, когда даже некоторые из наших уже не верят в то, что коммунизм можно построить!

— Политические взгляды у него вполне нормальные, — ответил Ромбов. — Такие люди очень нужны в наше время…

— А про гонку вооружений, — вдруг вспомнил человек в маске, — он тоже говорил, как её остановить: окружить все военные базы и ядерные полигоны, в назначенное время быстро выпустить над ними усыпляющий газ, и когда солдатня захрапит, всё поотключать… Но ведь землянин же такого не скажет! А как он говорил, что хорошо бы закрыть все заводы, которые за полгода не поставят очистных сооружений! Или то, что инженеры напрасно жалуются, что им платят меньше, чем рабочим: платить надо за работу, а не за образование. Ну разве землянин так скажет?

— Всё равно Этамиев не может быть пришельцем, — жёстко заявил Устрялов…» (Так правильно?) «…— Подпишите протокол и можете быть свободны. Только не знаю, что вы теперь будете делать в Мысе после всего этого.

Человек в маске взял у Устрялова протокол и подписал.

— Почему «КФА»? — удивился Устрялов. — Это же не ваши инициалы!

— Почему «не ваши»? Это значит Кедров Фенимор Александрович…» (Тоже: так правильно?) «…Должны же хоть в милицейских протоколах значиться моя настоящая фамилия и отчество…

…— А почему ты не арестовал директора? — спросил Ромбов, когда Кедров вышел.

— У меня же здесь никакой опоры. Сил для борьбы с мысинской сволочью мало…

…Что-то разбудило Ромбова. Он сел на кровати и стал смотреть в окно. Но там всё было как вечером. Искрился в свете фонарей снег. Мерцали в тумане звёзды. Столбом уходил в небо, закрывая их, дым Мысинского пивзавода, освещённый… не снабжёнными верхними колпаками, в отличие от Васяця, уличных фонарей Мыси. Если что и могло вызвать подозрения, то это тёмное пятно на снегу под одним из фонарей.

В дальнем конце улицы Соединительной, где проходила граница Васяця и Мыси, вспыхнули автомобильные фары. Тут же откуда-то сзади тоже раздался рёв автомобильного мотора… две ночные машины в таком небольшом посёлке, да ещё зимой… это насторожило Ромбова. Машина со стороны Мыси приближалась. Усилился и гул мотора сзади, со стороны Васяця, причём подозрительно быстро…

Вдруг машина дёрнулась в сторону. Ромбов заметил это, но ещё не успел осознать, как вдруг встречная машина, вскочившая в поле его зрения на такой большой скорости. как будто она возникла на пусто месте, врезалась в неё и, повалив набок, сама перекувыркнулась и ударилась далеко позади. Ужасный металлический лязг прорезал морозный воздух. В сторону Мыси ударила струя раскалённого бензина, осветившая снег зловещим кровавым заревом…

— Скорее… туда!..

…В лицо ему ударил холодный ветер с колючим снегом. Как будто воспользовавшись моментом, «пятно» под фонарём вдруг вскочило и бросилось наутёк.

— Держи! — на ходу крикнул Устрялов, бросаясь наперерез…

Но неизвестный уже успел перескочить через забор и скрылся за домами…

Как оказалось, столкнулись две «Волги». У одной из них от удара взорвался бензобак, и бензин всё ещё догорал, выжигая в снегу тёмное пятно. Водитель исчез… Во второй, на переднем сиденье лежали двое: его вчерашний знакомый в железной маске и человек азиатской внешности. Он был одет очень тепло, несмотря на то, что был всего один градус мороза. Лицо его, к счастью, осталось невредимым, но руки были сильно порезаны осколками стекла. Оба лежали без сознания.

— «Скорую помощь» надо вызвать, — сказал Ромбов.

— А я уже вызвал, — раздался сзади незнакомый голос. — Но… как…»

(Пропуск?)

«…кто-то вышел и вошёл обратно в гараж.

Ромбов заглянул в перевёрнутую машину и сорвал с педали обрывок верёвки. Такой же обрывок верёвки оказался на рычаге.

— Ну, что? — спросил Устрялов, отводя Ромбова в сторону.

— Если экспертиза покажет, что верёвка могла выдержать такое усилие, значит, кто-то запустил машину, находясь в гараже, с помощью этих верёвок.

Вдруг Устрялов бросился к гаражу…

— Выходи!

Из гаража, пошатываясь, вышел пьяный с обрывками от верёвки в руке…

— Что вы делали в чужом гараже? — спросил Ромбов.

— Я д-думал, это мой д-дом, — пробормотал пьяный.

— А верёвки зачем? Вешаться решили?

— Д-да нет. Не помню уже…

Ромбов отобрал у пьяного верёвки и спрятал их в карман.

— Но люди видели. Как вы вели из гаража машину, затем вышли, спрятались в гараже, и машина поехала. А результат — авария. Что вы скажете по этому поводу? Между прочим, состояние опьянения отягчает вину, — заметил Ромбов. Устрялов догадался и… подсунул трубку с ватой…» (тому) «…под нос. Но вата не позеленела.

— Вы не пьяны, — еле сдерживая гнев, констатировал Устрялов. — Вы делали всё вполне сознательно. Кстати, кто знает этого человека? Что-то я его среди наших не помню…

— От кого вы получили инструкцию устроить аварию? — спросил Ромбов, не подозревая, сколько ненависти звучит в его голосе.

— Н-ни от кого, — перепугано залепетал Трепых…»

(Успел… назваться так? Да, а тот «с азиатской внешностью» — и есть «Фэн»?)

«…— Значит, вы решили позабавиться. Просто позабавиться за счёт чужой жизни. Вы взяли машину у человека… и пустили её на первую встречную «Волгу». Видно, вас очень забавляет вид гибнущих в пламени бензина людей.

— Нет! — завопил Трепых. — Я не хотел такого зрелища! Я пустил машину на преступников!

— Преступников? А почему вы не обратились в милицию, а именно взяли чужую машину и…

— Я не виноват! Я был немного пьян!

— Мы же установили, что вы не пьяны. А, кстати, кто вам сказал, что это преступники… что это были они, если они выехали из-за поворота?

— Проследил случайно.

Толпа недоумевала, почему это Ромбов так быстро перескакивает с вопроса на вопрос вместо того, чтобы допрашивать преступника системно. Но тот знал, что делает.

— И побежали обратно для того, чтобы взять чужую машину? Это в пьяном-то виде?

Теперь Трепых сам не помнил, был ли он пьян в представлении Ромбова.

— А чего в пьяном виде не сделаешь?

— А ключ от гаража тоже тут же в пьяном виде и раздобыли?

— Ключ из замка торчал… А куда я его сунул, не помню.

— Вот он! — и хозяин машины быстро выхватил ключ из своего кармана. — А ваш ключ от моего гаража из замка до сих пор торчит…

— Не торчит, — возразил Устрялов. — Я его вынул. Итак, можно считать доказанным, что преступление было подготовлено заранее.

Вдруг Трепых вырвался из рук дружинников и бросился наутёк. Кто-то подставил ему подножку. Преступник тяжело рухнул на лёд и, проскользив ещё немного, врезался головой в фонарный столб. Дружинники навалились на него и потащили назад. Он что-то кричал и пытался вырваться, но это не помогало.

— Машина у тебя есть? — спросил Ромбов Устрялова.

— Ты же знаешь, у нас один Совет, но два исполкома, — а автобус отобрали, и мы остались совсем без транспорта. Правда, наш исполком договорился райцентром о пуске троллейбусной линии…»

(Пропуски? Не всё ясно…)

«…Ромбов и дружинники потащили Трепыха через всю Мысю. Он пытался угрожать им высоким положением своего отца, и один из дружинников, мысяк, уже дрогнул бы перед натиском собственного подхалимажа, но этому мешало присутствие Ромбова. Трепых угрожал, что его дом рядом, что у отца бессонница и тот дежурит у окна, но Ромбов твёрдо заявил, что даже бандит с ножом в руках ни разу в жизни не был ему препятствием в исполнении долга перед Родиной, а уж зарвавшийся начальник и подавно…

…Остановка автобуса выглядела неприглядно. Это в Васяце… располагалось в аккуратном прямоугольном домике с круглыми зелёными колоннами перед входом и мозаичным гербом Белоруссии на глухой стене, мысинская остановка представляла собой простую бетонную будку с вырванной дверью и замызганными окнами, давно не беленную, всю исписанную нецензурщиной, и с полуразваленной стеной, скрывающей бывшую кассу, а ныне распивочную на троих.

— А где у вас тогда билеты продаются? — спросил Ромбов.

— В автобусе прямо, — ответил дружинник-мысяк…

…Ромбов посмотрел на часы. Прошло 5 минут со времени отправления, а автобуса ещё не было.

— Он и на час опоздать может, — «успокоил» дружинник.

К счастью, долго нервничать, поминутно поглядывая на часы, Ромбову не пришлось. Автобус появился, опоздав всего на четверть часа. Он медленно полз по повороту, спускаясь с холма по жёсткой ледяной корке… накануне пьяные дворники убрали весь снег с тротуаров на проезжую часть, и за ночь он превратился в лёд.

— Не хотел бы я жить у вас на Мысе, — не удержался Ромбов.

— А-а-а! — прозвучал прямо у него над ухом вместо ответа вопль ужаса.

Посмотрев вверх, Ромбов понял. В чём дело. У Трепыха из лопатки торчал нож. Вниз по улице Лондонской, быстро удаляясь, бежала какая-то тень, в которой он узнал вчерашнее «пятно».

— Стой, стрелять буду! — закричал Ромбов.

Преступник, не оборачиваясь, нырнул за поворот и исчез.

— Давайте за ним! — приказал Ромбов двум дружинникам. — А вы… — сказал он оставшимся, — отвезите Трепыха в районную больницу и сразу дайте знать в отдел милиции.

Он не усомнился в правильности того, как распределил дружинников. Участвуя в погоне, мысяк мог бы помочь второму дружиннику скрыться, а в паре с дружинником из Васяця, который гораздо сильнее его и выше ростом, он не сможет не довезти Трепыха до райцентра…

…— Не догнали, — выскочил из ближайшего переулка запыхавшийся дружинник.

— А хоть запомнили, каков он из себя?

— Рост немного ниже среднего и как будто толстый, но через заборы перемахивает ловко.

Больше он о преступнике ничего не мог сказать. Оставшуюся дорогу до самой машины шли молча.

Тут Ромбова ждала новая неожиданность. Второй дружинник, принимавшие участие в погоне, извлекал из багажника машины Кедрова по очереди фотоаппарат «Любитель-2», затем фотоаппарат «Ленинград», старую китайскую кинокамеру… Они не были повреждены потому, что заранее были заботливо уложены в чемодан и переложены ватой. За кинокамерой последовал самодельный передатчик, затем ещё один… для радиолюбительской связи… Кедров и Чжан имели перед собой какую-то осознанную цель. Забыть всю эту технику в машине после предыдущей поездки Кедров вряд ли мог, тем более, что машина принадлежала его отчиму, а одна из кинокамер — Чжан Фэнтао… Кедров и Чжан Фэнтао собирали всю эту аппаратуру вместе и непосредственно перед рейсом…

— А кто ударил того человека, что под фонарём лежал? — спросил Ромбов.

— Тот, который был в маске… Фенимор Кедров. Я ему когда-то рассказывал, как мы ходили в разведку, вооружённые только кнутами из острой железной проволоки, и он с тех пор ходит с таким оружием против пьяных мысяков. А второй, который нёс чемодан, кажется, эмигрант из Китая. Ну, донесли они чемодан, сели в машину, поехали, а дальше вы всё знаете. Только скажите, пожалуйста: а как мне теперь машину отремонтировать? Не на что, сами понимаете…

Владелец машины казался спокойным, но Ромбов догадывался, что с ним вот-вот может случиться инфаркт. Надо было как можно скорее успокоить его.

— На это раскошелится Трепых-старший. Вина Трепыха-младшего доказана. Только посылайте машину на ремонт в райцентр, а мы к тому времени закончим дело, и областной суд взыщет с Трепыха, — твёрдо пообещал Ромбов…»

(Всё же — фамилия!

Но… с инопланетянами не связано? Хотели поймать на горячем… обычных воров с пивзавода? Заснять, как те что-то грузят?)

«…— Ну, хорошо, — согласился Устрялов, включая свет. — Я всё проверил. Все аппараты заряжены. Значит, можно согласиться с тобой, что они собирали их сегодняшней ночью для чего-то использовать. А вот для чего их спуски снабжены миниатюрными приёмниками?

— Это и так ясно, — ответил Ромбов. — Они собирались вести съёмку с дистанционным управлением, чтобы не было свидетелей тому, как они снимают. А снимать они собирались что-то такое, что мысяки очень боялись показать кому бы то ни было…

— Готовили вещественные доказательства против них, — догадался Устрялов.

— В качестве подсобной версии годится. Но тут надо решить другое: как мысяки узнали о том, что готовит Кедров?

— Странный вопрос. Неужели никто не видел, как Чжан нёс к Кедрову свою технику?

— Ночью. В чемодане… — напомнил Ромбов. — Кто-то должен был знать всё заранее, чтобы видеть это.

— Подслушать их разговор? Вполне возможно. Мысяки после драки могли следить за ним.

Вдруг зазвонил телефон.

— Это Солонцов, — донеслось из трубки. — Трепых умер по дороге. Нож был отравлен эрготамином, алкалоидом спорыньи. Возьмите на заметку всех, кто был пойман на варке самогона. Для получения эрготамина сложной лаборатории не надо…»

(Но как? Это же — лишь галлюциноген!..)

«…Были сумерки. Солнце опускалось в облака, оставляя за собой оранжевую воронку. Этамиев смотрел вниз, в тёмную чащу вечернего леса, по дороге над которым ехал автобус. Всё вокруг было спокойным, но на душе у Этамиева было тревожно. Он думал о том, что всё это можно сокрушить одним атомным взрывом…

Пропустив встречную машину, автобус стал.

— Начинаем, — шепнул дружинник-мысяк водителю.

Этамиев услышал это.

— Что начинаем?

— Сейчас узнаешь.

Водитель перемахнул через трубу для подачи сжатого воздуха. Этамиев вспомнил, что точно так же во время ночной погони через забор перемахивал убийца Трепыха. И так же, как и тот, водитель держал нож.

«Они раскрыли мою тайну», — понял Этамиев. — По нашему Кодексу я не могу рисковать собой.»

Водитель метнул нож. Этамиев еле успел увернуться и пригнуться, чтобы осколки стекла не попали в глаза. Рука машинально нащупала в кармане зелёный куб. Расположение кнопок на нём он знал на память.

— Нож достаёт! — завопил дружинник-мысяк.

Этамиев нажал кнопку, и в ту же секунду почувствовал в сердце холод смерти. Но ни одна капля крови даже не брызнула на пол автобуса. Этамиев исчез. Дрожащие убийцы с перекошенными мордами в ужасе смотрели на то место, где только что был Этамиев. Из точки, где был его карман, стали расходиться красные светящиеся кольца Достигая метра в диаметре, они исчезали. Не расплывались в воздухе, а именно исчезали. Водитель вскочил в кабину и погнал автобус прочь от опасного места, но ещё два кольца разошлись уже позади автобуса…

— Есть чем оправдаться, — пробормотал мысяк. — Этамиева убила шаровая молния.

— А про то, что она была слоёная, не говори, — проскрежетал сквозь зубы водитель, — а то обоих из партии выгонят за мистику. Ну что ж, подведём итоги. Сбыли Кедрова, сбыли Чжана, сбыли Этамиева… И из-за каждого… головой рискуем…

…— Стойте! — закричал Ромбов. — Не кладите трубку!

— А что ещё?

— Устрялов звонит участковому врачу. Сейчас он узнает, были ли случаи отравления эрготамином…

— Водкой? — переспросил в другой комнате голос Устрялова. — Нет. это нас не интересует. Что? Самогоном? Нет, это тоже… Фотохимикатами… 35 случаев? Стиральным порошком… Ясно. А какими-нибудь наркотиками… что в аптеке не продаются… Только гашиш? А эрготамин? Не было? Ну, всё… Но вряд ли эрготамин приготовлен специально для этого случая, — это он говорил больше для Ромбова, чем для Солонцова. — На днях вполне может последовать ещё один такой же случай.

— А не было у вас тут случаев преднамеренного отравления? — спросил Ромбов, когда Устрялов кончил разговор.

— С целью получения наследства изредка бывали, преимущественно грибами. А вот чтобы специально выделили из спорыньи сильный наркотик — такого не было. Как им удалось его получить — ума не приложу.

— Самогонный аппарат зарезервировали. Меня волнует другое. Если убийца Трепыха так хорошо умеет метать нож…

— Вот я и думаю, зачем он убил своего, — подтвердил Ромбов.

— Наверно, он слишком много знал.

— Или тут… две хорошо организованные противоборствующие стороны. Кедров и Чжан намеревались выведать какую-то тайну. Судя по всему, в их план входило установить фотоаппараты, снабжённые приборами для съёмки с дистанционным управлением, и передатчиками для приёма звуковой информации. Где установить — мы не знаем, так как мысяки помешали им это сделать. И Трепыха, который всё-таки слишком много знал, они не пожалели. Наверно, он тоже был ознакомлен с этой тайной. А мысяки не могли позволить себе оставлять такого человека в руках милиции. Потому и важно было убить именно его.

— Это было бы логично, если бы удалось доказать, что у мысяков есть такая тайна, — перебил Устрялов. — А из-за недоучитываемого пива на заводе или ради сокрытия эмигрантского прошлого они на это не пойдут — и так в районе «свои» судьи. Значит, тут что-то покрупнее.

— Такое, что выходит за рамки не то, чтобы района, а даже и области?

— Вот именно. Но никакой такой тайны у них нет и быть не может. Даже сама тайна получения эрготамина тут явно не тянет…

— Как — инопланетяне? — не расслышал Ромбов.

— Я сказал «Явно не тянет». Кстати, в районе… Зорина и Викторова не нашли?

— Только один Александр Зорин жил в нашем районе за последние десять лет, да и тот покойный. А Викторова ищут до сих пор. Знаешь, — вдруг круто переменил тему Ромбов, — это дело само странное из всех. Во-первых, раньше я всегда точно знал, что произошло — убийство, ограбление или недостача, а теперь даже этого не знаю. Во-вторых, загадок не убывает, а прибывает, и конца им не видно. В-третьих, нет подозреваемых, потому что, в-четвёртых, нам пока некого и не в чем подозревать… Ясно одно: Зорин и Викторов должны или происходить из этих мест, или хотя бы иметь тут родственников, или учиться с Валерием в одно время и в одном институте. Среди знакомых Ратислава таких не было.

— А вдруг это и есть главная тайна? — спросил Устрялов.

У Ромбова даже дух захватило от этой внезапной догадки. А вдруг это и вправду главная тайна? Вдруг и вправду Валерий, Ратислав, Зорин и Викторов не исчезли, а содержатся в каком-нибудь тёмном углу мысяками под усиленной охраной? Мысяки на это вполне способны. Но как чудовищна сама мысль! Шесть лет, официально исчезнувшие…»

(Да: ветвь, не знавшая… Ичкерии! «Мыся» — лишь дикий оазис посреди советской действительности! И «эмигрантское прошлое» упомянуто — никак не Чжана…)

«…Вдруг — уже в который раз за сутки! — зазвонил телефон. Ромбов машинально схватил трубку.

— Викторов есть! — раздался торжествующий голос Солонцова.

— Как есть? Где есть? — не понял Ромбов, уже основательно уставший от пережитого и передуманного за день.

— Во Владивостоке в институте с 14 октября по 31 декабря 1977 года на кафедре технологии переработки работал лаборант научно-исследовательского сектора Викторов-Курганский Валентин Фёдорович. Это формально, так как с 23 ноября на работе не появлялся, но для облегчения завкафедрой и иже с ним каких-то махинаций числился. Из родственников жив только дядя, Курганский Алексей Дмитриевич, 1944 года рождения, с 1978 года житель Васяця, так что вам повезло. Не исключена связь между исчезновением племянника и переездом дяди из посёлка Посьет Приморского края через всю страну в Васяць без видимого смысла.

— Здесь, в Васяце, дядя Викторова? — переспросил Ромбов.

— Ну да…

— Что-то я не помню такого, — заметил Устрялов. — Пока Мыся не входила в мой участок, мог ещё всех помнить, а теперь нет.

— А у кого же, как не у тебя, узнать?

— Не знаю даже… У нас даже фамилий жильцов на домах нет. ЖЭК на Мысе, там всё так перекручено, что искать бесполезно. Да и вообще, к мысякам теперь ни с каким вопросом обращаться нельзя. Хотя, припоминаю, кажется… Будущего диспетчера троллейбусной станции тоже зовут Алексей Дмитриевич. Или нет, одного из будущих водителей…»

(Вот «перетасовано»! И в такой путанице — расследовать!)

«…Ромбов посмотрел в окно. За время разговора совсем стемнело… Было даже темнее, чем всегда. Ромбов сразу догадался, что по всей Мысе погас свет. Звёздное небо во всей свой красе развернулось над Васяцем.

— Мысяки никогда не видят этого, — неожиданно изменившимся голосом сказал Устрялов. — Не только потому, что мешает свет и дым пивзавода, но и потому, что они никогда не смотрят на небо. Они никогда даже не пытаются задуматься над тем, что вот эта звезда, — он указал на самую яркую звезду в западной половине неба, — удалена от нас на такое огромное расстояние, что свет её приходит к нас через 8 лет и 3 десятых… И всё же это расстояние очень мало по галактическим масштабам… Главная звезда созвездия Ориона, которая находится справа от этой звезды, удалена от нас на сотни световых лет и продолжает удаляться. Во Вселенной постоянно рождаются и гибнут звёзды, взрываются сверхновые, межзвёздный газ уходит в соседние миры через чёрные дыры, из туманностей образуются планеты, а здесь, на одной из них, живут жалкие существа, готовые из-за рубля перегрызть один другому морды. Ты знаешь, я уже иногда как будто могу ощутить эти огромные расстояния. Когда выключают свет, я смотрю на Млечный Путь… вот он, над Орионом, — и мне кажется, что я вижу это расстояние, в тысячи раз превосходящее расстояние до этих вот двух ярких звёзд над Орионом, которые мы видим на фоне Млечного Пути. И это очень помогает мне в борьбе с мысяками. Я знаю что сражаюсь с ними во имя прорыва человечества в этот огромный внешний мир. Они же не знают, на что им ворованые деньги. Но если бы ты знал, как я сам хотел бы побывать на какой-нибудь иной планете! И мне прямо страшно делается от мысли, что, возможно, на эту борьбу пойдёт вся моя жизнь, потому что наши безмозглые законодатели очень любят сажать с тюрьму невиновных, лишать преступников всех надежд чрезмерным сроком, а тех, кого повесить мало, наоборот, жалеют. С такими законами мы коммунизм не построим. Тут надо что-то менять.

Вдруг раздался звон будильника. Устрялов вопросительно взглянул на Ромбова.

— 8 часов, — сказал Ромбов. — То есть 20. В 20. 15 приходит последний автобус. Я специально поставил будильник, чтобы встретить Этамиева…»

(Но Сириус вечером в феврале — на востоке! «В западной стороне» — описка!

Ладно… Хоть фрагмент чего-то нормального — в этом кошмаре…)

«…Выглянув, Ромбов увидел приближающиеся огни автобуса. Он ехал так быстро, что Ромбов уже стал бояться, успеет ли он притормозить на спуске…

Свет в салоне был погашен. Это насторожило Ромбова. Странно было также и то, что второй дружинник стоял у двери, готовы каждую минуту выскочить. Этамиева видно не было.

Дверь резко раскрылась. Дружинник-мысяк вышел и быстрыми шагами направился прочь от автобуса. Ромбов догнал его.

— А где Этамиев?

— Исчез где-то. Шаровая молния в автобус попала, — ответил тот, поспешно удаляясь…

Ромбов поискал глазами водителя. Но это было ошибкой. Водителя он не нашёл, да к тому же куда-то и дружинник-мысяк. Оставалось только осмотреть автобус.

Ромбов вошёл в салон автобуса и включил свет. Салон был пуст. В заднем окне зияла огромная дыра. Весь пол был усыпан осколками стекла. На заднем сиденье лежали два довольно подозрительных предмета: окровавленный нож и резиновая маска.

«Убили! — с ужасом понял Ромбов. — Убили и выбросили по дороге! И не заметили, что выпал нож. А при чём тут маска?»

…изображающая его лицо… Этамиева…

…— Призрак! — завопил дружинник-мысяк. — Помогите!

— Вы, атеисты, в призраков не верите, — холодно возразил голос Этамиева… и тут же раздался такой истошный вопль, что Ромбов поспешно заткнул уши. Как сквозь сон, он увидел бегущую вверх по Лондонской улице фигуру.

— Этамиев! Подождите меня! — закричал Ромбов и бросился вдогонку…»

(Но что произошло: Этамиев вернулся за маской? За своим «земным» обликом? А тот — перепугался, увидев его… истинный?)

«…Удиравший и вправду был очень похож на Этамиева. Он бежал быстро, но и Ромбов старался не отставать. Он очень хорошо знал дорогу, а Ромбову то и дело приходилось бросать взгляд вниз, чтобы не споткнуться о выступ тротуара. Погоня неумолимо приближалась к повороту. И вот неизвестный скрылся за поворотом. Ромбову не повезло: он споткнулся о протянутую кем-то верёвку. Оставалось только удивляться, как удиравший заметил её в темноте. Но Ромбов заметил, что удиравший вскочил в чей-то сарай. Там блеснула красная вспышка… Ромбов поднялся и бросился к сараю, но так и застыл на месте. Как раз в этот момент из сарая выплывал край последней, десятой красной сферы.

«Раньше надо было догадаться, что эти шаровые молнии они получают искусственно! Но как и зачем?»

Сарай был пуст. Ромбов уже не удивлялся этому — он помнил об исчезновении машины с Кременецким. Но тут ему повезло. Как только он подумал, что хорошо бы опять позвонить Ялларабову насчёт этого явления, то далеко за домами, где-то в районе главной площади Васяця — площади Советской — стали всплывать над крышами домов вершины красных сфер.

«Во всяком случае, ясно, что эти сферы получают намеренно, — решил Ромбов. — А что, если эти сферы и есть тайна?»…

…— Но видели же это люди! — закричал Ромбов в трубку. — И я видел!

— Видеть гораздо легче, чем объяснить увиденное. Не всякий академик с мировым именем поймёт, что это было. И уж совсем не укладывается в голову, чтобы это получали намеренно… До этого вся мировая физика ещё не дошла…»

(Ответил — кто? Ялларабов?)

«…— Следователь Ромбов дома? У нас в больнице произошёл очень странный случай. Мой долг сообщить это вам. Я Михаил Валентинович Серов, врач поселковой больницы…»

(И он там! В иной роли…)

«…— Идут по больничному коридору двое двухметрового роста, и в руках какие-то зелёные кубики с кнопками…

— В лицо не узнали?

— Один в противогазе, я его не узнал, а другой… вот этот самый дружинник из Васяця, которого и вы должны знать. Как увидел, что дружинник, так и успокоился. Спросил только, что им надо. Они не ответили. Идут прямо в 4-ю палату… суют в правую руку Кедрову и Фэну эти кубики, что-то нажимают… И по дверному стеклу пошла красная рябь. Когда она исчезла, захожу потом — и никого. А этот водитель уже совсем холодный. Час назад умер…»

(Хотя за час — остынет ли тело?)

«…Значит, человек в маске Этамиева действовал и там. И опять пользовался этими сферами. Значит, можно считать… сферы просто переносят материю из одной точки пространства в другую, причём материя как бы исчезает в первой точке и возникает во второй.»

Серов попрощался и ушёл. Ромбов продолжал думать.

«А раз так, значит, и этот подозрительный самолёт… И машина с Кременецким… Но это значит, уже в январе 1972 года существовала такая техника! Наверно, без её помощи такой странный самолёт не мог быть сверхзвуковым. Стоп! А ведь самолёт летел со стороны Китая! Кстати, Фэн давно появился на Васяце?…»

(Ложный след… в мыслях?)

«…Чжан Фэнтао — эмигрант из Китая… Этамиев… разведчик — но чей? Что можно разведать в таком посёлке? Кедров и Чжан следили за Этамиевым, решив, что он инопланетянин… А эти «мысяки»? Что за тайны — у них? Просто хищение? Нет, всё не сходилось. Хотя… Почему, имея такие сферы, нельзя было просто исчезнуть из Китая и возникнуть в СССР?

А предполагаемая тайна уже действительно стала приобретать мировое значение. Вот только с какой стороны к ней подойти?…»

(Но — что?

Пришёл в строящуюся диспетчерскую, там — тот же допрос Курганского?..)

«…— Оживёт ещё покойничек, — с сомнением покачал головой Ромбов. — Кстати, дорогой мертвец, вам ничего не говорит имя Валерий Меркурьев? Или Валерий Грех?

«Однако же, хорошо сыграна смерть. Должно быть, по системе йогов тренировался. Лежит, как ни в чём не бывало. Боюсь, хоронить придётся…»

(А дальше? Прямо вдруг — непонятная ночная погоня?

Смутные образы: Ромбов вскочил, поехал куда-то… Вдруг — толпа… Хотят остановить, влезли на крышу…

Но — прорвался? И…)

«…Ромбов резко обернулся. Сзади сидели Кедров и Чжан. Ромбов по одежде определил, что они же ехали на крыше…

Итак, все расчёты Ромбова были опрокинуты в одну секунду. Этамиев — вовсе не фанатик с претензиями на владение миром… Кедров и Чжан не сбежали от него — они не могли бы сделать это с теми травмами, которые получили при аварии. Стоп! А сейчас как они могут двигаться? Что, этот Этамиев считает Ромбова идиотом? Или он сам сошёл…

Ромбов ожидал, что агенты Этамиева тут же бросятся наутёк… Но этого не последовало…

…— Мы и есть настоящие, — спокойно ответил Чжан. — Почему вы нам не верите?

— Потому что вы-настоящие после аварии не можете двигаться вообще. Где ваши двойники?

— Почему не можем? — спросил наконец Кедров. — Когда мы очнулись в доме у Этамиева, мы вполне могли двигаться…

…— Неужели Этамиев не сказал вам, как серьёзно травмированы ваши двойники? И, кстати, где он их держит?

— Может быть, тут произошло что-то, чего мы не знаем? — спросил Чжан. — У нас, что, и вправду есть двойники?

— А перчатки с отпечатками пальцев вы тоже делать умеете, — констатировал Устрялов, мельком взглянув на ладони Чжана. — Хорошо же у вас всё это поставлено.

Ромбов понял, что промедление смерти подобно, и погнал машину обратно. Теперь вся надежда была на Устрялова, что он в случае чего сумеет принять необходимые меры обороны.

Чжан долго не повторял вопроса. Ромбову это казалось подозрительным. Повернувшись назад, он так и остолбенел: кроме него, в машине никого не было… Он забыл, что ведёт машину на огромной скорости. И кто знает, чем бы всё это кончилось, если бы Ромбов не услышал визга тормозов. Он опять резко обернулся. Рядом с ним сидел Этамиев. Ромбов машинально выхватил пистолет.

— Не двигаться, — приказал он. — Теперь вам не поможет ваше сверхсекретное оружие. Куда вы дели Кедрова и Чжана?

— Отправил к себе домой, — совершенно спокойно ответил Этамиев. Это спокойствие насторожило Ромбова.

— Нет, не этих, а настоящих, — уточнил Ромбов.

— Эту тайну я пока не открою людям, — таким же спокойным голосом ответил Этамиев. — Тайну быстрого исцеления Кедрова и Чжана Фэнтао нельзя доверять цивилизации, наделённой таким потенциалом жестокости, как земная. Вы найдёте способ и это использовать для убийства себе подобных. Живя здесь, я никогда не чувствую себя спокойно. Мысяки готовы убить меня уже за то, что я сильно отличаюсь от них. Ничтожества не терпят тех, кто живёт осмысленной жизнью… Но в чём можете подозревать меня вы, следователь земной милиции?

— Марсианской милиции у нас нет. И так ясно, что земной. Я подозреваю вас в попытке завоевать мировое господство с помощью открытого вами способа мгновенного перемещения в пространстве. Но меня удивляет то, почему вы не попытались завоевать его за 12 лет, прошедшие со дня вашего полёта над китайской границей?

— А вы осведомлены гораздо лучше, чем я думал. Вполне могли бы все военные базы у Штатов и Китая разведать?

— С помощью вашего переместителя, — напомнил Ромбов.

— А вдруг я вам дам его, а вы завоюете это самое мировое господство? Нет, наша Академия Наук…

— Вы, что, язык проглотили?

— Нет, больше вы ничего не узнаете. Довольно с вас и этого…

Ромбов вдруг оказался в полном мраке… Но он даже не успел испугаться. Мрак длился недолго, всего долю секунды. Ромбов успел только выстрелить — и тут же оказался в комнате-«тюрьме» рядом с Устряловым и трупом Курганского.

— Приходите сегодня в 11 часов на угол улиц Московской и 7 Ноября, в дом 20/4! — раздался вдогонку голос Этамиева.

Легко сказать! А ведь было всего только полседьмого утра…»

(И выстрел — при телепортации…

А «в комнате-«тюрьме» — это как?..)

«…Все эти шестнадцать часов Ромбов не находил себе места решая, идти или не идти. Что и говорить, Этамиев предусмотрел всё, заперев их в комнату, замок которой боятся взломать они сами — уйдёт «труп». Так что, если кому Ромбов и расскажет эту жуткую тайну, то только Устрялову и «покойному» Курганскому… Всё же Ромбов рассказал ей Устрялову, правда, на польском языке и шёпотом, чтобы идти на встречу со спокойным сердцем…»

(Не забывать: «мозаичная» ветвь!)

«…В без десяти 11 Ромбов уже не сомневался, что Этамиев появится, чтобы открыть их. Почему он был так уверен в этом, он и сам не знал. Труп был заблаговременно заперт в шкаф. Устрялов спрятался под кроватью…

В без пяти 11 Этамиев возник посреди комнаты.

— Если бы я знал, я бы не оставил вас в запертой снаружи комнате, — признался он А сейчас идём.

При виде машины Этамиева Ромбов вздрогнул: именно так описывал Ялларабов машину Кременецкого. Но никакого страха Ромбов не ощутил. Он знал, что в случае его гибели Устрялов сообщит обо всём миру и фанатик-сверхчеловек будет обезврежен…»

(Увы, вот тоже отношение: неведомая сила — сразу… угроза всему?)

«…Не останавливаясь, машина въехала в гараж, пристроенный к ярко-жёлтому блочному домику, каких на главной улице Васяця — улице 7 Ноября — было большинство…

— Сейчас вы увидите 45-е по счёту собрание нашей секты, — сказал Этамиев и неожиданно улыбнулся странной улыбкой, вовсе не свойственной фанатику-сверхчеловеку…

Он открыл дверь в стене гаража. За ней оказалась лестница, ведущая вниз. Она кончалась другой дверью, окованной железом. Стены подземелья были покрыты плитками из светлого и тёмного зелёного пластика в шахматном порядке. Рядом с железной дверью было окно с сиденьем, напоминающим нары.

— Отсюда вы сможете наблюдать за нами, — сказал Этамиев. — И слышать всё вы будете хорошо.

Он вошёл и открыл изнутри занавеску. Ромбов увидел большое помещение довольно странного вида. Стены его были окрашены в синий цвет с жёлтыми и красными семиконечными звёздами. У стены на расстоянии ширины человеческого тела располагались красные колонны квадратного сечения. В одну из них был встроен магнитофон, в другую — электропроигрыватель, во все остальные — ещё какие-то приборы. На дальней стене опрокинутой лестницей располагались блоки книжного шкафа. У стен на откидных стульях с жёлтой кожаной обивкой сидели люди с эмблемой, которую Ромбов видел у Серова…»

(Какой? Тут — пропуски…)

«…Интересно, а для кого предназначены эти нары с окном? — подумал Ромбов. — Не всякий же раз кто-то наблюдает за этими собраниями. Разве что кто-то каждый раз находится снаружи, как охранник. Но чтобы Этамиев настолько доверял мне?»

— Начнём, — раздался голос Серова… В руках Этамиева как бы в ответ на это появился какой-то странный прибор. — Берёмся за руки, — все взялись за руки, Этамиев взялся за прибор, который держали двое его соседей.

— Да услышат нас все духи предков, которые есть на Васяце! — начал Серов. — Мы обращаемся к вам с просьбой о смерти одного из предводителей наших врагов. Мы никогда ещё не обращались к вам с просьбой о смерти правителя, но теперь это наш долг, потому что правитель готовит смерть всему миру. Поэтому правитель наших главных врагов из западного полушария и его главные убийцы должны быть уничтожены. Но мы не хотим подвергать опасности наших братьев в стране смерти. Пусть убийц поразит рука убийц!..»

(Мороз по коже…

И этим — предотвратили мировую войну? А… с кем?)

«…Серов кончил. Все сидели молча и неподвижно. Только Этамиев перевёл на своём приборе какую-то рукоятку и взялся за руки соседей, отцепив их от прибора. Ромбов понял, что у сектантов начался транс, очевидно, вызванный с помощью этого прибора. Наступил самый удобный момент для того, что он собирался сделать.

Ромбов осторожно, как будто кто-то мог его видеть, вынул из-за пазухи нож и встал. Сектанты не отреагировали на это ничем. Убедившись, что они охвачены трансом, он встал сначала на нары, потом на подоконник, и стал высверливать в цементе над дверью дыру. Время от времени он бросал работу и с тревогой посматривал в окно, чтобы убедиться, что сектанты по-прежнему в трансе. Наконец, отверстие было готово.

Раньше он никогда не носил с собой радиопередатчики для установки в любом подозрительном месте и даже е считал это нужным. Постоянное ношение с собой, кроме пистолета, ножа и фотоаппарата «Спутник разведчика», и без того уже было нарушением милицейских порядков и традиций, согласно которым, милиционер всегда должен подвергаться гораздо большей опасности, чем преступник. Но теперь ему очень помогло именно то обстоятельство, что у него в кармане оказался передатчик Кедрова, заряженный совсем новенькой батарейкой…

Установив передатчик и укрепив его найденным в машине Этамиева пластилином, Ромбов приступил к следующему пункту своего плана. Он сфотографировал машину снаружи и внутри, внутренность подземелья, внутренность гаража, дверь с окном и нарами, сектантов в трансе и Этамиева с прибором крупным планом. Он делал это чрезвычайно торопливо и в то же время боясь допустить малейший просчёт — он уже почти не сомневался, что на карту поставлена жизнь всей Земли…

Закончив съёмку, он сел и стал ждать, кода сектанты очнутся. А они всё так же неподвижно сидели и смотрели в одну точку. Ромбова немного успокоило то, что Этамиев смотрел на колонну с магнитофоном и не мог видеть Ромбова…

Медленно и мучительно долго тянулось ожидание. Чего только не передумал Ромбов в эти долгие минуты! Откуда-то появилось сомнение, что Устрялов сможет взломать дверь, если он не вернётся до 2 часов ночи. Потом её сменил страх, что ему самому с его снимками отсюда вообще не выбраться, и никто не догадается принять передачу с того передатчика, который он только что установил. Всякие ужасы лезли Ромбову в голову.

Но всё имеет свой конец… Раздался громкий щелчок, и сектанты внезапно и одновременно переменили положение. Этамиев встал и достал из-за колонны странный предмет, похожий на тонкий лунный серп чёрного цвета. Он положил его себе на колени так, чтобы рога огибали плечи, и откуда-то возникла музыка. Странная, завораживающая, почти гипнотическая музыка… Этамиев нажимал на приборе кнопки и едва касался протянутых между рогами струн. В его музыке чувствовалось тихое завывание космического пространства, стремительный ритм подготовки к старту, почти суеверное благоговение перед тайнами Великого Космоса, радость встречи с иным миром… И неужели такой человек может претендовать на всемирную власть? Увы, внешность часто обманчива…

Кончив ровно в полночь, Этамиев положил «лунный серп» ночь, обратно за колонну. К этому времени все сектанты опять сидели на своих местах. Серов встал и включил магнитофон.

Магнитная запись открывалась государственным гимном СССР, чего Ромбов никак не ожидал. Ему ещё никогда не встречались сектанты, более лояльные, чем местные мирские руководители. Но он решил не спешить с выводами…

Но Ромбов ошибся. Снова раздалась «космическая» мелодия, только уже в несколько замедленном ритме, и… опять начался государственный гимн Советского Союза. Так сначала показалось Ромбову. Вслушавшись, он понял, что это просто совпал ритм. Слов он по-прежнему разобрать не мог. И вдруг что-то как будто подтолкнуло его… узнал фразу, которую Кедров запомнил из разговора Этамиева.

…запутался во всём, что увидел и услышал сегодня. Вернее. вчера, так как уже шёл первый час ночи на 5 февраля, но и сегодня тоже.

Пока Ромбов пытался восстановить у себя в мозгу причинно-следственную связь событий, началась новая песня…»

(И — зазвучало вдруг! Будто и не текст, не запись — «напрямую»:

…— Я возьму с собой этот большой мир,

Каждый день, и каждый его час…

Если что-то я забуду,

Вряд ли звёзды примут нас…

Да: из «Москвы — Кассиопеи»!)

«…Услышав их, Ромбов вдруг с удивлением обнаружил, что ещё может после всего пережитого задуматься о космосе. О том, какими гадкими кажутся в сравнении с высокими стремлениями его исследователей мелкие помыслы некоторых землян. И не только мелкие, а и крупные, если они превращаются во всепланетный кошмар. Страшно подумать — планета продолжает свой вечный путь по бескрайнему космическому пространству, когда на ней есть жизнь, и так же будет продолжать его, когда цивилизация погибнет… Есть ведь коме атомной войны, промышленных отходов и тому подобного ещё одна опасность, о которой ещё почти никто не знает… А если всё-таки это ещё не конец?

…Дальше следовала песня «Притяжение Земли».

«И почему вся лента у них на космическую тему?»— подумал Ромбов…»

(И — одиночество Этамиева среди землян…

Нет, а… «Ещё одна опасность»! О чём это?)

«…предполагает действия за спиной правительств. Сможет ли наша разведка поработать так хорошо, чтобы мы могли одновременно обезвредить все их военные базы? Не сделаешь же нашего разведчика министром обороны США!

— А почему именно нашего? — переспросил Этамиев. — Совместные действия коммунистов Земли не означают экспорта революции. Конечно, туда, где нет своих разведывательных кадров, их придётся экспортировать, но всё равно в каждой стране найдётся своя оппозиция… Трудности, конечно, очень велики, но вы должны понять, что иного выхода у нас нет.

Дальше дискуссия шла в том же духе. Ромбов не столько прислушивался к ней, сколько пытался решить, была ли она результатом продуманного сговора или правдиво отражала взгляды сектантов. Если бы Этамиев только пытался изобразить себя и своих сторонников-сектантов… коммунистами и патриотами, он превратил бы собрание сектантов партсобрание с политинформацией… Да и Кедров говорил, какие у Этамиева взгляды. Но вот это-то и странно… фанатику с претензиями на мировое господство надёжнее было бы маскироваться под самую обыкновенную ничем не примечательную личность, чем… Стоп! А вдруг он не фанатик? Вдруг он мыслит себя добрым царём — миротворцем и освободителем? Ведь ясно же, что неосуществимы все его планы. Разве теоретически возможно совершить мировую революцию так, чтобы ни одна атомная бомба в мире не взорвалась? И он намерен снабдить своим оружием своих последователей и с его помощью обезвредить все военные базы мира?

Ромбов почувствовал, как груз, давивший на его душу, падает по частям вниз. Он даже испугался этого внезапного облегчения и стал убеждать себя, что это только предположение. Но справиться со своими эмоциями он был уже не в силах. Ромбов сам не заметил, как сектанты стали расходиться. Он тоже встал и вышел через незапертую дверь подземелья и гаража, отгоняя от себя все мысли об Этамиеве. Теперь он думал только о похоронах Курганского, назначенных на сегодняшний полдень…

…— Странная секта, — ответил Ромбов. — Три четверти часа сидели в трансе, просили привидений о смерти Картера и иже с ним. Потом слушали государственный гимн и песни о космосе. А в самом конце Этамиев стал убеждать колеблющихся сектантов в правоте своей идеи мировой революции. Я установил там передатчик Кедрова.

— Да ну?! — радостно воскликнул Устрялов. — Просто удивляюсь, как ты всё можешь предусмотреть! Но где ты его спрятал?

— Над дверью в слое цемента. Только я этого не предусмотрел. Передатчик у меня оказался случайно…

— Что ж, будем прослушивать. А как с похоронами?…»

(Вот как…

И Картер «там» — президент уже второй срок…)

«…День выдался как будто специально для похорон. Было пасмурно. С мутного неба, как из мешка, валила жёсткая колючая метель. Снега было так много, что ноги проваливались в него почти до верха ботинка. Ветер пронизывал до костей и едва ли не сбивал с ног…

Последний раз заглянув в коридор и убедившись, что «покойник» и там лежал неподвижно, Ромбов решился и дал гробовщикам знак войти… Но, как бы там ни было, а похороны всё равно должны были послужить проверкой…

…Колонну замыкали Ромбов и Устрялов.

— Так как тебе представляется схема этого дела?

— Трудно сказать, — ответил Ромбов. — Этамиев мыслит себя не то всемирным тираном, не то добрым царём. Может быть, он даже считает собственную личность исключительной. А мысяки этого не знают и ненавидят его просто за иные интересы и иные взгляды… Эта шайка мерзавцев боится и ненавидит всех, кто мыслит не так, как они… мешает их спокойному и нечестно добытому благополучию…

— Боязнь прогресса, — констатировал Устрялов. — Мещане против сверхчеловека.

— Против исследователей, — возразил Ромбов. — Этамиев скрывал свои сферы и от сектантов. Видно, тут идёт борьба не двух, а трёх сторон. Мясяки против Этамиева и его сообщников, они же против сектантов, сектанты не знают о сообщниках Этамиева… Только вот никак не могу понять, кто такой Этамиев. Сейчас мне кажется, что он хотел бы стать добрым царём Земли, но не верит людям и потому не доверяет никому из своих сфероиспускателей. А родом он из Китая и потому летел оттуда через границу вместе с Чжаном. Но ведь ясно же, что, имея такие сферы, он мог пересечь границу сих помощью. И странная конструкция самолёта ни в какие ворота не лезет. И то, что он 12 лет топчется на том же месте, так и не решившись доверить кому-нибудь свои сферы… Где сейчас все те, кому он помог бежать, тоже неизвестно…»

(Шальная мысль: а он «по этой ветви» — инопланетянин ли?)

«…А Кедров и Чжан? Это ведь тоже случай, необъяснимый с точки зрения мировой медицины! Теперь можно считать доказанным, что во время погони у них на крыше сидели настоящие Кедров и Чжан. Я сразу понял, что дурачить нас с помощью подставных лиц, одетых в резиновые маски, ему не было смысла — всё равно мы бы ему не поверили. Скорее всего, Кедров и Чжан, поправившись в столь короткий срок при помощи очередного открытия Этамиева, вышли из его дома ночью…

— Чтобы попасть в разряд оборотней? — с сомнением спросил Устрялов.

— Зачем — это ещё предстоит выяснить. А хулиганы действительно приняли их за выходцев с того света и устроили за ними «крестовую» погоню во славу атеизма… Казалось бы, тут всё ясно, не считая разве что открытий Этамиева. Но зачем ему были нужны Меркурьев, Кременецкий, Зорин и Викторов?

— Агенты секты в других городах? — предположил Устрялов.

…чтобы формировать в людях такое сознание! Хорошо задумано, но Этамиев не учёл одного. Немного есть на Земле людей, которые могли бы выдержать испытание властью. Так что Этамиев, скорее всего, из исследователя уже стал претендентом на роль всепланетного доброго царя-батюшки, а оттуда через стадию Иосифа Виссарионовича движется к стадии тирана-фанатика, возомнившего себя непогрешимым повелителем. И научными исследованиями он, вероятно, уже не занимается…»

(Из чего выводы? Из непонятных явлений, как-то связанных с ним?)

«…И вдруг в толпе раздался истошный крик. В одно мгновение Ромбов и Устрялов поняли всё, но было уже поздно. От нескольких ударов изнутри крышка гроба отскочила…»

(Шквал следов… и ничего не ясно?

«…Мертвец встал из гроба, и люди разбежались…» — а дальше?

Но не тут же это: «…Все люди покончили самоубийством, оставшиеся пошли домой…»?)

«…А, может быть, всё дело в том, что и Ялларабов, и он, Ромбов, смотрят на это дело не с той стороны? Так можно объяснить провал Ялларабова, разбиравшего и дела посложнее. А это дело простое, только вот не хватает информации и нет источников, откуда бы она могла поступить. Вся надежда только на следующее собрание сектантов. Запись разговора Этамиева на его языке позволит определить лишь то, откуда он родом. Да и собрание сектантов, от которых Этамиев скрывает свои главные тайны, вряд ли что даст. Так как же найти нужный источник данных? С какого конца взяться за это дело? Вызвать Этамиева на доверительную беседу? Попытаться отыскать его документы в архиве, навлекая на себя новую опасность со стороны Мыси? Попытаться похитить сфероиспускатель? Пойти прямо в руки к Этамиеву со включенным третьим передатчиком Кедрова в кармане? Всё это, конечно, ерунда, но все серьёзные выходы из положения уже перепробованы! К счастью, Ромбов оставил включенным на полную мощность приёмник… принимавший передачу из дома Замесилова…» (А это ещё кто?) «… Если бы он этого не сделал, неизвестно, удалось бы вообще сдвинуть расследование хоть на миллиметр вперёд…»

(Ах — тех махинаций на пивзаводе? И Чжан с Кедровым — следили за этим Замесиловым?

А там, сразу — ещё «выезд на дело»?..)

«…— Дом 6б/1а… Наверно, у вас сумасшедший придумывал названия улицам и номера домам, — не удержался Ромбов.

— Лезть придётся по пожарной лестнице, — словно не слыша его, продолжал Устрялов. — Подслушаем с балкона, что они будут говорить…

…— На девятый этаж, значит… — быстро определил Ромбов. — Никогда ещё не лазил по пожарной лестнице. А тем более зимой… Наверно, придётся переодеться сантехниками и взять по мотку проволоки. А на конце каждого мотка сделать крючья, чтобы цеплять за следующую перекладину…

…Балкон девятого этажа был недалеко от лестницы, но для того, чтобы перелезть на него, надо было перегнуться за угол. У Устрялова это получилось, а вот Ромбов сомневался, что сможет это сделать. Решившись, он зацепил крюк за поручень балкона и стал осторожно приближаться по лестнице к краю дома.

— А теперь давай сюда руку, — сказал Устрялов с балкона…»

(Ещё смесь следов… Схватка в той квартире — с кем, из-за чего?

И — Этамиев пришёл на помощь в поимке земных махинаторов?

Да, сборище: «рядовые» воры получали инструкции от руководства пивзавода! Но — ввалились дружинники, повязали всех…

А в тексте — «выпал» целый детективный пласт данной истории, связанный с этим?)

«…Ромбов очнулся от незнакомого голоса. Выглянув из-за колонны, он убедился, что это… подвал. Кто-то стоял спиной к нему… одет в блестящий серебристый комбинезон. Судя по росту и фигуре… незнаком Ромбову…»

(Пропуск?)

«…— А как Валерий? — спросил Этамиев.

— Ничего не вышло. После нескольких неудачных опытов разбежались все сотрудники. А ведь были и удачные! Он уже почти доказал существование телепатии — и вот такое! А ведь без него ничего не выйдет. Да, кстати, как Зорин?

Ромбов вдруг понял всё… Почему раньше он пытался отбросить предположение, что Зорин не погиб при взрыве?

— Работает над проектом исследования космоса в 21-м веке. Разрабатывает такую методику ведения межзвёздной экспедиции, при которой исследуемой планете не мог бы быть нанесён никакой ущерб. Учёл всё: и телепатическое влияние астронавтов, и возможную враждебность аборигенов, и то, что раньше надо послать разведывательный зонд. Даже то, что на борту должен быть Центр Управления Полётом зонда, разведывательных капсул и навигационных спутников для ведения связи между ними — всё предусмотрено!

— Ну, а ты-то чем занимаешься?… — спросил незнакомец.

— А у нас дело плохо. Письмо Валерия, пролежавшее на почте шесть лет, пришло прямо в руки к участковому…»

(Да, готовил «агентов» — учёных, прогрессоров!)

«…Но благодаря следователю и участковому я узнал, кто заправляет мысинской мафией… Только вот что: на нашей установке кто-то получает эрготамин для тёмных целей. В секту проник предатель…

— И какие имена стали известны милиции? — с ужасом спросил Викторов-Курганский. (Это не мог быть никто другой…)

— Да. Казалось бы, всё так удачно: под видом Валерия похоронили манекен, Ратислав исчез при сверхзагадочных обстоятельствах… Зорин на бирже труда сам признался мне, что бесконечные принудительные мероприятия и диссидентские сплетни привели его в Америку, и я помог ему бежать из тюрьмы, а тебя чёрствые сослуживцы просто не стали разыскивать. И вдруг всё попадает в руки правосудия. Кстати, я тут не только…»

(Пропуск?)

«…чувство несправедливости. Мысяки пронюхали, что те ночью выезжают куда-то на машине Фэна, и заблаговременно укрылись в гараже Рязанцева.

— А кто это? — отсутствующим голосом спросил Викторов.

— Бывший первый секретарь комитета комсомола. Главари местной мафии добились его снятия с должности за принципиальность и приём в комсомол только достойных. Недостаточный процент членства их, видите ли, смущал. А теперь ещё решили его машиной таранить машину Фэна, чтобы списать на него все грехи. Видишь, на что они идут для сокрытия своих махинаций?

— Вижу, — после нескольких секунд молчания отозвался потрясённый Викторов. — Это чтоб при социализме…

— Так ведь проклятый капитализм всё ещё лезет людям в души, а армейское воспитание рождает страх перед начальством. Многим… ещё кажется, что здесь одни принудительные мероприятия и сварливые продавщицы, а там полная свобода, деньги льются рекой и можно купить всё что угодно. Вот и пытаются жить здесь по буржуазным законам. И так же, как и там, всеми средствами устранять неугодных. В нашей секте они тоже видели угрозу своему благополучию. И подготовить покушение на Кедрова и Фэна у них тоже не дрогнули руки. Ты же знаешь главный принцип капитализма — собственность дороже людей. Тем более таких, кто хоть чуть-чуть, а неблагонадёжен. Но травмы они получили тяжёлые, да и Рязанцев чуть не схватил инфаркт… А труп повезли в центр на экспертизу. Там сказали, что это эрготамин… на обратном пути на меня было покушение, но я вовремя исчез. Оказалось, в момент исчезновения нож был на полпути к сердцу. И маска осталась в автобусе — я не успел дать шейтахету задание её перенести.

— Задание?

— Конечно. Шейтахет хотя и машина, но настолько сложная, что надо послать ей телепатический импульс и мысленно представить себе всё, что хочешь переместить. А маску я забыл. Но… на остановке я подкараулил автобус. И забрал её… но тот дружинник… Так что тайна раскрыта… Даже моё лицо уже видели…

— Так что же будем делать? — с ужасом спросил Викторов.

— И это ещё не всё… Вчера утром случилось вот что. Следователь и участковый установили под окном…»

(Пропуск?)

«…не развернуться. В комнате никакой мебели, только в углу орудие пыток.

— Орудие пыток?!

— Ну да. Всё как у настоящей мафии…»

(Настолько серьёзно?)

«…Самое страшное — один раз выстрелить по невиновному и найти для себя оправдание. Да ещё для чагир…

— Но как с бандитом? — дрожащим голосом спросил Викторов. — У него же шейтахет!

— Я надеюсь, что он не сможет им воспользоваться. Он не догадается, что субпространству надо давать мысленные задания. Кроме того, в шейтахете зарядов осталось всего на 50 килограмм массы. А перезарядить его можно только на корабле.

Ромбов посмотрел на зелёный пластмассовый кубик с пятью кнопками. Он решал, отдать или не отдать его Этамиеву. В его руках он всё равно бесполезен, но кто знает. во что превратится он в руках Этамиева?

— И всё-таки в руках землян он может стать чудовищным оружием, — подолжал Этамиев. — А если они разберутся в его устройстве и станут выпускать для военных целей? Страшно даже подумать…

Этамиев запнулся, не в силах продолжать дальше. А Ромбов вдруг вспомнил слова Этамиева о земной милиции…

Как будто весь мир перевернулся в глазах Ромбова…

И тут сверху раздался стук в дверь и голоса. Медлить было нельзя.

Ромбов вышел из-за колонны, держа в протянутой руке шейтахет. Этамиев и Викторов смотрели на него в крайнем удивлении.

— Его взял я. Берите…

Этамиев взял шейтахет и нажал на нём синюю кнопку. Через секунду в его левой руке возник другой шейтахет. Он нажал на нём красную кнопку. Этамиев и Викторов исчезли. А по лестнице уже бежали вниз дружинники…»

(Ах, вот что произошло!

Ромбов поднял оброненный Этамиевым шейтахет, подумал о чём-то — и перенёсся? А те решили: шейтахет выкрали бандиты!..

Но идут — лишь слова, подтверждённые образами! Потому — фрагментарно!..)

«…Дальше бежать было некуда. Площадь Революции была окружена. Большую часть толпы составляли жители Мыси, но были и из Васяця.

— Да неужели никто из вас не видел этих красных сфер? — спросил Ромбов.

Все услышали его, но никто не ответил.

— Пусть выйдет вперёд тот, кто видел!

Никто не вышел.

— Хорошо! Кто может объяснить, что произошло с бандитами в доме Мелкогубова…» (Уже… так?)

«…Никто не ответил.

— Кто-нибудь видел погоню в субботу? — подсказал Ромбову Устрялов.

— Кто видел автомобильную погоню в субботу? — спросил Ромбов.

Опять никто не ответил.

— Кто помнит, как исчезли из больницы Кедров и Чжан?

— Я помню! — раздался из толпы голос Серова.

— Вы не в счёт! — ответил кто-то. — Нужен второй свидетель!

Надежда таяла на глазах. В действие вступила извечная земная трусость. Несмотря на то, что многие из находящихся здесь видели сферы… никто не хотел признаваться в этом. Зять Греха партийный секретарь пивзавода Мелкогубов… всегда «разоблачал» все эти явления на партсобраниях как «мистику», и каждый боялся показаться остальным чужим по взглядам. Из тех, кто видел сферы, только у Серова хватило смелости сказать об этом вслух. А за эту тупость и боязнь оказаться «не таким, как все» расплачиваться выпало Ромбову и Устрялову. Когда вчера в полдень в дом Этамиева ворвались дружинники, Ромбов рассказал обо всём Устрялову. Устрялов, конечно, поверил ему. К несчастью… никто из дружинников не видел настоящего лица Этамиева. Если бы кто-нибудь видел, никто бы не решился назвать всех свидетелей сумасшедшими. А так Ромбов и Устрялов были объявлены сошедшими с ума на почве отравления эрготамином…

— А чего долго думать? — закричал кто-то. — Волоките их в психичку, и всё тут! А с сектантами мы сами разберёмся!

Это значило, что сектанты уже заподозрены в намеренном вызывании у себя галлюцинаций с помощью приёма эрготамина.

Ромбов успел подумать об этом ещё до того, как их втолкнули в машину. Только потом он услышал звук закрывающейся двери. В каком-то фильме именно с таким звуком закрывалась тюремная камера.

Итак, Этамиев оказался инопланетянином. И всё сразу стало на места. С эмиграцией Фэна он не связан. При перелёте границы вынужден был исчезнуть из-под обстрела… А какие были на него подозрения! Исследователь-фанатик! Новоявленный Наполеон! Претендент на доброго царя! А если что-то не так — значит, это для Ромбова! Специально для того, чтобы закрутить ему голову! Быстрое излечение Кедрова и Фэна — зачем ему понадобились? Дал Ромбову присутствовать на собрании сектантов — так не намеренно ли пустил собрание в это русло? Оставил Ромбова в живых — зачем ему это нужно? Неужели трудно было сообразить, что он инопланетянин? Вспомнить стыдно!

А если бы Ромбов знал, что Этамиев инопланетянин, что бы изменилось? Да ничего! Земляне до того привыкли к собственным корыстным устремлениям, что и инопланетян изображают в фантастике такими же. Где уж тут поверить в чью-то искренность!

И всё-таки до чего же это противно — принять инопланетянина за уголовника! Да, хорошо же земляне встретили гостей… Уже при первом рейсе их разведывательную капсулу, приняв за китайский самолёт, едва не сбили советские лётчики… Проклятая тупость, присущая всем землянам, не дала им возможности предположить, что это инопланетяне. Неужели они не могли сообразить, что самолёт такой формы не может развить такую скорость? Они, наверно, думали только о том, что выполняют приказ командира, а в результате совершили преступление перед народами двух планет. Из-за них вместо открытого контакта инопланетяне шесть лет искали людей, которые могли бы заинтересоваться инопланетянами. Можно представить себе, сколько раз их встречали насмешками и подозрениями в сумасшествии. Да, как видно, несмотря на бурное развитие науки в 20-м веке, земляне остались так же тупы и глухи ко всему непонятному.

Только в конце 1977 года инопланетянам удалось найти землян, пригодных для контакта. Все они оказались людьми, разочаровавшимися в земной жизни. Это ещё больше подчёркивает в землянах обывательскую жилку, отсутствие интереса ко всему непонятному. А ведь ещё предстояла их работа на Земле в качестве агентов инопланетян, научные исследования и поиск новых доверенных лиц. А, впрочем, нет ничего удивительного в том, что Этамиев отказался от открытого контакта. За те 6 лет ему пришлось столкнуться со столькими проявлениями отвратительных черт характера землян в лице и отдельных граждан, и целых стран, что он не решился заявить о себе на международной арене. Да и куда? В Советское правительство, неспособность которого справиться с гонкой вооружений и ведомственными барьерами и должен был неминуемо истолковать как нежелание заниматься государственными делами? В ООН, где заправляют Штаты? В Варшавский Договор, который в его сознании ассоциируется с гонкой вооружений? И вообще, сколько привычных землянам недостатков заметил он на Земле! Земляне привыкли к тому, что всегда были пьянство и наркомания. Земляне привыкли к тому, что можно оправдывать невмешательством во внутренние дела нежелание помочь свергнуть военную хунту. А Этамиев видел всю эту привычную несправедливость и с каждым разом всё меньше и меньше доверял официальным земным органам…

…А, может быть, земляне не хотели признавать Этамиева инопланетянином и по другой причине? Может быть, землянам просто не хотелось, чтобы инопланетяне прибыли на Землю и увидели весь их позор? Да, в незавидном свете предстала Земля перед глазами Этамиева… Загрязнение атмосферы, войны, безработица, наркомания… А над всем этим — тупость директоров и министров.

И главное, не всё ещё ясно. Непонятно, почему так важны были опыты Меркурьева по изучению телепатии. Непонятно, как в секту мог проникнуть человек, который получил эрготамин. Вообще непонятно, каков план инопланетян…

…13 февраля 1984 года, 5 часов ночи…

Ромбов проснулся и вскочил с койки. Ему снилось, что он летит на самолётё Этамиева к Владивостокскому кладбищу, куда должен доставить манекен в гробу с датой своего рождения и вымышленной смерти, а за ним летит машин «скорой помощи». Ромбов выжимал из самолёта всю скорость, на какую только тот был способен, но машина медленно приближалась…

…— Что вы здесь делаете? — раздался за дверью палаты голос заведующей отделением…

— Я старший лейтенант милиции Меркурьев, — раздался незнакомый голос. — Скажите, этот товарищ был у вас на излечении?

— Был. А что такое?

— Милиция установила, что тогда он был отравлен эрготамином. Вместе с ним эрготамин принимали, приняв за средство от кашля, ещё два человека. Они находятся у вас. С его помощью мы должны опознать их и увезти с собой на время для дачи показаний.

— Ах, вот оно что… Тогда идите в 27-ю палату. И, кстати, могли бы говорить прямо. А я сейчас принесу их одежду и позвоню Этамиеву, что всё идёт как надо…

У Ромбова даже дух перехватило. Заведующая отделением — агент инопланетян! Сейчас их освободят…

— Собирайтесь, — сказал Меркурьев, входя в палату…

Поверх одежды по предложению Меркурьева они одели что-то похожее на лёгкие скафандры. Меркурьев объяснил, что это костюмы с электроподогревом.

У крыльца больницы их ждала странная машина. Она напоминала увеличенный вдвое гоночный автомобиль, вместо колёс поставленный на широкую гусеницу без поперечных рёбер с двумя лыжами впереди… У неё только лобовое окно было… окном, а остальные, включая заднее, были иллюминаторами. Рядом с машиной, представлявшей собой, очевидно, многоместные пассажирские мотонарты, стоял инопланетянин, похожий на Этамиева.

— Вы и есть Рашиоль? — спросил Ромбов, не поздоровавшись.

— Да, я Рашиоль Горхембара Хайшени…» (Как уж услышалось!)

«…Внутри снегоход был очень похож на пассажирский самолёт АН-24, только кресла были тёмно-синего цвета со светлыми дымчатыми разводами. Расположенными как бы внутри их полупрозрачных спинок. Посреди широкого коридора стоял стол, окружённый такими же креслами, но уже не синими, а зелёными. На одном из них сидел Фай Чжитао…» (снова — уже так?) «…на другом, рядом с ним — ещё не знакомый Ромбову агент инопланетян. Увидев вошедших, он поднялся из кресла.

— Вы и есть следователь Фёдор Ильич Ромбов…» (Да, другие имена!) «…Будем знакомы… Меня зовут Юлиан Тургаев. Юлиана Павловича Трепыха, сына бывшего секретаря поселкового парткома и студента райцентровского пединститута, болше не существует. Он умер и похоронен на Васяцьском кладбище.

У Ромбова вдруг появилось непреодолимое желание расспросить всех про их тайны. Начать он решил с Зорина…

— Как я жил в Америке? — ответил Зорин на вопрос Ромбова. — Отвратительно! Родственники, которые зазвали к себе в Штаты, просто указали на дверь, будь они прокляты. И ещё заявили, что меня никто не обязан трудоустраивать. Тут я и понял, чего стоят их письма о сладкой американской жизни. Им там жилось хорошо, потому что они гангстеры…» (?) «…Ну, стоял я несколько дней в очереди на бирже труда, а тут все деньги кончились. И так захотелось на Родину! И границу перейти нельзя… в Канаде всё то же самое. Решил вернуться через советское консульство, но не успел — из-за какой-то забастовки, которой и не видел, попал в тюрьму, где мне пришили статью об убийстве полицейского. Как я собирался бежать. вы знаете. Хорошо, что про меня узнали инопланетяне. Я исчез ещё до того. Как охранник выстрелил в машину…

— А про лифт вы знаете? — поддержал разговор Кременецкий…» (Да… сам Родион — там!) «…— Просто удивительно, почему только вы трое, включая Ялларабова, поверили в моё исчезновение, а остальные доблестные стражи порядка только разводили руками. А вообще-то вы знаете, как я исчез?

— Знаем. И про ваши секретные бумаги знаем. Инопланетная техническая документация?

— Совершенно верно. Когда видишь её, просто дух захватывает! — с восхищением ответил Кременецкий. — Тому, кто не видел коммунизма, трудно понять, каких вершин в развитии техники может достичь человечество, свободное от преступности и войны.

Смешанное чувство охватило Ромбова…»

(Некий перерыв?)

«…Через минуту Тургаев… открыл в боковой стене нишу, вставил кассету в щель, предварительно повернув её в руках, и что-то нажал. Тут же не на дверце ниши, а прямо перед ней возникло объёмное изображение зала заседаний областного суда. На скамье подсудимых сидели — Ромбов и Устрялов не поверили своим глазам — Замесилов и Трепых…»

(Да, вот они — реальные!)

«…— Свидетель Юлиан Павлович Трепых! — вызвал судья.

В кадр вошёл Тургаев.

— Вы учились в Мысинской школе с 1973 по 1983 год. Что вы можете сказать о ней?

— Могу сказать только то, что учиться там было отвратительно. Тогда я не понимал, а теперь понимаю: там было хорошо только тем, чьи родители могли хорошо заплатить учителям за хорошие оценки на экзаменах. Вот только непонятно, на что шли эти взятки… Сейчас вот много говорят о том, что школы в наше время оснащены электроникой, а у нас никакого оборудования не было. Даже не помню, чтобы там хоть раз показывали опыт по физике или химии. Никакой ориентации по интересам… за исключением радиокружка, где две недели подряд собирали одни только приёмники и ничего больше. Именно потому я и не устраивался никуда на работу, что не знал, к чему у меня должна лежать душа…

…— Как, на ваш взгляд, глубокие знания имели ваши соученики?

— Да где там! Я уже сказал, что хорошие оценки выставлялись за деньги. А на выпускном экзамене по математике разрешали списывать, чтобы мы не провалились. Получается что-то вроде эстафеты: выпускники школы с купленными пятёрками идут в пединститут, там из них делают никудышних учителей и присылают обратно в Мысю…»

(Но за махинации в школе под судом — инженер пивзавода?)

«…— Ведите себя достойно! — произнёс судья как можно громче, чтобы заглушить захлёбывающийся от смеха зал. — Итак, свидетель, что вы можете сказать о своём отце?

Трепых вздрогнул и застыл с таким выражением лица, какое бывает у трупа. Тургаев не обратил на это никакого внимания и спокойно продолжал свои показания:

— Сейчас он, наверно, жалеет, что не родился в домостроевские времена. Не знаю, помнит ли кто-нибудь, а я вот помню, как он устраивал дома жуткие скандалы, а мы с бабушкой запирались в уборной. Он тогда думал, что я ещё ничего не понимаю — это ведь было 12–14 лет назад — а я всё запомнил и теперь знаю, как это надо истолковать. Он постоянно говорил, что все настраивают его против меня. Я уже тогда не уважал его, а даже просто ненавидел за его постоянную злость.

— А зарплата, которую я приносил домой? — выдавил Трепых…»

(Ах, и… вот кто был — в виртуальных воспоминаниях Хельмута!)

«…— Зарплату приносить может всякий, — ответил Тургаев. — Все нечестные люди думают о том, что этого достаточно для семейной жизни…

— А что было, когда вы учились в школе? — спросил судья.

— Тогда его интересовали только мои оценки. Чуть что — сразу лез носом в душу и проверял все уроки. Ни он, ни эти сволочи из школы не желали понимать… что у меня нет никаких способностей к математике. Вот потому я и съехал на тройки. Я очень уставал в школе, как, впрочем, и все, кто старается работать на уроке. А не рассказывает нецензурные анекдоты. А этот негодяй из-за частых пропусков занятий в школе устраивал скандалы. Он давал мне лишние задания по алгебре, просто чтобы поиздеваться…

— Я хотел, чтобы он лучше знал программу, — пробормотал Трепых, не поднимая глаз. — А…

— Не врите, — резко перебил его судья. — Свидетель сказал, что способностей к математике у него нет. Вы не могли этого не знать.

— Но вы не думайте, что я не сбежал из дома от такой жизни из трусости. Слушайте внимательно… — Тургаев сделал небольшую паузу и продолжал — Я хорошо запомнил этот день, 9 октября 1980 года… как он что-то сказал ей по секрету, и начала рассказывать… что у нас где-то в Сибири есть концлагеря… партии и правительства. Потом ещё то, что наша страна вмешивается в дела других народов… при капитализме и интеллигенция имеет… То, что в 1979 году Китай напал на Вьетнам…»

(Речь Тургаева — вдруг пошла обрывками!)

«…— Но вы… верите этому? — решился вставить Трепых…

— Разве мог я… в декабре 1982 года начал догадываться… собирать подпольную организацию… с 1980 года я определил направление этой организации как коммунистическую. Я думал, что капитализм и социализм одинаковы в своих грехах, а коммунизм выше их на один и тот же интервал, если можно так выразиться. Так что подсудимого никого не удалось совратить с пути истинного. Так вот из-за этих фантастических рассказов я и не бежал из дома. Боялся, что они в таком случае попадут в руки милиции, которой я боялся совершенно напрасно.

— А правду говорят, что вы плохо сходились с людьми… — начал судья.

— Да, всё это правда. Подсудимый специально сделал так, чтобы я вырос несамостоятельным и нерешительным. До школы я, можно сказать, жил только дома. Подсудимому нужна была тёмная личность, а не гражданин Страны Советов…

— Вот вы говорили, что у вас при окончании школы не было никаких определённых планов. Что же всё-таки делали после выпускного вечера?

— Думал, как быть дальше. Я тогда так устал от школы, что даже не думал поступить куда-нибудь учиться в том же году. Сначала мне казалось, что мне хочется заниматься астрономией. Подсудимый тогда доказывал, что надо выбирать такую работу, чтобы можно было везде устроиться. А я себе поставил целью работать только в каком-нибудь крупном центре космических исследований…

…— Не думал, что мой сын — идеалист и фанатик диктатуры пролетариата. Все они такие. Думают, проживёшь одним удовлетворением от работы — а надо что-то и есть…

— Вот с такой философией… и дошёл до участия в банде пивзаводских воров. А доказывал… что только инженеры — интеллигенция, а рабочие — хамы, и не имеют права требовать… А по-моему, инженеры, которые только и думают, что о деньгах и показателях любой ценой…А в Штатах, думали, миллионами ворочать? Так вот же за… это… на выпускном вечере…»

(Накладка? Или вправду — там, на суде… раскрыл нож?)

«…и с силой бросил его подсудимому в живот.

— Ай! Помогите! Убивают! — заверещал Трепых и свалился, неуклюже перегнувшись через ограждение скамьи подсудимых. Караульные бросились к нему.

Судья замер с выражением глубокого раздумья на лице. Он не знал, как ему поступить — защищать закон, дав команду арестовать явно невиновного… Тургаева, у которого не выдержали нервы, или защищать справедливость, вернув нож Тургаеву и отпустив его.

Решение пришло из зала. Изображение на экране резко повернулось, на кадр надвинулось лицо Серова, изображение повернулось обратно, границы кадра резко отодвинулись, и нож, выскочив из живота Трепыха, влетел в руку рванувшемуся навстречу Этамиеву. Очевидно, это он, не выключая камеру… передал её Серову. Этамиев опрометью бросился к проходу и остановился только рядом с Тургаевым.

— Я освобождаю вас от решения, — сказал он судье. — Он уйдёт со мной. Я больше не появлюсь у вас… А вы будете помнить, что мы, инопланетяне, есть на самом деле…

Тут по экрану пошли круги.

— А предателя этого…

— Да. Его мелочь выдала. Он оказался не в курсе текущих научных событий… И застали его в постели с какой-то бабой и порножурналом…

— Ну, с этим ясно. А… вы что дальше намерены делать?…»

Где чьи слова, о чём? Запуталось кругами абсурда! Всё вместе: детективная история, межпланетный контакт — угодило в круговерть попыток предотвращения мировой ядерной войны!..

Началось — делом о розыске пропавшего без вести; вышло потом — на махинаторов с пивзавода (способных на пытки и убийства); но суд по ходу заседания — свернул на школьные проблемы, затем — на антисоветскую агитацию! И осталось всё это — как запутавшийся, неоконченный текст…

А — конфликт между Васяцем и Мысей? «Европейская» строгость одних, на которых косятся другие: мол, «не пролетарии»? Хотя как раз «чинные европейцы» — мафия, уголовники! И воспитали наркоманов, устроивших ночную погоню — зато в школе требовали носить «короткие причёски»…

И лишь ещё мысль — сквозь подступающий сон… Что в самом Чжане (или Фэне) — так знакомо? Неужели… Чжоу Мин?..

242. Осадок ветвей

…— Так… где же эта Мыся?..

Узкая тропинка, по ней шли три мальчика. Слева — вспаханная борозда, слева — кривая бревенчатая ограда (или «коновязь», или что уж такое)… Всё на вид — старинное, одеты — как после войны, вокруг — никакой техники…

Но это — 1984 год? Уже весна? Мирная…

И обернулся там, спросив это — «здесь» уже не Иван Грех: фамилия другая, как-то на «С»? А кого спросил? Те двое: Николай Кривоносов, и… Ну, тоже: «здесь» он — не Пилогубов, и не Пьяный! Но… далеко забросило их!..

(А воображение — уже рисовало современную школу, компьютерный класс! Будет там, у них — через несколько лет?..)

…Ещё видение. Вернее, сперва лишь голос:

— Хочешь взлететь, а не можешь?

— Но вы не смейтесь над ним! Он же в прошлом — ихироо, летучая мышь! Такими они там стали, на Фоларои! Весь их отряд…

— Да мы и не смеёмся! Мы тоже не можем, как тогда…

— А снится! Бывает, во сне хочется дать разряд всем телом…

— Но вы теперь — люди! А люди таких разрядов не дают…

— А тогда был… даже забыл, как называется! А правда: как?

— Олхохорхоо… Это название — с другой планеты. Там тоже видели в пустыне, и назвали…

— Таких, как были мы? А теперь — и не взлетишь, и не дашь разряд! Почему люди устроены так?

— Люди — это люди. У нас развивается — разум. И сами делаем себе то, что не досталось от природы…

— Да… Люди и не ныряют, — грустно сказал ещё кто-то. — Не могут дышать под водой… А то… потомство, что было у меня тогда — они же просто… (Эвриптериды?)

— Что тут скажешь… Такие у вас судьбы, у всех! Кем вы только были… И — у всего нашего мира… Придёт время — вспомните. А пока… Не забыли: скоро приедет Кааха Вырто, покажет модель космического корабля?

— Нет. Не забыли… — откликнулось сразу несколько голосов.

— А человек и плавать не может, как эвриптерида, — ещё добавил кто-то.

(Да, человек Аорары — не может! Созданный биосферой планеты красного карлика… Нет и привычных сезонов года: всё меняется ото дня ко дню…

…И вот — детский сад на Аораре! Для тех бывших космонавтов! Но, наверно — и будущих же…)

…— Да я разве льгот каких-то добиваюсь? Привилегий? Я, в мои 17… У меня теперь другая жизнь! Просто хотел встретиться, убедиться… Ну, что вас оскорбило? Или… стоит прийти в другом облике, и ты — уже не ты?

— Нет, подожди… Неужели вправду?

— А вы как думали? — говоривший это уже обернулся от у двери.

— Но хоть скажи: как ты теперь?..

…— И что за названия такие? (Это — все трое уже за столом продолжали разговор.)

— Двойной посёлок: Васяць и Мыся! Никто не знает, откуда названия! Да и в плане просто удивительно: рельеф местности образует такую фигуру… (Увы, пропуск?) …И одно — как говорят применительно к городу, «градообразующее предприятие»! Был пивзавод, а будет — плодоконсервный! Пиво же теперь — анахронизм…

— Пивзавод… — почему-то задумчиво повторил один из взрослых…

(Хотя тоже: «здесь» они — не Замесилов и не Трепых! Но, раз их взяло сюда… И Тургаев: ему — 17…

А в прошлом все трое — однополчане! И то письмо в газету… было бы — его? Загадка: ведь написал же кто-то…)

…И «здесь» сам посёлок, Васяць-Мыся — где-то в Сибири?

А — Этамиев, Серов, Ялларабов? Где они, что с ними?..

…— Ну, что нам делать? Не поедем же вправду с ним в Израиль!..

(А это? Мальчик, лет 12-ти, на цепочной карусели — сказал кому-то, обернувшись…

А там, сзади — снова он! Как это?..)

— Конечно, нет! Но что будем делать?..

(И третий — такой же! Близнецы! Одеты, кстати, чуть по-разному…)

…— Надо подумать! Ладно, пока — сразу домой! А уж там…

(И вот — идут куда-то: парком, улицей? Всё же в одинаковых костюмах… Но то, казалось — джинсовых, то — каких-то коричневых…

А — кто такие?..)

…— И в заключение — о футбольном матче…

(Нет — не Этамиев, не квартира «робота»! Опять — они! Уже дома, включили телевизор?)

…— Так где прыгать с поезда? — спросил один, не очень слушая репортаж. — Уже у самой границы, на ходу? Ты понимаешь, что говоришь?

— А там же и проверка! — согласился другой. — Ещё попадёмся…

— Ну, скажем: насильно хотели вывезти в Израиль!

— Забыл этот новый закон о гражданстве? Дети до 14 лет, «как правило, следуют гражданству родителей…»

— Давайте придумаем что-то, — вновь начал первый. — Мы же вообще столько всего придумали…

— «Как правило…», — ответил второй. — А это…

— Мы ему уже такими достались! Скажет: он тут ни при чём!

— А правда: откуда? Знать бы: как это нам делали? Как мы такими стали?

— Да, странно, что не помним! Проснулись однажды, а уже… И отношение у всех сразу… Откуда оно, да откуда! Будто сами себе сделали!.. (Но что? Нет же… дефектов тела! Не видно!)

…— А детям никогда не верят! Говорю: надо придумать что-то! Помнишь: пока у нас было нормально, сколько всего придумали?

— Ну… — заговорил наконец и третий (сидевший перед телевизором дальше всех). — Как мы… будто роботы — и летим на Уран или с Урана? Чем теперь поможет?..

(Что? Так они…)

…— «Родели»-15, 18, 19… Откуда хоть взяли эти номера? — добавил второй. — И «беззуба»…

— Или даже: Вин Барг, Герм Ферх и Эрио Латеби! Ещё с другими номерами…

(Родион едва сдержал изумление!

Снова — переворачивалось всё…)

…— А вот теперь… в Израиль! — ответил первый. — Потому что этот «отчим» так решил! А какой он отчим? Откуда вообще он сам?

— Так всё время же — по интернатам! — сказал второй. — Сколько себя помним… А теперь — решили отдать в семью! После этого! Стыдно же с этим — там!

— Но вот мы думали… — начал третий, отворачиваясь от экрана (где ничего не разобрать). — Кто вообще мог это сделать? Когда и как?

— И так просто не сделаешь, — задумался второй. — Больно же! Ниткой под кожу, или как? И — быстро, наверно, не будет! Часами… Заметили бы…

— Это надо выкрасть, и под наркозом… — предположил первый. — Чтобы проснулся, и ничего не помнил…

— После общего наркоза — то ли пить очень хочется, то ли спать не можешь всю следующую ночь, — возразил третий. — Я помню, кто-то рассказывал… (В одном из интернатов?) …А с нами такого не было!

— Главное, теперь не разденешься нигде ни перед кем, — ответил первый. — Такая татуировка…

— Ну, у тебя… просто глаза и хоккейные клюшки, — ответил второй.

— Просто? Ничего себе «просто»! Снимаешь брюки, а с бёдер смотрят глаза! Четыре, в обе стороны! Да ещё клюшки — ниже колен! Это у тебя — «просто»…

— Лампасный шов — по ноге, как на брюках — тоже выглядит странно! Но у него, — он покосился на третьего. — Вообще ужас…

— Даже не знаю, что за фигура какая-то, — с неохотой заговорил тот. — Русалка, не русалка… Но не затем же, чтобы просто нас различать! Трое близнецов…

— Различать можно, не унижая, — твёрдо ответил первый. — А тут… и для нас загадка, и как бы позор! На физкультуре в школе, на осмотре — нигде не разденешься без вопроса: «Что это такое?» Будто сам виноват…

(Некий сумасшедший — сделал такое? А уж порядки в детдоме…

Ой! А… тот 9-й этаж, куда пробирались Ромбов с Устряловым! «Орудие пыток»…

И Кедров — в маске! Что в той ветви — у него с лицом?)

…— Русалки с топорами — взрослых особенно шокируют…

— И теперь, такими — в Израиль? — ответил третий. — Этот, кому нас отдали, так решил…

— Я и говорю — бежать надо!

— А как? Когда? — переспросил второй. — Везде спросят по дороге: вы не видели троих одинаковых мальчиков? И попадёмся…

…— Нет. Смотри, что я предлагаю, — возразил второй (не… самому же себе: был перерыв!). Встал к шкафу, взял с полки книгу, все трое склонились над ней…

…И — Родион вдруг понял!

Ну и мозаика — получалась из тех следов!

Какая там «банда пивзаводских воров»: ловили… маньяка, делавшего детям татуировки! Да так, что они сами ничего не помнили…

А началось… Некто решил, что имеет право с «воспитательной целью» стричь детей прямо в школе — ведь началось с причёски! А потом, войдя во вкус — и татуировки, по его мнению, «постыдного» характера…

И рассчитал как: ребёнок, ничего не помня, не подозревая, разденется дома, родители увидят — и скандал! И, пока разберутся, захотят выслушать… Родители тоже бывают всякие…

Но как? Снотворное, гипноз? Это уже не шутки!

Настоящие татуировки, несмываемые… И сразу — репутация лжеца, сумасшедшего, сломанная воля (кто поверит ребёнку, что тот ничего не понимает!); и в таком состоянии — можно уже похитить, везти в разведцентр за границу!..

Да: потерявший чувство реальности изувер с «воспитательной» манией — применял эрготамин… А кто-то — пользовался его безумием… И — от детей, недолго думая, отказывались шокированные родители…

О чём и узнал — Этамиев, и его товарищи-астронавты? Такой открылась им земная цивилизация?

А Ромбов, с расследованием исчезновения Меркурьева — угодил в эту круговерть!

«Исходно» — скандал из-за причёски Кедрова, закрывавшей шрам на лице…

Но тут — обрыв! И далее — мозаика: некая «банда пивзаводских воров» — знает об инопланетянине, преследует его; в небольшом посёлке — строится троллейбусная линия; наркоманы среди ночи — вдруг догоняют «оживших покойников»; ещё одного — хоронят, но и он оживает; заседание суда — перескакивает с одних обвинений на другие; вопрос же: что за предатель проник (и вправду ли) в секту, созданную Этамиевым — остаётся открытым…

А Устрялов, Солонцов — кто они, и где? А кто «там» директор школы, и он ли делал татуировки?..

…Но непонятное совпадение: «мыся» — название роботов на Нбендангхе!

(И вот, мелькнуло: Тагейно и Тафареме, уже немного старше, чем тогда — над роботом со вскрытым корпусом! А вокруг — ещё Рандалао, Этахара? Не успел рассмотреть… Открыв череп, делали что-то с мозгом этой «мыси»? У неё — дёргались конечности, и — такое «выражение лица», что…

«Смиренная, капризная, затрепыхавшаяся» — будто телеграфной строкой отпечаталось в сознании. Хотя — это же лишь машина…

Но главное: удалось! Разобрались, как управлять…)

…И — что ещё мелькнуло, вроде бы про Аорару?

Не успел понять! Тут же…

…— А, это? — переспросила кассирша, вроде бы на автовокзале. — Так этого я помню! Но — совершеннолетний, только небольшого роста! Ещё привстал, чтобы взять билет…

— А куда? — спросил… милиционер, что ли?

— Думаете, помню? И был один, никого больше с ним… А вы говорите — трое? И голос — не как ребёнка… Такой, как у карликов…

— Вы уверены?

— Да. Не он. Похож просто, но не очень. Тот — и по лицу было видно, что старше…

Милиционер отошёл от кассы в зале ожидания (очень знакомого автовокзала!), продолжая думать…

Итак: один, с портфелем или кейсом, одет по-взрослому; переходил от кассы к кассе, всюду что-то спрашивал? Брал билеты на разные направления — не только себе, кому-то ещё? А главное: один! Хотя пропали — трое…

(Кто-то, лишь похожий на них?

А сами — что придумали, листая ту книгу?..

Но главное: «Родели»! Ощущали себя — ими? Знали — как свою игру, «придуманные» имена в ней?

Нет ответа — пока… Вагон отключил ту запись: приём ещё новой информации! Можно лишь думать самому…)

…Стеценко пишет про «Роделей» — и вот «Родели»! Наяву!

А об Атлантиде — ничего нового! И в тексте Черненко — лишь уже известное…

С «беззубой» же — вовсе страшно предполагать…

А те — с Хэтохороро, Фернчхе, или как называют свой мир? Были на Земле — и в Атлантиде, и в 20-м веке… по какой ветви земной истории?

И — сколько далеко могут ещё простираться отведённые ветви? И — что, если застрять в них?

Жуткая бездна — разверзлась в мыслях…

«Роботы» из безвестной экспедиции в давно отвергнутой ветви — теперь… в телах троих землян-близнецов? И имена — вправду звучали похоже на «Вин Барг», «Герм Ферх», «Эрио Латеби»? Но — и те пятизначные номера? Хотя уж «Уран-Улфао» — чисто литературная основа?..

И всё же: ледяной спутник, предотвращение его подрыва! Где, когда?..

…А тут — странная тишина! Родион даже удивился…

И, казалось бы — время подумать, а… о чём? Когда — просто не готов?

И — лишь грохот колёс… Впервые за долгое время — так…

…Родион вышел в коридор (темно, редкие огоньки за окном); мельком взглянул в расписание: рейс Москва — Владивосток, отрезок до Тюмени… Да, где-то недалеко — двойной посёлок Васяць-Мыся!

И там — все они: Серов, Солонцов, Ялларабов? Едет — узнать, что с ними?

(А вправду необычный план посёлков: улицы — будто по гребням холмов, вокруг… оврагов, низин, впадин, провалов — как вернее назвать? Потому и Васяць — двумя дугами, и от них в обе стороны — контуры, похожие на сапоги; а Мыся — будто контур печной трубы с некими пристройками, антеннами! В целом же — будто такой «месяц», как рисуют в детских журналах… «сапожком снёс трубу»! Почему-то именно так хотелось сказать…

Такой контур — будто расстелен на плоскости в подходящем месте! Как где-то на Нбендангхе — те копии Ровно и Львова!

Правда, в зеркальном варианте: Васяць — западная часть, Мыся — восточная! И — перевёрнут…

…Нет, а кто — там, в рассказе о Нбендангхе — «вспомнил о сяце»? Васяце, что ли?

Неисповедимы пути смыканий… Порой страшно подумать: где, как отзовётся вдруг?

Даже и названия частей посёлка — будто производные от слова «месяц»! И те «губные паскуды» — что за образ, какого происхождения…)

…Но опять — тот образ, что уже мелькнул прежде?

Аорара… Полумрак комнаты, тьма за окном… (Обе звезды — под горизонтом?)

Кровать с сетчатым ограждением, на ней — ребёнок…Кожа — скорее коричневая, чем жёлтая (насколько виделась)…

Подошла женщина, чтобы перестелить постель…

Но — кто это? Неужели (догадка заставила вздрогнуть)… Кораро Лано? В новом теле?..

…А вот — он же, старше? И рядом — Кааха Вырто!..

(Какое истолкование нашли бы подобному — земные религиозные идеологи?

А с чем сравнить — реально? С тем мальчиком, что тысячи лет был духом местности? С «центром радиоактивной руки»?

А ведь — не миф! Живой человек, переживший — ужас безнадёжной вечности… Кто, как — в силах представить такое? Творцы мифов о неких построениях «высших сил», где всё якобы известно наперёд, и имеет глубокий тайный смысл — смогли бы, не сойдя с ума?..

Да — что открылось вдруг!..)

Видение — мелькнуло и ушло. Опомнился — на сиденье в коридоре…

И даже не сразу понял: огни за окном… бежали в обратную сторону!

Вскочил, бросился к расписанию…

Так и есть: Тюмень — Адлер! Уже… назад?

Вагон изменил решение на ходу! Принял ещё — весть, менявшую планы…

Ещё что-то об Аораре! И пока — лишь обрабатывал информацию…

…Да и что сказать, о чём расспрашивать — тех же Устрялова, Солонцова, Ялларабова? (Ну, Кедров — во Львове. Так сложилось…)

В этой реальности — нет и причин «тех» преступлений! И не придётся уже Солонцову и Ялларабову быть следователями; и роль Устрялова как участкового — совсем иная! (У Серова, как участкового врача, впрочем — та же, привычная.) И Рязанцев: роль партийного секретаря в новой реальности — вопрос; и зачем ему знать — что могла быть авария его машины? И вовсе опасно касаться — если кто из других регионов! Китая, Англии (да, кажется — и оттуда!)…

…Вовремя спохватились! Ни к чему касаться — несбывшегося!

И взяло сюда — лишь тех, кто достоин! А — не этих, мрачно-одинаковых, чинно-прилизанных, кого выводила из себя любая непохожесть; и не тех, перед кем все — будто у подножия их заслуг и переживаний! Ведь правда: тяготы войны — вынес весь народ, следующие поколения — достойно жили потом! А эти… Пересидели войну в штабах; или — шли сзади, целясь в спину своим; или — «выйдя из низов», тут же «задвигали» других; и всё — кликушествуя, сколько и чего перетаскали на своём горбу! «Хозяева жизни» среди равных, паразиты на правильных словах о жертвах и трудностях…

А жертвенность стала нормой жизни — и этого будто никто не видел! Не решались спросить: почему где-то — давно налажена мирная жизнь, а тут — всё повинности, очереди, проверки на благонадёжность, «пограничные зоны» вдали от любой границы? Почему там — давно уже новая техника, а тут — работают на чуть не подвязанной шнурками? Сразу в ответ — это гневное: «Да как ты смеешь? Да мы в твои годы…» А что этим доказали — и кому?..

И пусть даже у такого подхода — глубокие исторические корни: издревле всё давалось труднее, так сформировав национальный характер… Но как и перейти к чему-то лучшему, если сразу — окрик об «избалованности», «изнеженности», всё, что облегчает жизнь, объявлено греховным, кощунственным? И попробуй найди возражения, не уронив свою честь! Объясни — тем, кто спекулирует на святом, ссылаясь на войну, голод!..

Вот «чинно-прилизанные» с Мыси и избрали позицию: видеть во всех «с этой стороны» — дикарей и хамов! Но недалеко и ушли, пытаясь «воспитывать» их же методами — один случай с «короткой причёской» чего стоит! Выместили на школьнике конфликт взрослых…

Но всё это — сюда не попало! И зачем им — след тех проблем?..

(Разве что — Кедров когда-то приедет в «эту» Мысю, и удивится…)

…Но тот же вопрос: как сочетается память людей «до разделения» — и сомкнувшееся заново? Или — «отдача» в прошлое? И «теперь» это будут… потомки неких ссыльных из западных областей в Сибирь? Ссыльных — уже предвоенного времени?

Нет — нельзя касаться! Вагон решил правильно! Пусть установится…

А пока — новая информация с Аорары… И эти трое «Роделей» — и некий, не ощущаемый как личность, отчим…

(И это: «дети до 14 лет следуют гражданству родителей»! Всё сознающие, понимающие! Было же, вправду! Кто додумался… так понимая патриотизм?

Вот — и отождествлявшие нравственность с жертвенностью, готовностью терпеть и страдать! Их истинный моральный облик — когда сами у власти, пишут законы! «Сдадут» из детдома — и за границу…)

…И с «той стороны» Земли — осталось немало хороших людей. И переправлять их оттуда — пока не разделятся окончательно ветви, миры…

Вот, снова — ехать во времена «до разделения», за «Роделями»!

А за окном — летели навстречу далёкие огни…

Но пока что — к себе в купе, спать…

243. Правда Аорары

…— Ты понимаешь, что говоришь? Или как это будет?

— Помнишь «Семнадцать мгновений весны»? Там — искали нашу радистку с одним ребёнком! Никто не искал — с двумя!..

— А нам, наоборот — по отдельности? По трём разным маршрутам?..

— Так вот, — начал «Родель-18», — ты поедешь на юг! В первый день… Видишь: Черновцы? Это займёт так с полдня, до вечера — я проверял на автовокзале! Но ещё в дороге успеть выспаться — ночь проведёшь где-то на скамейке! Автовокзал же ночью не работает: автобусы не ходят! Только и спать нельзя… А в гостиницу — паспортов у нас нет, да и… найдут, заберут там, даже если бы были…

— А на второй день? — спросил «Родель-15».

— Потом… — начал уже «Родель-19». — Кишинёв? Или, если повезёт — Одесса? Но не знаю: есть такой рейс сразу оттуда?

— А на третий — Херсон… Нет, он близко… А видишь: прямого пути нет, через дельту Днепра — только объезд! Вот и расстояния… Но, если можно — то и до Симферополя! А на четвёртый, через Керчь — уже доедешь…

(Но — есть куда ехать? Или — план отчаяния?)

…— А если застряну в Одессе или Херсоне на третий день? Не знаем, какие там рейсы!

— И как потом, дальше, соберёмся? — добавил «Родель-15».

— Так, а я… вот, наискось! — «Родель-18», не ответив, стал листать атлас. — Что тут у нас? Винница…Туда вроде рейс есть?

— А дальше как? — спросил «Родель-15».

— Надо продумать… Но эта дорога, на Кривой Рог — что-то не внушает доверия… А я могу — на Симферополь! Точно! Во второй же день! Нет, далеко! В Одессу…

— Но договаривались ехать по одному, — напомнил «Родель-19».

— Да понимаю — но смотрите, что по карте получается…

— А я тогда как? — спросил «Родель-15».

— Ты — севернее, в Киев! Тоже… ночь где-то на скамейке, а потом, во второй день — Харьков! Не успеешь же — сразу…

— А вдруг? Если рейс из Киева на Харьков сразу есть? Или уж лучше — вдоль Днепра? Вот смотри: Черкассы, Днепропетровск, Запорожье…

— Но будем рассчитывать: это — во второй день! Может, и в Донецк доберёшься… А на третий — в Краснодар сразу? Далеко…

— А может, тут — морем? Азовским? «Кометой»… — начал «Родель-15».

— Я бы не рисковал, — ответил «Родель-18». — Автобус знаем, а в другом транспорте ещё попадёмся: вдруг документы проверяют? А так — махнёшь этим удостоверением, и всё! В такой одежде — поверят, что совершеннолетний!

— А голос? А лицо? Какие-то тени навести, чтоб старше казаться?

— Вот это идея! — сразу одобрил «Родель-19». — Голос имитировать научились, а внешность может выдать…

— И чемоданы какого-то «взрослого» вида! — добавил «Родель-18». — Или портфели! Тогда не придерутся! Никто ничего не заподозрит!

— А как дальше я? — напомнил «Родель-19». — Как ехать мне?

— А… пусть маршруты пересекаются! — предложил «Родель-15». — Ты, если повезёт — сразу из Херсона в Керчь, а ты, — он повернулся к «Роделю-18», — ещё в Симферополе! Нет, наоборот…

— В общем, приблизительно представляем, как ехать, — стал подводить итоги «Родель-18». — Я еду через Черновцы, Кишинёв, Одессу, Херсон, Симферополь — или как-то близко к этому; ты, — повернулся он к «Роделю-19», — прямиком к югу и вдоль моря… Ну, а ты — севером, в объезд: Полтава, Харьков… Или: Днепропетровск, Запорожье… А может, я — так, а ты — наискось, посередине…

— Днепропетровск, Донецк — и есть скорее наискось, — уточнил «Родель-19». — А если билетов на какой-то рейс нет? На крайний случай — «Кометой» из Жданова! Если всё нормально, не проверяют… Да почему должны проверять?

— Действительно, — согласился «Родель-15». — Это же не Израиль и Палестина, где на каждом шагу проверки!

— Но надо не попасться, — ответил «Родель-18». — И прибыть туда всем…

— А как-то будем держать связь по дороге? — спросил «Родель-19».

— А как можем? — переспросил «Родель-18». — Не знаем же точно, как поедем! Главное — решить: как встретимся? Где ждать друг друга?

— На нашем пляже, — неуверенно предложил «Родель-15». — У пятой тумбы, или как её…

(Увиделся образ — некой тумбы у забора! Или постамента, опоры под что-то… И тоже — знакомо!)

…— Кто раньше приедет, будет время от времени приходить, — согласился «Родель-19».

— Не забывайте: у нас теперь татуировки, — напомнил «Родель-18». — Придётся вечером…

— Да, — согласился «Родель-15». — И на пляж днём не пойдёшь! Купаться будем ночью…

— Пока это нам кто-то не снимет, — добавил «Родель-19». — А кого, где найдём…

— На то и рассчитывали, — ответил «Родель-18». — Что кто-то поймёт…

(«Наш пляж»! Бывали, знают, куда едут?)

…— Но что: он завтра выехать собирается? Быстро решаем, что нам надо, берём это… и пошли?..

…Нет, пока — обрыв? Без продолжения?

Лишь — прояснилась тайна мнимого карлика?..

(А сам сейчас — где? Между Свердловском и Челябинском? Где — и в чужих семьях, кажется, не бывал! Хотя сколькие сменил — в таком возрасте, что не помнил?..)

Нет — а это?..

«…Фаа Лохри… Угала Реа… Флаа Реа… Кола Реа… Ялу Рире… Кааха Вырто…»

(Как? В… таком произношении?)

«…Фаа Лохри — 13…» (Или: «…15 лет…» — был у власти?) «…Угала Реа — эпоха неоправданной строгости, когда «сажали» невинных… Флаа Реа — недолго… Кола Реа — авантюрные эксперименты в области экономики… Угала Реа — тогда началась мистика…

Дамба… Кааха Вырто — правил потом. Он уже ничего не мог сделать…»

(Кто-то — торопливо, скороговоркой, как мог — пытался передать сюда, Родиону… правду об Аораре?

И даже — мелькали лица? Стремительно сменяясь, всё равно не рассмотреть…

Но — были соответствия эпох! Захар и тут не ошибся!)

«…5100 (в десятичном 8784)… 5120 (в десятичном 8808)… 5140 (в десятичном 8832)…»

(Вот и те 20… то есть, 24 года — когда Кааху Вырто искал настоятель мнимых «корароланцев»! И ещё спустя 24 — революция! Свержение минус-разума…

И отсюда 5120-й — в, казалось, фантастических эпизодах! Шло уже не первым циклом — и проявилось так!)

«…Рауэ Лайан… Адах Халак…»

(И все имена — по два двусложных слова! Ну, или три: Ал Ара Фьяи… А те, длинные, в тексте Захара — видно, должности! Приписал, приняв за компоненты имён!

Или… и то — лишь слышалось так? А скорее: «Алъара Фьяи»?..)

…Но да: повтор имён с Фархелема — и земных эпох!

После того, как в самом деле — аорариане (и не путём столь кровавой борьбы, а скорее мирного развития — передалось вдруг в ощущениях! Без чего-то даже отдалённо подобного рабовладению, а сразу от некого «относительно патриархального либерализма» — где бывала, впрочем, и несправедливость оплаты труда, и спорность цен при отсутствии установленных денежных единиц, но объектом присвоения могли быть товары, положение в обществе, а никак не сами люди) — уже перешли к индустриальному обществу! Стали создавать — сразу после племенных охотничьих общин, плантаций — общинные же заводы! «Мануфактуры», как сказали бы земляне! И — безо всякого «найма», «трудовой миграции»…

…Да — стали появляться и образы!

Поле с ровными рядами растений… (Или даже сперва — луг, где выпасали скот?..)

…Рыбная ловля, морской промысел: лодка на волнах в бушующем штормовом море, группа людей с неводом? Всё так «по-земному»! (А поймали — существо, похожее на рыбу, тюленя? Нет, радиальное — гигантскую морскую звезду… Увы, людям надо чем-то питаться!)

…А вот — что за растения там? Под суровым «двузвёздным» небом, где нет определённых сезонов года, «лето» в любой момент может смениться «зимой» — и они приспособились вырастать и давать плоды в любых условиях…

…И — охота уже на суше? Лес — вроде араукарий или доисторических сигиллярий Земли; группа людей с копьями и чем-то похожим на топоры — устремилась вдогонку за ящером, похожим сразу на буйвола и трицератопса…

…Снова поле, ещё группа людей — среди аккуратных рядов растений, похожих на пальмы, но ниже их роста… (Выращиваемых — ради съедобного ствола, как и на Фархелеме?)

…Увы — и столкновение людей между собой! С теми же копьями, на фоне неясно видимых сооружений (в красном сумраке местной «ночи»: зашла главная звезда)…

…И снова мирный образ: станки!

Ткацкие — кажется; потом — для обработки металла; потом… Видны смутно — не угадать назначения всех…

Но — всё более совершенных форм… Ковочные, металлургические (откуда-то лилась раскалённая струя); гальванические (для покрытия металлом глиняных изделий)? И уже явно электролизеры: стержни, ванны!..

(Однако… передача — для сведущего глаза! Сходный тип цивилизации — но всякий ли поймёт, что это!)

…Копировальный аппарат — ксерокс «по-земному» (появился там раньше фотографии?); но — и явные фотоаппараты, фотоснимки! И — первый, ещё несовершенный (с огромными шестернями, не накрытыми никаким кожухом для безопасности) — кинопроектор? (Само изображение там на экране — заметно мелькало, рассмотреть не удалось…)

…И — полупроводники, компьютеры? (Да, информационные технологии — у них развились раньше!)

…Паруса кораблей, вполне «земные» на вид — под глубоко-синим, почти фиолетовым небом…

…И повозки — да, «производили виды странно выглядящих машин»! В отличие от фархелемских — запряжены животными! Ящерами уже более «бычьих» или «лошадиных» форм…

(Уже компьютеры, микрофильмы в библиотеках — и такой транспорт!)

…Но вот — и паромобиль? На полевой дороге, взбегающей холмами среди серовато-сизой травы — уже аорарианским «днём», в свете обеих звёзд?

…И двигатель внутреннего сгорания? Сборка в мастерской… (Или — по схеме Стирлинга, с огромным поршнем-вытеснителем?)

…Стали уже мостить дороги — камнем, асфальтом? По морям пошли теплоходы; в небо поднялись самолёты… (Сразу, минуя дирижабли?

А, кстати: радио, телевидение? Или тут «земные» аналогии не срабатывали? Если уже — компьютер?)

…В городе, ещё называвшемся Улауафа (не том, подземном — в столице, позже названной Мраваланом!) — было пущено метро…

(А в основном — рельсовый транспорт и остался лишь городским?)

…Начались разработки космической техники. Вскоре — поднялись бы в небо ракеты, достигли бы соседних миров — где по косвенным признакам астрономы давно определили наличие жизни! И — мягкий, устойчивый климат, если сравнить с Аорарой… А возможно — вскоре часть людей Аорары переселилась бы туда…

(Увы: не предполагали несовместимости биосфер — не изучив живую материю на глубинных уровнях!)

…Да — этой страшной ошибке не дал свершиться дальнейший ход истории! Но…

Почему вдруг в истории Аорары — тот перелом? Тяга к неясным переменам общественного устройства…

Давно не было единоличных собственников угодий, фабрик, заводов — то, чем немыслимо распоряжаться единолично, отдано в управление общинам; а с возникновением больших городов, государств — назначались управляющие, директора, министры… «Глава семьи», как владелец места или здания, где работали члены рода — остался в далёком прошлом… Откуда вновь — эта тяга к «перераспределению» непонятно чего? Что за спорами, о чём — вдруг запестрели газеты? Кто, чем был обделён?..

(И газеты были! Но правда: как это? И… когда?)

…Зачем рабочие пытались «захватывать» заводы — и так никому не принадлежащие лично; демонстративно бросали работу, будто протестуя — против чего? А сравнения заработков в разных отраслях хозяйства — что этим доказывали? Пусть выявились некоторые несправедливости — они были исправлены, преодолены! Зачем же — вспыхивали почти бунты, потрясшие всю планету? Кому, в чём противостояли, чем недовольные толпы — и как было обойтись без жертв…

…А почему затем — эпоха неоправданной строгости во всём, до абсурда ожесточённых законов, суровой ответственности за каждую мелочь? Вспыхивали дискуссии, где лишь отстаивавших свои научные взгляды — называли «врагами общества»… А что за «предателей» стали находить всюду, даже в правительстве — кого, в чём они «предали»? И — о чём думали те, кто обыскивали, арестовывали, штрафовали, ставили диагнозы бредовых психозов — за теории, подтверждённые позднейшей наукой? Почему Угала Реа — запомнился таким чудовищем, что его имя даже не хотели произносить?.. И народ проклял многих: они уходили в леса и пустыни, доживать или умирать — за то, что творили с невинными, и сами объяснить были не в силах?..

(Будто — «тень» земной эпохи репрессий!)

…Почему Флаа Реа — так недолго был во главе правительства? Что за «антигосударственная группа», в организации которой был обвинён — как бы «по инерции» предыдущей эпохи? Но и Адах Халак, разоблачивший её, не стал главой правительства — а стал Кола Реа, который… Зачем вдруг захотел — поспешно вывести из культуры одни пищевые растения, как якобы вредные для здоровья людей и для природы, и так же поспешно ввести другие? Что как раз — и на здоровье людей, и на хозяйстве, и на природе отразилось самым пагубным образом! Больницы были переполнены, пришли в упадок поля, плантации, остановлены заводы; распространились в неожиданных местах инфекции растений… Зачем это было нужно?..

(След земных «кукурузных страстей»! Даже это!)

…А потом, в эпоху Ялу Рире — страны и народы вновь стали бояться друг друга? Началось производство вооружений, уже забытых… Из страха ограниченности ресурсов, прежде всего — продовольствия? А откуда — этот страх? Когда ещё три планеты — ждали их нетронутыми…

(Тот же подход! Не знали!)

…А интерес к мистике — и ужас, что вошёл в жизнь с этим? И дамба…

Что за духи заставили тогдашних правителей сделать это? Как, впрочем, ещё многое… Но это — разрушило природу, затопило целые страны! Таких бед — их мир не знал прежде!

И будто в насмешку — поставили над миром «правителя», Кааху Вырто!

Но — откуда столько злых людей? Почему они — стали разрушать мир? И, если бы не посланцы с далёкой звезды…

А — мёртвые их мира? Кто мог подумать…

…И какое изуверство: приставить ко всякому — духа-паразита, соглядатая, чтобы «оценивал» его жизнь! Или — был этакой «внешней совестью», направляя: что можно, что нельзя! Сам — «умудрённый опытом» давно прошедших эпох, ничего не смысля в современности; либо — маленький ребёнок, что хотел лишь «играть» несчастной жертвой; либо — вовсе дебил, способны лишь повторять, как говорящая рыба, одну и ту же фразу о мнимом грехе того, к кому приставлен? Но всё — с сознанием, что они «выше», они «воспитывают» тех! Доводя — до исступления, умопомешательства…

(И тут — как блеснуло в сознании Родиона!

«…4-й, 5-й, 7-й… слить воедино в 6-м принципе…», — вспыхнуло перед внутренним взором строкой… Откуда? Из «Агни-Йоги»?

«…Монада… спасительная доска для личностей, в которых она обитает…»

Пусть не дословно, но… Что же: монада — не личность? А личность — не монада? А что в человеке — его Я? Что ощущает себя — собой? Если… монада определяет, сколь хороша или плоха была личность, и даже — сохранять ли в новой жизни память о ней?..

…А души, что побывали у порога смерти, и видели там — других, кого знали прежде? Это тогда как: личности — или монады?

И главное: что будет с личностью, которая монаде «не понравилась»?..

…А когда-то — и сама «Агни-Йога» казалась многим «спасительной доской» в хаосе безверия и зловерия на Земле! Хотя, как учение о духо-материи — да… Но куда деться от постоянно повторяемого: о «доверии и предательстве», необходимости научиться «повиноваться», да и этого — о «монаде»? Будто речь — даже не об эфирной оболочке, через которую душа соединяется с плотным телом… И то трудно понять эти «промежуточные» структуры: «серебряная нить» — да, эктоплазма… но это! Личность оказывалась — будто делима, с правом одной её части — решать судьбу другой!

И лишь тут — понял…

Та же схема — и на Земле! И те, кому «не дозволено» знать иное — считали её единственно верной, высшей правдой Мироздания! Сам человек, мол — лишь вместилище «низших» принципов, грехов и пороков; но в нём — живёт некто «высший», достойный, от которого зависит… что? Продолжится он дальше, как душа, сознание — или нет? То есть, те «высшие принципы» — не он сам? Он — то, что «ниже пояса»; а пойдёт в иные миры от него — какая сущность?..

…А «там» Ельцину, Чубайсу, Явлинскому — объединить бы толпу новым мифом, всё равно каким! Пусть ужас парализует критический анализ, пусть человек не знает: личность он или монада? Хотя — как на партсобраниях отрицали душу вовсе?..

А это… Просто — одна душа приставлена к другой! Как «чёрный ящик», регистратор событий — для кого-то, кто «всё знает и верно решит»? А на самом деле — для кого?

Вот — и знаменитый вопрос пастора Шлага из «Семнадцати мгновений весны» (пусть опять не совсем дословно): «Вы, что же, всё-всё о каждом из нас знаете?..» Кто полагает — что разберётся о всём, и вправе судить всё?..

Пройдя в «плотном мире» лишь путь древнего крестьянина — решать, достоин ли инженер иметь автомобиль; приставив к государственному деятелю под видом маленького ребёнка душу, якобы обиженную им в прошлой жизни — довести до самоубийства, или решения вроде того, о дамбе… Что за «владыки справедливости» шествуют напролом — играя на формальных счётах и обидах? Кто их назначил на эту роль, кто они сами, какой путь прошли?..

Сами же — будто рабы некой «высшей воли», которую нельзя переступить! Вот и мстят: тупо, формально… Будто они — выше всего в любом мире, выше всех миров…

…И вышло — как ответ туда, на Аорару! Кому-то, спросившему об этом!..)

Но… То есть — как бы земляне по своей природе, «отметившиеся» и на Аораре?

Или — проекция эпох… Как возможно? И — что возразить?

Напряжение достигло опасного предела…

Выходит… Правы — утверждающие, что земляне засоряют Вселенную своими мыслепроекциями?

Или земные души — проникли туда? Через эти проходы?

Или и того проще и страшнее: с изменениями в одном мире — менялись судьбы других? И в повторном цикле — туда попало чужое?..

«…Успокойся. Ты всё верно понял…»

«Как… Что? Латеби?»

«Да, я… И ты нашёл ответ! Образ ветви мира! Просто образ… О том и просят землян: не нарушать всё своей дисгармонией!»

«Но ведь то… иная ветвь! Я сейчас — в этой! А там…»

«Да, мы понимаем! И — смотри, что было дальше…»

…Дамба была разобрана. Оставлена лишь малая часть — на островах подводного хребта, что не препятствовала течению…

Океан стал возвращаться в прежние очертания берегов…

Но — нескоро аорариане смогут использовать затопленные низменности как плантации. Пройдут ещё десятки… дюжины лет — пока почва вновь станет плодородной…

(Образ — простёршейся до горизонта огромной илистой равнины! И аорариане — увязая, шли вдаль, будто за горизонт! Хотя — лишь посмотреть, что стало с родными местами…

А вот — уже раскопки в иле: поиск остатков городов, сооружений? И огромная землеройная машина или земснаряд — качала потоки в сторону, а открывались — лишь остатки! Разбитые прибоем стены, фундаменты…)

…Таким и было его первое воспоминание в этой жизни. Таким Кораро Лано узнал свой мир…

Это уже потом прочёл в книгах, увидел в сохранившихся записях — каким мир был раньше… И задумался: почему так случилось? И — ужаснулся, узнав…

…Мир восстанавливался после страшной катастрофы: заново строились города, дороги, заводы; ржавели на складах ненужные пока роботы — а люди заново пытались создать и ввести в них программы… И лишь в пяти подземных городах — текла своя, отлаженная жизнь; и люди и диаллуры оттуда — помогали «людям поверхности» восстанавливать мир! И память об озверелых бесплотных духах, мучивших людей — едва не вытеснила в умах всю прежнюю историю мира, мифологию прошлого…

…А в отдалённых местах — целые территории их, проклятых, в новых воплощениях — которых уже никто не хотел считать за людей и иметь с ними дело! Там ничто не восстанавливалось — и они вырождались в примитивном времяпрепровождении, просто «выживая»…

Но он, Кораро Лано, не мог не задуматься о судьбе и этих душ: что будет с ними, куда придут потом? Примет ли их мир людей, простит ли? Или — не изгладится в веках тот ужас, и им на века уготована участь животных? Но пока — об этом и не решался говорить ни с кем…

…С таким же потрясением — узнал и трагическую историю избранничества Каахи Вырто; и историю Двенадцати — которых, не поняв сути дела, снарядили как «инопланетную делегацию» для его убийства и захвата дворца! И — как после разговора с монахами-узниками в подвале Кааха Вырто, опомнившись, бросился в другой отсек дворцового подземелья, где хранились законсервированные тела Двенадцати; и — как их спешно возвращали к жизни, используя аппарат, что предназначался кем-то некогда для тайных опытов по перемещению душ из одного тела в другое; и, хотя те опыты тогда не удались (люди, не перемещаясь, лишь сходили с ума) — 11 из 12 диаллуров удалось вернуть к жизни; но они мало что помнили о себе и той своей миссии — и им пришлось всему учиться заново; душу же ещё одного — экстрасенсы из подземных городов не без труда нашли потом…

(Или — не сразу после разговора с монахами это было? А — после победы над тем, главным злом? В этом толкования легенд расходились…)

…И вот уже он, Кораро Лано — сидел у включенной лампы на столе, вглядываясь в фиолетовый сумрак за окном и думая обо всех трагических избранниках прошлого: Каахе Вырто, Двенадцати, тех, что были ещё прежде…

И почему — его имя так странно совпадало с названием секты, вероучения, приведшего к такому? Или то — не она? Была ещё некая, неизвестная?..

…Но он всё искал — в книгах сохранившихся библиотек, компьютерных архивах подземных городов — а ответа будто нигде не было!

И тревожил вопрос: кем был — сам? Почему назван в новой жизни — таким именем? И где теперь — тот?..

(Как понять? Всё же… не он?)

В этом новом мире — где рухнул и прежний рай, и прежний ад, и «по ту сторону» всё строилось по-иному… Что с ним, где его найти?

Ответа не было…

Но вот — уже иное стало увлекать его…

Мир восстанавливался, возвращаясь к забытой нормальной жизни… Но все помнили: люди когда-то достигли других планет системы! Как беглецы, в отчаянии — но достигли! А теперь?

Вставали в строй сохранившиеся роботы, заводы, транспорт — а дальше? Ведь нельзя остановиться в познании мира — пусть и пережив такую трагедию!

…И он понял: теперь его миссия — в ином! Напомнить об этом своему человечеству, не дать сломаться! Миссия — носителя дальней, не «сиюминутной» цели!..

Он стал изучать сохранившуюся литературу уже по этой тематике… Увы, человечество Аорары успело создать до трагедии — лишь несовершенные опытные образцы! Просто удивительно, как удался такой перелёт! Пусть использовались лучшие из имевшихся тогда технических решений — систем управления, жизнеобеспечения… Но термохимический двигатель — не то! Нужно — иное…

А — что? Какая технология позволит — не расходуя колоссальные запасы топлива (в десятки раз тяжелее «полезного груза», в который входит и экипаж!), выйти на просторы Вселенной?

Хотя — диаллурам будет проще, чем «обычным» людям… Тем более, развивалась элементная база и для них: новые материалы, конструктивные решения! Уже не в спешке, не в отчаянии, как тогда! Но всё же…

…И вот в какой-то момент пришло озарение: а если бы корабль отталкивался… от самого пространства?

Но как это сделать? Какое возможно решение?

Он снова пустился в поиск…

(И образы трагических избранников не давали покоя! Всё же — судьба «того» Кораро Лано; и — почему он носит то же имя?..)

…И снова озарение: это должен быть… кольцевой поток чего-то! Заряженных частиц, например… Или — маховик, вращающийся с огромной скоростью… но из какого материала, чтобы выдержал это? Нет, всё же — поток частиц, разогнавшись до колоссальной скорости, создаст нужное поле сил — и поднимет корабль…

…Он прибыл в Улауафу, когда уже была отстроена её «надземная» часть. Новые здания — длинные, высокие, чётких форм — будто иглами пронзали небо. Но — ещё лишь строились, не были заселены… А кто привык жить под поверхностью — продолжали жить так…

И он стал спускаться — по новому, построенному уже после Победы, входу. Наклонный тоннель — пандусом вёл глубоко вниз…

…— С кем я могу говорить здесь? — не очень уверенно спросил он первого встречного в подземном коридоре. — Кто занимается вопросами космического транспорта?

— Например, и я тоже, — был неожиданным ответ. — Многие из нас думают над этим. Но лучше всего туда, — встреченный им житель Улауафы указал рукой вглубь тоннеля. — Дверь под номером… (Это вдруг «стёрлось» в передаче!) …Там живёт Иги Афрао…

…— Да, идея интересная, — согласился Иги Афрао, выслушав его, просмотрев чертежи и эскизы. — Признаться, мы мало думали об этом, отдав предпочтение термохимическим двигателям. Но если бы удалось… Провести подробнее расчёты, поставить опыты…

— И как-то скомпоновать из этого целостную схему корабля, — добавил Кааха Вырто (он жил там, не возвращаясь в прежний «дворец»). — Надо же запустить не просто двигатель, а корабль, где смогут долгие годы — может быть, века — жить и работать люди и диаллуры! В безопасности, защищённые от разных излучений… Ты об этом подумай — а я подниму ту, свою схему! Посмотрим, что можно сделать…

…И шахта радиотелескопа — стала стартом для испытательных полётов. Но одна, другая, третья модель — всё не могли взлететь. Неудача следовала за неудачей…

…— А я могу встретиться с теми, Двенадцатью? — спросил однажды Кораро Лано. — То есть, теперь их 11… Но всё же… Как они?

— Утратили большую часть памяти, — ответил Кааха Вырто. — Поверь, тебе будет очень тяжело их увидеть. А мне — ужасно вспоминать до сих пор. Пусть я и действовал не сам…

— А всё же?

— Но… их новая память — это не то…

…И он встретился с ними — и был потрясён!

Совсем новые личности! Мало что помнящие о том событии…

…— Да, и таким может быть тот, кого мы знаем как героя, — сказал ему Раа Дано. — Как в новой жизни, но в том же теле…

(И, кажется, хотел сказать ещё что-то — но передумал…

И Кораро Лано долго пытался понять: о чём он промолчал тогда?..)

…Модель — всё же взлетела! Парила в канале шахты — и он стоял рядом, едва веря их общему успеху…

— Ну вот, — взволнованно сказал Кааха Вырто. — А теперь, следующую модель — сделаем радиоуправляемой!

— Кажется, можем приступать к разработке полномасштабного проекта, — добавил Лорта Йеу.

— Но кто полетят: люди или диаллуры? — спросил Тирри Оа, глядя на уже опускавшуюся модель…

(Родион вздрогнул: знакомые слова!..)

…И вот настал день: взлетела — полномасштабная! И радости не было предела — когда с Каахой Вырто вдвоём вели её! Поднялась, показался край шахты, за ним — уже не безжизненная пустыня; а модель — всё шла вверх, в небо!..

И — удачной была посадка…

А у шахты — их встречал весь город! Этот день — стал новым великим днём Аорары…

…— Теперь ты можешь знать всю правду о себе, Кораро Лано, — сказа Раа Дано.

Он говорил с трудом: был уже стар…

(И вдруг — замелькало, открываясь лишь на мгновения:

…Сигнальный куб — стал монументом Победы. К нему приходили космонавты — отправляясь в экспедиции по Илакире, и в другие миры системы…

…Но и Кааха Вырто был уже стар. И — Кораро Лано сам повёл первый корабль к звёздам…

…И ныне лишь известно на Аораре: он ушёл к звёздам, но обещал вернуться. И корабль его — прочертил в ясном звёздном небе яркий азимут, что означает дорогу…)

«…Ты узнаешь сам. Ещё что-то… До встречи, Родион…»

«До встречи, Латеби…»

И — тишина, будто даже без грохота колёс…

Но да: судьбы миров меняются…

А если коснётся — не одного мира?

Если там, в тот момент — посланцы другого? Как — Этамиев…

Или — экипаж «Теллуриса»: летя на, казалось бы, вполне понятный зов — но не в тот мир, какой ждали увидеть? Или, уже обратно — с ложной вестью, ибо в пути изменилась их память?..

(А то и вовсе: не смогут войти в жизнь своего мира, попав в круг перерождений где-то? Или не полетят, оставшись дома — хотя где-то всё строится так, будто они там были?)

«Стёртые» ветви, искажённая правда… Риск совершить ошибку, что-то не поняв…

А пока — снова в путь! Уже за ними, «Роделями»…

Как, где он их встретит?..

244. Последние из спасённых

— Так что вам всем приснилось? — спросил Родион. — Из-за чего решили бежать?..

(А у самого — всё плыло, как в тумане. Четыре дня — отслеживал маршруты…

Киев — Харьков — Ростов — Краснодар…

Винница — Днепропетровск — Жданов — Керчь (да, тут — «Кометой»)…

Черновцы — Одесса — Симферополь (вот тут пришлось вмешаться!) — Керчь…

И — связь с каждым попеременно. Незаметно для них, подсознательно…

…А сами? Сон — в автобусах, днём, в пути; ночи — на скамейке, без сна! Четыре подряд…

Да ещё — на автовокзале в Керчи двое чуть не встретились, их могли увидеть вместе! Ещё в одинаковых костюмах — отчим, очередной Грожовский, приобрёл им, думая: в Израиле все дети носят такие! Вот и попались бы — в этом обличье «взрослых карликов»!..

Собравшись же наконец на пляже — не замечали, что едва держатся на ногах… Так и пришлось забрать оттуда в вагон…

…А — что сам пока знал о них? Немногое: они — из детдома; однажды ездили сюда в пионерский лагерь — но бывали и на центральном городском пляже, и как раз особенно запомнили место… где Вячеслав так неудачно (три года спустя!) прятал для Захара кроссовки! Пойми логику проекций…

И Роделевы — настоящая фамилия! Записаны под такой! Хотя каких-то своих документов — никогда не видели! Включая те, с которыми этот «Грожовский» думал везти их в Израиль…

Но оказалось: ещё некие страшные сны в одну ночь — непосредственный толчок к бегству…)

…— Мы ехали, все трое, на мопедах, — начал «Родель-18» (в той, воображаемой версии — Вин Барг; а по документам — Валерий… хотя по этим, новым — уже Вениамин Роделев!). — Куда, не знаю: какая-то дальняя дорога! Сами, больше никого… А тут — заправочная станция! Надо заправиться, подъехали… И там — какая-то банда! Уже почти взрослые, старше нас! И, кажется…

— Да успокойся ты, говори, — не выдержал «Родель-19» (в воображаемой версии — Герм Ферх; но и своё имя — Герман Роделев!).

— С какими-то цепями, кастетами, или как называется… Я где-то слышал такое слово: «нунчаки»! Вот с этим, на цепях… И чей-то мопед — лежит под откосом, а сами — удираем туда, наверх! А эти кричат что-то, бегут: один — за кем-то из вас, второй — мне навстречу! Орут, наверно, свои клички — стыдно повторить, как запомнил… И чем кончилось? Я — перед ним, внизу, второй — лезет наверх, следом… а где третий, не знаю… Вот такой сон…

(И образ: дорога среди полей, чувство свободы, ветер в ушах! А потом — эта мразь на заправке!)

— Да это ещё что! Я и не то видел! — заговорил «Родель-19». — Послушайте, что мне снилось! В общем, это… вовсе не Израиль! Ну, куда нас собирались везти! Сразу за Львовом — пересадка, и… Какой-то странный интернат, в Европе где-то — но оттуда не очень далеко ехать! В тот же день приедем, и…

— И ты видел во сне? — переспросил «Родель-15» (в той версии — Эрио Латеби, реально — Бронислав Роделев).

— Подожди, дай сообразить… Спальня — как тюрьма; детей подвешивают и лупят, раздетых донага; класс — тоже как тюрьма, смотреть страшно… Лупят и в классе! Не так ответил — раздевайся, ложись грудью на стол, и… А главное: потом, после выпуска… нет, как раз после того, как окончил — никуда не выпустят! Ты там — вечный раб, никаких прав у тебя нет! И никто никогда не узнает, что ты — там! Скажут, пропал без вести — и все будут так думать!

— И… где это? — испугался уже «Родель-18».

— Ну ясно, не в социалистической стране! В какой-то натовской… Или — как шпионов готовят, чтобы куда-то забрасывать? Но всё равно — убьют, и никто не узнает, где! Шпионов же убивают…

— Ты так понял: шпионить для НАТО? — испугался и «Родель-15». — Для этого нас вывозят? Вовсе не в Израиль?

— А Израиль, что, лучше? — спросил «Родель-18». — Сионисты…

— Ну, или… шифровальщиком, радистом — там же, в интернате! Пожизненно! Никогда уже не выйдешь: знаешь их тайны!..

(А образ уже: тот интернат, из 1943-го! Родион едва сохранил спокойствие, увидев!)

— …И я думал, мне одному сейчас снились кошмары, — признался и «Родель-15». — Ещё видел, как каких-то детей…

— Ну, говори! — не выдержал «Родель-18».

— В домах, квартирах… кто-то прибит за ноги, руки — к стульям, кроватям, столам! И так — лежат, сидят, ждут чего-то… Или ведут дворами, деревнями — казнить: вешать, сажать на кол! Без штанов…

— Думаешь, и нас… так?! — воскликнул «Родель-18». — Если им для чего-то не подойдём?

— А бежать самим — будет, как на заправке? Да у нас и мопедов нет…

— Но понимаете, что будет, если в самом деле поедем с ним? Давайте быстро думать!..

…Да, так и было. Пошли в парк, продолжая думать — и возникла та схема побега…

(Но и был ещё иной план? Прямо из Львова: проезжать будут ночью, станция большая, можно затеряться; а костюмы — знали, где лежат…

А потом решили — так…

Бессонные ночи на скамейках, сон — в пути… Никакой даже «романтики бегства»: не увидели толком дорогу! Всё — сквозь смыкающиеся веки, с мыслью — не проспать бы! И сна в этом возрасте — ещё требуется больше… Но — доехать бы, отдохнуть у моря…

А — татуировки? Никаких следов — ни в их памяти, ни вообще! Нестыковка обрывков ветвей! А для снятия — нужны способности Вин Барга…)

Так и довёл их — сам сквозь полудремоту…

(И то: с «Роделем-19» — была ещё сложность! Возник образ милицейского отделения, пришлось воспользоваться резервными сутками…

И — что он кому сделал, какие подозрения возбудил? Даже формально — искали троих, пропавших вместе! Одного, по виду карлика уже «студенческого» возраста — не искали! Но — или отчим успел проговориться, что пропали чёрные костюмы «для заграницы»; или — привлекло внимание что-то, не соответствующее поведению студента-карлика…

…И пришлось сделать, чтобы милиционер остался в недоумении: где, кого вёл за руку? Шёл — с кем-то, а пришёл — один? И все коллеги недоуменно смотрели: где «задержанный»? А ему не до смеха — у него (так в мыслях и сложилось!) «от страха тряслись многочисленные предания»! Мистика наяву…

Потом даже вспомнил: вёл перроном вокзала — вроде бы… не того, кто отражался по пути в витрине столовой! Не карлик во всём чёрном — а мальчик, по-детски и одетый! И как это: чувствовал его руку в своей — до самой двери отделения, за которую шагнул один?..

…Или тут-то — парадокс? Уже изменённое событие?

А «исходно» и было: узнал в «Роделе-19» — некоего беглеца из детдома? Что уже к вопросу: почему на «той» Земле детдом — режимное учреждение?..)

…— А что-то о нас? Откуда мы сами — так и не узнаем? — спросил «Родель-18».

— Пока ничего… — ответил Родион.

(Увы, и риск — проникать в их память глубже! Выяснять что-то про Атлантиду, инопланетян, Этамиева, Кедрова, Васяць-Мысю! Разве что — потом! Сейчас — опасно…)

— …Ну, и как планируете… дальнейшее? Чем хотите заняться?

— Я, наверно, всё-таки радиотехникой, — начал «Родель-18». — Потом, как окончу школу, думал — проектировать и собирать разных роботов…

— А я… Наверно, астрономией, — сказал «Родель-19».

— А я ещё не решил, — ответил «Родель-15». — Может, что-то связанное с ботаникой, микробиологией? Живой материей…

— Но ты имеешь в виду «роботов» как полноценных разумных существ? — переспросил Родион «Роделя-18».

— Нет, я о другом… То есть, и это… Но я — о механизмах, облегчающих труд людей! Ведь те называются — «киборги»! Но и роботы тоже нужны! Простые механизмы…

— Ну, а я — о поиске других планет, цивилизаций, — сразу уточнил «Родель-19». — Всегда хотел узнать, есть ли они…

— И я… не просто так, — добавил ещё «Родель-15». — Производство продовольствия, нужных людям веществ…

— А насчёт роботов… Вот думаю: простые механизмы тоже нужны, верно? — повторил «Родель-18». — Для многих простых и опасных дел? Где не нужен интеллект, и разумному существу — просто опасно? А то… если начать развивать простой механизм до сложного — что в нём останется от того простого? Будет он помнить, что раньше был… тем? — «Родель-18» вопросительно взглянул на Родиона.

(Да, вот вопрос! Но — если бы Родион сам так не устал…

А ещё мелькнуло: Максутовы — тоже Бронислав и Валерий, но их двое! Проекция? Совпадение?

И он — тогда не нашёл ответа…)

…— Не знаю, как бы я посмотрел, когда был сотрудником правоохранительных органов, — признался Ромбов. — Но сейчас, когда я астроном, меня ничто не связывает. Найдём, где вас устроить…

…— Да и тогда, наверно, нашёл бы выход, — добавил он потом…

…Но правда: купания в море — ночью, или рано утром, пока никого нет! Ведь тут ещё — пограничники…

И сами они… «проживают» июнь 1980-го — в июне 1986-го! И — реально ли (да и правильно ли) потом вернуть их во времена «до разделения», чтобы «своим ходом» прожили недостающее? Разве что — найдётся в этой, новой реальности, такой след? А нет…

Или это усталость, недосыпание — сыграли злую шутку? Будто забыл, откуда забирает их, и куда!

Но — и отнять, вычеркнуть из жизни шесть лет? Считая возраст — уже не с 1968 года, а с 1974-го? Будто проспали в анабиозе…

…А пока — так и живут: без газет, репродуктора! Не сориентировались… Но вспомнят, спохватятся: а как же — Московская Олимпиада, скоро ли? А — долго уже летают на «Салюте-6» Попов и Рюмин? А…

(Кстати — тот рекордный по числу голов матч на Кубок СССР? Его же не было!)

А включат репродуктор — и узнают: Генеральный Секретарь — уже не Брежнев, во главе правительства — не Косыгин! Попов и Рюмин — давно вернулись, сейчас — Кизим и Соловьёв на новой станции, той — уже нет… И та Олимпиада — давно прошла, спортсмены готовятся — к другой…

Вот так… Не уследил за элементарным! Свои силы, память — тоже не беспредельны! Складывать, по сути, целый мир заново!..

(А татуировка… Как справится Вин Барг?..)

…О чём и думал — вдруг приняв ещё запись об Аораре!

Такую, что могла показаться бредом…

…— Ты не выучил уроков! Снимай обувь!

— Что? — растерянно переспросил ученик.

— Снимай, — безжалостно повторил учитель. — Оставишь здесь, в школе! Домой пойдёшь так! И завтра в школу придёшь так…

(Никто не мог поверить, что — всерьёз! Все сидели молча, оцепенев…

Но учитель — понимал, что говорит? Знал, к чему это может привести! И — ждал…

И он — неуверенным движением стал расстёгивать замки. Прямо тут, в классе. Ещё сам не веря, что — всерьёз…)

…— Но как ты? — встревоженно обступили его товарищи на школьном дворе. — Можешь идти?

— Не знаю, — ответил он. — Попробую…

(А ощущение… С чем сравнить — для землян? Как — по стеклу, колючкам? В его мире — люди как-то сразу, всегда носили одежду, обувь!)

…— Правда, что же будет? — спросила одноклассница (его чуть не всем классом провожали домой). — У человека нет защитных покровов, как у животных! Такой толстой кожи! Утрачена в эволюции… Что же теперь…

— А он, думаешь, не знает? — ответил кто-то из мальчиков, имея в виду учителя. — Знал же, что будет с ним теперь!..

(Да, как… не то, что без одежды — без кожи! Но — городской улицей, на виду у всех!

И что на грунт оседают промышленные выбросы — сказал кто-то, но…)

…— И как он?.. (Уже дома, после осмотра повреждений, когда прошёл первый шок у родителей. Сам — лежал на кровати в полумраке, устремив взгляд в потолок.) — Сможет вообще завтра пойти куда-то? И что теперь делать?..

Но к утру — стало не до того…

…— Ноги придётся ампутировать, — ответил родителям хирург. — И хорошо, если ниже колен. Развитие язв ничем не остановить. Вы же понимаете: у человека защитных покровов нет! Один раз прошёл так, и всё…

— А он… не соображал? Когда посылал его домой так?

— Если бы по чистому грунту — могли ещё что-то сделать! Обработать, отмыть растворителем… А так… Знаете, что выбрасывают наши заводы…

— И что, ему… так сойдёт?

— Весь город говорит об этом — а что сделаешь? Готовьтесь к ампутации…

(А за стеной — кто-то визжал, бился головой в стену… Нет, не больной — сотрудник! Совравший, подделавший анализы по приказу тех «голосов»?..)

…Ужас — когда везли больничными коридорами на каталке. Больные и медперсонал — провожали взглядом…

(А город — частью бурлил гневом, частью замер в шоке. Толпы осаждали дом того учителя, требуя ответа…)

…— Нет. Ампутировать не надо, — услышал он, едва очнувшись от наркоза. — Но, понимаете… У него начала расти новая кожа. Такая, как у животных. От этого раздражения…

— И что теперь?

— Не сможет ходить в обычной обуви. А без неё… Вы понимаете, с моральной стороны: жить человеку — так? Его изуродовали на всю жизнь…

— Как же… И он так учился! Мы так надеялись…

— Не знаю, что будет теперь. Главное, живой. И ноги на месте, хоть такие… Да — случай, конечно… Но что уже делать…

…— Ты всё равно останешься нашим другом, — сказал один мальчик, когда все снова собрались у его постели. — Для нас ты хуже не стал. Так же будем приходить, заниматься теми же делами…

— А за это мы ему отомстим, — твёрдо добавил другой.

— И как? — испуганно переспросила та девочка.

— Хотя… и так повесился! — вспомнил кто-то…

— А… вообще взрослым? За то, как поступают с детьми? Вы, что, им это так оставите? Смотрите, что они…

(Мысль — осталась неясной…)

…И отомстили. (Кому, как?) Но он — остался таким…

И как было жить — теперь?

Нет, не сломался, не замкнулся в себе. Не бросил и своё увлечение — радиотехнику… Но — как мог теперь учиться, работать? Кто, где принял бы его? (Заводы тогда ещё были, но…)

…Потом он, не раздумывая, ушёл в подземный город. Стал там радиомонтажником… И все привыкли к тому, какой он, чем отличается; но все годы — и угнетало, ставило барьер между ним и прочими. Жить и работать привык — в уединении, сообщаясь по внутренней связи. Ведь всякий, едва взглянув, понял бы, что с ним «не так»…

И сам всё думал, искал — и не мог найти ответ: ну, почему оказался отмечен признаком — не человека, а животного? Редкая мутация, какую стоило спровоцировать один раз, и…

А о нём — знали, и был для всех не хуже как личность! Но… Атавистический признак, порождённый травмой — как знак до конца жизни…

А и удалось бы справиться с этим, вернуть обычную человеческую кожу — часть жизни прожита так! Да и не удавалось: врачи подземного города ничего не могли сделать! Кожа всё вырастала заново, как у ящера: грубая, жёсткая…

…И лишь теперь — когда, по совету гостей с далёкой звезды, стали изучать тонкие механизмы роста тканей и проявления наследственных признаков — вновь появилась надежда. Теперь, когда ему много лет… Решился бы — если удастся? Если будет реальная возможность?..

…Такая история! Дикая — иначе не скажешь…

Логика проекций: одно имя — похоже на другое! Лартаяу — и Лорта Йеу! Ведь это был он…

И слабоумные духи со своей «справедливостью» — решили «повторить» что-то на человеке с похожим именем…

Хотя была мутация, ещё в древнейшей эволюции аорариан: кожа перестала порождать роговой слой! (Как у землян — с витамином С…) И лишь у него, одного — случайная, атавистическая обратная мутация, так воспринимаемая психологически!..

Но — сразу ещё мысль…

Это, что же — кто-то метался по мирам, пытаясь… отомстить за Лартаяу, но имея в виду Лорта Йеу? Или — требовал изменить судьбу одного, приняв за другого?..

А ещё — эти «судьбы-пародии», «судьбы-насмешки»! Лишь теперь — вполне стало понятно…

Ведь и на Аораре — знали практики самосовершенствования вроде земной йоги, диет, гимнастик; были учёные, изобретатели, философы разных, не всегда признанных направлений; бывали у людей и просто личные пристрастия, особенности… Но всё — становилось объектом глумливого «подражательства»! Духи, приставленные к разным людям, сговаривались между собой — и вот уже рядом оказывался некто, издевательски копирующий в своём «изобретении» внешние признаки чужого, безграмотно толкующий чужое сокровенное; возникали «культы» — вокруг таких же внешних признаков чьей-то болезни; трагедии — когда «духовно восходили», пытаясь копировать чужие симптомы и вынужденные диеты как ритуалы или духовные практики (и доводя таким отношением «основателей» до самоубийств); или напротив — изгоняли из общин, деревень, городов, даже обставляя как карнавал: с масками, шествиями ряженых, древними песнопениями давно забытого смысла, размахивая непонятно чем…

…Но — и открылось лишь «в общем», без конкретных примеров! Видно, самое ужасное и было: над чем глумились, что и в ком высмеивали! Что стало бы и с Лорта Йеу, продолжай он жить «наверху»…

(А это: «канаты, мётлы и рясы»? Алаофско-Горский монастырь… Будто и из него — минус-разум сперва сделал пародию на что-то!

А сходные имена на Аораре… Игра проекций — или всё же особое «чувство юмора» минус-разума? На судьбе одного человека — как «антитеза», трагедия другого?

Но если вправду кто-то не понял — и задался целью: восстановить справедливость, вернуть всё, «как надо»?

И двойники — несколько групп в разных мирах! — уже следствие этого?

Или… Сколько, в самом деле — циклов, объемлющих миры? Сколько раз всё менялось?

А что «вначале»? Что было «исходно»?

И что — в итоге? «Вернули» одному — судьбу другого? Или — хотели вернуть? Перепутав миры, имена, обстоятельства, даже… вымысел и реальность?

Ведь — разные миры, культуры…

Но и… Прятать позор — за дикие обвинения, угрозы? Когда самим — нечем оправдаться? И давать ответ надо — целым мирам?..)

Нет, всё — предположения…

А тут — Роделевы! Чья история с татуировками — не может не порождать ассоциаций…

А откуда татуировки — неизвестно! Замечены однажды в детдоме — и всё!

Не бывали в «тогдашней» Мысе, не обнаружен и след того «маньяка»! Тоже — спасённые на пределе? Судьба — сложилась из парадоксов, единственно возможным образом?

И как теперь — касаться глубин их памяти; и — годы, что они не проживут в реальном времени? Времён «до разделения» — вовсе стало трудно касаться! Будто — забрали всех, кого надо, они — последние! А скоро — «закроется», как «закрылся» когда-то отрезок с 1873-го по 1943-й; и уже не битва на Курской дуге — станет самой ранней доступной точкой…

А у них из жизни — вычеркнуты шесть лет! (Пусть — и не из «биологического» возраста…)

Ну, отчим, как ещё удалось узнать — найден в квартире «без признаков насильственной смерти»: не нужен кому-то стал — без них… И всё? Закрылось?

А «беззуба» — останется загадкой?

Как тут иногда — не расплакаться от обиды, бессилия!..

Разве что — подготовить краткий телепатический обзор тех лет, во сне… А потом — снять татуировки…

И будут считаться… ну, не «карликами постарше», но — замедленного физического развития! Пока разница истиной и условной дат рождения — перестанет бросаться в глаза…

245. Ещё один новый мир

«…Планета у звезды τ Кита, на которую… в окрестности которой мы прибыли, называлась Эринея…»

(Но это — фрагмент ещё текста, принятый в этот раз со звездолёта! Как бы для экспертизы…)

«…Впрочем, это мы узнали потом. Итак, 27 ноября 2747 года… мы совершили завершающий субпространственный переход, в результате которого мы и оказались у этой планеты. Совершив вокруг неё несколько оборотов, мы выбрали подходящее место для посадки. Дело в том. что на крупнейшем континенте планеты существовала пустыня, и в один из крупнейших пустынных районов мы решили посадить свою капсулу. Для этого был выбран день 1 декабря 2747 года.

В капсуле, кроме меня, должны были находиться Герм Ферх и Мерционов. Кламонтов, Эрио Латэби и координатор остались на корабле…»

(Уже… не литературная версия?

И — тот, земной Герм Ферх?)

«…— 5 метров, — сказал Мерционов.

Капсула быстро снижалась над ночным пустынным ландшафтом планеты.

— 4, 3, 2…

Я рванул на себя рычаг торможения.

— 1, половина, четверть, 0!..

Капсула легко врезалась в песок, поднимая вокруг себя целый песчаный фонтан, и двигатели выключились. Я нажал кнопку и открыл дверь. Первым вышел Мерционов, за ним Герм Ферх. Я тоже хотел выйти, но тут раздался крик Мерционова:

— Все в капсулу!

Я успел увидеть огни приближающегося транспортного средства. Оно двигалось по неровной линии, приближаясь к нам. Вдруг оно на секунду остановилось и стрелой понеслось на нас. Я выхватил из нагрудного кармана гравитатор и направил на него — мне лишь теперь стало видно, что это не транспортное средство, а бомба — и нажал на рычаг. Раздался грохот. Бомба остановилась в воздухе и упала за бархан. За ним прогремел взрыв и взметнулся белый язык пламени…

— Что бы это могло быть? — спросил Герм Ферх.

— Не знаю, — ответил я.

Я совершенно случайно обернулся назад и… вдруг заметил еле видимую на фоне звёздного неба вереницу столбов и держащийся на них два рельса неопределённой формы…» (Профиля, то есть?)

«…— В чём дело? — спросил Герм Ферх.

— Посмотри сам, — ответил я.

По рельсам откуда-то издалека двигался зелёный огонёк. Его нёс совсем не похожий на бомбу предмет, имевший обтекаемую форму. Быстро двигаясь по брусьям, он стремительно пронёсся мимо капсулы и остановился где-то за барханами. От сильного толчка поднялся песок.

— Инопланетяне! — воскликнул я. — Пошли скорее к ним.

— Не забудьте гравитатор, — сказал Мерционов. — Судя по бомбе, это агрессивная цивилизация…

С другой стороны послышался злобный зубовный шёпот:

— Кримн, фителт хил-бир, гилитон Элбиния.

Я обернулся. Верхушка маленького бархана скатилась вниз лавиной, и из неё высунулась полая железная труба, покрашенная в жёлтый цвет. Я схватился за гравитатор. Но с той стороны, с которой катился предмет (монотив), вспыхнул свет. В бархан полетела красная молния, и он разлетелся. Раздался рогайный крик…» (Не все слова понятны!) «…Мы пошли за бархан и увидели оплавленную установку. Труба была погнута. Раскалённый металл прожёг в песке дыру. Рядом с машиной валялись обожжённые скелеты. От них всё ещё расходились дымки.

— Ну и цивилизация… — сказал я, ещё не понимая ничего.

— Идём к монотиву, может быть, он остановился, — сказал я…»

(Ах, «монорельсовый локомотив»! Сокращённо… Но — как это может быть Эринея?

Или… какая? Та, по текстам?)

«…Расстояние оказалось не таким большим. Очень скоро мы пришли на место и увидели, что монотив действительно встал. Он стоял возле синего домика с красной крышей. Между домиком и предметом стоял ещё один предмет кубической формы. Рядом с ним стояли… люди, очень похожие на землян. Кожа у них была светло-коричневая…» (Да, образ такой!) «…Я подошёл к одному из них и сказал:

— Мы прилетели!

Может быть, эта фраза покажется вам странной, но в такой момент я был уверен, что не смог бы лучше сказать. Инопланетянин посмотрел на меня и удивился. Он закричал:

— Канититорф!

В песчаной пустыне звук разнёсся далеко. Наверно, эринеец был потрясён не меньше меня, потому что он провёл вокруг рукой и сказал:

— Эринея…»

(Тут, по логике, лишь и узнали, что — «эринеец»?)

«…Потом он показал в сторону, куда уходили блестящие рельсы, и сказал:

— Чаиния.

Показав на другую сторону. он сказал слово «Элбиния». Что означают эти слова. Я так и не понял, и решил. что это не названия стран, а названия сторон света. Но он не назвал ещё двух сторон света (я решил, что он не назвал север и юг). Слова, которые он говорил, запомнились мне навсегда…

Один из эринейцев жестом пригласил меня войти в домик. Я вошёл и включил ментальное поле. Теперь капсула была под моим наблюдением. Вокруг неё никого не было. Потом я перебросил гравитационную фазу на нуль…» (?) «…Переводчик, работавший на основе мозговых импульсов, который нам дали… представители Мирового разума, влетел в комнату…» (?) «…Один из эринейцев отшатнулся. Но я не проявил беспокойства и запустил переводчик

— Здравствуйте, — сказал я. — Мы ничего не понимаем из всего происходящего.

— Этого и следовало ожидать от вас, — сказал эринеец. — У нас на планете создалось очень опасное положение. Наша страна называется Чаиния. Соседняя с нашей страна, Элбиния, находится в катастрофическом положении. Наука там на нуле, зато процветает пьянство и наркомания. Верховные бандиты планируют войну с нами. Волей-неволей мы вынуждены делать оружие. В данном случае через границу пробрались элбинские диверсанты. Они хотели взорвать поезд, идущий… из Элбинии в Чаинию.

— Но они хотели попасть в нас, — сказал я.

— Они вообще очень опасаются инопланетян, так как у них на планете может быть коммунизм, и прилёт корабля настроит многих элбинцев против правительства. А действительно, что сейчас на вашей планете? Вот у нас, например, сейчас… конец 7443 года… коммунизм…

— У нас тоже коммунизм, конец 2747 года…»

(И это понятие — сразу ясно?)

«…Раздался звон. Чаинец снял с телефона, похожего на наш телефон, две чашки. Одну он приложил к уху… другую ко рту, и начал разговаривать…

— Чаинец Тальпанитер слушает…

— Нам стало известно, — сказал какой-то элбинец, — что на границу между Чаинией и Элбинией опустился космический корабль. Так вот, он причинил Элбинии страшные опустошения. Космический корабль был явно чаинский, так как он был красного цвета… а в Элбинии они чёрные…

— Ну, так что?..

— Чаиния должна отдать Элбинии четверть своих земель…» (?)

«…— Куда же девался корабль?

— Он разбился от удара о землю…

— Это ложь. Во-первых, приземлился аппарат на нашей территории, во-вторых, это была капсула, в-третьих, она цела, в-четвёртых, Элбиния и так больше Чаинии, в-пятых, капсула никаких опустошений не причинила… и она была зелёной. Корабль остался на орбите, и мы пока не знаем его цвета.

В трубке послышался… кашель и голос:

— Прилетел кто-нибудь?

— Прилетел ли? Мы знаем, что космосом вы не интересуетесь уже 30 лет. Ваша страна — субстопное государство… А вспомните, как вы пытались развязать войну с Чаинией, боясь того, что наша страна послужит возбуждением для тех элбинцев, в которых ещё не погасла последняя искра честности…

— Не говорите глупостей. Инопланетяне нам нужны для мирного развития науки и техники.

— Всё ясно! Если они будут вам выгодны, вы устроите их работать на каком-нибудь заводе, а если не будут выгодны, вы убьёте их и завладеете кораблём. Мы хорошо знаем политику вашего фюрера — Дробыса Грыбота…» (?!)

«…— Позвольте, а как же так получилось, что корабль прилетел без экипажа?

— Это не космический корабль, а межзвёздн…»

(Неясно… И разговор такой — рядовых пограничников?

Или это — и «не отсюда»? Некая странная вставка?

А там…)

«…Вскоре мы с Хинрефом Ринмиканом (так звали того чаинца) вышли из домика.

— А куда направимся теперь? — спросил я.

— На вокзал, — ответил он. — А остальные пока останутся…» (?)

«…Я оглянулся. Вся улица чаинского города была застроена такими же маленькими домиками. Каждый домик имел свой участок, на котором росли растения, напоминающие пустынную флору Земли.

— Этот город называется Фикрихте, — сказал Ринмикан. — Это город средних размеров. В нём около 110 тысяч жителей…

— Промышленные предприятия в этом городе есть?

— Есть. Но что касается этого, — он указал рукой вверх, и я увидел большие грязно-коричневые облака, — оно прибывает к нам из-за границы. Это отходы элбинского пивзавода города Киримон. Но это ещё ничего. Сейчас облако начнёт оседать на город…

— И часто у вас бывает такое?

— Примерно каждые третьи сутки на наш город оседает вот такое облако. Но это бывает не только у нас, а на всём протяжении пограничной полосы.

В конце улицы показалось транспортное средство, напоминающее земной атомобус…» («атомный» автобус?) «…но движущееся по рельсам. Между мощными фарами-прожекторами стояла надпись… а сверху, в маленькой стеклянной рамке…» (другая?).

«…— Что это означает? — спросил я.

— Надпись в рамке — это цифры 12. Они указывают, по какому маршруту движется филларк. А надпись между фарами — это его как бы «личный номер» — 421. Всех их у нас 680…

Филларк приблизился.

— Заходим.

Я зашёл. Как только за мной зашёл Ринмикан, вдруг раздался оглушительный вой. Двери тут же закрылись. Задвинулись и все окна.

— Что это было? — спросил я…

— Сигнал тревоги. Смотрите, — вдруг крикнул он, подталкивая меня к окну, — что будет с домами!

Из оград, окружавших дома, стали выдвигаться купола, закрывая дома собой. Впрочем, не все дома имели такое устройство. Некоторые просто въезжали в землю вместе с… участками.

Филларк тронулся… Я увидел, как мы проехали мимо огромного металлического люка, в который быстро вбегали чаинцы. Вероятно, это был специальный бункер, в котором они пережидали химическую угрозу…

Скоро мы доехали до здания вокзала, имевшего вид полушария, и филлакр…» (уже так?) «…остановился.

— Угроза уже исчезла? — спросил я.

— Ещё нет.

— Как же мы будем выходить? Впрочем, мне это не страшно, а вот вы…»

(А правда: кому это — «мне»?)

«…Вместо ответа он снял со стены маленький ящичек, которого я раньше не заметил, вынул из него противогаз и одел…

— Наш поезд уже прибыл. Идём.

Мы вышли из филларка и направились в дверь здания вокзала. Как только мы зашли, Ринмикан подошёл к какому-то кубу, укреплённому на зелёной пластиковой стене, и нажал несколько кнопок. На грани замелькали какие-то цифры, и из него выпали два картонных треугольника с какими-то обозначениями.

— 14-й вагон. 27-е купе, — сказал он. — Идём…

Мы подошли к вокзалу поближе. Радио объявило:

— На 12-й путь прибывает поезд маршрута Фикрихте — Керехет. На 1-й путь прибывает товарный поезд маршрута Алкехферт — Намирших… На 5-й путь прибывает поезд Алкехферт — Натимирин…

— Первый… наш, — сказал (Тальпанитер) Ринмикан…» (?)

«…— А как мы туда попадём?…

— По подземному переходу. Смотрите, облако уже тает!

И действительно, сквозь грязный туман начали про ступать контуры различных зданий. Это включилась защиты, и насосы принялись всасывать одуряющий дым.

— Ещё нельзя снимать, — сказал чаинец. — Так что идём.

Я увидел перед собой гранитно-железный мост. Он не очень высоко проходил над путями. От большого моста шли маленькие ответвления. Они не прикасались к самой земле, а висели на уровне рельс-брусков…»

(Непонятно, да и не видно!

Но уж… не «ранний текст» — тут? Или — что это?)

«…— Идёт! — крикнула какая-то женщина. По брускам навстречу нам понёсся красивый жёлтый поездок. Он блеснул зелёными фарами. Но возле нас остановился 3-й вагон…

— Пошли в этот вагон, — сказал чаинец. — В вагон № 14 мы можем пройти по поезду.

Я потянул за ручку двери, но дверь не открылась. Послышалось шипение. Я второй раз потянул за ручку, и дверь легко отошла в сторону. Проходя в вагон, я почувствовал, как на меня дунуло ветром. Это насос выкачивал отходы, которые могло занести в поезд. Мы прошли по тамбуру, обтянутому зелёным пластиком, и пошли через сцепки.

— И долго здесь будет стоять поезд? — спросил я…

— 15 минут…» (Да, у них же — какие-то свои «минуты»!)

«…Через 15 минут поезд тронулся. Он быстро промчался по рельсам. Мы постепенно выехали из отравленной зоны и сняли маски…» (Хотя ему — было «не страшно»!) «…Водные каналы города кончились, и пошла пустыня. Там росли особого вида кактусы. Их толстые мясистые корни глубоко прорыли песок и прочно в нём держались… И вдруг…

Вершины барханов слегка закурились. И раздался лёгкий приятный свист. Он становился всё мелодичнее и переходил в пение.

— Поющий песок! — сказал я.

Чаинец прислушался.

— Песок действительно поёт, — сказал он. — Его мелодия приятна, но сам он предвещает самум — очень плохое явление. Летящий песок может поранить растения. Но они уже приготовились к этому. Посмотрите на них!

Сначала кактусы были со встопорщенными колючками, а теперь колючки легли на их поверхности и слились в плотнейшую, непробиваемую ткань.

— Удивительные растения, — сказал Мерционов. — Довольно быстро реагируют. Но что у них, органы слуха?

— Да, — сказал чаинец, — у них есть уши, хотя и весьма своеобразные. Когда к кактусам подходит ветер, до них долетает мелодия инфразвука и приводит в движение особую мембрану. Мембрана передаёт импульсы в нервную систему, и колючки закрываются…

В это время дымки закурились сильнее, и вдруг засвистел ветер. Да какой! Сотни килограмм песка взлетели в воздух. Песчинки яростно забили в стёкла. Но поезд поехал ещё быстрее, и, казалось, не обращал внимания на ветер. Ветер поднялся до 8 баллов. Кактусов не стало видно. Я знал, что ветер в пустыне может продолжаться 2 дня, и спросил об этом чаинца.

— Нет, столько это продолжаться не будет. Всего, по нашему счёту, 3 часа…

— Ничего себе 3 часа! Ведь каждый час в 2,2 раза… больше… меньше нашего. Значит, это… 7 часов 12 минут… около 1,5 часа по-нашему…»

(Как понять?)

«…— Ничего, вы не будете скучать. Мы будем беседовать.

И мы опять начали разговор об Элбинии…

— Это… государство, — сказал чаинец, — оно движется к развалу. Между прочим, это не мы поссорились с Элбинией — это Элбиния поссорилась с Чаинией. Когда в Элбинии не хватило железа и нефти… после третьей мировой войны… туда шли чаинские поезда. Чаиния много помогала Элбинии, но Элбиния для этого даже пальцем не пошевелила… И после этого ещё грязные элбинские бандиты могут говорить о чаинской угрозе! Они готовят на Чаинию атомные бомбы…»

(Полусон — как рукой сняло!)

«…— И что же?

— Мы пытаемся посылать в Элбинию революционную пропаганду. Но это не так просто… обмануть бдительность вооружённой охранки. И всё же продолжается борьба за КПЭ. Безопасность всей планеты нам дороже политической вежливости…»

(Наверно, «Коммунистическая партия Элбинии»?)

«…— Но почему элбинцы поссорились с вами?

— Потому что наше государство коммунистическое, а их… в общем, оно сначала было социалистическим, а теперь субстопным…» (Вновь этот неясный термин!) «…Элбинцы перекрутили даже названия городов. Тот город, который сбрасывает на нас отходы, называется Киримон, а переводится как «Местнокомитетовск». Столица Элбинии, Висоствех, переводится как «Пивогорск». А то ещё есть город… Иинифер-хи-мах-охахах-ех… что переводится: «Горе Некурящим»…

А песчинки всё скользили по стеклу…

— Между прочим, — сказал чаинец, — фюрер Элбинии раз в две недели напивается, и его тащат в правительственный вытрезвитель…» (!) «…Но об этом не пишут в элбинских газетах. Ясное дело, почему — народ может свергнуть такого негодяя

— А разве народ ни о чём не знает?

— Есть там и хорошие люди, которые понимают, в чём дело, но, к сожалению, негодяев больше. Их 12-классные школы… почти половина выпускников попадает в тюрьму, а те, кто ещё не навредил на порядочный срок, стараются скорее это сделать… Их учебники годятся только для того, чтобы в короткий срок вызвать психоз…»

(И сноска: «…субстопное — то же, что правосоциалистическое…»?)

«…— А уголовный кодекс у них есть?

— Он не соблюдается. Соблюдается лишь конституция, да и то частично. Недавно Элбиния делилась на республики, каждая из которых имела право выхода из её состава. Та вот, из-за этого деление на республики недавно отменили, парламент был слит в одну палату вместо бывших двух, а правительства республик распределили по областям, уже не имеющим права выхода…

— А что какая-то республика потребовала выхода?

— Да. Выхода потребовала Калриная. Это маленькая республика, она не представляет для Элбинии в экономическом отношении ничего важного, но трус Дробыс Грыбот побоялся и этого…

— А кто это — Дробыс Грыбот?

— Генеральный Секретарь Верховного Комитета Социалистической Партии Элбинии, бывшей КПЭС, а попросту — фюрер, палач, как его называют в Чаинии… Там есть ещё Председатель Совета Свылотанхымов, то есть министров, Грых Блывгух, а также Глава Президиума Парламента… Нысмыртвурх… Ынчхук… то есть попросту император…»

(Совсем не та фонетика!)

«…— А у вас, в Чаинии, какие органы власти?

— Основой правящей и единственной партии КПФЧ являются первичные организации. Более высокий ранг имеют городские или поселковые комитеты КПФЧ, которые, в свою очередь, подчинены уездным комитетам… а те — краевым. Края состоят…» (нет) «…объединяются в республики, которых у нас 29, по национальному признаку. Поэтому республиканские правительства уже имеют более сложное строение — они состоят из нкаренчатанхымов, то есть НК, которые образуют свой… ОТНЦК и… двойные парламенты. Они подчинены (ВК) КПФЧ, который состоит из ВК, ОНТ… и Верховного Совета, состоящего из двух… правительств… палат… Работу всех этих органов возглавляет президент… не человек, а кибернетическое разумное существо высшей категории. Современного… зовут Алъикмадан Фрихтералемн… Президент у нас избирается — на 10 лет… и через 20 лет может быть избран опять.

Вопросов у меня возникало всё больше и больше.

— А давно ли в Чаинии провозглашён коммунизм?

— Сегодня 27 день мибарна, то есть 10 месяца 7443 года. Коммунизм в Чаинии провозглашён в 27 день лофга (6 месяца) 7411 года. В этот день та республика Чаинии, где мы сейчас находимся, стала коммунистической. Сама же федерация республик создана 35 ротра (5 месяца) 7412 года, когда было решено объединить существовавшие тогда 5 стран лагеря коммунизма. Сейчас таких уже 29, и все они объединены в КФЧ…»

(35-е! Явно — и не фархелемский календарь!)

«…— А есть у вас на Эринее прогрессивные социалистические страны?

— Есть. Есть у нас развивающиеся страны, и даже две развитые капиталистические страны…

— Коммунизм в Чаинии был создан мирным путём?

— Да. А у вас разве нет?

— У нас развал зашёл так далеко, что коммунизм был создан революционным путём…» (Где? На Земле?)

«…— Звездолёты вы уже запускали?

— Да, 24 латента (8 месяца) 7441 года и 6 мибарна того же года были запущены два звездолёта — к Сириусу и Проциону…» (?)

«…Тут установленный в купе динамик, которого я раньше не заметил, объявил:

— Станция Рáнамат…

Тут в просвете окна замелькали домики неправильной формы. Их окна весело блеснули стёклами. Попадались и двухэтажные, и трёхэтажные домики, но не больше.

— В Элбинии наши города называют «фотоплёнками», — сказал чаинец…» (Из-за их «плоскостности»?) «…— Ну и что? В этом ничего плохого нет. А мы называем их города «половыми щётками». Небоскрёбы так и торчат, а во время землетрясения рушатся. Дома на рессорах в Элбинии не строят, так как это экономически не выгодно…

…— Я буду в Элбинии?

— Конечно. Мы вас так замаскируем, что пограничники ничего не заметят.

Они быстро рассказали мне свой план. Я переоденусь в рваную одежду, похожую на рясу, возьму «бракованный» чемодан с двойными стенками и положу туда самогонный аппарат. В толщу чемодана я упрятал схемы-блоки из гетинакса, гравитатор, приёмно-передающее устройство и световой пистолет. Одну из двойных стенок специально сделают бракованной. Туда я положу пачку папирос, наполненную пивом, и бумажку «Да слава фюреру Дробысу Грыботу!». Кроме того, я одену ещё красноносую маску. В Элбинии о нас никто не знали, но мы уже много знали об очковтирательстве…»

(Так, вот его… уже готовят для подполья!

И кого — по-прежнему не ясно!)

«…Вскоре мы приехали к президенту Чаинии. Его дворец съездов оказался красивым пятиэтажным зданием, облицованным разноцветными плитками из гранита и мрамора. Мы вошли в дверь и оказались в лифте.

— На третий этаж, — сказал чаинец и нажал кнопку М. Это была цифра 3. Лифт быстро пополз вверх. На щитке горели цифры: +, П, М. Лифт остановился.

— Вас будут встречать, — сказал чаинец. О вашем прилёте знает уже вся Чаиния.

И он показал мне план столицы.

Столица располагалась вокруг горы Тальме. Гора Тальме — это выдающаяся часть хребта Канта-Бричве. Потухший вулкан имел высоту 1472 метра. На внутренней стороне улицы, опоясывающей вулкан, и находился президентский дворец…»

(Не соответствует Фхлавиорму…

Хотя — и эскиз в тексте? В виде некой сети неправильных многоугольников…

Нет… Что?

«…жёлтенькое брюшко паука…»?

Вот… бывает — с «ранними текстами»! Автор решил сделать эскиз столицы, а потом…

Всё же — «проба пера» автора-ровесника, если не моложе!)

«…Лифт остановился и подал приятный звенящий сигнал. Навстречу нам вышел робот.

— Это и есть президент? — спросил я.

— Да, это он.

Алъикмадан имел довольно странный вид. Он имел корпус белого цвета и зелёные волосы с неясным мутно-красноватым оттенком. Сквозь чёрную пластинку на верхней части лица выделялись глаза, но не 2, а 9–3 справа, по 3 в центре и 3 слева. Нос у робота был как у землян, а возле рта у него были 2 узких маленьких динамика. Вместо рук у него были клешни, а ноги располагались на подшипниках с роликами. Кроме самих проволочек-волос на его голове были антенны. Впрочем, волосы… это и были антенны…»

(Но образ — как реальный! Наяву!)

«…— Здравствуйте, инопланетяне, — сказал он.

Вдруг волосы на его голове встали дыбом, и послышался тихий разговор. Как мне казалось, волны текли из туловища робота.

— Что это он? — спросил я чаинца.

— Это, — сказал чаинец, — он по радиоволнам передаёт в города Чаинии о том. что вы уже прибыли.

Вдруг послышался щелчок. Президент выключил передатчик. Его волосы опять опустились.

Мы пошли в зал совещаний с целью обмена историческими и географическими знаниями. По-видимому, Чаиния стояла ниже нас по развитию на несколько веков…» (По тексту же — 2747 год!) «…Поэтому мне было что рассказать. Однако не меньше, чем мне хотелось рассказать об этом, меня интересовала Мировая История Эринеи. Что касается области географии — то же самое. Я был большой специалист в области физики и географии. Поэтому, когда мы пролетали над Эринеей, я сделал зарисовки континентов…» (?) «…Но все маленькие и интересные географические детали — горы, моря, реки, леса, равнины — мы не разглядели. Пограничники много часов назад предупредили президента Чаинии, и он хорошо подготовился к встрече с инопланетянами…»

(Cам текст — какого хоть «земного» времени?)

«…В зале, на побеленной стене, висели карты. Одна из них походила на мои космические зарисовки. Это была карта полушарий…»

(Тут — лишь едва мелькнул эскиз…)

«…Президент Чаинии начал:

— Великие пришельцы неизвестной планеты! За всю историю развития нашей страны мы ни разу не встречались с представителями других цивилизаций. Сейчас, в эту минуту, вас приветствует вся наша планета, кроме Элбинии. Как называется ваша планета и какова её история?

— Наша планета — Земля…» (Да, не Уран — тут!)

«…Я посмотрел на небо. На нём светилась тёплая ласковая звезда и бросала на стену зайчики. Известь под лучами невыносимо блестела…

…Вот что рассказал нам президент:

— Раньше мы были в хороших отношениях с Элбинией. В Элбинии был хороший президент, но его отравили политические мерзавцы. После него стоял Дробыс Грыбот, которого подлецы министры выбрали из толпы пьяных гуляк и посадили на престол…» (?) «…И теперь Элбиния потеряла с Чаинией хорошие отношения. В это же время плохой президент стоял в Заиофе, — он показал на спиралевидный континент…» (Да, некий «зигзаг суши» на карте!) «…— Элбиния и Заиофа объявили друг другу войну. Элбиния в это время располагала огромными силами, но пьяницы не бросились её защищать. Заиофа прошла всю Элбинию от края до края. Но фюрер и не думал им препятствовать. В Элбинии было ещё немало честных людей. Но ситуация была засекречена… Кстати, сам фюрер снабжал оружием негодяев и пьяниц. В Элбинии создалась хунта. Но заиофскую хунту прогнала Чаиния. Император затаил на Чаинию злобу, так как в любой момент могла начаться гражданская война. Тогда же он начал говорить о том, что Чаиния агрессивная страна, что она готовит военную авантюру. Всё это была ложь, но такому поверили многие. Началась гонка вооружений. Теперь мы присылали в Элбинию диверсантов, пропагандирующих революцию…» (?) «…Кстати, и в Заиофе произошла революция…»

(Но точно — не Фархелем! Нет там такой «Заиофы»!

Хотя, а образы тогда — чего? Какого мира?)

«…— А как насчёт географии?

— В Чаинии много равнин и 6 горных хребтов. Первый — маленький. Это Пúктобо, он расположен на востоке страны. На юге от него расположен Кринте. На острове Таки расположен Бриолпал, — он подошёл к карте. — Видите это пятнышко на западе острова?

— Видно. А что дальше?

— Четвёртый, самый крупный — Канта-Бричве. Пятая, горная страна называется Акаматау… Шестой находится в самой крупной, 25-й республике и называется Дáжихрирф…

— Богата ли минералами ваша страна?

— Да, богата. В нашей стране добывают алюминиевые руды и драгоценные камни, например, яшму. Железных руд в Чаинии немного, но мы обмениваемся минералами с Заиофой.

— Интересно, богата ли минералами Элбиния?

— Да, но им всё мало. Это такой народ, который ничем не насытится… История нашей планеты очень напоминает историю вашей до конца 20-го века по вашему летоисчислению… Поэтому я начну с ситуации…»

(Речь — в иной версии, с самого начала?)

«…Развал в Элбинии начал проявляться в 7399–7400 годах, за 11 лет до начала войны… Резко подскочило пьянство, наркомания, воровство, процветала аморальность… Кстати, когда Генеральным Секретарём ЦК СПЭ стоял Кыныяк Врылз…»

(Всё же — «аутентичная» фонетика? Не пародия?)

«…Его деятельность ограничивалась тем, что он только устраивал торжественные приёмы, подписывал давно подписанные договоры и получал незаслуженные награды, для которых ему не хватало передней части военной формы, и их стали вешать на заднюю. Между тем преступность росла…»

(Ой, что-то очень знакомое!)

«…В 7403 Врылз умер от опьянения. На его место поставили Лархымфа…» (?!) «…Неликеу, хотя многие в правительстве остались недовольны этим выбором. Неликеу быстро повёл Элбинию к коммунизму. Банкеты и повторные договоры кончились, зато началась перестройка законов и борьба с преступностью. Были разоблачены многие промахи политики Врылза. Но в 7406 году Неликеу был снят с должности по незаслуженному обвинению и пропал без вести…

Вместо него поставили Нысмыртвурха Грыбота, дальнего родственника современного фюрера. Он продолжал политику Врылза. Кстати, в то время капиталистическое государство Заиофа, — он нажал какую-то кнопку, и государство на карте засветилось, — формально имело хорошие отношения с Элбинией, но фактически в Заиофе зрели планы войны против Элбинии. В конце 7413 года Нысмыртвурха Грыбота пригласил на приём президент Заиофы. Разговаривая с Грыботом, президент Заиофы даже пытался изобразить улыбку, но наконец терпение его лопнуло и произошла пьяная драка, в результате которой труп фюрера был выброшен из окна Жёлтого Дома — правительственной здания Заиофы — в мусоросборник.

Следующим фюрером был его родственник Кыныяк Грыбот. Он и объявил Заиофе войну. Это было… уже в 7414 году…

Но Кыныяк Грыбот не учёл того, что вконец разложившуюся из-за пьянства армию Элбинии трудно будет привести в состояние боевой готовности. Именно поэтому армия Заиофы стала без труда без труда продвигаться всё дальше и дальше по Элбинии. Правда, были в Элбинии и честные люди, но их сопротивления оказалось недостаточно, чтобы решить исход войны. Да и часть армии, встав на путь предательства, стала вместе с захватчиками грабить свою же страну. И только тогда, когда армия Заиофы прошла всю Элбинию и бросилась на современную Северную Чаинию, она встретила сопротивление и начала отступать.

21 мелонта 7418 года война была выиграна. В тот же день в Заиофе, в которой произошла революция, провозгласили несоциалистический курс развития…» (?) «…И тут Элбиния, практически не участвовавшая в войне, стала выступать за разделение Заиофы на сферы влияния. Таким образом она хотела заполучить себе надёжного союзника для будущей войны с Чаинией. Кстати, не удивляйтесь, если я что-то пропущу — мне известно всё, что вы сказали в поезде…»

(Всё же — след неких планов минус-разума? Лишь изложено так…)

«…Элбинии, конечно, это не удалось, но отношения с Чаинией накалились, а с приходом к власти Сыгыру Грыбот — третьей жены предыдущего фюрера и тёщи современного — прекратились вообще. Чаиния стала проводить так называемую политику экспорта революции. Она не подписывала лицемерных договоров, но и не вызывала Элбинию на войну. С тех пор мы начали засылать в Элбинию коммунистических агентов-разведчиков, которые начали создавать в Элбинии революционные группировки. Это было тем более оправдано потому, что у многих элбинцев в памяти была ещё свежа чаинская помощь Элбинии после Третьей мировой войны…

В 7426 году на престол взошла жена современного фюрера, Кыныру Грыбот, которую в 7433 году сменил Дробыс Грыбот. Политический курс Элбинии с тех пор не менялся, и наконец мы пришли к положению, которое существует на нашей планете и поныне. Кстати, на 1 ториофа 7444 года планируется открытие очередного съезда СПЭ.

— Я поеду на этот съезд, — сказал я. — Я хочу знать более полно, что представляет из себя Элбиния…

— Как член космической экспедиции вы не должны…

— Как астронавту мне это просто необходимо. Да и вашей планете это очень нужно… А для меня это главное!

— …рисковать.

— Но мы должны поехать в Элбинию! — сказал я. — Мы можем что-то сделать… В конце концов, мы выше вас по развитию и сумеем защитить себя!

— Хорошо, вы можете ехать. На всякий случай дам вам адрес явочной квартиры, в которой живёт один из чаинских агентов. Высоствех, улица Кури-Пыявх, д. № 35, подъезд 4, четвёртый этаж, кв. 78…»

(Или уже снова — игра фантазии?

Возможно ли: проникнуть на съезд?)

«…В Чаинии ландшафт был приятный для глаз, в Элбинии он посерел и испортился. Поезд ехал через бетонную пустыню, покрытую сантиметровым слоем пыли. Огромные мрачные небоскрёбы заслоняли город от лучей света. По сумрачным улицам ходили сумрачные пьяницы. Слышалась бутылочная вонь, выстрелы, предсмертные крики… Тут на столбе завыл динамик:

— Внимание! К сведению всех трезвых и нетрезвых жителей города! Завтра просьба: всем жителям города… явиться на демонстрацию в честь съезда СПЭ и правителей Элбинии, учинивших народу благо, сверхвысокое образование и всеобщее счастье. Тех, кто не явится, повезут в тюрьму, так как непоявление данных типов на демонстрации будет считаться противозаконной изменой Элбинии. Просьба вам, месткомовцы, сплетничать правительству на таких преступников, которые… брык!..

…Динамик выключился.

— Интересно, как это они могут задуривать голову! — сказал я. — И я не сомневаюсь, что в правительстве пьют.

Тут поезд остановился. «Документы», — подумал я…

Я вышел из купе. Вдруг из тамбура раздался смех, и ворвался пьяный пограничник. Он не узнал меня в красноносой маске и сказа:

— Вася, извини, но я должен проверить твою поклажу…»

(Там — «Вася»?)

«…Он взял у меня чемодан и стал открывать замок. В чемодане оказался змеевик от самогонного аппарата. Пограничника приманила пачка из-под сигарет.

— Эх, закурить охота! — сказал он.

— Не кури, Ныхра! — сказал второй пограничник. — Знаешь, что сейчас возят контрабандисты? Атомные бомбы! Диэтиламид!

— Так давай убьём его!

— Нельзя убивать. Великий Фюрер считает, что именно контрабандисты снабжают нашу страну наркотиками. А это фюрер уважает!

«Как Агремх», — подумал я. И вспомнил Атлантиду, похожую на Элбинию…»

(Тоже… там?)

«…Но из пачки папирос полилось пиво.

— Ввиду того, что вы пьяны, мы пропускаем вас, — сказал пограничник…» (Ах, да — пароль!) «…И вышел. Так они обшарили ещё несколько купе и пошли в другой вагон. Не найдя и там ничего подозрительного, они абстрактно решили, что всё здесь хорошо…

— Главное — коммунистов не пропустить, — сказал один пограничник.

Ко мне подошёл один из чаинцев.

— Почему мы не едем? — спросил я его…

— Машинист ушёл, — сказал чаинец.

Я вышел из поезда и подошёл к локомотиву. Возле него суетились какие-то сволочи, пытаясь втолкнуть в локомотив пьяного элбинского машиниста. Я понял, для какой цели они хотят это сделать.

— Лезь, пьяница чёртов! — кричал один пограничник.

— Хам! — кричал пьяница, отбиваясь бутылкой водки.

— Да ты лезь, говорят тебе! И поезд поведёшь, и уничтожишь их!

— Сволота!

— А ты трус! Боишься за свою шкуру! Балбес!

— Тебе хорошо! Ты бывалый машинист, а я пьян…»

(И чисто «земная» игра слов!)

«…— Чёрная неблагодарность! Мы тебе вернули машинистские права, а ты, гадина, боишься ради нас сбросить поезд под откос!

Вдруг пограничник увидел, что машинист возвращается. Это его так взбесило, что он схватил пистолет и направил его на машиниста. Но я бросился вперёд и ударил пограничника по голове. Тот упал пьянице на красный нос и сбил второго с ног. Третий бросился наутёк. Четвёртому машинист ударил гаечным ключом по морде, и он покатился под откос…

— А что делать с пьяным? — спросил машинист.

— Оставим здесь, — сказал я. — Никто не обратит внимания на то, что из международного поезда якобы вывалился… «труп»…

И я побежал к вагону. Вскоре поезд поехал. На красноносую маску машинист не обратил внимания. Значит, он знал, что я робот. От кого? Это пока оставалось тайной…»

(Хотя… Наоборот! Будто — поменялись репликами! Это ему ответил — машинист!

И — ехать с пьяным машинистом! Другого выхода не было?)

«…А поезд продолжал ехать. Вдруг впереди показалась поломанная рельса. Металл был скручен и опущен вниз. Поезд остановился. Из локомотива вышли машинист и его помощник…

— Рельс поломан, — сказал один из них. — Кто это сделал?

— Нет ли у тебя сварочного аппарата? — спросил помощник.

— Нету. Придётся идти на станцию. Однако не исключено, что стыко-сварочный аппарат взорвётся у нас в руках. Ты ведь знаешь, что сейчас в Элбинии делают…

— Конечно, знаю. Но мы не можем дальше ехать. Придётся подождать.

— Я не могу ждать! — сказал я. — Завтра съезд СПЭ, а у меня ещё ни в одном глазу… то есть мы ещё не совсем достигли цели…

Я обернулся и… как бы случайно увидел человека с лазерной трубой.

— Сдавайся, сволочь! — крикнул я, направляя на него зеркало.

Закрыв один глаз, пьяница выстрелил в зеркало. Одной секунды оказалось достаточно, чтобы он выронил лазер и упал с расплавленным черепом на бетон…»

(И всё это — серьёзно?)

«…— Теперь попытаемся заварить… — сказал я.

— Подожди, сейчас достану кусачки, — сказал машинист и достал из бункера огромные щипцы. Он начал раскручивать рельс. К счастью, лазер не взорвался, когда я направил луч на рельсы. Рельсы прочно сварились.

— Поехали, — сказал я, входя в вагон.

Поезд высоко подпрыгнул на плохо спаянном рельсе. В окна летели бутылки чего-то, имеющего этикетку… Но ситалловые окна выдерживали страшные пивные удары…

…И вдруг тот самый динамик, который выл про съезд, объявил:

— Внимание! Ожидается землетрясение силой 4 балла. Толчки будут рушить окрестные дома. Просьба всех жителей освободить помещение. Тех, кто хочет умереть, просьба оставаться там же.

С нетрезвыми криками из домов начали выбегать жители.

— Я не хочу скелетничать! — крикнул кто-то, но, получив гантелей по голове, успокоился и потерял сознание…

— Устанавливайте лазер, — сказал машинист помощнику. Но тут я снял красноносую маску… Машинист узнал меня…

— Здорово сейчас всё начнёт рушиться, Вин Барг…» (??) «…— сказал тот. — Помоги-ка ему установить лазер. Им мы будем отбрасывать осколки падающих небоскрёбов. А то элбинский брак и 2 балла-то едва выдерживает…»

(Но что за ерунда? Лазер же — не «гравитатор!)

«…Земля качнулась и начала трястись.

— Третья скорость, — сказал машинист. Поезд понёсся, как ракета.

— Дефектов нету, — сообщила машинисту встроенная в локомотив беззуба-дефектоскоп.

Я включил ускоренное зрительное восприятие и увидел, что небоскрёбы рушатся. Бетон ломался и трещал. Мы проехали мимо вытрезвителя, из которого выползало облако папирос…» (?) «…Нетрезвые здешние… полицейские, и бутылки пива… всё полетело в перевёрнутый кузов самосвала, съезжающего в кювет. Лазер отбросил от себя несколько кусков кривого небоскрёба, и я увидел, как из окна полетела жена, держа за шиворот мужа и скалку. Из водонапорной башни вырвался поток воды, неся с собой пьяных строителей. После этого башня рухнула. Вдруг в одном месте из земли вырвалось пламя и залило пиво, льющееся из пивного ларька.

На месте города чернела груда каменных обломков и костей. Некоторое время они всё ещё подбрасывались вверх, но потом землетрясение стихло.

— Толчков больше не будет, — прохрипел валявшийся на дороге динамик. А поезд всё ехал и ехал через развалины Киримона.

— И часто у вас так бывает? — спросил я.

— Довольно часто. Здесь сейсмоактивная зона. Бывают землетрясения, вулканы извергаются…

— Так почему наш поезд выдержал?

— Он на рессорах…»

(И верить, что это — всерьёз?

И рассказ — от имени Вин Барга?..)

«…Во дворце съездов, «Папилосе», как его называли Элбинцы, царила склятная суматоха. Министры бегали взад и вперёд и носили поддельные доклады на помост. Чеверо министров несли скамью подсудимых и орудие казни в середину зала. Вдруг один из министров поскользнулся на луже вина и заорал подсудимым криком:

— Какая сволочь здесь разлила вино? — заорал он…»

(«…Но тут он заметил, что сидящий рядом корреспондент из Чаинии записал всё на магнитофон. Министр испугался и отошёл…» — зачёркнуто? Дипломатических отношений нет — откуда быть корреспонденту?)

«…За перегородкой… Ынчхук, Дробыс Грыбот и ещё несколько советовались.

— Итак, — сказал Дробыс Грыбот, — вы, товарищ Выбырбах, вследствие того, что вы министр просвещения, говорите, что у нас в стране детям дают самое лучшее на Эринее образование.

— Могут не поверить. Знаете, как у нас курят и пьют?

Фюрер задумался.

— Знаете что? — сказал наконец он. — Для этого нам пригодятся психодёры и психотёры.

— А кто это?

— Вы должны знать. Это такие беззубы…» (?!) «…Психотёры — это беззубы, которые навязывают другому чужую волю. А психодёры — палачи.

Тут позади раздался грохот, а затем стук. Это упал на пол пьяный министр судебных дел. В Элбинии его называли в правительстве «Крывых орыника» (Генеральный Палач), а в народе его называли «хапа» (вор).

— Я, — сказал он, — предлагаю снабдить психотёров новыми мозгами марки З-И-210, выпущенными в конце квартала, а у психодёров сделать топоро- и наковальнеобразные руки.

— Ваше предложение, дорогой товарищ. принято, — сказал Ынчхук, — только сначала пойдите протрезвитесь, пожалуйста.

Заметив такую дипломатику, пьяница попятился и на четвереньках побежал в правительственный вытрезвитель…»

(Или опять — мозаика «проб пера»?

И тоже — неумелый детский рисунок:

Как… и выглядеть «наяву» не могли бы?)

«…Когда он ушёл, фюрер объявил:

— Итак, первый доклад — мой. 1 ториофа будет торжественная выпивка, а 2-го я читаю доклад. Впрочем… до 2-го я могу и не проспаться.

— Я знаю! — вскочил до сих пор молчавший Блывгух. — Если вы не будете трезвы, передадим запись с предыдущего съезда!..» (?!)

«…— Довольно хороший преступный замысел, — сказал Грыбот. — Принято.

— А когда будет суд? — спросил генеральный палач…

— Сейчас, — начал считать император. — Пьянка — один день, доклад по политике — два, дополнительная речь и награждения — 6 дней, доклад по экономике, речь и награждения к нему — 8 дней, доклад ревкомиссии, речи и награждения — 6 дней, выступления иностранных деятелей — 6 дней, дополнительные речи ко всему — 3 дня, награждения — 2 дня, суд и казнь — 1 день, то есть 33 ториофа. После него будут выборы, повышения в должности и заключительная попойка.

— А какую придумать казнь? — не унимался палач.

— Для руководителей восстания, — начал Блывгух, — пожизненное заключение…

— А если сожжение на костре? — подхалимским голосом спросил заместитель генерального палача.

— Хорошо… Затем, ещё для 10 — пожизненное заключение, для 14 — повешение, для 12 — гильотина, и для четырёх — по 10 лет смерти, то есть… тьфу! — 11 лет каторги на пивзаводе…»

(К этому — никакого образа… Зато ясно, откуда накладка!)

«…Император поспешно утвердил.

— А. может, составим заранее заявки на награды? — предложил Блывгух.

— Правильно, — ответил Ынчхук. — Надо ещё и норму установить.

— Нам троим — по 6 высших, — сказал Грыбот, — а заместителям — по 6 каких-то других…»

(Точно: текст испорчен повторным внушением!)

«…— Я боюсь падении доверия. — возразил Блывгух. — Может, по 4?

— Хорошо, — неохотно согласился Грыбот. — Нашим замам — по 4, но не самых высших…

— Министрам — по 3,— предложил Ынчхук, — а замминистрам — по 2…

— Утверждаю, — сказал фюрер.

— Председателям генерал-арестантств… — начал Блывгух.

— Пойдите и проспитесь, — ответил фюрер. — Не арестантств, а генерал-губернаторств…

— Не боле одной, — вставил Ынчхук.

— Утверждаю. Итак, с высшими наградами обманутых правительств решено.

— А не может ли сорваться?

— А почему может?

— Недавно на сторону Чаинии перешёл Рэньян. Боюсь, как бы нам не потерять Калин, Маят и Таки…

— Поздно, — вставил трусливым голосом министр иностранных дел. — Мои шпионы недавно донесли, что президент Таки решил ввести свою страну в состав Чаинии. Договор подписывают сегодня.

Блывгух рухнул на пол.

— Белая горячка, — сказал император. — Волоките его.

Трое министров понесли своего начальника в душевую комнату.

— А теперь, — сказал Ынчхук, — распределим ордена нашей страны.

Он вынул из кармана лист бумаги и стал записывать названия орденов и медалей напротив фамилий министров. Тем временем фюрер утверждал судебные приговоры, ожидая, когда ему расскажут, за что и кого судят.

— Ваше превосходительство, — обратился к фюреру его заместитель, — в докладе по задачам внутренней и внешней политики обещать то же, что и в прошлый раз?

— Конечно, — высокомерно сказал фюрер. — Потом надо ещё приукрасить отчётную часть доклада и найти какие-то мелкие упущения в работе свылотанхымов.

— Стой! — заорал император, хватая своего заместителя за шиворот. — В докладе по экономике тоже… пообещайте что-нибудь, пусть весь элбинский народ верит. Да и Блывгуху надо это учесть, он будет читать отчёт ревкомиссии.

Поклонившись, зам императора направился к двери вытрезвителя, чтобы доложить Блывгуху, когда тот проспится, о решении Ынчхука.

— Итак, повестка дня, — оглушил всех голос Грыбота, — будет такой:

1. Торжественная встреча съезда.

2. Отчётный доклад ВК СПЭ и основные задачи внутренней и внешней политики.

3. Основные направления развития экономики на 7444–7449 годы.

4. Отчётный доклад ЦРК ВК СПЭ.

5. Выступления иностранных деятелей.

6. Суд и казнь

Фюрер помедлили.

— Когда принесут список обвинений, — выдавил он наконец, — я продолжу…

…6. На явочной квартире…»

(Начало новой главы?)

«…Уже второй час по земному времени я ждал автобуса на остановке «Горсвалка» в Висоствехе. Нельзя сказать, чтобы автобусы там не ходили совсем, но они в основном ходили по 16-му маршруту — на винзавод, крупнейшее предприятие города, а мне нужен был 66-й — на улицу Курипыявх.

— И долго приходится ждать? — спросил я элбинца, стоявшего рядом со мной.

— Долго, — ответил тот. — Все 16-е, 22-е и 33-и идут на винзавод, потому что там работает много людей, а 66-е ходят редко.

Рядом с нами остановился почти пустой автобус с цифрами «22» эринейского алфавита. Постояв секунду, он уехал.

— Вот так всегда, — сказал он. — А трамваев и троллейбусов вообще нет…

— Я слышал, что у вас когда-то открывали трамвайную линию, — сказал я.

— Да. Тогда на очередной сессии ООНЭ постановили ввести во всех странах электрический и атомный транспорт. Так они построили одну линию, представили её приёмной комиссии и тут же отключили. Только метро работает у нас на электричестве.

Но тут я увидел 66-й (и по маршруту, и по счёту) автобус и зашёл в него. Элбинец, с которым я разговаривал, остался (он ждал 33-й), но втиснувшись в переполненный автобус, я оказался рядом с полицейским.

— Странно, — сказал полицейский. — Обычно на этой остановке никто не садится в 66-й. Куда вам надо?

— На Курипыявх, 36.

— Да там же городская тюрьма!

— Меня хотят назначить туда психодёром, — соврал я, — вот я и хочу посмотреть, что она собой представляет…»

(И его облик «робота» — подходил?)

«…— Остановка Горсвалка, — объявил водитель. — Следующая — Вытрезвитель. Компостируйте талоны своевременно. У кого нет, платите штраф.

Автобус тронулся. Я протянул руку к компостеру… и вдруг у меня вырвали талон.

— Держите вора!

— Платите штраф, — сказал один из дружинников, проверявший талоны.

Вот мерзавец! Деньгами на штраф меня не обеспечили.

— Я только что вошёл…

— Не имеет значения.

— Имеет, — сказал кто-то. — Кстати, никто не даёт вам права проверять талоны у входной двери.

— Вы мне не указывайте… У меня начальство есть…

Ссору прервало объявление водителя:

— Остановка Вытрезвитель. Следующая — Дворец Съездов…

Пьяница, попахивающий вином, начал втискиваться в дверь.

— Закрывайте! — крикнул я водителю.

Раздался стук: в пространство между стульями упал контролёр, неосторожно вдохнувший только что выдохнутый алкоголиком воздух. Дверь закрылась. Автобус тронулся.

Пьяница, заметно протрезвев, купил 40 талонов, сунул их в компостер и нажал на рычаг… Но компостер не сработал. И тут пьяница повис на компостере и с силой заревел элбинскую «Мелодию штрафа»… Компостер рухнул. Талоны разлетелись по всему автобусу…

Контролёр подошёл ко мне и сказал, вынув… пистолет:

— Вы будете расстреляны. Если сейчас же не уплатите денег…

— Деньги украл неизвестный вор, вот с него и спрашивайте. А у меня талонов нет…

— Остановка Дворец Съездов. Следующая — Тюрьма.

В это время пьяный контролёр хотел выстрелить в меня, но я схватился за пистолет. Пуля полетела в компостер, и он со склятным…» (?) «…грохотом рухнул на пол.

Автобус ехал. По полу трясся пьяный контролёр…»

(Хотя — этой сцены вовсе не видно!

А дальше что? Некая… «бифуркация» сюжета?)

«…— Пожалуйста, пол-литра Ынчхука и баночку Блывгуха… — донеслось с улицы. Это было очень интересно — на Земле кто-то сказал «баночку Хрущёва»…

…Автобус затормозил. Я вышел и начал идти к дому № 35. По моим предположениям, он находился где-то за тюрьмой. Но тут я увидел, что за мной увязался полицейский. Теперь я не мог пройти мимо тюрьмы, так как, безусловно, за мной бы начались погоня и слежка. Полицейский шёл за мной шаг в шаг, держа наготове оружие.

— Ох, да меня сейчас должны принять! — сказал я и. взглянув на часы, пустился бежать к тюрьме. За мной бежал полицейский. Его ботинки совсем не стучали о бетон. Я вбежал в дверь тюрьмы…» (так просто?) «…и стал рядом с регистрационным столом, возле которого стоял… приятный на вид противный тип…» (?) «…в полосатом халате. Я стал за дверью.

— Сколько преступлений вы совершили? — спросил регистратор.

— Ни одного, — сказал преступник. — Если, конечно, не считать, что я трёх зарезал и одного ограбил. Но я должен выступить с протестом. Три, которых я убил, все были бандитами. Один убил человека, второй утопил двух и срубил дерево, а третий пытался подложить под дом атомную гранату. Насчёт того, что я ограбил, могу сказать, что грабил не по своей воле, а потому, что меня грабило правительство. Моим детям и моей жене было нечего есть.

— Чёрт возьми! Это не суд: тебя будут судить. Убирайся. Следующий!

Тут дверь распахнулась, и перед регистратором появился вояка. Сломанное ружьё откатилось в строну. Я подошёл и сказал, решительно взяв…» (кого?) «…за шиворот…

— Итак, в камеру смертников! Он совершил 28 убийств. 64 ограбления, 55 городских скандалов и 10 раз бил жену в пьяном виде…

— Но вы позвольте сказать, что баба… — заплетающимся голосом сказал вояка.

Но тут я достал гравитатор и направил его на комнату. Регистратор, вояка, стол, стул, орудия пыток — всё проделало трафарет в камере смертников.

— Бежим! — сказал я арестанту.

Мы побежали к дому № 36…» (А не наоборот: оттуда — к 35-му?) «…К счастью, уже было 01. 00, и нас никто не видел. Я взял сломанное ружьё, выпрямил его ствол и бросил в пробегавшего мимо тюремщика. Морда у него была в земле. Он взлетел в воздух.

Тут арестант зацепился за кусок проволоки, и с него слетел халат…»

(И всё видно!

Из «проб пера» — совмещённая проекция? И… сбылось наяву?..

Или… После «пьяного контролёра» — сразу…)

«…Звёзд на улице не было видно из-за многочисленных фонарей-телевизоров, испускавших рентгеновские лучи…» (?) «…В Элбинии были люминофорные фонари — городские власти хотели, чтобы был яркий интенсивный цвет. Им было наплевать, что такой свет отрицательно влиял на здоровье граждан… Тускло отблёскивал толстенный слой пыли, покрывающей бетон.

— Теперь нам надо только добежать до дома Хинрефа, — сказал я, — и мы можем быть спокойны. Если, конечно, не проявится умственная недостаточность строителей.

— А что? — забеспокоился элбинец…

— Да вот, бывало, у нас на Земле 800 лет назад тоже было. Или труба поломается, или кирпичи летят… В одном месте даже целый дом рухнул.

— Где — у вас? — удивился элбинец.

— Я вижу, вы человек честный. Поэтому открою вам секрет: я — инопланетянин.

— Инопланетянин???!!!

— Я понял, почему вы так удивляетесь. Только никому не разболтайте… смотрите.

— Ну, как вы думаете, почему?

— Да потому, что Чаиния не будет сообщать такому преступному государству, как Элбиния, сведения об инопланетянах. Пьяный фюрер Дробыс Грыбот ничего об этом не знал…

— Неужели он такой плохой? Его заслуги

— Его заслуги…ничтожная крупинка перед глыбой отвратительных сторон. Элбиния хотела колонизировать Заиофу, когда на посту сидел кто? Фюрер! Фюрер дурит людям головы вместе с императором Ынчхуком и глав. министром Блывгухом… Чаиния сообщила мне, что фюрер арестовывал ни в чём не повинных людей и казнил. А такие он казни придумывает, что лысина дыбом встаёт… Это — сожжение на костре, сбрасывание с дома, вливание шлангом воды в лёгкие, удушение, разрывание на куски, сламывание, раскручивание… И этого вы не знали?

— Клянусь теми, кто живёт на Эринее — этого я не знал! И неужели наш прекрасный, неповторимый правитель мог дойти до такой низости? Никто, почти никто из элбинцев не…»

(Ах, ещё сноска — к предыдущему: «…На посту сидел… кто? Его родственник, кстати, полностью разделяющий его политику…»

Так исправлено потом? А было — просто…)

«…не знает этого? Но вы вправду?

— В таких делах я не стал бы врать. Истина, касающаяся всей планеты — вот что для меня самое дорогое. Эту истину мне говорили сами чаинские агенты, присутствовавшие при отрезвлениях фюрера и одурачивании честных людей!

Элбинец смотрел на меня с чувством, которое нельзя даже назвать удивлением. Скорее это было изумлённое разочарование в людях, в которых он давно верил. А я продолжал:

— Элбиния движется к развалу! Все начальнические посты занимают только пьяные бандиты. Количество честных людей падает вниз с огромной скоростью. Нам надо что-то предпринимать. Однако… где дом?

Улица вихляла по городу, как пар, выходящий из рогайника… Дома на одной стороне шли в таком порядке: 39, 14, 46, 9, 8, 390, а на другой — 3, 4, 18, 26, 70, 71, 72, 73, 35…

— Впрочем, вот он, этот дом!

— Вы ошиблись. Вам, кажется, нужен дом № 35а, а этот — 35б.

Дальше дома шли в таком порядке: 210, 6, 99, 100, 103, 72, 28… Миновав какую-то грязную подворотню, мы вышли к дому 35 в. Я готов был заорать от ярости. Но рядом с ним стояли такие же домища: 35л, 35к, 35а, 35 г и 406 м…»

(Хотя — а как в земных «военных городках»?)

«…— Третий из них — наш, — сказал я, вынул из кармана бумажку и опять прочёл адрес — Улица Курипыявх, дом 35, подъезд 4, четвёртый этаж, кв. 78.

Как и было сказано в адресе, мы зашли в 4 подъезд, поднялись на четвёртый этаж и нашли там ничем не выделяющуюся на заплёванной лестничной клетке квартиру 78. Только её дверная ручка не была вымазана чьей-то кровью или пивом, как все.

Я нажал кнопку звонка. Но вместо этого послышался грохот, затрещали искры, и в соседнюю дверь ударили вспышки.

— Проклятье! — раздалось с той стороны. — Счётчик бракованный!

Дверь медленно со скрипом отъехала в сторону. В образовавшееся отверстие медленно всунулись пассатижи, а потом и чаинец.

— Я — Хинреф Ринмикан, — приветливо скал он…» (Да, он же — и резидент?) «…—Заходи, Вин Барг. А это ещё кто с тобой?

— Я — Гвыр Кыхр, — ответил элбинец. — Этот робот спас меня от несправедливого наказания. Я вам очень благодарен.

— Ну, заходи…»

(Всё же: попутчик в автобусе — или бывший арестант? И так легко доверились ему…)

«…В дальнейшее время мы осмотрели квартиру. Там мы нашли много разных интересных и даже очень интересных фактов. Так, например, ровно в 12. 00 по земному счёту…» (?) «…чаинец Ринмикан просыпался от страшного грохота — это с потолка в кухне сваливались куски штукатурки. Причём с очень большой точностью — до 10 мг — падали двухкилограммовые… Вот в чём было дело: элбинцы, как мы кладём паркет, клали потолки из треугольных плиток, и каждый раз сваливалось по одной плитке. Насчёт загадочного интервала времени точно сказать не могу…

Второй интересный факт заключался вот в чём: бракованные насосы выкачивали отходы из отходосборника на санстанции и всё вылетало через унитаз. Днём в 17. 05 унитаз выбросил такой фонтан, что снизу пришли со скандалом…

Третий интересный факт заключался в том, что днём чаинец услышал гремящий звон разбитого стекла. Оказалось, что сверху упал кирпич и угодил в стекло. Пришлось звать стекольщика, а так как он был пьян, он наложил стекло не туда, споткнулся о стеклорез и ушёл. Вскоре после этого раздался такой страшный грохот, что затряслись стулья. Это в спальню один за другим попадала вереница из шести кирпичей и, добив остатки стекла, разлетелась от удара о пол.

Но наш разговор прервал шум. Оказалось, что душ вылетел из шланга, и струя воды ударила в стену. Мигом и с большой точностью попадали куски штукатурки. Чаинец бросился к вентилю и заткнул его половой тряпкой. Струя воды немножко увяла, и вода перестала течь.

— Знаете ли вы, Вин Барг, — спросил Ринмикан, когда с душем было покончено, — как вам надо действовать?

— Нет, не знаю, — ответил я.

— Значит, так. Сегодня 34 день 12 месяца 7443 года. На 35 день назначены… арест министра винно-водочной промышленности.

— Мне тоже надо принять в нём участие?

— Нет, вы будете делать другое. Вы переоденетесь за министра, оденете маску и вечером 35 дня явитесь во дворец. На вопрос фюрера ответите, что проводите проверку работы вытрезвителей № 21 и 26…»

(И — возможно? Что там за система охраны?)

«…— А где эти вытрезвители?

— Первый — за углом, улица Курипыявх, дом 39, подвальное помещение. Второй — на остановке 66-го автобуса, которая так и называется «Вытрезвитель».

— А что дальше?

— 37 числа будете проверять поступающих в вытрезвитель при дворце делегатов съезда…» (в роли министра?) «…а все сведения на следующий день передадите мне.

— А как быть на торжественной выпивке?

— Выпьете бутылку каяхретового сока, который я вам передам ещё 36 числа в бутылке из-под самогона, и сделаете вид, что у вас припадок горячки, после чего вас уведут проспаться в вашу комнату.

— А почему не в вытрезвитель?

— Там мест не хватит…» (Ой, всё очень странно!) «…Итак, в комнате вы раскроете сейф…

— А какой шифр?

— Первые шесть цифр — 128467. Есть ещё две, но я их не знаю. Открыв сейф, вы узнаете о новом 6-летнем плане работы винзаводов, и, узнав, какой завод нуждается в добавках, составите указ с требованием снабдить этот завод ядом. Всё равно это пьют одни негодяи…» (!!)

«…— А вы не боитесь, что обман раскроется?

— А кто его раскроет? Каждому элбинскому министру надо осуществить столько авантюр, что раскрыть чужие он не сможет…

— Ясно. А что я буду делать дальше?

— Все материалы о том, как проходил съезд и какие читались доклады, будете пересылать мне. Нужно будет также собрать сведения о воспитании подрастающего поколения. Это вы сделаете под видом проверки работы школьных вытрезвителей, и все материалы также передадите мне…

…— Кстати, когда работают школьные вытрезвители: на уроках или на переменах?

— Обычно стремятся отрезвить на переменах, но иногда не успевают. Кстати, в школах 5 рабочих дней, каждый день в младших классах по 5–6 уроков, в средних, то есть с 5-го по 9-й — 7, а в старших, то есть с 10-го по 13-й — 8. Введено обязательное 10-летнее образование, а для поступающих в институт… 13-летнее.

До чего же была похожа Элбиния на Атлантиду!

— Кроме того, — продолжал Ринминкан, — будете посылать в Чаинию данные обо всех политических скандалах, официальных протестах, и т. п. Кстати, должен сообщить вам одну интересную подробность из истории нашей планеты. Вы знаете, что недавно на острове Таки существовала военная хунта. В начале мибарна эта хунта захватила элбинский военный самолёт и двух лётчиков. Дело, как всегда, кончилось официальным протестом, за который фюреру присудили медаль «Знак борьбы за мир»… А когда эта же хунта попыталась совершить диверсию в Чаинии, наши агента совершили там переворот совместно с силами Сопротивления РТ, и остров Таки вошёл в состав Чаинии. Кстати, ранее арестованный хунтой лётчики тут же сменили гражданство на чаинское. Знаете, какой шум поднял император! Пошли даже такие сплетни, как будто остров был… присоединён к Чаинии обманным путём или по принуждению…»

Но — уже не воспринималось…

На фоне мысли: что же получается? «Там» — такое массовое отравление якобы осуществлено… Вин Баргом, в том облике «робота»?

Однако…

Вдруг — прояснилось!

Аорара, тот небольшой город или посёлок! Те дети, там… Могли так ответить взрослым — за ужасную судьбу их товарища?..

Но… Есть же некий образ — «зала с цистернами»! И там — не аорариане, не фархелемцы!..

Вполне земной внешности, пропорций, да и одетые по-земному — трое или четверо мальчиков… в зале с «шахматным» кафелем из крупных чёрных плиток… И — множество цистерн, соединённых трубами (что шли и куда-то в стену, и коленчато изгибались); а они, привставая и взбираясь на цистерны, зачем-то крутили вентили…

Но… по замыслу предъявившего (кому?) этот образ — должно быть принято за вскрытие хранилища газа на Фархелеме?! (Хотя где именно — если газ пошёл сразу из многих мест? Одним вентилем на одной цистерне — так не сделаешь!)

…Нет, ясно: сборный, смоделированный образ! Или — неверно понятый, с добавкой деталей и искажённым смыслом! Расчёт, что кто-то примет землян за фархелемцев…

А такой зал — если и есть на Аораре, то уж… не в Иораре! Одна буква — а вышло… Спутали, как те сектанты: имея в виду Сциллу и Харибду — «пролив между Пёрлом и Харбором»!..

И — хотели предъявить целым мирам, как некий обвинительный акт! «Подкрепив» ещё — чьим-то ранним, несовершенным текстом, где всё строится и меняется на ходу … И надеясь: кто-то сочтёт всё — одним целым?..

…И вот — как бы несерьёзный сюжет, а как бы и ужасный! И имена названы — тех, кто вовсе не участвовали в массовом отравлении элбинцев!

Но — кем-то дана «наводка», и автор-подросток записал всё так? Невольно назвав и тех… кого минус-разум запомнил, и затаил злобу?..

(А — ещё чьи-то, незнакомые?

Порой же и казалось: не Хинреф, а… Хафрен Ринмикан? Намёк на… земного фараона, что вовсе ни при чём? И — на кого-то ещё, чьё имя созвучно с «Тальпан-Итер»?..)

В крайнем же случае — свалили бы вину на автора: он всех оболгал!

Да вот — не вышло! Не смог честный земной автор — писать о невинных как о злодеях, и наоборот!..

(Хотя — и не один был автор! Искали, подбирали — многих!

И на самом деле — для этого?..

Но… Догадке не дало развиться…)

«…— Этот случай говорит сам за себя. А как мне действовать дальше?

— Затем нужно разоблачить и закрыть съезд. Тогда переворот произойдёт сам собой: вначале дворец будет взят штурмом той частью населения Высоствеха, которая обнаружит, что была обманута правительством, состоится суд и… ну, дальше вы сами понимаете…

— Дальше мне нужно попасть в школу, — сказал я, — и посмотреть на подрастающее поколение «будущих строителей коммунизма»… Что-то сомнительно эти строители выглядят рядом с их пресными интересами. Неужели строителей коммунизма интересуют только пиво и папиросы? Благодаря таким «коммунистам» Элбиния идёт вниз! Итак, скоро приезд министра? Завтра? Давайте готовиться. Кстати, не нужно ли нам какое-нибудь оружие?

— Оставьте гравитатор себе. В обществе папиросников он ещё пригодится. Только не убивайте всех — это будет слишком заметно. Прихлопните парочку гадов — и всё…

…Больше в тот день ничего не произошло… Я отключился, так как очень устал…»

Устал — и сам Родион…

И лишь подумал: а Роделевы? Что им сказать? Кто-то хотел, чтобы написали такое — и потом предстали виновными?

А — кто? Сотрудник спецслужб, уверенный, что «ведёт» авторов-подростков по антисоветскому сюжету? А сам — орудие в той игре…

И… вот вам, мол — и Атлантида, и «роботы», и 2670-й, и 2747 год? «Невинная фантазия»!..

Но — нет! Их судеб, их прошлого — смертельно опасно касаться…

246. Реальность пародии

«…На следующий день я проснулся. Было ровно 10 часов 50 минут. Мои друзья уже ушли, захватив красноносую маску для министра. На столе лежала записка:

«Идите в «Вытрезвитель» на останове 66-го автобуса. Министр будет в 11. 30. Так намечено по плану».

Я быстро одел брюки-клёш. Красноносую маску и рубашку с водянистой надписью «ДУРАК». В такой одежде я не очень хорошо себя чувствовал, но ничего другого под рукой не было. Я быстро выскочил из дома, пробежал несколько подворотен и вскочил в битком набитый 66-й…

— Граждане! — визжал через брак-микрофон голос водителя, — проходите в середину и ставайте им на головы, а то не закроются двери!

— Мы не хотим! — раздалось из глубины автобуса…

— Если не сделаете этого, вы будете платить штраф силой взрыва 50 бэнь!

Несмотря на усердные процедуры вставания на головы, несколько человек вывалились из автобуса. Водитель нажал на педаль, и автобус, сотрясаясь и выпуская дым, поехал. Я полез в карман за талонами. Но карман оторвался, и пачка талонов упала на пол… На неё кто-то наступил.

— Уберите, пожалуйста, ногу, — сказал я, — вы наступили на мой билет!

— А вы что, — грубо ответила ему какая-то рожа, — не видите, что мне и так двигаться некуда! Мне уже на голову стали… Эй, сосед, — обратился он к тому, кто стоял у него на голове, — перестань держаться, давай куда-то подвинемся — один дурак талон потерял.

— Вот ещё! — ответил тот.

Тут я насильно поднял ему ногу и вынул талон. Пирамида рухнула. Пассажиры стали бурно возмущаться. В автобусе произошла свалка, и никто не заметил, как дверь открылась, и сжатые джентльмены, распрямляясь подобно пружинам, стали вылетать за борт. Динамик свалился кому-то на голову наподобие бараньей шапки.

Похоже было на то, что автобус сошёл с ума. На ближайшей же остановке я выскочил из него и пошёл дальше к вытрезвителю. Проходя мимо, я услышал разговор идущих по улице министров. Вернее, они орали, а не разговаривали…

— Вы дурак, министр просвещения! Я вам никогда плохо не советовал. Говорю вам, как надо сделать: коммунизм навредит правительству, и надо воспитывать не строителей коммунизма.

— А кого? А как? — нахально вырвалось из глотки Хапрвыха. — Строителей коммунизма? Так для этого знаете, что нужно? А у нас что делается? Вся Элбиния так набита честными людьми, что одуреть можно! Ещё немного лет, и вы представляете, что будет, когда хорошие люди займут все посты? Тогда…

— Вы пьяны!

Тут я вспомнил слова чаинца: «Прихлопните парочку негодяев». А что, если…

Внезапно я схватил на гравитатор… Через несколько секунд замедленный гул гравитатора смешался с резким рогайным воплем. Размазываясь в воздухе, министры врезались в дом. Засверкали кости. Но, подойдя ближе, я увидел, что по всему асфальту рассыпались министерские документы. Крупно чернели буквы на желтоватом фоне…

…Я попытался разбить асфальт, но он не поддавался. Сверхпрочная мерзость не реагировала с кислотами и не поддавалась на гравитатор…

«Впрочем, зачем я это делаю? — подумал я. — Никто так и не узнает, кто убил министра. Гравитоны не оставляют отпечатков.»

На расстоянии довольно смешно на фоне крови и костей выглядели буквы «Министр промглавминиеА, выдан паспорт министру». Буквы сдвинулись от действия гравитатора.

Я пошёл дальше. На повороте к вытрезвителю меня догнала машина с дружинниками и пьяным…»

(Да: кто-то хотел, чтобы кто-то написал так!..

А вот и мысленный отклик — Роделевых? Что-то им — знакомо?

Хотя сам текст — явно не их…)

«…«Министр винно-водочной промышленности убит!»

Такими заголовками в те дни могли бы пестреть газеты, если бы я не появился в правительстве вместо того гада. Да, министр действительно был убит, о чём знали лишь я и несколько чаинцев. И вот как это произошло.

Министр в этот день проверял вытрезвитель. Его удовлетворили кучи пьяниц. Когда он собрался покинуть вытрезвитель, его внимание привлекла новая картина… тащили пьяного Васю…» (да!) «…под душ, а он упирался.

— Не надо! — орало его философствующее рыло. — Не отрезвляй меня, подлец! Я хочу быть пьяным!

Министр хотел вмешаться в дело, но тут его остановили.

— Подождите. Что вы делаете? Пьяницы вежливость любят, а вы к нему лезете. Оставьте это…

И он обернулся к пьянице…

— Слушай, дорогой, ты наверно горячечный? А давай сейчас с тобой под душем помокнем, охладимся немножечко…

— Не надо! Ай!..»

(Но — из каких фрагментов собрано, если уж так!)

«…Министр обиделся и хотел уйти.

— Я понимаю только дипломатию, — сказал министр и вихрем скатился по скрипящей лестнице…

…А в это время к зданию пошли агенты Чаинии.

— Готовься, Книрихмеф, сейчас он покажется. Как только будет, включай биоточник…

Но министр внезапно на всех парах вылетел из вытрезвителя и бросился удирать, даже не видя чаинцев. Вот-вот он свернул за угол улицы. Книрихмеф не успел включить биоточник. Тогда чаинцы побежали по улице. Но впереди всё так же чернела бетонная гладь.

— Неужели провалилось? — сдавленным голосом спросил Хинреф…

…Они свернули во двор, где стоял летний вытрезвитель со вспомогательным душем сбоку.

— Никого нет.

Однако и надо было спешить с выводами: министр, как я потом узнал, был именно там! Хорошо, что пьяницы подложили в душ часовую бомбу.

Обеспокоенный отсутствием сигналов, я включил менталофон, и увидел Хинрефа Ринмикана…»

(Хотя всё — без зримых образов! И что за «биоточник»?)

«…— Где министр? — спросил я.

— Мы не знаем, — ответил Книрихмеф.

Он обернулся, и я увидел вытрезвитель. Одновременно с этим на том месте, где стоял огромный дом, с грохотом взвился в зелёное от смогов небо ослепительный столб министерских костей…

…Хинреф тоже моментально обернулся и увидел, как на месте вытрезвителя с грохотом оседает на землю облако как бы «красной ваты».

— Что-то взорвалось! — крикнул Ринмикан. Он приблизил лицо к телепатографу и прошептал: «Не иначе, как министерские кости».

В это время к его ногам упал обгоревший документ. (Этот день был как бы пронизан документами.) Документ был Министра Водки (Покойного)…»

(Вот так, уже… заранее?)

«…— Не оставляйте документ, — сказал я. — Может раскрыться покушение!

— А как же вы?

— Я скажу, что потерял. А что? Может быть, у меня выбил из руки папку какой-то бандит?

Я нажал кнопку. Экранчик погас. Изображение осталось на сотни метров от вытрезвителя, там, где уходили чаинцы…» (?) «…Взглянув на часы, я быстро побежал по лестнице. Сверху мне на голову упала болванка из стекла и разбилась на осколки…» (??) «…Я бежал по улице и думал о предстоящей встрече во дворце… Ынчхука. К счастью, на остановке стоял почти пустой 66-й автобус. Когда я подбегал к нему, двери закрылись.

— Откройте! — крикнул я.

— Не задерживайте! — огрызнулся водитель. — Еду во Дворец Съездов за заправкой…» (??)

«…Автобус тронулся. Тут я уцепился за плакат, на котором было написано «Выдано за ударный труд» и нарисована рожа Грыбота, а также Блывгуха и Ынчхука-II-Нысмыртвурха… и поехал.

— Куда, скотина, полез, императора сорвёшь!

Этот гад прямо на ходу полез за мной, держась за проёмы в окнах. Наконец пьяница спрыгнул с обшивки и хотел сразу, руками и ногами, стать на плакат, но не удержал равновесия и грохнулся посреди мостовой — только пиво засверкало. Я тут же увидел впереди, на расстоянии нескольких километров, Дворец Съездов. Медлить было нельзя. Я пролез в окно, прыгнул на сиденье и бросился к пульту. Пока можно было маневрировать только рулём…»

(Как током ударило от мысли: та погоня в Арахаге!)

«…Нажав на правую педаль, я добился лишь того, что автобус пошёл ещё быстрее. Оставалась ещё одна педаль. Что было делать? Зажглась лампа.

«Прыгну из автобуса, — подумал я. — Лицом вперёд.»

Когда до Дворца Съездов оставалось 150 метров, я резко открыл дверь и выпрыгнул. Обернувшись, я увидел, что на меня несётся машина. Я вынул гравитатор и направил на машину. Машина остановилась…»

(На виду у всех? А… люди — в автобусе, в машине?)

«…Я пошёл ко Дворцу Съездов. Во дворце Съездов я встретил самого Дробыса Грыбота. Клянусь Эсомфом, в первый раз увидел такую противную рожу.

— Ну, как вытрезвитель? — спросил он меня.

— Уже хорош, — сказал я, — пьяниц много.

— А ты не видел Квырху?

Вот подлец! Об этом Квырхе я ничего не знал. И я стал думать, что же делать… я знаю… о пьяных, которых я уже видел… Внезапно я вспомнил о директоре ГФК, как он напивался…» (?!) «…Но директор ГФК не подошёл.

— Квырху я не видел, — сказал я. — Видно. ещё не отрезвили. Его там не было.

— Что?!!! — взвыл Дробыс Грыбот голосом какофона…» (?) «…— Он всегда только там пил, ел, спал!

— Спокойно, — сказал я, — успокойтесь, товарищ. — Раньше он там пил, ел, спал, а теперь его там нет, не было и не будет.

— ?

— Да, да, он в другом вытрезвителе. Кажется, его даже убили и похоронили.

— Кто убийцы?

— Нет, я не знаю. Ответ получите у кого-нибудь другого. А пока я… выпить хочу?

— Но где Квырха?! — заорал фюрер таким вышестоящим голосом, что ближайший психодёр хотел поклониться, но ножом отрубил себе голову и перегорел.

— Не знаю!!! — заорал я и понёсся к столу для правительственных выпивок. Но тут фюрер заметил ещё одного министра и спросил:

— Ты Квырху не видел?

— Это того пьяного палача?

— Как ты смеешь так говорить? Да, того пьяного палача…

— А как там Минводкавинопром?

— Уже вернулся из вытрезвителя. Говорят, что вытрезвитель хорош — пьяницы надёжные. С такими не страшно с войной на Чаинию идти. Надо…

— …тайком набрать наёмников — вот что, — закончил император, как бы нам честные люди не помешали. Вернее, они нечестные…

В это время я подошёл к столу. Министров ещё не было. Нас толе стояли стеклянные кувшины и бутылки. Я вынул… у меня из кармана… банку с ЛСД-25 и насыпал щепотку в один кувшин. Я уже хотел насыпать щепотку в другой, но тут дверь щёлкнула. Не теряя времени, я спрятал банку в карман (не бракованных брюк, а корпуса) и повернулся к двери.

— Входите, входите.

По залу загремел поток министров, оживив зал своим присутствием. Двое министров сейчас же принялись ссориться из-за того, кому произносить тост.

— Тост должен произносить Блывгух.

— Нет, — сказал другой, — тост должен произносить министр винно-водочной промышленности.

— Так он же пьян!

— Откуда ты знаешь?

Победил первый министр, да ещё и нечестным путём… толкнул его в психотёра. Ошарашенный психотёр бросился к гильотине и с воем отрубил себе…» (что?) «…Камеру пьяниц прорезала молния. Оказалось, взорвался тот самый психотёр. Хобот отлетел в сторону. Посыпались шестерёнки, перфокарты, триоды…

…Сметая руками и ногами детали, чтобы не спотыкаться, на трибуну, сделанную по образу скамьи подсудимых, взобрался Блывгух и произнёс такой тост:

— Граждане! Пьяные и трезвые министры, завы и замы! От ваших имён, зачисленных во многих вытрезвителях города неоднократно, сердечно благодарю товарища Нысмыртвурха Ынчхука II за то, что он учинил благо народу. Наилучшим подарком для нашего Верховного Предводителя будет Грандиозная Предсъездовская Выпивка. Прошу к столу!

Министры весело расселись по местам. Психодёр принёс бутылковскрыватель. Император решил вскрыть вино первым. Но тут послышалось шипение, затем стук. Бутылка вслед за пробкой взвилась чуть ли не до самого потолка…

— Арестовать директора… Киримонского пивзавода! — заорал император. Взглянув на пробку, и, схватив у другого министра кувшин водки, выдул его целиком…

…Я начал раскачиваться на стуле и с силой грохнулся под стол.

— Волоките его, — прозвучал надо мной чей-то голос…

Трудно передать, до чего это было отвратительное ощущение, когда… сами полупьяные негодяи волокли меня по коридору элбинской правительственной резиденции. Несмотря на то, что из шести глаз у меня работал только один, я заметил, что на обеих сторонах коридора были вывешены графики экономических показателей Элбинии… каждый из которых имел подпись, состоящую из нецензурных слов. Если к этому добавить, что пол был выкрашен бракованной краской, потолок кое-где обсыпался и из него торчали провода, на которых должны были держаться электропатроны, а все показатели и графики были видны на грязно-коричневом фоне стен, можно легко представить себе, какое впечатление произвёл на меня элбинский дворец съездов. Впрочем, такое же впечатление производила на меня и вся Элбиния с её городами-папиросами, огромными пространствами мёртвой земли, на которых после «пятилетки сельхозразвития»… ничего не могло жить и расти, с её пьющим, курящим и хулиганящим населением…

Но вот наконец меня подтащили к двери. Ругаясь последними словами, дружинник закрыл дверь. И тут я, быстро сообразив, что надо делать, чтобы все поверили, что я министр винно-водочной промышленности, выхватил из кармана пустую бутылку и крикнул:

— Ложись!

Дружинники, не успев понять, в чём дело, рухнули на пол. Я, больше не обращая внимания на этих подхалимов, стал неслышно отходить к двери. Я знал, что они не встанут, пока кто-то из министров не прикажет этим трусам этого сделать.

Свою комнату. располагавшуюся в тёмном и пыльном бомбоубежище, мне удалось найти с трудом. Но, когда наконец после двухчасовых поисков я нашёл её и открыл, первое, что я увидел, была куча пустых бутылок. Очевидно, у министра до ареста был запой.

Я подошёл ближе. В углу стоял массивный чугунный сейф, на котором лежал лист бумаги с надписью «План выпуска спиртных напитков и наркотиков предприятиями и доверенными самогонщиками Лакатырской области в 22-й шестилетке». Видимо. министр усел спланировать не всё, что хотел. Но я знал, что. во-первых, министр всегда начинал планировать выпуск одуряющих зелий со значительных областей — Высоствехской, Киримонской — в во-вторых, Лакатырская область была малозначительной южной окраиной Элбинии, да ещё и последней в алфавитном списке областей Элбинии. Из этого я сделал вывод, что большинство планов всё же составлено…»

(Итак, «л» — в конце их алфавита! Если вообще всё реально…)

«…Вспомнив начало шифра, который сообщил мне Ринмикан, я набрал на… шифронабирателе, располагавшемся на боковой грани сейфа, число 128467. Осталось ещё два окошечка, в которых не было видно ни одой цифры. Я сообразил, что шифр должен быть составлен без повторений цифр, чтобы его было труднее запомнить. Поэтому недостающие цифры должны были принять одно из следующих значений: 0, 3, 5, 9. Поэтому наиболее вероятными сочетаниями последних цифр были 03, 05, 09, 30, 35, 39, 50, 53, 59, 90, 93 и 95.

Я набрал 03 и потянул за ручку, но дверь не открылась. Не открылась она и тогда, когда я набрал 05. Но как только я набрал 30 (09 я пропустил по ошибке), дверь скрипнула и открылась сама.

В сейфе лежало около двухсот папок, расположенных в алфавитном порядке по полкам. Из лежавшей на самой верхней полке папки с надписью «Грыботмонская область» (бывшая столица третей по величине республики была уже давно переименована в Грыботовск) высовывался лист бумаги, на котором были записаны такие огромные числа, что я не сразу смог их прочесть. Они выражали количество денег. За которые министр предполагал сбыть наркотики, производимые за шестилетку во всей Грыботмонской области. Вот одна из цифр, выражавшая количество денег на марихуану…» (?) «…4500 7030.000.000.000.9870.400.300 бэнь. И читалось это так: 4 триллиона 500 тысяч 73 триллионов… 987 миллиардов 400 тысяч 300 бэнь…»

(Триллион… триллионов?)

«…Это было до предела странно… неужели в Элбинии, даже во всей, найдётся так много денег? Под этой папкой лежала такая папка:

«План работы винных и папиросных заводов на 7443–7444 гг.».

Винные:

«

(Но… всего 10 месяцев? А упоминались 12…

И «удесятерённые» слагаемые — приписан лишний ноль!)

«…Папиросный график я рассматривать не стал. Я понял одно: министр Винно-Водки боится покушения. Видно, числа измерялись не кубическими триллионами, но и этого было достаточно, чтобы опьянело множество людей. Если один человек пьянеет от пол-литра водки, то надо 36 536 570 2, и получится 73 073 140 пьяниц! Да, Элбиния недалека от развала. А ведь многие люди гонят самогон, что же тогда получается? А наркоманы? А убийцы и бандиты? (Я имею в виду тех, кто совершает преступление в трезвом виде.) Всех выйдет 320 миллионов!

Я быстро понял, что надо делать. Нажатием кнопки я вызвал Главного Пивного Прислужника…

— Слушаю тебя, о Начальник Великих Простых Пьяных, — сказал прислужник и… склонил голову так, что чуть не рассыпался.

— Направьте на бригаду шоферов № 7 указание: пускай поезжают на заправку на 4-й пункт. Там стоят 80 цистерн, каждая весит по 40 тонн. Пускай поезжают на пивные заводы. В цистернах содержится микродобавка. На завод пускай приходится только 4 тонны. В каждую бутылку — 3 миллиграмма. Это — микродобавка, она улучшает вкус вина. Но не это главное. Направят пусть в точку 380…

— Будет сделано…»

(Сознательный гротеск — или неопытность автора?

Смесь земного и неземного, куда вошла даже «марихуана»… И автор полагал всё — своим вымыслом…)

«…Подхалим ушёл, а я снял с телефона, очень похожего на топор…» (?) «…неуклюжую металлическую чашу и принялся искать телефонный справочник: на столе, под столом, в контейнере. Не найдя нигде справочник, я вспомнил номер 5-40-05 (справочное бюро) и подумал, как надо управлять телефоном. Наконец я решил попробовать и среди букв нашёл элбинскую букву Б. После нажатия буквы я начал осторожно нажимать на лампочки, под которыми были написаны цифры. В чаше раздался грохот, как будто ударил железный цилиндр, и кто-то сказал:

— Алло, справочное бюро слушает!

— Скажите мне, пожалуйста, номер автомобильной точки № 380.

— Как, всей точки?

— Нет, колонны 150…»

(Да, и незнание терминологии!)

«…— Сейчас… итак, номер 320-В-07-05-АЛ-3.

— Спасибо, до свидания.

В чаше что-то загремело… справочное бюро отключилось. Я немного подождал и набрал номер 320-В-07-05-АЛ-3.

— Директор шоферской колонны слушает, — сказал он трезвым голосом, что меня приятно удивило — я боялся за судьбу цистерны с ЛСД-25,— кто звонит?

— Звонит Хыхыртвец Бряквын, — сказал я надсудимым голосом…» (Описка: «надсаженным», что ли?)

«…— Что нужно?

— Срочно скажите всем шоферам колонны 150, чтобы они ждали шоферов с точки 7. Как они приедут… поезжайте на 2015-й распределительный пункт, захватив у них цистерны. Ясно?

— Ясно.

Я положил чашу на рычаг. Вдруг у меня в голове мелькнула довольно хорошая идиотская мысль. Я решил подделать указ министра транспортной промышленности и написать, чтобы вместо автобусных заводов построили троллейбусные…»

(И — тот же ЛСД-25… Тоже — скорее галлюциноген, чем смертельный яд!

А — исторические, географические реалии? Соответствуют ли хоть какому-то миру?

Но такое — всерьёз предъявлено как обвинение в событиях, случившихся… где?)

«…Я положил чашу на рычаг. Пожалуй, я бы немного ещё напакостил алкоголикам, но тут двери распахнулись и ко мне вбежал какой-то дуралей в маске палача.

— Вы простите меня… — начал он, — но я к вам по срочному делу…

— Что такое, а?

— Дело в том, что надо срочно казнить человека, который обвиняется в покушении на пивзавод в Киримоне. Этот человек имеет чаинское гражданство. Он подложил туда ящик с гранатами. Его надо срочно повесить. Император подписал указ, но он недействителен без вашей подписи.

Ох, как жаль, что я не мог провести кулаком параболу в рожу палачу! Чаинец решил взорвать завод потому, что он мешал Чаинии и спускал на неё отходы! Кроме того, казнь совершалась тайком от народа, чтобы никто ничего не замечал. Я стал думать, как обмануть палача.

— Враньё, — внезапно сказал я, — преступники ничего опасного не представляют для нашей страны, потому его можно отправить обратно…»

(И министр винно-водочной промышленности — там решал такое?)

«…— Если вы мне не верите, я могу показать свой паспорт.

«Имя и фамилия. Дробыс Вызузыб.

Место рождения — г. Кыныру-Грыбот-Тмон.

Отношение к военной службе — военный палач или диверсант…

…гражданин Элбинии с правом обмена гражданства на 2 года.

…Социальное происхождение и положение… служащий-собственник.

Отношение к государственной политике — наркоман, алкоголик, атеист (удовлетворительно)…

Паспорт выдан 6-м вытрезвителем г. Кыныру-Грыбот-Тмона…

Прописка — тюрьмы разные, г. Кыныру-Грыбот-Тмон.

Записи о работе — палач тюрьмы № 2 того же города.

Судимости: 15 суток за пьянство — 8 раз, 1 год за кражу — 1 раз, 9000 бэнь за неправильную казнь — 2 раза, полгода за угон автобуса — 1 раз, 50 бэнь за убийство — 2 раза…» (?)

«…— А теперь иди и передай императору, что он ещё не проспался. Иди к чёрту!

Палач ушёл.

Я заметил, что наступила ночь, и отключился, заперев дверь…

…На следующий день я услышал шум и крики, раздававшиеся из-за двери:

— Да здравствует XXXVI съезд… Социалистической партии Элбинии! Урраа!

— Слава Блывгуху, Нысмыртвурху, Дробысу Грыботу!..

…Я быстро вскочил и медленно пошёл на съезд…

Кресла там были пронумерованы, чтобы каждый делегат знал, куда ему садиться, как в кинотеатре. Я заметил, что все делегаты подходят к регистрационному столу и берут пропуска для проверки, а взамен дают свои паспорта. Паспорт у меня был, но в нём были данные только о первоначальных событиях — пивного стажа там не было…» (?) «…Тут же я сообразил, что это сделано с той же целью, что и ложная папка… Подделывать стаж нельзя — могут заметить. Что же делать?

И вдруг я увидел, что регистратор заболтался с каким-то мерзавцем. Я подошёл поближе и увидел, что прямо передо мной лежит пропуск министра. Незаметно сняв стекло, я достал пропуск и убежал к двери № 2. Я рассчитывал, что заболтавшийся регистратор ничего не заметит. Так это и вышло. Подходили другие министры и пытались оторвать её от болтовни… но она не унималась. Тогда они стали действовать как я.

— Мерзавцы! Жулики! Воры! — раздалось сбоку, и… кого-то схватили. Я проскользнул незамеченным и очутился перед длинноносым… которые я сразу вспомнил…» (Нет, много неясного!)

«…— Пропуск!

Я сунул ему пропуск, а он… скрутил из пропуска сигарету и закурил. Проскользнув мимо новоявленного Лёхи…» (??) «…я очутился в огромном кривом зале, освещённом тусклыми лампочками…

— До съезда полчаса… 36-му съезду СПЭ — ураа! — заорали министры…»

(Или: «…заорал рядом со мной противный тип. На его брюках была выведена формула…»?)

«…Сигнал на проверку делегатов съезда в вытрезвителе. Я встал и быстро побежал туда. Передо мной… сразу выросла длинная очередь делегатов…

Один из них показал мне свой паспорт, в точности похожий на паспорт палача. Помните? Второй паспорт был не менее интересный. Особенно привлекла меня 10 страница и отрывок из неё:

…7. Отношение к государственной политике — наркоман, алкоголик, атеист.

8. Паспорт выдан лично.

9. На основании регистрации раннего озлобления, выпуска брака, гонки самогона и т. д.

10. Подписи: зав. самим собой… ничего больше.

11, 12.? Штамп не выдан…

13. выдан (размазано).

…20. Чем интересуется — деньги.

Трудно передать, что я почувствовал, прочитав паспорт этого негодяя… Неужели Дробыс Грыбот считал это нормой? Должно быть, этот человек часто убивал кого-то, так как переселялся наверх и жил в тюрьме. Там арестантам было и светлее, и теплее, и на душе веселее, чем ещё не арестованным людям в полуподвальных хибарках. Куда же только смотрит фюрер, направляя страну на «правосоциалистический» путь вместе со своей «неотразимо-прекрасной» политикой и нетрезвыми подчинёнными? Сам-то не испытывает весь ужас своей же политики, потому что он не живёт в кривом бракованном небоскрёбе, не вздрагивает в полночь от стука падающего на пол кирпича, не переселяется наверх, когда в отчаянии он убивает алкоголика…»

(Такая система распределения жилья?

Но и… не вправду ли было — в небоскрёбах Аорары?)

«…Стараясь не подавать виду, что меня решительно возмущает императорская политика, я проверял страшные паспорта арестантов… то есть делегатов. В одном из паспортов сообщался даже такой факт: гражданин Хрыпс награждался деньгами за то, что убивал животных и посылал шкурки фюреру, и за это он получил 20000 бэнь награды. Подлец!

Тут я не сдержался, схватив его за шиворот и, толкнув в дверь, ведущую к вытрезвителю, тут же захлопнул её и закрыл на ключ.

— Не годится для съезда, — сказал я и сел за стол, незаметно просунув руку в карман, начал нажимать на рычажок миниатюрного транзисторного передатчика, посылая в Чаинию точки и тире на лазерных волнах, протекающих по воздуху из антенны, которую ночью я секретно установил во Дворце Съездов…

…Точки и тире летели из-под рычага:

Прибыл во Дворец Съездов м. Всё хорошо т. ложные указания направил м. Ждите т. Приезжайте через месяц т. чтобы сорвать съезд м.

(Т — запятая, м — точка.)

Последний делегат был одет в нецензурные брюки, все в красных и синих заплатах. Изо рта торчала длинная зелёная папироса. Одного глаза не хватало — видно, выбили в пьяной драке. Из носа торчала медаль за «Палитическую чеснось» с двумя ошибками… с цепи свешивалась замызганная гиря.

— Знаешь что, товарищ, — сказал я, — иди-ка ты и сними с себя…

— Пропустите, пожалуйста! Это же так модно!

— Не вижу здесь ничего модного! Если ты делегат…

Поток ругательств смёл делегата, вынес его из брюк и понёс…»

(Юмор юмором, но…

Или вправду — такой мир безумцев? Но где, если так?)

«…Полупьяный император взобрался на трибуну, и, подняв бутылку над головой, начал:

— Уважаемые министры, делегаты и господа палачи! Съезд начался. Просьба слушать меня внимательно. Итоги, подведённые за год, требуют доливки и добавки, но всё почти хорошо, и это утешительно. Или почти всё… Итак, читаю итоги:

1. За 7444 год построено…»

(За… лишь начавшийся?

Но — цифры? Кубометров дерева, стали, цемента, стекла?)

«…Продолжает наш народ делать то, что нужно для великого и неповторимого строительства материальной базы коммунизма… А духовная база уже готова… Я от всего сердца благодарю граждан нашей страны за то, что они смогли построить такую весёлую и светлую жизнь. А сейчас я произнесу тост за 36-й съезд Социалистической Партии Элбинии!

Все министры затихли. Слышно было, как потихоньку льётся в рюмки…

…— Наша страна Элбиния — передовая страна на Эринее. Мы посылаем во многие страны продукцию нашей страны. Со многими странами мы поддерживаем хорошие отношения, что способствует миру на Эринее…

…Так вот что за тост! Но никто и не помянет на 36-м съезде, что заключались контр-операции против Чаинии…

…— Поздравляю вас с открытием съезда! Выпьем за здоровье нашей страны!

…Дробыс Грыбот торжественно опустился на фюрерский трон и, достав из кармана штопор, принялся открывать бутылку вина. Вдруг пробка с шумом взлетела в потолок, а фонтан шампанского ударил фюреру в глаз…»

(Опять?)

«…— Выключайте! — завопил фюрер.

Главный придворный телеоператор бросился к телекамере и вырвал провод из розетки. Он даже не знал, что, выключая телекамеру, он тем самым включает видео…»

(И что: «министр должностей»? Сноска внизу страница — к какой фразе?)

«…магнитофон. Надо сказать, что телекамера была включена для того, чтобы передать по зарубежному телевидению только тост, по которому нельзя было судить о положении в Элбинии…

— Включай предыдущий съезд!

Телеоператор включил телекамеру в другую розетку и быстро повернул её к экрану кинопроектора, на котором шли кадры, изображающие открытие 35-го съезда. Надо сказать, что масштаб был заранее отрегулирован так, чтобы в кадр не попали цифры «35», а я ещё до выпивки сдвинул его, и теперь эти цифры были видны.

Что тут началось… бы! Но бракованная телекамера рухнула, и никто ничего не увидел!

— Отрубить голову тому, кто её устанавливал! — разъярился император. Он и не подозревал, какой опасности подвергался три секунды назад…

— Впрочем, — сказал фюрер, — отрубить ему голову мы всегда успеем. Сейчас нам надо обсудить план войны с Чаинией, которую мы начнём 1 биндара 7444 года. Я предлагаю бросить все наши силы на слабо защищённый чаинский север. Страшного натиска мощного элбинского оружия им не выдержать. Мы заставим чаинцев Севера войти в состав нашей армии. Затем мы бросимся на запад… на чаинские предприятия, и займём их. Алгебраически говоря, занятый нами квадрат площади прямо пропорционален скорости занятия земель…»

(Уже не шутки! Хотя Чхаино-Тмефанхия от Лоруаны — к востоку!)

«…— Мы займём Чаинию без потерь, вернее, потеряв нескольких солдат. А сейчас, друзья, по случаю перегорания кинокамеры, мы можем выпить ещё.

Все впили ещё. После этого фюрер предложил такой план:

— Мы можем все наши ракеты, бомбы и самолёты бросить на главные города Чаинии, а потом не спеша занять остальные города. Оказать значительное сопротивление нашей огромнейшей армии маленькие городишки не смогут, потому что им не на кого будет опираться…»

(Прорвалась в квазиюмористическом тексте — страшная правда тех планов?)

«…— Почему?

— Пыпырыса, вы пьяны. Потому что главгорода уже будут разрушены. Какой же выбрать план войны? Я предлагаю вычесть среднее арифметическое. План войны будет такой:

1. С применением стратегического и тактического оружия.

2. Мы захватим невооружённые стороны Чаинии, завербуем чаинцев… и обрушимся с новыми силами на тяжело вооружённые стороны.

3. Можно будет опираться на поддержку некоторых капиталистических стран, которые пока за нас. А когда Чаиния будет завоёвана, мы с помощью… предательств, если будут, запугаем капиталистические страны, что, если они не покорятся Элбинии, мы завоюем их. Правителей тех стран мы убьём, с помощью предателей тех стран мы завоюем ещё несколько стран, и постепенно завоюем всю Эринею!

— Мировая война… — начал министр нападений.

— Обойдёмся без мировой войны. Постепенно завоевать весь мир — это гораздо лучше, чем сломя голову нападать на все государства подряд, терять своих солдат и наконец искать необитаемый остров, чтобы навеки скрыться, расстаться с родной страной, избежав справедливого наказания. А сейчас я прочту вам, сколько военных баз и тому подобных предприятий у нас строится…

И тут в разгар начала съезда в зал вбежал дружинник…

— Страна терпит кризис! — заорал дружинник. — Пощадите меня. великий, — сказал он, приходя в себя, — но на улице валяются трупы. Остановились фабрики и заводы. Основная часть населения Элбинии потеряна. Не забывайте о чаинской угрозе… и о том. что каждую минуту могут раздаться выстрелы, и сюда ввалятся… чаинцы… Горе стране! — и он быстро убежал.

Всё, сказанное… до глубины души потрясло фюрера и всех находившихся рядом. Фюрера даже пробрала дрожь. Он ясно представил себе невозможную картину в таком цвете, в каком её сказал дружинник, а его нос стал сначала красным от…»

(«…1 эти единицы я перевёл на земную мерку… 2 имелись в виду остатки хунты Таки…» — сноски напомнили: всё же текст «сырой», недоработанный!)

«…удивления, а потом синим от испуга. Его лицо приобрело арестантский оттенок. Он рухнул на пол. Я тоже сделал вид, что это глубоко потрясло и меня.

— Кто это сделал???!!! — заорал я и, решив показать, что я сошёл с ума, начал молоть чепуху:

— Значит, надели нос на нос, и тогда глаза растроились и расчетверились, распятерились, и корень из квадрата проглотил объём в степени дыма от перегоревшего уравнения типа x + y + z = 180 — t…

— С ума сошёл! — закричал один министр…

…не решился официально ответить гражданину… и потому залепил ему официальным протестом в рыло. Тот ударил его копытом… но попал по карману. Из кармана внезапно послышались щелчки, потом что-то зазвенело.

— Бегите! Это часовая мина! — заорал… и бросился под трибуну.

Прогремел взрыв. Трибуна разлетелась на куски…»

(Нет? Не то?)

«…Министров так потряс этот случай, что они долго колебались, подходить или не подходить к лежащему «без сознания» Сыгырыте…Император захотел подать своей Великой Элбинии пример храбрости и подошёл к «вяртвецу» первым…» (?) «…но вяртвец внезапно плюнул ему в рожу с такой силой, что император невольно сел…

— Дурак!!! — сказал он. — А за покушение мы тебя будем судить. Что, думал, здесь у нас законов нет? Найдутся! Мало что ты… вы думаете! За диверсию отвечают!

…Но тут император вспомнил, что произошло в стране. Он мысленно написал указ у себя в голове и принялся читать его, с удовольствием следя за страшными событиями…» (?) «…Последние слова его были такие:

— Граждане! Нам надо увеличить естественный прирост населентак как… мы даже со всеми атомными бомбами и гранатами ближдальдействия не сможем защитить нашу страну от… Чаинии, которая, видимо, собирается напасть на нас.

— Возражений нет? — прямо спросил Блывгух. — Принимается…

И тут Блывгух взял папиросу и приставил к бракованному видеофону по очень простой причине: он не хотел транслировать передачу с 35-го съезда. Там близился момент, когда… Продолжать было опасно. В тот момент штукатурка обсыпалась, и фюрер, высунув рыло, кувырком полетел в зал. Над Элбинией смеялись многие страны Эринеи. Он очумел, осточертел и две недели валялся в вытрезвителе с белой горячкой…

…Но экран видеомагнитофона вдруг бабахнул, и свет потух.

— Главного электрика сюда! — заорал фюрер.

…Внезапно загорелись все лампы… Электрика ударило током, и он свалился на… императора, замаскированного под привидение императора…» (?) «…С грохотом взорвались психодёры и психотёры. Заревела гильотина. Сломался холодильник с водкой, и «пива нет». Делегаты ужасно испугались. Какого-то министра толкнули, и он, упав с высоты на свой портрет, пробил его тупой башкой. К счастью, телекамера не испортилась…» (И это «там» видел весь мир?)

«…Понемногу всё это хулиганство прекратилось. Портрет министра кое-как подлатали, наложив на нос заплату…»

…Родион буквально обомлел: он тоже всё видел! Но понял — лишь когда оборвалось!..

А дальше — и текста нет? Не дописан…

Кончилась… наводка? Честный автор — не смог представить безвинными жертвами этих «Пыпырыс» и «Сыгырыт»?..

Но… Вправду где-то — такая «бредовая» реальность?

Мелькнуло даже: «Нбендангха»?!

В ответ на эту мысль? Так — всё же…

И — что? Вагон… наконец готов открыть — ещё какую-то «задержавшуюся правду»?..

© Юрий Леляков, Владимир Леляков 2011

Оглавление

Юрий Леляков Владимир Леляков Красные сферы (часть 1)

  230. Тень Атлантиды

  231. Посланцы азотного мира

  232. Мозаика текстов

  233. Подтверждение мозаики

  234. Клубок противоречий

  235. Киберкошмар наяву

  236. Итог смешанной ветви

  237. Новая реальность Земли

  238. Агент для контакта

  239. Тупик истории

  240. Новый поворот прошлого

  241. Мозаика следствия

  242. Осадок ветвей

  243. Правда Аорары

  244. Последние из спасённых

  245. Ещё один новый мир

  246. Реальность пародии Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg