«Архимаги не ищут лёгких путей!»

Архимаги не ищут лёгких путей! (fb2) - Архимаги не ищут лёгких путей! [СИ] (Архимаги не ищут лёгких путей! - 1) 1155K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кирилл Геннадьевич Теслёнок (Архимаг)

Архимаг Архимаги не ищут лёгких путей!

ГЛАВА 1

Вышедшая из-за туч луна освещает огромную башню, замершую посреди степи. На последнем этаже, за закрытыми ставнями единственного окна, в помещении, скрытом чарами от посторонних глаз, кипит сложная и опасная работа. В тиглях и ретортах пузырятся зелья, в змеевиках струится разноцветный пар, в клетках подвывают от страха жуткого вида твари. Грозно гудит железная печь, сквозь плотно закрытую дверцу иногда просачиваются необычные фиолетовые язычки огня. Клубится под потолком серая дымка, густая, как туман, рождённый тёплым и влажным утром. Стены, пол и потолок чёрные от копоти, местами оплавлены и испещрены трещинами.

Высокий худощавый старик стоит перед пузатым котлом с кипящей жидкостью и хмурится, изредка беззвучно шевеля губами. Архимаг Парацельс фон Заубебер, а для друзей просто Парц — под таким именем его знают в этом мире. Брови черные как крыло ворона, всё лицо в глубоких морщинах, длинные волосы отливают серебром, густая седая борода доходит до середины груди, а взгляд пронизывающий, колючий. На плечах — серый плащ с высоким стоячим воротником, на голове — широкополая шляпа с заострённой макушкой.

Волшебник глубоко вдохнул через нос. Широко улыбнулся, наслаждаясь резкими химическими запахами, словно букетом дорогих вин.

— Куда же я дел этот огурчик? — произнес он и задвигал челюстью, что-то с хрустом пережёвывая. — Только что перед глазами был!

Одни называли его гением, другие — сумасшедшим с манией величия. Но волшебник не оглядывался на шёпот за спиной. Он просто кидал через плечо парочку огненных шаров, и разговоры сразу стихали. В конце концов, кто такие эти жалкие людишки, чтобы осуждать его, главу Совета Магов, одного из сильнейших чародеев мира?

Кто, как не он, десять лет назад остановил нашествие степных орков? Один выступил против целой орды и храбро сражался трое суток! Битва выдалась настолько жаркой, что её подробностей Парацельс не запомнил. В памяти сохранились только чьи-то выкрики: «Наливай, парни!», «Пей до дна!» и «За Великаго Парца — лучшава сриди чилавекав и оркав!». Лишь на четвёртый день Парацельс очнулся, терзаемый жестоким похмельем. Вокруг него лежала побитая орчья орда. Зеленокожие слабо стонали и умоляли о рассоле, хотя бы глоточке! Но Парацельс был безжалостен. Пригрозив оркам вернуться и повторить, архимаг с гордо поднятой головой пополз обратно в свою башню.

Не забывал Парацельс и о нуждах простого народа. Каждый год он прибегал к магии для помощи крестьянам в разгар жатвы. Те щедрость архимага очень ценили и зачастую провожали его до самой башни — всей деревней бежали за Парацельсом, размахивая вилами и топорами, и что-то громко кричали. Возможно, благодарили за помощь и предлагали остаться погостить. Но архимаг из природной скромности не останавливался и только прибавлял ходу.

А однажды Парацельс и вовсе спас самого Императора от проклятья Вечного Похмелья… которое накануне сам же случайно наложил на монаршую особу. В благодарность ему выдали земельный надел посреди степи, на границе орочьих владений, и настойчиво предложили переехать туда в самое ближайшее время. И больше никогда в столицу не возвращаться.

Парацельс построил на дарованной земле башню, перевез в неё лабораторию, библиотеку, оранжерею и зверинец. И зажил припеваючи! Хандра от неудач стекала с него словно с гуся вода, жажда причинять добро людям только усиливалась! Никто и ничто не встанет между архимагом и подвигами, ни орки, ни демоны, ни люди! Ни даже боги!

Сегодня к списку подвигов он добавит ещё один!

Парацельс подошёл к стеллажам, на которых стоят банки с ингредиентами для зелий, начиная с корней мандрагоры и заканчивая обычной морковкой.

— Ну где же они… — негромко пробормотал он, скользя взглядом по полкам. — Лучше я останусь без воздуха, чем без… О, нашёл!

Схватив банку, полную солёных огурцов и головок чеснока, Парацельс нежно прижал её к груди и вернулся к котлу.

— Мои ма-а-а-аленькие… ингредиентики… — ласково произнёс он, поглаживая стеклянный бок. — Моя прелес-с-с-сть…

Отвинтив крышку, Парацельс вытряхнул огурцы и чеснок в пузатый котёл. Едва коснувшись кипящей жидкости, овощи начали таять, растворяться, словно кусочки сахара в горячем чае. За пару секунд от «ингредиентиков» не осталось и следа.

Парацельс, не отрывая глаз от процесса, взял железную кружку, до краёв наполнил её зельем и с предвкушением поднёс ко рту.

Первый же глоток наполнил старческое тело силой и свежестью молодости. Второй открыл все тайны мироздания. Третий…

Когда кружка, наконец, опустела, Парацельс почувствовал себя Богом.

— Я Гений… — прошептал волшебник и с удивлением обнаружил, что по его лаборатории летают голые крылатые младенцы. Мелодичными голосами они тянут «О-о-о!» и «А-а-а!» и неторопливо кидают Парацельсу под ноги розовые лепестки.

Один из ангелочков снял с архимага шляпу и торжественно надел ему на голову лавровый венок. Чародей гордо расправил плечи.

— Спасибо, друзья! — с улыбкой обратился он к младенцам. — Чтоб вы знали, я решил назвать новое зелье парцеядом! В честь себя! Как думаете, хорошо звучит?

Ангелочки дружно закивали.

Воодушевлённый волшебник распахнул окно и по пояс высунулся наружу.

— Содрогнись, ми-и-и-и-ир! — закричал он, подставив лицо ветру. — Сегодня исторический день! Больше не нужно бегать за закуской! Она растворена в моём могучем четырёхсотрадусном чудо-пойле — Парцеяде!

В ответ обречённо завыли степные шакалы. Огромная луна снисходительно взглянула на волшебника с недосягаемой высоты и спряталась за облаком.

Дверь в лабораторию приоткрылась. В помещение вошёл крупный рыжий кот. Увидев Парацельса в окружении ангелочков, он замер как вкопанный. Рыжий пушистый хвост встал торчком.

Ангелочки смущённо улыбнулись и помахали зверьку пухлыми ладошками. Кот поднялся на задние лапы, быстро протёр передними глаза, словно надеялся таким образом изгнать крылатых младенцев.

Но не тут-то было. Несколько ангелочков подлетели к коту и с восторженным писком принялись гладить его.

Кот по-человечески устало вздохнул, видимо, смирившись с неадекватностью бытия.

— Сегодня ты превзошёл самого себя, Парц! Напиться до ангелочков, которых видят даже трезвые люди… то есть коты — это ли не признак подлинного Величия? — сказал он, отмахиваясь от настойчивых младенцев. — Которое, к сожалению, не лечится…

— О! Василий Батькович! — обрадовался волшебник. — Ты как раз вовремя, мой пушистый помощник! Я приготовил просто фантастическое зелье! Хочешь попробовать?

— Царь зверей тебе не подопытный кролик! — отказался тот. — Для опытов у тебя целый зверинец низших существ в клетках!

Васька — очень необычный кот. Он складывает в уме астрономические цифры, свободно говорит на доброй дюжине языков, а теорию алхимии знает едва ли не лучше хозяина. «Моя четырёхлапая библиотека» — именно так Парацельс иногда ласково называет кота.

Васька с неодобрением относился к экспериментам архимага, считая их тратой времени, хотя по иронии судьбы получил свои способности благодаря одному из них. Несколько лет назад архимаг принёс в лабораторию клетку с подопытными котятами и забыл закрыть её. Один из зверьков выбрался наружу и случайно свалился в котёл с колдовским отваром. Услышав всплеск, волшебник оглянулся и увидел барахтающегося в зелье котёнка. С испуганным воплем архимаг подскочил к котлу и вытащил котёнка. «Пожалуйста, только не умирай, деточка!» — со слезами на глазах Парацельс склонился над отваром, а котёнка отшвырнул в сторону. «А ты не путайся под ногами, блохастый убийца», — добавил волшебник. Котёнок, приземлившись на все четыре лапы, неожиданно ответил по-человечески: «Извините, я больше не буду. Можно мне полотенце, а то у вас так холодно…»

Архимаг обрадовался неожиданному эффекту и начал макать в зелье других котят, но ничего кроме возмущённого мяуканья и расцарапанных рук не добился. То ли зелье утратило силу, то ли сам Васька оказался необычным котёнком.

Так и не разгадав эту тайну, архимаг махнул на неё рукой. Разумного котёнка он оставил жить у себя. Промучился три дня, выбирая уникальное имя, но в итоге махнул рукой и назвал питомца Васькой.

Как это часто происходит в обычный семьях, кот очень быстро стал в доме, то есть в башне, главным. В свои пушистые лапки он заграбастал всё — ключи от дверей, прислугу, растения в оранжерее, волшебные книги в библиотеке и всё остальное. И держал так крепко, что даже архимагу не всегда удавалось что-то отобрать у него.

Кот подошёл к Парацельсу, принюхался к витающему вокруг волшебника запаху и поморщился.

— Фе-е-е… Парц, если ты хотя бы половину своего времени тратил на действительно важные вещи, уже давно был бы богом, а не простым архимагом.

— А я и так бог! Бог алхимии и зельеварения! — волшебник указал на лавровый венок на голове. — Вот доказательство на челе!

— Мда-а-а, — кот скорбно приложил лапу к морде. — Вообще-то ты пока просто архимаг и глава Имперского Совета Магов. И то такими темпами ты этой должности скоро лишишься.

— Ты зачем сюда пришёл? — спросил архимаг, нахмурившись. — Мне болтать некогда, я занят!

Хотя он и любил Ваську как сына, тот своей занудностью и придирчивостью иногда очень раздражал.

— Я пришёл задать тебе один простой вопрос: доколе?

Последнее слово Васька произнёс с чувством, выделил его интонацией.

— Что «доколе»? — насторожился Парацельс. Васькин тон ему очень не понравился. Раньше кот никогда так не разговаривал с хозяином. Конечно, Васька и раньше ругал Парацельса, но сейчас внутри рыжего пушистика словно прорвало невидимую плотину.

— Доколе ты будешь своими выходками отравлять жизнь мне и окружающим? — спросил кот.

— Ты о чём? — ничего не понял маг. — Какими ещё выходками?

— Тебе за двести лет перевалило, а ведёшь себя как дитя малое! Никогда не доводишь дела до конца! Пытаешься помогать там, где ни капли не смыслишь! Кучу денег тратишь на редкие ингредиенты и создаёшь из них никому не нужные дурацкие зелья! — выпалил Васька на одном дыхании и тяжело задышал, приходя в себя.

— Архимаги не ищут лёгких путей! — с гордостью ответил Парацельс. — Путь служения Добру и Науке тернист.

— Тогда объясни, почему тебя ненавидят больше, чем всех черных магов вместе взятых, — протянув лапу, Васька уцепился когтями за край плаща Парацельса и начал тянуть на себя. — А? А? А?

— Брысь! — Парацельс выдернул плащ из цепких лап. — То, что я в рабочей одежде, не повод точить об неё когти! А современники не признают мои заслуги потому, что мой гений на сотни лет опередил своё время! Меня оценят потомки!

— Сам брысь, гений, — отпустив Парацельса, Васька полюбовался на тщательно отполированные когти. — Ладно, я не мораль тебе читать пришёл.

— А что ты сейчас только что сделал? — ехидно поинтересовался архимаг.

— Скажи, воин добра и науки, — сухим рабочим тоном произнёс Васька, проигнорировав шпильку Парацельса. — Что ты намерен делать с Зелёной Слизью?

— Какой ещё… А-а-а! — Парацельс хлопнул себя по лбу. — Вспомнил, она на прошлой неделе опять сбежала из лаборатории!

— Да. Эта дрянь расползлась по кухне и съела все продукты. Слугам теперь приходится готовить в столовой.

— Так я же дал тебе снадобье! — воскликнул архимаг. — Вылей на нее пару капель — и Слизь станет послушной как собачёнка!

— Н-да? После того, как я вылил твоё зелье на Слизь, эта тварь обозвала меня «проклятым эксплуататором» и едва не съела.

— Странно… — удивился Парацельс. — Раньше она просто цитировала Аристотеля и Цицерона и признавалась всем в любви… А что она сейчас делает?

— Строит баррикаду из кастрюль и сковородок и призывает тараканов на борьбу с «угнетателями». Слуги уже несколько раз пытались брать их штурмом, но каждый раз с позором отступали.

— Ясно, — Парацельс повернулся к лабораторному столу. — Сейчас что-нибудь придумаю…

— Подожди, это не всё, — остановил его кот. — Вчера прибыл посол от вождя степных орков Чембурбея. Он довольно… как бы это сказать… м-м-м… помягче…

Кот замялся.

— Невоспитан? — подсказал Парацельс.

Это безобидный вопрос неожиданно вывел Ваську из себя.

— Невоспитан? Невоспитан?! Невоспитан?!! Да этот посол — самая настоящая грязная скотина! — прошипел кот. — Я два часа мыл пол в прихожей, а он по нему грязными ножищами! Когда я предложил ему тапочки, этот зеленокожий варвар съел их и попросил добавки! Представляешь? А ещё он повсюду развешивал свои зелёные сопли! Я, чтобы чихнуть, выбегаю на балкон, а этот дикарь грязь обратно в дом заносит! Но мало того! Когда я приготовился огреть его шваброй, он заявил, что он посол и у него дипломатическая неприкосновенность!

— Подожди, подожди… — заволновался архимаг. Шутки-шутками, а дипломатия дело важное. С орками у него были довольно натянутые отношения. Впрочем, как и со всеми остальными. — Понимаю твоё возмущение, но где сейчас посол? С ним всё в порядке? А то я недавно был в оранжерее и обнаружил в желудке гигантской росянки-людоеда сапоги из кожи степных варанов! Такие обычно шьют для себя орки!

— Просто совпадение, Парц. — Кот с невинным видом снова уставился на свои когти. — Я этого посла… э-э-э… в первый же день отправил обратно в родное стойбище. Для его же блага. — Глаза Васьки опасно сверкнули. — За чистоту и порядок я порву любого, и никакая неприкосновенность не спасёт! Но ты не переживай, я всё запомнил, что эта зелёная тварь тебе хотела передать!

— Тогда рассказывай.

— Если опустить лишние детали, вождь Чембурбей интересуется, когда ты привезёшь выкуп за его двадцать восемь дочерей.

— Ч-ч… — Парацельс потерял дар речи. — Чего?

— Ты что, забыл? Все эти дочери беременны от тебя. Ну, по крайней мере, так считает вождь.

Парацельс выпучил глаза и что-то невнятно просипел.

— Помнишь, ты несколько недель назад сопровождал делегацию к оркам, чтобы подписать какой-то договор о границах, — сказал Васька. — Вы вместе с вождём хорошо посидели, выпили… позвали его дочерей, чтобы они вам станцевали. Потом Чембурбей вышел, чтобы… как бы это повежливее… припудрить носик, да так и заснул под ближайшим кустом, оставив тебя с орчихами наедине. Чем ты там с ними занимался — сокрыто мраком ночи. Но раз уж они забеременели — надо отвечать.

— Не может быть! — завопил архимаг. — Да я бы никогда! Ни за что! Они же страшные, как не знаю, кто! У каждой в носу кольцо, а груди до колен! Они совсем не в моём вкусе! Я лучше на крокодиле женюсь!

— Спьяну даже орчихи покажутся красавицами, — мудро заметил Васька. — Факты против тебя. У одной уже родился ребёнок — мальчик. Прошло, напоминаю, всего несколько недель! Без магии здесь не обошлось, что, опять же, указывает на тебя. Кстати, ребёнок вылитый ты — всё время орёт, дерётся и требует то бутылку, то сиську.

Парацельс начал хватать ртом воздух.

— Счастливая мама передаёт тебе привет, и предлагает навестить их с сыном, — продолжил Васька. — Малыш уже, кстати, начал зеленеть и пованивать, что у орков считается признаком отменного здоровья.

— О, светлые боги… Видимо, я спьяну как-то заколдовал этих орчих, — простонал Парацельс. — Ладно, что-нибудь придумаю… Я же Великий архимаг! Мне по силам любая задача!

— Мне нравится твой настрой, — одобрил Васька. — Поэтому давай сразу перейдём к третьему пункту…

— Т-т-т… третьему?

— Итак… слуги требуют выдать им зарплату, которую ты задерживаешь уже третье десятилетие.

— Какую ещё зарплату? — последнее слово Парацельс произнёс так, словно впервые слышал.

— Ещё они требуют сократить рабочий день до двадцати трёх часов с половиной.

— Что-о-о-о?

— Они также хотят один выходной раз в год.

— Какой ещё выходной??? — закричал архимаг. — А дырку от бублика они не хотят, лентяи? Ладно бы они были людьми, но зачем деньги и отпуска привидениям, скелетам и домовым? Они обязаны работать на меня бесплатно круглые сутки!

— Я им так и сказал, — Васька вздохнул. — Но они меня не послушали. Видишь ли, пока слуги боролись с Зелёной Слизью, та успела их заразить какими-то «свободой», «равенством», «братством» и «борьбой за права». Насколько я понял, это так просто не лечится.

— Ничего, — Парацельс прищурился. — Сейчас приготовлю противоядие.

— Сначала я зачитаю тебе четвёртый пункт…

— Да сколько же их там всего? — взвыл волшебник.

— Много, — лаконично ответил Васька. Жестом фокусника он выхватил из воздуха толстый свиток бумаги. — Во-о-от… У меня тут всё записано…

— Эй-эй! — воскликнул архимаг. — Подожди секундочку!

Но Васька ничего не слушал. Удерживая в лапах край свитка с началом перечня, кот дал ему упасть на пол. Свиток, разматываясь, выкатился за дверь и полетел вниз по лестнице, подпрыгивая на ступеньках.

Насчитав пятьдесят восемь ударов, архимаг сбился со счёта.

— Ну так что, я читаю? — бодро поинтересовался Васька. — Ты не бойся, что дел очень много. Работа, она, знаешь ли, облагораживает. Может, пришло уже время повзрослеть, принять на себя ответственность и отказаться от лёгкой и беззаботной жизни?

В голосе кота звучал неиссякаемый оптимизм и жизнелюбие. Парацельс окинул помощника тяжёлым взглядом.

— Позже. Оставь меня. Мне надо подумать.

Васька хотел было возразить, но, встретившись взглядом с хозяином, передумал.

— Эх ты… Ладно, я на кухню, — не скрывая разочарования, сказал кот. — Попробую потравить Слизь крысиным ядом. Скорее всего она облизнётся и попросит добавки, но попытка не пытка…

Хлопнула дверь. Оставшись один, архимаг тяжело вздохнул.

— Да уж… А что если Васька прав? — вслух сказал он сам себе. — Пора что-то менять в жизни?

Ангелочки, всё это время беспечно кружившие по лаборатории, слетелись к Парацельсу и начали успокаивающе гладить его по голове.

— Сколько же всего накопилось… — волшебник ещё раз вздохнул. — Без бутылки не разобраться. Кстати, о бутылке… — он бросил взгляд на котёл с парцеядом. — М-м-м, какой запах… нет, я не должен поддаваться искушению! — сев на стул, архимаг подпёр рукой подбородок. — Надо собраться с мыслями.

На плечо к нему приземлился один из ангелочков.

— Ну что же вы так, мессир Парацельс? — мелодичным голосом пропел он. — Разве может архимаг поддаваться унынию?

— Чтобы не поддаваться унынию, нужны верные друзья, которые в тяжёлую минуту похвалят и подбодрят! — пробурчал архимаг.

— Но разве у вас их нет? — ангелочек захлопал длинными ресницами.

— Ни одного! Маги-коллеги? Да они только и думают, как украсть мои секреты! Родственники? Их интересует только мой кошелёк и мои связи! Я совсем один… — Парацельс хлюпнул носом. — Разве что Васька… единственный, кто любит и понимает меня… но он всё больше ворчит и ругается…

— Ладно… — ангелочек кивнул. — А как же мы? Я и мои братья — мы любим вас!

— Ах да, ещё вы… — по щеке архимага скатилась слеза. — Мои галлюцинации. Верные и неподкупные. Всегда со мной.

Крылатый младенец потупил взгляд и начал выводить ножкой узоры на плече Парацельса.

— Вот видите, не всё так плохо!

Парацельс тяжело вздохнул в третий раз. Он стал архимагом, вершиной пищевой цепочки в мире магии, только ради лёгкой и беззаботной жизнь, ради возможности делать то, что ему по душе! А что в итоге? Проблемы прибывают потоком, порождая одна другую.

— Знаете, архимаг, мне кажется, вам надо просто развеяться! — пропищал настойчивый ангелочек. — Съездить куда-нибудь, отдохнуть, набраться новых впечатлений! А потом свежим, обновлённым вернуться… и обнаружить, что проблемы-то решились сами собой! — от переполнявших его чувств ангелочек быстро-быстро замахал крыльями.

— Нет, — волшебник покачал головой. — Зелёная Слизь, зарплата и беременность сами собой не рассосутся…

— Но признайтесь, вам ведь этого хочется? — коварно улыбнулся мелкий сорванец. — Маленькое весёлое приключение! Как раз в духе лёгкой и беззаботной жизни!

— Даже не знаю… — растерялся Парацельс.

— Смотрите, что у меня есть! — ангелочек сунул алхимику в руку бумажку с мелким трудноразличимым текстом. — Прочитаете и сразу окажитесь в сердце приключений! Битвы с драконами, спасение принцесс, поиск сокровищ — разве не об этом вы мечтали?

Парацельс заколебался. Предложение ангелочка звучало крайне заманчиво. Но и разговор с Васькой тоже не шёл из головы.

— Лучший способ решить проблемы — это убежать от них! — пропел ангелочек.

Васька или ангелочек? Кого послушать? Архимаг лихорадочно забегал глазами по сторонам. Ангелочки мило улыбались ему из всех углов лаборатории. «Соглашайся… соглашайся» — напевали младенцы.

В глазах Парацельса мелькнули шальные огоньки. Прищурившись, он внимательно вгляделся в текст на клочке бумаги.

— Вперёд, архимаг! Оставьте сомнения! Враг будет повержен! — хором пропели ангелочки. — Легкая жизнь ждёт вас!

— Да-а-а! — взревел алхимик. Вскочив со стула, он схватил кружку и с размаху погрузил её в котёл с парцеядом. От удара зелье расплескалось, и часть его угодила на плащ волшебника.

— Не иссяк ещё родник мудрости в голове! — заявил Парацельс и залпом осушил кружку.

Занюхав рукавом, он прокричал заклинание и исчез вместе с крылатыми младенцами в ослепительной вспышке.

Парацельс с удивлением обнаружил себя на пустынном пляже, окружённом с трёх сторон тёмным лесом. Шумит прибой, волны одна за другой накатывают на берег. Луна по прежнему освещает землю серебром, только теперь с диаметрально противоположной части неба.

Архимаг огляделся и заплетающимся языком произнёс:

— Какой я молодец! Целое море с пляжем в башню перенёс! Одним заклинанием! — задрав голову, он внимательно посмотрел на небо. — О! Еще и Луне орбиту сменил! Вот что значит правильно занюхать рукавом! Жаль, Императора тут нет, вот бы он удивился! Минуточку… а где сама башня? Разве я не взял её с собой, как обычно?

Повертев головой, Парацельс с удивлением заметил в десяти шагах от себя заброшенный одноэтажный дом. Судя по всему хозяева покинули его много лет назад. Серые стены строения покрывают многочисленные трещины, а окна и двери заколочены. Жалкие остатки красной черепицы едва прикрывают деревянный остов крыши.

Маг сразу признал в развалюхе свою башню и, поправив лавровый венок на голове, деловито двинулся к строению. Ангелочки усердно разбрасывали на пути великого чародея лепестки роз.

— Который раз… вспоминаю… — донёсся до волшебника чей-то тихий голос. — Так глупо… тело погибло… но душа в кристалле…

Парацельс небрежно пошевелил пальцами, и прогнившая дверь рухнула перед ним, словно ворота капитулировавшей крепости. С недовольным видом чародей переступил через порог и оказался в тёмной, совершенно пустой комнате. Только несколько крабов поспешно скрылись в трещинах давно прогнившего пола.

Из-за косяка испуганно выглянули ангелочки, не решаясь последовать за волшебником. Тот нахмурился и громко рявкнул:

— Я Великий и Ужасный архимаг Парацельс! Кто здесь прячется? Это ты, Зелёная Слизь? Я вызываю тебя на бой!

Из пустоты прозвучал холодный высокомерный голос:

— Ты кто такой, старик? Что тебе нужно в моём доме?

— Доме? — от возмущения архимаг даже отшатнулся. — Это моя башня! А ну выходи, Слизь, где бы ты ни пряталась!

— Башня? Слизь? — неизвестный залился скрипучим смехом. — Сколько ты накануне выпил, великий хреномаг?

— Я архимаг, жалкая тварь! — прищурился волшебник. — ПОКАЖИСЬ!

Последнее слово подействовало словно заклинание. В нескольких метрах перед Парацельсом возник огромный чёрный бриллиант. Необычная драгоценность, высотой примерно с самого архимага, парила в полуметре над полом, чуть покачиваясь.

По самой большой грани бриллианта прошёл едва уловимый блик, и в ней отразился бледный, словно мертвец, молодой человек в чёрном плаще.

Лысая, как колено, макушка. Лицо худое, щёки впалые. Бездонные чёрные глаза без белка и радужки смотрят чуть насмешливо. Из-под тонких губ видны клыки, кончики ушей острые, словно наконечники стрел.

Парацельс недовольно нахмурился. Совсем страх потеряли эти вампиры с эльфами! Мало того, что оккупировали мозги всех юных созданий от двенадцать до восьмидесяти, так теперь и к нему домой ломятся!

Тем не менее Парацельс решил уладить дело мирно:

— Что ты сделал с Зелёной Слизью, морда вампироэльфийская? Даю тебе ровно пять секунд, чтобы вернуть её обратно!

Вампироэльф от души расхохотался, запрокинув голову. Он явно не принял всерьёз угрозу архимага!

Какое неуважение, подумал Парацельс.

— Ко мне, слуги! — крикнул вампироэльф, отсмеявшись. — Выкиньте этот мусор из дома!

Из-за его спины вышли два оживших человеческих скелета. В их глазницах горело зеленоватое пламя, в руках они держали ржавые мечи. Скелеты шагнули сквозь грань кристалла, та неохотно, с чавкающими звуками пропустила их. Прогнившие доски пола истошно заскрипели под костяной поступью.

Грозно щёлкая челюстями, скелеты двинулись на архимага.

— Ага! — воскликнул Парацельс, прищурившись. — Вот вы где, мои своенравные слуги! Значит, хотите, чтобы я вам зарплату повысил? Рабочий день уменьшил? Выходной добавил? Да?

Скелеты остановились и неуверенно переглянулись, явно не ожидая такого отпора.

— Вот вам мой ответ! — Парацельс продемонстрировал мертвецам оттопыренный средний палец. — А к тебе, упырь, у меня ещё один вопрос! Вождь Чембурбей и его двадцать восемь дочерей тоже где-то здесь прячутся?

— Что вы стоите? — заорал вампироэльф, обращаясь к скелетам. — Взять его!

Приободрённые, скелеты шагнули в сторону Парацельса.

— Кто не спрятался, я не виноват! — усмехнулся волшебник.

Архимаг расправил плащ, поправил сползший на ухо венок и резко вытянул руку с растопыренной пятернёй в сторону кристалла. Вампироэльф не успел даже глазом моргнуть, как бриллиант покрылся сетью трещин и взорвался, выпустив наружу потоки неудержимого огня. Пламя за секунды поглотило дом, а вместе с ним Парацельса, ангелочков и скелетов.

Колдовской огонь бушевал яростно, но недолго и вскоре утих, оставив вместо здания лишь оплавленные камни. Посреди развалин на выжженной земле стоял невредимый Парацельс с лавровым венком на голове и довольно улыбался. Сбив с плеча крупинку пепла, он довольно произнёс:

— Действительно, я стал ещё сильней! А ведь хотел просто напугать…

Груда камней недалеко от мага зашевелилась. Парацельс насторожился и на всякий случай приготовился ударить новым заклинанием. Но вместо чудищ наружу выбралась испуганная обнажённая девушка! Её сочные, налитые молодостью формы отразились в глазах архимага, отпечатались прямо в подкорку, да так, что у Парацельса моментально встал вопрос:

— Кто ты, о прекрасная незнакомка? Добро пожаловать в мой скромный дом! Я — Великий и Ужасный архимаг Парацельс, но ты зови меня просто Парц…

Девушка с ужасом посмотрела на свои руки с нежными длинными пальцами, потрогала длинные заострённые ушки, опустила взгляд на крупную приподнятую грудь — и завизжала так, что алхимика на секунду оглушило:

— Зачем ты превратил меня в Это???

В ярости прыгнув на волшебника, она повалила его на землю и начала душить. Лавровый венок слетел с головы Парацельса и затерялся между камней.

— Не обязательно так торопиться! — даже не пытаясь защищаться, архимаг любовался чёрными, как смоль, волосами девушки и её зелёными, мечущими молнии, глазами. — Я понимаю, что моему обаянию сложно сопротивляться, но… ладно, продолжай, милашка!

— Милашка? — девушка на секунду остановилась. — Меня зовут Геренд Альрийский! Ты разрушил мой кристалл души! Я провёл в нём полторы сотни лет! Мне уже чуть-чуть оставалось для полного перерождения!

— О, сколько страсти… — полузадушенный чародей начал закатывать глаза.

— Сейчас я покажу тебе страсть! — завизжал (или завизжала?) Геренд и ударил архимага кулаком в челюсть. Парацельс издал приглушенный хрюкающий звук и со счастливой улыбкой на губах потерял сознание.

— Эй! — опомнился Геренд. — Не вздумай умирать, великий и ужасный… как там тебя… а кто меня расколдует?

Бывший вампир отвесил магу пару оплеух, но тот в ответ лишь захрапел.

— Тёмные Боги! — в глазах Геренда мелькнула растерянность. — Откуда этот старик здесь взялся? И почему он превратил меня в женщину? Он что, извращенец какой?

Вопрос повис в воздухе. Вздохнув, Геренд поднялся на ноги, внимательно осмотрел себя и грязно выругался.

С моря налетел ледяной ветер. С неба начали падать пока ещё редкие холодные капли. Они больно впивались в тело Геренда, намекая, что неплохо бы раздобыть одежду.

Жертва колдовства зябко повела плечами.

— Демоны, так и окоченеть не долго…

Геренд щёлкнул пальцами и что-то прошептал под нос. Немного подождал. Снова выругался. Ещё раз что-то пробормотал, уже громче. Постоял, переминаясь с ноги на ногу. Набрал в лёгкие воздуха и яростно выдал целую тираду на лающем языке.

Подхватив крик, эхо унесло его далеко в море. На этом успехи Геренда закончились.

— Где моя магия?! — зарычал бывший вампир. — Почему заклинания не работают?!

Горькая правда встала перед ним во весь рост — получив от архимага новое тело, он лишился возможности колдовать.

— Нет, нет, нет, нет! — он заметался по побережью, вскидывая кулаки над головой. — Ну почему именно со мной?

Со всей силы Геренд пнул ни в чём не повинный камень и, ушибив ступню, запрыгал на здоровой ноге, кроя булыжник последними словами.

Бывший вампир не заметил, что камень пострадал куда больше — покрылся паутиной трещин в месте, куда пришёлся удар.

Придя в себя и немного успокоившись, Геренд деловито стянул с Парацельса перепачканный в песке плащ. Архимаг нисколько не возражал против такого «святотатства» — только что-то бессвязно бормотал себе под нос и негромко похрапывал.

Надев плащ, вампир оглядел себя и удручённо покачал головой — плащ оказался не важной защитой от холода и дождя. Даже срам толком не прикрыть — через намокшую и прилипшую к телу ткань всё отлично просвечивает.

— Но это лучше, чем ничего, — подбодрил себя Геренд.

Он взвалил архимага на плечо — новое тело оказалось на удивление сильным, даром, что женское — и, бросив взгляд на звёзды, быстро двинулся в сторону леса.

Не давая себе ни секунды отдыха, Геренд стремительно шёл по едва заметной среди кустов и травы тропинке. Сквозь кроны деревьев иногда проглядывала луна, словно наблюдая за злоключениями бывшего вампира.

Дождь вскоре вошёл в полную силу. Промокший до нитки плащ неприятно холодил кожу Геренда. Под босыми ногами при каждом шаге хлюпало месиво из грязи, опавших листьев, хвои и мха. Парацельс изредка всхрапывал и требовал медаль за какой-то парцеяд.

Почему-то последнее раздражало Геренда особенно сильно.

Он успел пройти около пятисот метров, когда архимаг слабо застонал.

— О-о-о, моя голова, — пробормотал Парацельс. — Так мне дадут медаль или нет?

— Дадут, — пообещал Геренд, резко остановившись. — Посмертно.

Внутри него клокотала и требовала выхода злость. Геренду хотелось просто прибить архимага на месте за то, что тот сделал. Единственное, что удерживало его от поспешных действий — рассудок. Последнее, что сохранил Геренд.

В отличие от некоторых волшебников.

Архимаг не успел даже слова сказать, как бывший вампир стряхнул его со спины на землю.

— Эй! Эй! — возмутился Парацельс, силясь подняться на ноги. — Бить стариков непорядочно! А уж девушкам с такими… с такой красотой и подавно!

— Я не девушка, — сказал бывший вампир, глядя исподлобья. Он схватил архимага за плечи и рывком поставил на ноги.

— Благодарю. А почему ты говоришь, что не девушка? — Парацельс забегал глазами по сторонам. — Надеюсь, я тут не причём?

— Ещё как при чём! — Геренд обвинительно ткнул волшебника пальцем в грудь. — Твоих рук дело, папаша!

Пока что Геренд решил сильно не давить на Парацельса. Только немного припугнуть, пользуясь тем, что тот пьян и растерян. Главное не перегнуть палку, а то маги, как известно, могут не только в женщину превратить, но и в жабу…

— О нет… — Парацельс заметно побледнел. — Я не хотел, честное слово! Я даже не помню, как именно всё произошло…

— Ты думаешь, это освобождает тебя от ответственности?

— Ну… сделал дело — гуляй смело…

Геренд нагнулся и подобрал с земли увесистый сук.

— Стой, стой, стой! Я глава Имперского Совета Магов! У меня неприкосновенность! — архимаг замахал перед собой руками.

— Я не подданный Империи, — Геренд сделал пару пробных взмахов. — Ваша юрисдикция на меня не распространяется.

— Я уверен, мы что-нибудь придумаем! Я выплачу компенсацию!

— Этого недостаточно!

— Что, жениться придется? — испугался волшебник. — Мне нельзя, я ещё слишком молод! К тому же на мне и так двадцать восемь орчих висят…

Подавив желание рассмеяться, Геренд в нескольких предложениях напомнил Парацельсу историю своего превращения.

— Вот оно что… — архимаг с облегчением в глазах приложил ладонь к сердцу. — А я-то подумал о самом худшем. Значит, ты тот вампироэльф из кристалла?

Геренд кивнул.

— Говоришь, я превратил тебя обратно в эльфа, попутно сменив пол?

— Именно, — поигрывая дубиной, Геренд снова кивнул. — Превращай меня назад. Живо!

— Минуточку! — нахмурился Парацельс. — Судя по твоей ауре, ты действительно больше не вампир. Получается, я случайно открыл заклинание излечения от вампиризма через превращение? Мне ж за это премию Мерлина сразу дадут и расцелуют в обе щёки! А возможно и не только в щёки!

Волшебник счастливо улыбнулся. Взгляд его затуманился, изучая недоступные простым смертным дали.

Геренд замер. А ведь архимаг прав! Вампиризм много тысячелетий был бичом всех живых существ и считался неизлечимым. До сегодняшнего дня. Как чёртик из табакерки выскочил пьяный хреномаг и похерил всю историю кровавых владык ночи…

Гений, мать его.

По идее, Геренду следовало бы пожертвовать своей мужской сутью ради вампирского рода. Ведь если подобное заклинание будет создано, вампирам придётся несладко. Стоит любому третьесортному магу освоить эти чары, как он сразу станет грозным противником для любого вампира.

Но Геренд собственное благополучие ценил превыше всего.

— Как обычно, все великие открытия совершаются через одно место, — заметил он.

— Слушай, тогда я с большим удовольствием тебя расколдую! — заулыбался архимаг. — Как следует изучу все изменения в твоём астральном теле, восстановлю текст заклинания, избавлю от побочного эффекта сисек и вуаля! Только имей в виду, исследования стоят денег. Магия — удовольствие дорогое. С тебя сто золотых империалов. Архимаги за бесплатно не работают, сам понимаешь.

— При себе только зуботычины обыкновенные, — Геренд продемонстрировал дубинку. — Но к счастью для тебя — много! Какой там нынче курс?

Поддаваться на болтовню волшебника он не собирался. Выдумал, бородатый! Сам натворил дел, да ещё и деньги имеет наглость просить!

— Ты знаешь, с учетом инфляции и общей политической нестабильности сложно сказать наверняка, — уклончиво ответил Парацельс, косясь на дубинку. — Ладно, так уж и быть, пойду навстречу! Эх, чего ради премии не сделаешь!

— Так когда ты меня расколдуешь? — продолжал настаивать Геренд. Болтовня архимага о премии его не интересовала. Он знал свою главную цель и шёл к ней по прямой дороге.

— Ну не здесь же! — Парацельс с сомнением осмотрел деревья вокруг. — Мне надо добраться до моей башни, до лаборатории. Или хотя бы до ближайшей таверны.

Геренд неохотно кивнул. Ему хотелось как можно быстрее вернуть старое тело, но волшебник прав. Не стоит спешить в таких важных делах.

— А заодно мне нужно проверить своё духовное тело и вытравить весь алкоголь из организ-з-з-з…

Архимаг застрял на букве «з». Глаза его закатились, щёки порозовели. Он начал медленно заваливаться на спину.

— Что с тобой?! — Геренд едва успел подхватить мага. — Парц?

— Хр-р-р-р… — ответил тот богатырским храпом. — Хр-р-р-р…

Геренд выругался. Да что не так с этим чароплётом? То он пьяный, то он бодрый, то он засыпает на ходу! Как иметь с таким дела?

Мысли Геренда прервал зловещий вой, отдаленно напоминающий волчий.

— О! — воскликнул Парацельс, мигом проснувшись. — Геренд, нам невероятно повезло! Это вурдалакус-ликантропус-каннибалус! Очень редкий вид! Полувампиры-полуоборотни! Целая стая! Превосходно! Мы должны обязательно их найти!

От сонливости не осталось и следа. Парацельс говорил бодро, в его голосе чувствовался живейший интерес исследователя.

— Чтобы они нас съели? — поинтересовался Геренд, озираясь по сторонам.

— Ты с ума сошёл! Такая удача выпадает раз в жизни! — Парацельс даже не заметил двусмысленности своих слов. — Их же практически истребили!

— Не о том ты беспокоишься.

— А ты не понимаешь, от чего отказываешься! Знаешь, какие у них ценные клыки?

Жуткий вой прозвучал снова, громче и отчетлевее.

— У вурдалакусов есть необычная магическая способность, — со знанием дела произнёс Парацельс. — Они умеют выть так, что жертва не понимает, откуда идёт звук. Хищники пользуются этим, чтобы запутать и запугать свою добычу.

— Ясно, — сказал вампир. — От себя могу добавить, что их ровно четверо и все матёрые. Один полностью седой. Похоже, вожак.

— Изумительно! — воскликнул Парацельс. — Геренд, да у тебя дар!

— Нет, — лаконично ответил вампир и указал Парацельсу за спину. — Они уже здесь.

Оглянувшись, волшебник увидел за деревьями четверых вурдалакусов с горящими жёлтым огнём глазами.

Все звери мускулистые, поджарые, покрыты густой шерстью. С оскаленных клыков капает желтоватая слюна, в глазах отражается ярость и жажда убивать.

Хищники не спешат нападать — просто смотрят на Парацельса и Геренда, выжидают.

— Что ж, — спокойно произнёс Геренд. — Самое время тебе показать, насколько ты Великий и Ужасный. Преврати их во что-нибудь вкусненькое, а то у меня сто пятьдесят лет в рту маковой росинки не было.

— Хр-р-р-р-р… — ответил Парацельс, снова улетев в объятия Морфея.

— Да ты издеваешься, хреномаг… — похолодев, прошептал Геренд.

Вожак вурдалакусов взревел и приник к земле, готовясь к прыжку.

Дикие вопли боли и ужаса разнеслись над деревьямим.

ГЛАВА 2

Западная окраина Империи, куда волею Случая забросило Парацельса (если, конечно, Случаем можно назвать пьяную галлюцинацию) считается местом диким и отсталым. Большинство местных жителей даже понятия не имеют, что их земли являются частью некого крупного государства. Ограниченности кругозора способствуют густые непроходимые леса, болота, а уж про всякие Гибельные Пустоши, Долины Смерти, Хребты Ужаса и вовсе говорить не приходится. Число гиблых заколдованных земель на западной окраине просто превышает все разумные пределы. Словно Создатель, щедро разбрасывая семена Творения, случайно рассыпал над этим краем не те семена не из той корзины.

Опытные путешественники на полном серьёзе утверждают, что стрелка компаса иногда показывает не туда, куда должна. Что звёзды на небе сегодня выстраиваются в одну позицию, а завтра в другую. Что привычная дорога от дома до работы, по которой ты ходишь каждый день, однажды приведёт тебя в совершенно новое место… И тебе очень повезёт, если вернёшься оттуда целым и невредимым!

Широко известен случай, когда приезжие купцы, случайно свернув не туда, обнаружили среди лесов огромное первобытное племя, ведущее охотничий и собирательский образ жизни. Репутация у окраин уже тогда была не очень хорошая, и чужеземные купцы приняли дикарей за обычных местных жителей. Благо те оказались не воинственными и не торопились жарить гостей на костре. Найдя общий язык с вождём и шаманом (чему не мало способствовали совместно распитые горячительные напитки), купцы занялись тем, что умели лучше всего — торговлей. За пару очень ценных побрякушек они нагрузили несколько телег пушнины и мехов. А про всякие мелочи вроде редких трав и кореньев даже упоминать не стоит… Домой купцы вернулись крайне довольные и несколько раз ещё навещали новых «партнёров».

Ошибку случайно выяснилась только спустя десятилетия, когда племя «переоткрыли» уже местные жители. Впрочем, многие считают, что никакой ошибки как раз не было. Просто купцы решили ни с кем не делиться случайно найденной «золотой жилой», чтобы торговать с племенем единолично.

Или взять ту историю с царём Сусанусом, жившим тысячу лет назад. Его армия, согласно легенде бесследно пропавшая при очень таинственных обстоятельствах, одним прекрасным днём вышла из леса в полном здравии и осадила первый попавшийся на пути город. Как утверждали сами вояки, они блуждали по лесу всего несколько дней. Дело по счастью удалось решить миром, не доведя до кровопролития. Хотя Сусануса и его генералов пришлось долго убеждать, что на дворе вовсе не тысяча двести третий год от сошествия на землю Золотого Орла. Что рабство морально устарело и уступило передовому крепостному праву. И что человеческие жертвоприношения вышли из моды. Если очень хочется, можно сжечь ведьму на костре. Но не более!

Обычной нечисти, как и аномалий, на западных окраинах тоже хватает. Стоит крестьянину зайти в лес, а за право съесть его уже дерутся сразу оборотень, вампир и какой-нибудь вурдалакус. Пока они выясняют отношения, привыкшие ко всему крестьяне успевают набрать полные лукошки грибов и ягод, хорошенько выспаться, прибить дубиной израненного победителя и благополучно вернуться домой.

Да, огромное число нечисти и банальный естественный отбор привели к тому, что местные справляются с нечистой силой не хуже бывалых экзорцистов. Широкую известность получил случай, когда два вампира решили полакомиться маленькой девочкой, заблудившейся в лесу. Та отмутузила их корзинкой с пирожками так, что упырей пришлось в буквальном смысле отскребать от земли. Правда, как позже выяснилось, девочка оказалась совсем не девочкой, а могучей волшебницей лет ста от роду, застрявшей в детстве из-за проклятья. Но сам факт, сам факт!

Ну и куда без разномастных колдунов, ведьм и шаманов? Эти слетаются на западные окраины со всех частей света, словно мухи на кусок мяса в жаркий день. Место, где государственные и физические законы работают через раз, где инквизиторы не схватят за шиворот, где руки развязаны и никто не зудит над ухом о морали… не мечта, а сказка! Хочешь заниматься наукой и изучать аномалии? Хочешь лечь на дно лет эдак на сто пятьдесят в уютном кристалле души? Хочешь просто подзаработать деньжат? Милости просим, местным глубоко плевать, какое у тебя прошлое (если, конечно, в нём не фигурирует кругленькая сумма за твою голову), главное, что ты умеешь и чем полезен. Только держись подальше от охотников за головами — этих на западных окраинах тоже пруд пруди.

Согласно банальным законам логики западные окраины должны были давно либо утонуть в хаосе и беззаконии, либо превратиться в безжизненную пустошь. Но на это даже намёка нет. Западные окраины продолжают жить вопреки логике и здравому смыслу. В них царит своя особая гармония.

Питает её кровь слабых, а поддерживает сила победителей.

…На земле корчится от боли седоусый рыцарь. Агония волнами сотрясает его тело с ног до головы. Из глаз, ноздрей и ушей стремительно бегут красные ручейки, даже не думая останавливаться. Словно выброшенная на берег рыба он бесшумно открывает и закрывает рот, пытаясь то ли закричать, то ли глотнуть воздуха.

Над воином стоит древний сгорбленный старик в накидке, сшитой из вороньих перьев. В правой руке он держит посох, увенчанный бычьим черепом, левой неспешно водит перед лицом, словно разгоняя дым. Морщины на его грубом, словно высеченном из камня лице разглаживаются, в глубоко посаженных мертвых глазах изредка мелькают искры. Седые, сосульками свисающие со лба волосы стремительно темнеют, приобретая цвет воронова крыла.

— Ах-х-х, — протянул колдун, облизывая потрескавшиеся губы кончиком языка. — Как хорошо-о-о-о… Лакомство…

Старый рыцарь последний раз выгнулся дугой и обмяк. Боль покинула его глаза, оставив вместо себя лишь пустоту.

Колдун, словно очнувшись ото сна, разочарованно пошамкал губами.

— Если это был ваш лучший воин, то я не впечатлен.

Он бросил взгляд исподлобья на группу хорошо вооруженных рыцарей, ощетинившихся мечами и копьями поверх щитов. Они с ужасом смотрели на гибель своего товарища, но долг и выучка пока что брали верх над страхом. Плотным кольцом воины окружали карету с занавешенными окнами. Кто бы или что бы не находилось в ней, бойцы намеревались защищать это ценой жизни.

Все лошади, принадлежавшие маленькому отряду лежали на земле мертвые — и запряжённые в карету и те, на которых ехали рыцари. Колдун убил животных в первую очередь, сразу лишив своих жертв надежды на спасение.

Чародея и рыцарей со всех сторон окружал звероватого вида люд. Большинство сжимали в руках ножи и дубины, некоторые целились в солдат из луков. Несколько самых здоровых разбойников носили кожаные доспехи, остальные довольствовались откровенным рваньем. Большинство являлись людьми, но также присутствовало несколько орков и гоблинов.

— Ворон, чаво мы медлим? — обратился к чернокнижнику один из разбойников, одноглазый здоровый детина. Над прочим сбродом он возвышался словно столетний дуб над лесом, даже орки на его фоне казались мелковатыми.

— Давай их кончать уже! — детина с наслаждением провел языком по зазубренному лезвию огромного топора. — Я уже целую неделю никому кровушку не пускал!

— Спокойно, Жбан, — сверля взглядом карету, ответил колдун. — Они никуда не уйдут.

— Не, ну Ворон! Так не годица! — заворчал громила и кивнул на убитого старого воина. — Ты вон свое получил, насосался… чего-то там. Мы тоже хотим повеселица!

Ворон резко повернул голову в его сторону. Под взглядом мёртвых глаз колдуна громила втянул голову в плечи и словно уменьшился в размерах.

— Не, ну ты че, я ж ниче, ниче не говорю, — пробормотал Жбан. — Ты главный, эт все знают. Просто ты ж обещал!

— Вы получите своё, — Ворон снова перевёл взгляд на карету. — Нам щедро заплатили за убийство этих людей. Все деньги забирайте себе. Мне нужна только одна безделушка в этой карете.

Он двинулся к рыцарям, с каждой секундой ускоряя шаг. Те направили в его сторону острия копей и мечей, намереваясь дорого продать свои жизни.

Из-за поворота вышли два оборванца — долговязый старик в рубашке и трусах по колено и черноволосая девица в разорванном плаще на голое тело.

Вместо того чтобы тут же развернуться и быстренько уйти, как поступило бы большинство разумных людей, оборванцы что-то весело закричали и шустро побежали к разбойникам, размахивая руками.

Чернокнижник даже не взглянул в их сторону. Он что-то бормотал себе под нос, и за его спиной медленно распрямлял крылья огромный призрачный ворон.

— Эт чё ещё за чудики? — удивился один из разбойников.

— А девка ничего, — оценил Жбан, глаза которого плавно двигались то вверх, то вниз. — Я её себе заберу.

Остальные разбойники возмущённо загомонили — каждый считал, что уж он-то найдёт «ентой девке» лучшее применение!

— Цыть! — парой целебных подзатыльников Жбан навёл порядок. — Сначала работа, бабы потом!

И тут оборванцы, наконец, добежали…

Помятые, не выспавшиеся и злые Парацельс и Геренд плелись по торговому тракту, окружённому с двух сторон стеной деревьев. В лица били лучи восходящего солнца, уши разрывались от весёлых птичьих трелей… в общем, природа делала всё, чтобы подпитать ненависть к себе.

Олин плюс — голод деловых партнёров не терзал. Каждый держал в руке поджаренный, частично обглоданный окорок, немного похожий на волчью лапу.

— Ты точно не можешь перенести нас в свою башню? — спросил Геренд, двигая челюстью.

— Я ж объяснял, — проворчал архимаг, держась свободной рукой за голову. — Мне нужны зелья и лаборатория. «Налегке» заклинание телепортации у меня получается только по пья… после долгой концентрации и медитации. А какая концентрация при похмелье?

— Тогда призови какого-нибудь духа, и пусть он нас тащит до твоей башни.

— Еще раз напоминаю, — устало произнёс архимаг. — Я алхимик. Всякие духи и им подобное — это не ко мне.

— Ну наколдуй хотя бы перекусить! — взмолился бывший вампир.

Парацельс задумался. На самом деле он легко бы создал что-нибудь съестное или призвал духа. Но после вчерашнего фиаско ощущал неуверенность в своих силах. Вдруг опять что-то пойдёт не так? Одно дело вурдалакусов гонять, другое — работать с материей, лепить из неё что-то удобоваримое. Сам он ошибку, если такая случится, переживёт. А если пострадает бесценный «вампироэльф»? Он пригодится, над ним ещё экспериментировать…

— Я великий архимаг и не буду опускаться до жалкой бытовой магии, — заявил он. — Ты когда-нибудь видел, чтобы благородным рыцарским клинком резали колбасу?

— Сам часто резал на привале. Не возить же с собой столовые приборы?

— Тьфу, такое сравнение испортил, вампироэльф.

Геренд пожал плечами. Грудь его нового женского тела плавно колыхнулась из стороны в сторону. Парацельс с таким трудом отвёл глаза, словно тянул за канаты двух упрямых быков, и заставил их смотреть прямо на дорогу.

«Помни, что под парой отличных сисек прячется сраный лысый вампироэльф!» — напомнил он себе.

— У тебя мышь в бороде, Великий, — кисло сообщил ему Геренд.

— Что? — Парацельс опустил глаза и разглядел среди спутавшихся грязных волос острую мордочку с глазками бусинками. — А ну пшла вон, ересь!

Мышь, оказавшаяся на самом деле маленьким ёжиком, вылетела наружу и, получив хорошего пинка, скрылась в зарослях.

— Зря ты так со зверьём, — Геренд осуждающе покачал головой. — Говорят, ежи, если хорошенько прожарить, вполне ничего.

— Глупости, — возразил Парацельс, немилосердно тряся бороду. — Дрянь редкостная. Если только под водочку, да и то… Кстати, ты когда мой плащ отдашь?

— Когда раздобуду нормальную одежду, — ответил бывший вампир.

— Так этот плащ всё равно ничего не скрывает! Сооруди себе из листиков и веточек что-нибудь. Близость к природе, гармония, все дела. Как вы, вампироэльфы, и любите.

Геренд молча показал ему кулак.

— Я уж не говорю о том, — не успокаивался архимаг. — Что на твои прелести сбегутся все окрестные разбойники. А у них мы найдём и еду, и лошадей, и, если повезёт, ингредиенты для моих зелий! Эй, разбойники, ау-у-у-у! — заорал волшебник. — Беспомощные жертвы ждут вас!

Словно откликнувшись на призыв архимага, разбойники обнаружились за ближайшим поворотом. Несколько дюжин головорезов окружили карету и небольшой отряд защищающих её рыцарей.

— Хм, хм, — принюхался Парацельс, внимательно глядя на Ворона. — Чую чёрную магию.

— И не только её, — Геренд зажал нос.

— Да, — кивнул Парацельс. — Ещё явно некромантии примешано.

— Если некромантия пахнет немытыми портками, то готов поверить!

— Это надо прекратить! — с самым решительным видом Парацельс бросился к разбойникам.

— Или через пять минут я умру от удушья, — задержав дыхание, Геренд последовал за волшебником.

Несколько головорезов бросились им наперерез. Парацельс легонько дунул в их сторону, и разбойников смело в кусты на обочину. Обратно они так и не выбрались, остались лежать и слабыми голосами распевать песни про нелегкую воровскую долю — алкогольные пары в дыхании Парацельса разили не хуже литровой бутыли самогона.

Добежав до убитого Вороном старого воина, архимаг опустился рядом на колено и положил несчастному руку на лоб. В глазах воина возникло осмысленное выражение, он с хрипом глубоко вдохнул и закашлялся.

— Тебе повезло, приятель, — сообщил ему Парацельс. — Душа не отлетела далеко от тела. На вот, выпей!

Сотворив кружку с парцеядом, он протянул ее воскресшему. Приподнявшись на локте, тот с ошарашенным видом принял подарок.

— Благодарю, — прохрипел воин и сделал глоток. Его глаза чуть не выскочили из орбит, а усы встали дыбом. — Лучше б я сдох!

— А кто-то обещал, что будет легко? — заметил Парацельс.

Поднявшись на ноги, он повернулся к Ворону. Тот молча смотрел на алхимика, поглаживая свободной рукой череп-набалдашник посоха. Призрачный ворон за его спиной истончился и пропал, так ничего и не показав.

Геренд предусмотрительно спрятался за спиной архимага. Хотя вампир и лишился магии вместе со старым телом, он буквально кожей ощущал исходящую от колдуна опасность.

— Так это ты тут балуешься немытыми портка… черной магией? Я Великий и Ужасным архимаг Парацельсофарингейт фон Заубебер! — произнёс Парацельс с максимально важным и величественным видом, какой только может быть у человека в рубашке и трусах со звёздочками. — Содрогнись и преклони колени!

Видимо на старости лет колени служили Ворону уже не так хорошо, и он предпочел приподнять брови.

— Впервые слышу про Пара… Фара… Заубебера, — кое-как выговорил он. — Разве не мэтр Сильвани из Долины Кристаллов является архимагом и лидером Совета Магов?

— В какую глушь меня занесло… Мэтр Сильвани отошёл от дел много лет назад! — возмутился Парацельс. — И передал жезл верховного мага мне!

— Ну простите, ваше Могущество, сразу не признал, — Ворон демонстративно раскланялся. — В нашей глуши всем плевать на метрополию, как и ей на нас. Здесь свои законы. И они гласят: если ты не можешь защитить себя сам, титулы съедят вместе с тобой как приправу.

Ворон не спешил. Карета и её содержимое никуда не денутся. А вот наглый волшебник, выскочивший как чёртик из табакерки, возможно, таит в себе подвох. Пусть он и одет неподобающе, кто сказал, что могучий волшебник должен одеваться с иголочки?

Впрочем, как бы ни был силён его противник, это не имеет никакого значения. Его, Ворона, не взять грубой силой.

— В метрополии всё тоже самое. Только вежливо улыбаются и говорят любезности, когда едят кого-то заживо, — проворчал Парацельс. — Ладно, не важно. У нас с тобой вырисовывается стандартная и набившая оскомину схема взаимоотношений. Ты злодей, подлое колдунище, само воплощение всего низкого и аморального, хочешь совершить очередную гнусность. Я, соответственно, благородный мудрый волшебник собираюсь тебе помешать. Понятные привычные роли. Сейчас мы где-то на стадии знакомства и обмена взаимными любезностями. Пока она не переросла в стадию выяснения, чей фаербол больше, предлагаю немного разнообразить эту скучную схему.

— Ну ка, ну ка, — Ворон заинтересованно подался вперёд. — Что ты предлагаешь?

— Для начала представься, — Парацельс скрестил руки на груди. — С кем я имею дело?

— Отчего бы и нет… — колдун улыбнулся во все двадцать с половиной зубов, но глаза его остались такими же мёртвыми. — Местные знают меня как Ворона — чернокнижника, некроманта и душегуба. Я разорил и сжег дотла двадцать городов, а из черепов их жителей выложил своё имя. Я заживо выпотрошил посланного за мной инквизитора, сделал из него чучело и отправил назад в инквизицию. Мне служат несколько сотен демонов и злых духов, призванных мной и усмирённых. А еще я люблю высушивать много возомнивших наглецов словно сухую траву. — Ворон развел руки в стороны, и травинки у его ног посерели и опали на землю прахом. — Вот такое у меня ремесло. Выкладываю узоры из костей, набиваю чучела, высушиваю заживо. А теперь скажи из какого теста слеплен ты, архимаг, и я найду тебе применение.

Ворон чеканил слова сухо и равнодушно, словно уже много-много раз произносил подобные речи и они ему порядком надоели. Разбойники и рыцари с суеверным ужасом осеняли себя защитными жестами в такт словам колдуна.

Парацельс удручённо вздохнул и закатил глаза. Словно он уже много-много раз слышал подобные речи и они ему тоже до чёртиков надоели.

— Ты забыл добавить, что у тебя целая коллекция кружек из черепов самых могучих твоих врагов, и ты каждый вечер пьешь из них кровь вместо молока, — добавил он.

— Все верно, — в глазах Ворона мелькнуло удивление. — Как ты угадал?

— А ещё у тебя тяжёлая детская душевная травма, родители-изверги, отвергшая тебя первая любовь, полный трагедий и драмы жизненный путь. Что по-твоему мнению придаёт тебе загадочности и привлекательности, а также полностью оправдывает всё то дерьмо, что ты натворил. — отчеканил Парацельс.

Ворон выглядел так словно ему вылили ведро воды на голову.

— Откуда ты знаешь? — он впился в архимага взглядом, словно хотел прожечь насквозь. — Ладно про травму и родителей, а про дерь… остальное?

— Да просто ты настолько шаблонный и предсказуе… — Парацельс умолк, не закончив. В его глазах отразилась напряжённая работа мысли. Геренду даже показалось, что он услышал скрип шестерёнок в мозгу волшебника.

— Я твой погибший в детстве брат! — с коварной улыбкой выдал архимаг.

Геренд смачно припечатал себя ладонью по лицу.

— Чего… чего?! — Ворон озадаченно заморгал. — А как же тогда…

— Я выжил, — спокойно произнёс Парацельс, даже глазом не моргнув. — Хоть и побывал на грани и даже за ней.

— Моего брата дракон сожрал! — сказал Ворон, пристально вглядываясь в лицо Парацельса.

— Из самой безвыходной ситуации есть как минимум два выхода, — загадочно ответил Парацельс.

— А того дракона сожрал другой дракон, покрупнее!

— Чем больше драконов — тем больше выходов, — пояснил Парацельс.

Геренд смачно припечатал себя второй ладонью.

— Но почему ты не вернулся к нам назад? — продолжал докапываться Ворон.

— Амнезия, — без запинки ответил Парацельс. — Прихватила, зараза. Но вот как тебя увидел, брат, так сразу и отпустила!

Геренд вновь проклял своё новое тело — всего две руки и совершенно не гибкие ноги!

Широко улыбаясь Парацельс продолжил щедро вешать Ворону лапшу на уши.

— Я понимаю, что именно моя смерть что-то надломила в тебе, толкнула на лёгкий путь, на тёмную дорожку. Но никогда не поздно встать на путь искупления!

Но Ворону, видимо, надоел этот спектакль.

— Не знаю, как тебе удалось узнать о моём брате! — прорычал он и перехватил посох двумя руками. — Но я заставлю тебя пожалеть об этом! Пророк, ясновидящий или кто бы ты ни был! Я выну твою душу и разорву её на мелкие кусочки!

— Ты лучше оглянись! — воскликнул Парацельс, обеспокоенно глядя Ворону куда-то за спину.

Тот лишь разочарованно скривил губы.

— Что за жалкая уловк-к-х-х-х-хрр! — не договорив, Ворон захрипел и забулькал, щедро орошая накидку из вороньих перьев кровью.

Трудно складывать слова, когда в шею вонзился арбалетный болт.

— Чувствую себя последней крысой, — Парацельс разочарованно вздохнул. — Так и не вышло хорошей дуэли.

Он бросил взгляд на карету. В дверном проёме, распахнув дверь настежь, стоит молодо выглядевшая женщина в красивом, украшенном перьями и мехами платье. На шее у неё ожерелье из разноцветных камней, на руках — браслеты с рунами. Узкую талию плотно обхватывает пояс с несколькими подсумками, словно у охотника или рыбака. В вытянутой руке она держит странное устройство, похожее на миниатюрный арбалет.

Лицо её нельзя назвать красивым, скорее вполне обычным и неприметным. Широкий лоб, тонкие брови, узкий подбородок — людей с такой внешностью пруд пруди и среди простолюдинов, и даже среди знати. Но одна черта сильно выделяет даму из массы — её глаза, серые словно тучи. Судя по спокойному и сосредоточенному взгляду охотника, выследившего добычу, эти тучи уже сгустились над чьей-то головой и вот-вот грянет гром.

«Прямо в яблочко, — подумал Парацельс. — Адамово яблочко… Расстояние не особо большое, но попала точно в шею. Заклинание не прочесть, если горло полно крови».

Рухнув на колени, Ворон скрюченными пальцами тщетно хватался за окровавлённое горло, чувствуя как с каждой каплей крови стремительно утекает жизнь.

«Что за бред??? — молнией вспыхнула мысль в мозгу колдуна. — Меня, Ворона, не убить простой железкой!!»

Чародей воззвал к своей силе, потянулся к незримым струнам магии, сыграть исцеляющую мелодию. Но родился лишь жалкий звон, да струны окрасились кровью, стекающей со скрюченных пальцев.

Что-то мешает нормально колдовать, собрать мысли в кулак. Что-то сковывает его.

Неужели арбалетный болт далеко не простая железка?

Волосы Ворона стремительно поседели, а морщины покрыли его лицо сплошной сетью.

— Воро-о-о-он! — взревел Жбан. — Парни, убить их!

Разбойники словно очнулись ото сна. Застонал воздух, разрываемый воплями дюжин лужёных глоток. Заработали мускулы, перемещая капельки пота из одной части тела в другую. Земля затряслась от топота сапог, а воздух со свистом вспороли стрелы, обгоняя даже запах немытых порток.

В общем, громилы всем своим видом дали понять, что они не просто какая-то там массовка, и сейчас начнут серьёзно надирать зады!

Парацельс устало закатил глаза. Стрелы, трескаясь и ломаясь, отскакивали от его тела, словно от железной стены. Едва нападавшие приблизились на расстояние удара, Парц резко взмахнул рукой, и яркая вспышка ослепила всех присутствующих.

В дорожную пыль упало оружие и пустая одежда. Сами разбойники таинственно исчезли, словно испарились. Остался только непередаваемый запах портянок, от которого у Геренда уже слезились глаза.

Впрочем нет! Из-под складок одежды одна за другой выбирались лягушки. Очень большие и воинственные лягушки. Увидев волшебника, они обложили его такой громкой квакающей руладой, что с деревьев только чудом не посыпались листья.

— Взгляните на это с другой стороны. Впервые вы начнёте приносить пользу человечеству, истребляя комаров, — приободрил их архимаг.

Лягушек перспектива приносить пользу, кажется, не очень обрадовала. Но Парацельс уже забыл о них, снова переключив внимание на Ворона.

Чернокнижник испустил дух. Мёртвая плоть ещё подёргивалась в агонии, а сверху уже парил призрак Ворона, соединенный с телом светящейся пуповиной. И взгляд, которым дух сверлил архимага, просто не поддавался описанию. Гнев, отчаяние, страх, ненависть — очень приблизительные человеческие эпитеты, способные лишь отдалённо описать бурю, бушующую в призрачных глазах.

Как любой серьёзный волшебник, Парацельс умел не только видеть души умерших, но и разговаривать с ними.

— Жаль, не вышло у нас хорошей битвы, — сказал архимаг с явным разочарованием.

— Ты! — выпалил призрак. — Ты!

— Я, — согласился Парацельс.

— Ты убил меня!

— Строго говоря, тебя убил арбалетный болт, — поправил Ворона Парацельс.

— Я бы легко отразил его! Ты отвлёк меня!

— Какая уже разница? — заметил алхимик. — Маг не имеет права отвлекаться.

В ответ Ворон разразился нецензурной бранью пополам с бессильными обрывками заклинаний. Речь его с каждой секундой становилась всё тише и бессвязнее, а сам призрак всё бледнее и прозрачнее — мир мёртвых потихоньку затягивал свежую душу.

— Парц, — Геренд коснулся плеча архимага. — Ты там с колдуном переговариваешь?

Бывший вампир, лишённый магии, не видел душу Ворона, но, разумеется, подозревал о её присутствии.

Дама с арбалетом, кажется, тоже о чём-то догадывалась. Во всяком случае она очень пристально глядела на тело Ворона и не торопилась опускать своё оружие. Охранявшие её рыцари топтались на месте, ожидая приказов.

— Он там, случаем, не грозится мстить посмертно? — спросил Геренд. — А то проснусь утром, а он под потолком кружит и зудит, какая я сволочь.

— Я его быстро спроважу, не переживай, — сказал Парацельс. — Уже скоро его затянет в мир мёртвых, и забудем о нём. Подозреваю, на той стороне уже выстраиваются в очередь, чтобы лично поприветствовать его. Как правило, подобные колдуны за жизнь наживают немало врагов. Далеко не все из них люди.

Ворон, тем временем, закончив вопить, дернулся в сторону леса. Светящаяся пуповина натянулась, но не порвалась, удерживая дух недалеко от тела.

— Проклятье! — взвыл Ворон. — Я не успеваю!

— Что не успеваешь? — спросил Парацельс.

— Он уже близко… он быстрее, чем я думал… — забормотал Ворон, с испугом взглянув на своё тело. — Я не готов… не успел подготовиться… надо что-то делать… Ты! — он вновь вонзил взгляд в Парацельса. — Воскреси меня!

— Что-что, прости? Не расслышал, что-то в ухо попало, — сказал Парацельс, демонстративно коснувшись мочки уха.

— Воскреси меня! — зашипел Ворон и протянул руки к архимагу, словно хотел задушить его. Но пуповина снова остановила его.

— Зачем мне воскрешать тебя? — спросил волшебник. — Мёртвый ты куда безобиднее. Хоть и не намного.

— Иначе придёт Он! — завопил Ворон так, что его глаза чуть не выскочили из орбит. — Он явится после моей смерти!

— Кто явится? — прищурился Парацельс.

— Он начнёт с меня… а потом и вас… — забормотал Ворон. Его взгляд затуманился. — О-о-о, пепел и тлен… он уже здесь!

Призрак зарыдал и снова безуспешно дернулся в сторону леса.

— Я не хочу-у-у… Это не справедливо-о-о-о! — хныкал он. От могучего и самоуверенного чернокнижника не осталось и следа.

Парацельс застыл, словно к чему-то прислушиваясь. Он уловил слабые, едва заметные колебания в окружающей структуре мироздания, сначала слабые, но с каждой секундой всё сильнее!

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Геренд.

Тело чернокнижника дёрнулось и выгнулось дугой. Рот распахнулся в беззвучном крике, руки и ноги выкрутились под неестественным углом. Грудную клетку изнутри пробило нечто, напоминающее чёрный конус. Увидев это, призрак чародея и вовсе забился в истерике, лопоча что-то нечленораздельное.

— Парц! — воскликнул Геренд. Он прекрасно видел всё, что происходило с телом.

Парацельс хранил молчание.

Разорвав грудную клетку, конус вышел на свободу и оказался огромным вороньим клювом — «птичка» с таким орудием без труда проглотила бы крупную собаку.

Хозяин клюва не заставил себя долго ждать. Огромный чёрный ворон выбрался из тела чернокнижника словно джин из лампы. Стряхнув с когтя прицепившееся к нему окровавленное тело чародея, птица покачнулась, неуверенно переступив с лапы на лапу.

«Словно привыкает к новому для себя телу» — подумал Геренд, тоже испытавший нечто подобное.

Одним быстрым движением ворон схватил истошно верещавшего призрака клювом и, резко дёрнув, оборвал светящуюся пуповину, соединяющую душу с телом. Пупувина с треском исторгла пару крупных искр и погасла. В несколько глотательных движений ворон протолкнул по пищеводу дико вопящего призрака, словно тот состоял из плоти и крови.

В рубиновых глазах птицы отразилось перекошенное от ужаса лицо Ворона и тут же пропало.

— Ну не могут эти черномаги спокойно умереть! — проворчал Парацельс. — Вечно какую-нибудь подлянку выкинут напоследок.

— Но ты же справишься с этой подлянкой? — с надеждой прошептал Геренд, притаившись у архимага за спиной.

Жуткий ворон повертел головой по сторонам, разглядывая окруживших его людей.

— СПАСИБО ВАМ, СМЕРТНЫЕ, — громогласно произнёс он человеческим голосом. — ДАВНЕНЬКО Я ЖДУ ДУШУ ЭТОГО ГРЕШНИКА!

— Забирай, нам не жалко, — махнул рукой Парацельс. — Главное, вернись обратно в своё измерение и не порть атмосферу нашего. И без тебя, демонюка, погодка в последнее время ни к чёрту.

Демон по-птичьи повернул голову вбок, разглядывая архимага рубиновой гранью глаза.

— КТО ТЫ ТАКОЙ, ЖАЛКОЕ НАСЕКОМОЕ, ЧТОБЫ ПРИКАЗЫВАТЬ МНЕ, НЕВЕРМОРУ? — поинтересовался он. — ТЕЛО ЧЕРНОКНИЖНИКА ПОСЛУЖИЛО МНЕ ПОРТАЛОМ В ВАШ МИР, И Я НЕ УПУЩУ ШАНС ПОРЕЗВИТЬСЯ!

Рубиновые глаза демона изнутри подёрнулись дымкой, придав морде демона то ли сонное, то ли мечтательное выражение.

— Если «порезвиться» означает «погоняться за бабочками», «повалятся на травке» или «искупаться в реке», то я не против, — махнул рукой архимаг. — Но ты явно имеешь в виду что-то другое.

Демон задумался. На секунду всем показалось, что он всерьез обдумывает предложение Парацельса на счёт «погоняться за бабочками».

— НЕТ! — наконец взревел он. — Я СОБИРАЮСЬ ПОГОНЯТЬСЯ ЗА ЛЮДИШКАМИ, ПОВАЛЯТЬСЯ НА ИХ КОСТЯХ И ИСКУПАТЬСЯ В ИХ КРОВИ!

— Уверен? — уточнил Парацельс. — Может, всё таки бабочки? Это намного безопаснее для обеих сторон.

— КАК-ТО СО СКУКИ Я ПРОБОВАЛ БАБОЧЕК, — ответил демон. — ИХ МУКИ МИМОЛЁТНЫ КАК И ЖИЗНЬ. НЕТ ДУШИ В ИХ СТРАДАНИЯХ, НЕТ СЛАДОСТИ В ИХ БОЛИ.

— Да у тебя душа поэта, — хмыкнул Парацельс.

— И НЕ ОДНА, — с гордостью сообщил демон. — В МОИХ ЧЕРТОГАХ Я ХРАНЮ ДУШИ ВЫДАЮЩИХСЯ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ МНЕ УДАЛОСЬ ЗАПОЛУЧИТЬ. ДУША НЕЧЕСТИВЦА ВОРОНА УЖЕ СРЕДИ НИХ. А ЧТО НА СЧЁТ ТВОЕЙ ДУШИ, ВОЛШЕБНИК?

— Спасибо, ей и в моей бренной тушке не плохо, — поднял ладони Парацельс.

— ЖАЛЬ, — демон демонстративно развёл крыльями, словно человек руками. — ЕСЛИ БЫ ТЫ СОГЛАСИЛСЯ ПОДПИСАТЬ КОНТРАКТ, Я БЫ СОХРАНИЛ ТЕБЕ ЖИЗНЬ. А ТАК УБЬЮ ВАС ВСЕХ.

— Ну это вряд ли, — Парацельс засучил рукава рубахи. — Если не уберёшься назад в гнездо, я ощипаю твой пернатый зад до блеска!

— А СИЛЕНОК ХВАТИТ, СМЕРТНЫЙ?

Взметнув вихрь пыли, демон одним прыжком покрыл расстояние до Парацельса. Двигался он так быстро, что глаз не поспевал за ним. Обычному живому существу такое не под силу, но демон плевал на законы физики. Геренд не устоял на ногах, и его просто отбросило воздушной волной. С ближайших деревьев посрывало листву. Даже рыцари в тяжелых доспехах словно болванчики попадали на землю. Даму с арбалетом втолкнуло обратно в карету, и, судя по грохоту и далеко не куртуазным эпитетам, падение прошло далеко не безболезненно.

Невермор схватил когтистой лапой Парацельса, плотно прижав его руки к туловищу, и поднёс волшебника прямо к своей морде.

— НАДЕЮСЬ, ТЫ ПОПРОЩАЛСЯ С РОДНЫМИ? — поинтересовался демон. С его скоростью и силой он прикончил бы человека за мгновение, но отчего-то медлил. Видимо, не терял надежды запугать архимага и заполучить его душу в коллекцию. — ТЫ БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ СТУПИШЬ НА ПОРОГ РОДНОГО ДОМА! НИКОГДА!

В глазах Парацельса отразился неподдельный ужас. Его губы задрожали, словно он хотел что-то сказать, но вместо этого издал лишь набор невразумительных звуков. На лице выступила испарина.

— Да быть того не может… — сказал Геренд, приподнимаясь на локтях. Чтобы бесстрашный и безбашенный архимаг так перепугался? Неужели демон настолько силён? Или он заколдовал Парацельса, внушив ему страх?

Невермор залился протяжным смехом, напоминающим карканье, и швырнул Парацельса о землю, вновь подняв столб пыли. Удар оказался такой силы, что почва вокруг них просела на полметра, а волшебника вогнало в землю по плечи. Но тот словно ничего не замечал, глядя перед собой с перепуганным видом.

— КРЕПКИЙ ЧЕЛОВЕЧЕК. ОТЛИЧНО! — Невермор довольно встопорщил перья. Он не любил, когда жертвы умирали сразу.

— Не попрощался с родными… — наконец выдавил из себя Парацельс.

— ЧТО ТЫ ТАМ БОРМОЧЕШЬ? ПОЩАДЫ ПРОСИШЬ? — спросил демон. Его огромная тень накрыла Парацельса словно чёрное крыло… не спастись, не выбраться!

— Не предупредил от уходе… — пробормотал маг.

— НЕ ПРЕДУПРЕДИЛ! — злорадно вторил Невермор.

— Никогда на порог…

— ДА-ДА! — склонил над ним клюв Невермор. Глаза-рубины торжествующе пылали. — НИКОГДА-НИКОГДА!

— Я Ваську забыл предупредить, что ушёл! Он меня ж теперь на порог не пустит! — возопил Парацельс раненым зверем. Освободив руку из под земли, он ткнул щепотью пальцев демона-ворона в клюв.

И Невермор лопнул.

Лопнул с таким звуком, с каким лопается большая, старая-престарая бабушкина подушка. Перья, ошмётки клюва и когтей разлетелись во все стороны, на лету испаряясь чёрным дымом. Некоторые, особо крупные части превращались в ворон, змей, крыс, летучих мышей.

— Мальчики, не дайте им уйти! — распорядилась дама. Она быстро оправилась от падения и явно горела желанием внести свою лепту в победу над демоном.

Рыцари бросились выполнять приказ своей госпожи. Крыс и змей затоптали, ворон и летучих мышей сбили на земли камнями и прикончили.

— Никогда… никогда… Никогда! — жалобно провыл в воздухе затихающий голос. Ветер подхватил его и скрылся в лесу среди шелеста листьев и травы.

Парацельс выбрался на свободу и сел на колени. Зачерпнув полную горсть песка, он начал молча наблюдать как струйки скользят между пальцев, падая обратно на землю.

— Тленность бытия… — сказал он обречённо.

— Это было впечатляюще, Парц, — к нему подошёл Геренд, поглаживая ушибленный локоть. — Вот это была магия так магия!

— А до этого что? — вяло поинтересовался маг. — Не было магии?

— До этого была только алкомагия, — бывший вампир похлопал мага по плечу. — Ты в порядке? А то выглядишь так, будто последний день живёшь. Или пить бросил.

— Я вспомнил, что Ваську забыл предупредить, когда телепортировался, — прошелестел Парацельс. — А у нас дома куча проблем накопилась! Чембурбей! Слизь! Зарплата слугам! И все надо срочно решить! Он мне такое устроит, когда я вернусь…

— Вот тебе дополнительный стимул побыстрее меня расколдовать и с чистой совестью вернуться к старым проблемам, — бывший вампир заботливо помог Парацельсу подняться на ноги и отряхнуться от пыли. — А кто такой Васька?

— Демон… Рыжий демон во плоти…

— Так вот почему ты так испугался, — догадался Геренд. — Невермор тебе напомнил про этого Ваську. Он реально настолько опасный? Опаснее Невермора?

— Опаснее, чем кто бы то ни был!

— Его даже архимаги боятся?

— Его вообще все боятся! — категорично заявил волшебник. — Если Васька что-то сказал, надо слушать и повиноваться! Иначе ночевать будешь за порогом!

— Как скажешь. Постараюсь с этим Васькой не пересекаться, — Геренд осторожно повёл Парацельса к карете. — Интересно, нас как-нибудь отблагодарят за спасение?

К ним уже спешила дама, до сих пор не расставшаяся с арбалетом. Выражение её лица — гневное и разочарованное — не очень понравилось Геренду. Она скользнула быстрым взглядом по вампироэльфу, и пристально уставилась на Парацельса.

— Уж кого-кого, а вас, мессир архимаг, я здесь увидеть не ожидала! — дама покачала головой. — Знали бы вы, какую свинью мне подложили!

ГЛАВА 3

Оставим на время Парацельса и Геренда и перенесёмся в славный город Чертянск, один из самых крупных и богатых городов западных окраин, некоронованная экономическая столица края.

Сверху город выглядит так, словно на поверхность из бездны поднялся кусочек ада. Или словно Чертянск недавно пережил налёт целой стаи огнедышащих драконов, изрядно прожаривших город. Отчасти дело в мануфактурах, чьи многочисленные трубы горделиво коптят небо над городом, отчасти в камнях необычного тёмного оттёнка, которые используют при строительстве всего, чего только можно, от зданий до арок и мостовых. Даже крепостная стена сложена из огромных блоков «черняка», как именуют в народе необычный материал.

Добывают черняк в ближайших к городу рудниках. Учёные мужи утверждают, что подобный цвет камень приобретает из-за необычных минералов, в избытке содержащихся в местной почве. Но простой народ знает, что врут они всё! Не в «миньералах энтих» дело, а в нечистой силе! И в тёмной магии! Её в округе пруд пруди!

Да, суеверия очень сильны среди горожан, но всё же не так, как в деревне. Не смотря на дикость и отсталость западных окраин, в Чертянске ощущается лёгкий «душок цивилизации», как любят пошутить коренные чертянцы. Так они намекают на систему канализаций, построенную ещё при прадеде нынешнего Императора, ни разу с тех пор не осквернённую ремонтом. Каждый новый мэр по устоявшейся традиции в своих предвыборных обещаниях клянётся чуть ли не лично вылизать каждую трубу до блеска, о чём благополучно забывает после победы на выборах.

За просвещение в Чертянске отвечают такие культурные заведения как храмовые школы, библиотеки и театры. Впрочем, они сильно проигрывают как по численности так и по популярности питейным домам и борделям. Те, конечно, тоже вносят посильную лепту в культурное развитие… хотя тут уместнее слово «разложение».

Жизнь в городе куда комфортнее и безопаснее, чем в деревне. Чертянск обороняют как мечи и копья стражи, так и волшебство. Изрядная сумма из городской казны ежедневно уходит только на поддержание магического щита от нечисти. Но затраты с лихвой окупаются, позволяя горожанам трудится на благо города в безопасности.

И, конечно же, отдыхать.

В таверне «у Толстого Потапа» жизнь, как и всегда, бьёт ключом в небо. В огромном помещении гуляет столько народа, что разбегаются глаза. На огромном вертеле поджаривается мясистая когтистая лапа крупного зверя неизвестной породы. Толстая кожа в нескольких местах лопнула, выпустив на свободу струйки мясного сока. Языки огня спешно слизывают их, но пламя ничего не может поделать с потрясающим ароматом жареного мяса. Гремят кружки с пивом, щедро разбрызгивая пенное содержимое на радость домовым, стучат по столешницам игральные кости, хор нетрезвых голосов, кажется, вот-вот сорвёт крышу и унесёт прямо в небо.

Группа парней из гильдии портных орут весёлую песенку про не менее весёлую монашку Антонию. Рядом с ними монотонно бубнят свои языческие напевы северные варвары, покрытые звериными шкурами так, что наружу торчат одни красные носы. Рядом с ними шушукаются о чём-то гоблины, морщась от ядреного запаха варварского пота. Молодой маг развлекает приятелей из городской стражи, создав в воздухе перед собой что-то вроде северного сияния в виде аппетитных женских форм. И это лишь малая доля от общего числа посетителей.

За порядком следят тролли-вышибалы, ловко спрятавшие свои массивные туши в тёмные углы таверны. Маленькие глазки здоровяков скрыты под тёмными стёклами, что особенно стильно смотрится в сочетании с массивными надбровными дугами. Из-под квадратных подбородков видны пижонские чёрные бабочки. Культурное заведение же, а вы думали? Если вдруг найдётся буйный посетитель, ему сначала объяснят, что так себя вести неприемлемо. И только потом набьют морду и выкинут наружу. Главное, не перепутать последовательность, тут у троллей иногда случаются косяки.

Служанка Софья наблюдает за посетителями, стоя у входа на кухню. Вкусные запахи щекочут нос, заставляя желудок скреститесь и скулить, словно щенка. Но все эти мелкие неудобства не идут ни в какое сравнение с серьезной ПРОБЛЕМОЙ, что сейчас занимает все мысли девушки.

Проблема важная, почти космической величины, и от её успешного решения зависит судьба если не мироздания, то весьма значительной его части. Битвы с тёмными богами, поиск скрытых еретических культов, спасение принцесс от драконов… в общем типичные проблемы архимагов, инквизиторов и рыцарей просто мелочны и несущественны на её фоне.

Короче говоря, Софья хочет замуж. И чем быстрее, тем лучше.

Уже несколько месяцев служанке не давали покоя тревожные мысли, типичные для девушки, решившей срочно обзавестись второй половинкой. Подруги уже ходят под венцом, а у неё всё никак не складывается! А часики тикают! Через несколько месяцев семнадцать стукнет — старуха!

А хороших парней на примете мало! Среди посетителей таверны и выбирать почти некого. У некоторых такие пропитые хари, что орки на их фоне писанные красавчики! А мнят себя минимум эльфами царской крови. Да ещё и по попе вечно норовят шлёпнуть!

Впрочем, рабочие варианты у Софьи есть. И один, самый перспективный жених сегодня присутствует здесь, в таверне!

Это ли не знак?

Молодой маг, который сейчас развлекает своих приятелей иллюзиями. Один из учеников главного городского волшебника! Умён, начитан и собой хорош! И в перспективе кандидат на вакантную должность, когда уйдёт на покой учитель.

Правда, про него говорят, что по характеру он очень уж резок, весь в отца пошёл. Тот установил в семье очень жёсткие порядки. По слухам жена без его разрешения даже слово сказать боится!

Впрочем, ничего страшного. Новомодные россказни про равенство женщин и мужчин Софья считает жутким бредом. Место женщины за спиной мужа, само слово «замуж» намекает. И вообще «Да убоится жена мужа».

Впрочем иногда идея господства над мужчиной служанке кажется не такой уж и глупой. В томных вечерних мечтах Софья частенько представляет высокого красавчика с развитой грудной клеткой и шестью кубиками. Она привязывает его к кровати красными шёлковыми лентами и делает с ним всё, что захочет! Он умоляет её остановиться, но она, ха-ха, непреклонна!

— Ага, попалась! — кто-то сзади положил ей руки на плечи.

Софья тоненько взвизгнула, подпрыгнув на месте. Мускулистый красавчик из её грёз исчез, превратившись в хозяина таверны — того самого Толстого Потапа.

— Чего отлыниваем-то? — поинтересовался Потап, быстро убрав руки с плеч Софьи. — О принце мечтаем? Так принцы только работящих себе в жёны берут. Ленивые никому не нужны!

Мысленно Софья чертыхнулась. Вечно этот Потап не вовремя! Толстый, широкий, быстрый и вездесущий. Потап утверждает, что именно благодаря этим качествам, особенно двум первым, его таверна держится на плаву в суровом мире бизнеса и даже приносит нехилый гешефт.

— Оскар попросил подождать и никуда не уходить, — сказала Софья. — Он сейчас срочный заказ доделывает.

Оскар — главный повар таверны. Отличается педантичностью и, как следствие из этого, пошаливающими нервишками. Заказы в таверне идут непрерывным потоком, и выполнять их нужно быстро, без единого косяка. Оскар справляется, хоть и ценой душевного равновесия. За что ценится хозяином.

— Понятненько, — кивнул Потап, сканируя лицо Софьи взглядом. — Но вообще хороший работник всегда найдет, чем руки занять. Это мне ещё покойная матушка говорила, Царствие ей Небесное, — Потап набожно закатил глаза и перекрестил грязный фартук на выпирающем пузе.

Софья невольно опустила глаза на фартук. О нем у работников таверны ходят целые легенды. Что Потап никогда не снимает его, даже спит в фартуке. Что фартук — это и есть настоящий Потап, управляющий пустой человеческой оболочкой силой мысли. Что у фартука есть зубастая пасть, а Потап кормит её тайком запасами из погреба. Оттого те вечно пропадают в неизвестном направлении.

Сложно сказать, как родились такие байки, но одно известно точно. Потап никогда не расстается с фартуком. И крайне редко его моет. Только когда запашок становится совсем уж убойным.

Впрочем, даже после стирки фартук всего за несколько дней возвращает прежний замызганный вид.

— Так я бы с радостью! — Софья с самым честным лицом глядела на работодателя. — Но вы ж знаете Оскара! Если он закончит с блюдом, а меня не окажется поблизости, он из меня самой что-нибудь приготовит в печке!

— Да, наш Оскар, он такой, — Потап довольно хохотнул. — Я только из-за этой черты его и взял! Точность и пунктуальность! Эх, золотой человек! Ума не приложу, что без него делать. Второго такого не найти!

Толстый Потап, конечно, любил гонять нерадивых подчиненных и вообще имитировать бурную деятельность. Но ещё больше он любил сам почесать языком.

— Ладно, что мы всё об Оскаре, — сказал Потап. — Я давно хотел с тобой поговорить. Ты уже несколько месяцев сама не своя ходишь. У тебя всё хорошо? Я волнуюсь за тебя.

Софья мысленно закатила глаза. Ой, ну распереживался, Божечки вы мои! Не за неё он волнуется, а за то, как хорошо она работает. Дескать, у этой молодежи вечно ветер в голове, понапридумывают себе несуществующих проблем! А страдает в итоге заведение.

— Всё хорошо, — сказала Софья, добавив в голос побольше удивления. — Потап Михайлович, вы зря волнуетесь. У меня сил и желания хоть отбавляй!

А ещё у неё судьба всей жизни на кону, а Потап со своими вопросами лезет!

Хозяин таверны в ответ недоверчиво покачал головой.

— Эх, молодёжь… Ладно. Значит, от Оскара я тебя пока освобождаю, — сказал он.

Софье показалось, что она ослышалась. Чтобы Потап кого-то не нагрузил работой, а, наоборот, освободил? Где-то точно что-то сдохло…

— …а ты иди и прими заказ от того молодого человека, — сарделькообразным пальцем Потап указал направление. — Он довольно убедительно попросил, чтобы его обслужила именно ты. А у нас желание клиента закон.

Софья перевела взгляд в указанном направлении и… ей словно вылили на голову ведро воды. За столиком у окна, ещё пять минут назад пустовавшим, сидел ОН! Парень, пришедший прямиком из мира грёз! Высокий, накачанный, одет с иголочки! Идеальный профиль, идеальные черты лица, словно у героя древних мифов с гравюр! Весь облик дышит благородством и мужественностью!

Словно Создатель собрал букет положительных мужских качеств и слепил из них живого человека. О божечки, кажется, он смотрит прямо на них… на неё! Ах-х-х, этот взгляд из-под густых бровей…

— Он твой знакомый? — спросил Потап.

— Нет… да… наверное… Я впервые его вижу… — слабым голосом произнесла девушка. Про мага-ученика она уже забыла.

— Так, ты только голову не теряй, доча, — Потап добавил в голос строгости. — Ты ещё на работе, если не забыла. Я понимаю, что он клиент, но романтика-фуфлянтика только в нерабочее время. Твоя главная задача как сотрудницы заведения сделать так, чтобы клиент к нам вернулся…

Потап что-то говорил, но Софья его не слушала. В её голове звучали арфы, пели сирены, а мир окрасился в розовые тона. Смягчились даже каменные рожи троллей-вышибал, а Толстый Потап превратился в милого круглого пухлячка.

Главное, при знакомстве соблюсти баланс между распущенностью и целомудрием, сказала та часть сознания Софьи, что ещё мыслила логически. Как известно, хорошо воспитанные женщины отличаются целомудрием, плохо воспитанные — распущенностью. А умные женщины совмещают в себе оба этих качества. Желательно в максимально возможных пропорциях.

Одна ошибка — и всё, спугнёшь мужика.

— Ты всё поняла, доча? — ворвался в сознание голос Потапа.

— Да, — ответила Софья уверенным голосом студента на лекции.

— Ну и чудно, — Потап окинул Софью сомнительным взглядом. — Тогда вперёд и с песней.

Девушка сама не поняла как в следующее мгновение оказалась рядом с заветным столиком у окна. В руке у неё тетрадь, по тетради нетерпеливо выплясывает самопишущее перо.

— Добрый вечер! — сказала Софья, мило улыбаясь. — Что будете заказывать?

Мысленно она уже выбирала имена дюжине карапузов и цвет обоев в спальне.

Красавец из её грёз что-то ответил, но Софья даже толком не разобрала, что именно. Да и не важно, волшебное перо всё запишет. Потап специально целую партию заказал, ведь большинство служанок в таверне неграмотны.

Да к чёрту Потапа! Ах, этот голос! Голос настоящего мужчины звучит у Софьи в ушах, эхом отражаясь от стенок…

— Хорошо, как скажете… — произнесла девушка, когда красавец закончил речь. — Сию минуту!

Она хотела уже идти на кухню, чтобы передать заказ, но клиент схватил её за руку. Снова полились речи, сладкие словно мёд, обволакивая мозг…

— Да… да, да, да… конечно… — отвечала млеющая Софья, даже не вникая в смысл слов.

Сильные пальцы разжались, отпуская её на свободу. Девушка полетела вперёд, словно у неё выросли крылья.

Обратно Софья возвратилась с увесистым подносом в руках. Ух, до чего тяжёлый! Красавец заказал множество мясных пирогов и два кувшина вина. Вот это аппетит! Не то, что у некоторых! Сидят, одно пиво цедят!

Руку в том месте, где её коснулся парень из грёз, странно покалывает. Словно десяток невидимых иголок вонзаются в кожу, то ослабляя, то усиливая нажим. Наверное, так действует сила любви через прикосновение!

Заветный столик с ожидающим красавцем всё ближе и ближе. Сейчас Софья подойдёт и поставит на столешницу поднос. При этом она наклонится так, что парень просто рухнет при виде её прелестей, чьи округлые формы отлично видны сквозь вырез платья.

Но жизнь внесла в планы Софьи коррективы в своей обычной жёсткой манере. Кто-то из клиентов, видимо, заметив мечтательное выражение на лице девушки, подставил ей подножку. Уже почти дойдя до заветного столика, Софья рухнула на пол, больно ударившись коленкой.

Поднос и всё его содержимое, пироги и вино, описав по воздуху дугу, рухнули аккурат на красавчика из мифов. С треском глиняные кувшины разлетелись на осколки, расплескав всё содержимое по лицу, волосам и одежде клиента.

На секунду в таверне воцарилась тишина. Стало даже слышно, как урчит в желудке у одного из троллей-вышибал. А потом окна едва не повылетали от свиста и дикого ржача десятка глоток…

…Софья взахлёб рыдала на улице над ведром с колодёзной водой.

Ну почему эти мужики такие козлы? Почему такие твари? Все планы о женитьбе псу под хвост просто из-за того, что какому-то козлу вздумалось пошутить! Как жить после такого позора?!

И почему ей так не везёт?

Софья посмотрела на своё отражение в ведре. Мордашка заплаканная, но симпатичная! Пышные рыжие волосы, большие зеленые глаза, чуть вздёрнутый носик, усыпанный веснушками…

И хоть этого в ведре не разглядеть, фигурка у Софьи ладная, скроенная как надо! Грудь налитая, талия точёная, попа упругая! Конечно, где-то там в районе бёдер и живота притаились коварные залежи жирка, но их ещё отыскать надо!

В общем, деваха хоть куда! Может, именно за это её невзлюбил кто-то из небожителей, какая-нибудь стервозная богиня?

Пошли они все лесом, черти пьяные и духи небесные! Она найдёт себе парня, хотят они того или нет!

Кстати, о парне!

Оторвавшись от своего отражения, Софья нахмурилась. Хоть убей, у нее не получалось вспомнить о внешности красавчика из мифов никаких подробностей. Высокий… накачанный… герой из мифов… голос сладкий как мёд… а конкретнее? Подробнее? Какого цвета его волосы, глаза? Какая причёска? Есть ли шрамы на лице? Какую одежду носит? Камзол? Плащ? Жилет? На нём сапоги или башмаки? Или вообще рубище и лапти?

Ни на один из вопросов Софья не ответила. Странно. Очень странно! Совсем рассудок от любви потеряла?

— Тебя же зовут Софья? — услышала девушка обеспокоенный голос над собой.

Она подняла голову и вновь увидела ЕГО! Мир опять окрасился в розовые тона, заиграли арфы, взяли высокие ноты сирены!

— Д-да, — пролепетала она. — Со-софья…

— Я так и подумал. А то «Да, да, конечно» довольно странное имя, — он улыбнулся. — Ты в порядке?

Нет, Софья далеко не в порядке. Зарёванная, растрёпанная, коленка болит от удара о пол… Но кого это волнует? Даже Софью не волнует, когда её душа поёт!

— В полном! — заверила «красавца» девушка.

Она распрямилась и смущённо отряхнула платье. Хм, а «красавец» вроде не такой и высокий, как ей сначала показалось. Чуть выше Софьи, а она никогда внушительным ростом не отличалась.

— Я сказал тому толстому мужику, который у вас главный, что никаких претензий не имею и попросил тебя не наказывать.

Вспомнив о Потапе, Софья погрустнела. Ух и устроит он ей головомойку. Чего Потап на дух не переносит, так это когда из-за действий работников страдает репутация заведения. Как бы вообще не выгнал. С работой сейчас туго. Куда ей пойти? В гувернантки её не возьмут. В прачки?

Надо бы вернуться и поговорить с Потапом. Объяснить, что она не виновата. Авось сменит гнев на милость. В конце концов Потап из тех людей, что быстро загораются, но так же быстро остывают.

— Тебе не нужно говорить с Потапом, — сказал ей «красавец». — На сегодня он даёт тебе выходной.

Розовые тона потускнели, на арфе лопнула струна, а сирены зафальшивили. «Потап» и «выходной» в одном предложении? Жернова с лязгом встали, не в силах перемолоть мелкий камешек.

— Выходной, — с нажимом повторил «красавец». — Тебе не нужно никуда возвращаться. Пошли со мной.

На жернова вылили целое ведро смазки, и камешек выскользнул. Мозг Софьи, и ранее не утруждаемый работой, отключился окончательно. Девушка была готова идти туда, куда укажет «красавец» и делать то, что он скажет.

— Хорошая девочка, — похвалил тот Софью. — Иди за мной.

«Красавец» двинулся прочь от таверны. Софья послушно, как козочка на поводке, пошла следом.

Спустя минут пятнадцать они оказались в тёмном безлюдном переулке. Выглядел он настолько мрачно и зловеще, словно власти специально дали градостроителям задание спроектировать место, где тёмные личности смогут спокойно вершить свои не менее тёмные делишки. Не опасаясь быть замеченными.

— Ну наконец-то мы одни, — «красавец» резко толкнул Софью. Девушка больно ударилась спиной о каменную стену и тихо вскрикнула.

— Эй! Больно же! — жалобно сообщила она.

— Не волнуйся, дитя. Боль очень скоро пройдё-ё-ё-о-от! — глумливо протянул «красавец».

Он щёлкнул пальцами. Морок спал и девушка от неожиданности взвизгнула.

«Красавец из мифов» куда-то пропал. В метре от Софьи стоит плешивый скособоченный старик в рванье! Худой как скелет, лицо покрыто бородавками, жирными словно пиявки. Нос вздёрнут словно пятачок у свиньи.

Вот уж действительно «красавец из мифов».

Старик улыбнулся, растянув уголки рта аж до ушей. Софья заворожено уставилась на частокол острых и узких словно спицы зубов.

— Что с тобой? Уже передумала под венец? — старик мерзко захихикал и двинулся на жертву, выставив перед собой руки с длинными изогнутыми когтями.

Тут бы и закончилась история Софьи, как и множества других наивных девушек, павших жертвами ночных охотников. Но сегодня у Неба были другие планы.

Серая тень выросла у монстра за спиной. Прежде чем тот успел обернуться или хотя бы сказать «А?», его грудь насквозь пронзило серебряное лезвие.

Старик удивлённо уставился на него, словно не понимал, откуда взялась эта слепящая серебряная штука в его теле. Почти сразу удивление в его глазах вытеснила дикая невероятная боль. Он закричал, завопил так, что Софья на секунду оглохла.

От старика повалил чёрный едкий дым. Монстр замахал руками, засучил ногами, но лишь ускорил свою гибель — на мостовую посыпались дымящиеся куски плоти. Глаза вытекли, кожа и мышцы лица отслоились, обнажив чернеющий на глазах череп.

Вскоре от монстра осталась только кучка праха на мостовой.

Нищий, дремавший в тёмном углу на куче тряпья, зарёкся пить до конца своих дней. Кроме него, никто ничего не услышал и не увидел — градостроители во истину потрудились на славу.

Серая тень, убившая монстра, обернулась человеком в плаще с капюшоном. Стряхнув шипящую кровь с лезвия серебряного кинжала на мостовую, он присел на корточки возле останков монстра. Бубня что-то неразборчиво под нос, кончиком лезвия поворошил прах, словно что-то искал.

Софья молча следила за ним, чувствуя как стучит в груди сердце.

— Сколько денег уходит на эту магическую защиту вокруг города! — в сердцах воскликнул человек. Оставив в покое прах, он убрал клинок в ножны. — А эти мрази всё равно лезут и лезут как тараканы! И наглые до такой степени, что в людных местах охотятся.

Он откинул капюшон с головы, и Софья узнала его! Ученик городского мага! Тот самый, из таверны, которого она собиралась охмурить, пока не появился этот… «красавец из мифов».

Рывком поднявшись, он приблизился к девушке вплотную. От неожиданности Софья покраснела. Маг зачем-то взял её за подбородок и повертел голову девушки влево-вправо, деловито рассматривая шею, щёки и вроде бы даже уши. Зачем-то оттянул ей веко, посветил в глаз лучом света прямо из пальца. Пощёлкал пальцами перед носом.

Странные они, эти маги. У них так принято с девушками знакомиться? Что-то вроде интеллектуального ритуала заигрывания?

Внешность его, конечно, сильно не дотягивает до идеала красоты. Возраст где-то между двадцатью и двадцатью пятью, лицо худое, немного вытянуто вниз, под глазами обозначены тёмные круги — явно сидит допоздна над магическими гримуарами. Слегка худоват и немного сутул.

Но руки у него сильные — Софью прямо сейчас вертит словно тряпичную куклу. Интересно, зачем… Эй, а вот такие места трогать неприлично!

— Что ты делаешь? — возмутилась Софья.

— Провожу осмотр, — сухо сообщил маг. — Не дёргайся. Заражённая кровь могла попасть на тебя.

— О, тогда ладно, — смирилась Софья. — Если это ради осмотра… Ой, он держал меня за руку! Правую! — вспомнила она.

Юноша переключил внимание на указанную конечность. Внимательно наблюдавшая за его действиями Софья тихо охнула — кожа на её руке ближе к кисти, как раз там, где её держал упырь, сильно покраснела и покрылась волдырями. Но девушка почему-то ничего не чувствует, хотя боль наверняка сильная.

— Начальная стадия заражения, — деловито сообщил юноша, копаясь в сумке на поясе. — Вирус этого вида упырей очень живуч и может заразить человека даже без попадания непосредственно в кровоток.

— Я тоже стану упырём? — перепугалась Софья.

— Возможно. Если не принять меры, — юноша извлёк из сумки стеклянный пузырёк с прозрачной жидкостью и с громким хлопком извлёк пробку. — Я бы, конечно, с удовольствием понаблюдал за полной трансформацией в лабораторных условиях, но, боюсь, это противоречит действующему законодательству.

Софья ничего не поняла из сказанного, но на всякий случай хихикнула, решив, что это тонкая шутка из мира магии.

Юноша щедро окатил ожёг жидкостью из пузырька и принялся что-то нашёптывать. При этом он шевелил пальцами свободной руки над раненым местом так, словно плёл невидимый узор. Софья тихо заскулила, стиснув зубы. Щипало так сильно, что девушка едва сдерживалась, чтобы не отдёрнуть руку. Из чего эти маги свои зелья варят, из соли и водки?

Закончив таинственные манипуляции, юноша крепко перетянул место ожога чистой тряпицей и убрал пузырёк обратно в сумку.

— Всё в порядке, — с чувством выполненного долга сообщил маг. — Жить будешь и даже в качестве человека. До дома сама дойдёшь?

Коварный план моментально созрел у Софьи в голове!

— Ах… да… наверное, да… — дрожащей рукой она опёрлась о его плечо и слабо улыбнулась. — Спасибо тебе за всё… не знаю твоего имени…

— Бенедикт, — представился маг.

— Спасибо, Бенедикт, — ещё раз поблагодарила девушка. — Я Софья. Если бы не ты… ох!

Попытавшись отлипнуть от стены, она рухнула спасителю прямо в объятия.

— Ах… Прости… — извинилась Софья, стараясь прижаться к Бенедикту покрепче. — Кажется, я себя переоценила…

— Давай я тебя провожу, — вызвался маг, мягко отстраняя Софью, к её глубокому неудовольствию. — Где ты живёшь?

— На улице Глиняных Горшков.

Софья солгала. На улице Глиняных Горшков стоит дом её родителей. Софья раньше жила с ними, но сейчас снимает комнату в паре кварталов отсюда.

— Это на другом конце города! — присвистнул Бенедикт. — До утра будем добираться…

Софья ответила печальным взглядом щеночка со сломанной лапкой.

— О Светлые боги, ну за что ты мне, чудо, на мою голову! — простонал маг. — Ладно. Если тебя это не смущает, можешь переночевать у меня.

«Да-а-а-а-а-а!!!» — мысленно возликовала Софья.

— Но прилично ли это? — робко спросила она.

— Не знаю, — пожал плечами Бенедикт. — Решай сама.

— Но ты же не будешь до меня домогаться? — испуганно спросила девушка.

«Только попробуй сказать, что не будешь!»

— Да нужно больно, — фыркнул Бенедикт. — Я тебя не для того спасал.

«Мерзавец!»

— Ну хорошо, — Софья покорно опустила глаза. — Я полностью доверяю тебе!

Ночной Чертянск — не место для прогулок. По некоторым районам опасно ходить даже днём, даже для стражи. Несколько раз Софья краем глаза замечала тёмные фигуры, следящие за ними из тени. Когда девушка поворачивала в их сторону голову, тёмные фигуры испарялись или же превращались во что-то обыденное: в куст, забытый кем-то мешок с картошкой или бродячую собаку.

Как и любой житель Чертянска девушка знала, что дело далеко не только в разыгравшемся воображении. Их город — нехороший, и помимо людей в нём живут силы, неподвластные ни стали, ни даже магии. Их нельзя изгнать, нельзя победить, но можно задобрить, научится жить с ними как с соседями, соблюдая определённые правила.

Взять хотя бы печально известного Часового, о котором уже легенды складывают… ой, не надо лучше о нём, накручивать себя только зря!

С Бенедиктом она в полной безопасности. От него исходит аура такой уверенности и силы, что у Софьи моментально срабатывают самые древние первобытные инстинкты.

«Чувствую себя счастливой,» — подумала Софья, ощущая под пальцами крепкое мужское плечо.

— Чувствую себя героем дурацкого любовного романа, — пробурчал Бенедикт, словно прочитав её мысли.

Софья хихикнула и ещё крепче прижалась к спасителю.

— Скажи, а ты случайно на упыря наткнулся? — спросила она.

— Нет, я его уже несколько часов выслеживал. Обычно я не посещаю мусорные заведения вроде таверны, — брезгливо сообщил маг.

— А твои друзья-стражники… они знали про упыря? — спросила Софья, поджав губы. Фраза «мусорное заведение» её задела. Нормальное у них заведение, получше многих! Правду про Бенедикта говорят, характер у него далеко не сахар. Хотя много других достоинств.

— На них я наткнулся случайно и решил подыграть, изобразить праздного дурачка, чтобы упырь окончательно поверил в силу своих чар. Мечи ничем против него не помогли бы.

— Так кроме магов нас никто от нечисти не защищает? — испуганно прошептала Софья.

— Со слабой нечистью стражники сами справляются. У них есть всё необходимое. В конце концов они не просто болваны в доспехах, — хмыкнул Бенедикт. — По крайней мере не все. А вообще, серьезная нечисть обычно в города редко забредает. Боятся. Они в этом похожи на зверей. Звери не сунутся к человеку, если только их не терзает голод или какая-нибудь болезнь.

— А этого упыря что терзало?

— Да кто ж его знает-то? — пожал плечами Бенедикт. — Старческий маразм помноженный на столетний радикулит и недержание.

Софья снова улыбнулась. Ну хоть с чувством юмора у магов всё в порядке!

— Должен признаться, это из-за меня ты упала, — после короткой паузы сказал Бенедикт. — Извини.

— Что? — Софье показалось, что она ослышалась.

— Я сделал так, что ты упала и пролила на упыря вино. Он на мгновение потерял концентрацию, и я успел полностью прочитать его. Позволил ему отвести тебя подальше от таверны. Затевать драку с упырём в людном месте не лучшая идея.

Бенедикт говорил сухо, в деловом стиле. Его суждения звучали здраво, но Софья всё равно чувствовала обиду.

— Меня теперь могут уволить, — она шмыгнула носом. — Для Потапа, хозяина таверны, всё выглядит так, словно я уронила еду на клиента и убежала.

— Так расскажи ему, как было на самом деле, — сказал Бенедикт.

— Он не поверит.

— Ожёг покажи.

— Хм, — Софья наморщила лоб. — Скажет, что я сама себя кипятком ошпарила.

— Серьёзно? — Бенедикт приподнял бровь.

— Потап у нас такой человек, — Софья развела руками. — У него своя логика. Потапская.

— Ладно. Я в любом случае завтра буду осматривать места, где этот упырь успел наследить, заодно и в вашу таверну заскочу. Мне-то Потап должен поверить.

— Наверное… — неуверенно сказала Софья.

Потап обычно никому не верит, кроме себя. Ну и своего фартука. Если слухи не врут, и тот действительно умеет говорить.

— Мы пришли, — сказал Бенедикт, остановившись около большого двухэтажного дома. Софья никогда бы не догадалась, что здесь живёт маг. Ни горящей колдовским огнём вывески, ни каменных гаргулий-охранников, ни зловещих потусторонних звуков — ничего. Дом как дом. Ничем кроме размеров не выделяется среди чертянской чёрно-серой архитектуры.

А неплохо так живут помощники городских магов! Солидная зарплата из городской казны? Пожертвования от благодарных клиентов? Рядовые обыватели обычно ютятся в одноэтажных коробках из одной-двух комнат, реже из трёх. В доме Бенедикта, пожалуй, может оказаться не менее дюжины комнат.

Бенедикт тщательно вытер ноги о коврик на пороге и позвонил в дверной колокольчик.

— Пароль? — раздался суровый голос из-за двери.

— Открывай, Эдвард, — устало сказал Бенедикт.

— Неправильно! — злорадно сообщил голос. — Сейчас стражу позову!

— А по щ-щщам? — поинтересовался Бенедикт.

— Тьфу на тебя! Чуть что, сразу по щщам. Уж и пошутить нельзя! И вообще, кто эта фифа рядом с тобой?

«Я? Фифа? — возмутилась Софья. — Да что этот… нехороший человек о себе возомнил, кем бы он там ни был???»

— Гостья, — коротко сказал маг. — Открывай.

— Такая же гостья как и все остальные? — с ноткой издевки поинтересовался голос.

— Эдвард! — повысил голос маг.

«Что значит „все остальные“? — подумала Софья. — Звучит, словно Бенедикт бабник какой-то».

Щёлкнул замок и дверь распахнулась настежь, открыв проход в помещение, погружённое во тьму. Бенедикт переступил порог и хлопнул в ладоши. Вспыхнуло пламя, осветив изнутри сначала камин, расположенный напротив входной двери, а затем и всю комнату, просторную, служившую, видимо, гостиной.

Как уже упоминалось, в Чертянске правят бал чёрный и серый оттенки, но в жилище Бенедикта преобладают жёлтые, коричневые и зелёные цвета. Стены скрыты под коврами с ласкающими глаз узорами в виде цветов, зверей и людей. Перед камином стоят два дивана с мягкими подушками — так и манят, просят прилечь на них! Между диванами зажат небольшой столик, видимо, для чая. Над камином висит картина с женщиной на фоне города. Слева и справа от картины в стене бронзовые подсвечники — их, видимо, зажигают летом, когда нет смысла топить камин. В комнате также находятся два шкафа. Один у входной двери, видимо, предназначен для одежды. Второй у стены, что справа от камина. Обе его дверцы сделаны из стекла или другого прозрачного материала и сквозь них отлично видно содержимое шкафа. Полка с книгами, полка с чайным сервизом, полка с деревянными, глиняными и металлическими фигурками, снова полка с книгами, полка с амулетами в виде камней разных форм и расцветок… и ещё, много, много всего.

Напротив шкафа со стеклянными дверцами окно с плотно закрытыми ставнями. Справа и слева от камина две закрытые двери.

Очень даже неплохое жилище для всего лишь ученика, подумала Софья. Надо полагать, в других комнатах картина аналогичная. Дело в богатых родителях? Или Бенедикт сам заработал на жилище в столь юном возрасте?

Едва Софья перешагнула порог, как дверь за её спиной захлопнулась сама по себе, заставив девушку вздрогнуть. Софья повертела головой, высматривая того самого Эдварда, но кроме них с Бенедиктом в комнате никого не было.

— А кто такой Эдвард? — спросила она у мага. — Он спрятался?

— Эдвард мой слуга, — пояснил Бенедикт. Он убрал плащ в шкаф у входа, и, сняв сапоги, сунул ноги в шерстяные домашние тапочки. Софье он протянул точно такие же, только размером меньше. — Он не человек, а созданное мною существо. Что-то вроде голема, только его тело — это сам дом. Двери, окна, пол, крыша, даже мебель — его «руки» и «ноги». Он помогает по хозяйству и в работе. Хотя в последнее время он явно слишком много о себе возомнил и большей частью путается под ногами. Да, Эдвард?

— А? Что? — прозвучал голос из пустоты. — Эдвард занят, оставьте сообщение…

«Ага, значит дом без женской руки! — довольно подумала Софья, любуясь на выданные ей тапочки. — Просто какой-то недопризрак хозяйничает».

Ей, наверное, стоило бы удивится, но, видимо, она уже слишком устала, и все чудеса воспринимала как должное.

— Как-нибудь у меня дойдут руки и я тобой займусь, — пригрозил Бенедикт.

— Давно пора! — заявил Эдвард. — У меня потолок прохудился и каждый раз, когда дождь, крыша протекает! В боку колет, поясницу ломит, опять крысы завелись наверное! А уж какая жуть в погребе разлилась я при даме даже говорить не буду! Не бережёшь ты меня, хозяин! А я больной и на нервах!

Эдвард закончил свой монолог нарочито громким резким звуком, словно сморкался в платок.

Софье захотелось посочувствовать Эдварду, но она даже не знала, что ему сказать. Впервые она столкнулась с… э-э-э, живым домом, который активно жалуется хозяину на жизнь. А уж этот звук, словно он сморкается… Софья на секунду представила антропоморфный дом, высмаркивающийся в платок с размером с простыню… и решила не развивать эту мысль.

— Он, как обычно, преувеличивает, — шепнут Бенедикт Софье. — Любит повыделываться перед гостями. Они к нам не часто заходят. Не обращай на него внимания.

— А? Я всё слышу! — заявил Эдвард. — Шептаться неприлично!

— Приготовь нам лучше чаю, — попросил Бенедикт.

— Ну чаю так чаю… — проворчал дух дома. — Чуть что, так Эдвард, помоги! А как Эдвард не нужен, так сразу не обращай на него внимания…

С каждым словом его голос становился тише, словно Эдвард отдалялся от них, пока не затих окончательно.

— Присядь пока, — Бенедикт указал на диваны перед камином. — Я сейчас вернусь.

— А меня, пока я тебя жду ничего… э-э-э… не тюкнет? — Софья послушно присела на диван.

— Не должно, — Бенедикт впервые за время их знакомства улыбнулся Софье, расплавив весь лёд и все страхи девичьей души. — Но на всякий случай ничего руками не трогай.

Он покинул комнату через дверь справа от камина.

Софья осталась одна. Некоторое время она заворожено глядела, как пляшет огонь в камине, но вскоре это занятие ей наскучило, и девушка принялась вертеть головой по сторонам.

По одному только расположению вещей в комната она поняла, что Бенедикт жуткий аккуратист и педант. Прямо как её дядя, капитан городской стражи. У того дома царит идеальный порядок, каждая вещь на строго отведённом месте. И не дай бог сдвинуть хоть на миллиметр!

Взять, к примеру, шкаф со стеклянными дверцами. Все книги стоят в алфавитном порядке. Фигурки рассортированы в зависимости от размера и материала, из которого сделаны. То же самое с камнями-амулетами. При взгляде на чайный сервиз сразу же представляешь строй идеально вышколенных лакеев, готовых услужить тебе, словно самому Императору.

Самое пристальное внимание Софья уделила портрету над камином. Художник изобразил слегка полноватую даму лет сорока, ещё не до конца растерявшую былую привлекательность. Она стоит на фоне неизвестного Софье города, одетая в ужасно старомодное платье, мило и загадочно улыбается. Пальцами обеих рук она осторожно держит за колючий стебель цветок розы.

В левом нижнем углу портрета Софья заметила надпись, выведенную идеальным каллиграфическим почерком. Читать девушка не умела, но одно слово в фразе она узнала. Слово «Чертянск». Много раз она видела его где только можно и, разумеется, запомнила как оно пишется.

Только город, на фоне которого стоит дама, на Чертянск совсем не похож. Чертянск чёрный и страшный, над ним вечно висит смог, и гордо реет дымный шлейф от труб мануфактур. А этот «Чертянск» намного меньше, нет смога и труб, нет даже крепостной стены. Художник нарочно исказил реальность в угоду красоте?

Впрочем, это мелочи. Самым важным Софье показался символ в конце надписи — сердечко! Сердечко, пронзённое стрелой, выведенное идеально ровно недрогнувшей рукой. Рукой педанта.

Зачем у Бенедикта висят такие портреты? Кто эта толстая… толстая фифа? Кто она Бенедикту? Родственница? Мама, тётя, старшая сестра? А зачем тогда сердечко? Неужели любовница?

Софья аж задохнулась от возмущения. Тут молодая красавица без пары страдает, а он на… сорокалетних фиф краску переводит! Как жить после такого? Лучше бы её тот упырь в подворотне растерзал!

Не успела Софья мысленно высказать всё, что думает о юном геронтофиле, как в голову ей пришла новая мысль. Может, это не дом Бенедикта, а его учителя, главного городского мага? Бенедикт тут просто проживает и работает, как подмастерье в гильдии, помогает своему учителю. А что? Очень даже возможно! Тогда сорокалетняя фифа — просто жена главного мага!

А он не возмутится, что его ученик привёл в его дом какую-то фи… умницу, красавицу и рукодельницу?

Впрочем, что гадать, лучше спросить у самого Бенедикта. Где он, кстати? Вроде бы обещал быстро вернутся.

И тут полная дама на картине подмигнула Софье. Это произошло так быстро, так плавно и так естественно, что девушка сначала даже не поняла, что произошло. Лишь через несколько секунд шестерёнки в голове Софьи закрутились, и девушка уставилась на портрет во все глаза. Но тот больше не двигался.

Показалось?

Софья встала с дивана и, приблизившись к портрету, осторожно потыкала в рамку пальцем. Нарисованная дама хранит молчание, загадочно улыбаясь.

— Воображение, — сказала Софья и мысленно смахнула пот со лба.

И тут портрет снова ожил.

— Ага! Оно самое! — заявила дама и начала выбираться из картины. Её пальцы прошли сквозь границу между нарисованным и реальным миром, обретая плоть и кровь, схватились за раму.

Взвизгнув, Софья отпрянула назад и рухнула на диван. Светлые боги, что за чертовщина?! Может хватит на сегодня?

— Не бойся, моя хорошая! — дама выбралась по пояс. Она продолжала мило улыбаться, что в текущей ситуации придавало её лицу невероятно жуткое выражение. — Я просто заберу себе твоё молодое тело! А ты поживёшь в картине вместо меня! Аха-ха-ха!

— Бенеди-и-и-икт! — завизжала Софья, выставив перед собой подушку, как последнюю защиту.

Послышался топот, дверь с грохотом ударилась о стену, и в комнату ворвался запыхавшийся Бенедикт. Видимо бежал аж со второго этажа, перепрыгивая через ступеньки.

Софья со скоростью, достойной зависти, метнулась ему за спину.

— Что случилось?! — спросил Бенедикт, водя взглядом по сторонам, словно сканируя комнату.

— Картина! Она живая! — прокричала Софья, изучая взглядом лопатки Бенедикта.

— В смысле? — озадаченно переспросил маг.

— Она сказала, что заберёт моё тело!

— Хм… вот так прямо и сказала?

Софья осторожно, словно суслик из норки, выглянула из-за плеча Бенедикта и посмотрела на картину.

Дама вела себя вполне прилично, не шевелилась, как и полагается портрету. В реальный мир не рвалась, мило и загадочно улыбалась. Словно десяток секунд назад вовсе не она грозилась забрать у Софьи тело.

— Но она и вправду ожила! Я своими глазами видела! — жалобно пролепетала Софья. — Она наполовину из картины вылезла! Грозилась занять моё тело!

Софья не договорила. До её слуха долетели приглушенные смешки. Кому-то было очень весело, настолько, что он уже не скрывался.

— Ясно, — скучающе произнёс Бенедикт. Он уже понял, в чём дело. — Опять двадцать пять.

— Аха-ха-ха! Вот умора-то! — послышался довольный голос духа дома.

— Эдвард, — устало произнёс Бенедикт. — Ты у меня по шее получишь, честное слово. Она же гостья!

— Я заберу себе твоё молодое тело! У-у-у-у-у! Аха-ха-ха!

Эдвард был очень доволен розыгрышем. Нет, «доволен» слишком слабое слово. Голос Эдварда излучал ничем ни скрываемое удовольствие. Дух наверняка пустился бы в пляс, будь у него ноги.

Софья, напротив, молчала словно рыба, лишь возмущённо хлопала ресницами. На самом деле она хотела сказать Эдварду много интересных слов. Так много, что образовалась пробка. Напряжение росло с каждой секундой, грозя перерасти в полноценный потоп…

Стоп! Нельзя выражаться при Бенедикте!

Софья, желая выпустить пар, изо всех сил пнула стену — хоть как-то досадить наглому духу дома!

— Ой! Как больно! — жалобно воскликнул Эдвард, словно действительно почувствовал боль. — Ты пнула меня в такое место, что я даже прямо не знаю! Стыдоба-то какая!

Софья невольно покраснела.

— Хотя на самом деле нет. У меня нет этого места! — заявил Эдвард и вновь залился смехом.

Софья покраснела ещё сильнее, только теперь от злости. Ух, как хочется придушить наглого шутника! Найти бы только у него шею, призрака недобитого! Плевать, что её нет!

— Ты переходишь все границы, — в голосе Бенедикта отчётливо прозвучали стальные нотки. — У нас с тобой завтра будет серьёзный разговор.

— Аха-ха-ха! — продолжал смеяться невидимый Эдвард. — Я ж пошутил! Но ты бы видел её лицо! Просто нечто! Уху-ху-ху! Она так пялилась на портрет Магды, что я не сдержался!

«Так вот как зовут нарисованную фифу!» — мысленно воскликнула Софья. Градус кипения чуть снизился. — «Магда!»

— Если ты и дальше продолжишь в том же духе, мне придётся стереть тебя, — холодно сообщил Бенедикт.

— Стереть? — неверяще переспросил Эдвард. — Хозяин, ты видимо, неудачно пошутил?

— Зачем мне такой самовольный слуга? — заметил Бенедикт. — При создании я дал тебе очень много воли, почти как человеку. Судя по всему зря.

— Хозяин… Но ведь… Я нужен тебе! Я ведь ничего такого не сделал! — попытался робко возражать Эдвард.

— Пошёл вон, — сказал Бенедикт. От холода его голоса брови Софьи едва не покрылись инеем. — Чтобы до утра я тебя не слышал.

— Как прикажете, хозяин, — смиренно ответил Эдвард и замолчал.

Больше Софья его не слышала.

— Прошу прощения за моего слугу, — Бенедикт повернулся к Софье. — Отдыхай спокойно, больше он тебя не потревожит.

— Спасибо! — Софья улыбнулась, пытаясь выкинуть злость и обиду из головы. — Снова ты меня спасаешь!

— На самом деле Эдвард обычно так себя не ведёт, — задумчиво сказал Бенедикт. — Он, конечно, любитель пошутить, но меру знает. Ума не приложу, что на него нашло.

«А что если Эдвард приревновал меня к Бенедикту? — подумала Софья. — Кто знает, что у этих духов творится в голове? Которой у них нет».

— Пойду проверю, что там с чаем, — сказал Бенедикт. — Эдвард должен был заварить его.

Он направился к двери, что справа от камина.

— Ой, погоди! — Софья схватила его за руку. — А кто эта женщина на картине?

Девушка решила не тянуть кота за хвост и разузнать о таинственной Магде побольше.

— Зачем это тебе? — удивился Бенедикт.

— Ну просто интересно… Она меня смущать будет, пока я тебя дожидаюсь.

— Магдалина… — Бенедикт скользнул по портрету взглядом. — Это кто-то из моей родни. Прабабушка или даже прапрабабушка. Супруг вроде как подарил ей этот портрет на годовщину свадьбы. Он же и построил этот дом. Я получил его в подарок от родителей.

— А-а-а-а… — у Софьи отлегло от сердца. Всё так просто, а она себе вообразила всякого!

Понятно, почему Чертянск на портрете выглядит совсем не так, как сейчас.

Отпустив Бенедикта, Софья снова уселась на диван и сердито уставилась в камин. Треск дров и танец пламени постепенно разгладили хмурое лицо девушки, и та сама не заметила, как её сморил сон…

Софья провела в объятиях Морфея довольно долго. Возможно несколько часов. Спала она крепко, без сновидений. Сказалась усталость и пережитый стресс.

Проснулась Софья от звуков незнакомого голоса, доносившегося из-за двери слева от камина. Кто-то негромко напевал песню на незнакомом Софье языке. Точно не эльфийский, не гномий и не орочий, их девушке уже доводилось слышать. Голос принадлежит женщине, довольно пожилой, судя по характерным дребезжащим ноткам.

Разлепив глаза, Софья обнаружила, что кто-то заботливо укутал её в плед, а на столик между диванами поставил чашку чая, уже остывшего. Видимо, Бенедикт, когда вернулся и обнаружил, что гостья уснула, решил позаботиться о ней.

Мысли о Бенедикте наполнили сердце теплом и уютом. Но кто эта певчая старушка? Бабушка Бенедикта? Возможно. Обычная служанка? Почему бы и нет. Кто сказал, что у магов в подчинении одни магические существа вроде Эдварда?

Понаехала в Чертянск и песни свои народные распевает.

Откинув плед, девушка приблизилась к двери, что слева от камина.

От двери идут слабые запахи. Вроде бы воск и что-то ещё, приятное, мягкое, незнакомое.

Софья взялась за дверную ручку и осторожно потянула вниз…

Минуточку!

— Эдвард! — сердито воскликнула она. — Это опять твои шутки?

Но болтливый дух молчит. Слышит ли он вообще Софью?

Несколько минут Софья неуверенно переминалась с ноги на ногу перед дверью. Наконец, когда пауза совсем затянулась, девушка снова взялась за ручку и опустила её до упора.

Дверь оказалась не заперта.

Если бы Бенедикт хранил там нечто опасное, подумала Софья, наверняка он бы принял меры, чтобы посторонние не попали в помещение. Скорее всего за дверью обычная комната, где сейчас хлопочет пожилая женщина, напевая песню. Кем бы она не является, с ней в любом случае стоит познакомится, раз уж Софья строит планы на Бенедикта.

Девушка приоткрыла дверь и заглянула в образовавшуюся щель.

Свечи. Множество горящих восковых свечей, расставленных по полу хаотичным образом. Несколько десятков горят в настенных подсвечниках. На полу мелом нарисованы странные символы похожие на руны. Сильно пахнет воском и неизвестными Софье благовониями.

И всё. Просто голая комната с каменными стенами, без окон, без ковров… без ничего. Просто свечи и нарисованные мелом руны на полу.

Впрочем нет, не всё. На полу, в самом центре Софья заметила отверстие. Идеально круглое, широкое, метра два в диаметре. Пространство по его периметру горит слепящим белым огнём. Внутренняя область затянута чем-то вроде неподвижной мыльной плёнки. Ощущение, что если как следует подуть, та образует мыльный пузырь.

Видимо, вход в погреб, решила Софья. С волшебной подсветкой.

Пение доносится оттуда.

Если она просто посмотрит, что там в погребе, ничего плохого не произойдёт, верно?

Софья вошла в комнату. Осторожно переступая через свечи и символы, она приблизилась к краю проёма и заглянула в темноту.

Некоторое время Софье не удавалось ничего рассмотреть. Но затем взгляд начал выхватывать отдельные детали, складывая цельную картину…

…От дикого визга едва не погасли свечи, а неизвестная певунья умолкла — кто угодно бы притих, когда поблизости так орут.

Дикий первобытный ужас захлестнул Софью с головой. Куда там упырю и ожившей картине! Увиденное открыло Софье такие бездны страха, о которых она и не подозревала. Более того, пошатнуло само душевное здоровье девушки.

Наверное, что-то подобное чувствует человек, погружающийся в морскую пучину. Перед ним приподнимает вуаль жуткий в своей нечеловеческой красоте мир. Человек лишь жалкий малёк, все его стремления, вся его жизнь не имеют значения для обитателей глубин. Последнее, что видит утопающий — исполинскую, стремительно приближающуюся тень…

Прочь! Прочь от бездны! Не смотреть, забыть и никогда не вспоминать!

Развернувшись на выход, Софья столкнулась с Бенедиктом. Маг выскочил перед ней словно чёртик из табакерки, как будто нарочно караулил под дверью. Его лицо, обычно скрытое под маской спокойствия, перекосило от ярости.

— Эдвард! — взревел Бенедикт. — Эдвард, мразь, это ты впустил её?

Эдвард не отвечал.

— Что ты видела? — накинулся на Софью Бенедикт.

— А… а… а… — девушка глядела на него широко распахнутыми глазами. От страха её зрачки расширились, почти полностью закрыв радужку.

Бенедикт несколько раз встряхнул её, но без толку.

— Приди в себя! — маг отвесил девушке пощёчину и что-то пробормотал.

Софья вздрогнула, почувствовав, как по щеке разливается жар. Страх отступил. Нет, не пропал, он по прежнему касался кончиками щупалец кромки сознания, выжидая момента вернуться. Но уже не мешал разуму управлять телом.

— Ох-х… я видела… о светлые боги! — из глаз Софьи ручьём потекли слёзы. — Оно… это существо… что это такое? Как оно вообще может существовать? Как Творец допустил такое?

— Дьявол… Ты всё видела, — Бенедикт отпустил Софью. — Проклятье!

Бенедикт сжал зубы до хруста и схватился за голову, сильно взъерошив шевелюру. Взгляд его заметался по потолку.

— Как же дошло до такого… — пробормотал он. — Ты не должна была входить сюда.

Отпустив волосы и немного успокоившись, Бенедикт посмотрел на Софью взглядом человека, принявшего тяжёлое решение. Решение необходимое, пусть и неприятное ему самому.

— Нет… — испуганно пролепетала Софья, всё поняв каким-то внутренним женским чутьём. — Пожалуйста, не надо!

Бенедикт сильно толкнул Софью в сторону светящегося отверстия. На секунду девушка замерла на краю, размахивая руками и пытаясь сохранить равновесие. Но сила притяжения оказалась сильнее. «Мыльная» плёнка на мгновение разошлась, пропустив падающее тело.

Тьма поглотила Софью всю, без остатка.

Приземление вышло жёстким. Девушка больно ударилась спиной. Воздух вышибло из лёгких, и некоторое время Софья провела в мучительных попытках вернуть его назад, широко раскрывая рот словно выброшенная на берег рыба.

Постепенно глаза привыкли к темноте. Приподнявшись на локтях, Софья увидела бесконечные, теряющиеся во мраке стеллажи с пыльными фолиантами. Присутствуют книги самых разных форм и размеров, от тоненьких мягкостраничных брошюр до массивных томов — даже мужчине не просто такой поднять, не говоря уж о том, чтобы прочесть.

Для людей ли писали данные книги?

Стеллажи сделаны из необычного чёрного материала, похожего на камень. Покрыты узлами и шипами, с кучей наростов самых разных форм и размеров. Встречаются необычные отростки, похожие на когти или даже звериные клыки. Чуть реже попадаются блестящие разноцветные камни, похожие на кристаллы.

Самое жуткое то, что и книги, и стеллажи едва заметно шевелятся словно… живые? Возможно, у Софьи разыгралось воображение, но… шипы и отростки неторопливо тянуться в её сторону? А разноцветные камни блестят словно чьи-то голодные глаза?

Софья опустила взгляд, но стало только хуже. Пол сделан, судя по всему, из того же материала, что и стеллажи. В нём нет ни шипов, ни когтей, ни глаз. Зато есть кое-что похуже! Пол покрыт незнакомыми символами и рисунками, навевающими тоску и ужас. При взгляде на них кружится голова, а в мозгу сами по себе рождаются дикие нездоровые видения.

Впрочем, всё это лишь цветочки. Софью до смерти испугали отнюдь не стеллажи и символы. Она их просто не разглядела толком в темноте.

За спиной послышался шорох и скрежет чего-то острого по камню.

По звукам, движению воздуха и вибрации пола Софья поняла, что сзади приблизилось что-то большое. Девушка, скованная страхом, не проронила ни звука. Руки и ноги отказывались повиноваться.

— Мне крайне неприятно так с тобой поступать. Но так будет лучше для всех нас. Для всего Чертянска.

При звуках знакомого голоса Софья нашла в себе силы поднять голову. Бенедикт стоит у края светящегося кольца и смотрит на неё. На его лице странная смесь чувств — от гнева и брезгливости до страха и… стыда?

— Охо-хо! — прозвучал сзади хриплый старушечий голос. — Свежего мясца принесли!

Тот самый голос певчей старушки!

— Беня, кто она такая? Она не похожа на важное лицо! — вновь прозвучал за спиной голос. Вполне обычный голос, без «демонических» и «потусторонних» ноток.

— Она обычная служанка, — сказал маг, взглянув на что-то или кого-то поверх головы Софьи. — Но видела слишком много.

— А-а-а… Ну ладно, служанки мне тоже сгодятся!

Жуткая правда встала перед Софьей во весь рост. Она умрёт здесь и сейчас. Умрёт страшно и мучительно. А завтра её смерть припишут тому залётному упырю.

Словно прочитав мысли несчастной девушки, маг покачал головой.

— Ты не умрёшь. Хотя многие на твоём месте предпочли бы смерть.

— Прошу… не надо! — одними губами прошептала Софья.

Маг отвёл взгляд.

— Тебя предупреждали. Ты сама виновата, — Бенедикт вновь посмотрел куда-то поверх головы Софьи. — Когда закончишь, не забудь вернуть тапочки.

— Которые вместе с девчонкой прилетели? — спросил голос. — Конечно, Беня, не переживай! Тапочки самое важное!

Щелчком пальцев маг погасил все свечи и двинулся на выход. Луч света скользнул по бледному лицу девушки, истончился и исчёз под громкий щелчок замка.

Софья осталась в абсолютной темноте. Тот факт, что не одна, не слишком утешал.

Скорее наоборот.

— Ну что, внучка, повеселимся?

Девушка почувствовала, как её руки, ноги, шею и туловище оплетает нечто гибкое и плотное, словно корабельные канаты, и, наконец, провалилась в спасительный обморок.

ГЛАВА 4

Крупный ворон, чёрный как уголь, прячется среди ветвей деревьев. Клюв приоткрыт, перья встопорщены. В красно-рубиновых глазах, необычных для птиц его вида, плещется страх. Перья под клювом и на зобу окрашены красным.

Ворон не сводит глаз с широкого торгового тракта, где группа людей что-то активно выясняет на повышенных тонах.

— Я, безусловно, до ужаса польщена встречей с такой скандальной фигурой, как архимаг Парацельс, — произнесла сероглазая дама, бесцеремонно рассматривая волшебника. Геренда она удостоила лишь мимолётным взглядом. — Вам наскучила ваша уютная башня в степи? Решили подышать несвежим воздухом Чертянска?

Архимаг не торопится отвечать. Он стоит на ногах только благодаря «хрупкому» женскому плечу Геренда и что-то бубнит про «Ваську» и «порог дома». Отсутствующий взгляд бесцельно блуждает в пространстве.

— И мы тоже рады с вами познакомиться, леди, — перехватил инициативу Геренд. Мысленно он отметил слово «Чертянск». Название города? — Можете не благодарить за спасение. Если, конечно, вообще собирались.

Дама упёрла руки в бока. Её серые глаза, казалось, сейчас начнут метать молнии. Разноцветные камни в ожерелье леди поочередно сверкнули, словно по ним изнутри пролетел светящийся мотылёк. Павлиньи перья, украшающие платье, встопорщились и изогнулись словно змеи, готовые к броску. Мех на воротнике вздыбился, точь-в-точь как на спине у рассерженной кошки.

Или это у Геренда воображение разыгралось? Постоял рядом с Парацельсом, надышался алкогольными парами, вот и мерещится всякое.

— А вы кто будете? — поинтересовалась леди, переключив внимание на Геренда.

— Я… хм… ну я… гм… Я его новый помощник… ца, — после небольшой паузы выдал бывший вампир.

— Знаем мы таких помощниц, — дама брезгливо приподняла верхнюю губу, видимо, сделав нелицеприятные для Гренда выводы. — Не сочтите за оскорбление, милочка, но уж лучше бы вы сидели дома и раскладывали пасьянс.

Геренд едва не потерял дар речи. Бывший вампир ожидал, что леди рассыплется в благодарностях, любезно предложит подвести их на карете, куда они заходят, даже если леди совсем в другую сторону, развлечёт куртуазной беседой… а она пасьянс ему предлагает разложить.

Непривычное мужчине обращение «милочка» стало финальным аккордом.

— Не часто встретишь даму, желающую окончить жизнь в желудке демона, — хмыкнул бывший вампир. — Или это новая салонная мода? Бросил любимый — айда убиваться куртуазно?

Леди проигнорировала шпильку.

— Мессир Парацельс, вы так и будете изучать подол моего платья? — вновь обратилась она к архимагу. — Или всё же осчастливите нас своей мудростью?

Парацельс проигнорировал вопрос. Подол платья заинтересовал его явно сильнее, чем возможность поделиться с кем-то знаниями.

— Мессир Парацельс весьма устал после битвы с демоном, — пояснил Геренд. — Ему бы присесть, отдохнуть. А ещё лучше перекусить. И выспаться. Желательно на кровати. А после он напоит вас любой мудростью на выбор! Голова, конечно, на утро, будет чугунная, но кто сказал, что дорога к истине легка?

Произнося свою речь, Геренд разглядывал лицо дамы и никак не мог понять, сколько ей лет, хотя бы примерно. Одни черты её лица говорили о молодости, другие кричали о зрелости. Двадцать лет? Вроде маловато. Сорок? Вроде многовато. Тридцать? И много и мало одновременно.

Ранее Геренд уже встречал женщин с подобной необычной внешностью. Как правило, это сильные и очень старые чародейки лет ста и более, омолаживающие себя магией.

Впрочем и на типичную чародейку дама не слишком похожа.

— Что ж, — выслушав Геренда, она разочарованно махнула рукой. — Полагаю, вы правы. Отложим разговоры до тех пор, пока голова мессира не прояснится.

На время она словно забыла о Парацельсе и Геренде. Что бывшего вампира вполне устраивало. Пусть архимаг отвечает на все неудобные вопросы, когда придёт в себя.

Новых коней купили в ближайшей деревне. Крестьяне, хоть и не видели битвы с Вороном и Невермором, но отлично слышали грохот и дикие крики. На покупателей они косились с подозрением. Места вокруг и без того неспокойные, нечисти полно, иной раз и от человека приличного не отличишь… Но тугой позвякивающий кошель уладил все вопросы. В конце концов, где вы видели нечисть, расплачивающуюся чеканной имперской монетой?

Рыцари, охранявшие леди, не особо радовались новым коням. Эти мощные крестьянские тяжеловозы были по своему хороши, но до специально обученных рыцарских скакунов сильно не дотягивали. В бою пользы от них будет не много. Но выбирать не приходилось.

Беатриса Лигия Арагонская — так представилась боевая леди с серыми глазами волчицы — любезно предоставила Геренду одно из своих запасных платьев. Тот, вернув Парацельсу его балахон, на некоторое время скрылся внутри кареты. Бывшему вампиру не особо хотелось надевать платье, но, во-первых, другие варианты отсутствовали, а во-вторых, для жителей западных окраин женщина в мужской одежде — это либо блудница, либо ведьма. Во избежание чрезмерного внимания к себе, Геренду пришлось разбираться в хитросплетениях женского туалета. Все эти верёвочки, шнурки, резинки… Аргх-х-х! Латные доспехи в одиночку проще надеть! Как же не хватает простых и честных штанов!

Но промучившись минут двадцать, Геренд остался вполне доволен результатом. Драться в платье, конечно, крайне неудобно, но крайней мере оно почти не мешает при ходьбе.

Правда, Беатриса, увидев бывшего вампира в обновке, наградила его очень странным взглядом. Так, видимо, смотрят на человека, который прожил на необитаемом острове двадцать лет. Только вчера вернулся в лоно цивилизации и уже распугивает дам нарядом из звериных шкур. Бывший вампир ответил чистым и наивным взглядом Робинзона, что, дескать, добытые боем звериные шкуры ему милее любых одёжек, о чём вы? Леди тяжело вздохнула и предложила Геренду помощь. Тот хотел отказаться, но, увидев не менее удивленные глаза рыцарей, сдался на милость победительницы.

Переодеванием Геренда занялась служанка леди Беатрисы, чопорная дама лет пятидесяти по имени Эмма. Пока длилась схватка с колдуном и демоном, она скрывалась внутри кареты. Вместе с ней прятался и кучер, который был очень рад вернуться на законное место на облучке.

Служанка Эмма весьма удивилась тому, что Геренд почти ничего не знает о премудростях женского туалета. Она попыталась вкратце объяснить хотя бы основы. Бывший вампир слушал с внимательным лицом человека, которому зачитывают приговор на эшафоте. Под конец монолога он сделал вывод, что надо раздобыть мужскую одежду сразу, как только такая возможность представится. Лучше вечный бой с ордой закостенелых во взглядах ортодоксов, чем выбирать какие брандебуры идеально гармонируют с вертюгалем, и пытаться отличить барбетт от баретта.

Служанка также почистила плащ и рубашку Парацельса, избавив его от остатков грязи и пыли. За что архимаг сквозь дрёму сердечно поблагодарил Эмму и назвал её «Васькой». Та почему-то покрылась румянцем и захихикала.

Уладив все необходимые дела, отряд снова двинулся в путь. Рыцари построились клином вокруг кареты, готовые защищать её пассажиров ценой жизни.

Ворон с рубиновыми глазами сорвался с ветки, роняя красные капли. Он последовал за отрядом, держась на почтительном расстоянии.

Изнутри карета леди Беатриса показалась Геренду очень уютной. Мягкие сидения, обитые красным бархатом стены, в воздухе витают тонкие приятные ароматы духов. Неплохое место, чтобы отдохнуть после путешествия по ночному лесу.

Но хозяйке кареты требовались ответы.

— До сих пор не знаю вашего имени, милочка, — задумчиво произнесла леди Беатриса, вопросительно глядя на сидевшего напротив Геренда. Дремавший рядом с ним архимаг выделывал носом замысловатые рулады и норовил положить голову партнёру на плечо. Ждать от волшебника поддержки в ближайшее время не приходилось.

Служанка Эмма, сидевшая рядом со своей леди, тоже внимательно смотрела на бывшего вампира, но в отличие от хозяйки хранила молчание. Этикет запрещал слугам говорить, пока не позволит господин.

— Геренд, — коротко представился бывший вампир, в очередной раз плечом отпихивая голову архимага.

— Просто Геренд? Без титулов? — Беатриса приподняла бровь. — На сколько я знаю, это мужское эльфийское имя.

— Девочек так тоже иногда называют, — Геренд постарался очаровательно улыбнуться в ответ.

Тут он почти не соврал. Среди эльфов действительно встречались девушки по имени Геренд… лет так пятьсот назад.

— Допустим, — кивнула леди Беатриса. — Кстати, не могу не отметить, вы первая женщина на моей памяти, одевшая платье задом наперёд.

— Ой, да у него какая-то форма дурацкая, неочевидная, — попытался отшутиться Геренд, изо всех сил пытаясь имитировать женскую манеру речи. — Я привык… привыкла к э-э-э… более очевидной одежде.

Мысленно Геренд посетовал на проклятую моду. Она так сильно изменилась за сто пятьдесят лет?

— Не сочтите за оскорбление, но вы ведь благородного происхождения? У вас нежные руки, непривычные к тяжёлой работе. Вы учитесь магии у мессира?

Геренд бросил взгляд на свою ладонь. Действительно, после превращения старые мозоли исчезли, сменившись нежной розовой кожей. Мысленно вампир сделал заметку подробнее изучить новое тело. А то кто знает, какие ещё сюрпризы оно таит?

— Правда, по вашей манере двигаться и некоторым неосознанным жестам я поняла, что холодное оружие вам куда привычнее, — леди Беатрисса впервые за время разговора улыбнулась. — Забавное противоречие, да?

— Мы что, на допросе? — грубовато ответил Геренд. Беатриса вызывала у него глубокую неприязнь. Он даже сам не понимал толком, почему. Дело в её цепком взгляде, в серых глазах волчицы? Ощущение, словно он уже сталкивался с людьми такого сорта. И встречи эти были не из приятных.

— А что такого? — Беатриса с нарочито наивным видом похлопала ресницами. — Вполне естественное желание узнать своего попутчика. Ехать нам ещё долго.

— Может, вы начнёте с себя? — предложил Геренд. — Кто такая, куда направляетесь? Кажется, вы что-то упоминали про Чертянск. Это город?

Эмма недовольно фыркнула — похоже, Геренд, сам того не подозревая, нарушил незыблемые правила этикета. Плевать.

— Да, это город. Один из самых крупных на западных окраинах, — как ни в чём не бывало ответила леди. — Странно, что вы не знаете. Я еду туда по делам семьи. Надо решить кое-какие имущественные вопросы. Бумажная возня грозит обернуться весьма запутанным юридическим клубком, так что я решила заняться вопросом самолично, а не перепоручать дело управляющим. О репутации западных окраин я наслышана, поэтому позаботилась о безопасности, — она указала в окно, на охраняющих карету рыцарей.

Геренд окинул вояк внимательным взглядом. Обычно рыцари украшают свои доспехи, особенно на турнирах, но на телохранителях леди одни голые латы и кольчуга. Пускай нет перьев, рогов, разноцветных лент — вся эта мишура не помогает в бою, и в походах обходятся без неё. Но где гербы? Где символы благородного рода? У телохранителей Беатрисы оружие и доспехи дорогие, значит, не простые они наёмники. Скорей всего связанны вассальной присягой с родом леди Беатрисы. Скрываются, не хотят лишнего внимания?

Что ж, вполне логично, учитывая опасность западных окраин.

— По жизни я ничем особенным не занимаюсь, — продолжала рассказ леди Беатриса. — У моей семьи достаточно денег, чтобы я вела безбедное существование. Хотя у меня есть одно хобби! Я люблю коллекционировать редкости. Нет, не драгоценные камушки, хотя, как и любая женщина, я к ним неравнодушна. Меня интересуют вещицы с… необычными свойствами.

— Артефакты?

— Ну-у-у-у… Да. Но не всякие. Меня манит только что-то действительно редкое и необычное. Это ещё одна причина, из-за которой я решила ехать в Чертянск лично. Где ещё искать диковинки, как не в столице самого мистического края Империи?

Геренд моментально сложил два и два. И итог ему не понравился.

— Вы что-то такое везёте с собой в карете? Из диковинок?

— Почему вы так решили? — Беатриса приподняла брови. — Все самое ценное я храню дома под замком.

— Я просто предположил… предположила. Тот колдун не походил на обычного грабителя. Артефакты таким явно милее звона монет.

— Думаю он просто интересовался моей персоной. За меня дали бы приличный выкуп.

«Ты его персоной интересовалась не меньше, — подумал Геренд. — Ещё возмущалась, что мы с Парцем влезли в вашу стычку. Уж не планировала ли она сама взять чародея за шкирку?»

Что-то подсказывало Гернду, что Биатриса далеко не так проста, как утверждает.

— Вы удивительно проницательны для простой помощницы, — голос Беатрисы серьёзен, но глаза смеются.

Ощущение, что она просто играет с ним.

— Вы тоже не из… типичных светских львиц, — парировал Геренд.

— Почему же?

— Обычно их интересы вертятся в совершенно иной сфере. Флирт, интрижки, кто какое платье надел.

— И снова вы не правы. В столичных салонах среди дам в самом разгаре мода на диковинки. Когда жена Императора вышла в свет в платье, украшенном поющими камнями из Радужного Рифа, все тут же подхватили эту тенденцию. Нынче о леди без волшебных украшений говорят как о простушке без вкуса. Так что это скорее светские львицы стали немного походить на меня, нежели я на них.

— Звучит логично, — признал Геренд.

— Пожалуй, я достаточно рассказала о себе. Может, теперь вы развлечёте нас?

Геренд замолчал, на ходу пытаясь выдумать очередную отговорку, но тут заворочался Парацельс.

Отлично, мысленно обрадовался бывший вампир! Пусть хреномаг перед леди отдувается.

— Ух как я хорошо выспался! — разлепив глаза, волшебник с хрустом потянулся. — Просто живым себя чувствую!

Парацельс и впрямь выглядит намного бодрее. Лицо румяное, глаза блестят, усы и борода шевелятся словно живые. Про загадочного Ваську ни слова. Депрессия и меланхолия с позором покинули поле боя, из архимага снова ключом бьёт энергия.

— А кто эта прекрасная дама рядом со мной? — волшебник посмотрел на бывшего вампира, словно впервые его увидел. — Ты ли это, Геренд? Великолепное платье, дружище!

Парацельс хохотнул. Геренд выразительно зыркнул на него исподлобья. Дескать, думай, что говоришь!

— В смысле, подруга! — поправился Парацельс. — Ну ты понял… поняла… А, да ну тебя, конспиратор! Кажется, я знаком ещё не со всеми присутствующими дамами? — он любезно улыбнулся Беатрисе и Эмме. — Позвольте представится — архимаг Парацельс, глава Совета Магов. Но вы можете звать меня просто Парц!

— Маркиза Беатриса Лигия Арагонская, — представилась леди. — Рада знакомству. Можете звать меня просто Беатриса.

— Эммануэль, слуга её милости. Для вас просто Эмма, — назвалась служанка, застенчиво улыбаясь архимагу. Из всех присутствующих к Парацельсу она питает явно самые тёплые чувства.

— А куда мы едем? — полюбопытствовал Парацельс, глянув в окно. Ничего нового он не увидел. Рыцари верхом на конях, пыльная дорога, однообразная стена леса. Солнце стоит высоко в зените. — Эх, хоть бы трактир какой-нибудь, перекусить.

— Я направляюсь в Чертянск, — сказала Беатриса. — По имущественным вопросам. А вот что касается вас…

— И правда, — задумался Парацельс. — Какого я там забыл?

Все опять посмотрели на Геренда.

«Да вы сговорились все трое? — мысленно взвыл тот. — Я вам что, тайный советник?»

— Мы собирались провести эксперимент, — выдал бывший вампир, криво улыбаясь.

— А-а-а, точно! — посветлел архимаг. — Эксперимент! Вот теперь я вспомнил!

— Эксперимент? — заинтересовалась Беатриса. — Как интересно! Магический?

— Ещё какой! — гордо сказал Парацельс. — Забавная история вышла на самом деле. Я совершенно случайно превратил одного вампироэльфа… Эй! Ты чего?

Он возмущённо посмотрел на Геренда. Бывший вампироэльф, наступив волшебнику на ногу, наградил того ещё одним выразительным взглядом.

— В общем, это секрет, — вздохнул Парацельс. — Мне его смысл не очень понятен, ну да ладно. Секрет, значит, секрет. Официально мы просто… пришли поглядеть на достопримечательности Чертянска.

— Не лучшее место вы выбрали, — Беатриса задумчиво взглянула на потолок кареты, словно там нарисовали подробную карту пресловутого Чертянска. — Это не очень красивый город, если верить молве, даже безобразный. И самое главное, опасный для жизни.

— Так это же отлично! — у Парацельса загорелись глаза. — Мой любимый тип городов!

— Местные не разделяют вашего восторга мессир. Я слышала про могущественного духа, облюбовавшего город как свой дом. Как же его звать-то… то ли Страж, то ли Часовой… Жители уже изрядно от него натерпелись. Много и другой чертовщины, помельче и пожиже, но от того не менее мерзкой. И я не о банальных вампирах, оборотнях, привидениях. С ними местные маги сами справляются.

— Просто не город, а золотая жила! Сказка! — восторгу архимага не было предела. — Обязательно выведу всю эту нечисть на чистую воду! Уложу на лабораторный стол и изучу до мельчайших подробностей!

Геренд засопел чуть громче обычного.

— Естественно, после эксперимента! — Парацельс раздражённо покосился в его сторону. — Хватит каждую минуту об этом напоминать. Я не забыл о тебе, не переживай.

— Вы чем-то обидели милую Геренд, мессир? — спросила Беатриса.

— Да там ничего серьёзного, — махнул рукой Парацельс. — Случайно уменьшил его… её вес на пару сотен граммов. Ничего существенного.

— Ага, как же, ничего существенного… Там было намного больше, чем пара сотен, — проворчал бывший вампир.

— Не знаю, взвешивать не довелось.

— Зато я знаю.

Эмма и Беатриса смотрели на них так, словно хотели спросить: вы о чём вообще говорите, люди?

— Впервые встречаю женщину, которая хочет набрать вес, — покачала головой Беатриса.

— Очень хочу, — сказал Геренд. — Эти граммы мне дороже любых килограмм. Надеюсь уважаемый Парацельс всё поправит в ближайшие сроки.

Архимаг в ответ страдальчески закатил глаза. «Успокойте этого вампироэльфа!» — говорил он всем своим видом.

Парацельс и Беатриса завели разговор о последних новостях из столицы. Как выяснилось, Парацельс давно не посещал метрополию, и некоторые важные события проплыли мимо архимага. В частности его интересовало всё, связанное с группировкой «Цветок Хаоса», крупной подпольной сетью демонопоклонников. Они занимались контрабандой опасных и запрещённых артефактов. Успешно действовали десяток лет прямо под носом у инквизиции, и лишь недавно их вывели на чистую воду.

Парацельса интересовала информация о самых сильных и опасных артефактах, конфискованных у демонопоклонников. Беатриса с удовольствием поведала ему всё, что знала. А знала она не мало.

— …у них обнаружили даже осколок Чаши Змеиного Царя. Все считали её просто выдумкой, легендой тысячелетней давности, и вот поди ж ты! Все признаки на лицо, осколок обладает той самой магией, что и целая чаша, хоть и ослабленной в разы, — увлеченно рассказывает она Парацельсу. Глаза её блестят, щёки покрывает едва заметный румянец.

Видно, что леди не преувеличивала, когда говорила о своём увлечении редким артефактам. Знает она действительно много.

Геренд слушал и мотал на ус. Он ничего не знал о том, что произошло в мире за последние сто пятьдесят лет, и любую информацию впитывал как губка. Но параллельно он размышлял о самой леди Беатрисе. Её подозрительная персона не давала ему покоя.

Да, сейчас она мило беседует с Парацельсом, и не устраивает допрос с пристрастием. Но что, если она уже узнала, что хотела? Такие люди, как леди, легко складывают целую картинку лишь по нескольким незначительным деталям. Что она узнала из разговора с Герендом? Какие выводы делает сейчас в беседе с Парацельсом?

А уж этот её миниатюрный арбалет, из которого она убила колдуна… Не самого слабого колдуна, между прочим! Чары его не спасли. Опасная вещица. Похожа на работу гномов. Они известные любители совместить механизмы с магией.

И рыцари без гербов. Вроде бы деталь незначительная, но в совокупности со всем вышеперечисленным выглядит крайне подозрительно.

Разговор архимага и леди постепенно перешёл на самих демонопоклонников «Цветка Хаоса».

— Лидеры «Цветка Хаоса» разумеется, более чем опасные демонопоклонники, — задумчиво произнёс Парацельс, поглаживая рукой бороду. — Таких безусловно, надо сжигать. Из пропитанных тёмной магией еретиков после их смерти часто выпрыгивает всякая дрянь и пытается сбежать с места казни. Тут пламя костра очень помогает. Но зачем сжигать мелких подручных? Они обычные люди. Отправить их на рудники и пусть машут кирками во славу Императора. Зачем ценные дрова переводить? Что за паранойя?

— Не согласна, мессир! — возразила Беатриса с таким выражением лица, словно речь шла не о еретиках, а о содержимом навозной кучи. — Зараза Хаоса крайне живучая и опасная. Инквизиторы действуют верно! Всем известно, что достаточно впустить в себя лишь маленький отросток, и он быстро пустит корни по всей душе. Очень сложно отличить невиновного человека от мерзкого еретика! Да, когда он окончательно развращается, вырастают рога, щупальца, копыта и прочие мерзости, он становится во всём подобен демону, но это последняя стадия деградации. Намного проще и надёжнее выжечь сорняки все и сразу! Чтобы ни один не ушёл! Пускай даже пострадает несколько культурных растений.

— Мне не по душе такие взгляды. Слишком уж радикальные, — поморщился архимаг.

— Мессир, вы могли бы показать своим примером, как следует правильно бороться с ересью, — Беатриса пожала плечами.

— Я человек науки. Почему я должен делать за инквизиторов их работу? — брезгливо сообщил волшебник. — Я, безусловно, никогда не откажусь восстановить справедливость и набить морды демонам и их ручным еретикам. Но только если это не слишком обременительно. Я стал архимагом не для того, чтобы бегать у кого-то на побегушках, а чтобы вести лёгкую и беззаботную жизнь.

Геренд кивает каждому слову, сказанному волшебником. Впервые Парацельс говорит вещи, с которыми бывший вампир полностью согласен! От первой буквы до последней! Легкая и беззаботная жизнь! Архимаг уже наслаждается ей, а Геренду такое счастье светит ещё не скоро.

— Как вообще получилось, что инквизиция проморгала целый культ? — Парацельс недовольно поджал губы. — И не где-нибудь, а в святая святых, в столице! Они хоть как-то это прокомментировали?

— Инквизиция, как обычно, пояснений не даёт, — Беатриса сокрушённо вздохнула. — В независимых газетах пишут, что Цветок Хаоса прикрывал кто-то влиятельный, при деньгах. Если это подтвердится, не миновать крупного скандала. Робко звучит теория, что про контрабандистов знали давным-давно, но не трогали. Слишком многих устраивало их существование. Отсюда вопрос: знали ли влиятельные покровители о том, что сотрудничают не с обычными контрабандистами, а с еретиками? И какова настоящая причина того, что еретиков всё таки взяли за шкирку? Выплыла наружу их демоническая сущность? Или они просто перестали приносить пользу? Или даже более, стали опасны для своих патронов?

— Леди, мои аплодисменты! — восхищённо покачав головой, Парацельс демонстративно похлопал в ладоши. — Ваш ум и проницательность выше всех похвал.

— Вы мне льстите, — Беатриса опустила глаза. — Спасибо моим учителям. Благодаря им я получила неплохое образование. Мой мозг как губка впитывал знания из книг. Для удовлетворения ему требуется нагрузка большая, чем раскладка пасьянса.

— Я вас прекрасно понимаю, леди!

Хитро прищурившись, Парацельс и Беатриса обменялись понимающими взглядами.

Геренд, напротив, помрачнел. Как Парацельс не видит двойственной натуры Беатрисы? Она не та, за кого себя выдаёт. Она что-то скрывает. Но что? Чёрный маг далеко не случайно выбрал её своей целью, у него были особые причины напасть именно на отряд Беатрисы!

Геренду казалось, что ещё чуть-чуть и он раскусит хитрую леди, распутает клубок, сложит мозаику. Какая-то мысль крутится на задворках сознания, ускользает, не даёт ухватить себя. Нужно больше информации, самую капельку!

— Знания расширили мой кругозор, — сказала Беатриса. — В юные годы я тоже осуждала войны, инквизицию и отдельные жесткие решения Императра, непопулярные в народе. Но теперь… — в глазах леди мелькнуло нечто неуловимое, зловещее. — Я уже не так однозначна в своих суждениях.

От слов Беатрисы Геренду всё больше становилось не по себе. Кровожадная, ух и кровожадная. У неё есть личные мотивы ненавидеть еретиков?

— Все враги Империи достойны лишь смерти! Чтоб другим неповадно было! — с чувством произнесла леди.

Собрав пальцы правой руки в щепоть, она нарисовала в воздухе перед собой крут и перечеркнула его косой чертой.

Парацельс, видимо, не обратил внимания на этот жест. Ну мало ли, как человек во время разговора руками машет, особенно если он увлёкся. Ничего такого.

А вот Геренд… Геренд уже видел этот жест. Не сразу, но из глубин памяти выплыли воспоминания, потускневшие за давностью лет, но не забытые. Воспоминания болезненные, неприятные.

Подобный жест часто использовал другой человек. Человек, о котором Геренд предпочёл бы никогда не вспоминать, похоронить его под плитами прошедших лет. Судьба лишь посмеялась над его попыткой сбежать, спрятаться в кристалле души. Тень прошлого накрыла Геренда очень быстро.

Бывший вампир понял, кто такая леди Беатриса. У него практически не осталось сомнений.

Беатриса и Парацельс продолжали мило беседовать, даже не подозревая, что у Геренда душа натянулась струной. За время, что они провели в пути до Чертянска, он ни разу не взглянул леди в глаза. Словно боялся, что она прочтёт его мысли.

Вечерело. Солнце опустилось к горизонту, и там его с радостью проглотили тучи, запунцовев от сытной добычи. Налетел сильный ветер, заставив склониться кроны деревьев. Те с шелестом и скрипом повиновались, отдавая дань в виде листьев и мелких веток.

Следовавший за каретой ворон недовольно каркнул, когда особо сильный воздушный поток едва не сдул его в заросли.

Парацельс высунулся из окна кареты и замер, принюхиваясь к потокам проносящегося воздуха. Ноздри мага расширились, обонятельные рецепторы уловили тончайшие запахи. Мозг заработал на полную, раскладывая полученную информацию на составляющие.

«О! Непередаваемый аромат фенолов и карбонильных соединений! — подумал волшебник. — Да ещё в такой концентрации! Либо рядом проходит спаривание драконов с участием не менее тысячи особей, либо проснулся древний титан вулканического типа. Задачка как раз для архимага!»

Волшебник наклонил голову к плечу, хрустнув шейными позвонками. Безделье наскучило ему, хотелось одновременно выпить и набить кому-нибудь морду. Оба желания, одинаково сильные, раздирали архимага на части.

После очередного поворота стена леса, уже набившая оскомину, резко оборвалась. Её сменило бескрайнее, до самого горизонта, серое поле с редкими вкраплениями зелени, усеянное тысячами засохших пней. В поле и у кромки леса виднелись многочисленные фигурки лесорубов. Дорога, петляя, вела к холму, на вершине которого развалился, сверкая лощёными боками, исполинский чёрный смердящий слизень.

Парацельс приготовился вступить с чудовищем в схватку не на жизнь, а на смерть! Но приглядевшись, волшебник понял, что принял за слизня самый обычный город. Ну, пусть не совсем обычный. Далеко не у каждого города крепостная стена сложена из иссиня-чёрных камней. И, конечно же, редко когда увидишь настолько густое и плотное облако смога над городом, похожее на спину гигантского шевелящегося слизня.

Не смотря на вечернее время, ворота в город ещё широко распахнуты. При виде отряда из караулки высыпала дюжина стражников. Один спешно нахлобучивал шлем на голову задом наперёд, двое других лихорадочно прятали по карманам игральные карты и кости, четвёртый пинками пытался затолкать за стену сторожки гору глиняных бутылок из-под вина.

«Бодренько инвентаризацию проводят, — подумал Парацельс. — Гости в Чертянске явно не частое явление, раз мы застали их врасплох».

Главным среди стражников оказался пожилой вояка в звании капитана. Выражение его лица, серого, от шеи до глаз заросшего щетиной, словно говорило: как меня всё достало. Достал Чертянск, достал бардак, достали дураки, достали приезжие гости, чтоб их всех! Дорожная грамота, которой Беатриса энергично махала у капитана перед лицом, не вызывала в тусклых глазах ни малейшего чувства. Но и леди не сдавалась. Она требовала снижение пошлины на проезд вдвое, углубившись в такие юридические дебри, что у Парацельса от её слов закололо в висках. Капитан вяло отбрехивался, что, дескать, ничего не знает, действует строго по уставу.

Пока Беатриса пререкалась с капитаном, Парацельс решил размять ноги. Покинув карету, он с хрустом распрямил затёкшую спину, издав при этом рык атакующего тигра.

— Хор-р-рошо! — заявил он. — Геренд, ты там не окуклился?

— Тьма — мой дом родной. И всё такое прочее, — пробурчал бывший вампир из сумрака кареты.

— Да ладно! Тут такой непередаваемый кислотный аромат! — он вдохнул полной грудью. — Родной запах, почти как у меня в лаборатории! Если в степи наскучит, я, может, сюда жить перееду!

— Значит, мне снаружи точно делать нечего.

— Чертянцы, наверное, счастливые люди. Да вылези уже из кареты, ты наверное уже окосел от этих бабских духов!

— С каких пор ароматы роз, гладиолусов и других благородных цветков стали называться бабскими? — парировал Геренд.

— Ну дело хозяйское, — пожал плечами архимаг. — Эх ты!

«И чего с этим вампироэльфом? Всю дорогу ни слова не проронил» — подумал Парацельс.

Его внимание привлекла большая деревянная табличка, висевшая на стене рядом с воротами. Кто-то явно потратил много времени, рисуя на табличке кисточкой множество слов. Да ещё и объединенных смыслом! И это в то время, когда большая часть населения неграмотна. Краска в некоторых местах облупилась, её кусочки валяются на земле под табличкой. Подойдя поближе, Парацельс понял, что это список с важной информацией для новоприбывших.

— Пойманному на воровстве отсекается рука, — вслух прочитал Парацельс. — Пойманному однорукому вору отсекается вторая рука. Пойманному безрукому вору отсекается голова… хм, автор думал, когда сочинял. Чем воровать безрукому, ногами? Пойманный безрукий безголовый вор признаётся колдуном и сжигается на костре… Ишь, выкрутились, крючкотворцы. Интересно, прецеденты были?

Прочие пункты походили на пункт про воровство, и по сути сводились к перечню, чего делать нельзя и что тебе за это будет. Но один пункт показался Парацельсу особенно странным, даже на фоне «безрукого и безголового вора».

«Под любым предлогом запрещается говорить вслух слово ВРЕМЯ! — последнее слово автор специально выделил крупными буквами. — Крупный штраф нарушителю, да будут боги милостивы к душе его».

Прочитав последнюю фразу, Парацельс насторожился. Про милость богов обычно говорят на смертном одре. Штраф такой крупный, что всё, считай, ты покойник?

За ответами архимаг подошёл к ближайшему стражнику. Им оказался совсем молодой парнишка с едва проклюнувшейся бородой. Такой тип солдата обычно занимается тем, что подметает территорию вокруг караулки и таскает старшим товарищам вино.

— Сынок, — Парацельс похлопал его по плечу. — А что там у вас со словом, заканчивающимся на «мя» и начинающимся на «вре»?

Сквозь прорези шлема, явно великоватого парню, на волшебника взглянула пара испуганных глаз.

— Разговаривать не положено! — мотнул головой молодой стражник.

— Я архимаг Парацельс, глава Совета Магов, — снисходительно сообщил волшебник. — Сынок, со мной ты можешь поделится всем. Даже тем, что мамке с папкой стесняешься рассказать.

Стражник на несколько секунд задумался.

— А разве не мессир Сильвани из Долины Кристаллов… — начал было он, но Парацельс жестом остановил его.

— Можешь не продолжать, — пробурчал архимаг. — Ох уж этот Сильвани, до сих пор свинью за свиньёй подкладывает. Так что там с запретным словом? — полюбопытствовал Парацельс.

— Недавно в наших краях, мессир? — вопросом на вопрос ответил стражник.

— Вроде того, — кивнул Парацельс.

Стражник наклонил лицо к Парацельсу и вкрадчиво проговорил:

— Над нашим городом тяготеет старое проклятие, мессир. Если демоны искусят вас произнести это слово в слух, произойдёт одно из двух. Если повезёт, то вас услышит ужасный демон и придёт по вашу душу. Не знаю, как он прозывается по-учёному, но мы кличем его Часовой. Харя у него, говорят, такая, что все, кто его видел, седеют раньше срока. Он утащит вас в свой демонический мир — пытать до скончания времён!

— Звучит отлично! — заинтересовался Парацельс. В нём сразу проснулся исследователь. — Прямо как детская страшилка! А если мне не повезёт?

— Если вам не повезет, вас услышит кое-кто похуже демона — представитель городской власти и доложит куда надо. Вас заставят заплатить крупный штраф в городскую казну. Наши чинуши обдерут вас так, что лучше бы вас утащил демон.

— А вот это уже взрослая страшилка… За что штраф? Я ж ничего не сделал! — не понял Парацельс.

— Как за что? Призыв демона — это чёрная магия! А значит тяжкое преступление! А за преступление надо платить! — отчеканил стражник, словно произносил заученный текст по памяти.

— С каких пор за обычное слово называют, как за темную магию? — возмутился Парацельс. Став архимагом, он много сил потратил на борьбу с предрассудками и шарлатанством, не имеющими с настоящей магией ничего общего. Он думал, что проредил их хотя бы в пределах Империи. А тут такой сюрприз!

— Это вы уже в суде доказывать будете, обычное слово, волшебное или вообще срамное… — пожал плечами стражник. — Закон нарушен, а виноват кто?

— Демон.

— Демона, к сожалению, оштрафовать трудно. Не думайте, что мы не пытались…

— А как с человека, которого демон утащил в ад, вообще можно взять штраф? — спросил Парацельс.

— Часовой не всегда приходит. Примерно в половине случаев он щадит жертву.

— Тогда за что штраф брать, если демон не явился?

— За попытку вызова!

— Бюрократия, во истину, непобедима, — вздохнул Парацельс. — Так, значит, с демоном никак не совладать?

— А зачем? Как говорил капитан Вильгельм, жрать не просит и, вообще, отличное пополнение казны…

Капитан, продолжая дискутировать с леди Беатрисой, не глядя кинул в болтливого подчинённого кольчужную перчатку. Снаряд попал бедолаге прямиком в лоб. От удара у юноши аж шлем загудел!

— В смысле, да, да, пытались, конечно! — исправился он, пытаясь вновь сфокусировать взгляд на Парацельсе. — Выписывали ваших коллег длиннобородых из метрополии, они приезжали, шаманили… Самые слабые только воздух сотрясали зря, самых искусных демон утащил в своё логово. В итоге всё оставили как есть. Если демона не злить, он никого не трогает. Его уже несколько лет не видели — никто не произносит запретное слово. Только изредка дурачок какой по пьяни ляпнет.

Парацельс в уме сделал пометку разузнать о таинственном Часовом побольше. Картина вырисовывалась интересная — в городе обитало нечто, предположительно демон, реагирующее на слово «время». Если будет свободная минутка, этим стоит заняться.

Но вампироэльф превыше всего!

Тем временем леди Беатриса и капитан закончили переговоры. Оба выглядели крайне довольными, даже серая физиономия стражника посветлела. Похоже они нашли третий вариант оплаты пошлины, устроивший все стороны.

Изнутри Чертянск не менее жуткий, чем снаружи. Словно попал в город мертвецов из ночных кошмаров. Мостовая, дома, колодцы, мосты — все строения в городе сделаны из того же иссиня-чёрного камня, что и стены. Освещают тёмное царство редкие железные фонари с камнями-огневиками за стёклом.

В нос вторгается слабый запашок, пренеприятный, словно из отхожего места. Куда не сунься, где не спрячься, мерзкий запах отыщет тебя и надругается над обонянием. Парацельс не знал про вечно сломанную канализацию Чертянска и поначалу долго отгладывался по сторонам, стараясь понять, откуда так несёт.

Смог над городом, если смотреть снизу, выглядит тёмным и густым, словно грозовая туча. Его немного подсвечивают багровые лучи заходящего солнца, но и они уже истончаются. Из-за смога и высоких крепостных стен жители города крайне редко видят солнце. Незавидная доля, провести всю жизнь в серо-чёрных тонах, почти в полном мраке.

«Такова, видать, их судьба,» — пожал плечами маг. Бытовые неудобства чертянцев не особо заботили его.

В остальном Чертянск город как город. Пусть и очень мрачный. Носятся с визгом дети, их ещё не сломил чёрно-серый быт. Нахваливают товар уличные торговцы. Женщины, сбившись в кучки, перетирают свежие сплетни. Изредка по улице пронесётся всадник или проедет повозка. Загорланит заложивший за воротник выпивоха, и ему вторят все окрестные собаки.

За городскими воротами пути Парацельса, Геренда и Беатрисы разминулись. Дорога леди лежала к центру города, архимагу и бывшему вампиру предстояло переулками добираться до таверны «У Толстого Потапа». Капитан Вильгельм порекомендовал её как одно из лучших заведений подобного рода в городе.

— Платье оставьте себе, милочка, — любезно сообщила Беатриса Геренду. — У меня таких полный гардероб, а вам всяко нужнее.

— Благодарю, — кивнул Геренд, отведя взгляд в сторону.

— А мне будет подарок? — влез Парацельс.

— А что бы вы хотели, мессир? — улыбнулась ему Беатриса. И куда только делась фурия, готовая растерзать архимага в начале их знакомства? Её отношение к волшебнику заметно потеплело.

Парацельс записал это на счёт своей харизмы и привлекательности.

— Ну-у-у… Как насчёт стаканчика парцеяда в свободное время? — Парацельс заговорщически подмигнул леди.

— Парцеяд? Звучит, хм, весьма пикантно… — Беатриса с треском распахнула веер и словно в смущении закрыла нижнюю половину лица.

— Это моё изобретение! Просто потрясающий напиток! Один раз попробуешь, до конца жизни не забудешь!

— Всенепременно подумаю над вашим предложением! Как только меня отпустят дела, — пообещала леди.

Карета и охраняющие её рыцари скрылись в конце улицы. Парацельс и Геренд свернули в переулок. Мимо потянулись однообразные дома из иссиня-чёрного камня.

Лица редких прохожих хмуры, люди предпочитают глядеть больше под ноги, нежели по сторонам. Улыбающихся лиц нет. Парацельса и Геренда удостаивают лишь косыми взглядами. Даже фигуристое женское тело бывшего вампира не особо привлекает внимание. Вот если бы Геренд вдруг сбросил с себя платье, тогда… хотя нет, ничего бы не поменялось.

— Ну и как тебе эта леди? — первый нарушил молчание вампироэльф. В его голосе чувствовалась безнадёга. Неужели мрачная атмосфера города повлияла и на него?

— Даже не знаю, Геренд, — задумался Парацельс. — Терзают меня смутные сомнения.

Вампироэльф, к удивлению архимага, аж подпрыгнул после его слов. Словно волшебник сказал совсем не то, что Геренд ожидал услышать.

— Так ты тоже заметил? — с огнём в глазах он уставился на архимага.

— Конечно, заметил. Что бы архимаг слона под носом пропустил? — волшебник фыркнул. — Внешне она, конечно, очень даже хороша, но ей не больше сорока! Девочка совсем молодая, просто чувствую себя извращенцем. Но против чар юности я бессилен.

Огонь в глазах Геренда слегка поубавил пыл.

— Да я не про то! — в сердцах воскликнул вампироэльф. — От неё так и несёт проблемами. И неприятностями.

— Да ладно тебе, — махнул рукой Парацельс. — Мы ж на западных окраинах! Тут все подозрительные. Даже этот комарик выглядит как злодей, — Парацельс с гневом уставился на наглую точку, мельтешащую у него прямо под носом. — Потерявший страх злодей. Не удивлюсь, если он скрывает полную тайн и драматизма кровавую историю, полную боли, ненависти и внезапных пробуждений посреди ночи…

Он хлопнул в ладоши, желая убить мелкого кровососа. Но тот ловко ушёл от неминуемой гибели и продолжил выписывать бочки и мёртвые петли перед лицом архимага с ещё большим рвением.

— Беатриса не та, за кого себя выдаёт, — упрямо сказал Геренд. — Пока ты разглядывал созвездия в телескоп, пропустил слона под носом.

— И вовсе не пропустил! — взгляд Парацельса следовал за комаром, в точности повторяя траекторию его полёта. — Я этого слона щас к ногтю, голубчика… Молись, зараза, молись!

— Ты меня вообще слушаешь?

— Слушаю. Какого же слона леди Беатриса прячет от нас в кармане?

— От которого любой ценой надо держаться подальше, — мрачно сообщил вампир. — А не шуры-муры крутить. Ей что-то нужно от тебя, Парц, нутром чую.

— Архимаг лучше знает, с каким слоном ему шуры-муры. К слову, этих «шур-мур» даже близко на горизонте нет. — Парацельс снова попытался прихлопнуть назойливого комара, но тот опять ускользнул. — Пёсий сын!

— Когда слон на тебя наступит, будет уже поздно.

— Хорошо, раз ты такой знаток слонов, я учту твоё мнение. Ты лучше скажи, в ваших эльфийских лесах ничего не слышали про демона Часового? — Парацельс решил сменить тему разговора.

— Нет. Не доводилось. Хотя постой! — припомнил Геренд. — Вроде бы так зовутся подручные Числобога. Которые за ход времени отвечают, за его охрану. Но они не демоны, а вполне себе добрые духи.

— Да, я знаю о них. Было дело, стаканчик другой вместе пропускали, — сказал Парацельс. — Но тут другой случай. Пока ты высиживал булки в карете, я перемолвился со стражниками. Они говорят, что в городе обитает могучий демон с аллергией на слово, заканчивающееся на «мя» и начинающееся на «вре». За всеми, кто проболтается, Часовой является лично и утаскивает в преисподнюю.

— Может стражники тебя разыграли? — спросил Геренд с явным скепсисом в глазах.

— Да не похоже. Но проверять не хочется. И без Часового проблем полно.

— Согласен, лучше держаться от этого демона подальше, — сказал Геренд. — Если он действительно существует, то явно не из слабаков, раз его не смогли вышвырнуть из города.

— Не переживай, напарник, — снисходительно сообщил Парацельс. — Если этот Часовой вдруг явится, я с ним быстро разберусь. Я, Великий и Ужасный архимаг Парацельс, одолел столько демонов и монстров, что сбился со счёта. Передо мной трепещут даже Тёмные боги! Я прихлопну этого Часового! Прямо как этого комарика!

Архимаг снова хлопнул перед лицом в ладоши, целя по комару, и в этот раз попал. Но наглое насекомое, найдя убежище в щели между пальцами, осталось цело. Вылетев на свободу, комар сел Парацельсу на кончик носа.

Архимаг зарычал, словно разбуженный дракон. Геренд с изумление уставился на языки огня, затрепетавших в ушах Парацельса.

— Да успокойся ты, маньяк! — воскликнул Геренд.

Он быстро протянул в сторону комара руку и ловко поймал его щепотью пальцев. Раскатав насекомое в шарик, бросил на мостовую.

Хваленый эльфийский острый взгляд!

Парацельс шумно сопел, то сжимая пальцы рук в кулаки, то распрямляя. Из его ушей шли едва заметные струйки дыма.

— Впервые в жизни я потерпел поражение, — сообщил он. — И от кого? От жалкого насекомого!

— Ты что, раньше их не давил?

— Как правило, они дохнут ещё на подлёте к моей башне. Не выдерживают запахов.

— А в детстве?

— Чёрт его знает, я забыл уже.

Впереди показалось большое четырёхэтажное здание. «У Толстого Потапа» — гласит вывеска, светящаяся магическими огнями. В окнах первого этажа горит свет, виднеются человеческие фигуры.

Принюхавшись, Парацельс уловил запахи хмеля и жареного мяса. Настроение архимага резко пошло в гору. Наконец-то еда и постель!

Внутри таверны царит атмосфера праздника. Горит камин, с грохотом сталкиваются кружки, весёлый люд орёт песни — как ни крути, а чертянцы самые обычные люди и ничто человеческое им не чуждо. В шумной кампании, в весёлом разговоре и на дне кружки они ищут спасение от окружающего мрака.

Толстый Потап с удовольствием предоставляет и то, и другое, и третье. За разумную цену.

— Ух я этой Софье! — ворчит он. Хозяин таверны стоит за стойкой бара и протирает краем фартука пивную кружку. Чище та не становится, скорее наоборот. — Просто взяла и кинула меня, девчонка! Я столько для неё сделал! Дал работу, дал зарплату! Отца, считай, заменил! А она взяла, обидела гостя и сбежала!

Парацельс и Геренд, переговорив с одним из троллей-вышибал, направились к Потапу. Некоторые посетители чуть не сломали шеи, когда вампироэльф прошёл мимо их столиков.

Эльфы в Чертянске редкость, да еще и с такими большими… глазами.

— Добрейший вечерок, — сказал волшебник, остановившись у стойки напротив Потапа. — Есть ли свободные комнаты?

— Добрейший, — улыбнулся Потап, чуя запах прибыли. Он сразу распознал в Парацельсе мага, а у таких денежки, как правило, водятся. — Конечно, есть! Одну секунду!

Он нацепил на нос очки-половинки и, достав из-под стойки увесистую книгу, с грохотом опустил её на столешницу. Толстые пальцы так и замелькали, с шелестом перелистывая страницы.

— Тэк-с! — сказал Потап, остановившись на нужном месте. — Вам и вашей спутнице одну комнату? Или две?

Он бросил на клиентов взгляд поверх очков-половинок.

— Одну! — радостно сказал Парацельс.

— Две, — поправил его Геренд.

— Две так две, — опечалился волшебник.

— Вам повезло, — сказал Потап. — Есть две комнаты на третьем этаже рядом друг с другом. Со всеми удобствами! Даже ночные горшки есть! А уж какой вид на город открывается! Каждая всего за империал в день! Как у вас с деньгами?

— Денег у нас нет! — Парацельс развёл руками. — Но есть кое-что лучше! Магия!

Он щёлкнул пальцами и деревянная кружка в руках Потапа превратилась в серебряную.

Глаза у Потапа масляно заблестели.

— Опа! С вас штраф за порчу имущества заведения! — радостно сообщил он, баюкая кружку словно ребёнка.

— Серьёзно? — приподнял брови Парацельс.

— Шутка! Конечно же шутка! — быстро сказал Потап. — Только один вопрос! Золото создавать умеете?

— Золото запрещено изготавливать магическим путём, — строго сказал Парацельс. — Даже на серебро есть определённые лимиты. Я по молодости на этом чуть не попалс… не важно.

— Ох, да ладно вам! Мы в Чертянске! У нас всё можно! Если никто не видит!

Парацельс покачал головой.

— Очень жаль, — вздохнул Потап. — Я прикажу служанкам подготовить комнаты. Не хотите ли пока перекусить? Наш повар Оскар печёт лучшие мясные пироги во всём Чертянске! У него особый секретный рецепт ещё от покойной бабушки!

— А есть ли у вас… м-м-м… расширенное меню?

Подумав, хозяин ткнул пальцем в свой фартук.

— Вот! Лучше любого меню, — с гордостью сообщил он. — Максимальная наглядность! Можно понюхать и даже на вкус попробовать. Хотя последнее не советую.

— Продвинутый сервис, — оценил Парацельс, скользя взглядом по когда-то белой материи. — Тогда мне десяток бифштексов вот с э-э-э… с этим пятном. И сверху можно приправить вот этим э-э-э… пятном. И кружечку вот этого аппетитно пахнущего подтёка.

— Мне тоже самое, — добавил Геренд.

— Отличный выбор, — сказал хозяин. — Сию минуту! Снежана-а-а-а!

Пока он подзывал служанку, Парацельс и Геренд уселись за свободный столик.

— Ну так что, ваше могущество? — спросил вампироэльф, сцепив пальцы в замок. — Какие у нас планы?

— Планы наши просты, — Парацельс развёл руками. — Завтра я приготовлю и приму пару восстанавливающих зелий. Немного попрактикуюсь в колдовстве. Если всё пройдёт гладко, начну готовиться к телепортации обратно в башню. В лаборатории, со всеми её возможностями я из тебя мигом мужика сделаю!

— Звучит отлично, — кивнул Геренд. — Надеюсь, тебя не отвлечёт какая-нибудь смазливая леди.

— Да хватит тебе! — поморщился Парацельс.

— И парцеяд свой не вздумай пить!

— Ты что? Работа и выпивка не совместимы! Мне вообще надо с Васькой ещё связаться, предупредить его, — сказал Парацельс. — А он сразу поймёт, пьяный я или нет.

— Да с Васькой шутки плохи, — Геренд так и не понял, кто такой Васька, но с Парацельсом всё равно согласился.

Минут через пятнадцать принесли заказ. Два кувшина с вином и огромная гора бифштексов на подносе. Желудки у Парацельса и Геренда взревели в унисон, и партнёры накинулись на угощение.

— Не хотите ли табачку? — предложил Потап, крутившийся возле гостей, словно бабушка вокруг любимых внучат. Ему явно хотелось, чтобы Парацельс превратил ещё несколько деревянных кружек в серебряные. — Есть драконий табак из южного континента!

— Благодарю, не курю, — отказался Парацельс. Геренд помотал головой. Эльфы никогда не любили табак.

— О! Вы первый маг, кто отказывается. Обычно ваша братия обожает выкурить трубочку другую.

— Никогда не разделял этого повального увлечения табаком. Дым не даёт ничего, кроме наркотического опьянения, а листья табака как по мне и вовсе омерзительны на вкус. Так что я за здоровый образ жизни!

Он залпом осушил кружку вина и, громко крякнув, откусил от слегка подгоревшего бифштекса здоровенный кусок.

Работа всегда успокаивала Бенедикта. Помогала собрать мысли в кулак. Выстроить план действий. Когда руки заняты делом, когда шестерёнки в мозгу крутятся, то невзгоды сразу отступают на второй план, а спустя время появляется решение.

Выкинув из головы мысли о Софье, Бенедикт поднялся на второй этаж, в свой кабинет. Эта комната во многом напоминает гостиную. Ковры на полу и стенах, пылает камин. Аж три шкафа, все заставлены книгами, выстроенными в алфавитном порядке. Механические часы в деревянном корпусе, массивные, высотой с человека, маятник за стеклянной дверцей носится туда-сюда. Письменный стол, на нём в ряд лежат несколько гусиных перьев, чернильница, сургучная печать, несколько незапечатанных конвертов, стоит небольшой мраморный бюст лысого человека с окладистой бородой.

Сходство с гостиной кабинету придаёт портрет Магды над камином, точная копия картины, что висит на первом этаже. Полноватая женщина с розой в руках мило улыбается и смотрит на письменный стол. Вернее, на работающего Бенедикта.

Маг, облачившись в тёмный махровый халат, читает огромную книгу, написанную на древнем мёртвом языке. Изредка пером делает пометки на полях и прихлёбывает горячий чай из кружки.

Слова на пожелтевших страницах изредка пытаются выскочить на волю и разбежаться, но Бенедикт пресекает эти попытки, строгим взглядом возвращая буквы на положенное место.

За плотно закрытыми деревянным ставнями окна что-то заскреблось и тут же смолкло. Бенедикт обернулся, некоторое время смотрел на ставни. Но источник звуков притих, и маг, пожав плечами, выкинул его из головы.

Отодвинув кресло, Бенедикт встал и распрямил затёкшую спину. Едва заметно улыбнулся, слушая как приятно похрустывают позвонки.

Взгляд Бенедикта, поблуждав по комнате, замер на портрете над камином. На женщине по имени Магда.

Что-то промелькнуло в холодных глазах мага. На одно единственное мгновение равнодушный взгляд стал… чуть менее равнодушным.

Бенедикт подошёл к камину вплотную и прислонился лбом к картине, почувствовав кожей шершавую поверхность хоста.

— Я верну тебя, Магда… Очень скоро, — прошептал он. — Ты только дождись…

Потоки горячего воздуха из камина обжигали голени, но Бенедикт словно ничего не замечал.

Ставни на окне распахнулись от сильного порыва ветра, и в кабинет влетел чёрный ворон с глазами багровыми словно рубины. Пламя в камине заметалось, заставив плясать тени в углах комнаты. Несколько перьев плавно опустились на пол.

Описав круг под потолком, ворон с важным видом уселся на мраморный бюст. Взгляд горящих адским огнём глаз замер на Бенедикте.

— Как зовут тебя, ночной гость? — насмешливо поинтересовался маг.

— Невермор! — прокаркал ворон, распахнув крылья в драматическом жесте.

Обычный человек после такого как минимум поседел бы, как максимум отдал бы небу душу. Но Бенедикт лишь расхохотался.

— Не похож ты на Невермора, — сказал он, смахивая проступившие слёзы. — Хотя, признаю, что-то в тебе эдакое чувствуется. Ты из его птенцов? Из самых дохлых и заморенных?

— Ладно, я не Невермор, — призналась птица. Сложила крылья и спрятала под одно из них клюв. — Я Ворон.

— Я и сам вижу, что не воробей.

— Не ворон, а Ворон! — птица с нажимом произнесла последнее слово. — Колдун, душегуб, разоритель городов. Был таков ещё утром.

В голосе птицы отчётливо прозвучала горечь.

Некоторое время Бенедикт сверлил птицу взглядом. Ворон, чувствуя себя пациентом на хирургическом столе, неловко переступил с лапы на лапу. Взгляд холодных глаз Бенедикта пугал его, словно скальпель у горла. Но птица держалась, внешне не выказывая страха.

Не отводя глаз от Ворона, Бенедикт вернулся за письменный стол и резким движением захлопнул книгу, которую читал ранее.

От громкого звука ворон вздрогнул.

— И как тебя так угораздило, птиц гордый? — спросил Бенедикт. — Вроде бы мы с тобой договаривались, что ты разберёшься с одной любопытной леди и принесёшь мне её игрушки.

— Возникла маленькая проблемка… нет, далеко не маленькая! Поблизости оказался архимаг Парацельс.

— Парацельс? — моргнул Бенедикт. — Тот самый? Великий и Ужасный? Что он забыл в Чертянске?

— Понятия не имею, — Ворон подвигал крыльями, словно пытался пожать плечами как человек. — Но что есть, то есть.

Ворон пустился в подробный пересказ утренних событий, стараясь не упустить ни одной детали. Некоторые факты он изложил немного в другом свете, например позорную для колдуна смерть от арбалетного болта. Но в целом пересказал всё как было.

— Не знаю, о чём они болтали в карете, — добавил он под конец. — Боялся подлететь слишком близко. Но скорей всего архимаг теперь заодно с Беатрисой.

— Архимаг… да, архимаг это проблема, — Бенедикт постучал по столу кончиком пера. — Но и на него есть управа.

Несколько минут Бенедикт молчал, раздумывая над словами Ворона. Колдун в теле птицы терпеливо ждал.

— Сейчас вопрос в другом, — нарушил молчание маг. — Чего хочешь ты, божья птаха? Ты же не просто так прилетел, чтобы сообщим мне благую весть о своём провале?

— Помоги мне! — взмолился ворон, выплеснув в короткой фразе всю боль, всё отчаяние. — Мне нужно новое тело! Желательно молодое и сильное. Не хочу быть птицей! Я знаю, что для тебя это не проблема! В благодарность я навеки стану твоим слугой, вся моя сила, вся магия и знания в твоём распоряжении!

Бенедикт побарабанил пальцами по столу.

— Зачем помогать неудачнику? Один раз ты меня подвёл. Откуда мне знать, что и в следующий раз не напортачишь? Или вовсе не вонзишь нож в спину?

— Я согласен заключить магический контракт, — предложил ворон, трясясь всем телом. — Если нарушу — магия договора убьёт меня.

— Что ж, заманчивое предложение, — Бенедикт откинулся на спинке кресла и, задумчиво глядя на Ворона, сложил руки на груди. — Сейчас у меня куда более важные заботы. Так что не могу ничего тебе обещать. Предлагаю вернуться к этому разговору чуть позже, когда глаз перестанут мозолить всякие архимаги. А пока что ты послужишь мне в качестве разведчика. В этой роли ты просто идеален. Ну кто заподозрит обычную помойную птаху?

— Я не помойная птаха, — буркнул ворон.

— Разумеется, — улыбнулся Бенедикт. — Но архимаг-то этого не знает. Лети к таверне и докладывай обо всём, что увидишь. Завтра я явлюсь туда лично и подготовлю Парацельсу сюрприз. Проверим, так ли он Велик и Ужасен, как гласит молва.

Ворон неохотно кивнул. А что ему оставалось?

ГЛАВА 5

На счёт удобств Потап не соврал. В комнате, доставшейся Геренду, было тепло. Горшок под кроватью нашёлся. Вид из окна на Чертянск открывался превосходный. Превосходный для гостя, желающего всю ночь мучатся кошмарами. Ночной Чертянск — зрелище не для слабонервных.

Сама комната, как и все прочие в таверне, особыми изысками не отличается. Деревянный пол, стены и потолок. В углу кровать с соломенным матрацем и прикроватная тумба. Комнату освещает настенная лампа с камнем-огневиком.

Погасив огневик, Геренд рухнул на кровать и забылся мертвецким сном. Постельные клопы с радостью накинулись на свежую жертву, но кусались не так сильно, как обычно в подобных заведениях. Видимо, даже они прониклись словами Потапа о том, что работают (если к клопам это слово вообще применимо) в самом культурном заведении города.

Проснулся Геренд с первыми лучами солнца, пробившимися сквозь плотно закрытые ставни. Разлепив глаза, он обнаружил под носом огромного таракана. Тварь стояла на краю одеяла, смотрела на Геренда и шевелила усами.

Из-за стены доносится голос Парацельса. Архимаг что-то неразборчиво напевает. Видать, песня столетней свежести, времён молодости чародея. Помимо голоса Парацельса слышны звуки льющейся воды, словно волшебник наколдовал дождь в номере. Хотя почему словно? Архимагу и такая задача по плечу. Только для чего? Помыться решил?

Хм, а ведь неплохая идея.

Щелчком пальцев сбив насекомое на пол, вампир приступил к утренним процедурам. Ну как приступил… Под дверью номера обнаружил деревянный тазик с водой, оставленный кем-то из служанок. Затащив его в комнату, Геренд умылся и почистил зубы пальцем. Выволок из-под кровати ночной горшок и использовал по назначению.

Тело после знакомства с постельными клопами сильно чесалось, и бывший вампир решил осмотреть себя, как и собирался сделать уже давно. Он скинул платье, мысленно отметив, что надо будет попросить Парацельса протравить одежду от клопов. Вместо зеркала Геренд использовал тазик с водой.

Осмотром бывший вампир остался более менее доволен. Мышцы в хорошем состоянии, крепкие, никакой дряблости, жира по минимуму. Физически новое тело слабее старого, но всё равно очень сильно и способно поднять куда больше, чем одного тщедушного архимага. Но реакция совсем не та. Выше, чем у среднего человека или эльфа, но хуже чем у вампира.

Единственный параметр, по которому новое тело превосходит старое, это гибкость. Руки и ноги гнутся под такими углами, что Геренд даже испугался: а не перестарается ли, не вывихнет конечности из суставов?

Надо бы достать оружие, подумал бывший вампир. Плевать, что будут коситься. Коситься будут в любом случае. Тем более что среди эльфов не часто встретишь девушек с настолько выдающимися формами.

Надо признать, такой девице он бы сам с удовольствием… спел пару серенад под луной.

Не удержавшись, он потискал свою грудь, оказавшуюся мягкой и упругой на ощупь. Как впрочем и большинство других грудей, перещупанных Герендом за его долгую жизнь. Не то чтобы он был прямо бабником, просто большое число прожитых лет подразумевает и большое количество партнёров.

Особенно когда ни к кому из них по настоящему не привязываешься.

Надев платье — уже намного быстрее чем в первый раз, наловчился — Геренд решил проведать Парацельса.

— Я занят! — отозвался архимаг на стук в свой номер. — Но если это вампироэльф, то заходи, дверь открыта! Тебе всегда можно!

Закатив глаза, Геренд толкнул дверь.

Парацельс, полностью голый, стоит в тазике с водой — точно такой же Геренд обнаружил под дверью своего номера. Над головой волшебника сверкает крошечными молниями чёрная тучка, щедро поливая мага проливным дождём. Под тазиком образовалась уже широкая лужа. Сам Парацельс, покрытый мыльной пеной с ног до головы, деловито трёт своё дряблое тело мочалкой.

«А мне ни мыла, ни мочалок не принесли, — подумал Геренд. — Или Парц сам сходил и достал?»

— Что это за водные процедуры ты тут устроил? — поинтересовался он, спокойно глядя на волшебника.

Пусть тело у бывшего вампира теперь женское, разум и сознание вполне мужские. Бледная тощая задница архимага не заставит его визжать. Ни от ужаса, ни, тем более, от восторга.

— Чудеса на грязную задницу творить неудобно, — Парацельс ткнул мочалкой в сторону Геренда. — Потрёшь мне спинку?

— Великий архимаг не может сам себе её потереть? — отказался бывший вампир.

— Ну как знаешь, — пожал плечами Парацельс. — Ты что-то хотел?

— Просто решил проведать тебя. Сказать утреннее «здарова». И спросить, когда ты меня уже расколдуешь.

— Ну здарова! — ухмыльнулся Парацельс. — Давай поговорим про «расколдуем» после завтрака?

— Ну давай после завтрака, — неохотно согласился Геренд и, взглянув на маленькую тучу, добавил: — Когда закончишь, будь добр, перегони свою тучу в мой номер. Я бы тоже с удовольствием помылся. После ночи в горячих объятиях клопов всё тело чешется.

— Да давай прямо здесь! Я только воду поменяю, — щедро предложил Парацельс. — Согласен даже спинку тебе потереть. Я ж не вампироэльф, другу в помощи не откажу!

— Спасибо, но нет, — отказался Геренд. — Как-нибудь сам. Когда друг смотрит на твою задницу с совсем не дружескими мыслями, это слегка напрягает.

Приведя себя в порядок, Парацельс и Геренд спустились на первый этаж — перекусить.

Утром посетителей оказалось поменьше, чем вечером, да и вели себя они поскромнее. По большей части сейчас в таверне собрались люди, желающие просто перекусить перед началом рабочего дня.

Парацельс и Геренд уселись за свободный столик. К ним тут же подскочила улыбчивая служанка. Потап уже просветил всех работников, насколько важно ублажать Парацельса, и те относились к архимагу и его спутнице со всем почтением, стараясь угождать даже в мелочах.

Парацельс заказал себе мясной пирог со свининой. Геренд, у которого после вчерашних бифштексов живот бурчал совсем не по-эльфийски немелодично, попросил салат из овощей.

— Есть хорошие новости, — сказал Парацельс, деловито разрезая пирог ножом. — Моя магия полностью восстановилась.

— Правда? — замер Геренд.

— Утром перед омовением я полчаса провёл в медитации. — сказал волшебник. — Нашёл и разгладил все изъяны своего духовного тела, укрепил ауру. Немного поколдовал, использовал штук сто простеньких безобидных заклинаний. Все сработали без сучка, без задоринки, как полагается. Короче говоря, архимаг Парацельс снова на коне!

— Демоны, это лучшая новость за мои последние сто пятьдесят лет! — обрадовался Геренд.

— Единственное, я пока не понял, почему вообще моё духовное тело так раскорячило, — задумчиво произнёс Парацельс. — То ли из-за спонтанной телепортации на огромное расстояние, то ли из-за парцеяда, то ли я просто перенервничал.

— Ты только проверять это не вздумай! — взмолился Геренд. — А то опять всё сначала!

— А это так плохо? — задумался Парацельс. — По-моему было весело!

— Па-а-а-арц!

— Ладно-ладно, я шучу.

— Не шути так при мне. Что делаем дальше?

— Лично я доем этот великолепный пирог, — Парацельс отправил очередной кусочек в рот. — М-м-м, так и тает во рту. Если богов нет, то кто повар у Потапа?

— А потом? — настаивал Геренд.

— Потом, как и говорил, приготовлю парочку укрепляющих и восстанавливающих зелий. Большая часть их рецептуры — самые обычные продукты, возьму их в погребе у Потапа. Но за некоторыми ингредиентами придётся сходить в магическую лавку. — Парацельс вопросительно посмотрел на Геренда. — Не сделаешь одолжение? Я бы и сам сбегал, но должен присутствовать рядом с зельями, пока те настаиваются, накладывать чары в нужное время. Список я уже подготовил.

— А почему бы тебе просто не наколдовать всё необходимое? — спросил Геренд. В новом теле ему крайне не хотелось куда-то идти и что-то делать. — Ты ж волшебник!

— Звёзды не в той позиции, — ответил Парацельс стандартной фразой магов, когда те не хотели отвечать на прямо поставленный вопрос.

— Угу. А когда они были в той? — саркастически ответил Геренд. — Ладно, я схожу. Давай свой список.

Парацельс протянул Геренду сложенный вдвое лист бумаги. Развернув его, бывший вампир увидел список из дюжины названий. Ягоды остролиста, разрыв-трава, цветок папоротника и другие. Большинство названий Геренду были знакомы некоторые такие как «волчий семихвост» видел впервые.

— Всё перечисленное — травы с магическими свойствами. — сказал Парацельс. — Продаются в любой приличной волшебной лавке. Не думаю, что у тебя возникнут сложности.

— Понятно. Только чем расплачиваться? Денег при себе не особо, — заметил Геренд.

Парацельс посмотрел на свою тарелку, где от пирога остались два кусочка. С тяжёлым вздохом, словно отрывал от себя любимого сына, волшебник щелчком пальцев превратил кусочек пирога, что был поменьше, в слиток из серебра.

— А почему не в золото? — спросил Геренд, с нескрываемым отвращением глядя на серебро. Хоть он больше не вампир, но инстинктивная неприязнь к благородному металлу никуда не делась.

— Я вчера при тебе объяснял. Добавлю, что если ты будешь светить на улицах золотом, его сопрут вместе с тобой через полсекунды, — заметил волшебник. — За золотую монетку можно купить стадо коров, а за большой слиток хоть целый город.

— Да знаю я, знаю, — Геренд осторожно ткнул в серебряный слиток пальцем. Боли, к которой он подсознательно готовился, не последовало, палец не почернел и даже дым не повалил.

Убедившись, что благородный металл безвреден для него, Геренд без опасений сцапал слиток и положил в карман.

— Серебра ты боишься, а под солнцем гулять не боишься? — спросил архимаг.

— Я и будучи вампиром, солнца не боялся, — фыркнул Геренд.

— Неплохо. Сильный, значит, кровосос был.

— В твоём голосе я слышу неуважение к нашей великой крылатой братии.

— Знаешь, ничего не имею против вампиров как таковых. Только против вашего меню. Хотя некоторые из «крылатой братии» вполне мирно сосуществуют с людьми, сидят на диете из крови животных, а иные так и вовсе потребляют нектар, мёд и фруктовые соки.

— Серьезно? — от удивления Геренд чуть не распахнул рот. Нектар и мёд? Ладно кровь животных, вампиры нередко её пьют, особенно при сильном голоде. Но как можно опуститься до сока растений? — Нектар и мёд? Такие есть?

— Ага! Несколько лет назад зародилось их движение, вампиры-вегетарианцы, и набирает силу. Чувствуют себя отлично, если верить их словам. Хотя на вид ничем не отличаются от обычных изголодавшихся вампиров. Так и хочется прибить, чтобы не мучились.

— Ох зря я вылез из кристалла, ох зря… Таких точно в баб надо превратить. Чтобы не позорили настоящий ночной народ. Бабочки поганые, а не вампиры!

Закончив с трапезой, Геренд и Парацельс разошлись каждый по своим делам. Волшебник отправился на кухню с целью слегка разорить поваров на нужные ему ингредиенты. Геренд же, решив не откладывать дело в долгий ящик, вызнал у служанок местоположение ближайшей волшебной лавки, и двинулся на выход из таверны.

На пороге он случайно столкнулся с парнем лет двадцати пяти с худым вытянутым вниз лицом. Судя по длиннополому плащу с капюшоном, любимой одежде магов — возможно, ученик одного из городских чародеев.

Бывший вампир, погружённый в мысли, плечом вжал его в дверной косяк.

— Виноват, — бросил бедняге Геренд, забыв использовать женский род.

Парень ничего не ответил, только удивлённо посмотрел Геренду в спину — он явно не ожидал от фигуристой эльфийки силы как у орка. Одно дело, когда тебя толкает другой мужик — тут кристально ясно, что надо делать. Но когда с той же силой тебя пихает красивая девушка и при этом говорит «виноват»… тут любой растеряется.

Потирая ушибленное плечо, парень двинулся дальше по своим делам.

На улице перед таверной Геренд обнаружил Потапа. Тот отчитывал девицу, похоже, одну из служанок.

— Чтоб больше ничего подобного не повторялось! — рычит Потап. Лицо хозяина таверны красное, брови бодаются на переносице, на подбородке дрожит капелька пота, никак не решаясь сорваться в полёт. — Как же ты меня подвела, Софья, ух подвела! Что теперь будет с репутацией заведения!

— Конечно, конечно! — девушка, довольно миловидная и фигуристая, стоит, стыдливо опустив глаза. — Я всё учту! Больше никаких оплошностей!

— Я понимаю, что этот упырь сцапал тебя где-то на улице. Но заказ ты уронила на него, когда он находился в таверне. Кем бы он не был, он прежде всего гость! А если мы позволяем такое отношение к одному гостю, даже если он упырь, значит, позволяем ко всем! Вот что люди подумают?!

— Я виновата…

— Пойми, Софья, я ж не просто так на тебя кричу! Это для твоего же блага! — Потап всплеснул руками. — У тебя впереди вся жизнь! Да, этот парень… волшебник… как его там… Бенедикт за тебя заступился. Но ты должна понимать! Добрые маги за ручку всю жизнь не водят! Ты должна сама искупить свою оплошность!

— Я готова… — прошептала Софья.

— Готова она, — фыркнул Потап. — Быстро дуй на кухню к Оскару. И скажи, чтобы загрузил тебя как следует!

Проходя мимо них, Геренд закатил глаза — ох уж эти людишки, до чего шумные, суетливые!

Выражение «Белые ночи» точно не про Чертянск. Куда уместнее «Чёрные дни». Утром на улицах не намного светлее, чем вчера вечером. Туча смога над городом на корню убивает все надежды увидеть голубое небо.

Прохожих чуть больше, и лица их поприветливее. Иногда даже улыбаются при виде Геренда, особенно молодежь — вечно юные эльфы, окружённые ореолом загадочности, всегда у молодых в почёте. Маленький мальчик лет пяти, увидев Геренда, даже спросил у выгуливающей его за руку женщины: «Мама, а почему у тёти острые уши?». На что женщина, с неприязнью взглянув на Геренда, пояснила: «Она продала душу демонам, сынок. Не смотри на неё».

Ближайшая магическая лавка находилась от таверны в нескольких кварталах. Это оказалось широкое приземистое одноэтажное здание. Над входом висит светящаяся магическая вывеска, гласящая «Хижина тайн Оливера Пунча». Чары явно выветрились, только половина букв светится, остальные в лучшем случае слабо мигают. Четыре окна, расположенные на фасаде дома, широко распахнуты и заставлены разным хламом. Ну или магическими артефактами, если так можно назвать чучело кикиморы с отвалившейся рукой, банку с лягушачьей игрой, потрескавшийся стеклянный шар на подставке, бычий череп и прочий мусор.

«Скорее сарай, а не хижина,» — подумал Геренд, разглядывая вывеску. Дела у хозяина лавки, идут видимо, так себе. Иначе вывеска не находилась бы в таком плачевном состоянии. Как никак лицо заведения.

Наверное, стоило бы поискать лавку поприличнее, но Геренд решил испытать удачу и постучал в дверь.

— Входи-и-и-и-ите-е-е-е! — протянул чей-то гнусавый голос, видимо стараясь таким образом вогнать клиентку в шок и трепет. — Духи пове-е-е-едали-и-и о ваше-е-е-ем прибы-ы-ы-ыти-и-и-и-и!

Дверь, получив изнутри хорошего пинка, приоткрылась под драматический скрип ржавых петель. Получив второй пинок, с лязгом распахнулась настежь. Нижняя петель хрустнула и разломилась на две части. Дверь перекосило, последняя петель героически держалась из последних сил.

Послышался звук торопливо удаляющихся шагов. Видимо, неизвестный хотел таким образом убедить гостя, что дверь открылась сама по себе.

После такого Геренду действительно стало жутковато — вдруг хозяин лавки на голову больной? Но любопытство пересилило. Да и не хотелось Геренду искать другую лавку, приставать к прохожим и выспрашивать, привлекая лишний раз к себе внимание.

Преступив порог, Геренд оказался в полутёмном помещении. Больше всего оно напоминает сарай, куда хозяева скидывают всякое ненужное барахло. В основном мебель — стулья, шкафы, тумбы, столы, даже кровать есть! Выглядит мебель так, словно лучшие её годы пришлись на Древнюю эру, вся в трещинах, словно вот-вот развалится. Ощущение, что хозяева собирали её на помойке.

Но какая волшебная лавка без магических экспонатов на продажу? И здесь они в изобилии. В помещении просто отсутствуют свободные горизонтальные поверхности. Вся мебель заставлена разнообразными волшебными вещицами… волшебными с точки зрения хозяина. С точки зрения Геренда — точно такой же хлам, как и тот, что выставлен на окнах. Возможно, пара магических предметов действительно затесались среди мусора, но как найти их, когда взгляд цепляется за бесполезное барахло?

Видимо, с точки зрения хозяина заведения именно так должна выглядеть волшебная лавка. Как помойка.

— Ничего не говори-и-и-те-е-е! — прогнусавил кто-то из-за ближайшей горы мусора. — Я зна-а-а-аю, зачем вы здесь, ю-ю-юная ле-е-еди.

— Ну и зачем же? — с плохо скрытым сомнением спросил Геренд.

— В вашем се-е-е-ердце гори-и-и-ит ого-о-о-онь! Но вашу любовь отвергли-и-и-и! Молодой па-а-арень не цени-и-и-ит ваши чу-у-у-увства!

— На самом деле я бы не отказался прибить одного наглого архимага, — сказал Геренд, снова забыв использовать женский род в речи. — Но он мне ещё нужен, к сожалению.

Обладатель гнусавого голоса на пару секунд замялся, но, видимо, собравшись с мыслями, продолжил с прежним энтузиазмом:

— Вам поможе-е-е-ет любовное-е-е-е зелье-е-е-е! Юные леди только за ними и прихо-о-одя-я-ят!

— Мне поможет только заклинание по смене пола. А парню… в смысле, хреномагу — заклинание прочистки мозгов, — проворчал Геренд. Спектакль ему уже надоел.

Обойдя ближайшую гору мусора, он обнаружил спрятавшегося за ней человека.

Тщедушный, худой как цапля, более того, даже внешне похож на эту птицу. Руки и ноги длинные, худые, если ветер сильно дунет — переломятся. На макушке протоптала широкую тропинку лысина. На глазах массивные очки-окуляры. Длинный предлинный нос с горбинкой. Имеются небольшие усы, кончики по-пижонски смотрят вверх. Безвольный скошенный подбородок.

Одет человек в покрытый блёстками фиолетовый халат по колено, на ногах башмаки с острыми загнутыми концами.

При виде Геренда человек забегал глазками по сторонам и неуверенно загнусавил старую песенку:

— Приве-е-е-етствую, юная ле-е-е-еди-и-и-и…

— И тебе не хворать, — перебил его Геренд. — Ты хозяин этой лавки? Оливер Пунч?

Тот кивнул, но как-то очень неуверенно. Немного подумал, почесал лысину и снова кивнул, уже увереннее.

— Вроде бы ещё да. Мои долги пока не достигли состояния, когда лавку отберут за неуплату, — он печально вздохнул.

— Есть что-нибудь из этого списка?

Геренд протянул ему список. Почему он не убежал из лавки со всех ног, бывший вампир и сам понять не мог. Ловить у Оливера Пунча явно нечего.

— Тэк-с, тэк-с, — Оливер пробежался глазами по списку. — Хм, хм… ясненько. Вы хотите приготовить укрепляющие и восстанавливающие зелья? — он вопросительно посмотрел на бывшего вампира. Линзы очков сверкнули.

Геренд замер. Как этот чудак отгадал?

— Да, — кивнул он. — Хочу.

— Тогда должен вас предупредить. Эти зелья довольно сложны в приготовлении, и новичку такую задачу не потянуть. Необходимо постоянно находится рядом, в нужное время накладывая на напитки чары в зависимости от стадии процесса брожения.

С каждым услышанным словом мнение Геренда об Оливере менялось в лучшую сторону. Произнося свою речь, хозяин лавки преобразился, в глазах огонь, слова льются уверенно, даже голос стал менее гнусавым.

Он явно смыслит в том, о чём говорит!

Что-то внутри шепнуло Геренду, что Оливеру можно доверять. Да, он чудак. Да, лавку ему стоило назвать не «Хижина Тайн», а «Помойка Ужаса». Но что-то в нём такое есть, неуловимое, достойное доверия.

«Стоп! — мысленно остановил себя бывший вампир. — Уж не та ли это самая женская логика?»

Геренд похолодел. Новое тело начинает диктовать свои условия?

— Я не сам… сама собираюсь их варить. Я покупаю по просьбе другого человека, — сказал он.

— Тогда всё хорошо, — улыбнулся Оливер. — Только вместо волчьего семихвоста я бы порекомендовал взять волчий десятихвост. Он куда лучше сказывается на процессах брожения. Семихвост тоже очень хорош, но в этом случае уступает собрату. У меня ещё осталась пара пучков десятихвоста, так что если надумаете…

— Но стоит этот десятихвост дороже? — прищурился Геренд, думая, что раскусил хитрый план торговца.

— Нет, напротив, волчий десятихвост в два раза дешевле, хоть он и куда более редкий. У семихвоста более широкий спектр применения, он востребованнее.

«В травах этот Оливер действительно разбирается, — подумал Геренд. — Но дела вести совершенно не умеет. Торговец из него никакой».

— Думаю, лучше остановимся на семихвосте, — сказал Геренд.

— Желание клиента — закон, — кивнул Оливер. — Тогда если позволите, я…

Он двинулся к проходу между горами мусора, но Геренд придержал его за плечо.

— А почему ваша лавка так выглядит? — полюбопытствовал бывший вампир. — Без обид, но больше похоже на помойку. Я сначала было решил, что вы шарлатан.

— Ну как же! Это для привлечения клиентов! — Оливер развёл руками. — Обычные волшебные предметы или ингредиенты, как правило, выглядят не слишком презентабельно. Вот я и, собственно… э-э-э… проявил деловую смекалку. Создал ореол мистики и тайны!

«Такое себе решение,» — подумал Геренд.

— У меня даже есть постоянные клиенты, — сказал Оливер. — Но их число пополняется удручающе редко. Видимо, атмосфера тайны и волшебства недостаточно густая.

— Дело, конечно, ваше, но думаю, вам стоит посмотреть как ведут дела конкуренты, — сказал Геренд. — Полагаю, атмосфера волшебства у них не такая густая как в вашей хижине тайн, но зато с клиентами проблем нет.

— Да нет, не может такого быть! — помотал головой Оливер. — Хижина тайн и без атмосферы загадочности? Я думаю, тут дело в другом! Наверняка мои конкуренты просто применяют хитрые уловки для привлечения клиентов!

Геренд решил не спорить.

Оливер скрылся среди гор рухляди и мусора… в смысле, волшебных экспонатов, и минут через двадцать вернулся, держа в руках небольшую плетёную корзину. На её дне лежала дюжина туго перевязанных мешочков. Каждый был подписан корявым дрожащим почерком.

— Корзину дарю вам в честь вашего первого посещения хижины тайн! — торжественно объявил Оливер, передавая корзину Геренду. — Всего с вас пятнадцать империалов.

Покопавшись в карманах, Геренд протянул торговцу серебряный слиток.

— О-о-о! — воскликнул при виде серебра Оливер и аж подпрыгнул. Геренду показалось, что отражения глаз торговца в окулярах стали ещё больше. — Да здесь же… просто… ух! Да я ж все долги разом… Нет, давайте я сейчас отколупну кусочек, — предложил Оливер. — Здесь слишком много, а обманывать я не хочу. Или подождите, я быстро сбегаю в ювелирную лавку. Она не далеко, в соседнем квартале.

— Не стоит, — покачал головой Геренд. Ему хотелось поскорее вернуться в таверну. — Считайте это авансом. Скорей всего я к вам ещё вернусь. И не раз.

«А если Парц опять накосячит, я сюда по десять раз на дню бегать буду» — подумал бывший вампир.

— А ну в таком случае… — неуверенно сказал Оливер. — Ну если вы так решили, что ж…

Взяв корзину с травами, Геренд направился к выходу, хозяин лавки засеменил следом.

— Всего доброго, — сказал бывший вампир, перешагнув порог. Носком башмака он случайно задел перекошенную дверь. Последняя петель жалобно скрипнула и переломилась. Дверь с грохотом рухнула на мостовую. — Упс!

— Ничего страшного! — сказал Оливер, печально переводя взгляд с двери на пустой проём в стене. — Не переживайте, петли давно надо было менять. Простите, до сих пор не знаю вашего имени.

— Геренд.

— Мисс Геренд, я хочу, чтобы вы знали. Один из ингредиентов в списке — лишний.

Геренд замер.

— Правда?

— Цветок папоротника в списке лишний. Он не используется в приготовлении ни укрепляющих, ни восстанавливающих зелий. Человек, составлявший список, что-нибудь вам об этом говорил?

— Нет, — Геренд задумался. — Не говорил.

— Может, он попал во власть мифов, что цветок папоротника якобы исполняет желания?

— Да нет, сомневаюсь, — Геренд мотнул головой. — Парацельс вроде компетентен в таких вопросах.

— Тогда, полагаю, нет причин для беспокойства.

— Минуточку! — Геренду в головы пришла мысль. — А для чего используется цветок папоротника?

— Для того же, что и листья папоротника. Из них делают обереги или варят зелья, защищающие от нечисти. Из лепестков цветка папоротника получаются одни из самых сильных снадобий. Особенно хорошо помогает против вампиров.

Геренду показалось, что по спине ему провели ледяным серебряным лезвием.

— Как интересно… против вампиров хорошо помогает?

— Лучше не придумаешь, — заверил его Оливер. — Почти как осиновый кол в грудь. Если дать вампиру выпить такое зелье, он на долгое время становиться послушным словно барашек.

— Как интересно, — повторил Геренд. — Благодарю, Оливер. Очень интересная информация.

— Рад помочь, — несмело улыбнулся Оливер. — Мисс Геренд?

— Да? — непонимающе уставился на торговца бывший вампир.

Оливер набрал полную грудь воздуха и выдал очень странный сбивчивый монолог:

— Я тут подумал… ну… в общем… э-э-э… короче говоря… если вдруг у вас сегодня вечером… в смысле… если вдруг какая неурядица… я бы пригласил… э-э-э… если у вас какая-то проблема… Обращайтесь!

Он покраснел как варёный рак и замолчал.

Некоторое время Геренд со странным выражением на лице смотрел на Оскара. Тот почувствовал себя неуютно и отвёл взгляд в сторону, принявшись разглядывать дома на противоположном конце улицы.

— Я подумаю над вашим словами, — сухо сказал Геренд. — Всего хорошего.

Он двинулся обратно по улице. Глядя ему вслед, Оливер грустно вздохнул — и на что он надеялся?

Торговец даже не представлял, насколько призрачна была его надежда.

Конечно, то что Парацельс попросил купить цветок папоротника, ещё ничего не означает, рассуждал Геренд. Не факт, что волшебник приготовит из него зелье против вампиров. А если и приготовит, то не против Геренда! Геренд же больше не вампир!

Но ведь снова станет им, когда Парацельс его расколдует, напомнил сам себе Геренд. Если расколдует… Насколько далеко готов зайти архимаг, чтобы получить все деньги за премию Мерлина целиком, ни с кем не делиться?

С другой стороны, чтобы справиться с Герендом, Парацельсу не нужны никакие зелья.

Лицо Геренда мрачнело с каждой секундой. Может ли он доверять Парацельсу? Может, поискать… другие варианты? Воспользоваться чужими услугами?

Не одним архимагом живы.

Геренд добрёл до моста, перекинутого через небольшую речушку. Облокотился о чугунные перила, бросил тусклый взгляд на мутное течение.

Вода в речушке выглядит… не очень. Словно смог над городом сгустили до состояния жидкости. Возможно, рядом с этой рекой не стоит даже стоять, не говоря о том, чтобы пить из неё. Но Геренду всё равно. Хандра навалилась на него огромным чёрным зверем.

Вот ходит он рядом с Парацельсом, крутится рядом с ним, регулярно стучит того в темечко, напоминая, что хреномаг вообще-то кое-что обещал. Тот не особо торопится, тянет время и зачем-то просит купить цветок папоротника. Решил избавиться от партнёра сразу, как расколдует?

Размышления Геренда о его нелёгком бытие закончились самым банальным образом. В горле запершило, в лёгкие изнутри словно вцепились острые когти. Неожиданно для себя бывший вампир взорвался жестоким кашлем.

Пытаясь справится с приступом, Геренд до хруста в костяшках сжал перила. Его спина выгнута дугой, всё тело сотрясается. Лицо красное, глаза выпучены, с губ срываются мутные капли.

Корзина упала на мостовую, мешочки с травами высыпались из неё.

— Девушка, вам плохо? — послышался сзади озабоченный голос.

— Катись в ад! — захлёбываясь кашлем, рявкнул Геренд. В сторону неизвестного доброхота он даже не обернулся, не до него. Кашель рвал лёгкие изнутри в мелкие тряпочки. Демоны! Не стоило останавливаться на мосту, вдыхать ядовитые испарения.

— Я помогу! — не унимается неизвестный доброхот. На плечо опустилась чья-то рука. — Я отведу вас к…

— ПОШЁЛ ВОН! — рявкнул Геренд, резко обернувшись.

Перед ним стоит самый обычный человек. Судя по широким штанам на подтяжках, испачканных в черной маслянистой жидкости — один из работников мануфактур. Лицо угловатое, слегка потрёпанное жизнью, работой, алкоголем и шестнадцатичасовой рабочей сменой.

Работяга явно ничего не злоумышлял против Геренда. Им двигало вполне очевидное желание помочь. Особенно такой красивой девушке.

Выражение лица работяги, едва он взглянул Геренду в лицо, изменилось. Словно он увидел не эльфа, а… демона прямиком из ада.

— А-а-а-а-а, изыди!!! — завопил он, осеняя то себя, то Геренда святым кругом. — Изыди, чёрт!

— Ты совсем сбрендил, идиот? — спросил бывший вампир, удивлённый такой реакцией.

Вместо ответа работяга сиганул с моста в мутные воды, подняв фонтан аж до крыш домов. Вынырнув, он поплыл прочь от Геренда, оставляя пенистый след. Скоростью работяга развил такую, что без магии явно не обошлось. Гулявшие вдоль берегов реки мальчишки тыкали в него пальцами и хохотали.

Геренд озадаченно проследил взглядом за работягой и покачал головой. Ну просто город чудаков. Эльфы, конечно, редкие гости на западных окраинах, многие их недолюбливают, но это не повод так себя вести! Другие чертянцы реагируют вполне адекватно.

Один плюс — кашель прошёл сам собой.

Геренд взглянул на своё отражение в стеклянной панели уличного фонаря. Мутная поверхность отразила милую остроухую девушку с чёрными волосами и злыми зелёными глазами. Никаких тебе чертей или демонов. Видать, работяга надышался чем-то интересным на своей мануфактуре.

В любом случае задерживаться на проклятом мосту точно не стоит.

Подобрав корзину и мешочки с травами, Геренд продолжил прерванный путь к таверне. Тёмные мысли тоже возобновили круговорот в голове бывшего вампира.

Что же делать? Спросить у Парацельса напрямую? Ну да, так он и признается. Архимагу отбрехаться — как кружку вина залпом осушить. Поймать его с поличным за приготовлением зелья? Так Геренд ничего в зельеварении не смыслит, вряд ли он отличит зелье против вампиров от микстуры для головы. Если только не привлечёт кого-то со стороны.

Вспомнив об Оливере Пунче, Геренд некоторое время обдумывал эту возможность, но потом махнул рукой. Ну его, от греха подальше…

За размышлениями Геренд сам не заметил как вернулся. Здание таверны выплыло из-за угла, встретив бывшего вампира громкими криками на всю улицу. Вполне заурядное явление, горячительные напитки очень располагают, чтобы подрать глотку на радость соседям. Но в этот раз вопли показались Геренду чрезмерно громкими даже для толпы подвыпивших мужиков.

Остановившись метрах в десяти от таверны, Геренд прислушался. «Славься во век, великий архимаг Парацельс!» — донеслось до бывшего вампира: «Слава Величайшему!»

Нехорошее предчувствие заскреблось в груди Геренда. Одним прыжком он оказался рядом с дверью и рывком распахнул её настежь.

По всей таверне летают крылатые младенцы с голыми розовыми задами. Одни что-то неразборчиво пищат на птичьем языке, другие разбрасывают лепестки роз, выхватывая их прямо из воздуха, третьи втихую подъедают содержимое тарелок, четвёртые… в общем, маленькие паразиты все при делах.

Часть столов сдвинута в центр помещения, образуя что-то вроде рыцарского «круглого стола». Вокруг него, положив друг другу руки на плечи, сгрудились посетители таверны и хором славят Парацельса. У всех в руках пивные кружки, а рожи такие счастливые, словно их обладатели выиграли в лотерею миллион империалов.

Парацельс сидит во главе стола и пивной кружкой дирижирует оркестром. Рядом с ним примостился счастливый Потап, баюкая в руках очередной серебряный слиток.

И самое главное — запах парцеяда. Ядрёный, пробирающий до костей запах колбасы и чеснока, настолько концентрированный, что можно наесться досыта, лишь глубоко вздохнув. И напиться тоже.

На лице Геренда не дрогнул ни один мускул. Забравшись на круглый стол, он прямо по столешницам двинулся к архимагу. Тарелки и кружки слабым звоном протестовали, когда бывший вампир случайно задевал их башмаками.

Волшебник не сразу заметил Геренда, продолжая размахивать кружкой. Но когда заметил — обрадовался.

— Геренд, мужик! — воскликнул он. — А я всё думал, кого мне не хватает! Так и знал, что про кого-то важного забыл!

— Да что ты? — Геренд остановился в шаге от волшебника, глядя на него сверху вниз. — А я вот не забыл!

Он швырнул Парацельсу корзину, и тот свободной рукой ухитрился поймать её.

— Что это? — волшебник озадаченно глянул на мешочки с травами, принюхался и расплылся в довольной улыбке. — А-а-а, травы из списка! Какой ты молодец Геренд!

Он сунул корзинку в карман плаща, ухитрившись каким-то образом вместить её всю без остатка. Ткань даже не оттопырилась. Геренд не стал напоминать, что необязательно было пихать всю корзину. Просто переложил бы в карман мешочки с травами, но архимаги ведь не ищут лёгких путей!

— А что на счёт тебя? — спросил Геренд, скрестив руки на груди. — Ты мне кое-чего обещал, не забыл?

— А чего это баба рот на Величайшего разевает?! — возмутился чей-то пропитый голос сбоку. Его поддержал нетрезвый хор. Кто-то протянул к Геренду руку, вампир пнул её хозяина так, что тот отлетел к противоположной стене.

— Эй, эй, попрошу без драк! — взвыл Потап. — У меня культурное заведение! Хотите выяснить отношения — добро пожаловать на улицу!

Из теней выступили суровые тролли-вышибалы, прятавшиеся в тёмных углах с искусством заправских ассассинов. В руках они держат увесистые дубинки — тонкий намёк, что слишком буйные будут наказаны.

— Ты о чём? — Парацельс непонимающе уставился на Геренда.

— Ты говорил, что будешь готовить зелья. А ты чем занят?

Внешне Геренд спокоен, голос ровный, взгляд равнодушный, но в груди у него словно горит костёр — настолько взбесило его поведение Парацельса. Каждое сказанное слово подбрасывает дрова в топку, и пламя горит всё ярче, грозя вырваться наружу и перерасти в пожар.

— Тестирую парцеяд на подопытных… угощаю парцеядом своих новых друзей! Сам пью только пиво! — Парацельс продемонстрировал Геренду кружку. — Хочешь проверить?

— Я не знаю, пиво ты там пьёшь или что другое. Ты обещал готовить зелья!

— День длинный, — пожал плечами Парацельс. — Успею ещё.

Неизвестно, чем бы всё закончилось. Возможно, Парацельс и Геренд окончательно разругались бы. Но в происходящее вмешалась третья сила.

По скрипучей деревянной лестнице Софья неторопливо спускается в винный погреб. Здесь Потап хранит целое море вина, коньяка и других напитков. Ряды просмоленных бочек на подставках теряются в темноте. Кожу лица и рук обжигают потоки холодного воздуха — весьма ощутимо после протопленных верхних помещений. В ноздри бесцеремонно врывается сильный запах вина.

Это не единственное помещение погреба, хоть и самое большое. Он разделён стенами на разные отсеки. Это сделано для того, чтобы не хранить вместе несовместимые продукты. За вином для клиентов постоянно спускаются слуги, что делает погреб одним из самых посещаемых мест в таверне. Но только не сейчас. Парацельс своим парцеядом словно магнитом стянул к себе не только клиентов, но и почти всех слуг во главе с хозяином таверны.

Впрочем, помимо Софьи в погребе сейчас присутствует ещё кое-кто. Рядом с деревянной лестницей, по которой спускается Софья, около одной из бочек с вином стоит девушка, служанка. В руках у неё поднос с пятью кружками и горящей восковой свечой, единственным источником света в подвале.

Девушку зовут Снежана.

Софья и Снежана — хорошие подруги. Даже в таверну они устроились почти в одно время. Девушки сразу сдружились, обнаружив друг у друга схожие взгляды на жизнь и, самое главное, острое желание поскорее охомутать парня посимпатичнее. И, желательно, побогаче.

Внешне они совсем не похожи. Софья — рыжая зеленоглазая ведьма, а Снежана — простушка со светлыми, заплетёнными в косу волосами и наивными голубыми глазами. Впрочем, невеликий объём мозга природа компенсировала Снежане объёмом в других местах. Даже в тех, где не особо хотелось его видеть. Девушка испытывала серьёзные затруднения, когда хотела посмотреть себе под ноги. Пышная грудь перекрывала весь обзор. А уж когда подкрадывалось время обновить гардероб, жизнь Снежаны и вовсе оборачивалась кошмаром. Девушка хотела похудеть, но при этом любила покушать. Даже суматошная работа в таверне, где постоянно приходилось бегать, не особо помогала её фигуре.

Потап только таких к себе и брал на работу. Девушек с объемами. В привлечении клиентов все средства хороши!

Услышав громкий скрип ступеней под туфлями Софьи, Снежана аж подпрыгнула от неожиданности.

— Ой, Софья, это ты! Как ты меня напугала! — голос у Снежаны очень тонкий, почти писклявый, совсем не вяжется с её выдающейся во всех смыслах фигурой.

Прищурившись, Снежана посмотрела наверх, на силуэт Софьи в дверном проёме.

— Прости, — Софья улыбнулась. — Ох, ты не представляешь, что со мной вчера было!

— Ты видела Потапа? — Снежана поставила поднос с кружками и свечой на табурет. Работа работой, а обсудить свежие новости — святое. — Он так зол на тебя за вчерашнее! Орал остаток дня как чёрт! Я уж думала, он лопнет от злости.

— Да я с ним уже поговорила, — под ногами Софьи скрипнула последняя ступенька. Девушка приблизилась к подруге на расстояние вытянутой руки. — Вроде он простил меня.

— Правда? — округлила глаза Снежана. — Наш говнюк Потап? Не верю!

— Ага. Представляешь, клиент, на которого я пролила вино, оказался не человеком… — Софья внимательным взглядом осмотрела Снежану с ног до головы. — А самым настоящим упырём!

— Упырём? Серьёзно? — Снежана прикрыла рот ладошками. — Какой ужас! Он тебя не покусал?

— Не успел, — Софью передёрнуло, когда она вспомнила тот момент в переулке, когда упырь улыбнулся во весь зубастый рот. — Видела бы ты его мерзкую рожу! Наверное, ещё долго мне сниться будет.

— Но ты же спаслась? — испуганно пропищала Снежана.

— Естественно! Раз уж с тобой разговариваю, — фыркнула Софья. — Меня спас один парень. Симпатичный! Он случайно проходил мимо и оказался волшебником! Учеником городского мага. Бенедикт его зовут.

— Вот это тебе повезло-о-о, — завистливо протянула Снежана. — Вот если бы меня упырь сцапал, никто бы из мужиков не заступился.

— Бенедикт не такой как все остальные, — Софья мечтательно улыбнулась. — Я очень ослабла и не могла сама идти. Поэтому он отвёл меня к себе домой…

— Отвёл к себе домой! Ой-ой-ой, как интересно! — глаза Снежаны загорелись. — А потом?

— А потом он напоил меня чаем.

— Напоил чаем? Хи-хи, какой проказник!

— Хи-хи! И не говори! — Софья понизила голос и теперь говорила медленно, вкрадчиво. — После чая он предложил мне подняться на второй этаж. В свой кабинет. Почитать книги.

— Почитать вдвоём книги? — изумилась Снежана. — Ой, почитать вдвоём книги, ну даже не знаю, как-то легкомысленно. Да и читать ты не умеешь.

— Я знаю! — Софья залилась краской. — Очень легкомысленно. Но… Бенедикт не такой как все остальные. Рядом с ним чувствуешь себя в безопасности. Он надёжный. Как… как… даже не знаю. Что-то очень надёжное, крепкое как камень, и в то же время он добрый и мягкий.

— Ну так вы… почитали вместе книгу? — Снежане не терпелось услышать самое интересное. — Какая книга-то была, романтическая или занудная муть? Толстая или тонкая? И чем закончилось? Герои в конце поженились?

— Сначала… — Софья неторопливо облизала губы. — Бенедикт достал книгу с полки.

— Ого! — Снежана покачала головой. — Этот парень из тех, кто сразу берёт быка за рога!

— Потом он положил мне руки на плечи. Вот так, — слово показывая, как всё происходило, Софья положила руки на плечи Снежане. — Я видела, как отражается пламя свечей в его глазах!

— О-о-о-о!

— Он легонько толкнул меня, прижав к стене! — с этими словами Софья потеснила Снежану вплотную к бочке с вином. Снежана уперлась спиной в деревянную поверхность крышки, почувствовав поясницей выпирающую пробку.

— Софья, ты чего? — смутилась Снежана. Её щёки слегка запунцовели. — Ты меня пугаешь!

— А потом Бенедикт… — Софья приблизила своё лицо к лицу подруги, так что даже во мраке погреба увидела, как удивлённо блестят глаза Снежаны, как пульсирует венка на её виске. — Забрал меня всю…

Она впилась в губы подруги страстным поцелуем. Снежана вытаращила глаза — такого развития событий она точно не ожидала. Попыталась отпихнуть Софью, но не тут-то было! Та крепко держит Снежану за плечи ближе к локтям, не давая двигаться. Сила в руках Софьи такая, что, пожалуй, с ней не справится и здоровый крепкий мужик.

— М-м-м! М-м-м-м-м-м! — мычит Снежана, пытаясь позвать на помощь. Язык Софьи скользит у неё во рту… как мерзко! Сошедшая с ума подруга не останавливается, действует напористо и пылко, неистово сминая губы Снежаны. Словно человек, страдавший в пустыне от жажды, Софья нашла свой оазис и не хотела пропустить ни капли драгоценной влаги.

Снежана попыталась пнуть Софью, но с тем же успехом она могла бить мешок, туго набитый песком. Спятившей подруге её тычки были словно слону палка. Спасенья нет, Снежана полностью во власти ведьмы. Или Софья одержимая? Или вообще не человек? Демон во плоти? Сколько времени она скрывала свою истинную сущность!?

Однако… так ли это плохо? Прикосновения губ Софьи сладки, словно они намазаны мёдом… Кожа нежная и шелковиста — никакого сравнения с грубыми мужиками! В зелёных ведьминых глазах пылает такое пламя страсти, что Снежана сама вот-вот вспыхнет… Почему же она раньше не целовала её?

Софья прижалась к подруге ещё плотнее, сунув колено ей между ног. Снежана, сдавленно всхлипнув, крепко обхватила его бёдрами. Зубами схватила Софью за нижнюю губу и легонько потянула на себя. Спятившая подруга, издав тихий стон, отпустила плечи Снежаны и, переместив руки ей на бёдра, крепко сжала ягодицы пальцами.

Девушки сплелись в тугой комок страсти и ещё некоторое время ласкали друг друга, забыв обо всём на свете.

В какой-то момент Снежана почувствовала, что сознание покидаёт её, что она медленно погружается в бездну, полную сладострастных грёз. Без воли хозяйки глаза закатываются, дрожащие веки опускаются.

Девушка обмякла и без сил сползла вдоль бочки на пол. Щёки её покрыты нездоровым румянцем, из уголка рта тянется ниточка слюны.

Опустившись на колени, Софья улеглась на Снежану словно на мягкую перину. Коснувшись её уха губами, что-то горячо зашептала подруге, поглаживая её пышную грудь.

Постепенно разум вернулся в глаза Снежаны. Вернее, некое его подобие. Софья скатилась со Снежаны, и та, глядя прямо перед собой пустыми глазами, встала на ноги.

— Иди и сделай, что я тебе сказала, — шепнула ей Софья.

Кивнув, Снежана двинулась по скрипучей лестнице вверх.

Никто из гостей таверны, дегустировавших парцеяд, не обратил внимания на Снежану, когда та вошла в помещение. Несколько человек мазнули по ней ленивым взглядом и тут же вернулись к своим делам. Очередная служанка, они как муравьи постоянно снуют по своим делам. Нужны только для того, чтобы приносить еду и уносить объедки. Ну и ещё для того, чтобы шлёпать их по оттопыренным задницам.

И только Парацельс что-то заподозрил. Нет, на саму Снежану он даже не посмотрел. Он обратил внимание на что-то другое, недоступное взгляду обычного человека.

Сначала волшебник замер — разве что стойку не принял, как гончая собака. Затем принюхался и принялся оглядываться вокруг себя.

Геренд, ничего не заметив, продолжил орать на мага, обвиняя того в безалаберности и алкоголизме.

— Стой! — прервал Парацельс Геренда. — Ты чувствуешь? Что-то не так.

— Да! — рявкнул вампироэльф, теряя остатки спокойствия. — С тобой что-то не так!

— Кто-то поблизости применил заклинание «Поцелуй Суккуба», — сказал Парацельс, озираясь по сторонам. — Это демоническая тёмная магия! Она подчиняет волю человека!

Он говорил серьёзно — когда имеешь дело с такой опасной магией, как подчинение разума, нельзя позволить себе беспечность!

Волшебник щёлкнул пальцами, активируя заранее заготовленное заклинание. Очищающая магия волной пронеслась по телу архимага, по каждой жилке и вене, выметая алкоголь прочь, возвращая разуму бодрость и сосредоточенность.

— Вот теперь я абсолютно трезв, — сказал Парацельс Геренду. — Ещё одно доказательство, что парцеяд я не пил. После него так просто не протрезветь.

— Да мне плевать! — заявил бывший вампир. — Откуда мне знать, врешь ты или нет? Могу я вообще тебе доверять?

— Если бы ты хоть немного разбирался в магии, то знал бы, что разрушать намного проще, чем созидать! Ломать — не строить! Пить — не трезветь!

Снежана, как и Геренд ранее, забралась на «круглый стол». Дойдя до его середины, она громко и отчётливо крикнула на всю таверну:

— Время!

Тишина. Все чертянцы как один замолчали, с ужасом глядя на Снежану. Даже ангелочки-галюцианции прекратили пищать и воровать еду. Только Парацельс и Геренд, не обратив внимания на прозвучавшее запретное слово, продолжали обвинять друг друга во всех смертных грехах.

— Снежана! — воскликнул Потап. — Ты что творишь?

— Время! Время! Время! — ответила Снежана, пустыми глазами буравя пространство. — Время! Время! Время!

ГЛАВА 6

— Ну всё… девке, — выразил общее мнение один из посетителей. — Теперь до конца жизни штраф выплачивать будет.

— Дурень! — другой посетитель залепил ему затрещину. — Она Часового вызывает! Ведьма!

Раздался низкий, на грани человеческого восприятия звук, похожий на удар колокола. В центре помещения рядом со Снежаной словно взорвалась воздушная бомба. Столы, стулья, людей, троллей и одного вампироэльфа раскидало по углам, прижало к стенам. Огонь в камине погас, с окон сорвало ставни. Ангелочки с тонким писком полопались словно мыльные пузыри, не оставив ничего после себя.

Один Парацельс устоял. Почти устоял. Ветер непонятной природы на волшебника не подействовал, но выбил из-под него стул, и архимаг больно ударился задницей о каменный пол.

Пространство в том месте, где стояла Снежана, треснуло. Да-да, в прямом смысле слова! Реальность, хрупкая словно лёд или стекло, дала небольшую трещину под действием силы из вне. Трещина стремительно увеличилась, достигнув длины примерно в два метра.

Сквозь неё Парацельс разглядел иное пространство, иную реальность, изнанку, не имеющую с нашим миром ничего общего. Обычно человеческий разум не в состоянии воспринимать нечто, что выходит за рамки его понимания. В попытке не сойти с ума, люди рядят неизвестное в привычные одежды, воспринимая бездну иной реальности просто как густую непроглядную тьму.

Но архимаг видит вещи такими, какими они были на самом деле. По крайней мере, видит их яснее, чем простые люди. Увиденное ему настолько не понравилось, что он тут же вскочил на ноги, сразу забыв о пострадавшей заднице.

Из трещины высунулась рука, отдалённо похожая на человеческую — худая, розовато-серая, с тремя пальцами без ногтей, длинными и тонкими словно прутики.

За первой рукой сразу последовала вторая. С некоторым усилием они раздвинули пласты реальности, превратив трещину в широкий пролом. Пространство по периметру трещины исказилось словно отражение в кривом зеркале, вытянулось и изогнулось.

Из пролома в наш мир шагнуло существо, настолько мерзкое и чуждое нашему миру, что на него было просто больно смотреть. Таверну наводнили крики ужаса — люди, расталкивая друг друга, бросились бежать. Спасались через дверь, выпрыгивали из окон. Потап и несколько троллей-вышибал спрятались за стойкой бара. Вернее, Потап спрятался. Дрожащие туши троллей стойка полностью не укрыла.

Геренд не присоединился ни к тем, ни к другим. Вампироэльф лежал на полу без движения, сильно ударившись головой при падении. На его лбу переливалась всеми цветами радуги внушительная шишка.

Снежана тоже никуда не делась. Девушка сидела, привалившись спиной к стене, и разглядывала пустыми глазами пространство перед собой — дескать, делайте со мной, что хотите, мне без разницы.

Пришелец из иной реальности не торопился. Он замер неподвижно на месте, то ли прислушиваясь, то ли принюхиваясь к непривычной среде. Возможно, он и вовсе пробовал её на вкус. Кто знает, какие у них органы чувств? Если, опять же, это понятие применимо к подобным существам.

Выглядит он как… как нечто, никогда не существовавшее в нашем мире. Нечто, которое вообще не может существовать! Да, у него имеются руки, отдалённо похожие на человеческие, но на этом сходство заканчивалось. Серо-розовая плоть рук плавно перетекает в… стеклянный аквариум цилиндрической формы, возможно, играющий роль тела. Внутри аквариума рождаются и умирают звёзды, вереницами проносятся созвездия, чёрные дыры жадно всасывают материю… Словно внутри пришельца живёт целая вселенная. Или это очередной обман зрения, попытка мозга скрыть жуткую правду, маскируя её под привычные явления? Ног у существа нет, оно просто парит в воздухе. На пол из аквариума сыпется что-то вроде светящихся снежинок или звёздочек. Они испаряются, едва отлетая от тела на небольшое расстояние.

Верхняя часть аквариума плавно перетекает в третью конечность, длинную и гибкую словно щупальце. Её венчает шар из серо-розовой плоти, возможно играющий роль головы. Вместо лица у «головы» циферблат. Да-да, обычный круглый циферблат как у часов. Цифры от одного до двенадцати, три стрелки, секундная, минутная и часовая. Показывают время без пятнадцать десять утра, что вроде бы соответствует действительности. «Тик-так, тик-так» — отчитывает секундная стрелка.

Изучив пришельца взглядом, Парацельс задумчиво произнёс:

— Харя как харя. А разговоров-то было…

Облик Часового заставил архимага задумался. Он уже видел очень похожих существ — тех самых слуг Числобога, стражей времени. Часовой выглядит точь-в-точь как они.

Впрочем, внешнее сходство это ещё не всё. Как говорил Геренд, слуги Числобога — добрые духи и не бегают за сисястыми девками, ляпнувшими не то слово.

— Ну и чего ты в нашем мире забыл, Часовой? — обратился Парацельс к пришельцу. — В своём делать нечего?

«Шея» существа пришла в движение, направив циферблат прямо на Парацельса. Похоже, этим циферблатом он… э-э-э… видит? Это особый орган для восприятия времени? Существо ощущает нашу реальность посредством времени?

«Как не крути, крайне интересный экземпляр, — подумал Парацельс. — Вот бы его в коллекцию…»

Оглядев… ощупав… понюхав… попробовав на вкус… изучив Парацельса, существо перевело «взгляд» на Снежану. Девушка так и не оклемалась, в глазах пустота и безразличие.

Часовой неторопливо полетел к добыче, оставляя за собой след в виде быстро испаряющихся снежинок… или звёздочек.

Парацельс вытянул в его сторону руку. Заклинание уже почти сорвалось с языка, но в последний момент архимаг замялся.

«Парц, не лезь! — сказало ему внутреннее „я“. Почему-то голосом Геренда. — Это не твоё дело! Часовой — это тебе не Невермор! Пусть сделает, что хочет, и проваливает!»

«Не моё, — согласился сам с собой Парацельс. — Но я не могу стоять спокойно, когда такой интересный экземпляр пытается свистнуть у меня из-под носа красивую девушку! Это вызов! А архимаги от вызовов не уклоняются!»

Часовой пролетел половину расстояния до добычи, когда яркая молния, осветив на мгновение всю таверну, ударила его в спину, выбив сноп искр. Часовой остановился. Никаких видимых повреждений он не получил, его «стеклянная» спина даже не помутнела.

— Так и знал, что обычная магия не сработает, — вздохнул Парацельс.

Часовой замер. Изогнув шею-хоббот, снова «посмотрел» на Парацельса. Выражение «морды» пришельца не изменилось — разве что секундная стрелка уже успела убежать вперёд — но почему-то магу показалось, что Часовой недоволен.

«Интересно, он хоть что-то почувствовал? — подумал маг. — Против Часового нужен особый подход! Это противник иного уровня. Мне нужно…»

Прежде чем Парацельс закончил мысль, Часовой что-то сделал. Нет, он не начал читать заклинания или крутиться в безумном шаманском танце — он даже не пошевелился, не издал ни одного звука, кроме однообразного «тик-так». Часовой не нуждался во всей этой мишуре. Он напрямую воздействовал на реальность.

Парацельс просто… исчез. Пропал, испарился, сгинул, словно его просто стёрли из нашей реальности. Прекратили его существование, переписали и отменили бытие. Вот он стоял на месте — и больше его нет.

Разобравшись с мелкой козявкой, Часовой вернулся к прерванным делам. Подлетев к беспомощной Снежане, он поднял её на руки. Та, ещё не вырвавшись из сладострастных грёз, ласково погладила пришельца по «стеклянному» боку «аквариума». Но Часовой не знал такого понятия как «ласка». Он просто полетел с добычей обратно к разлому.

Слишком рано он списал архимага со счетов!

Парацельс возник на том же месте, где и стоял десяток секунд назад! Внешне он совсем не изменился, только на лице появилось новое выражение — смесь удивления с уважением.

— Хороший фокус! — одобрительно сказал Парацельс Часовому и сделал жест рукой, словно приподнял над головой шляпу. — Моё уважение! Признаюсь, не ожидал!

При виде архимага Часовой остановился и издал чуть более громкое «тик-так», чем обычно. Неужели удивился, что кто-то из жалких людишек дал отпор?

Нет, вряд ли. Пришельцу чуждо само понятие «удивление».

Парацельс посмотрел на Снежану. Та обняла Часового и жадно целовала того в гладкий бок. Вот ещё одна проблема. Как биться с пришельцем, если у того заложник? Нужно атаковать очень аккуратно, с ювелирной точностью.

Часовой же ничем не ограничен.

Парацельс применил к нему несколько сковывающих и обессиливающих заклинаний, но все они соскальзывали с Часового, не в силах даже зацепить его противоестественную сущность. Он словно стеклянный шар, щедро намазанный маслом. Его не поймать, не зацепить, слишком отличен он от привычных Парацельсу противников!

Пришельца можно только уничтожить одним мощным направленным ударом!

Но тогда пострадают люди. Не то чтобы они сильно волнуют Парацельса, просто не хочется портить свою и без того подмоченную репутацию.

Пока Парацельс раздумывал, Часовой сделал следующий ход. Секундная стрелка на его «морде» остановилась, и время в небольшом радиусе вокруг таверны замерло.

Зависли в воздухе мухи. Огромные туши троллей за стойкой бара прекратили дрожать. В лучах света из окон застыла парящая в воздухе пыль. Замерла с глупым выражением лица Снежана, вытянув губы в утиный клюв.

Застыл и Парацельс, так ничего и не придумав. Сколь бы не был силён архимаг, даже он подвластен ходу времени.

Обогнув Парацельса, Часовой направился к пролому. На него остановка времени никак не подействовала, за исключением вставшей секундной стрелки.

Сейчас он вернётся в родное измерение, покинет этот чуждый ему мир живых. Он не может долго находится в нём, этот мир влияет на него, незаметно, исподволь! Как бы не подцепить всякой заразы, что местные жители называют «разум», «чувства», «сознание», «воля».

Часовой и без того бывает в этом мире чаще, чем следует.

Не успел пришелец покинуть наш мир, как странный звук за спиной привлёк его внимание. Едва различимый, на грани восприятия.

Какой ещё звук в застывшем времени???

Часовой обернулся.

Нет, архимаг неподвижен, как и положено любому существу в среде с остановленным временем. Неважно, как он могуч или ужасен, фундаментальные законы мироздания не делают исключений.

Но рядом с его головой парит голый пухлый младенец, энергично махая крылышками за спиной.

Откуда он взялся?

С тихим хлопком рядом с ангелочком появился ещё один. А потом ещё один. И ещё. И ещё. И ещё!

Ангелочки прибывают один за другим, и конца им не видно. Вот уже вся таверна заполнена пухлыми крылатыми младенцами. Все они смотрят на Часового, и их злобные моськи не сулят ему ничего хорошего.

Да, время сильная штука. И ему подвластно всё. Почти всё. Но на галлюцинации не распространяются законы времени, физики, математики и даже законы здравого смысла!

Особенно, когда галлюцинации живут своей жизнью.

С боевым писком ангелочки набросились на Часового со всех сторон.

Они бьют его кулачками, пинают розовыми пятками, хлопают по «аквариуму» пухлыми ладошками, бьют крыльями. Безжалостно осыпают розовыми лепестками.

Несколько ангелочков схватили секундную стрелку и, изо всех сил махая крылышками, потянули её вперёд!

Бросив Снежану на пол и освободив руки, Часовой пытается отмахнуться от нахальных ангелочков. Но те не уступают и тянут стрелку вперёд!

Вместе с секундной стрелкой в движение пришло и время!

Оживший Парацельс удивлённо посмотрел на Часового и ангелочков, словно не понимал, почему всё так резко изменилось. Почему Часовой так резко переместился в пространстве и откуда взялись крылатые младенцы.

Но бездействовал архимаг лишь пару секунд. Выкрикнув заклинание, он метнул ещё одну молнию.

Но в этот раз целил он не в Часового.

Молния обогнула по дуге пришельца и через пролом в пространстве влетела в чужое измерение.

Тьма иной реальности, пропустив заряд сквозь себя, вспучилась пузырями. Парацельс уловил эхо мощного взрыва — молния нашла свою цель.

Часовой издал высокий вибрирующий звук, от которого у Парацельса заложило уши. Одним прыжком пришелец оказался рядом с проломом и скрылся во тьме привычного ему измерения.

Про Снежану, слабо шевелящуюся на полу, он словно забыл. Видать, появились срочные дела поважнее.

Пролом в пространстве сузился до состояния трещины, а вскоре и та исчезла. Реальность сама исцелила себя, больше ничто не напоминало о её жуткой ране.

— Благодарю за работу, парни! — сказал Парацельс ангелочкам. — С меня причитается!

Ангелочки с суровым выражением на моськах все как один отдали архимагу честь и бесследно растворились в воздухе.

— Так, на чём мы там… Чёрт! Вампироэльф! — Парацельс хлопнул себя по лбу и кинулся к неподвижному Геренду. — Партнёр, ты там дуба не дал?

Нет, Геренд жив, хоть он и без сознания и не совсем здоров. Огромная шишка на лбу намекает, что больной нуждается в срочной помощи. Парацельс прошептал заклинание, сплёл пальцами невидимую сеть, и шишка начала сама по себе разглаживаться. Бледное лицо вампироэльфа порозовело, дыхание выровнялось.

— Пусть выспится, — решил Парацельс. — Можно, конечно, его разбудить… — он вспомнил, как Геренд орал на него недавно. — Но вдруг ему что хорошее приснится, и он подобреет? Да и мне спокойнее.

Он подошёл к распростёртой на полу Снежане. Услышав рядом шаги, девушка приоткрыла глаза, затянутые сладострастной пеленой.

— Иди ко мне, сладкий! — она страстно изогнулась всем телом и приглашающе раскрыла архимагу объятия.

— Заманчивое предложение, — Парацельс оценил выдающиеся формы девушки. — Но я на работе. А на работе ни-ни!

Он пощёлкал у служанки перед лицом пальцами, что-то прошептал. Пелена тёмной магии спала с глаз девушки, лицо приняло осмысленное выражение. Взяв её за локоть, Парацельс помог ей подняться.

— Ой! — испуганно пролепетала Снежана, закрыв рот руками. — Ой!

— Ой, — согласился Парацельс. — Ещё какой «ой», доча! Целый архимаг с твоим «ой» не враз совладал.

— Мне… мне такой жуткий сон приснился!

— Прости, дочка, полагаю, не совсем сон.

— Как не сон? — всхлипнула служанка. — Невозможно!

Из её глаз ручьём потекли слёзы.

— Невозможное возможно, — Парацельс фыркнул. — Так, некогда мне с тобой рассусоливать. Быстро намотала сопли на кулак и рассказала всё как было!

— Я ничего не зна-а-а-аю… — хныкала Снежана. — Я ничего не по-о-о-мню-ю-ю-ю…

— Подозреваю, ту часть, где тебя заколдовали, ты действительно не помнишь, — предположил Парацельс. — Заклинание «Поцелуй Суккуба» может приказать человеку забыть определённые события или даже внушить ложные воспоминания. Ну хоть что-то у тебя в подкорке отложилось?

— Я помню, что спускалась в подва-а-ал! — выдавила из себя Снежана. — За вином! А там что-то произошло! Страшное! И приятное одновременно… Не помню! А потом я поднялась наверх и сказала слово время! Появился какой-то жуткий монстрик! Но мне он почему-то показался симпатичным… Хотя сейчас я уже так не думаю!

— Вот почему я так ненавижу это заклинание, — проворчал Парацельс. — Злодей, если он не полный идиот, всегда прикажет жертве забыть самое интересное.

Снежана ещё что-то говорила, хныкала, размазывала слёзы вперемешку с соплями по лицу, но Парацельс уже потерял к ней интерес. Он бросил взгляд на стойку бара — Потап и тролли всё ёщё трясутся, боятся даже поднять головы. Ещё чуть-чуть и вызовут маленькое землетрясение.

Стоит заняться тем тёмным магом, любителя «Поцелуев суккуба», подумал Парацельс. Пока мерзавец не «зацеловал» ещё кого-нибудь. Но сначала вампироэльф!

На улице послышался топот подкованных копыт. Его быстро сменил топот подкованных сапог, ещё более энергичный, но он стих прямо под дверью таверны. До ушей Парацельса долетел чей-то неуверенный шёпот. Похоже новоприбывших остановила мысль — а не слишком ли они спешат, особенно на разборку между демоном и архимагом?

— Всё спокойно! — крикнул Парацельс. — Архимаг в здании! Демон посрамлён и изгнан!

Приоткрылась дверь, в помещение осторожно заглянула голова в шлеме-шишаке. Некоторое время стражник осторожно разглядывал разгромленное помещение, не решаясь войти. Из-за двери послышались недовольные голоса — видимо, старшим товарищам надоело ждать. Стражник-разведчик ласточкой влетел в помещение, споткнулся и с грохотом растянулся на полу — видимо, кто-то перестарался с мотивирующим пинком.

Следом за разведчиком в таверну вошли и другие стражники с мечами наголо. На лицах у вояк мелькнуло облегчение, когда они не увидели никого, хотя бы отдалённо похожего на демона.

— Если я скажу, что вы опоздали, это прозвучит до неприличия банально, — поприветствовал их Парацельс. — Так что я просто, скажу, что рад вас видеть!

— Ваша попытка пошутить от радости, что Часовой не утащил вас в ад? — к Парацельсу подошёл один из стражников, самый старший как по возрасту, так и по званию, судя по сержантским нашивкам. На архимага он глядел с плохо скрытой неприязнью.

— Попытка архимага пошутить от того, что он в очередной раз выполняет чужую работу, — заметил Парацельс. — Выносит демонический мусор вместо того, чтобы отдыхать.

— Мы выносим человеческий мусор, а магия и прочая чертовщина удел книголюбов, — сержант брезгливо поморщился. — Я надеюсь, эта демоническая харя больше не покажется?

— Думаю, какое-то время ему точно будет не до Чертянска, — с задумчивым видом сказал Парацельс. — Но запретное слово лучше закатать под язык. На всякий случай.

— Спасибо за ценный совет, — ухмыльнулся сержант. — У нас нормальные люди это слово даже в мыслях не произносят.

До чего же нагло разговаривает, удивился Парацельс. Это от страха храбрость прорезалась, или в Чертянске все маги такие задохлики, что даже стража их ни во что не ставит?

— Где сейчас городской маг? — поинтересовался Парацельс. — Я удивлён, что он не прибежал сюда первым, с языком на плече.

— Понятия не имею, — пожал плечами сержант. — Дисциплина у него всегда хромала. Как и у всей вашей колдовской братии. А всё потому, что на плацу никогда строем не стояли!

— Плац, это, конечно, замечательно, — усмехнулся Парацельс. Ему не особо хотелось вступать в перепалку с наглым воякой. — Но если вас больше ничего не интересует, я вернусь к своим делам.

— Дело ваше, — пожал плечами сержант и перевёл взгляд на хнычущую Снежану. — Это та самая ведьма, что произнесла запретное слово?

— Нет, обычная девчонка. Ей кто-то промыл голову и вынудил сказать запретное слово.

— В городском сыске разберутся. — махнул рукой сержант. — Мигель, Ингвар, забираем её! — крикнул он своим подчинённым.

Два стражника подхватили хнычущую Снежану под локти и вывели из таверны.

Парацельс проводил её равнодушным взглядом. Впрягаться за девчонку и наживать проблемы с местными властями на голову ему не хотелось. И так забот полон рот. Герой свое дело сделал, демона прогнал, дальше работа местных властей.

Лёгкая и беззаботная жизнь, где ты?

— Я вообще удивлён, что подобное произошло недалеко от архимага, — сказал сержант, не желая отставать от Парацельса. — Молва изрядно преувеличила ваши способности.

— Даже архимаг не уследит за всеми окружающими его бездельниками и остолопами.

Працельс начал потихоньку закипать. До чего же назойливый сержант! Он явно из тех людей, что не знают, когда остановится.

— От таких как вы, колдунов, одни неприятности, — в лоб сообщил сержант. — Часовой, вся нечисть, все беды, выпавшие на наш город — дело рук магии.

— Я сделаю вид, что не расслышал твоих слов, — улыбнулся Парацельс. Улыбка вышла довольно зловещей. — Но в следующий раз думай, прежде чем говорить такое человеку, способному превратить тебя в жабу щелчком пальцев.

Сержант побледнел и до хруста сжал зубы. Что-то в тоне архимага подсказало ему, что Парацельс говорит всерьёз и способен подкрепить слова делом. Маги, с которыми сержант сталкивался раньше, не отличались ни силой, ни способностями. Давить на них было очень легко.

Но архимаг сам задавит кого захочет!

К счастью для сержанта, Парацельс уже забыл о нём. Зачем Величайшему какой-то стражник, когда есть вампироэльф?

Парацельс закинул Геренда на плечо пятой точкой в потолок, и, насвистывая что-то весёлое под нос, отнес вампироэльфа в его номер.

Пока Геренд отсыпается в кровати, заботливо укрытый одеялом, пока рядом с ним на тумбе в пивных кружках настаиваются укрепляющее и восстанавливающее зелья, Парацельс, сцепив руки за спиной, наворачивает круги по номеру. Морщины на его лице словно стали глубже — так всегда происходит, когда мысли поглощают архимага.

Часовой поразительно похож на своих тёзок — добрых духов, стражей времени и помощников Числобога. Они не враждебны человеку, их интересует только время, его бесперебойная работа. Эдакие трудяги от мира духов, латающие мироздание с изнанки. Собственно, поэтому они и выглядят так жутко — они создавались для жизни в среде, не имеющей ничего общего с привычной нам реальностью, с иными законами.

Но если Часовой — это страж времени, почему он ведёт себя как дурацкий злой дух из детской страшилки? Говоришь запретное слово, он является и устраивает тебе весёлую жизнь! Что за детский сад?

Или он просто взял и свихнулся? Нет, это тоже исключено. У часовых нет «разума» в привычном нам понимании. Нечему свихиваться… свиховаться… в общем, это невозможно! У часовых нет воли, нет чувств, нет желаний. Они — просто живые механизмы, наделённые невероятным могуществом и влиянием. Боги подошли к их созданию с большой ответственностью, и часовые не могут просто так взять и сломаться. Из-за истёкшего срока годности.

Чертянский Часовой — совершенно новое существо с властью над временем? Слуги Числобога не при чём? Тогда откуда он взялся? Самозародился? Шанс на это — один из миллиона.

В чём же дело? Кто из демонов или тёмных колдунов поработал? Маловероятно, не их уровень. Если только тёмные боги руку приложили, но тоже вряд ли, они заняты вечной грызнёй со светлыми богами.

Почему сам Числобог не вмешается? Его слуга или кто-то на него похожий творит со временем, что вздумается, а Его Божественность даже не чешется. Развлекается с нимфами и гуриями в райских садах? Опять с богом войны выясняют, что сильнее мозг или мускулы? Не хочет утруждаться из-за одной испортившейся детали? В целом механизм работает, значит, задницу от дивана можно не отрывать?

Типичные боги, чтоб их всех… Когда им что-то нужно от смертных, так сразу толпой врываются в дом и заливают о великой миссии, а как от них нужна помощь, так не дозовёшься!

Миллион вопросов и ноль ответов. Парацельс устало помассировал вспотевшие виски. А ведь Часовой не единственная проблема! Кто тот маг, использовавший заклинание «Поцелуй Суккуба»?

Неужели конкурент? Прознал про договор Парацельса с Герендом и решил вмешаться? Похитить Геренда и захапать премию Мерлина себе? Или, на худой конец, убить вампироэльфа, чтобы премия не досталась архимагу?

Парацельс замер на месте, до хруста сжав кулаки. Из его груди вырвался клокочущий рык хищника.

Дулю им с маком, а не вампироэльфа!

Парацельс ласково посмотрел на спящего Геренда, как дедушка на любимую внучку. Теперь с вампироэльфа он будет пылинки сдувать, ни на шаг не отходить! Надо бы только выяснить, чем Геренд так недоволен. Как капризная девчонка забрался на стол, ногами только не топал. Что за претензии? Не понравилось, что архимаг решил выпить?

Парацельс покачал головой. У нового женского тела Геренда, случаем, не критические дни? Даже думать о таких вещах не очень удобно, но как ещё объяснить поведение партнёра?

Что касается тёмного мага… Возможно, его махинации не имеют к Парацельсу никакого отношения. Возможно, колдуна плохо обслужили в таверне, таракан в пиво попал, служанка нахамила. Вот и решил поднасрать в ответ. Темные маги, они ж создания с хрупкой психикой, тяжёлыми детскими душевными травмами. Их хлебом не корми — дай отомстить кому-нибудь. Косо посмотришь — враг до конца дней. И всё в таком же духе.

Но лучше выяснить наверняка. Не пристало архимагу полагаться на слепой случай. Только как? Самому вынюхать злоумышленника? Времени нет. Надо побыстрее в башню возвращаться, к Ваське… демоны, он до сих пор с Рыжим не связался, не предупредил! Ох и устроит ему котяра, ох покажет, где архимаги зимуют!

В районе балкона или крыши они зимуют, сам себе ответил Парацельс. На худой конец на коврике под дверью.

Волшебник глубоко вздохнул. Спокойно, Парц, спокойно! Дыши глубже! Да, не хочется решать проблемы! Да, лёгкой и беззаботной жизнью, о которой он мечтает, даже близко не пахнет. Но нельзя останавливаться! На кону премия! Соберись!

Приняв решение, архимаг встал как вкопанный, его глаза полыхнули огнём. Взглядом Парацельс выжег на полу, на деревянных досках пентаграмму призыва, окружив её по периметру ореолом светящихся голубых рун.

Потап такое обращение с его любимой таверной вряд ли одобрит. Но да ничего, потерпит, Парацельс ему уже столько серебра отвалил, хватит, чтобы новую таверну купить. Ну половину таверны точно!

Разглядывая светящуюся пентаграмму, Парацельс недовольно поморщился. Ох, как он не любит всю эту магию призыва! В волшебной академии она всегда давалась ему со скрипом. Да и договариваться Парацельс никогда особо не умел. Ни с людьми, ни с тем более с духами и демонами. Напугать, пригрозить или предложить вместе пропустить кружечку другую — всегда пожалуйста. А всякая хитрая дипломатия… увольте-с.

Но статус архимага обязывает хотя бы по чуть-чуть владеть всеми направлениями магии. Жаль, не все духи и демоны уважают спиртное. Иначе в магии призыва Парацельсу не было бы равных.

Сунув руку в карман, он вытащил последний неиспользованный мешочек с травами, подписанный как «Лепестки цветка папоротника».

— О Скриптинголь, демон тёмных тоннелей и богопротивных знаний, явись и исполни мою волю! — провозгласил Парацельс.

С яркой вспышкой в центре пентаграммы возникло жутковатое существо. Больше всего оно напоминает лысую обезьяну с хвостом ящерицы. Голова — нечто среднее между выбритыми головами волка и крысы. Глаза чёрные, без белка и радужки, такие большие, что в совокупности их видимая часть занимает примерно четверть всей поверхности головы. Вдоль хребта до самого кончика хвоста — короткие, но острые шипы.

Увидев Парацельса, монстрик тут же показал клыки, зашипел рассерженным утюгом. Припав на секунду к полу, он прыгнул на волшебника!

— Я сожру тебя! — взревело существо в полёте, но врезалось в невидимую стену и шлёпнулось на пол. — Аргх-х-х-х!

Вскочив на ноги, монстрик потыкал в преграду когтем, понюхал её и даже лизнул.

— Сожру, как только выберусь, — печально резюмировал он, глядя как его слюна медленно стекает на пол прямо по невидимой стене. — Как же жрать охота!

Голос у монстрика совсем как у человека, высокий приятный баритон с проскальзывающими рычащими нотками. Удивительно.

— Ты не ты, когда голоден, — согласился Парацельс и швырнул демону мешочек с цветком папоротника. — На, перекуси.

Мешочек упал на доски рядом с демоном. Тот недоверчиво обежал его по кругу, осторожно понюхал. Черные глазища демона чуть не выскочили из орбит, он схватил пастью мешочек и проглотил в одно мгновение, даже не жуя!

— Лучше? — спросил Парацельс с лёгкой печалью в голосе. Эх, а он так хотел попить чаёк из цветка папоротника. Пришлось всё скормить демону. Немногие знают, но папоротник для Скриптинголя излюбленное лакомство.

— Лучше! Но всё равно дрянь редкостная! — сказал монстрик, облизывая длинным тонким языком губы, щёки и даже глаза. — Жрать невозможно! Ещё есть?

— Получишь добавки, когда выполнишь мой приказ.

— Я отказываюсь работать в таких условиях! — заявил демон. Он уселся на пол, скрестив задние лапы по-турецки, а передние положил на колени. — Я вольный демон и за еду не работаю!

— И чего же ты хочешь? — хмуро спросил Парацельс. Он как чувствовал, что ритуал призыва ни к чему хорошему не приведёт. Опять договариваться, чесать языками, искать двойное дно в словах… Тьфу!

— Во-первых! — демон загнул палец. — Хочу получить пеню за вызов в неудобное время! Я, знаешь ли, детей укладывал спать и пел им колыбельную про шестьсот шестьдесят шесть откушенных человеческих голов! Малютка Зимферзольда уже зевала во все двести молочных зубиков в трёх рядах. Крошка Рубельдондель уже обслюнявил своей кислотной слюной хитиновый кончик четвёртого хвостика, а она так всегда делает, когда засыпает! А деточка Бохенгердаль всё никак не унималась и измазала колыбельную в своих лавовых какулях… Они быстро твердеют, как их прикажешь отколупывать?

— Пендель ты получишь, а не пеню! — прервал его Парацельс, устав от перечисления демонических отпрысков. — Откуда только слов таких понабрался?

— А ещё я хочу страховку, — добавил демон. — За травмоопасность. И угрозу жизни и здоровью.

— От кого или чего угроза? — прищурился Парацельс. — Если не считать одного волшебника, которого ты упорно выводишь из себя!

— От вулканической скалки моей ненаглядной женушки, конечно! — демона аж передёрнуло. — Ух и прочихвостит она меня за то, что детей вовремя спать не уложил.

Парацельс посмотрел на Скриптинголя с пониманием. Ему тоже предстояло получить свою порцию «добра и любви», только не от жены, а от Васьки.

— Ладно, — кивнул он. — Могу пойти тебе на встречу, отец. Выполнишь задание — щедро награжу тебя и сразу отпущу восвояси.

— А что будет за награда? — полюбопытствовал демон.

— Десять мешочков с цветками папоротника.

— Двадцать!

— Хорошо, пусть будет двадцать, — уступил архимаг.

— А лучше тридцать!

— Эй, лысый, ты не наглей! Архимаг сегодня добр, но даже у него есть предел!

— Ладно, ладно, пусть двадцать. Так чего ты хочешь, волшебник? — последнее слово демон произнёс с нескрываемым отвращением. — Что я должен сделать?

— Где-то час назад в этой таверне неизвестный мне тёмный маг применил заклинание «Поцелуй суккуба» на одну из служанок. Она понаделала нехороших вещей, но сейчас не об этом. Найди колдуна, разнюхай о его планах побольше и всё доложи мне. Самое главное, не попадись. Не хватало ещё, чтобы колдунище что-то заподозрил.

— Обижаешь, волшебник! — демон фыркнул словно лисица. — Чтобы меня, Скриптинголя, заметили? Аха-ха-ха, не родился ещё среди смертных такой проныра!

— Надеюсь, это в тебе говорит большой опыт, а не самоувереность, — хмыкнул Парацельс.

Демон пожал плечами. Дескать, думай что хочешь.

— Где сейчас жертва этого мага? — спросил Скриптинголь. — Служанка?

— Её увели стражники. Сейчас она скорей всего в городском сыске.

— Час от часу не легче, — вздохнул демон.

— Особое внимание удели этой таверне, — добавил Парацельс. — Винный погреб изучи как следует, каждый сантиметр вынюхай. Девчонку, похоже, именно в нём заколдовали.

— Я всё понял, — кивнул демон. — И готов выполнить приказ. Договор используем стандартный?

— Да, — кивнул Парацельс. — Ты согласен с его условиями?

— Да, — подтвердил демон.

Пентаграмма вспыхнула, фиксируя согласие сторон своей магической матрицей. На это у неё ушло несколько секунд. По их истечению матрица и окаймляющие её руны погасли. Больше в них не было нужды.

— Эх, давненько же меня не призывали, — демон осторожно высунул лапу за пределы пентаграммы. Убедившись, что она больше не активна, выскочил на волю и тут же порскнул в самый тёмный угол. — Так бы и сожрал тебя, маг! Жаль, проклятый договор не позволяет.

— Теряешь время, — заметил Парацельс. — Чем раньше начнёшь, тем быстрее закончишь.

— И то верно, — согласился демон.

Он перекувырнулся через голову и превратился в крысу. Сверкнув на Парацельса злобными глазами, она скрылась в щели между досок в полу.

Отлично, подумал Парацельс. Скриптинголь один из лучших демонов-ищеек. Когда нужно кого-то найти и проследить за ним, тут ему нет равных. Единственный минус — очень сложный ритуал призыва, требует кучу энергии. Впрочем, чего-чего, а силы архимагу не занимать.

За размышлениями Парацельс не сразу заметил, что в дверь комнаты кто-то стучится.

— Кто там? — встрепенулся волшебник.

— Мессир Парацельс? — прозвучал из-за двери смутно знакомый женский голос. — Это леди Беатриса Арагонская! Разрешите войти?

Парацельс озадаченно почесал макушку. Вот кого-кого, а Беатрису он точно не ожидал увидеть! С другой стороны он же сам приглашал её на кружечку парцеяда. Неужели леди так быстро разобралась со своими имущественными вопросами?

— Рад видеть вас, леди, — произнёс Парацельс, распахнув дверь. — Оу… какое у вас… необычное платье!

Обнаружившаяся за порогом леди Беатриса сменила вчерашнее роскошное платье на более простое. Вернее, даже не на платье, а на что-то вроде облегающего охотничьего костюма из серой кожи. На поясе ремень с подсумками, на ногах сапоги, на руках уже знакомые волшебнику браслеты с рунами, на шее ожерелья с камнями, из плеч торчат четыре павлиньих пера.

Интересно, зачем она сохранила детали старого платья? Или они не просто украшения, а любимые леди Беатрисой волшебные диковинки? Имеют практическое применение?

В пользу этой теории говорило то, что павлинье перья и прочие красивости на охотничьем костюме — моветон. Хотя кто эту моду разберёт? Её, по мнению Парацельса, придумали только для того, чтобы вытягивать деньги из богатых и не очень богатых дур.

Волшебник вежливо поклонился леди, помня о хороших манерах.

— Взаимно, мессир, — Беатриса поприветствовала архимага реверансом, придержав руками несуществующую юбку.

— Прекрасно выглядите! На охоту собрались?

— Можно сказать и так, — сказала леди. — Я слышала, у вас Часовой немного… похулиганил.

— А, эта мелочь, — небрежно махнул рукой Парацельс. — Он ещё долго не сможет нормально сидеть.

— Нормально сидеть? — леди приподняла бровь. — Хотите сказать, вы победили Часового?

Парацельс уловил в её голове нотки недоверия.

Она что, знает насколько силён Часовой? Откуда?

— Я весьма доступно объяснил ему, чей волшебный жезл больше! — самоуверенно улыбнулся архимаг и небрежно махнул рукой. — Возможно, он забудет дорогу в Чертянск навсегда.

— Гм… Впечатляет. — сомнение в голосе Беатрисы никуда не пропало. — Примите мои поздравления. Видать, слухи о вас не врут.

— Врут, леди, врут. Я намного сильнее!

Как говорится, сам себя не похвалишь — не похвалит никто.

— Приятно слышать, что вы так уверенны в себе. Вы позволите мне войти?

Парацельс вспомнил, что держать даму на пороге не очень вежливо. Но ещё он вспомнил о пентаграме вызова демонов в комнате, спящем Геренде, настаивающихся зельях. Беатриса, конечно, дама продвинутая, но мало ли чего навоображает?

— Боюсь, у меня слегка не прибрано… — начал было архимаг, но леди не дала ему закончить.

— Поверьте, мессир, мы оба знаем, что это не так! — с этими словами леди со скоростью, достойной эльфов, протиснулась между Парацельсом и боковой частью дверной коробки. Архимаг даже не успел глазом моргнуть.

Леди быстро оглядела комнату и остановила взгляд на спящем вампироэльфе.

— Ох, что с милой Геренд? — Беатриса подошла к пострадавшему и положила ему руку на лоб. — С ней будет всё в порядке?

— Её слегка задело, — пояснил архимаг, слегка растерянный из-за наглого поведения Беатрисы. — Но ничего серьёзного. Признаю, мой недосмотр. Даже у Великих случаются осечки.

— А это… — уже забыв о Геренде, Беатриса перевела взгляд на пентаграмму. — Скриптинголя вызывали? Думаете проследить за Часовым?

Парацельс и вовсе дар речи потерял. Ладно артефакты, а про Скриптинголя Беатриса откуда знает? Ритуал вызова этого демона — одно из самых охраняемых таинств и знают о нём очень немногие.

Неужели Геренд прав на счёт неё? Не та, за кого себя выдаёт? Неужели в кои-то веки вампироэльфы попали пальцем в небо?

— Очень похвальные знания, — неторопливо произнёс архимаг. — Для простой… любительницы диковинок.

— Я же говорила, архимаг, я люблю читать умные книги, — обезоруживающе улыбнулась Беатриса.

— Ага. Я так и подумал. Так зачем же вы пришли, леди? Помню, я лично приглашал вас, но, гм… не ожидал, что вы так скоро.

Парацельс выжидательно посмотрел на леди. Она ведь не случайно проболталась про ритуал вызова Скриптинголя. Это намёк — «Я не так проста, мессир, и открыто вам об этом сообщаю».

Если Беатриса такая умница и интеллектуалка, какой хочет казаться, она сделала это не просто так. А с какой-то целью.

Какой?

— Не буду лукавить мессир, — Беатриса посмотрела Парацельсу прямо в глаза. — Тогда, в карете, я не была с вами до конца откровенна. В Чертянск я приехала не для решения имущественных вопросов.

Ага, вот оно что, подумал Парацельс. Похоже, иногда и к вампироэльфам стоит прислушиваться.

— В этом городе, мессир, издавна творится изрядное дерьмо, простите за мой эльфийский, — продолжила Беатриса. — Да что я говорю, вы и сами в этом убедились на личном опыте. Часовой это лишь вершина айсберга. Настоящие проблемы скрыты куда глубже и просто не проявляют себя при свете дня. Почему западные окраины считаются таким гиблым местом? Почему откуда ни возьмись появляются первобытные племена, армии древних королей и все прочие? Почему разномастную нечисть так и тянет магнитом в этот несчастный край? У всего есть первоисточник, причина. И она находится здесь, в Чертянске. Врнее, глубоко под Чертянском.

— Интересные мысли, — Парацельс погладил бороду. Слова леди заинтриговали его. — На чём они основываются?

— Я с удовольствием расскажу вам, — сказала Беатриса. — Только сперва наложу заклинание против прослушки. Не хочу, чтобы наш разговор попал не в те уши.

Леди прошептала заклинание, и вокруг них с Парацельсом словно раскрылся невидимый непроницаемый купол. Звуки, любая магия, большая часть светового спектра — он не пропускал и не выпускал ничего. Изнутри и извне купол выглядел как полупрозрачная дымка, все кто стоял внутри казались размытыми тенями.

Парацельс не мог не отметить мастерство, с которым Беатриса — худенькая серенькая мышка с глазами волчицы — наложила заклинание. Он сам вряд ли сделал бы лучше.

— Получается, вы такая неравнодушная к своей стране девушка, светская львица, умница, красавица, интеллектуалка, — сказал он, — променяли балы и светские рауты на борьбу со злом? Похвально, похвально…

— А почему нет? Такая жизнь намного интереснее, хотя куда опаснее, и требует немалого самопожертвования. Что касается моих выводов — все они основываются на статистике и тщательном изучении всей документации, имеющей отношение к вопросу. Не думаю, что есть смысл углубляться в подробности, на это уйдёт много дней.

Беатриса говорила уверено, не запинаясь и смотрела Парацельсу честно в глаза. Но того не оставляло ощущение, что леди что-то не договаривает. Что-то очень важное.

— Допустим, — кивнул Парацельс. — А что ещё вам рассказала… статистика?

— Вы слышали про легенду о возникновении Чертянска? — спросила леди. — Историю появления города?

— Увы, — Парацельс развёл руками. — История меня никогда особо не привлекала.

— И зря, мессир, в прошлом спрятаны ответы на вопросы в настоящем. Легенда гласит, что раньше на месте города находился вход в подземелье, где устроили своё логово могучие ведьмы и их приспешники. Они совершали набеги на окрестные города и селения, грабили, убивали, похищали людей. Местные лорды пытались им противостоять, но без особого успеха. Многие и вовсе тайком встали под их руку, подкупленные обещаниями вечной молодости и богатства. Дело дошло до того, что на усмирение ведьм и бунтовщиков тогдашний Император отправил значительные силы — армию, несколько рыцарских орденов, магов и инквизиторов. Мятеж был жёстко подавлен, бунтовщики казнены, логово ведьм найдено и выжжено на всю глубину. На месте входа в подземелье основали форт и оставили гарнизон для охраны порядка и спокойствия. Со временем форт превратился в полноценную крепость, а вокруг крепости разросся город, позже названный Чертянском. От древней крепости уже не осталось даже стен, но вход в подземелье ведьм никуда не делся. На сегодняшний день он находится под зданием мэрии, построенной на месте крепости. Я вчера уже успела посетить его и проверила качество защитных чар. Они до сих пор работают отменно, спустя тысячелетия, но боюсь, это ничего не означает.

— Вы считаете, что-то осталось в катакомбах, верно? — спросил Парацельс, уже догадавшийся, куда клонит леди. — Рыцари и инквизиторы не добили? Или не смогли добить?

— Скорей всего не смогли, — сказала Беатриса. — Согласно личным воспоминаниям архимага Просперо, принявшего самое активное участие в битве, они расправились со всеми ведьмами, но встретили в их логове «жуткий неописуемый ужас». Даже архимаг не сумел совладать с ним и ограничился запечатывающим заклинанием Небесные Золотые Врата.

— Серьёзное заклинание, — кивнул Парацельс. — Оно способно удержать даже бога. Самого слабого, дохлого бога, но тем не менее…

— Тогда вы сами понимаете, насколько опасно то, что они там встретили, — сказала Беатриса. — Если использовали настолько могучую магию. Но мне кажется, что и Золотых Врат оказалось мало. Или Просперо наложил их в спешке, или они истончились за прошедшее тысячелетие… так или иначе, вполне вероятно, что «жуткое нечто» потихоньку накрыло западную окраину невидимой сетью. Отсюда и чертовщина, отсюда и аномалии, отсюда и спятивший Часовой. И всё остальное.

— Очень интересно, — Парацельс сам не заметил как пальцами начал завивать бороду в колечки. — Действительно интересно. Но что вы хотите от меня?

— Спуститесь вместе со мной в катакомбы, — отчеканила Беатриса. — Я хочу проверить, верна ли моя теория. Существовал ли «Неописуемый ужас», жив ли он до сих пор. Если это так, уничтожить его.

— Не скрою, весьма заманчивое предложение, — сказал Парацельс. — Настолько заманчивое, что я даже боюсь представить уровень секретности тех архивов, из которых вы брали информацию. И уровень вашего допуска, если он у вас вообще есть.

— Я получила всю информацию строго законным путём, — заверила его Беатриса, честно глядя в глаза.

— Пусть даже так, — сказал Парацельс. — Я не смогу помочь вам. По крайней мере не в ближайшие дни.

— Мессир, вы понимаете уровень угрозы? Если даже архимаг Просперо, ваш коллега, настолько испугался…

— Хм? Архимаг испугался? — хмыкнул Парацельс. — То, что мессир Просперо написал подобное, ещё не означает, что он действительно увидел там неописуемый ужас. Думаю, он был умным человеком и понимал, что его дневники прочитают после его смерти. Он решил отпугнуть охотников за сокровищами и прочих дураков, чтобы лбы себе не порасшибали! Их-то не жалко, пусть бы дохли, но ведь у них жёны, дети. Зачем безотцовщину плодить?

— Как бы то ни было, — Беатриса пожала плечами. — Я более чем уверена, что вопрос с ведьмами наши предшественники не закрыли. Необходимо довести до конца их начинание. Или хотя бы разузнать, не слишком ли прогнил воздух в подземельях. Потому что яд копится уже несколько тысячелетий и если он внезапно вырвется наружу — мало не покажется никому.

— Нет, — повторил Парацельс. — Давайте вернёмся к этому вопросу через недельку. Я всё обдумаю и дам окончательный ответ.

Он бросил короткий взгляд в сторону кровати со спящим Герендом.

Беатриса выглядит огорчённой.

— Вы же так обрадовались, мессир, когда узнали, что Чертянск — рассадник мистики и чертовщины, — предприняла она ещё одну попытку уговорить архимага. — А я вам указываю путь в его сердце, первопричину!

— Боюсь, я и так взвалил на себя слишком много обязанностей. Я хочу лёгкой и беззаботной жизни. Спокойно заниматься магией и наукой. То, во что вы меня хотите впутать, леди, на словах очень заманчиво, но сулит кучу проблем.

— Простые люди страдают, мессир, простые подданные Империи. Каждую секунду разрушаются судьбы. Вы не хотите помочь?

Мысленно Парацельс закатил глаза. Ну конечно, если тебе что-то от кого-то очень нужно, обязательно дави на жалость, вспоминай про страдания простого народа!

— Конечно хочу! Покажите мне монстрика, я его быстренько завалю. Нет монстрика? Тогда извините, тратить время на сомнительные подземелья я не хочу. Либо обращайтесь через неделю, когда я стану посвободнее.

— Времени нет, мессир. Боюсь счёт идёт уже даже не на дни, а часы, — леди покачала головой. — Чем быстрее мы начнём, тем лучше.

— Тогда поищите другого волшебника, не такого занятого, — отрезал Парацельс и скрестил руки на груди, давая понять, что разговор окончен.

Беатриса печально вздохнула. В её глазах неприкрытое разочарование.

— Вы недавно говорили, что хотите знать, кто я на самом деле, мессир? — спросила она.

— Если честно, то нет. Мне вообще вас перехотелось видеть, уж извините за честность, леди. Но раз уж начали, давайте дойдём до конца.

— Тогда позвольте представиться заново, — Беатриса подняла правую руку, продемонстрировав ладонь архимагу. Тот, взглянув на линию жизни леди, вполне обычную, непримечательную, удивлённо приподнял брови, не понимая, чего Беатриса добивается. Внезапно на ладони женщины вспыхнул огнём невидимый ранее символ — буква «I» перечёркнутая тремя горизонтальными линиями и заключенная в контур в виде языка пламени.

Символ инквизиции.

— Инквизитор третьего ранга Беатриса Лигия Арагонская, — представилась леди. — Тайное прозвище «стриж».

ГЛАВА 7

— Фу! — Парацельс аж отодвинулся. На его лице мелькнуло брезгливое выражение, словно он случайно вступил во что-то липкое и пахучее. — Какое разочарование!

— Где разочарование? — удивилась Беатриса, оглядываясь по сторонам. Символ на её ладони погас, и леди опустила руку.

— Передо мной стоит! Я-то думал, вы милая и приятная женщина. Вон столько про артефакторику знаете! А вы! Эх… Мерзкий инквизитор, — сокрушённо сообщил Парацельс.

— Вполне себе симпатичный, как по мне, — Беатриса мельком взглянула на своё отражение в тазике с водой. Она ничем не показала, что фраза «мерзкий инквизитор» её как-то обидела. Видать, слышала и пожёстче эпитеты. — Кто-то должен жечь костры, архимаг. Без огня людей растерзают звери.

— Так вы их зажигаете через одно место! — продолжал возмущаться Парацельс. — Тепла чуточку, зато вони и дыма — сколько хочешь! Дров перевели уйму, а волки в овечьих шкурках только плодятся и хохочут над вами во всю пасть! А вы только и можете, что настоящих овечек в волчьи шкуры рядить, да красивые отчёты рисовать!

— Полагаю, спор о правильном разведении костров лучше перенести на более удобное время. Как вы уже поняли, я интересовалась ситуацией на западных окраинах не из личного интереса, а по долгу службы. Вам известно, что зверя сначала необходимо выследить, прежде чем ловить?

— Зачем ловить, когда можно сразу по башке ему? — прямолинейно сказал Парацельс.

— А если зверь прячется и ничем не выдаёт своего присутствия?

— Тогда не знаю. Если не получается поймать за хвост, то подождать, когда он обнаглеет и сам вылезет.

— Когда он обнаглеет, боюсь, будет уже поздно. Для нас поздно. — леди вздохнула. — Вам известно про самое сильное оружие инквизиции?

— Умение чесать языком?

— Статистика. Я уже говорила. Знаете, как долго длится вся эта чертовщина на западных окраинах?

— И знать не хочу.

— Согласно статистическим данным, первые аномалии появились не менее тысячи лет назад.

— Прямо чувствуется, что инквизиция не спит!

— Оставьте сарказм, мессир, — поморщилась Беатриса. — Всё это время наш вероятный враг копил силы. Мы должны спуститься в бывшее логово ведьм и как следует всё вынюхать. Немедленно.

— Избавьте меня от ваших инквизиторских игр. Я уже сказал, что не буду вам помогать. Зачем вы тратите моё время?

— Потому что без вас, как бы не хотелось этого признавать, мне не справится, — леди Беатриса развела руками. — Мы недооценили угрозу. Одного инквизитора в моём лице слишком мало.

— Ну вы не перебарщивайте с образом слабой женщины, — проворчал волшебник. — Я прекрасно понимаю, на что способен инквизитор даже третьего ранга.

— Как можно? Я исхожу исключительно из объективной оценки происходящего! — обиделась леди. — Кроме того, вы верите в случайности, архимаг?

— Не верил ровно до тех пор, пока один дракон не выдал по мне полный залп с первой попытки, — сказал Парацельс. — Обычно это им удаётся в одном случае из ста. Либо это случайность, либо глобальный заговор мироздания против меня лично, а это бред.

— Рада слышать. У инквизиции, как вам наверняка известно, в каждом городе действует своя сеть оповестителей. О том, что я скоро прибуду в город, знали только наши люди, мэр и несколько его доверенных человек. И что же в итоге? В итоге на меня совершенно «случайно» нападает колдун, достаточно сильный, чтобы справится с инквизитором. Какова вероятность, что я столкнулась с ним случайно?

— Такая себе, — признал Парацельс. — Незначительная.

— Я о том же. В этом городе я могу доверять только вам, мессир.

— А вдруг я тоже здесь неслучайно? — хмыкнул Парацельс. — Откуда вы знаете, что я не один из этих самых?

— Ваша репутация, — не моргнув глазом ответила Беатриса. — Вы известны как преданный слуга Его Императорского Величества. Пусть и скандалист, вольнодумец, алкоголик, нарушитель законов…

— Эй, эй! — возмутился Парацельс. — Я бы попросил! Почему сразу алкоголик?!

— Я просто цитирую описание из нашего досье в архиве… — Беатриса наивно похлопала ресницами.

— Писал явно мой недруг, — буркнул Парацельс. — Я много кому в инквизиции мозоли отдавил. Хотя про верность Императору в досье сказано верно. За Импи я хоть в огонь!

— За Импи? — переспросила леди. — Мне послышалось или вы назвали Императора Импи?

— Да, вам послышалось, — после короткого раздумья решил Парацельс. — Под этим куполом душно становится, мы уже очень долго болтаем, вам не кажется?

— Как скажете, — Беатриса неопределённо мотнула головой. — Так вы поможете?

— Нет. Вы инквизиция, у вас людей и ресурсов больше, чем у кого-либо.

— Но у нас нет архимагов.

— А вы что хотели, когда магов на кострах жгли, что после этого к вам одарённые волшебники побегут с распростёртыми объятиями?

В глазах Бетрисы впервые за время разговора появилось грозное и суровое выражение. С таким лицом отправляют еретиков на костёр.

— Я понимаю, мессир, что в Империи вы одно из высших должностных лиц. Пусть вас и не особо интересуют политика и подковёрные игры. Вы достаточно сильны и весьма полезны Империи, и можете позволить себе не участвовать в гонке за властью и влиянием. Архимаг один из Верховных Лордов Империи наряду с Лордом-Администратором, Великим Инквизитором, Патриархом, Лордом-Маршалом и другими влиятельными личностями. Лично приказывать вам может разве что Император. Но и я, как не крути, инквизитор. Для защиты Империи и борьбы с ересью нам дарованы особые привилегии. Я официально прошу вас о содействии на основе параграфа четыре пункта пять дробь три Кодекса Огня и Молота.

Парацельс скривился, словно целиком проглотил лимон.

— Я отказываюсь на основе тринадцатого пункта Хартии Вольности Магов, — попытался отбиться он.

— Чтобы использовать тринадцатый пункт Хартии нужны очень веские основания. У вас они есть? — любезно спросила Беатриса.

— Да! У меня вапироэльф нерасколдованый лежит. И я помимо него по уши в долгах и проблемах.

Мысленно Парацельс стукнул себя по лбу! Проговорился про Геренда, дуралей!

Но леди, видимо, не придала значения его последним словам.

— Сочувствую, мессир, но я не могу принять ваши доводы. Вопрос безопасность подданных Его Императорского Величества.

— Тогда я просто отказываюсь. Идите лесом, леди инквизитор, и решайте свои проблемы сами. Инквизиция получает из казны вдвое больше инвестиций, чем Совет Магов. Вдвое! На что уходят деньги? Почему вы вечно мобилизуете других для выполнения своих прямых обязанностей?

— Этот спор заходит в тупик, мессир. Скажу, что если вы откажитесь, я буду вынуждена доложить об этом своему руководству. В лучшем случае вы изведёте гору бумаги на объяснительные записки. В худшем же… — она вздохнула. — На всё воля Императора. Он, на сколько мне известно, не очень доволен вами в последнее время.

Парацельс молча сверлил её взглядом. Обстановка накалилась. Демон Скриптинголь, наблюдавший за непроницаемой сферой через щель в полу, весь покрылся потом. Он не слышал, о чём говорили Парацельс и леди, продолжая наблюдать чисто из любопытства, но всё равно почувствовал нарастающее напряжение. Демон не мог отделаться от ощущения, что он словно настоящая крыса, рядом с которой выясняют отношения слон и носорог.

— Что ж, — наконец, произнёс Парацельс. — Думаю, я могу пойти навстречу вам в вашем вопросе.

— Это всё, о чём я прошу! — улыбнулась леди. — Просто небольшая помощь!

— Но с одним условием! — перебил её Парацельс. — Всё, что мы найдём в подземельях, от магических книг до «жутких сущностей» — всё отходит под руку Совету Магов! Мы будем изучать все находки. И отчёты по ним писать будем тоже мы!

Настала очередь леди Беатрисы скривится так, словно она съела лимон.

— Не могу вам обещать, мессир. Такие решения не в моей компетенции. Нужно согласие моих более старших товарищей.

— Ну так получите его, — пожал плечами Парацельс. — У вас наверняка есть способ быстро связаться с коллегами, без всякой голубиной почты. Я лучше в бумагах зароюсь, чем отдам вам хоть одну книгу из того подземелья.

Инквизитор неохотно кивнула.

Парацельс и Беатриса обсудили некоторые технические детали предстоящего спуска в подземелья. Договорились о начале мероприятия — утро завтрашнего дня. Беатриса возьмёт с собой несколько рыцарей из свиты и проводника из местных. Парацельса будет сопровождать Геренд. Не то, чтобы вампироэльф сильно нужен — просто архимаг не хотел оставлять его одного, особенно когда поблизости крутится тёмный маг.

Наконец, все организационные вопросы улажены. Беатриса, мило улыбнувшись Парацельсу на прощание, покинула комнату. Глубоко вдохнув, архимаг надул щёки и ме-е-е-едленно выпустил из лёгких воздух.

Серьезно, он так в битве с Часовым не напрягался, как сейчас во время разговора с инквизитором!

Время летело со скоростью пикирующего сокола. Парацельс работал над зельями и периодически медитировал, доводя состояние своего астрального тела до идеала. Геренд спал, изредка выдавал носом замысловатые мелодичные рулады, как только эльфы и умеют. Конечно, до полноценных эльфийских песен и баллад сопение вампироэльфа сильно не дотягивало. Шелеста травы, пения птиц, эха гор и тем более света звёзд в сопении не разобрать, разве что свист ветра слышится да изредка проступает тоска по безвозвратно ушедшим изначальным временам…

Парацельс не возражал против сопения, напротив, оно умиротворяло, позволяло полностью погрузится в медитацию. Когда Парацельс почувствовал, что почти достиг просветления, он отважился выйти на связь с Васькой.

Склонившись над деревянным тазиком с водой, Парацельс прочитал заклинание, двигая руками с растопыренными пальцами, словно мешал тесто. Мутная вода осветилась изнутри и в ней отразился крупный рыжий кот.

В поварском колпаке и с черпаком в лапах Васька стоит на стуле у плиты. Перед ним в кастрюле вспучивается огромными пузырями жутковатая зелёная бурда. С довольным видом кот мешает варево черпаком, что-то мурлыкая под нос.

— Вася, привет! — позвал его Парацельс, стараясь улыбаться как можно дружелюбнее. — Ух, сколько мы с тобой не виделись!

Кот прекратил мешать бурду и начал медленно поворачивать голову, пока не встретился взглядом с Парацельсом.

— Привет, — ровно сказал Васька. — А я-то всё гадаю, когда же ты объявишься?

— Да скоро, думаю, очень скоро! Как у нас в башне со свежим воздухом? — Парацельс решил сразу же проявить беспокойство об оставленных делах.

— Хреново, — сообщил кот. — Проблемы, в отличии от тебя, никуда не делись! Хотя вот Зелёную Слизь удалось успокоить, — кот бросил быстрый взгляд на варево. — Она же не представляла для твоих изысканий какой-то особой ценности?

— Да не особо, — Парацельс не обратил внимания на подозрительное поведение кота.

В вареве набух и лопнул пузырь, издав тихий странный звук похожий на фразу «Памагите!»

— Ну и славно, — кот помешал варево.

— Вась, я понимаю, что поступил не лучшим образом, — Парацельс перешёл к главной теме разговора. — Но на то были причины! Мне подвернулся уникальный шанс заполучить премию Мерлина! — Парацельс с важным видом ткнул пальцем в потолок.

— Это как в прошлый раз, когда ты демонстрировал комиссии свой регулятор погоды, а он вместо дождика вызвал наводнение и всех смыло? — скептически сказал кот.

— Не-е-е! В этот раз намного лучше! — заверил Ваську Парацельс. — Мне удалось расколдовать вампира обратно в человека!

— Да ладно? — Васька навострил уши. — Врешь небось? Вампир это как мужеложец, клеймо на всю жизнь!

— Могучие чары архимага отныне способны выправить ориентацию любому вампиру! Та-дам! — он указала на спящего Геренда. — Вот! Первый успешный подопытный образец! Зовут Геренд. И он на самом деле мужчина! На сиськи не обращай внимание, это временно — небольшой побочный эффект. Благодаря ему мне поднесут премию и кучу денег на блюдечке! Остались только мелочи — восстановить текст заклинания и по возможности вправить Геренду сиськи назад.

Глаза у Васьки с каждым словом Парацельса становились всё больше и больше, пока не стали как плошки.

— Мне всё равно, с кем ты вершишь свои амурные делишки, извращенец, — сказал Васька. — Пока результата нет, это лишь слова. Меня больше волнует то, что твой подопытный эльф или эльфийка забрался на кровать в уличных башмаках! — кот ткнул лапой в Геренда. — Смысл лечится от вампиризма, если ты свинья?

— Так это я его уложил, — признался Парацельс. — Он немного в драке пострадал.

— Смысл лечится от вампиризма, если лечащий врач даже ботинки с пациента не снимает? — кот обречённо махнул лапой. — И укладывает его в кровать, кишащую клопами! Мне даже отсюда видно, как одеяло шевелится!

— Да ты преувеличиваешь! — Парацельс обеспокоенно посмотрел на кровать. — Ничего оно не шевелится! Так… чуть-чуть подёргивается.

— Короче говоря! — подвёл итог Васька. — К вечеру жду тебя и твоего вампироэльфа в башне! И чтоб никаких отговорок! Ты же не забыл ещё заклинание телепортации?

— Не, к вечеру не получится, — Парацельс вспомнил о договоре с Беатрисой. — Даже к вечеру завтрашнего дня скорее всего. Меня тут один инквизитор наглый взял в оборот.

— Пошли его ко всем чертям! А если не пойдёт, дай ему по башке для ускорения мыслительного процесса! — кот вздыбил шерсть на загривке и взмахнул черпаком, словно мечом.

— Ой, Васян, не слышу, что ты говоришь! — Парацельс незаметно толкнул таз, и вода пошла рябью. — Тут такая плохая связь в этом Чертянске, ни черта не ловит! Поговорим как я вернусь!

Он щёлкнул пальцами, и изображение кота в воде исчезло.

В глазах Васьки, оставшегося на кухне в одиночестве, мелькнули зловещие огоньки.

— Что ж… — негромко произнёс он. — Похоже, мне придётся лично взяться за дело и вывести ещё одного паразита. В этот раз — кровососущего. Надо подыскать мухобойку побольше…

Утро завтрашнего дня выдалось пасмурным — впрочем, обычное дело для Чертянска. С неба падают редкие капли дождя, а смог на городом, жадно всасывая дым из труб мануфактур, казалось, опустился совсем низко, почти касается крыш домов.

Лучше погодки для увлекательного незапланированного приключения не придумать!

Этой ночью Парацельс не ложился спать и, волевым усилием переборов лень, занимался зельями. Зарядившись «кофейным» заклинанием, он усиленно трудился ночь на пролёт и успел приготовить и укрепляющее и восстанавливающее зелья до первых петухов.

Кружку с укрепляющим зельем он осушил до дна, в кружке с восстанавливающим оставил один глоток для Геренда. Вытерев рот, Парацельс прислушался к ощущениям и улыбнулся — астральное тело просто поёт и пляшет, потоки силы циркулируют без сбоев и задержек.

Архимаг готов творить чудеса как никогда!

Поразмыслив, Парацельс решил, что способен осилить и заклинание телепортации. Даже на очень большое расстояние. Волшебник бросил взгляд на спящего Геренда и всерьёз задумался над вариантом перенестись прямо сейчас в башню. А Беатриса пусть сама по канализации крыс гоняет.

Идея выглядела очень заманчиво, но Парацельс усилием воли отогнал её. Инквизиторы не те ребята с кем стоит шутить. Один раз обидишь такого — потом всю жизнь палки в колёса вставлять будет. И ладно палки, особо мстительные не пожалеют даже стволы столетних дубов.

Парацельсу не хотелось проверять, сильно ли Беатриса мстительная или не очень.

Едва Геренд проснулся, Парацельс сразу сунул ему под нос кружку с восстанавливающим зельем. Вампироэльф долго отнекивался, местами даже сопротивлялся, но Парацельс под «кофейным» заклинанием был очень убедителен и настойчив.

Геренд сделал глоток, лицо его порозовело, тусклые глаза стали чуть ярче. Его самочувствие однозначно улучшилось, но вместо «спасибо» Геренд потребовал у Парацельса немедленно рассказать, что произошло за то время, пока вампироэльф спал.

Архимаг рассказал всё, как было. Про Часового, про неизвестного тёмного мага, про разговор с Васькой и леди Беатрисой. Умолчал только про то, что леди не просто светская львица, а аж целый инквизитор.

Вряд ли Беатрисе понравится, что Парацельс разбалтывает её секреты. Пусть даже Геренд и сам говорил, что о чём-то догадывается.

— Так переноси нас в башню, чего думать? — воскликнул Геренд. Он поднялся с кровати и энергично чесал то руки, то ноги, то бока. За день и ночь он не только отоспался, но и изрядно накормил клопов.

— Нельзя, — вздохнул Пароацельс. Он стоял у окна, подперев рукой подбородок, и глядел на город. — Ты был прав на счёт Беатрисы, она взяла меня в оборот. Если я откажу ей, она может устроить мне неприятности.

— И что, никак не отвертеться? — недоверчиво спросил Геренд.

— Никак, — снова вздохнул архимаг. — Если откажу сейчас, она выскочит с ещё большими проблемами чуть позже. Лучше сделать, как она просит, а потом заняться тобой.

— Тебе видней, — выдержав небольшую паузу сказал Геренд. Обернувшись, Парацельс задумчиво взглянул на него. Волшебник ожидал, что сейчас вампироэльф снова начнёт качать права, но тот со счастливым лицом маньяка вытряхивал из одеяла клопов на пол и давил их.

Успокоился, когда Парацельс рассказал про готовое к использование заклинание телепортации?

— Кроме того, — добавил волшебник. — Ты идёшь с нами.

— Что? — озадаченно переспросил Геренд. Он даже прекратил давить клопов.

— Не хочу оставлять тебя одного, когда тут всякие тёмные маги шастают, — пояснил волшебник. — Знаю, в подземелье ведьм тоже не сладко, но там ты будешь под моим присмотром. Я для тебя даже амулет защитный сделал.

Парацельс подошёл к Геренду и протянул ему «амулет» — согнутый вдвое гвоздь на верёвочке.

— Вот, вершина моей магической мысли! — гордо сказал Парацельс. — Не смотри, что амулет неказист! Я впихнул в него кучу защитных чар! Есть даже трёхзарядное заклинание регенерации! Оно восстановит носителя, даже если его размажет в лепёшку! Будешь как новенький!

— Надеюсь, до этого не дойдёт, — буркнул Геренд, надевая амулет-гвоздь на шею. — Парц, ну не мог что цивильное подобрать? Почему обязательно гвоздь?

— Что под руку попало, то и использовал, — сказал Парацельс. — Ты вроде сам настаивал, чтобы всё внимание я уделял решению твоей главной проблемы. Вот я и готовил зелья, про красоту не думал.

— Занимаешься моей проблемой? — Геренд бросил на Парацельса уничижительный взгляд, каким только эльфы могут смотреть на младшие глупые расы. — Результата пока особо не видно.

Но Парацельс оказался не лыком шит.

— Всё будет, но не сразу! — он ответил пронизывающим колючим взглядом, от которого поймал инфаркт не один студент-магик. — Не волнуйся, ты в надёжных руках! Как только я доберусь до своей лаборатории, сразу сделаю из тебя человека! Тьфу… вампироэльфа то есть. Но даже если у меня ничего не получится, что почти невозможно, тебе не следует расстраиваться!

— Как это не следует? — аж отшатнулся Геренд. — Да я лучше из башни на мостовую сразу, чем так жить!

— В твоём нынешнем положении тоже есть хорошие стороны! — решил «подбодрить» его Парацельс. — Посуди сам, ты эльф, но в то же время вампир! В душе! В мужском и женском вариантах одновременно! Оживший идеал! Четыре в одном! Все юные романтичные создания от двенадцати до восьмидесяти на тебя молиться будут! А если ты превратишься назад, всех сразу отпугнёт твоя великолепная лысина. На твоё счастье я знаю рецепт отличного снадобья для роста волос! У него, правда, есть один побочный эффект — глаза начинают немного косить в разные стороны, но красота, как известно, требует жертв…

— Парц, я тебя сейчас убью… — зарычал Геренд.

— Я просто пытаюсь подбодрить тебя!

Надо ли уточнять, что к моменту, когда они в условное время встретились с Беатрисой, Геренд не разговаривал с Парацельсом уже несколько часов?

В мэрии, кажется, и вовсе никто не подозревал о существовании подвала. Горничные занимались уборкой верхних этажей, а что там происходило в подвалах, где ещё древние воины хранили оружие и припасы, они знать не знали. Мэр, дородный мужчина с двойным подбородком, лебезил перед Беатрисой так, словно от той зависела не только его карьера, но и жизнь.

Подвал в мэрии, где находится плита, никто не посещал уже много лет. Ведущий в подвал узкий коридор так зарос паутиной, что обычный человек запутался бы в ней словно муха. Парацельсу пришлось сжечь её.

Вход в подземелья ведьм представлял собой простую прямоугольную металлическую плиту, впаянную магий под углом в каменную породу. Никаких тебе предупреждающих надписей, вроде «Под этой плитой покоится древнее зло, не подходи, хуже будет!».

С другой стороны, зачем нужны надписи, если на плите лежат защитные чары, такие мощные, что даже бег времени, ветер тысячелетий не развеял их. И даже не особо ослабил.

Парацельс стоит перед плитой и шевелит бровями. Его лоб рассекают морщины в три ряда, пальцы сцепленных на животе рук ритмично шевелятся в такт мыслям архимага.

— Добротные чары, — наконец сказал он. — Чувствуется рука мастера! Не удивлюсь, если мессир Просперо поработал.

— Ну вы же осилите их, мессир? — спросила стоявшая рядом Беатриса. — Вы ведь тоже архимаг, как и Просперо.

— Я не просто «тоже архимаг», я самый могучий из всех, что были, если и будут, — похвалил себя Парацельс, не отрывая взгляда от плиты. — Суть магии такова, что не бывает ситуаций, когда «всё и сразу». Либо я аккуратно снимаю чары, но на это уйдёт много времени. Либо я сразу пробью эту дверь грубой силой, но тоннель может завалить и придётся потратить время на разбор завала.

Кроме Парацельса и Беатрисы в подвале находятся ещё четверо. Геренд — этот по старой вампирской привычке замер в самом тёмном углу и ни с кем не разговаривает. Платье он сменил на кожаный костюм, любезно пожертвованный леди Беатрисой. Два рыцаря из свиты леди Беатрисы, Дик и Гарри — тоже не разговорчивы. Они всегда подле госпожи, готовые защищать её от любой опасности. Зато четвёртый член отряда — гном, которого все зовут Кочерыжка — трещит без умолку сразу за четверых.

— Авторитетно заявляю — порода вокруг весьма твёрдая, едрить её в кочерыжку! — пробасил гном. — Добротная, крепкая! Не знаю как на счёт архимага, но даже картелю рудокопов пришлось бы с ней повозится!

Кочерыжка низкорослый, человеку примерно по грудь, но широкий как бочка. Из одежды — широкие штаны на подтяжках, серая рубаха и резиновые сапоги. Из-под каски со встроенным камнем-огневиком выбиваются пряди жёстких тёмных волос, собранных на затылке в хвост. Здоровый нос-картошка держит каску спереди, не давая сползти на лицо. Широкая пышная борода растёт прямо от глаз, маленьких и почти незаметных, и опускается до груди.

Кочерыжка стоит рядом с Парацельсом и смотрит на зачарованную плиту, сунув руки в карманы, так что наружу торчат только большие пальцы.

Гном топнул по каменной плите пола и словно к чему-то прислушался.

— Ага… ага… ага, едрить его в кочерыжку! — воскликнул он. — Можете жахать, мессир архимаг, я разрешаю. Жахайте сильно, но очень осторожно, точечно. Я бы даже сказал деликатно, нежно и с любовью. Порода крепкая, но ранимая. Должна выдержать, но кто ж там знает вашу архимажью силушку, едрить её в кочерыжку?

Работает Кочерыжка в городской канализационной службе и отвечает, как можно догадаться по названию, за работу канализационного трубопровода. В том, что канализация Чертянска худо-бедно, но работает — его немала заслуга. В условиях ограниченного финансирования гном ухитрялся мастерски направлять потоки отходов жизнедеятельности за пределы города, не позволяя всей этой «красоте» одним прекрасным днём выплеснутся на мостовую.

Неизвестно, что Беатриса пообещала Кочерыжке за помощь, но смотрел он на неё такими благодарными глазами, что невооруженным глазом было видно — в лепёшку расшибётся, а леди угодит.

— Мы так-то у меня на родине обычно по старинке такие вопросы решаем, — продолжал болтать Кочерыжка. — Сколачиваем бригаду из крепких ребят, всем в зубы кирки и натравливаем на преграду! И знаете что? Не завидую я той гранитной породе, что встанет между гномом и обеденным перерывом, едрить его в кочерыжку!

— А я не завидую тому, кто встанет между архимагом и премией Мерлина! — заявил Парацельс. — Так, все покиньте помещение! Не хочу кого-то задеть своим великолепием!

Беатриса, Геренд, Кочерыжка и рыцари отошли по коридору назад и спрятались за поворотом. Шутки шутками, а никому не хотелось испытать силу «великолепия» архимага.

— Так, так, — донёсся голос Парацельса, — С чего бы нам начать? Что лучше всего работает против защиты данного типа? А чёрт с ним, отведаешь полное меню! ФАЕРБОЛ!

Взрыв! Здание мэрии содрогнулось до основания. Всех членов отряда захлестнули потоки обжигающе горячего воздуха. Камни стен, потолка и пола накалились так, что даже толстые подошвы сапог не спасали от жара.

— Я ж точечно сказал жахать, едрить в кочерыжку! — взвыл Кочерыжка, подпрыгивая то на одной ноге, то на другой. В резиновых сапогах ему приходилось особенно туго.

— У всех у нас разные понятия точечности, — послышался раздраженный голос Парацельса.

— Мессир, как там поживает проход в подземелье? — спросила Беатриса. Она единственная стояла спокойно на месте, защищённая от жары магией своих любимых диковинок.

— Хорошо поживает, едрить её в кочерыжку! — откликнулся Парацельс. — Тьфу! Понахватался фразочек!

— Хорошо поживает, это значит, ничего не вышло? — уточнила леди.

— Именно! Целёхонькая зараза, ни царапинки! Даже не нагрелась! — крикнул архимаг. — Камни вокруг до красна раскалились, а ей хоть бы хны! Холодная! Зараза! Ну ничего! И не такие орешки щёлкали!

— Дак, мессир архимаг! Вы бейте не по двери, а по камням вокруг неё! — крикнул Кочерыжка. — Камни хуже чары держат чем металл! Они верно повыветрились за столько-то лет, едрить их в кочерыжку!

— Архимаги не ищут лёгких путей! — Парацельс был непреклонен. Его гордость задели, и волшебник хотел идти до конца. — БОЖЕСТВЕННЫЙ РАЗРЕЗ!

Жуткие скрежещущие звуки заставили уши всех присутствующих сворачиваться в трубочки, а лица кривится в болезненных гримасах. Особенно туго пришлось Геренду с его обострённым эльфийским слухом. Заткнув пальцами уши, бывший вампир убежал ещё дальше по коридору, скрывшись из виду.

— Мне как будто ложкой из черепушки мозги вычёрпывают, — пожаловался Кочерыжка, затыкая уши бородой.

Спустя пять минут жуткий скрежет прекратился, сменившись тишиной.

— Мессир? — спросила Беатриса. — Есть результат?

— НЕТ! — рявкнул Парацельс в ответ.

— Мессир, может мне вам помочь? — предложила свои услуги Беатриса. — У меня с собой есть парочка… мощных диковинок. Как раз для таких случаев.

В ответ Парацельс взревел раненым зверем:

— КИСЛОТА КРАКЕРА!!!

Послышалось громкое шипение, словно кто-то случайно пролил на пол бадью с серной кислотой. Вместе со звуками до отряда добралась и жуткая кислотная вонь, разрывающая обонятельные рецепторы на части. Леди не выдержала и, крепко зажав нос, убежала по коридору следом за Герендом. Гном проводил её снисходительным взглядом.

— В нашей Чертянской канализации запашок поядрёнее будет, едрить его в кочерыжку! Ох уж эти девицы изнеженные, — сообщил он Гарри и Дику. Те терпели вонь с истинно рыцарской стойкостью, на каменных лицах не шевелился ни один мускул. — Как, значит, гадить, пардон за мой эльфийский, так они первые, а как лицом к лицу столкнуться с делом задниц своих, так сразу Кочерыжка приди, помоги!

Он демонстративно вдохнул всей грудью. Но что-то пошло не так, и лицо гнома мигом позеленело. Схватившись за рот, он припустил следом за девушками.

Гарри и Дик с грустью переглянулись. Им тоже хотелось уйти отсюда куда подальше, но приказ леди Беатрисы был однозначен — от архимага далеко не отходить!

Приходилось терпеть.

— ЛЕДЯНОЙ СМЕРЧЬ! — продолжал разорятся Парацельс. — ЖУКИ-ЖЕЛЕЗОТОЧЦЫ! КУСТ-МЕТАЛОЛЮБ!

Стены, пол, потолок и доспехи рыцарей покрылись хрустящей ледяной коркой. Откуда ни возьмись с противным гулом налетели мелкие приставучие жуки, от которых пришлось отмахиваться перчатками. Словно всего этот было мало, доспехи рыцарей начали выпускать побеги, усыпанные милыми розовыми цветочками.

— Какой позор, — равнодушно произнёс Дик, отмахиваясь от жуков.

— Угу, — ответил Гарри, меланхолично срезая побеги с доспехов кинжалом.

— До чего же ты сегодня болтливый, — неодобрительно посмотрел на товарища Дик.

— АРГХ-Х-Х-Х-Х!!! — пуще прежнего взревел Парацельс. Рыцари замерли. Это сейчас был вопль ярости или особо злобное заклинание?

И тут Парацельс издал совсем уж жуткий нечленораздельный вопль, отдалённо похожий на «ХЭППИТРИФРЕНДС!».

Дик и Гарри напряглись, подсознательно ожидая или очередной взрыв или магическую мерзость. Но ничего не происходило. Рыцари разобрали только негромкие странные звуки, словно Парацельс вдруг начал говорить сам с собой десятком тоненьких писклявых голосков.

— Мессир? — позвал Дик. — У вас всё хорошо?

Нет ответа.

— Мессир?

Тишина. Только тоненький смеющийся писк на грани слуха. Может это просто нервы шалят?

Рыцари растерянно переглянулись. Леди не с ними, вернётся неизвестно когда. Что делать? На счёт архимага они получили абсолютно чёткие инструкции — далеко не отходить, следить в оба глаза и сдувать пылинки, если потребуется.

Другое дело, что архимаг сам с кого хочешь сдует пылинки. Вернее, сдует любого как пылинку.

Так и не дозвавшись архимага, рыцари решили посмотреть, как там у него дела. И на свою голову посмотрели…

Их дружный вопль ужаса хоть и уступал по громкости разрушительной магии Парацельса, но за душу брал куда сильнее.

Вскоре назад вернулись Беатриса, Геренд и Кочерыжка, успевшие привести себя в порядок. Первым делом они тоже решили проверить, как дела у архимага.

— Мессир? — позвала Беатриса, удивлённая отсутствием рыцарей на посту. — Как успехи?

— Всё отлично! — послышался бодрый голос Парацельса. — Я таки пробил эту мразь! Можете заходить!

Комната со входом в подземелье выглядит так, словно тысяча лет в ней бушевала война магов с применением всех видов запрещённой магии. Стены пол и потолок во многих местах оплавлены, покрыты толстым слоем сажи в перемешку с какой-то липкой тошнотворно пахнущей мерзостью. Под ногами хрустят непонятно откуда взявшиеся в подвале жуки. То тут то там из камня растёт что-то вроде плюща с милыми розовыми цветочками. Стены местами щедро забрызганы чем-то красным, похожим на кровь. Но во мраке подвала никто не обратил на это внимания.

В металлической плите, преграждающей вход в подземелье, зияет сквозная дыра. Толстый слой заколдованного метала пробило насквозь, словно тонкую бумагу. На рваных краях дыры запеклась багровая корочка, словно плиту пробило чем-то… живым? Из плоти и крови?

— О! Отличная работа, мессир! — поздравила Парацельса Беатриса. — Впрочем другого я от вас и не ожида…

Беатриса не договорила, увидев своих рыцарей. Дик и Гарри сидели в дальнем углу, обняв руками колени и тряслись как листья на ветру.

— Милые лесные зверюшки… Милые лесные зверюшки… Милые лесные зверюшки… — словно мантру повторяли они.

— Дик! Гарри! Что с вами? — воскликнула леди.

— С ними вышла небольшая оказия, — Парацельс, чувствуя себя виноватым, скручивал пальцами бороду в колечки. — Слишком любопытными оказались. Пошли меня проведать, когда заклинание только разворачивалось во всю мощь.

— С ними всё будет хорошо? — леди быстро осмотрела своих подчинённых на предмет ран, ушибов и прочих повреждений. Но оба рыцаря были здоровы. Только очень сильно напуганы.

— Да что с ними будет? — махнул рукой Парацельс. — Здоровые крепкие ребята, хотя, после того, что они увидели, с головой действительно возможны проблемы. А ведь я предупреждал, чтобы держались на расстоянии!

— Печально, — Беатриса недовольно покачала головой.

— Возьмете с собой других рыцарей? — спросил Парацельс. — У вас их ещё много в запасе.

— Нет, — Беатриса мотнула головой. — Остальные сейчас выполняют свои мисси в разных концах Чертянска. У нас нет времени ждать, каждый час на счету. Идём без них.

— Как скажете, — пожал плечами Парацельс. — Вы главная в этой экспедиции.

Первым идёт Кочерыжка, освещая каменный тоннель камнем-огневиком, прикреплённым к каске. Гномы прекрасно чувствуют себя под землёй, примерно как эльф в лесу. Подземелья, катакомбы и шахты — для них словно дом родной. Лучшего проводника в подземелье, чем гном, не найти.

Следом за ним двигается Беатриса. В руках леди держит свой миниатюрный одноручный арбалет, готовая применить его по необходимости. Камни в её ожерелье изредка мерцают, а пышные павлиньи перья, прикреплённые к спине, шевелятся словно живые.

Третьим, в центре отряда, идёт Геренд со страдальчески искривлённым лицом. Двигаться вампироэльфу очень неудобно — кожаный костюм это далеко не платье из мягкой ткани и при движении натирает все места, какие только можно. Вдобавок, у бывшего вампира с Беатрисой совершенно разные пропорции, что усугубляет ситуацию.

Замыкает процессию Парацельс. Архимаг в отличном настроении — ещё бы, доказал превосходство современной магии над древней! Он что-то беспечно насвистывает под нос, но при этом не сводит глаз с Геренда. Защитный гвоздь-амулет, конечно, штука надёжная, но личный присмотр не повредит. Главное только не опускать взгляд на эту великолепную, обтянутую кожей задницу, ритмично виляющую из стороны в сторону. Тело у вампироэльфа, конечно, женское, но архимаг прекрасно помнит, какая у Геренда на самом деле лысая харя.

Беатриса и Кочерыжка Парацельса волновали уже не так сильно.

Как правило, наибольшей опасности подвергаются те члены отряда, кто идёт впереди и позади группы. Но в древнем подземелье ведьм, где до сих пор блуждает дикая злая магия, свои порядки. Опасность может прийти с любого направления — хоть с потолка, хоть с пола, хоть через стены! И каменная толща ей не преграда.

— Многие мои соотечественники, едрить их в кочерыжку, когда переселяются под солнце, с годами утрачивают нюх, перестают чувствовать землю! — сказал Кочерыжка. Он шёл, вытянув руку вбок, и постукивал пальцами по стене. — Если вертаются назад, то как слепые котята тычутся, как эльф или человек какой, едрить их в кочерыжку. Поверхность расхолаживает, вся чуйка выветривается! Поэтому я, когда в Чертянск переехал, сразу себе сказал — Кочерыжка! Под солнцем не более пары часов в день! А остальное время — либо в подвале, либо в канализации! И точка!

Кочерыжка говорит о невероятной способности гномов — находясь под землёй, они каким-то образом чувствуют всё, что происходит вокруг них в определённом радиусе. Эту способность гномы называют просто «чуйка» и утверждают, что это дар богов, полученный за услугу, оказанную небожителям в изначальные времена. Чем лучше «чуйка» развита у гнома, тем лучше он «видит». По непонятным причинам «чуйка» очень плохо работает на поверхности и со временем выветривается, если гном вовремя не возвращается под землю.

— Так что если вдруг какой обвал или гигантский червь-камнеед, едрить его в кочерыжку, я вас сразу предупрежу, не будь я Кочерыжка, — успокоил всех гном. — Но вот ежели какая колдовская оказия подкрадётся, тут я вам не помощник. Здеся должен мессир архимаг себя показать, я правильно понимаю?

— Правильно понимаешь, — сказал Парацельс. — Но я тоже поблизости ничего не ощущаю. Словно это не подземелье ведьм, а обычные шахты в руднике.

— Терпение, мессир, — откликнулась Беатриса. — Более чем уверена, скоро будет и колдовство и прочая пакость. Обиженным не уйдёт никто.

— А этот тоннель случаем не червь проел? — спросил Геренд, разглядывая стены и потолок. Он решил подключится к разговору, чтобы хоть как-то отвлечься от зуда по всему телу. Спасибо клопам и неудобному костюму. — Какой-то он неестественно гладкий и округлый.

— Правильно думаешь, девчуля, — подтвердил Кочерыжка. — Тут без вариантов камнеед поработал, едрить его в кочерыжку. Только они так гладенько стены обрабатывают, залюбуешься! Уж на что мерзкие твари, но с камнем работают душевно!

— Получается, ведьмы убили или выгнали камнееда и заняли его норы? — спросил Геренд.

— Может и так, — пожал плечами кочерыжка. — Кто ведьм знает, едрить их в кочерыжку. Может у них был свой, прирученный. На моей родине в подземном царстве у нас парочка ручных камнеедов трудились во славу каменного трона. Может ведьмы дикого камнееда зачаровали, может купили у нашего брата бородатого — всё может быть.

— Я слышала, черви-камнееды довольно опасны, — сказала Беатриса. — Мне ещё не доводилось с ними сталкиваться.

— Как говорят у нас, гномов, если ты встретил червя-камнееда, то выхода ровно два. Либо он тебя, либо ты его. По тоннелям эта тварь, едрить в кочерыжку её, передвигается очень шустро, обгонит даже эльфа остроухого. А камень жрёт ещё быстрее! Ваше счастье, что камнееды не особо любят поверхность, там для них слишком светло и холодно. Им рядом с магмой хорошо, у вулканов поблизости. Хотя, если камень им надоест и мясца захочется, могут и на поверхность вылезти, но это редко.

— Парц, ты же осилишь камнееда? — спросил Геренд у волшебника.

— Да хоть железоеда! — Парацельс, как всегда, уверен в себе. — Видал я этих зверюг, ничего особенного. Особо крупные могут с драконом потягаться, но на мой взгляд это такое себе достижение. Я легко расправлюсь хоть с червём, хоть с многоножкой, хоть с гусеницей.

Уверенный тон архимага всех успокоил.

Прошло несколько часов. С каждым шагом отряд отдалялся всё дальше от поверхности. Тоннель часто петлял и извивался. Его наклон менялся от пологого до крутого, один раз тоннель и вовсе нырнул под прямым углом в тёмную бездну. Если бы не Кочерыжка, почувствовавший опасность на расстоянии, и Парацельс, спустивший всех при помощи магии, отряд бы мог надолго задержаться на этом месте.

Несколько раз попадались развилки. Беатриса заявила, что согласно записям из архивов ведьмы жили на самом дне подземелья. Кочерыжка, не прекращая стучать по стенам, «чуйкой» отсекал все тупиковые ответвления и выбирал путь, ведущий на самую глубину.

Дышать всё тяжелее. Воздух с каждым шагом гуще, горячее. Парацельс не выдержал и начал что-то наговаривать под нос. Никто так и не понял, что именно архимаг сделал, но ситуация немного улучшилась. По крайней мере воздух прекратил обжигать лёгкие изнутри, и стало немного прохладнее.

— Преодоление таких мелких бытовых проблем, когда нет готовых решений, особенно закаляет, — заявил Парацельс. — Это мне ещё преподаватель алхимии в академии говорил. Вот уж любитель подкинуть студентам проблем, не предусмотренных программой обучения! Он нас никогда не спрашивал, хотим мы или нет. Надо — значит, надо! Зато знаете, какой я закаленный вырос? Подковы невооружённым взглядом гнул! А один раз меня вообще дракон сожрал, и его потом так пронес… э, вырвало! Вот что значит здоровый образ жизни!

— Мессир, а мне вот всегда было интересно, — подал голос кочерыжка. — Что это за зверь такой — «архимаг»? Чем он отличается от простого мага?

Парацельс снисходительно пояснил:

— Примерно так же как боевой кинжал от кухонного ножа для резки овощей. Архимаг — это высшая ступенька развития для любого волшебника. Основной признак достижения этого уровня — необычайная лёгкость в работе с манной или магической энергией. Иногда даже кажется, что её можно потрогать руками! Мана переполняет тело архимага, струится по жилам с кровью и бурлит вместе с мыслями в мозгу, — архимаг постучал пальцем по лбу. — Магическая энергия изменяет старое тело, делая его практически неуязвимым. Без ложной скромности скажу, — Парацельс взял выразительную паузу, — архимаг — это переходная форма от человека к богу.

Слышавший всё до последнего слова Геренд с сомнением приподнял бровь.

— То есть ты хочешь сказать, что практически бессмертен?

Архимаг грустно вздохнул.

— Увы. Убить меня хоть и сложно, но вполне реально. Да и смерть от старости никто не отменял. Впрочем, это проблема решаемая… Надо только приготовить эликсир вечной жизни.

— Может, отложим разговоры на потом? — недовольно сказала Беатриса. — Мы приближаемся к логову ведьм, если кто-то забыл.

— Не беспокойтесь, леди. Я почую врагов за сотни метров, если они вдруг облизнутся в нашу сторону, — успокоил её Парацельс. — А если не почую… э-э-э… им же хуже! Архимаг от неожиданности может вдарить сильнее, чем обычно.

— Вы, главное, по друзьям не попадите рикошетом, — Беатриса покачала головой. — Простите, мессир, но иногда я не понимаю вашего легкомыслия.

— Сильномыслие… э-э-э… здравомыслие удел слабых, — махнул рукой Парацельс.

— Парц, ты лучше расскажи про бессмертие! — снова подал голос Геренд. Кто-кто а эльфы и вампиры всегда любили поговорить на тему бессмертия. Хотя не исключено, что он просто хотел досадить Беатрисе. — Ты же такой умелый самогонщик… прости, алхимик! Неужели до сих пор не открыл секрет вечной жизни?

— Для эликсира вечной жизни нужен философский камень, — волшебник печально вздохнул, словно вспоминая о чём-то неприятном.

— И ты его до сих пор ищешь?

— Да, — снова вздохнул Парц. — Всю башню уже перерыл… а он, зараза, всё никак не находится. Куда-то я его сунул, а потом забыл… Может быть Васька ещё котёнком заигрался и куда-то зашуровал. Ладно, слушайте мои мудрые слова дальше. Обычно маги черпают ману из тех стихий, которыми пользуются в своих заклинаниях. Пироманты — из огня, гидроманты — из воды, некроманты — из смерти и так далее… самые продвинутые волшебники черпают силу из собственного тела или даже души.

— А из чего черпаешь свою силу ты? — спросил Геренд.

Парацельс почему-то замялся.

— Это не так важно, — наконец выдал он.

— Нет, нет, скажите, мессир! — заинтересовался Кочерыжка. — Пригодится для этого, как его, общего развития, едрить его в кочерыжку.

— Из чего надо, из того и черпаю, — буркнул Парацельс, не желая раскрывать свои секреты.

Как не старались Геренд и Кочерыжка, архимаг наотрез отказался говорить на тему своих сил. Про общую теорию магии, про парцеяд и самогон, про свои подвиги он был готов болтать хоть день на пролёт, а тут его как отрезало.

Видать, скрывает что-то по истине жуткое и таинственное.

Часа через три после начала спуска, отряду начали попадаться первые признаки, что когда-то подземелье было обитаемо. В большом количестве в стенах тоннеля появились проемы, ведущие в помещения, когда-то бывшие жилыми. Кровати, стулья, шкафы, одежда, чашки, тарелки, ложки — все истлевшее, поломанное, покрытое ржавчиной, изглоданное жадным зверем по имени время.

— Думаю, здесь жила прислуга и охрана ведьм, — предположила Беатриса. — Из особо приближённых.

Тоннель расширился в несколько раз. Даже если бы члены отряда взялись за руки и попытались коснуться пальцами стен, у них бы ничего не вышло. Тем не менее построение решили не менять и так же двигались цепочкой по одному.

На полу тоннеля часто встречаются человеческие скелеты. Многие — с ярко выраженными следами насильственной смерти, вроде расколотых черепов, сломанных рёбер и отрубленных конечностей. Большая часть мертвецов имеет при себе доспехи и оружие, плохонькие, из дерьмового металла.

Как не крути, а за несколько тысяч лет кузнечное ремесло заметно продвинулось. Это только в сказках, чем доспех древнее, тем он лучше. На деле же всё наоборот — иные доспехи старых времён, сделанных из какого-нибудь сыромятного железа, можно хоть щепотью пальцев проткнуть.

Некоторые скелеты не совсем похожи на человеческие. У иных челюсти с жуткими зубами, как у некоторых глубоководных рыб, похожие на пучки шипов. У иных лишняя пара рук, у других лишняя пара суставов на руках и ногах, у третьих ноги гнутся в обратную сторону, у четвёртых растут самые настоящие звериные когти.

Ведьмы явно любили… улучшать своих приближённых, играть с их телами, словно с конструкторами.

На обычных человеческих скелетах, как правило, красуется старый имперский герб. Он немного отличается от современного варианта, но вполне узнаваем. На скелетах изменённых магией людей гербов или вообще нет, или они никому не известны. Скорей всего, принадлежат мятежникам, впоследствии лишённых дворянского звания и вырезанных подчистую.

Несколько раз попадались большие пещеры с подземными реками — маховик времени не иссушил их, тёмные воды по прежнему с плеском и журчанием струились сквозь каменную толщу. В пещерах отряд обнаружил многочисленные дома и прочие постройки из камня и дерева. До города подземные поселения по размерам не дотягивают, но деревни оставляют далеко позади. Мертвецов здесь на порядок больше чем в тоннеле. Видимо, именно в пещерных поселениях и развернулись основные боевые действия.

В пещерах надолго задерживаться не стали. Кочерыжка утверждал, что есть и куда более глубокие уровни, а Парацельс и леди Беатриса не почувствовали следов серьёзной магии.

Впрочем, леди всё равно прикарманила один чем-то приглянувшийся ей небольшой кинжал.

Долгое время спуск протекал очень мирно. Ни намёка на злобных духов, смертельные ловушки и прочие сюрпризы, которыми по идее должны кишеть подземелья ведьм. Все члены отряда успели расслабится, Кочерыжка болтал о своей бурной молодости, проведённой в битвах с подземными троллями. Парацельс и Геренд слушали, изредка вставляя комментарии. Только Беатриса не принимала участия в разговоре.

Леди-инквизитор всегда собрана, не теряет бдительности и раскидывает по сторонам внимательные взгляды, словно ощупывает ими пространство.

Именно она первая заметила опасность.

— Слева! — громко крикнула леди. — Что-то в стене!

Все замерли как вкопанные и уставились в указанном направлении.

Из стены выплыл призрак старухи в лохмотьях. Худая, словно обтянутый кожей скелет. Роста невысокого, метра полтора, но руки длиннющие с огромными как у тролля кистями — сама хозяйка парит в полуметре над полом, а руки волочатся по земле за ней. Голова почти вся лысая, лишь несколько прядей торчат под разными углами в стороны. Лицо сморщенное как печёное яблоко, рот похож на куриную задницу, от глубоко запавших глаз, горящих лютой ненавистью, струится зеленоватый пар.

— И-и-и-и!!! — завизжала старуха, увидев отряд. — Живые-е-е-е! Живые в подземелье-е-е!!!

ГЛАВА 8

Сумасшедшее приведение говорило на староимперском диалекте, бывшем в ходу пару тысяч лет назад. Он сильно отличался от современного языка, но странным образом смысл слов призрака поняли все, даже Геренд и Кочерыжка. А для них имперский даже не являлся родным языком.

Беатриса зашипела рассерженной кошкой, лихорадочно шаря рукой по подсумкам — подыскивала то, что усмирит призрака. Кочерыжка выругался так, что даже стены покраснели. Геренд быстро юркнул на привычное место у архимага за спиной. Парацельс с детским восторгом в голосе воскликнул «Какой интересный экземпляр!», выхватил из воздуха призрачную сеть и швырнул её в старуху.

Но та ловко увернулась и набросилась на Кочерыжку, стоявшего к ней ближе всех. Гном захрипел и выпучил глаза, когда призрачные ручищи сомкнулись вокруг его шеи и принялись давить, давить, давить!

— Умри-и-и-и-и! — визжала старуха, брызгая Кочерыжке в лицо призрачной слюной. — Умри-и-и-и!

— Едрить… тебя… кочерыжкой!!! — прохрипел в ответ гном. Он попытался ударить обидчика — но его кулак прошёл сквозь призрачную плоть. Потусторонняя несправедливость во всей красе, призрак может бить тебя, ты его — нет.

Но на помощь Кочерыжке подоспел Парацельс. Он без проблем схватил старуху за шею — пальцы архимага впились в иссохшую призрачную плоть, словно в живую — и рывком отодрал духа от гнома.

Кочерыжка грохнулся прямо на груду пыльных костяков. К воплям призрака добавились лязг ржавых доспехов и треск костей. И, конечно же, вопли самого Кочерыжки — гном, видимо, решил, что скелеты ожили и собираются затащить его прямо в преисподнюю.

А, может, ему в зад просто вонзилось что-то острое.

Пока Кочерыжка барахтался, каска слетела с его головы, камень огневик-погас, и единственным источником света в тоннеле остались горящие злобой глаза призрачной старухи.

Она развернула голову на сто восемьдесят градусов, жгучий взгляд безумных глаз впился в лицо Парацельса.

— Отпусти-и-и-и-и! — взвыл призрак. — Отпусти-и-и-и! Прокляну-у-у-у-у!

Она принялась колотить огромными ручищами архимага по голове, по плечам, но тот лишь с задумчивым видом разглядывал призрака, поворачивая то так, то сяк.

— Заклинание усмирения духов, — протянул Парацельс. — Как же оно там… демоны, вечно его забываю!

— Я помогу, — к ним подошла Беатриса и швырнула в буйного духа горсть порошка, сверкнувшего во мраке тоннеля россыпью золотых звёздочек.

Едва порошок пролетел сквозь тело призрака, злоба и безумие в глазах старухи погасли, сменившись сонливым равнодушием. Она опустила руки и вернула голову в обычную для человека позицию.

Геренд каким-то непостижимым образом быстро нашёл каску Кочерыжки и, потерев камень-огневик, снова заставил его гореть. Сам гном, поняв, что мёртвых бояться глупо, поднялся на ноги и со смущённым видом отряхивал штаны. Видать, стыдился за свои крики и приступ малодушия.

Хотя винить его не за что — кто угодно перепугается, когда тебя внезапно начинает душить сумасшедший призрак.

— Ну что, ведьма? — поинтересовался Парацельс, продолжая удерживать призрака. — Поговорим?

— Катитесь Белиалу под хвост, гнойные черви, — ответила старуха, даже не оглянувшись на архимага, и заскулила, захныкала: — А-а-а-а-а… твари… мрази… убью-ю-ю-ю…

— Чего сразу обзываться? — заметил Парацельс. — Мы спокойно себе шли, разговаривали, цветочки нюхали… мысленно. Тут врываешься ты и хочешь нас немного убить. Это нормально?

— Чтоб вас, ваших матерей и отцов живьём в могиле похоронили, — продолжала ругаться старуха, но вяло, без огонька, словно по привычке. Волшебный порошок наслал на неё апатию и безразличие.

— Кто ты такая? — спросила леди Беатриса, встав прямо перед старухой. — И как тебя зовут?

— Умри, сука! — огрызнулась старуха. Налаживать разговор она не хотела ни в какую.

— Давай договоримся так, ведьма, — холодно сказала Беатриса. — Расскажи нам всё, что знаешь. Про товарок своих, про дела ваши, про архимага Просперо. Про всё. И если в твоих словах не будет лжи, мы прекратим твои страдания. Поможем тебе упокоиться с миром.

Парацельс кивнул, подтверждая слова леди.

В глазах ведьмы впервые со времени её появления мелькнул огонёк разума.

— Куда вам, жалкие козявки! — она мерзко захихикала, из её рта полезли тошнотворные призрачные сгустки, похожие на гусениц. — Я Гонтия Летофоро, мастер резьбы по кости и заклинательница чумы, уже несколько тысячелетий страдаю в облике духа! Каждую секунду я испытываю такую боль, от которой тебя вывернуло бы наизнанку! Меня держит в этом мире могущественная сила, на фоне которой вы — муравьи.

— Я знаю, что ты страдаешь, — спокойно сообщил ей Парацельс. — Ведьма не попадёт в мир мёртвых, пока не передаст свою силу преемнику. Тебя, скорей всего, зарубили наши доблестные солдаты. По хорошему архимаг Просперо или кто-то из его подручных должны были изгнать тебя, но, как нам известно, они столкнулись с неким «Нечеловеческим ужасом»…

Гонтия мерзко захихикала, перемежая смех с кашлем.

— О да-а-а, я видела как они бежали! Их перекошенные, перепуганные лица! Они увидели наше творение, да-а-а-а!

— Что за творение? — резко спросила Беатриса.

Старуха перевела на неё взгляд, в котором сплелись в жутком союзе боль, презрение и злое торжество.

— То, что покончит со всеми вами, имперские псы! За все ваши грехи! Вы познаете такую боль, такие муки, что мои тысячелетние страдания покажутся вам лёгкой щекоткой!

— Обязательно познаем, — заверил её Парацельс. — Я вообще каждое утро обычно познаю боль полной чашей рассола. Ты главное, расскажи интересную историю про это самое… которое с нами покончит. Чтобы нам всем понравилась.

— С какой стати я должна вам вообще что-то рассказыва-а-а-ать?!

Под конец фразы Гонтия перешла на визг. То ли порошок Беатрисы действовал очень недолго, то ли в ведьме скопилось слишком много злобы и желчи и они, нет-нет да прорывались сквозь дурман.

Парацельс улыбнулся краешком рта. Чокнутая старуха своими воплями не особо раздражает его. Напротив нагоняет ностальгические воспоминания о бытности студентом в академии магии — Гонтия очень похожа на его преподавательницу зельеварения на втором курсе. В плане адекватности один в один. И внешне похожа. Даже, пожалуй, посимпатичнее будет.

Но в отличие от преподавательницы, на неё можно и нужно давить.

— Да у тебя выбора особого нет, — заметил Парацельс. — Расскажешь всё как было — обретёшь покой. Продолжишь слюной брызгать — я запихну тебя в железный гульфик тысячелетней свежести. Просидишь в нём ещё столько же.

Настоящему архимагу терпения не занимать. Его последняя фраза достучалась до разума ведьмы… или его остатков. По крайней мере, Гонтия прекратила кидаться оскорблениями и более-менее спокойно спросила, спрятав злобу под мнимой покорностью:

— И что же вы хотите узнать?

Беатриса вновь включилась в разговор:

— Для начала расскажи, что за «неописуемый ужас» вы создали? Постарайся не упустить ни одной детали. Имей в виду, я почувствую, если ты начнёшь врать или недоговаривать.

Парацельс кивнул, предоставляя леди полный карт-бланш в переговорах.

— Ни одной детали, говоришь… — ведьма нахмурила жидкие белесые брови. — Придётся начать издалека. Что вам известно о сотворении мира?

— Эй, ну не с такого же начала! — возмутился Парацельс.

Ведьма злорадно хихикнула.

— Я расскажу только самое главное, — успокоила она архимага. — Когда Творцу наскучила наша реальность, и он улетел создавать другие миры, его престол заняли боги. Они были молоды и глупы, часто дрались из-за косого взгляда или бранного слова. В ходе одной из битв они серьезно повредили механизмы мироздания, созданные Творцом для защиты нашей реальности. Через щель начал проникать Хаос, угрожая затопить и поглотить наш мир. Опомнившись, боги начали спешно латать «плотину», но без Творца, без изначальной искры вдохновения, они не довели дело до конца. По сей день Хаос по капле просачивается в наш мир, неторопливо подъедая его изнутри.

— Это общеизвестная информация, — со скучающим видом сообщила Беатриса. — Ничего интересного.

— Я подвожу вас к основному блюду, — прошипела ведьма. — Имей терпение, стерва!

Беатриса в ответ мило улыбнулась.

— Не слишком ли ты дерзишь человеку, способного продлить твои мучения ещё на пару тысяч лет?

Ведьма смерила леди убийственным взглядом и неохотно продолжила повествование:

— В отличие от магов с их формулами и графиками, мы, ведьмы, всегда воспринимали наш мир как живое существо. — Парацельс, услышав это, драматично закатил глаза. — Большое капризное существо, со своим характером и привычками. Больше других преуспела наша наставница, самая старшая и опытная из нас — Урсула Абраксас — она часами, днями, неделями проводила в медитации, «беседовала с котиком», как она это называла. Я лично видела, как Урсула, нырнув особенно глубоко в воды бессознательного, водила по воздуху рукой, словно гладила огромного кота. Наша наставница была по истине выдающейся ведьмой… Она и обнаружила новую, никем незамеченную рану в мироздании, год за годом источенную хаосом.

Голос ведьмы изменился, исчезли остатки злобы и безумия. Гонтия говорила спокойно, размеренно, с гордостью за свою наставницу.

— Она не так много рассказала нам из того, что выведала. Но сказанного было достаточно, чтобы понять — через новую рану, брешь в реальности, открывается доступ к такой силе, к таким возможностям… — старуха мечтательно зажмурилась. — Что вам, мерзким тварям, такое и близко не снилось!

— Да, да, да, даже близко не снилось, — согласился Парацельс. — Ты не отвлекайся, ближе к делу.

— Ближе к делу… — пробурчала ведьма. — Мы начали подготовку к грандиозному ритуалу. Пригнали несколько сотен рабов — мужчин, женщин, стариков и детей. Мы вытопили весь жир из их тел, выдавили всю кровь, разлили по отдельным сосудам. Из содранной кожи изготовили горы пергамента. Часть тел высушили и мумифицировали, часть просто расчленили. Конечности — отдельно, внутренности — отдельно, туловище — отдельно. Тяжкий труд, вам не понять. Жуть как умаялась я тогда.

Ведьма говорила о массовом убийстве людей так, словно речь шла о забое скота на зиму — буднично и сухо, как о привычной надоевшей рутине.

— Дальше давай, — буркнул помрачневший Парацельс. За более чем двухсотлетнюю жизнь он встречал и более циничных особ, но до сих пор не научился воспринимать такие кровавые подробности полностью спокойно.

Кочерыжка грязно обматерил всех ведьм и их родню. По равнодушным лицам Геренда и Беатрисы сложно было что-то прочитать.

— А дальше… — голос ведьмы дрогнул. — Урсула не сказала, зачем всё это нужно. Но мы вскоре сами догадались. Мы делали тело. Гомункула. Вместилище для… чего-то. По похожему рецепту обычно делают зверокниги.

— Зверокниги? — переспросил любопытный Кочерыжка.

— Магические книги, наделённые подобием разума и души, — сухо пояснила Гонтия. — Служат как передвижные хранилища заклинаний. Жутко бестолковые и противные создания. На уме только пожрать и кого-нибудь трахнуть. У нас их и без того пруд пруди было.

Услышав про зверокниги, Беатриса нехорошо прищурилась.

— Может, вы и делали зверокнигу? — спросила она. — Только очень большую?

— Я сама так и думала сначала, — признала Гонтия. — Что просто делаем большую и мощную Зверокнигу. Она бы просто лопнула, развалилась под собственной тяжестью и вложенной в неё мощью — это вам любой хоть немного смыслящий чародей подтвердит. Слишком уж хрупкие создания эти зверокниги. Но мы верили нашей наставнице и работали строго по её указке.

Голос Гонтии снова задрожал. Вновь начали проскальзывать безумные нотки. Взгляд ведьмы затуманился, словно она видела что-то, недоступное другим, события давно минувших дней.

Парацельс бросил на Беатрису вопросительный взгляд. Та покачала головой. Дескать, не мешай ей, пусть говорит.

— В день ритуала, когда план Урсулы должен был осуществиться, нас атаковали, — продолжила рассказ Гонтия. — Война длилась уже несколько месяцев, и мы прекрасно понимали расклад сил. У мятежников не было ни единого шанса против имперского легиона, даже при многократном численном преимуществе. Мятежники выиграли нам время, но не достаточно. Когда мы закончили подготовку и приступили к ритуалу, битва кипела уже в подземелье. Пришлось поторапливаться, но мы не подвели наставницу — каждая из нас идеально выполнила отведённую её роль. Ритуал был практически завершён, осталась сущая мелочь, но… но… но… но…

Гонтия начала заикаться, не в силах продолжать.

— Добейте уже её, чтоб не мучилась, — предложил «добрый» Геренд. — Эта истеричка уже в печёнках со своими воплями.

Бывший вампир смотрит на ведьму с плохо скрываемым отвращением. Мало того, что всё тело зудит, так ещё и призрачная стерва ушам покоя не даёт.

— Водички ей бы, — предложил Кочерыжка. — Колдуните, мессир, чтоб призрак смог обычную воду пить. У меня как раз фляга с водицей из наших, особых гномьих источников…

Он похлопал себя по оттопыренным карманам на штанах.

Парацельс и Беатриса не ответили. Они молча ждали, когда ведьма продолжит рассказ.

Гонтия, справившись с приступом, поведала самое интересное:

— Нечто, заполнившее созданное нами тело… Язык не поворачивался подобрать ему имя… Я видела такие вещи, от которых у прочих кровь стыла в жилах. Я смеялась, когда людей живьём пожирали твари, выведенные в наших инкубаторах. Я сама любила вкусить плоти и крови новорождённых младенцев. Но Это… то, что я тогда увидела… — из её глаз ручьём хлынули красные как кровь слёзы, пар из глаз приобрёл багровый оттенок. — Урсула, наша наставница, ошиблась… Непоправимо ошиблась! Мы не могли контролировать Это создание! Мерзкое! Отвратительное! Абсолютно чуждое! Оно развеяло защитные барьеры лёгким прикосновением! Урсула ударила сильнейшим своим заклинанием! Мгновенной смертью! Но Оно просто проглотило заклинание! Секундой позже в его утробу отправилась наставница Урсула… — Гонтия сдавленно всхлипнула. — Мы пытались бежать, но Оно хватало моих сестёр одну за другой и пожирало! Я стояла ближе всех к двери, выскочила первая и потому спаслась. Я была напугана до смерти, но нашла в себе силы запаять дверь заклинанием, чтобы выиграть себе немного времени.

— Бросила своих подруг умирать! — презрительно процедил Кочерыжка.

— Да бросила! — истерично взвизгнула Гонтия. — Не тебе меня судить! Ты бы также поступил, если бы увидел Это! Перед Ним законы морали нравственности и дружбы не имеют значения! Только спасение своей жизни, вот что важно! Лучше вечная агония в аду, чем Его утроба! Я слышала как кричат мои заживо пожираемые сёстры — страшней их воплей я не слышала ничего! Они до сих пор разрывают мне уши!

Гонтия зарыдала, сотрясаясь всем призрачным телом. На глазах оно начало разрушаться, маленькие кусочки отваливались от него и растворялись в воздухе словно сахар в горячем чае.

— Мессир? — забеспокоилась Беатриса. — Что с ней?

— Без понятия… — Парацельс выглядел озадаченным. — Похожа, она… развоплощается. Мир мёртвых забирает её.

— Я бежала… — сквозь всхлипы выдавила из себя Гонтия. — не помня себя от страха, и наткнулась на имперских солдат. Обычных солдат, передовой отряд. Они как раз добивали остатки мятежников. Сразу поняли, что я ведьма, и зарубили словно простую старуху. Я даже не пыталась защищаться. Зачем? Бессмысленно…

Её руки и ноги растворились, туловище тоже начало распадаться. Но голова пока оставалась нетронутой. Парацельс зашептал заклинание, стараясь удержать ведьму, но даже архимагу надолго не ослабить хватку мира мёртвых.

— Я, уже мёртвая, видела как архимаг Просперо, сопровождаемый другими магами и рыцарями, проходит мимо моего изрубленного тела. Он бросил лишь короткий взгляд на мой дух! Глупец! — сквозь страдание и боль прорвалась желчь злорадства. — Они даже не предполагали, Что ждёт их в библиотеке, где мы проводили ритуал!

Она хрипло засмеялась, из её рта выпал зуб и на лету испарился.

— Через пару минут они уже бежали назад, и лица их были… аха-ах-ха, не удивлюсь если имперские псы обмочились все как один! Они ощутили своё полное бессилие против творения Урсулы Абраксас! Только Просперо, похоже, сохранил остатки самообладания — даже будучи призраком я ощутила эхо могущественной магии. Кажется, это было заклинание Небесные Золотые Врата. Но и Врата рано или поздно падут! Наше творение вырвется наружу и пожрёт вас всех, твари!

Ведьма дико захохотала. От смеха её челюсть отвалилась и пролетела насквозь грудную клетку. Шея хрустнула, и следом за челюстью последовала и вся голова…

Парацельс с брезгливым выражением стряхнул с рук остатки призрачной плоти. После нескольких тысячелетий страданий и безумия, ведьма Гонтия, наконец, покинула мир живых.

— Подохла, — прокомментировал Геренд.

— Свят, свят, свят, — Кочерыжка осенил себя защитным кругом.

— Ну и что скажете, мессир? — Беатриса с вопросом в глазах взглянула на архимага.

Парацельс развёл руками.

— Впервые вижу, чтобы призрак ведьмы развоплощался, не передав свою силу наследнику. Словно страх оказался настолько силён, что сожрал хозяйку изнутри. Уникальная ситуация.

— Но почему этого не произошло с ней раньше? — удивилась Беатриса. — Она тут тысячелетиями страдала и ничего…

— Могу только предположить, — Парацельс погладил пальцами бороду. — Безумие служило ей защитой от воспоминаний, барьером, приглушало ужас. Вы своим чудо-порошком прочистили ей мозги, и она не выдержала груза воспоминаний. Других объяснений у меня нет.

— Понятно. Что вы думаете на счёт её слов? Не слишком ли опасен «Нечеловеческий ужас»?

— Без понятия, — пожал плечами Парацельс. — Не вижу никакого смысла доверять сумасшедшему призраку. Я один на один справлялся с Тёмными богами. Сомневаюсь, что этот «ужас» сравниться хоть с одним из них. В любом случае вы, леди, главная в нашем отряде. Решать, что делать, вам. Моё мнение — раз пришли, надо идти до конца. Я хочу побыстрее разобраться здесь и с чистой совестью вернуться к своим делам, — закончив, он скрестил руки на груди.

Беатриса подгладила подбородок, раздумывая над словами архимага. Она явно отнеслась к словам ведьмы более серьёзно, чем волшебник и не спешила принимать решение.

Геренд же бросил на Парацельса уважительный взгляд, одобряя желание архимага покинуть опасное подземелье как можно быстрее.

— Да, полагаю, вы правы, — сказала Беатриса. — Нет смысла прерывать начатое. Идём до конца.

— Только давайте уточним один момент, леди! — Парацельс сурово посмотрел на Беатрису. — Что делаем с «нечеловеческим ужасом», если он действительно где-то засел с ножом и вилкой?

— Уничтожим, — Беатриса озадаченно взглянула на архимага, не совсем понимая, куда он клонит. — Если не получится, чего не хотелось бы, отступим и запросим подкрепление.

— А если «Ужас» не особо и «Ужас»? — настаивал Парацельс. — Умеренный «Нечеловеческий Ужас»? Я не прочь изучить его на досуге. Вряд ли маразматичные бабки создали что-то действительно стоящее, но кто знает?

— Тогда он полностью в вашем распоряжении, — неохотно признала леди. — Как и всё содержимое подземелий. Впрочем, инквизиция оставляет за собой право наблюдать и получать регулярные отчёты.

— Отчётами вас накормлю досыта, — махнув рукой, щедро пообещал Парацельс. — Вы и без того суёте свой нос везде куда не просят.

Парацельс ни на секунду не забывал, кто такая на самом деле леди Беатриса — хищник, самый настоящий хищник. Сейчас у них временный союз, но всё изменится, когда они поднимутся на поверхность.

Отряд продолжил прерванный путь. Шли в молчании, никто не шутил, не разговаривал. Ведьма ясно дала понять — цель их пути совсем близко.

В каменных стенах тоннеля начали часто попадаться чёрные блестящие прожилки «черняка» — самого любимого в Чертянске материала, из которого строили всё, что можно, от домов до мостов. Поначалу никто не обратил на это внимания — черняк достаточно часто попадался и ранее. Но постепенно черняк полностью вытеснил обычную породу, и вот уже весь тоннель напоминает блестящее чёрное чрево исполинского монстра.

— Скоро конец тоннеля, — предупредил Кочерыжка. — Дальше пещера, самая большая из всех. Даже чуйка её всю не обхватит.

Гном оказался прав. Тоннель окончился массивной двустворчатой дверью из всё того же черняка. На створках, на всей поверхности, выдолблены странные символы. При взгляде на них глаза начинают слезится, в голове сами собой рождаются такие дикие образы, что хочется лечь на землю, закрыть голову руками и быстренько сойти с ума, найдя спасение в безумии.

Геренд и Кочерыжка с проклятиями отвернулись. У Беатрисы разок дёрнулось веко, но не более. Достав из подсумки лупу, леди начала пристально изучать колдовские знаки. Разум инквизитора оказался либо неуязвимым, либо слишком стойким для древней магии.

Парацельс не проявил к символам интереса. Упершись в них равнодушным взглядом, он заявил, что «подобные бездарные художества он не раз уже видел, и они у него в печёнке».

— Чувствую заклинание «Небесные Врата», — заявил он, почему-то разглядывая потолок тоннеля на пересечении с верхней частью двери. — Совсем близко. Работают вроде бы как исправно, стабильно, как часы — моё уважение мессиру Просперо, чувствуется рука мастера.

— А ещё что-нибудь чувствуете, мессир? — спросила леди.

— Чёрной магией несёт, — сказал Парацельс. — Но ей уже давно подванивает, как только в тоннель вошли. Вы сами должны были заметить.

Беатриса кивнула и, закончив с символами, любезно указала архимагу на дверь — дескать, проходите первыми.

Парацельс подошёл к двери, окинул её взглядом и легонько дунул — створки с грохотом распахнулись словно от порыва ураганного ветра.

Взорам открылось погружённое по тьму помещение, не имеющее ничего общего с пещерой. От пола до потолка метра три, пол покрыт плитами из черняка, исписанными всё теми же жуткими знаками. Стен не видно, они прячутся за многочисленными стеллажами с книгами — бесконечные ряды теряются во мраке.

Луч света от камня-огневика Кочерыжки выхватил ближайший ряд стеллажей с книгами — древние фолианты покрыты пылью и выглядят так, словно рассыплются от одного прикосновения. Одни едва заметно трясутся, словно содержимое норовит выпрыгнуть наружу, другие неподвижны, третьи недовольно ерзают, словно им тесно среди товарок. На торцах у некоторых книг в обложку вставлены глаза. Иные неподвижные, затянутые мёртвой пеленой, другие, налитые кровью, дёргаются туда-сюда, словно хотят выскочить на свободу.

Но большая часть глаз неотрывно пялится на новоприбывших.

Из некоторых книг торчат щупальца, зубы, когти, звериные лапы — всех красот не перечесть. Что-то из этого зоопарка слабо шевелится, а что-то довольно агрессивно щёлкает зубами. Дескать, только сунь палец, человечишка!

Сами книжные полки выглядят не менее жутко. Сделаны из черняка, как и плиты пола, утыканы костяными образованиями, похожими на когти, клыки и шипы. Иногда встречаются блестящие, словно глаза, полупрозрачные кристаллы.

Как и большая часть книг, полки едва заметно двигаются, словно хотят дотянуться до незваных гостей, насадить на шипы и когти!

Едва утихло эхо от шума, поднятого Парацельсом, члены отряда услышали тихий неразборчивый шёпот. На самой грани восприятия, из тех странных звуков, что терзают разум людей страдающих бессонницей. Сколько не прислушивайся, всё равно не поймёшь, реален шёпот или же просто разыгралось больное воображение.

Не исключено, что это книги или злые духи обсуждают новоприбывших. В библиотеке ведьм возможно всё.

— Ну и дрянное же местечко, едрить его в кочерыжку, — высказался гном, шаря взглядом то тут, то там. На что бы он не взглянул в жуткой библиотеке, всё вызывало у него или отвращение или страх. Но Кочерыжка держался. Ему не хотелось показывать слабость при эльфийской девчонке.

Сам Геренд натянул на лицо каменную маску и ни жестом ни словом не показывал своих чувств. Только капелька пота скатилась от подбородка по шее.

— Ну что тут можно сказать? — Парацельс бесстрашно подошёл к одной из полок, пинком отшвырнул от себя особо наглые когти. Одна из книжек протестующее зашипела, когда архимаг снял её с полки и сдул с обложки облачко пыли.

— Что там у нас любили ведьмы перед сном почитать? — Парацельс посмотрел на символы на обложке. — Староимперский диалект, был в ходу пару тысяч лет назад. По-со-би-е… по при-го-тов-ле-нию… — начал по слогам читать он. — Лю-бов-ных… зе-лий… Ав-тор… Ха-риб-да… Де-ми-ур-гов-на… год де-вять-сот… чет-вёр-тый… от тём-ных… ве-ков… ого! Раритет! — архимаг расплылся в довольной улыбке. — На чёрном рынке… то есть, в волшебных лавках за эту книженцию заплатят круглую сумму! А ведь это только одна из книг! Неплохую коллекцию собрали наши ведьмочки!

— Рада за вас, — сухо сказала Беатриса. Достав из подсумок небольшую лупу, инквизитор принялась рассматривать сквозь неё полки с фолиатами. — Что там с нашим «Нечеловеческим Ужасом»? Ничего не чувствуйте?

— Поблизости ничего серьёзного не чувствую, не вижу и даже не ощущаю, — Парацельс, немного поизучав содержимое страниц, потрескавшихся и посеревших за давностью лет, поставил книгу на место. Вид у архимага был скучающий. — Впереди, метрах в пятистах, есть крупный источник магии. Возможно, это он есть.

— Направление определите? — спросила леди.

— Только приблизительно, — Парацельс неуверенно ткнул пальцем в один из проходов между стеллажами. — Вроде бы сюда. Сложно ориентироваться, когда тут каждая книга напичкана магией. Пусть даже слабенькой.

Пока Парацельс и Беатриса разговаривали, Геренд прислушивался к шёпоту, мучавшего его с момента входа в библиотеку. Чуткие эльфийские уши подрагивали, силясь разобрать осмысленные слова в едва различимом бормотании, но тщетно. Бибилиотека не торопилась раскрывать свои зловещие тайны так легко.

Но усилия бывшего вампира были вознаграждены. Ему удалось различить другие звуки, не имеющие с шёпотом ничего общего.

— Тихо! — прервал он разговор архимаги и леди. — Вы слышите?

Парацельс, Беатриса и Кочерыжка удивлённо посмотрели на него. Мысленно Геренд хлопнул себя по лбу — совсем забыл, что младшие расы иногда словно слепые котята.

— Что именно? — спросила Беатриса.

— К нам что-то приближается, — сказал Геренд, стараясь не глядеть леди в глаза. Он по прежнему избегал напрямую разговаривать с ней. — Какое-то мелкое животное. С кошку размером. И у него восемь ног. Ступает очень мягко.

Кончики его ушей покраснели и едва заметно подёргивались, что говорило о сильном напряжении и волнении.

Парацельс и Беатриса застыли, прислушиваясь, но им было далеко до обострённых эльфийских чувств.

Словно сжалившись над ними, неизвестное существо, скрытое где-то за стеллажами, во всеуслышание пропищало недовольным голоском:

— Как достала такая жизнь! Обложка поистрепалась, жрать нечего, последнюю мышь две тысячи лет назад сожрала! Хоть бы Беня чем вкусненьким угостил! А то Старшая всё сжирает, нам ничего не оставляет! Демоны, так и просижу тут безвылазно до Судного дня!

— Кто это? — прошептал Кочерыжка. — Ужас Нечеловеческий? А чего пищит как мышь?

Ему никто не ответил. Беатриса взяла на изготовку свой арбалет. Парацельс что-то зашептал под нос. Геренд как обычно прикрыл спину архимага.

Из-под нижней полки ближайшего ряда стеллажей вылезло странное существо. Выглядело оно очень мерзко. Словно сумасшедший маг решил превратить книгу в огромного волосатого паука, но остановил процесс на пол пути.

— О-о-о! — протянула тварь, в её восьми чёрных блестящих глазах отразились все члены отряда. — Свежее мясо!!!

Подпрыгнув высоко в воздух, она с яростным писком вцепилась Парацельсу в бороду!

Демону Скриптинголю очень понравилась Чертянская канализация. Раскинула сеть своих труб по всему городу, бегай не хочу. Запашок, конечно, да, тот ещё, но лавовые какули малютки Бохенгердаль поядрёнее будут. Крысы в Чертянске очень приятные в общении, прямо таки настоящие джентльмены крысиного мира. На любой вопрос ответят, дорогу подскажут, в спину пропищат дружеское напутствие.

Подземное крысиное братство, однако.

Как Парацельс и просил, Скриптинголь в образе крысы, оставаясь незамеченным, обследовал, вынюхал всю таверну, весь персонал.

Особое внимание он уделил хозяину таверны, Потапу. Толстяк сидел на кухне, ныл о своей тяжёлой доле и уплетал за обе щёки пироги, запивая вином прямо из кувшина. Судя по словам Потапа, таверне и ему пришёл конец, Часовой проклял её, приличные люди будут обходить заведение стороной.

Его утешают худой длинноносый человек, похожий на дятла — повар Оскар — и одна из служанок, Софья. Повар особо не заинтересовал демона, а вот к девушке тот долго принюхивался.

Очень странный запах. Вроде бы в нём ощущается магия… а вроде бы и нет. Словно… словно ты вдыхаешь запах, ощущаешь его рецепторами в носу, а до мозга сигнал о нём почему-то не доходит. Скриптинголь впервые с таким сталкивался.

В остальном Софья — девушка как девушка. Ведёт себя как обычная двуногая самка её возраста. Милая по их человеческим меркам, хотя на взгляд Скриптинголя настоящую женщина должна покрывать с ног до головы блестящая чешуя или хитин. И чтоб у неё были огромные, во-о-о-о-от такие рога на голове! Чтоб было за что ухватится!

Винный погреб Скриптинголь особенно тщательно обнюхал, но без особого результата. Да, он почувствовал следы «Поцелуя Суккуба». Но кто его применил? В подвале витают запахи кучи народа. Любой может оказаться колдуном.

На первом этаже в большом помещении, где насыщались людишки, Скриптинголю наконец повезло. Он уловил ярко выраженный запах истинной магии, каким смердят только смертные колдуны.

Если не этот чароплёт злоумышленник, то кто? Больше некому. Только если сам Парацельс — от архимага прёт магий так, что издалека можно учуять — но тогда зачем ему просить о помощи демона?

Настроившись на запах, Скриптинголь пустился следом за его хозяином. Двигался он по канализационным трубам, чтобы не привлекать к себе внимания кошек и собак. Хотя маг двигался сверху по мостовой, демон всё равно чуял его запах — он не нуждался в том, чтобы рыть носом землю как собака.

След привёл его к большому, по чертянским меркам, двухэтажному дому. На втором этаже в просторном кабинете демон и обнаружил мага, молодого парня с запавшими глазами, сидящего за письменным столом. Перед ним важной походкой расхаживал взъерошенный ворон с глазами багровыми словно кровь.

— Предположу, что очень скоро они отправятся в подземелья, — прокаркал ворон. — Дурачье. Даже я во времена бурной молодости не рискнул туда соваться, а ведь меня называли самым безбашенным из колдунов западных окраин. Да и сейчас многие называют.

— У архимага и инквизитора хватит сил, чтобы добраться до сердца подземелий, — задумчиво сказал молодой маг, вертя в руке гусиное перо. — Они достаточно сильны. Пожалуй, даже слишком сильны, особенно Парацельс. Другое дело, что Она почему-то хочет, чтобы они дошли до библиотеки.

— Кто хочет? — не понял ворон. — «Она» это кто?

Вопрос птицы заставил Бенедикта прийти в себя и покинуть чертоги разума.

— Не важно, — сказал он и, откинувшись на кресле, принялся изучать портрет Магды над камином. — В любом случае мне лучше находится поблизости, когда они доберутся до библиотеки.

— Ещё Парацельс через заклинание связи говорил с неким Васькой, — добавил Ворон. — Я не разглядел его лица, но архимаг говорил с ним очень уважительно. Я бы даже сказал с почтением и страхом.

— С Васькой? — нахмурился Бенедикт, его лоб прорезала глубокая морщина. — Ты не ослышался?

— Нет, — Ворон помотал головой. — Васька, его собеседника точно звали Васька. Клюв даю. Он ещё говорил, что в ближайшее время собирается перебить орочью орду. В одиночку.

— Сегодня я уже слышал несколько раз это имя, — сказал Бенедикт. — По городу с утра ползут слухи. В основном говорят про стычку Парацельса и Часового в таверне у Потапа. Хвалят архимага, какой он великий и ужасный, раз сумел победить и изгнать самого демона времени, — Бенедикт ухмыльнулся. — И как раз часто приплетают некого Ваську. Что он то ли старший побратим архимага, то ли наставник, то ли вообще отец. Что он единственный в целом мире, кто сильнее Парацельса. Намного сильнее.

— О-о-о! — протянул Ворон. — Это сто пудов один и тот же Васька!

— Ещё говорят, что он вроде бы как рыжий, — добавил Бенедикт, водя кончиком пера по подбородку. — Больше про Ваську толком ничего не известно.

— На счёт рыжины не знаю. Я его не разглядел, — сокрушённо прокряхтел ворон, оправляя оперение на хвосте.

— Нам стоит разузнать побольше про него, — Бенедикт отложил перо и собрал пальцы рук лодочкой. — Инквизитора и архимага нам хватает с головой. А если к ним присоединится ещё и Васька…

— Ага… верно подмечено… — пробурчал ворон и сунул клюв под крыло. Он уже понял, к чему клонит Бенедикт. Сейчас скажет «Слетай ка ты, Ворон, да разнюхай про таинственного Ваську!».

А у Ворона, между прочим, с утра маковой росинки во рту не было! И кошка чуть не сожрала, пока за комнатой Парацельса тайком наблюдал. Цапнула лапой за крыло и выдернула перо, тварь!

Больше чем эту кошку, Ворон ненавидел только Парацельса и Беатрису. Три главные вражины.

Ничего, вот станет человеком, всех отыщет! Все обиды припомнит!

— Полетай ка по городу, — сказал Бенедикт. — Выведай, что говорят про Ваську люди. Все крупинки подбери и принеси мне! Конечно, в основном это будут сплетни и домыслы, но и среди грязи порой спрятано золото.

— Как скажешь, — сказал Ворон, сверкая печальным глазом. Всё как он и предполагал. В очередной раз копаться в дерьме.

— А я пока что подготовлюсь к визиту уважаемого архимага.

Бенедикт подошёл к книжному шкафу и, пробежав пальцами по корешкам, достал необходимый ему фолиант. Ворон, разочарованно каркнув от несправедливости жизни, вылетел в окно.

Скриптинголь, наблюдавший за разговором через щель между полом и стеной, крепко задумался. Он далеко не всё понял, из разговора, но одно уяснил точно: Бенедикт точит зубы на Парацельса и неизвестного инквизитора и, скорей всего, является тем самым тёмным магом, любителем «Поцелуев Суккуба».

Надо ещё немного понаблюдать за Бенедиктом, вдруг ещё что ценное удастся узнать. Потом вернуться и всё рассказать архимагу.

Всё таки облик крысы один из лучших для слежки, с гордостью подумал Скриптинголь. Лучше личины и не придумать. Пролезешь, куда угодно, всё разведаешь и никто тебя не заподозрит — идеально.

Какой же он молодец!

— А ты кто у нас такой? — прямо над ухом прозвучал чей-то голос с едва заметными нотками безумия.

У Скриптинголя внутри всё замерло. Он быстро огляделся, но в узкой щели кроме него никого не было. Да и никто бы в неё не поместился, даже крыса с трудом протиснулась.

— Так ты подслушивал разговор хозяина, демон? — воскликнул голос. — Ах ты проказник! Знаешь, что я с такими делаю?!

Всё, дело дрянь! Надо бежать!

Но Скриптинголь не успел. Прежде чем он шевельнул хотя бы лапой, два кирпича, между которыми он прятался, со скрежетом пришли в движение. Столкнувшись друг с другом, они превратили тело грызуна в кровавый блин.

Последние слова невидимки, что уловило затухающее сознание Скриптинголя, были:

— Ах-х, как чудесно! Хозяин будет очень рад! Может, он прекратит сердится на меня?

Когда зверокнига прыгнула на архимага, Геренд от неожиданности даже забыл, что у него зудит всё тело. Рука сама собой дёрнулась к поясу, к несуществующему мечу, пальцы ощутили лишь воздух.

Но архимагу помощь не требовалась. С неистовым писком зверокнига терзала его бороду, пытаясь оторвать хотя бы кусочек, но её потуги ни к чему не приводили — борода не поддавалась клыкам словно была сделана из металлических волокон.

Парацельс, приподняв бровь, некоторое время наблюдал за бесплодными попытками колдовской твари. Но та, видимо не знала, когда остановиться. Урча и приговаривая «Мясо! Мясо!», Зверокнига продолжала дёргать архимага за бороду.

Видимо устав терпеть такое нахальство, Парацельс голыми руками разжал зверокниге пасть, освободив бороду.

— Эфо моё мяфо! — пропищала она. Её мохнатые паучьи лапки яростно колотили архимага по рукам.

Как и ведьма, зверокнига говорила на староимперском диалекте, но опять же, её странным образом понимали все.

Геренд начал прикидывать свои шансы один на один против этой твари, и результат ему не понравился. Зверокнига очень быстрая и проворная, её зубы большие и острые. Если она укусит его, легко отхватит большой кусок мяса. Конечно, Геренд намного сильнее среднего эльфа, но какое это имеет значение, если кровь хлыщет ручьём?

А пасть у Зверокниги такая большая, что и голову в раз отхватит.

Геренд невольно коснулся висящего на шее гвоздя-амулета. Пальцы ощутили успокаивающий холод металла.

— До чего мерзкая тварь, едрить её в кочерыжку! — заметил Кочерыжка. — Поджарьте её и дело с концом!

— Нет! Не убивайте её, мессир! — приказала Беатриса, разглядывая зверокнигу через лупу. — Она наверняка знает много интересного.

— Да я и не собираюсь, — сказал Парацельс, держа зверокнигу на вытянутых руках. — Это ж не кошак какой уличный, я б ему сразу пинка. Это ценная литература, память наших предков! А я всегда относился к книгам с уважением.

— Фот и прояфи уфажение к памяти пфедкоф! И накорми её! — лютовала зверокнига. — Не зафудь соусом намазаться!

— Не уверен только, что «наследие предком» адекватно воспринимает ситуацию, — заметил Парацельс. — За тысячу лет мозги у неё основательно подгнили.

Геренд мысленно согласился с Парацельсом. Чем старше магическая разумная книга, тем безумнее она становится. В родовом замке Геренда имелась своя магическая библиотека, в которой тоже обитало несколько разумных магических фолиантов. Они не пытались никого сожрать, но соображали очень туго. Добиться помощи от них было крайне трудно.

А этой макулатуре минимум несколько тысяч лет!

— У меня мофги подгнили? — возмущённо пропищала зверокнига. — Сам фурак! Старфёр!

— Какое милое существо, — улыбнулась Беатриса, продолжая изучать Зверокнигу через лупу. — Её показатели стандартные для обычной зверокниги. Немного искорежено духовное тело, но, думаю, это в рамках допустимого — как-никак она несколько тысячелетий без присмотра просидела.

Интересно, подумал Геренд, а что если в библиотеке есть ещё подобные зверокниги? Бродят среди стеллажей тысячелетиями, ругаются на жизнью… а возможно уже спешат сюда, привлечённые воплями товарки?

Да нет, не может быть, успокоил себя Геренд. Он бы услышал их. Как бы мягко не передвигались твари на своих лапках, острый эльфийский слух им не обмануть.

Тем не менее, он озвучил свои мысли вслух.

— Моя «чуйка» тоже молчит, — сказал Кочерыжка. — Но ты права, девчуля, в этой чёртовой библиотеке ни на секунду расслабляться нельзя.

Геренд поморщился — слово «девчуля» резануло словно ножом.

— Держитесь поближе к нам с леди, — сказал Парацельс. — И бдите! Пока мы с этой людоедкой не закончим.

Архимаг убрал испачканные слюной руки с пасти зверокниги и теперь держал её одной рукой за лапки, собрав их в букет, словно цветы.

— Фу! К ноге! Плохая книга! — строго сказал он.

— Знания требуют жертв! Кровавых! — сказала зверокнига и улыбнулась во всю пасть. — Основное блюдо на сегодня — архимаг в собственном соку! Для пикантности добавлено немного вредности и пафоса. Подаётся в сыром виде, съедается незамедлительно!

— Видала? — архимаг с ехидным лицом показал ей фигу свободной рукой. — Дуля в собственном соку! Для остроты добавлено унижение!

Беатриса закончила осмотр и убрала лупу в подсумку.

— Скажи ка мне, — обратилась леди к зверокниге. — Здесь ещё есть кто-то кроме тебя?

— Ага! — сказала Зверокнига. — Старшая!

— Что за Старшая? — нахмурилась леди.

— Старшая — это старшая, — зверокнига подёргала лапками, словно пыталась пожать отсутствующими плечами. — Она как я. Только главная. И сильная. Очень-очень сильная. И страшная, очень страшная…

Рассказывая о Старшей, зверокнига перешла на шёпот. Из её голоса исчезло нахальство, сменившись откровенным страхом.

Очевидно, подумал Геренд, она до жути боится эту свою Старшую.

— Где сейчас находится Старшая? — спросила леди.

— Здесь, в библиотеке, — ответила зверокнига, дрожа всем телом. — Она всегда здесь была… с момента своего рождения.

Парацельс и Беатриса переглянулись.

— Ты можешь нас отвести к Старшей? — спросил Парацельс.

— Зачем? — искренне удивилась зверокнига. — Она здесь с самого начала, когда вы только вошли в библиотеку. Она следит за нами, она слышит каждое наше слово!

Геренд огляделся по сторонам. Вокруг не было никого кроме них. Только живые книги на стеллажах шуршат обложками и что-то бормочут.

Судя по удивлённым лицам Парацельса, Беатрисы и Кочерыжки, они тоже не ощущали присутствия этой самой загадочной Старшей.

— Ну так пусть покажется, — сказал Парацельс. — К ней гости, а она прячется.

— Будь по вашему, — обречённо произнесла книга. Её начала бить мелкая дрожь. Обложка пошла буграми, на ней начали вспучиваться пузыри, словно на поверхности кипящей воды. Лица присутствующих опалило волной жара.

Парацельс швырнул книгу на пол. Едва тварь коснулась плит из черняка, они мгновенно раскалились до красна.

Беатриса навела свой мини-арбалет на книгу. Павлиньи перья за её спиной изогнулись, словно готовые к броску змеи. Кочерыжка сжал кулаки, его нос покраснел словно помидор.

Геренд мысленно усмехнулся. На что гном рассчитывает? Они двое почти бесполезны в драке.

Зверокнигу уже колотило в судорогах. Паучьи лапки изгибались под неестественными углами, из пасти лился поток пены. Обложка и страницы с треском и скрипом растягивались, увеличивались в размерах. На лицевой стороне обложки проступили контуры человеческого лица, жуткого, мертвецки бледного, покрытого сетью морщин. Увидишь такое во сне — до утра не уснёшь. В лучшем случаем.

На жутком лице поднялись веки, обнажив глаза — одни желтоватые белки без радужки и зрачка, покрытые красными изломанными линиями кровеносных сосудов.

Сложно было сказать, на кого смотрит жуткая харя, и может ли она вообще смотреть с такими глазами. Но почему-то у Геренда возникло стойкое ощущение, что монстр, открыв глаза, принялся разглядывать именно его персону.

Нет, скорее это нервишки пошаливают.

Из задней стороны книги выросли восемь новых паучьих лап, толстых словно колонны. Упёршись ими в плиты пола, книга, выросшая до огромных размеров, развернулась так, чтобы её лицо было обращено на незваных гостей.

Чёрный переплёт из спрессованных мумифицированных человеческих тел… уголки из костей и черепов… Страницы из человеческой кожи, большая часть почему-то отсутствует… Жуткая харя широко и дружелюбно улыбается во все восемнадцать желтоватых зубов.

— Надо же, вы первые после Бени, кто не вопит от ужаса! — проскрежетала зверокнига… нет, пожалуй, уже Зверокнига.

ГЛАВА 9

Зверокнига выглядит жутко, но голос её самый обычный, как у очень пожилой старушки, со скрипучими нотками. Ничего общего с прежним писклявым голоском.

Геренд впервые слышал, чтобы подобное жуткое существо обладало настолько банальным невыразительным голосом.

В отличии от маленькой зверокниги и ведьмы, Старшая Зверокнига говорит на современном имперском языке. Произношение чистое, без акцента, словно язык для неё родной.

Интересно, что изменилось, кроме размера? И образовавшейся хари, конечно. Судя по серьёзным лицам Парацельса и Беатрисы, что-то точно изменилось.

Эта версия Зверокниги наверняка намного опаснее предыдущей.

— А если мы попробуем так? — сказала тварь, продолжая улыбаться.

Ни с того ни с сего Геренда накрыло волной беспричинного жуткого страха. Он рухнул на колени, упёршись ладонями в холодные плиты пола. Прямо перед его глазами оказались зловещие символы, вызывающие безумные видения, но Геренд даже не заметил их — настолько сильный приступ страха скрутил его. Лицо бывшего вампира покрылось блестящими капельками пота.

Рядом пыхтел Кочерыжка — гнома скрутило страхом точно так же как и бывшего вампира.

— Так, ну хватит, хватит! — послышался голос Парацельса.

Кто-то громко щёлкнул пальцами — и страх в голове Геренда исчез. Убрался туда, откуда вылез.

Подняв голову, Геренд увидел, что Парацельс и Беатриса спокойно смотрят на Зверокнигу — похоже, приступ страха не задел их. Парацельс бодается взглядами с жуткой харей, Беатриса глядит чуть правее и выше монстра — неужели чего-то опасается? Использует боковое зрение на всякий случай?

— Берём живой? — спросил Парацельс.

— Разумеется, — ответила Беатриса.

Придя к соглашению, архимаг и леди двинулись на Зверокнигу, обходя её с двух сторон. Та хищно оскалилась и выпустила из под страниц ворох новых конечностей — щупальца с присосками, клешни, оскаленные клыкастые пасти на длинных шеях.

То, что произошло дальше, Геернд запомнил на всю жизнь. Хотя Парацельс и Беатриса решили брать Зверокнигу живой, битва на взгляд бывшего вампира, шла не на жизнь а на смерть. Ударные волны от сталкивающихся заклинаний опрокидывали один ряд стеллажей за другим. Воздух наполнился дымом, токсичными запахами и пищащими от страха младшими зверокнигами — магия нещадно швыряла тварюшек по всей библиотеке туда-сюда.

В ходе битвы проявилось несколько преимуществ Зверокниги. Уничтоженные конечности она заменяла новыми, отращивая их прямо на ходу. Заклинания тварь выдавала со скоростью дятла долбящего дерево. Она даже не произносила их — под стремительный шелест страниц Зверокнига просто приоткрывалась на нужном месте, и в Парацельса с Беатрисой летел очередной смертоносный импульс.

Геренд во второй раз подметил, что в Зверокниге не хватает кучи страниц. Больше половины. Она же не могла покинуть библиотеку и с кем-то подраться за её пределами. Получается, сама из себя их выдирала? Зачем?

Вопрос показался Геренду очень важным. Не исключено, что с ним связанна какая-то тайна.

— Гасите гниду! — орал Кочерыжка, тряся кулаками над головой. — С тыла заходи, с тыла! И в кочерыжку тварюку, в кочерыжку!

Вот как щёлкать сложные загадки, когда над ухом орёт буйный гном?

Постепенно Зверокнига начала проседать под напором Парацельса и Бетрисы. Пропустила несколько заклинаний, оставивших на её обложке обугленные дыры. Парацельс и Беатриса, почуяв слабину в противнике, удвоили натиск.

Странно, подумал Геренд, ведьма Гонтия расписала Зверокнигу, как «Нечеловеческий Ужас». Злорадствовала, что их творение перепугало до дрожи в коленках самого Просперо и всю его свиту. А что на деле? С монстром успешно справляются вдвоём Парацельс и Беатриса. Конечно, как говорил архимаг, магия ушла далеко вперёд за две тысячи лет… но не настолько же?

Что-то тут не так.

Пропустив очередной удар, Зверокнига зашипела от боли. Из носа жуткой хари хлынула густая кровь. Развернувшись спиной к обидчикам, тварь пустилась наутёк.

— Стоять! — взревел Парацельс, выпуская вслед Зверокниге сноп сверкающих искр. — Или будет больно!

— Больно будет в любом случае, — зловеще пообещала Беатриса, перезаряжая арбалет.

Зверокнига, Парацельс и Беатриса скрылись за дальними стеллажами, ещё не успевшими пострадать от буйства магии. Некоторое время до Геренда и Кочерыжки доносились звуки битвы, но постепенно они отдалились и затихли. Даже хвалёный острый эльфийский слух перестал что-либо различать.

Бывший вампир и гном остались вдвоём посреди разгрома. Если не считать повизгивающих от боли младших зверокниг, вяло скребущих когтями по полу.

Кочерыжка тут же принялся ездить Геренду по ушам, рассказывая, что он думает обо всём этом, через слово поминая кочерыжку. Бывший вампир слушал вполуха, отделываясь редкими «Да-да», «Ага», «Наверное».

— Чего-то долго их нет, — заметил Кочерыжка через некоторое время. — Как бы не случилось чего. Вдруг зверюга проклятая их в ловушку заманивает?

— Мы ничего не можем сделать, — пожал плечами Геренд. — Нам остаётся только ждать и верить в силу хреномага.

— Сила хреномага, это, конечно, хорошо, — вздохнул Кочерыжка. — Но как-то это не по-гномьи, на других надеться.

— Слушаю твои предложения, — ухмыльнувшись, сказал Геренд. — Тут кругом злая магия. Киркой её не заковыряешь, из лука не застрелишь.

Кочерыжка открыл рот, но, так ничего и не сказав, через пару секунд закрыл. Потом снова отрыл и снова закрыл. И так раз пять.

— Что-то пусто в котелке, — с грустным видом он постучал по каске. — А у тебя есть мысли, девчуля?

Геренд мысленно закатил глаза — как же ему надоели все эти женские ласковые обращения! «Девчуля», «Милая», «Мисс»!

Хорошо хоть замуж не зовут.

Геренд хотел ответить гному, как вдруг краем уха уловил звук за спиной! Так шуршит одежда на человеке, очень тихо двигающемся человеке!

Геренд резко обернулся и увидел фигуру в плаще с протянутой в их сторону рукой!

— ОКОВЫ! — громко выкрикнул незнакомец.

Геренд почувствовал как его тело сжали невидимые путы. Мышцы одеревенели, застыли, игнорируя вопли разума. Судя по сдавленной ругани рядом, с Кочерыжкой произошло тоже самое.

Проклятье! Как же этому трюкачу удалось незаметно к ним подобраться? Магия? Но даже с её помощью непросто обмануть острейший эльфийский слух. Как же так?

Маг приблизился, и Геренд в свете от камня-огневика Кочерыжки разглядел его лицо. Худое, вытянутое вниз, с кругами под глазами от недосыпа. Смутно знакомое лицо.

Да Геренд уже сталкивался с этим парнем вчера в таверне! В прямом смысле! Чуть не сбил его с ног в дверях, когда шёл со списком от Парацельса в колдовскую лавку!

Неужто он и есть тот самый тёмный маг, использовавший «Поцелуй Суккуба»?

Если маг и узнал Геренда, то ничем это не выдал. Он что-то прошептал, и перед ним на полу возникла светящаяся белым огнём дыра в пространстве, затянутая чем-то вроде мыльной плёнки. Из неё донеслись взрывы, грохот, вопль боли, принадлежащий Зверокниге, и торжествующий хохот Парацельса.

— Урсула! — крикнул в портал молодой маг. — Сюда!

Геренд озадаченно приподнял бровь. Урсулой вроде бы звали главную среди ведьм, создательницу Зверокниги.

Послышался дробный топот, и из портала выскочила дымящаяся Зверокнига. Она рухнула всей тяжестью на пол рядом с магом, заставив подпрыгнуть мелких зверокниг и обломки черняка.

— Ух, спасибо Бенедикт! Ох, и прижали они меня! Ещё бы чуть-чуть и на растопку пустили. — проскрипела Зверокнига. Несколько зубастых пастей на длинных шеях принялись зализывать её раны и ожоги. — Но мог бы и поторопиться!

Маг, названный Бенедиктом, щёлкнул пальцами, и портал исчез.

— Ты сама виновата, — сухо заметил он. — Зря ты вообще затеяла весь этот фарс с битвой. Или ты всерьёз рассчитывала справиться с архимагом?

— Ой, Беня, хватит быть занудой! — смущённо захихикала Зверокнига, словно дамочка на выданье. — Я себя иногда рядом с тобой такой дурой чувствую! А ведь я почтенная дама в возрасте!

Ничего себе заявления, подумал Геренд. Почтенная дама с кучей щупалец и лицом демона из преисподней. Проклятье, надо что-то делать, иначе эта жуть такое сотворит с ними…

Язык во рту едва двигается, словно пытается сдвинуть с места гружёную телегу. На помощь не позвать. Где там этого хреномага носит? Он должен бежать сюда во весь опор! Его вампироэльфа убивают!

Геренд даже не заметил, что впервые в мыслях назвал себя «вампироэльфом».

Зализав раны, Зверокнига твёрдо встала на лапы и приблизилась к Геренду. Тот едва не зажмурился, когда жуткая харя вплотную приблизилась к его лицу. В нос ударил тошнотворный-сладковатый запах тлена вперемешку с терпким ароматом старинной книги.

— Будем знакомы, — дружелюбно произнесла Зверокнига. — Можешь звать меня Урсула. А как твоё имя, малышка?

Геренд бы не ответил даже если бы захотел. Магия всё ещё сковывала его.

Видимо осознав свою ошибку, Зверокнига зашелестела страницами, подыскивая нужное заклинание. Геренд почувствовал, как хватка чар ослабевает, и он снова может говорить. Но руки и ноги по прежнему сковывала магия.

— Ну так что? — ласково произнесла Зверокнига. Геренд заметил, что из-под её переплёта неторопливо лезет букет новых щупалец.

Ой не к добру это.

— Ну ты что, язык проглотила? — скучающе произнесла Зверокнига, скорчив печальную гримасу. — А как же поговорить перед процессом?

Каким ещё процессом???

— На это нет времени, — негромко сказал Бенедикт. — Архимаг может вернуться в любой момент.

— Он сейчас очень далеко, на другом конце библиотеки, — сказала Зверокнига. — Он ещё до-о-о-олго будет сюда добираться. Я успею.

— У нас нет на это времени, — повторил Бенедикт. — Ты недооцениваешь Парацельса и Беатрису.

— Ох, Беня, ты такой занудный! Всего пять минут! Когда я закончу с этой крошкой, она будет нашёптывать нам как птичка всё самое интересное! — ответила Зверокнига. — Ну и эльфийки у меня никогда не было! Хи-хи-хи!

Бенедикт хотел что-то ответить, но не успел — его прервал вопль атакующего гнома. Кочерыжка, каким-то образом освободившись от колдовских пут, ринулся на Бенедикта. Вряд ли у него был какой-то план — гном был не из тех, кто продумывает на много шагов вперёд. Даже не из тех, кто продумывает на шаг или два. Кочерыжка действовал просто и прямолинейно, доверившись своим гномьим инстинктам.

Очень глупо. Самоубийственно глупо. Геренд бы на его месте затаился, выжидая удобного момента. Наглядная разница между ним и типичным представителем глупых младших рас.

Яркий луч света вырвался из ладони Бенедикта, пробив гному грудь насквозь. Кочерыжка рухнул на пол и застыл без движения. Под гномом растеклась тёмная лужа крови. Каска с мерцающим камнем-огневиком откатилась в сторону.

— Беня, ну ты чего? — возмутилась Зверокнига. — Зачем ты убил гномика? Это была моя игрушка!

— Гномов трудно сдержать магией, — буркнул Бенедикт. — Как и камни, среди которых они выросли, гномы устойчивы к любым чарам.

Зверокнига что-то обиженно неразборчиво прорурчала и вновь обратилась к Геренду:

— Ладно, не будем отвлекаться. Тебе понравится, малышка, — пообещала она. — Как и всем, кто был до тебя! По крайней мере ещё никто не жаловался.

Геренд почувствовал как к его ногам прикасается что-то липкое и тёплое. Скосив глаза, он увидел как вокруг его щиколоток и голеней обвиваются сочащиеся слизью щупальца Зверокниги.

Вот такого поворота Геренд точно не ожидал.

— Да пошла ты на хрен! — взревел он, отчаянно пытаясь пошевелить обездвиженным телом. — …..!!!

— У-у-у, голосок прорезался! — обрадовалась Зверокнига. — Сколько чувств!

Пока одни щупальца обвивались вокруг ног, туловища и рук бывшего вампира, другие принялись развязывать ремешки и расстегивать пуговицы охотничьего костюма. Щёки на харе Зверокниги покрылись едва заметным румянцем.

Думай, думай, думай, лихорадочно кричал себе Геренд. Иначе с тобой сейчас такое сделают, что потом мёртвым позавидуешь!

— Я заражён чёрной чахоткой! — лихорадочно выдал Геренд, чувствуя как щупальца, мерзкие, тёплые, склизкие, проникают под его одежду. — Меня даже трогать опасно! Не говоря уж о том, что ты задумала!

— И что же это за болезнь такая? — поинтересовалась Зверокнига. — Впервые слышу. Впрочем, не важно. Ваши смертные болячки ко мне не липнут.

Никогда ещё шестерёнки в голове Геренда не крутились так отчаянно. Без всякой смазки. Возникали идеи и отбрасывались одна за другой. Что можно придумать в такой ситуации? Когда враг намного сильнее тебя.

Что известно о Зверокниге? Она несколько тысяч лет просидела здесь в библиотеке одна. Многих реалий современного мира она не знает. Что-то ей, возможно, рассказал Бенедикт. Но вряд ли очень много. Как этим можно воспользоваться?

Уже совсем отчаявшись, Геренд нашёл спасительное решение, едва не разорвавшее его мозг своей простотой. Простотой и одновременно безумием. В обычной ситуации он никогда бы не решился на что-то подобное.

Но выбора у него не было.

— А тебе не скучно было сидеть в библиотеке столько тысячелетий? — спросил Геренд.

— Ты даже не представляешь, малышка, — ответила Зверокнига. Судя по её лицу, она обрадовалась такому вопросу — неужели никто раньше не интересовался?

Тем не менее свои манипуляции Зверокнига не прекратила и даже не замедлила. Геренд почувствовал как его ноги отрываются от земли. Зверокнига приподняла бывшего вампира, продолжая бесцеремонно исследовать его тело.

— Такая скукотища! Я думала, окончательно с ума сойду, — жаловалась Зверокнига. — Чёртов Просперо! Надеюсь, черти в аду основательно обглодали его кости!

— Он, наверное, был не очень сильным магом, — сказал Геренд.

— Чего? — фыркнула Зверокнига. — Он был величайшим магом своего поколения! И не только своего! Этот Парацельс ему в подмётки не годится.

— Тем не менее тебя он отделал как надо, — усмехнулся Геренд.

— До чего ж наглая и говорливая девчонка, — Зверокнига встряхнула Геренда так, что у того клацнули зубы.

Мысленно Геренд выругался. Да когда эта книженция уже сделает то, что он от неё добивается?!

— Когда ты только появилась, магия наверное была совсем другая, — прохрипел он, чувствуя как щупальца обвиваются вокруг грудей. — Во многом она уступает современной. Это известный миф, что раньше трава была зеленее, а небо синее.

— Глупости говоришь, — поморщилась Зверокнига. — Всё новое — хорошо забытое старое… Слушай, о чём мы вообще разговариваем? Я тут над тобой собираюсь страшным образом надругаться, а ты философию с мифологией развела. Весь настрой сбила!

Не выходит, подумал Геренд. Надо спросить более прямо, в лоб. Правда, есть риск, что Зверокнига начнёт что-то подозревать, но времени уже не остаётся.

— А который сейчас час? — спросил Геренд не в тему.

Бенедикт, молча наблюдавший за процессом, кажется, что-то понял. Он открыл рот, чтобы одёрнуть Зверокнигу, но слишком поздно.

— Я тебе часы что ли, болтливый эльфёнок? — пробурчала она. — Время показывать не умею.

Низкий звук колокола расколол материю пространства рядом со Зверокнигой — лучший звук в жизни Геренда!

В мутных глазах Зверокниги бывший вампир увидел отражение своего лица — такой злорадной и торжествующей физиономии он у себя не видел, даже когда в юности корчил рожи перед зеркалом.

— Упс! — Урсула прикрыла рот одним из щупалей. — Я ляпнула… это самое слово…

— Идиотка! — прорычал Бенедикт. Его обычно бесстрастное лицо исказилось от гнева.

— Я не виновата, — огрызнулась Зверокнига и ещё раз встряхнула Геренда. Тот клацнул зубами и почувствовал острую боль в языке. Рот начал стремительно наполняться кровью. — Ушастая меня заговорила!

Пространство позади Зверокниги разрезала трещина. Из тьмы иной реальности выступил Часовой. Подняв руку он ткнул пальцем в Зверокнигу, и древнюю тварь против её воли потащило к разлому.

Геренда она выпускать не торопилась.

Торжество на лице бывшего вампира сменилось ужасом. Не на такой исход он рассчитывал!

— Не-е-ет! — заверещала Зверокнига, тщетно цепляясь щупальцами за трещины в полу. — Беня, спаси меня!

Бенедикт забормотал заклинания, начал плести пальцами невидимую сеть, и на пути Зверокниги возник портал, сверкая «мыльной» поверхностью.

Бенедикт, видимо, рассчитывал перенести Зверокнигу в другое место, подальше от разлома. Но Часовой, явно сделав выводы после стычки с Парацельсом, быстро отреагировал — направил свою морду с циферблатом на Бенедикта. Больше никаких действий гость из иного мира на первый взгляд не предпринял, но маг побледнел и рухнул на колени, его портал с тихим шипением испарился.

Зверокнигу вместе с Герендом практически затянуло в разлом. Погрузившись в него наполовину, Урсула некоторое время балансировала на грани, крепко вцепившись щупальцами в неровности пола. Напоследок она ударила по Часовому несколькими заклинаниями, но они бессильно отразились от гладкой поверхности «аквариума».

Часовой подошёл к своей жертве и толкнул её прямо в морду. Щупальца Зверокниги разжались, и вместе с отчаянно вопящим Герендом они рухнули во тьму…

Когда Парацельс и Беатриса вернулись, встретил их только одинокий грустный призрак Кочерыжки, мерцающий над своим бренным телом.

— От так оно вот, едрить его в кочерыжку, — сказал гном и шмыгнул носом. — Буду теперь скорбным сквозняком парить по библиотеке и материть кочерыжкой загулявших охотников за сокровищами…

— Где Геренд? — спросил Парацельс, вертя головой по сторонам. — С ним всё хорошо?

— С ней, — поправил его Кочерыжка. — С ней всё плохо… Часовой… Зверокнига… маг… кочерыжка…

Речь Кочерыжки стала навнятной. Призрак на глазах начал тускнеть, мир мёртвых затягивал его.

Склонившись над телом гнома, Парацельс произнёс заклинание, щёлкнул пальцами. Жуткая рана на груди на глазах затянулась, а дух гнома втянуло обратно в тело.

Гном распахнул глаза, рывком сел и оглушительно раскашлялся.

— Я жив! Едрить его в кочерыжку! — выругался он и принялся ощупывать себя. — Вот это магия! Да вы, мессир, просто что что-то с чем-то…

— Где Геренд? — сурово спросил Парацельс, не дав гному даже секунды на передышку. — Где? Если с его лысой головы хотя бы волосок упадёт! Ух, я им устрою!

— Нету больше с нами Геренд, — Кочерыжка покачал головой. — Её забрал Часовой. Такая молодая девчуля была. Зачем вы её только с собой потащили?

Горю архимага не было предела. Глаза его в ужасе расширились, руки задрожали! Премия Мерлина, помахав волшебнику ручкой на прощание, уплыла в закат.

— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — завопил Парацельс, отчаянно дёргая себя за бороду. — Мой вампироэльф! Моя премия!

Беатриса непонимающе уставилась на волшебника — какой ещё вампироэльф? Какая ещё лысая голова? У кого?

Пока Парацельс переживал, леди расспросила Кочерыжку подробнее обо всём произошедшем.

— А когда их затянуло в эту жуткую трещину, маг, который Бенедикт, поднялся и рванул куда-то в темноту, за стеллажи, — Кочерыжка неопределённо махнул рукой. — Ищи его свищи.

— Да я его на клочки порву! — взревел раненым зверем Парацельс. — Я его в такое превращу, что мать родная от него откажется!

— Будьте благоразумнее, мессир, — остудила его Беатриса. — Надо решить, что делать дальше. Противник переиграл нас, но сила по прежнему на нашей стороне.

— Вы правы! — Парацельс насупил брови и глубоко вдохнул через нос, его ноздри заполоскало воздушными потоками словно флаги. — Чувствую следы трёх типов магии! Один — Зверокнига, однозначно. Её сила так же смердит как и она сама. Второй — неизвестный мне волшебник. Думаю, это самый Бенедикт. Бьюсь об заклад, «Поцелуй Суккуба» его рук дело. Третий… третий… да, это Часовой. Кого-кого, а этого мутного пришельца ни с кем не спутать!

— Интересно, Зверокнига случайно вызвала его? — Беатриса задумчиво поскребла подбородок. — Ни с того ни с сего ляпнула запретное слово?

— Именно так и было, — подтвердил Кочерыжка. — Геренд её заговорила, да так ловко, что я сразу даже и не понял.

— Эти вампироэльфы кого угодно заболтают, — Парацельс начал скручивать бороду в колечки. — Жаль, умение чесать языком иногда выходит им боком.

— Я бы всё же не стала совсем исключать вариант, что Часовой действует заодно со Зверокнигой и её подручным, — сказала Беатриса — Мы как-то можем увидеть, что здесь произошло?

Парацельс глубоко задумался. Ни идей, ни подходящих заклинаний у него как назло не было.

— Нет, исключено, — покачал он головой. — Но у меня есть идея лучше! Помните, леди, я в самом начале говорил, что почувствовал источник силы в этой библиотеке? Я и сейчас его ощущаю прекрасно. Метрах в пятистах от нас. Думаю, есть смысл посмотреть, что там да как.

— Хорошо, только не теряйте бдительности, — сказала леди. — Вы уж очень склонны поддаваться эмоциям, мессир.

— И ничего я не склонен, — пробурчал Парацельс. — Это эмоции склонны мною поддаваться, а не я ими.

Источник магии располагался в части библиотеки, не задетой битвой. Ничем не примечательное место — всё те же стеллажи, шебуршащие на стеллажах зверокниги. Если источник магии и существует, то он явно скрыт от посторонних глаз.

Парацельс словно охотничий пес обнюхал все ближайшие стеллажи и даже пол. Не найдя искомого, он начал взбираться вверх по одному из стеллажей словно по лестнице. Зверокнини возмущённо порыкивали, когда волшебник случайно задевал их сапогами.

— Мессир, вы бы поаккуратнее, — заметил Кочерыжка. — А то не дай бог навернётесь. А если мы не поймаем?

Парацельс добрался до потолка и, выбрав на нём точку, ткнул в неё пальцем. Па потолке открылся портал, точь-в-точь как те, что использовал Бенедикта — сверкающая белым огнём окружность, затянутая «мыльной» плёнкой. Сквозь портал виднелась небольшая комната, заставленная горящими свечами.

— Ага! — торжествующе воскликнул Парацельс. — Замаскированный портал!

— Довольно сложное заклинание, — заметила Беатриса. — Этот Бенедикт очень умелый маг. Если не ошибаюсь, так зовут одного из учеников городского мага.

Парацельс прочитал заклинание левитации и сквозь портал влетел в комнату.

При появлении архимага пламя свечей едва заметно колыхнулось. Парацельс с задумчивым видом уставился на руны, начерченные на полу белым мелом. Часть из них предназначалась для стабилизации работы портала, чтобы его можно было открыть и закрыть в любой момент. Но большая часть рун была не знакома волшебнику.

Эта комната предназначена ещё для чего-то, подумал Парацельс, помимо отправной точки портала.

Он аккуратно повёл в воздухе руками, раздвигая свечи в стороны, освобождая проход от портала до двери, закрытой.

За архимагом в комнату поднялась Беатриса. При помощи заклинания телекинеза в помещение они начали поднимать Кочерыжку. Пузо гнома оказалось ну очень уж объёмным, и он застрял, просунувшись в портал лишь наполовину.

— Едрить меня в кочерыжку…

— Кажется, кто-то слишком много ест, — заметил архимаг.

— Тише вы оба! — прошипела Беатриса. — Враги кругом!

Гнома кое-как пропихнули. Пока он лежал, отдуваясь, Беатирса вновь достала свою лупу и принялась глядеть по сторонам.

— Ну что, леди? — спросил Парацельс. Он незаметно скосил глаза в лупу, но не увидел ничего кроме увеличенного изображения. Инквизиторские фокусы? — Видите что хорошее?

— Мы снова в Чертянске, — сказала Беатриса. — Знаете, что это значит?

— Что мы сэкономили кучу времени на возвращении? — обрадовался Парацельс.

— Это значит, что Бенедикт невероятно хорош в магии порталов, если может открывать их на такое большое расстояние и поддерживать в рабочем состоянии, — уточнила леди. — Я лично знаю всего одного такого человека. Он работал в инквизиции, но умер более ста лет назад.

— Хотите сказать, это он и есть? — удивился Парацельс. Он обратил внимание на оговорку Беатрисы, что она лично знала человека, жившего сто лет назад. Лично. Знала.

Или же это не оговорка?

— Я не исключаю никаких вариантов, — Беатриса убрала лупу в подсумку. — Бенедикт сидит у себя на втором этаже в кабинете. Берём его живым. Кочерыжка, — она перевела взгляд на гнома. — Тебе лучше подождать нас здесь.

— У меня должок к этому фокуснику! — пропыхтел гном, поднимаясь на ноги. — Я иду с вами!

— Ты будешь только мешаться, — отрезала леди.

Упрямство гномов известно на весь мир, примерно также как и непреклонность инквизиторов. Спор грозился затянуться, если бы его не прервал некто:

— А вы кто такие? — прозвучал в воздухе бестелесный голос. — Как сюда попали?

Голос застал врасплох даже готовую ко всему Беатрису — леди озадаченно моргнула и снова полезла за лупой. Её удивлённый взгляд словно говорил: «И как я пропустила это невидимое говорящее нечто?»

Парацельс завертел головой по сторонам, но и он ничего не видел. Кем бы не был невидимый говорун, спрятался он как надо.

Невидимка захихикал, заметив бесплодные попытки обнаружить свою персону.

— Полагаю, добрые люди без приглашения по чужим домам не ходят! — заявил он сквозь смех, безумный, маниакальный. — Боюсь, мне придётся вас убить!

Стены комнаты задрожали и со скрипом сдвинулись с места, грозя раздавить незваных гостей в лепёшки. Парацельс прочитал заклинание, окружив себя, Беатрису и Кочерыжку защитной сферой.

Леди вытащила лупу и, ещё раз оглядев комнату, кого-то или что-то всё же заметила. Одно из её павлиньих перьев изогнулось, словно хлыст, и хлестнуло пустоту.

— Я ж пошутил… — слабеющим голосом произнёс невидимка и умолк. Стены остановились и со скрипом вернулись на положенные места.

— Инквизиторы шуток не понимают, — строго сказала Беатриса.

…Дверь в кабинет Бенедикта с треском распахнулась. Парацельс ворвался в помещение, готовый мстить за вампироэльфа страшно и беспощадно. Следом за ним проскользнула Беатриса, а позади топал Кочерыжка, всё же увязавшийся следом за архимагом и инквизитором.

Бенедикт с измождённым видом сидел за столом, приложив ко лбу стеклянную кружку со льдом. Рядом с ним на мраморном бюсте сидел крупный чёрный ворон.

Нападение застало мага врасплох. Несколько секунд он просто смотрел ошарашенными глазами на незваных гостей, не понимая, откуда они тут взялись.

Парацельс атаковал первым. Кресло, на котором сидел Бенедикт, ожило и схватило хозяина подлокотниками, крепко прижав руки мага к туловищу.

Парацельс помнил слова леди о том, что Бенедикта следует брать живым.

Ворон подскочил как ужаленный и с истошным карканьем, теряя перья, вылетел в окно.

Бенедикт пришёл в себя, его глаза зло сверкнули. Он прочитал заклинание, и в воздухе рядом с креслом вспыхнул белым огнём портал. Оттолкнувшись ногами, Бенедикт вместе с креслом начал заваливаться на бок, падая прямо в «мыльную» плёнку портала.

Хочет уйти!

— Ага, разбежался! — Парацельс махнул рукой, и кресло вместе с Бенедиктом отбросило к стене. Внутри кресла что-то громко хрустнуло, видимо сломалась внутренняя перегородка. Бенедикт неудачно ударился головой о стену, по его лбу от корней волос заструился кровавый ручеёк.

Но маг не потерял сознания. Его взгляд помутнел лишь на мгновение. Собравшись с силами, Бенедикт принялся нашёптывать новое заклинание.

Но он не успел закончить. К нему подскочила Беатриса и защёлкнула на шее мага металлический ошейник.

Пожиратель магии, подумал Парацельс, взглянув на ошейник. Одна из любимых игрушек инквизиции. Против обычных людей бесполезен, но магов полностью лишает возможности колдовать. Крайне неприятная штука.

— Бенедикт Кристофор Ратцингер, бывший инквизитор второго ранга! — торжествующе объявила леди Беатриса. — Вы обвиняетесь в ереси, в предательстве Империи и пособничестве демонам! У вас есть, что сказать в своё оправдание?

Бенедикт молчал, только молча буравил Беатрису злыми глазами. Больше ничего ему не оставалось — пожиратель магии сделал мага полностью беспомощным.

Похоже леди действительно знает лично этого Бенедикта, подумал Парацельс. Сколько же ей на самом деле лет?

— Ты хоть представляешь, какого я из-за тебя вампироэльфа потерял?! — сказал пленнику архимаг. — Сейчас ты у меня певчим попугаем запоёшь, упырь!

— Не знаю, про какого вампироэльфа толкует мессир Парацельс, но я тебе сейчас пропишу по почкам за нашу девчулю Геренд! — заявил Кочерыжка. — И за себя тоже добавлю по мордасам, едрить тебя в кочерыжку!

— Не торопитесь, «по мордасам» не сработает, — охладила их пыл Беатриса. — Не стоит недооценивать инквизитора, пусть даже бывшего. Мы не только умеем допрашивать, но и сами прекрасно сопротивляемся допросу. Обычные методы тут не помогут. Однако… — Беатриса, наклонив голову, улыбнулась, зловещие тени легли на её лицо. — Я владею нестандартными методами допроса. Оставьте нас одних на десять минут.

Произнесено это было таким тоном, что даже Парацельс не нашёл, что возразить.

Геренд не понимал, что с ним происходит, и что творится вокруг него. Как только он и Зверокнига прошли сквозь разлом и оказались в реальности Часового, органы чувств перестали нормально работать. Геренду казалось, что он «видит» запахи, «слышит» цвета, чувствует «прикосновение» времени, словно какой-то наркоман под дозой.

Возможно, именно так и должно тело реагировать на абсолютно иную реальность?

Хотя, если рассуждать логически, они со Зверокнигой вообще не могут существовать в этом чуждом им мире. Их в самом начале должно было разорвать на мельчайшие кусочки.

Чувства говорили Геренду, что он куда-то несётся или падает с огромной скоростью. Испуганный визг Зверокниги над ухом подсказывал, что тварь ощущает примерно тоже самое.

Геренд поначалу и сам орал не хуже её, а то и громче, но достаточно быстро справился с приступом страха.

Тьма перед глазами постепенно сменилась на жуткий калейдоскоп фантасмагорических видений. Сверкающее золотом удовольствие от вкусной еды, серый дым разочарования, сочащийся алым гнев, жёлтый песок потерянного понапрасну времени — всё смешалось в диком танце на изнанке мироздания. Отражения человеческих душ, судеб, эпических событий и обычной бытовой жизни, войн и мирной жизни, мысли и поступки — всё, что происходит в нашей реальности, отражается и здесь. Если как следует приглядеться, возможно, удастся высмотреть и Чертянск и даже Парацельса.

Но Геренду совсем не до того. От страха Зверокнига совсем перестала себя контролировать. Щупальца ещё крепче оплели тело Геренда, да так, что затрещали кости. Бывший вампир заорал от боли.

На этом его жизнь вполне могла оборваться — от ужаса Зверокнига совсем перестала соображать, а силой её щупальца обладали нешуточной. Но кто-то или что-то пришло Геренду на помощь. Краем уха бывший вампир услышал приближающиеся хлопки, похожие на взмахи крыльев огромной птицы.

В Зверокнигу ударила красная молния и разбежалась по её телу роем искр. Геренду в нос ударил резкий запах горелого пергамента. Тварь взвыла ещё громче и выпустила свою жертву.

В одиночестве Геренд падал не долго. Звуки от хлопков стали громче и ближе, Геренд почувствовал, как его кто-то крепко схватил за плечи. Он попытался задрать голову, но буйство красок иной реальности мешало разглядеть спасителя. Геренд понял только то, что тот вроде бы является человекообразным существом. Только имеет огромные перепончатые крылья.

— Эй! — крикнул Геренд. Слова вырвались из его рта золотистым светом и закружились в ярком хороводе, распространяя терпкий запах древесной смолы. — Кто ты? Зачем ты меня спас?

Нет ответа. Геренд хотел спросить что-то ещё, но внезапно ощутил острую боль в шее — что-то кольнуло его, словно раскалённой иглой.

Слабость навалилась на бывшего вампира огромным мохнатым зверем. Буйство красок перед глазами угасло, растворилось во тьме, и сознание оставило Геренда.

Неизвестно, сколько Геренд проплавал во мраке небытия, но вынырнул он из него резко, рывком, без всяких переходных стадий. Сознание прояснилось, и Геренд открыл глаза.

И тут же пожалел об этом.

Он находится в очень странной комнате. Она выглядит так, словно принадлежит изнеженной принцессе из сказки. На полу мягкий ворсистый ковёр, наступишь в такой — провалишься по колено или глубже. Вдоль стен диваны, обитые розовым бархатом, на диванах подушки, на вид мягкие и воздушные, словно сделаны из облаков — подбросишь такую, она ещё подумает, падать ей сразу или ещё чуть-чуть повисеть в воздухе. На стенах обои с розовыми сердечками, покрытыми блёстками. В подсвечниках горят свечи из розового воска, распространяя тонкие изысканные ароматы.

Я умер и попал в ад, подумал Геренд. Сейчас прилетят феи с лесными зверюшками и будут пытать меня песнями до скончания времён.

Сам Геренд лежит на широкой кровати под балдахином из полупрозрачной розовой ткани. Его руки и ноги крепко привязаны розовыми лентами к малой и большой спинкам кровати. И привязаны знатно, очень крепко, но в тоже время сосуды не пережаты. Тот, кто это сделал, явно знает толк в узлах.

Или он моряк или же… второй вариант Геренду совсем не понравился. Впрочем, вариант с моряком тоже не особо радовал.

В последнюю очередь Геренд подметил такую немаловажную деталь как свою одежду, вернее, её отсутствие на плечах — кто-то снял её и аккуратно разложил на стуле возле кровати. Новое женское тело Геренда беззастенчиво блистало всей первозданной красотой на фоне розовых подушек и одеяла.

Какого чёрта? Что тут вообще происходит? Он только что падал сквозь бездну иной реальности, видел звуки собственного голоса, его мозг сворачивался в рулетик, над ухом орала Зверокнига… Какая ещё розовая кровать? Какие ещё сраные сердечки? Они там на небе что, издеваются, сверхразумы божественные?

С едва различимым скрипом отворилась дверь и в комнату вошла девушка, одетая в чёрно-белую форму горничной. Лицо её выглядело усталым и равнодушным. В руках она держала метёлку для пыли.

Полностью игнорируя непотребство в лице обнажённого Геренда, она принялась наводить порядок и чистоту в комнате.

— Эй! — окликнул её Геренд. — Я тебе не мешаю?

Девушка проигнорировала вопрос, словно ничего не услышала. Она даже не посмотрела в сторону Геренда, ни единым движением или жестом не дала понять, что знает о его существовании.

Бывший вампир ещё некоторое время пытался привлечь её внимание, но безуспешно. По неизвестной причине девушка не видела его, даже не осознавала его существование. Словно что-то невидимое заслонило ей глаза.

Вряд ли дело в том, что у неё просто конец рабочего дня, и кроме пыли она уже ничего не воспринимает.

Горничные в мэрии носили точно такую же чёрно-белую форму, припомнил Геренд.

Девушка подошла к окно и раздвинула шторы. В комнате словно стало чуть-чуть темнее, потому что за окном удивлённый Геренд увидел Чертянск со всей его мрачностью и вечно спешащими человеческими фигурками.

Но это явно был не тот же самый город. Вместо большей части домов бывший вампир увидел ту самую тьму иной реальности с безумным калейдоскопом красок. Она же клубилась над Чертянском, заменив уже привычный смог от мануфактур.

У Геренда просто не осталось слов. Единственное объяснение, которое выглядело более менее правдоподобным — он до сих пор без сознания и ему всё мерещится.

Горничная закончила наводить порядок и покинула комнату, плотно закрыв за собой двери.

Геренд снова остался в одиночестве.

Укусить себя, ущипнуть, чтобы проснуться? Но как? Узлы держат крепко. Слишком крепко для сновидения. Похоже, происходящее вполне реально, и Геренд по прежнему находится на изнанке мироздания.

Интересно, а что сейчас со Зверокнигой? Она сейчас тоже где-то лежит, гм, связанная? Раскрытая на середине, со снятой суперобложкой? Нет, суперобложки у неё вроде бы не было…

Поделом ей, извращенке.

А что с той крылатой фигурой, спасшей Геренда из щупалец Зверокниги? Это ведь она чем-то уколола его в шею, после чего он потерял сознание. Получается, она спасла его, притащила сюда, раздела и связала?

Зачем?

В голову Геренда начали закрадываться самые нехорошие мысли.

— Ой, ну наконец-то ты вспомнил обо мне! — раздался высокий вкрадчивый голос.

От неожиданности Геренд дёрнулся. На стене от тени балдахина отделился силуэт женской фигуры с крыльями. Внутри контура головы, там, где должны находится глаза, вспыхнули красные огоньки.

— Тебе очень повезло, солнышко, что тебя нашла именно я. Знаешь, сколько в этом мире страшных бяк? — снова произнёс голос.

Силуэт отделился от стены и обернулся высокой статной девушкой с алой кожей и с перепончатыми крыльями за спиной. Она насмешливо взглянула на Геренда, тот ответил растерянным взглядом.

Девушка красива. Идеальные пропорции лица и фигуры, словно у куклы слепленной руками опытного мастера. Кожа гладкая и молодая, так и хочется провести по ней ладонью, по крутым бёдрам и узкой талии, задержаться в ямке пупка, подняться по упругим холмам груди и покрыть поцелуями нежную шею… Из одежды на девушке лишь несколько тонких полосок чёрной ткани — завершающие штрихи распутного образа, обрамление для бриллианта. Пышные вьющиеся волосы цвета раскалённой лавы собраны в хвост.

И пусть в глазах девушки вертикальные зрачки, на голове загнутые рожки, а пальцы оканчиваются острыми когтями… какое это имеет знание, когда она прекрасна, прекраснее всех женщин вместе взятых!

Так, что ещё за идиотские мысли лезут в голову? Ты мужик или кто, рявкнул на себя Геренд.

Девушка улыбнулась, продемонстрировав идеально ровные белые зубки. Она словно читала мысли Геренда или чувствовала, в каком направлении они текут… Хотя почему словно?

Она суккуб. Очень характерная и легко узнаваемая внешность демонов похоти и разврата. Только что она делает здесь, на изнанке? Надоели пламя и вулканы родного измерения?

— Будем знакомы. Меня зовут Соня, — демоница улыбнулась, наклонив голову в приветственном поклоне. В её глазах, обращённых на бывшего вампира, отразилось пламя свечей.

— Соня? — переспросил Геренд. — Какое-то не демоническое имя.

— Я не урождённый демон. Когда-то я была человеком, были чиста, наивна и невинна, но это было та-а-а-ак давно, — суккуб скучающе зевнула. — А как тебя зовут?

Она что, совсем за дурака его держит?

— Я не настолько глуп, чтобы называть демону своё имя, — Геренд покачал головой.

— Тю-ю-ю! Суеверный. Тогда я буду называть тебя со-о-о-о-лнышко, — последнее слово суккуб томно протянула.

Она изогнулась всем телом, сильно сместив бёдра в бок, руки вскинула над головой, а крылья сложила за спиной. Её грудь приподнялась, острые соски натянули чёрные полоски, играющие роль одежды, грозя вот-вот прорвать ткань.

Дразнит, машинально отметил Геренд.

— Где мы находимся? — спросил он.

— А ты что, не в курсе? — Соня приподняла брови и, отодвинув ткань балдахина, присела на край кровати. Её пальцы словно невзначай скользнули по голени Геренда. — Мы на изнанке нашего мира. В царстве Часового и ему подобных тварюшек. Я уже очень, очень давно здесь скучаю… — демоница скорчила грустную физиономию.

— Это я понимаю, — сказал Геренд. — Что за комната? Это где-то в Чертянске? Что человеческий город забыл в иной реальности?

— Ой, такие сложные вопросы! — Соня поморщилась и замахала перед лицом руками. — Почем мне знать? На изнанке, куда не сунься, в основном творится жуткая жуть, какая-то оргия красок, но иногда попадаются островки спокойствия. Как вот этот вот кусочек Чертянска. Это не сам город, а лишь его отражение. Если я возьму подушку и разорву её на мелкие кусочки, через некоторое время она сама собой восстановится! Дико, да?

— Не то слово, — покачал головой Геренд. Он не спешил брать на веру слова суккуба, но очевидных причин не верить ей не было. Проверить бы самому на практике.

— А ещё здесь не ощущаешь голода, — продолжала рассказывать Соня. — И даже если порежешь себя, рана не будет кровоточить и сама затянется. Хотя нет, вру! Она не затянется, а просто станет такой, какой была до пореза! Здесь нет старости, здесь невозможно умереть! Время словно застыло! Но тут жутко, просто смертельно скучно! — Соня громко шмыгнула носом.

Геренду понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить всё сказанное демоницей. Вот это поворот! Значит, если Соня не врёт, все, кого утащил Часовой ещё живы? Бродят по изнанке и ищут путь обратно?

— Мы сейчас находимся в резиденции мэра, в одной из его комнат для важных переговоров, — Соня хихикнула. — Ох, до чего же бурно они здесь порою протекают… А ещё этажом ниже живут котятки! И они нас видят! Обожаю играть с ними! Милые пушистые комочки! А ты любишь котят?

— Я бы свернул этим блохастым тварям головы, чтобы не орали по ночам, — буркнул Геренд. К кошкам, собакам, детям и прочей живности он относился равнодушно. Пока они ему не мешали.

— Фу, какой ты бука! — надулась Соня. — Тьфу на тебя!

Геренд проигнорировал ужимки демоницы.

— Зачем ты меня связала?

Демоница оказалась очень словоохотлива, но Геренд не давал заболтать себя, вычленяя из её речи только самое главное.

— Я просто беспокоюсь за тебя, солнышко, — пояснила Соня. Она строго погрозила Геренду когтистым пальцем. — И за себя тоже. Я же не знаю, вдруг ты с постели не с той ноги встанешь?

Геренд усмехнулся. Что-то ты не договариваешь, демонюка, что-то совсем другое у тебя в голове. И он догадывается, что именно.

— Ты зря затеваешь эти игры, — укоризненно сказал Геренд. — Нас могут в любой момент застукать. Часовой где-то рядом.

— Не волнуйся, солнышко, — ласково улыбнулась ему Соня. Её ладонь опустилась на голень Геренда, прошлась туда-сюда. — Тебе ничего не угрожает. Здесь, в этом застывшем мире, очень скучно. Десятки лет скуки. Ты настоящий бриллиант, такие крайне редко сюда попадают, и я хочу насладится тобой, каждым миллиметром твоего тела и души, — промурлыкала она и в следующую секунду оказалась совсем близко, лицом к лицу, крепко прижалась к Геренду. Тот, не ожидав такой прыти, растерянно уставился на пульсирующую жилку на виске демоницы.

— У тебя такие милые розовые острые ушки, — выдержав небольшую паузу, сказала Соня. — Можно я их оближу? М?

Она закусила нижнюю губу.

— Нет, — отрезал Геренд. Давать свои уши на растерзание слюнявой суккубе он не хотел.

— Я только самые кончики! — та скорчила жалобную рожицу.

— Нет! И они вовсе не милые.

— Мне со стороны виднее, солнышко, — Соня коснулась губами кончика его носа. — М-м-м, сочный эльфийский носик. Обожаю.

Одни из когтей демоницы случайно впился Геренду в плечо, и бывший вампир зашипел от боли.

— Ой! Прости, солнышко! Кажется, я увлеклась! — покаялась Соня, переместив руку на подушку.

— Ты ведь специально, да? — поинтересовался Геренд.

Он решил, что надо любым способом тянуть время. Пытаться выведать что-то полезное. Сейчас он опять во власти очередной озабоченной, и единственный способ спастись — проявить смекалку.

Только не как в прошлый раз, когда его затянуло со Зверокнигой в мир Часового. Хотя с другой стороны хуже чем сейчас уже не будет.

Наверное.

— Как ты мог такое подумать? — Соня обиженно надула губы. — Чтобы я причинила вред мужчине? Никогда в жизни!

— Так я же не… — Геренд замолчал, осознав смысл сказанного суккубом.

Только сейчас до него дошло, что она всё это время обращается к нему в мужском роде! Да и заигрывает как с мужчиной. Откуда суккуб знает, кто он на самом деле?

Соня, казалось, снова прочитала его мысли.

— Твое тело… оно женское, бесспорно. Молодая, сладкая самочка эльфийского рода, — она быстро облизала губы тонким раздвоенным язычком. — Хотя некоторых ваших мужчин от самок не сразу отличишь, но опустим это… Запах твоей души самый, что ни на есть, мужской. И запах непростой, это аромат души воина с сильным характером. Воина, запертого в женском теле. Как тебя угораздило, солнышко?

— Не с тем архимагом связался, — криво ухмыльнулся бывший вампир.

— Ох уж эти чароплёты, — скорбно вздохнула суккуб. — Из такого мужчины бабу сделали. Мужеложцы несчастные.

Мысленно Геренд усмехнулся. Ага, как же, скорбит она. Для неё он — просто игрушка, подарок судьбы, чтобы развеять многолетнюю скуку.

— Расскажи что-нибудь о себе, — предложил он. — А то я кроме имени о тебе ничего не знаю.

— Ой, да чего там рассказывать, — Соня закатила глаза и немного поёрзала по Геренду, устраиваясь поудобнее. — Я прибыла на западные окраины поохотится за мужскими душами, будучи молодой и неопытной девочкой. И естественно, ничего не знала о слове «время» и об этом мерзком Часовом. Кстати, здесь «время» можно говорить без опаски. Я, естественно, сама того не заметив, ляпнула «время», и за мной явился Часовой во всей красе, чтоб ему пусто было! И вот уже который год кукарекую здесь!

— А других жертв Часового ты здесь встречала? — спросил Геренд.

— Периодически попадаются, особенно одна надоедливая крыса… — Соня поморщилась. — Но как правило долго люди здесь не протягивают. Большая часть сходит с ума, не выдержав давление изнанки. Постепенно они исчезают, истончаются. Плохие игрушки. А вот ты солнышко, бессмертный эльф! Ты, полагаю, протянешь очень долго.

Что ещё за крыса? Геренд сразу понял, что является самым полезным в словах суккуба. Кроме Сони есть ещё один старожил? С которым она враждует?

— А теперь ты расскажи о себе! — Соня с хитрой улыбкой потыкала Геренда пальцем по кончику носа. — Какие женщины тебе нравятся? Какие позы ты предпочитаешь? Я могу стать такой, какой ты пожелаешь! Могу быть ласковая как кошечка. А могу заставить кричать от боли каждую частичку твоего тела! Со мной ты познаешь удовольствие за гранью доступного смертным!

Похоже она уже хочет перейти от слов к делу…

— Мне всё равно. Сомневаюсь, что ты умеешь больше обычной шлюхи, — отгрызнулся Геренд.

— Почему ты так груб со мной, солнышко? — в этот раз Соня не стала притворятся, одевая на лицо маску обиды. Для суккуб слово «шлюха» не является обидным. — Позволь доказать, что обычные женщины ничто по сравнению со мной.

— Я всё же предпочту, чтобы моя душа осталась при мне, — усмехнулся Геренд. Ни в коем случае нельзя отвечать «да» суккубу. Всё, что ей нужно для пленения мужской души — одно слово, согласие.

— О, мне вовсе не нужна магия, чтобы заполучить твою душу, — Соня хихикнула. — Мне даже не нужно твоё согласие. Хотя это и замёт больше времени. Понадобится сломать твою личность. Хочешь расскажу, как это будет?

— Нет.

— Сначала я лишь тебя всех органов чувств. Завяжу глаза, заткну уши и нос, на рот одену повязку. Передвигаться ты будешь на четвереньках, на поводке. Чтобы получить немного воли, тебе надо будет её заслужить, а для этого надо будет ублажить свою хозяйку, выполнять её приказы.

— Скучно, банально. Придумала бы что-нибудь поновее.

— Я даже не начинала, солнышко, — голос Сони стал серьёзным, игривость исчезла бесследно. — Каждый день ты будешь подвергаться пыткам. Телесным и душевным. Без перерывов на сон и еду. Каждая твоя частичка будет вопить от боли. Перерыв будет для тебя величайшей наградой, но её получают только хорошие послушные мальчики. И так будет продолжаться до тех пор, пока ты не сломаешься. Огромное преимущество изнанки — здесь невозможно умереть. Через некоторое время ты станешь целеньким как прежде. Я могу не сдерживаться! — взгляд суккубы затуманился.

— Сколько слов, девочка, — усмехнулся Геренд. — Ты это в книжке прочитала или подруги рассказали?

Геренд и без Сони прекрасно знал о том, что именно суккубы делают с попавшими к ним в лапы жертвами. С теми, кто покорится, и с теми, кто даст отпор. Знающие люди рассказали. И тот и другой варианты выглядели достаточно грустно, но бывший вампир решил стоять до конца.

— Я хоть и молода, но уже неоднократно проделывала это, — тон Сони оставался серьёзным, в глазах промелькнуло что-то неуловимо зловещее. — Жаль, качество твоей души сильно упадёт. Она станет мерзкой на вкус, словно кусок резины. Ужас, да? Мне это не по нраву. Но многие демоны и подобной едой не брезгуют, а иные только её и предпочитают. Отбросы. Но я не из таких. Я считаю, что со вкусом души падшего святоши не сравниться ни одна мелкая греховная душонка. Ты нужен мне во всём великолепии. Так что если будешь хорошо себя вести и покоришься, я не сделаю тебе больно. Да, солнышко?

— Катись к чёрту.

— Хи-хи. Паршивец. Просто напрашиваешься, чтобы тебя наказали.

Коготь на крыле суккуба случайно царапнул Геренда по ноге.

— Ай! — поморщился Геренд. — Держи свои крылья сложенными!

— Тебя смущают крылышки, солнышко? Хочешь, чтобы я убрала их? — суккуб, снова надев личину послушной девочки, сложила крылья за спиной. — А как ты относишься к бёдрышкам? Или грудке?

— Предпочитаю хорошо прожаренными. В соусе.

— Аха-ха-ха! — рассмеялась Соня. — Да вы, мисье, тот ещё извращенец! К слову, об извращениях…

Она сползла с Геренда и, покопавшись в прикроватной тумбе, вытащила странный предмет, напоминающий чёрную широкую продолговатую трубу с кучей отростков и крючков. Выпуклости и впадины у основания трубы намекали, что это нечто вроде составного конструктора, и где-то ещё лежат дополнительные детали.

— Ох уж этот мэр! — Соня хихикнула, поглаживая чёрный блестящий бок. — Шалунишка…

И вот тут Геренд напрягся. Морально он был готов ко всему, к ударам, побоям, даже к калёному железу… но только не к чёрному агрегату.

— Что такое, солнышко? Ты боишься дядю Азазеля? — Соня продолжала успокаивающе гладить чёрный агрегат в руках.

— Да эту штуку можно в место дубины использовать! — Геренд снова дёрнулся, но узлы на руках и ногах никуда не делись.

— Ой, он не так плох, как тебе кажется. Все девушки, с которыми я его познакомила, остались довольны! И некоторые парни тоже!

— Я не девушка! И с теми парнями ничего общего не имею!

— А ещё тут есть хитрая кнопочка! Если нажать, выдвигаются шипы! Смотри! Чик!

— НЕТ!

— Ты прав, это перебор, — согласилась Соня. — Для первого раза. Ты пока не достаточно продвинут. Шипы отложим. Пока что.

— Да что вы сегодня всполошились, бабы чокнутые? — не выдержал Геренд, на секунду потеряв самообладание. — Вторая за день хочет поиметь!

— Ничего себе, ты популярен, — удивилась Соня. — А кто первая?

— Жуткая тварь, зовут Зверокнига. На вид здоровая демоническая книженция. Она вместе со мной попала на изнанку. Скорей всего бродит где-то поблизости. И вряд ли обрадуется тебе.

— Ну не знаю, я обычно умею договариваться, — Соня задумалась. — Может мы с ней тебя поделим?

— Вряд ли, — усмехнулся Геренд. — Скорее она тебя саму скрутит и воспользуется самым извращённым образом. А потом сожрёт. А как покончит с тобой и за меня возьмётся.

— Зубки обломает, — улыбнулась Соня. — Не переживай, солнышко, я никому тебя не дам в обиду. Ни Зверокниге, ни Часовому. Обижать тебя теперь буду только я. Ты скоро привыкнешь и начнёшь получать удовольствие! Сам будешь просить, чтобы я тебя наказала!

Соня отложила чёрный агрегат на край кровати. Прильнула к Геренду, крепко обхватила его руками, острые коготки впились в кожу. Геренд попытался отстранится, но без успеха — что тут сделать, когда руки-ноги связанны? Лицо Сони снова оказалось напротив его лица, вплотную, и демоница, громко застонав, впилась в его губы долгим поцелуем.

Геренд не ответил, продолжая изображать бесчувственное бревно.

Её губы, горячие и мягкие, сминали его плоть, язык нежно скользил вдоль рядов плотно сжатых зубов.

Схватив Геренда за нижнюю губу, Соня чуть отстранилась, натягивая её. Подержала несколько секунд, отпустила, между их губами натянулась и лопнула ниточка слюны.

Соня сползла ниже, игривый язычок пробежал вдоль шеи Геренда, вдоль ложбинки между грудей. На секунду утопив нос в ямке пупка, Соня покрыла горячими поцелуями живот Геренда, не прекращая постанывать. Живот сам по себе начал едва заметно дрожать, реагируя на ласку.

С каждым поцелуем Соня сползала всё ниже и ниже, подбираясь к низу живота. Бывший вампир как мог оттягивал этот момент, но его возможности были очень ограниченны.

— Женский оргазм намного сильнее мужского, — прошептала Соня Геренду, положив ладони на внутренние стороны его бёдер. — Тебе понравится. Уж я постараюсь. Будешь умолять о добавке!

Она резко опустила голову.

Как бы не крепился Геренд, но сознание не полностью управляет телом. На ласки Сони охотно отозвалась звериная сущность его «я», натянув поводок разума до предела.

От низа живота по всему телу разошлась волна тепла. Ощущения были странными, непривычными. Ничего общего с ощущениями в старом теле. Но в общем и целом — приятными.

— М-м-м, твоя девочка очень сладкая на вкус, — суккуб подняла голову, посмотрела Геренду в глаза и медленно облизала блестящие губы. — Ты один из немногих, кого я не заставила стонать. Бросаешь мне вызов, солнышко?

— Я не собираюсь играть в твои игры, — холодно отозвался Геренд. Но он сам чувствовал, как на щеках играет румянец.

— Быть может, я сумею тебя переубедить?

Она вновь опустила голову. Зрачки Геренда расширились, сквозь плотно сжатые зубы вырвался стон.

Оглушительный грохот прервал интимную сцену. Что-то ударило по двери, и та в окружении щепок и кусочков раствора врезалась в стену напротив, совсем рядом с кроватью. Балдахин задёргался под градом обломков.

Суккуб слетела с Геренда, и её крыло пробила молния, оставив в перепонке сквозную дыру с обугленными краями. Соня зашипела, её лицо исказилось, на виске и щеке сквозь кожу проступила красная чешуя, изо рта полезли клыки — демоница потеряла концентрацию, её истинный облик проявился во всей красе.

Увернувшись от второй и третьей молнии, Соня, даже не попытавшись дать отпор, выпрыгнула из окна и, кренясь на раненное крыло, полетела прочь.

Спаситель Геренда, вернее спасительница, приблизилась к кровати и откинула розовую ткань.

Выглядела она как обычная женщина лет сорока, слегка полноватая, с округлым лицом и добрым взглядом. Её волосы, собранные на затылке в хвост, украшала заколка в виде розы.

Её платье Геренду показалось знакомым — похожие наряды, с золотым и серебряным шитьём на всей поверхности, сто пятьдесят лет назад вошли в моду среди эльфов и людей.

— Тебе повезло, что я успела, — сказала женщина, перерезая узлы на руках и ногах Геренда. — Сколько народу эта тварь погубила, ты даже не представляешь…

— Премного благодарен, — прохрипел Геренд, снова по привычке использовав мужской род в отношении себя. Его спасительница не обратила на оплошность внимания или сделала вид, что не обратила.

— Она не поранила тебя? — спросила женщина, протянув Геренду его одежду.

— Если только морально, — криво улыбнулся тот. — Кому я обязан за спасение?

Он бросил на женщину вопросительный взгляд.

— Магдалина Ратцингер, — представилась женщина. — Урождённая Чертянская. Но зови меня просто Магда. Как тебя зовут, я знаю, Геренд. Мне очень жаль, но именно я косвенно виновата в том, что ты оказалась здесь.

ГЛАВА 10

— Признаться, я слегка удивлён, — сказал Геренд, приведя себя в порядок. Сказать, что Магдалина заинтриговала его — значит, ничего не сказать. — Я не всё переварил, что мне суккуба наплела, а ты ещё подкинула дровишек в огонь…

— Да, — кивнула Магда. — Согласна, это всё звучит дико. Я и сама до сих пор не привыкла к диким законам этого мира, а ведь я его пленница уже более века…

Они присели на край кровати. За окном закручивалась в фантасмагорическую спираль реальность Изнанки. В голове Геренда роилась куча вопросов, ему никак не удавалось вычленить один, самый главный. Магда молчала, видимо тоже не знала, с чего начать.

— Предлагаю так, — сказал Геренд. — Расскажи всё, как было, с самого начала. С момента, как ты попала сюда.

— Тогда придётся начать очень издалека, с самого-самого начала, — улыбнулась Магда. — Иначе ты просто не поймёшь.

— Давай с самого начала, — пожал плечами Геренд. — Подозреваю, времени у меня теперь в избытке.

— Я родилась в Чертянске очень давно… — начала рассказ Магда. — Более ста лет назад. Точнее сказать сложно, определить время на Изнанке большая проблема. В некоторых местах оно течёт быстрее, в других медленнее…

Говорила Магда долго, иногда сбивалась на не совсем существенные детали, но в целом её история оказалась очень интересной и информативной. У Геренда открылись глаза на многие вещи, творившиеся в Чертянске.

Магда принадлежала к одному из богатых аристократических родов Чертянска, деливших власть над городом с незапамятных времён. Но политическая грызня и интриги не интересовали её. С малых лет у Магды ярко проявился магический дар, хоть и не очень сильный. Родители наняли дочке учителей, и девочка усердно занималась, очарованная тайнами магии и теми возможностями, что она даёт.

Магда старалась изо всех сил, но обучение продвигалось медленнее, чем хотелось бы девочке. То ли учителя попались так себе, то ли дар Магды оказался слишком слаб, но успехи девочки были более чем скромны. Гранит магической науки она грызла усердно, впитывала знания как губка, но когда дело доходило до практики, начинались проблемы.

И так продолжалось до совершеннолетия Магды. На банкете, устроенном в честь дня рождения девушки, она впервые встретила Бенедикта — мага, недавно прибывшего в город. Он был старшее Магды на десять лет, но его знания, его острый ум, его внутренняя уверенность в своих силах очаровали девушку.

Бенедикту тоже приглянулась Магда, отличавшаяся в юные годы не только красотой и острым язычком, но и смышленостью. Магда рассказала ему о своих проблемах в освоении магии, и Бенедикт согласился дать ей несколько уроков.

Под руководством Бенедикта успехи Магды в магии пошли в гору. То ли дело было в особом подходе нового учителя, то ли в его отношениях с ученицей, но за год Магда продвинулась дальше, чем за десять лет со старыми учителями.

С каждым днём Магда чувствовала, как крепнут связи между ней и Бенедиктом, не смотря на десятилетнюю разницу в возрасте. Постепенно их отношения вышли за рамки «учитель-ученица», и парочка решила не держать это в секрете. Родители Магды восприняли новость без особого энтузиазма — по их мнению Бенедикту сильно не доставало знатности происхождения, особенно на фоне благородного чертянского рода. Но палки вставлять в колёса влюбленным не стали. Как-никак, а волшебник даже в глазах аристократии очень уважаемая, а, главное, прибыльная профессия, особенно если руки растут из правильного места.

Бенедикт неоднократно доказал, что относится именно к такому типу волшебников.

Спустя несколько лет сыграли свадьбу.

Казалось бы всё прекрасно, одной счастливой семьёй в мире стало больше, но постепенно Магда, узнав Бенедикта получше, начала замечать, что её возлюбленного что-то сильно тяготит. Внешне это почти никак не появлялось, а от прямых вопросов Бенедикт отшучивался.

Но Магда не была бы Магдой, если бы не попыталась докопаться до правды. По характеру Бенедикт был ещё тем упрямцем, и Магда решила не торопиться, решив, что вода камень точит. Прошёл десяток лет, она успела родить Бенедикту троих детей, растерять свежесть молодости и часть красоты. Их чувства друг к другу только усилились, быт не подточил их, лишь закалил, но Магда по прежнему ощущала, как Бенедикта гнетёт невидимый груз на плечах.

Магда, как это умеют только женщины, аккуратно год за годом обрабатывала мозг мужа пилочкой для ногтей, слово за слово, оговорка за оговоркой вытягивая из Бенедикта правду о его тоске. Вскоре кусочки мозаики сложились перед ней воедино. Муж неохотно подтвердил догадку жены, поняв, что отпираться бесполезно.

Оказывается, Бенедикт являлся не просто магом, а аж целым инквизитором второго ранга, самым главным пауком в скрытой инквизиторской сети Чертянска. Официально он состоял в Чертянской гильдии магов, работал помощником городского мага, но на самом деле занимался сбором и классификацией информации, способной пригодится в деле отлова и уничтожения еретиков, ведьм и демонов.

Казалось бы, очень важная и почётная работа, но с точки зрения других инквизиторов Чертянск — жуткая дыра на окраине мира, где не происходит ничего заслуживающего внимания. Бенедикт, лучший ученик своего выпуска, в юном возрасте идеально отточивший магию порталов, был распределён сюда из-за личной неприязни одного из высокопоставленных инквизиторов. История банальная как сама жизнь — высокопоставленный сластолюбец оказывал знаки внимания одной из выпускниц, слишком активно оказывал, и Бенедикт доходчиво охладил его пыл, швырнув из окна в фонтан.

За нападение на высокопоставленного коллегу Бенедикта ждало очень суровое наказание, но с ним, учтя его заслуги и общую пикантность ситуации, обошлись очень мягко. Молодого одарённого инквизитора с острым и дерзким умом, желавшего встать щитом между подданными Империи и её врагами, обрекли на унылую кабинетную работу где-то у чёрта на куличках. Бумажки, бумажки и ещё раз бумажки, никаких расследований, никаких испытаний для ума, никакого личностного роста.

Постепенное угасание.

Только Магда поддерживала в нём желание жить. Но любовь и семья не могли насытить амбиции Бенедикта. Обида и тоска постепенно подтачивали его изнутри.

Конечно, Магде он сказал совсем другое, что давно смирился и нашёл утешение в семье. Что древние книги вполне способны насытить его разум. Но Магда чувствовала, видела ложь в его глазах.

А потому она тоже решила открыть ему свою тайну.

Она рассказала ему легенду, известную только членам её рода. Что много-много лет назад их самый первый предок за отвагу в бою получил в надел земли, на которых сейчас стоит Чертянск. Но получил не просто так, а вкупе с миссией охранять вход в древние подземелья ведьм, полные загадок и древних знаний, следить, чтобы никто не вошёл туда и не потревожил древнее недобитое зло.

Разумеется, добавила Магда, это всё просто старинные сказочки, предрассудки. Если в подземельях и обитало нечто, оно уже наверное давно подохло от голова — древне зло тоже должно что-то кушать.

Как это часто бывает у женщин, Магда сказала и тут же пожалела — в глазах Бенедикта вспыхнула жажда новых знаний. Магда думала лишь слегка заинтересовать мужа, но тот загорелся всерьёз. Она начала убеждать Бенедикта, что легенда про подземелье лишь глупая сказка, не стоит всерьёз к ней относится, но куда там… Бенедикт ухватился за легенду, словно голодный пёс за кость.

Он проштудировал все имеющиеся записи о подземельях ведьм в библиотеках. Посетив столицу, ухитрился даже получить доступ к особо охраняемым архивам инквизиции. Отчасти Бенедикту помогла его хорошая знакомая, та самая выпускница, которую он защитил, по имени Беатриса.

Полученными при помощи Беатрисы данными Бенедикт без утайки делился с Магдой. Постепенно она, как и муж, тоже загорелась тайнами подземелья. Ведьмы практиковали жуткие вещи, на фоне которых человеческие жертвоприношения казались детскими забавами, но…! Очень многие созданные ими вещи и заклинания после некоторого облагораживания могли сослужить добрую службу. Например, целебная мазь, способная прирастить отрубленную конечность, в том числе и голову! Да, для её изготовления требуется человеческий жир, полученный в ходе жуткого ритуала умерщвления. Но с другой стороны сколько бы человеческих жизней удалось спасти? Не каждый маг-целитель способен прирастить руку, не говоря уж о голове, а тут достаточно просто мазь нанести. Да, процедура изготовления омерзительна и бесчеловечна, но жертв для неё можно набирать среди убийц, насильников и прочего отребья, приговорённого к смертной казни. Пусть хотя бы после смерти сослужат добрую службу Империи.

Подобные мысли Магде день ото дня внушал Бенедикт, относившийся к подобным вещам с холодной практичностью. Магде его рассуждения поначалу казались дикими. Особенно женщину испугало спокойствие, с которым Бенедикт рассуждал о том, что каждая жизнь имеет разную ценность. Магда впервые столкнулась с подобной стороной своего мужа, и поначалу это вызвало у неё шок. Долгими ночами Магда незаметно от Бенедикта тихо плакала в подушку, разрываясь от противоречивых чувств.

Хотя Магде было страшно и противно, другая часть её личности, жаждущая знаний, тянулась к подземелью вместе с Бенедиктом.

Магда робко пыталась урезонить мужа «Нечеловеческим ужасом», которого так испугался Просперо, но Бенедикт лишь отмахивался, уверенный, что старые маги не чета современным. То, что ужасало магов две тысячи лет назад, сегодня не напугает даже трёхлетнее дитя.

Это только в сказках чем магия древнее, тем она могущественнее. На деле совсем наоборот.

В конце концов Магда решила следовать за мужем и помогать ему во всех начинаниях. В конце концов он — инквизитор, не впервые сталкивается с ведьмами и их колдовством. Он знает, что делает.

Очень много времени ушло на то, чтобы пробраться в подземелье. Как бы не были Бенедикт и Магда искусны в магии, защитные чары Просперо оказалась для них слишком крепким орешком. Заклинание древнего архимага не просто служило затычкой на входе, оно окружало все подземелье ведьм невидимой глазу сферой. Несколько лет ушло на тщательное изучение барьера, на поиск слабых мест.

Решение нашли благодаря магии порталов, отточенной Бенедиктом до совершенства. Инквизитору удалось просунуть сквозь защитную сеть кончик пальца, открыть портал напрямую в подземелье.

Полгода ушло на тщательную подготовку к первому походу. Покрыв себя слоями защитной магии с ног до головы, Бенедикт и Магда отправились на встречу с неизведанным.

К их удивлению с особыми проблемами они не столкнулись. Да, в подземелье оказалось полно мертвяков. А чего их бояться, они как правило, тихие и безобидные, если только поблизости некроманты не бродят. Да, иногда встречалась одичавшая магия, но она за две тысячи лет настолько выветрилась, что никакой опасности не представляла.

Самые серьёзные проблемы возникли с призраком древней ведьмы. Неожиданно выскочив из стены, она напугала Магду до полусмерти. Бенедикт попытался поймать её, но ведьма, увернувшись от обездвиживающих чар, спряталась в каменной тоще.

Ищи её там свищи.

Муж и жена пришли к выводу, что самое ценное находится на самом дне подземелья, в библиотеке. Туда они и направились после встречи с ведьмой.

А далее у них состоялась встреча со Зверокнигой.

Бенедикт предусмотрительно не заходил за границы Небесных Золотых Врат и послал на разведку поисковые заклинания. Зверокнига благополучно поймала их и съела. Заинтересовавшись, кто же это впервые за две тысячи лет нарушил её одиночество, чудовище вылезло из логова и направилось к двум дрожащим человеческим душонкам.

Увидев Зверокнигу во всём великолепии, Магда до жути перепугалась и больше не нашла в себе сил посмотреть в сторону чудовища. Бенедикт, не поведя и глазом, вступил со Зверокнигой в переговоры.

Тварь оказалась очень словоохотлива — соскучилась за две тысячи лет одиночества. Но говорила она в основном о всяких глупостях — как же ей хочется мясца, как она ненавидит Просперо, не согласятся ли добрые гости подойти поближе и накормить её? Из рук или руками, не важно.

Бенедикт сказал, что готов помочь Зверокниге с прокормом. Та очень обрадовалась и сразу же заказало блюдо из сорока поджаренных девственниц, политых соусом и обсыпанных мелкой сырной стружкой.

Никаких человеческих жертв, отрезал Бенедикт. Он пообещал Зверокниге регулярно кормить её мясом животных, если та поделится тайными знаниями из библиотеки.

Зверокнига неохотно согласилась, и так началось их сотрудничество.

Древняя магия оказалась далеко не так слаба, как думал Бенедикт. Инквизитор ожидал найти лишь несколько алмазов, перед ним же распахнули ворота в сокровищницу.

Распахнули, поманили и тут же закрыли.

Зверокнига не торопилась раскрывать тайны древней магии, делилась скупо, по чуть-чуть. Мясо животных не насыщало её, требовалось чего посущественнее, с разумом и сильными чувствами. Бенедикт всерьёз начал размышлять над тем, чтобы скормить Зверокниге парочку преступников из городской тюрьмы, но тут упёрлась Магда — она не хотела участвовать в чём-то подобном и не хотела, чтобы пачкал руки Бенедикт. Инквизитор неохотно признал правоту жены.

Зверокнига каким-то образом узнала, что Магда удерживает мужа от опрометчивых действий. О чём она не преминула сказать Магде, когда Бенедикт заболел, и женщина в одиночку переносила через портал мясо для Зверокниги.

«Для тебя естественно переживать за мужа, для меня — естественно употреблять вас, людей, в пищу. — сказала Зверокнига, дружелюбно улыбаясь Магде окровавленными зубами. — Но если ты думаешь, что с моей стороны Бенедикту что-то угрожает, то ошибаешься. Как я могу причинить вред такому замечательному мужчине? Ты воистину счастливая женщина, Магда, я тебе завидую!»

После этих слов Магда поймала себя на мысли, что ревнует мужа к Зверокниге. Это чувство только усилилось, когда Магда поняла, что Бенедикт начал проводить в библиотеке со Зверокнигой больше времени, чем дома.

Магда в отличие от мужа крайне неохотно там появлялась, только по необходимости. Зверокнига пугала её, и дело было далеко не только во внешнем виде монстра. Каким-то звериным чутьём, позвоночным мозгом, Магда чувствовала глубокую чуждость Зверокниги нашему миру, нашей реальности. Её просто не должно было существовать!

А ещё Магда чувствовала, что Бенедикт отдаляется от неё. Всё больше и больше времени он проводил в библиотеке, в беседах со Зверокнигой. Да, с точки зрения магического мастерства он стал сильнее, намного сильнее чем раньше. Да и сама Магда подчерпнула для себя немало интересного из записей ведьм, той части их знаний, что обошлась без человеческих жертвоприношений и прочих пакостей. Но зачем нужна сила, если любимый человек от тебя всё дальше и дальше?

Скандалы стали в их семье обычным делом, хотя до Зверокниги Магда не припоминала ни одной серьёзной размолвки. Сорились по самым разным незначительным пустякам, на которые ранее и внимания бы не обратили.

Во время одной из сор, Магда поставила вопрос ребром — или Бенедикт прекращает общение со Зверокнигой и рассказывает о библиотеке своим коллегам, либо она сделает это сама. Такая постановка вопроса привела Бенедикта в бешенство, и он впервые за долгие годы совместной жизни ударил жену — отвесил ей хлёсткую пощёчину. У Магды треснула губа, женщина упала на пол и больно ударилась головой.

Вид стонущей жены, вид капель крови на полу отрезвил Бенедикта, он понял, что натворил. Он попытался помочь Магде, залечить её раны, но жена оттолкнула его — поступок Бенедикта глубоко шокировал её, Магда даже в мыслях не могла представить, что муж поднимет на неё руку.

В спальне Магда впервые за их супружескую жизнь ночевала одна. Бенедикт был с позором изгнан на первый этаж в гостиную. Магда даже всерьёз раздумывала над тем, чтобы уехать к родителям в родовой замок.

Посреди ночи Магда проснулась от нехорошего предчувствия. Она сама не могла объяснить, что это за ощущение и откуда оно взялось — люди порой просыпаются от необъяснимого чувства страха, скорей всего это был как раз тот случай.

Магда спустилась на первый этаж и в небольшой комнатке, используемой как хранилище ненужных вещей, обнаружила Бенедикта. Её муж зачем-то вынес весь хлам наружу, открыл портал в библиотеку к Зверокниге, расставил на полу горящие свечи и нарисовал мелом множество рун.

Когда Магда заглянула в комнату, Бенедикт, держа в руке пожелтевший листок бумаги, читал нараспев длинный текст на неизвестном языке. Сквозь портал виднелась Зверокнига, внимательно наблюдавшая за процессом.

«Что ты тут забыл в такое время?» — сказала Магда. Бенедикт обернулся, в его глазах жена увидела страх. Сначала она решила, что Бенедикт испугался, что она застукала его. Но она ошибся.

Бенедикт боялся за неё.

Слово «время» прозвучало, и в Чертянск под скорбный звук колокола впервые явился Часовой. Магда была его первой целью. Оны пыталась сопротивляться, Бенедикт до последнего пытался защитить жену, но всё бесполезно — по аккомпанемент хохочущей Зверокниги Часовой утащил Магду в свой мир.

Чуть позже, освоившись на новом месте жительства, Магда отчасти поняла, что именно произошло. Зверокнига искусила Бенедикта невероятным ритуалом, превращающим пользователя в подобие живого бога. По сути, ритуал сводился к вызову стража времени Часового, к порабощению его силы. Спусковым крючком, кнопкой активации Бенедикт выбрал слово «время». Магда произнесла его по роковой случайности и вызвала Часового раньше срока. Страж, живой механизм, лишённый собственной воли, воспринял Магду как основную угрозу. По какой-то причине он не убил её, а просто перенёс в свой мир и обрёк на бесконечное бессмысленное существование.

Ритуал можно было провести и повторно, но для этого Зверокниге требовалось выбраться из-под Золотых Небесных Врат. В обмен на спасение Магды Бенедикт согласился помочь ей, стать её слугой.

Год за годом Магда наблюдала за ужасами, что творил её муж ради её спасения, и ничего не могла поделать. Сначала Бенедикт скармливал ей только преступников из городской тюрьмы, потом перешёл на бездомных и убогих, а вскоре кидал в пасть Зверокниги всех, до кого ему удавалось дотянуться не привлекая внимания.

Сначала Зверокнига жадно поедала всех, словно пыталась наверстать две тысячи лет голодовки. Но затем, по какой-то причине она начала отпускать некоторых жертв, предварительно сотворив с ними такое, о чём Магде было трудно даже вспоминать. Как правило, выжившие жертвы являлись высокопоставленными лицами в обществе Чертянска, либо их роднёй или друзьями. Бенедикт или Зверокнига, видимо, подтирали им память, и люди, забыв о пережитом кошмаре, возвращались к прежней жизни.

Не сразу, но Магда заметила, что после каждой отпущенной жертвы количество страниц в Зверокниге уменьшается на одну. Непонятно, почему так происходило, но скорей всего это не случайность. Не смотря на то, то порой поступки Зверокниги выглядят безумными, в каждом из них есть своя, пусть временами неочевидная, логика.

Часовой невольно тоже стал соучастником преступлений Бенедикта и Зверокниги. То ли из-за прерванного на середине ритуала, то ли из-за чего-то ещё, но он начал кидаться на каждого в Чертянске, кто скажет слово «время». Возможно дело было в свечах и загадочных рунах — Бенедикт не торопился их убирать. Напротив, он обновлял руны по мере необходимости и приносил новые свечи взамен прогоревших. Магда предположила, что магия ритуала работает до сих пор, и Часовой вынужден реагировать на неё, воспринимая нарушителем каждого, кто произнесёт «время».

Магда следила и за Бенедиктом и за Зверокнигой, но ей очень мешала Изнанка — к примеру, библиотека ведьм отпечаталась в этом мире примерно на одну сотую, всё остальное занимало чёрное пространство с буйством красок, что очень затрудняло наблюдение.

Первое время на Изнанке Магде пришлось очень тяжело — она до смерти перепугалась, думала, что сошла с ума, что демоны играются с её душой, насылая видения. Но ей повезло — женщина быстро оказалась в пределах части Чертянска, соответствующей своему оригиналу в реальном мире. Некоторое время у Магды ушло на изучение законов нового мира — нельзя состариться, нельзя поранится, нельзя что-то разрушить, чтобы оно со временем не восстановилось и приняло форму оригинала из нашей реальности.

Единственным развлечением на Изнанке было наблюдение. Чем Магда и занималась. Подслушивала разговоры, читала газеты через плечо. Да, звучит не очень прилично, но каковы альтернативы?

Много времени Магда потратила на то, чтобы придумать способ вернуться домой. Задачка для неё была непростая — в магии времени и пространства женщина ничего не понимала, ей была куда милее обычная стихийная магия. Знания библиотеки ведьм были для неё по большей части недоступны, а книги из городской магической библиотеки оказались бесполезны.

Мягко говоря, Магда не преуспела.

Второй на Изнанке появилась Соня. Дружбы с демоницей не вышло. Единственная модель отношений, которую признавала суккуб — «Я королева, все остальные мои рабы». Силёнок подмять Магду у неё не хватило, и между пленницами Изнанки началась вялотекущая холодная война, изредка перерастающая в горячую стадию, как сегодня.

Прочие жертвы Часового на Изнанке долго не протягивали. Кого-то порабощала демоница и досуха выпивала душу — пустые оболочки тел до сих пор встречаются то тут то там. А кто-то со временем сам исчезал, истончался и растворялся заживо. Аура Изнанки подтачивала людей, они были здесь чужие. Иная реальность отторгала их, словно плоть чужую кровь. Магда и Соня каким-то образом прижились, а остальные — нет.

— Такие вот дела, — закончила Магда свой печальный рассказ. — Я провела на Изнанке более сотни лет и, похоже, проведу ещё вечность. Даже если Бенедикт вытащит меня… я не знаю, как буду смотреть ему в глаза. Не знаю, как он будет смотреть в глаза мне, после всего того, что натворил! Мужчины, женщины, старики и даже дети… это не тот человек, которого я когда-то полюбила. Он такой же монстр как и Зверокнига, даже хуже!

Глаза Магды заблестели, и она отвернулась — видимо, гордая наследница благородного чертянского рода не хотела показываться своих слёз.

Геренд отметил, с какой готовностью женщина поделилась с ним своей историей. А ведь она ничего о нём не знает. Похоже, очень уж Магда истосковалась по общению с нормальным собеседником.

История её, конечно, да-а-а-а, что-то с чем-то. Хоть в театре драматическую постановку ставь. Бенедикт, муж её, ещё тот гусь. Каким же нужно быть идиотом, чтобы довериться Зверокниге, плясать под её дудку? Совсем страх потерял? Решил, что раз инквизитор, то всё, море по колено? Сотрудничество с демонами до добра не доводит.

В итоге сам стал еретиком, тем, кого обязан истреблять.

Магда продолжала изучать стену сбоку от Геренда, и он позволил себе ухмылку. Никогда он не любил инквизиторов. Самодовольные самоуверенные болваны, что Бенедикт, что Беатриса. Мнят себя пупами земли, а по сути такой же мусор, который сжигают на кострах.

Ну да ладно, позлорадствовать можно и потом. Для начала надо понять, что он может сделать в данной ситуации? Магда тут просидела более сотни лет, и Геренд имеет все шансы составить ей компанию на весь следующий век. Если Изнанка не переварит его, как и прочих бедолаг.

Впрочем, вход напрашивается сам собой. Снаружи, остался великий и ужасный архимаг, страшно жаждущий премию Мерлина. Сейчас между ними выросла стена иной реальности, иных физических законов — выдержат ли они величие Парацельса?

Геренд подозревал, что самоуверенности архимага хватит на то, чтобы сказать слово «время» и устроить с Часовым эпических масштабов битву, разнеся в процессе весь Чертянск. Только Часовой тоже не абы кто, а дух высшего порядка. Кто кого одолеет — вопрос очень интересный.

Надо бы как-то передать весточку архимагу. Ау, Великий и Ужасный, я Геренд, твой «вампироэльф», я тут неподалёку, не надо драться с Часовым, просто вытащи меня обратно.

— Можно отсюда как-то связаться с нашим миром? — спросил Геренд Магду.

— Никак — ответила та, вытерев глаза тыльной стороной ладони. — Мы можем за ними наблюдать, они за нами — никак.

— А если по голове стукнуть? — спросил Геренд.

— Друг мой, — укоризненно посмотрела на него Магда. — Я ж вам говорила. Всё, что мы видим на Изнанке — не настоящее, это просто отражения, копии. Копию можно хоть сто раз стукнуть по голове. Она сомнётся, но через некоторое время станет такой же как оригинал в реальном мире.

— Минуточку! — прищурился Геренд. — Суккуб говорила мне, что этажом ниже живут котята. И они нас прекрасно видят!

Магдалину это сообщение не застало врасплох.

— Да, видят, — подтвердила она. — Но кошки, как вы знаете, вообще необычные животные. Они видят то, что скрыто от людей. Думаю, эта их особенность распространяется и на их отражение в Изнанке.

— Как тут всё сложно, — пробурчал Геренд.

— И не говори, — вздохнула Магда. — Изнанка порой выкидывает такие коленца, что даже я, прожившая тут более века, удивляюсь.

Геренд быстро похлопал ладонями по коленам. Безвыходные ситуации раздражали его. Бывший вампир не любил бессилие больше всего на свете.

— Неужели ничего нельзя сделать? — произнёс он.

— Поверь, я чего только не перепробовала, — вздохнула Магда. — А времени у меня было в избытке.

Так они некоторое время сидели — молча, думая каждый о своём. Геренд строил планы, выдвигал теории, но ничего лучше «сидеть на попе ровно и ждать архимага» на ум не приходило.

О чём думала Магда, известно только ей самой.

Их размышления прервал негромкий звук «тик-так» от входной двери. Геренд и Магда посмотрели на источник звука и в мгновение ока вскочили с кровати. Геренд встал в защитную стойку, выставив перед собой кулаки. Магда, ладонями начала стремительно раскручивать искрящийся воздух вокруг себя, что-то нашёптывая под нос.

На пороге стоял Часовой собственной персоной. Тикающие часы вместо лица, аквариум с мельтешащими галактиками, «хвост» из падающих на пол «снежинок».

Демон не спешил нападать — просто стоял на месте и «смотрел» на Геренда и Магду, издавая это своё «тик-так».

— Есть мысли? — шепнул Геренд Магде, когда молчание начало затягиваться.

— Он так раньше себя никогда не вёл, — ответила женщина. — Часвоой никогда не проявлял интереса к своим пленникам, после того как перетащил их на Изнанку. Я только иногда видела, как он плавал в чёрной бездне в окружении огней и вроде бы что-то в ней настраивал, подкручивал.

Их шёпот словно бы разбудил Часового. Он поднял руку и чисто в человеческом жесте… поманил к себе Геренда и Магду. Те озадаченно переглянулись.

Часовой отлетел на метр назад, покинув комнату, и вновь поманил их за собой.

— Он хочет, чтобы мы шли за ним, — высказал очевидное Геренд.

— Я даже не знаю… — засомневалась Магда. — Всё это очень странно.

— Я не думаю, что у нас есть выбор, — заметил Геренд. — Если Часовой захочет стереть нас в порошок, он без труда сделает это. Неприятно признавать, но мы для него просто букашки. Думаю, нам лучше последовать за ним, а дальше посмотрим по ситуации.

Магда после некоторого колебания кивнула.

Часовой повёл их прочь от дома мэра, по узким извилистым улочкам Чертянска. Изредка по пути попадались чёрные провалы иной реальности, откуда тянулись щупальца из жидкого света, чужих воспоминаний и прочих вещей, обычно не встречающихся в материальном виде. От некоторых особо наглых щупалец приходилось отмахиваться.

Через какое-то время дорогу Часовому и его пленникам преградил обрыв. Бездна. Мостовая и дома кончились, кончился Чертянск — дальше насколько хватало глаз простиралась Изнанка во всём своём фантасмагорическом великолепии.

Часовой даже не замедлил движения и просто полетел над сверкающей бездной. Падающие из него искры прекратили исчезать и начали образовывать хрупкую на вид тропинку, повторяющую траекторию движения демона.

— Это, похоже, для нас, — Геренд осторожно ступил на сверкающую дорожку, та с лёгкостью выдержала его вес, даже не прогнулась. Магда последовала за ним и подхватила Геренда под локоть. Похоже, даже она чувствовала себя не в своей тарелке.

Геренд отметил, что Магда ведёт себя с ним как с мужчиной, хотя он не говорил ей о своей истинной сущности. Догадалась при помощи магии? Или дело в хвалёной женской интуиции? В конце концов Геренд разговаривает и ведёт себя по-мужски, не пытаясь подражать женщинам.

Идти над бездной оказалось занятием увлекательным, хоть и жутковатым. Вниз и по сторонам Геренд старался не смотреть и просто буравил взглядом «стеклянную» спину Часового.

Лишь один раз бывший вампир обернулся и увидел, что дорожка за их спинами истаивает, испаряется, отрезая путь назад. Часовой оставил им простой выбор — либо следовать за ним, либо познакомиться с Бездной поближе.

Без предупреждения Часовой внезапно исчез. Секунду назад перед Герендом маячила его спина, а теперь уже ничего нет. Осталась только оборванная тропинка из «звезд».

— Проклятье! — Геренд обернулся и увидел, что тропинка позади них продолжает медленно, но верно растворятся. — Он заманил нас в ловушку!

— Но какой в этом смысл? — всхлипнула Магда, крепко сжимая пальцами запястье Геренда. — Зачем столько сложностей? Зачем ловушка, он мог убить нас в любой момент.

— Без понятия, — Геренд с шипением выпустил воздух между зубов. — Это абсолютно иное существо, с чуждой нам логикой. Кто знает, что у него в черепушке крутится.

Тропинка таяла на глазах. Геренд и Магда отступали, желая сохранить равновесия как можно дольше.

— Левитировать умеешь? — спросил Геренд.

— Да, — всхлипнула Магда. — Но я не знаю, на сколько меня хватит. Не уверена, что получится вернуться в Чертянск. В каком направлении он?

— Вроде где-то там… или там… — Геренд поводил пальцем по сторонам. — Демоны, здесь ни в чём нельзя быть уверенным.

— На крайний случай можно попытаться найти другой островок спокойствия, — сказала Магда. — Вокруг Чертянска точно парочка есть.

— А что на счёт этих краёв?

— Не знаю, так далеко я никогда не залетала.

Остался лишь небольшой пятачок свободного пространства. Когда он уменьшился на столько, что уже очень трудно было удерживаться вдвоём, Геренду и Магде по глазам ударила яркая вспышка.

Оба рухнули… на зелёную свежую травку. Вокруг на сколько хватало глаз, раскинулись бескрайние луга, разбавленные редкими деревцами с пышными кронами. В нос ударили запахи разнотравья, земляники. Замершее в зените солнце щедро раздавало тепло и свет, отчего в макушке сразу начало припекать.

«Не хватает только стада коров. И некоторых не цветочных, менее приятных запахов,» — подумал Геренд, приподнявшись на колене. Рядом с ним на земле охала Магда, пытаясь перевернуться со спины на бок.

Метрах в десяти от них стоял незнакомый Геренду босой старик в расписной рубахе и штанах из белой ткани. Поглаживая длинную до середины груди бороду, он оценивающе глядел на Геренда, щурясь то ли от переизбытка солнца, то ли от переизбытка хитрости. А может, и от того и другого.

Он явно видел и Геренда и Магду.

За спиной старика виднелся небольшой дом с соломенной крышей, окружённый грядками с посадками.

— Мир тебе и твоему дому, старче, — поприветствовал его Геренд и продемонстрировал пустые ладони. — Не подскажешь, где мы находимся?

Старик ничего не ответил. Развернувшись и поманив за собой Геренда, двинулся по направлению к дому.

Жест старика показался Геренду очень похожим на тот же жест у Часового. А ещё лицо старика показалось бывшему вампиру подозрительно знакомым. Но при этом какое-то шестое или седьмое чувство подсказывали, что раньше Геренд со стариком не встречался.

— Ты знаешь, где мы находимся? — спросил Геренд у Магды, помогая ей подняться. Лицо женщины покраснело, словно она только что совершила марш-бросок в полной экипировке. Она явно отвыкла от потрясений на Изнанке.

— Без понятия, — ответила Магда. — Наверное, один из островков спокойствия Изнанки, копирующий наш мир. Правда, на окрестности Чертянска эти луга не похожи. Вокруг нашего города либо густые леса, либо расчищенные от деревьев поля с кучей пней.

Они последовали за стариком. Тот, одной рукой отворив тяжёлую на вид дверь, зашёл в дом и снова поманил Геренда и Магду за собой.

Внутри дома самая что ни на есть обычная для крестьянской избы обстановка. Деревянный стол занимает центр помещения, около стола и вдоль стен робко теснятся лавки. Гордо возвышается печь в углу, красуясь белыми боками. Из красного угла на гостей доброжелательно взирает светлый образ. На стенах развешены портреты в простеньких деревянных рамках, все нарисованы очень искусно, все персонажи словно живые.

И у каждого на лице застыла маска страдания или страха.

На столе стоит широкая кастрюля, сквозь неплотно прикрытую крышку сочится аромат свежей каши. Рядом блестит золотым боком самовар. Нашлось место на столе и для деревянных тарелок, ложек и кружек — как раз для трёх человек.

Старик первым уселся за стол и жестом пригласил присесть и гостей. Глаза его были по прежнему хитро прищурены, но злого умысла в них не чувствовалось. Скорее так дед смотрит на внуков, готовясь чем-то их удивить.

— Угощайтесь, — сказал старик. Он снял крышку с кастрюли, выпустив облачко пара. — Ух-х-х, аромат-то какой, м-м-м! Перловка! Сам готовил!

— Каша, это хорошо, — согласился Геренд, присаживаясь. Магда села рядом с ним, подальше от деда. — Лет сто уже кашу не ел.

— Во-о-о-т и наверстаешь, сынок, — старик подвинул ложку в сторону геренда. — Накладай.

«Сынок» вместо «дочки», подумал Геренд. Вишенка на тортике подозрительности.

Но кашу съел с удовольствием. Действительно, очень и очень вкусно. Магда тоже оценила угощение, подмела всё до последней капли, хотя в начале и осторожничала, подгребая по чуть-чуть.

В конце трапезы пили чай из самовара — очень вкусный с ароматными травами.

— Ну как угощение? — поинтересовался старик. Он перестал щурится, смотрел нормально, но хитрость из его глаз никуда не делась. — Я старался. Думаю неплохо вышло для первого раза.

Для первого раза? Однако.

— Очень вкусно и сытно, — похвалил Геренд. — За чай отдельное спасибо. Сочетание трав подобрали очень умело. Даже не верится, что вы это делаете первый раз.

— Ну в этом ничего удивительного нет, — старик махнул рукой. — Это ведь не совсем настоящий чай и каша. Просто очень умелая копия. Настолько умелая, что, пожалуй, от оригинала не отличить.

— Интересно. У кого мы имеем честь гостить? — напрямую спросил Геренд.

— А вы сами догадайтесь, — ответил старик, откинувшись на стуле. — Вроде бы сообразительные молодые люди.

Часовой, хотел сказать Геренд, но что-то его остановило. Слишком очевидный ответ.

— Вы Часовой! — воскликнула Магда. — Или часть его сущности, принявшей человеческий облик, чтобы пообщаться с нами!

Старик покачал головой. Его снисходительный взгляд словно бы говорил: ну же, дети, не разочаровывайте меня.

— Просперо, — ответил Геренд. — Архимаг Просперо.

Хитринка в глазах старика сменилась удивлением.

— Да ты сообразительный мальчуган, — он поцокал языком. — Как догадался?

— Мой отец был знаком с вами, — сказал Геренд. — Много рассказывал о вас. И только хорошее, хочу отметить. Много говорил о вашей с ним совместной деятельности, описывал вашу внешность, привычки, характер. А у меня память хорошая.

— Ишь ты, — Просперо покачал головой. — Прозорливый.

Он немного помолчал, прихлёбывая остатки чая из кружки.

Геренд и Магда терпеливо ждали.

— Итак, — Просперо отодвинул кружку в сторону. — Скажу сразу, не на все ваши вопросы я могу ответить. Можете не торопиться, хорошенько обдумайте свои слова — время в моём доме течет медленнее, чем в нашей реальности и на её Изнанке.

Геренд заметил как в глазах Магды отразилась напряжённая работа мысли. Отразилась и тут же исчезла, сметённая всепоглощающим любопытством.

— Как вы здесь оказались? Вы же умерли много лет назад! Почему Часовой нас сюда привёл? Куда он делся? Почему вы раньше появлялись? Почему не помогли людям, застрявшим на Изнанке? — выпалила она, выдав за раз все скопившиеся вопросы.

Геренд мысленно прикрыл лицо ладонью. Вот вроде бы Магда и умная женщина, а временами… и не совсем умная.

Даже Просперо от такого напора слегка растерялся.

— Скажем так, — ответил он, побарабанив пальцами по столу. — Истинно сильному магу после смерти позволено самому выбрать свою судьбу. Я предпочёл выйти за пределы круга перерождения, предпочёл служение силам, поддерживающим мир в равновесии. Хаос медленно просачивается в нашу реальность, точит ее изнутри, и если своевременно не принимать меры, последствия могут быть самыми печальными. Я предпочёл встать в один ряд с… это, конечно, прозвучит ну очень пафосно… с защитниками нашего мира.

— А как же Часовой? Почему вы его не остановили? — в голосе Магды чувствовалось возмущение. — Он столько лет кошмарил Чертянск и продолжает кошмарить!

Просперо тяжело вздохнул.

— Тут я бессилен что-либо сделать. Мир устроен так, что чем больше у тебя силы, тем суровее и ограничения. Изнанка это вотчина Часовых. Они очень, очень неохотно пускают сюда чужаков. Ну кроме тех, кого сами притаскивают. Даже Числобог для них не указ, хотя формально они подчиняются ему. Я и в этот раз с трудом уговорил Часового привести вас ко мне — и то он сделал это… вы сам видели как. Очень трудно общаться с существами, у которых голова работает совсем не так как у нас.

— А почему он вообще согласился? — спросил Геренд.

— А вот это правильный вопрос, молодой человек, — улыбнулся Просперо. — Дело в тебе. Обычно Часовые притаскивают в свой мир нарушителей, тех, кто пытается ставить им палки в колёса, влезают в работу времени. Тех, кто посильнее, поопаснее, Часовые отдают мне. И я ограничиваю их, — он указал рукой на портреты вдоль стен. — Тех, кто послабее, кто не способен причинить вред, просто бросают на произвол судьбы — Изнанка рано или поздно стачивает их. Что касается тебя, Геренд, ты первый человек, попавший на Изнанку по ошибке. Тебя же затащила Зверокнига, верно? Часовые сочли это нарушением порядка и готовы вернуть тебя назад, в реальный мир.

— Правда? — обрадовался Геренд. Первая хорошая новость за день.

— Отчасти потому, что Часовые не хотят связываться с твоим другом — архимагом Парацельсом, — пояснил Просперо. — Даже до них дошло, что он с очень высокой вероятностью начнёт ломится сюда за тобой, а Часовые хотели бы избежать ненужных конфликтов. Так что… пакуй вещи, — улыбнулся Просперо.

— А что на счёт меня? — тихо спросила Магда.

Лицо Просперо потемнело.

— Боюсь, насчёт тебя Часовые столь же единодушны как и век назад. Для них ты нарушитель и должна остаться здесь. Никаких исключений.

Магда поникла, словно увядающий цветок. На секунду перед ней мелькнул луч надежды… и тут же угас.

Не то, что бы Геренда сильно волновала судьба Магды. Для него она была всего лишь очередным человеком на его жизненном пути. Тем не менее, она спасла его от суккуба. А Геренд не любил ходить в долгах и привык отвечать услугой на услугу.

В разумных пределах, разумеется.

Хотя и Геренд был вампиром, созданием тьмы, делать зло ради зла ему не доставляло удовольствия. Тем более его не интересовала такая дурь, как у Парацельса — насильно творить добро.

Нет, Геренда волновало в первую очередь благополучие его собственной персоны. А Добро и Зло с их вечной войной… пошли они в задницу. Око за око, зуб за зуб — вот верный принцип. Причинили тебе зло — ответь злом. Помогли добром — можно оказать ответную услугу.

— У меня есть время подумать? — спросил он у Просперо.

— Ты первый смертный с такой просьбой, — равнодушно отметил тот. — Обычно люди умоляют Часовых на коленях отпустить их в родной мир.

— Я не человек, я эльф, — сказал Геренд. — Мы без «подумать» и «посозерцать» не работаем.

— Хорошо, — разрешил Просперо. — Как будешь готов, просто произнеси моё имя погромче. Но поторопись — Часовые могут и изменить своё решение.

— Как скажете. И один вопрос на последок, — произнёс Геренд. — Что со Зверокнигой? Она не выпрыгнет на меня в самый неподходящий момент из-за угла?

— А что с ней сделается? — пожал плечами Просперо. — Нет, не выпрыгнет. Она уже своё отпрыгала.

Он указал на одну из картин — древняя бабка в лохмотьях, оскалившаяся в нечеловеческой, почти звериной гримасе.

Её лицо показалось Геренду знакомым. Точно, это же лицо с обложки Зверокниги! Просто один в один!

— Это как так? — озадаченно спросил Геренд. — Зверокнига заперта в картине? А почему она так резко… похорошела?

— Видишь ли, когда чародей создаёт волшебный предмет, обладающий разумом, он вкладывает в него отпечаток своей души, — пояснил Просперо. — В Зверокниге отпечаталась душа её создательницы Урсулы Абраксас. Поэтому по характеру они очень похожи, даже их души не просто отличить друг от друга.

Просперо замолчал. Видимо, решил, что сказанного достаточно. Геренд так и не понял, почему на картинке Зверокнига выглядит как её создательница, но решил, что это не настолько важный вопрос.

Главное, что чудовище под замком.

Они попрощались с Просперо и в следующую секунду снова оказались посреди Чертянска, вернее его отражения на Изнанке.

— У тебя есть план? — спросила Магда. Её глаза были полны надежды.

— Да, — кивнул Геренд. — Он не особо надёжный, но других вариантов нет. Если повезёт, вернёмся оба и даже помощь Часового не понадобится. План мой называется «хреномаг».

— Какой-какой маг? — ошалело переспросила женщина.

Геренд напомнил Магде про Парацельса, упомянув, что тот аж целый архимаг и один из сильнейших волшебников в мире.

— А-а-а, так это ты слово «архимаг» так исказил, а я уж было подумала… — Магда покачала головой. — Даже не знаю, что и думать. У меня ещё ни разу не получилось до кого-либо достучатся отсюда.

— Попытка не пытка, — заметил Геренд. — Неужели могучий архимаг уступит в прозорливости обычным кошкам? Лично я бы предпочёл помощь от Парацельса, чем от Часовых или Просперо, у которых чёрт знает что на уме. Ты знаешь, где находится таверна «У Толстого Потапа»?

— Да, — кивнула Магда. — Я частенько там бываю, послушать свежие новости.

— Тогда подождём Парацельса там, — сказал Геренд. — Рано или поздно он объявится.

Но ждать Парацельса не пришлось. Едва Геренд и Магда переступили порог таверны, им в ноздри ударил, пробив границу между мирами, ядрёный огуречный запах парцеяда. По таверне с писком носились ангелочки, а посетители во весь голос славили величайшего волшебника всех времён и народов.

От увиденного у Магды полезли глаза на лоб. Она впервые столкнулась с чем-то подобным. Геренд, уже бывалый, лишь недовольно фыркнул. Пьяный архимаг это плохо, для такого важного дела требуется трезвый Парацельс.

Сам волшебник обнаружился за барной стойкой, окружённый толпой самых преданных поклонников во главе с Потапом.

— Такого вампироэльфа потерял! — жаловался Парацельс, держа в руке кружку с пенным напитком. — Просто лучший вампироэльф из всех вампироэльфов! Словно сын мне был! И сгинул в самом расцвете сил! Я ничем не смог ему помочь!

Скупые слёзы потекли из глаз волшебника. Потап и прочие гуляки зарыдали вместе с ним. Они явно плохо представляли, о каком вообще вампироэльфе идёт речь, но Парацельс говорил так проникновенно, столько боли чувствовалось в его голосе, что даже суровые сердца гуляк не выдержали.

— За вампироэльфа! — в воздух взлетели кружки, щедро разбрызгивая содержимое на пол.

Глядя на гуляк, Герен закатил глаза.

— Что это ещё за вампироэльф? — удивилась Магда.

— Без понятия, — пожал плечами Геренд. — Он его поминает периодически к месту и не к месту. Может, демон какой. Алкогольный.

Геренд подошёл к Парацельсу и потормошил его за плечо. Но архимаг не отреагировал. Ведь это был не сам Парацельс, а лишь его отражение, его Изнанка.

Настоящий Парацельс не видел и не ощущал Геренда.

— Проклятье! — зарычал бывший вампир и пинком столкнул Парацельса на пол. Отражение мага рухнуло на мокрые доски, но через пару секунд поднялось как ни в чём не бывало и уселось обратно.

— Это бесполезно, Геренд, — сзади подошла грустная Магда. — Как я только не пыталась их растормошить. Это не ваш настоящий друг, а лишь его бледная копия. Она просто по мере сил повторяет все движения оригинала.

— Это не оправдание для Великого и Ужасного архимага, — заявил Геренд, разбив о голову копии Парацельса кувшин с вином. — В глаза мне смотри, собака! Видишь меня?! Я тут, рядом, ау! Ау-у-у-у! — заорал он Парацельсу на ухо. — Даже сраные кошки меня видят через свои отражения, а великий архимаг не видит! Позор!

— Геренд? — позвала бывшего вампира Магда.

— Как тебя теперь земля носит, великий? — Геренд продолжал издеваться над Парацельсом. — Ты позор всех магов, всего человеческого рода!

— Геренд! — повысила голос Магда. — Посмотри на ангелочков!

— А что с ними? Эти мелкие… — Геренд повернул голову и замер на полуслове.

Ангелочки прекратили пищать и хулиганить. Они все смотрели на Геренда. Очень нехорошо так смотрели, насупились, поджали розовые губёшки.

— Похоже им не понравилось, как ты обращаешься с Парацельсом, — шепнула Магда.

Геренд аккуратно вернул отражение Парацельса на стул, стряхнул с его плеч и головы обломки кувшина, бережно разгладил мокрые волосы и бороду. Моськи ангелочков чуть-чуть смягчились, но не особо сильно. Крылатые младенцы начали слетаться к Геренду и Магде, образуя вокруг них сферу из пухлых розовых тушек.

— А они могут нас побить? — спросил Геренд у Магды. Та пожала плечами.

Один из ангелочков с важными видом кивнул.

— Ты нас слышишь? — обратился к нему Геренд.

Ангелочек снова кивнул.

— Может, миром закончим дело? — спросил бывший вампир.

Малыш с суровым видом покачал головой.

— Ну вы хотя бы Парацельсу о нас расскажите! — попросила Магда.

Ангелочки единодушно замотали кудрявыми головами.

— Ребята, ну войдите в положение! — взмолилась Магда. — Вопрос жизни и смерти!

Тут ангелочки засомневались, неуверенно начали переглядываться. Но большинство остались непреклонны. Чтобы умаслить их суровые мордашки требовалось нечто большее.

— Я даже не знаю, — Магда опустила руки.

— С ними каши не сваришь, — поморщился Геренд. — Я не знаю, чем эти существа являются — подсознанием Парацельса, его ожившими галлюцинациями, или чем-то ещё, но характер у них точь-в-точь как у архимага.

Он посмотрел на Парацельса. Тот что-то говорил Потапу про «вампироэльфа», обещал завтра же начистить «циферблат» одному демону, если тот не вернёт «вампироэльфа» живым и здоровым.

Геренд обратил внимание, что все посетители трактира пьют парцеяд. В то время как в кружке Парацельса — обычное пиво. Бывший вампир вспомнил слова архимага о том, что он тестирует свой новый напиток, но сам остерегается его пробовать.

— А ну ка ну ка! — Геренд отобрал кружку с Парцеядом у одного из посетителей и насильно влил её содержимое в глотку отражению Парацельса. Это вызвало недовольный писк среди ангелочков — судя по их виду, они были готовы вот-вот бросится на обидчика их создателя.

Парацельс моргнул, его взгляд сфокусировался на Геренде.

— О! Вапироэльф! — радостно воскликнул волшебник. — Живой! Целый!

— Па-а-а-арц! — заорал от переизбытка чувств Геренд.

Оба обнялись, словно не видевшиеся много лет отец с сыном.

Магда охнула, закрыв обеими ладонями рот. Посетители таверны озадаченно взглянули на Парацельса, не понимая, где он увидел «вампироэльфа».

— А ты точно не отражение? — спросил с подозрением Геренд, отстранившись. — Настоящий ты меня видит?

— Какое ещё отражение? — озадаченно посмотрел на него Парацельс. — Ты что за бред несёшь? Что ты о себе возомнил? Кто из нас в дрова, я или ты?

— Посетители таверны реагируют на поведение отражения, — подсказала Магда. — Значит, оригинал ведёт себя в реальном мире точно также.

— Тогда я спокоен, — выдохнул Геренд. — Всё, Парц, давай сюда свою магию, вытаскивай нас в реальный мир.

— Ты о чём? — Парацельс бросил взгляд на Магду. — А вы кто такая? Лицо у вас больно знакомое… А-а-а, вы точь-в-точь как портрет в доме Ратцингера.

— Да, я жена Бенедикта, Магдалина Ратцингер, урождённая Чертянская, — представилась Магда. — Всё это очень долгая история, я вам с удовольствием её поведаю, как только вы вытащите нас из Изнанки.

— Какой ещё Изнанки? — ничего не понял Парацельс. — Вы можете мне нормально всё объяснить? Хотя бы вкратце.

Геренд и Магдалина, дополняя друг другу, рассказали Парацельсу об Изнанке и их бедственном положении.

— А, значит, нужно поторопиться. Ну да ничего! — Парацельс подкрутил ус. — После Часового пространство в таверне очень нестабильно, ещё полностью не зажило после разрыва. Думаю, я без проблем проделаю вам путь назад!

— Вы о чём, мессир? — заволновался Потап, услышав страшные слова «Пробью» и «Часовой». — Вы же не сделаете ничего плохого с моей таверной?

— Не беспокойся! — обнадёживающе сказал Парацельс. — Я всё возмещу, если вдруг чего. Сейчас я верну нам нашего вампироэльфа!

— И Ваську тоже покажите, мессир! — крикнул кто-то из-за спин собравшихся. — А то мне жена уже все уши им прожужжала — кто такой, почему его так сам архимаг уважает…

— Э-э-э, нет, думаю, сегодня мы обойдёмся без Васьки, — отказался Парацельс. Послышался недовольный ропот. — Его по пустякам лучше не беспокоить! А то потом до утра полы в таверне будем мыть.

Распрямившись в полный рост, Парацельс, взмахнув руками, раздвинул в стороны столы, стулья и посетителей в центре помещения. Архимаг помахал руками, разминаясь, и с хрустом распрямил поясницу, готовясь к великой магии. Наконец, он принялся сплетать пальцы в замысловатых жестах, рисуя в воздухе невидимую сеть. Потекли слова заклинания, такие тяжёлые, что после каждого по пространству вокруг Парацельса пробегала рябь.

С треском рвущейся материи пространство в центре помещения разделила трещина.

— Вперёд! — рявкнул Парацельс. Его лицо покраснело от титанического напряжения. — Быстрее!

Два раза просить Геренда и Магду не потребовалось. Они проскочили сквозь пролом и оказались в реальном мире. Парацельс выдохнул, словно скинул гору с плеч, и закрыл разлом.

Потап, слуги и посетители таверны смотрели на Геренда и Магду, распахнув рты. Даже ударная доза алкоголя в крови не умерила их удивление.

На взгляд Геренда, никакой особой разницы между нашим миром и Изнанкой не было. Те же ощущения, тот же воздух, те же краски.

Однако Магда, которая провела на Изнанке более века, ощутила разницу более остро, чем эльф. Из её глаз полились слёзы, она обняла Парацельса и зарыдала, уткнувшись ему в плечо.

— Да ладно вам, леди, — слегка смущённый волшебник похлопал Магду по спине. — Мне было совсем не трудно.

— Надо поговорить, Парц, — сказал Геренд. — Нам нужно тебе столько всего рассказать!

— Как скажешь партнёр, — согласился архимаг. — Пойдёмте наверх. Полагаю, рассказ будет про то, сколько раз твоя задница за сегодня из-за меня подвергалась опасности?

— Ты даже не представляешь, насколько сейчас прав, — вздохнул Геренд, вспомнив и Зверокнику и суккуба.

ГЛАВА 11

Ранее Бенедикт никогда не бывал в тюрьме в качестве заключённого. Иногда по долгу службы он допрашивал обитателей камер, но никогда не думал, что в один не совсем прекрасный день окажется на их месте.

Два стражника швырнули его в небольшую комнатушку два на два метра и с грохотом захлопнули дверь. Приподнявшись на коленях, Бенедикт потрогал кончиками пальцами Пожиратель магии на шее и сплюнул кровавый комок. Все тело болело и саднило от ударов — в городском сыске неплохо поработали над ним, пудовыми кулаками выбивая показания. Он, разумеется, ничего им не сказал. Более того, Бенедикт позволил себе немного расслабиться и отдохнуть во время допроса — примитивные методы чертянских сыщиков не шли ни в какое сравнение с тем, что Бенедикту ранее устроила Беатриса.

Ей почти удалось сломать его. Почти.

Впрочем, рано или поздно она развяжет ему язык. Вопрос времени.

Надо признать, она сильно выросла. Из нежной и робкой девушки, какой Беатриса была на первом курсе, выточили острый клинок, не знающий пощады.

Бенедикт огляделся по сторонам, рассматривая узилище. Не сказать, что по мрачности Чертянская тюрьма превосходит подобные учреждения в других городах. Разве что стены из черняка навевают чуть больше тоски и безысходности.

В остальном — тюрьма как тюрьма. Холодный каменный пол, честная охапка сена в углу, сквозь решётку под потоком пробиваются робкие лучи солнца. Сквозь щель между камнями злобно сверкает глазами крыса — толстая, отъевшаяся на тюремных харчах, целый крысиный царь.

Мрачновато и безнадёжно. Но Бенедикт был спокоен. Он нисколько не сомневался, что очень и очень скоро отсюда выберется. Может уже через несколько часов.

Усевшись на солому и обхватив руками колени, он принялся ждать.

Медленно текли минуты, секунды, часы. Бенедикт потерял счёт времени и просто ждал. Он умел ждать, натренировался за свою долгую жизнь.

В коридоре послышались шаги. Дверь в камеру под звон ключей и скрип петель отворилась. Бенедикт прищурился от яркого света.

В дверном проёме стоит тюремщик с широкой красной мордой и неиссякаемым жизнелюбием в глазах. В ножнах короткий меч, за пояс заткнут хлыст, в одной руке держит чадящий факел, в другой крутит связку ключей.

Тюремщик в свою очередь прищурился, выглядывая Бенедикта в полумраке камеры.

— Здесь он, ваша милость, сидит сын собаки, — обратился тюремщик к кому-то за спиной. — Никуда не денется.

Он посторонился и в камеру вошла Беатриса.

Леди по прежнему была в своём охотничьем костюме. Она подошла к Бенедикту и, глядя на него сверху вниз, удручённо покачала головой.

— Ну что? — спросила она. — Не передумал? Всё также играем в молчанку?

Бенедикт поднял голову, бросил на Беатрису равнодушный взгляд и снова отвернулся.

— Это же бессмысленно, Бенедикт, — заметила леди. — Ты сам прекрасно понимаешь, что я разговорю тебя. Или ты надеешься, что тебе кто-то поможет?

Молчание.

— Что ж, — леди с удручённым видом развела руками. — По хорошему ты не хочешь. Это прискорбно. Со мной связался мессир Парацельс и сообщил очень интересную новость, о том, что одна небезразличная тебе личность хочет с тобой пообщаться.

— Таких личностей нет, — холодно ответил Бенедикт.

— Да ты что? — Беатриса со странным выражением лица покачала головой. — Она сейчас здесь, в коридоре, слышит каждое наше слово. Постарайся держать себя в руках и не совершать глупостей, хорошо? Помни, я следу за каждым твоим движением. Магда! — крикнула она. — Заходи!

Послышался робкий звук шагов. И этот звук заставил Бенедикта широко распахнуть глаза, стряхнуть всё напускное безразличие и холод.

Он вскочил на ноги и увидел Её. Увидел как Она входит в камеру и идёт к нему.

Выглядит Магда точно также как и тогда, в тот злополучный день. Время не изменило её. На Изнанке, в обители Часовых, оно не имеет власти. Всё те же черты лица, всё те же бесконечно любимые глаза…

Только смотрят эти глаза на него холодно и равнодушно.

— Магда… — прошептал Бенедикт. — Душа моя…

— Бенедикт, — Магда холодно кивнула ему. — Хорошо выглядишь. Прямо как в день нашей первой встречи. Молодой, красивый. Зверокнига хороший рецепт подсказала?

— Д-да… — кое-как выдавил он из себя. — Заклинание вечной молодости…

— Звучит отлично, — заметила Магда. — Я даже боюсь представить, какую цену за него тебе пришлось заплатить. Я как видишь, тоже неплохо сохранилась. Спасибо тебе и Зверокниге за незабываемую экскурсию по Изнанке.

— Магда, — Бенедикт от волнения облизал внезапно пересохшие губы. — Я… я бесконечно виноват перед тобой!

— Да я уже не сержусь, — Магда подняла перед собой ладони. — Кто старое помянет, тому глаз вон, верно? А о всех тех людях, которых ты скормил Зверокниге — мужчин, женщин, стариков и детей — ты ничего не хочешь сказать? Обо всех тех судьбах, что ты поломал?

В глазах Магды мелькнул едва сдерживаемый гнев.

— Так ты знаешь… — Бенедикт отвёл глаза.

— Я всё знаю, — холодно сказала Магда. — Я наблюдала за тобой всё это время. Я знаю, что ты пытался вернуть меня, не погнушавшись даже помощью Зверокниги. Знаю, что у тебя были и другие женщины, но тут я не в обиде — столетнее воздержание плохо сказывается на мужском здоровье. Знаю, что ты часто смотришь на мой портрет и шепчешь моё имя. Я знаю, что ты любишь меня больше всего на свете. Но… я больше не могу даже смотреть на тебя, на то, во что ты превратился. Тот прежний Бенедикт, мой любимый муж и отец моих детей, не погубил бы столько невинных людей!

Глаза Магды заблестели, губы задрожали. Было заметно, что каждое слово даётся ей с трудом. Беатриса обеспокоенно посмотрела на Магду и взяла её за руку, крепко сжав ладонь.

Бенедикт снова поднял глаза на Магду. Он смотрел растерянно, словно не ожидал такой реакции от жены, но в тоже время в нём чувствовалась внутренняя убеждённость в собственной правоте.

— Мне безразличны все эти люди. Для меня только ты имеешь значение.

— А мне не безразличны! — закричала Магда. — Во что ты превратился? Ты стал монстром, чудовищем, как Зверокнига! Нет, даже ещё хуже! Она такой рождена, но ты-то был человеком!

— Если ради твоего спасения нужно стать монстром, — тихо сказал Бенедикт. — Я готов пойти на это.

— Нет! — возразила Магда. — Всё, что ты сделал, все смерти, все страдания — всё это было зря! Я сама выбралась! Без твоей помощи!

Беатриса кивнула, подтверждая сказанное Магдой.

— Там один небезызвестный тебе архимаг помог, — добавила леди. — Если тебе это интересно.

Бенедикт отшатнулся словно от удара.

— Но ведь… но я же… — он замолчал, так и не найдя слов.

— Всё кончено, Бенедикт, — сказала Магда, проглотив комок в горле. По её щеке прокатилась слеза, оставив за собой влажную тропинку. — Между нами и… вообще. Я рассказала всё, что знала.

— Да, — подтвердила Беатриса. — В благодарность за сотрудничество я похлопочу об амнистии для леди Ратцингер. С тобой, Бенедикт, дело куда печальнее. Даже моё заступничество вряд ли спасёт тебя. Ты только усугубляешь ситуацию и продолжаешь отмалчиваться.

Бенедикт даже не взглянул в сторону Беатрисы. Он смотрел только на свою жену.

— Магда… — прошептал он. — Прошу, дай мне шанс! Я всё исправлю!

— Нет, — Магда отвела взгляд, принявшись изучать решётку под потолком. — Всё кончено, Бенедикт. Делай, что тебе говорит леди Беатриса. Я пришла сюда просто увидится с тобой напоследок и попрощаться.

Она развернулась и вышла из камеры. Беатриса, бросив Бенедикту напоследок «Мы ещё вернёмся к нашему разговору», последовала за ней.

Со скрипом захлопнулась дверь, под звон связки ключей лязгнул замок.

Бенедикт осел на пол и обхватил голову руками. Его глаза, бесконечно уставшие и безумные, заволокла пелена.

Проводив посетительниц, тюремщик вернулся к камере Бенедикта. Некоторое время смотрел на мага сквозь дверную решётку, подбрасывая и ловя связку ключей.

— Странно видеть тебя в таком состоянии, Беня, — тюремщик не по-мужски тонко хихикнул. — Непривычно, я бы сказал.

Бенедикт молчал, глядя прямо перед собой. Разговор с Магдой словно что-то надломил в нём. От уверенного, спокойного профессионала не осталось и следа. В глазах — лишь тоска, безумие и безразличие к собственной судьбе.

— Она теперь ненавидит меня, — мёртвым голосом произнёс он.

— Кто? Магда? — переспросил тюремщик. — Это да, мне тоже показалось. Бабы, что с них взять. Ты для них стараешься, потеешь, в лепёшку расшибаешься, а они — фи-и-и, мы в тебе разочарованны! — тюремщик сплюнул на пол. — А что, Беня, у тебя другой выбор был? Ну да, ты скормил одной милой книжечке несколько тысяч человек, но что делать? Большая часть человечества — мусор. Пропадёт такой человек-мусор, никто и не заметит. Ты, если подумать, даже пользу приносил! Очищал род человеческий.

Бенедикт не ответил.

Тюремщик убрал красную физиономию от решётки и, судя по удаляющимся шагам, отправился куда-то по своим делам. Видимо, он решил дать Бенедикту время обдумать разговор и немного прийти в себя.

Через час тюремщик вернулся и заглянул в камеру. Бенедикт всё также сидел на голом полу, обхватив голову руками. Тюремщик открыл дверь, вошёл в камеру и сел рядом с Бенедиктом.

— Ну так что, Беня? — поинтересовался он. — Всё совсем плохо?

Бенедикт не ответил.

Тюремщик разочарованно поцокал языком.

— Эх ты! Так бабе собой крутить позволять! Вот моя у меня по струнке ходит! А твоя Магда слишком своенравная.

— Мне это в ней всегда нравилось, — ответил Бенедикт, продолжая буравить глазами стену. — Она может быть жёсткой в одних вопросах и, наоборот, мягкой в других. Если уж она что-то решила, то это, считай, всё… она не передумает.

— Ну, это вопрос спорный, — загадочно ответил тюремщик. — Любого можно переубедить.

— Только не Магду. Я хорошо знаю её, лучше чем кого-либо. Она не передумает.

— Ой да брось! — хмыкнул тюремщик. — Ты лучше скажи, все эти твои любовные терзания не помешают нашему общему делу?

— А смысл? — равнодушно поинтересовался Бенедикт. — Какой в нашем деле теперь смысл?

— Здорова, приехали! — возмутился тюремщик. — Сколько всего мы сделали, сколько всего прошли! Мы уже на финишной прямой, а ты морду воротишь! Что с тобой, Беня, я тебя не узнаю! Ты готов отправить на помойку весь столетний труд из-за того, что твоя баба в очередной раз сказала «Фи-и-и»?

— А зачем? Магда спасена. Я добился, чего хотел.

— Ну ты и засранец! А как же я?

— Найди себе другого помощника. Или сама заверши начатое.

— Не-е-е-ет, Беня, — протянул тюремщик. — Мне нужен именно ты. Да, моя основная часть теперь в плену Изнанки, считай мертва. Но это допустимая потеря. Ящерица тоже отбрасывает хвост, чтобы спастись. Главное, что мне удалось выскользнуть из-под Небесных Врат! Меня больше ничего не сдерживает! Понимаешь, что это значит?

Бенедикт молчал.

— Доведём дело до конца? Мы уже долго трудимся бок о бок. Часовой неплохо помог, вытащил меня из когтей Небесного Барьера. Иначе ещё бы несколько сотен лет минимум ушло чтобы выбраться. Эх, надо было так с самого начала поступить! Если бы я была уверенна, что это сработает… Эх! В любом случае без тебя, Беня, трудновато закончить начатое. Ты должен завершить ритуал.

— Зачем? — равнодушно спросил Бенедикт.

— Как зачем? — всплеснул руками тюремщик. — Ради Магды.

— Она уже свободна.

— В том-то и проблема. Она слишком свободна. Свободна от тебя, от любви к тебе. Непорядок, это надо поправить. Ты, главное, ритуал закончи.

— Не смей её трогать! — Бенедикт повернул голову к тюремщику. В его мёртвых глазах промелькнуло что-то, похожее на гнев. — Если с её головы упадёт хоть волосок…

— И в мыслях не было, Беня! — тюремщик всплеснул руками. — После того, как ты закончишь ритуал, я отмотаю её время назад. До момента, когда Магду похитил Часовой. И она вернётся к тебе. Та Магда, которую ты помнишь, которую всегда любил и любишь сейчас. И у вас всё будет так как раньше.

— Ты… тебе такое под силу? — не поверил Бенедикт.

— Нет. Пока нет, — тюремщик покачал головой. — Сначала ты должен завершить ритуал. И вот тогда я смогу всё и даже больше!

Бенедикта, казалось по прежнему сковывают сомнения. Он недоверчиво смотрел на тюремщика, но ничего не говорил.

— Разве я когда-нибудь тебя обманывала? — вкрадчиво произнёс тюремщик. — Хоть где-то скрыла правду?

— Но что ты будешь делать с архимагом? И инквизитором? Когда я начну ритуал, они могут что-то почувствовать, — сказал Бенедикт. В его глаза медленно, капля за каплей, начала возвращаться жизнь.

— Это предоставь мне, — ухмыльнулся тюремщик. — И архимагу и инквизитору в скором времени станет не до ритуалов. Когда придёт время, я выпущу тебя. Со всех ног беги домой и завершай ритуал. Всё, что от тебя требуется! Сущие пустяки! Ну так что, Беня? Тряхнём стариной напоследок?

Тюремщик протянул магу руку для рукопожатия.

Уже несколько дней весь Чертянск лихорадило от слухов. Виданное ли дело — столько событий за короткий срок! Чего стоит целый архимаг, внезапно посетивший их захолустье! А его битва с Часовым? Некоторые особо храбрые жители даже предположили, что демон изгнан раз и навсегда. Правда, когда храбрецам предложили произнести вслух запретное слово, те отказались, сославшись на особо редкую лексическую аллергию на определённое сочетание букв.

Многим не давали покоя слухи о таинственном Ваське, который, если верить слухам, на днях прибудет в город и устроит с архимагом битву эпическим масштабов. Но в эти слухи мало кто верил. Даже самое малое дитя прекрасно понимало, что подобное невозможно — против Васьки у Парацельса нет и шанса, их схватка закончится за пару секунд, какая ещё эпическая битва?

Поэтому, когда мэр объявил, что завтра состоится большой праздник в честь победы над еретиками и заговорщиками, никто не удивился. Напротив, горожане восприняли праздник как должное, нечто само собой разумеющееся.

На центральной площади Чертянска уже устанавливали сцену и трибуны. Маги, фокусники, скоморохи и артисты будут развлекать народ. В специально установленных лавках будут раздавать бесплатные сувениры. Хитом сезона обещают стать кружки с приклеенной бородой архимага.

К самому Парацельсу неоднократно наведывались торгаши, за любые деньги желая выкупить рецепт парцеяда. Но архимаг всех выставил вон. К глубокому разочарованию горожан — всем очень хотелось попробовать этот самый парцеяд, отчего посетителей в таверне у Потапа стало раза так в два больше. Все надеялись, что архимаг в очередной раз почтит их своим присутствием и каждому лично в кружку нальёт священное чудо-пойло.

Но ни архимага, ни его таинственной подруги-эльфийки никто не видел со вчерашнего дня, когда волшебник своей силой открыл вход в иное измерение и вызволил двух пленниц Часового.

Надо ли говорить, что этот подвиг ещё сильнее поднял его популярность среди горожан?

Капитан Вильгельм, капитан городской стражи, с недоверием относился к слухам. Опыт бывалого вояки подсказывал, что все услышанное надо делить на два, а то и на три или даже четыре. Он лично видел архимага, когда тот только прибыл в город, разговаривал с его спутницей, леди Беатрисой, проверял её путевую грамоту. Вполне обычный на первый взгляд человек, ну может, слегка чудаковатый. Никакие тебе потоков огня из глаз и прочих отверстий, если верить молве. На великого и мудрого мага не особо похож. Впрочем, не особо он смахивал и на обычных зашуганных чертянских волшебников, боящихся головы поднять выше пыльных фолиантов. Чувствовалась в нём некая внутренняя сила, уверенность.

Вильгельм вышел из сторожки оглядеть окрестности да и просто размять ноги. А заодно сделать вид, что стража тут не просто так сидит, а, знаете ли, охраняет! Слишком сильно мэр и умники из городской гильдии магов доверяют своей хвалённой магической защите. Сколько бы денег на неё не уходило, а всякая погань вроде вампиров и упырей нет-нет да и просачивается периодически.

Уперев руки в бока, Вильгельм оглядел свои владения. Поля, поля, поля, усеянные пнями, извивающаяся лента дороги, полоса леса у горизонта. За спиной — черная пыхтящая громада Чертянска, дышит смогом и гарью. Высоко в небе виднеется серо-бурая точка, стремительно приближается…

Какая ещё точка?

Может, ближе к старости глаза стали подводить? Капитан Вильгельм прищурился. Да и правда точка, медленно приближается, глаза не обманывают. Вроде бы даже точка с крыльями.

Подождав ещё немного, капитан понял, что точка не просто точка, а аж целый дракон, причём весьма серьёзных размеров.

Любой бы на месте капитана уже бы драпал сверкая пятками, но только не Вильгельм. Тот попытался вспомнить, что на этот случай говорится в инструкциях и уставе.

На счёт драконов информации было до обидного мало. Дикие и агрессивные драконы подлежали уничтожению. Разумных драконов следовало приветствовать со всей учтивостью и при наличии у них документов относится к ним как к гостям города.

К какой категории относится этот дракон?

В окрестностях Чертянска, да и вообще на Западных окраинах с драконами не густо. Древние и великие драконы живут в местах поприличнее. Всякая мелкая полудикая шушера любит климат потеплее. Значит, этот дракон точно пришелец из дальних краёв. С каждым взмахом крыльев он снижается, значит, его цель именно Чертянск.

Зычным ором Вильгельм вытащил из сторожки своих подчинённых. Те дракона, конечно же, испугались, но капитан Вильгельм был куда ближе и намного страшнее. Так что с воплями ужаса пока решили не разбегаться.

После короткого опроса выяснилось, что огнеупорную броню списали ещё год назад после пожара. Вернее, ту лужу металла, что после неё осталась. На новую броню выделили деньги из казны, но так и не привезли — и, судя по всему, не привезут ещё очень долго.

Дракон долетит быстрее.

Оставалось надеется, что крылатый ящер мирный и разумный, ну а если нет, верить в силу защитной магии… Первый вариант казался Вильгельму намного более реалистичным.

Дракон приземлился недалеко от ворот, подняв в воздух кучи пыли и случайно сдув рядового Мигеля, самого молодого и худого из стражников. Здоровенная, покрытая серой бронёй зверюга, способная проглотить человека не жуя, мирно присела на задние лапы, словно собака, и принялась разглядывать стражников огромным глазом, повернув вытянутую морду вбок. С её спины скатился небольшой рыжий комок и, задрав вверх пушистый хвост, направился прямо к стражникам.

Кот. Рыжий кот с искрой разума в глазах. И с вещевым мешком за спиной.

— Приветствую, — обратился он к капитану Вильгельму, без труда признав в нём главного. — Приехал в ваш замечательный город погостить, полюбоваться достопримечательностями. Документы проверять будете?

Встав на задние лапы, кот вытащил из путевого мешка дорожную грамоту и протянул капитану. Вильгельм, не моргнув и глазом, взял документы из пушистой лапы и принялся изучать их.

Прочие стражники, не решаясь подойти поближе, смотрели на капитана с глубоким почтением и восхищением. Даже в такой странной ситуации ухитряется сохранять самообладание!

— Тэ-э-э-экс, — выдал Вильгельм заключение. — Вроде бы всё в порядке. Цель визита?

— Как я уже сказал, — недовольно пробурчал кот. — Приехал погостить и полюбоваться достопримечательностями. Ну заодно и одному знакомому архимагу надавать по ушам, Парацельсом зовут. Может слышали?

У капитана Вильгельма засосало под ложечкой. От слов кота отчётливо потянуло проблемами и неприятностями.

— Что вы имеете в виду под «надавать по ушам», уважаемый… — Вильгельм бросил взгляд на грамоту. — Васька?

За спиной капитан услышал странные звуки. Он оглянулся и впервые в жизни увидел как его подчинённые, дюжина здоровых мужиков, с огромной скоростью бледнеют и покрываются испариной. Они явно решили, что перед ними ТОТ САМЫЙ Васька из слухов и сплетен.

И определённые основания у них на то были.

— То и имею, — ответил Васька. — Хочу взбучку ему задать хорошую.

— Довожу да вашего сведенья, — капитан Вильгельм решил просветить не в меру воинственного кота. — В нашем городе запрещены магические дуэли. Нам не нужны ни ураганы, ни наводнения, ни метеориты с небес. Как правило, это плохо отражается на инфраструктуре города.

Спиной Вильгельм почти физически ощутил восхищённые взгляды подчинённых — надо же, капитан самому Ваське возражает!

— Не беспокойтесь, — глаза Васьки опасно сверкнули. — Мне не понадобится магия. Хватит мухобойки побольше!

— Что ж, это другое дело, — мысленно Вильгельм пробежался по уставу и не нашёл там ничего дурного про мухобойки. — Мухобойками можно пользоваться. Но только без летальных последствий!

— Само собой, — Васька поднял лапы в защитном жесте. — Мухобойкой я орудую со всей возможной любовью к ближнему.

— Хорошо, — Вильгельм перевёл взгляд на дракона. — Есть ли документы на… ездовое животное?

— Ох, совсем забыл! — покопавшись в сумке, Васька извлёк целый ворох бумажек. — На этих драконов, как обычно, нужно столько макулатуры извести. Я даже не уверен, компенсирует ли драконья скорость полёта всю эту бумажную волокиту?

Вильгельм понимающе посмотрел на кота — он тоже натерпелся от родной чертянской бюрократии.

— А как зовут зверя? — поинтересовался Вильгельм, изучая документы. — В графе «имя» какая-то белиберда.

— У драконов очень длинные и труднопроизносимые имена, — сказал Васька. — Но мы для краткости просто зовём его Жорик.

Дракон с фырканьем выпустил из ноздрей потоки горячего пара — видимо, ему не очень нравилось несолидное для дракона сокращение.

— На драконье языке его имя означает примерно тоже самое, что и на нашем, — сказал Васька. — Не каждый древний хтонический дракон столько жрёт, сколько наш Жорик. Но вы не беспокойтесь, я его хорошенько покормил. Проголодается не раньше завтрашнего утра. Если вы не против, он пока тут в окрестностях попасётся. Жорик только на вид страшный, а так смирный и миролюбивый, овечки не обидит.

Вильгельм бросил взгляд на пятнадцатисантиметровые клыки Жорика, виднеющиеся из-под верхней челюсти.

— Судя по документам, так и есть. Миролюбивый и трепетный. А документы врать не будут, — согласился Вильгельм, возвращая Ваське документы на дракона. — С вас десять империалов за проезд.

— Грабёж, — пробурчал Васька, но выплатил всё до последней монеты.

Он был законопослушным котом. До тех пор, пока закон не противоречил его понятиям о чистоте и порядке.

— Добро пожаловать в Чертянск, — капитан напутствовал Ваську стандартной фразой для гостей, успешно прошедших проверку документов. Вильгельм ни капельки не сомневался, что уже через час даже последняя крыса в Чертянске будет в курсе, что Васька в городе.

Чем всё это закончится, капитан даже думать не хотел. В любом случае, за пределами крепостной стены в обществе Жорика он чувствовал себя в большей безопасности, чем в Чертянске с Васькой.

После всех приключений на Изнанке Геренд отсыпался. Отсыпался от души. Все эти Часовые, Зверокниги, архимаги и прочие умалишённые… как же они достали!

Переговорив с Парацельсом, Геренд вытребовал у него зелье против клопов и, запершись у себя в комнате, устроил пододеяльным кровопийцам Судный день. Покончив с тварями, рухнул в кровать и проспал мёртвым сном до самого утра. Сновидения обошли его стороной, лишь разок поскреблась когтём Соня, но тут же была выставлена пинком под пышный зад.

Подсознательно Геренду хотелось, чтобы грядущий день, в противоположность вчерашнему отвратительному, прошёл как нельзя лучше. Чтобы Геренд утром проснулся бодрым и полным сил, Парацельс обрадовал его новостью, что сегодня они уже отправляются в башню, а вечером Геренд уже любовался бы в зеркале родной брутальной лысиной.

Мечты, мечты.

Проснулся Геренд ближе к полудню от ноющей боли в низу живота. Откинув одеяло, он увидел кровавые пятна и подтёки. Сперва Геренд подумал о клопах — твари восстали из пепла, разжирели на зелье архимага и пришли мстить. Возможно, ему требовалась срочная помощь лекарей и переливание крови. Но потом до него дошло…

В это утро Геренд познал истинное значение слов «Боль» и «Унижение».

Приведя себя в порядок, Геренд спустился на первый этаж. Если бы его мрачную физиономию сейчас увидела Зверокнига, она бы забилась на самую дальнюю полку в своей библиотеке и не вылезала бы оттуда ещё пару тысяч лет.

— О! Привет Геренд! — окликнул его Парацельс, сидящий за столом у окна. Естественно, архимаг был окружён верной свитой из гуляк-выпивох, жаждущих хотя бы капли заветного парцеяда. Но архимаг сегодня, видимо, никого не осчастливил, иначе бы от ангелочков было бы не продохнуть.

Это немного приободрило Геренда. Неужели старикан взялся за ум? Неужели плохие новости за сегодня ограничатся… тем, чем уже ограничились?

— Присаживайся! — Парацельс бросил взгляд на мужичка, занимавшего место напротив, и тот, поняв намёк, уступил Геренду. — Как спалось? Клопы не донимали?

— Нормально спалось. Не донимали, — буркнул Геренд, присаживаясь. Выглядел он настолько мрачно, что вокруг него само собой образовалось пустое пространство.

— Что-то хмурый ты какой-то, — заметил Парацельс и, щелкнув пальцами, создал Геренду кружку с пивом. — Вот, освежишь. Приснилось что-то нехорошее?

— Спасибо, — Геренд не ответил на вопрос про сон. С мрачным видом он цедил пиво, разглядывая обстановку за окном. Парацельс терпеливо ждал. Он понял, что Геренд хочет что-то сказать ему, но обдумывает свои слова.

— Так, — Геренд оторвался от кружки и посмотрел прямо на Парацельса. — Когда отправляемся?

— Куда отправляемся? — архимаг забегал глазами по сторонам.

— На хрен отправляемся! — Геренд с громким стуком опустил кружку на стол. Содержимое вылилось и расплескалось по доскам.

Новые друзья архимага из числа гуляк озадаченно переводили взгляды с Парацельса на Геренда. В их глазах явно читалось — что эта девчонка себе позволяет, фурия? Почему уважаемый архимаг терпит её поведение?

— Геренд, — Парацельс смотрел озадаченно. — Ты чего?

— Ответь на вопрос, — сказал ему Геренд. — Ты всё прекрасно понял.

Парацельс вздохнул, поняв, что увиливать бесполезно. Но ему, как и Геренду, тоже требовалось время обдумать свои слова.

— Ты сказал, что нам надо помочь Беатрисе, — продолжил Геренд. — Я пошёл тебе навстречу. Мы спустились в библиотеку. Я больше всех рисковал своей задницей и в итоге добыл вам кучу полезной информации и живого свидетеля.

— Да, да я не спорю, Геренд, — Парацельс поднял руки ладонями вверх. — Ты настоящий мужик, хоть и баба местами. Благодаря тебе Беатриса полностью успокоилась и получила, что хотела.

— А когда я получу, что хочу? — негромко поинтересовался Геренд. — Когда мы отправляемся?

Парацельс тяжело вздохнул. По волшебнику было видно, что он очень не хочет говорить на данную тему. Но Геренд зажал его в угол и деваться некуда.

— Скажу честно, — наконец, решился он. — Мне придётся задержаться в Чертянске ещё минимум на неделю. А то и на две.

— Почему? — Геренд говорил споконо, но Парацельс чуть ли не физически ощущал вулкан, клокотавший внутри бывшего вампира.

Если неправильно подобрать слова, кипящая магма вырвется наружу, и мало никому не покажется.

Парацельс щёлкнул пальцами и прочитал заклинания Тихого Разговора — теперь их беседу не слышал никто, кроме них двоих.

— Короче говоря, дело опять таки в этой библиотеке, — пояснил он. — Слишком опасная она и её секреты, чтобы их сейчас оставлять. И тем более отдавать на растерзание инквизиции. Я уже отправил весточку в Совет магов, со дня на день прибудут мои коллеги.

— Ещё пятьдесят таких же Парацельсов как ты? — с обманчиво спокойным видом произнёс Геренд. — Тогда Чертянску точно задница без всяких Зверокниг. Вы ж перебьёте друг друга, выясняя, у кого борода длиннее и самомнение толще.

Мужики-гуляки озадаченно глядели на Парацельса и Геренда, на их беззвучно открывающиеся рты.

— Ну мы как-то до этого дня вполне уживались, — заметил Парацельс. — Уже лет десять никто не спорит с тем, что самая длинная борода — моя.

— Очень рад за тебя и твою бороду, — сухо сказал Геренд.

— Ты уж меня извини, дружище, но по-другому никак, — Парацельс развёл руками. — Нельзя без присмотра библиотеку оставлять. В доме этого Бенедикта тоже очень много интересного нашли. Беатриса запретила там что либо трогать до прибытия её коллег. Ты знаешь этих ушлых инквизиторов, с ними надо держать ухо востро. Им плевать на договорённости. Чуть-чуть расслабишься — и всё, схарчат без соуса.

Геренд молчал.

— Две недельки, дружище! — Парацельс смотрел на бывшего вампира такими честными глазами, что Геренд сразу заподозрил неладное. — Как только я буду уверен, что мои коллеги справятся без меня, сразу махнём назад в башню!

— Я эти отмазки слышу не первый раз, — негромко произнёс Геренд. Пока что ему удавалось держать бушующую бурю на коротком поводке. — И, думаю, не последний.

— Хватит уже ныть, Геренд, — в голосе Парацельса отчётливо прозвучало раздражение. — Можно подумать, я специально тяну время. Мне самому это не по душе, но я связан по рукам ногам.

Он щёлкнул пальцами, снимая Тихий Разговор, тем самым дав понять, что беседа окончена.

— Вот я тебя не понимаю, Геренд! — шутливым голосом произнёс он во всеуслышание, укоризненно глядя на бывшего вампира. — Что ты так нервничаешь? Тебе досталось такое шикарное тело с во-о-о-от такими глазами! Любой мужик мечтает обладать таким! Верно я говорю, мужики?

Мужики-гуляки не совсем поняли, о чём толкует архимаг, но согласно загудели, дескать, ага, никто бы не отказался! Геренд ну просто счастливчик!

Геренд наградил Парацельса долгим задумчивым взглядом.

— Знаешь… — проникновенно сказал он. — Мне кажется, мы с тобой вкладываем очень разный смысл в слово «обладать». И твой смысл… как бы это помягче… каким-то мужеложством отдаёт.

— Хм… — Парацельс с озадаченным видом погладил бороду. — А ты пожалуй прав! Как-то двусмысленно я сказанул. Это всё твоя вина! Твоя вампироэльфячья суть на меня плохо влияет!

Парацельс захохотал, его охотно поддержали мужики.

— Тогда и ищи себе другого «вампироэльфа», — Геренд поднялся из-за стола. — С меня хватит.

Не глядя на Парацельса, он двинулся на выход из таверны.

— Геренд, ты чего? — в голосе архимага послышалось беспокойство. — Я ж пошутил!

Бывший вампир даже не обернулся.

Парацельс вскочил из-за стола, дёрнулся было за Герендом следом… и остановился. Что-то подсказало ему, что в этот раз всё не так как раньше.

— Поругались, мессир? — спросил один из мужиков.

— Ага, — печально резюмировал Парацельс. Геренд с грохотом захлопнул за собой дверь таверны, аж стены вздрогнули. — Обиделась. И что на неё нашло с утра пораньше?

— Осты-ы-ы-ынет, — махнул рукой гуляка. — Моя так же бывает ни с того ни с сего взрывается. Если затрещину ей не отвесить как следует, стерве — вообще не успокаивается.

Парацельс, который в жизни руку не поднял на женщину (за исключением нескольких особо злобных ведьм), покачал головой. За более чем двести лет жизни он давно понял, что покорность женщин лучше всего завоевывать лаской.

Только в отношении Геренда это не сработает. Даже наоборот, приведёт к строго обратному эффекту.

— Ладно, — Парацельс вспомнил об амулете-гвозде, с которым Геренд до сих пор не расстался. — В случае чего, я легко его найду.

Геренд стремительно шёл по улице, звучно впечатывая башмаки в мостовую. Живот болел, в груди клокотала едва сдерживаемая ярость. Серьёзно, если сейчас, к нему кто-нибудь подойдёт и предложит помощь… одним мокрым пятном на мостовой станет больше, а Парацельсу придётся задействовать все свои связи, чтобы отмазать Геренда от закона.

Хотя при чём тут Парацельс? Всё, с Парацельсом покончено. Геренд свободен, словно птица в небесах. Разъехались они с архимагом по разным дорогам, разминулись. Парацельс направо, Геренд как настоящий мужик налево. Только вот бы ещё найти другого мага, желательно рукастого, без тараканов в голове, обладающего незаурядным могуществом, при этом без гипертрофированного чувства собственного величия…

Короче, Геренду надо в сказку попасть, в природе такие маги не водятся.

Или водятся?

Геренд вспомнил о единственном маге в Чертянске, которого он знал — Оливер Пунч. Чудаковатый рассеянный торговец волшебным товаром. Не смотря на полное отсутствие деловой хватки, в магии он действительно что-то понимает.

Попытка не пытка.

Нас ток в лавку чудес никто долго не отвечал. Наконец в глубинах дома раздался дикий грохот, словно сходила снежная лавина и чья-то приглушенная ругань.

Дверь распахнулась. На пороге стоял Оливер Пунч собственной персоной, нисколько не изменившийся с их последней встречи. Только на лбу вскочила свежая лиловая шишка, да на правой ноге не хватало башмака. Большой палец ноги гордо обозревал окрестности сквозь дырку в носке.

— Ох, мисс Геренд! — удивился он, прикладывая к шишке лёд. — Право, не ожидал вас так скоро. Как поживают ваши зелья?

Обычный человек спросил бы про дела, про здоровье… Но Оливер Пунч зрел в корень и знал, что важнее зелий нет ничего на свете.

— Полагаю, отлично, — Геренд постарался, чтобы его лицо выглядело не настолько озверевшим. — Но точнее сказать не могу. Увы и ах, но с мессиром Парацельсом я больше не сотрудничаю.

— Но почему? — насторожился Оливер. На его лице отразилось нешуточное беспокойство. — Что случилось?

— Долгая история, — по выражению лица Геренда было отчётливо видно, насколько он разочарован в людях и особенно в волшебниках. — Скажем так, мессир Парацельс не выполняет взятые на себя обязательства. Я войду?

— О, да, конечно, — посторонился Оливер. — У меня, правда, слегка не прибрано. Впрочем, у меня всегда не прибрано, если честно.

Оливер проводил Геренда в комнату, чуть менее захламлённую, чем остальные. С угощением у торговца было неважно, но он где-то нашёл почти чистую кружку и даже непочатый кувшин вина.

— Я бы с удовольствием угостил вас чаем, мисс Геренд, — с виноватым видом сказал Оливер. — Если бы вспомнил, куда его запихнул.

— Да ничего страшного, — Геренд качнул головой, приглашая Оливера присесть за его же собственный стол. — Я пришёл по делу поговорить.

Опять мужской род, одёрнул себя Геренд. Никак он не привыкнет. Хотя, с другой стороны, раз уж он собрался прибегнуть к помощи Оливера, стоит рассказать ему всё. Или почти всё.

Что он и сделал.

Глаза у Оливера от истории Геренда полезли на лоб. Рука и кружка с вином сильно задрожали, разбрызгивая содержимое.

— Ну если это так, мисс… сэр… Геренд, — промямлил он. — Если вы считаете меня более достойным…

Тут его лицо исказила судорога, глаза чуть не выскочили из орбит.

— Что с тобой? — обеспокоенный Геренд вскочил из-за стола и метнулся к Оливеру.

— Нет-нет, всё в порядке, — тот жестом остановил бывшего вампира. — Что-то перед глазами на секунду потемнело. Уже всё прошло.

Лицо Оливера покраснело, торговец тяжело дышал и выглядел так, словно только что сильно подавился.

— Точно? — уточнил Геренд. Знает он этих магов, сколько раз видел ситуации, когда их крутит почём зря, а они даже признаваться не хотят. Чувство собственной важности мешает.

— Абсолютно, — Оливер расправил плечи, растянул губы в улыбке. Его лицо приняло новое выражение, уверенное, спокойное.

От Геренда перемена не укрылась. Уж очень сильный был контраст между прежним суетливым неуверенным Оливером и его новым выражением лица.

— Итак, Геренд, давай подумаем, чем я могу тебе помочь, — сказал Оливер, положив обе руки на стол и сложив пальцы лодочкой. — Как правило расколдовать человека можно тем же самым заклинанием, произнесённым наоборот. Но в нашем случае это невозможно. Значит, нужно искать обходные пути.

Геренд уселся обратно за стол. Перемена в хозяйне лавки ему очень понравилась. Вот как должен говорить настоящий маг! Конкретно, по деловому. Ох уж этот Оливер Пунч, настоящий оборотень. Что в прошлый визит разительно преобразился, что в этот. Не узнать человека.

Может он и Геренда сможет преобразить, вернуть ему прежний облик, в отличие от самоуверенных хреномагов, которые только обещают и ничего не делают?

— Обычные заклинания превращения тут не помогут, тебе ведь нужно не просто превратиться, а стать самим собой, прежним. Здесь должно помочь сильно заклинание развеивания и очищения, — сказал Оливер, взглядом изучая Геренда, вернее, его ауру. — Но надо будет очень потрудится, прежде чем удастся найти все ингредиенты.

— Сколько времени это займёт? — спросил Геренд.

— Точно не могу сказать, — Оливер побарабанил пальцами по столу. — Пока что я даже точную рецептуру назвать не могу, только приблизительно. Честно скажу, надо будет ещё долго изучать тебя и твою ауру, прежде чем писать окончательный список.

— А тебе уже приходилось делать что-то подобное? — спросил он на всякий случай.

— Да постоянно, — махнул рукой Оливер. — Черный рынок магических зелий в Чертянске процветает. Понакупят зелий по дешёвке, а потом удивляются, отчего у них щупальца растут? А ты сиди и расколдовывай потом.

Оливер в сердцах стукнул кулаком по столу. Геренда его слова очень воодушевили — это были слова человека, знающего свое дело, регулярно решавшего проблемы своих клиентов, перебравших не тех чар.

То, что нужно! И никаких тебе алкомагов.

— А что по оплате? — задал Геренд самый животрепещущий вопрос. — Скажу честно, я гол как сокол. В далёкой перспективе могу только премию Мерлина посулить да и то — не от меня она зависит.

— Меня не интересует премия Мерлина, — Оливер покачал головой. — Простой человек без связей вроде меня никогда её не получит, даже если создаст что-то действительно выдающееся и гениальное. Комитет вручает премию только тем, на кого им укажут. Так что я предпочту попросить тебя об услуге.

— Весь внимание.

— Уверен, тебе она покажется необычной, — голос Оливера стал тише. — Я бы хотел кое-что протестировать.

— Протестировать? — насторожился Геренд. — Надеюсь, не на мне?

— Не-не-не, как можно?! — Оливер поднял ладони. — Это моя личная разработка, очень сильное зелье с интересным эффектом. Раньше у меня такой возможности не было. Видишь ли, моё изобретение даст эффект, только если его употребит очень сильный маг. Зашкаливающее сильный, — широко распахнутые глаза Оливера сверкнули. — Вроде вашего знакомого архимага Парацельса.

— Оу. Вот как, — произнёс Геренд, качнув головой. Впервые за разговор в нём зародилась тень сомнения.

— Я буду очень благодарен, если ты уговоришь Парацельса… или добьешься каким-то другим способом, чтобы он употребил мою разработку, — сказал Оливер. — О результате можешь не рассказывать, я сам пойму, дошла ли посылка или нет. И конечно же, уверяю тебя, никакого вреда здоровью твоего бывшего партнёра. Всё исключительно ради науки, — он доверительно улыбнулся Геренду.

Бывший вампир серьёзно задумался. Этот Оливер точно не так прост, каким казался вначале. хороший актёрский талант, тут бесспорно.

— А почему с этой просьбой ты обратился именно ко мне? — спросил Геренд.

— Ну как же, — удивлённо взглянул на него Оливер. — Ты хороший знакомый Парацельса, он в какой-то мере тебе доверяет. Это во-первых. Во-вторых, ты эльф. А эльфы, как всем известно, это не только сладкие речи, но и меткий глаз.

Оливер достал из кармана небольшой мешочек и протянул Геренду. Тот высыпал на ладонь его содержимое — маленькие чёрные ядрышки, похожие на мак, только чуть крупнее и ощутимо тяжелее, словно были сделаны из металла.

— Достаточно одной крупинки, — поспешно сказал Оливер, видя сомнение Геренда. — Можно незаметно подбросить в еду или питьё. Ядрышко мгновенно растворится, даже архимаг ничего не заметит. Уверяю, моя разработка абсолютно безопасна. Просто я благодаря ей узнаю о Парацельсе кое-какую информацию. Ничего вредного или тем более опасного для жизни вашего бывшего партнёра нет.

Геренд неторопливо перекатил между пальцами одно ядрышко. Твёрдое и холодное на ощупь, словно действительно сделано из металла. С каждым словом, сказанном Оливером, его подозрения только усиливались. Стелет торговец, конечно, мягко, но не жёстко ли потом будет спасть? Попахивает от его слов не хорошо, словно он втягивает Геренда в какую-то авантюру.

Возможно, Оливер один из конкурирующих с Парацельсом за влияние магов, либо как-то связан с ними, их осведомитель в Чертянске. Прознали про превращение Геренда, про библиотеку и Зверокнигу, вот и копают под архимага, собирают о нём всю мало-мальски ценную информацию. Зачем? Очень просто, хотят сами прибрать к рукам и премию Мерлина и секреты ведьм.

Стоит ли Геренду влезать в разборки волшебников, ложится между молотом и наковальней? А как будто у него есть выбор, содержимое штанов само собой не потяжелеет.

Моральная сторона дела? А он Парацельсу ничем не обязан. Именно архимаг виновен в плачевном положении Геренда. Парацельс, конечно, взялся исправить ситуацию, но сделал это чисто из корыстных побуждений. Чёрта с два он бы пальцем пошевелил если бы не премия Мерлина! Да и в дальнейшем хреномаг только и делал, что тянул время. То пьянствовал вместо того, чтобы зелья варить, то таскал его по подземельям и Изнанкам, где Геренда два раза чуть было не… даже вспоминать не хочется. И вот сегодня утром свежая отмазка на две недели!

Геренд абсолютно ничем Парацельсу не обязан.

— Хорошо, — он кивнул Оливеру. — Я согласен. Сейчас же схожу и… уговорю архимага.

— Отлично, — Оливер не смог скрыть довольной улыбки. — Я в свою очередь начну подбирать ингредиенты для зелья Очищения. Сразу оговорюсь, все они довольно редкие, за некоторыми нам придётся отправиться в довольно дальние края.

Это очень даже хорошо, подумал Геренд. Идея убраться подальше от Чертянска, архимага и Часового подальше выглядела очень привлекательно.

Они пожали руки. Ладонь торговца на ощупь оказалась вялой и слабой, под сильным давлением Геренда в ней даже, кажется, что-то хрустнуло. Оливер едва заметно поморщился, но ничего не сказал.

Обсудив некоторые малозначительные детали, они распрощались. Геренд, положив в карман мешочек с чёрными ядрышками, отправился назад в таверну. Оливер, проводив гостя и закрыв дверь, некоторое время наблюдал за удаляющимся Герендом из окна.

Когда бывший вампир скрылся за поворотом, Оливер негромко хихикнул.

— До чего же я везучая! Беня будет рад, — сказал он, растягивая губы в жутковатой волчьей улыбке.

Геренд вернулся в таверну и без труда выполнил то, о чём они с Оливером договаривались. Парацельс по прежнему хлестал пиво с мужиками и широко разводил руки в стороны, показывая размер то ли пойманной рыбы, то ли побеждённого дракона. В общем, Парацельс в своём репертуаре делал что угодно лишь бы не работать. Вернувшегося Геренда он не заметил. Бывший вампир, ещё больше уверившись в правильности своего выбора, незаметно подставил подножку одному из слуг, пробегавших мимо с подносом. Тот с грохотом рухнул на пол, и пока посетители таверны пялились на него, Геренд щелчком отправил чёрное ядрышко через всю таверну в кружку Парацельса. Хвалёная эльфийская меткость в очередной раз оправдала свою репутацию, ядро погрузилось в пиво без шума, без всплеска. Архимаг, ничего не заметив, продолжил цедить напиток, расхваливая себя и свои достижения.

Довольный собой Геренд уселся за свободный стол подальше от архимага и заказал себе перекусить.

Вечерело. На главной площади Чертянска почти всё было готово для большого праздника. Сцена для актёров, простенькие деревянные трибуны для высокопоставленных горожан — рабочие, облепившие конструкции словно муравьи, спешно стучали молотками, стремясь закончить к сроку.

Народ уже потихоньку подтягивался. Ремесленники, работяги с мануфактур, торговцы, крестьяне, дровосеки, домохозяйки, служанки и прочие, прочие, прочие — всем хотелось урвать себе кусочек праздника и веселья, столь редких гостей в Чертянске.

На собравшихся отовсюду смотрели портреты Парацельса, очень разные по качеству исполнения. Создавалось ощущение, что художникам дали задание изобразить мудрого мага, но получилось что-то среднее между валенком с ушами и болотной корягой с глазами. Иные портреты висели на стенах и даже на крутых крышах домов, другие реяли на ветру вместо флагов, третьи просто валялись на земле. Парочка архимагов сурово взирали со спин некоторых невнимательных горожан.

Одним словом, народ должен знать своего героя.

На одном из широких балконов мэрии, выходившем аккурат на площадь, установили ряд мягких кресел, предназначенных для наиболее важных лиц — мэра, леди Беатрисы и, разумеется, виновника торжества архимага Парацельса.

Первой прибыла Беатриса. Леди сменила «охотничий» костюм на платье и выглядела довольно скучающей — похоже, официальные мероприятия не доставляли ей удовольствия. Усевшись в кресло, она достала магический кристалл связи и принялась с кем-то негромко переговариваться через него.

Следующим явился Парацельс. От него сильно несло пивом, а лицо едва ли не лучилось от концентрированного чувства собственного величия.

— Как вы себе чувствуете, мессир? — откуда ни возьмись выскочил мэр, дородный плюгавый мужичок, похожий на цыплёнка во фраке. Он затряс протянутую руку волшебника словно хотел её оторвать.

— Лучше не придумаешь! — Парацельс усмехнулся в бороду. Вот на что-что, а на здоровье архимаг не жаловался. Ещё как не жаловался! Не смотря на солидный возраст он намеревался прожить как минимум ещё двести лет, а в перспективе и вовсе положить Костлявую на обе лопатки.

— Я извиняюсь за свою настойчивость, но правда ли, что вам более двухсот лет? — полюбопытствовал мэр.

— Истинная правда, — важно кивнул архимаг. — Моё тело находится в отличной форме. По ряду параметров оно легко даст фору пятидесятилетним, и даже сорокалетним юнцам. В том числе и по мужской части.

— Восхитительно, мессир! — воскликнул мэр. — Я и сам уже не молод, о былых денёчках напоминают только магические картинки из семейного альбома. Разум уже не так остёр, а тело то и дело подводит. В чём ваш секрет?

— Каждое утро по кружке пива натощак — и ты великолепен на весь день! — заверил мэра Парацельс. — Говорят, вы хотите показать нам что-то потрясающее?

— О, вы останетесь довольны! — воскликнул мэр. — Пусть наш Чертянск и мрачный город, но он научил нас, чертянцев, ценить искреннее веселье как никто другой! К праздникам мы подходим со всем старанием и любовью!

И действительно, представление, по крайней мере его начало, Парацельсу очень понравилось. Искусство местных чертянских чароплётов, конечно, не впечатлило архимага, но за старание он продемонстрировал им большой палец, поднятый вверх. Небольшая пьеса, поставленная актёрской труппой, зацепила архимага уже больше — главный герой чем-то напоминал самого Парацельса, главный злобный монстр — Зверокнигу, а спасаемая принцесса — Геренда. Надо ли уточнять, что архимаг ржал как сумасшедший?

Один единственный среди зрителей. Те приветствовали актёров слабыми хлопками — волшебство и фокусы горожанам понравились куда больше.

Следующими на сцену вышли танцовщицы. Отточенные движения молодых, стройных тел заставили лицо архимага стать серьёзным — пусть все думают, что он оценивает исключительно мастерство девушек и хореографию танцев, а вовсе не ножки в белых чулках.

Лица мужчин на площади выражали полную солидарность с волшебником.

Танцы были в самом разгаре, когда Парацельс чувствовал себя не в своей тарелке. Им овладело ощущение, что за ним кто-то следит, чей-то пристальный взгляд не отпускает, что-то хочет от него. Кто бы это мог быть?

Парацельс привык доверять предчувствиям.

Архимаг задумчивым взглядом пробежался по толпе. Какой-нибудь очередной ассассин? Маг-конкурент? Сообщник Бенедикта? Беатриса его допрашивала, допрашивала, да так и не допросила до конца. Крепкий орешек. С него станется выкинуть подлянку напоследок.

Интересно, куда там запропастился Скриптинголь? Парацельс к своему стыду понял, что совсем забыл о демоне-разведчике. Вынюхал ли он что-нибудь интересное? Пора бы уже явиться и доложить. Не в правилах демонов медлить с заданием, особенно когда их за задницу держит договор.

Вспомнил Парацельс и о Геренде. Впрочем, о нём он никогда не забывал. Вампироэльф занимал на воображаемой полочке в голове архимага особое место. Как самый главный экспонат. Гвоздь-амулет на шее Геренда не просто защищал его, но и позволял Парацельсу найти вампироэльфа, куда бы того не занесло. Да вон он, собственно, со своей вечно скучающей физиономией среди горожан в толпе на площади. Острые уши спрятал под волосами, чтобы не привлекать внимания. Что он тут забыл? Вряд ли утончённого вампироэльфа интересуют увеселения простых горожан.

Чужой взгляд, терзающий шестое чувство архимага, никуда не делся. Парацельс нахмурился, выискивая взглядом наблюдателя. Да где же этот паразит? Где притаился, вредитель?

Обеспокоенность Парацельса не укрылась от Беатрисы. глядя, как тот крутит головой по сторонам, она спросила:

— Мессир, с вами всё хорошо?

— Ага… — даже не взглянув на леди, ответил Парацельс, погружённый в свои мысли. — Всё хорошо, даже местами отлично…

— Вас что-то явно гнетёт, — не отставала леди. Зрелище на сцене не особо интересовало её, как и Парацельса. Ей явно хотелось побыстрее закончить с официальной частью и вернуться к своим делам. — Поделитесь, станет легче.

— Не волнуйтесь, леди, просто старые кости ломит, — успокоил её Парацельс. — Хотя вроде бы я всего месяц назад весь кальций в организме обновил и ещё кое-что по мелочи…

Совершенно случайно Парацельс обнаружил таинственного наблюдателя. Взгляд зацепился за рыжее пятнышко, примостившееся на одной из крыш. Несколько секунд архимаг глядел на него и не верил глазам своим.

Васька. Собственной персоной.

Кот сидел по-турецки, подперев лапой подбородок. За его спиной архимаг разглядел вещевой мешок. Морда Васьки хмурилась, но взгляд зелёных глаз с вертикальным зрачком полнился отеческой укоризны. Так отец смотрит на шаловливого ребёнка, в очередной раз набедокурившего. Вроде бы и по заднице ремнём надо, да рука не поднимается.

Парацельс неуверенно помахал Ваське ладонью. Кот в ответ погрозил архимагу кулаком и выразительно провёл когтем по горлу.

Парацельс понял, что дни его сочтены и можно писать завещание.

Васька спрыгнул с крыши и затерялся среди толпы. Но Парацельс нисколько не сомневался — очень скоро он объявится здесь на балконе.

Что же делать? Бежать — не солидно. У Беатрисы помощи просить — бесполезно. Принимать бой — бессмысленно. Остаётся только сдаться на милость Ваське.

Поэтому Парацельс дико обрадовался, когда из прохода за его спиной вышло пять фигур с обнажёнными ножами. Мэр Чертянска без предупреждения поднялся, и с кончиков его пальцев в Парацельса ударила молния. Из кресла со щелчком выскочили металлические скобы и зажали ноги и руки архимага.

В отличие от Парацельса Беатриса не дала поймать себя. Заранее почуяв опасность, она рывком соскочила с кресла до того, как скобы обездвижили её.

— Ребята, как же вы вовремя! — со счастливой улыбкой на лице сообщил убийцам Парацельс. Молния мэра нисколько не повредила ему, разряды искрящимися росчерками пробежались по плащу и подожгли обшивку кресла. — Просто жизнь мне спасли!

Без труда выломав скобы, Парацельс взмахнул рукой и вырубил мэра слабым разрядом молнии.

ГЛАВА 12

Геренд и сам толком не знал, зачем он пошёл на праздник. Большое скопление народа всегда раздражало его. Ор, шум, гам — благородная тишина ночного мрака ему более по душе. И ладно бы вокруг веселились сородичи-эльфы, так нет же, противные хари людишек кругом.

Хотя, надо признать представление они устроили на славу. Маги, фокусники, актёры, танцоры и скоморохи старались изо всех сил на потеху публике. Гнетущая чёрно-серая аура Чертянска словно слегка посветлела под натиском феерии из огня, молний, драматичного заламывания рук, наигранных стонов и криков ярости, а также не совсем смешных, но бодрых шутеек. Конечно, зрелище не шло ни в какое сравнение со знаменитым на весь мир эльфийским театром, но Геренд к собственному удивлению обнаружил, что ему нравится.

Какой-никакой, а глоток культуры, первый за сто пятьдесят лет. Если не считать цирка с хреномагом.

Геренд бросил взгляд на балкон мэрии. Вон он, Великий и Ужасный, сидит в кресле, нежит задницу на мягких подушках. Его беспокойный взгляд рыщет по толпе, видимо кого-то ищет. Хотя почему кого-то? Конечно же его, Геренда, которого волшебник называет дурацким словом «вампироэльф». Справа и слева от архимага сидят Беатриса и какой-то плюгавый пухлый мужичок, видимо, мэр.

По наблюдениям Геренда людей с другой комплекцией на данную должность почти никогда не берут.

— Эх, хорошо же девки пляшут, — сказал Оливер Пунч, стоявший рядом с Герендом. Торговец смотрел на сцену, где как раз выступали танцовщицы. С каждым взмахом стройных ног и юбок, щёки Пунча пунцовели всё сильнее.

Оливер и был причиной, по которой Геренд вообще явился на праздник. Бывший вампир заскочил к нему, рассказать об успешно выполненном задании. Торговец, сияя от удовольствия, пригласил Геренда сходить на торжество, уверяя, что чертянцы хоть и редко веселятся, зато делают это от души.

Почему Геренд согласился, он и сам не понял. Хотел же ведь изначально вернуться в таверну и завалиться спать у себя в комнате — почему-то Геренда до сих пор немного клонило в сон, хотя он накануне выдрыхся за двоих.

Но всё же Геренд поддался уговорам и не жалел об этом. Первое время не жалел.

Момент, когда началось твориться безумие, Геренд упустил. Сначала он услышал крик Парацельса «Вы мне жизнь спасли!», а потом треск молнии и вопли боли. Переведя взгляд на балкон, Геренд увидел, как на Парацельса и Беатрису нападают полдюжины человек, щедро поливая архимага и инквизитора боевой магией.

Вокруг продолжали кричать и веселиться люди, не понимая, что происходит. Кто-то, заметив вспышки на балконе, захлопал в ладоши — сам архимаг решил показать людям своё искусство, надо же!

Но продлилось это недолго. Ответ не заставил себя ждать. Яркая вспышка, грохот, треск камней — и вот балкон, оторванный взрывом от здания, под торжествующий хохот Парацельса по дуге рухнул на площадь. Народ едва успел отскочить из-под смертельного удара, несколько человек поранило обломками.

Архимаг, как обычно не рассчитал.

— Тысяча извинений! — воскликнул Парацельс, запуская исцеляющую волну вокруг себя. Пострадавшие люди начали подниматься на ноги, с удивлением ощупывая себя.

Вместе с мирными горожанами поднялись и убийцы, целёхонькие.

— Ваша доброта вас погубит, мессир, — сказала Беатриса, двумя меткими заклинаниями уложив двух убийц обратно на землю.

Парацельс не успел ответить, как из толпы по нему полетели новые смертельные заклинания — среди мирных людей затесались сторонники убийц. Все до одного умели колдовать.

Их было минимум несколько сотен. А скорей всего намного больше.

И Оливер Пунч оказался одним из них. Его лицо снова изменилось, явив миру третью личность торговца, помимо «чудака» и «профессионала» — «спятивший берсерк». Дико заорав нечто нечленораздельное про кровь и черепа для кровавого бога, Оливер забрызгал слюной стоявшего ближе всех к нему Геренда и ринулся на Парацельса, голыми руками разбрасывая толпу.

От такого поворота даже много повидавший Геренд слегка опешил.

Решение договориться с Оливером и подсыпать Парацельсу в пиво чудо-ингредиент казалось ему уже не блестящим, а так… слегка поблескивающим. Поблекшим.

Мирные жители, почувствовав, что шоу вышло из под контроля, начали с воплями разбегаться с места боевых действий. Парацельсу это было только на руку — пока он сдерживался и не бил врагов всей мощью, опасаясь за жизнь и здоровье невиновных.

Беатриса действовала менее осторожно чем Парацельс, но её магия била врагов точечно — если заклинания Парацельса как правило накрывали огромною площадь, вызывая множество разрушений, то стиль боя леди напоминал удары рапирой. Один удар — один труп.

Городская стража и маги попытались остановить нападавших, но их сил явно не доставало. Агрессоры не уступали им числом и использовали крайне могущую магию. Только Парацельс и Беатриса успешно отбивали их атаки, слабенькие чары городских магов рассыпались песком на ветру.

Не то чтобы Геренд возражал против кровопролития. Пусть глупые людишки режут друг друга. Но, во-первых, он может получить шальную молнию, во-вторых, Геренд злился за себя из-за Оливера — торговец и его дружки просто обвели его вокруг пальца! Воспользовались его гневом, чтобы узнать слабые места Парацельса!

Такого оскорбления Геренд не простит. Только что он сейчас сделает? Целым бы выбраться с площади.

Людской поток несёт Геренда прочь от места битвы. Вокруг перекошенные испуганный рожи, уши едва не лопаются от криков, воплей и грохота сталкивающихся заклинаний.

В суматохе и хаосе Геренд ухитрился рассмотреть нападавших. К его удивлению, у них отсутствовали какие либо общие черты — похожая одежда, повязки на руках или другие приметы, по которым они отличали друг друга.

Геренд обратил внимание на одну из нападавших. На первый взгляд это была прилично одетая женщина, из тех, кого называют добропорядочными и любящими жёнами, примерными матерями. Сейчас её лицо исказила маска злого торжества, женщина вытянула руки в сторону Парацельса, с пальцев срывались вереницы искр, каждая несла в себе огонь и смерть.

Рядом с ней стоит перепуганная девочка с заплаканным лицом, совсем кроха, и отчаянно дёргает её за юбку. «Мама, мама, мне страшно!» — по губам прочитал Геренд.

Женщина даже не смотрит на девочку.

И это не единичная ситуация. По всей площади наблюдаются маленькие драмы, нападавших пытаются образумить их родные и близкие, но безумцы ничего не замечают. Используя могучую магию — откуда она у них только взялась? — агрессоры обрушивают на Парацельса и Беатрису нескончаемый град смерти.

Но те уверенно держатся. Парацельс, по мнению Геренда, так и вовсе может прилечь поспать, его даже не поцарапает.

Краем уха Геренд различил в хаосе звуков знакомый голос — кто-то выкрикивал его имя. Повертев головой, он увидел Магду. Женщина отчаянно пыталась пробиться к нему сквозь толпу, но сделать это было не так просто. Геренд помахал ей рукой и указал на ближайшее к ним здание — лавку портного.

Магда кивнула, поняв идею Геренда. К лавке им обоим пробиться будет легче, там же можно будет и переговорить.

Геренду удалось задуманное, хотя и пришлось изрядно попотеть. Новое тело, хоть и очень сильное, едва справилось, пробиваясь сквозь людской поток. Магда добралась до лавки быстрее Геренда — видимо, призвала на помощь свою магию.

Внутри лавки сильно пахнет кожей и пылью. Повсюду стоят башмаки, сапоги и туфли на продажу. Хозяин и его подмастерья отсутствуют, оставив лавку на произвол судьбы.

— Какое-то безумие, — сказал Геренд, потирая рёбра. Кто-то не хило так ударил его локтём, пока бывший вампир проталкивался сквозь толпу.

— Геренд, я, кажется, понимаю, что происходит, — Магда стояла у окна и, широко распахнув глаза, глядела на площадь. Она говорила громко, стараясь перекричать толпу. — Я знаю всех этих людей. Я уже видела их.

— И где же? — спросил Геренд. Держась за рёбра, он присел на стул рядом с окном, отдышаться.

— Они все жертвы Зверокниги, — сказала Магда, прижав кулак ко рту. — Которые ушли от неё живыми. Над которыми она покуражилась, но отпустила. Я думала, что Зверокнига была не голодна или Бенедикт запрещал ей слишком часто проливать кровь, чтобы не привлекать к пропажам людей внимания властей.

— Ты думаешь, Зверокнига не просто подтёрла им память о своих делишках, но и просунула им щупальца в мозги? — произнёс Геренд, продолжая поглаживать ноющие рёбра. — Очень даже может быть. После всего, что было, меня уже ничем не удивить. А ты тогда на Изнанке не думала понаблюдать за жертвами Зверокниги?

— За некоторыми я наблюдала, — сказала Магда. — Но они вели себя как самые обычные люди, словно с ними ничего страшного не произошло. Хотя сейчас я припоминаю пару подозрительных случаев. Но тогда я не придала им значение.

— Не особо, видимо, внимательно ты следила, — заметил Геренд.

— Я же говорила, Изнанка сильно меня ограничивала, — сказала Магда в оправдание. — Геренд, мне кажется, Зверокнига не уничтожена до конца.

— Думаешь? Она же в руках Просперо, — напомнил Геренд. — А этот старикан не похож на тех, кто так просто даст рыбке соскользнуть с крючка. А Бенедикт в тюрьме.

— И всё же у меня не хорошо на душе, — Магда твёрдо стояла на своём. — Геренд, надо проверить наш с Бенедиктом дом! Беатриса сказала, что он под охраной, но мне кажется, что этого недостаточно!

— А нас с тобой, думаешь, будет достаточно? — резонно возразил Геренд.

— Геренд! — Магда упрямо посмотрела на него. Робкая и мягкая, эта женщина умела стать твёрдой при необходимости. — Это всё может очень плохо закончится! Битва на площади… им не одолеть Парацельса, это очевидно! Они просто отвлекают его!

— От чего? — спросил Геренд и похолодел. Он понял, к чему клонила Беатриса.

— Я думаю, Бенедикт уже свободен, — сказала Магда. — И он скорей всего уже в нашем доме. Если он закончит тот ритуал… Я боюсь даже представить, что тогда произойдёт!

— Надо сказать Парацельсу и Беатрисе, — решил Геренд. Боль в рёбрах утихла и бывший вампир поднялся на ноги. Он бы, конечно, предпочёл бы забиться в нору поглубже и переждать суматоху. Только вот если Зверокнига и Бенедикт добьются, чего хотят, мало не покажется никому. Переждать не выйдет, у Урсулы на него наверняка зуб за то, что он перехитрил её, за позорное пленение в Изнанке.

— Мы не доберёмся до них, — Магда мотнула головой. — Нас просто убьют на подходе. Рассчитывать не на кого, Геренд. Только на себя.

Бывший вампир неохотно признал её правоту. Ситуация крайне мерзкая, но если ониничего не предпримут, всё станет ещё хуже.

— Если ты права, что мы сделаем с Бенедиктом? — спросил Геренд. — Он сильный маг, ему нас прихлопнуть — раз плюнуть.

— Бенедикта я беру на себя, — твёрдо произнесла Магда. — От тебя прошу только помочь мне добраться до дома. А дальше я сама.

— Хорошо, — кивнул Геренд. — Сделаю всё возможное.

Он разорвал свою юбку и укоротил её до колена. Срамота дикая, конечно, но в драке длинная юбка плохой союзник. Магда покосилась на него, но ничего не сказала.

До дома они добрались достаточно быстро, благо тот находился в соседнем районе. Один раз им пришлось отбиться от группы агрессивно настроенных молодчиков — пользуясь суматохой в городе, они решили немного поживиться за чужой счёт. Денег им не досталось, зато тумаками Геренд накормил их на год вперёд. Парни явно не ожидали от фигуристой девушки такой силы и навыков рукопашного боя. Магде даже не пришлось помогать магией.

Дверь в дом Бенедикта и Магда оказалась широко распахнута. Охрана, о которой упоминала Магда, поблизости не наблюдалась. У Геренда засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия — вряд ли бойцы инквизиции оставят пост по доброй воле.

Он невольно коснулся гвоздя на груди. Нелепый на вид амулет в случае смертельной опасности останется его последней надеждой.

— Я пойду первой, — сказала Магда. — В доме живёт невидимый магический слуга, но я смогу с ним договориться. Ты иди сзади и прикрывай тыл.

— Хорошо, — не стал спорить Геренд. За время знакомства с архимагом тылы он научился прикрывать отменно.

Они осторожно зашли в дом и попали в просторную гостиную.

На стенах и полу ковры с рисунками, несколько шкафов, один валяется на полу, окружённый осколками стекла. У стены напротив входной двери погасший камин, над углями вяло извивается серый дымок. Дверь слева от камина приоткрыта, через неё на пол падает дрожащий свет от множества свечей. Оттуда же доносится голос, вроде бы принадлежащий Бенедикту. Он нараспев произносит слова на неизвестном языке, настолько жуткие, неестественные по звучанию, что волосы встают дыбом.

Похоже, Бенедикт уже не совсем человек, с содроганием подумал Геренд. Это ж какой формы надо иметь язык, глотку и связки, чтобы такую жуть выдавать?

— Это Бенедикт, — уверенно шепнула Магда. — Геренд, я войду в комнату и поговорю с ним! Ты стой пока снаружи, не показывайся ему на глаза!

Бывший вампир молча кивнул. Магда, сглотнув комок, храбро вошла в комнату. Геренд спрятался за дверью, готовый в любой момент прийти на помощь.

Бенедикт стоял в центре комнаты спиной ко входу и держал на вытянутых руках пожелтевший лист пергамента с рунами. Полы его плаща сами по себе развивались, хотя откуда ветер в помещении? Языки огня от сотен свечей неестественно удлинялись и лизали края одежды волшебника, но не обжигали.

— Бенедикт, — позвала Магда, стараясь, чтобы её голос звучал ровно. — Остановись.

Бенедикт словно не слышал её. Жуткие звуки из его рта лились непрерывным потоком, туманя разум Магды, порождая в голове жуткие пугающие образы.

Собрав волю в кулак, Магда прогнала злые чары из головы и во весь голос крикнула:

— Бенеди-и-и-икт!

Волшебник запнулся и умок. Полы его плаща плавно осели, языки пламени съежились до нормальных размеров.

— Бенедикт, — напряжённо произнесла Магда. — Ты меня слышишь? Это я, Магда. Посмотри на меня!

— Не могу… — глухим надтреснутым голосом отозвался Бенедикт, не оборачиваясь.

— Почему? — спросила холодеющим голосом Магда. Нехорошее предчувствие ледяными когтями сдавило ей сердце. — Что тебе мешает?

Бенедикт медленно, словно его ноги одеревенели, повернулся к жене, и Магда, не выдержав, вскрикнула от ужаса.

Лицо Бенедикта… это было не его лицо. Оно словно постарело на тысячу лет, покрылось морщинами, пожелтело, как лист пергамента.

Точь-в-точь как лицо на обложке Зверокниги.

Бенедикт горько усмехнулся, встретившись взглядом с Магдой. Из-под потяжелевших надбровных дуг глядели чёрные провалы его глаз.

— Что ты сотворил с собой? — Магда отшатнулась, прижал ладони ко рту.

— Это плата, — коротко ответил Бенедикт скрипучим неживым голосом. — Плата за наше с тобой счастье.

— О каком счастье ты говоришь, безумец?! — Магда не верила своим ушам.

— Когда я закончу ритуал, мы с тобой вернёмся в прошлое, станем прежними. Всё станет по-прежнему. Мы снова обретём наше счастье.

Слова Бенедикта были сладки, но голос его полнился такой тоски, такой печали, словно он и сам до конца не верил себе.

— Бенедикт, — Магда подошла к нему на расстояние вытянутой руки. — Прошу, одумайся! Ты думаешь, Зверокнига сдержит своё обещание?

— Нет причин ей не верить. Она ещё ни разу не обманула меня.

— Она демон, Бенедикт! Враг рода людского! Она честна с тобой только пока ей это выгодно! Как только Зверокнига получит, что хочет, она расправиться со всеми нами, в том числе с тобой и со мной!

На лице Бенедикта отразилось сомнение. Слова Магды затронули невидимые струны его души, проникли в его голову, туда, где ещё сохранились остатки разума.

— Хорошо, — с трудом выдавил он из себя. — Зверокнига, Чертянск — пошли все к чёрту. Давай убежим. Вдвоём. Туда, где нас никто не достанет. Начнём всё сначала.

Магда закусила нижнюю губу. В её глазах заблестели слёзы.

— Бенедикт… пожалуйста… зачем ты так всё осложняешь?

— Я хочу быть с тобой. Чтобы всё стало как раньше.

Бенедикт выпустил из руки пергамент и тот плавно осел на пол. Языки пламени шарахнулись от него как от чумы. Бенедикт опустился перед Магдой на колени и обнял её за пояс, прижавшись щекой к её животу. Из чёрных провалов, заменивших Бенедикту глаза, потекли слёзы, увлажняя сухую, словно пергамент, кожу.

— Как же я ждал тебя, душа моя… Все эти года… Хотел снова тебя обнять…

— Бенедикт… Как раньше уже не будет… — Магда, не в силах сдержать слёзы, запустила пальцы в поредевшую шевелюру Бенедикта. — Я… по прежнему люблю тебя… Но после всего, что ты натворил, я не могу быть с тобой. Прости.

— Магда, — он поднял голову, заглянул ей в глаза. Голос его дрожал. — Дай мне шанс. Я искуплю свою вину.

— Как? Как ты её искупишь? — Магда положила руки Бенедикту на плечи и отстранила его. — Сколько ты погубил людей! Мужчин, женщин, стариков и детей! Над сколькими из них Зверокнига поглумилась, скольких превратила в своих рабов?

— Те, кто ещё жив, их можно спасти, — тихо сказал Бенедикт. — Ты, думаю, заметила, что Зверокнига постепенно становилась тоньше и тоньше, теряла страницы? Она каким-то образом помещала их внутрь людей, передавая им всю волю и магию, спрятанную в странице. По сути та же одержимость, только один демон управляет множеством людей.

Голос Бенедикта окреп. В нем появилась уверенность человека, хорошо знающего, о чём он говорит.

— Подожди, но ведь среди людей, что дерутся сейчас на площади, не все побывали в лапах у Зверокниги, — нахмурилась Магда.

— Но побывали их родители, — пояснил Бенедикт. — Одержимость Зверокнигой передаётся по наследству от родителя к старшему ребёнку.

— О Боже… — отшатнулась Магда.

Бенедикт поднялся на ноги и схватил её за плечи.

— Магда, послушай! Просто дай мне шанс! Хотя бы призрачный! Я помогу справиться со Зверокнигой. Раскрою все её секреты!

Что бы ответила Магда так и осталось загадкой. В комнату вошли пять человек в доспехах чертянской стражи. Все они были под защитой заклинания Скрытности, популярного среди воров и убийц. Заклинание скрывало твоё присутствие, под ним можно было шуметь и шуршать, но никто тебя всё равно не заметит, пока не покажешься на глаза.

Двое крепко держали за руки слегка помятого Геренда. Тот явно не сдался без боя, но против численно преимущества что-то сделать трудно. Даже если ты намного сильнее среднего человека.

Магда и Бенедикт заметили их слишком поздно. Один из стражников вытянул в их стороны руки со скрюченными пальцами, и супругов сковало по рукам и ногам невидимыми путами.

— Беня, Беня, Беня, — стражник с нашивками сержанта укоризненно покачал головой. — Вот вроде взрослый мальчик, а стоит твоей бабе пустить слезинку, ты уже всё, размяк.

— Наш договор расторгнут, — сухо сказал Бенедикт. — Магда спасена, и ты мне больше нужна.

— Вот, значит, как ты заговорил… Ну это было ожидаемо. Только вот что-то она не горит желанием воссоединится с тобой, — ухмыляясь, заметил стражник.

— Мы решим это между собой, — отрезал Бенедикт. — Я в твоих услугах больше не нуждаюсь.

— Зато я в твоих, к сожалению, нуждаюсь, — сказал сержант и сделал манящее движение ладонью. Магду сорвало с места и подтащило к стражникам. Один из них схватил её за волосы, приставил нож к горлу. Магда поморщилась, крепко стиснула зубы, но не проронила ни звука.

Бенедикт дёрнулся, но добился лишь кривой усмешки у стражника, поддерживающего связывающее заклинание.

— Подбирай пергамент, — приказал сержант. — Дочитывай заклинание. Там буквально пара абзацев осталась. Либо твоей любимой жёнушке будет худо.

Бенедикт бросил отчаянный взгляд на Магду. Та, поймав его взгляд, закусила губу, но, преодолевая боль и страх, покачала головой.

— А чтобы плеснуть тебе в кровь немного мотивации, я, пожалуй, прикончу нашу милаху эльфиечку, — сержант, не дожидаясь ответа Бенедикта, повернулся к Геренду и всадил клинок ему под ребро.

Бывший вампир выпучил глаза и согнулся пополам. Сгусток крови вырвался из его рта, опрокинув и погасив несколкьо свечей.

— Умри, сучка, — с довольным видом сообщил стражник. — Это тебе за твой болтливый язык, за мою загубленную большую часть!

Стражники отпустили Геренда, и тот рухнул на четвереньки. По его боку стремительно расползлось кровавое пятно. Сквозь ткань платья начали стремительно просачиваться капли крови. Одна за другой они падали и окрашивали пол в алый.

— Тоже сейчас произойдёт и с твоей любимой жёнушкой, — сказал сержант Бенедикту. — Если только я не услышу твою новую прекрасную дикцию.

Бенедикт наклонился и подобрал пергамент. Пробежался глазами по тексту, выискивая место, где остановился.

— Стой… не надо! — крикнула Магда, но её призыв ни к чему не привёл.

Бенедикт вновь начал произносить жуткое заклинание. Вновь затрепетали оставшиеся свечи, вновь удлинились языки огня, потянулись к плащу, что начал развиваться словно на сильном ветру. Стражники в такт кивали словам Бенедикта, злое торжество читалось на их лицах.

— Нет… в отчаяние прошептала Магда.

Когда Бенедикт закончил читать заклинание, ничего больше не произошло. Его плащ перестал развиваться сам по себе, языки огня вновь уменьшились — на этом всё. Не взметнулись в небо огненные столбы, не открылись врата ада, и даже орды демонов не хлынули.

Изменения, похоже, ощутили только стражники. Судя по их счастливым лицам, изменения им очень и очень понравились.

— Да-а-а-а… — протянул сержант. — Чувствую… скоро начнётся.

И тут свой ход сделал тот, о ком все забыли.

Гвоздь на шее Геренда засветился мягким золотистым светом. Амулет Парацельса ожил и принялся вливать в Геренда жизненную силу просто лошадиными дозами. Рана на глазах срослась, оставив только неровный розовый шрам, но и он через пару секунд рассосался.

Геренд воспользовался шансом как нельзя лучше.

Он рывком вскочил на ноги и, пока стражники не успели опомниться, изо всех сил ударил парня, поддерживающего связывающее заклинание, в лицо. Громко хрустнула переносица, вдавленная глубоко в голову.

Стражник отлетел к стене и распластался на полу, повалив несколько десятков свечей. Пламя принялось жадно глодать его тело и одежду, но стражник не шевелился. Под его головой, зажатой под неестестыенным углом между плечом и стеной, растеклась красная лужа.

Сержант, грязно выругавшись, протянул руку в сторону Геренда. С кончиков пальцев сорвалась молния и с громким треском впилась в тело бывшего вампира. Гвоздь-амулет засиял ещё ярче, впитывая в себя враждебную магию. Геренд остался невредим.

Сержант вновь открыл рот, то ли выругаться, то ли произнести заклинание, но в него самого ударила слепящая молния. Скосив глаза, геернд увидел, что Бенедикт тоже включился в драку. Сбив с ног стражника, угрожавшего ножом Магде, он быстро нашёптывал заклинание, готовясь обрушить на врагов гром и молнии. Магда тоже начала делать жесты руками, но куда менее расторопно, чем муж — чувствовалось отсутствие практики.

Один из стражников выпучил глаза, его щёки и горло надулись словно у жабы. Он харкнул в Геренда чёрной маслянистой жидкостью. Бывший вампир метнулся вбок, но немного чёрной дряни попало на рукав платья. Ткань зашипела, её разъедало словно кислотой.

Схватившись за рукав, Геренд дёрнул изо всех сил, материя с треском разделилась. Размахнувшись, бывший вампир швырнул дымящуюся ткань в стражников и попал в одного из них, прямо в голову. Оторванный рукав обмотался вокруг его головы и шеи, стражник завопил как резанный, начал хвататься руками за дымящуюся ткань, пытаясь содрать её.

На этом успехи Геренда закончились. Сержант, скаля зубы от злобы, ткнулв него пальцем, и Геренда охватил огонь. Бывший вампир вспыхнул словно стог сена, и в этот раз амулет по какой-то причине не защитил его.

Несколько секунд — и всё было конченно. Колдовской огонь сжёг Геренда до тла, от него осталась лишь небольшая горстка пепла.

— Нет! — воскликнула Магда, не веря своим глазам. Вот так просто? Её спаситель погиб и она ничего не смогла с этим поделать?

Следующим нанёс удар Бенедикт. Его заклинание оказалось поистине жутким. Маг просто сжал до хруста кулаки, лица всех стражников кроме сержанта побледнели как у мертвецов. Бедолаги захрипели и попадали на пол уже мёртвые.

Сержан вытянул в сторону Бенедикта руку и отбросил его к стене. Магда швырнула в последнего стражника сгусток синей энергии, но он без труда уклонился. Подскочив к Магде, сержант легко преодолел слабое сопротивление и, схватив женщину в охапку, приставил окровавленный клинок к её горлу.

— Беня, — обратился он к Бенедикту. — Завязывай с комедией.

Бенедикт, тяжело дыша, поднялся на ноги.

— Подними руки, чтобы я их видел, — сказал стражник. — Не вздумай использовать жесты или читать заклинания. Или одной жёнушкой стант меньше.

Бенедикт исполнил приказ, подняв руки вверх. Магда, чувствуя, как острое лезвие натягивает кожу на шее, испуганно смотрела на мужа. У него ведь есть план? Он сможет их спасти?

Сержан протянул в сторону Бенедикта руку с клинком. С кончика лезвия сорвалась молния и прожгла грудь Бенедикта насквозь.

Магда взвыла раненным зверем, глядя как её муж упал на колени и медленно завалился на бок. Из дыры в его груди даже не текла кровь, плоть дымилась от высокой температуры.

— Да успокойся ты, куколка, — стражник встряхнул вырывающуюся Магду и обратился к Бенедикту. — Прости, Беня, не хотела я, чтобы всё так закончилось, но ты сам виноват. Твоё поведение истеричной девочки неприемлимо.

— Эдвард! — неожиданно взревел Бенедикт, приподнявшись на локте.

Пол под стражником резко вспучился бугром, отправив сержанта в полёт до потолка. По хруст шейных позвонков тот сильно ударился головой и, упав на пол, больше не поднимался.

— Хозяин позвал меня? — послышался насмешливый голос духа дома. — Как приятно…

В коридоре послышался топот сапог. Большая группа людей, содя по звукам, ворвалась в дом. Вряд ли они были настроенны дружелюбно.

— Мне убить оставшихся незванных гостей? — спросил Эдвард.

— Всех кроме Магды! — рявкнул Бенедикт.

— Ну вот, а я хотел всех… Ладно!

В гостинной послышался грохот, скрежет металла, раздались дикие крики боли, посыпались стоны и проклятия. Но горомче всех звучал раскатистый смех Эдварда.

Магда упала рядом с Бенедиктом и начала шептать заклинания исцеления, водить руками над его раной. Но Бенедикт покачал головой. Он понимал, что ему не долго осталось. Из его рта струилась кровь, а глаза мутнели. Магия ещё поддерживала в нём жизнь, но с такой раной долго он не протянет. Нужен был очень сильный целитель, чтобы спасти его, а где такого сейчас взять?

Помог бы гвоздь-амулет, валявшийся в кучке пепла — всё, что осталось от Геренда. Но ни Магда ни Бенедикт не знали о его свойствах.

— Прости меня за всё… — сказал Бенедикт, слабо улыбаясь. — Из меня такой себе муж… Но хотя бы ты спаслась…

— Так, не говори ерунды! — Магда продолжала энергично водить руками над его раной, но видимого результата это не давало. — Сейчас поставлю тебя на ноги!

Бенедикт покачал головой и закашлялся, пыплёвывая сгустки крови.

— Магда… — кое как выдавил он. — У меня… Я знаю один надёжный способ… спастись. Но этот способ… надолго разлучит нас… Скажи… ты… дашь мне шанс… искупить свою вину?

— Да! Да! — Магда прижала ладонь Бенедикта к своей щеке. — Пожалуйста, живи!

Бенедикт закрыл глаза и прошептал:

— Время… время… время… время…

Глаза Магды широко распахнулись. Она поняла, о каком способе говорил Бенедикт.

Оглушительный звук, похожий на удар колокола. Вопль пространственно-временного континуума, разрываемого на части. И Часовой. Собственной персоной.

— Бенедикт… — прошептала Магда имя мужа. А её глазах Часовой схватил того за плечо и потащил за собой в портал.

— Я… вернусь… — сказал Бенедикт, и глаза его закатились. Вместе с Часовым они исчезли в безумном калейдоскопе Изнанки, и трещина в пространстве затянулась за ними.

Воцарилась полная тишина. Лишь изредка её нарушал чей-то жалобный стон из гостинной. За стоном обычно следовал тихий хруст и негромкое хихиканье Эдварда.

В Магде словно что-то надломилось. Её плечи поникли, глаза потускнели. Что бы она не говорила о Бенедикте, как бы не ненавидела все его поступки… Магда не могла обмануть себя — она по прежнему любила его, своего мужа.

Магда не сразу услышала за спиной тихий шорох — словно кто-то мёл длинным плащом пыль с пола. Она убернулась и увидела жутковатого на вид незнакомца.

Он высокий, носит плащ со стоячим воротником, спадающий до самой земли. Лицо худое, щёки впалые, глаза без радужки и зрачка, белок полностью чёрный. На голове ни одного волоска, особо зловеще блестит лысина, отражая свет от свечей.

В правой руке незнакомец небрежно вертит гвозь на верёвочке.

Вглядевшись в незнакомца, Магда охнула. Черты его лица показались ей знакомыми. Даже слишком знакомыми.

— Геренд? — не веря своим глазам, спросила она. — Это ты?

Тот посмотрел на неё жутковатым взглядом чёрных бездонных глаз и торжествующе улыбнулся, продемонстрировав длинные клыки.

— Это я! Настоящий я! — взревел он, вскинув над головой сжатые кулаки. — Наконец-то! Тело! Магия! Всё вернулось!

— Но… но как? — Магда ничего не понимала. После того, как Часовой утащил Бенедикта, её мозг словно отключился. — Ты же умер! Я сама видела.

— Я умер, — кивнул Геренд, с наслаждением ощупывая лысину. — О да, моя родная… Но истинно сильный вампир может возродиться из пепла!

— Но ты же не был вампиром… — окончательно запуталась Магда.

Геренд словно не слышал её слов.

— Старый хрыч так и не смог задавить мою суть своей магией, — сам себе сказал он. — Нужно было всего лишь умереть, очиститься от всего лишнего, сбросить чары архимага и снова возродится! — он весело расхохотался. — Эх! Как же прекрасно снова стать самим собой!

Он прищурился от удовольствия, крылья его ноздрей едва заметно затрепетали, втягивая воздух.

— Эй, а ты кто такой? — послышался голос Эдварда. Геренд не глядя ткнул в его направлении щепотью пальцев. Дух негромко ойкнул и запричитал: — Я ж просто спросил, чего так сразу в драку?

— Ладно, пора и честь знать, — решил Геренд. — Думаю, пора найти укромное местечко и переждать там ещё пару сотен лет. А то инквизиторы вампиров очень, знаешь ли, не любят. Даже тех, которые… травоядные.

Геренд снова хохотнул, довольный собственной остротой, и развёл руки в стороны. Плащ взметнулся в воздух, словно под порывом верта, и, слившись с руками, превратился в большие перепончатые крылья.

— Погоди! — Магда остановила Геренда, поняв его намеренья. — А ты разве не хочешь помочь Парацельсу? Там же сейчас идёт битва!

— Это проблемы Парацельса, — пожал плечами Геренд. — Я-то тут при чём?

— Но… — Магда не верила своим ушам. — Вы же друзья!

— Друзья? Ну насмешила! — фыркнул Геренд. — Этот старый хрыч доставил мне проблем больше, чем кто-либо ещё! А уж сколько раз моя задница оказывалась в опасности по его вине…

— Как я поняла, что он пытался вас расколдовать, — не отступала Магда.

— Не шибко и пытался, — холодно возразил Геренд. — Чуть что — сразу за воротник.

— Геренд, — Магда подошла к вампиру вплотную и храбро заглянула в его чёрные бездонные глаза. — Вы же ведь не такой как другие вампиры, верно? Вы не враг людям. Прошу вас, помогите. Если Зверокнига получит, что хочет, пострадают все — и люди, и эльфы, и вампиры, и прочие.

— Я не пострадаю, — «успокоил» её Геренд. — Я улечу так далеко, что меня даже десять Зверокниг не найдут. Спрячусь в такую пещеру, что и сто архимагов не выколупают меня наружу. Если хочешь, в благодарность я возьму тебя с собой.

— Нет, — Магда твердо отказалась. По её внешнему виду никак нельзя было сказать, что она потеряла любимого мужа. Боль утраты терзала её, но она держала чувства под контролем. — Чертянск мой родной город. Я не дам ему в обиду.

— Дело хозяйское, — пожал плечами Геренд. — Счастливо.

Он взмахнул крыльями и чёрной стрелой пролетел прямо сквозь потолок.

Магда снова осталась одна.

Или не совсем одна.

— Могу я предложить вам чашечку чая? — услышала Магда над ухом голос Эдварда. — Как я понимаю, Бенедикт покинул нас надолго. В его отсутствие, вы, его жена, полноправная хозяйка в доме.

— Эдвард… — Магда порыскала взглядом по сторонам, по привычке стараясь найти собеседника. — У Бенедикта есть что-нибудь, способное помочь справиться со Зверокнигой? Заклинание, зелье — хоть что-то?

— Боюсь, я не в курсе, — сокрушённо сказал дух. — Хозяин обычно не посвящал меня в детали своей работы. Знаю только, что самые могущественные книги и артефакты он хранил в библиотеке у Зверокниги. А портал туда, увы, уже запечатали инквизиторы.

ГЛАВА 13

А битва на площади меж тем шла своим чередом. Простые горожане разбежались кто куда. Городские стража и маги попытались дать ответ нападавшим, но оказались слишком слабы. Парацельс и Беатриса остались вдвоём против многих сотен врагов, вооружённых смертоносной магией.

Сейчас в битве наступило затишье. Нападавшие прекратили засыпать архимага и инквизитора заклинаниями и остановились. Их лица приняли сосредоточенное выражение, словно агрессоры к чему-то прислушивались.

Парацельс и Беатриса стояли спина к спине. Леди тяжело дышала, Парацельс покачивался на носках с постным выражением лица.

— Скучно, — сообщил архимаг. — Это ребята слишком слабые. Можно я их уже того?

— Вы до сих пор не заметили, мессир? — тяжело дыша, сказала леди. — Все эти люди одержимы. Они обычные обыватели, попали под чьё-то влияние. Они по прежнему подданные Императора, Его собственность. А с Его имуществом негоже обращаться небрежно.

Брови архимага поползли на лоб, но волшебник волевым усилием вернул их на место.

— Вы серьёзн… нет, конечно же я заметил! — поправил он сам себя. — Да, чем-то совсем убойным бить нельзя. А от слабой магии они защищатся. Сложная ситуация.

— Может, газ распылить? — предложила леди. — Пусть уснут.

— Идея, конечно, хорошая, но нет подходящих ингредиентов, — покачал головой Парацельс. — Может звуковой волной их оглушить попробовать… даже не знаю.

Парацельс и Беатриса не успели договориться, как на площади начали происходить очень странные вещи.

Сначала в воздухе появилась едва заметная рябь. Послышался звук, похожий на удар колокола, и ему вторили десятки, нет, сотни других. Под жуткий перезвон материя пространства затрещала по швам. То тут, то там появлялись трещины в реальности. Из них в наш мир повалила тёмная материя Изнанки, сочащаяся калейдоскопом фантасмагорических видений, зпахов и звуков.

Реальность начала выворачиваться на Изнанку.

— Это что за… — Парацельс озадаченно наклонил голову набок. Творившаяся жуть удивила даже его.

— Очень похоже на Изнанку, — Беатриса уже разглядывала фантасмагорию сквозь свою волшебную лупу. — Да, определённо это она.

Голос железной леди был как всегда сух и спокоен. Её не поколебало даже творившееся бузумие.

— Никогда ничего подобного не видела, — резюмировала леди. — На всякий случай, мессир, будьте готовы к отступлению.

— Вы недооцениваете мою мощь, леди, — Парацельс, как обычно, не сомневался в своих силах. — Это Изнанка пусть готовится к отступлению.

Поток тёмной материи выволок в нашу реальность Часового. Тот, погружённый в тёмное вещество наполовину, отчаянно махал розовыми ручками. Стрелки на его циферблате крутились в разные стороны как сумасшедшие. Исчезла жуткая наводящая страх аура, и сейчас пришелец напоминал беспомощного жука в бурном грязевом потоке. Его обычное «Тик-так» звучало крайне жалобно.

— Проклятье! — выругалась Беатриса, глядя на Часового сквозь лупу. — Я ни черта не понимаю, что происходит. А происходит явно что-то дикое. Задействованы такие силы, с таких глубин мироздания, что я их даже понять не могу. А неведение, архимаг, в нашем случае смерти подобно!

— Ничего страшного, — успокоил её Парацельс. — Если дойдёт до самого плохого, эвакуируйте мирное население. А я тут сам разберусь, по старинке, лучшими проверенными методами.

— Надеюсь, до ваших проверенных методов не дойдёт, — буркнула леди. — Иначе останется от Чертянска одна воронка. Я помню, как в ходе вашей битвы с Тёмным богом Танубисом исчезло целое графство.

— Ну зато там потом море образовалось, — Парацельс почему-то смутился. — Выход к морю — это вам не хухры-мухры. Поднятие экономики в прилегающих регионах. Рыбный промысел. Морские торговые пути. Везде есть свои плюсы!

Тем временем тёмная материя образовала в центре площади небольшой пульсирующий холм. На его вершине барахтался Часовой, издавая жалобное «тик-так». Одержимые люди одновременно, словно марионетки повернулись к нему и широко распахнули рты — наружу потекла та же самая Изнанка или нечто, очень на неё похожее. Из неё не сочились жуткие видения, и в целом эта материя выглядела чуть иначе, пожиже, побледнее. Иногда в ней попададлись кусочки пеграмента с текстом, написанным чем-то багровым.

Ручейки серой материи начали вливаться в Часового, прямо в его нутро, сквозь серебристую поверхность «аквариума». Пришелец завопил, загудел, заверещал на весь Чертянск — а ведь рта у него не было.

— Так! Ни черта не понимаю, но думаю, что пора этому помешать! — решил Парацельс. Он взмахнул рукой и ближайшие ряды одержимых попадали на землю, оглушённые волей волшебника. Но это не помогло — даже будучи оглушёнными, одержимые исторгали из своих тел Изнанку.

Парацельс замер, пытаясь сообразить, что делать дальше. Стихийная магия… магия алхимии… магия призыва… фундаментальная магия… что из этого здесь поможет? Какое заклинание? Редкий случай, когда архимаг не знал ответа. Ему доводилось путеществовать попараллельным мирам, бывать в преиспойней и в раю, а вот с Изнанкой сталкиваться не доводилось. Что это, с чем её едят? Известны толкьо какие-то базовые, общие понятия, а здесь ситуация архисложная.

Беатриса тоже выглядела расстерянной, что смотрелось странно и непривычно. Изнанка сумела удивить даже железную леди инквизиции.

Часовой исчез, погребённый под нагромождениями плоти Изнанки. Жалобное «тик-так» некоторое время звучало приглошено, а вскоре затерялось среди какофонии Изнанки.

Неведомая сила выдавила из одержимых последние остатки Изнанки. Тёмный холм, сочащийся разноцветным безумием, с хлюпаньем всосал тёмно-серые хвосты. Внутри него что-то забурлило, заклокотало, словно в плтно закрытом котле.

С глаз людей, в порыве безумия нападавших на Парацельса и Беатрису, словно спала пелена. Они озадаченно переглядывались и ощупывали себя, не понимая, что происходит. Словно только что очнулись ото сна, длившегося много десятилетий.

Постепенно удивление в глазах людей сменялось страхом. Творившийся кругом ужас напоминал кошмарный сон. Всё чаще и чаще звучали перепуганные вопли.

— Мессир, не вздумаете им помогать, — Беатриса предупредила намеренья Парацельса. — Мы не можем отвлекаться. На кону слишком многое.

— Простите, леди, — волшебник покачал головой. — Когда я вижу попавших в беду, мой здравый смысл отключается.

Он набрал полную грудь воздуха и громко заорал, заглушая даже какофонию Изнанки:

— Внимание! Говорит архимаг Парацельс фон Заубебер, глава Совета Магов! Прекратить паниковать! Все, кто хочет жить, идут с площади вдоль огненной линии! Либо я сам прибью вас!

Он поднял руку, из его ладони вырвался поток огня и замер в ночном небе гигантской стрелой, указывая в сторону центральной чертянской улицы. Волшебник снопом искр отогнал несколько щупалец Изнанки, протянувшихся к людям.

— Быстрее! — рявкнул он. — Шевелите мослами!

Столько власти и уверенности он вложил в голос, что люди послушались беспрекословно. Тех, кто совсем обезумел от ужаса или не мог идти, тащили на себе или нескли волоком. Чертянцы продемонстрировали удивительную сплочённость и взаимовыручку.

— Глупо тратите силы, мессир, — поморщилась Беатриса. — Они нужны совсем для другого.

— Я пока не знаю, что делать со всем этим дерьмом, — возразил Парацельс, ткнув пальцем в содрогающийся холм Изнанки. — Да и вы, леди. Хоть людям поможем.

Беатриса не успела ничего ответить. Ни с того ни с сего Изнанка успокоилась. Погасли огни, затихли звуки, растворились дикие видения, перестала сотрясаться в конвульсиях тёмная плоть иного измерения. Трещины в пространстве сами собой затянулись, выплюнув остатки тёмной материи, и те с хлюпаньем втянулись в «холм».

Несколько секунд ничего не происходило. А потом всё, что изрыгнула в наш мир Изнанка, сжалось в одну микроскопическую точку. Яркий неземной белый свет ослепил всех собравшихся. Странный звук резанул по ушам, что-то вроде «Ом-м-м-м-м…». Возможно, именно с таким звуком зарождалась вселенная. По домам по периметру площади ударила воздушная волна, заставив флюгера крутиться как бешенные.

Большая часть людей, направленная Парацельсом, продолжала бежать к спасению. Но нашлись и те, кто обернулся посмотреть, а что же это там такое творится на площади? Что излучает белый свет, такой яркий? Ощущение, словно жжёт обратную сторону глазных яблок сквозь стенки черепа и мозг. Почему в спину внезапно начал дуть такой сильный ветер?

Сквозь потоки белого света люди разглядели очертания чего-то… чего-то… чего-то непонятного. Разглядели нечто, что не укладывалось в привычный порядок вещей, бытия. Нечто исполинское, но в то же время лишь малая частица чего-то по истине необъятного за пределами нашего мира. Нечто прекрасное, но в то же время бесконечно ужасное, чуждое. Нечто неописуемое.

Неописуемый Ужас.

Тех, кто смотрел недолго и вовремя отвернулся, до конца жизни мучали кошмары, наяву и во сне. Менее везучим показалось, что их мозг рвётся на куски от страха. Из их глаз, ушей и ноздрей потянулись багровые струйки, глаза налились кровью, а из глоток вырвались звериные вопли. Многие, обхватив голову руками, падали на мостовую и некоторое время бились в агонии, пока не замирали неподвижно. Выжившие старались не смотреть в их широко распахнутые глаза — в них до сих пор отражалось то, что бедолаги увидели в центре площади.

Беатриса, закрыв ладонью одни глаз, а ко второму приложив лупу, попыталась взглянуть на Ужас. Волшебное стекло лупы продержалось лишь несколько секунд — покрылось трещинами и рассыпалось на осколки, не выдержав чудовищного давления. Леди грязно выругалась и поспешно опустила взгляд на мостовую.

В числе тех, кто посмотрел на Ужас, был и Парацельс. Он глядел на него широко распахнутыми глазами, приотрыв рот. Ветер развивал волосы волшебника, придавая его лицу одухотворённое выражение.

— Ого-го-го-го! — воскликнул архимаг. — Аж на секунду пить бросить захотелось!

И тут Ужас поприветствовал архимага. Нет, он не произносил слов, не использовал жесты, не передавал мысли телепатией или при помощи магии. Это было нечто новое, новая форма общения, которой не придумали описания. Ужас просто… обозначил свои намерения, сделал их явными, понятными Парацельсу.

Беатрису Ужас проигнорировал. Как и бегущих с площади людей.

— О, как ты умеешь… — волшебник покачал головой. — Ну и тебе привет, красавчик. Или красавица? Ты Зверокнига? Или что-то новое?

И вновь Ужас использовал новый вид общения — дал понять, что Зверокнига являлась всего лишь личинкой, коконом. А он — прекрасная бабочка, лишённая недостатков вроде гендерной принадледности. Много тысяч лет назад он почти явил себя миру, но невовремя явившийся архимаг Просперо прервал ритуал. Обидно, конечно, но больше это не имеет значения. Теперь Ужас здесь, новый хозяин западных окраин. Скоро он перестроит эти земли по своему вкусу, введёт новые законы и порядки. Не хотите ли присоединиться, стать первыми уникальными формами жизни прекрасного нового мира?

— Прекрасный новый мир от любителя пожрать и потрахаться? — скучающе произнёс Парацельс. — Очень заманчиво, но нет. Я сейчас спрошу глупость, но, может, ты откажешься от своих намерений? Зачем обязательно что-то перестраивать? Лучше вливайся в человеческое общество. Прими приличный облик, найди работу, кредит в банке возьми. Возьми в жёны любительницу острых ощущений, наплоди с ней детишек… ватагу неописуемых ужастиков в пелёнках… чем плохо? А если уж так хочешь построить новый мир на обломках старого, поинтересуйся, что думает народ. Вдруг тебе предложений хороших накидают? Вдруг окажется, что лучше не создавать с нуля, а просто сделать лучше то, что уже есть?

Ужас отказался. Он — форма жизни иного порядка и готов в своём великодушии подать руку низшим формам. Поднять из грязи их реальности до своего уровня. Сделать всех низших существ подобными себе.

— Ишь ты какой, благо нам несёшь… Ты просто очередной монстрик, которого надо завалить, — вздохнул Парацельс, засучивая рукава. — Чем ты лучше Невермора или Зверокниги? Всех подмять под себя, всех нагнуть, всех поиметь. Печально, но что поделать. Леди Беатриса, вам лучше отойти.

Леди неохотно подчинилась и двинулась следом за бегущими с площади людьми. Как бы не хотелось ей помочь архимагу в сражении, леди понимала, что сейчас она будет лишь обузой.

Фраза Парацельса про монстрика насмешила Ужас. Он укоризненно сообщил Парацельсу, что ожидал большего от одного из сильнейших представителей низших форм жизни.

— Что ты имеешь в виду? — прищурился Парацельс, пристально разглядывая нечто в центре площади. Ужас не торопился нападать, и архимаг использовал это время для изучения противника. Правда, без особьго успеха. Чары познания проходили сквозь Ужас словно через пустое место.

Ужас пояснил, что люди сами призвали его. Все люди очень хотят, чтобы явился кто-то вроде Ужаса и изменил их жизнь. Каждый день отголоски человеческих страданий отражаются в Изнанке, расходятся волнами по ней, день за днём, год за годом. Именно из-за людей, из-за их жажды лёгкой жизни в мироздании появилась брешь, боги с их войнами тут не причём. Именно за эту брешь зацепились ведьмы много лет назад и призвали Ужас в мир людей.

— Ты какой-то бред несёшь, — возразил Парацельс. — Ну предположим, тебя родило коллективное бессознательное. Но притащили тебя в наш мир вполне конкретные личности. Они не могут решать за всех.

Ужас с удовольствием объяснил. Да, ему помогли отдельные люди, но Ужас никогда не появился, если бы хоть один из них выбрал другой путь. Ведьмы, движимые амбициями, залезли в области, где смертным делать нечего. Архимаг Просперо предпочёл лёгкий путь — решил не сражаться с Ужасом, а просто запечатать его. Учитель Бенедикта из-за личной обиды сломал карьеру молодому перспективному инквизитору. Бенедикт не усмирил свои амбиции — предпочел дружбу со Зверокнигой вместо того, чтобы рассказать о ней коллегам-инквизиторам. Власти Чертянска много лет закрывали глаза на жуткие происшествия в городе, вместо того, чтобы разобраться в их причинах. Магда покорилась воле мужа, вместо того, чтобы его отговорить. Все эти люди искали лёгкие пути для решения своих проблем. Если бы хоть один — хоть один! — изменил своё решение, Ужас никогда бы не появился. Низшие формы жизни назовут это цепочкой совпадений, высшие — закономерностью.

— Да хватит сочинять, а? — заявил Парацельс, но в его голосе уже не чувствовалось прежней уверенности. Что-то в словах Ужаса было… логичное. Правильное. Доля правды.

Оглянитесь вокруг, архимаг, предложил Ужас. Жители Чертянска — неплохие люди, но живут они в ужасных условиях, их жизнь черна, словно камень «черняк», и полна страданий. Он, Ужас, исполнит их желание, избавит их от страданий, даст им лёгкую и беззаботную жизнь.

— Лёгкую и беззаботную жизнь… — озадаченно произнёс Парацельс. Не этого ли он сам так сильно желает?

Присоединяйтесь ко мне, архимаг, предложил Ужас. Вы же учёный, исследователь. Разве стать высшей формой жизни, сбрсоить оковы постылой реальности — не достойное учёного мужа испытание, не достойный вызов? Станьте первым, оседлайте гребень волны преобразования!

Парацельс гулубоко задумался… но совсем не о том, что ему предлагал Ужас. Архимаг понял, что смущало его в рассуждениях существа — лёгкая и беззаботная жизнь. То, к чему он всегда стремился, цель, которую преследовал. Получается, что все люди, причастные к пробуждению Ужаса… делали тоже самое? Шли лёгкими путями?

Волшебник похолодел. Получается, между ним и Бенедиктом куда больше общего, чем кажется на первый взгляд?

Парацельс вспомнил Ваську, брошенного им в башне вместе с кучей нерешённых проблем. Вспомнил Геренда и то, как дул пивко с мужиками в таверне, вместо того, чтобы расколдовывать вампироэльфа. Вспомнил всех, всех, всех, кто так или иначе пострадал от буйства его «гения»…

Присоединятесь ко мне, архимаг, настаивал Ужас. Окунитесь в лёгкую и беззаботная жизнь, испейте этот родник до дна. Верьте мне, я не «очередной монстрик», я — ваша судьба, судьба всего человечества. Судьба, которую вы все заслужили.

— Пошёл ты к чёрту! — рявкнул Парацельс. — Я не такой как вы все!

Он ударил сразу очень сильным заклинанием — «Трансмутацией материи», намереваясь расщепить Ужас на атомы. Но тот расщепляться не пожелал и пропустил чары сквозь себя. Судя по всему, у этого существа отсутствовала атомарная структура как таковая. Его бытие основывалось на чём-то принципиально ином.

Как драться с таким противником?

Ответ не заставил себя ждать. Против Парацельса Ужас применил обычную стихийную магию, хоть и очень мощную. Молнии, огненные шары и прочие популярные чары, накаченные мощью выше крыши. Никаких «сюрпризов», никаких мянипуляций с реальностью, временм и пространством. Возможно, чтобы перестроить реальность и прибегнуть к своим особым способностям, Ужасу требовалось время. Возможно, были и другие причины.

Парацельс с удивлением обнаружил, что ему крайне трудно отбиваться от атак Ужаса. Простоые и прямолинейные, они тем не менее каким-то образом находили брешь в защите мага, били по слабым местам.

Отлично держитесь, похвалил Ужас Парацельса. Особенно с учётом того, что благодаря предательству близкого друга, Ужас теперь знает все слабые места волшебника.

— Не родилась ещё та макулатура… или что ты там теперь… что сживёт меня со свету, — усмехнулся архимаг. Слова о предательстве друга он пропустил мимо ушей. Друзей кроме Васьки у него нет, а в верности котейки он не сомневался. — Не смогло даже письмо из казначейства, в нём мне приписали тысячелетнюю аренду несуществующей башни, а у тебя и подавно не выйдет!

Ужас ничего на это не ответил. Он просто нанёс удар, намного более сильный, чем те, чтобы были до того. Парацельс пошатнулся, едва устояв под невообразимым давлением. Сквозь поры на лице волшебника проступила кровь пополам с потом. Из под его подошв по мостовой побежали трещины.

За первой атакой последовали другие. Ужас бил точечно, целя в слабые места обороны архимага, щедро вкладывал в удары силу. Некоторе время Парацельс держался, но одна особо мощная атака отбросила его назад на десяток метров. Волшебник рухнул плашмя на мостовую, попытался подняться, но дрожащие руки не держали. Лишь на секунду приподнялся Парацельс, но мышцы не выдержали, и он уткнулся лицом в холодный камень. Очередной удар от Ужаса — и глаза волшебника закатились.

Парацельс был повержен.

Некоторе время Ужас изучал павшего волшебника, ожидая ловушки или того самого «рывка из последних сил». Но нет, аура волшебника потускнела, а сам он находился без сознания.

Его осталось лишь добить.

— А ну стоять! Куда, с немытыми клешнями? — разлетелся по площади чей-то возмущённый мяукающий голос.

У архимага нашёлся новый защитник?

К Парацельсу подскочил маленький рыжий комочек и встал между Ужасом и волшебником, закрыв последнего собственным телом.

Кот. Крупный рыжий кот с вещевым мешком на спине. Очень храбрая животинка, хотя и не смотрит прямо на Ужас, предпочитая разглядывать мостовую под лапами. Едва заметно дрожит, то ли от холода, то ли от страха.

Ужас сообщил котику, что у Урсулы Абраксас, создательницы Зверокниги, был свой, чёрный кот. Очень недурный на вкус по мнению Зверокниги. Спустя два тысячелетия ей по прежнему казалось, что он урчит у неё в желудке.

Котик хочет поурчать вместе с ним в виде новой совершенной формы жизни?

— Коты, чтоб ты знал… знала… знало, известные переносчика всякой заразы, — сказал Ужасу котик. Хотя он и дрожал, но голос его звучал уверенно, даже местами нагло. — Не считая меня, разумеется. Глисты, вши, паразиты, черви — полный набор! Зверокнига его хоть поджарила прежде чем употребить?

Ужас похвалил котика за образованность и поинтересовался, как его зовут.

— Васька, — назвался кот.

И тут Нечеловеческий Ужас слегка напрягся. Таинственный Васька. Которого даже самовлюблённый Парацельс боится как огня! Неужели это он? Обычный кот?

На всякий случай Ужас решил уточнить.

— Ну да, наверное, — не совсем уверенно сказал Васька. — Других котов или даже людей с таким именем, хотя бы близко сравнимых со мной по интеллекту, я не знаю. Наверное тот самый.

Ужас ничего не предпринимал, изучая Ваську, проверяя его на магическую силу. Если кот могуч, как расписывала молва, ему не так просто скрывать свою силу. Надо изучить, его понять, что он умеет, что от него ожидать.

Но в коте ничего нет. Пустота. Практически никаких магических способностей. Как у самого обычного кота. Пусть говорящего, пусть разумного как человек. Он что, настолько могуч, что даже от высшей формы жизни способен скрыть свою силу?

Неописуемый Ужас привёл в движение каждую частичку уже доступной ему силы. К Ваське надо отнестись со всей серьезностью. Это не какой-то там архимаг. Возможно, противник, способный доставить некоторые неудобства даже высшей форме жизни!

Быстрый прощупывающий удар… даже не удар, а лёгкий тычёк. Похлопываине по плечу.

Хрупкое рыжее тельце, ни издав ни звука, по дуге взлетело в воздух и в окружении кровавых капель скрылось за крышами домов.

Неназываемый Ужас испытал новое для него чувство. Кажется, оно называется «удивление» или «озадаченность». Васька использовал хитрый отвлекающий манёвр? Хочет, чтобы Ужас последовал за ним? Не-е-е-е-т, высшая форма жизни на такое не купится! Сначала — покончить с архимагом. А потом разобраться с хитрым Васькой.

Архимаг, оказывается, пришёл в сознание. Он очень странно отреагировал на тактический манёвр кота. Громко закричал «Ва-а-а-а-ася!», вскочил на ноги и бросился за котом. Но Ужас преградил ему дорогу, воздвигнув на пути волшебника барьеры из Изнанки.

Неторопитесь, Великий и Ужасный. Закончим сначала наши дела.

Парацельс развернулся к Ужасу, глядя на него горящими от бешенства глазами. А затем… волшебник сделал то, чего Ужас ну никак не ожидал от него, хотя, казалось бы, низшие формы жизни очень предсказуемые. Архимаг вложил всю свою силу в монолитную непробиваемую защиту и начал творить одну за другой кружки с парцеядом. И осушать их. С огромной скоростью. Залпом. Опустошил одну — та со стуком падает на мостовую, а волшебник уже прикладывается к следующей. При этом не сводит бешенных глаз с Ужаса.

Тому поведение архимага показалось забавным. Великий и Ужасный архимаг настолько провалился в пучины отчаяния, что обезумел? Или он хочет напиться, чтобы заглушить страх и отчаяние перед кончиной?

— Секрета… никакого… нет, — пробурчал Парацельс, на секунду прервав вакханалию. — Если я… ик!.. очень сильно нжрсь… нажрусь, я прстану… перестану сдерживать свою необъятную силушку. Она спит, пока я трезв… или не слишком в дрова… В таком состоянии слишком… ик!.. попасен… для нашего… мира. Но для тебя, мразь, я сделаю исключение! Ик!

Вскоре колени архимага скрылись под горой пивных кружек. Волшебника уже сильно шатало, он явно тратил значительные усилия, чтобы не косить глаза и смотреть прямо на Ужас. Ну а запах, наверное, чувствовали даже на дальних окраинах Чертянска. Тем не менее, защита вокруг волшебника работала исправно. Ужас уже несколько раз проверил её на зуб, очень основательно так проверил, но защита выдержала. Не помогло даже знание слабых мест Парацельса.

И тут архимаг, отбросив последнюю кружку, нанёс свой удар. Голым руками схватился за материю пространства и дёрнул…

Далеко-далеко, в столице Империи, маги-операторы озадаченно глядели на показатели в кристаллах-детекторах и не верили своим глазам. Что это за жуткие цифры? Откуда на западных окраинах такой выброс энергии? Там что, Боги подрались или хтонический монстр чихнул спросоня?

Значительная Часть Чертянска исчезла в эпицентре мощнейшего взрыва. Образовался глубокий кратер, захвативший большую часть города. Пыль огромным облаком медленно оседала на его дно, густая, словно утренний туман, ничего не рассмотреть. Сверку падали камни, щебень и редкие бродячие собаки, подброшенные взрывом.

На самом деле последствия могли быть на порядок страшнее… если бы Парацельс не постарался свести разрушения к минимуму.

По дну кратера ковылял архимаг, держась рукой за бок в районе печени. Волшебника сильно шатало, но он держался, хотя и прикладывал значительные усилия, чтобы не упасть. От его перегара, казалось, вот-вот начнёт плавится камень. Свободной рукой он разгонял пыль перед собой — сил не осталось даже на простенькую магию, чтобы очистить воздух.

— Вася… — слабым голосом звал он. — Вася!

Но ему никто не отвечал.

Налетел порыв ветра и немного развеял пылевое облако. Впереди архимаг разглядел высокую тёмную кучу из подгоревших тлеющих ошмётков пергамента. При приближении волшебника куча пошевелилась и голосом Зверокниги слабо прошипела:

— Ты! Ты! Как ты смог? Это же абсурд! Смерный не может быть так силён! Это ненормально!

Парацельс удивлённо вскинул брови.

— О, ещё жива! — сказал он. — Да ты хороша, макулатура. Сейчас поправим!

Он прислушался к себе — силы ещё не вернулись в полном объёме, но кое-какие крохи уже скопились. Сосредоточившись, Парацельс швырнул в кучу огненный шар, и та вспыхнула словно стог сена. Уши резанул дикий вопль Зверокниги, но быстро оборвался. Очень скоро от кучи пергамента остался лишь пепел. Парой пинков Парацельс развеял его по ветру.

Быстро забыв о Зверокниге, волшебник вернулся к действительно важному делу — поиску Васьки. Разум упорно твердил, что кот был мёртв уже после удара Ужаса, а уж финальную атаку Парацельса Васька бы точно не пережил. Но архимаг задвинул эти логичные и в общем-то правильные мысли на задворки сознания.

Он продолжал искать. И его поиск вскоре увенчался успехом. Между камней волшебник замтил порванный обгорелый походный мешок — точно такой же носил за плечами Васька.

Волшебник схватил мешок дрожащими руками и вытащил из-под камней. Из прожжённой дыры в мешке вывалился ворох обгоревших документов — всё, что Васька взял с собой для поездки в Чертянск. Осмотрев мешок, волшебник заметил несколько клочков рыжей шерсти, прилипших к материи, а также несколько больших поблескивающих багровых пятен.

— Нет… — Парацельс опустился на колени, крепко сжав мешок в руках, аж костяшки пальцев побелели. — Вася…

Он зарыдал, не стесняясь слёз. Васька был единственным близким Парацельсу существом… и теперь его не стало.

Магда сидела за письменным столом в кабинете Бенедикта. Эдвард подносил ей одну книгу за другой. Волшебница торопливо листала их, стараясь найти хоть что-нибудь, хоть намёк на то, как помешать Зверокниге и её планам. Но без особого успеха. Ничего хоть капельку полезного не попадалось. Как говорил Эдвард, Бенедикт хранил всё самое интересное в библиотеке. А портал в неё запечатали инквизиторы.

Сначала Магда услышала где-то вдалеке мощнейший взрыв, а через пару секунд стены дома содрогнулись от мощнейшего удара. Пламя в камине погасло, шкафы рухнули на пол, книги статуэтки и амулеты разлетелись по всей комнате. Письменный стол тоже опрокинулся. Магда тоже не удержалась, толчок отправил её в путешествие прямиком до пола.

Больше взрывов не было. Магда осторожно приподняла голову и прислушалась к ощущениям. Нигде ничего не болит… вроде бы. Волшебница осторожно подвигала руками и ногами, стараясь не делать лишних движений. Ни боли, ни неприятных ощущений не последовало.

— Эдвард? Ты в порядке? — позвала Магда, приподняв голову.

— Не совсем… — слабо отозвался дух дома. — Ох, как же больно… как же меня шарахнуло… чуть дуба не дал…

Перед глазами Магда увидела запечатанный белый конверт. Волшебница нахмурилась. Откуда он взялся? Вывалился из письменного стола? Из какого-нибудь секретного отделения? Или выпал из одной из книг, которые Магда просматривала?

Взяв конверт, она осмотрела его и однаружила на обратной стороне надпись, сделанную каллиграфическим почерком — без сомнения, Бенедикт руку приложил.

«Почтенному жрецу Враалю от подмастерья Чертянской гильдии магов Бенедикта».

Магда нахмурилась. Кто такой жрец Врааль? Она впервые слышала про такого человека. Бенедикт никогда о нём не упоминал, даже в разговорах со Зверокнигой.

Она вскрыла конверт и достала сложенный в несколько раз лист бумаги. Развернула и начала читать. С каждым прочитанным словом глаза волшебницы увеличивались и потихонечку смещались на лоб…

За спиной Парацельс услышал звуки хлопающих крыльев. Обернувшись, он увидел как огромная крылатая тень приземлилась недалеко от него, слегка разогнав пылевое облако. На мгновение тень приникла к земле, а когда распрямилась, превратилась во вполне человекообразный силуэт.

— Парц? — послышался смутно знакомый голос. Даже очень знакомый, волшебник точно его слышал недавно. Только тогда он звучал куда более мелодично и был более высоким. — Ты как будто постарел лет на сто, двести.

Фигура приблизилась и оказалась высоким неестественно бледным эльфом в чёрном плаще со стоячим воротником. Был он лыс и прекрасен, с лицом, способным укладывать девиц в постель стройными рядами. Общее впечатление портили только черные глаза без радужки и зрачка, да выступающие из-под верхней губы клыки. Руки он держал под плащом, а двигался так плавно, словно не шёл, а летел невысоко над землёй.

Парацельсу показалось, что он этого зубастого эльфа уже где-то видел. Буквально совсем недавно.

— Уважаемый, — обратился он к вампиру. — Не знаю, откуда вы меня знаете, но вы удивительно похожи на одного моего знакомого вампироэльфа. Вы его старший брат?

Голос Парацельса звучал вяло, без огонька. Словно он говорил больше из вежливости, нежели действительно испытывал интерес к незнакомцу.

— Хватит придуриваться, Парц, — буркнул вампир, подойдя к волшебнику вплотную. — Это я, Геренд. Я расколдовался.

Раньше Парацельс запрыгал бы вокруг Геренда вприпрыжку от удивления, а тут он лишь вяло приподнял бровь.

— Ух ты, — сказал он. — Сильно. И как это ты ухитрился?

— Мне немного помогли, — сказал Геренд. — Сожгли дотла. Но по счасть не насмерть. Я сумел возродится в истинном обличии.

— Сильно, — повторил Парацельс, не менее равнодушного выражения лица. — Ты молодец. Моя школа.

Геренд внимательно посмотрел на Парацельса и покачал головой.

— Ты какой-то сам не свой. Тебе надо взбодриться. Вот…

Раздвинув полы плаща, Геренд протянул Парацельсу… Ваську, спящего словно младенец. Выгледял кот неважно — грязный, растрёпанный, слоно им долго и старательно вытирали пол. Но тем не менее — живой. На его шее мягким золотистым светом горел гвоздь-амулет.

— Кажется, этот котейка для тебя важен? — заметил Геренд, улыбнувшись краем рта.

— Вася… — Парацельс уставился на Ваську во все глаза, словно не верил увиденнному. Он бережно принял кота у Геренда, словно величайшую в мире драгоценность. — Ты жив…

В глаза волшебника вернулась жизнь. Морщины разгладились, а плечи распрямились.

— Он был в довольно плачевном состоянии, когда я его нашёл, — сказал вампир. — Но твой чудо-гвоздь помог — хотя бы на котах он работает как надо. Чего нельзя сказать об эльфах.

— Геренд… — Парацельс посмотрел на него взглядом, полным благодарности. — Спасибо… Ты не представляешь, как много для меня… Я твой должник.

Архимаг осторожно, чтобы не потревожить Ваську, обнял вампира.

И тут Геренд Альрийский, наследный принц Вечнозелёных Лесов, единственный из своего рода добровольно ставший вампиром, известный в некоторых кругах по прозвищу «Безжалостный», истребитель орков и троллей, холодный и безжалостный к своим врагам… короче говоря, он ощутил абсолютно новое для себя чувство, ранее полностью чуждое ему.

Ему стало стыдно. Чуть-чуть. Ведь именно из-за его предательства Васька оказался в таком плачевном состоянии.

— Парц, да ладно тебе… — он неловко похлопал архимага по спине. — Не стоит, право.

— Нет, Геренд, — отстранившись, Парацельс покачал головой. — Прости меня, что так небрежно относился к тебе. Проси, что хочешь. Всё добуду! Хоть луну с неба!

Взгляд Парацельса был очень серьёзный. У Геренда закралось подозрение, что фразу про луну тот выдал не ради красного словца.

— Погоди! — нахмурился архимаг, словно что-то вспомнил. — Но если ты обрёл истинный облик… почему ты тогда вернулся? Почему примчался на выручку, ведь я тебе больше не нужен…

— Э-э-э, да тут такое дело, Парц… — почему-то замялся Геренд и вроде бы даже слегка потемнел лицом. Парацельс истолковал его заминку по-своему.

— Геренд! Неужели в твоей тёмной вампироэльфийской душе проснулось Добро? Неужели проросло семя Света, которое я в тебя посадил? — обрадовался волшебник, широко улыбаясь. Его глаза, казалось, вот-вот начнут испускать свет, словно два маленьких солнца.

Геренд одарил волшебника кислым взглядом.

— Знаешь, Парц, даже самый мерзкий гоблин из канавы не сумел бы оскорбить меня так отменно, как ты сейчас. Свет проснулся, добро проросло… прямо как в сказке.

Парацельс с улыбкой развёл руками.

— На самом деле, Парц, — пояснил Геренд. — Я ни черта не расколдовался. Твоя магия въелась в меня слишком сильно, даже смерть не очистила от неё. Через некоторое время, после того, как ко мне вернулся истинный облик, во мне медленно, но уверенно начали происходить изменения. Я почувствовал это и пытлся сопротивляться, но куда там, — Геренд махнул рукой. По его лицу прошла судорога. — Очень скоро я снова превращусь. Так что ты мне ещё как нужен.

— Ты уверен? На счёт превращения? — усомнился Парц.

— Более чем…

Геренд ещё хотел что-то сказать, но запнулся. Вновь его лицо исказили судороги, а следом за ними по телу прошла волна трансформации. Черты лица стали менее губыми, сквозь лысину на макушке проросли волосы, сузились плечи, а бёдра, напротив, раздались в стороны. Материя на груди затрещала под неудержимым напором двух упругих полусфер.

— Та-дам, — Геренд с печальным видом развёл руками в стороны.

Парацель отметил, что грудь женского тела Геренда стала немного больше, чем после первого превращения. Или ему показалось?

— Как интересно, — сказал волшебник, баюкая Ваську. — А если тебя опять укокошить, ты снова превратишься в вампира на некоторое время?

— Не вздумай проверять! — строго сказал Геренд. — А то знаю я тебя, эксперементатора…

— Я если что-то и делаю, то исключительно ради науки! — оскорблённым тоном сообщил волшебник.

— Ты давай не ради науки, а ради меня, — заявил вампир. — Помни про премию Мерлина.

— Я всегда о ней помню, — заверил его Парацельс. — Не волнуйся, в ближайшее время вернёмся в башню. Здесь, в Чертянске со всей нечистью покончено. Я так думаю.

Сквозь туман проступилещё один бредущий силуэт и превратился в Беатрису. Леди выглядела уставшей, её платье было порвано и испачкано в некоторых местах, но в целом Беатриса пережила взрыв без особых последствий.

— Как успехи, мессир? — спросила она, бросил на Геренда удивлённый взгляд. Леди явно не ожидала увидеть тут «помощницу архимага».

— Успехи с ног сшибательные! — радостно сообщих ей волшебник. — Я переосмыслил всю свою жизнь, представляете? Я теперь другой человек!

— Рада за вас, — кивнула леди. — А что с Ужасом?

— Уничтожен, — отрапортовал волшебник. — Обращёл в пепел и развеян по ветру.

— Уверены? — уточнила леди.

— Как в том, что меня зовут Парацельс, — заявил волшебник. — Сущности, назвавшейся Ужасом, больше нет в нашем мире. И вряд ли появится.

— А вот в последнем я бы не была так уверенна, — проворчала леди. — Ладно, мессир, спасибо за помощь. Думаю, дальше инквизиция справится сама. Я официально разрываю наше сотрудничество.

— Да ладно? — не поверил архимаг. — Леди, вы, наверное, шутите?

— Инквизиция обычнее опускается до шуток, — поморщилась леди. — Нет, мессир, уже очень скоро прибудит семнадцатый инквизиторский корпус «Синий огонь». Мы с ними довершим начатое.

— Хорошо, хорошо, — кивнул Парацельс. — Толкьо не забывайте, что библиотека ведьм принадлежит Совету Магов.

— Я прекрасно помню, — кивнула Беатриса. — Я не отказываюсь от данного слова.

— Чудесно, — улыбнулся Парацельс. — Тогда с вашего позволения, мы с моим дру… подругой… помощницей откланяемся.

— Ради бога, — махнула рукой Беатриса.

Парацельс махнул рукой Геренду и уже двинулся в направлении таверны, как друг встал как вкопанный. Странные мысли, обычно ему не свойственные, заставила волшебника развернуться обратно к леди.

— Синий огонь… Они же известны в первую очередь как ловцы еретиков? — спросил он.

— Ну да, — подтвердила Беатриса. — Где бы еретики не прятались — в городе, в лесу, в горах, да хоть в болоте — Синий огонь отыщет их.

— Да, Синий огонь, безусловно, хорош, — подтвердил Парацельс. — Но не логичнее было ли вызвать другой корпус? Специализирующийся на борьбе с демонами и тёмной магией?

— Поверьте, у меня есть веские причины вызвать именно Синий огонь, — голос леди заметно похолодел.

— Вы собираетесь отлавливать еретиков в массовых количествах? — настаивал Парацельс. — Где вы столько думаете найти, что аж целый корпус вызвали?

— А это, архимаг, — Беатриса улыбнулась, но в этой улыбке не было ничего дружелюбного. — Уже не ваши проблемы.

Их взгляды столкнулись, едва не выбив сноп искр. Две воли сошлись в поединке, лёд и пламя, инквизитор и архимаг. Личное могущество ничего не решало в этом противостоянии, только сила характера.

— А я думаю, что мои, — настаивал Парацельс.

— Парц, не связывайся, — Геренд тронул его за плечо, но волшебник не отреагировал.

— Ваши? — Беатриса насмешливо изогнула бровь. — До недавнего времени вы предпочитали дела несколько… иного характера, алкогольного, прошу прощения за бестактность. Что-то изменилось?

— Всё изменилось, — коротко сказал Парацельс. — Теперь меня что-то заинтересовала проблема разведения костров. Как сильно они запылают?

Беатриса помедлила, но всё же дала ответ:

— Весь Чертянск. Все его жители.

Парацельсу показалось, что он ослышался. Но в холодных и равнодушных глазах Беатрисы не было ничего, похожего на шутку. Леди говорила всерьёз. Инквизиция дейсвтительно собирается уничтожить целый город.

— Почему? — спросил Парацельс, пытаясь сохранять спокойствие.

— Позвольте дать совет, архимаг, — сказала Беатриса, не меняя выражения лица. — Возвращайтесь в свою башню. Вы погеройствовали, «завалили монстрика». Оставьте нам всю грязную работу. Как вы и всегда поступали.

— Ценный совет, — одобрил Парацельс. — Но прислушиваться к нему я, конечно же, не буду. Ответьте на мой вопрос, леди, зачем такая жестокость?

— Потому что нет другого выхода, — терпеливо объяснила Беатриса. — Вы сами видели, насколько опасен Ужас. А если уцелеет хоть одна частичка Зверокниги, Ужас может вернуться.

— Все частицы Зверокниги, подчинившие себе людей, уничтожены, — сказал Парацельс. — Осталось только основное тело у Просперо, но проще выбраться из мира мёртвых, чем с Изнанки.

— Я бы не была так уверенна на вашем месте, мессир. Нельзя рисковать. Если уцелел хоть один одержимый со страницей внутри — Ужас вернётся. Поверьте, костры разжигаются не из-за чьей-то блажи. Если их не разжечь, последствия будут ещё ужаснее.

В глазах Беатрисы отразились огни. Каждое её слово било, словно судейский молоток, загоняя гвозди справедливости в гроб.

— Я видела, когда милосердие приводило к ужасным последствиям, — сказала леди. — Куда более страшным, чем то, к чему взывала справедливость. Лучше перегнуть палку и отправить на костёр тысячи невиновных, но тем самым спасти десятки, а то и сотни тысяч.

— Не нужно никого сжигать, — сказал Парацельс. — Я лично проверю каждого жителя Чертянска. Если среди них остались одержимые, я их найду.

— То, что вы предлагаете, крайне не просто, мессир, — возразила леди. — Целый город думаете проверить? Каждого жителя?

— Я архимаг, — просто сказал Парацельс. — Более слабые маги спасуют, но не я. У меня хватит могущества определить одержимого со стопроцентной вероятностью.

— А как же ваша подруга? — Беатриса перевела взгляд на Геренда. — Вы же должны её расколдовать… от чего-то там.

— Геренд, — Парацельс, не отводя взгляда от Беатрисы, обратился к бывшему вампиру. — Знаю, что прошу слишком многого, но… ты согласишься дать мне ещё одну отсрочку? В этот раз — последнюю.

Геренд хотел было возмутиться, но, вспомнив о своём предательстве, передумал.

— Как скажешь, Парц. Ты только совсем про меня не забывай, — попросил он.

— В любом случае, — Беатриса покачала головой. — Зная вашу репутацию, очень сомневаюсь, что вы подойдёте ответственно к данному вопросу. Боюсь, я вынуждена вам отказать.

— Отказа я не приемлю, — возразил Парацельс. — Леди, я не позволю и волоску упасть с головы простого мирного жителя.

— Правильно ли я понимаю, что вы чините препятствия инквизиции, мессир? — от голоса Беатрисы повеяло просто арктическим холодом. Парацельс словно наяву увидел бескрайний ледяной панцирь, глубоко под которым в жерле вулкана бушует раскалённая магма.

— Скорее инквизиция чинит препятствия архимагу. Вы сами говорили, леди, что негоже разбрасываться жизнями подданных Короны. Что скажет Император?

Парацельс обезоруживающе улыбнулся. Он дал понять леди, что не отступит, пойдёт до конца.

— Что ж, — Беатриса поджала губы. Она явно сомневалась в том, что Парацельс сдержит слово и не скрывала этого. — Надеюсь, вы отдаёте себе отчёт. Вся ответственность ложится на вас.

— Я понимаю. Готов донести этот груз до конца.

— Не думайте, мессир, что я получаю большое удовольствие от… разжигания костров! — нахмурилась леди. — А то, наверное, каким-то монстром выгляжу в ваших глазах. Подобная работа необходима. Иначе жертв в следующий раз будет ещё больше.

— Вы правы леди. Я осознаю всю ответственность, — Парацельс понимающе кивнул.

Беатриса покачала головой.

— Это на вас не похоже, мессир. А как же лёгкая и беззаботная жизнь? Раньше вы бы преспокойно удалились в свою башню, представ нам всю грязную работу.

Парацельс тяжёло вздохнул и пнул камень чёрняка у своих ног.

— Устал я что-то от неё. От лёгкой беззаботной жизни одни проблемы.

Камень, чёрный словно душа еретика, подкатился к ногам леди Беатрисы. А дальше произошло нечто, которое не назовёшь иначе как чудом. Камень посветлел и из чёрного стал серым, а потом и вовсе абсолютно белым.

На глазах удивлённой троицы весь черняк вокруг них по непонятной причине изменил цвет. Возможно, дело было в том, что буйство магической энергии как-то повлияло на минералы черняка, а возможно, ещё в чём-то. Но факт оставался фактом. С камнем произошла чудесная метаморфоза. Название «беляк» теперь подходило ему куда лучше.

— Какое занятное явление… — сказала Беатриса и тут же, забыв о камнях, вернулась к делу: — Как вы думаете везде поспеть, мессир? Я уж не говорю о том, что вы недавно обещали все силы бросить на помощь милой Геренд!

— Есть один способ! — твёрдо сказал Парацельс. — Он очень радикальный, я прибегаю к нему только в самых критических случаях! Зато надёжный как часы!

— Боюсь даже предположить, — поёжилась Беатриса. — И что это за способ?

— Я брошу пить! — гордо объявил архимаг. — Весь месяц ни капли в рот!

Беатриса и Геренд со стуком уронили челюсти на землю.

ЭПИЛОГ

Прошёл месяц.

Парацельс сдержал данное Беатрисе слово и работал как проклятый с утра до самого вечера. За месяц он при помощи инквизиторов проверил всех жителей Чертянска и близлежащих окрестностей. Одержимых Зверокнигой не обнаружил — похоже, все страницы действительно были уничтожены — но раскрыл пару обычных мелких еретических культов, к вящему удовольствию Беатрисы. Архимаг также окончательно разорвал связь между Часовым и реальным миром — больше страж времени не разрушит ничью жизнь, больше не притянет его запретное слово «время».

За время работы Парацельс, как и обещал, не притронулся к алкоголю, ни капли в рот. Этому в немалой степени способствовал Васька, нависая над архимагом рыжей тенью правосудия. Котик быстро пришёл в себя и занялся тем, чем и всегда занимался — наведением порядка. Сперва он потребовал от Парацельса немедленно вернуться в башню, но, войдя в курс дела, изменил своё мнение и полностью поддержал волшебника. Более того, даже взял на себя решение кое-каких мелких вопросов, ускорив работу Парацельса и сэкономив ему прилично времени.

Беатриса, разговаривавшая с Парацельсом сквозь зубы, ближе к концу месяца подобрела. Успешная работа волшебника, его небывало ответственный подход к делу растопили даже ледяное сердце леди-инквизитора. Беатриса связалась с несколькими влиятельными знакомыми и те поспособствовали, чтобы с Парацельса сняли часть долгов и штрафов, накопившихся у него в изрядном количестве. Таким образом, из длиннющего списка проблем, которым Васька стращал Парацельса, смело вычеркнули добрую часть пунктов.

Кот по поручению волшебника несколько раз снова седлал дракона Жорика и посещал башню. Там он выдал слугам зарплату и даже разрешил отдыхать от работы один день в неделю. Зелёную Слизь официально приняли на работу в качестве уборщика, направив её кипучую революционную энергию на уничтожение мусора и отходов. Сложнее всего пришлось с Чембурбеем — вождь орков требовал калым за двадцать восемь дочерей и свадьбу по всем орочьим вековым традициям, иначе война! Но узнав о подвиге Парацельса, сменил гнев на милость и сказал, что согласен подождать ещё, чтобы породниться с таким великим героем людского племени.

Парацельс только крепко стиснул зубы, когда Васька напомнил ему про беременных орочьих «прекрасных» принцесс. Вот он истинный Неописуемый Ужас! Самая страшная битва ещё впереди…

Свой вклад внёс и Геренд. Его до сих пор слегка покусывала совесть из-за предательства. Он помог раскрыть лазейки, через которые вампиры, упыри и прочая нечисть обходила магическую защиту города. Будучи и сам представителем ночного народа, Геренд прекрасно знал повадки нечистой силы и образ её мышления. Как говориться, хочешь поймать вора — обратись к другому вору.

На Парацельса Геренд сильно не давил, видя как тот ответственно подходит к взятым обязательствам. Тем не менее, бывший вампир в разговоре регулярно упоминал о том, как тяжко ему в женском теле. Чертянск Чертянском, а в башню вернуться и расколдовать жертву алкомагии необходимо!

Сам Чертянск за месяц преобразился до неузнаваемости. Во-первых, весь камень черняк по непонятной причине сменил цвет на жемчужно-белый. Дома, мостовая, даже крепостная стена — всё сияло белизной. Конечно, пыль и копоть от мануфактур слегка подпортили общую картину, но и тут нашли решение. Парацельс наложил хитрое заклинание на дымовыводящие трубы и научил местных магов поддерживать его в рабочем состоянии. Заклинание ощичало воздух от сажи и гари и делало это крайне эффективно — за месяц облако смога над городом рассеялось без следа.

— Мама, а что это такое в небе круглое и светящееся? — спросила маленькая девочка, впервые в жизни увидев солнце.

— Кажется, бабушка называла его «солнцем», доча, — сказала мать, прикрывая глаза ладонью. — А может, это луна, поди их отличи…

Во-вторых, в Чертянске прошли выборы почти на все серьёзные административные должности. Мэр и большая часть городских чиновников, подчинённых Зверокнигой, утратили доверие народа. Требовались новые энергичные лидеры, способные вести город в светлое будущее.

На выборах с огромным отрывом от конкурентов победил гном Кочерыжка.

— Я выходец из простого народа! — орал новоизбранный мэр Кочерыжка с трибуны под довольный рёв толпы избирателей. — Я ничего не понимаю в бумажной волоките и бюрократии! Я не украду народные деньги из казны — я вообще без понятия, как это делается! Но одно я знаю точно! — он ткнул в небо толстым пальцем. — Я превращу нашу Чертянскую канализацию в конфетку с запахом духов, едрить её в кочерыжку!

Очевидно, Кочерыжка имел все шансы стать лучшим мэром Чертянска за всю историю существования города.

Парацельс провёл ритуал призыва и вновь вызвал в наш мир демона Скриптинголя — узнать, что же с ним случилось, почему тот не вернулся. Тот обложил архимага отборнейшим демоническим матом, хотя вины архимага в том, что демона поймали, не было. Смерть физического тела вообще не способна серьёзно повредить демону — его дух просто вернётся в родное измерение, где быстро получит новое тело.

Таверна «У Толстого Потапа» стала самым популярным заведением в Чертянске. Потап повесил над входом чучело, похожее на помесь беременного крокодила с самоваром, и всем рассказывал, что именно так выглядел Часовой, что именно в таверне он был повержен, что Потап принимал в битве самое активное участие и без его помощи Парацельс бы не справился.

Софья и Снежана, исцелённые Парацельсом от чёрной магии, по-прежнему работают в таверне. С них сняли все обвинения, и жизнь девушек вернулась в старое русло. Они остались подругами и по-прежнему вели охоту на потенциальных мужей. Лишь иногда, хлебнув в девичьем узком кругу вина, они странно смотрели друг на друга и неловко хихикали. Стыдливые воспоминания, будоражущие душу, вытравить куда труднее, чем самую сильную тёмную магию.

Иногда Софья вспоминает Бенедикта и грустно вздыхает. Эх, какой был был мужчина…

Магда, о которой все за месяц успели позабыть, особо не стремилась показываться на глаза. Она при помощи Эдварда занималась обустройством дома, ходила по библиотекам и читала книги поясвященные магии. С лица её не сходили задумчивость и печаль. О таинственном письме, адресованном некому жрецу Враалю, она никому не сказала, даже Беатрисе.

Очевидно, в истории Магды ещё рано ставить точку.

Наконец, настал тот самый день, когда все взятые на себя обязательства были исполнены. День возвращения домой. Выдался он солнечным, на небе ни единого облачка. Ветер разносил по городу благоухающие ароматы духов из канализации — мэр Кочерыжка начал выполнять свои предвыборные обещания.

В таверне «У Толстого Потапа» в номере Парацельса не было никого, кроме парочки мух, счастливо кружащих под потолком. На прикроватной тумбе стояло свежеприготовленное укрепляющее зелье в пивной кружке — перед возвращением домой архимаг собирался употребить его. Чтобы уж совсем наверняка исключить возможность ошибки.

Через распахнутое окно в комнату влетел потрёпанный ворон. В клюве он держал красный лепесток, немного похожий на лепесток розы. Приземлившись на прикроватную тумбу, он некоторое время разглядывал зелье глазом цвета рубина, а затем быстро макнул лепесток в зелье. После чего быстро вылетел из комнаты и, злорадно каркая, направился в сторону близлежащей помойки.

Через несколько часов в комнату вошли Парацельс, Геренд и Беатриса. Волшебник щеголял в новом, расшитом золотыми нитями плаще — благодарные чертянцы подарили. На Беатрисе красовалось великолепное вычурное платье, в котором она впервые встретилась с Парацельсом и Герендом. Бывший вампир оделся как мужчина — белая рубашка, камзол без рукавов, штаны и башмаки. Длинные волосы собрал в хвост. На пояс повесил короткий загнутый меч в ножнах.

— Необычное ощущение, — задумчиво сказал Парацельс. Он подошёл к прикроватной тумбе и взял в руки кружку.

— Ты о чём? — спросил Геренд, заткнув большие пальцы за пояс.

— Если не считать парцеяд, впервые в жизни я сделал доброе дело, за которое меня никто не хочет прибить! — сказал волшебник. — Даже хвалят! Необычное ощущение.

— Рада за вас, мессир, — сказала Беатриса. — И даже немного завидую. Меня вот за мои добрые дела тоже вечно кто-то хочет убить.

— Я величайший! — встал в горделивую позу Парацельс, упёрев правую руку в бок, а левую с кружкой поднял над головой. — Кто Великий и Ужасный? Кто самый гениальный волшебник в мире? Кто победил Зверокнигу? А? А? А? Кто сильней меня?

— Васька, — ухмыльнулся Геренд.

Из Парацельса словно выпустили воздух.

— Вот это был удар ниже пояса, — он кисло посмотрел на Геренда и залпом осушил кружку с укрепляющим зельем. — Ух-х-х-х… Ладно, все готовы? Леди, вы точно хотите с нами? — Парацельс посмотрел на Беатрису.

— Да, — кивнула та. — Мне нужно в столицу, отчитаться перед старшим братьями. От вашей башни путь туда намного короче.

— Ну что ж! — Парацельс хрустнул костяшками пальцев. — Кто не спрятался, я не виноват.

— Давай без шуток, — буркнул Геренд. — В твоих устах они звучат очень зловеще.

Взмахнув руками, Парацельс прочитал заклинание, и все трое исчезли в ослепительной вспышке.

Парацельс ощутил в теле небывалую лёгкость. Словно он всю жизнь носил на спине тяжёлый мешок, а сейчас сбросил его. Протерев глаза, он увидел рядом с собой Беатрису и Геренда. Оба пытались проморгаться. Архимаг довольно улыбнулся, но, когда увидел, что вокруг не стены его башни и даже не степь — слегка загрустил.

Кругом странные скалы из странного светящегося камня, отвающего серебром. Над головой — чёрное небо с россыпью светящихся точек. Расположение звёзд Парацельсу было не знакомо. И воздух странный — на вкус сладковат, с металлическим привкусом.

— Демоны! — выругался он и схватился за волосы. — Ну какого, а? Почему? Я ж всё идеально подготовил!

— Опять ошибочка, мессир? — помрачнела Беатриса. — Интересно, в какую задницу мира нас опять занесло?

— Боюсь, леди, всё куда хуже, — сказал помрачневший Геренд. Он подобрал с земли камень и несколько раз подкинул его на ладони. Булыжник подлетел вверх как и положенно, а вот вниз падал как-то медленнее обычного. В несколько раз медленнее.

— Чувствуйте в теле лёгкость? — спросил Геренд. — Как будто я в весе очень сильно потерял.

Словно желая подтвердить свои слова, он подпрыгнул — и подлетел сразу метров на десять в воздух. От неожиданности он замахал руками и вцепился в шершавую поверхность скалы. Так и повис, размахивая в воздухе ногами.

— Геренд, прыгай! — крикнул Парацельс, широко расставив руки. — Я ловлю!

— Иди к чёрту! — сообщил ему бывший вампир. Он понятия не имел, как спуститься вниз. Прыгать очень не хотелось.

— Ладно, ты пока подумай, а я осмотрюсь. Леди, позаботьтесь о нём… о ней, — Парацельс прошептал заклинание и взмыл высоко в воздух, над скалами.

И тут же пожалел об этом.

Он парил над огромным скалистым гребнем, являвшимся частью исполинского вулкана или кратера, оставшегося после падения метеорита. Настолько исполинского, что Парацельс видел лишь его ничтожную часть, всё остальное уходило за горизонт. За пределами кратера начиналась бескрайня каменистая равнина, отливающая серебром. В некоторых местах её однообразие разбавляли чёрные впадины кратеров поменьше, неровные пятна странной растительности с листвой цвета серебра, нити рек, сверкающих словно ртуть.

Но всё это меркло по сравнению с тем, что находилось внутри кратера, на его дне. Город. Величественный серебрянный город, сверкающий огнями всего светового спектра. С исполинскими зданиями, высокими, тонкими словно спицы, многие возвышались даже над гребнем кратера, уходя высоко-высоко в ночное небо. Из какого чудесного материала их сделали, что они не падали, не переламывались под собственной тяжестью? Некоторые здания соединяли между собой невесомые воздушные арки. Внизу, ближе ко дну кратера, основания башен терялись в переплетении тонких линий… хотя на самом деле они явно совсем не тонкие, по ним с огромной скоростью носились странные штуковины, похожие на гладких сверкающих слизней. Носились с гулом и свистом, перемигиваясь разноцветными огнями. Множество слизней с огромной скоростью летали прямо по воздуху.

Даже столица Империи, огромнейший мегаполис, выглядела жалкой деревней на фоне исполинского серебрянного города… нет, даже не деревней, а просто пятнышком на земле. Но и серебрянный город оказался не главным блюдом в списке сюрпризов. Парацельс задрал голову и увидел в ночном небе то, что изначально не заметил из-за скал. Огромное небесное тело. Не луну, той вообще нигде не было видно, хотя на дворе стояла ночь. Новое небесное тело являлось планетой с несколькими континентами и синими океанами, окружённой периной облаков. По размерам оно превосходило луну в несколько раз. Знакомые контуры континентов убедили Парацельса в том, что перед ним его родная планета. А он сам судя по всему на луне.

«Васька меня теперь точно прибьёт, — подумал Парацельс, терзаемый самыми разными чувствами, от гордости до стыда и разочарования. — Скажет, что я специально удрал на луну, лишь бы не работать. С другой стороны, сюда он за мной точно не явится. Наверное… Почему это дурацкое заклинание опять сработало не так как надо? Я ж всё продумал! Эх, надо бы сказать что-нибудь пафосное, сообразно моменту. Я ж первый человек на луне. Один маленький шаг для архимага — но огромный для всего человечества… Или что-то вроде того».

Что-то подсказало волшебнику, что превращение Геренда снова откладывается на неопределённый срок. Судя по недовольному ору вампироэльфа, он и так не в лучшем настроении…

Суккуб Соня сидела на крыше дома в Чертянске, сложив крылья за спиной. Тушь размазалась от демонических слёз, стекая по щекам чёрными нитями. На кончике носа дрожала маленькая капля. Демоница глядела на жуткий, но в то же время унылый пейзаж Изнанки и жадно заедала горе мороженным из большого ведёрка на коленях.

Она осталась единственной жительницей Изнанки. Если не считать Часовых. И новых гостей, судя по тому, что она увидела, не предвидится ещё очень долго. Часовой больше никого не притащит! Вечность в скуке и одиночестве! Ни одного раба! Ни с кем не позабавишься!

Даже самоубийство здесь не поможет. В отличие от душ демонов вроде Скриптинголя, душа суккуба не вернётся в родное измерение и не возродится в очищающем пламени костров! Ей уготованна более жуткая судьба.

Соня даже думать об этом не хотела.

Размышления Сони о собственной незавидной судьбе прервало чьё-то вежливое покашливание за спиной.

— Почему такая милая девушка так горько плачет? — спросил чей-то высокий голос — говорил, судя по всему совсем молодой паренёк.

Суккуб от неожиданности выронила ведёрко с мороженным и сама чуть с крыши не свалилась. Она обернулась и, действительно, увидела в пяти шагах от себя парнишку в фиолетовом плаще. Его большие, внимательные глаза изучающе глядели на суккуба. Его тёмные прямые волосы доставали до плеч, их поддерживала чёрная лента. В руке он держал деревянный посох, увенчанный большим камнем, похожим на рубин.

Симпатичный и, возможно, нецелованный. М-м-м…

Но Соня, хотя и была юна, задала себе пару вопросов, преодолев инстинкты. Как парнишка тут оказался? Как незаметно подкрался к ней, обманув её чуткие уши и нюх, не говоря уж о защитной магии? Почему не боиться её, ведь она в своём истинном облике, с когтями и чешуёй?

— Да так, милый мальчик, я тут немного в ловушке, — пояснила Соня, ласково улыбаясь. — Застряла на Изнанке, а это место нехорошее. А как ты здесь очутился?

— Заскочил по делам, — ответил паренёк. — Нужно забрать одну книгу у знакомого, — тут он хлопнул себя свободной рукой по лбу. — Мои манеры, забыл представиться. Зови меня жрец Врааль.

Соня вздрогнула. Она уже слышала это имя. Все её знакомые демоны слышали. И дрожали при его звуках. Даже самые старые и могущественные.

— Думаю, ты знаешь путь, — от юноши не укрылось замешательство демоницы, но он никак это не продемонстрировал. — Проводишь меня?

Соня сглотнула. Капля на её носу набухла и сорвалась вниз под собственной тяжестью. Что-то подсказало демонице, что просьбы парнишки надо исполнять со сем возможным старанием.

Она молча кивнула.

— Ну и чудесно, — сказал парнишка. Щепотью пальцев описал окружность в воздухе и перечеркнул её.

ГЛАВА СЕКРЕТНАЯ

Это секретная глава. В ней пока ничего нет. Лишь бесконечное пустое пространство, белый лист, куда ни бросишь взгляд.

30.01.2018.

Откуда ни возьмись посреди белого пространства возникает Парацельс. Архимаг при полном параде — плащ, шляпа, кружка с парцеядом в руке. Его прищуренный взгляд замирает аккурат на тебе, Читатель.

— Рад видеть, тебя, Читатель, — здоровается волшебник. — Ты не против, если я немного заколдую четвёртую стену? Ну и отлично.

Он щелкает пальцами, и рядом с ним появляется до нельзя удивлённый Геренд в своей женской ипостаси.

— Куда ты меня притащил? — возмущённо нападает он на Парацельса. — То на луну, то вообще к чёрту на кулички. Что это за место?

— Это Чистый Лист, — поясняет волшебник. — Место не осквернённое фантазией, пустое пространство в книге или в голове автора, где еще ничего не придумано. Так как автор у нас эксперементатор и новатор, он решил ввести данную область в своей книге. Здесь возможно всё, можно даже пообщаться с читателями и ответить на их вопросы, если они того захотят. И самое главное, Геренд — здесь, в этом мире, ты можешь быть кем угодно.

— Даже мужиком? — обрадовался бывший вампир.

— Попробуй, — предложил волшебник.

Геренд сосредоточился и после нескольких секунд напряжённого шевеления извилинами действителньто превратился в себя настоящего!

— Охо-хо! — довольно воскликнул он, ощупывая блестящую лысину. — Это место мне начинает нравится!

— До выхода наших следующих приключений мы пока побудем здесь, — сказал Парацельс. — Будем пить чай, парцеяд, обсуждать наши приключения ну и возможно с читателями пообщаемся, если они захотят. А всем, кому интересно дальнейшее творчество автора, рекомендую подписаться на него, а также посетить по ссылке его блог — он там всё подробно расписал.

Парацельс ткнул пальцем в ссылку на строчке ниже:

— Ну ты даёшь, старче, — Геренд посмотрел на строчку выше. — Совсем стыд потерял, прямо в тексте романа рекламу крутишь.

— А ещё действует особая акция, — продолжал Парацельс. — Всех прекрасных дам, кто подпишется на автора, наш великолепный вампироэльф Геренд пригласит на свидание! Прогулка с парнем мечты под луной — что может быть прекраснее? А для парней-подписчиков тоже есть свой бонус! Их пригласит на свидание… э-э-э… тоже Геренд, но в своей женской ипостаси!

— Эй, эй, — забеспокоился Геренд. — Мне автор ничего такого не говорил! Что ты выдумываешь, хреномаг? А ну руки убрал от клавиатуры!

— На сим, дорогой Читатель, мы с тобой временно прощаемся! — сказал Парацельс, убегаея от Геренда. — Но помни, мы всегда тут, упражняемся в беге трусцой или пьём чай! Или чего погорячее. Если тебе станет скучно, заходи к нам! Для гостя у нас всегда найдётся кружечка парцеяда.

— Паа-а-а-аа-арц! А ну стой!

Оглавление

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ЭПИЛОГ

ГЛАВА СЕКРЕТНАЯ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg