«Принцесса для Узурпатора»

Принцесса для Узурпатора (fb2) - Принцесса для Узурпатора (История о Виктории) 717K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кристина Вронская

Принцесса для Узурпатора Кристина Вронская

Глава первая. Откуда все началось

Итак, с чего же начать…

Хотя бы с того, что я теперь симпатичный парень с именем Виктор, и вынуждена торчать в замке темного эльфа Тео, как гарантия того, что он не тронет моих близких и жителей королевства.

Нет, все-таки не с этого. А вот с чего.

В один из летних дней в наше королевство пришел самодовольный и больной на всю голову темный эльф, который отчего-то решил, что наша крепость перед ним должна пасть. Вот еще! Папашу так напугали… Кстати говоря, я должна сообщить, что мой папа — король. Ну а я, само собой, принцесса. М-м, на чем я остановилась? А, да. Оборону держали почти две недели. И вот, когда почти всех наших поубивали его остроухие демоны, этот хитрец выдал:

«Отдайте мне принцессу, и я больше никого не трону».

Хорошенькое предложение! Папка долго ходил вокруг да около, прежде чем сказал мне. Было вечернее время, я уже сидела у туалетного столика и расчесывала свою каштаново-рыжую гриву, пялясь на себя в зеркало. И вот когда он сообщил мне с совершенно несчастным видом о моей доле, я вскочила и сказала:

— Пусть он катится ко всем чертям со своим предложением!

Да, именно так и сказала. А потом взглянула на папку, и мне стало его жаль. Стала нервно грызть ногти и ходить по комнате. Думать, что же делать. И мне пришла в голову идея. Я сказала:

— А Линдо же еще живой?

Линдо — это наш собственный придворный колдун. Нет, вы не подумайте, он не шарлатан. Немного рассеянный, только и всего. Дорого же мне далась его рассеянность!

— Да, — робко ответил папа, — Что ты задумала, лисонька?

Папка меня так с детства звал, еще когда я была рыжей. А сейчас волосы потемнели, но прозвище уже прижилось.

— Я иду к нему!

— Что, прямо сейчас? — удивился папа.

— А что, у нас есть время? — в свою очередь спросила я, глядя на своего обескураженного родителя.

— Вообще-то…

— Вот и славно! — я кое-как завязала волосы резинкой, и, как и была в нижнем платье, в котором спала, босой, вышла из комнаты, бодро шагая по плохоосвещенным коридорам. Папа едва поспевал за мной.

Линдо жил в подземелье, сыром и мрачном. И летучим мышам так нравилось его подземелье, а еще крысам, тараканам и дождевым червям. Бе. Я наступила на парочку. Вот и деревянная дверь, прогнившая от сырости. Я подошла к ней и стала бесцеремонно тарабанить:

— Линдо, Линдо, Линдо! Открой, принцесса пришла! Линдо! Это я, Виктория!

Папка недовольно цокал и морщился от моих манер. А зато я своего добилась. Через минуту на пороге появился заспанный чародей с растрепанными русыми волосами и трехдневной щетиной.

— Ваш Величеств… — он сделал неуклюжий поклон, заметив короля.

— А мне? — я уперлась руками в бока. Линдо со словами «Ваш Высочеств», поклонился и мне, но взглядом застрял на моих сосках, проглядывающих через тонкую ткань ночной рубашки. Я дала ему подзатыльник и зашла в его каморку, а следом отец, который, в отличие от меня, ничего не заметил. Линдо, потирая голову, прикрыл дверь и уставился на папку, потом перевел взгляд на меня, потом опять на отца, и спросил:

— Что угодно?

— Вот, мою дочь хочет забрать себе захватчик…

Линдо промычал и нелепо закивал, глядя на меня.

— Она что-то придумала, и даже я не знаю, что.

— Понятно… — сонно протянул Линдо, — Я вас слушаю, принцесса Виктория…

— Преврати меня в мужика! — выпалила я.

— Что?! — и папка, и Линдо вытаращились на меня.

— О чем ты говоришь, лисонька? — с ужасом, близким к инфаркту, поинтересовался мой горячо любимый отец. — Я запрещаю! Нет, ни в коем случае.

В общем, он запретил бы, если бы я пошла с папкой. Но я ему сказала, что подумаю. И вот я тихо прошла в подземелье, и тарабанила Линдо в дверь, и он пялился на мою грудь. А потом я дала ему подзатыльник и зашла в каморку. И тогда я, объяснив ситуацию с темным эльфом, сказала:

— Преврати меня в мужика!

— Что? — округлил глаза Линдо, глядя на меня.

— Ну, скорей всего, когда я предстану перед ним, он захочет меня изнасиловать, так?

Бедный папка побледнел бы как полотно. Линдо таращился же на меня с видом осла.

— Потому, что я молодая и красивая. Или захочет жениться на мне. Или возьмет в гарем, если у него есть еще жены… В общем, ничего приятного. И я с ним спать не буду. НИ ЗА ЧТО.

Линдо, плохо соображая, закивал.

— Так вот, если я стану парнем, он меня и пальцем не тронет! Я спасу наш город, а потом сбегу, и ты меня назад расколдуешь. Отлично я придумала, да? — я была очень довольна собой, но Линдо моего воодушевления не разделял. Он таращился на меня взглядом, с которым смотрят на сумасшедших.

— Ну? — спросила я. — Он ведь сказал решить к рассвету! Линдо, давай превращай меня! Или ты не можешь? Всего лишь фокусник? — я по-лисьи сощурила глаза, глядя на него. Знала, что на него подействует.

Линдо как будто окончательно проснулся и с возмущением воскликнул:

— Ваше Высочество! Да за кого вы меня принимаете? Я столько лет служу вашему отцу! Фокусником меня в жизни не называли.

Я приблизилась к нему и сказала:

— Так докажи. Сделай.

Он уставился на меня как баран на новые ворота.

— Но что скажет ваш отец? — промямлил Линдо.

— Он скажет мне спасибо за храбрость и сообразительность! — я врала. Мне дорого это обойдется. — К тому же, он всегда хотел сына, а родилась я.

Линдо беспомощно вздохнул, вороша свои вихры.

— Ладно, — буркнул он, хотя в его глазах мелькал страх быть обезглавленным за это.

— Я возьму всю вину на себя, — обнадежила я мага. Но только он не особо-то обнадежился.

Подошел к своему столу, стал рыться в своих банках-склянках, потом переворошил кипу листов на краю. Распахнул огроменную книгу, от которой пыль поднялась серым туманным облаком. Я закашлялась и чихнула три раза подряд. И три раза мне Линдо сказал: «Будь здорова». И я ответила: «Спасибо». Затем он налил мне в стакан какой-то гадости, по запаху напоминающую гнилые яблоки с помесью затхлого запаха и средства по выведению тараканов. Надо ли говорить, что у меня начались рвотные позывы, и я начала сомневаться в своей затее.

— Как долго это действует? — спросила я.

— Три дня.

— Хм!

— Как раз хватит, чтобы сбежать.

Я рассеянно закивала.

— Мне просто нужно выпить эту гадость?

— Еще произнести слова заклинания.

— Ну, давай, — я хотела уже побыстрее разделаться с этим.

— Повторяйте за мной, принцесса, — произнес Линдо и начал. — По своей воле, по своему желанию…

— По своей воле, по своему желанию… — повторила я.

— Свою сущность…

И это я повторила.

— …данную родителями мне при зачатии… я возвращаю обратно.

И это.

— Теперь пей.

— Все? — удивилась я.

— Угу.

— Надо все выпить? — состроила я несчастную мордочку.

— Угу.

Зажав нос, я собрала волю в кулак и опрокинула в себя эту жижеобразную массу. Но выпила лишь глоток, а потом наклонилась, и меня едва не вырвало. Линдо схватил меня и, выпрямив, наклонил голову назад. Все происходило как в тумане. По телу пошла судорога, я чувствовала, как руки становятся крепче, исчезает моя талия, и…

— Ой! Черт! — услышала я голос Линдо. — Я забыл сказать! Нужно было добавить «на три дня»! — в ужасе воскликнул он, и я с не меньшим ужасом осознала, что вместо моей маленькой мандиоки вырос фаллос с прилагающимися к нему яйцами. Меня мутило, я брякнулась в обморок.

Осознание того, что я навсегда останусь парнем, меня поразило до глубины души.

Глава вторая. А мой-то ничего…

Следует добавить, что мне девятнадцать. Через четыре месяца двадцать… В общем, вот. Что было дальше-то…

Все тело ныло так, будто меня хорошенько отдубасили на кулачных боях.

А вонь, словно дохлых крыс варят. Фу!

Открыла глаза и увидела над головой грязный, весь в трещинах потолок. Похоже на каморку Линдо. Я проморгалась и взглянула в сторону: ну да, этот горе-чародей сидит ко мне спиной и что-то толчет в миске. Ну, я ему сейчас устрою!

— Линдо!

Ой! Мужской голос. Я замолчала. Тот обернулся и взглянул на меня таким несчастным взглядом, что мне стало его жаль.

— Ах, принцесса… — трагично протянул он. — Что же вы наделали…

— Что я наделала? — мужской голос. «Запомни!» — это я самой себе говорю, «Делал. Наделал». — Это ты что наделал! Сказал, что три дня, а вышло что?

— Я не могу на вас смотреть…

— Значит, выколи себе глаза и спрячь подальше, а я тебе даже в этом помогу, — как странно женские фразы звучат мужским баритоном…

— Что на мне? — я оглядела себя с головы до ног.

— Ваше ночное…

— Я уже поняла. Понял. Это был… М-м… Риторический вопрос.

На мне было надето тоже нижнее платье, что и вчера. Господи, как же выглядели нелепо мужские ноги под платьем. М-да. И поэтому я сказала:

— Линдо.

Тот уже боялся на меня смотреть, а я по-девчачьи уперлась руками в бока и продолжила:

— Раздевайся.

— Ч-что? — вылупил на меня свои ослиные шары.

— Мне нужна мужская одежда, я же не пойду в этом?!

— Но принцесса…

— Это что, измена государству? — я опять по-лисьи сощурила глаза, глядя на мага.

— Нет, но…

— Приказываю тебе раздеться! Сейчас же!

Он несчастно на меня взглянул и начал расстегивать хлопковую рубашку.

— Надеюсь, ты мылся, а иначе с помощью колдовства будешь вымывать мне всю грязь, — сказала я.

Он кашлянул. Рубашка снята. Стоит.

— Ну? Чего встал? Давай теперь спускай штаны, — чтоб его! Знать бы, как разговаривать этим голосом, чтобы не выглядело так, будто я гей.

Линдо расстегнул пуговицы на штанах, и вылез из штанов.

— Ты что, не носишь белье? — поинтересовалась я, глядя на то, как он закрывает руками причинное место.

— Не привык…

— Ну и штаны же мне достанутся! Ладно, это ненадолго, приду к папке… Отцу. Мне показалось, моим теперешним голосом лучше не говорить «папка». И переоденусь. Вот я сама должна поднимать твои вещи с пола, да? — недовольно спросила я. — Ты что, меня стесняешься? Я же теперь тоже мужик!

— Да я не стесняюсь. Неловко перед вами как перед принцессой как-то…

Я фыркнула.

— Немедленно собери и подай мне, — скомандовала я.

Линдо нехотя убрал руки с члена, нормальный такой, и наклонившись, собрал вещи, потом подал мне.

— А знаешь, — сказала я, — стану опять принцессой, можешь зайти ко мне вечерком. Только не будь ослом, ладно? — взяла из его рук вещи и сложила на кровать.

Он стоял, глядя на меня с разинутым ртом. Я хихикнула. Словно потерял дар речи.

— Сядь пока, — сказала я. — И отвернись!

— Но вы же сказали, раз вы…

— А ты хочешь смотреть на мужика? Ты что, гей?

— Нет! Я люблю только женщин, — ответил Линдо и присел голым на стул. На ногах у него остались одни коричневые сапоги.

— Вот и славно, — я повернулась к нему спиной, и стащила с себя ночное белье. — Ты отвернулся?

— Да!

Я кинула взгляд за плечо и поняла, что маг не врет. Он разглядывал какую-то засушенную смесь в банке. А теперь мне стало досадно, что он не смотрит, ведь я такая стройная и красивая… Была. Нет, я теперь тоже, но стройный и красивый мальчик. Меня, конечно, пугало, что у меня теперь пенис, но он был ничего, симпатичным.

— Линдо, а ну скажи, будь ты девушкой, соблазнил бы меня? — и я повернулась к чародею во всей своей новой красе. Волосы рыжеватыми локонами спадали мне до пояса, а глазами я вперилась в лицо Линдо.

— Помилуйте, принцесса… — взмолился тот.

— Я тебе сказала, смотреть! И объективно оценить.

Линдо с вымученным видом взглянул в мою сторону, но его глаза остановились у меня на лице.

— Вы такая же красивая, как и раньше.

— Ага, только ты оценивай меня всю! Будь ты девчонкой, хотел бы переспать со мной?

— Ваш Высочество, я же не был девчонкой…

— А может тебя тоже превратить? И забыть сказать, что на три дня. Чтоб ты понял, каково сейчас мне?

Линдо чуть не плакал. Я решила, что с него хватит, и стала одеваться.

М-да, грязновато, конечно. И дохлыми вареными крысами несет. Он что, питается ими, или что? Ладно, сморщив нос, натянула на себя рубаху, потом штаны, закатала их до колен.

— Так, вот возьми покрывало с кровати и укутайся в него, — протянула я Линдо его же покрывало, видя, как он дрожит от холода. Он взял, и вскоре сидел, завернувшись в него как пельмень. Сел назад к столу.

— Теперь бери кинжал и обрежь мне волосы.

— Что?! — Линдо аж вскочил, — Принцесса, но ваши волосы…

— Сколько можно мне перечить? — теряла я терпение. — Вот скажу отцу, он твою глупую голову сразу с плеч!

— Нет!

— Тогда делай, что говорю!

Линдо повернулся к столу, ко мне спиной и, придерживая одной рукой покрывало, стал рыться на нем, в поисках ножа или кинжала. Вскоре он уже стоял с ним передо мной.

— Так, я сяду, а ты мне отрежь. Коротко.

— Может, так походите?

— Да ты меня к следующему году расколдуешь, когда у нас с остроухим уже дети будут! Ты где мужиков с такими патлами видел? У самого-то короткие. Режь, давай.

Линдо вздохнул, и стал вяло пилить мои локоны.

— Ты что, решил до утра этим заниматься? — недовольно задергала босой ногой я.

Почувствовала, как мои волосики падают вниз, как голова становится легче. Ах, мои каштановые волны. Стало так жаль, что чуть не расплакалась. Но сдержалась. Я же теперь мужик. А мужики не плачут.

— Все. — Спустя какое-то время услышала я голос мага. Он отошел от меня, с горечью глядя на то, что со мной случилось.

— Ага. Спасибо. Хватит горевать, дай мне зеркало, — опять потребовала я.

— У меня здесь нет… — протянул Линдо.

— А как ты смотришь на себя по утрам, причесываешься?

— А я не смотрю и не причесываюсь.

— Ладно, забудь что я сказала, когда предложила тебе зайти ко мне, после того как я вновь стану девчонкой. Начнешь причесываться, тогда подумаю. Все, — я поднялась. — Я пошла к пап… Отцу. Пошел.

— Может, вы не будете говорить о себе в мужском роде? — предложил тихо Линдо.

— Ты хочешь, чтобы подумали, что я сошла… Сошел с ума?

— Но вы ведь по-настоящему…

— Т-ш! — я капризно топнула ногой. — Через три дня проберешься в стан врага и принесешь мне зелье, которое сделает меня опять принцессой.

— Но это очень сложное зелье! Я готовил его два месяца.

— Два ЧЕГО? — вытаращила на Линдо глаза я. — Как же ты меня сразу им напоил?!

— Оно просто у меня было приготовлено на всякий случай, так что вам повезло просто.

— Ах, мне повезло! — я подошла к нему. Если раньше я была Линдо верхушкой головы по нос, то теперь мы были одного роста. Наши лица почти на одном уровне. Я ткнула пальцем ему в грудь. — Если ты не сваришь зелье через две недели, я тебя превращу в девчонку! — я сделала шаг назад.

— Но, принцесса…

— Хватит меня звать принцессой! Теперь я принц. Виктор. Ясно? И никакой принцессы у короля никогда не было.

Я повернулась и, толкнув деревянную дверь, выскользнула из каморки, направляясь к папке.

Глава третья. Здравствуй, папка, у тебя сын

Я шла по темному коридору, двигаясь к лестнице. А вот и она. Я прям взбежала по ней в лукавом предвкушении того, что будет, когда я предстану перед папкой. А было вот что.

Я, перестав покачивать бедрами при походке (я же парень теперь, какие тут покачивания), прошлась по коридору, двигаясь к папкиной спальне. Подошла, заглянула в щелку — бедняга, склонился над книгой какой-то за столом. Уснул, что ли? Если честно, я не глянула, сколько там было времени, может уже утро уже. Ну кто его знает! Тихонько приоткрыла дверь и зашла внутрь. А потом с сильно колотящимся в груди сердцем подошла и тронула его за плечо.

— Лисонька, это… — он обернулся и, нахмурившись, спросил. — Я думал, что это моя дочь. По какому ты праву, басяк, входишь в царские покои?! — папка поднялся, грозно сдвинув брови. Я оробела и на несколько секунд потеряла дар речи. А потом выпалила:

— Папка, это я, лиса. Только я теперь лис. Радуйся, у тебя теперь сын!

Он таращился на меня, потом сдвинул брови еще сильнее, и громко сказал:

— Вздумал шутить? Голову с плеч!

Я обалдела. Родной папка, да так с дочерью!

— Я говорю, что это Я! Спроси меня, о чем хочешь! — вещала я мужским голосом.

— Стража! — мой отец не желал меня слушать.

— СПРОСИ! — я, поджав губы и упершись руками в бока, топнула ногой.

И тогда его взгляд прояснился.

— Доча? — он спросил так неуверенно, словно решил, что сошел с ума.

— Пап, я пошла к Линдо и он превратил меня в юношу, чтобы тиран меня не насиловал.

— Не может быть! Стража!

— Зачем-то ты вновь стражу зовешь? — удивилась я.

— Казнить этого предателя Линдо!

Я схватила его за руку и сказала:

— Не надо! Я обещала, что он будет в безопасности. Это моя идея. Я дочь короля, и я иду спасать свое королевство.

Ух ты, как пафосно. Даже для меня.

— Но как… Я не могу тебя отдать. Ты ведь… Моя лисонька, — я вдруг увидела, как за секунду мой папка словно постарел. Я положила руки ему на плечи и заглянула в глаза с нитями глубоких морщин по краям. Я хотела бы его обнять, но я учусь быть мужиком. А мужики не обнимаются как девчонки. Они хлопают по спине. Но хлопать папку по спине… Не-е. Ему уже пятьдесят пять, куда тут хлопать.

— Пап, не волнуйся. Линдо сварит новое зелье, которое превратит меня обратно в девчонку. Он проберется к остроухому и даст мне зелье. Я вернусь домой. А пока постараюсь отвести его подальше отсюда. Если тебя спросят, есть ли у тебя дочь, скажи — «нет». Только сын Виктор. Зови меня Виктором.

— Будь осторожна… Осторожен, — поправился тут же он. Я увидела, как слезы блестят на его глазах, и он сам не удержался, чтобы обнять меня. Я не сопротивлялась, в конце концов, это, возможно, последний раз, когда я обнимала отца. Мне самой стало грустно так, что кольнуло в сердце. Но я не дала себе заплакать. Я мягко отстранилась от папки и еще раз взглянула на него.

— Ты такая же храбрая, как твоя мать, — печально заметил он.

Я почти не помнила маму. Говорят, она исчезла во время боя, далеко отсюда. Мама не желала расставаться с папкой ни на миг и отправилась с ним на войну. А меня оставили дома под присмотром няньки. Мне было тогда пять.

— Почти рассвет, — глухо проговорил он.

— Неужели? — я не думала, что расставание произойдет так быстро. Не может этого быть!

Он молча кивнул.

— Тогда мне нужно искупаться и переодеться, а то одежда Линдо ужасна, — попыталась я улыбнуться, но вышло плохо.

— Тебе принесут одежду, — ответил папа, — Иди и не торопись.

— Хорошо, — я направилась назад к двери, но потом обернулась и добавила, — Там Линдо остался без ничего из-за меня, — я жестом указала на одежду, в которую была одета сейчас. — Скажешь, чтобы и ему тоже принесли?

— Конечно.

Я кивнула.

— Лисонька.

Толкнув дверь, я вышла, опустив голову, чтобы папка не видел, как я не сдержала слез.

Вскоре я уже сидела в ванной, и продолжала думать о том, что и как будет. Вот предстану я перед этим идиотом в черном плаще. «Ну а то в каком же еще?» — и что я скажу? «Извините, принцессы на складе не было, возьмите меня, принца», — А если не согласится? А если откажется и уничтожит наше королевство с папкой? Что тогда? Тогда я себе никогда этого не прощу. Мои мысли прервались, потому что в дверь ванной постучали, и вошла Нита. Это моя служанка, она постоянно со мной. Но увидев вместо принцессы меня, она смутилась.

— Не бойся меня, — сказала я, и поняла, что после таких слов голого парня в ванной, любая зальется как рак. А что, мне это понравилось. Это давало мне какую-то власть над женщинами. Надо же… Мне хотелось узнать, работает ли у меня пенис. Будет ли эрекция? И поэтому я сказала:

— Нита, закрой дверь, — такой сонный мужской голос. Потому, что я устала и уже хотела спать.

Та зашуганно прикрыла дверь и уставилась на меня своими голубыми глазами.

— Что вам угодно, милорд?

— Раздевайся, — сказала я.

— Что?

Господи, ну почему они все спрашивают «что?», я непонятно говорю, что ли?

— Разденься, я должн… — кашлянула, — должен кое-что проверить.

Та стояла, ошарашено глядя на меня.

— Милорд, у меня есть жених…

— Господи, что мне до твоего жениха? Я не буду с тобой заниматься любовью, просто посмотрю.

И почему после этих слов она стала еще бледнее? Я же ведь ее предупредила, нет?

И Нита стала раздеваться. Сняла шапочку с головы, затем развязала корсет. Осталась в одном нижнем платье. Я заметила ее соски, темнеющие сквозь тонкую ткань платья. Итак, что я почувствовала? Возбуждение? Нет. Но мне захотелось стащить с нее всю одежду. М-да. Что ж ты не встаешь? Я с досадой уставилась на своего малыша, но тот даже не шелохнулся.

«Ну и фиг с тобой.»

— Снимай платье, — сказала я моей бедной служанке.

Та стыдливо залилась краской.

— Мил-лорд… — прошептала умоляюще она, и вот тут меня обдало жаром. Странно!

Он шевельнулся. И тут я вспомнила, что у меня нет времени, поэтому дружелюбно улыбнулась Ните и сказала:

— Ладно, проверим в другой раз. Оставь одежду, оденься и иди.

— Да-да, милорд, — испуганно ответила моя служанка, и через некоторое время выскользнула из ванной.

Мне, конечно, было любопытно, но женщины… Нет, спасибо. Я сама еще, слава Богу, внутри не до конца уснувшая женщина. Девушка. Неважно. Потом я оделась в то, что мне принесли. Тонкая хлопковая темно-синяя рубашка, черный удлиненный пиджак, черные ботфорты, темно-бежевые штаны. Ну, остроухий, берегись, придет к тебе Виктор модник!

Я оделась, старательно застегивая все пуговицы на пиджаке. А вот на рубашке я их оставила не застегнутыми: мне нравилась моя молодая и немного астеническая грудь. Потом я, наконец, вышла и направилась к себе в спальню, чтобы причесаться. Служанки и горничные оглядывались на меня и, идя по коридору, шептались. Я невольно улыбнулась и, распахнув двери в свою комнату, подошла к зеркалу.

На меня смотрел симпатичный парень с моим маленьким и немного курносым носом и серовато-зелеными глазами с лисьим прищуром. Губы тоже были моими, четко очерченными. Я улыбнулась, и эта была очаровательная улыбка моего брата, которого у меня никогда не было. Я взяла гребень и стала на бок причесывать свои мокрые волосы, которые, кстати, после принятия зелья стали более рыжими. Я хмыкнула и уложила челку. Отличненько. Только пожалела, что у меня не оказалось в шкатулке ни одного мужского перстня. Мне нравились мои новые длинные пальцы с сильно выделяющимися голубоватыми венами на руках. Теперь можно идти.

Я направилась к двери, а затем по коридору назад к комнате папки.

И через некоторое время мы уже шагали с ним на фоне светлеющего неба в сторону стен крепости, которые были все в дырах и обломках, обстрелянные эльфом. Бр-р. Холодно. Я поежилась. Стража открыла перед нами ворота крепости и мы, переглянувшись с ним, вышли вперед.

Нас уже ждало войско, а впереди всех, восседая на черном вороном сам узурпатор. Я нервно облизнула губы.

Глава четвертая. Узурпатор

Как я и сказала, тиран восседал на черном жеребце. Господи, если б я только знала, и при других условиях…

Я таких красавцев в жизни еще не встречала. Черные длинные волосы, а все-таки носят мужики патлы, спускались блестящими змеями к груди, бледная аристократичная кожа, кошачьи зеленые глаза и тонкие, бледные губы «линией». Одет во все черное, на стройных ногах — черные ботфорты, пальцы рук, держащие поводья, украшены перстнями. И уши! О да, заостренные кверху уши с черными, едва заметными кольцами-серьгами. Сам он держался так, будто уже завоевал наше королевство. Ну я ему покажу «завоевал»! Но папка не дал мне сделать больше одного шага и, загородив мне дальнейший путь рукой, сказал:

— Итак, вот я здесь, король Олдар. Не знаю, кто распространил слухи, что у меня дочь. У меня сын, Виктор.

При этих словах эльф взглянул на меня, проникающим в душу взглядом, и я почувствовала, как меня слегка обдало жаром. Черт! Вот как не палиться, а?

— Ты обещал оставить наше королевство в покое, если я отдам тебе принцессу… — у папки задрожал голос. Не хотелось бы, чтобы остроухие заметили проявленную нами слабость. Я сама готова была расплакаться из-за расставания с папкой, но, не мешкая ни секунды, я вышла вперед и продолжила:

— Если тебе нужно королевское дитя, то вот он я! Забирай и уходи. Оставь в покое мою семью и подданных, — я решительно смотрела на эльфа.

Тот не хмыкнул, и самодовольно не улыбнулся, как я ожидала. Он молча, и с серьезным видом, подъехал ко мне на коне, глядя на меня сверху вниз. Я же таращилась на него самым наглым образом. Армия остроухих, стоящая позади него, походила на статуи, которые не издавали ни звука, только иногда был слышен лязг металла. И вот я услышала его властный, низкий, мне думалось, он должен быть выше, голос, которым он обращался к папке:

— Я забираю принца с собой.

Невольно у меня из груди вырвался облегченный вздох. Эльф это заметил, и покосившись на меня, обернулся назад, к своим воинам. Потом громко сказал:

— Взять крепость.

Что?! Я не могла поверить своим ушам!

— Ты обманщик! — воскликнула я, задыхаясь от несправедливости, — Ты обещал не трогать наших жителей!

— А вы обещали принцессу, — наклонился он ко мне, сидя на коне, — Но я же промолчал.

Я была вне себя от злости.

— Если ты захватил наше королевство, я никуда с тобой не пойду! — заартачилась я.

— Неужели? Схватить БЫВШЕГО короля крепости! — крикнул он своим воинам, и двое из них кинулись к отцу. Я с волнением наблюдала за тем, как он выхватил из ножен меч и стал биться сразу с двумя эльфами. Мой отец был отличным фехтовальщиком, но вряд ли он смог бы справиться сразу с тремя… четырьмя… пятью…

— Папа! — я кинулась было на помощь, но диктатор преградил мне путь на коне и негромко сказал. — Если хочешь, чтобы твой отец остался в живых, поедешь со мной.

А я хотела, чтобы папка был жив! Мой мятежный дух сопротивлялся его шантажу, но как было еще спасти отца? Я запрыгнула на лошадь, и животное заржав, тут же бросилось в противоположную сторону от замка. Я чуть было не упала с коня, и мне, черт возьми, пришлось обхватить за талию этого лживого недокороля. Я сжала зубы и мрачно смотрела под ноги лошади, на уходящую назад дорогу. Не могла поверить, что такое случилось! Ах, какие же мы с папкой наивные… Особенно я, дурочка… Никогда не стоит верить эльфам. НИКАКИМ.

Я обернулась и увидела, как многочисленное войско остроухих беспрепятственно ринулось в крепость через открытые ворота. Наши бойцы храбро махали мечами, но куда им, оставшимся, справиться с такой сворой остроухих дьяволов… Конь уносил меня все дальше, и я даже не знала, куда мы скачем. Я отвернулась, глядя вперед, на горизонт, где землю озаряли первые лучи восходящего солнца. Отца я больше так не видела.

Ветер обдувал мое лицо, а я источала волны злости по отношению к остроухому заразе. Он молчал, а вот я не собиралась. И потому спросила:

— Где мой отец?

Тот ответил не сразу, продолжая молчать и испытывать мое терпение. Когда я уже хотела сказать «ну?», эльф проговорил:

— Его отвезут в мой замок, после захвата крепости.

— И где он будет жить?

Я прижалась к нему сильнее, потому что конь перешел на рысь.

— Конечно же, в Подземелье.

— А меня ты тоже будешь там держать? — язвительно спросила я.

— Посмотрю на то, как ты будешь себя вести.

Ах, он посмотрит! Господи, как же он меня раздражает!

— Я смогу видеться со своим отцом?

— Одного раза в месяц достаточно? — глянул он на меня через плечо.

— ВСЕГО ОДИН РАЗ?

— Ты предпочитаешь не видеться с ним вовсе?

Я закусила губу. Внезапно конь остановился, и я ткнулась лбом в его спину.

— Какого черта?

— Такого, что мы приехали, — ответил остроухий и изящно спрыгнул с лошади.

Потом подал руку мне — хотел помочь мне слезть с лошади. Вот еще! Я, сделав вид, что не заметила, спрыгнула рядом с ним, кинув на эльфа наглый взгляд. Он ничем не выказал своего неудовольствия, и мое злорадство от этого было не таким сильным. Меня взяла досада — почему он не среагировал?

Над нами возвышался огромный замок из черного камня. Стоял за воротами и высокомерно пялился на меня своими прямоугольными окнами. Высокие башни горделиво терялись высоко в небе. Этот замок был под стать узурпатору — темный и самодовольный. Я бы показала замку язык, будь я все еще девчонкой и помладше. Что-то я вообще не припомню, чтобы недалеко за пределами нашего королевства был такой черный каменный бугай. Мы с папкой выезжали кататься на лошадях, и даже пару раз на охоту, но я не помню его! Не было тут замка!

А, может попытаться сбежать? Вон он, зашагал вперед. А я раз — и улизну, а?

«Нет, там же папка в Подземелье… Интересно, что эти гады сделали с Линдо?»

Меня окатило холодной волной. А если его тоже засунут в подземелье? Тогда он не сможет сварить зелье, и я не стану вновь девчонкой! Ужас какой-то… Я заставлю его сказать мне, где Линдо.

Сжав кулаки и губы, пошла следом за ним. Пришлось ускорить шаг, потому что, пока я стояла и раздумывала о Линдо и побеге, он ушел несколько вперед. И знает же, что я не могу никуда деться, пойду за ним! Противный!

Я догнала его, продолжая думать о Линдо.

«Нужно его как-нибудь приставить к себе. Чтобы с ним ничего не сделали.»

Кстати, я не могла понять, зачем это мы слезли с лошади и вошли в ворота на своих двоих. Нельзя было, что ли, на коне заехать? И я спросила об этом:

— Почему мы оставили коня и пошли пешком?

— Пускай попасется там. Тебя что-то не устраивает? — кинул он на меня взгляд свысока.

Ну да, он был выше меня ростом, даже несмотря на то, что я немного подросла, став парнем.

— Меня много чего не устраивает, но я молчу, — огрызнулась я.

— Зачем же? — пожал он плечами. — Можешь мне сказать, мы попытаемся это исправить.

Через несколько шагов мы стояли у дверей замка, после того, как пересекли цветущий двор. Остроухие стражники открыли их, и двери с рычанием поползли в стороны. Мы прошли через них, оказавшись в полумраке первой залы, освещенной лишь свечами.

— Где я буду жить? — не унималась я.

— В комнате на втором этаже, недалеко от меня, — эльф взял меня за руку и, крепко сжав ее, взглянул на меня. Сердце у меня скатилось куда-то к лодыжкам, но он отпустил меня и хлопнул в ладоши.

Через секунду мы с ним стояли на черном мосту, под которым зияла пропасть. Где-то внизу я видела многочисленные лестницы и плиточный пол.

— Следуй за мной, — сказал он мне.

— Куда мы идем?

— Я отведу тебя в твою комнату. — Черный плащ колыхался за его спиной при ходьбе. Я зашагала за эльфом по мосту. Вскоре мы оказались в коридоре, который был ничуть не светлее самой первой залы.

— Твоя комната в конце коридора — он остановился внезапно и взглянул на меня. — Я должен идти, у меня есть дела.

— Ну и иди, чего встал? — буркнула я. Кто знал, что он услышит? Все мой проклятый язык!

— Хочешь, чтобы я ушел?

Я промычала что-то несвязное. Эльф вытянулся в струнку и шагнул ко мне. Его лицо было совсем близко от моего, и он проговорил своим мягким, низким голосом:

— Ты теперь никуда от меня не денешься. Ты должен уяснить. Это твой дом, и ты будешь здесь столько, сколько я захочу, и будешь делать то, что я скажу, тебе это понятно?

Я и не думала опускать глаза и слушаться эльфа. Уставилась на него.

— Будешь меня снова шантажировать тем, что убьешь моего отца, если я скажу «нет»? — язвительно спросила я.

Он улыбнулся.

— Через полчаса подадут завтрак. Ты должен прийти.

— А если не приду? — я сощурила по-лисьи глаза.

— Ты придешь в любом случае. Просто, если не выйдешь в девять, придешь нагим.

Я ошарашено открыла рот, а эльф легкой походкой удалился по коридору в противоположную сторону.

Ненавижу его! НЕНАВИЖУ ЭЛЬФОВ!

Нагим! Вот еще!

Глава пятая. У меня на нее встает

Совершенно злая и сердитая, раздосадованная тем, что ограничивают мою свободу, чего раньше никогда не бывало, я размашистым шагом направилась к своей комнате. Оказывается, коридор не заканчивался последней дверью. Он заворачивал влево, и я уже взявшись за дверную ручку, вдруг услышала стук, звук металла, ударяющегося о каменный пол, и звук разбивающейся чайной чашки.

Что это?

Повернув голову в сторону звуков, я увидела служанку, которая испуганно озиралась по сторонам. Скорей всего, она боялась, что заметят ее неуклюжесть. Мои служанки вели себя точно также, так что я не удивилась. Так чего она сделала? А вот чего. Уронила серебряный поднос с серебряным чайничком, под которым образовалось янтарное чайное пятно, а на полу рядом с ними лежали осколки фарфора. Мне стало ее жаль. Вот бедняжка! И достанется же ей, если кто-то заметит. Я зашагала к девчонке.

Она уже опустилась на колени и принялась с несчастным видом собирать то, что уронила. Служанка не сразу меня заметила, я уже была на середине коридора, идущего влево, когда она, заслышав мои шаги, подняла на меня удивленные глаза. Осколки выпали из рук девчонки, и она хотела подняться, но я сама опустилась рядом с ней на корточки, помогая убрать.

— Прошу прощения, милорд, — негромко сказала она глубоким грудным голосом.

— Прощаю, — усмехнулась я, чувствуя запах ее тела, смешанный с ароматом цветов и кухни. Ее полная грудь вздымалась и опускалась при каждом вдохе, стремясь покинуть глубокое декольте. Мой дружок в штанах решил, что мне нравится это девчонка и пополз молодым росточком вверх.

«А ну, прекрати!»

Боже, ну и кошмар. Нет, только не это! Я не лесбиянка! Т-Ш! ХВАТИТ!

Ну надо же, прямо телепатическая связь какая-то. Остановился.

«Сиди тихо, не то — получишь!» — мысленно пригрозила я своему недофаллосу.

— Как тебя зовут? — быстро спросила я, с напряженной улыбкой глядя на девушку.

— Селина, — ответила она, подняв на меня свои большие и темные, навыкате глаза.

— Приятно познакомиться. — Мы наконец закончили собирать, и девчонка поднялась с подносом. — Можешь звать меня Виктором.

— Да, милорд, — она поднялась.

— Кому ты несла это?

— Советнику Господина Тео… О боже, меня казнят! — негромко воскликнула Селина, опустив голову.

М-да, такой трагичности не было даже у меня. Я видела, что девчонка была готова расплакаться.

— Ну, успокойся, — по-дружески похлопала я ее по плечу. — Господин Тео — это остроухий диктатор?

— Милорд! — воскликнула Селина, закрыв губы руками так, будто я сказала что-то непристойное. — Вы должны быть осторожны, господин Тео очень жесткая личность… — но потом испуганно добавила. — Простите, это не мое дело…

— Да ладно. Я тут вообще недавно. Но можешь не беспокоиться, — беззаботно ответила я, глядя на нее сощуренным взглядом. — Он мне ничего не сделает.

— Извините, — опустила глаза, потом снова подняла на меня их Селина, — но почему вы так уверены?

— Я принц Лондера, и я здесь затем, чтобы мой отец остался жив. Кроме него у меня никого нет, а мое королевство разгромил этот чертов фей.

Злость начала опять закипать во мне с новой силой. Взглянув на Селину, я увидела сочувствие в ее взгляде.

— Мне очень жаль… — протянула она.

— А мне — нет. Только я очень зла… зол на него! — меня обдало горячей волной, когда я ошиблась, и настороженно взглянула на служанку, пытаясь понять, заметила ли она мой промах. Кажется, нет. Ибо я в ее ситуации думала и волновалась о собственном несчастье. — Все, пошли за мной.

— Что? Зачем? — она, стоя с подносом в руках, уставилась на меня.

Я нетерпеливо вздохнула и ответила:

— В мою комнату. Попробую тебе как-нибудь помочь.

— Но, милорд… Мне не позволено заходить ни в какие комнаты, кроме кухни и комнаты слуг. Только если Господин Тео мне разрешит.

— Я тебе разрешаю. Пошли. — махнула я ей рукой, предлагая следовать за собой, и направилась вперед.

Позади я услышала ее неуверенные шаги, и изредка попискивающий стук чайничка о металлический поднос. Я не думала о том, что эльф мог сделать с ней за неповиновение. Ну, во-первых, я хотела ей помочь, а во-вторых, позлить остроухого князя.

«Господин Тео!» Ну надо же! Ха!

Я дернула дверь на себя. Нет, все-таки надо: от себя. Я ощущала Селину спиной, и мой малыш был неспокоен.

— Прикрой дверь, — бросила служанке и окинула комнату взглядом в поисках чашки или чего-то подобного, чтобы подменить разбитый фарфор. В моей роскошно обставленной комнате посуды не было вовсе. Я ощущала, что Селина чувствует себя неловко от того, что она зря потратила мое время. В комнате имелись и часы, которые насмехались надо мной, показывая время: без пятнадцати минут девять. Нельзя было уходить отсюда. Надо остаться, чтобы не опоздать на чертов завтрак. Потому, что я не хочу обедать голой, вообще-то. Но помочь девчонке теперь было для меня делом принципа. И я сказала:

— Вот новый план, — доверительно понизив голос, наклонилась к Селине. — Мы пойдем на кухню и поменяем чашку. Только я должен вернуться к девяти в комнату, ибо этот козел заставит меня прийти завтракать в чем мать родила.

— Я ведь говорила вам про его жесткую натуру, милорд…

Вдруг поняла, как меня бесит эта фраза «я ведь говорила…". Странно, когда я была девчонкой и произносила эти слова сама, это удовлетворяло меня.

— Не говори так больше, — сказала я не совсем дружелюбно.

— Как? — удивленно взглянула на меня Селина.

— «Я ведь говорила!». Это раздражает.

— Конечно, милорд, — потупилась служанка. — Больше так говорить не буду.

— Ладно. Веди на кухню.

— Следуйте за мной.

Вскоре, я уже шла за ней по коридору, и моей руке очень хотелось ущипнуть ее за округлую задницу, которая отлично обрисовывалась сквозь тонкую ткань платья Селины при ее походке. Что за черт! Если со мной в первый день происходит такая хрень, что же будет через два месяца?! Если остроухий не убьет Линдо, я сама убью его!

Долго описывать то, как мы шли до кухни через коридоры и лестницы, то, как я боролась со своими мужскими желаниями и мужским достоинством, заставляя его утихомириться, слишком долго и бессмысленно. Мы, наконец, достигли кухни. Селина толкнула дверь и вошла внутрь, а я за ней. Меня сразу же обдало паром, и десятки запахов ворвались в меня через рот и нос. Желудок скрутило, захотелось есть от ароматов жареного мяса и печеного пирога.

Девушки-служанки, которых здесь было пятеро, возраста Селины, несколько младше, несколько старше, уставились на меня. А три тетки-кухарки прикрикнули на них, заставляя продолжать работать. Но я не думаю, что они могли продолжать свои занятия в присутствии такого сексуального и симпатичного парня, как я! Невольно улыбнулась им; кто-то зарделся, кто-то из них тихо хихикнул. Моей обаятельной красоты, видимо, не замечала одна Селина, вернувшаяся с новой чашкой. И, несмотря на то, что я внутри была девчонкой, меня это задело. Я привыкла, что мной восхищались в любом виде! Может, она лесбиянка?

— Поменяла чашку? — спросила я.

— Да, милорд.

— Выходи, — я кивнула ей и открыла перед Селиной дверь. Потом улыбнулась служанкам и помахала им. — До свидания, девушки!

Очень надеюсь, что с ними все в порядке, их не убили тетки-кухарки, и они не упали в обморок от уделенного мной им внимания. Хм, а это приятно, кстати…

— Милорд… — проговорила Селина, когда дверь закрылась, и мы снова шли по коридору. Служанка несла поднос, и он, то и дело позвякивал, соприкасаясь с чашкой или серебряным чайничком.

— Да?

— Господин Тео все равно не простит мне этого.

— Это еще почему? Мы ведь поменяли чашку.

— О, это не ваша забота… — опустила глаза Селина, вздохнув.

Господи, и почему на меня это действует? Я остановилась вместе с ней и, приподняв подбородок Селины, сказала:

— Говори, давай, — завела руки за спину, приготовившись услышать ответ.

Селина зарделась еще больше, потом проговорила:

— Я должна была отнести чай Советнику в 8:30.

Меня накрыло чувством облегчения.

— Всего-то! Давай сюда поднос.

— Но, милорд…

— Ты что, перечишь мне?

— Нет, но господин Тео…

— Меня уже достало упоминание о господине Тео! У меня нет времени на споры с тобой. Давай сюда поднос, или будешь делать мне минет.

Селина вытаращила глаза: я знала, что на нее это подействует. Взяла из ее ослабленных рук поднос и сказала:

— Куда нести?

— Вперед до конца, направо, третья дверь… милорд.

— Благодарю.

Я, конечно, ощутила себя сволочью, но чего только не сделаешь ради того, чтобы человеку помочь. Я зашагала вперед по коридору, спиной ощущая взгляд Селины. Не уверена, что этот взгляд был совсем приличным.

Глава шестая. Советник Господина Тео

Таким образом, я теперь заменила Селину и несла в руках этот вечно позвякивающий поднос, чтоб его. Коридоры пустовали так, словно все в замке вымерли. Ну и отлично! Но потом я подумала о своем отце, Линдо, служанках с кухни и Селине. Вот бы их всех освободить и отправить к нам в замок! Только сначала нужно освободить свое королевство, а я застряла в этом треклятом замке остроухого тирана. Теперь я, как служанка, несу чай его Советнику… Что же это я? Я, принцесса Виктория, ныне Виктор, прислуживаю прихвостням узурпатора?! И как я до этого только дошла? А все виновата Селина, с ее трагичными вздохами и опущенной головой! Ну нельзя мне давить на жалость, нельзя!

Поздно дезертировать. Вот эта дверь.

У нее стоял высокий рыжий, признаться, сама я почти рыжая, рыжих парней не выношу, эльф с прищуренными глазами. Охранник что ли?

Я хотела подойти к двери и постучать, но он загородил мне дорогу. Потом я уже запоздало подумала о том, что обе руки-то у меня заняты, и стучать я могу, разве что ногой.

— Кто ты, и зачем беспокоишь Советника?

Руки у него были заведены назад, но это меня нисколько не устрашало.

— Я принц Виктор, отданный в замок вашего короля, как гарантия того, что не тронут жителей моего королевства и близких. И я очень надеюсь, что ты спрашиваешь меня о том, зачем я здесь, только потому что слеп.

Я чуть не впихнула ему в лицо поднос, а эльф скривился так, словно впервые отведал виски.

— Я вынужден сообщить Советнику.

— Раз вынужден, сообщай, — нагло ответила я, уставившись на него. Я была на нервах оттого, что время поджимало, и вот-вот должно было пробить девять.

Охранник недовольно взглянул на меня и скрылся за дверью. А через минуту он вернулся на свой пост и бросил:

— Входи.

Открыл передо мной дверь, и я зашла, кинув язвительное «спасибо». Дверь за мной закрылась, и я оказалась в богато украшенной комнате в золоте и дорогих тканях. Приятный аромат благовоний окутал меня нежным облаком. Мой взгляд упал на стол, за которым сидел стройный и широкоплечий эльф в темно-синем сюртуке и что-то сосредоточенно писал на пергаменте. Остроухий словно бы не заметил меня, а я вся была уже как на иголках. Недолго думая, подошла и поставила поднос на край стола.

— Где Селина? — спросил он, не отрываясь от своего дела.

— Заболела. Ей стало дурно, — выпалила я первое, что пришло в голову.

— Да? И чем же?

— К сожалению, или к счастью, я не врач, а всего лишь принц. Ну, я пош… ел.

Я развернулась и собралась уходить, так как считала дело решенным, но услышала голос эльфа, чем-то напоминающий мне голос «господина Тео». Но у Советника он был несколько выше и мягче.

— Стой.

— Что? — я обернулась. Мне это совсем не понравилось.

Эльф, наконец, изящно поднялся из-за стола и выступил вперед. Длинные волосы серебристыми лентами скатились назад, за спину эльфа. Он взглянул на меня и спросил, оставаясь все на том же месте:

— Тео сказал, что приведет принцессу. Я очень надеялся на это, потому что ему следовало найти подходящую спутницу.

Меня взяла злость.

— Не знаю, кто распространил эти слухи, но никакой принцессы и в помине не было. Я принцем родился, принцем и умру. А если вам это не нравится…

— То что? — спокойно поинтересовался Советник, глядя на меня голубыми глазами.

Странное дело, его черты лица и стан напомнили мне узурпатора.

Тогда — что-что? Не знаю. Если честно, угрозы эльфам не мой конек. И я ответила совершенно по-девчачьи, какая глупость:

— Пока не знаю. Как придумаю, сообщу тебе первым делом.

Остроухий прыснул. Да, в отличие от Тео, этот, видимо, был более веселым. Впрочем, меня это не особо радовало. Мне нужно было срочно вернуться назад в комнату, а там стоит этот рыжий здоровяк. Мне не проскочить мимо, даже если открыть двери.

— Очаровательно. — Советник сделал шаг ко мне.

Я шаг назад. Что это он придумал?..

— Ты должен знать, — сказал эльф. — Что никого, более сведущего в колдовстве, чем эльфы, нет, — при этом еще один шаг вперед. А я отхожу к дверям. Ну вдруг получится сбежать? — И я за милю чую тех, — продолжал Советник, а мои плечи и задница уперлись в дерево дверей, черт. — Кто пытается обмануть эльфа с помощью колдовства.

Попробовала нащупать дверную ручку, но не тут-то было. Его идеальное лицо с шелковистой кожей оказалось к моему настолько близко, что я ощущала дыхание Советника на своей коже. Рукой он уперся в тяжелую дверь на уровне моей головы — эльф был чуть выше меня.

— Что же ты такое, принц Виктор? — разглядывая мои глаза, прошептал эльф.

Я была немного напугана его поведением, но должна к своему сожалению признаться, что я бы прямо сейчас его засосала. Нельзя иметь такой сексуальный голос, вот что я скажу. Что я могла с собой сделать? Пыталась сдержаться, как могла, но мой малыш в штанах решил иначе. Он совершенно неразборчив! Я ощутила возбуждение и то, как кровь прилила к моим щекам и… члену. Он не замедлил принять боевую готовность, и если я с влечением к Селине хоть как-то боролась, то со своим женским влечением к мужику это было довольно-таки тяжело. Но внезапно двери распахнулись, и я не удержавшись, упала в чьи-то объятия. А потом меня окатило ледяной волной, потому что я услышала голос Тео над своей головой:

— И что же здесь происходит, мой дорогой брат?

— Братья?! — я не удержалась.

Тео мягко толкнул меня вперед, и я восстановила равновесие. Потом обернулась и уставилась на него. Теперь понятно, почему черты лица Советника показались мне знакомыми.

— Ты должен был ждать меня у дверей своей комнаты, — холодно сказал Тео. — Что ты делал в кабинете у моего брата?

— Зашел поздороваться, — огрызнулась я.

Губы Тео сжались в щелку.

Ага, не нравится, остроухий! Я тебе покажу, как приказывать принцессе.

— Тео, нам надо поговорить, — сказал Советник, обращаясь к брату. И кинув на меня взгляд, выразительно посмотрел на князя.

Значит, я теперь им мешаю! Так, да?

— Виктор, я прошу тебя подождать меня у двери, — несколько сжав кулаки, взглянул на меня Тео.

— Выгоняешь меня, как кошку? Что ж… — возмущенно сказала я и двинулась к выходу. Темный эльф шагнул в сторону, освобождая мне дорогу.

«Ну ничего, я тебе еще это припомню, «Господин Тео»!

Я была в ярости. Со мной еще никто и никогда так не обращался. Не смел обращаться. Через пару секунд я уже стояла справа у дверей, скрестив руки на груди. Слева возвышался рыжий эльф, который по-прежнему не вызывал у меня ни малейшей симпатии. Я кинула на него недовольный взгляд, а потом опершись о стену, уставилась прямо перед собой, мне хотелось узнать о том, о чем эти остроухие там говорят. Но подслушать не выходило из-за охранника, который статуей прирос к полу. В голову не приходило ни одной идеи, которая могла бы отвлечь его. Я подобралась поближе и приложилась головой к двери. Но через такое плотное дерево звук проходил очень туго. Я слышала лишь голоса братьев, в особенности, бас Тео. Но что конкретно он говорил, я не знала.

Едва успела отскочить в сторону: двери внезапно распахнулись, и из кабинета Советника быстро вышел Тео. Я поняла, что настроение ему испортили. Он прошел мимо меня, а я уставилась эльфу вслед. В дверях появился Советник и с прищуром взглянул вслед брату, потом опустил глаза на меня:

— Я найду способ вывести тебя на чистую воду, «принц Виктор», — бросил он, заложив руки за спину.

— Попробуй, «сэр проницательный советник», — нагло бросила я и устремилась вслед за остроухим князем.

Глава седьмая. Завтрак

Несмотря на то, что Тео шел быстро, я скоро догнала его и зашагала вровень с эльфом. Мы свернули за угол и продолжили путь по коридору, обставленному вазами с цветами и стульями, обитыми бархатом.

Мне очень хотелось узнать, о чем они говорили, но я видела, что сейчас неподходящий момент спрашивать об этом.

— Сейчас мы идем завтракать, а затем ты вернешься в свою комнату, и мы простимся до ужина.

Я изумленно взглянула на него:

— Ты не покажешь мне замок?

Конечно, мне было плевать на замок. Я хотела увидеть отца и узнать, что с Линдо.

— Мне нужно работать, — ответил эльф. — Возможно, позже.

Работать? Над чем?

Я еще спросила о чем-то незначительном, Тео мне ответил, я опять что-то сказала, и, пропуская то, как мы оказались в столовой, перейду сразу к тому, как мы сидели друг напротив друга за длинным дубовым столом среди обилия еды и напитков. Здесь были зажаренные целиком фазаны и куропатки, пирог с мясом, яблочный пирог, запеченная рыба с овощами, сахарные яблоки, пунш. От аппетитных запахов у меня свело живот, и я поняла, как голодна. Юноша-слуга налил эльфу, а затем мне вина, и отошел от стола. Мы приступили к трапезе. Тео совершенно беззвучно и почти незаметно пережевывал еду, изучая меня при этом взглядом и откинувшись на спинку стула. Мне было неловко от того, что он пялится на меня. Я подняла глаза и, сделав глоток вина, взглянула на остроухого.

— Что?

— Днем я покажу тебе, где находится моя комната.

— Не горю желанием узнать, — ядовито ответила я, отрезая от пирога кусок на тарелке.

Эльф, положа кисти рук на стол, справа и слева у тарелки, то и дело двигал пальцами потирая их. Наконец он сказал, приподняв немного голову и глядя на меня:

— Меня не интересует то, хочешь ты или же нет. Как я сказал, так и будет.

Я в ярости стукнула серебряные приборы о стол и уставилась округлившимися глазами на эльфа. Проглотила еду. Тот же спокойно отправил себе в рот очередной кусок жареного мяса, продолжая блуждать по мне взглядом.

— Я не стану тебя слушать. Во всяком случае тогда, когда со мной говорят в таком тоне! — сказала я, пытаясь сдержаться, но, к сожалению, все равно в конце фразы голос у меня подскочил.

— Тогда можешь попрощаться со своим отцом, — ответил остроухий. — Сегодня ты увидишь его в последний раз. Возможно, если у тебя не будет совсем ничего: ни дома, ни родных, ни друзей, ты станешь покладистым? — эльф сделал глоток вина. Я с ненавистью представила то, как он давится и захлебывается, а потом умирает у своего стола. А я сбегаю и, освободив отца, скачу на лошади прочь отсюда.

Поэтому я не услышала то, что он мне сказал:

— … понятно?

Я решила ответить фразой, которая могла бы подойти почти ко всему:

— Да, вполне.

— Вот и прекрасно, — еще один кусок с тарелки отправился в рот к Тео.

Я, задержавшись взглядом на своем серебряном ноже, наконец поняла, как приблизить к себе Линдо, чтобы он побыстрее сварил зелье. Ибо я не думала, что, сидя в тюрьме, он сможет этим заниматься. К тому же, нужно было подумать о том, как освободить отца и сбежать отсюда, а потом, как вернуть королевство. Увы, кроме себя и Линдо в этом месте было некому больше доверять.

— Мне кое-что нужно, — сказала я, кинув на остроухого взгляд.

— Что же? — он вопросительно взглянул на меня.

— Помощник. Который бы стоял у дверей моей комнаты, как у Советника. Если мне что-то понадобится, чтобы я не беспокоил тебя, а сообщил ему.

Он молча смотрел на меня, оставив все в покое, кроме своих несчастных пальцев. Нервы, что ли? Терпение у меня кончалось, но торопить эльфа не следовало, если я хотела получить то, что хотела. И он, наконец, ответил:

— Если ты будешь мне послушен, я смогу сделать практически все, о чем ты меня просишь.

Вот черт! Опять мне условия ставит!

Я немного помолчала и ответила:

— Я это учту.

Когда завтрак почти закончился, я спросила:

— Почему меня подозревает Советник?

Он взглянул на меня, изящно поднимаясь из-за стола, и ответил:

— Леуш всех подозревает, — помолчав немного, продолжил, — но это не твоя забота. Тебе пора возвращаться.

Тео приподнял подбородок и опять сжал кулаки, перебирая время от времени пальцы.

Я едва удержалась от того, чтобы сделать издевательский реверанс, и кинув на остроухого наглый взгляд, удалиться, раньше я все время так делала, когда меня раздражали мужчины. Когда я была еще девчонкой. Что ж, альтернатива нашлась быстро. Я приложила руку к груди и, нарочито медленно сделав поклон, с притворной улыбкой произнесла:

— Благодарю за завтрак, эльфийский князь. До скорого.

И с этими словами я резко повернулась и зашагала к дверям. В мою комнату меня сопровождал другой юноша-эльф.

«Чтоб ты провалился со своими условиями».

Глава восьмая. Я не твой раб

Наконец, я снова была в своей комнате. Она казалась такой пустой и тихой, что у меня пошли мурашки по коже. Гадость такая тишина, честное слово! Подошла к широкой кровати и легла на нее, раскинув руки в стороны. Посмотрела в потолок. Заняться мне было нечем.

В общем, потом до обеда не случилось ничего интересного. А около трех часов дня в дверь постучали. Я приоткрыла дверь и удивленно взглянула на юношу-эльфа, что сопровождал меня с завтрака в комнату.

— Добрый день, принц Виктор, — приложил он руку к белой перчатке к груди.

— Уже здоровались, — отрезала я. — Зачем пришел?

— Господин Тео просит вас следовать за мной к нему.

— И что, я должен? — я приподняла бровь, сложив руки на груди.

Вся эта ситуация, когда я должна слепо подчиняться кому-то, меня раздражала.

Эльф растерянно смотрел на меня. Видимо, повиновение «господину Тео» было само собой разумеющимся. М-да. Но не для меня! Не стану я подчиняться остроухому тирану, который заключил моего отца в темницу и украл мое королевство!

— Я не раб господина Тео, и потому я ему подчиняться не обязан, — ответил я. — Так ему и передай.

Я бесцеремонно захлопнула перед носом эльфа дверь, и была вполне довольна собой. Жаль, нельзя запереться изнутри.

Я отошла к письменному столу и уставилась на стеклянный, граненый пузырек с чернилами. Рядом с ним лежало гусиное перо для письма. И тут мне пришла идея написать папке письмо. А потом я попрошу кого-нибудь отнести его. Благо, у меня было немного золота с собой, так что подкупить слуг я сумею.

«Да, именно так я и сделаю».

Отодвинув стул, села за стол. Придвинулась. Взяла перо и, обмакнув в чернильницу, начала выводить посередине:

Дорогой пап

Зачеркнула. Так не годится. Разве принцы пишут «папка»? Написала под зачеркнутым:

Дорогой отец!

Напиши мне ответ. Где ты, как ты себя чувствуешь? Видел ли ты Линдо?

За меня не беспокойся. Остроухий узурпатор выделил мне комнату и заставил с ним завтракать. Теперь он опять

Рука с пером у меня вздрогнула, и я поставила кляксу под тем, что написала. Черт! А все из-за того, что услышала голос Тео у моей шеи:

— Так, значит, вот как ты меня называешь?

Меня обдало горячей волной, потом холодной, по телу пошла дрожь. Я резко повернула голову, чтобы ответить ему что-нибудь язвительное, но столкнулась с эльфом нос к носу. Он пристально смотрел в мои глаза своим властным, ледяным взглядом.

— И как же ты собрался отправить это письмо? — не отстраняясь от меня, вынул из моей руки перо. Я была так ошарашена его появлением, что не сопротивлялась, а только уставилась на него не мигая. Горячие волны продолжали прокатываться по моему телу, к тому же я ощутила движение внизу. Нет, дружок, только не сейчас! Я почти уверена, что покраснела. Чтоб его!

Тео отложил перо в сторону и забрал письмо, задев мою руку.

— Я не думаю, что он когда-нибудь его получит, — прошептал эльф мне на ухо, и я почувствовала его горячее дыхание на своей коже. Она стала гусиной. Затем он поднялся и сделал шаг от меня, пристально глядя в глаза:

— Значит, ты отослал Диера с посланием о том, что ты не мой раб, и поэтому не собираешься мне подчиняться. Верно?

Я повернула к нему голову, потом поднялась и взглянула на Тео. Точней, сначала на свое недописанное письмо у него в руках, которое он медленно сворачивал в трубочку, а потом разворачивал, и вновь сворачивал. Я не знала, что это значит, но мне не нравилось то, как эльф себя сейчас вел.

— Да, — я смело взглянула на него. — Именно так я и сказал. Я не обязан делать то, что ты хочешь. И не стану. Никто меня не заставит.

Губы Тео сжались в узкую полоску. Он смотрел на меня из-под прикрытых глаз и еще плотнее сворачивал письмо. Оно раздражающе шелестело каждый раз, когда одна его часть соприкасалась с другой.

Эльф резко шагнул ко мне, я не ожидала этого, и, схватив меня за шею, с силой толкнул меня на стол.

«Проклятье!»

Его лицо вновь было слишком близко к моему, мне было нечем дышать, я ощущала его крепко сжатые пальцы на своей шее. Начала задыхаться, но упрямо сжала зубы, чтобы не застонать от боли.

— Ты обязан делать то, что я хочу, — повторил он мои слова с нажимом в конце. Я ощутила на своих губах его дыхание. Видела изменившиеся глаза Тео, которые из ледяных превратились в два блестящих аквамарина.

Я поняла, что если была бы девчонкой, то несколько секунд назад потеряла сознание. Но сейчас я сильнее. Я схватила его руку и сжала, но даже несмотря на прибавившуюся ко мне, со сменой пола, силу, я не смогла отодрать его руку от себя. Это какой же силой нужно обладать, чтобы так меня сдерживать?!

А потом эльф сказал:

— И я тебя заставлю сделать то, что я хочу. Ты поймешь это прямо сейчас.

Через миг я ощутила, как его губы впились в мои: жадно и страстно. Я боролась с собой несколько секунд, но потом на меня накатила слабость, и моя рука соскользнула с его, которой он продолжал сжимать мое горло, перекрывая мне воздух. Сверху я чувствовала небольшое давление его крепкого, стройного тела, на губах ощущала нежные укусы. Не знаю, насколько это было неправильно, и как сильно меня стали бы осуждать за это, но мои губы откликнулись на поцелуй эльфа. А пенис, будь он неладен, вскочил солдатиком, готовясь принять бой. К слову, это было даже не самое страшное.

Ужаснее было то, что я ощущала твердость члена Тео на своем бедре.

М-да, Виктория, наворотила ты дел.

Сознание уже собиралось воспарить к небесам, как вдруг Тео отпустил меня, и я со свистом, наконец, вздохнула, ошарашено глядя на смотревшего на меня тирана.

Захватил мое королевство, отобрал у меня отца и свободу, а теперь любви захотел? Так не пойдет.

Я размахнулась, и, совсем по-девчачьи влепила ему пощечину.

Теперь, меня, наверное, казнят.

Впрочем, пусть так оно и будет. Лишь бы не тронули отца и Линдо.

Я не его раб. И я не собираюсь забыть о бедах, которые он принес в мою тихую обитель.

Я пялилась на него, он — на меня. Чертов красный след на его щеке заставил меня отвести глаза в сторону. М-да, вот это влепила. Я закрыла глаза, ожидая приговора, но то, что он сказал, прозвучало гораздо хуже:

— Ты будешь заперт здесь до тех пор, пока не соберешься прийти ко мне. А когда придешь, поцелуешь мою руку и, поклонившись мне, скажешь, что ты мой раб. До этого же момента твоего отца будут пытать.

Что?!

И он, одернув резко плащ, направился к двери из моей комнаты, а потом быстро вышел. Я не успела ничего сказать, только кинулась к дверям.

— Стой! Ты не посмеешь! — я приникла к двери, дергая за ручку. Слышала, как ключ повернулся в замке.

— Посмею, и еще как, — услышала я голос эльфа через дверь. — Все зависит от тебя. Диер, возьми.

Видимо, он передал ключ эльфу. Потом я услышала шепот, но ничего разобрать не смогла, а затем удаляющиеся шаги. Скорей всего, тирана. Наверное, Диера он оставил у дверей.

Черт! Чертов остроухий говнюк с чертовым шантажом!

Я опустилась на пол и откинула голову назад, прислонившись к двери. Потолок. Слишком красивый и идеальный. Мне хотелось выть от безысходности. Кто меня дернул треснуть его?! Теперь отец из-за меня будет страдать, теперь я должна сказать вслух, что я раб узурпатора! Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

Я вскочила и, схватив стул, метнула его с усилием в стену. Послышался треск, но я даже не посмотрела, что произошло со стулом. Я, принцесса Виктория, должна поцеловать руку тому, кто отнял у меня все! Только когда я умру!

Но что же будет тогда с моим отцом? Мне пришла в голову новая мысль.

«Что, если он врет? Просто пугает меня, чтобы я сделал то, что он хочет, чтобы унизился перед ним».

Мне показалось это вполне логичным. Возможно, так оно и есть. А если нет? Отец долго не выдержит, если его там еще морят голодом. Как же мне выяснить, правда это или ложь?

Я заложила руки за спину и принялась быстрыми шагами мерить комнату.

«Что делать, что делать?»

И я решила, что.

Пригладила волосы и, постучав в дверь, самым своим ласковым баритоном произнесла:

— Диер, ты там?

— Да, принц Виктор. Господин Тео оставил меня у дверей на тот случай, если вы изъявите желание идти к нему.

— Изъявляю, — ответила я. — Открой дверь.

Диер что-то негромко пробормотал, я не услышала что, и ключ вновь стал поворачиваться в замке. Дверь отворилась. Я вновь увидела его юное лицо с вечно удивленным взглядом из-за формы бровей. Я вздохнула.

«Ну, с Богом!»

С силой схватил его за грудки и втащил внутрь, потом ударил о стену. Я был сильнее его. Диер сделал попытку вырваться, но я тряхнул его и проговорил, приблизившись:

— Слушай меня, Диер. Сейчас ты выйдешь вместе со мной и покажешь мне, куда вы, изверги остроухие, засунули моего отца. Я хочу знать, сказал ли твой «господин Тео» правду, или же дурит меня, как необразованного селянина.

— Принц, отпустите меня сейчас же! Я должен немедленно сообщить господину о ваших действиях!

Мне казалось, он сейчас заплачет. Щеки раскраснелись, губы подрагивали. Я прошипела ему в лицо:

— Если ты сейчас ему расскажешь, я тоже о кое-чем расскажу.

Тот вопросительно взглянул на меня и сделал еще одну попытку вырваться. Пальцы у меня побелели, но я не отпускал Диера. Раз тут работает только шантаж, я клин клином вышибу.

— Мне верит твой господин Тео?

— Позвольте, принц, он и ваш…

— Отвечай! — повысил я голос, слегка его тряхнув. Вид у эльфа стал совсем несчастный. Опустив глаза, ответил:

— Да.

— Так вот. Если ты пойдешь жаловаться своему остроухому князю, я скажу, что ты приставал ко мне.

— Что? Но это неправда!

— Часть правды в этом есть. Ты вообще-то в моей комнате, и слишком близко ко мне. Понятно?

Тот испуганно смотрел на меня, потом кивнул.

— Боже, что ты за тряпка, — презрительно фыркнула я и отпустила бледного, как полотно, Диера. — Смотри, только попробуй что-нибудь выкинуть. Посягнешь на собственность господина Тео, и голова с плеч!

— Следуйте за мной, — бесцветным голосом проговорил эльф, устремляясь к выходу из комнаты.

Мне было его жаль, но и со мной обошлись нехорошо. Так что я думала только о том, была это правда, или же ложь.

«Правда или ложь?»

Я вышла вслед за Диером.

Глава девятая. Последствия заключения сделок с еврейскими эльфами

Я шла впереди, Диер — чуть позади. Я специально замедлилась, чтобы поравняться с ним. Во-первых, не я его вела, а он — меня. Во-вторых, кто знает, что в следующую секунду может выкинуть этот смазливый остроухий! Нет, рисковать я не могла.

«Он может меня обмануть и привести не туда, куда я сказала?»

Нет, не может, подсказало сознание. Я же ему пригрозила. Вряд ли он посмеет. Как я заметила, он очень привязан к Тео. Так что, нет, вряд ли. Эльф ведет меня туда, куда нужно. К папке. И если они его там пытают, я за себя не ручаюсь!

Вообще-то, мне казалось, что мы должны спускаться в подземелье, или еще куда там. Где держат пленных. Но мы шли по коридору, и все заворачивали, и заворачивали в сторону… Пока я не схватил Диера за шиворот и не прошипел:

— Ты помнишь о том, что я сказал? Мы идем туда, куда надо?

— Да, помню, принц, — ледяным тоном проговорил эльф, остановившись. — Мы идем именно туда, куда надо. Отпустите меня.

Он даже дернуть плечом не может, чтобы освободиться? Все, что вызывал у меня Диер, значилось одним словом: презрение. Я отпустил его, и он, как заведенная новомодная игрушка, зашагал дальше. А потом, остановился напротив высоких деревянных дверей с замысловатыми резными узорами и, вытянувшись в струнку, кивнул охраннику. Тот стукнул три раза в двери и, толкнув одну из них, отошел в сторону. Диер зашел внутрь, а я шагнула за ним, явно почувствовав неладное.

Здесь нет отца. Не могло быть.

Потому что, черт возьми, это была не темница, а комната узурпатора, чтоб его!

Стоит и пялится на меня своими аквамариновыми глазищами. Свысока! Я метнула взгляд, полный ненависти, на Диера:

— Ты куда меня притащил, зараза остроухая? — я не сдержалась, уж извините. Кинулся бы к нему и схватив за грудки, ка-ак шандарахнул о стену! Но меня схватили сзади за руки, и я лишь дернулся.

— Успокойся, Виктор. Диер служит мне, а не тебе, — низкий голос Тео.

Я, увидев лицо молодого эльфа с написанным на нем выполненным чувством долга, мрачно улыбнулся.

Потом, дернувшись, повернул голову к тирану и сказал с ухмылкой:

— Тебе, да? А почему же он приставал ко мне?

Я не видела выражение лица эльфийского князя, зато видела, как серые глаза Диера округлились от страха, выражение лица стало жалобным.

«Ты думал, раз ты не выполнил часть своей сделки, я не выполню часть своей? Не так выучены принцессы в Роане!»

Тео отпустил меня, я потерла запястья, победоносно глядя на Диера. Мне вот даже его сейчас не жалко! Будет знать, как обманывать!

Но все опять, черт возьми, обернулось против меня!

— Это так, Диер? — голос Тео звучал спокойно… Даже слишком. Я отошла в сторону и наблюдала с мстительным видом за тем, что будет дальше.

— Я… Я… Господин… — Диер весь раскраснелся и мямлил. Он не мог уйти от пристального взгляда князя.

Господи, да оправдайся ты! Вот что стоять и сопли жевать!

— Охрана, — не криком, но громко сказал Тео, и тотчас в комнату шагнул крепко слаженный эльф-охранник. Он в ожидании взглянул на своего повелителя.

— Возьми Диера и заключи его в темницу на день.

«Возьми. Возьми. За шкирку. И отнеси туда, куда надо», — я чуть не прыснула, но в сложившейся ситуации это было бы неудобно. Впрочем, Диеру только такой вид перемещения в другое место и подходит.

— Господин! — жалобно проговорил Диер, когда охранник шагнул к нему. — Я все могу объяснить…

— Разумеется, можешь, — ответил узурпатор, глядя на Диера. — Только слушать я тебя буду завтра, — он махнул рукой, украшенной перстнями в сторону двери. Жест предназначался охраннику, и довольно понятно описывал то, что следует сделать немедленно.

Диер не дал себя тронуть, он вышел сам, но успел кинуть умоляющий взгляд на своего повелителя и полный ненависти, на грани рыданий, на меня.

«Ты не должен воспринимать все так близко к сердцу, Диер. Получай по заслугам. За свою семью я буду стоять стеной».

Когда они удалились, и дверь хлопнула, Тео взглянул на меня. А я посмотрел на него. Смотрит на меня так, будто чего-то ждет. Ах да, как я и забыла… Поцеловать руку и сказать, что я его раб. Ага, конечно. Прям щас!

— Что с моим отцом? — потребовала я ответ, оглядывая его полурасстегнутую до натренированного живота белую рубашку из шелка и темные штаны. Больше никакой одежды сейчас на нем не было. Наверное, это было что-то вроде «домашней одежды»… Хотя, как такое можно сказать про остроухого князя?

— С ним все в порядке, — он изящно слегка тряхнул головой, откидывая непослушные темные пряди назад. Едва заметные сережки-капли в его ушах тоже качнулись. — Если хочешь, отведу тебя к нему.

Конечно, я хотела! Он издевается, что ли? Ах, ну да. Издевается.

— Естественно, — сдержанно ответила я.

— Я отведу тебя к нему сразу после того, как ты сделаешь то, что я сказал тебе сделать, когда ты решишь прийти ко мне.

Я не решала! Меня Диер отвел сюда, зараза!

Но я этого не сказала, а лишь промолчала, недовольно поджав губы и пялясь на его лицо с приподнятым подбородком.

Ты должна унизиться перед эльфом, Виктория. Чтобы твой отец был в безопасности. Так сделай это. Неужели тебе сложно? Не ради себя, а ради отца. Ведь у тебя больше никого нет.

Да, у меня никого нет. Я закрою глаза на свою гордость и растопчу свою честь ради спасения папки и своего королевства.

Расслабившись, нагло взглянула ему в лицо, потом сделала шаг к Тео, и оказалась близко к эльфу. Он продолжал смотреть на меня. Я взял его руку и прикоснулся губами к светлой, прохладной коже. Внутри меня все кипело, стремясь вырваться адским пламенем наружу. Но я сделала шаг назад, потом приложила руку к груди и, сделав поясной поклон, проговорила, услышав свой мужской голос как бы со стороны:

— Я, принц Виктор из королевства Роана, твой раб, Тео, эльфийский князь.

Адское пламя уже клокотало у меня в груди и обжигало. Гордость моя была растоптана, я — унижен.

Я выпрямилась и взглянула на Тео.

Его глаза говорили: «Ты посрамлен, я заставил тебя сделать то, что я хочу».

А я глазами точно так же ответил:

«Погоди, остроухий демон, я запомнила это унижение, ты получишь свое в один из своих чертовых дней, и твоя остроухая голова полетит на землю от удара моим мечом».

— Идем за отцом, — быстро сказала я и повернулась, чтобы пойти к двери, но услышала опять голос эльфа:

— Не торопись. Решим все дела, и тогда пойдем. Раз ты пришел, его не тронут.

Дела? Это какие еще дела? И как они узнают, что я пришел к нему?

Я повернулась и взглянула на него с досадой.

— Ты сказал, что Диер приставал к тебе. Каким же образом? — спросил он, опять начав путешествие своих пальцев по сжатым в кулаки, руках.

Черт! Я уж думала, он не вернется к этому!

— Ну, я сказал, что собираюсь идти к тебе, он открыл двери и сказал, что сначала поговорит со мной… — я врал, как мог. — Потом внезапно засосал меня и…

— Давай. Покажи то, что он сделал.

Что, простите?

Я уставилась на него изумленным взглядом.

— Или ты наврал мне? А Диер несправедливо теперь тоскует в тюрьме? Я должен знать, насколько тяжело должно быть его наказание.

Что за дешевый трюк! Не куплюсь я на это. НЕТ.

— Я ведь уже сказал…

— Значит, мне нужно сказать охраннику, чтобы он отпустил его сейчас же, затем влезть в его воспоминания и найти нужное воспоминание самому? — пристально взглянул он на меня.

Нет там никакого воспоминания. И никогда не было. Ах, боже, за что мне это! Шантажист хренов!

— Ладно! — воскликнула я, и направилась назад к Тео.

Черт его знает, что теперь делать.

Глава десятая. Виктория и Виктор

Что-что делать. Действовать. Вдруг он наврал, что папка в порядке.

«Я делаю это ради семьи, я делаю это ради семьи… и королевства…»

Резко шагнул к нему и впился в губы узурпатора.

«Мне должно быть гадко, я его ненавижу, он…»

Крепко прижал меня к себе за талию, как охотник, наконец, захлопывает дверцу в клетке, и неожиданно агрессивно ответил на мой поцелуй, пуская в ход язык и зубы. Одна его рука сжала мою ягодицу.

«Извращенец!»

Он прижал меня к себе еще крепче, так, что я своей грудью ощутил биение сердца Тео. Он продолжал углублять поцелуй, захватывая моя язык, не отрываясь от меня, то же самое не могла сделать и я! На удивление. Его твердый пенис я ощущал внизу своего живота.

«Хочешь меня, подонок. Ужас, как хочешь».

Мне было нечем дышать, но, казалось, это его совершенно не интересовало. Он думал только о себе. Скотина!

Шагнул вперед, мне пришлось сделать шаг назад, и так несколько раз: Тео напирал на меня, а я…

Нет-нет, только не снова!

Мой дружок, наконец, проснулся (и тебя я тоже ненавижу!) К чему ты тянешься, болван, там некуда засунуть твою любопытную голову (что за мысли лезут в голову!).

«Папка, папка, папка…»

Мне кажется, достаточно демонстрации того, как приставал ко мне, якобы, Диер. Я с силой толкнула его в грудь, издав сдавленный стон: башка у меня уже кружилась от твоего засоса, сумасшедший!

Но моя попытка освободиться от надоедливого эльфа сыграла против меня: я споткнулась сзади о порог кровати и свалилась прямо спиной на мягкий матрас.

— Хватит, хватит! — воскликнула я, услышав свой мужской баритон. И выставила перед собой руки. — Демонстрация…

Но он с недюжинной силой схватил обе моих руки и пригвоздил таким образом меня к дивану, а затем я вновь ощутил его губы на своих.

Я хотела побыстрее со всем этим покончить, но, странное дело, это нравилось моему организму. Черт бы тебя побрал! Не вздумайте никогда женскую природу заключить в мужское тело. Выходит кошмар, как видно. М-да, Виктория… Нет, нет, нет, успокойся уже…

Я ощутил, как наши эрекции встретились, и это было ОЙ!

И в хорошем и плохом смысле.

В хорошем, потому что меня накрыло теплой волной неги, и это приносило мне недюжинное удовольствие, то, как он прижался ко мне, и в поцелуе двигался вперед-назад (но самого ЭТОГО ничего не было!), а плохое в том, что я злюсь на него, за то, что он подлец, заключил моего отца в тюрьму, украл мое королевство и хочет меня трахнуть в мужском облике…

УНИЗИТЬ МЕНЯ ОКОНЧАТЕЛЬНО.

Его поцелуи переместились с моих вспухших от поцелуев губ вниз, к шее, по телу спустя несколько секунд пошла дрожь, меня начало окутывать сладкое марево.

МНЕ СТЫДНО. СТЫДНО.

Виктория, соберись, соберись! Что ты делаешь?!

Что я делаю? Ничего…

Чувствую его губы на своей груди, то, как он мягко покусывает мои соски… ИЗВРАЩЕНЕЦ.

Виктория уснула.

ВИКТОР, ПРОСНИСЬ, СДЕЛАЙ ТЫ ЧТО-НИБУДЬ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ТЕБЯ ИМЕЮТ КАК ШЛЮХУ!

И Виктор проснулся.

Ты шлюшка остроухого узурпатора?

Нет. НЕТ.

* * *

Виктор

Я выгнулся, и с силой толкнул от себя Тео. Мне удалось высвободиться из-под гнета его крепкого, стройного тела. Вскочил, как ошпаренный.

Кто я?

Виктор.

А Виктория жива?

Уснула на время.

Кажется, у нас проблемы, Виктория. Потому что мы с тобой разъединяемся.

— Ты сказал, что покажешь, где отец. Так что поднимайся, и пошли, — проговорил я, приглаживая волосы. Узурпатор, глядя на меня, сел на кровати и сказал:

— Пошли.

Как легко согласился! Нет ли здесь подвоха?

Я стоял и смотрел, как он откидывает длинные волосы назад и застегивает рубашку, поглядывая на меня. Господи, как же долго он это делает. Потом он накинул на плечи черный плащ (куда же без него!) и подошел ко мне.

— Мы обязательно вернемся к этому позже, Виктор.

«Да что ты?» — хотелось сказать мне и послать его куда подальше. Впрочем, я решил, что если хочу увидеть отца, должен быть благоразумнее. И потому ответил с ехидной улыбкой. — Обязательно вернемся, Тео.

Он принял этот ответ за чистую монету и направился довольным к двери. Чтоб я трахался с мужиками! Да лучше тюрьма. Это все Виктория, чтоб ее. Лучше бы подумала о спасении отца!

Я думала!

Ага, как же. Обжималась с этим смазливым остроухим. А наш отец…

Мой отец.

И мой, ясно? И вообще, молчи. Позор тебе.

Я вышел вслед за эльфом, и мы с ним направились по коридору. Взглянув на него, я увидел, что у Тео такой вид, словно бы ничего не произошло. Прекрасно. Надеюсь, об этом никто не узнает.

Пропуская описания того, как мы шли по коридорам, сразу перейду к Подземелью. Темная и широкая лестница, колупанная в некоторых местах, вела вниз. По ней мы шли. Потом шли по коридору. Я осматривался. Темные, старые стены, затем шли деревянные двери с овальным верхом.

— Что там? — спросил я, осматривая очередную дверь. На каждой из них был написан номер. 020, 022, 023, и так далее.

— То, что тебе пока знать не надо, — ответил тот, впрочем, без резкости, что не дало мне сделать похожий выпад.

А потом начались двери с решетками, в которых сидели заключенные. За одной из этих дверей был отец.

Мы шли еще некоторое время, и я с неудовольствием осматривал сырой потолок с падающими с него каплями, шныряющих серых крыс и черных больших пауков в углах. Все это освещалось керосиновыми лампами, свисающими уродливо с потолка. От сырого запаха мне хотелось чихать. Я взглянул на Тео: ему, похоже, все по боку. Я услышал стоны заключенных и просьбы о помощи. Даже меня пробрала дрожь от них, но у остроухого не изменилось даже выражение лица. Один из пленников кинулся к окну с железными прутьями и взглянул на меня. Такого изможденного лица я давно не видел. Я прошел мимо, следуя за Тео. Боюсь даже подумать о том, как выглядит отец. Мы так не обращались с провинившимися. Хотя, я думаю, что половина из них просто была взята в плен, также, как и мы.

Был еще один поворот, затем еще. Я думал, что эти камеры не кончатся, когда Тео, наконец, остановился перед одной из них и сказал, взглянув на меня:

— Пару минут.

— Мне что, нельзя зайти к нему?

— Я не охранник, чтобы ждать тебя.

— Так дал бы мне охранника, раз такой занятой, — съязвил я, глядя на него. Мы обменялись испепеляющими взглядами.

— Пару минут, — повторил он.

Я задержал на нем злобный взгляд, но Тео никак не отреагировал на него. Тогда я подошел к двери и, взявшись за прутья темницы, позвал:

— Отец! Это я, Виктор.

Молчание.

— Отец!

В темноте камеры я не мог разглядеть ничего. Там не было даже одной несчастной свечи. Наконец, я услышал какое-то бормотание.

«Что с ним? Заболел?»

Затем я увидел его лицо, приближающееся ко мне. Он был таким же, как и утром. Затем он поднял на меня глаза, и в них я увидел отчаяние.

— Все в порядке? — спросил я, глядя на отца.

— Виктор… Никак не привыкну к твоему…

Я выпучил глаза, давая понять, что говорить об этом не следует. Отец кивнул и продолжал:

— Все хорошо. Меня тут кормят. В углу стоит обрезанная бочка для опорожнения.

— Плохо. Они ведь тебя не пытали?

— Нет. Но хотели. Как ты?

— Отлично. Мне дали комнату и кормят два раза в день.

Отец кивнул. Я приблизился к прутьям вплотную и, ощущая их ржавый запах, прошептал:

— Отец, я вытащу тебя отсюда. Держись.

— Надеюсь, с тобой будут хорошо обращаться, лисенок, — сказал он, и я ощутил, как что-то неприятное разлилось изнутри.

— Все, Виктор, пошли, — прозвучал голос Тео.

Я ощутил себя собакой, которую выгуливают. Попрощавшись с отцом, я устремился за эльфом. Теперь я хотел знать, где находится Линдо. Возможно, что от него уже избавились. Тем лучше.

Не придется возвращаться в женское тело. Так гораздо удобнее. Когда мы поднимались по лестнице, Тео проговорил:

— Надеюсь, теперь ты спокоен.

— Ага, — ответил я. — Только если бы там было освещение, было бы лучше. Он все-таки король.

Тео повернулся ко мне и сказал:

— Бывший король.

Он почти уткнулся своим носом в мой. И я ответил:

— В таком случае, я, бывший принц, который может свалить отсюда ко всем чертям.

Я был доволен своим ответом. Но такого, как Тео подловить сложно:

— Ты уже даже не бывший принц. Ты признал, что мой раб. Так что будь любезен говорить со мной с уважением.

«Черта с два, остроухий», — подумал я, глядя ему в спину. С еврейскими эльфами только и работают еврейские методы. Я думал теперь, оставляя за собой последние ступени, о том, чтобы обхитрить его. Ты начал войну, Тео, и Виктор принял вызов. Скоро ты начнешь пожинать плоды своих деяний.

Глава одиннадцатая. Где Линдо?

Ближе к ночи я, Виктория, вернулась. Это немыслимо! Разделилась изнутри надвое. Кошмар. Ужас. Надеюсь, что этого больше не случится.

Случится, и еще как. Скорее, чем ты думаешь.

Замолчи уже, и дай мне поспать.

В течение целой недели не происходило почти НИЧЕГО. Я завтракала, обедала и ужинала с Тео, и, как обычно, была с ним не особо любезна. Я пыталась узнать, где Линдо, и узнала. От… Селины. Я почти уговорила ее сказать, где этот чертов недомаг, но проснулся Виктор и… В общем, случилось вот что.

Итак, я стояла возле Селины и говорила с ней в коридоре, в котором почти никто не ходил, — коридоре, ведущем в восточную башню.

— Селина, я знаю, что ты знаешь, где Линдо.

Я сразу увидела, как у девушки изменилось лицо.

— Я знаю, что ты носишь ему еду, и то, что он пытался с тобой заигрывать, несмотря на свой кошмарный, щетинистый вид.

Селина подняла на меня перепуганные глаза и негромко спросила:

— Вы колдун, милорд?

О, может быть и так. А если сказать, что я колдун, она расскажет мне, наконец? Надо попробовать.

— О да, я колдун, Селина, и не хуже твоего головореза-хозяина Тео! — я думаю, лицо у меня тогда было вполне колдунским и достаточно пугающим.

— Милорд, не говорите так! — шепотом проговорила девушка, оглядываясь вокруг. И случайно взяла меня за руку. Я почувствовала на своем жилистом запястье нежную кожу ее ладоней. Видимо, Селина не занималась тяжелой работой. Впрочем, если она только носила подносы, то…

— Вероятно, это самые чудесные руки, которые когда-либо меня касались, — проговорил я, поцеловав ее пальцы. Девушка изумленно смотрела на меня.

Виктор, немедленно уходи!

— Извиняюсь, — проговорила я, отпустив ее. — Скорей говори, где Линдо.

— Я не могу сказать, милорд… — проговорила после некоторого замешательства Селина. — Я могу только отвести вас туда. Ключи от Подземелья у меня.

Значит, мне нужно их забрать.

— Ты не можешь отдать их мне?

Я знала, что не может. Но попытка — не пытка, верно?

— Милорд, простите, я за них отвечаю головой…

Черт. Проваливаюсь куда-то в темноту…

* * *

Виктор

— И как же такой девушке, как ты, доверили такую важную вещь, как ключи от Подземелья? — спросил я, надвигаясь на Селину.

— Милорд, я… — она уперлась ладонями в стену позади себя, едва дыша. Я сделал то же самое, нависнув над ней. Селина доходила мне до подбородка. Вид отличный сверху.

— Ну же, говори, — сказал я, разглядывая вблизи ее длинные черные ресницы. Я увидел, как ее лицо заливается румянцем. Девушка опустила глаза.

— Господин Тео… — промямлила она.

— Что? Ублажаешь этого остроухого, а он в ответ тебе дает больше, чем другим?

— Что вы! — воскликнула Селина, подняв на меня глаза. — Господин Тео не отвечает за Подземелье. Его Советник…

— Ах да, как же я не подумал. Ты носишь ему обед, у тебя ключ от Подземелья…

— Извините, но…

— О, можешь не извиняться, — проговорил я с ухмылкой. — Понятно, что такая красивая девушка, как ты, не может быть одна.

— Милорд… — прошептала Селина.

— Но знаешь, — проговорил я вполголоса ей в лицо. — Я ненавижу их обоих, за то, что отняли у меня королевство и заключили в тюрьму моего отца.

Селина опустила глаза, но я поднял ее лицо за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза.

«Поэтому я влюблю тебя в себя, и Советник будет в ярости. Это станет началом моих египетских казней. С помощью Линдо мы доведем их до ручки».

— Ты просто попала под огонь.

А потом я внезапно (для нее, конечно), впился в пухлые губы Селины, отчаянно смакуя их, взяв руками ее лицо, проводя пальцами по ее ушкам, перебирая темные волосы, притянув к себе, ощущая ее мягкую, упругую грудь, переведя руки на талию, но не спускаясь ниже. Сейчас еще рано. Я провел языком по ее губам, и она, сопротивляясь сначала, наконец откликнулась на поцелуй. Шлюшка. Кто бы мог подумать? Или, возможно, я ей все-таки нравлюсь? Так не целуются, если человек не симпатичен. Достаточно.

Я резко отпустил ее и взглянул на закрытые глаза Селины. А затем ее удивленное лицо. Я знал, где девушки хранят наиболее ценные вещи. И я был уверен, что ключ находится под частью корсета, закрывающего часть ее груди с сосками, в ложбинке. Я не собирался тащить ее с собой. Едва она открыла глаза, как я вновь коснулся ее губ. Она пыталась что-то произнести, но я не дал ей. Мы продолжали целоваться. Мои пальцы скользнули по ее скуле на шею, затем по ключицам, на нежную кожу груди, устремляясь дальше, вниз. Она хотела отвести мою руку своей, но я почти без усилий поднял обе ее руки над головой своей одной. А другая рука скользнула в ложбинку между грудями, и я скорее ощутил, чем услышал ее стон в губы.

Виктор, ты зашел слишком далеко!

Замолчи, Виктория. Я делаю это ради нас.

Под руками я ощутил нагретый ее телом металл и вскоре ключ болтался у меня на пальце. Я отпустил Селину, которая пребывала в эйфорическом состоянии от спонтанного поцелуя и сказал:

— Спасибо, Селина. Еще увидимся, — я, отойдя от нее, направился по коридору в Подземелье.

— Вы использовали меня, милорд! Это низко! — вспыхнула Селина.

— Но тебе ведь понравилось, верно? — спросил я, обернувшись. — Иначе бы ты сопротивлялась более яро.

Я с удовлетворением отметил, что она стыдливо опустила глаза. Я был прав.

— Верну тебе его через пару часов. Если понадобится Господину-Советнику, я сам ему принесу, — я хмыкнул и сунул ключ в карман, завернув за угол.

Итак, мне удалось пройти половину пути, как я встретил Диера. Только тебя мне не хватало. Он кинул на меня взгляд, полный упрека, проходя мимо. Я сделал вид, что не заметил его. Тогда он довольно по-бабски остановился за моей спиной и сказал:

— Ты, оклеветав меня, теперь спокойно разгуливаешь по замку?

Я закатил глаза и, обернувшись, ответил:

— Кое-кто не сдержал части нашей сделки. Не буду показывать пальцем, — глядя на него, я сощурил глаза, потом проговорил. — Иди своей дорогой и не полоскай мне мозги.

Отвернувшись, собрался уходить, но тот опять начал:

— Я отомщу тебе.

— Да, смотри, не надорвись, — хмыкнув, я продолжил путь.

* * *

Если честно, он мне и вправду отомстил. Не так, как я ожидала, и тогда, когда уже забыла об этом. Нельзя вот с этими эльфами связываться, нет! А потом я узнала еще кое-что о Диере, точней о его отношении ко мне. Если честно, я была изумлена. Виктор тоже. Кстати о нем: Виктор достиг Подземелья и нашел камеру Линдо. Вот только ключей от камеры у нас не было. Они хранились у Советника. Его просить, что ли, теперь? Пришлось, знаете ли. Но это потом.

* * *

Виктор

А сейчас я прошел мимо охранника, которого надуть было не так уж и сложно, и двинулся по коридору с тюремными камерами искать своего незадачливого мага.

И вот я увидел его. Валялся на кровати и храпел. М-да, ну в этом весь Линдо. Готов ничего не делать даже в тюрьме, находясь в плену у остроухих. Господи, ну и вонь же здесь. Хуже, чем в немытом коровнике.

— Линдо! Линдо! — позвал его я.

«Я с ним поговорю. Брысь!» — это Виктория стучится.

«Я, значит, все сделал, а говорить будешь ты? Нет уж, дорогая, возвращайся назад в подсознание».

«Ну нет уж! Мне хватило того, что ты целовался с Селиной!»

«Я парень, и целовался с девушкой. Я же не ору на тебя, что ты целовалась с этим чертовым князем! Еще и два раза!»

Молчит.

Все, значит.

Черт!

* * *

Вот и все. Нечего недооценивать силу Виктории. Я — основа всего, а ты так, — фантом в мозге. Вроде паразита.

Поправила волосы и стукнула пару раз по двери камеры.

— А ну просыпайся, бездельник ты эдакий! — прошипела я. — Линдо! ЛИНДО!

— А? Поспать… — промычал. Нет, он издевается!

— ЛИНДО!

Мамочки, я сама испугалась своего голоса. Когда так орала девчонкой, было нормально.

— А?! Я здесь, он встал, я встал, то есть…

— Что ты там за сны такие смотришь, раз «он встал» у тебя? — спросила я, прильнув к решетке. Линдо откинул одеяло и поправил штаны, которые ему, видимо, дал отец. Уже замацанные.

«Ну ты и свинтус, Линдо!» — подумала я.

Линдо, щурясь, пригляделся к тому, кто его поднял.

— Вы кто?

— Ты что, уже меня не узнаешь? Такое ощущение, что ты опять напился. Хотя, кто тут тебе даст выпить-то?

— У меня было… А-а, это вы, принцесса, — промычал он, вставая.

— Я принц, недоумок! Только попробуй еще так назвать меня, — прошипела я в железные прутья решетки, глядя на то, как он подходит ко мне.

Небритый, с нечесаной копной темных волос на голове, с отекшим после сна лицом и заспанным взглядом, он зевнул, потом уставился на меня.

— Что у тебя опять за гнездо на голове? — возмущенно спросила я.

— Извините. Не захватил с собой гребень. Что угодно?

— Угодно много чего, — сказала я и перешла на шепот. — В первую очередь меня интересует то, когда будет готово мое зелье.

— Какое… — почесал в затылке маг, потом я отметила ясность в его глазах. — А-а! Но принце… принц, у меня только три ингредиента. Надо еще… — Линдо начал молча считать по пальцам с бестолковым, но нахмуренным видом. — Пятнадцать ингредиентов.

— Пятнадцать? — воскликнула я так, что заметила на себе недовольные взгляды охранников. Потом понизила голос и еле слышно сказала. — У тебя есть пергамент? Написать, что нужно, я принесу.

Линдо оглядел камеру.

— У меня только здесь кровать, тарелка с едой и бочка для… ну, вы понимаете. Чтобы справлять нужду.

— Я понял. Теперь понятно, чем это так здесь воняет, — зажав нос, проговорила я. — Скажи тогда, я постараюсь запомнить и принести.

— Ну… — протянул он, опять же с нахмуренным видом. — Сейчас вспомню.

«Он еще и не помнит!»

— Так… Ну, во-первых, листья ольхи. Дальше, лапки венгерской жужелицы, имбирный корень, сушеная шляпка трутовика и крылья люцины, гусиное перо, тмин, шерсть летучей мыши-вампира, яблочная кожура с косточками, сосновая смола, смородиновый сок и несколько сотовых ячеек. Мука из перетертого клюва любой птицы, лучше — благородной, вроде орла. Любые сушеные почки раннецветущих деревьев. Вот.

— Кошмар, — сказала я. — Где я все это достану?!

Тот пожал плечами.

— Половина из этого есть в моей комнате в нашем замке. Может, вы сможете туда поехать и забрать? Я-то точно не смогу.

«Я обречена остаться в этом теле», — с ужасом подумала я, а Линдо ответила. — Я даже не знаю, как и что выглядит, как я заберу?!

— Ну… — протянул Линдо со вздохом. — У меня есть кольцо для поиска. Я не хотел отдавать его никому, потому что оно очень ценное для меня…

— Давай его сюда. Быстро!

Маг взглянул мне в глаза и нехотя достал из кармана медное кольцо. Потом просунул его через прутья темницы.

— Так. И что в нем особенного?

Кольцо, как кольцо. Даже без гравировки и рисунка.

— Как им пользоваться-то?

— Просто подумайте, чего хотите и взгляните в него, — ответил Линдо.

Я так и сделала. Направила кольцо на камеру Линдо. Сквозь его карман я увидела три предмета, пульсирующих оранжевым. А потом… тарелку с едой у кровати.

«Есть, что ли, хочу?»

— Работает, вроде. Оно заколдовано.

— Конечно, — кивнул маг. — Это кольцо мне досталось еще от прадедушки. Так что, пожалуйста, берегите его и не потеряйте! И никому не отдавайте.

— Ты что, меня совсем глупой… глупым считаешь? — сдвинула я брови, глядя на колдуна. — Попробую найти что-то из того, что ты мне сказал. Потом принесу тебе. Надеюсь, что с тобой будет все нормально, и тебя не прибьют здесь.

— Вы просто мастер поддерживать, принц, — уныло ответил Линдо.

— Ладно тебе ныть. Я еще хотел поговорить с пап… отцом.

— До свидания, принц, — попрощался тот, возвратившись на кровать. Я услышала, как она крякнула под его тяжестью.

Я надела кольцо на средний палец правой руки и направилась к камере папки, вспоминая ее местоположение, но услышала голос охранника:

— Принц, вы обязаны пройти со мной.

Я обернулась и с хмурым видом взглянула на направляющегося ко мне эльфа в латах.

— Чего это?

— Вас просит к себе зайти Советник.

«Господи, Селина, что ли, все разболтала уже? Здесь вообще можно от кого-то ожидать, что он будет молчать, или нет? Что ж все болтуны-то такие?!»

— Ладно, — с досадой ответила я. — Пошли.

Мы с охранником устремились к лестнице, ведущей наверх вон из Подземелья.

Вечно я попадаю в какие-то неприятности!

Глава двенадцатая. Еще немного о том, как проходила моя неделя

Виктор

— Итак, опять ты в моем кабинете, принц Виктор, — проговорил Советник, с ухмылкой поднимаясь из-за рабочего стола, когда охранник захлопнул дверь за моей спиной.

— Ага, — сказал я, чтобы сказать хоть что-нибудь.

Здесь снова стоял дурманящий запах благовоний, как и в прошлый раз, когда здесь была Виктория. Советник сегодня в белом кафтане и черных ботфортах. На пальцах по-прежнему куча перстней. Модник хренов.

— Догадываешься, по какой ты причине здесь? — спросил он, делая ко мне несколько шагов.

— Может быть.

Он помолчал, потом проговорил:

— Я вижу, ты не собираешься признаваться.

— Признаваться в чем? — сощурив глаза, спросил я, как ни в чем не бывало.

Тот хмыкнул и постоял немного, глядя на меня. Потом он наклонил немного голову, и несколько серебристых прядей волос соскользнули с его плеча.

— В том, что ты был в Подземелье.

— И? — нагло ответил я. — Я был. Теперь меня там нет. Информация больше неактуальна. Я ухожу.

Я повернулся и собрался уходить, но Леуш вдруг схватил меня со спины за талию и прижал крепко к себе, прошипев на ухо:

— Этот ключ я не доверяю никому, кроме Селины, а она его не отдает никому, кроме меня. Как же ты уговорил отдать тебе его?

Извини, остроухий, но меня не стоит хватать как девчонку. Я знаю, что будет больно.

Я лягнул его в пах, и когда тот ослабил хватку, вырвался и ударил локтем ему под дых.

Тот что-то говорил, но я резко устремился к дверям и, раскрыв их, кинул Советнику через плечо:

— Извини. Я не уговаривал ее. Она сама мне отдала.

Я хлопнул дверями и, нагло улыбнувшись стражникам, зашагал по коридору в сторону своей комнаты. Я не собираюсь это терпеть. Ладно от этого чертова князя, но еще и от его братца… Извиняйте. Найдите себе гомиков, остроухие. Я на эту роль не подхожу.

Мне нужно было найти ингредиенты для зелья, чтобы Линдо приступил к его приготовлению как можно быстрее.

Нет, стоп, это мысли Виктории… Я не хочу возвращаться. Мне нравится в этом теле. Поэтому я просто пойду на кухню и спрошу, когда будет обед. Ибо я ужасно проголодался с этими всеми похождениями.

* * *

Когда я вернулась, то с ужасом поняла, что со всеми мне придется расплачиваться из-за глупостей Виктора. Вот же зараза! Только все усложняет! Вот лучше бы пошел и нашел ингредиенты для зелья! Опять поздний вечер. Я уже ничего не найду. Надо как-то бороться с ним, чтобы меньше хозяйничал. Ишь ты, взял моду!

Теперь я расскажу о том, что произошло дальше… В двух словах, все меня хотели трахнуть, кто зачем; чтобы отомстить, кто по любви, у кого еще какие были мотивы… В общем, я в ужасе. С Виктором мы никак не договоримся: мы должны действовать сообща, чтобы спасти отца и Линдо, а также, наше государство, которое с каждым днем становится будто все дальше и дальше… Но пока мы с ним не начнем ладить, ничего не выйдет. Господи, как же это ужасно звучит! Но я ведь не виновата, что он появился! Кажется, это какой-то побочный эффект зелья Линдо… Надо ему об этом потом рассказать. Ну, тогда, когда на меня перестанут охотиться.

Затишье, которое заставляло меня волноваться и додумывать события самой, длилось до пяти часов вечера последующих после всего этого двух дней. А потом… Я попробую воспроизвести все в подробностях, но неуверенна, что у меня это выйдет. Я, то и дело, выпадала из реальности, и меня заменял Виктор. Но я все-таки попробую.

Мы с Тео вновь обедали вместе. Это было около трех часов дня, и мы ели печеные яблоки с жирными жареными перепелами. Я старалась съесть немного, потому что по-прежнему следила за фигурой, а вот Виктору было все равно: когда меня не было, он наедался вдоволь, поэтому Тео спросил меня сегодня, почему я так вяло ковыряю еду, и не пропал ли у меня аппетит. Если я заболел, сказал он, то нужно вызвать врача. Я, досадуя на Виктора, ответила, что со мной все в порядке, просто у меня бывают приступы жадности, когда я могу много съесть. Я наврала про голод в нашей стране, когда мне было десять, и с тех пор, сказала я, у меня такое происходит. Тео принял это за чистую монету, потому что я могу искренне врать, что меня сам бог лжи не уличит. А потом князь сказал:

— Скоро мы с Леушом уходим в поход. За главного я оставлю Улефа. Это воин и ученый, его кабинет на втором этаже. Если что, обращайся к нему.

Это значило, что замок будет относительно пустым, и меня не будет шпынять ни Тео, ни его наглый братец. Хотя иногда мне хотелось этого. Ибо мне постоянно нужно было чье-то внимание, такая уж я. Если они уедут, я смогу собрать все необходимые ингредиенты и отнести их Линдо. Отлично. Спасибо, Господи, тебе за такой шанс! Если получится, устрою побег отцу. Пускай едет в дядино королевство и просит подмоги… Именно так. Даже неважно, что его королевство меньше нашего, может он тоже кого-нибудь попросит, и так мы разгромим этих остроухих демонов!

У меня, наверное, при этих мыслях было очень злорадное выражение лица, потому что Тео, глядя на меня, проговорил:

— У тебя на лице написан план. Не вздумай ничего здесь вытворять, пока нас не будет.

Ага, конечно. Так я и послушала.

— Ладно, — с ангельским видом ответила я, вытирая салфеткой рот.

— Знаешь, что? — сказал он, когда мы уже сидели в гостиной у камина, я смотрела задумчиво на пламя огня, а Тео смотрел на меня. Я уже догадывалась, что. Но все равно спросила, взглянув на него:

— Что?

— Я хочу, чтобы ты пришел сегодня ко мне.

«А больше ты ничего не хочешь?» — подумала я, глядя на то, как он раздевает меня взглядом.

— И чем же мы будем заниматься? — спросила я, хотя прекрасно понимала, о чем идет речь. Тео встал со своего кресла и решительно направился ко мне. Потом уперся в подлокотники кресла и навис надо мной.

— Не знаю, что в тебе такого, что меня к тебе тянет. Из чего ты сделан? Я проявлял раньше интерес и к девушкам, и к юношам. Все же, больше к девушкам. Исключительно эльфийкам. Но такого у меня никогда не было, — проговорил он, глядя в мои лисьи глаза. — Ты ведь обычный человек. Что в тебе такого? Леуш сказал — магия, — прошептал он мне на ухо, и по телу у меня пошли мурашки. — Но что это за магия, которая притягивает меня к тебе хуже приворота?

Я молча смотрела на него. А что сказать-то? Какие же извращенцы эти эльфы. А, впрочем, ладно. Мне только интересно, почему он не трахнет меня прямо сейчас. Не то, чтобы я хотела… Просто интересно.

— А у тебя сейчас дела? — с любопытством глядя на эльфа, спросила я. Пряди его черных волос скользнули по моей щеке, и он отстранился от меня.

Тео выпрямился, вздернул подбородок и, посмотрев на меня свысока, ответил:

— Так и есть. Приходи в семь вечера.

Кошмар. Прямо как по расписанию.

На этом мы распрощались.

В семь, да?

Но в пять… В тот же день… Случилось вот что.

«Я больше не могу сдерживать свои чувства и страдать, я должен тебе признаться в том, что ты околдовал меня. Каждый день я ложусь с мыслью о тебе и просыпаюсь с мыслью о тебе. Я не хочу о тебе думать, я не хочу тебя видеть, — но мне приходится. Я не жду взаимности, я просто должен был это написать, чтобы ты знал. Мне не очень приятно писать все это, но эта боль в сердце с каждым днем становится все более невыносимой. Я понимаю, что готов отдаться тебе в любой момент, когда бы ты ни захотел. Но я знаю, что этого никогда не будет.

СТРАДАЮЩИЙ ОТ НЕРАЗДЕЛЕННОЙ ЛЮБВИ, ТВОЙ ПОСЛУШНЫЙ ЭЛЬФ».

Вот такая записочка оказалась подсунута мне под дверь, когда я вернулась от Тео. И кто ее мог написать? Советник или Узурпатор? Скорей всего, Леуш, но как-то грустненько написано, я помню его более веселым… Или я еще не разглядела его? Тео не мог такое написать, нет. Он сам почти заставит отдаться ему, а не станет ждать. Вот пойду я в семь…

Не могу сказать, что мне даже подобные мысли были слишком противны, но что я могла поделать с тем, что Тео мне нравился? Мне не хотелось себе признаваться, но этот остроухий черт действительно мне нравился! И, я думаю, что если я буду послушной девочкой (мальчиком), у меня получится спасти отца, Линдо и королевство. А после этого у меня вряд ли будет к нему какая-то неприязнь… Ну, я надеюсь. К тому же, когда я вновь стану девчонкой, это все будет гораздо проще. Я надеюсь, надеюсь! Вот только как быть с Селиной, которая…

Едва я прочла письмо, в дверь постучали. Я, гадая, кто это мог бы быть, открыла дверь. На пороге стояла она — Селина. С выбившимися из завязанных в пучок волнистыми прядями темных волос и огромными черными глазами на молочно-белом лице. Если честно, я не уверена, что ее предки были простыми крестьянами. Как она попала в замок, ума не приложу. Наверное, точно так же, как я — в рабство.

— Селина? Что ты хотела? — мягкая интонация моего мужского голоса.

— Здравствуйте, милорд, — проговорила она, опустив голову. Руки она сжала перед собой. Сегодня девчонка была в темно-зеленом платье, которое сидело на ней как влитое, облегая ее стройную фигуру. Но все портил вид накрахмаленного белого передника прислуги. Иначе она могла бы выглядеть так же неплохо, как и я. Имею в виду, когда я была еще принцессой, а не принцем…

Вот чего стоять, мямлить на пороге?

— Хочешь сказать мне что-то важное? — спросила я.

Та вскинула на меня глаза и, раскрасневшись, ответила:

— Да, милорд. Извините, что я без приглашения.

— Заходи, только быстро, а то… — не успела я договорить, как Селина скользнула в комнату, и я, глянув по сторонам, захлопнула дверь. После этого повисла неловкая тишина.

— Ну? Говори, — поторопила я ее, не представляя, что она от меня хочет.

— Милорд, мне очень жаль, что так вышло! — внезапно воскликнула Селина, закрыв лицо руками. — Но господин Леуш заставил меня сказать!

— Что я ходил в Подземелье? — уточнила я. Помнила я это момент смутно, большей частью из-за того, что во мне хозяйничал Виктор.

Та кивнула, низко опустив голову. Пряди волос упали вперед.

— Да ладно, не переживай. Ничего страшного. Тебе хоть не досталось?

— Почему вы не сердитесь на меня? — подняла на меня глаза Селина. В уголках ее глаз блестели капельки слез. Мне стало ее жаль.

Я подошла к ней и, взяв ее руки в свои, крепко сжала и, посмотрев ей в глаза, ответила:

— Леуш мне ничего не сможет сделать потому, что я (едва выдавила это из себя) собственность Тео. Вот так.

— Да, я помню, как вы говорили о том, что вы здесь затем, чтобы ваш отец и друг были в порядке.

— Вот именно.

Я хотела отпустить ее руки, ощутила, что Селина держит их в своих гораздо крепче, чем я думала. Господи, только не говори, что я тебе нравлюсь. То есть, Виктор.

«Скажу даже больше — она меня хочет», — пронесся эхом в голос Виктора. — «И пришла сюда, найдя этот повод. Так что, брысь, и дай мне сделать свои мужские дела».

«Ой-ой, раскомандовался! Ты девственник, а я — нет. Как ты собрался заниматься с ней любовью? Ничего не получится! Вопрос закрыт».

«Ты в мужском теле, и у него есть свои потребности, ясно? Так что, до скорого, Виктория!»

Я попыталась сопротивляться, но, если честно, это делать сложновато, когда у тебя в голове засела вторая личность! Наш бой закончился жуткой головной болью, и тем, что Виктор оказался на передовой с победой. Мне даже подумать некогда, что делать с этой второй личностью! И к Линдо никак не схожу, чтобы спросить…

* * *

Виктор

Я опустил глаза на ее руки, а потом поднял голову и, задержав взгляд на глазах служанки, ее шее, затем груди, сказал:

— Так значит, ты пришла только потому, что тебе стало стыдно за то, что ты рассказала о ключе Советнику?

— Да, милорд, — протянула Селина, вспыхнув. — Зачем же я еще могла прийти… к вам?

С этими словами девушка судорожно, едва слышно вздохнула. Ложь ей дается нелегко. Ах, Селина, Селина, зачем же ты врешь мне? Я не выношу врунов. Виктория — тоже.

Отпустив ее руки, я спросил:

— Значит, ты находишься в услужении Советника?

— Да, господина Леуша… — ответила она, следя взглядом за тем, как я опускаю шторы в комнате. Здесь становилось темнее, несмотря на то, что свет пытался просачиваться сквозь плотную ткань штор.

— Будет ли он против того, если ты на некоторое время будешь прислуживать мне? Ну, скажем так… — протянул я, — четверть часа.

Я вновь стоял перед ней и смотрел ей в глаза, хотя было сложно не смотреть на ее пышный полуголый бюст.

— Думаю, он будет против, милорд, — вполголоса произнесла Селина. У нее был довольно сексуальный голос, когда говорила чуть тише. Я представил себе то, как она будет стонать во время…

— Ну и отлично, — сказал я. — Ничего такого, не волнуйся. Просто хочу попросить тебя помочь мне раздеться. Хочу немного вздремнуть. Потом можешь идти куда хочешь. И, еще одно, — я наклонился к ней и ощутил тепло ее тела. Проговорил тихо на ухо:

— Советнику необязательно об этом рассказывать.

Я заметил то, как Селина попыталась скрыть улыбку. Я ухмыльнулся и развел руки в стороны, чтобы ей было сподручней снимать с меня одежду. Служанка подошла ко мне почти вплотную, и я продолжал ощущать сладкий запах ее эфирного масла, смешанный с запахами тела и волос. Селина, опустив голову, расстегивала мой пиджак. Она изящно сняла его с моих плеч и аккуратно повесила на спинку стула. Затем моя рубашка была расстегнута до самого низа и оказалась там же, где и пиджак. Ее тонкие пальцы скользнули по моей коже у ремня и, расстегнув его, сложили на том же стуле. Она опустилась на корточки и стала стягивать с меня ботфорты, затем штаны. Обнаружив перед собой мой эрегированный член, Селина смутилась. Это я заметил. Но, так же и то, как ее глаза вожделенно заблестели. Улыбка опять появилась на моем лице.

Я остался в одних темных кальсонах. Член ясно вырисовывался через ткань во всех подробностях, и Селина с трудом отвела от него взгляд, поднимаясь. Я же подошел к кровати и накинул на себя светлую рубаху из тонкой ткани для сна.

— Приготовь мне кровать, и ты свободна, — распорядился я, с удовлетворением обнаружив замешательство на ее лице. А чего ты ожидала, милая? От досады она прикусила пухлые губки. На самом деле, я прекрасно знал, чего она ждала. Да я бы и сам не против взять ее прямо сейчас, здесь, но еще рано. Нужно было довести ее до любовного безумства, до такого состояния, когда она не сможет смотреть больше ни на кого, кроме меня, и думать ни о ком, кроме меня и того, чтобы переспать со мной. Я хмыкнул, глядя на то, как Селина покидает комнату. Она обернулась и проговорила грустным голосом, от которого у меня на секунду, едва ощутимо, екнуло сердце:

— Прощайте, милорд. Приятных сновидений.

— До встречи, Селина, — ответил я и одарил ее улыбкой. Девушка вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Я подавил в себе желание пожалеть ее. Прости, Селина, ты просто попала под огонь. Я насолю Советнику, а Виктория — Тео. Надеюсь. ОЧЕНЬ НАДЕЮСЬ. Если она опять позволит ему целовать меня, я с ней разделаюсь. Немыслимо! Эльфы-геи. Откуда только такие взялись? Женщин им недостаточно? Как можно хотеть кого-то кроме женщины? Как ее можно променять с ее округлостями и красивыми глазами, волосами на существо с членом, как и у тебя? Нет, я не пойму их никогда. И не собираюсь.

Улегшись в кровать, я приподнял подушку и, опершись на нее, взял с прикроватной тумбы письмо, адресованное мне. Селина, уходя, зажгла свечу, хотя я и без нее мог разобрать, что написано: было еще вполне светло. До отвращения ровный, аккуратный и изящный почерк. Даже Виктория так не писала. На первый взгляд казалось, что писала девушка, но в написанном угадывалась мужская рука (и я не о почерке), к тому же, нельзя было закрывать глаза на то, что везде были мужские окончания. Писал, определенно, еще один эльф-извращенец, которому захотелось острых ощущений. Какого черта они все прицепились ко мне? Что во мне такого? Ну да, я принц, но что еще? Я уверен, что было что-то еще, и Линдо молчал об этом. Ну ничего, я вытрясу из него все. Вот только нужно дождаться, пока остроухие уйдут в поход. Тогда мы с Викторией пойдем к нему и обо всем расспросим. Я задул свечу и, сунув письмо под подушку, прикрыл глаза, намереваясь заснуть.

Вот только мне не дали. Черт вас всех побери!

Междуглавие

Я прикрыл глаза, вовсе не собираясь никому открывать, но стуки в дверь не прекращались. Женщина вряд ли бы так стучала, так что, скорей всего, это был мужик.

— Черт.

Кого там принести могло-то? Поднявшись с кровати, я двинулся к двери. По пути меня одолела зевота. Я повернул ключ в замочной скважине и потянул на себя дверь.

— Какого черта…

Вопрос так и остался висеть в воздухе. Потому что передо мной вновь стояла Селина, но одетая неряшливо, как мужик. Левое плечо у нее было оголено, рукав сполз почти до локтя, еще немного и станет видно сосок. Странное дело. Никогда не видел, чтобы Селина так выглядела, к тому же ходила с растрепанными волосами. На руках и груди я увидел синяки. Дралась что ли, с кем-то? Или ее избили? Черт, да ее же наверное пытались изнасиловать! Но кто мог так с ней обращаться? Советник? Но я вторую неделю живу здесь и ни разу не видел девушку в таком виде.

— Селина, что с тобой?

— Разрешите войти.

Что за тон такой странный? И смотрела она нагло, не опуская глаз. Мне этот вгляд даже кое-кого напомнил… Хм…

Я отошел в сторону, и она вошла в комнату широким, размашистым шагом, которым не ходит ни одна девушка. Но это определенно была Селина, я ни с кем не мог ее спутать.

«Что за чертовщина происходит?» — подумал я, прикрывая дверь и чувствуя дежа-вю.

— Принцесса, должен сообщить, что это я — ваш верный маг и слуга — Линдо! — обернувшись ко мне, произнесла грубовато Селина.

Меня чуть в обморок не бросило от этих слов.

— Линдо?! — воскликнул я, но потом подумав о том, что нас могут услышать, подошел поближе и прошипел, — Издеваешься? Как можно так сразу об этом говорить?! Хочешь, чтобы я тебе врезал?

— Извините, принцесса… — он потупил глаза в точности как Селина, и меня аж передернуло.

— Перестань звать меня принцессой! Я принц — Виктор!

— Принцесса, мы ведь одни здесь, вам незачем…

— Я тебе сказал, что Я ВИКТОР. - нахмурив брови, ледяным голосом проговорил я, сдерживая злость. Назвать меня девчонкой!

Потому что я тут хозяйка, а не ты.

Молчала бы уже, когда я тут пытаюсь разобраться…

Ты не умеешь разговаривать с Линдо и потому не сможешь разобраться.

Заткнись, не то выдворю на веки вечные и хрен ты еще пойдешь к этому своему остроухому…

Я к нему не хожу!

Ну конечно, кто же тогда сказал, что сегодня в семь придет, а?

Замолчала. Хорошо.

— Зачем… Что… Объясни немедленно! — так я сказал Линдо.

— Принце… Принц, я взял облик служанки, когда она принесла мне еды. — сказал, наконец, Линдо, потянув рукав вверх, чтобы платье перестало сползать.

— Что?!

— Я сам не рад, правда тело у этой девчонки действительно что надо… — Линдо сжал обе груди Селины и за то получил от меня знатного леща.

— Хватит сходить с ума! Ты теперь навсегда останешься таким?

— Нет, принц, помилуйте! — выпучил глаза Линдо, — Всего два часа…

Советник тебя поимеет, балда, что тогда делать будешь?

— Зачем ты это сделал? Я сам хотел тебя на днях вызволить.

— Дело в том, что мне нужно срочно сообщить вам кое-что, а возможности связаться прежде с вами не было.

Я удивленно взглянул на Линдо.

— Сказать что-то важное?

Тот кивнул.

— Ну, так говори.

Линдо поднял на меня глаза Селины.

— В общем, должен вам сообщить, что… есть еще один важный компонент зелья, о котором я не упоминал. Он есть у того, кто взял нас в плен…

— У Тео?

Я задумчиво уставился в пол, вспоминая, что носит на груди узурпатор. Большой, красный камень на цепочке из черного золота. Как он поможет?

— Для чего этот камень?

— Возвращение пола это вообще сложная комбинация, а если еще и заклинание было тогда сказано не так, как надо… — Линдо весьма характерно для себя почесал в затылке. — Этот камень — неоновый гранат, я думал, что его не существует, поэтому о нем не сказал. Его можно найти только во временных разломах, сами которые найти почти невозможно. Он дает красоту и привлекательность своему обладателю, которую на протяжении всей жизни впитывает в себя тот, кто носит его на груди. Чем ярче камень, тем больше силы в нем осталось. Когда он станет тусклым и серым, это будет значить, что его свойства полностью поглотил его обладатель и от него больше нет никакой пользы. — Линдо сделал паузу, потом продолжил, — Этот камень нужен, чтобы сохранить вашу красоту после возвращения в свой первоначальный облик. Если его не использовать… С вашей внешностью может что-то случиться… Его надо раздробить и всыпать самым первым в зелье, чтобы зелье успело до готовности впитать в себя его силу. В камне эльфа еще много силы, несмотря на то, что он носит его уже несколько сотен лет.

— СОТЕН… ЛЕТ?

— Вы не знаете, сколько живут эльфы?

— Как ты мог такое подумать?! Считаешь меня болваном? — с досадой воскликнул я, замахнувшись на Линдо, но понял, что все равно не смогу ударить Селину. Не могу ударить девушку. Чертовы принципы!

— И что ты мне предлагаешь? Украсть его?

— Если вы хотите стать снова девушкой, то…

Не хотел я становиться опять Викторией. Ведь тогда я исчезну.

Я ощутил сильную головную боль, и схватившись за голову, прошипел:

— Черт, Виктория, ты не вовремя, уходи!

— Как бы не так! Мне нужно поговорить с Линдо!

Голос приобрел другую интонацию, и маг просто в ужасе застыл, глядя на меня.

— Так… — проговорила я, вздохнув, — Значит, надо его украсть? — хитро сощурив глаза, улыбнулась.

Сегодня мне представится такой шанс.

Глава тринадцатая. Странная ночь

Шторы я так и не подняла, поэтому в комнате было мрачно, к тому же ветер усилился так, что я слышала, как шумит листва. Я подошла к туалетному столику. Последняя пуговица была застегнута на белоснежной рубашке. Глядя на себя в зеркало и поправляя лацкан пиджака, я думала о том, как удастся стянуть у Тео камень. Ну да, стянуть, потому что он так не отдаст. Но даже незаметно забрать у него камень было проблемой. Нужно стать к нему настолько близко, чтобы можно было снять с него амулет. А это конечно, либо целоваться, либо заниматься любовью… Эх! Ладно. Я шлепнула себя по обеим щекам, чтобы прояснить голову, а потом направилась к двери.

Пробило семь.

Я вышла в коридор и закрыла на ключ дверь. Ключ, кстати забыла сказать, принес мне охранник Тео два дня назад. Не знаю, с чего это он так раздобрился… Быстрыми и уверенными шагами я направилась по коридору, в сторону комнаты Тео. Но в конце коридора меня ждал Диер. Когда я подошла ближе, наверное, на моем лице ясно отразилось недоумение, потому что эльф сказал:

— Я провожу. Господин Тео уже ждет вас.

— Хм, ладно. — ответила я и пошла следом за Диером. Я заметила, что он как-то подавлен, идет с опущенной головой, разговаривает как на автомате, а голос ледяной совсем. Ведет себя странно… Может, планирует мстить мне сейчас?

Но мои опасения не оправдались, мы благополучно добрались. Правда, это была не комната Тео. Совсем другой коридор, другой этаж, другой вид из окон и другие портреты на стенах. Диер остановился у одной из дверей. Я остановилась и смерила его настороженным взглядом.

— Сюда?

Диер быстро отвел глаза, глядя на меня, а потом толкнул дверь. Он пропустил меня вперед, но я лишь заглянула внутрь: кто его знает, что задумал этот остроухий!

Это была не комната, а зал, уставленный свечами, окна, расписанные витражами с птицами и причудливыми деревьями, посередине зала — прекрасно выполненный стол из светлого дерева с резными ножками.

И после этого я, если честно, практически ничего не помню…

Наутро я проснулась в кровати, не менее роскошной, чем той, в которой я спала в папкином замке. Небо светлело через шторы, значит, было около пол пятого утра. Ветер постанывал за окном, а во рту я ощущала странный вкус… Не то, чтобы он был противным, он был просто странным. Свечи вокруг почти догорели (значит, это все та же комната, в которую меня вчера привел Диер), но камин все еще пылал вначале зала, поэтому мне было прохладно, но не настолько, чтобы дрожать. Голова болела так, будто по ней колотили всю ночь, но я думаю, что я просто выпила много вина… Как это вышло?..

— Так, Виктор, выпей еще немного, — говорил Тео, прикладывая к моим губам бутылку. Чья-то усмешка…

— Не хочу больше, — проговорила я, глядя на происходящее, словно в тумане. Бутылку у меня забрали, в полутьме я увидела улыбку остроухого князя, а потом ощутила, как его губы сомкнулись на моих. У них был вкус сладкого вина, того, которым он меня сейчас поил. Оказывается, я сидела на недлинной софе… какого цвета, не помню… Тео уперся руками в верхний край софы и не отпускал меня ни на секунду. Я не понимала, что происходит…

Взглянув на одеяло, я увидела… Черт, я и забыла, что у меня по утрам стояк. Никак не привыкну… Подняв мягкое, тонкое одеяло, поняла, что совсем голый. Черт! Член стоял солдатиком, глядя на меня. Я опустила одеяло, нахмурившись. Что за чертовщина?! Как вышло, что он меня напоил? И затащил в постель? Ух, остроухий!

«Сама же хотела с ним переспать.»}

Это Виктор. Проснулся!

«Ничего я не хотела…»

«Ага, как же… Стыд на мою голову, трахалась с ним моим телом!»

«Это мое тело, дурак!»

Я была зла на него и на себя, за то, что так вышло. Камень-то для зелья я стащила, или нет? Повернув голову вправо, я увидела черные волосы Тео, волнами рассыпавшиеся на подушках. А кого ты ожидала увидеть? — язвило подсознание. Камень, камень, камень… Осторожно убрав пряди волос с лица князя, я подвинула одеяло вниз. Шея, плечи и часть его груди оголились, и я увидела, что амулета на нем нет.

Тогда где же он?

«Забрала, значит». - решила я, но в руках у меня его не было. Тогда я начала шарить рукой под подушками и одеялом, по кровати, лежа на спине. Рука переместилась влево и… пальцы нащупали нехилый пресс. Меня окатило ледяной волной, я так и застыла, округлив глаза.

«Что?! Еще один?»

Даже такой мысли не возникало, что с нами мог быть еще кто-то… Черт! Ну ты и дала маху, Виктория!

Повернув голову направо, я увидела серебристые, длинные волосы и красивое лицо спящего… Советника. Я… с ними двоими? Да, иначе бы я тут не лежал, верно? Проклятье!

Прижухла как нашкодивший кот, натянув до носа одеяло. Вот что значит давно у меня любви не было… Ну как, недели три… Эх, вот напортачила-то… Где же талисман? Он мог быть и внизу кровати, и на полу, и под кроватью, и под одним из них — да где угодно! Мне его ни за что не найти! Шевельнусь и остроухие проснутся. Я укрылась одеялом с головой и решила поискать камень таким образом. В отличие от меня, что я была в том, в чем мать родила, на эльфах были шелковые халаты. Правда, просто накинуты, так что я просто застыла, увидев их орудия любви. Сидела так под одеялом и задумчиво-тупым взглядом пялилась то на один стояк, то на другой. Тяжко мне пришлось этой ночью… Почему я ничего не помню?

Побродив взглядом еще некоторое время под одеялом в поисках амулета, я поняла, что это бесполезно — его тут нет.

«Ничего ты не можешь найти, тупица.»} — Виктор. — «Дай я тебе помогу.»

«Ты же не хочешь, чтобы вернулось мое тело, с чего решил помогать?»

Мне это не нравилось. Вдруг, он что-то придумал? Да и с чего он решил, что раз у меня не получилось, то получится у Виктора?

«Я помогу тебе, а ты поможешь мне.»

«Это как я тебе помогу?»

«Потом скажу. Лучше бы поблагодарила меня за то, что я тебя не убил за трах с остроухими!»

«Ох, ну спасибо большое! Стой… Что ты сказал?»

«Господи, да не придуривайся ты! Трахалась с ними, как в последний день.»

«Заткнись и помоги найти камень!»

Я ощутила, как ухожу куда-то в забытье, словно в туман, а потом будто потеряла сознание.

* * *

Виктор

Я еще раз оглядел место под одеялом в поисках камня, с неприязнью кинув взгляд на их члены. Нет, я все-таки прибью ее. Черт, скорей бы убраться отсюда… Но Виктория будет мне должна, так что придется потерпеть. Я ухмыльнулся и почти высунул голову из-под одеяла, как мое внимание привлек металлический блеск ниже живота Тео. Проклятье, неужели… Коротко вздохнув с досадой, я сполз по кровати вниз, и голова оказалась напротив его талии.

«Виктория, вернись и сама сними его.»

Молчание.

«Виктория!»

Отрубилась совсем, что ли? Придется самому взять.

Протянув руку, я, стараясь не дотрагиваться до его члена, потянул ее вверх. Сам он вряд ли бы такое сделал, потому что талисман был дорог узурпатору. Черт, в какое глупое положение я попал из-за Виктории! Пальцы дрогнули, и я коснулся его плоти. Левой, свободной рукой, я судорожно сжал постельную ткань и широко раскрыл глаза. Все от того, что мной завладело неуемное желание сейчас же взять в рот. Я одернул руку и желание исчезло. Я с ужасом смотрел на краснеющий внизу колдовской камень и боялся прикоснуться к Тео вновь. Теперь я понял, как он работает. Камень заставляет почувствовать желание к обладателю камня, и, в зависимости от части тела, оно увеличивается. Князь всегда носит камень у сердца. Сердце перекачивает кровь по всему телу, а, значит, заставляет почувствовать к нему любовь. Какие же хитрожопые эти эльфы! Я нахмурился и решил снять талисман, взяв камень в руку, который лежал на ноге эльфа. Я не понимал, почему он до сих пор не очнулся? И Советник тоже. Я, конечно, был осторожен, но все-таки… Талисман, наконец, я снял и, зажав его в руке, высунул голову из-под одеяла. Сразу ощутив свежий воздух, идущий из окна, я глубоко вздохнул и откинулся на подушку. Теперь нужно было его куда-то спрятать, вот только куда, если на мне нет ни куска тряпья? Значит, надо как-то вылезти отсюда.

«Тео так жадно целовался, что мне казалось, будто он сожрет мои губы. Я, сам не понимая, почему, откликнулся на его поцелуй, а он так крепко прижал меня к себе, что я вновь ощутил на своем бедре его тугой член, и это вызвало у меня волну дежа-вю. Ситуация была похожа на ту, когда он впился в меня в моей комнате. Только при этом еще одни руки не снимали с меня сзади рубашку. Тео сжал мои ягодицы, а я вцепился руками в его темные волосы».

Что это такое? Это же воспоминания Виктории! Я хотел избавиться от них, но не мог. Они словно были моими. Пошли на хрен! Прочь!

«Тео повалил меня на кровать с такой силой, что я просто не мог сопротивляться. Он отлип от меня. Рубашки на мне уже не было, на нем — тоже. Он взял меня за подбородок и впился губами в шею, оставляя жуткий засос. Я ощущал, что из шеи будто вытягивают что-то, но я испытывал подобное и раньше. Теперь пару дней мне будет больно глотать, но мне это… нравилось, странное дело. Он стягивал с меня штаны, пока засасывал, а потом его поцелуи стали опускаться все ниже, и я втянул с себя со свистом воздух. Я ощутил горячее дыхание на коже и по телу пошли мурашки. Мне прошептали на ухо:

— Эй, принц Виктор, хочу попробовать тебя на вкус. Ты странное химическое явление.

Это был голос Советника. Его серебристые пряди упали мне на лицо, и я увидел его мягкую улыбку. Затем его губы мягко прикоснулись к моим, и я ощутил вкус сладкого вина. В голове мутило, все было как в тумане. Я почувствовал, что внизу стало немного прохладней. Штаны упали на пол, я остался в одних кальсонах. Мои губы, наконец, оставили в покое, но потом укусили за ухо, а рука Тео скользнула змеей под тонкую ткань белья, и я, вздрогнув, ощутил, что теперь мой верный друг в руке у этого остроухого коз… Я негромко вздохнул, когда его рука начала медленно двигаться вверх-вниз, а Советник, нависнув надо мной, облизнул мою скулу, потом шею, потом соски. Меня рвало на части, я не знал, на кого реагировать. Рука Тео двигалась все быстрее, а Леуш укусил меня, целуя, за один сосок, потом за другой. Я не знал, сколько прошло времени, я просто потерял ему счет, но чувствовал, что еще немного и кончу. Зажмурившись, я, наконец, ощутил, как струйкой полилась сперма вниз, стекая мне на живот. Он знал толк в этом деле, засранец. Я открыл глаза и увидел, что член немного опустился, хотя я знал, что стоит мне немного возбудиться, и он опять воспрянет. Тьма вокруг нас сгущалась по мере того, как свечи становились все короче. Советник мягко толкнул меня вперед в спину.

— Теперь давай поиграем по-серьезному, — прошептал мне на ухо вновь Леуш, коснувшись подбородком моего плеча. Его крепкая грудь ткнулась в мою спину, а прохладные пальцы заскользили вниз по моему животу».

Хватит, хватит! Мне это надоело!

«Виктория, избавь меня от этих чертей!»

Пора уходить.

Я стал сползать вниз по кровати под одеялом — это был единственный способ выбраться из постели, чтобы не задеть эльфов. Сжимая в руке камень, я полз вниз. Еще немного… Наконец, я стянул с головы одеяло и перелез через деревянный край кровати. Немного задело яйца, боль была мимолетной. Я сжал зубы и медленно зашагал по комнате в поисках какой-нибудь одежды. Так. Вон чья-то рубашка. Висит на спинке стула. Ни одной вещи, валяющейся на полу. Надо же, какие чистюли, аж тошно. Ладно, неважно. Возьму эту. Пахнет благовониями… Видимо, рубашка Советника. Черт, как же не хочется напяливать на себя их одежду. Но выбора нет. Потом я отыскал (слава небесам) свои кальсоны и штаны. Черт, они были все в сперме, надеюсь, хотя бы моей. Гр-р, как же я зол. Я стал рукой вытирать штанины, то одну, то другую. Воспоминания Виктории опять слишком ярко вспыхнули в голове, и я ощутил во рту странный вкус… Да ведь это вкус спермы. ЧЕРТ ТЕБЯ ПОДЕРИ, ВИКТОРИЯ!

«Проклятье, больно! Леуш держал меня за бедра сзади, ритмично двигаясь взад-вперед. Я пытался подстроиться, но Советник сказал, что сам все сделает. Я ощущал его горячую плоть, а потом мне в рот медленно, но верно вполз член Тео, твердый, гладкий и рельефный одновременно. Я инстинктивно потянул слюну и сглотнул. Он ткнулся мне почти по самую глотку, а потом Тео сказал:

— Ну-ка поработай своим прекрасным ротиком.

Туман в голове только разросся, я вообще не понимал, что происходит, но все это мне нравилось настолько, что я сдавленно застонал. Тео схватил меня за волосы и откинул мою голову немного назад. Я не сопротивлялся.

Затем он мне посоветовал взять своего дружка, и одновременно со всем этим…»

ВСЕ! ХВАТИТ! Я схватился за голову и силой пытался вернуть Викторию. Она была довольно слаба, не знаю, отчего. Небо все светлело и светлело, значит совсем скоро солнце поднимется над горизонтом. Я понял, что у меня опять стояк, все от этих чертовых мыслей!

«Еще раз так поступишь со мной, не жить тебе!»

«А, что? Слушай, у меня мало сил,» — она, наконец, ответила.

«Мне плевать! Я не собираюсь больше перетирать твои воспоминания об этих мерзких извращенцах!»

«Он с таким рвением и изяществом брал мой член, что я был готов умолять продолжать его делать это бесконечно, но фаллос уже зудил и побаливал… Немного… Я кончил ему в рот с таким наслаждением, какого никогда не испытывал. Затем оба эльфа вновь повалили меня на кровать и навалились сверху оба, прижавшись своими крепкими, стройными телами к моему. Я, полностью погребенный под жаром их поцелуев и прикосновений, не мог пошевелиться. Остроухие урчали как коты, и я, наконец, отозвался на их ласки, больше не в силах сдерживать себя».

«М-м… я проваливаюсь во тьму…» — я едва слышал в голове голос Виктории.

«Да что с тобой?!»

«Не знаю. Мне кажется, вино было заколдовано.»

«Что?»

Я стоял уже у двери, рука с амулетом лежала в кармане.

«Я думаю, она вытравляет колдовство… Точней, не думаю, а знаю… Я вспомнила, Линдо как-то говорил об этом… В данном случае, это ты — порождение чар, но я слабее. Я думаю, что… ты меня побеждаешь. Может, скоро я вовсе исчезну.»

«Не говори глупостей! Сейчас я пойду к Линдо и все выясню!»

Я толкнул осторожно дверь и вышел в коридор. Конечно, Виктория создала мне немало проблем, я чувствовал к ней жалость и… какую-то привязанность, что ли. Эти чувства были похожи на те, которые испытываешь к родным братьям и сестрам. Но что могу испытывать я — порождение ее сущности? Не могли же мы стать родными? И так скоро?

Охранники стояли на посту, но меня не задержали. Я спокойно прошел мимо них и устремился вперед по коридору.

Мне нужно было срочно найти Линдо.

Глава четырнадцатая. Поступок Виктора

Я шагал так быстро, как только мог, размашистыми шагами, сосредоточенно глядя перед собой. Амулет я заткнул за пояс — кому придет в голову там искать? Гр! Дурная Виктория! Чего ради я должен рисковать ради нее? Много раз, пока я двигался в сторону Подземелья, ловил себя на мысли о том, что мог сейчас бросить это дело и пойти к себе в комнату, а потом просидеть там до отъезда эльфов и удрать к дяде за помощью. Виктория умрет и больше не будет пытаться вернуть себе прежний облик. Черт, нет, я так не могу. Откуда у меня совесть? Это Виктории добро, а не мое. У меня не может быть совести, ведь я всего лишь…

А что будет, если я все расскажу Линдо? Вдруг он заменит меня Викторией, и я умру вместо нее?

А почему вообще кто-то должен умереть, зашептало в голове сознание.

Естественный отбор. Один умирает, чтобы смог жить другой.

После подобных мыслей мне совсем стало тоскливо. Ладно, еще один поворот…

Из-за угла выскочил Линдо в своем обычном облике и, не успев остановиться, сбил меня с ног (идиот!). Я больно ударился затылком о каменный пол. Охнув от боли, я сдвинул брови и воззрился на незадачливого мага.

— Линдо! Черт тебя побери!

— Ваше… Принц! — округлил темные глаза Линдо. Меня окатило его несвежим дыханием с примесью куренного табака. От него пахло потом и какими-то травами, еще гарью. Тьфу!

— Слезь с меня, болван!

— Прошу прощения… — стыдливо проговорил маг, соскочив с меня.

Я поднялся, недовольно отряхиваясь.

— Смотреть надо, куда несешься! Вытаращил глаза и ничего не видишь! Чтоб тебя!

— Но я…

— Чего ты тут делаешь? Ты разве не должен сидеть в тюрьме?! — я перестал отряхиваться и взглянул на мага.

Тот округлил глаза и почесал трехдневную щетину.

— Так я же… Превращался в эту, ну… — он жестами обрисовал большую женскую грудь.

— Ее Селина зовут! — я закатил глаза. — Тебя не поймали?

— Нет, только за мной эта сумасшедшая со сковородкой погналась!

— Селина?

— Ну вроде как…

— Ладно, слушай меня. Ты мне нужен, — я взял его за локоть и насильно увел в сторону, к стене.

— Что случилось? — он шептал, бестолково глядя мне в глаза.

— Пойдем ко мне в комнату. Я там все расскажу. Только быстро! Нас не должны увидеть, — я потащил Линдо за собой, но передо мной возникла Селина с пресловутой сковородой и нахмуренными тонкими бровями. Но она пришла в замешательство, увидев перед собой меня, а не Линдо.

— М-милорд, — служанка наклонила голову, темные пряди упали вперед, выбившиеся из пучка волос. Ей это шло, вместе с возникшим на щеках румянцем при виде меня. Я знал, что нравлюсь Селине. Линдо трусливо спрятался за моей спиной. Я вздохнул, а потом сказал, глядя пристально на девушку:

— Что ты здесь делаешь в такой ранний час?

— Простите, милорд, — сказала она робко. — Просто этот… этот… человек… (я понял, что она изо всех сил сдерживается, чтобы не обругать Линдо самыми обидными словами) может, вы не поверите, но это правда…

— Принял твой облик?

Селина сразу же вскинула на меня большие глаза и столкнулась с моим лисьим взглядом.

— Вы знаете?

— Конечно. Это же мой слуга-маг. Разве ты не была осведомлена об этом?

Селина удивленно смотрела на Линдо, похожего больше на бродячего пса, чем на колдуна.

— Я…

Я подошел к ней вплотную и, приподняв пальцами подбородок девушки, негромко проговорил:

— Надеюсь, никто не узнает о том, что Линдо сбежал. Во всяком случае, я прошу не просто так. Скажи, чего ты хочешь, и я постараюсь это сделать для тебя.

Селина так и вспыхнула, опустив глаза. Ее руки непроизвольно сжимали в руках ткань платья. Я удовлетворенно улыбнулся.

— Придешь и скажешь мне позже. Я держу свое слово, именем своего королевства. Сейчас нам пора идти.

— Милорд…

— Позже, — я прошел мимо нее, коснувшись ее руки легкой тканью рубашки Советника. Линдо, смерив девушку снисходительным взглядом, пошел за мной. Мы направлялись в мою комнату.

* * *

Кто я? Где я? Я ничего не ощущаю. Меня будто нет. Везде темнота. Я существую, или нет? Может, даже эти слова обманчивы? Может быть, их говорю даже не я? Но тогда кто? Кто есть я?

* * *

Тео

Я проснулся раньше брата. Глядя на небо за окном, можно было предположить, что уже около четырех вечера. Рано, еще, конечно, для того, чтобы темным эльфам расставаться со сном, но сегодня надо было выйти пораньше. Я сел на кровати, даже не беспокоясь о том, что могу разбудить Леуша. Еще час спать он будет точно. Я запахнул халат и, откинув назад темные волосы, направился к тихо потрескивающему камину. С утра я всегда выпиваю бокал эльфийского вина из Багровых Садов своей резиденции на тысячи миль отсюда. Этот замок — всего лишь стоянка, созданная Лаглефом. Кстати, после похода нужно заставить его разрушить это творение.

Я нажал на один из камней у камина, и с негромким звуком в стене появилось углубление. Достал из тайника бутылку, потом прошел к столу и, очистив остатки вина в бокале одним дуновением, откупорил бутылку и стал наполнять бокал. Я улыбнулся. Потом с бокалом подошел к окну, не отодвигая штор. Свет исподтишка старался заполнить собой комнату, но тяжесть и плотность тканей не давала ему сделать этого. Поднес бокал к губам и, делая глоток, прикрыл глаза. Вспомнилась ночь. Несмотря на то, что этот Виктор — вовсе не эльф, а обычный человек, я отлично провел время. Виктор, Виктор… Я ждал принцессу в обмен на свободу горожан, а получил его. Что за непокорное существо! Я ухмыльнулся, вспоминая выражение его лица, когда я сказал прийти ему голым, если он опоздает. Потом, какими глазами он смотрел на меня, говоря то, что я заставил его сказать. Мне нравится это. Нравится эта дикая непокорность. В прошлом я знавал одну девушку, похожую на него, но пробыла в моих руках недолго. Глаза Виктора напоминают мне ее… Дерзкая ведьма.

Еще глоток.

Меня так притягивает к этому юноше, словно он околдовал меня. Но это невозможно. Никто не может околдовать эльфа, тем более, могущественного темного эльфа, эльфийского князя. Неужели это банальное человеческое влечение? Да, он красив и его тело нежнее, чем розы, и свежее, чем морской воздух. Но не это меня привлекает в Викторе. Он словно мотылек в коконе. Его внутренняя сила… Я ее чувствую каждой клеткой своего тела. Эта сила, должно быть, притягивает меня. Но и Леуша, видимо, тоже.

Я обернулся и кинул взгляд на мирно спящего брата. Пряди его светлых волос скрывали часть лица. Я сощурил глаза.

Эту ночь мы провели вместе, но только потому, что я этого захотел. Ты мой брат, Леуш, и я, как старший брат позаботился о тебе, дав провести хорошо время в обществе моего принца. Но больше даже не думай об этом. Виктор мой, и только мой. И я заставлю его переступить через свою гордость, отдать мне не только свое тело, но и душу. Всего себя. Я узнаю, что за сокровище он скрывает в чертогах своего сердца.

Непокорный принц Виктор с насмешливыми глазами… В чем же твоя тайна?

* * *

— Принцесса… Это ведь неправда? Вы шутите? Скажите, что это просто такая шутка… — взмолился Линдо, глядя на меня, меряющего комнату нервными шагами.

— Это не шутка, болван, — ледяным голосом проговорил я, остановившись. — Личность Виктории правда разделилась и породила меня.

— Проклятье! — вскричал маг, вцепившись руками в немытые волосы. — Это все я виноват, и только я! Все это зелье… Заклинание… Я ничтожество! Я погубил принцессу! Мне больше незачем жить!

Линдо схватил с моего стола кинжал и протянул его мне рукоятью вперед, встав передо мной на колени.

— Убейте меня!

Глядя на него некоторое время, я взял из его руки кинжал, а он продолжал ныть:

— Я отвратительный маг, отвратительное существо, насекомое, недостойное…

И тут я не дал ему договорить, хорошенько заехав по челюсти. Так, что голова Линдо немного откинулась в сторону из-за отдачи, а сам он едва удержался, чтобы не упасть.

— П-принц…

Я резко отбросил кинжал, и он ударился с металлическим стуком о каменный пол.

— Если ты умрешь, кто нам с Викторией поможет, идиот?! — я повысил голос. — Вместо того, чтобы сопли размазывать, лучше возьми себя в руки, и скажи, что делать!

— Я… Я… — струйка крови стекала с его губы на подбородок.

— Ну?!

В дверь постучали.

— Черт! — прошипел я. Потом схватил за грудки Линдо и тихо затараторил ему в лицо. — Ты понимаешь, что я уже не ощущаю Викторию? Я не слышу ее! Она может умереть. А что будет, если она умрет? Я смогу сам жить в этом теле?

Линдо помолчал, а в дверь продолжали стучать.

— Тело может развалиться, начать разрушаться. Ведь принцесса была его стержнем, а не вы.

Я ошеломленно смотрел на мага и, ослабив хватку, выпустил его.

— Значит… Без Виктории я все равно умру?

— Такое может произойти, — буркнул Линдо, поправляя ворот рубашки.

— Что же делать?

Линдо задумчиво потер подбородок, потом сказал:

— Я кое-что помню из своей книги, но не все…

— Надо сделать хоть что-нибудь!

Стук, стук, стук.

— Ладно. Я попробую одно заклинание, но не знаю, как вы отреагируете.

Мне было страшно, но разве у меня был выбор?

— Давай быстрее, — выдохнул я, нахмурившись.

Линдо встал напротив меня и открыл рот. Вылетел первый звук, а дальше я просто провалился во тьму. Что со мной стало — не знаю.

СТУК, СТУК, СТУК.

Глава пятнадцатая. Симпатичный эльф Виктор!

Еще не открыв глаза, ощутила приторный запах благовоний. Я в кабинете у Советника?! Наконец резко поднялась и осмотрелась. Но потом облегченно вздохнула: в своей комнате. Ну, то есть, итак понятно, в какой: в замке у остроухого… Кажется, долго я была без сознания. Поднявшись во весь рост, я увидела, что свет за окном слишком яркий для утра и даже для вечера. День. Подошла к шторам, раздвинула в стороны. Ну точно… Не знаю, может… Что вообще произошло?

Эй, Виктор!

Молчание. Обернувшись, увидела Линдо и чуть не испустила дух.

— Черт тебя побери!

— Принцесса, это вы или тот, другой…

— Я это, — уперлась руками в бока. — Стоп! Откуда ты знаешь о Викторе?!

— Он сам пришел, рассказал… — протянул Линдо.

Отводит глаза. Что-то не так…

— Зачем это он будет тебе такое рассказывать?

Я не могла понять… Линдо не стал бы врать. Зная Виктора немногим больше недели, могу сказать, что он не особо падкий на откровения. Еще и с никудышными магами вроде Линдо. Я плюхнулась на кровать. Линдо бестолково сжимал и разжимал кулаки, стоя передо мной как нашкодивший мальчуган.

— Линдо, — произнесла я ледяным голосом. — Быстро говори, что случилось.

Он еще немного помолчал, потом сказал:

— Ну… Вы… Ваша личность… умирала. Вторая личность… Вы… Он нашел меня и попросил вас вернуть.

— И? Где он теперь?

— Мне ничего не оставалось, как применить запечатывание души.

— Виктор — это не душа. Это всего лишь часть моего сознания.

— Да… Если вас разорвать, вы можете сойти с ума.

— Так что ты сделал?

— Ну если вы все еще не сошли с ума, значит…

Дверь распахнулась, и на пороге оказался один из вытянутых эльфов-охранников узурпатора. Светлые волосы до плеч растрепались, глаза пылали огнем. Я с удивлением уставилась на него. Эльф размашистым шагом направился в нашу сторону. Увидев на полу кинжал, я схватила его, приготовившись драться, если потребуется. Но эльф шел не ко мне, а к Линдо. Еще мгновение, и несчастный мой маг лежал у моих ног от удара охранника.

— Ты что сделал, бестолковый ты идиот?! — крикнул остроухий.

— Я попрошу вас выйти из моей комнаты, — проговорила я ровным голосом, исподлобья глядя на незваного гостя, — Не то…

— Вики, заткнись, — услышала я голос эльфа. — Если бы ты там у меня в голове не помирала, ничего бы этого не было!

— Да кто ты такой, чтобы так со мной разговаривать?!

— Я Виктор, черт тебя побери! — повысил голос тот, уставившись на меня зелеными глазами.

— ЧТО?! — я кинула взгляд на Линдо, который кряхтя, поднимался с колен. — Это шутка? Шутка остроухого?

— Эй, полегче! — возразил Виктор, — По милости этого недомага я теперь сам остроухий! Так что…

— Когда Виктор согласился на это заклинание, — негромко проговорил Линдо, потирая посиневшую скулу. — Сюда стучал охранник. Так как в самого себя я не могу запечатать Виктора, потому что произвожу это заклинание, я взял этого охранника…

Я аж присела на кровать с открытым ртом и кинжалом в руке.

— Что ты сделал? — переспросила я тихо. В моем голосе слышались угрожающие нотки.

Я готова была его придушить! Что он творит, черт возьми?!

— А если личность этого эльфа вернется?! — спросил Виктор, схватившись за голову.

— Ты запечатан сверху… Если выбьется, я удивлюсь, — ответил Линдо.

Я угрожающе заскребла ногтями по острию кинжала.

— Ты знаешь, как вернуть его назад? — спросила я, не глядя на мага.

— Я не думаю, что сейчас так можно сделать… — почесал в затылке Линдо. — Ваша вторая личность… Виктор… Стала слишком самостоятельной. Вы разрешили ему быть самостоятельным…

— То есть, это теперь я виновата, да? — вскочила я с кровати.

— Нет, то есть да, то есть… — замахал руками Линдо. — Извините, но вам нельзя было оставлять его надолго одного… И вы должны были сразу мне сказать, о том, что у вас появилась вторая личность… Тогда бы ничего этого не было… Я бы в самом начале уничтожил корень и все…

— Что значит — УНИЧТОЖИЛ КОРЕНЬ?! — взял мага за грудки эльф. — Я человек, хоть и в голове у этой глупой женщины!

— Ты кого назвал глупой женщиной? — спросила я мужским баритоном, сжав кулаки.

— Если бы кое-кто не занимался любовью, будучи мужиком, с остроухими…

Мы обменялись испепеляющими взглядами.

— Принц Виктор! — услышала я бас еще одного эльфа и взглянула в сторону двери. На пороге стоял второй охранник Тео.

Я заметила, что Виктор повернул голову вместе со мной. Но это было не самым страшным… Только прибывший эльф уставился в недоумении на Линдо с подбитой губой и скулой, который в ответ таращился на охранника.

«Вот болван! Не мог превратиться хотя бы в куст, что ли?» — подумала я с досадой. Если честно, я понятия не имела, умеет Линдо превращаться в куст или нет. Но он же маг!

— Принц Виктор… — повторил охранник. — Что здесь делает этот человек? Рину, — обратился он видимо к новому Виктору. — Ты его привел?

— Я…

У меня замерло сердце. Ведь Линдо — единственный, кто может мне вернуть мой прежний облик. Если с ним что-то случится…

— Именно так, — кашлянув, сказал Виктор. — Я хотел допросить его.

— А кто тебе дал разрешение? И почему в покоях принца?

— Вышестоящий. Я думал, что принц сумеет разговорить его, ведь это его слуга.

— Командир, значит… — протянул охранник. — Что выяснил?

— Я доложу об этом командиру, а не тебе, — ледяным голосом проговорил Виктор, заложив руки за спину.

Я была рада тому, как выкрутилась моя вторая личность. Тот поморщился от досады.

— Зачем ты пришел? — спросила я, приближаясь к охраннику.

— Господин Тео желает видеть вас на последнем ужине перед отъездом.

— А-а, вот оно что, — сказала я.

Так вот зачем приходил этот несчастный охранник, ставший козлом отпущения…

— Хорошо, сообщите Тео, что я скоро приду.

— Так как он посылал за вами Рину еще полчаса назад, — кинул упрекающий взгляд на Виктора охранник. — Он больше не намерен ждать, и хочет видеть вас прямо сейчас.

Я нахмурилась. Мне не нравилось, когда мне приказывали. Тем более всякие остроухие. То, что я назвалась его рабом, а прошлой ночью мы занимались любовью, вовсе не означало, что он мог мне приказывать.

— Мне надо переодеться. Пошли все вон отсюда, — я направилась к двери, чтобы ее захлопнуть перед носом у охранника.

Виктор вышел, обменявшись со мной настороженным взглядом. О Линдо я забыла.

— Может, заберешь узника, которого привел? — с сарказмом спросил охранник Виктора.

Тот с досадой фыркнул и кинул через плечо:

— Пойдем, узник.

Линдо поспешно направился к двери. Я, наконец, закрыла ее.

Хорошо бы сходить в ванную, искупаться… И смыть все эти следы безудержной ночной потехи. Я сняла с себя все, включая и белье. На пол что-то с треском упало.

Что это?

Я кинула взгляд на выпавшую из-за пояса мелкую вещь. Опустившись, я увидела, что это тот самый красный камень, который был нужен для зелья. Я подняла его и улыбнулась. Значит, Виктор все-таки нашел его! Вот молодец! Черт, Линдо же только что был тут! Если б я только знала об амулете! Тогда бы отдала… Что, если они уже увели его? Когда мне еще удастся передать ему? А вдруг остроухий затем и зовет меня на обед, чтобы уличить в краже и потребовать камень?! ЧЕРТ!

Я старалась как можно быстрее одеться во все новое (мне не помешала бы помощь горничной): темные кальсоны, темно-синий костюм с рубашкой из тончайшей ткани небесно-голубого оттенка, черные ботфорты.

Быстрей, быстрей! Может, раз Линдо запихал Виктора в мозг этого остроухого, для него не составит труда сделать подделку амулета? Хотя нет, что же я… Этот Тео не дурак, он слишком умный для подобных трюков. Что же делать?!

Схватив гребень со стола, я наскоро прочесала волосы, даже не глядя в зеркало и выскочила за дверь. Амулет был зажат в моей руке. Охранник, что пришел после, стоял здесь, но те двое уходили по коридору (видимо, шли назад в Подземелье).

— Стой тут, — сказала я как можно строже охраннику и побежала за Виктором и Линдо. Кинув взгляд через плечо, увидела, как он с удивлением, сменяющимся настороженностью, смотрит мне вслед.

Странно, даже заслышав мои шаги и стук каблуков по каменному полу, ни один не обернулся. Что за предатели!

— Эй, — шепнула я, поравнявшись с ними.

— Ты чего творишь, Вики? — прошипел Виктор. — Хочешь, чтобы нас прям здесь всех убили?

— Камень, — выдохнула я, — встаньте так, чтобы я смогла передать камень.

— Камень? — протянул в недоумении Линдо, а потом в его глазах отразилось понимание. — Вы забрали камень красоты у эльфа?

— Да! Быстрей!

Линдо встал спиной к охраннику, и я смогла передать амулет Виктору. Мы обменялись решительными взглядами, а потом я быстро заспешила в сторону охранника. Когда мы шли с ним по коридору, он сказал:

— Если вы замышляете что-то против Господина Тео…

— Не бойся, это его вовсе не касается, — нагло ответила я.

Тот сделал недовольную мину, но ничего больше не сказал.

Вскоре я стояла на пороге той самой комнаты, где мы разделяли с Тео трапезу и раньше. Гостиная с высоким потолком и витражными окнами, длинным столом и множеством различных блюд на нем. Я вошла в зал. Дверь за мной со скрипом закрылась. В дальнем конце стола уже расположился Тео, в черной рубашке. Я со страхом сглотнула. Слишком сильно была заметна пропажа амулета. Князь поднес бокал, наполовину наполненный вином, к губам и сделал небольшой глоток. Потом поставил его на стол и взглянул на меня.

— Прекрасного утра, Виктор. Ты заставил меня долго ждать. Садись, — жестом он указал в противоположный конец длинного стола. Его серебряные и черные перстни сверкнули.

Я медленно направилась через залу к столу.

Что будет, что будет, а?!

Глава шестнадцатая. Последний ужин перед походом. Глазастый Леуш!

Я молча зашагала к столу. Шаги гулко отдавались в этом огромном каменном зале с высоким потолком. Я украдкой взглянула на узурпатора: тот не отводил от меня глаз, и кровь у меня прилила к лицу.

Села. Эльф немного помолчал, мягко перекатывая вино в бокале, потом проговорил:

— Как спалось?

Я взглянула на него, встретившись с аквамариновыми глазами Тео:

— Хорошо, спасибо, — ответила я.

— Раз хорошо, почему ушел?

Черт! Что за вопрос! Почему я не придумала причину по дороге сюда? Бестолковая! Не лучше Линдо…

— Мне надо было… справить нужду.

Да, так я и сказала. Больше мне ничего на ум не пришло.

— Отчего же не вернулся?

О, этот изучающий взгляд внимательных глаз! Он проникает мне в сердце, чтоб его! Такое ощущение, что остроухий уже обо всем знает, только зазря меня мучает!

— Я решил вас не тревожить с… Советником и вернулся к себе в комнату.

Молчание Тео было невыносимым. Меня наталкивало это на мысль сознаться во всем прямо сейчас. Что за странное чувство?! Я вовсе не собираюсь ничего ему рассказывать!

— Вот оно, значит, как, — проговорил, наконец, он.

Я выпрямилась, демонстрируя нарочитую уверенность. Назад уже пути не было. Я попыталась успокоиться, а потом взяла нож и стала непринужденно намазывать масло на хлеб.

— А тебе как спалось, господин Тео? — спросила я.

— После такой бурной ночи? Превосходно, — он сделал глоток из бокала, а я постаралась не поперхнуться после его слов. — Знаю, что тебе понравилось, — легкая улыбка возникла на губах. — Когда вернемся из похода, непременно повторим. Только уже один на один. Без Леуша.

— А-а?..

— Надеюсь, ты не против?

— Нет, нет, я только за! — на свою голову сказала я. — То есть… Без него… Насчет второго раза…

— Я уже все решил, — сказал он и поднялся из-за стола, когда я откусил кусочек от хлеба. — Тебе незачем об этом думать, — Тео направлялся ко мне, а я, глупо вытаращив глаза, глядела на остроухого. — Жди меня, пока я вернусь, а потом мы уедем в мою резиденцию, и я тебя там устрою по-настоящему.

Остроухий навис надо мной, глаза у него горели. Меня немного напугали его слова…

— Ха! С чего ты взял, что я буду тебя ждать? Может, мне понравился больше Советник!

Это был рискованный ход, но я не должна была дать ему заговорить о камне. Тео нахмурил свое красивое лицо и проговорил:

— Как бы там ни было, у тебя нет своего мнения, пока ты мой раб.

— И когда же оно появится?

— Когда ты выйдешь за меня замуж.

Ой, Господи, что-то мне плохо стало… Я сжала кулаки и неуверенным голосом спросила:

— А у в-вас, а у вас что, можно жениться на мужиках?

Тео высокомерно вскинул подбородок.

— Я — князь темных эльфов, Теодор Лаэрис, я вправе делать то, что хочу, — эльф приблизился ко мне вплотную так, что мы едва не стукнулись носами. — И брать в жены того, кого хочу.

Его дыхание обожгло мои губы, но остроухий меня не поцеловал. Он поднялся и, отвернувшись, заложил руки за спину. Потом проговорил:

— Через полчаса мы собираем полк и выступаем. Ты должен присутствовать на церемонии.

Я молча продолжала его слушать.

— Я хочу, чтобы последний мой взгляд перед тем, как уеду отсюда, упал на тебя.

Так как я ничего не сказала, в воздухе повисла тишина. Я сидела за столом и смотрела ему в спину.

— Все. Можешь идти.

Тео нервно дернул рукав рубашки и, привычно перебирая пальцами, ждал, пока я уйду. Я, досадуя о том, что ничего не поела, направилась назад к двери. Странное чувство заполнило мою грудь. На душе стало тяжело отчего-то, сердце сжалось. Я вышла в коридор и тихо прикрыла за собой дверь. Не понимаю, что со мной такое? Не могла ведь моя симпатия к Тео превратиться за такое короткое время в нечто большее?

Что ж. Сейчас нужно вернуться в свою комнату и полчаса подождать церемонии. После нее остроухие уйдут, и я пойду искать Линдо с Виктором.

Я втянула голову в плечи и, с видом брошенного котенка, направилась по коридору.

Мне не нравится это состояние… Так грустно!

* * *

Тео

Итак, Виктор ушел. Я едва сдержался, чтобы не сорваться. Глупо! Мне двести семьдесят три, а ревную как в сто восемьдесят. И к кому? К Леушу! Виктор просто сказал это, чтобы меня позлить, только для этого. И зачем это ему? Нет, это просто ребячество…

Я тронул пальцами лоб, ощутив металлический холод колец на коже.

Возможно, было ошибкой давать Леушу трогать моего принца. Во всяком случае, я больше не позволю ему прикоснуться к Виктору.

Я остановился посреди зала. Тишина. Темнота. Мне захотелось, чтобы он вернулся прям сейчас. Когда испытываешь к обычному человеку нечто большее, чем просто влечение, такому, как мне, сложно признаться в этом даже самому себе. Я давно ничего подобного ни к кому не испытывал. Говоря «давно», я имею в виду именно «давно». Точней, с двухсот двадцати одного. С тех пор, как я потерял…

Хватит мрачных мыслей. Пора настроиться на поход.

Я направился к дверям, и, распахнув их, сказал Горде, чтобы Леуш начинал построение. Горде сразу зашагал чеканным шагом по коридору. Я посмотрел ему вслед.

Показалось, что увидел его силуэт.

Отвернувшись, я направился в противоположную сторону в свою комнату.

* * *

Я шла, думая о своих новых ощущениях и чувствах по отношению к Тео, как внезапно коридор наполнился светло-лиловым дымом, запахами эфирных масел лаванды и розы. Я потеряла направление, удивленно взирая на это. Дверь распахнулась где-то сбоку, и оттуда вышел Советник в серебристом шелковом халате с изящной, длинной курительной трубкой в руке. Из нее и шел этот лиловый дым. Его светлые волосы рассыпались по плечам. С одного плеча съехала ткань, и я лицезрела его светлую кожу. Леуш едва заметно улыбался, глядя на меня и выпуская очередную порцию дурманящего дыма.

Я настолько удивилась появлению Советника, что вообще не понимала, что происходит. Просто стояла, вытаращив глаза.

— Э-э… Доброго вечера, — заставила себя произнести я, а Леуш вдруг исчез и появился через мгновение рядом со мной.

— Доброго, — его глаза возникли двумя темно-синими звездами прямо передо мной. Он приподнял мой подбородок и продолжил. — Неплохая была ночь, да?

— Ага…

Он надвигался на меня, а я отходила к стене. Чего пристал-то? Опять как в прошлый раз… Только в коридоре. Ну прекрасно…

— Я сейчас не в том настроении, чтобы…

— Виктор-Виктор, принц с тайной… — ласково проговорил Леуш и провел пальцами по моей щеке. — Прошлой ночью я изучил тебя достаточно, чтобы узнать твой секрет.

— Что?

Я не принимала его слова всерьез. Его локоны скользнули по моей коже, а потом его дыхание обожгло мне ухо. Леуш захватил губами его край и проговорил шепотом, так, что по коже у меня пошли мурашки:

— Резонанс тела и души я вижу во всех эльфах, людях и прочих существах. Долгое время я не мог понять, в чем дело — ты никак не выдавал себя. Но потом я все чаще замечал различной частоты колебания твоего тела и души, особенно во время того, когда мы занимались любовью, — Леуш продолжал с улыбкой, — твоя душа откликалась на одно, тело — на другое. Резонанса не было, но Тео этого не заметил. Когда кто-то что-то скрывает внутри себя, он должен лгать более достоверно. В таком случае, я могу сделать вывод, что твоя личность и твое тело — два разных звучания, которые не могут войти в резонанс для того, чтобы играть одну мелодию. Это довольно сильная магия. Теперь мне интересно, для чего, и кто это сделал с тобой.

Я стояла, не в силах произнести ни слова, пораженная наблюдениями Советника. Леуш с чувством превосходства вернулся взглядом к моим глазам. Черт, он почти раскрыл меня! Но, во всяком случае, я думаю, что не до конца. Меня спас голос:

— Господин Леуш!

Секунды хватило, чтобы остроухий отвлекся. Я оттолкнула его от себя и убежала.

Глава семнадцатая. Остроухие уходят в поход!

И чего я испугалась? Ну узнает Леуш, что я — на самом деле девушка. И что с того? Сбежала… Теперь он будет уверен в своей правоте. Глупо!

Я перешла с бега на шаг и направилась в сторону своей комнаты. Что за грусть на меня напала, а? Такого прежде не было. Мне не нравится это состояние!

* * *

Впервые после двух недель я выходила из замка остроухого. Широким шагом и спокойствием, написанным у меня на лице, я шла провожать своего поработителя в долгий путь на долгие недели и месяцы. Рыжеватая челка то и делала, что падала мне на глаза, меня это раздражало. Меня вывели два охранника-эльфа через ворота (как преступницу!), шагая с двух сторон с копьями, острыми концами вверх. Еще бы в цепи заковали! Заразы!

Я бы и язык показала, но как-то это несерьезно… Я вздохнула, потому как мне больше ничего не оставалось.

Солнце село полчаса назад, и небо уже начало темнеть, а воздух стал гуще. Сумерки нежно обнимали нас, а ветер становился уже вечерним и прохладным. Ботинки зашуршали по гравию дорожки. Я уже увидела полка остроухих, выстроившихся у замка. Никаких чувств они у меня не вызывали. Не было страшно, я не злилась… безразличный взгляд заскользил по рядам одинаковых стройных и мускулистых остроухих и вдруг упал на Тео, восседающего на своем черном коне. На нем были доспехи (скорей всего, поход был по-настоящему серьезный, потому что в наше королевство он пришел без доспехов), по обычаю его черный плащ с серебряным гербом (расскажу о нем чуть попозже), на ногах черные ботфорты. Его аквамариновые проницательные глаза застыли на мне. Талисмана при нем не было, но я по-прежнему испытывала к нему нечто… Должно быть, дело вовсе не в талисмане? А в чем же тогда? Ох, это глупое состояние!

Рядом с ним восседал на белом коне Леуш. В отличие от брата, его серебристые волосы были забраны в высокий хвост. Некоторые пряди выбились из-под ленты и свисали теперь у его идеальных скул. Так же в доспехах, на плечах серый плащ, тоже с гербом их династии Лаэрисов. Его хитрый взгляд темно-синих глаз упал на меня. Тео это заметил и, взяв коня за поводья, повернул в сторону. Потом громко сказал, обращаясь к оставшимся:

— Мой прекрасный и отважный народ! Подземелья Нибруна оказались захвачены нашими злейшими врагами — мерзкими светлыми эльфами! Мы выступаем, чтобы защитить их. По дороге к нам присоединятся войска Лалерда и Ранэ. Мы разобьем их в пух и прах!

Я молча смотрела на Тео, сложив руки на груди, пока он рассказывал план их действий в борьбе с остроухими. Таким я еще его не видела. Решительный, мрачный взгляд, вдохновенность в голосе и проникновенные речи. Это все придавало ему величественность и… Стоп, что это я? Виктория, очнись и приди в себя! Это существо пленило тебя, твоего отца-короля и никудышного мага! Он виноват в том, что ты стала парнем, в том, что появился Виктор, в том, что он теперь в другом теле, и неизвестно, что с ним теперь будет!

А что станет с тобой, когда обман раскроется?

А?

Я помотала головой, отгоняя плохие мысли. Делать нечего, еще о таком думать! Совсем впаду в уныние, а мне это ни к чему. Я сто лет мрачная и грустная не была! С чего бы сейчас?

— Не прощаюсь с вами, мои верные соратники! — продолжал Тео, обращаясь к оставшимся. — Храните замок и всех, живущих в нем, как зеницу ока! Все необходимые рекомендации, — эльф взглянул на брата, — отдал канцлер. Вперед, на врага! За победой! — Тео вскинул руку, сжатую в кулак в черной перчатке.

Последний взгляд, как он и сказал, бросил на меня. Меч блеснул на бедре, поводья дрогнули, и конь устремился прочь от замка. Почти сразу за ним устремился Леуш. Он не удостоил меня взглядом.

— На врагов! За победой!

Под эти крики двинулась следом за ними конница, а за конницей — пехота. Эльфам не было конца. Где жили все эти воины, я могла только предполагать. Я никогда не видела столько бойцов! У отца было в два раза меньше, а здесь их десятки тысяч…

Хотела уйти, не позволили мне. Должна была стоять и смотреть, как остроухие орут одно и то же, устремляясь за Тео. Интересно, думает он обо мне сейчас?

* * *

Примерно через час мы вернулись в замок, и я сразу направилась в комнату. Даже есть не хотелось, хотя за ужином я почти ничего не съела из-за капризов Тео. Вспомнились его слова. Про женитьбу.

Замуж за него, ха!

Хотя, будь все по-другому, в других обстоятельствах, возможно, я бы и согласилась… Тео ведь такой великолепный и красивый, и князь, и даже его нервные действия пальцами в сжатых ладонях меня больше не раздражали…

— Вики! Эй!

Это еще кто?

Когда я почти подошла к своей двери, меня окликнул это незнакомый мужской голос. Хотя нет, вроде я его слышала прежде. Я посмотрела в сторону и увидела Виктора, который сейчас был в облике того несчастного эльфа-блондина, подвернувшегося под руку Линдо. Я не сразу поняла, что это он, но через пару секунд уже вспомнила. У дверей неподалеку стояло два охранника, которые покосились в нашу сторону. Я взяла Виктора за руку и отвела за угол, потом прошипела:

— Ты что? Думаешь простым охранникам положено так обращаться к принцу?!

— Это ты-то принц? — усмехнулся тот.

Я буквально прожгла его взглядом, но на его колкость ничего не ответила. Заметив, в каком он виде, я спросила:

— А ты чего лохматый такой?

— Я за этим тебя и искал, — пригладил светлые тонкие волосы Виктор. — Это ужас какой-то!

— Что конкретно?

— Меня пытались склеить два мужика! Я в ужасе! Они тут все по мужикам, что ли?

Я беззаботно пожала плечами.

— Ты же видел, как там мало девушек… И они все не эльфийки. Обычные девушки, не все красотки, причем!

— И что, это повод мужика раком ставить?!

— Господи, да расслабься ты! — закатила я глаза, — Может, тебе понравится…

Я увидела, как Виктор покраснел, потом нахмурился и ответил:

— Скажешь что-нибудь подобное, получишь в глаз. Ты-то не дама, а вполне себе мужик! Как те получили, так и тебе не поздоровится, ясно, Вики?

Я вздохнула и, прикрыв глаза, недовольно проговорила:

— Ладно-ладно. Ты искал меня только за тем, чтобы это сказать?

— Нет, — ответил Виктор. — Тебя вызывает к себе временно исполняющий обязанности.

— Только отдохнуть хотела… Ладно. Как его зовут-то?

— Не его, а ее. Это женщина. Кэйко Такаги.

Я удивленно взглянула на Виктора.

Глава восемнадцатая. Кэйко Такаги

Виктор повел меня к этой женщине. Взглянув на него украдкой, увидела на бедре у него меч, который носили все охранники замка. Первые несколько пуговиц у него были расстегнуты, обнажая немного загорелую кожу эльфа. Он увидел, что я на него пялюсь и недовольно позастегивал пуговицы.

— Чего уставилась?

— Неплохое тебе тело досталось, — хитро сощурилась я. — Только хилый немного!

— На себя бы посмотрела!

Я хмыкнула.

— А что вообще известно об этой женщине?

— Она вдова, — с готовностью ответил Виктор, шагая синхронно со мной по коридору. — На войне убили ее мужа, самурая императорской армии.

— Не слышала о подобных званиях… — протянула я.

— Это где-то на Востоке. Не у нас.

Виктор имел в виду Европу, запад.

— Ясно… А как она здесь оказалась?

— Вроде как она ушла из дома после того, как ее настойчиво добивался один из вернувшихся с войны. Генерал, или кто там, не помню… — потер нахмуренный лоб Виктор. — Она хранила верность мужу и решила уйти в странствия.

Я с интересом его слушала.

— Через некоторое время странствия занесли ее на запад, где она попала на поле боя темных эльфов со светлыми. Те ушли, отвоевав территорию, оставив противников умирать, и тысячи трупов. Среди них лежали и те, кто был еще в сознании, но не могли позаботиться о себе из-за ран. Эта женщина хорошо знает врачевание и разбирается в ядах. Она в течение трех дней занималась ранами эльфов и вылечила эльфийского князя. Остроухий предложил ей работу на него, и она не согласилась. Тогда он сказал, что хочет видеть ее в своем замке в качестве гостьи, и это сработало.

— Вот хитрец!

Виктор тряхнул эльфийской головой.

— Ага. Так вот, здесь она живет уже тридцать лет. А пришла сюда в возрасте двадцати трех.

— Должно быть, старуха совсем… — разочаровалась я.

— Увидишь! Она — единственная женщина-человек, которая имеет здесь какую-то власть, и которую уважают темные эльфы.

Я хитро сощурилась и, ухмыльнувшись, взглянула на эльфа:

— Чего же стоила тебе эта информация?

Тот взглянул на меня, потом нахмурился и ответил:

— Опять думаешь не о том! Я поговорил с… меня с ним на службу ставили сегодня…

— Ну-ну, — я не могла сдержать улыбки.

Тот кинул на меня недовольный взгляд, потом остановился напротив одной из дверей, из-за которой доносились мелодичные звуки. Играет? На чем?

— Все, идите, МИЛОРД, — проговорил Виктор насмешливым голосом.

После чего развернулся и зашагал в обратную дорогу по коридору. Я кинула ему вслед взгляд и кивнула охранникам, стоящим у дверей.

— Я принц Виктор, миссис Такаги меня вызывала.

— Только обращайтесь к ней не миссис, а Кэйко-сама, принц Виктор. Так положено.

Я кивнула, хотя для меня все это было необычно. Охранник постучал и, открыв дверь, заглянул в комнату (мелодичные звуки стали чуть громче). Он доложил, что я пришел. Кэйко-сама тихо что-то ответила. Охранник прикрыл дверь и посмотрел на меня.

— Можете проходить.

Отчего-то сердце у меня забилось сильнее, должно быть, от волнения. Я сжала кулаки и с решительным видом шагнула через порог в комнату вдовы. Дверь за мной негромко закрылась.

Меня окутали ароматы наподобие тех, что были в покоях у Советника. Мелодичные звуки, которые, как оказалось, издавала арфа, прекратились. Полумрак рассеялся. Пол оказался бамбуковым, у потолка висело несколько пузатых фонариков со странными символами (прим. автора — японскими иероглифами, строчки из хокку), длинный и узкий комод стоял у стены, тканевые перегородки стояли по двум сторонам, стены расписаны живописью (суми-э, японская живопись тушью). На низком столе стояло пару свечей на резных подсвечниках. Они стояли так же и на комоде, и на выступах в стене. За широкой перегородкой я увидела высвеченные фонарями очертания низкой кровати. Сама хозяйка комнаты сидела в конце на низком стуле, руки задержались над струнами арфы. Ее лицо скрывал полумрак.

— Добро пожаловать, Виктор-кун. Не стой в дверях, — проговорила Кэйко-сама совсем не голосом старухи, а приятным женским тембром. — Иди сюда. Присаживайся напротив.

Я увидела, как теплый свет фонариков выхватил ее молодую руку с белоснежной кожей. Пригласительный жест. Я пожала плечами и двинулась к ней навстречу. Чем дальше я шла, тем сильнее накрывал меня мрак. Возле женщины горело только несколько свеч, справа имелся низкий столик с несколькими свитками, баночкой с тушью и фазаньим пером. Свиток наполовину был исписан странными символами (иероглифами), чисто, аккуратно, по столбикам. Это было похоже на искусство. Кэйко-сама стояла уже передо мной. Она сделала короткий поклон, поместив руки впереди. Видимо, я должен был сделать то же самое. Когда я подняла голову, то увидела красивую женщину с молочно-белой кожей, в длинном узком платье с широким поясом. Ее иссиня-черные волосы были заколоты двумя длинными палочками из золота, с которых свисали едва заметные украшения. Ее светло-карие глаза были подведены черным, а уши украшали едва заметные золотые капельки. Впрочем, серьги и я носила, и даже братья-остроухие.

Я удивилась тому, что Кэйко-сама оказалась не старухой. Но как это возможно? Может то, что рассказывал Виктор — неправда? Тогда как же было на самом деле? И сколько на самом деле она здесь?

— Присаживайся, — простерла она руку в сторону небольшой подушки. Сама она опустилась на такую же, возле стула, и положила руки на колени, плотно друг к другу.

Я уселась. В ботфортах сидеть на коленях было неудобно.

— Обычно те, кто приходят сюда, снимают обувь, — проговорила она. — Но если тебе так удобнее — я не имею ничего против.

Мне было неудобно, но я промолчала об этом, сообщив, что меня вполне все устраивает, но, вообще-то! У меня была куча вопросов, которые я хотела бы ей задать! Но почему-то я робею перед этой женщиной и не могу ничего спросить.

— Итак, Виктор-кун, я пригласила тебя сюда, чтобы познакомиться с тобой и побеседовать.

Я кивнула, осознавая, что я — болтунья Виктория, до сих пор не сказала ни слова!

— Я была наслышана о тебе. Все, кого я знаю, отзывались о тебе самым лучшим образом. Я решила, что ты достойный человек, и решила узнать о тебе побольше, поговорив с тобой. Ведь правду мы узнаем человека как личность со слов других, а не со слов его самого, а душу человека распознаем в словах, которые он говорит.

— Ну… да, — промямлила я, вынужденная согласиться.

— Обо мне ты, наверное, тоже много слышал, и уже знаешь мое имя. Если еще нет, то позволь представиться: меня зовут Кэйко Такаги. Здесь я исполняю обязанности лекаря и являюсь временно исполняющей обязанности князя Тео-сан.

— Да, мне немного рассказали о вас…

— Должно быть, поэтому на твоем лице отразилось удивление, когда ты увидел меня. Тебе говорили, что я здесь уже тридцать лет, и мне около пятидесяти? Тебя поразило, как я могу в свои годы быть такой молодой.

Именно об этом я и думала. Эта женщина читает мои мысли!

— Я отвечу на твой вопрос, но прежде позволь мне задать свой.

— Хорошо.

— Зачем ты, принцесса Виктория из королевства Роана, изменила свой облик и проникла в ряды темных эльфов? Я вижу, что у тебя есть причина, но какова она? И насколько достойна?

Я изумленно округлила глаза, уставившись на Кэйко-сама. Как она могла узнать об этом? От кого? От Линдо? Женщина смотрела на меня спокойным и мягким взглядом, заставляя меня проявить искренность и раскрыть себя.

Ведь уже нет смысла что-то скрывать от нее, верно?

Глава девятнадцатая. Кэйко-сама решает помочь

Я рассказала Кэйко-сама почти обо всем, начиная с того, как Тео пришел в наше королевство и хотел захватить его, а потом начал требовать лишь одну принцессу, после чего я, Линдо и папка были захвачены и уведены в плен, королевство разорено и захвачено тоже. Потом рассказала о том, как моя личность Виктории раздвоилась, породив Виктора, а после Линдо пришлось поместить Виктора в чужое тело, чтобы моя личность окончательно не исчезла (если, конечно, можно так сказать…). Советник начал меня подозревать в использованной сильной магии из-за какого-то резонанса, и упомянула еще о нескольких мелких деталях, о которых вы уже знаете. Про то, что мы занимались с остроухими любовью, я решила не упоминать, мне было как-то стыдно говорить о том, чем мы занимались этой женщине, перед которой я, не зная почему, робела. Она казалась мне… великой. Как-то так. Но почему, я понять не могла. Она молча слушала меня, не перебивая и дожидаясь, пока я закончу. Я, наконец, замолчала и уставилась на нее, в ожидании ответа. Кэйко сидела некоторое время молча, опустив голову. Это напомнило мне то, как склоняет голову лебедь… величественно и спокойно. Потом она подняла на меня глаза и проговорила:

— Я не собираюсь обсуждать решение Тео-сана. К тому же, зная его достаточно долго, могу сказать, что это обычное поведение Тео-сана.

— Обман — это обычное поведение?!

Ну нет уж! Это глупости какие-то! А я еще считала эту Кэйко-сама умной женщиной! Она просто заодно с узурпатором!

Ярость во мне начала закипать, точно неудачное зелье Линдо.

— Принципы нельзя назвать обманом, — проговорила негромко Кэйко-сама, не обращая внимания на то, что я повысил голос.

— Тео-сан никогда не станет сражаться с теми, кто не может сражаться, — продолжала она, взглянув на меня. Мне опять отчего-то стало стыдно. Что это за взгляд такой? Словно я все время виновата. Мне это не нравится!

— Что это значит? — спросила я.

— Тео-сан, захватывая территорию, всегда дает выбор хозяевам: сдаться ему или сражаться.

Я продолжала ее слушать не перебивая. Это уже кажется интересным. Может быть, я поспешила с выводами?

Да не, глупости. Я права. Кэйко-сама просто его защищает. Наверное.

— Если ему сдаются, значит люди или другие существа не могут сражаться. Они слабы. В этом случае Тео-сан оставляет их в покое и уходит.

Я удивленно вытаращила глаза. Уходит? Смысл тогда его завоеваний? Зачем Тео так делать?

Кэйко-сама сделал паузу и продолжила:

— Если же люди не сдаются и готовы защищать свои территории, Тео-сан будет биться с ними. А так как его сила и сила темных эльфов, его воинов, превосходит силу людей и других существ (за исключением светлых эльфов, разумеется), он всегда побеждает и получает новые земли.

— Вот оно что, — огорошено проговорила я. — Но почему он так странно ведет свои дела?

— Виктория-кун, я не лезу в его голову, а Тео-сан не лезет в мою.

Понятно, чего уж там.

— Почему же тогда он напал на нас, после того, как я сдалась на его милость, и папа вывел меня из королевства? — я все еще не понимала Тео, и в глубине души все-таки верила в то, что поступил он, как ни крути, подло!

Кэйко-сама помолчала немного, потом бросила на меня взгляд и задумчиво проговорила:

— Я думаю, что Тео-сан захотел наказать тех, кто решил переложить ответственность за целое королевство на плечи одного человека.

— Но он ведь сам потребовал! А мы хотели защититься, — возразила в недоумении я. — Мы понимали, что не можем его победить и…

— А он решил вас испытать по-другому, — пожала плечами Кэйко-сама. — Никогда не знаешь истинных намерений человека, пока не предоставишь ему выбор. К тому же, ты должна знать, что Тео-сана привлекает борьба и сражения. И я говорю не только о боях на мечах. Ты явилась для него символом борьбы. Даже здесь, в его замке, будучи его рабыней, ты не опускаешь руки, продолжая сражаться и искать пути, как вернуть себе все, что было от тебя отнято. Пока ты себя так ведешь, Тео-сан ни за что тебя не отпустит.

— Я сбегу сама! — вскочила я. — А потом пойду к дяде и попрошу у него помощи.

— Присядь, — спокойный голос Кэйко-сама прозвучал так, что я не могла не подчиниться.

Я вернулась на место.

— Я вижу, что все, что ты сделала, было лишь ради благородной цели. Я помогаю благородным людям, если их цель, и они сами чего-то да стоят.

— Ты поможешь мне? — удивилась я.

Разве она не за Тео?

Кэйко-сама, прикрыв глаза, кивнула.

— Я скажу тебе, кто я, — проговорила она мелодичным голосом. — Я — хэнгэёкай.

— Кто? — я не могла не переспросить.

— Оборотень, так говорят люди. В моем случае, моя сущность нэко позволяет прожить сотни лет. Поэтому я выгляжу так молодо.

У меня просто не было слов. И все эти слова были мне незнакомы.

— В первую очередь, — не обращая внимания на мои широко раскрытые от удивления глаза, продолжала Кэйко-сама, — твою вторую личность нужно вытащить из эльфа. Это не дело.

— Но что с ним тогда будет? — забеспокоилась я.

— Я верну ее назад в тебя.

— А что, если…

— А я с твоим магом поработаю над одним сильным заклинанием. Чтобы помочь вам обоим.

— Откуда ты узнала, что Линдо — маг?

— В облике кошки я могу узнать все, что угодно, — улыбка тронула уголки ее губ. Она очень шла Кэйко-сама, я даже не понимаю, почему она не улыбается чаще.

Значит… Она превращается в кошку! Вот это да. Но почему я ни разу ее не видела? Может, она меня обманывает? Хорошо бы попросить продемонстрировать ее превращение… Но это как-то невежливо.

Я вздохнула.

— Попрошу тебя позвать Рину.

— Это…

— Эльф, в котором сейчас находится личность Виктора. У нас мало времени, — продолжала Кэйко-сама. — Тео-сан не ходит в долгие походы.

— Ну не сегодня же он вернется… — пробурчала я, поднимаясь.

— Нет, не сегодня. Но скоро.

Скоро… Это когда? Почему нельзя выразиться конкретнее? А если мы ничего не успеем.

— Ах да. Виктория-кун, — услышала я за спиной голос Кэйко-сама снова и обернулась.

— Забыла тебе кое-что сказать.

— Что?

Плохое предчувствие сжало мое сердце словно в тисках.

— Мне очень жаль, но… Твой отец… Близок к смерти.

Я так и застыла, глядя на эту женщину. Мой отец, конечно, был болен, но смерть… Что? О чем она говорит?! Этого просто не может быть!

​​​​​​​Глава двадцатая. Трабблы Виктора

трабблы = неприятности

Виктор в теле Рину

— Я не гей!

Я пытался доказать это одной девице из прислуги замка. Она была, конечно, не такой красивой как Селина и глаза у нее… были не такие большие, но тоже ничего. Жаль только тощевата немного. Но даже это было не так страшно. А то, что она считала меня…

— Господи, Рину, кому ты это говоришь? — спросила она, закатывая рукава и вынимая половую тряпку из тазика. С материала стекала ручьями вода, а девушка начала ее выжимать. Светло-русые волосы выбились у ушей, свисая завитками у скул. — Сначала ты встречался с Одэлем, потом вы поссорились, и ты переметнулся к Лассэ. Что твои, что Лафэля, что принца Виктора похождения обсуждает вся прислуга, — девушка наконец закончила выжимать тряпку и приладила ее к швабре, с яростью начав тереть каменный пол.

Скорей бы Виктория разобралась с этим всем и вернула меня назад! Мне все это не нравится! Селина хотя бы не считала меня геем. Да я им и не был. Я и не гей сейчас! А Линдо тоже хорош! Нашел куда засунуть меня! Интересно, как долго я буду в этом теле?

— Ладно, принц Виктор хотя бы и с женщинами, и с мужчинами, как господин Тео и господин Леуш, — продолжала болтать служанка, — а Селина прям говорит терпеть не может уже, мучает он ее… На вид такой красавчик, и непонятно с кем! — она ахнула.

Подобные слова мне грели сердце, ведь это был все-таки я! Я только открыл рот, чтобы спросить. Что она еще думает обо мне, но неугомонная девчонка продолжала:

— А теперь, когда она узнала от Диера, что он спал с ними обоими… Это ж надо, так быстро пробрался в кровать господинов! Ловкий! Господи, да чего ради я вообще тебе все это рассказываю? — спросила она, вытирая со лба пот рукой, и выпрямляясь.

Вот именно, помолчала бы уже, подумал я.

— Ну? — она взглянула на меня. — Чего уставился? Тебя Лассэ обыскался уже!

Я поморщился при упоминании любовника Рину и сказал:

— Если он еще раз ко мне подойдет, я ему точно рожу набью, ясно?

На лице девушки отразились усмешка и снисхождение.

— Страсти-то какие! — с издевкой воскликнула она.

— Я докажу тебе, что я не гей!

— Это как? — в ее серо-зеленых глазах заплясали огоньки любопытства.

Я резко притянул ее к себе и впился губами в ее сухие губы. Я должен был почувствовать удовольствие, ощутить желание, но… ничего такого не произошло. Она оттолкнула меня от себя.

— Фу, ты и целуешься, как гей! Что ты там говорил про то, что тебе нравятся женщины? — она самодовольно хмыкнула, — не искушай природу и найди уже Лассэ.

Служанка вздохнула и, подняв алюминиевый таз с водой, а швабру сунув подмышку, зашагала по длинному коридору.

Я готов был придушить сам себя за то, что со мной происходит. Почему, когда моя личность была в измененном теле Виктории, все получалось? Что за чушь?! Я опустился у стены на пол и взялся за голову. Светлые пряди упали вперед.

Может быть, из-за Виктории моя личность стала такой? Или виновато все же тело? Чертов эльф, достался же такой!

Я подтянул колени к груди и спрятал лицо коленях, как вдруг мужской голос прошептал мне на ухо:

— А, вот ты где.

Я ощутил его дыхание на своей коже, и по телу пошли мерзкие мурашки. Что за чертовщина?! Резко вскинув голову, я хмуро взглянул на него. Еще и такой странный! (А с каких пор ты стал оценивать мужчин, Виктор?) Вы видели вообще короткостриженных эльфов?! Бирюзовые волосы ежиком, на одном ухе две серьги, взгляд, которым я обычно смотрю на девушек, когда их хочу, в черной стандартной форме охранника. Под тканью видны мускулы (надо бы мне тоже фехтованием заняться, когда вернусь). Я отодвинулся от него подальше, испуганно таращась. Тот опустился рядом со мной, вытянув одну ногу, вторую согнул так, чтоб на нее можно было положить локоть. Голова откинулась назад, затылком к стене. Он смотрел на меня немного сверху, так как был выше.

— Ну и вид у тебя, — проговорил он, — будто в первый раз меня видишь, — его губы растянулись в широкой улыбке. — Может, перестанешь от меня бегать? Играть в охотника и жертву увлекательно конечно, но как-то поднадоело.

Внезапно он оказался надо мной. Я вскочил, опасаясь близости, но отклонившись в сторону, не рассчитал траектории и, не удержав равновесие, повалился на пол. Сильные руки (гораздо сильнее моих) уверенно подхватили меня со спины. Я видел его оранжевые глаза слишком близко.

— Теперь-то ты не сбежишь.

Улыбка стала шире, а у меня только сильнее забилось сердце. Где-то внизу живота поднималось желание. Что за хрень, черт возьми? Мне страшно! Что делает этот бестолковый организм? Прекрати! Чертов эльф!

Я, широко раскрыв глаза, смотрел на то, как его кончик носа коснулся моего, и глаза стали еще ближе, я видел все темные пятнышки на его янтарной радужке. Меня пронял жар. Насмешливые полуприкрытые глаза остроухого смотрели в мои, полные страха, злости и отчаяния.

— Давно я не видел тебя таким, — прошептал он мне в губы, одной рукой сжимая мою задницу. Это меня отрезвило. Его губы легко только коснулись моих (тьфу!), но я резко оттолкнул его от себя, ударив локтем в живот (наверное, не так сильно, как следовало бы, потому что он даже не шелохнулся, только охнул), и понесся прочь.

— Рину, решил еще поиграть? — услышал я вслед.

Черта с два, остроухий извращенец! Чего встал как пень, Виктор?! Голубком стал?! Ждал, пока тебе сунет свой хрен в задницу этот стриженный остроухий? (А там у него тоже все выстрижено?)

ВИКТОР, О ЧЕМ ТЫ ДУМАЕШЬ?

Я, отплевываясь, вытер несколько раз на бегу и без того сухие губы, и чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда передо мной вырос остроухий, тоже в черной форме, с короткими растрепанными волосами и горящими глазами на осунувшемся лице, под которыми были знатные синячары.

— Рину! — выдохнул он.

Очень озадаченное выражение лица. Он схватил меня за плечи. Я недовольно поморщился от прикосновения.

— Ты еще что от меня хочешь? — спросил я. — Оставьте меня в покое!

Я пытался вырваться, убрать его руки, но тот схватил меня за запястья, и его грустное лицо приблизилось к моему, впрочем не так нагло, как это сделал прежний остроухий. Достали уже немного.

— Но послушай! Я не стану больше тебя ни в чем винить! Я обещаю!

— Слушай, отвали от меня, а?!

У того лицо стало совсем несчастным.

— Неужели я больше совсем ничего для тебя не значу?

Мне вдруг так стало жаль его! Захотелось обнять, похлопать по спине, сказать, что…

Да ты чего, Виктор?

— Я знаю, как это унизительно звучит… — опустил он голову. — Но я прошу вернуться тебя ко мне! Пожалуйста, Рину!

В его глазах чуть ли не стояли слезы. Я вновь попытался избавиться от назойливого остроухого, но тот прилип, как банный лист.

— Оставь меня!

— Рину! — голос того, первого сзади. — Ах ты черт, Одэль! Пошел вон от Рину! — рявкнул (по всей видимости, того звали Лассэ) он, быстрыми шагами сокращая расстояние между нами.

Я увидел, как напряглось измученное лицо Одэля. Но при этом он ослабил хватку, и я смог вырваться. Но потом понял, что Лассэ надерет задницу второму, а тот не станет защищаться в таком состоянии.

Вот почему я такой добропорядочный и благородный, а? Я обернулся и увидел, что те не самыми дружелюбными взглядами смотрят друг на друга. Я с досадой вздохнул и воскликнул:

— Так! Ты, — я ткнул пальцем в сторону бирюзоволосого, — не трогай его, ясно?!

Тот нахмурился.

— Проснулись старые чувства? Ты же сам его отправил куда подальше!

— Ничего во мне не проснулось! — психанул я, взмахнув руками. — Ты глянь на него! — простер я руку в сторону Одэля, — такое чувство, что по нему пробежал табун лошадей! Когда он будет не такой помятый, решите дело как мужик с мужиком! Да и драться вообще не за что, по сути!

— Рину…

— Я ухожу! — я сделал категоричный жест и, нахмурившись, сказал, — и даже не думайте идти за мной, ясно?! Я вам тут не какая-то куртизанка, которую можно взять за любым углом!

— Что-то с ним не то…

— С характером что-то произошло… Но таким он мне нравится даже больше.

— Так беззащитно выглядит, когда злится…

Я вытаращился на них, не зная, что сказать. Меня все это жутко раздражало.

Стыдно! Я повернулся на каблуках и ушел под их вновь разгоревшуюся ссору. М-да, такого со мной еще не было! Чтобы из-за меня мужики ругались! Господи, мне аж плакать хотелось. Потом услышал, как они меня зовут, и ускорил шаг. Вскоре я преодолел коридор и взбежал по лестнице, но сразу же столкнулся со своим напарником (то есть, напарником Рину).

Тот сдвинул брови и спросил:

— И где тебя носит? Я уже половину замка обошел! Девица на выданье, ищи тебя везде!

— А что такое-то? — непонимающе уставился на него я.

— Тебя ищет Кэйко-сама!

— Опять?! — удивился я.

Впрочем, я был рад избавиться от этих надоедливых остроухих.

— Сделай с ними что-нибудь! — взмолился я, глядя на Фаена. — Они достали меня!

— Мне нет дела до твоих любовных интриг, — отрезал тот, отворачиваясь от меня. Его низкий длинный хвост едва не заехал мне по лицу.

Я недовольно вздохнул и быстрым шагом устремился по коридору третьего этажа, обогнав Фаена, и опасливо оборачиваясь. Меня раздражало это тело эльфа, в котором я против своей воли был заперт. Надо потом будет найти Линдо и попросить меня вернуть назад, в Викторию… Хоть как-нибудь. Он должен что-то придумать. Я так не смогу каждый день бегать от этих психов!

Интересно, зачем я понадобился Кэйко-сама? Вики я ей привел. Может быть, она как-то узнала о том, кто я на самом деле?

Сто пудов разболтала Виктория!

Глава двадцать первая. Воссоединение Виктории и Виктора

Я стояла посреди полутемной комнаты Кэйко-сама и ждала Виктора, время от времени нервно постукивая ногой. Женщина в это время попросила подать чай, и теперь мы ожидали не только мою непутевую вторую личность, но и служанку с подносом. Во мне сейчас поднимался шторм грусти к отцу и злости по отношению к Тео. Как он мог допустить такое обращение с папкой?! Никогда его не прощу за это! И себя. Влюбилась, видите ли! Тебе, Виктория, надо бы уши оторвать! Забылась ты. Вместо того, чтобы думать о том, как сбежать из замка, вернуть королевство и спасти папку с Линдо, шуры-муры тут водишь с остроухими! Еще и Кэйко-сама тут с благородной стороной Тео! Как же! Они все заодно.

Внезапно дверь распахнулась. Я напряглась. Но это была всего лишь служанка, принесшая чай. Увидев меня, она раскраснелась и смущенно протянула мне поднос с чайничком и чашками на нем.

— Милорд… — негромко проговорила она, подняв на меня огромные голубые глаза. Тут же опустила, когда я приняла из ее рук поднос. — Кэйко-сама, — она сделала короткий поклон в сторону временно-исполняющей и вышла, больше не взглянув на меня. Я запомнила ее и решила, что Виктору она могла бы понравиться. К тому же, она мне казалось получше Селины.

Я направилась с подносом к Кэйко-сама.

— Куда его? — спросила я будничным тоном.

Женщина указала подбородком в сторону низкого столика в восточной стороне комнаты, окруженного свечами.

— Поставь, пожалуйста, туда, Виктория-кун.

Я вздрогнула, услышав вновь от Кэйко-сама свое настоящее имя. Знаете, я как будто начала его уже забывать. Ничего не ответив ей, я наклонилась и поставила поднос на столик. Кэйко-сама поднялась со своего места, я выпрямилась, а двери вновь открылись. Я обернулась и увидела голубоглазого эльфа с растрепанными светлыми волосами.

— О, кто это к нам пожаловал, — заметила я с ехидной улыбкой, глядя на то, как Виктор делает короткий кивок в сторону Кэйко-сама и двигается вперед. — Что это за вид? — продолжала потешаться я над ним. — Это тебя снова так любили?

Тот ядовито улыбнулся и произнес:

— Лучше помолчи, а то вспомним, как тебя два брата любили…

Я нахмурилась, недовольно сложив жилистые руки на груди. Виктор подошел ко мне, и мы обменялись испепеляющими взглядами. Кэйко-сама сделала пригласительный жест в сторону столика, предлагая начать чаепитие:

— Будьте сегодня моими гостями и присаживайтесь. Кружка горячего чая всегда сближает души и проясняет мысли.

— Кэйко-сама… — начал, замявшись, Виктор тенором Рину, когда я уселась на одну из квадратных сидений у стола. От непривычки так сидеть было неудобно, не хватало простора для моих длинных ног.

Женщина вопросительно взглянула на него.

— Зачем вы меня позвали? — спросил Виктор. — Может быть, принц Виктор… — кинул он на меня подозрительный взгляд и не закончил мысль, зато сразу получил ответ Кэйко-сама:

— Я знаю, что принц Виктор — это принцесса Виктория, а ты — Виктор, ее вторая личность, которая материализовалась и была заключена в тело Рину-куна.

Виктор ошарашенно уставился на женщину, потом бросил яростный взгляд на меня, который говорил не иначе, как о том: «Ты все ей сказала, да? Она же все расскажет Тео, нас посадят в тюрьму, и мы ничего не сможем сделать!»

Я только едва улыбнулась. Виктор плюхнулся на одну из подушек, потому что Кэйко-сама настойчиво продолжала делать для него пригласительный жест, ожидая, когда Виктор, наконец-то, соизволит сесть. Следом за ним она сама грациозно (словно кошка!), опустилась на третье сидение и, взяв в холеные белые руки чайничек, стала разливать по чашкам ароматный чай с терпким, но приятным запахом. Этот запах стал рассеивать мои мысли в голове, словно легкий бриз с моря.

— Ну, — заговорила она негромко, — теперь давайте подумаем, что нужно делать, и с чего начать.

Мы с Кэйко-сама (в основном, я), кратко пересказали Виктору суть нашего разговора сразу после того, как он оставил меня здесь и удалился. Когда я пробурчала, заканчивая рассказ, что отец при смерти (так сказала Кэйко-сама, добавила я), он встрепенулся и взглянул на меня так, словно я была в этом виновата.

— И что, его никак нельзя вылечить? — спросил он с беспокойством, которое могло бы быть у сына, но никак не у моей бездушной второй личности.

— Я то же самое спросила, — посчитала должным заметить я.

Кэйко-сама взяла чашку, наполненную чаем, из которой шел приятный пар, посмотрела на меня, потом на Рину и проговорила:

— Я постараюсь его вылечить. Только постараюсь.

У меня аж от сердца отлегло.

— Но это будет сложно.

Она сделал глоток и поставила чашку беззвучно назад на столик.

Вот обязательно это надо было говорить?

— К сожалению, — продолжала она, — я не могу обещать. Я не думаю, что это одна из тех болезней, которыми болеют люди.

— А что же это тогда? — спросил Виктор, и мы с ним озадаченно переглянулись.

— Я считаю, — отвечала Кэйко-сама, — это вызвано тем, что ваш отец находится сейчас среди тех, кто владеет темным колдовством. Оно плохо влияет на него. Если король всю жизнь находился под действием светлой магии, то все сходится.

— Почему тогда со мной ничего такого не произошло? — спросила я с удивлением.

— И со мной, — отозвался Виктор, сглатывая чай.

Кэйко-сама перевела спокойный взгляд с Виктора на меня и ответила:

— Виктория-кун, само это заклинание, подкрепленное выпитым зельем, обряд, проведенный Линдо-куном, был как раз-таки из книг по темному колдовству. Твой облик сослужил тебе хорошую службу здесь. Но…

— Что? — нетерпеливо спросила я, сжимая в руках небольшую чашку и уставившись на женщину.

— Дело в том, что в тебе самой есть нечто, защищающее тебя от тьмы, всего плохого, проклятий и темной магии. Я вижу это через твои глаза.

Я удивленно уставилась на Кэйко-сама.

— Это что-то… — продолжала она, вглядываясь в меня, — окружает тебя как мантией, особая магия… Которая еще и заставляет большинство тебя окружающих любить тебя и не причинять тебе зла, Виктория-кун.

Меня проняла мелкая дрожь.

— О чем ты говоришь? Это правда?

Я опустила голову, глядя на темную гладь чая в кружке.

Но… Тогда все чувства ко мне… если они только были… Тех юношей, которые жить без меня не могли… Тео… Советника… Селины к Виктору… даже отца… Они были ненастоящими все это время? Они просто любят меня потому, что на меня наложены какие-то чары? И все?!

Я в сердцах стукнула кружку о стол.

Меня нельзя полюбить так, как люди и другие существа любят друг друга? Просто за то, что я — это я.

Мне стало грустно. Знаете, мне в последнее время всегда грустно. Мельком я увидела, как Виктор тоже понурил голову. Значит, он отнес слова Кэйко-сама и к себе тоже, несмотря на то, что не был мной и даже… полноценным живым существом. Но все-таки… Он ведь часть меня… Отражение меня.

Я помолчала немного, они тоже ничего не говорили. И я спросила:

— Эта магия… появилась из-за того, что Линдо неправильно провел заклинание? — я столкнулась со взглядом Кэйко-сама.

Она покачала отрицательно головой.

— Это гораздо более раннее колдовство, на тебя оно наложено было еще в детстве.

Я удивленно застыла взглядом на ней.

В детстве? Но кто и когда это мог сделать со мной? И, главное, зачем?!

Это дало мне защиту. А у моего папки ничего такого нет. Поэтому он умирает. Вот так вот. Я взглянула на Виктора. Он ответил мне напряженным взглядом.

— Насчет тебя. Виктор-кун, — перевела взгляд Кэйко-сама на Рину. — Ты порождение темного колдовства. Так как родился ты, можно сказать, здесь, среди темных эльфов, как последствие неудачно проведенного обряда, будь осторожен. — Кэйко-сама взглянула на меня. — Тебе нужно присматривать теперь за ним, Виктория — кун.

Я кивнула. А что еще мне делать?

— То есть, мне теперь нельзя никуда выходить отсюда? — спросил Виктор, готовый разразиться возмущениями на этот счет.

— Конечно, можно, — отвечала женщина с улыбкой. — Просто избегай мест скопления светлой магии.

— И как я это должен понять?

— Я дам тебе амулет, — Кэйко-сама запустила пальцы за широкий пояс и, вынув оттуда крохотную статуэтку, протянула… мне.

Виктор растерянно взглянул на нее, а я с таким же видом приняла подарок, глядя на белую кошку с поднятой передней лапой. Кошка улыбалась.

— Вряд ли Рину-кун обрадуется, найдя непонятно чью вещь у себя в кармане, — с улыбкой объяснила свои действия Кэйко-сама.

— Ты вытащишь меня из этого тела? — удивленно спросил Виктор, наконец, поняв, зачем его вообще сюда звали.

— За этим ты здесь, — ответила женщина, — тебе не место в чужом теле.

— Я и сам не хочу! — с жаром ответил тот. — Этот Рину — сплошные проблемы!

— Значит, все пройдет гораздо быстрее и более гладко, чем я ожидала, — улыбка едва тронула уголки губ Кэйко-сама.

— А что насчет амулета? — спросила я. — Как Виктору им пользоваться?

— Женщина взглянула на него и ответила:

— Носи его всегда с собой. Когда станет горячим, значит для тебя опасное место, и нужно уйти из светлой зоны как можно быстрее.

— Хорошо, я понял, — кивнул Виктор, глядя на фигурку у меня в руках.

Кэйко-сама поставила кружку на столик и протянула каждому из нас руку.

— Возьмите меня за руки.

Мы настороженно переглянулись с Виктором, после чего выполнили то, о чем просила эта женщина. Я ощутила под пальцами нежную и гладкую кожу ее рук с тонкими пальцами.

— Вы тоже, — перевела взгляд Кэйко-сама с Виктора на меня.

Мы взялись за руки, а я подумал о том, какая неловкая ситуация была, если бы здесь появился кто-то посторонний. Двое юношей держатся за руки, при этом переплетя пальцы над чайным столиком с чаем, держа за руки эльфийского лекаря. М-да.

— Готовы? — спросила Кэйко-сама.

— Наверное, — проговорили с Виктором мы в один голос и переглянулись.

— Закройте глаза.

Мы повиновались.

— Теперь вы должны страстно желать одного: вновь соединиться. Но не как капли сливаются в воду, а песчинки образуют песчаную гладь, а как морские волны, идущие рядом друг с другом в одной воде, и песчаные дюны, переносимые ветром с места на место в одной пустыне.

Я нахмурилась, силясь представить себя волной или песчаной дюной, но мыслями постоянно возвращалась к отцу или к наложенным на меня в детстве чарам.

— Виктория-кун, — услышала я спокойный голос Кэйко-сама, — ты должна освободить свое сознание, чтобы Виктор мог вернуться. Забудь о том, что тебя тревожит, обо всех волнениях и страхах. Ты ведь не хочешь, чтобы он исчез навсегда, верно?

Я ощутила, как рука Рину сжала мою руку. Распахнув глаза, я повернула голову в сторону и увидела перед собой тревожное лицо. Даже через эту чужую маску я видела часть себя. Я прикрыла вновь глаза и, вытеснив из головы все мысли, кроме той, в которой я хочу, чтобы Виктор вернулся ко мне, я вполголоса произнесла спокойным мужским баритоном:

— Готова.

Ощутив, как Кэйко-сама сжала мою руку сильнее, а в голове словно резкий удар, я зажмурилась только больше, было больно. Удар изнутри.

Я ослабила хватку и начала опрокидываться назад.

— Потерпи еще немного, — прозвучал голос Кэйко-сама так отдаленно, словно она находилась в другой комнате. В ушах стоял шум. Она легким движением потянула меня на себя, и я восстановила равновесие.

Голову по-прежнему разрывала адская боль. Я ощутила, как рука Виктора тоже ослабла. Я не смогла его удержать, голова у меня будто потяжелела. Кэйко-сама отпустила нас, и мы упали назад, рядом друг с другом, спиной я ощутила дощатый пол.

Не знаю, что при этом испытал Виктор, но… мельком я увидела рядом с собой край черной рубашки Рину и его светлые волосы.

Что будет с этим эльфом?

В глазах у меня потемнело, и, сколько я ни пыталась, не смогла заставить себя больше оставаться в сознании.

Меня поглотила тьма.

Междуглавие

Виктор

Я внезапно раскрыл глаза и уставился в мерцающий потолок. По-прежнему пахло благовониями, вновь слышались звуки арфы, а сам я лежал где-то… похоже, на кровати. Значит, я по-прежнему в комнате Кэйко-сама. А Виктория?

Что случилось вообще? Я думал, у меня разорвется голова! И то, что я до сих пор жив, может значить только одно… Все вышло?

Я резко приподнялся и сел на кровати. Сама она такая же низкая, как и все в этой комнате, поэтому замахиваясь ногой, чтобы поставить ее на пол, надо было получше рассчитывать расстояние до пола, потому что резкая боль вдруг пронзила пятку. Я немного поворчал, вставая, а потом услышал голос Кэйко-сама, доносящийся из-за тканевой шторы с росписью на деревянных косточках:

— Уже пришли в себя?

«Пришли?» Это значит, что я все-таки вернулся в тело Виктории. Почему я сразу этого не понял? Ну, как бы, здесь полумрак такой, что сразу глаза не привыкают, ну а теперь я оглядывал себя с ног до макушки с рыжеватыми прядями. Ни черной тебе формы охранника, ни светлых тонких волос. Я — это я! Виктор! Какое облегчение, честное слово. Наконец-то те двое продолжат терроризировать не меня, а Рину. Интересно, а где сам он?

Я вышел из комнаты, отгороженной перегородкой в виде ширмы и оказался в главном помещении. В котором мы недавно (как давно?) пили чай с Кэйко-сама и Викторией и проводили обряд возвращения меня в голову Вики.

— Да вроде бы, отозвался я и увидел женщину, сидящую на своем обычном месте, в конце комнаты у арфы. Прямо сейчас она не играла, а подняла на меня глаза.

— Я рада, что ты вернулся, Виктор-кун, — проговорила она, — С Викторией все в порядке?

Я застыл глазами на ее тонких пальцах, лежащих на струнах и помотав головой, ответил:

— Сейчас узнаю.

Кэйко-сама перевела взгляд на арфу.

«Вики, ты здесь?»

«А ты?»

«Что за глупый вопрос! Естественно я здесь, раз говорю c тобой!»

«Ты назвал меня глупой? Ну погоди!»

«Я не…»

Я охнул от того, что голова разболелась так, что казалось ее насквозь проткнули мечом, расколов череп.

— Да… Она здесь… — негромко проговорил я, подходя к Кэйко-сама.

— Хорошо, — кивнула она, — Вам нужно пойти в комнату и отдохнуть. А я пока что поговорю с вашим магом о том, как побыстрее приготовить зелье. Думаю, у меня найдется несколько ингредиентов. А потом займусь лечением вашего отца.

— Почему вы так добры к нам? — спросил я.

Это правда настораживало.

— Когда-то и у меня были дети, — проговорила она, — Девочка… Примерно вашего возраста. И глаза у нее были такие задорные. Но ее украли сразу после того, как убили моего мужа и я отказала в любви другому. Я искала ее долгое время, но нигде не могла найти. В детстве я дала ей защиту хэнгэёкая, но даже несмотря на это, ее похитили. Так что, пускай я буду думать, что помогаю духу своей дочери, ведь в любом случае, я верю, что она найдет меня.

Мне стало так жаль Кэйко-сама. Но утешать в этом случае просто не было смысла. Не зная, что ответить, я кивнул и еще раз ее поблагодарил.

— Будьте осторожны, — проговорила Кэйко-сама, убрав руки от струн, — Я, конечно, поставила дан на это тело, чтобы вновь не вышло замещения, как в прошлый раз, когда Линдо-сан едва успел спасти вас, но вы все равно должны следить за тем, чтобы время пребывания в сознании каждого из вас было одинаковым. Только тогда вы сможете сохранять баланс и оба выжить до тех пор, пока я или Линдо-сан не найдем более разумного решения для вас.

Я молча слушал, потом кивнул.

— До свидания, — проговорила я.

— До скорого, — прикрыв глаза, ответила с улыбкой Кэйко-сама.

Я направился к дверям, но на полпути остановился и, обернувшись, спросил:

— А… Тот эльф… В теле которого я был… Он в порядке?

— Линдо-сан запечатал твою личность сверху его, так что личность Рину-куна, ушла довольно глубоко внутрь. Он полежит один-два дня без сознания. Но могу тебя заверить, Виктор-кун, что с ним все будет хорошо. Можешь не беспокоиться.

— Я не беспокоюсь! — резко возразил я (еще мне не хватало волноваться за этого остроухого!), — Прото я пользовался его телом, пока он был сознания, то есть…

Ощутив, как кровь прилила к щекам, я замолк, не зная, как еще объяснить причину своих волнений. Кэйко-сама же кивнула и спокойно сказала:

— Я понимаю тебя.

Больше не говоря ни слова, я распахнул двери и вышел в коридор. Прикрыл их за собой.

Значит, надо возвращаться в комнату… Но я не могу! Я должен проверить… какой я на самом деле.

По дороге я надеялся встретить какую-нибудь девушку из прислуги и решить все свои сомнения по поводу того, что я…

«Папка… Давай его навестим», — эхом отозвалась у меня в голове Виктория.

Да, отец был куда важнее, чем мои сомнения… И все же сложный выбор…

«Пошли быстрей! Пока никого нет».

В коридоре и вправду никого не было, кроме охранников у комнат Кэйко-сама. Судя по выражению их лиц, им было все равно, куда мы пойдем.

Вот приспичило тоже… В животе гулко заурчало. Еще и есть хочется. но все потом, сначала отец!

А может, пойти к Кэйко-сама и попросить ключ? Пф… Мы же не дети, мы же…

Голова вдруг так сильно разболелась, что в глазах начало темнеть, а в ушах зазвенело. Я кинулся к стене и оперся о нее, чтобы не упасть.

«Думаю, в таком состоянии куда-то идти глупо».

«Ладно, пошли в комнату», — согласилась Виктория, и я, держась за стену, двинулся по коридору.

Глава двадцать вторая. Пора искупаться!

Очнулась я ближе к вечеру следующего дня. Что за головная боль (в прямом смысле!), этот Виктор! За окном уже догорал закат, шторы взметнулись, наполненная вечерним свежим воздухом комната заставляла дремать снова, а мягкая подушка тянула назад к кровати и заставляла опять укрыться одеялом, и унестись в страну грез. Но мой пустой желудок был лучше любого взбодряющего напитка, так что я, продолжая тереть глаза, приподнялась и, сев на кровати, спустила ноги вниз.

Ах да, стояк. Ну доброе утро!

Интересно, что конкретно Кэйко-сама будет обсуждать с Линдо? Или уже обсудила… Много времени прошло… Почти сутки. И отец… Ха-ха! Нам казалось с вечера, что не надо просить у нэко помощи, но сейчас я так не думала. Все-таки есть у меня здравый смысл! Не пойду же я в сборище эльфов без плана и ключа! Верно? Или пойду?

Я нахмурилась и, оттолкнув от кровати черные ботфорты, взяла стоящие у нее ботинки и, натянув штаны, напялила на ноги. Встала, потянулась, разминая затекшие мышцы.

Надо было сходить в душ, привести себя в порядок. А то после всех этих сумасшедших событий я почти не следила за собой. Взяв полотенце и чистую одежду из шкафа с зеркалами на дверях, накинула на себя рубашку и, оставив ее не застегнутой, вышла из комнаты. У дверей сегодня не было охранников. Наверное, ушли на ужин. Все-таки без Тео как-то легче дышится! Ну вот пусть и не возвращается!

Что-то мне стало не по себе от этой мысли. Я попыталась забыть, о чем подумала и направилась по коридору.

За эти три недели, проведенные в замке остроухих, я мылась через каждые четыре дня. В принципе, мне этого (как юноше) было достаточно, хотя в своем дворце я мылась каждые два дня. Ну у меня тогда и волосы были длиннее! Мужчины вообще моются раз в неделю, а такие, как Линдо вообще… Не знаю. Может, раз в месяц, судя по состоянию его одежды! Может эльфы моются часто, потому что я даже неприятного запаха ни от кого из них не чувствовала. Пошла я! В общем.

Купальня располагалась на первом этаже, над Подземельем. Я и направилась сразу туда. Виктора не слышно, ни видно, устал, наверное…

* * *

С высоким потолком и мраморным полом купальня эльфов выглядела роскошней, чем наша небольшая, с ванной и каменным полом. Одна из стен здесь была полностью зеркальной, так, что можно было любоваться собой, намывая тело. Кстати говоря, прислуживали в купальне вовсе не девушки, а юноши. Примерно того же возраста что и я в нынешнем теле. В остальном пространстве замка прислугой были девушки и женщины, а охранниками только эльфы мужского пола разных возрастов. Впрочем, это логично: мужская прислуга для мужской купальни. Хотя, судя по тому, что эти остроухие довольно раскованные существа, странно, что они не заставили женщин здесь работать. Правда, если все они геи, то зачем им женщины… М-да.

Женская купальня была одна, и я узнала, что в ней моется только Кэйко-сама с личной прислугой. Третья купальня располагалась ближе всех к Подземелью — купальня прислуги. В ней мылись юноши и девушки с разделением по полу, но все вместе, в определенные дни и часы.

Сейчас в купальне Тео не было никого, кроме двух юношей в стандартной серой форме прислуги (была еще светло-коричневая форма, но ее носили в основном кухарки). Один из них намывал стену, второй раскладывал у мраморного выступа возле зеркал баночки, флакончики, стеклянные бутыли с мыльной водой, ароматными маслами и прочим, что часто можно увидеть в купальнях правителей и знатных особ. В купальне была квадратная глубокая ванна, выдолбленная из мрамора квадратом посередине комнаты, изнутри тоже с мраморной отделкой, а у стены стояла закрытая с двух сторон небольшая купальня с разбрызгивателем, прикрепленным к стене над головой. Таких у нас не было, и я часто кидала на странное устройство опасливые взгляды. Оно казалось мне странным. Но с его помощью можно было искупаться гораздо быстрее, чем в ванной. А мне как раз это и было нужно. Я ужасно хотела есть, а потом надо было навестить отца. Воду нагревали в соседней комнате в котлах и переливали в глубокие металлические тазики. Таким образом приносили воду и наполняли ванную. Вода из разбрызгивателя же поступала по длинному шлангу из подогреваемой кадки. Если честно, я не совсем разбираюсь, как и что там устроено. Для меня было главным то, что я могу выйти из купальни совсем чистой! Так что я решила сэкономить время и сказала им:

— Можете идти. Я искупаюсь сам.

Оба тут же оставили свои дела и устремились к дверям. Тот, что раскладывал стеклянные сосуды на выступе, спросил у меня:

— Вам что-нибудь еще нужно, принц Виктор?

Знаете, неспроста он спросил! К тому же таким голосом, будто собирался засосать меня прямо здесь.

— Нет, благодарю, — ледяным тоном ответила я, и тот, сделав короткий поклон, с улыбкой продолжил путь к дверям. Вода из разбрызгивателя текла, ее включил тот, кто намывал стену. Дверь за ними негромко закрылась.

Внутри с каждой минутой становилось все жарче из-за наполняющего купальню горячего пара. Я подошла к купальне с разбрызгивателем и начала раздеваться, складывая одежду на мраморный выступ у входа. Рубашка, ботинки, штаны, пояс, украшения… К тому времени, как я стягивала кальсоны с ног, на спине и лице выступил пот. Я провела рукой по влажным от пара и пота волосам и, полностью обнаженным, устремилась под горячие струи. Какое наслаждение, стоять вот так под водой, льющейся сверху и ни о чем не думать!

«Искупаться решила?»

Виктор объявился… а я только решила отдохнуть.

«Естественно! — ответила я ему мысленно. — Не всё же грязным чучелом ходить!»

Ты мылась перед отъездом остроухих, позавчера. Забыла, что ли?»

«Неужели?»

Я потеряла счет времени, возможно он и был прав. Открыв банку с мыльной пеной, я начала натирать тело. Шея, грудь, спина, руки, живот, ноги… член. Я испытала теплый прилив внизу, но не стала его больше трогать, мне и прошлого раза хватило, когда я не удержалась…

Ощущая, как расслабляются напряженные мышцы, я уперлась рукой в стену, опустив голову и горячие струи потекли по спине вниз. Мне становилось с каждой секундой легче, а все неприятности смывала с тела вода, и ненужные мысли уходили из головы.

Вдруг я ощутила прикосновение рук. Кто-то провел руками по моей спине, затем начал делать массаж шеи. Стало еще лучше. Но… стоп, кто это вообще?! Кожа на руках немного грубовата, но руки мягкие, с тонкими пальцами… женские руки. Меня изнутри окатило ледяной волной, я резко распахнула глаза и, обернувшись, увидела знакомое лицо. Распущенные каштановые волосы, большие навыкате темно-карие, почти черные глаза, пухлые яркие губы, румянец на щеках…

Селина!

Та внезапно кинулась мне на шею и поцеловала. Я вытаращила глаза, вообще не понимая, что происходит. МЕНЯ. ЦЕЛУЕТ. ЖЕНЩИНА. Боже мой! Я оттолкнула ее от себя.

— Что ты делаешь?!

Ко всем прочему, на ней, как оказалось, одно только полотенце, которое было мало для ее фигуры, и при глубоком вдохе живо бы развязалось. Что говорить, что делать?!

«Селина! — Виктор снова очнулся, — Так и думал! А ну давай, уходи, я сам справлюсь!»

«Уверен? Она…»

— Милорд, вы… Я… Может быть… — произнося эти несвязные звуки, девушка едва ли не постанывала. А взгляд, видели его вообще? Ну его…

«Виктор! Давай».

Через секунду я уже устремлялась куда-то вниз, меня поглощала тьма, и я исчезала, проваливаясь в небытие.

Знакомое чувство.

* * *

Виктор

Я схватился за голову и, поморгав, уставился на Селину. Пар вокруг с каждой секундой становился все плотнее, теснее сжимая нас в своих объятиях.

— Итак, я жду ответа на свой вопрос.

Вода струями стекала по моим волосам, по шее, груди, вниз. За квадратными окнами под потолком уже темнело. Прислуга должна прийти и зажечь светильники. Но тех почему-то не было.

Я видел, как Селина очень старается (но у нее отвратительно выходит), не смотреть вниз, где между ног у меня находилось то, что ей было нужно.

— Я… Милорд… — она отвела взгляд в сторону. — Вы говорили, что…

— Что ты можешь меня о чем-то попросить, и я это выполню, — перебил я ее со вздохом, — помню. Я готов выполнить обещание, но это все, что ты хочешь? Просто получить меня? И тебе глубоко безразличны мои чувства к тебе?

Я увидел, как девушка вздрогнула при этих моих словах и поспешно ответила:

— Милорд, это вовсе не так! Я должна была раньше сказать вам об этом… О том, что… Я люблю вас… — она с такой печальной надеждой посмотрела в мои глаза, что у меня сжалось сердце, — если я вру, продолжала она вполголоса, — пусть меня покарает небо! Смотрите, как бьется мое сердце… — она взяла обеими руками мою руку и приложила ладонью к своей груди, которую даже моя рука не смогла полностью обхватить. — Чувствуете? — спросила она ломающимся голосом.

На биение сердца я не особо обратил внимание, зато ощутил под своей ладонью мягкую упругую грудь с уже затвердевшим соском. Это заставило меня почувствовать желание, а члену принять боевую готовность.

— Да, я чувствую, — проговорил я негромко, глотая окончание.

Селина-таки бросила взгляд на мое достоинство, и ее невинное выражение лица как ветром сдуло. Вместо наивной девушки передо мной стояла опытная охотница, знающая, чего хочет. Ее сексуальный взгляд пронзал меня насквозь, и я смутился от этого, но отступать и робеть уже было нельзя. Все, Виктор! Не оплошай, ладно? Сегодня ты станешь мужчиной! (И не важно, что эльфы опробовали это тело прежде, чем женщина).

Мои пальцы сжали ткань полотенца на ее груди, и я медленно начал его стягивать вниз. С этим справился бы даже ребенок: ткань была тонкой и легко сползала, обнажая ее покрасневшие от пара круглые соски на налитых молодостью и свежестью грудях.

Она стояла некоторое время, глядя на то, как я медленно ее раздеваю, потом взяла мою руку в свои, и рывком сорвала с себя полотенце, откинув его в сторону. Потом ловким движением откинула волнистые волосы назад, и передо мной предстала во всей своей обезоруживающей прекрасной наготе с плавными и округлыми изгибами сформировавшегося женского тела, приятной выпуклостью внизу живота у бедер, где начинались ее стройные ноги. Господи, Виктор, ты понимаешь, как тебе повезло?

Змеей она набросилась вдруг на меня, прижав к стене. Я, не ожидая такого, даже не успел ничего понять, как Селина впилась в мои губы своими полными губами со вкусом ванили, а ее шаловливая рука скользнула по моему животу к члену и сжала его в руке, я вздрогнул, но слишком был занят поцелуем и ощущениями, чтобы что-то предпринять. Из головы испарились все мысли, когда ее соски вместе с грудью уперлись в мою, плотно прижимаясь к коже. Она не давала мне вздохнуть, взяв в плен мои губы. Я, пережив первое потрясение, обхватил ее за талию и прижал к себе еще крепче. Ее рука скользнула по мошонке, затем быстро по члену и поползла вверх, к груди. Пар стоял настолько густой, что я видел ее смутно, меня пьянили ощущения, горячая вода стекала по ее локонам, но лицу, я чувствовал вкус воды вместе с ее губами, по подбородку и шее. Целовалась она страстно, и совершенно неприлично начав постанывать мне в рот. Не знаю, делала она это специально или нет, но мои руки сами собой переместились на ее круглые ягодицы и сжали их. Пальцы впились в ее упругую кожу. Селина покусывала меня за губы, играла с моим языком, а я не отставал, повторяя ее движения. Понимал, что могу уже с трудом сдерживаться, яйца тяжелели, и надо было начинать. Меня начало раздражать, что она так уверена в том, что делает. К тому же она сама прошептала: Виктор, возьми меня… Я вздрогнул от того, что услышал свое имя из ее уст. Ну все, Виктор! Пора! Я оторвался от Селины губами и, подсадив ее, припер к мокрой стене, она ахнула и обхватила меня ногами, а после из ее груди вырвался стон, когда я вдруг резко вошел в нее. Селина выгнулась, ее груди островками оказались прямо перед моим лицом, так что грех было не обхватить губами один из ее сосков. Опять стон, я легко куснул ее, и вошел по самое основание.

Началось! Двигаясь в ней взад-вперед, ощущал что-то внутри себя, разливающееся по всему телу, даже не знаю как это передать словами… Что-то, что я раньше не испытывал… И понял, что узнать это чувство можно только с женщиной, только в ней. Я двигался, не сменяя темпа, она тихо стонала, но словно чего-то не хватало…

«Ускоряйся, хватит ее мучать, дай кончить себе и ей», — прозвучало у меня в голове.

«Ты еще будешь меня учить, как трахаться?»

«Ну ты же девственник! Слушай меня, ясно?! И перестань робеть, девушки этого не любят! А то это будет твой последний секс в жизни».

«Звучит страшно!»

«Вот именно!»

Ну ладно! Наш разговор происходил у меня в голове не дольше нескольких секунд, а потом я прижал ее крепче и, упершись руками в стену, все ускоряясь с каждой секундой, с такой силой бился об нее, что слышал скольжение головы Селины по стене и шорох ее мокрых волос. Ее неприлично громкие стоны, пальцы с ногтями впились мне в спину, меня заполнило удовольствие, яйца стали совсем тяжелыми, а потом я ощутил как ее влага, прежде чем я успел кончить, обернулась вокруг конца тягучим медом, а сразу после этого у меня наступило облегчение, и я выдохнул, когда кончил в нее. Мне кажется, я дышал немного тяжелее, чем она. Я подхватил Селину за ягодицы и осторожно вышел из нее. На мокрый пол закапали прозрачно-белые капли спермы. Я боялся, что сделал что-то не так, и не дал ей ничего сказать, заткнув рот поцелуем, проникая все глубже, обследуя языком все закоулки ее рта, облизывая и покусывая ее мягкие теплые губы.

Селина довольно охотно отвечала на мои поцелуи, обхватив меня за шею, но потом отстранилась и проговорила:

— Все было замечательно, милорд… Я и не думала, что…

Мою голову атаковали вопросы «правда?», «неужели?», «может она просто жалеет меня?» и прочие, но на губах у меня была самодовольная улыбка, и ничто не выражало моего беспокойства. Я, прижавшись лбом к ее лобику, я заправил прядь волос ей за ухо и прошептал ей в губы:

— Ты такая невероятная… прекрасная… и, в то же время, в тебе есть еще что-то… Какая-то тайна, — я, сощурившись, смотрел в ее глаза, а она отвечала мне взглядом. — Эти черные бездонные омуты…. Они затягивают так, что невозможно оторваться…

— Поцелуй меня, — порывисто прошептала Селина, и я не смог ей отказать, сливаясь с ней в новом поцелуе. Мои руки заскользили по ее мокрому от воды, блестящему и соблазнительному телу с шелковистой кожей, она перебирала мои волосы, взяв за затылок, и я понял, что снова готов.

Оторвавшись от Селины, я, широко раскрыв глаза, возбужденно проговорил:

— Давай еще раз?

Селина удивленно на меня взглянула, явно не ожидая продолжения событий. И не успела она ничего ответить, как я ее схватил и положил на мокрый мраморный пол. Селина оказалась подо мной.

«Теперь-то ты не станешь командовать», — с каким-то злорадством подумал я.

Лежала передо мной, глядя на меня наивными глазами, в которых глубоко внутри пряталась похоть, а в чувственных губах — сладострастие. Мои руки уперлись в пол у ее головы, ноги раздвинуты в стороны, и эта желанная выпуклость в поле моего зрение. Я сжал ее груди руками и вдруг ощутил, как во мне наконец-то что-то проснулось, что-то давно дремавшее. Я целовал ее так, что не хватало воздуха, держал ее так, что не смогла бы вырваться, и брал ее так, как берут последнюю шлюху. Я видел в ее уголках глаз капельки слез, но Селина просила еще, постанывая, а для меня словно все происходило во сне. Разве такое вообще возможно наяву? Я не останавливался, кусая ее, покрывая желанное тело поцелуями, спускаясь вниз, целуя ее лоно, не давая ей возможности передохнуть, а себе — подумать. Это было похоже на взрыв из пушек или поединок на шпагах, в котором я побеждал. И. когда, я наконец кончил и вышел из нее, Селина лежала обессиленная, часто дыша, но с улыбкой глядя на меня.

— Господи, я и не знала, что в тебе дремлет такой зверь, Виктор… — вполголоса проговорила она, забыв обо всех правилах. Граница между нами наконец-то стерлась.

Я помог ей подняться и улыбнулся в ответ.

* * *

Потом мы начали одеваться, поглядывая друг на друга и перебрасываясь фразами, которыми обычно флиртуют недавние знакомые, прогуливаясь по мосту. Взгляд у нее был как будто недоумевающий, который говорил: «Вроде в нем нет ничего особенного… Ни чересчур мускулистого тела, ни огромного достоинства, средненький такой юноша… за что же он мне так нравится?»

У Селины был такой взгляд, словно она не понимала саму себя. Впрочем, подобное выражение тут же сменилось кокетливым, когда я, целуя ее в шею, проговорил, что собираюсь в будущем ее увидеть снова, только уже в своей постели. Она жеманничала и отвечала, что, возможно у милорда и нет других дел, а ей пора возвращаться на кухню. Я ответил что-то незначительное и предложил ей локоть, а она взяла меня под руку, и так мы направились к дверям.

В коридоре было довольно прохладно, по сравнению с купальней. Я прикрыл за собой дверь. Можно было не беспокоиться о том, что вода из купальни утечет в коридор: по всему периметру изнутри и снаружи комната была залита у пола толстым слоем воска, который заставлял воду оставаться внутри. Когда мы уже довольно далеко отошли от купальни, я услышал шаги за спиной и, обернувшись, увидел, как уже знакомые мне на лицо мужики пошли прибраться в купальне, друг за другом скрывшись за дверью. Я отвернулся и, глядя на девушку, хмыкнул. Вот это и случилось, Виктор! И она вполне довольна. Она положила мне голову на плечо, и темные локоны скользнули по моей светло-оливковой рубашке. Я посмотрел вперед и улыбнулся сам себе.

«Ну что же, Виктор. Ты влюбил в себя куклу Советника. Вернется и будет абсолютно не в восторге, когда поймет, что этой девушке с ним скучно, а с энергичным и стройным принцем Виктором нет».

Наверное, ухмылка вместе с выражением лица в тот момент у меня была довольно зловещая.

Я распрощался с Селиной в коридоре второго этажа: ей нужно было уходить по делам прислуги, а мне идти к Кэйко-сама за ключом, чтобы навестить отца. Мы еще раз поцеловались, щебеча влюбленные нежности и она, с миловидной улыбкой оглядываясь на меня, скрылась за углом. Я же, в приподнятом настроении отправился по коридору в противоположную сторону к комнате Кэйко-сама.

«Давай-ка, уступай мне место».

«С чего это?» — удивился я.

«Кэйко-сама сказала…»

«А-а, верно. Знаю я».

«Поразвлекся, теперь дай мне время!»

«Ладно, я что, против?»

Что ж, ничего не поделаешь.

Я не хотел опять из-за исчезновения Виктории попасть в тело какого-нибудь пассивного гея с двумя любовниками. Нет уж, спасибо!

«Вперед», — сказал я мысленно.

После моего возвращения в это тело, нам сменяться стало гораздо легче, чем прежде. Теперь мы могли сами управлять собой, когда оставаться, когда уходить. Думаю, это из-за «дан» Кэйко-сама. Что ж, спасибо ей.

Уходить легче, верно. Стоит только захотеть, и ты всего лишь осколок сознания, летишь в бездонную пропасть, а перед глазами все меркнет так, словно больше никогда не вернешься.

Глава двадцать третья. Ночные похождения. Тебя кто вообще ждал?

Кэйко-сама не дала ключ! Она сказала, что нам он не нужен, и навещать отца пока не имеет смысла. Сегодня лучше всего прогуляться в сад после полуночи и собрать некоторые ингредиенты, которые собираются только при полной луне. Она подчеркнула их на пергаменте со списком, написанным ее ровным, красивым почерком.

— Почему бы не дать это сделать слугам? — удивилась я, глядя на Кэйко-сама.

— Не нужно, чтобы кто-то знал об этом, — ответила женщина. — Среди прислуги есть самые настоящие ведьмы. Если они узнают, что мы делаем, могут все испортить.

— Ведьмы? — удивилась я.

— Виктория-кун, ты же не думала, что в качестве прислуги сюда берут обычных людей?

Я удивленно вытаращилась на Кэйко-сама.

— Большинство, конечно, и есть обычные люди, но часть из них довольно неплохо владеет магией.

Да уж, вот так новости. У нас в замке вся прислуга состояла из простых людей. Говоря о ведьмах, я почему-то сразу подумала о Селине. Может быть…

— Понятно, — кивнула я. Надо быть осторожней (хотя чего это тебе дает, Виктория, тебе же плевать на осторожность).

— К тому же, — продолжала женщина, — для своего зелья лучше собирать ингредиенты самому. Они привыкают к твоей энергии, и заклинание, и зелье выйдут более сильными.

Вот оно что. Я прошлась тогда глазами по списку и, увидев названия, которые не давал мне Линдо, спросила:

— А это что?

Как будто Кэйко-сама могла видеть, куда я тыкаю. Просто блистание ума, Виктория!

— Если тебя смущают незнакомые названия, то это ингредиенты для лекарства твоего отца.

— А-а, — поняла я и, свернув листок, сунула его в карман пиджака. — Подожди, а как же я их найду? Эти ингредиенты? Я не знаю, как они выглядят…

— Линдо-сан сказал, что, давал тебе волшебное кольцо для поиска. Просто подумай о том, что ищешь, что страстно хочешь отыскать, и через кольцо увидишь предмет.

Я совсем забыла об этом кольце!

Черт, я же могла с его помощью отыскать амулет Тео! Я точно помню, что кольцо было на мне… Н-да. Не повезло Виктору со мной, вот совсем же из головы вылетело! И когда снимала украшения в ванной, решила почему-то его оставить. Хотела снять и оставила. Магия?

Я прокрутила кольцо на пальце, потом подняла глаза на Кэйко-сама и ответила:

— Хорошо. Значит, выбираться после полуночи?

Та кивнула.

— Правда, продолжала она, — это не самое лучшее время ходить по замку для тебя, Виктория-кун, из-за того, что темные эльфы ведут в основном ночной образ жизни. Но я постараюсь всех предупредить о том, что ты выходишь из замка по моему желанию, и я ручаюсь за то, что ты вернешься.

Я ответила ей внимательным взглядом.

— Не делайте глупостей, прошу вас, — проговорила она.

Я поняла, о чем говорит Кэйко-сама. О том, что мы с Виктором можем попытаться сбежать, и из-за этого у нее будут проблемы. Но ничего такого я не планировала. Я не могла оставить здесь папку и Линдо. И мне нужно было вернуть свой прежний облик.

— Обещаю, — сказала негромко я голосом Виктора.

— Как все соберете, приходите сразу ко мне. Это просьба.

Я кивнула и, с улыбкой толкнув дверь, оказалась в коридоре.

До полуночи еще четыре часа. Так что пойду я пока что поем!

Без десяти минут полночь

Итак, я отсиделась в комнате, как и было нужно (что-то я сегодня совсем послушная!) и потом, осмотрев себя в зеркале, пригладив рыжие вихры, удостоверившись в том, что я, как принц Виктор, выгляжу отлично, направилась по коридору к выходу, на ходу накидывая на плечи черный пиджак. Список лежал у меня в кармане, кольцо прохладным обручем я ощущала на пальце. Все хорошо, все в порядке!

Ах, наконец-то я вновь выйду из замка! Это заточение мне, как принцессе, привыкшей к полной свободе, совершенно не нравилось. Сейчас хотя бы можно будет погулять по саду, подышать свежим воздухом и… А вот и выходные двери! Высокие, резные, художественной ковки и нехудожественного взгляда, ибо все слишком минималистично для подобного вида дверей. Никаких тебе финтифлюшек и завитков, просто ужас какой-то!

Я почти дошла до дверей с привратниками, которые выглядели гораздо более суровыми, чем другие, те, что стояли покоев значимых особ (моя особа тоже входит в это число). Но не успела я дойти до них, как остановилась на полпути, потому что из-за поворота вышел…

В коридоре, освещенном свечами на настенных подсвечниках, его мятные волосы казались темно-зелеными, а лицо еще более бледным, чем обычно. Почти стальной взгляд (настолько, насколько он вообще может быть стальным у такого эльфа, как Диера), сегодня одет в бордо, серьги в ушах золотыми каплями свисали вниз — словом красавец на выданье!

Вот только взгляд мне его совсем не нравится. Остроухий молчал, поэтому я начала сама:

— Диер, мне нужно выйти во двор, в сады. Если тебе нужно подтверждение моих слов, сходи к Кэйко-сама или… пошли кого-нибудь, — кинула я взгляд на охранников.

Вот это я пай-девочка сегодня! И такая вежливая с этим прошмыгом! Что прям горжусь собой.

Я сделала несколько шагов вперед, но Диер загородил мне путь. Мы были примерно одного роста, так что его синие глаза с фиолетовыми вкраплениями находились на уровне моих.

— Так, и что это такое? — недовольно спросила я, сложив руки на груди.

— Я пропущу вас, принц Виктор, — сделал он упор на моем имени. — Но… с одним условием.

Ну и какое условие может мне поставить этот остроухий? Мне стало даже интересно. Вдруг его лицо изменилось, на нем отразилось смешение мучительной горечи и мрачной решительности. И Диер проговорил:

— Условие такое. Вы поцелуете меня.

Что?..

— Чего? С ума сошел? — я сдвинула брови. — С чего это мне тебя целовать? Не дури. Уходи с дороги!

Я взяла его за предплечье и оттолкнула в сторону, но Диер, качнувшись, остался на месте и вновь загородил мне дорогу. Меня начало это раздражать. Я взглянула на него с этим самым раздражением, он на меня — с детским упрямством и проговорил:

— Я понимаю, что вы презираете меня, — эльф опустил голову, и мятные пряди упали ему на лицо, закрывая глаза. — И меня ни в чем нельзя сравнить с господином Тео, с которым вы теперь… вместе. Но прошу вас, — он вновь вскинул глаза на меня и проговорил с запалом, — избавьте меня от мучений, подарите мне всего один поцелуй, и я больше не стану докучать вам.

«Врежь ему, и иди», — встрял Виктор.

«Это ты можешь ему врезать, а я не могу!» — возразила мысленно я, отвечая Виктору. — «Ты вообще его видел? На него даже наорать жалко, не то, что ударить!»

«Слишком жалостливая! А я вот что скажу — к этому телу больше не притронется ни один извращенец! Ни один мужик! Ясно?!»

«Да что ты говоришь!» — возмутилась я. — «Это мое тело, и мне решать, кто к нему притронется! Ты вообще всего лишь мое подсознание, рожденное неудачно проведенным обрядом, так что молчи!»

Да, возможно резковато, но… Сам напросился!

«Ах я всего лишь подсознание?! А результат неудачного обряда может так?»

Голову пронзила адская боль, я схватилась руками за волосы, и, согнувшись напополам, пыталась унять боль. Не знаю, что там в голове вытворял Виктор, но удары не проходили.

— С вами все в порядке? — обеспокоенно спросил Диер, глядя широко раскрытыми глазами на мои мучения.

Я зыркнула на него, отчего остроухий вздрогнул.

Естественно со мной все не в порядке, что за глупый вопрос! Ну ничего, Виктор, сейчас я тебе покажу, кто здесь хозяин!

Желая побыстрее покончить с этим, я бросила Диеру:

— Иди сюда, — схватив его за грудки и, толкнув к стене, прильнула к губам эльфа, слившись с ним в поцелуе. Тот покраснел, а потом ответил на мой поцелуй, закрыв глаза. Его руки с нежной, как у девушки кожей, коснулись моих щек, а я, не отпуская его, углубила поцелуй, ощущая странную сладость во рту. Сначала я не поняла, с чего бы мне ощущать такое, но потом осознала, что это все Диер! И его губы и язык были сладкими! Это было странно, но я не думала об этом, не отрываясь от эльфа, целуясь все раскованней, пустив в ход язык. Рука проникла под его рубашку, я ощутила под ладонью прохладную кожу. Диер не сопротивлялся, и вдруг я осознала, что я делаю (целуюсь с этим еврейским эльфом, с которым в прошлом у меня были стычки! А сейчас мне надо идти собирать травы для зелий!) и, завершив поцелуй коротким чмоком в губы, отстранилась от Диера и нахмуренно взглянула на него.

— Почему ты такой сладкий? — поинтересовалась я негромким баритоном.

Тот смутился, кровь прилила к щекам, и он ответил:

— Это просто моя особенность. Я родился в плодородный год, когда цвели особенно плодовые деревья, и лучше всего — яблоки.

То-то вкус знакомый! Яблоки! Точно!

— Поэтому тебя любит Тео? — прямо спросила я не церемонясь.

Конечно, простой эльф не мог быть так близок к князю. Я даже ревновать его не могла! Несмотря на то, что он был вроде как моим соперником, я Диера таковым не воспринимала. Он и выглядел почти как девчонка, и по характеру был хуже инфантильной девушки. Вот я — другое дело! Веселая, целеустремленная, и могу за себя постоять!

Виктор прекратил буянить и куда-то пропал. Я облегченно вздохнула, отходя от стены. Но Диер заговорил, и я обернулась, чтобы взглянуть на него.

— Господин Тео, он… Я был его фаворитом, пока не появились вы, принц, — прежде он говорил с опущенной головой, теперь же поднял на меня глаза, полные обиды. Голос звучал так же.

— Что значит «фаворит»? — спросила я. — Вы тут остроухий гарем, что ли, устроили?

Вопрос несколько банальный… Ведь так и есть, разве нет?

— После того, как вы появились, — продолжал эльф, не обращая внимания на мои язвительные замечания, — господину Тео стало неспокойно. Я сейчас говорю вам о том, о чем не смею говорить никому. Но, так как вас это касается напрямую, я продолжаю, — Диер вздохнул. — Он даже в постели сетовал на странное влечение к человеку, к вам… Прежде он никогда не говорил о других… Это было, конечно, всего раз, но я хорошо запомнил. Однажды господин Тео захотел меня видеть — это значило одно, любой знает… И я, конечно же, пришел. Но ничего хорошего не случилось. Наоборот, тот день стал для меня роковым. Господин сказала, что мы больше не можем встречаться, потому что он понял. Что его сердце всецело принадлежит вам, принц. Он серьезно подумывал о том, чтобы устроить свадьбу после похода. Господин сказал… что, наконец, нашел то, что искал, и он не намерен расставаться с… вами, — пристально посмотрел на меня Диер.

Я ошарашенно застыла на нем взглядом. Я-то думала, он шутил, говоря со мной об этом за ужином! Да он смеется! Хотя, судя по тону Диера — нет. Я некоторое время молчала, обдумывая слова эльфа и хоть как-то пытаясь собраться с мыслями и отойти от первоначального шока, пробивающего меня на дрожь, и переспросила:

— Он так сказал?

Диер кивнул.

— Я не стану вам врать. Мне незачем. Думаю, вы и сами это уже понимаете.

Действительно, зачем врать человеку (поправочка — эльфу), которого бросил любовник, променяв на обычного человека? Было сложно поверить в то, что я настолько была значима для Тео (то есть Виктор), по его отношению и внешней холодности ничего подобного не скажешь! Это же надо так умело скрывать свои чувства!

Свадьба! Господи! Вот только этого мне не хватало! Ну спасибо тому, кто наложил на меня эти проклятые чары! Смотри, во что я вляпалась!

И тут вдруг я поняла всю абсурдность происходящего.

— Подожди-ка, — проговорила я, по-лисьи сощурив глаза. — Если ты любишь Тео и не любишь меня, то какого черта ты просил о поцелуе?!

— Сейчас объясню! — Диер даже не пытался поправить рубашку, помятую мной, это меня немного напрягало, я даже не знаю, почему. — Я хотел узнать, что в вас такого особенного и, признаться, я следил за вами или говорил слугам докладывать о том, чем вы занимаетесь.

— Ты следил за мной?! — вспыхнула я от такой дерзости. — Да как ты посмел!

— Я прошу прощения за это, — опустил голову Диер и завел руки за спину, опершись на стену. — Если сможете, поймите мои чувства, — он сделал короткую паузу и продолжал, не поднимая глаз от пола, — я никогда прежде не знал, что такое боль потери, невзаимные чувства и соперничество, что такое борьба за свое счастье.

Да, я вполне могла его понять. Потому что я все еще не знала, что это такое. Все мне доставалось без особых усилий, легко и просто. А ведь не будь я зачарована, меня, возможно, ждала бы та же участь, что и Диера.

— Но, — продолжал эльф голосом таким же сладким, как и он сам, — чем больше я наблюдал за вами, тем больше (заранее прошу прощения за свои слова), влюблялся.

Он поймал мой удивленный взгляд и смущенно проговорил:

— Да, так и было… Я не понимал (и все еще не до конца осознаю, как это случилось), почему меня так влечет к вам, какие чары вы используете, чтобы заставлять благородную расу эльфов преклоняться перед человеческой в вашем лице, и делать эльфов вещи, которые они бы не сотворили и говорить их о том, чего бы никогда не сказали! Но я все еще не мог этого понять, а, засыпая, ловил себя на мысли, что в моей голове было место уже не только для господина Тео, но и для вас. Я честно скажу, что господин Тео — единственное существо, которое я люблю. Он все для меня. И я его потерял, — Диер в отчаянии обнял себя, сжав предплечья, и весь сжался. — Вы же стали для меня одновременно светом и тьмой, я понял, что люблю вас и ненавижу одновременно, — самозабвенно продолжал эльф. — Я не могу больше ни о ком думать, кроме вас. Я потерял сон и аппетит, время стало для меня идти слишком медленно, я начал жить от встречи до встречи с вами, — Диер кинул на меня робкий взгляд и, поняв, что я все еще его внимательно слушаю, продолжал негромко, — мои мучения не прекращались ни на миг. С одной стороны я хотел признаться вам, с другой — знал, что буду отвергнут. Тогда я написал вам письмо, оставив текст без подписи.

— Так вот кто мне ее прислал! — воскликнула я, глядя на Диера.

— Да, — кивнул тот. — По-другому просто…. Просто не мог признаться вам в глаза. У меня больше не было цели в жизни, не было радостей и, несмотря на то, что я не испытывал ни в чем недостатка, я был подавлен и расколот на части, словно стекло. Я, потерявший господина Тео, и влюбившийся в вас, не знал, что мне делать. Вы можете меня ненавидеть после того, как я себя вел и обманул вас в тот раз, но, в первую очередь я служу господину Тео, и всегда буду.

Диер, наконец, умолк и кинул на меня короткий, беспокойный взгляд. Я поняла, чего он боится — моего ответа после всей этой тирады. Вот это речь! С такой только проповедником становиться. Впрочем, мне было его жаль, а как утешить эльфа в таком положении, я не знала, ведь во всем были виноваты эти проклятые чары. Я положила ему руку на плечо и проговорила:

— Слушай. Я не могу дать тебе того, что ты хочешь.

Я сказала это прямо и просто, как сказал бы друг. Диер смотрел на меня, сжав губы, с очень печальным выражением лица. Пришло время заговорить мне, и я продолжала:

— Твое влечение ко мне, не более чем фокус. Оно не настоящее. Как и… господина Тео.

Сердце у меня сжалось, когда я вслух призналась в том, что Тео на самом деле в меня не влюблен. Он влюблен в чары. Он хочет жениться на чарах. Печально это осознавать, знаете ли.

— О чем вы говорите? — недоумевающе и настороженно спросил тот, уставившись на меня.

— В общем… — протянула я, — раз ты был со мной искренен, то и я буду. На меня в детстве были наложены чары, дающие мне защиту и любовь окружающих (а из-за того, что я на самом деле девушка, ко мне тянет противоположный пол, теперь все понятно!).

Диер изменился в лице, но я поспешно продолжала:

— Я хочу сбежать отсюда. Понимаешь? Здесь мне не место. Я просто человек, и, как бы здесь ни было прекрасно, это все-таки клетка, хоть и золотая. Меня здесь держат против воли. Я хочу забрать с собой отца и уйти. Когда же я уйду, — проговорила я после короткой паузы, — чары развеются, и вы с Тео снова сможете, как и прежде… быть счастливы. Мой отец заболел, и Кэйко-сама разрешила мне собрать трав для лекарства (о зелье я, конечно же, умолчала, не дай бог кто узнает!.. Если я этого не сделаю, отец умрет, — голос у меня предательски дрогнул на последних словах. — Я не претендую на руку и сердце Тео, и ничего не могу дать тебе, — повторила я, глядя пристально на Диера. Тот моргал чаще обычного. — Поэтому дай мне пройти и сделать важные дела.

Тот молча стоял у стены, потом отошел и встал передо мной.

— Вы… Неужели вы настолько благороден, что можете отказаться от всего этого, чтобы вернуться в свое маленькое королевство и проживать жизнь со своим отцом, потеряв свое счастье?

Конечно, он имел в виду Тео.

— Я… не люблю Тео, — скрепя сердцем, произнесла я, хотя сама знала, что это было не так. Что-то во мне перевернулось перед уходом Тео. Сейчас во мне будто горел какой-то огонек, который грел мое сердце при мысли о нем. Но он сделал столько ошибок и принес нам с отцом столько бед, что я живо отогнала эти мысли. Я должна спасти папку и бежать отсюда как можно быстрее.

Диер недоверчиво смотрел на меня, как смотрит ребенок, которому неожиданно после наказания дали сладости. Потом сказал:

— Если так… то… вы один из лучших людей, которых я знал.

Ого, Диер умеет говорить такие слова?

Я улыбнулась и проговорила:

— Что ж, я рада. Мне пора.

Хлопнув его по плечу, я устремилась к дверям, но он взял меня за руку, и я недоумевающе оглянулась на него.

— Разрешите мне помочь вам, — попросил Диер, смиренно и, в то же время решительно глядя на меня.

Я немного подумала и, высвободив руку из руки эльфа, решила что раз он почти все знает… ответила:

— Что ж. Хорошо, пойдем.

Его глаза заблестели, губы растянулись в улыбке. Если честно, я никогда не видела, как он улыбается. Милая улыбка с ямочками на щеках. Его мрачность как рукой сняло. Я направилась к дверям, думая о том, какие странные все-таки эти эльфы. Я, наверное, никогда не смогу их понять.

Глава двадцать четвертая. То, что произошло за моей спиной

Кэйко

Все нужные ингредиенты для лекарства короля были у меня. Я дополнила список Виктории ингредиентами для новой порции яда дзёдзё-но си, долгой смерти. Человек, укравший у меня счастье, не должен спокойно засыпать. Я впервые шла к нему. В руках у моей помощницы Лузины (не слуги, ни в коем случае), поднос с едой и напитком для короля. Мори несла светильник. Если я ошибаюсь, это можно исправить противоядием, которое сейчас было у меня за поясом. Если же я права, его настигнет кара.

После мы спустились по лестнице. Тиэль открыл темницу короля. Мори зашла первой, освещая помещение. Я вошла следом за ней. Затем Лузина. Король лежал на темничной кровати и явно не ожидал гостей. Я думаю, он хотел ложиться спать из-за плохого самочувствия, но увы не получилось.

— Приветствую тебя, — проговорила я, соблюдая вежливость.

Король повернулся и взглянул на меня. Свеча за стеклянными перегородками светильника выхватило мое лицо из тьмы. Тот, проморгавшись, вдруг широко раскрыл глаза и, резко приподнявшись на кровати, сел. Я осмотрела его. Седые волнистые волосы. Лицо изрезано морщинами, дряблый круглый живот.

— Ты?! — воскликнул он.

В глазах короля стояло узнавание и настоящее отражение ужаса. — Но как ты можешь… Ты мне снишься! Ты просто не могла выжить… Этот пожар…

— Я — Кэйко Такаги. Значит, я права, — проговорила я спокойным голосом и отвела руку от пояса, где у меня было спрятано противоядие.

Я взглянула на Лузину. Та шагнула вперед и, поставив поднос с едой и напитком в медном кубке на кровать рядом с королем, сделала кивок в его сторону и отошла назад ко мне.

— Тот пожар устроил ты и выкрал мою дочь, — проговорила я ледяным голосом, который был холоднее зимы. — И, конечно же, ты не рассказал ей всю правду.

Тот вскинул на меня серые глаза, полные ненависти и проговорил, блуждая взглядом по темным стенам:

— Не понимаю, как ты…

— Я вижу, это тревожит тебя больше всего. Что ж, я отвечу, — я немного помолчала и продолжила, — я не человек. Я хэнгэёкай. Обернувшись кошкой, я выскользнула из горящего дома. Но тебя уже и след простыл. Я шла по запаху дочери какое-то время, но дождь смыл все запахи. После этого я еще несколько дней залечивала ожоги.

— Ты лжешь, — проговорил тот. — Это невозможно…

— Почему то, что король сидит в плену у темных эльфов возможно, и вырастить чужую дочь возможно тоже, а то, что я нэко — нет? — мой взгляд был спокойным и холодным, как и тон моего голоса.

— Ваши самураи убили всех в нашей деревне! — проговорил зло мой собеседник. — В том числе, и Лотти… Мою жену… она была беременна Викторией, на седьмом месяце! — повысил он голос, вскинув на меня глаза.

Я увидела, что в них больше нет боли, ее излечило время. Осталось только сожаление, безысходность и покорность судьбе.

— Самураи подчиняются Императору, — отвечала я. — Они — меч государства. Никто не должен принимать их действия, как нечто личное.

Глаза короля метали молнии, но я говорила дальше:

— Моего мужа убили на войне. Так мне сказали. Видя же прошлое людей, я знала, что его хотели взять в плен, но он с достоинством провел ритуальную смерть. Я, на самом деле горжусь тем, что я жена Шигеру Такаги. Я храню ему верность десятилетия, до этих самых пор у меня не было другого мужчины. Я чту его память. После того, как я потеряла дочь, я не пыталась мстить, я хотела узнать, все ли с ней в порядке, где она, и жива ли. Я и моя дочь несправедливо расплатились за то, что сделала война. Почему же?

Король отвел глаза. Я поняла, что он осознает свой грех, но исправить уже ничего не может.

— Как тебя зовут? — спросила я.

Король перевел на меня недовольный взгляд и ответил:

— Лофрэт.

— Так вот, Лофрэт, — проговорила я. — Я тебя простила давным-давно, но ты должен понести наказание за то, что отнял у меня последнюю отраду жизни — мою дочь.

Он открыл рот, чтобы мне возразить, но тут же закрыл его. И я продолжала:

— После того, как ты и Виктория (он округлил глаза, с удивлением глядя на меня). Да, я поняла, что это она, даже несмотря на сильные чары. Итак, после того, как вы появились здесь, я соотнесла события прошлого, ваши возрасты и внешность принца Виктора, и поняла, что ты — тот, кто принес горе мне десятки лет назад. А, точнее, тридцать пять лет назад, когда поджег мой дом, пока мы спали, пробрался и украл мое сокровище.

— Моя дочь была мертва, — начал опять оправдываться король. — И моя жена, и все, что было ценно для меня…

— Это не повод вести себя таким образом. Так подло, — отвечала назидательно я. — За свою ошибку ты понесешь наказание.

— Ты не вправе ничего сделать со мной! — сдвинул он кустистые брови к переносице.

— Меня даже не интересует то, как ты стал королем того маленького государства, о котором Виктория говорила с такой теплотой, я просто сделаю то, что должна.

— Когда у тебя влиятельная дальняя родня и куча денег, можно стать кем угодно. Даже королем.

— Вот оно что, — кивнула я, и изнутри у меня зашевелилось то, что люди называют чувством справедливости. — Ты оскорбляешь королевский титул своим существованием.

— Я не отдам тебе Викторию! И сама она не захочет расставаться со мной, — кинул он на меня взгляд, предупреждающий с моей стороны любой удар. — Она любит меня, а тебя знать не знает.

— Когда тебя не будет рядом, у нее останусь только я.

— О чем ты говоришь? — Лофрэт свесил ноги и поднялся с кровати.

— С самого начала я пытаюсь сказать лишь одно: ты провинился и отведаешь моей мести, материнской мести, — я немного помолчала и продолжила, — когда я поняла, кто ты такой, примерно две недели назад, я распорядилась, чтобы в твою еду добавляли кое-что каждый день. Дзёдзё-но си.

Тот настороженно смотрел на меня, сжав кулаки.

— Что это?

— Яд, — ответила я, прикрыв глаза. — Его еще называют «долгой смертью». В течение долгого времени он незаметно для человека разрушает его организм, с каждым днем, приближая его к месту упокоения. Скоро ты умрешь, Лофрэт, — прямо посмотрела на него я. — И Виктории не придется возвращаться в твое королевство. Мы снова будем вместе. Снова будем одной семьей.

— Нельзя стать одной семьей с убийцей, — процедил он, и я вздрогнула от этих слов. Но взгляд мой только стал более твердым.

— После того, как Виктория узнает о том, что я ей мать, а ты уедешь и умрешь в своем королевстве, все встанет на свои места.

Я видела, как он ищет слова, но не знает, что ответить.

— Но сначала ты расскажешь ей правду.

— Нет! — внезапно резко ответил он. — Я не стану этого делать, и ты меня не заставишь!

Мне не понравилось, что Лофрэт не сразу согласился.

— Что ж. Не хотела я этого делать, но ты не оставляешь мне выбора, — вздохнула я, прикрыв глаза. Потом вновь открыла их и продолжала, — ты сделаешь это. Потому, что ты хочешь проститься с Викторией перед отъездом и в последний раз взглянуть на нее. Пусть даже и в мужском облике.

— Для меня не имеет значения облик моей дочери, — устало произнес Лофрэт, опустив голову. На вид он словно постарел еще больше. — Но ты права. Я захочу увидеться с ней перед смертью, раз такова моя судьба.

— Обещай мне, — потребовала я.

— Ты не даешь мне выбора! — истерично заметил Лофрэт, заведя руки за спину и нахмурившись. — И зачем я только послушал Викторию… Может быть, если бы мы сдались, все было бы не так.

Меня немного удивило то, что он рассуждает параллельно с принципами Тео-сана. Мог ли он о чем-то знать? Нет, скорей всего, нет.

— Что ты решил, Лофрэт? — спросила я, глядя на мужчину.

Тот поднял на меня глаза и одарил взглядом полным ненависти.

— Что я решил? — его губы сжались. Я поняла, что Лофрэт едва сдерживается, чтобы не осыпать меня ругательствами. Впрочем, он правильно делал, что держал себя в руках: подобное обращение с собой я не стала бы терпеть.

Он опустил глаза и проговорил после недолгого молчания:

— Я скажу ей правду.

Ничего другого я от него не ожидала, поэтому особо и не удивилась.

— Так тому и быть, — проговорила я. — Викторию ты увидишь в конце месяца.

Я отвернулась и направилась к дверям, ощущая на своей спине его полный злобы и отчаяния, прожигающий взгляд.

Я не хотела встречаться с дочерью в таких беспокойных обстоятельствах, но мне ничего больше не оставалось. Я направилась по коридору с низким каменным потолком вдоль темниц, к лестнице с дверью, ведущей наверх. Позади я услышала, как с тяжелым стуком захлопнулась железная дверь клетки Лофрэта, а потом последовал звон металла о камень. Он скинул с кровати поднос с едой и напитком, в которых был дзедзе-но си.

«Это не спасет тебя, Лофрэт», — подумала я. — «Твой организм уже полностью пропитался ядом. Жаль, ты не видишь нашей дочери, Шигеру. У нее мой характер, твои глаза, и она замечательный человек».

Мори толкнула передо мной дверь, и я ступила за порог первого этажа.

Междуглавие

Мы собрали с Диером трав, болтая о всякой чепухе, наслаждаясь свежим ночным воздухом и прохладой. Потом я отнесла эти травы Кэйко-сама, она поблагодарила меня, и я пошла спать.

На следующий день мы вместе с Линдо (который, как оказалось, с помощью Кэйко-сама устроился в конюшню, что давало ему варить зелье вдали от посторонних глаз, с утра до ночи, ссылаясь на то, что он ухаживает за лошадьми — и даже по ночам, что, впрочем, не могло вызвать ни у кого подозрений), собрали оставшиеся ингредиенты, после чего распрощались до дня принятия зелья.

Месяц летел незаметно. Кэйко-сама носила папе лекарство, но говорила, что он очень плох, и, возможно, уже поздно его лечить. Мы вместе с Виктором умоляли ее помочь нам и вылечить папку любым способом. Тогда она отвечала, что, «возможно ему станет лучше, если он уедет подальше отсюда, подальше от такого скопления темной магии, и, например, в своем королевстве, он сможет прийти в себя». Я сразу сказала, что я только «за». Мне очень хотелось пойти к отцу прямо сейчас, взять Линдо с зельем и уехать отсюда, пока не вернулся Тео. Идеальное время для побега. Нам всем будет хорошо вдали от этого места, верно? Это было трудновыполнимо, потому что тюрьма тщательно охранялась, тем более в последнее время. Видимо, Кэйко-сама мне не доверяла. Ключи были только у нее. К ней в комнату попасть было невозможно. Если ее не было внутри, это не значит, что ее по-настоящему не было, ведь она могла сидеть кошкой где-нибудь под кроватью и наблюдать за действиями вошедшего… А если она уличит меня в подобном, не станет лечить папку, а меня саму — в тюрьму… Нет, надо действовать осторожно… Только вот как?!

И Виктор больше не в теле Рину, чтобы иметь какие-то привилегии… Никакой пользы от него!

Кстати, о Викторе. У них, видать, с Селиной все получается, потому, как чуть ли не каждый вечер они встречаются. Вы понимаете, каково мне от экспериментов моей второй личности? Слава богу, что я в этом не участвую, а все воспоминания обрывками. Я бы с ума сошла, если бы обо всем знала, что они делают. Теперь я знаю, каково было Виктору в ту ночь… Я ни с кем ничего не хочу. Диер пытался меня пару раз соблазнить на грешное дело, но я только отшучиваюсь и напоминаю ему о верности Тео, ибо я скоро уйду. Настроения у меня никакого нет из-за папки и его самочувствия, я вся на иголках из-за почти готового зелья. Я вообще не понимаю, как Виктор может быть так беззаботен? Ведь его тело, как мужчины, исчезнет, скоро он будет меня чувствовать так же, как я чувствую себя сейчас в этом теле. Немного неудобно, немного не по себе… Или он пытается нагуляться перед тем, как исчезнет совсем? Что-то как-то грустно это.

Месяц подходил к концу. Проснувшись поутру после очередной бурной ночи Виктора, я услышала шум. Осознав, что я абсолютно голая, а Селины и след простыл, поднялась и начала одеваться, сонно озираясь и зевая. За дверью и на улице стоял невообразимый шум. Я оделась на скорую руку и, кое-как пригладив волосы мимоходом перед зеркалом, вышла в коридор в незастегнутой наполовину рубашке. Ошеломленно уставившись на толпу остроухих, рассредоточившихся по всему коридору, я поискала глазами Диера: он-то скажет, в чем дело. Наконец я увидела его затылок с мятным цветом волос. Эльф о чем-то увлеченно разговаривал с одним из охранников. Тот хмурился и, время от времени выдавал короткие ответы. За спиной у него был дорожный плащ. Я направилась прямиком к Диеру. Потом взяла его за локоть (тот вздрогнул от неожиданности и охнул, оглядываясь на меня), и потащила к стене, к свободному от остроухих месту.

— Что происходит? — спросила я.

— Доброе утро, принц Виктор, — проговорил негромко тот, кинув на меня робкий взгляд. — Прекрасно выглядите сегодня.

Он не преминул окинуть взглядом мой обнаженный торс, виднеющийся из-под пастельной рубашки.

— Говори уже, — кинула я несколько грубо от нетерпения.

— Приехал гонец от нашего полка.

— Гонец? — какое-то странное предчувствие зашевелилось внутри меня щупальцами.

Глаза Диера засияли, он улыбнулся.

— Господин Тео, господин Леуш и остальные возвращаются домой!

— Домой? В смысле, сюда? Как скоро? — засыпала я его вопросами. Просто это заявление застало меня врасплох. Хоть я и должна была быть к нему готовой, у меня не получилось сохранить самообладание.

— Вы разве не рады? — спросил Диер, недоуменно глядя на меня.

Не особо я рада, если честно! Линдо еще не закончил зелье, два месяца истекали, но было все еще рано. Хоть бы они приехали через неделю, или дня через три. Тогда нас уже и след бы простыл, а меня и вовсе найти будет сложно, с моим-то прежним телом и внешностью девушки! Я молча усмехнулась, представляя себе, как Тео разошлет эльфов искать принца Виктора, а перед носом у него будет разгуливать настоящая Виктория, и никто из них ее не признает! Вот потеха-то будет!

— Рад я, — без тени этой самой радости ответил я Диеру. — Просто это было… неожиданно. В хорошем смысле.

— А-а, понятно, — расплылся Диер в понимающей улыбке.

— Принц Виктор! — услышала я и, обернувшись, увидела одного из эльфов, направляющегося прямиком ко мне. Незнакомый.

— Хм?

— Кэйко-сама хочет вас видеть, — оказавшись напротив меня, закончил эльф.

«Неужели даст ключ?» — сердце у меня забилось сильнее.

— Хорошо, — ответила я, — уже иду.

Остроухий сделал в мою сторону кивок-поклон и отошел к другим эльфам.

Я попрощалась с Диером и направилась по коридору вперед, к комнате Кэйко-сама. Шла и думала о том, как увижу папку — целый месяц не виделись! Надеюсь, он уже выздоравливает, ведь Кэйко-сама лечит его уже давно. Может мы даже успеем сбежать, а она нам поможет! Было бы здорово! Хорошая она тетка… Жаль только, что без семьи совсем. И как это она еще с ума не сошла за столько лет среди остроухих?!

Глава двадцать пятая. Горькая правда

Кэйко-сама дала мне ключ, и я устремилась к Подземелию так быстро, как только могла.

«Эй, Виктор! К папке идем!»

«Да знаю я, ты так не светись, а то еще заподозрят чего!»

«А мне все равно!»

Через какое-то время я уже передавала охраниику ключ, и тот возился с замком, открывая дверь.

— Отец, это я, Виктор! — прильнув к прутьям решетки, уставилась я в камеру, пока эльф поврачивал ключ в замочной скважине.

Отец сидел с растрепанными волосами на кровати. Его отстраненный, блуждающий взгляд (я еще не видела его таким) скользнул по моему лицу. Но вид у него был такой, словно он не узнал меня. Дверь щелкнула и с грохотом поползла в сторону, едва я успела убрать руки от решетки и сделать шаг назад.

Неуклюже задев остроухого, вошла внутрь. Отец же встал с кровати, чтобы меня поприветствовать. Он выглядел разбитым, бледным и изможденным в сиянии свечи из моего светильника. Его же свеча, тусклая, стояла на тумбочке в ногах кровати, и от нее остался лишь небольшой огарок.

Сердце у меня сжалось при виде его. Что за гадкая болезнь, что даже Кэйко-сама с ее чудо-лекарствами не может с ней справиться? Я подошла к кровати и, встав на одно колено, взяла сухую и жилистую руку отца в свои руки, в знак уважения прикладывая ее ко лбу. Он вновь опустился на кровать.

— Пап, ты как? — обеспокоенно глядя на отца, спросила я, хоть и видела, в каком он был состоянии.

Но я хотела, чтобы он сам сказал.

— Лисонька… Виктория… — он провел рукой по моим коротким волосам, и тяжелая ладонь опустилась мне на макушку.

Такой болезненный голос! Я вздрогнула от того, как папка меня назвал. И это прозвище, и имя казались чем-то из далекого прошлого, которое уже начинало потихоньку забываться.

— Кэйко-сама же лечила тебя? — спросила я.

Он вздрогнул, услышав имя, и побледнел еще больше.

— Лекарство?! — папка вскочил.

Я услышала, как тихо мяукнула кошка и, обернувшись, увидела, как животное переступило через порог и двинулось в нашу сторону. Черная кошка остановилась от меня на каком-то расстоянии и, лизнув лапу, провела ей за ухом. Потом уставилась немигающим взглядом на нас.

Мы с отцом сидели, уставившись на нее. Я-то знала, что это — Кэйко-сама, а отец — нет. Зачем она пришла сюда? Что ей нужно? Меня немного напрягало ее присутствие. Кошка сверкнула глазами и ушла в тень стены.

Да, не ожидала я от нее такого. Почему Кэйко-сама так себя ведет и подслушивает в открытую наш с папкой разговор?

— Пап, так лекарства тебе не помогают? — спросила я, все еще стоя на одном колене и держа его руку в своих.

Я видела его лицо. Папка нахмурился и забрал от меня свою руку.

— Лисонька, я прилягу, если ты не против? А то что-то мне не очень хорошо.

Я сразу закивала и помогла ему устроиться.

Ты, Виктория, спишь в мягкой кроватке и ешь самую вкусную еду, а твой отец, король…

Я едва сдержала подступившие к глазам слезы стыда за себя и жалости к папке.

Подоткнув под него одеяло, я села на корточки у изголовья ложа и уставилась на отца.

— Папа, Кэйко-сама сказала…

Он сильно поморщился, когда я опять произнесла ее имя. Может мне показалось, или, может, это простое совпадение?

— … что сможет помочь тебе уехать.

— Ну конечно, — отвел папка глаза, — лисонька, поехали прямо сейчас? Вместе? — негромко проговорил он, глядя на меня каким-то безумным взглядом.

Я недоуменно смотрела на папку и думала о том, что, возможно, его свела с ума эта темница. Почему его не перевели в нормальную комнату? Хотя бы в самую плохенькую! Папка же сроду не сидел в клетках. Он же король!

Сразу после его слов я услышала шорох справа от себя, где у стены сидела кошка, и взгляд папки вдруг из безумного стал печальным и уставшим. Я не понимала, почему его лицо постоянно меняется, и что это значит. Не выдержала и спросила:

— Пап, скажи, что происходит?

— Я должен тебе о чем-то рассказать, — после некоторого молчания заявил он безжизненным голосом, отводя глаза.

Я сощурилась, глядя на него и пытаясь понять, что у папки на сердце. Что он хочет мне рассказать? Возможно, это его так и угнетает? А вовсе не болезнь?

— Я тебя слушаю, пап, — сказала я, внимательно глядя на отца.

Он молчал некоторое время, отвечая мне взглядом, потом проговорил лежа на спине и глядя в темный потолок:

— Знаешь, почему я никогда не говорил с тобой о матери? Не рассказывал о ней?..

Меня удивило такое начало разговора. Но я ответила:

— Ты всегда говорил, что она была храброй, и умерла, когда мне было пять.

Папка прикрыл глаза, соглашаясь, потом сказал:

— Шарлотта действительно была храброй… Я думаю, она защищала ребенка… Но как его защитишь, если… Умерла она до твоего рождения.

Сначала я вообще не поняла, что сказал папка. Немного подумав, я решила счесть это абсурдным. А еще немного подумав, спросила:

— Пап, о чем ты говоришь?

Голоса мне не хватило к концу фразы. Меня окатило ледяной волной. Я боялась услышать ответ на свой вопрос, но было уже поздно жалеть, папа ответил:

— Шарлотта не была твоей матерью. А Виктория… ребенок, которого она носила под сердцем, не была тобой.

Папка опустил глаза, а я ошеломленно спросил, когда смогла наконец говорить:

— У тебя была другая женщина, от которой я родилась?

Он удивленно взглянул на меня, открыл рот, закрыл, помолчал немного и ответил:

— Нет. Лотти была единственной женщиной, которую я любил.

— Но что тогда? — я просто не могла понять и начала нервничать. — Ты меня удочерил, что ли?

Другого объяснения я произошедшему не находила.

— Много лет назад мы с Шарлоттой были простыми рабочими в одной небольшой деревеньке. Раньше же мы жили в Европе, являясь частью графской семьи. В то время как в Европе были постоянные войны, брат посоветовал нам перебраться ближе к Японии, где все было более-менее мирно. Мы были счастливы и ждали ребенка. Но нам не повезло: меч войны добрался и туда. Шарлотта была на седьмом месяце, когда армия императора ворвалась в нашу деревню и посекла всех. Я работал на некотором расстоянии от деревни в поле. Издали увидел пожар и дым, охвативший все пространство над деревней. Я вскочил на коня и помчался назад. Но когда я приехал, увидел, что опоздал. Вся земля в деревне была усеяна трупами. Среди них было несколько самураев. Рядом с ними валялись их мечи. Я кинулся искать Шарлотту. Нашел ее убитой в нашем доме. Даже видя, в каком она положении, Лотти не пощадили. Она сидела в углу, ее руки лежали на животе. Рана посередине груди: ее пронзили насквозь, светлое платье пропиталось кровью… Моя жена и нерожденная дочь были мертвы. Я обнял ее и зарыдал. Вокруг полыхало пламя, и стояла мертвая тишина.

То, что у нас будет девочка, узнали от местной ведуньи. Хотели назвать ее Викторией (я вздрогнула). Но наше счастье было разрушено императорской армией.

Я просидел так до самого утра, потеряв счет времени, забыв обо всех желаниях и потребностях. Утром наконец у меня хватило духу их похоронить.

Я прожил единственным живым человеком в деревне целую неделю. Сначала я хоронил мертвых, но когда у меня не осталось никаких сил, я просто взял бутылку эля из погреба и, рыдая, напился, впал в забытье и заснул. Не помню сколько я проспал, но когда проснулся, солнце было уже высоко. Смрад от оставшихся трупов я больше выносить не мог. Захватив бутылку и один из мечей из сгоревшей кузницы, я покормил коня и отправился прочь от деревни, оставляя в ней то, что мне было дорого больше всего. По дороге у меня голова прояснилась. Душу захватили злость, обида, ярость. Я захотел отмстить тем, кто так поступил с моей семьей. Я помчался в сторону близкого к деревне японского городка Асакуры. Я решил, что найду семью с маленькой девочкой, выкраду ребенка и воспитаю как свою дочь, назвав ее в честь моей нерожденной дочки — Викторией.

Мне казалось, что этот рассказ моего отца мен не касается. Нет, он говорит вовсе не обо мне, не о моем прошлом, не о моей судьбе!

— И… ты… украл… меня? — едва смогла я произнести, отстраняясь от него.

Понимаясь на ноги, я ощущала, как все леденеет изнутри, пальцы холодели в первую очередь и дрожали.

Он кивнул.

— Я почти сразу нашел то, что искал. Наблюдал несколько дней за этим опрятным, чистым домом и красивым садом, дорожки которого уже начали усеиваться рыжими листьями. Приближалась осень. Там жила вдова с маленькой девочкой. Девочке было четыре. Мать звала ее Котонэ. Я знал, во сколько они едят, во сколько мать учит ребенка, во сколько ложатся спать, и в один из дней мне удалось пробраться в дом, усыпить ребенка на какое-то время и унести из дома. За собой я поджигал все. Мне было тяжело на душе, совесть меня мучила, но я ничего не мог с собой поделать. Я видел в девочке лишь свою нерожденную дочь, Викторию. Так я и назвал ее. Лошадь унесла нас подальше от горящего дома, и я с далекого холма наблюдал за мигающим маревом пожара и серым дымом, поднимающимся в небо густыми струями. Этой девочкой и была ты, — взглянул на меня он. — Ты всегда была очень эмоциональной, с самого детства. Я долго объяснял тебе, что твоя мама умерла, и у тебя есть только я — отец, который вернулся. Через некоторое время ты успокоилась и постепенно начала забывать о матери и своем доме. Дед выделил для нас маленькое королевство на западе Европы недалеко от Англии. Одно из его владений. То, королевство, где мы жили по сей день. Я стал королем, а ты принцессой. Никто не знал, что случилось на самом деле тогда, какие трудности и беды выпали на наши головы. Я всем говорил, что Лотти умерла при родах. Никто не знал, что ты не мой ребенок, кроме меня самого и той женщины… твоей матери. Я вырастил тебя как свою дочь, окружив любовью, достатком и заботой.

Я поняла, что он закончил, когда пауза затянулась. В тишине я лишь слышала его нездоровое хриплое дыхание.

Я стояла не шевелясь и смотрела широко раскрыв глаза на человека, которого всю жизнь считала отцом, которого любила, о котором заботилась и прошла через ужасы смены пола, чтобы спасти его и его королевство, которое даже не было моей родиной. Эх, что ж так хреново на душе! Я всегда стараюсь с улыбкой смотреть на вещи, но как здесь улыбаться, зная обо всем этом? Сквозь слезы? У меня могла быть мать, и не была бы принцессой. Жила бы себе в Японии! И… стоп!

— Пап… то есть…

Я не знала, как мне теперь его называть. По имени? Что ж, видимо так.

— Лофрэт (он вздрогнул, когда я назвала его по имени), но кто же тогда моя мать? Она жива?

У меня было плохое предчувствие. Очень плохое. Мой бывший отец отвернулся к стене и проговорил хриплым голосом:

— Кэйко Такаги.

Я ощутила внезапную пустоту в сердце. Голова будто закружилась… или мне показалось?

— Кэйко? Кэйко-сама?! — заставила я себя это сказать осипшим голосом.

Услышав шорох сбоку, я увидела Кэйко-сама, выходящую в человеческом облике в темно-синем кимоно. Да, кимоно… так называлась эта одежда. Я вспомнила, что видела ее в одной из книжек в папиной… то есть в библиотеке Лофрэта.

На ее величественном лице появилась мягкая улыбка, а потом я услышала ее спокойный голос, обращенный ко мне:

— Так и есть, Виктория. Точнее, Котонэ.

Она произнесла мое имя с такой теплотой и любовью, что мне даже стало как-то неуютно. Кэйко-сама протянула мне руку, сделав шаг вперед.

Самым ужасным было то, что я не помнила лица своей матери, не помнила ее голоса, не помнила ничего связанного с ней. Все воспоминания давным-давно улетучились, словно утренний туман. Я кинула взгляд на своего бывшего отца — он выглядел больным и жалким.

Столько всего пережить, и теперь умирать в одиночестве без друзей и семьи после тяжелого разговора со мной о правде и своей боли, которую он носил в сердце столько лет. Лофрэт стал для меня родным за все эти годы, а Кэйко была если не чужой, то просто знакомой. Мне было очень жаль, но я ничего не чувствовала к этой женщине… Говорят, что матери чувствуют своих детей, но дело в том, что дети не чувствуют матерей. Я вновь подошла к Лофрэту, опустилась рядом с ним у кровати и обняла его за шею, уронив голову на грудь, со знакомым мне с детства запахом, по которому я узнавала своего отца.

— Ты не должен умереть! Не должен.

Представляю, какое лицо было у Кэйко, но меня (странное дело!) больше волновало то, что происходило сейчас, чем мое далекое прошлое. Я не могла на него злиться или осуждать. Я понимала, что он привязан ко мне и любит меня из-за чар, наложенных в детстве, но я-то любила по-настоящему. Нельзя перестать любить человека просто потому, что он совершил ошибку. Если бы все было так, можно ли было бы это вообще называть любовью? Вряд ли.

Эх, не хотела я плакать! Но слезы сами заструились у меня по щекам. Я смотрела на изрезанное морщинами лицо моего старика. Он с улыбкой утер мне глаза своими сухими пальцами, мои губы сами собой растянулись в улыбке.

— Мне очень жаль, что так вышло, лис… Виктория, — исправил он сам себя.

Я поняла, что Лофрэт думает, что недостоин больше называть меня прозвищем, которое он дал мне как своей дочери. Печально. Он приложил руку к моей щеке и посмотрел на меня уставшим взглядом.

— Я долго не хотел осознавать и принимать то, что ты должна быть со своей настоящей семьей. Какой бы она ни была, — бросил он недовольный взгляд на Кэйко, и я даже не знаю, почему.

Слезы катились у меня по щекам, и он тоже не мог сдерживаться. Глаза исчезали в морщинах, нос и щеки покраснели, лицо стало мокрым. Кончики губ опустились, но он продолжал улыбаться сквозь слезы.

— Ты должна знать, что я любил тебя всегда как свою собственную дочь, и никакой другой дочери у меня не будет, я…

— Пап, не говори так, словно собираешься помирать! — хмуро возразила я. — Я тебе не дам! Все равно ты останешься моим единственным папкой, которого я люблю. Прости, что назвала тебя по имени.

Он провел пальцем по моей щеке и ответил:

— Я хотел увидеть тебя прежде, чем умру. Слышать от тебя эти слова и видеть твое лицо последним, что я вижу в этой жизни — самое лучшее, что могло случиться со мной перед смертью.

— Пап!

— Я вижу эти глаза и думаю о том, что… — голос оборвался, он судорожно вздохнул, мышцы шеи напряглись, я вытаращила глаза и сжала его руку.

— Кэйко-сама, сделайте что-нибудь! — умоляюще воскликнула я, обернувшись и глядя на женщину.

Ее лицо было непроницаемо и спокойно. Идеальная маска. Мне стало немного не по себе, когда она заговорила бесцветным голосом:

— Прости, но нельзя уже ничего сделать. Я говорила тебе это и раньше.

Я всхлипнула и услышала, как он хрипло выдохнул. Потом увидела, как папины глаза медленно закрылись, а его рука соскользнула с моей щеки, повиснув на краю кровати.

Папка помер.

Я не сразу осознала то, что произошло. В ушах у меня зазвенело, перед глазами словно появилась пелена тумана. Это было похоже на кошмар, в котором кричишь без голоса и не можешь решать свою судьбу. Передо мной словно пронеслась вся жизнь. Все наши совместные с папкой дела, болтовня, смех, игры, обучение, завтраки, обеды и ужины. Все осталось у меня лишь в голове, такого больше никогда не будет. И мы никогда не вернемся вместе в королевство. Все. Его нет. Нигде.

Наконец, я поняла, что случилось. Внутри защемило, стало больно и тяжело.

— Он… умер, — проговорила я ломающимся голосом и, убрав от него дрожащие пальцы, поднялась.

Он был мертв, окончательно и бесповоротно. Слезы крупными градинами текли по щекам, скатывались на губы, и я ощущала их солоноватый вкус.

«Почему так скоро? Он не успел даже договорить! Мы не успели вернуться! И во всем виновата я… Если бы мы только сдались! Ничего бы этого не было. Я бы до конца жизни не узнала правды и жила спокойно, а папка был бы жив. Глупая, глупая Виктория!»

«Но тогда бы и меня не было», — грустный голос Виктора в голове.

«Ты-то еще зачем нужен?! Всего лишь часть моего сознания! Никто!»

Я не должна была быть с ним так груба. Виктор не был ни в чем виноват. Боль и сожаление заставляли произносить меня такие слова.

«Молчишь?! Ну и молчи!»

Я размазывала слезы по щекам, когда вдруг ощутила касание рукой моего плеча и, обернувшись, увидела перед собой лицо Кэйко, идеальное и спокойное.

— Его нужно отпустить и отправить дальше.

Я некоторое время молчала, глядя на безжизненное тело отца, ком в горле не давал мне ничего сказать, потом я, наконец, проговорила:

— Ладно.

Мне не хотелось сейчас говорить о том, кто был моим настоящим родителем, кто нет. Пока что я решила отложить мысли о Кэйко, как о моей матери. Сейчас я просто хотела проститься с отцом.

Я услышала, как Кэйко-сама позвала охранников и сказала, чтобы все приготовили к кремации. Что ж, так будет даже лучше. Она взяла меня за руку, я кинула последний взгляд на отца, и его укрыли белым покрывалом пришедшие слуги. Я вышла вслед за Кэйко из тюрьмы.

Глава двадцать шестая. Последние сентябрьские дни

Поздно вечером того же дня я стояла на холме за замком и развевала прах отца. Ветер был довольно сильным в эту ночь, поэтому останки Лофрэта отнесло в сторону леса в считанные минуты. Кэйко-сама… (то есть, просто Кэйко) сказала, что дух ветра позаботится о папе лучше, чем любой другой. Спиной я ощущала присутствие Линдо. Сюда я пришла только с ним. Охранники стояли поодаль, наблюдая за нами. Кэйко, видимо, по-прежнему не доверяла нам, но, по крайней мере, она сказала не мешать мне прощаться с отцом, за что я ей благодарна. Небо совсем почернело и я едва различала предметы в сумерках. Холодный октябрьский ветер развевал мой плащ и волосы, бросая их на лицо. Я еще немного постояла, при этом завинтивая крышку на сосуде, где находился прах моего отца.

Я думала о том, что же пошло не так, что заставило мою судьбу быть жестокой ко мне. Если судить по рассказам папы и Кэйко, то во всем виновна война, а это армия под началом императора. Если бы он не начал войну, папка бы не был так несчастен, ему не пришлось бы красть меня, а моей матери — проживать жизнь в одиночестве. Чертов император — кто бы он ни был!

Мой взгляд стал мрачным, я думала о возможной мести. Я хотела убить его, чтобы он понял, каково умирать каждому из тех, кто погиб от мечей его армии. Но я все-таки была не одна. У меня была теперь мать, мой непутевый Линдо и Виктор, которого я считала братом. И которого несправедливо обидела. Мне стало стыдно и я мысленно к нему обратилась:

«Эй, Виктор».

Молчание.

«Извини. Просто мне было очень больно, и я не смогла смириться с тем, что папа умер».

Я закрыла лицо руками, ощущая запах, исходящий от моего мужского тела.

Вечернюю тишину разрывали завывания ветра и шелест пожухлой листвы. Лето кончилоось по-настоящему, осень была уже на пути.

«Ладно. Забудь», — наконец отозвался он, — «Я чувствую то же самое, хотя и всего лишь часть твоего сознания».

Мне было неловко за то, что он так говорил. Ну и дура же я!

«Виктор, ты — часть меня, а я — часть тебя. Мы на равных условиях. Я сейчас в мужском теле, которое на самом деле должен управлять ты, а не я. А после ты будешь в женском теле, чувствуя себя точно так же…»

«Я не вернусь в твое настоящее тело».

Это прозвучало как… эпитафия.

«Что?! Виктор, не говори глупостей!»

«Я не хочу до конца жизни быть твоим подсознанием, подавляя свои желания и мечту всецело принадлежать самому себе».

«Виктор…»

Вот почему в последнее время он столько встречался с Селиной и жил так, словно живет свои последние дни. Изнутри больно кольнуло. Никогда у меня не было ни братьев, ни сестер, а так здорово было знать. что Виктор мне словно брат! Хоть он и всего лишь часть сознания Я ощутила, как к горлу подкатил ком. Вот-вот расплачусь.

«Ты же знаешь, что я — всего лишь результат неудавшегося обряда. Ошибка. И Линдо это тоже прекрасно знает».

«Ты не ошибка! Хватит говорить чушь! Никуда ты не исчезнешь! Я удержу тебя!»

«Зачем тебе это? А ты подумала о том, что будет, если я не исчезну, а ты вновь станешь девушкой и это может породить третью личность? Ты обезумеешь! Мне вполне хватило той жизни, которую я прожил. Я узнал что такое дружба, любовь, узнал женщину, ощутил ветер и вкус мяса… А что еще нужно? У тебя теперь есть мать, так что просто проживи эту жизнь счастливо. За меня и за себя»

«Замолчи!»

Я очень сильно старалась не расплакаться. Сегодня я потеряла отца, но с Виктором я не собираюсь расставаться. Я обернулась к Линдо и, сдвинув брови, спросила, быстро сокращая расстояние между нами:

— Когда будет готово зелье?

Тот растерялся от внезапного вопроса, немного помолчал и ответил:

— Думаю, еще два-три дня, пока оно впитает силу талисмана.

— Хорошо, — вздохнула я, — теперь слушай. — ткнула я ему в грудь пальцем, — Найди способ сохранить Виктора у меня в голове. Чтобы он не пострадал при перерождении и не исчез.

Даже в темноте я видела, как он вытаращился на меня:

— Но Ваше Высочество! Он всего лишь порождение вашего сознания из-за неудачного…

— Не желаю ничего слышать! — капризно топнула я ногой и процедила, — Я все сказала. Найди решение. иначе умрешь.

Я прошла мимо него, угрюмо глядя перед собой и двигаясь назад к замку.

Надоело, что все идет не по плану! Теперь-то я возьмусь за дело по-настоящему!

* * *

Тео

Тяжелое сражение. Тысячи погибших. Светлые эльфы хорошо подготовились, да… Я не хочу в этом признаваться, но мы могли проиграть. Раны на некоторое время задержали нас недалеко от поля боя, пока Леуш оказывал первую магическую помощь.

Я стоял на холме и смотрел, как наш флаг развевается над подземельями Нибруна. Там, внизу, где все и случилось, пустошь была усеяна трупами темных и светлых эльфов. Да, большие потери, несмотря на то, что к нам присоединились Лалерд и Ранэ. Уехали с войском примерно полчаса назад. если бы не их помощь, я, возможно, лежал бы мертвым среди своих и чужих, там, внизу. Сейчас выжившие зажигают Пламя Памяти. В нем мы сожжем тела наших погибших воинов и развеем их прах, прощаясь. Языки пламени взлеталли вверх, а искры плясали в небе. Я привычно стал перебирать пальцами, сжав кулаки. Повернувшись в другую сторону, куда нам предстояло ехать поутру, я застыл взглядом на колышущихся кронах деревьев. Там мой замок. Временный, возведенный за несколько часов с помощью магии, а потому недостаточно крепкий. туда мы вернемся… там ждет тот. кто забрал мое сердце, сердце князя темных эльфов — Теодора Лаэриса. принц Виктор.

Неприятные мысли о том, что он мог сбежать в мое отсутствие, не могли не посещать меня. но я их отогнал спокойным мысленным жестом, полностью полагаясь на Кэйко-сама. Через нее не проскочит и мышь.

К тому же меня волновало то. что сказал мне недавно Леуш.

Мы сделали привал по пути сюда и он проговорил:

— Я почти разгадал тайну принца.

Мне не понравились его слова. Я, конечно, чувствовал странную магию, исходящую от Виктора, но не придавал этому никакого значения.

— Конечно, ты знаешь концепцию резонанса. Душа и Тело действуют слаженно. Душа откликается на Тело. а Тело на…

— Я знаю, что это такое, и если ты считаешь себя умнее меня, глубоко ошибаешься, — резко ответил я, кинув на него холодный взгляд.

Тот примирительоно улыбнулся и ответил:

— Я вовсе так не считаю, дорогой брат. Всего лишь напомнил суть. — он сделал паузу и продолжил, так как я ничего не сказал, — У Виктора резонанса нет, как ты заметил, надеюсь. Его Тело и Душа словно единицы не одного человека, а двух. Знаешь, что это может значить?

Я знал. Либо в теле Виктора сейчас находится чужая Душа, либо Душа-хозяин находится в измененном теле. А это могло означать лишь одно. То, что принц Виктор на самом деле может оказаться вовсе не принцем.

— Во всяком случае, — проговорил я, — Я намерен на нем жениться, какой бы у него ни был резонанс.

Леуш хихикнул.

— Не думал, что ты когда-нибудь это скажешь, мой дорогой брат. Он настолько занял твои мысли, что ты готов посвятить этому человеку свою жизнь?

Я прикрыл глаза.

— Возможно.

Я увидел, как Леуш отвернулся и с ухмылкой посмотрел вдаль.

— Впрочем, только для этой цели я и подал тебе идею требовать принцессу. Тебе давно уже нужен спутник.

Воспоминания рассеялись как дым, когда перевязанная рука заныла, как и плечо другой руки. Да, я не бог, и, сражаясь в полную силу, все-таки был ранен. Я оглянулся на отвоеванный Нибрун. На сторожевых башнях горели огни. Эльфы праздновали освобождение. Мы уже были у них, но на ночлег я не хотел оставаться. Я хотел побыстрее закончить здесь дела и вернуться в свой замок. Вот там мы закатим настоящий пир. И все узнают о моей помолвке.

Я улыбнулся сам себе, положа руку на рукоять меча.

* * *

Почти два дня я провела в комнате, избегая общения с кем бы то ни было, переговариваясь лишь с Виктором и Линдо. Еду мне приносили прямо в комнату. Два раза это была Селина, перед носом которой я бесцеремонно закрывала дверь, забрав поднос (второй раз даже без всяких благодарностей). Виктор негодовал, но я не хотела никого видеть. Я размышляла о том, что мне делать дальше. Узнав, что Кэйко-сама — моя мать, мое королевство вовсе не было больше моим, а король Роана, мой отец — умер, я поняла, что мне больше некуда возвращаться. Чувства Тео ко мне были серьезными, если судить по словам Диера. Значит, по приезду он и вправду захочет жениться.

Я опрокинулась на кровать со вздохом раскинув руки в стороны. Это всегда меян расслабляло.

Но Диеру я обещала, что покину замок, и они с Тео вновь будут вместе. Я не претендовала на узурпатора. Но, странное дело, мне хотелось еще разок его увидеть.

Раз я не могу остаться, у меня появилась новая идея. Если мать согласится, я ее заберу и уеду в Японию, где мы снова будем вместе жить. Если нет, уеду туда одна. Я уйду из дома, в один из дней оставив записку о том, что не могу спокойно жить, пока живет тот, кто принес мне и моей семье несчастья. И я собираюсь убить императора. Таким образом я решила устроить все так, как следует. Но перед этим я должна попросить Кэйко снять заклятие, наложенное на меня в детстве. Я не могла не думать о чувствах Тео. Я хотела, чтобы он увидел, что я — всего лишь человек, самый обычный (хотя, наверное, все же не просто человек, раз у меня мать — оборотень) и понял, что его чувства ко мне были всего лишь воздействием магии. К тому же, если этого не сделать, он отправится вслед за мной меня искать. Я почти уверена, что он так сделает, даже будучи с ним знакома такое недолгое время.

А мне будет вовсе несложно уйти, правда?

Ведь я не так уж и люблю Тео, и вообще он злостный тиран, из-за которого я тут и оказалась в плену вместе с папкой и Линдо.

Последние несколько дней прислуга носилась по замку, готовя его к прибытию князя. Кэйко разговаривала с эльфами, одетыми в дорожную одежду — я так поняла, это были гонцы. Диер отдавал указания по украшению комнат, с очень серьезным и деловым видом. Его каблуки то и дело, стучали по каменному полу коридора. Глядя на них, мне становилось как-то не по себе. Я стянула рукава рубашки вниз, накрыв запястья с пальцами и подошла к окну, у которого летали темно-синие шторы. Ветер уже стал прохладным по сравнению хотя бы с тем же вторником на прошлой неделе. Листья шелестели громче обычного из-за того, что уже начали засыхать и сыреть. Я проводила взглядом несколько из них, коричнево-зеленых, которые ветер унес в темное небо к тучам. Воздух был каким-то особенным. Ну, или мне просто так казалось. Он свежел с каждой секундой, а где-то далеко грохотнул гром.

Примерно через час или около того я услышала возню и голоса в коридоре и бросилась к дверям. Выглянув из комнаты, я увидела собравшихся в коридоре эльфов, которые, судя по тому, как стояли, кого-то окружили. Они негромко переговаривались, но много голосов создавало гул. Я устремилась быстрым шагом к ним. Веселых лиц я не увидела, счастливых голосов не услышала. У меня было плохое предчувствие. Я дернула одну из служанок, стоящих в конце за рукав и спросила:

— Что там такое?

— Гонец прибыл. От отряда господина Тео.

— Что за вести?

— Господин Тео с отрядом попал в засаду в лесу.

— В засаду?

Я услышала шум и грохот со стороны лестницы и, продираясь через толпу, устремилась туда. Так получилось, что я поравнялась с Кэйко, мы обменялись беспокойными взглядами. Со стороны лестницы показался Леуш с с кровью на белоснежных волосах. С ним было не больше двадцати воинов. Они тоже были очень потрепанными и усталыми, некоторые — ранены.

— Что случилось?! — не удержалась я, выступив вперед. Еще пара шагов и Леуш возвышался надо мной. Он окинул всех взглядом и произнес хриплым голосом:

— Тео мертв.

Толпа зашумела, у меня ухнуло сердце. Я оглянулась на Диера. Потухший взгляд, глаза, полные слез… Он отошел к стене. Остальные были напуганы или расстроены. Я взглянула на Леуша, не понимая, как это могло произойти. Мой взгляд спрашивал: «Это ведь шутка, да?»

Леуш ответил мне взглядом, и я опешила. В его глазах не было ни сожаления о брате, ни скорби. Глаза из-под упавших на лицо серебристых прядей блестели так, словно исполнилось его заветное желание. Он был… рад. Настолько, что почти счастлив. Это меня напугало. Я сделала шаг назад.

Глава двадцать седьмая. Настоящий узурпатор

— Разойдитесь, — услышала я голос Кэйко и, обернувшись, увидела, как все расступаются, пропуская ее вперед. — Мне нужно осмотреть всех, дайте им отдых, — она взглянула назад и продолжила, — помогите им снять доспехи (разумеется, обращение к слугам), потом отведите их в медицинский зал, я сейчас подойду.

Я посторонилась, не понимая, отчего Леуш в таком расположении духа, и почему никто не ищет Тео. Может быть, он еще жив!

— Что произошло, Леуш-сан? — спросила Кэйко (не знаю, как долго я не смогу еще звать ее мамой, знаете, к этому трудно привыкнуть, когда всю жизнь росла без матери) в то время, как эльфы расходились, обсуждая происшедшее, а прислуга принялась помогать раненым остроухим. Я осталась стоять рядом. Кинув взгляд на Диера, я увидела, что тот даже не двигается, прислонившись к стене и опустив печально голову.

Леуш тяжело вздохнул и ответил:

— Засада. Светлые поджидали нас в лесу. Не знаю, как они узнали, что мы будем там проходить, ведь наш временный замок обнесен невидимым магическим полем, и они не знали о нашем пристанище, — Леуш понизил голос. — Нас кто-то предал (у меня замерло сердце).

Я увидела как Кэйко сощурила глаза.

— Они напали внезапно, — продолжал Советник, — я увидел, как Норгиэль пронзил Тео. Я… я не успел ничего понять, как они показались со всех сторон и начали рубить нас мечами, некоторые стреляли из луков, некоторые использовали магическую энергию. Нам пришлось спасаться бегством, оставив наших мертвых лежать на поле боя.

— Значит, ты не привез Тео-сана? — спросила Кэйко, спокойно глядя на Леуша.

Тот ответил ей взглядом.

— Да, я оставил брата, но я, увы, должен думать о благополучии десятков тысяч темных эльфов. Я отправил за ним Эндо и Авеля. Если не найдут…

Внутри меня все переворачивалось. Это происходит прямо сейчас? Неужели Тео действительно умер? Я еще помнила его взгляд, его руки, его губы… Не могла просто в это поверить…

Внезапно со стороны лестницы послышался шум, и вскоре в коридоре появилось еще двое эльфов. Они тоже были мне незнакомы, как и многие другие. Не такие потрепанные, как остальные. Сердце у меня замерло, потому что несложно было догадаться, что это, скорее всего, те двое, кого послал Леуш за Тео. Они вернулись ни с чем.

— Господин, — обратился один из них к Леушу, — увы, господина Тео мы не отыскали, его нет.

Я увидела, как Советнник изменился в лице. Это было выражение неприкрытого недовольства и досады. Это странно! Что же кроется в его мыслях?

— Плохо искали! — воскликнул он. — Вы должны были привезти моего брата!

— Приносим свои извинения, господин, — склонил голову все тот же эльф.

— Когда мы вернулись на место побоища, — проговорил второй, — там горело пламя до небес. Кто-то развел костер… Мы думаем, — переглянулся он с первым, — что его тело сожгли… наши враги. Все сходится…

Я увидела, как мимо нас быстрым и легким шагом прошел Диер со сжатыми кулаками и безумным взглядом, за спиной у него развевался неизвестно откуда взявшийся темно-лавандовый дорожный плащ.

— Я найду господина Тео! — бросил он, оглянувшись на нас. — Я не верю, что он мертв.

— Ты смеешь говорить, что мои слова — ложь? — угрожающе-спокойным голосом спросил Леуш.

Тот смутился и робко ответил:

— Я… Я вовсе так не считаю. Но вы могли ошибиться, господин… Я предан господину Тео до самого конца, и я не успокоюсь, пока достоверно точно не узнаю, что с ним произошло… Не увижу его живым или мертвым.

— Ты же слышал: его сожгли!

— Если честно, я никогда не слышал о том, чтобы враги сжигали друг друга. Простите меня, — Диер сделал короткий поклон и, больше не сказав ни слова, устремился по лестнице вниз.

— Диер! — внезапный порыв заставил меня сорваться с места и пойти следом. Я тоже хотела узнать, что случилось с Тео, и не верила так же в то, что он мог умереть. Здесь точно ошибка. Я почти уверена!

Но крепкая рука взяла меня за предплечье, тем самым остановив. Подняв глаза, я увидела Леуша.

— Диер будет посажен в темницу за своеволие. Взять его, — бросил он Авелю и Эндо, и те без лишних слов кинулись следом за мятноволосым эльфом. Я считала это несправедливым. Попытавшись вырваться, поняла, что мои попытки тщетны. Хватка обоих братьев была железной… Даже несмотря на то, что я все еще была юношей, мне это не особо помогло.

Я нагло уставилась на него и прорычала:

— Пусти.

— Кэйко-сама, — обратился он к моей матери, — займись ранами наших воинов. Я приду позже. Мне нужно переговорить с принцем Виктором.

Та кинула на меня взгляд. В нем читалось беспокойство. Впервые я видела ее глаза такими. Она действительно волновалась за меня. Но ничего не сказав, кроме: «Хорошо, Леуш-сан», Кэйко направилась по коридору, двигаясь к лестнице, ведущей на третий этаж.

Советник, наконец выпустил мою руку. Кэйко скрылась из виду, и сердце у меня забилось чаще от волнения. Глаза Леуша превратились в щелки, он толкнул меня к стене и, упершись руками в стену по обе стороны от моей головы, наклонился ко мне и сказал:

— Теперь поговорим, принц Виктор.

Я насупилась, глядя на Советника.

— Что тебе от меня надо? — спросила я, глядя в глаза Леуша.

— Ты, конечно, знаешь уже о том, что мой брат хотел устроить помолвку по возвращении.

— Да, знаю. И что? — с вызовом спросила я.

— Тео мертв, но ты можешь не расслабляться.

— Раз Тео нет, мне здесь делать нечего, — ледяным голосом проговорила я. — Я был его рабом. Его собственностью. Теперь я свободен.

Он хмыкнул, сощурив глаза.

— Нет. Ты останешься. Потому, что я так хочу, — едва не коснулся он моего носа. Дыхание эльфа обожгло мои губы. — Ты станешь моим.

И тут я поняла, что это значит.

— Что?! — я вжалась в стенку, пытаясь отстраниться от него хотя бы на небольшое расстояние. — Тео умер, а ты хочешь жениться на мне?!

— Мир не вертится вокруг моего брата, — мрачно заметил Леуш.

Так странно было видеть перед собой словно другого человека! Куда делся тот улыбчивый и легкий на подъем остроухий брат и Советник Тео, его верный соратник?! Я не узнавала его в этом расчетливом и сладострастном эльфе. Если честно, мне на секунду показалось, что передо мной Тео… Их, конечно, нельзя было сравнивать, но их взгляд! Один в один! Братья были похожи формой лица и разрезом глаз, а также крепким, стройным телом… и…

Но да чего он вздумал! Жениться! Я была в ярости. А когда я была в ярости, всегда краснела, что меня раздражало.

— Я не стану твоим никогда, ясно?! — процедила я и змеей шмыгнула под его руку, как можно быстрее устремляясь по коридору.

Но он схватил меня за руку и, властно развернув к себе, прошипел на ухо так, что у меня по телу пошли мурашки, а за ушами с золотыми серьгами поднялись волоски:

— У тебя нет права выбора. Я стану теперь князем, и мне нужен будет официальный партнер. На служанке не пристало жениться эльфам, да и Селина не так интересна как ты, — ухо обдало его жарким дыханием. — Ты вполне подходишь на эту роль.

— Но я же юноша! — возмущенно воскликнула я, дернувшись и уставившись на него.

— Тео это не остановило, впрочем — он пристально посмотрел в мои широко раскрытые глаза, — как и меня, — он провел пальцами в перчатке по моей щеке. — И ты был не против той ночи.

Я открыла рот и закрыла, но Леуш внезапно поцеловал меня, и я почти сразу ощутила во рту у себя его язык. Это меня отрезвило, я откинулась назад, толкнув его свободной рукой, насколько сильно могла, и залепила ему громкую пощечину. Ладонь аж заболела, словно по ней провели пламенем. Судя по его выражению лица, Советник не ожидал такой дерзости от принца Виктора!

«Так держать, Вики!» — это Виктор очнулся.

«Пусть только попробует!»

Я увидела красный след на его щеке. Мы столкнулись взглядами, я сильно нахмурилась и попыталась вырвать руку из его руки, но он толкнул меня в сторону со словами:

— Возьмите принца и заприте до церемонии! — вида он не подавал, но голос выдавал Советника с головой. Эльф был взбешен.

Так тебе!

Я попала в объятия охранников. Попытавшись вырваться, потерпела неудачу. Плащ Леуша взметнулся, и он бросил мне в лицо:

— Пока не одумаешься, не выйдешь оттуда.

— Больно надо! — выкрикнула я, но он прошел мимо меня в сторону своего кабинета, а меня поволокли в противоположную сторону, и никакие мои брыкания и верещания не помогли. — Ненавижу тебя! — крикнула я ему вслед, но он даже не обернулся. Я услышала как хлопнула дверь.

Меня провели дальше моей комнаты. Я поняла — тащат в Подземелье.

И ладно!

Через некоторое время меня втолкнули в темницу, в которой раньше был заключен мой отец.

Что ж, справедливо. Железная дверь захлопнулась с грохотом. Охранники отпустили на мой счет пару шуточек и удалились, гремя доспехами. Я схватилась за прутья, глядя им вслед и прожигая взглядом.

Здесь еще остался дух моего отца, и находиться здесь было невыносимо вдвойне. Я забралась на жесткую кровать и, подтянув колени к груди, уткнулась в них лицом и заплакала. Навзрыд. По-настоящему, плечи дрожали, я шмыгала носом и проклинала судьбу, себя и императора, с которого все-таки это все началось.

Неужели я заслужила такое?! Черт побери! Ну что у меня за судьба такая! Тео, как ты мог умереть, а? За тебя я, может быть, и вышла бы замуж! Это, со стороны наверное выглядело очень глупо — девятнадцатилетний юноша сидит и плачет как девчонка. Но мне было тогда все равно… Ведь я — это я, все-таки. И так больно на сердце… Все сжимает изнутри. Я никогда не одумаюсь и не стану его женой!

ЧЕРТОВ УЗУРПАТОР!

Самый настоящий!

Глава двадцать восьмая. В заточении

Сначала я плакала. Потом ощутила в душе пустоту. Затем мой взгляд стал мрачным и непоколебимым. Я отказывалась от еды и воды, не принимая подачки. Голова у меня кружилась, донимала слабость, но очередная тарелка стояла на полу. На конец второго дня горло у меня превратилось в настоящую пустыню, и я решила выпить воды. Но еду всегда оставляла демонстративно нетронутой. Еще через два дня моего заточения меня навестила Селина. Я совсем была ей не рада, к тому же чувствовала укол вины от своего прежнего пренебрежения к ней. Она не видела меня, то есть Виктора, с тех пор, как я захлопнула у ней перед носом дверь. Но увидев, в каком я состоянии (а я была уверена в том, что на вид похудела и у меня запали глаза, а скулы стали острее), она бросилась ко мне, забыв обиды и, поставив поднос на кровать, схватила меня за руки. Я взглянула на нее, но перед глазами у меня все расплывалось. И тошнило.

— Виктор! Господи! — Селина провела рукой по щеке, а затем я ощутила прикосновение ее пальцев на лбу, — Селина проверяла жар. — Почему ты ничего не ешь?

— Ты ведь знаешь.

Та озадаченно уставилась на меня, сжав в своих руках мои руки. Я вздохнула и ответила:

— На мне женится Леуш.

— Что? Г-господин… Леуш? — в ее огромных глазах отразились непонимание и недоверие к тому, что я сказала.

Отведя взгляд, я бросила:

— Думаешь, я хотел этого?

Селина выпустила мои руки из своих.

«Виктор, разговаривай сам со своей женщиной!» — мысленно обратилась я к нему. Мне не хотелось с ней разговаривать, да я и не знала, что ей сказать.

«Хорошо, Вики. Отдохни».

* * *

Виктор

Я взял ее вновь за руку и, прислонившись лбом к ее лбу, ощутил на коже прохладные пряди волос. Потом тихо проговорил:

— Селина, скажи, что ты чувствуешь ко мне? По-настоящему?

Я действительно хотел знать, хотя она уже много раз говорила… Просто я хотел снова услышать это, перед тем, как…

— Виктор… — ее лицо приняло удивленное выражение. — Ты же знаешь… Я говорила… Что люблю тебя…

Я провел пальцами по ее локонам и стал играть с волосами Селины, начав снова говорить:

— Ты единственная женщина, которую я когда-либо любил, — при этих словах она улыбнулась. — Я счастлив, что мы вместе… Но я должен кое-что сказать тебе. Свадьба не состоится, потому что… Я умру.

Она открыла рот, встрепенувшись, но я прижал палец к ее губам.

— Не спрашивай как и почему это произойдет. Просто я не хотел, чтобы для тебя это стало чем-то внезапным…

Она смотрела со страхом в мои глаза, а я приложил ладони к ее щекам, которые сейчас разрумянились от нахлынувших на нее чувств.

— Тш-ш. Я не хочу запоминать тебя плачущей.

— Виктор… Пожалуйста… — ее голос дрожал. — Не говори такие страшные вещи… Я никогда не думала, что смогу кого-то по-настоящему полюбить… Я думала, что любила Леуша, но мне лишь нравилось… Нравился он в постели. Я была для него только игрушкой… рабыней, которая являлась по его первому желанию… а ты думаешь обо мне… Ты не можешь умереть, я люблю тебя! — на ее глазах появились слезы.

Я, нахмурившись, утер их ловким движением пальцев.

Со стороны двери мы услышали голос:

— Селина, выходи! Сколько можно! Тебя уже обыскались на кухне!

Но нам было все равно. Мы смотрели, не отрываясь друг другу в глаза.

Увидев, как она напугана, я привлек ее к себе и обнял крепко за плечи, уткнувшись носом в ее душистые, густые волосы. Да, вдыхай ее запах, Виктор, потому что скоро ничего этого не будет… Как же так получилось, что я хотел ее использовать, а сам влюбился? Хотя, мне кажется, что Селина любит меня сильнее, чем я ее. Она прижалась ко мне крепче, я ощутил ее тонкие пальцы на своей спине, но потом услышали шаги по коридору и я отстранился от нее.

— Поцелуй меня в последний раз, — попросил я почти шепотом.

Несмотря на то, что в ее глазах блестели слезы, она прикрыла их и медленно потянулась к моим губам, а я, приближая желанный момент, подался вперед, притянув ее к себе, запечатлевая поцелуй на ее теплых губах, чувствуя ее сладость и желание.

Я думаю, что это последнее, что я смогу чувствовать, как Виктор в этом теле. Когда же Виктория вернет свое тело, мне делать в ее новой жизни уже будет нечего. Я бы и рад ее поддержать в ее нелегкой судьбе с Леушем, но увы, я вряд ли смогу вытерпеть то, как меня имеет остроухий из раза в раз.

Нам не дали целоваться столько, сколько мы хотели, потому что Селина вдруг отстранилась от меня, я открыл глаза и понял, что не по своей вине: ее подхватил под руки охранник и со словами «пойдем, распутная», поволок ее к двери.

— Виктор! — ахнула она. В глазах стояла мольба, темные волосы растрепались и при каждом движении скользили по ее щекам. Я вскочил, но понял, что у меня просто нет сил двигаться.

— Селина!

Ноги и руки дрожали от слабости. Я уперся рукой в стену, чтобы не упасть, и только смотрел, как ее уводят, как она протягивает ко мне руку, а меня запирают.

— Совсем обезумела? — слышал я голос одного из эльфов. — Принц Виктор выходит замуж за господина Леуша уже завтра!

ЗАВТРА! ВИКИ, ТЫ СЛЫШАЛА?!

— Сейчас я отведу тебя к нему, — продолжал охранник, и его голос все удалялся от меня. — И пусть решает, что с тобой делать, и какому наказанию подвергнуть! — Нет, пожалуйста!

У меня замерло сердце от ее умоляющего голоса. Меня раздражала моя слабость и глупость Виктории. Если бы не она, я сейчас хорошенько бы врезал этому остроухому, и неважно, что он в доспехах! Может быть, нам удалось бы сбежать, даже несмотря на то, что там было несколько охранников! Что я за мужчина такой, что не могу защитить свою женщину?! Я вообще недостоин ее!

У меня темнело в глазах, и стоял в ушах звон, но я кинулся к двери и, прильнув к металлической поверхности, прижался щекой к прутьям решетки, взявшись за них. Селина и эльф уже скрылись из виду в полутьме коридора. Что с ней теперь сделают за подобное, я мог только догадываться.

Я сполз по двери вниз и вытянул ноги, застыв взглядом на трещине в противоположной стене. Эта трещина ничего не значила, точно так же, как и мое мнение в ситуации, в которой с Вики мы оказались. Чувство вины поглощало меня так быстро, что я не успевал ощутить что-то еще. Зря я попросил ее поцеловать меня на прощание! Но так ведь хотелось. После того, как Вики выпьет зелье, после того, как над ней будут произнесены слова заклинания, я перестану существовать. И я в последний раз хотел… Проклятие!

Обхватив руками голову, я ощущал, как злость расползается внутри меня опасным очагом. Злость на себя, на Тео, на Советника, на Викторию. Почему я не могу существовать наравне с другими живыми людьми, настоящими людьми? Я хочу жить и чувствовать, и не жалких несколько недель, а месяцы, годы, десятилетия. Но, увы, я всего лишь часть сознания, хоть и довольно сильная.

Я сидел некоторое время не двигаясь. Потом поднял голову и увидел поднос с едой и вином, лежащий на кровати.

Может быть ты, Виктория, и капризничаешь как ребенок, но мне не нравится, что у нашего тела нет сил. Желудок скручивало от голода… Возможно, если я поем, у меня прибавится сил, и я смогу надавать остроухим, а потом спасти Селину от советника и сбежать с ней из этого чертова замка…

«Я вовсе не против», — сказала Вики у меня в голове, когда я несколько раз кряду потерпел неудачу в том, чтобы подняться с холодного пола.

«Что?»

Это меня удивило. Ну еще бы. А как же зелье?

Наконец, мне удалось встать и я, пошатываясь, направился к кровати.

«Лучше навсегда остаться частью сознания, чем выйти замуж за Леуша. Просто у меня какое-то очень плохое предчувствие».

«Что ж. Один я вряд ли смог бы, но вместе у нас точно все получится», — заверил я ее мысленно, плюхаясь на жесткую кровать.

Сам я в это не верил, но Вики в данном случае, было еще хуже, чем мне.

«По дороге мы можем забрать от Линдо зелье, и тогда…»

«Не беспокойся, Виктор», — сказала она. — «Этого не нужно. Я останусь частью нашего общего сознания, уступив тебе место».

Я задержал руку с металлической пузатой крышкой от блюда над тарелкой.

Что? Я не мог поверить…

«Ты отдаешь мне тело?»

«Пожалуй. У меня ничего не осталось. И отец, и Тео умерли. Я никого не люблю. А у тебя есть женщина, ты хочешь жить и радоваться жизни. Я знаю, как она относится к тебе, и понимаю, что ей будет тяжело без тебя…»

«Стой, как это у тебя ничего не осталось? А как же Кэйко? Она столько лет искала тебя!»

«Она зачаровала меня приворотными чарами… Я теперь не знаю, кто меня любит по-настоящему… И любил ли кто-нибудь, когда-нибудь».

В нос мне ударил запах печеного мяса и вареных овощей. Я понял, насколько голоден только сейчас.

«Давай не будем сейчас решать. Чтобы выжить, нужно поесть».

«Хорошо».

Вики больше ничего не ответила, и я приступил к трапезе. Сердце мое не успокоилось, волнения не прошли. И это, признаться, был самый беспокойный обед в моей жизни.

Не успел я доесть, как дверь вновь щелкнула и со скрипом проехала в сторону, отворяясь.

Я застыл с кубком в руке, уставившись на возникший на пороге силуэт. Свет шел из-за спины незваного гостя, так что сразу понять, кто это, было невозможно, громко проглотив вино, я поставил кубок назад на металлический поднос.

Дзынь.

Глава двадцать девятая. Возвращение

Когда глаза привыкли, я понял, что это один из эльфов, охранявших покои Леуша. Я прежде его уже видел.

— Что надо? — весьма недружелюбно спросил я, развалившись на кровати.

Я не считал должным выказывать ему какое-то уважение.

— Принц Виктор, прошу вас вернуться в свои покои. Вам уже приготовлен костюм для завтрашней церемонии.

— И что, ты думаешь, я сейчас встану и пойду по первому зову? Я похож на послушного мальчика?

— Если вы откажетесь, мы приведем вас туда силой. Это приказ господина Леуша.

— Знаешь, что? — я вскочил, силы ко мне уже вернулись, но не до конца: голова вновь закружилась, в глазах потемнело. И все же я удержался на ногах. — Скажи своему чертову господину Леушу, что я не собираюсь выполнять то, что он хочет! Он мне вообще никто! И пусть не раскатывает губы насчет свадьбы — я сказал, что не женюсь на этом извращенце!

Эльф поменялся в лице.

— Хорошо, что господин Леуш сегодня в добром расположении духа, иначе за такие дерзости вы уже болтались бы на веревке перед замком, — холодно проговорил стражник, — если вы отказываетесь идти со мной, я буду вынужден применить силу.

— Вынужден, так применяй! — махнул я рукой. — Только потом не сожалей о том, что я подпортил твое смазливое личико.

Эльф без лишних слов сделал кому-то знак рукой, и вместе со старым, который прежде не показывался, они двинулись ко мне.

«Придется сдаться», — раздался в голове голос Вики.

Мне не нравился такой выход из ситуации.

«Мы ничего не сможем сделать, Виктор! Ну, ударишь ты их пару раз, а дальше что? Нужно придумать что-то другое».

Я сжал кулаки, глядя на то, как эльфы подходят ко мне. Черти остроухие!

Я понял, что Виктория права. Но признавать этого мне не хотелось. Поэтому я расслабился и мысленно ей ответил:

«Ладно. Бери поводья».

Без лишних разговоров скажу, что я прикрыл глаза, и, как со мной бывало прежде, тьма поглотила меня.

Надеюсь, Вики справится.

* * *

Я вернулась и сообщила, что иду с ними добровольно. Оглянувшись в последний раз на место, где жила последние четыре дня, где прежде жил долгое время и умер отец, я вышла вслед за эльфами из темницы, последней. Что делать дальше, я не представляла. В голове все путалось.

«Можно было попытаться сбежать», — так я вначале думала. Но когда один остроухий пошел впереди, другой — позади меня, это стало невозможным. Нет, я могла бы попробовать, но знаете, у меня еще остались мозги в голове!

Линдо и Кэйко словно вообще забыли обо мне! Куда пропали — непонятно. Мне пришлось побыть паинькой и дойти до комнаты, где я жила эти два месяца в замке у Тео (ее даже можно назвать «моя комната»), где меня заперли. О да, я разрешила себя запереть, черт возьми! Нет, мне не совестно за ругань. Клацнул замок. Я быстрым шагом направилась к окнам, но те были зарешечены. Когда решетки-то успели поставить?! Я схватила с тумбочки пустую вазу и швырнула ее в сердцах на пол. Так! Хрясь! На осколки! Как моя жизнь!

Та же темница, только более удобная! Это похоже на насмешку! Схватила шкатулку, бац об пол! Подушку с кровати — в стену! Разные штучки из ящиков — вон, в пол, в стены, бац, хрясь, тыщ! Я хватал вещи со столов из шкафов, бросала их на пол, представляя, каждый раз как это все летит, разбивается, бьет в Леуша. Так его!

Внезапно мой взгляд упал на приоткрытый шкаф. Я направилась к нему и, распахнув его створки, увидела висящее там черное парчовое платье с серебряной отделкой. Прежде его не было, да и откуда ему тут взяться, если это комната юноши? Неужели меня раскрыли? Меня окатило ледяной волной, а по спине пошли мурашки. Я давно не видела платьев у себя в шкафу. Протянув руку, я дотронулась до него, и под пальцами ощутила прохладную ткань. Повертев его туда-сюда, я обнаружила за воротом прикрепленную записку на корсажной булавке. Каллиграфическим почерком на ней было написано:

Ты либо надеваешь это платье, либо приходишь на свадьбу нагим.

Я вытаращила глаза, смяла записку и бросила ее на пол. Потом недовольно сложила руки на груди и в бессилии что-либо сделать, топнула ногой. Потом, яростно захлопнув дверцы шкафа, плюхнулась на кровать. Во мне клокотала злость, наполняя меня изнутри. Я пялилась на шкаф взглядом, которым смотрят на злейшего врага, и шкаф-то тут был даже не причем! Я опрокинулась на кровать и раскинула руки в стороны, сдув пряди, упавшие на лоб. Сонно глядя в синий балдахин кровати над головой, меня вдруг буквально пронзила мысль, и я, округлив глаза, резко села на кровати.

— А что, если… Леуш и есть Тео!

Мне вспомнился первый день пребывания здесь. Тогда Тео сказал мне явиться к ужину к назначенному времени, а если я посмею не прийти, то меня притащили бы голым. Я прижала руку к губам и застыла взглядом на пастельно-голубой стене.

Может ли быть это правдой? Хотя бы в теории…

«Виктор! Что ты молчишь?»

«Не знаю… Ну, если ты смогла раздвоиться, то, я думаю, он и подавно смог! Он же… колдун. Или нет?»

«Все темные эльфы кажется владеют магией… А их князь и подавно должен! Иначе, что это за князь тогда, верно?»

«Но я-то твоя личность… А Леуш этот… он вроде был живой… Как это сказать, материальный».

«Вот именно, Виктор! Материальным он был это точно! И любовью занимались мы втроем! Как же это возможно?»

«Может, это какое-то очень сложное и темное колдовство?»

«Все может быть… Слушай, раз это на самом деле не Леуш… а Тео, почему же он мне не скажет об этом? И почему так обращается со мной…»

«Он не может управлять им и не понимает, что делает? Как мы вначале».

«Ты прав!» — я вскочила.

Значит, все не так уж и плохо?

«Возможно…» — обратилась я снова к Виктору. — «Нам оставить мысли о побеге? Раз это Тео? Я думаю, может он себя специально так вел…»

«Ты что, передумала? Хочешь остаться навсегда его рабыней? А что если мы неправы, и они с Леушем просто похожи, потому что братья?..»

«Пытаешься меня отговорить?» — нахмурилась я.

Я уцепилась за эту версию, как за спасительную соломинку, ведь тогда Тео жив и я… а, впрочем, чего это я? Сама же хотела сбежать! И не забывай о Диере, Вики! Ты обещала ему. Но что же я могу сделать? Мои чувства, похоже, настоящие.

Я поверила в свои додумки и знаете… зря.

Направляясь к дверям, я старалась, насколько это было возможно, игнорировать Виктора. Он с ума сходил, говоря о моей несправедливости и пустых словах. Да, я сказала, что отдам ему свое тело. Он, конечно, был не против, потому что хочет стать живым человеком! Я остановилась, потом, вернувшись к шкафу и, захватив полотенце, направилась назад к дверям. Я хотела быть чистым и прекрасным на свадьбе. Почему бы и нет.

Я постучала в собственную дверь (зная, что за ней стоят остроухие и охраняют меня, хотя зачем это было нужно, я так и не поняла, дверь же была заперта, или они считают меня экстра-ведьмой, которая может разламывать двери без ничего?):

— Эй! Мне надо сходить в купальню перед свадьбой! Я должен привести себя в порядок!

Открыли мне довольно скоро, но не отпустили одного: отправилось со мной двое эльфов. Я смотрела на них и думала: «Господи, я что, похожа на бунтаря с дубиной или еретика, острого на язык, что они на меня так посматривают?».

Леуш уж очень сильно перестраховался! Вот что я могу сказать. Что вообще можно ожидать от такого милого существа, как я?

Голова болела от надоедливых возмущений Виктора. Так что всю дорогу к купальне я держалась за голову, болезненно морщась.

Иногда так хочется, чтобы его не было совсем.

Глава тридцатая. Утро знаменательного дня. А вот и Кэйко!

Как оказалось, после свадьбы вся прислуга с воинами и прочими уезжали из замка. С утра говорили о том, что пора вернуться в резиденцию Лаэрисов. Так решил Леуш. А этот замок будет уничтожен. Даже странно как-то расставаться с ним. Столько всего произошло в этих стенах. Утром следующего дня ко мне явился полусонный эльф (говоря об утре, я имею в виду время около полудня) и сообщил, чтобы я начинала готовиться. Мне дадут в помощь пару слуг. К пяти вечера я должна быть готова.

«Узнай, что стало с Селиной», — попросил меня Виктор.

Я почти ощущала его волнение за служанку. К тому же, я не очень хорошо повела себя, игнорируя его обращения ко мне.

— Эй, — кликнула я эльфа, когда тот повернулся, чтобы уйти. — Ты знаешь, что стало с Селиной? Служанка, она работает на кухне.

Тот обернулся и, нахмурившись, ответил:

— Это вас не касается.

— Неужели? — меня привели в ярость его слова, я метнулась к нему и прошипела, — отвечай. Это важно.

— Я подчиняюсь династии Лаэрисов, а не всяким выродкам из покоренных государств, — сощурив голубые глаза, ответил тот.

— Виктор! Гин-кун! Прекратите! — услышала я голос Кэйко (ну наконец-то!) и отпустила остроухого. С ней были две ее незаменимые служанки: Лузина и Мори.

Тот недовольно дернулся и, оглядываясь с неприязнью на меня, заспешил по коридору. Я увидела, что его рука лежит на рукояти меча. Он хотел использовать оружие? Против меня?

Я проводила его тоже не самым дружелюбным взглядом и посмотрела на Кэйко, которая приблизилась ко мне и негромко проговорила:

— Здравствуй. Рада тебя снова видеть.

— И тебе здравствуй. Куда вы пропали с Линдо? — я поняла, что немного обижена на мать.

— Я не могла попасть к тебе из-за Леуша, — прошептала она и, оглядываясь по сторонам, взяла меня за руки, — давай зайдем в твою комнату.

— Ладно.

У меня было предчувствие, что она наконец-то принесла то, чего я так ждала два месяца. Иначе, зачем бы она пришла? Кэйко сделала знак девушкам, чтобы они остались снаружи. Те сделали короткий поклон в ее сторону, кивнули мне и встали у дверей.

Едва мы оказались в комнате, мама поспешно закрыла двери и, повернувшись ко мне, тихо проговорила:

— Я принесла тебе зелье.

Да, я так и думала.

— Правда?

Кэйко кивнула. Я молча смотрела на то, как она достает из-за пояса небольшого размера пузырек, размером с ладонь, с зелено-бордовой жидкостью. М-да, на вид не очень. Впрочем, как и в прошлый раз.

— Это то, что вернет мое тело назад?

Мы говорили исключительно шепотом. Мало ли кто мог услышать.

Я взяла из ее рук пузырек, подержала, перекатывая в руке, потом подняла на мать глаза.

— Так почему вас не было? Линдо и тебя? И что с Селиной? Она пришла навестить Виктора, но их застали за поцелуем.

Кэйко, не обращая внимания на тот беспорядок, что я устроила, сделала жест в сторону кровати:

— Разреши, я присяду?

— Да, конечно, садись, — закивала я, и мы вместе направились к кровати. Потом сели рядом.

Она ответила:

— Линдо Леуш убрал с конюшни, надел на него кандалы и запер в одной из темниц.

— То есть, мы были рядом?

— Нет, он запер его в третьем секторе.

— Там еще какие-то сектора в Подземелье?

— Лаэрисы захватили много небольших государств… так что, да.

— Я слышала, что после свадьбы замок будет уничтожен. Заключенных он заберет с собой?

Кэйко покачала головой.

— Они умрут в руинах.

— Что?! — я, вытаращив глаза, уставилась на мать.

— Так решил Леуш. Он будет коронован после отъезда, а тому, кто почти стал князем эльфов, перечить не стоит.

— И что? Теперь Линдо умрет?!

— Я принесла ему ингредиенты для заимствования облика одного из тех, кто охраняет темницу. Надеюсь, он поторопится с этим.

Я вздохнула, продолжая смотреть на пузырек.

— Ну а почему ты…

— Леуш запретил мне общение с тобой.

— И ты не пробовала…

— Он приставил охрану к моим покоям. Так что эти четыре дня и я жила так же, как и ты, и Линдо.

— Ужасно.

— Он унизил меня таким отношением, — Кэйко помолчала немного, потом, взглянув на меня, проговорила, — если ты готова, пора выпить зелье. Линдо едва успел в срок. До полуночи ты должна выпить его, иначе так и останешься мужчиной на всю жизнь.

— Что?! — воскликнула я.

О таком я и подумать не могла.

— Но ничего такого Линдо прежде не говорил…

Кэйко взяла меня за руку и я посмотрела ей в глаза, вид у не был очень озадаченный.

— Я думаю, Линдо-сан не хотел тебя расстраивать еще больше. Но он очень старался в этот раз сделать все так, как следует. Дело теперь за тобой.

Эх, Линдо-Линдо! Оболтус!

Я подумала о Викторе.

— Это ведь правда? Что я, когда выпью зелье, Виктор исчезнет? Линдо придумал что-нибудь?

Кэйко помолчала некоторое время, отведя глаза, потом ответила, вернувшись ко мне взглядом:

— Это зависит только от тебя самой. Если ты по-настоящему желаешь, чтобы он был с тобой как и прежде, Виктор будет.

Мне вдруг стало тяжело на сердце.

А что, если я не искренне хочу, чтобы Виктор остался? Что, если я просто его жалею?

Я вспомнила о том, что, когда мой облик менялся, я вслед за Линдо произносила магические слова.

— А как же заклинание?

— Да, конечно, — Кэйко отодвинула край рукава, обнажив запястье, и вынула оттуда небольшой лоскут бумажки, подсунутый под тонкую шелковую нить на запястье. Она протянула листок мне. Пока я разворачивала, Кэйко говорила:

— Ты должна будешь это произнести перед тем, как выпьешь.

Пробежавшись глазами по тексту, я поняла, что это заклинание практически аналогично тому, что я произносила два месяца назад. Я, наверное, была готова к тому, чтобы вновь стать девушкой.

Неужели мне стоит выпить тот пузырек, произнести эти слова, и мои волосы вновь станут длинными, у меня будет женская грудь, и мне снова надо будет пользоваться пудрой? даже не верится.

Но я вспомнила о кое-чем.

Пока что еще нельзя.

— У меня есть к тебе одна просьба.

— Какая? — зеленовато-серые глаза Кэйко, такие же, как мои, внимательно смотрели на меня.

— Сними с меня чары, которые ты наложила в детстве на меня.

Она немного помолчала, потом спросила:

— Почему ты меня просишь об этом?

Я отвела глаза, нервно сжимая пузырек с зельем и листок с заклинанием в руках.

— Дело в том, что мне не нравится, что меня по-настоящему никто не любит. Я хочу, чтобы чувства ко мне были искренние. Как-то вот так.

Кэйко молча смотрела на меня некоторое время, потом проговорила:

— Ты так молода, не понимаешь, каков мир. Насколько окружающие тебя существа злые, мелочные, лживые. Не все будут тебя любить и относиться к тебе хорошо, Виктория.

— Меня это не волнует. Пусть так! Зато это будет правдиво.

Кэйко тихо вздохнула.

— Что ж. Раз ты решила окончательно… Но я должна тебя предупредить. Будь готова к тому, что многие из тех, кто тебя любил, кто хорошо относился или был тебе другом, освободятся от магического воздействия, и обнажатся их истинные чувства. Сможешь ли ты перенести возможные расставания и негативные чувства тех, кто прежде относился к тебе хорошо? — она сделала паузу, потом добавила, — если ты готова, протяни руку.

Мы смотрели друг на друга какое-то время.

Меня перестанет любить Диер, это прекрасно, но к Виктору может охладеть Селина, которую он обожает. Могу ли я так поступить с ним?

«Виктор, ты…»

«Делай, что хочешь. Меня, считай, уже нет, а, значит, и удерживать любовь Селины в любом случае незачем».

Я не знала, что ему ответить на это. Поэтому серьезно сдвинула брови и протянула руку Кэйко. Та взяла ее обеими руками. Потом одну руку приложила к левой стороне груди… я думаю, это из-за того, что там было сердце. Хотя и звучит это довольно неправдоподобно, но может ли быть, что заклинание привязано к самому сердцу? В таком случае, мне сейчас должно быть очень больно. Я зажмурилась.

Но боли я не ощутила, а Кэйко уже убрала руки. Я открыла глаза.

— И все? Даже нет никакого заклинания?

— Я беззвучно произносила его, пока ты сидела с закрытыми глазами.

— Понятно. А я-то думала, будет больно, или что-то такое…

— Ничего не ожидай, и не будешь разочарована, — сказала она, а я кивнула. Ну а что на такое ответишь?

Что ж. Теперь у меня нет сверхсилы, и может быть Тео, в облике Леуша, перехочет на мне жениться, а я… А может с Кэйко поговорить об этом? Она, я думаю, сможет помочь… Или подскажет, что делать. Раз Леуш и с ней обошелся не самым лучшим образом, я думаю, не пойдет к нему жаловаться на меня. Тогда я сказала:

— Кэйко, я хочу сбежать.

— Это из-за свадьбы? — спросила она. — Ты любила Тео, поэтому не сможешь перенести то, что будешь принадлежать другому?

— Да не любила я его! — воскликнула я с жаром, вскочив.

Со стороны это выглядит забавно, согласитесь.

— Просто… Просто… Я не хочу больше быть рабыней! Раньше я принадлежала Тео, а теперь… то есть, даже если это и Тео, ничего не меняет! Мама, я хочу быть свободной! Свободной, понимаешь?

— Ты назвала меня «мамой»? — впервые я услышал, а как у Кэйко дрожит голос.

— Слушай, — я вздохнула и села рядом с ней, потом взяла ее руки в свои и продолжала, — бежим со мной! Я, ты, Селина и Линдо. Мы сможем найти что-то получше этого эльфийского гарема! И я правда хочу узнать тебя получше. И чтобы ты узнала меня получше… И мы сможем наконец стать настоящей семьей. После смерти папки я совсем выбилась из колеи, ты единственная, кто у меня остался из родных. И я хотела бы узнать о своем настоящем отце.

Кэйко грустно улыбалась, глядя на меня, потом обняла меня и сказала:

— И я бы тоже хотела, дорогая. Твой отец мог бы гордиться тобой. За твою храбрость и решительность.

Я сощурилась и нахмурилась, потому что она говорила слишком грустно, чтобы удержаться от слез.

Потом Кэйко отстранилась от меня и проговорила, опустив глаза.

— Но нам не получится сбежать, даже если я помогу.

— Почему?

— Леуш довольно продуманный и хитрый. Ты думаешь, он мог бы быть Советником Тео, если бы не был таким?

— Почему ты говоришь о нем как о…

— А ты считаешь Леуша Тео?

— Да. Взгляд, слова, жесты… так похоже на Тео… К тому же… Я подумала о том, что раз моя личность смогла раздвоиться, то почему такой сильный маг как Тео, не смог бы? Не смог бы себя поделить надвое и сделать вторую личность материальной.

— О, это очень сложное и темное колдовство, дорогая, — отвечала Кэйко. — Но да, Тео конечно мог бы его осуществить. Но дело в том, что Леуш на самом деле его брат.

— Откуда тебе знать?

Я не хотела смиряться с тем, что это были всего лишь мои додумки. Что я просто потому замечала сходство в Леуше, что думала о Тео. Нет, не может этого быть!

— Я живу здесь тридцать лет. Я самый близкий человек к Тео, после Леуша. И ты должна знать, что у него очень своеобразный характер для того, чтобы заводить друзей.

О, да. Я уже это поняла.

— Как я и сказала, они действительно братья, и я должна тебе сказать, что Леуш — более жестокий и амбициозный из них. Тео же властный и принципиальный. Они отличаются. И… ты должна принять то, что Тео… мертв.

Сердце у меня ухнуло, ну вот зачем напоминать?

— Ты же видишь прошлое людей, разве нет? Иначе как ты узнала о том, что я твоя дочь.

— Мать всегда узнает своего ребенка, как бы он ни выглядел, — тихо проговорила Кэйко. — Но я на самом деле не вижу прошлое людей и других существ. Только лишь их сущность. То, кем они на самом деле являются.

Все понятно. Я ошиблась, значит. И как сильно! Внушила себе то, чего нет!

— Но почему сбежать не получится? Потому что Леуш, видите ли, такой продуманный, что все знает наперед?

— Именно так, — кивнула, прикрыв глаза, Кэйко. — Ты должна знать, что уже сейчас у дверей вместе с моими служанками стоят два стражника, которые ждут, когда я выйду, чтобы отвести на допрос к Леушу.

— Это ужасно.

— Это Леуш.

Кэйко сделала небольшую паузу и продолжила:

— Будь благоразумной. Выйдя за него замуж, ты останешься рядом со мной. Я попробую что-нибудь придумать, чтобы твоя жизнь была совершенно не испорчена.

— Ты хочешь, чтобы я вышла за него?

Она внимательно на меня посмотрела.

— А у тебя разве есть выбор?

— Ну, я думала, ты дашь мне совет, что-то придумаешь, чтобы избежать этого…

— Избежать не получится, дорогая. Сбежать ты не можешь. Ты можешь отказаться, но Леуш любит шантаж и выполняет свои угрозы. Это не пустые слова. Любым способом он добьется того, что хочет.

— Значит, нет никакого выхода?! Я должна просто покориться судьбе и выйти за него? — я вскочила и стала нервно ходить-туда сюда.

Меня раздражала ситуация, которой я не могла никак управлять.

— А может, если я вновь стану женщиной и оденусь служанкой, он не найдет меня, и все удастся? — загорелась я новой идеей.

— Любое неглупое существо сможет представить тебя в женском облике и понять, что принц Виктор и принцесса Виктория, если никто не уходил и не появлялся в замке — одно и то же лицо.

Я вздохнула.

— К тому же… Леуш уже знает, что ты на самом деле женщина.

— Что?

— Ты ему сказала?!

Я поверить не могла.

— Неужели ты думаешь, что я способна на такое?

Мне стало немного стыдно. Но ведь никто больше не знал!

— Тогда Линдо?

— Леушу не нужно о чем-то говорить, чтобы он понял.

— Сам додумался? Хотя… Он говорил перед походом по какой-о резонанс… — я задумчиво потерла подбородок, остановившись перед Кэйко.

— Резонанс тела и души, — кивнула она. Он создатель этой теории. Сто двадцать три года назад он впервые ее выдвинул и потратил шесть лет, чтобы написать первый том в восемьсот страниц. Тело и Душа работают синхронно. Если же нет, значит в человеке или любом другом существе что-то не так, неправильно, противоестественно. Леуш-сан написал три тома про это. Там указаны причины, возможности проявления, признаки и выводы, а так же способы устранения помех и выравнивание Резонанса. Леуш, прежде всего, ученый, его природное любопытство неизмеримо. Он написал за то время, пока живет, семьдесят два трактата по магии, природе живых существ, по некромантии и элементалям, различные справочники и книги с заклинаниями. Его книги пользуются большим спросом и среди эльфов, и людей-колдунов, и прочих существ, которые смогли раздобыть эти книги.

— Если он такой умный, то почему сразу не разоблачил меня?

— Ну, во-первых: твой маг изменил заклинание по ошибке, что внесло путаницу в определение твоей сущности, во-вторых: мои чары и дан, наложенные в детстве на тебя тоже сыграли свою роль.

— Ясно… Поэтому он провел эксперимент в ту ночь… э-э-м…

Поняла, что проболталась. Черт!

— Я знаю о твоей связи с обоими братьями.

Я раскрыла рот от удивления. Кэйко едва заметно улыбнулась.

— Не переживай. Я не могу тебя осуждать. Меня не касается то, что ты делаешь за дверью своей или чужой спальни, и с кем. Единственное, что ты должна понять для себя — это поступать так, чтобы не страдала твоя честь и быть благоразумной. Неглупой, невзбалмошной маленькой девочкой. Всегда думай о последствиях.

Я вздохнула. Ведь именно так я себя и вела — глупо и взбалмошно. Но если это черта моего характера, что же теперь поделать?

— Теперь же, если ты готова, выпей зелье. Не забудь о Викторе.

Я стояла, глядя на пузырек в руках. Потом вспомнила о платье. И тут у меня в голове кое-что прояснилось.

— У меня ведь есть время до полуночи, так? Раз Леушу не нравятся мужчины, и он знает о том, что я на самом деле женщина, ему захочется, чтобы я побыстрее вернула свой прежний облик… И не просто так, в моем шкафу висит не костюм, а платье…

Я взглянула на Кэйко. Мне стало неприятно и тяжело на душе.

— Он ведь уже все знает про зелье, да? Поэтому ты говоришь мне его выпить сейчас. Он хочет, чтобы я вышла за него замуж уже женщиной. Мама, зачем ты с ним заодно? Он ведь унизил тебя, заперев в твоей комнате… Я-то думала, что ты, наконец, за меня.

Кэйко поднялась.

— Я счастлива, что у меня такая умная дочь, если бы все было иначе, я бы сомневалась в том, что ты мое дитя. Но ты неправа, говоря о том, что я с Леушем заодно. Я забочусь лишь о том, чтобы с тобой было все хорошо. Я стараюсь уберечь тебя. Потеряв однажды… Я не хочу потерять свое дитя вновь.

— Ближе к делу, — холодно проговорила я, из-за чего увидела секундную боль, отразившуюся на лице матери.

— Я тебе уже говорила о том, что Леуш почти все свои дела решает шантажом. Он сказал, что если я не уговорю тебя принять зелье и выйти замуж в платье… Он убьет Селину или Линдо.

— Что ж, мне это что-то напоминает… Ну, — вздохнула я, — ты можешь не беспокоиться ни о чем. Я выпью зелье, и никто не пострадает.

«Извини, мама. Я всегда могу тебе сказать то, что ты хочешь услышать, но не сделать».

Я сунула пузырек и бумажку в карман. Потом взяла ее руки и прикоснулась к ним губами, выражая свое уважение. Когда я снова смотрела на нее, Кэйко сказала:

— Я не буду заставлять тебя делать это прямо сейчас, виктория. Я доверяю тебе. Надеюсь, все, что я говорила тебе прежде, отложилось у тебя в голове.

— Не волнуйся. Выпью после того, как надену платье.

Мы еще некоторое время смотрели друг на друга, а потом Кэйко направилась к дверям, оглядываясь на меня. Я продолжала ей улыбаться, сунув руки в карманы до тех пор, пока мама не скрылась за дверью. Краем глаза я увидела охранников. Кэйко говорила правду. Возможно, я просто не понимаю, как ей сложно вращаться во всей этой двоедушной среде, сохраняя лицо. Дверь захлопнулась, и улыбка сползла с моих губ, сменившись злорадным блеском в глазах (видела я такой иногда, глядя в зеркало).

«Пусть Кэйко думает, что я ее послушаю. Ей незачем волноваться»

— А ты, Леуш, хитрый остроухий демон, если думаешь, что меня можно взять шантажом, ошибаешься! Сюрприз тебе устрою, сладенький! — с этими словами я распахнула дверцы шкафа и выволокла оттуда с не самой доброй улыбкой свадебное платье.

Начнем, пожалуй!

Глава тридцать первая. Знаменательный день

Итак! Я не выпила зелье и не вернула себе прежний облик, выйдя в платье надетым на мужское тело. Снизу на мне были надеты одни только кальсоны. Лицо было накрыто черной фатой, поэтому никто не мог узнать, что я собираюсь выйти замуж в облике юноши. Да, именно в таком виде я и предстану перед Леушем, и пускай попробует меня поцеловать при всех, ха-ха!

Коридор был совершенно пуст. За мной пришла стража. Сегодня их темно-серая униформа была черной по случаю торжества. Внутренняя стража не носила доспехов, в отличие от тех остроухих, что охраняли замок и двор, и стояли у входных дверей. Видимо, это они и должны меня проводить туда, где проводилась свадьба. Моя свадьба. Господи Иисусе, я правда выхожу замуж за нелюбимого, к тому же в черном платье и мужском облике! Такое чувство, что небо смеется надо мной. Я вздохнула и направилась за остроухими по коридору.

Мы прошли по нему, затем начали спускаться по лестнице, и по коридору первого этажа направились теперь к выходным дверям. Могла бы сразу догадаться, что все случится на улице. Чем ближе мы подходили, тем громче звучала красивая музыка: танец голосов флейт и арфы. На арфе, скорей всего, играла Кэйко. Руки у меня дрожали, но сжимала тяжелую ткань платья, пока костяшки пальцев не побелели. Меня всю словно лихорадило. Да, я волновалась. Да, мне было страшно. Все-таки впервые замуж выхожу! И там полно других остроухих, скорей всего… Как же хочется сбежать! А что, если… В замке ведь никого, так? Только двое этих несчастных охранников. Правда, у них были мечи. Даже на свадьбе. Что могло произойти на таком торжественном мероприятии? А если сбегу — куда бежать? Даже если спрячусь. Выход из замка скорей всего, не один, но других я просто не знаю! Возможно, что на кухне еще остались слуги, которые мне помогут сбежать… А, с другой стороны, зачем им помогать мне сбегать? Ну а если попробовать? Хотя в таком платье далеко не убежишь. Некогда было уже думать — высокие, тяжелые двери с грохотом поползли в стороны, и мне в глаза ударило закатное солнце. Я зажмурилась.

«Будь благоразумной, не делай глупостей», — всплыли у меня в голове слова Кэйко. — «Не будь взбалмошной…»

Что ж, может мама и права. Надо перестать вести себя как ребенок и взглянуть в глаза своей судьбе. Будь что будет.

Я нахмурилась и, со вздохом сплетя пальцы в замок перед собой, шагнула за порог замка.

Все происходило как в тумане. Остроухие меня куда-то вели мимо других стражников, мимо рыжих деревьев, мимо мощенных камнем дорожек, стоящих спинами к нам толпы гостей, которые не обращали на меня никакого внимания. Их взоры были обращены (как я думаю, к стоящему в начале Леушу и свадебной арке). Я была в ужасе от такого количества приглашенных. Прекрасные эльфийки с не менее прекрасными спутниками. Идеальные улыбки. Аккуратно и со вкусом уложенные локоны. Стройные, но не тощие остроухие с уложенными гелем волосами, свободно струящимися прядями у высоких скул, в приталенных костюмах, выходных плащах. Мельком я увидела полные различных блюд накрытые столы, у которых расположились слуги-юноши, тоже в черной форме. Во дворе были выстрижены фигуры из деревьев, поражающие своей детальностью и красотой: лебеди, величественный единорог и пара фениксов. Куда-то вглубь двора с южной стороны вела металлическая арка с плетущимися ярко-красными мелкими цветами (знать бы их название). Сладкие запахи цветов, свежего вечернего воздуха, еды и парфюма собравшихся кружили голову. Отдельно стоящие деревья, окаймляющие двор у высокого металлического забора художественной ковки, красовались рыжими шапками, ветер шуршал листвой и скидывал листья на дорожки, напоминая о скорой зиме, с каждой минутой становясь все яростнее и настойчивее, стремясь сорвать с меня фату и задрать полы платья. Эльфы были так увлечены негромкими разговорами друг с другом, что, казалось, совсем не замечали меня. Ну а чего меня замечать-то? Идет себе невеста в свадебном платье, подумаешь! Сквозь ряды высоких эльфов я не видела того, что было в самом начале. Только верхний край свадебной арки из красного дерева.

Стража остановилась внезапно, и я поняла почему: я стояла напротив очень длинной алой дорожки, усыпанной лепестками черных роз. В конце дорожки далеко впереди я, наконец, увидела своего жениха — Леуш с завязанными в низкий хвост серебристыми волосами, в черном костюме по его стройной фигуре и блестящих туфлях на ногах. Из-под ленты у него выбилось несколько прядей, которые теперь свисали у его синих глаз, взгляд которых задержался на мне, едва я появилась на дорожке. Ждал, когда я начну идти к нему. Как же мне этого не хотелось! Но теперь нечего ныть, Виктория! Назад пути уже нет. Одна из служанок сунула мне в руки букет алых роз. Я не сразу поняла, что она от меня хочет, так что сжала его в руках скорее рефлексивно, чем осознанно. Шипы у них были обрезаны, так что я ощущала в руках лишь прохладные тонкие стебли.

Я вздохнула и, как можно медленней, двинулась по дорожке под звуки чудесной музыки, которая играла мне похоронный марш. И платьице как раз подходящее. Ну, хотя бы напоследок ему насолю!

Заклинание я прочитала несколько раз молча, прежде чем выйти из комнаты и запомнила его. Сейчас же мне казалось лучшим моментом, чтобы прочесть его вслух. Выпить зелье я всегда успею, а вот прочитать… Вдруг он не даст мне и выдохнуть до полуночи… Я не хочу остаться юношей на всю жизнь. Извини, Виктор.

По своей воле, по своему желанию, свою измененную сущность я возвращаю назад тем силам, что мне ее дали. Данную же родителями мне при зачатии я принимаю вновь.

Итак, до свадебной арки, со ждущем меня Леушем, осталось несколько шагов. Музыка нарастает, ветер усиливается, поднимая в воздух листья, путая волосы гостям. Небо совсем потемнело, по периметру княжеского двора зажглись высокие газовые фонари, освещая собравшихся. Музыка, преодолев кульминацию, становилась все тише, пока вовсе не сошла на нет. В этот момент я встала напротив Леуша. Он был выше меня, как и Тео. Нет, только не вспоминать Тео! Незачем. Его больше нет. Я смотрела на самодовольное и насмешливое лицо Леуша. Если честно, мое было, я думаю, не лучше. Я заранее злорадствовала над тем, как будет он выглядеть, когда раскроется обман.

К свадебной арке подошел высокий, сухощавый эльф в черной мантии, длинными черными волосами с проседью, заплетенными в косу. Светлые, водянистые глаза слишком сильно выделялись на немного осунувшемся лице. Мне стало интересно, сколько же лет этому остроухому, раз у него седина? Прежде я седых эльфов не видела! Тысяча? Больше?

Но когда он заговорил, голос у эльфа был не таким уж старым. Его обладателю можно было дать около сорока.

— Мы все здесь собрались, чтобы заключиться союз нашего будущего князя Леуша и принцессы Виктории, которая не является человеком. Да пусть будет этот союз нерушим и священной силой заключен при моем посредничестве — жреца Оглиэля, до тех пор, пока не взойдет тысячная луна, или один из них не умрет!

Я вздрогнула. Тысяча лун. Или пока кто-то из нас не умрет… Что-то мне совсем грустно стало.

— Согласен ли ты, князь Леуш, взять в жены принцессу Викторию, делить с ней горе, радость и супружеское ложе по собственному желанию?

Что? А как же клятвы, а обмен кольцами?! Я была в ужасе.

На лице Леуша появилась самодовольная улыбка, и он ответил:

— Да.

— Согласна ли ты, принцесса Виктория, взять в мужья Леуша, делить с ним горе, радость и супружеское ложе по собственному желанию?

Не согласна я!

Стояла некоторое время молча, глядя то на Леуша, то на жреца. Все вокруг ждали моего ответа, который, впрочем, даже не обсуждался! И что, интересно, будет, если я откажусь? Остроухий заставит меня? Ну и загвоздка в том, что я по-прежнему юноша, мой голос звучать будет, мягко говоря, не совсем по-девичьи.

Я вздохнула.

— Знаешь, что будет с одним из твоих друзей, если ты скажешь «нет» и опозоришь меня перед всеми? — стиснув зубы, очень тихо проговорил Леуш с наклеенной улыбкой на губах.

«А ты только так меня можешь заставить, тряпка?» — это я хотела сказать, но не собиралась выдавать себя раньше времени, поэтому промолчала.

Но столько ругательств у меня в голове за всю жизнь, наверное, не было. Я скривилась и тихо пропищала:

— Да.

Видимо, все были очень ушастыми и им оказалось достаточно того писка, который я издала.

— Что ж, — заговорил вновь жрец, глядя на Леуша, — можете поцеловать невесту.

«А, точней, жениха».

Сердце у меня забилось чаще, когда он прикоснулся руками в черных перчатках к моей фате и откинул ее.

Его выражение лица было бесценным. А мои губы непроизвольно растянулись в злорадной улыбке.

— Ну? — сказала я. — Поцелуешь меня, сладенький? При всех? Иль не мил тебе принц Виктор?

Вокруг зашептались. Я сорвала фату с головы и с задорным взглядом бросила на землю. Теперь не только Леуш видел перед собой юношу в платье.

— Принц, а не принцесса! — сказала я громко. — Вот так!

— Леуш довольно оригинален… — заговорили в толпе.

— Ничего странного, это абсолютно нормально…

— Вы знаете, а я тоже недавно…

— Но вы видели его лицо, он сам будто не знал…

— А принц неплох собой, верно? Его бы в костюм такой одеть, мне недавно привезли…

Жрец, вытаращив глаза, стоял не двигаясь.

Леуш усмехнулся, сделал шаг к гостям, потирая подбородок с улыбкой на губах и опущенной головой, потом потер руки, говоря:

— Дорогие гости! Это для меня действительно стало некоторым сюрпризом, но, знаете ли… Я и не против мужа вместо жены, надеюсь, вы понимаете меня… (к моему ужасу большая часть эльфов его поддержала) Такие юноши, как принц…

Леуш взял меня одной рукой за руку, второй притянул за талию к себе и проговорил вполголоса, глядя на меня:

— А тебе даже идет это платье.

— Извращенец, — зло прошипела я.

Он усмехнулся и впился в меня, как пиявка! Я, широко раскрыв глаза под аплодисменты гостей, пыталась вырваться, но он сжал мои волосы на затылке так, что я просто не могла от него отлепиться и засунул мне язык в рот по самое горло (я преувеличиваю, конечно). Мне было не до веселья, впервые от поцелуя я не испытала никакого удовольствия!

Неужели все так закончится? Я стану постельной игрушкой этого похотливого эльфа и навсегда останусь мужчиной! Скажите, что нет!

Внезапно я услышала крики гостей, удивленные возгласы и растерянные переговаривания. Стук копыт и ржание. Леуш оторвался от меня, я же судорожно вдохнула воздух, и проморгавшись, уставилась на наездника. Растрепанный, еще более похудевший, на коне сидел Диер, заляпанный кровью (что с ним могло произойти?). Взгляд горящий, лицо напряжено. Кстати, немного подобной мужественности ему как раз и не хватало, а то совсем как девушка, честное слово!

Голова у меня кружилась, немного шатало… Что за безумный поцелуй, да и с чего Диеру вдруг появляться здесь в такой момент?! Четыре дня его не было! Где он пропадал? Я сдернула руку Леуша с талии и отошла от него на пару шагов, а тот и не пытался со мной бороться, только кинул недовольный на меня взгляд и вернулся им к нежданному гостю.

— Прекратить свадьбу! — воскликнул Диер.

Леуш молчал, потом негромко расхохотался.

— Ты будешь мне приказывать, что делать? Жаль, тебя не успели поймать и казнить, как и следовало.

— О, это не мой приказ, господин Леуш! — он сделал презрительное ударение на обращение к эльфу.

Со стороны входа во двор донесся топот еще одного коня.

— Это приказ господина Тео!

Черный конь заржал и перемахнул через тех, кто не успел отскочить на значительное расстояние. Лошадь притормозила прямо перед Леушем. Тот, впрочем, даже в лице не изменился! Досадно.

Все удивленно заахали, а потом воцарилась такая тишина, что я лишь слышала пение цикад в траве. Я сама стояла, изумленным взглядом таращась на Тео в доспехах. На них тоже была кровь. Черного плаща не было, шлема на его голове тоже, и ветер играл с его растрепанными черными волосами. Аквамариновые глаза Тео блеснули в темноте, скользнув по мне и собравшимся взглядом.

— С возвращением, дорогой братец, — глядя исподлобья на Тео, зло процедил Леуш.

Глава тридцать вторая. Два брата. Нерушимый союз

Никаких приветствий, никаких обращений. И вообще, мне было неудобно стоять перед ним в таком облике. М-да, неудачно вышло…

Все присутствующие поклонились, и я поклонилась тоже.

Диер спрыгнул с лошади и отвел его в сторону. Я отошла от Леуша и подошла к нему, встав рядом.

— Здравствуй, — шепотом бросила я.

— Здравствуй, принц, — так же шепотом ответил он. — Да уж, господин Тео явно не рад видеть вас в таком виде.

— А тебя никто не спрашивал! — буркнула я, сложив руки на груди. — Я не виновата! Это все Леуш.

— Так-так, — завел руки за спину мой теперешний муж, с улыбкой глядя на брата, — будь гостем на нашей свадьбе, раз явился.

Тео будто его и не слышал. Он взял за поводья коня и проехал по кругу, обращаясь к гостям:

— Рад вас приветствовать дорогие мои подданные у себя. Наверное, вам сообщили, что я мертв, потому что таких удивленных лиц я не видел с тех пор, как взошел на трон.

— Вы воскресли, ваше Темнейшество? — спросил один из эльфов.

Я не видела, как выглядел Тео в эту секунду, он стоял спиной к арке, и, следовательно, ко мне, Леушу и жрецу. Но в его голосе я услышала улыбку, когда Тео отвечал:

— Дело в том, что я и не умирал. Серьезно был ранен, да. Но все еще жив. А слухами о своей смерти я обязан одному эльфу.

Тео повернулся на лошади, обратив взгляд на Леуша. Тот смотрел на него откровенно нагло, с некоторой насмешкой.

— Моему любимому брату Леушу, — продолжал он, — доверие к которому ослепило меня настолько, что не увидел в нем змею, пригретую на груди! — возвысил голос Тео, сдвинув брови.

Это действительно выглядело устрашающе. Ему вторил гром, а ветер бросал за спину и на лицо его длинные темные волосы, которые сливались с темнотой надвигающейся ночи.

По толпе собравшихся прокатилось недоумение и осуждение действий Советника.

— Ну давай же, — проговорил Тео негромко, своим доводящим до дрожи (лично на меня это так действует) низким голосом. — Расскажи им всем, что произошло на самом деле.

Болтовня остроухих понемногу стихла. Воцарилось молчание, нарушающееся шелестом листьев и завываниями ветра невдалеке. Взгляды всех (в том числе, и мой) были устремлены на Леуша.

— Что ж, — с улыбкой произнес Советник, делая шаги к гостям. — Видимо, скрывать правду уже нет смысла, — он сделал паузу, оглядев всех дружелюбным взглядом. — Я пытался убить Тео.

Я вздрогнула. Думаю, что не я одна. По телу прошла ледяная волна.

— Но, как видите, у меня это, к великому моему сожалению, не вышло, — с досадой сказал Леуш, бросив в сторону досадный взгляд на брата.

Тео изящно спрыгнул с лошади.

— Если бы Диер не подоспел и не привез лекарства, меня бы здесь не было!

Я переглянулась с Диером. В его глазах отражалась гордость за себя.

— Какая жалость, — Леуш недовольно посмотрел на Диера. — Мой просчет. И какой! Я знал, что он к тебе привязан, но чтобы настолько…

— Моя жизнь принадлежит господину Тео! — с жаром заявил Диер.

— О, неужели?

Не успела я ничего понять, как в нашу сторону летел кинжал, прямо в Диера.

У меня замерло сердце.

Я, сама того не осознавая, задержала дыхание, а за миг до… перед нами вырос Тео, и кинжал с лязгом, ударившись и проехавшись по его броне, упал вниз на землю.

— Как неосмотрительно с твоей стороны, — угрожающе заговорил Тео, поднимая голову. — Пытаться убить меня, а потом у всех на глазах моего помощника.

— М-м, ну насколько я знаю, он для тебя больше, чем просто помощник…

— Довольно! — рявкнул Тео, направляясь от нас назад к брату и выхватывая на ходу из ножен сияющий меч. — Говори правду. Сейчас же.

Острие вмиг оказалась приставлено к шее Леуша.

— Хочешь убить меня? — не двигаясь, перевел глаза на Тео Советник.

Они молча прожигали друг друга взглядами.

— Так убей, — в голосе Леуша слышалась усмешка, несмотря на его положение.

«Да он просто безумец!»

Тео стоял какой-то время не двигаясь. Потом взмахнул мечом. Он со свистом рассек воздух, и я зажмурилась, чтобы не видеть как он убьет брата. Но вместо скворчащего звука, сносящего голову, я, к своему удивлению, услышала:

— Мы будем сражаться, Леуш. Я не могу зарезать тебя как скотину. Хотя, возможно, ты того и заслуживаешь.

Тео отвел меч в сторону, но не убрал, готовый в любой момент покончить с Леушем.

— Пора признаться.

Тот какое-то время смотрел на брата с ненавистью, потом, хлопнув в ладоши, демонстративно прочистил горло и начал:

— Что ж. У меня незавидное положение. В любом случае я умру. Так зачем мне признаваться? Потому что того хочет мой дорогой братец? Нет, мне совершенно неинтересно то, что он хочет. Расскажу только затем, чтобы вы все знали, насколько я был хорош в своей игре, — он сделал паузу, окидывая собравшихся взглядом. — Расскажу вкратце. Когда мы возвращались назад, в лесу нас подстерегли светлые. Засада. Дело в том, что поджидали они там нас вовсе не случайно. Они знали наш маршрут, и то, что это их шанс уничтожить князя темных эльфов — любезно предоставил я им такую информацию.

В рядах эльфов поднялось возмущение, Леуша осыпали проклятиями, но в небе ударил раскатисто гром, и все понемногу замолчали.

Я думала о том, как можно быть таким жестоким и бессердечным, сговариваясь со своими злейшими врагами и отдавая своего родного брата им, пытаясь чужими руками исполнить свои темные дела.

— Я также им сказал, что они смогут разобраться и с Советником, — улыбнулся Леуш. — Так как светлые ни разу не видели советника темных, я взял одного из наших воинов и указал им как на Советника. Тео защищали до последнего, но светлых было в два раза больше, чем наших…

— Не смей причислять больше себя к нашему народу! Ты отступник. Предатель, шваль! — доносилось из эльфийских рядов.

Если честно, я была того же мнения.

— Хорошо, хорошо, да, я предатель, да, я больше не стану причислять себя к вашему святому народу. Довольны? — развел руками Леуш, потом продолжил, когда эльфы успокоились, — разобравшись с темными, светлые подняли свой флаг и направились к себе, чтобы сообщить князю светлых эльфов о том, что теперь князь темных повержен и можно переходить к следующей части плана. Следующая часть плана была таковой, что, по договору с князем светлых, я должен был вернуться сюда и всем рассказать о том, что Тео мертв, послав туда еще пару предателей, которые бы сделали вид, что съездили и сообщили о том, что Тео убит и сожжен врагами, как и все другие павшие. Я, как единственный оставшийся член правящей династии Лаэрисов, должен был жениться и вступить на трон, став новым князем темных. После же этого я бы стал править темными как бы от лица князя светлых, и за это он должен был сделать меня своим советником. Оба народа бы объединились, и он стал бы править ими. Следующая часть плана заключалась бы в том, что князь светлых умирает от несчастного случая. А, так как он является последним членом правящей Династии, то правителем всех стал бы тот, кто был к нему ближе всех. Советник. То есть — я. Моя власть стала бы безграничной, я стал бы правителем мира! — взгляд Леуша помрачнел, и он с ненавистью посмотрел на Диера. — Если бы не ты! Таких, как ты, которые суют нос не в свои дела, надо сразу отправлять на плаху! Еще бы немного, и Тео умер. Нет же, надо было в тебе проснуться собачьей преданности и отправиться проверить, так ли все с хозяином!

— Самозванец! Вор! Предатель! Убийца! Смерти! Смерти! Смерти!

Я увидела, как каждый эльф и эльфийка поднимают руку, загорающейся во тьме сияющими потоками магией. Что ж, ты заслужил Леуш.

— Довольно! — рявкнул Тео, обращаясь к эльфам. — Опустите руки! Здесь не нужен народный бич, я сам разберусь со своим братом! — окидывая всех взглядом, говорил он. — Кто вмешается, будет казнен!

Остроухие, один за другим, опускали руки, с волнением, недоумением и страхом таращась на своего князя.

Тео протянул руку в сторону, требуя меч. Один из стражников вложил в его ладонь свой. Тео бросил полученный меч к ногам Леуша. Он снова меня удивил. Как можно так относиться к тому, кто предал своих и пытался тебя убить?! Может, он святой?

— Я даю тебе возможность сражаться за свою жизнь. На равных. Ради всех тех лет, что мы провели вместе.

Тео сделал знак и к нему подошли двое стражников.

— Снимите с меня доспехи, — приказал он, раскинув руки в стороны.

— Но, господин… — посмел возразить один из них.

— Снять броню! — повысил голос Тео, и они, не мешкая, принялись за дело.

Леуш с насмешкой проговорил, поднимая меч:

— Не пойму, ты безумец, святой или просто дурак?

— Я тот, кто станет твоим мечом смерти, несмотря ни на что, — ответил мрачно Тео, когда с него сняли последнюю часть доспехов. Стражники отошли в сторону, о чем-то тихо переговариваясь.

— Что ж, — Леуш вскинул меч для боя, — начнем, братец?

Я стояла, ощущая, как сердце бьется чаще. От страха? Волнения? От того, что я боялась… Тео снова умрет? Теперь по-настоящему? Да нет, это не могло произойти…

Они кинулись с мечами друг на друга. Оружие засветилось. Я поняла, что это магическая энергия. Они сражались магическим оружием. Отдача и сила у них была гораздо больше, чем если бы браться бились на простых мечах. Каждый раз, когда меч Леуша оказывался слишком близко к Тео, я вздрагивала. Даже сама не знаю, почему. Возможно, я должна признать свои чувства к Тео, несмотря на все то, что произошло.

Их мечи постоянно пересекались друг с другом с жутким лязгом, их навыки были практически на одном уровне. В глазах обоих стояла ярость. а взгляд Леуша еще искрился и жаждой убийства, так, что меня покоробило. С его губ не сходила ухмылка, и мне стало не по себе от этого. Он безумец, а безумцы не боятся смерти… Но, умирая, они всегда тянут в бездну с собой кого-то еще. Я была почти уверена в этом. Вот только кого?

Тео выглядел чрезмерно серьезным, ловко отражая удары брата.

Внезапно меч Леуша пронесся в дюйме от шеи Тео, и я сжала ткань платья до побеления костяшек на пальцах. Тео успел уклониться в последний момент, но его чудесные волосы до самых плеч оказались обрезаны. Пряди упали на темную землю под смешок Леуша, и мне отчего-то стало страшно. Но это ведь были просто волосы, даже не его кожа, не кровь… Ледяные волны одна за другой прокатывались по моему телу, и я не могла успокоиться. Всего лишь…

Их мечи рассекали воздух, озаряя пространство вокруг них фиолетовыми и синими вспышками с искрами еще долгое время. Смертельная схватка в какой-то страшной изящности и аристократичности завораживала меня. Взгляд у меня застыл. Их бой был похож на танец смерти.

Лязг, лязг, лязг.

— Ты посмел не только покуситься на мою жизнь и жизнь Диера, на княжеский трон, но и на то, что принадлежит всецело мне — принца Виктора! Как ты посмел жениться на нем?

Лязг, уклонение, защита.

Леуш усмехнулся, наседая с мечом на защищающегося Тео, их мечи жалобно пели при трении, а он говорил вполголоса, так, что я еле разобрала:

— Ты, считай, умер, а мне для того, чтобы стать князем в будущем нужна была жена. И теперь мы женаты! Уже дело решено! — Леуш улыбнулся во все зубы.

Тео с силой оттолкнул его от себя, вбрасывая в сторону меч так, что у него напряглись все мускулы на руке. Леуша отдачей толкнуло на несколько шагов назад. Он спустил рукав и повернул запястье к Тео. Я увидела на его коже странный рисунок с руническими символами и другими, которые я прежде не видела.

— Видишь?

— Виктор? — Тео, находясь на значительном расстоянии от Леуша, но все-таки зря! Повернулся к нему спиной, глядя на меня. Сделав ко мне несколько быстрых шагов, он схватил меня за запястье и развернул руку к себе. Я взглянула туда и с ужасом обнаружила у себя точно такой же рисунок.

Взгляд Тео соприкоснулся с моим. В его глазах отражались ярость, боль, грусть, безысходность. Он резко отпустил меня.

— Тысяча лун. Братец, — улыбнулся Леуш, растягивая слова. — Убьешь меня, умрет и твой любимый Виктор.

Меня словно парализовало от его слов. Об этом не было никакой речи!

Вмиг Леуш оказался за спиной Тео и взмахнул мечом.

— Леуш! — крикнула я, и в этот миг зажмурилась, чтобы не видеть, как он умрет. В ушах прозвучало оружие, погруженное в плоть и хрипящий вдох. Я шмыгнула носом от бессилия и открыла глаза, надеясь увидеть мертвого Тео, но с изумлением обнаружила его стоящего передо мной. Наши взгляды на секунду встретились, а он быстро обернулся и подхватил, падающего Леуша, в груди которого торчал кинжал. И без того черная рубашка темнела еще больше, кровяное пятно быстро растекалось по его груди, пропитывая ткань. Я перевела взгляд в ряды собравшихся, и увидела свою мать в черном кимоно, которая сейчас опускала протянутую в нашу сторону руку. Я поняла, кто это сделал.

— Кэйко, что ты наделала?! — крикнул Тео, глядя на нее и опускаясь на присядки, чтобы поддержать брата.

Тот хихикнул и прохрипел:

— Ну вот и все. Прощай, дорогой братец, — Леуш с улыбкой провел по щеке Тео и опустил руку. — И попрощайся заодно со своим возлюбленным, который на самом деле…

Тео, сильно нахмурившись, смотрел на брата, который издал последний вдох и затих.

Он умер на руках у Тео, а я внезапно ощутила чудовищную боль в руке, на которой находился тот рисунок. Повернув запястье, я с ужасом обнаружила, что рука кровоточит. Поток крови становился все гуще. Словно я перерезала себе вены. Кровь хлынула из рисунка.

Кто мог знать, что у этих эльфов брак настолько серьезное дело?!

Сильная боль пронзила мое сердце, словно кинжал Кэйко бросила не в Леуша, а в меня. Я ахнула. Голова кружилась, в глазах темнело, но я была все еще в сознании. Тео оставил брата, положив его на землю и поднялся, обеспокоенно глядя на меня. Он схватил меня в тот момент, когда я поняла, что теряю сознание и не стою больше сама на ногах. Все вокруг словно было в тумане, перед глазами его лицо…

— Виктор! Виктор! — он легонько тряс меня за плечи. — Кэйко! — рявкнул он, зовя мать, но она итак уже была рядом, и я увидела ее лицо рядом с лицом Тео. — Сделай что-нибудь!

— Так и знала, что ты не умер.. - прошептала я, сквозь разрывающую боль.

Я взяла его руку на ощупь и сжала.

— А все говорили… Только мы верили с Диером…

— Помолчи и открой рот, — услышала я сквозь плотную пелену пустого звука в ушах спокойный голос Кэйко. Я открыла, а потом ощутила, как мне туда вливают что-то мерзкое. Я было закашлялась, но боль в груди пригвоздила меня к рукам Тео, на которых он меня держал.

— Глотай, Виктория! — строго сказала Кэйко.

С трудом это сделала. А потом смутно видела вокруг себя сотни лиц, обступивших нас остроухих и ощущая свои холодеющие пальцы в крепкой руке Тео.

— А знаешь… Тебе так идет, — теряя голос и связь с реальностью, пытаясь улыбнуться, проговорила я.

Все, конец.

«Виктория! Ты, идиотка, не умирай!»

«Уже… Было бы забавно если б я осталась жива, и ты снова жил у меня в голове… прощай, Виктор».

Так я умерла.

Глава тридцать третья. Я — это снова я

Я очнулась от солнечного света, бьющего мне в глаза. Приоткрыв их, я поняла, что жива. Но как это произошло? Я ведь умерла… Или нет? Проморгалась, понимая, что лежу на кровати. Стоп, а где свадебная арка, Леуш, Тео, все эти остроухие? Куда все исчезло? Ничего не болело. Даже странно как-то. Услышав шорох, я повернула голову в сторону, щурясь от яркого солнечного света, проникающего в комнату. Здесь кто-то был.

Человек обернулся, и я уже видя перед глазами более-менее четкую картинку, поняла, что то Кэйко.

— Это ты меня воскресила? Что это… — я осеклась, с удивлением услышав вместо мужского баритона свой прежний, женский голос.

Я вернулась?!

— Я тебя не воскресила, — спокойно ответила Кэйко, направляясь ко мне.

Я, вытаращив глаза, не отводила от нее взгляда, пока она садилась рядом со мной на кровать. Я опустила глаза на руки, повертела их. Женские руки! Тонкие пальцы. Никаких кровавых рисунков. Ни следа от того, что произошло. Я прижала их к себе, нащупав свою родную грудь второго размера.

— Господи, я вернулась! Правда! Это не сон! Но как? — я вновь уставилась на Кэйко в ожидании объяснений.

И правда больше не слышу голоса Виктора.

— Дело в том, что это очень мощный обряд, снимающий все наложенные прежде чары, — отвечала Кэйко. — Говоря простым языком, если бы ты с самого начала, спасая свое королевство, отдалась в руки Тео-сана в образе девушки, и произошло бы все, что произошло теперь, ты бы умерла, Виктория.

В комнате повисла тишина. Я смотрела на Кэйко, она смотрела на меня. Потом я наконец выдавила из себя:

— Значит… — я сжала ткань одеяла. — Виктор. Получается, меня спас?

Кэйко кивнула.

— Еще одно, что я должна сказать тебе, прежде чем ты пойдешь разговаривать с Тео (я вздрогнула — Тео!). Те чары, наложенные на тебя с детства…

Я по-лисьи сощурилась, внимательно глядя на мать.

— Как я и сказала, — говорила Кэйко. — Этот обряд изменения сущности очень мощный, снимающий с человека все прежде наложенные чары… Когда Линдо-сан провел его в первый раз… Мои чары рассеялись.

— Что? — я не могла поверить ушам. Значит, все чувства ко мне тех, кого я знала, не были ложью? Но зачем она врала мне?

— Все меня любили итак?

Та кивнула.

— Почему ты раньше мне не сказала? Зачем лгала?

Мне было обидно.

— С того дня, как Виктор в теле Рину позвал меня к тебе… зачем?

— Я тогда еще не была уверена, но поняла, что ты — моя дочь. Позже, пообщавшись с Линдо-саном, я все поняла.

— Тогда зачем ты проводила тот обряд якобы снятия чар перед тем, как я должна была выйти замуж за Леуша? Почему просто не сказала о том, что…

— Прости меня за это. Я не думала, что ты мне поверишь. Я провела его, чтобы ты успокоилась и поняла, что все тебя любят и так.

— Но это ведь невозможно! Ты сама мне говорила, что мир жесток, все подобное, что меня не все будут любить, ты мне снова лгала?

— Оборотни всегда нравились больше других. Я думаю, в нас есть какое-то внутреннее очарование.

— Звучит неубедительно.

Кэйко поднялась.

— Думаю, Тео уже достаточно ждет тебя.

— А что с Леушем? — игнорируя ее слова, спросила я.

— Его кремировали два дня назад.

— Что? Я пролежала два дня?

— Точнее, почти три.

— Как много!

Кэйко повернулась к двери, но я вдруг вспомнила еще о кое-чем.

— А Виктор, что с ним? Он исчез?!

— Тебе виднее, — сказала Кэйко.

— Я его совсем не слышу.

— Но это не значит, что его нет.

Мне было нечего на это сказать. Она улыбнулась мне и сказала:

— Тебе пора одеться и пойти переговорить с Тео-саном. Он давно тебя ждет.

— Даже не знаю… — я опустила голову, сжимая пальцы в замок. — Я обманула его… Он будет в ярости.

— Этот разговор рано или поздно наступит, — положила ладонь на дверную ручку Кэйко, глядя на меня, — ты не должна его бояться, Виктория. Ты сама знаешь, как Тео-сан к тебе относится. Он умный эльф и способен понять тебя.

Кэйко пожелала мне удачи и вышла из комнаты. Я вздохнула, сидя на кровати и прислушиваясь к тишине. Потом убрала волосы назад и, откинув одеяло, свесила ноги с кровати. Если я тут буду сидеть и ничего не делать, это мне никак не поможет.

Комната, кстати говоря, была вовсе не моя. Эта была теснее той, в которой я жила прежде, и гораздо светлее. Я даже не могла понять, на каком этаже нахожусь, я ни разу не видела такой яркий солнечный свет за все то время, что была в замке. Я стояла в ночной сорочке, в которую меня переодели из черного платья, и думала о том, почему Тео не почивает в такое время в своей постельке, ведь, судя по солнцу время чуть больше за полдень. Ждет меня там. Сердце у меня билось чаще обычного. Сама не знаю, отчего. Я оглядела комнату. Помимо кровати на одной из стен висело прямоугольное зеркало в деревянной резной рамке. Для меня было очень сложно сдержаться и не посмотреть в него, но я хотела сначала надеть платье, приготовленное для меня. Оно висело на крючке у противоположной стены в конце комнаты. Я направилась к нему. Темно-бирюзовое, пастельного оттенка, оно было похоже на то платье, в котором я была в тот день, когда выпила зелье. Мое последнее платье перед превращением… Я провела рукой по тонкой кружевной дорожке у прямоугольного выреза на груди, ощущая под пальцами прохладу крепа и узорчатую нашивку.

Вздохнув, я осторожно сняла его с крючка, потом положила на кровать и начала раздеваться.

Я стояла у зеркала, застывшим взглядом смотря на свое отражение. Я так привыкла к облику Виктора, что было даже странно видеть свое овальное лицо и зеленовато-серые глаза в обрамлении каштановых ресниц. Эти тонкие светлые брови и алые губы. Черты лица очень похожи на Виктора, но более мягкие, девичьи… мои. Платье идеально сидело на мне, облегая фигуру. Я решила не надевать кринолин, который стоял в углу у стены. Да и самой сложно было бы его надеть. В ушах у меня были те же серебреные серьги, в которых я выходила замуж за Леуша.

Все в порядке. Ты в порядке, Виктория. Ты вернулась. Я — это снова я.

Жаль, только волосы коротковаты. Виктору Линдо состриг волосы до самого затылка, а сейчас их кончики едва касались моих полуобнаженных плеч. Правда они уже стали более волнистыми, чем волосы Виктора, поэтому выглядели на мне вполне ничего. Расчесать было нечем, так что я просто их пригладила со всех сторон. Более рыжие, чем раньше.

Да и в целом моя внешность стала какой-то немного… другой. Лучше, что ли. Мои едва заметные веснушки исчезли, кожа стала чересчур гладкой и мягкой. Думаю, дело в талисмане Тео, который Линдо добавил в зелье. А, может, и нет. Впрочем, дело прошлое. Как есть. Мне даже так больше нравится. Я улыбнулась самой себе в зеркало и направилась к двери. У нее стояли черные туфли на низком каблуке. Я обулась, а потом толкнула дверь и вышла в коридор.

«Надо у кого-нибудь спросить, где Тео ждет меня».

Я глянула в одну сторону, потом в другую. Странно. Такого коридора я не помню. У моей комнаты стоял один стражник, но без оружия, в бордовой форме. В начале коридора стояло еще двое и в конце двое (где начало, где конец, я не знаю, не спрашивайте). Казалось, они совершенно не обращают на меня внимания.

Я повернулась к стоящему у двери комнаты, где я была, эльфу, и начала:

— Извините… Я могу узнать…

Но внезапно услышала женский голос, обращенный ко мне, и повернулась на звук.

— О, Виктория! Виктория!

Я увидела, как ко мне быстрым и легким шагом направляется эльфийка, также в бордовой форме. В замке я видела лишь эльфов. А вся прислуга состояла из людей, так что я очень удивилась, увидев перед собой эльфийку.

— Ты знаешь меня? — спросила я.

— Да-да, — закивала она, подойдя ко мне. — Принцесса Виктория, дочь Кэйко-сама.

— Верно.

Об этом все, что ли, знают уже?

— Меня зовут Эйи, рада с вами познакомиться лично. При дворе только о вас говорят, предателе Леуше и чудесном спасении господина Тео, — она сделала короткий кивок-поклон в мою сторону. — Я пришла сказать, что господин Тео ждет вас в беседке, в Дневном Саду. Позвольте, я провожу вас.

— Конечно, спасибо, — с улыбкой проговорила я, стараясь быть дружелюбной.

Мы направились по коридору и я, оглядывая стены с потолком, не удержалась, чтобы не заметить:

— Я не помню этого коридора. Где мы? На каком этаже?

— На втором, — ответила Эйи.

— Как быстро здесь все поменяли, — удивилась я. — Не помню этих ковровых дорожек. Огромных портретов, золотой утвари и парчовых штор на окнах. И потолок вроде бы выше стал.

— О, вы наверное вспоминаете временный замок господина Тео.

— А мы где? — удивленно взглянула на нее я.

— В резиденции Лаэрисов в Эрмеанде, — отвечала Эйи, когда мы начали спускаться по лестнице. — Здесь его Темнейшество проводит практически все время. Каждое воскресенье здесь дается бал, каждые две недели — народные гуляния, приезжают торговцы и купцы из дальних краев, открываются ярмарки. В остальное время господин Тео занимается государственными делами, о которых я не могу распространяться… Хотя бы потому, что ничего о них не знаю. Об этом знает только новый канцлер, или, если вам будет угодно, Советник господина Тео.

— Кто же новый советник? — удивленно спросила я, устремляясь рядом с Эйи по коридору первого этажа.

— Господин Диер, конечно, — с улыбкой отвечала она.

Вот это да! Ну молодец, Диер! Теперь Тео может быть спокоен насчет этого поста. Тот, кто спас ему жизнь не сможет предать. Ну, я так думаю.

— Почему мы жили во временном замке? — спросила я.

— Каждые полгода господин Тео уходит в длительный поход для завоевания мелких государств.

«Таких, как наше», — подумала я.

Потолок, украшенный росписью ангелов и большим количеством картины из жизни каких-то эльфов, надолго приковывал взгляд, как и расписанные не хуже колонны. Витражи на окнах с птицами и узорами завораживали, мозаики напоминали мне фрески в церкви, куда мы иногда ходили с папкой. Впереди уже виднелись огромные серебреные двери, на каждой из которых был выгравирован герб Лаэрисов. Я переглянулась с Эйи, глядя на то, как стража нам их открывает, а потом вместе устремились за порог во двор.

Мы шли по длинной и чистой дорожке мимо огромного пруда с темно-синей водой, искрящейся под лучами солнца (ну почему же темные эльфы сейчас под солнцем, им так хорошо, что ли?), по глади которой плавала пара белоснежных лебедей. Я видела этих птиц всего несколько раз, и то, почти всегда запеченными на блюде. Хотелось бы мне понаблюдать за ними. Я поежилась от холода. Несмотря на солнце, было и вправду не тепло.

На полпути Эйи меня оставила, кивнув перед собой головой, и поспешно зашагала назад к замку. Недалеко впереди я увидела большую беседку с высокими колоннами из обсидиана и мраморными ступенями. В ней, опершись на перила в готическом стиле, стоял, по всей видимости, Тео. Черные волосы до плеч время от времени перебирал очередной порыв ветра. На нем был черный плащ с гербом династии, и даже через ткань четко вырисовывалась его широкая крепкая спина. Я, облизнув пересохшие губы, как можно тише, стала подкрадываться к беседке.

С каждым шагом сердце стучало все быстрее, и вот уже порог, я поднимаюсь по ступеням, внезапно Тео оборачивается, я вижу его аквамариновые глаза, четко очерченный овал лица, немного нахмуренные черные брови… У меня кружится голова, и я на секунду закрываю глаза, пытаясь удержать равновесие. Получается.

Я ощутила, прежде чем открыла глаза то, что Тео держит меня за руку, не давая упасть. А когда открыла их, увидела над собой его лицо и глаза, которые пристально смотрели в мои. Выражение лица Тео было крайне серьезным. Мы молча смотрели друг на друга какое-то время, потом он отпустил меня со словами:

— Значит, это и правду ты.

— Д-да, это я… — пролепетала я, теряя голову от его взгляда и такого знакомого запаха…

Постойте, что это со мной?! Прежде ничего подобного не было!

— Зачем ты обманула меня? — спросил Тео ледяным голосом, и у меня ухнуло сердце. Слова Кэйко о том, какой он умный и понимающий стали казаться неправдоподобными.

Я молчала, не зная, что сказать. Отвернулась в сторону, но он взял меня за подбородок и заставил смотреть ему в глаза.

— Отвечай мне, Виктория! — Тео повысил голос.

Я поменялась в лице и одернула его руку, которой он держал меня, чтобы я не упала.

— Я не буду отвечать тому, кто кричит на меня, понятно, ваше Темнейшество? Когда успокоитесь, тогда и поговорим, — я сделала шаг назад и, небрежно поклонившись ему, устремилась к лестнице. Но Тео схватил меня за другую руку и, дернув на себя, приблизил ко мне лицо.

— Как ты смеешь так говорить с князем темных эльфов?!

Тут уж я не выдержала.

— А ты как смеешь вести себя так с… со мной! Я тебе не вещь! Да, я тебя обманула! Потому что была уверена, что ты — извращенец, который будет докучать мне на протяжении всего того времени, что я буду в плену! Поэтому Линдо провел тот чертов обряд, который превратил меня в юношу! Но превращение мне не помогло, потому что ты оказался извращенцем вдвойне — я тебе понравилась в мужском облике! И это ты во всем виноват! Мой отец умер из-за тебя! И Кэйко сказала, что она — моя мать! И все это мне на голову свалилось, когда тебя не было в замке, — я ощущала, как мой голос начинает дрожать, а к горлу подступает ком. — Я должна была справляться со всем одна, меня заставили выйти за Леуша, меня посадили в тюрьму, где раньше был мой отец! А тебя не было рядом, и меня не интересует то, что ты умер, ты должен был! И хоть мы столько от тебя страдали, и ты проклятый узурпатор, я любила тебя! Пусти!

Тео все это время, пока я возмущалась, внимательно смотрел на меня, не говоря ни слова. А после того, как я закончила, молчал пару секунд, затем тронул мою щеку и, проведя по ней пальцами, приблизился ко мне. Его губы соприкоснулись с моими, я закрыла глаза, ощущая, как тепло разливается по всему телу. Чувствовала его руку на своей талии, как он мягко, и в то же время настойчиво прижимает меня к себе, ощущала его будто призрачный запах. Короткие волосы Тео скользили то и дело по моей щеке, я обняла его за шею. Мы целовались медленно, растягивая каждую секунду, мои губы вспоминали его губы, а тело отзывалось на прикосновения. Поцелуй с Тео не был похож ни на один другой. Никто не мог сравниться с ним.

Наш поцелуй становился все более быстрым и страстным, с покусыванием губ, игрой с языком, и моими стонами ему в рот. Меня то и дело окатывало то горячей, то холодной волной. Его пальцы скользнули по моей шее, провели по ключицам, по ложбинке на груди, проникая под платье, и я снова ахнула, не понимая, как я могла так быстро завестись, ощущая приятную теплоту, его желание и страсть. Но внезапно Тео оторвался от меня, а я вздохнула. Его глаза горели неистовым огнем, когда он смотрел в мои. Я видела, что Тео хотел меня здесь и сейчас (и я бы ему отдалась), но его что-то останавливало! Вот незадача!

А я так хотела в своем прежнем облике побыстрее вновь начать чувствовать то, что чувствует любая женщина.

— Виктория, ты выйдешь за меня? — проговорил он вполголоса.

С места в карьер! Я открыла рот от неожиданности и вытаращила глаза, не зная, что ответить. Поэтому просто говорила:

— Ты хочешь…

— Да, я хочу, — проговорил он своим низким сексуальным голосом, от которого у меня пошли мурашки по коже. Он был так опасен и, в то же время, совершенно безоружен.

Я помолчала какие то доли секунд, заставляя себя открыть рот и ответить ему, а не просто смотреть в его глаза, ощущая, что мне не хватает воздуха.

— Да… да, я согласна! — теряя голос, ответила я и сразу ощутила губы Тео на своих.

— Мы поженимся… Прямо сегодня вечером… — проговорил он мне в губы, часто дыша, заставляя меня дрожать с ног до головы.

Да, Виктор, а на тебя такого влияния не было! Счастливый ты был человек!

Тео подхватил меня и направился вон из беседки.

Господи, я думаю, наша первая брачная ночь будет похлеще той, когда мы занимались любовью втроем.

Что ж, вот и все! Моя судьба решена! Я, Виктория Роана (то есть Котонэ Такаги) из Роаны (точней, из Асакуры) выхожу замуж (по-настоящему!) за Теодора Лаэриса из Эрмеанда сегодня вечером!

Кажется, мне плохо… и голова кружится…

…от счастья.

Глава тридцать четвертая. Счастливый конец для принцессы без королевства

Опуская всякие скучные подробности приготовлений к свадьбе, саму свадьбу, пир и танцы, перейду сразу к тому, что было после. Мы с Тео (он — в черном костюме плаще и княжеском головном уборе, я — в бордовом роскошном платье с золотой диадемой в рыжих волосах, инкрустированной рубинами) покинули веселящихся эльфов на городской площади и устремились назад в замок, переговариваясь и улыбаясь. Я прижималась к нему, и в груди у меня поднималось волнение в предвкушении того, что должно было произойти через несколько минут. Стало холодно, поэтому Тео накинул мне на плечи свой плащ, оставшись во фраке. Двери замка перед нами распахнулись, и мы вошли внутрь.

* * *

Двери за мной закрылись с едва заметным стуком. Я прошла на середину комнаты, осматривая ее в полумраке, созданном одними лишь благоухающими розой свечами. я вздрогнула, когда ощутила за спиной Тео, его прикосновения к моей коже, его дыхание, обжигающее кожу. Он убрал мои локоны вперед и снял с меня цепочку. Затем начал расстегивать тугой корсет, от которого я настолько отвыкла, пока была Виктором, что теперь почти задыхалась. Губы Тео время от времени касались моей шеи, мягко, едва-едва, так, что кожа у меня от этого становилась гусиной.

Корсет упал, и я шумно вздохнула. Просто не сдержалась. Но, похоже, это распалило Тео. Не успела я перевести дух, как он уже запрокинул мою голову назад и запечатлел поцелуй на моих губах. Его сильная рука обхватила мою шею, но мне было не страшно.

— Ты моя, полностью моя… Виктория… — шептал мне в губы Тео, второй рукой спуская с моего плеча красивое, но тяжелое платье, затем с другого…

— Только твоя… — отвечала я в очень коротких перерывах между поцелуями.

Но мне все-таки не нравилась роль вздыхающей пассивной барышни. Я хотела его так же, как и он меня. Поэтому я протянула руку к его руке, которой он сжимал мою шею, и переплела свои пальцы с пальцами Тео, тем самым уменьшив его власть над собой. Я извернулась, на миг оторвавшись от него, но через мгновение мы уже снова целовались, тесно прижимаясь друг к другу. Вместе с платьем вниз спускалось мое нижнее платье, Тео поспешно скинул с себя фрак, потом снял ремень… Я ощущала, что он вряд ли еще долго, потому что я уже ощущала твердость его члена даже сквозь ткань спадающего платья и его штаны, его поцелуи становились все грубее, руки сжали мою грудь, и моими стараниями Тео был без рубашки, так что я могла вдоволь любоваться на его крепкое мускулистое тело с жилистыми руками, да и сама я ощутила влажность внизу, так что мы оба были готовы.

— Я хочу тебя, — почти прорычал он мне в ухо, уже налегая практически сверху.

— Так давай, — я провела языком по его губам, нагло глядя ему в глаза.

Он толкнул меня одной рукой на кровать (о да, силы одной руки было вполне достаточно) и сорвал с меня остатки платья. Я услышала, как лопнули швы, но мне было вовсе не жаль. Не успела я вздохнуть, как Тео уже нависал надо мной, кончики его смоляных волос щекотали мне щеки, а его руки пригвоздили меня к кровати. Я смотрела на него, по-лисьи сощурив глаза, и, хотя я считаю, что излучала уверенность, не думаю, что не покраснела.

— Ты можешь хотя бы сделать вид, что тебе стыдно? — усмехнулся Тео.

Я с улыбкой пожала плечами.

— Мне не стыдно, и я этого не скрываю. Хватит болтовни, ваше Темнейшество.

Он поцеловал меня, прикусив мою верхнюю губу, при этом ловким движением руки раздвинул мне ноги (а я, впрочем, помогла ему), и ввел мне во влагалище пальцы, даже не смотря на то, что я была уже влажной, он решил меня еще немного помучить! Я решила быть упертой и сдерживала все вздохи, чтобы он разозлился. Тео спокойный и Тео в раздражении — это почти два разных человека. И второй мне нравился определенно больше… Возможно я садистка или мазохистка, а, может, все вместе… Он нащупал внутри предательский бугорок и стал поглаживать меня изнутри, сначала медленно, потом ускоряясь, при этом собственнически засасывая меня в шею… Я терпела сколько могла! Голова у меня кружилась, я застонала, чувствуя, как сокращаются мышцы внутри, выгнулась, еще немного и… Но Тео внезапно оставил меня, и, не успела я опомниться приподнял меня, чтобы было сподручней за бедра, и вошел, заполнив, ставшую тесной, мою вагину. Господи, мне было и больно! Потом стало, конечно, приятно, но еще будучи Виктором я помнила его фееричный член, так что мне по-любому пришлось бы нелегко, а учитывая, что он сделал перед этим… Я, раскинувшись на кровати, видела его самодовольное выражение лица, крепкую грудь и руки, его пальцы впивались мне в бедра, но я даже не ощущала этого, а когда вот он засадил мне по самое не хочу, по телу аж прошла волна. Я сжала руками ткань одеяла, а он все ускорялся, каждый раз с такой силой устремляясь вперед, что я уже не думала о том, чтобы стараться молчать, я и стонала, и довольно громко, потом он наклонился ко мне, целуя взасос, так, что мне не хватало воздуха, а я обхватила его, впившись ногтями в его спину, и наши тела оказались на столько близко друг к другу, как не были никогда. И да, мне наверное, потом было стыдно, но сейчас я просто выкрикивала его имя, а он трахал меня (извиняюсь за выражение) еще усерднее! В последний раз он с рычанием двинулся вперед, и мы кончили почти одновременно. Я пыталась отдышаться, волосы у меня спутались, впрочем, как и у Тео, и какое-то время он был еще во мне, после вышел, и моя вагина испытала облегчение. Это было просто невероятно! Прежде у меня не было таких мужчин… а были всякие, знаете ли. Я приподнялась на локтях, чтобы поцеловать его, но Тео сгреб меня в охапку и с усмешкой чмокнул меня, а потом я его обняла, и мы еще целовались какое-то время.

— Это было… Господи…

— Ты была великолепна, — прошептал он мне на ухо.

— А сейчас уже нет? — сощурив глаза, спросила я.

— Мне кажется, кто-то сейчас нарвется.

— А я хочу нарваться, — играя с его волосами, проговорила я.

— Ну держись!

Он перевернул меня спиной вверх, и, поцеловав меня в шею, прошипел:

— Правда, держись, милая, потому что ты должна будешь мне помочь.

Я обернулась, глядя на него, но он уже вошел в меня, и, схватив за волосы, начал трахать меня от души. Я, царапая край деревянного изголовья, взялась за него, прикрыв глаза, и вновь ощущая то безумное наслаждение и боль, заполняющее меня полностью изнутри. О господи, он все ускорялся, все больнее, все сладостней! Вся кровать ходила ходуном, но мне это так нравилось! Я кричала, а он что-то говорил, но что — я помню смутно.

Я будто очнулась уже лежа на кровати рядом с ним. Я приподнялась на кровати, вскочив, и взглянула на Тео, который даже не постарался укрыть свое великолепное тело. Полулежал и пил вино из бокала.

— Что случилось?

Он убрал бокал и, взглянув на меня, проговорил:

— Ты безумная и жаркая, я тебя любил до потери сознания, вот что случилось.

Я улыбнулась, потом легла на его грудь. Мы молчали некоторое время, потом я сказала, отстранившись от него:

— Ты еще можешь?

Он с удивлением расхохотался, и я впервые слышала смех Тео. Это было прекрасно! Почему он так часто не смеется? Хотела бы я радовать его почаще.

— Неугомонное ты существо! Конечно, я еще могу. Вопрос в том, можешь ли ты? — сощурил он светлые глаза, глядя на меня.

— О, это не потребуется, — с улыбкой произнесла я, опускаясь к его бедрам.

— Виктория? — он, казалось, был удивлен, но не настолько, чтобы его голос звучал изумленно.

Я облизала его мощные яички и, прикрыв глаза, провела языком по члену. Он не замедлил отреагировать на мои ласки, а потом я взяла его в рот и начала медленно посасывать, приноровляясь, потому что, как я и говорила прежде, он был просто невероятным… Все дальше и дальше, пока он не уткнулся мне почти в глотку, и тогда я начала. Медленно вперед-назад… Он попытался было взять на себя инициативу, но я мягко укусила его, и у Тео больше не возникало желания властвовать. Он дал сделать мне все самой. Мне просто хотелось доставить ему удовольствие, и меня совершенно не волновало, насколько грязной я выглядела сейчас. Я задавала темп, ощущая его мертвую хватку у себя на затылке. Его сладковатая (?) жидкость полилась прямо мне в горло, и я, с удовольствием облизав конец, оставила его дружка в покое и, поднимаясь, вытерла губы тыльной стороной ладони, так, чтобы он не заметил, и улыбнулась Тео.

Его глаза блестели в темноте, я смотрела в них, полностью растворяясь. Я легла рядом с Тео. Он играл с моими волосами, рассматривая мое лицо и проговорил:

— Теперь я точно знаю, что люблю тебя, — прошептал он, притягивая меня к себе и целуя в голову, — моя наглая, безумная девочка. Моя Виктория. Замерзла?

Я кивнула, и он накрыл наши обнаженные тела одеялом, прижимая крепче к себе.

Мы еще разговаривали о разных вещах, пили вино, целовались и снова занимались любовью, смеялись и молчали. Уснули под утро. Я потратила столько энергии, сколько не тратила уже давно. Хотелось есть, но приятнее было засыпать в его крепких объятиях, чувствую его уже ставший родным, запах, ощущая себя полностью защищенной, полностью принадлежащей ему.

А он полностью принадлежал мне.

Я больше не была принцессой, а он больше не был узурпатором.

Так кончается эта история.

П.С: Я зевнула, и, уткнувшись носом в грудь Тео поняла, что погружаюсь в сон, как вдруг…

«Вы снова это сделали. И не один раз. Совесть вообще у тебя есть?» — прозвучал у меня в голове знакомый голос.

Что?! Виктор?!

Эпилог

Это была просто незабываемая неделя. Все, что мы делали с Тео, так это занимались любовью, целовались, разговаривали на различные темы, катались на лошадях, гуляли на празднике в городе, танцевали на балу, купались вместе, читали, смеялись и молчали. В общем, всего не перечесть! Но, Виктор, как оказалось, остался у меня в голове, и снова начал докучать мне с Селиной. Которая, как выяснилось, вместе с Линдо теперь тоже жила в этом замке. Селину мне было жаль. Она постоянно у всех спрашивала о том, не знает ли кто, куда исчез Виктор, а если кто знает, пускай ей скажут, она пойдет его искать хоть на край света. И еще мне не нравилось, как она порой с подозрением косится на меня. Нужно было что-то решать, и быстро. Тогда я позвала к себе Линдо и спросила, не может ли он нас разъединить, чтобы моя вторая личность стала материальной и перестала страдать, обретя тело. Линдо ответил, что это очень сложный процесс. А потом, как выяснилось, Селина подслушала нас и предложила свою помощь, ничуть не смутившись того, что ее молодой человек — всего лишь осколок моего сознания (или просто очень хорошо скрывала это). Я была права на тот счет что она — ведьма! Впрочем, мы были только рады. Они с Линдо потратили еще две недели на то, чтобы создать нужное заклинание и собрать все ингредиенты. И еще примерно через неделю все было готово. Я прошла, почти буквально выражаясь, семь кругов ада, испытав безумную боль при физическом раздвоении (поверьте, вам лучше не знать всех подробностей). Тео меня поддерживал, а потом меня весь замок обхаживал еще полмесяца по его приказу. Это было похоже на рождение ребенка… Правда, вам лучше не знать, как все происходило, а мне — забыть. Как страшный сон. Почти сразу я увидела Виктора. И не в зеркале. Протяни руку и дотронься — он и вправду был живой! Мы обнялись и назвали друг друга братом и сестрой (ну а как еще нас можно было назвать?) Теперь все наконец-то были счастливы и Виктор с Селиной могли днями и ночами любить друг друга.

Первое время вышла серьезная путаница с нами, потому что Диеру вновь приспичило воспылать к нему чувствами, а Тео иногда поглядывал на него так, что у меня кровь стыла в жилах. Но, вскоре подобное прекратилось, потому что в один прекрасный день, когда все темные эльфы спали, Виктор и Селина сбежали. Из конюшни пропала лошадь. Ха-ха, ну я ничего другого от тебя и не ожидала, Виктор. Я рада за тебя. Правда. Будь счастлив.

Насчет Кэйко. Мы стали постепенно узнавать друг друга получше, больше разговаривать и проводить время вместе. Я больше не смотрела на нее как на какую-то чопорную даму из Японии, а она на меня как на пороховую бочку, которая вот-вот взорвется. Я даже ей разрешила называть меня Котонэ, а ее я стала звать мамой. Все же остальные меня по-прежнему называют Викторией. Мама рассказала, что мне на самом деле вовсе не двадцать лет (да, недавно у меня было день рождение, в середине ноября), как я считала всю жизнь по милости приемного папки, и что он украл меня вовсе не в четыре, как считал он. Оказывается мне сейчас тридцать семь! А выгляжу я на двадцать. Вот такие дела. А маме моей уже семьдесят пять. Старуха просто! А выглядит она лет на тридцать пять. И выглядим мы так молодо от того, что мы — хэнгэёкаи, оборотни. Правда, Кэйко сказала, что мой отец был обычным, но честным, прекрасным мужем и отличным самураем, поэтому я буду стареть немного быстрее моей матери, но все же довольно медленно. Так что наш с Тео брак вполне удачен. У него очень долгое время будет молодая жена! Ха-ха!

А еще Кэйко рассказала многое о Японии и японской культуре, Асакуре, где я родилась. И о моем отце, сказала, где похоронили его. Я даже пыталась учить японский, и, знаете, у меня довольно неплохо выходило! Ну и еще самое интересное, мама научила меня использовать силу нэко. И менять облик на кошачий.

Четыре дня назад я впервые превратилась в кошку. Рыжая кошка. Очень забавно! Мне понравилось.

Оглядываясь на все то, что произошло со мной в прошлом… я не жалею особо всем этом. Разве что жаль, что папка умер. Иногда я вспоминаю о нем, но не так часто. Я поняла, что, чтобы в жизни стало все хорошо, человеку (или любому другому существу, оборотню например, хи-хи) нужно пережить разные тяжелые события в жизни. Не давайте сломить себя ничему!

В общем, что еще добавить… А больше и ничего.

Я счастлива, вот и все!

И вы будьте счастливы.

С любовью ко всем тем, кто прочел мою историю, Виктория.

Оглавление

Глава первая. Откуда все началось

Глава вторая. А мой-то ничего…

Глава третья. Здравствуй, папка, у тебя сын

Глава четвертая. Узурпатор

Глава пятая. У меня на нее встает

Глава шестая. Советник Господина Тео

Глава седьмая. Завтрак

Глава восьмая. Я не твой раб

Глава девятая. Последствия заключения сделок с еврейскими эльфами

Глава десятая. Виктория и Виктор

Глава одиннадцатая. Где Линдо?

Глава двенадцатая. Еще немного о том, как проходила моя неделя

Глава тринадцатая. Странная ночь

Глава четырнадцатая. Поступок Виктора

Глава пятнадцатая. Симпатичный эльф Виктор!

Глава шестнадцатая. Последний ужин перед походом. Глазастый Леуш!

Глава семнадцатая. Остроухие уходят в поход!

Глава восемнадцатая. Кэйко Такаги

Глава девятнадцатая. Кэйко-сама решает помочь

​​​​​​​Глава двадцатая. Трабблы Виктора

Глава двадцать первая. Воссоединение Виктории и Виктора

Глава двадцать вторая. Пора искупаться!

Глава двадцать третья. Ночные похождения. Тебя кто вообще ждал?

Глава двадцать четвертая. То, что произошло за моей спиной

Глава двадцать пятая. Горькая правда

Глава двадцать шестая. Последние сентябрьские дни

Глава двадцать седьмая. Настоящий узурпатор

Глава двадцать восьмая. В заточении

Глава двадцать девятая. Возвращение

Глава тридцатая. Утро знаменательного дня. А вот и Кэйко!

Глава тридцать первая. Знаменательный день

Глава тридцать вторая. Два брата. Нерушимый союз

Глава тридцать третья. Я — это снова я

Глава тридцать четвертая. Счастливый конец для принцессы без королевства

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg