«Нарисую любовь (СИ)»

Нарисую любовь (СИ) (fb2) - Нарисую любовь (СИ) 254K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Юлия Николаевна Ляпина

Юлия Ляпина Нарисую любовь

Марта утерла слезы и снова поднесла к губам бокал. Обычно она не любила спиртное. Максимум позволяла себе глоток шампанского на открытии выставки или бокал пива в уютной компании на базе отдыха. Но вот уже второй день она старательно наливалась вином в надежде заглушить боль. Серж умер. Повтор этих слов не приносил облегчения, но немного развеивал ее недоумение: ну как? Как такое могло произойти?

Умом она понимала все. И темноту в утренней мастерской и панику, и дурацкий сенсорный экране нежелающий реагировать на ее дрожащие пальцы. «Скорая», реанимация, длинный больничный коридор и сухие слова усталого доктора в забрызганной кровью робе:

— Обширный инфаркт, сердце такое изношенное, что просто чудо, что он дожил до своих лет.

Птичий крик жены Сержа, плачь его взрослой дочери. Марта не замечала, что его дочь ее ровесница, а сын даже старше. Она лишь взглянула на лицо высокой стройной женщины, хорошо сохранившейся для своих лет, увидела на нем торжество и молча ушла.

Пятнадцать лет! Еще глоток и воспоминания нахлынули с новой силой. Студентка Академии, отделение истории искусства, перспективная девочка. Куратор привел ее к Сержу, чтобы помочь организовать его выставку в здании заброшенного завода. Ей хватило одного взгляда, чтобы влюбиться. Нет не в его тощую сутулую фигуру — в его работы, небрежно расставленные по мастерской.

Она организовала для него выставку, собрала подписи маститых ценителей, восторженные отклики прессы, фотографии, письма, телеграммы и… организовала еще одну! И еще! В промежутках он возил ее в рестораны, на базы отдыха и в глухие деревни. Рыдал на ее плече во время творческого упадка, заставлял пересказывать критические отзывы на других художников, петь противным голосом попсовые песенки и смешивать краски «на удачу».

Она не была его музой, она была его рабочей лошадкой, тянущей воз околотворческих проблем, но Марта готова была пойти на многое ради того, чтобы видеть, как под его нервными руками рождается очередной шедевр. Она могла часами тихонько сидеть в углу провонявшей скипидаром студии, наблюдая, как ложатся на полотно мазки, а потом вспомнить, что творец ничего не ел с утра и кинуться в ближайшее кафе за горячим супом и кофе.

И вот теперь его нет. А она взросла тридцатипятилетняя женщина потеряла цель в жизни. Опору под ногами. А также работу, зарплату и хоть какой-то смысл существования.

Жена Сержа ее не простит. Сколько раз она пыталась вывести их «на чистую воду». Врывалась в мастерскую будто случайно, проезжая мимо. Оставляла на столике телефон с включенным диктофоном. Расспрашивала друзей Сержа и моделей. Все твердили ей, что Марта и Серж просто друзья, что она нужна ему как идеальный организатор, вдохновитель и отличный менеджер, но Ирина не верила и продолжала науськивать детей, говорить гадости и просто низводить Марту до уровня прислуги на общих мероприятиях. Серж потом извинялся за поведение супруги, масляно щуря темные карие глаза, и снова просил Марту задержаться до ночи, отбирая картины для новой выставки.

Докурив девушка затушила сигарету в пепельнице и снова уставилась в ночь. Ей тридцать пять. Ни семьи, ни друзей, ни серьезных отношений. Ни один мужчина не выдерживал полуночных звонков с капризным:

— Маааарта, ты мне нужна! — и ее торопливыми сборами в мастерскую.

Родители давно махнули на дочь рукой. Они жили в тихом поселке, в стороне от любого бомонда, выращивали кабачки, нянчились с тремя детьми ее младшего брата и были вполне довольны жизнью и возможностью говорить соседям:

— Дочка работает в Ярославле.

Друзья… В творческой среде друзей нет. Коллеги, знакомые, «нужные люди» и точка. Вздохнув девушка взглянула на разведенный на кухне бардак и криво усмехнулась: интересно, почему местом душевных переживаний всегда является кухня? Завтра похороны Сержа. Ими занимается Ирина. Добрые люди уже забросали сообщениями все контакты Марты, рассказывая о планах вдовы. Торжественное прощание, высокопарные речи, поминки в шикарном ресторане и прощальная выставка, которую будет организовывать молодой хлыщ, и по слухам любовник жены Сержа.

Молодая женщина мысленно пожала плечами. Она не пойдет в зал прощаний. Букет белоснежных лилий с золотой лентой уже отправлен туда. Никто не сможет помешать ей заглянуть на кладбище. Впрочем, Серж и сам не уважал все эти церемонии, да и ее приучил относиться ко внешним проявлениям печали или радости немного свысока:

— Когда человек счастлив или горюет, ему не нужен никто, — приговаривал он своим хриплым насмешливым голосом, щедро укладывая мазки. — Ты ведь не будешь горевать по мне Марта, правда? Будешь радоваться, что старый маразматик хлопнулся в гроб и перестал портить тебе жизнь.

Тогда девушка смеялась и отмахивалась:

— Серж, если я испорчу эти визитки ты сам будешь бурчать не хуже гипотетического маразматика.

Они могли посмеяться вместе, могли поплакать, а могли разругаться вдрызг, швыряя на пол холсты и кисти. Может поэтому Ирина и ревновала. Она давно была просто женой. Не иконой, не музой, не занозой в мягком месте и ей не хватала прежнего огня. Марта ей сочувствовала, и где-то даже понимала, но не собиралась покидать свое место.

Теперь все. Ирина может наслаждаться всеобщим вниманием и наследством, а Марте придется собирать себя по кускам и учится жить заново. Без Сержа.

Махнув рукой на беспорядок, молодая женщина ушла в спальню, упала на кровать и уснула.

Разбудил ее настойчивый звонок в дверь. Неужели домработница пришла так рано? С трудом открыв напухшие от слез и спиртного глаза Марта добралась до двери и забыв осторожность распахнула ее. На пороге переминался молодой парень в строгом костюме с галстуком:

— Марта Александровна Иванцова? — спросил он.

— Да, — ответила она удивленно рассматривая не званного гостя.

— Меня зовут Антон Владимирович, Серж просил зайти, если с ним, что-нибудь случиться…

Марта побледнела, в голове закрутились самые странные мысли, но мужчина торопливо добавил:

— У меня для вас пакет.

— Заходите! — девушка широко распахнула дверь и пошла на кухню.

Ей срочно требовалась вода, успокоительное и компресс. Юноша внял ее состоянию и сидел тихо, пока девушка расчищала стол, пила лекарства и ставила чайник.

— А теперь еще раз молодой человек. И подробнее, — попросила Марта, закуривая.

— Я младший помощник нотариуса, родители дружили с Сергеем Андреевичем…с Сержем. Несколько лет назад он оставил у меня пакет и настоятельно просил передать вам, если его не станет.

Марта молча протянула руку, а парень сначала подсунул ей листочек с накладной и ручку. Черканув подпись, девушка сломала сургучную печать на непривлекательном пакетике из коричневой оберточной бумаги. Внутри была пачка бумаг вполне официальных с печатями и штампами, а сверху лежал листочек, вырванный из школьной тетрадки в узкую линейку. Серж любил писать свои заметки именно на таких.

«Дорогая Марта. Думаю, когда ты получишь это письма, меня здесь уже не будет. Прости меня, девочка. Я видел, что калечу твою жизнь, но не мог остановиться. Думаю, Ирина уже объявила тебе, что ты уволена, и даже не позволила забрать из мастерской твои вещи. Забудь. Женская месть бессмысленна и беспощадна. Мы знаем за что она мстит и ее можно понять. Здесь в пакете билет в новую жизнь. Когда я понял, что ты ничего не построишь рядом со мной, я приготовил это. Прощай. Вспоминай иногда вздорного старика, для которого ты стала маяком в дурацком жестоком мире».

Девушка опустила листок на колени, и утерла невольно покатившуюся слезу. Юноша безмолвно сидел, напротив.

— Объясните мне, что это за бумаги? — попросила Марта, хотя сама уже видела, что оставил ей Серж.

— Это свидетельства собственности на картины, написанные лично Сергеем Андреевичем, билет с открытой датой до Питера, а также дарственная на небольшое помещение в том же городе.

— Личная галерея, как он мечтал, — пробормотала Марта, всматриваясь в план помещения.

— Не совсем, это вообще-то полностью оформленная торговая точка. Оформлением бумаг занималась наша контора и насколько я знаю, там сейчас работает управляющий.

— Благодарю вас за разъяснения, — девушка выпрямилась, — больше никаких условий?

— Никаких.

— Что ж, всего доброго!

Курьер сразу простился и ушел, а Марта снова уставилась в окно:

— Ох, Серж, — проговорила она вслух, — ты слишком хорошо меня знал!

Короткий репортаж о похоронах известного столичного художника она увидела вечером в новостях, закончив наводить в доме порядок. Белоснежные лилии с золотыми лентами стояли в ногах гроба. Рядом изящно трепетала черная вуаль Ирины, выступали «друзья и последователи», бликовали вспышки фотоаппаратов, а Серж лежал в гробу и ехидно усмехался всей этой суете. Одним глотком допив кофе девушка потянулась к телефону и набрала номер старой знакомой:

— Але, Инна, поможешь сдать мою квартиру приличным людям? Да, уезжаю. Сама понимаешь. Спасибо!

Через сутки в коридоре стояли чемоданы новых жильцов.

Новый шанс Марта восприняла всей израненной душой. Билет ей не пригодился. Ранним утром она села за руль собственной машины и неторопливо выехала на шоссе. Дома, деревья, редкие остановки, она не торопилась, чувствуя, как снова обретает вкус ветра, тепло солнца, ароматы травы и дорожной пыли вместо запаха красок.

Обед и послеполуденную жару она провела в небольшой гостинице, устроенной прямо в торце какого-то огромного здания. Администратор любезно подсказала ей, что перекусить можно в кафе, а чай и кофе есть в номерах. Подумав она сняла номер, чтобы принять душ и полежать и незаметно для себя уснула. Проснулась на удивление расслабленная и долго лежала поверх покрывала, прислушиваясь к легкому шуму машин за окнами, чувство было удивительное и практически позабытое — никуда не надо спешить, никто не ждет ее появления, можно лениво потягиваясь выбраться из постели, пойти в узкий гостиничный душ, постоять под струями теплой воды, смывая сонную негу.

Открыв чемодан в поисках свежей одежды Марта вдруг решительно отодвинула привычные брюки и топ, платье! Хотелось надеть платье! Среди обычного «дорожного» комплекта нашелся белый в ярких синих брызгах сарафан. Сердце чуть-чуть кольнуло, сарафан купил Серж, вручил перед поездкой на Мальту, потребовал сфотографироваться в нем на фоне каких-нибудь живописных развалин, и помнится она действительно прислала ему снимок… Да это тоже было.

Ежегодно строптивый и желчный художник отправлял свою помощницу к теплым берегам. Когда на неделю, когда на две. Ее задачей было вдохнуть тепла и света и привезти его Сержу, вместе с новыми знакомствами, впечатлениями, смешными сувенирами и тропическими ароматами. Провожая Марту коротким кивком головы Серж обычно желал:

— Найди себе мачо, красотка!

Девушка смеялась в ответ. Ее отпуска проходили в тишине и одиночестве, часто она засыпала в самолете, а просыпалась уже в отеле, проходя регистрацию. Местными мужчинами она брезговала, а суетливые соотечественники раздражали, так что за все долгие пятнадцать лет «службы» она позволила себе увлечься раз или два, да и то потом жалела.

Отгоняя воспоминания Марта скользнула в сарафан, всей кожей ощущая шероховатую приятность хорошего хлопка. Шляпка на голову, темные очки, Серж не любил жару, а ушел в разгар июля, когда в Ярославле плавится асфальт, и даже бомжи носят темные очки, напоминая слегка потрепанных терминаторов.

Девушка за стойкой улыбнулась симпатичной гостье, и подсказала что еще можно перекусить. Марта сдала ключи, попросила отнести чемодан в машину, а сама зашла в маленькое гостиничное кафе. Сок из пакета, холодная яичница, растворимый кофе, все это не сумело испортить Марте настроение, тем более, что по какому-то капризу природы ей подали совершенно восхитительное запеченное яблоко с мороженым и она ела его медленно, растягивая удовольствие, глядя в окно на чуть припыленную зелень.

Дальнейший путь прошел без приключений, ближе к вечеру девушка остановилась у магазина, купила воды, печенье и сыр, а к закату, уже въезжала в город Петра, прикидывая, где бы остановиться на ночь, прежде чем явиться в магазин. Центр кипел и шумел, по Невскому двигались нескончаемые потоки туристов, слышалась разноязыкая речь, проносились мотоциклисты, лавируя между медленно едущими машинами.

Прежде Марте случалось мотаться в Питер по делам, и даже организовывать тут выставку работ Сержа. Помниться праздничный банкет устроили на теплоходе, ее тогда продуло, и остаток времени помнился смутно, сквозь пелену температуры. Поразмыслив девушка решительно повернула руль: ей нужно переночевать одну ночь, возможно две, потом она снимет квартиру поближе к магазину и будет думать, чем хочет заняться дальше. А потому, плевать на расходы и перспективы, она ставит машину на платную стоянку в центре, а потом едет в домашнюю гостиницу, расположенную неподалеку от арки Главного Штаба и всю ночь слушает шум Невы!

В сезон мест нигде не было, но Марте повезло — как раз в момент ее появления в коридоре топтался худой нескладный мужик с чемоданом. Постоялец спешил в аэропорт, и сдавал ключи. Девушка моментально договорилась с хозяйкой, посидела полчасика на кухне с чашечкой крепкого кофе, пока в комнате делали уборку, а потом закрыла за собой дверь и упала на кровать. Все. Она выбралась, можно спать.

Утром ее разбудил протяжный звук, идущий из глубины здания, на миг она вскинулась, потом расслаблено закопалась в подушку: метро начало свою работу. Часа через два неторопливо поднявшись девушка посетила душ, одела легкую длинную юбку, модную в этом сезоне, и блузку с летящими рукавами, гладкие темные волосы собрала в привычный строгий пучок. Линзы, легкий мейк-ап, телефон, сумочка… Когда Марта вышла в кухню, чтобы выпить полагающийся к номеру кофе, ее встретила хлопочущая у плиты хозяйка:

— Доброе утро! Кофе?

— Доброе утро! Кофе!

— Не забудьте зонт, — напомнила женщина, ставя перед девушкой чашку и пару крохотных кексов на блюдце.

— Зонт? — Марат перевела взгляд за окно на безмятежное голубое небо.

— В Петербурге дождь идет с 1703 года, — без улыбки сказала хозяйка.

Марта не очень поверила, ведь солнце так ласково грело подоконник, да и не было у нее с собой зонта.

После кофе жизнь заиграла новыми красками, и девушка поспешила выйти в город, намереваясь дойти до магазина пешком. Кожаная папка с документами в сумочку не поместилась, поэтому Марта оставила ее в гостинице. Она немого робела и собиралась просто познакомиться со своей собственностью. Адвокат уверил ее, что магазин работает, там есть управляющий и в принципе она может ничего там не менять, а только получать прибыль, которая отныне будет переводиться на ее личный счет. Так что она воспользовалась картой, предусмотрительно залитой в телефон, и не спеша двинулась по утренним улицам, вдыхая свежий пронзительно влажный ветер.

Идти оказалось легко, толпа просто несла ее на Дворцовую, потом к метро, станция переход, канал Грибоедова. Побродив по скверу перед Казанским собором, послушав скрипача на углу, Марта взглянула на часы и решила, что уже вполне можно появиться в магазине и сверившись с картой отправилась на Моховую.

Магазин нашелся быстро. Он располагался в цокольном этаже длинного старого здания. Уютные зеленые «маркизы» прикрывали окна, тяжелая дверь радовала глаз начищенной бронзовой ручкой. Пока Марта рассматривала свое приобретение снаружи, вдруг пошел легкий дождь, который в минуту усилился до ливня, так что ей пришлось вбегать в магазин, надеясь, что у дверей нет ничего влагоуязвимого.

Внутри оказалось еще уютнее: знакомый запах красок, скипидара, лака, старых книг, картин и мебели. Лавка была некой смесью между магазином для художников, арт-галереей и художественным салоном. Вдоль стен стояли невысокие шкафы, забитые книгами по искусству, поверх шкафов стояли статуэтки, шкатулки с ручной росписью, коробки с кистями и пастами. Центральную часть магазина перегораживал прилавок, а за ним до самого потолка располагались ячейки, заполненные товаром для художников: красками, кистями, рулонами холста, бумаги и картона.

Марта неторопливо обошла магазин, отмечая аккуратные ценники, красивое и удобное заполнение пространства, а еще скромную ненавязчивость продавца, который бросал на нее взгляды, но не подходил и не мешал. Так потихонечку она добралась до арки, которая возвышалась над торговым залом на пару ступенек. Возле дверного проема висела табличка: «Галерея работ художника…» Увидев фамилию Сержа Марта на миг замерла, борясь со слезами, а потом решительно шагнула вперед, даже не представляя, что ее ждет.

Он много писал, и не всегда показывал ей свои работы, порой нарочито прятал, играя в игру, дожидаясь ее восхищения, или гнева, так что он оставил здесь? Для нее?

Первая небольшая картина в узкой раме оказалась вовсе не картиной, а посвящением: «Тебе, моей музе, помощнице, свету темных дней». И все. И смешение тонких линий, и закорючка, которой он завершал свою подпись. А дальше… Дальше был портрет. Ее портрет. Марта всегда удивлялась, почему Серж не писал ее? Никогда, даже набросков не делала, а оказалось — писал.

Она с удивлением рассматривала восхищенное лицо девушки, почти девочки, волосы уже стянуты в узел, но еще непокорно ершатся, черная водолазка подчеркивает бледную «зимнюю» кожу, острые локти торчат, рядом на тусклом зеленом фоне, кувшин с цветком, да она вспомнила, этот кувшин Серж писал, когда она впервые пришла к нему в мастерскую, пытался передать матовый блеск белой глины, а оказывается писал не только кувшин…

Следующий портрет, похоже написан через год, да вот и чуть смазанная дата. Пастель, теплые оранжево-розовые оттенки, хмельной взгляд, она даже вспомнила это платье, индийский хлопок, подруга привезла из поездки, и она пришла в нем на вечеринку в доме художников. Они тогда здорово повеселились, много танцевали, пили кислое белое вино, заедая крупным желтоватым виноградом. Вино тут было, тот же невесомый бокал, и виноград свешивался из тяжелой серебряной вазы.

Еще год, скучный синий костюм: узкая юбка, белая блузка, алая папка, она заканчивала учебу, много ездила, писала диплом, утомленный взгляд и карандаш за ухом присутствуют.

Еще год, она обвыклась, перестала воспринимать мир через розовые очки, потребовала увеличить зарплату, и официально прописать должность в трудовой. Теперь она в брюках и черной блузке, странно, как много черного в ее жизни. Акцент уже не на острые локти, а на лицо: резкий взгляд, смоляная бровь над легкомысленной пушистостью ресниц. Кажется, тогда Ирина поняла, что Марта, это на долго и ее шутки превратились в ядовитые подколки.

А на этой картине неожиданно была зима. Марта вспомнила, она тогда заболела, так сильно, что не пришла на работу даже в маске, Серж перепугался и явился к ней сам, а потом, когда поправилась, отправил к солнцу. Первый отпуск. А на портрете зима. Мягкая шапочка из чернобурки, белый шарф, тонкий морозный узор на стекле и вязь березовых веток, она здесь снова другая, но трудно сказать в чем различие.

В этом году она устроила выставку в Манеже, а здесь был безумный год увлечения лофтами, квартирниками и арт-галереями в кривых переулках. Это кажется год расставания, тогда ушел Дим, крикнув на прощание что-то острое и злое про юных дур и старых маразматиков. Здесь у нее очень насмешливый взгляд и сломанная стрела под рукой. Да, символично.

Марта дошла до конца коридора-галереи, вглядываясь в свое собственное лицо. Пятнадцать лет, пятнадцать портретов, о, нет, шестнадцать! Последний портрет был практически только наброском: крупные мазки подмалевка, фон намечен несколькими цветными пятнами, выражение лица не видно за полями шляпки, и все же это снова была она, в том самом сарафане, украшенном синими брызгами, на фоне моря и гранитной набережной. Незаконченный портрет. Прощание маэстро.

Девушка всхлипнула, потянулась к стеклу, погладить мазки, потом убрала руку и всмотрелась: что же хотел сказать ей Серж? Она провела в галерее уже больше часа и к середине экспозиции начала понимать, что каждая картина — послание ей. Вот ты была такая, а стала такой, я видел тебя хрупким жеребенком и строгой дамой, и конченой стервой с алой помадой на фильтре сигареты, какую сторону он увидел здесь?

Постояв некоторое время, Марта опомнилась, повернулась, еще раз прошла мимо своих лиц, почти не видя спустилась по ступенькам, остановилась, собираясь пропустить покупателя, и выйти на улицу и не смогла. За окном все еще лил дождь! Или он начался снова, пока она изучала галерею? Мужчина за прилавком кашлянул, привлекая ее внимание:

— Сударыня, хотите кофе?

На угловой тумбе стояла кофе-машина.

— С удовольствием! — девушка подошла ближе и получила керамическую чашку с восхитительно пахнущим напитком.

Первый глоток смыл слезы, второй согрел сердце, а третий заставил увидеть во всей ситуации кое-что приятное: теперь она свободна! Не будет кислого лица Ирины и злого лица ее сына, нет больше нужды прислушиваться к телефону даже ночью — вдруг позвонит? Вдруг позовет в мастерскую, и потребует читать вслух Младшую Эдду, для вдохновения? Теперь она может просто стоять у прилавка собственного магазинчика, пить кофе, лениво скользить взглядом по рулонам бумаги и пачкам угля…

За спиной нежно тренькнула подвеска, ворвался шум и запах дождя, а затем уверенный голос произнес:

— Виктор Саныч, крафтовую бумагу привезли?

Продавец закивал головой, отставил в сторону свою чашку, и повернулся к стеллажу:

— Конечно, Андрей Макарович, конечно! Вот ваш заказ!

На прилавок лег пакет, перевязанный бумажной бечевкой. Мужчина лет тридцати протянул руку, проследил пальцем строчки этикетки, одобрительно кивнул:

— Хорошо, еще упаковку акрила, акварель, и две беличьих «восьмерки».

Рядом с пакетом неторопливо появились краски, кисти, потом покупатель затребовал тонкий фирменный маркер, баночку клея, что-то еще. Наконец одобрительно кивнул, и вынул бумажник. К этому моменту Марта отошла на самый дальний конец прилавка, чтобы не мешать, но когда мужчина ловким движением подхватил кисть, сделал пару взмахов и поморщился:

— Виктор Саныч, подлиннее ворса нет?

— Увы, — продавец развел руками, — последняя партия вся такая, немного подождите, через недельку привезут еще.

Мужчина махнул рукой, сгребая покупки в пакет, потом собрался идти, но зацепился взглядом за Марту:

— Простите…

Девушка подняла лицо, чуть сощурясь, на яркий блик подсветки угодившей в глаза.

— Вы Марта?

— Да, — растеряно ответила она, — откуда?

— Я видел ваши портреты, — он кивнул на ступеньки, ведущие в галерею, — в реальной жизни вы еще лучше.

Девушка дежурно улыбнулась в ответ. Она то знала, что это говорят абсолютно всем, кого удостоил вниманием художник, поэтому слова скользнули по ее сознанию, не зацепив его.

— Я не знал, что вы приехали в Питер, слышал, что художник из Ярославля, — продолжил беседу незнакомец.

— Да, приехала, — неохотно ответила девушка.

Кофе закончился и ей снова стало зябко. Но мужчина не спешил отходить, так что ей пришлось невольно поднять на него глаза. Среднего роста, широкоплечий, с короткой стрижкой, лет тридцати, если бы увидела на улице, подумала бы, что военный в отставке. Одет мужчина в черные дорогие джинсы и рубашку-поло, сверху наброшена легкая куртка на ногах удобный разношенный туфли, но наметанный взгляд Марты определил знакомый бренд.

— Может выпьем кофе? — предложил он, выглядывая в окно, — дождь почти кончился!

Девушка неопределенно пожала плечами — привычка заводить знакомства полезные для Сержа требовала согласиться. За чашкой кофе можно было узнать где работает художник, где выставляется, обсудить внутрицеховые сплетни, уточнить поставщиков хороших красок и внезапные скидки в отделе финских лаков и красок. Так было раньше, а вот теперь…

— Нет, спасибо, — медленно проговорила Марта, — у меня еще дела.

— Жаль, — мужчина выглядел искренне огорченным, — я бы попросил вас попозировать, хотя бы для эскиза.

Девушка только усмехнулась. В среде художников приглашение «попозировать для эскиза» было тонким намеком на приглашение в постель. Считая разговор законченным Марта вышла из магазина, вдохнула влажный воздух и двинулась по улице, прикидывая, что делать дальше. Галерея портретов выбила ее из колеи, так что через некоторое время девушка добралась до Летнего сада и закурила, глядя на воду Фонтанки.

Не хотелось ничего — ни гулять по городу, любуясь дворцами, ни сидеть в уютном кафе попивая кофе, хотелось свернуться клубком на огромном кожаном диване в мастерской Сержа, задремать и ощутить, как на зябкие плечи опускается невесомый пух шали, а потом возле окна кисть начинает щелкать по холсту, накладывая краски.

Утерев слезы Марта решила прогуляться по набережной. Разноязыкая толпа туристов текла вокруг нее невольно вовлекая в свое движение и махнув на все рукой девушка влилась в эту толпу, а очнулась уже на Невском у просторной «раскладушки» с газетами. Постояв минуту, приведя мысли в порядок она вспомнила: хотела снять жилье! И потянула руку к толстеньким серым листам с объявлениями. Звонить с шумной улицы показалось неудобно, но и тихая гостиница для этого не подходила. Решение пришло быстро: машина! Заодно и стоянку подешевле найти, и пару-тройку вариантов объехать.

Поиск жилья затянулся. Туристический сезон задирал цены выше головы, но Марта всегда отличалась настойчивостью. Не раз и не два пробивала Сержу выставки только потому, что упорно ждала, перезванивала, напоминала, и не забывала улыбаться, когда организаторы выдвигали очередное невероятное условие участия.

Помотавшись по центру, она нашла себе жилье в «Старой деревне». Небольшая двухкомнатная квартира с опрятным ремонтом сдавалась частично: одна комната предоставлялась жиличке, а во второй лежали вещи хозяев, отбывших куда-то по служебной надобности. Заключив договор и получив ключи, девушка нашла поблизости охраняемую стоянку и вернулась в гостиницу на метро. Ночной город завораживал, и сердечная боль отступала.

Купив по дороге свежей сдобы и большую плитку шоколада, Марта деликатно стукнула в дверь и была встречена хозяйкой. Постоялицу ни о чем не спросили, предложили кофе, и пожелали спокойной ночи, когда сытая девушка явно зевнула. Город баюкал на руках израненную душу, и она охотно купалась в его шуме, в его видах и запахах, забывая горечь и обиды.

Утро началось звонком телефона. Мелодия была знакомой: «Танец с саблями» Хачатуряна. Марта вскинулась с неясным чувством, схватила смарт, и замерла: эта мелодия стояла только на вызовы Сержа. Список контактов показывал его имя и фотографию, но Сержа нет! Осторожно-осторожно, боясь дышать, девушка нажала «принять».

Реальность обрушилась визгливым голосом Ирины. Проклятия, мат, угрозы… Посмотрев на телефон, как на гремучую змею Марта сбросила вызов, положила телефон под подушку и отправилась в душ. Пусть вода смоет все. Девушка достаточно работала с бумагами, чтобы понять: Серж не стал писать завещание на галерею и портреты, он просто подарил их ей, причем давно, а дела вел через управляющего. Это означало только одно: оспорить нынешнюю собственность помощницы собственного мужа, как наследство, Ирина не сможет. Впрочем, наверняка попытается, но у Марты есть возможность показать зубы.

Освежившись, девушка не спеша подсушила волосы, сделала укладку, собрала немногочисленные вещи и простилась с доброй хозяйкой гостиницы. К этому времени на телефоне билось предупреждение о восьми пропущенных и дюжине сообщений, но переведенный в беззвучный режим смартфон почти не беспокоил. Зато город звал. Манил скорее бросить чемоданы и отправиться на Моховую, к знакомым зеленым «маркизам».

В магазине было хорошо, привычный запах краски, игривый звон колокольчика, божественный аромат кофе. На сей раз за прилавком стоял другой мужчина — постарше, посолиднее, и он узнал Марту с первого взгляда:

— Добрый день, полагаю вы Марта? — спросил он, протягивая девушке кружку с кофе.

— Верно, — девушка прикрыла глаза и сделала осторожный глоток.

— Иосиф Яковлевич, — легкий поклон, затем тяжелый вздох и недоумение в голосе: мне сегодня звонили. Некий молодой человек представился наследником Сержа, требовал предоставить отчетность по магазину.

— Я не звонила, — спокойно сказала Марта, и посмотрела в глаза управляющему, — отчетность можно предоставить только налоговой проверке и аудиту, который я назначу, как только вы убедитесь в моих правах на эту собственность.

Тяжелая папка легла на прилавок, замочек вжикнул, и девушка снова занялась кофе. В папке были нотариально заверенные копии. Оригиналы мирно почивали в сейфовой ячейке банка, вместе с частью наличности, которую Марта сняла со своего нового счета.

— Минутку! — бодрый мужчина вынул из кармана футляр, протер и надел очки, а потом взялся за бумаги.

Повинуясь привычке, девушка сложила в папку не только дарственную на галерею и отдельную бумагу на каждый свой портрет, но и диплом искусствоведа, отзывы с выставок и каталоги и сертификаты. Все было изучено самым внимательным образом, пока новая хозяйка бродила среди товаров, с интересом рассматривая товары.

— И что же вы планируете делать с магазином? — наконец спросил Иосиф Яковлевич, снимая очки.

— Ничего, — пожала плечами Марта, — проведу аудит, проверю поставщиков и доходность, попробую привлечь внимание к галерее, возможно предложу владельцам картин Сержа устроить маленький вернисаж в память о нем. Но это все не сейчас, — девушка склонила голову на бок, — я работала без отдыха пятнадцать лет и теперь просто хочу понять, кто же из меня получился.

— Значит старый Иосиф пока будет нужен, — задумчиво произнес мужчина.

— Несомненно, — Марта криво улыбнулась, чувствуя, как отступает бравада, и снова накатывает липкий страх.

— Я рад. Вам удалось почти невозможное, превратить Сержа в художника имя которого знают, так что эти портреты лишь малая часть того, что он мог вам дать.

— Мне достаточно, — пожала плечами Марта, и протянула мужчине пустую чашку: — можно еще кофе, что-то меня знобит.

После второй чашки управляющий сообщил девушке, что в магазине есть отдельная папка, куда складывают предложения по продаже портретов.

— Господин Серж не хотел продавать серию, — спокойно информировал управляющий, — но вдруг вас что-то заинтересует.

Марта взяла папку и углубилась в нее, склонившись почти под высокую стойку. Звякнул колокольчик, в помещение ворвался звук дождя и стук подкованных ботинок:

— Йосиф Иаковлевич, — мягкий акцент выдавал приезжего, — вы подумали над моим предложением?

— Дариан Борисович, — управляющий был так же любезен, — я сообщил о вашем желании владельцу картин, но ответа пока не получил.

— Очьень жаль, — ботинки застучали в направлении галереи, и Марта подняла глаза рассматривая незнакомца.

Увидела светлые джинсы, светлую рубашку с короткими рукавами, седые волосы и общую сухощавость фигуры.

— Кто это? — спросила у Иосифа Яковлевича.

— Один из тех чье предложение лежит в этой папке, — кивнул управляющий. — Не самое роскошное, но господин Эрус желает приобрести ваши портреты для галереи реалистичного искусства в Лондоне.

— Серж знал? — чуть резко спросила девушка.

— Конечно, в папке лежат те предложения, ответы на которые уже получены, — напомнил Иосиф.

Девушка потерла висок: привычка хвататься за любое предложение, рассматривать, насколько оно выгодно для Сержа и наконец выносить на его суд. Но теперь это ее собственность и нужно думать о выгоде лишь для себя. Как…непривычно! Пока Марта раздумывала, не пойти ли ей пообщаться с господином Эрусом, в магазин зашли туристы, управляющий отвлекся, и когда девушка подняла голову светлая рубашка мелькнула уже в дверях. Что ж, может и к лучшему.

Бумаги заняли половину дня, и все это время ее телефон был выключен, потом управляющий пригласил ее пообедать в маленькую чайную к своему знакомому. Чай, плюшки, разговор о перспективах магазина привели Марту в благожелательное состояние духа, и она решила погулять по городу, предварительно конечно включив телефон, чтобы не заблудиться. Бедный гаджет бился в истерике почти десять минут, выдавая сигналы о пропущенных звонках, смс и сообщениях в мессенджерах. Быстрый просмотр подтвердил только то, что Марта и так знала: Ирина пошла в атаку, надеясь запугать и отобрать. Пришлось звонить старым знакомым, специалистам по имущественному праву, договариваться о предоставлении услуг и спешно искать нотариуса, чтобы отправить в Ярославль доверенность и заверенные копии документов.

Вся эта суета заняла остаток дня, и в метро Марта спускалась уже усталая и раздраженная — желанной прогулки не получилось и в целом день получился такой же изматывающий и нервный, как при Серже, вот только теперь эта обыденность ее не радовала. Хотелось праздника. Радости. Другой не той, что она видела среди холстов любуясь тем, как крепкий краснолицый мужчина парой взмахов кисти превращает невнятное пятно в цветок. Прикрыв глаза, девушка слушала, как объявляются станции и вдруг ощутила на себе чей-то взгляд. Над ней стоял мужчина лет сорока, подтянутый, поджарый, седой. Светлая рубашка, голубые джинсы, пиджак…В голове щелкнуло: господин Эрус! Вторая мысль: он ее узнал! И третья: они не представлены, а значит можно снова закрыть глаза и сделать вид, что не заметила пристального взгляда.

Но мужчина, заметив, что она не спит, слегка помявшись все же позволил себе заговорить:

— Проститье, мисс, я удивлен, я не думал, что могу встретить вас! Я видел ваш портрет и хотел его купить!

Марта вынуждено открыла глаза:

— Наверное вам показалось, что это я, — вежливо ответила она, — в этом городе много музеев.

— О да, очень много! — мужчина начал радостно рассказывать, что ему понравилось, активно жестикулируя и улыбаясь.

Девушка слушала, кивая и не заметила, что поезд достиг конечной станции, только увидев, что из вагона вышли все она спохватилась и потянула Эруса за руку:

— Простите, Эрус, конечная.

— О! — мужчина смутился, и признался, — я не заметил! Очьень хотел поговорить с вами, это просто волшебно увидеть человека, который изображен на портрете, это как сказка! Как фентези-фильм! Я уверен, что это вы!

— Реальность оказалась хуже? — понимающе усмехнулась Марта.

— О, нет, — Эрус стал серьезным, и пристально посмотрел ей в лицо, — это очень невероятно видеть, как вы улыбаетесь, как блестят ваши глаза…

Они вышли на станции, и пересели на встречный поезд, и Эрус вновь заговорил о портретах, немного рассказал о себе, упомянул, что был знаком с Сержем, но очень коротко, и сердце девушки сжалось. Звучание этого имени до сих пор причиняло боль. А мужчина продолжал говорить, спрашивая, где же она познакомилась с художником и отчего он писал ее так часто и так необычно. Марта не хотела признаваться, что теперь все портреты принадлежат ей, и она лишь улыбалась и неопределенно пожимала плечами, и стараясь обходить скользкую тему задавала Эрусу вопросы о нем самом.

Очнулись они на «Адмиралтейской», вышли из вагона, и внезапно решили прогуляться по вечернему городу, выпить кофе, полюбоваться подсвеченными зданиями и толпами туристов. Через десяток шагов очутились на Невском, неторопливо дошли до особняка Строганова, оттуда до Казанского собора, потом сели на катер, собираясь полюбоваться разведением мостов и огнями ночного города.

Марта почти ничего не говорила, предоставляя спутнику возможность рассказывать все что он хотел. После странной и необычной встречи в метро, она вдруг ощутила, что город капля за каплей забирает ее тоску. Она уходит с шумом толпы, с шелестом волн, со стуком каблуком по мостовой, с ароматом кофе и малиновым кренделем в бумажном пакете. Последние капли ушли вместе с привычно-профессиональным голосом экскурсовода, и гулом мотора.

Конечно ночью на воде стало очень холодно, тонкие флисовые пледы не спасали от пронзительного ветра, и господин Эрус…

— Зовите меня Эд, Марта, просто Эд, — сходил за кофе и странными сухими кексами в яркой упаковке.

Потом они любовались городом и многочисленными катерами, скользящими по темной воде к ярким бусинам мостов. Возле Дворцового моста колонки со скрипом выдавали Второй концерт Рахманинова и от этого тоже становилось легче… К рассвету Марта окончательно поняла, что Серж ушел. Ушел и оставил ей весь этот прекрасный город. У нее есть силы, средства и желания начать все… нет, не с начала, начать с новой точки! И девушка прищурилась, как когда-то давно, глядя на встающее солнце: новый день, новая жизнь!

Когда они сходили на берег, Марта подсознательно ждала приглашения в гостиницу. Даже представила, как будет быстро уходить по практически пустой улице, громко цокая каблуками, но Эд лишь красиво поцеловал ей руку, купил еще кофе и предложил проводить до метро.

— У меня сегодня дела до обеда, — говорил он и его акцент от усталости и волнения стал заметнее, — но после пяти я хотел бы показать вам портреты, прошу вас.

В руку Марты легла карточка с контактами, и она привычно потянулась к сумочке, чтобы достать свою, но вспомнила, что на ее карточках до сих пор красуется надпись «администратор художественной студии» плюс имя Сержа, и заменила карточку листочком из блокнота. Пока так. А завтра она возможно закажет новые карточки, на которых будут лишь имя и фамилия, и номер телефона, новый номер телефона!

Квартира встретила тишиной, тонким слоем пыли и звуком воды, капающей из крана. Марта скинула одежду, приняла горячий душ, а потом обнаженная упала на свежие простыни, и отключилась, мечтая увидеть во сне Сержа.

И он пришел. Все такой же лохматый, с пятнами краски, с сигаретой, зажатой в пожелтевших от краски и табака пальцах:

— Эй, Удача! — сказал он, щурясь, словно смотрел на солнце, — не упусти свой шанс! — и привычно-смачно поцеловал ее в щеку.

Проснулась Марта от того, что щека горела. В первую минуту мелькнула мысль — укусил комар! Потом всплыли подробности сна, и она бросилась к зеркалу: просто красное пятнышко на щеке, может и укус. Смочив ватный диск мицеллярной водой, девушка приложила компресс к покраснению и вскоре заметила, что след пропал. Тут мелодично звякнул телефон, напоминая, что кончается зарядка. Марта решительно взялась за зарядку и вспомнила! Она же обещала после обеда встретиться с Эдом! А сколько времени? Почти три! И нужно добраться до магазина!

Подпрыгивая от нетерпения, девушка приняла душ, уложила влажные волосы в небрежный пучок, натянула хулиганскую майку со светящейся надписью, жилет и голубые джинсы с соблазнительными дырками на бедрах. Да большую часть времени она соблюдала деловой дресс-код, но иногда под настроение могла одеться так, что знакомые не узнавали при случайной встрече. Вот и теперь в ней проснулось озорство, захотелось подразнить чопорного иностранца, а может проверить на прочность. В любом случае маленькая поясная сумочка, кроссовки, чуть-чуть блеска на губы и туши на ресницы и все, она готова!

Эд опаздывал, поэтому Марта вошла в магазин и принялась с интересом изучать витрины. Сегодня за прилавком стоял обычный продавец и он е не узнал. Зато весьма радушно встретил мужчину в черной облегающей футболке, камуфляжных штанах и берцах:

— Андрей Макарович, на пленэр собираетесь?

— Да, Виктор Саныч, позабыл кое-что решил к вам заскочить! Вот список!

Марта не сразу узнала художника, которого встретила в первый свой визит. А вот он ее сразу узнал, повернулся, улыбнулся:

— Здравствуйте Марта!

— Добрый день! — девушка и сама не поняла, почему так обрадовалась этой встрече.

— Я все еще надеюсь пригласить вас на кофе, — серьезно сказал мужчина, а потом сверкнул улыбкой: — может согласитесь на кофе из термоса?

— Из термоса? — Марта удивленно приподняла брови.

— Я сегодня выезжаю на плэнер в область, прихватил с собой кофе и пышки, хотите?

Девушка пробежалась взглядом по фигуре мужчины — ни сумки, ни кофра.

— Термос у меня в машине, можем попить кофе там, пока Виктор Саныч собирает мне краски. Уверяю, у меня лучший в этом городе кофе!

— Все, с кем я успела здесь познакомиться утверждают, что лучший кофе у них, — парировала Марта.

— Вот и сравните, — снова улыбнулся мужчина и протянул руку.

Отказаться девушка не смогла, внезапно действительно захотелось кофе. На улице обнаружился угловатый камуфляжный автомобиль на несуразно больших колесах:

— Вот и мой танк, — усмехнулся художник и открыл дверь: — присаживайтесь, Марта, кофе сейчас будет!

Девушка осторожно села, Андрей обошел машину, хлопнул задней дверцей, потом сел за руль и подал ей стаканчик с восхитительным ароматом:

— Кофе по-питерски, со сгущенкой, и пышки! — из бумажного пакета сладко тянуло запахом сдобы, ванили и сахарной пудры.

— Ммммм, да вы волшебник, Марта сделала глоток и невольно заулыбалась, — готова признать, что это лучший кофе в этом городе!

Они молча ели, глядя на пустынную улицу, потом Марта достала из сумочки салфетку, вытерла пальцы, привычно предложила такую же салфетку Андрею. Сердце кольнуло — руки Сержа всегда были в пятнах краски и растворителя, поэтому принося в студию еду девушка всегда протягивала салфетку, ей довелось однажды отведать пончик со вкусом «уайт-спирита».

Погрузившись в воспоминания, Марта не сразу услышала знакомый звук, а когда осознала мужчина умоляюще попросил:

— Не двигайтесь, прошу вас, еще одну минуту!

Девушка обреченно вздохнула и чуть скосила глаза: так и есть! Андрей держал в руках планшет и быстрыми движениями делал набросок. Через пару минут он опустил карандаш, взглядом сравнил оригинал и копию, а потом тяжело вздохнул:

— Увы, до Сергея Андреевича мне далеко. Что-то он видел в вас, что превращало его полотна в шедевры…

Марта нахмурилась:

— Спасибо за кофе, простите, мне пора.

— Прошу вас, не обижайтесь! — мужчина отложил планшет и вышел из машины, чтобы помочь девушке сойти с высокой подножки.

Однако Марта уже спрыгнула сама и напомнила:

— У вас там заказ.

— Да, — Андрей запустил руку в короткие волосы, безжалостно разрушая даже видимость порядка: — простите меня, я не удержался.

— Мне было неприятно, — признала девушка. Прежде она, пожалуй, заверила бы художника, что ничего страшного не произошло, но сейчас она хотела быть честной хотя бы для себя.

— Клянусь, больше не повториться!

Марта лишь пожала плечами: теперь она точно поостережется встречаться с этим типом! В молчании они вернулись в магазин, Андрей забрал увесистый сверток с красками и кистями, расплатился, помялся на пороге, словно ждал, что девушка выйдет его провожать, а потом все же ушел.

Продавец косился на Марту, а девушка скользила взглядом по рядам мелков, кистей, рулонов и думала: а чем же она хочет заниматься? Сидеть в магазине, просматривая каталоги, выбирая поставщиков? Для этого есть управляющий. Уехать в отпуск на теплые острова, надеясь, что боль потери притупится среди солнца и моря? Там она будет чувствовать себя одинокой, среди веселой толпы. Тягостные раздумья прервало появление Эруса:

— Марта, добрый дьень! — мужчина вошел в магазин и просиял, увидев ее.

— Здравствуйте, господин Эрус, — вежливо поздоровалась девушка. Словно они были где-нибудь на приеме.

— Эд, прошу вас, зовите менья Эд, — улыбнулся он, — господин Эрус это мой дьедушка!

Марта невольно улыбнулась, акцент веселил и поднимал ей настроение.

— Прошу вас, давайтье посмотрим ваши портрьеты, а потом пообедаем, я еще не имел маковой росьинки во рту.

— Вы хорошо говорите по-русски, — удивилась девушка, — даже пословицы знаете.

— О, да, мой учитьель был русский, и он говориль, что для понимания языка нужно знать его итокьи!

Они вдвоем вошли в галерею, и Марта снова пережила странное чувство, узнавания и неверия. Ну вот когда, когда Серж это все успел?

— Вьи сейчас не такая, — Эд показал на портрет с красной папкой, — но можьете стать такой, или такой. Как много в вас всего… — задумчиво протянул он, останавливаясь перед зимним портретом.

Девушке вдруг стало неловко. Этот мужчина слишком пристально смотрел на портреты и слишком мало на оригинал. Он как хирург пытался вскрыть, но не тело, а душу. Вздрогнув Марта поежилась и сказала:

— Эд, здесь прохладно, я выйду на улицу.

Господин Эрус очнулся, улыбнулся и напомнил про обед:

— Думаю пора заморьить червьячка! — заявил он и они покинули галерею.

Они прошлись до уютного кафе, выпили пряный капучино, съели по куску пирога, но прежняя волнующая легкость не возвращалась. Эд то и дело вспоминал портреты, что-то анализировал, задавал вопросы про Сержа, а для Марты все это было мучительным напоминанием о прежней жизни. Наконец воспользовавшись звонком адвоката, она простилась с господином Эрусом и вышла под фонари вечернего города, жалея, что не взяла машину.

Город дышал, пел, сиял, заманивал кружа голову, а Марта брела по брусчатке, ежась от налетающего с Невы прохладного ветра. Почему-то сейчас она остро ощутила свое одиночество. Рядом смеялись. Кто-то пел, кто-то что-то рассказывал, а ей захотелось очутиться в теплых мужских объятиях, согреть не только тело, но и измученное годами не-любви сердце.

Съежившись в комок, девушка дошла до метро, огибая встречных, спустилась на платформу, застыла, ожидая поезда, и вдруг ее кто-то обнял! Накрыл теплом зябкие плечи, пощекотал дыханием шею.

— Серж! — едва слышно прошептала она и повернулась.

За спиной стоял незнакомый парень высокий, плотного сложения блондин в серо-стальной рубашке. Оказывается, он не просто обнял Марту, он накинул ей на плечи свой пиджак!

— Простите, девушка, — смущенно улыбнулся он, — обознался, думал мелкая, сестра моя с учебы едет.

Он легко принял обратно пиджак, не замечая, как неохотно Марта отпускает нагретую его теплом ткань. Тут подошел поезд, а из-за колонны, к парню подбежала девушка, одетая в голубые драные джинсы, майку с лихой надписью и похожий жилет. Действительно, со спины можно было перепутать, только девушка была значительно моложе Марты, и отличалась порывистостью движений, и огромным количеством фененчек на обеих руках.

— Серж! — крикнула она, — бежим! — и они смеясь ввалились в вагон.

Марта по инерции вошла следом, и встала так, чтобы видеть парочку. Девушка стрекотала, делясь подробностями учебного дня, а парень поверх ее головы смотрел на Марту. И что-то такое было в этом взгляде — не оценивающее, не наглое, не скабрезное, скорее просто дружелюбный интерес, от чего она вдруг смутилась и вспомнила, как краснела под взглядами мужчин вот в таком же «щенячьем» возрасте. Ехать по этой ветке нужно было далеко, перегоны были большими, так что едва освободилось место Марта села и потеряла пару из виду. Вскоре на одной из станций за окном мелькнул знакомый жилет, и девушка горько улыбнулась: вот и все, случайное знакомство закончилось. А интересный парфюм у этого молодого человека. И сам он хорош: высокий, симпатичный, волосы так интересно лежат, что хочется запустить в них пальцы, не то что модные сейчас мужские «пучки» на макушке.

Подремывая и размышляя Марта доехала до своей остановки, медленно вышла из вагона, не глядя по сторонам дошла до эскалатора и уже на станции поняла, что небо вновь нахмурилось и пролилось дождем. Захотелось заплакать, но вспомнилось, что дома нет даже кофе и она, стиснув зубы, шагнула под холодные капли…

— Девушка! Постойте! — на плечи опустился пиджак, окутывая Марту знакомым ароматом. — Еле вас догнал!

Знакомый блондин белозубо улыбнулся.

— Вы? Как? — от удивления Марта позабыла все вежливые слова.

— Позвонил другу, попросил встретить мелкую и проводить домой, а сам решил проводить вас.

— Спасибо, — девушка растерялась, не зная, как ей реагировать на такую откровенность.

— Меня зовут Сергей, — яркие голубые глаза смотрели так открыто и спокойно, что вилять и придумывать не нашлось сил.

— Очень приятно, Марта! — ответила девушка и по привычке протянула руку.

Сергей же вместо пожатия чуть повернул ее ладонь и мягко коснулся губами. Было на удивление приятно. Марте и раньше целовали руки на приемах, но в этом жесте сквозило столько искренности и восхищения! От растерянности девушка ту же выпалила: — я собираюсь в магазин зайти, дома ничего нет.

Парень улыбнулся, огляделся, заметил вывеску супермаркета:

— Туда?

— Да, наверное, — не стала спорить девушка.

Они вдвоем добежали до широких стеклянных дверей, и окунулись в тепло и разнообразие запахов большого магазина. Овощи и фрукты глянцево блестели в свете специальных ламп, охлажденное мясо привольно раскинулось на полках холодильников, поддавшись порыву Марта взяла парочку отбивных, овощи и травы для салата, творог, кофе, несколько аппетитных плюшек с корицей и шоколадку. Ее спутник не мешал ей делать выбор, не отвлекал разговорами или советами, лишь одобрительно кивнул, когда она определилась с маркой кофе.

На кассе Марта вынула из поясной сумочки карточку, но вперед протянулась мужская рука:

— Позволь?

Возражать девушка не стала. Она в любой момент может вернуть парню эту сумму, а спорить в толпе спешащих домой людей не хотелось. Пакет с покупками ее спутник легко подхватил с кассовой стойки, и тут же предложил ей другую руку для опоры.

Идти вдвоем, вот так близко было непривычно. Мужчина рядом был высок и неспешен. Марта быстро приноровилась к его присутствию рядом и лишь слегка сбилась с шага, когда поняла, что уже давно-давно не ходила с мужчиной под руку. Новый знакомый не нарушал ее размышлений. Они в молчании дошли до подъезда, поднялись на нужный этаж, остановились у двери и в этот момент Марта заколебалась: а прилично ли приглашать мужчину на ужин в первый день знакомства? А…

— Если тебе неловко, я пойду, — спокойно сказал Сергей, — буду благодарен, если оставишь номер телефона.

— Нет, извини, проходи! — щелкнул ключ, и они затоптались в прихожей.

— Позволь, я отнесу продукты, — Сергей аккуратно ее обогнул и шагнул в арку.

Марта выдохнула и напомнила себе, что она взрослая женщина, крутой профессионал и не должна смущаться при виде симпатичного мужчины на пороге маленькой кухни.

— Сергей вы меня извините, я переоденусь, пока можете вытереть волосы полотенцем, там в ванной свежее!

Мужчина кивнул и спокойно продолжил вынимать продукты из пакета, а девушка все еще чувствуя себя неловко, отправилась в спальню. Мокрую майку, жилет и джинсы она стянула и бросила в корзину — все равно нужно стирать и сушить, взамен натянула сухое белье, другие джинсы и тонкий пуловер из лиловой хлопковой пряжи. Натуральный трикотаж льнул к телу, подчеркивая изгибы и согревая.

Для Сергея сухой одежды не нашлось Марта скептически оценила их разницу в размерах и выбрала два полотенца. Одежду можно посушить утюгом или феном, а пока внезапный гость может принять горячий душ, чтобы согреться.

Когда девушка вышла на кухню, там ее ожидало потрясающее зрелище: парень не торопясь нарезал овощи, на плите стояла благоухающая кофе турка, а мясо, посыпанное пряностями ждало своего часа перед отправкой на сковородку.

— Сергей! — Марта одним жестом выразила свое удивление, — вы меня поразили!

Он задорно улыбнулся:

— Я люблю готовить, и мне показалось вам не помешает помощь. Кофе?

— Да, спасибо! — девушка проскользнула к окну, села на стул и замерла, любуясь отточенными движениями нового знакомца. Он дорезал салат, поставил сковороду на огонь и пока она разогревалась сварил еще порцию кофе, и тут же пригубил, смущенно улыбнувшись. Мясо, обжаренное ровно до того состояния, когда сок запирается под нежной корочкой, свежие овощи, кофе, шоколад…

— Сергей, у меня еще никогда не было такого вкусного ужина! Вы просто волшебник! — Марта улыбнулась и вновь почувствовала себя неловко, не зная, как дать понять, что романтического продолжения у этого ужина не будет. Она еще скорбит по Сержу, у нее давно никого не было и вообще, она не такая, чтобы на первом свидании…

Горячие пальцы коснулись тыльной стороны ее ладони:

— Я пошел, закройся!

— Что? — девушка вскинулась, и увидела спокойную улыбку.

— Спасибо за ужин! Телефончик дашь, или мне придется караулить тебя у дверей? — Сергей склонил голову так, что Марта вдруг поняла — будет караулить!

И продиктовала цифры. Он сразу набрал, сделал дозвон и махнул рукой со ступенек:

— Доброй ночи, прекрасная Марта!

— Доброй…

Не понимая что с ней твориться, девушка закрыла дверь и схватила себя за алеющие щеки. Ушел? Вот так просто? Сам? А почему-то жалко. И слезы вдруг подступили к глазам. Нет ну как так? Рассердившись на себя Марат перемыла посуду, закинула стирку, протерла пол, разобрала одежду из чемодана, а потом вынула рабочий ноутбук и остаток вечера посвятила всевозможным делам, вроде заказа визиток, пересылки нотариусы документов и оповещении прежних партнеров о наличии небольшой галереи работ Сержа. Все что угодно, лишь бы забыть васильковые глаза под пшеничной челкой!

Далеко за полночь девушка устала настолько, что позволила себе выбраться из-за неудобного низкого столика, сходила в душ и упала в постель. Словно ожидая этого момента телефон нежно мяукнул:

— Сладких снов!

Следующий день принес неприятности: позвонил нанятый Мартой адвокат из Ярославля и честно предупредил, что после переговоров в колегии, сын Сержа выехал в Питер.

— Я ему говорил, что оспаривать завещание с дарением бесполезно, но Владислав уперся, его специалист не смог ему ничего объяснить, а а Ирина Дмитриевна его к сожалению, только подзуживала.

— Спасибо за предупреждение, — вежливо ответила Марта, лихорадочно соображая, что Владик вот-вот будет в городе и наверняка помчится в магазин.

Что он может устроить в тесном пространстве, заставленном красками и хрупкими предметами можно только гадать. Вежливо побеседовав с адвокатом и завершив разговор благодарностью и обещанием премии, Марта принялась быстро-быстро набирать магазин. На ее несчастье вместо управляющего там был продавец, который раз пять переспросил, действительно ли нужно закрывать, только что открытый магазин. И только почти неадекватный рык Марты в трубку убедил его, что сделать это необходимо.

После девушка дозвонилась до управляющего и объяснила ситуацию. Тот покашлял и ответил:

— Если бы у нас был магазин железных наковален или подков, я бы позволил этому молодому человеку слегка побуйствовать, а потом вызвал бы наряд и оформил нападение. Пятнадцать суток за хулиганство остудили не одну слишком горячую голову.

— К сожалению, у нас очень много хрупких и ценных предметов в торговом зале, — ответила Марта, стоя босиком на плиточном полу кухни, затягиваясь первой за день сигаретой.

— Но мы можем устроить аудиторскую проверку и в связи с этим убрать все ценное на склад, — мягко подсказал Иосиф Яковлевич.

— Вы прелесть, Иосиф Яковлевич! — обрадовалась Марта, — конечно нам просто необходим аудит, ведь Ирина не успокоиться и наверняка натравит на нас какую-нибудь инспекцию! А так мы закрыты по уважительной причине! Отлично! Начинайте подготовку к аудиту, перемещайте все ценное на склад, а я сейчас заеду в фирму, приглашу специалиста выехать к нам прямо сейчас!

Кофе она выпила уже по дороге к центру. До обеда девушка подписывала договор с независимым аудитором, после невысокий, но очень вальяжный мужчина настоял на коротком бизнес-ланче для уточнения целей и задач, и часа в три после полудня Марта привезла Игоря Александровича в свой магазин.

Там уже было практически пусто! Исчезли стеклянные витрины с хрупкими фарфоровыми и пластиковыми заготовками. На полках за спиной продавца остались недорогие щетинковые кисти да пара видов подмоченной бумаги, которую распродавали на вес для неприхотливых любителей пленэра. Мелки, шкатулки, вазы, все исчезло. Остались основательные, но устаревшие рамы, какие-то невнятные банки с красками и растворителем, а также целая пирамида уцененной гуаши для детского творчества. Дверь в галерею была заперта на ключ. Разрумянившийся Иосиф Яковлевич готовил кофе, и любовался тем, как продавец перевязывает шпагатом последнюю картонную коробку с пастелью.

Когда появился аудитор, все вежливо поздоровались, представились и управляющий доложил:

— Все документы хранятся в моем кабинете. Я могу вынести их сюда, если вы желаете, а могу просто уступить вам свое кресло, кондиционер и кофемашину.

Аудитор оценил предложение и рассыпался в благодарностях.

— Правда мы убрали на склад часть товара, чтобы легче было провести ревизию, но надеюсь это не замедлит вашу работу. Я могу дать вам в помощь этого молодого человека, он у нас недавно, но… вполне обучаем!

В разгар обмена любезностями звякнул входной колокольчик, и в магазин вошел Владислав. Марта не раз видела сына Сержа и всегда удивлялась его непохожестью на отца. Причем разница была даже не в чертах лица или линия тела, дело было в выражении лица. Влад усиленно сжимал тонкие губы, его выпуклые серые глаза казались бесцветными из-за нездорово-бледной кожи, а светлые волосы неопределенного оттенка были так тщательно приглажены, что производили неприятное впечатление. Плюс от него крепко пахло потом и сигаретами, было похоже, что он явился в магазин сразу, как въехал в город.

— Добрый день, — вежливо обратился продавец к вошедшему, принимая его за покупателя, — прошу прощения, но мы закрыты!

— Что папенька не расщедрился? — мерзко ухмыляясь спросил он, глядя исключительно на Марту. Осталась бы со мной, глядишь побогаче бы лавочка была, да и мать я мог придержать, а теперь она на тебя всех натравит!

Девушку передернуло от омерзения. Она подозревала, что Влад не просто так разносит о ней мерзости на вечеринках. Было что-то голодное и жадное в его глазах, когда он провожал ее взглядом на очередной выставке Сержа, но отца Влад боялся. Лебезил перед ней, играл хорошего мальчика для Ирины, а теперь вот показал свою мерзкую душонку.

Марте стало противно. Она невозмутимо выслушала все это, помня о паре камер, установленных по углам, а потом спросила:

— Влад, ты все успокоиться не можешь? Я с твоим отцом не спала. Все что он мне оставил это его благодарность за пятнадцать лет безупречной работы! Я ничего вам не отдам, вы и так не бедствуете, а я хочу начать жизнь заново!

И вот тут сыночек Сержа показал свой бешеный нрав. Он молча начал крушить магазин. Коробка пастели хрупнув упала, рассыпая нежные мелки по бетонному полу, заскрипели стойки, взорвалась осколками лампа, Марта вскрикнула, ей вторили голоса мужчин, но Влад отреагировал именно на ее голос — кинулся и попытался задушить.

Отрывали его втроем: аудитор, управляющий и продавец. Когда Марта держась за горло упала на прилавок, Иосиф Яковлевич уже набрал номер и кричал в трубку:

— Ты поц, немедля пришли своих мальчиков ко мне на работу! Пока у меня тут девочку не убили! И пусть нарколога захватят, этот некультурно сделанный шестым пальцем гой выглядит как моя теща после корвалола!

Влада связали скотчем и передали с рук на руки примчавшемуся наряду полиции. Марта сидела с ледяным компрессом и ждала «скорую», а Иосиф Яковлевич аккуратно сбрасывал на флешку данные со всех камер.

— Вы же понимаете, — с легким акцентом говорил он, дрожащими руками тыкая клавиши, — что я не имею желания потерять работодательницу, да еще в таких варварских условиях!

К этому моменту пастель, клей и краски перемешались под ботинками полицейских, создавая совершенно сюрреалистические узоры. Влада увезли, обронив между делом что «парень кажется солевой». Марту осмотрел немолодой доктор, прописал мазь от синяков, обезболивающее, и настоятельно рекомендовал обратиться к ЛОРу:

— Сейчас сильный отек, девушка, ничего не видно, но потом могут быть рубцы на гортани, или еще какая неприятность, загляните к врачу, как только сможете дойти, и обязательно следите за температурой!

Марта клятвенно обещала все выполнить, но раздавленная неожиданным нападением и осознанием что сын Сержа наркоман, не торопилась даже пить таблетки, хотя горло болело сильно. В итоге все взялся разрулить Иосиф Яковлевич. Он убедил аудитора что начинать работу лучше завтра. Велел продавцу отмыть пол и закрыть помещение, а сам вызвал такси и повез девушку в совершенно невероятное заведение под названием «Лехаим».

— Только здесь умеют правильно приготовить гефилтер-фиш, — ворковал он по дороге, подавая Марте белоснежный платок. — И кроме того волшебные рыбные клецки! Клянусь вы никогда не пробовали ничего более вкусного!

Под это воркование девушка сама не заметила, как очутилась в уютном зале среди белых скатертей, накрытых вишнево-коричневыми салфетками. Им подали рыбу и вино, и сладкие фрукты. Они слушали плач скрипки, пили вино и Иосиф Яковлевич рассказывал, как он в детстве выменял мешок магнитофон на мешок картошки, а потом еще продал очистки, чтобы купить «самые щикарные ботинки на нашей улице»!

Марту понемногу отпускало. Только здесь, среди людей она осознала себя живой. Управляющий был прав, вывезя ее в людное, но тихое место. У себя дома она умирала бы от страха, пряталась под кровать или под одеяло, прислушивалась к шорохам и скрипам старого дома, а сейчас она пьет вино, смеется и кокетливо поводит глазами, когда управляющий сетует, что стал слишком стар, чтобы «выводить в круг такую прэлэстную молодую даму»!

Белая ночь распростерла крылья над городом, когда ужин завершился. Марта вышла, поежилась от налетевшего прохладного ветра. Иосиф Яковлевич многословно простился с ней у метро, понимая, что это самый быстрый способ добраться до того района, где проживала девушка. Уже упав на жесткий синий диванчик, Марта вспомнила, что отключила телефон, и быстро нажала кнопку. Гаджет сразу взорвался трелями, торопливо сообщая о пропущенных звонках и сообщениях.

Больше десяти звонков было от Ирины, похоже Влад сумел позвонить матери из отделения полиции. Следом шел один звонок от аудитора, хорошо, что Марта успела заключить контракт, у вальяжного мужчины не будет возможности отказаться от работы! Остальные номера остались не выясненными — девушка принялась читать сообщения. Управляющий вежливо просил написать, что она благополучно добралась до дома, вдова Сержа сыпала угрозами, ведь ее сына поставили на учет в нарко-диспансер, да еще завели на него уголовное дело по нескольким статьям, от «хулиганства» до «причинения вреда жизни и здоровью».

Следующая смс от Эда. Несколько приятных слов, сожаление, что вынужден срочно уехать, обещание вновь заглянуть в галерею… Отчего-то девушка поняла, что мужчина в ней разочаровался. Не столь идеальной и таинственной оказалась дама с портрета. Почему-то стало даже приятно, что не возникло желания поиграть в ту самую таинственность. Легко воображать перед зеркалом, кутаясь в занавеску, когда тебе лет пять, а к тридцати пяти ты хорошо знаешь свои достоинства и недостатки, и даже не скрываешь от мира большую их часть. Незачем.

Следом шло короткое сообщение от продавца:

— Пол вымыл, магазин закрыл, вам звонили с нескольких номеров, сказали перезвонят завтра.

А еще нашлась смс с необозначенного номера:

— Доброе утро Марта! Сегодня прохладно, возьми куртку! — и смущенный смайлик в конце.

У Марты слезы подступили к глазам:

— Серж, — невольно шепнули губы.

Она забыла зафиксировать его номер вчера, а он оказывается побеспокоился о ней…

Добавив контакт в список, девушка, закусив губу, оценила время: почти полночь. Вначале робко, потом все быстрее и увереннее она начала набирать текст обо всем, что произошло днем. В ответ раздался звонок:

— Ты где? На «Адмиралтейской»? Едешь домой? Хорошо! Скоро буду!

Марта не успела возразить, напомнить, что уже глухая ночь и она устала. Серж больше не брал трубку. Махнув на все рукой, она медленно побрела к дому, вспоминая, есть ли в сумочке аспирин на утро? У самого подъезда в сердце закрался страх, и девушка птицей взлетела на этаж, торопливо достала ключи, ворвалась в квартиру, тяжело дыша от волнения, захлопнула дверь и привалилась к ней, чувствуя, как колотится сердце.

Вскоре привычные звуки дома помогли Марте взять себя в руки. Она прошла на кухню, сварила кофе, вынула из шкафчика печенье и села у окна, любуясь серым небом в чернильных потеках облаков. Звонок в дверь заставил ее подпрыгнуть:

— Кто там? — осторожно спросила она, подойдя к двери.

— Сергей, — голос звучал приглушенно, но узнаваемо.

Глянув в глазок, Марта щелкнула замком и… попала в теплые объятия молодого мужчины. Слезы хлынули сами. Он дал ей немного порыдать, потом аккуратно оттеснил в прихожую, стянул кроссовки, захлопнул дверь, и повел на кухню, ближе к уютному аромату кофе.

— Марта, Марта, ну не плач! — крупная ладонь неловко утирала ее слезы. — Смотри, я тебе тортик купил! Специально в кондитерскую забежал! Ты же любишь тортики? Как такая милая девушка может не любить тортики?

После сытного ужина с Иосифом Яковлевичем девушке есть не хотелось, но устоять перед роскошным тортом из свежих фруктов, сливок, и шоколадного бисквита она не сумела. Тортик, кофе, потом чай, тихий ненавязчивый разговор и… Марта не заметила, как задремала, откинувшись на подлокотник узкого кухонного диванчика. Серж полюбовался спящей девушкой, а потом бережно поднял ее на руки и унес в комнату. Единственная кровать и глубокая ночь не оставляли вариантов: он уложил ее к стене, сам лег с краю, стянув только носки и футболку, а потом крепко уснул, думая лишь о том, как восхитительно пахнут волосы девушки, с которой он нечаянно познакомился в метро!

Просыпалась девушка от восхитительного и редко испытываемого ощущения: ее кто-то нежно и настойчиво гладил, целуя шею, плечи, забираясь руками под одежду. Тело уже пело, требуя большего, а неведомый мужчина играл на ней, точно на инструменте, заставляя жалобно всхлипывать и крепко зажмуривать глаза, боясь разрушить волшебство.

Трусики поползли вниз по ногам, успокаивающе зашуршал пакетик, и тяжелое тело накрыло Марту словно горячее уютно одеяло. Между тем просыпалась девушка, просыпались ее чувства: она вдохнула запах мужчины и нашла его приятным, рискнула поднять руки, огладила крепкие плечи с гладкой кожей, потянулась вверх и ее губ коснулся нежный поцелуй, а через миг мужчина погладил ее сокровенное место, раскрывая для себя.

Это был самый удивительный, чувственный и поднимающий настроение секс в ее жизни. Поймав свое удовольствие, она застонала, крепко сцепив ноги на спине партнера, и только после этого рискнула открыть глаза.

— Доброе утро, спящая красавица, — улыбчивый блондин заглянул ей в глаза: — криков, жалоб или претензий не будет?

— Нет, — Марта сладко потянулась, признавая, что как раз такого начала утра ей и не хватало.

— Кофе? Или еще поваляемся?

— Кофе! И кажется у нас там оставался торт?

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg