«Отряд Трубачёва»

Отряд Трубачёва (fb2) - Отряд Трубачёва (Новая Игра - 2) 1239K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Юрий Станиславович Климонов

Юрий Климонов Отряд Трубачёва

Глава 1

— Сева, кто пойдёт на олимпиаду по физике? — Валя Мухина испытующее посмотрела на старосту класса. — Все разом забили, а потом Виктория Александровна начнёт, как в прошлый раз, «срезать» весь класс.

— Дружинин! — Трубачёв повернул голову в сторону одноклассника. — Ты что, саботаж решил устроить?

— Слышь, Трубач! Я те не нанимался отдуваться за всех! С каких это пор, на меня повесили пожизненное участие в олимпиаде? — Димка возмущённо размахивал руками. — Ищите другого дурака!

— Димыч! Ты меня знаешь: я добро и подлость одинаково хорошо помню. Если на тебя опять наедут с соседней школы, ко мне больше можешь не обращаться.

— Это самый натуральный шантаж! — вскипел Дружинин.

— Нисколько. Каждый член класса обязан приносить посильную помощь. Иначе мы скатимся вниз по успеваемости, и руководство школы выкинет нас в другую. Ты не забыл о договоре?

— Не забыл… — хмуро потупил взгляд Димка. — А, может, ну его, перейдём уже и все дела?

— Дружинин! — влезла в разговор Люда Васнецова. — Ты себе цену набиваешь что ли, хочешь, чтоб уговаривали? Я и сама бы пошла, но не сильна в физике, не мое это. И потом, мне не ближний свет переться в соседний район города, да и там такие кадры учатся, что придётся каждый день на разборки ходить.

Десятый «Б» был образован вопреки желанию руководства школы. Из четырёх девятых, директриса выбрала самых «перспективных», с точки зрения влиятельности родителей. Остальные должны были уйти «на вольные хлеба». Инициативная группа ребят рискнула обратиться в областной отдел народного образования через электронный портал Госуслуг. Директриса защищалась до последнего, объясняя, что тридцать четыре человека в одном классе — нонсенс, а дробить сплоченный коллектив 9-го «А» и 9-го «Б», с начальных классов якобы считавшихся лучшими в школе, она категорически не желала. Они-де были постоянно задействованы во всех школьных мероприятиях, ещё с начальной школы и родители будут категорически против. Комиссия, приехавшая в школу из ОблОНО, предложила компромисс — создать малый класс из 9-го «В» и «Г» с последующим контролем их успеваемости. Если она окажется неудовлетворительной — в 11-ом распустить его. Придирки и некоторые попытки «срезать» оценки парням и девчонкам от очень ретивых последователей директрисы, заставили первых постоянно держать руку на пульсе. Второе полугодие началось с олимпиад по большинству предметов и сейчас парни с девчонками горячо обсуждали условия участия в них. Незаметно получилось так, что определённые члены класса проявляли способности в том или ином предмете лучше других, поэтому негласно за ними было закреплено участие в диспутах, семинарах и других учебных мероприятиях школы именно по этим дисциплинам. Часть из них ещё более сплотилась, став одной из самых молодых команд города по пейнтболу[1].

* * *

С честью выдержав «натиск» преподавателей, 10-й «Б» вышел на первое место, даже выставив троих побороться на городской олимпиаде за честь школы. К концу февраля у «Бэшников» в копилке школьного рейтинга было одно второе и пара третьих мест на городском первенстве, а вот у хвалёных «Ашников» — ни одного.

К маю желание директрисы покончить с неугодным ей классом достигло своего апогея, и текущие зачёты по предметам стали камерой пыток с дотошными «инквизиторами». Тем не менее, парни и девушки с честью выдержали ту «атаку», и наградой за это им стала поездка на майских праздниках в одну из достопримечательностей областного центра — новый мемориал воинам-освободителям в Великой Отечественной Войне.

Когда к 8-00 ученики 10-го «Б» стали подтягиваться к школьному двору, Елена Сергеевна, их классный руководитель уже была там. Привычно пересчитав всех у дверей подъехавшего автобуса, она последней поднялась в его салон.

— Народ, прикиньте! — оглядел всех усевшихся на места одноклассников Севка. — Мне вчера Виолетта Анатольевна сказала, что эта поездка выставлена от администрации нашего города и она, типа, не в силах что-либо изменить. К её великому сожалению.

— В каком смысле? — поинтересовалась Оля Зуева.

— «Ваша неуёмная тяга к справедливости когда-нибудь сыграет дурную шутку со всей нашей школой» — Трубачёв прогнусавил, стараясь в точности скопировать интонацию голоса завуча. — «Понимание востребованности деловых качеств каждого индивидуума, а не тупое следование букве закона, придёт к вам лишь в зрелые годы».

— Это, типа, мы должны были отдать поездку «Ашникам»? — удивился Дружинин. — А «ху-ху» они не «хо-хо»?! Одни жо…, ой, извините, Елена Сергеевна, лизоблюды и стукачи там собрались. Мы весь год парились над учебниками, обошли их в рейтинге, а поездку отдать им, потому что у них в классе сынок главы администрации и дочка прокурора района?

— Дима! Ты ещё плохо знаешь жизнь… — грустно проговорила классный руководитель. — В этом изменившимся мире стало очень много несправедливости.

— Я не прав, Елена Сергеевна?! — вспыхнул Димка.

— Безусловно, ты прав, но…

— … но некоторые правее, да? — ухмыльнулся Севка.

— Всё вы прекрасно понимаете, ребята, — улыбнулась она. — Таковы реальности нашего времени.

— Бабло побеждает всё… — пробурчала Лена Косухина. — Они спят и видят вытурить нас из школы, а выходит всё наоборот. Их любимчики уступают нам, а школьное руководство, в бессильной злобе, пытается выместить её на нас. Вон, даже автобус дали старый. Запах стоит, как в газовой камере, да и гул в салоне, как в танке, а нам ещё в областной центр ехать.

— Надо глушитель менять, — виновато заметил водитель «ПАЗика» — а денег, как всегда, нет.

— Нам от этого не легче! — выкрикнула Ленка. — А всё идёт к тому, что после поездки голова будет трещать, как калган. Небось, если «Ашники» поехали — нашли бы технику получше!

— Даже не сомневайся! — согласился с ней Лёха Барков. — Маман Людки Старосельцевой в ПАТП[2] главбухом работает. Неужели ты думаешь, что она не расстаралась бы для любимой доченьки?

— Зависть — плохая черта, — заметила классный руководитель.

— А мы не завидуем, Елена Сергеевна, просто констатируем факты.

* * *

Намаявшись в загазованном автобусе, класс с первой космической скоростью ретировался из него, едва они подъехали к мемориалу. С самого начала их внимание привлекла высокая и массивная стела, стоящая посередине всего мемориала. Её трёхгранное основание служило каркасом для небольшой комнаты, ведущей в подземную часть комплекса. На территории надземной его части присутствовали несколько орудий разного калибра и артиллерийские миномёты, чинно выстроившиеся в ряд. Завершали архитектурный ансамбль мемориала легендарный танк Т-34 и знаменитый, в первые месяцы войны, истребитель И-16. Гранитные плиты, установленные по периметру комплекса, содержали в себе списки тех, кто героически защищал этот клочок земли и пал смертью храбрых, не пуская дальше гитлеровские орды.

С интересом ознакомившись с надземной частью памятника воинам-освободителям, 10-й «Б» дружно переступил порог в подземную часть. Пожилая экскурсовод охотно рассказывала о сражениях тех, кто прикрывал отход советских войск, препятствуя их окружению и окончательному уничтожению живой силы и техники. Медленно шествуя среди витрин музея, молодые люди нашли немало интересных экспонатов, вокруг которых разгорелись настоящие споры.

— А я тебе говорю, что подавляющее количество типов вооружения были устаревшими на момент начала войны, — кипятился Роман Полуянов, отстаивая своё мнение перед Леной и Димкой. — Я в онлайн-стратегию играю за артиллерию. Кому, как не мне, знать все мелкие нюансы техники того времени.

— И в какую же ты рубишься? — прищурившись, спросила Лена. — Небось, в «Вар Тандер» или «аэропланы»[3]?

— Сначала в «Вар Тандер», но с выходом «Будь героем», серьёзно подсел на вторую. Знаешь, сколько часов я провёл на симуляторах? У-у-у-у… Слушай! А откуда у тебя-то такие познания в играх, а?

— Секрет, Полуянов.

— Давай, колись, Ленка! Мы своих не выдаём!

— Я тоже сижу плотно в «Будь героем».

— Кем? — хохотнул Димка. — Наверное, медсестрой? А чё? Самое девчачье дело!

— Мелко плаваешь, Дружинин. Я — командир Т-34-85[4].

— Чего? — опешил тот. — Ты — командир танка? Да ладно! Нашлась мне тут командирша… как же… поверил я, ага!

— Позывной? — коротко переспросил Ромка, ставший сразу серьёзным.

— «Славянка».

– Прям, как Александра Самусенко.[5]

— А чё, не похожа? — с ехидцей задала вопрос Косухина. — Или мы сейчас с тобой тактико-технические характеристики обсуждать будем, чтобы ты убедился в моей компетентности?

— Про тот, который наверху стоит, что можешь сказать?

— Сорокового года выпуска, двигун — бензиновый М-17Т, из вооружения — 76-миллиметровая пушка Л-11 и пулемёт ДТшный… — она начала загибать пальцы. Дружинин шокированный несвойственным для девушки увлечением молчал, уставившись на неё немигающим взглядом.

— Лена, хватит, — оборвал её Полуянов. — Я тебя понял и снимаю шляпу. Выходит это ты мне жизнь спасла, когда мой артиллерийский расчёт взял на броню один из наших танков. Дело было на Воронежском направлении.

— О! Припоминаю. Там трое человек осталось от расчёта, а командир в левую руку ранен был…

— Да!

— Мы тогда ещё в контратаку пошли, командование думало, что там наша батарея уже сутки, как полегла, а одна пушка продолжала действовать. Вокруг неё одиннадцать танков… мы ещё удивились их героизму. Ну, немного больше и прошли, чтобы, значит, вызволить их из окружения, — добавила девушка.

— Я тебе должен по игре.

— Нормально всё, Рома. Свои люди — сочтёмся.

— А ты про красную зону слышала? — молодые люди сразу нашли общую тему для разговоров, и Дружинин с унылым лицом поплёлся к остальным.

— Ага, только туда никого не пускают. Там особый допуск нужен.

— А я раз попал, на один бой, да и то случайно: как будто пересекли какую-то невидимую стену. Нас в обход послали, да мы заблудились.

— Ну, и как ощущения там?

— Честно говоря, я обалдел: такое впечатление, что там реальная жизнь. Не компьютерная, с её яркой и насыщенной графикой, а естественные цвета, птицы по-настоящему поют, ну и ещё несколько мелких примет.

— Такие же слухи ходили и среди танкистов. С нами в одном полку сражались два экипажа, у которых был доступ туда. Примерно тоже говорили, только у них особо ничего не выпытаешь — ухмыляются или молчат, как рыбы.

— Слушай, а у тебя с Дружининым что?

— Ничего, от слова «совсем», а что? — прищурилась Косухина.

— Давай после экскурсии сходим в кафешку или вообще… поговорим о былых боях…

— Только о них?

— Ну, почему только о них…кхм-гхм… — Роман замолчал, став красным, как рак.

— Ну, да, ТАМ выдержки у тебя — вагон и маленькая тележка, а тут… — развела руками Лена.

— Знаешь, виртуалка и реал — не одно и то же.

— Согласна. Ладно, приедем — поговорим ещё на эту тему.

После полудня весеннее майское солнце припекло по-летнему и в автобусе стало очень жарко. Выехав за пределы мемориала, «ПАЗик» не спеша вырулил на кольцевую автостраду и намеревался уйти на развилке вправо, чтобы не заезжать в областной центр. До поворота оставалось каких-нибудь пара километров, когда автобус обогнал навороченный джип, наплевав на две сплошные разделительные полосы, перед замаячившей впереди пустынной автобусной остановкой.

— М-да, таким закон не писан, — прокомментировал действия зарвавшегося водителя внедорожника Лёха.

Однако наглость джипа была наказана. Он не учёл ограниченную видимость и уже в самом конце манёвра навстречу ему выскочил большегрузный автопоезд. Пытаясь вернуться в свой ряд, внедорожник резко крутанул руль и неудачно подрезал «ПАЗик». Удар пришёлся в левое переднее колесо, отчего джип резко развернуло, тот ударился о грузовик, и все три транспортных средства завертелись в стремительном клубке. Попытки уцепиться за поручни впереди стоящих сидений к успеху не привели: через пару десятков секунд автобус накренился сначала в одну сторону, потом от вторичного удара в другую сторону и, наконец, от хлёсткой «оплеухи» прицепа он медленно сползая, ушёл в кювет, наполняя кабину облаком пыли и синего дыма, запахло бензином.

* * *

Первым очнулся староста 10-го «Б». Трубачёв чуть привстал с земли и помотал головой. Несколько минут он ничего не мог понять. Вместо автострады с асфальтовым покрытием рядом пролегала грунтовая дорога. Да и она сама находилась не посреди бывшего громадного поля, ставшего несколько лет назад сетью разветвлённых дорожных мостов и виадуков, а соприкасалась с густым лиственным лесом и небольшим лугом. Грунтовка была не сильно заезжена и полевые цветы кое-где проросли по колее, пытаясь восстановить нетронутость природы. Лесной массив кольцом обхватил этот небольшой луг, на котором они очнулись.

Все лежащие рядом с ним одноклассники находились без сознания, но не было ни Елены Сергеевны, ни водителя «ПАЗика», да и сам автобус как в воду канул.

— Я не понял, это шутка какая-то? — спросил он как можно громче, в надежде, что взрослые просто отошли недалеко. — Где мы вообще находимся?

— Фигасе! — подала голос Лена. — Это куда нас занесло-то?

Она неуклюже встала с земли и начала отряхивать от пыли свой брючный костюм.

Третьим вскочил Роман и первым делом полез в карман за мобильным. Минуту поковырявшись в нём и хмыкнув, он проинформировал остальных, начавших уже приходить в себя одноклассников.

— Народ! Мобила не находит сеть: мы вне доступа.

— Может, она у тебя, того? — высказал своё предположение Лёха, но покопавшись в своём, Ромкино предположение подтвердил. — И моя тоже не коннектится. Облом.

— А где мы вообще? — ещё мутным взглядом смотря на всё происходящее, спросила Мухина.

— Я бы сам хотел это знать, — буркнул Севка. — Кроме всего прочего нет классухи и шофёра с его автобусом. Дела…

— Подожди! А на чём мы отсюда уедем? — удивилась Люда Васнецова.

— Людок, очнись! — подала голос Лена, прижавшись к дереву и вытряхивая камешки из своих «лодочек». — Ты куда ехать собралась?

— Домой…

— Домой?! А дом-то твой где? Там, там, там или, может быть, там? — поочерёдно показывая пальцем на стороны света, ухмыльнулась Косухина.

— Сейчас выйдем по просёлку к ближайшему населённому пункту, позвоним домой, и кто-нибудь за нами обязательно приедет. А потом ещё на директрису жалобу напишем!

— По какому поводу? — поинтересовалась Лена.

— Наверняка это её козни!

— Ага! И джип тот — тоже её рук дело. А чё — вали всё на Виолетту Михалну. Обе наши Виолетты — директриса и завуч, в теме этого заговора. Одна на внедорожнике нас долбанула, другая, как волхв, перенесла непонятно куда. Ты думай, что говоришь!

— А я думаю!

— Дура ты, Васнецова, раз так думаешь.

Неизвестно до чего дальше бы дошёл спор, но вдалеке показалось громадное облако пыли. Оно росло в геометрической прогрессии, и к нему добавлялась нестройная канонада ружейных и автоматных выстрелов, перекликающаяся с редким гулом артиллерийских залпов.

— Мы, наверное, на съёмки какого-то фильма попали, — предположила Зоя Гудкова.

Как бы подтверждая слова девушки, на окраину луга въехала «полуторка», наполненная солдатами и двигавшаяся несколько хаотично, словно уворачиваясь от чего-то. Солдаты вели непрерывный ружейный огонь с машины, практически не целясь и оттого абсолютно бесполезный. За грузовиком двигалась легковая автомашина чёрного цвета и несмотря на колдобины развивала приличную скорость. Замыкал всю эту колонну пятившийся танк, по-видимому, прикрывавший отход.

— А если они с грузовика в «Эмку» попадут? — ошарашенный увиденным, спросил Валера Рудых.

— Тише, — цыкнул на всех Севка. — Давайте двинем в лес. Пройдёт эта колонна — тогда выясним, что к чему.

— Струсил? — вылез Димка.

— Ещё один «герой» нашёлся, — поддержала старосту Лена. — Трубачёв дело говорит. Сейчас режиссёр на своей таратайке выкатится — вот у него и спросим, что тут происходит.

Но режиссёр не выкатился. Вместо него появился диковинный бронетранспортёр, непохожий на российские модели, а следом за ним несколько машин с солдатами в военной форме «мышиного» цвета. На их головах ребята разглядели знакомые по военным фильмам немецкие каски.

Советский танк проехал метров пятьдесят от места, где прятались ребята, и внезапно закрутился, раскидывая в стороны вырытую землю. Возможно, слетела гусеничная лента с правого борта машины или еще что, но потеряв сцепление, танк стал неуправляем. С минуту внутри ничего не происходило, но вскоре из люков стали выбираться танкисты, решив спрятаться в лесополосе. Этого немцы словно и ждали — с одного из бронетранспортёров, что уже успел подъехать, затрещал пулемёт, не давая укрыться беглецам. До края леса сумел добежать лишь один, белобрысый паренёк, державший свой шлем в руке, но уже у самих деревьев он резко вскинул руки в разные стороны и упал навзничь. Немцы около танка не остановились, а увеличили скорость и ринулись догонять грузовик с «Эмкой».

Подождав ещё несколько минут Трубачёв, Косухина и Полуянов подползли к убитому танкисту.

— Совсем молоденький, — грустно сказала Лена. — Года на три постарше нас, не больше.

Изо рта танкиста вытекала небольшая струйка крови. Севка пересилил себя и, стараясь не смотреть на убитого, осторожно прикрыл ему глаза.

— Ой, хреновые у меня мысли на наш счёт… ой, какие хреновые… — тихим голосом проговорила девушка.

— Выкладывай, — коротко бросил ей староста.

— А чё выкладывать, Сев? Рома! Тебе это ничего не напоминает?

— Блин… Лена… ты как мои мысли читаешь… неужели «мы — из будущего»?

— Вот и я о том же.

— Только этого нам не хватало, — мрачно ответил ему Трубачёв. — И так нам в школе непруха, так ещё занесло на войну. Интересно, а в какой год?

— Пока кое-какие опознавательные знаки на технике или форме не найдём — сложно что-то прогнозировать, — уклончиво ответил Полуянов.

— Согласна с тобой, Рома. Что будем делать, Сев?

— Хрен его знает, — ответил тот, нервно пожёвывая травинку. — Почему я должен знать, что дальше делать?

— А кто, по-твоему? Ты у нас староста — командир, так сказать. Кроме нас троих, остальные «ботаны». Ну, если только пейнтбольщики чуть-чуть.

— Ну да, а Антон?

— Брось, Трубач. Вот смастерить что-нить — да, в остальном… Рома! Давай-ка разденем парня, пока комбез не пропитался кровью основательно.

— Лен! Ты чего задумала? — удивился ее предложению Полуянов.

— Это как раз такой танк, на котором я сражалась. Значит, либо у нас 1944-й, но почему здесь идут бои? Мы же в средней полосе России… хм… тогда это один из начальных образцов! Да! Точно! Их в 43-ем, как раз летом пустили в производство и единичными экземплярами стали поставлять в войска. Вот тебе и ответ на вопрос в какой год нас занесло! Думаю, что сейчас середина июля 1943-го! Интересно, звено разлетелось или катку хана? — спросила она саму себя. — Если звено, то запасные должны быть в танке, но придется повозиться, а если каток рассыпался — намного хуже. Нам не починить.

— Ленка! Ты хочешь воевать? — опешил Трубачёв.

— Нет, блин, разденусь и пойду встречать немцев, — поднявшись, она зло сплюнула на землю и в два шага очутилась около убитого танкиста. — Ну, кто смелый? Кто поможет девушке?

— Давай, Лен, — Ромка быстро взял за вторую руку, и они вместе поволокли танкиста вглубь леса.

Метров через двадцать, они попали в небольшую ложбину, откуда дорогу уже не было видно. Привычными движениями Лена расстегнула комбинезон, быстро высвободив из него танкиста.

— Я с ним разберусь, а вот вы бы сходили за остальными и принесли сюда.

— Это ещё зачем? — удивился Полуянов.

— Рома! Ты как первый день играешь в «Будь героем»! Во-первых, похоронить по-человечески, во-вторых, комбезы и оружие забрать. Они нам пригодятся. Сев! Ты не думай, я твою смелость под сомнение не ставлю, просто… ну, как сказать, я хоть и в игре, но смертей с кровью, знаешь, сколько насмотрелась? Поначалу чуть в монитор не блевала, а потом ничего — привыкла. А вот у тебя это только начинается.

Парни быстро дошли до края леса и, ожесточённо пыхтя и поминутно поглядывая во все стороны, доставили поочерёдно оставшихся двоих танкистов. Косухина также хладнокровно освободила их от комбинезонов, оставив лишь форму.

— Странно, почему они не отстреливались… хм… но нам досталось больше патронов. Вот, держите, — подала она каждому по ТТ. — Чего смотрите? Оружия в руках не держали? Так я тоже видела только виртуальное. Эх, пацаны, вы расклеились, как девчонки.

— Может, сама командовать будешь? — ещё не отойдя от всех приключений, предложил Севка.

— Я предпочитаю патриархат… Опа! Запасливый паренёк! Под петлицей иголка с ниткой! Сейчас эти две дырки заштопаю и порядок! Эх, постирать бы её от крови!

— Лен! Ну, ты вообще…

— Трубач! Ты чё? Блевать собрался? Ну, по началу так. Я когда механика штопала на живую, пол дня есть не могла. Вроде за монитором, но кровь так реалистично лилась… тьфу! Ладно, не буду усугублять. Эх, знать бы, что в ближайшее время к танку, кроме нас, никто не подойдёт… мы бы и лопатку с танка прихватили, похоронить же по-людски ребят надо…

— Ребят? — удивился Севка. — Тебе сколько лет, Косухина?

— Трубач! Я в игре командиром танка была, понял? Мне биологически семнадцатый, а в душе-то… сколько я экипажей сменила? Четыре? Нет! Пять! Вот так. В игре мне двадцать три года. Некоторые из мужиков мне в деды годились, а в разгар боя все на «ты». Так и пошло — «ребята». Да и ровней меня считали. На форуме возраста не замечали, а половина вообще не интересовалась, сколько мне по правде лет. Чего это меня на вспоминания потянуло… так во́т! Говорю — надо бы в танк слазить, про лопатку не забыть да посмотреть в чём причина оставления машины. От этого и плясать будем дальше.

Глава 2

Канонада закончилась уже как час. Постоянно оглядываясь по сторонам, все трое излазили танк вдоль и поперёк. Выяснилось, что выскочил палец из лопнувшей проушины. Гусеничная лента слетела с катков и лежала неподалёку. Оставив попытки самостоятельно ее подтащить к танку, Лена дала распоряжения корректировать ее движения, сама заскочила в люк, и через пару секунд танк стал неуклюже дергаться, постепенно приближаясь к разложенной гусенице. Хорошо, что отец, узнав про её пристрастие к виртуальным танковым сражениям, часто брал ее с собой в поездки по бездорожью на вездеходе. Именно на нем она и научилась управлять рычагами, а в танке принцип был схож.

— А теперь нормально? — раздражённо спросила Косухина. Мало того, что управление ей давалось с трудом, так еще и ребята не могли скоординировать её действия.

На замену детали ушло куда больше времени, чем предполагалось, но общими усилиями им всё-таки удалось восстановить ходовую. Проведя ревизию по содержимому танка, Лена подытожила:

— Значится так, товарищи. Сейчас «тридцатьчетвёрка» готова к бою. Боекомплект ополовинен, но и этого хватит, чтобы провести пару полноценных боёв. Баки тоже не пустые. Живём!

— И он будет стоять здесь, пока немцы его не увезут? – ухмыльнулся Полуянов.

— Ромочка! Вот об этом я и хотела сказать. Надо отогнать его в лес, а дальше посмотрим, где будем дислоцироваться.

— Кто его поведёт? — Севка внимательно посмотрел на девушку.

— Ты думаешь, что командир танка не может заменить механика-водителя? Я была о тебе, Трубач, лучшего мнения. Догоняйте! — с этими словами Косухина залезла обратно в танк. Сделав небольшую прогазовку, она высунулась из люка.

— Чего стоите, как столбы? Под танк захотели? Посторонись с дороги!

Парни успели отбежать, когда танк с толчка рванул вперёд, чуть притормозил на дороге и осторожно стал уползать внутрь леса. Уже за ложбиной он остановился и мотор заглох. Ленка с блаженным лицом вылезла с места механика-водителя и потянулась. Её коричневый костюм почти свободного покроя превратился в робу автомеханика — замасленную, засаленную и с парой дырок на рукавах.

— Лена! Ты себя в зеркало видела? — ухмыльнулся Полуянов.

— Не подкалывай — сама знаю. Зато вживую покаталась на настоящем раритетном танке! Однако тяжеловато им управлять. Это тебе не виртуалить, где раз и попёр в атаку.

На их шум сбежались остальные.

— Это чё? Где вы были? Вы нас оставили, а сами тут непонятно чем занимаетесь! — послышались возгласы одноклассников. — Ленка! Ты вся грязная! Что случилось?

Мила Грунёва наткнулась на подготовленные к погребению тела танкистов и дико закричала. Когда все рванули к ней, она смотрела на всё происходящее с нескрываемым шоком. Её очень сильно мутило и девчонки увели подругу за танк.

— Для всех остальных у нас плохие новости, — окинув взглядом собравшихся одноклассников, — произнёс Трубачёв.

— Это фильм снимают? — поинтересовалась Ольга Зуева.

— Нет, Оль, это не фильм… в общем, парни и девушки, мы… кхм-гхм… мы стали попаданцами. Минуту! — он поднял руку, остановив встречные вопросы. — Никто из нас пока не знает, почему так получилось, но то, что это произошло — факт. Те трое танкистов погибли у нас на глазах. Это не военный фильм, ребята, это настоящая война. Великая Отечественная.

— Фигасе… — протянул Валера Рудых.

— Валер! У меня к тебе просьба.

— Чё, Сев?

— Ты у нас турист-следопыт. Осторожно пройдись в радиусе километра и выясни, где можно стать лагерем. Хотя бы на сутки, а потом исследуем местность и найдём нормальное место. Найдешь родник — вообще песня. А чтобы тебе было спокойнее, на, — Трубачёв протянул ему пистолет. — Только применяй его в самом крайнем случае.

— Ух ты! — завистливо воскликнул Димка. — Севка! Дай мне подержать!

— На, любопытный ты наш, — вытащил свой Роман. — Только не вздумай трогать предохранитель и тем более стрелять. Лишний шум нам ни к чему, да и патронов маловато.

— Девчонки! Нужна ваша помощь, — обратилась к ним Косухина. — Давайте нарвём веток и хоть как-то заметём следы танка сюда. Немцы ринутся искать и тогда нам белый пушной зверёк.

— Лен! А что ты тут раскомандовалась? — недовольно процедила сквозь зубы Кира Грымова. — Чё, самая главная?

— Над танком — да. Пока ты, «Кирюша», модные тряпки по бутикам искала в инете, я на «тридцатьчетвёртке» такие дела проворачивала! Так что стой и не отсвечивай.

— Ты? На танке? Да ладно!

— Игру «Будь героем» знаешь?

— Ну, слышала и что?

— Вот там я и дубасила немчуру. Ты думаешь, кто его сюда с поля привёл?

— Лена, ты?! — удивилась Люда.

— Нет, немцев попросила отбуксировать. Хорош время терять! Неизвестно когда фрицевские рембригады сюда наведаются. Рвём дружно ветки и идём зачищать от следов местность. Только сильно не усердствуйте, а то обратный эффект получится.

* * *

Уставший от сегодняшних приключений 10-й «Б» расселся около танка и неспешно обсуждал своё будущее в том мире, куда его занесло волею судьбы. В разгар этого обсуждения вернулся лохматый и взъерошенный Рудых.

— Народ! Есть две новости. Я нашёл вот такое место для нашего отряда и вторая новость — наших в километре отсюда постреляли немцы. Туда сейчас подъехала трофейная команда.

— Тебя не заметили? — спросил Трубачёв.

— Нет, я на опушку не выходил, прятался за деревом. Пятеро их. У трёх винтовки, один «шмайссер»[6] и ручной пулемёт. Если с трёх сторон зайти — можем попытаться отбить оружие. С этим, — показал он на пистолет — воевать стрёмно.

— О какой войне можно говорить?! — вскипел Димка. — А если это всё-таки фильм?

— Дружинин, ты дурак? Мы троих наших танкистов похоронили! Какие тебе ещё нужны доказательства?

— Мы не имеем права вмешиваться в ход истории! — с пылом возразил он.

— Твои предложения? — мрачно спросил Трубачёв.

— Не знаю… нужно выйти на руководство…

— Какое руководство? Ты чего буробишь? — удивился Антон Комаров.

— На наше руководство…

— И что мы им скажем? «Здрассте! Мы — из будущего»?

— Антон! Нужно попробовать… не получится к нашим…

— Что?! Что ты сказал?! Ну-ка повтори! — вскочил Полуянов.

— А что? Я жить хочу!

— Твою дивизию, а! Не знала, что ты такая мразь, Дружинин! — Косухина резво вскочила и с ходу рванула к однокласснику. — Гнида! Наши деды и прадеды кровью заплатили за то, что ты сейчас живёшь на этом свете, а твой поганый рот вякает, что нужно сдаться немцам?

— Это реальность, где у тебя только один шанс, это не ваша «Будь героем», понимаете? Мы не перезагрузимся и начнем проходить уровень заново, мы умрём.

— И ты решил прожить в сытости и благополучии, выдав немцам всё, что знаешь?

— Лена! Не вздумай доставать пистолет! — предупредил ей Трубачёв. — Нам лишний шум ни к чему.

— Сама знаю, — буркнула она в ответ.

— Ага, значит, вы готовы убить меня ради высоких идей?! Да чем вы тогда лучше немцев? Чем?

— Мы тебя убивать не будем, только свяжем, — ответил за всех староста класса. — Сейчас предпримем операцию, а потом решим, что с тобой делать дальше.

Антон с Ромкой быстро скрутили Дружинина и усадили у гусеницы танка.

— Кто пойдёт, командир? — спросила Лена.

— Ты, я, Роман и Антон с Валеркой. Приходится рисковать самой боеспособной частью нашего класса.

— Вояки хреновы. Желаю вам быстро найти свою смерть, а потом наступит мой черёд! — резко выкрикнул Димка.

— Зойка! У тебя шарфик был? Заткни рот этому недоноску, а то ещё будет орать и выдаст наше местоположение.

— Вот, держи, — подала она шифоновый шарфик — а то я не умею.

Косухина подскочила к однокласснику и, резко повернув его голову к себе, засунула ему шарф в рот.

— Тебе полезно, скотина, — злорадно заметила она, видя, как тот энергично замычал. — Посиди, подумай, может, ещё найдешь в себе силы измениться. Только не вздумай врать — меня не проведёшь! Я ложь за километр чувствую.

— Всё, девчонки, мы выходим. Смотрите, чтобы тут было тихо.

— Попить бы… — заметила Маша Луценко.

— Машунь, мы на обратном пути к роднику заскочим. Он тут недалеко. У нас и тары сейчас нет, куда воды набрать, — ответил ей Рудых.

* * *

Все пятеро преодолели километр пути довольно быстро. Уже стоя у самой опушки, они увидели на самом конце луга сгоревшую «Эмку» с открытыми дверями и «полуторку», возле которой лежало около двух десятков тел красноармейцев в разных позах. Трое немцев деловито сносили в «Ганомаг» винтовки и амуницию убитых, безжалостно шныряя по карманам погибших, остальные перебирали бумаги в кузове советского грузовика.

— Лена, ты заходишь с «морды» машины, Рома идёт на тех, кто в кузове, а я беру автоматчика. Главное — его быстро нейтрализовать, их пулемёт вон у бронетранспортёра стоит. Расслабились, сволочи…

— Только бы повезло… — проговорил Полуянов. — Чего смотрите? Кто из нас умеет стрелять?

— Сколько до них от опушки? Метров тридцать? — Ленка навскид оценила дальность до противника. — Есть мысль не выбегать, а залечь прямо здесь и садануть по ним. Пока они поймут, откуда именно стреляют, пока то, пока сё… помните, как в пейнтболе делали?

— А ты, голова! — одобрительно заметил Ромка.

— Тогда я беру тех, кто в кузове, а вы не зевайте с остальными, — предложил Трубачёв. — Приготовились… три, два, один — огонь!

В последующие две минуты каждый из них оглох с непривычки. Севке повезло: первая пуля, предназначавшаяся левой лопатке фрица, угодила тому в затылок. Немец беспомощно дёрнул руками и свалился мешком в кузов. Второй замешкался от неожиданности и получил сразу в грудь, а следом в горло. Ромке свезло меньше: сначала вражеская нога, затем живот и уже только потом грудь. Ленка, задержав кратковременно дыхание, умудрилась попасть одному немцу между глаз, а второго достала почти за «Ганомагом», попав вначале в спину, а затем, уже лежащему на земле, в голову. Первым из ребят пришёл в себя Валерка. Он воровато огляделся и, не найдя опасности, пригнувшись побежал к поверженным врагам. Получив в руки «МГшник», Рудых залёг под переднее колесо и затаился.

— Сев, ты как? — участливо поинтересовалась Ленка.

— В каком смысле?

— Ну, ты двоих людей убил.

— Это не люди, Косухина! Это — фашисты, поняла?! Сейчас кроме ненависти к ним я ничего не чувствую!

— Хм, похвально! А ты, Ром?

— А я чё? Нормально всё. Хоть и одного завалил, а за наших поквитался.

— Антон! — обратился к однокласснику Трубачёв. — Хватай автомат и дуй в грузовик. Осмотри там всё по-хозяйски, а мы пока немцев обыщем. Потом переносим всё в немецкий броневик и сваливаем отсюда. Как бы подмога к фрицам не явилась.

Закончив с осмотром «полуторки» Комаров подошёл к одноклассникам.

— Какие новости в нашем курятнике? — поинтересовался с сарказмом Ромка.

— Там краска какая-то и ещё документы.

— Какая краска? — не понял Севка.

— Разная: зелёная, голубая, жёлтая и красная. Ещё какие-то списки сотрудников, ведомости.

— Если там списки и личные дела сотрудников — надо забирать, — заметила Косухина — иначе немцы прошмонают их и доберутся до тех, кто мог остаться в подполье.

— Согласен, Лен. Двигайте втроём к грузовику и переносим всё сюда, — распорядился Трубачёв.

— А краска нам зачем? — подал голос испод колеса Валерка.

— Мы «Ганомаг» реквизируем, и ты собрался воевать с немецкими крестами на бортах?

— Блин! Да, не подумал.

Спустя полчаса Ленка села за руль этого немецкого «монстра» и не спеша двинулась в лес.

— Валер! — окликнула она парня. — Далеко ли до того места, куда ты нас собрался вести?

— Километра три, может около того.

— Рома! Уступи ему место, пусть садится рядом и показывает дорогу.

Недовольный Полуянов вылез с насиженного места и поменялся с Рудых диспозицией. Минут через двадцать они прибыли на уютную поляну.

— То, что доктор прописал! — восторженно воскликнул Комаров. — Тут один шалаш, вон там, в противоположном углу — второй. Мальчики в одном, девочки — в другом, так сказать. Тут можно стол забацать…

— Тпру! Не гони коней галопом, — попытался умерить его энтузиазм Валерка. — За один вечер путём ничего не сделаешь.

— Он дело говорит, — поддержал Рудых Севка. — Для начала сделай оба шалаша. Чтобы сегодня можно было ночевать, а там видно будет. Фляжки у немчуры забрали?

— А то! — подтвердил Антон. — В одной шнапс был. Я его оставил для медицинских целей.

— Шнапс? Для медицинских? Его только внутрь, для успокоения нервов! — хохотнул Ромка. — Вместо валерьянки!

— Я бы не отказалась, — заметила Лена. — Нервишки чё-то пошаливают. Да ещё весь день водителем гусеничной техники была.

— Косухина! Ты не забыла, что тебе ещё танк сюда гнать?

— Трубач! Имей совесть, а? Тогда мне в помощь нужен ещё чел. Я на две маленькие Ленки не разорвусь, чтобы оба транспорта в бою использовать.

— Ладно. Обсудим и выберем второго.

— А чего его выбирать? Рома! Ты как?

— Ну, в принципе, можно…

— Какие мы скромняшечки-няшечки… иди сюда, я тебе всё расскажу, покажу, — ухмыляясь, засюсюкала Лена.

— «Тётенька»! А вы драться не будете? — в тон ей ответил Полуянов.

— Нет, мой хороший, я тебе не Виолетта Михайловна, — хохотала девушка.

— Опа! Статус «мой хороший» уже к чему-то обязывает. Или открывает путь? — прищурив один глаз, он хитро посмотрел на неё.

— Посмотрим на ваше поведение и прилежание, — загадочным тоном произнесла Лена.

— Оу! Я буду послушен, миледи, как овечка…

— С баранами дела не имею! — хохотнула девушка.

— А за барана ответишь! — кинулся к ней Ромка.

— Полуянов! Не догонишь! Я стометровку на «пять» бегаю, а по «пересечёнке» вообще равных нет! — орала она, устремившись в лес.

— Сев, походу у нас нарисовалась другая проблема… — задумчиво сказал Комаров.

— Какая?

— «Шуры-муры» между двумя ключевыми фигурами нашего отряда.

— Вот им, а не «шуры-муры», — показал кукиш в пространство Трубачёв. — Не хватало, чтобы этим и остальные заразились. Валер! Берём фляжки и к роднику — в лагере, небось, пить не по-детски хотят. Оттуда сразу двинем за танком и остальными.

— Сейчас галет возьму с фрицевского сухпая. Может, кому желудок свело…

— Хорошо. Эй! Вы там скоро набегаетесь? Давай обратно! — окликнул он убежавших.

* * *

— Ну, как вы тут? — поинтересовался Трубачёв у одноклассников, когда они вернулись к месту их расположения.

— Мы с вами не разговариваем! — резко бросила Милка.

— Чё так?

— Да ничё! Мы тут сидим, как дуры и ждём неизвестно чего! — продолжила возмущаться Грунёва. — Их там может в капусту пошинковали, да ещё этот мычит и ухмыляется.

Она кивнуда на Дружинина.

— Наверно, кляп вытаскивали? — задал вопрос Полуянов.

— Мы думали, что он что-нибудь путное скажет, а вышло… — Люда не договорила.

— Ну, продолжай, Васнецова, чего он?

— Подбивал нас выйти из леса и сдаться немцам. Сказал, что вас давно убили, а он попытается договориться.

— Он вас солдатикам бы сдал и всё, — уверенным тоном сказала Ленка.

— То есть как? — удивлённо уставилась на неё Кира.

— А вот так. Кто по комплекции подошёл бы, — тех в бордель, а кто нет — в казармы.

— Вы попить принесли? — поинтересовалась Оля.

— Даже немного поесть, — успокоил девушек Рудых.

— Откуда у вас еда? — удивилась Васнецова.

— У немцев отняли, — улыбнулся Севка.

— А они сами где?

— В расход пустили.

— Как в расход?

— Васнецова! Ну, что ты как маленькая? — встряла в разговор Ленка. — Или фильмов про войну не смотрела?

— Вы… вы их убили?!

— Нет, пришли отдать им наши пистолеты!

— Вот это да… но ведь это убийство!

— Убийство врага не является уголовно наказуемым деянием, — заметил Сальников.

— Какие мы умные, ты прямо, как юрист сейчас сказал.

— Короче, мы с Ромкой за танком, а вы пока собирайтесь и в путь, Сев! Ты их отведёшь?

— Без проблем.

— Тогда пошли, Ромео, — поманила Ленка Полуянова.

— В каком смысле «Ромео»? — не понял тот.

— И того и другого, и можно без хлеба! — захохотала Косухина, вспоминая один из диалогов известного мультфильма.

— А где Антон? — поинтересовался Сальников.

— Лагерь обустраивает, — ответил ему Севка. — Мы кое-какой инструмент прихватили у «падальщиков», вот он и вызвался на сегодня хотя бы два шалаша сделать. Остальное будем завтра и все вместе.

— А кроме галет ещё что-нибудь найдётся? — недовольно проговорила Кира. — Терпеть не могу сухомятку.

— Мы ещё весь скарб трофейщиков не осматривали, но котелком бы обзавестись не мешало. Серёга! Там Валера рацию немецкую обнаружил. Посмотришь?

— А батареи к ней есть?

— Откуда я знаю, это ты в этом соображаешь, вот и займёшься ею.

— А зачем нам немецкая рация? — спросила Васнецова. — Это же не мобильный телефон.

— Люда! Приведя в порядок трофейную радиостанцию, мы будем в курсе близлежащих операций противника, — ответил ей Сергей.

— Так мы здесь надолго? — испуганно посмотрела на него девушка.

— Как получится, — ответил за одноклассника Трубачёв. — Всё! Двинули в лагерь! Серёж, Валер! Посматривайте за Дружининым. Ещё не хватало, чтобы он сбежал.

Лагерь встретил их букетом запахов свежесрубленных деревьев и дыма от тлеющего костра. Антон стоял раздетым по пояс и методично крепил конёк второго шалаша. На его разгорячённом от работы торсе временами пробегали бугры напряжённых мускул.

— Вау, Комаро-о-ов! А ты, оказывается, так фотогеничен! — восхищённо посмотрела на него Грунёва. — Я бы с тебя картину написала. Что-то, типа «Комаров в лесу» или «Богатырь Антон».

— Милка, не отвлекай человека, — наставительно произнёс Рудых. — Он делом занят, ради всех нас.

— Мы что, будем сегодня спать на земле? — Грымова недоумённо окинула взглядом поляну.

— Извини, Кира, гостиницы тут нет, — в перерыве между ударами топорика сказал Антон. — Вон там остались ещё ветки, сейчас закончу с коньком и нарублю ещё. Расстелим их на пол и порядок.

Послышался лязг гусениц и к поляне подкатил танк. Из люка механика-водителя вылезла Косухина и двинулась к одноклассникам.

— Ро-о-ом! Ты там уснул, что ли? Вылезай, приехали! Ну и как тут у нас делишки? О! Шалаши готовы, костерок горит. А пожрать чего есть?

— Лен! Мы ещё не разбирали трофеи, — сообщил ей Севка.

— Ну, понятно. Только лясы точим.

— Косухина! Ты посмотри, на кого ты стала похожа! — захохотали девчонки. — Твой коричневый костюм весь в пятнах, да и пахнет, прямо скажем, не айс.

— Кстати о птичках! Трубач! Я хочу взять форму, которую трофейщики сняли с наших убитых бойцов. Всё ж лучше, чем ходить вот так, — показала она на себя. — Дашь?

— Нужно — бери.

— Ты что, Ленка?! С убитого на себя одежду наденешь? Фу-у-у…

— Зоя! Через неделю от твоего платьица, в этом лесу, ничего не останется. И будешь ты парням стриптиз показывать, разгуливая в дырявой одежде. Ну, если у тебя есть такое скрытое желание…

— Ещё чего! А другой одежды здесь нет?

— А где ты видела в лесу бутик? Поделись информацией, я тоже туда схожу.

— Но ведь эта одежда в крови! Как ты можешь?

— Отстираю, — пожала плечами Косухина. — Меня этому мама учила. А тебя нет?

— Но она же мужская! — продолжала настаивать одноклассница.

— Гудкова! Ты меня не уговаривай. Я же не настаиваю, чтобы ты тоже её надела. Хочешь ходить голой — твоё право, парни спасибо тебе скажут. Когда ещё бесплатный стриптиз увидишь.

— А где ты стираться собираешься? — спросила Маша. — Тут же реки нет.

— Освободим корыто от документов и воспользуемся им по прямому назначению. Родник большой, воды всем хватит.

— У нас теперь не класс, а какая-то доисторическая община, — недовольно пробурчала Грунёва. — Так все свои знания и навыки растеряешь.

— Милка! Ты чего разнылась, а? Хочешь, я тебе прям ща работу найду?

— Давай, Косухина!

— Ловлю на слове! На танке краска в некоторых местах отсутствует из-за попаданий снарядов. Вон, банки видишь? Они с краской. Ставлю тебе боевую задачу — сделай колер как на танке и восстанови целостность покрытия. Желательно, если краска останется, нанести ещё и камуфляжную расцветку.

— Слушаюсь, товарищ комиссар! — она картинно отдала честь.

— Грунёва! Во-первых, к пустой голове руку не прикладывают. Во-вторых, я не комиссар, а командир танка. И знаю, что от его боеспособности будет частично зависеть наша будущая судьба, поэтому он должен блестеть, как у кота сами знаете что.

Глава 3

Женька Синицына в девичестве, а теперь уже Евгения Андреевна Бабенко, старший лейтенант ФСБ и руководитель одного из отделов «Спецком Даталинк Системз» уже почти год как находилась в отпуске по уходу за ребёнком. Их с Костей сын Пашка уже вовсю агукал и резво ползал, к величайшему удовольствию отца, протирая ползунки до дыр. Сегодня глава семьи задержался на работе и пришёл домой намного позже обычного. Женька уже дважды подогревала в микроволновке его ужин и недовольно посматривала на часы, когда скрипнула входная дверь квартиры, и послышался шум снимаемой обуви.

— Ты где пропадал? Я уже дважды ужин подогреваю.

— В «Спецком`е» ЧП.

— Рассказывай, а то я уже отвыкла от приключений, — улыбнулась девушка. — Надоела эта рутина, только Пашка вносит хоть какое-то разнообразие.

— Произошёл переброс людей в красную зону без спекостюмов.

— Что-о-о?! Ты не перегрелся? — пощупала она лоб супруга. — Как ты себе это представляешь?

— Наши тоже все в шоке. Короче, десятиклассники ехали с экскурсии. На обычном «ПАЗике». Один борзый дятел на джипе решил обогнать их и вылез на встречку, аж через две сплошные.

— Какой-нибудь чиновник или из силовых структур?

— Нет, бизнесмен. Спешил домой на всех парах. Купил, видишь ли, малый «саркофаг» в одном из филиалов нашей конторы и торопился быстрее опробовать в деле. С ним сын был. Тот включил самотест девайса прямо в машине. Отец отвлёкся на него, ну и…

— Никто не пострадал?

— И да, и нет.

— Как это?

— Всё дело в том, Женечка, что «ПАЗик», несмотря на полученные несколько ударов от встречного автопоезда, не перевернулся. Водитель и классный руководитель 10-го «Б» школы №… города Л-ска остались внутри салона и отделались ушибами и ссадинами. А вот молодёжь… — Костя многозначительно посмотрел на жену.

— Ну?

— Молодёжь исчезла. Как будто их там никогда и не было. Все пятнадцать человек как сквозь землю провалились.

— Все пятнадцать? И следов никаких не осталось?

— В том-то и дело, что никаких. Но приводные маяки в красной зоне засекли необычное возмущение поля. Классификация — перенос неактивной массы…

— Ты хочешь сказать, что их выбросило туда и они лежат там всей группой?

— Никто не может дать вразумительного ответа на этот вопрос. Контора задействовала своих агентов поблизости, и они сообщили, что в том районе пропала группа немцев-трофейщиков. Вечером не вышли на связь с отделом фельджанжармерии, как им было предписано. По сведениям агента, завтра туда собираются послать патруль, чтобы прояснить обстановку.

— Наши или немцы?

— В том-то и дело, что будет пара мотоциклов от жандармов и человек СС. Но это так планируется, а как на самом деле — никто не знает. Если ребята каким-то чудом убили немцев, то встреча с жандармами для них уже будет фатальной.

— М-да, эти уж точно профессионалы. А наши части далеко от этого места?

— Километров шестьдесят. Кстати, рядом с тем участком фронта, где мы с тобой воевали.

— Блин! Это место, как Бермудский треугольник. Я помню, говорили, что там пропало трое сотрудников конторы. Даже концов не нашли.

— Было такое. Примерно полгода назад пропал экипаж танка. Звягин тогда, знаешь, как баговал?

— Евгений Михайлович? Он ещё там?

— Там — улыбнулся Костя, — и пока не думает уходить.

— Что планируется предпринять?

— Все наши заняты на других направлениях, главных тестеров посылать не хотят: не забыли ещё случай с Гринбергом. Нужны опытные оперативники, знающий этот район, — супруг пристально посмотрел на неё.

— Я же ещё в декрете!

— Хех, я уже был у твоих родителей. Отец с матерью прониклись ситуацией…

— Ну, ты и жук, а! Ещё меня не спросил, хочу ли я опять в «мясорубку», а уже везде побывал и обо всём договорился! — она недовольно отвернула голову.

— Ну, не дуйся, — он ласково погладил Женьку по голове. — Я же вижу, как ты тоскуешь в четырёх стенах

— Костя, я «засвечена» ТАМ и ты прекрасно об этом знаешь.

— Перекрасим тебя в брюнетку…

— Фиг вам! Причём всем, ясно?! Думайте что хотите, но имидж я менять не буду!

— Приказы не обсуждаются, — напомнил муж.

— Я в декрете! Ау, вы об этом не забыли? Хотите по-человечески — подстраивайтесь под меня.

— Это ваше последнее слово, товарищ старший лейтенант?

— Я больше года не подходила к тренажёрам…

— Да? А я замечаю, что домашние тренажёры не так расставлены, какими их оставляю после вечерних занятий.

— Ты следишь за мной, да? — Женька игриво пыталась провести захват головы мужа, но тот ловко вывернулся.

— А ты не забыла, в какой конторе мы с тобой работаем?

— Ладно, тарщ капитан, уболтали жену.

— Опять этот сленг, Женя?

— А я пока дома и кроме мужа его никто не слышит.

— Привычка — вторая натура.

— Не занудствуй.

— Так я докладываю руководству о твоём согласии?

— Но цвет волос менять не буду, — девушка беззлобно показала ему язык.

* * *

Утро в лесу 10 «Б» встретил безостановочным нытьём девушек и воплями связанного Дружинина, сильно желающего сходить по нужде.

На импровизированном столе из ящика стояла немецкая рация, вокруг которой колдовал Сальников. Между двух деревьев была натянута проволока, спускающаяся к радиостанции. Юноша периодически щёлкал тумблерами, что-то подкручивал, настраивал, потом выключал рацию. Подошедший к нему Трубачёв некоторое время стоял, наблюдая за работой, и лишь затем задал вопрос.

— Ну, Серёга, чем обрадуешь?

— Плохо дело, Сев.

— Не удалось запустить?

— Удалось. Минут двадцать назад я всё настроил и перехватил какие-то переговоры. Они периодически повторяются, только на разных частотах. Заряд батарей питания меньше половины, так что приходится выключать рацию, чтобы они окончательно не разрядились. И ещё мне бы переводчика. Я в немецком плохо разбираюсь.

— Оля! — позвал девушку Трубачёв. — Зуева! Подойди к нам, пожалуйста.

— Чего случилось? — сонным голосом ответила она, подойдя к одноклассникам, и зевнула.

— Помощь твоя нужна. Как переводчика. Сейчас Сергей будет включать немецкую рацию, а ты переводить переговоры, если услышите. Нам нужно знать, о чём говорят немцы.

— Хорошо.

Дождавшись своей очереди, Трубачёв с наслаждением зачерпнул руками холодную родниковую воду и хотел умыться, когда его позвали. Парни и девушки стояли вокруг рации, а Оля взволнованным голосом переводила переговоры немцев.

— Они собираются перегонять группу военнопленных, — сообщила ему Лена. — Судя по описанию местности, конвой пройдёт по нашей дороге вечером. Командир! У меня руки чешутся отбить наших!

— У тебя азарт от вчерашней победы. Но нам просто повезло. Ты это понимаешь? А если там будет большая охрана? Или они вызовут подмогу?

— Да я их танком задавлю без всяких выстрелов! А вы добьёте раненых! И всё! Ты пойми, Трубач, сколько мы спасём наших солдат!

— А чем кормить вы их будете? — саркастически заметил Дружинин, которому на время вынули кляп.

— Не твоя забота, сволочь! — выкрикнула Косухина. — Твою пайку им отдадим, ясно?

— Дело, конечно, хозяйское, но я бы не стал этого делать. Трубачёв прав — большое скопление народа на такой маленькой поляне будет для немцев большим подарком.

— А ты не примазывайся, Димочка, мы и без тебя решим, что делать, — ответила ему Мила.

— Да? Кстати, твою пайку тоже отдадут.

— Это почему же?

— После того, что ты сделала с танком — Косухина тебя в землю сама зароет.

— А что там с танком? — живо поинтересовалась Ленка.

— Я сегодня рано встала и с большим энтузиазмом выполнила поставленную мне задачу.

— А почему он тогда так говорит?

— Ну, я немного проявила инициативу…

— А ну, пошли — двинулся к танку Севка и поманил за собой остальных.

Пройдя через пару густых кустов, они очутились у Т-34. Вся его верхняя часть была изрисована цветами различного оттенка, размеров и вида.

— Твою дивизию, а! Ты что сделала, «Пикассо» хренова?!

— Это я так вижу материал… — пыталась оправдаться Милка.

— И что мне теперь делать? Я на таком гламуре в бой не пойду!

— А что, мне даже нравится, — ухмыльнулся Полуянов.

— Ты сбрендил, Ромео?

— Наоборот! Лена, это такая психическая атака на немцев. Ты только представь: если танк в камуфляже — немцы его сразу атакуют.

— Ну… да, ты прав.

— А если он в «цвяточках» выскочит? Это ж полнейший для них шок! Они пока переварят этот видос, пока прочухают, а ты их уже раз-з! напором стали и огня, как в той песне.

— Хм, а в этом что-то есть…

— Так, Косухина! Я, понимаешь, спозаранку встаю, сил своих не жалею, а она вместо «спасибо» ещё и бочку на меня катит! — вздёрнув нос кверху, стала возмущаться художница. — Быстро извинилась!

— Лан, Мил, не парься. Ну, погорячилась я…

— Тарщ художник, объявляю вам особую благодарность! — староста решил официально поддержать Грунёву.

— Служу России!

— Неправильно, надо говорить «служу Советскому Союзу!»

— Почему?

— Мы сейчас не в России, а в СССР.

— Хорошо. Служу Советскому Союзу!

— Теперь о предстоящей операции, — Трубачёв испытующе оглядел всех. — Пойдут только добровольцы. Кто согласен рискнуть свой жизнью ради наших военнопленных, подойдите ко мне.

— А я вообще оружие в руки никогда не брала, — тихо сказала Валя.

— Мухина! Я не требую от вас поголовного участия. Сейчас время ещё есть: посмотрим, что из оружия у нас имеется, попробуем потренироваться, словом — подготовимся. Так кто?

— Я, — вышел вперёд Полуянов.

— Я в тебе даже не сомневалась, — усмехнулась, Лена.

— И я, и я … — вышли Антон, Валера, Сергей, Ольга, Лёха.

— Я тоже, только как медработник, — помедлив, сделала шаг вперёд Маша.

— Всё ясно. Пейнтбольщики и вышли, да ещё Маша…

— Меня возьмёте? — ухмыльнулся Дружинин. — Только сначала развяжите.

— А «ху-ху» не «хо-хо»? — показала ему кукиш Ленка. — Чтобы ты нам в спину выстрелил? Да щаз, ага!

— Боеспособной части отряда у вас кот наплакал. Сметут вас немцы.

— Да заткните ему рот, а! — продолжала бушевать Косухина.

— В целом он прав, но доверие, Дружинин, ты потерял, так что извини, останешься в таком состоянии, какое есть, — развёл руками Трубачёв. — Но меня подтолкнула на одну мысль идея о численности нашей группы. Что у нас имеется: ручной пулемёт, автомат и куча винтовок. Пистолеты в счёт не берём — это оружие ближнего боя. Главным нашим преимуществом будет танк, остальные, как группа статистов на съёмках фильма — только шумовой эффект.

— Патронов много? — опять вылез Дружинин.

— Не твоя забота! — отрезал Полуянов.

— Лена! Как я понимаю, вы с Ромкой будете в танке?

— Совершенно верно. Ром! Я тебе заодно подскажу, как стрелять.

— Ты хочешь, чтобы я в башне был?

— А ты предлагаешь посадить тебя на место механика-водителя? Чтобы ты всех вместе передавил? И немцев и наших? Разбежался!

— Тогда ты не забыла, что я артиллеристом был в игре?

— Блин! Точно. Но там же не такая система…

— Пушка, она и в Африке пушка. Разберусь.

— Значит, определились, — удовлетворённо заметил Трубачёв. — Вы атакуете конвой, не думаю, что они усилят его танком. А мы замаскируемся за деревьями и будем нечасто постреливать по немцам, заодно набьём руку.

— Трубачёв! А с одеждой как? — задала вопрос Зуева.

— Оля! Придётся переодеваться в военную форму. Выхода другого нет. Кстати! Ты у нас будешь штатным переводчиком. Дадим тебе пистолет с пополненным из всех обойм боезапасом, и сиди тихо. Будут пленные — допросишь. Поняла?

— Да…

— Сейчас лето, жарко. Наберём воды в таз и выстираем форму. Девчонки потом вывесят, высушат и заштопают, благо нитки и иголки нашлись в подворотниках у некоторых экземпляров гимнастёрок.

Тщательно перебрав доставшуюся от погибших красноармейцев форму, девушки составили несколько комплектов более-менее нового обмундирования. 10-му «Б» досталось даже три комплекта командирской: лейтенанта, младшего лейтенанта и старшего сержанта. Ленка с видом, не терпящим возражения, забрала себе младлея, Трубачёву отдали «лейтенанта», а Роману — «старшого». Кроме самой формы «танкистам» выстирали два комбинезона и шлемы.

К четырём часам вечера военизированная группа старшеклассников выдвинулась на опушку леса и стала ждать конвой.

* * *

Солнце клонилось к горизонту. Вереница измученных и оборванных людей понуро шла по просёлочной дороге, понукаемая гневными окриками «Шнель!» Каждый из них когда-то был солдатом или сержантом Советской Армии, но попав в плен, они стали единой серой массой, которую нещадно эксплуатировали немецко-фашистские захватчики. В начале колонны не спеша шли несколько автоматчиков. Они шутили, перебрасывались какими-то смешными по интонации репликами. Изредка один из них пытался наиграть какой-то немецкий мотив на губной гармошке, но у него это не получалось и остальные подтрунивали над ним. С обеих сторон, на равном расстоянии друг от друга, шествовало ещё по четыре гитлеровца. Замыкал колонну «Ганомаг», который время от времени останавливался. В тот момент из него высовывался эсэсовец с недовольным взглядом и подавал какие-то резкие лающие команды.

Колонна поравнялась с серединой луга, объятого со всех сторон лесом. Немец с губной гармошкой что-то сказал своим товарищам и зашёл внутрь леса, по-видимому, собираясь справить нужду. На свою беду он набрёл на спрятавшуюся за деревом Зуеву в форме красноармейца. Их глаза встретились.

— Вас… — начал было немец, но не договорил. Севка отдал ей пистолет уже снятым с предохранительного взвода, поэтому она просто его выставила впереди себя и нажала курок. Немца отбросило навзничь.

Этот выстрел послужил началом запуска двигателя танка и через пару минут тот выскочил на дорогу. Увидев «цветастый камуфляж» немцы замерли, ничего не понимая.

— Бью по стеклу переднего щитка «Ганомага»! Осколочно-фугасный пошёл! На, сволочи! Получите подарок от бывшего командира артбатареи! — кричал в порыве ярости Роман.

«Тридцатьчетвёрка сделала» всего один выстрел, но которого хватило, чтобы в немецком бронетранспортёре в живых практически никого не осталось. Пленные бросились на конвоиров, в ответ застучали очереди «шмайссеров», но на место убитых вставали новые добровольцы. Выскочив на дорогу, Севка плотнее сжал в руках немецкий автомат. Увидев пытающегося отстреливаться немца, он яростно полоснул в него очередью. Автомат вздрогнул в его руках и немец стал падать.

— Хенде хох, сволочи! — заорал Трубачёв.

— Я-я, нихт шиссен![7] — ответило ему сразу двое из конвоиров и, осторожно положив оружие к ногам, подняли руки вверх.

— Товарищ лейтенант, спасибо вам! — Севка не сразу понял, что обращаются к нему.

Минут через двадцать, подобрав оружие и построившись возле танка, бывшие военнопленные внимательно смотрели на молоденького лейтенанта. С места механика-водителя откинулся люк, и оттуда вылезла девушка в комбинезоне танкиста, отряхиваясь и чертыхаясь.

— Чёрт… Рома! Ну, где ты там?

Красноармейцы притихли, ожидая какого-то продолжения событий. Наконец, из башни вылез с выпученными глазами Полуянов, ежеминутно кашляя и понося разработчиков танка.

— Твою дивизию, а! Настоящая газовая камера!

— Ничё се, баба-танкист? — по строю прошёл смешок и тут же посыпались комментарии. — А как танк разукрашен, видел? Да они ещё совсем ещё дети. Эти дети нам всем жизни спасли!

— Смирно! — из строя вышел седовласый мужчина. — Товарищ лейтенант! Бывшая группа военнопленных построена! Желаем искупить вину кровью, уничтожая фашистскую нечисть! Старшина… бывший старшина Сенцов.

— Вольно.

— Вольно!

— Товарищи бойцы! Властью, данной мне нашей Родиной, предлагаю вам примкнуть к нашему отряду. Желающие — шаг вперёд. Остальные… ну, если у фрицев слаще — можете вернуться к ним.

Шагнул весь строй.

— Разойдись! — отдал он команду.

— Девушка! А как вас зовут? — попытался завязать знакомство с Ленкой один из освобождённых бойцов. Полуянов тут же насупился.

— Младший лейтенант Косухина, товарищ боец.

— А вы, товарищ младший лейтенант, извините, замужем или как?

— Тарщ боец! Девушка давно уже «занята»! — Роман сделал несколько уверенных шагов к девушке и приобнял её. — Надеюсь, вопрос исчерпан?

— Как знать, как знать…

— Что вы себе позволяете, рядовой?! — Ленка разошлась не на шутку. — Приказываю, кругом! Шагом марш!

— Я из штрафбата, а раньше — с зоны. Так что мне до фени ваши погоны. Я что хотел брать, то и беру. Так было, есть и будет. А с тобой, салабон, мы ещё встретимся на узкой дорожке и тогда… — он сплюнул.

— Таких, как ты — нужно без суда и следствия, по закону военного времени! — воскликнул Полуянов.

— Ну, если смелый — стреляй! Что, салага, очкуешь?!

— По закону военного времени… — Ромка достал ТТ с единственным оставшимся патроном. — За невыполнение приказа старшего по званию…

Блатной кинулся на Полуянова, в его руке сверкнул немецкий штык-нож, но Роман успел сделать выстрел. Урка захрипел, изо рта хлынула кровь, и он повалился на землю.

— Он и среди нас задирался, па́йки отбирал, — сообщил один из красноармейцев. — Гнида, а не человек.

— Тарщ младший лейтенант, разрешите вопрос? — к Косухиной обратились двое стоящих рядом мужчин «за сорок».

— Слушаю, вас, товарищи бойцы.

— Мы с Петро раньше были танкистами. Он — заряжающий, а я механик-водитель.

— В каком звании?

— Сержант.

— А я тильки до младшего сержанта успел дослужиться, — грустно вздохнул Петро.

— В скольких атаках участвовали?

— С десятка два будет. Возьмите нас к себе, товарищ младший лейтенант, а?

— Возьмём, Рома?

— А я, что ли, у нас командир?

— А вдруг ревновать будешь? — заухмылялась девушка.

— Да, муж у вас ревнивый, — заметил второй танкист. — Вон как за честь вашу вступился.

— Зато любит и при мне! — подмигнув, захохотала Косухина.

— Эх, товарищ младший лейтенант, и на язык вы горазды!

— Представьтесь оба полностью.

— Младший сержант Кандыба, Пётр Никандрыч!

— Сержант Овсов, Николай Фомич.

— Вы приняты в экипаж, товарищи сержанты! Овсов!

— Я!

— Займитесь техникой, двигаем на базу.

— Есть!

— По местам!

Глава 4

— Здравствуйте, Евгения Андреевна! С выходом вас! — к моменту собрания всех ведущих специалистов «Спецком`а» в кабинете руководства, большинство уже было в курсе её возвращения на работу.

— Здравствуйте! Можно и так сказать, только выход-то внеплановый, — улыбалась Женька.

Минут через пять все были в сборе и, недавно ставший главой фирмы, Сергей Николаевич начал совещание.

— Уважаемые коллеги! Последние события в известном вам всем проекте стали развиваться совсем не так, как было задумано. Последний случай с недавно купленным саркофагом ещё раз дал нам пищу для размышлений. Почему техника ведёт себя так?

— Разрешите?

— Говори, Роман.

— Сергей Николаевич! Любая техника, продаваемая населению, проходит предпродажную проверку и подготовку. Подавляющее большинство «саркофагов» работает в штатном режиме, и у нас нет к ним нареканий.

— Почему тогда случаются такие инциденты?

— Есть несколько версий. Большинство технических специалистов склоняются к мысли, что это не проблемы с самим устройством…

— А что тогда?

— Программное обеспечение. Кто-то упрямо желает повернуть ход истории в противоположную сторону, заменяя заведомо рабочую систему на их вариант, допускающий несанкционированные действия в игре.

— И кто этот некто? Мы же ещё год назад выявили австрийскую фирму «Новый порядок», которую впоследствии ликвидировали по линии спецслужб.

— Есть кто-то ещё. То ли мы про него не знаем, то ли эта структура была создана уже после ликвидации австрийской фирмы, но факт налицо — против нас действует законспирированная структура, преследующая те же самые цели, что и «Новый порядок».

— Хорошо. Подготовь мне служебную записку с полной выкладкой аналитиков.

— Завтра будет сделано.

— Теперь о планируемой операции. Я хочу знать, что произошло, и какие мы рассматриваем варианты действий в связи с создавшейся ситуацией по 10-му «Б» из Л-ской школы №…

— После ДТП водитель и классный руководитель были направлены в больницу. Родители учеников находятся в глубочайшей депрессии. Самые ретивые из них считают, что дети погибли, а мы тщательно скрываем это, пытаясь не допустить огласки и не скомпрометировать своё оборудование.

— Что планируется предпринять, чтобы выяснить их местонахождение, и если они живы — эвакуировать?

— Варианта два. Первый — это разведка боем, с участием регулярных частей. Наши люди в Ставке подкинут идею Верховному Главнокомандующему…

— Чтобы ещё больше изменить ход истории? А вы не задумывались, что, возможно, наши оппоненты этого и ждут? Что у них просчитаны чёткие ответные ходы, ведущие к изменению истории в том направлении, которое им на руку? К сожалению, этот вариант отпадает. Давайте следующий.

— Тогда предпринимаем локальную спасательную экспедицию. Транспортный самолёт с группой истребителей поддержки. Для этого, кстати, и вызвали Евгению Андреевну.

— Тарщ старший лейтенант! Предупреждаю сразу — никаких рыжих истребителей больше не будет. Тот имидж стал слишком известным. Получите под своё командование два звена модернизированных Ла-9. Пойдут самые опытные наши сотрудники, имеющие немалый опыт в коллективных прикрытиях наземных и воздушных целей. Капитан Бабенко командует эвакуацией на транспортнике.

— Есть, — ответил Костя. — Только если они находятся на вражеской территории, как мы их отследим?

— По данным наших агентов, — сообщил Роман — предполагаемое место их дислокации вот здесь…

Молодой человек вышел из-за стола и подошёл к карте.

— … на днях здесь планируется крупномасштабное наступление наших войск, так что наши действия не будут сильно выделяться из общей массы боевых операций.

— А это точно, что они там?

— После исчезновения трофейной команды, там пропала колонна советских военнопленных, конвой в полном составе был уничтожен, даже один «Ганомаг», следовавший в составе колонны, как прикрытие.

— Чем же они его ликвидировали?

— Пока сложно судить. Возможно, у них появились помощники и какая-то техника.

— Как мы сможем с ними связаться?

— Сегодня ночью в тот район прибудет один из наших законспирированных агентов. Разведчик, сержант Арсентьев.

— Зам начальника Службы Безопасности «Спецком`а»? Вы готовы пойти на такой риск?

— Готовы. Дело больно серьёзное. Он попытается войти в контакт с отрядом, действующим на этом участке вражеской территории. Если это они, он передаст им соответствующую информацию, если нет — ваша операция приостанавливается.

* * *

Вечернее собрание в партизанском отряде открыл Трубачёв, как старший по званию. Юноша очень волновался и пытался скрыть недостаток опыта командования наряду со своим возрастом.

— Товарищи! С сегодняшнего дня, партизанский отряд «Мститель» насчитывает уже сорок четыре человека. Пусть часть из нас не боеспособные члены отряда, но никто не желает сидеть, сложа руки. Я очень рад тому, что в отряд добавились люди, имеющие боевой опыт.

— Разрешите, тарщ лейтенант? — поднял руку старшина.

— Говорите, Сенцов.

— Товарищ Трубачёв, мы тут с бойцами посоветовались маленько… видите ли… нам оружия на всех не хватает.

— И?

— Есть мысль достать его у немцев. Тут недалеко село есть. Нас вели в него. Ну и нанесём им визит, только уже в другой форме. Так сказать, экспроприация экспроприаторов. Изымем оружие, а дальше… считаю, что нужно пробиваться к своим.

— А документы? — спросил кто-то.

— А мы докажем своими действиями, что достойны влиться в свои рода войск! — воскликнул Севка.

— Товарищ лейтенант, а вы какое училище заканчивали? — поинтересовался Сенцов.

— Старшина, тут не всё рассказать можно. Мы… ну, как это сказать… короче, мы здесь по заданию оттуда, — показал он пальцем вверх. — У нас тоже накладка вышла. Поэтому мы здесь и обосновались.

— Понимаю. Военная тайна — дело такое: не обо всём можно говорить. Так что по поводу моего предложения?

— Младший лейтенант Косухина! Что у нас с танком?

— В полной боевой готовности, тарщ лейтенант! — доложила она. — Экипаж доукомплектован, техника прошла технический осмотр. Надо показать немцам, кто здесь хозяин!

— Хорошо. Прошу всех подключиться к возведению дополнительных шалашей для личного состава. Сейчас все свободны. Косухина, Сенцов, Полуянов — останьтесь.

Когда личный состав разошёлся, Трубачёв пригласил комсостав к поваленному неподалёку дереву.

— Товарищ Сенцов, как вас по имени-отчеству?

— Николай Сергеевич.

— Вот что, Николай Сергеевич… разговор будет немного странным для вас, но я буду уверен, что остальные бойцы, получив информацию лично от вас, не станут перешёптываться у нас за спиной.

— А вас, тарщ лейтенант, как величать?

— В этом-то и весь вопрос. Дело в том, что мы не те, за кого себя выдаём.

— Не понял.

— Дядя Коля, никто из нас не имеет настоящих званий, понимаешь? Мы вообще не отсюда!

— То есть как так?! А кто же вы?

— Это покажется вам странным и неправдоподобным, но … — Севка замолчал, словно собираясь духом — …мы — из будущего. Мы ваши внуки, правнуки и кому-то даже праправнуки. Волею случая нас забросило сюда…

По мере повествования Трубачёва, Сенцов уже снял пилотку и задумчиво поглаживал короткий бобрик волос.

— … вот такие вот дела, товарищ старшина. И выходит, что старшим по званию считаетесь вы. А меня можете называть Севой.

— Вот, что я скажу, тарщ лейтенант. Прошу не перебивать меня, — заметил он, видя, что Трубачёв хочет что-то возразить в ответ. — Так вот, я даже горд за вас, ребята. Раз у нас такие потомки — наше дело, действительно, правое, значит, враг точно будет разбит и победа будет за нами! Вы не умеете командовать? Это вы себя оговариваете. Точно вам говорю. Кто решился нас отбить у немцев? Кто танком управлял в половину экипажа? Да ещё девушка — командир танка! Любо-дорого глянуть! У нас сын полка воевал в подразделении, он ещё младше вас по возрасту был… убили его при атаке. Погиб он геройски, взяв с собой двоих фрицев. А вы одним выстрелом, да каким метким, уничтожили столько немчуры. А девушка ваша, ну, переводчик… не убежала, увидев врага перед собой, а выстрелила в него. Нет, ребята… неправильно будет, если с вас сейчас погоны-то снять. Политический момент здесь тоже нужно учитывать. Давайте так — если нужно посоветоваться, одна голова, как говорится, хорошо, а несколько — ещё лучше. Вот мы четверо и будем планировать все операции, а выступать перед народом будете вы, товарищ лейтенант.

— Договорились, Николай Сергеевич, — поджал ему руку Трубачёв. — Спасибо вам за доверие.

— Это мы тебе, сынок, и тебе, дочка, благодарны по гроб жизни. Вы нас из немецкого плена спасли, да поверили. И быть вам командирами в нашем отряде. А я помогу, чем смогу — тем и окажу помощь.

— Сева, тут ещё одна проблема… кхм-гхм… нарисовалась, — неуверенно произнёс Полуянов.

— Что случилось, Ром?

— После того инцидента с уркой…

— Ну?

— В общем, для всех остальных мы с Леной пара… кхм… возможно даже супружеская… так вот.

— У вас крышу снесло? Какая, к чёрту, пара?! Нам сколько лет, а?!

— Так Рома и спрашивает, как нам дальше быть, — поддержала Полуянова Лена. — Мнение бойцов тоже нельзя списывать со счетов.

— Фу-у-ух… задали вы мне задачу… — он снял пилотку и почесал затылок.

— Вот что, ребята, — влез в разговор старшина. — Давайте-ка так договоримся: милуйтесь на людях на здоровье, но… до серьёзного дело не доводить. Чтобы и люди видели в вас морально устойчивых командиров, семейную ячейку общества, но и приличия не нарушать. Вдруг, доведётся вам ещё домой вернуться, кто знает… судьба, она по-разному может распорядиться.

— Спасибо за совет, Николай Сергеевич, — смущённо поблагодарила его Косухина.

— Сейчас отдам указание вам маленький шалашик сварганить, что б, как у нормальных семейных людей всё было, — улыбнулся старшина.

— Пошли, Ромео, труба зовёт вещи свои переносить, — потянула она за руку Полуянова.

* * *

— Лен! Можно тебя на минуту? — к костру, где сидели командиры, подошла Васнецова.

— Чего тебе, Людок? — спросила Косухина, когда они отошли в сторону.

— А правду говорят, что вас с Ромкой поженили?

— И да и нет, только это военная тайна.

— Не поняла.

— Короче, там ссора вышла, после военной операции. Рома зека бывшего застрелил…

— Да ты что?!

— Тише, не ори. Да, застрелил. Ну и перед этим защитил меня от этого урода, а когда бойцы спрашивать стали супруги мы или нет, все смолчали. Вот так и получилось.

— То-то я смотрю, что вам отдельный шалаш сделали…

— Ты не думай, мы обо всём договорились. Ничего такого не будет. Маловаты мы ещё для этого. По здешним меркам не знаю, а по нашим — уж точно.

— А то наши девчонки уже стали перешёптываться…

— Так вот и объясни им. И скажи ещё, чтобы языки свои держали на замке: кто мы и откуда. Здесь совсем другие порядки.

— Здесь?

— В этом времени. Тут за ложь можно легко в тюрьму загреметь, понятно?

— Серьёзно?

— Васнецова! Я тебя по жизни хоть раз обманывала?

— Нет, Лен, не было такого.

— Тогда делай соответствующие оргвыводы.

— Как ты чудно́ говорить стала.

— Звание и положение обязывает. Думаешь легко быть командиром танка? Я сегодня все руки стесала за рычагами. А что делать: жить захочешь — не так раскорячишься.

— Блин! Я бы уже от страха умерла, когда на немцев пошла бы.

— Люд! Я тоже не в своей тарелке была. Одно дело за компом сидеть и немцев виртуально долбить, а тут… в общем, мандраж ещё тот был.

— Товарищ младший лейтенант! — окликнули Ленку члены её экипажа.

— Всё, Людок, давай потом на эти темы. Завтра ещё одна операция будет, надо подготовиться.

— Эх, как интересно у тебя теперь жизнь складывается… не то что у меня.

— Ничего, Васнецова, если вернёмся — такую вечеринку отгрохаем! Нам все завидовать будут. А форму эту я с собой возьму и в ней на ту вечеринку приду. Назло другим! Всё, я побежала!

— Давай, Лен, удачи тебе!

— Слушаю вас, товарищи сержанты, — Лена, поправив форму, вышла к костру.

— Тут вот какое дело, командир, — почесал затылок Овсов. — Танк какой-то новый. Не спорю — это «тридцатьчетвёрка», но он немного другой.

— Хуже? — улыбнулась Косухина.

— Нет, у него и пушка мощнее, и ходовая лучше, да и двигатель дизельный. Я раньше на бензиновом ездил.

— Этот танк попал в войска совсем недавно. Пушка не 76 миллиметров, а восемьдесят пять. Движок — дизель, это вы верно подметили. Мне и самой не понятно, почему бывший экипаж его бросил в бою. Обычно новые образцы техники не должны попадать в руки врага. Но что произошло, то произошло. По некоторым данным, против нас будут действовать новые немецкие танки пятой и даже шестой моделей. У обычной «тридцатьчетвёрки» против них никаких шансов, а вот эта… в общем, сами увидите в бою. Главное в завтрашнем бое — чёткая слаженность. Николай Фомич! Давайте договоримся сразу: если я командую вперёд, назад или ещё как — не нужно сначала задавать встречный вопрос — сразу чёткое исполнение приказа. Договорились?

— Разрешите полюбопытствовать, тарщ младший лейтенант, сколько боёв у вас за плечами?

— Это военная тайна, Овсов. Скажу лишь, что мои познания в тактике боя значительно превосходят ваши. На порядок.

— Если так, командир, то нам с Петром повезло. А что это его так разукрасили?

— Военная хитрость. Немец как увидит его — точно первый шок испытает, а мы, тем временем, фрица — опа! под башню и «вскрыли консервы»!

— Эт точно! — засмеялся Кандыба. — Да, Коля, хоть командир наш в дочки нам годится, а в танке сечёт!

— А то! Не просто так её поставили, разбирается! Опять же сама за механика сидела, а это не все командиры могут! Дело, дочка! Дадим завтра в нюх немцам!

* * *

Сержант Арсентьев почти дошёл до места предполагаемого расположения партизанского отряда, действовавшего на территории немцев. В его задачу входило налаживание контакта с этим отрядом и выяснение обстоятельств, связанных с пропажей из будущего группы старшеклассников одно из российских школ. Разведчик рискнул зайти в село, чтобы пополнить запасы воды, но напоролся на полицейский патруль. Короткий бой оказался для него неудачным: один пистолет против нескольких винтовок — не лучший расклад. Полицаи скрутили раненого в плечо сержанта и ожидали прибытия в село группы немцев, проинформированных по телефону через старосту села. Сидя связанным у одного из амбаров, Арсентьев уже ни на что не надеялся, когда на въезде в село начала взметаться большими клубами пыль и из неё вдруг вынырнул диковинно раскрашенный цветами советский танк. С брони мигом соскочило около двух десятков солдат, тут же начавших яростно атаковать полицаев. Фашистские прислужники явно не ожидали такого поворота событий, а потому их сопротивление было запоздалым и малоэффективным. Через несколько минут в село въехал трофейный «Ганомаг», с которого выскочили ещё с десяток красноармейцев и молоденький лейтенант.

У танка открылся один из башенных люков, и оттуда вылезла девушка в танкистском комбинезоне, шлеме, из которого была выпущена косичка русых волос.

— Рома! Остаёшься за старшего! — крикнула девушка кому-то в танк и поспешила навстречу к лейтенанту.

— Девка! И танком командует! — ахнули бабы, собравшиеся вокруг танка.

— Товарищи женщины! Сколько ещё немцев поблизости? — задал вопрос подошедший к ним лейтенант, такой же молоденький, как и командир танка.

— Нету больше их, соколик! Только подмога к этим, — кивнула одна из женщин на убитых полицаев — скоро прибудет. Тут они нашего хлопчика задержали. Тоже военный. И через старосту, значит, оповестили немцев. А вы откуда будете? Канонаду уже почитай с неделю слышим, да только никак она до нас не доберётся. Ай ли вы пришли насовсем?

— Нет, мы — партизаны. Пришли разжиться оружием, да только что-то маловато его у них, — он тоже кивнул в сторону мёртвых полицаев.

— Товарищ лейтенант! Немцы с другого края села! — доложили Трубачёву.

— Занять оборону! К бою!

— Экипаж к бою! — Лена уже взобралась на танк, и с открытым люком цветастый Т-34 двинулся навстречу немцам.

Фрицы не чувствовали подвоха и пара танков, бронетранспортёр и несколько мотоциклов не спеша зашло в село. Мотоциклисты притормозили у ближайшего колодца, «Ганомаг» развернулся к дому сельского старосты, а танки собрались пройти через всё село к пруду. Возникший на их пути советский танк в причудливой раскраске, поверг их в состояние лёгкого шока, чем не преминула воспользоваться Косухина.

— Внимание! По курсу одна «четвёрка» и одна «шестёрка»! — заорала она по внутренней связи. — Бронебойным! Сначала «шестой»! Под башню! Огонь!

«Цветастый» выплюнул «подарочек» немецкому визави и у того заклинило башню. «Четвёрка» решила обойти раненого собрата слева, но вторичный выстрел Т-34 пробил ему борт и угодил в боекомплект. Пока повреждённый «Тигр» пятился, а потом разворачивался и пытался уйти за ближайший дом, «цветастый» попал ему фугасным в двигатель. Тот внезапно замолк и из него повалил чадящий дым. Немцы мигом попытались оставить подбитый танк, но Роман скосил их по одному из пулемёта.

— Три снаряда — два танка! Ни хрена себе! Рома, а ты молодец — даже из пулемёта хорошо стреляешь! — одобрительно похвалила его Лена, сдвинув шлем на затылок.

— Стараемся, — буркнул Полуянов.

— Чего дуешься? — спросила она его.

— А кто мне ночью оплеуху вкатил за что, что я приобнял тебя?

— Ну, извини, никак не могу ещё привыкнуть.

— Что, недавно поженились? — подмигнул Кандыба.

— Дык вот, — картинно вздохнула Ленка и вдруг быстро поцеловала «мужа» в щёку, а затем подмигнула ему. — Прощаешь?

— Ну, что с вами делать, товарищ младший лейтенант… придётся простить, но чтобы такой финт был первый и последний раз. Ясно?

— Так точно, товарищ «муж», виновата, исправлюсь.

— Там ещё «Ганомаг» нарисовался, — доложил Овсов по внутренней связи.

— Рано расслабились, товарищи. К бою! — Ленка нахлобучила шлем обратно.

Немецкий бронетранспортёр осторожно отползал за околицу села в надежде незаметно ретироваться. Ему осталось каких-то сто метров, но чуть-чуть не считается. Т-34 «плюнул» в него фугасным под правый борт и тот разом опрокинулся. Оставшиеся в живых, но покалеченные немцы пытались выбраться из него и сразу попадали в руки красноармейцев.

— Оля! Ты где? — окликнул переводчицу Трубачёв.

— Здесь я!

— Срочно сюда!

— Что случилось? — поинтересовалась подошедшая Зуева.

— В эту избу отвели несколько пленных немцев. Побеседуй с ними и выясни кто они, откуда и где ближайшая крупная часть Вермахта.

— Товарищ лейтенант! Тут ещё одного пленного нашли, только нашего. По документам — сержант Арсентьев. Утверждает, что шёл в наш отряд с целью налаживания контакта.

— Как могли о нас узнать, когда отряду и месяца нет? — Севка подозрительно посмотрел на конвоируемого.

— Товарищ лейтенант, у меня есть информация, только не для всех ушей. ТАМ, — поднял он голову вверх — знают о проблеме вашей группы и готовы помочь вернуться. Подробности только лично.

— Хорошо, пойдёмте, — Трубачёв аккуратно взял за бок сержанта и отвёл за угол дома. — Слушаю вас.

— Вы — группа школьников из Л-ска, школы №…, так?

— Допустим.

— Меня послали проинформировать, что о вашей проблеме знают и готовят операцию по возвращению.

— Простите, но вот так я вам на слово не поверю: ситуация не та. А как вы попали в плен?

— Банально. Зашёл в село ранним утром, хотел воды набрать во фляжку. На окраине меня и повязали. А откуда на вас форма?

— Я её заслужил.

— В смысле? Вы стали командиром Советской Армии? Официально?

— Послушайте, Арсентьев, вы ещё не предоставили мне никаких доказательств вашего задания, а уже говорите, как на допросе и я — подозреваемый.

— Виноват, тарщ лейтенант, — улыбнулся сержант. — В каблуке моего правого сапога то, что вас окончательно убедит.

— Доставайте, — вынув из кобуры ТТ и осторожно развязав задержанному здоровую руку, Севка показал дулом пистолета.

Арсентьев нагнулся и ловко открыл тайник в каблуке. На свет появились четыре маленьких пластиковых квадратика, сложенный друг за другом.

— Сопоставьте их и прочитаете послание вашему классу.

— «Спецком Даталинк Системз» направляет для установления контакта с пропавшим 10-м «Б», школы № …, г. Л-ска Арсентьева Сергея Владимировича. Число, подпись, печать.

— Вы знаете, над чем работает «Спецком»? — поинтересовался сержант.

— Допустим. Но я не знаю образца их печати и кто расписался.

— Но записка специально изготовлена из пластика! Здесь таких технологий нет!

— А вы думали, что вас встретят с распростёртыми объятиями и сразу поверят? Начнём с того, что вас взяли, когда вы находились в плену…

— Бред! Это не повод мне не доверять…

— Что за шум, а драки нет? — к ним подошла Лена.

— Вот, товарищ Косухина, задержанный утверждает, что пришёл по нашу душу. Пробирался к нам, но его полицаи пленили.

— «Спецком»… хм, а над чем он работает? — прищурив один глас, спросила она пленника.

— Вы не знаете?

— Наоборот! Я-то очень хорошо знаю, а вот вас не мешало бы проверить. Итак?

— Эта фирма — основательница игры «Будь героем».

— И это правильный ответ. Тогда другой вопрос — что такое красная зона?

— Чёрт! Это то место, где все мы сейчас находимся! В ваш экскурсионный «ПАЗик» врезался джип, произошёл переход. Несанкционированный никем и случайный. Я был послан узнать о вашем классе…

— Как зовут нашу «классуху»?

— Елена Сергеевна. Довольны? Ну, вы и даёте, товарищи школьники! Наша с вами беседа похожа на допрос в НКВД!

— Времена такие! — отрезала Ленка. — Здесь даже подростки сражаются с врагом.

— Сражаетесь?! Хотите сказать, что это вы спланировали нападение на село?

— Нет, получили директиву из «Спецком`а» — ухмыльнулся Севка. — И звания нам он же присвоил. А потом мы подобрали танк экспериментального образца, ликвидировали немецких трофейщиков и «Ганомаг», ну и до кучи отбили пленных.

— Ну и ну…

— Командир! Над местом нашей дислокации в лесу кружат «юнкерсы»! — подбежал к ним Сенцов.

— Старшина! Срочно возьми троих людей и проследи, что они там делают!

— Сева! — Полуянов подскочил к собравшимся за домом товарищам. — Вот вы где! Давай на «Ганомаг»! Немцы бомбят наш лес!

— Отставить, Сенцов! Остаёшься здесь за старшего!

— Так точно, тарщ лейтенант! — козырнул тот.

— Следи за этим, — на прощание кивнул он на Арсентьева.

— Какие у вас молодые командиры, — усмехнулся сержант.

— Ты, мил человек, не зубоскаль и зенками-то не рыскай. Командиры наши боями проверены, они нас спасли из немецкого плена, а вот ты кто таков — мы пока достоверно не знаем. Так что стой спокойно, не дёргайся и не задавай энкавэдэшных вопросов. Усёк?

— Усёк, старшина, ещё как усёк.

Глава 5

Взяв ещё троих бойцов, одноклассники из 10-го «Б» на всех парах рванули обратно к лесу. По мере приближения к их месту дислокации, они увидели густой дым в лесу. «Юнкерсы» отбомбившись первый раз, заходили на второй круг. Роман угрюмо сплюнул за борт и приник к пулемёту. «Ганомаг» был уже рядом с накатанной колеёй в лес, когда пулемёт в руках Полуянова ожил. Ромка сыпал выверенными очередями, «эмгэшник»[8] то захлёбывался, то снова выдавал своё «ду-ду-дут». Наконец один из бомбовозов задымил и, отделившись от основной группы, медленно начал снижаться.

— Вот это петрушка! — удивился один из бойцов. — Это как же вы, товарищ старший сержант, его завалили?

— Выносишь точку прицеливания на два корпуса вперёд и туда лупишь! Самолет сам влетит под очередь, — коротко пояснил Полуянов.

— Силён! — одобрительно покачал головой Севка.

Наконец они прибыли на облюбованную отрядом поляну. От былого комфорта здесь не осталось и следа. Вместо шалашей, столика и прочих мелких удобств отряда, на поляне зияли две большие воронки. Пахло чем-то горелым и… кровью. Все трое не сговариваясь осознали в душе, что случилось что-то очень страшное. Ленка спрыгнула с «Ганомага» и пройдя несколько метров увидела то, что было раньше Зойкой и Кирой.

— Рома, Ромочка, да как же это… — от былой смелости у Косухиной не осталось и следа. Она села на колени и, прислонившись к руке подошедшего Полуянова, зарыдала. — Твари! Мрази! Сволочи! Я теперь буду вас всех давить! Давить без всякой жалости! Давить, невзирая на то, что дома вас ждут жёны и дети! И нет вам прощения! Не сейчас, ни в наше время!

— Посмотрите, может, кто уцелел? — отдал приказ Трубачёв бойцам, столпившимся рядом и не скрывающим своих слёз. — Лена! Это война. Не на жизнь, а насмерть! Кто кого! И мы сегодня на собственной шкуре это почувствовали! А насчёт «давить» — тут я с тобой полностью согласен! Мы не уйдём отсюда, пока не отомстим за наших девчонок! Приказываю в плен немцев больше не брать!

— Есть, командир! — Косухина резко поднялась с колен и отряхнула форму. — Такой приказ мне нравится! Очень даже нравится!

— Лена, только не пори горячку и не лезь на рожон, — сквозь зубы проговорил Полуянов. — Воевать нужно тоже с умом.

— Он дело говорит, Лена, — поддержал Романа Трубачёв. — Сначала нужно подумать, потом сделать, а не наоборот. Нас и так осталось… даже не знаю, живы ли остальные, оставшиеся здесь…

На поляну в сопровождении бойцов вышли Валера, Сергей и захлёбывающаяся в истерике Мухина.

— Мы за малиной ходили, — пояснил Севке Рудых — вторая ходка. Думали лесного чаю всем наварить. Девчонки отказались пойти с нами — за ранеными присмотр нужен. Когда мы отошли метров на четыреста, услышали гул моторов, а потом и бомбы посыпались. Там в овражке остальные… от кого что осталось…

Он всхлипнул и отвернулся.

— Слушай мой приказ, — дрогнувшим голосом медленно проговорил Трубачёв. — Сейчас я пошлю сюда ещё пятерых бойцов. Похороните всех, как положено. В селе возьмём пару досок — напишем на них фамилии погибших. Дальше передислоцируемся в село. Будем готовиться к его удержанию. Канонада близко, возможно, наши перешли в контрнаступление. Вот и ударим немцам в тыл, когда они будут отступать.

— Дельно, тарщ лейтенант! — одобрительно отозвался один из бойцов. — Будьте спокойны — всех похороним, как положено.

* * *

На вечернем построении в селе, Трубачёв окинул хмурым взглядом строй солдат и медленно заговорил.

— Товарищи бойцы! После налёта фашистской авиации мы потеряли наших товарищей. Тяжела утрата, но вместе с тем мы должны показать врагу, что нас не сломить такими ударами в спину. Мы живы и у нас есть оружие, которое будет нацелено на тех, кто пришёл на нашу землю! На тех, кто решил, что он имеет больше прав здесь находиться и распоряжаться богатствами нашей Родины! Как поётся в одной известной всем песне — «Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим!» Во исполнении приказа № 227[9], Верховного Главнокомандующего, приказываю: занять круговую оборону в селе! Окопаться и разместить боевые позиции на направлении двух дорог села. Мы не должны пропустить сквозь себя вражеские колонны с живой силой и техникой. Ни шагу назад! Стоять насмерть!

— Так точно, товарищ лейтенант! — отдал честь вышедший из строя старшина. — Приказ ясен! Разрешите выполнять?

— Выполняйте, Сенцов. Вольно, разойтись.

— Тарщ лейтенант, а со мной что? — Арсентьев уныло проводил взглядом расходящихся по своим местам красноармейцев. Он сидел на завалинке, неподалёку от места построения. — Да и руки уже затекли. Не мешало бы развязать.

— Сержант или как вас там… в общем вы мне не внушаете доверия. Это если честно. Сейчас у нас настало тяжёлое время и отвлекать бойцов на конвой для вас…

— Я же ответил на ваши вопросы и назвал подробности вашей жизни ТАМ!

— Зачем сдались в плен?

— Я шёл к вам! Это была моя основная задача!

— Тем более. Надо было не рисковать, а перетерпеть жажду. Небось, карта у вас была? Если не на руках, то уж в голове — точно. И вы прекрасно знали, что в районе предполагаемого дислоцирования отряда имеется родник.

— Я не знал…

— Не знание закона не освобождает от ответственности, — мрачно подытожила Косухина. — Извините, но мы вам не верим. Точка.

— Хорошо. Пусть так, но вы хотя бы послушайте, что я вам скажу. Это вы сделать можете?

— Говорите.

— Через два дня в этот район будет направлен транспортник под прикрытием эскадрильи истребителей. Они планируют вас забрать. Собирались всех, во всяком случае. Привлечены самые опытные оперативники. Девушка! Вы в игре слышали о «Рыжей Валькирии»?

— Ну, доводилось. На форуме игры о ней целая тема была.

— Даже её привлекли. В нарушение всех инструкций планируется беспрецедентная операция по вашей эвакуации. Ваш переход был спонтанным, это нужно исправить в короткие сроки, чтобы положение на фронтах войны не ушло в другую, никому неизвестную сторону.

— А раньше этого нельзя было сделать? — поинтересовался недавно подошедший Роман. — До того, как погибли наши одноклассники? Восемь парней и девчонок остались здесь навсегда. И кто-то должен ответить за это! Понял, сержант?!

— Это также нештатная ситуация! Никто не предполагал такого развития событий! Чёрт возьми! Да как мне ещё объяснить вам, чтобы вы мне поверили?! Стоп! У меня под мышкой закреплён браслет, без него я не вернусь обратно. Пеший выход из красной зоны находится в трёх километрах от Орла, южная окраина. Это на крайний случай. Там на берегу Оки есть дерево большое. В него молнией ударило. Вот рядом с ним и существует переход.

— Рома! Аккуратно залезь ему под подмышку. Посмотрим, правду он говорит или нет, — достала свой пистолет Ленка. — А ты не вздумай делать резкие движения. Я после смерти наших ребят вообще нервная стала. Выстрелю, и рука не дрогнет.

— Обещаю вести себя тихо, тарщ младший лейтенант, — улыбнулся Арсентьев.

— Что-то есть, — сказал Полуянов и вытащил из-за пазухи арестованного небольшой мешочек. Трубачев аккуратно вскрыл его и увидел чёрные часы-браслет.

— Ну что? — поинтересовался сержант. — Теперь вы мне верите?

— Развяжи его, Рома, — приказал Севка.

— Ну, ребята, вы вообще… — проговорил Арсентьев, разминая затёкшие руки. — Я сам в Службе Безопасности фирмы работаю, но чтобы меня школьники так прессовали? Такое в моей практике первый раз.

— Как говорили в «Особенностях национальной русской охоты» — жить захочешь — не так раскорячишься, — ухмыльнулась Косухина.

— Ну, это да. После вашего возвращения — мы ещё побеседуем с вами на тему профпригодности. Нравитесь вы мне, ребята. Есть в вас стержень, что ли.

В вечернем совещании в одной из изб села уже принимал участие и Арсентьев. Старшина сначала косился на него, но Трубачёв объяснил, что тот прошёл-таки проверку и сообщил некоторые подробности, о которых знает лишь узкий круг лиц.

— Сколько у нас оружия? — спросил он у Сенцова.

— Семь немецких пулемётов, если снять ещё один с нашего «Ганомага». Мы тут и танк немецкий пощипали. Разжились боекомплектом для пулемётов. Потом дюжина автоматов с парой рожков к каждому. Есть восемь немецких и шестнадцать наших винтовок, но патронов мало. Ваши три ТТ и четыре «парабеллума» от танкистов, да два десятка немецких гранат — вот и весь арсенал.

— А мой пистолет где? — поинтересовался сержант.

— А хрен его знает, не нашли. Может, полицаи куда припрятали, да у кого из них теперь спросишь…

— Лена! Сколько у нас топлива и боезапаса на танке?

— Сев! На один серьёзный бой без марш-броска.

— Не густо…

— В ближайшее время планируется наступление на этом участке фронта, — сообщил всем Арсентьев. — Думаю, что очень скоро через это село будут проходить немецкие колонны с техникой и боеприпасами.

— Но они сюда без охраны не сунутся, — возразил старшина. — Мы уже наследили так, что немцы наверняка в курсе, что здесь кто-то действует. Или диверсанты, а может целый партизанский отряд.

— Значит нужно попытаться отбить оружие и ждать прорыва наших войск, — заключил Севка.

— Если за два дня никого не будет, то придётся бросать технику и уходить, — заметил Арсентьев. — Эвакуационная группа ждать не будет.

— Как-то это не по-людски — бросать старшину и его бойцов, — ответил ему Трубачёв. — Я себя всю жизнь за это корить буду.

— Тарщ лейтенант, вы ТАМ родились, — Сенцов поднял палец вверх — туда вам и возвращаться. А я справлюсь — чай не впервой. Скажу бойцам, что вы на прорыв, на отвлекающий манёвр пошли. Мы и так вами гордимся: вы — настоящие советские люди, наша смена и опора в будушем.

— Эх, дядя Коля… ничего-то ты о будущем не знаешь, да и не нужно тебе знать. Будем считать, что там всё хорошо, — грустно сказал Севка. — Не спрашивай меня — больше ничего тебе не скажу. Это военная тайна.

— А я ничего и слышать не желаю, тарщ лейтенант. Меня сейчас всё устраивает.

— Тогда всем отдыхать. Завтра никто не знает, что будет. Посты выставлены?

— А как же, тарщ командир! Обижаете! Сам лично присмотрю за постами, меня что-то после плена бессонница одолевает. Старею, наверное. А ваше дело молодое, голова должна быть свежая с утра. Кто знает, что там немцы ещё напридумывают.

* * *

— Рома, ты куда? — поинтересовалась Ленка, когда они вышли с совещания.

— Тут шалашей нет, поэтому я в амбар, к бойцам.

— А с женой, значит, не хочешь? — она лукаво посмотрела на него.

— Лена! Давай не будем друг друга дразнить, а? Ты, думаешь, что я к тебе не испытываю никаких чувств?

— А, что, есть такое дело?

— Косухина! Я тебя не просто так приглашал на свидание после экскурсии! Понимаешь?

— Да? И какие же ты ко мне чувства испытываешь, товарищ старший сержант?

— Раньше просто нравилась, а теперь…

— А что у нас теперь?

— После того, как я тебя от урки защитил, я…

— Ну, договаривай, Полуянов, договаривай.

— Лен… в общем, я…

— Смелее, товарищ сержант, будь мужиком! У нас, может, завтра бой, а мы тут всё вокруг да около… — она не договорила. Роман в два шага очутился рядом с девушкой и с чувством прильнул к её губам. Когда у неё в лёгких не стало хватать воздуха, она легонько постучала по спине молодого человека и отстранилась.

— Какой горячий ты, Рома… аж, внутри всё зажглось…

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой! Не понарошку, а по-настоящему!

— Да? А ты не забыл, сколько нам лет?

— Мне плевать! Тут год за три, а то и за пять идёт!

— К чему такая спешка? Вот вернёмся…

— Лен! А если нет? Наших ребят вспомни! Ты абсолютно правильно сказала — кто знает, что ждёт нас завтра?

— Ром. Всё будет хорошо. Я это чувствую.

— Ладно, Лен, проехали. Только знай — я тебя ещё в седьмом рассматривал как подругу. И когда ты с Лёшкой дружила в девятом — не стал отбивать!

— Почему? — девушка посмотрела на него с нескрываемым удивлением.

— Потому что боялся сделать тебе больно. Вдруг это настоящие у вас чувства…

— Ты с-с-серьёзно?

— Более чем. Не хотел мешать твоему счастью.

— Р-рома… Ромочка… какой же ты дурачок, а… — она кинулась к нему и обняла его. — Я ведь тоже обратила на тебя внимание. Только первой не могла подойти. Как-то нескромно это.

— Пойдём обратно к Севке! — взял он её за рукав.

— Ты что хочешь сделать?

— Узнаешь! — он решительно потащил девушку в дом.

Трубачёв с Арсентьевым пили чай, а Синцов собирался уже уходить, Рома с Леной застали его в сенях.

— Случилось чего? — участливо поинтересовался старшина.

— Случилось, дядь Коль! — Полуянов окинул взглядом горницу.

— Ты какой-то взволнованный. Что произошло? — удивился Севка.

— Дядь Коль, не уходи! Командир! Прошу написать мне… нам документ, что мы официально муж и жена!

— Чего? — уставился на них Трубачёв.

— Того, Сева, именно то, что ты сейчас услышал! Мы здесь не в игрушки играем, война идёт. А нам нужна ясность в личном вопросе. Чтобы никаких там перешёптываний не было! И ещё — люблю я Лену, понимаешь?! По-настоящему люблю!

— А девушка чего молчит? — Арсентьев внимательно посмотрел на младшего лейтенанта.

— Он мне давно очень нравился, а после боёв… пиши, тарщ лейтенант. Давай нам справку, уведомление, не знаю, как там оно называется… я желаю стать Полуяновой. По велению сердца и без всяких условностей, так сказать.

— Не, ну вы посмотрите на них, а? — обратился к старшине и сержанту, Севка. — У нас других дел нет, что ли?

— А я бы подтвердил их желание и справку бы выписал, — вполголоса проговорил Сенцов. — Нынче война всем возраст прибавила. Взрослые они, чего уж там. Тут не каждый молодой лейтенантик, с училища, причешет один фрицевский танк, а они вон сколько нащёлкали… давай, командир, я подпишу, как свидетель.

— Поддержу старшину, — высказался сержант. — Пиши, командир.

— А когда мы вернёмся домой, что будет? Вы об этом не подумали?

— Ты думаешь, Всеволод, вы вернётесь к обычной жизни? После всего, что произошло и, возможно, произойдёт?

— А что-то изменится, тарщ Арсентьев?

— Пойдёте учиться немного по другому профилю. А там всё равно, семейный ты или нет.

— Не понял…

— Вернёмся — всё узнаете.

— Кхм-гхм… значит, вы точно решили связать свои жизни? — повернулся он к одноклассникам.

— Сева, если бы это было не так — мы бы не вернулись и обрушились на вас, как снег на голову.

— У меня нет опыта писать такие справки. Товарищ старшина! Вы умеете составлять такого рода документы?

— Сам не делал, но капитан Лосев, мой бывший комроты, писал пару раз, а я присутствовал, так что образец мне ведом.

— Будьте добры, напишите, а я потом завизирую. И вы, тарщ сержант, тоже.

— Согласен, пойду свидетелем.

— Я тут на постой попросилась к одной старушке, — заговорщицким тоном поведала Ленка новоиспечённому мужу, когда они вышли из дома командира. — Баба Дуня нам комнатку подготовила и даже баньку истопила.

— Так, тарщ младший лейтенант, вы оказывается всё уже спланировали ещё до того как? — Ромка внимательно посмотрел на супругу.

— Ну, не зря же я завела тот разговор после совещания. Только такой конечный результат никак не предполагала. Ром! А что родителям скажем?

— Поставим перед свершившимся фактом, как мне отец всегда говорит. Не боись — прорвёмся!

— Ну-ну, муженёк. Ты у нас глава семьи — тебе и сдерживать натиск «предков».

— А вообще, какая у нас диспозиция на вечер? — официальным тоном спросил Роман.

— Какие ты слова знаешь, а? — прыснула Ленка.

— Тарщ Полуянова, вы не ответили на мой вопрос.

— Тарщ старший сержант, — в тон ему ответила супруга — по распорядку сейчас баня с берёзовым веничком, потом небольшое чаепитие c малиновым вареньем и отход ко сну. Как-то так.

* * *

Утренние водные процедуры отряда были нарушены известием о приближающемся противнике. Разведчики, отправленные Сенцовым ещё на заре, наткнулись на механизированную немецкую колонну в пяти километрах от села. Быстро эвакуировав в ближайший перелесок местных жителей, а затем заняв свои позиции, бойцы отряда стали готовится к встрече с неприятелем. Он не заставил себя долго ждать и скоро на околицу вырулил «Тигр», а за ним пять бронетранспортёров, пара грузовиков с солдатами и два, скорее всего, с боеприпасами. Замыкали колонну три мотоцикла.

— Что, в лоб ему заедем? — поинтересовался Роман у супруги.

— Не спеши помереть, дорогой. Лучше в зад ему бухнем, а потом причешем «Ганомагов».

Выбрав хорошую позицию, Трубачёв вместе со старшиной и Арсентьевым наблюдали за развитием событий.

— Почему Ленка не стреляет? — с нотками нетерпения в голосе спросил Севка.

— И правильно делает, — ответил ему Арсентьев. — Она сейчас «Тигру» в зад заедет бронебойным, а потом расправится с «Ганомагами».

— Только бы наши преждевременно не открыли огонь …

— Обижаете, тарщ лейтенант, — негромко сказал Сенцов. — Там у меня бывший разведчик командует. Толковый парень.

Тем временем немецкая «пятёрка» прошествовала на два корпуса дальше замаскированного в стогу сена Т-34 и повернулась в четверть оборота, стремясь остановиться у ближайшего колодца.

— Рома! Там у нас пара подкалиберных[10] оставалась. Заряди один и садани ему под башню!

Обогнавший колонну грузовиков мотоциклист был немало удивлён, когда стоящий у дома стог сена вдруг разом распался, а на его месте возник цветастый Т-34, из которого грянул выстрел по идущему впереди немецкому танку. Башня «Тигра» сдвинулась вбок и тот замер.

— Снаряды беречь! Овсов! Двигаем вперёд и давим немцев гусеницами! С «пятёркой» дальше разберётся наша пехота!

— Есть, командир! Ну, фашистское отродье, отыграюсь я за смерть своих однополчан! Поехали, ребята!

Представьте себе глаза фрицев, когда разрисованный в различные по размеру цветочки советский танк выскочил из-за дома и на скорости пошёл в лоб немецкой технике. Оставшиеся в живых солдаты Вермахта выпрыгивали из перевёрнутых машин и бронетранспортёров и попадали под перекрёстных огонь бойцов отряда. Один из «Ганомагов» рискнул развернуться и рвануть обратно из села. На самом крае околицы, из укрытия, внутрь него полетели две гранаты. После первого «Бух!» он внезапно остановился, а после второго из него повалил чёрный густой дым.

Через полчаса всё было кончено. Колонны немецкой техники больше не существовало.

— Если бы я всё это своими глазами не видел — не за что не поверил бы, — вставая и отряхиваясь одной рукой, проговорил Арсентьев. — Один выстрел «тридцатьчетвёрки» и его небольшой марш решил исход боя, а! Уму непостижимо!

— Серёжа, Оля! — подозвал выскочивших из дома одноклассников Севка. — Один осмотрит немецкий танк и выяснит, работает ли рация, другая быстро допросит немцев. Заартачатся — зови Сенцова и его бойцов — церемониться с фрицами не будем.

* * *

Зуева недобро окинула взглядом пленных, охраняемых несколькими бойцами отряда.

— Ком, — поманила она рукой одного из сидящих на траве.

— Я-я, сэйшас. Я нэмного говорить по-русски. А што на войне делайт такая юная фройляйн?

— Я не фройляйн, фашистская ты сволочь, а сотрудник НКВД.

— Майн гот…

— Я-я, натюрлих. Если хотите остаться в живых — договоримся сразу: я задаю вопросы — вы на них честно отвечаете. Три неправильных ответа — пуля в лоб.

— Корошо.

— Фамилия, звание, часть?

— Оберлейтенант Кляйн, цвай…э-э-э второй танковый армий. Работал переводчик при штабе дивизии.

— Что можете сказать о последних перемещениях ваших войск?

— Сюда идёт дивизия Вермахт и на усиление — наша танковый колонна. Я-я, фройляйн, у вас нет шанс. Лучше сдавайтс. Я поговорить с полковником Кранке, как это по-русски… замолвить слово, я-я.

— Я скорее умру, чем перейду на службу к немцам. Сообщите численность группировки, собирающейся пройти здесь в ближайшее время.

— Э-э-э… до тысяча шеловек, десять танк, шетвёртый, пьятый и даже шестой модель, совсем новый класс. Вы не сможеть устоять перед ними, поверьте.

— Вы видели по дороге сгоревшие «Тигры»?

— Я-я и ошень удивился этому.

— Это сделал НАШ танк.

— Э-э-э… тэ тридцать шетыре?! Как такой может быть?

— А вы не забыли, кто вас подбил, оберлейтенант?

— О, да, такое забудешь… какой-то цветош… цветошек.

— Все ваши танки на этой дороге — его рук дело.

— Майн гот! Это ошень короший командир, настоящ мастер.

— А вон и она, — Оля обратила внимание немца на девушку в танкистском комбинезоне, идущую к Трубачёву.

— Танком командовать тоже фройляйн?! И такой молодой? Мир… как это… сошёль с ума.

— Нет, это вы сошли с ума, напав на нашу страну. Вы и ваш фюрер возомнили, что вам всё позволено! — она перешла на крик. — Позволено убивать ни в чём неповинных женщин, стариков, детей! Но мы встали все, слышите?! Даже дети и женщины встали на защиту своей Родины! Ваши самолёты недавно разбомбили лагерь с нашими друзьями. Там погибла моя подруга, погибли все, с кем я долгое время училась. А вы все здесь сидящие заплатите за их гибель. Кровь за кровь, смерть за смерть! Всё, что мне нужно, я уже узнала. Дальше с вами поступят также, как ваши люфтваффе поступили с ними.

Девушка повернулась к бойцам.

— Они мне больше не нужны. Всё что меня интересовало — я узнала.

— Нет, фройляйн, нет! Битте, за что? Я ничего не сделал! — оберлейтенант побледнел.

— А что сделали они? За что вы их разбомбили? Идёт война и на ней есть только один принцип — «Кто кого». Увести и расстрелять!

— Слушаюсь, товарищ сотрудник НКВД! — картинно отдал честь один из бойцов, незаметно подмигнув девушке.

— Мне говорить, что НКВД кровожадн, но я не думать, что даже такой молодой фройляйн может делать так жестоко!

Закончив обход позиций, Трубачёв направился к подбитому «Тигру». Он собрался залезть на танк, когда из него показалась голова Сальникова.

— Сева! Как хорошо, что ты сам пришёл! Я уже собирался идти тебя искать.

— Да, Серёж, какие трудности?

— Мы тут с Олей. Она переводит.

— Что слышно в стане врага?

— Наши стремительно наступают. Некоторые немецкие группировки отчаянно сопротивляются и просят подкрепление. Скоро через нас пройдёт несколько колонн. Это подтвердил и пленный танкист.

— Товарищи! — раздался голос Овсова. — Младший лейтенант рацию включила, ну и мы услышали сводку Совинформбюро. Сегодня, 4 августа, наши ворвались в Орёл! Бои идут по всему городу! Оттого и слышна канонада.

— Судя потому, что «тридцатьчетвёрка» берёт сводку по ретранслятору с какого-то танка — наши совсем близко, — заметил Сальников.

— Почему ты так решил? — удивился Арсентьев.

— В стационарном режиме у неё дальность приёма не больше тридцати километров. Вот и делайте выводы.

— Ты — радиоспециалист? — удивился сержант.

— Угу. Радиолюбитель. Свою технику дома сам паяю, оттого и здесь опыт пригодился.

— Да, вы меня всё больше и больше удивляете, ребята, — проговорил Арсентьев. — Однако поспать сегодня никому не придётся. Не исключено, что и ночью возможно движение колонн в обе стороны.

Глава 6

— Даже не думай приставать! — Лена сердито убрала со своего плеча руку мужа, не переставая расчёсывать волосы.

— Тарщ младший лейтенант! Я что-то не понял. Вы мне жена или как?

— Рома! Сегодня может и поспать толком не удастся. Слышал, что Зуева доложила Севке? У нас каждый час сна на вес золота! А я потом буду глаза продирать в танке? Нет уж!

— Вредина!

— Сам такой! Сколько там на ходиках[11] натикало? Ого! Почти полночь! Всё, тарщ старший сержант, баиньки! Это приказ.

— Вредина в квадрате!

За окном было видно, как полыхнула зарница взрыва и тот час затрещали пулемётные очереди

— Твою дивизию, а! Лена! Накаркала!

— Давай одеваться! Быстрее, Рома! Живей! Немцы ждать не будут!

Они выбежали из избы и ринулись к танку. На месте их уже ждали Овсов с Кандыбой.

— Товарищ…

— Дядь Коль! Заводи! По местам! К бою! — она резво вскочила на танк.

Выйдя к западной окраине села, она с трудом разобрала вражескую колонну, пытавшуюся проникнуть в внутрь удерживаемого ими населённого пункта.

— Рома! Там, в самом низу снарядной укладки есть четыре шрапнельных[12]. Приготовь их все.

— Достал, — после некоторого молчания и возни в боеукладке, сообщил Полуянов.

— Заряжай!

— Готово!

— Вижу, как наши отступают… сейчас они покинут свои позиции и тогда… вот! Огонь!

Попав в передовую машину, шрапнельный снаряд выкосил весь личный состав немцев. Рядом с Т-34 что-то сильно ухнуло.

— Вот и танки нарисовались, — угрюмо проговорила по внутренней связи Лена. — Сейчас начнётся…

Второй снаряд лёг ещё ближе, но Овсов уже повернул танк и, обойдя горящую машину справа, подъехал к деревьям стоящим друг от друга неподалёку. Немец выстрелив ещё раз попал в то место, где недавно стоял советский танк. Роман увидел в зареве выстрела его местоположение и фугасом умудрился попасть ему в двигатель. Немец вспыхнул, озаряя окрестности и демаскируя остальные танки колонны.

— Влево на корпус! — раздалась ленкина команда и «цветастый» нырнул в освободившее от удирающего грузовика пространство. Полуянов сделал ещё один выстрел, разворотив гусеницу второму немецкому танку. Тот решил огрызнуться, отчего его башня стала поворачиваться в сторону советской машины. Роман не стал ждать ответного выстрела и саданул в немца бронебойным. Снаряд угодил в край поворотной части башни, заставив замереть её. Третий выстрелил по «тридцатьчетвёрке», но снаряд срикошетил, лишь оставив отметину на башне. Ответным огнём старший сержант попал ему фугасом в баки и тот добавил освещение на местности.

— Назад, за деревья!

Вовремя уйдя с позиции, «цветастый» избежал губительного выстрела ещё одной «четвёрки», ответив на него фугасом в бок немцу и повредив несколько катков.

— Вперёд, в обход немцев, дядя Коля! Только смотри, чтобы не засветиться от пожара. Пусть они подсвечиваются, а мы так и будем по темноте рыскать.

— Понял, командир!

Но немцы это тоже поняли и стали пятиться от пожарища назад.

— Сволочи! Разгадали манёвр! — с досадой в голосе крикнула Лена. — Значит, так: сейчас Рома выстрелит и сразу назад на три корпуса. Слышишь, дядь Коль?

— А то!

— Потом выстрел ещё раз и теперь уже вперёд на четыре! Поехали! Давай, муженёк, не подведи!

— На, суки! Первый пошёл! — медленно отползающей «четвёрке» он угодил в мотор. Тот быстро вспыхнул, освещая новое место поединка боевых машин. Воспользовавшись этим, «цветастый» успел повредить ещё одного немца, обездвижив его.

— Назад три! Влево корпус!

— Второй пошёл! — злорадно прокомментировал Полуянов, отправив ещё один снаряд в подвернувшегося удобным ракурсом немца.

— Вперёд четыре, вправо два, потом влево один! Разворот в половину корпуса! Огонь!

— Есть! Горишь, сволочь!

— Где остальные? Не вижу! — Лена долго всматривалась в темноту, но остальные немецкие танки видимо не рискнули ввязываться в бой.

— Автомашины удирают! — подал голос Овсов.

— Рома шрапнельными! Можешь все использовать!

— Понял! Механик! После выстрела сразу влево на корпус!

— Есть!

— Пошёл! На! Получи, фашист, гранату!

В темноте не было видно, в какую технику был произведён выстрел, но шрапнельный снаряд угодил в машину с топливными бочками и та взлетела на воздух, озаряя близлежащее пространство почти как днём.

— Вправо два! Вижу танк за деревьями! Стоп! Назад! Два корпуса! Резво, дядь Коль!

Выстрел немца угодил по гусенице «цветастого».

— Попали, гады! — с болью в голосе воскликнула Лена!

Роман быстро развернул башню «тридцатьчетвёрки» и угодил обидчику под пушку, снеся башню немецкого танка.

— Консервы готовы к употреблению!

Канонада пулеметных и стрелковых выстрелов постепенно стала стихать. Несмотря на спустившуюся ночь, никто не хотел спать. Овсов и Кандыба уже колдовали над повреждённой гусеницей, когда к танку подбежало несколько бойцов во главе со старшиной.

— Мать честная! Восемь танков за полчаса! Охренеть, товарищ младший лейтенант! Это как же так?

— Это мой муж постарался! Рома, ты где?

Полуянов сидел рядом с танком на траве и сняв шлем выбивал его от пыли. Услышав оклик супруги, он не торопясь встал и направился в её сторону.

— Здесь я… чего случилось?

— И он ещё спрашивает «что случилось», а? Ромочка! Ты просто… просто… нет, я правда ещё такого не видела. Двадцать секунд на перезаряд от Кандыбы и сразу поворот башни, а потом выстрел. Навскид! Обалдеть, Рома…

— Товарищ младший лейтенант, — обратился к девушке Овсов, продолжающий возиться с гусеницей. — Вот теперь я верю, что опыта у вас вагон. Я такого за всю службу не видел. Команды, конечно, немного чудные, но понятные и главное — как мы маневрировали, а?! А гусеницу мы сейчас приведём в порядок. Тут работы на час, не больше.

— Ну, как у вас тут? — подбежал запыхавшийся Трубачёв.

— Нормально всё, — буркнул Роман.

— Это вы сколько подбили?

— Сами не считали, не до того было, но говорят, что восемь штук. Ещё пару машин ликвидировали.

— Сколько?!

— Так точно, товарищ лейтенант, сосчитали мы уже, — подтвердил Сенцов. — Восемь немецких танков.

— Немцы докладывают, что при попытке проследовать через наше село, напоролись на танковую роту противника и около роты пехоты. Как в той пословице — «у страха глаза велики». Навстречу им отступает другая колонна. Там двадцать пять танков, самоходки и до полка пехоты.

— Рома! Сколько у нас снарядов осталось?

— Всего десять, Лена. Пять фугасов, три брони и пара шрапнели. Один из бронебойных — подкалиберный.

— Плохо дело… нам не выстоять в новом бою. Ожидать, что немцы как и тут драпанут, не приходится. Они любыми путями будут пробиваться из окружения. Когда их ожидать, Сев?

— Часа через четыре-пять. На их пути есть небольшой заслон, но сил явно не хватит, чтобы сдержать эту колонну.

— А если обратиться к нашим за помощью? — предложил подошедший к ним Сальников. — Может, услышат наш призыв?

— Как? — поинтересовалась девушка.

— Сейчас принесу изъятую в «Тигре» проволоку. Удлиним антенну «тридцатьчетвёрки» и тем самым увеличим радиус действия твоей рации.

— Давай, Серёга, действуй! — обрадовался Трубачёв.

* * *

Местные бабы, заметив установившуюся тишину, высыпали гурьбой из домов и кинулись помогать раненым бойцам. Их нестройные возгласы, а порой и плач над погибшими, заполнил ночное безмолвие.

Через час, ценой больших усилий сержанта Овсова и младшего сержанта Кандыбы, «цветастый» стал снова в строй.

Тем временем Сергей закончил манипуляции с радиостанцией Т-34 и довольный вылез из башни.

— Готово. Лена! Попробуй выйти в эфир.

— Эх, только бы получилось! — Полуянова залезла внутрь танка и включила радиостанцию на передачу. — Внимание всем! Говорит отряд «Мститель»! Я — младший лейтенант Полуянова. Находимся к юго-западу от Орла. Попытка пройти немцами на подмогу к окружённым частям Вермахта нами пресечена. Подожгли восемь «Тигров», «Пантер» и лёгких машин. К сожалению, в боекомплекте нашего танка осталось восемь снарядов, топлива почти нет. В нашем направлении отступает крупная группировка немецких войск. По данным разведки около двадцати пяти танков и до полка пехоты. Оставшимися силами мы сделаем всё, чтобы их сковать, но нужен удар им в тыл. Кто меня слышит, прошу донести до руководства наступательной операции.

На после восьмого или девятого сеанса передачи эфир вдруг ожил и девушке ответил такой же женский голос:

— Сестричка! Можешь дать точные координаты отряда? Я доложу руководству!

— Точные координаты такие, село…, рядом маленькая река Цон. А с кем я говорю?

— Лейтенант Самусенко.

— Что? Александра, это вы?

— А откуда вы меня знаете?!

— Хм… читала про вас в газете.

— Сколько вас там?

— Меньше полсотни осталось. Боезапас в моём танке только на десять минут боя.

— Ты — командир танка?!

— Так точно!

— Сколько сожгла?

— Восемь сейчас и три до этого… одиннадцать, значит.

— Вот это да! А я только три! Сестричка, держись, я пулей к командиру полка!

* * *

— Ну, что там? — с нетерпением в голосе спросил Лену Трубачёв, когда она высунулась из башни.

— Есть связь! Серёга! Ты — волшебник! Если бы вы знали, с кем я разговаривала!

— И с кем? — поинтересовался Роман.

— Рома! С самой Самусенко, представляешь?! Я только сейчас вспомнила, что она воевала именно в этих местах. Обещала помочь.

— Мы баиньки идём или как? — поинтересовался муж.

— Какие, к чёрту, баиньки?! А вдруг она в тот момент опять на связь выйдет? Залезай сюда — тут прикорнём.

— Чё, Рома, тяжела семейная жизнь? — ухмыльнулся Севка.

— Сам женись — узнаешь, — отрезал тот и с кряхтением полез в танк.

— Не на ком.

— Вон, Ольку возьми — она давно на тебя такими глазами смотрит.

— А тебе, Полуянов, больше всех надо? — гневно воскликнула девушка. — Не твоё это дело, вот и не суй свой нос куда не надо!

— Я чего-то не знаю? — удивлённо поинтересовался Трубачёв у Оли, когда крышка люка захлопнулась изнутри.

— А тебе чего нужно? Я что, плохо справляюсь со своими обязанностями?! — она двинулась к одному из домов.

— Оля, постой, я не хотел тебя обидеть! Товарищ Зуева! Приказываю вам остановиться.

— Ну, остановилась, дальше что? — девушка встала буквой «Ф». — Будешь лезть ко мне в душу?

— А ведь ты покраснела от слов Ромки, — заметил Севка.

— И что с того?!

— И я тоже… я давно хотел… ладно, Оля, не смею тебя больше задерживать…

— Нет, теперь ты подожди. Ты командир или как? Договаривай.

— Да! Ты мне нравишься, и я давно хотел пригласить тебя на свидание, довольна?

— Сева… ты сейчас правду говоришь? Ответь честно, прошу тебя!

— Правду, Оля, чистую правду… не знаю, останемся мы после предстоящего боя или нет, но лучше сейчас выговориться, чем так и носить все чувства в себе.

— Ты — дурак, понял?! Почему ты раньше не говорил мне этого?! Господи, ну почему парни такие несмелые, а? Ну, почему вы молчите, как каменные истуканы?! Почему? Как боем командовать и разбить немцев — мы можем, а девушке в чувствах признаться — сразу трус. Ответь, почему?!

— Я действительно боялся, что ты мне откажешь.

— Глупый… какие же вы глупые, мальчишки… — Севка заметил, как она вытирает с глаз слезинки. Он подошел к девушке и обнял её. Оля положила голову ему на плечо.

— Я тебя никому не отдам, — он зарылся подбородком в её волосах — никому и ни за что.

— Ленка с Ромкой начали процесс, который не остановить… — дрогнувшим голосом тихо сказала девушка — … только они вместе уже несколько дней, а у меня только десяток минут…

— Ты о чём?

— Неизвестно, когда немцы пойдут в атаку. И кончится моё счастье, Севочка… навсегда кончится… вон, Мухина с Сальниковым, дружат ещё с начала учебного года…

— Мухина?! С Серёгой?!

— Ты не знал? — удивилась Оля, отпрянув от него. — А, ну да… они же вне школы… мне Валя по секрету сказала, как подруге. А я только сейчас… только эти минуты и пара часов впереди… как же больно и обидно… тот человек, которого любишь — не замечал тебя…

— Пошли! — резко взяв девушку за локоть, он решительно направился к командирской избе.

— Что ты задумал? — она испуганно посмотрела на него.

— Раз Полуяновым можно, почему нам нельзя? К чёрту все условности — война всё спишет! Пойдёшь за меня замуж?

— Сева, ты серьёзно? — она взволнованно стала вытирать слёзы на лице.

— В таком вопросе врать подло!

— Я согласна! — Оля кинулась ему на шею, покрыв поцелуями сначала щёку, а потом их губы встретились в долгом поцелуе. Немного отойдя от нахлынувших чувств, они снова двинулись к избе. На завалинке сидели старшина и Арсентьев.

— Ты чего такой взъерошенный, командир? — удивился старшина. — Иль не спится? Да ещё нашему переводчику спать не даёшь.

— В общем, дядя Коля, придётся тебе писать вторую справку.

— Не понял, товарищ лейтенант.

— Полуяновы заразили нас. Жениться я хочу. Официально, так сказать. У нас с Олей чувства давно, да только неизвестно, как завтра судьба повернёт. Хотим расставить всё по местам.

— Товарищи школьники! Как в нашем времени говорят — у вас всех крыша поехала? — Арсентьев смотрел на молодых ребят с нескрываемым удивлением. — Полчаса назад наш радист пришёл в сопровождении девушки с такой же просьбой, теперь ты. Нас ТАМ по головке не погладят! Понимаешь это?

— До попадания ТУДА надо ещё дожить, сержант. Зовите Сальникова с Мухиной — чтобы никому не было обидно.

— Это приказ? — ухмыльнулся сержант.

— Так точно, товарищ Арсентьев. Я воспользуюсь своим званием и решу этот вопрос так, как подсказывает мне совесть.

— С родителями сам будешь разбираться. А они с тебя спросят, староста класса, по-полной спросят.

— Семь бед — один ответ.

Через десять минут в избу зашли смущённые Сергей с Валей. Короткий опрос и оба молодых человека с детской непосредственностью ринулись из дома в разные стороны, уводя за собой свои половинки и зажав в руке по справке — первому семейному документу.

— Сева, я теперь тебя никому не отдам, слышишь? Только смерть разлучит нас.

— Про это даже не думай. Мы ещё на свадьбах Полуяновых и Сальниковых погуляем и на свою пригласим.

— Ты — самый лучший! — глаза девушки светились от счастья. — Какая же я сегодня счастливая…

— И я тоже.

* * *

Командир танка «264» снарядом залетела в землянку комбрига.

— Тарщ лейтенант, мне к полковнику! — оповестила она адъютанта.

— Тс-с-с… Потапов отдыхает. Ты чего сама-то не спишь?

— Дело к нему есть, очень важное.

— Сказано, лейтенант, отдыхает он.

— Кто там, Ивлев? — из-за занавески раздался сонный голос комбрига.

— Тарщ полковник, тут наша малахольная[13], командир 264-го пришла. Какое-то срочное дело у неё.

— Пусть заходит.

— Сами вы, товарищ Ивлев, малахольный. Тарщ полковник разрешите обратиться?

— Раз разбудила — обращайся, — сказал Потапов, застёгивая воротничок.

— Тарщ комбриг! Я призыв перехватила.

— Какой-такой призыв?

— Призыв о помощи! Партизанский отряд «Мститель» отбросил полк немцев от села…, что на юго-западе от Орла. На меня вышла младший лейтенант Полуянова и представляете, тарщ комбриг, она тоже командир танка. Моя коллега!

— Очень рад за тебя, Самусенко. И из-за этого стоило меня будить?

— Не из-за этого, тарщ полковник. У неё боезапас остался в восемь снарядов и топлива на десять минут боя. А на них прут остатки танковой армии Гудериана и пехота численностью до полка.

— Откуда эта информация?

— От неё, тарщ полковник.

Внезапно прошёл вызов по оперативной связи. Ивлев взял трубку и потому как он приосанился, было понятно, что на том конце провода кто-то из руководства.

— Тарщ комдив, вас полковник госбезопасности Звягин, — протянул трубку окончательно вставшему с топчана Потапову.

— Тебе тоже не спится, Евгений Михайлович? Будь здрав.

— И тебе не хворать, Иван Тимофеевич. Мои люди перехватили переговоры кого-то из твоих танкистов с отрядом «Мститель».

— Есть такое дело. Виновница этого переполоха сейчас общается со мной.

— Мне так и доложили, что общались две девушки. Вот, что Иван Тимофеевич, надо помочь людям. Понимаю, что потрепали тебя немцы, но твоих сил хватит, чтобы совершить скрытый марш-бросок и быстро оказаться в том районе. Этот вопрос согласован наверху.

— Понял тебя, Евгений Михайлович. Через полчаса мои пойдут в прорыв на том участке, — он положил трубку и повернулся к Самусенко. — Александра! Ты хоть понимаешь, во что ввязалась?! О твоих переговорах знают уже ТАМ…

— А я что, тарщ полковник? Я за своих переживаю. Да и пообщаться с коллегой очень хочется. А, может, мы её к себе заберём? Будет два командира танков женского пола…

— И тогда тут тако-о-оэ начнётся… — протянул Ивлев.

— И вы, тарщ лейтенант, туда же, да?

— Самусенко! Ты должна понимать, что такие звонки просто так не следуют. Твоя коллега находится под пристальным вниманием Особого отдела фронта.

— И что?

— Тьху ты, господи боже мой, а! Ты когда думать будешь?

— Подождите, тарщ полковник, когда я представилась, она обратилась ко мне по имени! Сказала, что слышала обо мне из газеты.

— Александра! Корреспондент уехал только пять дней назад. Какая, к чёрту, газета?! Наверняка ТАМ, — показал он пальцем вверх — решили развить опыт женщин-танкистов и выпустили ещё один экипаж. Но что-то пошло не так и вот теперь её нужно выручать.

— Так точно, тарщ комдив! Разрешите выполнять?

— Какая ты прыткая, а? Ивлев! Капитана Зорина и майора Лыкова срочно ко мне. Разбудить и оповестить. Пойдёшь с ними в прорыв. Они присмотрят за тобой. Ты только опыта стала набираться, а там такие волки у Гудериана… у них у каждого по сотне танковых сражений. Всё, иди, готовь свой танк.

— Есть, тарщ полковник!

* * *

Константин Бабенко видел уже второй сон, когда его нарушила мелодичная трель звонка мобильного телефона. Чертыхаясь, он нащупал мобильный на прикроватном столике.

— Да, слушаю.

— Костя, есть проблема, — голос троюродного брата Бабенко узнал сразу.

— Говори.

— Звягин только что прислал весточку по аварийному каналу. Давай сына к родителям и жду вас с Женей срочно в фирме. Дело серьёзное.

— Понял, — коротко ответил он и положил телефон на стол.

— Что случилось? — в сонных глазах супруги читалась явная тревога.

— Нас срочно вызывают в «Спецком». Звягин только что вышел на нас по аварийному варианту.

— А конкретно?

— Сергей не сказал. Давай собирайся сама и сына. Едем к твоим. Я сейчас их предупрежу.

Несмотря на столь раннее утро в кабинете Сергея Николаевича было много народу. Многие из них держали в руках стаканчики с кофе, чтобы окончательно проснуться.

— Извините, что вас всех пришлось выдёргивать из постелей, — начал диалог глава фирмы.

— Что-то случилось? — сонным голосом спросил Роман.

— Обстоятельства меняются с каждым часом. Полтора часа назад мы получили информацию от Звягина по аварийному каналу. Он предназначен только для экстраординарных случаев, который как раз и возник. 10-й «Б» жив и активно сражается с немецко-фашистскими захватчиками. В том месте, куда они попали, действует партизанский отряд «Мститель». Звягин перехватил их обращение о помощи к войскам Советской Армии. Подключив свои каналы, Евгений Михайлович вызвал подмогу, но дальше затягивать эвакуацию нет смысла. Поэтому вылет будет через час. Роман! Что со спецкапсулой, замаскированной под Ли-2?

— Всё готово ещё со вчерашнего вечера, Сергей Николаевич.

— Евгения Андреевна! Инструктируйте эскадрилью и по местам.

— Сергей Николаевич! Хотелось бы сразу выяснить мои полномочия.

— Если я их озвучу, вы опять начнёте бузить там, — улыбнулся он.

— Давайте не будем ворошить старое.

— Вы настолько стали собраннее? Всё-всё. Шучу, — картинно поднял он руки вверх. — Женя! У тебя сейчас полномочия почти, как у Звягина. Руби, жги, кромсай люфтваффе и наземные войска, но выцарапай мне ребят оттуда.

Глава 7

С рассветом на подступах к деревне стал слышен гул. Полусонные и уставшие после вчерашнего сражения бойцы заняли свои боевые позиции.

— Предлагаю расставить между избами трофейные бронетранспортёры, — высказал свою мысль Трубачёв на импровизированном совещании вблизи одного из домов. — По бокам здесь лес — туда немцы поостерегутся лезть. Танк пусть стоит в перелеске. Там на реке есть только один брод. Лена! Твоя задача — не допустить обход немцами села через этот участок.

— Дельно! — одобрительно отозвался Сенцов о плане. — А говоришь, командир, что училищ никаких не заканчивал.

— Так он сам по себе умный, — улыбнулась присутствующая на совещании переводчица.

— Муж и жена — одна сатана, — ухмыльнулся Арсентьев.

— Мы чего-то пропустили? — сделав удивлённое лицо, спросила Лена.

— Есть такое дело, — улыбнулся старшина. — Супруги они с этой ночи. И документ соответствующий имеется.

— Молодец, Севка, последовал моему совету! — захохотал Роман.

— Чего ржёшь, как лошадь? Я давно к ней испытывал чувства, но боялся подойти.

— Трубачё-о-ов! — протянула Лена. — Оказывается, мы старосту ещё плохо знаем.

— И Сальниковых тоже, — ухмыльнулся Севка.

— Что? И эти тоже?

— Ещё с девятого дружим, — послышался голос Серёги сзади.

— Да, Ромочка, заварили мы с тобой такую кашу, что наши родители теперь всю жизнь будут расхлёбывать, — вздохнула Лена. — Остался лишь Валера… а, кстати, где он?

— Ему вчера в ногу попало осколком гранаты. С ранеными он, — сообщил старшина.

Минут через сорок, с востока к селу подошли четыре немецких танка. Они притормозили у околицы, осмотрелись и осторожно вползли внутрь села. Но притаившись за домами, их поджидала смерть от рук бойцов отряда «Мститель». Четыре бутылки с бензином, заблаговременно слитым из трофейной техники, через несколько минут превратили немецкие машины в огненные шары. Следующими в село зашли несколько грузовиков с солдатами, которых встретили проливным дождём пуль. Пришедшие на помощь пехоте два «Тигра» с дальней дистанции попытались расстрелять стоявшие «Ганомаги», но никакого эффекта в наступлении это не дало. Немцы осели на окраине села и лишь временами отстреливались. Время играло на стороне бойцов отряда. То же самое понял и командующий немецкой группировкой. Сразу четыре фашистских танка ринулись к реке, в надежде обойти село вброд и ударить в тыл партизанам. То и дело высовываясь из башни, один из немецких танкистов осматривался в поисках подходящего места. Наконец его внимание привлекла небольшая лесополоса рядом с рекой. Проходящая к ней малозаметная дорога через реку наглядно показывала правильность его выбора. Когда до этого места осталось метров сто, на край лесополосы, который уже миновала вражеская группа танков, выскочил Т-34 и раздались два выстрела из его орудия с небольшим перерывом между ними. Фактически немцы шли, повернувшись к нему боком, и прицельная стрельба Романа заставила запылать двигательные отсеки пары машин.

— В яблочко! — удовлетворительно заметил Овсов по внутренней связи.

— Назад! — раздалась команда Полуяновой.

В то место, где только что стоял советский танк, ударил ответный снаряд одного из оставшихся немцев.

— «Четвёрку» и отсюда достанем, — сообщила Лена. — Рома! Заряжай бронебойным!

Следующий выстрел «цветастого» попал в борт вражеской машины, разворотив его и угодив в боекомплект. Танк перевернуло и оторвало башню. Четвёртый не рискнул вступать в сражение с опытным экипажем противника и предпочёл ретироваться.

— Почему не стреляли, товарищ старший сержант? — спросил Кандыба.

— Нам важно выиграть время, а не подбить немцев. Боезапас у нас невелик.

— И то верно! — согласился с ним Овсов.

Минут пятнадцать ничего не происходило, только вдалеке были слышны очереди из стрелкового оружия. Наконец, ретировавшийся ранее немец привёл подмогу из шести танков.

— М-да… у нас столько снарядов не осталось, — мрачно заключила Лена.

— Придётся рисковать и, подпустив их к броду, сжигать прямо в воде, — озвучил свои мысли Роман. — Возможно, они не рискнут потом вытаскивать битые танки и уйдут.

— А это мысль, Ромочка!

Первый рискнул преодолеть водную преграду «Тигр». Он осторожно спустился к урезу воды, словно захотел попробовать её теплоту и аккуратно стал продвигаться вперёд. Не видя активности противника, остальная группа танков отправилась за своим провожатым. Когда «Тигр» миновал середину, «тридцатьчетвёрка» снова выскочила на берег и сходу выстрелила немцу в бок. Фугасный снаряд попал ему в «ватерлинию», располагавшуюся сейчас в верхней части гусеницы. Вода чуть смягчила взрыв разорвавшегося снаряда, однако не смогла предотвратить повреждение пары катков и самой гусеницы.

— Быстро назад! — скомандовала Лена.

— Говорит 264-й! Сестричка, ответь! — внезапно ожило радио.

— На связи младший лейтенант Полуянова.

— Мы уже близко! Держись!

— Александра! Это вы?

— Так точно! Если ты меня слышишь — значит осталось не более десяти километров. Какая у вас обстановка?

— Веду бой. Осталось один фугас и два бронебойных…

Внезапно двигатель заглох, и стало тихо. Рация тоже выключилась.

— Всё, приехали… — мрачно подытожил Овсов. — Топливо на нуле.

— Вылезайте все! — громко отдал приказ Роман. — Я выстрелю оставшимися снарядами и тоже покину машину.

— Кто здесь командует, а? — на повышенных тонах спросила его супруга.

— А кто быстрее заряжает и стреляет? — парировал он ей.

— Командир! Старший сержант дело говорит! — донёсся голос с места механика-водителя.

— Быстрее, а то немцы поймут, где мы и всё! — торопил их юноша.

— Посмей мне погибнуть! — погрозила пальцем Лена. — Найду и вторично убью!

— Намёк понял, — улыбнулся Роман и, поцеловав жену, кинулся к оставшимся снарядам.

Сержанты помогли спуститься вниз командиру, когда «цветастый» послал первый снаряд по врагу. С непривычки у Лены заложило уши. Она периодически мотая головой двинулась за Овсовым в глубь перелеска, когда Роман накрыл второго немца. Теперь горело уже три танка, два, из которых прочно застряли на месте брода. Однако фортуна изменила «цветастому». Один из стоящих на берегу немецких танков заметил местоположение Т-34 и выстрелил в него. Его башню чуть накренило вбок.

— Рома! Ромочка! — закричала Лена и стремглав кинулась обратно к «тридцатьчетвёртке».

Как бы ответом на её крик Роман произвёл последний выстрел, но промахнулся. Ответный выстрел немца застал Полуянову почти рядом с танком. Её больно ударило в руку и кольнуло в бок. Кандыба бросился на помощь и уже залез на башню, когда с той стороны застрекотал вражеский пулемёт. Прошитый одной из очередей, младший сержант сполз вниз. Овсов в три прыжка очутился рядом с «цветастым» и стараясь не высовываться, осторожно открыл люк.

— Старшой! Ты жив?

— Нормально, только оглушило… сейчас я вылезу…

— Командир ранена…

— Что?! Я сейчас…

В этот момент ещё один выстрел немецкого танка попал в двигательный отсек Т-34 и задел осколками сержанта. Схватившись за грудь, тот обмяк на танке и затих. Помотав головой, Роман пришёл немного в себя и осторожно выглянул из люка. Невдалеке он услышал немецкую речь. Нащупав в кобуре трофейный парабеллум, он быстро достал его и осторожно попытался вылезти из танка. Немецкая фраза «О! Фройляйн!» придала ему сил, и внезапно очутившись на земле, вблизи немцев, он лихорадочно стал нажимать на курок.

Время словно остановилось. Юноша почувствовал себя в каком-то киселе, тягучем и вязком, однако этот «кисель» помогал именно ему, убыстряя его движения и замедляя реакцию немцев. Его палец жал курок, пока не закончились патроны. Когда Полуянов пришёл в себя, рядом с ним лежали трупы немецких танкистов и чуть в отдалении Лена. Над головой что-то загрохотало, но он уже не обращал внимание на небо. Словно робот Роман подошёл к супруге и, взяв её на руки, побрёл к селу. Почти у самой опушки перелеска он почувствовал, как что-то кольнуло его в бок, потом в спину. Полуянов, пройдя вперёд несколько шагов, потерял равновесие и падая бережно прижал драгоценную ношу к себе.

* * *

— Внимание! Я «Рыжий», проход в красную зону осуществлён, начинаем работу! — известила по рации Женька и привычным движением штурвала пошла набирать высоту, одновременно увеличивая скорость.

— «Рыжий», я «красный ноль пять». До объекта двенадцать километров, — оповестил один из истребителей прикрытия её эскадрильи.

— Принято, «красный ноль пять». Мальчики! Включаем вторые рации на частоту танковой группы войск в этом районе!

Через несколько секунд все лётчики услышали переговоры 264-го и таинственного танка, ведущего бой с немецкой группировкой. Женька включила пеленг на этот радиосигнал и нашла курс, когда рация вдруг исчезла из эфира. Резко уйдя в вниз, Бабенко прошла облачность. Её взору представилось поле боя вокруг небольшого лесистого участка, где стоял повреждённый Т-34 и несколько подбитых немецких танков. Чуть поодаль его внимание привлёк человек в танкистском комбинезоне, несущий кого-то на руках. В этот момент в него видимо стреляли, из-за чего он, пройдя пару шагов, вдруг остановился и медленно стал падать, прикрывая собой свою ношу.

— Получите, гады! Вот вам по всей морде и загривку! — кричала Бабенко, зачищая очередями пространство около упавшего человека от немцев, бегущих к нему.

Развернувшись от места боя, Женька атаковала оставшиеся танки врага, вложив в гашетку всю свою злость и ярость. Напрасно те пытались спастись бегством, четыре огненные струи плазмы превратили их в огромные огненные шары.

Справа от реки внезапно выскочило восемь советских танков и лихо ставших переправляться вблизи брода. Минут через десять они вышли к опушке лесополосы и подъехали к месту падения танкиста. Из одного из них выскочил человек в таком же танкистском комбинезоне и ринулся к коллеге.

— В селе идёт бой! — оповестил один из истребителей прикрытия.

— Уходим туда! «Капсула», я «рыжий»! Как только зачистим село — садитесь на ровную площадку возле него. Туда будем выводить эвакуированных.

— Принято, «рыжий». Пока барражирую на высоте две тысячи.

* * *

Полуянова очнулась от того, что её губы почувствовали обжигающую жидкость. Она неосознанно сделала глоток, в нос ударил едкий запах спирта и она закашляла. Сразу болью отозвались рука и бок. Открыв глаза, Лена увидела девушку в таком же, как и она, комбинезоне, без шлема и с короткой причёской.

— Ты — младший лейтенант Полуянова? — улыбнувшись, спросила та.

— Так точно… кхм-гхм… ох, я, кажется, ранена…

— Ничего, сестричка, подлечат в госпитале. Главное — мы успели.

— Мне нужно кое-что сказать вам, Александра… пока никто другой ещё не пришёл…

— Лежи-лежи, сейчас аптечку принесут.

— Нет, Саша, послушайте… когда в 1945-м попадете в маленький польский городок Лобеж… там… у фонтана… не смейте вылезать из танка, чтобы посмотреть на красивую клумбу… слышите?

— Да-да, слышу тебя, сестричка. Тарщ Ступин, помогите второму, а! А ты такая молоденькая… сколько тебе?

— Александра! Обещайте мне сделать то, что я вам сказала… — он дёрнулась встать, но острая боль пронзила левую руку. Охнув, Лена снова опустилась на землю.

— Хорошо, обещаю. Как ты сказала, город называется? Лобеж? Запомню. А это кто — механик-водитель или заряжающий? И такой же молодой, как ты.

— Что?! Что с ним?!

— Успокойся…

— Это мой муж! Да скажи, что с ним?!

— Ему прострелили левый бок и спину, — ответил второй танкист, пытающийся перевязать его. — Надо бы медицину сюда, боюсь, не довезём мы его.

— Здравствуйте, товарищи! — сзади к танкистам приблизился военный с погонами госбезопасности. — Капитан Бабенко, Особый отдел фронта. Эти люди полетят с нами. На борту нашего самолёта есть всё необходимое для оказания им медицинской помощи.

— Старший лейтенант Ступин, командир танковой роты, — козырнул помогавший перевязать Романа.

— Большое вам спасибо, товарищ старший лейтенант, за своевременное оказание помощи, — поблагодарил капитан и повернулся к Лене. — Косухина! Ты как себя чувствуешь?

— Я уже младший лейтенант Полуянова… — с трудом улыбнулась девушка.

— Вот как? Ладно, разберёмся в Ставке Главнокомандующего, — он подмигнул ей.

— Так ты работаешь на Ставку? — удивилась Самусенко. — Ого! Важная птица!

— Александра… мы обязательно встретимся… главное — не забудьте, что я вам сказала.

— Всё помню, товарищ младший лейтенант. Спасибо за предупреждение, хотя и такое странное.

— Ну, как они здесь? — к Косте подошла супруга.

— Сейчас грузим в самолёт и порядок. А где остальные?

— Костя! Короче, семерых мы обнаружили. Судя по состоянию этих двоих — все они раненые, а вот остальные погибли.

— Как?!

— Вот так, тарщ капитан. Я только что говорила с Трубачёвым. Он мне всё рассказал и ещё… ты в курсе, что они тут все переженились?

— Немного. Косухина заявила, что на теперь Полуянова, да ещё младший лейтенант.

— Ты меня не забыл? — ухмыльнулась Женька. — Да и себя тоже.

— Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться? — Самусенко удивлённо разглядывала Женьку.

— Разрешаю.

— Простите, но мне ваше лицо знакомо. Про вас статью в газете не печатали?

— Нет, товарищ лейтенант, обознались вы.

— Вообще-то у меня хорошая зрительная память, но… хм… возможно, что и обозналась. Я вас приняла за одну лётчицу, она наводила страх на немецких лётчиков, а потом они с мужем погибли.

— Вы хотите сказать, что я мёртвая?

— Виновата, не подумала… — Самусенко быстро отошла в сторонку.

— Всё, забираем эту парочку и в путь, — распорядился Костя, указывая двум подошедшим медикам на Полуяновых.

* * *

Транспортный самолёт медленно приближался к точке выхода и красной зоны, когда слева по курсу из-за облаков вынырнули два звена «худых». Костя хотел предупредить группу прикрытия, но не успел.

— Внимание! Два звена «бубновых» нарисовалось, — раздался в динамике голос его супруги. — Каждый на своего!

Но боя не получилось. Превосходя противника, как в лётных качествах, так и в оружии, группа прикрытия разделалась с немцами за несколько минут. Проводив взглядом падающие обломки, Женька сделала вираж и ушла на высоту четыре тысячи. Её радар зафиксировал новую группу вражеских самолётов.

— Тарщ старший лейтенант! — возник голос мужа в динамике её самолёта. — Вы опять за старое?

— Никак нет, тарщ капитан. Выполняю предписанную мне миссию — прикрываю ваш отход. Если они ринутся за нами — может произойти новая нештатная ситуация.

— Только не увлекайся.

— Есть, не увлекаться.

Женька переключила приёмник на волну люфтваффе и услышала речь одного из немецких пилотов:

— Один русский против нас — это на две минуты боя!

— Ты сначала попробуй сделать это, а потом говори, — сквозь зубы ответила ему девушка.

— О! На борту русского истребителя фройляйн? Какой приятный сюрприз! Я очень люблю экзотические воздушные бои!

— Когда ты узнаешь, кто я такая — наделаешь в штаны, — злорадствовала Женька, поджигая уже второго немецкого аса.

Вираж, ещё вираж, резкий уход вниз, потом умопомрачительный резкий подъём наверх и всё это сопровождается очередями в немецкие самолёты. Они падают. Самолёт за самолётом.

— Фройляйн! — раздался голос того же немецкого пилота. — А вы действительно пилот высокого класса. Только вам меня не одолеть. Я раньше служил в эскадрилье «Серебряный череп»…

— Не может быть! Они погибли все!

— Я спасся, выпрыгнув с парашютом. А откуда вы знаете подробности того боя?

— Это я вас гоняла и отправляла вниз горящими факелами!

— Рыжая Валькирия?! Не может быть! Вы же погибли!

— Валькирии не умирают или ты не читал арийскую историю?

— Майн гот…

— Я всегда буду на страже справедливости и те, кто творит беззаконие на земле, будут мной безжалостно уничтожены.

Через несколько минут ещё пары звеньев немецких асов больше не существовало. Женька устало вздохнула и твёрдой рукой направила самолёт к точке выхода из красной зоны.

* * *

Привычно сняв шлем, Евгения Андреевна села в «саркофаге», свесив ноги вниз. Размяв немного затёкшие мышцы и потянувшись, она скользнула вниз и очутилась на полу. Закончив минут за пять переодевание из костюма в обычную одежду и подправив макияж, она вышла в коридор, где увидела нескольких людей из группы прикрытия, о чём-то эмоционально переговаривающихся.

— О! А вот и Евгения Андреевна, собственной персоной! Ну, как ощущения после такого большого перерыва?

— Класс! Одно плохо: маловато.

— А тебе нужно всех немцев подушить, покромсать и извести? — раздался сзади неё голос мужа.

— Дорогой! Не нужно утрировать. Я высказала лишь свои впечатления.

— Оно и понятно! Ты увеличила свой боевой счёт ещё на девять самолётов.

— А тебе завидно?

— Ну, как сказать…

— Фу-у-у… Константин Сергеевич, — она скорчила ехидную рожу. — Не ожидала такого от вас. Зависть — плохое чувство.

— Мы ещё с тобой дома об этом поговорим.

— Как скажете, — ехидная рожа сменилась невинным личиком. — А где наши подопечные?

— Отдыхают и проходят курс интенсивной терапии. У Рудых вообще нагноение пары ран. Его перевели в военный госпиталь.

— Родителям сообщили?

— Нет пока. Подождём их выздоровления, определимся с дальнейшей профессиональной ориентацией и тогда оповестим родных. Не завидую я тому, кто будет сообщать о смерти половины группы их родителям. Пока они пропавшие без вести, остаётся какая-то надежда, а так…

— Костя! Убеди руководство оставить всё как есть. Пусть все считают, что класс при переносе разделился на две части. Этих спасли, а где оставшиеся — мы интенсивно выясняем.

— Это хорошая идея! Ты прямо растёшь на глазах.

— А я, муженёк, ещё ни разу не усыхала. Не те мои годы, чтобы опускаться вниз.

Эпилог

Трубачёв открыл глаза и не сразу понял, где он находится. Ослепительно белый потолок и мягкого успокаивающего нежно-голубого цвета стены свидетельствовали явно не о том времени, куда он внезапно попал со своими одноклассниками. Минут пять он собирался с мыслями, вспоминал перипетии недавнего сражения. Его отвлекла от воспоминаний медсестра, пришедшая с подносом.

— Доброе утро! Как мы себя чувствуем? — доброжелательно спросила она.

— Э-э-э… а где я?

— В Москве.

— А год, извините, какой?

— Вас благополучно вернули в своё время. Не волнуйтесь, Всеволод, всё уже хорошо.

— Это нам хорошо, а вот части моих одноклассников уже ничего не нужно…

— На эту тему вам лучше с руководством поговорить. Кстати, пять минут назад сюда рвалась одна девушка. Она утверждает, что является вашей женой. Как такое может быть?

— Оля вас не обманула. На войне всё может произойти.

Медсестра вернулась к двери и открыла её.

— Девушка, заходите.

— Севочка, ты как? Что болит? — Оля быстро вошла в палату и пробежала глазами по кровати.

— У него пулевое ранение в ногу и в руку, если вы хотите знать о диагнозе, — ответила за Севку медсестра.

— А меня тоже ранили в руку, вот, — она показала повязку на правой руке. — Врач сказал, что навылет и не страшно.

— Оля, а что с остальными?

— Сев, я видела только Валю, у неё небольшая контузия. Сказала, что Серёжа тоже попал под осколки. Сейчас выздоравливает.

— И нам досталось и Сальниковым… а Полуяновы где?

— Роман Полуянов получил повреждение брюшной полости левого бока и вмятину на правой лопаточной кости, — проинформировала обоих медсестра. — Елена имеет лёгкую контузию и открытый сложный перелом плечевой кости левой руки, а также повреждение брюшной полости справа. Жизненно важные органы не задеты. Валерий отправлен в военный госпиталь. У него нагноение двух ран.

— Всем досталось… — мрачно резюмировал Трубачёв.

— А вы хотели участвовать в боевых действиях и остаться целыми и невредимыми? — медсестра внимательно посмотрела на него. — Так не бывает.

— Теперь родители с нас три шкуры спустят… — грустно сказала Оля.

— От немцев отбились, а родители нам не чужие люди, — подмигнул ей Севка. — Кстати! А где наши вещи? Меня там, в принципе, интересует только один документ — справка.

— Ваша форма направлена в спецотдел, документы забрал Арсентьев. Знаете Сергея Владимировича?

— Знаю, — улыбнулся Трубачёв — это мой подчинённый там.

— Вы командовали капитаном Арсентьевым? — удивлённо спросила медсестра.

— Я командовал сержантом Арсентьевым, — поправил её Севка.

* * *

Лена долго отходила от наркоза. Потом чёрную пустоту сознания наполнили недавние события в лесополосе. Она кричала, рвалась снова и снова к танку, где погибал её любимый человек, но какая-то сила не пускала девушку. Лена во сне царапала руки в кровь, пытаясь разорвать незримую преграду, но вновь и вновь проваливалась в небытие, а затем всё начиналось сначала. После очередной попытки преграда всё-таки лопнула, и Роман оказался рядом с ней, положив свою ладонь на её лоб.

— Тише-тише. Всё будет хорошо, — сказал он ей и девушка проснулась.

Сновидение не обмануло — перед ней сидел Роман и ласково гладил её по голове.

— Лена, Леночка, всё уже позади. Успокойся. Мы выжили и в безопасности.

— Рома, если бы ты знал, сколько раз во сне я пыталась прийти к тебе на помощь… — тихо ответила она ему.

— Не сомневаюсь, но тащил тебя от танка всё-таки я.

— Ты? Меня?

— Ты получила осколок в левую руку и в бок. Раздробленную кость сочленяли под наркозом уже здесь. Ты перенесла четырёхчасовую операцию.

— А ты как?

— А что я? Немец попал мне под лопатку и тоже в бок. Врачи сказали, что кости у меня крепкие, а пуля прошла навылет. Сейчас на таблетки подсадили.

— Где мы вообще находимся?

— В «Спецком`е». Третий день уже.

— Остальные ребята живы?

— Все, но тоже с ранениями. Врачи только сегодня пропустили меня к тебе. Я аж до руководства дошёл.

— Какой ты у меня заботливый… — она нежно погладила его по руке.

— Угу. Как встал, первым делом поинтересовался насчёт тебя. Орал на них так, что сам руководитель отдела пришёл на шум. Он и разрешил.

— Какого отдела?

— Лен, мы фактически находимся в автономном госпитале ФСБ. Только Валеру отправили в обычный военный. У него проблемы с ногой. И вчера со мной беседовал Арсентьев.

— Ну?

— Что «ну»? Короче, предлагают нам поступить по их профилю.

— Куда? Мы ещё школу не окончили. Ох, что теперь буде-э-эт… мы и родителей не видели — вот где танковый бой произойдёт.

— Не волнуйся, все «выстрелы» я возьму на себя.

* * *

Две недели пролетели незаметно. Практически все семеро оставшихся в живых учеников 10-го «Б» с начала третьей недели получили возможность передвигаться по медицинскому учреждению и стали собираться в палатах у кого-нибудь, вспоминая своих свои приключения и обсуждая планы на будущее. В один из вечеров к ним, к собравшимся в палате Трубачёвых, зашёл представительный мужчина в сопровождении двух сотрудников: мужчины, чуть помладше него, и девушки, года на три постарше самих ребят.

— Здравствуйте, 10-й «Б», — доброжелательно обратился он к ним.

— Здесь, к сожалению, только половина нашего класса, — угрюмо ответил ему Севка. — Остальные лежат под Орлом.

— Знаю, ребята, знаю, как вам тяжело с этим жить, но такова жизнь. У меня есть к вам несколько вопросов и столько же предложений.

— Когда можно встретиться с нашими родителями? — поинтересовалась Оля.

— Вот по этому поводу у меня к вам первая просьба. Давайте представим, что произойдёт, если откроется правда о гибели ваших одноклассников. Ваши родители обрадуются, остальные затаят на вас злобу, что их дети погибли, а вы смогли вернуться.

— М-да, задача… — протянул Севка. — И что вы предлагаете?

— Пока мы вообще не будем раскрывать ваше спасение. Ваших родителей мы оповестим тайно и возьмём с них расписку о неразглашении.

— То есть мы так и будем сидеть здесь, а родители будут нас навещать? — поднял брови Роман. — А наша дальнейшая судьба? Нам ведь ещё учиться нужно.

— С этим проблем не будет, — улыбнулся главный. — Арсентьев говорил вам ТАМ, что дальше у вас будет совсем другая жизнь?

— Да, говорил, только добавил, что об этом мы узнаем здесь, — заметил Севка.

— Так вот руководство нашего отдела предлагает вам войти в исследовательскую группу, недавно образованную. Кое-какие знания получите непосредственно на базе учебных корпусов ФСБ, кое-что индивидуально. Интересная работа с хорошей заработной платой.

— А наш возраст? — не сдавалась Лена.

— Год-два уйдёт обучение, а потом обычная взрослая жизнь, — пожал плечами главный. — Ну, а в некоторых её аспектах вы уже поднаторели. Да, граждане Трубачёвы, Полуяновы и Сальниковы?

— Родители не захотят смотреть на наши справки, — угрюмо проговорил Трубачёв.

— Тем более, что на них твоя подпись, Всеволод, — заметил до этого молчавший второй мужчина. — Ты знаешь термин «легитимность»?[14]

— Знаю… я о юридическом вопросе наших бракосочетаний всё время думаю.

— Значит, вы нам не оставляете выбора, да? — с ноткой лёгкого раздражения в голосе спросила Оля, сжав руку мужа. — Это же шантаж!

— Нет, Ольга, это не шантаж. Вы нам очень нужны, у вас накопился неординарный опыт, который понадобится, извините за пафос, всей стране. Мы предлагаем вам работать на общее дело, в обмен решив все, подчёркиваю, ВСЕ ваши житейские и бытовые проблемы. Мы на вас не давим, а лишь просим подумать. Вы сами должны сделать выбор. Даже, если вы принципиально уйдётё от нас и расскажете о гибели ваших одноклассников — морально тяжелее будет вам.

— Это почему же? — спросил Роман.

— Потому, Ром, что мы их не уберегли. Если бы мы не оставили их с ранеными, неизвестно, как всё бы повернулось, — ответил ему Трубачёв.

— Надо голосовать, — после недолгого молчания предложила Лена.

— Нас осталось семеро, — задумчиво произнёс Севка. — Мне вспомнилась старая военная песня, там где лейтенант израненный прохрипел «Вперёд!»[15]. Так вот там после боя тоже осталось семеро молодых солдат. Ребята! Я гибель наших одноклассников буду помнить всю свою жизнь! И готов при каждом удобном случае мстить тем, кто забрал их жизни. Я принимаю предложение!

— Мы принимаем, — поправила его Оля.

— Я знал, что ты со мной, — улыбнулся ей Севка.

— Трубачёвы — за, что решат остальные? — главный испытующе посмотрел на оставшихся ребят.

— Полуяновы — за, — переглянувшись с супругой, сказал Роман.

— Сальниковы — тоже! — Сергей поднял руку.

— А Рудых просто обязан не отставать от коллектива, — усмехнулся Валера. — Я тоже «за».

— Ну, раз вы приняли наше предложение, можем поближе познакомиться. Меня зовут Сергей Николаевич Зотов. Я — глава отдела «Спецком», одного из подразделений в системе ФСБ. Это — ваши непосредственные начальники: Константин Сергеевич и Евгения Андреевна Бабенко. Личности так же, как и вы неординарные. Евгения Андреевна должна быть знакома чете Полуяновых.

— Нам? — удивилась Лена.

— Евгения Андреевна, она же «Рыжая Валькирия» — страх и ужас немецких лётчиков.

— Фигасе! — почесал затылок Роман. — Даже я знаю об этом персонаже игры.

— Это не персонаж игры, — улыбнулся Сергей Николаевич — а вполне живой человек, эффективно действовавший в красной зоне. Кстати, супруги Бабенко непосредственно руководили операцией по вашему спасению и ходатайствовали передо мной о досрочном присвоении некоторым из вас званий. Пришлось лезть в глаза вышестоящему начальству. Несмотря на возрастной ценз, в виду исключительности ситуации, в которую вы все попали и участие в реальных боевых действиях, руководство пошло вам навстречу.

— Значит, вы ещё до нашего с вами разговора, были уверены, что мы будем работать на вас? — Оля внимательно посмотрела на Зотова.

— Это я так подумала, ребята, — ответила за него Евгения. — В принципе, вы пережили тоже, что и мы с мужем. Вы стали частью того мира и уже не сможете его забыть. К тому же повторили наш путь, решив стать семьями именно там, где личные качества человека очень хорошо видно, как на ладони.

— Так вы не сказали, что нам теперь делать с нашими справками, — напомнила Лена. — Я лично от Ромы больше никуда, пусть меня предки хоть на кусочки режут!

— И не нужно, тарщ младший лейтенант госбезопасности, Полуянова Елена Александровна. Вы с младшим лейтенантом, Полуяновым Романом Анатольевичем, теперь официально супружеская пара. Всеволоду оставили звание лейтенанта и вот, молодой человек, ваше с Ольгой свидетельство о браке. И вам, Сальниковы, прошу вас, — протянул он Сергею документ.

— Сергей Николаевич! А как там Сенцов, жив остался? — поинтересовался Трубачёв.

— Остался. Их всего пятеро тогда осталось. Он был нами проинструктирован, обещал молчать. Дошёл до Берлина уже в звании старшего лейтенанта. Получил ранение, комиссовался и до 1986 года проживал в Смоленской области. Там и умер.

— А Самусенко? — осторожно спросила Лена.

— Дать бы вам, по одному интересному месту, тарщ младший лейтенант, за нарушение историко-временной связи.

— Знаю, я её предупредила… — опустила голову Полуянова.

— Вы не просто предупредили… впрочем, ладно. Александра Григорьевна Самусенко не погибла в городе Лобеж. Она закончила войну в Австрии, в звании гвардии майора, командира танкового полка. Она часто вспоминала ту таинственную коллегу, которой обязана жизнью. После войны Самусенко вышла замуж и переехала в Орёл. Всё рассчитывала, что ты, Лена, появишься там, на местах боёв. Перед смертью в 1996-м, она оставила тебе записку. Вот, держи.

— Я прочту вслух, — Лена обвела взглядом всех собравшихся. —

«Дорогая моя сестричка!

Я всю жизнь благодарна тебе за тот совет, который ты дала мне под Орлом. Именно в том польском городке Лобеж я сидела, как вкопанная внутри танка и слышала выстрел, ранивший лейтенанта из соседнего экипажа, решившего полюбоваться этой прекрасной клумбой.

После войны я долго разыскивала тебя, даже подключила связи своего мужа в НКГБ, но всё было напрасно. Видимо, твоя секретность настолько велика, что только очень большие чины в погонах знают дальнейший путь младшего лейтенанта Полуяновой. Очень жалко, что я так и не узнала твоего имени, возможно, это помогло бы в моих поисках.

Тем не менее, в моём доме ты и твои дети, внуки, правнуки — всегда желанные гости.

На этом всё.

Крепко тебя обнимаю, сестричка.

Гвардии майор Проскурина (Самусенко) А.Г.

29 августа 1996 г».

Девушка свернула листок и убрала с глаз навернувшиеся слёзы.

— Как жалко, что нельзя навестить её родных, — сказала она всхлипывая.

— Мы дадим возможность побывать у неё на могиле, — ответил Константин Сергеевич.

— Для начала мы должны навестить наших одноклассников, — заметил Севка.

— Там сейчас поставлен памятник. 18 человек увековечены на том гранитном монументе, в лесу под Орлом. Ваши одноклассники и раненые бойцы, за которыми они ухаживали.

— Мы туда обязательно поедем! — решительно сказал Севка.

* * *

Следующий день стал очень волнительным для всех. Встреча с родителями беспокоила и радовала одновременно каждого из семерых, а в виду того, что они стали семейными парами — тем более. В таком качестве их под свою опеку взяла Евгения Андреевна, сделав ставку на мам. Сначала вызвав бурю положительных эмоций вестью о том, что они живы и нашлись, затем аккуратно объяснив на личном опыте ситуацию, у матерей она нашла полное взаимопонимание в сложившейся ситуации. В результате, получив материнскую поддержку, все молодые пары успешно сдержали «натиск» отцов.

А дальше была поездка в Орловскую область. Плач и всхлипывание девчонок и комок в горле у парней продолжались довольно долго.

— Милка! — обратилась плачущая Ленка к Грунёвой. — Если ты меня слышишь, большое тебе спасибо за такой камуфляж танка! Если бы не он… прости, что тогда на тебя наорала. Он нам с Ромой не один раз жизнь спас.

— Есть ещё один сюрприз, — решила отвлечь ребят от грустных мыслей Евгения. — В село… не желаете доехать? Там тоже памятник есть.

— Неужели наш танк? — удивилась Лена.

— Да, он самый. Восстановлен жителями села и поставлен на постамент.

— Даже я не откажусь увидеть машину, на которой сражались мои дочь и зять! — с гордостью сказал Александр Алексеевич Косухин. — Да, ребятки, кто бы мне раньше сказал про такое — ни за что не поверил бы! В шестнадцать лет сжечь почти два десятка немецких танков!

— А кто меня на вездеходе учил? — многозначительно ответила ему дочь. — Вот и пригодились те навыки, да и Рома глазомером не обижен.

Той лесополосы давно уж нет. Вместо неё остались лишь редкие берёзки, да пара осин на небольшом холме рядом с речкой Цон. Диковинную раскраску Т-34-85 в ясную погоду можно увидеть за километр. У постамента с танком всегда лежат свежие цветы. На табличке инкрустирована серебряным цветом надпись:

«Здесь, 5 августа 1943 года принял свой

последний бой экипаж танка Т-34,

младшего лейтенанта Полуяновой.

Уничтожив в этом бою семь вражеских танков,

экипаж пал смертью храбрых.

Никто не забыт! Ничто не забыто!

С благодарностью от потомков.»

— Врут они всё… я — живая и Рома тоже… — хлюпая носом, тихо проговорила Лена.

Роман встал на одно колено и снял кепи.

— Спасибо вам, дядя Коля и дядя Петя. Я ваш должник, — скупые мужские слёзы появились в его глазах.

— Рома, как это получилось? — обняв его, спросила жена.

— Меня немного оглушило, сначала Кандыба, а потом и Овсов взобрался на танк. Своей смертью они притупили внимание немцев, что дало возможность мне вылезти и покончить с шестью фрицами и спасти тебя, Леночка.

Со стороны села к мемориалу вышло трое сельчан. Приехавшие гости решили дождаться их и пока те шли, немного прибрались у памятника. Навстречу группе людей в военной форме, стоявших ближе всех к танку, неспешно подошёл старик.

— Добрый день. Чьи такие будете?

— Приехали кое-кого из родни навестить, — ответила опухшая от слёз и всхлипывающая Лена.

— Вот как? А мы даже и не знаем их всех по фамилиям. Кто у вас здесь похоронен?

Ко всем собравшимся с трудом дошла сгорбленная старушка, поддерживаемая девочкой. Она долго и внимательно всматривалась в Лену и вдруг что-то вспомнив, перекрестилась.

— Бабушка, что случилось? — испуганно спросила у неё внучка.

— Не может быть, столько лет прошло… - с трудом подбирая слова и запинаясь на каждом из них громко прошептала она.

— Маркеловна, — сердито взглянул на него старик. — Ты чего всполошилась?

— Вася, это сама Полуянова.

— Ты что, старая, белены объелась? Какой год на дворе?

— Она меня в тот день немецким шоколадом угостила. Я её взгляд хорошо помню. А потом этим шоколадом я с тобой поделилась. Иль забыл?

— Вас как звать, уважаемый? — задал вопрос старику Константин Сергеевич.

— Василий Николаевич Комар. Мне тогда шесть всего было, а ноне восьмой десяток разменял. А это сестра моя двоюродная, Катерина, на пять годков старше она. Полуянова ей дала трофейного шоколада, аккурат перед боем, так она со мной поделилась. И на танк мы лазили, разрешала она.

— Это её правнучка. Их многие путают. А с именами мы поможем и табличку поправим.

Примечания

1

Пейнтбол (англ. Paintball — шар с краской) — командная игра с применением маркеров (пневматическая пушка), стреляющих шариками с краской (желатиновая оболочка с пищевой краской), разбивающимися при ударе о препятствие и окрашивающими его.

(обратно)

2

Пассажирское автотранспортное предприяте. Автобусный парк.

(обратно)

3

Игра «World of Warplanes»

(обратно)

4

Усовершенствованная модификация легендарного советского танка Т-34. Начала поступать в войска с июня 1943 года.

(обратно)

5

Самусенко Александра Григорьевна (1922–1945) — гвардии капитан, командир танка Т-34 во время Великой Отечественной войны. С октября 1941 года воевала на Брянском, Западном и Воронежском фронтах. Трижды была ранена, два раза горела в танке. Самусенко принимала участие в Курской битве (ее танк уничтожил 3 немецких «тигра») За смелость и решительность в бою награждена орденом Красной Звезды. В одном из боев, около польского городка Лобеж, была тяжело ранена и скончалась от ран 3 марта 1945 года.

(обратно)

6

Немецкий автомат серии МР38-40, времён Второй мировой войны.

(обратно)

7

Да-да, не стреляйте (нем.)

(обратно)

8

MG-42 — немецкий пулемёт времён Второй Мировой войны. Штатное оружие, устанавливаемое на таком бронетранспортёре.

(обратно)

9

Приказ Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина от 28.07.1942 г. Кратко его можно воспроизвести как «Ни шагу назад! Стоять насмерть!»

(обратно)

10

Подкалиберные боеприпасы — боеприпасы, диаметр боевой части (сердечника) которых меньше диаметра ствола. Чаще всего используются для борьбы с бронированными целями.

(обратно)

11

Настенные часы тех времён.

(обратно)

12

Основное предназначение шрапнельного снаряда — поражение живой силы противника.

(обратно)

13

Здесь — с причудами.

(обратно)

14

Термин «легитимность» происходит от латинского слова legitimus, которое переводится как «законный, согласный с законами, правомерный».

(обратно)

15

Песня «У деревни Крюково»

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg