«И вновь продолжается бой»

И вновь продолжается бой (fb2) - И вновь продолжается бой (Новая Игра - 1) 840K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Юрий Станиславович Климонов

Юрий Климонов И вновь продолжается бой

Глава 1

— Рыжая! Дай списать физику! — Женька небрежно бросила взгляд на просящего Олега и только фыркнула в ответ.

— Чего жлобишься, Синицына?

— Наш мачо опять весь вечер в ночном клубе провёл? — поинтересовалась женькина соседка по парте, Олька Куприянова.

— Он мачо? — переспросила Женька у Ольги. — Буковку «а» выбрось, остальные поменяй местами. Это ему больше подходит.

Половина класса заржала, оценивая последнюю реплику Синицыной.

— Была бы пацаном, я бы тебе уже хлебало начистил! — зло бросил ей Олег.

— Пронин! Если бы у бабушки было бы кое-что, она была бы дедушкой! — парировала ему Женька. — Нечего было весь вечер Зойку по углам тискать, лучше бы отвлёкся на физику.

— Так тебя никто не тискает, вот ты и злишься! — ответил ей Олег.

— Зато физику ни у кого не списываю.

— Так дашь?

— У Зойки попроси, она тебе ни в чём не оказывает! — снова подначила парня Синицына, и девчонки из класса поддержали её дружным хохотом.

Женька Синицина считала себя невезучей по жизни. Не то, что она была обделена родительским вниманием, а просто по нынешним меркам жила бедно, да и с внешностью не очень повезло. Огненно-рыжая шевелюра, в купе с мелкими веснушками, бездонные зелёные глаза и вздёрнутый нос — всё это превращало её в образ персонажа из сказок. Ну и её характер был под стать внешности, лишь довершая имидж «рыжей стервозной штучки». Естественно, парни обходили её за километр.

В отличие от большинства одноклассников, уже активно участвующих в городских тусовках, Синицына больше «грызла гранит знаний», чем ещё значительнее усугубляла образ «синего чулка». Хотя здесь более подходит термин «рыжего».

Какие там поездки на природу или милование под луной с парнем — все эти «пережитки прошлого» не интересовали девушку от слова «никак». Женька проводила в жизнь девиз «имидж ничто, знания — всё!», абсолютно наплевав на мнение окружающих сверстников, имеющих прямо противоположное мнение по этому вопросу. С её финансовыми возможностями перспектива поступления на коммерческое отделение одного из институтов города приближалась к нулю, из-за чего девушка дружила с большинством предметов школьной программы, лишь зазубривая пару из них.

Отдушиной от учёбы для Синицыной были информационные технологии. В свои семнадцать лет, она жила высокотехнологическими гаджетами и онлайн-стратегиями, планируя поступить на факультет прикладного программирования.

Последние два года молодёжь Е-ска, равно как и в сотнях других городов России, захватила новая онлайн-игра «Будь героем». Тема Второй Мировой, умело раскрученная одной малоизвестной геймсофтовой[1] компанией, неожиданно стала популярной вновь. Потрясающая графика, реалистично проработанные персонажи и серьёзная поддержка подключения нательных датчиков выгодно отличало эту игру от множества других. Основная масса игроков довольствовалась обычными аккаунтами[2], позволяющими играть за любой род войск, любой страны-участницы этой войны. Пользователь игры начинал свой путь от рядового, и постепенно совершенствуя свои навыки, добывая новое оружие или участвуя в военных событиях, мог дойти до офицерского звания и должности, соответствующих рангу комполка. Дальнейшее продвижение по службе становилось возможным только для ВИП-аккаунтов[3]. Женька дошла до конца бесплатного уровня за полгода, негодуя о дальнейшем ограничении. Её персонаж, полковник Васнецов, успешно командовал одним из полков на Юго-Западном направлении, заработав в свой актив орден Боевого Красного знамени, два ордена Красной Звезды и медаль «За отвагу», ещё в самом начале игры. Понимая, что платный аккаунт ей не светит при любом раскладе, она вновь переключилась на учёбу и наверстывала пробелы в школьных предметах, кое-где возникшие из-за просиживания в онлайн-стратегии.

В этом году осень быстро сменилась зимой и сегодня, бойко хрустя снегом под ногами, Синицына шла к автобусной остановке. Её мысли витали вблизи выбора будущей специальности, тщательно анализируя варианты той или иной профессии, когда глаза напоролись на красочное объявление о каком-то тестировании. Быстро вернувшись из мира грёз на бренную землю, она остановилась и внимательно прочла это объявление:

«Компания «Спецком Даталинк Системз» объявляет о наборе бета-тестеров нового эпизода игры «Будь героем». Прошедшим отбор будет присвоен ВИП-аккаунт с расширенными возможностями. Заявки на участие просим направлять по адресу: резюме@спецкомдатсис.рф»

— Та-ак, уже интересно… до Е-ска, значит, тоже добрались… А чё, давай-ка, мать, рискнём и поучаствуем. Чего мы теряем? В лоб же не щёлкнут, по уху не дадут.

Добравшись до дома, Женька привычно включила компьютер и, наскоро состряпав и отправив письмо, ушла в кухню готовить себе обед. Через несколько минут раздалось привычное треньканье звукового сигнала, извещающего о появлении новой электронной почты. Убрав только что приготовленную яичницу с огня, Синицына возвратилась к компьютеру.

— О, как! Быстро они, однако. Что там у нас? «Уважаемая Евгения Андреевна! Компания «Спецком Даталинк Системз» поздравляет вас с регистрацией в качестве претендента на звание аккредитованного бета-тестера и направляет вам ссылку на первый этап отборочного конкурса. Ваш код доступа 018156. Желаем вам удачи в прохождении задания!» И всё? Ладно, сейчас умну приготовленное и начнём. На сытый желудок думается намного лучше.

Быстро покончив с яичницей, она привычно запустила браузер и прошла по предлагаемой компанией ссылке. Введя код доступа и проследовав дальше, девушка очутилась внутри игры, только сейчас осознав, что возможности нового аккаунта значительно превосходят её бывший.

Сейчас она не сколько играла, сколько тестировала механизмы игры, используя на пределе возможности, как технические характеристики самой стратегии, так и мощность своего компьютера.

— Не зря папка два года платил кредит за комп! Вот это вещь! Всё просто порхает.

Теперь она проходила уровни за лётчика-истребителя. Опыт прошлых баталий научил её не лезть постоянно на рожон, поэтому она быстро освоилась с полётами в паре и звене. Поначалу головокружительные виражи заставляли её где-то притормаживать, но реплики ведущего пары и постепенно накапливаемый опыт сделали своё: через две недели Синицына сама стала ведущим пары, а затем и звена, дойдя до звания младшего лейтенанта ВВС. Местность, над которой проходили воздушные сражения, принадлежала Западному фронту и датировалась 2 — 16 июля 1942 года.

Её полк получил новое место дислокации. Женька привычно нажала кнопку «перейти к следующей миссии», и её выбросило из игры. На экране монитора возник отчёт и табличка «Вы успешно выполнили условия первого этапа! Мы свяжемся с вами в самое ближайшее время. Ожидайте…»

Весь вечер Синицына занималась учёбой, справедливо считая, что в одиннадцатом классе пофигистическое отношение к учебным материалам может пагубно сказаться на аттестате. Хотя её внутреннее «эго» заставляло весь вечер просматривать почту, письмо от компании так и не появилось. Лишь на следующий день, придя после школы домой и первым делом открыв почтовый ящик, она обнаружила новое сообщение: «Уважаемая Евгения Андреевна! Вы набрали 3856 баллов, что является лучшим результатом на данном этапе. Поздравляем! Дальнейшее участие в проекте предусматривает применение дополнительного оборудования. Для собеседования об условиях его использования просим Вас явиться в наше отделение в Е-ске, по адресу: ул. Кривошеева, д.12. Телефон для связи +7….»

— Небось, деньги за девайсы просить будут. Сейчас ничего просто так с неба не падает, — вслух прокомментировала это письмо Женька. — Не, а давай-ка я их всё-таки наберу.

На том конце ответил бодрый юношеский голос, представившись Антоном. Через пару минут разговора Синицына поняла, что ей выпал счастливый билет. Компания предлагала взять оборудование во временное пользование на условиях обязательного участия до конца теста всего модуля игры. Срок тестирования — три месяца.

«Два часа в день в течение трёх месяцев. Успею до экзаменов! И на подготовку к ним время останется! Решено! Еду к ним!» — подумала Женька и сообщила Антону, что собирается к ним сию же минуту.

— Хорошо, мы вас ждём, — проговорила мобила, и на том конце закончили разговор.

Собраться для неё было делом нехитрым. Поправив свою короткую стрижку и чуть подкрасив губы, Женька подхватила свой рюкзачок и рванула к автобусной остановке. Примерно через полчаса она уже стояла около дверей офиса филиала компании «Спецком Даталинк Системз» в их городе. После нажатия звонка, с пару минут ничего не происходило. Синицына уже было собралась домой в расстроенных чувствах, когда послышались шаги и дверь открыл молодой человек лет двадцати, в очках.

— Здравствуйте! Вы Евгения? А я Антон, — представился парень.

— «Ботан» ты, а не Антон… — ухмыльнулась в душе Женька, но для виду чуть улыбнулась — Евгения, можно просто Женя.

Видимо парню нечасто удавалось видеть рыженьких девушек, поэтому он с большим любопытством разглядывал вошедшую незнакомку.

— Перейдём к делу или вы так и будете меня разглядывать? — поинтересовалась Синицына.

— Да-да, конечно! — краснея как рак, поспешно согласился с ней молодой человек.

— Вы по телефону сказали, что нужно подписать какой-то договор. Можно мне взглянуть на него?

— Конечно, только для начала нужно провести тестирование, на предмет совместимости вашей психологической личности и нашего нового оборудования.

— Это не стандартный набор датчиков? — удивилась девушка.

— Нет, Евгения Андреевна. Это костюм, в котором имеется около двухсот датчиков. Размещены они равномерно по всей соприкасающейся с телом внутренней поверхности костюма.

– Хм… а что даже там? — взглядом указала на гульфик своих джинсов.

— Не внутри, но снаружи, — ответил ей Антон, став снова пунцовым. — Вы же понимаете, что тело человека, тестирующего костюм, должно быть охвачено датчиками повсеместно.

— Однако… но вы же понимаете, Антон, что два часа в таком костюме не высидеть. В квартире жарко, потом потовые выделения, наконец, это не гигиенично…

— Костюм выполнен из моющегося материала, легко выворачивается. Можно обдать горячей водой, только не кипятком и всё.

— «И всё» — едко передразнила его Женька. — Ты сам хоть пробовал сидеть в нём?

— Я один из основных тестеров игры, между прочим! — обиделся Антон. — Мне приходится часа по четыре, а иногда и по восемь, находится в таком же костюме!

— Ну и гордись до пенсии! Ладно, придумаю что-нибудь. Так что там с тестированием?

— Пройдёмте за мной, — пригласил её молодой человек — мы предлагаем тестирование сразу в костюме, который выдадим вам.

— Ага, счаз! А переодеваться у вас где? Под вашим внимательным взглядом?

— Есть отдельная комната…

— Снабжённая потайной камерой?

— Ну, зачем же вы так, Евгения! Мы не заинтересованы в скандалах и очень дорожим своей репутацией. Вот сюда, прошу вас, — Антон привёл её в небольшую комнату и достал из шкафа несколько костюмов в полиэтиленовых мешках. — Простите, у вас какой размер?

— Сейчас сама выберу. Это не то… это — тоже… а! вот и мой размерчик!

— Он эластичен, если вы беспокоитесь о полном соответствии.

— Фигасе! Так он, как чулок?! Даже ступни ног скрывает?

— Там тоже есть датчики, без них никак.

— Ладно, проехали. Я начинаю переодеваться, — Синицына скорчила зверскую рожицу, и парень спешно ретировался из комнаты.

Костюм встретил её эластичной и прорезиненной, а потому плотно облегающей искусственной материей. С левой стороны на поясе выходил двухметровый жгут проводов, заканчивающийся нестандартным многоконтактным разъёмом.

— Хорошо, хоть «хвост» не сзади, — ухмыльнулась Женька. — Эй! Я закончила!

Антон вошёл в комнату, быстро окинул девушку взглядом и жестом пригласил следовать за собой. Они дошли до просторной комнаты, посередине которой был установлено ложе с куполом из прозрачного материала. Возле него находился большой монитор и несколько системных блоков компьютеров.

— Прочитайте, пожалуйста, вот этот документ о предупреждении вас насчёт возможных нагрузок на организм. Если возражений нет, напишите «Согласна» и поставьте подпись, — Антон протянул ей ручку и лист с уведомлением.

— Готово, — девушка быстро расписалась.

— Хорошо. Позвольте ввести вас в курс дела. Это наш тестирующий комплекс, — пояснил молодой человек, поправив пальцем очки у переносицы — каждый системный блок отвечает за свою группу датчиков. Фактически весь комплекс можно назвать рабочим местом тестера, только с расширенными возможностями. Вы готовы, Евгения?

— Как пионер.

— Тогда ложитесь вот так, сейчас я подключу ваш костюм к оборудованию и начнём.

Сначала ничего не происходило, но через пару минут Женька почувствовала покалывание во всём теле, а потом вдруг провалилась куда-то. Она словно падала в бездну, которой не было конца, падала медленно, как листок на ветру, планируя и временами кружа в безмолвной тишине. Невдалеке внезапно забрезжил свет, какая-то неведомая сила направила её к нему и вскоре она очутилась внутри самолёта. Вся кабина была похожа и не похожа одновременно на обычный вариант истребителя. Ещё на первом этапе, Синицына выбрала себе в качестве модели самолёта легендарный Ла-5, на котором и начала свой боевой путь в игре, в качестве лётчицы. А здесь присутствовала масса приборов, которые ей были абсолютно не знакомы. Ещё её удивили стёкла кабины. Они были затемнены и, хотя это не мешало обзору, тем не менее, вид был непривычен для глаз. Когда девушка включила энергопитание, затемнённые стекла превратились в обзорные экраны. Главный щиток приборной панели точь-в-точь повторял стандартный «Лавочкина».

— Это симулятор экспериментального истребителя, — высветилось сообщение на одном из экранов. — Основные системы управления — стандартные. Дополнительно добавлены навигатор, радар маяка и прибор ночного видения. Кардинально изменены оружие и двигатель. Общаться будем по принципу «игрок говорит — наблюдающий за ним пишет». Вы меня понимаете, Евгения?

— Да, понятно, — ответила ему девушка.

— Тогда по клавише Tab вызовите на экран систему помощи и попробуйте разобраться с управлением, а я пока закончу сопряжение вашего костюма с оборудованием. Иногда возможно покалывание в некоторых частях тела, но не обращайте на это особого внимания.

Минут двадцать Женька осваивалась с управлением и знакомилась с лётными функциями самолёта.

— Я не совсем понимаю, какое здесь оружие и двигун.

— Я же сказал, что это экспериментальный образец. Здесь нет обычного двигателя внутреннего сгорания, вся система движения основана на нескольких гравитационных генераторах, а оружием служат четыре плазменных пушки, синхронизированные попарно. Кроме этого есть ещё одна «плюшка» — силовая система защиты. Питание осуществляется от термоядерного генератора, второй в запасе, тумблер его включения вот в этой коробочке. Он имеет мощность треть от основного и предназначен для экстренных случаев.

— Бред! Зачем вся эта «прокачка» девайса[4]? Это же отступление от обычных условий Второй Мировой Войны! Типа ты — супергерой, победишь всех, а тебя не собьют. Так не интересно! Пропадает профессиональный азарт.

— Со стороны противника планируется примерно такой же истребитель. Мы хотим проверить тактико-технические показатели такого самолёта с учётом более интересного оружия и его улучшенной манёвренности.

— Ну, так и проверяйте в каком-нибудь замкнутом пространстве! Чего в обычные бои лезть!

— Вы хотите сражаться, как обычный лётчик?!

— А ты не забыл, что я весь первый этап пролетала на таком?

— Минутку, я сейчас посоветуюсь с начальством и решу, как быть дальше.

Пока Женька приноравливала под себя сидение в истребителе и проверяла работу полозьев фонарного стекла кабины, прошёл с десяток минут. Внезапно на экране монитора возникла новая запись:

— Евгения! Руководство предлагает вам компромисс. Вы пройдёте тестирование на этом варианте самолёта, а если справитесь с нашей программой, дальше воевать будете на обычном Ла-5. Согласны?

— Договорились.

Внезапно белый матовый свет вокруг самолёта сменился весело шумящей рощей. Повеяло лёгким ветерком, послышалось чириканье птиц.

— Взлёт с поляны в режиме вертикального.

— Это вообще что-то с чем-то! Так и с любого болота взлететь можно. Ну, и накрутили вы, граждане разработчики!

Истребитель мягко поднялся в небо и остановился на высоте пятисот метров.

— Ваша задача: атаковать мишени, временами появляющиеся в поле видимости машины, не используя внутреннюю систему наведения. Курс тридцать пять, высота полторы тысячи.

— Вас поняла, приступаю к выполнению задачи.

Примерно полчаса Женька отстреливала внезапно появляющиеся из ниоткуда мишени, иногда даже по паре в противоположных друг от друга местах, практически на пределе своих физических возможностей. Она уже думала, что провалит испытание, когда поток мишеней вдруг закончился.

— Первый этап пройден, теперь второй, — на экране монитора появилось новое сообщение. — Ваша новая задача — пройти путь ориентируясь на метки, периодически появляющиеся по курсу движения. Внимание! Возможны критические перегрузки! В целях безопасности мы настоятельно рекомендуем следовать нашим инструкциям!

Мигающая пунктирная линия устремилась куда-то вдаль, словно кинутая кем-то ленточка серпантина. Синицына бросала свой самолёт из стороны в сторону, совершала фигуры высшего пилотажа, порой переходящие в умопомрачительные кульбиты.

Антон заворожено следил за номинанткой на главном демонстрационном компьютере офиса. Параметрическая информация, шедшая непрерывным потоком от датчиков костюма испытуемой, заставила его забыть о других насущных делах и даже не отвечать на звонки мобильного. Он был так поглощён, что не заметил вошедшего в комнату начальника.

— Антон! Ты почему не отвечаешь на мои звонки? Что-то случилось?

— Случилось, Константин Сергеевич, — не отрываясь от монитора, ответил парень — Вот полюбуйтесь: новый уникум, супер-тестер. У этой девушки коэффициент быстродействия сто восемьдесят три! Гринберг, из нашей головной конторы, имеет коэффициент только на четыре единицы больше и он главный тестер игры! Вы представляете, кого мы нашли?!

— Не может быть!

— Может, Константин Сергеевич, очень даже может!

— Антон! Предложи ей полноценный контракт сотрудника. На год.

— Она в институт собралась, так в анкете написано. Девушке всего семнадцать.

— Если она год у нас отработает, дадим ей целевое направление. Я сегодня же поговорю с начальством.

— А это точно? А то обнадёжим…

— Ты не забыл, что коммерческий директор фирмы мой троюродный брат? Считай, что вопрос решён.

Женька уже вошла во вкус виражей и «бочек», когда её выбросило из виртуальной среды. Она сняла шлем и «шапочку» датчиков с головы, а затем устало потянулась. В комнату зашёл Антон.

— Евгения Андреевна! У нас к вам есть серьёзный разговор.

— Что, завалила тест?

— Наоборот! Руководство компании предлагает вам не тестовый контракт, а настоящий. На год.

— Вы хотите сказать, что возьмете меня на работу?

— С превеликим удовольствием!

— Но я собиралась поступать в институт… мне готовиться нужно…

— Мы дадим вам целевое направление от нашей фирмы. Оно подразумевает повышенную стипендию и остальные «плюшки» для студента. Всё будет оформлено документально, через договор. Поверьте, Евгения, мы очень заинтересованы, чтобы вы к нам вернулись. Бета-тестер и по совместительству программист — мечта каждой софтовой компании, а уж специализирующейся на игровых продуктах — вообще без комментариев.

— Такие решения с ходу не принимаются, — уклончиво ответила девушка. — Я должна подумать.

— Сколько времени вам потребуется, чтобы принять решение?

— Думаю, что пару суток.

— Договорились, Евгения Андреевна! Мы будет ждать вашего положительного ответа.

— Не дави на меня, не люблю, — ответила на прощание Синицына и в коридоре офиса зацокали каблучки её сапожек.

— А она с характером, — заметил секунду назад вошедший в помещение Константин Сергеевич. — Только не вздумай её посвящать в истинные цели игры! Пока она не пройдёт полную проверку…

— Я вас понял, господин Бабенко.

— Только бы она согласилась. Таких тестеров не часто встретишь, да и девушка она очень красивая.

— Вам нравятся рыжие?

— Мне нравятся те, которые чем-то цепляют. А эта не просто зацепила… эх, жалко, что она несовершеннолетняя. Я бы предложил ей официально встречаться.

— Двадцать семь и семнадцать… не много ли разницы в возрасте?

— Если оба подходят друг другу психологически — возрастной барьер пропадает. Подожди! А что ты так рьяно меня отговариваешь?! Наверное, сам запал, да?

— Немного, если честно.

— Ну, тут уж как повезёт. На кого из нас обратит внимание — тому и свезло.

— А если ни на кого?

— Селяви, как говорят французы.

Глава 2

— Что, Синицына, решила полетать на совковых рыдванах? — вместо приветствия поинтересовался Пронин, когда она зашла в класс.

— А ты, как почтальон Печкин — всё надо знать, чтоб почту разносить, да? — парировала ему Женька. — И почему ты советские самолёты называешь рыдванами?

— Потому что всё совковое вызывает у меня приступ тошноты, как и у моих родителей.

— Хм, а твои предки не жили в Советском Союзе? Откуда такая ненависть?

— Жили?! — вскипел Олег. — Да что ты понимаешь под словом «жизнь»?! Прозябать в этой серости, нищете — это, по-твоему, жизнь?! Ходить строем, кричать лозунги, от которых с души воротит — это ты называешь жизнью?! Проклятые комиссары раскулачили и расстреляли моего прадеда, рассеяли по стране всех моих родственников! Я их ненавижу! Самой лютой ненавистью ненавижу краснопузых и всех тех, кто поддерживал эту свору быдла! Жалко я не жил в то время, я бы вешал их на каждом фонарном столбе! У меня только сейчас появилась возможность отомстить им всем в этой игре! Что смотришь на меня так? Отец купил мне ВИП-аккаунт лётчика! И теперь я буду рвать на части всю совковую технику!

— Ты что, Пронин, совсем сбрендил? — удивлённо воззрилась на раскрасневшегося одноклассника Куприянова. — Как ты можешь так говорить?! Ведь ты сам русский!

— Лучше бы я им не был! Эта культура вызывает у меня приступы рвоты! Ненавижу! Ненавижу вас всех!

— Отныне у нас есть шкала ненависти к нам, — ледяным тоном ответила Женька — и она измеряется в ПРОНах. Слышь, ты, ошибка природы! Не знаю как другие, а я с тобой на одном поле теперь даже гадить не сяду. Какая же ты мразь!

— Да мне плевать, что вы все обо мне думаете! Я здесь только до окончания школы! А потом уеду в Германию или Англию и ваши славянские морды уже не будут мне надоедать! Отец сказал, что оплатит мне обучение. А пока буду вас поджаривать в вашей же совковой игре! Если мы с тобой там встретимся, Синицына, — от тебя останутся только мелкие фракции самолёта! Обещаю!

— Ну что ж, посмотрим, кто кого… — с этими словами Женька села на своё место и стала готовиться к уроку. В классе сразу стало очень тихо. После всего сказанного Прониным, одноклассники не сговариваясь перестали с ним общаться. Даже Зойка пересела от него на свободное место и с серым лицом уткнулась в свою тетрадь.

* * *

После школы Синицына медленно шла по улице, размышляя об утренней перепалке с Прониным.

— Правильно говорил мне папа — после распада СССР вся эта недобитая сволочь вылезла изо всех щелей и кичится своими белогвардейскими корнями. И плевать им на то, что в Великую Отечественную погибло столько народа, защищая даже их мелкие душонки. Гитлеровцы не пощадили бы никого. У меня оба деда воевали, один лётчик, погиб на боевом задании, другой танкист — четыре раза в танке горел, а эти… сволочи! Как таких земля носит! Нет, раз эта тварь бросила мне вызов — я его приму! И подпишу контракт! Назло таким недобиткам подпишу, а потом мы посмотрим кто кого!

Женька достала телефон и набрала номер Антона.

— Алло! Антон? Я согласна подписать контракт. Что? Да, могу подъехать прямо сейчас. Почему не можете? Да, хорошо, раз у вас обеденный перерыв, буду через пару часов.

Потратив полтора часа на обед и подготовив к завтрашнему три предмета, по которым она ожидала опроса, девушка быстро собралась и поехала в офис «Спецком Даталинк Системз». Дзенькнув звонком двери, она угрюмо стала ковырять носком обуви смёрзшийся снег у крыльца. В этот раз Антон открыл дверь намного быстрее.

— Привет.

— Здравствуйте, Евгения Андреевна! Рад, что вы сделали правильный выбор, — сказал молодой человек, пропуская её внутрь.

— Значит так: не нужно со мной по имени-отчеству — я от этого не в своей тарелке. Это раз. И попутно вопрос. Это два.

— Слушаю.

— Олег Пронин тоже имеет ВИП-аккаунт?

— Подождите… да, припоминаю… действительно, у нас есть договор на такую фамилию. Поскольку сам игрок ещё несовершеннолетний, ему отец оплатил аккаунт. Да, точно.

— Почему ему разрешили воевать за немцев?

— ВИП-пользователь как бы сам волен выбирать, за кого играть в нашей игре.

— Это не пользователь, а мразь высшей категории! — захлёбываясь от эмоций, кричала Женька. — Таких нужно стерилизовать, чтобы они не смогли размножаться!

— Чем он вас так задел?

Девушка передала школьный разговор.

— М-да… не ожидал я такого. Но мы сейчас ничего не можем изменить — договор подписан, деньги переведены на наш счёт.

— Значит, деньги не пахнут?! — взвилась Синицына. — Тогда я отказываюсь подписывать с вами договор! Или он или я!

— Не пори горячку! — вспылил Антон, внезапно перейдя на «ты». — Тебе выпал шанс, какой бывает один на миллион! Лучше наращивай свои боевые навыки и докажи ему в воздушном бою, что из себя представляют советские асы!

— Это игровой бой, здесь нет возможности драться до смерти… — промямлила Женька, пыл которой остудил ор молодого человека.

— Есть одна программная возможность, позволяющая снести аккаунт ВИПа без возможности восстановления.

— Да? А ты меня научишь?

— А что мне с этого будет? — хитро спросил Антон.

— И ты туда же? — с презрением окинула его взглядом Синицына.

— Каждый понимает в меру своей образованности, — менторским тоном ответил молодой человек. — Я хочу договориться с тобой о взаимной поддержке. У меня мама часто болеет, приходится отпрашиваться с работы…

— Даже можешь не продолжать! — перебила его Женька. — Родители — это святое. Если смогу, буду подменять тебя. Давай полностью перейдём на «ты»? Женька.

Она протянула руку.

— Тоха, — ответил рукопожатием молодой человек.

* * *

На смену вьюжной и угрюмой зиме пришла ласковая весна. Женькины родители отнеслись к подписанию договора достаточно настороженно. Отец даже носил копию в юридический отдел у себя на заводе, но там заверили, что без подвоха и поздравили главу семьи с перспективным трудоустройством дочери.

В школе Синицына всё также грызла «гранит науки», только теперь её каждодневный план мероприятий был сродни распорядку дня в каком-то военном училище — никаких лишних или отвлекающих событий.

Женька никак не могла понять, для чего руководство решило превратить её самолёт в неправдоподобного монстра, но Антон лишь отмалчивался или ссылался на указание головного офиса. Попытки прояснить ситуацию не принесли результатов. Девушка хотела серьёзно поговорить с начальником филиала, но как объяснил Тоха, того срочно отправили в командировку, открывать офис в другом областном центре.

Несмотря на сильное желание участвовать в воздушных боях, Синицыну заставляли тестировать отдельные узлы и агрегаты самолёта, которые постоянно модернизировались. От её Ла-5 практически ничего не осталось. На смену ему пришла сильно модифицированная модель Ла-9, у которого вместо четырёх пушек НС-23 были установлены уже известные Женьке спаренные плазменные излучатели. Они отличались лишь повышенной скорострельностью. «АШка-82», родной двигатель истребителя, был безжалостно выдран со своего законного места и на самолёт установили новую копию турбированного движителя на термоядерном генераторе, фактически превратив летательный аппарат в некое подобие космического шаттла, только без герметичной кабины. Единственное, что осталось за Женькой, это номер и цвет самолёта. Будучи мстительной особой и любительницей парадоксов, девушка зарегистрировала свой аппарат в общем реестре, как борт «00» и «выкрасила» его в симуляторе как ярко-рыжий. Антон долго хмыкал по этому поводу и приводил кучу доводов против такого диссонанса, но Синицына осталась непоколебима. В довершении всего она смонтировала в самолёте небольшой закуток, который заполнила сухпайками и пакетиками с кофе. В ответ Тоха покрутил пальцем у виска, но Женька язвительно показала язык, чем окончательно укрепила за собой статус безбашенной.

В середине апреля пришёл приказ о начале её «боевой деятельности на фронтах войны». Собственно, это было лишь пустой формальностью, поскольку несмотря на запреты, девушка нечасто, но вылетала на одиночные миссии и «крошила» немецких асов, стремясь найти и уничтожить своего визави.

О Пронине давно уже ничего не было слышно, а Антон всячески блокировал списки пользователей, не давая Синицыной узнать место дислокации нужного ей борта. Они даже крупно ругались пару раз с ним по этому поводу, но молодой человек оставался непреклонным.

В тот день Женька тестировала свой самолёт в закрытом пространстве, оттачивая фигуры высшего пилотажа, когда внезапно её выхватило из виртуального пространства, и она очутилась в своём «саркофаге». Над ней возникло взволнованное лицо Антона.

— Есть разговор.

— Почему ты прервал мой полёт? Что-то случилось?

— Да, Жень. Есть две новости…

— Хорошая и плохая, да?

— Ты проницательна. Начну с плохой. Один из наших филиалов решил поиграть в демократию. Они позволили одному из ВИП-аккаунтов «прокачать» свой девайс до уровня, схожего с твоим, без согласования головным офисом…

— Что?! Как это возможно?

— Бабло побеждает всё, ты же знаешь.

— Продолжай.

— Так вот этот пользователь попал в красную зону.

— В запретную?! Они в этом филиале совсем свихнулись?

— Руководство уже разбирается, но нам всем от этого не легче. Полчаса назад пришёл приказ, чтобы тебе дали допуск туда. Везёт же некоторым! Даже мне туда хода нет.

— Почему такой ажиотаж вокруг моей персоны?

— Жень! Гринберг вчера пропал. Главный офис мониторил изменения в красной зоне, ну и он решил сам выяснить почему обстановка на фронтах официальной игры стала кардинально меняться. Именно Гринберг классифицировал прокачанный самолёт и попытался его нейтрализовать, а потом вдруг пропал с экрана мониторингового сервера.

— А что за прокачанный девайс?

— Me-262 «Швалбе» — немецкий турбореактивный истребитель, бомбардировщик и самолёт-разведчик времён Второй мировой войны. Является первым в мире серийным турбореактивным самолётом, участвовавшим в боевых действиях.

— Это «Ласточка» что ли?

— Совершенно верно. Прокачан до уровня двух плазменных замаскированных пушек, лёгкий турбированный двигатель такого же принципа действия, что и твой. Стоимость вложенных средств — пять тысяч долларов.

— Ничего себе вложения!

— Не то слово!

— И кто таким аппаратом владеет?

— Здесь тоже не всё так гладко. Самолёт купили две недели назад. Потом несколько ВИП-аккаунтов получили статус «модернизация», один из которых «вынырнул» обратно лишь вчера. Дата прокачки совпадает с датой его «воскрешения». Игрок именует себя знаменитым Гейнцом Бэром по прозвищу «Притцль».

— Кстати, тот тоже летал на таком самолёте.

— Знаю, Жень, и руководство компании это прекрасно отслеживает. Потому им всё это не нравится и они послали Гринберга. Но это было вчера…

— А сегодня произошло ещё что-то?

— Совершенно верно. Остальные семь ВИП-аккаунтов, «исчезнувших» недавно, внезапно «реинкарнировались» прокачавшись до почти такого же уровня, а затем вся эта эскадрилья начала наводить шорох на западном театре военных действий.

— А скажи-ка мне, Тоша, что за «красная зона» у нас в игре? Я знаю про запрет, но там явно не замкнутое пространство, иначе бы туда так рьяно не рвались, — испытывающе посмотрела Синица на молодого человека и он смутился.

— Я сам мало, что о ней знаю.

— Ну, так поделись тем, о чём ты сам в курсе.

— Говорят, что там условия максимально приближены к реальным, как будто ты сражаешься в настоящем бое, тебя могут убить и тому подобное. Это закрытый проект нашей конторы. Он курируется министерством обороны и ФСБ.

— Фигасе!

— Тебе поставили задачу найти Гринберга и вернутся с ним или с данными о нём обратно. Никаких инициатив — дело слишком серьёзное.

— Прорвёмся. Давай, загружай модуль.

* * *

Легенда для Женьки была под стать ей. Младший лейтенант Синицына, окончив до войны курсы ОСОАВИАХИМа, волей случая попала в кабину истребителя И-16, стоявшего на краю леса. Раненый лётчик посадил машину в надежде на то, что перевяжет себя и продолжит путь до аэродрома, но раны были смертельными и он умер. Похоронив пилота, девушка сумела не только подняться в небо 20 августа 1941-го года, но и быстро освоившись с управлением сбить в первом же бою немецкий бомбардировщик. Эскадрилья 198-го ИАПа[5] радушно встретила такое «пополнение» и за год Женька прошла путь от рядового лётчика до командира звена в звании младшего лейтенанта. Дальше её заметили в руководстве страны и возложили на младшего лейтенанта секретную миссию. В её полётном задании, придуманном со всей женькиной безбашенностью, была указана «свободная охота» и обкатка нового экспериментального образца лётной техники с указанием мифического секретного приказа Верховного Главнокомандующего. Расчёт Синицыной был прост: никто в условиях боевых действий не посмеет звонить Сталину с целью подтверждения данного приказа.

Безоблачное июльское небо 1942-го встретило Синицыну жарой. Она почему-то подумала, что если бы в самолёте стояла обыкновенная «АШка», фонарь кабины пришлось бы держать открытым. Тонированные стёкла фонаря и по совместительству обзорные экраны этого летательного аппарата, успешно отражали полуденные лучи солнца, поэтому в кабине было терпимо. Женька попала на Западный фронт, куда с миссией был направлен главный тестер «Спецком Даталинк Системз» — Андрей Гринберг. По последней ориентировке, поступившей из головного офиса, «Притцль» недавно был здесь с кратковременным визитом и у руководства есть весьма веские причины считать, что прибыл он только по душу нашего тестера.

Быстро сориентировавшись на местности, она взяла курс на слияние небольших рек Угра и Упа, около которого и пропал Гринберг. Попав в искомый район, после получаса поисков девушка обнаружила остатки такой же «девятки», как у неё самой. Совершив посадку вблизи наполовину сгоревшего одиноко стоящего дерева, она осмотрела место трагедии. Часть кабины со следами пожара была проткнута обгорелой берёзой. Внутри неё, сжимая штурвал мёртвой хваткой, виднелась рука с браслетом-индикатором жизнедеятельности. Точно такой же сейчас находился на Женьке. Преодолевая рвотный инстинкт, Синицына взобралась на кабину, отстегнула браслет и осмотрелась. Внимательно запомнив все подробности состояния объекта, Женька вернулась в свой самолёт.

— Задание выполнено, доказательства гибели Гринберга получены. Осталось возвратиться и написать отчёт, о котором просили в головном офисе. Одно только не понятно: это же игра, как он мог погибнуть? Или всё-таки не игра? Тогда что? Что здесь происходит и почему моей сегодняшней миссии руководство тестер «Спецком Даталинк Системз» придавало первостепенное значение? Почему? Ладно, попробуем разузнать всё дома. Эх, отомстить бы за него! Так и чешутся руки поучаствовать в бою!

Она аккуратно поднялась в небо и не спеша устремилась к месту выхода из красной зоны, используя для маскировки появившиеся кучевые облака. Уже на последних нескольких километрах до условной точки перехода она перехватила тревожные переговоры командира эскадрильи наших бомбардировщиков.

* * *

Группа Пе-2 крадучись пыталась дойти до линии фронта и сбросить свой груз на скопления вражеской техники. Примерно в пяти километрах от места, им навстречу показалось десять мессеров.

— Сейчас зажмут, сволочи! — с болью в сердце бросил комэск в эфир. — А прикрытия, как всегда, нет!

Первого подожгли сразу, второй боролся за жизнь до конца, сумев сесть на брюхо, остальных зажали и собрались методично расстреливать. Вынырнувший из-за туч диковинный рыжий краснозвёздный истребитель немцы заметили не сразу. Он будто разъярённый шмель вырвался на свободу и стал мстить за поруганное гнездо.

Сначала один фриц ушёл вниз, лишившись крыльев, затем второй вспыхнул факелом и взорвался в воздухе. Картина боя резко изменилась: «Пешки»[6] сразу отошли на второй план, а немцы яростно атаковали непрошенного гостя. Женька понимала, что если бы не силовая защита, её Ла-9 уже давно валялся бы на земле, слишком неравны были силы. Но сейчас это было не главное, ею овладела месть. Она заняла каждую клеточку её мозга, а многократно увеличенный в крови адреналин обострил чувства и реакцию. Это было отмщение за советских лётчиков, отдавших свои жизни во имя будущего потомков, за её деда — лётчика-истребителя, воевавшего где-то в этих местах и не вернувшегося из боя. Синицына сжимала штурвал, крутясь в умопомрачительных виражах и беспрестанно атакуя противника. Вот ещё один пристроился к ней и «залип». Женька ушла в глубокое пике. Почти у самой земли её самолёт резко пошёл вверх, на «петлю Нестерова», и поменявшись с фрицем местами, обрушил на врага убийственную дозу огня. Тот, объятый пламенем, на глиссаде[7] уткнулся в землю. Последняя пара мессеров пыталась пересечь линию фронта, оставляя за собой широкий дымный шлейф.

— Борт два нуля! Спасибо за помощь! Назовите себя, чтобы я мог отразить это в рапорте! — но ответом было молчание.

Вдогонку за отбомбившимися самолётами нагрянула новая группа немцев, и «рыжий» повернул назад.

— У него же не осталось топлива! — с болью в голосе прокомментировал кто-то из экипажей бомбовозов.

— «Улей», я «Пчела-один». Задание выполнено. Помог борт два нуля, не знаю, откуда он взялся, но без него нас бы всех сожгли! Сейчас он остался на прикрытие! Парень жертвует собой ради нас. Против него три звена! Прошу для него помощи! Как слышите, приём!

— «Пчела-один», я «Улей». Мы не успеем.

— Товарищи! Да сделайте что-нибудь!

— «Улей» это «Лютик». Соседи! У нас два звена вылетело на поддержку. Дайте точный и короткий курс до него!

Когда восемь «Яков» подошло к месту боя, из трёх звеньев мессеров не осталось никого, а рыжий борт с загадочным номером «00» вёл бой уже с группой немецких бомбардировщиков выше на тысячу метров.

Стараясь не попасть под падающие обломки юнкерсов, оба звена сталинских соколов ударили в хвост вражеской эскадрильи. На одном из виражей комэск 118-ого ИАПа увидел через открытый фонарь загадочного истребителя женский силуэт с коротко стриженной копной рыжих волос. Вопреки всем приказам, девушка пилотировала истребитель без шлема.

— Мать честная, парни! — передал он по рации. — Там девчонка в кабине! Ну, дела! Да она уже столько сбила, что к Герою представлять нужно! Борт два нуля! С вами говорит старший лейтенант Бабенко! Назовите себя!

— Горит и кружится планета, над нашей Родиною дым, а, значит, нам нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим! Я борт два нуля! Мальчики! А для чего? Я что, плохо сбиваю фрицев?

— Вы? Плохо? Да никто из нашего ИАПа столько не сбил за весь период с начала войны! И что у вас за машина?

— Тогда какие ко мне вопросы? — рыжий Ла-9 сделал умопомрачительный вираж и скрылся в облаках.

На высоте 4000 метров Женька увидела новую группу юнкерсов в сопровождении истребителей. С дальней дистанции ей удалось сбить сразу троих, отправив их вниз пылающими факелами, но свора мессеров облепила её самолет, пытаясь уничтожить ненавистного им противника. Звенья Бабенко, с болью в сердце наблюдавшие за неравной схваткой, заметили, как из клубка самолётов, то и дело скрывающихся в облаках, стали выпадать разрозненные части немецких машин.

— Нас ждёт огонь смертельный и всё ж бессилен он, сомненья прочь, уходит в ночь, отдельный, десятый наш десантный батальон! — донеслись до них искаженные перегрузкой слова девушки.

— Что она творит? — с комком в горле спросил кто-то из лётчиков.

— В атаку! — прозвучал приказ комэска. — Причешем «юнкерсов»! Чтобы ни одна сволочь не ушла домой!

На шестой минуте боя строй немецких бомбардировщиков значительно поредел. У наших заканчивался запас топлива, и они уходили на аэродром.

— Командир, а как же рыжая? — поинтересовался один из пилотов.

— У неё уже давно закончился боезапас и топливо. Сбили её. Прилетим — помянем такого пилота, — с дрожью в голосе ответил Бабенко.

— А умирать нам рановато, есть у нас ещё дома дела! — раздался в эфире бодрый девичий голос. — Спасибо за помощь, парни! Надеюсь, мы ещё встретимся!

— Девушка, а где вы базируетесь? — задал вопрос Бабенко.

Она не успела ответить, потому что в эфире разнёсся окрик:

— На двух тысячах «бубновые»!

— Не судьба нам на свиданку сходить, да, Бабенко? Ну, ничего, в другой раз как-нибудь. Старлей! Уводи своих, я прикрою!

— А топливо? У тебя же баки уже сухие!

— Не твоя забота! — отрезала она. — Отходите! Это приказ! У меня чрезвычайные полномочия!

— Вас понял, — голос Бабенко сразу стал официальным.

— Взлетает красная ракета, бьёт пулемёт, неутомим, а, значит, нам нужна одна победа! Одна на всех, мы за ценой не постоим! Будем жить, парни!

— А можно узнать ваше имя и фамилию?

— Ангел мщения за всех сбитых наших лётчиков, — с этими словами борт два нуля круто развернулся и двинулся навстречу немецким асам.

* * *

Привычно сняв с себя шлем виртуального мира, Женька потянулась, дабы размять затёкшие участки своего тела. Внезапно ворвавшийся в комнату Антон сходу обрушился на девушку, словно коршун на свою добычу.

— Ты что натворила?! Ты хоть понимаешь, КУДА тебя послали?! А ты просто перечеркнула все наработки других людей!

— Не ори! Я сама это умею. И да, я нашла Гринберга.

— Что? Ты нашла Андрея? Где он?

— Там, где и предполагали. Браслет остался в кабине. Я успела его снять, — Синицына хотела указать рукой на шлем, но почувствовала в кармане инородный предмет. Она извлекла его и с изумлением уставилась на настоящий браслет.

— Ты ещё не поняла, куда попала? Нет? Ну, теперь получи и распишись. Теперь-то ты понимаешь, ЧТО ты сегодня натворила?

— Вы… вы… вы пытаетесь изменить ход истории?! — почти шёпотом спросила Женька.

— Не я конкретно, но в целом ты права.

— И я сегодня…

— Ты сбила тридцать шесть самолётов противника! Тридцать шесть!

— Наверное, больше.

— Столько подтвердили наземные войска. У немцев, которые перехватили радиообмен советских истребителей, ты получила прозвище «Рыжая Валькирия», а руководство Западного фронта очень заинтересовалось твоей персоной. Отправлен запрос Берии, на предмет твоей идентификации. И да, за такое положена звезда Героя Советского Союза, в придачу с орденом Ленина. Довольна?

— Откуда у тебя такая информация?

— После отъезда Константина Сергеевича, я назначен главой филиала и мне открыт доступ к оперативной информации. Кстати! Гейнц Бэр «Притцль», на своём МЕ-262, уже получил вызов в группу армий «Центр» для ликвидации загадочного пилота, так что тебе туда путь заказан. И всё из-за твоей неуёмной безбашенности! Мы столько надежд на тебя возлагали, а ты нас подставила!

— Ну и дурак! Теперь у нас есть возможность ликвидировать сингулярность[8]. «Притцль» уничтожил Гринберга и тем самым создал временной прецедент, а я сегодня «возвратила долг».

— Но засветила себя перед руководством страны!

— Через некоторое время все забудут об этом инциденте.

— Не забудут. Берия ни о чём не забывает. За рыжим истребителем теперь будут следить Особые отделы всех подразделений и фронтов, и как только ты появишься снова…

— А мы начнём продвигать мистический ореол моего персонажа! Немцы назвали меня Рыжей Валькирией? Отлично! Советские люди в то время были атеистами, а на фрицев мы нагоним страх перед их арийскими корнями.

— А наши будут только статистами, смотрящими на это со стороны? — недоверчиво поинтересовался Антон.

— А кто из политработников рискнёт отразить в рапорте мистику, когда Рыжая Валькирия начнёт в эфире свои проповеди, взывающие к истокам их веры?

— И ты сможешь такое сделать?

— У меня по немецкому «пять», две олимпиады за плечами.

— Ну, не знаю… нужно проконсультироваться с руководством.

— А где, кстати, Бабенко? Почему его срочно перевели в другой город?

— А что ты так за него переживаешь? — хитро посмотрел на девушку Антон. — Он тебе, как мужчина, понравился?

— Он нормальный мужик. Не пристаёт. Общается по делу, а не зубы скалит, как ты! — парировала Женька.

— Я не могу тебе рассказать про него. Это закрытая информация.

— Во время воздушного боя я общалась по радио со старлеем Бабенко. И голос, кстати, был очень похож на Константина Сергеевича.

— И что? Мало ли «Бабенко» было тогда, есть сейчас и будет существовать в будущем?

— Ох, и вредный же ты, Тоха! Вреднее меня! Бэ! — показала она ему язык.

— С кем поведёшься! — парировал он ей.

Глава 3

Несмотря на кажущуюся безразличность к окружающему, замеченную преподавателями в школе, Синицына успешно сдала зачёты по двум предметам и теперь равнодушным взглядом смотрела в окно кабинета. Прошедший мимо Пронин слегка задел Женьку за плечо своим боком и, ухмыльнувшись, направился на своё место. Девушка смерила его уничтожающим взглядом, но ничего не ответила.

— У нас прогрессирует выдержка? — насмешливо прокомментировал он инцидент. — Похвально! Я скоро лечу на Восточный Фронт в группу армий «Центр», где буду нещадно сбивать всю разношёрстную свору большевицких летунов. Бэр своё дело знает. Надеюсь, что тебя пустят в общую группу боёв, и я там тебя найду и поджарю. Мне папа помог прокачать аккаунт, и теперь мне никто не страшен. Нас восемь человек, все асы! Наша эскадрилья имеет такую технику! ТАКУЮ!

Несмотря на глубокий шок в душе, Синицыной удалось не подать вида. Самодовольный напыщенный индюк, Пронин, в порыве бахвальства выдал информацию, которую пытались собрать все региональные филиалы «Спецком Даталинк Системз». Теперь она знает настоящее имя пилота таинственно исчезнувшего аккаунта, и последняя фраза расставила все точки над «и», раскрыв чьё-то серьёзное вмешательство в секретный эксперимент силовых структур страны.

* * *

Вечерний разбор полётов в 118-м ИАПе подходил к концу. Комэск второй эскадрильи, недавно переведенный с Юго-Западного фронта в этот полк, закончил доклад о дневном бое. Капитан Жулин, начальник Особого отдела полка, отозвал его в сторону, когда они вместе с остальными вышли из землянки.

— Старлей! Есть к тебе дело государственной важности.

— Слушаю вас, тарщ капитан.

— Скажи, ты ничего необычного не заметил в поведении этой девушки?

— Заметил. Самое главное — это её желание уничтожать врага. Так, с каким рвением она выкашивала немецких асов, может вести себя только настоящий патриот нашей Советской Родины.

— Это понятно, товарищ Бабенко, но меня смущает её боекомплект. Я никак не возьму в толк, откуда в самолёте столько боезапаса, да и с топливом нестыковка выходит. В общем, одни вопросы, на которые ни у кого нет ответа.

— Не знаю. Может это какой-то экспериментальный образец самолёта, о котором никто кроме руководства страны не знает.

— Возможно, вы правы, товарищ старший лейтенант. Тогда просьба у меня к вам — если ещё с ней повстречаетесь, скажите, что товарищ Берия приказывает назвать себя и полк дислокации. В противном случае её ожидает трибунал. И это не моя личная инициатива, а директива сверху. Её осознанное нарушение радиообмена, совершенно непонятный номер и цвет борта, не способствующий маскировке, а наоборот… вы меня поняли?

— Так точно, тарщ капитан!

— Ну и замечательно. Отдыхайте, старлей. Завтра нам будут нужны силы для дальнейшей борьбы с немецко-фашистскими захватчиками.

Улёгшись на кровать прямо в обмундировании, старший лейтенант Бабенко, он же Константин Сергеевич, глава е-ского филиала «Спецком Даталинк Системз» лихорадочно размышлял о сложившейся ситуации. Его послали сюда по заданию руководства одного из отделов ФСБ, курирующего данное направление исследований пространственно-временного характера.

«Недавнее спонтанная метаморфоза реальности произошедших событий на фронтах Второй Мировой, приведшая к кардинальному изменению расстановки сил в Европе, на Западном фронте Восточной военной кампании — всё это заставило не на шутку обеспокоиться руководство ФСБ и ГРУ» — думал он. — «Да и ещё таинственное исчезновение сначала восьми ВИП-аккаунтов в красной зоне, а потом и Гринберга, вело к мысли, что против них задействованы альтернативные силы, желающие повернуть историю вспять. Взять того же Хейнца Бэра, по прозвищу «Притцль». Его неадекватное поведение выходило за рамки мировоззрения обычного немца. Это элита Люфтваффе, а она всегда разделывалась с противником, демонстрируя своё превосходство. Этот же пилот с таким рвением и несоразмерной жестокостью сбивал советские самолёты, уничтожал передвижные госпитали и мирных жителей, что можно с большой уверенностью предположить о подмене персонажа. И его эскадрилья ему под стать — волки-людоеды в человеческом обличье. У них лишь звериная страсть, стремящаяся уничтожить на своём пути всё, мешающее стае. А Женька хорошо проредила немчуру. Хоть и нарушила кучу инструкций, но, тем не менее, отомстила за громадные потери от группы «Притцля». Только как теперь быть, если ею заинтересовались на самом верху в СССР? Вариант о заморозке этого проекта рассматривать не приходится, но тогда остаются лишь кинжальные выпады по немецким воздушным группировкам. А если Бэр столкнётся с ней? Тут уже дело однозначно не замять.

Да и девчонка красивая. Немного взбалмошная, но это скорее от неустроенности в жизни и навешанного на себя ярлыка неудачницы. Всё это легко можно поправить…»

Бабенко не заметил, как сон смежил ему глаза.

* * *

Во время вечернего посещения офиса, на одном из столов Женька заметила скопление новых батарей для источников бесперебойного питания сервера и ряда периферийных устройств, напрямую отвечающих за безопасность виртуального пилота. Насколько Антон посвятил её в тонкости используемой ими техники, если игрок попадает в красную зону, то отключение энергии приведёт к фатальному исходу. Что конкретно происходит, ей не рассказали, но дали понять, что ничего хорошего, а в отдельных случаях наступает смерть.

— Какой план мероприятий на сегодняшний вечер? — хмуро поинтересовалась Синицына у молодого человека.

— Что за официальный тон?

— После твоего вчерашнего ора только так.

— Какие мы деловы-ы-ые… на козе не подъедешь.

— Я знаю, кто такой Бэр, — мрачно выдавила из себя Женька.

— И я знаю. Он лётчик Люфтваффе[9]…

— Не утрируй. Я знаю, кто забрал себе этот персонаж.

— Что? Ты серьёзно?

— Более чем.

— Я тебе не верю. Филиалы и кое-кто ещё с ног сбились, выискивая по крупицам мелкие подробности его прибывания в красной зоне, чтобы сделать анализ и выйти в реале на него, а тут приходит мой сотрудник и на полном серьёзе утверждает, что ему известна личность этого таинственного лётчика.

— Ну и хрен с тобой, не верь дальше.

— На сегодня задание только одно и очень маленькое, — решив сменить тему, поведал Антон. — Нужно проверить дислокацию маяка № 4 в районе Юхнова и при наличии проблем, заменить его.

— Если не секрет, что за маяк?

— Секрет.

— Тоха! Иди ты знаешь куда?! Лучше бы перевели тебя, а не Константина Сергеевича!

— Что, влюбилась в него?

— У голодной куме одно на уме! В отличие от тебя он такого не позволял и относился к нам обоим с уважением. Правду говорят, чтобы узнать человека — нужно дать ему деньги или власть, а лучше и то и другое одновременно. Из тебя руководитель, как из танка балерина.

— Ну и целуйся со своим Бабенко! Если не положено рядовым сотрудникам знать информацию, то я не намерен нарушать данный запрет!

— Ба! Да ты влюбился в меня!

— Скажешь тоже…

— А что сразу покраснел, Тоша? А? Правда глаза колет?

— Да, влюбился и что? Что в этом плохого?

— Не, Антон, мы с тобой не пара. Однозначно, как говорит Жириновский.

— Это почему же? — недовольно засопел молодой человек.

— Мелок ты. Но не ростом, а душою. Нет в тебе такой харизмы, как в Константине Сергеевиче.

— Ну и вали к своему Бабенко! Что, думаешь, я слепой? Не вижу, как ты на него смотришь?!

— Дурак ты, Тоша, и мысли у тебя дурацкие. Я Константина Сергеевича уважаю за профессионализм. Не спорю, для меня он мужчина приятной наружности, но не более того. Ладно, не будем переливать из пустого в порожнее. Давай резервный маяк, и я полетела.

— Никаких личных инициатив! — зло крикнул Антон. — Иначе вылетишь отсюда с треском!

— Инициатив не будет, остальное решать не тебе.

— Как знать, как знать…

— Кроме мелкости в тебе присутствует ещё и низость. Ты сейчас используешь своё служебное положение в корыстных и личных целях.

— Стерва ты и… гадина! А ибэпэшники я поменяю только после твоего задания.

— Да можешь вообще не менять — переживу, — Женька с презрением окинула взглядом незадачливого кавалера и легла в «саркофаг».

Вечерний воздух подходящего к концу июльского дня был достаточно свеж. Жара спала, уступив место лёгкой прохладе. Синицына понимала, что руководство отправило её глубоким вечером, боясь очередной нештатной ситуации. ПНВ[10] прекрасно обозначал рельеф местности, а пеленгатор уже зафиксировал работающий с перебоями сигнал маяка. Идя на бреющем, Женька без труда отыскала его и, совершив вертикальную посадку, шустро выбралась с фонариком из кабины, желая побыстрее закончить с этим делом. Замена маяка прошла в штатном режиме, но проработав пару минут, он неожиданно выключился. Напрасно девушка поочередно меняла оба экземпляра, стремясь запустить хотя бы один из них — всё было тщетно. Отчаявшись, она в последний раз сменила штатный на новый и сев в самолёт, устремилась к точке входа в зону. Миновав около тридцати километров, она переключила свой взгляд на поисковый радар, сигнализирующий о приближении к зоне перехода, но он молчал. Совершив пару принудительных попыток, основанных на визуальном запоминании места, она с ужасом поняла, что заперта в игровом пространстве. Точнее это ей раньше казалось, что всё происходящее игра. Её интуиция говорила о событиях, ставших стремительно развиваться и переводящих ситуацию из обычной игры в русло реальности, со всеми вытекающими из этого последствиями.

* * *

Антон привычно устроился в своём кресле за монитором сервера и безразлично глядел в экран, попивая кофе. Его полное фиаско в предполагаемых отношениях с понравившейся ему девушкой, наложило своеобразный отпечаток на профессиональные обязанности. Сначала он хотел остановить её и всё-таки поменять батареи ИБП на новые, но обида сыграла с ним злую шутку, и он решил проделать эту операцию после её возвращения. Внезапно погас свет, и попискивание сигналов звуковой сигнализации автономной работы ИБП слились в единую многоголосую какофонию. Молодой человек мигом набрал телефон дежурного по электрощиту города, где его огорошили информацией, что произошла авария на одной из мачт ЛЭП и подключение энергии можно ожидать не ранее, чем через пару часов.

«Старые батареи сядут за час. Что же делать? Здесь Женька, а у себя в квартире, на втором этаже этого дома, лежит Бабенко. И у того тоже будут проблемы. Дурак! Какой же я дура-а-ак! Мало того, что работы лишусь, так ещё неизвестно, что со мной люди из ФСБ сделают…»

В отчаянии он выхватил мобильный и быстро набрал номер оперативного дежурного в головном офисе. На том конце трубы молча выслушали его подробный получасовой доклад и посоветовали купить верёвку и мыло, заодно поставив в известность, что чрезвычайная группа только что вылетела на служебном вертолёте к ним в Е-ск. Как и предполагал Антон, батареи держались всего час, после чего в помещениях офиса возникла непривычная тишина.

Молодой человек подбежал к саркофагу Синицыной. Индикаторы жизнедеятельности на мониторинговом табло стояли на нуле. Чувствуя, что случилось что-то непоправимое, он рванул из офиса и скоро очутился на втором этаже многоквартирного дома. Открыв ключом снимаемую Бабенко квартиру, он обнаружил ту же самую картину — «саркофаг» бездействовал. В глубокой прострации он вернулся в офис и зашёл на мини-кухню, чтобы утолить жажду. Скрипнула входная дверь, открываемая обычным ключом, и в коридор офиса ввалились четверо парней в комбинезонах а-ля «строительная фирма». Антон вышел навстречу, его увидели, но проигнорировали, ринувшись в комнату, где лежала Синицына. Один из специалистов быстро подключил маленький прибор к «саркофагу» и грустно покачал головой.

— Белый пушной зверёк. Такого ещё не случалось. Какой урод не следил за своевременной заменой аккумуляторов ИБП?!

— Мы тут с ней поссорились, и от эмоций я забыл… — промямлил Антон.

— Тварь ты! — смачно резюмировал второй из чрезвычайной группы. — Знаешь, что ты сделал?! Ты убил её! Самым натуральным способом убил!

— Я… я… я же не специально!

— После ссоры с ней ты не стал их менять и сейчас утверждаешь, что всё произошло не специально? Ты нас за дураков держишь?!

— И что теперь со мной будет?

— Под суд пойдёшь, — спокойно ответил ему третий.

— Да? — с ехидной физиономией переспросил Антон. — А показания про деятельность вашей фирмы тоже правдивые давать? Или как? Может, мы всё-таки договоримся?

— Подождите! — воскликнул четвёртый. — Нам сказали, что здесь двое в красной зоне. А где второй?!

— На втором этаже в этом здании, — равнодушно произнёс отчаявшийся Антон. — Там тоже батареи не заменены…

— Да я тебя сейчас по стенке размажу, гад! — белугой заревел первый. — Там должен быть Костик — мой троюродный брат! Я как узнал о ЧП в Е-ске, сразу решил сам лететь. Если с ним что-нибудь случится — я тебя ТАК засужу! Нет, тебя просто закопают! Как последнего шакала! Из-за таких, как ты, у нормальных людей и возникают проблемы. Парни! Вяжите эту сволочь! Пусть наверху его проверят, не имеет ли он отношения к последним событиям в красной зоне. Егор! Остаёшься здесь, а ты, Саша, двигай к Косте. Миша! Бери этого… кхм-гхм… и дуй в вертолёт. Я сейчас вызвоню руководство, проконсультируюсь и за тобой. Всё, парни, работаем.

— Да, Сергей Николаевич.

* * *

Утро встретило Женьку посвистыванием птиц и плеском рыбы в реке. Ударила пудовая щука, огласив окрестности громким хлопком. Девушка резко вскочила и не сразу сообразила, где находится. На ум пришли перипетии вчерашнего вечера. Намаявшись от неизвестности, она приземлилась у опушки леса, на уютной поляне близ реки Угры. Нарвав порядком травы, как учил преподаватель по ОБЖ, девушка оборудовала себе лежанку.

Сейчас, отойдя ото сна, она кинулась в самолёт, в надежде, что маяк заработал. Навигатор показывал юго-восточное направление от Юхнова, рядом с селом Горячкино, а радар, контролирующий точку входа в красную зону, по-прежнему молчал. Она не спеша спустилась к реке. Теплая вода, окутанная паром, так и манила искупаться, но она помнила, что её псевдолейтенантская форма на самом деле является прорезиненным костюмом и неизвестно, что может произойти, сними она его. Ограничившись умыванием, она зачерпнула воды в захваченный с собою стаканчик от термоса и поднялась к самолёту. Быстро отыскав в НЗ-комплекте бензиновую зажигалку, Женька разожгла небольшой костерок и добавила в закипевшую воду кофе 3-в-1. Четыре галеты, больше она не решилась тратить, лишь частично уняли чувство голода. Ещё раз умывшись от дыма костра, она залезла в кабину и, включив радиостанцию на приём, решила собраться с мыслями.

«О том, что произошло ЧП, даже говорить не приходится. Вряд ли до этого дошла ненависть Антона ко мне, возможно, что-то случилось с техникой» — размышляла она о сложившейся ситуации. — «Этот маяк не просто опознавательный знак, скорее всего привод для чего-то. Недаром и навигатор работает, а без спутника им делать нечего. Выходит, в красной зоне присутствует разветвлённая сеть опытных игроков. Да и не поверю, что в этом районе работаю лишь я одна. Наверняка есть ещё кто-то, а возможно и не один, поэтому нужно попытаться найти их. Но как это сделать? Константин Сергеевич как-то общался с Антоном, и я случайно тогда подслушала их беседу о том, что в красной зоне не всё так, как в игре, что здесь могут даже убить игрока. Ведь вчера Тоха и сам это подтвердил. Именно поэтому сюда возможен доступ только очень опытным людям. Как правило, это сотрудники «Спецком Даталинк Системз». И таких опытных законспирированных персонажей можно с наскока найти? Бред! Женя! Тут полно особистов, пронырливых и дотошных граждан, которые спят и видят, как ликвидировать засланного шпиона. А ты, со своим «прокачанным» самолётом, представляешь для них очень лакомый кусок. Да ещё в придачу потеря перехода из красной зоны. Не нужно пороть горячку, надо выждать. Сейчас главное найти возможность пополнять запасы пищи и ждать, когда тебя выдернут домой. Ох, что там буде-е-ет! Одни прогулы в школу чего стоят, а уж кипиш родителей…»

— «Лютик» ответь «Незабудке»! — ожило радио.

— Слушаю, Паша.

— На трёх тысячах меня пасут «худые»[11]. Я понимаю, что приказ есть приказ, но если не сейчас, то на обратном пути точно они нас по одному сожгут.

— У меня все на задании, остались лишь мы с ведомым. Вчера на моём «Яке» бензопровод перебило, ну и с утра техники им занимались. Только несколько минут назад доложили, что исправили. Добро! Вылетаю на подмогу!

— Костя! Их два звена! Куда ты? На верную смерть?!

— Сам погибай, но товарища выручай или тебя этому не учили?

Жевавшая от скуки травинку, Синицына отбросила её за кабину и, закрыв фонарь, поднялась в воздух. Скрываясь в лёгкой облачности, девушка внимательно осматривала высотный горизонт, в надежде перехватить мессеров раньше той пары, которая решилась на столь героический поступок. Через десять минут она увидела бой на двух с половиной тысячах. Восемь «худых» против звена «Пешек» и пары «Яков». Стиснув зубы, Женька с дальней дистанции атаковала немецкие самолёты, сразу превратив в пылающий факел ближнюю к ней пару.

— Внимание! В воздухе «Рыжая Валькирия»! Опасность! — отчаянно завопил на втором приёмнике один из фрицев.

— Да-да! Это «Рыжая Валькирия!» Я пришла покарать тех, кто забыл свои арийские корни! — говоря неестественным тембром голоса, похожим на демонический, Синицына пыталась нагнать страху на немцев.

— Почему вы сражаетесь за славян? Это же второсортная нация! — задал вопрос другой пилот Люфтваффе.

— Потому что когда-то вы были одним народом. Только благодаря лжи со стороны некоторых правителей и их свиты, вы стали обособленными, пытающимися выделиться среди других потомков ариев, — ответила она, отправляя ещё один пылающий самолёт на землю.

— У нас есть приказ… — начал было оправдываться второй заговоривший с ней немец.

— А у меня есть совесть и справедливость, — ответила она, поджигая следующий самолёт.

Оба «ЯКа» уничтожили по одному мессеру, и последняя пара «худых» стремительно стала спасаться бегством, уходя на запад.

— Легендарный борт «два нуля»! — снова ожило радио на частоте советских истребителей. — Вы обладаете прямо каким-то сверхъестественным чутьём. Как только начинается заварушка в воздухе — вы тут как тут.

— Ну, уж и легендарный, — с нотками недоверия в голосе ответила девушка.

— Про тот бой по всему нашему фронту ходят легенды, — утвердительным тоном заметил лётчик.

— А ещё насчёт вас, девушка, есть приказ наркома НКВД, товарища Берии, — вставил фразу очень знакомый ей голос.

— И какой же, если не секрет?

— Чтобы вы назвали своё имя, звание, если есть и место дислокации вашего полка.

— Я же в прошлый раз сказала вам своё имя, старший лейтенант Бабенко, — иронично заметила Синицына, узнав вчерашнего лётчика, пришедшего ей на помощь. — Если не нравится, называйте меня так, как прозвали немцы — Рыжая Валькирия.

— А если шутки в сторону? — уже серьёзно спросил Бабенко.

— Я уже в тот раз упоминала про чрезвычайные полномочия, или у вас память дырявая?

— Тогда бы товарищ Берия просто заткнул рот Особым отделам на местах, — парировал комэск «Пешек». — Девушка! С этим не шутят!

— Младший лейтенант Синицына, из Ставки Верховного. Больше ничего не имею права говорить.

— А зовут тебя, сестрёнка, как? — с дрожью в голосе спросил командир бомбовозов.

— Евгенией, можно просто Женей.

— Если тебе, Женя, когда-нибудь, будет нужна помощь, только кликни — мы все придём. Верно, Костя? Уж 28-й БАП[12] точно!

— Факт! — подтвердил Бабенко. — Мы тоже не любим копить долги!

— Знавала я одного Костю Бабенко, — съёрничала Женька. — Сергеевич он по отчеству был…

— Так я тоже Сергеич! — радостно подтвердил старлей.

— Да ну? — не поверила Синицына.

— Ну да, — подыграл ей Бабенко.

— А ты ничё, чувство юмора имеешь! — одобрительно ответила ему девушка.

— Может, к нам в гости заглянешь? Или в 28-й БАП, а я туда прилечу тоже? — предложил Костя.

— Да мы такой стол накроем, правда парни? — спросил у остальных экипажей комэск бомбовозов.

— Какой разговор! Да мы самое лучшее достанем! Сестричка! Ты нам только что жизнь спасла! Прилетай! Мы такой стол накроем, какой только в Москве, у высших чинов бывает! — дружный многоголосый рёв голосов забил весь эфир.

— Благодарю вас, ребята, но… — она сделала паузу. — Но как-нибудь в другой раз.

— Эх, а у нас такие вареники с вишней в столовой готовят, м-м-м... пальчики оближешь, — мечтательно протянул кто-то из экипажей, в надежде уговорить девушку прилететь в гости.

— У меня приказ не садиться ни на один из аэродромов, — виновато ответила Женька. — Но вареники я люблю. Даже очень.

— А мы с собой взяли! Только как отдать? Вот незадача!

— Открой астролюк и выбрось презент, а я поймаю.

— А вот это мысль! Егор! — обратился командир бомбовоза к борт-стрелку. — Бери угощение и дуй к люку.

Остальные экипажи с удивлением наблюдали, как через пару минут Егор аккуратно вылез почти на половину корпуса из астролюка и бережно подтолкнул гостинец вниз. Летящий рядом рыжий самолёт мгновенно поднырнул под бомбардировщик и с филигранной точностью пакет с варениками упал в открытую кабину истребителя.

— Братцы! Там такая краса сидит, что словами не описать! Как солнце! — раздался через пару минут голос командира экипажа. — Мне Егор всё обсказал, он сам дар речи потерял.

— Сестрёнка! А у тебя парень есть? — сразу загалдели другие лётчики.

— Пока нет — война ведь.

— Эх, такая девушка и нет парня! Да любой из нас, неженатых, почтёт за честь стать твоим ухажёром!

— Спасибочки за угощение! Бабенко! Чего молчишь? Вон, бомбовозы зря времени не теряют, а ты раньше со мной познакомился!

— А я что, — попытался отшутиться старлей — на то они и бомбардировщики — по цели бомбометание проводят, как в копеечку. А мы иногда и промахиваемся. Их здесь много, а нас, истребителей, только двое.

— Дурак ты, Костик, — снова влез в разговор комэск «Пешек» — Тебе Евгения намекает, а ты сразу на попятную. А ещё истребитель!

— Так к чему все разговоры, если она не собирается садиться ни на один аэродром? Поводить нас за нос?

— Ой-ой-ой, какие мы умные и рассудительные, — загнусавила Синицына. — А, может, я вне аэродрома могу прийти на свидание?

— Можешь или сможешь?

— Как жизнь повернёт. Ничего не хочу планировать — примета плохая, да и в эфире подслушать могут. Я-то на ответственном задании, а мы хотим его нарушить. Знаешь, что за это полагается по законам военного времени?

— Не глупее некоторых.

— Вот-вот, а я пожить ещё хочу. Чтоб и муж, и семья — всё как у людей.

— Ладно, ребята, баки почти сухие, давайте закругляться, — предложил комэск бомбовозов. — Удачи тебе, Евгения.

— И вам того же, по тому же самому месту! — звонким голосом ответила девушка.

— Ох, и языкастая ты девчонка, товарищ младший лейтенант! — заметил Бабенко.

— Так рыжие все такие или вы не знали, товарищ старший лейтенант? — парировала ему Синицына.

— Ладно-ладно. Цыплят по осени считают.

— И я о том же. Ну, бывайте мальчики! — с этими словами рыжий краснозвёздный истребитель с сумасшедшей скоростью умчался за облака.

— Костя, а ты ей понравился, — на прощание сказал комэск бомбовозов. — Уж не знаю, откуда она тебя знает, но точно понравился. Не упускай свой шанс.

— Паша, если бы всё было так просто. Слышал, какой у неё приказ? Вот то-то и оно… ладно, бывай и не теряйся.

— Ты тоже.

Глава 4

— Бабенко! Ты у меня под трибунал пойдешь! — орал на только выбравшегося из кабины старлея Жулин. — Ты что за смотрины в эфире устроил, а? Я тебя спрашиваю! И соседи получат! Я уже отзвонился Жиркову, он их там сейчас всех на губу определит! Мать вашу! Вы совсем от рук отбились!

— Товарищ капитан! — старлей в сердцах повысил голос на особиста. — Я прошу вас не трогать мою маму. Вы поняли меня? Виноват — наказывайте, но её трогать не смейте!

— Да ты как со мной разговариваешь? Да я сейчас…тебя… — он лихорадочно стал раскрывать кобуру.

— А ну, капитан, не балуй! — за спинами препирающихся нарисовался комполка. — Бабенко прав: следи за своим языком, уважаемый. И вины его здесь я не вижу.

— То есть как? — опешил особист.

— А вот так. Ты его просил разузнать личные данные у пилота «двух баранок»? Просил. Он выведал в непринуждённой форме? Выведал. Там человек от Ставки работает, каждая крупица информации под большим секретом, а он добыл. Для ТЕБЯ, садовая ты голова. Да ещё старший лейтенант Бабенко сбил одного мессера. И за всё это под трибунал? Да я сам сейчас позвоню в Особый отдел фронта и расскажу старшему майору Звягину, что ты здесь вытворяешь! Сейчас же извинись!

— Это приказ?

— Просьба. Обычная человеческая просьба.

— Тогда нет, не дорос он ещё, — буркнул капитан и двинул к своей землянке.

— Не надо было заставлять его, тарщ майор, — сокрушённо покачал головой Бабенко. — Такие люди злопамятны.

— Ты меня не учи, старлей. Мне важно, чтобы в полку были дружеские отношения, а не сборище стукачей. А он хочет создать второе. Ничего! Я Звягину всё-таки позвоню. Пусть или пришлёт кого на замену, или промоет этому выскочке мозги.

* * *

Вечерело. Сонная и окончательно вымотанная Женька сидела у небольшого костерка и жадно уплетала подарок бомбовозов. Две дюжины вареников с вишней ушли минут за пятнадцать. Запив это всё чаем без сахара, она улеглась у заднего шасси Ла-9 и проговорив «Нет у нас подушки, нет и одеяла, жмёмся мы друг к дружке, чтоб теплее стало!» положила под голову руку. Через пару минут сон смежил ей глаза.

Во сне Женька видела маму, что-то пытающуюся ей сказать, но постоянно плачущую навзрыд, потом появился отец, грозящий ей пальцем и что-то говорящий. Его слов она не слышала, почему-то решив, что у «телевизора» выключили звук. На смену отцу сновидения явили образ Константина Сергеевича, улыбающегося и подмигивающего ей.

Утренняя роса заставила проснуться девушку на рассвете. Устало потянувшись, она позволила себе немного поплакать, посетовав на спартанский образ жизни в данный момент. Всё её тело ныло от неудобства, когда она попыталась прикорнуть в кабине самолёта. Окончательно выйдя из себя, Женька рискнула раздеться и принять речную ванну. Приятная теплота июльской воды разлилась по всему телу. Она с наслаждением сделала пару заплывов до середины реки и обратно, разминая затёкшие мышцы. Повалявшись в густой траве и как следует обсохнув, Синицына напялила на себя форму и мысленно представила себя в «саркофаге», воображая, как она выглядела всё это время, когда купалась. Голодный желудок недовольно заурчал, прося больше, чем нормированные четыре галеты и стаканчик кофе, но его хозяйка была непреклонна.

Девушка уже было решила снова прикорнуть на высохшей от утренней росы траве, как в кустах что-то зашуршало.

«Твою дивизию, а! И пистолета нет…» — подумала Женька. — «Сейчас какой-нибудь фриц вылезет и привет семье».

Но это был не фриц. Замурзанная и одетая в кое-как перешитую из взрослой кофту и длинное платьице, на поляну перед самолётом вышла девочка. На вид ей было около семи. Беспокойно бегающие глаза, осторожные движения — всё это говорило о постоянном страхе, который испытывала эта малышка.

— Привет! — попыталась завязать диалог Синицына.

— Здрассте. Тётя! А вы наша? Советская? — во взгляде девочки, после беглого осмотра женькиной формы, появилась надежда.

— Лётчица я. Выполняю задание Советского Правительства. А ты кто?

— Маша. Шустова.

— Ну, здравствуй, Маша Шустова. Откуда и куда путь держишь?

— Чего?

— Ну, куда идёшь?

— А. Никуда.

— Как это? — не поняла Синицына. — А где твои родители? Папа, мама, братишки или сестрёнки есть?

— Никого нет. Наш автобус разбомбили. Тут, недалеко совсем. Много людей погибло. Меня мама из разбитого окна выбросила, когда он загорелся. А они с Вовкой… — девочка заплакала.

— И тебе досталось… — крепко прижав к себе, грустно сказала Женька. — Есть хочешь?

— Хочу. Я только ягодки собирала. Два раза какие-то невкусные попались. У меня от них живот сильно болел.

— Я сейчас… — Синицына достала пакетик с кофе, и быстро организовав костёр, заварила его.

Два десятка галет быстро насытили, соскучившуюся по обычной пище девочку.

— Ну, вот! Совсем другое дело! — Женька одобрительно посмотрела на повеселевшую Машу. — А чего в село не пошла?

— Тут недавно немцы с неба приходили. Было слышно, как стреляют, да и мост они подожгли. Боюсь я туда идти.

— Ладно. Придумаем что-нибудь.

— Тётя! А можно мне с вами бить фашистов?

— Нет, Машунь, нельзя. Воевать — не детское дело. Попробуем доставить тебя в Калугу, она здесь недалеко, а там уж откормят, переоденут — и к другим детишкам попадёшь. Вместе веселее! — подмигнула она девочке, и Маша с усилием улыбнулась.

Через полчаса Ла-9, стараясь как можно естественнее взлететь, покинул этот гостеприимный природный уголок и взял курс на Калугу. Девочка сначала пялилась на приборы в кабине, но усталость и сытная пища взяли своё и она уснула под мерный шум винта.

На подходе к городу Женька увидела пару «ишачков», барражирующих в небе над Калугой.

— Младший лейтенант Синицына. Имею на борту ребёнка. Она чудом уцелела после бомбёжки, но заблудилась в лесу. Как мне быстро передать его в руки медицины?

— Лейтенант Бушманов, комэск из 174-го ИАП. Товарищ Синицына! Это вам нужно на южную окраину города. Там есть аэродром подскока, а к нему может легко добраться медицина. В городе вам не сесть, точнее уже не взлететь.

— Можете посодействовать?

— Без проблем. Вася! — обратился он к ведомому. — Дежурство у нас по времени уже закончено, так что возвращаемся на тот же аэродром подскока, а там подзаправимся и до места дислокации.

Минут через пять они уже садились на ВПП аэродрома. Женька быстро высадила на крыло девочку, выбралась сама и старательно прикрыла фонарь. Когда они спустились на землю, Бушманов с ведомым уже подошли к ним.

— Мать честная! Это что же за машина такая? — удивлённо оглядел самолёт Вася.

— Вы — Василий? Я вас по голосу узнала.

— Так точно, товарищ младший лейтенант! Сержант Косых.

— Сержант! Вы знаете, что такое военная тайна?

— А как же!

— Так вот этот самолёт и есть военная тайна.

— Виноват, не знал.

— Парни! Если честно — самой есть хочется. Но в населённые пункты мне ходу нет. Из-за него, — указала она на «Лавочкина». — Я весь сухпай девочке передала. Малышка совсем обессилила. Кстати! Зовут её Маша Шустова.

— Намёк понял, сейчас организуем небольшую продовольственную помощь коллеге, — Бушманов ринулся к своему «ишачку» и через пару минут вернулся с сидором. — Держи, младлей! Для такого человека ничего не жалко! Ты хоть не сбила сегодня никого, но одну жизнь спасла.

— Спасибо, лейтенант! Бывайте, парни! — она быстро взобралась на крыло и исчезла в кабине. «Лавочкин» шустро поднялся в небо по обычной процедуре взлёта и скоро скрылся из виду.

— Ёксель-моксель! — хлопнул себя по лбу Косых. — Миша! Ты хоть знаешь, кто это был?

— И чего я не знаю? — недоверчиво переспросил ведущий пары.

— Так про неё во всех авиаполках только и говорят! Ты номер борта видел? «Два нуля»! И цвет рыжий! Это та, которую немцы боятся как огня! Говорят, что она сбила в одном бою тридцать шесть самолётов! Тридцать шесть, Миша! Мы с тобой столько за всю войну, ВДВОЁМ не осилили, а она за один вылет! Это ас мирового масштаба! И самолёт секретный! Поэтому она и базируется вдали от городов, на каком-нибудь секретном аэродроме подскока.

— М-да… лопухнулись мы с тобой, Василий. Надо было автограф попросить. А ведь кто бы мог подумать… девчонка ещё… молоденькая какая… наверное, восемнадцать от силы, а уже такой ас. Эх, девки, девки… вам семью создавать, детей рожать, а вы с нами, туда же — немцев бить…

— Нет, Миша. Отечественная война на то и называется так, что мы все, одним миром, встали на защиту своей Родины! А в остальном ты прав: ей бы только дожить до победы. Тогда уж и семья, и детки — всё будет. Жалко я не отдал свой сидор, с малышкой замешкался… давай вызывай медицину, будем девочку отправлять.

— Дяденьки! А тётя насовсем улетела? — на лётчиков смотрели грустные глаза ребёнка.

— Насовсем, Маша, насовсем, — ответил Василий.

— Жалко. Она такая хорошая и похожа на мою родную тётю, только у той волосы чёрные.

* * *

Группе быстрого реагирования компании «Спецком Даталинк Системз» удалось созвониться с центром. Анализ сложившейся ситуации показал, что оба «саркофага» необходимо быстро эвакуировать в головную контору и попытаться восстановить точку перехода из красной зоны. В течение нескольких часов происходили подготовительные работы. Сотрудники фирмы дождались два микроавтобуса и под покровом ночи, аккуратно переместив «саркофаги» в них, двинулись в обратный путь. К четырём часам утра Синицына и Бабенко были успешно доставлены в главную лабораторию фирмы на окраине Москвы, где вызванные в столь неурочный час лучшие умы «Спецком Даталинк Системз» начали проработку операции «Благополучный исход».

— Сергей Николаевич! — обратился к руководителю операции старший из группы программистов. — Вы должны понять, что уникальный идентификатор сессии входа в красную зону нами потерян. Теперь никто не может его восстановить. Это было заложено изначально, чтобы предотвратить несанкционированный контроль за любым участником проекта.

— Рома! В том, что ты сказал, я понимаю лишь третью часть. Тем не менее, мы должны вытащить их из зоны. Не мне тебе объяснять, что после смерти Гринберга только Синицына имеет нужные нам показатели. А Бабенко был внедрён вообще с секретной миссией. Кстати! Нам удалось выйти на загадочного игрока под ником «Притцль»?

— Есть определённые наработки, основанные на просмотре диалогов между игроками и некоторыми мелочами в его поведении…

— Так вот я вас обрадую: по показаниям человека, допустившего эту нештатную ситуацию, Синицына перед своим входом в зону сказала ему, что нашла этого игрока.

— Что?

— Теперь ты понимаешь, как нам важно выдернуть их обоих оттуда?

– М-да, ставки в игре повышаются с каждым днём. Если мы узнаем, кто этот таинственный геймер, то сможем выйти на заказчиков и…

— И «и» тоже.

— А если подключить остальных наших «засланцев»?

— Рома! Ты предлагаешь на предварительном этапе раскрыть все карты? Чтобы потом погубить весь проект? Серьёзно?

— Не всех, Сергей Николаевич, но хотя бы пару. Надо же как-то предупредить Синицыну и Бабенко.

— А почему не работает маяк?

— Это не наших рук дело. Один из законспирированных людей ФСБ, в облике маленькой девочки, побывал в том районе. Он обнаружил наличие стороннего генератора шума, вследствие чего маяк был блокирован. Контакт с Синицыной тоже состоялся. Этот сотрудник отмечает её полное привыкание к окружающей обстановке.

— Можно ли попросить его вступить в контакт с нашими объектами?

— Сейчас, успешно улизнув из детского дома, он вернулся обратно. У нас со смежниками в планах была тщательная проработка данного участка боевых действий и в ближайшее время он попытается вновь войти в красную зону, но уже в другом амплуа. Можно попросить ФСБ чтобы ему сменили задание и сообщить обоим объектам, что помощь будет.

— Чем мы рискуем в этом случае?

— Объект «девочка» засвечен бегством из детдома. Второй законспирированный персонаж либо выполняет сбор информации или будет направлен на контакт с нашими объектами. Выбор за вами.

— Какие будут последствия, если сменить его задание?

— В связи с несанкционированным изменением общего хода истории на европейском театре военных действий, это повлекло за собой вереницу других, лавинообразных изменений и на советско-немецком участке фронта. Как раз в районе местонахождения Синицыной и Бабенко затевается что-то серьёзное. Не зря пока неизвестная нам группа проникла в красную зону, и ведёт откровенно диверсионную деятельность. Нужно узнать как можно больше информации, чтобы потом провести углубленный анализ сложившейся ситуации. Для этого и был послан этот агент.

— Я понял тебя. Тогда рискуем и начинаем вызволять наши объекты из красной зоны с помощью людей из ФСБ. Даже при условии, что Бабенко и Синицына будут засвечены. Я сейчас позвоню в контору и сообщу последнюю информации, заодно попросив открытым текстом помощь. А ты сделай технический перерыв в игре, выгони всех из неё, оставив только красную зону. Высвободившееся мощности серверов пусти на создание копии идентификаторов. Делай всё, что нужно. Сейчас у тебя неограниченные полномочия, кроме красной зоны. Любые ментальные стимуляторы, любые продукты — всё будет доставлено твоей группе по первому требованию.

— Понял, Сергей Николаевич. Постараемся.

— Не «постараемся», Рома, а нужно сделать! Понимаешь это?! У меня нехорошее предчувствие, что там скоро будет крупная заварушка, и если они останутся хотя бы неделю — может случиться непоправимое. Запасы жизнедеятельности их организмов не бесконечны.

— Мы подкармливаем Синицыну и Бабенко глюкозой внутривенно, не давая организму расходовать внутренние запасы. У каждого «саркофага» будет дежурить по паре сотрудников. «Саркофаги» подключены к дублированной системе энергопитания, с возможностью автономной работы на очень большой срок.

— Хорошо. Жду от тебя информации в любое время дня и ночи.

* * *

Этим утром Женьке снова не дали выспаться. Ко вчерашнему вечеру ветер нагнал туч и с рассветом заморосил мелкий дождик. Полусонная, она выбралась испод самолёта и погрозила тучам кулаком. Водные процедуры, вкупе с моросящим дождиком, составили определённый контраст, из-за чего к Синицыной пришла бодрость. С недовольным видом она надела немного отсыревшую форму и забралась в кабину «Лавочкина». Включенное радио донесло до её слуха жуткий грохот в эфире, отрывки команд и отборный мат наших асов.

— Фигасе! Какие тут события разворачиваются! А я всё проспала.

Только поднявшись в воздух, Синицына увидела зарево от пожарищ на земле и заметила массированное наступление германских войск. Танки, самоходки, бронемашины, поддерживаемые пехотой и самолётами, отчаянно атаковали наши позиции. В небе, километрах так в десяти от неё, шёл ожесточенный бой множественных авиационных соединений противоборствующих сторон. Оба приёмника доносили откровенную ругань и проклятия непримиримых противников, стремящихся уничтожить друг друга.

Девушка осторожно подобралась к самой гуще боя, когда радио донесло реплику, заставившую Женьку похолодеть всем сердцем.

— «Лютик» твоего ведомого только что сбили! У тебя на хвосте трое «бубновых»!

Рыжий «Лавочкин» снова превратился в злого шмеля, уничтожавшего всех недругов на своём пути. По счастливому стечению обстоятельств девушке на глаза попался зажатый с трёх сторон «Лютик» и ей потребовалось лишь пара минут, чтобы покончить с преследовавшими его мессерами.

— Евгения, спасибо!

— Тарщ Бабенко! Я уже прочно вошла в роль вашего телохранителя.

— Синицына! Не фамильничай, не забыла, что меня Костей зовут?

— А сам, значит, такой правильный весь и тоже не фамильничаешь?

Сходу вклинившись в водоворот этой драматической битвы, Женька перестала ощущать своё тело. Остались лишь глаза, кисти рук и ноги, остального для неё просто не существовало. Поджигая одного за другим «худых», «фокеров» и «лапотников», она со злостью кидалась на следующего.

— От Курска и Орла, война нас довела, до самых вражеских ворот, такие, брат, дела! Когда-нибудь мы вспомним это, и не поверится самим! А нынче нам нужна одна победа! Одна на всех, мы за ценой не постоим! — кричала она в микрофон, яростно шпигуя самолёты противника испепеляющим огнём — Что, сволочи?! Не ждали такого отпора?! У меня прадед сгорел в самолёте! Я за всех наших поквитаюсь с вами! Чтобы помнили! На всю жизнь!

В приёмнике, настроенном на частоту немецких самолётов давно уже было слышно знаменитую фразу, вводившую в ступор асов Геринга.

— Achtung! Im luft Roter Walkirija! Alarm!

Грозный советский истребитель заметили и наши лётчики. На их радиочастоте были слышны восторженные возгласы советских асов, восхищавшихся смелостью пилота рыжего самолёта.

— Товарищи! Борт «два нуля» снова пришёл к нам на выручку! Смотри, как он «худого» завалил! Ещё один горит от «рыжего»! Вот это лётчик — настоящий ас!

Эскадрильи и полки то уходили на аэродромы, то возвращались вновь, заправленные и готовые снова сражаться с агрессором, а рыжий борт «два нуля» молотил не переставая. На третьем часу боя Синицына потеряла счёт своим сбитым. Но немцев как будто не убывало — они лезли и лезли, одержимые целью захватить господство в воздухе.

Восемь самолётов элиты Люфтваффе получили информацию о необычном истребителе русских, уничтожившем за сегодняшний день несколько полков их коллег. Вылетев с аэродрома подскока, они шли своим излюбленным клиновидным строем навстречу этому асу с твёрдой решимостью поквитаться с ним. Борт с необычным цветом они увидели ещё издали. Мигом рассредоточившись и охватив «подковой» диковинный самолёт, немцы начали атаку. Их камуфлированный светло-зелёный окрас был сдобрен серебристыми черепами на фюзеляже, а двигатели, под крыльями самолётов, светились дьявольским красноватым цветом.

— «Притцль»! Это «Притцль» со своей эскадрильей «Серебряный череп» пришёл к нам на помощь! — раздался радостный возглас одного из немецких лётчиков. — Теперь посмотрим, кто сильнее: он или «Рыжая Валькирия»!

Не прекращая основного воздушного боя, обе противоборствующие стороны искоса наблюдали за ожесточённым сражением, происходившим чуть поодаль. В первые минуты боя из восьмёрки эскадрильи «Серебряный череп» осталось шестеро. Синицына крутилась в умопомрачительных виражах и фигурах высшего пилотажа, выжимая из своего «Лавочкина» все «копейки» и щедро поливая противника огнём из своего оружия. Вот ещё один «череп» ушёл вниз, охваченный пламенем, но сразу звено атаковало «рыжего» и защита самолёта начала отказывать. Плазменные сгустки летели в оба борта «двух баранок» нескончаемым потоком, в кабине запахло гарью и начала подниматься температура. Женька скрипнула зубами и вскрыла на приборной панели заветную коробочку с одним единственным тумблером. Запустив вспомогательный реактор, девушка получила тридцатипроцентную прибавку мощности для своего самолёта. «Рыжий» рванул вверх на всех парах, уводя за собой вереницу немецких асов.

— Вот это скорости у них… — последнее, что услышала она от советских летчиков.

— Слушай меня, русская свинья, — неожиданно донеслась на немецкой волне русская речь. — Тебе недолго осталось. Ты, безусловно, хорошо сражаешься, но меня тебе не победить. Я уже уничтожил более сотни таких же самоуверенных славянских летунов, и ты не станешь исключением из правил.

— Олежек, это ты, мразь подзаборная? — с издёвкой ответила Женька. — Жалко, что тебя не раздавили грузовиком тогда, в седьмом классе, когда Жорик Сухов выдернул твою тушку из-под колёс в последний момент. Не нужно ему было делать этот широкий жест для твоей семейки.

— Синицына, ты?!

— Нет, Пронин, это «Рыжая Валькирия» — страх и ужас всех выкормышей Геринга. Я завалила уже троих твоих прихлебал и с остальными тоже будет скоро покончено. Не переживай, ты у меня припасён напоследок. Как там твои нервишки? Штанишки ещё сухие или уже по полной?

— Ах так?! Да, я тебя сейчас!

Совершив резкий уклон вправо, девушка пропустила комэска «Серебряных черепов» вперёд и на боковом вираже достала длинной очередью пару других. Потом последовало резкое пике и на выходе резкий уход влево, с последующей внезапной атакой из облака. Ещё один вспыхнул ярким пламенем и закувыркался вниз.

— Ты ещё на что-то надеешься, Олежек? — продолжала издеваться над Прониным Женька. — Зря ты взял себе такое громкое имя — настоящему Бэру какой-то там Пронин и в подмётки не годится. Кстати! Как твой уровень подлости? Возрос или остался на одном «проне»?

— Я уничтожил более двадцати колонн с техникой, четыре передвижных госпиталя и несколько колонн с беженцами. Довольна? — ответил ей визави, пытаясь обнаружить «рыжего» сквозь облака. — Чего спряталась, сука? Боишься меня?

— Да ты ещё бо́льшая мразь, как я погляжу, — мрачно констатировала Женька. — Ну, это мы обязательно исправим…

Она не договорила. Пытаясь прийти в себя от столь стремительного боя, Синицына немного ослабила внимание и пара оставшихся «черепов» нашла её в одном из облаков. Зажав в клещи, стремительной атакой по фонарю они прожгли плазменными пушками защиту и достали кабину. Один из сгустков плазмы прошёл вскользь по лицу и рассёк до мяса часть правой щеки девушки. Внезапная мучительная боль выключила её сознание на несколько секунд. Когда она очнулась, внутри кабины полыхал самый настоящий пожар.

— Что, подыхаешь, Женечка? — донесло радио злорадный с издёвкой голос Олега. — Я же говорил, что со мной шутки плохи. Скоро барбекю из тебя будет готово.

— А… умирать нам… рановато, есть… у нас… ещё дома… дела, — с трудом пропела ему Синицына.

Резко уйдя на вираж, она на встречном манёвре зацепила ещё одного «черепа».

— Всё… Пронин… остались… мы… с тобой…

— Умри, русская свинья! — он попытался обстрелять «рыжего», но Женька сумела в самый последний момент уклониться.

— И… это… всё? М-м-мелко плаваешь… — девушка с трудом раскрыла фонарь и ушла в глубокое пике. Самолёт уже прочно вошёл в штопор, когда на его пути показалась висящая низко над землёй дождевая туча. Шквал почти ледяной воды мгновенно затушил пожар и вернул Женьку в полное сознание. С трудом выровняв машину почти у самой поверхности, она превозмогая боль в щеке набрала пару тысяч метров и огляделась.

Глава 5

— Товарищи! Смотрите, «рыжий» подбит! — ожил «советский» динамик. — Борт «два нуля», помощь нужна?

— Не вмешивайтесь, — с трудом ворочая языком, ответила Синицына. — Он вас… покромсает…

— Он? А остальные?

— На земле… в груде обломков…

— Мать честная! Парни! Да «рыжий» всю эскадрилью «черепов» завалил! Вот это да!

— Женя, ты как? — донёсся тихий вопрос Бабенко.

— Не дождёшься…

— Синицына, не рискуй — уходи! Вижу, что самолёт повреждён…

— Не учи… меня… лучше помоги… материально. Он, ох… он вас всех… на ремни порежет… и глазом моргнуть… не успеете…

— Ты ранена? Я по голосу чувствую твою боль.

— Ты… мне жених… чтобы так…чувствовать? Справлюсь… не маленькая…

— Так вы — девушка?! — подслушав разговор Синицыной и Бабенко, кто-то сделал шокирующий для себя вывод.

— Это что-то… меняет… в тактике воздушного боя? — парировала она в ответ.

— Это майор Швецов! Представьтесь, пилот!

— Тарщ майор… у меня лицо обожжено… трудно… говорить…

— Немедленно уходите на свой аэродром! Вы и так сделали столько, что на две звезды Героя потянет. Это приказ, товарищ лётчица!

— Я подчиняюсь… приказам… только Ставки Верховного…

* * *

Вернувшийся на аэродром Бабенко застал спор раскрасневшихся комполка и особиста. Увидя старлея, они сначала разом замолчали, а потом Жулин перекинул свой гнев на комэска.

— Вот он! Старший лейтенант Бабенко! Вы арестованы! Сдайте оружие и отправляйтесь под арест!

— За что я арестован?

— За невыполнение моего приказа!

— Никак нет. Ваш приказ о выяснении личности лётчика борта «два нуля» я выполнил, — спокойно возразил ему Костя. — Больше приказов от вас не поступало.

— Что вы устроили в эфире?! — после лёгкого замешательства, нашёлся особист. — Вы нарушили приказ об условных позывных, тем самым рассекретив себя и свою эскадрилью! А комполка вас преступно покрывает!

— Ну, всё, капитан, я иду звонить Звягину, — решительным шагом комполка направился к своей землянке.

— «Звягину»? Не товарищу старшему майору, а просто «Звягину»? Я сейчас сам позвоню ему и доложу об этом! — возопил Жулин.

— Валяй! — крикнул вдогонку ему комполка, видя, как особист стремглав помчался к землянке связистов.

Капитана быстро соединили с Особым отделом фронта и когда тот набрал в рот побольше воздуха, чтобы одной фразой доложить о вопиющих нарушениях в авиаполку, произошло невероятное. Старший майор Звягин сам перехватил инициативу и рявкнув — «Молчать и слушать!» поведал, что в ближайшие часы к ним в расположение направляется делегация таких высокопоставленных лиц, что «у вас там поджилки будут трястись».

— И никуда не отпускать старшего лейтенанта Бабенко! Сдувать все пылинки с него! Ты всё понял? Головой отвечаешь за него!

— Так точно, товарищ старший майор… — испуганно пролепетал Жулин, изобразив глупое подобострастное лицо у трубки телефона.

Выйдя из землянки, он медленно поплёлся в сторону разговаривавших комполка и старлея. Увидев необычное выражение физиономии особиста, абсолютно не свойственное ему, оба замолчали и выжидающе уставились на Жулина.

— Что сказал Евгений Михайлович? — поинтересовался комполка. — Капитан! С вами всё в порядке? На вас лица нет.

— К нам едет… — он осёкся.

— … ревизор, — с ухмылкой закончил Бабенко, решив будь, что будет.

— Нет, Константин Сергеевич, хуже…

— Если ты старлея по имени-отчеству назвал — и впрямь что-то серьёзное случилось.

— Товарищ майор! — козырнул особист. — Имею личный приказ старшего майора Звягина о неусыпном контроле за старшим лейтенантом Бабенко! К нам… к нам такие люди собираются пожаловать, в ближайшее время, что даже у товарища старшего майора слов не нашлось. Сказал, что у нас всех будут поджилки трястись.

— Товарищ майор! — обратился Костя к командиру полка. — У меня плохое предчувствие.

— В смысле?

— Борту «два нуля» угрожает опасность. Я точно знаю, что лётчица ранена. Разрешите вылет в режиме «свободной охоты»?

— Никаких вылетов! — заорал Жулин. — Я за твою безопасность головой отвечаю!

— А ты думаешь, бумажная твоя душа, почему Бабенко заинтересовались там? — майор показал пальцем вверх. — Если что с этим самолётом случится — нас всех к стенке поставят. Скажут: не уберегли секретный самолёт Ставки. Возьми с собой ведомого и дуй, старлей.

* * *

«Притцля» нигде не было видно. Синицына уже было решила, что тот позорно сбежал, когда сбоку что-то сверкнуло и послышались удары в борт. За спинкой кресла пилота раздалось необычное слуху «чвоканье» и она с ужасом поняла, что силовой защиты больше нет, а странные звуки — не что иное, как выстрелы плазмой в борт самолёта. Опять запахло гарью, и ветер подхватил эстафету, решив снова раздуть пожар в кабине. Девушка резко ушла вверх и попыталась зайти в тучу-спасительницу, но отрезающие от неё очереди плазменных пушек Ме-262 могли стать роковыми. В отчаянии она рванула в бок, зигзагами пытаясь набрать высоту, но всё было тщетно. Минуту она просто летела вперёд ничего не предпринимая, а потом… а потом она просто поняла, что это её последний бой. Перед глазами пронеслись лица родителей, одноклассников и почему-то снова старшего лейтенанта Бабенко. Она твёрдо двинула штурвалом и сделав «бочку», пошла в лобовую на «Притцля».

— Решила лоб в лоб? А не струсишь? — подначил её Пронин.

— Это ты… трус… посмотрим… кто из нас… отвернёт…

Олег сумел зайти в лобовую от солнца и имея небольшое преимущество, ждал когда девушка отвернёт, чтобы добить её из пушек. Но она и не думала отворачивать. По мере сближения обоих машин, к Пронину пришло понимание, что Синицына решила геройски погибнуть, прихватив его за компанию. На последних секундах сближения он дрогнул, уведя мессер вверх. «Рыжий» воспользовался этим манёвром визави и, подняв морду, ударил из всех своих пушек. Уже находясь в помутнённом сознании, Женька заметила, как оторвался левый движок «худого», затем правый и пылающая машина ушла в пике, постепенно закручиваясь в штопор.

Резко отвернув в сторону своего места дислокации, она пыталась погасить постепенно нарастающий пожар в кабине, но ничего не получалось. Когда она совсем отчаялась, снова ожило радио.

— Женя, ты куда?

— Умирать лечу… выбираю место… в кабине пожар…

— Спокойно и без глупостей. Ты идёшь к реке — это правильно. Спускаешься на глиссаде и аккуратно доходишь до излучины. Там омут, я по карте вижу, метров десять глубиной и около сорока длиной. Сбрасываешь скорость до минимума и ныряешь в воду. Потом резко штурвал на себя и ходу. Постарайся только не потерять сознание.

— Заглохну… в воде…

— Не заглохнешь. Спецкомовская техника не глохнет. Не забыла про это?

— Что? Что… ты сказал…

— Что слышала, Синицына. Давай тяни до излучины и без глупостей.

«Рыжий» с трудом добрался до реки и не спеша плюхнулся в воду. На миг застыв в толще воды, он резко вынырнул и изо всех пробоин хлынули потоки воды.

— Отлично, Женечка! Теперь уводи «Рыжего» на дорогу. Тут недалеко, километрах в пяти есть грунтовка.

— Ты ведёшь себя прямо, как муж, — немного пободревший голос Синицыной звучал с иронией. — Не рано ли начал командовать?

— А чего тянуть? Ты мне два раза жизнь спасла.

— И что с того?

— Теперь мы с тобой одной верёвочкой связаны.

— Костя! Впереди мессеры! — взволновано предупредил ведомый Бабенко, до этого не принимавший участие в диалоге.

— Женя! Как только доберёшься до грунтовки — сразу же садись! А мы на прикрытие! Боря! Газу!

Пара «бубновых» прикрывала «раму»[13], производившую аэрофотосъёмку. Увидев краснозвёздные «Яки» они обогнали воздушного разведчика и завязалась дуэль. Борис сбил одного, получив в ответ несколько пробоин, а вот Бабенко попался опытный ас. Он успевал обороняться от обоих советских лётчиков и при возможности яростно контратаковал. Неизвестно чем бы всё закончилось, но вылетевший из-за деревьев «рыжий», на бреющем добрался до места схватки и длинной очередью распорол «худого» пополам.

— Опять «два нуля» спасает советских лётчиков, — с усмешкой в голосе произнёс Бабенко. — Слышишь, Боря?

— А то! Всё, Константин Сергеевич, вам точно придётся жениться на Евгении.

«Лавочкин» неуверенно качнул крыльями и неуклюжим манёвром сел на грунтовку. Через открытый фонарь была видна голова девушки, уткнувшаяся в лобовое стекло.

Быстро приземлившись неподалёку, Костя выпрыгнул из кабины своего «Яка» и бегом устремился к «рыжему». Вскочив на крыло, словно заправский акробат, он прильнул к кабине. Внутри неё пахло гарью. Женька безвольно сидела в кресле пилота. Бабенко заметил, что её правая рука в перчатке прикипела к штурвалу. Старлей аккуратно перегнулся внутрь и с большой осторожностью отцепил кисть от закопчённого органа управления самолётом.

— Она без сознания, — сообщил он поднявшемуся Борису. — Что же делать… нас двое, а машин три.

Внезапно на приборном щитке замигала красная лампочка. Костя окинул привычным взглядом индикаторы и понял, что генераторы вышли из штатного режима.

— Боря помоги! Сработала система самоликвидации секретной техники! Сейчас тут всё взлетит на воздух! Берем младлея и ходу!

Вдвоём они вытащили безвольное тело девушки, и аккуратно страхуя друг друга, спустились на землю. Раздался звуковой сигнал и «рыжий» словно стал живым существом, озарив радужным сиянием и двинувшись на несколько метров вперёд.

Бабенко с трудом уместился в кабине с посаженной на колени Женькой и осторожно взлетел.

— Боря! Сейчас сдадим медицине младшего лейтенанта и на одном самолёте сюда, — обратился он по радио к ведомому. — Может успеем…

Старлей не договорил, когда на месте «рыжего» образовался огненный гриб. Через минуту там ничего не осталось, кроме большого опалённого круга на земле.

* * *

— Сергей Николаевич! Извините за столь поздний звонок, но тут такое…

— Рома, что случилось? Не молчи! С Костей что? Или с Синицыной?

— С ней.

— Она жива?

— Жива, но… в общем, это вам самому нужно видеть.

— Выезжаю!

На Москву недавно опустилась ночь. Бывшая ремстройплощадка, долгосрочно арендованная фирмой «Спецком Даталинк Системз», уже погрузилась в тишину и мрак, когда на территорию промзоны, в пригороде столицы, буквально влетел внедорожник, разбрасывая клубы пыли. Охрана узнала машину одного из руководителей фирмы и без лишних разговоров пропустила внутрь объекта. Через несколько минут Сергей Николаевич уже открывал дверь отдела ведущих программистов.

— Рома! Ну, что там случилось?

— Пойдёмте, Сергей Николаевич, это надо видеть. Я вам говорил, что костюмы с нанотехнологиями от ФСБ мало изучены и от них можно ожидать всего? Вот и ещё один глюк появился.

Они дошли до лаборатории. «Саркофаг» Синицыной был ближе к двери, чем Бабенко. Надетый на тело девушки нанокостюм словно подвергли термической обработке. Он потерял былую упругость и эластичность, став каким-то сморщенным.

— Обратите внимание на её руки, — сдавленным голосом произнёс Роман. — Видите эти ожоги на обоих кистях? Причём правой досталось больше, значительно больше.

— Что здесь произошло?

— Это не здесь произошло, Сергей Николаевич. Это случилось там, — Роман указал на компьютер. — Медицина классифицирует это как термическое воздействие. Или она попала в пожар или…

— Ого! — воскликнула медсестра, ухаживающая за обоими пациентами. Она открыла забрало шлема и собиралась произвести санитарную обработку женькиного лица. — Три часа назад этого не было!

Медик посторонилась, давая возможность руководству самому осмотреть пациента. На правой щеке Синицыной алел багряный рубец сантиметров пять длиной и около одного в ширину.

— Вы как-то можете прокомментировать все эти метаморфозы в её организме? — обратился к медработнику Сергей Николаевич.

— С учётом состояния костюма, ожогов на руках и лице… она же лётчица, да?

— Совершенно верно.

— Могу лишь предположить, что девушка принимала участие в воздушном бое. Её саму ранили, а самолёт подбили.

— Подождите, но это невозможно… — прислонился рукой ко лбу Сергей Николаевич — … ведь её физическое тело здесь, а там только сознание. Как такое может быть?

— Есть одна медицинская теория, что телом управляет некая часть нервной системы, связанная именно с подсознанием. Она «накапливает» информацию о различных изменениях организма. Например, человек стал алкоголиком, его ДНК меняется, отсюда появляется плохая наследственность. Недаром ведутся исследования в теме омолаживания организма на основе воздействия на центральную нервную систему. Это направление ещё не изучено даже на треть, поэтому никто не может исключить вариант появления шрамов, ссадин и тому подобного, когда сознание выгружает информацию и проверяет состояние тела. Оно лишь проверяет совпадения в списке и обновляет общую картину.

— Рома! Не пори чушь!

— Сергей Николаевич! Я приму сторону Романа в этом споре, — поддержала программиста медсестра. — Такие исследования действительно ведутся, и я тоже читала о них. Мы ещё очень мало знаем о способностях нашего организма.

— Что будем предпринимать дальше? — спросил он, после некоторого раздумья. — Я так понимаю, что в теле теперь присутствует воспалительный процесс.

— Я уже добавила в питательный раствор небольшую дозу антибиотиков. Теперь всё будет зависеть от того, как её станут лечить там, откуда пришли эти повреждения кожного покрова. А мы может только поддерживать некий баланс организма.

— Ясно. Что с системой перехода?

— Работаем, Сергей Николаевич! Вторые сутки в три смены. Мы прошерстили сервер из Е-ска и нашли остатки идентификаторов. Они наполовину стёрты, но у нас есть алгоритм и начальные биты. Ещё пару суток и сможем восстановить. Только, пожалуйста, не подгоняйте нас — это не мы тормозим, а программа кропотливо восстанавливает идентификаторы.

* * *

Пара Бабенко была в километре от аэродрома. Оба самолёта шли на бреющем, когда их обошёл на большой скорости транспортник, а потом настигла погоня в виде двух «худых». Борис кинулся на прикрытие, но использовав свой коронный метод атаки — «клещи», мессеры покончили с ним в течение пары минут.

— Я — «Лютик». Везу тяжелораненого пилота борта «два нуля». «Рыжий» был сбит. На хвосте висят два «худых», ведомый только что сбит, прошу помощи! Курс 100, высота 2000.

— «Лютик»! «Ромашка» высылает звено!

— «Лютик»! От «Хризантемы» ушла пара в вашем направлении! Держитесь! Помощь уже близко!

— «Лютик», я — «Гладиолус»! Иду встречным курсом! Набираю скорость! Протяни пару минут! Я почти рядом!

Многоголосая поддержка коллег с других авиаполков придала толику надежды для Константина. Он стал маневрировать, пытаясь оторваться от преследователей, но один всё-таки достал его. Послышался треск за бронеспинкой, затем второй и Бабенко почувствовал резь в спине, словно спинка кресла превратилась в кухонную тёрку. В кабине запахло маслом и ещё чем-то горелым.

— «Лютик»! Ты горишь! Садись «на брюхо»! Мы прикроем!

— Спасибо, товарищи! Пилот «рыжего» без сознания! Боюсь навредить ему ещё больше! Буду тянуть до аэродрома!

— Говорит «Гладиолус». Ребята! А ну, навались на мессеров!

— «Лютик», это «Поле». Мы готовы вас встретить. Полоса расчищена, медицина ждёт.

— Спасибо. Мы уже на подходе. На глиссад не пойду, буду садиться поперёк — дорога каждая минута.

Вот и аэродром. Старлей аккуратно пошёл на снижение, сбросил до минимума скорость и попытался выпустить шасси, но лампочка индикатора продолжала гореть.

— «Лютик»! У тебя правое шасси не вышло!

— Бак практически сухой! Сажусь аварийно!

Над ВПП сбросив скорость практически до нуля, «Як» тяжело плюхнулся на грунт и заскрежетал винтом и крыльями. Бабенко бросил штурвал и обеими руками прижал к себе голову Женьки. Удар! Ещё удар! Его отбросило на спинку кресла, что-то острое впилось в поясницу и там стало мокро. Со всех сторон изувеченный самолёт окружили люди, вскрыли фонарь и осторожно стали доставать девушку.

Комполка одним из первых взобрался на крыло и теперь руководил спасением обоих лётчиков, отдавая указания.

— Костя, где её самолёт? — спросил он у старлея. — Ну, чего сидишь? Вставай!

— Не могу, тарщ майор. Ранен я. А «рыжий» взорвался.

— Медицина! Давай обратно! Бабенко тоже ранен! — комполка снова повернулся к кабине. — Как взорвался?

— Так, самоликвидировался. Скорее всего, в нём взрывчатка была. И шальная пуля угодила в механизм. Борис живой? Выпрыгнул?

— Погиб.

— Эх, Боря-Боря… он бы подтвердил.

— М-да, дела… теперь даже не знаю, как всё повернётся. Комиссия уже тут.

Старлея со всеми предосторожностями вытащили, осмотрели рану и перевязали.

Навстречу носилкам с девушкой вышла группа высокопоставленных военачальников в сопровождении нескольких лётчиков ИАПа и капитана Жулина. Впереди всех шёл человек в форме НКВД. Он поравнялся с Бабенко и знаком остановил санитаров с носилками.

— Старший лейтенант Бабенко! — козырнул Костя. — По заданию руководства прикрывал борт «два нуля». В последнем бою, «рыжий» дрался с эскадрильей немецкого аса Бэра и уничтожил их всех. Сам пилот был ранен, самолёт дважды горел. Младшему лейтенанту Синицыной удалось потушить машину, но она потеряла сознание уже при посадке на грунтовку. В процессе боя шальная пуля видимо попала в устройство самоликвидации самолёта, вследствие чего оно сработало. Правда, с задержкой. Нам удалось эвакуировать пилота, но на пути к аэродрому нас атаковали два вражеских мессера. Завязался бой, ведомый погиб, а мой самолёт был серьёзно повреждён. Пришлось садиться «на брюхо».

— Вы сами ранены?

— Так точно, товарищ старший майор. В бронеспинке застряли три пули, при посадке налетел на них спиной.

— Почему вы, товарищ старший лейтенант, не побеспокоились о сохранности борта «ноль-ноль»?! — влез в разговор Жулин. — Я думаю, товарищ старший майор, это самое натуральное вредительство!

— Пошёл вон и чтобы я тебя сегодня больше не видел! — резко ответил ему Звягин. — Мне комполка уже докладывал о твоих выкрутасах здесь. Только воду мутишь и никакого проку.

— Виноват, тарщ старший майор… — испуганно залепетал капитан и поспешил ретироваться.

— Старлей, ты в курсе, что девушка присвоила самовольно себе звание?

— Никак нет, тарщ старший майор, не знал. Разрешите высказать своё мнение о ней?

— Давай. Ты у нас негласно к ней был приставлен, потому твои мысли будут всем нам полезны.

— Не знаю, откуда она появилась, но как она сражалась… кхм-гхм… не все опытные лётчики так могут. Я не знаю, сколько она сбила немцев, но уже за одну эскадрилью Бэра её нужно наградить. И не шпион она, это точно.

— М-да… жалко, что машина взорвалась, такую технику бы осмотреть, да на поток поставить… а в остальном ты прав. Пока вы оба поправляйтесь, а дальше видно будет. Сегодня переночуете, а завтра вместе с нами летите в Москву, а оттуда — в подмосковный госпиталь. И после ужина зайдёшь в командирскую землянку, есть разговор к тебе. Всё ясно?

— Так точно.

* * *

Получив на ужине двойную порцию каши с мясом и большую кружку какао, Бабенко пресытился. Выйдя из столовой, он с наслаждением расстегнул ворот гимнастёрки и чуть отпустил ремень: из-за полного живота тот стал давить на рану. Вздохнув полной грудью прохладный вечерний воздух, Костя вспомнил о Женьке. Ноги сами понесли его в лазарет, у которого стоял пост НКВД. Он не стал просить пропустить его внутрь, а лишь поинтересовался самочувствием девушки.

— А вам какое дело? — недоверчиво спросил один из охранников. — Не положено!

Вздохнув и посмотрев на часы, он побрёл к командирской землянке. Кроме комполка и Звягина, в ней присутствовал ещё один человек в звании полковника. Они встретились взглядами. Причёска с пробором посередине, скуластое лицо, внимательный пронизывающий взгляд — где-то он уже встречал этого человека. Вряд ли лично, скорее видел его фотографию.

— Знакомьтесь: старший лейтенант Бабенко, лётчик-истребитель — полковник Усатов, военно-инженерное Управление Наркомата Обороны, — Звягин представил им друг друга.

— Ты, Бабенко, проходи, присаживайся, разговор будет длинным. Расскажи-ка нам о лётных качествах «рыжего» самолёта. Что за машина была?

— Не знаю тип. Точно не «Як», «ЛаГГ»[14] или «ишак»[15], что-то новое. Наверно, из-за его секретности на него и поставили взрывчатку, от которой он взорвался.

— Маневренность хорошая? — задал вопрос полковник.

— Не то слово, тарщ полковник, и скорость что надо. А уж вооружение… — старлей показал большой палец правой руки.

— С этого момента поподробнее. Многие видели, что там не пули были, а что-то другое. Не замечал?

— Была такая мысль, уж больно проникающая способность у них большая. Да и вооружение однотипное, не ШВАКи и ШКАСы в комплекте, а четыре одинаковые модели, попарно синхронизированные.

— Даже это заметил? Молодец! — похвалил его Звягин, — Тарщ майор, нам бы поговорить со старлеем с глазу на глаз.

— Без проблем, как раз схожу в столовую за чаем.

– Так, пока никто нас не подслушивает… — Звягин подошёл ко входу в землянку, внимательно осмотрел и вернулся с ухмыляющимся взглядом. — В общем, привет тебе, Константин Сергеевич от Сергея Николаевича из «Спецком`а», знаешь такого?

— Вы… — удивлённо воззрился на него Бабенко.

— Мы, мы. Всё ты правильно понял. Сразу скажу, что мы бы с полковником не раскрылись, если бы не ЧП в Е-ске.

— То-то я смотрю, что прохода из красной зоны нет.

— Всё значительно хуже, чем ты думаешь. У вас было нештатное отключение энергопитания. «Саркофаги» обесточились и идентификаторы входа/выхода повреждены.

— Но это же конец… нам с Синицыной не вернуться… — растерянно смотрел на них Бабенко.

— Ваши тела перевезли в Москву. Программисты пашут в три смены, чтобы восстановить проход с уникальными ключами. Хуже всего, что вы оба ранены. Тела ваши живы, но на них отобразились все ранения.

— Как такое может быть?

— Значит, может, — скупо выдавил из себя полковник.

— Когда попадёте в госпиталь, с вами свяжется другой человек, — продолжил Звягин. — К тому времени должны подготовить переход и вас доставят к выходу из красной зоны. Синицына уже пришла в себя и сейчас просто спит. Завтра с утра проведай её и сообщи, что «Спецком» вас не бросил. Пока будете оба следовать легенде, что после боёв у вас появились чувства друг к другу. Старайтесь держаться вместе на людях. Так нужно. О нас ей ни слова, просто скажешь, что на тебя вышел представитель «Спецком`а» и сообщил эту информацию, а потом ретировался.

— Понятно. Как мы узнаем человека, через которого будет осуществляться переход? Не исключено, что некоторые разведки тоже заинтересуются нами. Не хотелось бы попасть впросак.

— Этого человека знает в лицо Синицына. Пересекалась с ним. Остальное узнаете на месте.

— Как быть с её документами? Ведь первая же проверка…

— Об этом уже позаботились. Вот, — протянул он удостоверение. — Передашь его девушке, а мы подчистим кое-какие информационные каналы здесь. Лишняя раскрутка её имени никому не нужна. Был таинственный «рыжий борт» под двумя нулям? Ну, был и был. Дрался? Геройски дрался. Куда делся? А хрен его знает! Может, сбили, может самолёт ушёл на доработку. Сейчас никто никому лишних вопросов не задаёт. Сам понимаешь, время такое.

Глава 6

Женька спала. Ей виделся сон, где солнечным погожим днём она стояла посреди берёзовой рощи, одетая в платье в крупный горошек. Сознание нарисовало образ прадеда с семейной фотографии, шедшего по тропинке навстречу Женьке, в фуражке с голубым околышем и кожаной лётной куртке.

— Ну, вот и свиделись, красавица! — приветливо сказал он. — Тебе просили передать, что уважила нас, отомстила.

— Да ничего особенного…

— Ничего особенного? Как же знатно ты сняла стружку с «бубновых», да и два звена мировых асов ликвидировала. Теперь наши лётчики вздохнут свободнее.

Женька хотела улыбнуться, но раненую щеку внезапно пронзила боль и девушка поморщилась.

— Что, больно? — участливо спросил прадед. — Тогда тебе нужно отдохнуть.

Синицына открыла глаза. Вокруг неё простирался белый больничный пейзаж маленького медпункта, у изголовья кушетки стояла импровизированная капельница, а она сама лежала под простынёй. Девушка пошевелила ногами и обратила внимание на перевязанные кисти рук. В этот момент скрипнула дверь, и в помещение зашел Бабенко.

— Привет, Женя! Как ты себя чувствуешь?

— Здравствуйте, Константин Сергеевич… а вы же… в другой город уехали… или нет?

— «Или нет», Женечка. А что мы такие растерянные? Где вчерашние колкости и задиристость?

— Я думала, что тот Бабенко не вы, а оказалось — вы.

— То я, то не я… отставить застенчивость! Вам ясен приказ, товарищ младший лейтенант?

— Я не младший лейтенант… сейчас проверят и…

— Уже младший. Наши постарались. Нам передали привет от «Спецком`а».

— Нас выдернут отсюда? — Синицына рывком приподнялась с постели и сразу отозвалась болью щека и кисти. Охнув, Женька опустилась на кровать.

— Лежи, тебе пока нельзя двигаться. Молчи и просто слушай меня. Сразу предупрежу, что это не моя инициатива, так велели в фирме.

— Это вы о чём сейчас?

— Сегодня нас переправят в Москву, а оттуда в подмосковный военный госпиталь. Для всех мы с тобой пара, познакомившаяся на фронте, сражавшаяся плечом к плечу в воздушном строю и решившая пожениться после войны.

— И чья конкретно это инициатива? — прищурившись, спросила девушка.

— Фирмы.

— Вот, значит, как… несовершеннолетнюю сводят с главой одного из филиалов…

— Ладно, Женя, выздоравливай. Потом поговорим, — Бабенко встал со стула и направился к выходу.

— Подождите, Константин Сергеевич… Костя… не уходи… прошу.

Старлей вернулся и снова присел на стул.

— Ну?

— Баранки гну. А ты сам как думаешь? Пара мы или нет?

— У тебя когда День Рождения?

— А какое сегодня число?

— Подожди… по-старому или по-новому?

— А мы что, в этом времени родились?

— Делаем поправку на сто дней… так… получаем двадцать девятое апреля.

— О, как! А как раз вчера мне стукнуло восемнадцать. Ничего себе справила днюху! Так ты не ответил на мой вопрос, товарищ старший лейтенант?

— Мы с тобой не просто пара…

— Да? А кто?

— Мы две родственные души, — Бабенко покраснел от последних сказанных им слов.

— Это предложение руки и сердца? — к Синицыной вернулось прежнее игривое настроение. — Так я же теперь уродина. Мне, вон, щёку как располосовало!

— Не говори глупостей! Для меня ты как была, так и осталась красавицей, а на мнение остальных мне глубоко плевать!

— Ага! Значит, тарщ директор, вы на меня ещё в Е-ске глаз положили? Так?

— Во-первых не ори, нас могут услышать. Во-вторых, да, положил, но ввиду твоего несовершеннолетия не предпринимал никаких действий на сближение. Так что, тарщ Синицына, наши чувства и надёжность мы проверили, так сказать, в боевых условиях…

— Это когда мы проверили их в боевых условиях? — подняла брови девушка.

— Вы меня три раза спасали просто так? Даже над лесом? Выискивали в гуще боя вчера и просто так спасали. Нет, дудки. Не ве-э-эрю, как говорил Станиславский. А про себя я вообще ничего намекать не буду.

— Ну, хорошо, хорошо, скромный ты наш… да, не просто так и да, ты мне тоже сразу понравился. Доволен?

— Повторяю вопрос, тарщ Синицына, станете ли вы товарищем Бабенко или как?

— Здесь или вообще?

— Да что ж это такое, а?! — вскипел старлей. — Ты когда-нибудь перестанешь отвечать вопросом на вопрос?

— Перестала и отвечаю по существу вопроса. Да, буду товарищем Бабенко, но с условием… — она многозначительно посмотрела на Костю.

— С каким?

— Что не только здесь, но и там. Доволен?

— Ещё бы! Я сейчас… — он кинулся к двери.

— Э-э-э! Стоять, «казбек»! А поцеловать супругу религия не позволяет? Или положение в фирме?

Старлей резко сменил вектор движения и аккуратно присел на кровать. Женька взметнула вверх свои руки, с обмотанными кистями, и провела захват шеи Бабенко. Их чувственный поцелуй длился больше минуты и был прерван вошедшими командиром полка, Звягиным и Усатовым.

— Опа! А они, оказывается, давно знакомы! — удивился комполка.

— Тарщ старший майор! Разрешите обратиться…

— Разрешаю, — оборвал его Звягин и махнул рукой.

— Тарщ майор! Нам хватило трёх дней войны. Евгения только что согласилась стать моей женой.

— О как! Фьють! — присвистнул Звягин — А ты молодец, старлей, время зря не терял! Теперь все наши лётчики будут тебе завидовать! Легендарный пилот «рыжего» борта «два нуля» выходит замуж за старшего лейтенанта Бабенко! У тебя сколько самолётов на счету, старлей?

— Девять.

— А у неё восемьдесят пять. Вчера пришло полное подтверждение сбитых.

— Тарщ старший майор, разрешите обратиться, — тихим голосом обратилась Синицына.

— Обращайтесь, товарищ младший лейтенант.

— В семье всё идёт в один карман, так что наша семья сбила девяносто четыре самолёта. А кто сколько конкретно — семейная тайна.

— Да, товарищ Бабенко, повезло тебе с женой, — покачал головой Звягин и подмигнул. — Смотри не потеряй её после госпиталя, а то разминутся боевые дорожки…

— Никак нет, тарщ старший майор, не разминутся. Ни при каких обстоятельствах. Даю слово!

* * *

Новенькая, выданная им обоим форма, перед самым отъездом, вызвала у Синицыной испуг. Она многозначительно посмотрела на мужа, но тот загадочно подмигнул и, кивнув головой, переоделся сам.

— Женя, у нас нет другого выхода. В старой форме мы дойдём до первого патруля, и загремим за ненадлежащий вид.

— А ты не забыл, что это не просто форма?

— Мы старую заберём с собой. Как примету и скажем, что на боевые вылеты будет отправляться только в ней.

Бабенко помог супруге переодеться, вызвав в душе у неё и себя несколько другие чувства, нежели само переодевание. Девушка вздохнула и беззлобно показала мужу язык.

Женька никогда не была в Москве и когда автобус двигался по московским улицам, она смотрела во все глаза, выдавая восторженные реплики одну за другой. Конечно, 1942-й год не чета тому времени, в котором она жила, но и здесь было от чего удивляться. Когда ещё вживую увидишь, как жили твои прадеды и прабабушки.

Через час они добрались до госпиталя, где при оформлении документов старший лейтенант Бабенко попросил пригласить главврача, чтобы официально зарегистрировать отношения с Женькой. Пожилой седовласый полковник выслушал старлея, улыбнулся и через десять минут супруги Бабенко, под поздравительные реплики медперсонала, прошествовали в отдельную палату.

— Я что-то не поняла, почему нам оказали такие поблажки? — тихо прошептала девушка. — Насколько я читала историю, брак да, в этом времени могут зарегистрировать даже в больнице, а вот с отдельной вип-палатой — натянешь.

— Женечка! Давай-ка, ты отучайся от этого сленга. В том обществе, в котором мы оба теперь будем вращаться, это моветон. А по поводу отдельной палаты — Звягин подсуетился.

— Значит, он один из нас?

— Пока не вернёмся, извини, ничего не могу тебе рассказать. Это не просто секрет, а гостайна.

— Ладно, муженёк. Хотя я и жутко любопытная, но до возвращения потерплю. Ты мне лучше другое скажи — когда нас вернут? Есть какие-либо подвижки?

— Там идёт титаническая работа по восстановлению идентификаторов. Люди сутками пашут, чтобы нас вызволить. Как только всё будет готово — сразу оповестят, причём связной будет тем, кого знаешь только ты.

— Даже так? — она удивлённо подняла брови.

— Именно так.

— Ну, поглядим, кто это такой. Ладно, раз ты велел мне избавляться от сленга, пока перейду на язык здешнего мира.

— Ну-ка, ну-ка. Интересно будет тебя послушать.

— Каков план мероприятий на сегодняшний день?

— Пойдём в столовую, — улыбнулся старлей. — Сейчас как раз обед. Нужно же тебя покормить.

— Какие мы заботливые, — она припала к его губам. — Пошли, муженёк…

— Женя! Пожалуйста, не говори со мной так. Ты как будто издеваешься.

— Костик, ну не дуйся. Придётся тебе чуть-чуть потерпеть, чтобы всё это юношеское выветрилось из меня. Никак не могу ещё привыкнуть ко всем изменениям в личной жизни и не только. Вот как в одну минуту всё поменялось. Только недавно я сидела за партой и «грызла гранит науки», а сейчас ас военно-воздушных сил СССР и с сегодняшнего дня уже замужем.

— Ты чем-то недовольна?

— Я беспокоюсь за родителей. Там теперь такое началось… да ещё дочь «подарочек» подкинула — замуж вышла.

— Думаю, что такой дочерью они будут гордиться.

— Ага. Только посвящать в подробности этого приключения их вряд ли будут. Или я чего-то не знаю?

— Всё ты правильно понимаешь. Думаю, что мы сможем найти кое-какой компромисс, возможно, возьмём с них подписку о неразглашении. Я обещаю тебе поговорить об этом со своим троюродным братом.

* * *

В столовой было полно народу. Пациенты мужского и женского пола облюбовали себе соответственно левое и правое крыло помещения и держались несколько обособленно. Когда Костя принёс оба подноса с едой и сначала начал кормить жену, народ замер. Многие не скрывали своих слёз, видя эту трогательную процедуру. Лишь когда Женька пресытилась, муж пододвинул к себе другой поднос и стал есть сам.

— Можно подсесть к вам? — рядом с их столиком стоял такой же пациент, как и они, возрастом лет так за тридцать и выжидающе смотрел на чету Бабенко.

— Присаживайтесь, — добродушно пригласил его Костя.

— Разрешите представиться — Синицын Петр Ефимович. Капитан ВВС, 163-й ИАП…

Женька резко и надсадно закашляла и удивлённо воззрилась на капитана. Супруг вскочил и похлопал её аккуратно по спине.

— А мы — Константин и Евгения Бабенко. Соответственно старший и младший лейтенанты. Тоже лётчики-истребители.

— С какого фронта, если не секрет?

— С Западного. 118-й ИАП.

— Говорят, там у вас появился какой-то удивительный самолёт. Рыжий по окрасу, и номер борта тоже интересный — два нуля. Слышал я, что он чрезвычайно манёвренный и сбил за несколько вылетов около сотни немецких асов. Ничего не слыхали?

— Ну, как же. Не только слышали, но и видели его, так сказать, в действии, — с серьёзным взглядом проинформировал собеседника Костя. — Да, машина что надо! Только клочья от «бубновых» летят.

— А ещё говорят, что там девушка пилот… и что она самого «Притцля», с его эскадрильей, ликвидировала.

— Было такое. У нас в ИАПе даже политсобрание на эту тему проводилось.

— Мать честная! Вот бы поговорить с ней, а ещё лучше попросить провести обучение. Я с удовольствием получил бы несколько уроков у этого аса. Да! И ещё говорят, что та девушка, как и ваша супруга, рыженькая.

— Петр Ефимович, мы сейчас на процедуры, а вечерком выйдем в сад погулять, так вы не теряйтесь, хорошо? — наконец заговорила Женька.

— Намёк понял, приду, — с этими словами капитан уткнулся в свою тарелку.

— Ты зачем одёрнула капитана? — поинтересовался Костя, когда они с супругой вышли из столовой.

— Милый, я до сих пор в шоке. Ты хоть знаешь, с кем нас свёл случай? Это мой родной прадед! Петр Ефимович Синицын. Родители говорили, что после первого ранения, его отправили в подмосковный госпиталь. А, уже вылечившись, он вернулся в свой полк и через две недели не вернулся с задания.

— Вот это да… вечер перестаёт быть томным.

— Костик! Как посмотрят на нас в «Спецкоме», если я немного изменю историю?

— Женя, ты что задумала? Хочешь открыться своему прадеду?

— Я хочу дать ему один совет. Двадцать шестого сентября сего года прикинуться шлангом и откосить от полёта. Например, сделать себе расстройство желудка.

— И не зная причин, он захочет последовать этому совету? Ты слишком плохо знаешь это время. Сейчас ответственность поставлена во главу угла. Ничего у тебя не получится.

— На что спорим?

— Не хочу начинать нашу совместную жизнь со споров. Поступай как тебе сердце подсказывает, только не наломай дров.

* * *

После вечерних процедур и перевязок, супруги Бабенко вышли на прогулку. Красивый закат и безветренная погода вывели в сквер при госпитале много народа. Женька и Костя не спеша прогуливались по аллее, когда их окликнул Синицын.

— Насилу нашёл вас. Народу-то сколько! И то сказать — погода сегодня просто великолепна!

— Тарщ капитан! — сразу взяла «быка за рога» Женька. — У меня есть для вас одна информация. Не скрою — она секретная и вы не должны о ней никому говорить. Только если вы мне сейчас дадите слово молчать, я её вам предоставлю.

— Даю слово коммуниста, что никому не раскрою её.

— Пётр Ефимыч! У вас повреждена левая стопа, и часть мягких тканей бедра, так?

— А откуда вы знаете?

— Прошу вас, не перебивайте меня.

— Хорошо, не буду.

– Семнадцатого сентября вас выпишут, вы вернётесь в свой ИАП и двадцать шестого погибнете в воздушном бою. Не смотрите на меня так, я не предсказательница. Так вот я хочу, чтобы в тот день вы каким-то образом не вылетели на задание. Сможете это сделать?

— Хм, вообще-то я коммунист и выполнение приказа для меня святое. Если мне уготована смерть в бою, я…

— Тарщ капитан! В ваших идейных качествах никто не сомневается. Ни капли. Здесь дело скорее семейное, чем государственное.

— Товарищ младший лейтенант! Вы говорите какими-то загадками. Кто вы? — капитан внимательно посмотрел на Женьку.

— Чёрт возьми! Если я сообщу вам ещё немного подробностей, из меня самой сделают неизвестно что.

— Ребята, я что-то не совсем понимаю, кто вы и какими полномочиями наделены.

— Вот, — протянула Женька своё удостоверение. — Я ещё не успела его сменить из-за брака.

— Синицына Евгения Андреевна… — прочитал вслух капитан. — Выходит, мы с вами однофамильцы?

— Нет, Пётр Ефимыч… мы с вами не просто однофамильцы. То, что я сейчас скажу — повергнет вас в глубокий шок. Мы с вами родственники. Вы — муж Клавдии Михайловны, правильно?

— Да… — ошарашено воззрился на девушку капитан.

— И у вас есть сын, Геннадий? Ему сейчас… минуту… — девушка быстро подсчитала в уме — … полтора года.

— Совершенно верно. Надо же! Я нашёл своих родственников! А вы тогда кем нам приходитесь?

— Когда Гена вырастет, женится на Ольге, дочери Сергея Павловича и Антонины Александровны Еланцевых. Дедушка Серёжа танкист. Он будет гореть четырежды в танке.

— Ничего не понимаю, да кто же вы?

— Это звучит неправдоподобно, но я ваша правнучка. Подождите, не перебивайте! — сказала она, видя крайнее изумление прадеда. — Так получилось, что в войну вмешались некие силы с обоих сторон. Нас с мужем перебросили из будущего, чтобы помочь своим предкам. Это я — пилот того самого таинственного «рыжего» истребителя с бортовым номером «две баранки». Я уничтожила «Притцля» и его эскадрилью, но и сама пострадала. Костя спас меня от смерти, а поскольку мы до этого испытывали чувства друг к другу, то прямо в госпитале узаконили наши отношения. Такая, вот, петрушка, тарщ капитан.

— Давайте присядем на скамейку, — предложил Константин, видя, что над каждым из собеседников довлеют сильные эмоции.

— Вот тебе и фунт изюму… — протянул Синицын. — В это тяжело поверить вот так, на слово.

— Тогда я скажу, что годовалого Гену чуть не загрызла собака и только чудом Клавдия Михайловна отогнала её.

— Мать честная! А ведь Клава писала мне об этом! Ну и ну!

— Всё, Пётр Ефимыч. Я и так сказала слишком много.

— Ты вот что, внучка, не обижайся на меня. Мне просто тяжело принять то, что ты сейчас поведала. Как-то на сказку похоже, но подробности… хрен знает, такие вещи вряд ли кому-то кроме семьи интересны…

— Вот и я о том же. Мне очень хочется, чтобы вы остались живы. Очень. Может, это несправедливо по отношению к кому-то, кто полетит вместо вас, а может он выполнит задание по-другому и останется жив. Но мне хочется, чтобы прабабушка Клава не осталась вдовой.

— Женя, ты зашла слишком далеко, — внимательно посмотрел на супругу Костя.

— Знаю, Костя, знаю, но ничего не могу с собой поделать… — на её глазах стали заметны слёзы. — Ей так было тяжело после войны. Простите меня, пожалуйста, оба.

— Вот что, внучка… я тебя понял… не знаю, получится ли у меня что в этом плане или нет, но попробую. Аккуратно попробую, слово даю. А теперь разреши мне задать тебе несколько вопросов, как советскому асу. Не откажешь поучить своего прадеда? — подмигнул он ей. — И слёзы вытри, негоже советскому лётчику глаза на мокром месте держать.

— Спрашивайте, Пётр Ефимыч, — утирая слёзы, улыбнулась Женька. — Мы с Костей постараемся вам помочь.

* * *

— Сергей Николаевич, это Роман. Я понимаю, что вы в командировке, но есть новости по Евгении и Константину Сергеевичу.

— Да, Рома, чем обрадуешь? Трое суток уже прошло — должен же быть результат.

— Есть результат, Сергей Николаевич. Сегодня утром готов идентификатор для Синицыной, к вечеру ожидаем для Бабенко. Люди вымотались до чёртиков, но дело сделано.

— Парни! Я вам обещаю отпуск на месяц и двойную премию. Ты меня знаешь, Рома.

— Спасибо, но в этом деле даже какая-то профессиональная интрига была. Сможем мы восстановить или нет. Да! Нам тут передали информацию, что Синицыну ищут родители. Уже написали заявление о пропаже в полицию.

— Передай Васнецову, из нашей СБ, чтобы он съездил в Е-ск и поговорил с ними. Пусть скажет, что их дочь подписала дополнительный контракт с ФСБ и сейчас на ответственном задании. Пусть запудрит им мозги каким угодно способом, но огласки быть не должно.

— А со школой как быть? Ей же ещё аттестат получать. Там тоже не всё так ровно.

— ФСБшники обещали помочь решить эту проблему. Возможно, выдадут аттестат негласно. Всё равно она теперь будет плотно работать на «Спецком», а там и в институте заочно отучится. Такие люди уже прочно завязаны с нами и ФСБ. А у них бывших сотрудников не бывает, слыхал об этом?

— Понял, Сергей Николаевич. Васнецову я передам. Кстати! Из её класса есть ещё один пропавший — Олег Пронин. Папа у него — большая шишка в одном совместном российско-германском предприятии. Там тоже кипиш подняли.

— Выясните, каким образом исчезновение одного связано с другим, а я попробую разузнать, кто такой Пронин.

— У этого Олега тоже был ВИП-аккаунт в игре. Мало того, что отец купил его сыну, так ещё дал денег «прокачать» своего персонажа. Его «саркофаг» на месте, дома, а игрок как в воду канул. И ещё: этот «саркофаг» не наш, в «Спецком`е» такие не делают.

— Даже так?! Тогда нужно узнать за кого он играл, все передвижения в игровом пространстве и не был ли в красной зоне.

— Постараемся вытащить всю возможную информацию.

— Рома! Опять «постараемся»?

— Сергей Николаевич! Вы же в курсе, что «Спецком Даталинк Системз» доступна не вся информация. Часть её находится под колпаком ФСБ. Сами понимаете — нам туда вход заказан.

— Тогда это направление я беру на себя.

* * *

Через три дня у Кости и Жени сняли повязки. На обеих ладонях у девушки присутствовали две большие шелушащиеся корки, которые обильно мазали всевозможными мазями. От этого в их палате стоял обильный многокомпонентный запах, и Женька шутила, что к ним временно перекочевала местная аптека. Последствием того боя для Кости стали три небольших рубца на пояснице, которые уже не беспокоили его. Шрам на женькином лице причинял его хозяйке постоянные душевные страдания и патологическую привычку прикрывать этот дефект при общении на людях. Многочисленные уговоры мужа не помогали. В конце концов, он клятвенно пообещал по возвращении направить её в одну из лучших московских пластических клиник, чтобы от этого ранения ни осталось и следа.

После обеда супруги решили немного прогуляться по скверу. Проходя мимо группы пионеров, оживлённо беседующей с одним из пациентов госпиталя, от неё отделилась девочка лет десяти и подбежала к ним. Женьке её лицо показалось очень знакомым. Пытаясь припомнить, где она могла её видеть, девушка остановилась.

— Здравствуйте, товарищи лётчики! — бойко поздоровалась девочка с супругами. — Можно вас пригласить к нам в пионерскую дружину, чтобы вы рассказали о своих боях против немецко-фашистских захватчиков?

— К сожалению, мы пока находимся на лечении и отлучаться нам никак нельзя, — посетовала Женька.

— Да я вижу, — как-то по-взрослому ответила девочка. — А можем мы отойти куда-нибудь поговорить? Вот сюда, к деревьям, будет нормально.

— Даже так? — опешила девушка. — Мне твоё лицо очень знакомо…

— Уже забыла, как меня потчевала галетами с кофе? А кофе, кстати, «г», никогда не переносил этот суррогат 3-в-1. Чего уставились? — видя ошарашенные взгляды обоих, ухмыльнулась «девочка». — Прошлый аккаунт «Маши Шустовой» пришлось засветить из-за бегства с детдома. Теперь вот в этом парюсь. И всё из-за вас. Значится так. Идентификаторы ваши практически готовы, но весь вопрос как попасть в зону перехода. Наземный вам никто не сможет организовать — слишком большая вероятность засветки всего проекта. Остаётся воздушный. Обратно в Калугу вам хода нет, придётся угонять самолёт здесь. Бомбардировщик нам не по зубам, по некоторым причинам, так что остановим свой выбор на Ил-2. Там кабина на двоих, как раз то, что доктор прописал. Здесь неподалёку есть аэродром перегона поступающих с завода истребителей в военные части. Организуем вам экскурсию туда, с целью повышения квалификации и инсценируем воздушный налёт. А там уж не теряйтесь.

— Как мы определим местоположение приводного маяка? — поинтересовался Костя.

— Вот вам браслет, с помощью него сможете отследить местоположение точки выхода из красной зоны. Она будет в паре десятков километров от аэродрома. И ещё… Константин Сергеевич! Почему вы санкционировали передачу закрытой информации Синицыной для своего прадеда? Вы понимаете, чем это чревато?

— Эта информация ничто по сравнению с действиями «Притцля». Женя нашла того, кто использует этот аккаунт и воспользовалась получившейся сингулярностью.

— Что? Вы нашли этого игрока?! Кто он?

— Олег Пронин, мой бывший одноклассник, — мрачно ответила девушка. — Только у нас есть ещё одна новость для всех вас ТАМ. Мы с Костей здесь зарегистрировали брак, так что я теперь Бабенко.

— Вот и пусти одиноких пользователей в красную зону! — захохотала мужским басом «девочка». — Ладно, ТАМ разберёмся.

— Когда ожидать «экскурсию»? — спросила Женька.

— Послезавтра в 14–00. При себе иметь документы и старую форму, иначе никак. Она у вас с собой?

— Так точно! — хором ответили супруги.

Глава 7

«Внимание! Всем приготовиться к запуску идентификаторов Синицыной и Бабенко. У нас тридцатиминутная готовность. Точка выхода из красной зоны обозначена координатами…» — внутри большой комнаты, со стоящими там «саркофагами», было тесно. Набившиеся туда фээсбэшники, часть руководства «Спецком Даталинк Системз», программисты той же фирмы и потребовавшие личного присутствия родители Синицыной, представляли собой «банку с килькой». Кто сидел в креслах и отслеживал момент активации идентификаторов, другие смотрели почти немигающим взглядом на обзорные мониторы, а отец и мать Женьки обнявшись, приникли к «саркофагу», в котором находилась их дочь. Хотя начальник СБ фирмы Васнецов приложил максимум усилий в предотвращении утечки информации и смог замять дело в полиции, ему не удалось убедить женькину мать. Та словно что-то предчувствуя, потребовала личного присутствия при возвращении своей несовершеннолетней дочери. Когда ей объяснили, что произошло и показали «саркофаг», Анну Дмитриевну пришлось отпаивать валерьянкой. Через пару часов она пришла в себя и уже довольно спокойно могла смотреть на «саркофаг», в котором лежала её бледная дочь, в окружении множества светящихся и мигающих индикаторов и светодиодов. Отец, Андрей Геннадьевич, более спокойно отнёсся к этой новости, лишь тщательно выяснив перспективы решения возникшей проблемы.

Последний видевший их в красной зоне сотрудник ФСБ, через аккаунт девочки, передал от них информацию о Пронине. Дальнейшее расследование показало, что произошла утечка информации через «крота» в ФСБ и некая полувоенная организация на Западе решила попытаться повернуть историю вспять. Благодаря вовремя предпринятым контрмерам, удалось быстро нейтрализовать их влияние и полностью блокировать аккаунты этой организации в игре.

* * *

На аэродром делегацию выздоравливающих лётчиков привезли к обеду. Их набралось пятнадцать человек, большинство из которых были истребителями. Несколько рядов самолётов, сгруппированных по моделям и готовых к отправке в авиаполки, тянулись сразу от небольшого здания аэропорта. Прибывшие на экскурсию образовали группы и вместе с инструкторами приступили к ознакомительному изучению матчасти некоторых новых моделей. Супругам Бабенко «не повезло» — ни «Яков», ни ЛаГГов на поле не было, и они примкнули к тем, кто выбрал Ил-2. В новую модификацию этого штурмовика вернули изначально задуманное конструкцией место стрелка. Некоторым из воевавших на этой машине лётчикам данное новшество было в диковинку, поэтому они сгрудились у одной из машин и с интересом слушали лекцию о новых тактико-технических показателях самолёта. Внезапно раздалась сирена, сигнализирующая авианалёт и основная масса находившихся на поле аэродрома людей рванула по укрытиям. Супруги переглянулись и мигом облюбовали себе рядом стоящий «Илюшин». Быстро достав из сидоров свою старую форму и не обращая внимания на проносящиеся над ними самолёты противника, они переоделись и залезли в кабину.

— Чур, я за штурвалом! — заорала Женька мужу, пытаясь перекричать вой пикирующих бомбардировщиков.

— А как же руки?

— Хрен с ними, потерплю! А то из меня стрелок, как из танка балерина!

— Уговорила, пропусти меня на место стрелка.

Ил-2 выкатился на ВПП и невзирая на сновавшие в небе мессеры и «лапотники» сумел взлететь. Первая очередь бортовых пушек превратила возникшую прямо по курсу пару «худых» в клочья и обломки. Костя поймал в прицел пристроившегося в хвост «Илу» другого мессера и завалил его.

— На «Ильюшине»! Держитесь, наши уже близко! — в ларингофонах девушки пронеслось сообщение из аэропорта. — Кто там у нас взлетел?

— Младший лейтенант Синицына, — кратко доложила Женька, используя девичью фамилию.

— Что-то фамилия ваша мне знакома.

— Та, которую немцы называют «Рыжей Валькирией».

— Мать честная! У нас в гостях такой ас?!

Вторая пара мессеров попыталась взять в клещи советский истребитель, но девушка «поднырнула» под одного из них и проведя несколько фигур высшего пилотажа срезала его ведомого, а с ним покончил Костя.

— На «Иле»! От солнца на вас заходят два звена «худых»! Синицына! Продержись только пять минут! Девочка! Ты и так уже сделала невозможное, но прошу тебя, сделай ещё чуть-чуть! — твёрдый голос мужчины чуть дрогнул, сорвавшись почти до фальцета.

— Солнце моё, взгляни на меня — моя рука превратилась в кулак! — орала Женька в микрофон — И если есть порох — дай огня-я-а! Вот так!

— Что она творит? — поинтересовался особист, сидевший рядом с начальником аэропорта. — Какие, к чёрту, «солнце» и «кулак»?

— Тарщ капитан, — ответил ему тот. — У неё боевой транс. Она целиком отдалась схватке. Это бывает у лётчиков.

— Я не ожидал, что в этом госпитале находится такой легендарный ас. Нужно будет обязательно с ней побеседовать.

— А кто ожидал? — спросил начальник аэродрома. — Такие люди, как правило, не афишируют себя. Она же от Ставки получала задание и не мне вам объяснять уровень секретности. Возможно, её после вылета сразу заберут, хотя тут уже многие хотят поговорить с ней, получить, так сказать, несколько уроков пилотажа.

Скоро Женька увидела оба звена немецких истребителей. Они приближались к «Илу» в своей излюбленной манере — «клином».

— Что будем делать, Женечка? — обернулся супруг. — Ил-2 не твой «рыжий» — тут защитного поля нет. И уйти нельзя — место входа/выхода в красную зону, судя по показаниям браслета, находится позади них.

— Придётся драться, — мрачно ответила она мужу. — Всё или ничего. Подымаюсь на максимальную высоту. Костя! Постарайся прикрыть нам тыл.

— Сделаю всё, что смогу, любимая. Поехали!

Штурмовик начал кругами набирать высоту. Немцы сначала вытянули свой «клин» в остроконечный угол, а потом вдруг рассыпались, пытаясь взять советский самолёт в двойные клещи. Одного на подходе подловила Женька, другого снёс её муж, но «Илюшина» достали двумя перекрёстными очередями. Машина задымила и стала терять скорость.

— На глиссаде не дойдём! — выкрикнула девушка. — Достанут и изрешетят!

— Прорывайся через заслон! Израсходуй весь боезапас, но прорвись!

— Поняла! Действую!

Они успели прошмыгнуть в образованное от сбитого мессера пространство между несколькими «худыми». Немцы ринулись за ними, стремясь добить дымящийся советский штурмовик.

— Что она творит? — удивился особист, уже вышедший вместе с остальными на улицу.

— Вызывает огонь на себя и уводит немцев от аэродрома, — хрипло ответил начальник аэродрома. — Тут мужики не все на такое способны, а она девчонка молодая. У неё шансов нет, понимаешь, капитан? Никаких. Да где же подмога, а?!

Два звена «Яков», словно ответ на его эмоциональный вопрос, выскочили из облаков и ринулись на противника. «Худые» сразу позабыли о подбитом русском и кинулись в общую свалку боя.

— Костя! Сколько осталось до места выхода? — поинтересовалась Женька, но ответом было молчание. — Костик, дорогой, что с тобой?! Не молчи! Пожалуйста, не молчи-и-и!

— Два с половиной километра… курс…кхм-гхм… курс 230, высота — две тысячи…

— Что с тобой? Ты ранен?!

— Зацепило…

— Куда?!

— В грудь… не отвлекайся… кхм-гхм… теперь измени… кхм-гхм… курс на двести и держи его постоянным. Не знаю… кхм-гхм… сколько я буду ещё в сознании… браслет при входе в окно даст звуковой сигнал… — голос Кости внезапно оборвался.

Крупные слезы лились по лицу девушки, а в душе бушевал огонь отчаяния, но она крепко держала уже непослушными от боли руками штурвал самолёта. Наконец за спиной Женьки раздалось попискивание костиного браслета и обычный ландшафт местности сменился сначала чёрной пустотой, уже немного ею позабытой, а затем белой вспышкой света.

* * *

Она открыла глаза и увидела перед собой встревоженные лица людей, одним из которых было лицо матери.

— С прибытием, Евгения Андреевна, — проговорил один и собравшихся.

— Где Костя! Что с ним?! — вместо приветствия воскликнула девушка и попыталась встать.

— Лежите-лежите, первое время вам нельзя вставать, — попытался успокоить её тот же человек.

— К чёрту ваше «лежите»! Мой муж ранен, а я здесь буду прохлаждаться?! Нет уж! — Женька осторожно села, облокотившись на купол «саркофага», чуть помедлив встала на пол и с трудом сделала несколько шагов на подкашивающихся ногах. Сгрудившиеся около второго «саркофага» люди удивлённо уставились на неё и пропустили вперёд. Костюм Кости был разорван на груди, и через рваное отверстие сочилась кровь. Девушка присела рядом с мужем на ложе и заревела.

— Да помогите ему хоть что-нибудь! Неужели ничего уже нельзя сделать?! — кричала она сквозь слёзы.

Её отстранили и к «саркофагу» подкатили несколько разных медицинских приборов.

— Евгений Андреевна, вам необходимо переодеться и пройти медицинское обследование… — начал было тот же мужчина.

— Э-э-э…

— Сергей Николаевич.

— Сергей Николаевич! Я жива, остальное сейчас неважно. Пока я не увижу, что моему мужу ничего не угрожает — я никуда не пойду.

— Прости доченька, но почему заявляешь, что этот молодой человек твой муж? — Анна Дмитриевна наконец-то прорвалась к дочери и теперь смотрела на неё с нескрываемым удивлением.

— Вот, — девушка достала из кармашка костюма желтоватую бумажку. Мужчина взял её, раскрыл и начал читать вслух.

— «На основании взаимного желания сторон, мною, начальником госпиталя №…, полковником медицинской службы Кирьяновым А.С, зарегистрирован брак между младшим лейтенантом Синицыной Евгенией Андреевной и старшим лейтенантом Бабенко Константином Сергеевичем». Число, подпись. Да, всё правильно. Так и в истории записано. Копия записи присутствует в архиве госпиталя.

— Что значит «правильно»? — удивился подошедший отец Женьки. — Мало того, что моя дочь отправилась непонятно куда, так ещё была ранена и в добавок вышла там замуж без нашего с матерью ведома?

— Андрей Геннадьевич! После всей проведённой ею операции ТАМ, вы можете гордиться своей дочерью.

— Гордиться? А чем, поподробнее нельзя?

— Пожалуйста, — он открыл блокнот. — Выдержка из «приказа №…», подписанного Верховным Главнокомандующим, И.В. Сталиным. Цитирую: «2 августа 1942 года, вовремя нахождения старшего и младшего лейтенантов Бабенко на одном из военных подмосковных аэродромов, произошёл налёт немецкой авиации. Успешно взлетев на истребителе-штурмовике Ил-2, оба лётчика приняли бой со значительно превосходящими силами противника, тем самым прикрыв собой воздушное пространство аэродрома. В этом неравном бою экипаж уничтожил семь вражеских самолётов и увёл от аэродрома два звена немецких истребителей. Старший и младший лейтенанты Бабенко пали смертью храбрых защищая нашу Родину. Президиум Верховного Совета СССР постановил: наградить орденом Ленина и медалью Героя Советского Союза старшего лейтенанта Бабенко Константина Сергеевича и младшего лейтенанта Бабенко Евгению Андреевну (посмертно)». Там ещё каждому по ордену Боевого Красного Знамени задним числом имеется. Сто один самолёт противника на счету этой семейной пары, а вы говорите «Чем гордиться».

Эпилог

— Костя, ты скоро? — Женька пару минут назад закончила дела и выйдя из своего кабинета зашла к мужу.

— Сейчас, солнышко моё, заканчиваю, и мы едем домой. Ты в курсе, что Серёга с супругой зовут нас в субботу на пикник?

— Ленка уже звонила мне. Я, в принципе, «за», только не до поздна, а то как бы не простудить его, — погладила она округлившийся живот под платьем.

— Чтобы Пашку простудить?! Да я за него атомную войну сделаю! — Костя подошёл к Женьке и ласково поцеловал её. — Кстати, тёща звонила и попросила сегодня срочно приехать. На дополнительные вопросы отмалчивается. Что это за таинственность? Ты не знаешь?

— Мама пригласила нас на чай. Говорит, что приехала вся родня. Блин! До сих пор не могу поверить в изменившуюся реальность.

— Сама кашу заварила ТАМ, — усмехнулся Костя, подняв палец вверх. — Прадед жив остался? Остался. Да ещё Героем стал, благодаря твоим урокам пилотирования. Вот теперь знакомься с теми, кто пошёл от сестры твоего деда Гены. Пётр Ефимыч же не стал останавливаться на достигнутом и родив с женой ещё дочь, создал дополнительную ветвь родственников. Это по моей линии я один, а у тебя теперь о-го-го!

— Я что-то не поняла, мои родственники для тебя никто?

— Женечка, пожалуйста, не нервничай. Ты просто неправильно меня поняла. У беременных это бывает из-за частично изменившегося характера. Ты лучше мне скажи, почему не хочешь убрать шрам с лица? Раньше он тебе очень мешал.

— А я передумала и не собираюсь его убирать. Ты его не замечаешь, для меня он как награда за былые заслуги, наряду с остальными орденами и медалью, а мнение других мужиков мне по барабану.

— Смотри, тебе виднее, но если что…

— Никаких «если что». Кстати, сегодня утром мне на почту пришло официальное приглашение из ФСБ. Уведомляют, что ждут нас обоих на закрытом празднике, да ещё при всех регалиях, так сказать.

— Поедем, отказывать нехорошо, всё-таки начальство.

— Как вспомнишь все эти приключения... наломали мы ТАМ дров. Да, товарищ капитан?

— Совершенно верно, тарщ старший лейтенант.

— Сколько уже, как «Спецком» вошёл обособленным подразделением в ФСБ?

— Почти год.

— Да? Что-то время быстро летит, я и не заметила. Ладно, поедем, но видок у меня будет ещё тот, да и с таким пузом в форму не влезу.

— Придумаем что-нибудь. До него ещё время есть, в крайнем случае, закажем новый размер с учётом увеличивающегося живота.

Примечания

1

Производящей программы игрового направления.

(обратно)

2

Здесь — имя в игре.

(обратно)

3

Аккаунт, имеющий больше возможностей.

(обратно)

4

Высокотехнологическое устройство, предназначенное для выполнения определённой специализированной задачи.

(обратно)

5

Истребительный Авиационный Полк.

(обратно)

6

Жаргонное название бомбардировщиков «Пе-2».

(обратно)

7

Траектория полёта летательного аппарата (самолета, вертолета, планера), по которой он снижается, в том числе — непосредственно перед посадкой. В результате полёта по глиссаде летательный аппарат попадает в зону приземления на взлётно-посадочной полосе.

(обратно)

8

Здесь — изменение истории, приведшее к её серьёзному повороту.

(обратно)

9

Немецкие Военно-воздушные силы.

(обратно)

10

Прибор ночного видения.

(обратно)

11

Жаргонное название немецкого истребителя «Мессершмит».

(обратно)

12

Бомбардировочный Авиационный Полк.

(обратно)

13

Немецкий самолёт-разведчик «Фокке-Вульф - 189».

(обратно)

14

Первая модель самолёта-истребителя от конструкторского бюро Лавочкина.

(обратно)

15

На жаргоне лётчиков советский истребитель «И-16».

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg